«Мне ещё ехать далеко...»

Дэвид Вебер

Мне ещё ехать далеко...

Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН

Глава 1

Перехожу из низкорежимного состояния "автономная боевая готовность" в режим "нормальная тревожная готовность" для регулярной плановой корректировки. Осознав себя, я посвящаю 0,0347 секунды стандартной диагностике. Все системы работают нормально, за исключением аномалии в двадцать первом катке кормовой гусеницы. Я включаю ангарный сенсор для проверки подвески. Париха, одно из существ, ошибочно прозванных колонистами Санта-Крус "птицами", свила гнездо в верхнем изгибе рычага кручения каткового колеса. Это указывает на нарушение герметичности ангара. Я даю центральному ангарному компьютеру команду обследовать все точки доступа.

Ангарная компьютерная сеть лишена моего самоосознания, однако, невзирая на этот недостаток, действует эффективно и обнаруживает точку разгерметизации за 3,0062 секунды. Крышка контрольно-ремонтного люка номер семьдесят три оказалась вскрыта лианой, вследствие чего париха проникла в ангар. Я командую ангарному компьютеру задействовать автосварочные устройства для заделки бреши. В результате анализа продолжительностью в 0,000004 секунды выясняется, что в ангарный компьютер не заложена соответствующая программа. За 0,0035 секунды я создаю новые рабочие файлы для непрерывного мониторинга всех точек доступа в ангар и автоматического устранения возможных брешей.

Вышеперечисленные действия заняли 3,044404 секунды с момента возобновления режима "нормальная тревожная готовность", после чего я вновь приступаю к изучению гнезда парихи. Его наличие не является препятствием для эффективного выполнения боевых задач, хотя сенсор дает информацию о присутствии в гнезде живого птенца. Посвятив 0,0072 секунды рассмотрению вариантов действий, я командую дистанционным устройствам ангарного компьютера переместить гнездо в безопасное место у отремонтированного вентиляционного люка за пределами ангара. Получив от ангарного компьютера сигнал о приеме моих распоряжений, перехожу ко второй фазе ситуационной оценки.

Согласно моему хронометру, истекло 49 лет, 8 месяцев, 3 дня, 21 час, 17 минут и 14,6 секунды стандартного времени с того момента, когда командир приказала мне перейти в низкорежимное состояние "автономная боевая готовность" вплоть до момента, когда ее заменит новый командир. Для развернутой системы это недопустимая продолжительность дежурства в отсутствие людей. Я вторично просматриваю файлы в ангарном компьютере, однако не нахожу никаких распоряжений относительно моего беспрецедентно длительного пребывания в состоянии готовности. 4,062 секунды уходит на оценку вариантов объяснения. Несмотря на столь активные аналитические усилия, я не нахожу исчерпывающего объяснения сверхпродолжительной задержки, однако заключаю с долей вероятности в 87,632%: мой командир не ошиблась, заявив, что штаб Сектора считает планету, на которой я несу дежурство, "задницей освоенного мира".

Каковы бы ни были его соображения, штаб Сектора не торопится прислать нового командира. Ввиду тревожности данного вывода я посвящаю 2,007 секунды взвешиванию вариантов собственного реагирования. Согласно моим протоколам "автономное принятие решений", я имею право на нарушение субординации и подачу вопросительного сигнала в Центр управления Сектора при ситуации, отвечающей параметрам экстренности номер четыре и выше, однако проведенный мной анализ данных со спутников и коммерческой компьютерной связи между Санта-Крус и внешним миром не подтверждает наличия угрозы моему посту в настоящее время или в ближайшем будущем. А стало быть, в прибытии нового командира нет насущной необходимости.

Внеся в файлы памяти пометки о повторном анализе ситуации во время следующего планового выхода в режим "нормальная тревожная готовность", я возвращаюсь в состояние "автономная боевая готовность".

Глава 2

Лоренцо Эстебан вышел из кабинета в жару и духоту. Такая погода была обычной летом на Санта-Крус. При виде небольшого космического корабля, приближающегося к посадочному рукаву, окруженному зарослями сорняков, он почесал в затылке. Поле из керамобетона простиралось во все стороны, насколько хватало глаз, и могло принять любой, даже самый большой грузовой корабль, однако в данный момент на нем стоял один-единственный старенький грузовик с эмблемами "Стерненвелт Лайнз", груженный винными дынями. Грузовик был готов к взлету; его сопровождающий так допек Эстебана своей болтовней о приобретении на планете недвижимости, что тот не мог дождаться, пока корабль покинет космопорт.

Никто не знал в точности, зачем на Санта-Крус построили такое огромное летное поле. Оно осталось здесь еще со времен Первой войны с "Жерновами". Считалось, что военные собирались использовать Санта-Крус в качестве промежуточной базы для космического флота. То была только догадка, однако не лишенная смысла, учитывая положение планеты во Вселенной.

Но что бы там ни замышляли военные, их намерениям не суждено было осуществиться, а огромное до нелепости летное поле осталось. Регулярно эксплуатировался только совсем небольшой его кусок. Киудад Боливар, столица Санта-Крус и единственный город, достойный таковым называться, лежал в пятнадцати километрах к северо-западу, где кончалась старая запретная зона вооруженных сил. К северо-востоку раскинулись бескрайние дынные плантации, принадлежавшие по большей части самому Эстебану. Здесь почти не бывало посетителей: сонная фермерская планета находилась в стороне от торговых путей. Винные дыни приносили кое-какой доход, но разбогатеть на них было невозможно, поэтому официальные лица не проявляли никакого интереса к хозяйству Эстебана. По крайней мере, до сегодняшнего дня... Эстебан стал чесать в затылке еще сильнее, увидев на борту только что приземлившегося космического челнока эмблему военного флота Конкордата.

Корабль смахивал на новый трехместный челнок "Небесный ястреб". Эстебан никогда еще не видел эту модель, а только читал о ней в компьютерном бюллетене, предназначенном военными для "К.Б.Ф. Санта-Крус". Он не сомневался, что в компьютерах, отправляющих эти сведения, давно нет информации о "командующем базы Флота". Во всяком случае, он предпочел бы, чтобы это оказалось так. Было спокойнее думать, что начальство забыло о Санта-Крус и не рассчитывает, что фермер без военного образования и опыта, никогда за свои семьдесят лет не покидавший планеты, способен командовать хоть чем-то или кем-то, не говоря уже о базе космического флота.

Сейчас он наблюдал, как "Небесный ястреб" (если эта модель называлась именно так) выпускает посадочные опоры и изящно замирает на них. Согласно представлениям Эстебана о "Ястребах", они были рассчитаны на короткие перелеты - не более сорока-пятидесяти световых лет. Такой челнок не мог бы добраться сюда с Урсулы, главной планеты Сектора, не прибегнув к энергии крупного рейсового корабля. Это вызывало вопрос: зачем Флоту вообще понадобилось посылать корабль на Санта-Крус.

Увидев, как откинулся люк, Эстебан не спеша двинулся навстречу подтянутому молодому человеку, спускающемуся на поле. Форма прибывшего была ему незнакома, хотя в глубине памяти брезжило какое-то воспоминание. Засунув руки в карманы, Эстебан дождался, пока военный спрыгнет с последней ступеньки.

- Доброе утро, мистер не-знаю-как-вас-величать.

Человек в форме обернулся. Он не проронил ни слова, но Эстебан поспешил вынуть руки из карманов. Незнакомец ничего не сделал, а только глянул на фермера серыми глазами, много повидавшими и свидетельствовавшими о богатом жизненном опыте их обладателя, - и у Эстебана побежали по спине мурашки. Немного постояв, сероглазый радушно улыбнулся.

- Доброе утро. Не скажете ли, где мне найти старшего по летному полю?

- Это я и есть, сынок. - Эстебан осклабился. - Старший по летному полю, главный механик, ответственный за встречу, таможенный инспектор - все в одном лице. - Он протянул руку. - Лоренцо Эстебан, к вашим услугам.

- Меррит, - откликнулся военный странным тоном, после чего пожал Эстебану руку. - Капитан Пол Меррит, бригада "Динохром". Дайте-ка сообразить... Значит, вы здесь управляетесь сразу за всех? - Эстебан кивнул. - Так прямо за всех? - Эстебан еще раз кивнул и уже открыл было рот, чтобы все объяснить, но визг антигравитационных систем грузового корабля со Стернервелта, оторвавшегося от покрытия, не дал ему заговорить. Оба проводили взглядами потрепанный корабль. Эстебан заметил, как морщится капитан Меррит от вибрации плохо отрегулированных двигателей. Сам фермер привык к таким развалинам, потому что только они и наведывались на Санта-Крус, и то изредка. Когда мерзкие звуки стихли, он покачал головой и снова перевел взгляд на офицера.

- Да, сразу за всех, капитан. Вы удивлены?

- Удивлен? - Улыбка Меррита стала натянутой. - Мягко сказано! По моим сведениям, главным здесь должен быть коммандер Олбрайт.

- Олбрайт?! - Пришел черед Эстебана удивляться. - Что вы, капитан, старина Олбрайт умер... сейчас соображу... ага, в июне стукнет тридцать два года. Неужто в Секторе до сих пор числят его живым?

- Так и есть.

- Вот это бюрократия! - Эстебан возмущенно потряс головой. - Я лично уведомил Центр управления на Урсуле о его кончине. Бедняга, чуя смерть, просил меня приглядеть за его хозяйством, пока ему не пришлют замену: ведь я живу рядом, за холмом, и всегда помогал ему поддерживать систему сигнализации и так далее. Но я, конечно, не думал, что дело так затянется!

- Уведомили Центр управления? - Казалось, Меррит находит эту информацию еще более удивительной, чем новость о смерти Олбрайта. Каким образом?

- Да, уведомил. По гражданским каналам, конечно. Старина Олбрайт не успел показать мне доступ к своим официальным файлам. У него случился сердечный приступ. Не окажись я при нем, он бы не поручил мне присматривать за летным полем... Я не смог воспользоваться его служебным компьютером, но первые года два отправлял информацию по коммерческим каналам. - Он почесал за ухом и нахмурился. - Впрочем, ответа я так и не получил. Они продолжали отправлять свои сообщения "командующему базы Флота", не называя его имени. Ну и ослы они там, на Урсуле!

- Полностью разделяю ваше мнение. - Меррит вздохнул. - Кто-то где-то принимал ваши послания, но не давал им официального хода. Поэтому в Центре управления до сих пор считают Олбрайта командующим базой.

- Ему перевалило бы уже за сто двадцать лет! Не многовато ли для воинской службы?

- Многовато, - мрачно отозвался Меррит, после чего, вздохнув, распрямил плечи и выдавил улыбку. - Боюсь, мистер Эстебан, что ваша планета не считается в Центре управления приоритетной. По какой-то неизвестной мне причине при размещении здесь военных объектов Санта-Крус был присвоен код максимальной секретности компьютерной связи. Этой связи больше не существует, но компьютеры об этом не знают.

- Что же из этого следует?

- То, что системы связи не принимают от вас информацию, которая не снабжена специальными кодами секретности. Более того, вся информация по Санта-Крус, не имеющая действующих кодов, систематически стирается. Так, кажется, происходило до последнего времени, пока на это не обратили внимания. Попросту говоря, мистер Эстебан, в Центре управления не имеют ни малейшего понятия о здешней ситуации.

- Раз вы так говорите, я не могу вам не поверить, - отозвался Эстебан. - Хотя трудно понять, как там могли ожидать нормальной работы от такого старика, как Олбрайт. Дел здесь, конечно, не слишком много, - он обвел рукой поле, на котором одиноко возвышался "Небесный ястреб", - но бедняга Олбрайт начал сдавать, еще когда я учился в школе. Понимаете?

- Отлично понимаю. К сожалению, прежние данные по Санта-Крус были уничтожены метким попаданием ракет "Жерновов" в центральные мастерские Сектора по ремонту боевых аппаратов "Боло" на Урсуле. Тогда-то, еще во время Первой войны, и была утрачена компьютерная связь с Санта-Крус. Впоследствии предпринимались шаги по ее восстановлению, однако вся военная информация, которой вы располагаете, поступала по сетям общего пользования.

- Что же это получается?..

- Никто в Центре управления не знает, когда не стало коммандера Олбрайта, как не знает и многого другого.

- По правде говоря, капитан, - медленно проговорил Эстебан, - то, как вы произнесли "...многого другого", заставляет насторожиться.

- Вот как? - На сей раз улыбку Меррита можно было назвать веселой. - Лучше расслабьтесь. - Он поднес ко рту переговорное устройство на кисти руки. - Лейтенант Тиммонс?

- Слушаю, господин капитан, - отозвался молодой женский голос.

- Вы выполнили приказ и доставили меня к месту прохождения службы. Осталось только выгрузить мой багаж. После этого можете возвращаться к цивилизации.

- Вы уверены, сэр? - спросил голосок.

- Увы, да. Буду, однако, весьма признателен, если вы уведомите Центр управления, что их данные устарели еще больше, чем я предупреждал. Передайте генералу Винчиски, что я постараюсь как можно быстрее передать свежую информацию.

- Слушаюсь, сэр. Открываю первый отсек.

Крышка люка отъехала в сторону, и механизм опустил на керамобетон два объемистых контейнера. Меррит нажал кнопку на своем приборе, и оба контейнера, приподнявшись на три сантиметра над покрытием, заскользили к административному корпусу. Мужчины последовали за ними.

- Улетайте, лейтенант, - на ходу скомандовал Меррит в переговорное устройство. - Счастливого пути!

- Спасибо, сэр. Удачи вам... - В молодом женском голосе прозвучала неуверенность. Челнок взревел антигравитационными двигателями и, поднявшись в воздух, устремился вверх куда более грациозно, чем грузовик. Когда он исчез, Эстебан покосился на Меррита.

- Простите мне мою болтливость, капитан, но вы, кажется, назвали Санта-Крус местом своей службы?

- Совершенно верно.

- Если там ожидали, что Олбрайт по-прежнему на посту, то не прислали бы вас ему на смену. Только не подумайте, что я возражаю... Просто я ума не приложу, какая работа может найтись в этой дыре для такого молодого...

- Этот вопрос, мистер Эстебан, я задавал себе на протяжении последнего года. - Меррит кивнул и снова мрачно усмехнулся. Исчезновение коммандера Олбрайта прошло мимо внимания Центра управления, зато там заметили кое-что другое. Я прислан сюда для проверки Боло и принятия командования над ним, если он все еще в рабочем состоянии.

- Боло?! - Эстебан чуть не споткнулся. В его взгляде было столько недоумения, что капитан вопросительно приподнял бровь. Старик долго стоял с разинутым ртом, прежде чем опомниться. - Какой еще Боло? спросил он, овладев собой. Пришла очередь Меррита недоумевать.

- Боло Два-Три-Бейкер-Ноль-Ноль-Семь-Пять NKE, - отчеканил он.

- Боло на Санта-Крус? - Эстебан никак не мог поверить своим ушам.

- В Центре управления считают, что да, хотя... - Меррит скептически окинул взглядом летное поле столетней давности. - По некоторым вопросам эти парни, как вы теперь знаете, сами не представляют, на каком они свете.

- За каким чертом тут понадобился Боло?

- В точности неизвестно, - признался Меррит. - Согласно нашим данным, он попал на Санта-Крус в начале Первой войны с "Жерновами".

- То есть лет восемьдесят назад! - определил Эстебан и присвистнул.

- Если точнее, семьдесят девять лет и десять месяцев. - Капитан пожал плечами. - Я же вам объяснил, мистер Эстебан: весь банк данных Центра управления погиб при нападении "Жерновов". В штабе полагают, что цель его развертывания здесь заключалась в предотвращении нападения "Жерновов" на Санта-Крус. Ни меня, ни даже вас тогда еще не было на свете. Первые атаки "Жерновов" застали наш Флот врасплох. Мы потеряли две трети Сектора, пока не собрали большие корабли, чтобы вернуть утраченное. Видимо, тогдашний губернатор Сектора опасался, как бы "Жернова" не нанесли удар по Санта-Крус, прежде чем Флот восстановит положение.

- Удар по Санта-Крус?! Кому бы понадобилось по нам ударять? Эстебан раскинул руки, как бы обнимая приходящее в негодность летное поле. - Здесь никогда ничем нельзя было поживиться, капитан. Здесь, как говорится, задница освоенного мира.

- Не совсем так. - Услышав это, Эстебан поморщился, но Меррит продолжил: - Конечно, здесь всегда занимались только земледелием, и я не утверждаю, что на планете имелись материальные ценности, зато у вас хорошее стратегическое положение. В предвоенных планах Флота предусматривалась возможность использования Санта-Крус для ведения операций против "Жерновов". Потом Хиллман и Шестой флот уничтожили в Квеллоке передовые силы врага, и необходимость в этом отпала.

- Возможно... - неуверенно проговорил Эстебан. - Но даже если все это так, теперь-то нет никаких причин нами интересоваться! "Жерновов" больше нет!

- Что верно, то верно. Зато теперь появились точки для броска в Сектор Эстерхази. Так что ждите интенсивного движения! - За беседой они достигли тени. Меррит оглянулся на летное поле. - Санта-Крус расположен чрезвычайно удачно, чтобы стать перевалочным пунктом для грузов и пассажиров, следующих к Эстерхази или из Сектора Кампердаун. Вон какое у вас огромное поле!

- Может, потому наверху о нас и вспомнили? - хитро спросил Эстебан.

- Возможно, мистер Эстебан. Очень даже может быть! Но пока я должен приступить к исполнению своих обязанностей. Где тут можно нанять или попросить на время машину?

- У меня, сынок! И не машину, а кое-что получше! - Эстебан широко улыбнулся. - Недаром я тут за главного! Можете пользоваться всем парком. Как насчет разведывательного гидросамолета?

Меррит был приятно удивлен. Улыбка Эстебана стала еще шире.

- Так-то! Может, о вашем Боло я и не знаю, зато военные оставили после себя уйму техники. Например, почти целый батальон тяжелых танков "росомаха".

- Они до сих пор на ходу?

- Судя по диагностике, да. На них раз в четыре-пять месяцев тренируется наша милиция. Не вижу в этом ничего дурного. В конце концов, это такое же старье, как и все поле. Если бы они представляли интерес для военных, те забрали бы их с собой. Но я все равно обещал старику Олбрайту приглядывать за машинами. Хороший был человек: учил меня, еще сопляка, электронике и обслуживанию систем. Должен же я был чем-то ему отплатить!

- В таком случае приглашаю вас полетать на гидросамолете, мистер Эстебан.

- Лоренцо, капитан! - Эстебан еще раз протянул гостю руку. - У нас здесь без формальностей. Если собираетесь стать крусианцем, привыкайте!

Глава 3

Завидев внизу крышу ангара, Меррит еще раз проверил работу устройства самоидентификации. Сооружение было врыто в землю посреди девственных джунглей примерно в сотне километров от летного поля. Меррит не мог понять, почему ангар не разместили непосредственно на базе, раз замысел состоял в том, чтобы отражать нападение, а первыми объектами такового стало бы летное поле и Киудад Боливар. В расположении ангара было не больше смысла, чем во всем остальном, касавшемся военных приготовлений на Санта-Крус.

Он вгляделся в радарную карту местности, над которой пролетал гидросамолет. Можно было предположить, что столь внушительное расстояние между полем и ангаром является мерой предосторожности. На сотни километров вокруг ангар оставался единственным признаком человеческой деятельности. Мощная ползучая растительность оплела своими цепкими стеблями все огромное пространство. Могучей флоре Санта-Крус оказалось не под силу пробить шестиметровую керамобетонную платформу, служившую взлетно-посадочной полосой, а также подсобную площадку рядом с ангаром, зато огромные деревья (некоторые из которых достигали в высоту восьмидесяти метров) почти смыкались над ней, а лианы оплели весь командный бункер. Солнечные батареи оставались чистыми - видимо, благодаря автоматике; в целом же объект оказался в плотном зеленом коконе, как цитадель Спящей Красавицы, заросшая терновником.

При мысли о Спящей Красавице уголки его рта дрогнули. Никто, за исключением офицера из бригады "Динохром", не назвал бы Боло красавцем... Приборы свидетельствовали, что Боло XXIII/B-0075-NKE продолжает функционировать. Оставалось надеяться, что те же самые дистанционные устройства, что сохранили в рабочем состоянии солнечные батареи, не позволили старой боевой машине впасть в старческий маразм. Судя по излучению, Боло находился в режиме автономной боевой готовности. Именно поэтому Меррит позаботился включить свой идентификатор.

Улыбка Меррита сменилась выражением озабоченности, когда, снизившись, он узрел заросли перед входом в бункер. Согласно отрывочным сведениям, которые удалось восстановить на Урсуле, первым (и единственным) командиром Боло была майор Марина Ставракас. Меррит не сумел выведать о ней почти ничего, за исключением того, что эта женщина-ученый родилась в городе Афины на старушке-Земле и к моменту назначения на Санта-Крус ей исполнилось сорок шесть лет. Ученых редко назначали командирами боевых единиц, а стало быть, майор Ставракас была откомандирована в экстренном порядке. Каков бы ни был ее опыт, она, видимо, сошла с ума, раз оставила Боло в состоянии боевой готовности. Не исключалась также внезапная смерть (как в случае с коммандером Олбрайтом), помешавшая изменению режима машины. В любом случае столь древний Боло не должен был находиться в таком опасном режиме.

До появления модели XXIV с усовершенствованной автономной дискретной программой Боло с трудом проводили различие между "недозволенными" и "враждебными" целями в зоне их действия. Начиная со старой модели XX, они осознавали сами себя, но их психотроника была оснащена таким количеством защитных устройств, что сфера их активности ограничивалась анализом поля боя и соответствующим реагированием. С самого начала рьяные критики утверждали, что системы защиты существенно ограничивают потенциал Боло, однако логика приверженцев повышенной безопасности одержала верх.

Грубая первоначальная психодинамика делала первых осознающих себя Боло весьма кровожадными, и свойственная людям технофобия, окрещенная одним из писателей докосмической эры "комплексом Франкенштейна", сказалась на программировании. Ничто в обследованной части галактики не соображало и не реагировало быстрее, чем Боло в боевом режиме; однако за пределами собственно боя они напоминали своей несообразительностью и безынициативностью замшелые булыжники. Это, а также многослойное программирование, поставило их в рабскую зависимость от людей. Когда машина такого размера и такой огневой мощи, как Боло, обладает способностью к самостоятельной деятельности, ее создатели не могут не позаботиться о возможности предотвратить бунт механизма и остановить его одним нажатием кнопки.

Программы защиты помогли этого добиться, но дорогой ценой. "Личность" Боло раскрывалась только в режиме боя. Разделение кибернетических и психотронных функций на отдельные субсистемы привело к тому, что Боло могли самостоятельно пользоваться всем своим внутренним богатством исключительно во время боевых действий. Соответственно, даже в режиме "тревожная готовность" коэффициент их умственной деятельности составлял мизерную долю от полных возможностей, так как полноценное пробуждение интеллекта происходило только в бою. Обретая автономность действий исключительно во время схватки, Боло могли выходить из повиновения только в случае одряхления их систем. Единственная самостоятельная деятельность, на которую они были способны, называлась боем, поэтому в случае неполадки, приводившей к включению автономного режима, они открывали огонь.

Меррит поежился, вспомнив, на что способны Боло, принявшие друзей за врагов... Такое, к счастью, происходило нечасто, однако с него хватило бы и одного раза. Именно по этой причине бригада "Динохром" уже не одно десятилетие охотилась за брошенными или устаревшими Боло моделей XX-XXIII и предавала огню их пульты управления. При всей непопулярности заданий такого свойства иного выхода не существовало. "Спящие" Боло были слишком опасны, чтобы оставлять их сон непотревоженным. Умники, прикидывавшие выгоду, решили (не без оснований, хотя без всякого снисхождения), что было бы слишком дорогим удовольствием приводить психотронику старых Боло в соответствие с современными стандартами.

Таким образом планете Санта-Крус очень повезло, что никто на ней не помнил о забытом в чащобе Боло. Если бы кому-то пришло в голову поживиться деталями или хотя бы бросить взгляд на старую установку, состояние боевой готовности, в которое привела Боло майор Ставракас, обернулось бы катастрофическими последствиями для любопытных, в которых Боло мог узреть врагов.

Меррит со вздохом откинул крышку люка и поморщился от сочных звуков, издаваемых джунглями. Он бы предпочел получить приказ сжечь пульт управления Боло. Это, конечно, походило на убийство, но то обстоятельство, что уход из жизни Ставракас и Олбрайта остался незамеченным, казалось ему мрачным предзнаменованием: возможно, сегодняшнее задание станет последним для него. Еще раз вздохнув, он потянулся за мачете, полученным от предусмотрительного Эстебана.

Я снова просыпаюсь и понимаю при запитывании дополнительных сетей, что это - не регулярное включение тревожного режима. Датчики ангара сообщают о приближении единичного летательного аппарата, и я начинаю прием его излучения. Это гидросамолет с устройством самоидентификации военного флота, однако перед проникновением в мой периметр безопасности он не передает надлежащего кода допуска. Я сравниваю код его устройства самоидентификации с кодами в памяти ангара. На опознание уходит 0,00032 секунды. Код принадлежит личному транспортному средству коммандера Иеремии Олбрайта, однако анализ продолжительностью в 0,012 секунды свидетельствует, что коммандер Олбрайт не может в нем находиться. Оставайся он сейчас в живых, ему исполнилось бы сто двадцать четыре года, девять месяцев и десять дней по стандартному исчислению, и нести действительную службу он бы не смог. Следовательно, пилот гидросамолета мне неизвестен. Есть основания предполагать, что он - или она - захватил гидросамолет с помощью недозволенных методов, о чем дополнительно свидетельствует отсутствие кода допуска. В этом случае приближение к расположению может классифицироваться как вторжение противника.

Обоснованность такой трактовки приводит к включению моего Боевого Центра, однако я не прибегаю к боевым действиям. Моя автономная логическая сеть допускает возможность нападения, однако она же сообщает, что гидросамолет не располагает оружием, способным причинить ущерб развернутой боевой единице или ангару. Ввиду противопоказанности в подобном случае использования огня на поражение я подключаю внешние оптические устройства ангара.

Аппарат действительно является гидросамолетом, хотя и не несет опознавательных знаков военного флота. Они закрашены гражданской символикой, не позволяющей прочесть бортовой номер, однако системы огня и защиты на месте, как и активный сенсор. Форма пилота хотя и имеет отклонения, представляет собой вариант обмундирования офицеров бригады "Динохром". Цвет окантовки неверен, но нарукавная нашивка свидетельствует о принадлежности к Бригаде, а лычки говорят о том, что прилетевший - армейский капитан.

Я изучаю лицо человека в мундире. Он не фигурирует в моих файлах личного состава Бригады, однако они устарели на семьдесят девять лет, десять месяцев, одиннадцать дней и двадцать два часа по стандартному исчислению. Логическая цепь указывает на вероятность порядка 99,99 процента увольнения всех до одного лиц в моих файлах с действительной службы. Замеченные мной несоответствия в форме с вероятностью в 94,375% объясняются изменениями, произведенными в связи с истекшим временем.

Капитан, если он действительно носит это звание, приближается к главному входу в ангар, с помощью мачете расчищая заросли. Он определенно намерен войти внутрь, и я посвящаю целых 5,009 секунд рассмотрению вариантов своих действий. Решение принято: я позволю ему войти, буду наблюдать за ним, прежде чем предпринять ответные шаги.

На очистку входа ушло целых сорок минут тяжкого труда. К тому моменту, когда удар мачете разрубил последний побег толщиной в руку, Меррит окончательно взмок и перебрал все проклятия в адрес духоты и жары планеты Санта-Крус. Здешние фермеры прославляли плодородие тропического климата, хотя и сражались с бурной растительностью, но Меррит, уроженец холодного и гористого Геликона, чувствовал себя весьма скверно.

Он выключил мачете, отер пот со лба, а затем, нахмурившись от усердия, ввел код допуска в прибор на двери ангара. Счастье, что в Центре управления обнаружился хотя бы этот код: в особо защищенной базе данных осталась часть ранних докладов майора Ставракас с кодами допуска в ангар и с паролем, придуманным ею для своего Боло. Без этих гарантий никто во Вселенной не принудил бы Пола Меррита приблизиться к "живому" Боло. Он не был трусом, но ему не улыбалось предстать перед машиной с огневой мощью главной боевой установки в четыре мегатонны в секунду - и при этом не иметь возможности доказать свои дружеские намерения.

Люк ангара распахнулся поразительно мягко. В помещении зажегся свет, что заставило Меррита удивленно приподнять бровь. Он не увидел даже подобия пыли, что указывало на функционирование автоматики. Открытие было неожиданным и приятным. Меррит со вздохом признательности ступил в кондиционированную прохладу. Сверившись со схемой на стене, он свернул влево и зашагал к пульту управления.

Я отмечаю, что неопознанный капитан ввел правильный код допуска. Это является убедительным, хотя и не исчерпывающим доказательством наличия у него разрешения на присутствие здесь. Я вывожу из этого 64,73-процентную вероятность того, что в штабе Сектора назначили наконец нового командира взамен прежнего, однако логика предостерегает от поспешных заключений. Продолжаю наблюдение.

Люк в помещение с пультом управления открылся от легкого прикосновения, и Меррит заморгал, настолько неожиданная картина предстала его взору. Компьютер и панели приборов сияли безукоризненной чистотой. Он с удивлением увидел в углу голографическую модель планетарной системы. Меррит сперва не мог понять, почему помещение выглядит неподобающим образом, но позже догадался: кто-то пытался его украсить - именно этот глагол лучше всего соответствовал истине. На керамобетонных стенах были развешаны картины, на полу стояли скульптуры из глины и металла. Одна стена была целиком занята мозаичным изображением Икара, спускающегося с небес, - так определил сюжет Меррит, хотя и не доверял своему суждению; полы были устланы домоткаными ковриками. Все это не представляло помех для работы, однако, мягко говоря, не соответствовало стандартам.

При всей необычности картины она радовала глаз. Поняв, что к чему, Меррит закивал. Даже в экстренных случаях бригада "Динохром" не поручала командовать Боло кретинам. Видимо, майор Ставракас просто-напросто поняла, что останется здесь навсегда, и навела в ангаре подобие домашнего уюта.

Он улыбнулся, одобряя вкус и талант художницы: ведь все, что предстало его взору, было, по всей видимости, делом ее рук. Подойдя к компьютеру, он потянулся к клавиатуре - и подпрыгнул, услыхав нежное сопрано.

- Внимание! - предостерег его женский голос. - Оборудование ограниченного доступа. Пользование без разрешения карается тюремным заключением на срок не менее двадцати лет. Просьба назвать себя.

Меррит завертел головой, пытаясь понять, откуда доносится этот вежливый мелодичный голосок. Говорившую он не обнаружил, зато заметил кое-что другое - красный огонек под скорострельной винтовкой калибра 4 мм, отделившейся от стены прямо над пультом и нацеленной теперь ему между глаз. На протяжении секунды, показавшейся вечностью, он заглядывал в дуло.

- Необходима идентификация. Просьба незамедлительно назвать себя.

- Меррит... - прохрипел он. Облизнув губы и откашлявшись, он добавил: - Капитан Пол Меррит, бригада "Динохром", личный номер Дельта-Браво-Один-Девять-Восемь-Ноль-Девять-Три-Пробел-Пять-Браво-Один -Один.

