«И.О. капитана»

И.О. капитана (fb2) - И.О. капитана [главы 1-25] (Специалист (Сыромятникова) - 2) 729K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Владимировна Сыромятникова

Ирина Сыромятникова И. О. капитана

Глава 1

Пять лет спустя.

Очередь у стойки для частных перевозчиков, как всегда, ползла медленно. Ну, по крайней мере, теперь можно обойтись без взяток. Я имею в виду без БОЛЬШИХ взяток. Отмена монополии корпораций на космические перевозки обернулась для Инкона бумом деловой активности. Каждый капитан-владелец стремился получить индивидуальную лицензию, а те, кто владел звездолетом на паях, немедленно объявляли себя компанией. Дело тормозил только процесс лицензирования пилотов и техосмотр — половина здешних калош не должна была выходить в космос ни при каких условиях. Наблюдать за этим было забавно и немного грустно — я не мог позволить себе светиться, официально я всего лишь занимался перегоном на Инкон чужой собственности. После прохлады и свежести своего корабля (система жизнеобеспечения — предмет моей гордости) таможенный терминал поражал духотой. И вонью. Рано или поздно станционному начальству придется менять очистные сооружения, но сейчас у них просто нет свободных мощностей. Наверное, пересадочную станцию Инкона проще построить заново, с хорошей вентиляцией, продуманным освещением, чтобы люди отдельно — контейнеры отдельно, и чтобы погрузчики не воняли паленой изоляцией.

Я вздрогнул: среди теней померещился знакомый профиль: длинные челюсти, стоячие ушки, мощная шея — кошмар в готическом стиле. Я почти готов был услышать гортанный атакующий кличь, но что-то сдвинулось и образ распался. Уф, померещилось! Нет, пора брать отпуск, полететь куда-нибудь… А еще лучше — совсем никуда не летать. Эта последняя авантюра стоила мне слишком много нервов.

— Ваши документы и лицензия! — мелодично пропела девушка-инспектор, взяла чип и, начав читать информацию, не удержалась, посмотрела на меня. Да, я знаменитость. Если ты попросишь у меня автограф, красавица, я тебе его дам.

— Светло-серый драйзер, это ваш?

— Мой, — честно признался я.

— Красивая игрушка.

— Берет на борт десять тысяч тонн, семь недель летает автономно, — вежливо поправил я.

Красивые черные брови удивленно взметнулись (здесь рассуждать о технических характеристиках драйзеров могут решительно все), девушка протянула мне чип и пропела:

— Добро пожаловать на Инкон-Орбитальный!

Я чуть не предложил ей пойти выпить кофе. Увы, она на работе, еще по крайней мере на три часа. Я убедился, что мою посудину подключили к системе регенерации, оплатил счета и отправился искать пристанище на ближайшие два дня.

Сразу за створкой тамбура меня ждал неприятный сюрприз — станция просто кишела чужаками. Било по глазам обилие начищенных мундиров, их было пополам: местные полицейские и люди в форме Космофлота, но с нашивками "Пан-Галаксис" на рукавах. Значит, радар меня не обманул и огромная масса по ту сторону станции — многотоннажный рейдер, принадлежащий корпорации. Я ухмыльнулся. Веселое времечко! Клево посмотреть, что твориться сейчас в барах, но более актуально было найти свободную каюту. Чертовски не хочется спать на корабле. Зона для транзитников была забита до отказа, и я пошел по знакомым, искать, не приютит ли меня кто-нибудь. Потом был цирк в столовой: группа корпорантов против агрессивно настроенных местных, полиция — в меньшинстве. Драку предотвратил хозяин забегаловки, окативший драчунов из огнетушителя и пригрозивший сбросить давление во всей секции. За одну такую угрозу можно сесть на десять суток, но тут патрульный ему аж руку пожал. Я нашел себе место потише — довольно дорогой ресторан в административном секторе, с шикарным стеклянным куполом, открывающим вид на планету. Нельзя сказать, что такая конструкция очень безопасна, но ради экзотического зрелища люди готовы и рисковать, и платить. А уж как тут кормят… Грешен! Не могу отказать себе в прелестях классической кухни, хотя настоящему внеземельщику полагается призирать планетарные изыски.

После порции натурального бифштекса с зеленью на меня накатило благодушие и созерцательность. Налив себе белого вина (должно быть, это корпоранты привезли с собой всякие редкости) я принялся разглядывать посетителей, стараясь угадать, кто из них местный, а кто — с рейдера. Все были в гражданском, но приезжих выдавали удивленные взгляды. Дело не в том, что я был в комбинезоне (многие сидели в комбинезонах), а вот станнер военного образца бросается в глаза, да. Станционные жители предпочитают более скромные модели.

Уверен, на эту сторону станции патрульные тащились исключительно ради зрелища (с той стороны Инкона, где швартуются крупные корабли, только дальние звезды и увидишь). На стеклянном куполе, как на гигантской сцене, разыгрывалась драма "Рассвет на Инконе-планетарном". Инфернально-мрачная ночная сторона планеты, в голубоватых отсветах титанических молний, была атакована ослепительно-яркой линией терминатора. Тьма отступала перед напором света, являя глазу дымчатую поверхность газового гиганта, всю в завитках вековых циклонов, желтых, красных, белых потоков газа. Рассвет на планете не был иллюзией — сутки Инкона-планетарного составляли всего пять стандартных часов. Станция опережала время, вылетая из ночи в день, отчего эффект создавался просто ошеломляющий. Я любовался космическим спектаклем. Не так часто мне удается просто посидеть и посмотреть на это чудо. Вот так вот суетимся, мечемся, дела, дела, а Вселенная величественно движется мимо нас, от начала к концу, или — от конца к началу (как кому приятнее).

А потом моим вниманием завладел граненый кофейник.

Вернее не сам кофейник, а отражение на нем — в него очень удачно попадал столик за моей спиной. Там сидели трое в форме корпорантов и энергично спорили полушепотом, компенсируя отсутствие звука бурной жестикуляцией. И показывали они при этом на меня.

Помните, я говорил, что самые большие неприятности начинаются с пустяков? Так вот, это не мое мнение, это закон природы. За пять лет автономных странствий, я убеждался в его истинности бесчисленное множество раз. Сейчас я всей кожей чувствовал ЭТО. В смысле, начало Крупных Неприятностей, плавно переходящих в Полную Задницу.

Я встал и расплатился. Пора было уносить ноги. Пробираясь к выходу я сманеврировал так, чтобы краем глаза захватить эту троицу.

— Джон! Джон Рейкер! — раздалось за спиной.

Я даже ухом не повел — я пять лет отучал себя реагировать на это имя. Двое из трех подходили по возрасту, чтобы обучаться в Академии одновременно со мной, но лица были мне не знакомы, а на память я никогда не жаловался. Скорее всего, мы не встречались лично, и в своих подозрениях они ориентируются на мои изображения, мелькавшие в прессе.

О-о, что это было за время! Первый срок Президента Линдерна, драконовские меры против корпораций, биржевая паника, шум и гам на полгалактики. Даже до Инкона долетали ошметки этого добра, но здешний народ в тот момент еще не верил переменам и нарочито дистанцировался от бучи, охватившей Внутренние Миры. Хотя бы в этом мне повезло. То есть, даже если они прочешут станцию вдоль и поперек, как Джона Рейкера меня никто не опознает.

Зато все Пограничье знает Рика Хитмана, знает по удачным старательским экспедициям, спасательной операции на Кантон-Эй, непревзойденному рекорду скорости полета от Инкона до Торонги. А еще — по шикарным кораблям, предмету лютой зависти всех, кто хоть раз садился за штурвал.

Да, с кораблями мне везло, начиная с самого первого, хотя ту здоровую ворованную дуру, конечно же, пришлось продать. Но мне подфартило: за свою долю в корабле и грузе я приобрел маленький пронырливый драйзер, использовавшийся прежним хозяином как каботажное судно. Никто не верил, что он сможет летать, но настроить звездный привод оказалось неожиданно легко. Три дня вычислений, потом пятнадцать минут работы и — фазы генератора совпали до 0,01. Конечно, крупный корабль при таком сопряжении разнесло бы в клочья, но для моей крошки этого хватало. Я назвал ее "Сойка", с тех пор все, чего я касался, приобретало птичьи имена. Сейчас мой корабль назывался "Стриж" и представлял собой образчик творческого гения: модифицировано было все, начиная от звездного привода и кончая туалетом. Хвала тебе, академическое образование! За "Стрижа" мне предлагали бешенные деньги, рано или поздно я его продам и возьмусь переделывать что-нибудь еще.

Суть в том, как много времени им потребуется, чтобы соединить Рейкера и Рика. Тут уж как повезет. "Джони, мальчик мой, а чем ты занимался все эти годы?" Полиция и Космофлот на рога встанут. Они способны переварить сомнительную деятельность мелких жуликов с Пограничья (всем надо как-то жить), но дипломированный пилот, промышляющий контрабандой — это перебор. Плюс ко всему — непрекращающийся бред о зарождающемся пиратстве… Рудник — это самое малое, что меня ожидает, причем, уже по официальному приговору.

Я убедился, что за мной никто не следит, и нырнул в шлюз жилой секции.

Глава 2

Распорядитель закончил оформлять сделку, принял оплату и выдал электронный ключ на короткой декоративной цепочке. Броско одетая женщина сняла номер на одну ночь и отправилась туда в сопровождении невзрачного долговязого мужчины.

Казалось бы, причем тут Космофлот?

Но распорядитель не первый год был на должности. На Инконе женщина с отчетливыми следами пилотской гарнитуры на висках могла найти гораздо более выгодное занятие, чем проституция. Даже такая фигуристая бабенка, как эта. Если уж такая шалава бросает штурвал, то только ради обладателя толстого кошелька, а не для ублажения заезжих планетников по съемным номерам (а этот тип был классическим, можно сказать, вопиющим планетником).

"Вот на таких мелочах они все время и прокалываются", — с некоторым даже сочувствием подумал распорядитель, последовательно набирая номера хозяина гостиницы, куратора из службы безопасности и одного своего очень информированного друга.

Распорядитель был не вполне прав, этих путешественников не интересовала полукриминальная деятельность обитателей станции, хотя долговязый мужчина действительно состоял на жаловании в Космофлоте. Они были здесь проездом и должны были задержаться не более чем на один день, но в том дурацком плане, который составила для них контора, обнаружилась очередная неувязка. Молодая женщина раздраженно оттолкнула ноги своего спутника, первым делом шлепнувшегося на кровать, и включила информационный терминал. Ей тоже хотелось спать, но раздвинуть лежанку можно было, только перегородив крошечную каюту от одной стены до другой, терминал в этом случае становился недоступен.

— Уф, ненавижу низкие потолки! — объявил мужчина.

— Это коммерческая станция, Альфред, — рассеяно ответила женщина. — Скажи спасибо, что они экономили не на регенераторах и радиационной защите.

— Ну, спасибо! — издевательски заметил Альфред.

Его спутница не стала развивать тему. На ее взгляд, станция отличалась от военной только масштабным фактором. Неплохо для самотворчества! Но объяснять это человеку, умудрившемуся за десять лет службы в Космофлоте ни разу не покидать Старые Миры, было заведомо бесполезно.

— Я думаю, нашу миссию можно считать оконченной.

— Ерунда! — она отвлеклась от изучения записей. — Ты что, собирался ждать распродажи билетов Инкон-Торонга? Нам нужно зафрахтовать корабль, именно для этого нам и выделили столько денег.

— Я в курсе, Лора, деточка! Но свободных для фрахта судов тоже нет.

Женщина ткнула пальцем в экран.

— Вот!

Альфред приподнялся на локте.

— Рик Хитман, да? — он хмыкнул. — Мог бы уж сразу Нилом Линдерном назваться. Это транзитник, не думаю, что он может шиковать за хозяйский счет.

— Эти песни про транзит на Инконе означают только одно: владелец не может официально предъявить права на судно. Парень прилетает сюда на этом корабле уже третий раз. Перегонщик, как же!

— Проблемы с законом? — насторожился Альфред.

— Здесь у всех проблемы с законом. Добро пожаловать в свободный космос!

Женщина разглядывала лицо на записи, сделанной камерой в порту. Молодой человек, слишком крепкий в кости, чтобы быть уроженцем Внеземелья. Без следов обычных для "вольных капитанов" слабостей — обжорства или пристрастия к релаксантам. Собственно, и без следов этих самых "вольных странствий". На крохотных драйзерах человеку всегда чего-то не хватает — хорошего воздуха, воды, еды, движения, радиационной защиты или правильного светового режима. Не зря в период Освоения малотоннажный флот был запрещен — это был путь в тупик, безвозвратно сжирающий человеческие ресурсы. А юноша выглядел так, словно только сейчас с Эвридики. Это было не правильно, не сходилось.

Но выбора у них все равно не было.

— Ладно, — постановила она. — Четыре часа на сон. Потом я попробую его найти и договориться о фрахте.

— Пойдем вместе!

— Одной мне будет проще…

— Этот человек может быть опасным, Лора! Я обещал дяде приглядывать за тобой.

— Альфред, это — космическая станция, а не трущобы Терры. Тех, от кого ты мог бы меня защитить, здесь попросту нет.

— Не будь так в этом уверена! Почему же все местные ходят с оружием?

Лора пожала плечами — способа отделаться от озабоченного сослуживца все равно не было.

Бравый офицер Космофлота потратил бы неделю и две зарплаты на поиск по всему Инкону человека по имени Рик Хитман. Лора Кенеси поступила проще: пошла в ближайшую жилую секцию и стала спрашивать всех подряд, не видели ли они капитана Хитмана. Инкон-орбитальный — станция не маленькая, даже в худшие годы на ней единовременно обитало не менее сорока тысяч человек, никакой гарантии, что искомый капитан устроился здесь, а не в противоположенном ее конце, не было, однако уже через пятнадцать минут появился первый человек, который на вопрос ответил взмахом руки, а через полчаса встречные называли вполне конкретные блок и ярус.

— Чем ты недоволен, Альфред? — усмехалась Лора. — Какой же капитан Внеземелья удалится от своего корабля дальше, чем на пятнадцать минут ходьбы? Из-за рейдера в транзитной зоне нет мест, мы с тобой сами в этом убедились. Он не на корабле, значит, пошел по ближайшим знакомым.

Рик Хитман обнаружился завтракающим в секционной столовой — не слишком удачное место для деловых переговоров. Ночная смена еще не закончила работу, народу было мало, и Лоре удалось занять место прямо напротив капитана. При личной встрече он казался даже моложе, чем на записи. Никаких намеков на криминальное прошлое, порочную сущность и маниакальные наклонности в его внешности не было. Однако не стоило забывать, что при посещении Инкона он всякий раз был на своем корабле один. По крайней мере — официально.

— Здравствуйте!

Капитан поднял глаза и скользнул по визитерам равнодушным взглядом, слегка задержавшимся на Лоре, а потом снова вернувшимся к тарелке.

— Ну, допустим, привет.

— Вы ведь Рик Хитман, капитан "Стрижа"?

— Ну, допустим, да.

Лора попыталась завладеть взглядом собеседника, безуспешно.

— Нам необходимо попасть на Торонгу. Мы заплатим.

— Ничем не могу помочь, мэм.

Альфред попытался что-то сказать, но спутница ловко пнула его под столом ногой.

— Тридцать тысяч.

— Мэм…

— Сорок.

Капитан на мгновение прервал завтрак.

— Я понимаю ваши затруднения, мэм, но ничем не могу вам помощь. Я занимаюсь только перегоном. Поищите корабль, свободный для фрахта.

Лора пару секунда внимательно разглядывала его лицо, потом кивнула.

— Извините, сэр.

В коридоре Альфред не сдержал насмешливого фырчанья.

— Что я говорил!

— Чем-то мы его насторожили, — Лора закусила губу. — Проклятье! Придется ждать другого транспорта.

Весь оставшийся вечер Альфред подбивал клинья к своей спутнице, очевидно, воодушевленный размерами каюты, но Лора осталась равнодушной к неуклюжему флирту: на выделенные начальством средства даме можно было преподнести разве что энергетический батончик, а желания тратить деньги сверх командировочных офицер не демонстрировал. Очистив стандартные алюминиевые тарелки от стандартных порций запеканки и запив это счастье стандартным витаминизированным напитком, маскирующимся под апельсиновый сок, коллеги вернулись в номер, тайно недовольные друг другом.

Мозг Лоры продолжал атаковать нерешенную задачу. Четыре часа сна и размышлений привели ее к выводу, что причина их неудач — Альфред. Что-то во внешности офицера Космофлота не вписывалось в здешние понятия о благонадежности. При его появлении все, с кем она говорила, замыкались и переставали идти на уступки. Прямо как проклятье какое-то! Когда она узнала, что ее напарником будет какой-то дальний родственник, то отнеслась к этому совершенно равнодушно. Личность полицейского ничего не решала, он был необходим, чтобы придать этой миссии законный характер, поскольку на Торонге, цели их путешествия, офиса Космофлота не было. Так называемые "патрульные" (по сути — частные армии корпораций, получающие от правительства лицензии на исполнение полицейских функций) в данном случае не годились — они летели на встречу с перебежчиком, человеком, готовым утопить "Комстар". Желание некоторых сил навести порядок во Внеземелье должно было оставаться секретом как можно дольше. Три новейших крейсера Астроэкспедиционного корпуса все еще стояли на стапелях, а устаревшие и маломощные суда Космофлота физически не могли охватить патрулированием такие пространства. Сейчас фактическая власть на окраинах Федерации принадлежала корпорациям.

Хорошо еще, что в новом правительстве это поняли, и готовы были что-то изменить.

Но чем руководствовалось начальство, отправляя на такое дело Альфреда? При виде его, местные уже дважды разрывали заключенные с нею договоренности либо так задирали цену на свои услуги, что расходы вдвое перекрывали их бюджет. И все равно они опаздывали уже на три дня. Что будет, если они все-таки не успеют к сроку, лейтенант Кенеси думать отказывалась. Она не может провалить такое задание! Придется импровизировать. Ждать больше нельзя: создавалось впечатление, что на Инконе, этом центре частной инициативы Внеземелья, вообще не осталось свободных капитанов. И еще этот рейдер…

Убедившись, что бравый офицер спит без задних ног, Лора осторожно выскользнула из каюты. Сквозь суету "вечернего" цикла станции она пробралась к входу на тот ярус, где завтракал звездолетчик. Скорее всего, капитан Хитман выбрал ближайшую к своему блоку забегаловку — если бы он хотел деликатесов, то отправился бы в ресторан транзитной зоны. Если он еще не съехал, если не завалился спать, если будет покидать секцию в сторону порта… Короче, помочь делу мог только личный разговор.

Она пристроилась около гермошлюза, соединяющего верхний, коммерческий уровень станции с лифтовым отсеком. Лейтенант Кенеси не верила, что местные власти нарушили правила безопасности и позволили внутренним уровням секций сообщаться, пусть и ради удобства постоянных обитателей. Если так, то шанс встретить капитана у нее неплохой — другие лифты далеко, а ходить ногами внеземельщики, как правило, не любят.

Дежурный некоторое время многозначительно подмигивал ей, но, не дождавшись реакции, отстал. Шло время. Сквозь полуприкрытые веки Лора видела, как входили и выходили люди, множество, множество людей. В рабочих комбинезонах, в гражданской одежде, в легких скафандрах. Как и говорил Альфред, очень много оружия. Почти у каждого третьего был станнер, но она не заметила ни одного дешевого электрошокера или пистолета с проникающим зарядом. Даже ее скромных представлений о социальных техниках было достаточно, чтобы понять: в данном случае станнер скорее всего является непонятным ей символом, а не инструментом защиты. Кобуру украшали, подбирая по стилю к остальной одежде, оружие раскрашивали. Иногда получалось забавно — идет себе завитая барашком блондинка, покачивая бедрами, на которых закреплен пояс со стразами и розовый пистолет в белой кружевной кобуре. Лора улыбнулась, и дежурный снова начал отчаянно моргать.

Именно это зарождающееся понимание заставило ее проводить удивленным взглядом четверых ремонтников, вошедших на ярус с деловым видом. Станционные жители никогда не носили свое оружие поверх рабочего комбинезона и никогда не заменяли его очень похожими по виду электрическими пистолетами. Заметив, в какой блок они свернули, Лора потянулась и решила, что может позволить себе немного пройтись. Так сказать, удовлетворить любопытство.

Было тихо, станционный "вечер" перешел в "ночь", одна смена ушла на работу, другая легла спать, желающих нарушать покой сограждан не находилось. Коридорное освещение, разбуженное датчиками движения, постепенно переходило в ждущий режим, и Лора надеялась, что задержка, вызванная ее появлением, не будет слишком заметна. При свете дежурных ламп было отлично видно, как худощавый "ремонтник" склонился над замком каюты, а трое его плечистых коллег стоят на стреме и напряженно оглядываются. Пистолеты они уже держали в руках. Непрошенная гостья тенью притаилась у дверей блока.

Эти четверо определенно были не местными, а дело, которым они занимались, сильно попахивало криминалом. Чувство гражданской ответственности кадрового офицера взвыло пожарной сиреной. К сожалению, сейчас в распоряжении Лоры находился только миниатюрный инжектор со снотворным, оружие скорее для обороны, чем для нападения, радиус его действия — метра полтора, тогда как электрические пистолеты выбрасывают проволоку, соединенную с электродами, метров на восемь, причем каюта, в которую ломятся неизвестные — седьмая от поворота, эффект неожиданности исключается полностью. Если они задумали что-то изуверское, ей придется подождать, когда они отвлекутся или будут выходить. Как вариант — просто поднять шум и перебудить всех в секции. Злодеям это помешало бы, но лейтенанту Кенеси совсем не улыбалось сорвать официальную полицейскую операцию. Кто знает, как работает здешняя служба безопасности!

Взломщик справился с замком, четверо обменялись знаками и ввалились в каюту. Раздался шум борьбы, крик боли, треск разряда. Через минуту двое из нападавших вышли и заняли позицию у дверей, один из них безуспешно пытался остановить кровь, хлещущую из носа. Никаких объявлений или сигналов тревоги не последовало.

Нет, то, что делали эти типы, не могло быть одобрено официально.

Лора Кенеси имела четкие понятия о законности и своих обязанностях по отношению к согражданам. Достав инжектор и прикинув расстановку сил, она легкой походкой вошла в двери блока. Вести себя, как тот капитан: заметить чужаков на третьем-четвертом шаге, равнодушный взгляд слегка задерживается при виде крови, бровь вздрагивает "ну, надо же!". Шаг замедляется у дверей пятой каюты слева, рука тянется к полоске магнитного ключа, высовывающейся из-за выреза обтягивающего комбинезона, но достает из-за декольте не ключ, а маленький блестящий инжектор. Еще один шаг и она уже на дистанции поражения. Инжектор выплевывает два облачка сильнодействующего наркотика, даже если этим парням удалось вовремя задержать дыхание, средство все равно попадет на кожу. Они не успели и обмякшими тушками повалились на пол. Теперь — выждать десять секунд, за которые аэрозоль распадется на безобидные компоненты.

Лейтенант Кенеси сдвинула в сторону потерявшего сознание человека и решительно, три раза постучала в двери каюты.

Глава 3

На космической станции, пусть даже такой большой как Инкон-орбитальный, очень мало мест для уединения. В плотно заполненном людьми и техникой объеме нет естественной смены дня и ночи, а в конструкцию не заложены уровни или коридоры, которые персонал посещал бы менее чем два-три раза в сутки. Есть, конечно, регенерационный отсек, но что за удовольствие уединяться в месте, где нельзя находиться без изолирующего противогаза? Предвидя дефицит конфиденциальности, строители станции возвели в принцип неприкосновенность жилища — "Мой дом — моя крепость!". И, хотя назвать крепостью тесные жилые каюты можно было лишь при большой фантазии, правило соблюдалось неукоснительно. Случаи, когда станционная полиция врывалась в чей-нибудь дом, можно было сосчитать по пальцам, и вызваны они были, как правило, подозрениями в скоропостижной кончине обитателя апартаментов.

Поэтому, когда дверь каюты начала открываться, без звонка и без моего сигнала, я мгновенно сгруппировался и врезал входящему ногами куда-то в район головы.

Драка была короткой, но выразительной. Быстро встать мне помешало одеяло, оно же и защитило от выстрела электропистолета, почти (током все же долбануло). Нападающие сумели притиснуть меня к постели и надеть наручники. Двое из них вышли, двое остались, поскольку для пятерых в каюте элементарно не хватало места.

Предводитель налетчиков, отличавшийся от коллег возрастом и неожиданно приятными четами лица, зловеще улыбнулся.

— Ну, что, парень, отбегался?

Никогда не стоит каяться в том, о чем тебя еще не спросили. Пусть я убежден, что знаю их цель, но чем черт не шутит…

— Ребята, да вы чего?!

Бац! Контакты шокера втыкаются мне в живот, а ведь так и убить можно. Хорошо хоть разряд в четверть мощности.

— У, — съеденный не так давно ужин властно попросился наружу. — Ур-роды…

Бац! Шокер явно был нацелен в пах, но жизнь давно отучила меня от веры в благородство — разряд угодил в бицепс. А если бы руки сковали за спиной?!!

— Сволочи, за что?!!

Бац, бац.

— Умный очень? Имя!

Я старательно изображал судороги, по интенсивности близкие к летальным. Никаких умных мыслей в голову не приходило. Эти твари сейчас — на правах полицейских. Если я назову им фальшивое имя — буду виновен в подлоге, а если настоящее — потеряю последний шанс смыться. И даже факт насилия не докажешь — вряд ли на рейдере мне позволят вызвать медика. Оставалось молчать и мучаться в надежде, что убить меня они не рискнут. Должна же станционная безопасность вступиться за капитана?!

