«Наёмники»

Глава 1. Бромвич, 52009

Коммандер Имперского Флота Вилф Брим еще раз вгляделся в каскад разноцветных цифр, мелькавших на всех четырех экранах его капитанского поста, потом перевел взгляд на хронометр.

— Пора, старший, — произнес он, обращаясь к лейтенанту Наде Труссо, сидевшей рядом с ним за пультом второго рулевого. — Продуем-ка трубы.

— Есть, капитан, — отозвалась Труссо, легким движением указательного пальца включая интерком. — Приготовиться к старту. Швартовым командам по местам стоять!

Мостик сразу же наполнился шумом, неизменно, сопутствующим близкому старту: грохотом сапог, шипением герметизирующихся люков, неразборчивым бормотанием тридцати предстартовых проверок разом. С трудом сдерживая возбуждение, Брим поудобнее устроился в кресле. Палуба под его ногами завибрировала: шесть новых гравигенераторов восемьсот семьдесят шестой модели взревели в длинных обтекателях по обе стороны основного корпуса. И сквозь их ровное гудение он скорее ощущал, чем действительно слышал высокие нотки рулевых двигателей, послушно врубавшихся по одному по мере того как сидевшая за его спиной старший инженер Страна Заффтрак опробовала свое хозяйство. Об этом можно не беспокоиться. У содескийцев любая техника работает как часы.

Глухой удар и металлический лязг возвестили о том, что отошел трап; теперь уже каждому на борту, хотел он этого или нет, никуда не деться, как отправиться на ходовые испытания.

— Экипажу приготовиться к переходу на бортовую гравитацию, — объявила Труссо по бортовой связи.

Женщина тридцати с небольшим лет, выходец из провинций Лампсена, она отличалась смеющимися глазами, невысоким ростом, но спокойная уверенность ее действий обратила на себя внимание еще в тот день, когда она отрапортовала о прибытии на новое место службы — всего через день после того, как сам Брим принял под свое командование еще не достроенный корабль. Поскольку до официальной приемки корабля им предстояло еще справиться с сотнями мелких — а иногда и не очень — проблем, ее постоянная готовность помочь была весьма кстати. И потом, по-своему, она была очень даже привлекательна.

Брим еще раз вгляделся в водопад информации на своих мониторах, потом судорожно сглотнул и кивнул мохнатой физиономии Заффтрак на экране.

— Переключай, Страна, — вполголоса скомандовал он.

Содескийка подмигнула, провела изящной шестипалой лапой по пульту управления гравитацией, и все шестнадцать индикаторов разом сменили цвет с красного на синий. Желудок Брима судорожно сжался, и он с трудом справился с приступом тошноты — за двадцать девять лет, что он провел в космосе, он так и не привык до конца к смене естественной гравитации на искусственную, особенно если она происходила резко.

Когда глаза его вновь обрели способность видеть, он переключил один из своих дисплеев на прямую связь с постом швартового мастера — его купол виднелся на краю гравибассейна, в двадцати пяти иралах ниже палубы «Звездного огня».

— Отдать резервные швартовы, мастер Скирри! — приказал он.

— Есть отдать резервные швартовы, — откликнулся бородатый Скирри на экране. Помимо бороды, лицо его отличалось узким ртом, острым носом и пронзительными, не умеющими смеяться глазами стрелка-снайпера. В Шеррингтоне не было швартового мастера лучше него.

Сквозь гиперэкраны — обычно прозрачные кристаллы окон мостика, имитирующие изображение при движении на сверхсветовых скоростях, — Брим видел, как гаснут один за другим зеленые лучи силовых пучков. Через десяток тиков корабль удерживался на месте только четырьмя лучами, исходившими из углов гравибассейна.

Погода за бортом тем временем понемногу улучшалась. Вообще-то город Бромвич (равно как и все северное полушарие Родора) отличался суровой, капризной зимней погодой. Но сейчас воздух был чист и прозрачен, открывая великолепный вид на заснеженную вершину Гламмариана. Брим бросил взгляд на длинный нос корабля, окруженный обтекаемыми понтонами, из которых торчала вперед почти на семьдесят пять иралов пара 406-миллиираловых разлагателей. Эти чертовски мощные орудия изначально проектировались исключительно для установки на самые крупные линкоры, однако последние достижения в области техники позволили смонтировать дюжину таких и на скоростных крейсерах вроде «Звездного огня». Странный, неустойчивый мир, воцарившийся в Галактике, напомнил Бриму зимний день за бортом — светло, но ни намека на тепло. Даже сейчас, пока он сидел в своем капитанском кресле, старый враг сооружал по всей галактике новые космические форты. Война готова была разразиться в любой момент, а в условиях, когда от Имперского Флота осталась лишь тень его былой мощи, только «Звездный огонь» и его близнецы могли обещать хоть какую-то, пусть призрачную, но надежду…

На мостике воцарилась тишина; все посты были уже готовы к старту, все пульты включены.

— Корабль готов, — с улыбкой доложила Труссо. — Экипаж занял места, предстартовые проверки закончены. Все в норме…

— Отличная работа, Надя, — улыбнулся ей в ответ Брим и положил правую руку на панель связи. — Бромвич, — передал он. — Военный борт Ка-пять-ноль-пять-четыре просит разрешение на выход из гравибассейна.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, вас понял. Выход из гравибассейна разрешаю.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, вас понял, выполняю, — откликнулся Брим. — Мастер Скирри, приготовьтесь отдать швартовы! — Он окинул взглядом носовые и кормовые гиперэкраны — все чисто. Ветер задувал с правого борта, с носа. Ничего особенно сложного, но немного осторожности никогда не мешало… Прищурившись, он подождал, пока ветер ослабнет. — Отдать левые швартовы!

— Есть отдать левые швартовы, — отозвался бородатый швартовый мастер со своего поста.

Боковой ветер означал, что Бриму придется подать корабль чуть вперед, до предела выбрав кормовой силовой луч, одновременно стараясь уклониться чуть влево. Он прикоснулся к пульту управления двигателями, и пальцы его ощутили тепло двух лучей управления — по одному на три бортовых гравигенератора. Поглаживая правый луч так осторожно, что тот почти не изменил окраску, он добавил энергии правым генераторам — чуть-чуть, ровно настолько, чтобы они едва сдвинули корабль с места.

— Отдать носовой швартов! — рявкнул он.

— Есть отдать носовой швартов, капитан! — откликнулся Скирри.

Палуба «Звездного огня» завибрировала чуть сильнее в ответ на усилившийся рык адмиралтейских А-876; на одном из соседних пультов задребезжала чашка кф'кесса.

— Убрать посуду! — вполголоса зарычал Брим.

— Есть, капитан! — послышался чей-то перепуганный голос, и чашка мгновенно исчезла.

Брим внимательно следил за силовыми лучами. Слишком большая нагрузка — и причальные генераторы не выдержат, освободив «Звездный огонь» и позволив ему врезаться в стоящий на соседнем гравибассейне эсминец. Немыслимо! Он покосился на дисплей кормового обзора — горизонт расплылся в дымке раскаленного воздуха из дюз, а полуденное солнце достало-таки лучами до дна гравибассейна, приглушив голубое сияние силового поля. Нос корабля начал отклоняться влево; единственный оставшийся швартовый луч посветлел от напряжения.

Очень скоро «Звездный огонь» развернулся градусов на десять, и купол Швартового поста скрылся за левым обтекателем. Брим чуть убавил тяги правым двигателям.

— Отдать кормовой швартов! — скомандовал он.

— Есть отдать швартов, капитан!

В то самое мгновение, когда погас последний силовой луч, Брим синхронно добавил тяги двигателям с обоих бортов. Словно поколебавшись мгновение, махина звездолета стронулась с гравибассейна и двинулась по каналу в открытое море, оставляя за собой на грязной воде непривычный тройной след.

— Бромвич, — передал Брим диспетчеру, — Ка-пять-ноль-пять-четыре просит распоряжений по рулежке.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, не тормозя, пересеките канал один-семь и задержитесь перед каналом шесть-пять.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, вас понял, — отозвался Брим и покосился налево. Тройка «Шеррингтонов» — ударных катеров модели Ф.7/30 — выруливала на старт в семнадцатый сектор, вздымая в бледно-голубое небо фонтаны пара и пены. Само собой, им придется салютовать «Звездному огню». — Готовы ответить на салют, лейтенант? — спросил Брим сидевшего за пультом связи Морриса.

— Так точно, капитан!

И тут же по его монитору КА'ППА-связи побежали старомодные иероглифы: «ДА ОСВЕЩАЮТ ЗВЕЗДЫ ВСЕ ВАШИ ПУТИ».

Брим поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как с высокой КА'ППА-антенны «Звездного огня» срываются светящиеся круги ответного послания — в принципе оно разойдется по всей Галактике, но только эти три «эф-седьмых» будут знать, что эти слова адресованы им: «И ВАШИ ПУТИ, ЗВЕЗДНЫЕ СТРАННИКИ». Осторожно сместив вперед оба контрольных луча, он пересек их рулежную дорожку, потом сбавил ход и остановил корабль у шестьдесят пятого сигнального бакена, застывшего у самого кончика правого обтекателя «Звездного огня». Спустя несколько секунд грозные «эф-седьмые» в тесном строю пронеслись мимо их кормы, окатив гиперэкраны «Огня» каскадом пены и брызг. Еще мгновение — и они, разогнавшись на протяжении какого-то кленета, взмыли в небо.

Брим ухмыльнулся. Дерзкие нахалы эти молодые рулевые — он и сам был таким же двадцать пять лет назад, на родной Карескрии, особенно если ему казалось, будто его корабль быстрее. Они явно не слышали о фантастических разгонных способностях «Звездного огня»… пока еще не слышали. Он поудобнее устроился в кресле и прислушался к завершающей перекличке Труссо и Заффтрак.

— Транспондеры и опознавательный индикатор? — спрашивала Труссо.

— Включены, — отвечала Заффтрак.

— Блок остановки?

— Запитан.

— Сигнальные огни?

— Включены.

— Проверка машин?

— Завершена.

— Стабилизаторы?

— Включены.

— Гравитормоза?

— Передняя позиция.

— Установка стабилизаторов — обнули, пожалуйста, гравитационный градиент.

— Градиент нулевой.

— Курсовые индикаторы?

— Настроены и проверены.

— К старту готовы, капитан, — доложила Труссо.

— Отлично, Надя, — кивнул Брим и тут же сам воспользовался короткой паузой, чтобы лично проверить готовность основных систем. Он закончил это за секунду до того, как на связь вновь вышел наземный диспетчер.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, выруливайте на взлет и ждите команды, сектор один-семь, правый, — передал он. — Свяжитесь с центром управления. Привет.

— Выруливаю и жду команды, — подтвердил Брим. — Счастливо оставаться.

Он двинул корабль вперед, миновал цепочку пляшущих на волнах бакенов и снова затормозил, когда далеко впереди вспыхнул алый маяк. Потом свернул навстречу ветру и нацелил нос корабля точно в центр маленького кружка, спроецированного на лобовые гиперэкраны.

— Центр управления Бромвич, Ка-пять-ноль-пять-четыре к взлету готов…

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, взлет разрешаю, — передал центр. — Ветер три-один-пять на два-семь, сила четыре-семь.

— Взлетаю, — доложил Брим и переключился на внутреннюю связь. — Всем постам приготовиться к взлету, — объявил он и оглянулся через плечо.

Заффтрак подняла левую руку большим пальцем вверх. «Звездный огонь» был готов.

За все годы управления звездолетами Брим так и не научился сдерживать острого, почти физического возбуждения перед стартом.

— Мне потребуется полный боевой форсаж. Страна, — предупредил он.

— Сто процентов боевого форсажа, — ответила Заффтрак.

— Рулевые готовы, — добавила Труссо. — Последний пункт предстартовой проверки.

Сделав глубокий вдох, Брим нажал на гравитормоза и осторожно сдвинул лучи управления вперед до тех пор, пока они не сменили цвет с фиолетового на синий, потом на зеленый… желтый… оранжевый… и, наконец, на кроваво-красный. Низкий рев гравигенераторов сменился закладывающим уши воем, отозвавшимся мелкой вибрацией всего корпуса «Звездного огня», а сам корабль словно оказался в центре чудовищного взрыва. Узкая полоса берега за кормой исчезла за сплошной стеной пара и ледяных осколков, выброшенных в небо на высоту никак не меньше целого кленета.

— Шесть огней, капитан, — доложила Заффтрак, с трудом перекрикивая рев двигателей. — Сто пятнадцать процентов тяги!

Брим окинул взглядом взлетную полосу — все чисто — и в последний раз покосился на приборы.

— Поехали! — крикнул он и отпустил тормоза. Корабль сразу же рванулся вперед — в отличие от многих поколений предшественников, которым, казалось, требовалась целая вечность на то, чтобы выйти на полную мощность. Всего через пару секунд «Звездный огонь» уже с чудовищной скоростью несся над водой, оставляя за собой огромный шлейф пены, и все продолжал набирать ход. Неимоверная энергия реакторов, похоже, почти не влияла на способность корабля чутко реагировать на все движения руля. Еще через несколько секунд нос крейсера слегка приподнялся, но снова опустился, когда скорость перевалила за 165 кленетов в метацикл. На скорости сто семьдесят кленетов Брим впервые вмешался в управление, не давая кораблю опустить нос, а после ста восьмидесяти увеличил угол атаки, перенеся центр тяжести на гравигенераторы, одновременно подправляя курс: ветер пытался снести их влево. И почти сразу же вслед за этим корабль оторвался от своей тени и начал набирать высоту над шерринггоновскими верфями, стремясь к абсолютной свободе родной стихии — глубокого космоса.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, набрал тысячу и продолжаю набирать высоту.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, поворот влево на пятнадцать и подъем на две тридцать, свяжитесь с диспетчером отлетов Синего сектора.

— Вас понял, поворачиваю на пятнадцать с подъемом на две тридцать, связь устанавливаю. Привет, — ответил Брим.

— Удачных испытаний, коммандер.

— Спасибо, Центр, удача нам не помешает. Направляя корабль в указанный сектор, Брим представил себе пятнадцать точно таких же крейсеров на стапелях внизу, в разной стадии постройки. Днем раньше он сам посетил три из них. Работы еще на пятнадцати были временно приостановлены в ожидании результата испытаний в космосе его, Брима, прототипа. Он тряхнул головой. На индикаторе курса загорелись новые цифры. Недостроенные корабли на гравибассейнах создавались на том, что точнее всего можно было охарактеризовать как голая вера: вера в то, что изначальный проект К.И.Ф. «Звездный огонь» оправдает ожидания, и еще в то, что неизбежные ошибки в нем удастся устранить быстро и не слишком дорогой ценой. Серьезные доработки флотилии из тридцати одного корабля означали бы финансовый крах Имперского Флота, и без того посаженного на голодный паек. И уж наверняка они привели бы к лишению кронпринца Онрада прав на наследование престола. Единственный сын Императора Грейффина IV, наследник Имперского трона в Авалоне, Онрад лично отдал распоряжение о постройке «Звездного огня» на исторической прошлогодней конференции в Дитясбурге на Содеске, после чего профинансировал из фондов на развитие науки создание еще тридцати прототипов. Все эти на первый взгляд безрассудные действия совершались Онрадом по одной-единственной причине: он действительно искренне верил в то, что война готова очень скоро поглотить так называемые цивилизованные доминионы Галактики — и это при нынешнем плачевном состоянии Имперского Флота, сохранившего лишь малую часть своего былого могущества.

Огонек на панели связи сменил цвет на зеленый — это Труссо установила связь с диспетчером отлетов Синего сектора.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, — доложил Брим. — Поднимаюсь с пятнадцати тысяч на две тридцать.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, — ответил диспетчер. — Вам разрешается выход по радиусу из Синего сектора. Имейте в виду, примерно в двадцати пяти кленетах у вас по носу группа судов идет с меньшей, чем у вас, скоростью. Свяжитесь с планетарным центром.

— Я Ка-пять-ноль-пять-четыре, вас понял. Счастливо оставаться.

— Удачных испытаний, коммандер.

— Спасибо, Синий. Постараемся не ударить в грязь лицом, — кивнул он.

Множество людей верили в «Звездный огонь» и в приказы Императора, давшие начало его строительству. Впрочем, подобная вера вообще отличала людей Империи. Начиная с 52000 года, когда расплывчатые Гаракские соглашения положили конец открытым военным действиям между Лигой Темных Звезд Негрола Трианского и обширной Галактической Империей Грейффина IV, влиятельная, но зловещая антивоенная организация сумела внедриться как в правительство Империи, так и в Адмиралтейство. Известная как Комитет Межгалактического Согласия (сокращенно — КМГС), она почти в открытую финансировалась Лигой, а возглавлял ее не кто иной, как бывший сослуживец Брима, коммодор Пувис Амхерст. Главной, хоть и скрытой целью КМГС был развал — изнутри — могучего Имперского Флота, едва не уничтожившего космическую армаду адмирала Кабула Анака. И все, разумеется, «во имя мира».

Увы, за без малого девять лет так называемого призрачного мира Амхерст и его КМГС весьма преуспели в выполнений этой задачи — а тем временем их хозяева из Лиги втайне поспешно восстанавливали свой изрядно потрепанный флот. А теперь они принялись еще и за свои тытьчертовы космические форты…

Брим прекрасно понимал, что смелый шаг Онрада неминуемо вызовет бурю возмущенных воплей со стороны КМГС, но принца это, похоже, не слишком волновало. Он оставался при твердом убеждении, что новые корабли составят минимально допустимый противовес врагу, жизненно необходимый для сохранения цивилизации. Он явно верил в то, что рано или поздно этот его шаг получит одобрение. И уж во всяком случае, каждый новый «Звездный» увеличивал шансы Империи на то, что она сможет пережить грядущую вторую фазу войны, а ее неизбежность была так же очевидна, как то, что гелий занимает в периодической таблице элементов следующее за водородом место.

Индикатор световой скорости на пульте у Брима показывал 0.86, когда он обошел тройку идущих почти вдвое медленнее «эф-седьмых», оставив их болтаться в оставленном «Огнем» вихре возмущенной гравитации. Он позволил себе улыбнуться при мысли о том замешательстве, которое царило у них на мостиках, когда «Огонь» обошел их как стоячих.

На пульте у него снова загорелся сигнал связи.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, продолжаю набор высоты и разгон, — доложил он на планету.

— Ка-пять-ноль-пять-четыре, вам разрешается выход на сверхсветовую. Задайте им перца, «Огонь»!

— Это будьте уверены, — ответил Брим. А потом на индикаторе световой скорости вспыхнула единица, и нормальный радиообмен прервался.

* * *

Шел уже четырнадцатый стандартный день испытаний «Звездного огня», по соображениям секретности проходивших на огромной — ныне заброшенной — базе Имперского Флота на Гиммас-Хефдоне. Гиммас был первым местом службы Брима по окончании Академии, когда он шестнадцать лет назад получил назначение на старый эсминец Т-класса «Свирепый» под командованием Регулы Коллингсвуд. Закрытая почти десять лет назад под предлогом борьбы КМГС за «экономию средств» огромная — почти на всей поверхности суши — база довольно быстро сдалась под воздействием агрессивной атмосферы планеты. Брим уже полцикла как установил связь с группой испытателей, когда корабль с грохотом вывалился из вечного слоя облаков над штормовым Гарнацким морем, но все равно не был готов к этому зрелищу оголенной замерзшей земли. Огромные, занимающие чуть не весь океан взлетные полосы, на первый взгляд, казалось, сохранились, однако пользоваться ими было невозможно из-за забивших их снега и льдин. Насколько хватал взгляд, все было мертво и неподвижно. Пустынная поверхность планеты нарушалась только исполинскими комплексами заброшенных портовых построек, имевших такой вид, словно и их сооружали в свое время из тех же снега и льда, что покрывали их теперь.

Когда они спустились ниже, Труссо обратила внимание Брима на зону больших, рассчитанных на линкоры гравибассейнов. Они почти скрылись под толстым сдоем льда, который, наверное, проник вниз до самых фидерных каналов. За ними следовали бескрайние кладбища кораблей; сотни и сотни заснеженных судов лежали на них неровными рядами. Некоторые из них, судя по виду их корпусов, безнадежно устарели. Но большинство явно были вполне годными к эксплуатации, более или менее современными судами, приговоренными к преждевременному списанию неугомонным КМГС — гражданами Империи, сумевшими нанести своему собственному флоту больше ущерба, чем все эскадры Негрола Трианского вместе взятые в разгар открытых военных действий.

Не прошло и половины метацикла, как они уже неслись над исполинскими конструкциями, служившими некогда центром военно-космической базы. Башни из стекла и металла были так высоки, что Брим испытал легкое головокружение, глядя на них с такого ракурса. По соседству с ними располагался парадный плац, на котором он получил когда-то свою первую награду из рук кронпринца Онрада — как раз перед тем, как его перевели на К.И.Ф. «Непокорный». Впрочем, с высоты тридцати тысяч иралов огромный плац казался не больше мизинца.

Широкие — и совершенно пустые — улицы расходились от центра подобно спицам чудовищно огромного, в несколько кленетов, колеса. Пространство между ними было занято нагромождением причудливых конструкций, рядами резервуаров, похожими на великанские грибы реакторными блоками и паутиной трамвайных путей. И все это было занесено толстым слоем снега — за исключением, пожалуй, реакторов; они выглядели чистыми и годными к работе. Окруженные высоченными энергопередающими башнями, увенчанные шпилями громоотводов, их защитные купола сияли как новенькие. Брим подумал про себя, что на поддержание их в таком состоянии потребовалось ненамного меньше энергии, чем ушло бы на поддержание в рабочем состоянии других, куда более важных систем базы. Впрочем, Адмиралтейство никогда не отличалось особенно стройной логикой — тем более в мирное время.

Несколько улиц возле самого берега были расчищены от снега; здесь у шести действующих гравибассейнов угнездились две небольшие группы зданий. Пять бассейнов были заняты. Пока Труссо отдавала последние распоряжения перед посадкой, Брим успел опознать два стремительных на вид эсминца В-класса: на предстоящих испытаниях они должны будут играть роль неприятеля. Большое транспортное судно цветов «Акро-Канны», гражданской компании с Содески, явно содержало в себе мастерские для настройки ходовых систем «Звездного огня». Завершали эту небольшую эскадру мощный спасательный буксир и еще один небольшой транспорт на двух соседних гравибассейнах. Брим тряхнул головой. Все ради одного-единственного корабля?

— Забавно, правда? — вмешалась в его размышления Труссо.

— Собственно, мне на ум пришло другое слово: «расточительно», — пробормотал Брим, пока турбулентные потоки над береговой линией трясли «Огонь». — Но, впрочем, вы правы: это по-своему забавно, — мрачно добавил он.

Прямо по курсу корабля пять кленетов льда таяли у него на глазах, превращаясь в посадочную полосу. Да, реакторы явно в полном порядке.

— Нет, шкипер, это действительно смешнее некуда, — решительно заметила Труссо. — В самом деле, посылать столько судов для испытаний одного, и куда — на самую мощную военно-космическую базу во всей известной Вселенной! Адмиралтейству ни за что не следовало закрывать Гиммас. Мы еще пожалеем, что позволили Амхерсту и его КМГСу дотянуться сюда своими лапами.

— Многие из нас уже переживали, когда это произошло, — возразил Брим. — Сам-то я тогда даже в строю не находился. Попал под самое первое сокращение личного состава.

— Первое сокращение? Сразу после подписания Гаракских соглашений?

— То самое, — вздохнул Брим, положив корабль на курс, параллельный длинной полосе крошащегося льда. — Я достаточно навоевался с Лигой, чтобы знать, что они за жукиды, так что мне не очень-то хотелось прекращать огонь.

Труссо невесело усмехнулась:

— Должно быть, это происходило примерно тогда, когда я оканчивала Академию. Боюсь, кадеты вроде нас им больше подходили. Мы даже не успели повоевать.

— Ну, судя по тому, как вы управляетесь с «Огнем», опыта вам все же не занимать, — улыбнулся Брим. — Кстати, КМГСовские прихвостни в Адмиралтействе и так уже сильно обеспокоены самим фактом существования «Звездного огня», так что берегитесь: они будут пристально наблюдать за всеми, кто имеет к нему хоть какое-то отношение.

— Ну и пусть, — упрямо вздернула подбородок Труссо. — Не забывайте, шкипер, я всего на несколько стандартных лет младше вас, и я тоже кое-что успела повидать на своем веку. Я свой выбор сделала еще тогда.

— Все верно, правда на нашей стороне, но вот сила… — Брим покосился на монитор заднего обзора. — Этот КМГС только что не командует Адмиралтейством. — Вода на десять кленетов вперед очистилась ото льда и успокоилась. Он убавил тяги и заложил вираж, нацелив корабль на полосу чистой воды, покрытой барашками от никогда не стихающего ветра Гиммаса. — Старпом, проверка систем перед посадкой, — скомандовал он, потом опустил нос корабля и начал спуск.

* * *

Когда последние силовые лучи уперлись в швартовые линзы «Звездного огня» и корабль окончательно замер над гравибассейном, Брим переключил управление на пульт Страны Заффтрак и подмигнул Труссо.

— Сдается мне, старпом, для первого полета мы справились не так уж и плохо. Труссо расплылась в улыбке.

— Лучший экипаж на Флоте, — хихикнула она, выскальзывая из своего кресла. — И скажу вам, сработался чертовски быстро.

— Это не значит, что нам больше не надо тренироваться, — бросил Брим через плечо, так как внимание его уже привлекла маленькая группа встречающих у подножия трапа. Эти люди казались безнадежно замерзшими даже в скафандрах с подогревом.

Зато стоявшие вместе с ними медведи, напротив, с воодушевлением махали прибывшим лапами. Разодетые в обычные для Содески колоритные зимние одеяния, они явно ощущали себя на этом морозе как дома. Содеска, «Планета-Мать» Г.Ф.С.Г. (Галактической Федерации Содескийских Государств), обращалась вокруг холодного карлика под названием Остра, получая от него ненамного больше тепла, чем Гиммас — от своей звезды.

Брим поплотнее запахнул свою форменную куртку с подогревом и следом за Труссо покинул мостик, по дороге хлопнув по плечу Заффтрак.

— Лучшая тытьчертова команда во всей известной Вселенной, шкипер, — откликнулась та уже за его спиной.

— Ив неизвестной тоже, — крикнул Брим из коридора. — Только не выдавай нас раньше времени!

* * *

Николай Януарьевич Урсис, один из лучших друзей Брима, декан знаменитой Дитясбургской Академии на планете Жив'от, встретил его у трапа истинно медвежьими объятьями. Ростом он был на четверть выше Брима, глаза имел маленькие, серые, но убийственной пронзительности, шерсть — пышную, рыжевато-бурую, нос — длинный, чувственный, а улыбку — столь широкую, что алмазные коронки на клыках сияли в падавшем из открытого люка слабом свете. Притом что в Содескийской Национальной Гвардии он имел чин полковника (в дополнение к чину капитана первого ранга в Имперском Флоте), на этот раз он был одет в штатское. На голове его красовалась огромная яйцеобразная меховая шапка, добавлявшая по меньшей мере ирал его и без того немалому росту. Длинная черная шинель военного покроя украшалась двумя рядами больших золотых пуговиц и шикарным белоснежным кушаком. Стоячий воротник и манжеты тоже были расшиты золотом, а алые галифе заправлялись в высокие, почти до колен, хромовые сапоги. На руках медведя красовались изящные шестипалые перчатки тончайшей кожи.

— Вилф Анзор, дружище! — взревел он. — Ба, пока не забыл: привет тебе от Великого Князя Анастаса Алексия!

— Ник! — завопил Брим, расплывшись в счастливой улыбке. — Клянусь Вселенной, какого черта ты делаешь в этой дыре? Я-то был уверен, что в эту пору года тебя не вытащить с Жив'ота.

Урсис на минуту посерьезнел.

— Все в мире относительно, Вилф Анзор, — рассудительно сказал он. — Старая добрая Академия в Дитясбурге уж как-нибудь проживет без меня некоторое время… а вот без «Звездного огня» в боеготовом состоянии — вряд ли, — добавил он, бросив взгляд через плечо Брима на его корабль. — Не уверен, что Негрол Трианский будет прощать нашим курсантам те вольности, к которым они привыкли. — Он невесело улыбнулся. — Как говорит пословица:

«Свободой обладает лишь тот, кто может ее защитить».

— Как я рад, что ты здесь, — искренне признался Брим.

Медведь снова улыбнулся, на этот раз довольно.

— Ты обрадуешься еще больше, когда узнаешь, сколько наших с Красны-Пейча собралось здесь со мной. Собственно, им, а не мне справляться со всеми проблемами, что могут возникнуть с новыми движками, которыми они так гордятся. — Он махнул лапой в сторону приземистого здания, едва видного сквозь снегопад. — Оперативный штаб, — пояснил он. — Идем. Покажу тебе, где ты сможешь доложиться по всей форме о прибытии, а потом с тебя причитается по кубку вина из адмиралтейских запасов… надеюсь, в ваших погребах что-нибудь да найдется.

— Я сделал все, что в моих силах, — признался Брим, — но по части вин мне далеко до Барбюса — помнишь его?

— Как можно забыть старину Барбюса? — ухмыльнулся Урсис. — Увы мне, я потерял след этой выдающейся личности. Кто лучше его мог как по волшебству достать абсолютно что угодно — и это в условиях ограничений военного времени? — Он поцеловал кончики пальцев. — Его логийскому вину позавидовала бы сама Вселенная.

— Да, для людей вроде Барбюса «нехватка продовольствия» — понятие относительное, — заметил Брим. — Равно как и «невозможное». Знаешь, а ведь он прислал мне поздравление, когда я получил назначение на «Огонь».

— Правда? — оживился Урсис. — И как, интересно, оно к тебе попало? Брим пожал плечами.

— По одному из древних Церенделийских каналов. Ни разу не видел раньше, чтобы его использовали.

— И конечно же, невозможно проследить адрес отправителя? — улыбнулся Урсис.

— Абсолютно, — кивнул Брим. — Я пытался. Последнее, что я о нем слышал, — это то, что он поступил в Академию учиться на рулевого. Ну а потом меня самого турнули, и я потерял все его следы. Чего-то у него там тоже случилось, но не знаю, что именно. Во всяком случае, Академии он не окончил.

— Не думаю, чтобы наш бывший, так сказать, сослуживец Амхерст и его КМГС нуждались в недавних старшинах, — предположил Урсис.

— Тем более в вольнодумцах, — добавил Брим. Они уже подходили к зданию. — Короче, что бы там с ним ни случилось, он исчез. Бесследно.

— Почему-то, — задумчиво произнес Урсис, открывая Бриму дверь и стряхивая снег с сапог, — мне кажется, что мы еще увидимся с господином Барбюсом. Помяни мое слово, он объявится, как только в нем будет острая необходимость.

Ответить Брим так и не успел: стоило ему открыть рот, как его перебил знакомый голос Марка, ведущего конструктора шеррингтоновских верфей, так сказать, виртуального создателя «Звездного огня».

— Брим, это просто кошмар какой-то! — завопил Валериан, хитро прищурившись. — Если бы я только знал, какой чертов айсберг эти козлы выберут для испытаний, ни за что бы не стал проектировать этот тытьпроклятый корабль!

Роста Валериан был миниатюрного, что отчасти компенсировалось изрядным размером носа, под которым красовались висячие черные усы. По обыкновению, он носил шерстяной костюм со старомодной белоснежной сорочкой, галстуком-бабочкой и высокие остроносые башмаки родорианского фасона.

Брим обменялся с ним рукопожатием, не скрывая радости. Они с Валерианом почти не виделись с тех пор, когда Брим год назад привел сконструированный им «М-6Б» к победе в Кубке Митчелла. Впрочем, победа эта не оказала особенного воздействия на их дружбу. Оба просто добросовестно исполнили свои обязанности, вот и все.

— Только не вздумайте винить в этой погоде меня, — отвечал Брим, покосившись на Урсиса. — У меня и в голове не было наниматься на эту проклятую посудину. Зато у нас есть общие знакомые, известные своим пристрастием к дурному климату.

— Покажите мне того, кто не видит преимуществ хорошей, студеной зимы, — театрально вздохнул Урсис, блеснув алмазными коронками. — Смотрите, как хорошо сохраняет она нас, медведей.

— Что ж, — без особого энтузиазма признал Валериан, — Ник по-своему прав.

Как раз тут к их компании присоединился расфуфыренный коммодор, основными внешними отличиями которого были седеющая шевелюра, пронзительные серые глаза, высокие скулы и безукоризненная выправка. Распахнутая шинель с подогревом открывала взгляду идеально отглаженный мундир, сидевший на нем так, словно его только что пошили по спецзаказу у дорогого портного — Вилф, позволь представить тебе коммодора Зорфрю Тора из Центрального Конструкторского Бюро, — с подозрительной поспешностью объявил Урсис. — Он командует этой операцией.

Брим протянул руку.

— Весьма польщен, коммодор, — произнес он. Тор кивнул и чуть улыбнулся.

— Не сомневаюсь, — как ни в чем не бывало отозвался он.

— Э-э… да, — неуверенно промямлил Брим.

Top вдруг хихикнул, и лицо его осветилось улыбкой, что эффектом своим не уступало рассвету после особенно темной ночи.

— А, — сказал он, озорно блеснув глазами. — Так вы слушали?

— Ну… — замялся Брим, — в общем, да.

— Почти утраченное искусство, — заломив бровь, заметил Тор.

— Что? — не понял Брим.

— Слушать, — с легкой улыбкой ответил Тор, но тут же отвлекся, покосившись в окно. — Простите…

В следующее мгновение в вестибюль, пропустив с собой облако снега, ввалились с улицы двое в штатском. Один сразу же, еще не стряхнув снег с башмаков, повернулся к коммодору.

— Ну как дела нынче, доктор? — спросил он. Тор страдальчески склонил голову набок.

— Кошмарно, — вздохнул он и тут же весело улыбнулся.

— Что ж, хорошо… то есть рад слышать, доктор, — отвечал штатский, расстегивая капюшон покрасневшими от холода пальцами. Потом, приятельски кивнув Бриму и остальным, он отворил дверь своему спутнику, и оба, беседуя, скрылись в коридоре.

Стоило двери за ними закрыться, как Урсис с Валерианом разразились безудержным хохотом.

— И вот так почти каждый раз, — выдавил из себя конструктор, утирая слезы. — Подловил меня целых два раза, пока Ник не объяснил мне, что все это шутка.

Урсис задумчиво закатил глаза к потолку.

— Ночь да свет зеленой луны, как говорится, не мешают сборщикам маленьких изумрудов, — с улыбкой процитировал он. — Собственно, я и сам до этого дошел только после того, как попался трижды за один день. Трижды!

— Увы, — скорбно вздохнул Тор, — люди склонны попадаться. — Тут он и сам протянул руку. — Вилф Брим, — произнес он. — Я много слышал о вас, а уж за каждым шагом в гонке на Приз Митчелла просто следил.

— Спасибо на добром слове, коммодор, — ответил Брим. — Однако честь выигрыша принадлежит кораблям Марка. Я всего лишь сидел и крутил рулем.

— Разумеется, — хохотнул Top. — Проще пареной репы, а? — Он улыбнулся. — Ну что ж, для меня будет большим удовольствием, коммандер, усложнить вам жизнь на предстоящих испытаниях. И раз уж все это на месте, предлагаю начать программу с небольшой тусовки на борту моего судна, К.И.Ф. «Королева Ремонта». — Он задумался и кивнул сам себе — Как вам такое предложение?

— Кошмарно, — вздохнул Брим по возможности серьезнее.

— Вот и замечательно! — подмигнув, расплылся в улыбке Top. — Рад слышать. Значит, договорились, в два. — Он запахнул шинель. — Да, кстати, Брим, — добавил он, распахивая дверь и пропуская в вестибюль новую порцию снега, — с вашего позволения, я рассчитываю на аналогичное мероприятие на борту «Звездного огня» — в вечер после окончания испытаний.

— С нетерпением буду ждать оба этих события, коммодор, — кивнул Брим, подмигивая Урсису. Они знали по опыту, что подобная разрядка по окончании испытаний будет всем, кто так или иначе связан со «Звездным огнем», прямо-таки необходима.

* * *

Ближе к вечеру того же дня Брим обнаружил, что даже встать и уйти со своего капитанского места — дело непростое и требующее изрядных усилий. Казалось, стоило ему разобраться с одной очередной проблемой, как на ее месте возникала дюжина новых. В результате пирушка на борту «Королевы Ремонта» была, должно быть, уже в самом разгаре, когда он наконец смог выбраться из своего кресла, напялил шинель с подогревом и направился к выходному люку.

— Надо же, какая погода жуткая за бортом, верно, Громник? — заметил он вахтенному офицеру, содескийскому машинисту.

Громник вытянулся по стойке «смирно» и молодцевато отдал честь.

— Так точно, капитан, — рявкнул он и тут же ухмыльнулся. — То есть для тех, у кого естественной меховой шубы нет.

Брим кивнул, поплотнее запахнул шинель и щелкнул рычажком подогрева. Судя по виду из ближайшего иллюминатора, снег падал сравнительно небольшой — сущая ерунда по сравнению с тем, что творилось всего метацикл назад, когда единственным адекватным выражением был «буран». Брим взялся за ручку люка, и тут из коридора вышла Труссо.

— Шкипер! — воскликнула она, удивленно округлив глаза. — А я-то думала, вы уже давно веселитесь.

— Признаюсь, я то же самое думал о вас, старпом, — улыбнулся Брим. Встреча эта почему-то обрадовала его. Видеть ее лицо доставляло удовольствие, даже если оно наполовину скрывалось под капюшоном шинели и длинным козырьком офицерской фуражки. — Надеюсь, вы тоже на вечеринку?

— После такого дня, как выдался сегодня, — усмехнулась Труссо, — я бы не променяла вечер у Тора ни на какие коврижки во всей Вселенной — особенно обещанное дармовое питье. Если верить циркулирующим здесь слухам, коммодор славится неплохой коллекцией вин.

— Слухи — дело серьезное, — согласился Брим, придерживая крышку люка и пропуская Труссо вперед. — Слишком часто они подтверждаются на все сто.

Холодный уличный воздух обжег ему ноздри. Почти машинально он взял ее под руку, и они вдвоем начали спускаться по скользкому трапу.

— Надеюсь, никто из ваших подруг не будет в обиде? — спросила она, цепляясь за него.

— Подруг? — улыбнулся Брим. — Откуда они у меня? В самом деле, перебирая в уме всех женщин, входивших — кто надолго, кто всего на ночь — в его жизнь, он не смог назвать ни одну из них своей подругой. Даже его первая и самая страстная любовь, принцесса Марго Эффервик, не только вышла замуж за другого, но и стала… На мгновение он зажмурился. Об этом ему не хотелось даже думать.

— Что-то вы задумались, шкипер, — окликнула его Труссо. Они стояли уже на бровке гравибассейна. Брим кивнул и прикусил губу.

— Да, — вздохнул он, ощущая легкий трепет от ее близости. Коллега или нет, усмехнулся он про себя, Труссо являла собой весьма привлекательное зрелище для всякого знающего толк в жизни мужчины средних лет.

— Что ж, это было очень мило, — мурлыкнула она, ступая на подогретый тротуар и деликатно отстраняясь от него. — В следующий раз, как мы пойдем куда-нибудь вместе, постараюсь выбрать как можно более скользкий путь.

Брим почувствовал, как заливается краской.

— Я тоже, — осторожно пробормотал он и на всякий случай оглянулся на заснеженный силуэт «Звездного огня». Швартовые лазеры отбрасывали на его корпус синие отсветы, а в лучах раскачивающихся на ветру ламп Карлссона плясали снежные хлопья. Сквозь гиперэкраны мостика виднелось перемигивание разноцветных огоньков на дисплеях; на мачте сияли сигнальные огни. С башенки КА'ППА-связи срывались светящиеся кольца передачи — корабль продолжал жить повседневной жизнью.

— Красивый, правда? — негромко заметила Труссо.

— Не то слово, — задумчиво отозвался Брим. Понять отношение рулевого к своему кораблю — это надо самому быть рулевым. Впрочем, Труссо вообще понимала его лучше многих других. Наверное, именно это превращало их в такой слаженный экипаж.

— И смертоносный, — добавила она. — Странно, правда: создавать такую красоту для того, чтобы разрушать.

— Пожалуй, скорее чтобы защищать, — возразил Брим.

— Да, шкипер, так звучит лучше, — согласилась Труссо, — И тем не менее главной целью «Звездного огня» было и будет разрушение, каким бы безобидным мы ни пытались его представить. Эти жуткие разпагатели все равно выдают это назначение с головой.

— Верно, — согласился Брим, подумав немного. — Да и наши цели — тоже. Точно так же, как те космические форты, что облачники строят по всей Галактике. — Он вдохнул морозный воздух. — Одно влечет за собой другое, так мне кажется…

Красавец-корабль за их спиной превратился уже в расплывчатое светлое пятно. Они продолжали свой путь молча до тех пор, пока сквозь снегопад не замаячили неясные очертания «Королевы».

* * *

Однако насладиться всеми прелестями вечеринки у Тора Бриму так и не удалось. Уже у входного люка его поджидал вахтенный со срочной депешей с борта «Звездного огня» — там только что приняли адресованную лично ему сверхсекретную КА'ППА-грамму. Попросив Труссо передать собравшимся его извинения, Брим немедленно вернулся на свой корабль только для того, чтобы обнаружить, что КА'ППА-грамма всего лишь извещает о скором прибытии на базу одного из немногих влиятельных политиков, не зараженных тлетворной идеологией КМГС. Так или иначе, послание требовало срочного ответа, и он отослал его. После этого он вернулся к себе в каюту и позволил себе выспаться — едва ли не в последний раз за все время испытаний.

* * *

Следующие четырнадцать стандартных дней корабль провел на гравибассейне, загружая мины, торпеды и прочие боеприпасы. Затем, после нескольких дней рулежек и отработки взлета и посадки с полной боевой нагрузкой, корабль ушел в космос для стрельб — только они и могли показать, насколько приспособлен крейсер для решения основных задач, Вряд ли кто-либо смог бы найти более безлюдное место для испытаний. Небольшой участок огромного порта, где базировалась испытательная команда, был окружен бескрайней снежной пустыней, нарушаемой только исполинскими силуэтами заржавевших кранов; все покрылось толстым слоем снега, по которому уже почти десять лет не ступала нога живого существа. Гиммас, умирающая звезда, давно уже не способна была поддерживать в системе разумную жизнь — во всяком случае, тех видов, которые известны были в Галактике.

Впрочем, экипажу «Огня» некогда было обращать внимание на окружающий пейзаж. Мало-помалу творение Валериана оживало — девяносто индивидуальных характеров, составлявших его экипаж, сплавлялись в единый боевой организм. Это касалось не только офицерского состава — костяка команды, но и рядовых матросов. Подобно клеткам растущего организма, они начинали действовать слаженно, направляя свою энергию и таланты на одну цель, важную для них самих и для древней Империи, которую они считали своим домом. Реальные схватки с врагом были еще впереди, на полях еще не объявленной войны. И все же каждый из них понимал, что до опасности им рукой подать, а расслабляться нельзя ни на минуту.

* * *

В одну из редких свободных минут Брим выклянчил в стартовой службе — вернее, в том, что от нее осталось, — старую шлюпку и отправился на ней на Эорейские верфи, почти три стандартных года служившие ему домом на заре его карьеры. Подержавшись рукой за проржавевший каркас того, что было некогда трамвайной остановкой, он побрел по колено в снегу вдоль ряда темных фонарных столбов, мимо черневшей выбитыми окнами будки охранника к маленькому указателю с почти неразличимой из-за ржавчины надписью: «ГРАВИБАССЕЙН Р-2134». Когда-то — казалось, целую вечность назад, — именно здесь началась его жизнь на Флоте.

На мгновение память унесла его вспять, в то снежное утро, когда он впервые увидел грозный силуэт звездолета Т-83, К.И.Ф. «Свирепый», а по краям ныне заснеженного бассейна мерно рокотали генераторы швартовых лучей.

Сейчас только завывание вечного на Гиммасе ветра нарушало мертвую тишину застывшего меж чернеющих кранов и заснеженных громад резервуаров бассейна. Где-то рядом нудно хлопала по косяку неплотно прикрытая дверь. Политики КМГС уничтожили Гиммас-Хефдон куда эффективнее, чем все разлагатели Лиги вместе взятые.

Несмотря на полностью открытый клапан подогрева шинели, Брима пробрала дрожь. Каким бы заброшенным ни казалось это место, оно было далеко не пустым. На каждом квадратном ирале был свой призрак. И в тишине покинутой базы Брим слышал пронзительное завывание гравигенераторов, видел длинные голубые языки ионных выхлопов, огромные, величественные линкоры, неспешно двигающиеся по каналам к стартовым зонам. Фигуры его боевых друзей, представителей разных рас, словно снова стояли рядом с ним, готовые отразить нашествие врага. Брим тяжело вздохнул. Слишком многие из них заплатили самую дорогую цену — а ради чего? Когда удача отвернулась от него, Негрол Трианский быстренько подсунул Империи и ее союзникам Гаракский договор, а сам в это время поручил задачу уничтожения ненавистного ему вражеского флота Пувису Амхерсту и его приспешникам из КМГС.

Что ж, огромные корабли и впрямь исчезли, оставив за собой только ветер и хлопающую дверь. Все, что отделяло теперь Трианского от исполнения его давней мечты — завоевания Вселенной, — это несколько недостроенных «Огней» на верфях в Шеррингтоне да еще отчаянная решимость немногих оставшихся в строю бойцов, веривших в то, что свобода стоит того, чтобы за нее драться и даже умирать.

Когда тени от проглядывающего изредка сквозь снежные тучи солнца удлинились, Брим понуро вернулся в шлюпку. Однако вместо того чтобы проложить курс прямо к испытательному бассейну, он решительно направил нос шлюпки в противоположную сторону и, проделав по темнеющему небу сравнительно недолгий путь, приземлил ее на заснеженном дворе, окруженном полуразрушенными каменными строениями с высоким дымоходом. Потемневшая от непогоды вывеска над массивной деревянной дверью гласила:

ТАВЕРНА «РУСАЛКА» ОСНОВАНА В 51690 ГОДУ

Напротив, за полуразвалившейся чугунной изгородью, едва виднелось то, что некогда было сельской дорогой. По обе стороны от нее тянулись к горизонту два ряда давно уже засохших деревьев — последнее напоминание о навсегда ушедших летних временах.

Он не бывал здесь уже много лет, но призрак его любви до сих пор витал над этой заброшенной сельской гостиницей. Именно здесь, в некогда уютном, освещенном одними свечами зале, они с Ее Королевским Высочеством Принцессой Марго Эффервикских Доминионов и Баронессой (Великой Княгиней) Торонда, провели свой первый вечер вдвоем. За прошедшие пятнадцать лет старое здание почти скрылось под снегом, хотя последнему своему владельцу оно верой и правдой служило до самого конца — вплоть до закрытия базы. Заходить внутрь Брим не стал: он представил себе навеки погасшие камины, в которых только кучки остывшей золы напоминали о том тепле и уюте, что царили когда-то в этих комнатах…

Он постоял так еще несколько циклов, а потом что-то погнало его прочь. Холод? Снег? Или, может, одиночество? Что бы это ни было, он забрался в шлюпку и погнал ее обратно к «Звездному огню», к теплу и уюту его кают-компании. Некоторые воспоминания слишком болезненны, чтобы их воскрешать.

* * *

Со временем Брим начал все увереннее чувствовать себя в капитанском кресле. Само по себе это ощущение было не лишено приятности, а то, как показывал себя корабль на испытаниях, только укрепляло его. Корабль с лихвой подтвердил все надежды, которые на него возлагались. Помимо фантастического ускорения, он отличался также восхитительной легкостью управления и маневренностью на любой скорости. Единственные сложности — если их вообще можно было назвать сложностями — связаны были с принципиально новой ходовой системой: гиперкристаллами с трехслойной отражающей корой. В обычных условиях эти слои работали синхронно, увеличивая тягу кристалла приблизительно на тридцать процентов. Однако при необходимости тяга отражающих слоев могла быть обращена в обратную сторону, на кольцеобразный фокусирующий рефлектор, возвращавший эту энергию в главный кристалл, увеличивая тем самым общую тягу на пятьдесят процентов.

Этот процесс, разумеется, сопровождался выделением огромного количества тепла, и любая задержка с его отводом могла привести к термическому разрушению корпуса — в этом-то и заключалась основная проблема. Даже увеличенные по сравнению с обычными кораблями радиаторы не в состоянии были эффективно охлаждать четыре «Колдуна» модели «С», когда те работали в отражающем режиме. Вследствие этого скорость корабля приходилось ограничивать, а идти на форсированном режиме допускалось не дольше пятнадцати циклов. Подобная ситуация требовала также повышенной внимательности рулевого, особенно на высоких скоростях. Впрочем, с этим Брим не испытывал никаких проблем. За исключением каких-либо экстраординарных ситуаций он и так летал, полагаясь в основном на шестое чувство. Увы, не каждому рулевому посчастливилось обладать врожденными глазомером и координацией, так что содескийским инженерам из Красны-Пейча еще предстояло поделать что-то с этой досадной мелочью, пока она не превратилась в серьезную помеху в настоящем бою.

И они с ней справились, причем совершенно потрясающим образом. Не прошло и пары недель после первых замечаний Страны Заффтрак на этот счет, как новая система охлаждения была спроектирована, изготовлена и ожидала «Звездный огонь», возвращавшийся со второй серии стрельб. Кораблю пришлось задержаться на планете пару лишних дней — на время монтажа системы; при этом в установке участвовало столько содескийских техников, сколько на взгляд Брима никак не могло поместиться даже в таком объемистом корабле, как содескийский транспорт. Да и сам проект системы охлаждения был, мягко говоря, непривычным. Но главное — система работала, а все остальное по сравнению с этим казалось пустяками. Брим давно уже усвоил, что лишние расспросы не добавят ничего, кроме путаницы.

* * *

Утром последнего дня испытаний на Гиммасе Брим обнаружил в списке новостей на своем мониторе следующее сообщение:

НОВЫЙ АБСОЛЮТНЫЙ РЕКОРД СКОРОСТИ

Имперский Гипердром

Алькотт-на-Мерсине, Авалон, 369/52009

Сегодня, спустя почти год после того, как Кубок Митчелла навсегда остался здесь, на Имперском Гипердроме близ Авалона, коммандер Имперского Флота Тобиас Молдинг установил новый рекорд скорости на стандартной дистанции в три световых года, равный 111,97М. Молдинг, член гоночной команды Имперского Флота, установил этот рекорд на том же корабле типа «Шеррингтон М-6 Бета», на котором должен был стартовать в случае, если бы коммандеру Вилфу Бриму, в то время главному пилоту Имперского Общества Звездоплавания, не удалось бы завоевать этот приз самому. В этом сезоне М-6Б Молдинга оснащен специальной двигательной установкой «Колдун-Г» (от «гоночный»), разработанной конструкторами Красны-Пейча.

Прочитав сообщение до конца, карескриец улыбнулся. Тоби Молдинг был его закадычным другом, так что Брим искренне порадовался за него. Более того, теперь он еще более уважительно относился к заложенному в «Звездный огонь» потенциалу. На последних ходовых испытаниях «Огонь» достиг скорости 80.723М — семьдесят пять процентов от нового мирового рекорда! Ели данные содескийской разведки верны, это означало, что новый корабль — самое быстрое боевое судно в Галактике.

* * *

И наконец настал день, когда Брим оказался председателем скромной церемонии в кают-компании, на которой он подписал акты приемки почти всех бортовых систем, а затем торжественно поставил свою подпись в алом журнале шеррингтонской верфи — на странице 5054. Теперь «Звездный огонь» был готов официально вступить в строй Имперского Флота, что и состоялось на следующее же утро. Ровно в два ноль-ноль по местному времени весь его экипаж, а также почти весь персонал заброшенной базы собрались на морозе у входного люка. Брим отбарабанил положенные фразы насчет Императора, Долга Перед Отечеством и т. д., и т. п. Затем вперед выступила Труссо и разбила о башенку швартовых линз бутыль логийского вина, а двое коренастых механиков привинтили к переборке за шлюзом полированную медную табличку:

К.И.Ф. «ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ»

5054

ШЕРРИНГТОНСКИЕ ВЕРФИ

БРОМВИЧ, РОДОР

388/52009

После этого «Звездный огонь» вошел в состав флота, и Брим во главе своего экипажа ступил на борт, не забыв при этом задержаться у таблички и, подышав на нее, протереть рукавом кителя. Этому обычаю он обучился еще на борту старого «Свирепого»; по слухам, его завела там сама Регула Коллингсвуд. Так или иначе, он поклялся себе, что будет поддерживать эту традицию на борту любого корабля, где ему придется служить.

Сразу по окончании торжественной церемонии началась подготовка к грандиозной вечеринке, обещанной Бримом и приуроченной к успешному завершению испытаний. Как ни устали все за последние недели, мысль о возможности оттянуться по полной программе придавала сил — во всяком случае, их хватило на то, чтобы прибрать и нарядить кают-компанию и охладить соответствующее количество логийского.

И снова Бриму не довелось повеселиться. Правда, на этот раз вместе с ним не повезло и всей остальной команде. Менее чем за два метацикла до намеченного сбора гостей Брим получил личное, совершенно секретное послание от самого принца Онрада, Верховного Главнокомандующего Имперским Флотом. Кораблю предписывалось немедленно отбыть в Бромвич, где Брима ожидало новое, секретное задание.

Разумеется, послание Онрада не вызвало у изможденной команды ничего, кроме крепких выражений, к которым присоединился — достаточно сдержанно — и сам Брим. Как бы то ни было, не прошло и двадцати циклов, как Страна Заффтрак вывела генераторы на полную мощность, а еще через метацикл «Огонь» уже вышел в космос, держа курс на Бромвич и шеррингтонские верфи. Брим врубил автопилот и устало тряхнул головой.

Что ж, снова в путь, подумал он.

— Что творится, шкипер? — окликнула его с кресла второго пилота Труссо. — Никто ничего толком не объяснил, кроме того, что нам нужно спешить сломя голову.

— Я и сам знаю не больше этого, — признался Брим. — Вот только у меня это же самое было помечено грифом «секретно».

— Здорово! — восхитилась Труссо. — И что, часто с вами так бывает?

— Ну, к этому надо быть готовым, если у тебя единственный корабль такого рода на всю известную Вселенную, — улыбнулся Брим. — Впрочем, я не верю, чтобы у вас хлопот было больше, чем вы взваливали на себя все это время. Ума не приложу, как это вы ухитрялись впихнуть столько метациклов в одни сутки.

— Пожалуй, вы правы, — задумчиво кивнула Труссо. — И мне это даже нравилось. Ужас, правда?

Вместо ответа Брим подмигнул ей.

«Будем надеяться, это чувство тебя и год спустя не покинет», — подумал он. Когда принц Онрад кличет свою рать, жизнь бывает волнующей, а бывает — опасной. И последнее — гораздо чаще.

Глава 2. Интрига

Ошвартовав «Звездный огонь» на гравибассейне шеррингтонской верфи в Бромвиче, Брим едва успел сойти с трапа на землю, как один вид встречающего его человека пробудил в нем воспоминания недавнего военного прошлого: седая бородка, такие же седые усы и молодые глаза свинцового цвета, искрящиеся юмором глаза бывалого звезд олетчика.

— Бакстер Колхаун! — вскричал Брим. — Именем Вута, что занесло вас в Бромвйч?

— Мог бы догадаться и сам, парень, — отвечал Колхаун, протягивая ему обе лапищи. — Но прежде чем ты вытянешь из меня ответы на все свои вопросы, сынок, пойдем-ка в центр связи да глянем, чего там тебе наприслал наш славный принц Онрад. Глядишь, мне и отвечать меньше придется.

Брим покорно вздохнул. Ясное дело, Колхаун уже знал содержание этих сверхсекретных депеш. Такие вещи он знал всегда, и вряд ли за те несколько лет, что они почти не виделись, что-нибудь изменилось. Вся внешность этого седеющего мужчины безошибочно выдавала в нем старого, видавшего виды звездолетчика, а стальной взгляд говорил о давно укоренившейся привычке командовать. Он был одет в белоснежный льняной костюм от лучшего портного, выглядевший так, будто его пошили всего лишь полдня назад. По слухам, он был невероятно богат, и перстень с редким звездным самоцветом на пальце левой руки наглядно подтверждал эти слухи.

В центре связи Брим отрапортовал о прибытии и получил наконец это загадочное послание в характерном голубом с золотом конверте Имперской Курьерской Службы.

— Мы просто не имели права пересылать его к вам на корабль, коммандер, — пояснил дежурный чиновник. — Нам разрешили лишь оставить его здесь до вашего прибытия. Сюда оно доставлено лично этим вот господином.

Брим поблагодарил чиновника и хмуро глянул на Колхауна.

— Так вам известно, о чем это? — спросил он.

— Ну, — хитро прищурился Колхаун, — чего там в этом ихнем конверте, я не видел, но о содержимом догадываюсь. — Он покосился на дежурного, — У вас есть тут режимная комната? — поинтересовался он, ткнув пальцем в дверь за столом.

— Так точно, мистер Колхаун, — заверил его дежурный. — Как минимум третья категория безопасности.

— Тогда ступай туда, сынок, и читай на здоровье, — махнул Колхаун Бриму. — Это недолго. Я подожду здесь, а потом и поговорим.

Сунув конверт под мышку, Брим зашел в режимную комнату, включил свет, запер за собой дверь и уселся на жесткий стул за казенного вида столом. Он осторожно прикоснулся правым указательным пальцем к печати на конверте. Судя по всему, палец печати понравился, поскольку она тут же разломилась пополам, выпустив маленькое облачко белого дыма. С замиранием в груди Брим вытащил из конверта маленький листок светло-голубого пластика с личной золотой печатью кронпринца Онрада, наследника Имперского Трона в Авалоне.

Имперский Дворец,

Авалон, 388/52009

Мой дражайший коммандер Брим, Это письмо за Нашей личной подписью посылается Вам с целью представить Бакстера Колхауна; впрочем, после совместной службы с Вами на борту К.И.Ф. «Непокорный» он вряд ли нуждается в каком-либо представлении.

Во-первых, прошу Вас иметь в виду, что Колхаун не является более гражданским лицом, хотя при встрече с Вами в Бромвиче он наверняка будет в штатском. Он выполняет особое задание под Нашим непосредственным руководством, состоя в рядах Имперского Флота в чине коммодора. Суть задания заключается в том, чтобы не дать Негролу Трианскому осуществить свои планы по аннексии Флюванны, с каковой целью он уже разместил в непосредственной близости от этого доминиона один из своих космических фортов.

Коммодор Колхаун разработал необычную операцию, выполнение которой потребует как всего Вашего пилотского мастерства, так и выдающихся качеств корабля, которым Вы командуете. Он лично ознакомит Вас со своим планом и той ролью, которая отводится в нем Вам на ранней стадии его осуществления. Мы желаем, чтобы Вы оказали ему всю возможную поддержку — и как коммандер И.Ф., и как гражданин Империи.

Вплоть до получения дальнейших распоряжений от Нас лично Вам, коммандер Брим, надлежит негласно подчиняться коммандеру Колхауну — даже в случае, если «официальные» документы будут гласить иначе.

Примите, коммандер, Наши августейшие пожелания, и прочая, и прочая.

Онрад, вице-адмирал И.Ф. И кронпринц Трона Авалонского

К этому посланию была подшита записка, написанная от руки характерным почерком Онрада:

«Брим! — гласила она. — Уж и не знаю, какая муха меня укусила, что я согласился свести вместе вас, двух карескрийских психов. Постарайтесь хотя бы на самые большие неприятности не нарываться».

Под этими строчками стояла простая подпись: «О».

Устроившись, насколько это было возможно, поудобнее на жестком деревянном стуле, Брим перечитал депешу еще дважды и нахмурился. Флюванна, крошечный доминион в Ремиксовой Промежности, поставляла Империи Грейффина IV практически сто процентов потребляемого ею особо чистого силикоидного кварца, служившего сырьем для изготовления кристаллов главного хода. Нельзя сказать, чтобы Брим не предвидел неприятностей в этом регионе еще задолго до того, как Негрол Трианский фактически узурпировал власть на Торонде Рогана Ла-Карна, некогда главном источнике кристаллов для Империи. Все равно обидно. В конце концов Брим сложил листок пополам, дотронулся пальцем до правого верхнего его угла, и депеша испарилась, словно ее и в помине не было.

Когда Брим вышел из комнаты, Колхаун оживленно беседовал с потрясающей блондинкой, занявшей место дежурного за столом. По тому, как переглядывались эти двое, Брим сделал вывод, что его свежеиспеченный начальник добавил к своему долгому списку побед еще одну. Что ж, Колхауну всегда везло на красоток.

— Брим, сынок, — оглянулся на него Колхаун. — Ступай собери чемодан, а мы пока с мисс Филлипоц перекусим, верно, крошка? Встретимся в главном вестибюле, скажем… часа этак через два, и я отвезу тебя к себе на корабль.

— Мой чемодан? — удивился Брим. — Ваш корабль?..

— Ну! — утвердительно кивнул Колхаун. — Возьми шмотья на пару недель. Авось успеем обернуться.

— Кол! — возмутился Брим. — Не могу же я все бросить просто так. Как-никак под моим командованием целый корабль!

Колхаун нахмурился, шепнул пару слов восхитительной Филлипоц — расплывшейся в довольной улыбке — и подошел к Бриму.

— Тебя тревожит что, парень? — спросил он.

— Мой корабль. Кол, — честно признался Брим. — Ну не могу я просто взять и уйти, бросив его.

— То есть это как? — ухмыльнулся Колхаун. — Ты, что ли, получил какой секретный приказ, о котором я не знаю, или мне сделать вывод, что твоя милашка Труссо как старпом на хрен не годится?

— Да нет, — мотнул головой Брим. — Я только…

— Только — что? — грохотал Колхаун. — Если это не секретный приказ, мы просто пойдем да заменим твою Труссо кем-нибудь, кто с этим справится.

— Ох, черт подери. Кол, — вспыхнул Брим. — Труссо классный офицер. Просто… просто мне кажется, что я еще не имею права покидать корабль надолго.

— Если это и впрямь так, Брим, сынок, — развивал атаку Колхаун, тыча ему в грудь указующим перстом, — тогда тебе как капитану грош цена. Что будет с твоим «Звездным огнем», если тебя — прости Вселенная — кокнут в бою?

Брим судорожно сглотнул. К логике Колхауна было не подкопаться. Он взял на себя львиную долю обязанностей с самого своего прибытия на Шеррингтон, задолго до первого старта «Звездного огня». Он так и не дал еще никому ни одного шанса проявить себя в его отсутствие.

— Труссо запросто сдюжит без тебя некоторое время, — улыбнулся Колхаун. — На вид она вполне.

— Не только на вид, — буркнул Брим. — Вполне компетентный старпом.

— Вот и ладненько, — флегматично произнес Колхаун. — Встретимся в вестибюле управления в… — он покосился на старомодный золотой хроноиндикатор, потом на улыбающуюся Филлипоц, — в полвторого. Уж за два-то метацикла оба успеем управиться с делами.

— Постараюсь не опоздать, — заверил его Брим и двинулся к двери.

— Ну, если я задержусь чуток, — добавил ему вслед Колхаун, — ты меня поймешь.

— Пойму, — улыбнулся Брим. Приятно было сознавать, что Колхаун не разучился верно оценивать тактическую обстановку.

Примерно через три метацикла довольно ухмыляющийся Колхаун ввалился в вестибюль администрации шеррингтонских верфей.

— Жаль, — заявил он, — что нам так быстро уезжать из этого славного местечка. Я не прочь продлить знакомство с юной мисс Филлипоц.

— Тяготы службы, — сочувственно кивнул Брим..

— Угу, тяготы, — скорбно согласился Колхаун, отворяя дверь. — Ба, кстати, еще одна ждет нас прям за этой вот дверью. — Он махнул рукой в сторону маленького, невзрачного глайдера, покосившегося на обочине. — Тачка небогатая, но надежная, — объявил он. — Зато на ней мы доберемся куда надо, не привлекая лишнего внимания, — Тогда ведите, коммодор, — усмехнулся Брим, выходя на улицу. — Там, откуда мы с вами родом, самым шикарным транспортным средством испокон веков считались резиновые сапоги, не забыли?

Возможно, Карескрия до сих пор оставалась самой нищей провинцией Империи Грейффина IV.

— И то верно, — согласился Колхаун. — Быстро, черт, все забывается…

Бромвич располагался в фокусе полукружия, образованного Гламмарианским хребтом, и шеррингтонские верфи занимали практически всю его прибрежную часть. Отсюда главная магистраль, связывающая их с центром города, шла параллельно береговой линии, рассекая промышленную зону надвое. Выехав с территории верфи, Колхаун вывел на нее свой глайдер. Брим только цеплялся за потертое кожаное сиденье, когда расхлябанная гравиподвеска начала безжалостно швырять машину на булыжной мостовой. Бесконечные ряды дешевого жилья из красного кирпича, крошечные оконные проемы — все это до боли напомнило Бриму родную Карескрию. Похоже, во всей Галактике простой рабочий люд просто обречен так жить.

— Перво-наперво, — назидательно произнес Колхаун, когда они на бешеной скорости миновали очередной перекресток, — заруби себе на носу главное:

Негрол Трианский твердо решил прибрать к рукам Флюванну вместе с ихними кристаллами — при первой же возможности. Он даже отгрохал один из своих фортов всего в нескольких тыщах световых лет от ихней столицы.

Брим кивнул, не сводя взгляда с бешено несущейся им навстречу дороги.

— Онрад упоминал об этом в своем письме, — ответил он. — И еще он сказал, у вас есть план, как сорвать все его замыслы.

— Ясное дело, есть, — утвердительно кивнул Колхаун. — Я ж обещал, что есть. — Он перестроился на скоростную полосу, не обращая внимания на мигающую на приборной панели надпись «Предельно допустимая скорость». — И он основан на абсолютно законных действиях, что бы там ни трепали насчет моих былых похождений в глубоком космосе.

— Я весь внимание, — с улыбкой отозвался Брим. Долгие годы Колхауна подозревали в столь же долгом перечне пиратских нападений в глубоком космосе, но ни одному суду так и не удалось доказать его причастность к этому безобразию — возможно, потому, что жертвами этих нападений ни разу не становились корабли Империи.

— Короче, это все связано с Договором о Взаимопомощи, что Онрад подписал с этой Флюванной пару лет назад, — начал Колхаун, когда они миновали сияющий на солнце склад металлолома. — Похоже, этот клочок пластика, который он там подмахнул, стал и впрямь важным документом.

— Это как? — не сразу понял Брим.

— Ну, — рассудительно пояснил Колхаун, сворачивая к пологому пандусу, — как я это себе представляю, этот жукид Трианский давно уже хотел заграбастать Флюванну, даже до Гаракского договора.

Вот он и нацелился на нее сразу, как война стихла. Но сначала им мешали мы, а как они накрылись медным тазом под Аталантой, ихний флот был уже не в том виде, чтоб лезть туда, пусть у Флюванны и флота-то своего было кот наплакал.

Брим мрачно кивнул. Глайдер несся теперь по мосту над каналом. В сотне иралов под ними неуклюжий буксир тащил за собой цепочку гравибарж.

— Последнее время я не очень-то следил за событиями вокруг Флюванны, — признался он. — Но подозреваю, стараниями КМГС положение существенно изменилось.

— Верно говоришь, парень, — буркнул Колхаун. — Но и то верно, что кой-какие зубы у нас все ж остались, так что ихнему тирану приходится действовать с оглядкой. — Он подмигнул. — Короче, в последнее время он готовит, так сказать, «инцидент», что дал бы ему вроде как законный повод послать туда войска. Его холуи из КМГС связывают наш парламент бесконечной болтовней, а в это время он захватывает ихнюю столицу. Мажор, и, пока мы хлопаем ушами, наши корабли остаются без кристаллов. Без них нашим новым флотским программам — хана, так что очень скоро никто не помешает ему наложить лапы на сам Авалон.

— Если мы только не освоим новые технологии, позволяющие обходиться без кристаллов, — заметил Брим.

Они неслись теперь мимо причудливого комплекса светящихся трансформаторов, спирали которых возвышались на несколько сотен иралов. Бриму часто приходилось видеть их сверху, но до сих пор он и представления не имел об их истинном масштабе.

— Мы оба с тобой, парень, понимаем, что этого ждать несколько лет, — возразил Колхаун. — Пока еще это созреет, чтоб оказывать какое-никакое влияние на события, а действовать надо нынче. Короче, нам надо быть уверенными в том, что эти флювийцы смогут постоять за себя — без нашего Флота.

Брим нахмурился и отвернулся к окну, за которым тянулся вдоль захламленного канала ряд обшарпанных складских зданий. Каждое из них соединялось крытой галереей с одной из этих загадочных труб.

— Не слишком легкая задача, — задумчиво Произнес он, — если то, что я слышал об их флоте, — правда.

— А что ты слышал? — поинтересовался Колхаун.

— Говорят, они летают на самых древних судах в Галактике. Форменных развалинах. Колхаун задумчиво почесал затылок.

— В общем, верно, — сказал он наконец. — Видал я ихние корабли… даже летал пару раз. Но и то верно, что флот не из одних кораблей состоит. Флювийские моряки — из лучших в Галактике. Да и корабли ихние — пусть и старье, зато в идеальном виде.

— Но выстоят ли они против новейших «Гантейзеров» облачников? — спросил Брим, покосившись на мелькнувшую за окном размытую ленту мчавшегося параллельно им скоростного поезда.

— Это смотря что ты называешь «выстоять», — ответил Колхаун, подумав немного. — В конце концов, разлагатели остаются разлагателями. Ну, в открытом бою с эскадрой «Гантейзеров» флювийцам не выжить — да и против этого нового форта тоже не сдюжить. Но если они решатся пожертвовать собою, они вполне покажут облачникам кузькину мать, пока их самих не превратят в пыль.

— Увы, пылью вторжение не остановить, — вздохнул Брим, пытаясь понять, к чему клонит Колхаун.

— Тоже верно, — согласился тот. — Но вот «Звездные» пылью уж никак не обзовешь.

— «Звездные»? — переспросил Брим, резко поворачиваясь к Колхауну. — Не понял!

— Еще как поймешь, — с улыбкой заверил его Колхаун. — Ведь твои «Звездные» играют в моем плане главную роль.

Брим нахмурился.

— Слушаю внимательно, Кол.

— Подумать, так нет ничего проще, — объяснил Колхаун. — И даже с точки зрения бизнеса не так уж плохо. Мы просто передаем ихнему Флювийскому Набобу твой К.И.Ф. «Звездный огонь», а с ним и первые десять серийных кораблей. А за это Флюванна отдает Империи весь ихний урожай кристаллов. Так и они смогут защитить себя лучшими кораблями, что у нас есть, и этот сраный КМГС не придерется.

— Вот с этим у вас могут возникнуть неприятности, — заметил Брим. — «Звездный огонь» — новейший корабль, так что экспорт его еще не разрешен. Даже если принцу Онраду и удастся каким-то образом оформить эту сделку, медведи из Красны-Пейча наверняка наложат на нее вето. Отражающие кристаллы — их новейшая технология, — Брим, сынок, разве я говорил что-нибудь о продаже? — удивился Колхаун. — Я имел в виду, мы сдадим им корабли в аренду.

— Допустим, вы даже протащите соглашение об аренде через медведей. Но экипажи? Почти половина аппаратуры на борту засекречена, а уж доступа к ходовым системам и управлению нет даже у наших ближайших союзников.

Колхаун ухмыльнулся и пошел на обгон медленно плетущегося грузовика.

— Вот тут ты попал в самую точку, сынок, — произнес он, рискованно подрезая тупорылую махину и почти сразу же съехав на боковую полосу. — Ясное дело, кто поведет эти корабли. Кто, как не ихние нынешние экипажи?

— Кол, — встрепенулся Брим. — Вы ведь и сами должны знать! Присяга Имперского Флота строго-настрого запрещает нам…

— Знаю, знаю, — отмахнулся Колхаун. — Но когда б ты уволился со Флота, у тебя и проблемы б этой не было, верно?

С минуту Брим обдумывал эту мысль, потом поперхнулся от ужаса.

— Уж не предлагаете ли вы нам всем подать в отставку?!

— Ну, не навсегда же, — ответил Колхаун. — Аккурат настолько, чтоб подраться… то есть позащищать кого надо.

Глайдер огибал теперь небольшую частную гавань — Брим часто обращал на нее внимание с воздуха.

— Борода Вута! — простонал Брим. — Где это слыхано: временная отставка! КМГС описается от счастья. Они ни за что не пустят нас обратно.

— А как насчет личных гарантий Грейффина IV?

— Грейффин IV? Он что, тоже об этом знает?

— Ну, если совсем честно, не знаю, — признался. Колхаун. — Но уж Онрад — наверняка. Да ты и сам знаешь.

Брим обдумывал это, пока глайдер тормозил у большого гравибассейна. Всего год, как он вновь состоял на военной службе, и большинство воспоминаний о затянувшемся периоде его гражданской жизни были, мягко говоря, не самыми приятными.

— Боюсь, меньше чем на гарантии Императора никто не согласится, — произнес он наконец. — Даже так мне придется нелегко.

— Ежели кто тебя и понимает, так это я. — Колхаун положил руку Бриму на плечо. — У меня у самого аккурат такое ощущение. Но помяни мои слова, если наш план выгорит, со стариком Грейффином у нас проблем не будет. А вот что важно — так это начать готовить почву в Авалоне. Нам еще ой как долго до того, как мы возьмем курс на Флюванну.

Брим выбрался из глайдера.

— Насколько я понимаю, мы направляемся на Авалон, — предположил он, косясь на парящий над гравибассейном белоснежный корабль. Прямо за гиперэкранами заднего обзора виднелся странный символ: красный круг, а в нем старомодная синяя шапка треугольной формы.

— А то куда же? — откликнулся Колхаун. — И добро пожаловать на борт моей яхты, «Патриота», — добавил он сквозь рычание гравигенераторов.

Поднимаясь по трапу, Брим окинул взглядом необычные очертания «яхты». Странное судно: напоминающий трезубец корпус подходил больше скоростному боевому катеру, чем богатой безделушке. Правда, и разлагателей на нем не было — по крайней мере на виду, — с улыбкой подумал Брим.

— Ну и как тебе? — не без гордости крикнул Колхаун — рев генераторов был здесь громче.

— На вид мощная штука! — прокричал в ответ Брим. Корабль имел примерно пятьсот иралов в длину, двести пятьдесят — в миделе, и — судя по четырем дюзам главного хода на корме — приводился в движение адмиралтейскими генераторами. — Где это вы такую откопали? Явно адмиралтейской постройки последних лет войны, но я ни разу не видел ничего подобного.

Колхаун расплылся в гордой улыбке.

— Это все потому, что я закупил все три построенных, — пояснил он, взмахом руки приглашая Брима ступить на борт.

Стоило тому сделать шаг по палубе, как два матроса у входного люка вытянулись по стойке «смирно». Одетые в белоснежные кители, оба щеголяли здоровенными бластерами на поясах.

— Кстати сказать, насчет времени ты угадал, — продолжал Колхаун. — Их строили вроде как прототипами скоростных катеров для серии, что собирались выпускать на дыре под названием Аррет — это Родорианская провинция такая. Твоя фельдшерица, Пенелопа Эстернал — так ее? — оттуда родом. Да и крейсера ихней постройки тоже ничего. Короче, после войны программу притормозили, вот КМГС и объявил, что для Флота они вроде как непростительная роскошь — больно жирно. Тут-то я их и прибрал. Купил все три корпуса как металлолом. — Он задержался перед люком и обвел гордым взглядом плавный изгиб гиперэкранов ходового мостика. Угол, под которым они были посажены, придавал кораблю чуть нахмуренный вид — ни дать ни взять какая-то диковинная хищная птица из глубокого космоса. — Ясное дело, вооружение и ходовые системы демонтировали — так ведь они тогда столько судов на слом пустили, что у меня проблем с восстановлением и не было вовсе.

Они вошли в люк. Отсалютовав по Уставу Имперского Флота, вахтенные придержали перед ними люк, а третий, внутри, поднес к губам маленький серебряный свисток и пронзительно свистнул. В ответ в дальнем конце коридора появился четвертый член экипажа, женщина. Даже на расстоянии ее красота поражала.

— Вольно! — скомандовал Колхаун.

Женщина отсалютовала с шиком, как на элитных флотских судах. Брим непроизвольно отсалютовал ей в ответ и был награжден ослепительной улыбкой. Стройная, изящная, она обладала высокими скулами, резко очерченным, но от этого не менее привлекательным носом, мягким взглядом и маленькой, почти девичьей грудью; что же касается ног, то им, казалось, не будет конца. Темные волосы были обрезаны у плеч как бы случайными взмахами лучевых ножниц, а на обшлагах белого кителя красовались две золотые полоски: лейтенант-коммандер или что-то вроде этого, решил Брим. И как бы он ни старался смотреть на нее как на коллегу-профессионала, она была чертовски хороша собой.

— Будь как дома, — усмехнулся Колхаун.

— Ну да, даже мундиры как на Флоте, — откликнулся Брим, пытаясь выбросить из головы соблазнительную красотку; взгляд его тем не менее против воли все возвращался к ней. — Как будто я и не покидал «Огня».

— Коммандер Брим, это лейтенант-коммандер Картье, — чуть более официальным тоном сказал Колхаун. — Она у нас на «Патриоте» старпом.

— Ева Картье, — поправила его женщина, протягивая руку. — Рада познакомиться. — Она чуть покраснела на мгновение. — Кэп о вас много рассказывал.

— Неужели только хорошее? — удивился Брим.

— Еще бы, — мягко улыбнулась она.

— Ева, — перебил их Колхаун. — Я пошел на мостик, а ты покажь коммандеру его каюту — пусть бросит там свое барахло, а потом приводи его скорее ко мне. И пусть шкипер начинает предстартовую проверку систем.

— Есть, кэп, — отозвалась Картье. — Да только проверка уж завершена, и «Патриот» готов врубать генераторы. Мы только вашего приказа и ждали.

— Как тебе моя команда? Вышколена — первый сорт, — гордо заявил Колхаун.