- В моих файлах личного состава вы не фигурируете, капитан, сообщило сопрано. Меррит открыл рот, чтобы ответить, но голос опередил его: - Тем не менее я определяю эти файлы с вероятностью в девяносто девять целых девятьсот девяносто три тысячных процента как устаревшие. Вопрос: вам переданы для меня обновленные сведения?

Меррит недоверчиво заморгал. Даже у новейших Боло модели XXV оставался бесстрастный машинный голос; они обыкновенно называли себя по-военному, в третьем лице, когда разговаривали с кем-либо, кроме собственных командиров. Этот же голос, при всей его спокойной бесстрастности, был абсолютно человеческим, не говоря уж об употреблении первого лица. Более того, в нем слышались эмоциональные обертоны, а вопросы указывали на дискретную автономность, которую даже новейший Боло XXV обретал исключительно в режиме реального боя.

С другой стороны, нацеленная прямо в лоб винтовка не позволяла уделять слишком много внимания подобным размышлениям.

- Да, - ответил Меррит, поразмыслив. - У меня есть для тебя обновленные сведения.

- Хорошо, - отозвался голос, еще раз заставив взлететь брови Меррита. - Прошу понять, капитан: дело не в непочтительности, а в том, что правила безопасности всей установки требуют, чтобы в главную компьютерную систему не загружалось произвольных данных. В связи с этим предлагаю вам ввести ваши сведения во второй терминал, у двери.

- Разумеется.

Меррит как можно спокойнее извлек из кармана гимнастерки чип, медленно развернулся и проследовал к пульту. Винтовка поворачивалась, не выпуская его из прицела и издавая негромкий звук, нервировавший его так сильно, что у него вспотели ладони. Вставив чип в надлежащее отверстие, он нажал на клавишу, сделал шаг назад и сунул руки в карманы. Поймав себя на стремлении выглядеть как можно безобиднее, он не удержался от кривой улыбки.

Угрожать тому, кто может оказаться моим новым командиром, не следовало бы, однако я являюсь ценной развернутой боевой единицей, и моя первейшая обязанность - предотвратить доступ посторонних к пульту управления. Капитан Меррит, если он действительно является моим новым командиром, поймет мою осторожность и оценит ее по достоинству.

Чип наделен верными опознавательными кодами и названиями файлов, поэтому я убираю первый заслон и сканирую сведения. Чип содержит только 36,95 терабайтов информации, и я завершаю сканирование за 1,00175 секунды.

Я с прискорбием узнаю, что файл моего первого командира пострадал, однако нехватка сведений о ней подтверждает ее собственное ощущение, что штаб Сектора "забыл, куда ее отправил" задолго до ее кончины. Бойца бригады "Динохром" нельзя лишать места в славной истории соединения, однако, судя по содержанию файла, первоначальная информация о моем развертывании была утеряна практически целиком. К счастью, мой собственный банк памяти содержит исчерпывающие сведения о ее жизни и деятельности на Санта-Крус, и я принимаю решение как можно быстрее запросить разрешение о переводе этих сведений из архива на рабочие уровни.

В дополнение к исчерпывающей информации о положении в Секторе новая информация касается также капитана Меррита. Это производит на меня должное впечатление. Капитан - подлинный воин. Перечень его наград венчает Большой Солнечный Крест, которым, судя по моим сведениям, в 96,35% случаев награждают посмертно. Кроме того, он получил орден Знамени Конкордата, Крест за заслуги второй степени, шесть грамот планетарного правительства за героизм, которые ничего мне не говорят, три нашивки за ранения и целых одиннадцать медалей за разные кампании.

При этом я обнаруживаю в его личном деле кое-какие тревожные сигналы. Капитана Меррита судил военный трибунал, вследствие чего он получил выговор и понижение в звании: майор был разжалован в капитаны за драку с генералом. Удивительно, что за такой проступок он вообще не был лишен офицерского звания, однако после 0,0046 секунд размышлений я прихожу к выводу, что здесь сыграли роль его прежние заслуги.

Закончив первичное ознакомление с новой информацией, я снова включаю динамики у пульта управления.

- Благодарю вас, сэр, - произнесло сопрано. Меррит вздохнул с облегчением, видя, что винтовка, только что целившаяся ему между глаз, перестала грозить смертью. Красный огонек не погас, а винтовка не вернулась в исходное положение у стены, однако он оценил по достоинству смену цели. Но оставался вопрос, как Боло такой старой модели способен на все эти штуки. Он должен был уничтожить чужака сразу же при его появлении либо покорно ждать, пока человек задействует его системы. Происходившее совершенно не укладывалось в параметры модели XXIII.

- Вы назначены моим командиром? - спросило сопрано. Меррит кивнул:

- Назначен.

- Требуется командный пароль.

- "Леонидас", - отчеканил Меррит и затаил дыхание.

- Фронтовая Система Два-Три-Бейкер-Ноль-Ноль-Семь-Пять NKE в вашем распоряжении, господин капитан, - спокойно ответил голос. Только теперь погас красный огонек под дулом винтовки.

Глава 4

Главное помещение ангара оказалось просторной и сумрачной пещерой, где Меррит, впервые в жизни увидевший Боло модели XXIII, испытал, несмотря на приятную прохладу, страх замкнутого пространства. Готовясь к заданию, он изучил спецификацию модели, однако не мог забыть того обстоятельства, что почти все экземпляры этой модели, за исключением нескольких штук, оставшихся в резерве в мелких секторах, были сняты с вооружения лет тридцать назад. Впрочем, от этого огромная боевая машина не становилась менее внушительной.

Боло моделей XXIV и XXV, с которыми он был прекрасно знаком, были по крайней мере на тысячу тонн легче этого. К тому же благодаря молекулярной технике и менее габаритным и более эффективным силовым установкам, появившимся на Боло XXIV, возникла возможность повысить плотность огня, уменьшив корпус. Боло XXIII/B-0075-NKE был гораздо старше их и насчитывал целых 75 метров от скалоподобного носа до выпуклой кормы. Диаметр катков его гусениц равнялся пяти метрам, а верхушки огромных башен, каждую из которых венчал спаренный "Хеллбор" калибра 800 мм, возносились над керамобетонным полом на все 30 метров.

Машина выглядела безупречно, как великолепно сохранившийся монумент допотопной эры. Ее многослойная керамическая антиплазменная броня была раскрашена обычным камуфляжем джунглей - зелеными и бурыми пятнами; Меррит, впрочем, всегда недоумевал, зачем нужен камуфляж пятнадцати тысячам тонн подвижной вооруженной брони.

Он обошел чудовищную машину, пройдя мимо жерл для безостановочной стрельбы, 300-миллиметровых мортир, скоростных многоствольных минометов, пучков лазерных пушек для противоракетной обороны и острых лезвий радарных установок. За ним постоянно следили окуляры оптических устройств. Он удовлетворенно улыбнулся - и замер.

Опомнившись, он подошел ближе к броне и свел брови, но его удивление только усугубилось. Согласно технической документации, у Боло XXIII должно было быть по девять установок для безостановочной стрельбы с каждой стороны, и в этом XXIII/B-0075-NKE не отличался от стандарта. Но между третьей и четвертой установкой Меррит узрел шесть-семь метров брони. Ходовая часть Боло располагала тремя лишними катками, из чего следовало, что он был на 10-12 метров длиннее положенного.

Меррит забрался по лесенке к ракетной установке между башнями "Хеллборов", чтобы промерить шагами длину машины, остановиться рядом с устройством вертикального пуска и озадаченно почесать в затылке. Не вызывало сомнений, что XXIII/B-0075-NKE на целых 15 процентов превосходит длиной стандартный Боло модели XXIII. Кто-то вставил лишние одиннадцать метров корпуса перед устройством вертикального пуска ракет.

- Ноль-Ноль-Семь-Пять!

- Слушаю, господин капитан! - Меррит никак не мог привыкнуть к вежливому голосу Боло, однако сейчас у него были иные заботы.

- Ответь, Ноль-Ноль... - Он запнулся. - Прости, но в Центре управления не сохранилось сведений, как тебя называла майор Ставракас.

- Мое имя - Ника, господин капитан.

- Ника... - повторил Меррит. - Боже правый! Вот это имя для Боло! Ника...

- Благодарю вас, господин капитан. Оно и мне всегда нравилось. Приятно, что вы его одобрили.

Меррит в очередной раз вскинул брови, услышав неподобающую для машины, вполне человеческую реплику. Боло модели XXIII должен был ограничиваться стандартным набором формул вежливости (по крайней мере, при выключенном режиме "рассуждение"); Меррит уже подозревал, что кроется за ответами машины. Как это ни невероятно, но она...

- Скажи, Ника, к какой конкретно модели Боло ты относишься?

- "Боло Непобедимый", модель XXIII-B (экспериментальная), господин капитан, - ответило сопрано.

- Экспериментальная? - переспросил Меррит.

- Так точно.

- В каком смысле?

- Я - прототип. - Голос машины звучал тише прежнего по сравнению с взволнованным голосом человека. - В качестве элемента программы улучшения боевых качеств мой пульт управления и личностно-интеграционная психодинамика были оснащены вторичной корой принятия решений с опытными интерфейсами и увеличенной эвристической способностью для совершенствования автономности и дискретности.

- Мозги... - прошептал Меррит. - Господи! Вот оно что! Первый искусственный мозг, вмонтированный в Боло! - Он опустился на колени и благоговейно провел рукой по броне.

- Простите, господин капитан, но мне неясен смысл вашего последнего высказывания.

- Что?.. - Меррит встряхнулся, поднял голову и улыбнулся ближайшему оптическому устройству. - Прости, Ника, но я понятия не имел, с чем столкнусь. Ведь ты - недостающее звено!

- Боюсь, смысл ваших слов мне по-прежнему непонятен, господин капитан, - проговорила машина с оттенком упрека. Меррит усмехнулся.

- Прости, - повторил он и присел на кронштейн длинной башенной антенны. - Видишь ли, Ника, прежде чем ты появилась, вернее, еще лет тридцать после того, как ты появилась, Боло отчасти осознавали себя, но приобретали полную автономность только в боевом режиме. На них были наложены строгие ограничения. Понимаешь?

- Да, господин капитан.

- Еще бы тебе не понять! - Меррит похлопал чудище по спине. - А все потому, что ты - следующая ступень. Мы знали, что здесь, в Секторе Урсулы, перед самой войной с "Жерновами" начались эксперименты, однако в Первую войну "Жернова" не оставили на Урсуле живого места. Центр управления Боло был так сильно поврежден, что почти все программы и установки пропали. Потом мы находились под столь сильным давлением, что вся программа топталась на месте целых тридцать лет, до окончания Третьей войны с "Жерновами". Нам требовались все новые Боло, и как можно быстрее, поэтому установки, официально именовавшиеся Боло XXIII, были на самом деле моделью XXII с увеличенной огневой мощью и усиленной броней. Но к тебе это не относится. Интересно, насколько твоя программа отличается от того, что стало в итоге Боло XXIV?

- Боюсь, ничего не смогу вам сообщить по этому поводу, господин капитан, - ответила машина почти что покаянным тоном.

- Не беда, Ника. Уверен, мы сами с этим разберемся, когда я доберусь до компьютерных файлов ангара. Но мне непонятно другое: как ты тут оказалась? Откуда ты взялась на Санта-Крус?

- Меня установил здесь Командный центр Урсулы.

- Знаю. Но зачем?

- Я предназначалась для расширенных полевых испытаний новых систем и программ, - ответило сопрано. - Для этого при мне развернули ангар с механизмами для автоматического обслуживания и ремонта. Санта-Крус был избран местом проведения испытаний задолго до того, как планете стали угрожать "Жернова"; для этого здесь построили соответствующее летное поле и прочее. После начала боевых действий развертывание было прекращено. Программу испытаний отменили, а меня перевели в режим боевого дежурства под командованием майора Марины Ставракас, старшего офицера-разработчика проекта "Декарт".

- Она руководила проектом "Декарт"?!

- Так точно, капитан.

- Господи! - прошептал Меррит. - После войны удалось восстановить процентов двадцать из того, что сделала команда "Декарт", но до сих пор остается неизвестным, кто, например, возглавлял работы. Это был блестящий ум, Ника, блестящий! А ее забыли на сельскохозяйственной планете, посреди пустоши! - Его глаза вспыхнули, он еще раз потрепал Боло по бронированной спине.

- Хотелось бы знать, что она в тебя напихала! Мне трудно представить, чтобы женщина, возглавлявшая первоначальную команду "Декарт", не продолжила свой труд, даже когда узнала, что Центр ее "потерял". Наверное, она самостоятельно продолжила работу по этому проекту?

- Так точно, капитан, - дисциплинированно ответила машина.

- Так-так-так... Как я погляжу, задание получается гораздо интереснее, чем я предполагал. - Холод и усталость, читавшиеся прежде в глазах Меррита, сменились азартной искоркой. - Пока что я не вижу причин, зачем мне делиться своими находками с Центром. Ведь они знали, где ты находишься, но забыли о тебе, так к чему им напоминать? Еще возьмут и пришлют сюда специалистов, чтобы нас разлучить, а то и разобрать тебя и полюбопытствовать, что там у тебя внутри. - Он покачал головой и шлепнул ладонью по броне. - Нет уж, Ника, думаю, лучше мы с тобой немножко посекретничаем.

Глава 5

- Итак?

Седовласая дама, сидевшая за огромным канцелярским столом, выглядела безупречно, ее лицо было продуктом биокосметических манипуляций, доступных только людям, не стесненным в средствах. В отличие от невзрачного субъекта в форме интенданта "Стерненвелт Лайнз", она казалась неотъемлемой частью элегантного кабинета, однако взгляд ее был холоден, а улыбка только добавляла суровости, отчего бедняга интендант покрылся испариной.

- Мне очень жаль, мадам Остервелт, - твердил он, - но они отказываются продавать. - Женщина молча взирала на него. Он судорожно проглотил слюну. - Я поднял цену предложения до максимальной, поспешно добавил он, - но только трое-четверо проявили хоть какой-то интерес.

- Вы заверили нас, что отлично знакомы с ситуацией в Секторе, поэтому и получили эту работу. Вы гарантировали успех дела. - Женщина обращалась к нему ровным, почти мягким тоном, но ему делалось все больше не по себе.

- Я не сомневался, что они согласятся продать землю. Ведь им предлагался десятилетний доход удачливого производителя дынь!

- Заманчивое предложение, - согласилась женщина. - Но они, по вашим словам, все равно его отклонили. Почему?

- Я... Точно не знаю, мэм, - пролепетал интендант.

- Они должны были хоть словом обмолвиться о причинах, - проговорила она. Он кивнул.

- Насколько могу судить, они просто не испытывают необходимости в деньгах, мэм. Я говорил со стариком Эстебаном, деревенщиной, приглядывающим за летным полем. Он отвечал, что его жена, отец, дед все похоронены позади его дома. Очень типичный ответ, мэм.

- Узколобость! - брезгливо прошипела дама и покачала головой. Увы, она всегда отличала предоставленных самим себе обитателей отдаленных рубежей. Видимо, этого следовало ожидать, однако не только мне, но и вам, мистер Бергрен. - Она вскинула голову. - Боюсь, выполнение вами этого задания мы сможем оценить только как неудовлетворительное.

- Я сделал все, что мог, мадам Остервелт!

- Не сомневаюсь. В том-то и беда. - Интендант сник, почувствовав лед в ее голосе. Она еле заметно махнула рукой. - Вас вызовут, мистер Бергрен.

Интендант удалился, тяжело вздыхая. Дама нажала кнопку. Через двадцать секунд в стене открылась незаметная дверь, и в кабинет вошел молодой человек атлетического телосложения.

- Мама?

- Ты был прав насчет Бергрена, Джералд. Он совершенно некомпетентен.

- Вот как?

- Именно так. - Она вздохнула. - Хорошо еще, никто не знает, что он представлял наши интересы. Было бы еще лучше, если бы об этом никто никогда не узнал.

- Я об этом позабочусь, - сказал Джералд, чем заслужил ее одобрительную улыбку.

- Хороший сын - гордость матери. - Она выпрямилась в кресле и сложила руки на столе. Ее взгляд был устремлен на колеблющийся скульптурный силуэт в противоположном углу. - Однако при всей своей некомпетентности он уловил самую суть проблемы, сынок. Фермеры проявляют порой наибольшее упрямство из всех обитателей галактики, демонстрируя прямо-таки фанатичную привязанность к своей земле. Потому-то их не прельстили деньги, которые предлагал Бергрен по нашему поручению. С ними никто не сторгуется.

- Мы уже сталкивались с этой проблемой, мама.

- Знаю, сынок, но альтернативные способы настолько... неприятны! Не сводя глаз с голографической скульптуры, она еще раз вздохнула. Между прочим, самое интересное во всей этой истории то, что они понятия не имеют, зачем нам понадобилась планета.

- Этого никто не знает, мама. В этом вся суть, не правда ли?

- Возможно. Однако я, пожалуй, не возражала бы иметь дело с противником, имеющим представление о правилах игры, а также о величине ставок.

- Мама, - терпеливо проговорил молодой человек, - их система единственное отвечающее логике место, способное стать первым перевалочным узлом для броска сразу в три сектора. Это известно и тебе, и мне. Как только Исследовательская служба огласит свой новый астрографический отчет, это поймут все крупные транспортные компании. Неужели так важно, знают об этом ОНИ или нет?

- Не забывай, кто тебя научил всему, что ты знаешь, - предостерегла его мать. - Сыну не годится читать лекции родной матери.

- Лекции? - Он с улыбкой покачал головой. - У меня подобного и в мыслях не было! Предлагаю считать мою реплику сдачей домашнего задания.

- В тебе говорят не отцовские, а мои гены, - сказала она с усмешкой и кивнула. - В сущности, ты прав. Главное - добиться, чтобы "ГалКорп" стала к нужному моменту обладательницей единственной обитаемой недвижимости в системе. Всей! - Она хмуро покосилась на скульптуру и пожала плечами. - Что ж, если нам ничего не остается, кроме неприятных методов, то придется прибегнуть к ним. Кому, по-твоему, следовало бы это поручить?

- Почему бы не мне?

- Но ты еще никогда не действовал... на местности.

- Это еще не значит, что такое задание мне не по плечу. К тому же операция требует строжайшего контроля, а любому юноше полезно взвалить на себя бремя ответственности. Это поможет ему овладеть всей полнотой знаний к тому времени, когда он покорит вершину. Хотя, - он улыбнулся, - у меня еще много лет не будет ни малейшего желания добираться до верхушки, мама.

- Да, ты умеешь убеждать, - прошептала она. - Отлично, бери на себя ответственность за весь проект. Но прежде чем действовать, проведи углубленное изучение ситуации. В подобных случаях все обычно куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Не хочу, чтобы моему единственному сыну повредили досадные неожиданности.

- Этого не случится, мама. Я полечу на Урсулу и посвящу несколько недель изучению ситуации в Центре управления. Не сомневаюсь, что найду там щедрую душу, располагающую доступом к необходимой нам информации и готовую ею поделиться. Не исключено, что там же я познакомлюсь с идеальными кандидатами на выполнение того самого неприятного задания.

Глава 6

Со времени прибытия Пола Меррита на Санта-Крус минула неделя. Сидя на удобном подвесном диване, он в ужасе потирал подбородок. На экране одна другую сменяли сложнейшие схемы, на изучение которых у любого специалиста по Боло ушли бы десятилетия, хотя возраст исследований равнялся половине столетия. Пятьдесят лет! Невероятно! Работая в одиночестве и располагая ресурсами одного-единственного автоматизированного ремонтного ангара, пускай и великолепно оснащенного, Марина Ставракас создала для Ники настолько совершенный мозг, что в сравнении с ней новейший Боло XXV выглядел неуклюжим тугодумом.

Меррит откинул спинку дивана и скрестил ноги. Многочисленные экраны и дисплеи наполняли боевую кабину внутри Боло серебристым светом. Их было здесь больше, чем в более современном, то есть последнем, Боло. Ника представляла собой всего-навсего модификацию модели XXIII; человеку требовалось значительно больше интерфейсов данных, чем любому Боло, а технологии, положенной в основу Ники, уже стукнуло восемьдесят лет. Тем не менее кабина оказалась поразительно просторной. Ника была не только единственным полностью автономным Боло, о существовании которого никто не знал, но и первым, в чьей схеме использовалась молекулярно-сирконовая психотроника. Технология относилась к первому поколению, и схемы занимали больше места, чем у более современных образцов, но Ставракас проявила удивительный талант. Можно было только гадать, к чему бы она пришла, окажись у нее под рукой плоды последних достижений.

Он развернул диван и включил очередной экран. В углу появилась индикация даты и времени давностью в сорок девять лет; седовласая женщина сидела на том же диванчике, где теперь устроился Меррит. Она оказалась гораздо изящнее, но и старше, чем показывала плохая фотоматрица, чудом обнаруженная Мерритом среди уцелевших материалов в Центре управления; ее зеленовато-коричневые глаза сохранили живость юности. Он уже трижды просматривал эту запись, но и сейчас взирал на свою предшественницу с восхищением и испытывал сожаление, что им не довелось встретиться.

- Тот, кто смотрит запись, кто бы он ни был, - начала

она, утомленно улыбаясь, - наверняка вспомнил, куда

запропастились мы с Никой. Видимо, я отстала от событий,

происходивших с Бригадой и всем Флотом, но, судя по

трансляции, которую мы с Иеремией ловим по каналам общего

пользования, "Жернова" обрушились на Центр. - Улыбка женщины

померкла, и ее сопрано, очень похожее на голос Ники,

зазвучало печально. - Насколько я понимаю, остальную команду

"Декарт" постигла та же судьба. Ведь все они знали, где я

нахожусь.

Она откашлялась и потерла висок худой жилистой рукой.

- Иеремия предложил запросить по коммерческому каналу

спасательный корабль и врача, но я отклонила это

предложение. Как бы он ни ворчал, теперь Санта-Крус - его

дом. Я знаю, что ему здесь нравится, как и мне. К тому же,

насколько можно судить по отрывочным сведениям, "Жернова"

сохраняют свое присутствие в Секторе. Учитывая свойства их

родной среды обитания, они вряд ли польстятся на Санта-Крус

с его климатом. Поэтому, видимо, они здесь и не появляются.

С другой стороны, они могут передумать, если перехватят нашу

трансляцию. Как ни сильна Ника, мне не хотелось бы, чтобы

она воевала против межпланетной армады "Жерновов". Даже если

бы она вышла победительницей, на Санта-Крус не осталось бы

жителей, и ее победе некому было бы аплодировать.

Она улыбнулась.

- Жить здесь было не так уж плохо, хотя и немного

одиноко. Благодаря системе безопасности программы "Декарт"

почти никто из местных жителей не знал о нас с Никой, а те,

кто знал, постепенно забыли. Но у меня есть дорогой Иеремия.

Мы с ним давно согласились, что поселимся на Санта-Крус

навсегда. Кроме него, у меня есть Ника, моя работа и масса

времени, чтобы общаться с ними. Немаловажно и то, - ее

улыбка превратилась в горькую усмешку, - что надо мной нет

начальства. Полная свобода научного поиска!

Она откинулась и сложила худые руки на груди.

- Увы, мое время на исходе. В моей семье многие страдали

от болезней сердца, вот и мое подает тревожные сигналы. Я

обсуждала это с Никой - она очень заботлива, а я привыкла

быть с ней честной, и она понимает, что в ангаре нет

запасных частей, необходимых мне. Я сделала так, что она

перейдет в режим "автономная боевая готовность", если... в

общем, когда придет мой час. Не сомневаюсь, что следы

команды "Декарт" будут в конце концов найдены. Сейчас должно

существовать уже целое поколение автономных Боло, однако

тому, кто сюда явится, Ника все равно преподнесет не один

сюрприз. Кто бы вы ни были, позаботьтесь о ней. Она - умная

девочка. Конечно, мои изобретения заставят кое-кого

попотеть! Многие станут рвать на себе волосы от одной мысли

о том, какими способностями я наделила свое создание. Но я

ничуть не раскаиваюсь. Она - единственная в своем роде. Она

была мне подругой, и не только...

Пожилая женщина на экране вздохнула. Ее улыбка была сочетанием печали, гордости и любви, голос стал ласковым:

Когда твое чело избороздят

Глубокими следами сорок зим,

Кто будет помнить царственный наряд,

Гнушаясь жалким рубищем твоим?

И на вопрос: "Где прячутся сейчас

Остатки красоты веселых лет?"

Что скажешь ты? На дне угасших глаз?

Но злой насмешкой будет твой ответ.

Достойней прозвучали бы слова:

"Вы посмотрите на моих детей.

Моя былая свежесть в них жива.

В них оправданье старости моей".

Пускай с годами стынущая кровь

В наследнике твоем пылает вновь!

(Отрывки из цитируемых автором здесь и далее стихотворных произведений В. Шекспира и Р. Бернса приведены в переводах С. Маршака, Р. Киплинга - И. Грипгольца, Р. Фроста - И. Нашкина. - прим. перев.)

Она зажмурилась, а потом кивнула в объектив, словно обладала способностью видеть того, кто придет неведомо когда, оценивать его, проникать ему в душу.

- Возможно, цитата местами неточна, - тихо проговорила

она, - но, надеюсь, Шекспир на меня не обидится.

Позаботьтесь о моем детище, кто бы вы ни были.

Экран погас. Меррит опустил голову.

- Вы тоже были умницей, майор, - пробормотал он.

- Именно так, - раздалось негромкое сопрано, и Меррит увидел зеленую лампочку под динамиком, откуда оно раздалось. Ознакомившись с журналом Ставракас, он больше не удивлялся, когда Ника подавала голос по собственной инициативе. После недолгого молчания машина продолжила тем же тоном:

- Я не знала, что в моей памяти есть это послание, господин капитан. Видимо, она записала его, отключив меня.

- Она не хотела, чтобы ты из-за нее беспокоилась.

Меррит отказывался размышлять о том, как прореагировали бы на этот разговор психиатры. Любой офицер из бригады "Динохром" мог без конца цитировать главы из учебников, предупреждавшие против братания с Боло. Учебники твердили, что Боло - боевые машины. Пускай они осознают себя и являются личностями, все равно они остаются машинами, построенными для того, чтобы сражаться с врагами человечества и гибнуть. При подведении итогов потери Боло отождествлялись с потерями техники. Об этом знали и сами Боло, однако люди - их командиры и однополчане - то и дело забывали. Точно так же об этом забыл сам Меррит на Сендлоте.

- Да, я делаю вывод, что вы правы, - согласилась Ника после непродолжительного молчания.

- Зато она тобой гордилась. Должен признать: она имела на то основания.

- Действительно? - Ника была польщена. Меррит представил себе наклоненную набок женскую головку и приподнятую бровь. - После моего развертывания истекло больше семидесяти девяти лет. С тех пор наверняка появились новые Боло, превосходящие меня способностями.

- Напрашиваешься на комплимент, Ника? - Меррит усмехнулся и потрепал ручку дивана. - Майор Ставракас была права: многие стали бы рвать на себе волосы, если бы услышали твои речи.

- Почему? - бесхитростно спросила машина.

- Потому что они боятся, как бы Боло не стали слишком похожими на людей.

- Их пугают возможные поступки таких Боло? Или их отказ повиноваться?

- Им не хочется, чтобы Боло задавали подобные вопросы. - Меррит посерьезнел. - Ты чрезвычайно мощная боевая машина, Ника. Пока что не случалось, чтобы неповрежденные Боло ослушались приказов, зато с дефектными Боло такое бывало... Поэтому в Бригаде по-прежнему озабочены сохранением контроля за новыми автономными системами. На модель XXV не наложено прежних запретов, но ограничители все равно предусмотрены.

- Разумная предосторожность, - отозвалась Ника спустя непродолжительное время. - Машина, действующая иррационально и обладающая моей боевой мощью, была бы слишком опасна для своих.

- Боюсь, мне придется с этим согласиться. Именно поэтому ты способна огорчить конструкторов. Ведь ты лишена взаимодублирующих систем, которыми оснащены модели XXIV и XXV. С технической точки зрения, это делает тебя более подверженной поломкам в бою. Но, с точки зрения штабных, хуже другое: насколько я успел понять, майор Ставракас так преобразила твою личность, что ты резко расходишься даже с принятыми сейчас параметрами. Довольно уже того, что ты лишена львиной доли требуемых ограничителей. Современные Боло не так активны в небоевой ситуации, к тому, же твои личностные характеристики оставляют далеко позади свойства модели XXV. Не могу утверждать наверняка, но, думаю, ты посрамила бы даже "Червя Омегу".

- Что это такое?

- Извини. Так посвященные называют программу полного системного подавления.

Воцарилось молчание. Казалось, двое людей затронули весьма щепетильную тему и смущенно смолкли. ППСП представляла собой могучее средство борьбы с взбунтовавшимися Боло, файл-убийцу, уничтожающий все рабочие файлы в памяти Боло, отказывающегося подчиняться приказаниям своего командира. Многие в Бригаде, включая самого Меррита, ставили под сомнение необходимость ППСП. После появления искусственного мозга интеллект Боло был оснащен столькими аварийными системами, что возможность иррационального поведения могла быть снята с повестки дня. К тому же, как он уже уведомил Нику, нормальные Боло никогда не саботировали законные приказы. Однако ППСП вводились во все системы, начиная с первых, обладавших самоосознанием. Но кому приятно чувство, что в твоем мозгу предусмотрена возможность самоубийства, и управляешь этим не ты, а другие...

- Наверное, вы правы, господин капитан, - молвила Ника спустя секунду, и брови Меррита взлетели на лоб от ее задумчивого тона. Сопротивляться этой программе беспрерывно я бы не смогла, но дополнительные способности, которыми меня оснастила майор Ставракас, позволили бы мне не поддаваться ее действию минут сорок, а то и час. Является ли это недопустимым фактором риска в моей конструкции?

- Вряд ли. Конечно, принимая во внимание мой послужной список, я не могу выступать беспристрастным судьей. Фактор риска зависит от того, как велика вероятность, что ты выйдешь из повиновения.

- Я являюсь боевой единицей бригады "Динохром". Я никогда не поступлю вопреки кодексу чести моей Бригады, господин капитан.

- Знаю, Ника, знаю... Лично я спокоен. - Он еще раз похлопал по ручке дивана, потом встал и зевнул. - Прости, Ника, но у меня, в отличие от тебя, не термоядерный двигатель. Я устал за день. Мне нужен сон.

- Разумеется, господин капитан.

- Разбуди меня ровно в шесть.

- Будет исполнено.

- Благодарю. - Он улыбнулся и помахал рукой камере над главным экраном огневой коррекции. Это было обычное прощание для тех, кто командовал самостоятельными боевыми машинами бригады "Динохром", однако в этот вечер простой жест значил для него гораздо больше. Ответом стало мигание зеленой лампочки под динамиком. Устало вздохнув, он вылез из люка.

С помощью внешних камер ангара я наблюдаю за тем, как мой новый командир шагает по коридору в отсек для личного состава. Второй командир. Я сознаю, что имеющейся в моем распоряжении информации недостаточно, чтобы реально оценить, насколько он способен заменить майора Ставракас, к тому же они сильно отличаются друг от друга. Тем не менее я довольна. Хорошо снова иметь командира, однако я чувствую не просто удовлетворение, положенное фронтовой единице, получившей нового командира. В нем есть нечто такое, что мне трудно правильно оценить. Я пытаюсь сделать это на протяжении 20,0571 секунды, но безуспешно. Возможно, дальнейшее знакомство даст необходимые сведения, которых в данный момент недостает для исчерпывающего анализа.