Внезапно, дверь каюты снова поехала в сторону. В проеме возникла радостно улыбающаяся блондинка с во-от такими буферами. Поймите правильно, нормальный мужчина, увидев такую женщину, не сразу начинает следить за ее руками. Струя газа из миниатюрного инжектора ударила по физиономиям моих мучителей практически в упор. Я уткнулся носом в штаны и порадовался, что лежу низко. Бесчувственные тела посыпались на меня сверху… ох, еще и в бронежилетах!

Быстро, без тени замешательства, кровожадная леди выудила из кармана предводителя брелок с ключами и открыла наручники. Где-то я ее уже видел. Ракурс, конечно, экстремальный… Точно! Несостоявшаяся нанимательница. У них тут что, война спецслужб?

— Извини! Они, наверное, видели, как я с тобой встречалась. Я не ожидала, что у них так…

Это она что, так спасать меня решила?

— Дура!!! — не выдержал я. — Ненормальная дура! Полицию надо было вызывать, станционную полицию!!!

Она обиженно отодвинулась от меня. Плевать, в некоторых случаях кретинизм не лечится. Вот, что бы она делала, имей эти козлы группу поддержки?

Я пинком ноги активировал терминал и по памяти ввел номер…

— Служба безопасности и контроля…

— Привет Шим, — это хорошо, что на вызовах сидел он. — На меня только что напали ребята с рейдера, прямо в моей каюте. Как это квалифицируется, на сегодняшний день?

Шим пожевал губами и поморщился.

— Они живы?

— Да.

— Досадно. Значит, так. Они предъявили лицензию Космофлота на вооруженное патрулирование, так что, формально, ты напал на представителей федеральной власти при исполнении обязанностей. И они могут тебя опознать.

Выходило, что мне гораздо выгоднее свернуть этим типам шеи, камер наблюдения в жилых каютах принципиально нет, а выносом трупов служба безопасности занимается за небольшие деньги. Какое искушение!

— Проехали. Сможешь придержать их здесь?

— Какой номер?

Я назвал ему номер каюты, уровня и секции, он сверился по своим записям.

— Через три минуты вирус заблокирует двери и пульт коммуникатора на четыре часа. Если решишь действовать резко, дай мне знать.

Я подхватил одной рукой свою сумку (спать, держа все вещи упакованными — привычка внеземельщика), другой — комбинезон и ботинки, грудью вытолкал девицу наружу и ногой отправил за дверь ее инжектор. После электрошока меня еще немного трясло. Ненавижу!

У нас едва хватило времени затолкать в каюту бесчувственные тела тех, кто находился снаружи. Огонек на замке замигал, сменил цвет на красный и окончательно погас. Четырех часов у меня, конечно же, нет, но пока этих громил хватятся, пока сообразят, что произошло… К тому моменту, как их выпустят, я так или иначе буду уже на "Стриже", а оттуда меня никакой десант не вынет.

Блондинка разглядывала меня с некоторым недоумением. Она ведь и вправду не понимает. Хотя, пилот на Инконе, не знающим местных порядков… Может, в первый раз?

— Станционная безопасность всегда на стороне местных пилотов, — начал объяснять я, одеваясь. — В противном случае их бизнес мгновенно утечет на Торонгу. Они будут из всех сил тормозить федералов, а корпорантам — даже немного вредить. И прикрывать своих до последнего.

— А я-то думала, почему так мало прибывающих…

Я пожал плечами.

— Естественно! Они сами в первую очередь известили всех о появлении рейдера. А что ты морду кривишь? Накуй сдались кому эти "патрульные", — я постарался успокоиться. — Но за попытку — спасибо. Пойдем, я пушку заберу.

Я забрал у дежурного по блоку станнер с портупеей и плоскую нагрудную сумочку со всякой ценной мелочевкой. Сдавать оружие в сейф — это такой неписаный закон, проверенный многолетней практикой. Так персонал относится к тебе заметно дружелюбнее, а спросонья все равно много не настреляешь. Девица волочилась за мной. Я вздохнул.

— Что тебе от меня надо?

— На Торонгу.

— Других дураков, что ли, нет?

— Нет. Почему ты против, мы же деньги даем!

— Учитывая, как вы засветились? — уточнил я.

Она попыталась изобразить воплощенную невинность. Довольно убедительно, между прочим.

— Ой, да перестань! Я когда вас двоих увидел, сразу все просек. На вас хоть транспарант вешай: "Космофлот приветствует тебя!"

Она с бессильной злостью покачала головой.

— Это Альфред работает на Космофлот. Я — офицер Астроэкспедиционного корпуса.

От неожиданности, я чуть мимо лифта не промахнулся. Впервые встречаю офицера Астроэкспедиционного корпуса при исполнении.

— И что у тебя с ним?

— Задание.

— Нифига ж у вас теперь задания.

Она не выдержала и начала оправдываться.

— Это очень важное задание! Черед двенадцать дней мы должны быть на Торонге, от этого зависит множество жизней, будущее Федерации… Сам Президент… — она заметила выражение моего лица и закруглилась. — Короче, надо.

Я вздохнул, мысленно прикидывая наличные ресурсы. В принципе, можно позволить себе прогуляться до Торонги за свой счет. Предложенная ими сумма была весьма немаленькой, но имела смысл только для легальных граждан, коих во Внеземелье — меньшинство, а для того, чтобы вывести средства из банка и остаться в прибыли, нужно было требовать втрое больше. Банки, они ведь, знаете ли, весьма надежные и прозрачные организации. Понять бы только, кому они такие нужны…

Но я уже знал, что повезу их. В тот момент, когда прозвучало это слово, Астроэкспедиционный корпус, я перестал себе принадлежать. В этом было так много… личного. Молодость, надежды, мечты. А что есть деньги? Деньги — прах!

— Ты патроны для регенераторов достать можешь? — праздно поинтересовался я. Она осторожно кивнула. — Будешь должна мне триста штук. Собирайте манатки и дуйте в третий док, я буду ждать вас у седьмого шлюза. Жду через час, не опаздывать!

Вот так. Прокачусь, а может, даже не в накладе останусь.

Во Внешних Мирах бытовала своя, квазинатуральная система расчетов. Ее единицей был стандартный патрон для регенератора, который позволялось заменять другими запчастями для самого распространенного драйзера Д6037-ВР в фиксированном соотношении, отражающем не себестоимость деталей, а срок их службы и применимость в конструкции. Это ведь логично — ценностью является то, что нельзя сделать самим. При этом не было необходимости таскать с собой стальные контейнеры, набитые запчастями, достаточно было депонировать их на складах надежных поставщиков или в проверенных ремонтных доках. Это была полноценная местная валюта, и, если федеральные власти знали о ней, то я не понимаю, каким местом они думали.

Ладно, мужик обещал — мужик делает.

Я закинул за спину сумку (надо было отдать ее даме, а не играть в джентльмена) и отправился в сторону, строго противоположенную причалам. Ясень пень, что одной атакой все не ограничится. Мальчики в мундирах сработали неожиданно быстро, и передо мной встал нетривиальный вопрос: где провести следующий час так, чтобы по возвращении не обнаружить шлюзовую камеру, набитую полицейскими в три слоя. Именно час, потому что дело тут не в пассажирах — нештатное завершение цикла зарядки накопителей сильно снижает их ресурс, а я никому не позволю калечить мой корабль. Выход виделся один: посадить корпорантов на хвост и таскать по станции с минимальным отрывом, заставив подтянуть все силы, а затем совершить стремительный рывок к причалам. План авантюрный и почти не реализуемый — на Инконе-орбитальном попросту нет места для игры в прятки. Не надо забывать также, что станция имеет модульную конструкцию: стоит какому-нибудь умнику дорваться до управления переборками, как меня запрут в первом же коридоре наглухо — подходи и бери.

Однако дело не безнадежно. Во-первых, корпоранты не смогут высадить на станцию все наличные силы — начнется бунт, стрелять им здесь тоже никто не позволит. Во-вторых, я могу рассчитывать на не совсем пассивную помощь службы безопасности станции — Шим знает, что на меня напали, а местным властям совсем ни к чему, чтобы в пределах их юрисдикции арестовали известного капитана. Значит, мне предстоит коллективный забег с группой захвата по коридорам сечением в шесть квадратных метров, что все-таки лучше, чем необходимость прорывать сплошной кордон.

Я мысленно раскрасил схему Инкона в цвета своего интереса: служебные проходы, не подлежащие блокированию ни при каких обстоятельствах, эвакуационные пути, о закрытии которых нужно заранее сообщать по громкой связи, внутриярусные коридоры, вообще не имеющие средств герметизации. Что ж, места для маневра мало, но оно есть. С одной поправкой: если кто-нибудь из корпорантов не разбирается в устройстве станции так же хорошо, как и я.

Начинаем операцию "Клоуны разбежались". На старт!

Первые признаки враждебного внимания появились только минут через двадцать — либо корпоранты были очень уверены в себе, либо просто тупо ждали меня рядом со шлюзом и то, что я не мчусь на "Стриж" задрав штаны, превратилось для них в неприятный сюрприз. Любое промедление — хорошо, но встретить врага мне следовало в определенной точке, а вы попробуйте стоять двадцать минут на одном месте и выглядеть естественно! Я сделал вид, что разговариваю по телефону. И плевать, что на Инконе любое общение завязано на терминалы и центральный компьютер, когда планетники видят человека, беседующего с прямоугольной коробкой, у них в сознании непременно возникает образ телефона. А вот местные косятся на меня с подозрением — не шизофреник ли? Здешние переговорные устройства — две клипсы с голосовым управлением.

Группы целеустремленных крепышей появились в разных концах коридора одновременно. Не киборги ли? Ненавижу таких, и пусть меня считают шовинистом. Я весело попрощался с упаковкой одноразовых фильтров (спаспакет на случай задымления), задумчиво покачался на пятках и непринужденно нырнул в торговую галерею — дань неистребимой любви человека толкаться локтями с себе подобными. Не важно, сколько разумных обитает в данном конкретном поселении, в таких местах всегда много народа, и никакие нормы пожарной безопасности не могут заставить торговцев держать свои товары на стеллажах — обязательно что-то окажется висящим в проходе. Я быстро ввинтился в толпу покупателей, чтобы вынырнуть из нее под характерной светящейся табличкой. Повторюсь: здесь негде прятаться, секция орбитальной станции — большой металлический бублик без всяких скрытых полостей, но в каждую его точку можно попасть минимум двумя путями. Например, мало кто знает, что за стеной любого туалета есть служебный коридор, по которому вывозят сменные контейнеры с ароматным содержимым — никто не станет устраивать в космосе полноценный канализационный коллектор. А дальше все просто — пройти метров двадцать, найти другую дверь и выйти из неприметного заведения прямо за спинами своих преследователей.

Один — ноль в мою пользу.

Бежать в сторону межсекционного шлюза не стал — там-то меня и скрутят. Вместо этого я дал корпорантам время осознать, что они меня потеряли, а потом позвонил с общественного терминала в офис одной фирмочки, с которой пару раз пересекался. Поздоровался, спросил насчет фрахта, пожаловался на потерянную клипсу и попросил узнать, долго ли еще ждать с заправкой "Стрижа". Оказалось — полчаса. Главным смыслом маневра было расположение офиса — в следующей по ходу моего движения секции. Конечно, этот блеф раскусят, но не сразу.

Еще одна достопримечательность Инкона-орбитального — общественный транспорт, правда, популярностью он не пользуется. Зачем? Когда все службы компонуются так, чтобы из секции в секцию народ не бегал. Тем не менее, верхние уровни насквозь пронизывает кольцевой рельс, по которому катаются составы по четыре вагона в каждом, используемые, в основном, для перевозки грузов. Официально рельсы и вагончики — часть системы гироскопов. На первый взгляд — безумный расход полезного объема, но на самом деле помещения на верхнем, коммерческом ярусе очень дешевые и используются едва ли на треть. Из соображений безопасности, естественно: пространство вдоль оси полого цилиндра станции отведено под то, чему не нужна сила тяжести и кислородная атмосфера — открытые доки, контейнерные склады, главный реактор и накопители. Кто позволит, чтобы такое количества хлама болталось у него над головой?

Я отправился к ближайшей линии. Вела она, по идее, не в ту сторону, в которую мне надо. За станцией, наверняка, следили, хотя бы через те же камеры службы безопасности (если корпоранты заставили Шима пропустить их к мониторам), но тупо воспользоваться перроном — это не наш путь. Я подошел к местным работягам и честно признался, что набил морду залетному полисмену. Попросил помочь попасть в порт, но не в малый, для драйзеров и тягачей, а в главный, тот, к которому как раз сейчас пришвартован рейдер. Ждать пришлось минут десять. Суть в том, что эти составы стоят на месте считанные секунды, поэтому загружают их как бы заранее, а потом просто меняют установленный на колесной тележке контейнер. Меня упаковали в оранжевый цилиндр с теми самыми ароматными бачками, в котором я доехал до станции регенерации, там дал денег оператору и в компании тех же бачков, но уже пустых, отправился в порт. Немного провонял. Пригодились фильтры.

Два — ноль в мою пользу.

Дальше все зависело от того, чью сторону примут Шим и его начальство — на космической станции нельзя спрятаться, если ее администрация этого не хочет. С другой стороны, найти кого-нибудь без полной лояльности местных властей тут тоже нельзя. С очередного терминала я тупо забронировал билет на рейс до Бетрики (пришлось отдать деньги, но свобода дороже), а потом завернул в коридор, ведущий к стоянке местного транспорта — катерам спасателей, таможенников, ремонтников. Дежурный безопасник при виде меня понимающе ухмыльнулся.

— Здравствуйте… э-э… офицер Джонсон, — правильный служащий всегда носит бейджик. — Не поможете добраться до двенадцатого причала?

— Не поможем, — хмыкнул офицер и кивнул на группу ремонтников в голубых комбинезонах.

Работяги проявили потрясающее равнодушие к тому, что в их транспортный модуль забрался какой-то непонятный тип. Через четверть часа я оказался на двенадцатом причале всего в десятке метров от шлюза собственного корабля, а ремонтники полетели кататься дальше. Теперь все решала скорость. На всех выходах из секции копошились люди, от которых буквально разило корпорацией, но я-то уже здесь! А к "елочке" — вынесенному за пределы станции сооружению, сплошь состоящему из коридоров и шлюзов — их не пропустили (техника безопасности!). На моем пути к свободе остался только тот, кто подкарауливает меня непосредственно рядом со "Стрижом" (не идиоты же они, в самом деле). Что ж, я сделал все возможное, чтобы не напороться на группу захвата. Дальше остается положиться на кулаки.

Около нужного колодца знакомая парочка с баулом и алюминиевыми чемоданами для личных вещей лениво препиралась с типом в форме Космофлота, но без нашивок.

— Покиньте помещение.

— Наш знакомый сказал, чтобы мы ждали его здесь.

— Тут нельзя находиться.

— Почему?

— Полицейская операция.

— Покажите ордер.

— Он у руководства.

— Мы подождем.

— Покиньте помещение!

И так по кругу. К моменту моего появление корпорант стоял спиной и я имел хороший шанс его вырубить, если бы не придурок Альфред, вылупивший на меня глаза. Интересно, чем может занимается в Космофлоте такой осел? Охранник начал разворачиваться, и быть бы мне парализованному, если бы не дама, ловко вырубившая корпоранта ударом по шее. Люблю профессионалов.

Три — ноль в мою пользу!

Шлюз я открыл вручную — лампочка на пульте все равно замигает, зато запроса не надо посылать.

— Ну, что замерли? Заходим, быстро!

Глава 4

Путешествие на частном перевозчике начиналось… нервно. Для начала у единственного на Инконе свободного капитана обнаружились какие-то крупные разногласия с Пан-Галаксис (ради простого контрабандиста или тривиального убийцы корпоранты не станут собирать такую группу захвата). Затем офицера Астроэкспедиционного корпуса, походя, посвятили в глобальный заговор администрации станции против официальных представителей власти. Еще немного, и Лоре пришлось бы вступаться за парализованных мерзавцев, которых оказалось проще убить, чем задержать. Обошлось.

Затем был привычно нудящий Альфред и непривычный холодок в животе — а с тем ли человеком она связалась? Пройдя через шлюз, они на несколько дней окажутся в полной власти капитана Хитмана, в личности которого она так и не разобралась. Их деньги этого человека явно не заинтересовали. Тогда что? Во внеземную благодарность Лора не верила.

Следующим шоком стал набитый корпорантами шлюз и закономерный вопрос — что же их так всполошило? И не состоит ли Рик Хитман в какой-нибудь мафии. Судя по масштабам полицейской операции, он должен был быть, по меньшей мере, крестным отцом всего Внеземелья. В то, что капитан "Стрижа" сможет прорваться к кораблю, Лора не верила, но он прошел, что однозначно характеризовало либо самих полицейских, либо — капитана. Единственное вмешательство, которое позволила себе лейтенант Кенеси — вырубить часового, но это было скорее устранение собственной ошибки.

Хитман на бесчувственное тело никак не отреагировал, только буркнул:

— Ну, что замерли? Заходим, быстро! — и лихо прыгнул в слабо подсвеченный проем.

Лора последовала за ним после секундного замешательства, Альфред долго и нудно спускался по лесенке, словно забыл, что в "елочке" искусственная гравитация станции практически не действует — для свободного полета достаточно оторвать подошвы от пола, а в самом драйзере генераторы на время стоянки отключают.

В люк лейтенант Кенеси протискивалась со смешанным чувством облегчения и гадливости. Любой, кто имел возможность сравнить драйзер с нормальным кораблем (а Лора такую возможность имела), начинал испытывать по отношению к малотоннажному флоту жестокие комплексы. Изначально эти штуки должны были стать роботизированными курьерами, связывающими между собой вновь осваиваемые миры, потом списанные агрегаты стали приспосабливать для личных целей и — вуаля! — убогие калоши стали самым массовым выпускаемым звездолетом. И плевать всем, что конструкция не рассчитывалась под нужды человеческого экипажа.

То есть, изначально не рассчитывалась, но на этом конкретном драйзере сделали все, чтобы устранить конструктивный дефект.

— Вау! — только и могла сказать Лора.

Светлый матовый пластик покрывал стены, в точно рассчитанных местах прерываясь контрастными полосами расшивки. В результате, скромное помещение тамбура не давило на входящих и не дезориентировало. Потоки чистого прохладного воздуха омыли Лору, и она улыбнулась, внезапно осознав, что атмосфера станции далека от горной свежести. Запахло грозой, вероятно, где-то сработали стерилизаторы, но в глаза это не бросалось. Последний раз такая предупредительная автоматика встречалась Лоре на личной яхте президента, но за внутренней дверью тамбура располагался интерьер типичного драйзера, только светлый, чистый и бежевый. С удобным резиновым полосами на всех поверхностях и причудливо тиснеными коробами под электрику.

Лора сердито потрясла головой — звездолет был похож на гостиную загородного дома ее матери. Святотатство!

Капитан Хитман промчался мимо, ловко разминувшись с заторможенной гостьей.

— Ваша каюта — вторая слева. Пристегивайтесь!

Лора привычно повиновалась, радуясь, что на драйзере вообще есть каюты для пассажиров, а вот Альфред бесцеремонно свернул в сторону рубки. Лейтенант Кенеси рванула следом, мысленно понося коллегу — даже на очень либеральных к пассажирам круизных лайнерах входить туда без приглашения капитана запрещалось уставом. Есть же, в конце концов, определенный этикет!

Паркетный звездолетчик успел добраться до рубки первым и теперь растерянно вертел головой — ложемент здесь оказался только один.

— А как же…

— Пристегивайтесь, живо! — Хитман, уже в пилотском шлеме и манипуляторах, ни на секунду не прерывал приготовления к отлету. Судя по скорости, с которой подергивались пальцы капитана, обмен информацией шел втрое быстрей, чем позволяла речь. Значит, максимум минут через пять он стартует, наплевав на положение пассажиров. И будет прав.

Взяв за плечи и ласково бормоча "Я все покажу!", Лора увела коллегу, как дите малое, пристегиваться. Обнаружив обман, Альфред долго возмущался (перегрузки и резкие толчки при маневрах ему ничуть не мешали).

— Я же ничего не вижу!

Лора поморщилась и мысленно плюнула.

— На что ты собрался смотреть, Альфред? Это не лайнер, где скучающим пассажирам показывают на стенах картинки.

— Мы же не знаем, куда летим!

— Мы летим на Торонгу.

— А что, если…

— Ты навигатор, Альфред? Даже если так — второй пилот на драйзере не нужен. Сомневаюсь, что ты сможешь опознать координаты по набору цифр или сориентироваться без приборов. Большую часть времени за бортом будет чернота или вообще ничего, там не на что смотреть, расслабься!

Альфред что-то бубнил, но лейтенант Кенеси его уже не слушала — она следила за ходом полета. В какой-то момент перегрузки прекратились — заработал звездный привод, превращающий корабль в изолированный кусочек вселенной, готовый исчезнуть в одном месте и появиться в другом. Если пространство вокруг свободно от больших масс, секунд за тридцать драйзер наберет необходимую скорость, а затем — прощайте злые силы!

Особенность малых кораблей — все стадии их полета можно проследить на слух, здесь просто нет места для буферов и звукоизоляции. Генераторы и накопители крепятся на те же силовые элементы, что и обшивка кают, из-за чего весь корпус драйзера превращается в музыкальную коробочку. Внезапно в ровном гуле, пронизывающем хрупкую конструкцию корабля, появилась фальшь — до боли знакомое высоко тональное дребезжание. От дурных воспоминаний заныло в животе. Космос еще не созрел для звездных войн, и особого разнообразия вооружений не было даже у корпорантов, но помешать кораблю совершить прыжок они могли. Вот этой вот штукой — генератором помех.

Лора ожидала мгновенной тишины. Опознав работу глушителя, любой вменяемый пилот немедленно остановит генератор, опасаясь сбить настройки звездного привода и превратить судно в груду нелетающего хлама. Капитан Хитман хладнокровно игнорировал воздействие и через десять секунд ушел в прыжок.

Привод отработал минуту и замолк, оставив Лору в звенящей тишине. Грудь распирало ватным комком паники. Да, они живы, это несомненный плюс, но куда они попали, и кто их будет отсюда вытаскивать? Еще стажером Лора вдоволь наслушалась баек про мертвые корабли, внезапно появляющиеся на экранах локаторов, и леденящую душу судьбу их экипажей. Про белый иней на лицах, сплетающиеся в жестокой схватке тела, про безумцев, не пожелавших принимать медленную смерть и распахнувших загрузочные шлюзы лайнеров. Не так офицер Астроэкспедиционного корпуса представляла себе конец своей карьеры.

"Но первым мы съедим Альфреда!"

Впрочем, оставался еще крохотный шанс на то, что их унесло не далеко или очень удачно, что рядом с точкой выхода пролетал безымянный рудовоз или расположилась обитаемая станция (угу, с трехкратным запасом регенераторов). Короче, паниковать до разговора с капитаном было рано. Совершив очередное насилие над своим чувством такта, Лора отправилась в рубку.

Вид работающей аппаратуры, светящихся экранов и меняющихся на них символов действовал умиротворяюще, но отрадней всего было смотреть на сосредоточенно работающего человека.

— Как-то мы слишком быстро прилетели, — натянуто пошутила Лора. — Надеюсь, ничего серьезного не случилось?

— Сопряжение разошлось, — буркнул Хитман, словно не приговор вынес, а об утечке в туалете сообщил.

— Мы… застряли здесь! — потрясенно выдохнул Альфред. — Из-за тебя!!!

И рванулся восстанавливать справедливость кулаками. На аварийном корабле, с действующим капитаном — единственным, кто может их спасти. Хитман даже ухом не повел: пилотское кресло — не такая штука, через которую просто перебраться.

— Тьфу! Убери его отсюда.

Если служба чему и научила Лору, то это контролировать эмоции и соблюдать субординацию в любых условиях. Обругать коллегу по матери можно после смены, в кают-компании, за рюмочкой чая, а скандалить в условиях глобальной катастрофы могут позволить себе только персонажи мыльных опер. Лейтенант Кенеси взяла руку Альфреда в жесткий захват и прошипев придурку на ухо "Не мешай работать!" водворила его в каюту. По правилам корпуса ей самой полагалось остаться там, но гражданский статус корабля не позволял привычно расслабиться. В конце концов, Хитман просто не знает, на что она способна и о чем ее можно попросить…

Стараясь выглядеть непринужденно-сосредоточенной, Лора вернулась в рубку.

Капитан увлеченно работал с какой-то служебной программой, интерфейс которой был лейтенанту Кенеси не знаком (специфические навигаторские штучки).

— Это не снимает вопрос, — лейтенант попыталась сообразить, много ли может себе позволить, и ограничилась констатацией. — Мы не можем лететь.

— Можем. Дай мне полдня. Лететь придется серией прыжков, но в ваш срок мы все равно уложимся.

Это оказалось последней подсказкой. Холодный рассудок (верный друг звездолетчика) не прекращавший работать ни на секунду, сообщил Лоре свой вердикт — обрывок воспоминания с одного из тренингов. Инструктор (бывший навигатор) рассказывал им о возможности определения точки выхода по рабочим характеристикам прыжка и честно предупреждал, что их квалификации на подобное не хватит. Границы применимости подобного навыка системным пилотам не разъясняли — подчиненным надлежало повиноваться отцам-командирам, а не рассуждать о том, что те могут или не могут. Что ж, теперь Лоре продемонстрировали все на практике. Правда, вопрос сопряжения это не снимало, но профессиональные фишки навигаторов для посторонних — темный лес, густая чаща. Главное, капитан Хитман не совершал самоубийства — он точно знал, что последствия нападения корпорантов не будут для него фатальными. Вот только специалистов, способных проделать подобный трюк в любой ситуации, обучает лишь одно учебное заведение сектора.

