«Ярость суккуба»

Райчел Мид ЯРОСТЬ СУККУБА

Посвящается моей сестре Деб, которая, как и я, любит рыжие волосы, кокосовый ром и парней по имени Джей

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Не стоило мне спать со своим психоаналитиком.

Вообще-то это было ясно с самого начала, но я ничего не могла с собой поделать. Кто его просил без конца повторять: «объясните, пожалуйста, подробнее», «расскажите, что вы сейчас чувствуете» в конце концов я не выдержала и решила не рассказать, а показать этому парню, что чувствую. Надо признаться, для славного малого, который никогда не изменял жене и все такое, он слишком податлив. Соблазнить его оказалось несложно, а точнее, проще простого. От одной мысли о его «высоких моральных качествах» меня переполняла суккубова энергия. Возможно, то, чем мы в итоге занялись, было самым полезным из всего, когда-либо происходившего на этой кушетке, — учитывая это, я чувствовала себя почти благодетельницей.

Однако я понимала: боссу эта история не понравится, ведь это ему пришла в голову светлая мысль отправить меня к психологу.

— Только ни в коем случае не говорите Джерому. — Предупредила я друзей, стряхивая пепел с сигареты. — Мне лишние разборки не нужны.

Мы сидели в отдельном кабинете в индастриал-клубе «Холодный июль» — в Сиэтле, в районе Беллтаун. Там было темно и шумно, основным украшением интерьера служили сплетения труб, покрывавшие стены и потолок. Мне повезло: это частный клуб, поэтому запрет на курение в общественных местах здесь не действует. В последние месяцы никотин стал моим спасением, помогал справляться с ситуацией. Что еще мне помогало? Водка, музыка группы «Найн инч нейлз»,[1] основательный запас высокоморальных мужчин и изощренный цинизм на все случаи жизни.

— Послушай, Джорджина… — заговорил мой друг Хью.

Хью — бес, своего рода юрист, занимающийся адскими сделками, в его обязанности входят скупка душ для наших хозяев и другие задачи менеджера среднего звена. Он довольно привлекателен — высокий, крупный брюнет атлетического телосложения.

— Я не специалист по вопросам душевного здоровья, но рискну предположить: то, что между вами произошло, вряд ли приблизит тебя к исцелению.

Я равнодушно пожала плечами и отвернулась, разглядывая толпу в поиске возможных жертв. Некоторые мужчины были вполне ничего.

— Ну, гением его не назовешь. Я имею в виду в плане психотерапии. К тому же, я считаю, мне это больше не нужно.

Ответом на мои слова была тишина, если в таком шумном месте тишина вообще возможна. Я повернулась к друзьям. Хью даже не пытался скрыть своих чувств — у него на лице было написано: «У тебя что, совсем крыша поехала?!» Наши друзья-вампиры, Питер и Коди, по крайней мере, приличия ради отвели взгляды. Я сердито глянула на них и потушила сигарету.

Наконец Питер сказал:

— Не думаю, что это мужчина, с которым ты… ну, хотела бы долго встречаться.

— Да, — с жаром поддержал его Коди, глядя на меня с надеждой. — Хотя психотерапевт наверняка готов слушать все, что ты говоришь. И тебе даже не пришлось бы за это платить!

— За это платит моя страховая компания, — огрызнулась я. — И вообще, мне не нравится ваша скрытая агрессия по отношению к моему бойфренду.

— Почему же скрытая, — парировал Хью. — Ты достойна большего, дорогая.

— Дело сделано, парень отправится в ад. Что тебя не устраивает? Кстати, мой предыдущий бойфренд тебе тоже не нравился. Чем беспокоиться о моей личной жизни, лучше подумай, как побыстрее и затащить в постель свою новую секретаршу.

У Вселенной своеобразное чувство юмора: никому из моих друзей не нравился мой нынешний бойфренд, черный маг по имени Данте. Данте не отличался высокими моральными принципами, цинизма и озлобленности ему было не занимать. Казалось бы, он идеально впишется в нашу компанию проклятых душ, но почему-то этого не произошло.

— Ты не создана для того, чтобы встречаться с плохими парнями, — сказал Коди.

Мои друзья, как и я, были низшими бессмертными. В прошлом простые смертные, когда-то мы продали душу дьяволу и поступили на службу силам ада. По сравнению с остальными Коди был относительно молод. Хью, по его собственным словам, было около ста лет. Питеру и мне — не одна тысяча. Поэтому именно Коди были присущи некоторая наивность и очаровательный идеализм, которыми обладала в свое время и я.

Что до моих идеалов, то они, мягко говоря, пошатнулись, когда мой предыдущий бойфренд, смертный по имени Сет, ушел от меня к моей же подруге. Сет был прекрасным человеком, молчаливым и бесконечно добрым. Он заставил меня поверить в лучшее, в то, что даже для меня, суккуба, еще не все потеряно. Я уже почти поверила, что люблю его — точнее, я полюбила его, бесполезно отрицать очевидное. Но я — суккуб, любые отношения со мной опасны. Когда я занимаюсь любовью с мужчиной — или женщиной, не важно, — то забираю жизненную энергию, силу, питающую человеческую душу. Эта энергия поддерживает мое существование и дает мне бессмертие. Чем чище душа мужчины, тем больше энергии я у него забираю и тем сильнее укорачиваю его жизнь. С Данте все было по-другому — он не терял почти ничего. Он давал мне мало энергии, поэтому наши соития были относительно «безопасными», а энергией я питалась на стороне, занимаясь сексом с парнями, которые ровным счетом ничего для меня не значили.

А вот с Сетом все было по-другому. Если бы я переспала с ним, последствия могли бы стать разрушительными, поэтому я отказалась от этого. Какое-то время мы жили лишь любовью, ведь наши отношения были гораздо глубже, чем просто физическое притяжение. Однако со временем природа взяла свое, да и обычные проблемы, возникающие при общении мужчины и женщины, нам тоже были не чужды. Последней каплей стало то, что Сет переспал с моей подругой Мэдди. Мне кажется, он поступил так, чтобы я его бросила. Возможно, он пытался избавить, меня от неизбежных страданий в будущем. Но как бы то ни было, они с Мэдди начали встречаться, и вот уже несколько месяцев у них довольно серьезные отношения.

А я от этого, мягко говоря, не в восторге.

— Вам, парни, не угодишь, — прорычала я, пытаясь привлечь внимание официанта, чтобы заказать еще выпивки, но тот меня проигнорировал, чем еще больше усугубил мое раздражение. — Хорошие вам не нравятся. Плохие вам тоже не нравятся. Что вам, мать вашу, надо?

В нашу беседу неожиданно вмешался посторонний голос:

— Бьюсь об заклад, речь идет о твоих любовных похождениях, Джорджи, так ведь? Какая удача, лучше темы просто не придумаешь.

Ну конечно, кто же еще это мог быть: рядом с нашим столиком стоял мой босс Джером, архидемон Сиэтла и окрестностей. Я сердито посмотрела на него. Мне не понравился его издевательский тон и то, что он назвал меня — Джорджи. Он уселся рядом с Хью, и официант немедленно кинулся к нему. Мы заказали еще выпить.

Сегодня Джером был в настроении, что всегда сильно облетало нам жизнь. Черный дизайнерский костюм, волосы уложены точь-в-точь как у Джона Кьюсака в последнем интервью. Надо заметить, что человеческое тело Джерома было клоном Джона Кьюсака. Суккубы могут менять обличье, это умение помогает нам соблазнять невинные души, а демоны меняют форму просто потому, что они, как и ангелы, наделены огромной силой и существуют на этой земле с начала времен. Демоны и ангелы — высшие бессмертные. В мире смертных Джером решил выглядеть как его любимый актер — вот что значит преданный фанат! Хотя он, конечно, всегда отрицал свою привязанность к Кьюсаку. Как ни странно, обычно люди не замечали их поразительного сходства.

— Давненько ты с нами никуда не ходил, — заметила я, пытаясь сменить тему. — Я думала, ты занят демонскими делами.

Ходили слухи, что Джером был в натянутых отношениях с другим демоном, но подробностей мы не знали.

Он взял из моей пачки сигарету, даже не спросив разрешения. Секундой позже сигарета зажглась сама собой. Уж перед нами-то мог бы и не выпендриваться.

— Дела, в общем, идут неплохо, — ответил Джером, глубоко затянувшись и выпуская клубы дыма. — Одной проблемой стало меньше. Я надеялся, эта бесконечная болтовня о твоих любовных подвигах тоже закончится, но, видимо, мои надежды не оправдались. Ты все еще встречаешься с этим шарлатаном?

Я всплеснула руками.

Почему все так ненавидят Данте? Да вы должны его любить, как брата родного!

Джером замолчал, раздумывая над ответом.

— Он меня раздражает. Ты достойна большего.

— О господи, — вздохнула я.

— Возможно, до нее это дойдет, если она перестает заниматься всякими глупостями типа секса с собственным психоаналитиком, — заметил Хью.

Судя по его тону, он пытался помочь. Я повернулась и многозначительно посмотрела на него:

— Ты вообще слышал, о чем я только что вас просила?

— Конечно слышал, — ответил он.

Пока мы препирались, расслабленное, довольное выражение лица Джерома изменилось. Он пристально посмотрел на меня, в глубине его глаз пылал огонь, от которого меня почему-то бросило в холод: Легким движением он затушил сигарету, встал и, схватив за плечо, выволок меня из-за столика.

— А ну-ка, пойдем поговорим, — прошипел он.

Он силой вытащил меня в коридор, ведущий к туалетам. Как только мы исчезли из поля зрения остальных, он прижал меня к стене. Ярость на его лице не предвещала ничего хорошего — если демон начинает вести себя как человек, значит, он действительно вне себя. Иначе он мог бы запросто перенести нас в какое-нибудь место, скрытое от посторонних взглядов.

— Ты переспала со своим аналитиком? — прорычал он.

Я судорожно хватала ртом воздух.

— Я не замечала особых улучшений.

— Джорджи!

— А в чем проблема? У него была чистая душа. Разве она тебе не нужна?!

— Мне нужно, чтобы ты наконец избавилась от этой чертовой депрессии, которая началась, когда твой смертный зануда бросил тебя.

Меня передернуло. Странное дело, после того как мы с Сетом расстались, я впала в жуткую депрессию. Джером в конце концов не выдержал и велел обратиться за помощью к аналитику, потому что он устал от моих постоянных «капризов и стонов». Мне уже тогда показалось странным, что демон советует своему подчиненному обратиться за помощью к психологу. Но шутки в сторону — как он мог понять, что со мной происходит? Откуда ему знать, что такое разбитое сердце? Каково это — быть оторванной от человека, которого любишь больше всего на свете? Моя жизнь потеряла смысл, а одна мысль о том, что это продлится вечно, была невыносима. Неделями я никуда не выходила и почти ни с кем не разговаривала. Я погружалась в одиночество, поглощенная своим горем. И тогда Джером потребовал, чтобы я все это прекратила.

Так я и сделала. Ситуация радикально изменилась. Внезапно появился гнев — я злилась на саму жизнь за то, как она обошлась со мной. Во многих неудачах мне было некого винить, кроме себя. Но Сет? Этого я понять не могла. Я не понимала, что произошло, мне казалось, что весь мир предал меня и теперь я обречена на вечные страдания. Тогда я начала мстить: попыталась обо всем забыть, стала суккубом на все сто процентов — искала высокоморальных мужчин, высасывала из них жизненную энергию и разбивала сердца без капли сожаления. Это помогало мне справиться с болью. Иногда.

— Я всего лишь выполняю свои обязанности! — закричала я. — Совращаю одну невинную душу за другой. Тебе не на что жаловаться!

— Ты ведешь себя как последняя сучка, постоянно с кем-то ссоришься и даже не пытаешься что-то с собой сделать. Я сыт по горло. Ты меня достала.

Я замерла от ужаса, и все мои протесты резко прекратились. Когда демон говорит, что кто-то его достал, того и гляди этого несчастного отзовут обратно в ад. Или покарают.

— Джером…

Я судорожно искала стратегию, которая может сработать на этот раз. Обаяние? Раскаяние?

Он шагнул назад и с шумом выдохнул, пытаясь держать себя в руках. Не помогло — в его голосе по-прежнему сквозила ярость.

— Я отсылаю тебя. Я решил одолжить тебя кое-кому.

— Что?

Я снова разозлилась, и от страха не осталось и следа. Если хозяин одалживает кому-то своего суккуба — это оскорбление.

— Ты не можешь так поступить со мной.

— Я, твою мать, могу делать все, что захочу. Ты — моя подчиненная.

В сторону туалетов направился какой-то долговязый парень. Джером смерил его пронизывающим, внушающим ужас взглядом, и тот, взвизгнув, метнулся обратно.

— Архидемону Ванкувера нужен человек, который мог бы приглядеть за одной интересующей его сектой.

— В Ванкувере?

Черт. Видимо, я и правда зашла слишком далеко. В штате Вашингтон есть, конечно, город Ванкувер. Если меня ссылают туда, это еще ничего. Но Джером говорил не о нем…

— Мне что, придется уехать из страны? Ты посылаешь меня в Канаду?

— У него только один суккуб, и она занимается другими делами. У них там дел выше крыши. Сначала я думал послать туда Тауни. — Произнеся имя недавно приобретенного и крайне неопытного суккуба, Джером непроизвольно скривился. — Но она, как бы это сказать… не лучший вариант. Я не хотел отправлять туда тебя, но теперь уверен, что мне стоит какое-то время все же поскучать по своему лучшему суккубу, но заодно и немного отдохнуть. Хочу тишины и спокойствия.

— Послушай, Джером, — начала я, надеясь, что в голосе звучит раскаяние. — Скажи, что я должна сделать? Найти другого аналитика? Пожалуйста. Пойду консультироваться к женщине. К какой-нибудь страшненькой. Постараюсь изменить свое поведение, и…

— Все уже решено, Джорджи. Тебе надо как-то отвлечься, а Седрик будет просто счастлив. Он считает, что суккуб — лучшая кандидатура для того, чтобы внедриться в эту маленькую секту прислужников дьявола.

— Прислужников дья… в смысле? Они что, сатанисты?

— Вроде того.

Я была ошеломлена.

— Канадские сатанисты? Ты посылаешь меня в группу канадских сатанистов?

Джером пожал плечами.

— Если бы речь шла о ком-то другом, я бы от души посмеялась! — воскликнула я. — Но тебе-то какое до них дело? И с каких это пор ты кому-то помогаешь — да еще и другому демону?

Демоны всегда ожесточенно соперничали друг с другом.

Ответа вновь не последовало. Он взял сигарету — кстати, зачем было стрелять у меня, если есть свои? — и снова провернул свой впечатляющий фокус с прикуриванием. Глубоко затянувшись, он вроде бы немного расслабился.

— Дело ведь не в сатанистах, да? — осторожно начала я. — Ты хочешь, чтобы я шпионила за ним. Ты за этим посылаешь меня туда?

— Нет, исключительно из альтруистических побуждений, — ответил он, закатив глаза.

— Джером, послушай…

— Джорджина, — сказал он, сурово глядя на меня. — Даже не думай спорить со мной, ты меня и так уже достала. Вперед, собирай вещи и освежи в памяти канадскую метрическую систему.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На самом деле я ничего не имею против канадцев. Они очень милые, правда. Но это не значит, что я мечтаю пообщаться с ними, к тому же, если настроение Джерома не изменится, он вполне может сделать эту временную работу постоянной.

Хотя я сомневалась, что он так поступит со мной. Несмотря на всю свою жесткость, Джером питал ко мне определенную симпатию — ну, насколько демон вообще может испытывать подобные чувства. Да, надо признать, после того как Сет перевернул всю мою жизнь прошлой осенью, симпатия Джерома ко мне несколько ослабла, но когда я вела себя прилично, думаю, я забавляла Джерома. Когда в твоем распоряжении целая вечность, забавные вещи начинаешь ценить, поэтому я надеялась, что мое место останется за мной.

Я уехала из Беллтауна и направилась в Куин-Энн, другой район Сиэтла, где я жила и работала. Если уж мне предстояло на некоторое время исчезнуть, мой смертный работодатель имел право узнать об этом. К несчастью, поход на работу означал столкновение с некоторыми людьми, которых мне сейчас совсем не хотелось видеть.

— Джорджина! А ты что здесь делаешь?

Мэдди Сато, Брут, предавший меня, кинулась на встречу, как только я вошла в книжный магазин «Изумрудный город». Справедливости ради надо заметить, когда Мэдди оказалась в одной постели с Сетом, она не знала, что мы с ним встречаемся. Нельзя сказать, что она намеренно увела его у меня. Однако это не особенно влияло на мои чувства к ним обоим.

— Мне нужен Уоррен, — сказала я, гадая, сильно ли от меня несет водкой и сигаретами. — Он на месте?

Мэдди покачала головой, тряхнув блестящими черными волосами. Волосы были вытянуты щеткой и гладко уложены, как я ее учила.

— Он ушел где-то час назад, не захотел оставаться после закрытия.

Посмотрев на часы, я поняла, что чудом успела войти как раз перед тем, как магазин закрылся. Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, раздумывая, стоит ли мне позвонить Уоррену домой. Наконец я спросила:

— У тебя есть минутка посмотреть со мной расписание? Мне надо уехать на несколько дней… может быть, больше.

— Конечно. — Она улыбнулась, и у нее на щеках появились ямочки. — Позвать Дага?

— Он здесь?

Оба помощника менеджера закрывают магазин, хоть в чем-то мне повезло. Я направилась в свой кабинет, а Мэдди пошла за своим братом Дагом. В кой-то веки у меня на столе был порядок, и я легко нашла папку с расписанием на ближайшие пару недель.

Быстро просмотрев его, я с облегчением обнаружила, что, против обыкновения, штат сотрудников полностью укомплектован. Мои бессмертные друзья всегда удивлялись, почему я так дорожу этой работой. Не так давно, когда я была в такой депрессии, что не хотела даже вставать с постели, меня это тоже удивляло. Но все дело в том, что вечность — это очень, очень долго, поэтому я всегда старалась заниматься каким-то делом. Такова моя природа — не могу бездельничать. К тому же иногда — но только лишь иногда — меня так затягивали повседневные дела мира смертных, что на какое-то мгновение мне казалось, что я снова одна из них.

— Я думаю, нам не потребуется заместитель, — сказала я через несколько минут, услышав, как дверь в кабинет открылась. — Вполне достаточно, если кто-нибудь возьмет на себя мои…

Я обернулась.

Передо мной стояли Мэдди и Даг, но не одни. С ними был Сет.

Вся уверенность, с которой я вела себя в магазине, вся дерзость и показная смелость, с которой я разговаривала с ребятами в клубе, растаяли, превратившись в холодный, твердый комок, как только я увидела его. Стены были готовы рухнуть и похоронить меня под собой. Ну как ему удавалось производить на меня такое сильное впечатление? Да еще в дурацкой футболке с Баком Роджерсом?[2] Ведь прошло уже целых три месяца. Почему я не могла забыть его? Почему мне хотелось плакать и крушить все вокруг при одном взгляде на него?

— Ого, Кинкейд. — Голос Дага вырвал меня из пучины отчаяния.

Даг смотрел на мой наряд, иронически приподняв бровь.

— Похоже, мы помешали твоей светской жизни.

На мне был черный тренчкот до колена, а под ним короткое красное платье. Макияж идеальный для соблазнения: вульгарная черная подводка и помада в гон платью. Я могла с легкостью изменить обличье в машине, но мне не хотелось никому ничего доказывать, на самом деле я наслаждалась своим вызывающим видом.

— Видимо, светская жизнь у меня так себе, если я настолько безнадежна, что готова провести субботний вечер на работе.

Я заставила себя сосредоточиться на Даге и Мэдди, изо всех сил стараясь не смотреть на мягкие, каштановые с медным отливом волосы Сета, не встречаться с его нежным взглядом. Ну почему он оказался здесь именно сегодня вечером? Ответ: он бывал здесь каждый вечер. Сет — писатель, он обожает работать, сидя в нашем кафе. Когда мы расстались, он тактично пытался найти другое место для работы и держаться от меня подальше, но Мэдди, не понимавшая, что происходит, уговорила его продолжать работать в кафе на втором этаже магазина.

— А куда ты уезжаешь? — спросила Мэдди. — У тебя все в порядке?

— Да-да, — резко сказала я. — Долго рассказывать.

Я показала Мэдди и Дагу расписание и еще раз объяснила им, что магазин без меня не пропадет, если они временно возьмут на себя мои обязанности. Мы набросали краткий список дел, типа составления расчетных ведомостей и проведения инвентаризации, и начали распределять их.

Даг пробежался глазами по списку.

— Я всем этим и раньше занимался. Без проблем. Могу взять на себя первую половину.

Он ткнул сестру локтем в бок.

— А ты? Сможешь внести скромную лепту и взять остальное?

Мэдди надулась. Эта талантливая девушка страдала от глубокой неуверенности в себе, я ей сто раз говорила, как это смешно. За последние месяцы она достигла больших успехов — кстати, не без моей помощи, — но нерешительность по-прежнему мешала ей.

— Я и не знала, что у тебя так много обязанностей. Надеюсь, у меня получится…

— Хватит уже скромничать, — подбодрил ее Дат. — Я тебе все объясню. Не успеешь заметить, как станешь такой же крутой, как Кинкейд.

— Да уж, — сухо бросила я. — Мы в любом случае взаимозаменяемы.

Краем глаза я увидела, как Сет нервно заерзал.

— Хотя пока это выглядит очень приблизительно, — заметил Даг, тряхнув головой, чтобы убрать волосы с лица. — То есть ты уезжаешь, но точно не знаешь, когда и насколько? А я-то думал, ты у нас самый надежный сотрудник.

— Э-э-э… семейные обстоятельства, — объяснила я. — Тут уж ничего не поделаешь. Кстати, теперь у тебя будет шанс узнать, что такое ответственность. Ты мне еще спасибо скажешь, Даг.

Он показал мне язык.

— Уоррен не будет против? — Мэдди продолжала беспокоиться обо мне.

— С Уорреном я сама разберусь, — заверила я.

Даг усмехнулся, а Мэдди, похоже, ничего не поняла. Владелец нашего магазина, Уоррен, не особо обремененный высокими моральными принципами, уже давно был моим постоянным любовником. Энергии я от него получала не больше, чем от Данте, но он был удобным вариантом и в последнее время вполне соответствовал моему настроению. Я прекратила наши свидания, когда мы с Сетом начали встречаться, но потом вернулась к этой старой доброй привычке. Даг давно знал о наших отношениях, но был достаточно тактичен, чтобы не лезть в мою жизнь, разве что иногда многозначительно закатывал глаза. Подозреваю, что Сет тоже в курсе дела, но мне плевать. По крайней мере, внеплановый отпуск мне обеспечен, Уоррен не будет против. Я слишком хороша — и как сотрудник, и как любовница.

Мы поменялись сменами на те дни, когда я должна была закрывать магазин, я убрала папку на место, и внезапно мне захотелось как можно скорее убраться отсюда.

— Ну ладно. Спасибо, ребята. Не смею больше задерживать.

— Поедешь зажигать дальше? — весело поинтересовался Даг. — Могу составить тебе компанию через полчасика. Я знаю одно отличное местечко.

Я покачала головой.

— Нет, я уже свое отожгла. Поеду домой.

— Неудачница, — крикнул он мне вдогонку.

Мэдди пожелала удачи в моих загадочных семейных делах, и я пошла к выходу, здороваясь по дороге с остальными коллегами, которые суетились, стараясь поскорее закончить дела. У самых дверей я услышала, что кто-то зовет меня. Я обернулась и увидела, что за мной бежит Кейси. Ей было около двадцати, она училась в Вашингтонском университете, работала у нас еще с колледжа и была одной из наших лучших сотрудниц. Я остановилась и вымучила улыбку, с тоской поглядывая на дверь.

— Привет, как дела?

Кейси улыбалась, ее карие глаза сияли.

— Я хотела спросить, сможешь ли ты прийти ко мне на вечеринку на следующих выходных, — сказала она. — Ты мне так и не ответила на мейл.

Не помню, чтобы мне от нее что-то приходило, но, с другой стороны, надо признать, что в последнее время я злоупотребляла кнопкой «Delete».

— Я ничего не получала, — соврала я. — А в честь чего вечеринка?

— Мой выпускной. В это воскресенье.

Я пришла в недоумение:

— Сейчас же еще апрель.

— А я раньше закончила. Уже сдала все экзамены, так что мне не придется доучиваться весенний семестр. Здорово, правда?

— Ничего себе! — с искренним восхищением сказала я. — Класс. Основной предмет — математика, да?

— Математика и латышский.

— Господи, а почему… не обращай внимания. — Сейчас был не самый подходящий момент выяснять, к чему дитя солнечных Филиппин вдруг решило изучать балтийские языки. — Я бы с радостью, но завтра мне придется уехать из города, семейные дела. Когда вернусь — не знаю. Мне правда очень жаль.

Кейси немного погрустнела, но сказала, что все понимает. Как и Мэдди, она пожелала мне удачи. Разговор был окончен, и она ушла доделывать свои дела.

Выйдя на свежий воздух, я с облегчением выдохнула, наслаждаясь прикосновением легкого ночного ветерка. В присутствии Сета я просто задыхалась, он пробуждал во мне слишком много чувств. Даже пока я разговаривала о делах с Дагом и Мэдди, все мое внимание было приковано к Сету — на каком расстоянии от меня он стоял, чем от него пахло, как торчали в разные стороны его вечно взъерошенные полосы, а остальное для меня было просто фоновым шумом.

Трясущимися руками я достала из сумочки пачку, понимая, что без сигареты мне до дома просто не дойти. Я курила около ста лет, потом лет десять назад бросила и очень этим гордилась, хотя курение и не могло нанести вреда моему организму. Из-за всего этого мне пришлось вернуться к старой привычке. Я чувствовала себя виноватой, что подвергаю людей пассивному курению, но, если честно, сейчас у меня были проблемы и посерьезнее.

— Черт.

Я щелкнула зажигалкой, но без толку. Еще три безуспешные попытки. Поднеся зажигалку к уху, я потрясла ее. Пусто, бензин кончился.

— Черт, — повторила я.

До дома было всего несколько кварталов, но теперь прогулка грозила обернуться кошмаром.

Внезапно я услышала чьи-то шаги за углом. Нахмурившись, прошла вперед, чтобы посмотреть, кто это. Район был довольно тихим, но в южной части Куин-Энн бомжей было достаточно. Я заглянула за угол — никого.

Зато на земле лежал коробок спичек.

Я нагнулась, подняла коробок и стала его рассматривать. Надпись гласила: «Сумасшедшие коктейли у Марка». Этот бар находился в северной части Куин-Энн, недалеко отсюда, правда, большая часть дороги в гору. Коробок спичек оттуда вполне мог здесь оказаться — странно, однако, что это случилось так вовремя.

Я услышала, как за моей спиной хлопнула дверь магазина.

— Джорджина?

Я вздрогнула и резко обернулась. Сет.

— Привет, — сказала я, пытаясь держать себя в руках, но удушье уже накатило с новой силой.

Свет из магазина освещал его в сумерках, я впитывала каждую черточку его лица. В вечерней дымке его глаза казались темными, а при дневном свете были карими с янтарным оттенком. Сет стоял, засунув руки в карманы, старался не встречаться со мной взглядом. Точно так же он вел себя, когда мы познакомились, — стеснялся и не смотрел в глаза. От этих воспоминаний мне снова стало больно.

— Хотел посмотреть, все ли с тобой в порядке, — наконец произнес он после продолжительного неловкого молчания.

Я покрутила спички в руках и положила в наружный карман сумочки.

— У меня все отлично, — ответила я холодно и отстраненно.

— Я просто подумал, что… — Он немного расслабился и грустно усмехнулся. — Когда ты туманно рассказываешь о своих планах и упоминаешь «семейные дела», обычно оказывается, что это связано с бессмертными. А с ними шутки плохи.

Я непроизвольно улыбнулась, но тут же опомнилась.

— Да, так и есть, на этот раз мне и правда не до шуток.

Даже после всего, что произошло между нами, мне было настолько приятно и легко с ним общаться, что я едва сдержалась, чтобы не расколоться и не рассказать ему всю историю от начала до конца. Я уже представила себе, как мы будем вместе смеяться над канадскими сатанистами, как Сет раздраженно покачает головой… Но этого я допустить не могла. Боль, которую он мне причинил, и моя гордость мешали нам остаться друзьями, поэтому я просто пожала плечами и продолжила:

— Но все уладится. Как обычно.

— Да, но… это не всегда проходит мирно. Просто я волнуюсь за тебя, вот и все.

— Не стоит. Мне ничего не угрожает. Просто немного неприятная история.

Сет открыл было рот, и я точно знала, что он сейчас скажет. Что я ему до сих пор небезразлична. Но все изменилось. Он осекся и замолчал. Снова повисла тишина. Мне надо было уйти, но я не могла заставить себя сделать это. Он, судя по всему, тоже.

— Ты… ты сегодня прекрасно выглядишь, — выдавил Сет, пытаясь поддержать разговор.

По его голосу я поняла, что это не просто комплимент. Он знал, что я так хорошо выглядела не просто потому, что удачно накрасилась и надела красивое платье. Меня переполняла энергия, которую я высосала из психоаналитика, переспав с ним. Перед этой жизненной энергией не мог устоять никто — ни смертные, ни бессмертные. Бессмертные видели ее как сияние, окружавшее меня. Смертным же я просто казалась немыслимо красивой, богиней, совершенной.

Из вежливости я притворилась, что это был обычный комплимент.

— Спасибо. Я была с друзьями в клубе, когда все это… вся эта история нарисовалась. В общем, вечеринка была безнадежно испорчена.

Он кивнул в ответ и наконец-то посмотрел мне в глаза. Только не это. Сердце сжалось у меня в груди, к горлу подступили рыдания. Не зная, что делать, я в отчаянии достала чудесным образом возникшие спички и прикурила сигарету, которую все это время крутила в руках. Я глубоко затянулась и выдохнула дым. Сет отстранился — он был ярым противником курения. Мне показалось, что вокруг меня образовалась защитная броня.

— Ну, — сказала я, ощутив прилив храбрости, — мне пора домой, собирать вещи. Увидимся.

Не успела я развернуться и сделать шаг, как он крикнул мне вслед:

— Джорджина? Я обернулась.

— Да?

— Может быть…

Он смутился, и передо мной снова был тот Сет, которого я знала. Меня раздирали противоречивые чувства.

— Может, надо твою кошку покормить, пока тебя не будет?

Я не знала, смеяться или плакать.

— Нет, Коди присмотрит за ней. — Я знала, что мои следующие слова больно ранят его. — Или Данте. Но все равно спасибо.

Сет вздрогнул, а я ощутила одновременно и удовлетворение, и грусть.

— Конечно, — запинаясь, сказал он, — без проблем. Я так, ну, знаешь, на всякий случай.

— Спасибо, — повторила я.

Мы еще несколько секунд смотрели друг другу в глаза, а потом я развернулась и скрылась в ночной темноте…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда я пришла домой, мне уже не хотелось ни собирать вещи, ни звонить Данте. Я чувствовала себя смертельно уставшей. Разговор с Сетом окончательно испортил настроение. Я решила, что живу слишком близко от магазина. Раньше это казалось мне удобным, а теперь только угнетало. Как бы мне хотелось, чтобы расстояние между нами было значительно больше, чем несколько кварталов. Жаль, у «Изумрудного города» не было филиала, где-нибудь подальше отсюда. Если я не могу сменить работу, может, мне переехать? Срок действия договора на аренду этой квартиры скоро истекал, и до сегодняшнего вечера мне и в голову не приходило ничего другого, кроме как продлить его. Мысль о переезде была непривычной, но неимоверно притягательной, я обдумывала ее, проваливаясь в сон. Моя кошка Обри свернулась в ногах калачиком.

Наутро мне пришлось в спешке собирать вещи. Джером не говорил, что я должна быть в Ванкувере в какое-то определенное время, но недвусмысленно велел оказаться там побыстрее. Я решила не искушать судьбу, пытаясь что-либо уточнить. К счастью, сборы не заняли много времени. Я могу менять обличье и создавать себе любую одежду, какую только захочу, но у меня все равно есть несколько любимых вещей, которые мне хотелось взять с собой — еще одна человеческая привычка. Я прихватила кое-что из косметики и туалетных принадлежностей: мне нравилось укладывать волосы и краситься, когда на это оставалось время.

Я сидела на кухне, наливая себе уже третью чашку кофе, когда почувствовала легкое покалывание, свидетельствовавшее о том, что в гостиной появился кто-то из бессмертных. Только высшие бессмертныые, то есть демоны или ангелы, могли беспрепятственно телепортироваться. Этих двоих я узнала сразу — Грейс и Мэй.

Грейс и Мэй — старшие демонессы Джерома. Рай ведет свои дела как придется, а вот наша организация отличается четкой иерархией. За каждым архидсмоном закреплена определенная территория, в его распоряжении целая сеть подчиненных демонов и низших бессмертных, типа меня и моих друзей: суккубов, вампиров и бесов. Джером решает наиболее принципиальные вопросы касательно региона, встречается с вышестоящими демонами и отвечает за дисциплину в рядах подчиненных. Грейс и Мэй занимаются текущими делами, документацией и следят за отдаленными уголками территории Джерома, до которых у него самого руки не доходят. Под его юрисдикцию подпадали прибрежные районы западной части штата Вашингтон, но базой служил Сиэтл и окрестности, где и проживала большая часть его подчиненных. Он лишь иногда проявлял интерес к окраинам, и в обязанности Грейс и Мэй входило держать его в курсе того, что там происходит.

Никто не знает почему, но демонессы всегда одевались одинаково. Сегодня на обеих были идеально скроенные черные брючные костюмы. У Грейс светлые волосы, а у Мэй — темные, но стрижки одинаковые — строгое каре. И ярко-красная помада.

— Доброе утро, Джорджина, — сказала Грейс.

— Мы дадим тебе последние инструкции, — продолжила Мэй.

— О'кей. — Я немного расслабилась.

Сначала я испугалась, что Джером послал их выяснить, почему я еще не пересекла границу с Канадой.

— Хотите кофе?

Я всегда пыталась их чем-нибудь угостить, а они каждый раз отказывались. Поэтому слегка опешила, когда Грейс спросила:

— Что за кофе?

— Мм… фирменный «Старбакс».

— Нет, спасибо, — в один голос ответили Грейс и Мэй.

Я пожала плечами и села на диван. Еще минуту назад там лежала Обри, но сейчас ее как ветром сдуло — она терпеть не могла этих красавиц. На меня же они просто наводили ужас.

— Ладно. Какие будут инструкции? — спросила я.

Они так и не присели. Мэй скрестила руки на груди.

— Джером хочет, чтобы ты разузнала все о планах Седрика. У них несколько разошлись… мнения по поводу территориальных границ.

Это уже интереснее.

— Ах, так вот в чем дело. Мы слышали, что у Джерома нелады с каким-то демоном.

— Они имеют виды на территории друг друга, — объяснила Грейс — Оба надеются расширить границы своей территории настолько, чтобы создать единую Тихоокеанскую северо-западную…

Она задумалась, подыскивая подходящее слово.

— Империю? — предложила я. Она пожала плечами.

— Что-то вроде того, — подтвердила Мэй. — Но в итоге они прекратили эти споры и решили остаться при своем. Поэтому Джером на время отдает тебя Седрику в знак своих добрых намерений.

Я была слишком заинтригована, чтобы пройтись насчет того, как низко пал Джером, решив «на время отдать» меня.

— Джером ничего не делает из добрых побуждений, — отметила я, вспомнив его вчерашнюю язвительную ремарку насчет альтруизма. — Дело ведь не в этом, так?

Грейс кивнула.

— Ты права. Джером подозревает, что Седрик на самом деле не отказался от своих притязаний и продолжает строить против него козни. Джером хочет, чтобы ты шпионила за Седриком.

Опа. Вот это мне уже не понравилось. Совсем не поправилось.

— Он хочет, чтобы я шпионила за другим демоном? Да еще и за архидемоном? А вы хоть представляете себе, как я влипну, если Седрик об этом узнает?

Демонессы хранили молчание. Моя судьба их совершенно не волновала. Учитывая то, как Джером относился ко мне в последнее время, вполне возможно, ему тоже было наплевать. В случае чего просто пошлет запрос в отдел кадров, и ему пришлют нового суккуба.

— Таким образом, — продолжила Мэй, — ты должна выполнять две задачи: информировать Джерома о действиях Седрика и, внедрившись в секту, которая доставляет Седрику проблемы, взять ее под контроль. Хотя если у Седрика и возникнут какие-то сложности, Джером не будет против.

— Отлично. Значит, канадские сатанисты. Что они такого натворили? Вышли на хоккейное поле в футболках с номером 666?

Гостьи моей шутки не оценили. Когда-нибудь, пообещала я себе, мне все-таки удастся заставить хоть одну из вас улыбнуться.

— Они привлекают к себе слишком много внимания, и это беспокоит руководство Седрика. Они желают, чтобы эта секта творила зло понезаметнее.

— Насколько я знаю, настоящие сатанисты на самом деле никакого зла не творят, — задумалась я.

Несмотря на дурную репутацию, обычно сатанисты просто признают существование хаоса и дикую, глубинную природу человека.

— Большинство из них в действительности не проводят кровавых ритуалов и не рисуют пентаграммы на стенах.

— На самом деле, — возразила Мэй, — ребята в Канаде как раз этим и занимаются.

— Черт. Но это же смешно.

— Они думают, что служат злу, — начала Грейс.

— …а на самом деле — нет, — закончила за нее Мэй. — Их надо взять под контроль.

— Конечно, конечно. Без проблем. Наставить на путь истинный сатанистов-самоучек — плевое дело, а вот шпионить за демоном… Я посмотрела на часы.

— Еще что-то? Думаю, мне пора выдвигаться.

— Да, — ответила Мэй. — Джером хочет, чтобы ты заехала к Тауни.

— Вы шутите? — простонала я. — Он меня, наверное, ненавидит.

Демонессы оставили мою реплику без комментариев.

— До встречи, Джорджина, — попрощалась Грейс.

— Мы к тебе еще заглянем, — закончила разговор Мэй.

Они испарились.

С тяжелым сердцем я закончила сборы и попрощалась с Обри. Дотащила чемодан до своего «пассата» и приготовилась играть в Мату Хари. Надеюсь, мне повезет больше, чем ей.

От Эверетта, портового города к северу от Сиэтла, доехать до Канады несложно. Здесь уже нет жесткого ограничения по скорости, а внимание водителя отвлекают лишь казино и центры распродаж.

До границы оставалось где-то полчаса, я как раз доехала до Беллингема, где жила Тауни Джонсон.

Тауни — суккуб. Очень неопытный суккуб. Официально я была ее наставницей, но, к счастью, ее распределили в Беллингем, что значительно ограничило наше общение. Она приехала в Сиэтл в декабре и сразу завела роман с бесом по имени Нифон, который попытался превратить мою жизнь в aд, несмотря на то что с «адскими делами» у меня и так все в порядке. Он впутал ее в свои делишки, но, несмотря на все мое негодование, я понимала, что виноват скорее он, чем она. Она не очень понимала, что творит, к тому же Нифон убедил ее, что это поможет ей быстро сделать карьеру. Однако она успела наворотить достаточно, чтобы Джером выслал ее из города. Беллингем все-таки не ад, поэтому такое решение вопроса всех нас абсолютно устраивало.

Я позвонила ей и договорилась о встрече в кафе недалеко от шоссе. Узнать Тауни проще простого: в прошлой жизни она была аферисткой — казалось бы, полезное занятие для будущего суккуба, но соблазнять Тауни так и не научилась. Ну, то есть как: она, конечно, могла привлечь мужчину, но скорее своей доступностью, а не какими-то выдающимися качествами. Например, она была уверена, что самая привлекательная форма, которую она только могла принять, — блондинка ростом метр восемьдесят пять с такой огромной грудью, что у обычной женщины не выдержал бы позвоночник. Тауни питала страсть к спандексу и блестящим тканям, которые мне казались ужасающими, а вот Хью и вампиры приходили от них в полный восторг. Я пообещала себе обязательно рассказать им о шортиках нежно-зеленого цвета, которые были на ней сегодня.

— Джорджина! — воскликнула она, приближаясь к моему столику танцующей походкой и сверкая золотыми шпильками. — Как же я рада тебя видеть!

Она протянула руки, видимо думая, что я встану и обниму ее, но я не двинулась с места. Поняв намек, она села.

— Какими судьбами?

— Еду в Ванкувер, — ответила я, держа чашку мокко с белым шоколадом. — Джером сказал мне, чтобы я заехала к тебе узнать, как дела.

У нее загорелись глаза.

— Все отлично! — Она наклонилась ко мне и заговорила таинственным голосом: — Я часто бываю в Западном университете Троицы. Знаешь что? Если у тебя вдруг начнутся проблемы с тем, чтобы затащить мужчину в постель, переключись на студентов. Это так просто.

— Спасибо за совет, — сухо ответила я. — Буду иметь, в виду.

Она надула губки и оценивающе посмотрела на меня.

— Хотя, похоже, у тебя таких проблем нет, — добавила она с легкой завистью в голосе. — У меня никогда не бывает такого сияния.

Хорошо, что она меня вчера не видела, а то вообще умерла бы от зависти.

— Когда-нибудь и у тебя получится.

Когда-нибудь не в этой жизни. Тауни предстояло обучиться множеству тонкостей нашего дела, чтобы совращать по-настоящему хороших парней.

— Не понимаю, как тебе это удается. Ты же даже не блондинка. Ну, в смысле, немножко есть, но скорее все-таки брюнетка. Просто не понимаю, как парням это может нравиться.

У меня длинные каштановые волосы с золотистыми прядями. Глаза — зеленые, что, я так понимаю, тоже не вписывается в представления Тауни о том, как должна выглядеть сексапильная женщина, если судить по ее собственным небесно-голубым глазкам.

Ну, наверно, некоторые любят экзотику. К нам подошел официант и принял заказ. Я устроилась поудобнее и приготовилась читать лекцию.

— Итак, — начала я, — вопросы есть?

Тауни склонила голову набок, в голубых глазах, обрамленных длинными ресницами, отразилась напряженная работа мысли.

— Да. Есть одна вещь, которую я не понимаю.

— О'кей, выкладывай.

— Эти мои студенты… они больно быстро кончают.

— Ну да. Ты оказываешься с ними в постели, и все заканчивается, не успев начаться. Им же еще лет по восемнадцать — двадцать, подростковые гормоны зашкаливают. Они еще не понимают, что делают.

— Да-да, — согласилась она. — За одним исключением: когда стоишь перед ними на коленях. Вот тогда это продолжается целую вечность. Понимаешь, о чем я?

Я попыталась сохранить серьезное выражение лица.

— Это одна из самых больших загадок Вселенной, Тауни. Это надо просто принять как данность.

— Но у меня потом губы трескаются, — захныкала она. — Челюсть болит на следующий день! Нельзя как-то ускорить этот процесс?

Мои бессмертные друзья умерли бы, услышав наш разговор.

— Ну, можно попробовать что-нибудь типа: «Милый, давай, давай!» Ну, или скажи, что ты любишь, когда тебе кончают на лицо. Дело сразу пойдет на лад, вот увидишь.

— Фу! Какая гадость!

Я пожала плечами.

— Если не хочешь знать ответ, лучше не спрашивай.

— А как я об этом скажу, если рот занят? Ну, ты понимаешь…

Примерно в таком духе и протекала дальнейшая беседа, и оказалось, что минет — это еще самая невинная тема. К счастью, соседние столики пустовали и нас никто не слышал. Я по-быстрому доела свой салат с курицей, думая, как бы поскорее убраться отсюда. Пока мы ждали счет, мне в голову пришла гениальная мысль.

— Слушай, Тауни. Ты же живешь рядом с территорией Седрика. Ты когда-нибудь видела, чтобы они с Джеромом конфликтовали?

Она покачала головой.

— Нет. Я с Седриком даже не знакома. Но тут в городе есть один вампир, он как-то рассказывал, что они не в ладах. Похоже, он думает, что все серьезно.

— Не только он, но… не знаю. У меня какое-то странное ощущение. Как будто кто-то пытается что-то скрыть.

Тауни положила деньги на столик, продемонстрировав красный лак на длинных, изогнутых, словно когти, ногтях. На долю секунды показалось, что она размышляет.

— Когда я еще занималась теми делами, мы использовали один отличный способ отвлечь внимание — надо просто устроить переполох вокруг чего-то другого.

Возможно, это было самое умное, что Тауни вообще сказала за всю свою жизнь.

— Согласна, но от чего в таком случае кто-то пытается отвлечь наше внимание?

— Если бы я знала. Ты у нас умная, ты и думай. Я только хочу, чтобы мои студенты побыстрее кончали, когда им делают минет.

Не успела я въехать на территорию Канады, как меня остановила дорожная полиция.

Сразу после таможни есть маленький участок дороги с очень резким ограничением скорости. Каждый раз я искренне стараюсь ехать медленно. Никто, кроме меня, даже не пытается. Все местные молниеносно проскакивают этот участок на скорости, которая разрешена только на шоссе примерно через полмили — ну или километра. Каждый раз перед самым началом нормального участка шоссе у меня сдают нервы, и я тоже начинаю давить на газ, тут-то меня и ловят копы. Меня тормозили здесь уже три раза. Это — четвертый.

Я протянула полицейскому права и остальные документы.

— Американка? — поинтересовался он, как будто не видно, что написано на правах.

— Да, сэр, — смиренно ответила я.

— Вы ведь понимаете, что превысили скорость? — В его голосе звучало скорее любопытство, чем угроза.

— Да вы что? — спросила я, как ни в чем не бывало, глядя на него глазами трепетной лани.

Я заметила, что трюк, как всегда, удался — никто не может устоять перед очарованием суккуба.

— Но на знаке же написано — шестьдесят пять миль.

— Шестьдесят пять километров в час, — вежливо поправил меня он. — У нас не мили, а километры.

Я захлопала ресницами.

— Боже мой, я совсем забыла. Какая же я дура!

— Такое частенько случается, — утешил он меня и отдал документы, даже не проверив их. — Знаете что, на этот раз я вас отпущу. Но впредь не забывайте о нашей метрической системе, хорошо? На вашем спидометре километры указаны прямо под милями.

— Ой, так вот для чего эти маленькие циферки? — Я одарила его ослепительной улыбкой. — Спасибо вам огромное.

И тут, вы не поверите, он снял фуражку.

— Рад помочь. Ведите машину осторожно, и счастливого пути!

Я еще раз поблагодарила его и поехала дальше. Да, на этом участке дороги меня останавливали четыре раза. Но все четыре раза я выходила сухой из поды.

Ох уж мне эти канадцы. Они такие милые.

Я доехала до центра Ванкувера без происшествий и заселилась в гостиницу. Оказалось, для меня забронирован номер в бутик-отеле на Робсон-стрит, и я решила, что, возможно, Джером не так уж плохо ко мне относится. Ну или, по крайней мере, я на хорошем счету в адском бюро путешествий. Робсон-стрит — отличный район с множеством ресторанов и магазинов. Я закинула вещи в номер и отправилась на встречу с Седриком. Он должен был уже сам почувствовать, что я пересекла границу его территории, но мне хотелось соблюсти все формальности и доложить о прибытии, чтобы не злить Джерома еще больше.

В отличие от моего босса, который совершенно неуловим, у Седрика несколько офисов в деловой части Ванкувера. Такой подход мне нравится. За стойкой регистрации меня приветствовала бесовка по имени Кристин, производящая впечатление приятного, но ужасно занятого существа. Кристин сообщила, что мне повезло: Седрик может принять меня прямо сейчас. Когда я вошла в его кабинет, он сидел за столом и читал какую-то статью из «Википедии». Он оторвался от компьютера и посмотрел на меня.

— О, суккуб Джерома. — Седрик отвернулся от монитора и жестом предложил мне сесть в кресло напротив.

Я села и начала осматриваться: никаких следов присутствия зла. Чистая, аккуратная комната с огромным окном, из которого открывался вид на множество бизнес-центров. На столе мерно покачивались серебряные шарики «перпетуум мобиле», а на стене висел плакат, повышающий мотивацию сотрудников. На нем была изображена молодая сосна, выросшая в тени старого дерева, под картинкой большими буквами написано: «Целеустремленность».

Да и сам Седрик совсем не выглядел исчадием ада. Среднего роста, красивые серо-голубые глаза, армейская стрижка «под ноль». Главная эманация, исходившая от него, была похожа на то, что транслировала Кристин: «Я ужасно занятой». Ну, насколько чтение статей из «Википедии» можно считать занятием. Мне стало интересно, о чем он читает, и я посмотрела на экран. Может, о случаях одержимости демонами?

— Ах, это, — сказал он, поймав мой взгляд. — Это так, хобби. Статья о сумчатых. Я иногда захожу на этот сайт и выкладываю заведомо ложную информацию, чтобы посмотреть, насколько быстро они сумеют это обнаружить. Сейчас они уже серьезнее относятся сайту, но тем интереснее. Я как раз писал о том, что сумчатые являются неотъемлемой частью лютеранской евхаристии.

Он довольно фыркнул в восторге от собственной гениальности.

— Как меня бесила эта Реформация!

Я улыбнулась, не зная, как реагировать. Седрик положил руки на стол и серьезно посмотрел на меня.

— Ну что ж, к делу. Тебя прислали сюда шпионить за мной.

Я открыла рот от удивления, но не нашлась что ответить, поэтому пришлось обойтись нечленораздельным мычанием.

Он махнул рукой.

— Нет-нет, все в порядке. Ты же не думаешь, что я и поверил в альтруистические намерения Джерома? Впрочем, ладно, мне скрывать нечего. Я не претендую на его территорию — у меня и на своей дел хватает. Можешь рассказывать ему все, что хочешь, главное — выполняй свою работу.

— Отлично, — выдавила я, наконец придя в себя. — Что там у нас: сатанистская секта, которая доставляет тебе неудобства?

Он скривился.

— Меня достали эти парни. Что тебе о них известно?

— Что это не обычные сатанисты, не похожи на последователей Антона Ла Вея или противников христианства, — ответила я, почувствовав себя школьницей, которую вызвали к доске.

— Они считают себя противниками христианства, но на самом деле они просто клоуны. Несколько чудаков, которые не могут найти себя, собрались вместе и решили, что круто было бы служить силам зла. Они приходят на собрания в рясах и используют секретное рукопожатие.

— И в этом вся проблема?

— Да нет, меня эти ребята вообще не волнуют. Могут играть в свои игры с переодеванием, сколько им заблагорассудится. Проблема в том, что они делают все то, что в представлении большинства и делают слуги зла, — хотя на самом деле все совсем не так. Как-то раз они разорвали несколько Библий и оставили их на лужайке перед церковью. Похоже, они неравнодушны к граффити.

— Ага, я об этом слышала.

— Пишут на стенах всякие глупости типа «Ангел Тьмы есть Господь» или «А как бы на твоем месте поступил Сатана?». — Седрик закатил глаза. — Такие вот оригиналы.

— Теперь я понимаю, почему они тебя так раздражают, — не могла не согласиться я.

— Без шуток. А самое ужасное, что они привлекают внимание общественности — в особенности местных церковных общин. Эти парни занимаются мелким саботажем, но единственное, чего они добились, так это целой волны демонстраций за веру, надежду, свет и так далее. Только этого нам и не хватало. Мягко говоря, эта секта работает против нас.

— И чего ты от меня хочешь?

— Кристин иногда общается с ними. Они понимают, на кого она работает, но, честно говоря, ей недостает знания человеческой натуры, чтобы манипулировать ими. Она познакомит тебя с ними и расскажет, насколько высокое положение ты занимаешь в Царстве Тьмы, ну или еще какой-нибудь подобный бред. Пообщайся с ними и просто стань членом группы. Сделай так, чтобы они прекратили эти глупости. Пусть играют в ролевые игры у себя в подполе и не высовываются. Если ты сможешь убедить их распустить секту, будет вообще замечательно. Ты — суккуб. У тебя неплохой опыт. Ты должна суметь уговорить их на что угодно. Я кивнула:

— Ясно.

— Вот и хорошо. Они мне надоели. Я не имею права вмешиваться напрямую, а мои люди слишком заняты другими делами.

Он встал и направился к двери. Я поняла намек и тоже собралась уходить.

— Остаток дня в твоем распоряжении, завтра Кристин отведет тебя туда. Присмотрись к ним. Посмотрим, что ты скажешь. У меня с утра несколько встреч, но в любом случае потом заедешь и расскажешь, что ты думаешь об этих идиотах.

— Ты хочешь, чтобы я узнала у них что-то конкретное?

— Да, — ответил он. — Ты должна проследить, чтобы они ни во что не влипли, а еще я хочу, чтобы ты понаблюдала за ними. Они не просто привлекают общественное внимание — они еще и привлекают внимание моего начальства. Если кто-то управляет ими, я хочу знать об этом.

— О'кей.

Он внимательно посмотрел на меня, прищурившись.

— И я очень надеюсь, что это не Джером.

С виду он был все тем же обходительным бизнесменом, но я услышала в его голосе железные нотки. Меня передернуло, но я все равно улыбнулась ему, пытаясь не думать о том, кто и от чего отвлекает внимание в этой игре.

— Я тоже на это надеюсь.

Я даже удивилась, какой недолгой оказалась моя встреча с Седриком. Еще больше меня поразило, что, несмотря на срочность, с которой Джером отправил меня сюда, теперь мне было нечем заняться. Конечно, он пытался отделаться от меня и нашел отличный способ, Сиэтл временно избавлен от меня и моего плохого настроения.

Когда я вернулась на Робсон-стрит, уже пора было обедать. В нескольких кварталах от отеля я нашла эфиопский ресторан, заказала еду и углубилась в чтение романа, за который взялась несколько дней назад. Потом я побродила по улицам, заглядывая в дизайнерские магазинчики, но это приятное занятие пришлось прекратить после того, как я наткнулась на два магазина. В одном, магазине одежды в стиле ретро, в витрине висела темно-фиолетовая футболка с «Квайет райот».[3] В другом продавались канадские сувениры, а на самом видном месте красовалась футболка с картой Канады красного цвета, чуть ниже которой была изображена карта Америки синего цвета. Надпись гласила: «Канаде больше нравится сверху». Если бы я еще встречалась с Сетом, я бы купила ему и ту и другую. Он бы покачал головой, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку.

От этой мысли у меня опять испортилось настроение, и, пока дошла до отеля, я была уже почти на грани отчаяния. Я готова была отдать все на свете, лишь бы снова быть с Сетом, получить шанс начать все сначала и исправить то, что мы успели натворить под Рождество. Потерять его значило потерять ту часть меня, которая…

Меня внезапно накрыло обжигающей, раскаленной волной ярости. Какого черта я так раскисла? Кто он такой, чтобы я по нему скучала? Почему я должна мучиться из-за парня, который изменил мне, и не с кем-нибудь, а с моей подругой? Сет не заслуживал ни моих страданий, ни моей любви, думала я, не сбавляя шага. Глубокое отчаяние постепенно превратилось в ярость и злобу — последние четыре месяца со мной такое случалось почти каждый день.

Войдя в отель, я окончательно перестала грустить и начала злиться. Я ненавидела всех и вся, но особенно Сета. Я хотела отомстить ему. К сожалению, здесь, в Ванкувере, это было невозможно. Проходя через фойе отеля мимо бара, я остановилась и оценила клиентуру. Мужчин было много, настоящий шведский стол — бери не хочу, в основном одинокие путешественники в поисках компании на вечер. Суккубово желание переполнило меня, и внезапно мне захотелось напиться и уложить в постель кого-нибудь из этих ребят. Я хотела забыться в дурмане алкоголя и секса, надеясь заглушить боль, скрывавшуюся за яростью.

Я просканировала помещение, и мое внимание привлек один парень. Лицо никуда не годилось, но волосы были почти такого же цвета, как у Сета, и такие же взъерошенные. Хотя в его случае на это, видимо, ушла не одна банка геля — Сет же просто не особо заботился о том, что у него на голове. Этот парень не был идеальной копией, но определенное сходство было, к тому же его аура выдавала застенчивую ранимость, которая меня очень привлекала.

Я изобразила свою фирменную улыбку и направилась через весь зал знакомиться с ним. Может, мне и не удастся наказать Сета по-настоящему, но хотя бы сегодня ночью я притворюсь, что это в моих силах.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Можно, я тебе позвоню?

Голый Парень Похожий На Сета лежал на кровати, еще не придя в себя, хотя кончил он несколько часов назад. Я уже успела одеться и теперь обувалась, стоя у двери. Оказалось, он приехал сюда по делам из Сиэтла и, конечно же, пришел в восторг, узнав, что мы живем в одном городе.

— Мм… — Я помолчала, поджав губы, словно бы раздумывая, что ответить. — Не думаю, что это хорошая идея.

— Ты серьезно?

Радость на его лице померкла. Он действительно оказался ранимым и застенчивым, как я и думала. Я стала его второй женщиной.

— Но мне показалось… ну, что между нами что-то есть. По-настоящему.

Я смерила его ледяным взглядом. Меня уже не душила ярость, как вчера ночью, но я все еще злилась на весь мир и хотела сорвать на ком-нибудь эту злость.

— Только на физическом уровне. Вот и все. И вообще, у меня есть парень.

Он уставился на меня в изумлении. Наверно, мне стоило сказать ему, что у меня есть парень, до того, как мы занялись сексом. Это бы вдвойне усилило его чувство вины, и я бы получила еще больше энергии. Хотя его мучения от того, что он переспал с девушкой, у которой есть парень, должны были испортить его душу даже сейчас.

— Т-ты серьезно?

— Ага. Извини. Мне просто надо было с кем-то скоротать вечерок. И, если честно, малыш, знаешь что? Тебе еще многому надо научиться. Пока что не фонтан.

Я ушла, не успев увидеть, какое впечатление на него произвели мои слова. Ему наверняка было больно, в этом я не сомневалась. Не то чтобы мне стало лучше оттого, что я так наплевала ему в душу, но, по крайней мере, я перестала вообще что-либо чувствовать. У меня внутри все онемело, а на большее я и не надеялась.

Кристин ждала меня в кофейне рядом с отелем, чтобы отвезти к лидеру секты. Ее тусклые русые волосы были собраны на затылке в аккуратный пучок, накрахмаленный костюм немного напоминал, как одевались Грейс и Мэй, только они всегда носили черное, ну, в лучшем случае — красное, а костюм Кристин был темно-синего цвета. Она с задумчивым видом пила что-то, похожее на капучино, и ковыряла остатки бейгла, наверняка продумывая, как лучше спланировать грядущий рабочий день.

Я взяла мокко с белым шоколадом и опустилась в кресло напротив.

— Доброе утро, — поздоровалась я.

Она изучающе посмотрела на меня, заметив сияние.

— И, судя по всему, неплохая ночь?

Я пожала плечами.

— Нормальная.

— Готова к знакомству с Армией Тьмы?

— Конечно. Подожди, что ты сказала?!

— Армия Тьмы. Они так себя называют.

— Они же знают, что есть такое кино?

Она покачала головой.

— Если честно, сложно сказать. Не знаю, может, поэтому они и выбрали такое название.

— Это слишком абсурдно, чтобы быть правдой, — пожаловалась я. — Похоже на идиотскую шутку.

— Если бы, — проворчала она. — Поверь мне, я буду просто счастлива, когда ты избавишь нас от них. Мало того что Седрик настаивает, чтобы именно я с ними общалась, так мне еще и приходится исписывать груды бумаги каждый раз, когда они выкидывают очередной номер. Для Седрика это такой стресс! Я пытаюсь заставить его делать релаксационный комплекс, но он отказывается.

В ее голосе звучала такая неподдельная забота, как будто она действительно была предана Седрику, а не просто заботилась о нем по долгу службы.

— Ну, посмотрим, что я могу сделать. А у вас что, ребята, своего суккуба нет? Почему она до сих пор этим не занялась?

— Она окручивает премьер-министра. Седрик не хочет, чтобы она отвлекалась.

— Ничего себе, — удивилась я.

Уже много веков я не покушалась на крупных политиков.

— Чувствую себя полным ничтожеством.

Кристин наградила меня красноречивым взглядом.

— Зато я слышала, у тебя поразительный талант влипать в неприятности.

— Я предпочитаю думать, что меня просто не понимают.

Она фыркнула.

— Нас тут всех не понимают. Ты не представляешь, как часто люди пытаются воспользоваться этой отговоркой, чтобы разорвать свой контракт.

В последнее время я была слишком занята оплакиванием Сета и выяснением отношений с Джеромом, чтобы думать о чем-то еще. Слова Кристин заставили меня вспомнить одно обстоятельство, о котором я всеми силами старалась забыть.

— Часто ли люди пытаются разорвать контракт, если в нем есть ошибка?

Прошлой зимой бес Нифон приложил неимоверные усилия, чтобы испортить мне жизнь и отправить обратно в ад. У меня было множество причин ненавидеть его, ведь именно он давным-давно обманом заставил меня продать душу дьяволу. Но почему он ненавидел меня настолько, что хотел моей смерти? Это так и осталось загадкой. Хью выдвинул гипотезу, что если бес готов пойти на все ради того, чтобы доставить неприятности своему приобретению, значит, у него есть на то веские основания, а именно — какие-то нелады с исходным контрактом.

Светский тон, которым я задала этот вопрос, не обманул Кристин.

— Ты думаешь, в твоем контракте может быть ошибка?

Я попыталась сделать вид, что меня это особо не волнует.

— Хью — мой друг, бес — не исключает такой возможности. Но сам он не проверял.

Мне до сих пор было обидно, что он отказался помочь.

— И правильно сделал. Если его поймают за изучением чужих контрактов, неприятностей не оберешься. Архивы ада не то место, куда стоит совать нос. Ни один бес просто так не рискнет пойти на это.

Интуитивно я поняла, что Кристин старше и выше по рангу, чем Хью, и, возможно, обладает большим доступом к документам, чем он. Я ласково улыбнулась:

— А что могло бы заставить тебя пойти на такой риск?

— Ничего из того, что ты можешь предложить. — Она криво усмехнулась и надела шикарные солнечные очки фирмы «Оукли». — Пойдем. Разберемся с этими ребятами.

Мы подъехали к дому на окраине спального района Ванкувера. Район для среднего класса, не особенно новый, но довольно спокойный — можно без страха возвращаться домой поздно вечером. Кристин припарковалась и повела меня к дому, стуча каблучками по бетону. Во дворе цвели недавно посаженные ноготки и герань.

Она позвонила в дверь, и вскоре нам открыл мужчина лет двадцати пяти. Его темные волосы были взъерошены, как будто он только что проснулся. Он производил впечатление приятного, сдержанного работника «Хоум депо»[4] или «Серкит-сити».[5]

— Привет, Кристин, — радостно и беспечно поздоровался он. — Проходи.

Она шагнула в холл, я последовала за ней, одарив парня фирменной дружелюбной улыбкой.

— Мне надо ехать, — резко сказала Кристин. — Я просто хотела вас познакомить. Эван, это…

Кристин вопросительно посмотрела на меня, не зная, под каким именем я предпочту быть представленной. Обычно я использовала разные личности и разную внешность, соблазняя своих жертв, но сейчас дело того не стоило.

— Джорджина, — представилась я.

— Джорджина, — продолжала Кристин, — это Эван.

Мы пожали друг другу руки.

— Джорджина — из основателей дружественного общества в Сиэтле. Она приехала, чтобы посмотреть, как построена ваша работа, и, возможно, наладить какую-то связь между группами. Я хочу, чтобы ты принял ее по высшему классу и предоставил ей возможность участвовать в ваших мероприятиях. Это очень важно.

Он кивнул, все с той же легкой вежливой улыбкой, хотя строгий тон Кристин все-таки заставил его понервничать.

— Безусловно, — ответил он.

Седрик сообщил мне, что Эван считал Кристин влиятельным игроком команды зла и очень уважал ее. Вероятно, у нее не было нужных качеств, чтобы «разобраться» с этими ребятами, но, судя по тому, как к ней относился Эван, заинтересовать его было не так уж и сложно.

Повернувшись ко мне, Кристин сказала:

— Вызови такси, когда закончишь. Расходы мы берем на себя.

Она развернулась и пошла к машине, оставив меня наедине с предполагаемым генералом Армии Тьмы.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он, изо всех сил пытаясь не зевать. — В холодильнике есть кола.

— Нет, спасибо. Я мечтаю поскорее узнать, как у вас тут все организовано.

Он улыбнулся:

— Конечно. Наверно, надо сначала показать тебе храм.

Я посмотрела по сторонам — диван в цветочек и дедушкины часы, м-да…

— Храм?

— Да, в подвале. Точно не хочешь пить?

Меня совершенно точно не привлекали напитки крепостью ниже восьмидесяти градусов, поэтому я еще раз отказалась.

Мы спустились по шаткой лестнице, он потянул за цепочку и зажег болтавшуюся под потолком лампочку. Мы оказались в подвале с грубым цементным полом и кирпичными стенами. Около стеллажа высотой примерно в метр полукругом стояли складные стулья. На верхней полке красовалась картина с изображением черного силуэта ангела на фоне серых и фиолетовых туманностей, прямо обложка какого-нибудь фантастического романа. Картину дополняли наполовину догоревшие красные и черные свечи, которые стояли на стиральной машине и сушилке в углу комнаты, и перевернутое распятие. Эван щелкнул выключателем — на стенах зажглись огоньки рождественской гирлянды.

— Bay, — только и смогла сказать я с неподдельным удивлением.

— Мы тут еще не все доделали, — скромно отметил он. — Из соображений конспирации нам пришлось переехать, ну, сама понимаешь. Поэтому мы не все успели распаковать.

Он показал на стоявшие в углу коробки. Мне удалось разглядеть боа из черных перьев и блестящий пластмассовый череп. На коробке гордо красовалась лаконичная надпись черным маркером:

ВЕЩИ ДЛЯ ХРАМА.

Я посчитала стулья — их оказалось пятнадцать.

— А сколько вас? — спросила я.

— Около двенадцати человек. По-настоящему активных членов чуть меньше.

Он сел на стул и жестом предложил мне присесть рядом.

— Как давно вы существуете?

— Скоро год.

Я улыбнулась, призвав на помощь все свое очарование, чтобы не показаться дотошным репортером.

— Я кое-что слышала о ваших акциях. Все эти истории с Библиями и граффити впечатляют.

Услышав похвалу, он засиял.

— Правда слышала? Класс. Мы делаем то, что нам приказывает Ангел Тьмы.

— А что еще вам приказывали сделать?

— Ну, как-то раз методистская церковь устраивала встречу, они собирались угостить всех мороженым. Мы проникли в помещение и вытащили все мороженое из морозилки, и оно растаяло.

— Ого!

— А еще мы пробрались в детский зоопарк, поместили пентаграммы на шеи всем козам и покрасили им рога в черный и красный. Скажу тебе, это было нелегко, попробуй заставь их стоять на месте.

— Ничего себе!

— И еще мы сделали телешоу «Ребенок Розмари».

— Мм… телешоу?

— Ну да, я работаю в «Серкит-сити», и у нас там целые залы заставлены телевизорами, я их все синхронизировал. Мой шеф так и не догадался, чьих это рук дело.

Теперь его было не остановить. Минут через десять, уже окончательно потеряв терпение, я перебила его:

— Слушай, Эван, то, что вы делаете, — просто потрясающе. Мои ребята в Сиэтле о таком даже и не мечтают, нам до вас еще далеко.

— Правда? — радостно спросил он.

— Правда, — уверенно ответила я. — Но, несмотря на все эти гениальные идеи, разве главная цель нашего служения Ангелу не обеспечение его новыми душами?

— Ее, — поправил меня Эван.

— Конечно. Ее.

Люцифер, Сатана, дьявол — да как угодно. Люди придумали бесчисленное количество имен для высшей сущности зла, за свою жизнь я слышала тысячи вариантов. Поскольку, согласно расхожему мнению, Люцифер был падшим ангелом, то все эти разговоры про Ангела Тьмы меня не удивляли, но с какой радости ангел оказался женщиной?

— Прости, — сказала я, — но нам Ангел является в мужском облике.

— Это нормально, — ответил он. — Ангел является всем по-разному.

— Точно. Ну так вот, я хотела сказать, что конечная цель — обратить как можно большее количество людей в нашу веру, так? Наставить их на путь неистинный. Растаявшее мороженое тут особо не поможет… как бы круто это ни было. Я просто подумала, не стоит ли вам внимательнее отнестись к тому, чтобы вводить людей в искушение.

Эвана моя критика ничуть не задела:

— Возможно, вашей группе приказывают делать именно это. А нашей — нет. Мы все разными способами служим общему великому плану.

Уверена, у меня было совершенно идиотское выражение лица, поэтому я попробовала включить свое очарование и соблазнить этого парня — не зря же это дело поручили именно мне. Поселить в нем сомнение проще простого, особенно если учесть, какое мощное сияние у меня после вчерашней ночи. Наклонившись к нему, я взяла его за руку и нежно погладила.

— Вы делаете потрясающие вещи, — повторила я еще раз, придвигаясь ближе к Эвану. — Просто потрясающие. Но возможно, вам уже пора перейти на Следующий уровень и по-настоящему погрузить этот мир во тьму.

Какое-то время он не мог отвести взгляд от моей руки, а потом снова посмотрел мне в глаза. У него перехватило дыхание, и он попал в сети моего сияния. Нервно сглотнув, он ответил:

— Возможно. Но не сейчас. Пока у нас свои задачи.

— Просто потому, что вы никогда не пробовали делать что-то другое. Может быть, именно поэтому я и здесь, поэтому Ангел послал меня сюда: чтобы расширить зону вашего влияния.

Уж не знаю, обрадовало ли это Эвана, но я определенно произвела на него впечатление. Он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки:

— Мы и так делаем то, что угодно Ангелу.

Я слегка прикоснулась губами к его щеке, пощекотав языком.

— Ты уверен? Хочешь, я покажу тебе, как мы воздаем почести Ангелу?

Он резко вскочил, повернулся ко мне спиной и тяжело задышал. Честное слово, я уже начала бояться, что он грохнется в обморок, но он повернулся и посмотрел на меня. Его обуревали противоречивые желания. В глазах все еще горел фанатичный огонь, но при этом, похоже, он мысленно уже успел раздеть меня. Поразительно, что преданность какому-то несуществующему Ангелу могла быть сильнее влечения, которое он испытывал ко мне, но религиозные фанатики всегда были крепкими орешками.

— Ты очень… очень милая, — сказал он наконец — Очень. Но я не могу… мы не можем… Понимаешь, мы делаем то, что должны. То, что подобает Армии Тьмы. Я не могу ничего менять, не поговорив с остальными.

Это уже лучше. Я продолжала улыбаться, пытаясь решить, стоит ли мне дожать его сейчас или лучше покорить всю группу сразу. Последний вариант показался мне более удачным в основном потому, что меня мало возбуждала мысль о сексе на полу на плюшевом коврике с Оззи Осборном. А если бы Эван решил зажечь черные свечи — тогда вообще финиш.

— Конечно, — промурлыкала я. — А когда ты меня с ними познакомишь?

Он провел рукой по волосам, пытаясь прийти в себя:

— Ну… приходи к нам на следующее собрание. В субботу в десять утра. В большом «Тим Хортонс»[6] на Бродвее.

— О'кей, тогда встретимся… — Тут до меня дошло, что он сказал, и мне чудом удалось продолжать смотреть на Эвана знойным взглядом. — Ты сказал «Тим Хортонс»?!

Он уже взял себя в руки и ответил с привычным неубиваемым оптимизмом:

— Ну да. У вас ведь в Америке такого нет, да? Это такие кофейни, где продают пончики и…

— Да нет, я знаю, что это. Просто я немного удивлена, вот и все.

Во-первых, это слишком многолюдное место для проведения собрания сатанистов, а во-вторых, неужели рассказы про то, что все канадцы ходят в «Тим Хортонс», действительно правда?!

— Шутишь? Там же самый вкусный кофе на свете!

Когда я наконец уехала из этого дома, у меня уже просто голова шла кругом. И это сатанисты?! Черта с два, да они просто малолетние хулиганы, которые приходят в восторг от своих сомнительных выходок! Они, небось, еще и в знак преданности расплющивают пивные банки о лоб, отслужив черную мессу.

Проехав через весь город, я вернулась в офис Седрика, но Кристин на месте не оказалось. Наверно, она занята какими-нибудь важными бесовскими делами, а может, просто ушла обедать. Дверь в кабинет Седрика была закрыта, и я подумала, что он, наверное, занят, но, если честно, у меня не было времен и долго размышлять над этим. В приемной меня ожидал гораздо более интересный сюрприз: не кто-нибудь, а настоящая демонесса.

К тому же архидемонесса. Я узнала ее, хотя формально мы не были знакомы: Нанетт, архидемонесса Портленда.

— Здрасте, — только и смогла вымолвить я.

Я могу по-свойски разговаривать с Джеромом, но чужие демоны — совсем другое дело.

Она оторвалась от журнала, как будто только заметила меня, хотя я прекрасно знала, что она уже давно почувствовала мое присутствие.

— Здравствуй. Джорджина, если не ошибаюсь?

Я кивнула, не зная, должна ли я пожать ей руку. Похоже, она вставать не собиралась, поэтому я просто села на соседний стул. Зачем архидемонессе Портленда ждать встречи с Седриком? И вообще — зачем ей ждать? Демоны этого не любят, они слишком нетерпеливы.

Нанетт была одета в короткое платье персикового цвета, открывавшее ее длинные изящные ноги. Светлые волосы, почти достававшие до плеч, были выпрямлены стайлером, то есть на самом деле демонской магией. Она была красива, но вокруг нее витала присущая демонам аура холодной жестокости, поэтому ее красоту можно было сравнить с красотой кобры или самурайского меча.

Обычно я не стесняюсь разговаривать с незнакомыми людьми и завожу беседу первой, но ей не знала что сказать. Демоны не очень-то любят общаться с низшими бессмертными. Некоторые относятся к нам с выраженным снобизмом. Я мало что знала о Нанетт и даже не представляла, как она может отреагировать на попытку завести разговор. Я знала, что она менее могущественна, чем Джером, и что они мало общаются. У нее не было репутации особенно стервозной или агрессивной леди, и то ладно.

Пока я думала, с чего начать, она заговорила первой.

— Да, — начала она, — не хотела бы я оказаться на твоем месте.

— Прошу прощения?

— Вся эта история. — Она махнула рукой в сторону кабинета Седрика, продемонстрировав безупречный французский маникюр. — Предполагаю, ты имела честь познакомиться с его маленькой Армией Ночи.

— Тьмы, — поправила я, — с Армией Тьмы.

— Какая разница. Вот идиоты. Джером послал тебя «помочь», потому что Седрику был нужен «агент»

— Что-то в этом роде. — Я поразилась, с какой скоростью распространяются новости.

Нанетт покачала головой, как будто ей было меня жаль.

— Если что-то пойдет не так, виноватой окажешься ты. Если Джером и Седрик поссорятся или если эти сатанисты разведут самодеятельность… в общем, не хотела бы я оказаться на твоем месте. Ты просто пешка в чужой игре и даже не понимаешь этого.

— В какой игре? Я только приехала. Не понимаю, что такого ужасного может произойти. Эта секта — просто сборище любителей идиотских шуток.

Я вспомнила, в какое состояние пришел Эван, когда я всего лишь немножко начала заигрывать с ним. Если бы я разделась, стоя на коврике с Оззи, он бы оказался у моих ног.

— Они не представляют реальной угрозы для Седрика, думаю, их легко можно взять под контроль. А что касается его дел с Джеромом… разве они уже не выяснили отношения?

— Да ладно, — улыбнулась она. — Сколько тебе лег, тысяча? Полторы? Еще совсем юная. Джорджина, демоны никогда не выясняют отношения до конца, даже ты должна понимать это. Ты что, правда думаешь, что все в порядке? Думаешь, это нормально, что Седрик позволяет какой-то секте выкидывать такие номера? Или что Джером едва смог удержать ситуацию в Сиэтле под контролем?