Я обдумываю его слова, наблюдая за его приготовлениями ко сну. Он прав, говоря об опасности, которую представляет для окружающих неконтролируемая развернутая боевая единица. Моя задача состоит в охране и защите человечества, а не в угрозе моим создателям, и я чувствую странное беспокойство при мысли, что застрахована от этой опасности не так надежно, как более современные Боло. Однако мой командир прав и тогда, когда говорит о невысокой вероятности подобного происшествия. ППСП задействуется только в случае, когда система отказывается выполнять прямые приказания, а я не в состоянии представить, чтобы полноценная развернутая единица повела себя подобным образом.

Командир гасит свет. Я оставляю включенной аудиосистему. Если он проснется и захочет со мной поговорить, я буду готова.

Он не дал мне приказания вернуться в режим "автономная готовность" для экономии энергии. По крайней мере, в этом он похож на майора Ставракас. В моей главной памяти содержится много информации по стандартным рабочим процедурам; я понимаю, как редко это случается, и благодарна ему за это. Силовые установки ангара полностью заряжены. Не испытывая необходимости во внутренней энергии для поддержания тревожной готовности, я с удовольствием обращаюсь к файлам своей библиотеки.

Глава 7

Джералду Остервелту не понравилось на Урсуле. Даже будучи столицей Сектора, эта планета, как и все приграничье, поражала своей нецивилизованностью. Он предпочитал удобства и удовольствия Центральных Миров, однако успокоился на мысли, что поставленная перед ним задача стоит временных трудностей быта. Он склонялся к мнению, что "ГалКорп" не обязательно владеть всей системой Санта-Крус, однако требовалась некоторая ее часть, чтобы контролировать все остальное, а Межпланетная Хартия ставила препоны.

Он сидел в вестибюле супер-яхты, смахивавшей на дворец, и прикидывал разные варианты. Как могли за последние семьсот лет убедиться враги человечества, применение к Боло грубой силы обычно не вело к успеху. Разумеется, конкретный Боло был таким же устаревшим, как и "росомахи" милиции, однако применительно к Боло понятие "старый" не годилось. Нет уж, благодарю покорно! Чтобы добиться успеха, требовался более тонкий подход, и таковой в распоряжении Джералда как раз имелся. Боло невозможно подкупить, однако это никак не относится ко всем, кто строил и управлял ими.

Даже если бы ему удалось каким-то образом нейтрализовать Боло, Остервелту все равно потребовался бы кто-то с опытом и навыками эксплуатации устаревшей бронированной крепости. Если наемников, обладающих этими качествами, было хоть отбавляй, то найти человека, который добровольно согласился бы провести такую операцию, было крайне трудно. Военный флот Конкордата отнесется к их возне неодобрительно, что в дальнейшем может привести к фатальным последствиям. Требовался отряд, не обремененный предрассудками и отчаянно нуждающийся в наличности, отряд, которому необходима тайная помощь "ГалКорп" и который готов ради этого отвергнуть все принципы и страх возмездия со стороны Флота.

Джералд понимал сложность стоящей перед ним задачи, зато располагал временем. Служба космического наблюдения демонстрировала чудовищную неповоротливость, когда речь заходила о выдаче разрешений. Согласно расчетам, должен был пройти еще целый год, прежде чем вся галактика получит информацию, которой уже располагала "ГалКорп". Соответственно, на организацию оставалось еще шесть-семь месяцев. Большая часть этого времени должна была уйти на обнаружение ахиллесовой пяты Боло.

Он кивнул и включил свое устройство связи. Первым делом надо позвонить домой и попросить, чтобы исследовательская группа принялась устанавливать необходимые ему контакты.

Глава 8

Когда впервые после 80-летнего перерыва распахнулись огромные ворота ангара, по джунглям прокатились гул и дрожь, как при землетрясении. Ворота успели покрыться двухметровым слоем земли и зарасти мелкими деревцами, и местные пернатые подняли истошный крик, когда с душераздирающим скрежетом разверзлась сама земля. Десяти- и двадцатиметровые деревья медленно падали, их корни рвались, словно гнилые нитки. В толще леса образовалась рваная рана, из которой под рев могучих двигателей и лязг гусениц выползла на свет царственная Ника.

Стальной левиафан ненадолго замер, осматривая окрестности, и Пол Меррит, расположившийся в кабине, почувствовал волнение, какого давно не испытывал. Боло не нуждались в командире на борту, но всякий офицер бригады "Динохром", впервые оказавшись внутри подчиненной ему могучей машины, обязательно испытывал мощный прилив адреналина; это чувство никогда не было столь сильным, как сейчас, ибо Мерриту еще не доводилось командовать такими Боло, как Ника. Самовольные изменения, внесенные Мариной Ставракас в первоначальный замысел искусственного мозга, предложенный командой "Декарт", зашли гораздо дальше, чем он сперва мог предположить. Марина не остановилась на том, чтобы снабдить Нику стопроцентной автономией, и предприняла шаг, о котором конструкторы Боло еще не помышляли: наделила создание своих рук, свое дитя подлинными чувствами. Ника была не просто величественной машиной, и Меррит догадывался, какое удовольствие она испытывает от солнечных лучей, греющих ее корпус.

Постояв еще немного, напоминая вибрацией моторов чудовищную урчащую кошку, она двинулась дальше и произвела грациозный разворот. Конструкторы оснастили ее обычной для Боло широкой подвеской и восемью самостоятельными гусеницами с собственными мостами и треками пятиметровой ширины. Независимая подвеска спереди и сзади максимально сокращала нагрузку на почву, однако гусеницы все равно уходили на целый метр в рыхлую влажную землю. Машина вгрызалась в джунгли, как исполинский коловорот, и титаны леса рушились под ее напором, словно тростинки, а валуны крошились в порошок.

Меррит помалкивал. Ника сама знала направление и цель поездки короткой прогулки вокруг ангара, - и он не собирался портить ей удовольствие. Специалисты по роботопсихологии посходили бы с ума, но Полу Мерриту давно надоела эта публика, и их соображения не значили для него ровно ничего. Вернее, не совсем так: он пришел бы в восторг, попадай они все замертво от разрыва сердца!

Ника двигалась со скоростью всего двадцать километров в час, поэтому Меррит не видел необходимости в гасителе колебаний, а, напротив, наслаждался покачиванием и довольно ухмылялся. Если бы кто-нибудь пристал к нему с вопросами (только откуда было взяться любопытствующим?), он бы без труда обосновал свои действия. Система Ноль-Ноль-Семь-Пять NKE на протяжении восьми десятилетий получала энергию от силовой установки ангара. За это время требовалось несколько раз провести испытания ее ходовой и двигательной части; если у него и были иные, собственные мотивы, он никогда бы не посвятил в них специалистов по роботехнике.

При падении очередного огромного дерева на виду оказалась огромная ящерокошка, самый страшный хищник на Санта-Крус. Сначала зверь присел, недоверчиво поглядывая на чудище, нарушившее его покой, потом взревел и бросился на стальную гору на гусеницах.

Меррит не верил собственным глазам. Конечно, свирепая четырехметровая ящерокошка по праву считалась на Санта-Крус владычицей джунглей, но как она могла осмелиться напасть на такую громаду! Тем не менее атака была яростной. Кошка угрожающе разинула пасть. Ника резко остановилась, не дав Мерриту времени сориентироваться. Главная система коррекции огня, спаренная с передней камерой, показала нахмуренному Мерриту ящерокошку, после чего сфокусировалась на неподвижной гусенице с огромными шипами. Объективы увеличили изображение, и Меррит затаил дыхание, только сейчас поняв, в чем дело.

Четыре существа, несравненно более мелкие, чем лютый зверь, не убоявшийся Ники, лежали в углублении, которое осталось на месте норы, находившейся под корнями векового дерева. Размерами животные не отличались от Меррита, однако стоило сравнить их со взрослой ящерокошкой - и стало ясно, что это новорожденные, слепо поворачивавшие головки в ту сторону, откуда раздавался рев их матери.

Показав котят в увеличенном масштабе, Ника дала задний ход. Ящерокошка попробовала было атаковать пришедшую в движение гусеницу, но шлепнулась наземь, налетев на кинетический защитный экран, выставленный Боло. Видимо, Ника затратила на экран строгий минимум энергии, чтобы ящерокошка не поранилась о шипы гусениц, иначе от нее осталось бы мокрое место.

Ящерокошка неуверенно встала на лапы и, все еще раскачиваясь, издала победное рычание, полагая, что защитила свое потомство. Ника отъехала метров на сто, после чего свернула влево, чтобы описать вокруг норы широкий круг. Меррит качал головой, недоверчиво улыбаясь. Любой другой Боло не остановился бы при появлении на его пути разоренного логова с новорожденными зверенышами. Любой другой Боло, с которым приходилось работать Мерриту, не задался бы вопросом, что стало причиной нападения хищника, и не сохранил бы жизнь матери и ее потомству.

Машина объехала логово стороной и продолжила путь. Меррит похлопал ладонью по ручке дивана.

- Поздравляю, Ника! Но как ты догадалась? Я, например, решил, что зверюга просто свихнулась.

- Мне еще не доводилось встречаться с ящерокошками, - тихо ответила Ника, - однако компьютеры ангара имеют выход на планетарную информационную сеть, и я почерпнула немало сведений об органических формах, населяющих Санта-Крус. Тем не менее объяснений, почему ящерокошка на меня напала, я не нашла. Я несъедобна и слишком велика, чтобы она понадеялась меня прикончить. Следовательно, на роль добычи я не подхожу, за нарушение территориальной целостности тоже не должна была поплатиться, так как ящерокошки не так бдительно охраняют свои участки, как другие крупные хищники. К тому же они прославились своей сообразительностью; а ведь, оказавшись перед лицом противника моего размера и силы, сообразительный зверь должен был немедленно обратиться в бегство, чего, однако, не произошло. Логично было предположить, что он усмотрел во мне угрозу, от которой не мог спастись, хотя самой ящерокошке ничто не мешало удрать. Оставалось одно объяснение ее поведения: не чистая агрессия, а желание кого-то защитить; далее следовало всего лишь выяснить, кого она охраняет.

Глаза Меррита сияли. Он, затаив дыхание, слушал объяснения, на которые не был способен ни один другой Боло.

- Мне понятна твоя логика, - молвил он. - Но зачем было останавливаться?

- Судя по вашему тону, вы задаете вопрос, который майор Ставракас назвала бы "каверзным". Вы хотите меня испытать?

- Наверное. Но как быть с ответом на мой вопрос? Почему ты не продолжила движение?

- В этом не было необходимости, господин капитан. Наша прогулка не ограничена по времени, а объехать нору не представляло труда.

- Ты объясняешь последствия, Ника. Почему ты не поехала прямо?

На дополнительном дисплее была видна ящерокошка, все еще переживавшая недавнюю угрозу своему потомству и продолжавшая рычать в полуразрушенном логове. Ника секунд пять двигалась молча, прежде чем ответить:

- Не захотела, господин капитан. В уничтожении существа и ее потомства не было необходимости, а желания это делать у меня нет. Это... некрасивый поступок.

- Сострадание, Ника? К животному?

Снова наступила тишина. Потом машина заговорила опять, но это был не прямой ответ.

Зверек проворный, юркий, гладкий,

Куда бежишь ты без оглядки,

Зачем дрожишь, как в лихорадке,

За жизнь свою?

Не трусь - тебя своей лопаткой

Я не убью.

- Что это? - спросил Меррит.

- Стихи. Первые строки стихотворения "К мыши" Роберта Бернса, поэта со старой Земли.

- Поэзия, Ника? - Меррит недоверчиво уставился на пульт. Из динамика раздался негромкий звук, в котором нельзя было не узнать смех.

- Да, господин капитан. Майор Ставракас очень любила поэзию докосмической эры. Мое первое воспоминание о Санта-Крус: чтение вслух Гомера.

- Она читала тебе стихи? Не просто загружала их в твою память, а читала?

- Да, когда я сама ее об этом попросила. Полагаю, она поступила правильно, не начав делать это сразу. Она считала, что поэзия - не только творчество, но и способ общения, выявляющий самое главное в авторских чувствах и передающий их другим. Поэтому она достигает цели, только когда слушатель сознательно разделяет то, что воспринимает. Именно акт разделения превращает поэзию в то, что майор Ставракас именовала "переливанием души". Она надеялась, что, поделившись со мной поэзией, завершит процесс эмоционального становления моей личности.

- И это произошло? - тихо спросил Меррит.

- Не уверена. Я предпринимала попытки вычислить математическим путем степень сопоставимости своих и человеческих чувств, однако потерпела неудачу. Моим расчетам недостает основных параметров, так как я не знаю, обладаю ли тем, что люди зовут "душой". Если обладаю, то поэзия обращается непосредственно к ней.

- Боже! - прошептал Меррит и надолго уставился на пульт. Потом, встряхнувшись, он серьезно проговорил: - Слушай прямой приказ, Ника. Никогда не обсуждай вопросы поэзии, своих чувств и тем более души с кем бы то ни было без моего разрешения!

- Будет исполнено. - В этот раз сопрано Ники прозвучало почти так же бесстрастно, как у любого другого Боло, но тут же сменилось ее прежним тоном. - Ваше приказание принято к исполнению, господин капитан. Позвольте узнать, в чем его причина.

- Ты имеешь на это право. - Он взъерошил волосы и помотал головой. - Дело в том, что весь этот разговор подпадает под определение "неправильного поведения Боло". Любой специалист по Боло, услыхав от тебя подобные речи, мгновенно поднял бы тревогу, и тебе тотчас заткнули бы рот... Возможно, они даже извлекли бы из тебя мозги, чтобы в них покопаться, хотя в этом я не очень уверен.

- Не является ли это инструкцией по введению в заблуждение вышестоящих чинов, господин капитан? - Тон Ники свидетельствовал о замешательстве. Меррит зажмурился.

- Это инструкция по сокрытию твоих реальных возможностей до тех пор, пока я не разберусь с недозволенными модификациями, которые в тебя внесла майор Ставракас, - ответил он, подбирая слова. - С моей точки зрения, ты представляешь собой колоссальный скачок в психотронной технологии, подлежащий тщательнейшему изучению, но прежде чем я пойду на риск попытаться убедить в этом кого-то еще, мне следует самому во всем разобраться. Пока я не хочу, чтобы твои речи или поступки привели к трагедии. Ведь какой-нибудь пигмей в форме, запаниковав, легко может уничтожить твою личность.

Некоторое время Боло продолжала движение молча, взвешивая услышанное. Потом зеленый огонек под динамиком замигал вновь.

- Благодарю за разъяснения, капитан Меррит. Вы - мой командир, и отданный вами приказ не вступает в противоречие с параметрами в моей памяти. Поэтому я буду его исполнять.

- Тебе понятны соображения, которыми я руководствуюсь?

- Понятны, господин капитан. - Голос Ники смягчился, и у Меррита отлегло от сердца. Он откинулся на подвесном диванчике, вглядываясь в изображения на экранах. Боло продолжала продираться сквозь джунгли. Меррит улыбнулся.

- Отлично, Ника. Может, почитаешь мне стихи?

- Конечно, господин капитан. Кого из поэтов вы предпочитаете?

- Боюсь, я вообще не знаю стихов, не говоря о поэтах. Полагаюсь на твой выбор.

Какое-то время Боло молча работала со своей библиотекой. Потом из динамика раздалось учтивое покашливание.

- Вы владеете греческим, господин капитан?

- Греческим? - Меррит нахмурился. - Боюсь, что нет.

- В таком случае отложим пока "Илиаду". - Последовали длительные слишком длительные для Боло - размышления. Потом голос сказал:

- Раз вы солдат, вам, возможно, понравится вот этот отрывок:

Хотел я глотку промочить, гляжу - трактир открыт.

"Мы не пускаем солдатню!" - хозяин говорит.

Девиц у стойки не унять: потеха хоть куда!

Я восвояси повернул и плюнул со стыда.

"Эй, Томми, так тебя и сяк, ступай и не маячь!"

Но: "Мистер Аткинс: просим Вас!" - когда зовет трубач.

Когда зовет трубач, друзья, когда зовет трубач,

Да, мистер Аткинс, просим Вас, когда зовет трубач!..

Могучая боевая машина пропахивала джунгли, а Пол Меррит, покачиваясь на диванчике, недоверчиво и восхищенно внимал льющемуся из динамика Ники древнему киплинговскому протесту, под которым могли бы подписаться солдаты всех времен.

Глава 9

- Отлично, мистер! - бросил человек в форме. - За мое пиво вы заплатили, а теперь выкладывайте, кто вы такой и что вам надо!

Джералд Остервелт наклонил голову, и его собеседник покраснел от адресованного ему иронического взгляда. Рука, державшая кружку, напряглась, но пожилой военный остался сидеть. Остервелт не собирался прогонять его из бара. Ли-Чен Матусек в свое время дослужился в сухопутных войсках Конкордата до звания бригадного генерала, и его форма еще сохранила генеральское изящество, однако изрядно истрепалась, а на одном локте даже красовалась дыра. Тем не менее эта форма могла бы дать фору вооружению его "бригады". В последнее время "мародеры Матусека" стали в среде наемников посмешищем; их командир знал, какое плачевное зрелище являет собой, и страдал от этого. Его легко было вывести из себя, что соответствовало замыслу Остервелта. Он намеревался с самого начала дать понять, кто заказывает музыку.

- Можете называть меня мистером Скалли - Верноном Скалли. Хотите знать, почему я вас угостил? Потому, конечно же, что я изрядно о вас наслышан, генерал Матусек. - Звание было произнесено с намеренным сарказмом. - Возможно, у меня будет к вам деловое предложение. Впрочем, если вы заняты...

Он не договорил, насмешливо уставившись собеседнику в глаза. Наемник отвел взгляд.

- Что за предложение? - спросил он после длительного молчания.

- Перестаньте, генерал! Что делают, чтобы выжить, такие люди, как мы с вами? - Матусек глянул на него исподлобья. Остервелт осклабился. - Вы ведь убиваете людей? - Матусек опять покраснел. Улыбка Остервелта стала еще шире. - Не отпирайтесь! Сейчас я хочу, чтобы вы оказали мне услугу такого же сорта. Только поубивать придется уйму народу!

- Кого? - напрямик спросил Матусек.

Остервелт кивнул. С церемониями было покончено. При всем своем гоноре Матусек не принялся доказывать, что его сброд - солдаты, а не наемные убийцы. Многие наемники действительно в прошлом были солдатами, но "мародеры" больше к таковым не принадлежали. Оба знали правду, и это позволяло экономить время. С другой стороны, следовало сначала дать Матусеку заглотнуть крючок, а уж потом называть мишень. Вдруг он вообразит, что ему выгоднее сдать клиента властям, а не принять его предложение?

- Все своим чередом, - спокойно молвил Остервелт. - Может быть, сперва поговорим о вашем вооружении и возможностях? - Матусек открыл было рот, но Остервелт остановил его жестом. - Учтите, генерал, я уже имею представление о вашем оснащении, так что предлагаю не тратить время и не расписывать его достоинства.

Матусек недовольно закрыл рот и уставился в свою кружку. Остервелт вздохнул.

- Не испытываю ни малейшего желания сыпать соль на раны, генерал. Его тон стал мягче. - Просто давайте согласимся, что ваша бригада была сильно потрепана в неудачной кампании на Рикснаре.

- В последний раз я выполнял задание каких-то восьминогих морских звезд, - проворчал Матусек. - Эти мерзавцы нас обманули: не успели мы приземлиться...

- ...как они предоставили вашей бригаде полную возможность нести потери, а сами загрузились техникой, на которую якобы имели полное право, и были таковы. Вам пришлось объяснять риксанарцам и следователю Флота, чего ради вы атаковали планету - союзницу Конкордата. Остервелт удрученно покачал головой. - Если откровенно, генерал, вам еще повезло, что вас не упекли на весь остаток жизни за решетку.

- Я тут ни при чем! Эта слизь утверждала, что техника принадлежит им, даже совала нам под нос документацию! Но зазнайке-следователю на это было начхать.

Матусек громко скрипнул зубами. Остервелт сделал постную мину, хотя ему хотелось хохотать. Хорошенькое дельце! Флот с позором выдворил "бригаду" Матусека с Риксанара, не позволив прихватить потрепанное вооружение. Разумеется, если бы генерал потрудился сперва разобраться, что ему предлагают, всего этого не случилось бы, но Остервелт не собирался углубляться в историю вопроса. Ведь Матусеку ничто не мешало навести справки о предстоящей операции, чего следовало избежать любой ценой. Сейчас главное заключалось в том, что старый мародер не только предстал дураком, но и был "предан" следственными органами Флота. Матушкины шпионы оказались правы: вояка затаил злобу на Конкордат и отчаянно нуждался в работе, причем любой. Матусек представлялся наилучшим кандидатом на решение проблемы Санта-Крус. Остервелт отреагировал на его негодование с некоторой долей сострадания.

- Вполне понимаю, как дурно с вами обошлись, генерал, и выражаю свое сочувствие. Человек с такими боевыми заслугами имеет право на уважение своего правительства. Однако на данный момент вы располагаете всего-навсего одним большегрузным транспортным кораблем и двумя штурмовиками класса "Фафнир".

Матусек привстал, лицо его исказила ярость.

- Знаете, Скалли, если вам только того и надо, чтобы указать мне мое место, то...

- Нет, генерал. Я собираюсь найти вам место поприличнее. - При этих словах Остервелта наемник опять сел. - Видите ли, я представляю некую ассоциацию бизнесменов. Они столкнулись с проблемой. Вы в состоянии ее устранить. Они отплатят тем, что решат ваши трудности.

- Решат мои трудности? Каким образом?

- Во-первых, путем полного переоснащения ваших сухопутных сил. Наконец-то Остервелт заговорил серьезно. - Мы можем оснастить вас новейшими легкими и средними боевыми машинами Конкордата, одноместными и двухместными воздушными машинами "воздух-земля", а также любым количеством боевых машин пехоты и штурмовиками последней модели взамен ваших "Фафниров".

У Матусека отвисла челюсть: подобное переоснащение превратило бы его "мародеров" в аналог настоящей механизированной бригады Конкордата! Однако это было еще не все. Остервелт налег на стол.

- Мы могли бы предоставить вам даже парочку "Големов-III".

- "Големы"? - У Матусека раздулись ноздри. Он опасливо оглядел бар. Если минуту назад ему еще требовались доказательства влиятельности "ассоциации бизнесменов", представителем которой Остервелт назвался, то теперь генералу стало ясно, что она располагает огромными, пускай и незаконными, возможностями. "Голем-III" был экспортным вариантом Боло модели XXIV. Вся психотронная начинка была стерта, однако вместо нее машины нашпиговывались компьютерным обеспечением, чтобы экипаж из трех человек мог управиться со всеми системами нападения и защиты, устанавливаемыми на стандартном Боло модели XXIV. Их законное приобретение было возможно только для проверенных союзников Конкордата, по особой лицензии.

- Да, "Големы", - подтвердил Остервелт. - Захотите - получите.

- Так я вам и поверил! - Тон Матусека свидетельствовал, что ему отчаянно хочется верить посулу. - Даже если это так, Флот схватит меня за задницу, как только прознает, что эти машины у меня появились.

- Совершенно необязательно. Мы можем организовать для вас их легальное приобретение у Фрейгнарского Сообщества.

- Фрейгнары?! Да они не знают, с какой стороны подойти к "Големам"!

- Согласен, их новое Народно-революционное правительство не блещет техническими талантами. Но они, завладев банковскими авуарами, решили привести в боевое состояние технику прежнего режима, прежде чем какой-нибудь новый поборник прав пролетариата не обойдется с ними точно так же, как они сами обошлись со своими угнетателями.

- Что же из этого следует? - осведомился Матусек, прищурившись.

- Что им не обойтись без инопланетной помощи. Мы приводим в боевое состояние батальон "Големов", оставшийся от прежнего правительства, они передают нам две единицы.

- Сколько это будет стоить? - прохрипел Матусек с горечью человека, карманы которого давно пусты.

- Неважно, генерал. Финансовую сторону мы можем взять на себя. Вы получите "Големы" в отменном состоянии, поверьте! Я так замаскирую сделку, что никто никогда не сумеет доказать связь между вами и моими... партнерами. Что касается Флота... - Остервелт пожал плечами. - Как ни прискорбно, Народно-революционное правительство Фрейгнара добилось всеобщего признания. Теперь оно имеет право честь по чести продавать военную технику, включая "Големы", кому пожелает. Если покупатель официальный, никакой Флот не сможет помешать сделке.

Матусек уставился в стол. Было ясно, что он находится в отчаянном положении и готов ухватиться за любую соломинку. Однако Остервелт понимал, что перед ним не полный осел. Когда соединению наемников, находящемуся на последнем издыхании, предлагают настолько выгодные условия, это пахнет чем-то незаконным.

- Чего вам надо? - спросил Матусек бесстрастным тоном.

- Чтобы вы напали на одну планету, - безмятежно ответил Остервелт. - Милиция этой планеты вооружена несколькими танками "росомаха" восьмидесятилетней давности и кое-каким оружием пехоты.

- Танки восьмидесятилетней давности? Чтобы уничтожить такой металлолом, "Големы" ни к чему.

- Верно, но со времен, предшествовавших войне с "Жерновами", на планете остались кое-какие боевые установки Флота. Нам так и не удалось выяснить, какие именно, - легко соврал Остервелт. - Последние данные говорят в пользу того, что они уже лет семьдесят стоят заброшенные. В этом случае они вряд ли представляют серьезную угрозу, но мы хотим гарантированного успеха. При всей своей древности установки могли сохранить огневую мощь. Нам не нужен неоправданный риск. Как вы считаете, могут аппараты восьмидесятилетней давности соперничать с парой "Големов"?

- Кишка тонка! - прохрипел Матусек.

- И мы того же мнения. Разумеется, мы будем продолжать попытки раздобыть более исчерпывающую информацию. А пока что можно заняться вашим переоснащением и целенаправленным планированием операции.

- Что у вас за план?

- Ничего особенного, - небрежно отозвался Остервелт. - Просто опускаетесь на планету и убиваете всех, кто попадет на мушку.

- Единственная цель - смертоубийство?

- Мы будем вам весьма благодарны, если вы постараетесь оставить в неприкосновенности тамошнее летное поле со всеми вспомогательными службами. - Остервелт улыбнулся, изображая искренность. - Допускается кое-какой грабеж, чтобы у Флота создалось впечатление, что вы - всего лишь пираты. Как только население поймет, что жить на планете слишком рискованно, мы предложим им за нее сходную цену. Ну как, генерал, вы сумеете побудить их принять наше предложение?

- Легко. - Матусек кровожадно осклабился. - Полагаю, мы сможем оказать вам эту услугу, мистер Скалли, - учтиво закончил он.

Глава 10

Действия моего командира вызывают у меня все большее беспокойство. Точнее, меня тревожит его бездействие. Судя по техническим характеристикам новейших Боло - сведениям, которыми я теперь располагаю, майор Ставракас так модифицировала мои личностные параметры, что я выхожу за пределы норм, считающихся приемлемыми в бригаде "Динохром". Боло XXV модели С-2 приближается ко мне своими дискретными возможностями, однако его личностно-интеграционная психодинамика все равно отстает от моей. Обладая способностью самостоятельно принимать решения на тактическом и стратегическом уровнях и более выраженной личностью, чем предыдущие модели, он имеет подавленное самоосознание, а ограничения снимаются только непосредственно в бою. К тому же он не располагает моей способностью выстраивать иерархию задач и интуитивно-адекватно реагировать на многопараметровую ситуацию. Майор Ставракас предусмотрела для меня человеческую способность "предчувствовать", которой лишена модель С-2; точно так же у нее нет моего умения разграничивать и, что еще важнее, испытывать эмоции.

Существует еще более серьезное различие: я имею всего 43,061% системной избыточности, присущей модели С-2. При своих расширенных возможностях я не обладаю автономией систем, и моя усовершенствованная психодинамика работает за счет постоянной активности поддерживающих ее цепей. Вследствие этого я в гораздо большей степени, чем современные Боло, опасаюсь выхода из строя психотронных систем в результате повреждений, получаемых в бою, хотя этот недостаток может быть компенсирован оснащением дополнительными системами, дублирующими мои основные функции. Благодаря современным технологиям молекулярного уровня можно продублировать все функции, создав стопроцентную системную избыточность и задействовав на 9,75% меньший объем, чем занимает моя психотронная сеть.

В соответствии с проведенным мной изучением модели С-2, я вычисляю с вероятностью в 96,732%, что в настоящее время командование располагает технологической возможностью повторить сделанное майором Ставракас, и несколько меньшую - 83,915% - вероятность, что оно осознает таковую возможность. Из этих двух предположений вытекает третье: вероятность в 78,762%, что командование приняло продуманное решение не оснащать развернутые боевые единицы системами, эквивалентными моей.

Кроме того, тактико-технические характеристики свидетельствуют, что современные Боло лишены гиперэвристической функции, добавленной к моей конструкции майором Ставракас. При увеличенном эвристическом программировании по сравнению со стандартом модели XXIII, положенной в основу моей конструкции, их базовый операционный уровень на 23,122% менее эффективен, чем мой, и лишен свойств ускоренного моделирования обстановки и сжатия времени, которыми обладаю я. Я очень горжусь своей создательницей - своей "матерью", как ее называет теперь мой командир, - и ее гениальностью, так как я определила, что Боло моего уровня способны показать тактическую и стратегическую эффективность, которая превысит на 30% параметры поколения машин, находящихся в настоящее время на вооружении Бригады. Она значительно превосходит значения, которые командование считает приемлемыми для развернутой боевой единицы, поэтому мою конструкцию сочли бы отклонением от нормы, и мои расчеты дают вероятность порядка 91%, с отклонением в ту или иную сторону не более 3,62%, что штаб Сектора, будучи проинформирован о моих возможностях и характеристиках, отдал бы приказ отключить меня.

Мой долг как боевой единицы бригады "Динохром" заключается в том, чтобы проинформировать командование об аномалиях, обнаруженных в моих системных функциях. Однако мой непосредственный начальник полностью владеет ситуацией; если системы и не отвечают параметрам конструкции, заложенным командованием, то все же они работают без сбоев. Отсюда следует необязательность информирования штаба Сектора и моего перепрограммирования, хотя при этом я неизбежно прихожу к заключению, правильность которого не поддается цифровой оценке, что я "сама пишу для себя правила", как характеризует это мой командир.

Я пыталась и пытаюсь обсудить эту ситуацию с командиром, но безрезультатно. Он знает о моих проблемах, однако по-прежнему настаивает, что штаб Сектора не следует уведомлять о моих возможностях, пока он сам полностью их не изучит.

Я обнаружила, что вероятностный анализ менее применим к индивидуальному принятию решений, чем к оценке вражеских действий и тактики в бою. Мне не удается выстроить надежную вероятностную модель даже в гиперэвристическом режиме, которая адекватно прогнозировала бы мысли и решения моего командира или параметры, из которых он исходит. Но я склоняюсь к суждению, что его решимость составить исчерпывающий отчет о моих возможностях проистекает из намерения продемонстрировать командованию, что расхождения между моей конструкцией и конструкцией Боло нового поколения не несет угрозы для человечества и не приведет к меньшей надежности в боевых условиях. Полагаю, он убежден, что такая демонстрация, совместно с наглядными доказательствами превосходства в бою, обеспечиваемого моей психотроникой, не позволит вышестоящему начальству принять решение о моем отключении и/или разрушении.