С кем же они все-таки связались?

Многофункциональный модульный звездолет типа МДП-67-2649"набла" официально собственного имени не имел, только номер (психологи корпорации советовали максимально обезличивать патрульные корабли). Неофициально экипаж рейдера именовал его "Нибелунгом", хотя никаких ассоциаций с карликом огромный, полностью автономный комплекс не вызывал. Общего корпуса и постоянной конфигурации он тоже не имел. Сейчас большинство слотов для контейнеров были свободны — "Нибелунг" ушел в рейд в минимальной комплектации. Официально снабжением дальних поселений рейдер не занимался, но чьи-то частные коммерческие операции, наверняка, пошли прахом.

Капитан ничему не удивлялся и не возмущался, хотя мысленно отмечал, что время для срыва контрактов неудачное — расплодившиеся частники мигом перехватят клиентов. Каждый договор в отдельности — мелочь, но соблюдение графика полетов — основное преимущество корпоративных судов. Нестабильно работающий перевозчик никогда не поднимется в местном рейтинге выше двадцатки, а без участия в грузопотоке патрулирование перестанет окупаться, останутся только два — три прямых рейса к рудникам и крупным форпостам.

"Год — два, и начнутся сокращения", — мудро определил капитан.

Но сейчас всем в рубке заправлял представитель корпорации, и спорить с ним о маршруте было неразумно. Обстановка и так напряженная.

— Они закрыли шлюзы и объявили карантин, — представитель фыркнул. — А те головорезы, что избили наших людей — это, оказывается, карантинные бригады, которым мы оказали сопротивление. Теперь нашему кораблю предлагается освободить захваты и покинуть станцию. И еще что-то… Да это же счет! Счет на семь лимонов!!!

— Я ведь предупреждал вас насчет работы глушителем в зоне безопасности станции. Вы подвергли риску экипажи кораблей и местный персонал, а безопасность для внеземельщиков — это все. Официально штраф пойдет на компенсацию страховки. Таковы местные правила, надо было внимательней читать соглашение, которое мы подписали.

— Проклятье!!

— Для того они и подсовывают эту бумажку любому транспорту весом более семисот тысяч тонн. Все наши корабли автоматически попадают в эту категорию.

— И они надеются выиграть?

— Они уже выигрывали, минимум три раза. В том числе и иски к Космофлоту. Мы и Комстар просадили на тяжбах с внеземельщиками кучу денег, они способны вести дело годами, одновременно повышая стоимость обслуживания наших кораблей. Кроме того, если мы доведем дело до суда, то к обвинениям добавятся "нарушение космической безопасности", а может и "пиратство". Преступления федерального уровня. Добро пожаловать в свободный космос!

— Как они еще живы до сих пор…

— Думайте, что говорите! — одернул его капитан. — Они живы, потому что всегда наносят удар первыми. Гуманистам во Внешних Мирах не место. Поэтому мы будем платить и каяться, платить и каяться! И улетим отсюда так быстро, как это только возможно.

Корабль "Пан-Галаксис" окутался радужными сполохами и ушел в прыжок. Босс Дилан снял руку с пульта автоматического управления и размял кисть. Стареем! Пим начал процедуры, призванные заглушить реакторы трех припаркованных в разных частях станции катеров. Брандеры — самое надежное средство против корабля такого размера, при этом доказать что происшедшее — не несчастный случай, попросту невозможно. Разве что дороговато мероприятие выходит.

Стоявший слева офицер истово перекрестился. Босс Дилан покосился на него и тот виновато пожал плечами.

— Все же двести душ, как-никак! Жалко их.

— А причем тут мы? — резонно заметил начальник службы безопасности Инкона. — Мало ли что в прыжке бывает.

Глава 5

Некоторые люди — как вода и масло, говорят, вроде, правильно, но каждый — о своем.

В жизни началась черная полоса, которую нужно было просто пережить. Виноват в неприятностях я был исключительно сам (даже на корпорантов не спишешь) — нельзя брать на борт неизвестно кого, не зря же внеземельщики придумали рейтинг! Но, если стандартный регламент обслуживания агрегатов у меня вопросов не вызывал, то в человеческих отношениях верх почему-то одержали эмоции. Оставалось надеяться, что альтруизмом я теперь переболел, как тропической лихорадкой.

Первый звоночек раздался сразу после старта, но тогда мои мысли целиком занимала выходка м-м… чудаков с рейдера. Так ведь и убить можно было! Причем, не только меня. Я не говорю про стартующие и прибывающие корабли, они о реакторе в центре станции подумали?!! Управление термоядерным синтезом основано на тех же принципах, что и звездный привод.

Сердце грело непередаваемое злорадство: сейчас для корпорантов единственный шанс спастись — подписать все предъявленные им документы не глядя и тихо слиться. Иначе на Инконе их ждет истерично-ассиметричный ответ, а при попытке силового противостояния — анонимная катастрофа. Изящно и без улик. Я, когда в первый раз узнал о такой практике, месяц ходил под впечатлением, а потом понял, что все логично: типы, не умеющие вежливо проигрывать, в дальнем космосе — хуже террористов. Единственный способ работать с организацией, многократно превосходящей тебя по возможностям — демонстративно игнорировать выгоду и мгновенно пресекать любое насилие, пока оно не превратилось в ежедневную практику. Мне на Инконе еще и спасибо скажут. Реально! За то, что заставил деструктивный элемент проявить себя прежде, чем его деятельность привела к жертвам. В такие моменты я остро чувствую, что не местный. В общем, выходка Альфреда прошла мимо моего сознания, занятого спасением корабля.

Катастрофа была не то, чтобы эпической: уход фаз генератора на драйзерах — распространенная поломка. Нюанс в том, что устранить ее без помощи испытательного стенда нельзя, ну, теоретически. А на практике ваш покорный слуга — изобретатель программы, позволяющей худо-бедно настроить систему по результатам замера электрических параметров. Настоящий прорыв в гравитронике! Кто бы его еще оценил… Естественно, у аварийной системы появлялись свои ограничения, но программка все равно хорошо расходилась и быстро вошла в стандартный набор. До стенда-то надо еще долететь! Говорят, за два года смертность при прыжках средней дальности снизилась на тридцать процентов. Через шесть часов, наплевав на выкладки теории астронавигации, "Стриж" снова лег на курс. Теперь добраться до Торонги вовремя стало для меня делом принципа, и чем больше окажется запас, тем счастливее я смогу себя чувствовать.

На следующий день в моей душе родилось легкое беспокойство.

Проблемы начались с мелких разногласий, которые неизбежны в крошечном объеме драйзера, где один туалет, одна кухня и одно помещение для отдыха. Если лейтенант Кенеси с пониманием относилась к необходимости соблюдать очередность в пользовании удобствами, то пресловутый Альфред ею принципиально пренебрегал. Он был готов забраться в душ в любое время, сбивая ритм расхода жидкостей, или битые два часа пытаться приготовить в кухонном комбайне овсяную кашу с перцем (естественно, безуспешно). Причем, шесть порций овсянки он просто выкинул в утилизатор.

Пару дней я пробовал действовать убеждением, а потом своей властью утвердил на все нормы и графики. После чего кухня перестала выдавать Альфред продукты более чем на три тысячи калорий в сутки, а дверка душа в неурочное время просто не открывалась.

Что тут началось! Придурок пришел ко мне качать права. Сначала вид сердито сопящего пассажира вызвал у меня только недоумение. Я снова начал объяснять ему, как функционирует система жизнеобеспечения, и почему для нее так важно поддерживать режим. Как об стенку горох. Наверное, он воспринял мою вежливость за признак уступчивости или вообще за страх потому, что попытался схватить за грудки… и заработал удар по почкам. Взревел от боли, попытался ударить в ответ, после чего получил еще два раза под дых и один раз — в челюсть. Да, на планете из такого положения ногой ударить нельзя, но на то она и искусственная гравитация.

— Ты что о себе возомнил, урод? — разум затопила холодная ярость. На меня напали, в моем собственном корабле!!!

В коридорчик ввалилась лейтенант Кенеси и, судя по панике во взгляде, мгновенно оценила ситуацию. Это помогло мне успокоиться до того, как я закончил диктовать компьютеру код — от разряда станнера тело Альфреда выгнуло дугой, но дышать он не перестал. В воздухе запахло озоном.

— Это — демонстрация. На моем корабле установлена охранная система класса "Берсерк", сейчас она активирована. Попытка приблизиться к двери рубки ближе, чем на два метра, будет караться смертью. Попытка войти в помещение, где я нахожусь, без устного разрешения — парализующим ударом. Вы поняли мои слова?

— Да, поняли, — отозвалась лейтенант Кенеси, но мне нужна была юридически верная форма согласия.

— Ты понял, что я сказал?

Женщина толкнула Альфреда кулачком.

— Да, понял.

— Отлично. В таком случае, верните ЭТО в каюту, мэм.

И я пошел в рубку, чтобы пережить свой позор в одиночестве, потому что неспособность просчитать последствия, имея все вводные на руках — целиком на совести капитана. Поймите правильно, мне не раз приходилось летать с экипажем, просто потому, что некоторые вещи в одиночку не сделаешь. Но до сих пор разница между коллективом единомышленников и праздно шатающимися личностями, которым нечем себя занять, не проявлялась так явно. Умом о ней знал, но сердцем — не чувствовал.

А ведь я их еще и везу бесплатно (какой осел)! Но контракт для внеземельщика — святое, и обязательства придется как-то выполнять, попутно прививая Альфреду основы этикета. Нет, "Берсерка" я, конечно, вырублю — безумие долго держать работающей эту штуку, но осадок останется.

Теперь, когда мозги заработали в нужном ключе, мне уже ничего не мешало посмотреть записи камер в каюте пассажиров. Лейтенант Кенеси ставила коллеге примочку.

— Почему ты не помогла? — ныл он.

— Убить тебя? Да я хоть сейчас.

От такого шипения гадюке полагалось упасть в обморок. Альфред отодвинулся от женщины подальше.

— Почему?

— По уставу корабельной службы, глава о правах капитана, параграф "бунт на корабле", с отягчающими. Ты забыл, что у нас генератор — на честном слове? Капитан имел право пристрелить тебя в первый же день, я думала — обошлось. Незнание закона не освобождает от его действия. Ты будешь сидеть в каюте и ничего (слышишь?!) ничего не делать без моего разрешения. Понял?

— Понял.

Я облегченно вздохнул, но "Берсерка" на входе в рубку не выключил.

И потянулись будни звездолетчика — рутина, рутина и еще раз рутина. Первые два прыжка с осторожной подстройкой заняли пять дней. Все это время я чувствовал себя как укротитель, по ошибке поселивший тигров в своей квартире. То есть, одного тигра и одного шакала, хотя не известно, кто сильнее кусается. И ладно бы злобный Альфред. Стоило мне отвернуться, как лейтенант Кенеси начинала облизывать меня взглядом. А что я могу поделать, если полевая форма пилота больше напоминает трико? Когда срочно потребуется надеть скафандр, вы же не побежите переодеваться! Другой повседневной одежды у меня не было, поскольку я не рассчитывал брать на борт озабоченных пассажиров. Причем комбинезон самой Кенеси выглядела как яркий бесформенный мешок, что казалось мне несправедливым.

На пятый день прыжок привел нас в населенную людьми систему, окончательно подтвердив мой авторитет и позволив пассажирам немного развеяться. Мы прибыли в Каванараси.

С формальной точки зрения, это поселение относилось к "опустившимся". В том смысле, что они не держали собственных звездолетов. С другой стороны, в данном конкретном случае в этом не было необходимости — место было оживленным, и прямо сейчас в пределах видимости грузились четыре корабля. Официально зарегистрированная как прииск, Каванараси специализировалась на поставке расходных материалов, чистых культур и всевозможных приблуд для замкнутых систем жизнеобеспечения. Кроме того, здешние гидропонные фермы производили продуктов больше, чем сельское хозяйство некоторых планет.

Парадокс? Нет, простая демонстрация совершенства технологий, прежде всего — социальных.

На самом деле, тут было все, что нужно человеку: воистину безграничный запас сырья, рядом — умеренно горячая звезда, две планеты-гиганта с ледяными спутниками. Весь набор первоэлементов, разве что распределен не так удачно, как на биосферных мирах. Но опыт показывал: иногда поселенцам не удавалось закрепиться и в более гостеприимном месте. Я был на Каванараси три раза, по делам, и с каждым разом у меня крепло подозрение, что часть "Памятки молодому офицеру", посвященная стабильности коллективов, написана именно здесь. Сомневаюсь, что обитатели прииска имели доступ к последним достижениям социальной науки, просто такое поведение было у них в крови.

Сразу за створкой шлюза, прямо в колодце "елочки", нас ожидали два лучащихся дружелюбием клерка, совершенно одинаковых на вид. Стояли они под некоторым углом друг к другу. Нет, в жилых секциях тут стандартные ноль девять "же", просто внеземельщики проще относятся к понятиям верха и низа.

Клерки взяли с меня плату за постой и проверили наличие летной страховки — без нее на коммерческие станции никого не пускают. Забавная бумажка гарантирует, что, даже если у вас не останется ни цента денег, вас отсюда увезут, без разницы — куда. Лично я страхуюсь у "Майерса" — они не продают своих клиентов корпорантам. Если наступит черный день и удача повернется тылом, у меня будет шанс начать все с нуля, скажем, в роли техника.

А вот с моими пассажирами все было хуже. Планетники! Нужным набором документов не озаботились. Значит, за каждый чих будут платить. Выгулять их, конечно, необходимо, но не за мой же счет.

Забавно, но клерки ни на секунду не приняли офицера Астроэкспедиционного корпуса за члена экипажа. Закончив с оформлением корабля, они начали вежливо интересоваться статусом моих спутников.

— Ваши друзья?

— Клиенты! — ответил я, небрежно постучав по створке шлюза. — Гарантия на мне, но портовый сбор они оплатят сами.

И лихим правительственным агентам тут же выкатили счет, а в ответ на праведное возмущение предложили не покидать пределы судна. Деньги сразу нашлись, хотя Альфред выглядел недовольным. Наверное, он думал, что воздух здесь бесплатный.

Я глубоко вздохнул и мысленно прикинул, как наилучшим образом потратить время стоянки.

— Ну что ж, господа, идентификационные карточки не терять, схема транзитной секции — на стене, будут вопросы — задавайте сотрудникам в форме. Встречаемся здесь же через четыре часа. Все понятно?

— А ты куда? — вскинулась Кенеси.

Вот как, мы уже на ты.

— По делам.

— Можно с тобой?

Ругаться с ней у всех на виду я не стал, понадеявшись оставить в первом попавшемся магазине. Ага, как же, проще отсудить деньги у Инкона. Лейтенант тащилась за мной хвостом, игнорируя возражения и намеки, а Альфред шел за ней и тяжко бредил. То есть, сам он, вероятно, воспринимал себя как остроумного и проницательного собеседника. С точки зрения местных жителей это был цирк, а он в нем — клоун.

"Шлюзы маловаты, коридоры узковаты". А устойчивость формы длинных металлических труб кто ему будет обеспечивать? Габариты космических станций — всегда компромисс между прочностью материалов и комфортом проживания. Да и не бывает среди внеземельщиков плечистых великанов. Полированная нержавейка — не "пошлость", а удобный в обслуживании, гигиеничный и негорючий материал! Из чего, как он полагал, надо делать обшивку лифтовых шахт? Из газящего пластика, который треснет при перепаде давлений, снижая живучесть всей секции? Декоративные плиты из стекловолокна — "дешевка", то, что они не намазаны лаком, а изготовлены из цветной массы, этого мы, конечно, не замечаем. На взгляд внеземельщика, Каванараси была шедевром заботы о комфортной и безопасной среде: везде — только натуральные материалы (металл, стекло, керамика), классический неброский дизайн (на десятилетия, а не до следующего сезона), пунктуальное следование всем рекомендациям по защите конструкций, даже если это серьезно удорожает строительство.

И вот этот, с позволения сказать, знаток, ходит и критикует. Ладно, себя выставляет посмешищем, но причем тут я? Ведь зрители могут решить, что мы — одна команда!

На встречу попадалось подозрительно много народу, причем, некоторых я видел по нескольку раз, а тип в форме безопасника упрямо шагал по пятам и, вероятно, записывал номера на видео (попробует опубликовать — засужу!). Альфред все никак не желал заткнуться и отстать. Вместе мы дошли до терминала биржи, вместе обедали в столовой, вместе сходили на встречу с владельцем попутного груза, и только тут мне повезло — меня отозвал в сторону вежливый человек, напоминающий престарелую копию одинаковых клерков, и предложил встретиться с кем-то, чья обтекаемо звучащая должность для местных означает "полицейский босс".

Значит, безопасник — не случайность. Обо мне дошли слухи с Торонги? Или это мои… гм, пассажиры успели где-то отметиться? Никакого беспокойства от внимания властей я не испытывал: с точки зрения внеземельщика, станция с многотысячным населением и капитан-владелец находятся в одной весовой категории. Рейтинг Каванараси приближался к ста и никаких намеков на то, что здесь не хотят соблюдать правила, до сих пор не было.

Офис администрации Каванараси внушал — задачу достучаться до чувства прекрасного прагматичных и рациональных внеземельщиков дизайнеры решили на пять. Пол выложили минералом с Кауста: полупрозрачная основа тепло-серого цвета и множество опалесцирующих нитей внутри. Стены отделали серебряными панелями с изображениями в стиле дагерротипа, незаметно переходящими в геометрический орнамент (чередование матовых и полированных фигур). Никакой тяжелой мебели (потому что, случись чего, чем ее крепить к полу?), зато много удобных кресел для посетителей. И самый тяжелый удар — живые растения в нишах, с крупными белыми цветами (кажется, их далекими предками были цикламены).

Хочу такое. Нет, камни и растения на драйзере, конечно, лишнее, а вот серебряные пластины с профилями древних кораблей…

Менеджер средних лет, ничем (ни единым жестом!) не напоминающий хищника, встретил меня у дверей. Внеземельщики вообще не брутальны, но это не значит, что тебя не могут убить, если ты по-настоящему кого-то достанешь. Меня вежливо напоили чаем, а потом так же вежливо поинтересовались целями моих пассажиров. Я с не меньшей вежливостью послал вопрошающего на фиг — шпионаж не входит в обязанности капитана. Мой собеседник задумчиво проверил уровень воды в чайнике и решил настоять на своем. Чем-то очень заинтересовали его правительственные агенты.

— Довольно рискованно брать на борт лиц с нулевым рейтингом и непонятными целями. На моей памяти не раз случалось, что уважаемые люди несли убытки из-за такой небрежности.

Это он меня так молодым авантюристом назвал (для свободного капитана — серьезное оскорбление).

— Я люблю Президента Линдерна! — сурово отрезал я (на случай, если про офицерские звания моих пассажиров ему еще не известно). — И не считаю, что работа на правительство вредит репутации.

— Кто-то смог подсчитать рейтинг правительства? — босс позволил себе легкую иронию.

Ах, это волшебное слово "рейтинг", который во Внеземелье исчисляется в баллах и стоит дороже денег. Официальная должность в бюрократической машине Федерации не означает, что тебе будут доверять.

Неужели босс что-то такое знает?

— Если прибытие двух людей на Торонгу может повредить Торонге, то дело не в людях, а в самой Торонге, — неуклюже пошутил я.

— Это верно, — согласился он, вновь наполняя чашки соломенного цвета напитком. — Если за развитие ситуации отвечают только двое.

Нет, не рожден я быть политиком, пятимерная математика проще.

— Вы хотите сказать, что вас беспокоят не мои пассажиры, а ситуация в целом?

— Да, — сделал над собой усилие босс.

Я упрямо вздернул подбородок.

— Не слежу за политикой Старых Миров.

— Зря, — с глубокой убежденностью произнес каванарасец. — Последний год в прессе вновь зазвучала тема фронтира. А при соотношении один к тысячи даже намерение становится материальным.

Сорок пять миллиардов человек населяют планеты Федерации, сорок пять миллионов — официальное население станций, кораблей, рудников, всего того, что расположилось за пределами чудовищных гравитационных колодцев и гордо именуется Внеземельем. Причем, значительная часть этих миллионов болтается в тех системах, где находятся биосферные миры.

Но я не могу нести ответственность за чью-то паранойю.

— Перевозка пассажиров — стандартный контракт, — пусть и оплату мне обещают не вполне стандартную. — Если правительству действительно присвоили рейтинг, а предпочел бы узнать об этом из базы ЧК.

А все остальное, каким бы умным менеджер с Каванараси ни был, называется внеэкономическим давлением и сильно не поощряется.

Мой собеседник рассыпался в извинениях. Это — тоже местный стиль. Здесь каждый готов каяться до исступления, пока клиент сам не почувствует себя мерзавцем. Но на меня, опять же, не действует. Быстро свернув ритуальные причитания, босс перевоплотился в менеджера и перешел к делу. Руководство прииска желало обналичить пять регенераторов, я был не против (всегда летаю с запасом), а в качестве бонуса получал законные три процента, которые здесь же превратил в чистый металл. На сладкое, мне предложили почтовый контракт, так сказать, чтобы не поминал лихом. Я немедленно согласился. Правда, до Торонги придется лететь не в два прыжка, а в три, но дело того стоит. А клиентам мы ничего не скажем.

Мы расставались довольные друг другом. Все-таки, приятный здесь народ.

Со своими пассажирами я снова встретился только у шлюза. Альфред опять устраивал шоу.

— Вы представляете, у них нет почты! Никакой возможности отправить сообщение.

Я внутренне усмехнулся. Если бы он попросил стакан воды, ему объявили бы, что цистерны пересохли. Здешние ребята исключительно чувствительны к жестам и намекам, их в секторе считают чуть ли не расой мутантов, очень уж специфические у них взгляды. На глазах у Альфреда я парой недвусмысленных знаков дал понять мое к нему отношение (хотя мог бы и не светиться перед безопасниками). Учитывая общую настороженность, все дружно перестраховались.

— Что вы удивляетесь? — равнодушно спросил я. — Это же стихийное поселение! Радуйтесь, что здесь стыковочные узлы стандартного размера.

— А с кем ты хотел связаться, Альфред? — мрачно поинтересовалась Лора.

— Собирался отправить жалобу на "Пан-Галаксис", конечно! Нас ведь едва не убили.

— Успеете еще, — примирительно заметил я. — До Торонги всего три прыжка, мы все равно будем там раньше назначенного вам срока.

А вот то, что, отбившись от коллеги, он первым делом побежал к коммуникатору, я запомнил. Менеджер Каванараси в чем-то прав: рискованно брать на борт пассажиров без рейтинга. И, если в лейтенанте Кенеси я был более-менее уверен, то ее спутник вызывал серьезные сомнения. Странный он. Зачем они вместе? Надо все-таки это разъяснить.

Глава 6

Президент Линдерн проводил на Тассете первые после переизбрания на второй срок каникулы. Так назывался краткий период в тридцать дней стандартного трехсотсуточного года, которые глава Федерации традиционно тратил на поддержание имиджа хранителя традиций и приверженца ценностям. Почему год нельзя было сделать, скажем, пятисотсуточным, Фриц Харпер не понимал (все равно на далекой родине человечества он занимал почти полтора года). Теперь официальные мероприятия потребуют от Харпера полдня провести в ненавистном костюме, но возможности поболтать с Белым Лисом он никогда не упускал.

Забавно, всю жизнь бравируя критикой власти, неожиданно обнаружить себя причисленным к ней же. Бывший декан Навигаторов сам пережил такое, когда уходящий на покой Директор Академии предложил его на свое место, а попечительский совет лихо утвердил спорную кандидатуру. Официально — ради поддержания имиджа, но Харпер был уверен, что это — месть старика. Не дождутся! От высокой должности он отказываться не стал и теперь предводительствовал чудовищно неорганизованной ордой, по недоразумению носящей звание лучшего учебного заведения сектора. Гранты, спонсоры, попечители, утверждение сотен бумажек (от распоряжения о премировании уборщиц до годовых учебных программ), причем, больше всего времени отнимали склоки преподавателей. Специфика, однако!

Хорошо хоть от пластической операции удалось отмахаться — внешность Ящера по-прежнему оставалось гадкой и сотрудников это мобилизовало.

В свою очередь, Нил Линдерн превращение в Господина Президента пережил легко, словно всю жизнь готовился именно к этой роли. Записные трепачи и тут обнаруживали следы семейственности и сговора, но Харпер как никто понимал — Белый Лис встал между двух миров, одинаково чуждый тут и там, и только невероятная энергия и целеустремленность позволяют ему удержать равновесие. Это следовало поощрять.

На этот раз шашлыки делал Харпер, из собственноручно пойманной речной форели. Правильно подобранный маринад дела рыбу умеренно плотной, но не сухой. Аромат кушанья разносился по окрестностям так соблазнительно, что даже президентские охранники-киборги имели нехарактерно задумчивый вид.

— С лимоном? — уточнил Линдерн.

— Нет, местный фрукт на манер яблока, — Харпер продемонстрировал жмыхи. — Кстати, белое вино — из него же.

— Никогда бы не подумал!

— Шедевр генной инженерии, — похвастался Ящер.