Я вспомнила, как Джером заставил меня уехать в Канаду меньше чем за сутки.

— Похоже, что Джером хочет держать под контролем меня.

Она подвинулась к краю стула и наклонилась вперед, сверкая голубыми глазами.

— За последние шесть месяцев на территории Джерома побывало три нефилима. Три. Ты понимаешь, что это просто невероятно? Готова поспорить, ты встретилась с нефилимом впервые за всю свою довольно долгую жизнь.

— Да, — признала я.

Нефилимы — дети, рожденные смертными женщинами от ангелов, точнее, от падших ангелов, которые стали демонами, поскольку трудовой договор с раем не подразумевает наличия детей. И силы добра, и силы зла испытывают одинаковое отвращение к нефилимам, считая их бичом всех бессмертных. Они очень могущественны и постоянно мстят высшим бессмертным за то, как те с ними обошлись. Они неуправляемы и любят убивать.

Джером, как выяснилось, был отцом двоих из тех нефилимов, о которых говорила Нанетт. С одним из них, Романом, я некоторое время встречалась, даже не подозревая о том, что он в это время уничтожал бессмертных. Ему удалось сбежать, так как его планы — не без моего участия — были нарушены, и я уверена, что он до сих пор злится на меня, особенно если учесть, что из-за всего этого погибла его сестра. С тех пор никто Романа не видел. Вскоре после этого в Сиэтл прибыл нефилим по имени Винсент, последовавший сюда за девушкой-ангелом, в которую влюбился. Винсент на самом деле был очень милым нефилимом. Хотя после того, как его девушку выгнали из рая за то, что она убила другого ангела, пытаясь спасти Винсента, он стал далеко не милым. В любом случае, Винсент тоже испарился.

— Три нефилима, — повторила Нанетт. — Двоим удалось уйти. Плохая работа, очень плохая.

— Джером не виноват, — вступилась я за хозяина, хотя в такой ситуации сложно сказать, кто прав, а кто виноват.

Мне никогда даже в голову не приходило, что появление этих незваных гостей может быть расценено как знак слабости Джерома или его неспособности выполнять обязанности архидемона.

— Ангелы тоже могли бы что-нибудь сделать. Эта территория принадлежит и им тоже.

— Наше начальство так не думает, — уклончиво ответила она.

Я усмехнулась, теряя остатки былой нерешительности.

— Не сочти за неуважение, но ты-то что здесь делаешь?

Ее улыбка стала еще шире:

— А сама-то как думаешь? У меня под боком двое демонов развели настоящую гонку вооружений. Они оба привлекают к себе внимание других демонов за пределами Северо-запада.

Я вспомнила, что говорил мне Седрик. Мне не сильно нравились все эти разговоры.

— Ты думаешь, мне это надо? Думаешь, я хочу стать такой же пешкой в их игре, как и ты? Моя территория невелика, и я слабее и Джерома, и Седрика. Я не хочу, чтобы им вдруг взбрело в голову прибрать к рукам мою территорию, пока они играют в свои рискованные космические игры. Я хочу, чтобы они оставили меня в покое.

Она говорила жестко, но все это касалось и меня. Я начала понимать, что происходит.

— Поэтому ты пришла сюда, чтобы… провести переговоры с Седриком. Чтобы он взял тебя под защиту и не впутывал в свои игры.

Я сдержалась и не сказала «чтобы втереться к нему в доверие» или «чтобы упросить его».

Нанетт отвела взгляд, не желая признавать свою слабость перед каким-то суккубом. Но тут открылась дверь и из кабинета вышел Седрик. Он огляделся и сказал:

— А что, Кристин еще не вернулась? Могла бы и побыстрее за пончиками сходить.

— В «Тим Хортонс»? — предположила я.

— Ну, естественно, — ответил он, недоверчиво посмотрел на меня, а потом подошел к Нанетт.

Она встала, и он преувеличенно вежливо поцеловал ей руку.

— Прости. Мне позвонили из техподдержки. Ты же их знаешь.

Он повернулся ко мне:

— А с тобой мы поговорим позже.

Я решила, что это плохой знак: он сказал не «скоро», а «позже». Я устроилась поудобнее и приготовилась терпеливо ждать. Я успела прочитать штук десять журналов, когда Седрик наконец снова вышел из кабинета. Нанетт с ним не было — видимо, она телепортировалась домой в Портленд.

Я села в то же кресло, что и в прошлый раз, отметив, что теперь у него на компьютере была открыта не «Википедия»… а заметив мой заинтересованный взгляд, он быстро свернул окно браузера.

— Итак, что тебе удалось узнать?

Я представила ему подробный отчет о том, как мы с Эваном провели утро.

— Это просто смешно, — подвела я итог всему сказанному.

— Об этом я и без тебя знал, — ответил он. — Думаешь, тебе удастся положить конец этому бреду? И побыстрее?

Нетерпеливые нотки в его голосе наводили на мысль, что он считает: дело уже в шляпе. Я раздумывала над ответом:

— Да, я почти уверена, но мне надо сначала познакомиться с остальными. Этого парня легко обработать. А остальных я увижу только в субботу.

Седрик откинулся в кресле и задумался.

— Ладно. Может, они и не выкинут ничего до этого времени. Пойдешь на их собрание и разберешься с остальными. А пока можешь ехать домой.

Я удивленно выпрямилась:

— Правда?

Он пожал плечами:

— А что тебе тут делать? Если ты, конечно, не хочешь осмотреть достопримечательности. Поезжай домой и возвращайся в субботу.

Я была в замешательстве:

— Но… но Джером послал меня сюда, потому что ужасно разозлился и не хотел меня видеть. Если я вернусь, он мне не обрадуется…

Седрик сел прямо, а потом наклонился ко мне и сказал:

— Все вопросы ко мне. Я скажу ему, что ты мне тут тоже не сильно нужна.

В его взгляде было какое-то злорадство, будто он надеялся, что Джером воспримет мой приезд как повод для ссоры. Я вспомнила слова Нанетт, и мне стало еще неприятнее. «Ты просто пешка в чужой игре и даже не понимаешь этого».

— О'кей, — сказала я наконец. — Спасибо.

Седрик покосился на дверь и сразу повеселел.

— О, Кристин вернулась.

Через пару секунд я тоже почувствовала присутствие беса. Я встала, он проводил меня до двери и, улыбаясь, сказал:

— Счастливого пути. Возьми себе пончиков в дорогу.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Не успела я перешагнуть порог собственной квартиры, как обнаружила, что там меня поджидает Джером. «Ну, ты и нахалка!» — заорал он, не дав даже войти и поставить чемодан. Вообще-то, когда он разговаривал со мной таким тоном, мне хотелось просто спрятаться куда подальше, но сейчас я была не готова выслушивать его упреки. Я много часов провела в дороге, точнее — на одном месте. На шоссе произошла авария, движение перекрыли, и мне пришлось долго просидеть в машине, что было очень утомительно.

— Слушай, Седрик сам так сказал, — заявила я, скрестив руки на груди, как будто в случае чего это могло бы хоть как-то защитить меня. — Я не сделала ничего плохого.

— А с каких это пор ты подчиняешься его приказам?

Джером сидел на подлокотнике дивана и стряхивал пепел с сигареты в стоявшую рядом пепельницу что я, видимо, должна была счесть за любезность с его стороны.

— Вообще-то ты подчиняешься только мне.

— Он сказал, чтобы я ехала домой. У него нет для меня поручений до следующего завтрака у сатанистов.

Джером моментально остыл и озадаченно спросил:

— Ты о чем?

— А ты о чем? Я о том, что Седрик рано отправил меня домой.

— А я о том, что ты мне не сообщила об этом шоу, которое Седрик устроил вчера вечером.

Вчера вечером? Я в панике попыталась сообразить, о чем речь. Вчера вечером я убивала время, ходя по магазинам и понижая самооценку какого-то мужика. Насколько мне было известно, после моего ухода Седрик занимался только своим крестовым походом по уничтожению информационного господства «Википедии».

— А что он такого сделал? — спросила я. — Я его даже не видела.

Джером задумался и ответил не сразу. Я поняла, что он снова начинает приходить в ярость. Он был зол совсем не из-за того, что я так рано вернулась.

— Вчера вечером вампиры устроили черт знает что, — наконец объяснил он. — Почему-то кое-кто из них решил, что границы их охотничьих угодий изменились. Они проникли на чужие территории…

— …и последствия самые нерадостные, — закончила я.

Вампиры относились к границам своих территорий почти так же ревностно, как и демоны. За каждым была закреплена определенная зона, где они находили своих жертв, поэтому они очень не любили, когда туда проникали другие вампиры. Эти границы обычно проводились архидемоном региона, который накладывал на них заклятие силы и воли.

— К сожалению, ты права. Грейс и Мэй все еще разбираются, что к чему.

Меня пронзила ужасная мысль:

— С Коди и Питером все в порядке? Джером пожал плечами:

— Пара синяков и ушибов, до свадьбы заживет.

Мой страх, конечно, был необоснован. Низшие бессмертные, вампиры и суккубы, не могли убить друг друга и очень быстро восстанавливались после любых травм. Однако я никак не могла избавиться от этого человеческого свойства — волноваться за своих друзей.

— А почему ты из-за этого наорал на меня? Я-то тут точно ни при чем.

— Потому что вампиры, которые возомнили, что границы их территорий изменились, получили официальное уведомление — письмо от демона со штампом и печатью — и подумали, что оно от меня.

— А ты ничего не посылал, — продолжила я, начиная понимать, к чему он клонит.

Джером уже давно решил все внутренние территориальные вопросы, ему бы и в голову не пришло нарушать создавшийся статус-кво. Как минимум потому, что он для этого слишком ленивый.

— Подписи не было?

— Очевидно, нет. Но она и не обязательна — если стоит правильная печать. Такое мог устроить только другой демон.

— И ты, конечно, думаешь, что это Седрик.

Джером кивнул.

— Да, и я собираюсь сказать ему все, что об этом думаю. Меня это, мягко говоря, не радует. И ты меня в последнее время тоже не радуешь — что-то не торопишься сообщать мне, как у него дела.

— Ты переоцениваешь мои шпионские способности, — предупредила я Джерома. — Понимаешь, они как бы ограниченны. Седрик не спешит изливать мне душу, к тому же он прекрасно знает, что ты послал меня шпионить за ним.

— Конечно знает.

Я вздохнула:

— Слушай, если тебя интересует мое мнение…

У Джерома на лице было написано, что я глубоко заблуждаюсь на этот счет, но я все-таки продолжила:

— Я не думаю, что все это в стиле Седрика. Ему гораздо интереснее сидеть в Интернете.

— Слушай, Джорджи, ты уже не первый день общаешься с демонами и могла бы понимать, что все не так просто.

Джером с силой затушил сигарету о пепельницу и встал.

— Да-да, ты говоришь совсем как На…

Я улыбнулась — его слова освежили мне память.

— У меня все-таки есть для тебя новости. Седрик встречался с Нанетт.

Джером с отсутствующим видом поправлял рукав рубашки, но при упоминании имени архидемонессы резко обернулся и посмотрел на меня.

— Нанетт? — отчетливо повторил он ледяным голосом.

Я выложила все, что мне было известно. Джером помрачнел. Что бы он ни думал о такой возможности развития событий, он не собирался делиться со мной своими соображениями.

— Что ж, похоже, ты не так уж и плохо справляешься со своей работой. — Он помолчал. — Так, а почему же ты все-таки вернулась?

— До субботы мне там делать нечего, Седрик отправил меня домой.

Затаив дыхание, я ждала, что он опять на меня наорет, но этого не произошло.

— Ну, судя по тому, что ты уже не ведешь себя как последняя стерва, думаю, это нестрашно.

Похоже, он все еще считал меня стервой. По крайней мере, в какой-то степени.

С этими словами Джером исчез.

Обри вылезла из-под дивана, скептически оглядев меня с ног до головы взглядом кошки, чья хозяйка позволила себе некоторое время отсутствовать. Я присела рядом с ней и почесала ее за ухом. Обри такая красавица — белая, с несколькими черными пятнышками на лбу, иногда кажется, что она просто плохо умывается.

— Я знаю, знаю, — сказала я. — Уж поверь, мне тоже неохота туда возвращаться.

Взглянув на часы, я поняла, что пора обедать. Вампиры не могли составить мне компанию в это время суток, особенно сейчас, когда солнце садилось позже. Придется подождать до заката, прежде чем я услышу их версию вчерашнего кровавого шоу. Я еще немного погладила Обри в знак примирения, а потом позвонила Данте. Он не подошел, и я решила, что, может быть, к нему в кои-то веки пришел клиент. В свободное от придумывания жутких заклинаний время он зарабатывал на жизнь, гадая на Таро и занимаясь хиромантией. Я оставила ему сообщение на автоответчике.

Времени у меня было достаточно, и я стала думать об «Изумрудном городе». Я знала, что магазин без меня не пропадет, но материнский инстинкт — такая штука… Поскольку я никуда не торопилась, то решила заехать на работу и посмотреть, как там дела.

Как я и предполагала, все шло своим чередом. Около семи вечера люди возвращались с работы домой и по дороге заходили купить что-нибудь почитать. Не то чтобы аншлаг, но народу в магазине было достаточно. Я остановилась и стала издали наблюдать за работой кассиров.

— Джорджина! Ты вернулась!

Обернувшись, я увидела Мэдди, тащившую рекламный плакат новой книги, которая завтра должна была появиться в продаже. Я улыбнулась. Несмотря на то что Мэдди теперь встречалась с Сетом, она была таким позитивным и открытым человеком, что один ее вид поднимал настроение.

— Да, совсем недавно. Зашла посмотреть, как у вас дела.

Она улыбнулась в ответ:

— Это в твоем духе — взять отпуск и прийти на работу. Как дела? Все уладилось?

Я пожала плечами:

— Не совсем. Но все под контролем. Надеюсь, скоро все встанет на свои места.

— Может быть, нам пойти выпить чего-нибудь — глядишь, все и правда встанет на свои места?

Она так хитро на меня посмотрела, что я не могла не рассмеяться.

— Тогда мне придется напиться в одиночку. Ты же закончишь только через пару часов.

— А вот и нет. Дженис попросила меня подменить ее с утра, так что сегодня закрывает она.

Вообще-то лучше, чтобы магазин закрывал менеджер, но Дженис работала у нас уже давно. С Рождества я старалась поменьше общаться с Мэдди, но до этой истории с Сетом она мне действительно очень нравилась. Мы искренне друг другу симпатизировали и прекрасно проводили время. Сета в магазине не было, и поход в бар вдруг показался мне куда более приятным времяпрепровождением, чем работа менеджера в законный выходной.

— Пошли, — решила я.

Она разобралась с оставшимися делами, и через пятнадцать минут мы вышли из магазина. Я достала сигареты.

— Ничего, если я закурю?

— Я, конечно, этого не одобряю, но ты кури. Куда пойдем?

— Не знаю.

Я полезла за зажигалкой, вспомнила, что она кончилась, и достала спички. Открыв коробок, я усмехнулась и предложила:

— Может, пойдем в «Сумасшедшие коктейли у Марка»?

Подъем к бару, на холм Куин-Энн, был нелегкий. Я-то уже давно живу в этом районе и успела привыкнуть, а вот Мэдди совсем запыхалась, пока мы дошли до места.

— М-да, — выдохнула она, — надо больше спортом заниматься.

Я вошла первой, придержав дверь.

— Зачем спортом, можно, например, регулярно ходить сюда.

Она вечно беспокоилась из-за лишних килограммов.

— Боюсь, этого недостаточно. Думаю, мне надо заняться каким-нибудь экзотическим видом спорта. Давай пойдем играть в сквош?

— А почему в сквош?

— Не знаю. Никогда не пробовала. Поэтому и решила, что стоит.

Мэдди старалась все время пробовать что-то новое — еще одна произошедшая с ней перемена. Я тоже раньше была такой. Когда впереди многие века существования, пробовать что-то новое просто необходимо, иначе скука становится невыносимой. В этой жизни всегда есть чему поучиться.

В баре стоял полумрак, интерьер выдержан в черных матовых тонах. Я раскрыла меню и обнаружила, что выбор коктейлей вполне соответствовал названию заведения. Пришел официант, я заказала коктейль «Первое смущение»: ликер «Белый шоколад», «Шамбор» и водка. В меню предлагалась «Столичная», но я попросила «Грей Гуз».

— А ты никогда не думала заняться танцами? — спросила я у Мэдди. — Это отличная нагрузка на мышцы. И меньше шансов, что мячом по башке попадут.

Мэдди заказала коктейль «Спой мне блюз»: «Блю Кюрасао», ананасовый сок и водка «Кетел Уан». Услышав про танцы, она засияла.

— Я всегда хотела танцевать. Даг рассказывал, ты раньше давала уроки свинга в магазине.

— Да, провела несколько занятий прошлой осенью. Мне помогал Коди.

Приятная ностальгия нахлынула на меня при Одном воспоминании о том времени. Тогда все было настолько проще, и я получала массу удовольствия, Обучая друзей и коллег своему любимому занятию — танцам.

— Жалко, я тогда еще не работала, — с сожалением продолжала Мэдди. — У меня не очень с координацией, но… если я не попробую, то никогда не научусь, правда?

— Мэдди, тебе бы вести тренинги по повышению мотивации!

Она рассмеялась:

— Ну, не знаю. Но если ты снова станешь давать уроки, я обязательно буду ходить. Это намек!

Официант принес коктейли. Сделав первый глоток, я чуть не умерла от счастья. Малиновая мечта крепостью восемьдесят градусов.

— Не знаю. Мне кажется, народ уже научился всему, чему мог, в плане свинга.

— Ну, давай что-нибудь другое. Даг говорит, ты умеешь танцевать все на свете. А я помогу с организацией.

— Ну, может, сальса или что-нибудь такое, — неуверенно ответила я. — Когда разберусь со своими проблемами.

— Тебе чем-нибудь помочь? Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Она сказала это так искренне, с таким сочувствием, что у меня в горле встал комок. В последние месяцы я ее почти ненавидела, а она оставалась моим другом и продолжала верить в меня. На меня навалилось чувство вины, и я опустила глаза.

— Да нет, не волнуйся, сама разберусь.

Мне вдруг захотелось как-то отблагодарить ее за доброту, и я вспомнила, о чем думала несколько дней назад.

— Слушай, а ты можешь помочь мне найти новую квартиру?

Как я и подозревала, она ужасно обрадовалась.

— Да ты что?! Ты хочешь переехать?

— Пока не знаю. Просто подумала — наверно, пора что-то менять.

Мэдди пришла в восторг.

— А чего бы ты хотела?

— Тоже пока не знаю, — призналась я. — Пока единственное желание — переехать из Куин-Энн в другой район.

— Ну, это уже что-то. Площадь? Новое здание или историческое? Снять или купить? Сейчас продается куча квартир, удачное время для покупки.

Я пыталась оставаться серьезной, но не смогла:

— Слушай, ты что, в прошлой жизни была агентом по недвижимости?

— Нет! Просто, по-моему, это так интересно! Я хочу тебе помочь.

— Ладно. Может, снять, а может, и купить — смотря где.

— А на какую цену ты рассчитываешь? Уж извини за вопрос.

Я ответила не сразу, раздумывая, рассказать ли ей о моем финансовом положении, но наконец решила сказать все как есть:

— Ну… скажем так — у меня довольно приличная сумма на счету.

— Честный ответ.

Несмотря на то что она довольно быстро уничтожала свой коктейль, сейчас она вела себя как настоящая бизнес-леди.

— Ты хотела бы какой-то район вроде этого? Магазины? Рестораны?

— Да, это все не помешает.

— Какие еще будут пожелания?

— Я же сказала, я об этом серьезно не думала.

Она огорченно вздохнула:

— Слушай, ты должна мне помочь. Может, тебе давно чего-то хочется? Чего-то не хватает?

И вдруг я неожиданно вспомнила детство. У меня перед глазами встал городок на Кипре — образ был поразительно четкий, насыщенный цветами, запахами и ощущениями.

— Я выросла на берегу моря, среди солнечного света и волн, — тихо сказала я, пытаясь стряхнуть вдруг нахлынувшие воспоминания, смутившись, что позволила себе так размечтаться. — Но здесь такое вряд ли есть.

— Да, — согласилась Мэдди. — Это скорее напоминает Калифорнию.

Мы заказали еще по коктейлю, продолжая болтать обо всем на свете, и, как ни удивительно, настроение у меня заметно улучшилось. Я осознала, почему мне так нравилась Мэдди. Забавная и умная, она была прекрасным собеседником. Она очень сильно отличалась от парней, с которыми я в основном общалась. Женщине иногда нужно побыть в женской компании.

Я заплатила кредиткой и уже расписывалась на чеке, когда к нашему столику подошел Сет.

Мэдди посмотрела на него и с сияющей улыбкой сказала:

— Привет, милый!

Она встала и поцеловала его. Не знаю, кого из нас это больше взволновало — меня или его. Внезапно все теплые, приятные чувства, в которых я купалась секунду до этого, пропали. Мэдди объяснила:

— Я позвонила Сету, пока ты была в туалете, и попросила заехать за нами.

Я изобразила улыбку:

— Понятно.

Мэдди снова повернулась к нему.

— Ты все пропустил. Тут такие коктейли! Может, нарушишь все-таки? Мы могли бы еще по коктейлю выпить.

— Вообще-то мне пора, — засобиралась я, придя в ужас от одной мысли выпить еще по коктейлю в такой компании.

— Да и я не готов нарушать, — ответил Сет, стараясь не смотреть мне в глаза. — И вообще, мне надо работать.

Мэдди, казалось, не сильно расстроилась.

— А, ну ладно. Без проблем. Сейчас зайду в туалет, и поедем. Мы тебя подвезем, Джорджина.

Мне захотелось убежать куда глаза глядят, но Мэдди уже направлялась к туалетам, а уходить, не попрощавшись с ней, не хотелось. Сет сел на ее место, нервно сжимая кулаки. Повисло неловкое молчание.

— Не надо меня подвозить, — резко сказала я.

Сет вопросительно посмотрел на меня:

— Но тебе же далеко идти.

— Да нет. Всего шесть кварталов.

— Да, но ты же пила.

Я фыркнула:

— Два коктейля. Вряд ли меня собьет машина, если ты об этом.

— Просто хотел убедиться, что ты нормально доберешься домой.

Это был редкий случай, когда его обычно мягкий голос вдруг зазвучал твердо. Меня это почему-то разозлило.

— Со мной все в порядке, — огрызнулась я. — Обо мне можешь больше не беспокоиться.

— Джорджина, не начинай.

— Не начинай что? Ты знаешь, что я права.

— Ты делаешь из мухи слона. Не надо все время ворошить наше прошлое.

— Наше прошлое? А у нас разве есть что-то еще, кроме прошлого? Ты вышел из игры. Я для тебя никто.

— Это не значит, что я не волнуюсь за тебя. Мне не все равно.

Я наклонилась вперед — видимо, выпитые коктейли придали мне смелости.

— Ты отлично дал мне понять, насколько тебе все равно, и хватит об этом. Я начинаю новую жизнь.

Он скривился:

— Да, похоже, твоя новая жизнь просто великолепна.

Его реакция еще больше раззадорила меня, потому что я и сама не была уверена, что мне нравится моя новая жизнь.

— Да, представь себе! Делаю что хочу. Не думаю больше о том, что я могу ранить твои нежные чувства, если пересплю с кем-нибудь, не думаю о том, как бы сделать наши свидания поскучнее, чтобы, не дай бог, не причинить тебе неудобства или не помешать твоим литературным занятиям.

Это было просто ужасно с моей стороны. Очень, очень жестоко. Я думала, что мои слова причинят ему боль, но просчиталась.

— А мне не надо думать о том, что меня постоянно в чем-то обвиняют: то в том, что я слишком многого хочу, то в том, что я вообще ничего не хочу. А еще мне не надо думать о том, что я вынужденно выслушиваю: полуправду или просто-напросто ложь?!

Его слова больно ранили меня. Я не успела прийти в себя до возвращения Мэдди, поэтому, когда она попыталась уговорить меня поехать с ними, я решительно отказалась — чуть более резко, чем следовало. Мэдди выглядела немного ошарашенной, но я была слишком расстроена словами Сета, чтобы обращать на это внимание. Я выбежала из бара и бросилась прочь, мне казалось, что сама земля дрожит под ногами.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Уже стемнело, поэтому я сразу села в машину и поехала в район Кэпитол-Хилл, где жили мои друзья вампиры. Официально квартира принадлежала Питеру, но Коди — его ученик, поэтому Питер милостиво разрешил ему жить у него, при условии, что он будет поддерживать чистоту и порядок — на этот счет у Питера просто мания.

— Джорджина! — обрадовался Коди, открыв дверь.

Под глазом у него расплылся внушительный желтый фингал.

— Bay, — только и смогла сказать я.

Его вид настолько поразил меня, что я даже забыла о злости на Сета, не отпускавшей меня всю дорогу.

— Значит, это правда. Ты действительно ввязался в драку.

— А, ну да, — как ни в чем не бывало ответил он. — Было круто, прямо как в «Вестсайдской истории».

Я вошла в холл и огляделась.

— Ничего себе, вы еще и ковер поменяли. Раньше на полу в гостиной лежал бархатистый плюшевый коврик, а теперь там красовался настоящий персидский ковер серо-голубого цвета.

Из кухни доносился аппетитный запах свиных ребрышек с розмарином. Оттуда выглянул Питер и скептически посмотрел на меня, изогнув бровь.

— Ну, понимаешь, я три месяца пытался оттереть пятно от вина, которое ты умудрилась пролить, но потом все-таки не выдержал.

— Но я же не специально, — напомнила я ему. — Ну, почти не специально.

Наша последняя встреча с Нифоном закончилась тем, что мне пришлось хорошенько поколотить его, а бокал вина и ковер Питера просто оказались не в том месте и не в то время. Я посмотрела в угол комнаты, где мы когда-то сцепились с Нифоном. В тот день мое сердце истекало кровью от свежей раны, нанесенной расставанием с Сетом.

— Я его уже обработал средством от пятен, — угрожающе сказал Питер.

Звучало примерно как: «Ну давай, только попробуй пролить на него еще что-нибудь!»

Я села на диван, не дожидаясь приглашения, — у меня в гостях эти ребята всегда чувствовали себя как дома, — и уже было достала сигареты, но Питер так на меня посмотрел, что я, печально вздохнув, убрала пачку обратно. Вообще-то он не имел ничего против, чтобы в его квартире иногда курили, но новый ковер — это святое.

— Так что же произошло вчера вечером? — спросила я.

— Мод, Ленни и Пол вышли на охоту в центр, — заговорил Питер.

В его взгляде сквозила нетипичная для него ярость. Я видела Питера таким всего один раз, когда в магазинах закончилась краска, которой он красил стены на кухне.

— А потом Эльза зашла в восточную часть города, и Айдан, конечно, просто взбесился.

Я не знала всех вампиров штата Вашингтон лично, но большинство имен было мне знакомо, и я понимала, какие районы закреплены за ними. Районы вампиров, о которых говорил Питер — Спокан и Якима, — далеко от центра. До Сиэтла им было неблизко, особенно если учесть, что Питер и Коди контролировали почти весь город. Вообще мои друзья — приятные ребята и отлично умеют держать себя в руках, но, подозреваю, если бы я увидела их вчера вечером, когда границы их территории были нарушены, то узнала бы совсем с другой стороны.

— Трое чужаков на вашей земле, — задумчиво протянула я. — Вы, небось, от души повеселились, парни?

— О да. — Коди не мог скрыть восторга. — Больше они не полезут куда не надо. Мы им так надавали, ты себе не представляешь. Это было просто восхитительно!

Я не смогла сдержать улыбку:

— Первый раз, что ли, дрался?

Он кивнул, и я внимательно посмотрела на Питера.

— А у тебя, похоже, ни царапины.

Питер сделал обиженное лицо.

— Естественно. Я что, похож на новичка?

— Эй! — возмутился Коди. — Это ты кого назвал новичком?

Питер пожал плечами и ушел на кухню, ворча:

— А что такого? Это же правда. Я старше тебя, и драк на моем веку было побольше, да и глаз, кстати, вчера подбили не мне.

Коди уже собирался было ввязаться во вторую драку в своей жизни, но я быстренько отвлекла его вопросом:

— И никто не знает, почему это произошло?

— Я слышал, что это дело рук Седрика, — крикнул Питер из кухни. — А ты, кстати, в это время там с ним прохлаждалась.

— Да ладно тебе. Мы только вчера с ним познакомились.

Коди был не в теме и удивленно спросил:

— Вы о чем?

— Джорджину отправили в Канаду на исправительные работы за то, что она переспала со своим аналитиком, — услужливо объяснил Питер.

— Серьезно? — не поверил Коди.

Он уже наверняка успел представить себе романтический пейзаж с соснами на фоне покрытых снегом гор.

Я пожала плечами.

— Питер шутит. Джером поручил мне сделать одну идиотскую работенку для Седрика. Я была там сегодня утром и вернулась домой ни с чем, потому что мне там было нечем заняться.

— С ума сойти, просто не верится, — возмутился Коди.

— Во что? Что я работаю на Седрика?

— Да нет. Как ты могла съездить в Канаду и не привезти нам попробовать пончиков из «Тим Хортонс»?

Как я и думала, вампиры предложили поужинать с ними, и весь остаток вечера мы обсуждали подробности вчерашней таинственной драки и прочие политические разногласия между демонами. Впервые за долгое время что-то отвлекло меня от Сета и оплакивания моего любовного фиаско. На самом деле ничто не указывало на то, что эти события были деталями одного грандиозного плана кого-то из бессмертных. Ну, вампиры не поделили территорию. Ну, какая-то секта объявилась. Ну, демоны вспомнили старые обиды. Но все же меня не покидало ощущение, будто что-то важное происходит у меня прямо под носом. Я вспомнила слова Тауни: «Устроить переполох вокруг чего-то другого… отвлечь внимание…»

Я решила пока перестать мучиться этой загадкой, и вскоре вампиры опять начали смаковать подробности вчерашней стычки — похоже, им это не надоедало. В конце концов эти разговоры меня подутомили, и я вдруг обнаружила, что изучаю всякие мелочи типа планировки квартиры, новой техники, гранитной столешницы…

— Как думаете, может, мне переехать? — неожиданно спросила я.

Коди прервался на полуслове. По-моему, он как раз рассказывал, как чуть не задушил вампира по имени Ленни.

— Что? — возмутился он.

— Я думаю найти себе новую квартиру.

— А ты меня вообще слушала? — Похоже, Коди немного обиделся.

— Ты же в этой квартире сто лет живешь, — удивился Питер.

— Ну да, вот я и подумала, что пора что-то менять. Квартира — маленькая, здание — старое.

— Не старое, а историческое, — упорствовал Питер.

— И с работой рядом, — добавил Коди, — а так тебе придется ездить на работу на машине — ну если ты, конечно, не решишь переехать в соседний дом.

Я уставилась в дальний угол комнаты невидящим взглядом. Вспомнила вчерашний разговор с Сетом и мысли о том, что живу слишком близко. Потом я вспомнила сегодняшний вечер.

— Нет, — сказала я тихо. — Не в соседний. Куда-нибудь подальше отсюда.

Питер понимающе кивнул. Коди ухмыльнулся.

— Что-то я не понял. Зачем тебе переезжать далеко от ра… Ай!

Питер пнул его под столом. Коди было запротестовал, но потом сообразил, в чем дело. Он не очень разбирался в делах бессмертных, зато вот в человеческих отношениях — вполне. У него на лице было написано искреннее сочувствие, а я этого терпеть не могу.

— Хотя почему бы и нет, — закончил он.

Переезд переездом, но мне совершенно не хотелось, чтобы меня жалели, поэтому в следующие полчаса я еще раз прослушала подробный отчет о вчерашней драке, вампиры обрадовались, что я наконец-то уделила им внимание.

По дороге домой я продолжала думать, не пора ли все-таки переехать. Сет довольно сильно изменил мою жизнь, и какая-то часть меня хотела любой ценой избавиться от воспоминаний о нем. Убрать все, что нас связывало — например, квартиру, — казалось неплохим решением. Мне хотелось просто взять и стереть его из памяти. От отчаяния я могла бы даже сменить работу или переехать в другой город. Пока я была еще не готова к таким глобальным переменам. Мысли об этом привели меня в подавленное расположение духа.

— Привет, суккуб. Ты знаешь, как заставить парня скучать по тебе.

Я так глубоко погрузилась в размышления, заходя в подъезд, что даже не заметила сидевшего на ступеньках Данте. Теперь, приглядевшись, я разглядела его в тусклом свете уличных фонарей. Темные волосы зачесаны назад, как всегда, джинсы и рубашка с длинным рукавом, а сверху — легкое пальто. Из аксессуаров он обычно носил только часы. Я заставила себя улыбнуться.

— Извини, — сказала я. — Я тебе звонила, но ты не брал трубку.

— Я тебе потом перезвонил.

— Правда? — Я достала телефон и увидела три пропущенных звонка от Данте. — О черт! Я же звук отключила. Прости.

Он пожал плечами и встал.

— Все в порядке. Встречаться с тобой — бесконечное испытание. Сначала ты присылаешь загадочное сообщение, что уезжаешь в Ванкувер на неопределенный срок. Потом пишешь, что вернулась, но насколько — непонятно. А потом просто не подходишь к телефону.

Только сейчас я поняла, насколько история с моим отъездом задела его. Такого просто не могло произойти, когда я встречалась с Сетом. Я бы ни за что не уехала, не поговорив с ним, и, уж конечно, сразу бы заметила, что пропустила звонок. А так я просто оставила Данте голосовое сообщение и выкинула его из головы.

Я чмокнула его в губы и открыла дверь. Да, ему не помешало бы побриться.

— Прости, — еще раз извинилась я. — Как у тебя дела?

— Да как обычно. Вчера вечером была пара клиентов — какие-то пьяные подростки зашли, чтобы я им погадал по руке, считай — повезло, удалось кое-что заработать. Я бы мог в кои-то веки сводить тебя куда-нибудь.

— Лучше бы я сходила куда-нибудь с тобой, чем поехала в этот чертов Ванкувер.

Мы поднялись в квартиру, и я в двух словах изложила события последних дней. Поскольку Данте занимался магией, истории о демонах не особо его удивляли. Мы познакомились в декабре, во время всей этой катавасии с Нифоном. Нифон использовал сущность хаоса Никту: она посылала очень реалистичные, эмоционально насыщенные сны, высасывая из меня энергию. Не понимая, что происходит, я пришла к Данте, чтобы тот помог истолковать мой сон. Он был груб со мной, все время язвил и первое время просто бесил меня, пока я не узнала о его прошлом. Он делал ужасные вещи — причинял людям боль, убивал, поступался собственными принципами ради удовлетворения эгоистических желаний и обретения силы. Эти зверства опустошили его душу, он возненавидел себя. Я отвернулась от него и поклялась, что между нами все кончено.

Потом мы с Сетом расстались, и мой мир рухнул. Опустошенная, я ненавидела себя. Сет дарил надежду, что в мире существует добро, но эти надежды растаяли, как дым, вместе с нашей любовью. Мрачный, циничный Данте показался мне более реальным, отражающим мой собственный внутренний мир. Мы снова стали встречаться — нас связывало мрачное отчаяние, в которое мы оба погрузились. Мои чувства к нему нельзя назвать любовью, но он мне нравился.

Я сразу налила нам по стаканчику «Грей Гуз». Обычно я добавляю в водку сок лайма, но сейчас мне не хотелось заморачиваться. Мы устроились на диване, закурили, и я закончила рассказ о своих канадских злоключениях.

— Bay, — сказал он, дослушав до конца. — И все из-за того, что ты трахнула своего аналитика?

В отличие от Сета, который предпочитал не знать подробностей моей личной жизни, Данте относился к этому совершенно спокойно.

Я пожала плечами:

— Ну, хотя бы к вчерашней стычке вампирских группировок я точно не имею отношения. А остальное — да, признаюсь, это моя вина. Думаешь, все это как-то связано?

Он задумчиво покрутил в руках стакан.

— Если ты думаешь, что Седрик тут ни при чем, то, возможно, так оно и есть. Может быть, эта стычка вампиров просто совпадение. Но демонесса Портленда права — тебя втянули в какую-то игру.

Последние слова он почти прорычал — неужели беспокоится за меня?!

— Но в какую? — простонала я. — Ерунда началась сутки назад, а мне уже об этом все уши прожужжали. Кому и как удалось так быстро втянуть меня в крупную игру?

— Эта игра началась гораздо раньше. Дело не в тебе, ты просто попалась под руку.

Я откинулась на спинку дивана и мрачно посмотрела в потолок:

— И зачем я переспала с доктором Дэвисом?

— Как он в постели, кстати?

— А ты что, ревнуешь?

— Да нет, пытаюсь понять, что тебя возбуждает.

— Видимо, язвительность и сарказм, судя по тебе.

— Почему-то мне кажется, что дело не в этом. Погоди, ты хочешь сказать, что ты сейчас возбуждена?

Я продолжала смотреть в потолок, изучая трещины в побелке, которых раньше не замечала.

— Как ты думаешь, может быть, мне пора что-то менять?

— В смысле — положение тела?

— В смысле — место жительства.

— А что тебя не устраивает? Отличная квартира. По крайней мере, тебе не надо жить и работать в одном месте.

Данте жил прямо в своем магазине. Я наклонилась к нему и, улыбаясь, посмотрела в глаза:

— Я не против жить на работе. Не знаю. Просто пришло время что-то менять.

Он пристально посмотрел на меня, и в его серых глазах появилась задумчивость.

— Я помню. Ты рассказывала, как тебе вдруг начинает хотеться перемен, и ты меняешь внешность и переезжаешь в другую страну.

Я нежно погладила его по голове, убрав прядь понос со лба и заправив ее за ухо.

— Я живу здесь всего пятнадцать лет, уезжать еще рано.

— Ага, конечно. Сегодня тебе хочется переехать, а завтра ты возьмешь и исчезнешь. Откуда мне знать, может, ты там, в Ванкувере, подыскивала себе новую работу.

Я рассмеялась и допила остатки водки.

— Да нет, что ты. Хотя думаю, с Седриком работать гораздо проще, чем с Джеромом. Ну или, по крайней мере, спокойнее.

— В Канаде-то?

— А что плохого в Канаде? Ванкувер, кстати, очень милый город. Только никому не говори, что я так сказала.

Данте поставил стакан и полез в карман рубашки.

— Может быть, небольшая взятка заставит тебя остаться здесь еще ненадолго. Или хотя бы приходить вовремя на свидания.

Я увидела, как у него в руках блеснуло что-то золотое, и он вручил мне часы. Они были очень изящные, с филигранным циферблатом, золотые звенья браслета сверкали на свету.

— Откуда ты их взял? — спросила я. — Украл у кого-то?

— Ничего себе. Я пытаюсь сделать ей приятное, а она задает такие вопросы! — съязвил он.

— Прости, — я почувствовала легкий укол совести, — какая черная неблагодарность с моей стороны! Но только не говори мне, что такие покупки вписываются в твой бюджет.

— Я же говорю, вчера был удачный вечер. А поскольку пригласить тебя куда-нибудь не представлялось возможным, я решил доказать тебе свою глубокую привязанность другим способом. Так что, может, все-таки скажешь спасибо или так и будешь надо мной издеваться?

— Спасибо.

Я надела часы и залюбовалась, как красиво они смотрятся на загорелой коже.

— Возможно, теперь мы будем чаще видеться — или ты хотя бы перестанешь опаздывать.

Я усмехнулась.

— Какая же это привязанность! По-моему, это холодный расчет.

— Скорее, и то и другое. Я хотел тебе купить какое-нибудь колье или кольцо, но потом решил, что это уж как-то слишком сентиментально. Единственное украшение, от которого меня не тошнит, — это часы.

— А говорят, в мире не осталось романтиков, — засмеялась я.

Он нежно прикоснулся к часам на моем запястье, слегка повернув их. Его рука скользнула вверх по моей и добралась до выреза блузки, осторожно проникая под тонкую ткань. Он медленно скользил пальцами по моей груди, лаская кожу вокруг уже успевшего затвердеть соска. Его рука рисовала круги на моей груди, круги все сужались и сужались, вдруг он так сильно сжал мой сосок, что я задохнулась от неожиданности.

— Ого, а ты времени зря не теряешь. Подарил подарок и теперь хочешь все и сразу?

Он не сводил с меня потемневших от желания глаз.

— Мне тебя не хватало, — сказал он. — Я все думал, привыкну к тому, какая ты сексуальная, но пока до этого далеко.

Совершенно неожиданно — а может быть, и нет — я почувствовала, как во мне просыпается желание. Мы давно не были вместе. Спать с незнакомыми мужчинами — совсем не то же самое, что спать с близкими людьми. Уверенной рукой он взял меня за волосы, не беспокоясь о том, может ли сделать мне больно. Доминирование и власть, возможность при желании причинить боль всегда возбуждали его, и я уже привыкла к этой игре. Он резко привлек меня к себе, я запрокинула голову назад, и он впился губами мне в шею. Его дыхание обожгло кожу, он рывком расстегнул на мне блузку. Пуговицы покатились по полу.

Между ног стало горячо, я придвинулась к нему поближе. Его ладони накрыли чашечки черного шелкового бюстгальтера, чуть приспуская их, он сжал мои соски, впиваясь в них ногтями. Я застонала, хотя мне было не очень больно: он умел смешивать боль и удовольствие. Довольный моей реакцией, он расстегнул свои джинсы и спустил их — ткань трусов была туго натянута спереди.

Ничего не говоря, он схватил меня за плечи и опустил на пол, я не протестовала. Он откинулся на спинку дивана, и я обхватила его губами, он заполнил меня всю, до самой гортани. Мои губы скользили по нему туда-сюда, потом я стала двигаться активнее, дразня его языком. Его член был твердым, когда я только прикоснулась к нему, но когда я стала ласкать его, он увеличился.

— Сильнее, — прохрипел Данте.

Оказавшись в подчиненной роли, я возбудилась еще больше. Его глаза были наполнены первобытным желанием, я ласкала его губами сильнее и быстрее, скользя по твердому члену. Он тяжело задышал, стоны становились все громче. Внезапно он пододвинулся к краю дивана, резко задвигал бедрами, контролируя скорость. Держа меня за плечи, он прижался ко мне, ускорив ритм. От неожиданности я сдавленно застонала, и это завело его еще больше.

Наконец Данте, зарычав, дернулся в последний раз и едва успел отодвинуться, кончив наполовину мне в рот, наполовину на грудь. По коже растеклось липкое тепло. Тяжело дыша, он поднял меня и стал гладить, не замечая окружавшего беспорядка. Он провел пальцем по моим губам, и я поцеловала его.

Лицо Данте выражало высшую степень наслаждения. Я стояла перед ним, он скользнул рукой мне под юбку, стянул трусики и проник внутрь меня пальцами. Он удовлетворенно выдохнул:

— Господи, там так влажно… Лучше бы я тебя трахнул.

Я была с ним совершенно согласна, но до этого мне предстояло еще множество ласк. Я вся горела и жаждала его прикосновений, возбудившись гораздо больше, чем ожидала. Я просто пылала от желания, кто бы мог подумать, что ему удастся настолько возбудить меня. Его пальцы выскользнули из меняй стали поглаживать клитор и самую чувствительную точку. Мне казалось, что я сейчас взорвусь. Я подалась вперед и положила руки ему на плечи, моя грудь очутилась прямо перед ним, и он стал посасывать ее, слегка прикусывая кожу, и я почувствовала приближение оргазма.

Внезапно он отодвинулся от меня. Я застонала от разочарования, готовая отдать все на свете за его прикосновение.

— Хочешь? Хочешь, чтобы я ласкал тебя, пока ты не кончишь? — Его голос звучал мягко и одновременно угрожающе.

— Да…

— Попроси, — коварно сказал он. — Попроси меня сделать это.

— Пожалуйста, — выдохнула я, мое тело выгибалось, стремясь навстречу этому мужчине. — Ну, пожалуйста…

Тогда его пальцы и губы вновь стали ласкать меня, и тут я взорвалась: волны оргазма так сильно сотрясали мое тело, что мне едва удавалось устоять. Ноги подкашивались, но я знала, что, если упаду, он не сможет прикасаться ко мне, а хотелось, чтобы его пальцы гладили меня, пока все не закончится.

Наконец, когда я уже не могла больше сдерживаться, я медленно опустилась на пол и положила голову на колени Данте, и он нежно погладил меня по волосам. На диване нам все же было не очень удобно, поэтому мы перебрались в спальню и в изнеможении рухнули на кровать.

Данте с удовлетворенным вздохом растянулся на одеяле, прикрывшись простыней. Я никогда не лишала его большого количества энергии, но тем не менее он все еще выглядел утомленным и блаженно-сонным, как большинство мужчин после секса. Я не особенно устала и, обнаружив, что оставила сигареты в другой комнате, немедленно вылезла из кровати, чтобы сходить за ними, но не успела дойти до двери, как Данте вдруг сказал:

— На этот раз я чуть было тебе не поверил.

— В смысле? — Я остановилась и обернулась, с недоумением глядя на него.

— Что тебе правда было хорошо. Чуть было не поверил, что тебе хорошо.

— Ты обвиняешь меня в том, что я притворяюсь? — Я внимательно посмотрела на него.

— Нет, ты никогда не притворяешься. Но с другой стороны, это не значит, что тебе всегда хорошо. Иногда мне кажется, ты спишь со мной просто потому, что тебе больше нечем заняться.

— Неправда, — запротестовала я. — Есть куча парней покруче тебя.

Он криво усмехнулся:

— Но я для тебя — самый удобный вариант: создаю иллюзию наличия постоянного партнера и не даю скучать по ночам.

— Черт. Как тебе это удается? Вот так взять и все испортить?

— Почему испортить? Просто я реально смотрю на вещи, можешь использовать меня, если тебе это удобно.

Несмотря на то что это была шутка, я почувствовала, что за ней скрывались настоящие чувства. Может, он, конечно, и циник, но я и впрямь ему небезразлична.

Я вздохнула:

— Я тебя не использую.

Но я и сама не была уверена, говорю ли я правду.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Еще тимбит?

Я в третий раз покачала головой. Похоже, встреча за завтраком с этими сатанистами — ах, простите, Армией Тьмы — пройдет впустую. Единственное, что мне удалось о них узнать, — больше всего на свете они обожают пончики. Они пытались впихнуть в меня как можно больше еды. Их любимым лакомством, судя по всему, были вышеупомянутые тимбиты — те же пончики, но с более оригинальным названием.

— Нет, спасибо.

Когда мои новые друзья поглотили достаточное количество пончиков, все их внимание сосредоточилось на мне. Они хотели узнать обо мне все: кто я такая, откуда я, как действует моя группа и так далее. Я на ходу сочинила пространную легенду о группе сатанистов из Сиэтла. Члены Армии ловили каждое слово, и мне оставалось лишь надеяться, что если они потом решат что-либо уточнить, то я смогу вспомнить все, что рассказала.

— Приезжайте к нам как-нибудь, — предложила я, надеясь остановить шквал вопросов. — Вы должны увидеть все собственными глазами, на словах объяснить это довольно сложно. Вообще-то, ребята, Кристин хотела, чтобы вы мне поподробнее рассказали о вашей деятельности.

Упоминание Кристин мгновенно привело их в чувство. Эван кивнул:

— Джорджина считает, что нам пора расширить сферу деятельности.

На собрание пришли шесть наиболее активных членов группы, в возрасте от двадцати до сорока. Все они были похожи на Эвана — такие же приятные ребята, им бы помогать покупателям выбирать DVD-плеер или газонокосилку, а не коз в жертву приносить. Хотя черт их знает, может, у них тут в Канаде все такие. Миниатюрная блондинка, студентка по имени Элисон, усмехнулась и спросила:

— А зачем? Мы и так делаем то, на что воля Ангела.

Все присутствовавшие уставились на меня, на их лицах было написано недоверие. Вчера ночью я переспала с мужчиной, чьи моральные стандарты были гораздо выше, чем у Данте, и прямо-таки светилась. Я видела, что на них это действует: они заинтригованы, и в этом мое преимущество. Однако я понимала: хоть Кристин и пользовалась у этих ребят авторитетом, я для них оставалась посторонней, и, несмотря на всю мою привлекательность, они мне пока не доверяли. В очередной раз я поразилась, насколько они преданы своей идее.

— Ребята, я вовсе не хочу, чтобы вы перестали делать то, что делаете… (Хотя мне только это и было нужно.) Но вы же просто пугаете людей (это было не совсем правдой, но что поделаешь). Мне кажется, вы уже многого добились, и теперь настало время обращать других людей в нашу веру. Ангелу угодно, чтобы мы действительно приводили людей на темную сторону.

Во время этой пламенной речи я продолжала ловить их взгляды, улыбаться, стараясь говорить ласковым, завораживающим голосом.

Бритоголовый парень — черт, забыла, как его зовут, — запихнул в рот тимбит с шоколадной глазурью и, задумчиво сжевав его, сказал:

— Ну да, логично.

Но Элисон была неумолима:

— Если бы такова была воля Ангела, мы бы узнали об этом. Сейчас мы просто должны делать свое дело. Мы и правда становимся все сильнее, нам надо обрести уверенность в том, что эта сила не покинет нас, когда столкнемся лицом к лицу с нашими врагами.

Мне с трудом удалось сохранить улыбку. Эти ребята ни черта не понимали, кто их так называемые враги. Я повернулась к Эвану и посмотрела на него из-под ресниц.

— Зачем так ограничивать себя? Ну уж ты-то, Эван… я думала, ты и правда хочешь, чтобы у этой группы было большое будущее. Мне казалось, ты хочешь привести много душ на сторону Ангела.

— Именно этим мы и занимаемся, — упорствовала Элисон.

Похоже, она была не в восторге от того, что я строила глазки Эвану, оказавшемуся между двух огней. Он начал что-то мямлить, но тут в разговор вмешался бритоголовый парень.

— И как же мы этим занимаемся? — спросил он у Элисон.

Та усмехнулась:

— Ты о чем, Блейк? В смысле — как?

— Как мы приводим души на сторону Ангела?

— Нанося удары тем, кто отрицает ее величие.

— Да уж, — скептически ухмыльнулся Блейк, приканчивая очередной тимбит. — Только что-то сторон пиков у Ангела от этого больше не становится.

— Ты жалеешь, что участвовал в наших деяниях?

— Нет, ни капли. Просто… — Блейк пожал плечами. — Просто мне кажется: то, чем мы занимаемся, не обращает новых людей в кашу веру. Скорее наоборот — они начинают еще больше ненавидеть Ангела.

Ура! Наконец кто-то из них заглотил наживку! И готова была расцеловать этого парня. Нет, ладно, возможно, чуть позже. Блейк тем временем продолжал:

— На самом деле я не уверен, что план «Замбони»[7] поможет нам сбить много душ с пути истинного. Люди просто станут еще больше ненавидеть нас и пытаться защитить себя. Возможно, пришло время начать исполнять волю Ангела более тонкими способами.

— О да, — горячо поддержала я. — Именно это я и… что? Что такое план «Замбони»?

Все оживились и стали увлеченно рассказывать мне, что они решили перед началом матча написать краской на льду сатанистские лозунги. Продолжая по-идиотски улыбаться, я сказала спокойным голосом:

— Возможно, вам стоит пересмотреть свои планы.

Обсуждение продлилось еще около часа. Меня слегка встревожило, что не удалось сразу убедить их перейти на мою сторону, но тем не менее я смогла заронить семя сомнения. Что бы они там ни утверждали, никто не был по-настоящему уверен, чего именно хочет Ангел, поэтому некоторые хотели оставить все, как есть, а некоторые начинали понимать, о чем я толкую. Я все-таки победила: перед тем как разойтись, они решили до следующей встречи не предпринимать никаких активных действий типа плана «Замбони».

Мы вышли из ресторана, я догнала Блейка. Эван — дохлый номер. Из этих ребят Блейк был самым смышленым, и я стала думать, не пора ли этой группе сменить лидера. Скинуть Эвана — дело нехитрое.

— Эй, — окликнула я Блейка, радужно улыбаясь, — мне понравилось, как ты говорил. А ты сейчас занят? Может, еще немного поболтаем?

Он улыбнулся в ответ, глядя на меня с неподдельным интересом. Похоже, для того чтобы переманить этого парня на свою сторону, мне даже не понадобятся способности суккуба.

— Я бы с удовольствием, но мне пора на работу. А что ты делаешь сегодня вечером? Скажем, после обеда?

— Ничего.

Мы обменялись телефонами, и я тихо спросила его:

— Как ты думаешь, они действительно не станут пока ничего делать? Они, конечно, сказали, что план «Замбони» временно отложен, но все-таки…

Он широко улыбнулся.

— Нет, пока что этому плану не бывать. Точно тебе говорю.

— А откуда такая уверенность?

— Потому что у них кончились баллончики с краской.

— Достанут еще. Он покачал головой:

— Откуда? Я их поставщик. Работаю в «Хоум Депо».

Вскоре я снова осталась без дела. Стояла необычно теплая для апреля, прекрасная погода, поэтому я решила прогуляться по набережной. Вода казалась еще более голубой, чем в Пьюджет-Саунд у нас в Сиэтле, наверно, оттого, что здесь солнце светило ярче. Потом я побродила по Стэнли Парк и наконец направилась в сторону отеля. По дороге я снова наткнулась на магазин с футболками: они сменили оформление витрины и вывесили на самое видное место футболку с картой США, на которой было написано: «Дорогая Канада, пожалуйста, оккупируй нас!»

В номере я включила ноут, чтобы проверить почту. Мне пришло несколько писем по рассылке нашего магазина, которые я не стала даже читать, и привычная порция спама. Еще я получила рассылку с сайта greygoose.com, фотографию кошки с какой-то безумной подписью, которую мне переслал Коди, и письмо от Мэдди.

Мэдди разослала это письмо сегодня утром всем своим друзьям, оно гласило: «Привет, ребята! Я решила завести блог. Знакомьтесь!» Далее следовала ссылка, и хотя инстинкт самосохранения говорил мне, что не надо этого делать, я все-таки открыла ее. А зря.

На меня обрушился поток фотографий Мэдди и Сета. Вчера вечером они ходили в Аквариум Сиэтла и много фотографировались со всякими тупиками, кальмарами и другой морской живностью. Последней каплей стало то, что они взяли с собой племянниц Сета. У Сета пять прелестных белокурых племяшек в возрасте от четырех до четырнадцати, я их просто обожаю, но, расставшись с Сетом, я не могу общаться и с ними. Девчушки выглядели счастливыми, и я подумала, помнят ли они меня вообще. Хотя нет, конечно, они меня помнили, не так уж давно это было. Но я знала, что постепенно они будут забывать меня, пока я не превращусь в полустершееся воспоминание о «дядиной бывшей девушке».

Я закрыла ноут и решительно отправилась в лобби-бар.

Для ужина еще рановато, поэтому в баре оказалось довольно безлюдно. Я села за столик рядом с телевизором и быстренько познакомилась с барменом. Три стопки водки — и вот я уже знакомлюсь с пожилой парой из Сан-Франциско и какими-то бизнесменами из Виннипега. Мы смеялись, вспоминая новый фильм, который недавно посмотрели, и тут телевизор вдруг перестал показывать матч по керлингу, на экране появилась заставка. Бармен жал на все кнопки пульта, но телевизор не включался.

— Да что ж это такое? — возмущался он.

Через минуту телевизор заработал, переключившись на другой канал, по которому показывали местные новости. Улыбка на лице у меня сразу же померкла, внутри все похолодело.

— О нет, — выдохнула я.

В новостях показывали прямое включение из Куин Элизабет Парк, еще одного роскошного района, где я подумывала прогуляться после Стэнли Парк. Интересно, если бы я все-таки пошла туда и застала их за этим грязным делом, удалось бы мне остановить их? Сегодня днем Армия Тьмы устроила там демонстрацию. Я насчитала около десяти человек, значит, они привлекли и не самых активных членов. Сектанты были одеты в рясы с капюшонами из дешевого черного и фиолетового бархата, но мне все же удалось узнать Эвана и Элисон. Некоторые держали плакаты с пентаграммами и разнообразными «слоганами зла», да еще и распевали какие-то невнятные песнопения. Кто-то воткнул в землю шест с огромной резиновой маской козы. Маска была не очень хорошо закреплена и висела криво, больше напоминая козу-мутанта, чем символ Сатаны. Затем камера показала собравшуюся вокруг толпу людей, а потом — полицию, прибывшую на место происшествия.

Я попросила бармена записать все на счет моего номера и бросилась к выходу, одновременно набирая Блейка.

— Блейк? Это Джорджина.

— Я знаю, знаю, — простонал он. — Мне только что рассказали.

— Что, черт побери, случилось? Ты же сказал, они ничего не сделают!

— Так кто ж их знал! — Он был искренне расстроен. — Я вышел с работы полчаса назад, даже не подозревал, что такое случится, честное слово. Они сами это все устроили. По-моему, кого-то арестовали, хотя Эван, Джой и Кристал вроде выкрутились.

Я вздохнула и отменила нашу встречу. Мне нужно было оценить масштабы ущерба, пока Седрик и его люди не накинулись на меня — а этого избежать, конечно, не удастся.

Я приехала домой к Эвану. Он открыл мне в рясе, но уже без капюшона, весь сияя от радости и возбуждения:

— Джорджина! Видела новости? Видела, что мы устроили?

— Да уж!

Я втолкнула его в дом, закрыв за собой дверь, пока нас не увидели соседи.

— Что случилось? Вы же пообещали ничего не предпринимать до следующей встречи! А как же привлекать новых людей на светлую… то есть на темную сторону?

До него наконец-то дошло, что я не разделяю его радости.

— А ты думаешь, мы не привлекли новых людей?

— Я думаю, что теперь вас все считают просто компанией фриков. А завтра в церквях начнут читать проповеди о том, как оставаться приверженцами истинной веры и хранить чистоту и так далее…

Эван разлегся на диване, он задумался, но был все еще возбужден собственной выходкой.

— Да нет же, это было просто поразительно. Вот увидишь — результаты превзойдут все наши ожидания.

М-да, мои ожидания они уже превзошли, еще как…

— Что произошло? Почему вы решили сделать это? Вы давно планировали эту акцию?

— Нет. Решение было принято через пару часов после собрания.

— Но почему? — нетерпеливо спросила я еще раз.

— Ангел приказал нам сделать это.

— Но вы же обещали!

Он посмотрел на меня так, как будто я совсем сошла с ума.

— Нам приказал Ангел. Мы должны подчиняться ей.

Я уже собиралась сказать, что они полные идиоты, но вовремя сдержалась, подумав, что не стоит сразу поднимать его на смех.

— Подожди, ты хочешь сказать, Ангел действительно говорила с тобой?

— Ну конечно. А как мы еще могли бы узнать, чего она хочет?

Мне стало нехорошо. Они все время твердили, что поступают по воле Ангела. Я думала, они имеют в виду, что понимают, чего она хочет, как все религиозные фанатики, которые уверены, что им известна воля божества. Те же, кто осмеливается утверждать, что божество разговаривает с ними, обычно оказываются просто сумасшедшими.

— Она что, явилась тебе во сне?

— Да нет же, — возразил он. — Она явилась мне наяву. Прямо здесь. Хотя нет, вон там, рядом с телевизором.

— Тебе явился Ангел во плоти. Просто появилась и сказала, что ты должен делать. Так?

— Конечно. Думаешь, мы сами до этого додумались бы?

Мне стало откровенно плохо.

— И как она выглядит?

Эван вздохнул, на его лице появилось мечтательное выражение.

— О Джорджина, она прекрасна. Просто прекрасна. От нее исходит такое сияние, что глазам больно смотреть. Ее волосы блестят словно золото, а глаза… — Эван снова вздохнул, — просто нет слов. Они переливаются всеми цветами радуги.

Эту пламенную речь прервал звонок моего телефона: номер не определился, но, судя по коду города, звонили из Ванкувера.

— Алло?

Звонил Седрик, ну кто же еще.

— Если через десять минут тебя не будет в моем кабинете, я притащу тебя сюда собственноручно, — донеслось из трубки. — И даю слово, тебе это не понравится.

Я бросила телефон в сумочку и встала.

— Слушай, Эван, мне надо идти. Можешь сообщить мне, если Ангел явится тебе снова?

На его лице отразилось сомнение.

— Ну, может быть.

Я остановилась на полпути к двери.

— В смысле — «может быть»?

— Джорджина… не пойми меня неправильно, но она сказала, чтобы мы тебе ничего не говорили. Сказала, что мы не должны допускать утечки информации. Возможно, она просто хочет к тебе присмотреться.

У меня сразу появилась куча версий, но сейчас меня гораздо больше волновал Седрик. У меня не было времени обсуждать с Эваном, существует ли этот Ангел на самом деле.

— Ладно, поговорим об этом позже.

Я бросилась в Файненшл-дистрикт, пытаясь не смотреть на часы каждую минуту. Видимо, мне удалось уложиться в отведенное время — до офиса Седрика я добралась целой и невредимой. Кристин за стойкой не оказалось, но дверь в кабинет босса была открыта.

— Заходи, — рявкнул он.

С бьющимся сердцем я вошла в кабинет.

Он был в ярости, и если у меня и оставались какие-то иллюзии по поводу его слишком обходительных для демона манер, то сейчас все они испарились. Он свирепо посмотрел на меня, сжав кулаки, и я по-11 яла, как мне крупно повезло, что он сразу не швырнул меня о стену. Я скромно села на свое место.

— Ты что делаешь? — заорал он. — Нет, не так: ты почему ничего не делаешь?

Он показал на экран компьютера: на этот раз была открыта не «Википедия», а фотографии демонстрации на сайте местной газеты.

— Тебе что сказали сделать? Прекратить это! Джером послал тебя не только шпионить за мной, но еще и напакостить мне?

— Нет! Я ничего не знала! Сегодня утром мне удалось уговорить их отложить идиотский план «Замбони», а потом они взяли и устроили весь этот цирк у меня за спиной, потому что им якобы явилась Ангел Тьмы!

Я быстро пересказала ему весь сегодняшний день, но он продолжал сердито смотреть на меня, похоже не поверив ни единому слову.

— Джером так тебя расхваливал, но я даже и не подозревал, насколько ты талантлива. Как тебе удалось управлять этой группой прямо у меня под носом?

— Да нет же, — повторила я. — Клянусь всем, чем захочешь, — я пыталась остановить их.

Седрик, совершенно не слушая меня, продолжал:

— Я вытрясу правду из всех. Мало того что меня выставляют на посмешище, так мне же еще и придется оправдываться перед собственным начальством. Кстати, другая сторона тоже будет неприятно удивлена, им не по душе такие демонстративные выходки.

Другая сторона. Рай. Ангелы. Ангелы…

— А кто у вас здесь представляет другую сторону? — спросила я. — Я имею в виду, кто из ангелов. У вас же здесь должен быть архангел, так?

Мой вопрос застал Седрика врасплох, и раздраженное выражение моментально исчезло с его лица.

— Конечно. Ее зовут Изабель. А что?

— Ну… Эван и компания постоянно твердят, что ими руководит ангел. Все это время ты думал, что они просто исполняют какие-то абстрактные псевдосатанистские ритуалы. А вдруг ими руководит настоящий ангел? Пойми, Джером не претендует на твою территорию. Если кому-то и выгодно, чтобы ты оказался по уши в дерьме, то точно не нам. Уж скорее другой стороне.

Седрик помолчал, раздумывая над моими словами, и сказал:

— Не в их стиле. На Изабель это не похоже. Мы с ней очень давно знакомы.

Когда высшие бессмертные говорят «очень давно», то это означает «очень давно».

— Она блондинка?

— Да, но это ничего не доказывает. Мы же можем принимать любой облик. Даже если кто-то и является этим ребятам — в чем лично я не уверен, — она может стать хоть блондинкой, хоть лысой. Мне кажется, ты просто пытаешься отвести подозрение от вас с Джеромом.

— Да нет! Слушай, меньше всего на свете мне хотелось бы влипнуть в эту историю. Я просто хочу выполнить свою работу и поскорее уехать домой. Лично я считаю, что кто-то пытается тебя подставить, и поэтому отвлекает внимание ерундой.

Господи, ну вот, я начинаю нести то же самое, что и все остальные. Не ровен час скажу ему, что его «втянули в какую-то игру».

— Изабель так бы не поступила, — упорствовал он. — Мы с ней дружим… ну, что-то вроде того.

Забавно, демоны постоянно лгут и предают друг друга, а Седрик вдруг принимается защищать существо, которое теоретически является его заклятым врагом. Хотя меня это не сильно удивило, потому что Джером поддерживал такие же странные дружеские отношения с Картером, архангелом Сиэтла.

— А ты можешь устроить мне встречу с ней?

Седрик рассматривал меня почти с восхищением:

— Ты что, действительно думаешь, это сойдет тебе с рук?

— Я против тебя не работаю, но я хочу узнать, кто это все устроил.

— Не самый легкий путь, если ты просто хочешь снять подозрение с себя.

Я посмотрела ему в глаза, стараясь выглядеть уверенно, не теряя надежды, что он все-таки поверит мне. Еще я надеялась, он не нарушит правило, которое гласит, что демонам не стоит связываться с подчиненными других демонов. Видимо, мне повезло, потому что под конец Седрик все-таки сказал:

— Я устрою тебе встречу с ней, как бы бессмысленно это ни было.

Я вздохнула с облегчением и сказала:

— Спасибо.

Он покачал головой:

— Пока не за что. Не думай, что тебе удалось выйти сухой из воды. Я буду следить за тобой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я собиралась на встречу с Изабель, когда позвонила Грейс.

— Привет, Джорджина. Это Грейс.

Я терпеливо ждала той же фразы от Мэй, но, послушав некоторое время тишину в трубке, удивленно спросила:

— А где Мэй?

Голос Грейс, как всегда, был абсолютно бесстрастным, но я все же заметила, что она немного удивилась:

— А при чем тут Мэй?

Видимо, ей не приходило в голову, что ни она, ни Мэй никогда не разговаривали со мной по отдельности. Они были единым целым, казалось, сама ткань Вселенной разорвется, если им придется расстаться. Грейс и Мэй — команда, поэтому звонок Грейс удивил меня почти так же сильно, как в тот день, когда неразлучные демонессы почти согласились выпить со мной кофе.

— Не обращай внимания. Что ты хотела?

— Джером просил передать, что он тобой доволен.

— С какой радости?

— Ты же так удачно подставила Седрика.

— Никого я не… — начала было я и тут же прикусила язык, внезапно подумав, стоит ли убеждать ее в непричастности к происшествию.

В последнее время я не очень-то радовала Джерома. Из-за этого идиотского спектакля в Куин Элизабет Парк Седрик занес меня в черный список, но зато благодаря этому происшествию Джером может сменить гнев на милость и поскорее вернуть меня в Сиэтл, поэтому я промолчала.

— Он рад, что ты с таким вниманием отнеслась к вашей беседе, — продолжала Грейс — Однако он все же напоминает, что послал тебя к Седрику в знак примирения. Поэтому смотри не перестарайся. Джером будет рад, если ты продолжишь устраивать небольшие пакости такого рода, но не забывай, что твоя главная цель — прекратить существование этой группы.

Я ответила, вздохнув:

— Все ясно.

Грейс повесила трубку. Отлично. Только этого мне не хватало. Джером тоже думает, что это моих рук дело, что я стараюсь заслужить его прощение.

Седрик сказал, что я смогу найти Изабель в джаз-клубе в нескольких милях от отеля на улице, полной клубов и баров. По дороге в любимое заведение Ангела я сразу окунулась в приподнятую атмосферу субботнего вечера. Улицы кишели людьми, стремящимися жить и любить. Я не могла видеть их души, или ауры, как бесы типа Хью, но мне было достаточно того, как они двигались и говорили, высматривая, с кем бы познакомиться. Я решила, что сначала разберусь с Изабель, а потом обязательно пройдусь по злачным местам.

Джазовый клуб оказался небольшим слабо освещенным помещением. Все столики были заняты, куча народу стояла у стойки бара и вдоль стен, но это не помешало мне сразу узнать Изабель. Энергия высшего бессмертного наполняла все заведение, аура напоминала солнечный свет, преломляющийся в гранях кристалла, играющего всеми цветами радуги.

Она сидела одна за столиком в углу. Одиноким женщинам, судя по всему, здесь проходу не давали: Не успела я войти, как со всех сторон на меня устремились восхищенные взгляды. Но на Изабель, похоже, никто, кроме официантов, внимания не обращал. Я вспомнила, как обычно никто не замечал, что Джером похож на Джона Кьюсака. На Изабель было длинное голубое платье на бретельках — удивительно откровенный наряд для ангела. Ее волосы цвета «санни блонд» почти доставали до талии — похоже на золотистую шаль, скептически подумала я.

Она тоже почувствовала мое присутствие и ни капельки не удивилась, когда я присела за ее столик. Улыбнувшись мне, она жестом подозвала ближайшего официанта. Он бросился к нашему столику, я заказала гимлет. Как только официант удалился, Изабель внимательно посмотрела на меня.

— Итак. Суккуб Джерома.

Когда мы познакомились с Седриком, он сказал мне ту же фразу. Вообще-то мне не очень нравилось, что меня считают чьей-то собственностью.

— Да, — ответила я.

В ее взгляде не было ни холода, ни враждебности. Ангелы любят впадать в крайности, и никогда не знаешь, в какую именно. Но Изабель, похоже, смотрела на меня с любопытством, поэтому я решила сразу перейти к делу.

— Дело в том, что я…

— Ш-ш-ш…

— А что такое?

Она подняла руку, указывая на сцену за моей спиной. Джаз-банд продолжал играть какую-то мелодию. Зазвучала долгая, высокая нота, ставшая началом печального соло на трубе. Через минуту оно закончилось, я снова повернулась к Изабель и увидела, что уже принесли мой гимлет, а лицо ангела светится от восхищения и чего-то, напоминающего зависть.

— Ты слышала? — спросила она. — Это же очень простые ноты, но ему удалось столько вложить в них: свое сердце, чувства, душу. Мир печали, изысканной агонии… и все в нескольких коротких звуках.

Она сделала глоток вина.

— Ты так не можешь. Даже я так не могу. А он — может.

Ее слова удивили меня, но я прекрасно понимала, что она имеет в виду. Именно поэтому я благоговела перед книгами Сета: он, смертный, обладал талантом, который был недоступен нам, бессмертным.

— Только люди могут творить, — прошептала я.

Удивленно приподняв брови, Изабель улыбнулась:

— Да, ты права. Ну что ж, суккуб Джерома, чем я могу тебе помочь?

Мне как-то расхотелось расспрашивать ее, она мне понравилась, легкий налет печали и ранимости делал Изабель привлекательной. Но тем не менее дело есть дело. Ангелы и демоны вылеплены из одного теста. И те и другие знали, как сделать так, чтобы им поверили.

— Ты же слышала об этих так называемых сатанистах? Армии Тьмы?

Улыбка исчезла с лица Изабель.

— Прекрасный фильм, дурацкая секта. Ты приложила руку к их сегодняшнему шоу? Кстати, отличнаяя козья маска.

Я покачала головой.

— Вообще-то я как раз собиралась спросить то же самое у тебя.

— У меня? — Она рассмеялась. — К сожалению, я бы до такого никогда не додумалась, старая песня: творить могут только люди. А почему ты решила, что это я?

— Потому что они говорят, что ими руководит какой-то ангел.

Я быстро ввела ее в курс дела.

— И ты думаешь, что им является настоящий ангел?

— Я стараюсь ничего не думать. Но я почти уверена, что кто-то или что-то руководит ими, а твоей стороне выгодно, чтобы у Седрика появились неприятности с вышестоящими обеих сторон.

— Вам это тоже выгодно. Демоны постоянно пытаются напакостить друг другу.

Я пристально посмотрела на нее, постукивая ногтями по стакану, и заметила:

— Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос. Не сказала напрямую, что ты тут ни при чем. Теоретически ангелы не могут лгать, но они непревзойденные мастера не всегда говорить правду.

Изабель допила вино и снова улыбнулась мне.

— Ты просто великолепна. Как будто мы на полицейском телешоу. Теперь я понимаю, почему ты так нравишься Картеру.

Я разочарованно вздохнула: эту игру мне не выиграть. Чертовы ангелы.

Изабель уже не смеялась, но все это доставляло ей удовольствие.

— Послушай, Джорджина.

Надо же, она знает, как меня зовут. Хотя, впрочем, чего тут удивительного.

— Ты мне нравишься. Ты умная и привлекательная. Но дело вот в чем: я не хочу, чтобы Седрику пришлось покинуть Ванкувер. Он мне нравится. Да и вообще, врагов лучше надолго не терять из виду. Я хорошо его знаю и понимаю. Мы играем в такую игру, где необходимо хорошо знать расстановку сил. Мне совершенно не нужен новый, незнакомый архидемон, который, возможно, окажется куда неприятнее Седрика.

Официант поставил перед ней еще один бокал с вином, и она прервала свою речь, чтобы сделать глоток, а затем закончила:

— И это правда.

Я не знала, что и думать, мне искренне хотелось поверить ей. Я снова тяжело вздохнула.

— О чем ты думаешь? — спросила Изабель.

— Мне очень хочется верить, что ты тут ни при чем. Но даже с учетом «правды, правды и ничего, кроме правды» я не знаю, могу ли тебе доверять. Не знаю, могу ли я вообще кому-то доверять.

— А вот с этим, — серьезно сказала она, — я абсолютно согласна: ты никому не можешь доверять. Ни одной стороне. В этой игре у всех свои интересы, и я чувствую приближение бури, уж извини за банальное сравнение. Будь осторожна.

На мгновение мне показалось, что она взволнована, но вскоре она снова расслабилась и повернулась к сцене:

— Смотри, солист вернулся.

Я отодвинула пустой стакан и полезла за кошельком, но она махнула рукой.

— Спасибо за беседу, — поблагодарила я, поднявшись со стула.

Внезапно мне пришла в голову одна мысль.

— Ты говорила про Картера. Ты случайно… ты, случайно, не знаешь, где он пропадает последнее время?

Вот уж не думала, что когда-нибудь произнесу эти слова. Картер многие годы мучил меня загадочными советами, о которых его никто не просил. Особенно он любил комментировать мои отношения с Сетом, как будто они его действительно интересовали. С тех пор как мы с Сетом расстались, я почти перестала видеться с ангелом. Он иногда ходил куда-нибудь с нами, но за последние два-три месяца появлялся всего пару раз.

Изабель улыбнулась:

— Он ближе, чем ты думаешь.

— Господи, ну какого еще ответа можно ожидать от ангела, — простонала я, поворачиваясь к выходу, и вскрикнула от неожиданности.

В дверях стоял Картер собственной персоной. Я сразу же забыла об Изабель и стала протискиваться к выходу. Такие вещи, как дресс-код, Картера совершенно не волновали, одет он был, как всегда, небрежно: старые джинсы и серая футболка. Вокруг пояса повязана фланелевая рубашка, а светлые волосы не помешало бы вымыть и расчесать. Увидев меня, он улыбнулся и вышел на многолюдную улицу, я последовала за ним.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, доставая сигареты.

Я вытащила одну для себя и протянула ему пачку. Он не отказался.

— А ты? — с удовольствием парировал он.

— Ты прекрасно знаешь, что я здесь делаю. Это общеизвестный факт.

Я порылась в сумочке в поисках новой зажигалки, но вместо этого нащупала только спичечный коробок. «Сумасшедшие коктейли у Марка». А я про него и забыла.

— Ты чего? — спросил Картер, заметив мою усмешку.

Я покачала головой.

— Просто так.

Мне все-таки удалось найти зажигалку, и мы закурили.

— Ты что шифруешься? — продолжила я разговор. — Зачем ты скрыл свою ауру?

— Эффект неожиданности, — ответил он. — Выражение твоего лица того стоило.

Мы шли мимо клубов и пьяных компаний без какой-либо цели — по крайней мере, насколько мне было известно.