Брим кивнул. Колхаун явно организовал маленькое карескрийское Адмиралтейство — поставив во главе самого себя, разумеется.

Проходя мимо таблички верфи-изготовителя, старший карескриец задержался и потер ее рукавом.

— Привычка, — пояснил он. — Научился у нашей общей знакомой. И зашагал дальше.

* * *

Не прошло и несколько циклов после того, как Брим оставил свой чемодан в самой шикарной каюте из всех, что ему доводилось видеть, а он уже входил следом за Картье на просторный мостик «Патриота».. Он был обустроен на обычный флотский манер: pap-положенные в двенадцать рядов посты управления разделялись широким продольным проходом посередине. Гиперэкраны окружали мостик со всех четырех сторон, открывая вид почти на всю палубу.

— Ну и вид! — шепотом восхитился Брим.

— Вид и впрямь хоть куда, — согласилась Картье. — И если уж на то пошло, вы, коммандер, один из немногих смертных, какие его видели — ну конечно, экипажи не в счет. — Она улыбнулась. — Грейффин Четвертый — и то летал пару раз с нами, а уж Онрад — я так просто со счету сбилась. Да и Регула Коллингсвуд бывала здесь со своим адмиралом Плутоном.

Брим кивнул, всматриваясь в две круглые панели, размещенные по оси носовой палубы. Каждая имела в радиусе приблизительно пять иралов. Еще две размещались по углам на корме.

— Сколько времени потребуется, чтобы заново установить башни?

— Ну уж никак не больше трех стандартных суток — на частной верфи кэпа, на Родоре, — как ни в чем не бывало ответила Картье. — Это считая еще две спаренные установки, что у нас на пузе. — Она негромко рассмеялась. — Вот потому мы сюда мало кого пускаем.

Чего уж тут еще сказать, подумал Брим. Мощный корабль вроде этого в руках частного лица заставит поволноваться любого политика. Да что там, просто в панику приведет! Он улыбнулся при виде Колхауна, гордо восседавшего за одним из двух высоких пультов за пилотскими местами. Тот пристально вглядывался в свои мониторы, бросая время от времени короткие команды. Судя по интенсивности радужных колец КА'ППА-связи, разбегавшихся с высокой антенны «Патриота», Босс сполна отыгрывался за все то время, что он потратил этим утром, изображая шофера.

Тут на мостик вошел высокий, аристократического вида мужчина, бросивший взгляд на Брима и немедленно протянувший ему руку. На рукаве его белого кителя красовалось уже три золотые полоски.

— Ага, наконец-то сам молодой Брим пожаловал. Давненько мы не виделись, но — Вут свидетель! — я следил за тем, как вы водили рудовозы на Карескрии, да и семью вашу знавал, пока они все не погибли на войне.

— Вселенная! — вскричал Брим, пожимая ему руку. — Но это ведь сколько лет прошло!

— А я разве спорю? — улыбнулся мужчина.

— Сдается мне, лучше познакомить вас сразу, пока вы не сдружились без моего участия, — рассмеялась Картье. — Капитан Мельбурн Байрон, коммандер Вилф Брим.

— Байрон, — повторил Брим. — Звучит знакомо, но…

— Не думаю, чтоб вы вспомнили, — усмехнулся Байрон. — Тому уж немало лет прошло, да и военные воспоминания, поди, перебили остальные.

— Вы давно с Колхауном? — спросил Брим.

— Довольно, — отвечал Байрон, словно всматриваясь в прошлое. — С его первого корабля. — Он улыбнулся. — Кстати, пора бы мне на пост: Боссу не терпится вылетать. Потолкуем позже, за чашкой кф'кесса, как в космос выйдем.

— Жду с нетерпением, — улыбнулся Брим и повернулся к Картье. — Наверное, мне лучше поискать себе место. Я правильно понял, гостевые кресла по правому борту?

— Верно, там, — удивленно ответила Картье. — Но если я поняла верно, в этот полет туда никого не содют.

— Что значит «никого»? Разве я похож на «никого»?

— Ну, в общем, не похожи, — приподняла бровь Картье. — Но… — Она нахмурилась. — Погодите-ка цикл. Босс что, так ничего не сказал вам?

— Сказал? О чем? Она рассмеялась.

— Что вы займете его место за правым командирским пультом. Рядом с капитаном Байроном.

Тут сам Колхаун встал со своего места и подошел к ним.

— Ступай-ка вперед, Брим, — ухмыльнулся он. — В этот полет мне недосуг глазеть в гиперэкраны. В каюте планы просчитывать сподручней. И потом, — добавил он, похлопав Брима по плечу, — говорили мне, что, не видя взлета, никак не определишь, взлетел ты или еще нет. Надеюсь, я понятно объяснил?

И прежде чем Брим успел раскрыть рот, он вышел с мостика.

— Видать, я ошибалась, — хихикнула Картье. — Он все ж таки сказал.

— Вот прямо сейчас, — пробормотал Брим.

— Всем приготовиться к взлету! — послышалось из динамиков. — Всем занять места!

Через пятнадцать циклов они уже уходили в космос.

* * *

Спустя четыре стандартных дня после вылета с Бромвича Брим наблюдал, как Картье, обойдя рой ожидавших посадки судов, мастерски приводняет «Патриота» на осенние волны озера Мерсин — главную гражданскую гавань Авалона. Свернув к берегу, они следом за тремя шикарными лайнерами и потрепанным торговым кораблем углубились в лабиринт рулежных каналов с перекинутыми через них ажурными мостками, окружавшими их гравибассейнами, реакторами и высокими складскими зданиями, связанными паутиной трамвайных путей.

Небо над Меренном полнилось звездолетами, снующими на всех высотах и во всех направлениях. Пусть в Галактике зреет очередная война, а торговля и связи процветают как ни в чем не бывало. Ну да, торговля — кровь цивилизации; стоит ей остановиться, и погибнут целые доминионы, как то уже бывало не раз за долгую историю.

На вокзале их встречал сам генерал Имперской Армии Гарри Драммонд. Достаточно загадочная личность, он обладал тем не менее завидными связями во всех Имперских Вооруженных Силах, так что мог оказаться крайне полезным для влиятельного, но гражданского лица. Маленький, но одетый не без щегольства в безупречно пошитый красно-коричневый мундир Имперского Экспедиционного Корпуса Грейффина IV, он отличался продолговатым лицом, выдающимся носом и озорным взглядом смеющихся глаз.

— Кол… Брим… — произнес он, обмениваясь с ними рукопожатиями. — Славно, что вы здесь. Как раз вовремя.

— Вот и мне так сдается, Гарри, — отвечал Колхаун, окинув генерала критическим взглядом. — А ты так классно не выглядел вот уж много лет. Поди у тебя и дел-то нет, как прихорашиваться?

— Не более обычного, — улыбнулся Драммонд. — Разве что этот твой новый план, Кол, отнимает чуть больше времени. Тут, понимаешь, этот тытьчертов КМГС изрядно портит жизнь нам — тем, кто остался верен Флоту.

— Скажи это лучше моему другу Бриму. Кому это и знать, как не ему.

Драммонд кивнул Бриму.

— Слыхал, слыхал.

— А я слыхал, генерал, что у вас новый, чертовски привлекательный шофер, — продолжал Колхаун.

— Шофер? — переспросил Драммонд, чуть покраснев. — Ну… право же, не обращал внимания… Колхаун расплылся в широкой улыбке.

— Зато я себя считаю очень даже наблюдательным. И мои источники утверждают, что она ого-го. — Он хлопнул в ладоши, поторапливая вахтенного с чемоданом. — Пожалуй, нам с Бримом стоит глянуть на нее. Только так и можно составить собственное суждение. Что скажешь, Брим?

— По-моему, замечательная идея, коммодор, — согласился Брим.

— И то верно. И раз уж так, она может заодно подбросить нас до гостиницы — убьем двух зайцев разом. Как вам это, генерал?

— Увы, вам пришлось бы ждать ее до завтра, — ухмыльнулся Драммонд. — Поэтому я решил, что, так и быть, сам отвезу вас в гостиницу. — Он лукаво подмигнул. — Впрочем, вы правы, — добавил он, снова покраснев, — она действительно сногсшибательна. Завтра утром убедитесь в этом сами.

И с этими словами адмирал повел обоих карескрийцев через космопорт к стоянке.

* * *

На следующее утро Брим не без усилия над собой выбрался из шикарной гостиничной кровати и блаженно потянулся. Какой бы удобной ни была корабельная койка, она все равно остается всего лишь койкой, сооруженной с точки зрения эргономики, но никак не роскоши. Наскоро приняв душ, он принялся одеваться, следя за выпуском новостей. Негрол Трианский и Великий Барон Роган Ла-Карн Торондский опубликовали совместное предупреждение Флюванне насчет свободного звездоплавания по Громптонскому Коридору — узкому проходу в Карагском скоплении астероидов. То, что проход проделывался флювийским правительством на протяжении почти пяти веков, Гортона Р'жарна — министра госбезопасности облачников — волновало очень мало. Впрочем, Брима, встречавшегося уже с этим типом во время гонок на Кубок Митчелла, это не удивило ни капельки. Еще тогда Р'жарн отличался особым цинизмом даже для политика.

Из других новостей Брим отметил дюжину проводимых по всей Империи демонстраций КМГС, направленных на борьбу с Флотом. Две из них, самые многочисленные, имели место как раз в тот самый метацикл на Авалоне: одна у ворот Императорского Дворца, вторая — на площади Локорно, у Адмиралтейства. Обе шумно протестовали против планов Онрада по строительству «Звездных». Спускаясь вниз через две ступеньки, Брим невольно улыбался. По крайней мере эти демонстрации свидетельствовали о том, что облачникам нечего было противопоставить новым шеррингтоновским кораблям…

Огромный лимузин Драммонда показался из-за поворота, и сразу же пошел холодный дождь. Брим не надеялся на то, что это поубавит энтузиазма горлопанам из КМГС. Похоже, поганая погода этих жаб только радовала.

— Доброе утро, Вилф, — приветствовал его Драммонд, когда тот взгромоздился на откидное сиденье.

— Привет, сынок, — кивнул ему Колхаун, протягивая дымящуюся кружку горячего кф'кесса. — Сдается мне, это тебе сейчас не помешает.

— Еще как, — отозвался Брим, отхлебнув горячей приторно-сладкой жидкости. Странное дело, кф'кесс ассоциировался у него с Флотом. То же самое можно было сказать и о шофере, Фелиции. Как выяснилось, Драммонд накануне вовсе не преувеличивал — по крайней мере на взгляд Брима. Важнейшими составляющими ее образа были длинные светлые волосы, профиль, заставивший бы трепетать любого художника, ярко-голубые глаза, полные губы и обезоруживающая улыбка. Короткий обмен взглядами сказал Бриму все, что тот хотел знать. Что ж, повезло Драммонду!

Дождь лил, не переставая, всю дорогу в центр города; вдобавок ветер усыпал улицы разноцветной листвой. Когда они пересекали Большой Актитовый канал по высокому рубиновому мосту, два горбатых буксира тащили под ним к озеру Мерсин длинную связку барж — наверняка для отправки куда-нибудь на другой край Галактики. Дальше, за куполом башни Марва, редкие туристы мокли перед дворцом Эдрингтон, глазея на Монумент Дестерро — великанский язык застывшего пламени. Утро было из тех, когда мало-мальски разумные люди стараются не выходить из дома без крайней надобности — не говоря уже о туристах.

Впрочем, к КМГС это не относилось. Площадь Кортленд перед Императорским Дворцом чернела толпой. Воинствующие пацифисты маршировали вокруг Савойского гравифонтана и окружавшего его зеркального бассейна. Большинство размахивали голографическими транспарантами — отличительной чертой всех КМГСовских сборищ:

ВОЙНЫ ОБЪЯВЛЯЮТ — СТАРИКИ;

ПОГИБАЕТ НА НИХ — МОЛОДЕЖЬ.

ДОЛОЙ АДМИРАЛОВ!

ДА ЗДРАВСТВУЕТ МИР ВО ВСЕЙ ГАЛАКТИКЕ!

ВОЙНА — СРЕДСТВО НАЖИВЫ!

ЗАКРЫТЬ АДМИРАЛТЕЙСТВО

РАЗ И НАВСЕГДА!

От дождя демонстрантов защищало колышущееся море разноцветных зонтиков, отчаянно боровшихся с порывами ветра. Пока лимузин медленно полз по единственной оставшейся открытой для движения полосе, Брим занимался в уме несложными подсчетами. Пувис Амхерст должен был обладать изрядными финансовыми ресурсами уже только для того, чтобы печатать яркие плакаты, рассылавшиеся КМГС по всей Империи. Да и духовой оркестр, расположившийся прямо перед дежурившими у входа во дворец гвардейцами, тоже обошелся ему, должно быть, недешево.

МИР ТВОРИТСЯ СЕРДЦАМИ ЛЮДСКИМИ,

НО НЕ КРЕЙСЕРАМИ!

НЕТ — «ЗВЕЗДНЫМ ОГНЯМ»!

— Трианский знает, куда вкладывать деньги, — буркнул Драммонд, хмуро вглядываясь в залитое дождем окно. — Клянусь бородой Вута, мы бы и с половиной нашего флота столько неприятностей на Тарроте не устроили бы!

ЦЕНА ЗА СВОБОДУ МОЖЕТ

БЫТЬ СЛИШКОМ ВЫСОКА!

НЕТ — «ЗВЕЗДНЫМ ОГНЯМ»!

— А уж тем более тем, что от половины флота осталось, — невесело усмехнулся Колхаун. — Вот ведь жукиды гадские! Поглядел бы я, как кто-нибудь попробовал бы учудить такое перед дворцом ихнего Трианского в Тарроте…

МИР НА ШТЫКАХ — НЕДОЛГИЙ МИР!

ОСТАНОВИТЬ ОНРАДА!

НЕТ — «ЗВЕЗДНЫМ ОГНЯМ»!

— Нет, почему же, попробовать они, конечно, могут, — возразил Драммонд. — Их проводят прямиком в кутузку.

— Скорей просто пристрелят, — буркнул Колхаун. Брим вглядывался в толпу, пытаясь разглядеть в ней отдельных людей. Ничего особенного; он встречал таких множество раз. Большинство одеты очень неплохо — если не считать модников, с шиком одевавшихся по последней моде «под бедноту». За редким исключением все выглядят вполне упитанными; собственно, довольно многие страдали ожирением. Они расхаживали небольшими группками, человека по три-четыре, и только редкие из них имели отталкивающий вид. Так, мягкотелые обыватели; большинство из них болтали или смеялись — не без нервозности, — словно собрались на какой-нибудь детский праздник. Совершенно очевидно, очень мало кто из них сражался ради защиты того, что имел. Уж их предводитель-то точно не дрался на последней войне. Пувис Амхерст был одним из самых омерзительных типов, с какими Бриму приходилось иметь дело. До тех пор, пока его папаше — адмиралу Амхерсту — не удалось вытащить его с действительной службы, которую тот проходил на борту К.И.Ф. «Свирепый», этот жукид проводил почти все время, трясясь от страха в углу.

Время от времени КМГСовцы бросали злобные взгляды на немногочисленную цепочку решительного вида мужчин и женщин, двигавшихся в противоположном направлении по внешнему периметру площади. Эти были одеты попроще — многие даже в потертые мундиры времен последней войны. В руках они держали написанные от руки транспаранты несколько другого содержания:

ПОЧЕМУ У ВАС ТАКАЯ КОРОТКАЯ ПАМЯТЬ?

ВСПОМНИТЕ АТАЛАНТУ!

ЗАЩИТИМ НАШУ СВОБОДУ!

ПОДДЕРЖИМ ПРИНЦА ОНРАДА!

ПОСТРОИМ «ЗВЕЗДНЫЕ ОГНИ»!

НЕ ДАДИМ ПРОДАТЬ НАШИХ ДЕТЕЙ

В РАБСТВО ТРИАНСКОМУ!

ДОЛОЙ ПРЕДАТЕЛЕЙ ИЗ КМГС!

— Отрадное зрелище, — заметил Брим, глядя на, них в окно.

Драммонд кивнул:

— Совершенно согласен. А ведь они начали появляться на таких сборищах совсем недавно. — Он пожал плечами. — КМГСу понадобилось довольно много времени для того, чтобы вывести здравомыслящих граждан из себя, зато теперь те, похоже, начинают просыпаться. Ничего, их еще прибавится. Если уж на то пошло, терять свободу не хочется никому.

Лимузин миновал величественное здание Адмиралтейства, где практически перекрыла движение по площади Локорно вторая демонстрация КМГС. И тут тоже полтора, от силы два десятка активистов держали транспаранты в поддержку Флота.

МЫ ПОКЛЯЛИСЬ ЗАЩИТИТЬ ИМПЕРИЮ.

СОХРАНИМ ФЛОТ!

СТРОЙТЕ «ЗВЕЗДНЫЕ ОГНИ»!

ЭТО НАДЕЖНЕЕ ВСЕГО

ЗАЩИТИТ ИМПЕРИЮ!

«ЗВЕЗДНЫЕ ОГНИ» И ОТВАГА -

ЭТО И ЕСТЬ ФЛОТ!

Брим улыбнулся. Пусть их было еще немного — особенно в сравнении с многотысячными демонстрациями КМГС, однако что-то начинало меняться. Уже то, что даже небольшая часть населения восстала для активных действий перед лицом многократно превосходящего их численностью противника, многое говорило о положении дел в Империи.

В квартале Бердмор — сплошь в строительных лесах и кранах — Фелиция притормозила у двух величественных мраморных изваяний мудрецов с Серенианских астероидов, свернула на узкую, всего в три полосы, Грегори-стрит и остановила лимузин у комплекса старых административных зданий, построенных в пышном стиле давно ушедших эпох. Ненастье придавало им еще более усталый вид, и даже стройные колоннады и горделивые статуи казались чужими в эти дни разрушительного засилья КМГС. Брим сразу же узнал это место: древние пристройки к Адмиралтейскому филиалу. Если бы только камни могли говорить!

Борясь с то и дело норовящим улететь зонтиком, он поднялся по гранитным ступенькам и, стараясь не обращать внимания на капавшую с кончика носа воду, отсалютовал двум монументального вида гвардейцам у входа. Следом за двумя своими спутниками он в конце концов очутился в просторном помещении, в которое выходили пять ярусов балконов. Где-то высоко над головой потолок украшался голографическими изображениями древних звездолетов, названия которых, равно как и цель их пути, позабылись много поколений назад.

Впрочем, некоторые из них Брим все же опознал: изящный К.И.Ф. «Доблестный», знаменитый линкор, впервые за описанную в летописях историю очистивший Лорендельскую туманность от космических пиратов; маленький неуклюжий грузовой кораблик «Периколь Энтерпрайз», тридцать раз прорывавшийся сквозь тесное кольцо блокады Кводейла; даже маленький К.И.Ф. «Гидроволанте», творение гениального Марио Кастольди, — этот кораблик до сих пор удерживал рекорд скорости, достигнутой с использованием устаревших ходовых генераторов Агелло.

— Эй, Вилф! — окликнул его Драммонд. — Того и гляди ты сейчас запутаешься в ногах или врежешься в стену!

— А… да, — очнулся Брим, краснея и опуская взгляд. — Просто я всегда увлекался древними звездолетами.

— Что ж, это хорошо, — усмехнулся Драммонд. — Адмиралтейство знает, кому доверить свои новейшие железки.

В лифтовом холле небольшой кусок стеклянного витража вдруг откинулся, и из отверстия их пристально осмотрели две пары глаз. На седьмом этаже их остановили трое морских пехотинцев, просканировавших их отпечатки пальцев и глазную сетчатку. Только после этого их пропустили в огромный зал, размеры которого явно выбирались с целью остановить штурмующих, если таковые вдруг обнаружатся, — у часового в дальнем конце наверняка будет солидный запас времени включить всевозможные средства обороны, пока потенциальный неприятель доберется хотя бы до середины зала. Допотопный приемчик, с ухмылкой подумал Брим, но от этого не менее эффективный.

Миновав и этого часового, они оказались в большом прямоугольном помещении — в предыдущие свои посещения этого комплекса он бывал в точно таких же: несколько рядов рабочих пультов, негромкое жужжание приборов, редкие щелчки переключаемых тумблеров, сдавленный кашель или скрип кресел. В воздухе пахло перегретой электроникой, духами, а еще хогга-пойей — значит где-то здесь были и содескийские медведи. Впрочем, над всем этим доминировал затхлый запах древних стен. Бримудаже померещился аромат рассыпающейся в прах от ветхости бумаги, но это, конечно, был плод его воображения: подобный раритет можно найти только в музее.

— Сюда, — бросил Драммонд, отпирая одну из боковых дверей.

Войдя, Брим испытал довольно сильное потрясение. В отличие от других виденных им казенных помещений это было светлым и просторным. Высокие окна с полукруглым, богато украшенным резьбой завершением, высокие потолки заставляли стоявшие в комнате столы казаться карликовыми. Это относилось и к огромному овальному столу, уставленному графинами с разноцветными жидкостями — мера, явно рассчитанная на самые разнообразные вкусы потенциальных посетителей Адмиралтейства.

— Резервный офис, — пояснил Драммонд, заметив, как поползли вверх брови у Брима. — Ну и по совместительству одно из лучших мест для переговоров во всем комплексе. Скоро сами убедитесь. Наверняка вам будет интересно узнать, что облачники собираются противопоставить «Звездному огню».

— Угу, — кивнул Колхаун. — Еще как интересно. — Он одобрительно оглядел помещение, потом в упор посмотрел на Драммонда поверх очков. — Поди вы не будете всякий раз провожать нас туда-сюда из этого дома, а?

— Ваши пропуска будут готовы в течение метацикла, — заверил его Драммонд. — Если честно, у меня и правда есть еще кое-какие армейские дела. — Он кивнул на дверь. — Ну и еще: если вы совсем уж соскучитесь по глубокому космосу, кф'кессоварка сразу за дверью, а рядом банка для добровольных пожертвований. Правила стандартные: насвинячил так убери за собой.

— Как насчет прослушивания? — поинтересовался Колхаун.

— В отношении электроники — насколько нам известно, нормально. Настолько безопасно, насколько этого удалось добиться медведям. У тытьпроклятого КМГС такой же допуск, как у нас, но содескийцы… короче, у них несколько дополнительных, собственных уровней, так что они проверяли это помещение: все чисто.

— А люди за дверью? — спросил Брим. Драммонд подумал немного.

— У большинства из них допуск выше, чем у вас. — Он нахмурился и ткнул пальцем в Брима. — Вот вы; вы можете отличить КМГСовца от нормального звездоплавателя? — неожиданно спросил он.

Застигнутый врасплох Брим нахмурился.

— Если честно, генерал, не знаю, — признался он, задумчиво потерев подбородок. — Пока сам я не узнаю человека поближе или не услышу от кого-то, кому доверяю, вряд ли… ну, по крайней мере пока тот сам себя не выдаст.

— Вот именно, Вилф, — совершенно серьезно сказал Драммонд. — И мы тоже не можем. Поэтому у нас здесь крепкая дверь, и крепкий замок, и еще медведи, которые ежедневно проверяют все. Но по-настоящему безопасность зависит от вас, флотских. — Он покосился на дверь. — Впрочем, вам повезло. С месяц назад Кол позволил нам завербовать — повторно — одного из ваших бывших сослуживцев. Собственно, его основной обязанностью являлось обустройство этого офиса и взаимодействие с медведями.

Брим обратил внимание на то, что Колхаун расплылся в широкой улыбке.

— А как ты вернешься к себе на «Огонь», он еще будет твоим старшим унтер-офицером, — добавил он, подмигнув. — Валяй, шеф, заходи, покуда я помогу братцу Драммонду подготовить его лекцию про облачников.

— Есть, коммодор! — послышался из двери до боли знакомый голос.

У Брима перехватило дыхание, когда в проеме возникла высокая, мощная фигура.

— Барбюс! — завопил он, и лицо его против воли расплылось в блаженно-счастливой улыбке. — Утрилло Барбюс!

Глава 3. Филиал

Брим отдал ответный салют и тут же бросился к здоровяку пожать руку.

— Иногда мне уже начинало казаться, что я никогда не увижу вас, шеф! — признался он, морщась от медвежьей хватки старого друга. — Где это вы пропадали?

— Долгая история, кэп, — застенчиво улыбнулся Барбюс.

— Еще бы, лет на десять, — заметил Брим, пытаясь совладать с разом нахлынувшими воспоминаниями. Тогда его только-только перевели старшим помощником на К.И.Ф. «Громовой», а Барбюс поступал в Академию на рулевого. Негрол Трианский подался в бега, и над истерзанной пятилетней войной Империей забрезжил луч надежды. — Кажется, несколько жизней прошло с того дня, как вы подбросили меня к космодрому Аталанты, — задумчиво продолжал он. — Вы ведь не забыли, как мы в первый раз встретились с «Невидимкой»?

— Разве ж такое забудешь, сэр? — ухмыльнулся Барбюс. — Да и то по чистой случайности. Вы, я, да полковник Урсис, и дело было на борту транспорта «Судьбоносный». Его тогда еще бросил экипаж у газового гиганта… как там его…

— Угу. — Брим на мгновение прикусил губу, вспоминая. — Да… Ну да, точно! Мю Зебулона! Вот как он назывался!

Барбюс щелкнул пальцами.

— Вот-вот, сэр! Мю Зебулона. И вы таки вытащили нас оттуда, быстро вытащили! — Он помолчал, словно вглядываясь в прошлое. — Славное было время тогда, полное надежд. — Он передернул плечами. — А вот потом…

— Что у вас вышло там в Академии? — вполголоса спросил Брим..

— Ну, я даже поучился там чуток, — вздохнул Барбюс. — И даже не так уж плохо, с позволения сказать. Но меня комиссовали с первым же сокращением… вскоре после Гаракского договора. — Он прикусил губу. — Я так понял, вы ушли на гражданку тогда же — они тогда сокращали всех подряд.

— Правильно поняли, — кивнул Брим. — Похоже, тогда чуть не весь Флот остался без дела — и все искали себе хоть какую-нибудь работу. — Он невесело улыбнулся. — Я тогда их перепробовал с сотню, и каждая следующая чуть хуже предыдущей.

— Ну, моя-то жизнь тоже покатилась было по той же дорожке, — кивнул Барбюс, — да мне повезло. Босс.;, то бишь коммодор Колхаун взял меня на один из своих кораблей. А уж с тех пор мне грех жаловаться — жизнь пошла неплохая, да и интересная.

Брим достаточно слышал о Колхауне, чтобы воздержаться от расспросов касательно характера этой работы.

— С позволения сказать, кэп, вы сильно огорчили уйму людей, когда исчезли, — продолжал Барбюс. — Так что все мы вздохнули с облегчением, когда вы вынырнули на Аталанте.

Карескриец почувствовал, что щеки его Пылают от стыда. Разбив при аварийной посадке и без того дышавший на ладан ЕД-4 — пусть и не по своей вине, — он оказался в столь стесненных обстоятельствах, что ему пришлось буквально бежать с Авалона. Нанявшись простым матросом на рейсовый лайнер, он улизнул с борта в космопорту Аталанты, где его по чистой случайности и нашли друзья.

— Я многому научился в то время, — невольно признался он.

— Я тоже кой-чему научился, пока не ушел с Флота, сэр, — улыбнулся Барбюс. — Но главное узнал за время, что провел в Академии.

— И что же? — поинтересовался Брим. Верзила-, старшина всегда отличался исключительно здравым взглядом на вещи.

Барбюс нахмурился.

— Ну, кэп, это трудно сказать словами. Вроде у меня неплохо все пошло в Академии — под конец семестра я был вторым в своей группе. Но даже тогда я все спрашивал себя, правда ли это мое? Ну и всякий раз выходило, что нет.

— Второй в группе — и не на своем месте? — удивился Брим. — Разве такое возможно?

— Ну, по чести сказать, кэп, там много было парней, куда более моего достойных стать офицерами, да и они порой жалели, что не остались в рядовых. Просто уж я уродился матросом, вот и все тут.

Брим не без уважения посмотрел ему прямо в глаза. Немногие способны относиться к себе так критически.

— Когда мы познакомились, — сказал он наконец, — на Флоте не было матроса достойнее.

— Спасибо, кэп. Я всегда старался как мог.

— Гм… когда вы, ветераны, покончите с воспоминаниями, я, с вашего позволения, все же начну инструктаж, — нетерпеливо покашлял Драммонд.

— Есть, сэр… Так я прикрою выход, коммодор, — опомнился Барбюс.

Брим занял место за столом напротив Колхауна.

— Наконец-то я заполучил вас обоих снова на один корабль, — довольно ухмыльнулся старший карескриец. — Сдается мне, трудно придумать чего страшнее для ихней Лиги.

Свет в комнате померк, и стоявший за пультом управления Драммонд улыбнулся зрителям.

— Итак, джентльмены, — хорошо поставленным голосом начал он, — позвольте представить вам прототип нового легкого крейсера «Горн-Хофф П.1065». — Над столом возникло трехмерное изображение предрассветной скалистой пустыни — а может, дело было после заката, трудно сказать. После нескольких мгновений тишины, нарушаемой лишь завыванием ветра в камнях, послышался далекий рокот гравигенераторов. Где-то в узкой полосе светлого неба над горизонтом наметанный глаз Брима уловил едва заметное движение — звездолет шел на посадку. По мере приближения машины Брим разглядел, что облачники придали своему новому кораблю угловатую форму двойного шеврона: меньший V-образный корпус располагался внутри второго, заметно большего.

— Мне жаль говорить это, но нам так и не удалось точно узнать, где именно медведям удалось произвести эту съемку, — послышался сквозь нарастающий рев генераторов голос Драммонда. — Однако, если я не ошибаюсь, это где-то в районе их дальних испытательных полигонов в секторе Гелхейм. Так или иначе, это не единственная информация из тех, которыми мы не располагаем.

Прежде чем угловатый «Горн-Хофф» прошел «над головой» у зрителей, он слегка сменил курс над прозрачной вышкой, вдруг выросшей из земли. Пока корабль летел прямо, на окончаниях большего шеврона горели желтые огни, а сверху, посередине, — красный. Однако стоило ему заложить вираж над башней, как на брюхе его загорелся еще один красный огонь, но мигающий.

— Приглядитесь к полосам на брюхе — их видно при вспышке, — заметил Драммонд. — Две полосы спереди, и еще несколько асимметричных ближе к корме. Нам пока не известно точно, что они означают, но мы полагаем, что это, возможно, часть новой системы вооружения. Кстати, Вилф, эта штука у перелома задней кромки: что она вам напоминает?

Брим всмотрелся, сощурившись, в застывшее изображение.

— Трудно сказать точно с такого расстояния, — сказал он наконец, — но, судя по форме, это скорее всего какая-то разновидность наружного рулевого сопла — особенно если считать, что дюзы ходовых движков находятся по оси меньшего шеврона.

— Слово в слово то, что говорили наши инженеры, — восхитился Драммонд, пуская запись дальше. — Кстати, наблюдатель на месте тоже пришел к такому выводу. Что же касается записи, по его расчетам высота полета корабля составляла около восьми тысяч иралов, а скорость — порядка четырехсот пятидесяти — пятисот кленетов в метацикл. Скажем прямо, не рекордные показатели, но обратите внимание на отсутствие ударной волны. Это означает, что конструкторы Горн-Хоффа начали наконец уделять внимание поведению корабля при атмосферном полете.

Пустынный пейзаж резко сменился панорамой глубокого космоса.

— А теперь, — объявил Драммонд заметно тише, — мы покажем вам, как выглядит этот корабль в родной стихии. Эти кадры снимали мы сами, с одного из наших последних невидимок, К.И.Ф. «Достижение», первого из построенных нами кораблей, способного беспрепятственно пропускать все известные излучения, включая N-лучи. — Он усмехнулся. — Мой вам совет, джентльмены: не связывайте с этим кораблем особенных надежд. Даже притом что он не обнаруживается ни одним из известных нам средств, корабль ненамного лучше любого другого невидимки, нашего или вражеского. За повышенную проводимость корпуса приходится платить чудовищным расходом энергии. Поэтому значительную часть этой съемки он просто пытался не попасться кому-нибудь под ноги.

Брим завороженно смотрел, как угловатый «Горн-Хофф» снова появляется в поле зрения — на этот раз в левом углу дисплея, с нарастающей скоростью двигаясь через звездный небосклон.

— Судя по всему, мы засняли одно из первых испытаний корабля в открытом космосе, — пояснил Драммонд. — Экипаж, похоже, готовится к тестам какой-то из бортовых систем. Обратите внимание, «наружное рулевое сопло», как назвал его Брим, частично повернуто вниз, а в зоне, где, по нашим предположениям, размещаются ходовые камеры, на внешней поверхности корпуса смонтированы четыре осевых теплообменника.

Откуда-то из-за края дисплея вынырнули два скоростных катера «Гантейзер-380»; двигались они значительно быстрее, чем «Горн-Хофф», идя с ним параллельным курсом.

— Эти двое обеспечивают охранение, — пояснил Драммонд.

Тем временем новый крейсер набирал скорость, а выступающие из корпуса аэродинамические рули, складываясь, убирались в ниши, оставив только рулевое сопло. Корабли сопровождения пристроились к нему с флангов.

«Горн-Хофф» продолжал разгоняться и очень скоро обогнал значительно менее быстроходный Имперский разведывательный корабль. Так продолжалось еще несколько циклов. Зеленый выхлоп из его дюз странно мерцал и был шире, но не таким ярким, как у «Гантейзеров». Крейсер прошел еще несколько кленетов и, чуть кренясь, начал плавный поворот направо — первый заметный маневр с начала наблюдения. Имперскому невидимке пришлось резко менять курс, чтобы избежать столкновения.

Все это время один из «Гантейзеров» держался примерно в двухстах пятидесяти иралах справа от крейсера, лишь иногда подходя к нему на дистанцию в половину размаха большего шеврона. Второй катер на протяжении испытаний маневрировал гораздо свободнее — судя по всему, с него велась голографическая съемка, и он выбирал наиболее выгодные ракурсы.

Несколько следующих циклов облачники проводили стандартную процедуру проверки курсовой устойчивости и управляемости крейсера. На глазах у Брима корабль проделал несколько энергичных качков с борта на борт, две-три бочки, глубокий вираж и, наконец, боевой разворот, после чего ушел от явно плохо управляемого невидимки.

— Ряд наших экспертов оценили его довольно высоко, — заметил Драммонд. — Говоря их словами, он «послушен». Особенно маневренность — превосходна для такого крупного корабля. Они также очень высоко отозвались об его разгонных свойствах.

Брим молча кивнул. Даже при самых сложных маневрах корабль почти не сбивался с курса. Из него получится отличная орудийная платформа.

Облачники прокрутили еще несколько бочек, а потом выправили курс, идя со сравнительно большим углом атаки, прошли перед невидимкой перпендикулярным курсом и свернули к маленькой эскадре вспомогательных судов, возникшей в поле зрения откуда-то со стороны центра Галактики. На взгляд Брима, крейсер держал курс безукоризненно — судя по всему, он был очень легок в управлении.

— Вы что-то говорили насчет разлагателей, — подал голос Колхаун. — Я тут все глаза проглядел, да так и не нашел ничего, похожего на оружие. Так чего вы все-таки знаете насчет ихнего вооружения?

— Очень мало, — признался Драммонд. — Детальный анализ этих съемок позволил выявить на корпусе опорные кольца под семь башен, возможно, двухорудийных, как на «Звездном огне». Однако это вся информация, которой мы располагаем на сегодняшний день. — Он кивнул, словно решаясь. — Лично я считаю, что они установят новые 375-миллиирало-вые разлагатели, лицензию на производство которых они приобрели у «Теобольд Интерспейс» с Ликсора.

— Старый знакомый, Ликсор, — буркнул Колхаун. — А мы еще удивляемся, чегой-то они все время нейтральны… Вот уж они, поди, разбогатели, торгуя с обоими сторонами. Ведь если подумать, кто-то из двух наверняка выйдет победителем.

— Что бы там ни говорили об этих жадных до прибыли жукидах, — усмехнулся Драммонд, — разлагатели они делают чертовски неплохие.

Брим кивнул.

— Судя по тому, что я читал, у этих новых «Теобольдов» сверхплотный фокус. Это первые серийные образцы, основанные на совершенно новых технологиях. А уж если их целых четырнадцать… страшно представить, какая энергия обрушится на цель.

— Совершенно верно, Брим, — согласился Драммонд. — Они обладают сверхплотным фокусом, и энергия залпа просто чудовищная. И именно это позволяет нам считать, что мы нащупали-таки их слабое место.

— Слабое место? — удивился Брим.

— Во-во, — согласился с ним Колхаун. — Покуда все идет к тому, что они сконстролили классный корабль.

— Не спорю, — кивнул Драммонд. — Классный, но за исключением одной маленькой детали. Надеюсь, все обратили внимание на то, как мало поперечное сечение?

Колхаун пожал плечами.

— Это уменьшает размер цели с половины ракурсов, да и сопротивление уменьшается. И уж ежу понятно, как это улучшит ихнюю маневренность. А что?

— Боевые свойства «Звездного огня» явились для конструкторов Горн-Хоффа большим потрясением, — объяснил Драммонд. — Поэтому они проектировали свой новый корабль в расчете на достижение максимальных летных характеристик — заботу об артиллерии взяли на себя парни из «Теобольда». Однако отражающих ходовых кристаллов у них нету, стало быть, им пришлось повышать скорость другими путями, включая эту новую форму корпуса. В результате из-за узкого сечения в корпусе не осталось места для двух дополнительных плазменных генераторов, которые на «Звездном огне» питают только разлагатели. А ведь этим «Теобольдам» требуется уйма энергии.

Глаза у Брима против воли полезли на лоб.

— Вы хотите сказать…

— Вот именно, мой славный рулевой, — улыбнулся Драммонд. — В то время как «Звездный огонь» способен вести залповый огонь на полной скорости — один залп каждые двадцать тиков, — тысяча шестьдесят пятый «Горн-Хофф» по нашим расчетам может вести одновременный огонь максимум из шести разлагателей, и даже это заметно скажется на его скорости. — Дисплей погас, и узкий луч света высветил фигуру генерала за пультом. Прикусив губу, он задумался на мгновение, потом решительно тряхнул головой. — Разумеется, — продолжал он, — они могут стрелять и из всех четырнадцати — на пониженной мощности, — но… — Он пожал плечами. — Все это, конечно, в теории. Но даже при всех их проблемах с энергией ясно одно: эти облачники снова постарались. И если только я понимаю что-нибудь в их тытьчертовых звездолетах, этот может быть очень и очень опасен.

Брим без труда согласился с точкой зрения Драммонда. За годы войны он достаточно имел дела с облачниками и их техникой, чтобы научиться не недооценивать их…

* * *

Рано утром следующего дня Брим с Колхауном уже присутствовали на совещании у адмирала Карлайла О. Х. Гумбертона, начальника оперативного штаба. Также присутствовали адмирал Фрэнк Б. Фарли, крылатое существо с Азурна (адмирал известен был тем, что дослужился от рядового матроса до своего нынешнего поста командующего планетарным Флотом), адмирал Брюс Мидарс — выпускник Дитясбургской Академии и с незапамятных времен начальник Адмиралтейского отдела ходовых систем; контр-адмирал Джон Ф. Варн, только недавно назначенный ректором Академии Космогации, и совсем еще молодо выглядевший вице-адмирал Дэниел Л. Купер, отвечавший за технологию Невидимок, — все старые вояки, закаленные в боях ветераны, чье отношение к КМГС и его прихвостням было совершенно однозначным.

Колхаун начал с подробного изложения задуманного плана, после чего был подвергнут тому, что точнее всего подпадало под определение «перекрестный допрос» со стороны трех адмиралов, одного контр— и одного вице-адмирала и продолжалось ничуть не меньше двух метациклов. Впрочем, дотошность и осторожность Адмиралтейских офицеров была вполне простительна для людей с их уровнем ответственности. Гумбертона, например, беспокоили вопросы боеспособности Флота.

— КМГС превратил нашу жизнь в кошмар, Кол, — заявил он. — Численность судов упала ниже всех мыслимых уровней. А от оставшихся эскадр зависит судьба всей Империи — по крайней мере той ее части, которая хоть немного еще соображает. Скажи, что нам делать, если все-таки разразится война и нам потребуется срочно уничтожить эти их космические форты?..

Колхаун ответил на этот вопрос, а также на добрую сотню других. С самого начала было ясно, что пробить идею Колхауна будет не так-то просто. И все же это было возможно. Как бы скептически ни были настроены высшие адмиралтейские чины, план, несомненно, заинтересовал их. Более того, всю следующую неделю они присылали своих подчиненных с новыми и новыми вопросами. Собственно, этим офицерам-советникам и предстояло стать теми адвокатами, которые продадут — или не продадут — проект.

Впрочем, когда очередь говорить доходила до Брима, он, как правило, не встречал возражений. Его круг вопросов сводился к чисто техническим характеристикам «Звездного огня» и его близнецов, которые готовились сойти со стапелей. Люди, с которыми он говорил, были настоящими звездолетчиками, их объединяла любовь к кораблям и бескрайним просторам космоса. Они слушали его внимательно, и то, что они слышали, им было явно по душе.

* * *

Как обычно, почти все время, что Брим провел в Авалоне, ушло на работу. А в редкие — очень редкие — свободные минуты он был так изможден, что с трудом добирался до мягкого кресла, чтобы вздремнуть. В общем, этот период его жизни явно не походил на идиллию. С другой стороны, это не оставляло ему времени на мысли об одиночестве — спасибо и на том.

За все эти напряженные недели в Филиале Адмиралтейства приключился всего один неприятный инцидент — если не считать, конечно, практически непрерывно сменявших друг друга демонстраций КМГС по тому или иному поводу. Принятые в старом здании меры предосторожности не оставляли КМГСовцам почти никакой лазейки — особенно с учетом того, что меры эти принимались без особого шума содескийцами. Однако даже выносливость медведей имеет свои пределы, да и поставленная перед ними задача была слишком сложной. Так, например, старый комплекс являлся собственностью Адмиралтейства, а следовательно, был открыт для доступа всем Синим Курткам — не исключая приверженцев КМГС. Медведи (равно как и их коллеги из числа людей) обладали полномочиями выявлять членов Конгресса и препровождать их в «безопасные» зоны здания. Рассчитывать на помощь других служб безопасности они, однако, не могли — да и не особенно хотели.

С посетителями, попавшими в старый комплекс по ошибке или естественному любопытству, обращались вежливо, возвращая их на путь к выходу. Других, пытавшихся обнаружить, почему эта древняя часть Адмиралтейства кишит старшими офицерами, снабжали ложной «секретной» информацией — то же относилось и к сочувствующим КМГС часовым. Случались, однако, и такие, которые не удовлетворялись этим, — с ними разделывались быстро и без шума: они попадали в дорожные происшествия с фатальными последствиями или заражались стремительно протекающими инфекциями прежде, чем успевали доложиться хозяевам. К счастью, подобного с собой обращения требовали редкие КМГСовцы, так что тревоги в рядах предателей пока не поднималось.

Содескийские охранники исполняли свою работу столь незаметно, что работавшие в старых зданиях обычно и вовсе не замечали их присутствия. Однако как-то утром, недели за две до авалонского Нового года, когда Колхаун знакомил со своим планом командиров эскадрилий 108-го штурмового эскадрона, Брим обратил внимание на привлекательную блондинку в лейтенантской форме, вошедшую следом за стюардом, толкавшим тележку со свежим кф'кессом. Старший карескриец был так поглощен пояснениями к голографической карте Флюванны, что явно не заметил новенькую — даже ее напряженно шарившего по сторонам взгляда.

Брим присмотрелся к ней повнимательнее. Что-то в ней настораживало. Взгляд? Слишком уж аккуратно сидящая форма? Или руки, нервно теребившие блестящие пуговки на воротнике? Он так и не решил, что именно, но тревога охватывала его все сильнее. Он решил не рисковать и поднялся было из своего кресла, чтобы подойти к ней, но тут рядом возник неизвестно откуда взявшийся Барбюс, галантно поклонился ей и так же вежливо попросил пропуск.

Несмотря на всю вежливость его обращения, она немедленно сорвалась на крик.

— Да как вы смеете так обращаться к офицеру? — взвизгнула она.

Колхаун оборвал свой доклад на полуслове; все лица немедленно обернулись в ее сторону. Она замолчала и сделала шаг к выходу.

Брим первым оказался у двери, не дав ей возможности активировать замок.

— Прошу вас, лейтенант, — твердо произнес он. — Надеюсь, показать пропуск капитану вас не затруднит?

Женщина в замешательстве зажмурилась, не переставая теребить две золотые пуговки на воротнике.

— Какое право вы имеете требовать мой пропуск? — взвизгнула она, и тут же глаза ее испуганно расширились при виде выскользнувшего из-за стенной панели огромного медведя. — Вы что, не видите — я такая же Синяя Куртка, как вы! Или заблудиться в этом древнем доме уже считается преступлением?

Медведь учтиво поклонился и остановился прямо перед женщиной, полностью заслонив от нее помещение.

— Не думаю, мадам, — негромко пророкотал он. — Притом что я не состою на службе во Флоте, я уверен, что заблудиться — никогда не преступление. Особенно в таком запутанном здании, как это. В противном случае меня бы осудили уже несколько недель назад.

— Вот видите! — повернулась она к Бриму с Колхауном. — Слышали, что он сказал? А теперь пустите меня, живо! У меня важное дело…

— Минуточку, мадам, — перебил ее медведь, мягко, но решительно взяв ее шестипалой лапой за рукав. — Еще одна маленькая проблема.

— Ну что еще? — злобно огрызнулась она.

— Пуговицы на вашем воротнике, мадам, — отвечал тот с явной неохотой, словно эти слова причиняли боль ему самому. — В них спрятаны миниатюрные видеокамеры… да вы и сами, конечно, это знаете. — Он тяжело вздохнул. — Какая жалость, — продолжал он, — что вам удалось выполнить даже небольшую часть своего задания. Камеры уже были включены, когда мои приборы засекли их — и, разумеется, заглушили их сигнал помехами. Будем надеяться, вы успели передать совсем немного. Мистер Барбюс, — повернулся он к рослому старшине. — Будьте добры, откройте дверь моим Имперским коллегам. Они разберутся с этой очаровательной юной дамой.

В руке у женщины вдруг возник крошечный флакон, который она поднесла ко рту.

Медведь отреагировал со скоростью, которой трудно было ожидать от такой массивной туши. Он перехватил руку женщины за запястье.

— Было бы просто несправедливо позволить такой прекрасной представительнице человеческого рода, как вы, самой лишить себя жизни. — Близорукий взгляд его из-под очков вдруг посуровел. — Тем более прежде, чем мои Имперские коллеги смогут извлечь из вас толику полезной информации.

Мгновением спустя трое дюжих Синих Курток взяли даму под руки и вывели ее из помещения.

— Приношу вам свои глубочайшие извинения, господа, — поклонился медведь. — Всегда сложно поддерживать режим секретности на открытом объекте. — Он мрачно взялся лапой за дверную ручку. — И да поможет нам Вселенная в нашей нелегкой работе…

Он вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь. Пока Колхаун заканчивал свой доклад, Брим понуро уставился в пол, размышляя. Даже притом что содескийцу удалось ограничить объем переданной женщиной информации, невозможно уже было установить, сколько ей удалось передать и сколько полезного смогут извлечь из этого облачники.

* * *

Где-то в середине третьей недели совещаний Барбюс отвез Брима с Колхауном на укромную базу Имперской Морской Пехоты, где они могли переговорить с Драммондом, не опасаясь подслушивания.

— Ну что ж, джентльмены, совещания проходят успешно, — обрадовал их генерал, откинувшись на спинку высокого кресла и сжимая в руках кружку горячего кф'кесса. — Проблема Флюванны и нашей зависимости от их сырья действительно тревожит всех, так что ваши идеи пришлись весьма кстати.

Колхаун облизнул пересохшие губы.

— Ну, я-то знал, когда они попались ко мне на крючок, — ухмыльнулся он. — Тотчас, как мы ответили на первые ихние вопросы. — Он мотнул головой в сторону Брима. — Ну и ясное дело, каждую Синюю Куртку, если только это настоящий моряк, хлебом, не корми — дай послушать про «Звездный огонь», так что мой земляк не промахнулся. Они же ему просто в рот заглядывали! Но, братец Драммонд, на один вопрос я ответа покуда не получил. Собирается ли хоть кто помочь мне набрать экипажи? Драммонд улыбнулся и покачал головой.

— Вот прямо сейчас у дверей моего кабинета стоит длинная очередь желающих, — признался он. — Не думайте, что никто, кроме нас, не ощущает надвигающейся войны. — Он нахмурился и снова придвинул кресло к столу. — К сожалению. Кол, это зависит не только от нас.

— Что еще? — нахмурился Колхаун. Драммонд больше не скрывал раздражения, почти злости.

— Еще один «человеческий фактор», — ответил он, — и притом тот, о котором мне и говорить-то тошно. В общем, довольно много в целом верных присяге офицеров отказываются поддержать план, хоть и согласны с ним. Они боятся, что высокопоставленные прихвостни КМГС в Адмиралтействе пронюхают об операции, и в случае ее провала на карьере всех, кто хоть как-то был связан с ней, можно будет ставить крест.

— Я и сам подумывал о такой возможности, — тяжело вздохнул Колхаун, — да только верить не хотелось. — Он хмуро пожевал губу. — Ежели это все те говнюки, на которых мы полагались последние недели, нам впору хоть самим идти к Амхерсту с заявлениями в его сраный КМГС. У них по крайней мере хоть цель общая имеется.

Драммонд кисло улыбнулся и понимающе кивнул.

— Я понимаю твои чувства. Кол, — сказал он. — Я и сам терпеть не могу иметь дело с малодушием. Но подумай, до тех пор, пока мы не обнаружим разумных существ, лишенных эмоций, нам придется иметь дело не с одним отклонением, так с другим. Одно утешение: облачникам вряд ли лучше, чем нам, — ведь их прихвостни, КМГС, еще трусливее. Ты только представь себе, каково иметь дело с такой вонючкой, как Пувис Амхерст. Колхаун хихикнул.

— Ага, — произнес он, подмигнув Бриму. — Я и то не придумал бы наказания страшнее. — Он снова повернулся к Драммонду. — Одно жаль, это мало что меняет, верно? — продолжал он. — Во Флоте до хрена нормальных офицеров, которые не поддерживают план. И это паршиво, потому как принц Онрад ставил одно главное условие: мы сами должны заручиться поддержкой среди…

Не успел он договорить, как дверь распахнулась, и вошел Барбюс.

— Его Высочество вице-адмирал Онрад, — объявил он так невозмутимо, словно кронпринц заглядывал к ним по десять раз на дню.

Едва трое офицеров успели вскочить и вытянуться по стойке «смирно», как в комнату вошел Онрад. Поверх обычной штабной формы — остроконечной шапки с вышитыми по полям двумя рядами дубовых листьев, синего кителя, таких же синих штанов и сияющих черных башмаков — на нем была расстегнутая синяя куртка с четырьмя с половиной полосками на обшлагах. Других украшений на мундире не было, если не считать золотой ленты участника Битвы за Аталанту.

— Садитесь, джентльмены, — объявил он, швыряя плащ на боковой стол у стены и садясь в ближнее к Колхауну кресло. — Ну, Драммонд, и как наши карескрийские друзья поладили с Адмиралтейскими штабистами?

Драммонд облизнул пересохшие губы.

— Они-то справились блестяще. Ваше Высочество, — ответил он, подумав. — Я получил доклад о всего двух-трех несогласных с ними, да и то от тех офицеров никто ничего другого и не ожидал. — Он нахмурился. — Мне кажется, если мы с чем-то и просчитались, так это с самим Адмиралтейством. Все готовы замолвить за нас слово, но ни одна собака не хочет дать нам людей в экипажи.

Онрад кивнул и развалился в кресле. Он был из тех людей, что ухитряются сохранять царственное достоинство в любой позе.

— Да, — произнес он. — Я мог бы ожидать этого. Не думаю, чтобы я сам согласился делиться людьми, будь я в их положении. — Он перевел взгляд на Брима. — А вы, Вилф, согласились бы вы временно уволиться со своего поста ради такой работы? Вас пугает такая перспектива?

Вопрос Онрада застал Брима врасплох, так что ему понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями. Наконец он посмотрел принцу в глаза.

— Ваше Высочество, — спокойно ответил он. — Поразмыслив о том, как все оборачивается для нашей Империи, я готов рискнуть и вместе с коммодором Колхауном вступить во Флювийский Флот. Но сделаю это единственно потому, что понимаю: если мы не предпримем решительных действий, мы потеряем Империю, а тогда грош цена моему нынешнему служебному положению.

— Ну что ж, — улыбнулся Онрад. — Мне кажется, это заметно меняет дело…

Брим поднял указательный палец.

— Ваше Высочество, вы не дали мне договорить. Не привыкший, чтобы его перебивали, Онрад заломил бровь.

— Хорошо, Брим, — тем не менее кивнул он. — Продолжайте.

— Спасибо, Ваше Высочество, — продолжал Брим. За годы, что он знал Онрада, он усвоил, что подобные вмешательства лучше всего другого обращают на себя внимание волевого принца, пусть и раздражая его. — Если бы я не думал много о положений дел в нашей Империи, если бы я не читал уйму секретной разведывательной информации о том, что действительно происходит в Лиге, вполне возможно, я бы с самого начала категорически отклонил предложение коммодора.

Онрад нахмурился так, что брови сошлись на переносице.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, — начал Брим, — представьте себе ненадолго, что вы не наследный принц Империи, а простой кадровый звездолетчик — все равно, офицер или рядовой. — Он налил себе кружку кф'кесса, подбирая верные слова. — У нас на Флоте не так-то просто сделать мало-мальски пристойную карьеру, — продолжал он. — Офицерам необходимо успешно пройти серьезную подготовку, а потом продемонстрировать результаты ее на сложнейших экзаменах. Но и от рядовых требуются высокая выучка и способности. — Он набрал в грудь воздуха и в упор посмотрел на, принца. — Если только у вас нет полезных связей — а откуда они у большинства Синих Курток? — на то, чтобы попасть во Флот, требуется уйма времени, а иногда еще и удачи.

Онрад согласно кивнул.

— Все, о чем вы говорите, Брим, я могу понять, — сказал он. — Но я ведь сказал уже, что они уйдут с Флота только на время. Не вижу никаких проблем.

— Проблема в том, Ваше Высочество, — невозмутимо продолжал Брим, — что я ни разу не слышал о гарантиях того, что по окончании Флювийской операции офицера или рядового будет ждать прежняя должность.

— Что? — вскинулся Онрад. — Разве я этого не говорил?

— С позволения Вашего Высочества, — не смутился Брим, — я лично хорошо знаю, каково это — оказаться вышвырнутым с Флота. И поверьте мне, очень многим другим это тоже известно. Почти каждому из нынешнего личного состава доводилось видеть, как легко вылететь на улицу: стараниями наших друзей из КМГС большинство лучших бойцов оказались не у дел. Будь я КМГСовцем, я бы приложил все усилия к тому, чтобы ни одного из них не подпустили к Флоту на расстояние пушечного выстрела. Как бы ни было это печально, будем смотреть правде в глаза: Пувис Амхерст возглавляет мощнейшую организацию — достаточно мощную, чтобы я весьма и весьма боялся потерять свое место.

Глаза у Онрада вдруг расширились, и он нахмурился: до него дошло.

— Да, — вздохнул он, задумчиво теребя бороду. — Теперь я вижу, что вы имели в виду. Ведь это требует серьезной гарантии, не так ли?

— На мой взгляд, да, — ответил Брим. — О, среди нас, конечно, найдутся и те, кто готов рискнуть и без нее, но боюсь, таких все же не хватит, чтобы укомплектовать одиннадцать судов класса «Звездный».

— Если уж на то пошло, Ваше Высочество, я считаю, он прав, — подал голос Драммонд.

— Какого рода гарантии их устроят? — спросил Онрад.

Колхаун ухмыльнулся.

— Это как в кри'эль играть, Ваше Высочество, — заявил он. — Тут надобна карта, чтоб наверняка побила ихние КМГСовые козыри.

— Ну например? — настаивал Онрад.

— В наши дни побить КМГС может только сам Император, — ответил Драммонд. — Прошу прощения у Вашего Высочества, если что.

Онрад вдруг зажмурился и кивнул.

— Вот теперь мне все ясно, — произнес он. — Выражаясь древними словами, им нужны письменные гарантии.

— Именно так мне это представляется, Ваше Высочество, — сказал Брим, облегченно переводя дух. Он свое дело сделал, остальное за Онрадом.

Принц облокотился на стол Драммонда и снова потеребил бороду. Подумав немного, он кивнул Бриму.

— Что ж, резонное требование, — кивнул он. — Этот проклятый КМГС лишится популярности вскоре после начала новой войны с Лигой. Но до тех пор, пока они не выставят себя теми безмозглыми идиотами, которыми являются на самом деле, такие гарантии необходимы. И я добьюсь их — через отца, Императора, конечно. Гарантии достаточные, чтобы убедить колеблющихся. Положитесь на мое слово, джентльмены. — Он поднял взгляд и улыбнулся. — Ну, с этим мы разобрались, так?

— Переходим к следующему пункту, Ваше Высочество, — криво усмехнулся Колхаун.

— Как вы, Брим? — поинтересовался Онрад.

— Я готов, Ваше Высочество.

— Драммонд? Генерал кивнул.

— Ну что ж, ладно, — усмехнулся Онрад. — Переходим к изначальной цели моего визита. Похоже, что вам, Колхаун, и вам, Брим, удалось продать идею насчет Флюванны. По крайней мере среди тех, от кого многое зависит, активной оппозиции не наблюдается — скорее наоборот. Хотя, как вы совершенно справедливо заметили, никто не рвется комплектовать вам экипажи.

Колхаун открыл было рот, но Онрад остановил его.

— Вы собираетесь рассказать мне о тех флотских кретинах, которые боятся КМГС и поэтому не помогают вам из боязни, что вы проиграете. Верно?

— Так точно. Ваше Высочество, — ответил Колхаун с ухмылкой. — По мне, так вы имеете право знать все, пусть и не самое приятное.

— Я всегда предпочитаю знакомиться в первую очередь с отрицательными факторами. Часто это помогает лучше разглядеть положительную сторону.

— Так Вашему Высочеству начхать на этих тытьчертовых трусов? — вскричал Колхаун.

— Ну, полагаю, что все-таки не начхать, — отвечал Онрад. — Обыкновенно люди подобного сорта просто слабы, но не изменники. Мне кажется, я уже хорошо представляю себе, кто они — теперь, после проделанной вами работы. Не столько угроза, сколько пустые места, которые надо заполнить. — Он задумчиво кивнул. — Мы просто никогда больше не назначим их на ответственные посты. Так они смогут приносить пользу, не подвергая при этом никого опасности.

— Ну раз так, — кивнул Колхаун, — может, самое время подключить в это дело еще и флювийцев. У нас ведь все строится на том, что они тоже не прочь поучаствовать в этой нашей афере.

— Об этом можете не беспокоиться, — заверил его Драммонд. — Я знаю Набоба с тех пор, как он пешком под стол ходил, а я только-только поступил на дипломатическую службу Его Величества. Впрочем, вы и сами знаете. Ваше Высочество. Вы ведь знакомы с ним.

Онрад кивнул:

— Верно, Мустафа — личность уникальная. Но только в том, как в нем отражается общество, весьма далекое от нашего. Разумеется, он абсолютный правитель. Держит себя так, словно он Набоб по Божьей воле — по воле самой Вселенной. Ему-то не надо бороться с оппозицией. Он объясняет тем, кому склонен объяснять, — и просто приказывает остальным.

— По счастью, он облек значительной властью старого друга нашей Империи, — заметил Драммонд.

— Да, — согласился Онрад. — Старина Бейяж, посол в Аталанте, — один из величайших повес нашего времени. Насколько я слышал.

— По крайней мере он далеко не дурак, — возразил Драммонд. — Ну, конечно, приходится время от времени подсовывать ему блондинку поаппетитнее, зато он никогда не подводил нас.

— Я вам скажу, как подцепить его на крючок и без всяких там аппетитных баб, — заговорщически подмигнул Колхаун. — Он ведь старый звездолетчик. Тому уже много лет, как он командовал одной из этих ихних развалин, на каких они там летают. Готов поспорить, он все отдаст, только б прокатиться на корабле вроде «Звездного огня».

— Гм, — глубокомысленно заметил Онрад, заломив бровь и переводя свой царственный взгляд на Брима. — И как поживает наш «карманный крейсер»?

Брим почувствовал, что краснеет.

— Ваше Высочество, я могу судить только по докладам, — признался он. — Но лейтенант Труссо утверждает, что оснастка «Звездного огня» практически завершена, а что до усовершенствований по результатам ходовых испытаний, то они внесены уже неделю назад.

— Хотите вернуться на свой корабль? — спросил Онрад.

Брим умоляюще посмотрел на Колхауна:

— Вы не против, коммодор?

— Можно подумать, я оторвал его от долгожданного первенца, — хохотнул Колхаун и повернулся к Бриму. — Ладно, брат-карескриец. Пожалуй, самое время вернуть тебя на твой корабль — командуй на здоровье. Уж на Авалоне-то ты меня не посрамил, это точно.

— И есть у меня такое ощущение, что «Звездный огонь» очень скоро понадобится нам — для подкупа, после того как братец Колхаун поколдует немного над послом Бейяжем, — с улыбкой заметил Онрад. — В рамках закона, разумеется.

— Конечно, Ваше Высочество, — согласился Брим с самой серьезной миной, на какую был способен.

— Надеюсь, вы изыщете для коммандера Брима возможность как можно быстрее попасть на Бромвич? — обратился Онрад к Драммонду.

Тот поколдовал над своим пультом.

— Может, это подойдет, Ваше Высочество, — отозвался он, подмигивая Бриму. — Лайнер «Императрица Броктонская» вылетает завтра в полдень. Успеете на борт?

— Я готов вылететь хоть сегодня вечером, — улыбнулся Брим.

— Отлично, — обрадовался Драммонд. — Раз так, мне не придется менять ваши билеты. Брим нахмурился.

— Не понял, — признался он.

— Ну, — пояснил Драммонд, — мне показалось, вам, возможно, скучно здесь вечерами, так что я заказал вам с вашим приятелем Барбюсом билеты на почтовый пакетбот «Аркадия». Он стартует через пять метациклов…

* * *

Неделю спустя, пока Барбюс принимал под командование семьдесят пять рядовых матросов экипажа «Звездного огня», Брим встретился с Труссо в только что отделанной кают-компании. Он как-то еще не свыкся с мыслью, что оснастка корабля практически завершена. Подобно тому, как это делалось на большинстве крупных кораблей Имперского Флота, кают-компания «Огня» делилась на два пышно облицованных помещения: столовую и гостиную, разделенные буфетом. В столовой стоял П-образный стол ручной работы из темного реннельского дуба, двадцать пять соответствующих стульев и несколько сервировочных столиков у стен. Меблировка гостиной состояла из кожаных кресел и диванов, расставленных лицом к гербу корабля: алому в золотой кайме щиту с золотыми же молниями, бьющими из сияющей оранжевой звезды, поверх которых вилась лента, а на ней старомодными иероглифами было написано «НИКОМУ НЕ УСТУПЛЮ!». На переборке в торце помещения красовался портрет Его Величества Грейффина IV, в точности такой же, какой Брим обнаружил на самом первом в своей карьере корабле. Под портретом располагалось несколько резервных постов; Брим с Труссо уселись за левый, и из записей своего старпома карескриец узнал, что кладовые на борту практически полны, а почти все адмиралтейские проверки завершились с благоприятными для экипажа оценками. Он посмотрел на сидевшую рядом с ним женщину, с готовностью взвалившую на свои — хрупкие! — плечи весь груз забот по оснастке, и восхищенно потряс головой.

— Вы отлично справились, старпом! — не удержался он от похвалы.

— Лучше, чем вы ожидали, да, шкипер? — улыбнулась она, словно заставляя его признаться в том, что он сомневался в ее силах.

Против воли Брим рассмеялся.

— Да, — кивнул он, обводя взглядом ставшее уютным помещение. — Боюсь, что так.

Он так и не понял, что толкнуло его на это признание: то, что она застала его врасплох, или просто ее обаяние.

— Все в порядке, — с загадочной улыбкой заверила она. — Мне просто хотелось проверить, получается ли у меня читать вас.

— Читать? Меня? — не понял Брим.

— Я читаю людей, — невозмутимо заявила Труссо. — Уже много лет.

— Все равно не понимаю.

Труссо легонько похлопала его по плечу.

— И не надо. Довольно того, что понимаю я. Тут их разговор был прерван Оуэном Моррисом, старшим связистом «Звездного огня». Он протянул Бриму запечатанный пластиковый конверт — в таких обычно посылали приказы на вылет. И у Труссо, и у Морриса имелся доступ к секретной информации, так что Брим без лишних церемоний взломал печать.

АСД86ДАСФЛКЖХХ8БЛЗ-05 ГРУППА 35291

31/52010

[СЕКРЕТНО]

ОТ: АДМИРАЛТЕЙСТВО, КОМФЛОТОПЕР,

АП34Т

ДЛЯ: КОММАНДЕРАИ.Ф. ВА БРИМА@К5054

КОПИЯ: ДРАММОНД @АГ-9200Ж

<АВ09Н7019925ВПУХТЫ3994Т8БЛ23558714988>

ПРИКАЗ НА ВЫЛЕТ

1. ВАМ ПРЕДПИСЫВАЕТСЯ ПО ВОЗМОЖНОСТИ БЫСТРЕЕ ПРИГОТОВИТЬСЯ К ВЫЛЕТУ С БРОМВИЧА ТЧК ИЗВЕСТИТЕ АП34Т О ДАТЕ И ВРЕМЕНИ СТАРТА

2. ВАМ ПРЕДПИСЫВАЕТСЯ ВЗЯТЬ ПРЯМОЙ КУРС НА ФЛЮВИЙСКУЮ СТОЛИЦУ ЗПТ МАЖОР ЗПТ ПЛАНЕТА ОРДУ ТЧК К ВАШЕМУ ПРИБЫТИЮ УЖЕ ГОТОВЯТСЯ

3. В ТОЧКЕ С КООРДИНАТАМИ ЗЦ*931/ 460:19 ВЫ ПРИМЕТЕ НА БОРТ ПАССАЖИРА-ДИПЛОМАТА

[КОНЕЦ СЕКРЕТНОГО ПРИКАЗА]

АСД86ДАСФЛКЖХ8БЛЗ-05

Брим показал эту короткую депешу сперва Моррису, потом Труссо, — Как скоро мы можем поднять корабль в воздух, а, старпом? — спросил она мгновение Труссо задумалась.

— Посторонитесь-ка, шкипер, — сказала она наконец. — Надо проверить кое-что.

Брим посторонился, пропуская ее к компьютеру, и глянул на экран через ее плечо.

— Собственно, сам корабль к вылету готов, — заметила она, вглядываясь в столбцы разноцветных иероглифов на экране. — Нам не хватает только нескольких запчастей к ходовым системам и еще кое-чего, жизненно важного с точки зрения Адмиралтейства. В данном случае — гортемской Смазки.

— Гортемской смазки? — не поверил своим ушам Брим. — Что за чушь! Я сам заливал гортемскую смазку в ионную камеру моего гравицикла. Так ведь этой развалине было больше ста лег!

Труссо улыбнулась ему через плечо.

— Да, я знаю, — пожала она плечами. — Но это не мешает Красны-Пейчу продолжать использовать ее в своих новейших движках. И нам необходимо иметь ее запас — равно как ряда других жутких смесей, при мысли о которых у меня голова распухает. Две мои поисковые группы уже прочесывают город, но, если мы их так и не найдем, придется стартовать без них.

Брим отступил на шаг от ее кресла.

— Вы поднимете корабль без предписанных Адмиралтейством запасов? — спросил он в притворном ужасе.

— Ну, это не относится к запчастям для ходовых, — невозмутимо отвечала Труссо, — но будь я проклята, если задержу вылет из-за бочки какой-то ископаемой дряни.

— Вы это серьезно? — продолжал разыгрывать ее Брим, пристально глядя ей в глаза.

— А вы в этом сомневаетесь? Или вы хотели, чтобы я ответила по-другому, шкипер?

— Ни за что! — сдался он, положив руку ей на плечо.

— Спасибо и на том, — рассмеялась Труссо и оглянулась на Морриса. — Оуэн, друг мой, вы только что чуть не стали свидетелем крушения столь многообещающей карьеры.

— Не могу сказать, чтобы меня это сильно огорчало, — ухмыльнулся связист.

— Ее тоже, — заметил Брим. — Мне кажется, она умеет читать мои мысли.

— Вы бы сильно удивились, узнав, чего я только не читаю, — улыбнулась Труссо.

— Гм, — театрально протянул Брим. — Уж не можете ли вы вычитать у кого-нибудь в уме, когда нам доставят запчасти?

Труссо зажмурилась и сдавила пальцами переносицу.

— Вот оно, — произнесла она. — Читаю. — Руки ее снова запорхали над клавиатурой. — Ага! — вскричала она. — Ответ волшебным образом ожил передо мной. Смотрите же!

— «Сегодня вечером, через сорок пять циклов после начала вечерней вахты», — вслух прочитал Брим. — Воистину волшебство.

— Что тут скажешь? — скромно потупилась Труссо. — Мадам Труссо предсказывает все, особенно имея в распоряжении компьютер.

— Ни за что не поверил бы, не увидь я это собственными глазами, — с наигранным удивлением заявил Моррис.

— Я тоже, — согласился Брим, выглядывая в боковой гиперэкран, за которым как раз вынырнул из темноты и остановился у трапа «Звездного огня» большой, потрепанный глайдер с большой надписью на боку:

МЕЖЗВЕЗДНЫЕ СМАЗОЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

ОБСЛУЖИВАЕМ ВЕРФИ В БРОМВИЧЕ С 51005 Г.

А еще через пару тиков показалась и рослая фигура Утрилло Барбюса, поднимающегося по трапу с огромным картонным ящиком на плече. На ящике красовались красные иероглифы «ГОРТЕМСКАЯ СМАЗКА».

— Ну как, поднимем корабль завтра? — поинтересовался Брим.

Труссо задумалась на мгновение.

— В два ноль-ноль утром, — спокойно предложила она.

— Не имею ничего против, — кивнул Брим. — Моррис, — повернулся он к связисту. — Отошлите расчетное время старта в Адмиралтейство, код АП34Т. Ясно?

— Есть, шкипер! — отозвался Моррис. — Расчетное время старта два ноль-ноль утренней вахты, адресат — Адмиралтейство, АП34Т. Будет исполнено.

«Звездный огонь» вылетел точно в намеченное время — с абсолютно полными, по Уставу, кладовыми.

* * *

Менее чем через пять стандартных суток, в 3.10 утренней вахты, несущийся через черноту космоса крейсер вышел в точку рандеву с самым, возможно, знаменитым кораблем Имперского Флота, К.И.Ф. «Королева Элидеан» — головным в серии из пяти огромных линкоров, впервые получивших на вооружение 406-миллиираловые разлагатели. Даже теперь, спустя тридцать лет после постройки, они считались самыми красивыми и могучими боевыми судами из всех когда-либо созданных. Только-только прошедший капитальный ремонт и переоснастку, линкор смотрелся еще величественнее благодаря новой надстройке, объединившей располагавшиеся раньше в отдельных башенках ходовую рубку, штурманский комплекс, центр связи и прочие подобные помещения. Купол КА'ППА-связи сделался пониже и переместился ближе к корме, зато надстройка венчалась теперь мощным сверхсветовым дальномером, и даже, так огромные, массивные башни с чудовищными разлагателями, в свое время превратившими в груду металлолома главную надежду Кабула Анака, суперлинкор «Ренгаз», невозможно было спутать ни с одним другим кораблем. Давно уже не новичок в космосе, Брим до сих пор не видел еще корабля, сравнимого с этим по изяществу и благородству линий. С того самого момента, как он вступил в строй, линкор завоевал репутацию самого красивого боевого судна современности, и превзойти его пока никому не удалось. Брим полюбил старый корабль с той минуты, когда впервые увидел его.

И сколько бы потом ни пересекались их космические пути, его не переставали поражать исполинские размеры линкора. Тряхнув головой, Брим принялся за расчеты подхода «Звездного огня» к причальной палубе старого линкора. Он отправил Труссо на правое крыло мостика следить за показаниями датчиков, а сам отправил по КА'ППА-связи положенное приветствие. Потом потратил несколько циклов на то, чтобы уравнять скорость крейсера с линкором, идущим чуть быстрее, и выправить курс.

Кое-кто из известных ему рулевых считал швартовку в открытом космосе высшим шиком, хвастаясь тем, как ловко умеет заводить оптические швартовые лучи и перебрасывать «кишки» — прозрачные герметизованные трапы. На заре своей карьеры звездолетчика на карескрийских рудовозах Бриму приходилось проделывать эти операции по десять раз на дню, так что он не питал к ним никаких особых чувств. И все же относился к ним достаточно серьезно, чтобы не заниматься этим спустя рукава, тем более что во Флоте вообще редко приходится подходить к другому кораблю вплотную без необходимости. В общем, если годы и научили Вилфа Брима чему-либо — так это прагматизму во всем, что касалось пилотирования.

Как и требовал того У став, меньшему по размеру «Звездному огню» пришлось маневрировать самому, чтобы подойти к кишке «Королевы», а потом ему оставалось только смотреть, как скользят в сторону люки в бронированной обшивке линкора, открывая линзы оптических швартовых систем.

— Готово, старший? — спросил он.

— По правому борту все в норме, — отозвалась Труссо.

Если не считать негромкого рокота ходовых движков под ногами, голос Труссо один нарушал царившую на мостике «Звездного огня» тишину: все присутствующие были либо слишком поглощены своей работой, чтобы говорить, либо захвачены важностью момента.

«ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ», ВАМ РАЗРЕШАЕТСЯ ШВАРТОВКА С ЛЕВОГО БОРТА «КОРОЛЕВЫ ЭЛИДЕАН»;

ЗАХОД ПО СТАНДАРТНОЙ СХЕМЕ, — побежали по капитанскому экрану КА'ППА-связи иероглифы. — ГРАВИТАЦИЯ ПРИЧАЛЬНОГО ОТСЕКА НЕЙТРАЛЬНАЯ.

Одновременно с этим на обшивке «Королевы» вспыхнули причальные огни.

— Всем постам приготовиться к швартовке в открытом космосе! — скомандовал Брим. — Всем постам приготовиться к швартовке в открытом космосе! Почетному караулу занять место у главного входного шлюза! — Он повернулся к пульту КА'ППА-связи и набрал ответ: «„ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ“, ВАС ПОНЯЛ, НАЧИНАЮ ШВАРТОВКУ». Вот теперь настало время поработать рулевому. Осторожно добавив скорости, он отвернул нос «Огня» чуть влево, то и дело корректируя курс по указаниям следившей за приборами Труссо. Когда до линкора оставалось примерно с тысячу иралов, Труссо доложила о расхождении курсов в три градуса; когда дистанция сократилась до пятисот иралов, угол удвоился. Попутно Брим производил в уме собственные расчеты, оглядываясь на тянувшиеся позади два выхлопных следа: голубой «Звездного огня» и изумрудно-зеленый «Королевы Элидеан». Он уже давно разработал собственное правило сближения: расстояние в пятнадцать иралов между следами оставляло необходимый минимум пространства для маневра.

В момент, когда «Огонь» шел в трехстах иралах от кормы линкора, приборы показали, что их скорость превышает скорость «Королевы» в пять раз. Действуя чисто интуитивно, он плавно убрал тягу и остаток расстояния шел по инерции, в то время как естественные законы сверхсветовой ретроиндукции уравнивали их скорости с силой, обратно пропорциональной кубическому корню относительной массы. Корабли поравнялись, и из шлюза «Королевы» в паутине силовых лучей поползла кишка переходного трапа.

— Приготовиться к приему трапа с правого борта! — рявкнул Брим в микрофон.

Мгновением спустя он перевел ходовые генераторы на реверс, полностью уравняв идущие параллельными курсами на расстоянии пятидесяти иралов друг от друга суда. Кишка с лязгом прижалась к обшивке «Звездного огня». Что ж, еще одна швартовка…

Бросив последний взгляд на приборы, он переключил управление на мостик линкора и, препоручив остальные заботы усталой, но улыбающейся Труссо, поспешил на главную палубу встречать флювийского посла.

Глава 4. Демонстрация флага

Все еще задыхаясь после спринтерской пробежки с мостика, Брим подоспел к шлюзовой камере за несколько тиков перед тем, как люк откинулся и флювийский посол ступил на борт «Звездного огня». Импровизированный судовой оркестр исполнил невообразимое сочетание взвизгов, писков и лязга литавр, являвшее собой флювийский гимн «И да взойдет звезда Фу'зелъ над полем брани!» — судя по всему, задуманный с целью наводить ужас на потенциальных врагов. Колхаун и Драммонд независимо друг от друга позаботились снабдить Брима литературой о Флюванне и ее обитателях. Впрочем, вряд ли какая-то литература могла подготовить его к встрече с той личностью, которая появилась в люке.

Посол Бейяж оказался стройным, хрупкого сложения типом, словно сошедшим со страниц исторического романа. Когда бы не его торжественные шаги по вестибюлю «Звездного огня», его можно было бы принять за внезапно ожившую статую с Дворцовой площади в Авалоне. Наряженный в мешковатые черные штаны, белоснежную сорочку с высоким стоячим воротничком под шелковым черным пиджаком и алую феску, вокруг которой был повязан небольшой белый тюрбан, он напоминал персонажа с тех немногих туристских плакатов со Флюванны, которые Бриму доводилось видеть. Помимо наряда, его отличали густые черные брови, глубоко посаженные, внимательные глаза бывалого звездолетчика и в довершение всего огромные пожелтевшие усы, острые кончики которых торчали вертикально вверх. Следом за ним из шлюза вывалилась целая вереница дорожных чемоданов всех цветов и размеров.