На некоторое время воцарилась тишина.

— Вот чего не хватает Терре, — резюмировал Президент. — Да и остальным Старым Мирам. Возможности выйти на природу и разжечь костер, не чувствуя себя преступником. То, что в ресторане под вытяжкой готовят — все не то!

— Воздух, насыщенный фитонцидами, придает мясу особый вкус, — выдвинул теорию Харпер.

— Никому этого не говори, — посоветовал Президент. — А то придумают еще распылять химикаты над жаровней.

Тут облеченные властью люди выпили и закусили.

— Что-то ты нервный сегодня, — проницательно прищурился Харпер. — Салат на столе стоит — даже не попробовал.

Белый Лис нашел на столе тарелочку с особо изысканной закуской и вынужден был признаться.

— Есть такое. Ты первый заметил.

— Коллеги достают?

— Хуже. Извини, не могу рассказать, все слишком запутано.

— А что тут запутанного? Банкиры отошли от неожиданности и теперь пытаются сожрать тебя, как всех других.

— Что-то вроде этого.

— Решения Сената им недостаточно?

— Дело не в Сенате. Это ползучая реакция чистой воды! Ни я, ни мои аналитики не способны отследить все микроизменения на местах, а наши союзники считают происходящее незначительным и неважным. Все возражения звучат в предположительном ключе, и инерция тащит общество в очередную яму. Мне нужен козырь против них, не меньший, чем тогда, с Рейкером. Чего кривишься? Парень историю Федерации изменил! Если я результаты реформы ушами прохлопаю, потомки меня проклянут.

— Некоторые считают, что твои реформы слишком рациональны и неестественны.

— Вопрос естественности — как одежда, дело привычки. Никогда не задумывался, почему мы ходим в штанах? На Терре входят в моду тоги и хитоны.

— Тьфу! Пидорастическая блажь.

Линдерн широко улыбнулся.

— Фриц, ты неподражаем! Я с тобой душою отдыхаю, честное слово.

— А еще чем-нибудь я могу помочь?

— Если сможешь, я обязательно о тебе вспомню.

Голубое небо Тассета, кудрявые облачка и ветер с запахом сена — все располагало к философии. Харпер терпеливо ждал, когда его влиятельный гость созреет для откровенности. Иначе, зачем водку пить?

— Естественность… Новый жупел пропагандистов. Хотел бы я знать, как они ее определяют, если все (абсолютно все!), что делает человек по определению — искусственное!

— Близостью к природе? — предположил Харпер, подливая собеседнику вина.

— Близостью к природе обладают дикари, живущие собирательством, и то не всегда. Мы рождаемся зверями и остаемся ими, если окружающие силой не введут нас в свой круг, не заставят быть членами какого-нибудь общества. А все эти общества только и отличаются, что наборами табу!

Харпер задумчиво наблюдал за полетом блескучей искорки на горизонте. Ему никогда не нравилась проповедь благородного насилия, особенно — со стороны власть имущих.

— Но согласись, есть некоторое поведение, которое людям присуще, либо — не присуще, и не всегда его определяет мораль.

— О морали люди вспоминают только тогда, когда ее нарушают, — отмахнулся Линдерн, но вынужден был признать. — Да, есть типичные для всех поступки, но они зависят от обстоятельств и окружения.

— Это естественно, — философски заметил Харпер.

— Люди зависят от окружения, которое состоит из людей, которые зависят от окружения, — Линдерн невесело рассмеялся. — Интересно, кто-нибудь находил выход из этого круга?

— Да! Мы ведь не занимаемся сбором фруктов.

— Не заделаться ли мне в пророки.

— Причем тут пророки? — удивился Харпер. — Наше окружение состоит не только из людей, — он многозначительно покачал за горлышко опустевшую бутылку. — Классики учат, что общественные отношения соответствуют производительным силам.

— Слишком общо и для практики бесполезно.

— Ну, извини!

Президент примирительно улыбнулся.

— Не сердись, я иногда забываюсь.

Помолчали. Харпер, не спеша, добил салат, и теперь сонно клевал носом.

— Хотел бы я знать, какую машину надо изобрести, чтобы все люди стали честными и уважали друг друга.

Харпер не ответил. Когда-то он с юношеской горячностью ненавидел звериную природу человека, потом обнаружил ее в себе, потом боролся, чтобы ее обуздать… Типичная судьба типичного разумного. Сейчас он руководил заведением, одной из задач которого было заставить молодых оболтусов видеть мир таким, каков он есть, потому что иллюзиям не место в рубке звездолета. Можно ли было назвать это честностью? Харпер не знал.

— Своим занудством порчу выходные, — вздохнул Линдерн.

— Шутишь? Мясо, водка, поиск смысла жизни — все пучком!

И они вдвоем хохотали, как ненормальные, пугая киборгов своей неадекватностью.

Помимо охранников у этой встречи был еще один зритель, пожелавший остаться неизвестным. Подчиненные называли его "мистер Смит" и указания от шефа получали через длинную цепочку посредников, обеспечивающую ответственному лицу полное инкогнито. Тем не менее, все выполнялось точно и в срок, потому что иначе…

Мистер Смит без удовольствия изучал кадры, сделанные через объективы киборга паразитической программой-шпионом и пытался понять, можно ли использовать их в качестве компромата. Увы, аналитик склонялся к мысли, что вид двух пьяных мужиков в майках, жрущих обугленную плоть и запивающих ее вытяжкой из генномодивифированных растений, вызовет у электората скорее романтическую ностальгию, чем отвращение (это ведь так демократично — самому крутить шампур!). Более того, экспорт продукции компании "Биоматик-про" с Тассета возрастет на десять процентов (раз уж сам Президент не брезгует…), что позволит ей составить серьезную конкуренцию корпорации "Биотекник Ланд". А уж для попечительского совета Академии Тассета встреча ее директора с Президентом (пусть и в формате "без галстуков") — чистый праздник. Больше влияния, больше популярности, больше учеников (хотя, куда уж больше-то!).

Это немного не то, за что платила мистеру Смиту группа ОБЕСПОКОЕННЫХ граждан.

— Мне будет проще работать, если я буду точно знать, какого рода компромат вам нужен. Порочащие связи? Нецелевое расходование средств? Комичное поведение?

— Нет, нет и еще раз нет, — энергично потряс головой человек с внешностью мультяшного простофили. Курносый, тощий и подвижный, во всем выбирающий аляповато-яркое, он словно запрещал относиться к себе серьезно. Тем не менее, в определенных кругах его репутация политического киллера считалась почти легендарной. — Окно возможностей у старины Нила такое, что электорат может простить ему даже убийство с расчленением.

— Тогда зачем деньги тратить?

— Затем, что независимая команда сейчас работает над изменением ситуации. Непрямыми методами. И, когда чаша весов качнется, ваш удар должен быть молниеносен и неотвратим.

Мистер Смит мысленно поморщился: выходило, что судьба его премиальных целиком зависела от неизвестных факторов.

— Я вас понял, мистер Хим. Мы продолжим наблюдение.

Глава 7

Почтовый контракт привел нас к орбитальной станции с неоригинальным названием Глория-22. Так себе новодел. Это поселение наследовало не добротным военным сооружениям времен Освоения, не корпоративным приискам, которые хотя бы монтировали набившие в своем деле руку специалисты, а научной станции, построенной за государственные деньги частной подрядной организацией, выигравшей тендер. Со всеми вытекающими (я бы, например, здесь жить не стал). Глория-22 претендовала на роль пересадочного узла и базы для нескольких добывающих комплексов — еще ученые обнаружили в системе астероиды с очень высоким содержанием редкоземельных элементов. Хороший источник дохода, жалко только — недолговечный, соответственно, особых средств хозяева в предприятие не вкладывали. Шанс превратиться в стабильно развивающееся поселение у Глории-22 был… ну, как у Альфреда стать матерым внеземельщиком — руки, как у всех, но растут не оттуда.

В данный момент проблемы поселенцев меня интересовали слабо — я пытался понять, что не так, следуя неписанному правилу свободных капитанов "Прилетел — осмотрись, не уверен — не стыкуйся". Настораживало обилие свободных мест у стыковочного отсека — из двенадцати шлюзов было занято только три, я такой дивный простор только на корпоративных форпостах видел. На автомате залез в локальную сеть — тишь и благолепие. Вот только на моих глазах грузовоз из зоны торможения, не стыкуясь, ушел на разгон. Я немедленно послал вызов.

— Хайбой! Эпидемия?

— Хуже, — видеоканал послушно показал злую физиономию пилота. — Экономический конфликт!

Ах ты, мертвый бог! Если окажется, что менеджер с Каванараси знал…

Казалось бы, какая разница, что не поделили между собой совершенно незнакомые мне люди. Но баллы репутации капитана и корабля рассчитывает суперкомпьютер конторы под многозначительным названием ЧК, который двести лет анализирует опыт конфликтов и катастроф по методу нечеткой логики. И, согласно этим расчетам, к спору двух хозяйствующих субъектов могут быть причастны третьи лица, с некоторым вероятностным коэффициентом, всегда отличным от нуля. Логично, верно? Повлиять на результат расчетов невозможно. Хорошо, если причиной проблем окажутся "непреодолимые обстоятельства", а если — мошенничество или подлог? Рейтинг виновного просядет процентов на тридцать и всех, кто окажется связан с ним по какому-то значимому параметру, одарит той же фишкой. У меня, как назло, почтовый контракт со станцией — финансовая зависимость чистой воды. В результате, если местная администрация проворачивает какую-то аферу, в моем безупречном личном деле появятся сотые или даже тысячные доли балла "сомнительной сделки". Цифры смешные, но важен сам факт появления соответствующей графы!

А если я "забуду" про почтовый контейнер, то огребу за невыполнение условий контракта. И улечу на аварийном корабле с наполовину осушенными регенераторами — присутствие пассажиров сильно загружает систему.

Ненавижу!!! Приспичило же им судиться именно сейчас!

Я вздохнул, уступая необходимости, и запросил разрешение на стыковку.

Не часто мне удается быть первым в очереди на обслуживание, да и в почтовый офис, как правило, приходится тащиться самому, а тут меня буквально у шлюза ждали. Вот только выглядел почтовик виноватым и на меня старался не смотреть (правильно понимал ситуацию). Убедившись, что контракт закрыт, я в лоб спросил его, какого фига тут происходит.

— Да ерунда! — нервно хихикнул клерк. — Аварийный корабль. Пришли с течью в генераторе, а платить за ремонт не хотят.

Исчерпывающее описание. Вечный вопрос: сколько должен стоить ремонт, если у тебя нет возможности выбрать подрядчика? Редко на какой станции работает одновременно две или три независимые бригады. Внеплановые работы всегда дороже и суд тут не поможет, если капитан решился на разбирательство, причина должна быть очень серьезной.

Дело — дрянь. Отношение к терпящим бедствие всегда оценивалось ЧК в приоритетном порядке. Нужно что-то делать, если я не хочу на всю жизнь остаться оплеванным.

Забавно, но первое желание, которое меня посетило в связи с этим — избавиться от пассажиров, хотя бы на время.

— Стоянка — двенадцать часов. Станция находится в федеральной собственности, так что, можете считать, что вы на Терре.

Никаких особых требований к прибывающим здесь не предъявляли и кредитки принимали охотно.

Пассажиры ушли развлекаться. Я на отрез отказался их сопровождать и засел в ближайшей к причальному отсеку забегаловке, завтракать овощами и думать. Омерзительное ощущение: ничего не сделал и оказался виноватым, у меня аллергия на такие ситуации. В жизни не поверю, что нельзя как-то вывернуться! Надеяться на удачу бессмысленно, оставалось ворошить в памяти известные мне случаи подобных разборок и их последствия для окружающих. Когда-то я очень серьезно подошел к этому вопросу, потому что правоприменительная практика во Внеземелье почти ничем не пересекается с законодательством Старых Миров. Да, возможность оспорить изменение рейтинга имелась, но случаи удачной апелляции можно пересчитать по пальцам одной руки — суперкомпьютер, как ни странно, зарекомендовал себя исключительно проницательной сволочью. Чтобы доказать ему свою непричастность к делу, нужно заново родиться.

Озарение, словно вспышка сверхновой, пронзила мрак моих мыслей. Выход есть! Все нужно сделать наоборот — сознательно вмешаться в разворачивающийся конфликт. Тогда, если моя роль будет положительной, я не только ничего не потеряю, но и приобрету. Идеальным было бы положение арбитра, стоящего над схваткой, но кто же мне его предложит? Придется наниматься по специальности. Гравитронщиком, например.

Кому же первому предложить свои услуги? — Естественно, капитану-владельцу!

Я отправил в урну недоеденный салатик и направил стопы на поиски невезучего экипажа.

Через полчаса выяснилось, что искомый звездолет называется "Привет Родриге". В ответ на просьбу встретиться с капитаном из "елочки" вылез какой-то задерганный мужик в линялом комбинезоне (то ли техник, то ли навигатор). Сильно ребят припекло, если они даже на постое решили экономить.

— Хайбой! Предлагаю диагностику и ремонт генераторов с выездом к клиенту. Дешево.

— Ты кто такой? — недружелюбно буркнул мужик.

— Простите, не представился. Рик Хитман.

Приятно, когда тебя узнают! Мужик схватил меня в охапку и буквально силой заволок в шлюз.

Изнутри грузовоз выглядел ухоженным и гораздо более просторным, чем драйзер — до жилого отсека пришлось лететь около минуты. Искусственная гравитация не работала (генератор-то барахлит). Пахло на аварийном корабле безнадежностью и немного спиртом. Смысл моего предложение капитан понял не с первого и не со второго раза (то ли успокоительное принял, то ли свихиваться понемногу стал). Но когда дошло… Неловко наблюдать, как солидный взрослый человек начинают лебезить и суетиться, а пальцы у него дрожат так, что тачскрин не может распознать команду. Минут пять я занимался только тем, что проговаривал вслух ожидаемую последовательность действий, снова и снова.

Если так пойдет, им врач нужен будет, а не гравитронщик.

Потом прилетел суперкарго — железный дядька, самообладание которого не смогла бы поколебать гибель Вселенной, и дело завертелось.

— Будем действовать последовательно: сначала диагностика, потом — ремонт. Осмотр сделаю бесплатно, но контракты на то и другое — отдельно.

Каюсь, была у меня мысль о том, чтобы их сдать: если окажется, что повреждения действительно велики, а ребята не захотят отозвать иск, я могу выступить в качестве эксперта противоположенной стороны. Так или иначе, конфликт разрешится.

Капитан плюнул на приличия и посадил меня в свое кресло. Первым делом я полез в систему самодиагностики, проверил причину срабатывания тревоги, прогнал на экране графики интересующих меня величин, наслаждаясь их совершенно классическим видом.

— Ремонтники эти записи запрашивали?

— Нет!

Опаньки.

— А что они вообще делали?

— Пришли, посмотрели, сказали, что схема нестандартная, документации не хватает, точная диагностика не возможна и агрегат надо заменять целиком.

— То есть, признались, что ничего не понимают в ремонте малотонажек?

— Вроде того, — скривился капитан. — Мы послали запрос в местную инспекцию, но нам ответили, что оценщика с нужной специализацией у них нет, и будет он только через месяц.

— А лицензия? Лицензия у них есть?

— Есть. Это-то самое смешное! Месяц стоянки здесь будет стоить нам судна. Мы послали жалобу в Арбитраж, ждем ответа.

— Значит так, бродяги: вы — правы, а они — нет. Здесь ремонта на четыре часа работы и полтысячи кредитов деньгами. Единственное — специальное оборудование нужно.

— Понятно… — погрустнел капитан.

— А если понятно, готовьте наружный шлюз и два скафандра — поможете тащить контейнер. Или у вас шлюпка есть?

Потому что пошлины здесь просто сумасшедшие, а на своем корабле капитан может держать что угодно, главное, через таможню не проносить.

Все пришло в неудержимое и целеустремленное движение: техник отправился готовить генератор к вскрытию, навигатор и суперкарго полетели облачаться в скафандры, а капитана посадили выбивать у администрации разрешение на наружный осмотр агрегатов. Я вернулся к себе через станцию и на всякий случай заблокировал шлюз. Пассажиры перетопчутся — не хочу оставлять корабль без присмотра в таком месте.

Пока выполнялись сложные, но чисто механические действия по подготовке ремонтного скафандра к выходу в космос и перетаскиванию двухсоткилограммового контейнера со сварочным автоматом, я размышлял. Происходящее находилось на грани моих знаний, полученных в Академии, и опыта, заработанного уже здесь. Утечка в генераторе — это не дырка, а участок плазмопровода с пониженным коэффициентом отражения, который начинает греться, вызывать потери энергии и расфокусировку плазменного пучка. В тот момент, когда через него действительно прорвется вещество, спасать будет некого. К счастью, диагностируется проблема легко, а все производители предусматривают возможность частичной замены плазмопроводящего канала. Не спорю, владельцам верфи выгодней провести капитальный ремонт генератора, чем ковыряться в нем по мелочам, но разбираться в своей работе они обязаны. По факту техники даже процедуру осмотра не завершили. После чего станционное начальство буквально вынудило клиента обратиться в Арбитраж.

Они что, не соображают, что делают?

Или как раз соображают — последнее время грузовозы такого тоннажа резко возросли в цене. Арбитраж руководствуется федеральными законами, в которых есть пунктик, что звездолет, не прошедший техосмотр, эксплуатироваться не может. У ребят — нестандартная конструкция (хотя все мы знаем, откуда такие берутся), техобслуживание они проходят регулярно, но бумажку об этом предъявить не смогут. Суд вынесет решение по формальным признакам, все расходы, накопившиеся за время тяжбы, повесят на экипаж, а потом на рынке появится подержанный грузовой со знакомыми номерами агрегатов. На этой станции слишком много бывших планетников, а у них мозги работают иначе, они действительно могут такое провернуть.

А у меня теперь алиби!

— Группа со "Стрижа", — шумы в наушниках перекрыл голос диспетчера. — Держитесь ближе к оси — впереди маневрирует транспортный модуль.

— Вас поняли.

Мои добровольные помощники подтянули контейнер ближе к обшивке "елочки". Я стоял на стреме — следил, чтобы в нас никто не врезался, и от нас ничто не улетело (иногда проще глазами посмотреть). На завершение работ нам дали три часа, хотя, на мой взгляд, могли бы не мелочиться — гостей на Глории-22 было исчезающе мало.

— Что с температурой?

— Сто пятьдесят. Газ вышел.

Хотя генератор заглушили три дня назад, некоторые элементы конструкции все еще были горячими — вакуум, его мать. К тому же, весь загруженный в систему носитель теперь потерян — невидимый в пустоте факел выброса ушел в сторону планеты. Хорошо хоть звезда далеко — об излучении можно не думать.

Впереди слабо освещенным массивом возник аварийный грузовоз. Стыковочный узел у него находился почти посередине, реакторный отсек — от меня справа и довольно далеко. Полчаса только на дорогу. Но это, хотя бы, не коммерческий контейнеровоз — те в длину бываю до километра, а ориентироваться в них можно только с помощью навигатора (звездный привод большого корабля так сильно искажает пространство, что закрывать всю конструкцию монолитной обшивкой не имеет смысла, вот разработчики и отрываются). "Привет Родриге" занимал промежуточное положение в классификации — у него различался передний щит, реакторный отсек и капсула обитаемой секции с внутренним боксом для особо ценных грузов.

Четвертый член экипажа, оставшийся для меня неизвестным, уже снял крышку ремонтного тоннеля и перетащил с корабля сменную секцию плазмопровода.

— Первый номер со мной, остальные — страхуют. Технику безопасности все помнят? Идти след в след, руками не махать, за конструкции не хвататься, двигаться медленно и печально.

— Я все понял, — отозвался суперкарго. Не знаю, участвовал ли он в ремонте кораблей, но хотя бы команды будет выполнять в точности и без вопросов.

— Тогда вперед помалу.

Постепенно огни станции и причальных рамп скрылись из виду, нас обступила тьма. Но не абсолютная — просвечивали красным неостывшие сетки разрядников, словно радиолампы без корпусов (а зачем им корпус, когда вокруг вакуум?). Мы продвигались вперед со скоростью издыхающей черепахи: контейнер — двести кило, ремонтные скафандры — еще триста, инерцию никто не отменял. Стоит сделать резкое движение, магнитные захваты не справятся, и тебя унесет в сторону тех самых решеток. Защитных ограждений здесь нет, потому что в момент работы агрегата никому не нужны паразитические емкости. Честно скажу: при заполненных накопителях я такую работу ни разу не делал, и повторять номер не собираюсь.

— Медленнее. Еще медленнее. Якоримся.

Плазмопроводы были перед нами — сборка из толстых труб, чем-то напоминающая вульгарный радиатор. Посветив налобной фарой, я убедился, что нужный сектор найден, подцепил манипуляторами и с усилием выдрал из гнезда зонд телеметрии.

— Борт, как там с сигналом?

— Только что пропал.

Значит, не ошиблись.

— Раз, два… три!

Мы с суперкарго синхронно щелкнули фиксаторами и отвели в сторону крышку контейнера. Первой на свет появилась аккумуляторная дрель. Ага. Кожух плазмопровода тупо крепится на болтах, которые за годы работы в вакууме схватываются намертво — только высверливать. Я орудовал дрелью, а суперкарго магнитным щупом ловил неудачно отлетающую стружку. В реакторном отсеке ничего нельзя выпускать из рук — в лучшем случае, тебя равномерно покроет слоем металлического напыления, о худшем думать слишком неаппетитно. Через сорок минут половинки кожуха заняли место в магнитных захватах. Теперь дело было за сварочным автоматом — он сам распаяет аварийный кусок канала, проверит срезы на отсутствие деформации, вварит принесенную нами запчасть (люди с такой точностью работать неспособны) и даже соединит питающие шины магнитных ловушек. От нас требуется только менять рабочие насадки, а потом — поставить кожух на место.

Как бы просто, да? Теперь считаем: индивидуальные прецизионные фиксаторы для каждого размера соединений, сам сварочный автомат, плюс ремонтный скафандр (неповоротливая штука с невероятным количеством степеней защиты). Помним также про навык работы, поскольку все манипуляции должны выполняться не руками, а специальными телеуправляемыми захватами. Добавляем близость накопителя, одно прикосновение к которому испаряет человеческое тело без остатка, и понимаем, почему большинство свободных капитанов не включает подобные вещи в ремонтный набор. Проще рискнуть и сделать еще один прыжок к ближайшей станции.

Наверное, я один такой мазохист.

— Что с сигналом?

— Появился, идет проверка. Готово!

Никаких воплей ликования — операция не закончена, пока экипаж не вернулся на борт.

— Ближайшие два часа ничего не предпринимайте. Мы возвращаемся.

Теперь темп движение задавал суперкарго, такой же похоронно-неторпливый. Особенно сложно было держать себя в руках на последних метрах пути, а потом ожидавшие снаружи члены экипажа аккуратно вынули нас из тоннеля. Меня немного потряхивало от избытка впечатлений.

За два часа вынужденной паузы нужно было вернуть контейнер на "Стрижа", законсервировать скафандр и разобраться с пассажирами, которые уже ломились в шлюз.

— Зачем ногами барабанить? По голове себе постучи!

— Почему Вы нас не пускали?! — это, кстати, лейтенант Кенеси.

— Спал я. Договаривались, вроде, на четыре тридцать.

— У нас не хватило денег снять номер.

Вот ведь нищета!

— Хорошо, устраивайтесь в каюте.

— Когда стартуем? — а это уже Альфред.

— Когда обслуживание завершим.

Обсуждать с ними происходящее на "Привете Родриге" я не стал, чтобы не сглазить. Впереди еще заполнение системы носителем и пробный прыжок.

Это — своего рода традиция. Прикасаться к святая святых звездолета — почет и ответственность, почти священнодействие, поэтому первый прыжок после ремонта генератора гравитронщик совершает вместе с кораблем. Пусть это будет стоить мне нескольких часов задержки, но нарушать правило я не стану.

Вмешательства людей в происходящее практически не требовалось: автоматика заполнила систему носителем, установила параметры тестового режима, осуществила разгон, прыжок и торможение. Показания телеметрии ничем не отличались от ожидаемых. Контракт на ремонт генератора был успешно закрыт.

Вот теперь можно праздновать.

На лицах ребят цвели счастливые улыбки, а капитан от облегчения вообще впал в нирвану.

— Мстить будете? — деловито поинтересовался я. Судя по лицам, да. — Тогда не отзывайте иск из Арбитража. Учтите, решение будет не в вашу пользу. — Формально, они должны были иметь не только работающий звездолет, но и все бумажки на него. — После скиньте на сайт ЧК стенограмму заседания, те записи, что я смотрел, и переписку. Все. Дальше — наблюдайте за рейтингом этой конторы.

Если администрация не просечет фишку и позволит Арбитражу вынести решение, последствия будут ужасны — к некомпетентности добавится сговор. Потому что любой независимый эксперт установит то же, что и я — повреждения генератора были минимальны. По федеральным законам, максимум, что с ними можно сделать — лицензию отобрать. Но компьютер ЧК не нуждается в судебных решениях, потому что не обладает властью, он всего лишь вычисляет баллы, прислушиваться или не прислушиваться к его рекомендациям — каждый решает сам. По факту же все потенциальные выгодополучатели этой аферы превратятся в парий, которых во Внеземелье даже ассенизаторами не наймут — побоятся, что фекалии стибрят.

Чувствую ли я себя виноватым за то, что отравил жизнь такому количеству народа? — Ни коим образом. Инстинкт самосохранения требует от меня давать на подобные угрозы ассиметричный ответ.