— Давно я тебя не видела, — сказала я укоризненно.

— А что, дочь Лилит, ты скучала по мне?

— Нет! Но у меня сложилось такое впечатление, Что я интересовала тебя, только пока встречалась с Сетом.

— Конечно нет. — Картер замолчал, повисла долга я, чересчур беспечная пауза. — Кстати, ты давно с ним разговаривала?

Я закатила глаза.

— Тебя и правда интересует только Сет! Хватит, Картер, ничего не выйдет. У меня с Сетом все кончено. Может, тебе лучше начать интересоваться моим новым бойфрендом?

— Ты достойна лучшего.

— Все так говорят. Но я суккуб. Чего я могу быть достойна?

— То, что все тебе об этом говорят, и есть ответ на твой вопрос.

— Сет бросил меня, — сказала я. — Он больше не хочет быть со мной — вот и все, конец истории.

— Да ладно. Ты сама-то в это веришь?

— Если учесть, что он действительно меня бросил? Да.

— Ах, Джорджина, Джорджина. Ярость и прочие эмоции мешают тебе мыслить логически, и очень жаль, кстати. Ты намного умнее, чем думает большинство твоих знакомых. Ну-ка, напрягись. Почему Сет бросил тебя?

Я уставилась на противоположную сторону улицы, стараясь не смотреть на него, и наконец ответила:

— Потому что он думал, что если мы будем вместе, то нам обоим будет больно. Что нам лучше расстаться, как бы сложно это ни было.

— И ты считаешь, что это плохо с его стороны?

— Да! — Я повернулась к Картеру. — Потому что я так не думаю. Я была готова рискнуть, а он — нет.

— Иногда требуется гораздо больше смелости, чтобы вовремя отступить, чем для того, чтобы продолжать борьбу.

— Ой, вот уж не думаю, что ему потребовалось много смелости. Он довольно быстро закрутил роман с Мэдди.

Как я ни старалась, в голосе все равно звучала обида.

— Чтобы начать новые отношения и продолжать жить, тоже требуется смелость.

— А я воспринимаю это скорее как месть. Картер глубоко затянулся.

— Сет ушел к Мэдди не потому, что разлюбил тебя. Если бы все было не так сложно, он бы выбрал тебя. Ты — его идеал, его выбор.

— Это как-то не льстит Мэдди.

— Это никоим образом не умаляет ее достоинств. Просто он любит ее по-другому. Так бывает, когда человек принимает решение двигаться дальше. Если у тебя не получается с одним человеком, это не значит, что ты не можешь полюбить кого-нибудь еще. Любовь слишком важна, чтобы потерять ее.

— О да, — проворчала я. — Как я скучала по этим загадочным разговорам.

Картер криво усмехнулся.

— Ну вот, теперь ты больше похожа на себя.

— А еще мне ужасно не хватало твоего сарказма!

— Нет, я серьезно. Последние месяцы с тобой было тяжеловато. Ты была немного…

— …стервой?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Злой, подавленной и расстроенной. Тебя перестали волновать близкие люди. Ты была… ну, сама на себя не похожа.

— Ты меня не знаешь. Не знаешь, кто я такая.

— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Я знаю, что тебе все еще больно, и ты думаешь, что Вселенная отказалась от тебя, но это не так. Еще я знаю, что, пока ты втянута в интриги демонов, любопытство будет затягивать тебя еще глубже в игру, к которой ты на самом деле не имеешь никакого отношения. Джером — дурак, — провозгласил он в завершение своей речи.

— Ты знаешь, что происходит? — нетерпеливо спросила я, остановившись. — Кто руководит этой сектой? Кто этот неизвестный, который начал такую масштабную игру?

— Нет, — ответил Картер, помрачнев. — Не знаю. Но я бы на твоем месте вернулся в Сиэтл и не выпускал Джерома из виду.

— Боюсь, сейчас он будет не в восторге от моей компании.

— Не преувеличивай. Будь рядом с ним, он защитит тебя. Если он не сможет этого сделать… значит, это сделаю я. Если смогу.

Предложение защиты в устах ангела звучало далеко не романтично, в нем не было показного рыцарства. Он был встревожен, как будто это его последний шанс. Я не могла не повторить про себя его последние слова. Ангелы, как и демоны, редко употребляли слово «если».

— В каком смысле, если сможешь?

— Возвращайся домой, дочь Лилит. — Он посмотрел в ночное небо, выпустил дым и обратил на меня взгляд серебристо-серых глаз. — До скорой встречи.

Он бросил окурок на тротуар и исчез.

Я оглянулась по сторонам, переживая, не заметил ли нас кто-нибудь, но мы стояли вдалеке от людей. Я затушила его сигарету, развернулась и направилась навстречу ночной жизни, искать парней, обративших на меня внимание, пока мы гуляли. После ночи в компании пьяных мужчин я всегда чувствовала себя опустошенной, но с ними, по крайней мере, было гораздо проще общаться, чем с ангелами.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В последнее время я стала завидовать умению высших бессмертных телепортироваться. Раньше мне это не нравилось — при телепортации я всегда теряла ориентацию в пространстве, — но теперь небольшое головокружение казалось полной ерундой но сравнению с тем, что снова пришлось ехать из Ванкувера в Сиэтл. Мне необходимо срочно поговорить с Джеромом, и пусть он разозлится на меня — какая разница. Как только Седрик дал мне выходной, я села за руль и поехала в Америку.

Изабель почти убедила меня, что она непричастна к выходкам Армии Тьмы, к тому же и Картер, и Седрик были уверены в ее невиновности. Однако я не могла отказаться от этой зацепки, ведь от этого зависело, смогу ли я вернуться в Сиэтл насовсем, особенно учитывая, что дело касалось и Сиэтла тоже. Может, Изабель и вправду невиновна, но я не собиралась сдаваться, не поговорив с Джеромом.

— Такое ощущение, что здесь ты проводишь больше времени, чем в Ванкувере, — заметил Хью, когда я позвонила ему. — Похоже, тебя не особенно сильно наказали.

— Наказать себя можем только мы сами. Ты знаешь, где найти Джерома?

— Насколько мне известно, у него встреча.

— В «Подвальчике»?

— Мм, нет… в новом баре «У Клемента» на Кэпитол-Хилл.

— Он сильно разозлится, если я заявлюсь к нему прямо во время делового обеда?

— Если он захочет, чтобы его не беспокоили, ты его просто не найдешь.

Не заезжая домой, я поехала прямиком на Кэпитол-Хилл и припарковалась недалеко от квартиры Коди и Питера. Бар «У Клемента» открылся недавно, это чуть более гламурное и модное заведение, чем «Подвальчик» — бар с сомнительной репутацией на площади Пионеров, одно из любимых мест бессмертных. «У Клемента» — заведение уровня выше среднего, с выбором авторских коктейлей, как и «Сумасшедшие коктейли у Марка», и мне стоило больших усилий убедить себя, что не нужно заказывать коктейль, находясь в центре всех этих демонических событий.

Отыскать Джерома оказалось несложно. Он сидел за дальним столиком, лицом ко входу, и увидел меня, как только я появилась в дверях, ощутив мою ауру точно так же, как я сразу почувствовала его. Единственное, что меня насторожило, — аура еще одного бессмертного. Я узнала женщину, сидевшую напротив Джерома, еще до того, как она обернулась.

Нанетт.

Я остановилась у их столика, потеряв дар речи скорее от удивления, чем от страха. Джером и Нанетт? Вместе? Это еще что такое? Она хитро улыбалась, как будто знала что-то, чего не знают другие. На ней было очередное милое летнее платье из сиреневого шелка, выгодно оттенявшее светлые волосы. Не холодновато ли в апреле для летних платьев? Хотя подозреваю, что адское пламя всегда согревает демонов.

— Джорджи, — поздоровался Джером. — Похоже, здесь ты проводишь больше времени, чем в Ванкувере.

— Седрик отправил меня домой. Он не хочет, чтобы я путалась под ногами, когда у меня нет конкретных дел.

Нанетт фыркнула и сделала глоток коктейля, похожего на «Лемон дроп мартини».

— Еще бы, после вчерашнего спектакля. Отличная работа, надо признать.

Я поморщилась и решила выложить все начистоту, рискуя потерять уважение Джерома.

— Вообще-то я тут ни при чем. Они даже не предупредили меня.

Джером и бровью не повел.

— Ролик выложен везде на YouTube, я его уже раз сто посмотрел.

Я оказалась в безвыходной ситуации: Джером якобы хочет, чтобы я помогла Седрику избавиться от порядком надоевшей всем секты, однако боссу приятно, что дело не движется. У меня снова появилось странное ощущение, как будто я не вижу чего-то очень важного, и это совершенно не добавляло уверенности в себе.

— Слушайте, — наконец решилась я. — Я не хочу мешать вам. Я просто хотела поболтать с Джеромом, но это может подождать.

Нанетт допила свой мартини и встала:

— Нет-нет, мы как раз закончили. Садись на мое место.

Джерома ее уход, похоже, не сильно расстроил. Она вышла из бара по-человечески, то есть через дверь, никаких тебе эффектных телепортаций, по крайней мере на виду у посторонних. Джером указал жестом на ее стул, и я села.

— Ну что ж, Джорджи. Чем могу быть полезен?

В этот воскресный день Джером пил бренди — не очень-то подходящий напиток для такого случая.

— Ты общаешься с Нанетт? — спросила я, вдруг решив отложить версию об Изабель.

— Как видишь.

— Я рассказала тебе, что она встречалась с Седриком?

— Ну и что?

— Ну и то. Тебе не кажется странным, что она встречается то с ним, то с тобой, пытаясь держать вас обоих в неведении?

— Почему это в неведении? — возразил он. — Я же знаю, что они с Седриком встречались, и она знает, что я знаю.

К этому моменту я уже и думать забыла об Изабель. Внезапно мне показалось, что я все поняла. Изабель не хочет ничего менять. А вот Нанетт перемены были бы на руку. Ей не нравилось, как Седрик с Джеромом поглядывают на ее территорию, сколько можно оставаться между двух огней? Она утверждала, что встречается с Седриком для того, чтобы защитить себя, но вдруг она продумывала не только защиту, но и нападение, водя всех за нос?

— Джорджи, — прервал мои размышления Джером. Напряженная работа мозга у тебя на лице написана. Так что ты думаешь?

Я представила Джерому полный отчет об общении с Армией, начиная со встречи в «Тим Хортонс», и рассказала о подозрениях насчет того, что Ангелом Тьмы мог быть настоящий ангел — Изабель.

— Это просто смешно, — уверенно заявил Джером. — Она тут ни при чем.

— Похоже, вы с Седриком оба в этом уверены.

Он пожал плечами — ему не понравилось, что его сравнивают с соперником.

— Изабель не управляет никакими сектами. Я знаком с ней, это не в ее стиле.

— Ну, вообще-то я склонна с вами согласиться. Я сделала глубокий вдох и выпалила:

— Полагаю, вам обоим не приходило в голову, что это может быть Нанетт?

Джером посмотрел на меня с еще большим недоверием.

— Нанетт? Джорджи, это уже слишком. Даже для тебя.

— Что слишком? Что один демон заглядывается на территорию другого? Да ладно тебе, Джером, что в этом такого? Именно этим занимались — или занимаетесь — вы с Седриком. Если что-то произойдет, Нанетт выиграет на этом гораздо больше, чем Изабель. Нанетт ошивается вокруг вас обоих, поет, как она за вас беспокоится, а сама ведет свою игру и против тебя, и против Седрика.

Джером покрутил в руках стакан с бренди.

— Дай-ка угадаю: к тому же она блондинка, прямо как этот предполагаемый золотоволосый ангел.

— Ну… да.

Он вздохнул, допил остатки бренди и со стуком поставил стакан на стол.

— Я совершенно не обязан рассказывать тебе о наших делах, но тем не менее. У Нанетт на это духу не хватит. Конечно, твои рассуждения не лишены логики: такое поведение абсолютно нормально для демона, особенно когда он чувствует угрозу, но это не тот случай. Может, ей бы и хотелось устроить что-нибудь подобное, но она этого не сделает. Она больше болтает, чем делает, одни разговоры.

Джером нечасто так развернуто отвечал на мои вопросы.

— Ты уверен?

— Да, — заверил меня он, пока официант ставил перед ним очередную порцию бренди. — Оставь ее и Изабель в покое. Попробуй найти еще какую-то причину идиотских действий этой секты — раз. Постарайся сделать свое дело и развалить систему — два. Поверь, что я прекрасно обойдусь без твоих советов, — три.

Вскоре я ушла, оставив Джерома наедине с бренди. Уже в дверях я оглянулась и пристально посмотрела на него. Джером не замечал меня, невидящим взглядом уставившись в стакан. На его лице отражалась тревога. Он показался мне очень одиноким, несмотря на самоуверенность, с которой он говорил. Сердце защемило, и меня охватила грусть: без сомнения, такие неприятности выносить еще тяжелее, когда мучения продолжаются целую вечность. Но с другой стороны, возможно, все эти перипетии хоть как-то помогали демону скрасить бесконечную череду серых будней.

Я подумала, не заскочить ли на работу, но решила, что лучше поехать прямо домой. Стоило мне войти квартиру, как зазвонил телефон. Я закрыла ногой дверь и попыталась поймать свисавшую из сумочки гарнитуру. Номер определился — звонил Даг.

В магазине все в порядке? — спросила я, сумев наконец достать телефон.

— Знаешь, что самое обидное, Кинкейд? Ты не спрашиваешь, все ли в порядке у меня. Увидела мой номер, решила, что в магазине какие-то проблемы, и спрашиваешь, все ли в порядке в магазине.

— Это ты к чему?

— В магазине все в порядке. Просто хотел узнать, в городе ты или нет. Судя по тому, что говорит Мэдди, тебе теперь подвластны пространство и время, и ты можешь находиться в двух местах одновременно.

— Ах, если бы. Но тем не менее — да, я дома. А что?

— Пойдешь на вечеринку к Кейси?

— На вечеринку?

И тут я вспомнила, как Кейси отвела меня в сторонку в магазине и спросила, приду ли я на ее выпускной.

— Точно! Сегодня вечером?

— Ага. Хочешь, я за тобой заеду?

— Даг, я не уверена, что смогу пойти. Вообще-то я ей говорила, что не смогу.

— Отлично. А теперь скажи мне, чем это ты так занята сегодня вечером.

— Я… ну…

— Ответ неправильный. Ты сегодня свободна.

— У меня нет настроения идти на вечеринку.

— Знаешь, что самое интересное? Если у тебя нет настроения идти на вечеринку, то это и есть самая веская причина на нее пойти.

— Даг, послушай…

— Да ладно тебе! Неужели ты не проявишь уважения к успехам интеллектуального маньяка-математика, досрочно сдавшего все экзамены на «отлично»?

— Она еще и латышский сдала.

— Что???

— Математику и латышский. Высшее образование по двум специальностям.

— Вот видишь! Мы окажемся последними сволочами, если не поможем ей отметить это дело! Она прошла через столько испытаний, приехала в эту страну, надеясь, что здесь ее семья начнет новую жизнь…

— Даг, сбавь обороты. Ее семья живет здесь уже четвертое поколение. У нее же папа — нейрохирург.

— Ну и что! Мэдди сегодня закрывает магазин, так что мне не с кем идти на вечеринку. Да и вообще, мне уже надоело ходить на всякие мероприятия с сестрой, извращение какое-то! Пожалуйста, помоги мне вновь обрести репутацию нормального мужчины!

— Даг…

Увидимся через пять минут, Кинкейд.

Я слишком хорошо знала Дага, поэтому совершенно не сомневалась, что он и правда будет здесь через пять минут. К тому же он прав — этим вечером я совершенно свободна. Времени у меня было мало поэтому я изменила обличье, создав серую юбку и черную блузку — подходящий наряд для выпускного, а потом в панике бросилась искать подарочный конверт, чтобы положить туда чек для Кейси, и вдруг вспомнила о Данте. Я решила спросить, не хочет ли он пойти с нами, и позвонила ему. Он, как всегда, не ответил, и я оставила голосовое сообщение. Ну почему я всегда связываюсь с ненадежными мужчинами? Когда мы встречались с Сетом, он все время писал свои романы и до него вечно было не дозвониться. Теперь я никак не могла дозвониться до Данте, потому что… потому что он не самый надежный мужчина. Я оставила ему адрес Кейси и стала второпях собираться. Я хотела надеть часы, которые Данте подарил мне, но не смогла их найти. Приехал Даг — если честно, по-моему, прошло только четыре минуты, — и мне пришлось срочно выбежать из дома без часов.

Семья Кейси жила в районе Клайд-Хилл, чудесном пригороде на берегу озера, вполне соответствующем статусу семьи нейрохирурга. Мы приехали в самый разгар вечеринки. Патио за домом было переполнено людьми, звучала музыка. Начинало темнеть, в мягком свете фонарей, проникавшем сквозь листву, праздник походил на эльфийскую мистерию. Мы остановились у входа, оценивая обстановку и выискивая общих знакомых.

— Мне полезно побыть в домашней обстановке, — прокомментировал Даг. — Смотри, тут даже дети есть.

— Конечно есть. Это же выпускной, а не попойки, которые ты устраиваешь со своими дружками.

— О, отлично, — радостно перебил меня Даг. — А вон и бармен. Похоже, что это все-таки в меру домашняя вечеринка.

Когда мы заказывали коктейли, Кейси подбежала к нам и бросилась на шею.

— Ребята! Вы все-таки пришли! Спасибо!

Она вся сияла от радости и возбуждения и едва могла стоять на одном месте. Я вручила ей конверт, она еще раз обняла меня и сказала, чтобы мы чувствовали себя как дома, но тут появилась ее потрясающая тетя из Айдахо, и она сразу кинулась к ней.

— Bay. Так круто. Прямо ностальгия по колледжу начинается, — задумчиво сказал Даг.

От бара нам помахали наши коллеги, и мы попытались пробраться к ним.

— Это точно. Ну, зато ты отлично повеселился после окончания школы.

Даг скорчил смешную рожу:

— Понимаешь, дело в том, что я и в школе не очень-то скучал.

Ребята, работавшие в книжном магазине, обрадовались, увидев нас. Завязалась приятная беседа, мы обсуждали все на свете: от самой вечеринки до деловых вопросов. Родители Кейси не поскупились на праздник, повсюду ходили официанты с подносами, полными разных закусок. Мы оба не успели поужинать, поэтому просто сметали все подряд — выглядело, наверно, чудовищно.

Я подумывала взять второй коктейль, и тут Бет воскликнула:

— Ой, смотрите! А вон Сет и Мэдди пришли!

Я застыла в оцепенении. Я согласилась пойти с Дагом, потому что он сказал, что Мэдди закрывает магазин. Я была уверена: мне не грозит лицезреть их вместе, но логическое мышление, видимо, подвело меня, и теперь вечеринка была безнадежно испорчена.

Недолго думая, я повернулась к входу, надеясь, что неправильно расслышала слова Бет. Но не тут-то было. Я сразу же заметила Сета и Мэдди. В довершение всего они еще и взяли с собой племяшку Сета, Кейлу. Кейла — младшая дочка его брата: очаровательная девочка четырех лет с голубыми глазами и светлыми кудряшками. Не так давно я обнаружила, что у нее есть способности к ясновидению — она чувствует тонкие миры, так же как Данте и мой друг Эрик. Ей еще многому предстояло научиться, пока что она совсем не понимала, каким даром обладает. Сейчас она была просто жизнерадостным ребенком — хотя и очень тихим. Я посмотрела на эту троицу, и сердце сжалось от боли.

— Ты же сказал, что она сегодня закрывает, — прошипела я Дагу на ухо.

Он не заметил разочарования в моем голосе и подумал, что я просто удивилась.

— Я думал, сегодня ее очередь. Может, она попросила Дженис закрыть. Она сейчас пытается передать ей часть обязанностей. Я уже и сам начинаю беспокоиться за безопасность на рабочем месте.

Наши коллеги бурно радовались вновь прибывшим. К моему удивлению, Кейла вырвалась от своих опекунов и бросилась ко мне с криком: «Джорджина!»

Я подхватила ее на руки, и мрачная змея злости, проснувшаяся внутри, на какое-то время успокоилась. Кейла не просто сама нашла меня, но еще и заговорила, что для нее было редкостью. Я прижала ее к себе, и мне показалось, что этот мир не так уж и плох.

— Кинкейд, у тебя что, появилась юная поклонница? — засмеялся Даг.

Он помахал Кейле. Она робко улыбнулась ему и уткнулась мне в плечо.

— Она заговорила, — удивилась Мэдди.

Она не знала, что я дружу с Мортенсенами и знакома с их дочками.

— Ага, целый монолог произнесла, — рассмеялась я в ответ.

— Мы присматриваем за ней, пока остальные на школьном спектакле, — объяснил Сет.

— Вот это вечеринка! — восхитилась Мэдди, озираясь. — А вы в курсе, что у нее вторая специальность — латышский?

— Может, она это так, для коллекции? — предположила Бет.

— Для коллекции люди изучают антропологию и тендерное равноправие, а не латышский, — возразил Даг.

— Эй! — обиделась Мэдди, толкнув брата локтем.

Она часто подрабатывала журналистом и писала статьи для феминистских журналов.

— А что такого? Я никогда не забуду, как ты пошла на курс под названием «Эволюция костюма».

— Это, кстати, очень сложный курс!

К сожалению, за перепалкой семейства Сато с наслаждением наблюдала не только я, но и Сет. Видимо, в глубине души я надеялась, что он будет украдкой кидать на меня влюбленные взгляды. А он смотрел на Мэдди… с любовью. Он считал ее умной и забавной, и, конечно же, так оно и было. Он смотрел на нее так, как любой парень должен смотреть на свою девушку.

— Эй, — вмешалась я. Даг, ну-ка перестань дразнить сестру и принеси мне чего-нибудь выпить.

— Ты подаешь ребенку плохой пример, — укорил меня он, но все-таки взял мой бокал и направился к бару.

Мне показалось, Сет и Мэдди воспользовались тем, что Кейла убежала ко мне. Они держались за руки, поэтому я попыталась сосредоточить все внимание на Кейле, не забывая прихватывать изысканные закуски с подносов проходящих мимо официантов и объяснять Кейле, что такое киш и бри. Даг принес мне коктейль, и я выпила его почти залпом, пытаясь не забывать, что вообще-то у меня на руках ребенок. Допив третий коктейль, я решила, что это все-таки слишком, и опустила девочку на землю. Мэдди взяла Кейлу за руку и повела смотреть пруд с золотыми рыбками в дальнем углу двора.

Я почувствовала себя свободнее и вроде немного ожила. Не знаю, то ли я слишком много выпила, то ли харизма суккуба дала о себе знать, а может быть, мне просто захотелось повыпендриваться перед Мэдди, но я вдруг стала просто неотразима. Я остроумно шутила и вела беседу, следя, чтобы все принимали участие в разговоре. Люди тянулись ко мне, чувствуя радостную атмосферу вокруг меня. Может, конечно, мной и руководили какие-то скрытые мотивы, но, если честно, я просто получала удовольствие. Мне давно не было так весело на беззаботной светской вечеринке.

Когда Мэдди вернулась, я решила, что пора сходить за четвертым коктейлем. Я грациозно продефилировала через двор, несмотря на изрядное количество выпитого, и пристроилась к очереди у барной стойки.

— А я тебя нигде не мог видеть?

Я обернулась, увидела высокого парня, прилично за тридцать, с выкрашенными в модный каштановый цвет волосами, и ослепительно улыбнулась ему.

— Не самый оригинальный способ познакомиться.

— Да нет, я серьезно, — улыбнулся он, — по-моему, в газете. Ты, случайно, не участвовала в благотворительном аукционе?

— О боже. Узнал все-таки.

В декабре прошлого года Хью всеми правдами и неправдами уговорил меня поучаствовать в благотворительном аукционе. Все закончилось тем, что за свидание со мной была отдана до неприличия огромная куча денег, а мое фото напечатали в газете.

— Если я правильно помню, ты принесла много денег этой благотворительной организации.

— А что тут такого? Я люблю детей.

Подошла наша очередь, и мы взяли по коктейлю.

Отойдя в сторону, продолжили разговор.

— Не думаю, что я выложил бы такую крупную сумму за свидание, — задумчиво протянул он.

— Это предложение?

— Пожалуй, да. Вживую ты еще лучше, чем на фотографии. Начинаю понимать, за что тот парень отдал столько денег.

— Bay, я смотрю, ты сразу переходишь к делу.

Он пожал плечами:

— Я дорожу своим временем. У меня слишком много работы.

Ага. Значит, один из этих ребят. Я не обладала способностью Хью видеть души, но что-то мне подсказывало — от этого парня много энергии не получишь. Хотя это, собственно, неважно. Я была пьяна и слегка не в себе, такой мерзкий кадр как раз то, что надо. Мне, конечно, не хотелось заниматься с ним сексом на вечеринке у Кейси, но ведь это наверняка добавит остроты ощущениям.

— Да что ты говоришь! Знаешь что, дружок, по правде говоря, я тоже не самая свободная девушка на свете, тратить свое драгоценное время впустую не люблю и живу по принципу «сначала попробуй, а потом решай, надо ли оно».

Он пристально посмотрел на меня:

— А что конкретно ты имеешь в виду?

Я кивнула в сторону дома.

— Там наверняка есть ванная, и не одна.

Как я и предполагала, его не пришлось долго уговаривать. Двери в дом оказались не заперты, мы проскользнули мимо бегавших туда-сюда официантов и на третьем этаже нашли небольшую ванную комнату, смежную с комнатой для гостей. Похоже, ею нечасто пользовались, поэтому мы закрыли дверь и сразу же набросились друг на друга.

По ходу дела он рассказал мне, что его зовут Уэс и он работает топ-менеджером в банке. Видимо, он хотел произвести на меня впечатление, а то что-то уж слишком легко я ему досталась, но я не особенно оценила его жалкие попытки. Больше всего меня волновало, близко ли он знаком с Кейси и ее родителями: оказалось, что его друг был знаком с кем-то с работы отца Кейси, так что беспокоиться не о чем.

Он сорвал с меня юбку, быстро расстегнул блузку, одна пуговица оторвалась и закатилась в угол, и я мысленно попрощалась с ней. Он гладил мое тело, не снимая с меня блузки, черного кружевного лифчика и трусиков.

— Боже правый, — выдохнул он. — На самом деле ты стоишь гораздо больше, чем было написано в газете.

— Я не девочка по вызову, — огрызнулась я неожиданно для самой себя. — И давай побыстрее. Меня друзья ждут.

Уэс, похоже, был несколько удивлен, что я так неласково с ним обращаюсь, но спорить не стал. Он приспустил брюки и трусы, крепко сжал мои бедра, приподнял меня и усадил на край комода. Я откинулась назад, упираясь плечами и затылком в зеркало. Я оказалась как раз на одном уровне с его бедрами, и минуту спустя он вошел в меня, двигаясь не слишком грубо, но и не слишком нежно. Если честно, мне стало скучно, казалось, он не может определиться, как именно себя вести.

Но потом он сжал мои щиколотки, поднимая их вверх и постепенно ускоряя темп, у него на лбу выступил пот. В меня струился среднестатистический поток, другого я, собственно, и не ожидала, хотя энергии все же досталось значительно больше, чем от Данте. На этом все и закончилось, и когда он, животно зарычав, кончил, в меня вошел сгусток жизненной энергии. Тонкие лучи света пронизывали мое тело, оживляя его и придавая сил.

Он оторвался от меня, едва держась на ногах, а я спрыгнула с комода и быстро оделась.

— Bay, — сказал он, — это…

— Только не говори, что это того стоило, — предупредила я. — Особенно если учесть, что ты получил меня бесплатно.

Он заткнулся, и я улыбнулась ему. Чмокнув его в щеку, направилась к двери.

— Спасибо, — сказала я. — Было очень мило.

Судорожно пытаясь натянуть трусы, Уэс спросил:

— Может, сходим куда-нибудь?

— Исключено.

Пока он одевался, я ушла, прикрыв за собой дверь и прихватив свой коктейль. Наверху никого не было, так что наше маленькое свидание прошло незамеченным — по крайней мере, мне так показалось, но, спустившись вниз, я столкнулась с Сетом.

— О боже, — потрясенно сказал он, окинув меня взглядом, — ты что, правда сейчас этим занималась?

— Чем — этим? — пропела я.

— Ты знаешь чем. Ты вся просто сияешь. И пуговицы на блузке не хватает.

Я бросила виноватый взгляд на блузку и быстренько наколдовала новую пуговицу.

— Вот. Не хуже старой.

Он покачал головой и сказал так тихо, что его услышала только я:

— Я не мог поверить, что ты это сделаешь. Я видел, как ты ушла с ним, и подумал: «Нет, она этого не сделает. Только не здесь». И я пошел за тобой, чтобы…

— Чтобы что? Остановить меня? — Я недоверчиво рассмеялась. — Сет, не твое дело, чем я занимаюсь и чем не занимаюсь.

— А как же Данте? Ты же только что изменила ему!

— Я изменяю всем своим парням. Ты что, забыл? Так я напомню.

— Но ведь тебе не нужна была его энергия, я же видел.

— Нет, мне просто захотелось. Ты что, ревнуешь?

— Да что с тобой происходит? — ответил Сет вопросом на вопрос — Как ты могла так измениться? Ты же на самом деле хорошая!

— Я всегда была такая. Ты просто слишком рассеянный и ничего вокруг не замечаешь.

Я развернулась и ушла к друзьям, на ходу заканчивая приводить себя в порядок. Алкоголь ударил в голову, но я старалась идти ровно, чтобы никто не заметил, насколько я пьяна. Когда дошла до ребят, Кейла снова попросилась ко мне на ручки. Сначала я засомневалась, но она настаивала, поэтому я отдала стакан Дагу и подняла ее. Слава богу, мне удалось устоять на ногах.

Она внимательно посмотрела на меня огромными голубыми глазами. Неужели что-то чувствует? От этого взгляда совесть начала мучить меня куда сильнее, чем от всех увещеваний Сета. Мне было стыдно за свое поведение. Я вдруг почувствовала себя грязной. Дешевкой.

— Ты ей очень нравишься, — сказала Мэдди. — Вы так здорово смотритесь. Тебе стоит завести детей.

Я погладила Кейлу по голове, вспоминая сны, которые посылала мне Никта, питавшаяся моей энергией. В этих снах она показывала мне невозможное будущее, в котором у меня были муж и дочь.

— Ничего не получится, — ответила я. — Из Дага выйдет паршивый отец.

— Хватит уже, — добродушно проворчал он.

Похоже, он успел выпить не меньше моего.

Но тут вернулся Сет, он был не в духе. Он дотронулся до руки Мэдди и сказал:

— Нам пора. Терри и все остальные скоро вернутся, да и Кейла уже устала.

Мэдди немного расстроилась.

— Уже?

Впервые я заметила, что их идиллия омрачена.

— Надо ехать, — мягко настаивал Сет. — Мне еще нужно поработать над следующей главой.

Мэдди закатила глаза:

— Ах, вот оно что. Так бы сразу и сказал.

Очень интересно. Неужели у Мэдди те же проблемы, что были у меня?

— Оставайся, — предложил ей Даг. — Я тебя подвезу.

— Ну конечно, тебе сейчас только за руль.

— Тогда ты подвезешь меня и Кинкейд, а Мортенсен пусть идет на все четыре стороны.

В конце концов мы решили, что это неплохая идея. Сет и Кейла уже собрались уходить, но тут Мэдди неожиданно сказала:

— Ой, подожди! А ты отдал Джорджине подарок?

Я удивленно моргнула.

— Подарок?

На лице Сета появилась мальчишеская улыбка, хотя по нему было видно, что он все еще переживает из-за нашего разговора.

— Ну да. Мне прислали пачку сигнальных экземпляров следующей книги о Кейди и О'Нейле. Ну, я и подумал, вдруг тебе пригодится.

Я растерялась и не знала что сказать. Мэдди рассмеялась.

— Эй, королева бала, неужели он заставил тебя потерять дар речи?

— Понимаешь, не все так просто. Ну, то есть… это же Кейди и О'Нейл. Ты же знаешь, как я к ним отношусь. Я почти смирилась с мыслью, что следующая книга появится только в октябре. Если я получу ее сейчас, мой мир просто перевернется.

— Так ты что, не хочешь? — спросил Сет.

— Хочу-хочу! Просто… ну, не знаю. Как-то это нечестно.

— А книги у нас в машине, — пропела Мэдди сладким голоском. — Точно не возьмешь?

Я посмотрела на улыбающегося Сета, и между нами произошло что-то странное. Кто бы мог поп-мать, что всего лишь несколько минут назад мы ругались? Наши взгляды встретились, и мне показалось, что все стало почти как раньше. Я резко отвернулась от него.

— Да, — простонала я. — Конечно возьму!

Сет попрощался с остальными и поискал Кейси, но ее со всех сторон обступили родственники и к ней было не подойти. Мы с Сетом поняли, что это бесполезно, вышли со двора и пошли к его машине, припаркованной в квартале отсюда. Я несла на руках Кейлу, мы шли молча, и слава богу, потому что я была в совершенно растрепанных чувствах. После того как расстались, мы не могли спокойно общаться: или ругались, или стеснялись. И вот вдруг мы снова смогли посмотреть друг на друга как раньше. Неужели этот сложный для нас обоих период уйдет в прошлое? Неужели боль, которую он причинил мне, может пройти так быстро?

Он открыл машину и достал книгу. Я посмотрела на обложку и обомлела — книга называлась «Ночь всех дураков». На обложке был изображен выдержанный в темно-синих тонах силуэт панорамы Вашингтона, слегка расплывчатый, как картины Ренуара. Я не придала значения надписям, предупреждающим, что это сигнальный экземпляр, не для продажи и так далее. Я не собиралась продавать эту книгу. Я хотела прочитать ее. Прямо сейчас.

Я наконец оторвалась от обложки. Сет наблюдал за мной с радостным удивлением.

— Неужели ты действительно так рада?

— Еще бы! А почему тебя это удивляет? Куча людей обожает твои книги.

Он покачал головой.

— Ну да… но мне до сих пор не верится, что я способен написать книгу, которая так сильно влияет на людей, что люди отзываются на то, что я вытащил из собственной головы. А когда видишь, что человек, которого ты знаешь лично… когда видишь такую реакцию… ну да, просто не верится.

От его мягкого, открытого взгляда у меня по спине побежали мурашки, и я опять уставилась на книжку. Мне уже почти хотелось снова поругаться с ним.

— Сет… ну зачем? Зачем ты это делаешь?

— Зачем я дарю тебе книгу? — озадаченно спросил он.

— Нет… ну почему ты такой хороший? Почему ты обо мне беспокоишься?

— А ты считаешь, что на самом деле я плохой? Я посмотрела на него и вздохнула.

— Ты же прекрасно знаешь, что я имею в виду. С Нового года мы с тобой избегаем друг друга. Если мы встречались, это была просто катастрофа. И вот, ни с того ни с сего ты даришь мне книгу… ничего не понимаю. Это Мэдди придумала?

Он долго не сводил с меня глаз, или, по крайней мере, мне так показалось. По спине снова побежали мурашки, и на секунду я потерялась во времени, как будто вновь и вновь проживая один и тот же момент.

— Нет, — мягко произнес он. — Я решил сделать это, потому что ненависть не вечна. Потому что рано или поздно приходится прощать. Невозможно просто взять и выкинуть из головы человека, которого… Мне кажется, между нами всегда будет связь, где бы мы ни были и что бы мы ни делали. Поэтому я хочу, чтобы мы остались друзьями.

Я потеряла дар речи. Я знала тысячи вариантов, как ответить ему. Сказать, что я тоже так думаю. Сказать, что я прощаю его. Сказать, что я тоже хочу, чтобы мы оставались друзьями. Не знаю почему, но я не смогла заставить себя произнести эти слова, к тому же как раз в этот момент Кейла, дремавшая у меня на руках, резко проснулась и пристально посмотрела на меня широко открытыми глазами.

— Эй!

Кто-то окликнул нас, мы обернулись и увидели Данте.

С каждым его шагом Кейла все крепче прижималась ко мне, ища защиты. Данте всю жизнь пытался обрести силу, темные дела не прошли бесследно для его ауры, и Кейла прекрасно чувствовала это. Я не могла точно сказать, что именно она ощущает, по вряд ли что-то хорошее.

— Забери ее у меня, — попросила я Сета.

Кейла с радостью пошла к нему на руки, а он отдал мне книгу. Данте подошел, обнял меня и поцеловал в щеку.

— Получил твои сообщения и решил заехать. А, привет. — Последняя реплика относилась к Сету.

Сет кивнул в ответ, и то хрупкое чувство, которое возникло между нами, сразу же испарилось. Я решила применить ораторские способности и разрядить обстановку.

— Сет как раз собирался уходить, ему просто надо было отдать мне книгу, — сказала я, оправдываясь. — Как поработал?

Данте продолжал меня обнимать, как будто показывая, что я принадлежу ему. Он всегда равнодушно относился к моему роману с Сетом, но, я думаю, иногда его все же беспокоило, что я испытывала к кому-то такие сильные чувства. На мгновение его взгляд остановился на Кейле, которая старалась держаться от него подальше, вцепившись в Сета. У смертных очень разный уровень способностей к ясновидению, но Данте, скорее всего, смог почувствовать, что Кейла не обычный ребенок.

— Так себе, ничего нового. Погадал парочке подростков на Таро.

— Ты пользуешься популярностью у этой возрастной группы!

— Ага. Они никогда не торгуются. Я даже не уверен, что они понимают то, что я им говорю, если честно.

— Только не говори, что ты им рассказал о древесных лягушках!

— Древесных лягушках? — в недоумении спросил Сет.

— Ну да. К Данте как-то зашли обожравшиеся кислоты ребята, он раскинул им карты и сказал, чтобы они остерегались древесных лягушек.

Вспомнив эту историю, Данте улыбнулся и покачал головой:

— Черт, да они просто офигели. Ты бы их видел, когда они вышли от меня. Они чуть ли не ползли по-пластунски, шарахаясь от каждого окна и столба. Это шоу стоило того, чтобы помучиться с ними.

— А сегодня как прошло?

— Ну, ребята оказались какие-то вялые, вообще не в теме. Но с другой стороны, они купили пакет чипсов, стоявший на столе, за десять долларов. Приятно помочь малышам расстаться с карманными деньгами.

Нас ужасно забавляли истории про его глупых клиентов, но, взглянув на Сета, я поняла, что он далеко не в восторге от наших разговоров. У меня внутри все сжалось, и на миг я увидела нас его глазами. Ему совсем не казалось смешным, что Данте воспользовался тем, что подростки были под кайфом, развел их на деньги, да еще и от души поиздевался над ними. Когда мы с Данте только познакомились, его шарлатанство привело меня в ужас. С каких это пор я стала одобрять его действия? Давно ли мне это нравится?

Внезапно стало ужасно стыдно, я не хотела, чтобы Сет плохо думал обо мне. Потом я разозлилась: почему меня вообще должно волновать, что обо мне думают люди? Он надо мной больше не властен. Какая разница, что он там думает? Возникшая между нами близость растаяла без следа, и ко мне вернулась привычная холодность. Я прижалась к Данте.

— Ну, вам, наверное, пора, — отчеканила я.

— Да. Увидимся, — неловко попрощался Сет.

— Спасибо за книгу.

Он молча кивнул в ответ и отвернулся, чтобы посадить Кейлу в детское кресло на заднем сиденье. Я помахала девочке на прощание, но на ее лице был написан ужас. Я знала, что я тут ни при чем, это Данте так напугал ее, но мне все равно было неприятно. Данте собирался домой и приехал только затем, чтобы забрать меня. Я очень устала и окончательно запуталась в своих чувствах, поэтому не имела ничего против. Мы вернулись на вечеринку, я отдала официанту пустой бокал и сказала Дагу, что собираюсь домой. Как и Сет, Даг тоже не обрадовался, увидев Данте, но ограничился парой добродушных шуток.

По дороге домой я смотрела в окно и с отсутствующим видом гладила обложку книги.

— Вы, похоже, приятно провели время, — заметил Данте.

— В смысле?

— Ты и Мортенсен. Мне показалось, я вам помешал.

— Нет, что ты. Просто я так разволновалась из-за этой книжки. Ты же знаешь, как я обожаю его книги.

Данте затормозил на светофоре и глянул на обложку.

— Сигнальный экземпляр? На этом можно неплохо заработать на eBay.

— Данте!

— Шучу, суккуб! Но в каждой шутке есть доля шутки. Если бы ты проявила немного коварства и заполучила побольше книг, то смогла бы сделать на них отличный бизнес.

— У меня все в порядке с деньгами. А вот с коварством — не очень. Между нами все кончено. Он счастлив с Мэдди.

— Ну и что? Думаешь, он тебя больше не хочет? Думаешь, он не переспал бы с тобой, будь у него такая возможность?

— Почему ты всегда так плохо думаешь о людях?

— Потому что, как правило, они этого заслуживают. Хватит уже смотреть на мир через розовые очки. Он может хотеть тебя сколько угодно. Мне все равно. При условии, что ты не собираешься вернуться к нему.

— Ну вот, ты опять говоришь так, будто и правда ревнуешь меня. — Я пыталась поддразнить его, чтобы он не понял, что попал в точку. — Я думала, тебе все равно, с кем я сплю.

— Мне и правда все равно. При условии, что я нравлюсь тебе больше, чем все остальные.

Я лишь рассмеялась в ответ, давая понять, что это глупость. Остаток пути мы проехали молча. Сама не замечая, я все крепче прижимала к себе книгу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Той ночью мы занялись любовью, после чего Данте немедленно заснул, а вот мне не спалось. Устав вертеться в кровати, я повернулась к Данте спиной, и мой взгляд упал на обложку книги Сета. Мне показалось, будто мы с книгой играем в гляделки — кто первый не выдержит и отведет взгляд? Это был не просто подарок, а предложение заключить мир. Но я боялась этой книги, боялась того, что почувствую, когда открою ее.

Через десять минут я сдалась. Подвинулась к краю кровати, зажгла крошечную лампу для чтения, сделала глубокий вдох и открыла «Ночь всех дураков».

На титульном листе я прочитала: «Посвящается моей племяннице Бренди, которая мечтает о великих свершениях, даже не подозревая, насколько великими они окажутся». Стыдно признаться, но на долю секунды я подумала, не посвятил ли Сет эту книгу мне. Он закончил ее, как раз когда мы начали встречаться, а после нашего расставания все еще правил текст. Конечно, очень самонадеянно с моей стороны ожидать, что время, проведенное со мной, могло как-то повлиять на его книгу.

Однако, перевернув страницу, я застыла в удивлении. Перед началом первой главы Сет всегда давал эпиграф: какое-нибудь изречение или стихотворение, которое определяло суть всей книги. На этот раз он выбрал строчки из песни Кейт Буш «Running Up That Hill»:

And if I only could, I'd make a deal with God And I'd get Him to swap our places.[8]

Я пару раз перечитала текст, пытаясь понять, есть ли в нем какой-то скрытый смысл или мне просто хочется так думать. Когда-то давно я слышала эту песню: типичный синти-поп 1980-х годов, но именно этих строчек не помнила. С трудом оторвавшись от эпиграфа, я сделала первый шаг навстречу миру, ожидавшему меня на страницах книги.

Когда мы с Сетом были еще не знакомы, я всегда пыталась сдерживать себя, читая его романы. Я читала всего по пять страниц в день, потому что хотела растянуть удовольствие от первого прочтения. Если что-то очень сильно нравится, появляется огромный соблазн окунуться в это с головой, и тогда не успеваешь опомниться, как все заканчивается, сгорает дотла. Как будто проглатываешь кусок, не прожевав и не насладившись вкусом. За свою длинную жизнь мне часто приходилось сталкиваться с этим, поэтому я установила себе жесткие рамки, чтобы наслаждение длилось дольше. Однако стоило мне начать читать эту книгу, и я уже не могла остановиться, какие к черту пять страниц! Она была восхитительна.

Сет написал несколько не связанных между собой романов, но известность пришла к нему именно благодаря серии романов о Кейди и О'Нейле. На первый взгляд это обычные детективы, но поразительная лиричность этих текстов сразу же выделила их из океана массовой литературы подобного толка. Конечно же, в этих книгах есть захватывающий, непредсказуемый сюжет, но прекраснее всего сами герои — живые, действующие по зову своего сердца. Наблюдать за развитием их характеров было потрясающе, а порой — больно. Сет так мастерски описывал их переживания и чувства, что я невольно узнавала в них себя, они жили в моем сердце. Не знаю, почему так вышло: то ли дело в его таланте, то ли в нем самом.

Я поняла, что плачу, только когда Данте проснулся и спросил:

— Суккуб, ты что, плачешь?

— Это все из-за книжки, — сквозь слезы ответила я.

Я только что прочитала отрывок, в котором Кейди и О'Нейл ведут глубокомысленную беседу о смысле жизни, и О'Нейл говорит, что люди ищут одновременно и проклятия, и прощения, потому что иначе они не чувствуют, что живут по-настоящему. Я плакала, потому что знала, что это правда, а еще потому, что Сет всегда понимал это.

— В этом мире и так есть над чем порыдать, — сказал Данте, зевая. — Не уверен, что какая-то книга стоит твоих слез.

Часы показывали уже четыре утра, глаза совсем покраснели от слез и недосыпа. Я отложила наполовину прочитанную книгу и выключила свет. Данте подвинулся поближе и обнял меня, положив голову мне на плечо, его дыхание стало ровным и глубоким, вскоре и мне тоже удалось заснуть.

Звонок телефона разбудил меня до неприличия рано. Я удивилась, обнаружив, что Данте уже ушел, но вспомнила, что он-то поспал не три часа, как я, и решила, что не так уж это и странно.

— Алло?

Мне стоило неимоверных усилий найти телефон, поэтому я не посмотрела, кто звонит. Незнакомый голос в трубке произнес:

— Джорджина? Это Блейк.

— Блейк?

Не знаю я никакого Блейка.

— Ты что, совсем о нас забыла?

Я заметила странный акцент, и мой полусонный мозг наконец-то заработал:

— О, прости, пожалуйста! Ну конечно, Блейк, из Армии.

Если бы все было в порядке, он не стал бы мне звонить. Я села в кровати.

— Что-то случилось?

— Сегодня они собираются что-то устроить. Я не должен никому рассказывать, но меня это беспокоит. Мне мало известно об их планах, кроме того что они, похоже, грандиозные.

Я уже встала и на ходу меняла обличье, создавая себе новую одежду и прическу.

— Что еще тебе известно? Время, место?

— Нет, Эван ведет себя очень скрытно. Он говорит, что Ангел хочет соблюдения максимальной секретности, поэтому мы узнаем подробности только в самый последний момент.

— Черт.

Похоже, Ангел не хочет, чтобы я узнала о ее планах. Я, конечно, польщена, но это напрягает.

— Ну ладно, слушай сюда. Я еще в Сиэтле, но выезжаю прямо сейчас. Буду через два часа.

— Это невозможно, — не поверил он своим ушам.

— Если поеду быстро, но сумею не превысить скорость, то успею.

В центре было полно пробок, но я объехала их с северной стороны, где дороги посвободнее. Утренний час пик, всем надо в Сиэтл. Выехав на шоссе, я набрала Седрика. Я знала, что он не обрадуется такому ничтожному количеству информации, но, вспомнив, как он разозлился на меня в прошлый раз, я решила хотя бы попытаться не влипнуть еще сильнее. Трубку сняла Кристин.

— Он завтракает, — сообщила она. — Завтрак — это святое. Он не любит, когда его беспокоят.

В ее голосе звучала такая неподдельная забота, что я сразу же представила, как она, суетясь, накрывает на стол.

— Что ж, мне все-таки придется его побеспокоить, даже если ему это и не понравится.

Я пересказала разговор с Блейком. Ее реакция не сильно отличалась от моей:

— И это что, все?

— Эта их Ангел теперь работает в строгой секретности, — с обидой сказала я. — Я сообщу, если еще что-нибудь узнаю. Я просто решила, что надо сказать Седрику. Она вздохнула:

— Ты права. Спасибо. Он будет вне себя. У него совсем аппетит пропадет.

Как я и пообещала Блейку, мне удалось домчать до Ванкувера за два часа, чудом избежав столкновений с дорожной полицией. Миновав границу, я остановилась, чтобы попить кофе и позвонить Блейку. Я нашла «Старбакс» и с наслаждением нанесла удар по монополии «Тим Хортонс». Ну, почти нанесла. Как только мне отдали мой кофе, я поняла, что не хочу пить кофе без ничего. Поэтому я перешла улицу, зашла в «Тим Хортонс» и купила себе пончик.

Блейк не отвечал, я набрала Эвана — в трубке раздались длинные гудки. Все больше раздражаясь, я приехала к нему домой и изо всей силы заколотила в дверь. Я уже почти решилась пробраться к нему в дом через окно с черного хода, и тут у меня зазвонил телефон — по иронии судьбы это оказался Эван собственной персоной.

— Джорджина! — возбужденно закричал он в трубку. — Где ты? Ты нужна нам!

— А вы сами-то где? — закричала я в ответ.

— На смотровой площадке, — ответил он.

— На какой еще смотровой площадке?

— Спейс-Нидл. Ты же тут рядом живешь, да? Я чуть не выронила телефон.

— Вы что, в Сиэтле?!

— Да!

Я без труда представила его горящие фанатизмом глаза.

— Круто, да? Ангел хочет, чтобы мы расширили зону влияния. Так что мы все здесь, скоро мы одновременно развернем баннеры, и вообще у нас в запасе много сюрпризов…

— Эван, — взмолилась я на бегу, кинувшись к машине. — Не делайте этого. У вас будут очень большие неприятности, ты даже не представляешь.

— Так в этом и смысл! — захихикал он. — Через сколько ты сможешь приехать?

Как только я сообщила ему, что не в городе, он потерял ко мне всякий интерес и все мои увещевания окончательно лишились смысла. Мы попрощались, я набрала Седрика, ожидая, что трубку возьмет Кристин. Но вместо этого я попала в его голосовую почту — как меня это бесит!

— Седрик, это Джорджина. Операция Армии пройдет не здесь — сейчас они находятся в Сиэтле. Надеюсь, теперь ты веришь, что я не имею отношения к их идиотским планам! Когда Джером узнает, задницу надерут мне, а поскольку мне вообще в последнее время везет, он наверняка решит, что мы с тобой заодно.

Да, ситуация совершенно безвыходная. Как бы я ни поступила, мне грозили серьезные проблемы, но я должна хотя бы попытаться свести их к минимуму. Джером никогда не отвечал на звонки по мобильному, у него даже не было голосовой почты. Единственный человек, который знал, как связаться с ним, — Хью, но и тот долго не брал трубку.

— Твою мать! — закричала я. — Вы что, все сговорились не подходить к телефону?

Я быстро обрисовала ему ситуацию и попросила сообщить Джерому или кому-нибудь из демонесс о планах секты, иначе Джером, как и Седрик, рисковал вызвать неудовольствие начальства.

Выбора не было, поэтому я снова села в машину и без особой радости поехала обратно в Сиэтл. К счастью, час пик закончился, дороги опустели, и я без проблем выехала на шоссе 1–5. Из колонок на полную громкость орал «Pretty Hate Machine»,[9] как ни странно, сейчас эта музыка даже немного успокаивала. Я впала в полутрансовое состояние, знакомое водителям: какая-то часть сознания наблюдала за дорогой, а другая напряженно гадала, успел ли Хью вовремя предупредить демонов Сиэтла о планах Армии.

Не прошло и получаса, как я проехала Эверетт, и тут началось это.

Меня словно током ударило, мир закрутился перед глазами, все поплыло, накатила волна жара. Ладони скользили по рулю, я чуть было не выехала на встречку. Собравшись с силами, я включила аварийку и затормозила у обочины, хорошо еще, никого не сбила. К горлу подкатывала тошнота, я кое-как припарковалась, опустила голову на руль, надеясь, что меня все-таки отпустит. В ушах шумело, меня всю трясло.

Какого черта? Я же не болею. Никогда. Единственное, что могло хоть как-то повлиять на мое самочувствие, — злоупотребление алкоголем или другими веществами. Пару раз у меня было пищевое отравление, но оно быстро проходило, да и вообще вряд ли от одного пончика стало бы так плохо.

Я попыталась приподнять голову, но картинка перед глазами продолжала раскачиваться. Зажмурившись, я снова опустила голову на руль и подышала глубоко, надеясь, что меня не стошнит. Что бы со мной ни происходило, рано или поздно это пройдет. Должно пройти.

Вскоре мне и правда стало немного лучше. Я не знаю, сколько прошло времени, может, минут пятнадцать, но головокружение отпустило, и мне удалось сесть прямо. Меня продолжало тошнить, но уже не так сильно. Я решила рискнуть и вырулила на шоссе. Мне не терпелось доехать до Сиэтла и узнать, что же со мной такое.

Я въехала в город, умудрившись не создать аварийных ситуаций на дороге. Добравшись до дома, я с трудом поднялась по лестнице, забыв забрать из машины чемодан. Войдя в квартиру, прямиком направилась в спальню и рухнула на кровать. Ко мне залезла Обри и с любопытством обнюхала лицо. Я стала гладить ее, движения становились все медленнее, в конце концов я уже больше не смогла поднять руку и заснула.

Через два часа меня разбудил стук в дверь. Я встала с кровати, к своей радости отметив, что желудок успокоился. Голова больше не кружилась. Может, это все-таки пончик виноват? Хотя верилось с трудом. Где-то глубоко у меня было странное ощущение, всего лишь тень подозрения — что-то не так. Решив подумать об этом позже, я поплелась в гостиную и открыла дверь, даже не посмотрев в глазок, и увидела Коди и Питера. Оба совершенно по-идиотски улыбались.

— А вы что тут забыли? — спросила я, пропуская их в квартиру. — Я сплю. Точнее, спала.

— Ага, видно, что спала. По прическе, — пошутил Питер, растянувшись на моем диване. — А чего это ты спишь? Среди белого дня?

Я все еще с трудом держалась на ногах. Посмотрела на часы, обнаружила, что было около трех часов дня.

— Да, я знаю. Я себя плохо чувствую. Это так странно. У меня вдруг все поплыло перед глазами и голова закружилась.

Продолжая глупо улыбаться, Коди присел на диван рядом с Питером.

— А сейчас ты как себя чувствуешь? Я пожала плечами и села в кресло.

— Да вроде ничего. Немного устала, но уже гораздо лучше.

Однако это не отменяло ощущения, что что-то не так.

— Как можно сидеть дома в такую прекрасную погоду! — ни с того ни с сего начал Питер.

— Посмотри, какое солнышко, — подхватил Коди. — Вот и лето пришло.

Я послушно посмотрела в окно. Вся комната была залита солнечным светом — вот Обри повезло. Степа дома напротив тоже была ярко освещена. Голубое небо. Ну и что?

— Весна еще только начинается. Это чистая случайность, может быть, завтра опять будет холодно.

Питер покачал головой:

— Да, тяжело с тобой спросонок.

Оба вампира, похоже, были очень собой довольны, а я никак не могла понять, чему они так радуются.

— Может, пройдемся? — хитро спросил Коди, перемигнувшись с Питером. — Мы тут собрались прогуляться. Вдруг тебя это взбодрит?

— Ага, ничто так не придает бодрости, как солнечный весенний денек.

Улыбка Питера стала еще шире. Я откинулась в кресле.

— Ну ладно, вы выиграли. В чем прикол? Сдаюсь, я не понимаю.

— Никаких приколов, — возмутился Питер. — Просто мы считаем, что сегодня отличный денек.

— Прекрасный солнечный денек, — подтвердил Коди.

— Эй, прекратите! Все понятно. Прекрасный денек. Светит солнце, поют птицы…

И тут до меня дошло.

Я посмотрела на улыбающихся вампиров. Потом на яркое солнце за окном. Потом опять на вампиров. И нервно сглотнула.

— Что? — прошептала я. — Ребята, вы что, разгуливаете на солнце, среди белого дня?!

Они не могли больше сдерживаться и заразительно расхохотались.

Вот теперь я окончательно проснулась.

— Эй, я серьезно! Что случилось? Вам же нельзя находиться на солнце, к тому же… стоп! Ребята, я же не почувствовала, что вы пришли. Я и сейчас не чувствую ваших аур.

— Точно, — подтвердил Коди. — С ума можно сойти, правда?

— Нет! То есть да! Но ведь этого… этого просто не может быть! — продолжала сопротивляться я.

Я не понимала, что в этом смешного. Произошло что-то ужасное. По сравнению с этим разборки с Армией показались мне сущей ерундой. Легкое беспокойство превратилось в комок страха, сердце тяжело ухало в груди, меня пробирал озноб.

— Как это возможно? Вы же должны были сразу сгореть дотла при первом прикосновении солнца!

— Да мы и сами не понимаем, — ответил Питер. — Спали себе спокойно в своих гробах, а потом вдруг проснулись. Приподняли крышки, и вот тебе на: увидели солнечный свет. Но это еще не все. Мне не хочется пить кровь. Вообще не хочется. Ни капельки.

— И тогда вы, парни, решили пойти прошвырнуться и насладиться моментом? И ничего не сказали Джерому? Вам не пришло в голову, что ваше бессмертие оказалось под угрозой?

Питер посмотрел на меня с плохо скрываемым злорадством.

— Не только наше, Джорджина. Они выжидающе смотрели на меня.

— И не надо на меня так смотреть. У меня никогда не было проблем с прогулками на солнце, — сообщила им я.

— Твоя аура тоже исчезла, — произнес Коди. — Мы тебя не чувствуем.

Несколько секунд я тупо смотрела на них, пытаясь осознать услышанное. Когда я поняла, что они хотят сказать, мне стало совсем нехорошо. Но это просто невозможно. Немыслимо.

— Это неправда, — сказала я.

Медленно и осторожно я принялась ощупывать свое лицо. Ничего не изменилось. Моя фигура не изменилась. Рост тоже. Я оставалась собой.

Я с облегчением констатировала:

— Со мной все в порядке.

В глазах Питера плясали чертенята.

— Приведи в порядок волосы. У тебя черт знает что на голове.

Для суккуба изменение обличья — это инстинкт, частично бессознательный, как будто тебе надо напрячь мышцы или сделать глубокий вдох. Ты просто думаешь об этом, посылаешь сигнал в мозг, и все случается само собой. Поэтому я представила, как волосы становятся чистыми и мягкими и собираются в хвост. Обычно при этом я ощущала легкое покалывание, поскольку сгорала часть накопленной энергии.

На этот раз ничего не произошло. Никакого покалывания. Никакого изменения прически.

Питер заинтересованно подался вперед:

— О, значит, это случилось и с тобой! Ничего не изменилось. Мы потеряли свои способности.

— Нет, — продолжала упрямиться я. — Это невозможно.

Я попробовала еще раз: изменить цвет волос, длину, укладку… безрезультатно. Я попробовала превратить свои джинсы и футболку в платье с вырезом. Потом в спортивный костюм. Я даже попыталась сделать так, чтобы моя одежда просто исчезла.

Ничего не произошло.

Ничего.

В полном отчаянии я попыталась сделать невозможное: отпустить свое подсознание, чтобы мое ненастоящее тело исчезло. Я полностью перестала себя контролировать, ожидая, что мое тело приобретет свою естественную форму и станет телом, данным мне от рождения, телом, которое я всеми силами старалась скрыть от мира.

Ничего не произошло. Все осталось как прежде.

Я не смогла изменить обличье.

Ощущение, как будто руку отрубили. До этого я не понимала, насколько зависима. Смертным такие способности кажутся невероятными, я же обладала ими уже более полутора тысяч лет, они стали частью меня, и лишиться их оказалось просто невыносимо. Даже не глядя в зеркало, я знала, что на моем лице отразилась паника. Питер и Коди продолжали смеяться.

Я взорвалась, не понимая, над чем они смеются.

— Ничего смешного! — заорала я. — Надо срочно поговорить с Джеромом. Немедленно. С нами что-то не так!

— Или наоборот — так, — предположил Коди.

— А что в этом смешного?

— Ничего, — спокойно возразил Питер.

Я увидела, что, несмотря на веселье, он все же озабочен сложившейся ситуацией, как бы ни пытался скрыть это.

— Просто нам кажется, что это здорово. Ты что, думаешь, Джером еще об этом не знает? В любом случае, они скоро все исправят. Мы ничего не можем сделать.

Только я приготовилась произнести пламенную речь, как в дверь постучали. И снова я не почувствовала присутствия бессмертного, а значит, это мог быть кто угодно. Но, посмотрев в глазок, я увидела Хью и с облегчением впустила его — уж он-то со всем этим разберется. Хью всегда был в курсе дел, так как постоянно общался с Джеромом. Он всегда был уверен в себе и имел ответы на все вопросы, и это успокаивало.

Но сегодня Хью было не узнать: он выглядел несчастным, удрученным. Он медленно прошел через комнату, опустился в кресло, где до этого сидела я, оперся локтями о колени и положил подбородок на руки.

— Эй, Хью, прекрасный денек сегодня, правда? — начал Коди.

Я села на пол перед Хью, так чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и тихо спросила:

— Хью, что происходит?

Он печально посмотрел на меня, и я увидела скорбь в его темных глазах. За долгие годы нашего знакомства я видела, как Хью сердится, радуется, выходит из себя от ярости, но он никогда не выглядел подавленным. Если бы сейчас у нас не было других серьезных поводов для беспокойства, кроме его раненых чувств, я бы наверняка встревожилась, увидев его в таком состоянии.

— Хью! Мы все лишились своих…

Я ухмыльнулась, подбирая слово. Сил? Это уж совсем в стиле «Лиги Справедливости. Герои против Злодеев».

— Способностей.

— Я знаю, — ответил он после долгого молчания, — я тоже.

— А что, ты тоже обладал какой-то силой? — спросил Коди, которого не смущала аналогия с суперменом.

— Многофункциональность? — продолжал издеваться Питер. — Способность вести бухучет и документацию?

Я бросила на них сердитый взгляд через плечо, а потом повернулась к Коди и объяснила:

— Бесы видят души — жизненную энергию каждого живого существа. Они могут сказать, у кого добрая душа, а у кого — злая.

— Да я знаю, — попытался оправдаться Коди. — Я просто думал, вдруг они еще что-нибудь умеют.

Хью тяжело вздохнул.

— Ты просто не представляешь, что значит лишиться этой способности, Джорджина. Как будто я перестал видеть или слышать. Или стал дальтоником.

— Представляю, — сказала я ему.

— Вряд ли. Когда не видишь энергию и души живых существ, мир становится таким… пустым. Все теряет смысл.

— Но почему это случилось? — мягко спросила я, пытаясь подавить нарастающий страх.

Головокружение прошло, но я так и не пришла в себя.

Я больше не могу менять обличье, меня лишили ауры бессмертного, лишили всего, что делало меня суккубом Джорджиной Кинкейд.

— Что происходит?

Хью продолжал грустно смотреть прямо перед собой невидящим взглядом. Наконец он поднял глаза на меня, рассматривая мое лицо, как будто только заметил, что я сижу перед ним. Собравшись с силами, он медленно заговорил:

— Мы все получили таланты и бессмертие в обмен на свою душу. Эти уникальные способности — и их побочные действия — являются результатом нашего контракта с адом и передаются нам через архидемонов. Так аду легче следить за нами. Мы, можно сказать, связаны.

Он ухмыльнулся, раздумывая, как объяснить нам систему, с помощью которой ад руководил своими сотрудниками.

— Я понимаю, о чем ты, — подтвердила я.

Как только я пересекала границу территории Седрика, он сразу узнавал об этом. Пока Джером мой начальник, он всегда знает, где я и все ли со мной в порядке. Он всегда чувствует меня, он связан со мной.

— Наша… сила передается из ада через Джерома.

— Так и есть, — пробормотал Хью.

Я выжидающе посмотрела на него, но он, похоже, не собирался продолжать.

— Что так и есть? Почему наши способности пропали?

В глазах Хью блеснул привычный гнев:

— Потому что Джером пропал.

— Джером вечно где-то пропадает, — возразил Питер. — Его никогда не найти. Вот и сейчас нам его не найти.

Хью покачал головой:

— Ты не понимаешь. Когда я говорю «пропал», я не имею в виду, что он спрятался от нас в каком-нибудь очередном баре, на этот раз он действительно пропал. Исчез. Как сквозь землю провалился. Как будто его нет и никогда не было. Никто не знает, где он, — ни наша сторона, ни другая. Джером пропал.

Повисла мертвая тишина. Казалось, она продлится вечно.

Наконец Питер нарушил молчание и едва слышно произнес:

— И пока мы не найдем его…

— …мы будем лишены наших способностей, — закончила за него я.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Коди задал совершенно естественный вопрос:

— Пропал? Как это могло случиться?

Хью устало потер глаза.

— Его призвали.

— Черт, — выдохнул Питер.

Вся солнечная эйфория моментально испарилась, и его лицо приняло такое же мрачное выражение, как у нас с Хью.

— Это меняет дело.

Я вопросительно посмотрела на Питера и Хью, почувствовав себя такой же наивной, как Коди.

— А что это значит? Я слышала о призываниях, но подробностей не знаю. Ни с кем из моих знакомых такого не случалось.

— Я тоже не знаю никого лично, — кивнул Питер, — но знаю, как это происходит. Грубо говоря, могущественный смертный призывает демона и подчиняет своей воле. Затем этот смертный может поместить демона в заточение и контролировать его.

— Как в «Докторе Фаусте» Марло.

Мы все дружно посмотрели на Коди. В нашей компании обычно я цитирую заумные литературные произведения.

— А что такого? — спросил он, заерзав под нашими удивленными взглядами. — Марло вообще-то в колледже по программе читают.

Я снова обратилась к Питеру:

— Как же так? Мы — бессмертные, но не смеем даже пальцем прикоснуться к демону. Откуда такая сила у смертного?

— Смертные, которые посвящены в тайны магии, владеют другой силой, не такой, как мы. А еще, насколько я знаю, смертные, призывающие демонов, часто делают это не без помощи других бессмертных, — объяснил Питер, вопросительно посмотрев на Хью.

— Не без помощи другого демона, — подтвердил бес.

— Ого. Так, давайте еще раз. А что конкретно этому смертному нужно от Джерома? — поинтересовался Коди.

— Возможно, и ничего, — ответил Хью. — Иначе кому-нибудь удалось бы найти его. Рискну предположить, что его просто прячут.

Коди усмехнулся:

— Зачем? Если у этого смертного и так есть домашний демон, готовый помогать ему? Какой смысл прятать где-то еще одного?

И тут я все поняла.

— Чтобы Джером остался не у дел, — медленно произнесла я. — В этом-то и цель, вот последний кусочек этой идиотской головоломки. Поэтому они и пытались всячески отвлечь наше внимание от своих интриг.

— Вот именно. Седрик избавляется от Джерома, и вот, пожалуйста: открыта вакансия архидемона Сиэтла. И если Джером в ближайшее время не вернется, у нас появится новый архидемон, который приведет свою команду вместо старой. — Хью повел рукой, показывая на всех нас — Все наладится, и статус-кво будет восстановлен.

— Давай все-таки говорить «когда он вернется», а не «если он не вернется», — твердо сказала я. — Я, кстати, сомневаюсь, что эта история — дело рук Седрика.

— А кого же еще? — возразил Хью. — Они с Джеромом не могли поделить территорию, так? И тебе это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было.

Я покачала головой, вспоминая гнев Седрика и самодовольное лицо Нанетт.

— Нет. Я думаю, что Седрика подставили. Лично я считаю, что все это устроила Нанетт.

Я вкратце рассказала им все, что узнала за последнее время, о том, как Нанетт встречалась и с Седриком, и с Джеромом.

Хью удивленно приподнял бровь:

— Нанетт? Архидемонесса Портленда? Горячая штучка, чего уж там, но она недостаточно сильна для таких игр.

— Вот поэтому-то ей и выгодно настроить Джерома и Седрика друг против друга. Ей меньше всего хотелось, чтобы они втянули ее в свои территориальные разборки. И потом, если она действовала вместе со смертным, который может призвать демона…

— Ты права, — признал он, — может быть, ей хватило бы сил… но это ничего не значит. Я ставлю на Седрика.

— А у нее могут быть из-за этого неприятности? — спросил Коди.

— Только если ее поймают, — ответил Питер.

Я вздохнула:

— Зато у Джерома неприятности уже есть…

— Как же я рад, что твоя способность тонко подмечать абсолютно очевидные вещи не пропала вместе со способностью менять обличье, — съязвил Хью.

Я смерила его убийственным взглядом:

— Я всего лишь хотела сказать, что вся эта история серьезно подмочит ему репутацию. Нанетт сказала, что кое-кто уже давно присматривается к Джерому из-за последних событий — особенно после того, как нефилиму все-таки удалось уйти. Они считают, что Джером не контролирует ситуацию. Даже если завтра он объявится, чего будет стоить один только слух о том, что какому-то смертному удалось призвать его.

— Согласен. Кстати, именно поэтому я к тебе и зашел. Целая компания демонов устраивает сегодня встречу, чтобы обсудить возможность назначения нового архидемона в Сиэтле. В семь часов, в банкетном зале в «Подвальчике».

— Bay, какие быстрые ребята, — поразился Коди.

— Встреча неофициальная. Как только все узнали, что Джером пропал, все демоны, которым не помешает новая территория, подтянулись на раз, — прищелкнул пальцами Хью.

Я промолчала о том, что новая территория, как правило, нужна всем демонам.

— Сейчас они в первую очередь хотят заявить о себе — показать, какие они крутые, построить глазки Грейс и Мэй. С нами, опять же, полюбезничать.

— А мы-то что? У вообще нет права голоса, — удивился Питер. — Или все-таки есть?

— Конечно нет. Но в какой-то момент сюда пришлют кого-нибудь из администрации, чтобы оценить положение дел. Ну и в процессе ассесмента, конечно, поговорят и с нами, всему свое время. А претенденты на освободившуюся вакансию будут гордо расхаживать взад-вперед и рассказывать, как они сделают из этого места конфетку и на что они ради этого готовы пойти.

— А Нанетт будет на этой встрече? — подозрительно спросила я.

— Будет, — ответил Хью, внимательно посмотрев на меня. — И Седрик тоже.

— Говорю тебе, Седрик тут ни при чем. Я уверена.

— Ничего себе! Неделю поели вместе пончиков и стали лучшими друзьями?

— Нет, но я знаю его лучше, чем вы, — парировала я. — И Нанетт я понимаю лучше вашего.

— Ребята, вы что… — начал Коди, вопросительно глядя на нас.

— Ты что, спишь с Седриком? — Хью перешел в наступление. — Ведешь двойную игру?

— Нет!

— А такое впечатление, что да!

— Ребята, слушайте… — повторил Коди.

— Нет, это ты меня послушай, Хью! — закричала я. — Тебе хочется думать, что Нанетт невиновна, потому что ты считаешь ее «горячей штучкой»!

— Да! Для демонессы она очень даже ничего!

— Ребята! — заорал Коди. — А мы?

— В смысле? — спросила я в недоумении.

— Как же мы? — тревожно повторил Коди.

Как и Питера, его перестала радовать новообретенная свобода разгуливать на солнце.

— Мы что, стали смертными?

Я открыла было рот, чтобы ответить ему, но поняла, что мне нечего сказать. Я понятия не имела, что с нами будет. Хью посмотрел на меня и пожал плечами.

— Не совсем, — протянул Питер. — Я думаю, что мы в промежуточном состоянии — стазисе. Ни смертные, ни бессмертные.

— Так не бывает, — стал спорить с ним Хью. — Между раем и адом есть чистилище. Но между смертными и бессмертными промежуточной стадии не существует.

Питер пожал плечами:

— Наш контракт с адом никто не отменял. Неважно, кто станет новым архидемоном Сиэтла, контракт есть контракт. Пока архидемон отсутствует, мы лишены доступа к нашим способностям, но это временное явление.

— О'кей, со способностями все ясно, а как насчет самого бессмертия? — спросил Коди. — Мы можем умереть?

Повисла тишина.

— Вот дерьмо, — выругался Хью.

— Знаете что. — Питер задумался, прикусив губу. Мне показалось, его знания на эту тему исчерпаны.

— Я думаю, если бы мы могли умереть, они вернули бы нас в ад.

— Что значит «я думаю»??? — недоверчиво переспросил Коди.

Питер в отчаянии замахал на него руками:

— Да не знаю я! Со мной такого никогда не случалось, понял? Может быть, мы стали смертными. Может быть, теперь мы не застрахованы от болезней. Может быть, мы можем потерпеть поражение в драке. Может, у Джорджины вообще месячные начнутся! Откуда мне знать?!

— Эй! — Я подалась вперед. — Что ты сейчас сказал?

— Ну-ка, прекратите! — закричал Хью. — Все равно мы так ничего не выясним. Грейс и Мэй пытаются держать ситуацию под контролем, они нам все объяснят. Чего сейчас-то паниковать?

Несмотря на слова Хью, все мы пребывали в панике. У меня свело живот, но не из-за того, что моя связь с адом была разорвана. Меня охватил настоящий ужас. Когда у меня все шло наперекосяк — особенно когда мы с Сетом расстались, — иногда я просто мечтала стать смертной, сама мысль о смерти казалась мне заманчивой. Я действительно не могла представить, как смогу жить дальше, век за веком, и искренне завидовала, что смертным отпущено ограниченное время на этой земле. А теперь? Теперь, когда я и вправду могу умереть? Внезапно я пришла в такое отчаяние, что готова была отдать все на свете, лишь бы снова стать бессмертной. Смерть была чем-то темным и пугающим. Мне показалось, что за углом поджидают все возможные опасности мира, все то, на что раньше я могла не обращать внимания. Меня может сбить машина. Меня ударит током. Я подхвачу птичий грипп. Внезапно мир стал очень опасным местом.

Если вампиры и почувствовали нечто подобное, то, видимо, решили не терять даром драгоценное время, которое у нас осталось, и собрались уходить.

— Ну что ж, раз судьба Джерома от нас не зависит, то нет смысла сидеть тут и лить слезы, — подытожил Питер.

— Мы лишились способностей внезапно, — напомнила я. — Может, наши адские начальники точно так же, без предупреждения, возьмут и подключат нас обратно. Ты не боишься оказаться на солнце в неподходящий момент?

— Ну, в ближайшие пять часов они ничего не сделают, — как-то слишком беспечно заявил Питер.

Он замолчал и посмотрел на голубое небо за окном. В глубине его темных глаз я увидела крошечную искорку нетерпения. Только сейчас я поняла, как ему не хватало солнца последнюю тысячу лет. Как и все мы, Питер сам захотел продать душу в обмен на бессмертие, нечеловеческую силу и скорость передвижения, но теперь он должен пить кровь, скрываться от солнечных лучей и внушать страх и ужас людям, являясь им в ночных кошмарах. Безусловно, иногда я сожалела, что пошла на сделку с адом. Думаю, что и Питер тоже. Несмотря на его небрежное, самоуверенное поведение, он, вполне возможно, понимал, на какой риск идет. Наверное, для него эта игра стоила свеч.

Они с Коди ушли, оставив меня наедине с Хью, который так и не пришел в себя и по-прежнему был бледен.

Я осторожно тронула беса за плечо:

— Все будет хорошо.

Он криво усмехнулся:

— Правда?

Я тихо рассмеялась:

— Нет. Неправда. Я просто не хочу, чтобы ты так расстраивался. Я раньше даже не догадывалась, как для тебя важно… как это у вас называется? Бесовское видение?

Хью улыбнулся — наконец-то мне удалось его рассмешить.

— Думала, я только бумажки умею с места на место перекладывать?

— Да ладно тебе, какие бумажки. Теперь же вся документация в электронном виде.

— Только не в аду, — сказал он, поднимаясь. — Они ж такие парни: хлебом не корми, дай тропические леса повырубать.

Я проводила его до двери.

— Давай, не пропадай. Увидимся вечером.