Казалось, миновала целая вечность, пока музыканты с «Огня» (в большинстве своем артиллеристы за исключением двух явно лишенных слуха стюардов) смолкли и в вестибюле воцарилась относительная тишина, нарушаемая только негромким рокотом генераторов. Посол церемонно поклонился, выпрямился и, приложив кончики пальцев сначала ко лбу, потом к губам, протянул руку ладонью вверх по направлению к Бриму в жесте, означающем по всей Галактике добрые намерения.

— Флювийская дипломатическая миссия испрашивает вашего разрешения ступить на борт К.И.Ф. «Звездный огонь», — торжественно возгласил он, одновременно салютуя во вполне современном духе.

Брим был настолько потрясен, что едва не забыл отсалютовать в ответ.

— Добро пожаловать, Ваше Превосходительство, — ответил он согласно протоколу. — Рад приветствовать вас на борту моего корабля.

— Приготовиться к отсоединению трапа, — послышался из динамиков внутренней связи голос Труссо. Несколько мгновений спустя массивная крышка люка скользнула обратно и с шипением загерметизировалась.

Брим отпустил оркестр. Посол тем временем обменивался рукопожатиями с присутствующими, препоручив хлопоты с чемоданами матросам, на которых его внешность и манеры также произвели немалое впечатление.

— Насколько я помню по тем временам, когда сам ходил в космос, — произнес флювиец, — вам, должно быть, не терпится отдать швартовы и отойти от «Королевы». Верно, капитан Брим?

За обшивкой приглушенно взвыли моторы, отводящие трап от обшивки «Огня».

— Ваша память не изменяет вам, Ваше Превосходительство, — кивнул Брим. — Не угодно ли вам осчастливить своим присутствием нашу ходовую рубку?

— Как сказали бы наши содескийские друзья, капитан, — с улыбкой отвечал флювиец, — «ни злым ветрам, ни жгучему снегу не остановить снежных волков». Вы согласны?

Брим поперхнулся.

— Абсолютно, Ваше Превосходительство, — выпалил он. — Сюда, прошу вас.

Действительно, Флюванна обещала оказаться очень и очень необычным местом.

Брим с Бейяжем заняли откидные места у задней переборки как раз вовремя, чтобы увидеть, как сияющий огнями трап «Королевы Элидеан» убирается в нишу. Мгновением спустя силовые лучи мигнули и погасли.

— Стыковка завершена, — объявила Труссо по внутренней связи. — Всем постам перейти на несение вахты согласно обычному распорядку.

Бейяж присмотрелся к Труссо и заметно оживился.

— Ваш старший помощник? — поинтересовался он.

— Совершенно верно, Ваше Превосходительство. Брови посла поползли вверх.

— Воистину поразительна, — заметил он тоном знатока. — Невысока ростом, но восхитительно сложена… и не слишком молода. Капитан! — встрепенулся он. — Мне совершенно необходимо при первой возможности познакомиться с этой дамой.

Совершенно застигнутый врасплох, Брим открыл было рот, но посол остановил его.

— Ах, капитан, — со вздохом произнес он, — прошу вас, успокойтесь. Не буду же я принуждать вашего в высшей мере соблазнительного помощника… в конце концов, мне этого не позволит мое воспитание. Но если она питает склонность к… скажем так, мужчинам среднего возраста с седеющей бородой, то… — Он пожал плечами, хотя взгляд его выдавал живой интерес.

Брим заставил себя улыбнуться. Он не был в претензии к послу; он даже едва не произнес этого вслух, но в последнее мгновение решил, что будет держаться с этим высокопоставленным дипломатом как можно официальное — по крайней мере пока не узнает его получше.

— На борту этого корабля личная жизнь лейтенанта Труссо является ее личным делом, господин посол, — выдавил он из себя, — если, конечно, это не затрагивает ее профессиональных обязанностей.

Он вдруг ощутил себя таким же сухим и казенным, как эта его фраза.

— Вот и отлично, — заметил Бейяж, не сводя взгляда с Труссо. — Я бы не отказался от небольшой экскурсии по вашему кораблю, капитан. Вы не могли бы освободить эту восхитительную даму от несения вахты, дабы она могла выступить в роли провожатого?

— Э… прямо вот сейчас? — не понял Брим.

— Ну разумеется, — отвечал Бейяж с едва заметным раздражением в голосе. — Только дурак колебался бы, имея перед собой такую возможность. Идемте же, капитан. Кстати, я впечатлен той невозмутимостью истинного профессионала, с какой вы реагируете на очарование этой неотразимой дамы. Впрочем, я не отличаюсь подобной стойкостью, и времени в моем распоряжении всего ничего. — Он приподнял кустистую бровь. — Так мы идем или нет?

— Я сам освобожу ее от вахты, — заявил Брим, приглашая Бейяжа пройти вперед, к постам рулевых. Что ж, он видел перед собой человека дела, падкого на красивых женщин. А Труссо, несомненно, принадлежала к последним.

— Я у вас в долгу, — произнес бородач тоном, в котором явственно слышалось удовлетворение. Он явно привык добиваться своего.

Они подошли к посту; Труссо, казалось, уже ждала их. От ее ослепительной улыбки на мостике словно стало светлее.

— О, капитан, — произнесла она. — Что за потрясающе красивого мужчину привели вы с собой на мостик?

Бейяж не стал дожидаться, пока Брим представит его. Выступив из-за его спины, он цепко ухватил Труссо за безупречно наманикюренные пальцы и с серьезным видом поцеловал их.

— Лейтенант Труссо, — проворковал он, заглядывая ей в глаза, — я известен как Бейяж, ничтожный политик с Флюванны, и я предельно счастлив находиться в вашем обществе.

Брим мог поклясться, что слышит, как Труссо буквально замурлыкала — ни дать ни взять саблекошка с Галации.

— Напротив, это я почтена вашим присутствием, — негромко, почти интимным шепотом ответила она. Взгляд ее оставался настороженным, но лицо приобрело выражение, которое Брим мог бы охарактеризовать исключительно как кошачье. — Могу ли я скрасить чем-либо ваше пребывание у нас на борту?

— Ах, лейтенант, — вздохнул Бейяж. — У меня слишком мало времени на то, чтобы ознакомиться с вашим восхитительным кораблем. Но, возможно, мне удастся уговорить вас быть моим гидом — в самом приличном… — ну, по большей части — смысле этого слова, — добавил он, подмигнув. — Клянусь, я буду ловить каждое ваше слово, словно оно отлито из чистого золота.

— Для меня будет высокой честью провести вас по всем закоулкам этого корабля, — расцвела в улыбке Труссо. — Тотчас же по окончании этой вахты.

— Я в таком восхищении от этого корабля, что не в силах ждать, — простонал Бейяж и вопросительно посмотрел на Брима. — Капитан! — обратился он к Бриму. — Не вы ли обещали мне освободить лейтенанта Труссо от непосредственных обязанностей? Брим глубоко вздохнул.

— Обещал, — согласился он, отчаянно борясь с улыбкой, которая против воли кривила его рот.

— В таком случае умоляю: сдержите свое обещание, — произнес флювиец, буравя Брима взглядом, превращавшим эту вроде бы покорную просьбу в приказ.

— Старпом, — произнес Брим со странным ощущением того, что его красавица старпом прекрасно знает содержание приказа. — Я обещал послу Бейяжу, что сам достою за вас остаток вахты.

— О, капитан, — взволнованно отвечала Труссо, — вы так добры! Ну и конечно, «Огонь» и так уже идет на автопилоте.

Брим так и не удержался от улыбки, когда Труссо увела Бейяжа с мостика. Вот она, оказывается, какой бывает. И уж посол явно был человеком действия, не упускающим подворачивающейся возможности. Так или иначе, первый полет «Звездного огня» на Флюванну обещал стать по меньшей мере оживленным.

* * *

ФЛЮВАННА

Флювийское королевство

Набоб: Мустафа IX Эйрен Великолепный.

916 планет, в т. ч. 8 обитаемых: Андроникус, Каллерил, Драгасус, Орду, Восо Ганнит, Восо Гола, Восо Тувалу и Вогория

Население: (по переписи 52009 г.) 47250000 (средний ежегодный прирост 2,2 %)

Столица: Мажор (план. Орду)

Денежная единица: Флювийский кредит

Язык: Флювийский

Краткий экономический обзор: Валовой продукт — 166 млрд. кред.; годовой доход на душу населения — 1460 кред.; процент земель, пригодных для сельского хозяйства, — 43 %;

Основные с/х продукты — хлопок, табак му'окко, сухие завтраки, сахарный тростник, орехи; процент населения, занятого в промышленности, — 16 %; основные промышленные продукты — силикоидный кварц, текстиль, консервы, сплавы; полезные ископаемые — силикоидный кварц, хром, медь; продукты экспорта — силикоидный кварц, хлопок, табак му'окко, фрукты, орехи, мясопродукты; основные торговые партнеры — Империя и ассоциированные с ней государства, в первую очередь Содеска.

ОСНОВНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Большинство современных туристов посещают Флюванну ради знакомства с ее историческими памятниками и археологическими раскопками. На протяжении столетий одна процветающая культура сменялась здесь другой; по меньшей мере десять их оставили уникальные артефакты, часть которых датируется эпохами до начала отраженной в современных хронологиях истории. Столица королевства, Мажор, расположена на Орду, самой крупной из восьми планет, на которых сосредоточено население. Климатические зоны королевства разнятся от субтропических курортных планет с белоснежными песчаными пляжами и разноцветными цветущими ривьерами (Орду, Андроникус и Драгасус), тропических джунглей и плантаций вч'ая (Вогория и Каллерил) и до пустынных пейзажей планетной триады Восо, источника бесценных силикоидных кварцев, торговля которыми является основой флювийской экономики.

Как отмечалось многими флювийскими писателями, отличительной особенностью королевства является его двойственный характер: с одной стороны, оно зиждется на многовековой истории, с другой же — старается не отставать от прогресса. Стоящее одной ногой в прошлом, а другой — в настоящем, королевство неизбежно испытывает некоторое смятение, часто сбивающее с толку наших гостей, что, впрочем, лишь делает его еще интереснее.

Современная Флюванна, испытывавшая в последние годы определенные проблемы политического и экономического характера, может показаться на первый взгляд неблагополучным государством. Однако это ничуть не уменьшает душевной теплоты и радушия флювийцев, с которыми они встречают друзей, — гостеприимность местных жителей вошла в пословицу. Так что приготовьтесь услышать по прибытии на любую из наших дружеских планет: «Zin ilegs'oh!» («Добро пожаловать!»), на что положен ответ «Kud lubs'oh!» («Как я рад быть здесь!»).

«Новый Путеводитель по Флюванне»

* * *

Брим заводил «Звездный огонь» на посадку над пригородами Мажора, а Бейяж тем временем исполнял со своего гостевого кресла роль экскурсовода для сидевшей за пультом второго рулевого Труссо.

— Восхитительно! — с придыханием комментировал дипломат, вытягивая шею. — Золотой остров в ожерелье белоснежной пены! — Он ткнул длинным пальцем в гиперэкраны. — Собственно, эта лазурная гладь носит название Хьемьель — живописная река, несущая свои воды от озера Гонфаль… мы миновали его всего пару тиков назад… к Варнскому заливу, вон той водной поверхности прямо по курсу. Два ее рукава отделяют древнюю, островную часть города от более поздних пригородов. Я сам живу у левого рукава, рядом с вон тем огромным куполом у подножия ближайших холмов.

— Насколько я понял, порт расположен в дальнем конце этого рукава, — заметил Брим.

— Совершенно верно, капитан, — согласился Бейяж. — Это место известно как Левантинский квартал. Выше по течению к нему примыкает военная база… кстати, вы при желании можете видеть отсюда некоторые из самых мощных наших кораблей.

Брим задумчиво кивнул. Даже с такой высоты видно было, что корабли эти явно доисторической постройки. Даже комментарии Колхауна не смогли полностью подготовить его к этому зрелищу. Все это напоминало скорее не базу военно-космического флота, а какой-то огромный музей. Два крейсера, несомненно, относились к древней серии «Шарль Мартель» с парой массивных орудийных башен перед надстройкой и позади нее и еще орудиями в бортовых спонсонах; такие строили веков пять назад. Другие отличались двумя куполами КА'ППА-связи, между которыми перекинулись палубы надстройки. Одним словом, собрание антиквариата со всей Галактики.

— На противоположном берегу от Левантина, — продолжал Бейяж, чуть переведя дыхание, — вон у того моста на остров расположена самая величественная базилика из всех, когда-либо построенных градгроут-норшелитами.

— Возможно, за исключением монастыря в Аталанте, — сухо перебил его Брим, выправляя курс с поправкой на сильный боковой ветер.

— Да, конечно, — с готовностью согласился Бейяж. — Я уже обратил внимание на вашу нашивку за участие в обороне Аталанты. Уж не довелось ли вам самому, своими глазами, видеть вознесение монастыря?

— Нет, — ответил Брим. — Я тогда находился на борту «Непокорного» Регулы Коллингсвуд. Впрочем, я следил за сообщениями по КА'ППА-связи после того, как Ник Урсис разгадал смысл норшелитского девиза.

— В разрушении — возрождение; путь к силе лежит через истину, — процитировал Бейяж, в то время как его рука будто бы непроизвольно погладила Труссо по спине. — Да, то-то, должно быть, был сюрприз!

Брим кивнул, искоса посмотрев на него как раз вовремя, чтобы увидеть едва заметную улыбку Труссо, когда та, не спуская глаз с приборов, легонько шлепнула посла по шаловливой руке.

— К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, — послышался из динамика связи голос флювийского диспетчера. — У вас в непосредственной близости судно, крейсер Лиги номер десять-тридцать семь; двадцать иралов в красно-оранжевом секторе.

Брим бросил взгляд на гиперэкраны по правому борту — действительно, там возник и, заложив крутой вираж, пошел пересекающимся с ними курсом здоровенный «Горн-Хофф GH-210».

— Спасибо, мэм, — откликнулся Брим. — Вижу его. Насколько «Звездный огонь» был изящен и обтекаем, настолько корабль облачников казался угловатым. Он явно только что вошел в атмосферу на второй космической скорости, ибо замысловатое нагромождение палубных надстроек и нахмуренная лепешка ходового мостика еще светились от нагрева. Корабль был больше — процентов на десять, хотя сложная форма корпуса не позволяла определить точнее. Впрочем, в том, что касалось орудий, ошибки не было: пятнадцать 321-миллиираловых разлагателей — солидная мощь с любой точки зрения, пусть даже калибром они и уступали двенадцати 406-миллиираловым орудиям «Звездного огня». Брим не без опаски следил за маневрами этой ощетинившейся стволами махины.

— Что-то он лихо разогнался, вам не кажется? — не без оживления заметил Бейяж. — Не стоит ли вам уступить ему дорогу?

Брим хладнокровно удерживал курс.

— Возможно, скорость у него и чуть выше разумной, — спокойно отвечал он. — Но не думаю, чтобы этот тип «Горн-Хоффа» вышел из-под контроля. Я за ним приглядываю.

На мостике воцарилась тишина: дежурная вахта зачарованно смотрела на несущуюся на них метеором бронированную махину. Облачники сменили курс в самый последний момент, пойдя параллельно «Звездному огню» в какой-то половине кленета от них.

— У них рисковый рулевой, — заметила Труссо чуть сдавленным голосом.

— Уж не считаете ли вы, будто они хотели, чтобы мы подвинулись? — с улыбкой спросил Брим.

— Я был готов предложить что-то в этом роде, — признался Бейяж, но в голосе его явственно слышалось восхищение.

— К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, вы находитесь в четырех кленетах от маркера, — сообщил диспетчер. — Установите альтиметр на две тысячи пятьсот иралов. Вам разрешается заход на посадку по приборам, полоса два-семь.

— Я К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, вас понял, захожу по приборам на полосу два-семь, — отозвался Брим.

Проверив высоту, он положил крейсер в вираж, отворачивая от корабля облачников; впрочем, те и сами отвернули в сторону, получив разрешение заходить на другую полосу.

— Пожалуй, на всякий случай нам не стоит терять их из виду, — заметил Брим, уставив нос крейсера на алый бакен, вспыхнувший на далекой поверхности залива. Два огонька на дисплее перед ним мигнули и слились в один.

— Альтиметр и радиокомпас настроены, — доложила Труссо.

— К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, свяжитесь с Левантинским центром, волна два-шесть-пять-пять, — скомандовал диспетчер.

— К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре благодарит за связь, до свидания, — передал Брим.

В следующее мгновение из громкоговорителей внутренней связи донеслись свисток и команда Труссо:

«Всем постам приготовиться к посадке! Всем постам приготовиться к посадке!» Взвыла сирена, и мостик наполнился грохотом бегущих ног. Зазвенели кружки из-под кф'кесса и прочая мелочь, убираемые в специальные гнезда.

— Есть связь с Центром, — доложила Труссо.

— Спасибо, старший, — поблагодарил ее Брим при виде подтверждающего огонька на приборной панели. — К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, идем на высоте две тысячи на полосу два-семь.

— К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, говорит Левантинский центр, разрешаю посадку на полосу два-семь, ветер ноль-девять-ноль, направление пятнадцать, порывы до сорока пяти.

Гений Марка Валериана, создателя «Звездного огня», особенно ярко проявлял себя при посадочных операциях. Корабль шел устойчиво, как влитой практически при любой погоде, а уж сегодняшние условия нельзя было назвать иначе как идеальными. На высоте пятнадцати тысяч иралов автоматически выдвинулись спойлеры, что, впрочем, почти никак не проявилось внешне. Разумеется, рулевой ощутил легкое проваливание машины, но сторонний наблюдатель скорее всего не заметил бы ничего.

Брим покосился на Бейяжа — тот уставился в затылок Труссо так, словно, кроме них двоих, на мостике никого не было. Улыбнувшись, Брим сосредоточился на посадке. Тяги шести больших Адмиралтейских гравигенераторов модели А876 хватало с избытком, так что обыкновенно он снижался на минимальной скорости, добавляя порой немного с поправкой на ветер — если только впереди по курсу не было густого тумана или сильных воздушных завихрений. Если же скорость была еще выше, новое детище Валериана попросту отказывалось терять высоту, продолжая парить и парить.

Красный огонь посадочного бакена ровно горел на гиперэкранах переднего обзора, так что Брим, не обращая внимания на стремление корабля остаться в воздухе, продолжал снижение до тех пор, пока гравитационный импульс корабля не коснулся верхушек волн, взбив фонтаны белой пены. На миг пена закрыла гиперэкраны бокового обзора, но тут же они очистились — корабль замедлил ход, зато тучи брызг, поднятые гравитормозами, закрыли обзор вперед, и «Звездный огонь» застыл на месте ровно в двадцати пяти иралах над трехпалым «следом», оставленным его генераторами на поверхности воды. Сквозь гиперэкраны на потолке Брим увидел, как на верхушку мачты КА'ППА-связи взмыл и гордо затрепетал на ветру флаг Империи с эмблемой корабля в углу. Да, Барбюс явно не забывал о своих обязанностях!

— Примите мои поздравления, — восхищенно произнес Бейяж. — Абсолютно идеальная посадка.

— Плевое дело для такого рулевого, — с ослепительной улыбкой заметила Труссо. — Разве не так, шкипер?

— Спасибо, старший, — сухо отозвался Брим, но на самом деле похвала заставила его радоваться словно школьника.

Впрочем, тут же его мысли были отвлечены голосом диспетчера из динамика:

— К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, немедленно пересечь дорожку один-семь и держать курс на буй шесть-пять; вам выделена стоянка на гравибассейне четыреста шестьдесят семь Левантинской базы. От входа в устье реки следуйте за лоцманским катером номер девяносто один.

— Я К.И.Ф. Ка-пять-ноль-пять-четыре, пересекаю один-семь и жду лоцманский катер девяносто один, — подтвердил получение приказа Брим и взял курс на древнего вида катерок, показавшийся в устье реки. По правому борту от «Огня» неожиданно снова возник «Горн-Хофф» с развевающимися флагами. Он полным ходом шел пересекающимся с ними курсом — столкновение казалось неизбежным, не сбавь «Звездный огонь» скорость.

— Опять наши приятели из Лиги, — заметил Бейяж; лицо его приобрело несколько озабоченное выражение. — Похоже, на этот раз они действительно хотят подрезать вас. — Посол словно ждал, что же предпримет Брим. — В это время суток за лоцманскими катерами в порту всегда очередь, — добавил он.

— Ясно, — буркнул Брим, поколебавшись только несколько тиков, прежде чем принять окончательное решение — абсолютно в духе девиза корабля: «Никому не уступлю!» Ясно было как Божий день, что облачники не имеют ни малейшего представления о рулежных характеристиках «Звездного огня»; самое время было преподать им урок, пока они еще не натворили бед. — Страна, мне нужен боевой форсажный режим на генераторах два, три, четыре и шесть, — приказал он. — Старпом, аварийную тревогу постам по правому борту!

— Форсажный режим генераторам два, три, четыре и шесть, — подтвердила медведица, и тут же ее голос потонул в реве сирен.

— Посты правого борта, аварийная тревога, угроза столкновения! — послышался из динамиков голос Труссо, прерываемый боцманскими свистками. — Задраить все переборки к носу от семьдесят пятого отсека!

Крейсер быстро сближался с ними, вздымая шлейф воды — такой высокий, что тот скрывал от взгляда добрых полкорпуса. Вне всякого сомнения, облачники рассчитывали на то, что Синие Куртки сбавят скорость или отвернут, уступив им лоцмана. В таком случае «Огню» пришлось бы ждать нового лоцмана у входа в устье на виду у всего порта — сколько времени это может занять, не знал никто.

— Если прибавить скорость, вы еще можете успеть, — предложил Бейяж; это прозвучало скорее вызовом, нежели простым замечанием. — Ему самому придется посторониться. — Посол усмехнулся. — Ну разумеется, если он будет опережать вас хотя бы на полкорпуса, формально прав будет он.

Брим молча кивнул, прикидывая на глаз дистанцию до облачника, пока команда «Звездного огня» занимала аварийные посты — так, на всякий случай.

— Так вы все же уступите этому нахалу? — уже откровенно задиристо продолжал Бейяж. — В конце концов, лоцмана-то выделяли нам.

Что же касается Брима, он словно вернулся в годы своей юности, на Карескрию, где местные, неописуемо изношенные баржи-рудовозы наперегонки спешили к весовой станции. Тогда он довольно быстро уразумел, что за меньший груз, доставленный в пункт назначения первым, платят лучше, чем за больший, но доставленный позже. Поэтому он взял в привычку делать первые рейсы с полными на три четверти трюмами: это помогало ему сохранить жизненно необходимую маневренность, способность быстро разгоняться и — что важнее всего — тормозить для победы в «гонках», имевших место уже после посадки, при рулежке. А еще позже эти победы привлекли к нему внимание Академии. Он бросил еще взгляд на «Горн-Хофф» и улыбнулся. Кто бы ни стоял за штурвалом этого корабля, ему наверняка не доводилось бывать на Карескрии. 06-лачник шел на максимальной скорости, не оставив себе ни малейшего резерва для маневра.

Брим резко перекинул лучи управления тягой в крайнее переднее положение, так что они сменили цвет с синего на зеленовато-желтый. Рев гравигенераторов достиг крещендо, отзываясь яростной вибрацией корпуса, и «Звездный огонь» стремительно рванулся вперед, оставляя за кормой огромный шлейф воды и пара. Почти мгновенно обойдя корабль облачников, он сначала окатил его с борта чудовищной волной, а потом обдал брызгами и горячим выхлопом кормовых дюз. В следующее мгновение Брим резко сбавил ход, перебросив всю энергию на гравитормоза. Сквозь гиперэкраны заднего обзора видно было, как облачник, вертясь юзом, вылетает из облака пены. Маневровые двигатели работали на полную мощность, извергая языки пламени и водяного пара, но и этого едва хватало, чтобы погасить инерцию. Корабль сделал еще три полных оборота вокруг своей оси, потеряв в процессе этого башню КА'ППА-связи, и остановился с большим креном на правый борт, угрожающе задрав нос.

— Связь, установите контакт с их мостиком, — совершенно спокойным голосом распорядился Брим.

— Есть связь, — доложил дежурный старшина, даже не пытаясь скрыть потрясения.

— Запросите их, нужна ли помощь.

Последовала короткая пауза. Старшина озадаченно склонил голову набок.

— Это все, капитан? — спросил он наконец. Брим улыбнулся:

— Пока хватит и этого.

Ответа на вопрос они так и не получили.

* * *

У входа в устье реки Брим сбавил ход и восхищенно уставился вперед, на лоцманский катерок. Настоящее водное судно! Он попытался — и не смог представить себе, каково, должно быть, смотреть снизу вверх на тридцать тысяч мильстоунов звездолета, висящего в двадцати пяти иралах над водой совсем близко от катера. Даже один грохот должен наводить ужас. И тем не менее двое мужчин в привычных для любого космопорта желтых зюйдвестках спокойно занимались своим делом: один стоял за штурвалом, другой сигналил флажками. Брим подумал, что там, где обмен информацией сводится к нескольким общепринятым командам, пользоваться флажками даже надежнее, чем сложными системами связи.

Осторожно ведя корабль вслед за катерком по головоломной паутине каналов Мажора, он впервые получил возможность немного разглядеть город. Многочисленные паромы — плавающие и летающие — сновали туда-сюда под самым носом у грузовых судов, некоторые из которых превосходили размером и «Звездный огонь». Сумятицы добавляли и стартующие и приземляющиеся то тут, то там маленькие гравигрузовички. Несмотря на их хрупкий вид, открытые кузова их ломились от добра, которым торговали в пестрых полотняных палатках на набережной из потемневшего от веков камня. По левому борту виднелось несколько десятков гравибассейнов, на которых стояли торговые суда всех видов и размеров, а дальше возвышался невысокий холм — старый городской центр. Большинство зданий, проступавших в дымке, которую Бейяж назвал морским маревом, венчались вне зависимости от размера куполами или высокими, вычурно украшенными шпилями. Отделка куполов разнилась от обычной глиняной черепицы до сусального золота; впрочем, даже черепица имела красивый рисунок. Кое-где меж куполов высились стройные башни — отдельные до нескольких сотен иралов в высоту. Стиснутые массивными каменными стенами, тянули ветви к свету корявые деревья. Из дымоходов поднимались ароматные дымки. В целом древний город немного напомнил Бриму знаменитую Аталанту, оставшуюся на другом конце Галактики. Впрочем, если Аталанта являла собой экзотический уголок Империи Грейффина IV, Мажор показался Бриму иностранным во всех отношениях.

* * *

Не прошло и метацикла, как «Звездный огонь» ошвартовался на гравибассейне, камни которого так потемнели от времени и непогоды, что напомнили Бриму Гиммас-Хефдон. Грохочущим под днищем крейсера гравиблокам исполнилось, должно быть, лет триста. Поколебавшись немного, он повернулся и приказал Труссо не выключать собственные гравигенераторы «Огня» на случай, если древние механизмы вдруг откажут. Впрочем, как выяснилось, он опоздал на целых пять циклов — Труссо тоже посетила аналогичная мысль, и она уже отдала соответствующие распоряжения. На короткое мгновение взгляды их встретились, и она улыбнулась, оставив его с ощущением… чего?., утраты? Словно жизнь его лишилась чего-то важного — возможно, самой Труссо. Вздохнув, он сделал попытку отделаться от этого ощущения, но безуспешно.

— Что-то вы не слишком веселы, шкипер, — с загадочной улыбкой заметила Труссо. — Что-нибудь не так?

Брим заглянул ей в глаза; его и самого смутило то, какой далекий от непосредственных профессиональных обязанностей характер приняли его мысли.

— Все нормально, — как можно равнодушнее ответил он. — Так, устал немного. Будете выполнять капитанские обязанности, пока я буду с визитом вежливости во дворце.

Даже ему самому эти слова показались до омерзения сухими и официальными.

— Передайте привет Его Высочеству Как-Там-Его, — усмехнулась она. — Попробую не дать кораблю развалиться на куски в ваше отсутствие.

Брим отвесил ей церемонный поклон в подражание Бейяжу и, нахмурившись, вышел в коридор. Думать о собственных переживаниях было некогда — хватало дел и поважнее.

* * *

Переодетый в парадный мундир с капитанским плазмокортиком на левом боку, Брим сошел по доисторическому трапу в жаркий летний вечер. Стараниями Барбюса он насколько возможно подготовился к аудиенции у Мустафы IX Эйрена, Набоба Флюванны. Парадное одеяние состояло из остроконечной форменной шапки и синего флотского мундира с бриллиантовой звездочкой коммандера Имперского Флота. Кроме этого, оно украшалось широким серебряным поясом, золотыми пуговицами и золотой же перевязью через правое плечо. По белоснежным штанинам спускались с бедер до голенищ хромовых сапог две широкие голубые полосы. Все это довершалось изуверскими белыми перчатками (обыкновенно процесс натягивания их вызывал у него приступы бешенства). В результате он ощущал себя — впрочем, как и всегда в парадной форме, — коридорным в какой-то огромной перенаселенной гостинице. Лично он предпочитал повседневную синюю куртку, которая, согласно Уставу, болталась в почти пустой заплечной сумке.

На стоянке у гравибассейна поблескивали своими полированными боками два лимузина. На капоте одного из них, посовременнее, красовался герб Грейффина IV. Рядом с ним стояли двое — шофер в зеленой ливрее и долговязый тип в сером мундире Имперского дипломатического корпуса. В нескольких иралах парил над потемневшей от времени мостовой длинный фаэтон невообразимо давнего года выпуска — в отменном, правда, состоянии — с гордо развевающимся флювийским флагом. По обе стороны от распахнутой дверцы салона стояли навытяжку два лакея в ярко-алых мундирах — так, словно они ждали самого Набоба. Усмехнувшись про себя, Брим так и не решил, кто выглядит пышнее: лакей или он сам.

Тут по трапу спустился и сам Бейяж в сопровождении Труссо.

— Добро пожаловать в наш маленький мир, капитан, — произнес он. — Я вижу, ваше посольство сработало с обычной имперской эффективностью, так что не предлагаю подбросить вас во дворец. И потом, — он понизил голос и подмигнул Труссо, — не сомневаюсь, они намерены посвятить вас в подробности скандала вокруг этого чертова идиота, паши Радимана Корфуцци.

— Кого-кого? — не понял Брим.

— Гм, — задумчиво протянул Бейяж. — Если вы; еще ничего не слышали, может, даже лучше, если вы узнаете все от своих.

— Я все-таки не понимаю, — нахмурился Брим.

— Вы все поймете, коммандер, — вздохнул Бейяж, еще раз подмигнул Труссо и зашагал к древнему лимузину, а за ним — двое матросов с «Огня» с ворохом чемоданов и узлов — казалось, со времени, когда посол ступил на борт крейсера, их количество еще увеличилось. — Увидимся на аудиенции у Мустафы Эйрена, — бросил он через плечо.

Труссо повернулась, чтобы подняться по трапу обратно.

— Мне об этом ничего не известно, шкипер, — сказала она. — Правда, ничего. Брим усмехнулся.

— Я вам верю, старпом, — ответил он. И тут же рядом с ним оказался тип из дипкорпуса. Высокий, хрупкого сложения мужчина с узким лицом, лысеющей головой и умными, проницательными глазами, он всей своей внешностью являл собой законченный образец государственного чиновника старой закалки.

— Коммандер Брим, — обратился тот, протягивая руку и одновременно демонстрируя служебную карточку с голопортретом. — Меня зовут Салташ, Георг Салташ. Добро пожаловать в гостеприимный Мажор, как именуют его туристские брошюры. — Его лицо осветилось чуть кривоватой улыбкой. — Мы видели вашу посадку. Приятно было посмотреть, как чертовым Негроловым ублюдкам утерли нос.

— Похоже, облачники выбрали здесь самое бесцеремонное поведение, — заметил Брим, решив, что его собеседник не похож на активиста КМГС. — В другом порту им бы такое с рук не сошло. И все это время дружище Бейяж делал все, что мог, чтобы спровоцировать меня на более агрессивные действия. Любопытный тип.

— Действительно любопытный, — согласился Салташ, глядя на выруливающий со стоянки древний флювийский лимузин. — Создается впечатление, что он узнает все, что известно нам, почти одновременно с нами.

— Гм, — задумчиво протянул Брим. — Он говорил что-то насчет паши Радимана Корфуцци. Обозвал его чертовым козлом или чем-то в этом роде.

Салташ мрачно усмехнулся.

— Ага, вот вы и подобрались к делу, — сказал он. — Собственно, я здесь именно для того, чтобы рассказать вам об этом самом чертовом козле… очень, надо сказать, точное определение. — Он кивнул шоферу и полез в лимузин, дав знак Бриму садиться следом за ним. — И смысл моего присутствия здесь в том, что информация о Корфуцци носит столь деликатный характер, что ее не осмелились переслать к вам на борт даже по каналам разведки. Это, так сказать, вместо вступления.

Придерживая на боку плазмокортик, чтобы не зацепиться за дверную ручку или обшивку салона, Брим не без труда забрался в салон.

— Неужели все так серьезно? — поинтересовался он, когда дверца лимузина захлопнулась. Салташ энергично кивнул.

— Лига стремится влезть сюда руками и ногами, — сказал он, постучав по стеклу, отделявшему салон от водителя. — Во дворец, Рейнольдс.

— Слушаюсь, господин Салташ, — отвечал шофер. Массивный глайдер бесшумно взмыл в воздух и устремился из порта. Мелкие пушистые зверьки при его приближении бросались врассыпную, хоронясь за грудами ящиков и мешков. Иралов этак через тысячу узенький проезд сменился более широкой магистралью, идущей меж двух рядов приземистых, явно очень древних пакгаузов.

— Признаюсь, такое поведение облачников меня ни капельки не удивляет, — усмехнулся Брим. — Не могу представить себе, чтобы они не хотели бы получить контроль над этим сектором — учитывая, что теперь сто процентов наших ходовых кристаллов идут отсюда.

— Разумеется, разумеется, — согласился Салташ. — Но это еще мягко сказано. Видите ли, наш приятель Негрол задумал аннексировать весь доминион и теперь вышел на финишную прямую…

Пока он говорил, шофер свернул на перекрестке, и теперь их лимузин плавно несся по широкому мосту, по обеим сторонам которого теснились торговые палатки, предлагавшие добро со всех концов Галактики.

Этот мост уже запомнился Бриму, видевшему его при посадке. Немного определившись в пространстве, Брим расслабился и откинулся на подушки салонгг, пока лимузин вилял из стороны в сторону, протискиваясь в густом транспортном потоке. Спустившись с моста, улица свернула направо и устремилась к огромному, увенчанному куполом зданию.

Пока водитель сражался с уличной сумятицей, Салташ делился с Бримом информацией, полученной только этим утром от содескийских спецслужб — похоже, разведка у медведей работала практически безотказно. Согласно этой информации, паша Радиман Корфуцци — довольно-таки безмозглый, зато склонный к амурным похождениям брат флювийского правителя — вляпался в интрижку с некой красоткой, на поверку оказавшейся агентом облачников. Без особых усилий ей удалось заставить Корфуцци отчаянно возревновать ее к послу Лиги; последнего, разумеется, в этот заговор не посвящали. Агент получила разрешение своего начальства пожертвовать послом, позволив ему при всем честном народе пасть от руки своего августейшего «соперника». Это стало бы началом кампании нападок на Флюванну и ее правительство, напрямую ведущей вторжение в доминион Лиги.

Поскольку, по данным содескийцев, инцидент должен был произойти спонтанно, как бы сам собой, предсказать его время и место — и, следовательно, предотвратить — было чрезвычайно трудно. Вследствие этого агентам Имперской Безопасности пришлось взять обоих — и Корфуцци, и посла — под круглосуточное наблюдение. Все возможные меры предосторожности были приняты, оставалось только ждать развязки…

* * *

Посольскому лимузину Салташа было позволено подъехать к парадному входу во дворец через несколько циклов после того, как дипломат закончил знакомить Брима со сложившейся ситуацией.

— Мы поговорим об этом подробнее позже, — добавил он. — Здесь, на их территории, мы не можем гарантировать стопроцентной защищенности от прослушивания — даже в бронированном лимузине. Щупальца облачников простираются слишком далеко.

Брови у Брима удивленно поползли вверх.

— Неужели они установили подслушивающие устройства даже во дворце? — не поверил он своим ушам.

— Мы полагаем, что да, — ответил Салташ. — Во флювийской службе безопасности полным-полно агентов облачников. — Он откинулся на спинку сиденья и жестом профессионального гида махнул рукой в сторону окошка. — Можете пока любоваться парком, — объявил он. — Слава о нем идет по всей Галактике, и далеко не каждому удается увидеть его своими глазами.

Брим огляделся по сторонам. Салташ явно говорил дело. Пусть просторный дворцовый партер не шел в сравнение с величественным холмом, на котором покоился некогда монастырь градгроут-норшелитов на Аталанте, он все равно производил немалое впечатление. Окруженный высокой стеной — с воздуха Брим видел, что она представляет собой правильный прямоугольник, — парк был усажен огромными раскидистыми деревьями с красной, оранжевой и зеленой листвой. Там и тут били высокие фонтаны, виднелись причудливые беседки, монументальные балюстрады и массивные каменные урны причудливых форм. На пересечении тенистых дорожек стояли статуи незнакомых героев, а высоко в небе реяли на флагштоках яркие знамена. Лимузин плавно притормозил в конце длинной вереницы аналогичных машин, медленно продвигавшихся к величественному портику ярко-алого камня. По меньшей мере три дюжины лакеев в таких же алых ливреях вытянулись у входа.

— Почему так много красного? — поинтересовался Брим, пока машина ползла вперед.

— Празднование Заборева, — отвечал Салташ. — Это что-то вроде квазирелигиозного праздника длиной в декаду. Впрочем, сомневаюсь, чтобы кто-то еще помнил его истинный смысл. По большей части каждый день праздника посвящается той или иной победе над враждебными силами из-за пределов Галактики. Беда только в том, что, какие это силы, не сообщается — по крайней мере на тех празднествах, на которых мне разрешено было присутствовать. — Он улыбнулся. Глайдер их тем временем остановился наконец у портика. — Зато там хватает вкусной еды и восхитительных местных вин, так что у меня ни разу не было повода жаловаться на неясности в их истории.

Карескриец улыбнулся в ответ. Лакей в алой ливрее шагнул к их машине, чтобы отворить дверцу.

— У нас с вами совпадающие взгляды, — сообщил он. — Там, где в достатке жрачки и вина, стоит по возможности избегать ненужных вопросов. Этому меня научили приятели с Содески.

Он шагнул на мостовую, поправил кортик и следом за Салташем вошел в самые величественные двери, что приходилось ему встречать со времени славной памяти отеля «Гранд Кондорити» на Аталанте. И те, и другие размерами подобали скорее ангару для звездолетов.

* * *

К несказанному облегчению Брима, «аудиенция» у Набоба Мустафы представляла собой обыкновенную дворцовую церемонию, участие людей в которой сводилось к минимуму. По правую руку от полукруглого возвышения, отгороженного от остального помещения тяжелыми алыми портьерами, выстроились в ряд, переговариваясь друг с другом, человек тридцать. Сама тронная зала представляла собой просторное помещение, больше всего напоминавшее неописуемо огромный, изукрашенный всевозможными орнаментами шатер бедуина, ибо и стены, и потолок закрывались коврами. Набоб явно происходил из рода кочевников, хоть корни эти и уходили в глубокое прошлое.

— Мне положено что-то знать об этом? — поинтересовался Брим.

Салташ покачал головой.

— Старина Мустафа устраивает такие аудиенции через день уже много лет. Насколько я понимаю, большая часть их вполне серьезна: принятые на них решения обретают силу закона. Вы будете для него приятным разнообразием.

— Отлично, — улыбнулся Брим. — Значит, я не отниму у него много времени…

— Не очень-то рассчитывайте на это, — рассмеялся Бейяж, подошедший незамеченным к ним сзади. — Вам придется отвечать на его расспросы, пока он не иссякнет. И уж поверьте мне, вопросов у него достаточно. Я только что имел с ним разговор. Он в восторге от того, что вы здесь — разумеется, и «Звездный огонь» тоже… — Тут слова посла потонули в громе фанфар, вслед за чем в помещении воцарилась почтительная тишина, а портьеры разошлись в стороны, открыв взгляду высокий трон Флюванны. Небольшое кресло с прямой спинкой, казалось, сделано было из чистого золота и подсвечивалось каким-то чуть призрачным сиянием.

Рядом с троном стоял сам Его Величество Мустафа IX Эйрен Великолепный — невысокий жилистый мужчина со смуглым круглым лицом. Из-за огромных очков поблескивала пара пронзительных глазок, а кончики нафабренных усов торчали выше ушей. Он был одет в мешковатые бриджи алого шелка, начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги с остроконечными, задранными чуть вверх носами, белоснежную, расшитую золотом куртку и алую феску с золотой кисточкой, подчеркивающей его царственный статус. Стоило ему дважды хлопнуть в ладоши, как огромный оркестр заиграл национальный гимн, и все присутствующие — за исключением Брима и Салташа — пали на колени. Подданные Империи не преклоняют колен ни перед кем, особенно если эти подданные при исполнении и в Имперской форме. Эта традиция восходила к незапамятным временам, поэтому в доминионах с экзотическими обычаями к этому уже привыкли и не принимали близко к сердцу.

Когда в зале вновь воцарилось молчание, голос откуда-то сзади возгласил что-то по-флювийски, и несколько человек выступили вперед, направляясь к небольшому богато расшитому ковру на полу перед троном. Там они снова пали на колени, дожидаясь, пока сам Набоб не позволит им встать. Мустафа уселся на трон и взмахом руки позволил просителям говорить.

— Вам не придется ждать долго, — чуть слышно прошептал Бейяж. — Набоб предупредил меня, что разберется сначала с парой дел попроще. Надо, в конце концов, ублажить собственных подданных. Вы идете третьими. — Что ж, спасибо на этом, — кивнул Брим.

— Мустафа в восторге от «Звездного огня», — невесело усмехнулся Бейяж. — Угроза переворота и вторжения облачников слишком тревожит его…

Как и предсказывал Бейяж, первая аудиенция продлилась не более пятнадцати циклов, а вторая и вовсе отняла вдвое меньше времени. Кто-то выкликнул очередь невоспроизводимых звуков, среди которых угадывались «Вилф Брим» и «Звездный огонь», и Салташ тронул карескрийца за рукав.

— Наш черед, коммандер, — шепнул он и зашагал в сторону трона. — Посмотрим, как у нас двоих выйдет разговор с ним, — и не забывайте: Набобы всегда говорят первыми.

Оба остановились, не доходя несколько иралов до трона, и вытянулись по стойке «смирно»; Брим отдал честь. Мустафа смотрел на него с неприкрытым любопытством, чуть улыбаясь. Он пошевелил усом, нахмурился, кивнул, снова улыбнулся и издал ряд звуков, более всего напомнивших Бриму сипение возбужденной псевдочерепахи с Ксантуна.

— Его Величество, равно как и его подданные, счастлив приветствовать вас на Флюванне, — перевел Салташ.

Брим задумался на мгновение.

— Будьте добры, передайте Его Величеству, что для меня и моего экипажа высокая честь пользоваться его гостеприимством.

Салташ улыбнулся, в свою очередь забурчал и зашипел, потом замолчал.

Мустафа довольно кивнул в ответ, потом испустил новую очередь невоспроизводимых звукосочетаний, на этот раз с совершенно серьезным лицом.

— Его Величеству известно, что «Звездный огонь», возможно, лучшее боевое судно в известной Вселенной, — перевел дипломат. — Он спрашивает, согласны ли вы с этим.

Брим улыбнулся и посмотрел Набобу прямо в глаза.

— Скажите Мустафе, что он может положиться на этот корабль, на его экипаж, а также на все суда этого типа, что сойдут со стапелей следом за этим.

Салташ начал было переводить, но Мустафа вдруг поднял руку, требуя тишины, и в свою очередь посмотрел на Брима в упор.

— Поскольку есть вероятность того, что мне действительно придется положиться во всем на «Звездный огонь», — произнес он на чистом, хотя и не без родорианского акцента авалонском, — мне хотелось бы выслушать ваше личное мнение о том, что именно в этом корабле заставляет вас отзываться о нем так высоко.

— Ваше Величество, — вдруг перебил его абсолютно сбитый с толку Салташ. — Я и не знал… Мустафа нахмурился.

— Равно как и большинство ваших, Салташ, высокомерных сослуживцев из дипкорпуса, — усмехнулся он. — Впрочем, принц Онрад гарантировал мне, что вам можно доверять.

Брови Салташа поползли вверх.

— Я очень польщен. Ваше Величество… Мустафа кивнул и снова повернулся к Бриму:

— Раз мы разобрались с этим, вернемся к моему вопросу, коммандер: что именно в этом столь необычном корабле заставляет вас верить в его боевые качества?

Брим открыл рот, чтобы отвечать, но Мустафа снова поднял руку.

— И еще одно, мой карескрийский друг, — произнес он. — У меня имеются абсолютно все данные по «Звездному огню», какие счел возможным передать Шеррингтон, плюс официальные характеристики вашего бедного попавшего под власть КМГС Адмиралтейства. — Он ухмыльнулся. — У меня имеется и более секретная информация, переданная нам за последние месяцы моим старым приятелем Бакстером Колхауном. Поэтому я неплохо осведомлен о корабле и его выдающихся способностях. Сейчас же я хотел бы услышать от вас, как вы сами… так сказать, «ощущаете» те уникальные качества, которые так удачно сочетает «Звездный огонь». Действительно ли он боевой корабль, коммандер, или это просто невероятно красивая игрушка? — Он улыбнулся. — Ну, как это бывает у женщин: ослепительная внешность при полном отсутствии ума.

Брим подумал немного, прежде чем ответить. Да, этот Набоб вовсе не декоративная фигура. В свое время он явно командовал звездолетом… а может, и не одним. Ну что ж, это даже облегчает задачу.

— Начать с того, Ваше Величество, что «Звездный огонь» идеально слушается руля — во всех отношениях…

Он подробно описал свои ощущения при управлении кораблем: четкость выполнения команд, запас мощности, фантастические разгонные характеристики — все то наслаждение, которое испытываешь, ведя практически безупречную машину. Он описал ту степень слияния человека с механизмом, при которой экипаж может сосредоточиться на выполнении боевой задачи, почти не думая о самом корабле. Он рассказал о новой системе охлаждения, установленной на Гиммас-Хефдоне, о невиданной мощи залпа установленной на борту батареи разлагателей. И на протяжении всего рассказа Мустафа слушал — не так, как обыкновенно слушают монархи, с плохо скрытой скукой в глазах, но с искренним, почти детским любопытством, — не перебив его ни разу.

Когда Брим наконец умолк. Набоб улыбнулся.

— Не так уж плохо, а? — спросил он.

— Вовсе не плохо. Ваше Величество, — заверил его Брим.

Набоб задумался, потом кивнул Салташу.

— Оставьте нас ненадолго вдвоем, друг мой, — повелел он.

Салташ поклонился и отступил назад.

— Ладно, Брим, — продолжал Набоб вполголоса. — Раз уж на то пошло, вы вполне заслужили право знать, что своим докладом развеяли мои последние сомнения. Дадим нашему общему приятелю Драммонду еще несколько дней на усушку и утруску, но вас можно информировать уже сейчас. Вы убедили меня так, как не убедило бы ни одно письмо во всей Галактике — я принимаю предложение принца Онрада. Не пройдет и недели по нашему времени, как союз будет заключен. — Он снова улыбнулся. — Zin ilegs'oh! — произнес он.

— Kud lubs'oh, Ваше Величество! — отвечал Брим, улыбнувшись в ответ. Отдав честь, он шагнул назад с ковра, и аудиенция на этом закончилась.

Глава 5. Доброволец

Когда Брим вернулся на борт «Звездного огня», корабль гудел как потревоженный улей: весь экипаж приглашался во дворец Мустафы на празднование Дней Заборева. Пока Брим беседовал с Набобом, королевские гонцы уже доставили приглашения, одно в офицерскую кают-компанию, другое — рядовому составу. Офицеры приглашались на «Большой Банкет и сопутствующий этому парадный бал», матросы и мичманы — на карнавал в дворцовом парке.

— Кстати, там будет не только наша команда, — возбужденно сообщила Труссо. — Они послали приглашения всем правительственным судам, — что стоят сейчас в порту, — включая облачников.

— Похоже, здесь серьезно относятся к праздникам, — с улыбкой заметил Брим, потягивая горячий кф'кесс. — И когда у них это историческое событие?

— Завтра вечером, — ответила Труссо, и в ее глазах мелькнуло на мгновение мечтательное выражение. — Я договорилась насчет вахты, так что буду там.

— Вот и замечательно, старпом, — вздохнул Брим. — Может, мне даже удастся пригласить вас на танец-другой.

Последние слова вырвались у него сами собой, удивив его не меньше, чем Труссо.

Его старшая помощница улыбнулась — чуть искоса, ибо тоже, судя по всему, не ожидала этого.

— Я бы с удовольствием, шкипер, — вздохнула она, слегка нахмурившись, — но, боюсь, меня уже ангажировали. Бейяж сам заглянул вместе с гонцом, и… ну…

Брим почувствовал, что щеки его пылают от досады.

— Ну что ж, не повезло, — произнес он, постаравшись как можно убедительнее изобразить на лице беззаботную улыбку. — Местным всегда принадлежит право первого выбора.

— Ладно, шкипер, один танец за вами, — ободрила его Труссо.

— Значит, вечер все-таки не совсем псу под хвост, — заявил он, хотя досада глодала его еще сильнее. — Только имейте в виду, — добавил он, — я безбожно наступаю на ноги.

— Жду не дождусь испытать это на себе, шкипер, — улыбнулась Труссо.

— Советую надеть сапоги потяжелее, — буркнул Брим и поспешно ретировался в машинное отделение, якобы проверить, как продвигается ремонт плазмопровода. Впрочем, после этого ничего уже не мешало ему сидеть в одиночестве, страдая от гнетущей его все сильнее досады.

* * *

Возможно, по чистой случайности Брим, Бейяж и Труссо оказались на следующий вечер у подножия трапа одновременно. Лейтенант Хербиг Гюнтер, в силу религиозных убеждений добровольно отказавшийся от бала и вызвавшийся дежурить у выхода, при виде последней только присвистнул.

— Знать бы заранее, что ты нарядишься вот так, Надя, может, я и дал бы себе послабление от церковного поста ради такого случая.

— Поздно, Гюнтер, — ухмыльнулась Труссо. — На сегодня я занята. Видишь, посол Бейяж даже лично прибыл проводить меня во дворец.

Действительно, в черном парадном мундире она смотрелась потрясающе. Под расшитым золотыми позументами кителем белела кружевная сорочка, глубокий вырез которой оставлял любопытным взглядам изрядную порцию впечатляющего бюста. Черный форменный плащ до колен разрезался сзади наподобие фрака, при этом хлястик также украшался золотыми флотскими пуговками. Лейтенантские звездочки на погонах и неожиданно пышная наградная планка довершали картину. Впрочем, стоило упомянуть и о черных шелковых брюках в обтяжку с узкими золотыми лампасами, а также остроносые туфли.

— Э-э… ну и повезло вам, господин посол, — не удержался от замечания Хербиг, записывая старпома в книгу увольнений. Стоявший за ее спиной Брим не удержался от того, чтобы не покраснеть.

— А, посол, добрый вечер, — выдавил он. — Что, вы тоже танцуете?

Труссо черкнула подпись в книге и теперь стояла с отсутствующим видом, пока Бейяж обменивался с карескрийцем рукопожатием.

— О, добрый вечер, капитан, — расплылся в улыбке дипломат. — Да, конечно же; мы собираемся на бал. Я весь день не мог дождаться момента, когда введу во дворец самую прекрасную даму на балу. Сам Набоб будет завидовать мне сегодня! — Он хихикнул. — Да что там Набоб — весь Мажор!

Брим поставил свою подпись и следом за ними спустился по трапу на причал. Стоянка была уставлена вполне современными омнибусами — похоже, в том, что касалось общественного транспорта, флювийцы готовы были поступиться своим знаменитым консерватизмом. Впрочем, чуть поодаль, у тротуара, стоял еще один из ископаемых лимузинов Набоба. Стоило Бейяжу свернуть в его сторону, как двое лакеев, щелкнув каблуками, вытянулись по стойке «смирно».

— Поезжайте-ка во дворец с нами, коммандер, — радушно предложил дипломат. — Мустафа Великолепный прислал эту помпезную развалину за мной и моей прелестной спутницей, но сами видите, места там еще хоть отбавляй. Так что, окажете нам честь?

Брим покосился на Труссо и постарался изобразить еще одну вежливую улыбку (в успехе этой попытки он, впрочем, не был уверен).

— Огромное спасибо за предложение, — ответил он, слегка поклонившись, — но боюсь, мне лучше ехать с остальным экипажем. Надеюсь, вы меня поймете.

— Ну что ж, — улыбнулся Бейяж. — Раз так, до встречи на балу. Не сомневаюсь, Надя оставила за вами по меньшей мере один танец.

Говоря это, он повернулся и галантным жестом пригласил свою спутницу в умопомрачительно роскошный салон. Высокие, скругленные сверху окна из фасетчатого хрусталя освещали мягкий бархатный диван, опоясывавший весь салон за исключением, разумеется, входа, — и весь он был в подушках и пуфиках! Тут лакей захлопнул дверцу, тяжелая машина воспарила над мостовой и с достоинством лайнера выплыла со стоянки.

Поездка же самого Брима на омнибусе оказалась на удивление короткой, даже несмотря на запруженные транспортом улицы. Машина очень скоро затормозила у причудливо украшенного подъезда, уже знакомого ему по предыдущему посещению дворца. Внутри, с дальнего конца коридора, доносились приглушенные звуки музыки, шум голосов и звон хрусталя. Брим поправил парадную шляпу и пристроился в хвост короткой очереди офицеров, нетерпеливо ожидавших у входа в зал. Брим и сам ощущал себя немного не в своей тарелке, когда о его прибытии объявляли на весь зал. Наконец он услышал, как паж возглашает:

— Коммандер Вилф Брим, Имперский Флот, капитан К.И.Ф. «Звездный огонь»!

Распахнулась дверь; он оказался на широкой лестничной площадке и окунулся в море звуков: веселой музыки, разговоров и вежливых аплодисментов. Теплый воздух был насыщен ароматами духов, му'окко и камарговых сигарет. Помещение под ним пестрело яркими платьями, полуобнаженными дамскими бюстами, военными мундирами всех мыслимых расцветок; помимо людей, в зале наблюдались медведи, крылатые азурнийцы и несколько других, более экзотических разумных существ.

Стоило Бриму сойти с лестницы, как его окликнул Салташ-, стоявший в толпе гостей с кубком в руке.

— Вилф, вы как раз вовремя, — заявил он и без дальнейших объяснений подхватил его под руку и потащил сквозь толпу к алькову в форме огромной морской раковины. Уже только то, что люди, сидевшие там, сидели именно там, выдавало в них влиятельных персон, но нет, не только: они выглядели влиятельными и сами по себе.

— Тут вас ждут не дождутся несколько важных господ, — пояснил дипломат на ходу. — А что вы думали, Мустафа предоставит вас самому себе?

Высокий тип в форме капитана Имперского Флота, но с ленточкой члена КМГС на лацкане вдруг повернулся, когда они протискивались мимо него, и смерил их взглядом, полным ненависти, — Милитарист проклятый! — злобно прошипел он прямо в ухо Бриму.

Брим миновал его, не оглянувшись.

— Вот не ожидал встретить их здесь, — заметил он.

— Эти жукиды везде, — ответил Салташ, бесцеремонно протискиваясь между двумя офицерами-облачниками. — Не исключая, кстати, и тех, с кем вам предстоит встретиться.

Поднявшись на две ступеньки, отделявшие альков от уровня остального зала, они уселись на указанные лакеем в канареечно-желтой ливрее места, причем в руке у Брима немедленно появился полный кубок.

Впрочем, он даже не успел пригубить вина, так как оказался в центре внимания сидевших за столом. Он пожал руки дюжине людей, имена которых мгновенно вылетели у него, из головы, и был засыпан градом вопросов, так или иначе связанных с одной темой: намерениями Лиги относительно их «бесценного королевства». Интересно, подумал он, что их беспокоит больше — судьба родных планет или привилегии, дарованные им нынешним режимом? В случае, если дело дойдет до боя, они наверняка окажутся дальше всех от линии фронта. Что-что, а убедительное оправдание сильные мира сего найдут всегда.

Тут из толпы вынырнул Бейяж, а за ним — Труссо. Время подкрепиться! — она протянула ему руку. — Цепляйтесь, шкипер! С такой стаей саранчи не успеешь оглянуться, как ничего не останется.

Брим с благодарностью ухватился за протянутую руку, и она стремительно выдернула его из раковины, едва не уронив на ступеньках, и отволокла на буксире в банкетный зал, увешанные гобеленами стены которого, не говоря уже о золотых ливреях слуг, сделали бы честь и Авалонскому дворцу. Воистину, Мустафа не забывал своего происхождения из рода кочевников, но в том, что касалось роскошного убранства, он тоже не уступал никому. Не успела эта троица занять места за одним из длинных, ломившихся от изысканных яств столов, как оживление у высокой арочной двери в дальнем конце помещения возвестило о приближении Набоба. Мустафа IX Эйрен Великолепный вступил в зал под руку с высокой, потрясающего сложения женщиной, с головы до ног задрапированной в полупрозрачную зеленую ткань. Изящное продолговатое лицо обрамлялось черными как вороново крыло кудрями до плеч. Портрет дополнялся длинным патрицианским носом, полными губами и огромными зелеными светившимися холодным умом глазами.

Эта женщина была не кто иная, как Реддисма, любимая наложница Набоба. Впрочем, ни один из тех ее голопортретов, что Бриму приходилось видеть до сих пор, не передавал ее красоты и наполовину. Сам того не осознавая, он не спускал с нее глаз все время, что эта пара, рассекая толпу словно два скоростных крейсера на параде, шествовала по залу.

Однако Брим так и не успел обсудить ее красоту ни с кем из окружающих, ибо стоило Бейяжу усадить Труссо за стол, как та немедленно ухватила Брима за рукав и чуть не силой сунула на соседний стул.

— Даже не надейтесь, что отделаетесь от меня нынче просто так, шкипер, — объявила она с наигранной серьезностью. — Я твердо решила, что станцую с вами.

С этими словами она протянула свой кубок проходившему официанту, чтобы тот наполнил его, потом чокнулась с Бейяжем — тот уже углубился в оживленную беседу с облачником-галитиром. Когда взгляд ее снова устремился на Брима, тот заметил на ее щеках румянец, словно она еще перед банкетом успела пропустить кубок-другой. Что ж, это делало ее еще прелестней обыкновенного. Пока армада слуг подавала первую перемену, Брим все с большим усилием заставлял себя отводить взгляд от ее декольте.

Сам по себе обед насытил бы, пожалуй, целую боевую эскадрилью блокадных времен. Так, одна перемена состояла исключительно из рыбы, зато приготовленной всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Брим смог узнать только копченую форель с Фелуя — в свое время его угощали такой на Содеске. Вкус всех остальных угадывался с трудом из-за пикантных приправ. Затем подали двенадцать различных видов дичи из Борейских лесов с самого Орду, также каждую со своей приправой. Далее следовали: мясные закуски, холодные и горячие, овощные салаты и неописуемо разнообразное сырное ассорти. За всем этим слуги не уставали вновь и вновь наполнять кубки логийским и прочими изысканнейшими винами лучшего урожая. Под конец мясной перемены Брим не без легкого огорчения заметил, что Труссо хлещет вино кубок за кубком; впрочем, он и сам не отставал от нее. Если честно, он уже почти не в силах был сопротивляться соблазну снова и снова коситься на ту часть ее умопомрачительного бюста, что виднелась в вырезе ее парадного мундира.

Тут Бейяж как раз извинился и оставил их двоих, провожая какого-то люциянского генерала к столу Мустафы, так что ничего уже не мешало Труссо перехватить жадные взгляды Брима.

— Эй, шкипер, — окликнула она его шепотом. — Что-то вы слишком пристально уставились на мою грудь. — Она облизнула губы и вдруг подмигнула. — Ну и как, нравится вам то, что вы видите?

Брим почувствовал, что краснеет.

— Однако ж и поймали вы меня, старпом, — признал он со смущенной улыбкой. — Ну… да, то, что я вижу, мне очень даже нравится. Все, что приходит на ум, это: «потрясающе».

От дальнейшего смущения его спас не кто иной, как Огмар Воссель, премьер-министр. Тот не без усилия оторвал свое округлое тело от стула и высоко поднял свой кубок.

— А теперь, — объявил он неожиданно зычным голосом, — прежде чем дамы удалятся, мне хотелось бы провозгласить королевский тост!

Под скрип стульев, звон хрусталя и мелодичное журчание наливаемого расторопными слугами вина (не говоря уже о кряхтении) гости поднялись с мест и теперь стояли, покачиваясь, на нетвердых ногах. Прошло некоторое время, прежде чем в зале воцарилась приличествующая случаю тишина.

— За здоровье Его Флювийского Величества. Набоба Мустафы IX Эйрена Великолепного! — выкрикнул Воссель и пошатнулся — наверное, от избытка чувств.

— За Здоровье! Слава Его Флювийскому Величеству Набобу Мустафе IX Эйрену Великолепному! — вскричали гости. — И да продлится его правление! Многая лета! Ура!

Вскоре после того, как разговоры в зале вернулись в прежнее русло, вернулся Бейяж и, вежливо кивнув Бриму, занимал Труссо до тех пор, пока все не встали и женщины не начали откочевывать в бальную залу.

— Боюсь, завтра я пожалею о том, что скажу сейчас, шкипер, — шепнула Труссо, задержавшись за спинкой бримова стула.

— Почему же? — искренне удивился Брим. — То есть я хочу сказать, это ведь я смотрел…

— Я вроде как на это и надеялась, шкипер, — призналась она, на мгновение сжав его локоть. — Если честно, это для вас я ее выставила напоказ сегодня, пусть даже развлекаться с нею предстоит нынче ночью не вам, а Бейяжу. — С этими словами она, заметно разрумянившись, вслед за остальными дамами направилась к выходу из банкетного зала. — Не забывайте, один танец за вами, — бросила она через плечо, и тут же кто-то заслонил ее от Брима.

Брим призадумался. На мостике звездолета Труссо являла собой образец идеального старшего помощника, едва ли не лучшего, какого можно найти на Флоте. Но при этом она при желании была еще и чертовски привлекательной, можно сказать, соблазнительной женщиной. И притом что при исполнении служебных обязанностей они соблюдали приличествующую дистанцию, ему почему-то льстило, что она сочла его достойным, открыв живую, из плоти, женщину, скрытую обыкновенно под профессиональной оболочкой.

Целый полк лакеев в желтых ливреях проворно раздал среди гостей сигареты, сигары и трубки всех видов. Брим вежливо отказался: курение никогда не доставляло ему удовольствия. Впрочем, он взял-таки понюшку какого-то ароматного (и, судя по всему, безумно дорогого) табаку, не переставая при этом прислушиваться к разговору. Последний касался в основном политики — темы настолько же чужой для него, насколько управление звездолетом — для остальных. Он попытался сосредоточиться на самых примитивных вопросах, что задавали ему влиятельные типы, с которыми познакомил его Салташ, но в мысли его то и дело вторгался голос Труссо:

«…в конце концов, это ради вас я выставила ее напоказ». Было чертовски приятно думать о ней как о живом человеке.

К счастью. Набоб Мустафа, покончив с разговорами раньше обыкновенного, дал наконец знак начинать бал.

* * *

Танцор из Брима был чудовищный. В свое время он получил, разумеется, зачаточную подготовку в Академии, однако сразу по ее окончании то немногое, что он усвоил, немедленно было выброшено им из головы, ибо только раздражало. Он запросто мог вести самый капризный звездолет по самым опасным закоулкам Галактики. Он твердо верил в свою способность приземлить корабль, который другие бросили бы еще в космосе — или разбили бы при посадке. Он даже считал себя достаточно умелым любовником; по крайней мере последние несколько лет нареканий по этой части не было. Но стоило сунуть его в бальную залу, заставив при этом крутить женщину в такт музыке (в которой не разбирался абсолютно!), как он немедленно превращался в неловко топчущегося на месте дебила. От одной мысли об этом у него предательски холодели руки. Поэтому он по привычке держался подальше от танцующих, обыкновенно в баре, по возможности поддерживая ни к чему не обязывающие разговоры и бдительно сохраняя дистанцию от дам, не знакомых с его танцевальными способностями.

Так он поступил и на этот раз. Он уютно устроился в одном из славных, отделанных темным деревом баров Мустафы, когда в дверном проеме возникла голова Труссо.

— НАМ ПОРА, — театральным шепотом прошипела она, устремив в него обтянутый перчаткой палец, словно это был бластер.

Сердце Брима панически подпрыгнуло в груди, и проклятые руки снова похолодели. В голове вертелись бесчисленные, накопленные за годы опыта отговорки. Увы, ни одна не подходила.

Улыбаясь его очевидному смятению, Труссо мотнула головой в сторону бальной залы.

— НУ ЖЕ! — прошептала она, соблазнительно двинув бюстом. Странное дело, при всем этом ей удавалось сохранять абсолютно невинный вид.

И тут Брим сдался. Возможно, свою роль в этом сыграло вино, но его захлестнула волна отчаянного безрассудства. В конце концов, если уж танцевать, то с Труссо! Кто как не они двое — лучшие летные командиры во всей известной Вселенной и за ее пределами? Допив из кубка последние капли, он встал, протянул ей руку и повел в залу так, словно и впрямь знал, что делает.

Увы, оказавшись на блестящем паркете с миниатюрной партнершей в объятиях, он как и прежде смог только шаркать ногами, изо всех сил стараясь более или менее попадать в ритм или как там это называлось.

Странное дело, но Труссо это, казалось, вовсе не беспокоило. Напротив, она старательно прижималась к нему всем телом, в первую очередь бюстом. И что уж совсем невероятно, он даже начал получать от всего этого удовольствие. До сих пор он и не замечал, что ее коротко стриженные волосы пахнут невероятно возбуждающе!

Он только-только начал расслабляться и наслаждаться новыми ощущениями, когда музыка вдруг кончилась. Он вспыхнул, представив, как выглядел со стороны: идиотски шаркающий ногами в наступившей тишине. Остальные пары менялись партнерами или выходили из залы. Он опустил взгляд на Труссо — та, зажмурившись, склонила голову ему на грудь, словно тоже не замечала, что танец кончился. Она даже продолжала покачивать бедрами в прежнем ритме.

— Надя, мне кажется, это уже кончилось, — со вздохом прошептал Брим.

— Я знаю, Вилф, — так и не открывая глаз, отвечала она. — Давай не обращать на это внимания. Слишком уж скоро нам возвращаться на борт. Я снова стану не «Надей», а «старпомом», а ты — обычным «шкипером», который и подумать боится о том, чтобы обнять меня вот так. Вот я и хочу, чтобы время остановилось. Знаешь, когда пьяна, можно делать все, что угодно.

— Надя… — прошептал Брим, но тут на плечо ему легла чья-то рука.

— Прошу прощения, коммандер, — с улыбкой заявил какой-то длинный дипломат, — но следующий танец с лейтенантом, если не ошибаюсь, за мной.

Труссо сразу очнулась.

— Легат Цумвальтер! — радостно вскричала она, украдкой подмигивая Бриму, и осторожно высвободилась из его объятий. — А я все искала вас…

Брим поклонился.

— Это было истинным наслаждением, лейтенант, — выдавил из себя он.

— Еще каким наслаждением, — ответила она, на мгновение встретившись с ним взглядом. — Я не скоро забуду об этом.

— Я тоже, — вздохнул. Брим, поклонился дипломату и побрел в сторонку.

Вскоре после этого он вернулся на корабль и провел очень, очень одинокую ночь.

* * *

За несколько дней, прошедших после бала, Салташ еще несколько раз приглашал Брима во дворец для знакомства с влиятельными флювийцами — как военными, так и гражданскими. Как-то утром, после довольно утомительной встречи с высокими чинами из флювийского военного флота, они возвращались к своему глайдеру, когда Брим заметил в углу одного из необъятных дворцовых залов крупную фигуру, почему-то показавшуюся ему знакомой. Огромный крючковатый нос, клочковатая рыжая борода, свободный белый балахон и ярко-синяя чалма очень и очень напоминали Бриму пашу Корфуцци, каким его изображали на портретах. Мужчина крадучись перебегал от колонны к колонне, и вид у него был самый подозрительный.

— Это ведь паша, верно? — спросил Брим.

— Пресвятая и милосердная Вселенная! — вполголоса выругался Салташ. — Ну да, это он. — Тут он застыл как вкопанный, с тревожным видом шаря взглядом по залу. — А вон — посол Закристы, — задохнулся он от волнения. — Прямо перед ним…

Не успел он договорить, как Корфуцци выхватил откуда-то из складок своего балахона два тупорылых бластера и навел их в сторону дипломата-облачника. Однако не успел он прицелиться, как в толпе взвыли тонкими голосами сирены, и по меньшей мере десять Имперских агентов, волшебным образом возникнув из ниоткуда, попытались повалить его на мраморный пол.

Впрочем, Корфуцци был не хрупкого сложения, так что справиться с ним оказалось не так-то просто. Взревев как безумный, он расшвырял агентов во все стороны, нацелил свое оружие в тех двоих, которым не посчастливилось оказаться ближе к нему, и испепелил их по пояс. Только после этого он повернулся в поисках своей изначальной жертвы. Увы, Закристы к этому времени и след простыл, так что Корфуцци в бессильной ярости начал поливать огнем ни в чем не повинную толпу.

При первых же выстрелах Брим бросился к ближайшей женщине, опрокинул ее на пол и всем телом прижал к мраморным плитам. Мощные разряды били прямо над ними. Очередной жгут плазмы зацепил его за спину, и он заорал от боли. Стиснув зубы, он заставил себя не шевелиться, и это спасло его от нового выстрела, а потом оставшиеся в живых агенты одолели-таки Корфуцци, не забыв на этот раз обезоружить его. Постепенно крики, визги и стоны стихли, и в зале воцарилась потрясенная тишина.

— С вами все в порядке? — спросил Брим у женщины и тут же ощутил себя дурак дураком: откуда ей знать его язык?

— Будет в полном порядке, как только вы слезете с меня, — смеясь, ответила та… на чистейшем авалонском!

Однако не успел потрясенный Брим исполнить ее вполне разумную просьбу, как его силой вздернули на ноги. Немного придя в себя, он обнаружил, что зажат между двумя огромными евнухами в черно-золотых клетчатых одеждах служителей Королевского Гарема. Оба орали на него на совершенно тарабарском наречии, должно быть, местном флювийском диалекте. Где-то вдалеке безуспешно пытался протиснуться к нему через толпу Салташ.

— Как посмел ты, неверный, унизить Реддисму, бесценнейшую из бесценнейших наложниц нашего возлюбленного Набоба? — рявкнул по-авалонски третий евнух. Этот был еще выше первых двух. — Говори же, — взвизгнул он, — пока мы не вытянули из тебя слова раскаленными клещами!

Брим беспомощно посмотрел на женщину, которую пытался спасти, — разумеется, это была Реддисма, любимая наложница Набоба. И еще он заметил — несмотря на обстоятельства, — что сегодня она выглядела еще прекраснее, чем в прошлый раз, на балу.

Дама произнесла что-то повелительным тоном по-флювийски, и не меньше дюжины слуг немедленно бросились, чтобы помочь ей встать. Одновременно с этим трое евнухов освободили Брима; лица их выражали некоторое замешательство.

— Не правда ли, неплохая награда вам, коммандер, — чуть хрипловатым, волнующим голосом произнесла Реддисма, поправляя сбившуюся прическу. — Ведь я, возможно, обязана вам жизнью, — добавила она, бросая на него благодарный взгляд.

Брим так и не успел ответить, ибо в это мгновение его, даму и евнухов окружило плотное кольцо гвардейцев в алой форме. Потом они расступились в одном месте, пропуская внутрь не кого иного, как Набоба Мустафу собственной персоной.

— Реддисма! — задыхаясь, выпалил тот и обрушил на нее длинный и явно взволнованный, но — увы! — абсолютно непереводимый монолог.

Дама поклонилась и отвечала также по-флювийски, часто качая головой в сторону Брима.

— О, коммандер Брим! — произнес наконец Набоб по-авалонски, в первый раз за все время оторвав взгляд от своей возлюбленной. — Простите меня. Мои мысли были заняты совершенно другим. — Он положил Бриму на локоть руку в перстнях. — Реддисма сказала мне, что вы спасли ей жизнь, заслонив своим телом. Вы не пострадали?

Брим улыбнулся.

— Только мой мундир, Ваше Величество, — ответил он. — Все остальное вроде бы в норме.

— Ваша отвага не останется незамеченной, — мрачно усмехнулся Набоб, потом лицо его посерьезнело. — Похоже, я уже в долгу перед вами.

— Ни в коей мере. Ваше Величество, — отвечал Брим. — Для меня высокая честь оказать вам услугу.

Набоб вдруг отсалютовал ему по всем правилам действующего Устава.

— Так или иначе, — заявил он, — вы увидите: я не забываю тех, кому обязан.

Несколько ошеломленный, Брим тем не менее отсалютовал в ответ и открыл было рот, чтобы поблагодарить, но тут стена гвардейцев вновь расступилась, пропуская Набоба в том направлении, откуда он появился; Брим снова остался с Реддисмой и ее евнухами.

Любимая наложница Мустафы все еще не без любопытства разглядывала его.

— Так вы и есть тот самый коммандер Брим? — спросила она. — Капитан «Звездного огня»?

— К вашим услугам, мэм, — поклонился Брим.

— Мне кажется, вы и в самом деле спасли мне жизнь, — объявила Реддисма, и на ее полных губах заиграла загадочная улыбка. — Даже несомненно спасли. Что ж, как-нибудь я прослежу за тем, чтобы вы были по достоинству вознаграждены… так сказать, в личном плане, конечно.

Брим еще раз галантно поклонился.

— Ваша безопасность — лучшая для меня награда, мэм, — произнес он, но тут их глаза встретились, и ему показалось, что она имеет в виду нечто другое. — Я буду с нетерпением ждать новой встречи с вами, — добавил он с искренностью, удивившей его самого.

— Я тоже, — царственно кивнула она. — Я тоже… — Она скользнула рукой по его рукаву, едва заметно подмигнула и исчезла в толпе.

Спустя несколько мгновений рядом с Бримом оказался наконец Салташ.

— Когда я увидел, с кем это вы так бесцеремонно обошлись, — сказал тот, — я решил, что правильнее всего будет дать вам самим разобраться.

— Весьма разумное решение, — флегматично кивнул Брим. — Особенно мне понравились евнухи. Очень уж они у них здесь здоровые.

— Ну, — пожал плечами Салташ, — если не считать их, все могло быть и менее приятно. Я хочу сказать, из всех, с кем можно валяться на полу, Реддисма — далеко не худший вариант, не так ли?

— Если честно, не помню, — буркнул Брим. — Я так перепугался, что не замечал ни черта, пока эти евнухи не взяли меня за шкирку, вот как. И посмотрите, во что превратился мой мундир… — Он повернулся к Салташу спиной.

— Ух ты, — с уважением сказал Салташ. — Это, пожалуй, так просто не заштопаешь.

— Пошлю счет интендантству, — мрачно усмехнулся Брим. — Проведу это как потеря имущества в боевых условиях. И им чертовски повезло, что не надо штопать еще и меня.

— Если говорить серьезно, — заметил Салташ, — о лучшем разрешении проблемы мы не могли и мечтать.

— ЧТО?!!

— Во-первых, и Набоб, и его любимая подруга теперь по гроб вам обязаны — кстати, и вся Флюванна тоже. Эта дама пользуется здесь огромной популярностью.

— У меня сложилось впечатление, что такой популярности она не ожидала, — заметил Брим.

— Очень остроумно, — хихикнул Салташ. — Но как бы то ни было, мне кажется, вы сами увидите: пережитые вами некоторые неудобства пойдут только на пользу.

Брим ухмыльнулся:

— Постараюсь не забывать этого в следующий раз, когда какой-нибудь недоумок попытается ошпарить мне спину бластером. Клянусь немытой бородой Вута!

* * *

На протяжении следующей недели Брим — как капитан находящегося с визитом боевого судна — посетил больше официальных приемов, чем смог запомнить. Помимо этого, он набрал жирку — от обилия изысканных яств не спасали даже ежедневные утренние пробежки в три-четыре кленета (обыкновенно не слишком легкие на подъем флювийцы считали его сумасшедшим, о чем и кричали ему вслед, когда он, пыхтя, бежал мимо).

Как-то вечером они с Салташем как раз сидели у барной стойки, приводя нервы в порядок после церемонии официального представления на очередном балу. Вдруг дипломат, оживившись, кивнул в сторону парадных дверей.

— Надо же! — воскликнул он, и на лице его нарисовался неподдельный интерес. — Наконец-то те, кого я не встречал еще ни разу. Исключительно редкие птицы!

Усмехнувшись, Брим повернул голову посмотреть, кто же так заинтересовал старого дипломата.

Сердце замерло у него в груди, и он едва не выронил из руки свой кубок.

— Пресвятая Вселенная! — только и прошептал он.

— Что? — переспросил Салташ, и выражение лица его вдруг изменилось. — Вилф, старина, — встревоженно сказал он. — Да вы побледнели как смерть! Что с вами?

— Великий Герцог Роган Ла-Карн, — послышался звонкий голос пажа, — Абсолютный Правитель Торонда, и Великая Герцогиня Марго Эффервик-Ла-Карн, Принцесса Эффервикских Доминионов!

Брим с трудом заставил себя подняться: ноги сделались ватными и отказывались держать его. Когда-то, тысячу лет назад. Марго Эффервик-Ла-Карн была его единственной возлюбленной, а он — ее. Почти четырнадцать лет тому назад они впервые повстречались на вечеринке; дело было на борту старого доброго К.И.Ф. «Свирепый» на заре военной карьеры Брима.

— Любопытно, — задумчиво пробормотал Салташ, не переставая с интересом коситься на Брима. — Если мне не изменяет память, ее вынудил вступить в брак по политическому расчету сам Грейффин IV. Обыкновенно мы получаем информацию о близких знакомых любой мало-мальски значимой персоны. Насчет вас ничего такого не было.