В качестве последнего штриха, я отправил администрации Каванараси коротенькое послание: скан моего почтового контракта, скан обращения "Привета Родриге" в Арбитраж и скан графика вылета звездолетов. Рейтинг такого огромного агломерата из-за одной накладки, конечно же, не упадет, но я не злопамятный — у меня на такой случай в компьютере напоминалки стоят.

— Где вы были столько времени? Заправка кончилась два часа назад, я узнавал. Почему мы все еще не летим?!

До чего ж я не люблю людей, пытающихся рулить капитаном!

— Расположение звезд плохое. Нестабильная работа привода могла наложиться на гравитационные возмущения, и вызвать серьезные отклонения от курса. Оптимальная траектория будет доступна через полчаса.

Лейтенант Кенеси едва не поперхнулась. Угу, а еще Марс проходит созвездие Рака во второй четверти. На сколько реально может измениться положение звезд за два часа — сами решайте, но Альфреду такого объяснения хватило.

Делиться с ними радостью победы я не стал по очень веской причине — пока меня не было, Альфред пытался провести на борт постороннего. "Берсерк" заблокировал их в шлюзе, продержал там пятнадцать минут и вышвырнул вон. Проштрафившийся полисмен осознавал свою вину и не жаловался. Самое интересное — лейтенант Кенеси тоже ничего не говорила. Вот так и узнаешь, где проходит граница человеческой порядочности: как бы ни ругались эти двое, они — команда, а я так, сбоку прилип.

Глава 8

Невидимые электронные папки постепенно наполнялись слайдами, клипами, записями разговоров и ссылками на документы. Изучая жизнь Президента со всех сторон, Смит уже догадывался, куда будет направлен удар мистера Хима — Линдерн слишком сильно увязал свою карьеру с лозунгами времен Освоения. Любая идея, продержавшаяся в умах людей несколько веков, начинает вырождаться и давать уродливые побеги. Чувствуя порчу в себе, человек легко найдет ее у другого. Надо только намекнуть…

Платный шпион с неким благоговением наблюдал за агонией политического гиганта, который чувствовал давление, беспокойно ворочался, но предотвратить смертельный удар не мог. Мистер Хим, словно гениальный музыкант, из ничего не значащих фраз и безобидных тем сплетал прелюдию грандиозного скандала. И, как истинный художник, он нуждался в зрителях. Единственным доверенным был Смит.

— Прелесть ситуации в том, что нам не придется внедрять в общество какие-то деструктивные мемы, — заливался соловьем рейдер от социальной инженерии. — Необходимо лишь бросить тень сомнения на пережиток времен экспансии — уверенность в том, что развитая цивилизация должна заселять космос. Зачем?!! В пределах Федерации достаточно биосферных миров, чтобы на долгие века развеять призрак демографического давления, а экономической развитие обеспечит освоение внутренних рынков. Причем, для этого не придется искать каких-то забубенных решений, только следовать указаниям экспертов. Внутренняя структура корпораций идеально приспособлена для подобного. Меньше рисков, меньше ответственности. Всем проще!

Смит неопределенно повел бровями — был уроженцем Терры и к экспансии человечества в космос относился с равнодушием, переходящим в раздражение. Вот уже несколько веков официальная безработица на планете держалась на фантастически низком уровне — всякому, кто начинал возмущаться, предлагали билет в один конец. Бедности и трущоб это не отменяло, просто теперь половина их обитателей считалась инвалидами, спокойно тратящими свои немалые пособия. Смит имел собственность на Тассете и возвращаться домой не собирался, но разговоры про потерю человеческих ресурсов помнил хорошо. В Совете Федерации прародина человечества давно пребывала на вторых ролях, потому что восемьдесят процентов ее населения не могли одолеть образовательный ценз.

— Предсказываю! — мистер Хим глубокомысленно ткнул пальцем в лоб. — В ближайшие пять лет корпорации на треть сократят деятельность в пограничье. Закроются убыточные или малоприбыльные направления, доходы от этого только возрастут. Акционеры будут писать кипятком от восторга!

Смит поймал себя на том, что согласно кивает. Лично он не понимал, что может заставить человека добровольно поселиться в металлической скорлупке, заброшенной к черту на рога. Кто-то зашибает деньгу, а жители Федерации вынуждены это оплачивать. В нем даже проснулась некоторая гордость за свою работу.

"Хорош, стервец!" — невольно позавидовал он Химу. — "Если уж меня пробирает. А уж быдло-то за ним пойдет, как осел за морковкой"

И снова прыгал в бездну космоса корабль, по всем инструкциям не годный для полета, вновь вел его к цели капитан, откуда-то знающий все сокровенные тайны навигаторов. День за днем Лора проникалась подлинным духом Внеземелья, места, где необходимо предусмотреть все, а счастливых случайностей не бывает. Ей, офицеру Астроэспедиционного корпуса с двумя рейдами на счету, сделать это было не то, чтобы проще, но хотя бы возможно.

Что ожидает увидеть обыватель, отправившийся на фронтир? — Персонажей сериалов, великанов, привыкших к пониженной гравитации, или летающие жировые шарики с глазами. Типичные внеземельщики оказались людьми среднего роста и средней комплекции, с характерными тягучими движениями, создающими ощущение заторможенности. Альфред ходил гоголем, поглядывая на окружающих свысока, а лейтенанту Кенеси сразу вспомнились разговоры о пристрастии "внешников" к метаболической медицине. В эпоху, когда из любого биологического материала можно было вырастить хоть двухголового кентавра, обитатели Лагуны, Инкона, малых пересадочных станций и бесчисленных рудников предпочитали стандарт во всем, начиная от резьбы на креплениях и кончая собственным телом.

Своя мода, свои развлечения (требующие предельно сложной координации движений игры), ни одной наклейки от жвачек на стенах (их сюда просто не везут) и ни одного граффити. Наверное, за попытку распылить что-то в жилом объеме здесь просто в космос выкидывают.

"Ты увидишь другую версию человеческой цивилизации", — говорил ей дядя перед тем, как отправить сюда. — "В чем-то отставшей от метрополии на десятилетия, а в чем-то просто пошедшей другим путем. Очень поучительное зрелище"

Если по возвращении она не докажет, что поняла обращенные к ней слова, дядя будет смотреть на нее снисходительно, как на заигравшегося ребенка. Местные, наверняка, сами не знают, в чем их уникальные особенности, но вот перед ней реальный, действующий капитан, удачно объединяющий в себе два мира — внутренний и внешний. Неужели она упустит возможность его расспросить?

Время, оставшееся им для общения, шло на часы. После эскапад Альфреда пересечься с Хитманом удавалось только в кают-компании или на тренажерах, что тоже не упрощало задачу.

— С добрым утром!

— Привет.

— Занимаетесь?

— Да.

— Можно спросить?

— Нет.

Странно, при первой встрече Лоре показалось, что она капитану нравится. Можно же и полюбезней быть! Тогда она решила действовать решительнее и задавать вопросы в лоб. Например, пока объект ест.

— У нас в Астроэкспедиционном корпусе практически не рассказывают о жизни во внешних поселениях.

— М-м…

— Людям кажется, что здесь сплошные тюремные колонии. А мы тут полетали и я заметила, что все вокруг такое… такое…

Капитан оторвался от контейнера с ужином и поднял на Лору заинтересованный взгляд.

— Обжитое.

— Мэм, большинство поселений в этом районе основаны более пятидесяти лет назад, у некоторых людей, которые здесь родились, уже внуки подрастают. Они здесь действительно живут!

— Куча дармоедов, неэффективно эксплуатирующих собственность.

Услышав звуки речи (при таком размере корабля — попробуй, не услышь), компаньон Лоры немедленно встрял в разговор. Бежал, должно быть!

— Альфред, у-убь…

— Не спорь, Лора, иначе половина персонала корпораций состояла бы из внеземельщиков!

Хитман как-то не по-доброму усмехнулся.

— А какая связь между эффективностью и работой на корпорации?

— Вы будете утверждать, что все дотации…

— Незарегистрированным поселениям? — развеселился Хитман. — Кому-то, что, за нас деньги дают?

Лора придала лицу невозмутимое выражение и потянула за блесну.

— Просто один наш общий знакомый любит рассуждать о принудительных контрактах, это его аргумент. Не обращайте внимания!

— Следующий раз посоветуйте ему поинтересоваться условиями на предполагаемом месте работы, — доверительно сообщил капитан. — А потом пусть узнает, какие контракты на самом деле предлагают на местах.

— Да, мы вот узнали! — Альфред наставил на капитана обвиняющий перст. — Билет на корпоративный транспорт до Лагуны стоит восемь сотен, а оттуда до Инкона капитан содрал пять тысяч! Как нам сказали — надежный капитан!!!

— Повезло! Это все равно, что возить бесплатно, если корабль не заточен под живой груз. На корпоративной дуре вы — пара добавочных ртов на сотню экипажа, а у частника — двое на пятерых. Улавливаете?

— На Багрум нас готовы были отвести за три тысячи! А это гораздо дальше.

— Кто вам это предложил?

— А вам зачем? — насторожился Альфред.

— Кто? — капитан повернулся к Лоре.

— Это принципиально?

— Да. Потому что рейтинг Багрума — ноль. Попасть туда за три тысячи, может быть, и можно, а вот улететь меньше чем за сотню — нет. Свободные капитаны к этой колонии не летают, а рейсовым рудовозам корпораций запрещено брать пассажиров. Итак?

— Некто Юлий Хальски, капитан "Акации".

— М-м, — Хитман сразу успокоился. — Он уже не капитан. Наверное, это была его последняя афера.

— Откуда вы знаете? — подняла бровь Лора.

— Базу данных обновил, — капитан щелкнул пальцем по панели коммуникатора и встретил непонимающие взгляды. — Ну, базу данных рейтингов. Только не говорите, что Космофлот о ней не знает.

Лейтенант Кенеси немного помялась, но нашла в себе честность признать:

— Никогда не слышала.

— Это же основа всего бизнеса!

— Мы — не бизнесмены! — задрал нос Альфред.

— Значит, вы — груз. Во Внеземелье иначе не бывает.

— Альфред, заткнись! — прошипела Лора, и тот действительно заткнулся, поэтому капитан счел возможным их просветить.

— Двести лет назад четыре свободных капитана, имена которых вам ничего не скажут, организовали "Движение за честную коммерцию" (сокращается как ЧК). Созданная ими компания высчитывала рейтинги надежности кораблей, поселений, фирм и личностей, участвующих в жизни Внеземелья, и предоставляла результат всем желающим. Механизм прост: любой объект можно включить в список за символическую сумму, изначально он будет иметь рейтинг ноль. Дальше работает система наследования: корабля — от капитана, служащего — от фирмы, которая в первый раз его наняла, поселения — от его основателей. Каждая операция — сделка, найм, перелет — изменяют значение. Сейчас у ЧК три суперкомпьютера, которые обмениваются результатами расчетов между собой. Предоставление информации в базу — добровольное, обновление баз — платное, но не дорого. За отдельные деньги — список выполненных контрактов, даты гарантийного обслуживания, объем добычи и подсчет износа. Для любого внеземельщика поддержание рейтинга в ЧК — вторая задача после смены регенераторов.

— Это нарушение коммерческой тайны! — возмутился Альфред.

— Скажи это мертвецам Келли.

— Ась? — встрепенулась Лора.

— Мертвый бог! Я уже и забыл, что на свете есть люди, которые не понимают смысл подобных выражений!

Лора вздохнула, сделала глаза пошире и начала изо всех сил транслировать собеседнику свою заинтересованность. Хитман снизошел.

— Молодой глава администрации поселения Келли заключил контракт на доставку катализатора системы очистки с фирмой, рейтинг которой был нулевым. И груз им доставили (новички были честными), но только через месяц после назначенного срока. Обстоятельства неодолимой силы! Производительность системы (и так критическая) упала на пять процентов. Для замены реагента техники вынуждены были отключить одну из секций поселения от коммуникаций на сутки. Индивидуальных комплектов жизнеобеспечения хватило не всем, шестьдесят четыре человека погибло.

— И что стало с виновными? — напряженно уточнила Лора. Она отчетливо представляла себе весь кошмар борьбы за выживание при отсутствии основных ресурсов (в корпусе проводились очень хорошие тренинги).

Капитан пожал плечами.

— Глава администрации вернулся на ту планету, с которой прилетел. Рейтинг поселения упал на половину, они до сих пор работают над его восстановлением. Фирме пришлось продать корабли — стартовый капитал два раза не дается.

— Я имею в виду, они сели?

— Не знаю. Кажется, федералы назначили виноватым капитана опоздавшего звездолета, но здесь это никого не волнует — нормальное руководство не поручает такие работы перевозчикам с рейтингом меньше восьмидесяти и не доводит дела до критического состояния.

Капитан оптимистично улыбнулся и слинял в рубку, куда Лора соваться не решалась, памятуя об автоматическом станнере.

Несколько оброненных слов, а сколько новой информации! Лейтенант Кенеси потратила два часа на составление конспекта беседы и краткого резюме по услышанному. Но она чувствовала, что это еще не предел. Из капитана Хитмана можно выжать гораздо, гораздо больше! И тогда ее дядя, известный политик, возглавляющий в Сенате собственную фракцию, наконец, посмотрит на племянницу с гордостью.

Следующий раз Лора устроила засаду у душа.

Что ж это такое делается-то? На собственном корабле скоро в сортир сходить не смогу! Когда до Торонги оставались буквально считанные часы полета, моя пассажирка словно с цепи сорвалась. Наверное, съела что-то не то.

Сами-то вопросы были нормальными, такие приходят в голову любому планетнику, вкурившему Внеземелье. Вспоминаю, как меня просвещали на те же темы, сразу такая ностальгия охватывает… Но я, в отличие от лейтенанта Кенеси, видел тень за ее спиной — Альфреда, между прочим, действующего офицера Космофлота. Оно мне надо, откровенничать под протокол?

Не верю я, что он безобидный клоун, даже без намеков Каванараси.

Изучение записей "Берсерка" показало, что Альфред пытался протащить на борт таможенного инспектора. Во-первых, почему вообще таможенник с ним пошел — двенадцать часов оплаченной стоянки еще не закончились? Во-вторых — мотивировка "капитан бросил корабль и пассажиров". Откуда он узнал, что меня нет на станции? Подошли, стало быть, к незнакомому гражданскому, хлопнули по плечу и сказали: "Хо! Ты ведь полицейский? Вот и проведи нас на ту посудину!" Темное дело. Как бы не наградили меня за помощь правительству железными браслетами.

От безумного лейтенанта я отделывался байками, вроде страшилки про одинокого пассажира, выбирающего для полета корабли, не внесенные в базу ЧК (если такие вообще существуют). Пересказывал банальности, например, историю возникновения Приисков Майерса (в девичестве — рудника "Минерал Джинерик", если кто не знал). А если совсем прижимало — переводил разговор на поиски инопланетного разума (беспроигрышная тема).

На язык просились другие истории: о брошенных мертвецах Селены-5, о поставках пенополистирольных гранул вместо адсорбента для очистки воды, про бесшумную радиоактивную смерть, прогрызающую стенки Кантон-Эй, про старателей, отчаянно путающих следы, чтобы не навести рейдер на свое поселение. Но следовало соблюдать осторожность. Чем ближе становилась Торонга, тем больше осторожности я проявлял.

И вот что характерно: в вопросах дальней разведки Кенеси оказалась слишком информированной (для простого лейтенанта, я имею в виду). Например, она не только знала, что в ближайшие пару лет Астроэкспедиционный корпус получит три новейших корабля (Несмотря на отчаянное сопротивление корпоративных лоббистов. Правильно, кто захочет добровольно терять монополию?), но и готова была обсуждать цели их первых полетов.

— И куда они собрались? — автоматически поинтересовался я.

— Пи-Си-Ай 338690. Астрономы с Аркадии зафиксировали радиосигналы, покинувшие эту систему на две тысячи лет старше, чем наши первые звездолеты вышли в космос. Но это секрет.

Я мысленно прикинул возможный маршрут. Они летели приблизительно туда, откуда мне едва-едва удалось смотаться. Стоит ли предупредить лейтенанта, что ей следует держать под рукой скафандр?

— Секрет так секрет. Но вы осознаете, что данная система лежит в пределах досягаемости от нескольких человеческих поселений? Причем, с двукратным запасом.

— На что вы намекаете?

— На то, что вы не будете там первыми.

Взгляд Кенеси стал совершенно демоническим.

— Ты. Там. Был?!!

Я, на всякий случай, размял пальцы ("Берсерка" можно активировать жестами).

— Ну, допустим, пролетал неподалеку.

— Что там?!!

Я задумался, пытаясь описать вещи, человеческим языком в принципе неописуемые.

— Кладбище. Очень большое и очень древнее. И, как на всяком порядочном кладбище, там водятся могильные крысы.

Тарки. С людьми я их принципиально не сравниваю, хотя бы потому, что люди друг друга не едят даже при очень большой нужде, а для тарков это норма. Никто не выяснял, разумны ли вообще эти существа с человеческой точки зрения (разум ведь нечто большее, чем умение нажимать на кнопки). Вероятность встречи с ними делает систему крайне непопулярной в качестве источника дохода — в локальном пространстве "диски" тарков быстрее драйзера и лучше вооружены. Но если хочешь изумиться и ужаснуться, это место — самое то.

Словно недра планет вывернули наизнанку, уложив на поверхности грудами металлических и керамических обломков, неровными пятнами рассыпавшейся за века пластмассы. Ближе к звезде просматриваются какие-то гигантские сооружения, но при хорошем увеличении видно, что это — просвечивающие насквозь фрагменты. Исходное назначение бескрайних руин никому из внеземельщиков непонятно. Сами тарки неразговорчивы, никаких особых технологий в их распоряжении нет. Лично мне кажется, что они — сторожевые собаки, пережившие своих хозяев.

Задумавшись, я скользнул взглядом по металлической панели с непонятными символами, тщательно очищенной и закрепленной на стене кают-компании. Даже не знаю, вдруг это табличка с туалета?

— В общем, сами все увидите. Местные будут вам по-своему рады. Лично я предпочел смыться от них, не прощаясь.

Со стороны лейтенанта Кенеси донесся какой-то утробный рык.

Кажется, меня здесь ненавидят. Я подхватил коробку с завтраком и отступил в сторону рубки. Пес с ними, с душем и тренажерами, один день перекантуюсь, а завтра уже Торонга.

Глава 9

Бог, создавая рай, тоже не учел человеческий фактор.

Последний прыжок до цели, пусть даже ты абсолютно уверен в себе и корабле, оставляет в душе особенное ощущение — хочется сложить пальцы крестиком и в кого-нибудь плюнуть. А в этот раз я вообще испытывал искушение просидеть оставшееся время на стимуляторах, не спать и бдеть.

Заранее уточнил у пассажиров, на какую из станций Торонги им надо — здесь их три. В принципе, господа агенты хотели попасть в систему до шестого, сейчас — четвертое, день в запасе у них есть, но, если можно выиграть еще пару часов — мне не сложно. Допустим, на платформу "Генезиса" меня не пустят (там с визитерами строго), а вот между Торонгой-пассажирской и грузовым терминалом Гротхорда выбрать можно.

— Не знаю, — засомневалась лейтенант Кенеси. — По плану, мы должны ждать на пересадочной станции, в общественной сети для нас будет оставлено сообщение о месте встречи, которая запланирована на шестое. Нет никакого смысла назначать ее на грузовом терминале.

— Главное, чтобы ее не назначили на поверхности, — пошутил я.

Торонга — терроморфируемый мир, жить на нем еще долгое время будет невозможно. Тут слишком мало кислорода, слишком сильны ветры и время от времени идут сернистые дожди. Специальные корабли корпорации "Генезис" бомбардируют поверхность планеты ледяными глыбами, изменяя водный баланс. Твердь от этих ударов дрожит и стонет, а многочисленные вулканы плюются огнем. По расчетам экологов, через двести лет там, внизу вырастет первое дерево, к тому моменту вся поверхность суши будет поделена, продана и перепродана раза три. В любом случае, наблюдать за битвой льда и пламени лучше на расстоянии.

"Стриж" вышел из прыжка в пяти часах лета от Торонги, так сказать, с запасом. На приемники обрушилась какофония, характерная для любой плотно заселенной системы — переговоры ЦУПа и кораблей, сигналы маяков и сетевых ретрансляторов, эхо работы мощных радаров и даже четыре местных развлекательных канала. Секунд тридцать компьютер сортировал это изобилие по приоритетам, а потом передал список мне на шлем. Первой строчкой в нем стояло сообщение, помеченное "всем, всем, всем!" — так отмечают только извещения о войне, эпидемиях или необходимости массовых спасательных операций. Естественно, я немедленно распаковал и прочел его.

ЭТО случилось. Немыслимое, невозможное и необратимое, поразительно точно совпадающее с появлением на Торонге двух правительственных агентов.

Рейсовый лайнер корпорации "Комстар" (полторы тысячи пассажиров, двести десять членов экипажа) не появился на Торонге по расписанию, а также ни через час, ни через два, ни через три. Следующий по тому же маршруту грузовоз принес подтверждение старта и лайнер "Исидора" официально был объявлен пропавшим без вести. Все корабли сектора готовы были немедленно изменить маршрут, чтобы отправиться на помощь терпящим бедствие. Вот только — куда? Пока власти Федерации и представители "Комстара" призывали граждан обращать внимание на любые необычные явления по предполагаемому маршруту судна. Для знающего человека это означало удар похоронного колокола — если спасатели, в первые несколько часов отработавшие все очевидные варианты, ничего не нашли, шанс для постороннего обнаружить выпавший в случайной точке пространства лайнер близок к нулю.

Как и полагается в таких случаях капитану (вне зависимости от того, какого размера у него звездолет), я собрал в кают-компании пассажиров и довел до их сведения текст сообщения. В принципе, никакой реакции от них не ожидалось (что они сделать-то могут?), но она последовал.

— Это — угон! — безапелляционно заявил Альфред, чем ввел меня в состоянии прострации.

— Звездолета во время прыжка? Что-то новенькое в физике.

— Куда еще мог деться корабль такого размера?!!

— Да хоть куда, в масштабах Вселенной.

Но бравый полисмен демонстративно от меня отвернулся, обращаясь теперь к лейтенанту Кенеси, которая на его речь вообще не реагировала.

— Да-а-а! Ведь были, были же разговоры про непонятную активность в Кольце Рейда! Полезных ископаемых там нет, а вот возможности для организации секретных баз… — Тут он зыркнул на меня, будто произнес вслух какую-то жуткую тайну.

Я не стал с ним спорить — большинство планетников о космосе судит по сюжетам сериалов (но забавно узнать, что офицер Космофлота принадлежит к этому большинству). Даже если я напишу на обсуждаемую тему трехтомный философский труд, мне не переспорить участников ток-шоу — специализация не та. Рациональную точку зрения вообще сложно отстаивать в споре, просто потому что она не подразумевает немедленного ответа на все вопросы.

— Господа, напоминаю вам, что прибытие на Торонгу-пассажирскую произойдет через четыре часа сорок восемь минут.

Кажется, Альфред был не готов к такому внезапному завершению разговора (он еще не все слова сказал, не все позы принял).

— Вам совсем не важно, что произошло?!

— Найдут — узнаем, — пожал плечами я. — А фантазировать о таких вещах считаю неэтичным.

— Как это все нехорошо, — бормотала Кенеси. — В такое время! Словно диверсия какая-то…

Высокоморальный Альфред громко фыркнул.

— Предлагаю вам вернуться в каюту и готовиться к завершению полета. Серьезных перегрузок не ожидается. Систему безопасности я отключил, но без необходимости прошу меня не беспокоить.

— А могу я через вас попасть в локальную сеть? — заискивающе улыбнулась Кенеси. — Вдруг для нас есть какое-то сообщение.

— В качестве исключения — можете. Советую взять подушку.

Потому что сажать ее в капитанское кресло я не собираюсь.

В результате, пассажиры пробрались-таки в рубку. Кенеси устроилась около незадействованного терминала навигатора, а Альфред просто стоял и сопел.

— Ничего, — огорченно сообщила женщина. — Но можно, я еще…

— Можно.

В конце концов, ситуация действительно неординарная, и все мы в ней как-то замешаны. Если подумать, то менеджер с Каванараси намекал мне на глобальность проблемы еще до того, как "Исидора" ушла в свой последний прыжок. То есть, случайное, катастрофическое событие имело предысторию и было… неслучайно?

— Проудер, Проудер, — повторяла про себя Кенеси. — М.Х. и Х.М.? Один пес, нет! — но попыток добиться от компьютера странного она не прекращала.

Я закрыл глаза, думая о своем. Мне не давали покоя мысли, которые месяц назад вызвали бы только смех или возмущение. Поймите правильно, Внеземелье — жестокое место, здесь могут убить за вещи, которые планетнику достаются даром, или отказать в помощи умирающим, трезво рассудив, что ресурсов для этого нет. Любая служба безопасности без колебаний уничтожит личность, звездолет или груз, представляющие угрозу для поселения. Но стать инициатором вреда, хуже — мотивировать его чем бы то ни было, кроме собственной жизни, любой другой выгодой… Мысль о таком — своего рода бешенство, чреватое для внеземельщиков коллективным самоубийством. Любое действие в этом направлении обнуляет рейтинг и низводит безумца до положения опасного вируса, поэтому реальный пират во Внеземелье умрет от удушья, сидя на контейнерах со своей первой добычей, в обнимку с тем, кто попытается ее купить.

Однако слова менеджера с Каванараси проросли в душе ядовитыми спорами — не думать о белой обезьяне я не мог.