Хью уже взялся за дверную ручку, но обернулся и спросил:

— А что ты будешь делать с новообретенной свободой?

Я улыбнулась:

— Ты о чем? Это у вампиров свобода, а нам-то с тобой что?

Хью посмотрел на меня с неподдельным изумлением и почти с жалостью.

— Послушай, Джорджина. Изменение обличья и другие твои способности нуждаются в подпитке человеческой энергией. Если ты потеряла эти способности, значит, энергия тебе больше не нужна. Коди и Питеру не нужна человеческая кровь. А тебе — жизненная энергия. Ты что, не чувствуешь? Скорее всего, из строя вышла вся система.

Я остолбенела и забыла, что надо дышать — не лучшее решение для человека, внезапно лишившегося бессмертия.

— Что???

Хью снова засмеялся:

— Только не говори, что тебе это даже в голову не пришло.

— Ну… меня как-то больше беспокоила судьба демонской организации Сиэтла. Ну и то, что мы стали смертными.

У меня в голове продолжали вертеться слова Хью, словно заезженная пластинка: «Тебе не нужна энергия, тебе не нужна энергия…» Я недоверчиво покачала головой:

— Просто не верится, не может быть.

Я так долго мечтала об этом — о способности быть с мужчиной без каких-либо ужасных последствий. Так всегда бывает: хочется именно того, чего никогда не получить. В глубине души человек знает, что это невозможно, но не перестает хотеть, мечтает об этом, как о джекпоте. Или о бессмертии, ха-ха…

— Может, — ответил Хью, целуя меня в щеку. — Раз уж вампиры по улицам среди бела дня разгуливают. Подумай об этом. Такое бывает раз в жизни — то есть раз за целую вечность.

Он повернулся к выходу, и тут меня осенило:

— Хью? А ты получил мое сообщение? Насчет канадских сатанистов?

В свете последних событий пара-тройка граффити на Спейс-Нидл казались ничтожными.

— Да, — скривившись, подтвердил он. — Устроили настоящее шоу, народ был просто в шоке. Попали сначала в новости, а потом в полицию. Что с ними теперь будет — не знаю. Ты же понимаешь, назревает международный конфликт.

— А ты успел сказать Джерому?

— Нет, я не смог дозвониться до него. Кстати, неудивительно, похоже, призывание было совершено примерно в это время. Я сумел связаться только с Мэй, и она постаралась сделать так, чтобы журналисты не разнюхали слишком много. Она надеется, что администрация не заметит этого досадного инцидента.

— М-да, теперь-то нас все заметили.

Хью помрачнел и кивнул в знак согласия:

— Не то слово, дорогая. До встречи.

Он ушел, а я так и осталась стоять в коридоре, тупо глядя на дверь.

Я не могла восстановить дыхание, сердце тяжело ухало в груди. Мне надо было успокоиться и все обдумать. И вообще, вдруг у меня случится паническая атака? Может, у меня вообще сердце остановится? Условия игры изменились, теперь возможно все.

Обхватив себя руками, я опустилась на пол и постаралась дышать равномерно. Полный сюр. Я не могла принять это. Неужели я могу стать смертной? Неужели я могу умереть? Неужели я могу дотронуться до мужчины, не причинив ему вреда? Я задавала себе один абсурдный вопрос за другим. Ко мне подошла Обри и потерлась о ногу, я рассеянно погладила ее мягкую шерстку.

Что же мне делать? До встречи осталось пять часов, а это ужасно долго, ответы нужны мне прямо сейчас, я не могу жить в такой неизвестности. Сердце снова бешено заколотилось. Черт! У меня и правда сейчас инфаркт случится! В миру Хью работал врачом, может, позвонить ему, чтобы он мне давление измерил?

Позвонить… ну конечно!

В поисках мобильного я бросилась к сумочке и, как только мне удалось извлечь оттуда телефон, набрала Данте — если уж кто и знает, что происходит, так это он. Может, он и не в курсе, как случившееся повлияло на мою связь с адом, но вот о призывании демонов ему наверняка кое-что известно, он же специалист по черной магии, да и вообще. Но я звонила ему не только за этим: мне вдруг захотелось увидеть его, захотелось, чтобы он обнял меня, успокоил и сказал, что все будет хорошо.

Но из трубки донеслись привычные длинные гудки, потом включилась голосовая почта, и голос Данте резко произнес: «Говорите».

Так, с этим все ясно. Я отключилась и облокотилась на барную стойку. Несмотря на страх, я попыталась начать соображать. Сидеть сложа руки — это не по мне, я не могу ждать до вечера.

— Ладно, Обри, мы и сами разберемся, — уверенно сказала я.

Что может знать обычный смертный об истинной природе рая и ада и о нашей жизни? Хотя, если хорошенько постараться, в некоторых книгах о темной стороне силы можно найти проблески истины, которые стали доступны смертным адептам. Девяносто девять процентов всего, что написано на эту тему, полный бред, но, порывшись в Интернете, я наверняка смогу найти хоть какую-то более или менее достоверную информацию о призывании демонов. Шансов на успех, конечно, мало, но других вариантов у меня пока нет.

Я уже пошла за ноутбуком, но вдруг вспомнила, что умудрилась оставить его в магазине, и застонала. Как же так? Еще один план коту под хвост.

«Идиотка, — прогремел суровый голос внутри меня. — Тебе же туда идти десять минут. Оторви свою задницу от дивана и марш за ноутбуком!»

Логично, чего уж там. Но тут я посмотрела в окно.

Меня вновь охватил страх: машины по Куин-Энн ехали слишком быстро, ветер дул слишком сильно, a прохожие казались опаснейшими существами на свете. Я не могу выйти на улицу, не могу так рисковать жизнью. Лучше остаться дома, здесь со мной хотя бы ничего не случится.

И что? Вот так вот сидеть и ждать? Да я с ума сойду! Зеленоглазая Обри смотрела на меня взглядом мудрой кошки, которая лучше знает, что делать. Но легче мне особо не стало. Ну, разве что чуть-чуть.

Ладно. Я сделаю это.

Я нашла пальто и попробовала изменить обличие, пытаясь привести в порядок растрепанные волосы, но тут же вспомнила, что этот номер не пройдет. Ничего страшного, убеждала я себя, я же всегда причесываюсь сама, когда у меня есть время, и сейчас причешусь. Забежав в ванную, я быстро расчесала волосы и собрала их в хвост, готовясь к встрече с жестоким миром.

Выйдя на улицу, я едва устояла на ногах под натеком разнообразных раздражителей. Я замерла у подъезда, как будто меня контузило и парализовало одновременно, такого со мной никогда не случалось. Никогда раньше я не испытывала подобного страха перед миром, всегда встречая новый день с радостью и гадая, чем жизнь удивит меня на этот раз. Я полезла в сумочку за сигаретами, схватившись за них, как за спасательный круг. Достав пачку, я вдруг поняла еще одну вещь — возможно, теперь курение может повредить моему здоровью! Стазис, скорее всего, долго не продлится, но я же не могу рисковать! Как я могу подвергать себя воздействию канцерогенов, если сама толком не знаю, насколько уязвима?

Я убрала сигареты, сделала глубокий вдох и решительно зашагала вперед.

От моего дома до магазина — всего три квартала, но мне показалось, что я прошла несколько километров. Я старалась держаться подальше от проезжей части и вздрагивала, если кто-то шел мне навстречу. Когда я наконец дошла до перекрестка, где находился «Изумрудный город», с меня ручьями струился пот. Куин-Энн — не самая оживленная магистраль. В этом месте всего три полосы, на знаке написано тридцать миль в час, значит, все едут тридцать пять, ну, максимум сорок.

Однако сейчас мне показалось, что это шоссе 1–5: пять полос в одну сторону, пять — в другую. Горел красный свет, поэтому у меня было время собраться с духом и вспомнить, что я переходила эту улицу сотни раз, и чаще всего — на красный. Я не могла мыслить логически, меня беспокоили совершенно безобидные вещи. Зажегся зеленый, и отступать было некуда.

Я пошла на прорыв. Каждый шаг давался мне с безумным трудом, и до тротуара я дойти не успела. Какая-то «хонда» вывернула из-за угла на красный. Водителя успокоило отсутствие других машин, а вот о пешеходах он даже не подумал! Увидев меня, женщина, сидевшая за рулем, резко дала по тормозам. Раздался жуткий скрип, и машина остановилась в полуметре. В обычной ситуации меня бы это не особо испугало. Машина успела затормозить, тем более я уже почти перешла дорогу. Но нервы были на пределе, поэтому, когда я услышала визг тормозов и увидела машину меньше чем в метре от себя, просто застыла на месте, словно трепетная — в буквальном смысле — лань в свете фар.

Я не могла ни думать, ни сдвинуться с места. Идиотка! Еще семь шагов, и я в безопасности. Женщина за рулем сначала запаниковала, но теперь я стояла у нее на дороге, и она рассердилась и стала сигналить мне. Сигнал у нее был что надо: очень громкий и противный. Но ей не повезло — она могла сигналить сколько угодно. От этих жутких звуков я вообще потеряла способность передвигаться.

Внезапно кто-то схватил меня за руку и потащил к тротуару. Эта сучка на «хонде» продолжала сигналить, и это поразило меня не меньше, чем то, что мой спаситель крикнул ей голосом Сета: «Да заткнись уже!»

Его надежные руки чудесным образом перенесли меня на тротуар, где я снова замерла, не обращая ни малейшего внимания на выглядывающих из машин водителей и любопытных прохожих. Взяв мое лицо в ладони, он заставил посмотреть на него. Я утонула в его глазах, и это каким-то странным образом вернуло меня к реальности.

— Джорджина, ты в порядке?

Меня трясло, но я все-таки взяла себя в руки и ответила:

— Кажется… кажется, да.

Он так ласково говорил со мной…

— Что произошло?

Я заморгала, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.

— Ничего… просто… просто…

Я не смогла договорить, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь прямо посреди Куин-Энн. Ненавижу слабость!

— Все в порядке, — успокоил меня Сет. — Ничего страшного не случилось. Ты в безопасности. Пойдем.

Я даже не заметила, видел ли кто-то, как Сет вел меня под руку, словно инвалида. Я вообще плохо понимала, куда мы идем, пока не обнаружила, что входим в мой кабинет. Сет усадил меня в кресло, закрыл дверь и наклонился ко мне.

— Тебе чего-нибудь принести? Хочешь пить? Ты голодная?

Я медленно, словно робот, покачала головой:

— Н-н-нет… я просто пришла ноутбук забрать.

Сета было не узнать: в последнее время он вел себя со мной очень робко, а тут его будто подменили. Он беспокоился за меня, этот серьезный и уверенный в себе мужчина хотел убедиться, что со мной все в порядке. Он был уже не тем застенчивым писателем, который боялся посмотреть мне в глаза и всегда давал полную свободу. Сет снова стал человеком, которого я полюбила, который всегда чувствовал мое настроение и помогал в трудную минуту.

— Джорджина, прошу тебя. Пожалуйста, расскажи мне, что произошло.

Я почувствовала, что теперь, оказавшись на знакомой территории, смогу сдержать слезы, и страх отступил.

— Почему ты так обо мне заботишься?

Сет улыбнулся:

— А почему я не должен заботиться о тебе?

— Потому что… потому что, когда мы с тобой говорили в последний раз, я ужасно себя вела. Ты мне книжку подарил, а я все равно себя ужасно вела.

Он издал какой-то звук, отдаленно напоминавший смех.

— Это была не ты. Просто ты слишком много выпила. Все в порядке.

— Не знаю, — упрямилась я, — может быть, это как раз и есть настоящая я.

Он покачал головой:

— Неважно. А теперь расскажи, что произошло.

Он сказал это так нежно, так тепло, что мое сердце готово было разорваться. Он казался таким родным и надежным, сейчас это было просто необходимо, и отступать некуда.

— Все так запутано, — произнесла я после долгой паузы.

— Снова интриги бессмертных?

Я кивнула, слезы опять навернулись на глаза. Черт. Почему я плачу? Потому что Сет так смотрит на меня, а совсем не из-за этих безумных событий. Я встала и отвернулась, надеясь, что он не заметит моих слез.

— Джорджина, что случилось? Ты пугаешь меня. Я решилась-таки посмотреть на него и произнесла:

— Ты мне все равно не поверишь.

На его лице по-прежнему отражалось беспокойство, но в уголках губ заиграла легкая улыбка:

— Ты действительно так думаешь? После всего, что я видел? Может, все-таки рискнешь?

— Ты прав, — признала я. — Но я не хочу впутывать тебя во все это.

— Я хочу помочь тебе, — сказал он, подходя ближе. Его бархатный голос окутывал меня мягкостью и надежностью.

— Пожалуйста, объясни, что у вас там происходит.

Мне хотелось сказать, что он все равно ничем не сможет помочь, но вдруг меня словно прорвало:

— Джерома призвали, то есть он попал в западню, и теперь его где-то прячут…

— Погоди, погоди! Что значит «призвали»? Как в «Докторе Фаусте»?

— Э-э-э, ну да. И пока его нет, мы все находимся в странном состоянии, Питер называет его «стазис». Мы утратили свою си… свои способности. Я не могу менять обличье. Хью не видит души. Зато вампирам радость — они теперь снова могут разгуливать среди бела дня и радоваться солнцу, которое в какой-то момент может просто убить их. И если мы не найдем Джерома, то нам назначат нового архидемона, чего мне совершенно не хочется. А я… я просто хочу, чтобы это ужасное состояние закончилось, чтобы все стало как раньше.

Лицо Сета оставалось совершенно бесстрастным, пока он разглядывал меня — несколько секунд, показавшихся вечностью. Наконец он сказал:

— Неужели… неужели тебе так тяжело от того, что ты не можешь менять обличье?

Я покачала головой и продолжила рассказ:

— Нет, дело не в этом. Просто вполне возможно, что теперь я стала смертной. Это невыносимо, я так не могу. Еле смогла дойти сюда от дома, я всего боюсь. Понимаю, это глупо, ведь вы, смертные, живете себе и не думаете об этом. А мне страшно из дома выйти, я боюсь, что со мной что-нибудь случится. И когда та машина не сразу затормозила… Черт, я просто с места не могла сдвинуться, меня прямо парализовало. Чувствую себя полной дурой… Ты, наверно, думаешь, что я сошла с ума.

И тут по моей щеке побежала предательская слезинка в знак окончательного признания собственной слабости. Сет нежно вытер соленую каплю, но руку почему-то не убрал. Он обнял меня за плечи и притянул к себе. Я опустила голову ему на грудь, глотая слезы и наконец-то поверив, что есть человек, который сможет защитить меня.

— Джорджина, Джорджина, — бормотал он, гладя меня по спине. — Все будет хорошо. Все в порядке.

Эти слова… такие простые и вместе с тем чудесные. Когда тебе плохо, все, особенно мужчины, сразу хотят что-нибудь сделать, чем-то помочь. И очень часто это действительно нужно. Но иногда необходимо, чтобы кто-то произнес эти простые слова: «Все будет хорошо». Иногда достаточно знать, что есть кто-то, кому ты небезразлична, и все.

Я уткнулась лицом в его футболку с Кунфу-псом и сдавленно пробормотала:

— Я не знаю, что будет дальше. Мне так страшно. Последний раз мне было так страшно, когда я думала, что Роман убьет меня.

— С тобой ничего не случится. Ты же сама сказала, что это продлится всего несколько дней. Тебе нужно просто переждать.

— Я не очень-то хорошо умею ждать.

Сет засмеялся и прижался щекой к моему лбу.

— Знаю, знаю. Не волнуйся. Люди сталкиваются с гораздо большими опасностями, чем прогулка в два квартала от дома до работы, и как-то умудряются оставаться целыми и невредимыми. Конечно, ты испугалась той машины, но ведь все обошлось.

— Два с половиной квартала, — поправила его я.

— Точно. Как я мог забыть те самые полквартала, где за каждым углом поджидают акулы и мины.

Я медленно отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза, но он продолжал обнимать меня.

— Сет, я должна найти Джерома.

Его улыбка погасла, на лице вновь появилась тревога.

— Джорджина… если ты хочешь оставаться в безопасности, то поиски Джерома — не самый лучший вариант. Тебе совершенно необязательно всегда влезать в гущу событий. Пусть это сделает кто-нибудь другой, а ты посиди дома.

— В этом-то и дело. Не уверена, что кто-то захочет его искать. Зачем это другим демонам? Им нужна его территория. Им невыгодно, чтобы он нашелся.

Сет вздохнул:

— Отлично. Теперь мне придется бояться за тебя, когда ты будешь выходить из дома.

— Эй, ты же вроде сказал, что все будет хорошо?

— Я сказал, что ты должна поберечь себя. — В задумчивости он погладил меня по голове. — Откуда в тебе столько смелости?

— Ты с ума сошел? — саркастически усмехнулась я. — Ты же только что видел, как у меня случился нервный срыв!

— Да, — мягко ответил он. — В этом-то все и дело: тебе страшно, ты не понимаешь, что происходит, не знаешь, что будет дальше, но все равно готова броситься в бой. На такое способна только ты.

Я с удивлением обнаружила, что краснею.

— Я всего лишь собиралась порыться в Интернете.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты самый смелый человек из всех, кого я знаю. Самое поразительное, что это мало кто видит. Ты так много делаешь для других, а никто этого не замечает. Иногда мне хочется быть таким же смелым.

— А ты и так смелый, — возразила я, все больше нервничая от этой внезапной близости.

Я только сейчас заметила, что Сет продолжает гладить мои волосы.

— Что ты делаешь с моими волосами? С ними что-то не так?

— С твоими волосами не может быть что-то не так. — Сет быстро убрал руку. — Просто… они немного растрепались.

— Да я же причесывалась пятнадцать минут назад!

Сет пожал плечами:

— Ну, не знаю, они немножко вьются, но это, наверно, нормально. Сегодня высокая влажность.

— Что?! У меня волосы никогда не вьются!

— Джорджина, — остановил меня он. — Мне кажется, сейчас вьющиеся волосы не должны тебя сильно волновать.

— Да, конечно, ты прав. — Я скорчила рожицу. — Просто такое ощущение, что меня надули. Вампиры отрываются по полной. А мне что достается? Проблемы с укладкой. Не знаю, стоит ли красивая прическа перебоев в энергоснабжении.

Сет озадаченно посмотрел на меня:

— Что еще за перебои в энергоснабжении?

— Ну, мало того что я лишилась своих способностей, так мне теперь еще и не нужна чужая жизненная энергия, поэтому…

Я замолчала. Мне показалось, что во всем мире повисла мертвая тишина.

Сет пораженно смотрел на меня прекрасными золотисто-карими глазами, и постепенно до нас начало доходить, в чем дело. Я почувствовала, как все его тело напряглось. Наше случайное объятие переросло в нечто большее. От Сета исходило тепло, такое чудесное тепло, и везде, где он прикасался ко мне, я ощущала легкое покалывание — это было не просто сексуальное возбуждение, все мое тело говорило: «О господи, это Сет». Каждая клеточка была в полной готовности, ожидала, наблюдала и надеялась, что он прикоснется ко мне еще.

Он нервно сглотнул, все еще потрясенный:

— То есть ты не… в смысле, ты можешь…

— Да, — произнесла я, едва узнав собственный вдруг охрипший голос — По крайней мере, в теории. Я не проверяла…

Я замолчала, потому что продолжать не имело смысла. У нас с Сетом были сотни мелких проблем — общение, доверие, тысячи нюансов. Но все осложнялось еще и тем, что мы всегда знали: нам не суждено познать физическую близость друг с другом. Нет, мы, конечно, могли обниматься и целоваться — даже взасос, но мы не позволяли себе заходить слишком далеко, потому что тогда суккуб во мне начинал высасывать его жизненную энергию. Но настоящая близость? Секс? Физическая любовь? Это было совершенно запредельно. Понимание того, что это невозможно, мучило нас обоих, сколько бы мы ни говорили, что самое важное для нас — любовь.

И вот, пожалуйста: все преграды, разделявшие нас, рухнули в один миг. Я не проверяла, действительно ли мне больше не нужна энергия, но я и так знала, что это правда. Хью оказался прав, я чувствовала это. Постоянное желание, всегда дремлющее во мне, исчезло. Я с легкостью могла целоваться и обниматься с кем угодно. Я могла целоваться и обниматься с Сетом. Теперь нам больше ничто не мешало.

Ну, разве что кроме одного.

— Джорджина? Ты тут? — донесся из-за двери голос Мэдди.

Меня будто окатили ледяной водой. Мы с Сетом отскочили в разные стороны, он отошел к двери, а я уселась за стол. Сердце снова гулко застучало в груди. Черт. Надо поговорить с Хью, чтобы он прописал мне что-нибудь от нервов.

— Да, заходи, — крикнула я.

Мэдди заглянула в кабинет и удивленно посмотрела на нас.

— А, вот ты где, — сказала она Сету. — Я только что пришла и нигде не могла тебя найти.

Сет все еще не мог прийти в себя.

— Я… ну… я увидел, что Джорджина у себя, и зашел поболтать…

Мэдди внимательно посмотрела на меня.

— Все в порядке? Ты выглядишь немного усталой. — Ее взгляд скользнул по моей прическе — Только что проснулась?

Я, конечно, уже не выглядела как женщина на грани нервного срыва, что само по себе было достижением, но мне очень не понравилось, как Мэдди посмотрела на мои волосы.

— Да нет, не совсем. Был непростой день.

От волнения я с трудом подбирала слова, пытаясь говорить более или менее связно. Сет был для меня как солнце, ослепляющее и согревающее, но в присутствии Мэдди я чувствовала вину за то, что наслаждаюсь его лучами..

— Как твои родственники? — спросила она.

— Родственники? Ах да, родственники… Все в порядке. Еще не все утряслось, но скоро жизнь наладится.

Я встала, взяла ноутбук, надеясь, что мне удалось спокойно ответить на вопрос. Надо уйти отсюда, пока я не сказала какую-нибудь глупость. Я была в таком состоянии, что не решалась даже посмотреть Сету в глаза.

— Я просто за ноутбуком заехала.

Мэдди еще несколько секунд разглядывала меня и в конце концов все же решила, что я говорю правду. Она расслабилась и, казалось, совершенно не обращала внимания на мои отчаянные попытки добраться до двери.

— Кстати, — продолжала она. — Я тут подумала. Пляжи есть не только в Калифорнии.

— Не только в Калифорнии? Ты о чем?

— Помнишь, о чем мы с тобой говорили в баре «У Марка»?

— Ну да… — Странно, но я и правда вспомнила, что мы обсуждали недвижимость и я сказала, что неравнодушна к пляжам.

— Я нашла идеальный вариант: Алки.

— Алки? — озадаченно переспросил Сет.

— Секрет, — подмигнула мне Мэдди. — Думаю, идеальное место для наших поисков. Что скажешь?

— Конечно. Отлично.

Пляж Алки находится на западе Сиэтла в районе Пьюджет-Саунда. Алки, конечно, далеко до пляжей Кипра, но все-таки. А поскольку мне очень хотелось поскорее добраться до двери, то я сочла за лучшее согласиться.

— Супер! А что насчет танцев?

— А что насчет танцев? — встревожено переспросила я.

И была настолько взволнована, что резкая смена тем давалась мне с огромным трудом.

— Уроки сальсы. Я поговорила с Бет и Кейси, они в восторге от этой идеи.

— А, вот ты о чем. Конечно. Легко.

Я уже была готова согласиться на все, что угодно, лишь бы поскорее убраться отсюда. Мэдди засияла.

— Класс, спасибо! А на этой неделе можешь? Или это слишком рано? Думаю, смогу собрать всех, например, в четверг.

— Конечно, давай, отлично!

До двери оставалось меньше метра.

— Ура, спасибо! Будет так здорово! Я спрошу, все ли могут в четверг, и напишу тебе мейл. Если у тебя вдруг что-нибудь изменится… ну, в смысле, у тебя сейчас столько забот…

Я махнула рукой:

— Да нет, все нормально. Ну, давайте, хорошего вам вечера.

Я изобразила лучезарную улыбку и попыталась быстро пройти мимо них, глядя прямо перед собой. Но, уже выйдя за дверь, я все-таки оглянулась и встретилась глазами с Сетом. Улыбки как не бывало. За какую-то долю секунды мы успели так много сказать друг другу лишь взглядом, совсем как раньше, когда мы встречались. Единственное отличие — теперь я не знала, что мне с этим делать.

Я развернулась и ушла, думая о том, что теперь потеря бессмертия — далеко не самая большая проблема.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Как я и предполагала, в Интернете мало что удалось найти, но у меня хотя бы появилось приятное ощущение, что я занимаюсь делом, а не сижу сложа руки. По крайней мере, я немного отвлеклась от мыслей о смерти, которая, возможно, повсюду подстерегает меня, от мыслей о том, что в Сиэтле собираются демоны. А главное — я отвлеклась от мыслей о Сете.

Стоило мне подумать о нем, как я вспоминала его прикосновения, поцелуи… в общем, воспоминаний было предостаточно. Я тонула в океане чувств до такой степени, что все остальное казалось сущей ерундой, поэтому я плотно засела в Google, надеясь найти хотя бы крупицы информации о призывании демонов. Как и ожидалось, большинство ссылок вели на сайты ролевиков и «Доктора Фауста», но я продолжала поиски.

Доехать на машине до «Подвальчика» оказалось почти таким же испытанием, как дойти до магазина. Я старалась выбирать улочки потише, только бы не выезжать на автострады, переполненные несущимися на бешеной скорости автомобилями. Многие бессмертные Сиэтла частенько заходили в «Подвальчик». Организаторы встречи, видимо, зарезервировали комнату ресторана, где обычно проводились банкеты и свадебные торжества. Я и без всякой магии была уверена, что они изолировали пространство, чтобы защититься от лишних ушей.

Я вошла в тускло освещенный переполненный зал. Некоторые местные низшие бессмертные были мне знакомы, но в основном здесь собрались чужие демоны. Несколько сидели за длинным столом, уставленным закусками и бутылками вина. Остальные, разбившись на кучки, стояли по углам и оживленно беседовали или сдвинули стулья поближе и сидели тесными группками. Грейс и Мэй, как всегда, работали с поразительной расторопностью и выглядели очень по-деловому, однако в кои-то веки было видно, что они обе устали. Впервые в жизни они были одеты по-разному, наверно, в стазисе им не удалось согласовать гардероб. Мэй была в красной юбке и блейзере, на шее мерцало ожерелье из крошечных серебряных и золотых колец. На Грейс был льняной брючный костюм с объемным воротником-стойкой и кулон в виде полумесяца.

Наконец я отыскала Питера, Коди и Хью.

— Привет, ну, как тут дела? — спросила я.

— Да никак, — ответил Хью. — Больше похоже на светскую вечеринку, с организацией у них так себе.

Мы замолчали, наблюдая за происходящим. В противоположном углу я заметила Седрика, который с мрачным и сосредоточенным видом что-то кому-то доказывал, оживленно жестикулируя. Рядом с ним стояла Кристин и увлеченно записывала каждое его слово. Неподалеку от них я увидела Нанетт, которая слушала другую демонессу. По ее лицу было совершенно непонятно, как она относится к этой истории.

— А вы, значит, работаете на Джерома.

Мы все одновременно обернулись. Никто не заметил, как подошел демон, ведь мы потеряли способность ощущать ауры бессмертных. Как будто лишились зрения или обоняния, подумала я. На лице незнакомца сияла широкая улыбка. Судя по цвету кожи, он перележал в солярии. В сочетании с белыми волосами, тщательно уложенными гелем, картинка была не фонтан.

Он протянул руку:

— Том. Приятно познакомиться.

Мы по очереди пожали ему руку и представились. Он с таким рвением тряс наши руки, прямо как политик во время предвыборной кампании. Если бы с нами были дети, он бы наверняка расцеловал их.

— Могу себе представить, как вам сейчас непросто, — начал он. — Но я хочу, чтобы вы знали: мы все здесь для того, чтобы позаботиться о вас. Волноваться не о чем — очень скоро все встанет на свои места.

— Спасибо, — вежливо отозвалась я, наградив его самой ослепительной улыбкой суккуба, на какую была способна в нынешнем состоянии.

С демонами вообще лучше не ссориться, а поссориться с демоном, когда ты лишен своих обычных способностей? Упаси господи.

— Просто мы все очень хотим, чтобы Джером поскорее вернулся.

На мгновение улыбка исчезла с его лица, но он тут же взял себя в руки:

— Да-да, конечно! Мы делаем все, что в наших силах. Но вы же понимаете, Джером ведь может и не найтись…

— Мы слышали об этом, — подтвердил Хью не менее вежливым тоном.

Том кивнул:

— Но вам волноваться не о чем. Несмотря на трагедию, которая разворачивается здесь сейчас, мы о вас позаботимся. Можете быть уверены, новый архидемон будет управлять Сиэтлом сильной рукой, он будет мастером своего дела, и под его чутким руководством вы сможете беспрепятственно выполнять свои обязанности наилучшим образом.

Еще немного — и он стал бы нам рассказывать, как он снизит налоги и увеличит количество рабочих мест, если мы проголосуем за него, но тут нашу беседу прервал чей-то пронзительный голос:

— Джорджи-и-ина!

На нас надвигалась двухметровая чернокожая леди с жуткими оранжевыми волосами. По сравнению с ней Том был просто супермоделью. Даже не знаю, что блестело ярче: то ли густо намазанные золотые тени, то ли платье из разноцветных пайеток. Развевалось обмотанное вокруг шеи боа из черных перьев. Демоны просто обмерли, увидев ее, — а их не так-то легко удивить.

— Это кто такая? — спросил Коди, который, как и все мы, не мог почувствовать ее ауру или хотя бы понять, к какому рангу бессмертных относится незнакомка.

Но мне-то все было ясно и без ауры.

— Это Тауни, — сказали мы с Питером хором.

— Ребята, а как вы догадались? — поразился Коди.

— По одежде, — ответил Питер.

— По визгу, — вздохнула я.

У Тома просто челюсть отвисла. Но он все же взял себя в руки и поспешил откланяться:

— Ну что ж, рад знакомству. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы или проблемы, пожалуйста, не стесняйтесь. Я мечтаю поближе с вами познакомиться.

Тут к нам подошла Тауни, и Тома как ветром сдуло. Мы молча созерцали это чудо в перьях.

— Что с тобой случилось, мать твою? — воскликнул Хью.

Тауни надула губки:

— Ну, это все из-за того парня, такой милашка. Чистая душа и…

— Тауни, я тебе сто раз говорила, — перебила я. — Хорошие парни — не твоя специализация.

Она замотала головой:

— Да нет же, он на меня запал! Ну, то есть на это, — уточнила она, взмахнув руками. — Я вычислила, что у него были такие вот странные фантазии, о которых он, конечно, ни слова не говорил своей жене. Так что я приняла такое обличье, и мы… мы сделали это. Это было просто восхитительно, такая энергия…

Я не могла скрыть изумление. Тауни удалось соблазнить приличного парня. Она воспользовалась примитивной, но крайне действенной стратегией: узнала о самых сокровенных желаниях мужчины. Тут и праведник не устоит.

— Bay — сказала я, придя в себя. — Круто. Ты не поверишь — мне и самой не верится, — но я горжусь тобой.

Тауни вздохнула:

— Но мне не удалось оторваться по полной, потому что через десять минут все пропало. Все пропало. Меня стало тошнить, и…

— Ну да, а дальше мы знаем, — посочувствовал Коди.

— И теперь я застряла в этом теле.

В другой ситуации мы бы смеялись над ней до упаду. А сейчас мне стало искренне ее жаль:

— Не вешай нос. Говорят, это ненадолго.

Тауни грустно кивнула:

— Ага. Будем надеяться на лучшее. — И тут она немного повеселела. — Кстати, помнишь, ты мне про минет рассказывала? Все так и есть, ты права!

Хью резко обернулся и уставился на меня:

— Что???

Не успела я и слова сказать, как Мэй — благослови ее господи! — заорала:

— Минуточку внимания!

Да-да, именно заорала. Прибегнув к демонической силе, она усилила голос до такой степени, что стены комнаты задрожали и большая часть народа от неожиданности заткнула уши. Стоявшие перед нами расступились, чтобы нам было видно Грейс и Мэй.

— Мы хотим поблагодарить всех вас за то, что вы пришли сюда. — Мэй перешла на свой обычный невыразительный тон.

— Мы очень ценим вашу помощь в эту нелегкую минуту. — В голосе Грейс промелькнула едва заметная издевка. — Сейчас у нас с Мэй все под контролем, но забота, которую вы проявили, достойна глубокого… восхищения.

Она обвела взглядом всех собравшихся демонов. Многие подтянулись и заулыбались, всем видом показывая, что пришли сюда исключительно ради нас.

— Мы знаем, что вам, как и нам, не терпится поскорее вернуть Джерома, — продолжала Мэй. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти его.

При этих словах улыбки некоторых стали натянутыми и по толпе пронесся недовольный шепоток. Как я и говорила Сету, далеко не все мечтают, чтобы Джером вернулся.

— Бесспорно, — раздался низкий голос.

В свете прожектора рядом с Грейс и Мэй нарисовался Том.

— Сейчас самое важное — найти Джерома. А если, то есть когда он найдется, администрация будет рада поговорить с ним и узнать, как такое могло случиться. Ему, несомненно, потребуется некоторое время, чтобы… восстановить силы, и если по этой причине он временно не сможет выполнять свои обязанности, я с радостью подменю его и займусь преисподними делами в Сиэтле.

— Вот как, Том? — Темноволосая демонесса, стоявшая у стены, вышла вперед. — Если мне память не изменяет, в Тускалузе под твоим руководством все закончилось не лучшим образом.

— Я тут ни при чем, — огрызнулся Том.

И тут началось: собрание превратилось в сущий хаос, каждый демон вопил, что лучшая кандидатура — его собственная, а все соперники совершенно не подходят на эту должность. Представьте себе, что вся президентская предвыборная кампания прошла не за год, а за час.

— Посмотри на Грейс и Мэй, — шепнул мне Хью. — Они готовы разнести их всех в пух и прах.

— В этом-то все и дело. Демоны рассказывают, как они приведут преисподние дела в порядок, а на самом деле всю работу выполняют эти две леди.

— Я бы на месте администрации просто отдал Сиэтл им, если Джером не вернется, — заявил Коди.

Я сердито взглянула на него.

— Э-э-э, то есть понятно, об этом даже речи не идет. Конечно, он вернется.

— Будем надеяться, — произнес незаметно подошедший Седрик, конечно же, в сопровождении Кристин.

— Ой, не надо. — Я не смогла сдержать улыбку. — Только не говори, что спишь и видишь, как Джером возвращается. Это же уникальный шанс создать великую северо-западную империю.

Седрик покачал головой:

— Нет. Поверь мне, я не хочу в это вляпываться. По сравнению с этими идиотами Джером просто идеальный сосед.

Его слова напомнили мне наш разговор с Изабель. Седрик тем временем продолжал:

— Полагаю, в Ванкувер ты не вернешься?

Я помедлила с ответом. Вернусь или нет? Кому я теперь подчиняюсь? Все еще Джерому?

— Я не знаю, — честно призналась я. — Не знаю, как поступить.

— Ну что ж, — сказал Седрик, — толку от тебя все равно не много.

— Как это?! Я бы уже давно с ними разобралась, если бы не этот их самозваный ангел. Из-за нее они перестали доверять мне.

Я усмехнулась, подумав, что продолжать, наверное, не стоит. Я не знала, кому сама могу доверять, когда Джерома нет рядом. К тому же Хью был абсолютно прав, сказав, что Седрик остается в главных подозреваемых, хотя моя интуиция и говорила, что это не так.

Седрик заорал:

— Оставь Изабель в покое!

Я покачала головой и понизила голос:

— Уже оставила. Я думаю, это дело рук Нанетт. Он продолжал смотреть на меня с недоверием:

— Еще лучше. Ты же сама все видела. Ты видела, как Нанетт приходила ко мне, просто потому что волнуется, сможет ли справиться со своей собственной территорией.

— Вот ведь как забавно! А потом она встречалась по тому же поводу с Джеромом.

На лице Седрика застыло характерное для демонов скептическое выражение. Но я не сомневалась, что в его серо-голубых глазах промелькнул интерес.

— И что дальше? — равнодушно спросил он, но что-то подсказывало мне, что он лукавит.

Он уже собрался уходить, когда Коди решился задать вопрос:

— Извините, пожалуйста, вы не подскажете… мы стали смертными?

Седрик недоуменно посмотрел на него и рассмеялся. Но никто не поддержал его, и до демона начало доходить. Переводя взгляд то на одного, то на другого, он удивленно сказал:

— Опа. Вы это серьезно?

— А тебе это кажется странным? — возмутилась я. — Мы же лишились всего, что делает нас бессмертными.

— Вас лишили способностей только для того, чтобы у вас самих не было проблем, — объяснил Седрик. — Никому не надо, чтобы вы, ребята, бегали по городу и пользовались своими возможностями без присмотра. Поэтому если архидемон пропадает, связь между вами и адом прерывается, но вы остаетесь бессмертными. Надеюсь, вы не думаете, что какая-то там смерть может стать поводом для расторжения вашего контракта?

— То есть если собьет машина, то все будет в порядке? — спросил Коди.

— Естественно. Вам, конечно, потребуется какое-то время на выздоровление, как и простым смертным, но рано или поздно вы поправитесь.

— А если отрубят голову? — упорствовал Питер.

— Да, — поддержал его Коди, — как в «Горце».

Седрик закатил глаза.

— Ну, уж постарайтесь, чтобы вам ее не отрубили, и тогда нам не придется выяснять этот вопрос. Закрыв эту тему, он повернулся ко мне:

— Знаешь что, оставайся пока в Сиэтле. Почему-то мне кажется, что Ангел Тьмы не скоро явится нашим сатанистским друзьям. Ей и так уже удалось отвлечь внимание в нужный момент.

— Думаю, ты прав. Спасибо.

Он сдержанно кивнул мне и повернулся было к выходу, но вдруг остановился, взглянул на Тауни и неожиданно спросил:

— А тебя как зовут?

— Тауни, — ответила она.

Он смерил ее взглядом, повернулся к Кристин и приказал:

— Запиши ее телефон и назначь встречу со мной.

Кристин как-то странно посмотрела на Седрика, И до меня наконец-то дошло, в чем дело: она ревновала. Я вспомнила, с каким рвением она выполняла свою работу… конечно, просто она по уши влюбилась в Седрика! Неодобрительно поджав губы, она пролистала свои записи и процедила:

— На этой неделе у тебя очень много встреч. Тебе же не нравится слишком плотный график.

Она произнесла это совершенно бесстрастным юном, но мне стало ясно, что, с одной стороны, она, конечно, действительно выполняла свою работу, а с другой стороны, всеми силами пыталась помешать ему устраивать личную жизнь. Седрик отмахнулся, не обратив ни малейшего внимания на ее слова:

— Отмени какую-нибудь неважную встречу. Не мне тебе объяснять.

Он ушел, а Кристин записала номер Тауни и сухо сказала:

— Ожидай моего звонка.

— Уф, — с облегчением выдохнула Тауни, когда Кристин ушла. — А он ничего такой, симпатичный. Может, зря я жалуюсь на это тело.

Мы с Хью и Питером обменялись многозначительными взглядами. Парни выглядели усталыми и разочарованными, собственно, как и я. В глубине души мы надеялись, что Тауни пошутила.

— Ну что ж, — сказала я, с удовольствием глядя на улыбающуюся Тауни. — Пусть хоть кому-то будет хорошо.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Когда Седрик убедил меня, что я не могу умереть, у меня прямо гора с плеч упала. Уходя из «Подвальчика», я уже не так тревожилась, но все же абсолютно не собиралась проверять, что случится, если кому-то из нас отрубят голову. Я старалась быть осторожной, не ощущая при этом удушающей угрозы от всего мира.

Домой мне не хотелось, поэтому я поехала к Данте. Его магазин, он же — квартира, находился на Рэйнер-Вэли на юго-востоке Сиэтла. У него не было определенных «приемных часов», когда он предоставлял клиентам разнообразные «духовные» услуги, но ночью он частенько зависал там, если больше было нечем заняться. В это время к нему обычно заглядывала пьяная молодежь или влюбленные парочки, которые хотели поразвлечься или попробовать что-то новое. В дневное время мало кому приходило в голову обратиться за помощью к высшим силам, разве что по вопросу игры на бирже.

Однако этой ночью клиентов у Данте не было. Неоновая вывеска магазина печально и одиноко мерцала в темноте. Дверь была открыта, и я зашла внутрь. Данте стоял у кассы и, опершись о прилавок, и листал «Максим».

— Что случилось? — с притворным удивлением спросила я. — Закончилась подписка на «Мир мошенников и аферистов»?

Он с улыбкой посмотрел на меня, тряхнув головой, чтобы убрать волосы с лица.

— Это называется «тяга к прекрасному». Надо же мне на что-то смотреть, пока тебя нет рядом.

Я запечатлела поцелуй на его щеке.

— Обалдеть. Таких комплиментов я от тебя, пожалуй, еще никогда не слышала.

— Ну, если тебе больше нравятся непристойные предложения, только скажи — без проблем.

— Еще чего! А как же прелюдия?!

Его улыбка стала еще шире, он отложил журнал в сторону.

— Чем обязан, прекрасная леди? Вам разве не следует сейчас быть с визитом у наших северных соседей? Или с этим покончено? Честно говоря, я за тобой не успеваю.

— Мм… понимаешь…

Господи, ну как мне объяснить ему, что произошло? Неужели все это случилось сегодня? Казалось, с того момента, как мне стало нехорошо в машине, прошел как минимум год.

— Сегодня произошли странные события.

— Что значит «странные события»? У вас в магазине распроданы все книги Джейн Остин? Или законы времени и пространства под угрозой?

— Э-э-э… скорее, второе…

— Вот дерьмо.

Я сделала глубокий вдох и решила начать с самого главного:

— Даже не знаю, как тебе это объяснить… я больше не суккуб.

— Да ладно тебе, не суккуб и была.

Я застонала. Старая шутка. Вот она, ирония судьбы.

— Да нет, я серьезно. Я больше не суккуб, — повторила я. — А еще Джером пропал, так что в Сиэтле, возможно, будет править новый демон.

Данте задумчиво смотрел на меня, пытаясь понять, правда это или нет. Впервые за все время, что я его знала, он потерял дар речи. Не ожидая дальнейших язвительных комментариев, я пустилась в объяснения и рассказала ему о призывании, о том, какие последствия оно имело для низших бессмертных, о том, как все демоны ринулись в Сиэтл за легкой добычей, и о том, что я собиралась без промедления заняться поисками Джерома.

Когда я наконец закончила, Данте собрался с мыслями и сказал:

— То есть ты серьезно лишилась всей своей адской силы?

— Адских способностей — поправила его я. — Да, так и есть. Только не говори мне, что это волнует тебя больше, чем борьба за власть, которая намечается в Сиэтле.

Он пожал плечами:

— Но это действительно очень странно. И вообще ваши дела меня не касаются. В отличие от тебя. Мне что теперь, презервативом придется пользоваться?

— Что? Нет. Конечно нет.

— Уверена?

— С ума сойти. Несколько месяцев я потихоньку лишаю тебя твоей души, и ты на меня ни разу косо не посмотрел. А вот моя потенциальная беременность, что в принципе невозможно, тебя пугает. Ты серьезно?

— Ну да. Ребенок — это серьезная угроза для моего банковского счета, а он, кстати, меня волнует куда больше, чем душа.

Я обвела взглядом видавшую виды комнату.

— А вот это вопрос.

— Согласен, — уступил Данте. — Но если бы я оказался на твоем месте, у меня возникла бы еще пара вопросов. Например: ты можешь умереть?

— Бинго, — самодовольно ответила я. — Ответ отрицательный. Наши бессмертные тела, по сути, не изменились. Просто нас временно лишили законных льгот.

Я отшутилась, искренне надеясь, что он не спросит про отсечение головы, — у меня совершенно не было настроения обсуждать это.

— Хорошо, а от меня тебе что надо? — спросил Данте.

— А с чего ты решил, что мне от тебя что-то надо? Он наградил меня выразительным взглядом.

— Ну ладно, может быть, и надо. Брось, ты же лучше всех разбираешься во всех этих делах.

— Лучше всех разбираюсь в демонах? Уверена? А вот у меня есть другие кандидатуры. Как насчет демонов, на которых ты работаешь, всемогущих парней, которые населяют эту землю с изначальных времен?

— Они никакие не всемогущие. Иначе им не требовалась бы помощь смертного для того, чтобы совершить призывание, а главное — никто не мог бы их призвать. Вот это мне от тебя и надо. Вряд ли в этом районе много смертных, способных на такое. Ты ведь наверняка знаешь их всех.

Данте открыл было рот, чтобы сострить в ответ, но вовремя передумал и медленно произнес:

— Не знаю. Я такими вещами не интересуюсь.

Я наклонилась вперед, недоверчиво глядя на него:

— Конечно интересуешься! Просто не хочешь рассказывать мне. Почему?

Он вздохнул, и сомнение на его лице сменилось привычным раздражением:

— Потому что эти люди не любят, когда их рекламируют.

— Боишься, что они надерут тебе задницу?

— Нет, не в этом дело. Просто в наших кругах существует своего рода… профессиональная этика.

— Я не скажу им, откуда у меня такая информация.

— Большинство из них уже знают, что мы с тобой встречаемся. Сделать нужные выводы — проще простого. Они следят за этим.

Данте подумал и продолжил:

— Хотя, с другой стороны, многие знают, что ты суккуб, и могут решить, что ты воспользовалась своими каналами.

Он все еще колебался, и тогда я решила выложить свой главный козырь:

— Да ладно. В конце концов, я всегда могу поговорить с Эриком, зачем тебе лишние проблемы.

Эрик — еще один смертный, занимающийся оккультизмом и паранормальными явлениями. В отличие от Данте, который всегда больше интересовался практикой, Эрик просто собирал информацию и изучал магические силы, действующие в Сиэтле. У него были способности к ясновидению, иногда ему случалось увидеть такое, чего не могли разглядеть даже бессмертные. Они с Данте издавна враждовали, и мягко говоря, всячески избегали друг друга. Но Данте не попался на мою уловку.

— Даже не пытайся, суккуб. Ревновать тебя к этому старикашке я не стану, не поможет.

Я умоляюще посмотрела на него:

А что поможет? Он медленно провел пальцем по моим губам, задумчиво глядя недобрыми серыми глазами:

— Скорее всего, ничего. По крайней мере, пока ты лишена своих суперспособностей. Ты ведь теперь больше не богиня секса.

— Эй, вообще-то мне не нужны сверхспособности, чтобы оставаться богиней секса.

И тут, как назло, в магазин ввалились трое молодых людей лет двадцати. Они дико озирались, пытаясь сдержать нервный смех. Сразу видно, потенциальные клиенты, не хуже тех подростков. Понимая, что времени остается мало, я взмолилась:

— Ну пожалуйста! Только имена, и я от тебя отстану. И никому ничего не скажу, клянусь!

Данте сердито посмотрел на меня, на клиентов, потом снова на меня. Он сказал, что через минуту будет к их услугам, отвернулся и быстро нацарапал четыре имени на клочке бумаги. Два из них были мне известны.

— Спасибо, — поблагодарила я, улыбаясь от радости.

К удивлению, его циничное выражение лица слегка смягчилось.

— Боже, что за улыбка, — пробормотал он. — Наверное, ты права.

— О чем ты?

— Ты действительно богиня секса, даже без всяких особых способностей. — Он зашел за прилавок и обнял меня. — Хотя, конечно, причесаться тебе не помешает. Береги себя, суккуб. Даже не вздумай проверять, бессмертная ты или нет.

— И зайди в аптеку за презервативами? — поддразнила его я.

Данте пожал плечами:

— Как хочешь. Тебе же не так давно снились вещие сны о том, что у тебя будет ребенок.

Он повернулся к ребятам и сразу же превратился в мошенника-весельчака, подзывая их к плакатам о хиромантии и Таро.

Его последняя фраза была сказана походя, небрежно, но она продолжала звучать у меня в ушах, пока я медленно шла к машине.

Вещие сны… сны, которые посылала мне Никта.

Они были такими живыми, эти видения казались более реальными, чем моя собственная жизнь. Почти все были уверены, что Никта могла предвидеть будущее и показывать людям, что с ними будет дальше. Она несла хаос в этот мир, посылая людям видения, заставляя смертных думать, что теперь они знают свое будущее. К сожалению, дело обстояло не совсем так. Эти видения действительно сбывались, но не так, как предполагали несчастные жертвы Никты, многих ей удалось довести до гибели.

Однако мне она посылала сны, просто чтобы отвлечь, поэтому я не видела никаких жутких образов. В этих видениях, которые посещали меня ночь за ночью, я видела себя с дочерью, я ждала, когда мой любимый вернется домой. Эти сны поглотили все мое внимание, я не могла дождаться наступления ночи, готова была расстаться со всей своей энергией, лишь бы увидеть эту картинку еще раз. Держа на руках Кейлу, я поняла, что этим снам не суждено сбыться. Такие отношения не для меня. У меня ни когда не будет собственных детей. Бессмертные не обладают способностью к деторождению. Продав свою душу за бессмертие и способность менять обличие, я лишилась некоторых человеческих качеств. У меня не будет дочери. Никогда.

Но все же…

Я остановилась, не дойдя квартала до места, где оставила машину. Что, если Данте, сам того не понимая, действительно прав? Что, если из-за стазиса ко мне вернулась способность к зачатию? Седрик, конечно, сказал, что теоретически я оставалась бессмертной, но, с другой стороны, теперь мое тело может болеть и выздоравливать, как тело любого смертного. Следует ли из этого, что я могу забеременеть, если не буду предохраняться? Может быть, именно это хотела сказать мне Никта? Она поклялась, что показала мне правду. Правду?

У меня снова участилось дыхание, но на этот раз я хотя бы не боялась, что у меня случится инфаркт. Все хорошо, мне просто надо успокоиться. Возможность забеременеть хотя бы отвлечет меня от размышлений о том, сможем ли мы с Сетом снова начать встречаться. Ничего хорошего из этих фантазий все равно не выйдет.

Вздохнув, я поняла, что сжимаю в руке клочок бумаги, полученный от Данте. Я так размечталась, что даже не заметила, как скомкала его в аккуратный бумажный шарик. Мне было не до того…

Дети и Сет — предел моих мечтаний.

Усилием воли я заставила себя дойти до машины. Но, открывая дверь, я с горечью подумала: а может, мне все-таки не стоит пытаться найти Джерома как можно быстрее?

Утром следующего дня я начала отрабатывать полученные от Данте наводки. Однако выйти из квартиры оказалось несколько труднее, чем я предполагала. Да, я не раз приводила себя в порядок, не меняя обличья, но сегодня ванная показалась просто крошечной, и хотя мне удалось справиться с волосами, я была почти уверена, что, когда в следующий раз посмотрю в зеркало, они снова будут кудрявиться. Зато хоть в чем-то мне повезло — под кроватью я нашла часы Данте. Вчера я решила, что потеряла их, и теперь очень обрадовалась, что моя коллекция аксессуаров осталась в целости и сохранности. Тем не менее меня не покидало ощущение, что скоро я пойму, насколько привыкла полагаться на свои способности.

Мне не составило особого труда найти адреса людей из списка Данте, но немного покопаться все-таки пришлось. К сожалению, никто из этих магов не смог мне помочь.

С первой дамой, которую я посетила, мы были знакомы. Она знала большинство местных приспешников ада и, несмотря на то что она проявила ко мне некоторое уважение, на вопросы отвечала так же неохотно, как Данте.

С двумя другими я не была лично знакома, и это, конечно, создавало определенные сложности. Сейчас я была лишена способностей суккуба, и они прекрасно почувствовали это. Когда я пришла и заявила, что я суккуб, они не поверили и рассмеялись мне в лицо. Мне удалось вытянуть из них кое-какие сведения, но ничего такого, что могло бы навести на верный след.

Самое страшное, что и я не могла почувствовать их ауру. Как известно, суккуб не может измерить силу смертного так точно, как демон, но обычно я чувствовала магическую ауру вокруг людей или предметов. Сегодня мне показалось, что я ослепла. Мне не оставалось ничего, кроме как положиться на свое умение разбираться в людях, но эти черные маги ничуть не уступали Данте, поднаторев в искусстве скрывать свое истинное лицо.

Около полудня я поехала по последнему адресу, где жил некто по имени Грег. Я была настолько разочарована бесплодными поисками, что не выдержала и все-таки выкурила сигарету по пути, У Грега не было магазина, как у Данте, он предпочитал работать над магическими заклинаниями в небольшом бунгало в Уоллингфорде. Он открыл дверь, и по его взъерошенному виду я сразу поняла, что разбудила его. Зато он узнал меня, и мне не пришлось убеждать его, что я и правда суккуб.

— Что тебе от меня нужно? — подозрительно спросил он.

Грет оказался внушительного телосложения и, если бы он ходил в спортзал, то мог бы иметь неплохую мускулатуру. Но спорт не входил в число его увлечений.

— Я хочу задать тебе несколько вопросов о призывании демонов.

— Я об этом ничего не знаю, — резко ответил он и попытался закрыть дверь.

Я придержала дверь ногой.

— Подожди. Ты ничего не знаешь, о'кей. Может быть, ты знаешь кого-нибудь, кто разбирается в этом?

— Нет. А если бы и знал, с какой радости я буду тебе об этом рассказывать?

Он сделал еще одну попытку закрыть дверь, но вдруг передумал и внимательно посмотрел на меня, прищурив и без того не очень-то большие глаза.

— Ты какая-то странная. Никакой ауры.

— Может быть, ты теряешь сноровку? — спросила я, выдержав паузу.

— Это вряд ли. — На лице Грега появилось некоторое подобие улыбки. — Что случилось? Кого призвали?

— Никого. А даже если бы кого-нибудь и призвали, с какой радости я буду тебе об этом рассказывать? — съязвила я.

Он рассмеялся низким гортанным смехом. Потом несколько долгих секунд он оценивающе смотрел на меня с хитрым, задумчивым выражением лица.

— Ладно. Поговорим. — Он распахнул дверь. — Заходи.

Я робко переступила порог и прошла в гостиную. Жалкое зрелище: груда немытых тарелок с засохшими остатками еды возвышалась на журнальном столике. Вся мебель покрыта ровным слоем пыли, а паркетный пол, похоже, подметали в прошлом веке. Мне стало не по себе. Интересно, подумала я, может ли мой организм в его теперешнем состоянии подхватить какую-нибудь заразу?

На диване валялись книжки. Обложки в черно-красных тонах с изображениями пентаграмм, видимо, должны были внушать ужас. Я сразу вспомнила Эвана с его псевдосатанистскими штучками, и, как ни странно, по сравнению с этим парнем Эвана тянул на самого Князя Тьмы.

Грег не предложил мне ни присесть, ни выпить чего-нибудь, но меня это вполне устраивало. Он встал напротив меня, скрестив руки на груди.

— Ну? И о чем ты хотела спросить?

— Я хотела спросить, не совершал ли ты, случайно, в последнее время призывание демона?

— Только не говори, что кого-то из демонов призвали.

— У меня чисто теоретический интерес, — ответила я, самодовольно улыбнувшись.

Пока мы разговаривали, я разглядывала его берлогу. За спиной Грега я увидела кухню, газовую плиту и холодильник, весь покрытый магнитами. На кухне был такой же бардак, как и в гостиной.

— Ты в своем уме? Если бы я призвал демона, то устроился бы получше. Твою мать, как минимум купил бы плазменную панель и десяток наложниц.

Я вспомнила, как мы с парнями обсуждали призывания и пришли к выводу, что смертный, призвавший Джерома, просто держал бы его в надежном месте, не используя силу демона в личных целях. Однако если Грег призвал Джерома по поручению другого демона, то за это ему, безусловно, полагалось вознаграждение. Ну, вряд ли плазма или гарем, скорее уж счет в швейцарском банке. В любом случае, когда на человека сваливаются такие деньги, обычно это заметно.

— Допустим. Ты, случаем, не обращал внимания: может, у кого-то из твоих знакомых вдруг появился гарем?

— Не-а. Но я могу назвать тебе имена наиболее вероятных кандидатов.

Он назвал имена двух магов, с которыми я уже успела пообщаться.

— Ничего нового, уже отработано.

— Извини. Твои проблемы.

Я снова взглянула на заваленный книгами диван и шагнула вперед.

— Можно?

— Ни в чем себе не отказывай.

Я взяла книгу наугад, пролистала, надеясь найти какую-нибудь информацию о призываниях. Черта с два. Очередной бред о «силах зла» в стиле пропагандистской деятельности Армии Тьмы. Вторая попытка оказалась столь же неудачной. А вот третья книга содержала настоящие заклинания и описания ритуалов черной магии, которые практиковал Данте. Приободрившись, я просмотрела страницы и нашла там много всякой мерзости, но ни строчки о призываниях. Видимо, Грег пытался намекнуть на то, что это бесполезная затея, когда так легко разрешил мне посмотреть книги.

— Ты закончила?

Я подпрыгнула от неожиданности. Грег стоял близко, слишком близко. Листая книги, я повернулась к нему спиной, и теперь он подошел ко мне плотную. Я отступила назад и, споткнувшись, упала на диван.

— Да, — нервно ответила я. — Спасибо за помощь. Мне пора.

— Куда торопишься? — поинтересовался он, подходя ближе. — Ты же только что пришла.

Я попыталась перекатиться на бок, но он крепко схватил меня за запястья и прижал к дивану..

— Что ты делаешь? — закричала я. Сердце начало биться с бешеной скоростью.

— Мне глубоко плевать на все эти призывания. Зато у меня тут оказался суккуб, который вроде как и не суккуб, а значит, скорее всего, не сможет сопротивляться.

Я рванулась, но он держал меня железной хваткой.

— Ты с ума сошел! Конечно, я суккуб. Ты это прекрасно знаешь.

— Да ты что? Давай, смени обличье. Превратись в птичку. Или в бодибилдера.

Я сжала зубы и сделала еще одну попытку вырваться.

— Отпусти меня, сукин сын! Только попробуй пальцем меня тронуть, как явится целая армия демонов и разорвет тебя в клочья!

— Не уверен, — довольно заявил он. — Такой шанс выпадает раз в жизни. Думаешь, суккубы в очередь стоят со мной потрахаться?

Он толкнул меня на кушетку и, удерживая одной рукой, другой торопливо залез мне под рубашку и схватил за грудь. Его лицо оказалось рядом с моим, он попытался поцеловать меня, но я успела вовремя отвернуться.

— Пусти! — заорала я.

Мне удалось высвободить ногу и пнуть его в живот. Вырваться не получилось, зато я заслужила сердитый взгляд.

А я-то боялась, что меня собьет машина на пешеходном переходе или на голову упадет метеорит. Мне и на ум не приходило, что меня могут изнасиловать. Многие века я была избавлена от этого страха, потому что могла изменить обличье, стать большой и сильной, справиться с любым противником.

С другой стороны, о чем волноваться? За эти годы я сотни раз занималась сексом с людьми, которые мне не нравились. Я просто делала недовольное лицо и ждала, пока все закончится. Но тут все было по-другому. Я не выбирала этого мужчину, но больше всего меня беспокоила беспомощность. Я ненавидела ситуации, в которых у меня не оставалось выбора. Ситуации, из которых нельзя найти выход. Однако на этот раз я действительно ничего не могла сделать.

Мне оставалось лишь продолжать сопротивляться и извиваться. В конце концов, не зря же я брала уроки самообороны. За долгую жизнь я научилась обращаться с оружием и орудовать кулаками. Под Рождество я довольно прилично отделала Нифона. К сожалению, сейчас, когда Грег придавил меня своим телом, мои шансы были невелики, мы в разных весовых категориях. Однако мои усилия все-таки возымели некое действие: Грег заревел от раздражения, схватил мои руки и попытался завалить меня. Не переставая орать благим матом, я сумела еще раз пнуть его коленом, почти попав в пах.

И тогда произошло непредвиденное.

Сначала я почувствовала какой-то странный запах. Поняв, что это резкий, удушливый запах газа, на долю секунды я перестала сопротивляться. Даже не будучи смертной, я поняла, что это не к добру.

Додумать эту мысль я не успела, так как в этот момент кухня вспыхнула.

Огонь перекинулся на гостиную, языки пламени оставались на некотором расстоянии от нас, но Грега, похоже, обожгло, потому что он закричал от боли отпустил меня. Так получилось, что он невольно прикрыл меня своим телом, поэтому я только почувствовала накатившую волну жара.

Времени думать или задавать вопросы у меня не было, я вскочила с дивана и подбежала к двери, спасаясь от огня. Спасаясь от Грега.

Сев за руль, я дала по газам, шины моего «пассата» заскрипели о гравий. С меня ручьями тек пот, руки тряслись так, что я едва могла удержать руль. Отъехав примерно милю, я услышала вой сирен, но мне не хотелось думать о том, что там происходит. Мне не хотелось знать, удалось ли Грегу выбраться из дома. Мне не хотелось думать, что утечка газа чудом спасла меня от него.

Единственное, о чем я была в состоянии думать: как мне убраться отсюда подальше и оказаться в безопасном месте.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Плохо понимая, что происходит, я на автопилоте доехала до Куин-Энн. Изо всех сил стараясь ни о чем не думать, я припарковалась, вышла из машины и постепенно начала приходить в себя. В желудке громко заурчало, и я решила сосредоточиться на еде, дошла до тайского ресторана недалеко от нашего магазина, выбрала уютный столик в углу и заказала вегетарианский карри. Сев и успокоившись, я ужё не могла не думать о случившемся.

Что же со мной произошло? Какая-то часть меня еще ощущала прикосновение рук Грега, еще чувствовала тошнотворное осознание полной беспомощности, но мозг уже заработал, начиная анализировать произошедший взрыв. Осматриваясь дома у Грега, я сразу же обратила внимание на газовую плиту, но не заметила никакого запаха, пока плита не вспыхнула. Мне всегда казалось, что при утечке газа помещение должно медленно наполняться этим запахом, разве нет? Все произошло слишком уж внезапно. Как будто ни с того ни с сего, вполне можно принять за случайность. Но в моем мире ничто не случается случайно, как правило, событиями управляет чья-то изрядная сила. А значит, возникает вопрос: кто (или что) постарался на сей раз? Будто бы мало у меня проблем без этого поджигателя-невидимки.

— О чем задумалась, дочь Лилит?

Я оторвалась от еды и увидела перед собой Картера! Никогда в жизни я еще так не радовалась, увидев ангела, ну разве что прошлой осенью, когда его появление спасло меня от безумной нефилимки Хелены. На нем была та же одежда, что и в Ванкувере. Казалось, ему в принципе наплевать, во что он одет, его внешний вид обычно не менялся ни в лучшую, ни в худшую сторону.

Он опустился в кресло напротив и, показав на мою тарелку, спросил:

— А ты доедать будешь?

Я покачала головой и подвинула недоеденный карри к нему. Он сразу же взялся за дело, поглотив почти все целиком. С полным ртом Картер спросил:

— Что происходит?

— Ты прекрасно знаешь, что происходит. Сиэтл катится в тартарары. В буквальном смысле.

— Да, я заметил. Ну и каково быть свободной и лишенной магических способностей?

— Отстой. У меня волосы все время вьются! Я раньше всегда сама делала укладку, без всякой магии, но такого не было.

Картер ухмыльнулся:

— Так уж и без магии? Ты, может, и сама делала укладку, но, думаю, подсознательно ты все равно добавляла немного магии, чтобы волосы выглядели идеально.

Я изобразила крайнее неудовольствие.

— Ну и что? Даже если это и так, у меня сейчас есть проблемы посерьезнее.

Я вкратце пересказала ему утренние приключения и историю с Грегом. Даже сейчас, говоря об этом, я чувствовала, как по спине бежит холодок. Я думала, что Картер рассмеется и отпустит пару шуточек в мой адрес, но он даже не улыбнулся.

— Тебе надо быть осторожной, — серьезно произнес он. — Все изменилось, пусть и ненадолго, и хотя ты действительно не можешь умереть, ты продолжаешь быть пешкой в очень опасной игре.

— Мы должны найти Джерома. Ты знаешь, где он?

— Без понятия. Наши радары не могут отследить его. Я знаю не больше, чем ты.

— Возможно, ты знаешь больше моего о призываниях демонов, — закинула удочку я.

— Ну, это с какой стороны посмотреть. А что ты знаешь?

— Не многим больше того, что рассказала. От Данте толку мало, он только дал список людей, которые, по его мнению, способны на это. Полные неудачники. Мне ничего не удалось из них вытянуть, кроме их личного отношения к происходящему.

Картер жестом подозвал официантку и заказал порцию пананг карри и айс-кофе по-тайски. Когда официантка ушла, он забарабанил пальцами по столу, лицо помрачнело и стало задумчивым. Наконец ангел сказал:

— Я могу рассказать тебе, как это делается. Но не более того. Это дело вашей стороны, мы не имеем к этому никакого отношения и не должны вмешиваться.

— Предоставление информации не расценивается как вмешательство, — возразила я.

— Как сказать, — улыбнулся Картер. — Ваши слишком хорошо умеют находить лазейки и обходить формальности.

— Да, но, Картер… — вздохнула я. — Мне не от кого больше ждать помощи.

Не думаю, что на него подействовало бы обаяние суккуба, тем более что я была лишена его. Зато обаяние Джорджины никогда не оставляло его равнодушным. Я нравилась Картеру, ему было не все равно, как складывается моя жизнь, хотя иногда он выражал свою привязанность ко мне довольно забавным образом.

Официантка поставила перед ангелом айс-кофе по-тайски, он сделал глоток и заговорил:

— Ладно, слушай. В общих чертах это происходит так: демона призывают и помещают в какой-нибудь предмет. Если у призывающего достаточно магических способностей, то демон оказывается в ловушке. Слышала истории о джиннах? Ну так вот, принцип примерно такой же. Смертный, призвавший демона, затем может иногда выпускать его и заставлять выполнять свои поручения.

— Но этот смертный держит Джерома взаперти.

— Правильно. Поэтому наша задача усложняется. Еще одна трудность состоит в том, что если этот смертный хоть немного соображает, то он спрячет этот предмет в каком-нибудь месте силы.

Картер замолчал и сделал еще один глоток, давая мне время переварить полученную информацию. Я знала, что он имеет в виду. На планете существует множество мест силы — священных уголков земли, магических мест. Любой, кто занимается изучением мифологии, сталкивается с бесчисленными описаниями этих мест и роли, которую они сыграли в истории человечества. Но есть одна небольшая проблема.

— В Сиэтле таких около десяти, — медленно произнесла я.

Картер кивнул:

— В точку. И даже если ты найдешь нужное место, его сила поможет замаскировать силу помещенного туда демона. Ты не сможешь найти его без своих способностей. Тебе нужна помощь другого бессмертного, обладающего большой силой, или смертного ясновидящего.

— Но ты помочь не сможешь, а демоны — тем более, — простонала я.

Картеру наконец-то принесли пананг карри, и он с энтузиазмом набросился на еду.

— Хорошо, проехали. Допустим, я нашла этот загадочный предмет. И что дальше?

— Мм… ну, дальше не лучше, — признал ангел. — Высший бессмертный может запросто вскрыть его.

— А я не смогу, — пробурчала я, начиная понимать суть дела.

И радостнее мне от этого не становилось.

— Не сможешь, даже в своем нормальном состоянии. Призвавший демона, скорее всего, наложил печать на этот предмет. Низшим бессмертным такая печать не по зубам. Ее используют при связывании демона, а затем ломают пополам и на всякий случай хранят половинки в разных местах. Одна остается у мага, а если ему или ей помогает демон, полагаю, вторая половина находится у него. Или же маг прячет ее в надежное место.

— Как ты думаешь, этому магу помогает кто-то из демонов?

Картер нервно сглотнул:

— Наверняка. Однако если ты соединишь половинки печати, то сможешь открыть предмет и освободить Джерома.

Когда я увидела Картера, стоящего рядом с моим столиком, у меня появился лучик надежды, уверенность, что скоро все закончится и нам удастся вернуть Джерома. И что? Теперь перспективы представлялись мне еще более мрачными, чем раньше.

— Давай начистоту. Мне надо всего лишь найти некий загадочный предмет, в котором заперт Джером и который я даже не смогу почувствовать. Потом я просто должна силой отобрать половинки печати у мага и демона.

— Ага, — подтвердил Картер, облизывая вилку. — Отличное резюме.

— Черт.

— Ага.

— Что ж, спасибо за информацию, но я ничего не могу сделать. Ни одной мало-мальской зацепки, даже начать не с чего.

В серых глазах ангела загорелся огонек.

— Печать должна быть изготовлена из кварца.

— Так…

— Она должна быть вырезана вручную каким-нибудь смертным.

Я недоуменно подняла бровь, не понимая, к чему он клонит.

— Этот смертный должен разбираться в магии и рунах, — закончил Картер и выжидающе посмотрел на меня.

— И что?

— Как ты думаешь, сколько людей в Сиэтле подходят под это описание? — спросил он.

И, не дожидаясь моего ответа, провозгласил:

— Немного.

Ох уж этот Картер со своими вечными загадками.

— То есть, ты считаешь, мне надо найти того, кто изготовил печать, и надеяться, что он выдаст имя заказчика.

— Именно. Кроме того, он сможет рассказать тебе об особых свойствах печати. Обычно она изготавливается в форме диска примерно вот такого размера. — Ангел соединил большой и указательный пальцы, показав размер монеты в двадцать пять центов. — А вот цвет и исполнение бывают разные, они содержат в себе подсказки, которые приведут тебя в место силы, где спрятан предмет.

— Господи, как сложно!

— Джорджина, ты пытаешься найти демона, которого призвали и заколдовали, чтобы устранить из серьезной политической борьбы за власть, — напомнил Картер. — Чего ты ожидала?

— С этим не поспоришь, — пробормотала я. — Слушай, у меня есть еще один вопрос. Не имеющий отношения к печати.

— Давай, удиви меня.

— Почему взорвалась газовая плита в доме Грега?

— Утечка газа.

— Вот так, ни с того ни с сего?

— Смотря с чем сравнивать. В мире каждый день происходит множество куда более странных вещей.

Я внимательно посмотрела на него, не решаясь задать вопрос более жестко. Картер сказал, что не может вмешиваться напрямую, но один раз он уже спас мне жизнь. Его внезапное появление вряд ли было простым совпадением… Неужели он следил за мной весь день? Неужели он помог этой плите взорваться, чтобы спасти меня? Демоны, знатоки лазеек в правилах и формальностях, сказали бы, что I поскольку он и пальцем не тронул Грега, то данный поступок нельзя расценивать как прямое вмешательство. И, не изменяя ангельским принципам, Картер не отрицал напрямую свою причастность к произошедшему.

Я решила промолчать. Если Картер хотел сохранить это в тайне, у него были на то веские основания. Вздохнув, я взглянула на часы, висевшие на стене справа от меня.

— Ну что ж, формально я в отпуске, так что надо этим воспользоваться и попробовать найти нашего печатных дел мастера.

— Удачи, — пожелал Картер. — Но, Джорджина, имей в виду, я серьезно. Ты должна быть осторожна, не пытайся сделать все в одиночку.

— А ты точно не можешь нарушить правила и пойти со мной? — спросила я, не надеясь услышать в ответ ничего нового.

— Не могу. Но зачем тебе я, если есть и другие достойные кандидаты?

Картер улыбнулся и выразительно посмотрел на кого-то позади меня. Я обернулась и увидела, что около стойки, где выдавали заказы навынос, стоит Сет. Я резко отвернулась и прошипела:

— Эй! Какого…

Но Картера уже не было. Ко мне тут же подошла официантка и положила на стол счет, конечно же за двоих.

— Чертовы ангелы, — проворчала я, доставая кредитку.

Я посмотрела на Сета, и у меня привычно засосало под ложечкой. Он словно почувствовал, что я смотрю на него, повернулся, и наши взгляды встретились. Сначала Сет удивился, а потом сделал жест, по-видимому означавший «Подожди минутку!».

Прошло несколько мучительных минут, и он, с пакетом еды в руках, подошел к моему столику.

— Привет, — только и смогла сказать я.

— Привет.

— Зашел купить еды на обед?

Внезапно я смутилась, вспомнив, что на столике передо мной стоят две тарелки.

— Ну да, я вообще-то еду домой работать. В кафе слишком шумно, куча народу.

— Я думала, ты можешь работать в любой обстановке.

— Мне в последнее время немного сложно… сосредоточиться.

Секунду он пристально смотрел на меня, а потом отвел взгляд. Но в эту секунду я почувствовала странное покалывание по всей поверхности кожи. Сет откашлялся:

— Ну… как ты? — Он заставил себя еще раз взглянуть на меня. — У тебя такой вид… даже не знаю, как сказать. Как будто что-то не так. Лучше, чем вчера, но тем не менее. Интриги бессмертных продолжаются?

Вообще-то мой вид во многом был связан с тем, что рядом со мной стоял Сет. Но этого я ему, конечно, не сказала.

— Боюсь, что да.

— Значит, ты еще не нашла Джерома и продолжаешь…

Теперь взгляд пришлось отвести мне:

— Да. Я проверила пару зацепок сегодня утром, и… ну, не важно, в общем, это было не очень приятно, к тому же мне ничего не удалось узнать. — Я старалась смотреть на его футболку с «Блонди» и не встречаться с ним глазами. — Осталось проверить еще один вариант, и на сегодня, пожалуй, достаточно.

— Ну, наверное, все идет нормально.

Он неловко заерзал на стуле. Я лихорадочно придумывала, что бы такого сказать, но безуспешно.

— Послушай, — заговорил он наконец, — мы уже говорили об этом… но я должен задать тебе один вопрос. Я могу чем-то… хоть чем-то помочь тебе?

Резкий отказ уже почти сорвался с моих губ: «Нет, ты мне больше не нужен». Но тут я вспомнила руки Грега, мне стало очень страшно, страх сменился ненавистью к самой себе: я же не девица, которую надо спасать. Я не хочу жить в страхе, не хочу, чтобы какой-то мужчина присматривал за мной. Грег был не в моей весовой категории, я не ожидала подвоха, поэтому приемы самозащиты не сработали. Я поняла, что иногда сложно сталкиваться лицом к лицу с опасностью в одиночку. У меня в голове вертелись слова Картера: «Зачем тебе я, если есть и другие достойные кандидаты?»

Я необдуманно выпалила:

— Поедешь со мной?

Уж не знаю, кто из нас больше удивился. Сет озадаченно спросил:

— Проверить твой последний… вариант?

— Да. Но если ты занят, то…

— Поеду, — быстро ответил он, взяв пакет с едой. — Можно у тебя в машине поесть?

— Ешь сейчас, — ответила я. — Я все равно еще не знаю, в какую нам сторону.

Я оставила Сета наедине с едой и вышла на улицу, чтобы сделать пару телефонных звонков. Сначала я позвонила Данте. Мне повезло — он подошел к телефону, но ничего толком не смог ответить на мой вопрос.

— Специалисты по резьбе по кристаллам? — недоверчиво переспросил он. — Я не имею никакого отношения ко всему этому нью-эйджевому бреду.

— Я узнала кое-что о призывании демонов. Для этого нужна печать, которую должен вручную вырезать настоящий мастер.

— У меня таких знакомых нет, — ответил он. — Как бы неприятно мне ни было признавать, что я чего-то не знаю.

— Ну, у всех свои ограничения, даже у тебя.

— Напомни мне эти слова, когда мы увидимся в следующий раз, суккуб.

Я повесила трубку и набрала Эрика. Он, как всегда, не стал задавать лишних вопросов, а сказал задумчиво:

— Есть одна женщина. Я раньше покупал у нее украшения из кварца, с разными священными символами — анкхи и кресты. Не знаю, владеет ли она тайными знаниями или заклинаниями, но она лучшая в этих краях.

Я записала имя и адрес и вернулась в ресторан. Сет уже почти доел, они с Картером могли бы посоревноваться в скорости поглощения пищи.

— Ну что, местоположение цели выяснено?

— Да. Правда, на выселках.