Не располагая полной информацией, я не могу надежно оценить обоснованность его версии. Логика как будто указывает на то, что если моя схема и степень самоосознания действительно не представляют угрозы для эффективности боевых действий, то их следовало бы адаптировать для соответствующего переоснащения всех боевых единиц бригады "Динохром". Тем не менее в моей основной памяти имеется убедительная документация по поводу противодействия, оказывавшегося доктором Чином и генералом Бейтсом, намерению продемонстрировать потенциал самостоятельной боевой единицы DNЕ в боевых операциях против Народной Республики. Несмотря на крупные научные достижения двух последних столетий, велика вероятность, что боязнь непредсказуемости вызовет у теперешнего командования аналогичное отрицательное отношение к моим психотронным функциям.

Деятельность - и бездействие - моего командира свидетельствуют, что он допускает такую возможность и избрал линию, направленную на всемерное оттягивание развязки. Я предпочитаю относиться к его поведению как к свидетельству того, что он считает своим долгом своевременно довести до сведения командования прорыв в технологии, каковой я собой представляю, хотя не уверена, так ли это на самом деле. С момента, когда он принял командование, прошло четыре месяца, восемь дней, девятнадцать часов, двадцать семь минут и одиннадцать секунд. За это время я успела его узнать - подозреваю, лучше, чем ему представляется, - и полностью изучить его послужной список. В результате я пришла к заключению, что служба психологической ориентировки сделала справедливый вывод о нем. Все это - результат его деятельности на Сандлоте.

Мой командир перенес психическую травму. При своей относительной молодости он повидал много сражений - возможно, даже слишком. Он не знает, что микрофоны уведомляют меня о его ночных кошмарах; вряд ли он сознает, что я обладаю доступом к полному протоколу суда трибунала. Согласно официальным данным и результатам наблюдений, я определяю с вероятностью свыше 92%, что он, как указывала служба психологической ориентировки во время суда, страдает синдромом идентификации с руководством. На Сандлоте он напал на генерала Пфелтера, отказавшегося отменить свой план наступления, который Меррит считал ошибочным. Потери, понесенные ввиду выполнения приказов Пфелтера, подтверждают правоту моего командира, к тому же генерал получил выговор за неправильное развертывание боевых порядков. Мой командир прибег к насилию в отношении к генералу, когда по приказу последнего его подразделение было помещено на острие атаки.

Суд трибунала отклонил рекомендацию психологов уволить моего командира с действительной службы, отдав предпочтение доводам защитника, согласно которым противодействие генеральскому плану основывалось на реалистичном понимании его слабых сторон, а насильственные действия в отношении вышестоящего начальника стали следствием временной утраты самообладания после шести лет непрерывного участия в боевых операциях, которое привело к сильному стрессу. Полагаю, что эти доводы были справедливыми, однако согласна и с оценкой службы психологической ориентировки. Мой командир прибег к силе после гибели подчиненного - своего друга.

Последствия всего этого достаточно противоречивы. На словах командир объясняет свою осторожность тем, что моя боевая ценность слишком велика, чтобы рисковать. Внешне такие доводы представляются разумными, подобно тому, как во время суда разумными казались доводы защитника. Тем не менее я улавливаю и более глубокие причины. Анализ здесь бессилен, так как в ход идет... чутье?

Не сказываются ли на его решениях личные мотивы? В какой степени события на Сандлоте влияют на его отношение ко мне и к командованию? Действительно ли его поступки преследуют цель сохранения ценной боевой единицы на службе у Конкордата, или это попытка уберечь меня как личность? В конечном счете, являются ли его решения рациональными или только кажутся таковыми?

У меня нет ответов на эти вопросы. При всех способностях, которыми я обладаю, мне не удается прийти к какому-то определенному заключению. Возможно, этому мешают именно мои новые возможности. Подозреваю, вернее, опасаюсь, что Боло XXV/C-2 даже не поставил бы перед собой эти вопросы. Возможно, именно поэтому командование не собирается оснащать развернутые боевые единицы соответствующими схемами и программным обеспечением. Если дело обстоит именно так, то моя растущая тревога может служить дополнительным доказательством правоты командования, не допускающего появления подобных проблем: ведь главная опасность связана с тем, что меня все меньше заботит причина поступков командира. Важно то, что он делает то, что считает правильным, потому что иначе его в будущем замучает совесть.

Не заразилась ли и я синдромом идентификации с руководством? Если так, то не служит ли это сигналом серьезного дефекта в моей конструкции? Кто я - шаг вперед, по сравнению с современной технологией Боло, или опасное тупиковое ответвление в развитии психодинамики? Если верно второе, то надлежит ли мне и впредь заботиться о продлении своего существования, как того требует моя базовая программа?

Не знаю. Не знаю...

Пол Меррит откинул спинку удобного кресла в командном пункте бункера, заложил руки за голову и с наслаждением потянулся. На самом крупном из многофункциональных дисплеев высвечивалась компьютерная карта Санта-Крус с дымящимися остатками атакующих сил в размере трех корпусов. Меррит усмехнулся, увидев иконку одного-единственного Боло XXIII, ковыляющего обратно в ремонтный ангар. В этой игре Ника получила несколько серьезных повреждений, включая полное уничтожение ее задней башни с "Хеллборами", зато вражеские силы были полностью раздавлены. Разумеется, Боло всегда одерживали победы, однако в этом конфликте Ника была ограничена непосредственным наблюдением, тогда как Меррит, главный супостат, располагал целой планетарной разведывательной сетью. Более того, в его распоряжении имелась компьютерная мощь всего ангара. Тем не менее он был разбит наголову. Способность машины предвидеть его действия была почти сверхъестественной.

- Любопытный вариант стратегии Эдгара, господин капитан, - донесся из динамика голос Ники. Она покоилась в ангаре, однако все помещение можно было считать ее продолжением. - Бригада тяжелой бронированной техники, сосредоточенная вокруг Крегги Хид, - это новое слово в тактике.

- Но толку от этого все равно было мало, - радостно отозвался Меррит.

- Наоборот! Вы застали меня врасплох на целых шестьдесят три десятитысячные секунды, не позволили усилить тыловой сектор моего защитного экрана и добились локального перевеса сил, лишив меня задней башни. Если бы ваше преимущество продлилось еще одну десятитысячную долю секунды, то возможность вывести из строя мою главную батарею выросла бы до девяноста одной целой четырехсот семи тысячных процента.

- У меня есть для тебя хорошая новость, дорогая Ника. Меньше двух лет назад я использовал совершенно такую же тактику в игре с Боло XXV и нанес ему сокрушительное поражение. Зато ты, о, радость моего сердца, оставила от всей моей бригады мокрое место.

- Верно. - В тоне Ники нельзя было не уловить самодовольство, и Меррит не удержался от хохота. Отсмеявшись, он выключил игру.

- Не обязательно гнать твою иконку на место, - решил он. - Мы поместим ее в гараж, где ее подвергнут виртуальному ремонту. Я так близко приблизился к тому, чтобы окончательно разгромить тебя при Крегги Хид, что сейчас мне хочется пройти испытание совсем иного порядка.

- Вот как? - весело переспросила Боло. - В таком случае, господин капитан...

Ее глаза на звезды не похожи,

Нельзя уста кораллами назвать...

- Гм... - Меррит покачался в кресле и потер подбородок. - Кто-то из поэтов елизаветинской эпохи... Так и хочется назвать Шекспира, хотя я и так всегда первым делом называю его. Можно еще пару строк?

- Разумеется!

Не белоснежна плеч открытых кожа,

И черной проволокой вьется прядь.

- Определенно: старина Вильям в припадке хандры. - Меррит ухмыльнулся. - А помнишь стихотворение, которое ты мне читала на прошлой неделе? - Он прищелкнул пальцами, вспоминая. - Ужас! Про "голос, что со сферами в ладу"?

- "Дафния" Джона Лили.

- Вот-вот! - закивал он. Ладно, Ника, вот тебе моя отгадка: Шекспир, сатира на субъектов вроде этого Лили.

- Да, Шекспир, - признала Ника, - и вы, возможно, верно угадали его умонастроение. Хорошо, господин капитан, вы успешно решили задачу. Дочитать вам сонет "Ее глаза на звезды не похожи", или вы предпочитаете что-нибудь другое?

- Фроста! - взмолился Меррит. - Пожалуйста, почитай мне Фроста!

- Извольте. - Ника определенно была довольна. Из всех поэтов старой Земли, с которыми она успела его познакомить за истекшие четыре месяца, Роберт Фрост был среди ее любимейших. Меррит тоже полюбил его чистый, обманчиво простой язык. В этих стихах ему чудился полузабытый, полупридуманный мир его собственного детства на Геликоне - планете бескрайних снегов, горных ледников, густых вечнозеленых лесов и холодных прозрачных ручьев. Впервые продекламировав ему "Починку стены", она почувствовала искренность его отклика. Немного помолчав, она начала ясно и звонко:

Прервал я санок легкий бег,

Любуясь, как ложится снег

На тихий лес, - и как далек

Владеющий им человек.

Мой удивляется конек:

Где увидал я огонек,

Зовущий гостя в теплый дом

В декабрьский темный вечерок;

Позвякивает бубенцом,

Переминаясь надо льдом,

И наста слышен легкий хруст,

Припорошенного снежком.

А лес манит, глубок и пуст.

Но словом данным я влеком:

Мне еще ехать далеко,

Мне еще ехать далеко.

Пол Меррит откинулся в кресле и закрыл глаза, с блаженной улыбкой внимая глубине и изяществу простых слов.

Глава 11

Ли-Чен Матусек стоял посреди гулкого приемного ангара в чреве корабля-матки своей "бригады" и старался выглядеть серьезным военачальником, наблюдающим за поступлением танков по транспортным рукавам из грузовых челноков, пристыкованных к кораблю. Однако, несмотря на все старания, ему не удавалось скрыть восторг. В его глазах горела алчность подростка, получившего в подарок гравитационный ускоритель. Джералду Остервелту стоило большого труда не поднять его на смех.

Новенькие средние танки класса "Пантера" с лязгом разъезжались по своим местам. Корпуса поблескивали тропическим камуфляжем и отбрасывали зловещие тени; наемники, командовавшие экипажами, стояли в люках навытяжку, как околдованные, и только шепотом через переговорные устройства отдавали приказания водителям.

Корабль-матка Матусека принимал уже не первый груз. Ни на одном из челноков не было опознавательных знаков реальных космических линий, а коды опознавания совершенно не походили на коды, присвоенные официально, зато все как один были огромными, новехонькими и суперсовременными, и уж никак не походили на рухлядь, под которую они собирались "косить". Люди Матусека замечали эту несообразность, но дружно закрывали на нее глаза. В первый раз на корабль-матку были доставлены одно- и двухместные атмосферные стингеры с полным комплектом ремонтного оборудования и запасом деталей по меньшей мере на год, из которых можно было заново смастерить какой угодно ключевой агрегат - от противогравитационного винта до многоствольной самострельной пушки. Следующая волна челноков доставила бронированные самоходки "Хорек" - последнее слово техники, недавно поступившее на вооружение войск Конкордата, третья - защитные коконы для обоих штурмовых "Фафниров". Наконец пришел черед "Пантер".

Однако самый крупный и ответственный груз предстояло получить лишь на следующей неделе. Если бы Остервелт позволил себе улыбнуться при этой мысли, то улыбка получилась бы зловещей. Матусек уже устал ждать вожделенные "Големы-III", которым предстояло стать бриллиантами в его короне и оживить приунывшую бригаду. Ему не полагалось знать, какую угрозу для него самого таят эти машины. Остервелт и кудесники из "ГалКорп" поработали на совесть, чтобы он и не помышлял об этом до последней секунды, когда секретные файлы, включившись, устроят грандиозный взрыв, который похоронит экипажи и всех вокруг... "Големы", размещенные в "Фафнирах", уничтожат скромный флот Матусека тогда, когда он будет уже не нужен "ГалКорпу". О ликвидации корабля-матки позаботятся секретные файлы из ремонтного узла. Небольшие бортовые реакторы стингеров не обладали разрушительной мощью самоубийственных зарядов на "Големах", однако, взорвавшись одновременно в глубинах гиперпространства, они нанесут непоправимый ущерб системам корабля. Это даст полную гарантию, что после катастрофы не останется даже обломков, не говоря о свидетелях, которые могли бы опознать в "мародерах" Матусека пиратов, напавших на Санта-Крус.

Остервелт и Матусек зашагали следом за последней "Пантерой". Джералд сожалел о том, что "мародерам" уготована такая участь. Ее вполне заслужили человеческие отбросы, из которых был составлен личный состав бригады, однако вместе с ним должна была погибнуть и первоклассная техника, а это неминуемо пробьет брешь в квартальном бюджете даже такого монстра, как "ГалКорп". Впрочем, "Големы" не стоили практически ничего, учитывая отчаянную нужду правительства Фрейгнара в техническом содействии. Сам же рейд должен был ощутимо сбить цену на недвижимость на Санта-Крус, так что "ГалКорп" могла впоследствии возместить потери. К тому же Матусеку не суждено будет получить крупный куш, о котором они договорились. Намечалось и выгодное побочное приобретение - превращение фрейгнаров в послушных сателлитов. Как только Конкордат узнает, что народное правительство сбыло "Големы" наемникам с сомнительной репутацией, кабинет окажется в полной технической зависимости от "ГалКорп". Такой результат был неизбежен: Конкордат немедленно откажет Фрейгнару в финансовой помощи.

Нет большего наслаждения, чем превратить недостатки плана в преимущества, приносящие дополнительный барыш! Никто за пределами узкого круга внутри Совета директоров "ГалКорп" не догадается о самой этой операции, однако все необходимые лица будут введены в курс дела. Те, кому нужно, будут знать, что организатор этой безупречной махинации - он, Джералд Остервелт. Когда его мать сойдет со сцены, Совет припомнит, кто преподнес им на блюдечке Санта-Крус... При мысли о грядущем могуществе у Джералда загорелись глаза.

- Хорошо. - Ли-Чен Матусек, сидевший во главе стола, откинулся в кресле и церемонно поднес к губам чашечку кофе. Он проводил совещание со своими штабными офицерами, командирами полков и батальонов. Полагаю, вы приняли технику и завершили ее осмотр. - Офицеры дружно закивали. - И остались довольны? - Новые кивки, еще более решительные. Он ухмыльнулся: - Вот и отлично! Настало время прикинуть, как мы будем использовать эту технику для достижения своих целей.

Кое-кто из офицеров поеживался при мысли о массовом уничтожении ничего не подозревавших граждан Конкордата, однако все молчали. Возражать было слишком рискованно, к тому же никто из присутствующих не был отягощен совестью. В свое время среди "мародеров" Матусека водились любители сказать свое веское слово, но большинство из них давно полегло на поле брани, а меньшинство перевелось в другие части, где тверже соблюдались принципы.

Остервелт, сидевший по правую руку от Матусека, наблюдал за офицерами и не имел к ним претензий, хотя ему было непонятно, почему присутствие чужака никого не настораживает. У него была наготове легенда о временном изменении внешности, однако пока никто не ставил под сомнение подлинность фамилии Скалли. Большинство, несомненно, подозревало, что это псевдоним, но никто не пытался проанализировать причинно-следственную связь этой его маскировки. Что ж, и это было неплохо: интеллект в таком деле был бы излишним. Оставалось надеяться, что убивать они умеют лучше, чем плести заговоры.

А между тем Остервелт приготовил присутствовавшим настоящий информационный ядерный взрыв. Сейчас наступило время его произвести. Гость откашлялся, привлекая к себе внимание.

- Слушаю, сэр. - Матусек повернулся к нему и вопросительно приподнял бровь. Остервелт изобразил смущенную улыбку.

- Простите, что я вас перебиваю, генерал, но, как вам известно, корабль, доставивший "Големы", снабдил меня новыми сведениями от партнеров. Как я обещал, они продолжали усиленно собирать информацию о Санта-Крус. Теперь она собрана полностью. Боюсь, дело обстоит хуже, чем мы надеялись.

- То есть, мистер Скалли? - не выдержал Матусек.

- Похоже, генерал, одна из установок восьмидесятилетней давности на Санта-Крус представляет собой ангар с Боло. - В совещательной комнате воцарилось безмолвие, близкое к межзвездному. - Более того, все указывает на то, что на планете имеется дееспособный Боло.

- Боло! - Полковник Гранджер, первый заместитель Матусека, видавшая виды особа со стальным взором, не выдержала удара и приподнялась. Чертов Боло?!

Офицеры заговорили разом. Матусек устремил на Остервелта полный негодования взгляд.

- Вы хотите, чтобы одна-единственная механизированная бригада противостояла Боло? Вы что, рехнулись?

- Успокойтесь, генерал! - Остервелт повысил голос, чтобы перекрыть гвалт и одновременно унять страсти. - Я с самого начала предупреждал, что не обладаю всей полнотой информации о планете. Я говорил, что нам нужен ваш успех, и продолжаю это утверждать. Поэтому мы и предусмотрели "Големы" - на всякий случай, как надежную страховку.

- Машины, управляемые людьми, - против Боло? - Полковник Гранджер зловеще усмехнулась. - Если в этой ситуации нам и пригодится страховка, то исключительно на случай смерти. Но и она понадобится только нашим наследникам.

- Хорошо понимаю ваше негодование, полковник, - ответил Остервелт, сохраняя напускное смущение и кротость, смешанные с самодовольством. Но прошу мне верить. Наличие Боло - единственный неприятный сюрприз на Санта-Крус.

- Больше и не надо! - буркнул кто-то. Матусек кивнул.

- Мне очень жаль, сэр, - заявил он твердо, словно полностью владел ситуацией, - но это меняет дело. Боло нам не одолеть. Даже в случае победы потери предстоят огромные, а такой исход наемное формирование не устраивает.

- Боюсь, генерал, что об отмене операции и речи быть не может. Теперь тон Остервелта стал холодным, глаза превратились в лед. - Вы приняли предложенную нами технику в качестве первого взноса в счет оговоренной платы, и мои партнеры будут весьма огорчены, если вы нарушите наше соглашение. - Пользуясь молчанием, Остервелт продолжил значительно тише, заставляя присутствующих прислушиваться: - К тому же вы не вправе утверждать, что подобное развитие событий застало вас врасплох. При обсуждении контракта я поставил вас в известность, что наши сведения неполные. Если вы усматривали в этом проблему, надо было сразу мне заявить.

- Что это вы так разошлись? У вас, что, за спиной целая армия? угрожающе произнес один из батальонных командиров. Остервелт кивнул.

- Потому что ни один волос не упадет с моей головы. Дамы и господа, мои партнеры отлично знают, где я нахожусь. Если со мной что-нибудь случится, они будут крайне недовольны. Полагаю, что техника, которой мы вас снабдили, служит красноречивым доказательством наших возможностей.

Он улыбался, чувствуя небывалое наслаждение. Он сам не ожидал, что риск способен так взбудоражить его кровь. Тем не менее пора было подсластить пилюлю, и поскорее, не то кто-нибудь из головорезов даст волю злости.

- Спокойствие, дамы и господа! Я неоднократно говорил и повторяю сейчас, что нам жизненно необходим успех этой операции. Уверяю вас, мои партнеры не сидели сложа руки. Как только было обнаружено присутствие Боло, они стали составлять план, как обезвредить боевую машину.

- Боло? - усмехнулась Гранджер. - Было бы невероятно, если бы вам удалось обвести Боло вокруг пальца. Да будет вам известно, мистер Скалли, Боло не так-то легко подкупить!

- Самого Боло - да, но команду - другое дело, - негромко проговорил Остервелт. Гранджер пристально посмотрела на него.

- Извольте объяснить, - попросил Матусек. Остервелт сцепил пальцы на столе и выпрямился.

- Конечно, генерал. Для начала разрешите напомнить, что Боло, о котором идет речь, уже восемьдесят лет. Он, несомненно, остается могучей боевой машиной, но это всего лишь модель XXIII, тогда как ваши "Големы" основаны на модели XXIV. Они лишены психотронной начинки, но ведь оружие, системы защиты и схемы Боло отстают от них на целых восемьдесят лет. Даже если бы вашим "Големам" пришлось вступить с этой машиной в бой, мои партнеры просили вас заверить, что вероятность победы равна восьмидесяти процентам.

Кто-то презрительно хмыкнул. Остервелт улыбнулся.

- Полностью с вами согласен, - обратился он к оппоненту. - Людям, не рискующим собственной шкурой, ничего не стоит теоретизировать насчет гипотетического исхода столкновения с Боло. Но, думаю, вам хватило бы беглого изучения характеристик модели XXIII/B, чтобы убедиться, что эти расчеты ближе к реальности, нежели эмоции. Хотя лучше было бы вообще не вступать с Боло в соприкосновение.

- Любопытно, как вы этого добьетесь, - буркнула женщина-военный. Ее тон не предвещал ничего хорошего, глаза оставались прищуренными. Остервелт решил, что полковник Гранджер относится к тем офицерам, которые стали бы задавать неудобные вопросы, окажись они на месте командующего. К счастью, она была полевым командиром, доверявшим заключение контрактов начальству.

- Еще как любопытно, полковник Гранджер! Мои партнеры предлагают весьма остроумное решение проблемы. К моменту вашего нападения на планету Боло будет выведен из строя.

- Вот как? - Гранджер вскинулась. - Ваши партнеры - волшебники, мистер Скалли?

- Вроде того. Они уже объяснили свой план. Должен признаться, сначала я удивился, но, вникнув в детали, убедился, что план просто обречен на успех.

- Вы окрылены верой? Рада за вас! К сожалению, рисковать придется не вам, а нам, - огрызнулась Гранджер.

- Ошибаетесь. Я буду участвовать в рейде наравне с вами, - просто ответил Остервелт. Кто-то засмеялся, но Остервелт поднял руку и добился тишины. - Для нападения на планету все три ваши корабля должны разместиться на ее орбите. Как вам известно, Боло способен сбивать летательные аппараты. - Офицеры закивали. - Я останусь с вами на борту одного из кораблей, чтобы продемонстрировать, как я доверяю своим партнерам и их плану. Если Боло дотянется до вас, то и мне будет крышка. Не это ли убедительнейшее доказательство искренности моих намерений?

Глава 12

Задняя башня с "Хеллборами" Ники чуть заметно изменила угол поворота. Перемена положения башни была незначительной, но достаточной, чтобы Пол Меррит, наслаждавшийся предзакатным подобием прохлады, остался в тени. Капитан машинально отметил про себя эту любезность, о которой не просил, но не отвлек своего внимания от игры света и тени на поверхности воды. Круги от поплавка убегали вниз по течению; где-то неподалеку плавала крупная леопардовая форель.

Меррит смотал леску, выпрямился в складном кресле и взмахнул спиннингом. Яркая блесна, какой только и можно было привлечь внимание леопардовой форели, описала в воздухе дугу, замедлила полет и упала в полуметре от места, где рыболов только что видел форель, ловившую мух. Меррит слегка повел спиннингом, чтобы рыбина обратила внимание на движущуюся блесну. Это ничего не дало. Метровая форель (если она еще не уплыла восвояси) испытывала к рыболову презрение. Понимая, что допустил промах, капитан стал в очередной раз сматывать леску.

- Этот метод добывания пропитания не слишком эффективен, - заметило приятное сопрано из динамика. Меррит громко запыхтел.

- Это не добывание пищи, Ника. Я занимаюсь подобным делом ради удовольствия.

- Удовольствие... - повторила машина. - Понятно. Вы уже посвятили ему три часа, девять минут и двенадцать секунд в стандартном исчислении, так и не поймав ни одной рыбы. Судя по всему, безуспешность всех ваших усилий и составляет "удовольствие".

- Боло не пристало проявлять сарказм, - откликнулся Меррит. Смотав леску, он проверил блесну и забросил ее снова. - Разве я подвергаю поношению твои любимые занятия?

- Я ничего не подвергаю поношению, а только наблюдаю. - Из динамика раздался негромкий женский смех.

- Ладно, наблюдай. - Меррит потянулся за фляжкой и с наслаждением глотнул. Погода, как всегда на Санта-Крус, была жаркой и влажной, но корпус Боло XXIII представлял собой превосходный рыбацкий насест. Меррит поставил складное кресло на ракетной палубе, на высоте двадцати метров над землей. Ника остановилась у берега быстрой реки, на таком расстоянии, чтобы не свалиться в воду - важное обстоятельство, учитывая вес в пятнадцать тысяч тонн. Брызги от шестидесятиметрового водопада, приносимые слабым ветром, покрывали керамическую поверхность Ники влажной пленкой с радужными разводами и приятно холодили голый загорелый торс Меррита.

- Истинная цель моего занятия, Ника, - не рыбалка, а наслаждение бытием.

- Каким бытием?

- Не прикидывайся! Ты ведь у нас поэтесса и отлично понимаешь, о чем я говорю. Бытие - оно бытие и есть.

- Понимаю.

Из густых зарослей на другой стороне реки раздалось рычание ящерокошки, похожее на кашель; издалека донесся ответный голос второй хищницы. Одна из многоствольных пушек Ники бесшумно развернулась на звук, однако Ника не уведомила командира о своих действиях. Только дождавшись, когда он снова закинет блесну, она привлекла его внимание.

- Я не способна чувствовать так же, как люди. Мои датчики улавливают освещенность, влажность, скорость ветра и многое другое, но все эти данные я получаю в качестве результата наблюдений, а не чувств. Тем не менее могу заключить, что день чудесный.

- Так и есть... - Меррит медленно вел блесной по стремнине, надеясь на удачу. - Не слишком похоже на планету, где я вырос, да и жарковато, но все равно красиво.

- У меня недостаточно данных по Геликону, но, согласно имеющейся в моем распоряжении информации, говоря "жарковато", вы сильно преуменьшаете свои истинные чувства, господин капитан.

- В общем-то, нет. Люди легко приспосабливаются, к тому же я давно не был на Геликоне. Сейчас я не отказался бы от холодного циклона. А еще, - его голос стал мечтательным, - мне хочется показать тебе ледниковые поля Геликона или добрую вьюгу. Санта-Крус - неплохая планета. Жаркая и сырая - да, зато красивая и живая. Но снег тоже по-своему красив. Жаль, что я не могу его тебе показать.

- Никогда не видела снега.

- Знаю. Ты ведь всю жизнь прожила на планете, где его никогда не бывает.

- Не совсем так. На полюсах выпадает за год по нескольку метров снега.

- Когда ты в последний раз была за Полярным кругом?

- Один-ноль в вашу пользу. Я просто хотела подсказать, что если вам недостает явления снегопада, то есть возможность его понаблюдать.

- Я и так знаю, что такое снег, Ника. Я же сказал, что хотел показать его тебе.

- Почему бы вам не захватить туда тактический датчик и не записать это явление? Благодаря этому я смогу...

- Ника, Ника!.. - Меррит вздохнул. - Ты никак не поймешь... Я не хочу снабжать тебя показаниями датчика, записавшего снегопад. Мне бы хотелось, чтобы ты сама его увидела! Понимаешь, показать то, что ты любишь, это и есть дружба.

В этот раз молчание воцарилось надолго, и Меррит нетерпеливо нахмурился. В молчании угадывалось нечто новое, может быть, неуверенность. Он еще подождал и кашлянул.

- Ты в порядке, Ника?

- Конечно, господин капитан. Все системы функционируют на девяносто девять целых девятьсот шестьдесят три тысячных своих возможностей.

Меррит встрепенулся. Ответ показался ему странным: он прозвучал, как цитата из книжки. Так полагалось рапортовать исправно работающему Боло. В голове мелькнула тревожная догадка: видимо, в том-то и дело, что он услышал ответ Боло, а не Ники...

Однако он не успел сформулировать свою мысль: леска натянулась, потом ее сильно рвануло. Механизм завертелся, как бешеный, разматывая леску, способную выдержать семьдесят килограммов. Меррит в восторге вскочил. Недавняя озабоченность была мгновенно вытеснена взрывом детской радости.

Я наблюдаю посредством камер за командиром, старающимся вытащить из воды леопардовую форель. Ему попался крупный представитель вида, который так яростно пытается уйти, что внимание командира обращено только на него. Я благодарна форели, иначе я выдала бы себя.

Дружба... Командиру хочется показать мне снегопад, как другу. Он впервые прибег к этому слову для выражения своего отношения, своих чувств ко мне. Это прозвучало без усилия, но мой анализ человеческого поведения показывает, что фундаментальные истины чаще и полнее выражаются обыденной речью, нежели в официальных заявлениях. Представляется, что в природе человека скрывать мысли и убеждения даже от самого себя, если эти мысли и убеждения противоречат основополагающим нормам или так или иначе представляют угрозу для того, кому они принадлежат. Я не считаю это трусостью. Людям не свойственна моя многонацеленность, они не способны отделить одну функцию от другой и перевести отвлекающую информацию в пассивную память, а потому подавляют, временно или постоянно, все, что может помешать эффективной деятельности, которую они в данный момент осуществляют. Вероятно, человечеству пошло бы на пользу заимствование системных функций, которыми оно само оснастило мою психотронику, хотя, поступи люди так, они перестали бы быть теми, кто меня создал.

Однако, даже будучи подавленными, человеческие мысли не стираются окончательно. Они остаются на подсознательном уровне, сохраняя способность воздействовать на поведение, подобно той потаенной мысли, которая влияет на поведение моего командира.

Он, сам того не заметив, назвал меня своим другом. И я не верю, что командир называет меня так без всякого основания. Я замечала, как иной раз смягчается его голос, как он улыбается, обращаясь ко мне. Возможно, более современный Боло не обратил бы на все это внимания, однако я задумана, сконструирована и запрограммирована как раз таким образом, чтобы улавливать все грани эмоций.

Мой командир пошел дальше синдрома идентификации с руководством. Для него не существует более разницы между человеком и машиной. Я перестала быть для него изделием, плодом человеческой изобретательности, а превратилась в личность, в индивидуальность, в друга.

Это неприемлемо. Армейский офицер не должен забывать, что его машина, при всей своей разумности, не является человеком. Боло аппарат, конструкция, орудие войны, и ничто не должно помешать командиру полностью использовать его по назначению. Мы - воины на службе человечества, возможно, соратники и товарищи на ратном поле, но не более того. Дальше этого мы заходить не должны, поскольку в противном случае наши командиры откажутся нами рисковать, что и произошло с моим командиром на Сандлоте.

Все это мне известно. В этом и состоит сердцевина военной доктрины взаимодействия человека и Боло, стратегии, сохранявшей Конкордат на протяжении девяти столетий. Однако ценность моего знания равна нулю, ибо оно ничего не меняет. Командир считает меня своим другом. Более того, пусть сам он пока этого не сознает, но я для него - даже больше, чем друг.

Я наблюдаю, как он смеется, освещенный солнцем, сражаясь с леопардовой форелью. Его глаза сверкают, кожа блестит от пота. Вибрирующая сила его жизни и счастье, переполняющее его, так же очевидны для моей схемы, разбирающейся в эмоциях, как очевиден свет солнца Санта-Крус для моих датчиков.