Допустим, что происшедшее — действительно диверсия, именно диверсия, а не спонтанная, пусть и наложившаяся на чьи-то ожидания катастрофа. Рационально задуманный теракт. Тот, кто его оплатил, желает получить максимальную выгоду от его реализации. И, рассуждая с позиции этой извращенной выгоды, я был не согласен с предположением Альфреда про Кольцо Рейда. Если обломки лайнера сумеют найти, причина происшедшего навсегда останется под подозрением. Корабли такого класса не в первый раз терпят бедствие, как не жестоко это звучит, а все разбитые суда до боли похожи друг на друга — при используемых скоростях и мощности никаких улик не остается, их просто нет. Выгоднее всего для заказчика будет сфабриковать улики, представить общественности распотрошенный корпус и дрейфующие в космосе трупы со следами лучевых ожогов. Все полторы тысячи. Но для реализации такого плана им нужны будут исполнители и оборудование, потому что лайнер — это очень большая штука. Никто из местных на такое не подрядится (это я точно знал), а любые чужаки будут как бельмо на глазу, слух об их появлении разойдется по сектору со скоростью прыжкового корабля, то есть, практически мгновенно. И потом (мы ведь уже знакомы с этой проблемой?) куда-то надо будет девать самих исполнителей, а есть только один способ заставить такое количество людей гарантировано молчать… Короче, цепочка преступлений будет завиваться все круче, и на каждом ее витке вероятность прокола будет только расти. Получить столько проблем за свои же деньги?

Нет. Скорее всего, гипотетический заказчик выберет другой, абсолютно беспроигрышный вариант: лайнер просто исчезнет. Не будет ни вечно летящей в космосе вспышки, ни колебания уровня изотопов, ни инверсионного следа, ничего. Возможно, на рынке появятся предметы, которые то ли были взяты из трюма исчезнувшего судна, то ли нет, или даже что-то, предусмотрительно похищенное до старта. По центральным каналам прокрутят скверные записи мутных откровений от неустановленных "посвященных лиц", и на месте полутора тысяч несчастных останется только жирный вопросительный знак, который пугает гораздо сильнее, чем реально совершенное, раскрытое и наказанное зверство. Занавес.

А теперь, вопрос на десять тысяч: в каком месте нашего сектора гарантировано никто не появится ближайшие пятьдесят лет? Первая подсказка: лайнер должен суметь попасть туда за один прыжок. Живым людям при этом оставаться не обязательно, это даже лучше, если все умрут — никто не сможет вернуться назад, даже случайно.

Я лежал с закрытыми глазами, крутя перед внутренним взором трехмерную карту сектора, точки входа и выхода, характеристики пропавшего лайнера. Я ведь не просто навигатор, я — слепой пилот, для меня бездна космоса за бортом — продолжение собственного тела, плотно набитое полями и материей, с засаженными, словно изюмины в тесто, вкраплениями звезд. Когда человек достигает такого знания окружающего пространства, он способен рассчитывать параметры прыжка быстрее компьютера, на одной интуиции. Пять лет автономных странствий принесены в жертву мертвым богам, и те щедро отдарились в ответ.

Предположим, что цель звездолета — все же какая-то система, иначе для расчетов прыжка потребовались бы нестандартные навигационные таблицы, которые в Астроэкспедиционном корпусе составляют на заказ. Далее, примем за данность, что импульс тяги злоумышленники не меняли — это могли бы зафиксировать датчики в порту, а траекторию выбрали так, чтобы не получить на выходе облако плазмы. В принципе, сразу напрашивались два варианта, но те системы были слишком уж открыты для посещения. Еще одна возможность, довольно экзотическая, подразумевала разворот корабля в прыжке едва ли не в противоположенную от первоначального курса сторону. При этом лайнер попадал в местность, скажем так, не пользующуюся популярностью у свободных пилотов. От трасс далеко, ресурсов мало, свободных портов — нет. Рядом — полигон звездного десанта, свалка военного имущества и станция Космофлота, призванная (в том числе) эту свалку охранять. Военные скупы и нелюбопытны, за пределы патрулируемой зоны ни за что не высунуться. Кроме того, даже если хрупкое тело навигатора выдержало подобный разворот, звездный привод корабля ни на какие полеты больше не способен. Тоже в своем роде преимущество. При этом цена вопроса — простая подмена навигационных программ. Пилот жмет кнопку и — вуаля! — обратно не может попасть, даже если поймет, что произошло, и где он оказался. На сцене — пресловутый занавес.

А теперь, кто бы еще согласился проверить эти мои гениальные догадки?

Ремонтники будут возиться с моим кораблем сутки, а тут каждый час на счету. Придется брать кого-то в долю… Решено: первому же встречному с рейтингом больше шестидесяти предлагаю войти в дело!

Ждать пришлось недолго. Уже в секторе торможения, перед самой Торонгой, мне отсигналился хороший знакомый, идущий тем же курсом, но на разгон. Известный ловец удачи. "Здравствуй, ты меня поймал!" Я запустил руки в перчатки мануальной клавиатуры.

— Что? — напрягся Альфред.

— Друг сигналит, надо сказать "привет". Не ссы, это всего лишь драйзер! Корпоранты на таких не летают.

К счастью, навигационный шлем был только у меня, а весь дизайн рубки не был рассчитан на второго пилота (ну, не люблю я общества, не-лю-блю). Видеть, чем именно мы обмениваемся в текстовом режиме, никто из моих попутчиков не мог, даже если и владел жаргоном Внеземелья. Что к лучшему, потому что делиться прибылью я тоже не люблю.

— Кстати, "Комстар" назначил приз за "Исидору", — поделился я новостью. — Сто тысяч за сведения, миллион — нашедшему обломки!

Батюшки! Я богат, я богат!!! Йон Кисенджер, капитан-владелец встречного судна, мужик надежный, не надует (рейтинг девяносто за красивые глаза не дают). Миллион пополам, даже за вычетом налогов и расходов туда-обратно, это полновесные триста тысяч. Интересно, у меня слюни изо рта уже текут?

Я потянулся и наподдал брелок, весящий над креслом пилота — вырезанный из обломка пластика профиль панка с ярко-красным ирокезом на голове. Кто знает, тот поймет: этот обломок — кусок моей самой первой добычи.

— Ну, что, пристегивайтесь, служивые! Тормозимся.

Скину их нафиг (расплатятся, не расплатятся — плевать!) и полечу забирать мою премию. Ух, заживем!

Глава 10

Атмосфера пересадочной станции Торонги навевала тревожные чувства.

Гул голосов, неизбежно сопровождающий попытки людей что-то делать вместе, звучал приглушенно, из-за чего технические шумы вылезали на передний план. Специалиста, привыкшего следить за агрегатами "на слух", такая ситуация ужасно напрягала. Люди вокруг держались непривычно тихо и сосредоточенно, при малейшей возможности — утыкались в свои коммуникаторы, но начальство их не ругало, ибо было занято тем же. Несчастные, которым не положено по службе экранных девайсов, оттягивали карманы чудовищными древними планшетами или вообще вешали этот страх на шею (потому что никуда не влезает). В воздухе словно вибрировала не находящая выхода энергия, неясная готовность непонятно, к чему.

И вот вхожу я, предвидящий события на два дня вперед. Странное ощущение: будто ты — гость из будущего.

Своих неимущих пассажиров я выпроводил с корабля со всей возможной вежливостью, но решительно (даже вещи помог донести). Намеки на продолжение дружеских контактов в упор не замечал. Нет, мы не будем вместе пить кофе, и я не стану рекомендовать им, где остановиться. Оно мне надо, в текущей ситуации? Человеческие отношения сейчас находились в одной плоскости бытия, а принимаемые мной решения — в другой (если бы я не умел переключать модели поведения, то не протянул бы так долго в роли капитана). В голову все время лез механизм расчета репутации: "значимая связь — плюс тридцать к негативному ожиданию". Не хватало еще попасть в соучастники!

Обретя свободу, я первым делом отправился в контору адвоката и подтвердил договор с Кисенджером. Йон, как и ожидалось, скинул нужную форму перед стартом, мне оставалось ознакомиться с текстом и подписать. Дальше следовало привести в порядок "Стрижа", то есть, настроить его генераторы не на глаз, а по стандарту. На Торонге хорошая ремонтная база, поэтому стоила эта операция не дорого. Около стенда меня навестила лейтенант Кенеси — на встречу, как и ожидалось, никто не пришел. В форме Астроэкспедиционного корпуса она выглядела сногсшибательно, ей бы еще ракетницу на плечо и можно сразу в сериал.

— Возможно, он летел сюда рейсом "Исидоры".

— Спорю на четыре патрона, что не было тут никакого агента.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что поделиться информацией он мог и не забираясь в такую задницу. Если ты не в курсе, то "Исидора" летела с Вирмана, а вы первый фрахт взяли на Лагуне. Между этими мирами челнок ходит, туда-сюда — восемь часов. Но добиться от внеземельщиков самооговора они бы не смогли, а вот присутствие на Торонге чиновника Космофлота совсем меняет картину происшедшего, верно?

Если Альфред для чего и годился, так это для безответственных заявлений. Сам он до этого дошел или перед поездкой его идеологически прокачали — дело десятое.

— Они? — мгновенно ухватила суть Лора.

— Не дави на меня! Ты мне еще триста штук патронов не вернула. Принесешь — объясню.

Женщина явно обиделась. А что она от меня ожидала, сексуальных подвигов за свои деньги? Ха! Я привык разделять дело и удовольствие.

— Кстати, — в голосе — космический холод. — Я тут связалась с руководством корпуса, Рейкер. Адмирал Кристос готов принять тебя в наши ряды, если такого, как ты, это еще интересует. Наш бот улетает в десять, шлюз сорок семь, не опаздывай.

Развернулась и ушла, оставив меня офигевать в одиночестве.

Итак, меня опознали. После происшедшего на Инконе подобное — не сюрприз. Как это скажется на возможности получения приза? Да никак! Мое прошлое внеземельщиков не волнует — рейтинг ЧК в обратную сторону не действует. А вот приглашение в Астроэкспедиционный корпус… Моя детская мечта, давно уже перекочевавшая в разряд сновидений, вдруг оказалась на расстоянии вытянутой руки.

Действуя на автомате, я принял у настройщиков работу, оплатил чек и перегнал "Стрижа" в парковочный сектор. Мелкие хлопоты, маневрирование, стыковка, переговоры с ЦУПом заняли какое-то время, но их ценность и смысл ускользали. Завершив ритуал, я отстегнул фиксаторы, но остался в ложементе, пьяный без вина и заторможенный. Часы в пилотском шлеме продолжали отсчет секунд.

До десяти оставалось полчаса. По-хорошему, надо было гасить реактор, опечатывать шлюз, да и идти потихоньку, как раз успею. Я сидел и пытался понять, почему я этого не делаю, почему не тороплюсь?

Во мне бурлило лихорадочное возбуждение, как перед экзаменами.

Я не любил это чувство, я его перерос.

Моя память, мой идеальный инструмент, играла со мной дурную шутку — она воскрешала Джона Рейкера пятилетней давности, фактически, уже не меня. Она мешала мне увидеть мир таким, каков он есть. Но в чем ошибка?

Я откинулся в ложементе, выровнял дыхание в ритме медитации, успокоился и позабыл про время (при некоторой тренировке, это получается очень легко). Представил себе все последующие действия, шаг за шагом. Вот я запечатываю шлюз, иду, вот вижу полицейских, сторожащих стоянку своего транспорта (специальных военных причалов на Торонге нет). Вот здороваюсь, называю свое имя. Меня проводят внутрь, задают какие-то вопросы… А первым из них будет "Что ты здесь делаешь?"

И тут на сцене вновь звучит тема пиратов и контрабанды, особенно в виду того, что (по нынешней версии) "Исидору" кто-то угнал.

Хорошо, если Йон оперативно отыщет пропавший лайнер, но о половине добычи можно будет забыть — внеземельщики не любят перевертышей (прощай, рейтинг!). И, конечно, "Стрижа" придется бросить. В лучшем случае его продадут по дешевке для компенсации ущерба, нанесенного "Пан-Галаксис" во время инцидента на Селене-5. Будет трудновато доказать, что у меня тогда не было выбора, кроме как нарушить закон. Ловкий адвокат сможет приплести сюда психологическое давление и временное помешательство, хотя мне самому такая постановка вопроса претила. Они обнаглели и получили за это по зубам, другое дело, что в Старых Мирах так делать дела не принято, мне полагалось сидеть на Селене-5 и добросовестно вкалывать на тех, кто поломал мне жизнь, в ожидании божественной справедливости, которая наступит лет через двадцать, а драться или там пользоваться наркотиками — ни-ни! Присяжные не испытывают сочувствия к тем, кто угоняет звездолеты и получает от этого прибыль.

Ни один адвокат на свете не сможет выставить меня в суде милым и безобидным, потому что я не безобиден и не мил.

Ну, допустим, я надавлю на тему мертвой секции, и мы придем к мировому соглашению (как ни мерзко это звучит). С таким багажом я и направлюсь в Астроэкспедиционный корпус. Туда меня возьмут ради моего опыта, ради знания тех мест, в которых я УЖЕ ПОБЫВАЛ без всякой помощи с их стороны. Естественно, никто не подпустит меня к штурвалу, хорошо, если в рубке позволят находиться. Я, в лучшем случае, буду гражданским специалистом без диплома (им даже мундиров не полагается). Диплом — отдельная статья, ради него мне придется возвращаться на Тассет и доказывать новому Директору Академии, что за пять лет я никак не мог заглянуть к ним и даже черкануть письмецо. И проделывать все это я буду, как на сцене, под объективами телекамер, потому что репортеры ни за что не пропустят такой цирк.

И в чем пряник? В том, что я, наконец, смогу стать добровольной жертвой и очистить душу через покаяние. А каяться мне придется перед Гаем Челленджером. Блеск!

Решение было столь очевидным, что ему просто не существовало альтернатив.

Я резко открыл глаза, обнаружив себя в кресле собственного корабля, и потянулся за пилотским шлемом. Давно пора было связаться с ЦУПом и запросить разрешение на отлет, пока полицейские что-нибудь не выдумали…

И в этот самый момент замигал вызов. Я не люблю звуковые сигналы и, пока нахожусь в рубке, заменяю их световой индикацией. Вызов был со станции, через коммерческую сеть. Я молча включил прием.

— Рейкер, — произнес в динамиках голос, то ли преднамеренно искаженный, то ли вообще синтезированный. — Не ходите на встречу. Они будут стрелять.

Я невольно улыбнулся. Какие милые сюрпризы! Теперь это не обижало и не задевало — так, планетники дурью маются.

— Ответная любезность, — усмехнулся я. — Не покупайте акции Комстара ближайшие два дня.

На том конце нажали отбой.

Ах ты, поросенок, Альфред! Маленький, вонючий свин. Ты успел сделать дело, лизнул корпорантов. Приблизительно за трое суток до того, как они окажутся в полном дерьме. Не завидую я тебе, нет, не завидую.

Я, не мешкая больше, вызвал ЦУП. Пора было улетать.

Глава 11

С утра Президент отдыхал на пляже — валялся в шезлонге расслабленной тушкой, надвинув на глаза черные очки, иногда ходил купаться. Секретарь виновато поглядывал на своего босса, но сообщать о проблемах со связью не спешил. Киборги-охранники тоже ничего не знали. Монтеры ковырялись где-то на линии, и пока еще никто из обслуги не озадачился мыслью, почему спутниковый телефон не звонит.

Вирус в компьютер особняка выпустил сам секретарь (да, ему сделали предложение, от которого нельзя отказаться).

"Но ведь это такая малость — шесть часов без связи! Они меня благодарить должны, что отдохнуть могут. Полицию я, на всякий случай, известил. Просто шесть часов без телефона"

Секретарь отвернулся от окна.

Безмятежное выражение лица давалось Линдерну нелегко — по экрану объемного видео перед его глазами плыли выпуски последних новостей и переписка с доверенными лицами, беспроводной джойстик под ладонью раскалялся от нагрузки. Затребованный во время приступа паранойи секретный канал исправно работал.

А из-под шкурки симпатичного белого лисенка, в которого стараниями политкорректных карикатуристов за пять лет превратился Президент, стремительно проступал другой зверь — тассетанский шакал, хищник с мерзкими повадками, умный и небрезгливый, изливал свою ярость заливистым, хохочущим лаем.

"Без вмешательства в пункте отправления подобное развитие событий невозможно. Ящер"

"Наблюдаются все признаки информационного вброса. Хеопс"

"Предлагаю канализировать недовольство предложением наведения порядка на фронтире. Отправить первый из новых крейсеров в то же Кольцо Рейда, например. Пусть составят список незарегистрированных поселений, для начала. Брахмапутра"

Но Линдерну не нравилась идея наводить порядок среди тех, кто не был источником проблем.

"Найдите способ подключить наших людей к следствию на Вирмане, пусть перероют весь этот комстаровский гадючник. Ящер, на тебе подбор экспертов. Хеопс, они не могли не оставить следов! А тот умник, который утверждал, что будет скандал о малолетках, пусть отслеживает замешанных в деле, всех, кто выскажет главную идею до выступления экспертов"

"Виновен. Но такое только больной на голову предположил бы. Брахмапутра"

Да, никто из президентских аналитиков не предположил ТАКОЕ развитие событий, хотя начало атаки они предсказали верно. Линдерн, имевший опыт судебных тяжб с новоявленной экономической элитой, смотрел на вещи более рационально, но переубедить союзников не сумел. Так пусть же они разделят с ним чувство вины за происшедшее!

В тысячах километров от президентского особняка малоизвестный фрилансер кропотливо просеивал архивы в поисках любых упоминаний об "Исидоре". Его запросы аккуратно вплетались в переписку новостных агентств, и даже многомудрый мистер Смит не смог бы назвать его имя.

А на противоположной стороне планеты Директор Центральной Академии Тассета готовился грудью встретить то, от чего Президент на ближайшие шесть часов был избавлен. Фриц Харпер удалил из компьютера всякие упоминания об "Исидоре", сунул флешку с данными во внутренний карман и шагнул к дверям, даже в строгом мундире умудряясь выглядеть вызывающе.

Снаружи было светло, как днем, ступени административного корпуса осаждала толпа журналистов. Ящер вышел под объективы камер и улыбнулся. Самые нервные из операторов поспешили найти более нейтральный объект для съемки.

— Господа, вы не меня ждете?

Неразличимое в ярком свете море голов и ног заволновалось, заголосило.

— Та-та-та, господа, по одному. Я всем отвечу. Вы!

— Что можете сказать о происшедшем? — выдохнул счастливчик.

— Полагаю, речь идет об исчезновении лайнера "Исидора", — возвысил голос Харпер, и толпа послушно замолкла. В общении с прессой бывший декан навигаторов придерживался твердых правил, как при дрессировке хищника, те, кто их соблюдал, получали все, не желающие смириться — игнорировались. А с пройдохами, решившимися слишком много добавить от себя, Ящер не стеснялся судиться (расплачиваться кредитками за свой длинный язык желали не многие). — Кошмарная катастрофа, вторая по численности пострадавших после крушения "Эрзин Трейвел". Выражаю сочувствие родственникам пропавших. Надеюсь, экспертам удастся прояснить судьбу корабля. Вы!

— Знали ли вы кого-нибудь из пассажиров?

— Четверо членов экипажа "Иссидоры" обучались в нашей Академии, двоим из них я имел честь преподавать свой предмет. Скот Кельмик и Рональд Джезиган — отличные специалисты, их исчезновение — большая потеря для флота.

Харпер упорно избегал слова "смерть", из чистого суеверия, которое у звездолетчиков иногда доходит до смешного. Неписанное правило гласило, что поиски не прекращаются, пока у пропавшего дважды не иссякнут запасы кислорода.

— Как вы относитесь к предположению об угоне лайнера?

В голове Директора раздался тревожный сигнал, но, поскольку вопрос был задан без очереди, он имел возможность не отвечать на него прямо. Ящер прищурился, запоминая значки на микрофоне нахала, и устремил взгляд поверх голов. Журналисты возбужденно зашевелились, предвкушая шоу.

— Уважая слабоумных инвалидов, которые имеют в нашем обществе определенные права, я позволю себе использовать доступную аналогию. Представьте себе арбуз, брошенный уверенной рукой по направлению к земле, скажем, с высоты четвертого этажа. Может ли житель второго этажа получить эту крупную ягоду, именуемую в дальнейшем "плод", орудуя, к примеру, сковородкой? Нет и еще раз нет! Он может лишь присоединиться к падению либо принять душ из сочной мякоти, потому что судьба плода решена в момент броска. Таким образом, вопрос об угоне вам следует задать персоналу пересадочной станции Вирмана. Понятно излагаю?

Наглец попытался что-то ответить, но Харпер уже отвечал на другой вопрос, потом на следующий и следующий. Через полчаса интенсивного ора все выдохлись, и Директор, с видом победителя, покинул импровизированную трибуну — ничего, кроме голимых банальностей, репортеры от него не услышали.

Еще через пятнадцать минут респектабельный черный лимузин выкатился из ворот Академии и погрузился в водоворот столичного часа пик. Потоки разномастного автотранспорта текли по улицам и эстакадам, сгущались на перекрестках. Харпер тащился следом за электрическим фургончиком доставки, явно поставленным на круиз-контроль, и с тоской вспоминал о пылящемся в гараже спорткаре цвета "спектра-металлик". Нечего и думать вырваться вперед на мощной, но длинномерной машине, да и не солидно это как-то теперь — метаться через три полосы. Общественное положение требовало от него постоянных жертв… К счастью, Тассет еще не дорос до чудовищных транспортных артерий Терры (и до тамошних пробок тоже), поэтому опоздать на встречу Ящер не рисковал. Президенту нужен личный эксперт по катастрофам? Он у него будет!

Черный лимузин припарковался в квартале трех-пятиэтажных зданий, замерший на незримой границе между деловым центром и северными предместьями (элитная недвижимость с видом на Мемориальный парк). Дорогое авто отлично вписалось в окружение. Шагая от гостевой парковки, Харпер в который раз озадачился вопросом: "Зачем на Тассете небоскребы?" При такой-то плотности населения. Пижонство! Хотя нельзя отрицать: стеклянные башни в голубой дымке выглядели весьма живописно. Рукотворные скалы парили над изгибом реки, на их фоне терялись осыпающиеся халупы Летного Поля, темные щупальца автострад, утилитарно-серые корпуса заводских цехов. Аллегория развивающейся планеты.

Харпер нажал кнопку домофона и позволил обитателю апартаментов себя рассмотреть.

— Заходи, — буркнул недовольный мужской голос.

Дорогу Ящер знал. В подъезде все так же пахло лимонной свежестью, пальма перед витражным окном подросла еще на локоть, щит с объявлениями для жильцов кондоминиума сменил дизайн. Дверь в квартиру была уже открыта, на стенах играли блики от старомодного, хотя и очень качественного экрана — здешний хозяин не признавал головидео. Антонио Санчеса раздражали технические иллюзии в любых формах, а сложную неисправность он воспринимал как личного врага. С точки зрения ведущего эксперта в области техногенных катастроф, машины обязаны были быть простыми и послушными.

Сейчас на экране под тихий бубнеж диктора мелькали изображения лайнера "Исидора".

— Печальный инцидент, — пухловатый гладко выбритый мужчина не предложил Харперу сесть, но тот сам нашел себе место. — И как ты будешь смотреть им в глаза через месяц?

— А почему у меня должны быть с этим проблемы? — Ящер выудил из бара бутылку минералки и, с недовольным видом, повертел.

— Люди шокированы, ищут поддержки у авторитетов. А ты единственный вопрос, на который можно было ответить однозначно, превратил в шоу!

Глупо было уточнять, чем Санчес недоволен.

— Ты не прав! Он ведь спросил не про то, можно ли "Исидору" угнать, а о том, как я отношусь к предположению об угоне. Так вот и отношусь — как к идиотизму. Если бы я ответил серьезно, сложилось бы ощущение, что по этому вопросу возможна дискуссия и (будь уверен!) дискуссию нам бы обеспечили. А так есть возможность, что журналисты запомнят арбуз и не захотят выглядеть глупо. Это — политика!

— Как же ты со студентами-то управляешься?

— Студентам я говорю то, в чем абсолютно уверен.

— Я со страхом вспоминаю, о чем еще с тобой откровенничал.

Да, историю возвращения "Эрзин Трейвел" Харпер впервые услышал от старины Тони — Санчес участвовал в том деле еще будучи стажером.

Переселенческий корабль (шесть тысяч человек на борту) возник из ледяного мрака через сто пятьдесят лет после ухода в прыжок. Возник, чтобы продемонстрировать смятые чудовищной перегрузкой пассажирские отсеки и совершенно целую рубку. По иронии судьбы, экипаж на две недели пережил катастрофу. Им хватило времени, чтобы описать повреждения, констатировать смерть пассажиров, написать пару слов семьям, а потом принять "пилюли бессмертия" — капсулы с сильнодействующим ядом, по умолчанию хранящиеся в сейфе каждого корабля. Ни дети, ни внуки пропавших на "Эрзин Трейвел" об их судьбе не узнали. Отличная тема для сериала!

Как уже говорилось, головидео Антонио Санчес не любил.

Харпер выложил на зеркальную поверхность бара утилитарно-черную флешку.

— Думай обо мне, что хочешь, дружище, мы не первый раз расходимся во мнениях. Однако соберись: господин Президент желал знать, как такое можно СДЕЛАТЬ.

Санчес уставился на флешку, как на живую змею.