Брим только и смог, что мотнуть головой: любые свидетельства их отношений с Марго Эффервик были уничтожены много лет назад по прямому приказу дворца. Салташ все говорил что-то, а он смотрел, как Марго входит в зал. Почти сразу же она повернулась в сторону бара, и глаза их встретились. Бриму показалось, что она пошатнулась, но выпрямилась и продолжала идти дальше, только на лице ее застыло потрясенное выражение. Как всегда, ее светлые волосы были рассыпаны в живописном беспорядке, обрамляя безупречный овал лица, бездонные глаза, чувственный рот и брови, которые она так очаровательно хмурила при улыбке. Вот и сейчас эта ее улыбка за короткое мгновение очаровала Набоба. На ней было потрясающее платье ее любимого — абрикосового — цвета, выгодно подчеркивающее волнующую фигуру. Тонкая нить редкого жемчуга с Женье сияла у нее на шее.

За спиной принцессы маячил Роган Ла-Карн, ее муж. Он до сих пор не мог стоять прямо после потасовки с Бримом, имевшей место несколько лет тому назад. Элегантный мундир несколько скрывал увечье, но не полностью. При виде замешательства своей супруги он удивленно нахмурился, потом встретился взглядом с Бримом, и лицо его злобно исказилось.

Брим с каменным лицом выдерживал его взгляд до тех пор, пока бывший некогда писаным красавцем барон не повернулся к Набобу.

— Что-то непохоже, чтобы этот тип вас особенно любил, — заметил Салташ. — Я так понимаю, вы с ним когда-то не поладили?

— Долгая история, — буркнул Брим, явно не желая распространяться на эту тему. К счастью, Салташ не настаивал…

* * *

Почти весь вечер Брим был ужасно занят, перезнакомившись, как ему показалось, с половиной населения Флюванны. Еще пару раз они с Марго Эффервик встречались взглядами, но всякий раз кто-то из них оказывался занят разговором. Наконец Закриста, посол Лиги, исчез с Ла-Карном и хмурым Набобом в одном из потайных выходов, которыми так изобиловал дворец. Это означало переход бала в новую стадию — более свободного общения. Брим с радостью составил компанию Салташу у стойки бара.

— Гм, — задумчиво рассуждал вслух дипломат. — Аудиенция с глазу на глаз, не больше и не меньше. Что ж, не скажу, чтобы это меня слишком удивляло. В конце концов, этот Ла-Карн на Торонде что-то вроде короля, пусть на деле он всего лишь марионетка облачников.

Брим раскрыл было рот, чтобы ответить, но тут локтя его мягко коснулась чья-то рука. Медленно повернувшись, он снова ощутил, как сердце его на мгновение застыло.

— Марго, — прошептал он, глядя в ее влажные голубые глаза и надеясь, что голос не выдаст охвативших его эмоций. Она постарела. На лице ее появились морщины, которых он не помнил. И вблизи видно было, что фигура ее отчасти утратила ту стройность, что отличала ее в те времена, когда она выполняла отчаянные секретные операции на планетах Лиги. Да и глаза ее были уже не столь ясными, как до тех пор, пока она не пристрастилась к тайм-траве. Но даже так она оставалась для него такой же прекрасной, как прежде… возможно, даже прекраснее.

— Баронесса Ла-Карн, — продолжал он как можно спокойнее. — П-позвольте представить вам уважаемого Георга Салташа, сотрудника дипкорпуса Его Императорского Величества. Сэр Салташ, Ее Величество Марго Эффервик, Принцесса Эффервикских Доминионов и Великая Герцогиня Торондская.

— Весьма польщен, мадам, — пробормотал Салташ, склоняясь, чтобы поцеловать ее обтянутую перчаткой руку.

— Равно как я, сэр Салташ, — отвечала она, холодно щуря глаза. — Вы хорошо известны в кругу дипломатов моего супруга.

— Да, — согласился Салташ. — Надеюсь. Он встретил ее взгляд с ледяным спокойствием. Глядя на них, у Брима сложилось впечатление, что эти двое, пусть и не встречались до сих пор лично, все же в разное время испытывали на себе силу и влияние друг друга. Дипломат снова поклонился, на этот раз официально щелкнув каблуками.

— Принцесса, — сухо произнес он, — коммандер Брим, приношу вам свои извинения: меня просили подойти к нашему лимузину.

— Ну что вы, сэр Салташ, — промурлыкала Марго, снова протягивая руку для поцелуя.

Долгое время после ухода дипломата Брим с Марго просто молча стояли, глядя друг другу в глаза. Потом она взяла его руки в свои — так, словно не виделись перед этим каких-нибудь несколько метациклов.

— Ну что ж, здравствуй, Вилф Брим, — произнесла она своим незабываемым голосом. — Давненько мы не виделись.

— Лет сто, не меньше, — пробормотал Брим. — К-как ты, Марго? Я имею в виду…

— Ты про тайм-траву, Вилф? — спросила она, заглядывая прямо в его душу. Брим молча кивнул.

— Все так же, Вилф, — ответила она почти бесстрастно. — Ты же знаешь, от зависимости избавляет только смерть. А пока трава продлевает мне жизнь.

— Похоже, ты лучше контролируешь последствия, чем прежде, — заметил Брим, вспомнив прошлую встречу: тогда она вообще не реагировала на происходящее.

— До завтрашнего утра мне не понадобится новой дозы, — сказала она. — Правда, дозы все увеличиваются. Может, ты слышал, это называется кумулятивным эффектом. Зато это позволяет мне дольше, чем прежде, оставаться человеком. — Она взяла с подноса проходившего мимо слуги кубок логийского и задумчиво повертела его в руке. — Жизнь все еще благосклонна к тебе? — спросила она, помолчав.

Брим глубоко вздохнул.

— Много лет назад, когда мы встретились впервые, — ответил он, — я ни за что бы не поверил, что госпожа Удача будет ко мне так добра. — Он умолк, вспомнив, как одиноко было ему после танца с Труссо, и вдруг испытал настоятельную необходимость сменить тему.

— Как твой сын? — спросил он.

Подрастает. Ему уже почти шесть. Верится с трудом, правда?

Брим улыбнулся.

— Я помню, когда он родился, — признался он. — Это был день первых после войны гонок на Кубок Митчелла.

— Ты все помнишь… — с легкой улыбкой вздохнула Марго. — Значит, я еще что-то значу в твоей жизни, да?

Брим удивленно заглянул ей в глаза и нахмурился.

— Все еще? — эхом повторил он и опустил взгляд, пытаясь переварить эти ее слова. — Марго, — продолжал он наконец, — ты всегда будешь значить для меня очень, очень много… по меньшей мере в памяти. Большинство лучших моих воспоминаний связано с тобой.

— А дальше? — настаивала она. — Что будет дальше, а, Вилф? Мечтаешь ли ты еще обо мне?

— Мечтаю ли? — переспросил он. — Ты не связывалась со мной много лет. Она тоже нахмурилась.

— Как могла я связаться с тобой? Полгалактики разделяло нас вплоть до сегодняшнего дня.

— Разделение, — осторожно заметил Брим, — разделению рознь. — Он мягко взял ее за руку. — Марго, — продолжал он. — Все решают привязанности, а ты привязана явно не ко мне.

На мгновение она зажмурилась.

— Возможно, так и кажется, Вилф, — произнесла она чуть слышно, — но…

Тут какой-то высокий облачник в черном мундире Контролера, остроконечной шапке и черных хромовых сапогах до колен так решительно протиснулся к ней, что она едва устояла на ногах. На золотых погонах его красовалось по два значка в форме стилизованного алмаза — следовательно, это был галитир, эквивалент контр-адмирала Имперского флота.

— Этот тип пристает к вам, принцесса? — не скрывая злости, спросил он.

— Н-нет, галитир Гоффман, — отвечала она. — Это мой старый друг.

— Друг? — переспросил Гоффман, разглядывая Брима с брезгливым интересом. — Какой, к черту, друг? Это же вонючий тип из Имперских.

Брим улыбнулся и с ледяным спокойствием посмотрел на него в упор. Голубоватый оттенок кожи и полное отсутствие растительности на лице выдавали в нем вардольда из сектора Та'ам.

— Вы так хотите неприятностей, мистер? — негромко спросил карескриец. — С учетом выказанного вами поведения я чего-нибудь да придумаю, обещаю вам.

— Не надо, Вилф! — испуганно прошептала Марго и взяла облачника под руку. — Идемте, галитир Гоффман, — произнесла она уже громко. — Я готова возвращаться на корабль.

— Здравое решение, — заметил Гоффман, изучая свои синие, без единого пятнышка, ногти. — Пусть ваш имперский приятель скажет вам спасибо, а то я с удовольствием разорвал бы его пополам.

Брим взялся за спинку ближнего к нему стула, и только перепуганный взгляд Марго удержал его от членовредительства.

— До встречи, принцесса, — произнес он, отвесив ей низкий поклон.

Не отвечая, она повернулась и следом за Гоффманом скрылась в толпе. Брим успел увидеть еще, как она мелькнула у парадного входа, где еще трое вардольдов встретили ее, чтобы усадить в длинный черный лимузин.

— Во имя Вселенной, что здесь происходит? — спросил Салташ, со встревоженным лицом протолкавшись к Бриму.

— Сам не знаю, — ответил Брим, только-только начинавший отходить от потрясения.

— Нет, все-таки о чем вы с ним говорили? — не унимался Салташ.

— С кем? — не понял Брим.

— Вилф, очнитесь! С галитиром, конечно. Брим рассмеялся:

— Ах, с этим? Не берите в голову, он всего лишь телохранитель.

— Но почему он увел принцессу? О чем вы с ней говорили?

— Да мы и поговорить-то не успели, — хмуро ответил Брим. — Странно все это. Если подумать, складывается впечатление, что этот чертов облачник ожидал, не случится ли чего.

— И это все?

— Боюсь, что все, дружище, — вздохнул Брим, допивая свой кубок. — Чертовски странный вечер. Мы с Марго не виделись много лет, и вот она тут, передо мной, и разговаривала со мной так, словно… словно мы не виделись каких-нибудь несколько дней. А потом…

Он осекся на полуслове, ибо к стойке, болезненно скривившись, проковылял Роган Ла-Карн. Некогда даже симпатичное, лицо его было так же перекошено ненавистью и злобой, как тело — увечьем. Должно быть, предстоял еще не один год, прежде чем его спинной мозг регенерирует до такой степени, что с ним можно будет работать медицинским автоматам.

— А, Брим? — буркнул герцог, совершенно игнорируя Салташа. — Мне тут сказали, моей, с позволения сказать, женушке удается держаться подальше от вас не лучше, чем это ей удавалось в давние времена. — Он рассмеялся. — Что ж, теперь, когда она торчит от тайм-травы, вы еще подумаете, прежде чем прыгать к ней в постель. Могу вам гарантировать, что ей теперь нужна доза после каждого перетраха — без этого она просто помрет. И еще — да вы, поди, и сами знаете — этот дым, что она пускает, убьет вас, особенно при ее нынешних дозах.

Брим мрачно посмотрел на его изувеченное тело.

— Ла-Карн, — прорычал он. — Вели бы это могло спасти ее от такой гадости, как тайм-трава, я бы сломал вам спину еще раз, причем с наслаждением. Но поскольку помочь Марго я ничем не могу, я просто ухожу. — Он повернулся к дипломату и хлопнул его по плечу. — Можете побеседовать с герцогом, если хотите, но я возвращаюсь на «Звездный огонь».

— Ах да, «Звездный огонь», — продолжал Ла-Карн, словно и не слышал слов Брима. — Пожалуй, вам будет интересно узнать, что завтра сюда прибывает один ваш давнишний знакомый. — Он злобно усмехнулся. — Не сомневаюсь, вы наверняка лично будете встречать Кирша Валентина, когда тот прилетит на предсерийном образце нового «Горн-Хоффа» модели П-1065. Насколько мне известно, вы с вашим бессовестным космическим пиратом Бакстером Колхауном потратили довольно много времени на шпионские съемки первого прототипа.

Брим даже пошатнулся — два потрясения, связанных с его прошлым, было уже слишком. Красивый, умный, удачливый и во многих отношениях не уступающий одаренностью самому Бриму, Валентин был заклятым врагом Брима с тех пор, как тому довелось побывать в плену на борту патрульного корабля облачников. За прошедшие с тех пор годы пути их не раз пересекались: и на войне, и после нее. И при каждой встрече Брим с завидным постоянством разрушал зловредные козни Валентина, в результате чего изначальная неприязнь облачника сменилась холодной, беспощадной ненавистью.

— Что-то я не понял, что вы имели в виду, говоря про Бакстера Колхауна, — хладнокровно соврал Брим. — Да и про какие-то съемки — тоже.

Взгляд Ла-Карна буквально сочился яростью.

— Но уж Кирша Валентина-то вы помните, бандит Имперский?

Брим кивнул, игнорируя оскорбление со стороны человека, который больше не мог себя защитить.

— Разве можно забыть того, кто трижды едва не убил тебя? — спросил он с кривой усмешкой.

За пятнадцать стандартных лет их знакомства Валентин был замешан в трех — а то и больше — покушениях на жизнь Брима.

— Возможно, в следующий раз ему повезет больше, — с очаровательной улыбкой предположил Ла-Карн. — Или через раз…

— Меня это почему-то не слишком пугает, — парировал Брим. — Знаете ли, в таких делах Кирш не мастак.

— Ничего, дело наживное, Брим, — буркнул Ла-Карн и только теперь повернулся к Салташу. — Мое почтение, советник, — произнес он, осторожно щелкнул каблуками и, не оборачиваясь, захромал обратно в толпу.

По дороге домой, сидя в шикарном лимузине Салташа, Брим начал настраивать себя на новую «мирную» встречу со своим давним врагом. Он не виделся с ним со времени гонок на Кубок Митчелла, когда тот оказался замешан в неудавшийся заговор, имевший целью разнести Брима и его «Шеррингтон М-6Б» на элементарные частицы. Однако стоило ему ступить во входной шлюз «Звездного огня», как обнаружилось, что Труссо держит корабль готовым к немедленному взлету. Полученным секретным приказом им предписывалось идти на Авалон…

* * *

«Звездный огонь» дошел до Авалона в рекордные сроки, ошвартовавшись на военной базе близ Большого Имперского Космопорта менее чем через шесть дней после отлета из Мажора. Если бы в Адмиралтействе еще интересовались подобными вещами, этот перелет наверняка попал бы в книгу рекордов. Впрочем, бить рекорды на «Звездном огне» было плевым делом. И уж на официальное протоколирование, необходимое для регистрации рекорда, на борту боевого судна просто не было времени.

Брим переключил управление тягой на пульт Страны Заффтрак и выбрался из кресла, глядя сквозь гиперэкраны на большой правительственный лимузин, плавно тормозящий у трапа. Плавные линии его резко контрастировали со стоявшими рядом угловатыми портовыми машинами. Это было уже любопытно.

Брим прислонился к комингсу и стал смотреть, как шофер в ливрее открывает дверцу и помогает выйти из салона странно знакомой даме… Регуле Коллингсвуд — его бывшему капитану с К.И.Ф. «Свирепый»!

— Труссо, принять командование кораблем! — рявкнул он. — Фарнсворт, бегом к дежурному офицеру! Передай приказ: встретить у главного люка капитана Регулу Коллингсвуд; потом скажи Барбюсу, пусть проводит ее в кают-компанию. Он-то ее узнает.

— Есть, капитан! — хором отозвались оба офицера, защелкав переключателями на своих пультах.

Брим с пылающими щеками спешил по коридору. Надо же, как быстро все забывается! В свое время Коллингсвуд была одним из лучших боевых капитанов Имперского Флота. Ворвавшись в свою каюту, он наскоро ополоснул лицо, переоделся в свежий мундир и вылетел обратно в коридор, успев в кают-компанию как раз тогда, когда Барбюс подносил элегантной даме — отставному офицеру пенящийся кубок логийского из бортовых запасов.

— Капитан Коллингсвуд! — вскричал он, не успела она сделать и глотка. — Какой приятный сюрприз!

Коллингсвуд являла собой образец женщины, которая ни на мгновение не позволяла той власти, что давало ей ее высокое положение, лишать ее хоть капли женственности — чего-чего, а женственности в ней было хоть отбавляй. Фигура у нее была величественная, рослая, неподвластная возрасту. Еще ее отличали длинный патрицианский нос, пронзительный взгляд карих глаз и мягкие каштановые волосы, которые она носила распущенными. На этот раз она была одета в бежевый деловой костюм с подплечниками и кружевными вставками, делавший ее едва ли не моложе, чем она была полтора десятка стандартных лет назад, — впрочем, Брим готов был поверить в то, что она действительно помолодела. Вскоре после того, как Негрол Трианский подписал с Империей Гаракский Договор, она уволилась с Флота и вышла замуж за адмирала Эрата Плутона, с которым их давно уже связывала молва. Последний, будучи законным образом избран в послевоенный Имперский Парламент, сделался там главным противником вездесущего КМГС. Такая вот необычная женщина встречала теперь «Звездный огонь» в Авалоне.

Она улыбнулась и махнула в сторону второго кресла, подвинутого Барбюсом к столу.

— Вилф Брим, — заявила она. — Ну когда вы привыкнете к тому, что меня зовут Регула, а вовсе не «капитан»?

Брим поклонился и поцеловал ее руку.

— Пожалуй, прямо сейчас, — усмехнулся он, садясь. Барбюс бесшумно поставил на стол перед ним второй кубок логийского. — Спасибо, шеф, — кивнул он старшине. — Что бы я делал без старых друзей?

Барбюс с улыбкой подмигнул ему:

— Старые друзья всегда рады помочь, капитан… то бишь капитаны, — и он бесшумно, как привидение, исчез в рубке стюарда.

— Я думал, вы все еще в Бемус-Мэноре, — сказал Брим. — А вы здесь, да еще в казенном лимузине. Что происходит?

Коллингсвуд улыбнулась.

— Ладно, — объяснила она. — С тех пор, как Эрата избрали в Парламент, я все больше и больше занята Адмиралтейскими делами — по крайней мере той части Адмиралтейства, которая противостоит КМГС. А поскольку хорошие организаторы нужны Флоту не меньше, чем разлагатели, Гарри Драммонд пригласил меня на пост оперативного директора. — Она рассмеялась. — Я даже получаю жалованье. Брим закатил глаза.

— И что же вы теперь делаете со всем этим богатством?

— Спонсирую Фонд Восстановления Флота, — снова улыбнулась она. — И как бы я ни хотела сменить флотский мундир на симпатичный деловой костюмчик, жить без Флота я все равно не смогу. Слишком долго он был главным в моей жизни.

Брим пригубил из кубка — Барбюс, как всегда, был на высоте.

— Почему-то я не очень удивлен этим, — признался Брим. — Особенно после того, как вы оказались вовлеченной в Имперское Общество Звездоплавания. — Он нахмурился. — Только…

Коллингсвуд улыбнулась.

— Только что я делаю здесь? — перебила она его.

— Ну… — замялся он, — с капитаном, у которого всего две полоски на погонах, «Звездный огонь» редко удостаивается внимания большого адмиралтейского начальства, да еще в таких шикарных тачках.

Коллингсвуд кивнула:

— Может, вы и правы, Вилф. Но сегодня другое дело: чуть больше, чем через метацикл, вас ожидают во дворце, чтобы вы с коммодором Колхауном и генералом Драммондом информировали Грейффина IV о флювийском плане. Все мероприятие было подстроено по времени к прилету «Звездного огня», а вам ведь известно, какой напряженный график сейчас у Императора. Так что — по меньшей мере на сегодня — одна из самых важных персон — это вы.

— Легко быть важной персоной, когда командуешь единственным звездолетом в этой игре, — усмехнулся Брим. — Подозреваю, что, когда «Звездные» пойдут со стапелей потоком, внимание к моей особе сильно поуменьшится.

Коллингсвуд откинулась на спинку кресла и с загадочной улыбкой пригубила свой кубок.

— Это мы еще посмотрим, капитан Брим, — сказала она. — Еще посмотрим…

* * *

— Салташ говорит, вы взяли Мажор штурмом, — хихикнул Драммонд, хлопая Брима по спине.

— Ценой мундира, во как, — заметил Колхаун. — Ладно, так уж и быть, черкну приказ, пусть пошьют новый. — Он усмехнулся. — Когда дело пахнет жареным, ты, Брим, реагируешь словно молния какая.

Молодой карескриец рассмеялся.

— Когда бы не честь мундира, — возразил он, — я бы с удовольствием уступил бы это кому-нибудь другому.

— Еще бы, — согласился Драммонд. — Ясное дело.

— Как бы то ни было, — перебил их Колхаун, — Мустафа теперь обеими руками за наш план. И как знать, если б не то впечатление, что ты, сынок, на него произвел, все могло бы обернуться по-другому. Он уже отдал приказ ихнему посольству на Авалоне подписать все бумаги, что мы для них напечем.

— Все, — перебил его Драммонд, — чего нам не хватает на сегодня, — это удостовериться в том, что Император нас поддерживает.

— И кажись, — кивнул Колхаун в сторону двери, — мы этим прямо сейчас и займемся.

Брим повернулся как раз вовремя, чтобы оказаться лицом к лицу с пажом Императора. Тот был одет в традиционный синий камзол с высоким воротничком и четырьмя золотыми лягушками на груди. В руках он держал антигравитационный жезл длиной никак не меньше шести иралов.

— Прошу сюда, джентльмены, — произнес он, поклонившись. Следом за этим он уставил свой жезл в стену, и та просто исчезла. За ней оказалось овальное помещение, стены которого сплошь покрывались зеркалами с изящными, почти невидимыми изображениями. Впечатляющие изваяния мифических летающих существ и древних звездолетов парили под потолком над разделявшими зеркала вычурными пилястрами. В дальнем конце помещения под балдахином из темно-синего бархата стоял большой, богато украшенный стол, а рядом с ним виднелась стройная фигура Императора Грейффина IV, Великого Галактического Императора, Принца Созвездия Регги и Законного Защитника Небес.

Невысокий мужчина среднего сложения, не молодой, но и не старый, Грейффин все еще оставался удивительно похожим на те портреты, что висели на любом звездолете, достаточно большом, чтобы иметь кают-компанию. Он был одет в безупречно пошитый флотский мундир с адмиральскими знаками различия. Волосы его оказались, правда, белее, чем запомнилось Бриму, коротко остриженные и зачесанные по-военному назад с узкого лица. Серые глаза сидели близко к довольно длинному породистому носу — главному украшению лица, помимо небольшой треугольной бородки. Когда трое офицеров подошли к его столу, он ответил на их салют небрежным движением привыкшего к власти и богатству человека.

Подав руку сперва Бакстеру Колхауну, потом генералу Драммонду, он повернулся наконец к Бриму и тепло улыбнулся.

— Добрый день, коммандер, — сказал он, протягивая руку. — Как видите, прошло довольно много времени с тех пор, когда меня в лицо называли Его Милостью.

Брим почувствовал, что краснеет. Именно так он без всякого злого умысла назвал Императора в тот вечер, когда получил из его рук Имперскую Комету. Тогда — как, впрочем, и сейчас — Император расценил это как недурную шутку.

— Ваше Величество, — сказал он, торжественно пожимая руку Грейффину. — С тех пор и по нынешний день я смотрю на собеседника прежде, чем говорить.

— А жаль, — чуть усмехнулся Грейффин. — Тем самым вы, возможно, лишаете кого-то удовольствия.

Кивнув Колхауну, он уселся в массивное кресло с высокой спинкой, стоявшее за столом.

— Бакстер! — произнес он. — Онрад конфиденциально ознакомил меня с вашим планом спасения Флюванны в обход КМГС. — Он заломил бровь. — Не пора ли посвятить меня в детали, а?

— Есть, Вашество! — отозвался Колхаун и немедленно начал — должно быть, в десятитысячный раз — излагать свой план. Брим с Драммондом отошли от проекторов и уселись в сторонке, стараясь не пропустить никаких новых подробностей. По счастью, старший карескриец приготовил для Императора несколько ужатый вариант доклада, так что говорил всего чуть более половины метацикла. Впрочем, даже в это сжатое время он не упустил ничего важного. Как только он окончил доклад, в комнату вошел принц Онрад и встал рядом с Грейффином.

— Ну что, папа? — не особенно радостным тоном спросил он. — Что ты об этом думаешь? Император задумчиво кивнул.

— Замечательно, — объявил он наконец, — Единственный возможный выход. КМГС ничего не сможет поделать. Чертовски замечательно. Только вот что, Бакстер, — качнул он головой в сторону Колхауна. — За прошлую неделю я обдумал вашу проблему с персоналом.

— Я весь слух, Вашество, — вытянулся Колхаун. — В этом деле нам любая помощь кстати. Император вздохнул и нахмурился.

— Похоже, в последние годы этот чертов КМГС смог выжить со Флота некоторых лучших наших офицеров и матросов, — мрачно, признал он. — Коммандеру Бриму это хорошо известно, — добавил он и подмигнул. — Допустим, по крайней мере часть их выкажет те же патриотизм и преданность Флоту, что и он. Что будет, если я лично передам им предложение вернуться во Флот на прежние должности… нет, с повышением на одно звание? Можно ли надеяться, что часть их откликнется на это?

— Считая «Звездный огонь», нам потребуются добровольцы на одиннадцать кораблей, — заметил Онрад.

Император покачал головой.

— У коммандера Брима уже есть экипаж, — сказал он. — И если то, что я слышал, соответствует истине, то он, объявив, что корабль сдан в аренду, лишится всего нескольких человек. Так что давайте искать десять экипажей. — Император обвел присутствующих взглядом, одновременно пробежав пальцами по нескольким лучам света на маленьком пульте. — Позвольте мне прочитать текст предложений, который я тут набросал. — Он нахмурился, вглядываясь в поверхность стола. — Во-первых, — начал он, — Имперским Повелением всем кандидатам — как офицерам, так и рядовому составу — предлагается годичный контракт с Имперским Флотом на должности, занимаемые ими перед увольнением с Флота, плюс одно звание. В то же время контракт вступает в силу после того, как они «исчезнут», проходя службу во Флювийском Флоте в качестве наемников. Официально это будет носить название Имперского Добровольческого Корпуса, сокращенно ИДК.

— А что будет по окончании действия этого контракта? — спросил Онрад.

— По окончании его, — продолжал Грейффин, продолжая читать, — если я не продлю срок его действия, я лично гарантирую каждому добровольцу постоянную должность в Имперском Флоте. — Он посмотрел на Брима и улыбнулся. — То же самое, разумеется, распространяется на тех лиц, кто уже состоит на службе во Флоте, включая всю команду «Звездного огня». Естественно, выполнение задания потребует от них уволиться на этот срок. Но каждый получит мои личные гарантии того, что он сможет вернуться. — Он вопросительно повернулся к Колхауну. — Как вы на это смотрите, Бакстер?

Колхаун ухмыльнулся.

— По мне, так ваших личных гарантий довольно, Вашество, — сказал он. — Это все, чего мне не хватало.

— Что ж, хорошо, — сказал Грейффин. — Гарри? Вилф? Может, вы хотели бы изменить что-нибудь?

— Ничего, Ваше Величество, — сказал Драммонд. Брим мотнул головой — то, что Император обратился к нему по имени, слегка ошеломило его.

— Ничего, Ваше Величество, — повторил он.

— Раз так, — объявил Грейффин, прикладывая большой палец к крошечному окошечку для подписи на поверхности стола, — Указ вступает в законную силу. Онрад, позвони флювийскому послу, и мы немедленно приступим к вербовке добровольцев.

Менее чем через час к ним присоединилась высокая худая женщина в модном авалонском платье, с прямыми черными волосами до плеч и челкой на высоком лбу. Спокойный взгляд миндалевидных глаз чуть контрастировал с хищным носом и зловеще тонкими губами. Из-под длинной черной юбки едва виднелись туфли на высоком каблуке.

— Ваше Величество, — произнесла она, сложившись в низком поклоне.

— Мадам Орензи, — обратился к ней Грейффин, кивнув ей со своего кресла. — Эти люди — авангард тех боевых экипажей, что в скором времени укрепят мощь вашего военного флота. Позвольте представить вам генерала Гарри Драммонда, коммодора Бакстера Колхауна и коммандера Вилфа Брима.

Орензи поклонилась Онраду, потом скользнула взглядом по офицерам, остановившись на Бриме.

— Вы ведь капитан «Звездного огня», верно? — спросила она на чистом авалонском без малейшего акцента.

— Совершенно верно, мадам Орензи, — отвечал Брим.

Женщина рассмеялась.

— Реддисма заставила меня пообещать, что я не покину дворец, не поблагодарив вас еще раз за то, что вы спасли ей жизнь.

Брим снова покраснел.

— Боюсь, госпожа Реддисма весьма переоценивает мою скромную роль, — сказал он.

Орензи только поклонилась в ответ, потом снова повернулась к Императору.

— Ваше Величество, — продолжала она, — повелением Набоба Мустафы IX Эйрена Великолепного мне даны полномочия немедленно приступать к вербовке добровольцев.

Услышав это, Колхаун шагнул к столу Императора и поклонился.

— Я почел бы за честь записаться первым, — гордо объявил он.

— Ваше Величество, — обратилась Орензи. — Вы не будете возражать, если это историческое событие произойдет в стенах вашего рабочего кабинета?

Грейффин улыбнулся, вглядываясь в поверхность своего стола.

— Во всем этом угадывается рука моего сына, — заметил он. — Все необходимые документы уже здесь — включая мои собственные. Даже окно для подписей включено. Вне сомнения, для того, чтобы коммодор тиснул свой палец, так?

— Ну… — признался Онрад, — я, конечно, сделал кое-какие приготовления к этой встрече. Ничего особенного, конечно, но…

Император покачал головой.

— Гм, — буркнул он. — Ладно, раз все работает как надо, пожалуй, продолжим. Коммодор, — сказал он, вставая из кресла, — присядьте-ка сюда. В конце концов, ваша подпись определяет вашу жизнь на год вперед, так что лучше уж делать это поудобнее.

Колхаун занял место за столом и внимательно перечитал высвеченные на его поверхности условия контракта.

— Идет, — сказал он наконец. — Подписываю. Он прижал к окошку сначала большой, потом указательный палец. Потом Орензи подписалась от имени своего правительства.

— Примите мои поздравления, — произнесла она и торжественно пожала ему руку. — Вы теперь коммодор Королевского Флювийского Флота.

— Это огромная честь, мадам, — галантно отвечал Колхаун, отступая от стола и пристально глядя на Брима. Впрочем, его взгляд в этом направлении был не единственным.

— Ну, коммандер, — сказал Император. — Мне казалось, вы тоже намеревались завербоваться?

— Бедняга Брим, — широко улыбаясь, заметил Онрад. — Он всего два года как восстановился на Флоте.

Грейффин мягко усмехнулся.

— Не рассматривайте это как потерю места, коммандер. Считайте, что на следующий год вы командируетесь для выполнения тайной спецоперации. Собственно, для вас это не должно быть в новинку.

— Так точно, Ваше Величество, — согласился Брим, устраиваясь в императорском кресле. На матовой поверхности стола перед ним светились три документа. Левый представлял собой форму 889А, «ДОБРОВОЛЬНОЕ ПРЕКРАЩЕНИЕ СЛУЖБЫ НА ФЛОТЕ». Вообще-то все эти формы служили обычно поводом для шуток, но с точки зрения идеалиста вроде Брима поставить свою подпись под такой почти равнялось самоубийству. Рядом светился годичный контракт на службу в Королевском Флювийском Флоте в ранге коммандера. И наконец, справа располагались личные гарантии Императора, текст которых то и дело менялся по мере того как где-то в недрах дворца королевские писцы лихорадочно пытались привести его в удобоваримую форму. Брим подождал, пока иероглифы не застынут, потом перечитал окончательный текст и подписал все три документа по очереди.

— Вовремя подписали, — со смехом заметил Онрад. — Я заметил, что папа по меньшей мере трижды переделывал текст, пока вы пытались прочесть его.

Несмотря на всю серьезность происходящего, Брим рассмеялся.

— Как минимум один законченный вариант я все же прочитал полностью. Ваше Высочество, — сказал он. — Я, конечно, не космический юрист, но на мой взгляд сойдет.

— Надо же, какой удар по нашему Флоту, — с наигранным трагизмом произнес Онрад. — Потерять разом одного коммодора и одного коммандера…

— Да, — не очень весело согласился Император. — И самое абсурдное во всем этом то, что мы даже не члены КМГС. — Он с досадой тряхнул головой. — Зловещий мрак снова надвигается на Галактику — даже сейчас, пока мы сидим здесь. Просто позор, что мы вынуждены противостоять этому тайком, боясь оскорбить врага…

* * *

На следующий вечер Брим обедал в одиночестве в тихом бистро недалеко от Кортленд-Плаза, где они встречались с Марго в первые годы ее брака с Роганом Ла-Карном. Это заведение отличалось накрахмаленными белыми скатертями, вышколенными официантами, отменной стряпней и тем, что даже на взгляд мало сведущего в этом карескрийца было «хорошей музыкой». Бывая в Авалоне, он часто заходил сюда перекусить и заново обдумать итоги прошедшего дня. Сегодня он изучал Гаракский Договор с Негролом Трианским. На протяжении всех, с позволения сказать, «мирных» лет договор этот сослужил своему творцу отменную службу. Впрочем, теперь и ежу было ясно, что ни договор, ни обусловленный им худой мир не устраивают больше Лигу Темных Звезд — и что со дня на день их создатель отбросит их в сторону.

Невидящим взглядом уставился Брим в глубину темной комнаты, задумчиво потягивая логийское и размышляя о том, что ждет его в следующий год. Грядет война; впрочем, для него это было почти облегчением. Гораздо больше его тревожило то, что война эта — окончится она победой или поражением — будет в любом случае означать конец старой, тысячелетней цивилизации, благами которой Империя Грейффина IV так привыкла наслаждаться. Он немного нахмурился, когда рядом с его столом задержалась чья-то рослая фигура. Фигура не исчезала — Брим поднял взгляд и брезгливо поморщился.

Сияя, словно идол из фальшивого золота, рядом с ним высился сам Пувис Амхерст, глава КМГС. В парадном флотском мундире он вполне производил впечатление на тех, кто его не знал, — несмотря даже на отсутствие на груди его боевых нашивок.

— Ну что, карескриец, — прошипел он. — Ты все же продолжаешь свою подготовку к войне, несмотря на то личное предупреждение, что я передал тебе год назад в Адмиралтействе. Что ты скажешь в свое оправдание?

Брим подавил острое желание врезать этому расфуфыренному паяцу по аристократическому носу и улыбнулся.

— Твое предупреждение не очень-то меня напугало, Амхерст, — ответил он. — Ты мог бы заметить и сам, что я жив и здоров.

— Вражда к нашим друзьям из Лиги еще будет стоить тебе твоей жалкой жизни, — с ненавистью выплюнул Амхерст и злобно прищурился. — И как ты посмел обращаться ко мне не по званию, коммандер Брим? Я ведь и об этом тебя предупреждал, и не раз!

— Значит, мало предупреждал, жукид, — тихо произнес Брим. — Я еще год назад говорил тебе, что лучшее звание, на которое ты должен рассчитывать, — это «предатель», по меньшей мере до тех пор, пока ты остаешься местным администратором этого вашего КМГС.

Цепляясь побелевшими пальцами за золотые пуговицы мундира, Амхерст несколько мгновений молча смотрел на Брима, задыхаясь от ярости.

— Верховный Координатор КМГС в Империи! — прошипел он, побагровев.

— Предатель, — с услужливой улыбкой поправил его Брим.

— Гнусный карескрийский жукид! — задохнулся Амхерст. — Ты так же мало уважаешь мундир Империи, как твой вонючий соотечественник Бакстер Колхаун!

— Мундир мы уважаем, Амхерст, — все с той же улыбкой возразил Брим, — но не то дерьмо, на котором он сидит. И не советую тебе проходиться насчет Карескрии.

Единственным ответом на это было побагровевшее еще сильнее лицо Амхерста.

— Так, значит, теперь ты со своим дружком подался на службу Флюванне, да? — выдавил из себя наконец тот и презрительно усмехнулся. — От моего взгляда не ускользнет ни один ваш шаг, проклятые милитаристы.

Брим равнодушно пожал плечами и продолжал молчать.

— Милитарист! — злобно прошипел КМГСовец. — Ты навлекаешь проклятие на наши головы, несмотря на все наши старания сохранить мир!

Брим покачал головой.

— Вот тут ты ошибаешься, Амхерст, — сказал он, встречаясь взглядом со своим бывшим однополчанином. — Мы ведь говорили об этом с тобой год назад в твоем кабинете. Война нужна мне не больше, чем тебе — или любому из твоих дорогих КМГСовцев. Собственно, я борюсь за мир так же отчаянно, как остальные. Разница только в том, что я хочу достойного мира, того, что позволит нам существовать в Империи, пусть даже при всех ее недостатках. А добиться этого можно, только обладая силой — то есть мощным флотом.

Ты же со своим КМГСом хочешь сохранить мир путем капитуляции. В таком случае мы сделаемся рабами Лиги Темных Звезд Негрола Трианского, и править нами будут обдолбанные этой их травой Контролеры. И какой бы несовершенной ни стала наша Империя, она в тысячи раз лучше этого.

— И ты готов бросать на алтарь войны жизни мужчин и женщин? — почти визжал Амхерст. — Ты же видел — как и я, — насколько это ужасно?

— Вот тут-то и кроется основная разница между нами, — спокойно отвечал Брим. — Война пугала тебя. Я сам видел это, когда мы с тобой летали на старом «Свирепом». Она так страшила тебя, что твой отец использовал все свое влияние, чтобы тебя держали подальше от боя. — Он прищурился. — А мы, остальные, продолжали — и продолжаем — драться, потому что потерять свободу для нас страшнее, чем потерять жизнь! Для большинства из нас жизнь без свободы мало что значит. Поверь мне, Амхерст, это я видел на каждой планете из тех, что мы освобождали от твоих приятелей-облачников.

Глаза Амхерста превратились от злости в узкие щелочки.

— Уж не намекаешь ли ты, — спросил он дрожащим от ярости голосом, — что я трус?

— Никаких намеков, Амхерст, — все так же спокойно улыбнулся Брим. — Это всего лишь констатация факта. Ты — трус, самый натуральный. Равно как и все остальные в твоем убогом КМГС.

Амхерст словно окаменел, сжав руки в кулаки.

— Ты мне еще заплатишь за это, Брим. Дорого заплатишь, — прошипел он сквозь зубы.

— Посмотрим, посмотрим, Амхерст, — кивнул Брим. — Впрочем, вот тебе мой совет: береги и ты свою шкуру, а то ведь мало что. Если победит Лига, первые из имперских, на которых они начнут упражняться в стрельбе, будете именно вы, КМГСовцы. Они всегда избавляются в первую очередь от ненадежных элементов. Так им легче править. — Он невесело усмехнулся, глядя тому прямо в глаза. — А если Лига не победит в той войне, которую они готовы начать, — добавил он, — ты скорее всего закончишь свою жизнь на виселице: толпа редко дожидается результатов суда.

На мгновение тень страха пробежала по породистому лицу Амхерста, но он быстро совладал с собой и чванливо заложил руку за отворот мундира.

— Будь ты в форме, Брим, я бы закатал тебя в самую вонючую темницу Авалона за нарушение субординации.

— Но ты не можешь, — с улыбкой констатировал Брим. — Во-первых, у тебя нет свидетелей. А во-вторых, жукид, ты сам уже сказал: я теперь офицер Флювийского Флота. Брось меня в тюрьму — и ты спровоцируешь межпланетный инцидент.

— Безродный карескрийский ублюдок, — выругался Амхерст. — Значит, я был прав! — Его лицо перекосилось от злобы. — Помяни мои слова, ты еще убедишься в моем могуществе.

С этими словами он круто повернулся и устремился к выходу — так быстро, что врезался в официанта с подносом грязной посуды. Звон бьющегося фаянса и стекла заставил всех обернуться в его сторону.

В наступившей потрясенной тишине шепот Брима послышался особенно громко:

— Тес! Коммодор…

Застигнутый врасплох Амхерст повернулся:

— Ну что еще, Брим?

— Поосторожнее, старина! — дружеским тоном посоветовал ему Брим.

Взбешенный КМГСовец едва не рухнул, поскользнувшись на осколках битой посуды, и кубарем вылетел на улицу. Следом за ним вышел какой-то симпатичный молодой человек в форме сержанта.

Брим перевел дух. Разговор в помещении вернулся к прежним темам, но настроение у него было испорчено. Вот такие люди и обрекали на гибель ту уютную цивилизацию, в которой он жил. С Адмиралтейством, в котором заправлял КМГС, с бледным подобием прежнего Флота грядущая война обещала стать более разрушительной, чем могли представить себе большинство граждан Империи. Он так и не успел увидеть своими глазами новый «Горн-Хофф» облачников, но по предварительной информации это был очень опасный корабль. Впрочем, он и не мог быть другим, если облачники рассчитывают мериться силами со «Звездными». Брим задумчиво допил свое вино. До конца грядущей войны даже сам Авалон испытает на себе мощь кораблей вроде этого — как испытывали ее в начале прошлой войны нищие окраины Империи вроде Карескрии. Люди и не догадываются о том, что готовит им судьба. Как сказал недавно сам Император, зловещая мгла надвигается на Галактику, и заденет она в той или иной степени всех без исключения.

* * *

Всего несколько дней спустя Колхаун отбыл на Бету Яго — маленький, но богатый доминион, еще со времен прошлой войны стоявший на одном из первых мест в списке стратегических целей Негрола Трианского. Тогда Имперскому Флоту удалось спасти маленькую звездную систему только ценой больших потерь, и теперь Лига почти не скрывала своих планов довершить работу, начатую много лет назад.

Провожая его в содескийском секторе Большого Имперского Космопорта, Брим впервые испытал приступ настоящей тревоги — не только за Колхауна, сознательно идущего на риск, но и за себя. Совершенно очевидно было, что в случае, если со старшим карескрийцем случится что-либо, весь груз административных и политических вопросов ИДК ляжет на его плечи. А он не был уверен в своей способности успешно справляться с вопросами такой сложности — особенно политическими.

Ровно через неделю цивилизованные доминионы по всей Галактике содрогнулись от первого потрясения: Лига Негрола Трианского без предупреждения напала на маленький доминион Бета Яго и всего за три стандартных дня захватила все пять обитаемых планет, входивших в его состав. Многие восприняли это как начало новой войны. Почти сразу же с захваченных планет начали доходить слухи о зверствах захватчиков. Контролеры принялись беспощадно истреблять всех внушавших подозрение граждан, а так-2 же всех больных и стариков — с единственной целью снизить затраты на оккупацию. Характерно было то, что в число первых жертв нового режима попала большая часть местных приспешников Лиги из КМГС. Как и предупреждали медведи много лет назад, любая цивилизация относится к предателям как к наименее надежным элементам, а всякая ненадежность мешает эффективному правлению.

Связь с Колхауном, разумеется, сразу же оборвалась. Впрочем, к этому времени Бриму было уже некогда переживать на этот счет — он был по уши занят подготовкой к переброске «Звездного огня» — и по возможности большей части его экипажа — на новую базу. Даже непосвященному было ясно, что следующей целью Трианского будет Флюванна.

Глава 6. Флюванна

— Пора, кэп, — предупредил Барбюс. Вздохнув, Брим покосился на хроноиндикатор. Действительно, пора.

— Спасибо, шеф, — сказал он, поправляя мундир. Несмотря на долгие годы практики, он до сих пор считал эту операцию наиболее трудной из всего, с чем сталкивался во Флоте. — Разберемся с этим раз и навсегда.

Барбюс кивнул и, войдя в дверь первым, выдержал торжественную паузу.

— Всем встать! Смир-р-на! — рявкнул он.

Девяносто один член экипажа «Звездного огня» с грохотом вскочил на ноги и вытянулся, встречая своего капитана.

Когда в помещении воцарилась мертвая тишина, Брим взошел на трибуну и окинул взглядом лекционный зал, который Драммонд выделил для этого события в пристройке Адмиралтейского филиала. Через несколько циклов ему предстояло заметно ухудшить настроение собравшихся здесь людей.

— Садитесь, — буркнул он.

Последовали скрип и стук складных сидений, потом в помещении снова воцарилась настороженная тишина.

— У меня для вас сегодня довольно необычное сообщение, — с ходу перешел к делу Брим. — И, возможно, самое странное предложение к вам из всех, какие вам делали по эту сторону спутанной бороды Вута.

Лица смотревших на него людей заметно нахмурились.

— Во-первых, — продолжал он, — я должен сообщить вам, что К.И.Ф. «Звездный огонь» сдан в аренду правительству Флюванны сроком на год с возможным продлением этого срока. Крейсер вылетит с Авалона, как только мы закончим приготовления.

По комнате словно пробежал ледяной ветер. Люди смотрели на него, словно не веря тому, что они только что услышали.

— «Звездный огонь»? — переспросил кто-то. — В аренду?

— Флюванне?..

— Блин, кто-то точно продал нас КМГСу!

— И кто, Вут побери, будет им управлять? Это ведь не развалина из тех, к каким они там у себя привыкли!

Брим поднял руку.

— Прежде чем вы скажете что-нибудь еще, — объявил он, — позвольте мне сделать то сообщение, о котором я говорил.

Аудитория неохотно смолкла.

— Кто из вас согласится записаться во Флювийский Флот без потери званий?

На этот раз слушатели потрясенно молчали несколько мгновений, переваривая это.

— Капитан Брим, — спросил один из офицеров-мотористов. — Вы, часом, не вступили в КМГС?

— Во-во! — горячо поддержал его кто-то. — Именем Вселенной, с какой это стати нам вступать во Флювийский Флот?

— Ну, на это ответить легко, — улыбнулся Брим. — Во-первых, ради того, чтобы продолжать служить на «Звездном огне». Как справедливо заметил младший лейтенант Маккензи, кому-то придется управлять им, а на сегодня никто во всей известной Вселенной, кроме нас, не имеет нужного для этого опыта.

— Скажите, капитан, — осторожно поинтересовался один из помощников Барбюса, — говоря «мы», имеете ли вы в виду и себя тоже?

— Вы попали в точку, Синглтон, — ответил Брим. — Я завербовался больше недели назад, и коммодор Колхаун тоже. В настоящий момент нам шьют новую форму. — Улыбаясь, он снова поднял руку, призывая к тишине, — теперь-то он полностью овладел вниманием аудитории. — А теперь послушайте меня.

И он поведал им несколько сокращенный вариант обычного доклада Колхауна, добавив к нему описание данных Грейффином IV письменных гарантий. Когда он кончил, в лектории снова стало совершенно тихо.

— А теперь вопросы — только, пожалуйста, серьезные.

Последовала пауза, потом в зале поднялась одинокая рука.

— А что в случае, если меня убьют при исполнении? — спросил один из офицеров-артиллеристов.

— Компенсация соответствующая, — посерьезнел Брим. — Пенсии по смерти или увечью выплачиваются обоими правительствами по Адмиралтейским тарифам. Выходит, вдвое больше.

— А как с наземным обслуживанием, капитан? — спросил кто-то еще.

— Вот с этим, — честно признался Брим, — пока проблемы. Вы сами видели Мажор, а нам предстоит базироваться в месте под названием Варнхольм, кленетах в тысяче к северу. Сами флювийцы описывают тамошние места как… — он порылся в своих бумажках, — «несколько глухие». Я видел только голограммы, но склонен согласиться с этой характеристикой.

— Вы правы, капитан, — кивнул офицер. — Ну что ж, зато и задачка что надо.

— Коммандер Брим, — поинтересовался один из новичков в команде в дорогом кителе. — Сколько времени у нас на обдумывание этого… гм… предложения?

— До завтрашнего утра, — ответил Брим. — Мы вылетаем на Флюванну, как только корабль будет готов к старту.

— А если мы решим, что нас эта история не интересует, что тогда?

— Вы незамедлительно получите место где-нибудь на Флоте. Вот почему мне нужно как можно скорее знать ваши ответы. Найти замену не так просто, а у нас почти нет времени.

— Я уже согласен! — крикнул кто-то из задних рядов.

— Ага, и я тоже, — вторил ему другой голос. — Где нам расписываться?

Слегка удивленный таким быстрым ответом, Брим ткнул пальцем в стол, который Барбюс и флювийский представитель как раз подключили к розетке компьютерной сети у дверей.

— Мистер Барбюс покажет вам, где ставить подпись, — сказал он. — И он же скажет, как перевестись в случае, если вы откажетесь…

Сразу по окончании собрания пятнадцать офицеров и семьдесят матросов завербовались во Флювийский Флот. Таким образом, найти до утра замену предстояло только одному офицеру и пяти рядовым звездолетчикам.

На следующее утро пухленький младший лейтенант-связист Василь Гууто, коренной авалонец, также завербовался после продолжавшегося всю ночь «семейного» совета. После этого список подписей оставался без изменения. К полудню Барбюс поднялся на мостик с плохими новостями.

— Кажись, кэп, никто из оставшихся пятерых не передумал, — хмуро доложил он.

— Гм, — пробормотал Брим, оторвавшись от предстартовой проверки систем. — И что, их так уж трудно заменить?

— Нисколько, кэп. Надо только знать, где искать, — подмигнул старшина.

Не прошло и метацикла, как у трапа затормозил серый военный фургон, из которого выбрались и поднялись на борт пятеро самых подозрительных типов из всех, которых карескрийцу доводилось видеть со времен блаженной памяти азурнийской операции: в шрамах, с повязками на глазах, протезами и прочими атрибутами бывалых инвалидов. Проходя через люк, каждый отвешивал едва заметный кивок Барбюсу. Тот стоял у люка, скрестив руки на груди и кивая им в ответ. Брим решил, что их прошлое его не касается. Барбюс выбрал их — значит он уверен в том, что на них можно положиться; этого было вполне достаточно.

Еще через пару дней все контракты были окончательно оформлены и заверены, девяносто два комплекта флювийской формы переданы новым владельцам, и К.К.Ф.Ф. (Корабль Королевского Флювийского Флота) «Звездный огонь» с экипажем из наемников взял курс на Орду. Через шесть с небольшим стандартных суток они совершили посадку в Варнхольме (установив еще один неофициальный рекорд) и обнаружили, что условия там хуже даже тех, о каких предупреждали их флювийцы.

* * *

Почерневшие от времени руины замка Варнхольм одиноко высились в стороне от крошечной деревушки, на пустынном скалистом склоне горной гряды, окружавшей залив Пенард. Внизу, зажатые с одной стороны склоном, а с другой стороны — волнами залива, тянулись два длинных ряда допотопных каменных гравибассейнов — единственное, что осталось с тех времен, когда в этих местах велись горные разработки. Многие из тех, что находились ближе к воде, уже пали жертвой зимних штормов. Впрочем, как и было обещано, четыре гравибассейна были приведены в рабочее состояние к моменту приземления «Звездного огня», а два даже оказались достаточно велики, чтобы принять крейсер.

С воздуха замок — точнее, то, что от него осталось, — производил впечатление заброшенного памятника древней архитектуры. Прямоугольное сооружение с кривыми клыками обрушившихся башен по углам и остатками надвратного здания со стороны, противоположной заливу, венчалось когда-то центральным куполом, который давно уже сорвался с оснований и лежал теперь на боку, словно осколок гигантской вазы. Мощные каменные стены остались относительно нетронутыми временем, но кирпичные надстройки за несколько столетий исчезли почти полностью.

— Не слишком ободряющее зрелище, — мрачно заметил Брим, когда Труссо положила «Звездный огонь» в крутой вираж, направляя его нос в сторону моря для посадки. Береговая линия таяла в темноте за кормой. — Особенно эти их тытьчертовы гравибассейны.

Менее чем за месяц им предстояло ввести в действие как минимум пятнадцать бассейнов: одиннадцать для «Звездных» и еще четыре для древних транспортных ED-4, которых Колхауну удалось в последний момент выбить на нужды операции. И это не говоря о запасных частях на ремонт гравигенераторов столетней давности: надеяться на то, что обойдется без поломок, не приходилось, каким бы хорошим ни был уход за ними.

Спустя несколько циклов после посадки Труссо подрулила к самому крупному гравибассейну и остановила «Звездный огонь» у самой обращенной к морю кромки.

— По-моему, ничего, шкипер, — сказала она, глядя вперед через гиперэкраны. — Как вам кажется?

Брим задумчиво потер подбородок. Далеко внизу шесть допотопного вида гравигенераторов наполняли бассейн радующим глаз золотистым сиянием. У дальнего края бассейна собралась небольшая толпа местных — они возбужденно подпрыгивали, размахивали руками и зажимали уши от грохота, который, должно быть, исходил от бассейна и «Звездного огня» разом. Похоже, именно этим аборигенам и была поручена оптическая швартовка судна.

— Думаю, я не открою вам особенных чудес премудрости, старпом, — признался он. — Но мой совет: подстрахуйтесь на всякий случай, как вы сделали это в Мажоре, и оставьте часть энергии на судовых генераторах — так, на всякий случай.

Труссо согласно кивнула.

— Страна, — обратилась она к машинисту по внутренней связи. — Можешь еще некоторое время подержать корабль на собственной подъемной силе? Процентов пять?

— Пять процентов — это как минимум, — спокойно откликнулась Заффтрак.

Труссо кивнула и повернулась к маленькому монитору, расположенному между пилотскими пультами. На нем появилось лицо бородача с длинным носом и еще более длинными усами. Бородач был одет в традиционный флювийский наряд, главной деталью которого был, конечно же, алый тюрбан.

— Мистер Богвацци, — осторожно, чтобы не ошибиться, произнесла она. — Сейчас мне понадобится ваша помощь.

Бородач кивнул.

— Мой есть переключать энергия на машина, — ответил он по-авалонски, сверкнув белозубой улыбкой. Он явно гордился своими лингвистическими способностями. В дальнем конце гравибассейна из прибора, напоминавшего шар на треножнике, вырвался луч красного света. Стоявшая рядом маленькая фигурка помахала рукой, и голова Богвацци на мониторе покачнулась. — Как вы есть распознавать луч? — спросил он.

— Я… э… вполне распознаю луч, — с улыбкой отозвалась Труссо. — Можете активировать боковые полушария.

На глазах у Брима, сидевшего с левой стороны мостика «Звездного огня», луч начал распадаться на вертикальные полосы. Он знал, что с точки зрения Труссо за центральным пультом луч остается целым пятном, но для Пауэрхема, сидевшего за штурманским пультом у правого борта, эти полосы, напротив, горизонтальны.

— Боковые полушария… как вы сказать?

— Активировать, — подсказала Труссо.

— Ах да, активировать… есть активированы, — доложил флювиец.

— Спасибо, мистер Богвацци, — кивнула Труссо, повторяя про себя последовательность операций. — Всем швартовым куполам приготовиться! — скомандовала она по громкой связи. Получив отзывы от постов, она осторожно двинула корабль вперед и тут же включила гравитормоза на полную мощность.

«Звездный огонь» завис почти посереди бассейна. Корма его, правда, еще выступала за край, и вихри гравитационной энергии поднимали в воздух пыль и мелкую гальку.

Труссо встала с места и, уперев руки в боки, некоторое время молча рассматривала обстановку.

— Отдать носовой швартов! — скомандовала она. Из носового купола «Звездного огня» вырвался толстый луч зеленого света и уперся в оптический клюз в стене бассейна. — Правый и левый носовые отдать! — продолжала она, и к первому лучу тут же присоединились еще два, по бокам.

Брим одобрительно кивнул. Труссо действовала наверняка. Крейсер станет на окончательную стоянку с помощью оптических лебедок. При тех примитивных швартовых устройствах, которыми оборудовался бассейн, это был наиболее рациональный способ. Даже на минимальной мощности бортовые гравигенераторы не способны были обеспечить необходимую точность маневрирования без точного оптического оборудования, которого на этих древних бассейнах просто не имелось.

— Выбрать носовые швартовы! — продолжала Труссо; слова эти, возможно, восходили к эпохам, когда о звездоплавании только еще мечтали.

Лучи засияли ярче от напряжения, подтягивая тяжелый корабль вперед. Затем миниатюрный старпом приказала отдать кормовые швартовы, и корабль замер наконец в окончательном положении. Дежурная вахта на мостике разразилась аплодисментами.

— Добавить страховочные концы! — отдала последнюю команду Труссо, выключила свой пульт и победно сцепила руки над головой.

Брим улыбнулся про себя. С бровки причала ко входному люку со скрипом тянулся ржавый трап. Что-что, а аплодисменты Труссо заслужила. Отличная работа.

* * *

На протяжении следующих нескольких недель худшие прогнозы Брима оказались явной недооценкой реальной ситуации. Будь их новая база «несколько глухим местом», как им обещали, они бы как-нибудь пережили это. Увы, на деле эта база заслуживала скорее название несуществующей, особенно когда речь шла об обслуживании флотилии сверхсовременных звездолетов вроде «Звездного огня».

Впрочем, к части возникших проблем он подготовился заранее. Например, он предвидел отсутствие в этом глухом районе современных медицинских служб и в этой связи оборудовал лазарет «Звездного огня» по последнему слову техники. В дополнение к этому груз первого ED-4, уже трюхавшего к месту приписки, наполовину состоял из медицинских автоматов и систем жизнеобеспечения. Правда, ему еще предстояло найти место для наземного медицинского комплекса. Как ни хороши судовые лазареты, они в лучшем случае обеспечивают временную помощь. Увы, у Брима не было иного выбора, как использовать для этой цели разрушенный замок.

Зато с жилыми и административными помещениями проблем вроде бы не было. Корабли, рассчитанные на долговременные операции в глубоком космосе, обеспечивали и то, и другое. Гораздо хуже обстояло дело с помещениями для ремонта и обслуживания. Точнее, их просто не было совсем. В день отлета «Звездного огня» на Флюванну Брим отправил три оставшихся ED-4 на Бромвич за запасными частями. Однако «запчасти» и «системы наземного обслуживания» — не совсем одно и то же, а и то, и другое понадобится ему для поддержания кораблей ИДК в рабочем состоянии. Особенно в боевых условиях.

Сначала он надеялся получить помощь от самих флювийцев. Однако стоило облачникам узнать о передаче «Звездного огня» Флювийскому Флоту, как все попытки Брима получить тяжелое оборудование на Флюванне стали натыкаться на глухую стену молчания со стороны местных чиновников. Бейяж предпринимал отчаянные усилия с целью изменить ситуацию, но прихвостни Негрола обладали в Мажоре немалым влиянием и теперь изо всех сил пытались сорвать создание новой Имперской базы так близко от преданной ими столицы.

Попытки получить помощь из Авалона оказались ненамного успешнее, хотя эти отказы по крайней мере присылались с выражениями сожаления. Даже Драммонду не удавалось одолеть отчаянного сопротивления разъяренных Амхерста и его КМГСовцев. Теперь, когда Указ Императора о создании ИДК был обнародован, их манифестации сделались еще ожесточеннее. Появились даже жертвы: в результате одной из демонстраций у входа в Адмиралтейство получили ранения семь флотских офицеров, пятнадцать полицейских и пятьдесят девять членов КМГС.

Как-то раз Брим вернулся из вылазки в разрушенный замок и подавленно сидел в кают-компании, бездумно вертя в руках кубок с вином, когда в соседнее кресло опустилась Труссо.

— Что-то вы невеселы, шкипер, — с серьезным лицом сказала она. — Вы не улыбались с тех пор, как мы здесь. Хотите поговорить?

Брим состроил гримасу.

— Похоже, я не слишком удачно прячу свои чувства, да? — спросил он.

— По крайней мере не от того, кто знает вас так хорошо, как я, — усмехнулась она. — И это даже не считая нашего небольшого объяснения на балу у Мустафы.

— Хотелось бы мне, чтобы нынешние проблемы были не сложнее моральных мук от созерцания вашего декольте, старпом, — с улыбкой ответил он. — Увы, это имеет отношение к тяжелому ремонтному оборудованию.

— Я так и думала, — сказала она, снимая кубок с подноса. — Особенно с тех пор, как винные погреба замка вполне неплохо сгодились под наш госпиталь. Так в чем проблема? Бригады Барбюса уже привели в порядок пять гравибассейнов. И если не считать самого «Звездного огня», все остальные ваши звездолеты будут новенькими с иголочки, так что некоторое время запчасти нужны будут только нам.

— В чем проблема? — почти обиженно переспросил Брим. — Лучше бы вы, Труссо, спросили, с чем у нас нет проблем. Гравибассейны — это только малая часть системы наземного обслуживания, особенно в боевых условиях. Нам не хватает механических мастерских, монтажных кранов, достаточно больших, чтобы устанавливать ходовые кристаллы, гравиконтейнеров… — Он остановился. — Короче, — уже спокойнее продолжал он, — всего того, чем обеспечивала нас на Гиммас-Хефдоне «Королева Ремонта». Без такого оборудования нам не заменить даже космических радиаторов.

Труссо пожала плечами и пригубила свое вино.

— Простите меня, шкипер, — мягко произнесла она. — Боюсь, что все это мне известно. Я просто не готова еще думать обо всех этих проблемах. Для меня они все еще далеко-далеко в будущем.

— Проблемы никогда не бывают слишком далеко в будущем, — назидательно произнес Брим.

— Нет, бывают, если вам все равно нечего пока с ними делать, — твердо возразила Труссо. — Когда я обнаруживаю, что в решении какой-нибудь будущей проблемы упираюсь в каменную стену, я лучше отступлю на шаг и подожду, пока обстоятельства не изменятся. И они, как правило, меняются, а тогда я могу заново приступить к решению этой проблемы, но уже с учетом изменившейся обстановки — разве это не лучший шанс что-то сделать?

Брим все так же мрачно кивнул.

— Ну-ну, расскажите мне еще насчет каменных стен, — буркнул он. — Сегодня я перепробовал все, что мог, и все без ощутимого результата.

— О, возможно, вы добились большего результата, чем вам кажется, — утешила его Труссо. — Может, вы начали сегодня что-то такое, что рано или поздно заставит все измениться так, как вам нужно. Ну конечно, может, и нет. Единственное, в чем вы можете быть уверены сегодня, — это то, что вы не можете быть уверены ни в чем, не так ли? А это хорошо, ибо, если бы ничего не менялось, это как раз и была бы та самая каменная стена. Верно?

— Верно, — покорно согласился Брим. Они посидели еще некоторое время молча.

— Славное вино, — произнесла она наконец, глядя в свой кубок.

— Угу, — отозвался Брим.

— Жаль, что мы коллеги по экипажу, — тихо сказала Труссо, допивая остатки своего вина.

— Почему вы так считаете, старпом? — удивился Брим.

— Потому, — отвечала его миниатюрная помощница, поставив пустой кубок на стол и вставая, — что вам со всеми вашими проблемами нужна женщина, которая утешила бы вас хоть в постели, — и это не могу быть я.

Брим поднял взгляд и покачал головой.

— Мне кажется, вы правы, Надя, — печально сказал он. — Вдвойне.

— Второе меня особенно огорчает, — бросила она через плечо, выходя.

— Меня тоже, — сказал Брим ей вслед. А потом она вышла.

* * *

После приземления первого из древних ED-4 с грузом медицинского оборудования коммандер Пенелопа Эстерналь, старший медик «Звездного огня», устроила в глубоких прохладных винных погребах разрушенного замка великолепный ультрасовременный полевой госпиталь, набрав медбратьев из рослых мажорских студентов. Спустя несколько дней совершил посадку следующий ED-4 с трюмами, битком набитыми запасными частями. Не прошло и нескольких метациклов с его посадки, как Барбюс и три бригады матросов (не без помощи множества местных жителей) принялись за круглосуточную работу по реанимации древних гравибассейнов. А тех, кто остался не у дел, Брим с Труссо дважды в день поднимали на «Звездном огне» в космос для артиллерийских стрельб и аварийных учений, за время которых каждый член экипажа научился новой для себя военной специальности, чтобы при случае занять место боевого товарища. В результате ни у кого не оставалось времени, чтобы жаловаться на примитивные условия.

И наконец, как всегда почти неожиданно, наступило утро, когда к ним присоединилась еще одна пара однотипных со «Звездным огнем» судов: К.К.Ф.Ф. «Звездный властелин» и К.К.Ф.Ф. «Звездная слава». Брим с послом Бейяжем как раз завершили инспекционную прогулку по новому госпиталю и стояли под древней каменной стеной Варнхольма, где парил над землей готовый к отлету катер посла.

— Капитан, — вдруг вскинул голову посол, вглядываясь куда-то в море. — Вы слышите? Брим кивнул.

— На слух похоже на новые Адмиралтейские генераторы, — сказал он, посмотрев на серо-зеленые волны, что продолжали как ни в чем не бывало накатываться на берег. — Это или первые два серийных «Звездных», или, господин посол, надвигающаяся гроза, да еще какая.

Сам «Звездный огонь» тихо парил над одним из только что отремонтированных гравибассейнов, испытывая его швартовые системы в условиях порывистого ветра.

— Что ж, приключение продолжается, — серьезно произнес Бейяж, глядя на вечные варнхольмские облака так, словно надеялся увидеть сквозь них далекие корабли.

— Со всеми связанными с этим смертями и увечьями, — кивнул Брим.

Посол облизнул губы. Шум становился тем временем все громче.

— Интересно, и почему мы все время кончаем тем, что начинаем при разногласиях палить друг в друга? — спросил Бейяж. — Если Вселенная действительно учит любви, как говорят нам градгроуты, как в ней вообще позволено сохраняться войнам?

Брим не нашелся, что ответить на это, — да и не смог бы, ибо слова его все равно заглушил бы бархатный рокот двух крейсеров класса «Звездный огонь», вынырнувших из туч в каком-то кленете от берега. Некоторое время корабли шли в тесном строю параллельно берегу, и хвосты туч за их кормой рваными клочками отлетали в сторону. Почти сразу же с КА'ППА-антенны «Звездного огня» сорвались кольца передачи, и оба крейсера разом повернули направо и ушли в сторону моря; очертания их казались теперь слегка размытыми из-за потоков энергии от гравигенераторов.

Еще через цикл на берегу взвыла сирена, и новая секция гравибассейнов ожила: швартовые команды надевали защитные скафандры и занимали рабочие места, шары оптических маяков переливались всеми цветами радуги. На краю причала виднелась долговязая фигура Барбюса, который с помощью огромной чугунной кувалды включал один из древних магнитных маяков. Синяя флотская куртка на нем хлопала на ветру. Брим смотрел на все эти приготовления с возбуждением, граничащим с гордостью. Все-таки Имперские Синие Куртки до сих пор оставались особой породой людей, чьи навыки и повадки сухопутным крысам не понять до конца никогда. Что бы от них ни требовалось, они исполняли свой долг с уверенностью и невозмутимостью, порожденными тысячелетним опытом и традициями. И это делало их почти непобедимыми.

Где-то далеко в море грохочущие генераторы сменили тональность и немного стихли.

— Похоже, они приводнились, — заметил Бейяж. — Вам, наверное, пора на свой пост, встречать их, господин командующий базой.

Брим рассмеялся.

— Кто, я? — возразил он. — Я только хлопотал, чтобы уберечь «Звездный огонь» от лишних неприятностей.

Посол нахмурился.

— Капитан, — произнес он совершенно серьезно, — нравится это вам или нет, именно вы командуете сейчас этой так называемой базой. Говоря проще, она ваша — по крайней мере до тех пор, пока коммандер Колхаун не выберется с Бета Яго.

Брим прикусил губу.

— Боюсь, что вы правы, — признал он.

— Никогда не спорьте с дипломатами, — хихикнул Бейяж. — Самые информированные типы во всей Галактике. Иногда мы даже бываем правы — как, например, я сейчас.

— Боюсь, я вообще не задумывался ни о чем, кроме того, как привести базу в порядок, — ответил Брим. — И если бы я думал об ответственности, — добавил он с усмешкой, — возможно, я бы вообще бросил всю эту затею.

— Теперь уже поздно, — утешил его Бейяж, шутливо пародируя флотскую манеру отдавать честь. — Вы лучше поспешите вниз, чтобы лично встретить прилетевших. В конце концов, должен же кто-то отвечать за все.

Брим отсалютовал в ответ и зашагал вниз по склону.

— До встречи, господин посол, — сказал он.

— Будем надеяться, до встречи в Авалоне, — отозвался Бейяж. — После того, как вы разделаетесь с этим космическим фортом, что строят облачники.

Брим невольно рассмеялся. Вот уж действительно, как мало тайн оставались таковыми для Его Превосходительства. А в следующее мгновение в полутора кленетах от берега выступили из тумана две тени, быстро соткавшиеся в К.К.Ф.Ф. «Звездный властелин» и К.К.Ф.Ф. «Звездная слава» с их ни с чем не сравнимыми строенными корпусами и мощными батареями разлагателей. Величественные, могучие корабли шли в тесном строю к берегу. Море кипело за их кормой, а с башен КА'ППА-связи срывались светящиеся кольца передач. Через несколько циклов «Звездный властелин» ошвартовался на гравибассейне номер двадцать три, и его генераторы стихли, выпустив напоследок облако возмущенных гравитронов, медленно растаявшее в хмуром небе. Почти одновременно ошвартовалась на девятнадцатом бассейне «Звездная слава» — как раз когда Брим спустился к трапу.

— Подниметесь на борт, капитан? — окликнул его оператор трапа, старший торпедист, стараясь перекричать грохот генераторов бассейна.

Брим подумал немного, вглядываясь в царившую на мостике суету, потом решительно мотнул головой.

— Вряд ли, Караваджо, — ответил он. — Но когда ты закрепишь трап, передай капитану вот что… э… «Заранее благодарю за бутылку логийского, которую вы принесете ко мне в каюту на борту „Звездного огня“ в 0.30». Запомнил?

— Заранее благодарю за бутылку логийского, которую вы принесете ко мне в каюту на борту «Звездного огня» в… это… в ноль тридцать, капитан, — с ухмылкой повторил Караваджо.

— Орел, — похвалил его Брим. — И передай потом аналогичное приглашение капитану «Звездной славы».

— Есть, капитан, — заверил его торпедист. — Передам через пять циклов.

* * *

Ровно через тридцать циклов после начала вечерней вахты Барбюс отворил дверь капитанской каюты Брима на вежливый стук.

— Войдите, джентльмены, — сказал Брим, протягивая руку первому из вошедших офицеров. — Вилф Брим к вашим услугам.

— Форчун Маккензи, капитан «Звездной славы», — с улыбкой отозвался тот, передав пузатую бутылку логийского Барбюсу. Это был невысокий мужчина крепкого сложения, но с начинавшим уже формироваться брюшком. Его квадратная физиономия обрамлялась коротко стриженной бородкой и такой же коротко стриженной седеющей шевелюрой. Нос у него был самый заурядный, рот — узкий, зато совершенно пронзительные глаза профессионального снайпера. Брим узнал его сразу же. Много лет назад нынешний капитан «Звездной славы» служил под началом коммандера Энглайда Зантира, знаменитого командира девяносто первой эскадры эсминцев. Тогда он был еще морским пехотинцем. Позже он прославился и как рулевой Имперского Флота. Два длинных шрама, пересекавших лицо от лба до подбородка, достались ему в наследство от тысячи рукопашных поединков с Лигой — и те же боевые навыки он применил, командуя эсминцем Е-класса в битве при Аталанте. — Мне кажется, джентльмен за моей спиной не требует представления вам, — добавил Маккензи с широкой улыбкой.

Брим заглянул ему через плечо и увидел входящего в люк высокого светловолосого коммандера в безупречно отглаженном мундире. Голубые глаза его сочились добродушным весельем.

— Эй, послушайте, — пробормотал тот с наигранным замешательством. — Может кто-нибудь здесь подсказать мне, в каком направлении Авалон? Я с «Звездного властелина», и мой штурман сбился с курса еще вчера…

— Тоби Молдинг! — вскричал Брим. — Именем безумного Вута, что делаешь здесь ты?

Молдинг ухмыльнулся и передал Барбюсу еще одну бутылку логийского — столь древнюю, что она была сделана еще из НАСТОЯЩЕГО СТЕКЛА!

— Полагаю, то же самое, что делаете здесь ты и коммандер Маккензи, — сказал он, стискивая руку Брима медвежьей хваткой. — Насколько я представляю себе ситуацию, бедные перепуганные флювийцы наняли нас для того, чтобы мы летали по этим местам на своих чертовых драндулетах, распугивая облачников своим внешним видом. Так, во всяком случае, я зарабатываю себе на пропитание.

— Мне кажется, вы двое провели в этих «Звездных огнях» больше времени, чем вся остальная Вселенная вместе взятая, — усмехнулся Маккензи. — Не будь я таким твердолобым, я бы рядом с вами почувствовал себя ущербным.

— Только рядом с ним, — возразил Молдинг, ткнув пальцем в Брима. — Не со мной. Если не считать нескольких метациклов, что я провел за тренажером «Звездного властелина», все, что я делал, — это пытался угнаться за этим типом на гоночных гробах Марка Валериана.

— Ну, у меня не было и этого, — вздохнул Маккензи.

— Прежде чем кончится вся эта заваруха, — утешил его Брим, — у нас будет возможность нагоняться досыта и больше.

— Аминь, — согласился экс-снайпер, принимая кубок логийского с серебряного подноса, который Брим почему-то не видел раньше.

— Кстати, приятель, — вмешался Молдинг, — ты, должно быть, здорово умаялся, оборудуя эту базу. — Он отхлебнул вина и одобрительно поднял брови. — Восхитительно, — сказал он, помолчав немного. — Как и все то, что ты успел здесь провернуть. Колхауну повезло, что тебя назначили здесь старшим.

Брим хотел было возразить, но тут же в ушах его зазвучали слова Бейяжа: «Должен же кто-то отвечать за все, дружище!» Посол был прав.

— Только до возвращения Колхауна, — сдался он.

— Ну, это может затянуться, — заметил Маккензи. — Последнее, что я слышал о Бакстере, — это то, что он был где-то на Бета Яго, когда ее захватили облачники.

— Верно, — поморщился Брим, — но я далек от того, чтобы ставить на нем крест.

— Насколько я знаю Колхауна, — снова вмешался Молдинг, — он не только жив на Бета Яго, но, помяните мои слова, делает там что-то такое, что со временем доставит чертовым облачникам уйму неприятностей.

— Надеюсь, ты прав, — сказал Брим, глядя в свой кубок. — Чертовски надеюсь, что ты прав.

Ко времени отбоя трое офицеров переворошили целый пласт военной истории, поглотив при этом не одну и не две бутылки старого доброго логийского.

Рано утром следующего дня Брим не без усилия поднялся на мостик «Звездного огня». Голова слегка кружилась от похмелья и высоты — как-никак до поверхности гравибассейна было целых семьдесят иралов. Барбюс по обыкновению был занят делом: руководил установкой отремонтированного гиперэкрана номер 81Д. Пока бригада ремонтников ставила тяжелый кристалл на место и герметизировала швы, ухо его уловило приближающийся рокот гравигенераторов, причем мощных. И это определенно грохотали не старые «Гэлэкси 10-320бис», что приводили ED-4 в движение на досветовых скоростях. Подняв взгляд и уперевшись им в непроницаемую облачность, он нахмурился.

— Если это корабли облачников, мы можем оказаться в глубокой заднице, — буркнул он, обращаясь к Барбюсу. — Не понимаю, как Труссо не объявила тревоги.

Барбюс, кивнул.

— Не могу знать точно, кэп, — ответил он, — но что-то мне не верится, чтобы лейтенант Труссо допустила ляп вроде этого.

Брим кивнул, но рокот продолжал тревожить его, особенно когда неизвестный корабль начал кружить над ними в облаках. Наконец на мостик ворвалась возбужденная Труссо.

— Ах, вот вы где, шкипер, — воскликнула она. — Это корабль «Акро-Канны», национальной содескийской транспортной компании, с грузом запасных частей. И у них на борту ваш друг Ник Урсис — он говорит, что не приземлится, пока Барбюс лично не пообещает ему бутылку старого логийского.

Мгновение Брим с Барбюсом молча смотрели друг на друга.

— Хвала Вселенной, парни раскочегарили вчера несколько тех бассейнов, — пробормотал Барбюс, вглядываясь в небо.

Брим в упор посмотрел на Труссо.

— Что это вы там говорили тогда насчет мелочей, которые помогут обрушить кирпичную стену? Миниатюрный офицер улыбнулась.

— Вы только берегитесь разлетающихся кирпичей, — посоветовала она, и оба вдруг прыснули смехом.

— Что думаешь, шеф? — спросил Брим у Барбюса. — Разрешим им приземлиться?

— Пожалуй, так оно будет лучше, кэп, — вздохнул старшина. — Не оставлять же их, бедолаг, там болтаться. — Он подмигнул. — И потом, я приберег несколько дюжин урожая восемьдесят первого года с Громперса, к которому полковник Урсис питает особую слабость.

— И почему это меня не удивляет? — рассмеялся Брим. — Значит, мы доставим их лично! Старпом! — приказал он. — Передайте Урсису, что шеф капитулирует на милость победителя, и… — он задумался на мгновение, — да, как только они ошвартуются, он лично возглавит встречающую делегацию и передаст им вино.

— Будет передано медведям слово в слово, — хихикнула Труссо и, отсалютовав, исчезла обратно в люке.

— Свяжитесь также с Молдингом и Маккензи, — крикнул ей вслед Брим. — В конце концов, они тоже должны принять участие в капитуляции.

— И нам еще предстоит доделать кой-чего, кэп, — заметил Барбюс, покосившись на трех рабочих. — Верно, джентльмены?

— Так точно, шеф! — хором отозвались все трое. Никто и никогда не подвергал сомнению способности Барбюса добиваться от подчиненных максимальных результатов.

Разумеется, они закончили монтаж панели задолго до того, как огромный, в клочьях морской пены транспорт вынырнул из тумана. Корабль был совершенно белый за исключением красной полосы вдоль всего корпуса и чуть стертых шестиконечных звезд за мостиком.

«Саша Муромец» принадлежал к распространенному типу содескийских транспортных судов класса «Моржик»: больших надежных звездолетов весом в двадцать тысяч мильстоунов. Корабли предназначались для перевозки грузов, но имели и пассажирские каюты. Краем глаза карескриец увидел, как замигал маяк на одном из только что отремонтированных гравибассейнов, и огромный корабль повернул к нему, сбавив ход. Поравнявшись с маяком, транспорт резко свернул влево, взбив вихри воды и пены, и неожиданно легко, словно был вдвое меньше, затормозил прямо над бассейном, почти мгновенно отдав швартовы.