Допустим, Карнейшн — это не совсем выселки, но все-таки далековато от города. Маленький поселок на западе штата, за которым начинаются дикие Каскадные горы, отделяющие Вашингтон от пустыни.

По дороге я остановилась у «Старбакс», чтобы принять свою дозу кофеина, куда ж без этого. И тут Сет попросил взять ему мокко фраппучино! От удивления я чуть не въехала прямо в окошко, где выдавали заказы!

— Там же кофеин!

— Я знаю. Но это так вкусно. Меня на фраппучино Мэдди подсадила.

Следующие десять минут в машине царило гробовое молчание. За последние двадцать четыре часа это была самая поразительная новость после похищения Джерома. Сет и кофеин! Неслыханно! Он не пил кофе много лет, и, несмотря на то что я, как настоящий кофеман, все время уговаривала его попробовать, он ни разу не поддался. И вот пожалуйста! Мэдди — не кому-нибудь, а Мэдди! — удалось соблазнить его на это?

Не знаю, почему меня это так задело. Честное слово, с точки зрения законов Вселенной это было как-то нелогично. Просто мне почему-то стало больно. Ну, может, не то чтобы больно, а скорее странно.

Ради нее он сделал что-то, чего не стал делать ради меня. Почему? Почему она, а не я? Неужели ей удалось вдохновить его? Неужели он любит ее сильнее?

— Что-то не так? — не выдержал Сет, глядя, как я молча вцепилась в руль мертвой хваткой.

— Да нет, — соврала я. — Просто переживаю из-за этой истории.

— Неправда.

— Я не переживаю из-за этой истории?

— Да нет, не в этом смысле. Почему ты расстроилась именно сейчас? Это ведь не из-за Джерома, а из-за этого.

Краем глаза я увидела, как Сет приподнял стаканчик с фрапучино. Он слишком хорошо знал меня.

— Это глупо. Мне-то какое дело?

— Я слишком хорошо знаю тебя, — вздохнул Сет. — Тебя бесит, что я сделал то, чего не собирался делать никогда.

— А почему меня должно это бесить? — холодно ответила я. — Я рада, что ты расширяешь свой кругозор.

Сет выразительно посмотрел на меня, и я поняла, что он видит меня насквозь.

Мы замолчали и остаток дороги больше не спорили. Потому что вообще не разговаривали. Наконец мы доехали до места и увидели старинный одноэтажный дом посреди огромного двора размером почти с городской квартал Сиэтла. На лужайке хозяева беспорядочно расставили декоративные фигурки — олень, гном и так далее, перед входом звенела подвеска «музыка ветра».

Мы постучались, нам открыла женщина лет пятидесяти. Увидев ее волосы неестественно красного оттенка, я не могла не вспомнить теперешние цветовые предпочтения Тауни. Глубокий вырез обтягивающего топа открывал все и еще немножко, эта модель, пожалуй, тоже не оставила бы Тауни равнодушной. Хотя нет, для Тауни все-таки слишком скромно. Дама выглядела вполне дружелюбной, даже заинтересованной.

— Да?

— Здравствуйте, — начала было я. — Нам нужна Мэри Уилт…

— О господи! — взвизгнула она. — Это же сам Сет Мортенсен!

Сет напрягся:

— Ну, да…

Женщина, выпучив глаза, набросилась на него:

— С ума сойти! Даже не верится! Я открываю дверь — а тут сам Сет Мортенсен! Я видела вашу фотографию на сайте, я сразу вас узнала! Да я на эту фотографию каждый день смотрю! Каждый день. О господи. О господи, я вас просто обожаю! Проходите!

У Сета был такой вид, как будто он собирается сбежать отсюда, и побыстрее, но я подтолкнула его вперед. Неожиданный поворот событий — и довольно неприятный, — но, может, оно нам и на руку.

Мы вошли в дом. Ничего особенного. Интерьер чуть современнее, чем можно было бы предположить, глядя на фасад. Легкий беспорядок, статуэток чуть больше, чем надо, но в принципе довольно уютно. Некоторые статуэтки сделаны из кварца — я сочла это хорошим знаком.

— Проходите, проходите, не стесняйтесь, присаживайтесь! — Мэри безудержно изливала на нас свое гостеприимство, увлекая меня и Сета за собой в гостиную. — Что вам предложить? Чай со льдом? Кофе? Текила?

— Э-э-э, нет, спасибо, — пробормотал Сет, которому стало уже совсем не по себе от этой суеты.

Мы сели на диван, а Мэри устроилась в кресле напротив нас, наклонившись вперед так, чтобы продемонстрировать свою грудь в наиболее удачном ракурсе.

— Чем я могу вам помочь? — спросила она. — Вы хотите что-то купить? Ради вас я готова на все. На все.

Она улыбнулась Сету, недвусмысленно давая понять, что «на все» она готова ради него.

— А вы гораздо симпатичнее, чем я думала. Можно взять у вас автограф? У меня есть все ваши книги.

Она показала на полки, где стройными рядами действительно стояли все книги Сета. Я сама долгое время была фанаткой Сета, еще до того, как мы с ним познакомились, но тут я с ужасом подумала: неужели я тоже так по-идиотски вела себя? Мне кажется, Мэри лишилась бы чувств, если бы узнала, что Сет подарил мне сигнальный экземпляр новой книги.

— Конечно, — заверил ее Сет, — с удовольствием.

Он ткнул меня в бок, намекая, что мне пора бы уже перейти к делу и спасти его. Я почти что наслаждалась, глядя на его мучения, — я еще не простила ему эпизода в машине.

— Вообще-то мы не собирались у вас ничего покупать, — начала я — Мы хотели задать вам несколько вопросов об одной вещице, которую вы недавно сделали на заказ.

Мэри повернулась ко мне, как будто только что заметила мое присутствие. Она насупилась, от радости не осталось и следа, в глазах сквозила подозрительность.

— А вы кто?

— Джорджина. Мы хотели спросить, не заказывал ли кто-нибудь у вас недавно резной диск примерно такого размера, — я показала ей размер двадцатипятицентовика, — с магическими символами.

На лице Мэри отразились опасения, она занервничала:

— Не знаю.

— Вы что, не помните? — съязвила я.

— Нет, я веду учет всех своих работ. Но это конфиденциальная информация. Я не могу выдавать ее кому попало.

Она становилась все более подозрительной, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Это очень важно, — уговаривала я. — Мы полагаем… возможно, было совершено преступление.

— Извините, Жизель. Я не стану рассказывать вам об этом. Если вы, конечно, не из полиции.

— Джорджина, — поправила я.

Ее попытки сохранить имя клиента в тайне были вполне понятны — но сейчас меня совершенно не интересовала мораль. Я ткнула Сета в бок, надеясь, что он использует силу великого писателя и спасет ситуацию. Через несколько секунд он все-таки понял, чего я от него хочу.

— Вы бы так нам помогли, Мэри. Мы… точнее, я был бы очень вам признателен.

Он слегка запинался, но, судя по тому, как засветилось лицо Мэри, для нее это были самые возбуждающие слова, которые она могла лишь мечтать услышать от мужчины.

— О Сет, — вздохнула она. — Для вас я действительно готова на все… но поймите меня правильно, я должна сохранять личность моих клиентов в тайне. Такой человек, как вы, наверняка поймет меня.

— Ну… да, конечно…

Я опять пихнула его в бок. Он быстро взглянул на меня и снова повернулся к Мэри.

— То есть, я, конечно, вас понимаю, но, как я уже говорил, это действительно крайне важно.

Мэри смотрела на него в замешательстве, а я восхищалась ее принципиальностью. Она и правда не собиралась колоться, и что-то подсказывало мне, что Сет не сможет настоять. За спиной Мэри я увидела коридор, ведущий в другое крыло дома. «Я веду учет всех своих работ».

— Вы совершенно правы, — внезапно согласилась я. — Мы не можем ожидать, что вы предоставите нам информацию такого рода. Правда, Сет?

Он обернулся и, подозрительно посмотрев на меня, повторил с полувопросительной интонацией:

— Правда?

Мэри растаяла от счастья и вновь сосредоточила все внимание на Сете:

— О, я так и думала, я знала, что вы поймете меня. Я сразу же почувствовала, что мы с вами очень похожи. Родственные души и все такое, ну, вы меня понимаете. То, как вы пишете…

— Э-э-э… Мэри? — прервала я ее монолог.

Она смерила меня чуть ли не удивленным взглядом, который, казалось, говорил: «А ты что, еще здесь?»

— Могу я воспользоваться вашей ванной?

— Ванной? — повторила она, как будто мой вопрос показался ей бредом сумасшедшего.

— Понимаете, дорога долгая, — мило объяснила я. К тому же вы с Сетом сможете получше узнать друг друга, пока он будет ставить автографы на книгах.

Мэри просияла и, напрочь забыв обо мне, повернулась к Сету:

— Конечно. Прекрасная идея, Джорджия. Ванная в конце коридора.

Я встала, поблагодарила ее и быстро взглянула на Сета — на его лице отражалась смесь паники и осторожности: ему совершенно не хотелось оставаться с Мэри наедине, тем более он прекрасно пони мал, что так легко я не сдамся и наверняка что-то задумала.

Он был прав. Мне оставалось лишь одно: найти архив Мэри.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Я быстро шла по коридору под задорное щебетание Мэри. Дверь в конце коридора вела в ванную, по дороге я заметила еще три комнаты. Отлично. Может, двери и не заперты, но наверняка заскрипят, если я попытаюсь открыть их. Оставалось надеяться, что увлеченная Сетом Мэри продолжит так же громко болтать и ничего не заподозрит.

Мне удалось беззвучно открыть первую дверь — спальня. Незастеленная кровать, одежда сложена в стопки у стены, старое трюмо и тумбочка, на которой лежали какие-то бумаги, на потолке — зеркало.

Я содрогнулась, но после недолгих раздумий решила не проверять, что за бумаги лежат на тумбочке, а пойти и посмотреть, не ведет ли следующая дверь в кабинет. Я тихо прикрыла дверь спальни и двинулась дальше по коридору.

Вторая дверь предательски скрипнула, и я застыла, ожидая, что сейчас примчится Мэри и отдубасит меня книгой Сета. У меня не было стопроцентной уверенности, что Мистер Звезда сможет спасти меня, если она застанет меня за таким занятием. Мэри не казалась агрессивной, но никогда не знаешь, что взбредет человеку в голову. К счастью, она продолжала щебетать, не замолкая ни на секунду, и я заглянула в следующую комнату. Еще одна спальня, видимо гостевая, так как личных вещей в ней не было, зато пыли — предостаточно. Я закрыла дверь, поморщившись от очередного скрипа. Осталась последняя комната. Джекпот.

Третью комнату кабинетом я бы не назвала, но, похоже, это была ее мастерская. Вдоль стен тянулись, широкие столы, заставленные большими кристаллами прозрачного и дымчатого кварца. Некоторые — необработанные и угловатые, другие — отполированные, с уже нанесенной резьбой. Рядом лежали разные инструменты, лезвия и резцы и более сложные, современные приборы, названия которых я не знала, что-то вроде лазерной установки.

Но самое главное, у стены обнаружилось бюро с двумя рядами выдвижных ящиков. Убедившись, что Мэри продолжает болтать с Сетом, я быстро подошла к бюро и открыла верхний ящик. Там хранились сотни папок с именами клиентов. Я вытащила одну наугад и, бегло просмотрев, убедилась, что Мэри и правда ведет строгай учет. В документации содержалось описание заказанного предмета, данные клиента, степень срочности заказа и фотография готового изделия. К сожалению, мне вся эта информация ничем не могла помочь. Я не знала, под каким названием заказали печать, да и вообще — возможно, ее изготовила не Мэри, а кто-то другой. От безысходности я открыла следующий ящик и нашла там финансовые документы, счета и банковские выписки. Еще мне попались папки с надписью «рабочий журнал», где все изделия были расположены по месяцам изготовления. Я вытащила папку с записями за этот месяц и увидела простой список дат, имен клиентов и кратких описаний заказанных предметов. Все заказы — за исключением послед них трех — были помечены галочкой. Видимо, они были закончены.

Я проверила даты до исчезновения Джерома, читая описания заказов. Статуэтка Зеленой Тары. Браслет. Ритуальный нож атаме. Меня заинтересовали три накладные за последние две недели: круглый кулон, талисман, медальон. Имена клиентов были мне не знакомы, но тот, кого я разыскивала, наверняка зарегистрировался под чужим именем.

Я еще порылась в ящике и нашла папки всех трех клиентов. Кулон был похожего размера и формы, но в нем просверлена дырка, для того чтобы носить на цепочке или шнурке, а мне что-то подсказывало, что печать не должна иметь отверстий. Талисман оказался не той формы: большой и вытянутый, он больше напоминал камень удачи, который можно носить в кармане.

Я запаниковала, времени было в обрез, Мэри умолкла. Господи, как легко шпионить, если можно стать невидимкой. Дрожащими руками я достала последнюю папку — медальон. Клиента звали Сэм Марковиц, он забрал заказ четыре дня назад. На фотографии я увидела плоский диск из дымчатого кварца, размером с двадцатипятипенсовик, на нем были вырезаны незнакомые символы. Неужели это она, печать? Диск идеально подходил под описание Картера. Возможно, были и другие заказы, сделанные несколько месяцев назад, но я уже не успевала просмотреть оставшиеся папки. Я убрала фотографию в сумочку, закрыла ящик и быстро вышла в коридор. Если бы за дверью меня встретила разъяренная Мэри, я бы ни капельки не удивилась.

Однако оказалось, я зря беспокоилась. Мэри, похоже, ни на секунду не отходила от Сета. Она сидела моем месте, зажав Сета в углу дивана. На журнальном столике двумя стопками возвышались книги, а еще одна, открытая, лежала у Сета на коленях. Он закончил писать и посмотрел на меня как на спасительницу.

— Понимаете, — говорила тем временем Мэри, — пока О'Нейл не столкнется с темной стороной своей души, он не сможет открыться Кейди. У него, конечно, бывают моменты слабости — например, сцена к пещере в «Полном затмении», — но он все равно постоянно остается начеку — как в сцене на веранде в «Воспоминаниях одного мужчины», поэтому неудивительно, что…

— Ну, как вы тут? — бодро спросила я. — Нам, наверное, пора.

Сет тут же резко вскочил с дивана, словно попавшее в капкан животное, которому пришлось отгрызть себе лапу, чтобы вырваться на свободу, и выпалил:

— Конечно. Не будем злоупотреблять гостеприимством Мэри.

Мэри тоже встала и замахала руками:

— Ну что вы, что вы! Вы меня совсем не отвлекаете, правда! К тому же вы еще не все книги подписали.

Сет поморщился и второпях нацарапал автограф на последних трех книгах.

— Спасибо, что уделили нам время, — поблагодарил он. — Приятно было познакомиться.

— Вы правда торопитесь? — взмолилась Мэри — Скоро будет ужин.

Она с укором посмотрела на меня.

— А если Джинджер надо идти, я бы потом подвезла вас, у меня есть минивэн…

— Нет-нет, — заверил ее Сет, прячась за мою спину. — Это очень мило с вашей стороны, но мне надо работать, вы же понимаете.

Нам с трудом удалось выкрутиться из цепких рук Мэри — она умоляла нас остаться, в ход шло все, от скидок на украшения до плохо завуалированных предложений собственного тела.

— Прочь отсюда, и побыстрее, — сказал Сет, когда мы сели в машину.

Я тронулась с места, дав по газам так, что из-под колес полетели комья грязи и гравий.

— Сумасшедшие поклонницы типа этой дамочки заставляют несчастных писателей безвылазно сидеть в своих норах, — задумчиво произнесла я.

Сет в изнеможении откинулся на сиденье и простонал:

— Никогда больше не поступай так со мной. Никогда.

— Но я же была рядом. Я бы услышала твои крики и прибежала на помощь.

— А если бы она меня усыпила? Скажем, хлороформом? Господи, Джорджина, она меня за ногу трогала!

— Для вас — просто Джинджер.

— Тебе хоть удалось узнать что-нибудь полезное? Ты же не в ванной была, правда?

— Конечно нет. Я проникла в ее кабинет и порылась в нужных бумагах.

— Проникла в чужой кабинет! — застонал Сет.

— Эй, я же исчадие ада! Да и вообще, она сама нас впустила.

— Нашла что-нибудь?

Продолжая следить за дорогой, я нащупала сумочку, порывшись в ней, достала фотографию и протянула ее Сету.

— Это оно? — спросил он.

— Я не уверена. По описанию похоже, но полной уверенности у меня нет.

— Вот как.

Сет долго рассматривал фотографию, а потом сунул ее обратно в сумочку. Помолчав немного, я спросила у него:

— Правда, я не была такой ужасной фанаткой? Или я тоже вела себя как полная идиотка?

— Господи, ну конечно нет, — удивился он. — Ничего подобного. Ты была такая очаровательная, такая милая и…

Он запнулся, но сказанные слова будто повисли между нами в воздухе.

— Ты была совсем другой, — все-таки договорил он. — Ничего похожего…

Хриплые нотки в его голосе говорили, что за этими словами стоит какое-то чувство, но какое — я понять не смогла.

Задавая этот вопрос, я ничего не имела в виду, просто хотела поддержать разговор. Однако в последнее время, о чем бы мы ни говорили, за словами всегда стояло что-то еще. Я вдруг вспомнила, как мы познакомились, тогда я даже не знала, кто он такой. Я сразу же сказала ему, что Сет Мортенсен — мой любимый писатель, даже не зная, что это он. В отличие от Мэри я не следила за его жизнью по Интернету и не знала, как он выглядит. Сет прокашлялся.

— И что… что ты будешь делать с этой фотографией?

Я обрадовалась, что он сменил тему, и быстро ответила:

— Попробую показать кому-нибудь, кто в этом разбирается. Может быть, Эрику. Или Данте.

Снова повисла неловкая пауза, я почувствовала как нарастает напряжение. Данте. Совершенно невинная ремарка повлекла за собой большие последствия. Я ожидала, что Сет еще раз попробует сменить тему, но не тут-то было:

— Так странно видеть тебя вместе с Данте…

— А с кем-нибудь другим не странно?

— Ну…

Даже не глядя на него, я могла сказать, что сейчас в его глазах появилось задумчивое, рассеянное выражение, обычно говорившее о том, что он пытается подобрать правильные слова. Раньше я обожала этот взгляд, но сейчас я напряглась, ожидая, что он скажет.

— Нет, конечно, в любом случае — странно. Но каждый раз, говоря с ним, я думаю, что…

— Только не говори, что я достойна лучшего, а то я остановлю машину, и мы так тут и останемся.

— Мм, нет. Я собирался сказать, что он не похож на парня твоей мечты.

— Это почти одно и то же, — заметила я. — Ты говоришь совсем как Хью и все остальные. Как вы меня достали! Ну правда, какая разница, с кем я встречаюсь. Вы все равно будете недовольны.

— Неправда, — возразил Сет. — Просто… рядом с ним ты становишься более мрачной и циничной, Не похожей на себя… Может, это звучит глупо, учитывая, кто ты такая, но ты… ты — сила, которая несет добро в мир.

— Ой, слушай, перестань, — скривилась я.

— Да нет, я правда так думаю. Ты, конечно, исчадие ада, но людям нравится быть рядом с тобой. Тнои слова, твоя улыбка покоряют всех. Ты милая, добрая, тебе не все равно, что происходит с другими… но когда вы с Данте вместе, такое впечатление, что весь свет, который ты излучаешь, вдруг меркнет.

— Этот свет померк уже давно, — с горечью сказала я. — Задолго до того, как появился Данте.

— Нет, не померк. Свет — внутри тебя, и тебе надо встречаться с тем, кто видит его, кто любит тебя за это и хочет помочь тебе дарить этот свет миру.

У меня был такой мужчина, подумала я. Этот мужчина — ты.

— Мы с Данте подходим друг другу, что бы вы все ни думали. Он понимает меня.

— Нет, — отрезал Сет.

Он говорил тихо, но в его голосе сквозила ярость.

— Не понимает.

— А у меня что, есть выбор? Ты ставишь меня в безвыходное положение. Ты прекрасно знаешь, что я не могу встречаться с хорошим человеком. Я не хочу рисковать, не хочу причинять боль другим людям, но и не хочу оставаться одна. У меня нет выбора.

— Нет, этого не может быть. До того, как мы с тобой начали встречаться, все было по-другому. Ты не напивалась и не занималась любовью в ванной с первым встречным!

Это была последняя капля, тут я уже не выдержала, резко свернула к обочине и затормозила. На этом участке шоссе машин почти не было. Сет недоверчиво посмотрел на меня.

— Ты что делаешь?

— Спасаю нас от автокатастрофы, — заорала я, обернувшись и глядя ему в глаза. — Считай, тебе повезло, что я не выкинула тебя из машины, а то шел бы домой пешком! Хочешь знать, почему я не встречалась с плохими парнями до того, как мы с тобой познакомились? Потому что я вообще ни с кем не встречалась! Делала свое дело и шла домой одна. Что плохого в том, что теперь мне больше не хочется быть одной?

— Не важно, одна ты или нет. Ты не должна так себя вести, вот и все!

— Должна? Кому это я должна? Тебе? С какой радости? — выпалила я в ответ.

— С такой, что друзья имеют право сказать тебе, что ты пошла не по тому пути, — повысил голос Сет.

— Чушь! Что-то ты к другим своим друзьям так не пристаешь, что бы они ни делали со своей жизнью. Такое впечатление, что тебе есть дело только до меня. Почему ты не можешь оставить меня в покое?

Пока мы с Сетом встречались, мы очень редко разговаривали на повышенных тонах, а ссорились мы вообще в первый раз. Странно, что в машине окна не повылетали.

— Потому что я беспокоюсь за тебя! Я сказал тебе это на вечеринке у Кейси. Можно расстаться с человеком, но продолжать беспокоиться о нем.

— Да, но при этом надо отпустить его. — Слезы душили меня. — Невозможно иметь и то и другое. Ты не можешь сначала избавиться от меня, а потом пытаться вернуть меня обратно…

— Я не хотел избавляться от тебя.

Я молча смотрела на Сета, предательские слезы наворачивались на глаза.

— Тогда зачем ты это сделал?

Мы с ним успели так накричать друг на друга, что его следующая фраза показалась мне тихим шепотом:

— Потому что… я хотел спасти тебя.

— Так нельзя, — едва слышно пробормотала я, с трудом сдерживая слезы, — перестань меня спасать. Слишком поздно.

— Нет, — сказал он.

Он посмотрел на меня с такой любовью, что сердце чуть не выскочило из груди.

— Для тебя никогда не будет слишком поздно.

Не знаю, как так вышло, но мы стали целоваться.

Его поцелуи были такими же, как раньше, — нежными, уверенными и чудесными. Их нельзя было назвать невинными, но это были не те поцелуи, от которых хочется сразу же сорвать друг с друга одежду. Мы целовались почти с отчаянием, как будто пытаясь найти оазис в пустыне, чтобы не умереть от жажды. Просто целовались. Только я и Сет, без всяких энергетических влияний, я не чувствовала жажды суккуба, не боялась того, что будет дальше. Мы могли наслаждаться друг другом, не опасаясь последствий.

Почти ничего.

Мы отпрянули в стороны и в ужасе посмотрели друг на друга. Что мы натворили? Неужели мы сделали это? Это был поцелуй, настоящий поцелуи, о котором мы всегда мечтали. Поцелуй, которым нам было не суждено насладиться. Я резко отвернулась и застыла, молча глядя на уходящее вдаль шоссе, с удивлением чувствуя себя такой живой… Внутри разливалось приятное тепло. Наш поцелуй открыл для меня целый мир, но я не знала, что теперь делать. Поэтому я выбрала самый дурацкий вариант — завела машину.

— Надо возвращаться, — сказала я.

— Надо, — согласился Сет, ошеломленный не меньше меня.

Краем глаза я осмелилась взглянуть на него: он смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, губы, которые я так любила, были крепко сжаты, такие сильные и нежные одновременно. Мне захотелось наклониться к нему и поцеловать его, чтобы снова раствориться в поцелуе и забыть обо всем, продлевая это чудесное ощущение навеки.

Но вместо этого я трусливо прибавила скорость. В город мы въехали молча, но оба думали об одном и том же — о чуде, которое случилось с нами. Я остановилась у магазина и вежливо поблагодарила его за помощь. Он не менее вежливо попрощался, задумчиво посмотрел на меня и пошел к своей машине. Я смотрела ему вслед, пытаясь запомнить очертания его тела, каждое его движение. Казалось, во мне борются все чувства, какие только есть на свете, и неизвестно, какое из них победит.

Доехав до дома, я поняла, что совершенно измучена. День был очень тяжелым и физически, и эмоционально: попытка изнасилования, кража и, в довершение всего, потрясающий поцелуй. Я решила отложить изучение фотографии на потом. Сейчас мне хотелось просто завалиться на диван и посмотреть по телевизору что угодно, только не передачи о магии и паранормальных явлениях и, уж конечно, никаких фильмов про любовь.

К сожалению, магия и паранормальные явления уже ждали меня в моей собственной гостиной.

А что здесь делает Нанетт?

Это была моя последняя связная мысль перед тем, как какая-то сила подняла меня в воздух и бросила в другой конец комнаты.

Я сильно ударилась головой о стену, но, упав, чудом сумела устоять на ногах. Перед глазами плясали черные пятна. Я увидела прекрасную, внушающую ужас Нанетт, окруженную золотистым свечением. Она до меня и пальцем не дотронулась, но демонам подвластны такие силы, что касаться меня было совершенно излишним.

— Как ты смеешь, — прошипела она, сощурившись, — как ты смеешь распространять обо мне такие слухи!

— Какие слухи… А-а-а!

Меня еще раз приложило о стену. Расстояние было меньше, но меня швырнуло с такой силой, что удар получился такой же мощный, еще одна волна боли захлестнула голову, пока я пыталась сообразить, что происходит.

— Я не знаю, о чем ты говоришь! — простонала я.

Нанетт медленно приблизилась и наклонилась ко мне так, что ее лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего:

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты сказала Седрику, что это я призвала Джерома и погрузила его территорию в хаос.

— Я такого не говорила, — проскулила я, все было не так. Я просто сказала ему, что ты встречалась с Джеромом.

Она зарычала и, схватив меня за рубашку, притянула к себе.

— Встречалась и больше ничего! Ничего! А теперь все подозревают меня.

— Я просто решила, что он должен знать об этом и…

— Ты понимаешь, что натворила? — заорала она. — Этот город мог достаться мне! А ты все испортила!

Она швырнула меня снова, на этот раз в сторону телевизора. Я ударилась об угол, упала, скорчилась на полу, потом попробовала встать, но не удалось — Нанетт уже стояла надо мной. Взгляд уперся в ее черные туфли на шпильках, и тут она ударила меня по ребрам. Последовал очередной взрыв боли, я инстинктивно попыталась свернуться, чтобы защитить наиболее уязвимые места, но демонесса была слишком быстрой и могущественной. Грубой физической силе Грега я могла противостоять, а здесь шансов у меня не было.

Как можно сопротивляться демону? Она обладала нечеловеческой силой, выходящей за пределы представлений о возможном.

— Не лезь. В мои дела, — процедила она сквозь зубы, со всей силы пиная меня в живот и ребра после каждого слова. — Поняла? Ты — ничто. Ничто.

— Прости, — с трудом выдавила я.

Перед глазами повисла красная пелена, каждая клеточка тела кричала и умоляла, чтобы это поскорее закончилось.

Удары в живот прекратились, я перекатилась на бок, и тут на меня обрушилась силовая волна, меня перевернуло на живот и словно прижало к полу бетонной плитой. Я попробовала пошевелиться, но без какого-либо успеха.

— Мне плевать, кто ты: любимица Джерома или новая девица Седрика, — злобно произнесла Нанетт ледяным тоном.

Она не дотрагивалась до меня, но внезапно я услышала треск рвущейся на спине рубашки.

— Я могу уничтожить тебя прямо сейчас, стереть, тебя с лица земли, никто и не заметит. Но тебе повезло — я сегодня добрая.

И тут я ощутила на себе, что такое добрая демонесса: на спину градом посыпались удары тысячи кнутов. Обжигающие вспышки энергии, острые как бритвы, обрушились на меня. Они раздирали кожу до крови, я истошно кричала. Какой-то части меня казалось, что если я буду кричать громко, меня услышат соседи, но это было бесполезно, Нанетт могла сделать эту комнату звуконепроницаемой, Как обычно поступали демоны, встречаясь в «Подвальчике». Да и вообще, ни один смертный не спас бы меня от нее.

Поток хлестких ударов не иссякал, продолжая раздирать меня на части. Я не видела, что происходит, но представила себе, как плоть свисает рваными клочьями, вся спина — жуткое, кровавое месиво. Не знаю, как долго это продолжалось. Я вплотную приблизилась к той точке, когда боль становится такой сильной, такой всепоглощающей, что перестает ощущаться. В глазах потемнело, я балансировала на краю, пытаясь не потерять сознание.

Когда избиение наконец закончилось, я не была уверена, жива я или нет, в комнате стояла абсолютная тишина. Невидимая сила оставила мою спину в покое, я попробовала перевернуться на бок, но не смогла. Нанетт опустилась на колени рядом со мной и прошептала на ухо:

— Не лезь в мои дела. В следующий раз я точно убью тебя.

С этими словами она исчезла. Я осталась одна, рыдая и истекая кровью. Попыталась пошевелиться, но все было бесполезно. Что же делать? Я даже не могла позвать на помощь, а если бы и смогла? Боль была настолько оглушающей, что еще немного, и я либо умру, либо потеряю сознание. Я не могла умереть от руки смертного, но демон мог убить меня и без всякого стазиса.

Внезапно я почувствовала, как чьи-то сильные руки, появившиеся из ниоткуда, бережно подняли меня, стараясь не касаться израненной спины. Я тихонько вскрикнула: малейшее движение причиняло страшную боль. Я открыла глаза, пытаясь разглядеть, кто это, но мир поплыл и резко погрузился во тьму.

— Что… — Больше ничего сказать мне не удалось.

— Ш-ш-ш, тише, любовь моя. Все будет хорошо. С тобой все будет хорошо.

Меня мягко опустили на кровать, боль обожгла ребра, и я застонала. Прохладные руки ласково убрали волосы с моего лица, но мне так и не удалось разглядеть, кто это.

— Я не могу вылечить тебя, — заговорил невидимый незнакомец. — Но я приведу того, кто может. Только не двигайся. Все будет хорошо.

Этот голос на мгновение показался мне знакомым, но сознание было настолько затуманено, что я не смогла вспомнить, чей он. Я едва могла дышать, не то что думать. Наступила тишина, и я решила, что мой таинственный благодетель ушел. Но вскоре сквозь застилающую глаза пелену я увидела, что неизвестные руки принесли Обри и посадили ее на кровать рядом со мной. Она потянулась ко мне, обнюхивая лицо. Заботливая рука погладила ее по голове и спинке — обычно от таких прикосновений кошки ложатся на бок, словно говоря: «Еще!» Обри так и сделала и, немного покрутившись, уселась рядом со мной.

Потом та же рука в последний раз погладила меня по волосам: «Все будет хорошо».

Больше я ничего не помню. Не знаю, ушел ли мой спаситель или остался рядом. Через несколько секунд чернота все-таки поглотила меня, и я погрузилась в забытье, милостиво освободившее меня от страданий.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— Джорджина.

Голос, позвавший меня по имени, доносился издалека, будто бы с противоположной стороны бесконечного тоннеля. Звуки громким эхом отдавались в голове, постепенно затихая.

— Дай ей поспать, Хью.

— Нет, мне надо поговорить с ней, чтобы убедиться, что у нее нет сотрясения мозга. Ну давай же, Джорджина, ради меня. Открой глазки.

С трудом продравшись через темную завесу тумана, я осознала смысл слов. Я попыталась открыть глаза, но веки словно склеились. Думать было очень тяжело, говорить невозможно, но голос продолжал подбадривать меня:

— Молодец, милая. Попробуй еще раз, у тебя почти получилось.

С огромным усилием мне наконец-то удалось открыть глаза. Это оказалось мучительно, веки будто налились свинцом. Первое, что я увидела, — яркий свет. Я вздрогнула от боли, мне безумно захотелось вновь погрузиться в забвение, из которого меня пытались вытащить. Теперь, когда сознание начало возвращаться ко мне, я с новой силой ощутила боль, пульсирующую в голове, обжигающую спину. Внезапно я поняла, откуда взялось выражение «переломать все кости». Но я, похоже, переломала даже те кости, которых у меня и в помине не было. Смешно, конечно, но мало кому доводилось испытывать такую боль.

— О боже, — попыталась прошептать я, но смогла издать лишь нечленораздельный стон.

— Тихо, тихо. Не надо разговаривать.

Я снова открыла глаза, пытаясь разглядеть того, кто говорит со мной. Я так хорошо знала этот голос, что видеть лицо было совершенно необязательно, тем более что оно все равно расплывалось.

— Хью, — прохрипела я.

— Эй, спроси, что с ней…

— Заткнись, — оборвал говорившего Хью.

Я увидела, что его голова резко дернулась — видимо, тот, с кем он говорил, стоял у него за спиной.

Он наклонился ко мне, и черты лица стали более четкими. Я никогда не видела его таким бледным, встревоженным и испуганным, я даже не думала, что Хью способен на такие чувства. Он был взволнован куда больше, чем в тот день, когда рассказал нам, что Джерома призвали. Хью дотронулся до моих век, аккуратно придерживая их, и посветил мне в глаз маленьким фонариком. Свет был такой яркий, что я попыталась отвернуться, но Хью опередил меня, быстро проделав то же самое со вторым глазом. Потом он стал водить пальцем у меня перед глазами, наблюдая, как я пытаюсь следить за его движениями.

— Как тебя зовут? — спросил он.

За его спиной кто-то пискнул:

— Ты же сам только что позвал ее по имени.

Хью со вздохом обернулся и показал ему кулак, спросив у меня:

— Как его зовут?

— Коди, — ответила я.

Мне стало немного легче говорить, но чем больше я приходила в себя, тем больнее мне становилось. Я легко узнала голос Коди, Питер наверняка тоже был здесь.

Хью задал мне несколько простых вопросов: какой сейчас год, где мы находимся, не тошнит ли меня.

— У меня все болит, — заплетающимся языком ответила я на последний вопрос.

Я не могла двигаться, боль затмевала все, я даже не могла понять, тошнит меня или нет.

— Понимаю, но все-таки тебя тошнит или нет?

Я задумалась. Желудок болел, но меня не то что бы тошнило. Как бы так поточнее выразить: «чувство легкого дискомфорта, возникающее, когда тебя только что отпинали каблуками».

— Нет, — ответила я.

Хью откинулся на спинку стула и с облегчением вздохнул.

— У меня все болит, — повторила я. — Сделай что-нибудь, пожалуйста…

Он не спешил отвечать, и тут рядом с ним появился Коди:

— Чего ты ждешь? Дай ей что-нибудь. Посмотри на нее, она же страдает.

— Мягко говоря, — пробормотала я.

— Я не могу допустить, чтобы она уснула, если у нее сотрясение, — возразил Хью.

— Но она же ответила на все твои вопросы.

— Это всего лишь стандартный тест, никаких гарантий.

— Пожалуйста, — попросила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Ну хоть что-нибудь.

— Мы же знаем, что она не умрет.

Я была права, Питер действительно был в комнате.

После недолгих сомнений Хью попросил Коди принести воды, тот ушел на кухню, и его место сразу же занял Питер. Хью мрачно посмотрел на меня и сказал:

— Милая, мне надо обработать раны на твоей спине. Будет больно.

— Еще больнее, чем сейчас?

— Нет, просто по-другому. Но это необходимо сделать, чтобы не началось воспаление, а потом мне придется осмотреть тебя, чтобы проверить, что у тебя сломано. Обезболивающее подействует, но не сразу, сначала все будет больно.

— Давай.

Я попробовала взять себя в руки. Я даже представить не могла, что может быть еще больнее. К тому же Хью — врач. Все будет хорошо.

Коди принес стакан воды, Хью позволил сделать несколько глотков, чтобы убедиться, что меня не стошнит, а потом дал две таблетки. Я едва не задохнулась, глотая их, — горло распухло и саднило, возможно, из-за того, что я так сильно кричала.

Я хотела спросить, что это за лекарства, но каждое слово стоило мне таких усилий, что я оставила эту идею.

— Должно подействовать через двадцать минут, — пообещал Хью.

Я заметила, что у него в руках что-то есть. Хью встал и наклонился над моей спиной. Я почувствовала, как он прикоснулся к спине чем-то влажным.

— Сукин сын! — простонала я, и это еще было очень мягко сказано, но, я думаю, Хью понял, о чем я.

Кожа горела от острой боли — действительно «по-другому», — где бы он ни касался меня. Пульсирующая, ноющая боль во всем теле сменилась резкими вспышками. Это было настолько невыносимо, что мне даже удалось слегка пошевелиться, но от этого стало еще больнее. Мир снова потерял четкие очертания и пропал.

— Ты себе же делаешь хуже, — предупредил Хью. — Постарайся не двигаться.

Легко говорить, подумала я, закусив губу. Он продолжал обрабатывать антисептиком раны, нанесенные Нанетт. Хью прав: это необходимо, но, господи, как же мне больно!

— Поговорите с ней, — сказал Хью в сторону, — отвлеките ее.

— Что случилось? — спросил Питер. — Кто это сделал?

— Это называется «отвлек», — прокомментировал Хью.

— Нанетт, — ответила я.

Когда я произнесла ее имя вслух, желудок конвульсивно сжался, и мне оставалось только надеяться, что я не разочарую Хью и меня все-таки не стошнит.

— Она была… в ярости.

— Похоже на то, — согласился Питер.

— …из-за того, что я сказала Седрику о своих подозрениях.

— Значит, ты была права, да? — спросил Коди.

Если тот, кого подозреваешь в преступлении, избивает тебя до полусмерти, то в принципе это серьезное доказательство его вины, ну или я уже совсем ничего не понимаю в этой жизни. Но если за исчезновением Джерома и правда стояла Нанетт, почему она не убила меня сразу? Зачем оставлять в живых свидетелей?

Мне не хотелось вдаваться в подробности — на это потребовались бы силы, которых у меня не было, поэтому я просто сказала:

— Не знаю.

— Ну вот, — сказал Хью, выпрямляясь. — Не так уж и больно было, правда?

Я попыталась сердито взглянуть на него, но, похоже, он не заметил. Он в очередной раз залез в сумку, достал бинты и начал перевязывать мои раны. Судя по всему, он решил сделать из меня мумию.

— А почему Данте не остался? — спросил Коди.

— Что? Данте?

Перевязка оказалась не такой болезненной, как промывание, но приятного все равно мало. Когда уже подействует это чертово лекарство?!

— Он был здесь, — объяснил Коди. — Он позвонил Хью и попросил прийти.

Конечно, я не могла вспомнить все произошедшее в мельчайших подробностях, может, у меня и сотрясение мозга, но я уверена, что Данте здесь не было.

— Данте здесь не было, — сказала я.

Хью на минуту оторвался от бинтов и внимательно посмотрел на меня:

— А кто же мне звонил?.. Мужской голос, с твоего мобильного. Сказал, что ты ранена и чтобы я шел сюда и захватил с собой лекарства и все необходимое.

Я улыбнулась и в ту же минуту все вспомнила. Воспоминание было нечетким, замутненным болью. Сильные руки, поддерживающие меня, и нежный голос…

— Здесь кто-то был… — медленно произнесла я. — Но не Данте, а кто-то другой. Он отнес меня на кровать.

Повисло молчание. Границы сознания постепенно начали размываться, края картинки слегка задрожали — хороший знак, подумала я. Ощущение было приятным, казалось, я медленно погружаюсь в сон, это состояние отличалось от забытья, в которое я впадала от невыносимой боли. Однако полностью боль все равно не отступала.

Парни озадаченно посмотрели друг на друга.

— Ты уверена, что это был не он? — спросил Коди.

— Если это был Данте, то почему он ушел? — спросил Питер.

— Не забывай, о ком идет речь, — фыркнул Хью.

— Перестаньте, — пробормотала я, — это был не он.

— Ты разглядела его лицо? — спросил Питер. — Ты его знаешь?

Я изо всех сил пыталась вспомнить хоть что-нибудь, но безуспешно. Единственное, что я помнила: мы с ним прекрасно знакомы.

— Я знала его…

Приятная дремота охватывала меня все сильнее, я с нетерпением ждала момента, когда сознание отключится полностью.

— Ну вот, с перевязкой — все, — заключил Хью, — помогите мне перевернуть ее, надо посмотреть, что у нее там с ребрами.

Это было очень неприятно, ребята втроем старались перевернуть меня как можно нежнее, но первое же прикосновение вырвало меня из убаюкивающих объятий сна. Им удалось уложить меня так, чтобы давление на спину не было слишком сильным, и Хью смог осмотреть меня. Пощупав и нажав везде, где только можно, он попросил сделать глубокий вдох. Заключение гласило, что у меня сломана пара ребер, множество кровоподтеков и сильные болевые ощущения, которые должны пройти сами собой.

— Супер, — сказала я.

К этому моменту мне уже было так дурно, что я и сама не понимала, шучу я или нет.

Коди все никак не мог успокоиться насчет моего таинственного благодетеля.

— Но кто же все-таки был здесь?

— Тот мужчина… — начала я.

— В ближайшее время ты вряд ли от нее чего-нибудь добьешься, — устало сказал Хью. — Она с минуты на минуту отправится в царство снов.

— Царство снов. Тот мужчина… Мужчина из сна… — вдруг хихикнула я.

Перед тем как мои веки, отяжелев, опустились, я увидела, как парни обменялись сочувствующими взглядами, решив, что я брежу. Никто из них не знал историю о мужчине из снов, снов о той идеальной, невероятной другой жизни, которые посылала мне Никта.

На этот раз в царстве снов Никта меня не ожидала. Никаких видений, просто чернота и отсутствие боли… продолжавшееся до тех пор, пока меня вдруг будто не ударило высоковольтным разрядом.

Удивленно вскрикнув, я открыла глаза. Казалось, меня колют сотнями ледяных иголок, проникающих в каждый нерв. Зрение полностью восстановилось, я с удивительной четкостью увидела комнату и парней, от приятной дремоты не осталось и следа. Слегка повернув голову, я заметила, что в комнате появился еще кое-кто.

Мэй.

Она стояла рядом с кроватью, скрестив руки на груди. На ней была черная шелковая блузка, лицо было бесстрастно.

— Что это было? — спросила я.

Язык все еще слушался с трудом, но в целом стало гораздо легче.

— Я исцелила тебя, — сухо ответила она. — Насколько смогла. Боль все равно не исчезнет полностью.

Все демоны когда-то были ангелами, но они лишены поразительных целительских способностей, присущих их противникам. Они могли давать исцеляющую энергию лишь короткими вспышками, однако, проинспектировав свои ощущения, я пришла к выводу, что Мэй в любом случае удалось унять самую сильную боль. Некоторые части тела все еще продолжали ныть, спину жгло даже под повязками, но мне уже не хотелось умереть, так что это можно считать достижением.

— Спасибо тебе, — поблагодарила я Мэй.

Демонесса, судя по всему, не собиралась проявлять, сочувствие, да и вообще не выглядела особенно благодушно. Мрачно глядя на меня, она спросила:

— Твои друзья сказали, что это сделала Нанетт. Так?

Я ответила не сразу. Я и так влипла по уши, сказав Седрику о своих подозрениях по поводу архидемонессы. Разумеется, мои друзья уже все рассказали Мэй, к тому же сейчас она, видимо, и есть мой непосредственный начальник. Я не была уверена, что могу доверять ей, но если я на кого и могла положиться в создавшейся ситуации, то разве что на нее.

— Да, — призналась я. — Я рассказала Седрику, что Нанетт встречалась с Джеромом. Она и с Седриком тоже встречалась, и мне показалось, что она манипулирует ими обоими.

Мэй помрачнела еще больше. Но по ее лицу было непонятно, согласна она со мной или нет.

— Она тебя больше не побеспокоит, — медленно произнесла демонесса и исчезла.

— Девочки ссорятся — Хью впервые за этот день улыбнулся.

— Боюсь, что это не самый приятный вариант милой девичьей ссоры, — мрачно произнесла я.

— О, да к ней возвращается чувство юмора, — обрадовался Питер — Это верная дорога к выздоровлению.

Я попыталась сесть, но вскрикнула от боли и простонала:

— Не факт.

— Полегче, полегче, — предостерег Хью. — Мэй не всесильна и…

— Какого черта здесь происходит?

Мы дружно обернулись. В дверях спальни стоял Данте. На его лице были написаны недоверие и крайняя степень замешательства. Не дожидаясь ответа, он подошел к кровати и присел так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим.

— С тобой все в порядке? Что случилось?

Меня поразило, с какой нежностью и заботой он смотрел на меня. Он, конечно, аморальный эгоист, но я ему не безразлична, что бы там ни говорили мои друзья. В критических ситуациях, таких как сейчас, он показывал свое истинное лицо. Я знала, что его душа еще не полностью перешла на темную сторону, хотя он изо всех сил пытался скрыть это.

— Да так, с демоном поссорилась, — беспечно ответила я и в двух словах объяснила ему, что произошло.

Мой рассказ лишь усилил его недоверие. Когда я закончила, он обвиняюще посмотрел на всех присутствующих.

— Как такое могло произойти? Не думал, что демоны могут безнаказанно избивать бессмертных направо и налево. Разве вы не под защитой?

— Теоретически мы под защитой Джерома, но он сейчас немного занят, — объяснила я.

— Может быть, теперь ты под защитой Грейс и Мэй, — задумчиво протянул Коди. — Мэй была явно не в духе.

— Она всегда не в духе, — возразил Хью.

— Надеюсь, ты прав, — резко сказал Данте Коне — И что, они теперь надерут задницу этой демонессе?

— Ее вряд ли накажут, если ты об этом, — разочаровал его Хью. — Грейс и Мэй под таким же пристальным наблюдением, как и все остальные, но, готов поспорить, Мэй, так или иначе, отыграется на Нанетт.

— Отлично — согласился Данте. — Строгий выговор, и впредь пусть поостережется.

— Вряд ли Нанетт выкинет что-то подобное снова. Если она хотела убить Джорджину, у нее был прекрасный шанс сделать это.

Питер говорил с ним чуть ли не ласково. Думаю, ярость и забота, с которой высказывался Данте, убедили вампира, что, возможно, мой парень и не такая сволочь, как он думал.

Мои бессмертные — ну или почти бессмертные — друзья наконец засобирались, поняв, что я вне опасности и Данте присмотрит за мной. Хью пообещал зайти на следующий день, и я еще раз поблагодарила его за помощь. Ребятам хотелось обнять меня, но, слава богу, они помнили о моей бедной спине.

Когда они ушли, Данте принес с кухни креманку с мороженым.

— Мороженое — лучшее лекарство, — провозгласил он.

Я с удивлением осознала, что здорово проголодалась. Посмотрев на часы, я поняла, что довольно долго проспала до прихода Мэй, хотя мне показалось, что я закрыла глаза всего на пару секунд.

— Осторожней, — поддразнила я Данте. — Не дай бог люди решат, что ты хороший парень.

— Придется украсть последний кусок хлеба у сироты, надо же как-то спасать репутацию.

Он прилег рядом со мной, повернувшись на бок лицом ко мне, и нежно положил руку мне на плечо. Вечер шел своим чередом, мы разговаривали обо всем на свете, кроме положения дел в Сиэтле. Наконец, когда мы оба собрались спать, Данте снова принялся расспрашивать меня.

— Послушай, суккуб… кто был здесь до меня?

Я поняла, что он имеет в виду не Хью и не вампиров, и улыбнулась. Однако, несмотря на то что Мэй облегчила мои страдания, память не вернулась ко мне полностью.

— Не знаю. Но… думаю, это мог быть Картер.

— Да ладно! Мне до сих пор не верится, что этот ангел записался к вам в друзья. Но если это правда, почему он не исцелил тебя? Он же легко мог это сделать.

Словно в тумане я вспомнила голос моего спасителя, произносящий: «Я не могу исцелить тебя».

— Потому что он не имеет права вмешиваться, — медленно ответила я, сразу же подумав, что и взрыв газовой плиты в доме у Грега тоже не был случайностью. — Рай не должен лезть в наши дела. Скорее всего, ему нельзя было даже отнести меня на кровать — поэтому он ушел и оставил меня на попечение Хью.

Ангел нарушает правила, демон исцеляет раненого, — вздохнул Данте. — Ты и твои коллеги, похоже, потихоньку сходите с ума.

Я осторожно придвинулась к нему, стараясь не потревожить спину, и положила голову ему на плечо.

— Да уж, это точно.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

На следующее утро сладкий запах мокко с белым шоколадом вырвал меня из объятий сна. Еще не до конца проснувшись, я совершенно не помнила того, что случилось вчера: обычное утро обычного дня. Но когда я открыла глаза и попыталась потянуться, вместе с резкой болью вернулись и воспоминания. Я все же смогла сесть, и тут в комнату вошел Данте.

В одной руке у него был стаканчик с мокко и бумажный пакет из кондитерской, а в другой огромная ваза с голубыми гортензиями и белыми орхидеями. Необычное сочетание, но смотрелось прекрасно.

— Ты что, ограбил цветочный магазин? — спросила я.

Данте расстроено посмотрел на меня, протягивая стаканчик с кофе.

— Ну почему ты опять так плохо обо мне думаешь?

— Потому что орхидеи — недешевое удовольствие.

— Гвоздики закончились, так что пришлось проявить фантазию. — Он аккуратно поставил вазу на туалетный столик и открыл пакет. — А ради этого пришлось избить парочку детей.

Насладившись первым глотком, я поставила мокко на тумбочку и заглянула в пакет — шоколадные круассаны! Идеальный завтрак в постель!

— И все потому, что меня побили? — спросила я.

Данте присел на край кровати и нежно произнес:

— Ты заставила меня поволноваться.

— Надо мне почаще ввязываться в драки с демонами, — не успокаивалась я, приступив к круассанам.

Крошки сразу же полетели на кровать, ну и ладно.

— Не смешно, суккуб, — оборвал меня Данте.

С удивлением я поняла, что он говорит серьезно. Ни тени привычной скептической ухмылки на лице.

— Это больше не повторится. Я сам прослежу, чтобы ты выздоровела, не доверяю я этим бессмертным исцелениям.

— Не думала, что из тебя выйдет отличная сиделка.

— Помолчи, — отрезал он — И кушай хорошо, тебе нужны калории, чтобы восстановиться.

Я с радостью послушалась и вновь откусила от круассана, но тут же замерла с набитым ртом.

— Как ты думаешь, я могу растолстеть? Раньше мне не приходилось считать калории.

Я могла есть все, что угодно, не переживая ни за фигуру, ни за здоровье.

— Мне кажется, сейчас есть вещи поважнее.

Думаю, он был прав. Я вернулась к круассанам, но уже без энтузиазма. Данте выглядел таким серьезным и заботливым, что я преисполнилась благодарности.

— Спасибо тебе. Ты просто замечательный.

Он улыбнулся и посмотрел на меня. В утреннем свете его серые глаза были еще красивее.

— В этом мире немного людей, которые стоят того, чтобы я им помогал. Ты попала в клуб для из бранных, дорогая.

Я собралась было отпустить шуточку о том, что остальные члены клуба, видимо, вымышленные персонажи, но этим утром я и так уже успела показан, себя не с лучшей стороны. Вся эта история с Нанетт серьезно встряхнула Данте.

— Спасибо, — повторила я, и тут меня осенило. — Кстати! Мне нужна твоя помощь еще кое в чем! Дай мне, пожалуйста, сумочку.

Он сходил в гостиную и принес мою сумочку. Порывшись в ней, я с облегчением обнаружила, что фотография, которую я позаимствовала у Мэри, была на месте. Бросив на нее взгляд, я мысленно пожелала, чтобы медальон дал хоть какую-то ниточку. Полупрозрачный коричневый диск, испещренный рунами и какими-то значками, которые легко можно было принять за детские каракули. Вздохнув, я протянула Данте фотографию.

— Тебе это что-нибудь говорит?

Он задумчиво нахмурил брови, разглядывая фото.

— Нет. А должно?

— Думаю, эта вещь использовалась в ритуале призывания Джерома. Помнишь, я спрашивала, не знаешь ли ты кого-нибудь, кто занимается резьбой по кварцу? Это все, что мне удалось раскопать. Предположительно камень и символы содержат в себе подсказку, но мне они ничего не говорят. Видимо, мне нужна помощь человека, который в этом разбирается, то есть твоя или Эрика.

Данте долго смотрел на фотографию, и, к удивлению, я увидела на его лице гнев. Он резко встал и смахнул фотографию на пол.

— Сукин сын, — прорычал он.

— Что случилось? — вскрикнула я.

— Вот что! — огрызнулся он, показав на меня и упавшую фотографию. — Вот что случилось. Кто я такой, суккуб? Я в десять раз сильнее этих идиотов, К которым я тебя послал. В этом чертовом городе ни кто не знает о магии столько, сколько я, ну, разве что Ланкастер. И что?

Он ходил взад-вперед по комнате, нервно проводя рукой по волосам.

— Ничего! Я ни на что не гожусь. Я не могу помочь тебе. Не могу спасти тебя от этой чертовой демонессы. И об этом медальоне я тоже ничего не знаю.

Его тирада поразила меня.

— Эй, подожди. Все в порядке. Сядь. Не заводись.

— Да ничего не в порядке! — огрызнулся Данте, На секунду остановившись. — Я чувствую себя… беспомощным сосунком.

Для человека, который посвятил всю свою жизнь поиску силы, это было нелегкое признание.

— Ты не обязан помогать мне, — мягко успокоила его я. — Ты и так помог больше, чем думаешь. Но это не твоя битва. Ты не в ответе за нее.

— Я в ответе за тебя, — сказал он. — Зачем тебе нужен мужчина, который ничего не может для тебя сделать?

— Я не поэтому с тобой встречаюсь.

— Да что ты? А почему? Потому что я такой «прекрасный человек»?!

На самом деле иногда я и сама не понимала, почему встречаюсь с ним. Я сразу же вспомнила его разговоры о том, что меня интересует только секс, но сейчас был не лучший момент говорить об этом. К тому же в последнее время он был очень мил, такого я совсем не ожидала, когда закрутила с ним роман, расставшись с Сетом.

— Данте, я серьезно. Не беспокойся об этом. Я разберусь сама, посоветуюсь с ребятами.

По его виду я поняла, что он хотел услышать что-то другое. От мысли, что я обращусь за помощью к друзьям, он почувствовал себя совсем никчемным.

— Тебе не стоит лезть в эту историю, — вдруг сказал он.

— Какую историю? Поиски Джерома? Конечно стоит!

— Есть более влиятельные существа, чем ты, более сильные, — настаивал он. — Я не хочу, чтобы тебе снова причинили боль! Почему ты не можешь просто залечь на дно и позаботиться о собственной безопасности?

— Потому что это не по мне! А остальным вообще наплевать! Они просто ждут, когда все пройдет. Ждут, пока у нас не останется ни одного шанса найти Джерома.

— А почему бы тебе тоже не подождать? — спросил он. — Ну, будешь работать на другого демона. Не в первый раз.

Я отвернулась и посмотрела в окно. На небе ни облачка, но на улице наверняка нежарко. Погода у нас в Сиэтле непредсказуемая, иногда в пасмурную погоду теплее, чем в солнечную. Я повернулась обратно и посмотрела на Данте:

— Да, не в первый. Но на этот раз все по-другому. Такого нельзя было допустить, и теперь я должна найти Джерома.

— Понятно. Это у тебя на лбу написано. А что, обязательно все так усложнять и искать приключений на свою голову?

— Если тебя что-то не устраивает, не смею задерживать, — спокойно сказала я.

— Никуда я не уйду. И если уж мне никак не уговорить тебя отказаться от этой затеи, придется помочь тебе.

Он схватил фотографию и взглянул на нее.

— Я возьму ее и поспрашиваю у народа. Сам я, может, и не знаю, что это такое, но у меня, по крайней мере, есть связи.

В его голосе прозвучала твердость. Мужчина, у которого есть миссия. Лучше так, чем он будет винить себя или доставать меня. Я чуть было не отправила его с богом на все четыре стороны, но что-то удержало меня. Мне не хотелось отдавать ему фотографию.

— Фотография останется у меня, — сказала я.

— Ты что, думаешь, я тебе ее не верну?! — удивился он.

— Нет, что ты. Но она досталась мне нелегко, и я тоже хочу показать ее кое-кому, а тебе снимем копию.

— Суккуб, с каких пор у тебя ксерокс в ванной?

— Может, зарисуешь?

— Не действуй мне на нервы.

— Не действую! Но если ты решил поиграть в детектива, то придется что-нибудь придумать. Пока я вынуждена лежать дома, фотография останется со мной.

Он сердито посмотрел на меня и снова стал похож на того Данте, которого я знала. Наконец он понял, что я не сдамся, быстро зарисовал медальон на листе бумаги, добавил рядом с рисунком несколько заметок и в общих чертах описал символы. На него было жалко смотреть.

— Прости, — сказала я.

— Все нормально, — пробурчал он в ответ.

— Тебе пора?

— Ты точно в порядке?

Я заверила его, что со мной все будет хорошо. Телефон под рукой, и вообще у меня было ощущение, что если Данте останется, то расстроится еще больше из-за того, что не смог помочь мне, из-за того, что я подвергаю себя риску по непонятным ему причинам, а так он хотя бы почувствует себя нужным. Я пообещала позвонить, если что-нибудь случится, и с облегчением выдохнула, когда он наконец ушел.

Лежа в кровати и доедая высококалорийный завтрак, я продолжала удивляться бурной реакции Данте. Надеюсь, ему удастся что-нибудь узнать, но я-то тоже не могу долго сидеть сложа руки. Всему свое время: сначала мне надо принять душ.

Это оказалось сложнее, чем я думала, но все-таки возможно. Я старалась двигаться медленно, и осторожно, пытаясь рассчитывать силы. Повязки, наложенные Хью, покрывали всю спину, но с помощью сложных манипуляций мне удалось снять их. Они насквозь пропитались кровью, но сами раны, благодаря стараниям Мэй, смотрелись гораздо лучше. Они не исчезли, но уже затянулись и выглядели совсем не так жутко. Я постояла под прохладным душем, а потом аккуратно вытерлась, стараясь не задевать ссадины.

Добравшись до дивана в гостиной, я чувствовала себя как марафонец после забега. Боже, как я мечтала о том, чтобы просто взять и сменить обличье! Мне с трудом удалось надеть свободные брюки и футболку, лифчик я надевать не стала. Об укладке не могло быть и речи, поэтому я просто расчесала полосы, даже не высушив, стараясь не думать о том, как они будут выглядеть.

Я отдыхала от непосильных трудов, переключая каналы, ко мне на диван запрыгнула Обри и устроилась рядом. Смотреть было нечего, и, прощелкав пару раз по всем каналам, я сдалась и остановилась на какой-то передаче о сибирских тиграх. Обри с восторгом уставилась в экран, а вот мне было не очень интересно.

— Для тебя такие передачи, наверно, как для нас — реалити-шоу, — предположила я.

— Ток-шоу показывают только вечером, — вдруг произнес знакомый голос — Вот уж где есть на что посмотреть.

— Картер, — вздохнула я. — Какая приятная неожиданность.

Ангел уселся в кресло напротив. Обри сразу же спрыгнула с дивана и забралась к нему на колени.

— Предательница, — пожурила ее я.

Картер улыбнулся и почесал ее за ушком.

— Ходят слухи, что у тебя вчера был не самый удачный день.

— Бывало и хуже, — ответила я. — Но ненамного. Ты еще не видел меня до того, как надо мной потрудилась Мэй.

— Тебя исцелила демонесса? Демоны не умеют исцелять по-настоящему. Для этого нужны особые способности, которые они теряют при переходе на темную сторону.

— Слушай, если мне предлагают помощь, я не отказываюсь. Кстати, о помощи! — обрадовалась я. — Думаю, что у меня есть фотография этой печати…

— Нет.

— Что — нет?

— Я знаю, о чем ты сейчас попросишь. Ответ — отрицательный.

— Ты понятия не имеешь, о чем я собираюсь тебя попросить!

— Ты хочешь попросить меня помочь разобраться с этой печатью, чтобы ты смогла вычислить, где находится Джером. А я отвечаю тебе — «нет», — объяснил Картер, закатив глаза.

Черт. Я решила не оставлять попыток:

— Но тебе же ничего не стоит помочь мне. Данте бегает по всему городу, чтобы узнать, что означает эта печать, а ты можешь просто взять и все рассказать мне прямо сейчас!

— Джорджина, я тебе уже сто раз говорил: я не могу вмешиваться.

— А зачем ты тогда пришел?

— Узнать, как ты себя чувствуешь. Поверь мне, я бы очень хотел вмешаться. Я исцеляю получше, чем Мэй.

Я помолчала, лихорадочно обдумывая его слова.

— Ты был здесь вчера?

— В смысле?

Картер выглядел озадаченным, а это с ним случалось нечасто, обычно он ставил других в тупик, а не наоборот. Если бы судьба Сиэтла не висела на волоске, ангел смог бы скрыть удивление, но сейчас он просто раздраженно покачал головой и спросил:

— Ты о чем?

— После того как Нанетт избила меня, сюда приходил какой-то мужчина. Он уложил меня на кровать и позвонил Хью.

— Это был не я.

— Теоретически такой поступок нельзя классифицировать как вмешательство.

— Джорджина, — резко оборвал меня ангел. — Слушай, что я тебе говорю. Это был не я.

Я посмотрела ему в глаза и вздрогнула от их потрясающего цвета. У Данте тоже серые глаза, но цветом они скорее напоминают зимние свинцовые облака, а глаза Картера сияли, словно серебро.

— Это был не ты, — отводя взгляд, повторила я.

Картер ответил прямо, никаких ангельских уловок и двусмысленных намеков. Прямой ответ на прямой вопрос. Ангелы не могут врать.

— Значит, и плиту взорвал не ты?

— Не я.

— А кто же? Тогда, в Ванкувере, ты сказал, что пытался защитить меня. Я решила, что это ты.

— Плита могла взорваться из-за утечки газа.

— Возможно, — проворчала я.

Картер улыбнулся, сразу же превратившись в хорошо знакомого мне насмешливого ангела.

— Поверь, дочь Лилит, мне было бы приятно записать эти подвиги на свой счет, и если дело дошло до этого, а я смогу воспользоваться своей силой, то обязательно постараюсь защитить тебя. Но пока я не имею права вмешиваться.

— Ну, разве что навестить больную дома.

— Чисто дружеский визит. — Картер подмигнул мне и встал. — Я действительно хотел бы помочь, но тебе придется искать другие пути. Будь осторожна в своих поисках.

— Ты не пытаешься отговорить меня? Он удивленно поднял бровь:

— А что, должен?

— Нет, — задумчиво протянула я. — Просто ты единственный, кто не делает этого. Все говорят, что я сильно рискую.

— Ты действительно сильно рискуешь. Но такие уж сейчас времена. А если честно, я думаю, что ты единственная, кто может и хочет вытащить всех нас из этой передряги. Удачи, Джорджина. Не забудь привести в порядок прическу перед выходом, — напомнил мне Картер и исчез.

— Чертовы ангелы.

Я вдруг поняла, что умираю от голода. Мне нужна нормальная еда, а не сладости. В холодильнике, как всегда, ничего не было, поэтому я решила рискнуть и выйти на улицу. Я еще чувствовала слабость и была не готова к пробежке, но Мэй потрудилась на славу. Думаю, я смогу пройти один квартал до ближайшего китайского ресторана, где можно купить еду с собой. Я сделала заказ по телефону, и к моему приходу все уже было готово. Потом зашла в ближайший супермаркет, купила попкорна и вернулась домой. Весь этот подвиг занял у меня полчаса, но Обри посмотрела на меня с таким упреком, Как будто меня не было целый день, — наверно, ей не давала покоя курица в апельсиновом соусе.

Я переоделась в пижаму и с наслаждением приступила к еде, раздумывая, как провести день. Носиться по городу я сегодня, конечно, не смогу, но мне нужно начать собирать информацию о медальоне. Моей главной надеждой оставался Эрик, может быть, он сможет определить таинственные символы, если я опишу их по телефону. Не успела я взять мобильный, как раздался стук в дверь. Я открыла, рассчитывая увидеть Хью, который обещал заглянуть ко мне сегодня, но, к изумлению, на пороге стоял Сет.

— Привет, — сказала я, пропуская его в квартиру.

— Привет, — повторил он.

Я засунула руки в карманы своей дурацкой пижамы. Зачем я так поторопилась переодеться в домашнее?! А о том, что у меня на голове, лучше вообще не думать.

— Как дела?

— Нормально.

Сет посмотрел мне в глаза, и у меня по спине побежали мурашки. В последнее время он редко так смотрел на меня.

— Я просто проходил мимо и решил… ну, то есть… — Он вздохнул. — Решил извиниться за вчерашнее.

Вчерашнее. Поцелуй. Только избиение архидемонессой могло заставить меня забыть об этом. Я тряхнула волосами, пытаясь не вспоминать о том, как у меня внутри все перевернулось от этого поцелуя.

— Не за что извиняться. Я думаю… я думаю, что виновата не меньше тебя. К тому же это все ни чего не значит.

— Ничего не значит? — В его вопросе прозвучали удивление и обида.

— Ну, не то чтобы совсем ничего, — быстро поправилась я. — Но мы с тобой оба были на пределе, и все было так странно, и… в общем, не за что извиняться.

— Хорошо… я рад, что ты не расстроилась. Я не хочу, чтобы между нами… чтобы между нами что-то стояло.

Я вспомнила все наши ссоры и споры и сказала:

— Не думаю, что мы уже достигли такого уровня. Ладно тебе, Сет, ты что, действительно думаешь, что мы когда-нибудь сможем быть просто друзьями?

— Да, — не раздумывая, ответил он. — Что бы ни происходило, я чувствую, что между нами есть связь. Мне кажется, мы всегда будем играть важную роль в жизни друг друга.

Моя жизнь — это ты, подумала я, отводя взгляд, словно испугавшись, что он услышит, о чем я думаю.

— Ты жалеешь, что все так получилось? — спросила я, не сдержавшись.

— Жалею? О чем?

— Что все закончилось.

Я взглянула на него, с ужасом ожидая ответа.

— Жалею… не знаю. Я не жалею, что избавил тебя от боли в будущем. Я жалею только о боли, которую причинил тебе. Если бы я знал, что ты так остро отреагируешь…

— Ты же не можешь думать обо всем, — оборвала его я. — Ты не виноват.

Я сама удивилась своим словам, но это была чистая правда. Я действительно ужасно вела себя последние несколько месяцев.

— Ничего не могу с собой поделать. Ты всегда будешь в моем сердце. Я же тебе говорил: мне кажется, что между нами всегда останется связь, несмотря ни на что. Это сильнее нас… А вообще…

— Что?

— Неважно.

— Говори. — Я сделала шаг к Сету, глядя на него не отрываясь.

— А вообще… без тебя жизнь кажется проще. Но иногда… иногда я чувствую, что чего-то не хватает, как будто пропала часть меня.

— Но так проще?

— Представь себе: ты выиграла в лотерею, все твои желания удовлетворяются, не успеешь ты даже подумать о них, но все это ценой, ну, не знаю, ампутированной ноги.

— Ого. У тебя красиво получается, не думал стать писателем?

Сет улыбнулся.

— Думал, думал. Но ты же понимаешь, о чем я.

Я все прекрасно понимала. У меня тоже отобрали часть меня, только вот жить мне стало тяжелее, а не проще.

— У тебя хотя бы есть Мэдди.

— А у тебя — Данте.

— Это разные вещи, поверь мне на слово.

— Верю. Мэдди — прекрасная… я забочусь о ней… люблю ее. Не знаю. Просто все по-другому.

Мы оба замолчали, но это было не в тягость.

— Господи, не могу поверить, что мы сидим и спокойно рассуждаем об этом.

— Вот видишь! Не так уж и сложно оставаться друзьями.

— Наверно, — ответила я, хотя у меня были свои причины сомневаться в этом.

— Не волнуйся. Мы будем стараться. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы окажемся в одной команде по боулингу.

Слова Сета звучали непринужденно, но я чувствовала, что это неправда, что ему тоже нелегко. Он не разлюбил меня и тоже страдал от нашего расставания. Поняв это, я ощутила прилив нежности.

— Эй, все хорошо. У нас все получится.

Я обняла его, и он ответил мне тем же. Мне было так тепло и надежно в его руках. До тех пор, пока он случайно не коснулся моей спины. Я вскрикнула от пронзившей меня боли и отшатнулась. Сет встревожено посмотрел на меня.

— Что случилось? С тобой все в порядке?

— Э-э-э… долго объяснять, — ответила я.

Мой любимый ответ на неприятные вопросы.

— Джорджина!

— Ничего страшного. Не волнуйся.

Сет шагнул вперед, протянул ко мне руки, но сразу же опустил их и напряженно спросил:

— Тебе больно?

Стараясь не подпускать его близко, я попробовала выкрутиться:

— Слушай, я ввязалась в драку вчера ночью, поэтому имеют место быть побочные эффекты. Уже почти все прошло, не волнуйся.

— Ты? В драку? Кто?

— Не кто, а с кем. С Нанетт. Говорю тебе, ничего страшного.

— А кто такая Нанетт?

— Она… демонесса.

Он посмотрел на меня в упор и повторил:

— Демонесса. Самая настоящая демонесса.

— Ну, типа того.

— Покажи спину.

— Сет…

— Джорджина! Немедленно покажи спину!

Сет разозлился, не на меня, а на того, кто посмел причинить мне боль. Он отреагировал почти как Данте, если не считать того, что для Данте злость — привычное состояние. А вот увидеть Сета в ярости… увидеть, как его захлестнули страсть и гнев… Я медленно повернулась, расстегнула пижаму и приспустила ее с плеч. Услышала, как Сет ахнул, подошел ближе и убрал мои волосы, чтобы разглядеть получше. От прикосновения его пальцев по моему телу пробежала дрожь.

— Джорджина… это ужасно…

— Да ладно, было хуже, — не подумав, ляпнула я.

Хотела как лучше, а получилось как всегда.

— Хуже?!

Я застегнула пижаму и повернулась к нему.

— Мэй вылечила меня. Все в порядке.

— Да уж, заметно.

— Слушай, тебе совершенно не о чем беспокоиться.

— Не о чем? — Он недоверчиво посмотрел на меня — Ведь даже если ты не находишься в этом… как его… стазисе, демон может убить тебя, так?

— Так.

Сет потер лоб и вздохнул:

— Теперь я тебя понимаю.

— В смысле?

— Понимаю, почему ты боялась, что я могу умереть. Как ты мучилась от раздирающего тебя страха.

— Не беспокойся за меня. Все будет хорошо, — сказала я, немного помолчав.

— Эта… Нанетт сделала это из-за твоего расследования?

Я кивнула и кисло усмехнулась:

— Все еще восхищаешься моей храбростью? Он подошел ко мне вплотную и так серьезно посмотрел, что я сразу перестала улыбаться.

— Тебя ведь это не остановит, правда? Ты продолжаешь разыскивать Джерома?

— Хочешь, чтобы я все бросила?

Этот разговор подозрительно напоминал мою ссору с Данте, когда тот дал мне понять, что я буду полной идиоткой, если продолжу поиски.

После долгого молчания Сет ответил:

— Я не хочу, чтобы тебе сделали больно. Но я понимаю тебя, понимаю, почему ты не должна сдаваться… это часть тебя, ты такая смелая…

Он не договорил, но я видела по глазам, как он страдает, беспокоится за меня, как его сердце разрывается от одной мысли, что со мной что-то случится. Но это не все: я увидела в его взгляде гордость за меня. Преданность. Я снова обняла его и попыталась успокоить.

— Э-э-й, все будет хорошо. Со мной все будет хорошо.

Его ладони лежали на моих бедрах, он старался не касаться моей спины, но если честно, мне было все равно. Я не могла думать ни о чем, кроме его губ, прижавшихся к моей щеке.

— Джорджина, Джорджина, — прошептал он, — ты просто потрясающая.

Не знаю, кто из нас начал первый, но наши губы встретились, и мы стали целоваться, и на этот раз мы уже не смогли оторваться друг от друга, казалось, этот поцелуй продлится вечно. Сет нежно прижался ко мне всем телом, стараясь не задеть мои раны. На меня опять нахлынуло ни с чем не сравнимое ощущение: это просто поцелуй. Просто выражение любви между двумя людьми, без ужасных последствий, без лишения души, и чем дольше мы целовались, тем больше я удивлялась. Если бы я не лишилась своих способностей, то уже почувствовала бы его энергию на вкус, прочитала его мысли. Но нет — сейчас я могла спокойно наслаждаться его телом, не боясь причинить вред его душе.

Он немного отодвинулся от меня и взял мое лицо в ладони, пригладил мне волосы и прикоснулся к щеке.

— Джорджина… ты такая красивая.

Следующий поцелуй был таким нежным, таким до невозможности чистым… С тех пор, как я стала бессмертной, о чистом или нежном физическом опыте можно было забыть. Не в смысле, что я не ощущала возбуждения: мое тело отвечало на его прикосновения, жаждало их, но за этим не стояло ничего, кроме наших чувств. Меня возбуждали прикосновения любимого человека, его руки гладили меня, и я была на седьмом небе оттого, что это его руки.

Сет осторожно развязал на мне пояс, оторвался от моих губ, внимательно посмотрел на меня и, чуть помедлив, почти с благоговением снял с меня пижаму. Она скользнула на пол, и я перешагнула через нее. Сет двигался в такт со мной, гладя мои руки, целуя меня в шею. Я запрокинула голову от наслаждения, одновременно стягивая с него футболку. Он на мгновение оторвался от меня и помог мне снять ее совсем.

Сет обнял меня за талию, его руки скользнули вниз, изучая изгибы моего тела. На мне были обычные хлопковые трусики — хорошо хоть удачного фасона, — он нежно, но уверенно провел кончиками пальцев по краю ткани. Я вела себя более настойчиво: умирая от желания прикоснуться к нему, я гладила его грудь и живот. Мне хотелось целовать, пробовать на вкус, раствориться в нем.

Я сделала шаг в сторону спальни, Сет последовал за мной, но, когда я села на кровать, он внезапно остановился и сказал:

— Тебе нельзя…

— Мне не больно лежать, — сказала я, вытягиваясь на постели. — Просто нужно осторожно, чтобы не задеть спину.

Сет внимательно посмотрел на меня, словно желая убедиться, что я говорю правду, а потом снял джинсы и лег рядом. Я мягко перекатилась на бок и прижалась к нему, мы снова стали целоваться, не торопясь идти дальше, позволяя нашим телам окунуться друг в друга. Прикосновение к его коже опьяняло меня, ведь я даже и мечтать не могла о том, что это действительно случится. Наконец-то запретный плод был сорван — наши руки исследовали каждый уголок тел, каждый изгиб. Каждое движение было совершенно, каждое прикосновение — словно молитва. Мы смотрели друг на друга с удивлением и радостью.

Моя ладонь скользнула к его трусам, его пальцы ответили мне тем же. Мы понимали друг друга без слов, и, оказавшись полностью обнаженной, я тесно прижалась к нему, изголодавшись по его телу, слиться с которым я так давно мечтала.

Сет вдруг высвободился из моих объятий и подвинулся ниже.

— Что ты делаешь? — спросила я.

— Вот что, — ответил он.

Он нежно раздвинул мои ноги и стал осыпать бедра нежными, почти невесомыми поцелуями, его губы двигались все выше и выше, пока наконец не нашли то, что искали. Он нежно пощекотал меня языком, и я застонала, чувствуя, как все тело словно охватил огонь. Прикосновение было очень легким, но в то же время очень мощным. У меня так кружилась голова только оттого, что мы можем дотронуться друг до друга, что я даже не заметила, насколько возбуждена, а тем временем мое тело жаждало этого мужчину, тая от его прикосновений.