— Ты воображаешь, что…

— Проблемы со связью начались за час до прихода сообщения, то есть, раньше, чем штаб спасателей выпустил коммюнике. Тот, кто плюнул в суп Линдерну, должен был быть абсолютно уверен в последствиях своих действий.

— Угробить лайнер стоимостью в полмиллиарда!

— … только что прошедший капитальный ремонт, летевший по этому маршруту в первый раз.

— … не считая страховых выплат! — но во взгляде Санчеса уже появилось сомнение, мысль заработала. — Капремонт — скорее плюс, чем минус. При таких работах перебирают и тестируют все, от привода до душевых кабинок. К тому же, перед приемом пассажиров корабль всегда проходит обкатку.

— Поэтому-то нам и нужен твой нюх. Все очевидные версии, наверняка, отсечены, а следователей обеспечат надежной, хорошо документированной обманкой. Нам кровь из носа нужно найти корабль, или хотя бы понять, каких людей трясти под протокол! Прими как данность: существовал способ заставить "Исидору" исчезнуть, и мы должны его узнать. Тут все, что наши умники нарыли про лайнер. Сделаешь?

Санчес цапнул флешку с поверхности бара.

— Я подумаю над этим.

— Если надумаешь что-то — не звони мне, напиши вот на этот адрес.

Харпер ушел не прощаясь, уверенный, что спать сегодня старина Тони не будет, да и завтра, пожалуй, тоже. В иной ситуации это гарантировало бы успех, но сейчас Ящер сомневался. Одно дело — противостоять непредсказуемой, но неразумной природе, а другое — извращенному человеческому интеллекту. В какой области лежит решение? Сколько они будут копаться, последовательно проверяя версии? — Недели, возможно, месяцы. Будет ли у них это время? У пассажиров с "Исидоры" его, наверняка, нет.

В холле под пальмой Харпер остановился, снял с руки старинные позолоченные часы и внимательно изучил показания крошечных мониторов, закрепленных с обратной стороны массивного браслета. К машине никто не прикасался, привычных сопровождающих (тех же журналистов) тоже не было заметно. Забавно! Похоже, все обычные оппоненты шарахнулись от него прочь, предвидя битву гигантов. Это говорило о ситуации даже больше, чем рассуждения аналитиков: Харпер входил в расклад Линдерна и ему предстояло разделить судьбу Президента.

"Ну-ну, господа. Хотим поиграть в богов, решать судьбу простых смертных одним движением пальца? А боги-то ревнивы, да и любимчики у них могут быть свои. Поиграем, господа, поиграем".

Курьер от обеспокоенной молчанием Президента администрации примчался в поместье ближе к обеду. Выслушав новости и раздав поручения, Линдерн небрежно бросил на шезлонг контактные очки и пошел купаться, пытаясь ледяной водой погасить в крови адреналиновый шторм. С минуты на минуту он ждал прибытия в поместье группы ближайших соратников, нельзя позволить себе сорваться — эти люди ему еще нужны. Вот только теперь он будет не договариваться, а манипулировать.

Из-за них он вынужден был уступить врагу право первого удара. Что поделать, политики редко мыслят черно-белыми категориями, сторонники кулуарных соглашений не желали загонять оппонентов в угол, хотя для этого достаточно было поднять уже имеющиеся в полиции дела. Теперь они смотрели на мелькающие в новостях лица покойников, слушали заливистый лай загонной своры и ощущали в душе первобытный страх, так непреличиствующий цивилизованным людям.

"Испуганного человека легче подтолкнуть к насилию".

Изощренный ум Линдерна, слабо приспособленный к бесконфликтному существованию, планировал партию, результатом которой должно было стать полное уничтожение противника, если не физически, то экономически и морально. Да, политиков с такими установками нужно сажать в психушку, да, плану остро не хватало конструктивной составляющей. Но идея обойтись избранными мальчиками для битья умерла, когда в сети появились списки пассажиров "Исидоры" (ему уже объяснили, что найти этих людей в космосе — нереальная задача, тем более — быстро, быстрее, чем откажут системы жизнеобеспечения). Он доберется до тех, кто организовал, оплатил или хотя бы кивком одобрил происшедшее, даже если ему придется нанимать киллеров за собственные деньги.

"Горы содрогнуться, звезды погаснут, вселенная закуклится, а от Белого Шакала еще никто не уходил!"

Глава 12

Необоримая сила и несокрушимое препятствие.

Система Вирмана жила своей обычной жизнью, как если бы и не случалось вокруг никаких эпических катастроф. Звездолеты прилетали и улетали по расписанию, а постоянное население пересадочной станции возросло ровно на шестнадцать человек — трех аккредитованных журналистов, двенадцать членов комиссии по безопасности полетов и одного капитана-командора.

Казалось бы, радоваться надо прозорливости руководства, потребовавшего введения на Вирмане режима чрезвычайной ситуации (фактически — военного положения). Но администратор Хуньчин испытывал смешанные чувства — его сильно нервировали те, кто прилетел обеспечивать эту тишь и благолепие — в ключевых точках системы висели корабли с характерной пятнистой окраской, старательно изображающие небесные тела.

Вот скажите, зачем им в космосе планетарный камуфляж?!! Бессмысленный вопрос — военные и логика рядом даже не ночевали.

Для большинства граждан Федерации армия — понятие достаточно абстрактное. Человечество не вело внешних войн, и аббревиатура ВКС на шевронах воспринималась рафинированными интеллектуалами как своеобразный анахронизм. Но время от времени на просторах заселенного людьми космоса появлялся кто-то, уверенный, что система обязана своей стабильностью исключительно общественному договору. Власти оказывались некомпетентными, социальные технологи чего-то недорабатывали и ситуация выходила из-под контроля, единственным путем решения проблемы становилось насилие, и тогда из бездны пространства, словно сон разума, возникали звездолеты в планетарном камуфляже.

Первый раз услышав, с кем придется работать, администратор Хуньчин только плечами пожал. Ну, военные, ну и что? Ему уже приходилось иметь дело с сотрудниками частной армией корпорации (самоуверенные, хамоватые, но в своем деле — профессионалы). Тем более что у основной массе солдатни не было шанса вкусить плодов цивилизации — из всей мобильной группы (корабль-матка, корабли поддержки и три взвода десанта) на орбитальную станцию Вирмана высадился только главный босс — капитан-командор Кутанг (между прочим, чистокровный европеоид, а имя, наверняка, псевдоним). И тут чутье администратора взвыло нехорошим голосом — есть люди, которые просто рождены создавать окружающим проблемы и гость явно был из этой породы.

Очень подозрительный тип. Пьет только воду. Не курит. За столом ничего не ест, ссылаясь на диету. Над шутками не смеется, вообще не улыбается. Прямо биоробот какой-то! К тому же, как сообщил новый начальник службы безопасности, присланный следить развитием конфликта, капитан-командор состоял в секретной переписке с Президентом Федерации. Это оказался неприятный сюрприз.

— Может, он агент армейской разведки? — делился Хуньчин тревогами с начальником СБ (формально — подчиненным, но по факту — уполномоченным совета Директоров).

— Фигня, мистер! Это такой же миф, как честные чиновники, — ухмылялся Пауль Сбешек, который, откровенно говоря, специалистом по безопасности не был, скорее, наоборот (в присутствии Сбешека часто происходили странные, но очень выгодные для корпорации катастрофы).

— Он так странно на меня смотрит…

— Мистер, плевать, как этот сапог смотрит на уважаемых людей, делать он будет то, что ему скажут.

Откуда администратору было знать, что от вида собравшихся капитану-командору приходят на память листовки бунтовщиков с Крокота и невоенное слово "паноптикум"?

Для начала, сам администратор — человек с гладкой, как у юноши, кожей (мужику шестьдесят пять лет!), но притом — толстый (брюшко администратора на два пальца вылезало за брючный ремень, и это при пониженной гравитации). Для офицера, ежегодно сдающего флотский норматив и наблюдающего, как надрываются десантники, чтобы поддержать свою форму в космосе, подобное сочетание казалось диким. Или этот тип действительно, как баба, подтяжку лица делает?

Жена администратора, появившаяся один раз и сказавшаяся больной. Чем можно болеть, имея такие деньги? Разве что чем-то нервным (дура или истеричка).

Начальник службы безопасности с припухшими веками и просвечивающим через контактные линзы покраснением глаз. Капитан-командор участвовал в разгроме берханского картеля и на людей, злоупотребляющих релаксантами, насмотрелся вдосталь (или полицейский босс тоже больной)? Вот так посмотришь вокруг, и хочется срочно надеть респиратор.

Толпа местных служащих, рассуждающих о достоинствах реактивных спорткаров, находясь на орбите Вирмана — планеты-океана. Зачем им сухопутные машины? Лучше бы батискафы обсуждали. И плюс ко всему — постоянные попытки администратора накормить капитана-командора странными кушаньями с блеском машинного масла (и даже пахнущими похоже).

"Гражданские!" — мысленно повторял кадровый офицер, то ли ругаясь, то ли убеждая себя в чем-то, и старательно демонстрировал невозмутимость.

Душу капитана-командора согревало личное внимание к миссии самого Президента — пакет стандартного приказа о блокаде системы Вирмана сопровождала короткая приписка. Главнокомандующий сообщал, что выполнению миссии будут препятствовать неординарные проблемы и выражал уверенность, что подчиненные Кутанга смогут следовать уставу в любых обстоятельствах.

"Верховный, определенно, контролирует ситуацию"

Пока причины грядущих неприятностей выявлению не поддавались: развертывание мобильной группы произошло штатно, система оказалась населена робкими корпоративными служащими — техниками и инженерами. Лихой десантуре, которую к людям можно подпускать только под воздействием коктейля из релаксантов, размяться не светило, а корабельным офицерам было все равно где служить — их жизнь напоминала бесконечную компьютерную игру, просто в некоторых случаях без кнопки сохранения. Если бы не предупреждение Президента, капитан-командор постарался бы совместить миссию с чем-нибудь полезным, например, объявил бы учения и тайком заменил собой тактический компьютер. Он часто так развлекался: подчиненные выигрывали у него одну игру из четырех (шустрые какие!), а потом месяц костерили плавающую логику "этой электронной сволочи".

Однако долг — превыше всего!

Поэтому десант — тренировался, корабли — патрулировали, а капитан-командор посещал карикатурные приемы, на которых размышлял над местами уязвимости местных поселений и мероприятиями на случай самых распространенных катаклизмов. Его мобильная группа считалась лучшей в том числе и потому, что Кутанг не стеснялся принять некоторые меры заранее…

Прорыв произошел на третий день.

Через сеть передатчиков гиперсвязи (почти целиком принадлежащую военным) пронеслось невероятное известие: "Лайнер Исидора найден!". Патруль Космофлота, осуществлявший облет территории военного полигона, поймал сигнал предприимчивого частника, случайно-мимо-пролетавшего, и, не долго думая, ретранслировал его спасателям по открытой связи. Кутанг за такое на месте расстрелял бы! За считанные часы в курсе события оказалась куча посторонних гражданских. Федерацию охватил форменный кипеж.

Безумно дорогие передатчики гиперсвязи раскалялись от перегрузки, все каналы были забиты переговорами медицинских транспортников и спасательных служб, лихорадочной перепиской чиновников и файлами телеметрии, транслируемыми практически один в один. Попробуйте, найдите в течение шести часов пять сотен реанимационных капсул! Скоростные курьеры могли достичь места крушения только с подскоком, который выгодней всего было осуществлять (сюрприз!) в системе Вирмана. Через зону контроля табуном потянулись транзитные корабли, через одного — с неправильно оформленными пропусками (или вообще ничего не слышавшие о военном положении), отчаянно спешащие и бунтующие. Кутанг ввел на орбитальную станцию взвод десанта и в самых безнадежных случаях просто опечатывал нарушителям трюм — устав позволял перепоручать решение проблемы более компетентным органам (Руководству спасателей, например, и как они там, на месте его найдут — не Кутанга дело).

Но первой, набив шикарные каюты оборудованием и врачами, в район катастрофы прибыла личная яхта Президента.

Спасатели сделали все, чтобы уложиться в лимит изувеченной системы жизнеобеспечения (в космических катастрофах легких травм не бывает!). Из обгоревшего корпуса лайнера извлекли мертвые тела и живых людей (тел было больше), но главное — блок записывающей аппаратуры, двадцатиметровый танк высокой защиты с собственным двигателем, при везении, способный пережить падение на небольшую планету. Теперь это сокровище требовалось доставить туда, где вскроют и изучат специалисты (например, в порт приписки корабля — систему Вирмана).

Население орбитальной станции возросло еще на сорок человек. Стало тесновато.

Капитан-командор перевел мобильную группу в режим повышенной боеготовности и испытывал сильное искушение упаковаться в скафандр с тактическим шлемом, многоканальной связью и телеметрией, но пока обходился коммуникатором военной модели. Канал связи он вообще не отключал — в момент кризиса может стать важна каждая секунда.

За сутки до прибытия ценного груза десантники вытеснили из причального отсека гражданский персонал, а армейские техники осуществили проверку оборудования и выкинули вон полторы тонны неучтенного хлама, включая мягкое кресло и холодильник. Вооруженные караулы заступили на посты. Все было готово к часу Х…

Но администратора Хуньчина четкое выполнение Устава, почему-то, не устраивало.

— Люди не могут пройти на свои рабочие места!

— Организуйте им другие рабочие места.

— Вы не понимаете!

— Это вы не понимаете: в зоне проведения специальной операции могут находиться только лица, имеющие соответствующий допуск. Список у вас есть.

— Но корпорация несет убытки!

— Это может как-то повлиять на результаты экспертизы?

— Ну, э-э…

В импланте-микрофоне Кутанга раздавался странный звук, похожий на глухой кашель. Капитан-командор сделал себе пометку выяснить имя дежурного связиста (смешно им, комикам!). В принципе, ничего необычного не происходило — у гражданских властей всегда странно смещены приоритеты. Удивляло физическое состояние администратора — бледный, потный, суетящийся. Да сколько убытков может быть у целой корпорации от недельного простоя ремонтных мастерских? Тем более что большинство работ можно продублировать непосредственно на верфи. Разве что контрабанда какая-нибудь в отсеке была, а техники просмотрели (уточнить, кто проводил осмотр). Но тут уж администратор сам виноват — график работ он не только читал, но и подписывал, должен был раньше суетиться. Пусть молится своим богам, чтобы эксперты тоже ничего не заметили.

Администратор всплеснул руками в жесте отчаяния и убежал за подмогой.

Подмогой оказался начальник службы безопасности. Казалось бы, уж этот-то должен был понимать специфику службы, ан нет.

— Мистер Хуньчин сказал, что у него проблема — его сотрудников забыли внести в списки. Но вы же не требуете пропуска от местных жителей! Вот, смотрите: каждый из этих людей работает на своем месте по нескольку лет. Если вы настаиваете, мы втроем можем оформить им какое-нибудь временное разрешение. Проводимые в том отсеке работы имеют длительный цикл, их нельзя отменить! Особенно в виду происшедшего с "Исидорой".

На какого-нибудь планетарного полисмена, вечно прогибающегося то под политиков, то под жену, это подействовало бы. Даже корпоративный наемник, обязанный по роду службы выполнить задачу с наименьшими разрушениями (как можно воевать в таких условиях?) поддался бы. Но мобильная группа войск — государство в государстве, и капитан-командор — бог его.

— Бунт на корабле? — ласково переспросил он у обкурившегося грубияна.

Начальник СБ оказался не настолько пьян и немедленно сбавил обороты:

— Таков закон, мистер!

Капитан-командор порадовался, что освежил в памяти параграфы Устава, касающиеся караульной службы (все-таки не часто десанту приходится играть в часовых с ружьем). Кутанг не был записным законником, но после прямого указания Верховного Главнокомандующего зубрить начинают даже генералы.

"Какая все-таки замечательная вещь — Устав! Все-то в нем прописано"

— Гражданские лица не имеют права визировать пропуска такого уровня. Для того чтобы внести кого-то в списки допущенных к работам, необходим приказ адмирала Кривича или вышестоящего офицера, — Кутанг не стал объяснять, что таким офицером является лично Президент (Генеральный штаб, по мудрости господней, во флотскую иерархию не входил). — До тех пор настоятельно рекомендую вам не подвергать сомнению выучку часовых.

Особенно потому, что из всего Устава десантники гарантированно помнили только параграф про предупредительный выстрел.

Безопасник пожал плечами и махнул рукой, но Кутангу показалось, что за напускным легкомыслием мелькнула жгучая ненависть. А может, этот тип просто перепил, или обкурился.

"Нанимают всякую шваль! Вроде, приличная контора…"

Тем временем, в просторной каюте, занятой Сбешеком, царила еще не паника, но уже замешательство.

— Все пути к мастерской перекрыты военными. Надавить на экспертов не получится, по крайней мере, быстро. А груз прибудет на станцию через двенадцать часов!

— Все под контролем, мистер! Просто вместо маленького взрыва придется устроить большой. Этот сапог сам виноват: не хочет договариваться с людьми — будет отвечать за крушение.

— Но… Еще один звездолет…

— Мистер, записывающий блок в собранном виде почти неуязвим, чтобы нанести ему вред, нужно огромное количество взрывчатки. Кораблю при этом все равно пипец.

— Учтите, я не смогу вытащить наружу большой груз — все шлюзы под контролем военных!

— Мистер, любой звездолет сам по себе — большая бомба. Думаете, мощность накопителей просто так меряют в мегатоннах? Главное — правильно подгадать момент.

— А как же станция?

— Положитесь на меня, мистер! Устроим им фейерверк.

Все надежды Сбешек возлагал на секретную разработку "Пан-Галаксис", доставшуюся руководству "Комстара"… скажем так: в рамках сотрудничества. Идея была не плоха: использовать ту мощь, что движет звездолетами, для подрыва крупных космических тел и упрощения разработки их содержимого. А что? Радиус создаваемых генератором полей не велик, долгоживущих изотопов такое воздействие не оставляет, от необходимости долбить пустую породу шахтеры избавлены. К сожалению, первые же испытания показали, что подобной силой практически невозможно управлять, а для горнодобычи это условие — одно из самых важных. В результате, тему закрыли, а изначально мирное устройство мутировало в механизм тайных диверсий.

Про то, что под воздействие адской машинки может попасть корабль поддержки, дрейфующий в сотне метров от станции, Сбешек предпочитал не думать. Если дело сорвется, ему все равно не жить. Кроме того, агрегаты у военных имеют по дюжине степеней защиты, иное дело — дешевый гражданский грузовоз.

"Брони на накопителе нет, предохранители — электронные, прерыватели в схемах управления вообще не предусмотрены. Должно получиться!"

Не зря же он настоял, чтобы за "черным ящиком" была послана именно эта развалюха. Как чувствовал!

Сбешек вспомнил надменную морду флотского офицера и зло оскалился. Он знал, что на лощеных эстетов производит впечатление тупого костолома. Откуда этим чистоплюям знать, какие усилия нужно приложить парню из Нью-Ленкли, чтобы получить государственную стипендию? На своем курсе кораблестроительного Сбешек был лучшим! Впрочем, диплом ему так и не достался — уголовные наклонности взяли свое. Зато теперь с его доходами мог поспорить разве что какой-нибудь исполнительный директор. Вот только цена неудачи для Сбешека деньгами не измерялась.

"Харе метаться. Пора выводить агрегат на орбиту"

Все необходимые расчеты Сбешек провел на компьютере станции, справедливо полагая, что при имеющемся у него допуске сумеет зачистить следы. Повинуясь появившейся в маршрутном листе записи, сотрудники транспортной службы извлекли из хранилища нужный контейнер, разогнали его в требуемом направлении и вернулись назад, не задаваясь вопросом о том, что дальше будет делать этот кусок космического хлама. В оптимальной точке траектории устройство отстрелило маскирующие стенки и отправилось в свой первый и последний самостоятельный полет. Сбешек не мог предугадать время появления нужного корабля до секунды, поэтому спутник-убийца должен был продержаться в зоне поражения минут пять и атаковать прежде, чем звездный привод транспорта "остынет", вернув не растраченную энергию в накопитель.

"Ремонтникам от станции до зоны прибытия четверть часа лететь, так что, без шансов"

За прибытием ценного груза Кутанг наблюдал в компании с администратором. Огромный экран на стене конференц-зала станции показывал место предполагаемой швартовки транспорта, вокруг шлюза по обшивке станции бродили десантники в бронескафандрах, создавая сюрреалистическое впечатление встречи "чужих" из дешевого сериала. Капитан-командор равнодушно отслеживал минуты до начала операции, потом прислушался к звукам в микрофоне-импланте и непроизвольно кивнул:

— Одобряю. Стреляйте по готовности.

— Что? Что? — всполошился администратор.

— Неопознанный объект в зоне прибытия, — пояснил Кутанг.

— Что за объект? — не понял администратор.

— Да какая теперь разница!

— Но… Ведь можно было забрать…

— Заберите, — подумав, разрешил капитан-командор. — Он еще четыре часа на планету падать будет.

А где-то в пустоте обращались в лом два почти равные по стоимости шедевра человеческой мысли — рукотворный электромагнитный пульсар (словно вывернутый наизнанку термоядерный реактор) и самонаводящийся штурмовой комплекс (словно маленький беспилотный звездолет). Первое, несовершенное подобие космической мины не перенесло столкновения с прототипом космических торпед.

Грузовоз с блоком записывающей аппаратуры на борту вышел из прыжка через двадцать секунд после взрыва.

Глава 13

Сбешек сидел по-турецки прямо на полу и курил не переставая, на дорогом ковровом покрытии громоздилась куча раздавленных бычков, под потолком каюты сизым маревом клубился дым. Домашние наработки кончились, а проблемы как были, так и остались. Самая цензурная мысль об армейских:

"Что б их всех разорвало!"

Но способ выполнить работу нужно было найти.

Администратор Хуньчин разумных идей не предлагал, мешал только:

— Может, предложить военным деньги?

— Не возьмут. Это маньяки, мистер, их в учебку одного из сотни выбирают. Мой дружбан пробовал протыриться — вылетел. Нормальных там нет!

Интересно, если бы сам Сбешек сдал документы в другое окно, сумела бы армия "сделать из него человека"?

— А может, записи получится стереть дистанционно?

— Только выломать и сжечь — там по конструкции вообще нет устройства перезаписи.

Дальше Сбешек не прислушивался к бормотанию недоумка — собственно, решение напрашивалось только одно, но он очень не любил подобных решений.

— Делаем так: подождем, пока снимут защиту (на это два дня уйдет), а потом входим внутрь, как и собирались.

— Но там солдаты!

— Мистер, вы за что предпочитаете отвечать: за драку или за массовое убийство?

— Но я…

— Захлопни пасть, удод узкоглазый! Будешь делать, что скажу, или ляжешь вместе с ними. Усек?

— Да.

Поставив администратора в нужную позу, Сбешек отправился в медблок за помощью особого рода — вторым его союзником на станции был старший медик.

Они и раньше работали вместе. Крис Андерсен действительно имел диплом врача, а по совместительству являлся незарегистрированным псиоником. Он был специалистом по управлению персоналом, в смысле, такому управлению, от которого у персонала нет шансов уклониться. На Вирман его прислали еще год назад, когда у директората "Комстар" только зародилась идея разменять изношенный (как показал последний ремонт) лайнер на нового президента. Первоначально задачей Андерсена было обеспечить отсутствие всяких свидетелей аферы.

— Ты спятил, Поль!

— Думаешь, я один буду отвечать за провал?

— Разве я когда-нибудь тебя подводил, Поль?! Но ты видел космический десант вблизи? Они просто лягут поперек коридора и там уже не пройти будет!

— В твоей аптеке есть что-нибудь подходящее?

— Только если они согласятся отключить фильтры и снять шлем. Мы не штурмовики, Поль, нам не потянуть операцию такого сорта!

— У тебя семья есть?

— Э-э… Нет.

— А у меня — есть, — эту глупость Сбешек совершил три года назад, когда был почти готов отойти от дел. Потом для рождения нормальных детей потребовались услуги генетика, потом встал вопрос, где будут жить пока еще здоровые малыши… Да и в собственном организме обнаружились серьезные изъяны. Двадцать лет рудников казались Сбешеку не такими уж страшными по сравнению с гневом корпорации. — Поэтому войти в отсек придется.

За исполнительность штурмующих Сбешек не волновался: сейчас подопечные Андерсона по приказу готовы были на все, вплоть до объявления Вирмана форпостом империи Зла.

— Я не уверен, что смогу объяснить "петрушкам", что именно им нужно сделать. Мы даже не знаем, где искать эти записи!

— Да пофиг! Когда самописцы будут вскрыты, сам факт нахождения рядом посторонних позволит боссам оспорить все, что эксперты сумеют нарыть. А если контейнеры удастся хотя бы закоптить… Сто грамм пластида и дело в шляпе!

— Это — не наш профиль, Поль…

— Нет времени клянчить поддержку! Справимся так.

Рассчитывать на то, что люди со станнерами прорвутся мимо тяжеловооруженных космодесантников, заговорщики справедливо не стали. Также глупо было надеяться, что солдаты не станут стрелять в гражданских (станут, еще как!), а вот переключить их на выполнение какой-нибудь другой задачи… Для этого "петрушки" подходили как нельзя лучше.

— Захват заложников? — предложил Андерсон.

— Фигня! Захват заложников качественно можно разыграть только при помощи прессы, а тут журналистов — трое, пока они до своей аудитории достучатся, вояки с кораблей еще солдат подтянут. Смысл? Все должно произойти быстро, неожиданно, неуправляемо.