— Ловко, — тихо заметил Барбюс. — За штурвалом, поди, медведь.

— Действительно ловко, — согласился Брим, направляясь к люку. — Но вот насчет медведя за штурвалом я не уверен…

Те редкие медведи, которые выбрали ремесло рулевых, обыкновенно становились лучшими из лучших пилотов. Однако слабое по сравнению с другими вышедшими в космос расами зрение, как правило, заставляло их искать другие области применения своих интеллектуальных способностей.

* * *

Нагрузившись пыльными бутылками старого редкого логийского, маленькая делегация остановилась у трапа всего за несколько мгновений до того, как по нему сошел Урсис, великолепный в парадном мундире содескийского полковника. Высокие черные сапоги, оливково-зеленая шинель и остроконечная фуражка в алой оторочке дополнялись ярко-красными эполетами с тремя золотыми звездами полковника.

Брим отдал честь.

— Я думал, ты сейчас в Дитясбурге, — крикнул он, перекрывая рев шести генераторов бассейна. — Семестр ведь в самом разгаре, верно?

— Академия в надежных руках, Вилф Анзор, — отвечал Урсис, торжественно салютуя в ответ. — Доктор Бородов согласился вернуться с пенсии на время моего отсутствия. А нынче мое место здесь: наша разведка считает, что до новой Большой войны остались считанные дни. — Тут выражение его лица смягчилось, и он протянул шестипалую руку. — Славно снова работать с тобой, мой лишенный меха друг! Брим стиснул медвежью лапу.

— Я тоже ужасно рад встрече с тобой, Ник, — по нескольким причинам сразу, — ответил он, глядя старому другу в глаза. — И я притащил с собой несколько человек, которые разделяют мои чувства.

Урсис поднял взгляд, и остальные встречающие разом отсалютовали ему.

— Ах да, — пророкотал он басом, салютуя в ответ. — Шеф Барбюс со своей капитуляцией! Заходите! — махнул он лапой, приглашая всех на борт. — Там, наверху, стюард покажет вам место, где мы приносим своих пленников в жертву!

Спустя несколько циклов, в уютной кают-компании «Муромца», он еще раз поздоровался с Молдингом и Труссо, потом представился Маккензи и только потом обнялся с Барбюсом.

— Давненько мы с тобой не виделись, шеф, — заметил он, положив мохнатую лапу тому на плечо. — Куда это ты запропастился после войны? Ты затаился даже лучше, чем дружище Брим.

Барбюс чуть покраснел, потом расплылся в улыбке.

— Знаете, полковник Урсис, другие тоже задавали мне этот вопрос, — с серьезным видом ответил он. — Только вот беда, не могу на него ответить — ничего не помню. Должно быть, один из этих провалов памяти или как их там.

— Ясно, — отвечал медведь с таким же серьезным видом, потом озорно подмигнул. — Должно быть, старина Колхаун тоже страдал таким провалом, когда имел несчастье свести нас троих для новой операции, а?

— Ты слышал про Колхауна? — перебил его Брим.

— А как же, Вилф Анзор, — ухмыльнулся медведь. — Пришла от него весточка — пришла по нашей разведывательной сети. Он говорил, что тебе требуется обслуживающее оборудование. Вот я и привез здесь кой-чего… полные трюмы, поверишь ли. И еще столько же в пути.

Брим тряхнул головой, переваривая это. Почему-то это не казалось ему сном.

— Когда ты слышал о нем в последний раз? — спросил он.

Урсис флегматично пожал плечами.

— Недели две стандартного времени назад, — ответил он, нахмурившись. — А разве коммодор не связывался с тобой?

— Если подумать, у него не было такой возможности. Бета Яго теперь оккупирована, а значительная часть нашей разведки попала под влияние КМГС.

— Вот он и связался с нами, — сказал Урсис, раскуривая свою вонючую трубку-земпа. — Мы, медведи, — тоже ведь граждане Империи? Так что ты получил свое оборудование и меня в придачу… Правда, завтра мне придется вернуться на время с «Муромцем» на Содеску. Зато потом я тоже подпишу контракт с Флювийским Флотом. — Он широко улыбнулся. — И если верить моему старому приятелю Генри Драммонду, сочетание тебя, шефа Барбюса и меня обещает облачникам много очень, очень больших неприятностей. Большей угрозы для них и не придумаешь, разве не так?

— Одно я знаю наверняка, — ответил Брим, безуспешно стараясь не обращать внимания на дым от медвежьей трубки, запахом более всего напоминавший паленую шерсть. — В настоящий момент наибольшую угрозу мы представляем для мировых запасов логийского вина.

— А! — прорычал медведь, улыбнувшись так широко, что его алмазные коронки на клыках засияли маленькими солнцами. — Пока война еще не разразилась, я согласен и на такую угрозу. Кстати…

— Кстати, — продолжал Брим, — ты, шеф, говорил что-то насчет урожая восемьдесят первого года с Громперса, нет?

— Громперс, восемьдесят первый год? — переспросил медведь, подняв вверх длинный указательный палец. — О, теперь я знаю наконец, зачем я перся через пол-Галактики в это Вутом проклятое место. Шеф, окажи любезность…

* * *

Когда несколько позже Брим собирался уже спать, в дверь его каюты осторожно постучали. В коридоре за дверью оказался Барбюс с запечатанным конвертом в руках.

— Личное послание для вас, кэп, — шепнул он. — Я так решил, что распечатку лучше доставить вам, и в конверте.

Брим сонно кивнул.

— С вашего позволения, кэп. — Барбюс протянул ему конверт. — Я… это… решил, что это лучше не видеть посторонним, вот.

Брим пожал старшине руку.

— Ты очень добр ко мне, Барбюс. Барбюс расплылся в улыбке.

— Я просто хотел, чтоб у вас не было никаких неприятностей, кэп, — признался он, — Оно, конечно, проще было бы вернуться на службу к Боссу, да только там проще решиться головы.

— Почему, интересно, ты решил, что со мной безопаснее? — удивился Брим. — Если помнишь, в прошлую войну мы не раз были на волосок от смерти.

— Ну, кэп, — рассудительно ответил Барбюс, — оно, конечно, против этого не возразишь. Но если уж дожить голову, так уж лучше на Имперской службе. Это для меня, видите ли, важно. — Он пожал плечами. — И еще, — добавил он, — славные у нас с вами были приключения, правда, сэр? Вроде того, когда мы захватили этого ихнего невидимку — ну тогда, на шлюпке со славного «Приза».

— Что верно, то верно, — согласился Брим. — Скучать тогда не приходилось.

Ему припомнилось множество ситуаций, когда их чудом не испарило.

— Спокойной ночи, кэп, — прервал его воспоминания Барбюс. — Вы просили разбудить вас пораньше для встречи с полковником Урсисом: вы с ним собирались наладить связь с господином Голсуорси в Аталанте. «Саша Муромец» вылетает еще до полудня.

— Спасибо, шеф, — кивнул Брим, собираясь закрывать дверь.

— Да, кэп, еще… это…

— Что, шеф?

— Может, вы и не будете ждать до утра, чтобы прочесть это письмо, что я принес, — буркнул старшина, отсалютовал и зашагал прочь по коридору.

Брим устало опустился в мягкое кожаное кресло — единственный предмет роскоши, который он позволил себе в своей каюте, — и хмуро посмотрел на конверт. Все верно: Барбюс заклеил его в обычный конверт, чтобы не привлекать внимания. Он надорвал конверт и достал из него обычный кусок пластика из тех, что используются для несекретных КА'ППА-грамм. Письмо оказалось от его старого знакомого, и содержание его заставило сердце бешено забиться в груди у Брима.

ХХБУМ-97РТРВ762349ГУСЬ БЛОК КЖ64Л

132/52010

ОТ: X. АМБРИДЖ, РУДОЛЬФО, ТОРОНД

КОМУ: КМДР В. А. БРИМУ, К.Ф.Ф.

КАПИТАНУ К.К.Ф.Ф. «ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ»

ЗАМОК ВАРНХОЛЬМ, ОРДУ, ФЛЮВАННА

КОММАНДЕР БРИМ ЗПТ

ЕЕ КОРОЛЕВСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ВЕЛИКАЯ ГЕРЦОГИНЯ МАРГО ЭФФЕРВИК ЛАКАРН ПРОСИЛА МЕНЯ ПЕРЕДАТЬ ВАМ ЗПТ ЧТО ПРИБЫВАЕТ МАЖОР 136/521 ОГ БОРТУ К Т Ф КАТЮКА ПРАЗДНОВАНИЕ ПЯТИДЕСЯТИЛЕТИЯ НАБОБА ЭЙРЕНА ТЧК ГРАФИНЯ БУДЕТ ПРЕДСТАВЛЯТЬ ТОРОНД ТЧК ОБСТОЯТЕЛЬСТВА НЕ ПОЗВОЛЯЮТ ВЕЛИКОМУ ГЕРЦОГУ РОГАНУ ЛИЧНО ПРИСУТСТВОВАТЬ ТОРЖЕСТВАХ ТЧК ОНА ПРОСИЛА ПЕРЕДАТЬ ВАМ ДВОЕТОЧИЕ

УЖЕЛЬ ВОЗМОЖНО СЧАСТЬЕ ПОСЛЕ ДОЛГИХ ДНЕЙ ЗПТ

ЧТО БОЛЬ И ГОРЕ БЫЛИ МНЕ УДЕЛОМ ТЧК.

ТАК ОБНИМИ МЕНЯ ЗПТ МОЙ ДРУГ ЗПТ НЕЖНЕЙ ДВОЕТОЧИЕ

Я ВСЯ ТВОЯ ЗПТ БУДЬ ТО ДУШОЙ ИЛЬ

ТЕЛОМ ВОСКЛИЦАТ

ЛАРИТЦЗПТ31887Г

ПРИСОВОКУПЛЯЮ К ЭТОМУ ТАКЖЕ СВОИ ЛИЧНЫЕ ПОЖЕЛАНИЯ ВСЕГО НАИЛУЧШЕГО ЗПТ КОММАНДЕР ТЧК

ИСКРЕННЕ ВАШ

ХОГГЕТ АМБРИДЖ

ЛИЧНЫЙ ШОФЕР ПРИНЦЕССЫ МАРГО

ХХБУМ-97РТРВ762349ГУСЬ

Казалось, это письмо снова посылала ему та Марго, какой она была раньше, — женщина, которую он знал и любил до того, как она пристрастилась к проклятой тайм-траве. Здесь были даже старые стихи — то, что привязало их друг к другу спустя всего несколько мгновений после их первой встречи. Через семь дней он увидит ее снова: приглашение на пышный бал по поводу юбилея было прислано всем офицерам ИДК. Окажется ли она той, подлинной, или же это очередной изощренный заговор облачников? Семь дней!

Эту ночь капитан «Звездного огня» провел почти без сна…

* * *

Даже обычный напряженный рабочий график не мог отвлечь Брима от его мыслей, и следующие семь дней показались ему семью годами стандартного времени. Три из его ED-4 доставили новую партию драгоценных грузов, а сразу за ними — еще один крейсер, К.К.Ф.Ф. «Звездный гнев» под командованием старого приятеля Брима, коммандера Штефана Мак-Альды — они дружили еще с Аталанты. И еще одна пара «Звездных» прибывала в начале следующей недели. Но даже такие события казались ему теперь незначительными. Неужели чудеса действительно происходят? Неужели Марго действительно одолела свою убийственную привязанность к зелью? Дни тянулись мучительно медленно, и все его размышления начали понемногу сказываться на его работе. Не то чтобы сильно, но по меньшей мере один член команды заметил, что мысли его часто заняты совсем другим, — и конечно же, она не постеснялась сразу же высказать ему это.

— Клянусь бородой Вута, шкипер, — обратилась к нему Труссо утром накануне прилета Марго. — Где это вы витаете все последние дни?

Она застала его стоящим в одиночестве на мостике и глядящим в волны вместо того, чтобы проверять ход строительства казарм.

— Вот что я вам скажу: вы не похожи на самого себя — разве что когда ведете звездолет. И даже тогда вы словно тренажером управляете. Что происходит? Ваш дружок Барбюс знает, но я не могу из него и слова вытянуть.

Брим полез в карман кителя и молча протянул ей изрядно потертое письмо Амбриджа.

Нахмурившись, Труссо плюхнулась в правое пилотское кресло и развернула кусок пластика, вглядываясь в него так, словно пыталась читать между строк.

— Пожалуй, это меня не удивляет, — сказала она наконец. — Я слышала, что вы двое встречались на балу у Мустафы.

Брим кивнул.

— Последний раз до того я видел ее пару лет назад, и тогда она была в очень плохом виде. Мне казалось, — он пожал плечами, — я вычеркнул ее из моей жизни. Это было ужасно.

Прищурившись, Труссо встала из кресла и тихо остановилась у него за спиной.

— Так это она — та самая баронесса-облачница, пристрастившаяся к тайм-траве?

— Она не совсем облачница, — возразил Брим.

— Извините, шкипер, — кивнула Труссо, — но для меня Торонд и Лига почти одно и то же.

— Я знаю, — не оборачиваясь, произнес Брим. — Наверное, это только я думаю о ней так. Жаль, что вы не видели ее до того, как она вышла за этого жукида Ла-Карна. Тогда она была совсем другим человеком. — ., и она показалась мне прежней там, на балу.

— Вам показалось, что она избавилась от привычки? — спросила Труссо, осторожно погладив его по плечу.

— Нет, — ответил Брим. — Она говорила что-то насчет долгих периодов между обострением зависимости. Но она казалась… ну… нормальной, если это вообще можно так назвать. И она действовала осмысленно, точно. Словно она выздоровела, понимаете?

— Исходя из всего, что я слышала о тайм-траве, это довольно необычно. Брим зажмурился.

— Как знать? — сказал он, помолчав. — Я-то вообще в этом не разбираюсь.

— Мне кажется, вы все-таки не до конца вычеркнули ее из своей жизни, шкипер.

— Это не совсем так, старпом, — возразил Брим. — Я действительно вычеркнул ее; я совсем не думал о ней. И пока я не получил этого письма, я и не подозревал, сколько она для меня значит.

Труссо осторожно взяла его за руку.

— Трудно заглушить старую любовь, да, шкипер? Брим повернулся и заглянул ей в лицо.

— Мне кажется, вы тоже знакомы с этим чувством, старпом, — заметил он.

— Да, — призналась Труссо, глядя куда-то мимо него, в бесконечность. — Знакома.

— Простите, — вздохнул Брим. — Я не знал.

— Я ведь никогда не рассказывала вам о нем, шкипер, — сказала она. — Правда, ни он, ни я далеко не так известны, как вы и ваша принцесса, так что вы и не могли слышать. Но он был прекрасен.

— Все равно извините, — тронул ее за руку Брим. — Вы часто вспоминаете о нем? Она кивнула.

— Слишком часто. Иногда так накатывает… — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Впрочем, мне проще, — продолжала она, положив руки ему на плечи. — Я не капитан, так что это почти незаметно. И когда мне плохо… ну что же, я просто беру увольнение. Жаль только вам, капитан Брим, увольнения не положены.

Брим поморщился.

— Неужели это так заметно? — спросил он, чувствуя, что краснеет.

— Возможно, и не очень, — утешила она его, чуть улыбнувшись. — Но те из нас, кто знает и любит вас, все видят. И конечно, «Звездный огонь» от этого тоже не в порядке — и эта наша база, которую вы соорудили из ничего. — Она нахмурилась. — Клянусь бородой Вута, если бы эта Ла-Карн была облачницей, я бы решила, что это они таким хитроумным способом срывают планы Империи… Теперь нахмурился уже Брим.

— Вы не видели ее в годы той войны, старпом, — с жаром воскликнул он. — Может, я и не одобряю то, кем стала Марго теперь, но она не предательница. Я готов поклясться в этом. Я это сердцем чувствую.

Труссо посмотрела на него в упор.

— Не мне спорить с вами, шкипер, но в том, что касается опасности, сердце плохой советчик — таково мое мнение, если оно вас интересует.

— Меня это не интересует, — запальчиво буркнул Брим.

— Я понимаю, — торопливо сказала Труссо. — Что ж, мне самой не терпится познакомиться с этой женщиной. Вы ведь представите нас друг другу? — спросила она. — Я всегда мечтала познакомиться с настоящей принцессой.

Брим совладал с собой.

— Ладно, — кивнул он. — Познакомлю. — Он пожал плечами. — И будь я проклят, если я снова буду сшиваться вокруг нее, как какой-нибудь влюбленный мальчишка… по крайней мере на людях, — добавил он и поморщился. — Простите, если я вел себя как идиот, старпом.

— Как человек, — поправила его Труссо. — Как мужчина.

Она повернулась и вышла с мостика, оставив Брима наедине со своими мыслями.

* * *

Наутро, в день рождения Мустафы, Брим и почти все свободные от вахты офицеры вылетели в Мажор на одной из скоростных шлюпок «Звездного огня». Они шли в строю с такими же шлюпками с трех других крейсеров. Молдинг шел ведомым за Бримом, а Маккензи возглавлял вторую пару. Оставшиеся в Варнхольме на всякий случай поддерживали повышенную боеготовность. Слишком уж много «гражданских» судов шныряло в последние дни в окружающем флювийские планеты космосе, и это не могло не тревожить Брима.

Заложив крутой вираж над мажорским космопортом, Брим сразу же увидел К.Т.Ф. «Катюка», на борту которого прибыла на праздник Марго. Вне сомнения, это был лучший из производимых Торондом боевых кораблей. «Дампьеры» серии DA 79-II уже неплохо зарекомендовали себя в недолгих боях за Бету Яго. Угловатые (других форм технология массового производства, доступная Торонду, и не позволяла) дельтообразные корабли приводились в движение тремя мощными ходовыми кристаллами и блоком примитивных, но надежных гравигенераторов «Шляйхер AS К-13». У стоявшего на гравибассейне мажорского порта крейсера Брим разглядел шесть 280-миллиира-ловых разлагателей, размещенных в двух башнях на выступах у кормы; по данным разведки еще три такие же башни располагались с нижней стороны корпуса. В поединках с устаревшими звездолетами Беты Яго эти машины одерживали довольно легкую победу, но Брим подозревал, что ситуация изменится при встрече их с боевыми кораблями нового поколения — например, «Звездными огнями».

Как только бывшие Имперские звездолетчики приземлились и ошвартовали свои шлюпки, их усадили в три комфортабельных омнибуса и повезли прямиком во дворец. Как исполняющему обязанности командующего базой Бриму полагалось место на переднем сиденье первого омнибуса, рядом с флювийским генералом. Последнего явно направили сопровождать их только благодаря знанию авалонского. Генерал сразу же дал понять, что считает это занятие ниже своего достоинства, тем более что самый старший из сопровождаемых им офицеров был младше его на два звания.

— Ну и как вам служится во Флювийском Флоте, коммандер? — спросил он у Брима, не представившись и даже не интересуясь возможным ответом.

— Вполне, — как ни в чем не бывало ответил Брим. — Оборудование базы продвигается успешно.

— Ах да, Варнхольм, — буркнул генерал, внимательно изучая свой безупречный маникюр. — Кажется, это довольно удаленное местечко… впрочем, для наемников в самый раз.

Брим нахмурился, но тут же расплылся в улыбке.

— Пожалуй, — согласился он. Наемники, значит? За прошедшие годы его называли по-разному, но наемником — никогда. Почему-то это ему даже польстило.

* * *

Терпеливо выстояв очередь представляемых гостей, Брим с Труссо улизнули в один из уютных баров, которыми изобиловала бальная зала Мустафы. Стены этого были сплошь покрыты причудливыми зеркалами в золоченых рамах. Потолок в форме огромной морской раковины переливался разноцветными огнями. И, разумеется, отсюда открывался отличный вид на главный вход — это обстоятельство было для Брима весьма существенно.

— Вы не сводите глаз с дверей с самого нашего прихода, шкипер, — заметила Труссо, потягивая логийское из кубка. Декольте на ее форменном платье было на этот раз еще глубже. — Почему это вы не восторгаетесь сегодня моими прелестями? — распутным тоном спросила она, двинув бюстом так, что сквозь кружева мелькнул на мгновение сосок. — Ну уж Мустафе должно понравиться то, что он увидит.

Брим улыбнулся, краснея.

— Клянусь, я обратил на это внимание, старпом, — заверил он ее, глядя на нее довольно непринужденно.

Она воровато оглянулась на бармена — тот шумно выколачивал лед из формы на другом конце стойки — и оттянула вырез платья вниз, полностью обнажив грудь. Маленький крепкий сосок показался на фоне смуглой кожи неожиданно темным.

— Как вы считаете, шкипер, ваш приятель Молдинг проявит к этому столь же мало интереса, как вы? — ехидно поинтересовалась она.

— Не сомневаюсь, вы целиком завладеете его вниманием, — отвечал Брим, ощутив тем не менее некоторую тяжесть в паху. При весьма маленьком росте помощница его обладала очень даже впечатляющим бюстом. Он даже удивился, почему обычно не обращал на это внимания.

— Отлично, — кивнула она с задумчивым видом. — Видите ли, я намерена сегодня соблазнить его — сразу за тем, как познакомлюсь с принцессой, которая столько лет не выпускает вас из когтей. — Она вдруг нахмурилась и заглянула ему за спину. — А вот, похоже, и она сама собственной персоной, — сказала она, быстрым движением приводя платье в порядок.

Брим в тысячный раз оглянулся и посмотрел в зал. Да, это действительно была Марго. Несколько сурового вида дам в ярко-зеленых торондских придворных платьях помогали ей снять шубку. Сердце его снова подпрыгнуло. Сегодня на ней было шелковое платье с высоким воротничком; туфли на высоких каблуках делали ее роскошные ножки еще длиннее, чем они были на самом деле. И как обычно волосы ее были уложены в нарочито живописном беспорядке.

— Марго, — прошептал он чуть слышно. Труссо задумчиво потерла подбородок.

— Что ж, — мурлыкнула она, — при дворе Ла-Карна неплохо кормят, не так ли?

Брим невольно улыбнулся. Марго и раньше была не худенькой, а за прошедшие годы чуть раздалась.

— Верно, — вынужден был согласиться он. — На пару стоунов она поправилась, старпом.

Даже так Марго обладала почти идеальными пропорциями, оставаясь — по крайней мере для Брима — самой прекрасной и желанной женщиной во Вселенной. Было время, когда он знал все впадинки и выпуклости ее тела не хуже, чем своего собственного.

После этого они некоторое время сидели молча, глядя на то, как принцесса проходит церемонию представления собравшимся. Когда — не очень скоро — Мустафа покончил с любезностями (их с Бримом вкусы явно совпадали), Труссо подняла взгляд и кивнула.

— Ладно, шкипер, — произнесла она, вставая из-за стойки бара. — Довольно инспекции. У меня уже давно свербит в одном интимном месте — проверить вашего аристократического приятеля Молдинга на предмет мужской состоятельности.

Брим нахмурился, поднимаясь следом за ней, — ее тон застал его врасплох.

— Только не считайте это служебным заданием, — буркнул он.

— Ну почему же, шкипер. — Она заглянула ему в глаза и подмигнула. — Я просто делаю все, что в моих силах, чтобы не дать вам разорваться на части. Рано или поздно кто-то из нас поменяет место службы — вот тогда настанет ваша очередь быть соблазненным. Я с нетерпением жду этого.

Брим рассмеялся.

— Не очень надейтесь, старпом, — с улыбкой посоветовал он. — Вы лучший старший помощник, о каком я мог мечтать, так что я не скоро еще отпущу вас.

— Я умею ждать, шкипер, — заверила она его по дороге через зал. — Опять же, мне легче — корабли прибывают и прибывают, так что я не скучаю одна. Но вот сколько вы продержитесь — другой вопрос, ибо у меня складывается впечатление, что женским вниманием вы сейчас не избалованы. — Она бросила взгляд сквозь толпу на Марго. — Гм, — с уважением хмыкнула она. — Возможно… — Она взяла его за руку и заглянула ему в лицо. — Вилф Брим, — серьезно произнесла она, — если вам удастся затащить ее в постель сегодня, сделайте это. Я обещаю собственноручно доставить вас на «Огонь» в… скажем… — Она задумалась на мгновение. — Полагаю, ваш друг выдохнется не позже полудня. Так что позвоните мне после двенадцати. Идет?

Брим упрямо тряхнул головой.

— Не думаю, чтобы мне пришлось беспокоить вас, Надя. Мы ведь, можно сказать, не общались много лет.

— Вот и хорошо, — хихикнула Труссо. — Значит, в постели она будет еще желаннее. И — тытьпобери! — оттянитесь по полной! — Она улыбнулась. — А теперь ступайте и поздоровайтесь с ней: должны же вы меня наконец с ней познакомить.

В следующее мгновение Марго встретилась с ним взглядом, и они тут же оказались рядом и рука в руке, словно не расставались каких-нибудь несколько дней.

— Вилф! — задыхаясь, прошептала она. — Благодарение Вселенной. Я так боялась, что ты можешь не прилететь!

— Но ты же послала письмо, — возразил Брим. — Как мог я оставить его без внимания? Марго потупила взгляд.

— Я только через год узнала, за что ты сломал Рогану спину, — призналась она. — Я, наверное, показалась тебе каким-то животным, когда они пытались купить тебя моим телом.

— Ты была тогда слишком обкурена тайм-травой, чтобы понимать это, — отвечал Брим, отчаянно пытаясь изгнать эту ужасную сцену из памяти. — А то, что я сделал с твоим мужем, — добавил он, стиснув зубы, — так то… ну… в припадке чистого безумия. Впрочем, я плохо помню. — Он притянул ее к себе. — Ты теперь кажешься совсем другой, — добавил он после долгой паузы.

— Я и правда другая, — печально кивнула она, — но не больше, чем говорила тебе в прошлую встречу. — Она тряхнула головой. — Не обманывайся на мой счет, Вилф, — предостерегла она его. — Когда мне нужно зелье, оно нужно мне любой ценой. Ломка просто жуткая — и наступает почти мгновенно после первых симптомов…

Вдруг рядом с ними возникла Труссо.

— Шкипер, — перебила она их с беззастенчивой улыбкой. — Сколько мне еще ждать, пока вы меня представите?

Марго, нахмурившись, повернулась бросить взгляд на маленькую помощницу Брима и вдруг напряженно застыла, словно что-то напугало ее.

— Привет, — механически произнесла она, поправляя рукой упавшую на лоб капризную прядь.

— Марго… э-э… Принцесса Эффервик Ла-Карн, — пробормотал Брим. — Позвольте представить вам Надю Труссо, старшего помощника Корабля Его Великолепного Величества «Звездный огонь».

— О да, теперь ведь это флювийский корабль, не так ли? — заметила Марго, сощурившись так, словно увидела какую-то угрозу. — Что ж, очень рада познакомиться с вами, Надя, — царственным жестом она протягивала для поцелуя руку в перчатке. — Я слышала, вы все теперь настоящие флювийцы.

— Не флювийцы, наемники, — поправила Труссо, глядя на нее с легкой улыбкой. Она взяла протянутую руку и вежливо пожала ее, потом — на какое-то застывшее мгновение — заглянула принцессе в глаза.

Марго вдруг пошатнулась словно от удара.

— Ч-что вы делаете в моей голове? — спросила она, испуганно расширив глаза.

Труссо медленно расслабилась — ни дать ни взять маленькая ядовитая змея.

— Что я делала, принцесса? — спросила она все с той же улыбкой — Брим никогда прежде не видел ее такой. — Не понимаю, о чем вы.

Она отступила назад и снова заняла прежнюю беззаботную позу. Только глаза сменили выражение — в них горел неприкрытый гнев.

Марго непроизвольно поднесла руку к губам.

— Право… — пробормотала она, явно не находя подходящих слов.

— Ничего, — продолжала Труссо, церемонно поднимая руку. — Ваше Высочество, — улыбнулась она. — Для меня высокая честь познакомиться с вами, и я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи. — Она повернулась к Бриму. — Капитан, я буду ждать вашего звонка завтра утром.

И прежде, чем кто-нибудь успел бы ответить, она повернулась и исчезла в толпе гостей.

Некоторое время Брим с Марго продолжали стоять молча. Первой пришла в себя Марго.

— Эта женщина — твой старший помощник? — спросила она. Брим кивнул.

— И самый лучший из всех, каких я встречал.

— Но ты ей доверяешь? Правда?

— Даже свою жизнь, и часто, — ответил Брим.

— Это может тебе однажды дорого обойтись, Вилф Брим, — тихо предостерегла она.

— То-то я заметил, между вами проскочили искры, стоило вам оказаться на расстоянии выстрела, — попытался обратить все это в шутку Брим.

— Искры… да, причем в обе стороны, — кивнула Марго, вновь обретая обычное самообладание. — А она интересна, эта Труссо, — задумчиво продолжала она. — Она может быть хороша в отношении своих обязанностей на борту, но, будь я на твоем месте, Вилф, я бы не спускала с нее глаз.

Брим поморщился.

— Я… э… постараюсь… постараюсь иметь это в виду, Марго, — несколько двусмысленно ответил он.

— Ладно, хватит об этом, Брим, — сказала Марго после новой паузы. — В конце концов, не мое это дело критиковать твою команду. Я просто ужасно боюсь, что с тобой что-нибудь случится, — добавила она, обнимая его одной рукой. — Особенно теперь, когда мы наконец получили возможность общаться после стольких лет разлуки.

Брим почувствовал, как ее грудь прижимается к его руке, и вздохнул.

— Марго, — прошептал он, — что даст нам это общение? Разве мало боли причинили мы с тобой друг другу?

— Боль такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как наслаждение, мой единственный возлюбленный, — прошептала она в ответ, увлекая его к выходу. — Я думаю, Мустафа сейчас объявит начало танцев. Давай-ка лучше посмотрим, какие радости мы можем доставить другу после долгой разлуки.

Вечный страх перед танцами немедленно сковал Брима, но тут он вспомнил, сколько удовольствия он получил, танцуя с Труссо. Ей это, кажется, даже понравилось! Он пожал плечами. В самом деле, почему бы и нет?

— С удовольствием, Марго, — кивнул он, и руки его снова сами собой согрелись. А еще через мета-цикл они решили провести эту ночь вместе.

Глава 7. Приказ

Брим проснулся в шикарном номере одной из центральных гостиниц Мажора. Золотые рассветные лучи лились сквозь щели резного ставня. Золотой локон Марго щекотал ему ухо. Только слабый запах тайм-травы стоял еще в воздухе: она приняла небольшую дозу в соседней комнате.

Осторожно высвободив руку из-под ее головы, он сел и окинул взглядом контуры ее тела под простыней. Во многих отношениях она сделалась еще прекраснее. И она занималась с ним любовью с тем же пылом и страстью, что прежде. Вселенная свидетель, это так! Его даже смутила немного ее изобретательность. Она изо всех сил старалась подарить ему потрясающую ночь, словно отыгрываясь за все потерянные годы.

И все же в этот рассветный час он ощущал, что в их любви чего-то недоставало. О, его страсть никуда не делась. И — если, конечно, у принцессы… то есть баронессы не открылся потрясающий артистический талант — ее тоже. И все же чего-то не хватало. Он никак не мог понять, чего именно, но инстинктивно чувствовал, что именно это было главным в той любви, что они раньше испытывали друг к другу. А без этого в душе его оставалась странная пустота, которой раньше не было.

Что же это было?

Мысли его путались от недосыпа, так что он даже не мог определить, действительно ли это, или про-, сто он так долго мечтал о воссоединении с Марго, что реальность так и не оправдала надежд? И если уж на то пошло, почему Труссо отнеслась ко всему этому так скептически? Все почему-то сделалось лишенным смысла — все то, чего он с таким нетерпением ждал всего несколько метациклов назад. Обернулось разочарованием.

Пока он раздумывал, Марго открыла глаза, сонно улыбнулась и откинула простыню до колен.

— Доброе утро, любимый, — прошептала она, и обоняния его коснулся легкий аромат ее духов. — Проходит ночь, а с ней ее восторги, — процитировала она все тем же шепотом. — И голос нежный, и тепло груди… Ох, Вилф, почему нам остается так мало этого счастья? Так наполни же меня своей мужской силой еще раз, пока мне не надо возвращаться в другую жизнь!

Брим молча любовался ее телом.

— Если бы нам не надо было возвращаться… — вздохнул он наконец.

— Если бы… — повторила Марго. — Наверное, это самые печальные слова во Вселенной. — Она глубоко вздохнула и зажмурилась. — Я выкурила последнюю щепотку травы после того, как мы занимались любовью в последний раз — я дождалась, пока ты уснешь. И через… — она бросила взгляд на маленький хроноиндикатор, — через три метацикла мне нужно вернуться на корабль и выкурить еще — или испытать все муки ада. Это лучше цепей, Вилф. Так им даже не нужны сторожа. Они знают, что я никуда не денусь. — Она протянула к нему руки. — Ну же, любовь моя! Помоги мне забыть, что я больше не властна над собственным телом.

Борясь со слезами, Брим опустился на колени между ее широко раздвинутых ног и осторожно поднял ее голову с подушки.

— Марго, дорогая, — прошептал он, ощущая знакомое желание. — Ты одна знаешь про эту… эту болезнь. Неужели от нее нет спасения?

— Есть. Смерть, — прошептала Марго так, словно слово это доставляло ей наслаждение. — Это теперь моя единственная надежда. — Прикусив губу, она притянула его к себе. — Да… о да! — выдохнула она, когда он оказался наконец в маленькой Вселенной ее влажной плоти. — ДА! — простонала она сквозь стиснутые зубы. Голос ее осекся на мгновение, потом она зажмурилась и отчаянно стиснула его в объятьях. — Наполни меня СЕЙЧАС ЖЕ!

* * *

Несколько метациклов спустя Брим мрачно смотрел в ветровое стекло маленького катера, сидя рядом с ведущей его Труссо. С самого их старта единственным звуком, нарушавшим тишину в рубке, был приглушенный рокот генератора. Наконец маленький офицер повернулась к нему.

— Шкипер, — сказала она. — Что-то вы слишком тихи для человека, который, как я предполагаю, провел всю ночь, занимаясь любовью. Простой недосып или что-то еще?

Брим склонил голову набок.

— Вы тоже не слишком разговорчивы, старпом, — парировал он, не в силах стряхнуть плохое настроение.

— Ну, в моем случае это просто здоровая нехватка сна, — ответила Труссо, бросив быстрый взгляд на штурманский экран. — Ваш друг Молдинг дал себя соблазнить очень быстро. — Она чуть нахмурилась. — Вы и сами могли бы заметить, мой дорогой шкипер, какая довольная у меня физиономия — чего никак нельзя сказать о вашей. Или я не правильно поняла, чем вы занимались этой ночью?

— Нет, старпом, — буркнул Брим, продолжая упрямо смотреть в набегающие на ветровое стекло облака. — Мы с принцессой соблазнили друг друга почти сразу же и повторили это не раз. — Он горько усмехнулся. — Я даже приятно устал от всего этого.

— Но… — подсказала Труссо.

— Что — «но»?

— Судя по вашему тону, следующим словом должно было стать «но». Брим фыркнул.

— Да, — неохотно признал он. — Должно было. Только я решил его не говорить.

— Вы хотите сказать, вам не хочется говорить об этом? — не отставала Труссо.

— Нет, — помолчав, ответил Брим. — Мне кажется, я даже рассказал бы об этом, если бы мог точно определить, в чем же, черт побери, дело.

— Не понимаю, — нахмурилась Труссо.

Брим кивнул.

— В том-то и проблема, старпом. Я тоже. Вот мы занимались любовью… и чего-то не хватало. — Он повернул лицо к ней. — И это «что-то» — чем бы это ни было, — должно быть, ужасно важно, иначе я не возвращался с таким ужасным ощущением пустоты.

Труссо щелкнула тумблером автопилота и откинулась на спинку кресла.

— Любопытно, — сказала она. — Эта разница между вчерашним вечером и прошлой вашей встречей на балу у Мустафы. Если я правильно поняла, в первый визит ее сопровождала целая толпа облачников. Правда?

Брим кивнул.

— Правда, — согласился он, радуясь тому, что разговор сменил тему. — Те еще типы. Четверо вардольдов.

— Вселенная! — пробормотала Труссо. — Действительно, страшилища. Такое впечатление, что эти жукиды пытались удержать принцессу от общения с людьми.

— Тогда мне тоже так показалось, — кивнул Брим. — Но в эту поездку они явно отказались от всей этой ерунды. Вы же сами видели: только пять фрейлин, и все с Торонда.

— Угу, — произнесла Труссо, прищурившись. — Как-то все это до странного бессмысленно.

— В наше время много чего кажется бессмысленным, — ответил Брим, сморщив нос.

Труссо выключила автопилот, подправила курс и начала снижаться сквозь плотный слой облаков.

— Может, это и так, — сказала она, помолчав. Потом повернулась и заглянула ему в лицо. — А может, Вилф Брим, — добавила она с неожиданной серьезностью, — может, в этом очень даже много смысла. Мгновением спустя она вышла на приводной маяк Варнхольма, и времени на разговоры у них больше не оставалось.

* * *

Примерно через неделю после этого разговора «Саша Муромец» прилетел снова, и опять почти неожиданно. С ним прилетели: еще одна партия ценных запасных частей и оборудования. Ник Урсис (ныне — капитан Флювийского Флота) и коммодор Бакстер Колхаун в новеньком белом мундире ИДК, словно он всего-то отлучался на официальный прием в Мажор.

— Коммодор! — вскричал встречавший их у трапа Брим, не веря своим глазам. — Ну и заставили вы нас поволноваться последние несколько месяцев!

— Слухи о моей кончине… как это?., сильно преувеличены, — невозмутимо ухмыльнулся Колхаун, салютуя в ответ. С царственным видом, уперев руки в боки, он ступил на твердую землю. — Ник сказал мне, что ты тут неплохо поработал, — заметил он, окидывая хозяйским взглядом ряды рокочущих гравибассейнов, на которых в тщательно продуманном беспорядке — для сведения к минимуму потерь при воздушном налете — стояли одиннадцать готовых к взлету крейсеров. — Отличная работа, сынок, — улыбнулся он. — И то сказать, — добавил он, подмигивая, — ничего другого я и не ждал — особенно с Барбюсом и твоей красоткой Труссо на подхвате. Поди, они вдвоем все и провернули, а?

— Да я и пальцем-то не пошевельнул, — сардонически сказал Брим.

— В этом, парень, я и не сомневался, — хохотнул Колхаун, хлопнув его по плечу. — Но как бы то ни было, вы тут без меня здорово двинули все с места. Можно сказать, я горжусь вами.

— А я даже не могу сказать, как рад передать все это хозяйство обратно вам… ну, кроме «Звездного огня», конечно, — признался Брим.

— Ах, так ты, стало быть, рад? — удивился Колхаун. — А с чегой-то ты взял, что я соглашусь это принять? И вообще ты видел, чтоб со мной спускался кто из флювийских офицеров… ну, не считая братца Урсиса, само собой?

Брим нахмурился.

— Нет, не видел, — признал он.

— Так что, сынок? — подмигнул Колхаун медведю.

— Не знаю, конечно, — ответил Брим. — Но почему-то мне кажется, что вы задумали передать часть власти.

— И это только верно, — кивнул Колхаун. — Я намерен распределить управление этим чертовым местом между несколькими из вас — на собрании личного состава, которое состоится ровно в три в трюме «Саши». Идет?

— Надеюсь, — вздохнул Брим.

— Куда делась твоя страсть к приключениям, сынок? — расхохотался Колхаун.

— Коммодор, — признался Брим. — Обыкновенно, когда в глазах у вас появляется такая искорка, это означает, что пора прятать свою задницу.

— Обижаешь, — ухмыльнулся старший карескриец.

— А ты что скажешь, Ник? — обратился Брим к медведю.

Урсис закатил глаза.

— Возможно, и пора прятать, — ответил он. — Но поскольку мы с тобой оба работаем теперь на него, у нас нет особенного выбора.

— Значит, три ноль-ноль, в трюме «Муромца», — повторил Брим. — Ладно, соберу всех.

Он отсалютовал и повернул обратно к гравибассейну. Как обычно, у него было слишком много дел и слишком мало времени.

* * *

За двадцать минут до намеченного срока, в 2.40, в огромном трюме «Саши Муромца» собрались почти тысяча сто человек, свободных от вахты. Практически все слышали про легендарного Бакстера Колхауна, хотя мало кто мог похвастать тем, что видел его.

Импровизированная трибуна из пустых укупорок была расположена у передней переборки. Наемники из ИДК сидели на полу или стояли группами по три — по четыре. В 2.58 на трибуну взобрался Барбюс.

— Встать! Смир-р-на! — рявкнул он, выдержав паузу.

Потребовалось некоторое время, пока все вскочили на ноги и вытянулись по стойке «смирно», но ровно в три ноль-ноль коммодор Флювийского Флота Бак-стер Колхаун в гробовой тишине поднялся на трибуну. Некоторое время он тоже молчал — такой же цветущий и неподвластный времени, как в тот день, когда Брим впервые встретил его на борту К.И.Ф. «Непокорный» в самом начале трагически недолгой карьеры этого славного корабля. Потом он кивнул и улыбнулся, словно то, что он увидел, ему понравилось.

— Вольно, — скомандовал он, почти не повышая голоса.

Выждав, пока в трюме снова установится тишина, он упер руки в боки и расставил ноги пошире, словно капитан древнего плавучего аппарата.

— Слушай меня, братцы, — начал он сильным, уверенным голосом. — Мы с вами подрядились на опасное, можно сказать, безнадежное дело. Так что не берите в голову, какого цвета на вас мундир — синий ли, белый, — враг у нас все равно один. Скажу вам: он мало изменился с той войны. Облачники способны, храбры, а главное — беспощадны, вот оно как. Это я вам говорю — а я-то повидал их вблизи. Их и ихние корабли. Хорошие корабли, опасные. — Он помолчал, давая этим словам дойти до сознания слушателей. — Тут многие считают, что их и не побить вовсе. Так вот, — он возвысил голос, — ПОБИТЬ ИХ ОЧЕНЬ ДАЖЕ МОЖНО! Я сам видал, как слабые корабли малым числом били их в хвост и в гриву. Вот я здесь затем, чтобы показать вам, как это делать…

Весь следующий метацикл он подробно описывал облачников, их вооружение и используемую ими тактику.

— Чтоб побить их, — настаивал он, — учитесь у каперов. Каперы завсегда бьются в меньшинстве, но добычи своей редко когда упустят.

Он описал, как каперы дерутся парами, прорываясь сквозь вражеский строй на маленьких, но быстрых кораблях, нанося меткий удар и тут же уходя, пока защитники не опомнились и не обрушили на них всю свою огневую мощь. По мнению Колхауна выходило, что серьезные повреждения у большого количества вражеских судов вернее ведут к победе, чем полное уничтожение меньшего их количества. И по его словам, этот принцип еще раз подтвердил себя, когда малочисленный флот Бета Яго нанес тяжелый урон торондским эскадрам.

— А ведь бедолаги бета-яганцы использовали старье времен прошлой войны, — подчеркнул он. — Ваши «Звездные» прям как нарочно сделаны для такого боя!

Когда он закончил свой доклад, собравшиеся звездолетчики устроили ему настоящую овацию, не стихавшую до тех пор, пока улыбающийся Колхаун не поднял руку, требуя тишины. Когда шум убавился по меньшей мере настолько, чтобы он слышал хотя бы сам себя, он пригласил на трибуну Брима и Маккензи.

— Так вот, — продолжал он, — начиная с нынешнего дня, я делю ваши корабли на две эскадры… назовем их пока Синей и Красной. Старина Брим будет командовать красной, из восьми судов, и задачей их будет атака. Синие крейсера Маккензи будут патрулировать над планетой, защищая базу, ну и в резерве, выходит, тоже они…

Сразу же по окончании совещания Брим предложил Молдингу возглавить вторую ударную эскадрилью.

— Возможно, я предлагаю тебе чистое самоубийство, — сказал он, шутя лишь наполовину. — Но если подумать, ты и так уже совершил его, записавшись в ИДК.

Аристократическое лицо Молдинга перекосилось в мрачной улыбке.

— Во времена гонок на Кубок Митчелла мы с тобой составляли чертовски классную команду, — ответил он. — Было бы просто стыдно позволить Негролу запугать нас такой глупостью, как смерть.

Они начали свою кампанию следующим же утром.

* * *

На протяжении следующих трех недель девять из одиннадцати «Огней» получили повреждения при боевых тренировках, а тридцать членов ИДК отправились домой, не выдержав условий Варнхольма. Колхаун настойчиво требовал от Брима с Маккензи, чтобы те отрабатывали со своими экипажами самые рискованные маневры; это продолжало приводить к несчастным случаям, поскольку никто еще не умел управлять новыми мощными кораблями на экстремальных режимах. Один из капитанов — судя по всему, большой шутник, — даже нарисовал над входным люком своего крейсера пять флювийских флагов: невольно спровоцированная им авария на неделю вывела из строя разом пять других судов. Будь он облачником, за такое достижение он удостоился бы звания аса. Даже опытный Молдинг, привыкший к крутым, почти вертикальным приземлениям на гоночных «Шеррингтонах», едва не разбил свой корабль после особенно утомительного учебного поединка. Однако постепенно число инцидентов пошло на убыль, и эскадры ИДК превратились в настоящие боевые соединения.

Увы, тренировки стоили Колхауну изрядной доли запасных частей, которые с таким усердием сберегал Брим. А ведь ни один из кораблей еще не видал настоящего боя…

* * *

Отношения между Флюванной и Лигой быстро ухудшались, причем поводом к этому служили, с точки зрения последней, практически все дипломатические ходы Мустафы. Почти ежедневно Министерство Общественного Согласия обергалитира Ханны Нотром выступало со вздорными претензиями к Флюванне.

В один прекрасный день К.К.Ф.Ф. «Рюрик», древний флювийский броненосец, бесследно исчез вблизи района, где Лига и Торонд проводили совместные военные учения. А когда в точку, откуда он посылал последнее донесение, прибыли спасательные корабли Флювийского Флота, они были встречены огнем новых, незнакомых боевых судов с корпусами в форме двойного шеврона. И это было отнюдь не предупреждение: вражеские разлагатели стреляли на поражение.

Прошло еще несколько недель. Старый корабль был списан и занесен в долгие списки пропавших без вести судов. Впрочем, ни старину «Рюрика», ни его экипаж не забыли — ни на Флюванне, ни в Имперском Адмиралтействе. А из одного конца Галактики в другой и обратно прокатывались шепотом зловещие обвинения…

Ситуация быстро менялась из плохой в еще более плохую, когда Брим неожиданно получил новое послание Амбриджа, шофера Марго. Принцесса вновь собиралась посетить Мажор с тем, что старый слуга назвал «последней, отчаянной попыткой сохранить мир». Разумеется, она надеялась, что Брим сможет выкроить время для свидания с ней, и обещала связаться с ним по прибытии.

Когда эта тема всплыла следующим утром в кают-компании «Звездного огня», Труссо отнеслась к этому резко отрицательно.

— И я не одинока в этом, шкипер, — объявила она. — Шефу это тоже не нравится. Я спрашивала.

Брим нахмурился.

— Шефу? — переспросил он. — Да что Барбюс понимает в этом? И потом, вы-то как об этом узнали. Если я вам ничего не говорил?

— Шкипер, — улыбнулась Труссо. — Вам это известно не хуже, чем мне. Когда по КА'ППА-связи приходит личное послание, его содержание становится известно всему экипажу — особенно если оно адресовано шкиперу. Это называется «птичка нашептала».

— Птичка? — свирепо переспросил Брим. — Какая еще, к чертовой матери, птичка?

— Ну такая, в перышках, — хмуро улыбнулась Труссо. — Но вы меня поняли. Вспомните, как быстро все узнали содержание секретной КА'ППА-граммы насчет бедолаги «Рюрика».

— Зам-мечательно! — возмутился Брим. — Есть на этом корабле хоть какое укромное местечко? Труссо улыбнулась:

— Во всяком случае, не рубка связи. Брим открыл было рот для новой реплики, но Труссо остановила его, положив руку на его плечо.

— И я не договорила, мистер Вилф Брим, — продолжала она. — Про нашего связиста договорим в другой раз. А пока, раз уж, кроме нас с вами, в кают-компании никого нет, мне хотелось бы поговорить с вами насчет этой вашей принцессы. Видите ли, мне не верится, чтобы она думала в первую очередь о вас, — это мягко говоря.

— И что вы хотели мне сказать? — взорвался Брим.

— Это смотря кто меня спрашивает — капитан Брим или мой друг и сослуживец Вилф?

— Ну, Вилф, — буркнул Брим.

— Раз так, — продолжала Труссо, глядя ему прямо в глаза, — моя обдуманная точка зрения состоит в том, что ваша Марго Эффервик — или тот, кто стоит за этой Марго Эффервик, — собирается сюда с целью серьезно навредить вам.

— Навредить? Марго?

— Именно это я вычитала в ней при единственной встрече, — отвечала Труссо. — Навредить — и серьезно. Я уверена, связь с ней просто опасна.

— Ох, ладно, Надя, — раздраженно поморщился Брим. — Я помню, как сам говорил насчет того, чего не хватало при нашем прошлом свидании в постели. Но это никак нельзя обозвать опасностью, верно?

— Я ничего не могу вам доказать, Вилф, — вздохнула Труссо. — Но раз уж и шеф считает, что тут что-то не так, может, вам стоит хотя бы поговорить с ним, прежде чем вы выкинете наши предупреждения из головы?

Это было уже слишком. С трудом удерживая гнев, Брим вскочил и воззрился сверху вниз на свою миниатюрную помощницу.

— Надя, — прорычал он. — Я понимаю и даже приветствую вашу заботу о моем благополучии. Вашу и шефа. Но, черт меня побери, я не потерплю, чтобы вы и дальше совали нос в мою личную жизнь — с какими добрыми намерениями вы бы это ни делали. Ясно?

— Вам виднее, Вилф, — пожала плечами Труссо. — Больше вы не услышите от меня ни слова на эту тему. Простите, если я огорчила вас.

Брим повернулся к выходу.

— Вовсе я не огорчен, — буркнул он и зашагал на мостик. Но он, конечно, огорчался. И оба следующих, дня избегал любых не связанных с работой встреч и с Труссо, и даже со старым другом Барбюсом…

* * *

Как и обещал Амбридж в своем письме. Марго позвонила Бриму вскоре после прибытия на Мажор с борта еще одного из мощных торондских «Дампьеров».

— Сегодня, — прошептала она в трубку. — Я сказала своей свите, что хочу пообедать в «Палмерстоне» — одна. Ты придешь?

— Конечно, — отвечал Брим. Все было вполне логично. Клуб «Палмерстон», расположенный на краю посольского квартала Мажора, был излюбленным местом тех, кто хотел отдохнуть от экзотики отдаленного доминиона и соскучился по более цивилизованным городам родных планет. Бриму он всегда напоминал тихие элегантные клубы парковых районов Авалона. — Это было бы прекрасно… — вздохнул он.

Так и вышло.

Он успел на полуденный рейсовый челнок на Мажор и прибыл в город почти одновременно с ней. Они сдали взятые напрокат глайдеры лакеям в белых перчатках и, взявшись за руки, счастливо побрели по дорожке ко входу в клуб. Внутри их встречал еще более торжественный мажордом в кружевной сорочке, ливрее с длинными фалдами, бархатных чулках и белоснежных башмаках — он низко поклонился им и обратился к ним по именам.

— Капитан Брим, баронесса Ла-Карн, — нараспев произнес он. — Ваш визит — огромная честь для нашего скромного заведения!

— Спасибо, Вестли, — отвечал ему Брим. — Мы всегда рады посетить «Палмерстон».

Не выпуская руки Марго, он следов за мажордомом проследовал по длинному коридору с древними пейзажами на стенах и оказался в низком, освещенном только свечами зале. Здесь пахло изысканными яствами, духами и дымом — как от камина, так и от самых экзотических сигарет. Массивные деревянные балки потолка создавали иллюзию древности. Негромкая музыка струнного оркестра мешалась со звоном посуды и приглушенными разговорами на дюжине разных языков. Брим со своей спутницей пробирались между столиками, за которыми сидели представители самых разных разумных рас: люди, медведи, рептилии и даже древовидные жители Спиритуса, только недавно завязавшие торговлю с Галактикой. Заказанный столик оказался недалеко от горящего камина — идеальное место для приятного уединения.

— Мне здесь нравится, Вилф, — прошептала Марго, когда официант поставил на стол графин старого логийского.

— Мне тоже, — тихо согласился Брим. В теплой полутемной зале царил редкий в эти беспокойные времена уют.

— Тебе это ничего не напоминает? — вдруг спросила она.

Брим нахмурился, размышляя.

— Ну, — начал он, отхлебнув вина, — это очень похоже на заведения вокруг Кортленд-Плаза на Авалоне.

Марго улыбнулась и кивнула.

— Ну да, это и спроектировано в подражание им. Но разве это не напоминает тебе еще одно место?

Брим окинул помещение взглядом. Он обедал здесь несколько раз, и каждый раз оно казалось ему странно знакомым. Но за долгие годы он видел столько подобных мест… и тут до него дошло.

— Таверна «Русалка» в Гиммас-Хефдоне! — воскликнул он. — Ну конечно!

— Вот здорово! — мечтательно вздохнула Марго. — Столько хороших воспоминаний! Помнишь нашу первую встречу там? — Ее взгляд устремился куда-то в прошлое. — Ты тогда еще проглотил один из этих дурацких транспондеров, и как раз когда ты собирался отвести меня наверх, тебя вызвали на задание…

— А я так и не узнал, — с грустной улыбкой произнес Брим, — согласилась бы ты тогда пойти со мной наверх?

Марго загадочно улыбнулась.

— А вот это моя тайна, — заявила она. — Но признаюсь, я прикидывала все «за» и «против» — на случай, если ты попросишь.

Брим театрально вздохнул.

— Жизнь слишком коротка, чтобы упускать такой шанс.

— Ну, с тех пор мы использовали не один шанс, тебе не кажется? — улыбнулась Марго.

— И даже пару раз в таверне «Русалка», если мне не изменяет память, — ответил Брим. — И все равно я не уверен, что мы закончили бы этим в тот вечер. Ты только подумай. — Он заглянул Марго в глаза. — Был единственный вечер в нашей жизни, когда мы не знали, как поведет себя другой. Это был вечер… открытия, что ли? Потрясающий вечер. — Он взял ее за руку. — Ко времени, когда мы с тобой легли в одну постель, мы уже были старыми друзьями, и мне кажется, мы оба понимали, что это рано или поздно произойдет. Помнишь? Тогда, в посольстве, у тебя под платьем уже и белья-то не было, так что нам хватило и нескольких циклов…

— Да, — прошептала Марго, раскрасневшись. — Я весь вечер ни о чем другом не думала. — Она улыбнулась. — Я не могла дождаться мгновения, когда почувствую тебя в себе. У меня трусики намокли уже после первого танца.

— Даже когда я наступал тебе на ноги?

— Да разве я замечала это тогда, коммандер Брим? — рассмеялась она. — Или тех, с кем я еще танцевала в тот вечер — кроме тебя. Но если мне не изменяет память, милый, ты тоже был тогда наготове.

Брим кивнул, краснея как мальчишка.

— Должен признаться, я и сейчас начинаю чувствовать себя так же, — сказал он, ощущая знакомую тяжесть в паху. — И если разговор и дальше пойдет в таком духе, я потеряю интерес к ужину — по крайней мере до того, как мы… э…

Марго улыбнулась, покраснев еще сильнее.

— Обязательно, любимый мой, — кивнула она, поднимая свой кубок. — Но для начала не разжечь ли нам немного огонь нашей страсти?

— На мой взгляд, вполне здравая идея, — согласился Брим, чокаясь с ней. — Так нам не придется прерываться позже. И кроме того, — добавил он с улыбкой, — «Палмерстон» — самое лучшее место для ужина.

— Я выбрала его по нескольким причинам, — сказала она и, прищурившись, пригубила вино из кубка. — Во-первых, конечно, атмосфера и еда — но и расположение: оно идеально отвечает и другим нашим потребностям.

Брим нахмурился.

— Разве у них здесь есть номера? — удивился он, инстинктивно поднимая взгляд к потолку.

— Ну, — хихикнула Марго, — не то чтобы наверху, мой нетерпеливый возлюбленный, но совсем недалеко отсюда. По ту сторону небольшого парка расположена славная сельская гостиница, перестроенная из древней водяной мельницы; там, внутри, даже сохранился жернов. Кстати, это тоже часть «Палмерстона». — Она чувственно облизнула губы. — Поскольку вечер, начавшись в таком месте, не может не закончиться в постели…

—..вполне естественно, что они предусмотрели и эти постели, — с улыбкой договорил Брим.

— Вот именно, — кивнула Марго. — Иначе это было бы пустой тратой времени и денег. Вот почему, коммандер Брим, заказывая этот столик, я заказала и номер.

Поскольку и эта проблема разрешилась почти сама собой, Бриму ничего не оставалось, кроме как отдать должное превосходному ужину. Воистину, некоторые инстинкты заметно сильнее других.

Брим ощущал в голове и желудке некоторую тяжесть, когда они с Марго рука об руку пересекли улицу и вошли в маленький парк, начинавшийся прямо напротив входа в «Палмерстон». Далеко впереди маячила в неярком свете уличных фонарей живописная маленькая гостиница.

— Расскажи, как сегодня твои трусики, — шепнул он ей на ухо, жадно вдыхая аромат ее духов.

— Скоро увидишь сам, — хихикнула она, сунув руку ему под пояс. — А как твои?

— Возможно, именно поэтому у них здесь так темно, — ответил он, ощущая на лице дуновение свежего ветерка. — А то многие из нас могли бы и осрамиться.

Они подходили к купе молодых деревьев и кустов, посаженных вокруг чего-то, напоминавшего здоровый валун. Далеко впереди слышался мерный шум мельницы. Он прислушался. Сквозь шелест воды и скрип жернова ему показалось, что у валуна что-то стукнуло. Он напрягся.

— Ты слышала? — прошептал он. Марго положила руку на горло.

— Н-нет, Вилф, — ответила она голосом, в котором явственно прозвучал страх. — Ничего.

Звук повторился. На этот раз Брим мог поклясться, что это ему не померещилось. Он замер на месте.

— Что-то не так. Марго, — прошептал он и толкнул ее в кусты. — Стой здесь и не шевелись, — приказал он и выхватил свой табельный бластер. В это же мгновение он заметил две темные фигуры, бесшумно бросившиеся на него откуда-то слева. Резко повернувшись, он повел стволом бластера, и они сложились, едва не забрызгав его кровью: луч плазмы буквально рассек обоих надвое.

Почти сразу же он услышал шорох, доносившийся из подворотни за спиной. Бросившись на землю, он увидел, что на него бегут трое, на ходу стреляя из лучевых пик с глушителями! Едва он успел перекатиться за куст, как то место, где он только что лежал, расцвело огненным цветком. Он приподнялся и выпустил еще одну длинную очередь, но заряд прошел впустую: все трое рассыпались, схоронившись за каменными тумбами у тротуара.

И тут индикатор заряда его бластера пискнул: ПУСТО!

— Чтоб тебя Вут побрал, жалкий жукид! — обругал он себя в бессильной ярости, понимая, что виноват во всем сам. Забыв про Устав, он привычно уделял состоянию своего табельного оружия мало внимания. В конце концов, официально сейчас мирное время, правда? Прежде чем нападавшие успели прицелиться, он рывком бросился к булыжнику и нырнул за него. Окружающий мир взорвался бесшумными огнями, воздух наполнился горящей листвой и раскаленными осколками камня. Задыхаясь, он вытащил старый энергоблок и вставил свежий, потом постарался успокоить дыхание. Выждав мгновение, он выскочил из-за валуна, поливая нападавших огнем, но те снова словно испарились.

Действительно ли?

Он бросился на землю, и тут же целый веер бесшумных разрядов разрезал воздух на месте, где он только что стоял. Выстрелив вслепую, он снова укрылся за валуном и остался сидеть там, дрожа как лист. Насколько он представлял себе обстановку, из центра парка в его сторону бежали никак не меньше десяти человек, поливая его бесшумным огнем.

Брим облизнул пересохшие губы и нахмурился. Решительность и внезапность уже не раз спасали ему жизнь — и оставались теперь единственной его надеждой. Решительность, внезапность и последний оставшийся энергоблок. Времени беспокоиться за Марго у него не было. Он двинул регулятор бластера на минимальную мощность — на таком расстоянии любое попадание выведет из строя — и начал осторожно красться к противоположному краю валуна. Почти сразу же он застыл на месте: кто-то бежал к нему с этой стороны, громко топоча по земле и шурша листвой. Кто бы это ни был, он явно не рассчитывал встретить в Бриме достойного противника в рукопашном бою.

Первое, что показалось из-за камня, был раструб лучевой пики, удлиненный почти на ирал ребристой болванкой глушителя. Брим схватился за него и едва не заорал от боли: пальцы мгновенно примерзли к сверхохлажденному металлу. Однако он, стиснув зубы, не ослаблял хватку. Начиная с этого момента, события развивались быстро и без лишнего шума. Он изо всех сил дернул за глушитель и продолжал тянуть. Застигнутый врасплох налетчик пошатнулся и едва не упал, но все же удержался на ногах и даже попытался выдернуть пику обратно. С хладнокровием бывалого бойца Брим сделал шаг к своему противнику, схватил его за локти и изо всех сил двинул коленом между ног. Тот выронил пику и, задыхаясь от боли, скрючился пополам. Прежде чем тот успел издать хоть один звук, Брим выпрямился, согнул руку в локте и нанес резкий удар снизу вверх под челюсть. Острая боль пронзила его руку до плеча, но он услышал хруст сломанного позвоночника — и его соперник мешком повалился на землю.

Высвободив пику, Брим поставил ее в режим самопроверки и наскоро оглядел тело. В маске. Крепко сложен. Одежда черная, без знаков различия. Профессионал, решил он — возможно, один из Легиона Агнорда; год назад они уже пытались убить его. Только госпожа Удача да еще обычное для облачников пренебрежение к противнику спасали его пока в сегодняшней второй попытке.

Пика тихонько тренькнула, закончив самопроверку. Три четверти заряда. Это нанесет врагам больше ущерба, чем его бластер. Сунув собственное оружие обратно в кобуру, он услышал у входа в парк скрип тормозов. Стараясь шагать бесшумно, он вернулся в свое укрытие, когда захлопали дверцы и послышался залп. Кто-то заверещал от боли. Грохот выстрелов стих, сменившись топотом и стонами. Брим едва успел выйти из-за валуна и тут же застыл — на этот раз от страха. Сердце отчаянно колотилось в груди.

Вот теперь он допустил смертельную оплошность — и расплата за беспечность была близка…

На открытом месте всего в десяти иралах от него стоял человек, освещенный фарами двух глайдеров. Глушитель его бластера был направлен прямо в лицо Бриму, но стрелять он почему-то не спешил. Пока карескриец стоял в ожидании скорой смерти, тот медленно опустил оружие, словно передумал.

Не сводя с Брима взгляда из-под маски, он медленно наклонился и опустился на колени. Выпавший из руки бластер лязгнул по булыжнику мостовой. Через пару тиков, показавшихся Бриму годами, он с шумом втянул воздух и опустился на руки. Все так же медленно — и в полной тишине — он склонил голову, не обращая на Брима больше никакого внимания. Послышалось странное бульканье, потом руки его ослабли, он упал лицом вниз и затих, будто уснул. Из спины у него, как раз между лопатками, торчала рукоятка метательного ножа, а в двух десятках иралов дальше виднелся массивный силуэт неподвижно стоявшего, широко расставив ноги, Утрилло Барбюса.

У входа в парк валялись под ногами у Нади Труссо и двух старшин из команды Барбюса еще шесть тел.

Судя по позам, в которых они лежали на траве, смерть их была не из легких. Странное дело, но короткая схватка не встревожила никого в «Палмерстоне», до которого было не больше четырех-пяти сотен иралов. Глядя на тела, Брим снова начал дрожать. Любой из них запросто мог застрелить его! Потом — так же неожиданно — он пришел в себя.

— Великая Вселенная! — воскликнул он. — А где Марго?

— Верно, — сказала Труссо, застегивая кобуру и шаря взглядом по темному парку. — Где эта Ла-Карн?

Брим бросился к кустам, где оставил ее, но там было пусто. Только примятая трава напоминала, что здесь кто-то недавно находился.

— Ты ее видел, шеф? — спросил он.

— Никак нет, кэп, — отозвался Барбюс. — Когда мы выгрузились из глайдеров, видать было только толпу энтих агнордов да пальбу.

— Пресвятая матерь Вута! — выругался Брим. — Ее надо найти!

— Вы хотите сказать, это нам надо ее искать? — снова буркнула Труссо, холодно глядя на него. Прижав кончики пальцев к переносице, она зажмурилась и начала медленно поворачивать голову из стороны в сторону. Так продолжалось несколько тиков, потом она застыла. — Там, — произнесла она, ткнув пальцем в сторону маленького сарая у дальней стены. Она сделала два шага в ту сторону. — Приведите ее сюда, — скомандовала она.

Двое старшин немедленно бросились туда, нырнули в низкую дверь и почти сразу показались обратно, поддерживая под руки фигуру, которая не могла быть никем, кроме Марго Ла-Карн. Ее шатало словно пьяную.

Ошеломленный — как способностями Труссо, так и видом Марго в руках рослых матросов, — Брим мог только хлопать глазами.

— Как вам удалось это, старпом? — с трудом выдавил из себя он.

— Я… Мне… Я просто успела увидеть, как она мелькнула в дверях, — отвечала та, старательно отводя от него глаза.

— Вздор, — тихо возразил Брим. — Вы ведь зажмурились.

— Прошу прощения, капитан, — решительно сказала она, — но таково мое объяснение. Хотите — верьте, хотите — нет, сэр; сейчас не время для споров.

Брим нахмурился, но кивнул.

— На пока приму его, старпом, — сказал он. Собственно, другого выхода у него и не было. Пока они поджидали Марго, из-за деревьев показались еще трое матросов Барбюса. Двое поддерживали под руки явно раненого бандита, третий тащил за ноги еще один труп. Не сговариваясь, Брим с Барбюсом подхватили раненого, поставив его прямо.

— Что скажете, кэп? — спросил старшина, стягивая с лица раненого маску. — Похоже на агнорда.

— Ничего другого мне в голову не приходит, — согласился Брим, стараясь унять дрожь в голосе.

Мужчина застонал, когда Барбюс повернул его лицо к свету. Из угла рта вытекла тонкая струйка крови.

— Сейчас проверим, — сказал Барбюс и тихо прошептал тому что-то в окровавленное ухо.

Что бы он ни сказал, слова его, казалось, мгновенно оживили пленника. Тот прохрипел что-то в ответ и снова уронил голову на грудь.

— Точно агнорд, кэп, — кивнул Барбюс. — Я их достаточно повидал, пока служил у Босса. Выражаясь ихним языком, я не дал ему исполнить «Первую Заповедь».

— «Первую Заповедь»?

— Смерть до плена, — пояснил Барбюс. — У них убийства все равно как религия. Для них хуже нет позора, чем в плен попасть. Те, каких я знал до сих пор, скорее бы померли.

— И что он сказал? — спросил Брим. Матросы принялись стаскивать тела к мосту и сбрасывать через парапет в воду.

— Просил меня добить его, — равнодушно ответил Барбюс.

— Возможно, он пытается скрыть от нас какую-нибудь важную информацию, — заметила Труссо, глядя на медленно приближающихся Марго и ее конвоиров.

Барбюс покачал головой.

— Не думаю, чтобы ему было чего скрывать, мэм, — возразил он. — Насколько я знаю ихнюю братию, агнорды только исполняют чужие приказы.

— И что теперь? Неужели вы убьете его? — спросила она слегка напуганно.

— Так точно, мэм, — тихо ответил Барбюс. — Если, конечно, вы или коммандер не прикажете мне отставить. Должны же мы с ним чего-нибудь поделать, верно? Облачники нипочем не признают, что видели его раньше. А тащить его в Варнхольм в таком виде — гиблое дело. Кто-нибудь да спросит, как это его ранило… если только раньше не спросят документы.

— А почему нам просто не оставить его здесь? — спросил Брим. Старшины тем временем остановили Марго перед Труссо.

— Ну, — рассудительно сказал Барбюс, — коли мы оставим его здесь, а он помрет, будет всего-навсего еще одно тело, которое надо сбросить с моста.

— А если он не умрет, — договорил за него Брим, — он доставит нам уйму хлопот, обвинив в нападении. И даже если мы сможем объяснить все, одно расследование уже навредит ИДК. Тут, на Флюванне, к этому относятся достаточно серьезно.

— Именно так я это себе и представляю, кэп, — кивнул Барбюс. — И раз уж этот джентльмен из Лиги действительно не хочет жить, я не вижу причины отказывать ему в этом.

Брим вдруг вспомнил про Марго — та старательно избегала встречаться взглядом со всеми присутствующими, не исключая и его. Волосы ее были всклокочены, и от нее исходил слабый запах тайм-травы. Теперь он понимал, почему ее шатает. Подавив приступ тошноты, он кивнул Барбюсу.

— Убей его, — сказал он.

— Есть, кэп, — отозвался тот, задумчиво потер лоб запястьем, потом осторожно подхватил раненого агнорда под руки и потащил за кусты.

— Что вы делали в том здании, Ла-Карн? — приступила к допросу Труссо. — Вы и пальцем не пошевелили, чтобы помочь капитану. Почему?

— Я… я сделала все, что могла, — тусклым голосом ответила Марго, все еще не глядя на Брима. — И у меня не было оружия, — продолжала она, покачнувшись. — Я… я побежала в гостиницу звать на помощь. П-полицию.

— Занятно, — фыркнула Труссо. — И где она, эта полиция? Даже флювийцы могли бы уже прибыть на место происшествия.

— Н-ну, я не смогла достучаться в дверь, — ответила Марго. — Н-но я с-стучала…

Краем глаза Брим увидел, как Барбюс вышел из-за кустов и на плечах потащил обвисшее тело к мосту.

— Так, значит, никто не открыл? — переспросила Труссо. — Ну и вздор! Администраторы у «Палмерстона» дежурят круглосуточно. Я-то знаю, я сама оставалась здесь несколько раз на ночь! — Она тряхнула головой, потом сердитым взмахом руки отпустила баронессу. — Пустите ее, — приказала она конвоирам. — Я услышала все, что хотела.

Старшины отпустили пленницу, та отступила, шатаясь, на несколько шагов, потеряла равновесие и рухнула на траву.

— Зам-мечательно, — прорычала Труссо, пока Брим пытался помочь Марго встать. — И как вы можете, шкипер, заботиться об этой блондинистой жукидине после того, как она затащила вас в западню к агнордам?

— Не можем же мы бросить ее просто так, — пробормотал Брим, едва живой от стыда.

— Кэп прав, мэм, — вмешался Барбюс, вытирая лезвие ножа потемневшим носовым платком. — Сдается мне, нам лучше отвезти принцессу на ихний корабль, а то… — Он развел руками.

— Ну да, — злобно фыркнула Труссо. — Еще один межпланетный инцидент. Так?

— Так точно, мэм, — тихо ответил Барбюс. Пока Брим беспомощно поддерживал тело женщины, которую некогда любил, парк осветился светом мощных фар, и шум мотора почти оглушил его. В самый последний момент взвизгнули гравитормоза, и огромный лимузин остановился в каких-то двадцати иралах от него. Из салона вывалились четверо рослых Контролеров и, не обращая внимания на устремленные в их сторону бластеры, бросились к Бриму и Марго.

— Баронесса! — вскричал один из них так, словно в парке больше никого не было. — Дорогая, где вы были? Мы так беспокоились…

Марго бесцельно провела рукой по волосам и медленно повернулась к зловещим фигурам в черном.

— Я… я т-тут обедала, — пробормотала она, покорно шагнув к нему.

— Мы сейчас же отвезем вас на корабль, Ваше Высочество, — сказал Контролер, протягивая ей руку.

— Убери от нее свои грязные лапы, — зарычал было Брим, но тут рядом с ним привидением возник Барбюс и мягко, но решительно взял его за руку.

— Так оно лучше будет, кэп, — негромко сказал он. — Все равно ей скоро потребуется тайм-трава.

Брим стиснул зубы, борясь со слезами досады. Барбюс был прав. Так будет лучше.

Привалившись к рослому Контролеру, Марго в последний раз повернула к нему лицо, и ему показалось, что он почти коснулся ее души. Почти… Взгляд ее погас, она нетвердым шагом подошла к лимузину и забралась внутрь. Еще через мгновение она снова исчезла из его жизни, оставив за собой только вихрь возмущенных гравитонов да таявшие в ночи красные огни стоп-сигналов.

Брим устало поплелся в клуб распорядиться насчет взятого напрокат глайдера, потом забрался в салон армейской машины. Всю дорогу в порт его старпом сердито молчала — за исключением одной-единственной фразы.

— Эта Ла-Карн больше не друг вам, Вилф Брим. Помяните мои слова. Она пыталась вас убить.

* * *

На протяжении трех недель, прошедших после «инцидента» с Бримом, отношения между Лигой Темных Звезд и Флюванной ухудшались еще быстрее, чем прежде. Странным — по крайней мере для Брима — казалось то, что сами облачники продолжали раздувать историю с исчезновением «Рюрика». Утверждая, что древний броненосец спрятан собственным Адмиралтейством Флюванны, они обвиняли противника в том, что на деле это был корабль-шпион. Более того, старый корабль якобы служил для выполнения тайных операций против Лиги и ее союзников, в первую очередь Торонда. Все это казалось лишенным смысла; впрочем, это же можно было, с точки зрения Брима, отнести и к политике вообще.

Как-то утром, незадолго до рассвета, Брим возвращался к себе на «Огонь» после обычной утренней пробежки, когда у бассейна номер один (на котором стоял ошвартовавшийся только этой ночью содескийский транспорт «Максим Литвинов») повстречал поджидавшего его Урсиса. Лицо медведя выражало изрядную степень тревоги.

— Привет, Ник, — выпалил Брим, пожимая медвежью лапу. — Что-то вид у тебя очень уж озабоченный.

Урсис кивнул и положил шестипалую лапу ему на плечо.

— Прости, что прерываю твою утреннюю зарядку, Вилф Анзор, — прорычал он, перекрывая рев гравигенераторов, — но коммодор Колхаун просил тебя зайти к нему безотлагательно.

Брим нахмурился, заметив беспрерывную череду светящихся колец, срывающихся с высокой КА'ППА-башни транспорта. Что-то случилось.

— А что случилось? — спросил он. — Не нравится мне все это.

— Случилось неизбежное, — отвечал медведь. — Впрочем, подойдет и слово «несчастье». Короче, мой лишенный меха друг, война началась, или… — он достал из нагрудного кармана старомодный хроноиндикатор в форме луковицы, — начнется через два часа. — Он покачал головой. — Содескийская разведка — лучшая во Вселенной, но и у нее бывают неудачи. Когда бы не они, мы бы обладали информацией, которую тебе предстоит узнать, еще двое стандартных суток назад. А теперь мы знаем, что должно произойти, но у нас уже нет времени предотвратить это, не раскрывая своих источников. — Он покосился на высокий мостик транспорта, поклонился и махнул рукой в сторону трапа. — Коммодор Колхаун приглашает тебя — пусть даже в твоем взмыленном состоянии — в рубку связи.

Брим кивнул. Утро вокруг него сразу сделалось серым и холодным. Через пару циклов они с Урсисом уже шли по длинному коридору в недрах огромного корабля.

— Странно для военного судна размещать рубку связи между машинными отделениями, — с улыбкой заметил Брим.

— Военного? — буркнул Урсис, с наигранным удивлением поднимая брови. — Это как это? Мы, содескийцы, мирные существа.

— Только пока вы не рассердитесь, — заметил Брим.

— Тоже верно, — с улыбкой согласился Урсис, потом назидательно поднял указательный палец. — Молнии и горные расселины, как говорится, редко портят мех молодых волков.

— Как говорится… — закатив глаза к потолку, повторил Брим.

— Я так и знал, что ты поймешь, — блеснул алмазными коронками медведь.

В рубке связи Брима немедленно проводили в секретный шифровальный отсек. Колхаун сидел за одним из пультов КА'ППА-связи, лично набирая послание на старомодной клавиатуре. Рядом с ним на креслах, наскоро принесенных из кают-компании, разместились Молдинг и Маккензи с кружками горячего кф'кесса в руках. Махнув Бриму в сторону третьего кресла, Колхаун завершил переговоры — если обмен древними условными знаками можно назвать «переговорами» — и, нахмурившись, повернулся к ним.

— Если ты покуда не знаешь, Брим, — сердито буркнул он, — через несколько метациклов Трианский начнет войну с Флюванной. — Он с досадой покачал головой. — А мы и поделать ничего с этим не можем.

— Я не понимаю… — начал Брим.

— Сейчас поймешь. И потом живо выводи корабли в космос. Я уж приказал твоей Труссо готовить Красную эскадру к срочному старту.

— Я все равно… — не успокаивался Брим, но Колхаун взмахом руки остановил его.

— Эти двое джентльменов тоже покуда не знают, — сказал коммодор. — Я ждал тебя, парень.

Он повернулся к экрану КА'ППА-связи, некоторое время всматривался в мелькавшие на экране иероглифы, потом снова крутанул кресло так, чтобы сидеть лицом к трем капитанам.

— Вот поживете с мое, джентльмены, так научитесь видеть все разом. Но покуда хватит с вас и моих выводов — не хотите же вы упустить суть событий.

С этими словами он поведал им историю такого коварства, что Брим не сразу поверил своим ушам.

Глава 8. Прелюдия к хаосу

— Выходит так, — начал Колхаун свой рассказ, — что старый «Рюрик» вовсе даже не сгинул без вести, как это о нем думают. Чертовы облачники захватили его в тот самый день, как с ним утратили связь, — и он по сию пору в ихних руках.

— Но почему? — поражение спросил Брим. — За чем им такая рухлядь?

— И как они, именем Вута, ухитрились захватить его прежде, чем те дали сигнал бедствия? — поинтересовался Молдинг.