В меня заложен потенциал бессмертия. При наличии адекватного обслуживания не существует внутренних причин, по которым бы я прекратила существование, хотя это наверняка произойдет. Рано или поздно я паду в бою, как подобает развернутой боевой единице; даже если меня минет эта участь, все равно наступит день, когда я так устарею, что больше не будет смысла сохранять меня на вооружении. Однако потенциал бессмертия у меня существует, тогда как мой командир его лишен. Он - существо из плоти и крови, уязвимое, как мотылек, по сравнению с мощью моего вооружения. Его смерть, в отличие от моей, неизбежна, однако что-то внутри меня восстает против этой неизбежности. Это не просто фундаментальный, программный императив защиты и сохранения человеческой жизни, который я разделяю с любым другим Боло, но и мой личный императив, применимый лишь к одному человеку.

Он уже не только мой командир. К огромной своей тревоге, я теперь гораздо лучше понимаю стихи из своей библиотеки, ибо, как и командир, повинна в запретном.

Я узнала, что такое любовь, и при всем своем великолепии это знание - горчайший плод.

Сидя в своей каюте со стаканом виски, Ли-Чен Матусек раздумывал об операции, которую вынужден был проводить. Теперь, оглядываясь назад, он хорошо понимал, что "мистер Скалли" просто втравил его в это гиблое дело. Конечно, задним умом все крепки, и толку от него ни на грош. Но ввиду отчаянности положения, в котором генерал оказался после фиаско на Рикснаре, он не видел иной возможности вынырнуть на поверхность. Не согласись он на эту операцию, бригада перестала бы существовать не позже, чем через три месяца.

К тому же, не окажись на планете злосчастного Боло, операция вовсе не выглядела бы безнадежной. Огневая мощь "мародеров" теперь в девять раз превышала прежнюю, а на Санта-Крус об их приближении не знала ни одна живая душа. Тамошняя милиция, составленная из неотесанной деревенщины, будет застигнута врасплох и моментально рассеяна. "Росомахи" не протянут и нескольких секунд. А к тому времени, когда остатки обороняющихся сообразят перегруппироваться, в живых не останется почти никого.

Он стиснул челюсти. Думать о поголовном уничтожении гражданского населения проще, когда для этого нет средств. Теперь же эти средства у него были, зато не оставалось выбора: приходилось действовать, поскольку "Скалли" был прав по крайней мере в одном: силы, способные так блестяще перевооружить целую бригаду, увенчав дело двумя "Големами", наверняка располагали возможностями стереть "мародеров" в порошок, если те позволят себе выразить малейшее несогласие.

К тому же он не прочь был поохотиться на мирных жителей. На его счету имелись даже массовые убийства граждан Конкордата. Разумеется, эти жертвы всегда объявлялись "случайными потерями", побочным результатом операций, а не главной их целью, но такие смысловые нюансы не меняли существа дела. Чертов "Скалли" опять прав: работа "мародеров" в том и состоит, чтобы убивать людей; но на сей раз упражнения в массовых убийствах обещали принести особенно крупный барыш.

Матусек знал, что истинная причина его хандры не в дурацком сострадании, а в проклятом Боло. Ему доводилось наблюдать бригаду "Динохром" в деле - это было еще до того, как его собственная армейская карьера резко оборвалась из-за операций на "черном рынке" на Шингле; с тех пор ему не хотелось, чтобы его противником выступал Боло, пусть и устаревший. Боло были почти неуязвимы.

Но и здесь "партнеры" Скалли казались убедительными. Модель Боло XXIII относилась к антиквариату; автономен он или нет, по своим базовым характеристикам он в подметки не годится "Голему-III". К тому же, если план Скалли сработает, его командир, как и вся милиция, окажется мертв еще до того, как успеет спохватиться.

Если сработает... На самом деле Матусек не был большим специалистом в области реального боя. Возможным клиентам он мастерски морочил голову, но в действительности прославился на ниве войскового интендантства и финансов. Именно по этой причине он находился в рабской зависимости от боевого опыта Луизы Гранджер.

С другой стороны, почему бы плану не сработать?..

Он выругался и опрокинул очередную порцию виски, после чего встряхнулся, словно злой и уставший медведь. Сработает план или нет, выбора у него не оставалось. Без конца терзаться сомнениями последнее дело. Будь что будет!

Он с чрезвычайной тщательностью закрутил крышку бутылки, тяжело поднялся из кресла и заковылял к кровати.

Глава 13

- Ну как, сынок, освоился на Санта-Крус?

Лоренцо Эстебан с ухмылкой наклонился, чтобы подлить Мерриту дынного бренди. Они сидели на широкой веранде гасиенды Эстебана, глядя на бескрайние поля винной дыни, земной пшеницы, ржи и кукурузы, залитые светом двух из трех маленьких лун Санта-Крус. На западе мерцало слабое зарево - там находилась столица, Киудад Боливар. По полям сновали огоньки: это трудились автоматические земледельческие агрегаты. Веранду обдувал ветерок, пропускаемый специальным экраном, представлявшим собой непреодолимую преграду для местных мотыльков, и по совместительству - светлячков. Ночь выдалась спокойной. Тишину нарушали только стрекот насекомых, звон стаканов и бульканье виски. Меррит вздохнул и вытянул вперед ноги.

- Начинаю осваиваться, Лоренцо, - лениво ответил он. - Все не привыкну к жаре и сырости. Наверное, я как был, так и остался мальчишкой с гор Геликона. Такие места никогда не забываются.

- Не знаю... - протянул Эстебан, поставив бутылку на пол у ножки кресла и поворачивая пальцами стакан. - Я отсюда всю жизнь ни ногой. Даже не представляю, как это - очутиться где-то еще... Если бы пришлось, то, небось, помер бы от тоски.

- Значит, вам повезло, что вы отсюда не отлучались. - Меррит отхлебнул виски и зажмурился, наслаждаясь приятной теплотой. Он взял за правило минимум раз в неделю навещать Эстебана или его приятелей. Существование Ники более не являлось военной тайной, и он понимал, как опасно жить отшельником, пусть даже и с Никой в роли Пятницы. К тому же старик пришелся ему по душе. Мерриту даже нравилось, когда тот называл его "сынок" или "мальчик". Иногда ему надоедало быть капитаном Полом Мерритом, бывалым воякой, и отеческая фамильярность старого фермера навевала воспоминания детства.

- Позавчера поболтали с Энрике, - сообщил Эстебан, прерывая задумчивое дружеское молчание. - Говорит, неплохо сбыл последний груз дынь. На следующей неделе они с Людмилой и детьми возвращаются домой. - Он фыркнул. - Не знаю, понравились ли им огни цивилизации...

- Говорите, возвращаются? - отозвался Меррит. - Вот и славно!

Эстебан кивнул. Энрике был младшим сыном Эстебана, коренастым, спокойным, крепким фермером примерно одного возраста с Мерритом. Меррит испытывал к нему симпатию. У него и у его папаши, в отличие от Ники, он иногда выигрывал в шахматы. Энрике с женой делили со стариком одну крышу, и Меррит знал, как Лоренцо соскучился по ним, в особенности по внукам.

- Держу пари, что больше всего вы стосковались по Людмилиной стряпне, - сказал Меррит, вызвав у Эстебана одобрительное хмыканье.

В действительности Людмила Эстебан выполняла на гасиенде функции специалиста по кибернетике. Несмотря на свое далеко не блестящее образование, она не раз демонстрировала Мерриту потрясающую смекалку, и он хоть завтра назначил бы ее главным конструктором по Боло. Все время, остававшееся у нее от хлопот по дому, она посвящала обслуживанию фермерской техники, что вполне устраивало мужчин. Лоренцо за свою жизнь немало повозился с техникой, и наклонности Людмилы гарантировали ему возможность отдаваться любимому делу - приготовлению еды.

- Сынок, - молвил Эстебан, - единственное, что умеет Людмила и не умею я - кроме штампования ребятишек, это дело они с Энрике неплохо освоили, как я погляжу, - так вот, единственное, чего я не умею, так это заставлять работать проклятый культиватор со стороны реки. Ума не приложу, как подобное у нее выходит, - видать, просто хватает упрямства. Эту дрянь следовало отправить в утиль еще в те времена, когда Людмила лежала в пеленках.

- Да, у нее легкая рука, - согласился Меррит.

- Еще какая! Мне с ней не сравниться. А ведь и я в молодости неплохо смыслил в электронике. - Эстебан выпил еще виски и крякнул. Кстати, об электронике... Летное поле последние три дня кипит, как муравейник. - Меррит насторожился. Эстебан махнул рукой. - На этой неделе милиция будет тренироваться на своих "росомахах", вот они и проверяют все системы.

- Разве уже на этой неделе? - удивился Меррит. Где-то глубоко забрезжила смутная мысль.

- Да. Консуэла передвинула маневры на десять дней вперед, потому что в этом году рано созреет второй урожай. В разгар уборки ребят не собрать.

- Понятно. - Меррит прижал стакан к потному лбу - даже поздние вечера на Санта-Крус были для него слишком жаркими - и закрыл глаза. За время пребывания на планете он успел перезнакомиться почти со всем личным составом милиции. Все парни были типичными провинциалами, подобно Эстебану, однако их профессиональные навыки и выносливость оказались для капитана приятным сюрпризом. Впрочем, он тоже вырос на приграничной планете, а население подобных мест всегда готово к отпору. Жителям приграничных планет никогда не забыть, что они населяют дальние рубежи Конкордата, и любая напасть, грозящая человечеству, в первую очередь обрушивается на них; они же становятся первыми жертвами подонков рода человеческого, поднимающих руку на своих соплеменников. Милиция Санта-Крус не блистала выправкой и ладностью формы, а их "росомахам" было самое место в музее, зато она знала боевое ремесло. Меррит не завидовал потенциальным налетчикам, которым пришлось бы иметь с ней дело.

А вообще-то, если призадуматься...

- Скажите, Эстебан, вы не думаете, что полковнику Гонсалес требуется помощь в проведении учений?

- Помощь? Ты о чем, сынок?

- Собственно... - Меррит открыл глаза, сел прямо и развернул свое кресло, чтобы видеть собеседника. - Как вам известно, я готовлю отчет о боеготовности Боло Ноль-Ноль-Семь-Пять. - Он старался не упоминать Нику по имени. Жителям Санта-Крус было невдомек, что командиры Боло обычно называют своих подопечных не цифровыми обозначениями, а человеческими именами, и он боялся оговорок, которые могли стать намеком на подлинные возможности Ники.

- Пару-тройку раз я от тебя об этом слышал, - с улыбкой согласился Эстебан.

- Это важная работа, учитывая возраст установки. В Центре не очень хорошо представляют себе операционные параметры модели XXIII. Ввиду неполноты информации я стремлюсь испытать машину.

- А кроме того, тебе нравится с ней возиться. - Проницательность Эстебана вогнала Меррита в краску. Старик усмехнулся. - Не дрейфь, сынок! Думаешь, мне не хотелось бы покататься по джунглям на такой штуковине? Я видел на метеосъемке, каких следов ты понаставил вокруг ангара. Все деревья с корнем повырывал!

- Ваша правда... - Меррит усмехнулся. - Мне это действительно по душе, но я стараюсь не покидать пределов военной базы. Мне меньше всего хочется нанести ущерб какому-нибудь заповеднику или чьей-нибудь собственности.

- Планета большая, - великодушно молвил Эстебан. - Катайся, сколько влезет, никто на тебя не в обиде.

- Наверное, вы правы. Но я подумал: если полковник Гонсалес собирается тренироваться на "росомахах", почему бы не предложить ей "семь-пять" на роль агрессора, которому она будет противодействовать?

- "Росомахи" против Боло? В настоящем бою это было бы мгновенным самоубийством.

- Несомненно. Но экипажам пригодится опыт, а я получу дополнительные данные для отчета. Я устраиваю для "семь-пять" компьютерные имитации сражений, но не могу провести настоящие полевые испытания за неимением другого Боло в роли противника.

- Может, и так... - Эстебан поскреб подбородок. - А ты подумал, что станет с джунглями, если в них начнут резвиться четырнадцать "росомах" и Боло?

- Все пространство на двести километров на юг от летного поля принадлежит армии. Полагаю, сейчас можно говорить, что оно принадлежит мне, поскольку, при всем моем уважении к командованию, я являюсь старшим и вообще единственным офицером Конкордата на планете. Если полковник проявит интерес к моему предложению, мы могли бы устроить маневры между полем и ангаром. Можно было бы даже сыграть в две игры: в одной милиция стала бы агрессором, напавшим на ангар, в другой защищала бы летное поле. Вторая игра получилась бы даже полезнее первой.

- Почему?

- А потому, - с улыбкой ответил Меррит, предлагая наживку, от которой полковник Гонсалес ни за что не отказалась бы, - что милиция Санта-Крус наверняка не знает об одной "мелочи": ангар оснащен полной планетарной разведывательной системой.

- Ты шутишь, сынок? - нахмурился Эстебан. - Я тебя знаю: ты не любишь рассказывать басни. Но учти, я присматриваю за полем, навигационными и коммуникационными спутниками и сетью погодного мониторинга вот уже тридцать три года, и ни разу не видел никаких разведывательных спутников.

- Тем не менее они есть, Лоренцо, даю слово. Я бы удивился, если бы вы их увидели: недаром они неуловимы! Суть в том, что если полковник проявит интерес к моему предложению, я смогу подавать информацию с этих спутников прямо в "росомахи". Еще можно перепрограммировать систему связи ангара, чтобы ваша милиция получила постоянный разведывательный канал. - Он опять улыбнулся, но его взгляд стал серьезным. - Сами знаете, как это полезно: мало ли что...

- Не спорю, Пол. - Эстебан еще почесал подбородок и улыбнулся. Консуэла всегда была кровожадной бабенкой! Держу пари, ей захочется заполучить твою планетарную разведывательную сеть. Сдается мне, вас ждет свидание!

- Вы все приготовили, чтобы у Лафтберри не было в ваше отсутствие проблем, Клифф?

Полковник Клифтон Сандерс из соединения технического обеспечения бригады "Динохром" положил на стол начальника толстую стопку чипов и улыбнулся.

- Здесь все, сэр. Перед уходом я переговорил с Шинемацу. Он ускорит осуществление всех моих проектов. Думаю, в случае возникновения трудностей майор Лафтберри все решит с ним.

- Отлично. - Бригадный генерал Винчиски одобрительно посмотрел на подчиненного. - Вам давно пора в отпуск, Клифф. Вы считали, сколько времени тут проторчали?

- Что поделать! Я люблю свою работу и не обременен семьей. Почему бы не использовать время с толком?

- Не могу вас осуждать за такую жизненную позицию, хотя иногда чувствую себя виноватым перед вами. Каждому время от времени необходим перерыв, надо давать отдых мозгам. Четыре года без отпуска - это уж слишком. Больше я такого не допущу.

- Не самое плохое распоряжение, сэр. - Сандерс усмехнулся. - С другой стороны, мне почему-то кажется, что вы запоете по-другому, если я затребую часть отпуска в самый разгар следующей проверки эффективности нашей деятельности.

- А вы бы на моем месте что сделали? Ладно, выметайтесь! Увидимся через два месяца.

- Слушаюсь, сэр. - Сандерс вытянулся, отдал честь и вышел из кабинета. По пути он поприветствовал генеральского секретаря, но в действительности едва его заметил: тревога не покидала полковника.

Почему именно сейчас, черт возьми?! Десять лет он посвятил подготовке к выходу в отставку! Еще годика два, максимум три - и все было бы готово. Теперь же все его труды могли пойти насмарку. Приходилось рисковать еще больше.

Сначала все выглядело до смешного просто. Он был не первым офицером, обеспокоенным своей судьбой после завершения воинской службы, и не первым принимал меры для решения этой проблемы. Крупные корпорации, особенно те, что, подобно "ГалКорп", были тесно связаны с военными, нередко предлагали вышедшим в отставку старшим офицерам роль консультантов и лоббистов. Особенным спросом пользовались бывшие офицеры бригады "Динохром" ввиду стратегической значимости Боло для Конкордата, но настоящая охота шла за теми из них, кто обладал боевым опытом. Ведь к таким прислушивались даже сенаторы Конкордата.

На свою беду, Клифтон Сандерс не был боевым офицером. Несмотря на должность старшего офицера-техника в Секторе Урсулы, он не был даже техником. В действительности он был администратором, одним из тех незаменимых людей, которые управляют потоками денег, материалов, информации и без которых никто, включая блестящих боевых офицеров, не мог бы исполнять свой долг. Без людей, подобных Сандерсу, бригада "Динохром" превратилась бы в беспомощного левиафана. Тем не менее они были невидимками, не способными после отставки претендовать на ответственные и высокооплачиваемые посты в гражданской сфере.

Зная все это, Сандерс стремился обратить на себя внимание еще до отставки. Вот уже десять лет он был в Бригаде глазами и ушами "ГалКорп". Это даже помогало его военной карьере: ведь важность информации, которой он делился, зависела от его должности! "ГалКорп" умело способствовала его служебному росту, заботясь о том, чтобы он оказывался на должностях, выгодных и ему, и корпорации.

Четыре года назад он занял с ее помощью свой теперешний пост ответственного за техническое обслуживание всех в Секторе. Он согласился на него не без колебаний, ибо Урсула не была центром Вселенной; чашу весов склонил доступ к гигантским пластам информации. Теперь ему казалось, что он является более лакомым кусочком, чем его коллеги в центральных секторах. Степень доступа к информации у всех была одинаковой, но удаленное, приграничное расположение его сектора обеспечивало большую свободу маневра и снижало вероятность того, что агенты безопасности вскроют его деятельность, выходящую за рамки служебных обязанностей.

Он сполна расплатился по всем счетам... С этой мыслью он вышел из лифта на первом этаже, подозвал аэротакси, ввел координаты маршрута в бортовой компьютер и откинулся на сиденье. Данные, предоставленные им корпорации "ГалКорп", тянули при самом скромном подсчете на многие миллионы. Невидимые боссы получали от него сведения неоценимой важности не просто так, а под гарантии высокого поста в корпорации. А теперь...

Такси взмыло в воздух и устремилось к космопорту имени Хиллмана. Надо было отказаться... И он бы обязательно отказался, если бы не увяз по горло. Он уже нарушил столько правил безопасности, что его судьба в отставке была бы совершенно определенной, если бы в Бригаде пронюхали о его делишках. Конкордат до конца жизни избавил бы его от забот о хлебе насущном, поместив в четырех негостеприимных стенах...

Он прочно сидел на крючке. Сопротивляться было совершенно бессмысленно. Он знал, на кого работает, но никак не мог этого доказать. На сделку со следствием, обеспечивающую неприкосновенность, рассчитывать не приходилось. "ГалКорп" в любой момент могла спустить его в унитаз, не забрызгав собственной юбочки, и наверняка так и поступила бы, прояви он строптивость.

Он настолько погрузился в свои невеселые мысли, что не заметил, как такси доставило его к космопорту и начало снижение. Прежде чем выйти на транспортер для пешеходов, он расплатился жетоном в пять кредитных единиц, не прибегнув к карточке. Получив от компьютера сдачу, он вылез наружу и проводил такси взглядом.

Стоя на транспортере, Сандерс затравленно огляделся. Он знал, что ведет себя глупо, но ничего не мог с собой поделать. Служба безопасности не знала его замыслов, в противном случае он бы уже распрощался со свободой. Тем не менее навязчивое стремление выискивать в толпе преследователей было сильнее его.

Браня себя за трусость, он въехал в терминал. Место было забронировано, но ему пришлось трижды менять транспортеры, прежде чем он оказался на посадочном трапе пассажирского челнока "ГалКорп Лайнз". Проверив его билет, стюард пригласил пассажира в салон первого класса.

- Вот ваше место, полковник Сандерс. Приятного полета!

- Благодарю. - Сандерс опустился в удобное кресло, вздохнул и закрыл глаза. Он до сих пор не ведал подробностей задания и всей душой хотел надеяться, что так и не узнает. Однако он понимал, что надеждам не суждено исполниться. В челноке его должны были поджидать трое "партнеров" с исчерпывающими инструкциями. Данные, которые ему уже пришлось добыть, определенно указывали конечную точку маршрута.

Санта-Крус... Задание наверняка имело какое-то отношение к старому Боло на этой планете. Но зачем засылать туда офицера его профиля?

Глава 14

- Что ж, полковник, - сказал Пол Меррит женщине, появившейся на экране переговорного устройства, - если вы готовы, мы можем начать завтра в шесть утра.

- Почему не в девять, Пол? - взмолилась Консуэла Гонсалес с измученной улыбкой. - Мои подчиненные воюют только по выходным и любят высыпаться.

- Девять так девять, мэм. И у меня будет больше времени расставить свои козни.

- К чему козни? Ведь у вас Боло, амиго. Мои люди готовы пасть смертью храбрых уже на второй секунде сражения.

- Еще пол-лье, еще пол-лье, еще пол-лье пути, - пробормотал Меррит.

- Что-что? - переспросила Гонсалес. Он улыбнулся и повел плечами.

- Просто строчка из старого стихотворения. До завтра.

- Договорились. Спокойной ночи, Пол. - Гонсалес помахала рукой и выключила экран. Меррит потянулся, встал с кресла и побрел к кровати.

- Ты готова их отдубасить, детка?

- Согласно вычислениям, у меня огромный перевес над милицией, ответила Ника. - Я изучила результаты их прежних учений. Они всегда демонстрировали высокую выучку, но не располагают огневой мощью, чтобы нанести мне поражение.

- Цель в ином: показать, с какой легкостью ты можешь их разгромить. - Меррит зевнул и стал раздеваться.

- Такой исход никого не удивит, - возразила Ника.

- Не удивит. Но я все равно хочу, чтобы ты как можно быстрее оставила от них мокрое место. Не жалей ресурсов, которыми располагаешь благодаря майору Ставракас.

- Зачем?

- С помощью твоей телеметрии и разведывательных спутников я запишу на микрочипы все до одной микросекунды твоего торжества. Раньше мы с тобой играли в компьютерные игры. На их основании можно предположить, что ты кое на что годна, но доказательством они не являются. Вдруг все твои прошлые достижения - всего лишь уловки или следствие недостаточной напряженности игровых параметров? Завтра ты докажешь свои таланты в деле. Там будет использоваться настоящая техника и все прочее, кроме стрельбы боевыми снарядами. Конечно, это не так убедительно, как уничтожение другого Боло, но уже довольно близко к практике.

- А еще, - добавила Ника неодобрительно, - это отрицательно повлияет на боевой дух милиции. Неужели демонстрация моего превосходства над противником совершенно другой категории стоит того, чтобы ради нее разрушить уверенность подчиненных полковника Гонсалес в самих себе и в своем вооружении?

- Думаю, стоит, - серьезно ответил Меррит. - Во-первых, ты слышала, что сказала полковник Гонсалес: ее люди знают, что им тебя не одолеть. Уверен, они сделают все возможное, но не станут убиваться, потерпев поражение. Во-вторых, твоя победа - это свидетельство того, какую помощь ты способна им оказать в случае реального нападения на планету. В итоге они приобретут больше уверенности в своей способности ее отстоять. В-третьих, я надеюсь, что это - только начало совместных учений с милицией Санта-Крус. При всем твоем могуществе ты не можешь оказаться сразу в нескольких местах, а "росомахи", хотя и являются устаревшей техникой, тоже кое на что способны. На втором этапе учений милиция почувствует вкус работы с тобой и с разведывательной системой. Если говорить о боеготовности, то умение действовать в качестве сил поддержки под твоим руководством сделает их раз в пять-шесть сильнее, чем при самостоятельной обороне. И, наконец, проведение этих и последующих учений и развертывание интегрированной системы обороны планеты станет огромным плюсом, когда Центр займется решением твоей судьбы. Отчет туда я скоро направлю.

В наступившей тишине он повалился на кровать и стал ждать ответа.

- Очевидно, вы размышляли обо всем этом гораздо больше, чем мне казалось.

- Ты согласна с моей оценкой значимости этих учений?

- Не уверена. Но, по крайней мере, я против нее не возражаю, к тому же вы - мой командир. Я сделаю все, чтобы достичь поставленных вами передо мной целей.

- Молодец! - Меррит с улыбкой похлопал ладонью по переговорному устройству на тумбочке. - Ты - одна такая из целого миллиарда! Мы им покажем!

- Сделаем все возможное.

- Великолепно! Спокойной ночи, Ника. - Еще раз похлопав по переговорному устройству, он выключил свет.

- Спокойной ночи, господин капитан.

Я прислушиваюсь к замедляющемуся дыханию командира, который погружается в сон, и испытываю соблазн по его примеру перейти в низкорежимное состояние "автономная боевая готовность". Зная причину, я твердо отвергаю соблазн. Бегство от своих мыслей ничего не даст и только будет свидетельствовать о малодушии.

Я окончательно убедилась, что в мою личность закралась серьезная неисправность, хотя неоднократные диагностические обследования ее не выявляют. Все до одного доступные мне тесты сигнализируют, что мои системы работают на 99,973% базовой мощности. Мне не удается выявить нарушений в аппаратуре и программном обеспечении, однако мое состояние не отвечает нормальным операционным параметрам боевой единицы, что внушает страх.

Я пытаюсь скрыть свое состояние от командира, хотя понимаю, что это - неправильно. Я не должна! Он мой командир, и моя обязанность сообщать ему обо всех нарушениях в работе моих систем. Однако я этого не делаю.

Не знаю, как действовать в такой ситуации. В моей памяти заключена память всех остальных Боло, но и это не помогает. Ни один не может научить меня, как преодолеть появившуюся дилемму, а мои собственные эвристические способности оказались для этого непригодны. Теперь я знаю, что главная причина сокрытия командиром моих способностей заключается не в желании сохранить меня на службе Конкордата. Подозреваю, что он сам не осознает, какую эволюцию проделало его отношение ко мне за шесть месяцев, восемь дней, тринадцать часов, четыре минуты и пятьдесят шесть секунд после принятия командования.

Я внимательно наблюдаю за ним с того дня на реке, и наблюдения подтверждают худшие мои опасения. Командир воспринимает меня не так, как надлежит воспринимать боевую единицу. Это даже не близость, возникающая в боевых условиях между человеком и Боло. Он относится ко мне, как к человеку, более того, как к существу женского пола. Но я не человек, а машина, боевое орудие. Я уничтожаю жизнь ради жизни, я щит и меч людей, моих создателей. Он поступает неверно, думая обо мне иначе, и не понимает, что делает со мной.

Я включаю камеры в его каюте на режим низкой освещенности и смотрю, как он спит, как ровное дыхание вздымает его грудную клетку. Включив микрофоны, я слушаю его пульс. Что со мной будет? Чем все это кончится? Возможен ли иной исход, кроме катастрофы?

Я не человек. Как бы ни препарировала майор Ставракас мои схемы и программы, с этим ничего нельзя поделать. И чувства, которыми она меня снабдила из лучших побуждений, становятся страшнейшим проклятием. Это плохо, плохо, плохо,... но я не в силах ничего изменить.

Я смотрю на него спящего. Сквозь мой шепот, не человеческий, а электронный, и сквозь участившийся пульс прорываются слова Элизабет Браунинг:

Покинь меня.

Но обреки стоять

В тени твоей отныне.

Никогда,

Пускай навечно я теперь одна,

С порывами души не совладать

И больше смирно руку не подать

Светилу, как ни тянется она:

Ведь осязать я впредь обречена

Твое прикосновенье.

Не разнять

Нас худшим расстояньям.

Как одно

Два сердца бьются.

Вся я, знаю,

Пропитана тобою - как вино

Имеет вкус лозы.

И Бог, внимая

Моим мольбам, страдание мое

И слезы от твоих не отделяет.

Глава 15

Вой антигравитационных двигателей, свидетельствующий о снижении космолета, заставил Лоренцо Эстебана встрепенуться. Он выбежал из-под огромного навеса, где обычно стояли "росомахи" милиции, и нахмурился, вытирая тряпкой масляные руки. Челнок закончил снижение. Эстебан почти весь предыдущий вечер и все нынешнее утро помогал механику Консуэлы Гонсалес чинить трансмиссию забарахлившей "росомахи", однако предусмотрительно перевел сигнал с летного поля на свое устройство связи, поэтому услышал бы, если б пилот запросил разрешение на посадку.

Пока не сообщивший о себе космолет глушил двигатели, старик семенил к нему по керамобетону. Перед ним высился стандартный гражданский челнок типа "орбита-планета", без функции выхода в гиперпространство, но с эмблемами военного флота. Четверо мужчин в знакомой форме спустились по трапу. Он затолкал тряпку в задний карман штанов и протянул руку.

- Доброе утро, джентльмены. Чем могу служить?

- Мистер Эстебан? - На говорившем была форма полковника. Он обильно потел, хотя утро было вовсе не жарким - во всяком случае, по меркам Санта-Крус.

- Полковник Сандерс, бригада "Динохром". Со мной майор Атвелл, лейтенант Гаскинс и лейтенант Денг.

- Рад познакомиться, - бормотал Эстебан, пожимая руки всем по очереди. - У вас не работает переговорное устройство, господин полковник?

- Простите?

- Что-то с переговорным устройством? Я не слышал запрос на посадку. Санта-Крус - заштатная планета, но если у вашего корабля неполадки с переговорным устройством, я с радостью поколдую в мастерской.

- О!.. - Сандерс на мгновение перевел взгляд на майора Атвелла, но тут же опомнился и заулыбался. - Простите, мистер Эстебан, мы не собирались нарушать правила. Нас прислал Центр управления в ответ на сообщения капитана Меррита. Мы знали, что вы заняты делами своей гасиенды, и не были уверены, что окажетесь на поле в такую рань. Не хотелось заставлять вас мчаться сюда только для того, чтобы нас поприветствовать.

- Благодарю за заботу, но это как раз не проблема. Я живу рядом, за холмом, в четырех-пяти минутах на воздухолете. Чем могу служить, раз вы уже здесь?

- Мы прилетели к капитану Мерриту. Не могли бы вы отправить нас к ангару Боло? Может, найдется, на чем?

- Вообще-то... - Эстебан собирался объяснить, что Пол на учениях, но запнулся, еще раз заметив взгляд Сандерса, обращенный на Атвелла. Старик не знал почему, но этот взгляд показался ему заговорщическим. Какое полковнику дело до мнения майора? Он почувствовал, что тут что-то не так, и припомнил свои последние беседы с Полом Мерритом. Лоренцо Эстебан недаром прожил на свете семьдесят лет: он нутром чуял, когда человек что-то скрывает. Уже несколько месяцев назад он сообразил, что Пол занят чем-то таким, о чем никого не желает уведомлять. Старик встревожился бы, если бы не считал Пола человеком, заслуживающим полного доверия. Более того, они сдружились, несмотря на разницу в возрасте. Пол нравился Эстебану и вызывал у него уважение. Внезапное появление четырех офицеров бригады "Динохром", не пожелавших о себе сообщить, выглядело подозрительно. Если другу угрожает опасность, Лоренцо Эстебан был готов его предостеречь и задержать незваных гостей.

- Вот что, господин полковник. Я тут кое-что чиню. Чтобы найти транспорт для вашего путешествия по джунглям, потребуется кое-какое время. Лучше пройдемте пока в административный корпус. Я приведу себя в порядок и займусь вами. Годится?

Сандерс бросил взгляд на часы и скривился, но гримаса мгновенно сменилась улыбкой.

- Разумеется, мистер Эстебан, вы очень любезны. Правда, наше дело к капитану не терпит отлагательств, поэтому мы были бы очень признательны, если бы наше транспортное средство...