Сет медленно оторвался от меня и прошептал:

— Знаешь, как давно я мечтал прикоснуться к тебе? Ощутить твой вкус?

Шансов ответить на этот риторический вопрос у меня не было, потому что его губы вновь принялись за дело, так нежно и вместе с тем так страстно. Я закрыла глаза и растворилась в море наслаждения, чувствуя приближение оргазма. Все мое тело напряглось, стоны участились, Сет двигался все интенсивнее, прикосновения его языка стали резче и быстрее.

Я хотела растянуть удовольствие, продлить его, так же как я делала, когда читала книги Сета, но это мне не удалось. Наслаждение прокатилось по мне мощной волной, я долго продолжала стонать от удовольствия. Все это время губы Сета не отрывались от меня, отказываясь отпускать мое изгибающееся, дрожащее от вспышек экстаза тело. Когда я немного успокоилась, он лег повыше и осыпал мою грудь сотнями маленьких поцелуев.

Мне захотелось настоящего поцелуя, и я коснулась его рта губами, ощущая свой вкус на его губах, наши языки словно танцевали медленный, возбуждающий танец. Одного оргазма было недостаточно, теперь я хотела его еще сильнее. Прижавшись к нему всем телом, я обвила ногами его талию.

— Джорджина… — предостерег меня Сет.

Я сразу же поняла, о чем он — Сет не собирался спрашивать у меня разрешения продолжить, он просто переживал за мою спину, — мы действительно понимали друг друга без слов. Я перевернула его на спину и села сверху, улыбаясь ему. Он улыбнулся в ответ — похоже, его позабавила моя быстрая реакция. Продолжая смотреть ему в глаза, я снова полностью погрузилась в наслаждение от возможности прикасаться к любимому человеку. Конечно, я боялась смерти, но сейчас я поняла, что боялась не просто умереть, а умереть бессмысленно. За Сета я бы с радостью отдала жизнь. Он оказался прав — наша связь была чем-то гораздо большим, чем мы сами.

Мысль об этом так вдохновила меня, что я опустилась на Сета, и мы наконец стали единым целым. Я почувствовала, как он входит в меня, заполняя меня собой. На мгновение мы замерли, затаив дыхание, как будто ожидали, что все вдруг закончится. Но ничего не произошло, и когда мои опасения не подтвердились, я начала медленно двигать бедрами вверх-вниз, наслаждаясь тем, как он скользит во мне. Я опиралась руками о его грудь, а он сжимал мои бедра. Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза.

Мне сложно описать, что я чувствовала, занимаясь любовью с Сетом. Это было не похоже ни на что из моей практики суккуба. Где-то в глубине души проснулись воспоминания о моем муже, о том времени, когда мы еще были счастливы. Кроме него, у меня ни с кем не было ничего похожего. Каждое движение, каждое прикосновение Сета было настоящим чудом, о котором я могла только мечтать.

Мы любили друг друга все более неистово. Мое желание усиливалось, я двигалась все быстрее, но с неослабевающей нежностью и пламенной любовью, мне нравилось чувствовать его, все сильнее и глубже погружая его в себя… Но все же…

— Этого недостаточно, — прошептала я. — Я хочу быть еще ближе к тебе.

Наверно, это прозвучало глупо и сентиментально, если учесть, что физически мы с ним были ближе некуда. Но Сет понял, о чем я.

— Я знаю, — выдохнул он. — Я знаю. Нам всегда будет хотеться стать еще ближе друг к другу.

Он весь засиял от радости, его тело выгнулось навстречу мне, когда он достиг пика экстаза. Я наклонилась к нему и задвигалась еще быстрее, я хотела его всего, без остатка. Он тихо застонал, прикрыв глаза, но тут же открыл их вновь, чтобы продолжать смотреть на меня. Нам было нечего скрывать друг от друга. Я смотрела на него, чувствуя, как дрожь, охватившая его тело, постепенно затихает, и мне казалось, что между нашими душами происходит такой обмен энергией, который даже не снился ни одному суккубу.

Я осторожно привстала и легла на бок рядом с Сетом, нежно обняв его, качаясь на волнах захлестнувших меня эмоций.

— Джорджина, — прошептал он, притянув меня к себе. — В тебе — целая вселенная.

Эту фразу я уже где-то слышала, но сейчас мне совсем не хотелось шутить. Поэтому я ответила совершенно не оригинально, но абсолютно честно:

— Я люблю тебя.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Когда все закончилось, я положила голову Сету на грудь. Его сердце гулко билось под моими ладонями, запах его кожи и пота сводил меня с ума. Я оставалась абсолютно неподвижной, едва осмеливаясь дышать. Мне было страшно неловким движением нарушить очарование момента, разбить сказку, в которой я так неожиданно оказалась.

Сет нежно погладил меня по волосам, лениво накручивая пряди на палец, а потом убрал руку и потянулся поцеловать меня в лоб. С выдохом я придвинулась к нему поближе, начиная понимать, что это не сон, а действительно правда.

Я бы и дальше предавалась этим приятным размышлениям, но тут зазвонил его мобильный. Вместо звонка стояла мелодия «Where the Streets Have No Name» группы U2, песня довольно приятная и спокойная, но сейчас она заставила меня отшатнуться от Сета, на долю секунды мы застыли, затаив дыхание. Как же мне хотелось, чтобы этот телефон пропал с лица земли, провалился в преисподнюю! Он должен исчезнуть, иначе он будет продолжать звонить, и тогда сказке придет конец и мы столкнемся с грубой реальностью. Но было слишком поздно, волшебство уже пропало, а в реальности у Сета звонил телефон.

— Придется ответить, — сказала я.

Он выждал два удара сердца, вздохнул, медленно высвободился из моих объятий так, чтобы не потревожить мою спину, сел на кровати, поднял с пола джинсы и достал из кармана телефон. Я приподнялась, опираясь на локоть, и с наслаждением рассматривала его тело, но у меня уже появилось странное, горькое предчувствие. Каким-то загадочным образом я точно знала, что звонила Мэдди.

— Привет. Да… я задержался… по делам. — Сет замолчал, и я почувствовала, что происходит нечто поразительное. — Мне тут пришла в голову идея насчет последней главы.

Я закрыла глаза. За все время нашего знакомства я никогда не слышала, чтобы Сет говорил неправду.

— Ну да. О'кей. Если я выйду прямо сейчас, то буду… минут через двадцать. Ага. Забрать тебя? Ладно. Увидимся.

Разговор закончился, Сет продолжал сидеть ко мне спиной, сжимая в руках телефон. Хотя он сидел идеально ровно, мне показалось, будто он сутулится, как человек, который только что потерпел серьезное поражение.

— Тебе пора? — спросила я.

Он умоляюще посмотрел на меня:

— Джорджина…

Я попробовала улыбнуться:

— Все в порядке. Ты меня не обманывал. Я все понимаю.

— Знаю, просто я хочу, чтобы ты понимала, что это не… что я не…

Договаривать было не обязательно. Я восхищалась открытостью и честностью этого мужчины. Иногда ему удавалось скрыть свои чувства ко мне, но чаще всего, как, например, сейчас, они были написаны у него на лице. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, о чем он думает: что он занимался со мной любовью не потому, что просто считает меня доступной, а потому что любит меня. До сих пор любит меня. От этой мысли мне стало еще печальнее.

— Я все понимаю, — мягко повторила я.

Он еще раз поцеловал меня в лоб и начал одеваться. Я жадно ловила каждое его движение, думам о том, увижу ли я это еще раз. Перед тем как уйти, он присел на кровать и снова взъерошил мне волосы. Его золотисто-карие глаза светились любовью. Он был обессилен и смущен, впрочем, я — тоже, но ради него я старалась казаться сильной и собранной.

— Все в порядке, — успокоила его я. — Это было чудесно. Потрясающе. Но я понимаю, что мы не должны были делать этого и что мы больше никогда…

На этом моя собранность закончилась.

— Да, — согласился он.

— Всего один раз. Это было идеально.

— Всего один раз, — повторил он.

Я не была уверена, но что-то в его голосе подсказало мне, что он не рад этому. Мне тоже было грустно, но что мы могли поделать? Мы поддались порыву страсти, а теперь он должен вернуться к своей девушке. Вот и вся история.

Он наклонился ко мне, и наши губы встретились в нежном, теплом поцелуе, который продолжался всего несколько секунд, но я почувствовала ту глубокую душевную связь, которую ощущала, когда мы занимались любовью. Он встал и посмотрел на меня так, как будто мы больше никогда не увидимся. Я чувствовала себя немного глупо, лежа голая на кровати, но в его глазах читалось лишь немое восхищение.

Сет ушел, а я осталась в постели, погрузившись в себя. У меня в ногах калачиком свернулась Обри.

— Обри, неужели это должно было произойти? — неуверенно спросила я.

Конечно же, я часто думала о том, что бы было, если бы мы с Сетом могли заняться любовью. Конечно, мне не хватало сияния суккуба, да и сама ситуация была очень странной. Со мной такого никогда не было, я не знала, с чем сравнивать.

Полчаса я смотрела в одну точку и думала. Так ни до чего и не додумавшись, я встала с постели. Я все еще не могла твердо стоять на ногах, все тело пылало от того, что с нами произошло. Обычно после секса мне всегда хочется принять душ, но сейчас мне этого совершенно не хотелось. Я чувствовала запах Сета, легкий аромат его туалетной воды, и мне не хотелось смывать с себя эти запахи, поэтому я просто снова влезла в свою старую хлопковую пижаму. Ну и что, что ее уже пора выкинуть — зато мягкая ткань не потревожит мои раны.

Выходя из спальни, я увидела лежащую на полу фотографию медальона. Я подняла ее, собираясь положить на тумбочку, и вдруг увидела нечто поразительное: на фотографии появилась надпись. Чья-то рука аккуратно написала черной шариковой ручкой: «Дымчатый кварц означает единство с Землей». Символы на медальоне были обведены, стрелки указывали на краткие описания каждого из них: этот символ означает близость к Воде, гармоничное состояние слияния; этот символ имеет то же значение, но указывает на связь не с водой, а с Землей; Этот тайный символ предназначен для защиты скрываемого предмета и усиления действия печати; этот символ странный, означает пустоту или белый цвет — может быть, белый песок или камни? Это — символ слез, в сочетании со знаком Воды, возможно, указывает на то, что вода — соленая.

Я перечитала текст три раза. Откуда он взялся? Когда это могло случиться? Я попыталась восстановить последовательность событий и понять, в какой момент я оставила фотографию без присмотра. Когда я показывала ее Данте, никаких надписей не было, скорее всего, они появились, пока я ходила за едой. Теоретически кто-то мог пробраться в квартиру, пока мы с Картером разговаривали в гостиной, но кто мог пройти незамеченным мимо ангела?

Хотя… неужели Картер все-таки помог мне? Он настаивал, что не имеет права вмешиваться, отрицая свою причастность к моим чудесным спасениям. Но совпадений было слишком много. Я смотрела то на символы, то на надпись, то на фотографию. В конце концов, какая разница, кто это написал. Если эти надписи, сделанные чьей-то неизвестной рукой, — правда, я должна воспользоваться этим и найти Джерома.

Картер сказал, что печать использовалась по двум причинам. Первая: наполнить сосуд, в котором держат демона, энергией. Вторая: послужить ключом, открывающим сосуд для того, чтобы освободить Джерома. Одна половина печати хранится у демона, вторая — у смертного мага, но с помощью символов можно определить местонахождение самого сосуда. Предположительно эти символы нужны для того, чтобы спрятать Джерома, а энергия, которую они несли в себе, связана с местом, где находится тайник.

Близость к земле и указание на воду, к тому же соленую. Многие места силы находятся на природе, хотя некоторые стали центрами цивилизации, например площадь Пайк-плейс-маркет в центре Сиэтла — древнее место силы, полностью застроенное.

Но куда же приведут меня эти символы? Очевидно, что сосуд, скорее всего, спрятан близко к воде, а значит, символы вступают в резонанс с энергией места и скрывают сосуд от посторонних глаз. А что же символ земли? Сосуд зарыт в землю? Джерома закопали в песок на каком-нибудь пляже? Скорее всего, похитители не станут прятать сосуд слишком далеко, но тем не менее западная часть штата Вашингтон находится на берегу Тихого океана. Все побережье — один сплошной пляж, и я знала там множество мест силы, а вот есть ли среди них пляжи с белым песком — неизвестно, надо узнавать.

Застонав, я легла обратно на кровать, не выпуская фотографии из рук. Подсказки помогли сузить зону поиска, но и только. Что делать дальше? Надо найти сосуд, и желательно поскорее, пока у Сиэтла не появился новый архидемон. Я вновь и вновь рассматривала фотографию, пытаясь найти еще какую-нибудь подсказку, но тщетно. Медальон, таинственные надписи и мало что говорящие мне данные о заказе, написанные Мэри… ну-ка!

Я улыбнулась, перечитав заголовок: материалы, имя, дата изготовления медальона и дата выдачи заказа. Дата изготовления… почему она так знакома? С тех пор прошла ровно неделя, почему-то это показалось мне важным. За последнюю неделю случилось столько всего — хватило бы на несколько лет, — но я все-таки попыталась вспомнить, что делала в этот день.

Ну конечно. Печать была изготовлена в тот день, когда я в первый раз поехала в Ванкувер, а в Сиэтле случились разборки между вампирами. Могло ли создание печати пройти незамеченным для бессмертных? Не знаю, но Джером, Грейс и Мэй в любом случае были заняты, улаживая вампирские беспорядки, потому что кто-то ловко отвлек их внимание.

И тут все кусочки головоломки встали на свои места. Я вспомнила Армию Тьмы — так вот для чего был устроен весь этот спектакль! Акция в Куин Элизабет Парк произошла в день, когда заказчик забрал печать, а неожиданный визит Армии в Сиэтл — накануне похищения Джерома, хотя никто почему-то этого не заметил. Разгадка была где-то рядом, но пока что мне еще не все было ясно. Армия устраивает свое шоу. Джером, Грейс и Мэй заняты по уши. Джерома похищают. А где же остальные участники игры?

Я встала с кровати, пытаясь не вспоминать о том, что здесь недавно произошло, нашла мобильник и набрала Кристин.

— Привет, Джорджина, — как всегда вежливо отозвалась та голосом ужасно занятого человека.

— Привет, как дела?

— Кошмарно.

Представляю, с каким лицом она это говорила.

— У Седрика адский стресс — в буквальном смысле этого слова. Окрестности кишат демонами. Ладно хоть эта… суккуб помогает ему немного от влечься.

— Тауни?

— Ну, не знаю, как там ее. Седрик сейчас куда-то пошел с ней.

В голосе Кристин прозвучали обида и легкий намек на ревность. Я тут же вспомнила, как преданно она работала на Седрика и ее выражение лица, когда он велел ей записать телефон Тауни. Я искрение сочувствовала ей, но мне и самой приходилось не легче.

— Ого. — Я даже не знала, что и сказать. — Слушай, хотела задать тебе один вопрос. Ты не знаешь, Седрик встречался с Джеромом, когда Армия была в Сиэтле?

— Да. Он отправился туда, как только получил твое сообщение. Я думала, ты знаешь.

— Нет… позже узнала, когда Джерома призвали.

— А что?

Я не спешила с ответом. Кристин мне нравилась, но она была до фанатизма предана Седрику, поэтому я решила пока не делиться с ней своими соображениями насчет того, что визит Армии в Сиэтл был прекрасным поводом свести вместе Седрика и Джерома. Похоже, мне стоит извиниться перед Хью за то, что я с таким пылом защищала Седрика, доказывая его непричастность к похищению. К тому же у меня появились еще кое-какие мысли.

— Э-э-э, долго рассказывать, — быстро ответила я. — А ты не знаешь, он много общается с Нанетт?

— А что?

Мои расспросы начали вызывать у Кристин подозрения. Ей не нравилось, что я выспрашиваю у нее подробности личной жизни ее любимого босса.

— Ну, я вчера сказала ему, что подозреваю Нанетт в связи с исчезновением Джерома, он со мной не согласился, но рассказал ей… и она ужасно разозлилась на меня и… скажем так: применила физическую силу, в доказательство могу показать шрамы.

Мои бессмертные друзья решили, что нападение Нанетт можно считать доказательством ее вины. Если Седрик в красках пересказал ей нашу беседу, то ничего удивительного, что она вышла из себя и набросилась на меня. А Седрик просто перевел на нее стрелки. Черт, мне не нужен еще один подозреваемый. Я не хочу, чтобы им оказался Седрик. Кандидатура Нанетт пока что меня вполне устраивала.

Оправившись от шока, Кристин тихо сказала:

— Я не знала. Ты в порядке?

— Более или менее. Мэй вылечила меня, но не до конца.

— Какой кошмар… Седрик ни за что бы ей не сказал, если бы знал, что она сделает такое. Ты ему нравишься. Он бы это не одобрил. Он не знал. Прости.

Она искренне расстроилась от мысли, что ее босс — демон и прислужник ада — оказался замешан в чем-то ужасном.

— Да все в порядке, — заверила ее я. — Ладно, мне пора, спасибо за информацию. У нас тут тоже черт знает что творится, сама понимаешь.

На этом мы распрощались. Я крутила в руках мобильник, пытаясь собрать вертевшиеся в голове мысли. Нанетт пока было рано сбрасывать со счетов, но теперь я подозревала еще и Седрика. Если бы мне удалось найти доказательства, можно было бы поговорить об этом с Грейс и Мэй… но доказательств у меня не было. Кроме того, сейчас главное — найти Джерома, а не искать виновных.

Я снова взглянула на стоящее на тумбочке фото. Спина спиной, а пляжи придется прочесать.

Как только Данте вернулся, я сразу же кинулась обниматься, чуть не сбив его с ног.

— Эй, суккуб, я тоже чертовски рад тебя видеть, — пошутил он, аккуратно обнимая меня за талию.

Моя бурная радость объяснялась двумя причинами. Я хотела, чтобы он помог мне разобраться с медальоном и местами силы. А еще… я много думала о Сете и о том, что произошло между нами. Мысли о его теле не шли у меня из головы, стоило мне вспомнить потрясающее ощущение связи и возникшую между нами близость, как у меня перехватывало дыхание. Но какой бы восхитительной ни была эта близость, я понимала, что это неправильно. Ведь Мэдди — моя подруга. Я очень расстроилась, когда они с Сетом переспали. А теперь сама поступила так же по отношению к ней. Даже хуже — она, в отличие от меня, не знала, что мы с Сетом встречаемся. К тому же мне стоило подумать о Данте, который, несмотря на мрачный, тяжелый характер, действительно любил меня и хотел, чтобы между нами было нечто большее, чем просто секс. Свою жизнь мне предстояло связать с ним, а не с Сетом. Я наградила Данте долгим поцелуем:

— Я скучала по тебе.

Улыбка исчезла с его лица, и он сказал:

— Не смотри так на меня, а то вдруг я забуду про твои раны и не смогу держать себя в руках.

От его слов меня сразу же накрыло чувство вины. Сету мои раны не помешали. Я могла бы сказать Данте, что мне уже лучше, но промолчала.

Я отошла от него и показала фотографию медальона. Он недоверчиво смотрел то на меня, то на фотографию пока я рассказывала о загадочном появлении надписей.

— То есть ты не знаешь, откуда они взялись?

— Нет, но на данный момент это меня интересует меньше всего.

Он потрясенно покачал головой.

— Ну что ж. Жаль, что я так рано ушел. Мог бы просто подождать невидимых помощников.

— Что ты узнал?

— Ничего нового, как выясняется, — разочарованно сказал он, махнув рукой на фотографию.

Я накрыла его ладонь своей:

— Прости. Я очень благодарна тебе за помощь. Если сведения совпадают, значит, возможно, я могу доверять этим надписям.

— Возможно, — грустно отозвался он, жалея о впустую потраченном времени. — И что ты собираешься делать? Что-нибудь безумное?

— Видимо, придется искать пляжи у океана.

Данте тихонько присвистнул:

— Непростая задача. Их же очень много. Уж не говоря о том, что ты все равно не сможешь найти сосуд.

— Я знаю. Но надо же с чего-то начинать. Поможешь мне составить список?

Мы забрали из моей машины атлас северо-западного побережья Тихого океана и разложили его на столе на кухне. Мы подошли к делу серьезно и отметили все известные нам места. Данте знал гораздо больше мест силы, чем я, что, впрочем, не удивительно. Я как-то сказала Эрику Ланкастеру, что люди, изучающие теологию, обычно знают о ней больше, чем верующие. Иногда мне самой казалось, что я далеко не все знаю о бессмертных.

До двенадцати из отмеченных мест можно было добраться за день, остальные находились гораздо дальше.

— Ну что, вроде дело сделано, — задумчиво сказал Данте. — Когда начинаются поиски? Уже стемнело.

Я уныло посмотрела на карту.

— Наверно, завтра. А ты можешь поехать со мной? — спросила я, вспомнив слова Картера о том, что только человек с паранормальными способностями сможет почувствовать нужное место.

Он скривился:

— Нет, только не завтра. Не поверишь, ко мне на прием записалось несколько человек. С ума сойти. Может, послезавтра или через пару дней? Не хочу отпускать тебя одну.

Я обрадовалась, что его бизнес пошел в гору, но расстроилась из-за того, что он не сможет поехать.

— Я не могу ждать. Ты не волнуйся, найду кого-нибудь.

— Зато я завтра денег заработаю, — подбодрил меня Данте. — Можно сходить в какое-нибудь приятное место.

Я заставила себя улыбнуться:

— Да, это будет просто… о черт, не могу.

— Почему?

— Черт, черт, черт. Я пообещала, что проведу урок сальсы в магазине.

— Так можно же отменить, — великодушно разрешил он.

Он не считал мои уроки танцев чем-то важным.

— Скажи, что заболела.

Это, кстати, было бы почти правдой… но я всегда делаю то, что обещала. К тому же я вспомнила счастливое лицо Мэдди, засиявшее от радости, когда я согласилась. Как я могла отказать ей после всего, что натворила сегодня?

— Нет… я обещала. Пойдем, поедим где-нибудь. Я угощаю.

Данте сел за руль, и мы поехали в лучший ресторан морепродуктов в Беллтауне. Вино и беседа текли рекой, и я обнаружила, что мое здоровье стремительно улучшается. Когда мы вернулись домой и легли спать, Данте прижался ко мне и поцеловал в шею.

— Похоже, тебе уже лучше, — прошептал он, дыша мне в ухо. — Может, мы все-таки… Я осторожно, обещаю…

Подушки и простыни, на которых мы с Сетом сегодня днем занимались любовью. Мне стало плохо от одной мысли, что придется сделать это. О господи, надо было постирать белье. Я нервно сглотнула и отвернулась, чтобы не смотреть Данте в глаза.

— Может быть… но я бы лучше подождала, пока не надо будет делать это осторожно.

Я надеялась, что мои слова прозвучали достаточно соблазнительно, чтобы он поверил мне.

Слава богу, Данте не собирался уговаривать меня и со вздохом сказал:

— Ну, по крайней мере, это честный ответ. Он отодвинулся от меня и заснул, а мне еще долго не спалось.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

На следующий день Данте ушел на работу, а я позавтракала и позвонила Коди.

— Привет. Вы как, ребята, не против позагорать?

— А сама-то как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос. — У нас тут у соседа есть яхта, и он пообещал взять нас с собой…

— Я не совсем так себе это представляла, — перебила его я.

Через полтора часа мне перезвонил Питер и сказал:

— Я не совсем так себе это представлял. Мне все же удалось убедить их выйти со мной на пляжную тропу войны. С погодой нам не повезло, было холодно и пасмурно. Мы шли вдоль берега в Дэш-Пойнт, ледяной ветер гнал волны, я тряслась от холода, мечтая о тех временах, когда могла просто изменить обличье и создать себе одежду потеплее.

— Слушайте, ребята, я понимаю, что вы наслаждаетесь солнышком и все такое, но у нас, кстати, может появиться другой архидемон. А лично мне бы этого не хотелось.

— Согласен, но план у тебя так себе, — возразил Питер. — Ходим наугад по пляжам, ищем белый песок. Смотри, вот этот, бежевый, не сойдет за белый?

Я испепелила его взглядом.

— Тебе напомнить, как ты спорил с Картером о разнице между оттенками «старый добрый джинсовый» и «летний кобальт»? Кто у нас великий колорист? Ты. Вот и скажи мне, есть ли разница между бежевым и белым.

Питер пнул ботинком песок:

— Во-первых, «зимний кобальт», а во-вторых, Картер был не прав, это совершенно разные цвета.

Мы с Коди едва сдержались, чтобы не засмеяться, и продолжили поиски. Городской парк Дэш-Пойнт находится рядом с федеральной трассой, на южном берегу залива Пьюджет-Саунд. Логично начать отсюда и прочесывать дальше все побережье в сторону Сиэтла. За утро мы успели побывать уже в двух парках, и пока что ни один не подходил к загадочным подсказкам печати.

По дороге в третий парк выяснилось, что оптимизма у Питера не прибавилось.

— Было бы гораздо легче, если бы твой бездельник Данте поехал с нами. Мы же исходим только из визуальных подсказок, а нам нужен человек, который может почувствовать энергию, исходящую от сосуда.

— У него много работы, — объяснила я.

— Что? — удивился Коди. — Много? Работы? У кого, у Данте?

— Помолчи, — отрезала я. — Главные по остроумным комментариям — Хью и Питер.

— Кстати, а как насчет Эрика? — спросил Питер. — Он ясновидящий.

— Да, я думала о нем, но он уже немолод, у него спина болит. Не могу просить его шататься со мной но пляжам, хотя посмотрим, я еще не решила.

— А у тебя больше нет знакомых ясновидящих?

— Нет. Никого, кому бы я могла доверять.

— У меня тоже, — признался Питер. — А вот Хью наверняка знает кого-нибудь.

Я уже хотела позвонить Хью, как мне в голову пришла безумная идея. Безумная даже для меня.

— Ты чего? — спросил Коди.

Я замотала головой и направилась к входу в следующий парк:

— Долго рассказывать. Мне еще надо прояснить этот момент.

В третьем парке нам тоже не повезло, если не считать того, что Питер набил себе полные ботинки песка. Пошел дождь, и вместе с погодой у меня окончательно испортилось настроение. До заката еще оставалась пара часов, но было пасмурно, ничего уже не разглядеть. Взглянув на часы, я поняла, что мне пора на урок, и мы вернулись в Сиэтл. Я завезла вампиров домой и поехала к себе, чтобы переодеться.

Заглянув в шкаф, я обнаружила, что надеть нечего, но без магических способностей выбора у меня не было, поэтому я достала короткое платье без рукавов с оранжевыми, зелеными и черными цветами, перетекавшими друг в друга, словно акварель. Оно было чуть короче, чем надо для сальсы, но зато отлично подходило по цвету — в такой пасмурный день хотелось чего-нибудь яркого.

Поскольку на улице было прохладно, я надели черные чулки, чтобы ноги не замерзли. Черные туфли на каблуке, темная помада — я скорее напоминала суккуба, чем обходительного администратора магазина. Хотя, если учесть, в каком вульгарном виде я заявилась в магазин неделю назад, сегодня я выглядела еще вполне прилично.

Даг, естественно, не замедлил отпустить парочку комментариев про мой внешний вид, но я-то знала, что ему нравится такой стиль. В глубине души я наслаждалась, что смогла привести себя в порядок без изменения обличья, хотя чуть не сожгла волосы, пытаясь выпрямить их утюжком. Пусть только кто-нибудь попробует сказать, что у меня волосы вьются.

Мэдди была в восторге, и ее энтузиазм передался всем работникам магазина, решившим остаться после закрытия и поучиться танцевать. Некоторые позвали своих друзей, всего было человек двенадцать — для начинающих в самый раз. Мы расчистили пространство на втором этаже, и я поставила диск. Когда я давала уроки свинга, мне обычно ассистировал Коди. Но сегодня я решила показывать все па на Даге. Он занимался музыкой, поэтому у него было отличное чувство ритма, да и движения он схватывал на лету.

Через полчаса он сам уже мог помогать другим, и мы разделились, чтобы поработать индивидуально с некоторыми учениками. Я без особого энтузиазма согласилась дать урок, но получила огромное удовольствие, к тому же большинство ребят так волновались, танцуя с менеджером, что я могла не переживать за свою спину. У Мэдди, несмотря на энтузиазм, пока получалось неважно, поэтому Даг решил помочь сестре. Мы поменялись партнерами, и я оказалась в паре с Сетом.

Я заметила его еще в начале урока, но старалась смотреть в другую сторону. Теперь мы растерянно встали друг напротив друга, не зная, что делать. Слава богу, вскоре я на автопилоте привычным жестом протянула ему руки. Я — преподаватель, вполне естественно, что одному из самых слабых танцоров нужна моя помощь.

Сет, в свою очередь, тоже протянул руки ко мне, Я сделала шаг вперед и зацепилась каблуком за ковер. Нехорошо, если олицетворение грации и равновесия грохнется на пол посреди танца, подумала я и наклонилась проверить, в порядке ли каблук. Украдкой взглянув на Сета, я обнаружила, что он смотрит на меня сверху вниз, от его смущения и растерянности не осталось и следа. Он смотрел на меня оценивающе и… как бы это сказать… жадно. И тут я поняла, в чем дело: сверху открывался отличный вид на мою грудь, которую выгодно подчеркивал глубокий вырез платья, к тому же, когда я наклонилась, юбка слегка задралась, обнажив черную кружевную полоску чулок.

Не знаю, что из этого сильнее привлекало внимание Сета, но его взгляд скользил по моему телу, и везде, где он касался меня, кожа начинала гореть. Я выпрямилась: теперь пришла моя очередь теряться и смущаться. Мне казалось странным, что никто не замечает, с каким вожделением он смотрит на меня. Он приглашающим жестом протянул ко мне руки, и когда наши пальцы встретились, меня словно током ударило.

Поймав темп, я стала учить его основному ходу. С чувством ритма у него лучше не стало, но пока я показывала движения, вынужденно соприкасаясь с ним, у меня в голове крутилась мысль, что, когда мы занимались любовью, отсутствие чувства ритма ему ничуть не мешало.

Минуту-другую мы танцевали молча. Сет тоже попал под действие этого неимоверного физического притяжения. Я возбуждалась все больше и, хотя понимала, что это неправильно, но все же старалась то и дело касаться его. Но Сет двигался так неуклюже, что, несмотря на подступающее желание, я не могла не рассмеяться.

— Да, так плохо ты еще никогда не танцевал, — не удержалась я. — Поверь мне, это не пустые слова.

— Просто мне практики не хватает, — грустно усмехнулся он.

Видимо, думал он в этот момент совсем не о танцах.

— Но я в любом случае рада, что ты все-таки танцуешь, а не сидишь в углу.

— Наверно, все меняется.

Я внимательно посмотрела на него.

— Да. Все меняется. Немного помолчав, он спросил:

— Как твои бессмертные… заморочки?

— Что?

Рука Сета прошла в миллиметре от моей груди, когда мы выполняли очередной поворот. Я мучительно пыталась заставить себя думать о своих проблемах, а не о его теле, о его запахе, о том, что произошло вчера между нами.

— Ах да. Неважно. У меня появилась новая информация, но это все так сложно… ой!

Я резко замолчала, и Сет озадаченно посмотрел на меня:

— Что — ой?

Я совсем забыла об идее, которая пришла мне в голову, когда мы с вампирами ездили по пляжам.

— Слушай, Сет… у меня к тебе странная просьба… ты можешь отказаться…

Судя по выражению лица, больше всего на свете ему хотелось сорвать с меня всю одежду… но вместе с тем он смотрел на меня так серьезно и внимательно, что к моему возбуждению добавилась еще и нежность.

— Я сделаю все, что в моих силах, если тебе нужна помощь.

— Я знаю. Но мне нужна не совсем твоя помощь… мне нужна Кейла.

Если до этого Сет пытался хотя бы сохранять видимость того, что мы танцуем, то тут он совсем сбился с ритма, или мне так показалось, — если чувства ритма в принципе нет, то сложно сказать, сбился ли он.

— Кейла? — Он не ожидал, что речь пойдет о его четырехлетней племяннице.

— Помнишь, я говорила, что она обладает способностями к ясновидению?

— Ну да… но я об этом как-то особо не думал.

— Помнишь, я тебе рассказывала, как совершается призывание? У меня появились подсказки, по которым можно найти место, где спрятан Джером, но для того, чтобы обнаружить его, нужны сверхъестественные способности, которых у меня сейчас нет, или смертный ясновидящий. К сожалению, мне больше некого попросить.

Возбуждение Сета быстро сменилось беспокойством. Я расстроилась, но это и правда был серьезный разговор.

— Не уверен, что хочу впутывать Кейлу в эту историю. Точнее, уверен, что не хочу.

— Понимаю, — кивнула я. — Я знала, что ты так ответишь, мне и самой эта идея не по душе.

Я обожала всех племяшек Сета, но Кейла всегда была особенно дорога мне.

— Но я подумала, вдруг…

— Ну… я… ай!

Мне в спину врезалась другая пара, и я оказалась в объятиях Сета. Я попыталась удержаться на ногах, но наши тела все-таки встретились. По мне пробежала дрожь, и если у меня еще оставались какие-то иллюзии, что я смогу забыть о том, что было вчера, то теперь они окончательно рухнули.

— Простите, — извинился Энди.

Он и Кейси давно работали у нас в магазине. Кейси застонала.

— Джорджина, умоляю, избавь меня от него. Он еще хуже, чем Сет.

— Ну, это еще вопрос, — пробормотала я.

Мне не хотелось двигаться, не хотелось расставаться с Сетом, я бы отдала все на свете за то, чтобы прикоснуться к нему еще. Именно поэтому я решительно шагнула в сторону, пытаясь прийти в себя и восстановить дыхание, сделала глубокий вдох и улыбнулась Энди:

— Ну-ка. Посмотрим, что с тобой можно сделать.

Кейси стала танцевать с Сетом, и остаток урока мне удалось не встретиться с ним на танцполе. Под конец мне устроили овацию и потребовали скорого продолжения. Я заверила их, что мы обязательно потанцуем еще, сейчас я слишком занята, чтобы назвать точную дату, но вскоре обязательно выберу день и сообщу всем.

Ребята сразу же стали приводить зал в порядок, а я, поняв, что моя помощь не требуется, чуть ли не бегом бросилась в свой кабинет. Я решила сделать кое-какую бумажную работу и подождать, пока Сет уйдет, чтобы случайно не встретиться с ним. Но на полпути к кабинету кто-то позвал меня:

— Джорджина?

Я остановилась как вкопанная — это была Мэдди. Я обернулась, надеясь, что моя улыбка не выглядит фальшиво или испуганно. Черт, сейчас она потребует объяснений, с какой радости я обнимаюсь на танцполе с ее парнем, — что ж, так мне и надо.

Но Мэдди, радостно сияя и улыбаясь, протянула мне стопку бумаг.

— Я совсем забегалась, — смущенно сказала она, — но вот несколько приличных квартир, я тебе обещала. Я просмотрела все предложения в интернете, ты же точно не знала, чего хочешь. Есть несколько отличных вариантов на побережье.

Пытаясь прийти в себя, я взяла распечатки. Вот уж чего не ожидала, того не ожидала.

— Может, вариантов слишком много, но ты для начала хоть посмотришь и поймешь, что тебе больше нравится.

Я взглянула на верхний лист: квартира в Алки, три спальни.

— Я… о господи… Спасибо, Мэдди. Не стоило так беспокоиться.

Она ужасно обрадовалась:

— Да мне не сложно. Ты скажи, как что-нибудь надумаешь. Еще раз спасибо за урок, так классно! Надеюсь, в следующий раз я буду танцевать менее ужасно. Может, мне удастся заставить Сета потренироваться дома.

Она быстро обняла меня и побежала к выходу, где ее ждал Даг, чтобы подбросить до дома. С трудом дойдя до своего кабинета, я положила бумаги на стол и рухнула в кресло. Какой кошмар. Я занимаюсь всякими ужасными вещами с ее парнем, а она старательно пытается подыскать мне новый дом.

Я попыталась привести в порядок какие-то таблицы, но ничего не получалось. Я просто тупо смотрела на цифры, не понимая, что они означают. Поэтому, когда раздался стук в дверь, я обрадовалась поводу отвлечься и вскочила на ноги.

— Войдите, — крикнула я, решив, что, наверно, Мэдди забыла отдать мне еще одну пачку бумаг.

Но на пороге стоял Сет.

Я ошарашено уставилась на него, но тут же попыталась взять себя в руки:

— Ты что тут делаешь? Я думала, ты уже уехал. Он посмотрел на меня так, будто хотел войти, но боялся, и сказал:

— Даг отвез Мэдди домой, а я вернулся, потому что оставил тут… — Он замотал головой, понимая, что у него не очень-то получается врать. — Я вернулся, чтобы увидеть тебя.

Я вспомнила, как он смотрел на меня, когда я наклонилась поправить туфли. Его взгляд снова затуманился, и я почувствовала, как все мое тело стремится к нему. На самом деле я продолжала хотеть его, но тем не менее я пыталась вести себя рассудительно.

— Сет, мы не должны… не должны снова…

— Я знаю, — ответил он, все-таки войдя в кабинет. — Я сказал себе… что это не повторится. Но со вчерашнего дня я думаю только о тебе…

Он осторожно прикрыл за собой дверь, как будто боялся, что за нами кто-то следит.

— А сегодня ты так потрясающе выглядела. Не думай, что я так плохо танцевал, потому что я не умею — хотя я, конечно, не умею. Просто я все время думал об этом. Думал о тебе. Господи, я ничего не мог с собой поделать. И дело не только в том, что ты так сексуально выглядишь — ты просто освещаешь весь зал своим присутствием, ты очаровываешь всех и делаешь людей счастливыми, и тебе не надо для этого никаких сверхъестественных способностей, Джорджина. Ты такая, какая есть: умная, веселая… поэтому я сразу влюбился в тебя, поэтому…

Он запнулся, и слава богу. Если бы он сейчас сказал: «Поэтому я до сих пор люблю тебя», я бы не выдержала.

Он подошел ближе, я сделала глубокий вдох.

— Мне было бы легче, если бы ты сказал, что просто считаешь меня сексуальной.

С этим я еще могу смириться, так проще, а вот глубокие чувства…

Сет грустно улыбнулся, подходя еще ближе, так что я почувствовала его дыхание.

— Считаю, поверь мне. И мне было бы намного легче, если бы ты не была такой… удивительной.

У меня перехватило дыхание. Сейчас мы были так близки, что казалось, каждый атом пространства, каждая клетка моего тела вибрирует с удвоенной силой. У Сета на лице было написано, как сильно он хочет меня. Он просто источал желание, и я отражала его, словно зеркало. Однако он ждал моего разрешения. Казалось, одно маленькое «да» — и он просто взорвется.

В отчаянии я уговаривала себя не делать этого. Вспоминала, как грустно мне стало, когда он ушел от меня к Мэдди вчера. Пыталась думать о Мэдди, вспоминая ее радостные, простодушные глаза, смотревшие на меня с таким доверием. Думала о Данте. Но все было бесполезно, потому что сейчас для меня существовал только Сет, только ощущение счастья от его присутствия.

Я подалась вперед, взяла его руку и положила себе на шею. Этого оказалось достаточно: он провел пальцами по моей шее, затем по плечу, словно ненароком опуская бретельку платья, обнажая грудь. Соски уже затвердели, он снял с меня платье, полностью обнажив грудь, взял ее ладонью, нежно сжал, очерчивая пальцами контуры.

Другая рука Сета скользнула ко второй груди, все еще скрытой шелком платья. Я прижалась к нему, наши губы встретились в жарком поцелуе. Вчера наши поцелуи были робкими и нежными, сегодня я чувствовала, что в них появилась дикая страсть, во мне проснулся животный инстинкт, который заставлял меня хотеть его прямо сейчас.

Если честно, то так и произошло. Я покачнулась под его натиском, он мягко прижал меня к стене, продолжая ласкать грудь. Я обвила руками его шею, нежно и в то же время сильно зарываясь пальцами в его волосы. Он раздел меня до пояса, гладя и лаская мое тело, мои бедра, скользя пальцами по тонкому шелку чулок. Заведя руки мне за спину, он задрал платье и положил мои бедра себе на талию, но полностью платье снимать с меня не стал. Его рука скользнула под черные кружевные стринги, будто спрашивая, готова ли я принять его.

Без сомнений. У меня между ног было тепло и влажно, его палец вошел в меня так легко, что он попробовал двумя, потом тремя, я застонала и выгнулась, его пальцы скользили туда-сюда, он покрывал мою шею неистовыми поцелуями, а я пыталась расстегнуть его джинсы. Когда мне это наконец удалось, он сжал мои бедра и развернул меня лицом к стене, задрал юбку повыше и приспустил мои трусики, я наклонилась и оперлась руками о стену.

Он мощно и глубоко вошел в меня, даже не пытаясь помучить меня ожиданием. Крепко сжимая мои бедра, он двигался во мне резкими толчками, отчаянно пытаясь дать выход желанию, которое я видела в его глазах сегодня вечером, желанию, которое было так хорошо мне знакомо… Я вскрикивала при каждом толчке, хотя знала, что надо вести себя тихо, на случай, если кому-нибудь из персонала понадобилось вернуться в магазин. Но тихо не получалось: меня полностью захлестнули желание, неуправляемая страсть, греховное, первобытное вожделение, которое поглотило нас обоих. А где-то в дальнем уголке моего сознания билась мысль: «Это Сет. Сет, Сет, Сет… мужчина, которого я люблю больше всех на свете». В тебе — целая вселенная.

Его руки скользнули к моей груди, понуждая меня сменить положение. Все это время он не сбавлял быстрого темпа. Сет сильно сжал мои соски, и я закричала громче, думаю, это еще больше возбудило его, заставляя резче входить в меня. При этом ему прекрасно удавалось держать ритм. Желая доставить ему большее наслаждение, я совершенно перестала сдерживать себя, и чем громче я кричала, тем сильнее его тело сливалось с моим. Однако я кричала не специально, чтобы возбудить его, я просто наслаждалась приближающимся экстазом, поразительной силой происходящего.

Когда меня наконец стали сотрясать волны оргазма и жар между бедер достиг небывалого накала, я обнаружила, что кричу его имя. Я почувствовала, что между ног стало еще влажнее, Сет застонал и вошел в меня так сильно, что я ударилась о стену, он сжал мою грудь, впиваясь в нее ногтями, его тело еще долго била крупная дрожь, пока стоны становились все тише и тише.

Когда он вышел из меня, мне показалось, что я лишилась части собственного тела. Но я взяла себя в руки, выпрямилась, прислонившись к стене, попыталась восстановить дыхание и хрипло сказала:

— Господи, это ужасно.

На лице Сета отразилось изумление. Потом — обида.

— Ужасно?

— Нет, не в этом смысле — но как-то грязно, непристойно. Порно какое-то.

— И что? Мы не должны так делать? — Он сделал шаг вперед, обнял меня за талию и поцеловал в шею.

— Ну… мы… черт. Нет, не должны. Вообще не должны. Просто вчера… не знаю, как объяснить. Вчера мы занимались любовью, а сегодня…

— Трахались? — с готовностью подсказал он.

— О боже, — простонала я. — Сет Мортенсен только что сказал слово «трахаться»! Вслух! Конец света!

Он засмеялся и чмокнул меня в щеку:

— Ну, я не такой уж невинный агнец. Ты же читала мои книги.

— Ну и что. Ты же не О'Нейл. Только не говори мне, что ты тоже любишь кулачные бои!

— Мм… ну, в последнее время не очень.

Мы стояли, обнявшись, наслаждаясь приятной истомой, разливавшейся по нашим телам. Но вскоре, как и в прошлый раз, между нами возникла какая-то неловкость, даже и без телефонных звонков Мэдди. Я осторожно высвободилась из его объятий.

— Тебе, наверно, пора… — Я была почти уверена, что от меня он пойдет к Мэдди.

— Да, но… — Он вздохнул и потер лоб. — Это гораздо труднее, чем я думал.

— Что — это? Завести интрижку на стороне?

Он поморщился.

— Да нет. Я имею в виду, что я так долго мечтал о том, как мы занимаемся любовью, мечтал, что ты вдруг перестанешь быть суккубом. Я постоянно ругал себя за то, что думаю только о сексе. И вот наконец это случилось: ты не суккуб, мы занимаемся любовью, и в этом нет ничего поверхностного и легкомысленного, наоборот — это самое сильное переживание за всю мою жизнь. Это не просто интрижка на стороне. Если бы между нами не было таких глубоких чувств, было бы гораздо легче. И тогда первый раз действительно мог стать последним.

Господи, как я хотела, чтобы он сказал, что уйдет от Мэдди и мы снова будем вместе. Но я совершенно не собиралась первой заговаривать на эту тему, и он, судя по всему, тоже. А даже если бы он и решился? Через несколько дней все вернется на круги своя, и тогда наши отношения станут такими же странными, какими были до стазиса. Это бессмысленно.

— А мы… — Он сделал глубокий вдох и решительно продолжил: — Мы еще увидимся? Я знаю, что мы решили больше не делать этого…

Я поняла, что «увидимся» означает «займемся любовью», и поняла, что наступает самый опасный момент. То, что произошло вчера, было… Ну, если не случайностью, то, по крайней мере, неожиданностью для нас обоих. Сегодня мы не устояли перед неконтролируемой животной страстью. Но что дальше? Если мы открыто признаем, что у нас роман, то все изменится, пути назад не будет. Я посмотрела в его глаза, которые я так любила, на эти мягкие нежные губы, мое тело продолжало гореть от наслаждения. Потом взглянула на распечатки по недвижимости, которые вручила мне Мэдди, немым укором возвышавшиеся на столе.

Это напоминание о нашей двойной измене должно было убедить меня отказаться. Сет сдался, теперь дело за мной, у меня еще оставался шанс выйти из игры и спасти нас обоих. Я могла сказать «нет».

— Да, — сказала я после долгого молчания. — Мы еще увидимся.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Дома меня уже ждал Данте. Обычно я была рада компании, но теперь, только что расставшись с Сетом, я чувствовала себя неудобно и растерянно. Однако Данте ничего не заметил, его сразу же заинтересовали распечатки, доставшиеся мне от Мэдди.

— Что это? — спросил он, листая страницы.

— Мэдди играет в моего агента по недвижимости.

— Ого, а я думал, ты пошутила насчет переезда. Я растянулась на диване, уставшая после танцев, секса и блуждания в океане чувств. Упоминание о Мэдди не улучшило моего настроения.

— Да я и сама так думала. Так, обмолвилась что, что неплохо было бы переехать, а она вон как серьезно взялась за это.

— Алки Бич? — Он взял распечатку. — Неплохо. Новенький жилой комплекс, еще строится. Учитываются пожелания клиента по отделке и цветовому решению.

— Ну, не знаю. У меня сейчас на это нет времени.

— Одно место силы в нашем списке как раз рядом с Алки. Можешь заодно заехать посмотреть.

— А с каких это пор ты хочешь, чтобы я переехала — удивленно спросила я.

Он сел напротив меня, продолжая изучать распечатку.

— Если ты купишь дом где-то поблизости, я могу быть спокоен, что ты никуда не денешься. К тому же если у тебя будет квартира побольше, мы сможем попробовать жить вместе.

Это предложение застало меня врасплох.

— Что???

— Ты ведь дала мне ключи от этой квартиры. Я могу с тем же успехом жить и здесь.

— Хочешь пожить за мой счет, причем желательно на большем количестве квадратных метров? — съязвила я.

Он вздохнул, мои слова задели его.

— Боже, неужели ты действительно так плохо обо мне думаешь… я бы платил аренду.

— А, извините, чем? — недоверчиво спросила я.

— У меня, похоже, дела налаживаются.

— Малыш, без обид, но ты не похож на парня, у которого дела долго могут идти хорошо. Боюсь, тебе просто повезло.

Не успела я договорить, как поняла, что очень обидела его, и попыталась спасти ситуацию.

— Если ты хочешь переехать ко мне, посмотрим по обстоятельствам. Может, у тебя действительно появится репутация и клиенты повалят толпами.

Мои слова, похоже, немного успокоили его, а я поняла, что совсем не в восторге от перспективы жить вместе. Я могла думать только о Сете, хотя прекрасно понимала, что это безнадежно. Наш роман продлится всего несколько дней, не больше. Какой смысл предаваться бесплодным мечтаниям, если потом я все равно вернусь к Данте?

Данте стал расспрашивать меня, как продвигаются поиски, и я обрадовалась смене темы. Я вкратце рассказала ему о нашей неудачной поездке.

— Хочешь, завтра поедем вместе? — спросил он. — У меня есть немного свободного времени.

Я не торопилась с ответом. Перед тем как мы с Сетом расстались, он сказал, что пойдет со мной завтра и возьмет с собой Кейлу. После секса я обычно обретаю поразительную силу убеждения. Однако мне пришлось долго объяснять ему, что с Кейлой ничего не случится, — честно говоря, мне и самой хотелось верить, что я говорю правду.

— Не надо, я справлюсь. Нашла людей, которые согласились помочь.

Я боялась дальнейших расспросов, особенно о том, нашла ли ясновидящего. Но, слава богу, тема была закрыта. На самом деле я не думаю, что он горел желанием бродить со мной по пляжам, и поэтому наверняка обрадовался, что его помощь не потребуется.

Мы легли спать, отговорок у меня уже не осталось, и мне пришлось уступить, чтобы он не заподозрил неладное. Я выздоравливала на глазах, спина уже почти зажила. Но меня мучила одна мысль: Данте первый подал идею, что, возможно, я могу забеременеть во время стазиса. Я не знала, так ли это, хотя какая разница — все равно через несколько дней я снова стану бессмертной. Однако же мы с Сетом не предохранялись. Я вдруг поняла, что если это мой единственный шанс забеременеть — если Никта действительно показала правду, — то мне хотелось быть уверенной в том, кто отец ребенка.

Поэтому я включила все свое обаяние и стала ласкать его ртом, против чего он, впрочем, не возражал. Он попытался доставить мне удовольствие тем же способом, но это было бесполезно. После Сета мне совершенно не хотелось заниматься с Данте любовью, и я поняла, что не могу кончить. И тогда я впервые за всю историю наших отношений сымитировала оргазм. Получилось вполне убедительно, он ничего не заметил.

Утром я ушла рано, не став будить его. Мы с Сетом договорились встретиться в ресторане в Беллвью, отдаленном районе, где мы могли надеяться, что нас никто не увидит вместе. По дороге к машине я почувствовала, что за мной кто-то идет.

— Ты, значит, обо мне слухи распускаешь, — любезно поприветствовал меня Седрик.

Я изумленно посмотрела на него, и мне стало нехорошо. У меня были основания подозревать Седрика, а я уже однажды видела реакцию демона на мои умозаключения. Он, конечно, выглядел совершенно безобидно, к тому же я еще никому не успела рассказать о том, что я думаю о нем и Нанетт.

— Какие слухи? — спросила я.

— Кристин сказала, что ты думаешь, будто это я сказал Нанетт о твоих подозрениях насчет нее.

Он замолчал, словно пытался понять, как это возможно.

— Так, на всякий случай — я ей ничего не говорил.

Я даже остановилась от удивления.

— А кто же тогда рассказал ей?

— Чтоб я знал! Просто хочу, чтобы ты знала: я не виноват в том, что с тобой произошло.

И все: никаких соболезнований и вопросов, как я себя чувствую. Хотя чего можно ожидать от демона. Одно то, что он сам явился поговорить со мной, уже редкость, к тому же не факт, что он говорит правду.

— Ну, тогда я даже не знаю, кто мог рассказать ей, а главное — зачем. Я мало кому говорила о своих подозрениях, только близким друзьям.

Чем дальше, тем больше мне казалось, что он врет.

— Я же сказал — не знаю, — повторил Седрик с непроницаемым лицом.

Мы подошли к моей машине, я остановилась, облокотившись о капот.

— Ты приехал в Сиэтл только за тем, чтобы сказать мне это?

Хотя он, конечно, не сильно перетрудился.

— Не льсти себе, — улыбнулся он. — Мне надо пообщаться с вашими демонессами. Ад почти уверен, что Джерома не найдут, поэтому через несколько дней сюда прибудут официальные лица для дальнейшего разбирательства.

Я попыталась не обращать внимания на холодок, пробежавший по спине при этих словах, и сосредоточилась на разговоре. Значит, Седрик подкатывает к Грейс и Мэй, неудивительно. Тот, кто приедет сюда, чтобы назначить нового архидемона, в первую очередь спросит мнения этих двоих.

— Ну что ж, спасибо за беспокойство, — поблагодарила я, не зная, что еще сказать, и решила сменить тему. — Слушай, а как там твоя секта? Что-то о ней ничего не слышно.

— Да, они вроде утихомирились. Может быть, тебе все-таки удалось их успокоить.

— Да я-то что.

Я была уверена, что секта просто сделала свое дело. «Ангел» использовал их, чтобы отвлечь внимание во время призывания Джерома, а теперь они были больше не нужны. Я открыла дверь машины, и тут мне пришло в голову еще кое-что:

— Как у тебя дела с Тауни?

Седрик поморщился.

— Ну, мы встречались с ней… пару раз.

— И что?

— Вообще-то моя личная жизнь тебя не касается.

— Не вопрос.

Кажется, я поймала его на крючок.

— Но если хочешь знать…

— Да? — Я подняла бровь, ожидая ответа.

— С ней… не о чем поговорить, — признал он.

Я не удержалась и расхохоталась.

— А тебя это что, удивляет?

— Красота — штука поверхностная, знаю… Но, наверно, я надеялся, что все не так безнадежно.

Я решила не комментировать его представления о красоте.

— Не пойми меня неправильно, но я была уверена, что тебя интересует только ни к чему не обязывающий секс.

Он метнул сердитый взгляд:

— Почему? Потому что я демон?

— Не надо так на меня смотреть. Романтические отношения в твоем контракте вряд ли прописаны.

— Ну да, ты права. Но мне хотелось бы хоть немножко понимания, даже от моей ни к чему не обязанной любовницы. Мне нужно, чтобы она хотя бы отдаленно представляла себе, что я вынужден терпеть каждый день.

Седрик продолжал говорить в свойственной демонам резкой манере, но в этих словах неожиданно прозвучали человеческие нотки.

Я уже хотела сказать ему, что, по-моему, шансов найти такую женщину у него немного, и тут я вспомнила про Кристин. Кристин, которая смотрела на него влюбленными глазами и всячески заботилась о нем.

— Тебе нужна женщина, которая понимает, чем ты занимаешься, и ценит твою работу, несмотря на всю ее дикость? Которая поможет тебе, когда у тебя проблемы, будет разговаривать с тобой и понимать тебя без слов? Тебе такая женщина нужна?

— Ага, но где ж ее взять… — фыркнул он.

— Не знаю. Может, она где-нибудь и есть.

— Джорджина, тебе сто лет в обед, а ты все еще не избавилась от человеческих иллюзий. Любовь — это все сказки. Не для тебя. Не для меня. Увидимся, — попрощался он и исчез, не заботясь о том, что смертные могут увидеть это.

Я продолжала рассеянно смотреть на место, где только что стоял Седрик. Неужели это правда? Неужели он не замечает, что его идеальная женщина находится у него прямо под носом? Или Кристин просто вбила себе в голову, что любит его? А как насчет меня и Сета? Может быть, я тоже обманываю себя? Что это — любовь или просто желание?

Думать об этом сейчас было совершенно бесполезно. Я должна радоваться, что, по крайней мере, пока у Седрика нет желания убить меня.

Я приехала в Беллвью, как раз когда утренние пробки стали понемногу рассасываться. Беллвью — пригород Сиэтла, мы с Сетом договорились встретиться в ресторанчике в той части старого города, которая случайно выжила после строительства модного торгового центра.

Я вошла в маленькое, тихое бистро, притаившееся между ювелирным магазином и кондитерской, Сет и Кейла были уже на месте. Она сидела в детском стульчике рядом с ним, внимательно изучая мягкого единорога, пока Сет разглядывал меню. У меня приятно потеплело в груди.

— Привет, ребята, — поздоровалась я.

Кейла застенчиво улыбнулась, а Сет просто засиял от радости. У него, как всегда, было черт знает что на голове, а надпись на футболке рекламировала хлопья фирмы «Трикс», о существовании которых я уже успела забыть.

— Спасибо, что согласились прийти. Для меня это правда очень важно.

Сет улыбнулся еще шире, хотя я увидела легкое опасение в его глазах.

— Ну, если ты уверена, что… ну, ты понимаешь.

Он многозначительно взглянул на Кейлу и едва успел поймать мороженое, пока она не скинула его на пол.

— Никаких сложностей не предвидится, — заверила я. — Разве что вам станет скучно. Мы просто будем гулять и искать что-нибудь похожее на белый камень или скалу.

— Кейла может в этом помочь?

Я повернулась к малышке. Она смотрела то на меня, то на Сета широко открытыми голубыми глазами, как будто понимала, о чем идет речь.

— Думаю, да. Я же говорила, пока она просто что-то чувствует, но сама еще не понимает что. Если мы окажемся рядом с местом, где прячут Джерома, она наверняка отреагирует, хотя и не поймет, что происходит.

Мне самой очень хотелось в это верить.

Больше за обедом мы к этой теме не возвращались — так, болтали обо всем на свете и развлекали Кейлу, но наши мысли были далеко: мы были поглощены друг другом. Мы не просто хотели друг друга, хоть я и надеялась, что Сет обратил внимание на глубокий вырез моего топа. Я светилась от счастья, находясь рядом с ним, меня переполняла радость, растекавшаяся по всему телу, как будто я снова влюбилась. Это была именно та связь, то понимание, которое, по мнению Седрика, бывает только в сказках.

Притяжение не покидало нас и потом, когда мы доели и отправились на первый в списке пляж. Мы шли по песку, держа Кейлу за руки, — ей было трудно идти, но зато она приходила в восторг от всего, что видела: волны, чаек, других детей. Дождя не было, и первые лучи солнца давали надежду, что в Сиэтл действительно пришла весна.

Белых скал мы не обнаружили, да и Кейла вела себя спокойно: никаких странных реакций типа той, когда она впервые увидела меня или Данте. На втором пляже она пошла медленнее, и я поняла, что охоты не выйдет. Вскоре Сет взял ее на руки, и когда мы дошли до машины, она уже крепко спала.

Я поняла, что на сегодня поиски окончены, но по дороге домой мы все-таки заехали в маленькое кафе, где подавали потрясающие десерты. Мы заняли столик в углу, я усадила Кейлу на колени, а Сет сел рядом. Мы решили взять один чизкейк пополам, а я, естественно, потребовала кофе. Кейла дремала у меня на руках, но время от времени просыпалась, словно чувствуя, что сейчас принесут сладкое.

Я убрала волосы с ее лица и тихо спросила:

— Эй, малышка, видела сегодня что-нибудь волшебное?

Когда Кейла в первый раз увидела меня, она сказала, что я «волшебная».

Кейла покачала головой и, погладив меня по щеке, спросила:

— А когда ты снова станешь волшебной?

— Не знаю, но думаю, что скоро, — ответила я.

Бедро Сета коснулось моего, и я почувствовала возбуждение, но мне стало очень неловко перед Кейлой. Посмотрев ему в глаза, я, к удивлению, обнаружила в его взгляде не желание, а нежность и ласку.

— Ты что так на меня смотришь? — спросила я.

— Потому что это — ты. Ты так необычно общаешься с ней…

— Почему необычно? Потому что она разговаривает со мной?

— Нет, не только, такое я уже видел. Ты знаешь, как обращаться с детьми. Ты была бы прекрасной матерью.

Мэдди говорила то же самое. Не думаю, что Сет понимает, насколько я хочу ребенка. От его слов мне стало и радостно, и грустно одновременно. На доли секунды мне захотелось рассказать ему о видениях, которые посылала Никта, и о своих сомнениях по поводу того, смогу ли я забеременеть, находясь в стазисе. Для меня это было так важно, я не знала, с чего начать, но тут очень кстати принесли чизкейк, и я сосредоточилась на нем.

Чизкейк оказался лимонно-малиновый, пожалуй, чересчур сладкий для Кейлы, но она все равно с аппетитом набросилась на десерт. Сет не доел свою порцию, но мы с Кейлой не дали ей пропасть и съели все до последней крошки.

— Прекрасно, — задумчиво сказал он. — Я отвезу ее к Терри и Андреа, к тому времени сахар в крови вернется в норму. Они ее со мной больше никуда не отпустят. А тебе она еще понадобится? По-моему, у нее завтра по графику игры с подружкой.

Я вздохнула и вернулась в реальность из сладких грез.

— Не знаю. Мы уже осмотрели почти все места поблизости. Завтра надо будет ехать на север, в сторону Эдмондс, хотя Данте говорит, Джерома могли спрятать и дальше — на полуострове Олимпик. Маг, совершивший призывание, держит его где-то поблизости — но, может, это десять миль, а может, и все сто.

— Да, за день ты, пожалуй, не обернешься, — заметил Сет, сочувственно взяв меня за руку под столом. — Бедная моя девочка.

Я сжала его руку.

— Как будет, так будет.

— Я помогу, если надо. Я грустно улыбнулась:

— Хочешь, чтобы я снова стала суккубом?

Его улыбка тоже не была веселой:

— Счастливого конца ждать в любом случае не приходится, Джорджина. Иногда надо выбирать… Наименьшее из зол и просто наслаждаться моментом, принимая его как подарок судьбы.

Таким моментом, как этот. Мы замолчали, пытаясь продлить эту недолговечную мечту, сказку, в которой мы неожиданно очутились. Нам было достаточно просто сидеть рядом. Он нежно и ласково гладил мою ногу, но вскоре нежность переросла в нечто большее. Я посмотрела на Сета и увидела в его глазах желание — не тот животный инстинкт, который захлестнул нас вчера, а простое желание близости и ласки. Мое тело сразу же откликнулось на его призыв, и мы одновременно посмотрели на Кейлу, успевшую снова уснуть. Мы засмеялись, осознав всю абсурдность ситуации.

— Мне надо отвезти ее домой, — сказал Сет.

— Конечно, — отозвалась я, погрустнев при мысли о расставании.

Но не стану же я обниматься с ним при его племяннице.

Он довез меня до парковки в Беллвью, где я оставила машину. Прощальный поцелуй был нежным и воздушным, как будто ветер в любой момент мог унести его.

— Все, что пожелаешь, Фетида, — прошептал он мне на ухо. — Я сделаю все, что ты пожелаешь. Ты ведь знаешь.

Я разрывалась между агонией и эйфорией. Он так давно не называл меня Фетидой — с тех пор, как мы расстались.

— Я знаю, — прошептала я, уткнувшись ему в грудь, — я знаю.

Вскоре я вернулась в Куин-Энн и удачно припарковалась перед домом. У меня голова шла кругом от Сета, Кейлы, Джерома и сотни других вещей. Я настолько погрузилась в свои мысли, что, войдя в квартиру, чуть не прошла мимо устроившейся на диване в гостиной Грейс. Вполне понятная реакция, если учесть, что это первый демон за эту неделю, который не набросился на меня, стоило мне войти в дверь.

— Грейс? — спросила я, как будто могли быть какие-то сомнения в том, что это действительно она.

Она листала номер «Сиэтл Метрополитен» с обзором лучших бизнес-ланчей Сиэтла. В ее глазах я заметила усталость, которую не смогли скрыть даже демонические чары. Меня удивило не столько ее появление, сколько то, что она была одна, — я так привыкла, что они с Мэй всегда вместе, что видеть их по отдельности было не менее странно, чем думать о пропаже Джерома.

— Ну наконец-то, — сказала она, — я уже собиралась уходить.

— Прости, — искренне извинилась я.

В последнее время я прониклась доверием к ней и Мэй, и такое положение дел меня вполне устраивало. Демоны не любили ждать, а поскольку Грейс была лишена связи с архидемоном, она не могла найти меня во времени и пространстве.

Демонесса равнодушно пожала плечами:

— Ничего страшного. Приятно хотя бы на какое-то время расслабиться и отдохнуть от политики и этих бесконечных споров.

— Представляю, — улыбнулась я. — Хотя нет, погоди. Наверно, я даже и представить себе не могу.

Клянусь, на долю секунды мне показалось, что она рассмеется, но ей удалось сохранить совершенно каменное лицо.

— Скоро все закончится, поэтому я и пришла. Мы с Мэй уже поговорили со всеми низшими бессмертными. Послезавтра уполномоченный адом демон по имени Эфраим примет окончательное решение и назовет имя преемника Джерома.

У меня внутри похолодело.

— Так быстро?

— Ад не любит впустую тратить время и ресурсы.

— Понятно.

— Эфраим уже здесь, и, возможно, он захочет поговорить с тобой, когда будет оценивать положение дел, задаст пару вопросов о том, как тебе работается, как все было при Джероме, и так далее.

С каждым ее словом я все больше падала духом. Последний лучик надежды померк. У нас в любой момент может появиться новый архидемон.

— Не бойся, говори все, как есть, — посоветовала она. — Я знаю, что низшие бессмертные часто боятся кого-нибудь обидеть.

— Ну да, бывает, — пробурчала я, вспомнив Нанетт.

— Конечно, не надо злить Эфраима, но он беспристрастен по отношению ко всем заинтересованным лицам. Он не накажет тебя, если ты выскажешь свое мнение.

— Полагаю, он вообще не станет к нему прислушиваться.

Получилось! Ее губы искривились в легкой усмешке так быстро, что я даже подумала, что мне показалось. Грейс встала с дивана и рассеянно начала застегивать блейзер темно-красного цвета, который дополняли узкие черные брюки и лакированные туфли на каблуках. Под воротником я заметил а объемное ожерелье, которое было на ней на собрании. Я вспомнила, что на Мэй было украшение поизящнее и, не удержавшись, сказала:

— Может, тебе это покажется странным… но это так удивительно, что вы с Мэй теперь по-разному одеваетесь…

Я сразу же пожалела о сказанном, искренне надеясь, что она не разозлится и не подумает, что я хотела обидеть ее и Мэй. К счастью, Грейс ни на минуту не теряла самообладания.

— В такие времена, как сейчас, стоит выделяться из общей массы. Никто не хочет лишиться работы.

Ей удалось еще раз удивить меня: посреди всего этого безумия мне даже в голову не приходило, что Грейс и Мэй могут чего-то бояться, но я ошибалась. Когда ад устраивал кадровые перестановки, они обычно затрагивали всю структуру, поэтому Грейс и Мэй легко могли заменить другими демонами. Расставаться с ними, как и с Джеромом, мне совершенно не хотелось. К тому же усталость на лице Грейс помогла мне понять, что не только у меня есть масса поводов для беспокойства.

— Что ж… для тебя это вряд ли важно, но я хочу сказать, что вы отлично делаете свою работу. На вас ложится все самое сложное: исправлять ошибки других, восстанавливать разрушенное, да еще все эти демоны… — Я покачала головой. — Если они этого не оценят, значит, они полные идиоты.

Грейс изменилась в лице, бьюсь об заклад, она почти удивилась, но что на самом деле скрывалось под маской холодной сосредоточенности, я не знала.

— Спасибо, Джорджина, — напряженно сказала она, как будто ей впервые сделали комплимент. — Надеюсь, ты поделишься своими соображениями с Эфраимом, если он выразит желание пообщаться с тобой.

— Конечно, — подтвердила я, — без проблем. Быстро взглянув на висевшие на кухне часы, она повернулась ко мне и, коротко кивнув, сообщила:

— У меня еще несколько встреч. Увидимся.

Она исчезла, прежде чем я успела с ней попрощаться.

И тут до меня вдруг резко дошло, что происходит. Все встало на свои места.

Я застыла как вкопанная. Всю неделю я напряженно размышляла. Я видела, с каким рвением Грейс и Мэй выполняют свою работу, всегда оказываясь в нужном месте, когда начинается полный хаос, и не могла не заметить, что теперь они все больше времени были вынуждены проводить раздельно — как признала Грейс, возможно, скоро у них будут разные обязанности. Действительно, почему бы и нет? Если Сиэтлу нужен новый демон, то почему бы не выбрать из тех, кто им и так уже управляет?

— О боже! — выдохнула я.

Но это было еще не все. Да, у Грейс и Мэй был отличный мотив похитить Джерома. Однако кроме мотива теперь у меня появилось еще и доказательство. Я ринулась в спальню за фотографией медальона Мэри, почти уверенная в том, что она пропала. Но нет, фото упало с тумбочки и лежало на полу, я подняла его. Господи.

Да, так и есть. Когда Грейс повернула голову, мне удалось лучше разглядеть ее ожерелье из черных и коричневых камней. Все это время разгадка была у меня прямо под носом. На собрании я обратила внимание на камень в виде полумесяца. Украшение как украшение, подумала я тогда, но теперь, сравнив фото и ожерелье, которое только что видела на Грейс, я все поняла.

Часть печати находилась у Грейс. Это была левая сторона медальона, разделенного неровной линией, придавшей ей необычную форму полумесяца. Я увидела вырезанные в камне символы и узнала их. Печать была у нее.

Выронив фотографию, я кинулась в гостиную и схватила мобильный. Руки тряслись, и я с трудом смогла набрать номер. После недолгих размышлений я решила позвонить Хью. Я должна рассказать ему и остальным ребятам, что…

— Положи трубку.

Сильная рука закрыла мне рот, я покачнулась и уперлась спиной в твердую грудь высокого мужчины. Другой рукой он взял меня за запястье, браслет часов впился в кожу.

— Положи трубку, — повторил он. — Я знаю, что ты видела. Я тоже все видел. Но пока нельзя никому об этом говорить. Еще рано.

Сердце стучало так гулко, что я едва могла разобрать, что он говорит. Но это было неважно, потому что я узнала голос. Этот очень хорошо знакомый мне голос. Он снился мне — в кошмарах — последние полгода. Когда Нанетт избила меня, я действительно была не в себе, раз не узнала его еще тогда. Я выронила телефон.

Он ослабил хватку, убрал руку с моего рта. Странно, но я даже не закричала. Медленно поворачиваясь, я прекрасно знала, что увижу. Голубые с зеленоватым отливом глаза, напоминавшие море, где я выросла.

— Роман.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Ты вернулся, чтобы убить меня.

А что еще я могла сказать? Так у него хотя бы был шанс ответить что-нибудь типа: «Нет, конечно нет» или «С чего ты взяла?», в принципе я была согласна на любой вариант. Но Роман коротко ответил:

— Пока нет.

— Черт.

Я попятилась, понимая, что это не поможет. Даже при способностях суккуба он был мне не по зубам. Роман — нефилим, сын Джерома от смертной женщины. Нефилимы — странные полукровки, нечто среднее между низшими и высшими бессмертными. Они рождены бессмертными и обладают всеми способностями высших бессмертных. Роман ничуть не слабее Джерома, но, в отличие от моего босса и ему подобных, он не подчиняется вышестоящей силе. Он одиночка и поэтому способен на многое, если его разозлить.

К тому же у него были все основания злиться на меня. Рай и ад постоянно преследовали нефилимов, в конце концов Роману и его сестре-близнецу Хелене это надоело, и они устроили настоящую партизанскую войну, чтобы отомстить другим бессмертным. Когда мы с Романом стали встречаться, я даже не подозревала об этом, а потом помогла остановить их… и убить его сестру.

— А что ты тогда тут делаешь? — спросила я наконец.

Роман прислонился к стене, скрестив руки на груди. Он совсем не изменился: высокий рост, мягкие черные волосы и поразительные глаза…

— Ты как будто не рада меня видеть. Хочешь, чтобы я убил тебя?

— Нет! Конечно нет! Но я почему-то сомневаюсь, что ты просто решил нанести мне светский визит вежливости.

Несмотря на то что я до смерти испугалась, чувство юмора не покинуло меня. Картер говорил, что Роман вряд ли когда-нибудь вернется в Сиэтл, зная, что они с Джеромом будут начеку. А теперь, с болью подумала я, Джерома больше нет…

— Я пришел помочь тебе найти моего знаменитого предка, — провозгласил Роман, ожидая моей реакции, и, думаю, он не был разочарован: у меня разве что челюсть не отвисла.

— Бред.

— Почему ты мне не веришь?

— А зачем тебе помогать мне? — Недоверие оказалось сильнее страха. — Ты же ненавидишь Джерома.

— Да, это правда.

— Тогда перестань играть со мной в кошки-мышки! Ты пришел не за тем, чтобы помогать мне.

— А зачем я тогда помог тебе расшифровать знаки на печати?

— Ничего ты не… — Я запнулась. — О боже. Так это был ты.

— Нет, ну в самом деле, — по-дружески продолжал Роман, — тебе стоило оказать мне более теплый прием, учитывая все, что я для тебя сделал.

— Правда? Что-то я не помню, чтобы ты тратил время на бесцельные шатания по окрестным пляжам.

— Мне и так было чем заняться: то плиту взорвешь, то пострадавшую дамочку на кровать уложишь.

Я медленно опустилась в кресло и прикрыла глаза.

— Значит, это все-таки был не Картер. Ангел сказал правду — он действительно не вмешивался в происходящее.

Открыв глаза, я сказала:

— А еще ты подкинул мне спички, да? Вполне в твоем стиле.

Роман притворился обиженным:

— Я, кстати, ради тебя старался. У тебя был такой вид, как будто тебя сейчас удар хватит от никотинового голодания.

— Это невозможно. Зачем тебе помогать найти Джерома? Что происходит?

— Какая разница, если я могу помочь тебе найти его?

— Большая! Если ты хочешь найти его только затем, чтобы уничтожить!

— Я не собираюсь убивать его.

— Я не могу доверять тебе.

— Если мне не изменяет память, и у меня нет никаких оснований доверять тебе, — прищурившись, ответил Роман.

Я устало пожала плечами.

— Значит, мы квиты. Ну, если не считать того, что ты от недоверия можешь легко стереть меня с лица земли.

— А ты можешь рассказать целой толпе демонов, что в город пожаловал нефилим, — рассмеялся Роман. — Они были бы просто в восторге, правда? Если бы кому-то из них удалось найти и убить нефилима, то его рейтинг подскочил бы до небес!

— Ага, как будто ты дашь мне шанс кому-то рассказать, — вздохнула я. — Слушай, Роман, раз уж ты не собираешься меня убивать, тогда скажи, что тебе от меня нужно. Зачем ты меня спасал все это время?

— Потому что в этом чертовом городе ты единственная можешь найти Джерома. А еще ты обладаешь куда большей свободой передвижения, чем я.

— По последним данным, ты — скаут-невидимка, не я. Я лишена всех способностей и даже не могу толком защитить себя сейчас.

— Да, но если кто-то заметит, что ты суешь нос не в свое дело, на тебя не объявят охоту… ну, если не считать этой сучки демонессы.

Я поморщилась, вспомнив о Нанетт, а Роман продолжал настаивать:

— Слушай, Джорджина, мы можем до посинения спорить, убью я тебя или нет. А можем решить эту задачку и найти твоего босса и после этого спокойно сесть и обсудить все «за» и «против» твоей насильственной смерти от моей руки.

— Господи, — застонала я, встала и схватилась за сигареты.

Роман внимательно наблюдал, как я прикуриваю.

— Смотрю, у тебя новая привычка появилась.

— Все новое — хорошо забытое старое, только не надо мне читать лекции о вреде курения.

Я успокоилась, сделав первую затяжку, и села. Вскоре к нам присоединилась Обри, которую не пугал мой нелюдимый, но от этого не менее сексуальный бессмертный друг.

— Ну, так что мы имеем? — заговорил Роман, устраиваясь поудобнее за кухонным столом — Грейс. Ты сказала, что видела печать на камне ее ожерелья.

— Видела. Логично, что она хочет всегда иметь ее при себе, но надо отдать ей должное — смелое решение носить ее вот так, у всех на виду. Так почему ты не хотел, чтобы я рассказала об этом ребятам?

— Джорджина, включи голову. Каким ребятам? Ты что, думаешь, кому-то из этих демонов можно доверять? Никто не питает симпатий к Джерому. Никто не хочет его возвращения.