— К твоему, Брим, сынок, вопросу «зачем» мы сейчас перейдем, — усмехнулся Колхаун. — Что ж до вопроса «как» твоего дружка, так на него ответить проще. — Он повернулся к Молдингу. — Поди, они первым же залпом снесли ему КА'ППА-мачту, а потом поставили помехи, так что те даже радио простого дать не смогли. «Рюрик» просто не успел просигналить.

— Снесли КА'ППА-антенну первым залпом? — поперхнулся Брим. — Но они должны были стрелять с огромного расстояния — иначе флювийцы успели бы заметить их и передать это в штаб или куда там.

Колхаун печально покачал головой.

— То-то и оно, сынок. Били с предельного расстояния. У Негрола классные канониры; это мы знаем еще с прошлой войны. Но и это еще не все. От Мустафы мы узнали еще кой-чего. «Рюрик» и впрямь вел там разведку — вот почему ихний капитан ждала до последнего, покуда не сказала дать сигнал. — На мгновение взгляд его серых глаз устремился куда-то вдаль. — Эх, и славная была баба, — тихо добавил он. — Жукиды дорого заплатят за ее кровь. ОЧЕНЬ даже дорого.

— Насколько я понял, они шпионили за этим новым космическим фортом облачников в скоплении астероидов Зонга? — спросил Маккензи.

— Так мне сказал Ник Урсис, но и это еще не все. Так что пусть уж он лучше сам расскажет дальше — кто, как не ихняя разведка, раздобыл все эти сведения?

Все повернулись к содескийцу, сидевшему за пультом с молодой — и, насколько мог судить Брим, очень привлекательной — медведицей. Она была невысокого роста, с рыжеватой шерстью и кокетливыми глазками. Зато уши у нее были большие и пушистые; все медведи, с которыми Брим до сих пор имел дело, считали это признаком особенной красоты.

— Разумеется, «Рюрик» шпионил за ними, — объявил Урсис, медленно поднимаясь на ноги. — За новым космическим фортом в Зонге, который облачники соорудили как раз на границе принадлежащего Флюванне космического пространства. Теперь уже совершенно ясно, что форт строится в качестве базы для военной кампании против Флюванны — а значит, он является одной из наших основных целей. Эскадра, захватившая «Рюрик», стартовала с этой базы, так что она уже введена в эксплуатацию — по меньшей мере частично. Рано или поздно нам придется уничтожить ее. — Он облизнулся. — Имеются сведения о том, что они уже разместили там три эскадры торондских «Дампьеров». Похоже, с ними вы встретитесь раньше всего.

— Почему-то это меня не удивляет, — заметил Молдинг. — Облачники вообще любят заставлять других воевать вместо себя. По крайней мере поначалу.

— Мне кажется, это возвращает нас к моему первому вопросу, — настаивал Брим. — С чего им захватывать древний разведывательный корабль? И если они стреляют достаточно метко, чтобы с предельной дистанции сбить КА'ППА-мачту, почему они тогда просто не продырявили им корпус? Как-то я плохо себе представляю древний броненосец в одном строю с эскадрой новеньких «Дампьеров».

Медведь кивнул.

— Вот тут как раз и начинается подлинное коварство, — буркнул он, покосившись на хроноиндикатор. — Меньше чем через два метацикла «Рюрик» с экипажем из наемников-агнордов должен атаковать и уничтожить «Ломбог» — маленький пассажирский лайнер, принадлежащий Центральному Управлению Транспорта Лиги. Он вылетел три дня назад с Таррота и направляется на Восо Галу, флювийскую курортную планету; все пассажирские места заняты. Туристическая компания «Пан-Доминион» из Таррота специально понизила цены на этот тур.

— Пресвятая Вселенная! — в ужасе прошептал Молдинг. — Кажется, я понимаю. Трианский использует нападение на «Ломбог» как повод для…

— Негрол Трианский использует нападение на «Ломбог» как повод для объявления войны, — подтвердил Урсис. — Всем известно, что звездолеты считаются суверенной территорией планеты приписки. Поэтому выходит, что уничтожение «Ломбога» военным кораблем Мустафы равнозначно нападению на одну из планет облачников.

— И экипаж «Рюрика» составят агнорды… — простонал Маккензи.

— Только поначалу, друг мой, — отвечал Урсис. — Эти проклятые облачники куда изобретательнее. По их приказу агнорды убили всех на борту «Рюрика» сразу после захвата, потом отбуксировали броненосец в свой космический форт и спрятали тела там. Как только они отремонтировали «Рюрик» настолько, что тот смог передвигаться самостоятельно — судя по всему, это произошло вчера вечером, — они взлетели и теперь готовы к «атаке» на «Ломбог». Когда это произойдет, они вернут трупы обратно на «Рюрик». Потом они покинут старый броненосец на шлюпке, а пара торондских «Дампьеров» расстреляет его, оставив, разумеется, достаточно обломков, чтобы по ним можно было опознать «агрессора».

— И после всего этого, — перебил его Брим, — Министерство Общественного Согласия Ханны Нотром раструбит на весь мир новость о «бесчеловечном преступлении» Флюванны, а там сам Негрол объявит войну под предлогом «самозащиты».

— Ты все уловил, сынок, — вздохнул Колхаун. — Именно так они не дадут принцу Онраду быстро привести в действие Договор о Взаимопомощи со Флюванной. И преступление будет таким жутким — подумать только, они пожгут живьем сотни мирных пассажиров ихнего «Ломбога», — что КМГС сможет из Адмиралтейства веревки вить… по крайней мере покуда облачники и ихние союзники не развернутся вовсю.

— Рано или поздно КМГС проиграет эту схватку, — предсказал Брим. — Не могут же они сдерживать выполнение обязательств по договору до бесконечности.

— Угу, — мрачно буркнул Колхаун. — Да только этот день настанет только опосля долгих прений в Парламенте. Ладно, за этим мы здесь и сидим. — Он снова покосился на маленький экран. — Ну, если облачники так же пунктуальны, как обычно, нападение на «Ломбог» состоится ровно через два цикла… ну там еще пару тиков на гравитационные отклонения. — Он кивнул в сторону двери. — Самое время вам троим выводить свои «Огни» в космос, готовы они или нет. Первая волна «Дампьеров» начнет бомбардировку очень скоро. — Он кивнул. — О том, как будет разворачиваться этот балаган, вы узнаете из прессы. Сегодня я лечу с Бримом. Ник остается на связи. Да, еще: ты, Маккензи, и ты, Брим, будете с каждым новым вылетом менять корабли группы. Так каждый сможет получить свою порцию боевого опыта. Вопросы есть?

— Только один, коммодор, — поднял руку Молдинг. — Как мы узнаем, объявила ли Флюванна войну в ответ? А то, боюсь, нас не поймут, если мы начнем мочить торондские крейсера прежде, чем политики покончат с писаниной.

Колхаун холодно улыбнулся.

— А вот тут ты, дружок, как раз ошибаешься, — мрачно ответил он. — После первых же сообщений в прессе мочи себе торондцев, сколько тебе захочется. Да и боссов ихних, облачников, — тоже. Ну, ясное дело, первые недели две будут кой-какие ихние суда, которые трогать не стоит: дипломатов там и все такое. Но насчет этих я сообщу. А за этим исключением до самого конца войны все вражеские суда — наша цель, так что стреляй, пока они не стрельнули в тебя первыми. Понял?

— Понял, — кивнул Брим и, встав из кресла, повернулся к Молдингу. — Ладно, Тоби, встретимся у трапа в… ну, скажем, в два пятьдесят.

— В два пятьдесят, — подтвердил Молдинг и ухмыльнулся. — Не удивляйся, если я подойду чуть раньше. Сдается мне, я начал готовиться к этому уже довольно давно…

* * *

Меньше чем через два метацикла, в 1.17 по местному времени, Брим оторвал К.К.Ф.Ф. «Звездный огонь» от вод залива Пенард и устремил его к покрытому хмурыми тучами небу. По правому борту, отставая от него на полкорпуса, держал строй К.К.Ф.Ф. «Звездный гнев» Штефана Мак-Альды. Заложив крутой вираж, они прогрохотали над Варнхольмом, и Брим успел разглядеть далеко внизу маленькую толпу махавших им людей. А потом они вошли в облачность, и вся Вселенная разом скрылась из виду. Только легкое свечение по левому борту обозначало местное солнце, Эфаиль, но хорошему рулевому для определения угла подъема довольно и этого.

На высоте примерно двенадцати тысяч иралов они вырвались из облаков, и Брим, едва не ослепнув от расстилавшейся со всех сторон белизны, завертел головой, вглядываясь в купол голубого неба. Корабль тем временем продолжал подъем через кристально чистую атмосферу. Планета внизу превратилась в сплошной ковер белой ваты, только кое-где в облаках темнели просветы. Бриму никогда не надоедало это зрелище: это была часть того бесценного дара, что именуется космическим полетом.

По мере того как «Звездный огонь» карабкался в открытый космос, Эфаиль заливала мостик своими золотыми лучами. Брим удерживал звезду в одной и той же позиции относительно гиперэкранов, время от времени оглядываясь проверить, не отстал ли Мак-Альда. Далеко слева набирала высоту еще одна пара, К.К.Ф.Ф. «Звездная месть» и К.К.Ф.Ф. «Звездная вера». Оглянувшись назад, Брим увидел сквозь сияющий хвост выхлопа «Звездного властелина» Молдинга, возглавлявшего вторую эскадрилью. Потом сияние атмосферы за бортом померкло, и они устремились в бездонную черноту открытого космоса.

Как раз когда они вышли на высоту пять тысяч кленетов — все еще не выходя на сверхсветовой режим, — круглый дисплей Колхауна запищал, принимая секретное сообщение. Мгновением спустя его монитор тоже передал сигнал вызова. Он щелкнул переключателем, и на экране появилась мохнатая физиономия Урсиса.

— Война началась, — мрачно сообщил медведь. — «Ломбог» успел передать серию отчаянных призывов на помощь. Те, кто захватил «Рюрика», явно освоили его древние разлагатели быстро, но хорошо. Впрочем, они не спешили, дырявя корпус лайнера до тех пор, пока нетронутыми не остались только мостик и рубка связи. Это дало обреченному экипажу максимум времени звать на помощь и сообщить о «нападении» по КА'ППА-связи на всю Вселенную.

Медведь ушел со связи, и его место на экране занял Колхаун.

— Значит, началось, — буркнул он. — Теперь не зевайте. Может, первые несколько дней ничего такого и не будет, но проследите, чтоб наблюдение за космосом велось непрерывно.

* * *

Как и предсказывал Колхаун, не прошло и метацикла, как ведомство Ханны Нотром передало сообщение о «варварстве» флювийцев всем агентствам новостей во Вселенной. «Звездный огонь» получил его по КА'ППА-связи одновременно со всеми остальными. Брим и экипаж «Огня» словно следили за спектаклем, разворачивающимся по заранее известному сценарию.

Использовав последние сигналы с «Ломбога» как доказательство флювийской агрессии, военное руководство Лиги немедленно объявило всеобщую мобилизацию. События явно были хорошо отрепетированы Лигой и ее союзниками. На следующий же день МИД Трианского опубликовал длинный список требований к Флюванне, подлежащих немедленному и безоговорочному исполнению.

Пувис Амхерст и его приспешники из КМГС тоже неплохо подготовились к исполнению своей роли в этом спектакле. Наскоро организованные, но превосходно скоординированные демонстрации прошли перед Императорским дворцом и Адмиралтейством в Авалоне всего через пару метациклов после того, как по КА'ППА-связи пришло первое сообщение о конфликте. Это мгновенно свело на нет все требования немедленно выполнить обязательства по договору о взаимопомощи со Флюванной. А когда сторонники договора отказались молчать, мощная фракция КМГС в Имперском Парламенте похоронила этот вопрос в бесконечных дебатах.

Для ИДК дни после опубликования требований Трианского к Флюванне стали бесконечной проверкой нервов. Было совершенно ясно, что нападение последует немедленно за объявлением войны, и напряжение в патрульных полетах достигло почти невыносимого предела. Более того, каждый раз, когда Колхаун обращался к Набобу с предложением нанести превентивный «хирургический удар» по космическому форту облачников, он получал от того отказ с одной и той же мотивировкой: «История должна знать, что первыми напали облачники».

— Что, если эту историю будут писать сами облачники? — каждый раз спрашивал Колхаун.

— Значит, так суждено, — отвечал Набоб, поднимая руки в знак окончания разговора. Так и вышло, что в момент, когда война была наконец объявлена — через девяносто семь стандартных суток после исчезновения «Рюрика», — Брим вел первую эскадрилью в патрульный полет в двух тысячах кленетов от Орду и вдалеке от проклятого форта. Молдинг вел вторую эскадрилью, прикрывая другое полушарие. Три корабля Маккензи висели на синхронной орбите над самим Мажором. Между ними с интервалом примерно в тысячу кленетов кружили над планетой, шесть эскадр допотопных судов Мустафы. Сам Колхаун, предложивший такую диспозицию по совету содескийцев, в тот день летел на «Звездной славе» Маккензи. Все корабли шли на досветовой скорости: если атака на планету станет неизбежной, вражеским судам все равно придется сбавить ход для стрельбы по «неподвижной» цели.

Незадолго до начала утренней вахты Брим наскоро перекусывал в кают-компании, когда палуба под его ногами слегка содрогнулась, и грохот генераторов сменил свою тональность — корабль набирал скорость. Мгновение спустя по всему кораблю взвыли сирены.

— Боевая тревога! Боевая тревога! Всем занять места по боевому расписанию!

Забыв про завтрак, Брим вскочил и бросился на мостик. По палубе загрохотали матросские башмаки; боевые расчеты занимали свои места, на ходу застегивая боевые скафандры и проверяя запасные баллоны с воздухом на поясе.

— Всем расчетам заняты места! Задраить переборки! Убрать освещение!

— Я принимаю управление, старпом, — бросил Брим Труссо, плюхаясь в левое пилотское кресло.

— Всегда пожалуйста, шкипер, — улыбнулась та, словно это была очередная тренировка.

У Брима мелькнула мысль, что эта миниатюрная женщина, возможно, обладает самым твердым характером на борту. Вывести ее из себя было практически невозможно. Он проверил герметичность своего шлема, запасные баллоны, потом поставил регулятор гравитации своего кресла на максимум и наскоро проверил показания приборов. Мостик за его спиной гудел перекличкой таких же проверок: машины, тяга, управление огнем, аварийные системы, связь, системы предупреждения, медицинская служба… На боковых понтонах повернулись туда-сюда и покачали стволами разлагателей башни «А» и «Б». Над его головой точно так же проверяли свои системы канониры башни «Е». Он знал, что такая же лихорадочная деятельность кипит сейчас по всему кораблю. За гиперэкранами, почти в радиусе досягаемости разлагателей, плыли по звездному небосклону какие-то подозрительные пятна.

— Смотрите, парни! Вон они! — нарушил относительную тишину на мостике один из канониров. Странно, но голос его был спокоен, словно он привык к виду близкого неприятеля. А впрочем, возможно, и привык — еще с прошлой войны. Как справедливо заметил Грейффин IV, опыт — великое дело. Спустя долю тика ударил сигнальный колокол.

Брим положил «Звездный огонь» в пологий левый вираж и поднял взгляд на гиперэкраны. Прямо на них шло не менее двадцати пяти звездолетов, сбавлявших скорость для атаки на планету. Хотя Брим не мог пока определить точно их тип, они, безусловно, были с Торонда. Неровный строй и дергающиеся шлейфы выхлопов за их кормой не давали их спутать ни с кем другим. Пока стволы разлагателей брали их на прицел, мысли Брима вертелись вокруг его чувства к Марго Эффервик. Потом, прежде, чем он успел сосредоточиться, в голове его зазвучал голос его старого инструктора из Академии: «Никогда не упускай врага из виду, мой мальчик…»

Брим выкинул из головы и то, и другое. Это просто его работа; все остальное — ерунда.

— Полную энергию на оружие! — приказал он по громкой связи.

Пока его мышцы свело ожиданием предстоящего поединка, он представил себе старшину Баранева и его бригаду машинистов у генераторов главного хода в боковых понтонах и щелкнул переключателем внутренней связи.

— Эй там, в понтонах, — передал он им. — Как только я скомандую, быстро залезайте в спасательные пузыри. И никакого героизма, ясно?

Дожидаться ответа он не стал. Он помнил слишком много людей и медведей, заживо сгоревших в радиационных пожарах. Смерть не слишком быстрая и предельно болезненная.

Все уже заняли свои боевые посты и ждали… ждали. На боевых кораблях нет пассажиров: даже персонал камбуза или писари заняли свои места в составе аварийных групп. Он подумал о Пенелопе Эстерналь, ждущей их на земле, в госпитале. Она-то давно уже готова принять первых пострадавших на этой войне. С противоположной от него стороны мостика торопливо вносил коррективы в оперативную обстановку на своем мониторе штурман. Дальше сыпали цифрами и замысловатыми формулами, отслеживая свои цели, канониры. Рядом с ним Труссо внимательно следила за каждым его движением, готовая мгновенно принять управление на себя.

— Предупреди машинное отделение. Страна, — передал он. — Мне нужен будет полный форсаж, как только я дам команду.

Медведица молча кивнула и отвернулась к своим пультам.

А потом Брим уже не думал ни о чем, кроме неприятеля. Он довернул нос крейсера навстречу вражеским кораблям и выждал еще мгновение.

— Все гравигенераторы, форсаж! — выкрикнул он, готовый начать бой.

В следующее мгновение на экране внутренней связи появилось лицо Заффтрак, но он не дал ей раскрыть рта.

— Я знаю, что говорят сейчас шеф и его парни у генераторов. Страна, — быстро сказал он, — но мне нужно все, что они могут выжать, — и БЫСТРО!

Баранев был одним из лучших машинистов Флота, но иногда он любил и жалел свои механизмы чуть сильнее, чем следовало бы.

Заффтрак исчезла с экрана, а в следующее мгновение все десять плазмогенераторов взвыли на предельно высокой ноте, палуба завибрировала от рыка адмиралтейских А-876, а звезды на боковых гиперэкранах скользнули назад и слились в смазанное пятно. Ничего, «Звездный огонь» создавался для таких перегрузок — как в релятивистском, так и в сверхсветовом режимах полета. Крейсер находился в родной стихии.

Строй вражеских кораблей развернулся веером и сменил курс, готовясь встретить их.

— Разворачиваемся влево! — передал Брим на ведомые корабли своей эскадрильи. — Набираем высоту!

Индикаторы выходной энергии на пульте у Брима показывали расчетную тягу в три тысячи стандартных единиц. Быстро приближающиеся крейсера уже можно было опознать: «Дампьеры» модели D.A. 79–11, идущие курсом на Мажор. Брим развернулся к первой группе, и весь окружающий космос, казалось, вспыхнул, когда его 406-е открыли огонь. Мгновением спустя головной «Дампьер» осветился огнями разрывов — близких, но не точных. Все же за его кормой остались таять три или четыре клубка возмущенной энергии — даже близкий разрыв залпа 406-х может оказаться смертельно опасным.

Два других «Дампьера» заложили крутой вираж, пытаясь перехватить нападавших. Лучи энергии из их 280-миллиираловых разлагателей щупальцами протянулись к «Звездному огню», но погасли у самой цели. А потом вся Вселенная превратилась для Брима в бешено вращающийся калейдоскоп черных в желтой кайме треугольников — опознавательных знаков Торонда. На скорости в половину световой Брим скорее угадывал, чем видел неприятельские корабли, пока взгляд его вдруг не сфокусировался на одном из них.

— Этот! — рявкнул он. Половина его орудий немедленно дернулась вслед за целью.

— Мы его видим, капитан, — произнес чей-то бас из динамика.

Брим даже не ответил. Массивный «Дампьер» так и не выходил пока из виража. Яркий свет Эфраиль играл бликами на его гиперэкранах, когда он рыскал вправо-влево, пытаясь обнаружить атакующий корабль.

— Ведем цель…

— Цель вне пределов поражения, приближается… И тут «Дампьер» увидел их.

— Хорошие системы предупреждения, — сухо заметила Труссо.

Вражеский корабль заложил крутой вираж вправо. Две сияющие струи гравитонов вырвались из его маневровых дюз. Неожиданно он рванулся вверх, потом вздрогнул и перевернулся, ведя беспорядочный заградительный огонь из кормовых разлагателей. Брим легко увернулся. В попытках оторваться от погони неприятельский рулевой перегрузил рулевые двигатели, и теперь тяжелый корабль продолжал полет по инерции. Что ж, естественная ошибка для экипажа, не привыкшего к новому поколению мощных боевых судов, появившихся на свет после финальных гонок на Кубок Митчелла. Естественная, но от этого не менее фатальная. «Звездный огонь» быстро сокращал дистанцию.

Брим прислушался к скороговорке канониров за спиной: «Дистанция девять тридцать один. Зеленый, уменьшается…»

Длинноносый «Дампьер» быстро вырастал на передних гиперэкранах. Теперь он был уже так близко, что Брим видел голубые огни радиационных пожаров, от которых тянулись гравитонные хвосты. Корабль был новенький, почти прямо со стапеля. Потеря электронов дополнительно увеличивала нагрузку на кристаллы. Орудийные башни начали поворачиваться в их сторону… слишком поздно!

— Прицел один-один-девять…

— Держу…

Брим вел «Звездный огонь» ровно, как по рельсам.

— Огонь!

Изящный шеррингтоновский крейсер вздрогнул, словно налетев на невидимую космическую стену, когда восемь мощных разлагателей разом выплюнули раскаленную плазму. Почти сразу же острый четкий силуэт «Дампьера» дернулся и начал распадаться. Первыми взорвались мириадами ослепительных осколков гиперэкраны мостика, потом отлетели, вращаясь словно игрушки, две носовые башни. Разрывы продолжали вспарывать корпус неприятельского корабля, перемещаясь к корме. По всему кораблю пылали голубые огни радиационных пожаров, и только багровые облака сырой энергии из разбитого машинного отделения приглушали немного их сияние.

Брим отвернул нос своего крейсера в сторону, уводя его от обреченного врага. Последнее, что он успел увидеть краем глаза, — это то, как тот взорвался, превратившись в клубок энергии. Тут ему припомнилось наставление Колхауна:

«Налетай и бей, парень! Никаких рыцарских поединков!»

Впрочем, весь этот эпизод продолжался всего несколько тиков.

По правому борту Брим увидел еще один «Огонь», преследующий торондский крейсер. На борту виднелись иероглифы: К5058. Молдинг. Свернув, чтобы прикрыть его, карескриец сам ушел из-под нескольких атак — «Звездный огонь» шел слишком быстро, что-:, бы неприятель успел прицелиться. «Звездный властелин» открыл огонь.

И тут по кораблю неожиданно прокатился бой колоколов системы предупреждения, вслед за чем «Огонь» содрогнулся от близких разрывов. Кто стрелял, откуда?! Правые башни лихорадочно развернулись и открыли огонь куда-то вбок, отдачей снося набиравший скорость корабль с курса. Брим отчаянно пытался совладать с машиной, когда массивная тень на мгновение закрыла верхние гиперэкраны. Огромное, в потеках брюхо «Дампьера» мелькнуло в считанных иралах над мостиком. Неприятельский корабль промахнулся по «Звездному огню» и теперь несся вдогонку Молдингу.

— Осторожно, шкипер! — крикнула Труссо. — Этот жукид за что-то невзлюбил нашего Тоби!

Брим инстинктивно выдержал мгновение, давая канонирам носовых башен прицелиться, потом открыл огонь. Чудовищный поток энергии из шести 406-х с малой дистанции ударил в «Дампьер» в том месте, где крепилась к бронированному корпусу нижняя передняя башня. Результат был чудовищным. Сбитый с курса звездолет завалился влево, а носовая секция, начиная от самого мостика, отвалилась, зацепила корму и, рассыпавшись на мелкие обломки, в таком виде пронеслась мимо «Звездного огня».

Не успел карескриец оправиться от потрясения, как «Звездный огонь» был атакован еще шестью «Дампьерами». Вселенная снова превратилась в безумный вихрь чудовищных разрывов и ответного огня. Пот ручьями стекал по лицу Брима. Ему приходилось непрерывно маневрировать, но «Дампьеры» вцепились в него как пиявки.

А потом один из вражеских кораблей слишком замешкался, выходя из очередной атаки. Четыре мощных разлагателя «Звездного огня» мгновенно открыли огонь, вспоров обшивку крейсера за мостиком, и тот сбавил ход, словно налетел на большой астероид. Брим даже не стал оглядываться. «Налетай и бей! Налетай и бей…»

Совершенно неожиданно «Дампьеры» дрогнули и почти сразу же начали уходить. Брим и три других «Огня» некоторое время преследовали их — скорее для устрашения, — а потом развернулись и направились домой, в Варнхольм. Только тут на поле боя появились первые эскадрильи «регулярного» Флювийского Флота. Брим оставил их продолжать патрулирование, приказав поднять орбиту еще на тысячу кленетов. По крайней мере из них должна была получиться неплохая система раннего предупреждения.

Возвращаясь домой, они миновали еще по меньшей мере три эскадры старых флювийских боевых судов, карабкавшихся в космос.

— Немного припозднились, вам не кажется, шкипер? — заметила Труссо.

Брим устало усмехнулся и перевел дух. Только теперь адреналин начал рассасываться в его крови.

— Пожалуй, вы правы, старпом, — согласился он. — Но как бы вы посмотрели на то, чтобы встретить эскадру «Дампьеров» на одной из этих развалин?

Та подумала немного и невесело фыркнула.

— Тоже верно, шкипер, — сердито сказала она. — Будь я на борту одного из этих кораблей, как знать, может, я и радовалась бы опозданию. — Она нахмурилась еще сильнее. — Мустафа сэкономил кучу денег и сил, годами скупая для своего флота чужое старье. Но угадайте, кто в выигрыше теперь, когда на носу война?

* * *

На протяжении следующего стандартного месяца великолепно оснащенный и вышколенный ИДК Колхауна — «помогая славным отрядам нашего Флота», как почти каждый день писала о них местная пресса, — отразил несколько десятков налетов с космического форта облачников, нанеся тяжелые — почти катастрофические — потери торондским эскадрам. Сами «Огни» отделались пока «приемлемыми» повреждениями.

На стороне ИДК были превосходство в скорости, огневая мощь и неплохое бронирование. Это позволяло им врываться в гущу вражеского строя, в считанные циклы наносить врагу максимальный ущерб и уходить прежде, чем тот успеет опомниться. По данным содескийской разведки, эта необычная тактика наводила ужас на торондские экипажи, готовившиеся к более традиционным способам ведения войны. Несмотря на сильное артиллерийское вооружение новых «Дампьеров», массивные крейсера не могли соперничать со «Звездными» на равных и чаще всего становились относительно легкой добычей агрессивных экипажей ИДК. Но каждому бывшему имперскому звездолетчику было ясно, что рано или поздно Лиге надоест просто смотреть на безуспешные попытки их союзников покорить Флюванну и что очень скоро ИДК придется иметь дело и с «Горн-Хоффами».

И действительно, не прошло и недели, как в тактике врага появились изменения. Выражались они в первую очередь в так называемом дублировании, при котором эскадры «Дампьеров» начали сопровождаться эскадрой новейших «Горн-Хоффов 262А-1А», первого серийного варианта модели П. 1065. Как правило, последние держались в стороне от схватки до тех пор, пока «Дампьеры» не оказывались загнанными в угол (как оно обычно и бывало). Тогда облачники лихо врывались в гущу сражения, резко меняя соотношение сил не в пользу ИДК. Как и ожидалось, новые «Горн-Хоффы» показали себя великолепными машинами. В некотором отношении они не уступали «Звездным огням» Марка Валериана, и кое в чем — даже превосходили.

К счастью, за несколько месяцев, прошедших со времени первого сообщения о новых легких крейсерах облачников и до первого боевого столкновения с их серийными образцами, содескийской разведке удалось собрать о них довольно много информации. Поэтому их высокие летные данные уже не были неожиданностью. В некотором отношении это было даже кстати: незаметно для звездолетчиков ИДК «легкая» добыча в виде «Дампьеров» начинала действовать на них расслабляюще. Но как бы то ни было, в день своего первого появления на поле боя «Горн-Хоффы» оказались изрядным сюрпризом.

Брим со своим «Звездным огнем» находился в самой гуще ожесточенной схватки. Бой проходил на до-световых скоростях. При троекратном численном превосходстве противника Бриму приходилось выкладываться на сто десять процентов: уворачиваться от вражеского огня, выбирать выгодные точки для стрельбы собственных канониров, не слишком перегружать генераторы, следить за приборами, а пуще того — за немногими оставшимися в заметно поредевших рядах противника действительно умелыми шкиперами. Как раз когда неприятель начал делать первые попытки выйти из боя, он заметил по левому борту новую группу кораблей. Необычные хвосты выхлопов за их кормой сразу же заставили его вспомнить бесконечные лекции о новых «Горн-Хоффах», которые он вынужден был высиживать в Авалоне.

— Эй, всем постам: ушки на макушке! — передал он экипажу. — У нас новые гости. Розовый сектор.

Труссо хватило одного взгляда на передние гиперэкраны.

— Чертовы «Горн-Хоффы», — выругалась она вполголоса. — Новые, двести шестьдесят вторые! Нет, давно пора накрыть этот проклятый форт со всеми его обитателями!

Брим мрачно кивнул.

— Если только у нас выдастся хоть пара циклов, когда нам не надо будет драться, оберегая собственную задницу.

Длинные хвосты выхлопов чуть померкли: вражеские корабли сбавили ход. Брим щелкнул тумблером, включая громкую связь.

— Тревога, особая угроза! Всем расчетам удвоить внимание! — объявил он. — Тревога! Неизвестные вражеские корабли!

Сразу же за этим «Дампьеры» буквально испарились, сломя голову покидая поле боя, и место их заняли новые корабли облачников. Не успел Брим отцепиться от последнего из уходящих торондских кораблей, как оказался вовлеченным в бой не на жизнь, а на смерть. Он положил «Звездный огонь» набок, подведя его так близко к паре «Горн-Хоффов», что на короткое мгновение мог заглянуть через гиперэкраны к ним на мостики, но три корабля прошли так близко друг к другу, что ни один не имел возможности открыть огонь. «Горн-Хоффы» отвернули в другую сторону, но Брим успел поставить свой крейсер так, что его канониры дали два удачных залпа, исковеркавших правое «крыло» ближнего облачника и оторвав одну из его орудийных башен.

Разрывы ответного огня словно щепку швырнули шеррингтоновский крейсер вверх тормашками. Гиперэкраны на мгновение помутнели, а скачок гравитации на мостике заставил ремни больно впиться в тело.

Стиснув зубы, карескриец выправил корабль. Корпус «Звездного огня» жалобно застонал, протестуя против перегрузок, когда рулевые двигатели рывком развернули набирающий скорость крейсер на новый курс. Черт, облачники сидели у него на хвосте как привязанные! Только сейчас до Брима дошло, что они, должно быть, уже несколько циклов наблюдали за ним, и вся эта ситуация подстроена.

Будь он на их месте, он ожидал бы, что «Звездный огонь» нырнет вниз и попробует уйти со снижением. Вместо этого он дернул машину вверх и ближе к своим преследователям. Он рассчитал верно! Им, а не ему пришлось отворачивать.

Но оказалось, проклятые жукиды были готовы и к этому! Прямо перед ним свалились словно из ниоткуда еще два «Горн-Хоффа» — они явно ждали своего часа на случай, если он выкинет что-нибудь неожиданное.

Брим был смелым звездолетчиком. Не раз он выходил победителем из, казалось бы, безнадежных поединков — но те бои научили его уму-разуму. В ситуации, когда корабль дерется в одиночку против четырех, экипажи которых выучкой не уступают ему самому, самое разумное — предпринять хорошо известный маневр под названием «уноси ноги любой ценой». Как гласит карескрийская народная мудрость: «коль напуган до усеру — значит в бегстве нет позору!»

А он был напуган, и еще как!

Разогнав корабль до предела возможностей его ходовых кристаллов, он вилял и дергал его вверх-вниз словно в приступе белой горячки. Но все четыре «Горн-Хоффа» держались за ним, не отставая: два сверху и два снизу, в радиусе прицельной стрельбы…

Черт, почему они не стреляют?

По спине Брима стекали ручьи ледяного пота. Он покосился на Труссо — та сидела, напряженно выпрямившись; на лбу ее поблескивали капельки пота.

— Собираются эти жукиды стрелять или нет? — процедила она сквозь зубы. — Пока они думают, мы помрем от старости!

«Звездный огонь» превратился в легкую добычу — аппетитный кусок мяса в сандвиче из двух пар опытных экипажей. Основное оружие его приходилось делить между четырьмя противниками, а вероятность поражения вражеского крейсера залпом всего трех разлагателей не достигает даже пятидесяти процентов. Рано или поздно кто-то ошибется, и это тут же заметит по меньшей мере один облачник. А потом…

И тут его осенило.

— Ошибка! — почти выкрикнул он. — Я вспомнил!

— Ошибка? — переспросила Труссо, на мгновение повернувшись к нему. — Что такого вы вспомнили? Чья ошибка?

Брим только фыркнул, положив звездолет в крутой вираж. Облачники не отставали.

— Ошибка проектировщиков «Горн-Хоффа», — буркнул он, вглядываясь в экран заднего обзора. — Они не заложили в конструкцию резерва энергии, достаточного на то, чтобы поддерживать высокую скорость и одновременно с этим вести стрельбу.

Труссо повернулась к нему.

— Борода Вута! — вскричала она. — А ведь верно. Я слышала это на каком-то брифинге… возможно, даже от вас.

Брим кивнул.

— Как, например, сейчас. Эти четыре корабля у нас на хвосте могут стрелять каждый максимум из восьми разлагателей, притом что каждый несет по четырнадцать 375-миллиираловых «Теобольдов». По грубым расчетам, вероятность уничтожить нас одним залпом составляет примерно сорок пять процентов — как и у нас в отношении их кораблей. Не густо. — Он мрачно усмехнулся и бросил корабль в новый рискованный маневр. — Так что до тех пор, пока я не даю им возможности подловить меня, у нас ничья. Если они попробуют стрелять на этой скорости, они останутся без энергии, необходимой им для маневра. Ну конечно, они могут дать залп из большего количества орудий при меньшей энергии… но тогда им придется подойти к нам ближе — к нам и к нашим орудиям. А может, они и вообще не могут стрелять…

В это мгновение один из нижних «Горн-Хоффов» в попытках удержаться за отчаянно маневрирующим Бримом перекрыл линию огня своему соседу, подставившись под разлагатели «Огня». Всего на одно мгновение.

Но хватило и этого.

Брим резко сбавил ход, и стоило «Звездному огню» опустить нос, как его канониры влепили в облачника залп всех нижних орудий. Возможно, неприятельский рулевой даже не успел увидеть толстый пучок энергии, летящий ему навстречу, но, так или иначе, он столкнулся прямо с ним. Сосредоточенная мощь шести 406-миллиираловых разлагателей оторвала нос вражеского корабля по самый мостик, вспоров оставшуюся часть корпуса, как кожуру перезрелого фрукта. Из обреченного корабля вылетели несколько спасательных шаров, а через несколько тиков «Горн-Хофф» исчез в ослепительной вспышке взрыва, осыпав своего ведомого градом обломков.

Когда гиперэкраны прояснились, двенадцать главных разлагателей «Звездного огня» уже угрожали каждому из оставшихся «Горн-Хоффов» залпом четырех орудий, увеличив вероятность поражения до пятидесяти восьми процентов. Более того, оставшийся в живых нижний облачник явно был поврежден взрывом своего ведущего. Большая часть его правого «крыла» была искорежена.

Окажись Брим в этот момент на месте одного из верхних облачников, он атаковал бы без промедления, полагаясь на неожиданность. Они замешкались с атакой на каких-то несколько мгновений, которые и решили судьбу боя. За это время атаковал сам Брим. Перевернув корабль, он устремился к ним; рулевые двигатели «Огня» протестующе выли на предельных режимах.

Атака застала облачников врасплох. Прежде чем канониры «Звездного огня» успели дать еще залп, они отвернули и пустились наутек, оставляя за собой длинные зеленые хвосты форсажа. Брим решил, что вид взрывающегося товарища произвел на них деморализующий эффект.

Зато Брим не был деморализован. Он пустился в погоню за всеми троими — злясь на них, а еще больше на себя самого.

«Звездный огонь» превосходил облачников в скорости, а когда они превысили скорость света, это превосходство сделалось еще заметнее. Постепенно поврежденный «Горн-Хофф» начал отставать — судя по всему, у него были проблемы с кристаллами. Брим продолжал безжалостную погоню до тех пор, пока тот не начал вилять, уклоняясь от огня. Это ему не помогло. «Звездный огонь» легко настиг его, держась вне пределов досягаемости его разлагателей, и расчеты носовых башен влепили ему залп точно в дюзы.

Спасательных пузырей после этого взрыва не было.

Брим вернулся на базу и отрапортовал, что попал в западню и вышел из нее, записав на свой счет еще две победы. Теперь за «Звездным огнем» числилось девятнадцать официально подтвержденных уничтоженных кораблей, хотя сам Брим считал (исключительно про себя), что два сбитых «Горн-Хоффа» стоят каждый двух, а то и трех кораблей. К тому же легкая жизнь для ИДК кончилась. Брим решил немедленно после посадки идти с докладом к Колхауну. Однако, когда он готовил корабль ко входу в атмосферу, монитор связи на его пульте трижды пискнул, извещая о поступлении срочного сообщения.

— Поступает срочное сообщение для капитана! — объявил дежурный по КА'ППА-связи. — Из Варнхольма, от полковника Урсиса.

— КА'ППА-грамма? — удивился Брим. — Но мы же идем на досветовой скорости.

— Тем не менее это КА'ППА-грамма, — настаивал старшина.

— Что ж, ладно, — нахмурившись, сказал Брим. — Выведи его ко мне на экран. — Он посмотрел на Труссо. — Что такого важного могло случиться, чтобы нам сообщили, не дожидаясь нашей посадки, — да еще по КА'ППА-связи?

Старпом пожала плечами.

— Представления не имею, шкипер, — ответила она и перегнулась через подлокотник, чтобы видеть иероглифы на его экране.

БНО-987ХОХ097БФД ГРУППА Ж98В09 13/

52011

[НЕСЕКРЕТНО]

ОТ Н Я УРСИСА КАПИТАНА К Ф Ф @ ВАРНХОЛЬМ ОРДУ

КОМУ Б О КОЛХАУНУ КОММОДОРУ КФФ КОМАНДУЮЩЕМУ ИДК

@ К К Ф Ф ЗВЕЗДНАЯ СЛАВА

КОПИИ

В А БРИМУ КМДР КФФ@ККФФ ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ

Ф Л МАККЕНЗИ КМДР КФФ@ККФФ ЗВЕЗДНАЯ СЛАВА

Т Д МОЛДИНГУ КМДР КФФ@ККФФ ЗВЕЗДНЫЙ ВЛАСТЕЛИН

<ЕЫС0923ЕЕЙЯВСК70В45УХТЫ>

ОФИЦИАЛЬНО СООБШДЮ ПРИБЫТИИ ВАРН-ХОЛЬМ К И Ф КОРОЛЕВА ЭЛИДЕАН ТЧК ВРЕМЯ ПРИБЫТИЯ ПЯТНАДЦАТЬ ЦИКЛОВ НАЗАД ТЧК СВЯЗИ ОТСУТСТВИЕМ ВАРНХОЛЬМЕ ГРА-ВИБАССЕЙНОВ ПОДХОДЯЩЕГО РАЗМЕРА ЛИНКОР ВЫНУЖДЕН ВЕРНУТЬСЯ ОРБИТУ ТЧК ВЫСОТА ПРИБЛ 150 КЛНТТЧК НИКАКИХ ДЕЙСТВИЙ ОТНОШЕНИИ БАЗЫ ВАРНХОЛЬМ ВРАЖДЕБНЫХ ЛИБО ИНЫХ НЕ ПРЕДПРИНИМАЛОСЬ ТЧК БОРТУ КОРОЛЕВЫ НАХОДИТСЯ КОНТРАДМИРАЛ ПУВИС АМХЕРСТ ЗПТ.ОБРА-ТИТЕ ВНИМАНИЕ РАНГ ТЧК ТРЕБУЕТ ЛИЧНОЙ ВСТРЕЧИ НЕМЕДЛЕННО ВАШЕМ ВОЗВРАЩЕНИИ БАЗУ ТЧК ВОЗМОЖНО БОРТУ КОРОЛЕВЫ ТАКЖЕ ПАССАЖИРЫ ЛИГИ ТЧК

НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ

Н Я УРСИС КАПИТАН ИДК

[КОНЕЦ НЕСЕКРЕТНОЙ ИНФОРМАЦИИ]

БНО-987ХОХ097БФД ГРУППА Ж98В09 13/

52011

— Пресвятая Вселенная! — негромко выругался Брим. — Пувис Амхерст — главный предатель Империи и свежеиспеченный контр-адмирал! — Он сердито тряхнул головой и хмуро посмотрел на Труссо. — КМГС явно задумал какую-то пакость, если они послали линкор в Варнхольм, — и готов поспорить, никто из наших об этом ни хрена не знает. Ну что ж, нас предупредили. Ничего удивительного в том, что Ник послал это по КА'ППА-связи, и не зашифровав.

— Угу, — кивнула Труссо. — Теперь это может прочесть ВСЯ Вселенная.

Брим хмуро уставился на приборную панель.

— У коммодора серьезные неприятности, — буркнул он. — Каким бы трусом ни был Амхерст, от него можно ждать чего угодно.

— Мне тоже так кажется, — согласилась Труссо, чуть отодвигаясь от пребывающего во гневе начальника.

— За что вы мне нравитесь, старпом, — усмехнулся Брим, вглядываясь в передние гиперэкраны, — так это за то, что вы все ловите на лету. — Он выключил монитор связи и связался с наземным диспетчером.

— Флот Ка-пять-ноль-пять-четыре, спускаюсь до высоты двести кленетов, — передал он.

— Флот Ка-пять-ноль-пять-четыре: держитесь высоты двести тридцать пять, — отозвалась база. — В пятидесяти кленетах прямо по вашему курсу объект на орбите. Имперский линкор.

— Вас понял, держусь высоты двести тридцать пять, а в пятидесяти прямо по курсу объект на орбите, — подтвердил Брим и повернулся к Труссо. — Вселенная! Сама «Королева»! Амхерст привел с собой солидную поддержку.

— Угу, — откликнулась Труссо, прищурив глаза. — Кажется, я ее вижу.

— Флот Ка-пять-ноль-пять-четыре, — ожил динамик. — Не занимайте эшелон четыре-пять-сто: там сейчас оживленное движение. Будете заходить на посадку на высоте восемь или девять кленетов.

Брим выпустил крылья радиаторов, и корабль начал сбавлять ход.

— Вас понял, — передал он и всмотрелся в быстро растущую на гиперэкранах махину линкора. — Да, я тоже вижу. Мы пройдем в нескольких кленетах от нее.

Труссо зачарованно смотрела на величественный корабль.

— Пресвятая Вселенная, да она же прекрасна! — громко прошептала она.

Брим кивнул. Старый линкор, всегда был для него символом всего лучшего в Империи.

— Надо отдать салют, старпом, — сказал он.

— Есть, шкипер, — ответила Труссо, склоняясь к микрофону.

Почти сразу же с КА'ППА-антенны сорвались кольца древнего Имперского салюта. Бриму не требовалось читать его текст на экране; он знал его наизусть: «ДА ОСВЕЩАЮТ ЗВЕЗДЫ ТВОЙ ПУТЬ!» И отзыв — тоже: «И ВАШИ ПУТИ ТОЖЕ, ЗВЕЗДНЫЕ СТРАННИКИ!» «Звездный огонь» прошел в пяти или шести кленетах от линкора с его широким корпусом и нагромождением башен и мачт. Брима охватило знакомое возбуждение. «Королева Элидеан» и четыре однотипных с ней корабля казались пришельцами из другой эпохи. Их время прошло уже давно, еще до начала нынешней войны. Будущее принадлежало новым, небольшим, но мощным судам вроде «Звездного огня»…

Когда линкор скрылся за кормой, экран связи на пульте Брима снова ожил.

— Флот Ка-пять-ноль-пять-четыре, заходите на один-один-девять точка четыре.

— Вас понял, захожу на один-один-девять точка-четыре, — подтвердил Брим и выкинул «Королеву» из головы. Ему предстояло сажать корабль, а потом, вполне вероятно, помогать разбираться с Пувисом Амхерстом. К этому стоило подготовиться получше…

* * *

Пролетая на посадочной прямой над Варнхольмом, Брим увидел на одном из гравибассейнов шлюпку. Таких больших на «Огнях» не бывало. Судя по всему, это прибыл Пувис Амхерст собственной персоной. Рядом стояла на своем гравибассейне «Звездная слава» Маккензи — значит Колхаун уже здесь. Брим сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. Он мог представить разговор, происходящий сейчас внизу.

Приводнив «Звездный огонь» с минимальным пробегом, он развернул корабль к берегу. Хорошо натренированные швартовые команды быстро закрепили крейсер на бассейне, и, когда трап уперся в обшивку рядом с люком, внизу на причале появился хмурый Урсис.

— Позаботьтесь о корабле, старпом, — распорядился карескриец, выбираясь из своего кресла. Он миновал коридоры почти бегом и появился у выхода в то самое мгновение, когда крышка люка с лязгом откинулась в сторону. Урсис уже ждал его снаружи.

— Коммодор просит нас обоих срочно прибыть к нему в кабинет, — сообщил медведь. — Молдинг и Маккензи уже сидят с Амхерстом. Я видел, как из шлюпки выходил еще какой-то человек, но не знаю, кто это.

Брим кивнул, и они по лабиринту каменных дорожек поспешили в бывшую портовую лабораторию, в которой разместился теперь штаб ИДК. У входа стояли наготове двое часовых в мундирах ИДК — большие сержанты-содескийцы. Стоявшие рядом с ними и боязливо косившиеся на них двое часовых-людей в Имперских Синих Куртках, но с нашивками КМГС казались просто карликами. Один из медведей отворил им дверь, потом оба вытянулись по стойке «смирно» и отдали честь. Имперские честь отдавать не спешили… пока один из медведей не прорычал им что-то низким басом. Тут оба торопливо вытянулись и отсалютовали с таким рвением, словно от этого зависела их жизнь. Брим подавил смех и отсалютовал в ответ.

Внутри тесной «приемной» стояли Барбюс и КМГСовец с лучевыми пиками на изготовку — оба отсалютовали мгновенно и с шиком. Одно из двух: либо Барбюс успел вымуштровать этого типа, или им раз в кои веки повстречался КМГСовец с понятием. Барбюс отворил дверь и кивнул.

— Полковник Урсис, капитан Брим, — объявил он, потом повернулся к Бриму и выразительно закатил глаза к потолку.

Брим хмуро кивнул и вошел первым. Правда, он тут же чуть не упал при виде собравшихся. Так вот насчет кого, оказывается, пытался предупредить его Барбюс! Помимо Амхерста, которого он оборвал своим появлением на полуслове, в импровизированном кабинете сидели взбешенный Колхаун, Тоби Молдинг, Форчун Маккензи и Кирш Валентин — последний улыбался так, словно выражение крайнего удивления на лице у Брима вызывало у него чувство глубокого удовлетворения.

— А, Брим? — сквозь зубы процедил Амхерст. — , Вовремя же ты со своей кровавой работы, милитарист проклятый!

Карескриец бросил взгляд на Валентина и успел заметить, как тот прячет ухмылку. Высокий, стройный и даже красивый в черном мундире Контролера, кавалер-провост хорошо знал, что представляет собой Амхерст на самом деле; облачники питали к нему или к его КМГСу не больше уважения, чем большинство имперских.

— Ну что тебе, Амхерст? — устало спросил Брим.

— Сколько раз тебе повторять, безродный карескриец, что ко мне положено обращаться по званию? — взвизгнул Амхерст.

— Больше раз, чем тебе отпущено, — спокойно отвечал Брим. — Если на то пошло, у меня больше уважения к твоему приятелю-облачнику Валентину — по крайней мере он не скрывает того, что он мой враг. Лучшее, что ты можешь услышать от меня, — это «предатель».

Когда Урсис сдался и перестал скрывать хихиканье, Амхерст не выдержал, сорвался с места и остановился напротив Колхауна.

— Коммодор! — вскричал он, побагровев. — Да сделайте же что-нибудь со своими людьми! Колхаун только пожал плечами.

— Навряд ли чего получится, адмирал, — вздохнул он. — Видите ли, они, того, не совсем управляемы. Особенно Брим.

Тут не вытерпели уже Молдинг с Маккензи. Оба прикрыли рты руками, но насыщенный красный цвет видимых частей лица выдавал их эмоции.

К этому времени даже Валентину стоило больших усилий сохранять невозмутимость.

— Адмирал Амхерст, — не очень уверенно предложил он. — Возможно, вам не стоит — как вы и сами уже говорили — унижать себя перепалками с такими жалкими босяками, как эти… наемники. — Последнее слово он произнес так, словно это было особо непристойное ругательство. — Не будет ли рациональнее мне — которому пока далеко до вашего ранга — взять на себя переговоры с младшими по званию?

Амхерст нахмурился, обдумывая это предложение.

— Ну… да, — кивнул он наконец, пряча уязвленное самолюбие за напыщенной позой. — Пожалуй, так сойдет.

— Вот и отлично, — сказал Валентин, медленно вставая. Несколько мгновений он постоял молча, глядя на продолжавшего пыжиться Амхерста, потом громко кашлянул.

Амхерст слегка вздрогнул и повернулся к облачнику.

— С вашего позволения, адмирал, — холодно произнес Валентин.

— О! — почти удивленно произнес Амхерст. — Гм… да… — Он повернулся и так же торжественно сел.

— Коммодор, — начал Валентин, повернувшись к Колхауну. — Мой Имперский коллега, адмирал Амхерст, привел ваш прославленный линкор «Королева Элидеан» на Флюванну отнюдь не по требованию Лиги Темных Звезд, но по призыву не менее миролюбивой части граждан вашей Империи: Конгресса Межгалактического Согласия, — он помолчал, обводя комнату взглядом. — Мы обращаемся к вам сегодня не как к фальшивому флювийцу, но как к кадровому офицеру Имперского Флота, каковым вы на деле и являетесь. Вы меня понимаете?

Колхаун кивнул.

— Можешь продолжать, Валентин, — невозмутимо сказал он.

Облачник фыркнул и повернулся к Бриму.

— Подумать только, ведь ты мог быть моим боевым товарищем, Брим, — офицером Флота нашей Лиги, — вздохнул он. — Увы, твои глупые предрассудки привели тебя сюда, в это логово презренных пиратов. Надо же: скрывать свой срам под мундиром коррумпированного Набоба!

Брим стиснул кулаки и заставил себя успокоиться.

— Время покажет, Валентин, — сказал он, — кто из нас законнее. Но если уж на то пошло, по мне лучше служить здесь, чем банде кровавых мясников вроде тех облачников, что я знал до сих пор.

Амхерст поперхнулся и снова полез было из своего кресла, но Валентин, не сводя взгляда с Брима, толкнул его обратно, как докучливого ребенка. Глаза облачника горели холодной яростью.

— Когда-нибудь эти слова будут стоить тебе жизни, карескриец, — прошипел он сквозь зубы.

— Я слышал это обещание уже много раз, Валентин, — спокойно ответил Брим. — Но тебе надо действовать быстрее, чем до сих пор, а то есть риск, что я прежде умру от старости.

— Валентин, — перебил их Колхаун. — Ты говорил, у тебя к нам какое-то дело, так вот о нем и говори. Если тебе нравится, чтоб Брим выставлял тебя дураком, этим можно заняться и позже, а пока нечего отнимать время у занятых людей.

Брови у Валентина гневно поползли вверх, и он открыл было рот для отповеди, но Колхаун остановил его взглядом, какой прожег бы и бортовую броню.

— И запомни, шпаненок в черном мундире, — прорычал он. — Не буду спорить, у тебя крепкий потрох, коль ты отважился показаться здесь. Храбрости у тебя не отнять. Кирш Валентин. Но ты здесь вроде как мой гость, а не наоборот. Так что говори, чего у тебя там, а потом выматывайся сам и дружка своего вонючего забирай с собой. Понял, провоет?

— Я понял, коммодор, — тихо ответил Валентин, с трудом, но сдерживая ярость.

— Так начинай, не тяни, — поторопил его Колхаун.

— Во-первых, — начал Валентин, еще раз оглядев всех собравшихся, — я хочу напомнить вам, что Лига и ваша Империя не находятся в состоянии войны друг с другом. — Он повернулся к Колхауну. — О, вы поступили очень хитро, сдав свои «Огни» в аренду флювийскому правительству. С этим мы ничего не можем поделать — равно как и с тем, что при захвате этого вонючего доминиона нам придется разделаться сперва с вами. Как бы то ни было, — продолжал он с недоброй улыбкой, — в целях мирного разрешения конфликта наши Имперские коллеги набрали полный боевой экипаж и разместили его на борту К.И.Ф. «Королева Элидеан». И — в интересах всеобщего мира, разумеется, — эти отважные мужчины и женщины из разных уголков Империи готовы отдать свои жизни, защищая новые космические укрепления, которые мы недавно закончили постройкой в районе астероидов Зонга.

Стиснув зубы, Брим ощутил, как внутри него все холодеет.

— Они… чего? — сердито переспросил Колхаун. Валентин ехидно улыбнулся.

— Я уверен, вы правильно расслышали меня, коммодор, — промурлыкал он. — Группа патриотически настроенных членов КМГС на борту Имперского линкора «Королева Элидеан» займет позицию на орбите вокруг наших новейших укреплений в районе астероидов Зонга. — Он торжествующе покосился на Брима. — Не сомневаюсь, джентльмены, что вы прекрасно знаете, где это. — Он рассмеялся. — И если у вас хватит наглости напасть на них, вам сначала придется справиться с одним из самых мощных боевых судов в известной части Вселенной — ну, не считая, конечно, других защищающих Зонгу кораблей. — Он помолчал, изучая свой безупречный маникюр. — И разумеется, будет считаться, что вы напали на собственную Империю, которая — в случае, если кто-то из вас останется после этого в живых, — будет иметь право атаковать вас другими «Звездными огнями». Славная ирония, джентльмены, не правда ли?

Лицо Колхауна побагровело, но, если не считать этого, он никак не выдавал своих эмоций.

— Ты закончил? — спросил он после долгой паузы. Валентин кивнул и повернулся к Амхерсту.

— Я верно все изложил, адмирал? — вежливо спросил он.

— Безупречно, — ответил Амхерст, оглядываясь по сторонам с таким гордым видом, словно это он сам сообщил новость. — Возможно, у вас есть вопросы? — спросил он.

— Только один, — кивнул Колхаун.

— Какой именно?

— Сколько времени вам нужно на то, чтобы убрать свои вонючие задницы с этой планеты? — рявкнул Колхаун. — Потому как, если вам нужно больше десяти циклов, я лично помогу вам ускориться. Ясно?

— Да как вы смеете, коммодор? — вскинулся Амхерст.

Колхаун молнией вынырнул из-за своего стола и в два счета оказался рядом с ним. Приподняв Амхерста за лацканы адмиральского мундира, он потряс его в воздухе, как терьер треплет пойманную крысу.

— Вот ТАК и смею, жалкий предатель! — прорычал он, протащил его через всю комнату к двери и вышвырнул наружу, сообщив пинком в задницу дополнительное ускорение полету. Потом, распрямившись во весь рост, повернулся к Валентину. Однако облачник уже и сам направлялся к двери.

— Благодарю вас, коммодор, я сам, — сказал он, но у самой двери задержался и повернулся к Бриму. — Но ты, карескриец, и ты, Тоби Молдинг, — вы оба запомните, что я вам сказал сегодня, несмотря на этого слизняка… то есть моего коллегу. Чтобы атаковать наш форт, вам придется разделаться сначала с вашей же собственной «Королевой Элидеан». — Он рассмеялся. — Это прольет немного Н-лучей на ваши планы, мой давний карескрийский недруг.

Брим мрачно улыбнулся:

— Возможно, Валентин, возможно. Вы неплохо поработали — до сих пор. Но эта война только еще начинается. — Он повернулся к Молдингу. — Помнишь, Тоби, что ты говорил этому джентльмену накануне гонок в четвертом году?

Молдинг улыбнулся:

— Ты имеешь в виду тогда, перед ангаром облачников, после того, как ты гонял глайдер по цветочным клумбам?

— Вот именно, — ответил Брим.

— «Гонки выигрываются, — назидательным тоном процитировал Молдинг, — только при пересечении финишной черты». Помните?

— Помню, — сказал Валентин, одарив его чуть кислой улыбкой. — Впрочем, вы могли бы запомнить, что в тот день я не только пересек финишную черту, но и выиграл.

Брим кивнул.

— Верно, ты выиграл, Валентин, — согласился он. — Но это была всего одна гонка из многих. И она отдала тебе приз всего на один год. Я уверен, ты помнишь, кто выиграл Кубок Митчелла окончательно.

— Что ж, это я тоже помню, — ответил Валентин и, к удивлению Брима, отдал честь. — Джентльмены, — сказал он. — Мы, несомненно, встретимся еще в космосе и продолжим там наши… гонки — за неимением лучшего слова. — Он мрачно улыбнулся. — Только награда за победу будет куда дороже, чем Кубок Митчелла. — Он повернулся на каблуках и вышел.

Шлюпка Амхерста взлетела значительно раньше установленного Колхауном десятиминутного срока.

* * *

С появлением у облачников новых кораблей вторая война Негрола Трианского приобрела значительно более опасный поворот. Торондцы со своими «Дампьерами» почти не представляли для ИДК и их «Звездных» опасности. Разумеется, и они наносили некоторый ущерб; войн без потерь не бывает. Но ущерб этот сводился к минимуму, и хотя одиннадцать сданных в аренду судов оставались в подавляющем меньшинстве, до сих пор ИДК не потерял ни одного человека убитым.

Это кончилось немедленно после первой двойной победы Брима — возможно, ему просто повезло. Облачники были прирожденными солдатами, великолепно натренированными и оснащенными. При следующем же их налете были выведены из строя три «Звездных», причем один — более чем на неделю. Более того, во время этого рейда пятерка «Дампьеров» прорвалась к Мажору и впервые бомбила его, произведя в городе серьезные разрушения. Еще пять «Дампьеров» попытались одновременно с этим бомбить Варнхольм, но были отогнаны резервным отрядом Маккензи.

Неделю спустя пришел черед «Звездного огня». Брим вел обе ударные эскадрильи в патрульный полет на удалении примерно пяти тысяч кленетов от Орду, когда они напоролись на двадцать четыре «Горн-Хоффа» — те шли четырьмя группами по шесть звездолетов в каждой. Он немедленно развернул свои эскадрильи в атаку, при первом же заходе повредив как минимум две вражеские машины. Только тут он вспомнил, что сегодня его никто не прикрывает:

«Звездный гнев» Мак-Альды вернулся на базу вскоре после взлета из-за отказа генераторов. Он собирался заходить на вторую атаку, когда с ним связался Молдинг, сообщивший свое примерное местонахождение. Брим передал, что находится вблизи от этого района. Заметив шесть гравитонных следов, он немедленно свернул в их сторону. Только сблизившись с ними на расстояние пяти кленетов, он увидел вместо изящных трезубцев шеррингтоновских крейсеров угловатые очертания «Дампьеров»!

Резко развернув корабль, он повел его прямо от планеты, пытаясь сделать его менее заметным для неприятеля. Потом положил его в крутой левый вираж. Несколько долгих циклов все корабли кружились в безумном клубке, пока Брим, бросив на гравигенераторы всю наличную энергию, не предпринял другой маневр: пикирование к Орду. Пять «Дампьеров» продолжали висеть у него на хвосте, и, спустившись до высоты в тысячу пятьсот кленетов, он увидел по сторонам вспышки близких разрывов. Палуба содрогалась от волн энергии. Потом корабль дважды тряхнуло, и половина индикаторов бортовых энергосистем вспыхнула красным огнем.

— Прямое попадание в правое машинное отделение, — доложил из центрального машинного поста шеф Баранов.

Старый медведь произнес это так невозмутимо, словно сообщал о результатах спортивного матча.

— Срочно подать в правое машинное отделение Н-лучи? — приказал Брим, переключая дисплей на боковой обзор. То, что он увидел, заставило его на мгновение зажмуриться. Задний энергоблок был вскрыт словно древняя банка рыбных консервов. Сильный радиационный пожар одного из плазмогенераторов «Красны-Пейч» уже стихал под напором Н-лучей, но мощные разряды высвободившейся энергии все еще били во все стороны, заливая камеру зловещим красно-желтым светом — ни дать ни взять ад в представлении градгроутов. И среди всего этого хаоса сновали фигуры медведей в защитных скафандрах. У одних в руках были портативные Н-огнетушители, другие пытались совладать с полурасплавяенными системами управления.

В следующее мгновение Брим услышал из интеркома, как Страна Заффтрак считает.

— Тринадцать снежных волков… четырнадцать снежных волков… пятнадцать снежных волков… — монотонно отсчитывала она странно напряженным голосом.

Труссо тревожно посмотрела на Вилфа.

— Что это с ней, шкипер? — спросила она.

— Она считает тики, старпом, — ответил Брим. Сердце его ушло в пятки. — Мы получили прямое попадание в восьмой энергоблок. Если она успеет досчитать до тридцати, значит, Н-лучи погасили все радиационные возгорания, и мы, возможно, не взорвемся.

—..двадцать один снежный волк… двадцать два снежных волка… двадцать три снежных волка…

— Главные орудия остались без энергии, шкипер! — доложил Улфилас Миша, старший канонир.

— Понял, — бросил сквозь зубы Брим и снова повернул направо. Управлять кораблем стало значительно труднее — тот слушался руля с большим опозданием. «Дампьеры» быстро нагоняли его. «Огонь» мог надеяться сейчас только на свои разлагатели… если только не взорвется раньше, —..двадцать шесть снежных волков… двадцать семь снежных волков… двадцать восемь снежных волков… Брим затаил дыхание.

— Тридцать снежных волков! УФФФ!!! Весь мостик вздохнул с облегчением. Теперь им позарез нужны были разлагатели!

А бой тем временем продолжался: несколько бросков из стороны в сторону и короткая прямая, снова рысканье и близкий разрыв… От двух «Дампьеров» они оторвались, но остальные продолжали висеть на хвосте как привязанные — они явно понимали, что «Огонь» поврежден. Как только Брим ощущал спиной, что те готовы открыть огонь, он начинал маневрировать. Время от времени Миша вел заградительный огонь из орудий малого калибра, но 127-миллиираловые разлагатели годны скорее на то, чтобы пугать.

Казалось, прошла вечность, а на самом деле всего пять или шесть циклов миновало с того момента, когда торондцы впервые засекли «Звездный огонь». Красные лампочки на пульте у Брима вдруг разом погасли.

— Есть энергия на разлагателях! — торжествующе взвыл Миша.

Брим тоже готов был кричать от радости. Вот оно! Он подпустил «Дампьеры» поближе, а еще через три тика все двенадцать мощных разлагателей «Звездного огня-» выплюнули навстречу преследователям сгустки смертоносной энергии. После четвертого залпа два торондца превратились в космическую пыль, а третий с трудом улепетывал, на ходу пытаясь погасить радиационные пожары.

Брим оглянулся на горящий «Дампьер» и облегченно вздохнул. Что ж, неплохо. Теперь ему предстояло посадить собственный поврежденный звездолет, и как можно быстрее. Перегруженные плазмогенераторы вряд ли способны удерживать корабль в атмосфере дольше нескольких циклов — они и так уже перегрелись. Торопливо сверившись с картами, Омар Паудерхем, штурман, обнаружил небольшую военную базу «Станция Калшит» на замерзшем озере Солент невдалеке от Северного полюса планеты. Труссо запросила разрешения на посадку, и им почти сразу ответили положительно. Все, что теперь оставалось сделать Бриму, — это посадить тридцать четыре тысячи мильстоунов брони достаточно мягко, чтобы более или менее разумные члены экипажа остались при этом целы. Он стиснул зубы. Задачка была не из самых легких.

* * *

После того, что показалось Бриму как минимум годом стандартного времени, «Звездный огонь» вынырнул наконец из толстого слоя облаков. Несмотря на готовые отказать гравигенераторы, спуск был достаточно пологим. Раскинувшийся перед кораблем пейзаж не поражал разнообразием: снег, снег и еще раз снег со всех сторон, только кое-где мелькали полоски хвойного леса. Брим в тысячный раз сверился с приборами: стрелка индикатора бортовой энергии быстро приближалась к красному сектору. Искусственной подъемной силы должно было хватить еще на пару циклов. И хотя аэродинамическими подъемными характеристиками «Звездный огонь» и отличался от кирпича, но ненамного. Сгорбившись, чтобы унять боль в сведенных напряжением плечах, Брим нахмурился. Следующие несколько циклов проверят, хороший ли он рулевой.

Далеко впереди солнечный луч сверкнул на ледяной поверхности длинного озера. Алый огонь приводного маяка ровно светил с левого берега, в дальнем конце узкой полоски открытой воды — лед на посадочной полосе был растоплен мощными нагревателями.

— Флот Ка-пять-ноль-пять-четыре, диспетчерская Калшит разрешает вам посадку курсом один-девять; ветер ноль-девять-ноль, скорость пятнадцать, порывы до сорока пяти.

— Флот Ка-пять-ноль-пять-четыре, вас понял, спасибо, мэм, — механически ответил Брим. Сила ветра его сейчас не интересовала: делать второй заход он все равно не мог. Пора!

До точки приземления оставалось не больше пяти кленетов, когда сработал Вутов закон Всемирной Подлости. Гравигенераторы захлебнулись… взвыли снова… и вырубились окончательно. Приборы показывали нулевую тягу!

На мостике воцарилась мертвая тишина, если не считать свиста встречного воздуха в переплетах гиперэкранов. На такой высоте покидать корабль было невозможно; все до одного понимали, что теперь их спасение зависит только от Брима… ну, возможно, еще от тех богов, которым он молился.

Собрав в кулак всю свою волю, которая не раз выручала его в смертельных ситуациях, карескриец вел тяжелый крейсер по инерции. Мелькнула и скрылась из виду маленькая деревушка на берегу, и Брим чуть приподнял нос корабля.

Вот-вот…

— ДЕРЖИСЬ ВСЕ! — рявкнул Брим в микрофон громкой связи. — САДИМСЯ!

На какую-то долю тика позже, чем следовало, он заметил маленький ледовый торос. Крейсер зацепил его правым понтоном и угрожающе уклонился вправо от посадочной прямой. На мостике послышался звон бьющихся кружек из-под кф'кесса. Повинуясь скорее инстинкту, он двинул вперед левую педаль. Крейсер ударился о лед и взвился обратно в воздух. На этот раз он накренился на левый борт и, не выходя из крена, тяжело рухнул на расчищенную полоску воды. Удар о воду левым понтоном был ощутимым, но теперь нос корабля смотрел в нужном направлении. Корабль клюнул носом, зарывшись в воду кончиками боковых понтонов, но волшебным образом выпрямился и заскользил по воде вплоть до полной остановки. Наступила тишина, только шипели и потрескивали, остывая, перегретые плазмогенераторы. Брим поднял взгляд и увидел сквозь гиперэкраны, казалось, целую эскадру наземных тягачей, спешивших по льду в его сторону. Конечно, корабль наполовину погрузился в воду со всеми следующими из этого неприятностями, но он приземлился. Благополучно…

— Борода Вута! — дрожащим голосом пробормотала Труссо и устало сняла шлем. — Можно подумать, где-то идет война!

Глава 9. Ударный отряд

Судя по тому, как станция Калшит поднаторела в спасательных операциях, «Звездный огонь» явно не был первым судном, совершившим аварийную посадку на озеро Солент. Крейсер еще не остановился, а с обеих сторон растопленной посадочной полосы уже грохотали моторами по восемь мощных тягачей, на ходу протягивая к аварийным клюзам корабля швартовые лучи. По условному сигналу они затормозили, натянув швартовы, и «Звездный огонь» замер, беспомощно покачиваясь на волнах, но в безопасности.

— Вас вызывают по голофону, шкипер, — доложил дежурный связист.

Брим кивнул и поднял взгляд на передние гиперэкраны — там, на самом краю льда, стояли рядом со штабным глайдером высокий мужчина в военной форме и изящная женщина в длинной шубке.

— Хорошо, — сказал он. — Я буду говорить отсюда.

Лицо техника на мониторе сменилось другим — скуластым, длинноносым, с редеющими волосами и умными, проницательными глазами прирожденного механика.

— Коммодор Атчерли, — представился тот. — Если вы говорите с мостика, это я стою у глайдера.

Он чуть улыбнулся.

Брим оторвал взгляд от монитора. Одна из фигурок на льду помахала рукой.

— Я вас вижу, коммодор, — кивнул он.

— Жаль, что мы не смогли растопить тот торос в начале полосы, — вздохнул Атчерли, и брови его удивленно полезли вверх, когда он оторвался на мгновение от переносного коммуникатора. — Вас довольно сильно повредили в бою, — заметил он. — Вы здорово сумели посадить тяжелый корабль без подъемной тяги. На борту есть пострадавшие?

Брим стиснул зубы.

— У нас есть раненые, коммодор, — признал он. За бортом послышался лязг — это стал на место аварийный трап. — И… огромное спасибо за быструю помощь, — выдавил он из себя, когда по трапу устремились на борт «Звездного огня» санитары с носилками.

Атчерли кивнул, словно ничего особенного не случилось.

— А теперь, — продолжал он, — посмотрим, как скоро мы сможем вытащить ваш корабль из воды. — Он почесал в затылке и нахмурился. — Он немного великоват для того оборудования, что у нас здесь имеется.

Он повернулся куда-то вправо, затараторив что-то по-флювийски.

Брим снова посмотрел на них через гиперэкраны. Из голофона доносился женский голос, показавшийся ему странно знакомым, хотя женщина тоже говорил по-флювийски.

Атчерли снова посмотрел на него с монитора.

— Кстати, коммандер, — пробормотал он с улыбкой. — Ваше имя случайно не Брим?

Брим почувствовал, что краснеет. От возбуждения он забыл даже представиться. Неотесаный чурбан!

— Моя фамилия Брим, коммодор, — подтвердил он. — Вилф Анзор Брим из добровольческого корпуса Мустафы Эйрена.

Атчерли кивнул и снова повернулся вправо, обращаясь к невидимой женщине. Брим разобрал «коммандер Вилф Анзор Брим» и «ИДК». Потом лицо его вдруг исчезло с экрана, сменившись восхитительным, сочетанием овального лица, благородного носа, полных губ и огромных зеленых глаз, которые могли принадлежать одному человеку во Вселенной — Реддисме, любимой наложнице Набоба. На ней была меховая шапочка, из-под которой выбивались черные волосы до плеч. Даже на маленьком экране она казалась красивой… нет, прекрасной, решил он.

— Ну что ж, коммандер Брим, вот мы и встретились снова, — произнесла она чуть хрипловатым голосом, так запомнившимся ему с прошлой встречи. Улыбка ее, казалось, способна была растопить весь лед Солента. — Достойно… сожаления, что Мустафа не смог сопровождать меня в этой поездке. Впрочем, госпожа Удача порой предлагает странные обстоятельства для возвращения старых долгов. Вы не согласны?

Мысли Брима лихорадочно путались. Да! Он отчетливо вспомнил слова, сказанные ею в тот день, когда он прикрыл ее тело своим: «Как-нибудь я прослежу за тем, чтобы вы были по достоинству вознаграждены… так сказать, в личном плане, конечно».

— Воистину странные, мадам, — дипломатично согласился он. — Но от этого не менее приятные.

Краем глаза он увидел, что Труссо старательно игнорирует их разговор — правда, не очень успешно.

— Воистину, — кивнула Реддисма, прищурив глаза так, что стала похожа на великолепную хищную кошку. — Надеюсь, вы не пострадали при этом, скажем так, сложном приземлении, свидетельницей которого я стала?

— Совершенно не пострадал, мадам, — заверил ее Брим, — хотя некоторые члены экипажа «Звездного огня» получили ранения в прошедшем бою. Боюсь, я безотлагательно должен заняться этой проблемой. — Мгновение он поколебался, потом решил: самое страшное, что может сказать ему любимая наложница Набоба, это «нет». — Могу я попросить вас оказать мне честь, продолжив этот разговор сегодня, но позже? — спросил он. Сердце его почему-то снова ушло в пятки.

Старательно державшаяся вне поля зрения камеры голофона Труссо расплылась в безмолвной улыбке и ободряюще подняла в воздух большой палец.

Щеки Реддисмы при этих словах чуть порозовели, и какое-то мгновение казалось, что это застало ее совершенно врасплох.

Брим ощутил, что тоже краснеет. Дурак! Спугнул! Он беззвучно ругал себя…

— Раненые? — переспросила она со слегка смущенным видом, но игнорируя его неуклюжее предложение. — Коммандер, я вынуждена просить у вас прощения за полное отсутствие такта. — Она подавленно тряхнула головой. — Я в первую очередь должна была спросить об их самочувствии. Как я могу загладить свою вину?

— Т-А-Щ-И-Т-Е Е-Е В П-О-С-Т-Е-Л-Ь! — беззвучно шипела Труссо.

Покраснев еще сильнее от попыток сдержать улыбку, упрямо лезшую на лицо, Брим на мгновение задумался.

— Мадам Реддисма, — сказал он, покосившись на вереницу гравиносилок, спускавшихся по трапу к глайдерам «скорой помощи», ожидавшим их у кромки льда. Большая часть носилок была занята массивными телами раненых медведей. — Вы могли бы, например, оказать мне честь, посетив вместе со мной госпиталь — завтра, когда «Звездный огонь» будет поставлен на гравибассейн. Не сомневаюсь, раненые из ИДК сочтут ваш визит особой честью.

Привычное царственное выражение ее лица на мгновение сменилось неподдельным изумлением.

— Я? — переспросила она и чуть нахмурилась. — С вами в госпиталь?

— Именно так, мадам Реддисма, — подтвердил Брим, немного озадаченный ее явным удивлением.

— Но почему же… Это я… должна считать за честь возможность сопровождать вас, коммандер Брим, — сказала она, и в глазах ее загорелись искорки. — Я с нетерпением буду ждать завтра вашего звонка. — Она повернулась к Атчерли и снова превратилась в недосягаемую царственную особу. — Коммодор Атчерли, — обратилась она к своему спутнику, на этот раз на безукоризненном авалонском. — Могу я надеяться на то, что коммандер Брим и его офицеры будут приглашены на прием в мою честь завтра вечером?

Труссо с энтузиазмом трясла головой.

— ТАК! — беззвучно прошептала она.

— Ну конечно же, мадам, — заявил сменивший Реддисму на экране Атчерли. — Так вы придете, коммандер? — с улыбкой спросил он.

Брим против воли улыбался, стараясь не смотреть в сторону Труссо.

— Мы по возможности постараемся принять ваше приглашение, коммодор, — ответил он. — Разумеется, это будет зависеть от состояния «Звездного огня».

Он усмехнулся про себя. Всего несколько циклов назад они отчаянно бились за свои жизни. Здесь, на озере Солент, только боевые шрамы «Звездного огня» напоминали о том, что где-то в мире идет война.

— Я понимаю вашу озабоченность, коммандер, — кивнул Атчерли. — Впрочем, мне кажется, мы сможем вывести ваш корабль на берег, несмотря на его размер. — Тут он нахмурился. — Вот ремонт его — это совсем другой вопрос, как бы ни грустно мне было это говорить.

Знал бы он, как грустно было Бриму это слышать…

* * *

Грамотная расстановка огромных снежных тягачей и потрясающая выучка экипажей шести гравибарж помогли в конце концов затащить поврежденный крейсер на один из пяти так называемых «больших» гравибассейнов базы Калшит. Когда операция завершилась, Брим, на протяжении всего этого времени наблюдавший за ней с мостика, весь взмок от напряжения. Притом что роль его сводилась к пассивному наблюдению, он набегал от одного гиперэкрана к другому никак не меньше десяти кленетов. И чувствовал себя так, словно тащил крейсер на собственных плечах.

— Коммодор Атчерли докладывает, что корабль пришвартован, — объявил Барбюс голосом примерно на октаву выше обыкновенного.

— Отлично, — отозвался Брим. — Как ты думаешь, сколько времени потребуется медведям для оценки повреждений?

— По пути на мостик я перекинулся с шефом Бараневым парой словечек, — ответил Барбюс. — Он передал вам свои пожелания и просил еще передать, что там все почти так же хреново, как тогда, когда вы сами были там цикл назад, но на более точную оценку у него уйдет весь завтрашний день, а то и больше.

Труссо взяла Брима за руку.

— Раз так, шкипер… — начала она.

— Раз так — что, старпом? — подозрительно переспросил Брим.

— Раз так, — повторила она, — я со всей ответственностью предлагаю вам приказать всем офицерам не занятым непосредственно на ремонтных работах — включая и вас самих, — остаться здесь до завтра, пока у нас не будет лучшего представления о состоянии дел.

— Хорошая идея, — согласился Брим. — Можете передать этот приказ по внутренней связи, если она еще работает, а я пока смотаюсь в Варнхольм, чтобы обеспечить ремонт.

— ШКИПЕР, — решительно произнесла Труссо, уперев руки в бедра, — вы не слышали, что я сказала. ВАМ отдых необходим ничуть не меньше, чем любому другому. Верно, шеф? — повернулась она к Барбюсу.

Старшина задумчиво поднял глаза на верхние гиперэкраны.

— Э… кэп… с вашего позволения, — пробормотал он, — сдается мне, что это недурное предложение. День выдался не из легких.

— Вот видите, шкипер, — объявила старпом, когда Барбюс затопал по коридору с мостика. — И потом, вы все равно никому не поможете, особенно если у вас от усталости голова варить перестанет.

— Вот спасибо, старпом, — ехидно поклонился Брим. — А мне казалось, я еще на что-то гожусь.

— Больше, чем кто бы то ни было другой — пока, — сказала она. — И как знать, может, после посещения госпиталя эта зеленоглазая красотка сможет отвлечь вас от мыслей о вашей Ла-Карн.

Брим грустно улыбнулся и вздохнул.