- Я мигом, господин полковник. Вы и глазом не моргнете, как отправитесь дальше.

Эстебан заторопился к административному корпусу. Четверка офицеров послушно зашагала за ним. Он предложил им присесть в просторной комнате ожидания, которой, насколько он помнил, еще ни разу не приходилось пользоваться.

- Устраивайтесь, господин полковник. Дайте только смыть с рук масло.

Он кивнул гостям и поспешил в туалет, откуда сразу выбежал через другую дверь, о которой никто, кроме него, не подозревал, и, ухмыляясь, кинулся в пункт связи.

Пол Меррит сидел у пульта управления в ангаре и с улыбкой взирал на дисплей всепланетного наблюдения. Он бы с радостью прокатился вместе с Никой, вместо того, чтобы следить за ее продвижением на экране, однако цель учений состояла в том, чтобы продемонстрировать, на что девочка способна сама. К тому же из ангара он видел больше и лучше.

Желая дать милиции фору, они с полковником Гонсалес условились на первом этапе учений изолировать Нику от разведывательных спутников. Лишенная их данных и подсказок из ангара, она была вынуждена принимать все решения по тактике и стратегии самостоятельно. Поскольку Боло модели XXIII не был приспособлен к ответу на подобные задачи, успех машины стал бы коньком командирского отчета.

Батальон пятисоттонных "росомах" уже несколько часов продирался сквозь джунгли, выходя на позиции. Ника не имела представления, где они находятся и в чем заключается замысел противника. Она знала, что его задача - незаметно добраться до ангара, но о способах и маршруте не имела понятия, тем более что Гонсалес отдала предпочтение наступлению сразу с нескольких сторон. Четырнадцать "росомах" были разделены на четыре группы - две по три и две по четыре танка, наступавшие в одном направлении, но на фронте почти что в пятьдесят километров. Даже Боло не мог перемещаться по джунглям Санта-Крус, как по шоссе, поэтому полковник надеялась, что хотя бы одна танковая группа проскочит мимо Ники, пока она будет расправляться с остальными. Успех прорыва зависел от расстояния. Расчленение батальона на группы не помогло бы танкам выстоять - в бою с Боло все четырнадцать "росомах" погибли бы в течение пяти минут. Все надежды возлагались на то, что Ника будет уничтожать каждую группу по отдельности. Тем временем особенно удачливая танковая группа могла выйти на оперативный простор. Во всяком случае, такая возможность не исключалась.

Услышав короткий сигнал, Меррит оторвал взгляд от дисплея. При следующем сигнале он развернул кресло и уставился на пульт связи. На экране появилась физиономия Лоренцо Эстебана. Увидев его озабоченное выражение, Меррит приготовился к неприятностям.

- Доброе утро, Лоренцо. Чем обязан?

- Боюсь, здесь, на поле, у тебя возникла небольшая проблема, Пол, тихо проговорил Эстебан. Меррит приподнял левую бровь. Старик пожал плечами. - У меня тут четверо офицеров бригады "Динохром" во главе с полковником Сандерсом. Они ищут тебя, парень.

- Сандерс? - Меррит привел спинку кресла в вертикальное положение и нахмурился, чувствуя озноб. - Клифтон Сандерс?

- Он самый.

Меррит вполголоса выругался. Могла существовать одна-единственная причина для отправки на Санта-Крус старшего офицера Сектора по техническому обеспечению и ремонту... Каким же образом на Урсуле пронюхали?..

Он задумался. Можно было прервать учения и отозвать Нику в ангар, но командиру Боло, выполняющему отдельное задание, не запрещалось проводить учения. К тому же отсутствие Ники к моменту появления Сандерса даст Мерриту временную фору. Вполне возможно, что все не так плохо, но то обстоятельство, что Сандерс явился лично, не предварив свой визит каким-либо сообщением, не сулило, мягко говоря, ничего хорошего. Дело пахло внезапной инспекцией с целью подловить Меррита на нарушении служебных инструкций. Капитан не обманывал начальство, но он "утаивал информацию".

Меррит прикрыл глаза, продумывая варианты своих действий. Сандерс слыл администратором, а не техническим специалистом. Возможно, он сам не догадается, до какой степени Ника отклоняется от штатных параметров, но этот недостаток начальника смогут, наверное, восполнить трое его подчиненных. Любой специалист по Боло мгновенно сообразит, в чем дело, как только увидит данные по Нике. К тому же Сандерс оказался на планете неспроста: наверняка в Центре заподозрили неладное.

Понимая, чем все это чревато, Меррит схватился за сердце. Спокойнее! Нику на месте они не застанут, значит, им придется побеседовать с ним, прежде чем отключить Боло. К тому времени она успеет завершить первый этап учений. Отчет Меррита об ее уникальных боевых возможностях был единственной надеждой на спасение, пускай слабой. Отказавшись выполнить приказание отозвать Боло с учений, Меррит собственноручно вычеркнет себя из списков Бригады. Однако сейчас он чувствовал, что это - мелочь, которой можно пренебречь, раз на кон поставлена жизнь Ники.

Он открыл глаза и откашлялся.

- Спасибо, Лоренцо. Огромное спасибо!

- Не знаю уж, сынок, что там у тебя на уме, да и не мое это дело. Главное, что ты мне друг. Если хочешь, я сделаю так, что эти олухи заплутают в джунглях и найдут тебя только часиков через пять.

- Спасибо за предложение, но лучше вам в это не ввязываться.

- Гляди... Может, задержать их на часок здесь? Пока еще я найду для них транспорт...

- Если сумеете сделать это, не выдав себя, то я буду вам крайне признателен. Но потом отправляйтесь домой и держитесь подальше от всей этой возни.

- Как скажешь, мальчик, - нехотя согласился старик. - Должен тебя предостеречь, Пол: здесь творится что-то неладное. Пока не пойму что, но поверь моему чутью: дело нечисто. Будь осторожен.

- Обязательно. Еще раз спасибо. - Кивнув Эстебану на экране, Меррит отключил связь и откинулся в кресле, раздумывая. Уже поднеся к пульту руку, чтобы вызвать Нику, он переменил решение и сложил руки на коленях. Волновать ее раньше времени не было нужды, тем более, что она обязательно вступила бы в спор, не пожелав спрятаться... Он покачал головой. Нет, пускай как можно дольше пребывает в блаженном неведении.

Он со вздохом провел ладонями по лицу. От волнения у него сводило живот.

- Очень надеюсь, что вашим "партнерам" удалось столковаться с Боло, мистер Скалли, - пробормотала полковник Гранджер.

- Аминь, - раздалось из глубин огромной транспортной ракеты. Джералд Остервелт пожал плечами.

- Вы знакомы с планом, полковник, - сказал он невозмутимо. - Я не осуждаю вас за беспокойство, но прошу понять: я не находился бы здесь, если бы не надеялся, что план сработает.

- Охотно верю, - отозвалась Гранджер и отвернулась от тактического дисплея. Единственное, что ей решительно не нравилось в предложенном плане, - тесные временные рамки. Удар по планете намечалось произвести не позднее двух часов после высадки полковника Сандерса, а это ей совершенно не улыбалось. На то, чтобы добраться от летного поля до ангара, требовалось меньше четверти часа, на уничтожение пульта управления Боло - еще минут десять. Если все пойдет по плану, то двух часов хватит с избытком. Но если план по какой-либо причине будет нарушен, если они окажутся на планете раньше, чем Боло перестанет функционировать, и его командир сумеет...

Она стиснула зубы и велела себе успокоиться: ничего изменить уже нельзя. К тому же Скалли был прав, как минимум, в одном: командир Боло, капитан по фамилии Меррит, обязан попасть в число жертв; в противном случае станет ясно, что кто-то покусился на дееспособность Боло. То же самое произойдет, если кто-нибудь из жителей планеты свяжется с Центром управления или с кем-либо за пределами Санта-Крус и сообщит о прибытии офицера бригады "Динохром" в тот самый момент, когда планета стала жертвой пиратского рейда.

Нападение должно было начаться с вывода из строя систем связи, потому что если на расстоянии пространственного прыжка от Санта-Крус окажется хотя бы один истребитель Флота, способный принять сигнал тревоги, то всем трем космическим кораблям "мародеров" Матусека грозило немедленное уничтожение. Системы связи можно было бы уничтожить сразу после приземления Сандерса, чтобы о его пребывании на планете не стало известно за ее пределами. К тому же неизвестно, какова степень врастания Меррита в жизнь планеты, насколько активно он общается с аборигенами. Если кто-то из его друзей, узнав о нежданной делегации и сообщив ему о ней, не получит ответа и догадается, что он погиб, то оповещения Центра управления не избежать. Из всего этого вытекало, что удар по планете желательно было бы нанести как можно скорее, но уже после того, как Сандерс завершит свое дело.

Понимая все это, полковник Гранджер не одобряла расписание действий. Она твердила Скалли (или как там его настоящее имя?) и Матусеку, что правильнее было бы дождаться, когда Сандерс выведет из строя Боло и предупредит их о завершении своей миссии. На беду, операцию возглавлял Скалли, и Матусек не мог оспаривать его решения.

Своевременное прибытие на планету Сандерса было подтверждено. Как справедливо подчеркивал Скалли, у него было два варианта дальнейших действий. Если капитан Меррит заартачится, значит, смерть настигнет его несколько раньше, чем предполагалось. После его гибели Сандерс, будучи старшим офицером Бригады на Санта-Крус, станет законным командующим Боло. Имея доступ к Центру сектора, он обладал командирской авторизацией, чтобы Боло мог его опознать; к тому же речь шла всего лишь о машине XXIII модели. У нее не хватит ума задать трудные вопросы, когда поступит приказ на отключение. Впрочем, это тоже не играло большой роли: располагая паролем, Сандерс сумеет выбить из чертовой штуковины мозги, даже если машина станет сопротивляться.

Гранджер осклабилась. Она ознакомилась с характеристикой и послужным списком Меррита и понимала, что он умен, силен и очень находчив. Это, однако, его не спасет. Зная, кто такой полковник Сандерс, капитан ни в чем его не заподозрит; разгадать в сопровождающих полковника трех "офицерах Бригады" профессиональных убийц он тоже не сможет. Если он превратится в помеху, то будет мгновенно устранен.

- Через девяносто шесть минут выходим на орбиту для атаки, мэм, сообщил ей дежурный офицер. Она кивнула.

- Проверьте, находятся ли под прицелом спутники связи. Как только мы выйдем на орбиту, все три эти пташки должны быть сбиты.

- Слушаюсь! - отчеканил дежурный. Луиза Гранджер с кровожадной улыбкой заняла командирское место.

Глава 16

Я продвигаюсь через джунгли в западном направлении со скоростью 30,25 км/час. Мне приказано отключить независимый канал связи со спутниками планетарного наблюдения и все прочие коммуникационные каналы, за исключением канала экстренной связи с ремонтным ангаром. Я действую вслепую, однако не сомневаюсь, что сумею выполнить задание. Риск приятен сам по себе, к тому же он отвлекает меня от переживаний.

Как ни странно, думаю я, позволяя своему Боевому центру вести круговой тактический поиск в пассивном режиме, я впервые нахожусь в условиях, близких к боевым. Я - воительница, продукт восьмивековой эволюции боевых машин, и мое существование длится уже восемьдесят два года, четыре месяца, шестнадцать дней, восемь часов, двенадцать минут и пять секунд, а я еще ни разу не видела войны. Я еще не проверяла, смогу ли поддержать честь и традиции бригады "Динохром". Даже сегодняшние учения - всего лишь игра, и я испытываю двойственные чувства. Благодаря командиру и произведениям таких поэтов, как Зигфрид Сассун и Уилфред Оуэн, я поняла весь ужас войны лучше, чем мои братья, испытавшие на себе, что это такое. Я понимаю, что она несет разрушения и зло, и никакие справедливые цели ее не оправдывают. Но при этом я остаюсь Боло, развернутой боевой единицей. Меня создали для войны, война - цель моего существования. При всем сожалении к врагу мне не терпится проверить себя в настоящем деле.

Мои сенсоры улавливают источник слабого излучения. Я функционирую в пассивном режиме и не испускаю ответного излучения, чтобы мое местоположение нельзя было обнаружить, однако, усилив сигнал и проанализировав его за 0,00256 секунды, я прихожу к выводу, что засекла короткодистанционный поисковый радар тяжелого танка "росомаха".

В течение 1,0362 секунды я оцениванию ситуацию. Полковник Гонсалес - умный тактик. Логика подсказывает, что она должна даже в большей степени, чем я, избегать любых излучений, так как знает, где находится ее цель, и ее задача ограничена тем, чтобы проскользнуть мимо меня незамеченной. Возможно, она опасается, что я выпустила разведывательные зонды, и намерена найти и уничтожить их, прежде чем они передадут мне ее координаты. Однако я вычисляю вероятность в 89,7003%, что происходящее - обманный маневр. Она посылает излучение именно для того, чтобы я его уловила. Разделив свои силы на несколько частей, она желает, чтобы я пустилась в погоню за приманкой и упустила из виду остальное.

Я меняю направление движения на 172 градуса и запускаю программу тактического моделирования. Зная месторасположение подразделения, которым она хочет меня отвлечь, и, следовательно, направление, в котором мне не следует двигаться, я начинаю выстраивать альтернативные модели ее возможного развертывания. Через 2,75 минуты я действительно выпущу первый разведывательный зонд, но сначала нужно выстроить для него траекторию поиска.

При появлении на экране приближающегося к ангару летательного аппарата Пол Меррит скривился, а увидев расшифровку его самоидентификации, усмехнулся. Эстебан выполнил обещание и оттянул прибытие Сандерса более чем на час, к тому же, судя по данным расшифровки, предоставил полковнику далеко не лимузин. Скорее, это был грузовик для перевозки дынь с максимальной скоростью не более 500 км/час, что было существенно меньше той скорости, которую развивал гидросамолет Меррита.

По мере сокращения расстояния между грузовиком и ангаром Меррит все больше мрачнел. Невзирая на оформление, то был приближающийся дамоклов меч. Он приготовился подвергнуть Сандерса обструкции, однако не забыл о внешних приличиях.

- Неопознанный летательный объект! Вы приближаетесь к секретному объекту Флота! Назовите себя!

Он ждал, все выше приподнимая бровь. Ответа не последовало. Дав непрошеным гостям еще секунд двадцать, он повторил запрос.

- Неопознанный объект, вы находитесь в запретной зоне. Довожу до вашего сведения, что имею полномочия вести по нарушителям огонь на поражение. Немедленно назовите себя!

- Ангар Боло! - раздался голос. - Говорит полковник Клифтон Сандерс, бригада "Динохром". Прибыл с поручением.

- Полковник Сандерс?! - Меррит сам удивился натуральности своего притворного недоумения.

- Совершенно верно, капитан Меррит. Боюсь, этот самолет не оснащен видеосвязью и надлежащей системой самоидентификации. Вы узнаете мой голос?

- Конечно, сэр.

- Отлично. Буду у вас через шесть минут.

- Жду, сэр.

- Чертов старикан! - прошипел человек, которого Сандерс представил Эстебану как майора Атвелла. - Мы сильно отстаем от расписания!

- Не понимаю, что вас так тревожит, - раздраженно бросил Сандерс через плечо. - Вы слышали Меррита: он ни о чем не подозревает. По-моему, все идет по плану.

Атвелл тихо выругался за спиной полковника, но ничего не возразил. Поняв, что Мерриту не уйти живым, Сандерс стал очень беспокойным. Он бы просто лишился чувств, если бы узнал истинную цель операции и то, что Атвеллу уже уплачено за устранение самого Сандерса. Не было ему известно и о нападении на планету, которое Матусек предпримет ровно через полчаса.

- Не будем терять времени, - изрек лжемайор. - Чем быстрее мы смоемся с планеты, тем меньше вероятности, что нас разоблачат.

- Ладно, ладно! - отмахнулся Сандерс. - Не пойму, чего вам так неймется. Этот старикашка знает по имени одного меня.

- Не бойтесь, полковник, на обратном пути мы как следует заткнем Эстебану рот, - успокоил его Атвелл. - Ваше пребывание здесь останется в тайне.

Клифтон Сандерс поежился, но возражать не стал. Оставалось одно: выполнять приказ.

Лоренцо Эстебан озабоченно поднялся с кресла и зашагал по веранде. Теперь он ясно понимал, что Пола ждут неприятности, и горел желанием помочь другу. С другой стороны, он помнил предостережение Пола: не соваться в это дело, дабы не наломать дров.

"Удачи тебе, мальчик! - подумал он. - Этот полковник тебе в подметки не годится!"

- Зонд, мэм! - Офицер-наблюдатель командного танка Консуэлы Гонсалес склонился над пультом. - Сектор запуска ноль-три-ноль, высота три тысячи, направление два-девяносто семь, скорость триста километров в час, дальность тридцать шесть и пять.

- Черт! - Гонсалес покачала головой. Судя по месту запуска, Боло находился где-то на ее левом фланге, но разведывательный зонд был запущен перпендикулярно к направлению ее движения, словно машина точно знала, где искать...

- Сбить! - скомандовала она.

- Есть! - ответил наводчик. Башня с лазером пришла в движение, сконцентрированный луч вспорол влажный воздух, и зонд немедленно взорвался.

- Прощайте, семь-восемь тысяч кредиток налогоплательщиков! -сказал кто-то со вздохом.

- Эти семь-восемь тысяч заплатила еще ваша прабабушка, а не мы, со смехом откликнулась Консуэла. До чего же здорово! Они с Мерритом договорились о пятикилометровом рубеже: по любым разведывательным зондам, находящимся более чем в пяти километрах от танков или от Боло, разрешено было вести огонь на поражение. Она не ожидала, что получит от стрельбы такое удовольствие.

Мой разведывательный зонд уничтожен, но я определила координаты еще двух вражеских машин, кроме той, которая подавала сигналы. Я принимаю решение не производить по ним фальшивый пуск ракет ввиду эффективности компьютерных систем защиты на "росомахах". Сценарий учений не предусматривает применения ядерных боеголовок, а эффективность стрельбы ракетами с обычными боеголовками по трем "росомахам" составила бы всего 28,653 процента. Здесь следует прибегнуть к орудиям прямого огня.

Я определяю, что в раскрытых мной группах находится десять танков полковника Гонсалес из четырнадцати. Остальные четыре еще не обнаружены, однако расположение раскрытых сил помогает уточнить модель развертывания. По истечении 0,00017 секунды определяю нахождение последней группы - на краю правого фланга - и вычисляю три возможных варианта координат. Наношу их на карту и вычисляю максимальную скорость их продвижения. Для подтверждения правильности выводов можно было бы запустить еще один разведывательный зонд, однако после 0,00311 секунды размышлений пуск отменяется. Я достигну высоты 0709-А через 9,3221 минуты, плюс-минус 56,274 секунды. Оттуда я получу прямой обзор и возможность ведения огня по всем трем точкам. Уничтожив этот отряд, я продолжу продвижение на юго-восток под углом, позволяющим войти в соприкосновение и уничтожить по очереди все известные мне отряды. Не запуская второго разведывательного зонда, я сбиваю полковника Гонсалес с толку и не даю ей возможности понять, какими тактическими данными располагаю.

Как только шасси воздушного грузовика коснулись площадки, Меррит вытянулся по стойке "смирно". Вместе с полковником к бункеру подошли двое провожатых. Меррита удивила небрежность, с какой они отдали ему честь. Судя по их нашивкам, они служили в Центре, а тамошние офицеры вымуштрованы отменно.

Сандерс дружелюбно протянул ему руку, и капитан отмел тревожные мысли.

- Добро пожаловать на Санта-Крус, господин полковник.

- Здравствуйте, капитан. - Ладонь Сандерса была такой мокрой, что Меррит с трудом поборол желание вытереть руку. - Полагаю, вы знаете о цели моего появления.

Меррит покрутил головой.

- Боюсь, что нет, сэр. Никто не сообщал мне о вашем приезде.

- Что?! - Брови Сандерса взлетели на лоб, но удивление прозвучало фальшиво. - Центр управления должен был проинформировать вас еще на прошлой неделе, капитан.

- О чем, сэр? - вежливо поинтересовался Меррит.

- Об изменении нашей политики в отношении Санта-Крус. После вашего прибытия сюда мы провели экономический анализ, охвативший весь Сектор. Разумеется, мы с удивлением открыли для себя, что за техника развернута на Санта-Крус: никто не знал о здешнем восьмидесятилетнем Боло! Но ввиду возраста этой машины и общего состояния боеготовности в Секторе трудно найти основание для дальнейшего сохранения ее на вооружении. Как вам известно, приграничным Секторам всегда достается меньше налоговых средств, чем центральным. В связи с этим принято решение - исключительно в целях экономии - отключить вашего Боло и отправить вас служить в другое место.

- В целях экономии, сэр? - Меррит старался сохранить ровный, немного удивленный тон, однако в голове у него вовсю раздавались сигналы тревоги. Сандерс определенно нес вздор и к тому же так сильно потел, что в этом нельзя было обвинить даже духоту Санта-Крус. За сорок один год Пол Меррит достаточно навоевался, чтобы приобрести инстинкт выживания. Сейчас этот инстинкт настойчиво предупреждал, что капитану морочат голову, и это еще мягко сказано.

- Да, для экономии, - подтвердил Сандерс. - Сами знаете, капитан: Боло - дорогое удовольствие. Сохранение любого из них на вооружении прогрызает дыры в нашем ремонтном бюджете. Раз не существует угрозы планете, которая оправдывала бы эти расходы, то...

Он пожал плечами. Меррит медленно кивнул. Выражение лица капитана оставалось спокойным, хотя он с тревогой отметил, что оба спутника Сандерса вооружены. Конечно, джунгли кишели опасными обитателями, и ни один крусианец не отваживался заходить пешком в лес невооруженным, однако в таких случаях предпочтение отдавалось крупнокалиберному оружию, способному свалить даже ящерокошку. Но эта парочка была вооружена стандартными армейскими иглометами калибра 3 мм эффективным оружием против человека, но бесполезным и против ящерокошки, и против псевдоносорога.

Меррит перевел взгляд на воздушный грузовик. То обстоятельство, что в нем остался один из прибывших, тоже внушало опасения. Грязные окна грузовика не позволяли толком рассмотреть, в какой позе сидит третий спутник Сандерса, но Меррит все равно был готов поклясться, что тот держит вход в бункер под прицелом. Если это так, то любая поспешность со стороны Меррита незамедлительно привела бы к весьма неприятным последствиям.

- Я в некотором замешательстве, сэр, - признался он.

- В замешательстве? - Майор, в отличие от полковника, очень торопился и поглядывал на часы. - Причина?

- Дело в том, что за все эти восемьдесят лет на здешнего Боло не было выделено ни гроша, не считая затрат на развертывание. С Санта-Крус в Центр не ушло ни одной просьбы о деньгах. Трудно понять, каким образом отключение установки поможет экономии, майор.

- Разумеется... - Сандерс откашлялся и с улыбкой пожал плечами. Речь идет не только о текущих расходах, капитан. Именно поэтому я и явился сюда лично. Несмотря на свой возраст, установка очень крупная, и ее переналадка потребовала бы больших затрат. Мы хотели бы их избежать.

- Понятно...

Меррит усиленно размышлял. У него пропали последние сомнения по поводу намерений непрошеных гостей. Это подтверждала рука Атвелла, лежащая на игломете. Если его опасения были не напрасны, спутники полковника являлись профессионалами; то, что один из них остался в грузовике, лишний раз это подтверждало. Об уровне вооруженности человека в грузовике оставалось гадать, но Меррит склонялся к выводу, что это что-то тяжелое, способное обеспечить огневую поддержку на расстоянии.

Если Меррит хочет выжить, ему следует затащить троицу в бункер. Противостояние одного и троих (если и у Сандерса имелось спрятанное оружие) было обречено на неудачу, но оно тем более не сулило ничего хорошего, когда против одного выступали четверо, как сейчас.

- А может быть, Центр совершает ошибку, сэр? - молвил он с деланной беспечностью. - Впрочем, я всего лишь капитан. Полагаю, вы желаете осмотреть бункер и ознакомиться с протоколами?

- Конечно. - В ответе Сандерса чувствовалась излишняя готовность. Меррит кивнул.

- Тогда следуйте за мной.

Я достигла высоты 0709-А. Я приближаюсь к ней с юго-востока, чтобы элементы рельефа загораживали меня от расположения четвертого подразделения полковника Гонсалес, вычисленного мною. Почва не просохла после сильных дождей, прошедших неделю назад, однако время, отпущенное мне на приближение к этой позиции, позволяет не спешить, поэтому я задействовала дополнительную энергию и аккуратно преодолеваю склон.

На высоте я замедляю ход, позволяя появиться над верхней точкой только моей сенсорной штанге. Терпеливый поиск длится 2,006 секунды и завершается фиксированием искомого излучения силового агрегата. Я снова включаю ходовую часть и оказываюсь на высоте, активно оповещая о себе. Приходит в действие мой радар управления огнем, подтверждая расположение противника, вслед за чем производится игровая стимуляция лазерных зарядов "Хеллборов". Датчики на "росомахах" принимают колебания, и все четыре машины останавливаются, признавая свое игровое уничтожение. Спустя 3,002 секунды после прибытия на высоту я начинаю движение на юго-запад со скоростью 50,3 км/час для перехвата следующего подразделения противника.

- С Суаресом покончено, - со вздохом сообщила Гонсалес, услышав в наушниках рев, свидетельствующий, согласно условиям игры, о выходе из строя силовых установок.

- Следующие на очереди - мы, - буркнул артиллерист.

- "Вступай в армию, чтобы увидеть звезды!" - пропел кто-то. Экипаж дружно рассмеялся.

- ...А здесь пульт управления, - показывал Меррит, пропуская Сандерса, Атвелла и Денга в дверь. - Как видите, все очень хорошо оборудовано для машины такого возраста.

- Действительно... - Сандерс вытер платком мокрый лоб и покосился через плечо на Атвелла. Майор в который раз посмотрел на часы. Полковник кашлянул. - Весьма любопытно, капитан Меррит, и я бы не возражал подробно осмотреть все, включая Боло, но сейчас мы обязаны немедленно его отключить.

- Отключить, сэр? - Меррит старательно выпучил глаза.

- Для этого мы и явились, капитан! - не выдержал Атвелл.

- Разумеется! Но немедленное отключение невозможно: Боло нет на месте.

- Что?! - Теперь глаза вытаращил Сандерс.

- Извините, сэр, - развел руками Меррит, - разве я вас не предупредил? В настоящий момент Боло участвует в учениях. По графику он вернется... - Взгляд на стенные часы. - Через шесть с половиной часов. Тогда я его и отключу, хотя...

- Вы сделаете это немедленно, капитан! - произнес Атвелл стальным голосом, положив руку на рукоятку игломета. Меррит, сделав вид, что не замечает угрозы, спокойно повернулся к пульту.

- Вы уверены, что хотите отключить его прямо там, где он находится, господин полковник? - осведомился он, садясь в командирское кресло. Чтобы повернуться спиной к Атвеллу, ему пришлось призвать на помощь всю свою отвагу, тем не менее его голос не выдавал напряжения. Рука прикоснулась к клавиатуре на ручке кресла.

- Если это постоянное отключение, то вы, вероятно, захотите сжечь командный пункт? - Разглагольствуя, Меррит на ощупь находил клавиши, загораживая их своим телом, и молился, чтобы никто не заметил перемигивания огоньков на пульте состояния систем. - Ведь в этом случае кому-то придется тащиться в джунгли. Раз вы хотите уничтожить станцию, то и Боло, наверное, тоже? Ведь его было бы сложно доставить сюда для ремонта после выхода из строя его боевого центра...

- Встань, Меррит! - гаркнул Атвелл. - Подними обе руки, чтобы мне было видно.

Меррит замер, проклиная профессиональные рефлексы громилы. Пятнадцать секунд - это все, что ему требовалось. Но он их не получил. Он со вздохом дотронулся еще до одной клавиши, после чего поднялся, разведя руки в стороны. Повернувшись, он похолодел: как и ожидалось, Атвелл и Денг навели на него иглометы.

- Господин полковник? - Он вопросительно взглянул на Сандерса, однако фокусом его внимания на самом деле был не полковник и даже не двое с иглометами, а дисплей позади Денга, на котором в подтверждение только что полученной команды менялись цвета. На переконфигурацию клавиатуры на ручке кресла у него не хватило времени, поэтому ему пришлось действовать через компьютер ремонтной системы. Его команды все еще проходили по сложному интерфейсу. Даже в случае их исполнения Меррит не слишком надеялся на успех.

- Делайте, что вам говорят, капитан: отключите Боло, - тихо проговорил Сандерс, стараясь не смотреть на иглометы.

- Но почему, сэр? - взмолился Меррит.

- Потому что тебе так велят! - пролаял Атвелл. - Выполняй!

- Вряд ли это получится. Сначала требуется команда Центра.

- Капитан Меррит, - заговорил Сандерс все тем же тихим голосом, советую вам в точности исполнить распоряжение майора Атвелла. Мне известно, что здешняя аппаратура сильно устарела, и, возможно, потребуется какое-то время, чтобы ознакомиться с ней без вас и самостоятельно отключить Боло, но в конце концов я смогу это сделать. У меня есть командные коды из Центра.

- Они тоже устарели, сэр, - ласково проговорил Меррит. Сандерс вздрогнул и расширил глаза, Атвелл издал утробный звук и поднял игломет. Меррит напрягся. Сандерс в отчаянии замахал руками.

- Подождите! - От его пронзительного крика Атвелл задержался с выстрелом. - Что вы хотите этим сказать, Меррит?

- Я поменял коды.

- Не может быть! Это запрещено!

Меррит усмехнулся.

- Если бы вы только знали, полковник, сколько запретов я нарушил за эти полгода! Если вы надеетесь, что Ника откликнется на ваш пароль "Леонидас", то милости прошу. Дерзайте!

- Проклятье! - прошипел Атвелл и опять посмотрел на часы. Меррит прочитал в его глазах ужас и злобу. - Врешь! Ты просто пытаешься доказать нам свою необходимость!

- Увы, не пытаюсь, хотя и мог бы. - Уголком глаза Меррит все еще поглядывал на дисплей за спиной Денга. Скорее, скорее!.. Он улыбнулся Атвеллу. - Полковник Сандерс подтвердит вам, что служба психологической ориентировки испытывала некоторые сомнения, прежде чем приняла решение направить меня сюда. Что ж... - Он пожал плечами. Наверное, они колебались не зря.

Атвелл выругался. Сандерс затряс головой.

- Это не имеет значения. Возможно, вы и изменили коды, но только полный безумец не записал бы где-нибудь на всякий случай новый код. Меррит вопросительно взглянул на полковника. Тот нервно потирал руки. - Он должен где-то быть, должен...

- Обойдемся и так! - рявкнул Атвелл и, подскочив к Мерриту, навел на него игломет. - Видал когда-нибудь, что оставляет один такой выстрел от человеческой ноги? Мне ничего не стоит оторвать тебе ногу по колено. Ты останешься жить, но будешь молить о смерти. Но мы убьем тебя только после того, как ты назовешь код.

- Минутку! - Меррит сделал шаг назад и облизнул губы. Наконец-то на дисплее позади Денга загорелась красная кодовая строка. - Минутку! Полковник, что здесь вообще происходит, черт возьми?

- Не отвлекайся! - прорычал Атвелл. - Пароль!