— Я хотела рассказать Хью.

— Не надо ничего никому говорить. Я шел рядом, когда к тебе заявился Седрик.

Отлично. А когда еще Роман был рядом со мной?

— Если Седрик не врет и действительно ничего не говорил Нанетт о твоих догадках, значит, тебя подставил кто-то из друзей.

— Нет, — запротестовала я. — Скорее уж Седрик врет. Никто из ребят на такое не способен.

К моему безграничному удивлению, Обри запрыгнула Роману на колени, и он рассеянно почесал ее за ухом.

— Дело твое, но я считаю, что тебе не стоит никому говорить, ну, разве что мне, естественно.

— Конечно. Кому, как не парню, который мечтает прикончить меня.

— Э-э-э, об этом позже. Ближе к делу. Что нам известно?

Если честно, мне не очень-то нравилось, с какой легкостью он говорил о висящей надо мной угрозе. А еще мне очень не нравилось, что я не понимаю, зачем он явился сюда. Однако мне все же удалось сосредоточиться на Джероме, да и мозговой штурм всегда лучше устраивать в компании.

— Нам известно, что демон, устроивший похищение Джерома, — Грейс.

— Возможно, она действовала не одна.

— Конечно, но вакансия архидемона Сиэтла открыта только для одного кандидата.

— Согласен. Просто не стоит сразу отметать остальные варианты. Она довольно близко общается со второй демонессой.

Да, Мэй не хуже Грейс умела делать каменное лицо.

— Ты прав, но в последнее время они действуют независимо друг от друга. Давай все-таки пока исходить из того, что это Грейс. Мы знаем, что она участвовала в призывании и хранит половину печати. Но мы не знаем следующее: где находится вторая половина печати, кто помогал Грейс и где Джером.

— Гениально, — съехидничал он. И тут меня осенило:

— Подожди-ка… ты же бессмертный, ты можешь разрушить заклятие, наложенное на Джерома! А значит, нам не нужна вся печать, нам даже не нужно забирать у Грейс ее половину.

— Ну, не знаю, смогу ли я… — засмущался вдруг Роман.

— Почему нет? Ты же обладаешь теми же способностями, что и Джером.

— Я не слабее его, но наши способности — разного рода. Я же не совсем высший бессмертный, не факт, что я смогу вытащить его без печати.

— Отлично. Приехали.

— Я правда не знаю. Давай решать проблемы по мере их поступления, а? Давай сначала найдем его и поймем, где вторая половина печати.

— У нас мало времени, — тихо сказала я, доставая вторую сигарету.

— Эй, ты что, опять куришь?

— Слушай, давай не сейчас, хорошо? — оборвала его я.

— Ну, не знаю. Если бы у меня было человеческое тело, я бы пытался о нем заботиться получше.

— Я не смертная. Еще несколько дней, а может, и быстрее — и все придет в норму.

— Это все из-за Мортенсена?

— Так, а вот об этом не надо.

— Странно, не думал, что ты будешь так переживать из-за него. Обычно ты легко меняешь парней. Хотя… а тебя раньше кто-нибудь бросал?

Я раздраженно посмотрела на него, забыв о том, что вообще-то он может убить меня в любой момент.

— Повторяю: не будем об этом.

— Понял, понял. Что еще нам известно?

— Секта… Армия Тьмы. Думаю, их акции как-то связаны с похищением Джерома. Ангел, управляющий ими — видимо, Грейс, — приказывала им делать глупости в нужный момент, чтобы отвлечь внимание.

Я вспомнила все, что знала об их мероприятиях.

— Хотя иногда они действовали независимо от похитителей, по крайней мере мне так кажется.

Роман задумался:

— Мм… возможно, иногда они действовал и сам и, ну так, чтобы заявить о себе. Я не все время был рядом с тобой в Канаде, так что точнее сказать не могу.

— Bay. У нашего сталкера проблемы с перемещениями?

— Да мне просто лень было. Нет, ну, в «Тим Хортонс» я с тобой заходил, конечно.

Нефилимы не могут телепортироваться, как высшие бессмертные, поэтому ему приходилось пользоваться обычными видами транспорта, следя за мной. Я вдруг подумала, а не был ли Роман рядом, когда мы с Сетом… ему, конечно, не впервой сидеть в первом ряду партера, наблюдая, как я занимаюсь сексом. Но я решила не поднимать эту тему.

— С тех пор как Джером исчез, о них ни слуху ни духу. Думаю, Грейс они больше не нужны.

— Скорее всего… — с сомнением сказал Роман. — Но я бы на твоем месте попробовал связаться с ними.

Меня передернуло.

— Нет… с меня хватит. Ты себе не представляешь, что это за клоуны.

— Тебе придется в буквальном смысле заглянуть под каждый камешек, если ты хочешь спасти Джерома.

Я скривилась:

— Мне? Придется? А я-то думала, ты мне поможешь.

— Помогу. Завтра. Когда ты поедешь на поиски?

— Днем. После работы, — подумав, ответила я.

Раздался стук в дверь, я заглянула в глазок и увидела Данте. Надо отдать ему должное, он всегда стучался, несмотря на то что у него были ключи. Я взялась за дверную ручку и многозначительно посмотрела на Романа.

— Увидимся завтра, — сказал он. — Когда он войдет, не закрывай дверь сразу.

Роман растворился в воздухе, я открыла дверь, впустила Данте и еще несколько секунд постояла у двери. Почувствовав легкое движение воздуха, я закрыла дверь. Сегодня столько всего случилось, что я даже не успела все осознать. Мало того что ко мне заявился парень, который хочет убить меня, так он еще и умудрился назначить мне на завтра свидание. Ну дела. Быстро заснуть мне сегодня не светит.

Я чмокнула Данте в щеку и заметила у него в руках большой пакет.

— Ты что-то купил в «Мэйси»? — воскликнула я. — Так и представляю: ты в универмаге — это, наверно, покруче, чем вампиры на пляже.

Данте закатил глаза, поставил пакет на пол и, скрестив руки на груди, прислонился к стене.

— А я, может, тоже в стазисе. Лучше скажи мне, кто из демонов занес тебя сегодня в свой черный список.

Ну вот, он такой милый, так заботится обо мне, хоть и пытается изо всех сил скрыть это.

— Насколько мне известно — никто, но день еще не закончился, есть шансы.

Не вдаваясь в подробности, я рассказала ему о сегодняшних поисках, подчеркнув, что успехом они не увенчались. Еще я рассказала о появлении Седрика и его попытках убедить меня, что он ничего не говорил Нанетт. Данте отнесся к этому скептически. Когда я дошла до визита Грейс, то вдруг поняла, что не уверена, стоит ли говорить Данте о моем поразительном открытии, что печать у Грейс. Мне хотелось сказать ему, но Роман советовал держать информацию в тайне. Почему? Неужели он не доверял моим друзьям? Или у него были на это свои причины? С огромным трудом мне удалось сдержаться и не выложить Данте все, что знаю. Однако Роман так настойчиво предупреждал меня не делать этого, к тому же вдруг он не ушел? И конечно, о его появлении я не могу рассказать даже Данте.

К счастью, Данте ничего не заподозрил.

— Да, нелегкий денек у тебя выдался, суккуб. А этот уполномоченный демон не приходил к тебе пообщаться?

— Пока нет. И с ребятами я не успела поговорить, так что пока ничего о нем не знаю.

Я умирала от любопытства, глядя на пакет из «Мэйси». Данте заметил мой взгляд и спрятал пакет за спину.

— И что ты ему скажешь?

— Не знаю… расскажу, как дела в Сиэтле. А если он спросит насчет кандидатуры… даже не знаю.

Грейс я больше не доверяла, а Мэй оставалась для меня загадкой. Данте заметил, что я растерялась, но не понял почему.

— А я думал, ты голосуешь за Грейс и эту вторую демонессу… как ее…

— Мэй, — подсказала я. — Не знаю. Мне это все уже надоело.

Я решила поскорее сменить тему и вопросительно посмотрела на пакет:

— А ты мне скажешь, что там? Он загадочно улыбнулся.

— А ты думаешь, это тебе?

— Ты как-то не похож на парня, который одевается и «Мэйси», вы с Картером — два сапога пара.

Данте в отчаянии покачал головой.

— Ну и пожалуйста, оставлю себе.

Он поднял с пола пакет и пошел по коридору, я побежала за ним и преградила ему путь в спальню.

— Ну ладно тебе! Дай посмотреть!

Я выхватила пакет у него из рук, но Данте даже не сопротивлялся, так что мне стало неинтересно. Я заглянула в пакет и ахнула. Там было длинное, до щиколотки, платье из фиолетового шелка, цвета первых весенних крокусов. Я пораженно уставилась на Данте:

— Что это?

— С твоим-то высшим образованием, — пожурил меня он, крайне довольный собой. — Что это, по-твоему?

Я не могла налюбоваться на ткань, платье было просто идеальное!

— Оно потрясающее! А с чего это вдруг?

— Надоело слушать твои вечные стоны, что тебе нечего надеть. Тем более что это правда, — съязвил он, проигнорировав мой возмущенный взгляд, — просто мне захотелось тебя порадовать. Тебе сейчас непросто.

Сначала орхидеи, потом завтрак в постель, ресторан, а теперь еще и платье…

— Данте, я…

Он прижал палец к моим губам:

— Помолчи немножко. Я не слепой, Я же вижу, как ты переживаешь. Если бы я мог добраться до этой Нанетт…

В его глазах блеснула ярость.

— Можешь продолжать издеваться надо мной, можешь продолжать упрямо искать Джерома, но ты убиваешь себя. Ты грустная, рассеянная, такое впечатление, что ты все время думаешь о чем-то другом, даже когда занимаешься сексом.

Я открыла рот, но не знала, что сказать. Он был прав. Я стала рассеянной, но в основном — особенно в плане интима — не из-за Джерома. Просто я постоянно думала о Сете. Данте тем временем продолжал:

— Только не надо оправдываться, суккуб. Тебе надо подумать о себе. Еще неделя, и все будет хорошо, и я…

Сердце сжалось у меня в груди. Он говорил правду, но выходило так, как будто мне нельзя доверять… я отвела взгляд.

— А при чем тут платье?

— Просто хотел порадовать тебя. Обновить гардероб.

— Данте, ты слишком много на меня тратишь в последнее время. Не надо сорить деньгами — которых у тебя, кстати, нет, — чтобы поднять мне настроение.

— Раз трачу — значит, есть, — сухо возразил он. — И вообще… я не из тех парней, которые… ну, ты понимаешь, ужин при свечах, посиделки на пляже под луной, стихи и так далее…

Я поморщилась:

— Вот уж чего-чего, а пляжей с меня хватит.

— Но я знаю, — продолжал он, — что мокко и шелк доставляют тебе радость, и делаю то, что умею.

Сердце сжалось еще сильнее, я взяла его за руку, прекрасно понимая, о чем он. Романтические жесты не в его стиле, поэтому он пытался доказать мне свою любовь подарками. Я ужасно неловко себя чувствовала, ведь, что бы он ни говорил, я-то знала, сколько у него денег. Однако мое поведение, моя влюбленность в Сета заставили его волноваться, и он почувствовал, что должен что-то сделать. Я сама во всем виновата.

— Ты такой милый, — тихо сказала я. — Но не волнуйся, я никому не скажу.

Он погладил меня по голове.

— Не такой уж и милый. Ну-ка, загляни еще раз в пакет.

Поглощенная платьем, я не заметила бутылку пены для ванны на дне пакета. Достав ее, я вопросительно посмотрела на Данте.

— Я подумал, может, мы примем вместе ванну…

— Еще немного, и ты станешь романтиком, — рассмеялась я, — так и до залитых лунным светом пляжей недалеко. Жаль, только ванна у меня маловата.

— Ага, а ты еще называешь меня милым. Я просто хочу посмотреть, до каких позиций мы с тобой додумаемся голышом в ограниченном пространстве.

— Слава богу, даже в эти сумасшедшие времена некоторые люди остаются верны себе!

Мы залили водой всю ванную, пена стекала по стенам, и я неожиданно обнаружила, что мне действительно хорошо. Это было почти романтично. Мы весело болтали, шутили и смеялись, и я ненадолго забыла о Сете. Но как только дело дошло до секса, у меня сразу изменилось настроение. Это, конечно, возбуждает — лежать в одной ванне с голым мужчиной, но мне нужен только Сет.

И что самое ужасное, Данте не настаивал. Он решил, что я не хочу его, потому что у меня стресс, и мы вылезли из ванны, так и не занявшись любовью. Мы вытерли друг друга полотенцами и устроились на диване смотреть телевизор, а я пыталась избавиться от чувства вины, охватывавшего меня каждый раз, когда взгляд падал на складки нового платья.

На следующий день я решила наконец выйти на работу, но только на полдня, пока все это безумие не закончится. В Канаду мне ехать уже не придется, так что лучше все-таки заняться делами, терпение Уоррена тоже имеет границы.

Вечером мы с Романом собирались в Эдмондс, поэтому я взяла утреннюю смену и пришла в магазин до открытия, чтобы насладиться уединением. Я всегда чувствую какое-то спокойствие в нашем магазине, а оно мне сейчас точно не помешает. Однако мое счастье длилось недолго: скоро начали приходить сотрудники, в том числе Мэдди.

— Привет! — радостно поздоровалась она, ворвавшись в мой кабинет. — Ты просто так заехала или совсем вернулась?

— Думаю, совсем. Хотя вы и без меня прекрасно справляетесь, как я погляжу.

Она улыбнулась, закрывая за собой дверь.

— Ну что ты, мы так скучали по тебе. А кто будет мирить нас с Дагом, когда мы в очередной раз поссоримся?

— Ну, значит, я вовремя, — рассмеялась я. — Классные туфли.

Мэдди вытянула ногу, демонстрируя красные туфельки.

— Спасибо. В «Нордстром», кстати, распродажа.

На мне были мои любимые коричневые туфли «Миа» на каблуке. Неделя без возможности сменить обличье — и мой гардероб стал сводить меня с ума. Я даже не понимала, насколько завишу от своих способностей. Я просто обманывала себя, думая, что живу как обычные смертные.

Увидев, с какой завистью я смотрю на ее туфли, Мэдди предложила:

— Хочешь, пройдемся по магазинам в перерыв?

— Не могу… у меня встреча.

Чего мне стоило отказаться! На туфли-то уж всяко смотреть приятнее, чем на какие-то камни.

— Ну ладно, скажи, когда будешь свободна. Ты же знаешь, я всегда готова.

Мэдди опустила глаза и прикусила губу, как будто собиралась сказать что-то важное. Я хотела было спросить, в чем дело, но она заговорила первой:

— А ты, кстати, посмотрела мои распечатки?

— Да, мне…

Черт, я их даже не пролистала. Роман и Данте прочитали больше, чем я. Какой там дом понравился Данте?

— …мне один особенно понравился — вот тот новый, где еще можно поучаствовать в отделке и так далее…

Мэдди просияла:

— О-о-о, да! Мне тоже он больше всего приглянулся. Я посмотрела на сайте застройщика, квартир осталось немного, но кое-что еще есть. Надо поехать поговорить с ними.

Я улыбнулась, в ужасе от того, что мне пришлось наврать ей.

— Конечно… но я нескоро освобожусь. Можем на какой-нибудь день запланировать и поход за туфлями, и на дом съездить посмотреть.

Мэдди понимающе кивнула:

— Без проблем, я все понимаю.

Она вдруг замолчала, и я поняла, что она хотела поговорить со мной о чем-то другом, просто никак не могла собраться с духом.

— Мэдди, что случилось?

От ее радости не осталось и следа. Это было просто поразительно. Я так привыкла всегда видеть ее в хорошем настроении, что ее печальное лицо, казалось, противоречило всем законам физики.

Она быстро глянула на меня и снова опустила глаза.

— Господи. Не могу поверить, что сейчас я скажу тебе это.

— Все в порядке. Рассказывай. Что случилось? Теперь я забеспокоилась по-настоящему.

— Понимаешь, Сет…

Мэдди вздохнула.

Черт. Черт. Черт.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

— Что — Сет? — напряженно спросила я, ожидая криков, обвинений, чего угодно в этом роде.

Но я совершенно не ожидала, что она начнет плакать…

— Мне кажется… мне кажется, что-то случилось. Мне кажется, он хочет уйти от меня…

— С чего ты взяла? — спросила я с непроницаемым лицом, достойным Грейс и Мэй.

— Ну он… не знаю… он в последнее время такой рассеянный…

— Сет всегда такой… он же писатель.

— Я знаю… иногда меня это ужасно бесит.

Я вспомнила, как разочарованно она выглядела на вечеринке у Кейси.

— Но сейчас все по-другому. Я чувствую это, но не понимаю, в чем дело. Он редко бывает дома, и, даже когда мы вместе, такое впечатление, что его мысли где-то далеко. Далеко от меня. Он говорит, что все в порядке, но я-то чувствую, что это неправда… И еще мы давно…

— Что — давно? — спросила я, зная, каков будет ответ.

Мэдди залилась краской.

— Мы давно не занимались любовью… я пытаюсь, но он… ему совсем не хочется…

Приехали. Не хватает еще мне обсуждать с Мэдди интимные подробности их личной жизни, особенно если учесть, что я виновата в возникших у них проблемах. Тем не менее я продолжила играть в психолога:

— А когда это началось?

— Неделю назад.

Ну да, похоже на правду. Ровно неделю назад начался стазис. Я ожидала, что Мэдди сейчас выложит все начистоту и спросит, почему мы с Сетом так смотрим друг на друга. Она обратилась ко мне за помощью, потому что ей больше не с кем поделиться, потому что она доверяла мне.

А я вынуждена врать ей. Вообще в такой ситуации я бы посоветовала подруге всерьез заняться отношениями, припереть своего парня к стенке и не позволять использовать себя. Может, стоило так ей и сказать. Если я посоветую ей бросить Сета, нам с ним станет проще. Но хотела ли я этого? Не знаю. Я пыталась не думать о том, что с нами будет, когда я снова стану суккубом. Я вела себя безответственно, жила сегодняшним днем, больше мне ничего не оставалось.

Я заговорила так убедительно, что никому бы и в голову не пришло усомниться в том, что я искренне пытаюсь помочь ей. Я, конечно, не могу выпрямить волосы без способностей суккуба, но мне от природы дано убеждать и очаровывать людей. У Мэдди не было ни единого шанса.

— Неделю? — Я улыбнулась. — Так это недолго. Вряд ли что-то серьезное, особенно учитывая, с кем ты имеешь дело. Ты же сама говорила, что он может заработаться так, что забывает обо всем на свете, правда?

— Да, — всхлипнула она, пытаясь сдержать слезы. — Но такого никогда не было. Я не понимаю, что происходит. Я же никогда ни с кем серьезно не встречалась до Сета.

— Послушай, вы встречаетесь всего четыре месяца. За это время сложно по-настоящему узнать друг друга, — сказала я и вдруг поняла, что она встречается с Сетом дольше, чем я. — Наверно, тебе просто надо к этому привыкнуть. Он слишком много работает, и сейчас ему не до секса — как ни сложно в это поверить. Дай ему время, пока рано волноваться.

Выражение лица Мэдди изменилось, и я поняла, что у нее появилась надежда.

— Да… ты, наверно, права. А как… как ты думаешь, может, я что-то не так делаю? Может, мне надо как-то по-другому себя вести? Одеваться более сексуально?

О господи, только не это. Я не могу советовать Мэдди, как ей лучше соблазнить Сета.

— Ну… я бы пока не стала. Просто не думай об этом. Подожди немного. Дай ему время подумать.

Она наконец перестала плакать и выглядела довольно решительно.

— Иногда мне кажется, что я обманываю себя, просто потому что он — моя первая любовь. Иногда мне кажется, что это правда. Что если он уйдет от меня, я даже не знаю, на что я способна. Но если у него проблемы, я хочу помочь ему справиться с ними.

Ее слова поразили меня в самое сердце.

— Понимаю, но ты даже не знаешь, что у него за проблемы. Если у него не идет книга, ему надо работать. А если дело в другом… тогда он поговорит с тобой сам, когда будет готов.

Она посмотрела на меня невидящим взглядом, обдумывая услышанное.

— Возможно, ты права, — наконец согласилась она, с улыбкой покачав головой. — Господи, я чувствую себя полной дурой. Посмотри на меня — настоящая сильная женщина, да? У меня тушь совсем размазалась? Неужели я действительно спрашиваю тебя о таких вещах?

— Ничего у тебя не размазалось, и никакая ты не дура, я тебя прекрасно понимаю.

Я встала, у меня уже клаустрофобия началась. Мне необходимо было уйти отсюда, подальше от этой доверчивой девочки.

— Пойду проверю, как там дела, скоро открываемся.

Мэдди встала, в последний раз потерев глаза:

— Да, у меня тоже куча дел. Спасибо, что выслушала. — Не успела я открыть дверь, как она горячо обняла меня. — Я рада, что у меня есть такая подруга.

С этими словами она ушла работать, а мне захотелось провалиться под землю, не сходя с места. Или чтобы вдруг появилась Нанетт и положила конец моим мучениям. Слава богу, через два часа мы встречаемся с Романом, его компания отвлечет меня от этого кошмара. Разговор с Мэдди заставил меня еще больше ненавидеть себя, надо срочно заняться делом и отвлечься. Через полчаса я по делу зашла в кафе на втором этаже и столкнулась с Сетом. Да, вот уж отвлеклась так отвлеклась.

Он сидел за столиком со своим ноутбуком, но, когда я вошла, сразу же оторвался от экрана, словно заранее почувствовал мое приближение. Он улыбнулся, у меня бешено заколотилось сердце, и я, не успев взять себя в руки, улыбнулась ему в ответ. Он ждал, что я подойду к нему, а я не хотела привлекать лишнего внимания или давать поводы для разговоров. Но потом я поняла, что, если просто пройду мимо, это будет выглядеть еще подозрительнее. Раньше я всегда подходила к нему поболтать. Все считали, что мы просто хорошие друзья.

Поэтому, положив книги на место, я подошла к нему, села напротив и поздоровалась. От его взгляда теплело на сердце.

— Привет.

— Привет, — ответил он, — прекрасно выглядишь.

Я посмотрела на себя и рассмеялась. Мало того что мне нечего носить, так я еще и слишком поздно обнаружила, что вообще-то одежду надо стирать, так что выбор с утра у меня был невелик. Я надела джинсы и обычную черную футболку и, конечно, не успела сделать укладку, потому что проспала и, взглянув в зеркало на свои «серферские локоны», поняла, что можно особо не наряжаться.

— Врун, — поддразнила его я. — Я же проспала, пришлось идти как есть.

— Ты забываешь, что я видел тебя и не в таком виде. Совершенно не обязательно, чтобы все было идеально. Ты прекрасна даже с растрепанными волосами.

— Эй! Ты хочешь сказать, что у меня растрепанные волосы???

— Нет, нечто среднее между идеальной укладкой и растрепанностью. И все равно ты очень красивая.

Мне часто делали комплименты, но в его устах они звучали по-особенному. Даже самые пустяковые.

— А тебе, похоже, приходится прилагать море усилий, чтобы выглядеть растрепанным!

Он взъерошил волосы, видимо пытаясь пригладить их, но стало еще хуже.

— Знаешь, некоторые готовы потратить половину своего состояния на гель для волос, чтобы сделать такую прическу, как у меня.

— Ага, а вторую половину они с радостью отдадут за такую одежду, как у тебя, — сказала я, показывая пальцем на его винтажную футболку с логотипом «Овалтайн». — Какой-нибудь сумасшедший коллекционер на eBay душу продаст за такую.

— Этот сумасшедший коллекционер — я.

Я засмеялась:

— Знаешь, тебе надо съездить в Ванкувер, там есть такой магазин — просто кладезь. Я думала о тебе каждый раз, проходя мимо него.

С каждой минутой я все сильнее ощущала глубокую, непреодолимую связь между нами. Меня переполняла любовь, я не могла расстаться с ним, и я видела, что он чувствует то же самое. После разговора с Мэдди меня мучило чувство вины, но сейчас… я ужасная эгоистка, мне было совершенно не до нее: сейчас меня больше всего волновали мои собственные чувства. Я хотела его. Хотела, чтобы он стал моим. Чтобы он любил меня. Но я прекрасно понимала, что, как только я встану из-за стола и уйду, чувство вины вернется с новой силой. Нам не суждено жить долго и счастливо.

— Планируешь еще одну поездку в Канаду? — понизив голос, спросил он, сразу же становясь серьезным.

— Нет, думаю, с этим покончено. Мне надо разобраться с делами здесь… хотя тут, в любом случае, и без меня разберутся. Все станет как раньше, с Джеромом или без него.

Сет взволнованно посмотрел на меня и отвернулся к окну. Мы знали об этом с самого начала, но никогда не говорили. Просто не могли. Мы готовы были обсуждать все на свете, но все, что нам нужно, — это возможность быть вместе. Между нами так долго стояли непреодолимые препятствия, что сейчас нам просто хотелось по-детски отдаться происходящему, не думая о последствиях, которые, впрочем, не заставят себя ждать.

— Ну что ж, — сказал Сет после долгого молчания. — Главное, чтобы с тобой все было в порядке. Узнала что-нибудь новое?

Я не спешила с ответом. Роман сказал, что я не должна никому доверять. Уверена, Сет не побежит докладывать обо всем местным демонам, однако вряд ли он обрадуется, узнав о появлении Романа, как бы тот ни заверял меня в добрых намерениях. Сет не доверял ему. Черт возьми, да я и сама ему не доверяла.

— Есть пара зацепок, некоторые очень похожи на правду, — уклончиво ответила я, Имея в виду Грейс — Посмотрим, удастся ли мне что-нибудь с этим сделать.

— Ожидается новая прогулка по пляжам? Мм с Кейлой нужны?

— Я думала, она занята…

Я посмотрела на Сета и поняла, что он сделает все, о чем бы я ни попросила. В подтверждение моих мыслей он сказал:

— Да, но если тебе очень надо, я могу что-нибудь придумать. Если хочешь.

Хочу ли я! Внутри меня все трепетало от радостного возбуждения. Я мечтала провести еще один день с Сетом и Кейлой, даже если мы будем просто искать какие-то дурацкие камни. Вместе с ними у меня создавалось ощущение, что мы одна семья.

— Нет, спасибо, — с трудом заставила себя отказаться я.

Мне очень хотелось побыть с ними, но сейчас для поисков мне нужен был Роман. Пусть лучше подвергается риску он, а не Кейла, да и шансов найти то, что мы ищем, с ним было больше. Я посмотрела на часы.

— Слушай, мне надо работать. Смена скоро закончится, а мне нельзя опаздывать.

Сет выглядел разочарованным и обеспокоенным одновременно:

— И что, мы даже не пообедаем?

Точно сказать не могу, но, скорее всего, «пообедать» означало «пообедать и заняться любовью в каком-нибудь укромном месте». Черт. Мне так хотелось и того и другого.

Я грустно покачала головой:

— Я бы с радостью… но не могу, прости.

На долю секунды я вспомнила, как Мэдди плакала у меня в кабинете. Вспомнила Данте и его безумные подарки. Если в моей проданной дьяволу душе осталась хоть капля нравственности, я должна сказать Сету, что между нами все кончено, прямо сейчас. Я еще раз прислушалась к внутреннему го-юсу и сказала:

— Ну, разве что вечером… может быть…

К вечеру мы с Романом вернемся. Данте может рано прийти домой… ладно, с этим разберемся позже. Я была уверена, что смогу придумать какую-нибудь отговорку. Все, что угодно, только бы еще хоть раз остаться с Сетом наедине. Ну почему он так действует на меня?

Он радостно кивнул:

— Позвони, когда освободишься.

Я попыталась пошутить, что не освобожусь никогда, но он не отреагировал. Вставая из-за стола, я искренне надеялась, что со стороны наша беседа выглядела невинно и по мне незаметно, как я борюсь с искушением поцеловать его на прощание. Некоторое время мы смотрели друг на друга. Сет одним взглядом сказал мне тысячи слов: и нежных, и непристойных. Уходя, я была уверена, что если бы нас кто-то увидел, то сразу понял бы все, что между нами происходит, но никто не обращал на нас внимания.

Вскоре моя смена закончилась, и я ушла домой. Я услышала чьи-то шаги рядом, но никого не было.

— Я знаю, что ты здесь, — прошептала я, не желая, чтобы меня приняли за сумасшедшую, которая разговаривает сама с собой — Мне так нравится, что ты продолжаешь баловаться вуайеризмом.

Утром я оставила машину за магазином, и, когда завернула за угол, выходя на тихую улочку, рядом со мной материализовался Роман. Он выглядел великолепно: уверенный в себе и очень опасный мужчина. Классика жанра.

— Надеюсь, тебе не скучно следить за мной, — сказала я, доставая ключи.

— Настоящее реалити-шоу, да еще какое. Я, может, и психически неуравновешенный убийца-маньяк, но ты… ты шокируешь даже меня.

— Ой, кончай, — оборвала его я, садясь в машину. — Прекрасно обойдусь без твоих чудовищных комментариев.

— Это не комментарии, так, мысли вслух. Тебя это не касается, и я не жду от тебя никакой реакции.

— Так вот в чем дело? — спросила я, заводя машину. — Теперь я верю, что ты меня не убьешь. Ты просто будешь мучить меня всю мою вечную жизнь и наслаждаться моими страданиями, все ясно.

Роман сверкнул белозубой улыбкой. А ведь когда-то он мне так нравился… Но теперь страх и тревога убивали всякое желание.

— Ты видишь только одну сторону дела. И даже не пытайся отрицать, что какая-то часть тебя тайком наслаждается этими страшными вечными мучениями. Ты же умрешь со скуки, если у тебя все будет хорошо.

— Неправда. — К собственному удивлению, я покраснела. — Перестань меня злить.

— Да мне самому интересно, вот и все. Ты вся из себя правильная. Мортенсен тоже. И тут вдруг между вами начинается такое…

— Ничего ты не понимаешь. Мы любим друг друга.

Роман так посмотрел на меня, что я сразу пожалела об этих словах.

— Понимаю. Уж поверь мне.

Я старалась не отрывать глаз от дороги. Однажды он сказал мне, что любит меня, а я его оттолкнула.

— Если вы так любите друг друга, зачем же вы продолжаете встречаться с другими? В последний раз, когда я видел вас вместе, вы глаз друг с друга не сводили.

— У нас есть свои причины, — проворчала я. — Это не так просто.

— Это всегда непросто.

Я тяжело вздохнула. До Эдмондса двадцать пять минут езды, и дорога обещала быть долгой.

— Вообще-то это не твое дело, но нам действительно непросто. Во-первых, мы не всегда понимали друг друга.

— Боже мой, как банально.

— А потом со мной случилось что-то странное — меня преследовали мысли о том, что он может умереть. Я ничего не могла с собой поделать. — Я сделала паузу, ожидая какого-нибудь язвительного комментария, но его не последовало. — Ну и конечно… секс. Это всегда стояло между нами. Я никогда бы не стала заниматься с ним любовью, зная, что краду его жизненную энергию. Мы все равно любили друг друга, но тем не менее…

— А теперь проблема секса решена.

— Потому что теперь я не боюсь причинить ему боль! Слушай, ну что я могу сделать! Мы все еще любим друг друга, и это факт!

— Как и то, что у вас обоих есть близкие люди Я молчала. Роман задумчиво откинулся на сиденье:

— Я наблюдал за твоим окружением всю неделю и должен признать, что Мэдди мне нравится.

— Мне она тоже нравится, — тихо сказала я.

— Но вот парень, с которым ты встречаешься… ты достойна лучшего, Джорджина.

— Господи, лучше бы ты сразу убил меня!

— Я думал об этом, — к моему ужасу, совершенно серьезно сказал Роман.

Я продолжала избегать его взгляда.

— Мне жаль, что с Хеленой так вышло… я не думала, что все так закончится.

Роман сдавленно засмеялся:

— Да ладно? А что ты думала? Что ее отшлепают по попке? Я сам едва выжил.

— Ты сказал, что убьешь Картера. Я не знала, кто окажется следующим. Не знала, что делать. У меня не было выбора.

— У тебя мог быть выбор: если бы ты действительно любила меня так сильно, как говорила, — с горечью в голосе ответил он. — Я же сказал тебе, что больше никого не трону.

— Ты сказал мне это слишком поздно. Я уже позвала на помощь.

Я не стала говорить, что по-своему любила его. Не так, как Сета, но тем не менее любила. Краем глаза я заметила, что Роман изучает мой профиль. Помолчав, он сказал:

— Ладно, чего уж теперь говорить. Сейчас нам надо найти Джерома. Хотя я, конечно, крайне удивлен, что ты так стараешься, ведь, когда мы найдем его, ваш роман закончится.

— Он в любом случае закончится. А я предпочту, Джерома любому другому демону, — сказала я, вдруг подумав о ласковом взгляде Сета, его нежной улыбке, почти ощутив прикосновение его рук. — По крайней мере, мне будет что вспомнить. Никто не сможет отобрать у меня воспоминания.

— Воспоминания… — Роман озадаченно покачал головой. — Не понимаю, как существо, которое спит со всеми направо и налево и зарабатывает этим себе на жизнь, может оставаться такой сентиментальной идиоткой?

Я не стала отвечать на этот вопрос, и остаток пути мы почти не разговаривали. В Эдмондсе нас ждал еще один парк. Забавно, подумала я, что люди продолжают отгораживать и сохранять магические места, интуитивно чувствуя их силу. Я прочитала, что этот парк — важное место для коренных американцев этого района. Звучит многообещающе. Мы обнаружили крохотный пляж, окруженный деревьями, среди которых были расставлены столы для пикников. Повсюду бегали дети, игравшие под присмотром своих мам.

— Здесь не очень сильная энергетика, — сказал Роман, как только мы вышли из машины. — Есть немного магии в земле, но не более того. Вряд ли они спрятали Джерома здесь, им нужно более сильное энергетическое поле.

Я не сдавалась:

— Все равно надо проверить, мы же не знаем точно.

Парк оказался небольшим — на обратную дорогу у нас уйдет больше времени, чем на сами поиски. Но не успели мы выйти с парковки, как у меня зазвонил телефон, номер не определился.

— Иди, я догоню, — сказала я Роману.

Из трубки донесся незнакомый голос:

— Могу я поговорить с Летой, также известной под именем Джорджина Кинкейд?

— Да, я вас слушаю, — поморщившись, ответила я.

Только высокопоставленные лица из адской канцелярии называли меня настоящим именем.

— Это Эфраим, из отдела внутренних дел, быстро и резко представился демон, как будто я позвонила ему в самый неподходящий момент.

Забавно, что он решил позвонить и не встречаться со мной лично, наверно, подумал, что так быстрее. Я присела за столик для пикника и вежливо спросила:

— Чем могу быть полезна?

— Уверен, что ничем. Но, согласно инструкции, я должен опросить всех низших бессмертных о «Деле Джерома». — Я прямо слышала, как он голосом выделяет заглавные буквы. — Где вы были в момент исчезновения Джерома?

— Направлялась в Канаду. Джером временно предоставлял меня в распоряжение Седрика.

Эфраим помолчал некоторое время, а потом возразил:

— Согласно моим записям, Седрик был в Сиэтле в день исчезновения Джерома.

— Когда я выехала, Седрик был еще в Канаде. Но когда Армия Тьмы устроила акцию на Спейс-Нидл, я позвонила Седрику, решив поставить его в известность. Я думала, что он приехал в Сиэтл после моего звонка.

— Как вы сказали? Армия Тьмы?

— Мм, ну да. Это та самая секта из Ванкувера, которая творила черт знает что.

— Ах да. Мастера граффити.

— Точно. Я помогала Седрику утихомирить их. Узнав о том, что Армия в Сиэтле, он наверняка отправился к Джерому, чтобы оценить масштабы катастрофы и чтобы Джером не подумал, что это его рук дело.

— Информация неточная. Седрик не встречался с Джеромом.

— Как? — Я усмехнулась, вспомнив разговор с Кристин.

Я спросила у нее, приезжал ли Седрик поговорить с Джеромом, а она ответила, что приезжал, но ни слова не сказала о том, встречались ли они.

— Когда Седрик приехал, Джером уже исчез. Они с Мэй начали поиски, потом у низших бессмертных появились признаки стазиса, и тогда все стало ясно.

Эфраим говорил очень быстро и резко. Ему не хотелось обсуждать со мной то, что и так всем известно.

Я почувствовала, что разгадка где-то очень близко. Джерома призвали до приезда Седрика? Тогда архидемон Ванкувера оказывается вне подозрений. Конечно, если Эфраим получил все эти сведения от самого Седрика, тот мог и соврать. Возможно, кто-то пытается подставить его. Возможно, он оказался здесь как раз в тот самый момент, когда Джерома призвали. Раз Эфраим упомянул Мэй, видимо, она подтвердила слова Седрика. И что все это значит? Она тоже в этом замешана? С Грейс все понятно Может быть, Мэй и Седрик были с ней заодно, но тогда в заговоре участвуют три демона. Но архидемоном Сиэтла мог стать только один, что получают остальные двое? Демоны вообще не любят сотрудничать друг с другом, тем более если им от этого ни какой выгоды. Нет, это невозможно.

Эфраим продолжал следовать полученным и инструкциям: он задал мне еще несколько вопросом об исчезновении Джерома и о моих повседневных занятиях. Мое мнение о наиболее подходящей кандидатуре на вакансию архидемона Сиэтла его точно не интересовало, равно как и то, что я думаю о других демонах. Ничего удивительного — мы с ребятами давно поняли, что не имеем права голоса в сложившейся ситуации. Я попрощалась и пошла искать Романа, думая, что он уже успел обшарить весь пляж. Однако я обнаружила, что он играет в мяч с детьми на лужайке. Детишки были еще совсем маленькие, поэтому они просто стояли в кругу и перекидывали друг другу мяч. Роман кидал очень аккуратно, так чтобы им было легко поймать. Я остановилась, пораженно наблюдая за ним. Он, похоже, относился к игре совершенно серьезно. Странное зрелище: страдающий социофобией потомок ангелов играет с детьми в мяч…

Роман заметил, что я наблюдаю за ним, бросил мяч одной из девочек и, к бурному разочарованию ребятишек, ушел. Они уговаривали его остаться, но он помахал им рукой и сказал, что ему пора.

— Может, еще поиграем на обратном пути, — радостно заявил он.

— Понять не могу: то ли это все ужасно мило, то ли просто ужасно. Наверно, и то и другое.

— А что тут ужасного? Я убиваю только бессмертных. Детей не трогаю.

— Ты бы видел, какое у тебя сейчас лицо. Ты здесь искал? — махнула я рукой на окрестности.

— Нет, зачем же лишать тебя законного удовольствия. Кто звонил?

Идя по пляжу, я пересказала ему разговор с Эфраимом и под конец призналась:

— Я едва сдержалась, чтобы не рассказать ему про Грейс.

— Хорошо, что все-таки сдержалась, — похвалил меня Роман. — Нам еще не все известно.

— У нас мало времени, — проворчала я. — Да и что еще мы можем узнать? Да, кстати… в тот день, когда похитили Джерома, происходило что-то странное, я никак не могу понять…

Я застыла на месте пораженная.

— Роман! Смотри!

Он посмотрел в ту сторону, куда я показывала. Небольшой участок пляжа, рядом с мусорным баком, был завален мелкими серыми и белыми камнями. Я побежала вперед, не обращая внимания на набившийся в туфли песок. Черт, неужели после всех бесплодных поисков по каким-то странным полунамекам мы все-таки что-то нашли?! Неужели в последний момент нам все-таки удалось найти Джерома?!

Не обращая внимания на удивленные взгляды детей, я опустилась на колени и начала переворачивать камни и рыться в песке под ними, жалея, что не захватила совок или что-нибудь в этом роде. Через минуту меня догнал Роман.

— Ну что ты стоишь? Помоги мне! — закричала я.

— Его здесь нет, Джорджина.

— Как нет? Мы рядом с соленой водой. Песок есть. Белые камни есть. Если верить символам печати, он должен быть где-то здесь!

— Я ничего не чувствую. Его здесь нет. Острые края камней ранили пальцы, но я продолжала рыться в песке, хотя слезы застилали глаза. Только сейчас я по-настоящему осознала, насколько сильно боялась, что Джером никогда не вернется к нам. После того как я стала суккубом, мне нигде не удавалось задержаться надолго. Здесь, в Сиэтле, я отвоевала себе островок спокойствия, и мне совсем не хотелось перемен. Я просто не могла потерпеть неудачу после всех испытаний, выпавших на мою долю.

— Для этого и нужна печать — ее магия скрывает место, где держат Джерома! Еще бы ты что-нибудь почувствовал!

— Печать скрывает это место только от тех, кто не ищет его специально. Поверь мне, его здесь нет.

— Может быть, тебе просто не хватает силы почувствовать его.

Вздохнув, Роман опустился на колени рядом со мной и еще раз повторил:

— Перестань, Джорджина.

— Черт! Он должен быть здесь!

Роман обнял меня сзади, поймав за запястья. Я попыталась вырваться, но он крепко держал меня.

— Хватит, Джорджина. Джерома здесь нет. Единственное, что отличает это место от остальных, — вонь из мусорного бака. Мне жаль.

Еще какое-то время я сопротивлялась, но потом поняла, что это бесполезно. Убедившись, что я успокоилась, Роман отпустил меня. Я обернулась и посмотрела на него, глотая слезы.

— Это был наш последний шанс, — тихо прошептала я. — Теперь уже слишком поздно.

Роман внимательно смотрел на меня глазами цвета морской волны. В его взгляде не было ни гнева, ни угрозы — только сочувствие.

— Мне жаль, — повторил он. — Но может быть, еще не все потеряно.

— Эфраим закончит этот дурацкий ассесмент в любой момент. А мы с тобой куда поедем? На полуостров Олимпик? Винатчи? Одно дело ездить наугад по окрестностям, другое дело, когда туда долго добираться. Один неправильный выбор, и все. Игра окончена. Больше мы никуда не успеем.

— Мне действительно жаль, — еще раз повторил он.

По выражению его лица я поняла, что он говорит правду.

— Я тоже очень хочу найти его.

Я грустно смотрела на серо-голубые волны и кружащих над водой чаек.

— Почему ты так хочешь найти Джерома? Он же пытался убить тебя.

— А почему ты цепляешься за романтические грезы, хотя вся жизнь показывает тебе, что им не суждено сбыться? — с улыбкой спросил Роман.

Вопрос был риторический, но я неожиданно оторвалась от моря и чаек, посмотрела на него и ответила:

— Из-за сна.

— Какого сна? — удивленно спросил Роман.

Я сделала глубокий вдох, перед моим внутренним взором вновь пронеслись живые картинки, такие реальные, как будто я видела их наяву.

— Некоторое время назад ко мне приходила… Никта.

— Что? Мать времени и хаоса??? — Роман ошарашено посмотрел на меня.

— Да. Это долгая история.

— Что ж это за город-то такой!

— Этот город когда-нибудь сведет меня с ума. Так вот, она высасывала из меня энергию и отвлекала внимание, посылая мне сны. Роман, они были такие реальные, ты себе представить не можешь, — почти шепотом продолжала я. — Я мою посуду на кухне, играет «Sweet Home Alabama». В другой комнате на одеяле сидит маленькая девочка. Она ударилась, и я иду к ней, чтобы утешить ее. Ей два или три года, и это моя девочка. Моя дочь. Это именно мой ребенок, не удочеренный. Моя плоть и кровь. Еще там были Обри и тортилка.

— Тортилка?!

— Тортилка. Черепаховая кошка. — Я ожидала его реакции, но он смотрел меня с тем же недоумением. — У нее такой же окрас, как у калико, но без белых пятен, только коричневые и рыжие. Тебе же тысяча лет, ты что, не в курсе???

— Я, в отличие от некоторых, не подписан на журнал «Из жизни кошек». И я не могу поверить, что ты так хорошо запомнила этот сон: порода кошки, фоновая музыка…

— Он был очень реальный, — тихо сказала я. — Реальнее, чем моя собственная жизнь, поэтому я помню все.

Очередная колкость не успела сорваться с его губ, и он очень серьезно сказал:

— Прости, я тебя перебил. И что случилось дальше? С тобой, девочкой и кошачьей фабрикой?

— Мы просто были счастливы вместе, там было так уютно. Потом перед домом затормозила машина, я взяла девочку на руки и вышла на улицу. Из машины вышел мужчина, и это был он. Моя любовь, мой муж, отец моего ребенка. Он был для меня всем.

— Кто он? — напряженно спросил Роман.

— Не знаю, я не смогла разглядеть лицо. На улице было темно, шел снег. Но я знаю, что люблю его и что он и эта девочка — смысл моей жизни.

Роман помолчал, думая над моими словами, а затем сказал:

— Но это всего лишь сон.

— Не знаю… Никта может показывать будущее, такое бывало, и не один раз. Она заявила, что все это — правда, но это невозможно. У меня не может быть ни мужа, ни детей… но все-таки…

— Ты надеешься, что это пророчество сбудется.

— Да. А потом начался стазис, и я подумала…

— …что это может оказаться правдой, — продолжил за меня Роман. — Ты вдруг смогла прикоснуться к Сету. Может быть, ты смогла бы и родить ребенка?

Он угадал. Именно на это я втайне надеялась.

— Не знаю… может быть, я могу забеременеть у меня же почти человеческое тело, правда?

— Да, но только почти. Я не до конца понимаешь демоническую иерархию, и как они передают нам способности, но ты не можешь иметь детей. Ты похожа на человека, но ты все-таки бессмертная. Ты принадлежишь аду. Прости, мне жаль.

Я долго смотрела ему в глаза, а потом отвернулась.

— Ну что ж. Никаких приятных сюрпризов, да? К тому же Никте нельзя доверять, особенно после того, что она сделала.

Вот и все. У меня не может быть детей. Еще одна мечта ускользнула. Все, что мне оставалось, — муж чина, чье лицо я не смогла разглядеть. Я так хотела, чтобы им оказался Сет, но шансов оставалось немного.

Голос Романа вернул меня на землю:

— Пойдем, хорошо бы вернуться в город, пока не начался дождь. Угощу мороженым, надо как-то поднять тебе настроение.

— Не уверена, что мороженое поможет. Все мои мечты и надежды рухнули, и поиски призванных демонов пока тоже не увенчались успехом.

— Еще как поможет.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Когда я приехала домой, Данте не было, его телефон не отвечал. Если у меня и было какое-то чувство вины из-за того, что я собиралась на свидание с Сетом, то оно быстро испарилось. Почти испарилось: когда мы прощались с Романом, тот посмотрел на меня с укором. Я понятия не имела, как он намерен провести вечер, и, если честно, знать не хотела.

Проблема в том, что мы с Сетом не могли встречаться в городе. Конечно, легко наткнуться на знакомых и за городом, но шансов гораздо меньше. К вечеру дождь закончился, и вдруг стало почти тепло, можно было даже ходить без пальто. Если бы я верила в приметы, то наверняка решила бы, что это хороший знак, но в такие глупости я уже давно не верю.

Я ужасно удивилась, когда Сет сообщил, что мы едем в центр и он уверен, что мы не встретим никого из знакомых. Он отвез меня в Беллтаун, припарковался рядом с одним из множества недавно построенных небоскребов, открыл дверь каким-то загадочным ключом, и мы доехали на лифте до последнего этажа.

— Что это? — спросила я, входя в огромный роскошный пентхаус.

Там было так классно, что я чуть было не пожалела, что не рассматривала такие варианты в поисках нового жилья. Я удивленно посмотрела на Сета.

— Только не говори, что это твоя квартира! Невероятно, не может быть, чтобы у Сета была тайная квартира.

— Нет, тут живут мои друзья, которых сейчас нет в городе. Я попросил их оказать мне услугу.

— А что это за друзья, которых я не знаю?

Он так посмотрел на меня, что я решила не задавать лишних вопросов. К тому ж место было такое восхитительное, что я сразу же отвлеклась. Весь интерьер выдержан в сине-серых тонах, мебель — роскошная и дорогая. Особенно мне понравились огромные репродукции картин прерафаэлитов, украшавшие стены. Сейчас все сходят с ума по абстракционизму, приятно, что у кого-то все еще остаются другие предпочтения.

— Подожди, это еще не все, — предупредил Сет, ведя меня на балкон.

«Балкон», возможно, не самое подходящее слово для того, что я увидела. Он оказался террасой размером с полквартиры, откуда открывался вид на сияющий огнями город до самого Пьюджет-Саунда. Я изумленно смотрела вдаль, наблюдая, как по темной глади воды движется пароход.

— Bay, — только и смогла сказать я.

Мы обнялись и немного постояли там. На такой высоте не по сезону теплая погода сменилась холодным порывистым ветром. Я дрожала, и Сет завернул меня в плед, аккуратно висевший на кованом стуле.

— Присаживайся, сейчас будет ужин, — пообещал он.

Я улыбнулась такому изысканному обхождению и присела за изящный стеклянный столик, уставленный зажженными свечами, продолжая наслаждаться открывающимся видом на город. В смятении я ожидала возвращения Сета. Вот и все, подумала я. Каким-то непостижимым образом я знала, что это был конец наших странных отношений. Может быть, впереди нас ждало что-то новое. Возможно, между нами все закончится. В любом случае я впитывала каждое мгновение этого вечера, ведь больше такое не повторится.

Ужин состоял из тапенада, свежего хлеба и, к моему изумлению, бутылки вина.

— Это все мне? — спросила я.

— Нет, я тоже выпью стаканчик.

— Что? Сначала «Старбакс», теперь вино?

Я посмотрела на этикетку, чтобы убедиться, что вино не безалкогольное, но нет, все в порядке.

— Сегодня — особый случай, — с улыбкой сказал он, и я поняла, что он тоже чувствует, что наши отношения подходят к концу. — К тому же как можно играть в «Рубай», если нет всего антуража?

— Конечно, я должна была догадаться. Вся эта романтика — просто эпиграф к поэме, — улыбнулась я, уже ожидая, что сейчас он начнет читать стихи.

Сет откашлялся и начал декламировать:

О, если б, захватив с собой стихов диван Да в кувшине вина и сунув хлеб в карман, Мне провести с тобой денек среди развалин — Мне позавидовать бы мог любой султан.

— Хлеб есть, вино есть, я тоже в наличии… а развалины?

— Ну это бетонные джунгли, — выкрутился он.

— И книги стихов нет, — продолжала я, войдя во вкус.

Но, помолчав, возразила сама себе:

— Хотя я дочитала «Ночь всех дураков».

Взгляд Сета моментально стал серьезным:

— И что ты думаешь?

— Ты и так знаешь. Это прекрасная книга.

— Нет, не знаю. Для меня новая книга всегда загадка. Слова сами приходят, но потом… никогда не знаешь, как их воспримут, что подумают читатели. Меня это всегда удивляет.

— Что значит первый эпиграф? Цитата из Кейт Буш насчет сделки с Богом?

— Ты послушай кавер-версию «Placebo», это вообще полный улет, — посоветовал Сет со знанием дела. — Думаешь, в этой песне есть какой-то скрытый смысл?

— Во всем есть скрытый смысл. Ты добавил этот эпиграф после того, как мы с тобой познакомились, да?

— Да… Ну, то есть он, конечно, имеет отношение к книге… к откровению О'Нейла в самом конце. Но я думаю, это и про нас с тобой. — Его взгляд затуманился, казалось, воспоминания полностью захватили его. — Нам с тобой пришлось выдержать столько испытаний, и сейчас приходится… Но что мы можем сделать? Ничего — если мы не примем твою сторону и не заключим сделку с дьяволом. Но почему так? Почему нельзя заключить сделку с Богом?

— Люди только этим и занимаются: «Господи, если Ты сделаешь это для меня, я обещаю, что буду хорошо себя вести».

— Да, но это не подразумевает заключения контракта, как у вас. К тому же нет никаких доказательств, что эти сделки приносят результат. — Я не ошиблась, в его голосе действительно звучала горечь. — Почему можно получить то, что хочешь, только если пообещать плохо себя вести? Почему нельзя наоборот?

— Я при случае спрошу у Картера, — сухо ответила я, — но подозреваю, он скажет, что доброта является наградой сама по себе.

Тем временем мы доели тапенад, но почти не притронулись к вину. Что бы там Сет ни говорил, думаю, он не сделал ни одного глотка.

Сет повернулся ко мне спиной и спросил:

— Мы с тобой не очень хорошо себя ведем, да? Да уж, мягко говоря.

— Мы с тобой… — Я замолчала, раздумывая, что сказать дальше. — Нам не повезло. Все случилось не вовремя. Мы стали жертвами множества обстоятельств.

— Было бы проще, если бы этот ваш стазис произошел, когда мы встречались. Или если бы мы просто занялись любовью тогда, И все.

— Нет, — горячо возразила я. — Ничего не все. Да, это слишком сложно, но оно того стоит, я же не причинила тебе боль.

Но навязчивый внутренний голос продолжал мучить меня: ты не причинила ему физической боли, но как насчет Мэдди? Тебе ли не знать, что физическая боль — не самое страшное для людей. Как насчет той боли, которую ты причиняешь ей? Но я не хотела ничего слышать.

— Все равно, — ответил Сет. — Мне надо было настоять на своем. Я был готов продать свою душу ради тебя. Я же говорил, мы связаны… мы всегда будем близки, даже если никогда больше не будем вместе…

Я встала со стула, села Сету на колени, обняв его. Не понимаю, как сердце может одновременно петь от радости и разбиваться… Я положила голову ему на плечо и нежно сказала:

— Я люблю тебя. И прощаю.

В этих словах было что-то такое, от чего по телу прошла дрожь, будто я никому раньше не говорила таких слов.

— И я понимаю, почему ты так поступил, — продолжила я, зная, что мне не надо объяснять, как — «так».

Сет поцеловал меня в щеку.

— У тебя нет ощущения, что мы вновь и вновь переживаем один и тот же момент?

Я подумала о нашем бурном прошлом.

— Даже если и так, я не хочу думать об этом. Не сейчас.

Наверно, он хотел еще что-то сказать, возможно, даже возразить мне, но у него не было шансов. Я поцеловала его, и поцелуй, как всегда, был нежным и страстным, единственно правильным. Мы раздели друг друга и, несмотря на холод, занялись любовью под порывами холодного ветра и светом звезд. И вновь, как бы близки мы ни были, этого все равно было мало. Даже когда наши тела соединились и я ощутила, как он движется внутри меня, этого было мало. Может быть, в этом и состояла возникшая вежду нами мистическая связь, о которой говорил Сет. А возможно, это просто метафора нашей судьбы.

Мы долго сидели молча, закутавшись в одеяло. Мне хотелось остаться здесь на всю ночь. Навсегда. Это единственное, чего нам не хватало: остаться вместе до утра. Нам все время приходилось расставаться и возвращаться к обычной жизни.

Он довез меня до паркинга, где я оставила машину, мы еще долго целовались, прежде чем я все-таки высвободилась из его объятий. Сет погладил меня по щеке, неохотно отпуская. Я прекрасно понимала, что он чувствует.

— Что ты теперь будешь делать? — спросил он.

— Не знаю. Завтра поеду еще в одно место, если успею. Эфраим может объявить имя нового архидемона в любую минуту.

Сет кивнул, задумчиво глядя на меня:

— Ну, если тебе понадобится компания…

Я неуверенно улыбнулась. Сегодня вечером мне не хотелось принимать никаких решений. Не знаю, хотела ли я, чтобы это свидание на балконе стало последним, или все-таки я еще смогу поймать несколько драгоценных мгновений, хотя бы на пляже.

— Я позвоню, — пообещала я и, поцеловав его на прощание, отправилась на поиски своей машины.

Не успела я открыть дверь, как из темноты донесся голос:

— Девушка, не подвезете?

Я вздохнула. Как мне надоели эти невидимые поклонники… Конечно, зная склонность Картера к таким шуточкам, я не особенно удивилась. Он всегда любил подкрадываться незаметно, скрывая от меня свою ауру, и устраивать сюрпризы. Но сейчас у меня даже не было сил на дружеские перепалки. Я открыла дверь.

— Извини, попутчиков не беру.

Ангела мой отказ ничуть не смутил, он уселся на переднее сиденье и пристегнулся.

— Мадам хорошо провела вечер? — спросил он в старомодной светской манере.

— Перестань так со мной разговаривать.

— Как? Я просто старался быть вежливым.

— Ты прекрасно знаешь, как я провела вечер, так что не надо делать вид, что ты пытаешься поддерживать светскую беседу.

— Одно другому не мешает.

Я упорно не хотела смотреть ему в глаза.

— Не хочу, чтобы ты осуждал меня.

— А кто тебя осуждает? По-моему, только ты сама. Так, кстати, и должно быть. Лучший суд присяжных — мы сами. Никто, кроме тебя, не знает, на что ты способна и кем хочешь стать.

— Ты явился для углубленного изучения моих моральных стандартов? — проворчала я.

— Не-а, — ответил он. — Когда я прихожу к тебе, я обычно выступаю в свободном жанре, под настроение.

— А у тебя, случайно, нет настроения поискать Джерома?

— Это твоя задача, не моя. Что-нибудь узнала? И снова передо мной встала все та же дилемма.

Кому что говорить. Грейс, Роман… слишком много игроков на поле.

— Ну да, кое-что, — подумав, ответила я. — Ого, — рассмеялся Картер. — Ответ, достойный ангела.

— Не думаю, что это поможет найти Джерома, остается надеяться разве что на чудо.

До моего дома было рукой подать, вскоре я припарковалась, заняв удачное место. Картер вышел из машины и помахал на прощание:

— Мое мнение о чудесах тебе известно. Спасибо, что подвезла.

— Стой, — вдруг остановила его я, когда он уже собирался телепортироваться. — Есть один вопрос.

— Да ты что? — приподняв бровь, спросил ангел.

— Почему когда смертные чего-то хотят, то могут заключить сделку с адом и продать душу дьяволу? Почему нельзя заключить сделку с Богом и пообещать Ему хорошо себя вести?

Мне нечасто удавалось удивить Картера, но теперь настал мой звездный час. Я думала, он ответит уклончиво, что-нибудь вроде того, что я сказала Сету: что доброта сама по себе является наградой. Однако ангел задумался.

— Смертные постоянно заключают такие сделки. Но к сожалению, не с Богом, — сказал он наконец.

— А с кем? — удивленно воскликнула я.

— Сами с собой, — ответил Картер и исчез.

— Чертовы ангелы, — пробормотала я.

Я вошла в квартиру за несколько минут до Данте.

— О, неужели мне повезло, — сказал он, глядя на нас с Обри, удобно устроившихся на диване. — Ты в последнее время так занята, что тебя и дома не застанешь.

Я смутилась, вспомнив, как провела вечер. Ложь есть ложь, независимо от того, кому она предназначается.

— Спасаю Сиэтл, — объяснила я и подвинулась, чтобы освободить ему место.

Данте в кои-то веки был чисто выбрит и очень хорошо выглядел в своих привычных джинсах, терморубашке, часах и ботинках. Стараясь сделать мне приятное, он в последнее время заваливал меня подарками, но когда все это безумие закончится, надо обязательно приодеть и его.

— И как конкретно ты спасала Сиэтл сегодня?

Все задавали мне один и тот же вопрос. Сет. Картер. Данте. И получали один и тот же неубедительный ответ:

— Вообще-то без особого успеха. Думаю, завтра все закончится, и мы потеряем Джерома навсегда. Даже если он вернется, в Сиэтле уже будет новый архидемон. Если повезет — станет младшим-демоном где-нибудь на севере Мичигана.

Данте обнял меня, положил ноги на журнальный столик.

— Знаешь, суккуб, не пойми меня неправильно, но я рад, что это скоро закончится, даже если назначат нового архидемона. Мне надоело, что ты живешь в таком стрессе и совсем не обращаешь на меня внимания, — сказал он, играя с моими волосами. — А еще мне надоело, что у тебя волосы вьются. У тебя нет какого-нибудь средства для укладки, чтобы их выпрямить?

— Эй! Не смешно! А как же внутренняя красота?

— Ее у тебя предостаточно, — ничуть не смутился Данте, — но я хочу весь набор. К тому же у тебя было классное выражение лица, когда я спросил про волосы.

Его рука скользнула с моей талии на бедра, гладя изгибы тела и постепенно опускаясь все ниже. Это был не чисто сексуальный жест, но я поняла: хорошее настроение у него от предвкушения того, как мы займемся любовью.

— Разложишь мне карты? — вдруг спросила я.

Данте удивленно посмотрел на меня:

— Таро?

— Да?

— Ты же знаешь, что это чушь?

— Чушь, когда ты говоришь своим клиентам то, что они хотят услышать. Ну пожалуйста, самый простой расклад?

— Ладно. Пусть будет карта дня. Все загадки Вселенной в одной карте, — скептически сказал он, вставая, чтобы достать карты из сумки.

Он обычно держал их при себе, на случай если вдруг клиент подвернется.

— Только не пытайся врать мне, — предупредила я, — мне известно больше, чем твоим клиентам.

— Даже и не подумал бы, — ответил он, ловко тасуя карты.

Я много раз видела, как он обманывал клиентов, говоря им то, что те хотели услышать. Но поскольку я и сама не знала, что хочу услышать, то в эту категорию я уж точно не попадала. Хорошенько перемешав карты, Данте дал мне сдвинуть и аккуратно положил сдвинутые карты в низ колоды.

— Тяни.

Я взяла верхнюю карту перевернула ее:

— Черт.

Пятерка кубков. Перевернутые чаши, крушение надежд и мечтаний. Данте не замедлил подтвердить мои догадки:

— Тебя ждут разочарование и некая потеря. Это может быть неудача или неспособность решить повторяющуюся проблему. Довольно характерный для тебя расклад.

— В каком смысле?

— Конец света всегда рядом с тобой. Я говорил правду, когда гадал тебе по руке. А этот расклад, возможно, просто подтверждает, что Джерома не вернуть — как бы тебе ни хотелось. Но кстати, посмотри-ка сюда: один кубок не перевернут, и, значит, еще не все потеряно.

Может, эта карта о том, что я теряю Сета и мужчину из моего сна? Может быть, Роман был прав, и если я вдруг получу все, что мне нужно для счастья, то просто не буду знать, как с этим жить?

Как я и подозревала, Данте был настроен на секс, но я сказала, что не хочу. За неделю это уже почти вошло у меня в привычку, но сейчас это было не важно. Кубки опустошены, наше с Сетом недолгое счастье подходит к концу. Но все же сегодня, на балконе, нам было так хорошо, что после этого мне не хотелось заниматься любовью с кем-то другим. Скоро все станет как раньше, в том числе и наша с Данте интимная жизнь. Скоро, но не сегодня. Он не рассердился, но, похоже, расстроился. Меня немножко мучила совесть, но я поняла, что лучше я изменю ему, чем Сету.

Утром Данте ушел, пока я еще спала. Зато, проснувшись, я обнаружила в гостиной Романа: он ел хлопья с молоком и чувствовал себя как дома. Он наверняка заметил, что я вошла в комнату, но даже не оторвался от утреннего выпуска новостей. Доев, он подозвал Обри и поставил тарелку с остатками молока на пол.

— Эй, — возмутилась я, убирая тарелку с пола, — молоко кошкам вредно.

— Ну пусть девочка порадуется, — запротестовал он, продолжая смотреть новости. — Какие планы на сегодня?

— Не знаю. Стазис продолжается, значит, у нас еще есть время. Может, ткнешь в карту наугад да и поедем?

Я махнула рукой на атлас северо-западного побережья Тихого океана, лежащий на столике.

— Да, это, наверно, будет самое эффективное из всего, что мы делали, — слегка разочарованно протянул он.

Я все никак не могла понять, почему он так старается помочь мне найти Джерома. Решив, что, возможно, чашка кофе поможет разгадать эту загадку, я включила кофеварку. Покопавшись в холодильнике, я достала упаковку «Поп-тартс» и снова подумала, не поправлюсь ли я от такой еды.

— Мм, Джорджина…

— Если ты хочешь спросить, можно ли дать Обри что-нибудь еще, ответ отрицательный.

— Тебе стоит посмотреть на это. — Роман сказал это так серьезно, что у меня волосы на затылке зашевелились, и я бросилась в гостиную к телевизору.

— Не может быть, — простонала я.

Армия Тьмы нанесла следующий удар. По местному каналу редко показывали сюжеты о том, что происходит к северу от границы с Канадой, но, видимо, оно того стоило. Акция прошла в городке Виктория, расположенном на острове к западу от Ванкувера в провинции Британская Колумбия. Городок был известен прекрасными садами, куда Армия проникла ночью и выстригла кусты в форме пентаграммы. Не обошлось и без граффити.

— Господи боже мой, — пробормотала я. Пентаграмма у них получилась так себе, но зато им удалось прокрасться туда незамеченными. Следующим кадром показали внутренний дворик, где они написали баллончиками с краской:

ПРИВЕТСТВУЕМ ТЕБЯ, АНГЕЛ ТЬМЫ.

— Рад, что они не потеряли сноровку, — сухо заметил Роман.

Я опустилась на диван рядом с ним, напряженно думая. Почему? Почему именно сейчас? По идее, все акции Армии были направлены на то, чтобы отвлечь наше внимание от Сиэтла. Тогда они должны были прекратить свои выходки, когда Джерома призвали. Но нет, парни снова решили повеселиться. Что произошло? Блейк наткнулся на распродажу баллончиков с краской? Или они действовали по приказанию Грейс? Но зачем ей это?

Большая часть их акций по времени совпадала с созданием печати и призыванием Джерома. Не теряя времени, я позвонила Седрику и удивилась, когда подошла не Кристин, а он сам.

— Чего тебе? — спросил он, вместо того чтобы поздороваться.

— Это Джорджина. Только что видела новости по телевизору.

— Слушай, у меня нет времени говорить с тобой. Вообще-то ты последний человек, с которым я сейчас хочу разговаривать, потому что, если бы ты хорошо сделала свою работу, этого не случилось бы.

— Да-да, я знаю, подожди… сегодня происходило что-то важное?

— Кроме того, что эти идиоты снова выставили меня на посмешище? — недоверчиво спросил он.

— Ну да… какие-нибудь важные события… Важные для демонов…

— Ну, если ты считаешь мое собеседование с Эфраимом важным событием, то да, — ответил Седрик язвительно.

Я замерла.

— Спасибо. Это все, что я хотела узнать.

— Правда? — с неподдельным удивлением спросил Седрик.

— Да. Хотя нет, подожди: когда я вчера говорила с Кристин, она сказала, что ты был в Сиэтле в тот день, когда похитили Джерома, а потом Эфраим сказал мне, что, когда ты добрался до Сиэтла, Джерома уже похитили. Это правда?

— Да, так и есть. А ты что, ему не веришь?

— Нет, что ты. Просто уточняю. И ты пробыл в Сиэтле какое-то время?

— Да, разбирался с последствиями вместе с Грейс и Мэй. Слушай, если ты собралась написать мою биографию, подожди, пока Кристин вернется в офис — Он раздраженно вздохнул. — Черт, она мне сейчас так нужна.

Я какое-то время молчала, но потом решила, что хуже уже не будет:

— Слушай, хочешь дружеский совет? Когда в следующий раз решишь зайти на сайт знакомств или пригласить какого-нибудь суккуба на свидание, оглядись по сторонам повнимательнее.

— Ты вообще о чем?

— Не о чем, а о ком. Если тебе нужна женщина, которая понимает тебя, то она гораздо ближе, чем ты думаешь, — сказала я и отключилась, не дожидаясь ответа.

Роман пораженно посмотрел на меня:

— Занимаешься сводничеством в самый разгар кризиса?

— Просто сделала доброе дело, — ответила я, задумчиво крутя в руках мобильник. — Ну так вот. Акция Армии прошла в тот момент, когда Седрик был на собеседовании у Эфраима.

— Теперь его кандидатуру снимут.

— Скорее всего. Хотя он и заявляет, что вообще ни на что не претендует. Похоже на правду: Грейс это было выгодно… если, конечно, они действовали по ее приказанию, а не занимались самодеятельностью.

— Логично, — скептически пожал плечами Роман, — и что дальше? Ты и так знаешь, что она замешана в этом. Единственное — теперь Седрик точно вне всяких подозрений.

Я улыбнулась. У меня появилось такое же ощущение, как вчера, когда я пыталась понять, зачем же нужна была эта секта, но я никак не могла ухватить самую суть. Вопреки здравому смыслу я набрала номер Эвана. Узнав мой голос, тот безумно обрадовался:

— Джорджина! А мы-то думали, куда ты пропала! Ты не поверишь, что мы сегодня устроили, мы…

— Знаю, — перебила его я, — у нас в новостях показывали.

— Что? Твою мать! Парни, слышали? — Он так заорал, что я отодвинула трубку подальше. — Нас в Сиэтле в новостях показывали! Bay, круто! Международное признание!

— Послушай, Эван, мне надо у тебя кое-что спросить. Ангел сама сказала вам сделать это? То есть она реально явилась тебе в видении или ты сам догадался, что такова ее воля?

— Она была здесь. Сказала нам оставить отметку в Батчарт-Гарденс, чтобы весь мир знал о ее славе. К тому же это место силы, неудивительно, что поднялась такая шумиха.

— Место силы… — Наконец-то я нащупала нужную ниточку. — Эван, слушай меня внимательно. Ты знаешь другие места силы в ваших краях?

Я сильно сомневалась, что эта секта имеет хоть какое-то представление о магии, никогда не воспринимая всерьез их знания о невидимом мире.

— Конечно знаю.

Роман пристально смотрел на меня, словно сканируя. Он понимал, что я нашла что-то важное. Я сделала глубокий вдох и задала следующий вопрос:

— Знаешь какое-нибудь место на берегу океана, чтобы там еще были белые скалы, или камни, или песок? Настоящее место силы?

— Белые скалы? — переспросил он и замолчал. — Ну, есть такое место, Белые Скалы.

— Что?

— Ну, этот городок, где огромная белая скала. Еще со времен схода ледника осталась, но индейцы считают, что это дар богов, или что-то в этом роде. Место издревле считалось священным.

— Белые Скалы, — твердо повторила я.

— Ага.

О нет. Не может быть, чтобы все было настолько просто. Зажав телефон между щекой и плечом, я открыла атлас на развороте с Британской Колумбией. Так и есть, городок находится на побережье, к северу от границы с Америкой.

Белые Скалы.

— Сукин сын, — выругалась я.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Я быстро заверила Эвана, что «сукин сын» вовсе не он, повесила трубку и, повернувшись к Роману, выпалила:

— Сосуд не здесь, а в Британской Колумбии, — и показала пальцем Белые Скалы на карте.

— О'кей, ты получаешь дополнительные баллы за подходящее название, но не факт, что сосуд именно там.

— Факт! Еще какой! Армия изначально нужна была для того, чтобы отвлечь внимание от создания печати, чтобы скомпрометировать Седрика во время разговора с Эфраимом и похитить Джерома. Они устроили все это шоу на Спейс-Нидл здесь, в Сиэтле, чтобы отвлечь внимание Седрика от его собственной территории.

Похоже, Роман понял мою логику. Может, он и социофоб, но зато умный.

— А Грейс в это время спрятала сосуд на территории Седрика.

— Там он и находится, — кивнула я. — Ей нужно было устранить Седрика, чтобы он не почувствовал присутствие сосуда. Он, наверно, все еще в Сиэтле после встречи с Эфраимом, но я сейчас позвоню ему и…

— Нет, — быстро сказал Роман. — Нельзя никому говорить об этом.

— Да что с тобой такое? — закричала я, вскочим с места. — Время идет, мы не можем спокойненько ехать туда сами, когда стазис может закончиться в любой момент.

— Придется рискнуть, любимая, — сказал Роман, вставая. — Хватай ключи, поехали.

Я пошла было в спальню, но остановилась на полдороге:

— Черт. Я пообещала Сету, что возьму его с собой… но сейчас уже поздно.

— Почему же, пусть едет, — подумав, предложил Роман.

— Чего это вдруг? — удивленно спросила я.

— Я поеду с вами, но вы не будете меня видеть. Не знаю, заметит ли кто-то твой отъезд, но если за тобой следят, то лучше им думать, что ты отправилась в романтическое путешествие. Я пока не хочу показываться на глаза никому из власть предержащих.

Я уже ничего не понимала. Чем дальше, тем более странной мне казалась логика рассуждений Романа. К тому же вчера я никак не могла решить, сделать ли свидание на балконе последним ярким моментом отношений с Сетом или все-таки выпросить у судьбы еще пару минут счастья. Первый вариант звучал очень поэтично… но я не настолько сентиментальна. Я выехала на трассу, позвонила Сету, и вскоре он уже сидел рядом со мной на переднем сиденье.

Тем временем Роман, невидимый для наших глаз, расположился сзади. Это было как минимум жутковато. К счастью, мы с Сетом ни о чем таком не говорили. Он чувствовал мое напряжение и расспрашивал только о том, куда и почему мы так срочно едем. Я подробно все ему объяснила, пытаясь ехать быстро и при этом не превышать скорость. У меня не было времени разбираться с дорожной полицией, платить штраф или пытаться отделаться предупреждением, даже учитывая все мое обаяние.

Мы добрались до места почти за два часа. Атлас, как оказалось, я забыла дома, но дорогу мне удалось запомнить, благо идти надо было почти все время прямо. Мы уже почти дошли до парка, где находилась та самая скала, и тут я вдруг сообразила, что надо позвонить Питеру и сказать, чтобы они с Коди ни в коем случае не выходили на улицу.

— Думаешь, я совсем дурак? — обиделся он. — Мне не хуже тебя известно, что стазис с минуты на минуту закончится.

— Понимаю, — согласилась я. — Но возможно, он закончится не совсем так, как ты ожидаешь.

— Вот оно, да? — спросил Сет, кивнув в сторону указателя, показывавшего на пляжную парковку, и я свернула туда.

— Думаю, да. — Я вдруг запаниковала. — Господи, мне страшно… что же с нами будет…

Сет успокаивающе погладил меня по плечу:

— Тихо, Фетида. Все закончится так, как должно. Делай, что должна, и будь что будет.

Я припарковалась и посмотрела на Сета. Между нами бушевало пламя, странно, что Роман не задохнулся, находясь с нами в одной машине. Сет был прав. Это конец, и мы должны встретить его достойно и сделать то, что должны, как бы тяжело это ни было. У Сета было это замечательное качество: он знал, что правильно.

Мы вышли из машины и, взявшись за руки, направились к пляжу. Недавно был отлив, и отступившие волны обнажили берег — галька вперемешку с песком. Недалеко от полосы прибоя росла трава: видимо, постарались местные садовники. Темная неспокойная вода залива Семиахму уходила вдаль, но в хорошую погоду Вода здесь, наверно, чудесного бирюзового цвета. Над дальним берегом висели тяжелые свинцовые тучи, мне даже показалось, что я услышала раскат грома, хотя в мягком климате северо-западного побережья грозы — редкость. Я надеялась, что нам удастся найти то, что мы ищем, до начала урагана. Ох уж мне эти метафоры…

Возглас Сета прервал мои философские размышления:

— Вот она! Белая скала!

Я остановилась и вгляделась вдаль, туда, куда уходила дорога. Там, примерно в восьмидесяти футах от нас, возвышалась белая скала — огромная белая скала. Судя по ее виду, Эван ничуть не преувеличивал, говоря, что она весит около пятисот тонн.

— Я как-то глупо себя чувствую. Тут такое, а я столько времени провела, копаясь в белой гальке, — пробормотала я, отводя челку с лица.

Хотя поднялся такой ветер, что этот жест был абсолютно бесполезен.

— Это так очевидно… и в то же время нет. Пойдем?

Я кивнула, и мы пошли к скале, с надеждой и страхом ступая по песку. Мне не верилось, что после долгой череды неудач мы все-таки нашли ее. Сейчас что-то произойдет. Не может не произойти.

— Bay, — выдохнула я, разглядывая скалу. Она была такой массивной, что мы оказались полностью в тени.

— Понимаю, почему люди считали ее подарком богов.