— Почему-то, — признался он, — я сомневаюсь, что такое возможно.

— Конечно, невозможно, если вы сами не захотите, — настаивала она. — Или если вы уснете раньше, чем… ну, вы меня поняли.

— Угу, — усмехнулся Брим, словно все это было просто шуткой. Но он-то знал, что Труссо говорит совершенно серьезно.** Когда вестовой разбудил его рано утром следующего дня, Брим даже не мог вспомнить, как ложился накануне спать. Однако, судя по всему, он спал как догоревшая звезда, поскольку проснулся непривычно посвежевшим и отдохнувшим.

Большую часть дня он провел, оценивая повреждения и обмениваясь депешами с Варнхольмом, в первую очередь с Колхауном. Только ближе к вечеру он смог наконец передать Реддисме, что будет ждать ее в вестибюле госпиталя в три часа по столичному времени. Так у них должно было хватить времени на посещение раненых с тем, чтобы вовремя успеть на прием у Атчерли. Покончив с этим, он вернулся в свою каюту, где уже висел заботливо отглаженный Барбюсом парадный мундир.

* * *

В вестибюле госпиталя наложница Мустафы показалась Бриму еще прекраснее, чем запомнилась с прошлой встречи. Она была в той же шубке и меховой шапочке, белых сапожках на высоких каблуках и белых же перчатках. Карескриец восхищенно покачал головой. Даже закутанная с головы до ног, она была потрясающе красива. Ничего удивительного, что Набоб — не обходивший вниманием целый гарем жен (не говоря уже о наложницах) — ценил ее более остальных. Он улыбался, пока две фрейлины помогали ей освободиться от шубы. Вместо свободных местных платьев, как можно было бы ожидать, на ней был вечерний костюм по последней авалонской моде, состоявший из жакета с глубоким вырезом на спине и короткой юбки, открывавшей длинные, безупречной формы ноги.

— Мадам Реддисма, — поклонился он. — Я очень рад, что вы пришли.

Она стянула перчатку и протянула руку ему.

— Я тоже рада, капитан Брим, — произнесла она своим волнующим, чуть хрипловатым голосом; на ее полных губах играла легкая улыбка, когда она кивнула небольшой толпе врачей и санитаров, собравшихся приветствовать ее у входа в палаты. Волосы ее были собраны в тугой узел на затылке, от чего лицо ее сделалось еще прекраснее. Тяжелые золотые серьги в ушах и кольцо с огромным сапфиром на среднем пальце левой руки изумительно шли ей. Она держала себя с той спокойной уверенностью, которая отличает людей у власти. Брим подозревал, что и умом она не уступает тем представителям этой категории людей, с которыми ему приходилось встречаться прежде. Без этого она вряд ли смогла бы выжить в среде дворцовых интриг, по части которых двор Мустафы был, похоже, на голову впереди других.

Он снова поклонился и поцеловал кончики ее нежных, теплых пальцев.

— Простите меня за дерзость, — сказал он, выпрямляясь, — но вы сегодня выглядите совершенно потрясающе.

Она улыбнулась, явно польщенная его комплиментом.

— Разрешаю вам всегда быть таким же дерзким, капитан, — отвечала она. Взгляд ее словно изучал его душу.

Брим кивнул врачам и повернулся к Реддисме.

— Тогда начнем, мадам? — предложил он ей свою руку.

Кивком отпустив своих фрейлин, она взяла его под руку, и они прошли в палаты. В первые метациклы, прошедшие с момента посадки «Звездного огня», трое из тяжелораненых медведей и семеро людей умерли, однако остальные постепенно выздоравливали в волшебных руках медицинских автоматов. Крышки шести из мерно гудевших цилиндров были уже откинуты, и их пациенты приходили в сознание. Реддисма немедленно подбежала к одному из раненых содескийцев. Старшина находился всего в нескольких иралах от места взрыва, но его чудом спасла от смертельной дозы радиации сорванная этим же взрывом приборная панель. В соседнем автомате лежала молоденькая техник-связист — ее левые рука и нога отрастали заново под слоями пульсирующего биопласта. Спасенная только боевым скафандром, она пролетела через три бронированные переборки и не помнила, как это все случилось, — в чем и признавалась со смехом. Еще через два автомата лежал мичман, работавший на посту аварийного контроля в разбитом машинном отделении. Само попадание вражеского разлагателя пришлось мимо, но его задел выброс энергии из взорвавшегося плазмогенератора. Медицинский автомат восстанавливал теперь почти половину его лица, но сам он считал, что ему еще повезло. От остальных девяти членов его аварийной команды не осталось ровным счетом ничего. Несколько техников из бригады обслуживания генераторов получили ожоги сквозь скафандры, но им даже не требовалось помощи медицинских автоматов. Многие из них могли вернуться в строй уже завтра. Всего же экипаж «Звездного огня» потерял в этом бою убитыми и ранеными двадцать четыре человека и медведя.

Как всегда, посещение госпиталя произвело на Брима тягостное впечатление. Ему и самому случалось получать ранения — и в военное, и в мирное время, — так что он хорошо представлял себе, каково сейчас его людям. Но его совершенно поразила Реддисма. На продолжении всей их нелегкой экскурсии она держалась как закаленный ветеран, словно сама получала подобные ранения по несколько раз на дню. Более того, когда это было нужно, она могла быть остроумной, участливой, а порой даже кокетливой с ранеными звездолетчиками. Забыв про все, Брим не раз восхищался ее самообладанием. Несомненно, ей никогда еще не приходилось видеть таких жутких увечий, и тем не менее она заставляла каждого поверить в свое искреннее участие — так, словно лично была благодарна им за жертвы, принесенные ими за ее саму и ее родину. Когда они наконец вернулись в вестибюль, она казалась не более уставшей, чем если бы провела эти часы на балу в Мажоре.

— Могу я подбросить вас на прием, капитан? — предложила она в вестибюле, пока фрейлины помогали ей облачиться в шубку. — Когда Мустафа отправляет меня куда-нибудь вместо себя, он предусмотрительно обеспечивает меня транспортом на все случаи.

— Вы оказываете мне большую честь, мадам Реддисма, — отвечал он, натягивая свою шинель.

Этим вечером он все еще был свободен — только что он имел разговор с Барановым, и — как и ожидалось — полной оценки повреждений все еще не имелось, если не считать общей характеристики — «паршиво». У выхода он предложил Реддисме руку, и они вышли из госпиталя в звездный зимний вечер. Холодный ветер обжег ему щеки, и он ощутил, как ее пальцы чуть сжали его руку.

— Надеюсь, вы ни на минуту не усомнились в том, что я не забыла обещание отблагодарить вас лично, Вилф Брим, — прошептала она, не поворачивая головы. — Я всегда… как это говорится у вас… «верна» своему слову. — Она тихо хихикнула. — Особенно раз госпожа Удача как нарочно устроила все для нас нынче вечером.

Брим ощутил прилив возбуждения. Действительно ли она имеет в виду то, что, как ему кажется, она имеет в виду? Он сделал глубокий вдох и взмахом руки отпустил Барбюса, поджидавшего его в штабном глайдере. Потом повернулся и заглянул своей прекрасной спутнице прямо в глаза.

— Свидание с вами, Реддисма, — произнес он, — было бы пределом мечтаний каждого мужчины. Но если, — добавил он, — эти мечтания и сбылись, мне хотелось бы надеяться, что я обязан этим не только чувству… благодарности — особенно за то, что я никак не склонен приписывать своим достоинствам.

Она остановилась и удивленно приподняла бровь.

— Но, капитан! — чуть удивленно произнесла она. — Вы же спасли мне жизнь. Помните?

Шофер, впечатляющая девица с огненно-рыжими волосами и потрясающими ногами, распахнула перед ними дверцу. Реддисма изящным движением забралась в салон и приглашающе улыбнулась Бриму.

— Садитесь, Вилф Брим, — похлопала она по соседнему сиденью. — Я хочу, чтобы вы поняли, в чем состоит мое, так сказать, «возвращение долгов».

Нахмурившись, Брим опустился на подушки рядом ней. Стоило дверце захлопнуться, как она взяла его руку в свою и заглянула ему прямо в глаза.

— Вы имеете представление о том, что такое быть наложницей Набоба? — спросила она.

— Нет, — честно признался Брим. — Боюсь, что я вообще мало раздумывал на эту тему.

Она снова улыбнулась, на этот раз чуть грустно.

— В этом вы вовсе не одиноки, мой славный капитан, — вздохнула она. — Мы пользуемся при дворе определенным уважением — как же, мы самые красивые и удачливые куртизанки. А я самая удачливая из всех, потому что я когтями и зубами пробила себе путь на самый верх. — На мгновение взгляд ее сделался жестким. — Вы должны понимать, капитан, что моего нынешнего положения не достичь, будучи настоящей леди. Я не слишком злоупотребляю словом «куртизанки», потому что наложницы Набоба прежде всего настоящие шлюхи. И сохранять свое положение можно, только соревнуясь с другими шлюхами — и методами шлюх же.

Брим почувствовал, как брови его против воли ползут вверх. Разумеется, он подозревал нечто в этом роде. Здесь, на Флюванне, женщины из королевского гарема считались особенным классом. Не просто наложницы, но гораздо значимее — в политическом смысле.

И все равно он не верил своим ушам, услышав такое из уст главной любовницы правителя.

— О, не думайте о нас однобоко, — продолжала она. — Каждая из нас в гареме хорошо образованна. По-другому нельзя. У меня, например, три докторские степени, — не без гордости сообщила она. — Одну, кстати, я получила в самом Авалоне — в вашей престижной библиотеке Эскуриал, что рядом с дворцом Императора.

— Это впечатляет, — заметил Брим, — но не очень удивляет — особенно после того, как я был свидетелем вашего разговора с машинистами. Теперь я понимаю, как вам удалось заворожить их. Ваша учеба не прошла даром.

Она грустно улыбнулась.

— Но притом что с головой у меня все в порядке, место при дворе Мустафы я заработала виртуозным использованием совсем другого органа.

Брим сжал ее руку.

— Его нельзя винить за это, — возразил он. — Вы действительно самая прекрасная из женщин.

— Спасибо, капитан, — вздохнула она. — Я это знаю. И — как бы странно это ни звучало с учетом моей… гм… профессии — я все еще испытываю вполне естественное влечение. В подходящей ситуации к подходящему мужчине.

— Такой мужчина должен считать себя настоящим счастливчиком, — искренне сказал Брим.

— Что, — с улыбкой сказала Реддисма, — возвращает нас к изначальной теме — насчет возвращения долгов.

— Правда? — спросил Брим.

— Конечно, правда, — отвечала она. — Поскольку хотя ваши глаза говорят мне о том, как сильно вы желаете моего тела, я вижу также и то, что вы по меньшей мере питаете уважение ко мне как к женщине, к личности. И это выделяет вас из очень и очень многих, друг мой. Кроме того, это придает также новый характер нашим отношениям.

Брим удивленно заломил бровь.

— О, да не такой характер, глупенький вы мой, — рассмеялась она. — Вы не можете не знать, что по-своему вы очень и очень привлекательны, Вилф Брим, и что одного этого уже хватило, чтобы я обратила на вас внимание. В тот день во дворце, когда вы накрыли мое тело своим, я обнаружила, что это меня… скажем так, сильно возбудило. И я тогда же решила, что просто должна переспать с вами при первой же возможности. Каковая и имеет место сегодня. Тот «долг», о котором я говорила сегодня утром, имел в виду только секс, обыкновенный секс.

— Однако, — уже серьезнее продолжала она, — мое отношение к вам совершенно изменилось, когда вы пригласили меня на сегодняшнее посещение госпиталя. Это превратило наши отношения в нечто другое, более глубокое — по крайней мере для меня. Вы меня понимаете?

Брим нахмурился.

— Мне кажется, да, Реддисма, — ответил он, перебирая в уме других женщин в его жизни. Ее интеллект делал ее еще желаннее… умные женщины вообще возбуждали его сильнее.

— Похоже, мы уже приехали, — заметила она, выглянув в окошко. — Я весьма признательна госпоже Удаче за то, что она подарила нам этот разговор до того, как мы позволим… гормонам и тому подобному замутить наш рассудок. Мне почему-то очень важно знать, что вы меня понимаете.

Брим не находил слов, чтобы выразить свои эмоции от этой женщины, только что открывшей ему свою душу. Он едва успел поцеловать ей руку, когда дверца салона распахнулась, пропуская внутрь морозный воздух. Шагнув на мостовую, он сделал глубокий вдох и поклонился со всей галантностью, на которую был способен.

— Мадам Реддисма, — произнес он, протягивая ей руку. — Позвольте…

Осторожно сжав его пальцы, она грациозно выскользнула из машины и царственно кивнула ему.

— Благодарю вас, капитан, — сказала она ему своим обыкновенным голосом. — Я буду с нетерпением ждать возможности продолжить наш разговор — сегодня вечером. — Она подмигнула. — В несколько более интимной обстановке, — добавила она шепотом. Потом, гордо подняв тонкие брови, она проследовала в двери офицерского клуба с торжественностью, которой позавидовал бы сам Набоб.

Брим шел следом, в облаке ее духов. Интересно, размышлял он, какую «интимную обстановку» она имеет в виду? Потом он улыбнулся. Госпожа Удача что-нибудь да придумает. Она слишком сильно вмешалась в события этого волшебного вечера, чтобы отвернуться от него в последний момент.

* * *

Прием у Атчерли представлял собой уменьшенное, но от этого не менее пышное подобие всех приемов, на которых Бриму довелось побывать в разных уголках Галактики. Он мужественно перенес церемонию представления длинной очереди офицеров и офицерских жен, большинство которых мечтали о возможности похвастаться знакомством с офицерами прославленного ИДК. Сам Атчерли играл роль радушного хозяина, в чем ему помогала супруга, известный коллекционер редкостей, оставшихся от древних цивилизаций Флюванны.

Труссо устроилась в дальнем углу, углубившись в оживленную беседу с симпатичным усатым и плечистым флювийским офицером. Несомненно, бедолагу можно было уже считать соблазненным. Проходя мимо них на пути к стойке бара, Брим прятал улыбку. Труссо вдруг протянула руку и задержала его.

— Капитан Брим! — воскликнула она так, словно никак не ожидала увидеть его здесь. — Позвольте представить вам… э…

— К-капитан-командор Фотиус к вашим услугам, — пробормотал флювиец, кланяясь.

Брим обменялся с ним рукопожатием. Рука у капитан-командора оказалась мягкой и горячей, словно у женщины. Армия Мустафы явно тратила на полевые учения не слишком много времени.

— Рад познакомиться с вами, капитан, — произнес он.

— Ну, шкипер, — спросила Труссо прежде, чем кто-либо из мужчин успел произнести еще что-то, — как, обстоят дела нынче вечером?

Брим смог только улыбнуться.

— Сегодня вечером? — переспросил он. — Ну, сегодня вечером… дела… превосходно — по крайней мере пока.

— Вы не ответили, — возмутилась Труссо. — Так вы собираетесь… это…

— Вам достаточно будет ответа «посмотрим»? — предложил Брим.

— О чем это вы? — спросил Фотиус, безнадежно пытаясь следить за ходом разговора на авалонском.

— Мало, — ответила Труссо, энергично тряхнув головой. — Мало.

— Ах, ясно, — вздохнул офицер. — Мой авалонский далек от совершенства.

— Тебе повезло, солдатик, — ухмыляясь, прошептала Труссо чуть слышно, — что сегодня меня интересует вовсе не твой авалонский. — Она подмигнула Бриму. — Так что, шкипер? НУ?

— Пока ситуация обнадеживает, старпом, — ответил Брим. — Если только прекрасная дама сможет отвязаться от всех, кому не терпится познакомиться с любимицей Двора.

— Отвяжется, шкипер, — хлопнула она его по плечу. — Готова биться об заклад, отвяжется. Брим подмигнул.

— Посмотрим, — рассудительно сказал он. — Вы будете на мостике утром?

— Возможно, я чуть припозднюсь, шкипер, — предупредила она, покосившись на стоявшего рядом рослого флювийца.

— Ничего, старпом, — утешил ее Брим с серьезной миной. — Не думаю, чтобы «Звездный огонь» был готов к старту в ближайшие дни.

Он кивнул Фотиусу и продолжил свой путь к стойке бара.

На протяжении следующего метацикла он поставил выпивку Омару Паудерхему, Оуэну Моррису и Улфиласу Мише, но сам почти не пил. Если только все это не розыгрыш со стороны Реддисмы — мишенью которого был, несомненно, он сам, — ему нужно быть вечером в полной боевой форме.

В противоположном конце пестро разукрашенной бальной залы красавица Реддисма оживленно беседовала с полудюжиной местных кумушек, которые выглядели так, будто вот-вот лопнут от счастья. Он восхищенно покачал головой. Всего за день эта потрясающая женщина предстала перед ним в трех совершенно разных — но от этого не менее ярких — обличьях: как царственная подруга Мустафы, как участливая, открытая людским переживаниям представительница своей державы и как совершенно прагматичное человеческое существо, пробивающее себе дорогу в жестоком мире. Странно, но все три восхищали его, каждая по-своему.

Пока он сидел так в баре уютного офицерского клуба Калшита в ожидании, пока освободится Реддисма, Труссо с Фотиусом направились к выходу; проходя мимо него, она подмигнула. Потом к нему подсели Атчерли с женой, заняв его на какое-то время разговором об особенностях содержания военной базы в полярных районах. Возможно, тема была не самая волнующая, но их рассказ согревался неподдельной любовью к той замороженной земле, которую они избрали своим домом.

Позже, в десятимиллионный раз обсудив с Барановым состояние «Звездного огня», Брим завязал с группой флювийских космических офицеров разговор на актуальную тему: тактика боя с новыми «Горн-Хоффами». Несмотря на преклонный возраст звездолетов, на которых они летали, эти отважные флювийцы выработали довольно эффективные способы противодействия ультрасовременным машинам противника, с которым теперь встречались едва ли не ежедневно. Однако только разговор зашел о способах модернизации имеющихся у них на вооружении разлагателей, как рядом с ним возникла Реддисма, уже одетая в шубку и готовая уходить. Представив ее своим собеседникам, он взял ее под руку.

— Коммандер Брим, — сказала она. — У меня сегодня выдался утомительный день (сердце его тревожно подпрыгнуло), а мой корабль отлетает в Мажор завтра утром. В силу этих обстоятельств я — как мне ни жаль — вынуждена покинуть прием раньше, чем предполагалось. — Она окинула офицеров взглядом и чуть виновато улыбнулась. — Я редко встречала столь теплый и радушный прием. Тем не менее, — добавила она, повернувшись к Бриму, — я не могу не потратить некоторое время и не откликнуться на ваше любезное приглашение посетить «Звездный огонь». Адмиралтейство не простит мне, если я упущу такую возможность.

Она заглянула ему в глаза, и он на мгновение увидел в них то же возбуждение, что раньше, в салоне лимузина.

Брим улыбнулся про себя. Вот, значит, какую «интимную обстановку» она имела в виду. «Звездный огонь»! Ну что ж, госпоже Удаче предстоит сегодня еще неплохо потрудиться — особенно в свете требования заносить имена всех посетителей в журнал посещений!

— Мадам Реддисма, — отвечал он, лихорадочно обдумывая свои дальнейшие действия в изменившейся обстановке. — Как я и обещал ранее, я… э… с нетерпением жду возможности лично сопровождать вас в экскурсии по нашему крейсеру. — Он повернулся к явно завидовавшим ему офицерам и с самым серьезным видом поклонился. — Прошу прощения, джентльмены, — сказал он. — Служба…

Этого было вполне достаточно. Взяв Реддисму под руку, он направился прямиком в гардероб.

— Я предусмотрела возможность того, что вы вызоветесь сопровождать меня, капитан, — прошептала она, пока он облачался в белую флотскую шинель. — Я уже отпустила своих фрейлин и вызвала лимузин.

Брим еще раз обдумал проблему с журналом посещений — и выкинул ее из головы в надежде придумать что-нибудь по дороге на корабль. В конце концов, капитан он или нет? Он озорно улыбнулся.

— Мадам Реддисма! — Он состроил преувеличенно серьезную мину. — Поскольку почти все на борту крейсера засекречено, почти единственным местом, которое мы сможем посетить, является капитанская каюта. Не огорчит ли вас столь ограниченная экскурсия?

Она вдруг остановилась, задумчиво посмотрела на него и нахмурилась.

— Как это ни странно, капитан, — произнесла она, выдыхая на морозном воздухе облачка пара, — возможно, огорчит. — Она сжала его руку. — Видите ли, я обнаружила, что, когда я с вами, жизнь приобретает более серьезный характер — как было это во время визита к вашим раненым звездолетчикам.

— Я не понимаю, — пробормотал Брим, вдруг смутившись. — Я думал, вы хотели…

Реддисма печально улыбнулась и посмотрела на него в упор.

— Дражайший Вилф, — сказала она. — Я была готова — мне даже не терпелось — спать с вами с самого первого нашего разговора по голофону вчера утром. Я и сейчас с нетерпением жду момента, когда мы с вами займемся любовью. Однако сегодня днем вы заставили меня поверить в то, что я имею в ваших глазах некоторую ценность не только как привлекательный половой партнер. — Она дотронулась до его руки. — Я знаю, что красива, и я каждый день благодарю Вселенную за этот дар. Но что такое красота — ее получаешь в наследство от родителей. Мне мало этого: я хочу привлекать людей и в полностью одетом виде. Понимаете ли вы это, капитан Вилф Брим из прославленного авалонского Имперского Флота? Или вы настолько озабочены своим престижем, что не замечаете неисполнившиеся чаяния других?

Брим зажмурился.

— Простите меня, — пробормотал он. — Поверьте мне, Реддисма, я сам не чужд подобным чаяниям — и огорчениям, которые им сопутствуют. — Он взял ее за руку. — Вы были восхитительны, поднимая дух раненых сегодня днем в госпитале, и вы наверняка окажете тот же эффект на изможденных техников, которые работают в разбитом машинном отделении. Бывает, — признался он, — что я думаю не мозгами, а тем, что у меня в штанах… Так вы согласны посетить со мной разбитые отсеки, прежде чем…

— Я очень хочу этого, Вилф Брим, — перебила его прекрасная собеседница. — А после этого, надеюсь, вы отведете меня в свою каюту, где мы будем наслаждаться друг другом — весь остаток ночи.

— Договорились, Реддисма, — улыбнулся Брим. — Мне почему-то кажется, что я готов ждать возможности наслаждаться такой женщиной, как вы, очень, очень долго.

— Странно, — заметила она со странным блеском в глазах. — У меня такое же ощущение насчет возможности дарить наслаждение такому мужчине, как вы.

— Тогда поехали инспектировать поврежденные отсеки, — сказал он и повел ее дальше к лимузину. Через несколько циклов они были уже в пути.

Теперь все, что ему оставалось сделать, — это каким-то образом провести ее к себе в каюту без записи в этом тытьчертовом журнале. Собственно, время прибытия на борт мало тревожило его — экскурсия в поврежденное машинное отделение послужит неплохим объяснением. Вот время убытия с борта могло стать причиной неприятностей. Особенно если кому-нибудь покажется, что это стоит почитать Мустафе!

* * *

Когда лимузин застыл на стоянке рядом с гравибассейном, темная махина крейсера, освещенная только точками аварийных огней, показалась Бриму еще больше обыкновенного. Брим вылез из салона и помог выйти Реддисме, а часовые у трапа вытянулись по стойке «смирно».

— Можешь возвращаться на корабль и отдыхать, Тутти, — сказала Реддисма рыжеволосой девице-шоферу. — Я вызову тебя, если захочу, чтобы меня забрали.

— Слушаюсь, мадам Реддисма, — ответила та, низко кланяясь, потом скользнула за руль, и массивный лимузин серым призраком растворился в темноте.

Брим сжал руку Реддисмы.

— Зрелище в разбитых отсеках будет не из приятных, — негромко предупредил он. — Впрочем, вы уже видели вещи и страшнее — сегодня днем в госпитале.

— Я готова, капитан, — спокойно отвечала она.

— Отлично, — кивнул Брим, отчаянно жалея, что не может сказать того же про себя.

Отсалютовав часовым, он пригласил ее следовать за собой вверх по трапу, лихорадочно размышляя. Увы, ни одного мало-мальски внятного повода провести Реддисму на борт без занесения в журнал не находилось. К моменту, когда они поднялись наверх, в голове у него царила полная пустота.

Теперь у него осталось только одно средство: грубая сила (более известная как «капитанское право»). Увы, в случае, если он прибег бы к этому, каждый на борту сразу понял бы, что у них с Реддисмой на уме.

А потом было уже поздно. Он сделал глубокий вдох, ободряюще улыбнулся Реддисме и приготовился с боем прорываться через входной люк, когда увидел… Он не поверил своим глазам! За столом дежурного сидел — словно на своем обычном рабочем месте — Барбюс.

— Добрый вечер, шеф, — как мог спокойнее сказал он.

— Вечер добрый, кэп, — как ни в чем не бывало отозвался Барбюс.

— Гм… Мадам Реддисма, — произнес Брим. — П-позвольте представить вам старшего торпедиста Утрилло Барбюса, спасавшего мне жизнь столько раз, что я сбился со счета. Шеф — мадам Реддисма, главная наложница Мустафы Эйрена.

Барбюс встал из-за стола и отвесил церемонный поклон.

— Мадам Реддисма, — произнес он, — я глубоко польщен.

— Я тоже, господин Барбюс, — с реверансом ответила она. Даже при ее высоком росте ей приходилось смотреть на него снизу вверх.

Глаза Брима лихорадочно шарили по столу в поисках журнала. Как, именем грязной, нечесанной бороды Вута, можно надеяться провести кого-то мимо таких людей, как Барбюс? Вот тебе и госпожа Удача!..

— Э… кэп, — вторгся в его невеселые размышления Барбюс. — Боюсь, вам с мадам Реддисмой придется нынче проходить на борт и вовсе без записи. — Он нахмурился. — Вся проклятая штуковина сломалась меньше метацикла тому назад. Вот я и сижу здесь на случай, коль кто чужой попробует проникнуть на борт. Как говорится, береженого бог бережет, сэр.

И тут до Брима дошло. Он даже зажмурился, вознося беззвучную молитву госпоже Удаче.

— Шеф, — произнес он, едва вновь обрел способность говорить. — Возможно, я никогда не смогу по достоинству отблагодарить тебя за безупречное несение вахты на этом посту.

— Работа есть работа, кэп, — отозвался Барбюс, смущенно почесав в затылке. — Я буду здесь, покуда… гм… покуда нужно.

Брим кивнул; больше слов у него не было.

— Мне было очень приятно познакомиться с вами, шеф, — сказала Реддисма, задержавшись, чтобы пожать старшине руку. — Ваше имя пользуется популярностью у придворных дам, — улыбнулась она.

Барбюс покраснел.

— Гм… ну… эти славные леди всегда заставляют меня чувствовать себя… ну… чудно, в общем.

Реддисма улыбнулась еще шире, тоже чуть покраснев.

— Я не сомневаюсь, шеф, — заметила она. — И я понимаю почему. — Перегнувшись через стол, она взяла его обеими руками за лицо и чмокнула в нос. — Мне кажется, вы тоже чудный человек. — Она повернулась к Бриму. — А теперь, капитан, — сказала она, — я готова идти смотреть на ваши поврежденные отсеки.

* * *

Этот визит, возможно, обошелся Бриму примерно в пятьдесят человеке-, а также медведечасов ремонтных работ, настолько природный ум и очаровательная обходительность Реддисмы очаровали инженеров и механиков «Звездного огня». Огромные пробоины в обшивке хоть и открывали неплохой вид на ночное озеро, совершенно не защищали от мороза, так что Реддисма даже не могла снять свою черную шубку. И все же, где бы она ни проходила, она оставляла за собой ощущение солнечного тепла, согревая всех, с кем она общалась. Содескийцы редко выражают особую симпатию к женщинам-людям, и обыкновенно раздражительный шеф Баранов не был в этом смысле исключением. Однако после короткой беседы с прекрасной флювийкой старый медведь явно готов был есть у нее с руки.

Через некоторое время Брим обнаружил, что думает только об их сегодняшнем разговоре в лимузине, и начал даже жалеть, что она так серьезно относится к своим обязанностям. Но он не мог не признать, что сам он ни за что бы не добился и десятой доли того эффекта, что оказывала она на усталые бригады — которым предстояло еще работать всю ночь и следующее утро. Он терпеливо следовал за ней, пока она выслушивала жуткие истории или нудные объяснения устройства поврежденных систем — от генераторов двойного хода или волноводов и до затороченных электрических цепей. Она обследовала, должно быть, каждый погонный ирал рваной пробоины в обшивке «Звездного огня», а также каждую важную (и не очень) деталь, которую считал необходимым показать ей кто-то из ремонтной бригады.

Однако настал момент, когда она остановилась рядом с Бримом и улыбнулась собравшимся перед ней звездолетчикам.

— Друзья, — обратилась она к ним усталым голосом. — Сегодня всем нам выдался нелегкий день. Прошу вас извинить меня и принять мою — и Мустафы — благодарность за то терпение, с которым вы показывали мне «Звездный огонь» и его боевые раны. — Она тряхнула головой и развела руками. — Только увидев все своими глазами, начинаешь понимать всю жуткую мощь оружия, которому вы противостоите, — и понимать подлинные размеры вашей отваги. Все флювийцы в долгу перед вами — и я, возможно, больше других.

Исковерканный отсек взорвался аплодисментами и восторженными криками, а она взяла Брима за руку.

— А теперь, мой дорогой капитан, — прошептала она, — я с удовольствием проследовала бы по тому «ограниченному маршруту», который вы мне предлагали. Как вы считаете, это еще можно организовать?

Брим снова предложил ей руку.

— Ничего более важного во Вселенной я не могу себе представить, — признался он, глядя в ее большие зеленые глаза.

Выходя в люк, Реддисма повернулась и помахала рукой, что было встречено новым шквалом аплодисментов.

В коридоре Брим посмотрел на нее с нескрываемым восхищением.

— Вы произвели настоящий фурор, — искренне сказал он. — Они все влюблены в вас.

Поскольку электричество на борту было почти полностью отключено, коридор освещался только редкими аварийными огнями. Они медленно шли в искусственных сумерках, и на лице ее играла улыбка.

— Спасибо, Вилф, — ответила она своим хрипловатым голосом. — Мне кажется, я в них тоже влюбилась. — Тут она подмигнула ему и положила его руку к себе на талию. — Кстати о любви, — шепнула она. — По этому коридору часто ходят?

Брим огляделся по сторонам и улыбнулся.

— Только не в это время суток, — ответил он, — тем более при отключенном освещении.

— Вот и хорошо, — сказала она, остановившись в полумраке между двумя аварийными лампами, повернулась к нему лицом и медленно расстегнула шубу. — Этот сюрприз ждал тебя с того цикла, как мы вышли с приема, — сообщила она и распахнула шубу. — Тебе нравится?

Брим невольно поперхнулся. Под шубой у нее ничего не было.

— Реддисма, — пробормотал он. — Ты… ВЕЛИКОЛЕПНА!

У нее была маленькая, по-девчоночьи высокая грудь со светло-розовыми сосками, тонкая талия с крошечным соблазнительным пупком, потрясающие (как он и предполагал) длинные ноги. Но что действительно поразило его сверх всякой меры — так это ее лобок. Он был чисто выбрит, от чего темная щель казалась еще больше. Он буквально не мог оторвать взгляд от этого зрелища.

— Тебе никогда раньше не приходилось видеть бритой женщины? — спросила она, демонстративно расставив ноги пошире. — Это можно считать моей индивидуальной приметой.

— Никогда, — ошеломленно признался Брим, нежно водя пальцами по гладкой коже. Должно быть, она побрилась во время приема — его собственный подбородок за время, прошедшее после посещения госпиталя, сделался изрядно шершавым.

— Ну? — улыбнулась она. — Как тебе мой сюрприз?

— Вселенная! — пробормотал Брим, подтаскивая ее к следующей лампе. — Знай я, что ты приготовила, я бы и близко не подпустил тебя к машинному отделению!

Она рассмеялась, скинув шубу ему на руки, и повернулась к нему спиной.

— Вот почему это должно было оставаться сюрпризом, мой будущий любовник, — сказала она через плечо, соблазнительно подвигав ягодицами. — Полагаю, ты еще не догадываешься, как много значит этот короткий визит. — Она подмигнула ему. — Ладно, хватит разговоров, — хихикнула она. — Как ты думаешь, я пойду всю дорогу до твоей каюты в одних сапогах, или мне все-таки надеть пальто? Я рада показывать тебе все, что ты хочешь видеть, но я уже начинаю немного мерзнуть… и потом, мне не терпится увидеть, что это так оттопыривает тебе спереди брюки. Брим улыбнулся, подавая ей шубу.

— Как бы ни жалко было скрывать от глаз такую красоту, — заметил он, — нам предстоит пересечь довольно населенные зоны корабля. — Он печально усмехнулся. — И поверь мне, Реддисма, чем быстрее я покажу тебе причину этой… так сказать, выпуклости, тем лучше я себя буду чувствовать.

Она крепко сжала ему руку.

— Готова поспорить: я могу тебе показать, что можно сделать с этой твоей выпуклостью, чтобы ты чувствовал себя еще лучше, чем если бы просто показал ее мне.

— Можешь? — с наигранным недоверием спросил Брим. — Правда?

— Поверь мне, — рассмеялась Реддисма.

Он так и поступил. И она тоже…

* * *

На следующее утро Брим проснулся от осторожного стука в дверь его капитанской каюты.

— Да? — спросил он. Реддисма сонно промычала что-то и прижалась к нему теплым, душистым телом.

— Кэп, — громким шепотом окликнул его из коридора Барбюс. — До рассвета полтора часа, сэр. Тут у трапа ждет глайдер, и — прошу простить великодушно — сержант Тутти говорит, мадам Реддисме нужно быть на борту «Анденеза» до начала новой вахты.

Брим нахмурился.

— Тебе это что-нибудь говорит? — спросил он, глядя в огромные зеленые глаза, взгляд которых казался сейчас несколько рассеянным. — Ты знаешь, кто такой сержант Тутти?

Реддисма сморщила нос и прижалась к нему еще сильнее.

— У нас обоих есть особые люди, которым мы можем доверять, — сонно пробормотала она. — Сержант Коза Тутти — та потрясающая рыжеволосая леди-шофер, на которую ты все косился вчера, — это мой личный Барбюс. Я могу довериться ей во всем, и она всегда пунктуальна. Мне правда нужно быть на борту «Анденеза» до начала следующей вахты.

Брим кивнул и улыбнулся.

— Тогда ясно, — сказал он. Приподнявшись на локте, он повернулся к двери. — Большое спасибо, шеф, — крикнул он. — Передай мисс Тутти, что они выедут через… — Реддисма вдруг прикрыла ему рот рукой.

— Между нашими кораблями от силы десять минут езды, — прошептала она. — А я еще не насытилась тобой — по крайней мере до тех пор, пока госпожа Удача не сведет нас еще раз в одной постели.

Брим ощутил, как ее нежные пальцы шарят в его паху, и к своему удивлению обнаружил, что его собственная рука покоится на довольно интимной части ее тела.

— Ты, конечно, права, — произнес он, нежно целуя ее в губы. — Шеф, — окликнул он Барбюса. — Мы выйдем к их машине примерно через метацикл.

— Так точно, кэп, — отозвался Барбюс, и на Брима тут же обрушился шквал жарких, влажных поцелуев. Потом, прежде чем он успел овладеть ситуацией, Реддисма молча перевернула его на спину и оседлала его бедра. Улыбаясь, словно увидела что-то совершенно для себя необычное, она прижалась спиной к его коленям, потом раздвинула расселину на начавшем уже обрастать лобке длинными, изящными пальцами. Он тут же возбудился, и она с блаженным вздохом поглотила его своей горячей плотью. После этого он довольно долго не вспоминал о времени.

* * *

Брим с Барбюсом вернули Реддисму на ее корабль за считанные мгновения до срока, но и этого было вполне достаточно. Очаровательный шофер Реддисмы встречала их машину у подножия трапа. Юная леди подарила Барбюсу долгий страстный поцелуй — похоже, что они с шефом стали с прошлого вечера весьма близкими друзьями. Улыбаясь про себя, Брим смотрел, как они с Реддисмой входят в лифт и скрываются в люке корабля.

— Похоже, ты тоже немного отдохнул вчера, шеф, — заметил он на обратном пути.

Барбюс улыбнулся — даже не поворачиваясь к нему, Брим знал, что тот краснеет.

— Угу, кэп, — признался он. — Лейтенант Труссо связала нас по голофону во время давешнего приема. Сказала, что нам лучше обговорить, как лучше, вот я сюда и подъехал повидаться с ней. — Некоторое время он вел глайдер молча, словно перебирая воспоминания. — Ну а потом, — продолжал он, — мы… это… сдружились. А как вы поднялись, с позволения сказать, кэп, в каюту, ну… она тоже заглянула на «Огонь». — Он негромко усмехнулся. — И то сказать, мисс Тутти не надо было терять времени, болтая с парнями из машинного…

Ровно через два метацикла лайнер «Анденез» стартовал, унося Реддисму домой. Брим слышал гром его двигателей из разбитого машинного отделения «Звездного огня» и на мгновение утратил нить доклада усталого шефа Баранова. Некоторая часть его тела изрядно устала за эту ночь; он надеялся, что и у Реддисмы — тоже.

* * *

— У вас жутко отдохнувший вид, шкипер, — заметила Труссо за ужином в кают-компании. Брим кивнул.

— Я и есть отдохнувший, — сказал он. — Точнее, был. Утром.

— Что-то я вас не понимаю, — нахмурилась старпом.

— Ну, — со слабой улыбкой объяснил Брим, — скажем так, шеф Баранев поубавил моей бодрости своим докладом о повреждениях. — Он тряхнул головой и потянулся за третьей кружкой горячего кф'кесса. — Уверен, вы уже знаете, что «Звездный огонь» в довольно хреновом положении.

— Я слышала, — кивнула Труссо. — Об этом начали говорить сразу же после доклада Баранова.

— О чем еще не говорят — так это об ответе Атчерли на этот доклад. Труссо нахмурилась.

— Гм, — хмыкнула она. — Судя по вашему лицу, он не слишком обнадеживает. И что он сказал?

— Немного, — ответил Брим и сделал большой глоток обжигающего напитка. — Только то, что, на ремонт местными силами уйдет много времени. «Звездный огонь» слишком велик для местных мастерских. Собственно, все, что они могут сделать, — это перевести его на гравибассейн побольше. Все остальное придется делать практически вручную.

— Мне кажется, дела вряд ли были бы лучше, если бы мы приземлили его в Варнхольме, — утешила его Труссо. — Тамошние мастерские ненамного больше.

Брим кивнул.

— Верно, старпом, — сказал он… — И чертов КМГС фактически блокировал ближайшие к Орду базы. Колхаун передал ситуацию в Авалон по КА'ППА-связи метацикл назад.

— Значит, шкипер, — улыбнулась она, — самое время напомнить вам наш давний разговор насчет кирпичных стен.

Брим сердито посмотрел на нее.

— Я помню, — буркнул он. — Но как, черт подери, я могу просто отступить и ждать, пока что-нибудь произойдет? Война идет!

— Угу, — с улыбкой хмыкнула Труссо. — Это я тоже заметила.

— И что?

— А то, шкипер, что вы вполне можете позволить себе несколько метациклов сна. Война или нет, а со «Звездным огнем» пока все равно ничего не поделаешь!

* * *

Рано утром следующего дня ему позвонил из Варнхольма Колхаун. Звонок застал Брима на мостике, где он помогал испытывать автоматику управления.

— Я высылаю за тобой шлюпку, сынок, — буркнул Колхаун. — От тебя будет больше толку здесь, при разработке плана налета на этот ихний гребаный форт. А там у тебя все равно нет ничего такого, с чем бы не справилась лейтенант Труссо.

Брим не мог не согласиться. Он терпеть не мог сидеть без дела. Вскоре после того, как Колхаун повесил трубку, он встал из своего кресла и отправился было собирать вещи, но застыл на месте, услышав над головой грохот, словно на посадку заходил тяжелый корабль. Тряхнув головой, он заставил себя успокоиться: если бы это был атакующий облачник, их не могли не предупредить. Он посмотрел на верхние гиперэкраны как раз вовремя, чтобы увидеть выныривающую из облаков исполинскую тень, — и раскрыл рот от удивления. Мощные краны, громоздящиеся на палубе спереди и сзади рубки словно батареи боевых разлагателей, огромные доки, массивные ребра обшивки, низкий мостик… До сих пор ему приходилось видеть только одно ремонтно-спасательное судно вроде этого: «Королеву Ремонта» коммодора Тора с Гиммас-Хефдона. Тяжелый корабль приблизился, и рядом с ним мелькнули четыре знакомых силуэта: «Звездные огни» со срывающимися с боковых понтонов белыми инверсионными следами. И на корпусах, прямо за рубками, ясно виднелись Имперские Кометы. Эти корабли пришли с Авалона!

Пока эскадра заходила на посадку над озером — вся поверхность его теперь кипела, освобождая полосу ото льда, — к Бриму подбежал связист.

— Капитан! — выпалил он. — Коммодор Колхаун снова на связи!

— Я буду говорить отсюда. — сказал Брим, включая монитор на ближнем к нему штурманском пульте. Почти сразу же на экране возникло лицо старшего карескрийца.

— Ну, Брим, — с улыбкой сказал он. — Я так понимаю, они все ж таки раскачались?

— Вы имеете в виду коммодора Тора и «Королеву Ремонта»? — переспросил Брим.

— А то! — гордо воскликнул Колхаун. — А ты кого ждал?

Брим расплылся в счастливой улыбке.

— Я не ждал никого, коммодор, — признался он. — Но я просто счастлив видеть коммодора Тора — да и «Огни» тоже. Похоже, Флот наконец начал новые поставки.

Колхаун кивнул.

— Это экземпляры с девятнадцатого по двадцать второй, — сказал он. — И хоть им и не позволено помогать нам, они будут защищать «Королеву Ремонта», покуда она будет приводить «Звездный огонь» в чувство.

На глазах Брима огромный звездолет с грацией, неожиданной для такой махины, приводнился на расчищенную ото льда полосу. «Огни» продолжали полет и скоро снова скрылись в облаках.

— «Королева» совершила благополучную посадку, — передал Брим Колхауну.

— Славно, — кивнул Колхаун. — Да, сынок, прости, что не предупредил. Я и сам узнал это тотчас, как переговорил с тобой. Братец Драммонд провернул все без лишнего шума.

— Меня это не удивляет, сэр, — заметил Брим, — учитывая тот шум, который КМГС может поднять дома. Колхаун кивнул.

— Ладно, сынок, — сказал он. — Тебе да твоей шалой старшей помощнице наверняка захочется потолковать с коммодором Тором, так что я пока отменю свой приказ насчет твоего прилета в Варнхольм, — продолжал он со странной улыбкой. — У коммодора имеется кой-какая информация, которую тебе стоит узнать от него. Этот парень сотворил на старом Гиммас-Хефдоне настоящее чудо.

— Чудо? Кто, коммодор?

— Это судить уж тебе, сынок, — усмехнулся коммодор. — И не забудь заглянуть ко мне, как только вы с Труссо услышите все, что Тор хотел вам поведать.

— Есть, сэр! — пообещал Брим. — Прилечу обязательно.

Он накинул шинель, открутил регулятор обогревателя до отказа и пошел встречать «Королеву Ремонта».

* * *

Тем же утром, но несколько позже Труссо с Бримом встретились с коммодором Тором за поздним завтраком в кают-компании.

— Как дела, Надя? — поинтересовался Тор.

— Ужасно, коммодор, — с театральным вздохом ответила Труссо.

— Вот и прекрасно, — обрадовался Тор, ободряюще подмигивая едва не уронившему поднос стюарду. — Я тоже чувствую себя омерзительно.

— Класс! Рада это слышать! — воскликнула Труссо. — А вы, капитан? Как вы себя чувствуете сегодня утром?

— Хуже обычного, старпом, — наигранно простонал Брим. — Кстати, коммодор, это вы создали опасный прецедент в кают-компании «Звездного огня».

— Что вы, капитан! — возмутился Тор, прижав руку к сердцу в не очень убедительной попытке изобразить святую невинность. — Как вы только можете так говорить!

— Могу, в основном по-авалонски, — с ухмылкой отвечал Брим. — А вы тоже ненамного лучше коммодора, старпом, — добавил он, уставив в Труссо обличающий перст.

Тут, правда, стюард опомнился настолько, что смог подать на стол новую порцию горячего кф'кесса и фирменное блюдо кока «Звездного огня» — оладьи в горячем сладком сиропе. Несколько следующих циклов собеседники были слишком заняты, чтобы говорить.

Когда разговор был восстановлен — уже за третьей кружкой кф'кесса, — Брим узнал, что Тор уже успел отдать необходимые распоряжения ремонтным бригадам крейсера и базы Калшит. Огромный ремонтный корабль парил теперь бок о бок со «Звездным огнем» на расстоянии каких-то десяти кленетов, используя собственные мощные гравигенераторы. Более того, мощные краны уже подняли поврежденный крейсер почти на двенадцать иралов, даже не потревожив находящийся в нем экипаж. Пока трое офицеров потягивали кф'кесс и беседовали, тяжелые блоки плазмогенераторов уже подавались на соединивший корабли временный мост, а новые панели броневой обшивки обретали форму где-то в недрах «Королевы Ремонта».

— Чего я не понимаю, — заметил Брим, — так это как вам вообще удалось привести сюда «Королеву», да еще с эскортом из четырех крейсеров. С тех пор, как про нашу операцию пронюхал КМГС, я не получал никакой помощи из дому.

Тор улыбнулся.

— Вот поэтому я и здесь, — ответил он, и глаза его загадочно заблестели. — Собственно, я ниоткуда. — Он, сложил кончики пальцев и несколько мгновений казался погруженным в глубокое раздумье. — То, что я собираюсь вам рассказать, — начал он, — было настолько секретным, что даже вас, Вилф Брим, держали в полном неведении. Вас — и вас, лейтенант Труссо, — посылали в слишком много мест, где вы могли бы попасть в лапы к облачникам. — Он нахмурился. — Однако при нынешнем состоянии дел, — продолжал он, — тайна Гиммас-Хефдона скоро выплывет наружу. Так что самое время вам узнать всю историю с самого начала. Труссо улыбнулась и покачала головой.

— Я так и знала, что с этим статусом «закрытой» планеты что-то не так, — с того момента, как мы в первый раз пролетали над ее поверхностью. Эти здоровые реакторы никогда не выключались. Если бы их отключали, они не успели бы разогреться.

— Вы были… то есть вы правы, лейтенант, — сказал Top. — Но их энергия использовалась постоянно.

— Но кем? — нахмурившись, спросил Брим.

— Ну, — ответил Top, — хотя бы теми, кто изготовил для «Звездного огня» новые радиаторы. Брим почувствовал, как краснеет.

— Ну конечно же, — воскликнул он, щелкнув пальцами. — А я-то думал, что ваши люди каким-то волшебством сделали их на борту «Королевы».

Тор улыбнулся.

— Экипаж «Королевы» — способные ребята. Но даже они не способны на такие чудеса, о которых вы говорите. — Он отодвинулся от стола, давая стюарду налить ему в кружку кф'кесс, потом кивнул, словно приняв решение. — Короче, официально — для КМГС — Гиммас-Хефдон закрыт больше десяти лет назад за исключением незначительных вспомогательных служб и так называемых прикладных исследований. — Глаза его на мгновение осветились улыбкой. — Мы приложили все усилия к тому, чтобы Амхерст, и его братия пребывали в уверенности, будто превратили Гиммас в ничто. Однако вскоре после так называемого закрытия кое-кто из моих коллег — и ваш покорный слуга тоже — вошел в состав этих «вспомогательных служб» и принялся превращать базу в одно из пяти тайных «НИГДЕ», которые могут еще спасти Империю от разъедающего ее раковой опухолью КМГС.

— Но чем вы там занимаетесь? — спросила Труссо.

— Ну, — с улыбкой ответил Тор, — всего я вам рассказать не могу. Но, например, мы строим на Гиммасе «Звездных». Те четыре новых крейсера, которые сопровождали сюда «Королеву», построены там — как раз перед отлетом на Флюванну они закончили ходовые испытания. И, — продолжал он, протирая очки большим белым носовым платком, — если вы еще сами об этом не догадались, все четыре находятся здесь по прямому приказу принца Онрада.

— Вселенная! — прошептала Труссо. — Принца Онрада?

— Они С генералом Драммондом очень внимательно следят за ситуацией на Флюванне, — сказал Top. — Они ждали до последнего, прежде чем выложить свою козырную карту, но с появлением новых «Горн-Хоффов» стало ясно, что Бакстеру Колхауну очень скоро понадобится поддержка. В настоящее время строятся еще пять судов класса «Королевы Ремонта», но они далеки еще от завершения. Так что пока мы, так сказать, первый парень на деревне.

— Не такой уж плохой парень, — одобрительно заметил Брим. — Но они и правда ждали до последнего. Если бы вы не прилетели, «Звездный огонь» был бы выведен из строя на много недель!

— Я знаю, — сочувственно сказал Top. — Я уполномочен принести извинения от имени принца и генерала Драммонда.

— А, пустяки, — отмахнулся Брим. — Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.

— Собственно, — заметил Top, — все еще только начинается.

— Не понимаю, — удивился Брим.

— Ну… — объяснил Top, — когда мы покончим с работой здесь, домой уйдет только один «Звездный». Три остальных вместе с «Королевой Ремонта» останутся базироваться в Варнхольме. На постоянной основе — точнее, пока существует ИДК.

— Вселенная! — воскликнул Брим. — Вот это наконец то, что я называю помощью. И нам очень не помешают еще три «Звездных» — пусть даже с неопытными командами.

— Гм, — нахмурился Top. — Вот тут я должен вас немного разочаровать.

— Почему? — удивился Брим.

— Все дело в Имперских Кометах у них на борту, — с досадой объяснил Тор. — Все они — и «Королева» тоже — числятся в Имперском Флоте, а Империя не находится в состоянии войны с Лигой. — Он, извиняясь, посмотрел на собеседников поверх очков. — Все это формальности, конечно, но…

— Да, я помню: Колхаун уже говорил мне об этом, — огорченно кивнул Брим. — Выходит, «Звездные» здесь затем, чтобы охранять «Королеву»?

— Боюсь, именно так — по крайней мере пока Император не сможет обойти фракцию КМГС в Парламенте и не объявит войну.

Брим улыбнулся.

— Как говорят на Содеске, «все же много лучше, чем ковырять в глазу острой сосулькой». Тор серьезно кивнул.

— Именно так я это себе и представляю, — вздохнул он.

— Вернемся к Гиммас-Хефдону, коммодор, — предложила Труссо. — Если я поняла вас правильно, вы там не только «Звездных» строите, правда? Бьюсь об заклад, вы там работаете еще над тем облегченным ударным вариантом «Звездного», о котором уже давно ходят слухи! — Она захлопала в ладоши и одарила его ослепительной улыбкой. — А я-то удивлялась еще, что это делает Марк Валериан на обычных ходовых испытаниях? Он и так знал, что корабль будет летать как в сказке.

Тор чуть порозовел и улыбнулся.

— Возможно, мы еще обсудим тему этих ударных кораблей, лейтенант, — но в более подходящей обстановке, — заверил он. — Так или иначе, как я уже сказал, мы там… э… не сидим сложа руки…

Тут откуда-то из недр корабля донесся особенно громкий стук.

Тор озабоченно сдвинул брови.

— Боюсь, мое присутствие там сейчас необходимо, — заметил он, отодвигая стул от стола, но вдруг застыл, подняв вверх указательный палец. — Капитан Брим! — неожиданно произнес он. — Могу ли я просить вас и ваш корабль об одном одолжении?

— Мы к вашим услугам, коммодор, — заверил его Брим.

— Отлично. Тогда будьте так добры, попросите вашего кока переслать мне рецепт этих… гм… оладий, и я навеки буду вашим должником.

— Мы сделаем это безвозмездно, — пообещал Брим.

— Прекрасно, — кивнул Top. — И я жду вас обоих в кают-компании «Королевы» сегодня вечером… скажем, через час после начала вахты.

— Мы обязательно придем, коммодор, — заверил его Брим. — Кстати, могу ли я захватить с собой несколько бутылок логийского?

— Можете ли? — возмущенно переспросил Top. — Право же, Брим, неужели вы думали, что я пущу вас на борт без них?

— Ну… — ухмыльнулся Брим, — в обычных обстоятельствах я признал бы себя побежденным, коммодор.

— А что, разве не так? — удивился Тор.

— О, конечно же, коммодор, — отвечал Брим. — Если только вам не нужен рецепт того сиропа, с которым подавали оладьи.

Казалось, Тора поразил гром.

— Капитан Брим, — простонал он. — Уж не хотите ли вы сказать, что рецепт сиропа не включен в рецепт оладий?

— Никак нет, сэр, — по-уставному четко отрапортовал Брим. — Наш сироп — многоцелевой.

— Ясно, — помрачнел Тор, наморщив лоб так, словно столкнулся с неразрешимой технической проблемой. — С другой стороны, — вздохнул он, — ваши оладьи совершенно потрясающи, тут не может быть двух мнений. Так что тащите-ка с собой и вино, и рецепт. Никогда не знаешь, как повернутся события. — Он ухмыльнулся и вышел..

* * *

На следующее утро В. А. Брим, коммандер К.Ф.Ф., капитан К.К.Ф.Ф. «Звездный огонь», несколько уронил свой престиж, временно передав командование вверенным ему судном лейтенант-коммандеру К.Ф.Ф. Наде Труссо (также страдавшей изрядным похмельем). После этого он с большим трудом добрался до своей каюты и проспал почти весь стандартный день. Привилегии, объяснял он это несколько разгневанной этим обстоятельством Труссо, — жутко заразная штука. Но не смертельная.

Глава 10. Зонга

«Звездный огонь» оставался на земле еще семь стандартных дней. А потом Брим снова оказался а самой гуще ожесточенных — и смертельных — боев с объединенными флотами Негрола Трианского и Рогана Ла-Карна. И хотя благодаря «Королеве Ремонта» коммодора Тора в летном состоянии находилось больше кораблей ИДК, чем раньше, нараставшее давление противника не могло не сказаться — и за следующий месяц они потеряли два первых «Звездных»: К.К.Ф.Ф. «Звездный воин» и К.К.Ф.Ф. «Звездная честь». А после этого стараниями КМГС в Парламенте Авалона, перекрывшего все каналы поставок, силы ИДК начали неумолимо таять. И хотя на каждого сбитого «Звездного» приходилось по пятнадцать уничтоженных вражеских кораблей, не нужно было обладать ученой степенью, чтобы понять: надолго их не хватит, какие бы чудеса ни творили коммодор Тор или отважные капитаны «Акро-Канны», на своих безоружных транспортах прорывавшие установленную облачниками блокаду.

Еще хуже обстояло дело с пополнениями в личном составе. Только небольшая горстка добровольцев прибыла за это время с Авалона, да и тех пришлось вывозить практически контрабандой, поскольку вся Имперская таможенная служба попала под контроль КМГС. На день первой годовщины пребывания Брима в рядах ИДК он и другие капитаны летали на изношенных кораблях с неполными экипажами, в то время как вражеские флотилии неуклонно наращивали боевую мощь и опыт. И хотя экс-имперские звездолетчики поклялись биться до последнего «Звездного», день этот, похоже, был уже не за горами.

Наутро после того, как был потерян со всем экипажем К.К.К.Ф. «Звездная гадюка», Колхаун КА'ППА-граммой вызвал Брима и Молдинга к себе в штаб. Брим совершил посадку последним и спешил от гравибассейна в штаб пешком. Ворвавшись в дверь, он сразу обратил внимание на высокого мрачного медведя, беседовавшего с Колхауном, Молдингом, Урсисом и послом Бейяжем. Незнакомец носил мундир генерал-майора с голубыми нашивками флотской разведки, а также монокль на изящной золотой цепочке. Брим не знал его, но Урсис с Бейяжем явно встречались с ним уже не в первый раз.

— Генерал Пробела, — окликнул его Урсис по-авалонски. — Познакомьтесь с моим старым другом и боевым товарищем коммандером Вилфом Анзором Бримом, капитаном «Звездного огня».

Пробела повернулся и протянул ему лапу.

— Я много слышал о вас, Вилф Анзорович, — произнес он, — от моих друзей Николая Януарьевича и Великого Князя Анастаса Алексия Бородова.

— Генерал Пробеда! — пораженно сказал Брим. — Для меня большая честь познакомиться с вами.

Его слова были не простой вежливостью. В прошлую войну Пробела прославился участием в нескольких рискованных тайных операциях, некоторые из которых оставались засекреченными до сих пор. И еще он был старым другом Империи: именно его ведомство первым узнало о существовании «Горн-Хоффа П.1065» и передало сведения о нем Драммонду.

Медведь улыбнулся и посмотрел на него в свой монокль.

— Когда вы и коммандер Молдинг ознакомитесь с привезенной мною информацией, вы, возможно, измените точку зрения.

Колхаун положил руку на широкое плечо медведя.

— Генерал Пробеда прилетел не лясы точить, джентльмены, — сказал он, махнув рукой в сторону шести кресел, расставленных полукругом перед проектором в углу кабинета. — Ежели вы все сядете к проектору, мы сейчас и начнем.

Плюхнувшись в соседнее кресло, Молдинг ухмыльнулся Бриму и закатил глаза к потолку.

— Похоже, они наконец собираются заставить нас отработать свое жалованье, — прошептал он. Брим пожал плечами.

— Что ж, — пробормотал он. — Пора, а то эти флювийские каникулы стали уже надоедать.

Колхаун без лишних слов перешел прямо к делу.

— Самое время, — начал он, — раздолбать к такой-то матери этот ихний космический форт, а то они начинают портить нам картину. Мало того, что они держат там ихние «Горн-Хоффы» и «Дампьеры», эти жукиды начали переброску туда людей и техники. Все идет к тому, что ихние планы вторжения на Флюванну, считай, почти готовы, так что у нас и выбора-то нет, с «Королевой Элидеан» иль нет. — Он помолчал немного. — Операция будет выполняться совместно с Флювийским Флотом — спасибо послу Бейяжу и тем чудесам дипломатии, что он проявлял, чтоб наше правительство договорилось с ихним.

Бейяж посмотрел на Брима и Молдинга.

— Вовсе нет, — возразил он. — Настоящие чудеса творились вот этими двумя джентльменами и их коллегами со «Звездных».

Колхаун надул губы.

— От них потребуется еще несколько чудес, пока мы не разберемся с этим чертовым фортом, — продолжал он, — потому как облачники укрепили этот форт сверх всякой меры. — Он кивнул Пробеде. — Короче, генерал здесь затем, чтоб рассказать вам все об этом, так что я попрошу его начинать.

Пробеда тоже не стал терять время на предисловия.

— Джентльмены, — сказал он. — Содескийская разведка уже несколько лет ведет наблюдения за космическими укреплениями облачников — с тех пор как они начали создавать сеть таких баз. Надо заметить, — подчеркнул он, — что, строя этот форт, они предприняли небывалые предосторожности — вплоть до того, что начали строить его, начиная с внешней оболочки. Из-за этого мы почти ничего не знаем о его внутреннем устройстве, хотя собрали довольно много информации о внешних особенностях и вооружении.

Он щелкнул выключателем, и в воздухе над проектором возникло трехмерное изображение астероидного скопления Зонга. Сравнительно небольшое по меркам Галактики, оно получило название по имени древнего пассажирского звездолета «Зонга», разбившегося здесь больше тысячи стандартных лет назад. В длину скопление не превышало восьмисот кленетов и удерживалось узким силовым полем соседней космической дыры. На протяжении тысячелетий оно приобрело изогнутую форму, напоминающую серп с треугольным поперечным сечением. То же самое силовое поле, которое сформировало скопление, образовывало широкую гравитационную ленту, подобно реке связывающую противоположные концы серпа. Именно между этой лентой и серединой серпа облачники и соорудили свою крепость, разместив ее у светящегося астероида под названием Цендар. От силового поля базу защищают загнутые края скопления, но это же поле защищает крепость от фронтальной атаки. Подобная атака сильно затруднена опасными гравитонными потоками, не говоря уже о мощных батареях разлагателей самого форта.

Пробеда, выделив на экране сам форт, подробно описал схему размещения оборонительных батарей, бронирование, почти неисчерпаемые источники энергии, а также рейд, на котором висели длинные ряды «Дампьеров» и «Горн-Хоффов», с которыми ИДК дрался с самого начала войны. В общем, с такими защищенными космическими базами Брим еще не встречался.

— Ну что, Вилф, похоже на каникулы? — шепнул Молдинг.

— Угу, — кивнул Брим. — Только дай знать, когда начнется самое развлечение.

Колхаун рассмеялся, подслушав их разговор.

— Я тут тоже кой-чего предпринял, чтоб усилить группу, — сказал он. — Да только помощь может опоздать, а может и вовсе не дойти. И как ни жаль, тянуть с атакой тоже нельзя — они и так уж слишком сильны, а дальше будет хуже. — Он посмотрел на Бейяжа. — Вот тут как раз на сцену выходят посол и его Флювийский Флот. Они попробуют отвлечь «Горн-Хоффы» с «Дампьерами», покуда мы займемся главной целью…

Вслед за этим Колхаун и Бейяж пустились в описание такого хитроумного, но отчаянного плана, что слушателям оставалось только сидеть, раскрыв рты от восхищения.

Бриму предстояло командовать восьмеркой оставшихся «Звездных», объединенных в отряд под условным названием «КЛЮВ». Его корабли должны были во взаимодействии с флювийскими боевыми эскадрами демонстративно оторваться от основных сил с целью перехвата конвоя облачников. По данным разведки, последний перевозил в форт личный состав и технику для предстоящего вторжения. Одновременно с этим второй эшелон, состоящий исключительно из устаревших флювийских судов — группа «КУЛАК», — должен был направиться прямо на форт, что, с учетом его обороны, было почти равносильно самоубийству. Однако ключ к операции заключался в намеренной утечке информации о ней к противнику — всей за исключением одной маленькой, но существенной детали.

Успех почти целиком зависел от двух факторов: врожденного пренебрежения, которое облачники выказывали к любому оружию, кроме суперсовременного, а также пустоты межзвездного пространства. По расчетам авторов операции, весь флот «Дампьеров» и «Горн-Хоффов» должен был пуститься вдогонку за «Звездными» из группы «КЛЮВ», предоставив разделываться с допотопными посудинами из группы «КУЛАК» Имперскому линкору с экипажем из КМГС и батареям самого форта. Примерно через метацикл следования в составе группы «КЛЮВ» Брим и его «Звездные» должны были тайно оторваться от флювийской эскадры и, используя всю мощь отражающих кристаллов, устремиться через космическую пустоту прямым курсом на форт, обрушившись на него с неожиданного ракурса и с оружием, которого защитники его никак не ожидали. Ко времени, когда подвох будет обнаружен, присылать подкрепление будет уже поздно.

Как справедливо признал сам Колхаун, план был небезупречен — и все-таки это был хоть какой-то план. И уж в любом случае промедление с попыткой спасти положение равнялось смерти.

Посовещавшись несколько циклов, Брим с Молдингом одобрили предложенную операцию, и уже до начала вечерней вахты планы были разработаны настолько детально, что Бейяж смог вылететь в Мажор с заданием флювийским эскадрам — те должны были стартовать через два дня. Брим проводил его до трапа.

— Я много лет искал достойное применение всем этим подслушивающим устройствам, которыми облачники нашпиговали наш дворец, — с улыбкой сказал посол. — И потом, очень уж это действовало на нервы: все время болтать так, словно не знаешь об их существовании.

Брим нахмурился. Не признаваться же, что узнал об этом от Салташа еще в первый день пребывания на Флюванне!

— А я и не знал, что дворец прослушивается, — соврал он.

Бейяж расхохотался.

— Черта с два вы не знали, капитан, — сказал он. — Впрочем, ваша ложь делает вам честь как отличному солдату. Собственно, именно поэтому я не раз делился с вами информацией. — Он улыбнулся. — И надеюсь, все мое долготерпение с лихвой окупится сегодня вечером, когда я прогуляюсь по парку с Набобом, выложив ему все, что нужно услышать облачникам.

Они задержались у трапа скоростного пакетбота, на котором посол прилетел в Варнхольм, и посол повернулся пожать Бриму руку.

— Капитан, — произнес он неожиданно серьезно. — Я понимаю, что эта операция может оказаться одной из самых сложных и опасных в вашей карьере.

— Разумеется, это вряд ли будет похоже на увеселительную прогулку, — кивнул Брим.

Некоторое время Бейяж изучал длинные, загнутые вверх носки своих башмаков. В первый раз за все время их знакомства старый дипломат явно не находил слов.

— Я надеюсь, что вы вернетесь, Вилф Брим, — сказал он наконец. — Ваша храбрость делает из вас чрезвычайно ценного человека — не только для Флюванны или вашей любимой Империи, но для всей цивилизации в целом.

— Благодарю вас, сэр, — взволнованно ответил Брим. — Вы оказываете мне большую честь. — Он протянул руку. — Я вернусь, господин посол. Обещаю вам.

— Многие из нас будут надеяться на ваше обещание, — вздохнул Бейяж, крепко пожимая ему руку, потом повернулся и начал подниматься по трапу.

Возвращаясь вдоль длинного ряда гравибассейнов, Брим то и дело вспоминал собственные слова: «Я вернусь, господин посол. Обещаю вам…» Именем Вселенной, он очень надеялся, что это не пустые слова.

* * *

А через три стандартных дня Брим, с трудом сдерживая возбуждение, уже вглядывался в далекое скопление астероидов по курсу «Звездного огня».

Напряжение на мостике нарастало с того момента, как их скорость упала ниже световой; не каждый заметил бы смену настроений, так профессионально действовали боевые расчеты. Но Брим чувствовал это. И несмотря на крюк, который им пришлось сделать, вылетев со старыми судами группы «КЛЮВ», потрясающие скоростные характеристики «Звездного огня» позволили им выйти к Зонге как раз в тот момент, когда облачники ожидали увидеть настоящих флювийцев. Теперь, пока они самым малым ходом подкрадывались к далекому еще форту, Брим вывел на свой монитор карту и, наверное, в десятитысячный раз вглядывался в нее. Светящийся астероид, Цендар, уже виднелся в передних гиперэкранах, когда он связался с Улфиласом Мишей.

— Готовы, лейтенант? — спросил он. Серые глаза Миши смотрели на него с экрана монитора свирепыми призраками.

— Все башни запитаны, капитан, — доложил главный канонир. — Параметры плазмы по максимуму.

— Отлично, — кивнул Брим. — Можешь включать разлагатели.

Брим прислушался к привычной уже перекличке расчетов, приводящих главный калибр крейсера в боевую готовность. По обе стороны от мостика орудийные башни развернулись в боевое положение, покачивая стволами разлагателей — ни дать ни взять разминающий мускулы перед поединком атлет.

— Главный калибр проверку систем завершил, — невозмутимо доложил Миша.

Брим кивнул, вглядываясь в черноту космоса за скоплением астероидов. Где-то там должны были находиться Молдинг и четыре его крейсера — по крайней мере так он надеялся. Довернув «Звездный огонь» чуть вправо, он отметил про себя, что маневренность корабля на малых скоростях улучшилась — спасибо Тору и его людям, передавшим по КА'ППА-связи схемы усовершенствования рулевых систем. Надо особо отметить это по возвращении… Если они вернутся.

На мониторе тем временем старшина Ковальски из башни «А» поглаживал казенник разлагателя так, словно это было живое существо. За спиной Брима застыл за пультом управления торпедными аппаратами Утрилло.

— Обломки корабля по левому борту, капитан, — доложила Труссо.

13 Заказ 176 — Понял, — ответил Брим; он и сам уже заметил их. Даже с дистанции в два или три кленета огромный исковерканный остов «Зонги» впечатлял. Обшивка одного борта была полностью сорвана, обнажив галереи палуб, зияющие чернотой салоны и оплавленное месиво в том месте, где находились ходовые кристаллы. При других обстоятельствах Брим разглядел бы древнюю диковину попристальнее. Однако на малой скорости вполне реальна была угроза нападения вражеских катеров-невидимок, так что сейчас ему было не до экзотики.

— Кто дежурит на детекторе Н-лучей? — спросил он.

— Самые лучшие, шкипер, — ответила Труссо. — Я отрядила туда Роя Ханта — сразу, как мы сбросили скорость до световой.

Брим кивнул.

— Хант и правда лучший, — согласился он, не сводя глаз с далекого скопления.

Очень скоро они приблизятся к цели настолько, что смогут разглядеть массивный корпус «Королевы Элидеан» на гравитационном рейде облачников. Если все идет согласно плану, старый линкор должен охранять подходы к форту практически в одиночку.

— Переводить гиперэкраны в боевой режим, капитан? — спросил Брима появившийся на мониторе Роулингс, ведавший оптоэлектроникой.

— Затеняй, Матт, — кивнул Брим.

Мгновением спустя гиперэкраны заметно потемнели: теперь в бою они будут автоматически темнеть и проясняться, защищая глаза звезд олетчиков от вспышек орудийного огня.

Неожиданно «Звездный огонь» потянуло в сторону и вверх относительно форта. Брим покрепче взялся за штурвал и бросил взгляд на правые гиперэкраны: за ними мерцал силовой луч, тянувшийся из расположенной по соседству космической дыры. Его гравитонный поток воздействовал на крейсер примерно как боковой ветер — на древние летательные аппараты. Поэтому Брим лишний раз проверил показания приборов — менее удачный момент потерять управление надо было еще поискать.

Переключив монитор внутренней связи на лазарет, он увидел, как Эстерналь и ее команда подключают к источникам энергии медицинские автоматы и распечатывают упаковки радиационных повязок для раненых; в том, что без потерь не обойтись, никто не сомневался. На мгновение мысли его вернулись к Авалону. Одобряют ли оставшиеся там люди отвагу Имперских звездолетчиков, которых он сейчас поведет в бой? Способны ли они вообще оценить ту жертву, которую они сейчас принесут? Он мрачно фыркнул. Несомненно, ими будут восхищаться, а вот сопереживать им — вряд ли. Чтобы по-настоящему сопереживать этим людям, идущим на почти верную смерть, надо находиться здесь, в содрогающемся от попаданий корабле. Надо ощутить страх собственными потрохами, зная, что в любое мгновение тебя может разметать на элементарные частицы, а может убить медленной, мучительной смертью, и будешь глядеть, как сочится из пробитого скафандра и тут же застывает ледяными кристаллами твоя кровь. Немногие из жителей Авалона пережили тот ад, который называется космическим боем. Вот для чего существуют «Звездные огни», Вилфы Бримы, Нади Труссо или Утрилло Барбюсы: для того, чтобы обычным людям никогда не пришлось пережить такое. И потому обычные люди никогда не смогут не то что одобрить, но даже понять ту особую породу людей, которую зовут общим словом «военные».

Теперь гравитационный «боковой ветер» от силового луча превратился в серьезную помеху. Корабль отчаянно рыскал в гравитационных завихрениях. Брим стиснул зубы и боролся с управлением — обстановка требовала от него всех его навыков. В обычных обстоятельствах он просто включил бы ходовые генераторы на полную мощность, вырвав корабль из полосы завихрений. Увы, сопутствующую этому волну освобожденной энергии мгновенно засекли бы станции предупреждения космического форта, тем более что она распространялась бы почти под прямым углом к гравитационному течению. И уж это никак не напоминало бы какую-нибудь из древних флювийских посудин.

Чем дальше, тем сильнее становились завихрения. Прикусив губу, Брим пытался удержать крейсер на курсе, не увеличивая при этом скорость. Теперь понятно, почему облачники выбрали для своей крепости именно это место! Черт возьми, да сюда почти невозможно пройти, кроме как с самого конца астероидного скопления, хорошо прикрытого артиллерией. Все на мостике, затаив дыхание, следили за тем, как корабль, содрогаясь, прорывается сквозь невидимые глазу завихрения. Труссо нервно покашливала, а где-то за его спиной слышался тревожный шепот. Он мгновенно совладал с охватившим его раздражением. Все его люди — испытанные годами звездолетчики. Сам Вут не смог бы усомниться в их храбрости.

Но на протяжении тысячелетий звездолеты строились в расчете на то, что запас мощности всегда поможет кораблю справиться с подобной ситуацией — кто бы мог подумать, что эта рутинная операция потребует скрытности? Все, что оставалось делать Бриму, — это бороться, стиснув зубы, и надеяться на то, что остальным трем рулевым тоже удастся прорваться сквозь бурю.

Тем временем расстояние до цели сокращалось. Брим уже мог разглядеть, что «Королева Элидеан» угрожающе высветила Имперские Кометы на боковых плоскостях мостика. Это могло означать только одно: их засекли. С другой стороны, по ним еще не стреляли; значит, предатели еще не знали, кто к ним приближается.

— Страна, — окликнул Брим, — очень скоро нам потребуется все, на что способны наши генераторы. Медведица на экране монитора согласно кивнула.

— Я передам шефу, — ответила она.

На этот раз никаких возражений из машинных отделений не последовало. Низкий рокот больших плазмогенераторов шефа Баранева начал медленно нарастать. Пока избыточная мощность просто сбрасывалась в космос через антипомпажные жалюзи — расточительно, но, когда она понадобится «Звездному огню», ждать будет некогда.

А потом гравитационный поток разом кончился. Когда индикаторы на пульте у Брима сменили цвет с красного на зеленый, на мостике послышались вздохи облегчения. Брим позволил себе оглянуться. Все три других корабля сохраняли строй — каким-то образом им тоже удалось прорваться через гравитационный поток. Что ж, теперь наступала самая трудная часть операции…

— Они до сих пор не знают точно, собираемся мы атаковать в присутствии «Королевы Элидеан» или нет, — негромко сказал Брим Труссо. — А против батарей самого форта у нас вообще только одно оружие: внезапность. Так что чем скорее мы приступим к делу, тем лучше.

Он посмотрел на Улфиласа Мишу. Серые глаза того смотрели так, словно готовы были просверлить взглядом отверстия в пультах управления огнем.

— Снимайте разлагатели с предохранителей, лейтенант, — скомандовал он, чувствуя, как учащается его дыхание. — Пора.

— Разлагатели сняты с предохранителей, капитан.

— Проверка, — буркнул Брим, косясь на начинавшиеся светиться от едва сдерживаемой чудовищной энергии дула разлагателей.

— «Королева» на предельной дистанции стрельбы, — чуть напряженным голосом доложил Миша.

— Они берут нас на прицел? — спросил Брим.

— Берут, сэр, — кивнул Миша. — И батареи форта тоже изготовились к стрельбе. Да вы, должно быть, и сами видите лучи их лазерных прицелов.

Брим кивнул.

— Отлично, Миша, — сказал он.

Выражаясь словами содескийской пословицы, сало уже было на сковородке. Он щелкнул переключателем, связываясь с Барбюсом.

— Шеф, для тебя не составит труда дать торпедный залп по старой «Королеве», если потребуется? — спросил он.

— Какой труд, кэп? — отвечал старшина. — Все восемь пусковых установок уже заряжены и запитаны.

— Я имел в виду — стрелять в Имперский корабль, — пояснил Брим.

Барбюс мотнул головой.

— Спасибо, что спросили, кэп, — сказал он. — Почитай, всякая Синяя Куртка любит этот старый линкор, а я чем хуже? Да только, кэп, коль вы дадите такой приказ, мой долг выполнять его, покуда я жив. — Он нахмурился. — И потом, сэр, — добавил он, — старую «Королеву» все равно как захватили в плен… то есть я хочу сказать, КМГС — это все равно что облачники, разве что в нашей форме.

Брим невесело усмехнулся.

— Если они откроют по нам огонь, шеф, — сказал он, — я поведу «Огонь» на форт как можно ближе к ним, и мы ударим по ним торпедами — как мы делали уже на старом добром «Свирепом». Выдай им по полной, идет?

— Идет, кэп, — уверенно отвечал ему старшина.

Других слов и не требовалось.

Брим обернулся в кресле, чтобы посмотреть на мостик. Рядом с ним в последний раз проверяла показания приборов Труссо. Орудийные расчеты уже начали свою перекличку: «Прицел восемь-девять; дистанция девять-девять-один и уменьшается; энергия на два-двадцать семь…»

Брим кивнул собственным мыслям. К этому времени Молдинг уже должен был выйти на исходные позиции — если он не хочет, конечно, пропустить весь спектакль. Сняв предохранитель с кнопки, которая передавала сигнал к атаке трем другим судам его группы, он повернулся к Труссо.

— Начинаем через три цикла, — скомандовал он и задраил шлем своего боевого скафандра.

Маленькая старпом серьезно кивнула и включила громкоговорители внутренней связи.

— Всем расчетам задраить скафандры и приготовиться к атаке через три цикла, — объявила она, опуская забрало собственного шлема.

По мостику прокатилась почти осязаемая волна облегчения: раз уж подана команда задраить скафандры, значит, начинаются настоящие дела. Брим услышал, как Барбюс успокаивает двоих новичков из торпедного расчета:

— Спокойно, парни, — голос его из-под шлема чуть отдавал металлом, — спокойно. У нас еще впереди важные дела, так справиться с ними будет легче, коль скафандр подогнан по росту…

Чуть ближе поправляли прицелы разлагателей Миша и его боевые расчеты; Страна Заффтрак колдовала над своим пультом, освещавшим весь мостик мигающим светом индикаторов. А впереди уже надвигался на гиперэкраны зловещий форт облачников, уродливый прыщ на мерцающем поле астероидного скопления, ощетинившийся КА'ППА-антеннами и мощными разлагателями. Вокруг него соткалась шевелящаяся паутина лазерных прицельных лучей. И над всем этим гротескным сооружением висела махина «Королевы Элидеан». КМГСовский экипаж развернул старый линкор бортом к нападавшим — теперь атаковать форт можно было, только разделавшись сначала с ним. И на расстоянии кленета от «Королевы» висели в космосе шесть имперских эсминцев боевого охранения. Если приспешники Амхерста действительно собирались защищать форт облачников, имперские корабли могли стать серьезной помехой, подвергавшей атакующих угрозе при каждом заходе на цель.