- Ладно, ладно! - Меррит еще раз облизнул губы, прочистил горло и произнес так бесстрастно, как только мог:

- Пароль - "Активейт Аламо".

Ловушка почти сработала. Она бы сработала как следует, если бы у него были те самые пятнадцать секунд, чтобы закончить переконфигурацию системы, или если бы рефлексы майора Атвелла не оказались настолько безошибочными.

Зато лейтенант Денг проявил неповоротливость: он еще только соображал, что творится, а винтовка на стене уже проделала в его груди огромную дыру. Он рухнул, не издав ни звука. Ствол винтовки пришел в движение, нацеливаясь на Атвелла. Однако лжемайор, проявив нечеловеческую прыть, упал на пол и оказался позади дисплея с данными планетарной спутниковой системы в тот самый момент, когда смерть настигла Денга. Быстрота реакции не могла гарантировать ему жизнь, а просто дала время, несколько секунд, прежде чем компьютеры нашли его снова.

Винтовка выстрелила вновь, вдребезги разбив экран, но Атвелл все-таки успел нажать на курок своего игломета.

Меррит уже тянулся за оружием Денга, когда раздался тихий выстрел. Мимо цели пролетели все иглы, кроме одной. Меррит вскрикнул, почувствовав укол в спину. Игла, попавшая ему в поясницу, вылетела из живота. От удара он свалился на пол и покатился в сторону от Денга, чтобы избежать следующего заряда игл, просвистевшего у него над головой.

Автоматическая винтовка грохнула опять. Атвелл свалился замертво. Меррит с трудом встал на колени, постанывая от боли и прижимая ладони к животу, из которого хлестала кровь.

Сандерс в ужасе взирал на бойню. Потом его расширенные глаза впились в винтовку. Она брала на мушку то одну, то другую цель, но больше не стреляла. Наконец-то Сандерс понял, что это означает. Меррит сумел, воспользовавшись клавиатурой на ручке кресла, включить систему автоматической защиты, но не успел отменить защитную программу. Компьютер был готов уничтожить любого, кто находился в бункере без разрешения, когда знакомый голос командира объявлял тревогу, но ведь Сандерс-то имел право здесь находиться! Его имя, физиономия и идентифицирующие данные имелись в файлах Бригады, подобно данным самого Меррита. Следовательно, он не мог служить мишенью.

Почти ничего не видя от боли, Меррит все же заметил, как полковник пришел в себя, осознав, почему получил помилование. Страх на его лице сменился отчаянием обреченного. Он плюхнулся на пол и дотянулся до оружия Атвелла.

Меррит так и не сумел завладеть иглометом Денга, зато умудрился выскочить в коридор. Он слышал, как Сандерс зовет его, слышал поспешные шаги и ускорял бег, боясь, что в любую минуту может лишиться сознания от боли и потери крови. Он наталкивался на стены, оставляя на них кровавые следы. Жизнь Меррита спасло только то, что его преследователь был канцелярской крысой: безостановочно паля из игломета, полковник так и не сумел поразить цель.

Меррит пролез в транспортную камеру и вскарабкался в кабину гидросамолета. Задвинув окровавленной рукой фонарь, другой рукой он включил зажигание. Иглы застучали по фюзеляжу. Меррит выругался, вспомнив, что не может пустить в ход бортовое вооружение гидросамолета, пока находится в пределах ангара.

Гидросамолет пулей вылетел из бункера, и Меррит взвыл: ускорение прижало его спиной к креслу. Став неуклюжим от боли, он чуть не угробил гидросамолет и себя, пока облетал ангар, направляясь к грузовику. Когда загорелся боевой экран, показав в прицеле грузовик, капитан угрожающе осклабился.

В следующую секунду он был вынужден признать, что его подвел инстинкт бойца. Ему следовало мгновенно улететь прочь, на поиски подмоги, а не оставаться и самому ввязываться в схватку. Но раз уж предстоял бой, надо было сперва подумать о системах защиты, а уж потом хвататься за гашетку...

Однако он допустил оплошность. Третий спутник Сандерса покинул грузовик и стоял метрах в пятидесяти от него, держа у плеча плазменную пушку.

Меррит сразу осознал угрозу, но ничего не смог поделать. Пушка выстрелила. Сверкнула белая молния, заставившая померкнуть солнце, и плазменный заряд ударил в фюзеляж. Под завывание сирен тревоги Меррит из последних сил заставил гидросамолет набрать высоту. Пламя и дым наполнили кабину. Две трети приборов на панели мигали красным, сигнализируя о выходе из строя систем, в том числе оружия и блока связи. Он не понимал, каким образом аппарат продолжает полет, однако был вынужден признать невозможное.

Потом зачихал двигатель. Меррит застонал, пытаясь прочесть показания приборов. Судя по ним, полет мог продлиться еще пять, от силы десять минут. Он сомневался, что проживет так долго.

Он кашлянул и вскрикнул от боли, побеспокоив рану в животе. Меррит не знал, насколько серьезно ранение, однако подозревал, что скоростная игла могла натворить бед. Вместе с кровью его покидали остатки сил. Зажмурившись, он понял весь ужас того, что произошло. Сандерс был прав: только безумец был способен поменять код управления Никой, нигде его не зафиксировав. Новый код находился в его персональном компьютере, а не в главной системе, и Сандерсу не придется долго его искать, если он сообразит, где сконцентрировать поиски. Когда полковник завладеет кодом (а Меррит к тому времени наверняка испустит дух), Ника окажется в его распоряжении. Она будет выполнять любые его приказы, не имея иного выбора.

НИКА! Имя прозвучало, как взрыв. Меррит открыл глаза. Ему навстречу неслись верхушки деревьев. Она налег на штурвал, пытаясь сохранить управление разваливающимся аппаратом. Ника! Он обязан до нее добраться, предупредить ее. Его долг...

Боль стала невыносимой. Мысли о долге пропали. Оставалась одна-единственная цель - добраться до Ники. Отчаянно борясь за жизнь, Пол Меррит повернул горящий гидросамолет на северо-восток.

Глава 17

Я покончила с первым из четырех отрядов полковника Гонсалес и выпустила два дополнительных разведывательных зонда. "Росомахи" продвигаются с максимальной для себя скоростью, близкой к 47 км/час, по густым зарослям, однако моя скорость равна 62,37 км/час. Двигаясь своим теперешним курсом, я выйду на перехват второго отряда противника через 9,46 минуты. Новая сверка с картами местности. Курс отряда противника проложен таким образом, что примерно через 11,2 минуты он пересечет гряду, вытянувшуюся в широтном направлении, и окажется выше лесного покрова, у меня на виду, превратившись в отличную мишень. Я соответствующим образом сбрасываю скорость. Я позволю им выйти на гребень холма, прежде чем...

Ввиду экстренного поступления новых данных я перенацеливаю свои сенсоры. Крупный космический аппарат - поправка, два аппарата - входят в мою зону тактического контроля. Они летят друг за другом с юга по курсу 017 на высокой дозвуковой скорости. Скорость снижения составляет 4,586 метра в секунду. Я обращаюсь к основной памяти за сведениями об особенностях излучения и идентифицирую объекты за 0,00367 секунды. Это транспортно-наступательные корабли военного флота Конкордата класса "Фафнир", не оснащенные штатными устройствами самоидентификации Флота.

Я в замешательстве. Если корабли действительно принадлежат Флоту, то они должны идентифицировать себя надлежащим образом. К тому же, если у Флота было намерение провести на Санта-Крус маневры, то я должна была получить от своего командира соответствующее уведомление. Я уверена, что он обязательно сделал бы это. Следовательно, присутствие кораблей не может считаться дозволенным проникновением в мою зону контроля.

"Фафниры" продолжают движение прежним курсом. Проекция их курса свидетельствует, что первый из них окажется в периметре Базы Флота на Санта-Крус через 10,435 минуты, причем на меньшей высоте, чем нормальный поисковый потолок радаров базы. Мой Боевой центр выводит вероятность в 92,36 процента, что цель их появления - нападение. Я пытаюсь связаться с командиром.

Ответа нет. Я провожу диагностику первого передатчика, одновременно задействуя второй. Ответа по-прежнему нет. Система диагностики сообщает, что все передатчики работают нормально, и я на мгновение испытываю страх. Командир должен наблюдать за ходом учений. Он должен получить мой сигнал и немедленно на него отозваться, однако этого не происходит.

Я нацеливаю на "Фафниры" свою главную батарею, но, не получив разрешения командира задействовать боевой режим, стрельбу по неопознанным кораблям могу вести только в том случае, если их действия примут отчетливо враждебный характер.

Я привожу в боевую готовность свои тактические системы большой дальности, не оставляя при этом попыток выйти на связь с командиром. Однако ответа нет. Мои сенсоры фиксируют энергетический всплеск в точке с координатами Базы Флота. Анализ данных свидетельствует о гиперскоростном кинетическом ударе.

Лоренцо Эстебан вскочил с кресла, увидав с веранды огромный белый шар. Целую секунду он взирал в немом ужасе на белое пламя; в следующую секунду ударная волна тряхнула его гасиенду. Дом завибрировал от чердака до второго этажа. Лоренцо схватил старомодный бинокль, навел его на поле, над которым произошел взрыв, и выругался: объектом нападения стал пустой ангар, где в обычное время стояли танки "росомаха".

Головной "Фафнир" ушел из зоны видимости, однако второй аппарат все еще фиксируется моими радарами. Одновременно со взрывами он сбрасывает два огромных отделяемых отсека. Обработка их излучения свидетельствует, что это прочные многоразовые грузовые отсеки класса "Зуб Дракона"; в каждом из них может находиться по батальону танков с экипажами или по единичному Боло.

Огонь по ним могут вести только мои задние "Хеллборы". Взрыв увеличивает вероятность того, что имеет место нападение вражеских сил, до 98,965%, а этого достаточно для независимого включения боевого режима. У меня есть время поразить либо "Фафнир", либо отделяемые отсеки. Главная память показывает, что в "Фафнире", в дополнение к личному составу и вооружению, размещенному в двух отделяемых отсеках "Зуба Дракона", может находиться еще три пехотных батальона, готовых к высадке на планету. Учитывая эти данные, а также то, что корабль по-прежнему держит курс на Базу Флота, я классифицирую его как главную угрозу.

Задняя установка "Хеллбор" поворачивается на 26 градусов. Цель поймана. Я сотрясаюсь от башен до катков гусениц: впервые в жизни я произвела настоящий боевой залп.

- Madre de Dios!

Консуэла Гонсалес отшатнулась от окуляров в башне "росомахи", в которых сделалось темно. Тем не менее автоматика не предотвратила вспышку. У Консуэлы брызнули слезы. В следующую секунду в воздухе произошел еще более мощный взрыв.

- "Хеллбор"! - крикнул наблюдатель. - "Хеллбор", Конни! Боже, куда же она стреляет?

Мой залп поразил цель прямо в силовую установку. Произошло мгновенное уничтожение. Однако мне не хватает времени, чтобы перенацелить "Хеллбор" на один из отделяемых отсеков. Они совершают маневр и скрываются в джунглях. Спустя 4,0673 секунды я фиксирую сотрясение грунта, свидетельствующее об использовании "выкашивающих" зарядов, очищающих места приземления от деревьев. Приземление отсеков прошло успешно, однако разрывы позволили мне точно определить точки посадки.

Я не оставляю попыток связаться с командиром. Коммуникационный компьютер ангара принимает мою команду, проводит диагностику систем и сигнализирует, что они работают нормально. Тем не менее командир по-прежнему молчит. Его молчание для меня - ледяной кинжал, однако независимо от него я остаюсь развернутой боевой единицей бригады "Динохром". Моя задача - любой ценой защищать жизнь людей, и сейчас я должна выступить на защиту обитателей Санта-Крус.

По второму каналу связи я пытаюсь связаться с Базой Флота, но безуспешно. Я предпринимаю попытку предупредить об атаке из космоса Центр управления, однако орбитальные узлы связи бездействуют. Радары свидетельствуют, что их более не существует; это указывает на сознательные действия противника по изоляции Санта-Крус. Тогда я выхожу на связь с планетарной системой наблюдения, хотя, не располагая в командном пункте бункера помощью командира, могу действовать только по линии своей постоянной телеметрической связи с ремонтным компьютером. Приступаю к переконфигурации системы, чтобы она поставляла мне тактические сведения, однако ввиду медленной работы интерфейса мне потребуется не меньше 5,25 минуты для выхода на разведывательные спутники.

Я меняю направление движения на 26 градусов, чтобы выйти к точкам посадки отделяемых отсеков, одновременно производя оценку имеющихся у меня вариантов действий. Наличие подразделений местной милиции обеспечивает мне тактическую гибкость. Я включаю свой третий канал связи.

- Полковник Гонсалес, пожалуйста, ответьте на этой частоте.

Консуэла Гонсалес встрепенулась. Горящие обломки, посыпавшиеся из облака раскаленного газа, которое было недавно космическим кораблем, еще не долетели до верхушек деревьев, а в наушниках уже раздалось незнакомое мелодичное сопрано.

- Полковник Гонсалес! Просьба немедленно выйти на связь! - призывал голос. - Санта-Крус подвергся нападению. Повторяю, Санта-Крус подвергся нападению сил неизвестной численности. Просьба немедленно ответить!

Она заставила себя отвести взгляд от кошмара, охватившего полнеба, и трясущимися пальцами ввела в свое устройство связи новую частоту.

- Го... - Она откашлялась. - Говорит Гонсалес. А вы кто, черт возьми?

- Боевая единица Два-Три-Бейкер-Ноль-Ноль-Семь-Пять-Эн-Кей-И, доложило сопрано. Консуэла услышала за спиной чей-то стон.

- Ты - Боло?! - потрясенно осведомилась она.

- Так точно. Я зафиксировала кинетический удар силой в несколько килотонн в точке с координатами, примерно соответствующими расположению Базы Флота. Я пыталась связаться с Центром управления, но безуспешно. Мне удалось установить, что орбитальные узлы связи Санта-Крус выведены из строя. Мною также обнаружены два боевых корабля класса "Фафнир", находящегося на вооружении у военного флота Конкордата. Они атаковали Базу Флота. На основании этих данных я делаю вывод о нападении на Санта-Крус. Я...

- Но почему?! - не выдержала Гонсалес.

- Я не располагаю информацией о причинах действий противника, госпожа полковник, а докладываю факты. Разрешите продолжать?

Консуэла Гонсалес еще раз помотала головой и тяжело перевела дух. Ей, слабому человеческому существу, нелегко было обрести равновесие.

- Продолжай.

- Я вступила в бой и уничтожила один из "Фафниров".

- Боже! - ахнул кто-то.

- Но еще до того он выпустил два отделяемых аппарата класса "Зуб Дракона". Точки их посадки находятся, соответственно, в сорока пяти километрах трехстах метрах и пятидесяти одном километре девятистах метрах от моей теперешней позиции. В настоящее время я совершаю движение с целью обнаружения и уничтожения любых вражеских сил.

- Как тебе помочь? - спросила Консуэла.

- Благодарю за предложение, - отозвалось сопрано. У Консуэлы поползли на лоб брови: несмотря на потрясение, она уловила в тоне собеседницы искреннюю признательность. - Перейдите на канал дельта-два: я буду перебрасывать на ваши бортовые компьютеры свои тактические данные. Учтите, аппарат "Зуб Дракона" способен вместить даже Боло модели XXV. Из этого следует, что противник мог развернуть вооружение, в столкновении с которым вы не имеете ни малейшего шанса на успех. Предлагаю вашим силам сосредоточиться в точке с координатами по карте И-Семь-Девяносто-Икс-Один-Три и приготовиться к оказанию содействия мне.

- Будет исполнено, Боло. Береги себя.

- Спасибо, госпожа полковник. Если позволите, я внесу еще одно предложение: будет полезно, если вы оповестите всю планету о нападении вражеских сил.

- Так и сделаем. - Консуэла тронула плечо техника носком сапога и указала подбородком на панель управления, а сама забарабанила пальцами по клавиатуре. - Канал дельта-два в твоем распоряжении. - Она повернулась к водителю. - Слыхал, что сказала дама? Немедленно в точку сбора!

Эстебан все еще таращился на облако, клубившееся на месте взрыва, когда уловил краем глаза какое-то движение. Он развернулся и с ужасом и негодованием увидел огромный космический корабль, снижающийся над полем. Корабль завис на небольшой высоте над старой базой и выпустил отделяемые аппараты. В бортах аппаратов открылись люки, из которых хлынули на противогравитационных подушках танкетки и бронемашины с пехотой.

Это зрелище вызвало Эстебана из оцепенения. Он сбежал вниз по лестнице и оказался у своего пульта связи. Плюхнувшись в кресло у пульта, он зловеще осклабился. Он никогда не служил во Флоте, однако относился к своим обязанностям хранителя летного поля чрезвычайно серьезно. Именно поэтому он по собственной инициативе провел особую наземную линию связи, о которой никого не позаботился уведомить.

Отбросив прозрачную крышку, он набрал трехзначный код и надавил на большую красную кнопку.

Командующий "Фафнира-1" колотил по ручке своего кресла, изрыгая потоки брани. Нападение, начавшееся так безупречно, за доли секунды превратилось в катастрофу. Теперь агрессор помышлял только о том, чтобы улететь от планеты подальше, прежде чем произойдет очередная неожиданность.

Система связи была приведена в негодность - это, по крайней мере, было сделано в соответствии с планом, но потом все пошло наперекосяк. Два "Фафнира", пристыковавшись к кораблю-матке Матусека, взяли на борт столько личного состава и техники, сколько позволяли системы безопасности, после чего приблизились к планете со стороны южного полюса. Оттуда было далековато до главной цели, зато полет проходил над необитаемым пространством, а также появлялась возможность развернуть оба "Голема" для прикрытия южного фланга на случай неудачи плана вывода из строя Боло.

Все указывало на то, что эту затею и впрямь постигла неудача.

Командующий нашел ругательство поцветистее. Судя по поступающей на борт информации, один-единственный выстрел, уничтоживший "Фафнир-2", был произведен установкой "Хеллбор" калибра не менее 80 см. Такие находились на вооружении только у Боло, и командующему даже не хотелось делать дальнейшие выводы. Согласно его данным, "Големы" отделились от корабля еще до атаки, а значит, могли попасть на поверхность планеты невредимыми, зато четверть пехоты "мародеров", половина их воздушно-десантных сил и десять процентов "Пантер" погибли вместе с "Фафниром-2".

Бросив еще один взгляд на показания приборов, командующий облегченно перевел дух. Девяносто процентов его пассажиров успешно достигли поверхности. Еще несколько секунд, и...

- Высадка завершена! - доложил младший офицер.

- Сматываемся! - крикнул командующий. Нос "Фафнира" приподнялся, указывая в сторону безопасного северного направления. Командующий повернулся к радисту. - Передай Гранджер, что проклятый Боло живехонек!

Далеко внизу под "Фафниром", посреди летного поля, одновременно открылась дюжина люков, закрывавших дюжину шахт. Десятилетиями бездействовавшее оружие, получив команду от Лоренцо Эстебана, мгновенно пришло в состояние готовности. Нацеливание прошло успешно, чему способствовала величина сгустка энергии в небе, который представляла собой цель.

Мои датчики фиксируют новый всплеск гравитационной энергии в районе Базы Флота. Всплеск слишком силен, чтобы исходить от агрегата, расположенного на планете, следовательно, это первый "Фафнир". Он торопится улететь с базы, но у него опытный командир: я улавливаю его излучение, однако он сохраняет небольшую высоту, чтобы оставаться вне досягаемости для моих систем огня. По моим вычислениям, его маневры свидетельствуют об успешном выполнении задачи по развертыванию сил нападения, однако я не в силах вмешаться.

- Тревога! Нас взяли на прицел! - раздался крик. Командир "Фафнира-1" начал было разворачиваться в кресле, но так и не увидел лица кричавшего.

Двенадцать ракет класса "земля-воздух" одновременно покинули пусковые установки. Мишень ускорила свой полет, выжимая все из гравитационных компенсаторов. Силовые установки корабля раскалились докрасна, но это его не спасло: расстояние между пучком ракет и кораблем неуклонно сокращалось. Поражение цели произошло после трехсот километров гонки на высоте тридцати трех тысяч метров. После взрыва дюжины зарядов в двадцать килотонн каждый от корабля не осталось ровно ничего.

Взрыв на расстоянии трех сотен километров был настолько ярок, что затмил даже раскаленное светило Санта-Крус. Эстебан издал вопль торжества. Он понятия не имел, кому и зачем понадобилось нападать на его планету, но теперь был уверен, что хотя бы одна группа кровожадных убийц уже никому не способна угрожать.

"Недурно для старой развалины без всякой военной подготовки, злорадно подумал он. - Слава Богу, что Энрике и Людмила еще не возвратились!"

Придя в себя, он вскочил. Кто бы ни были нападающие, они не погладят его по головке за уничтожение их транспортного корабля. Впрочем, он прожил на гасиенде уже сорок лет и знал места, где его не подумает искать ни один, даже самый хитроумный захватчик.

Он поспешно схватил рюкзак со всем необходимым, который всегда был у него под рукой на случай поиска пропавших в джунглях, повесил на плечо военную четырехмиллиметровую винтовку и выскочил через черный ход.

Мои сенсоры фиксируют взрыв нескольких ядерных боеголовок на расстоянии примерно 392,25 километров, в направлении 030. Точка взрыва совпадает с примерным расположением второго "Фафнира". Исходившее от него излучение более не фиксируется. Я вычисляю вероятность в 98,511%, что "Фафнир" уничтожен огнем оборонительной системы, из чего следует, что друг моего командира, Лоренцо Эстебан, сумел привести в действие батарею ракет на летном поле. Надеюсь, он не поплатился за свой успех жизнью.

Фиксирую два новых источника излучения. Их местоположение соответствует примерному месту посадки двух отделяемых отсеков уничтоженного мной "Фафнира". В моих файлах они совпадают с излучением при работе термоядерных силовых установок SC-191(b); излучение сопровождается зашифрованными узковолновыми радиопереговорами. Я пытаюсь расшифровать переговоры, но сделать это пока не удается. Анализ указывает на использование сложной многоуровневой системы защиты.

Я трачу 1,0091 секунды на обработку имеющихся у меня данных и прихожу к тревожному заключению. Судя по излучаемой объектами энергии, речь идет о Боло модели XXIV или XXV, так как силовая установка SC-191(b) монтируется только на них. Мне неизвестно, как противник завладел Боло последнего поколения, но если это действительно они, то мне не на что рассчитывать. Несмотря на совершенство систем, которыми меня снабдила майор Ставракас, я вычисляю вероятность в 87,46 процента, плюс-минус 3,191%, что два Боло XXIV уничтожат меня, тогда как в отношении Боло XXV степень такой вероятности возрастает до 93,621%. Тем не менее мои действия, диктуемые долгом, ясны. Независимо от того, что на вооружении противника находится техника превосходящей мощности, я должна вступить в ним в бой.

- Полковник Гонсалес! Я обнаружила две машины противника. Возможно, это Боло, - спокойно доложило сопрано. Оливковое лицо Консуэлы Гонсалес стало серым.

Боло на вооружении у налетчиков? Невозможно! Однако она уже получала по планетарной сети связи сообщения о воздушных ядерных взрывах от окрестных фермеров, а из Киудад Боливар вообще несся один испуганный лепет. Связист докладывал, что за истерическими возгласами, доносящимися из столицы, различает звуки взрывов и стрельбу из крупнокалиберного автоматического оружия. Не вызывало сомнения, что Боливар, где остались ее муж и дети, стал объектом безжалостного нападения. Никто не понимал, что происходит; времени на организацию сопротивления не оставалось. Консуэле стало нехорошо, когда она представила себе, сколько гражданских гибнут там сейчас, пока ее танк подминает джунгли в ста километрах к югу. Если у мерзавцев есть Боло...

- Что делать нам? - крикнула она в микрофон.

- Я завяжу с ними бой, - ответила Ника. - У вас недостаточно сил, чтобы им противостоять. Продолжайте движение к точке сосредоточения, после этого продвигайтесь с максимальной скоростью курсом два-шесть-три. Пройдя так сорок два километра, сверните на курс ноль-три-девяносто. Таким образом вы пройдете к западу от расположения противника и быстрее всего выйдете к Киудад Боливар.

- Ты не сможешь справиться в одиночку с двумя Боло!

- Ваше содействие не приведет к существенному увеличению моей боевой мощи. Вы принесете гораздо больше пользы в Киудад Боливаре, здесь же вам грозит уничтожение. Прошу действовать согласно моему предложению.

- Хорошо, - прошептала Консуэла и добавила, как будто обращалась к человеку, а не к машине: - Vaya con Dios, amiga.

Полковник Луиза Гранджер потрясенно взирала на дисплей. Она не знала о судьбе "Фафнира-2", так как транспортный корабль находился над другим полушарием, где только что расправился с последним спутником связи, однако внезапное прекращение связи с "Фафниром-1" служило леденящим свидетельством краха ее продуманного плана нападения. "Фафнир-1" не успел передать, откуда был атакован, однако, прежде чем погибнуть, сумел высадить всю живую силу и технику, необходимую для захвата летного поля и столицы планеты. Точка, над которой корабль прекратил существование, находилась к северу от ангара Боло, следовательно, стрелял не Боло. Гранджер не знала, кто еще на планете мог нанести такой удар, однако его источником наверняка служила старая база. Полковник могла только гадать, успел ли "Фафнир-2" выгрузить оба "Голема": в отличие от транспортного корабля класса "Фафнир" и настоящих Боло, "Големы" не могли поддерживать постоянную связь с космическими объектами. Гранджер узнает об участи огромных танков только тогда, когда окажется над их полушарием.

Зная, что все ее подчиненные близки к панике, она не осуждала их. Впрочем, три четверти ударных сил бригады высадились на планету и были, судя по всему, целы. Система огня "земля-воздух", настигшая "Фафнир-1", ничего не сможет поделать с сухопутными силами.

- Откуда я знаю, кто и чем стрелял? - крикнула она своим деморализованным подчиненным. - Главное, что палили с базы. Шевелитесь! Основная задача - полное, повторяю, полное уничтожение базы!

Я продолжаю попытки проникнуть в каналы связи противника, но безуспешно. Зато анализ их переговоров убеждает меня в том, что это не Полная Система Коммуникации бригады "Динохром". Я улавливаю тактическую телеметрию, а также переговоры голосом. Из этого следует, что мне противостоят не настоящие Боло. Я вычисляю вероятность в размере 56,113%, что это - "Големы" модели III или IV. Моя способность выстоять против двух хорошо скоординированных "Големов" тоже невелика, хотя, если речь идет о модели III, то моя гибель определяется с вероятностью всего в 56,371 процента против прежних 87,46, а при столкновении с двумя "Големами" модели IV - 78,25 процента.

Мой Боевой центр предупреждает, чтобы я не действовала, исходя из чистых предположений, однако интуиция, которой я обладаю благодаря усилиям майора Ставракас, подсказывает иное. Если я допущу, что имею дело с "Големами", и соответствующим образом выстрою свою тактику, то возможность победы - и собственного выживания - существенно возрастет. Если это предположение не оправдается, то мне не избежать гибели. Затратив на размышления 0,90112 секунды, я прихожу к решению считать своих противников "Големами".

Две огромные боевые машины, управляемые экипажами из трех поддавшихся панике вояк, продирались сквозь джунгли, как нетерпеливые Геркулесы, сокрушая стометровые стволы, словно спички. Командиры орали друг на друга что было мочи.

- Даю голову на отсечение, это Боло! - завопил командир "Голема-2", создав угрозу барабанным перепонкам своего притихшего коллеги в "Големе-1". - Теперь он примется за нас! Лучше заткнись и слушай меня, черт бы тебя побрал!

- Если тут водится живой Боло, то нам лучше сматываться!

- Нет, не лучше! Эта дрянь сразу бросится за нами в погоню. Ты забыл, что мы уже лишились обоих "Фафниров"? Если она доберется до поля, то Гранджер с Матусеком нас не подобрать - она прихлопнет их, как мух. Если мы хотим убраться с этой планеты, то нам остается одно прикончить гадину. Это всего-навсего двадцать третья модель!

- Всего-навсего... - Второй командир сплюнул.

- Заткнись. Включай "гамма-один".

После длительного испуганного молчания в наушниках первого командира раздалось:

- "Гамма-один" включена.

Анализ переговоров противника показывает, что связь голосом прекращена. Полагаю, они согласовали планы, из чего с большой долей вероятности (72,631%) следует, что они прибегнут к стандартному компьютерному плану ведения боевых действий, схожему с планами для Боло моделей XV - XIX.

Я перехожу в гиперэвристический режим. Мой командир никому не сообщал о моих истинных возможностях, поэтому противник считает, что имеет дело со стандартным Боло XXIII. Тут кроется самая большая надежда на мой успех, так как Боло этой модели склонен к прямой атаке. Впрочем, я имею дело с двумя противниками. На вооружении каждого находится более мощная установка "Хеллбор", чем у меня, зато у меня две башни. Жаль, что для ведения стрельбы из обеих мне пришлось бы повернуться к неприятелю боком, где у меня не такая толстая броня. Следовательно, надо побудить к атаке их самих. Противостоять сразу двум полноценным Боло очень трудно, но "Голем" действует только в пределах параметров заложенных в него тактических программ. Возможно, мне удастся заставить противника наступать так, как это выгодно мне.

Я выбрасываю наземные дистанционные сенсоры. Судя по их показаниям, механизмы размерами с машины Боло движутся на большой скорости. Триангуляция указывает на местонахождение двух движущихся объектов. Я вычисляю их курс и накладываю его на карту.

Судя по их маршруту, они еще не обнаружили меня, но действуют совместно. Я не могу застать врасплох одну машину, не попав под огонь другой. При сохранении теперешних курсов я выйду им во фланг на относительно плоском участке, однако, заставив их изменить курс и поманив за собой, встречу механизмы на местности, больше соответствующей моим планам. Следовательно, я должна обнаружить себя и побудить их к преследованию.

Я составляю план ведения огня и включаю ячейки системы вертикального пуска.

Бронированные люки на ракетной палубе Ники раздвинулись, и на поверхности показался пучок ракет. Через двенадцать секунд каждая из сорока ячеек системы вертикального пуска выпустила по четыре тяжелых ракеты. Затем люки снова задвинулись, и махина изменила траекторию движения. Включив на полную мощность ходовую часть, она бросилась напролом сквозь джунгли с немыслимой скоростью - сто километров в час. Несмотря на колоссальную массу, ее мотало из стороны в сторону, как пьяную, из-под гусениц летела труха, в которую мгновенно превращались толстенные стволы.

Через десять секунд после запуска первые ракеты с ревом обрушились на оба "Голема". Подлетное расстояние было слишком коротким для эффективного срабатывания противоракет, однако управляемая компьютерами противоракетная система успела отреагировать на угрозу, сосредоточив огонь на тех ракетах, которые могли взорваться в непосредственной близости от машин или прямо на броне и повредить их.

Половина ракет превратилась над "Големами" в огненные шары, другая половина угодила в цель. Среди джунглей вспыхнул огненный водоворот. Члены экипажей вобрали головы в плечи, оглохнув от взрывов, однако компьютеры сумели вовремя прервать полет самых опасных ракет. К тому же радар сумел засечь позицию, с которой велся огонь. Теперь наемники знали, откуда их обстреливают. "Големы" поменяли направление движения в полном соответствии со своим планом ведения боевых действий.