Разглядывая песок под ногами, Сет вернул меня на землю:

— К сожалению, нам надо сосредоточиться на менее возвышенных материях. Как будем искать.? Просто копать наугад?

Если бы мы были одни, то ничего другого нам бы не оставалось. Но, поскольку с нами незримо присутствовал Роман, я надеялась, что он даст какую-нибудь подсказку. Если, конечно, сосуд действительно спрятан именно здесь. Какая-то часть меня паниковала при мысли, что, возможно, эта поездка станет самой большой ошибкой.

Я осмотрела землю под скалой — никаких следов, вряд ли здесь кто-то недавно копался, хотя на таких пляжах почва везде неровная.

— Похоже, придется наугад, — ответила я, ожидая, что Роман хоть намекнет, в какую сторону смотреть.

Когда мы подошли к скале, Сет отпустил мою руку, но сейчас он снова поймал меня и привлек к себе.

— Джорджина…

Я оторвалась от изучения песка и посмотрела на него. Адреналин зашкаливал, я была готова к тому, что это приключение скоро закончится… но на сердце было тяжело, ведь я знала, каковы будут последствия. Я сжала его руки, подошла совсем близко прильнула к его груди, слушая, как гулко бьется его сердце. Его наверняка раздирали те же противоречивые чувства.

— Я знаю, — тихо произнесла я, — со мной происходит то же самое.

Он прижал меня к себе и поцеловал в лоб.

— Когда мы найдем Джерома… когда ты освободишь его… все ведь изменится очень быстро, да?

— Да. Не знаю, сколько времени это займет, но немного. Когда его призвали, стазис наступил почти сразу же.

— Ну вот и все.

— Видимо, да.

Боль и смятение охватили нас обоих. Я думала, что хуже, чем в декабре, когда Сет усилием воли прекратил наши отношения, быть не может. Позднее я поняла, что он сделал это из лучших побуждений, по боль от этого не исчезла. А сейчас… это была совсем другая боль. Когда мы с Сетом впервые поцеловались у меня дома, я подумала, что для меня стазис превратится в долгожданные каникулы, как для вампиров. Сет станет моим солнцем, и мне будет что вспомнить, когда я вновь вернусь к бессмертной рутине. У меня останутся воспоминания, и этого будет достаточно.

Но сейчас, стоя рядом с ним, я поняла, что этого мало. Теперь мне будет еще больнее: я буду точно знать, чего я раз и навсегда лишаюсь. Мы с Сетом больше никогда не займемся любовью, я никогда не почувствую такой близости, такого понимания. Он больше никогда не будет моим.

— Я не знаю, что делать, — продолжал Сет, целуя меня в лоб.

— Что ты имеешь в виду? У нас нет выбора.

— Выбор есть всегда, Фетида. Когда это все закончится и ты снова станешь суккубом… не знаю. Мне так хотелось защитить тебя от всех страданий того мира, я и сейчас хочу этого больше всего на свете. Но, проведя вместе с тобой неделю, я начинаю задумываться, не стоит ли мне…

— Твою мать, вы совсем рехнулись?

Мы удивленно обернулись. Я ожидала увидеть Романа, решившего нарушить наше романтическое отступление, или даже Грейс, явившуюся защитить свою драгоценность. Но кого я никак не ожидала увидеть, так это Данте.

Не знаю, откуда он тут взялся. Он вышел из-за скалы, как будто все это время прятался за ней, но, думаю, он просто подошел к нам, воспользовавшись тем, что мы были слишком увлечены обсуждением своих любовных драм.

Он просто излучал ярость, его глаза были такими же мрачными, как море за нашей спиной. Увидев его, я сразу все поняла. Не надо никаких вопросов из серии «А ты что здесь делаешь?», никакого постепенного разоблачения. Я просто все поняла.

— Ты призвал Джерома, — тихо сказала я.

— Конечно, — ответил он таким тоном, как будто для него было бы оскорбительно, если бы это сделал кто-то другой. — А кто еще на это способен? Я же говорил тебе, что я лучший маг в округе, и это правда. Поверить не могу, что ты до последнего не принимала меня в расчет. Нет, забудь, что я только что сказал. Какие бы несчастья с тобой ни приключились, ты все равно упорно продолжаешь смотреть на мир через розовые очки, особенно на близких людей.

— А разве это плохо? — с вызовом спросила я, почувствовав, как во мне поднимается ярость.

Быть пешкой в чужой игре — ладно, но быть пешкой в игре собственного парня? Ни при каких условиях. Однако… он прав. Очень глупо с моей стороны не принимать его в расчет, но я просто не могла поверить, что он может подвергнуть меня таким мучениям.

— Неудачный поворот событий. Я надеялся, что смогу уберечь тебя от этого, но, видимо, мне это не удалось. — Он быстро взглянул на Сета, потом на меня. — Хотя, конечно, не мне упрекать тебя в наивности, ты меня тоже неплохо подставила. Точнее, подставила ему свою задницу.

На это мне совершенно, нечего было ответить. Я даже не могла сказать «это совсем не то, что ты думаешь», потому что это было именно то, что он думал. Факт оставался фактом: я изменила ему, и он поймал меня на горячем.

— Прости, — тихо сказала я, продолжая сжимать руку Сета.

Сет шагнул вперед. Он не пытался закрыть меня своим телом, но собирался защищать меня от Данте.

— Да-да, я знаю. — Данте раздраженно вздохнул. — Твою мать, Джорджина. Ну, что тебе еще надо? Я никогда не жаловался на твою работу. Пытался сделать так, чтобы нам с тобой хорошо жилось. А ты все равно вернулась к нему. Как только ты поняла, что можешь оттрахать его, не причинив ему вреда, так сразу же кинулась к нему.

— Чтобы нам с тобой хорошо жилось? Ты поэтому ввязался во всю эту историю?

Я вспомнила слова Грега насчет того, что маг, помогающий одному демону призвать другого, получает щедрую плату наложницами и бытовой техникой. В случае Данте все было куда проще — ему заплатили наличными, на которые он покупал мне украшения, цветы и собирался снимать вместе со мной квартиру.

— Суккуб, а что еще мне оставалось?

Он все еще говорил издевательским тоном, но теперь я увидела, как боль исказила его черты. Мне стало жаль его.

— Ты же можешь заполучить хоть короля, хоть рок-звезду. Ты бы все равно не осталась со мной. Хиромантией можно заработать на оплату счетов, а мои заклятия приносили деньги только до поры до времени.

— Это все неважно, — решительно сказала я. — Я бы осталась…

Но, произнеся эти слова, я поняла, что противоречу самой себе. Данте тоже понял это и махнул рукой на Сета, который до сих пор не произнес ни слова, а внимательно смотрел на что-то.

— Ну да, — сказал Данте, — конечно, осталась бы. Заметно.

— Я не хотела этого… не хотела, чтобы ты заключил сделку с дьяволом.

— А чего ты ожидала? Ты знаешь, кто я. Ты стала встречаться со мной, потому что сама захотела перейти на темную сторону. Эта сделка — мой единственный шанс, шанс получить оплату за мои способности. Она хотела лучшего мага и была готова хорошо заплатить.

— Она. Грейс.

— Ты все давно поняла, но ничего мне не сказала. — Данте криво усмехнулся. — Даже когда ты как будто доверяла мне… ты все равно никогда не верила мне до конца. Может, ты и не такая дурочка, как я думал. Когда я приехал к тебе и увидел атлас, то сразу понял, что недооценил тебя. Тебе повезло, что Грейс послала сюда меня, а не явилась сама. Может, нам все-таки удастся вытащить тебя живой из этой переделки.

Сет стоял рядом со мной, достаточно близко, чтобы едва слышно прошептать мне на ухо:

— Часы… она в часах…

У меня не было времени на обдумывание, потому что Сет вдруг отошел на меня и набросился на Данте:

— Слушай, оставь ее в покое, ладно? Ты поймал ее. Она поймала тебя. Ничья. Просто отпусти нас.

Я удивленно уставилась на него, никогда не видела, чтобы он вел себя так агрессивно.

— Ничья? — закричал Данте. — Какая ничья? Я сделал это, потому что люблю ее.

Сет продолжал говорить спокойно, но твердо:

— Любишь? Из-за тебя она впуталась в историю с этой сектой. Из-за тебя ее чуть не убила демонесса.

Данте разъяренно посмотрел на него, подходя ближе.

— Этого не должно было произойти. Идея отправить ее в Канаду пришла Джерому в голову внезапно. Она вообще должна была остаться в стороне от всего этого, дождаться конца стазиса, как все остальные, и вернуться в нормальное состояние, как только Грейс станет архидемоном. Грейс все подпортила, рассказав Нанетт, что Джорджина сует нос не в свои дела, но потом проследила, чтобы Нанетт больше ее не трогала. Я сделал все, что мог, чтобы защитить Джорджину.

Седрик сказал правду. Он действительно ничего не говорил Нанетт, все это дело рук Грейс.

— Да уж, отличная работа!

— Я не виноват! — заорал Данте. — Думай обо мне что хочешь, но я действовал из благих побуждений, а вот эта эгоистичная шлюшка показала свою истинную суть!

И тут… дело действительно приняло неожиданный оборот. Сет бросился к Данте и ударил его в челюсть. Не знаю, что меня удивило больше: то, что Сет ударил человека, или то, что у него это так хорошо получилось. Он однажды набросился на уличного вора, это был очень храбрый поступок, но удар не был таким точным и скоординированным. Где он этому научился? Данте был удивлен не меньше моего. Он покачнулся, пытаясь прийти в себя, но потом, зарычав, бросился на Сета. Сет лишь частично ушел от удара — как будто специально — и упал на песок, увлекая за собой Данте.

Сцепившись, они катались по земле, стараясь придавить друг друга. Происходящее настолько ошеломило меня, что я просто оцепенела. Но тут у меня в ушах вдруг зазвучали слова Сета: «Часы». Я кинулась к дерущимся мужчинам, пытаясь не попасть под руку никому из них. Сет заметил мой рывок, схватил Данте за запястье и выкрутил его. Данте попытался вывернуться — думаю, он за свою жизнь побывал в большем количестве драк, чем Сет, и удвоил усилия, когда понял, что происходит.

Ну конечно, часы. Грейс носила свою часть печати на шее, почему бы Данте не спрятать свою половину в единственном, по его собственному признанию, аксессуаре, который он признавал?

Наконец Сету удалось схватить Данте за запястье и удерживать его неподвижно, я схватила часы за браслет и, рванув его с неожиданной для самой себя силой, порвала. Часы остались у меня в руке, и я быстро отбежала в сторону под гневные крики Данте. Сет ослабил хватку, поняв, что цель достигнута. Однако, как только он на минуту выпустил Данте, тот кинулся ко мне. Сет бросился за ним, чтобы остановить его.

Я продолжала пятиться назад, пока обо что-то не ударилась, точнее, пока что-то не ударилось о меня. Я обернулась. Передо мной стояла Грейс и смотрела на меня холодными, жестокими глазами. В отличие от Данте Грейс действительно появилась из ниоткуда. Я замерла, драка позади меня затихла. Парни, думаю, тоже удивились внезапному появлению Грейс. Хотя нет, Данте же сказал, что успел рассказать Грейс обо всем.

— Джорджина, — сказала она, — ну как же так. Такая хорошая сотрудница. И так плохо себя ведешь.

Она, как всегда, говорила ровным, ничего не выражающим голосом. Только вот теперь она, похоже, собиралась убить меня.

— Но почему? — спросила я, пытаясь выиграть время. — Ведь у тебя была хорошая работа при Джероме.

— Ключевое слово «при». Я не собираюсь провести остаток своего существования на вторых ролях. Да еще делить эту вторую роль с Мэй.

— Печать у нее, — раздался голос Данте за моей спиной.

— Знаю, — ответила Грейс — Ты отдал ее ей.

— Эй, я…

Она подняла руку, и Данте закричал. Обернувшись, я увидела, что он скорчился от боли, как будто она дергала за ниточки, управляя им, словно марионеткой. После той встречи с Нанетт я слишком хорошо знала, как мучительны пытки, которым подвергают людей демоны, чтобы спокойно стоять и смотреть. Сет перевел взгляд с меня на Данте, растерявшись. Кулачные бои, может, и не были его любимым видом спорта, но в них он был мастером своего дела. А здесь? Что он мог поделать?

— Оставь его в покое! — крикнула я. Понимая, что совершаю глупость, я толкнула Грейс, но с тем же успехом я могла попробовать сдвинуть с места скалу, рядом с которой мы стояли.

— Нельзя доверять человеку, который близок с…

Не успела она договорить, как какая-то сила подняла ее в воздух и швырнула о скалу. Удар скорее удивил ее, чем причинил боль, но, слава богу, она перестала мучить Данте и удивленно огляделась по сторонам:

— Какого…

Тут материализовался Роман и ринулся на нее, разъяренный и устрашающий. Наконец-то, подумала я. Сейчас я не чувствовала его ауру, но что-то подсказывало мне, что он обладал огромной силой. Однако это было рискованно. Вступив в бой, он открылся для всех высших бессмертных в этом районе, хотя эта неразбериха в Сиэтле привлекла туда столько демонов, что здесь, возможно, никого и не осталось. По крайней мере, Седрика не было точно. Грейс резко втянула воздух:

— Это ты… я помню твою ауру.

С этими словами она подняла руки и обрушила на Романа поток огня. Тот не двинулся с места, даже бровью не повел. Огонь ударился о невидимую стену, окружив Романа, но не причинив ему вреда.

— Джорджина, — сказал он, не сводя глаз с Грейс — Сосуд у основания северного склона скалы.

Не теряя ни минуты, я бросилась в указанном направлении. Я слышала, как бесновалась Грейс, и краем глаза заметила, что она идет за мной. Но ее ярость быстро превратилась в боль — Роман нанес еще один невидимый удар, и она снова повернулась к нему. Я же сосредоточилась на скалистой почве, копая песок голыми руками, — кто бы сомневался, что я снова забуду взять с собой совок. Сет мгновенно оказался рядом, помогая расчищать песок. Крупные капли дождя начали падать на нас, но мне было не до этого.

— Кто сильнее: он или она? — спросил Сет, прислушиваясь к битве у нас за спиной.

Если появление Романа и удивило его, это было незаметно.

— Я не знаю, — ответила я.

Земля становилась все тверже и тверже, она была сырая и слипшаяся от недавних дождей, комья грязи забивались под ногти.

— Теоретически Роман обладает такой же силой, что и Джером, а Грейс слабее Джерома. Не знаю, возможно, он действует не в полную силу: чем больше энергии он использует, тем быстрее другие демоны узнают, что он здесь.

Мои пальцы наткнулись на что-то твердое, и общими усилиями мы с Сетом раскопали деревянную шкатулку, похожую на старую коробку из-под сигар. Я ухватила ее покрепче и стала вытаскивать.

— Держи, — сказала я, на секунду оторвавшись от своего занятия, и кинула Сету сумочку, сразу же продолжив копать. — Возьми мой телефон, найди в записной книжке Мэй и позвони ей. Объясни, где мы.

Я наконец-то вытащила шкатулку на поверхность.

— Ты хочешь, чтобы я позвонил демону? — потрясение спросил он.

— Она нам очень нужна, объясни ей, где мы, а потом садись в мою машину и уезжай подальше отсюда.

— Джорджина…

— Немедленно! — закричала я.

После секундного замешательства Сет вскочил и понесся прочь, стараясь держаться подальше от Грейс и Романа, продолжавших сражаться. Не знаю, как Мэй отреагирует на звонок от смертного, не знаю, могу ли я доверять ей. Я положилась на интуицию и свои наивные представления о хорошем, решив, что они с Грейс не действуют заодно.

На вопль Романа я обернулась. Он лежал на спине, Грейс удалось сбить его с ног. Она метнула в него что-то вроде молнии, но та, едва вспыхнув, погасла.

Однако этот удар почти достал Романа, его силы были на исходе.

В панике я смахнула песок со шкатулки. Казалось, она очень просто открывается, но, как я ни старалась приподнять крышку, ничего не получалось. Я знала, что у меня ничего не выйдет. Я стала разглядывать часы Данте. Бежевый циферблат, сделанный под мрамор, легко можно было принять за печать, и наоборот. Гениальный тайник. Я изо всех сил стукнула часами по крышке шкатулки. На третий раз стекло треснуло. Я смела осколки на землю и попыталась достать циферблат, но не тут-то было. Я взяла маленький осколок стекла, подцепила им печать, надавила, циферблат разлетелся на куски… но печати под ним не оказалось.

Я в изумлении уставилась на песок. Шестеренки, крепления, осколки стекла, циферблат… и ни следа печати. Но Сет ведь был уверен, что она там, да и я тоже! Где еще Данте мог спрятать ее?… Картер говорил, что маг может держать печать в потайном месте, и тогда все пропало.

— Твою мать!

Я резко замолчала и посмотрела на поблескивающие на моем запястье часы. Нет. Не может быть, чтобы все было так просто. Данте подарил мне часы до того, как призвал Джерома, а потом я потеряла их во время призывания. Я винила себя за рассеянность, но, может быть, Данте просто на время взял их обратно?

Сорвав часы с запястья, я не стала долго церемониться с ними, как с часами Данте. Мне не хотелось разбивать это прекрасное золотое украшение, но когда филигранный циферблат отскочил, я нашла кусочек дымчатого кварца, точно такой же, как в ожерелье у Грейс. Данте оказался умнее, чем я думала: он держал печать при себе, спрятав ее в таком месте, где никому — то есть, мне, — даже в голову не пришло бы искать ее.

Однако это была только половина печати. Обернувшись, я увидела, что Грейс схватила Романа за горло и подняла над землей. У него совсем не осталось сил. Не знаю откуда, но я поняла, что он полностью отключился от своего источника энергии. Почему? Это же просто самоубийство! Мне хотелось закричать, подбежать к ним, спасти его, но что я могла сделать? Она стояла ко мне спиной, но я и так знала, как сейчас сверкают ее глаза.

— Когда я убью тебя, — прошипела она, — то Сиэтл станет моим.

Внезапно она обернулась и посмотрела в мою сторону. На долю секунды мне показалось, что я привлекла ее внимание, но она смотрела совсем не на меня. Ее взгляд плясал рядом со мной, она почувствовала то, чего я сейчас ощутить не могла: ауру другого высшего бессмертного. Там стояла Мэй с искаженным от гнева лицом. Она всегда сохраняла невозмутимость, но сейчас выглядела настолько устрашающе, что я сжалась от страха.

Мэй и Грейс не отрываясь смотрели друг другу в глаза, а потом Грейс отшвырнула Романа. Он ударился о землю и замер, но вскоре поднял голову и медленно пополз ко мне по песку. Каждое движение причиняло ему жуткую боль.

— Ну, ты и натворила дел, — заговорила Мэй.

— Я улучшила свое положение, — спокойно ответила Грейс — Могу улучшить и твое.

— Мне не нужна твоя помощь, особенно теперь, когда я знаю, что это ты все подстроила. Меня наградят другие, например Джером.

— Идиотка! Ты что, хочешь вечно работать на других?

— Настанет и мой час, — спокойно ответила Мэй. — А пока лучше я буду работать на него, чем на тебя.

На этом беседа закончилась, и они кинулись друг на друга. Это была странная драка. С одной стороны, очень человеческая, с физическими ударами и борьбой. В то же время в их борьбе было что-то сверхъестественное, они, как и Роман, использовали силу стихий и невидимые удары. Дождь лил не переставая. Обе демонессы легко могли сделать так, чтобы на них не упало ни капли, но сейчас им было не до того.

Роман продолжал ползти ко мне, я осторожно двинулась ему навстречу, взяв печать и шкатулку.

— Сможешь открыть? — спросила я, отдавая ему шкатулку.

Он тяжело дышал, морщась от боли, но все же взял ее и попробовал поднять крышку. Костяшки его пальцев побелели, лицо напряглось, он отдавал все физические и магические силы. Наконец он скривился и сказал:

— Нет. Магической силы бессмертных, доставшейся мне по наследству, тут не хватает.

Я взглянула на сражающихся демонесс, окруженных легким сиянием. Борьба накалялась, они могли в любую минуту принять свое истинное бессмертное обличье, смотреть на которое смертельно опасно.

— Кто сильнее: Грейс или Мэй? — спросила я.

— Они наравне, — ответил Роман, посмотрев на демонесс — Но Грейс немного устала.

Я надеялась, что это так. Прижав шкатулку к груди, я наблюдала за битвой, готовая в любой момент отвести взгляд, когда они сменят обличье. Мне всегда казалось, что в них есть какая-то жестокая красота, но сейчас осталась только жесткость. За внешностью обычных смертных скрывались настоящие демоны ада. Я не могла не согласиться с Романом: каждый раз, как только одна получала преимущество, другая тут же наносила сопернице ответный удар.

Но вдруг, когда Грейс, казалось, уже побеждала, Мэй атаковала в полную силу, обрушив поток невидимых ударов, которые застали Грейс врасплох и заставили попятиться. С нечеловеческой скоростью Мэй сорвала ожерелье с шеи Грейс, кинула его мне и обернулась к Грейс, которая, кажется, поняла, что конец близок.

Дрожащими руками я схватила ожерелье и вытащила половину печати в форме полумесяца, соединила ее с частью Данте, не зная, что делать дальше, но половинки мгновенно срослись, образуя цельный диск.

— Скорее, — поторопил меня Роман, — положи ее на шкатулку.

Я прижала печать к крышке шкатулки, совершенно не понимая, что делать, и тут печать слилась с поверхностью дерева, словно растаяв в ней. А потом я просто открыла крышку.

Раздался взрыв такой силы, что нас с Романом отбросило в разные стороны, одновременно с этим я почувствовала, что в меня вливается энергия. Нити, связывающие мою душу с адом, активировались, и моя бессмертная сущность проснулась. Ко мне вернулись все способности, за которые я отдала душу дьяволу: сила, энергия, непобедимость, способность ощущать тонкие миры и ауры других бессмертных.

А там, под дождем, из шкатулки медленно поднималось облако света, постепенно сгущавшееся, чтобы принять человеческую форму. Еще через несколько минут оно полностью превратилось в мужчину, подозрительно похожего на Джона Кьюсака. Грейс и Мэй застыли, сразу же прекратив драку.

Очень медленно и осторожно Мэй отступила назад. Джером даже голову не повернул в ее сторону — все его внимание было сосредоточено на Грейс.

— Опа, — тихо сказала я, — ну, ты попала.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Надо отдать Грейс должное — она не струсила. Выпрямившись, она неподвижно стояла, сохраняя спокойствие и глядя Джерому прямо в глаза. Она была настолько спокойна, что даже успевала отклонять капли дождя, делая так, что они падали с обеих сторон от нее, — тот же фокус, что Роман проделал с огнем. Костюм и волосы моментально высохли, разгладились и выглядели просто идеально.

— Ты бы сделал то же самое, — сказала она Джерому.

Я не видела его лица, но слышала голос:

— Меня бы не поймали. А тебя поймали. Ты проиграла.

— Тебя должна впечатлить моя изобретательность, — парировала она, с вызовом скрестив руки на груди. — Я могу быть тебе полезна.

— Ты ни на что не годишься. Я мог бы убить тебя прямо сейчас, и никто меня бы не упрекнул.

Ну, в этом я не была уверена. Демоны все время сражались друг с другом, но ад от этого был не в восторге: лишняя бумажная волокита, а если поймают на горячем, вообще отправят в заточение. Грейс, по-видимому, тоже сомневалась, что Джером просто так возьмет и убьет ее.

— Не думаю. Тебе повезет, если ты не лишишься своей должности. Теперь все знают, что ты не смог сопротивляться призыванию. — Она бросила взгляд на нас с Романом, лежащих на песке. — На твоей территории — полный хаос. Пошлют тебя работать в регистратуру или чьим-нибудь заместителем. Какая неудачная карьера для архидемона.

— Вряд ли, — подала голос Мэй. — Смотря как это все повернуть. У Джерома есть влиятельные друзья. У меня тоже. А Седрик выступит его адвокатом.

Ее готовность помочь и уверенность в Седрике удивили меня, но, возможно, это был тактический ход из серии «врага надо знать в лицо». Грейс разъяренно взглянула на свою бывшую партнершу.

— Из всех присутствующих ты — самая большая идиотка.

— Хватит, — повысил голос Джером. — Мне и так все с тобой ясно. Разговор окончен. — Даже не видя его лица, я знала, что он смотрит на Грейс с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего. — Увидимся в аду, обещаю.

Он щелкнул пальцами, и вдруг от земли оторвалась какая-то масса, похожая на черную глыбу льда, и подползла к Грейс. Та и крикнуть не успела, как она быстро покрыла ее целиком и заморозила, лишив способности двигаться. Грейс превратилась в угловатую черную статую.

— Что это? — затаив дыхание, спросила я.

— Типа как стазис для демонов, — прошептал мне на ухо Роман. — Что-то вроде тюрьмы. Он в десять раз сильнее ее и может без труда сделать это.

Интересно, а насколько сильнее ее Роман? Казалось, они с Грейс сражались на равных, но я подозревала, что он сдерживался, боясь, что его обнаружат. Перед самым появлением Мэй он полностью скрыл ауру и теперь казался простым смертным.

— Тебе надо поскорее убираться отсюда, — сказала я.

— Подожди, — ответил он.

И правда, Джерому сейчас было совершенно не до Романа — он пристально изучал застывшее изваяние. Архидемон победил ее как-то неэффектно, хотя показухи сегодня и так было предостаточно. Наверно, когда обладаешь такой силой, дешевые спецэффекты просто не нужны. Еще я подумала, что в чем-то Грейс была права. Несмотря на все свои связи, Джерому не стоило рисковать, если он хотел восстановить репутацию и сохранить место архидемона Сиэтла. Ему наверняка хотелось помучить ее и стереть с лица земли, но связать и доставить ее в ад, где она предстанет перед судом, было выгоднее. Ад гораздо более благодушно относился к тем, кто соблюдал правила.

Он обернулся к Мэй, стоявшей чуть поодаль. Впервые мне удалось получше разглядеть лицо босса. Оно было абсолютно бесстрастным, но в холодных глазах бушевала ярость. Неудивительно: призывание — самое ужасное, что может случиться с демоном.

— Она в чем-то права, — сказал Джером. — Тебе было бы выгоднее перейти на ее сторону.

— И стать ее заместителем? — Мэй покачала головой.

Как и Грейс, она сохраняла полное спокойствие.

— Никогда. Я не буду служить тебе вечно, поверь мне, но сейчас я знаю, что для меня лучше. Пока что я связываю свою судьбу с твоей.

— Я ценю твою лояльность.

Мэй с благодарностью кивнула. В отличие от Кристин, которая работала на Седрика, потому что любила его и очень обязательно относилась к работе, Мэй действовала из соображений прагматизма, четко понимая, что ей более выгодно. Джером прекрасно знал об этом.

— И ты получишь свою награду.

— Я знаю, — спокойно сказала она. — И никаких напарниц, когда мы вернемся?

— Да. Если это все еще будет зависеть от меня.

Впервые в жизни я увидела на лице Мэй улыбку.

— Тебе нужна помощь?

— Нет, — отказался Джером, похоже вспомнив о нашем присутствии. — Ты свободна.

Мэй времени даром не теряла и тут же испарилась. Джером повернулся и уставился на нас с Романом. Сначала он посмотрел на меня:

— Итак, Джорджи. И почему я совсем не удивлен, что ты здесь?

— Потому что только мне хотелось вернуть тебя обратно и только я не поленилась что-то сделать для этого.

Джером едва заметно улыбнулся:

— Честный ответ. Ты тоже получишь свою награду.

Я хотела сказать ему, что мне не нужна никакая награда, но Джером уже повернулся к Роману, сразу же перестав улыбаться:

— Вот это неожиданность. Как ты осмелился явиться сюда?

— Надо же навещать родственников, — ответил Роман, умудрявшийся сохранять чувство юмора даже в полумертвом состоянии.

— Самоубийцам это делать необязательно. Ты ведь понимаешь, что я могу тебя уничтожить в любую секунду, правда?

— Понимаю, понимаю, — вздохнул Роман. — И я уверен, что это наверняка вернет тебе утраченный статус супермена. Но вообще-то я помог спасти тебя, и если бы не я, тебя бы здесь не было.

Не думаю, что Роман сделал больше, чем я, но он действительно очень мне помог. Однако, даже если бы он спас Джерома в одиночку, это все равно ничего бы не изменило. Для демонов не существует таких понятий, как долг или честность. Джером тут же подтвердил мои мысли:

— Я тебе ничего не должен. Хочешь рисковать своей жизнью — пожалуйста, меня это не касается. Мне все равно, жив ты или мертв.

Роман с трудом поднялся на ноги и заявил:

— А вот это неправда, иначе ты бы уже убил меня. Может, ты мне и впрямь ничего не должен, однако ты передо мной в долгу, даже если не в твоих правилах платить по счетам. Тебе же будет невыносима одна мысль о том, что ты мне чем-то обязан.

Джером, прищурившись, посмотрел на Романа:

— Чего ты хочешь?

— Амнистию.

— Что? — пискнула я, но никто не обратил на меня ни малейшего внимания.

Сейчас во всем мире существовали лишь двое: отец и сын.

— Я устал быть в бегах, устал прятаться. Я хочу иметь свой дом, место, где я смогу хотя бы немного отдохнуть.

— Я тебе для этого не нужен.

— Правда? — спросил Роман. — В любом месте, даже если я скрываю свою ауру, мне приходится жить в постоянном страхе, что обо мне узнают высшие бессмертные, которые контролируют этот район. Мне нужно место, где я смогу находиться, зная, что хотя бы отчасти защищен.

— Если кто-то другой захочет убить тебя, я не буду мешать ему.

— Я знаю. Но по крайней мере, мне не придется каждый день думать о том, что моим убийцей можешь оказаться ты.

Джером замолчал, и я с удивлением поняла, что он действительно раздумывает над предложением Романа. Я бы никогда в жизни не поверила, что такое возможно, но Роман оказался прав: если бы Джером принял решение, то уже давно убил бы его.

Прошлой осенью, когда мы узнали, что у Джерома есть дети-близнецы, нам рассказали, что когда-то у него была жена. Женщина, которую он любил так сильно, что согрешил ради нее, став падшим ангелом. Неужели от этой любви что-то осталось? Неужели это проклятое существо пронесло ее через тысячелетия? Неужели Роман похож на нее? Когда Джером помог устроить облаву на Романа и его сестру, казалось, ему совершенно безразлична их судьба. Он даже помог убить Хелену.

Я задумалась: неужели Джерому действительно было все равно? Может быть, все-таки нет? Возможно, Роман давно подозревал об этом. Я знала, что Роман ненавидит Джерома — может, даже больше, чем меня, — но обрести долгожданное спокойствие так заманчиво. Неужели Роман понял, что отец — его единственный шанс купить себе временную передышку? Наверняка так и есть, вот в чем состоял его план. Теперь мне все ясно. Любовь к матери Романа… и легкое чувство долга. Вот почему он помог мне освободить Джерома, вот почему он не хотел, чтобы я кому-то говорила о том, что узнала. Секретность действительно не помешала, но он всеми силами старался свести к минимуму количество людей, знавших о том, что происходит, чтобы сыграть главную роль в спасении Джерома и использовать это как козырь.

— Мэй тебя видела, — заметил Джером. — Я не отвечаю за ее действия.

— Я отключился от источника энергии перед ее появлением. Она не знает меня в лицо, не знает, кто я такой.

— Он прав, — поддержала я, вспомнив, как Грейс держала его за горло.

Роман постепенно перекрывал поток энергии, и ему просто повезло, что Мэй появилась вовремя.

— Даже если и так, — сказал Джером, начиная нервничать от всех этих логических построений, — я не могу контролировать, что делают остальные. Есть еще ангелы.

— Тоже мне, нашел проблему, — сказал чей-то голос, и я сразу же ощутила хорошо знакомую ауру.

Рядом с нами стоял Картер.

— С возвращением тебя.

На секунду мне показалось, что Джером обрадовался, увидев ангела. Они с Картером оценивающе посмотрели друг на друга, возможно, они общались мысленно. Хотя, когда дружишь с кем-то целую вечность, телепатия уже не нужна.

— Еще один защитник, я так полагаю? — спросил Джером.

— Не знаю, — ответил Картер, пожав плечами и взглянув на Романа.

Ангелы охотятся на нефилимов, как и демоны. Я всегда считала Картера добродушным парнем, но он тоже участвовал в убийстве Хелены.

— Он и правда помог. Вдруг он и дальше будет хорошо себя вести.

Мир, наверно, сошел с ума, раз Джером и Картер вот-вот разрешат нефилиму остаться в городе!

— Парни, вы что, спятили? — воскликнула я. — Вы же знаете, что он сделал! Он убивал людей! Говорю вам, он врет! Давайте, пустите его в Сиэтл, он еще кого-нибудь убьет! Например, вас обоих! Или меня!

Все разом обернулись ко мне, не ожидав от меня такой речи.

— А я-то думал, мы партнеры, — протянул Роман.

— Предложи ему сделку, — вдруг сказал Картер.

Джером и Роман внимательно посмотрели друг другу в глаза, а я, затаив дыхание, следила за ними. Сделка между бессмертными связывает их сущности, расторгнуть ее можно только очень большой ценой. Я знаю, о чем говорю. Такое случалось всего пару раз. Теперь все зависело от Джерома: захочет ли он нарушить жестокий закон бессмертных и позволить нефилиму остаться на своей территории. Наконец Джером сказал:

— Я позволю тебе жить на моей территории. Я не причиню тебе вреда, но и не стану защищать от нападений других демонов. Я не даю никаких гарантий насчет остальных бессмертных, которые могут обнаружить тебя. Ты, в свою очередь, обязуешься не втягивать меня в свои дела. Ты обязуешься не причинять вред ни мне, ни другим бессмертным, находящимся на моей территории, за исключением случаев самозащиты или одобренных мною лично случаев. Ты также обязуешься не причинять вреда моим подчиненным, — Джером взглянул на меня, — ни здесь, ни в какой-либо другой точке земного шара.

— Условия принимаются, — серьезно подтвердил Роман.

— К тому же, — добавил Джером, сверкнув глазами, — ты обязуешься выполнять мои приказы, если мне потребуются твои услуги в целях обороны, разведки или — в крайне редких случаях — нападения.

Вот теперь я поняла, почему Джером согласился на предложение сына. В обмен на предоставление убежища он получал секретного агента-нефилима, мощное оружие, о существовании которого не подозревал никто из его врагов. Я о таком никогда не слышала.

— Принимается, при условии, что я не буду никого убивать по твоему приказу, — после долгого молчания ответил Роман.

Джером задумался.

— По рукам. Срок действия сделки заканчивается, когда ты в любое время открыто отказываешься от амнистии или когда я объявляю сделку недействительной.

— Мне нужен какой-то минимальный срок, — сухо сказал Роман. — На какой срок сдается квартира?

— Сто лет. Затем мы можем пересмотреть условия сделки.

— По рукам, согласен.

— Я принимаю те же условия амнистии, что и Джером, — влез Картер. — Только тебе не придется ни за кем шпионить.

— По рукам, — повторил Роман.

Все происходило так официально, что я почувствовала себя совершенно лишней. Все трое пожали друг другу руки, и в воздухе вспыхнул сгусток энергии, свидетельствуя о заключении сделки.

— Ну вот, дело сделано, — энергично заявил Джером, — теперь надо разбираться с тем, что натворили в мое отсутствие в Сиэтле.

Он искоса посмотрел на Романа и продолжил:

— Принимая во внимание тот факт, что ты сейчас не находишься на моей территории, я бы посоветовал тебе… — Джером осекся и внимательно обвел взглядом пляж. — А где маг? Где смертный, призвавший меня? Он был здесь?

Я огляделась. На пляже никого не было.

— Это был Данте… — медленно сказала я. Джером закатил глаза:

— Ну конечно. А где он?

— Не знаю, — честно сказала я. — Грейс избила его.

Сначала я испугалась, что он умер, но, видимо, ему все-таки удалось выжить. Взглянув на место, где он лежал, я увидела что-то похожее на следы, как будто кто-то волочил его по песку, но решила оставить свои наблюдения при себе.

— Прекрасно, — съязвил Джером, повернувшись к нам, и внимательно посмотрел на меня. — Джорджи, об этой сделке никому ни слова. Твое вознаграждение обсудим позже.

Он исчез, а вместе с ним и статуя Грейс. Вот уж кому я не завидовала…

Роман, Картер и я пошли в сторону парковки. Не знаю, как они, но я продолжала думать о том, что произошло.

— Ты не видел, что случилось с Данте? — спросила я у Романа.

— Боюсь, я был немного занят. А что случилось с Мортенсеном после того, как он позвонил Мэй?

— Я сказала, чтобы он ехал домой… — Я запнулась и вдруг все поняла.

Я слишком хорошо знала Сета.

— Думаю, это он вынес Данте с пляжа. Боже, он все сделал, как я сказала.

Парковка была пуста. Машины не было.

— Они уехали на моей машине, — объяснила я. — Вообще-то я не ожидала, что Сет послушается меня.

— Bay, — восторженно присвистнул Роман. — Твой бывший парень спас твоего нынешнего парня, а потом угнал твою машину. Нет, стой — или ты теперь встречаешься с Мортенсеном? Тогда получается, что твой нынешний парень спас твоего бывшего парня, так?

— Заткнись, пожалуйста. Неважно, кто кого спас, важно, что нам не вернуться в город без машины.

— Ты сказала ему взять машину? — спросил Картер.

— Да. Я сказала ему, чтобы он постарался уехать подальше. Я не хотела, чтобы он подвергался опасности, и, похоже, он меня послушался.

— Это с какой стороны посмотреть, — возразил Роман. — Он же вернулся за тем вторым парнем, пройдя через линию огня… Но зачем? Он же ему не нравится.

— Потому что это Сет, — объяснила я, глядя на пустую парковку.

Картера судьба моих парней беспокоила так же мало, как и Романа.

— Повезло вам, ребята, что я здесь. — Он положил руки нам на плечи, и я напряглась, ожидая телепортации. — Готовы отправиться домой?

— Все лучше, чем пешком, — ответила я.

Картер почему-то не торопился, с любопытством глядя на Романа:

— А где ты будешь жить?

Роман на минуту задумался, а потом неожиданно сказал:

— Ну, ходят слухи, что Джорджина переезжает в большой дом. — Он посмотрел на меня, сверкнув обворожительной улыбкой. — Тебе сосед не нужен?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

К сожалению, это была не шутка.

— Ты что делаешь? — вскрикнула я, когда мы очутились в моей квартире и он развалился на диване, схватив пульт от телевизора.

Машины за окном не наблюдалось, но Картер телепортировал нас очень быстро, поэтому Сет, скорее всего, просто еще не доехал.

— Мне некуда идти, — мягко сказал он.

Обри вышла из спальни и, запрыгнув на диван, устроилась рядом с ним.

— Ты только что получил амнистию. Неслыханная удача для нефилима. Я думала, ты захочешь обосноваться здесь, купить домик в пригороде и стричь свою лужайку по выходным.

— Какой дурак согласится жить в пригороде?

Я провела рукой по волосам, тут же приведя их в порядок. Господи, как же мне не хватало способности менять обличье! Если уж моей душе суждено гореть в аду, так надо хоть всеми льготами успеть воспользоваться по полной.

— Ты не можешь оставаться здесь. У меня мало места.

— Я могу спать на диване.

Я приготовилась было произнести речь, но тут раздался стук в дверь. Сердце подпрыгнуло — а вдруг это Сет? Но я знала, что это маловероятно. Бессмертной ауры я не ощутила, значит, мой незваный гость — смертный. Да, я действительно скучала по моим способностям, даже если учесть, какой ценой они мне достались. Я открыла дверь и увидела Мэдди.

— Привет, — радостно поздоровалась она.

— Привет, — сказала я далеко не так радостно. — Проходи.

Она прошла в гостиную и замялась на пороге, увидев Романа.

— Ох, простите, я не хотела мешать…

Роман вскочил с дивана.

— Ну, что вы, вы ничуть не помешали. Мы с Джорджиной просто старые друзья. Роман, — представился он, протягивая руку Мэдди.

Они поздоровались, и на ее лице снова появилась улыбка.

— Мэдди. Очень приятно. Она повернулась ко мне:

— У тебя есть минутка? Я шла на работу и решила зайти кое-что тебе показать.

Она протянула мне бумаги. Это был отчет о новом жилом комплексе на Алки Бич, с подробным прайс-листом и фотографиями каждой комнаты. Отделка еще не закончена, пол пока бетонный, отштукатуренные стены еще не покрашены, однако даже по этим фотографиям было понятно, что квартира просторная и с удачной планировкой. На одной фотографии я увидела балкон, с которого открывался потрясающий вид на залив, на горизонте виднелся силуэт Сиэтла. Вид был не такой шикарный, как в том пентхаусе, где мы с Сетом провели вечер, но тем не менее. Роман тихонько присвистнул, заглянув мне через плечо:

— Ух ты!

Я ткнула его в бок локтем, отпихивая подальше от себя.

— Откуда ты это взяла? Мэдди улыбнулась:

— Ты сказала, что занята, поэтому я съездила туда сама и поговорила с застройщиком. У них осталась всего одна квартира, и они разрешили мне посмотреть и сделать пару фотографий.

Я удивленно посмотрела на нее:

— Пару? Ты сама все это сфотографировала?

— Я же знаю, что у тебя много дел, вот и решила помочь. Смотри дальше: там есть все варианты, которые еще можно выбрать. Вот, например, паркет: кленовый, бамбуковый, вишневый…

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Мэдди не просто распечатала информацию из Интернета, она проделала огромную работу, съездила туда и собрала на этот дом настоящее досье. Досье на дом, который я выбрала наугад, просто чтобы она не расстраивалась.

— Можно купить через агента, а можно — напрямую. Там еще один покупатель смотрел эту квартиру, но они сказали, что если тебе понравится и ты в ближайшее время внесешь залог, то они будут рассматривать твою кандидатуру.

— Смотри, — вмешался Роман, — тут две спальни.

— Мэдди… Не стоило этого делать, — едва слышно произнесла я.

— Почему? — озадаченно посмотрела на меня Мэдди.

— Ты слишком много времени на это потратила.

— Ну и что? Ты ведь для меня столько сделала. Джорджина, это все пустяки. Ты съездишь поговорить с ними? Если хочешь, я поеду с тобой.

Я села на диван, невидящим взглядом уставившись в бумаги. Я разозлилась на нее, когда они с Сетом стали встречаться, хотя не имела на это никакого права. Она ничего не знала о наших отношениях, и, если бы я не старалась держать их в тайне, уверена, Мэдди даже не посмотрела бы в сторону Сета. Потому что она — настоящая подруга.

У меня защипало глаза, я из последних сил сдерживала слезы. Чем я заслужила такую дружбу? Мэдди — хороший человек. Она хорошего мнения обо мне, как и Сет. В этот тяжелый период моей жизни Сет не оставлял меня. Они оба такие замечательные, такие добрые. Сегодняшний день показал мне, как мало таких людей среди смертных.

Картер сказал, что, если бы не отягчающие обстоятельства, Сет выбрал бы меня, но обстоятельств было слишком много. Я не хотела причинить ему боль, занимаясь с ним любовью, и наша старая проблема теперь снова стала актуальна. Там, на пляже, он рисковал своей жизнью ради меня, рядом со мной он постоянно будет подвергаться риску. Я хотела быть с ним, хотела вернуть все, что было между нами, но это означает, что его жизнь станет похожа на американские горки. Я лишу его права на нормальную жизнь, нормальную любовь. Нет, на это я не способна, что бы он там ни говорил.

Если не получается с одним человеком, это не значит, что нельзя полюбить кого-нибудь еще. Любовь — слишком важна, чтобы потерять ее. По крайней мере, у смертных. Я хотела, чтобы Сету и Мэдди удалось сохранить любовь. Пусть хотя бы для них сбудется недоступная мне мечта.

Мэдди с нежностью посмотрела на меня и спросила:

— Почему ты так на меня смотришь?

— Я просто до сих пор не могу поверить, что ты все это сделала для меня, — взяв себя в руки, ответила я.

— Ну так что, посмотришь? — нетерпеливо спросила она.

— Да. Обязательно.

Она обняла меня, радостно улыбаясь, и умчалась на работу. Я закрыла за ней дверь и села обратно на диван, сжимая в руках бумаги. Роман сел напротив.

— Ты решила с ним больше не встречаться? — неожиданно мягко спросил он. — С Мортенсеном?

— Да, — тяжело вздохнула я. — Нашим отношениям в любом случае пришел бы конец, но я только сейчас поняла, что мы обманываем себя под влиянием обстоятельств. Сет и Мэдди заслуживают того, чтобы быть счастливыми, я не имела права так поступать с ней. Никта обманула меня своими видениями. Это все неправда.

Я положила руку на живот. Если у меня и был шанс забеременеть во время стазиса, то теперь он упущен.

— Но, возможно, эта мечта сбудется для них.

На лице Романа отразилось такое сострадание, что я почти поверила в его добрые намерения по отношению ко мне. Хотя я-то знаю — наверняка он все равно хочет убить меня.

— Мне жаль. Жаль, что у тебя не может быть мужа и дочки. Мне даже жаль, что у тебя не будет твоих кошек.

Я посмотрела на спящую Обри, вспоминая черепаховую кошку из сна.

— Моей красавице, наверно, лучше оставаться единственным ребенком в семье.

Ближе к вечеру ко мне зашел Сет. Роман, слава богу, ушел в магазин. Невзирая на протесты, он серьезно решил поселиться у меня. Я подумала пожаловаться Джерому, но потом решила, что мой босс вряд ли оценит, если я сейчас начну приставать к нему с такими пустяками. Если он вообще все еще мой босс. Хотя в такой ситуации отсутствие новостей — хорошая новость. Едва переступив порог квартиры, Сет вручил мне ключи от машины и сказал:

— Я припарковался за домом.

— Спасибо.

— Прости, что я уехал… Я не хотел… Боже, это было так трудно…

— Я сама тебя об этом попросила, — напомнила ему я.

Мы держались друг от друга на расстоянии, боясь подойти ближе.

— Хорошо, что ты послушал меня.

— Вообще-то я не собирался. Я поговорил с этой демонессой — должен сказать, это был очень странный разговор — и уже собирался вернуться… Не знаю, что бы я сделал. Я должен был поддержать тебя.

— Тебя могли убить.

Сет равнодушно пожал плечами, как будто это к делу не относилось, и продолжил:

— Я уже пошел обратно и тут увидел Данте.

Я скрестила руки на груди, боясь подойти к нему и сразу же броситься на шею.

— Я так и думала. Но почему? Он же тебе не нравится. Ты же знаешь, что он за человек.

— Не нравится, — кивнул Сет. — Но ведь… ведь они бы его убили, да?

Я вспомнила ледяную, с трудом сдерживаемую ярость в глазах Джерома. Он был вне себя, и я знала, чего ему стоит сдержаться и не сорвать свой гнев на Грейс, убив ее на месте. Демонам запрещается убивать смертных и причинять им вред, но бывали и исключения из правил. Неприятностей от убийства смертного было бы точно меньше, чем от убийства Грейс.

— Ну, скажем так: они причинили бы ему очень сильные страдания.

— Я так и подумал. Я просто не мог допустить, чтобы такое случилось… даже с ним. Он был не прав — он навредил тебе и подверг твою жизнь опасности. Но каким-то неимоверным образом получается, что он сделал это, потому что любит тебя. Не думаю, что за это можно подвергать кого-то таким мукам. И еще… мне показалось, что ты не хочешь этого, — закончил Сет, внимательно глядя на меня.

Он был прав. Несмотря на всю боль, которую он мне причинил, несмотря на обман… Данте был мне до сих пор небезразличен.

— Господи, ну, когда я уже перестану связываться с морально неустойчивыми мужчинами? Где он?

— Я довез его до дома. Он уже мог стоять, ходить и все такое.

— Если у него есть хоть капля здравого смысла, то сейчас он уже далеко отсюда. У Джерома хорошая память.

— И что… теперь все по-старому? Помолчав, я ответила:

— Да. Я снова самый настоящий суккуб.

Он отвернулся и стал ходить взад-вперед по комнате.

— Я же знал, что это случится. И все равно… притворялся, что этого никогда не произойдет.

— Я тоже. Думаю, в глубине души я надеялась, что мы найдем Джерома, но останемся вместе.

Сет остановился и посмотрел на меня:

— Мы можем остаться вместе. Я говорил серьезно… я готов попробовать еще раз.

— А как же Мэдди? — спокойно спросила я, глядя ему в глаза.

— Я… Я расстанусь с ней…

— Ты любишь ее? — Думаю, мой глупый вопрос застал его врасплох.

— Да, но по-другому… не так, как тебя.

— Это неважно. Мы с тобой не можем быть вместе. Если у тебя есть шанс стать счастливым, ты не должен упускать его. Мы не должны так поступать с ней. Это неправильно, она такого не заслуживает.

— Ты что, не веришь, что я уйду от нее до того, как мы снова станем встречаться? Я не могу больше ее обманывать.

— Ты не можешь уйти от нее! — воскликнула я, удивляясь собственной горячности. — Она любит тебя. Ты любишь ее. И после того, как мы поступили с ней…

— Ты хочешь, чтобы я остался с ней в качестве компенсации?

— Нет, я не это имею в виду, — не сдавалась я. — Просто вы достойны друг друга. Ты заслуживаешь счастья, а со мной ты никогда не будешь счастлив. Всегда будут сплошные крайности — как раньше.

— Я начинаю думать, что в любви всегда так, — устало сказал он.

— Я не выдержу этого… не могу забыть слова Хью о том, что это уничтожит тебя.

— И все-таки… что-то продолжает держать нас вместе. Я же сказал тебе: мы никогда не сможем жить друг без друга.

Я прекрасно знала, о чем он говорит, но промолчала.

— Я тоже думал, что лучше нам расстаться, что короткая боль стоит того, чтобы потом жить спокойно, но я ошибался. Сейчас мы столкнулись с новым набором проблем, и в центре всего этого — Мэдди. Я хочу попробовать начать все сначала… как бы тяжело это ни было.

— Ты был прав, — резко сказала я. — Ты был прав, когда ушел от меня. И я больше пробовать не хочу.

Сет изумленно посмотрел на меня. Конечно, я говорила неправду. Конечно, я была готова начать все сначала, отдать все, что угодно, лишь бы быть рядом с ним. Но я не могла не думать о Мэдди, о том, как больно ей будет. Ирония судьбы: сначала он причинил мне боль ради моего же блага, а теперь я пыталась избавить ее от разочарования, а его — от еще больших страданий. Круг замкнулся.

— Это неправда. Я знаю, что это неправда. На его лице отразились недоверие и боль, но я покачала головой:

— Правда. Если мы будем вместе, случится нечто страшное. То, что мы сделали во время стазиса, было… неправильно. Некрасиво. Аморально. Мы предали ту, которая любит нас обоих, которая хочет, чтобы мы оба были счастливы. Как мы могли? Как мы могли пытаться построить прочные отношения на таком отвратительном фундаменте? На лжи и обмане?

Я знала, что мои слова больно ранят его, разрушая все прекрасное, что случилось с нами за эти немногие дни, которые нам выпало провести вместе, но я должна была довести дело до конца.

Некоторое время Сет молчал, напряженно глядя мне в глаза, а затем сказал:

— Ты действительно серьезно.

— Да. — Я умею врать так, что даже мужчина, который любит меня больше всего на свете, не догадается. — Возвращайся к ней, Сет. Просто возвращайся к ней.

— Джорджина…

Я видела, что до него постепенно доходит смысл моих слов, он начал понимать, как ужасно мы поступили с Мэдди. Сет просто не мог делать вид, что все в порядке, когда знал, что не прав, это часть его натуры. Поэтому он вернулся, чтобы спасти Данте, поэтому сейчас он снова попытается уйти от меня. Еще раз. После недолгих колебаний он протянул руку, я взяла ее, он притянул меня к себе и обнял.

— Я всегда буду любить тебя.

Мое сердце было готово разорваться. Ну сколько, сколько можно терпеть эту медленную агонию?

— Нет, не будешь, — сказала я. — Твоя жизнь продолжается. И моя тоже.

Вскоре Сет ушел. Глядя на дверь, я повторяла свои собственные слова. Твоя жизнь продолжается. И моя тоже. Как бы он меня ни любил, как бы он ни хотел рискнуть, я действительно считала, что он должен поверить моим словам и вернуться к Мэдди. Я заставила его почувствовать себя виноватым, и эта вина оказалась сильнее, чем любовь ко мне.

Твоя жизнь продолжается. И моя тоже.

Я прекрасно умею врать. Жаль только, что в мою ложь готовы поверить все, кроме меня самой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я с уверенностью сказала Сету, что Данте, скорее всего, уже уехал из города, но тем не менее на следующий день все-таки заехала в его магазин, который никогда не выглядел особо процветающим заведением, но сейчас стало очевидно, что магазин закрылся. Неоновая вывеска «ЯСНОВИДЯЩИЙ» исчезла, жалюзи сняли, и теперь помещение казалось совсем голым. Объявление с надписью «Сдается» не оставляло сомнений в том, что Данте уехал.

В свете того, что произошло вчера между мной и Сетом, я с трудом могла думать о Данте. У меня просто не хватало на это душевных сил, хотя он действительно был мне небезразличен. Он прекрасно соответствовал декадентскому периоду моей жизни, и вообще, несмотря на его грешную душу, кое-что в нем все еще было достойно любви. А главное, оказалось, что он действительно любил меня, какими бы странными способами он ни выражал свою любовь. Меня расстроила сделка, которую он заключил с Грейс, но я была рада, что ему удалось избежать наказания от руки Джерома и Мэй. Такого не заслуживает никто, даже Данте. Я надеялась, что, где бы он ни был, ему удастся начать новую жизнь, в которой, возможно, будет чуть больше света. Однако я слишком хорошо знала, что смертные, чьи души однажды были прокляты, крайне редко вступали на путь исцеления.

Вечером я поехала на коктейльную вечеринку в честь возвращения Джерома, которую устроили Питер и Коди, однако, подозреваю, им просто хотелось напиться из-за того, что теперь им снова не суждено гулять на солнышке.

— А как мы будем отмечать возвращение Джерома, если его тут нет? — вопрошала Тауни.

Она снова приобрела привычное обличье белокурой амазонки и все время рискованно крутила в руках бокал с мартини. Питер внимательно следил за каждым ее движением.

Я из вежливости потягивала гимлет. Вампиры расстарались и купили «Грей Гуз» и свежевыжатый сок лайма, но, если честно, я уже устала пить. Казалось, последние четыре месяца я только и делала, что пила. А вот от сигарет я совсем не устала, хотя изо всех сил старалась в очередной раз избавиться от этой пагубной привычки.

— У Джерома сейчас и без нас хлопот полон рот, — ответила я. — Мы просто выпьем за него, и все.

— Но он остается в Сиэтле, да? — спросил Коди.

Мы все повернулись и посмотрели на Хью. К нему тоже вернулись его способности, и, честно говоря, я ожидала, что он куда больше обрадуется вновь обретенному бесовскому видению. Однако Хью был очень серьезен, и могу поклясться, что он все время исподтишка наблюдал за мной.

— Да. Им с Мэй отлично удалось заговорить зубы этому парню из канцелярии и достаточно много пообещать остальным участникам истории, чтобы заручиться их поддержкой. Седрик и Нанетт поклялись, что лучшего архидемона для Сиэтла, чем Джером, не сыскать.

— Нанетт наконец-то успокоилась? — Я поболтала лед в стакане. — Еще бы, теперь Джером у нее в долгу, и она может не бояться за свою территорию.

— И все-таки Грейс немало постаралась, чтобы все это провернуть: секта в Канаде, все эти махинации да еще Данте, — качая головой, сказал Коди, виновато посмотрев на меня, но я лишь махнула рукой.

— Не знаю, — поддержал беседу Питер, который немного успокоился, убедившись, что Тауни не попортит обивку дивана. — Грейс — демон среднего звена, способности у нее так себе. Ей показалось, что Джером теряет силу, и она решила воспользоваться моментом. Возможно, это был ее единственный шанс прийти к власти в таком районе, как Сиэтл.

— В смысле? Она что, так и останется в заточении? И у нее никогда не будет своей территории? — с ухмылкой спросила Тауни.

— Может, ее и отправят в какой-нибудь захолустный городок в Центральной Америке, хотя сомневаюсь. — Хью выглядел подозрительно задумчивым. — Не думаю, что ей это интересно. И Мэй тоже, судя по всему.

— Да, лучше править в аду, чем прислуживать в раю, — провозгласила я, в восторге от собственного остроумия. — Думаю, у Мэй карьера сложится гораздо удачнее. Она, может, и не обладает выдающимися способностями, но у нее есть цель.

— Ты заметила, что когда Мэй одна, она совсем не такая страшная? — спросил Коди.

— Да это все их дурацкая манера одинаково одеваться, — проницательно заметил Питер. — Они выглядели совсем как эти девушки из «Сияния»

Все засмеялись, и вечеринка продолжилась. Я почему-то притихла и просто слушала. Сет всегда говорил, что я душа компании, но эта компания прекрасно справляется и без меня. Мне было приятно, что я вернулась к ним, что все стало как раньше. Я больше никогда не стану смертной, но если уж мне суждено быть проклятой, то я хочу быть проклятой вместе с этими ребятами.

В какой-то момент я встала и пошла на кухню, чтобы налить себе воды. Хью последовал за мной. Он был чем-то обеспокоен. Остальные смеялись и беззаботно болтали, так что мы могли спокойно поговорить без лишних ушей.

— Что происходит? — спросила я. — Я думала, ты будешь счастлив, когда все это закончится.

— Да я счастлив, счастлив, — ответил он, — поверь мне. Это было просто ужасно.

Я не могла не улыбнуться. Хью выдержал испытание, узнав, что значит быть низшим бессмертным. Он уже миновал стадию обучения, на которой находились Коди и Тауни, и мог в полной мере пользоваться своим положением, но был еще слишком молод, чтобы настолько пресытиться им за многие века, как Питер и я. Думаю, из всех нас ему пришлось тяжелее всего.

— Тогда что не так?

Он помедлил с ответом, и я в очередной раз поразилась, как странно он себя ведет.

— Джорджина, Сет в последнее время не делал ничего… плохого? Может, ограбил банк? Или не заплатил налоги?

— Конечно нет, — совершенно растерявшись, ответила я. — А что? Он как-то плохо поступил по отношению к тебе?

С досадой я почувствовала, что краснею. Суккуба нелегко смутить, но я все-таки разделяла свою интимную жизнь и секс по работе. Хью понял все без слов.

— Черт.

— А что такого? — спросила я. — Мы занимались любовью, пока я была в стазисе. Я не крала его душу. Не укорачивала ему жизнь. Между нами все кончено с тех пор, как Джером вернулся. Все кончено. Он вернулся к Мэдди.

— Да что ты? — скептически приподнял бровь Хью.

— Я поняла, что мы не можем быть вместе, и убедила его вернуться к ней. Сыграла на его чувстве вины.

От одного воспоминания об этом меня пронзила боль.

— Не сомневаюсь, — сухо произнес Хью.

— Что ты имеешь в виду?

— Джорджина, — со вздохом начал он, — я даже не знаю, как тебе объяснить. Когда я впервые увидел Сета, его душа была похожа на звезду… сверхновую звезду, свет которой освещал все вокруг. У этого парня была такая щедрая душа, просто невероятно.

Была.

— А теперь? — спросила я, начиная понимать, к чему он клонит.

— Теперь на нем лежит тень, его душа запятнана. Он изменил Мэдди с тобой и вернулся к ней, не признавшись в этом…

Пол закачался у меня под ногами, я усилием воли заставила себя посмотреть на Хью.

— Это не было… грязно. Мы любим… любили друг друга. Это было потрясающе, не просто так.

— Возможно, дорогая. Возможно, звезды сошлись так, что вам суждено было заняться любовью. Но что бы ни произошло между вами, он плохо поступил по отношению к ней и теперь чувствует себя виноватым. Этот грех омрачает его душу.

— Насколько сильно? — едва слышно прошептала я. — Если бы его сбила машина…

— …то он отправился бы прямиком в ад, — жестко и в то же время печально закончил мою фразу Хью.

— О господи. — Я в изнеможении прислонилась к стойке. — Я не думала… не предполагала…

Как только я перестала быть суккубом, я перестала думать как суккуб. Мне не надо было волноваться, что я укорочу ему жизнь или лишу его энергии. Я знала, что мы обманываем Мэдди, и чувствовала вину, но я никогда не думала, что это может навлечь проклятие на душу Сета. Я просто перестала думать о своей привычной жизни, перестала считать количество совращенных душ, полностью забыв о своей работе.

Какая же я дура! Смертные могут нагрешить и без нашей помощи. Они делают это постоянно, не хуже, а то и лучше. Не обязательно быть суккубом, чтобы помочь Сету предаться греху. Я могла быть обычной женщиной, любой женщиной, с которой он изменил бы Мэдди. Грех — понятие субъективное и для разных людей означает разное. Измена оставила глубокий шрам на душе Сета, а я своим монологом лишь еще больше усугубила его чувство вины.

— Значит, так еще хуже, — истерически засмеялась я, изо всех сил стараясь не разрыдаться. — Лучше бы мы занялись любовью, пока были вместе. Я бы украла годы его жизни, но его душа осталась бы чистой, а перед лицом вечности это самое важное. Я так настойчиво отказывалась… и посмотри, что из этого вышло. Посмотри, что я натворила.

Хью сжал мою руку и тихо сказал:

— Мне жаль.

— Он может как-то исправить ситуацию?

— Ты прекрасно знаешь. Конечно, он может качнуть маятник в обратную сторону, но это тяжело. Очень тяжело.

— Он хороший человек, — решительно сказала я.

— Возможно, но теперь этого мало.

— Ему нужно заключить сделку с Богом, — пробормотала я, уставившись себе под ноги.

Что я наделала? Как я могла быть такой идиоткой? Неужели любовь и желание настолько ослепили меня, что я забыла о принципах своей профессии, обеспечивавших мне бессмертие многие века?

— Джорджина, — неуверенно начал Хью, поймав мой взгляд. — Это еще не все… ведь это только начало, и ты знаешь это не хуже моего. Когда честный человек переживает такое грехопадение, у него наступает определенная реакция. Чувство вины сведет его с ума. Такие люди обычно принимают поспешные решения, пытаясь все исправить. Что-то подсказывает мне, что Сет именно так и поступит.

— Спасибо за предупреждение, — поблагодарила я. — Хотя что еще он может сделать, куда уж хуже…

Бес внимательно посмотрел на меня.

— Милая, он — человек. Не надо его недооценивать.

Хью оказался прав.

На следующий день я поехала в офис застройщика и подробно поговорила с агентом, который занимался продажей интересовавшей меня недвижимости. Мы обо всем поговорили, обсудили цену, хотя я все равно не могла избавиться от ощущения, что принимаю необдуманное решение. Мне все нравилось: и фотографии, и планировка, и варианты отделки. Однако это решение было слишком импульсивным, учитывая последние события моей жизни.

Но потом, когда он показал мне квартиру и я вышла на балкон, все стало ясно. Стояла прекрасная погода: лето еще не наступило, но было понятно, что зима подходит к концу. Воды Пьюджет-Саунда были глубокого синего цвета, небоскребы в центре города сияли на солнце, на небе не было ни облачка. На западе виднелись Олимпийские горы, впервые за последний месяц, их вершины были покрыты снежными шапками. Улицы заполнились людьми, решившими, что уже пришло лето. Семьи на прогулках, девушки в шортах. В этой части Алки не было настоящего пляжа, но от воды дом отделяла лишь неширокая дорога и узкая полоска травы. Я смотрела, как волны разбиваются о берег, и вдруг поняла, что должна жить именно здесь.

— Я хочу внести залог, — сказала я агенту.

Мэдди должна узнать об этом первой, решила я, вернувшись к вечеру в Куин-Энн. Было еще не поздно, завтра меня ждал первый полноценный рабочий день, и я заехала в магазин, чтобы сообщить Мэдди новость. Но оказалось, настоящие новости ожидали не ее, а меня.

— Джорджина!

Не успела я войти в торговый зал, как она схватила меня за руку и потянула за стеллаж с кулинарными книгами.

— Привет, — засмеялась я. — Рада видеть тебя в таком настроении. У меня есть новости.

— У меня тоже!

Мэдди просто сияла, я была так рада видеть ее счастливой. С улыбкой я спросила:

— Что случилось?

Она огляделась вокруг и, убедившись, что нас никто не слышит, прошептала:

— Ты была права.

— Насчет чего?

— Насчет того, что Сету просто нужно было время.

О господи. Мы расстались, и он наконец-то занялся с ней любовью. Не могу сказать, что новость меня обрадовала, но, по крайней мере, Мэдди перестала волноваться.

— Мэдди, это просто…

— Он просто собирался с духом, чтобы сделать мне предложение!

Она сунула руку мне под нос так быстро, что на какой-то момент мне показалось, что она хочет ударить меня. И удар действительно последовал — меня ослепил блеск кольца с бриллиантом у нее на пальце.

— Боже… так быстро…

— Я знаю, — выпалила она, задыхаясь от возбуждения. — Мне самой не верится. Мы же встречаемся всего четыре месяца, но Сет сказал, что мы можем не торопиться со свадьбой, что он просто хотел придать нашим отношениям новый статус.

Конечно хотел. Когда честный человек переживает такое грехопадение, у него наступает определенная реакция. Чувство вины сведет его с ума. Такие люди обычно принимают поспешные решения, пытаясь все исправить. Чему тут удивляться? Я стала суккубом после того, как мой муж застал меня с любовником. Я продала душу, пытаясь загладить свою вину, сделав так, чтобы он и все остальные забыли о моем существовании. Что в этом такого?

Мэдди занервничала, ища моего одобрения и поддержки:

— Ты не думаешь, что все произошло слишком быстро? Может быть, я совершаю ошибку? То есть даже если мы не станем торопиться со свадьбой…

— Все в порядке, Мэдди, — с улыбкой успокоила ее я. — Никто, кроме вас, не сможет сказать, когда придет нужное время. Если тебе так хорошо, то поступай, как велит сердце.

Ее лицо озарилось счастливой улыбкой:

— Спасибо тебе! Я рада, что ты тоже так думаешь! Я, конечно, в любом случае обрадовалась и сказала «да». Но я не хочу, чтобы люди думали, что я тороплю события.

Она опустила взгляд, любуясь кольцом. Я тоже посмотрела на него, и тут до меня дошло:

— Это же бриллиант.

Она удивленно посмотрела на меня:

— Конечно. Такие кольца почти всегда с бриллиантами.

В прошлом году, когда я мучила Сета вопросами, не собирается ли он жениться, он ответил, что если когда-нибудь и женится, то подарит своей суженой кольцо с рубином, потому что бриллианты — это слишком банально для такого особенного события.

Я смотрела на сверкающие грани бриллианта.

— Ты сама его выбрала? Ты сказала ему, что хочешь кольцо с бриллиантом?

— Да нет. Он у меня не спрашивал, просто достал его из кармана и подарил. А что?

Я покачала головой, пытаясь сделать счастливое лицо:

— Просто спросила. Оно потрясающее. Поздравляю. Увидимся завтра.

Я развернулась к выходу.

— Джорджина, подожди!

Я остановилась и обернулась.

— А что ты хотела мне рассказать?

— Я? Ах да. Я покупаю эту квартиру в Алки.

— Серьезно?

Клянусь, Мэдди выглядела еще счастливее, чем когда рассказывала мне о помолвке.

— Когда она будет готова?

— В июле.

— Bay, круто! Там можно устраивать такие классные летние вечеринки!

— Точно. Главное, чтобы они сдали ее в срок. Она довольно вздохнула и порывисто обняла меня.

— Какой чудесный день! Для нас обеих.

— Да, — согласилась я. — Просто замечательный.

Я шла домой, слишком ошеломленная новостью о помолвке Мэдди, чтобы думать. Хью вовремя предупредил меня, поэтому особо раздумывать было не о чем. Я убедила Сета, что наша любовь — лишь воздушный замок, что ему надо вернуться в реальность и наладить отношения с Мэдди. Сет поверил мне и постарался заслужить ее прощение — не для нее, для самого себя — этим поспешным предложением руки и сердца. Вообще он не склонен к скоропалительным решениям, но обстоятельства вынудили его пойти на это.

Не успела я отойти от магазина и на полквартала, как у меня зазвонил телефон. Я узнала код Ванкувера, но номер не определился. Кто бы это мог быть? Может, Эван решил попросить меня контрабандой привезти им баллончиков с краской? Но, слава богу, это оказалась Кристин.

— Привет, — сказала я. — Как дела?

— Отлично. Нет, не просто отлично, а великолепно.

Немного помолчав, она смущенно добавила:

— Мы с Седриком… мы…

Впервые за долгое время я по-настоящему обрадовалась!

— Правда? Вы, ребята, что ли, встречаетесь?

— Да, — удивленно сказала она, как будто ей самой все еще не верилось. — Он сказал мне, что это ты посоветовала ему сходить со мной куда-нибудь.

— Мм, ну… я просто предположила, что он ищет не там, где надо.

— Джорджина, я даже не знаю, как мне отблагодарить тебя, — взволнованно сказала Кристин.

Не ожидала таких проявлений чувств от бизнес-бесовки.

— Я так долго ждала этого, так давно любила его, а он даже не замечал меня, пока ты не заставила его остановиться и посмотреть вокруг. Он сам сказал, что был так занят поисками нужной женщины, что не смог разглядеть ту, которая все это время была рядом с ним.

Меня тоже переполняли чувства.

— Я рада за тебя, Кристин. Правда. Ты этого заслуживаешь.

— А все говорят, что проклятые души вообще ничего не заслуживают, — рассмеялась она в ответ.

— Мы заслуживаем и хорошего, и плохого, как и все остальные. Не думаю, что проклятие на это как-то влияет.

Кристин помолчала, а потом заговорила тихим, едва слышным голосом. Мне пришлось остановиться и отойти подальше от проезжей части, чтобы расслышать ее слова.

— Интересно, что ты так говоришь, — медленно сказала она. — Потому что я… кое-что для тебя сделала.

Я сразу же представила себе, как прихожу домой и обнаруживаю на пороге пакет с пончиками из «Тим Хортонс».

— Мм, не стоило. Я ничего такого не сделала.

— Сделала. По крайней мере, для меня. Поэтому мне захотелось отплатить тебе тем же. Я… ну, в общем, я посмотрела твой контракт.

От неожиданности у меня дыхание перехватило:

— Что???

— У нас накопилось много документации, и мне удалось получить разрешение на командировку в канцелярию.

«Командировкой в канцелярию» называется посещение отдела внутренних дел ада.

— Кристин… а если бы тебя поймали?

— Не поймали, — гордо сказала она. — Я нашла твой контракт и прочитала его.

На мгновение мне показалось, что мир остановился и прекратил свое существование.

— И что ты там прочитала? — тихо спросила я.

— Ничего.

— Как это — «ничего»?

— С контрактом все в полном порядке. Я перечитала его несколько раз. Никаких двусмысленностей.

— Не может быть! Нифон приложил столько усилий, чтобы меня отозвали в ад! Хью уверен, что он просто пытался отвлечь внимание руководства от самого контракта.

— Я ничего об этом не знаю, — сказала Кристин с неподдельным сочувствием в голосе. — Я знаю только то, что прочитала. Ты продала душу дьяволу и стала выполнять обязанности суккуба в обмен на то, чтобы все смертные, знавшие тебя, забыли о твоем существовании. Так?

— Да…

— Там так и написано. Текст составлен грамотно, без ошибок.

Я молчала, не зная, что ответить.

— Джорджина, ты меня слушаешь?

— Да… прости. Просто я думала… Я была уверена, что…

Глупо с моей стороны надеяться, что в контракте есть какая-то лазейка. Но мне все время казалось, что у меня есть шанс. Поэтому я поверила видениям Никты, поэтому я думала, что смогу забеременеть, находясь в стазисе. Данте был прав, я слишком наивна.

— Спасибо. Я очень благодарна тебе за то, что ты сделала.

— Мне очень жаль, что я не смогла тебя ничем порадовать. Если я могу еще что-то сделать для тебя — не нарушая правил, — просто скажи.

— Спасибо. Я буду иметь в виду.

Мы попрощались. Я обвела пустым взглядом окрестности — пытаясь уйти подальше от дороги, я зашла в тихий жилой квартал.

— Какой ужасный день, — сказала я вслух, — хуже и быть не может.

Позади раздалось какое-то шуршание, и я резко обернулась, почувствовав себя полной идиоткой, которая к тому же еще и разговаривает сама с собой, но там никого не оказалось. Потом я увидела, что кусты у тротуара слегка зашевелились, подошла поближе и присела на корточки. Из кустов на меня уставились огромные желтые глаза, раздалось жалобное мяуканье. Я произнесла пароль, знакомый хозяевам кошек во всем мире, и вскоре мой таинственный наблюдатель вышел из засады.

Мне показалась, что я уже где-то видела эту тощую кошку. Она была поменьше Обри, наверно, помладше, ужасно худая, на боках выпирали ребра, покрытые свалявшейся, грязной шерсткой. Гладя ее по голове, я заметила, что шерстка очень сухая — наверно, у нее блохи, подумала я. Кошка не могла решить, стоит ли мне доверять, но все-таки не убегала, изучая меня с неподдельным интересом, словно пытаясь понять, что я за птица и не перепадет ли ей чисто случайно что-нибудь из еды.

Я же, в свою очередь, тоже пыталась понять, что мне с ней делать. У нее, видимо, нет хозяев, а если и есть, то их надо срочно лишить родительских прав. Я рассматривала эти желтые глаза, каждую линию ее хрупкого тела. Она была не совсем похожа на нее, но все-таки… я была убеждена, что это та самая кошка. И после недолгих размышлений в духе Картера я вдруг поняла, что Вселенная, возможно, еще не окончательно поставила на мне крест.

Я подставила кошке ладони, та долго обнюхивала их, а потом позволила взять себя на руки. Это была девочка. Она совсем не сопротивлялась, когда я прижала ее к груди и пошла домой. Она даже начала мурлыкать — может быть, мы с ней уже были когда-то знакомы, а может, она просто устала все время бороться за жизнь.

Когда я, придержав плечом дверь, вошла в квартиру, Обри, дремавшая в другой комнате, сразу же выскочила встречать нас. Она не зашипела, но шерстка на спине стояла дыбом, пока она, сощурившись, изучала нашу незваную гостью. Роман, как всегда лежавший на диване, тоже внимательно смотрел на нас, разглядывая коричнево-рыжий окрас моей новой подруги. Потом он посмотрел мне в глаза. Не знаю, что он в них увидел, но, в любом случае, он улыбнулся и сказал:

— Дай угадаю — это тортилка.

— Да, — подтвердила я, — это она.

Примечания

1

«Наин инч нейлз» — американская группа, играющая музыку в стиле индастриал. (Здесь и далее прим. перев.).

(обратно)

2

Бак Роджерс — главный герой комиксов и фантастического телесериала в жанре космическая опера «Бак Роджерс в XXV веке».

(обратно)

3

«Квайет райот» — американская группа, играющая в стиле хеви-метал.

(обратно)

4

«Хоум депо» — американская сеть розничных магазинов товаров для ремонта и интерьерного дизайна.

(обратно)

5

«Серкит-сити» — американская сеть розничных магазинов бытовой электроники и оргтехники.

(обратно)

6

«Тим Хортонс» — канадская сеть фастфудов, знаменитая своим кофе и пончиками, более популярная в Канаде, чем «Макдоналдс».

(обратно)

7

Замбони — технология заливки льда, изобретенная Фрэнком Замбони в 1957 году.

(обратно)

8

И если бы я только мог, Я бы заключил сделку с Богом И заставил бы Его поменять нас с тобой местами. (обратно)

9

Дебютный альбом 1989 года легендарной американской индастриал-группы «Наин инч нейлз».

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ . . . . . . . . . .

Реклама на сайте