На глазах Брима сеть прицельных лучей становилась все гуще. «Подключаются батареи меньшего калибра», — подумал он, представив себе, как ряды облачников в черном за постами управления огнем торопливо готовят свои орудия к ближнему бою.

— Огонь по моей команде, — предупредил Миша башенные расчеты.

Брим заметил, как тихо стало на мостике перед атакой.

— Тытьгребаным облачникам сегодня достанется по первое число, — громко заметил один из канониров. Брим знал его — тот был тяжело ранен при попадании в «Звездный огонь», так что имел собственные счеты с врагом.

— Разговорчики в башне «Ц»!.. — свирепо прошипел Миша. Брим почувствовал, как кровь ускорила бег по его жилам, — с ним всегда так случалось перед боем. Он был готов. Впрочем, облачники и их клевреты из КМГС — тоже.

— Всем расчетам приготовиться к предельному ускорению через десять тиков, — объявила Труссо. — Девять…

Брим навел нос «Звездного огня» на то место форта, где по данным содескийской разведки, располагался его энергетический центр, и положил руки на клавиши управления.

— Пять… четыре… три…

Полностью открыв жалюзи сброса, Брим подал на генераторы всю доступную энергию. Лучи индикаторов сменили цвет на красный и запульсировали, предупреждая об опасной перегрузке. Облачники не могли не заметить этого, но теперь это было уже не важно.

— Два… один… ПОШЕЛ!

Одновременно с командой Труссо Брим закрыл жалюзи, и «Звездный огонь» рванулся вперед, словно хищник на жертву. Левые гиперэкраны осветились выхлопами двух идущих рядом судов; правые — третьего. Выдерживая боевой строй, все четыре крейсера с чудовищной скоростью устремились в атаку. Вот они уже пронеслись мимо первого имперского эсминца боевого охранения… мимо второго… Брим не заметил со стороны их явно застигнутых врасплох экипажей никакой ответной реакции. Однако когда их маленькая эскадрилья миновала третий эсминец, тот уже успел перевести свои разлагатели в боевое положение и начал разворачиваться, готовясь к стрельбе. Открыть огонь он не успел, но это не значило, что так будет и при следующем заходе.

Когда они сблизились с четвертым эсминцем до расстояния в четыреста кленетов, КМГСовцы уже взяли их на прицел. Но тут стало ясно, что предатели в Имперских мундирах скованы собственными правилами — огня они так и не открыли. А может, подумал Брим, им вообще запрещено стрелять до тех пор, пока потенциальный противник первым не откроет огонь по форту? Как бы отвечая на этот вопрос, пятый и шестой эсминцы тоже скрылись за кормой, так и не открыв огня. Брим едва не кричал от радости. Ему дали возможность сделать по меньшей мере один заход на цель. Правда, подозревал он, после ситуация может серьезно измениться!

А потом между ним и целью осталась только старая «Королева». В сравнении с эсминцами она казалась настоящей горой, ощетинившейся такими же 406-миллиираловыми разлагателями, какие стояли на «Огнях». И уж эти-то КМГСовцы были готовы. Восемь огромных башен — по четыре орудия в каждом — синхронно поворачивались вслед за Бримом и его ведомыми, словно цепи управления орудий и их целей были замкнуты уже не менее метацикла. До сих пор Бриму только однажды доводилось смотреть прямо в дула Имперских разлагателей — тогда он был пленником на борту корабля облачников. И в тот раз разлагатели старого «Свирепого» целились в него в попытке спасти его жизнь. Он сильно сомневался, что КМГСовцами движут такие же благие побуждения.

Они с чудовищной скоростью пронеслись мимо бушприта старого линкора; Бриму даже показалось, что он успел увидеть застывшие фигуры за гиперэкранами. И наконец между ними и фортом не осталось больше ничего, кроме космической пустоты.

— Огонь! — скомандовал Миша, перекрикивая грохот генераторов.

Все двенадцать огромных 406-миллиираловых разлагателей «Звездного огня» разом выплюнули раскаленную плазму. Корабль содрогнулся от отдачи, словно от удара исполинского молота. Передние гиперэкраны померкли, а вспышка, казалось, поглотила всю Вселенную. Когда экраны прояснились снова, сделалось ясно, что остальные три крейсера дали залп одновременно с ними, целясь примерно в ту же точку. Четыре огромные пробоины зияли на поверхности форта в, районе его энергетического центра, и огни радиационных пожаров рвались из них наружу, напоминая Бриму вулканические извержения, которые ему довелось видеть как-то на Толланде-32.

— Отличная стрельба, — похвалил Брим канониров, задирая нос «Звездного огня» с тем, чтобы пройти в нескольких иралах от бронированной обшивки форта. Но огромные разлагатели облачников уже вели их крейсер, так что ему пришлось продолжать заваливать корабль на спину, выпрямив его только тогда, когда их траектория сделалась почти перпендикулярной плоскости форта. Форт открыл огонь почти немедленно; мощные разрывы швыряли тяжелый крейсер как щепку. Однако Брим продолжал подъем, постепенно заваливая корабль на правый борт; Мак-Альда со своим «Звездным гневом» повторял все его маневры. Одновременно с этим Маккензи и Дауд завалили свои машины в левый вираж, перекрестив с ними траектории. Облачники стреляли наугад: их канониры хороши только тогда, когда мишени ведут себя предсказуемо.

Брим с Мак-Альдой совершили полную мертвую петлю, соединившись на выходе из нее с парой Маккензи и Дауд а, и четыре крейсера в идеальном строю снова устремились на цель с другой стороны — по чистой случайности прямо наперерез шестерке Имперских эсминцев. Должно быть, вид четырех стремительных «Звездных», идущих на них в тесном строю, потряс КМГСовских канониров настолько, что они открыли беспорядочный огонь, даже не целясь.

— Вот это другое дело, — буркнул Брим сквозь зубы. — Огонь по жукидам, ребята. Они стреляли первыми! — Каждый из четырех «Звездных» немедленно выбрал себе по мишени и с убийственной точностью — сказались долгие метациклы учебных и боевых стрельб — влепил по залпу точно в неприятельский борт. Имперские эсминцы — достаточно мощные боевые суда, но крейсеру они не противники, особенно если этот крейсер вооружен разлагателями подобающего линкору калибра. Даже близких недолетов хватало, чтобы вспороть их тонкую обшивку от носа до кормы. Первые четыре эсминца просто исчезли, оставив после себя на удивление мало обломков. Остальные два без оглядки, не сделав ни выстрела, рванули в открытый космос.

Брим прикусил губу. Маленькие кораблики были вовсе не безобидны. Конечно, размерами и главным калибром они уступали крейсеру, но вот торпеды на них были точно такие же. А торпеда — оружие очень и очень мощное. Поступай он согласно инструкциям, после первого захода он прошел бы по прямой и только потом начал бы разворачивать свои корабли для новой атаки. А это сделало бы их легкой мишенью для шести торпедных залпов. Грамотно прицелившись, КМГСовские торпедисты могли бы уничтожить все четыре его корабля еще на первом заходе. Он раздраженно тряхнул головой. КМГС…

Поворачивая вправо для второго захода, он смотрел, как канониры готовят свои разлагатели к новому залпу. Башня «Е» оказалась быстрее остальных, а когда он переключил свой монитор на внутреннюю камеру, ее расчет уже завершил проверку систем и огромные орудия были готовы к бою. Еще через несколько мгновений все шесть башен доложили о готовности открыть огонь.

Далекий форт еще пылал радиационными пожарами в тех местах, куда попали разлагатели «Звездных». И тут на глазах у Брима вышла в первую атаку на цель четверка Молдинга. Они заходили с того направления, откуда их с самого начала ждал противник: вдоль оси астероидного скопления. Но теперь все батареи форта были направлены вслед эскадрилье Брима, находившейся вне радиуса их стрельбы! И прежде чем мощные разлагатели облачников успели развернуться к новой угрозе, сорок восемь 406-х уже нанесли свой удар. Теперь пожарами была охвачена уже почти четверть изломанной поверхности форта.

Впрочем, несмотря на впечатляющий вид разрушений, трудно было сказать, насколько серьезный ущерб нанесли форту крейсера при первой атаке. Радиационные пожары легко распространяются, но легко и гасятся Н-излучением, тем же самым, которое помогает обнаруживать корабли-невидимки. Именно этим, как подозревал Брим, и занимались сейчас облачники внутри форта: сдерживанием пожаров в надежде создать у противника впечатление, что разрушения больше, чем они есть на самом деле. Почему-то он не сомневался в том, что им еще предстоит нанести решающий удар…

А потом корабли Молдинга вышли из зоны обстрела, и настало время вновь заходить в атаку. На этот раз форт палил по ним из всего имеющегося в распоряжении оружия, так что взгляды всех были прикованы к «Королеве». Присоединится ли она к огню? Ее огромные башни поворачивались следом за четверкой «Звездных» Брима. Единственным средством защиты было для них теперь маневрировать в попытке затруднить вражеским канонирам прицеливание.

Впрочем, это же маневрирование мешало прицелиться и своим канонирам. Поэтому рано или поздно кораблям пришлось бы прекратить рысканье, дав возможность работать орудийным расчетам ИДК. В конце концов, именно для этого они здесь и находились. И конечно, облачники и их марионетки из КМГС прекрасно понимали это.

В тот самый момент, когда Брим перевернул корабль через борт и нацелил его на форт, старая «Королева Элидеан» — величественный символ гордой Империи — открыла огонь. Первый же залп разбил правый понтон Мак-Альды и отшвырнул его «Звездный гнев» на тысячу иралов вбок. Для ведомого Брима бой, а возможно, и война закончились.

Карескриец немедленно дал «Звездному ужасу» и «Звездному духу» команду продолжать рысканье и положил «Звездный огонь» в крутой левый вираж.

— Готовься, шеф! — яростно крикнул он в микрофон. — Опять нам с тобой работа. С этим бардаком пора кончать!

— Я готов, кэп, — отозвался Барбюс. — Прям как на старине «Свирепом»!

Брим мрачно ухмыльнулся и принялся бросать корабль из стороны в сторону, приближая его к точке пуска торпед. В этом заходе все зависело только от них двоих — его и Барбюса.

— Миша! — рявкнул Брим. — Я хочу, чтобы твои разлагатели били по «Королеве», как только те опомнятся. Постарайся попасть в мостик. Держи этих жукидов ослепленными. Ясно?

— Ясно, капитан, — ответил тот. Почти сразу же мощные разлагатели «Звездного огня» открыли беглый огонь, превратив пространство вокруг набирающего скорость крейсера в ослепительный ад — и продырявив бронированный борт линкора дюжиной попаданий, каждое из которых запросто испарило бы корабль поменьше.

«Королева» отвечала редкими залпами. Канониры из КМГС пытались бить наверняка; Брим полагался на это… собственно, это могло и спасти еще его операцию. Вверх… вниз… вираж… скольжение на борт… вверх… Рывки корабля делались все резче. Он вел его прямо на пылающие пробоины, отметившие последние попадания его разлагателей, и надеялся на то, что «миролюбивые» канониры КМГС не будут стрелять в одну точку дважды.

«Королева»… гордая и прекрасная. Брим любил этот корабль. Да что он: каждый, кто любил Флот, любил его!

— Наружные створки открыты, — доложил Барбюс. Брим смахнул горькие слезы и покосился на приборную панель. Восемь индикаторов сменили цвет с красного на мигающий зеленый.

— Наружные створки открыты, — подтвердил он. Как раз в это мгновение один из залпов «Огня» поразил крыло мостика «Королевы», горящие обломки которого полетели во все стороны. Что ж, это проучит угнавших ее жукидов, подумал Брим. Может быть, это даже заставит их выйти из боя.

— Не сбавляй огня, Миша! — крикнул он и тут же едва не вылетел из своего кресла, когда близкий разрыв тряхнул крейсер, на мгновение вырубив системы его внутренней гравитации. На мостике послышались крики от боли и неожиданности. Труссо повернулась к Бриму — глаза ее сделались большими как блюдца. Почти сразу же на экране появилось лицо Ридвича с пульта контроля повреждений. Длинное, узкое лицо его оставалось совершенно невозмутимым.

— Серьезных повреждений нет, капитан, — доложил он таким тоном, словно речь шла о простом засоре канализации.

— Внутренние створки открыты, — доложил Барбюс, и мигавшие до того зеленые огоньки на пульте загорелись ровным зеленым светом.

Брим бросил взгляд на Барбюса: рослый старшина согнулся над своим пультом, лихорадочно вглядываясь в мелькавшие на дисплеях строчки информации.

— Так держать, кэп, — бросил он, не отрываясь от дисплеев.

— Есть так держать, — отозвался Брим. «Звездный огонь» прорвался теперь сквозь чудовищный перекрестный огонь разлагателей линкора и форта, а все, что он мог сделать сейчас, — это стиснуть зубы, удерживать курс — и ждать…

— Торпеды на боевом взводе, — доложил Барбюс. Новый близкий разрыв подбросил нос крейсера вверх. Отчаянным усилием Брим удержал корабль на курсе.

— Так держать, шкипер…

— Есть так держать…

Казалось, «Королева Элидеан» заполнила все передние гиперэкраны. «Шеф! — подумал Брим. — Уж не собираешься же ты идти на таран?»

— Напряжение на пусковые системы, — доложил старшина. — Держите машину ровнее, кэп…

Перекрестный огонь сделался теперь таким ожесточенным, что при всем своем умении Бриму удавалось удерживать корабль лишь на слабом подобии прямого курса. Конечно, система стабилизации огня выправит часть погрешностей, но…

— Десять, — напряженным голосом объявил Барбюс. — Девять… восемь… семь…

Теперь уже казалось, будто они прорывались через один сплошной взрыв. Только благосклонность Вута могла провести их сквозь такое море огня.

НУ ДАВАЙ ЖЕ, БАРБЮС!

— Четыре… три… два… один… Торпеды пошли, кэп! В то же мгновение восемь темных смертоносных игл, оставляя за собой полосы алого света, вырвались из-под мостика «Звездного огня» и устремились к линкору. Брим немедленно задрал нос корабля и на полном форсаже начал уводить его из-под огня. Но он опоздал на долю тика. Корабль содрогнулся от киля до клотика, и с ужасающим грохотом вся передняя часть правого понтона «Звездного огня», включая башню «А», исчезла. Взрыв, должно быть, снес и КА'ППА-антенну, поскольку экран сразу же погас. Оставляя за собой клочки оплавленной брони, корабль встал на дыбы и дернулся вправо, словно раненая карендарская ездовая ящерица. Корпус крейсера жалобно стонал от перенапряжения, а генераторы угрожающе визжали в ответ на попытки Брима вернуть контроль над израненной машиной.

А потом, совершенно неожиданно, их снова швырнуло в сторону от курса — на этот раз еще более чудовищным взрывом. Казалось, вся Вселенная вспыхнула яростным огнем новорожденной звезды…

— Пресвятой Вут и его борода! — вскричал кто-то. — Вы только посмотрите на «Королеву»!

Мостик вдруг огласился криками тревоги… и неприкрытого испуга.

— Вселенная! — воскликнула Труссо, глядя на гиперэкраны заднего обзора. — Где она? «Королева»… она просто исчезла!

Бриму было некогда смотреть, что происходит с «Королевой». «Звездный огонь» и сам был поврежден. Он положил крейсер сначала на левый борт, потом на правый, проверяя, слушается ли он руля. За кораблем тянулся шлейф радиации, он норовил свернуть вправо, но руля все же слушался и еще мог драться.

— Потеряна одна башня, — будничным голосом доложил Ридвич, пост которого располагался совсем рядом с поврежденной зоной. На заднем плане виднелись два кока в аварийных скафандрах; они лихорадочно разбирали груду обломков, придавившую к палубе канонира из расчета погибшей башни. Тот был еще жив, и слабые стоны его разносились по внутренней связи. На палубе распластались еще две безжизненные фигуры. Одна лежала ничком, и кровь, вытекая из разбитого шлема, тут же замерзала бурыми кристаллами. Пока Брим следил за происходящим на экране своего монитора, в поле зрения показалась бригада санитаров.

— Стой! — крикнул кокам один из санитаров. — Не трогайте его! — Он склонился над стонущей, наполовину погребенной фигурой и быстро приготовил к действию агрегат, позволяющий быстро и безопасно вскрыть поврежденный скафандр.

— Сколько пострадавших? — спросил Брим, пытаясь разглядеть среди разрывов два других своих корабля.

— Трое погибших, шестеро раненых, — отвечал Ридвич. — И, разумеется, весь расчет башни «А».

— Займитесь ими, — бросил Брим, выбрасывая это из головы и переключаясь на решение более актуальных задач: воссоединению с ведомыми и главной — выведению форта из строя.

И снова космос вокруг них расцвел сполохами разрывов. Возможно, КМГС и исчез с поля боя, но облачники никуда не делись, и огонь из форта сделался еще ожесточеннее.

Мишины канониры дали по форту еще один залп с максимальной дистанции, а Брим все не мог найти ведомых. В самом центре заполненного людьми мостика он вдруг почувствовал себя ужасно одиноко. Вот такая она — война, подумалось ему. Когда за спинкой твоего кресла то и дело маячит смерть, чертовски легко чувствовать себя одиноким.

Они вышли из зоны обстрела вражеских батарей, и огонь стих. Наконец-то показались и пристроились к ним «Звездный ужас» и «Звездный дух». Только тут Брим позволил себе перевести дух и оглянуться… и тут же поперхнулся от неожиданности. Даже на расстоянии то, что осталось от старого линкора, потрясало. Барбюс, возможно, был самым умелым торпедистом во всей известной Вселенной — все восемь выпущенных им торпед поразили «Королеву» в самые уязвимые места. Некогда величественный корпус от носа до кормы превратился в огромный радиационный пожар — наглядное свидетельство того, что по меньшей мере одна из торпед взорвалась в машинном отделении. Ужас ледяным пауком пробежался по спине Брима. «Королеву Элидеан» погубили не столько сами торпеды, сколько трусость и предательство. Он до боли прикусил губу. Как говаривал Урсис:

«Жизнь далеко не обязательно справедлива; она просто идет себе и идет». Где-то вдалеке расцвели новые яркие разрывы — это завершили свой второй заход на форт крейсеры Молдинга. И вдруг на черном бархате космоса вспыхнули два ярких шара радиационного огня. Брим задохнулся, стиснув зубы. Это означало, что два «Звездных» разом погибли, пораженные вражескими разлагателями, и, судя по размерам огненных шаров, выживших при взрыве не было.

— Оуэн, — скомандовал Брим. — Срочно связь с Молдингом… или тем, кто сейчас командует у них.

— Есть, капитан, — откликнулся Моррис. После нескольких мучительно долгих тиков ожидания на экране появилось изображение всклокоченного Молдинга.

— Плохо дело, Вилф, старина, — прохрипел он. — Ты, наверное, и сам видел, что только что случилось со «Звездным стрижом» и «Звездным герцогом».

— Видел, — мрачно кивнул Брим. — Спасшиеся?

— Вряд ли.

— Мы повредили его, — ответил Молдинг. — Но он далек еще от того, чтобы ставить на нем крест, — я полагаю, это ты тоже видел.

— Такое трудно не заметить, — согласился Брим. — Мы потеряли Мак-Альду, хотя ему, возможно, еще удастся дойти до дому.

— Как ты считаешь, Вилф? — с кривой улыбкой спросил его Молдинг. — Кто скиснет первым: форт от радиационных пожаров, или мы прежде потеряем все свои корабли?

— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил Брим. — Единственное, что я знаю наверняка, — это то, что у нас пока есть еще шанс, так что попытаемся его использовать. — Он задумался, потом кивнул. — Слушай, Тоби, вот что мы сейчас сделаем…

— Капитан! — перебил его дежурный связист со второго монитора. — На ваше имя поступает сообщение из форта!

— ОТКУДА?!

— Из форта, капитан. Это женщина, и она просит вас… э… лично. Я пока переключил ее на второй канал — только прием. Она говорит, это срочно, и я ей верю… — и лицо старшины немедленно сменилось…

— Марго! — ахнул Брим.

— Марго? — недоверчиво переспросил Молдинг со своего монитора. — Именем сальной бороды Вута, какое Марго имеет отношение ко всему ЭТОМУ?

— Подожди, Тоби! — бросил Брим, не веря своим глазам. За спиной Марго в том, что напоминало маленькую радиорубку, стоял ее давний телохранитель и шофер Хоггет Амбридж. На руках он держал решительного вида ребенка в черной форме Контролера — это мог быть только Роган Ла-Карн-младший, ее сын. Брим еще ни разу не видел его. Пять женщин — судя по всему, фрейлины свиты, — заняли позиции у двери с бластерами наготове. Борясь с острым чувством нереальности происходящего, карескриец щелкнул тумблером второго канала, включая режим «передача».

— Именем седой бороды Фила Стоури, Марго, что ты делаешь здесь? — спросил он.

— Вилф! — вскричала она. — Благодарение Вселенной, я так и знала, что ты ответишь! Они держат меня здесь в заложниках уже почти месяц — они не сомневались, что именно ты возглавишь атаку.

Брим нахмурился.

— В заложниках, да? — с горечью переспросил он. — Неужели после той истории у «Палмерстона» ты еще надеешься на то, что я тебе поверю?

— Я знаю, что ты должен думать обо мне, Вилф, — в отчаянии вскричала она, — но ты должен, ДОЛЖЕН мне поверить, или форт уничтожит и тебя, и твои корабли. — Она испуганно вздрогнула, когда палуба под ее ногами содрогнулась от близких разрывов; связь прервалась на мгновение, но восстановилась. — Нам удалось бежать, когда ваша первая атака повредила переборку в нашей каюте. Мы смогли открыть дверь и…

— Если вас держали в заложниках, — перебил ее Брим, — как это вы, интересно, попали в эту рубку, да еще вооруженные бластерами?

Взгляд Марго сделался на мгновение стальным.

— Мы захватили эти бластеры, — отвечала она. — Во что бы я ни превратилась, Вилф Брим, не забывай, что я была агентом. — На мгновение она зажмурилась. — Я умею теперь убивать так же, как ты. А эта рубка не простая — ее держали для личных переговоров министров и высшего командования. У нее свой собственный энергоблок и передатчики. Роган пользовался ею, когда привез меня сюда.

Брим зажмурился.

— Ясно, — буркнул он.

— Тогда слушай, — торопливо сказала она, — и запоминай. Ибо если ты будешь продолжать налеты на форт, ваши корабли уничтожат прежде, чем ты выведешь из строя все батареи форта. Ты и сам не можешь не понимать этого.

Брим кивнул.

— Ладно, понимаю, — признался он, — Так слушай меня внимательно, Вилф Брим, продолжала Марго. — У меня не будет времени повторять тебе это второй раз: нам надо забираться в спасательные пузыри. — Она замолчала и посмотрела на Амбриджа.

— Вам надо торопиться, принцесса, — кивнул тот, и Марго снова перевела взгляд на Брима.

— Единственное уязвимое место этого форта — если такое вообще имеется — это створки ворот ангаров. Ты легко найдешь их: они в пяти палубах выше нижней батареи. Их там три створки, и по углам приводные бакены — ну, знаешь, такие красные шары.

— Пожалуй, я смогу найти их, — ответил Брим, в голове у которого царила полная сумятица. Может ли он доверять этой женщине?

— Ладно, — продолжала Марго. — Дело в том, что проектировщики разместили главный энергоблок форта прямо под ангарной палубой. Ты должен разбить створки ворот огнем своих разлагателей, а потом ударить по ангарам торпедами. Поручи это Барбюсу, — возбужденно улыбнулась она. — Это твоя единственная надежда. Огонь разлагателей в замкнутом пространстве теряет эффективность: вспомни Аталанту!

— Ваше Высочество, — перебил ее Амбридж. — Нам пора. Или нас поймают, или мы не успеем уйти от взрыва!

Марго кивнула.

— Я иду, Амбридж, — сказала она, потом снова повернулась к Бриму. — До встречи, Вилф. Да ускорит Вселенная твой полет…

Фрейлины свиты вдруг открыли огонь из бластеров куда-то в глубь коридора, а юный Ла-Карн сделал попытку вырваться, колотя старого шофера пятками.

— Постарайся поверить в то, что я всегда любила тебя, — добавила Марго, устремляясь к двери. — Даже когда я не владела своим рассудком.

А потом, прежде чем Брим успел ответить, маленький отряд исчез, и монитор не показывал ничего, кроме пустой комнаты. Еще через несколько мгновений в дверь ворвались несколько вооруженных Контролеров, перекликавшихся на своем гортанном фертрюхте. Один из них бросил взгляд на экран и, наверное, сразу же заметил Брима.

— Зонгхаст феллерсанн вонель ганнихьт! — выкрикнул он; в переводе с фертрюхта это означало: «Этот аппарат передает!» Он злобно ткнул кулаком куда-то вне поля зрения камеры, и экран померк.

Совершенно сбитый с толку этим инцидентом, Брим не без труда заставил себя вернуться к реальности. Если он побоится доверять Марго, он практически гарантированно потеряет все пять своих оставшихся кораблей, так и не выполнив свою главную задачу: уничтожить вражеский форт. Даже если ему удастся вывести форт из строя, это будет стоить ему еще двух или даже трех «Огней» — возможно, самого «Звездного огня». С другой стороны, если он доверится Марго и атакует ворота ангаров, у него появляется по меньшей мере шанс уничтожить форт, избежав дальнейших жертв со стороны ИДК.

— Тоби, — воскликнул он, лихорадочно размышляя, — вот что мы будем делать!

— А знаешь, дружище, — рассудительно заметил Молдинг, — ты обещал сказать мне это тому уже пять циклов назад. И я все еще жду.

— Прости, — сказал Брим. — Просто я говорил с Марго по другой линии. Она сейчас в форте.

— Как мило, — театрально заломил бровь Молдинг. — У вас двоих какая-то странная страсть выбирать для свиданий самые неожиданные места.

— Нет! Послушай, Тоби. Это не имеет никакого отношения к нашим… она была здесь в плену… — Он тряхнул головой: все это звучало крайне неубедительно. — Ладно, потом объясню. Ты уж просто поверь мне — она, возможно, дала нам ключ к уничтожению форта.

— Опомнись, Вилф! — возразил Молдинг. — Это та же самая Марго, которая совсем недавно пыталась убить тебя, или ты забыл?

— Та самая, — подтвердил Брим. — Только теперь я… ну… просто чувствую, что она говорит правду.

— И я тоже! — неожиданно вмешалась в разговор Труссо, перегнувшись через его плечо, чтобы Молдинг видел ее на своем мониторе. — Простите, шкипер, — шепнула она Бриму, — но я вас подслушивала. Тоби, — окликнула она Молдинга. — Я видела все с самого начала, и если только эта Эффервик не научилась пудрить мне мозги лучше, чем это получалось у нее пару месяцев назад, мне кажется, она не врет.

Долгое мгновение Молдинг молча смотрел на Труссо, потом пожал плечами.

— Ну что ж, дружище, — сказал он, переводя взгляд на Брима. — Кажется, ты хотел сказать мне, что нам делать дальше…

* * *

Брим атаковал форт с одного конца скопления, ведя за собой «Звездный ужас» и «Звездный дух». «Звездный властелин» и «Звездный демон» заходили на цель с другой стороны в попытке отвлечь на себя часть вражеского огня. Эта тактика могла и помочь немного, хотя Брим не особенно полагался на это.

— Возможно, жукиды не смогут стрелять так быстро — мы все-таки вывели из строя часть их разлагателей, — с надеждой в голосе предположила Труссо.

Брим только мотнул головой, словно стряхивая подобные наивные надежды. Все внимание его было приковано к управлению кораблем: они шли так близко к скоплению, что огромные астероиды проносились, казалось, всего в нескольких иралах от киля «Звездного огня». Он хорошо представлял себе, что должны думать облачники, видя пять устремившихся на них крейсеров. Даже оставшиеся корабли ИДК представляли для них серьезную угрозу, и облачники прекрасно понимали это, — и все же не такую серьезную, как совсем недавно, когда их было еще восемь.

— Вышли на предельную дальность стрельбы, капитан, — предупредил Миша.

— Отлично, Миша, — ответил Брим, вводя корабль в первый маневр уклонения. У форта имелось преимущество в несколько тиков, прежде чем канониры «Звездных» успели навести на цель свои менее мощные разлагатели. И облачники использовали его сполна. «Огонь» как пушинку швыряло из стороны в сторону близкими разрывами; космос заполнился осколками камней и брызгами расплавленной породы от попаданий в астероиды. Потом открыл огонь и сам Миша, от чего корабль затрясся еще сильнее.

— Готов, шеф? — окликнул Брим Барбюса.

— Готов, кэп, — серьезно ответил тот. — Все восемь аппаратов заряжены, и все торпеды на боевом взводе. Так что если нас заденут, «Звездному огню» хана.

— Постараемся обойтись без этого, — буркнул Брим и сделал глубокий вдох, успокаивая сердцебиение. Ворот ангаров все еще не было видно: до них «Звездному огню» предстояло еще обогнуть четверть периметра форта. Спустя несколько мгновений, пока «Звездный ужас» и «Звездный дух» будут продолжать идти прежним курсом, Бриму предстояло отвернуть корабль влево и нырнуть почти к самой поверхности форта. Только в заранее выбранной точке он должен был отвести крейсер на минимально допустимую дистанцию стрельбы, резко сменить курс и дать торпедный залп по ангарам.

— Ладно, Миша! — крикнул он. — Всыпь им по первое число!

Довернув нос корабля правее, он направил его на батарею тяжелых разлагателей, и Миша немедленно открыл по ним огонь. Его поддержали два других крейсера. Результат был впечатляющим. Вся зона форта под сосредоточенным огнем тридцати шести мощных разлагателей превратилась в настоящий ад. Огромные обломки обшивки и оборудования (включая целую башню) полетели во все стороны под восторженные крики находившихся на мостике. Брим использовал замешательство врага для того, чтобы перевернуть «Звездный огонь» через борт, нырнуть под два других крейсера и на полной скорости устремиться к выраставшей на передних гиперэкранах бронированной стене.

Спустя несколько долгих тиков изящный крейсер уже скользил в считанных иралах от обшивки форта — во многих местах она была пробита, и из отверстий рвались в космос языки радиационных пожаров. Теперь он сворачивал в сторону только для того, чтобы избежать столкновения с массивными орудийными башнями. Впрочем, он несся слишком быстро, чтобы те успели взять его на прицел — тем более чтобы стрелять самому. Вскоре они уже приблизились к блоку теплообменников, который Мишины компьютеры управления огнем вычислили в качестве оптимальной точки смены курса.

— Десять тиков до залпа, шеф, — предупредил Брим Барбюса.

— Я готов, кэп, — ответил Барбюс. — И торпеды тоже. Сразу, как лейтенант Миша раздолбает эти ихние ворота.

Стрельба за кормой стихла. Судя по всему, «Звездный ужас» и «Звездный дух» уже прошли над фортом. За обрезом форта видны были два корабля Молдинга, уходящие прочь от него в противоположном направлении в попытке отвлечь на себя часть огня.

— А вот и мы! — завопил Брим, дернув крейсер вверх с предельной перегрузкой так, что корпус его протестующе заскрипел. По мере того как поверхность форта уходила вниз, Брим снова затаил дыхание. Вот-вот вражеские расчеты снова засекут их и на этот раз вряд ли выпустят из прицела. Но с каждым мгновением, что крейсер приближался к цели, шансы на удачу торпедной атаки стремительно росли. Каждый тик казался Бриму вечностью, пока он не услышал наконец голос Барбюса.

— Подходим к минимальной дистанции, кэп, — объявил старшина.

Брим сосчитал до пятнадцати, потом повернул штурвал, вызвав на контрольной панели три лишних красных огонька от перегревшихся рулевых двигателей. Он не обратил на них никакого внимания: небольшая перегрузка машине полезна. Потом он снова устремил корабль к форту.

Космос за кормой взорвался ослепительными вспышками разрывов. По меньшей мере одна — а может, и больше — батарея засекла их и теперь вела по ним огонь так быстро, как только ее расчеты успевали перезарядить свои разлагатели. Однако артиллеристы облачников стреляли в точку, где ожидали увидеть крейсер до того, как он сменил курс в последний раз. Брим мог теперь уповать только на то, что те слишком хорошо вышколены, чтобы попробовать повторить этот трюк еще раз; теперь он вел крейсер по прямой, целясь на три огромные створки ангаров… Черт возьми, на этот раз дело могло и выгореть!

— Давай, Миша! — завопил он, с трудом перекрикивая рев генераторов. — Разнеси эти ворота. НУ!!!

Те несколько месяцев, что Миша и его расчеты бились с «Дампьерами» и «Горн-Хоффами», сослужили им добрую службу, превратив в настоящих снайперов, и все это сполна окупилось в следующие пятнадцать тиков. Каждый из оставшихся десяти разлагателей вел огонь независимо от других. Ворота взорвались фонтаном обломков от прямых попаданий; одна из створок оторвалась целиком и теперь отлетала, вращаясь, в космос курсом, который рано или поздно вывел бы ее за пределы Галактики.

А в следующее мгновение Барбюс выпустил свои торпеды.

Брим увидел, как восемь смертоносных снарядов скользнули вперед из-под рубки «Звездного огня», и тут же развернул крейсер, уводя его в открытый космос на полном форсаже таким безумным зигзагом, какого не делал еще никогда в жизни. И не случайно: наверное, все до единого орудия форта стреляли cefi'-час по нему.

— Шкипер, — доложила Труссо, глядя в экран заднего обзора. — От станции отделились два спасательных пузыря.

Брим и сам увидел на своем мониторе два переливающихся шара, отделившихся от станции и полетевших в сторону спасительных астероидов, однако ему хватало забот и с собственным кораблем.

— Эй, глядите! — завопил кто-то.

— Пресвятой Вут! — захлебнулся другой голос. — Торпеды шефа вошли в ворота так, словно он сам рулил ими!

— Клянусь Вселенной, воистину так, — подтвердил третий. — Все восемь!

— ВСЕЛЕННАЯ, вот это взрывы!

— Взрывы не в счет! — взревел Барбюс. — Это те, что промазали и зацепили косяк! Если ни одна не прошла прямо, надо начинать все сначала!

Впрочем, его так никто, похоже, и не услышал, и на мостике продолжалось безумное веселье.

Веселились все, но не Брим. Попали они или промахнулись, ему предстояло теперь уносить оттуда ноги! Он не слышал почти ничего, кроме грохота шести перегруженных Адмиралтейских гравигенераторов и оглушительного рыка волн энергии, бьющих в борта «Звездного огня» от буквально сотен близких разрывов.

И тут неприятельский огонь и крики на мостике разом стихли, сменившись хором изумленных ахов. На мгновение на мостике слышны были только завывание и грохот ходовых генераторов. Потом послышался потрясенный женский голос — позже никто так и не признался, кому он принадлежал.

— Грязная, сальная, вонючая борода Вута! — пискнул он. — Вы только посмотрите на ЭТО!!!

Глава 11. Конец ИДК

Брим развернул несущийся звездолет как раз вовремя, чтобы увидеть, как каждый люк и иллюминатор огромного вражеского порта пульсируют ослепительным светом. Словно тысяча горящих глаз… еще… и еще… и еще… А потом, казалось, сама ткань Вселенной взорвалась, поглотив все сооружение изнутри, превратив его в колоссальный красно-фиолетовый шар, который пульсировал и переливался, испещренный темными пятнами гигантских обломков: орудийных башен, антенн КА'ППА-связи, генераторов, бесформенных кусков обшивки…

Ударная волна чудовищного взрыва ударила сначала в стену астероидов, расшвыряв каменные скалы словно детские мячики. Перед глазами у Брима вдруг встало видение хрупкого спасательного пузыря Марго, несущегося меж каменных обломков, и сердце его болезненно сжалось. Успела ли она увести свой пузырь в глубь астероидов на спасительное расстояние? Или ее расплющило в пыль о поверхность одной из скал?

Мгновением спустя волна догнала «Звездный огонь». Корпус крейсера зловеще трещал; гравитация бешено пульсировала, швыряя людей о предохранительные ремни кресел с силой, способной дробить кости. По внутренней связи слышались крики и стоны; кого-то громко рвало прямо в шлем. Целый блок гиперэкранов по левому борту разлетелся в осколки, опасно застучавшие по пультам мостика. И, осветив контрольные панели каскадом красных огней, мощные Адмиралтейские гравигенераторы захлебнулись и стихли.

По чистой случайности огромный огненный шар так и не дотянулся до корпуса «Звездного огня». Однако даже затемненные гиперэкраны не смогли защитить от излучаемого им жара — его хватило на то, чтобы превратить мостик в адскую печку, расплавившую часть пультов и обуглившую все, что было лишено защитных покрытий. Потом кипящая поверхность шара начала меркнуть, и через несколько мгновений он распался на рой светящихся радиационных облаков, разлетавшихся по всем восьми сторонам Вселенной.

Теперь корабль летел только по инерции, бесшумный, как окружавший его космос. По левому борту больше не было видно даже небольших останков форта. Только далекая махина К.И.Ф. «Королева Элидеан» маячила на фоне астероидов. Взрыв форта отшвырнул ее по меньшей мере на десять кленетов в сторону, и теперь обломки линкора медленно плыли в космосе словно огромный метеор-скелет, все еще светившийся от жара собственного взрыва.

И эта всепоглощающая тишина! На мгновение Бриму показалось, что система внутренней связи вышла из строя. Потом одинокий пораженный голос зазвучал у него в шлеме, словно труба при утреннем подъеме.

— В-вселенная, — пробормотал кто-то, словно не веря собственным словам. — Мы их таки сделали!

— Ага. Сделали, верно?

— П-помогите!

— Кто это?

— Гууго, Сержант Гууго — Есть еще кто живой на мостике?

— Я… или это мне кажется?

— Я тоже.

— Пресвятая матерь… Он сейчас истечет кровью! Санитары! Живо!

— Угу. Быстрее. А то этому жукиду крышка. Его родственнички ему этого не простят.

— ДОКТОРА!

Аварийная команда в бронированных перчатках расчищала мостик от острых, как бритва, осколков гиперэкранов. Только тут Брим наконец опомнился и обернулся к Труссо. Сквозь забрало было видно свежую ссадину у нее на лбу, но на лице ее играла обычная улыбка. Осторожно, словно проверяя, все ли кости целы, она подняла вверх большой палец и подмигнула.

— Вот видите, шкипер, — сказала она. — Я же говорила, что на этот раз мы можем ей доверять.

— Не буду спрашивать, как вы это узнали, старпом, — ответил Брим, — но спасибо за доверие. Почему-то мне кажется, что это последнее, что она сделала в этой жизни. Надо поискать ее, пока не вернулись корабли облачников.

— Шкипер, — перебил его Миша. — Я засек шесть кораблей, идущих к нам на большой скорости. И это не наши, не из ИДК.

— Замечательно, — с отвращением буркнул Брим. — Только этого не хватало. Кто это?

Миша склонился над своим покореженным пультом и нахмурился.

— Судя по сигналам, это торондские корабли, капитан, — ответил он.

— А Молдинг или остальные два «Звездных»? — спросил Брим. — Их не видно?

Каким-то образом ему просто необходимо было поискать Марго. Только ее?

— Нет, капитан. Жаль.

Брим заставил себя вернуться мыслями к своему кораблю и переключил связь на пульт Заффтрак.

— Страна, — спросил он ее. — Обязательно нашим генераторам остывать перед запуском?

— Да, капитан, — отвечала медведица с серьезным видом. — Когда генераторы перегружены, как в нашем случае, они вырубаются автоматически. Впрочем, это не так плохо: предохраняет их от взрыва.

— Через сколько времени мы сможем запустить их снова?

— Шеф Баранов говорит, что мы можем дать немногим менее половины энергии уже сейчас, капитан. Или чуть позже — зависит от повреждений. По крайней мере маневрировать вы можете.

Брим кивнул. Шеф и так совершал чудо, сохранив кораблю хоть какую-то энергию.

— Тогда давай. Страна.

— Есть, капитан, — отозвалась она, и почти сразу же часть индикаторов на его пульте сменила цвет с красного на зеленый.

— Старпом, — спросил Брим, — можете принять управление ненадолго? Что-то я немного утомился.

— Легко, капитан, — ответила Труссо. — Может, вы не знали, но у меня бронированный череп.

— Я подозревал что-то в этом роде, — вздохнул Брим, — только не думал, что доживу до дня, когда вы в этом признаетесь.

Корабль начал набирать ход, и Брим включил громкую связь.

— Внимание всем расчетам! — объявил он. — Всем оставаться на постах. Повторяю: всем оставаться на боевых постах. К нам приближаются шесть неизвестных кораблей, и нам, возможно, придется обороняться. — Он зажмурился на мгновение. — Я знаю, сколько всего вам пришлось пережить со времени старта вчера утром, — продолжал он. — Я тоже устал, поверьте мне. Но нам нужно держаться любой ценой. Мы все — составные части этого корабля; без нас он не может ни летать, ни драться… даже существовать. Эта операция не завершена до тех пор, пока я не дам команду «Глуши генераторы!». Будьте начеку и готовы к бою.

С этими словами он выключил громкую связь, принял управление у Труссо и принялся ждать, что еще уготовила им Мадам Судьба. «Звездный огонь» был серьезно поврежден, в этом не было сомнения. Корабль с трудом набирал ход, и все, что Брим мог делать, — это молиться о том, чтобы не отказали и оставшиеся системы.

— «Дампьеры» в оранжевом секторе, — послышался вдруг голос Миши. — Идут с девяти пятидесяти девяти точка пять на сорок восемь семьдесят пять, сближаются.

Брим посмотрел влево. Шесть гравитонных хвостов приближались к ним быстро — авангард тех эскадр, что очень скоро начнут возвращаться, чтобы отомстить за разрушенный форт. Пощады не будет, тем более что «Звездный огонь» был не в лучшей форме для поединка в одиночку против всех. Брим сердито тряхнул головой. По крайней мере команду к этой атаке отдаст он.

— Миша, — произнес он. — Открыть огонь первыми должны мы. У нас небольшое преимущество в дальнобойности.

— Есть, капитан, — решительно ответил Миша. Брим дал на двигатели всю энергию, на которую был еще способен израненный корабль. Особой разницы, впрочем, он не ощутил: крейсер продолжал вяло разгоняться и плохо слушался руля. Полосы гравитонных следов разделились на три пары и свернули к нему. Стиснув зубы от досады, он представил себе Валентина на мостике одного, из них.

Верный своему обещанию, Миша разрядил свои 406-е первым — как обычно, с убийственной точностью. Ведущий левой пары исчез в огненном облаке, потом вывалился из него, пылая, и уклонился в сторону. Оставшиеся пять продолжали атаку. И вдруг космос снова заполнился взрывами и ослепительным светом, залившим мостик сквозь глазницы разбитых гиперэкранов. Брим швырял корабль из стороны в сторону, насколько это позволяли ему слабые генераторы, но близкие разрывы молотили по корпусу все сильнее. Почти одновременно «Звездный огонь» содрогнулся от взрыва у самого правого понтона, а потом от прямого попадания в правый генераторный отсек. После этого корабль почти полностью лишился хода, и атаковавший его «Дампьер» лениво зашел ему в хвост, не торопясь наносить решающий удар: он явно был уверен, что «Огонь» остался без энергии. В следующее мгновение он дорого поплатился за это. Брим прекратил маневрирование, пять оставшихся башен крейсера разом развернулись назад и дали сокрушительный залп. Мостик «Звездного огня» вдруг взорвался восторженными воплями: «Дампьер» содрогнулся, вся носовая часть его разлетелась горящими обломками, и он отвалил в сторону. Однако его место тут же заняли два новых, вне всякого сомнения, исполненные решимости покончить со своим упрямым противником прежде, чем он успеет снова показать зубы.

Собрав последние капли энергии, Брим поставил изуродованный звездолет на хвост и нажал на гравитормоза.

Явно уступавшие ему в опыте экипажи «Дампьеров» никак не ожидали ничего подобного — они метеорами пролетели мимо него и, естественно, оказались под прицелом. Кормовые дюзы обоих осветились пламенем форсажа, когда оба рулевых попытались вырваться из западни, но было уже поздно. Мишины канониры снова развернули свои башни, влепив залп прямо в их дюзы. Оба «Дампьера» превратились в огненные клубки, из которых вылетали фейерверки искр и куски обшивки.

— Еще три неопознанных судна подходят на большой скорости, капитан, — напряженным голосом доложил артиллерист.

— Какие сигналы? — устало прохрипел Брим.

— Трудно сказать, — странно удивленным тоном ответил Миша. — Похоже на старые каперы — я слышал такие когда-то.

Брим беспомощно кивнул. Странно, но в эти, должно быть, последние циклы своей жизни он поймал себя на том, что усмехается.

— Так чертовски зам-мечательно, что даже не верится, — буркнул он Труссо. — Только пиратов нам сейчас еще не хватало. — Далеко за кормой уже можно было разглядеть еще три гравитонных следа, и эти двигались еще быстрее. Он невольно хихикнул. — Право же, — мрачно заметил он, — этим жукидам стоит поторопиться — а то им ничего не останется.

Два оставшихся «Дампьера» не без опаски заходили в новую атаку с кормы — вне радиуса действия разлагателей «Звездного огня». На экране заднего обзора Брим видел, как те, не спеша, выстраиваются для классической торпедной атаки. Не оставалось никаких сомнений, экипажи этих составляли такие же салаги, как у первых трех, столь быстро выведенных из боя. Вот только на этот раз похоже было, что даже салагам удастся…

— ВЕЛИКАЯ ПРЕСВЯТАЯ ВСЕЛЕННАЯ! — пораженно выдохнул он.

На его глазах один из оставшихся «Дампьеров» исчез в ослепительной вспышке; другой резко отвернул вправо, и дюзы его осветились пламенем форсажа. Оставляя за собой сияющий гравитонный хвост, он устремился прочь, но тут же вдоль этого хвоста скользнула темной тенью торпеда. Расстояние между ними быстро сокращалось, пока чудовищный взрыв не возвестил о том, что торпеда нашла свою цель.

Пока на месте незадачливого «Дампьера» клубилось облако радиоактивных останков, голос старшины-связиста вывел Брима из ошеломленного оцепенения.

— Вас вызывают, капитан, — сообщила она; глаза ее от удивления сделались большими как блюдца. — С борта К.И.Ф. «Патриот». Будете говорить?

Брим повернулся к разбитым гиперэкранам по левому борту и увидел, как к его изуродованному крейсеру пристраивается шикарная белая яхта Колхауна. Правда, теперь за гиперэкранами ее мостика виднелась Имперская Комета, и на палубе грозно топорщились по меньшей мере десять сверхточных 375-миллиираловых разлагателей производства ликсорской «Теобольд Интерспейс». Еще две такие же яхты шли за ней в безупречном строю. Пока он восхищенно созерцал это зрелище, на мониторе связи возникла элегантная голова Евы Картье, одетой на этот раз в форменную флотскую куртку.

— Я взял трубку! — рявкнул Брим прежде, чем связист успел представить собеседницу. Мгновением спустя в уголке дисплея загорелся зеленый огонь включенной передачи.

— Капитан Брим! — с неподдельной тревогой в голосе обратилась к нему женщина. — Хвала Вселенной, мы вроде как успели вовремя. Вы как, ничего?

Брим невольно улыбнулся. Эта женщина бравировала тем самым карескрийским говором, от которого он с таким трудом избавлялся!

— То, что от меня осталось, — вроде ничего, — с усталой улыбкой отвечал он. — И когда это вы поступили на службу во Флот?

Картье подмигнула.

— Император Грейффин принял нас к себе на службу тому уже как три месяца, капитан, — ответила она. — В тот самый день, как Босс… то бишь коммодор Колхаун… вроде как подарил все три свои корабля Адмиралтейству. — Она гордо улыбнулась. — Вот тогда же я и заделалась шкипером «Патриота». — Улыбка сбежала с ее лица. — Э, капитан, ваш «Звездный огонь» идти-то может? Судя по тому, что мы ловим на КА'ППА, все корабли облачников да торондцев в этих краях идут сюда. Боюсь, ваших людей надо убрать отсюдова через метацикл — с «Огнем» или без него.

— Мы проверяем сейчас повреждения, — кивнул Брим, покосившись на Труссо. — Проследите, старпом, чтобы шеф Баранов поторопился, — сказал он не без замирания сердца.

Он не мог не попытаться найти Марго. Он просто не мог уйти вот так: она рисковала жизнью, помогая ему уничтожить форт. Собственно, это она подарила им победу.

— Жаль, что мы не успели раньше, сэр, — вывела его из задумчивости Картье. — Босс с генералом Драммондом дали добро на вылет шесть дней тому назад — как только порешили насчет декрета. Да только мы тогда были на Авалоне, вот и не сразу прорвались к кораблям — КМГС мешал. — Она с досадой тряхнула головой. — Почти день потеряли из-за говнюков.

— Ничего, главное — вы здесь, — искренне утешил ее Брим. — А то, как видите, нам была бы крышка. — Он хотел было попросить ее помочь в поисках спасательного пузыря Марго, но тут же нахмурился, вспомнив слова Картье. — Вы что-то сказали насчет декрета? — спросил он.

— Ну да, капитан, — кивнула Ева. — Вы ведь и сами слыхали, разве нет?

— Мы потеряли КА'ППА-антенну в самом начале боя, — ответил Брим. — Так что за декрет?

— Объявление войны, сэр, — невозмутимо ответила Картье. — Авалон передал это по КА'ППе на всю Вселенную.

— Пресвятая Вселенная, Ева! — вскричал Брим. — Что за война? Когда?

— Ну, та, что мы объявили нынче утром Лиге и ихним союзникам, сэр, — объяснила Картье слегка удивленно. — Личным повелением Императора, как оно и положено. Все вышло быстро — аккурат, поди, как вы потеряли свою КА'ППА-мачту.

Брим тряхнул головой, переваривая новость.

— Простите, Ева, — сказал он наконец. — И бросьте вы наконец называть меня «сэр» — в конце концов, мы оба коммандеры.

— Не правда ваша, сэр, — ухмыльнулась Картье. — Вас повысили. Поговаривают, приказ о вашем повышении был первым документом, что Император Онрад подписал опосля декрета о войне.

В голове у Брима снова помутилось.

— Император… ОНРАД? — переспросил он. — А что случилось с Грейффином?

— Отрекся от престола, капитан, — объяснила Картье. — Сказал, что уж провел Империю через одну войну, так что, грит, с него хватит. Пущай, грит, молодые воюют. Ну, сколько я понимаю, он никуда не делся, и мы об ем еще услышим, но эта война — бенефис Онрада.

Брим тряхнул головой и тупо уставился в звездную пустоту, пытаясь выстроить мысли хоть в отдаленное подобие порядка. Спасибо Картье, она дала ему время прийти в себя. Следующим голосом, который пробился к его несчастному сознанию, был голос Труссо.

— Хорошие новости, шкипер, — сказала она, осторожно трогая его за перчатку скафандра. — Шеф Баранов говорит, он может дать на гравигенераторы половинную нагрузку через три четверти метацикла.

Брим чувствовал себя так, словно просыпался от долгого сна — зато очнулся окончательно.

— Этого хватит, чтобы выйти на световую скорость и включить кристаллы, — сказал он, — хоть разгон и займет больше времени. — Тут он нахмурился. — Если, конечно, они в порядке.

— Вряд ли они повреждены, — заверила его Труссо. — Мы ведь шли тогда на досветовой, и шеф держал кристаллы только на разогреве, когда случилась перегрузка.

Брим повернулся к монитору связи.

— Вы слышали, Ева? — спросил он.

— Так точно, капитан, — ответила Картье, — и это тоже хорошие новости. Жаль было бы потерять «Звездный огонь» — как-никак, а он первый из лучших. — Она повернула голову, глядя на два других ударных катера. — Мы подождем здесь на стреме, покуда вы не сможете тронуться с места, а потом проводим вас в… как, бишь, звать это место, где сейчас Босс?

— Варнхольм, — ответил Брим. — Но мне хотелось бы попросить вас об одном важном одолжении.

— Каком, капитан?

Как мог быстро, Брим изложил ей ту роль, которую Марго сыграла в уничтожении форта, потом умоляюще посмотрел в монитор, надеясь тронуть душу карескрийки.

— Ева, — сказал он. — Мне нужно, чтобы вы втроем прочесали этот район на случай, если хоть одному спасательному пузырю удалось выжить. Мне нужно, чтобы вы искали там как можно дольше.

Картье кивнула.

— Я все понимаю, капитан, — прямо ответила она. — И согласилась бы, да двоим из наших нужно оставаться с вами. После всех этих драк вы ушли довольно-таки далеко от ихнего форта. И уж если станет действительно хреново, один из наших может взять вашу команду к себе на борт, покуда второй прикроет огнем.

— Вы правы, — огорченно кивнул Брим. Его — да и ее тоже — первой обязанностью было заботиться о «Звездном огне» и его экипаже. Другого Колхаун не потерпел бы. — Спасибо, — добавил он.

Добавил искренне, хоть это и не улучшало ему настроения.

— Если это вас утешит, капитан… — тихо сказала Картье. — Я понимаю, что это вам очень важно, так что сама поищу там со своим «Патриотом». «Верный» и «Чемпион» останутся с вами приглядеть, если что. Поверьте, я сделаю все, что успею.

Брим улыбнулся, увидев краем глаза, как оживленно кивает Труссо.

— Пожалуйста, Ева, — благодарно произнес он. — Когда пузыри отходили от форта, они направились прямо к астероидам, так что вы без труда найдете, где их искать. Самое густое скопление, прямо за тем местом, где находился форт. Если кто-то сумеет ответить на ваши сигналы, значит, они где-то рядом.

* * *

Поиски завершились безрезультатно. Почему-то это почти не удивило Брима, но он все равно был благодарен Картье за попытку.

* * *

На возвращение в Варнхольм у «Звездного огня» ушло три стандартных дня. Знаменательно было уже то, что на всем протяжении этого долгого перехода маленькой эскадре не встретился ни один вражеский корабль — несмотря на то что всего несколькими днями раньше в этом секторе Галактики отмечалась концентрация «Дампьеров» и «Горн-Хоффов». Корабли облачников просто ушли и не вернулись. К тому времени, когда «Звездный огонь» благополучно ошвартовался в Варнхольме — рядом со «Звездной славой»

Молдинга и «Звездным гневом» Мак-Альды, изрядно потрепанными вражеским огнем, — Картье и двое ее ведомых уже полным ходом неслись в другой угол Галактики. После уничтожения Зонги в развитии конфликта наметился перелом. Похоже, облачники сворачивали всю флювийскую кампанию — ясно было по крайней мере, что запланированное Трианским вторжение надолго откладывается, если не отменяется.

Тем не менее так называемая победа ИДК далась дорогой ценой. Лишь немногим из входивших в ударную группировку «КЛЮВ» отважных флювийцев посчастливилось вернуться в порт приписки на своих допотопных судах., И без четырех новых «Звездных» Имперского Флота (освобожденных наконец от патрулирования Варнхольма и вышедших в свободный поиск) ИДК оказался не в состоянии выполнять свою главную задачу: оборону Флюванны — по меньшей мере пока коммодор Тор не вернет хотя бы часть первоначального боевого состава ИДК в строй.

Это могло обернуться катастрофой; чудесным образом этого удалось избежать. Хотя агентства новостей передавали из Авалона информацию о демонстрациях КМГС, протестовавших по всей Империи против объявления Онрадом войны (да и против восшествия его на престол тоже), голоса их были быстро заглушены теми офицерами и рядовыми Флота, которые до сих пор молчали, опасаясь за свои карьеры. Теперь их гораздо больше тревожили судьбы родной Империи!

И мало-помалу Имперский Флот начал возрождаться к жизни. Разумеется, поначалу это была лишь жалкая тень былой мощи. Однако усиленный все новыми эскадрильями «Звездных», продолжавших прибывать с Гиммас-Хефдона и других тайных верфей. Флот день ото дня креп и набирал силу.

Единственным неизвестным в по-новому складывающемся уравнении оставалась сама Лига. Казалось, будто потеря форта в Зонге заставила их вообще отказаться от военных планов. В силу каких-то причин они воздерживались от каких-либо столкновений. Впрочем, содескийская разведка быстро докопалась до причин. Облачники готовили массированное наступление на сам Авалон, и тяжелые потери, понесенные ими в ходе флювийской кампании, задержали его запланированное начало как минимум на три стандартных месяца.

Благодаря Бакстеру Колхауну и его наемникам из ИДК Негролу Трианскому и его кровавым миньонам так и не удалось лишить возрождающийся Имперский Флот источника драгоценных ходовых кристаллов. Но не менее важным итогом кампании — по крайней мере с точки зрения Брима — стала неспособность КМГС контролировать развитие событий на Авалоне. Конечно, они сумели нанести Империи огромный ущерб, но в конце концов ни Пувис Амхерст, ни его покровители-облачники не смогли ни повлиять на решимость Грейффина IV отречься от престола, ни на смелую политику Онрада V. Возможно, все это являлось провозвестником грядущих событий.

* * *

В заливе Пенард выдался один из редких ясных вечеров, когда Брим выбрался на бровку передних гиперэкранов «Звездного, огня» и уселся, свесив ноги вниз. Над его головой мерцали и переливались в тихом вечернем небе мириады звезд. Легкий ветерок донес с моря запах соли и шум едва видимых отсюда волн. Последнее время, пока умельцы коммодора Тора вот уже второй раз за последние месяцы восстанавливали энергоблок и ходовые генераторы крейсера, Брим часто забирался в это укромное место. Собственно, уже то, что подобный ремонт был вообще возможен — с учетом того, что довелось пройти кораблю в последнее время, — было лучшей похвалой конструкторскому таланту Марка Валериана и мастерству судостроителей шеррингтонских верфей.

И хотя нынешняя ночь казалась исполненной мира и покоя, самый воздух был уже наэлектризован ожиданием, и Брим ощущал это. Сразу после уничтожения форта облачников война приняла странный характер. Урсис даже обозвал ее фальшивой войной и настоятельно требовал от всех использовать каждый метацикл для подготовки к грядущему нападению. Подобное состояние не могло продлиться долго; в этом Брим не сомневался. Облачники просто не могли допустить этого. Каждое мгновение их промедления означало новые суда, разлагатели, подготовленные экипажи для Имперского Флота Онрада.

Однако, если только Брим не ошибался в своих расчетах, даже победитель грядущей войны не мог избежать тяжелых потерь. Он тряхнул головой и заглянул сквозь гиперэкран на мостик, где Труссо вела группу инженеров между поврежденных пультов. Сегодня они должны были подключать новую систему управления генераторами.

Он откинулся на локти и посмотрел на звездный небосвод. Его жизнь и карьера тоже находились в неопределенном состоянии. С одной стороны, он продвигался по служебной лестнице быстрее и выше, чем мог мечтать. Уничтожение вражеского форта многократно повысило его репутацию, хотя он первый признал, что успехом своим обязан в первую очередь былой возлюбленной. Более того, в последние недели Тор уже не раз намекал ему насчет нового корабля, строящегося на шеррингтонских верфях, — столь нового и секретного, что само его существование являлось тщательно охраняемым секретом. Да и Колхаун то и дело утверждал, что ИДК скоро будет включен обратно в состав Имперского Флота, откуда немногим более года назад вышел. Новое назначение, новые обязанности ожидали Брима со дня на день — в этом он тоже не сомневался.

Кроме того, ожидался его скорый отлет на Авалон для получения неслыханной награды — второго ордена Имперской Кометы. Собственно орден представлял собой восьмиконечную звезду из серебра и темно-синей эмали, в центре которой выгравировано было единственное слово:

ЧЕСТЬ

Что делало награду еще более почетной — по крайней мере для Брима, — так это лента, на которой ВПЕРВЫЕ было вышито: «ОНРАД V, ВЕЛИКИЙ ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТОР», — и стоял номер: «I». За всю историю Империи только сорок один человек удостоился этой награды. Как ни странно, за много веков сохранились все до одного ордена — собрание их считалось одним из главных сокровищ Империи. Комета означала вечную славу — во всяком случае, пока существует Империя.

Пока Брим предавался размышлениям, на одном из соседних гравибассейнов закипела бурная деятельность: засуетились швартовые команды, вспыхнули оптические клюзы. Одна из звезд над головой Брима тронулась с места, описала плавную дугу и с грохотом ушла на посадку в сторону моря. Вскоре из темноты вынырнул острый нос крейсера в белых усах водяной пены. Еще через несколько циклов в порту снова воцарилась вечерняя тишина, нарушаемая только криками вахтенных и береговых команд.

Брим откинулся на спину и снова посмотрел в усыпанное яркими звездами ночное небо. Где-то там находилась Марго Эффервик. Он не знал, жива она или распалась на элементарные частицы, но упрямо верил в первое. То, что к имени ее намертво прилипла фамилия Ла-Карн, не значило для него больше ничего. Возможно, они никогда больше не встретятся — и не займутся любовью, как прежде, — и все же он искренне верил в то, что установившуюся между ними духовную связь не оборвать никаким силам Вселенной. Никогда.

Впрочем, думал он, вставая и идя по темному брусу переплета между двумя гиперэкранами, надо еще выиграть войну. Пусть она и заморожена на время, придет день — и она разгорится с новой силой.

И у него, как у любого другого, на этой войне были свои обязанности.

Имперский Добровольческий Корпус Бакстера Колхауна официально прекратил свое существование рано утром, когда пятнадцать новеньких, с иголочки, «Звездных» совершили посадку в Варнхольме, прибыв с большой военно-космической базы на Аталанте. Оснастка кораблей и формирование экипажей проходили под личным контролем Клавдии Бальмонт, по личному же приказу Старшего Имперского Комиссара Боспора П. Голсуорси.

Еще через три дня, как раз в годовщину прибытия Брима в Варнхольм, ИДК и семь оставшихся в живых «Звездных» получили приказ вылететь в Шеррингтон для капитального ремонта и переоснащения. Как наиболее поврежденный в боях «Звездный огонь» должен был вылетать первым, с недолгой остановкой на Авалоне.

Так и вышло, что корабль, управляемый Труссо, снижался в густой облачности над столицей Империи, оставляя за собой длинный шлейф завихрений. На мгновение мелькнул в разрыве облаков и снова скрылся Большой Космопорт. Озеро Мерсин по левому борту было совершенно скрыто плотной массой серых облаков.

Они прошли дальний приводной маяк на высоте две тысячи иралов. Видимость не улучшалась. Брим еще раз перепроверил показания альтиметра. Труссо явно предстояло спускаться до самой воды вслепую, так что «несущественная» в нормальных условиях ошибка в тридцать или сорок иралов могла означать жесткое соприкосновение с поверхностью — хорошо, если только воды. «Звездный огонь» выровнял скорость, гравитационный градиент и подъемную силу гравигенераторов; экипаж завершил предпосадочные проверки систем, так что теперь Бриму оставалось только следить за посадкой. Посадочных фар они не включали, чтобы вернее увидеть огни на земле, если те прорежутся сквозь закрывший землю туман. Этой хитрости Брим выучился еще в бытность свою рулевым карескрийских рудовозов — там, на Карескрии, подобная погода была обычным явлением.

На высоте в тысячу иралов Брим удостоверился в том, что маленький янтарный огонек на пульте уже горит, означая завершение проверки систем автопилота. Теперь они могли спускаться в мягкой белой вате до высоты принятия решения — пятидесяти иралов. Если Труссо и тогда не увидит свет приводного маяка, ведущему наблюдение за приборами Бриму придется принимать управление на себя и уводить крейсер прочь от земли. Воздух над озером Мерсин слишком кишел маленькими судами, чтобы рисковать, сажая корабль вслепую до самого касания.

На высоте в пятьсот иралов они все еще продолжали напряженно вглядываться в белую мглу, прижимавшую их к озеру. Видимость не улучшилась и на высоте в двести иралов. Облачность начала редеть, только когда они спустились ниже сотни.

— Приближаемся к высоте принятия решения, — объявила Труссо, вглядываясь в передние экраны так, словно взгляд ее мог просверлить отверстие в застилавшем им путь тумане. За ней оставалось решение, продолжать ли спуск на автопилоте, или отключить его, предоставив Бриму вести корабль вручную. — Надеюсь, там все-таки вода, — немножко нервно усмехнулась она.

— Очень на это надеюсь, — кивнул Брим. — В конце концов, я несу за этот старый автобус финансовую ответственность, не так ли?

Он положил руки на клавиши управления, готовый принять управление немедленно после того, как индикатор автопилота высветит иероглиф «ОТКЛЮЧЕН»: все дальнейшие действия были натренированы до автоматизма за время бесчисленных слепых посадок в Варнхольме.

В считанных иралах над предельным минимумом — когда Брим совсем уж было приготовился брать управление на себя — Труссо выпрямилась и облегченно вздохнула.

— Вижу приводной маяк, — объявила она и, отключив автопилот, повела корабль вниз, к воде. Брим так и не сводил глаз с приборов, контролируя высоту до тех пор, пока крейсер, подняв в воздух облака водяной пены, не понесся над озером на гравитационной подушке. Когда скорость упала до рулежной, мостик взорвался радостными криками: они вернулись домой! Правда, теперь им оставалось самое сложное — найти в густом тумане путь к гравибассейну военной базы…

* * *

Когда Труссо остановила «Звездный огонь» над гравибассейном и последний швартовый луч уперся в оптический клюз, у основания протянувшегося к их люку трапа остановился огромный, последней модели глайдер-лимузин с развевающимся флювийским флагом. Шофер и лакей распахнули дверцы салона. Из одной показались Драммонд с Бейяжем; из другой — незнакомый тип в форменной синей куртке с нашивками лейтенант-коммандера. Все трое поспешно двинулись к трапу.

— Похоже, шкипер, тут дело серьезное, — заметила Труссо, выключая свой пульт.

— Пожалуй, — согласился Брим. — Пойду-ка я им навстречу.

— Тогда поторопитесь, — рассмеялась Труссо, — пока они не навалились на вас здесь.

В результате встреча произошла в коридоре, у двери в капитанскую каюту Брима.

— Брим, — окликнул его слегка запыхавшийся Драммонд. — Познакомьтесь с коммандером Амброзом Контролем. Он займет место Труссо, которая теперь назначена капитаном этого дырявого корыта. — Он разом протянул Бриму руку для приветствия и казенного вида конверт. — А это, — продолжал он с улыбкой, — приказ с вашим новым назначением и билеты на бесплатный проезд в любой конец Империи. Мы гордимся тем, какие льготы имеют наши лучшие люди.

Почти не растерявшийся Брим рассмеялся: он ожидал чего-то в этом роде еще с того момента, когда корабль в последний раз оторвался от вод залива Пенард.

— Очень рад это услышать, сэр, — ответил он, пожимая генералу руку. — Если у меня вдруг выдастся хоть немного времени на что-нибудь, непременно воспользуюсь этим. — Он повернулся к Контролю. — Я вижу, вас не очень-то жалуют с этим назначением, коммандер, — улыбнулся он. — Мы там, в ИДК, обращались с вверенным нам имуществом просто ужасно.

— Э… да, капитан, — несколько неуверенно отвечал Контроль. — Я не мог не заметить отсутствующей секции у вашего левого понтона, а также… э… великолепное качество исполненных в полевых условиях заплат.

Коммандера отличали рыхлые усы соломенного цвета, кривые зубы, а также высокомерные манеры, позволявшие предположить, что у «Звездного огня» очень скоро появится другой старший помощник. Контроль был администратором, но никак не рулевым.

Брим хлопнул его по плечу.

— Это замечательный старый автобус, — мягко сказал он. — Только требует небольшого ремонта. — Он повернулся и протянул руку Бейяжу. — Господин посол, — с улыбкой произнес он. — Чему я обязан честью принимать вас у себя на борту?

— Я хотел лично удостовериться в том, что вы еще живы, капитан, — улыбнулся Бейяж. — В моей профессии привыкаешь никогда до конца не верить чужим устным заявлениям — а генералу хорошо известно, какое значение Мустафа Эйрен придает вашей особе. Боюсь, если бы вы отдали свою жизнь в бою за этот форт, я так бы и не узнал всей правды о вас.

— О, это нам бы пришлось признать, — рассмеялся Драммонд. — Разве господина посла можно обмануть, если он того не хочет?

— Ну, в это я искренне верю, — заявил Бейяж, потом полез в складки своего плаща и достал оттуда небольшой красный конверт. — Однако у меня имеется и другой повод встретиться с капитаном. — Он протянул конверт Бриму. — Несмотря на все мои усилия как детектива, я не имею ни малейшего представления о содержимом конверта, если не считать того, что Реддисма лично запечатала его в моем присутствии и наказала мне лично передать его вам в руки. — Он улыбнулся. — Вот я и исполнил ее желание.

Брим нахмурился: ноздрей его коснулся легкий аромат знакомых духов.

— Благодарю вас, господин посол, — произнес он, убирая письмо в карман белого кителя ИДК (который ему очень скоро предстояло сменить на привычный синий мундир). Внутренний голос подсказывал ему, что ознакомление с содержимым конверта лучше отложить на более поздний момент, когда он будет один.

— А теперь, капитан, — вторгся в его размышления Драммонд, — нам с вами нужно переговорить наедине. Коммандер, я надеюсь, вы найдете дорогу на мостик и передадите коммандеру Труссо приказ о присвоении ей очередного звания и новом назначении.

— Конечно, генерал, — ответил Контроль. Он кивнул Бриму. — Мое почтение, капитан, — сказал он, поклонился Бейяжу и зашагал дальше по коридору. Брим пришел в ужас. Настоящие имперские звездолетчики не кланяются НИКОМУ.

Драммонд покачал головой.

— Бывший говнюк из КМГС, — пояснил он. — Он здесь только на время перелета до Шеррингтона. Думаю, Труссо с ним справится.

Бейяж одобрительно кивнул.

— Было бы в высшей мере странно представить себе таких типов в составе боевых экипажей вашего Флота, — усмехнулся он. — Мне всегда нравилось то, как вы, имперские, отказываетесь кланяться. — Он положил руку на плечо Бриму и улыбнулся. — На случай, если мы не увидимся до вашего отлета к новому месту службы — которое генерал Драммонд упорно отказывается назвать, — добавил он, с наигранной обидой покосившись на того поверх очков, — позвольте пожелать вам удачи до нашей следующей встречи.

Он коснулся рукой лба и губ в традиционном флювийском приветствии, повернулся и зашагал по коридору к выходу.

В капитанской каюте Драммонд нетерпеливо барабанил пальцами по столу, пока карескриец знакомился с новыми приказами:

АСХФ234812-19Е ГРУППА198ГАВ ИЗ/

52011

[СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО]

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ОТДЕЛ КАДРОВ

ИМПЕРСКИЙ ФЛОТ

ЛИЧНАЯ КОПИЯ

ОТ: ОТДЕЛ КАДРОВ

АДМИРАЛТЕЙСТВО АВАЛОН

КОМУ: В. А. БРИМУ, КАПИТАНУ И.Ф.

АВАЛОН

<089БВК-12-К2134МВ/573250>

ПРЕДМЕТ: ДОЛЖНОСТНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

1 ТЧК ВЫ ОСВОБОЖДАЕТЕСЬ СЛУЖБЫ ИДК СОГЛАСНО КОНТРАКТА 205/52012

2 ТЧК НЕМЕДЛЕННО ВЫЛЕТЕТЬ ПЕРВЫМ ПОДХОДЯЩИМ РЕЙСОМ БАЗУ ГИММАС ЗПТ ХЕФДОН ТЧК ДОЛОЖИТЬ ПРИБЫТИИ КОНТРАДМИРАЛУ Б ТЧК ГОЛСУОРСИ ЗПТ 11 ГРУППА ЗПТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС НАЗНАЧЕНИИ ВАС КОМАНДУЮЩИМ СЕКТОРОМ

3 ТЧК ЦЕРЕМОНИЯ ВРУЧЕНИЯ НАГРАДЫ ИМПЕРАТОРОМ ВРЕМЕННО ОТКЛАДЫВАЕТСЯ ТЧК ОРДЕН ИМПЕРСКАЯ КОМЕТА ВЫСЫЛАЕТСЯ ГИММАС ОТДЕЛЬНЫМ ГРУЗОМ 4 ТЧК СЧЕТ ДОРОЖНЫЕ РАСХОДЫ ВЫСЛАТЬ АДМИРАЛТЕЙСТВУ

ИСПОЛН ЛЕЙТКМДР К И БАРНЕТТ ИФ @ ОТДЕЛ КАДРОВ АДМИРАЛТЕЙСТВО АВАЛОН

ЗА ИМПЕРАТОРА:

ТАНДОР К КНОРР КАПИТАН И.Ф.

[КОНЕЦ СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОЙ ИНФОРМАЦИИ]

АСХФ234812-19Е

— Командующий сектором! — в ужасе вскричал Брим. — Да еще под командованием Боспора Голсуорси? Генерал, я простой рулевой!

Драммонд только рассмеялся.

— Рулевой? — переспросил он. — Что ж, возможно. Но простой? Нет, никогда! По крайней мере так считают Голсуорси и Колхаун. Эта парочка чуть не передралась из-за вас. Потребовалось личное вмешательство принца… э… Императора Онрада, чтобы уладить это дело. И поскольку Колхаун будет теперь занят штабной работой по разработке общей стратегии, вы достались Голсуорси.

— Но он же Имперский комиссар, а не адмирал!

— Вы невнимательно читали приказ, — с усмешкой возразил Драммонд. — Там черным по белому написано: «контр-адмирал».

— Да, сэр, — покраснел Брим. — Вы правы.

— Старина Боспор рвется обратно на войну, — продолжал Драммонд. — Ему надоело воевать в штабном кресле. Так что он кричал достаточно громко — и в нужные уши — до тех пор, пока его не перевели.

— Признаюсь, генерал, почему-то это меня не очень удивляет, — кивнул Брим. — Он самый лучший рулевой из всех, кого я знаю.

— Раз так, — сказал Драммонд, — я полагаю, что вы примете новое назначение без возражений. Или я не прав?

Брим нахмурился.

— Генерал, — признался он. — Я ведь плохо представляю себе, что такое эскадра, не говоря о том, чтобы командовать несколькими. Удастся ли мне еще когда-нибудь самому пилотировать звездолет?

— «Звездный огонь» пробыл в чужой стране слишком долго, чтобы я не боялся подслушивающих устройств, — отвечал Драммонд, оглядываясь по сторонам. — И детали вашей новой работы строго засекречены. Поэтому вы узнаете все уже по прибытии на Гиммас. Но вот что я вам обещаю: довольно скоро вы будете расквартированы недалеко от Авалона — и если моя оценка обстановки верна хоть наполовину, вы еще налетаетесь больше, чем вам хотелось бы.

На этот раз настала очередь Брима улыбнуться.

— Раз так, генерал, никаких возражений.

— Вот и умница, — сказал Драммонд. — Я так и думал. Собственно, поэтому я и спешил так — и поэтому «Звездный огонь» стоит именно на этом бассейне. По правому борту от вас стоит на соседнем бассейне К. И. Ф. «Жак Шнейдер», вылетающий курсом на Гиммас через метацикл — или тотчас, как вы упакуете свой чемодан. Мое ведомство уже пошило на вас комплект Имперской формы, и я уже дал команду Барбюсу паковаться и нести свои шмотки к ним на борт вместе с вашими. — Он снова усмехнулся. — Онрад строго-настрого приказал, чтобы вас не разлучали. Сказал, что вы двое — самое страшное, что случилось с Лигой с момента изобретения 406-миллиираловых разлагателей…

* * *

Меньше чем через метацикл Брим соскребал со щеки остатки помады Труссо, сидя в откидном кресле на тесном мостике эсминца. Он оглянулся на маячивший в левых гиперэкранах бывший свой корабль. Даже в пятнах заплат «Звездный огонь» оставался одной из самых красивых машин, которые он видел. Ему вспомнились замечательные гоночные суда, ставшие прямыми потомками этого крейсера, и он улыбнулся. Весь, до последнего ирала, — чистокровный скакун!

А потом весь военный комплекс скрылся за пеленой водяных брызг — это «Шнейдер» начал разбег. Оторвавшись от водной глади, корабль почти сразу же вошел в низкую облачность. Вот тебе и отпуск…

За связанными с новым назначением хлопотами Брим как-то забыл о письме Реддисмы и вспомнил о нем только вечером, в кают-компании. Удобно устроившись в мягком кресле, он закинул ногу на ногу, сломал вычурную печать на конверте и достал из него старомодное письмо, написанное вручную на том, что напоминало настоящий пергамент. Потрясающе! Впрочем, это относилось и к самой Реддисме…

* * *

Эсминец с грохотом несся через Галактику, а Брим уже второй раз за этот день сидел потрясенный, слепо глядя на мелькающие за гиперэкраном иллюминатора звезды. Когда он сумел наконец выстроить свои смятенные мысли в отдаленное подобие порядка, он решил, что стоит перед двумя кризисами в личной жизни, решать которые ему придется в самом ближайшем будущем. Во-первых, решил он, ему надо каким-то неизвестным пока образом выяснить, жива ли Марго Эффервик, — несмотря на многократные клятвы в противном, он все еще любил ее, что бы ни было между ними за несколько последних лет. А теперь еще и дочь! Мысль о своем еще не рожденном ребенке сильно беспокоила его — особенно с учетом войны, в условиях которой ей предстоит начинать свою жизнь. Впрочем, этим он решил заняться после того, как разберется с первым вопросом.

Он тряхнул головой и огляделся по сторонам. Обыкновенно он не любил подобной неопределенности в своей жизни, хотя у него бывали и другие настроения. И он ведь даже не успел еще обдумать то, что случится с ним лично: ни загадочного нового назначения, ни связанных с этим новых обязанностей. Зажмурившись на мгновение, он всерьез попробовал представить себе, как ослабленная КМГС столица перенесет ожесточенные бои, которые скоро неминуемо разыграются в небе над Авалоном.

Он пожал плечами. Так или иначе, очень скоро он увидит все это собственными глазами — если, конечно, останется в живых…

Оглавление

Глава 1. Бромвич, 52009

Глава 2. Интрига

Глава 3. Филиал

Глава 4. Демонстрация флага

Глава 5. Доброволец

Глава 6. Флюванна

Глава 7. Приказ

Глава 8. Прелюдия к хаосу

Глава 9. Ударный отряд

Глава 10. Зонга

Глава 11. Конец ИДК