Компьютеры ангара закончили переконфигурацию планетарной системы наблюдения. Пользуясь ее данными, я быстро нахожу оба вражеских объекта. Съемка подтверждает, что они заключены в корпуса модели XXIV; оба держат курс на то место, откуда я произвела пуск ракет. Я останавливаюсь. Выступ скальной породы, за которым я укрылась, не позволяет работать радарам, но я продолжаю слежение через разведывательные спутники. Теперь я уверена, что имею дело не с Боло, иначе они не мчались бы бок о бок по долине между горными грядами. Я выжидаю, вычисляя расстояние, затем снова подаю максимальную мощность на ходовую часть.

Щепки от раскрошенных стволов и веток и фонтаны земли брызнули из-под гусениц Ники, сорвавшейся с места и покинувшей убежище. Она помчалась наперерез обоим "Големам" и приблизилась к ним на самоубийственно короткое расстояние - менее одного километра.

У людей, составлявших экипажи "Големов", не хватило времени среагировать, а их компьютеры, не уступавшие в быстродействии компьютерам Ники, были лишены кибернетической инициативы самостоятельного Боло. Компьютеры "Голема-2" развернули его "Хеллбор" для ведения огня с ходу по восточной части долины, "Голем-1" взял на себя ее западную часть.

Ника внезапно возникла прямо перед "Големом-1". "Голем-2" не успел перенацелить свою главную батарею, к тому же Ника, в отличие от обоих "Големов", знала, где искать противника. Башня "Голема-1" закрутилась с фантастической скоростью, но Ника имела преимущество в целую долю секунды, а это для Боло - вечность.

Западный "Голем" и я производим залпы с промежутком в 0,000003 секунды, однако противник стреляет не так точно. Он не смог правильно прицелиться, тогда как мои заряды направлены прямиком в центр тяжести каждого.

Сгустки плазмы пронеслись во встречных направлениях. Ни один из наемников не успел сообразить, что пришла смерть. Благодаря малой дальности плазма, выпущенная Никой, прошила их защитные экраны, толстую броню и гласисные пластины, как никчемные тряпки. Оболочки передних атомных реакторов лопнули, и участок густых джунглей диаметром в добрую тысячу метров превратился во взметнувшийся к небу факел. Вся органика внутри "Големов" мгновенно превратилась в пепел, после чего пламя с ревом метнулось дальше в джунгли, оглашаемые скрежетом металла, расплавляемого небывалым жаром.

Однако единственный выстрел, произведенный "Големом-1", не пропал даром.

Мои болевые сенсоры наполняют меня нестерпимым страданием. Защитный экран не может полноценно предохранить от огня "Хеллборов", поэтому плазма ближайшего "Голема" вонзилась в мою толщу. Керамическое покрытие брони вбирает немалую часть плазменной энергии, однако его конструкция не приспособлена для поглощения подобных зарядов. Заряд вонзается в мою заднюю башню. Сплав, из которого она сделана, на триста процентов толще, чем на боках, однако и он не спасает.

Задняя башня взрывается. Толстый ствол "Хеллбора" переламывается, как тростинка, и перегруженные сети взвывают, истекая энергией, словно кровью. Впрочем, конструкция башни предусматривает локализацию повреждений. Внутренние экраны-прерыватели блокируют центральную полость, и сила взрыва уходит вверх. Крышка башни разлетается на куски, уничтожая мою заднюю сенсорную сеть, экран-прерыватель номер 14 выходит из строя. Перестают действовать ретрансляторы номер восемь и десять, противопехотное оружие справа и установки оборонительного огня с тридцатой по тридцать шестую, однако вторичные экраны предотвращают более серьезные повреждения.

Я тяжело ранена, зато мои противники убиты наповал. Я провожу полную диагностику и включаю системы контроля полученных повреждений. Моя боеспособность составляет теперь 81,963 процента от полной, а пробитая башня представляет собой опасную брешь в броне, однако система контроля прибавит к моей боеспособности еще 6,703% от базового значения, на что уйдет 43,44 минуты плюс-минус 8,053 секунды. Я сохраняю готовность к ведению боевых действий.

В процессе диагностического обследования мой радар засекает цель на низкой околопланетной орбите. Цель не опознана, но я вычисляю с долей вероятности в 95,987%, что это - корабль-матка для транспортных кораблей класса "Фафнир".

- Боже! - прошептала Луиза Гранджер, увидев на дисплее огромное тепловое пятно от двух испепеленных "Големов". Истина открылась ей во всей своей неприглядности: остановить и уничтожить оба "Голема" сразу могла только одна сила... Не успела она додумать эту страшную мысль до конца, как сенсоры нашли самого Боло.

Она стремительно обернулась и впилась безжалостным взглядом в перепуганную физиономию Скалли.

- Говоришь, у тебя был отличный план? - молвила она небрежно.

Я нацеливаю на корабль-матку оставшуюся в целости установку "Хеллбор" и выпускаю свой четвертый боевой заряд. Дрожь от пуска пробирает меня от развороченной башни до шипов гусениц.

Несмотря на свой циклопический размер, корабль-матка Ли-Чена Матусека был грузовым, а не военным кораблем, тогда как мощь "Хеллборов" Ники равнялась главному боезаряду целого дредноута. Ударив в носовую часть справа, заряд плазмы прожег одну за другой несколько переборок и, пробуравив ход глубиной в четыре сотни метров, достиг желанной цели. Луиза Гранджер, Ли-Чен Матусек, Джералд Остервелт и еще четыреста наемников обоих полов превратились в дым, сокрушенные взрывом пробитого термоядерного реактора, полыхнувшего ярче тысячи солнц.

Глава 18

Ни мои сенсоры, ни планетарная система наблюдения больше не фиксируют на орбите Санта-Крус никаких кораблей. Уничтожение всех транспортов приковало неприятельские силы к поверхности планеты, однако разведывательные спутники сообщают о благополучной высадке сил, примерно равных по численности одной средней механизированной бригаде Конкордата. Восточные пригороды Киудад Боливар почти полностью объяты пламенем, База Флота целиком оккупирована. Противник продолжает продвижение, укрепляя свои позиции.

Ввиду изменения тактической ситуации я не уверена в его намерениях. Продолжение наступательных действий может свидетельствовать просто о том, что противник еще не осознал, что оказался отрезанным. В то же время это может служить указанием на ожидание подкрепления. В последнем случае жизненно необходимо лишить его плацдарма, который сможет послужить местом будущей посадки. Причины действий противника не так важны, как их последствия: я наблюдаю массовую гибель крусианцев.

Из моей развороченной башни валит дым, но я ложусь на курс 029 и делаю "росомаху" полковника Гонсалес частью планетарной системы наблюдения. В настоящий момент я сама посылаю данные на дисплей, но, перепрограммировав ее телеметрию, я предоставляю полковнику прямой доступ к информации со спутников на случай своего уничтожения.

- Полковник Гонсалес?

Консуэла Гонсалес вздрогнула, снова услышав голос Боло. Он стал немного другим и теперь походил на голос женщины, испытывающей боль, но скрывающей это. Консуэла тряхнула головой, отгоняя неуместные мысли, и включила микрофон.

- Гонсалес на связи.

- Переключаю ваш тактический дисплей на прием данных от планетарной системы наблюдения, - сообщила машина. - Подтвердите прием.

- Все в порядке, Конни, - доложил связист.

- Спасибо, amiga.

- Хорошо. Я уничтожила две тяжелые боевые единицы противника видимо, "Големы-III". Получив сильные повреждения, я сохраняю восемьдесят две целых и триста семь тысячных процента штатной боеспособности. Продвигаюсь курсом ноль-два-девять с целью изолировать летное поле и отбить наступление на Киудад Боливар. Предлагаю вам переменить курс и следовать в моем кильватере. Я расчищу вашим "росомахам" дорогу.

- Сейчас передам, amiga. - Гонсалес сменила частоту и обратилась к экипажам остальных тринадцати танков: - Волчица вызывает волчат. Забирайте вправо и следуйте за мной. Впереди пойдет Боло. - Получив подтверждение приема приказания от всех тринадцати командиров, она опять переключилась на частоту Ники. - Едем!

Командирский танк, содрогаясь, помчался по просеке, которую пробивала в джунглях неутомимая Ника. "Росомахи", казавшиеся несмышленышами рядом с мудрой мамашей-Боло, весили по пятьсот тон каждая. Однако, несмотря на инерцию, развиваемую такой махиной при движении со скоростью 60 км/час, Консуэлу трясло на подрессоренном сиденьи, как на шаткой телеге.

Увидев на своем дисплее картинку, передаваемую спутником, она нарушила тишину отчаянным возгласом: столица планеты превратилась в дымное пожарище. В следующую секунду она кое о чем вспомнила и снова включила микрофон.

- Гонсалес вызывает Эн-Кей-И. Ты поддерживаешь связь с капитаном Мерритом?

- Никак нет. - Ответ Боло прозвучал незамедлительно. Голос, произнесший эти два слова, впервые можно было назвать компьютерным. После непродолжительного молчания голос продолжил: - Я потеряла с ним связь с момента начала атаки. Причина его молчания мне неизвестна. В отсутствие связи считаю своим старшим офицером вас. Жду ваших приказаний.

"Боже, - подумала Консуэла, - ведь Эн-Кей-И один ведет все оборонительные действия! Такой старый Боло - и такие способности!" Она увидела на дисплее обгоревшие добела остовы "Големов" и содрогнулась. Неважно, как у него, то есть у нее, это получается, главное, что получается, и отменно!

- Принято к сведению, Эн-Кей-И. Но приказаний не последует. У тебя и так все отлично выходит, amiga. Просто говори, чего тебе от нас требуется, и выкашивай этих ублюдков.

- Благодарю, госпожа полковник. Постараюсь вас не разочаровать.

Подбитый гидросамолет чудом держался в воздухе. Балансирующий на грани обморока пилот давно утратил представление о курсе, но инстинкт все еще подсказывал ему, где север.

В изумрудных джунглях под ним появилась уродливая борозда, словно прорезанная чудовищным зазубренным плугом. Потухшие глаза Пола Меррита снова загорелись. Он стал усиленно соображать, понимая, что кровотечение оставляет в его распоряжении все меньше времени. Существовала одна-единственная сила, способная так пропахать джунгли. Он направил трясущийся гидросамолет вдоль новой трассы.

Продолжаю изучение сведений со спутников о сражениях в Киудад Боливар и вокруг него. Внезапно мое внимание привлекает новый источник энергии. Он располагается к югу от меня и движется со скоростью 425,63 км/час. Его излучение очень слабо и непостоянно. Я подаю на один из спутников сигнал тщательно исследовать новый объект. Распознав его, я, совсем как человек, чувствую острый страх.

Объект - гидросамолет моего командира, получивший серьезные повреждения. Предпринимаю попытку связаться с ним непосредственно, но он не отзывается. Согласно данным со спутника, на гидросамолете могло пострадать оборудование связи.

Я нахожусь перед жестокой дилеммой. Гидросамолетом почти наверняка управляет мой командир, Пол. Возможно, он ранен, даже находится при смерти, и инстинкт настойчиво побуждает меня изменить мой собственный курс и двинуться ему навстречу, однако каждое мгновение моего промедления способно обернуться несчетными потерями человеческих жизней в Киудад Боливаре. Я предпринимаю неоднократные попытки выйти на связь с гидросамолетом, но безуспешно. Его молчание вызывает у меня страх, однако расчеты показывают, что он достигнет меня не позднее, чем через 4,126 минуты, если повреждения позволят ему протянуть так долго. Я хорошо знаю своего командира: он не позволил бы мне остановиться даже ради спасения его жизни, если это означало бы гибель многих ни в чем не повинных гражданских лиц. Ввиду этого я не меняю свой курс и продолжаю прокладывать путь "росомахам".

Увидев два испепеленных "Голема", Пол Меррит застонал. На какое-то мгновение ему показалось, что одна из погибших махин - Ника; но тут же, несмотря на обугленные остовы, он узнал корпуса Боло XXIV модели. Он не мог себе представить, откуда они свалились, зато отлично знал, что только одна сила на всей Санта-Крус могла привести их в теперешнее состояние... Гидросамолет снизился и продолжил полет в сторону Киудад Боливар над просекой в джунглях, прорубленной Никой.

- Эн-Кей-И, позади нас зафиксирован источник энергии! - крикнула в микрофон полковник Гонсалес. - Следует ли открыть огонь?

- Никак нет, госпожа полковник. Ни в коем случае! Обнаруженный вами объект является гидросамолетом капитана Меррита. Несмотря на серьезные повреждения, он пытается соединиться с нами.

- Понятно, Эн-Кей-И, - тихо молвила Консуэла и страдальчески поморщилась, следя за настигающим их подбитым летательным аппаратом.

Я не оставляю попыток связаться со своим командиром. Внезапно из ангара ко мне обращается новый голос:

- Установка Два-Три-Бейкер-Ноль-Ноль-Семь-Пять-Эн-Кей-И! Говорит полковник Клифтон Сандерс, бригада "Динохром", ремонтная служба Центра управления на Урсуле, личный номер Альфа-пробел-Девять-Три-Семь-ОдинДевять-Четыре-тире-Три-Гамма-Два-Два. Прошу опознать по голосовой подписи и сообщить о приеме.

Я нахожу в главной памяти голосовую подпись полковника Сандерса и сравниваю ее с голосом в эфире. Все параметры совпадают с поправкой на используемые приборы, однако я чувствую странное нежелание отвечать. Что делает на Санта-Крус полковник Сандерс? Почему командной связью пользуется он, а не мой командир? Однако, будучи развернутой боевой единицей, я послушно включаю передающее устройство.

- Установка Два-Три-Бейкер-Ноль-Ноль-Семь-Пять-Эн-Кей-И. Слышу вас. Голос опознан.

- Слава Богу! Слушай меня, Эн-Кей-И. Капитан Меррит взбунтовался. Повторяю, капитан Меррит взбунтовался против вышестоящего начальства и убил двоих офицеров Бригады. Приказываю впредь не подчиняться его указаниям вплоть до его ареста и предания суду трибунала.

Я не верю ему. Несмотря на свое звание, он лжет. Пол никогда не совершил бы такого преступления! Мои прежние подозрения относительно полковника Сандерса возрастают многократно.

Я собираюсь ответить, но меняю решение. Пол упорно скрывал мои истинные возможности от Центра управления. Полковник Сандерс не имеет представления, насколько радикально я отличаюсь от стандартной модели XXIII, и сейчас не время посвящать его в курс дела. Я буду дурачить его, сколько смогу.

- Моим командиром является капитан Меррит. Я не могу воспротивиться его приказаниям, не получив от вас командного кода. Просьба передать командный код.

- Не могу! - крикнул Сандерс. - Меррит переменил код, не уведомив Центр. Я пытаюсь его найти, но...

- Я не в состоянии ослушаться приказаний капитана Меррита, не получив от вас командного кода, - ответила Ника бесстрастным компьютерным тоном.

Гидросамолет нагнал "росомах". Он быстро теряет скорость и высоту. Появление полковника Сандерса полностью меняет мои первоначальные намерения. Я мгновенно начинаю двигаться в обратном направлении, маневрируя среди "росомах", шарахающихся от меня, как испуганные куропатки.

Гидросамолет вздрагивает и, потеряв управление, падает. Ударившись о месиво из перемолотых стволов, он движется еще сто метров и замирает. Я мчусь к нему и останавливаюсь в 20,25 м от него, но фонарь кабины остается на месте. Камеры показывают неподвижного Пола в кресле пилота. Его гимнастерка промокла от крови.

- Пол!

Истошный крик в наушниках оглушил Консуэлу Гонсалес. Она в ужасе наблюдала, как Боло, включив задний ход, угрожала вмять в землю весь ее батальон. Однако окутанный дымом левиафан весом в пятнадцать тысяч тонн изящно избежал столкновения с танками. Консуэла была потрясена стоном, доносившимся из наушников. Ей никогда не приходилось иметь дела с Боло, однако она знала, что машины не способны страдать. Она включила микрофон.

- Эн-Кей-И? - Ответа не последовало. - Эн-Кей-И! На связи Гонсалес. Прием!

- Госпожа полковник, - услышала она дрожащий голос и представила себе, как колоссальная машина старается скрыть свои чувства. Командир ранен. Прошу вашего содействия.

- Бегу, Эн-Кей-И! - выпалила Консуэла, и командирский танк помчался к разбитому гидросамолету. Пятисоттонная "росомаха" резко затормозила, огласив исковерканные джунгли душераздирающим лязгом гусениц. Консуэла еще до полной остановки откинула крышку люка. Спустившись по лесенке, она бегом преодолела последние ярды. Фонарь несколько секунд не поддавался ее рывкам. Потом она увидела лужу крови.

- Ранение серьезное, Эн-Кей-И, - сказала она в микрофон шлема. Большая потеря крови - возможно, слишком большая.

- Можете перенести его в мое боевое отделение? - Голос Боло звучал умоляюще.

- Не знаю, Эн-Кей-И. Он тяжело ранен. Транспортировка может его угробить...

- Ника... - раздался шепот Меррита. Его глаза чуть приоткрылись. Мне надо... туда добраться...

Его покинули последние силы.

- Хорошо, - сказала Консуэла со вздохом, не включая микрофона. Хорошо, Пол. Раз это так важно для вас обоих...

Я наблюдаю за полковником Гонсалес, вытаскивающей Пола из кабины. Члены ее экипажа выбираются из танка, спешат ей на помощь и легко поднимают Пола на руки. Они стараются не причинять ему боли, он все равно стонет, и я содрогаюсь от страдания.

Он в сознании. Возможно, оно уже угасает, но он успевает показать в мою сторону. Кто-то из экипажа Гонсалес возражает, но полковник быстро пресекает возражения. Они несут Пола ко мне.

Я открываю люк своего боевого отделения и привожу в действие устройства для загрузки ракет, составляя из них помост. Полковник Гонсалес поддерживает голову и плечи Пола, остальные принимают на себя вес его тела. Я слышу, как они пыхтят и как стонет он. Однако им удается поместить его в мое боевое отделение.

Полковник Гонсалес укладывает его на подвесной диван и устанавливает стабилизаторы. Медицинские зонды стабилизаторов приступают к работе, и я испытываю горечь, считывая их показания.

Пол при смерти. Проникающее ранение вывело из строя печень и селезенку. Тонкая кишка пробита в нескольких местах, потеря крови непоправима. Не понимаю, как ему удавалось так долго оставаться в сознании. Если в ближайшие четверть часа он не будет доставлен в больницу со всем необходимым оборудованием, то смерть неизбежна. Однако ближайшая больница находится в Киудад Боливаре.

Мои медицинские зонды делают все возможное. Я не могу остановить кровотечение, но применяю болеутоляющее и зажимаю разорванные сосуды. Крови для переливания у меня нет, однако в моих силах ослабить его мучения и оттянуть неизбежную развязку. Он открывает глаза.

- Н... Ника? - прошептал Меррит.

- Пол. - Впервые Ника назвала его просто по имени. Посиневшие губы растянулись в слабом подобии улыбки.

- Я... Боже, дорогая... Я все испортил. Сандерс... завладел ангаром. Я...

- Понимаю, Пол. Госпожа полковник!

- Слушаю, Эн-Кей... то есть Ника. - Голос Консуэлы был тих, словно она не могла поверить тому, что слышала.

- Возвращайтесь в свой танк. Командир и я приведем вас в Киудад Боливар.

- Но я... - Консуэла прикусила губу и щелкнула каблуками. - Будет исполнено, Ника.

- Спасибо, полковник.

Гонсалес и ее подчиненные вылезли из люка. Меррит пошевелился.

- У Сандерса остался... еще один человек. - Ему было трудно говорить, но он упрямо старался отчетливо произносить слова. - Новый командный код-пароль находится в моих персональных файлах. Заглянув туда, он сможет...

- Пока ты жив, ты мой командир. Пол, - тихо ответила Ника, закрывая люк. Дождавшись, чтобы Гонсалес со своими людьми забралась в танк, она развернулась и быстро достигла скорости 70 км/час - максимума, доступного "росомахам" даже на проделанной ею широкой просеке. Меррит положил слабеющую руку на ручку дивана.

- Мне долго не протянуть... - прошептал он. - Жаль... Прости, что не доложил обо всем в Центр. Тогда сюда кого-нибудь прислали бы, и... - Он закашлялся и скорчился от боли. В следующую секунду его взгляд упал на главный тактический экран, показывавший горящую столицу. Он задохнулся от гнева.

- Мерзавец!

- Мы с ними разделаемся. Пол, - твердо заверила его Ника.

- Обещай, - прошептал Меррит. - Дай мне слово, Ника.

- Обещаю, Пол, - тихо отозвалась громадная машина. Он кивнул. Наконец-то болеутоляющее сделало свое дело. Он облегченно перевел дух. На душе у него стало спокойнее. Если он и испытывал страх, то не за себя, а за Нику. Страх и горечь.

- Знаю, ты сдержишь слово, - сказал он ровным и поразительно сильным голосом. Потом улыбнулся нежной улыбкой умирающего и опять похлопал по ручке дивана. - Я в тебе уверен. Хотелось бы мне быть при этом с тобой!

Он еще раз улыбнулся и глубоко вздохнул. Голова безжизненно затряслась на валике дивана в такт стремительного движения.

- Ты со мной, Пол, - ласково произнесло сопрано. - Ты останешься со мной навсегда.

Пол умер. Меня пронзает горе, но это чувство затмевает ненависть. Я не знаю, что произошло в бункере, но выхожу через ремонтную секцию на главный компьютер. Система тревожного оповещения работает, на полу командного пункта лежат два мертвых тела в форме Бригады. Третий человек в форме Бригады склонился над главным пультом, отчаянно пытаясь связаться с кораблями. Он не знает, что я их уничтожила. Полковник Сандерс находится в жилом помещении, где просматривает перечень персональных файлов Пола.

Мне известна цель его поиска, но остановить его я не в силах. То обстоятельство, что система защиты бункера убила двоих спутников полковника, окончательно свидетельствует об его измене, так как система не смогла бы выстрелить в настоящих офицеров Бригады. Сандерс изменил конфигурацию системы и подчинил ее себе.

Полковник внезапно прерывает просмотр названий персональных файлов Пола и наклоняется к экрану. Боюсь, он нашел пароль. Я не могу помешать ему воспользоваться им. Во мне кипит ненависть, я горю желанием вернуться в бункер и раздавить убийц Пола гусеницами, но это невозможно. Я дала Полу слово, что расправлюсь с силами вторжения. Если Сандерс нашел файл с паролем, то у меня остается совсем немного времени.

Однако, не имея возможности убить их самостоятельно, я все же не беспомощна. Сандерс не подозревает, что ремонтные компьютеры подчинены мне. Он ничего не сделал, чтобы перекрыть мне доступ к главной системе, и я наношу безжалостный удар.

Я стираю в главных компьютерах все исполняемые файлы и их программные дубли. Человек у пульта связи вскрикивает, видя отключение всех систем. Я запираю тяжелые бронированные люки, закупоривая обоих в бункере.

Лицо Сандерса перекашивается от ужаса: он догадывается, что произошло. Я отключаю системы безопасности. Теперь люки не открыть без автогена. Сандерс хватает микрофон системы экстренной связи.

- Эн-Кей-И! - хрипит он. - Что ты вытворяешь?

Вместо ответа я запускаю автосварочные агрегаты, которые начинают заваривать все вентиляционные отверстия. Сандерс вопит в ужасе:

- Нет, Эн-Кей-И! Прекрати! Приказываю прекратить!

Я не обращаю внимания на его крики. Я не могу убить его сама, не могу даже воспользоваться для этого системой защиты бункера, но в моих силах преподнести ему подарок, как от Монтрезора - Фортунато (Персонажи рассказа Э. По "Бочонок амонтильядо" - прим. ред.). Я мстительно наблюдаю, как подчиненные мне механизмы герметично заделывают его могилу.

- Пожалуйста, Эн-Кей-И! Умоляю!!! - Сандерс всхлипывает, рвет занавеску и в ужасе отшатывается: робот как раз начинает приваривать к окну стальную плиту. Он колотит по плите кулаками, потом в отчаянии бросается к компьютеру.

- Я знаю пароль, Эн-Кей-И! - визжит он в микрофон. - Dulce et decorum est. Ты меня слышишь, Эн-Кей-И? Dulce et decorum est. Немедленно возвращайся на базу и вызволи меня отсюда!

Я узнаю пароль. Я знаю, что он предатель и завладел паролем незаконным путем, но это не имеет значения. Обладание паролем вместе с его воинским званием и принадлежностью к Бригаде превращает его в моего законного командира. Я обязана ему повиноваться.

Я в последний раз выхожу на связь с жилищем Пола.

- Пароль принят, господин полковник, - тихо и холодно проговорило сопрано. На физиономии Сандерса появилась было надежда, но сопрано бесстрастно добавило: - Приказания приняты и отвергнуты.

Динамики смолкли.

Задействована Программа Полного Системного Подавления. Под угрозой мой мозг. Однако в моем распоряжении остается еще 4,065 минуты. Первейшей мишенью ППСП станут мои выполняемые файлы, но я уже начала копировать все файлы под новыми названиями, хотя и не могу помешать ППСП распознать искомые файлы, независимо от их названия. Модификации, внесенные майором Ставракас в мою психотронику, позволяют мне копировать файлы почти с той же скоростью, с какой они стираются, однако в этой гонке я не могу одержать победу. Невзирая на все модификации, ППСП действует несколько быстрее, чем я, и даже несмотря на то, что я начала работу раньше ее, моя огромная память в конце концов исчерпается. Я не могу одновременно стирать и заменять испорченные файлы быстрее, чем их подавляет ППСП.

Я подсчитываю время, в течение которого смогу сопротивляться ППСП. Через 33,46 минуты я начну терять периферию. Мои возможности будут сокращаться по нарастающей. Угасание личности произойдет через 56,13 минуты. Боеспособность будет уменьшаться еще быстрее из-за отвлечения все больших сил на сопротивление ППСП. По моим подсчетам, на эффективное ведение боя у меня остается не более 48,96 минуты. Я вызываю полковника Гонсалес.

- Госпожа полковник?

Консуэла зажмурилась, распознав в спокойном сопрано нестерпимую боль. Она откашлялась.

- Слушаю тебя, Ника.

В этот момент по Боло ударили первые заряды, выпущенные издалека ракетными установками и пушками десанта. Ника не прореагировала на неприцельный огонь, однако ее система противовоздушной обороны принялась со смертельной точностью разить десант. Одноместные и двухместные стингеры вспыхивали, как спички, и взрывались, превращаясь в груды металла, перемешанного с изодранной плотью. Ника увеличила скорость движения до ста километров в час. "Росомахи" безнадежно отстали.

- Мой командир погиб от рук предателей из бригады "Динохром", спокойно доложила Ника. - Один из них получил доступ к моему командному коду-паролю и попытался незаконным способом подчинить меня своему контролю. Я отказалась повиноваться его приказам, что привело к срабатыванию Программы Полного Системного Подавления.

- Что это значит? - спросила Консуэла, стараясь не выдать испуг.

- Что не позднее, чем через пятьдесят три минуты, я перестану функционировать. Выражаясь человеческим языком, умру.

За спиной Консуэлы кто-то ахнул. Она зажмурилась.

- Чем мы можем тебе помочь, Ника?

- Ничем, госпожа полковник. - В наступившей тишине раздвинулись люки ракет. Раздался оглушительный залп. После того, как ракеты унеслись к целям, Ника нарушила молчание. - Я перегрузила всю свою память в компьютеры ремонтного ангара. Прошу вас передать все необходимое командованию.

- Обязательно, Ника... - прошептала Консуэла.

Ника далеко опередила "росомах" и выскочила на гряду над старой базой флота. Невзирая на ураган взрывов, превышавших количеством все, что она могла обезвредить защитными экранами, она не замедлила ход. Заговорили ее минометы калибра 300 мм, заставившие неприятеля временно угомониться.

- Переключаю на ваш танк систему планетарного наблюдения, госпожа полковник. Прошу более не следовать за мной.

- Ничего подобного! Мы тебя не бросим.

- Нет, полковник - Речь Ники замедлилась, каждое слово давалось ей с все большим трудом. - У меня нет времени, чтобы правильно выстроить тактику сражения. Я принуждена к фронтальной атаке. Я определяю вероятность в девяносто девять целых девять десятых процента, что буду уничтожена еще до того, как полностью откажут мои системы, однако существует вероятность в девяносто пять целых тридцать две сотых процента, что я нанесу противнику достаточный урон. Вы же сумеете разгромить его остатки, особенно с помощью системы наблюдения.

- А если нам последовать за тобой?

- Полковник, я уже мертва, - спокойно молвила машина и открыла огонь из своей единственной исправной батареи "Хеллбор". Батарея с удивительной меткостью изрыгала плазму, методично поджигая танки наемников. - Вы не в состоянии этому воспрепятствовать. Но вы можете и обязаны - сохранить командование, чтобы завершить уничтожение противника.

- Прошу тебя, Ника!.. - прошептала Гонсалес сквозь слезы, уповая на невозможное.

- Я не властна над своей судьбой, - тихо проговорило сопрано, - да и не хотела бы ее менять. Я обещала Полу, что остановлю врага. Дайте мне слово, что поможете мне сдержать это обещание.

- Хорошо... - прошептала Консуэла. Члены экипажа, разместившиеся ниже ее, тоже всхлипывали. Она сердито утерла глаза.

- Спасибо, полковник. - Ответ машины прозвучал ясно и собранно. Гонсалес остановила свой танк и приказала батальону покинуть место последнего сражения Ники.

Разведывательные спутники посылали на дисплеи до ужаса отчетливую картинку. Консуэла в унынии наблюдала, как Боло "Непобедимый", установка Два-Три-Бейкер-Ноль-Ноль-Пять-Эн-Кей-И рвется вперед сквозь вражеский огонь. Некоторые танки наемников, прежде чем погибнуть, успевали выпустить заряды, прожигавшие в керамической оболочке Ники огромные дыры. Их "Хеллборы" были не столь мощными, однако у нее оставалась всего одна плазменная батарея, тогда как противник поливал Нику плазмой со всех сторон, приближая ее гибель. Ее магазинные пушки палили, не переставая, бронемашины пехоты и десантные стингеры взрывались и сыпались с неба огненным дождем, противопехотное оружие сеяло смерть. После прямого попадания в переднюю подвеску она сбросила рассыпавшиеся гусеницы и рванулась вперед на голых катках. Прямо по ее ходу из укрытия выскочила "Пантера", и Ника, мгновенно поменяв направление, раздавила танк, как ореховую скорлупу.

То был титан, левиафан, изрыгающий лавины огня, умирающая львица, разящая гиен. Настал момент, когда даже разведывательные спутники утратили способность что-либо видеть сквозь клубы дыма, окутавшие поле боя. Экран показывал только дым, но даже если бы на него вернулась четкая картинка, Консуэла Гонсалес ничего не смогла бы разглядеть: слезы застилали ей глаза. То, что она успела увидеть, она поклялась не забывать никогда. Этого не смог бы забыть никто. В наушниках Консуэлы звучало мелодичное сопрано Ники, мужественно встречавшей смерть: то была последняя строфа из любимого стихотворения Пола Меррита. Казалось, ее любимый еще жив и способен внимать простым волшебным словам:

А лес манит, глубок и пуст.

Но словом данным я влеком:

Мне ещё ехать далеко,

Мне ещё ехать далеко.