— А если заложники — эксперты?

— Без разницы. Но насчет экспертов ты прав. Допустим, неожиданная ссора, обязательно с кровью. Озверевшие мужики рвутся в закрытый сектор, разбрызгивая кишки и мозги, а там — бабы. В это время вторая группа спокойно идет в мастерские, типа работать.

— Да, это я смогу мотивировать. Но толкать вояк в нужном направлении тебе придется самому.

Два дня — слишком мало, чтобы организовать стоящую заварушку, но если служба безопасности на твоей стороне, шанс все-таки есть. Псионик сработал виртуозно: сначала как бы сама собой произошла драка в столовой с одним из экспертов (ишь ты, демократ, не мог обед в каюту заказать!), потом подогретая наркотиками и внушением толпа выплеснулась наружу, избивая всех, кто попадался на пути. Станционная полиция успела отсечь погромщиков от жилых уровней, и те ломанулись прямиком к заветной ремонтной мастерской и обиталищу экспертов.

Сбешек следил за происходящим с одного из устроенных администратором совещаний (тут даже организовывать ничего не пришлось) и старательно создавал атмосферу паники и дезориентации. В принципе, на мечущихся людей он за свою карьеру насмотрелся достаточно, беспокоило одно — военных среди них никогда не было.

"Да пофиг! Лишь бы до контейнеров добраться"

Высветив из каюты лишних свидетелей, Сбешен приступил к обработке клиента:

— Мистер, ситуация критическая! Мои ребята рассеяны по станции и не успеют собраться в нужном месте. Я прошу вас помочь изолировать бунтовщиков на переходе с четвертого уровня. Уверен, одного вида десантников хватит…

Но похоже, что капитан-командор его даже не слушал.

— Караулы, в ружье! Часовым оставаться на местах. Резервной группе перекрыть коридоры с пятого по седьмой, занять позицию с внешней стороны шлюза по расписанию.

— Вы… не собираетесь защищать людей?! — растерялся администратор.

Кутанг даже не поморщился: экспертов многомиллиардная Федерация могла набрать новых, а вот блок записывающей аппаратуры с "Исидоры", по определению, уникален.

— Для защиты гражданских военными режим чрезвычайной ситуации необходимо ввести во всем объеме станции, а полученный мной приказ особо оговаривает, что порядок здесь будут поддерживать собственные силы корпорации, — капитан-командор неприязненно покосился на начальника службы безопасности. — Начинайте!

— Но…

— Для начала, закройте аварийные переборки, — подсказал Кутанг. — Солдаты для этого не требуются. Полагаю, компьютер станции против вас еще не взбунтовался? Смелее, нужные полномочия у вас есть! Тактику я подскажу.

Мысли Сбешека отчаянно заметались. Сволочной солдафон предлагал подавить бунт способом, реализуемом только в космическом поселении — запереть всех по закуткам. Да, жертвы при этом гарантированы, зато усилия требуются минимальные. Ему даже всю станцию блокировать не придется! А при попытке вскрытия дверей вторая группа "петрушек" будет демаскирована.

— Ну, чего же вы медлите? Мичман Сикорски, начинайте!

Динамики внутренней связи загудели хорошо узнаваемым сигналом, извещающим персонал о падении давления в секции. У людей оставалось девяносто секунд на то, чтобы покинуть лестницы и переходы, а потом герметизирующие перегородки опустятся и даже вентиляция перейдет на замкнутый цикл. Причем, никаких особенных полномочий для организации такой жопы не требовалось, только пару датчиков сломать.

"Подстраховался, гад"

— Убью урода!!!

Трудно сказать, чем руководствовался Сбешек — последней надеждой отвлечь внимание или нежеланием подыхать в одиночку. Отточенный до остроты бритвы нож, который в трущобах Нью-Ленкли ласково называют "душкой", сам собой прыгнул ему в руку. Администратор Хуньчан, с воплем, шарахнулся в угол, на пол полетели распечатки, пластиковые чашечки, опрокинутая мебель. Кутанг среагировал мгновенно и оборонялся сосредоточенно, используя все подручные средства, не идиотничал, пытаясь перехватить мелькающий перед глазами нож, на расстояние руки врага не подпускал. Сбешек рассчитывал на богатый опыт уличных драк, который не раз позволял ему одолеть более теоретически обученных противников, а капитан-командор был реалистом — он просто тянул время.

На то, чтобы отработать новую угрозу, у резервной группы ушло двадцать восемь секунд.

Прямо сквозь "внутреннюю", облегченную переборку в кабинет вломилось нечто, напоминающее взбесившийся автопогрузчик. Взбивая волнами напольное покрытие, десантник в силовом скафандре ломанулся на помощь командиру. Кутанг, знакомый с тактикой долбо… десанта, конечно же, десанта! — успел увернуться, а вот его противник неверно оценил поражающие факторы и был придавлен двухсоткилограммовым доспехом. Раздался мерзкий хруст и короткий вопль. Об этом противнике можно было больше не беспокоиться.

— В связи с признаками бунта против властей Федерации, пользуясь своими полномочиями, я расширяю режим чрезвычайной ситуации на объем станции и беру руководство ей на себя, — с удовлетворением объявил капитан-командор.

Администратор Хуньчан обреченно кивнул.

— Но… что же будет со мной?

— Трибунал разберется.

Через пять минут в кабинет прибыли санитары с носилками. Глядя, как фиксируют руки-ноги-ребра-шею бывшего безопасника, Кутанг праздно задумался, смогут ли медики найти для диверсанта реанимационную капсулу, учитывая, что весь лазарет забит пострадавшими с "Исидоры".

"В крайнем случае, отдам его нашим костоправам. Полного выздоровления они не гарантируют, но до суда мерзавец доживет"

На гнев корпорации Кутангу было плевать — он давно понял, что еще одной негласной задачей ВКС было нести людям страх божий. Не просто решать задачи, связанные с насилием (с этим неплохо справлялись Космодесант и корпоративные наемники), а доказывать делом, что сила может быть неуправляемой, потери — необратимыми, разрушение — бессмысленным.

"Армия — это такая штука, которая убивает людей и ломает вещи. За выгодой и прибылями — не к нам"

Теперь — убрать с мундира брызги крови и можно диктовать заявление прессе.

Президент Линдерн сидел в глубоком массажном кресле и пилочкой обрабатывал ногти. На огромном экране перед ним сменяли друг друга кадры новостной хроники: лайнер "Исидора", пострадавшие, какой-то армейский офицер с внешностью интеллектуального злодея, открывающий журналистам глаза на глубину падения корпоративных служащих (сговор, подлог и, наконец… вооруженный бунт!!!). Директор Харпер, в почтительном молчании, замер с правой стороны кресла. Новости сменились рекламой.

— Тебя что-то беспокоит, Фриц?

— Не понимаю, как вы смогли перетянуть военных на свою сторону?

— Никак! — Лиднерн проверил равномерность блеска когтей и спрятал пилочку. — Изначально никто не рассчитывал, что роль армии в событиях будет столь велика. В "Комстар" пригласили вояк, надеясь затруднить нам расследование, я поддержал их, понимая, что вояки способны затруднить решительно все. Когда враг разработал схему, учитывающую все твои действия, выгоднее не действовать, а пытаться разрушить схему врага. Иначе тебя заставят бегать по кругу, как циркового пони. Улавливаешь?

— А если бы "Исидору" не нашли?

— Я довел бы их идею до абсурда, начал бы громко требовать увеличения расходов на безопасность, усиления контроля в портах… Но это не существенно. Ты должен понимать, почему здравомыслящие политические игроки не прибегают к услугам террористов. Предотвратить тайно подготавливаемую диверсию невозможно. Даже зная о ней точно, помешать все равно нелегко. Но одно дело — нанести вред, а другое — воспользоваться его результатом, тут-то и начинается лотерея. Преимущество "Комстар" было велико, но не абсолютно, а истинная цена неудачи — не соразмеримо велика. Почему они считали, что могут предусмотреть все, я вообще отказываюсь понимать, про такое говорят — "зазвездились". Но настолько эпический провал… Да… А ты смог бы найти лайнер?

Харпер покачал головой, не заботясь, увидит ли его жест собеседник.

— Даже не знаю. Решение-то, кажется, лежит на поверхности, но, чтобы его отыскать, надо знать возможности конкретной двигательной установки, общую теорию маневрирования, обстановку на местах… Боюсь, я не на столько энциклопедически образован. Да и объем расчетов…

— Полагаю, какой-то план по зачистке следов у них тоже был. Не суть. Нам все равно придется найти тех предприимчивых внеземельщиков. Одно дело, если им просто повезло, другое — если им дал наводку кто-то, кто был в курсе…

— Утечка информации?

— Угу. Причем, с самых верхов. Уверен, наши противники поступят аналогично, и сам факт их поисков я тоже смогу использовать. Но мы должны успеть первыми.

Глава 14

Это я потому злой был, что у меня велосипеда не было…

— Хайбой! Ваш заказ.

На тарелке вальяжно распласталась порция натуральной рыбы и очень удачная имитация картофельного пюре. Интересно, многие ли планетники могут позволить себе на завтрак карпа под грибным соусом? Не то, чтобы этот шик требовал каких-то особенных технических решений, но для того, чтобы заложить для отсека регенерации семикратный запас объема, нужно быть внеземельщиком. На том же Инконе основа белкового рациона — котлетки из перемолотых рачков, остальное приходится завозить. Но сейчас я наслаждался гостеприимством Кольца Рейда — бурно развивающегося промышленного анклава, позиционирующего себя как поселение-мечта.

Просторное жилище и много-много вкусной еды, безопасность, трехкратное дублирование, все под рукой. Первое поселение, основанное без опоры на Внутренние Миры, должно было дать образец для подражания. Получилось.

— Опять обжираешься?

За столик подсел типичный внеземельщик — на полголовы ниже меня и на двадцать килограмм легче. На подколку я привычно не отреагировал — первые годы меня все подряд этим доставали. Ну, не толстый я, не толстый! Это мышцы.

Собеседник сделал заказ — какую-то слегка порезанную зелень (здесь очень много убежденных вегетарианцев) и, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Ты уверен, что тебе нужен именно такой контракт? Деньги не большие, а работы — на четыре месяца.

Парня, подсевшего ко мне за столик, звали Алан, он работал на "Боби Шо". Это что-то типа кадрового агентства, подыскивающего исполнителей для срочных контрактов, а поскольку для внеземельщика все, что запланировано меньше, чем за полгода — срочное, без дела они никогда не остаются. "Боби Шо" обслуживает, в основном, незарегистрированные поселения и капитанов владельцев (у корпораций есть свои логистики). Я заказал странное: цепочку несвязанных друг с другом контрактов, уводящую как можно дальше от Инкона, без оглядки на прибыль. Естественно, Алан недоумевал.

Я, молча, ткнул пальцем — на экране в кафе показывали новости. Половину выпуска занимало крушение "Исидоры" — событие, не оставившее равнодушным никого. Уже второй месяц прошел, а страсти до сих пор только накаляются! Выяснилось, что, продиктовав последовательность из шестнадцати цифр, я сдвинул с места настоящую лавину (в какой-то системе, говорят, даже ввели военное положение). Вопрос об угонщиках заглох сам собой — замена программы полета была осуществлена со стенда компании во время последней плановой проверки (то, что это обстоятельство попало в новости, само по себе вызвало у меня шок сродни публичному самоубийству).

Сейчас на экране, злобно прищурившись, Йон Кисенджер давал сто-какое-то-там интервью. Ха! Вовремя я с Торонги слинял. Фиг с ними, с полисменами, очумевшие журналисты — вот где зло. Стоило одному из них заглянуть в базу ЧК и узнать, с кем Йон поделился премией… Арестовать меня, может быть, и не смогли бы, а вот набить чучело и установить в витрине — запросто.

Внеземельщиков происходящее на экране гипнотизировало — каждый примерял случившееся на себя, придирчиво выискивал ошибки, неучтенные пути к спасению…

— Кстати, советую застраховаться, — Алан вернулся к своей тарелке. — Ты ведь уже знаешь о новых веяниях?

Я кивнул. ЧК впервые за сорок лет внесло поправку к алгоритму рейтинга — добавило графу "аффилированность с корпоративными структурами". Мотив был понятен: непредсказуемость планетников несла угрозу инфраструктуре Внеземелья, что на нормальном языке означало — смерть, а каждый человек превыше любых других благ хочет жить. Событие бурно обсуждалось заинтересованными лицами.

— Мне их идея не нравится. Мы психологически отсекаем себя от Старых Миров, — как капитан-владелец я мог позволить себе это "мы". — Хотя экономическая зависимость остается. К чему этот самообман?

Алан с энтузиазмом поддержал дискуссию:

— Экономическую зависимость лучше начать ослаблять сейчас, чем когда планетники дозреют. Если корпорации свернутся и уйдут, все окажутся в глубокой заднице, не такой, как двадцать лет назад, но тем не менее. Автономность у поселений никакая!

— Скажи лучше: ЧК обеспечивает скрытую дотацию своим.

— А чем это плохо? Корпорации экономят на рисках и принудительных контрактах, это нельзя поощрять.

— У корпораций — массовое производство!

— Угу, фигни всякой. Много ты узлов используешь в состоянии поставки? А у Кольца есть потенциал развития!

Как я уже сказал, Кольцо Рейда — образец для подражания, спорить о его недостатках практически бесполезно.

Алан подобрал с тарелки последнюю помидорину и ушел, абсолютно равнодушный к проблеме культурной идентичности с метрополией. Вот так строчка, появившаяся в базе данных малоизвестной конторы, для человечества означала еще один шаг на пути к распаду.

Единственным светлым пятном в происходящем было видеопослание с Каванараси (оно стояло третьим в очередности сообщений, сразу после обновления базы ЧК). С экрана на меня смотрели сразу четыре почти не отличимых друг от друга человека в строгих, траурно-черных костюмах и выражением неизбывного отчаяния на лицах. В кадр скользнула хрупкая, как эльф, девочка-подросток с большими, печальными глазами:

— О, господин Хитман, мы так сожалеем, так сожалеем! — дрожащим голосом запела она.

Я вздохнул и перемотал первые две минуты сообщения — у меня тоже есть нервы и они не железные.

— … от имени всей общины! Надеюсь, отсутствие портового сбора и пошлин на ввозимые товары поможет сгладить нанесенный нами ущерб. Мы всегда рады будем принимать вас в нашем доме!

Сертификат, подтверждающий особые условия посещения Каванараси, я, конечно же, сразу зарегистрировал (пусть будет). Надо послать им что-нибудь дружески-ободряющее — в такое время глупо считаться по мелочам. Жалко только, что получить удовольствие от бесплатной стоянки в ближайшее время не получится.

Мне предстояла именно та работа, которую глухо ненавидят все свободные капитаны — бесконечные перелеты межу мелкими поселениями, с жесткими сроками, минимальной выгодой и без возможности случайной подработки. Таким занимаются новички, чтобы наработать рейтинг, а потом найти себе место поприличней, в идеале — долговременный контракт на грузовые перевозки по фиксированному маршруту. А мне такое нравилось: новые места, новые люди. Навигационная практика, опять же. Долгие дни, проводимые в прыжках, меня не угнетали, напротив, появлялось время привести в порядок дела и мысли, умные книжки почитать (я себе список лет на двадцать вперед составил). Нашлось место и для капельки адреналина — семь часов на станции, принадлежащей Пан-Галаксис. Требовать об "Боби Шо" изменить маршрут я не стал (ни к чему посторонним людям знать мои слабости), но от деловых контактов с корпорацией на отрез отказался (это вполне соответствовал духу момента). Риск был иллюзорен — меня прикрывало свежекупленное покровительство "Голден Пис" — фирмы, за небольшой процент готовой признать себя владельцем любой летающей рухляди, если у ее истинных хозяев приличный рейтинг. В портовом регламенте, написанном с прицелом на большие корпоративные суда, от перевозчика требовалось сообщать идентификатор корабля и его владельца, кто конкретно сидит за штурвалом, с точки зрения закона, было не существенно. Чем все и пользовались.

Когда я обсуждал с Аланом "тур по захолустью", то предполагал, что меня зашлют куда-нибудь на далекий фронтир, куда зонды Астроэкспедиционного корпуса не добирались. Ничего подобного! Заполняя компьютер расчетами будущих прыжков, я, с удивлением, обнаруживал, что все эти агаты двадцать, кассандры сорок и даже Делонга-327 находятся иногда в тех же системах, где и вновь осваиваемые кислородные миры. Казалось бы, близость цивилизации, но в рейтинге ЧК такие станции имели метку "временное поселение" и рекомендовались для разовых контрактов, не подразумевающих серьезных вложений. К первой точке маршрута "Стриж" прыгнул с полным трюмом солнечных батарей — самой востребованной продукции Кольца Рейда. Я обменялся с администратором, чрезвычайно довольным выгодной сделкой, электронными подписями, проследил за сменой груза (место батарей заняла какая-то подержанная машинерия) и поймал себя на мысли, что задерживаться на этой станции не хочу. Это требовало осмысления: у человека, пересекающего космос в одиночку, не должно быть неконтролируемых всплесков чего бы то ни было, включая интуицию. Ибо чревато.

Я заставил себя замедлить шаг и выровнять дыхание, оплатить каюту на восемь часов и заказать обед в местном подобии ресторана. Еда имела отчетливые признаки использования сублимированных полуфабрикатов. В ресторане, за такие деньги. Над тарелкой субстанции, один в один копирующей паек курсантов-навигаторов, я, понял, в чем проблема: обстановка до боли напоминала недоброй памяти Селену-5. Потребовалось еще три прыжка, чтобы подтвердить то, что составители рейтинга отразили в цифрах: это тоже было Внеземелье, но ДРУГОЕ.

Различия начинались с мелочей, оседающих в подсознании и заставляющими разум сделать правильный вывод. Во-первых, за пределами зоны прибытия и кабинетов администрации эти станции были абсолютно безличными. На Каванараси, например, невозможно заблудиться, если только не забраться в какой-нибудь технический отсек. Планировки секторов серьезно не отличаются (их всего пять основных типов), но дезориентации не возникает — проектировщики заранее заложили в дизайн значимые для глаза элементы. А вот строители номерных объектов этой проблемой не заморачивались. Интерьеры временных поселений были удручающе однообразны, если только жители, пытаясь избавиться от психологического давления, не начинали исправлять положение сами. Получалось еще хуже: вместо нейтральных символов появлялась собственническая метка "мое" и дискомфорт испытывали уже посетители. Во-вторых, общим являлось отношение к амортизации оборудования: если объекты, важные для жизнеобеспечения, регулярно обслуживались, то все прочее работало на износ (все эти пожелтевшие плафоны и обшарпанные полы). И, наконец, рейтинг ЧК — величина, вычисляемая статистически и независимо. Неужели существует способ оценить его визуально?

На меня напал невыносимый зуд первооткрывателя. Откопав в бортовом компьютере архив со всемирной библиотекой, я надыбал учебников по социальным технологиям и задался целью объяснить явление научно.

Дело точно не в доходах, по крайней мере, не в доходах, исчисляемых деньгами — о том, что на контрактах со вновь осваиваемыми мирами проще заработать, во Внеземелье знают даже дети. И не в доступности предметов обихода — я ни в одном незарегистрированном поселении не встречал такой нищеты, как здесь. Может, местных разоряют налогами? В принципе, плюс Внеземелья именно в том, что тут не надо платить ни за аренду территории, ни за пользование недрами. Вопрос с подоходным налогом решается просто — большинство внеземельщиков не являются гражданами каких-либо планет, страховые выплаты выгодне сделать добровольно (рейтинг наше все!), а торговые пошлины от места обитания не зависят. Для прояснения вопроса я свел шапочное знакомство с парочкой словоохотливых техников, узнал, что оба они — граждане Кронта (да!), и вернутся туда сразу, как только смогут скопить достаточную для открытия собственной мастерской сумму.

Части головоломки сошлись вместе. Я прицельно опросил десяток человек и обнаружил, что все они по завершении контракта собираются куда-то возвращаться, никто не планирует остаться здесь. И внеземельщиков второго поколения тут тоже не было. Да что поколение! Администрация не поощряла деторождение, не создавала для него условий, а кое-где прямо запрещала в контракте. Все правильно — это временные поселения, им не дано стать для кого-то домом. Их вообще не следовало считать Внеземельем, скорее — филиалами планет, призванными накачивать ресурсы в экономику метрополий.

Открытие нового пласта реальности привело меня в состояние, близкое к эйфории, благодаря чему большую часть маршрута я проделал, сохраняя прекрасное настроение и здоровый оптимизм. Последняя остановка перед визитом во владения Пан-Галаксис пришлась на станцию под названием Арсенид-22.

— Да ты чего, шеф? Это же живые деньги!

Ну, допустим, деньги были весьма скромные, но дело не в сумме. Администратор Арсенида-22 мне не нравился и его предложение — тоже. Какой-то мутный договор нестандартной формы, с размытыми сроками и неявными обязательствами. Не верю, что в космосе есть свободный капитан, с которым можно подписать нечто подобное. Предложение было рассчитано на извозчика, желающего поживиться за хозяйский счет.

— Уважаемый, вам человеческим языком три раза сказано: нет у меня свободного места на груз до Биотики.

Хотя это отдельный вопрос — откуда он знает, куда я полечу после визита к корпорантам. "Боби Шо" гарантировали мне, что исполняемые мной контракты не будут связаны между собой.

— В коридор поставь! Что, мне тебя учить, что ли.

Я порадовался, что хорошее настроение не помешало мне взять стандартный для посещения незнакомых поселений набор: дыхательный аппарат и станнер. Похоже, отвязаться от этого горе-предпринимателя можно только грубо физически.

— На голову себе поставьте! Сказано: места нет.

Чем настойчивее он подсовывал мне этот груз, тем сильнее крепло мое желание послать его нафиг. Меньше чем через час после того, как была выгружена партия катализатора, доставленная мной на Арсенид, я уже улетал с этой излишне гостеприимной станции, даже несколько опережая график. Правда, регенераторы были на пределе, да и накопитель следовало зарядить, но до корпоративной станции хватало, а там у меня так и так запланировано обслуживание. Главное, чтобы до экспертов ЧК эта моя выходка не дошла: устраивать миллиметраж — недостойно хорошего капитана.

В систему, фактически принадлежащую Пан-Галаксис, я прибыл с уверенностью, что проблемы остались позади.

Имя у местной станции было не просто неномерное, а еще и уникальное — Фата Моргана. За всю историю человечества это оказалось единственное поселение, которое люди решились так назвать. Робот зоны прибытия скинул на компьютер "Стрижа" подробную навигационную информацию и даже любезно рассчитал траекторию до стыковочного отсека. Я просмотрел файлы и хмыкнул — кое-что экономные сотрудники "Боби Шо" в контракт не вписали: передо мной был не какой-то пошлый рудник, а производственный комплекс, по планировке напоминающий Кольцо Рейда. В смысле, Фата Мограна состояла минимум из семи независимых сооружений, сильно различающихся по компановке.

А как иначе? От перемены места действия законы логики не меняются. Это для небольшого поселения можно попытаться запихнуть под один корпус все, и легкие, но требующие предельной защищенности жилые отсеки, и сочащийся всеми видами излучения реактор, и причал, регулярно принимающий на себя импульс стыкующихся кораблей и склады, от которых, по-хорошему, ничего кроме объема не нужно. Но, с увеличением масштаба, наступает момент, когда соединить несоединимое становится невозможно. Предел прочности материалов! Стоимость объекта растет экспоненциально, к тому же, имелись прецеденты, когда воздействие небольших, но совпадающих статистически воздействий, рвали огромные комплексы буквально пополам. В общем, идея разделить станцию на функциональные блоки пришла внеземельщикам в голову не первым. Это если не обсуждать вопрос живучести, по которой такие облачные поселения на порядок превосходили монолитные конструкции.

Интересно, что здесь производят и какие у "Боби Шо" дела с Пан-Галаксис?

Подходить к стыковочному узлу пришлось трюмным шлюзом — крохотный переходный отсек драйзера просто утонул бы в захватах, предназначенных для швартовки огромных грузовозов. Парочка таких стояла рядом и по сравнению с ними "Стриж" напоминал мышь в слоновнике. "Елочки" под малотоннажный транспорт тут имелись только в секторе внутрисистемного сообщения. Да, внеземельщиков здесь явно не ждали.

Через двойной шлюз, снабженный независимой стерилизационной системой, я вплыл на грузовой терминал Фата Морганы и поморщился — корпоранты только что поломали мою свежесозданную теорию временных поселений. Скажем прямо: Кольцо Рейда, поселение-мечта, сильно проигрывало буйству не ограниченного финансами человеческого гения. Во-первых, Пан-Галаксис не пожалела денег на "карусель" — переходник роторного типа — благодаря чему швартовочный отсек не имел углового ускорения. Значит, сюда без каких-либо дополнительных ухищрений могли стыковаться суперконтейнеровозы, что было хорошей заявкой на крупный транспортный узел (типа Инкона, но для сектора в целом). Во-вторых, присутствовал оригинальный дизайн и нестандартная компоновка, разработанная точно не для военных. В качестве последнего штриха всюду виднелись таблички, запрещающие персоналу и гостям станции передвигаться без опоры на несущие конструкции (летать в невесомости, то есть). Требование вполне уместное — погрузка и разгрузка осуществлялись автоматически, а садануться с разгона о лениво плывущую многотонную платформу… Она даже направление движения не изменит.

Мысленно посетовав на несовершенство мира, я поплелся подтверждать свой контракт, уныло цокая магнитными фиксаторами. Это был тот редкий в космосе случай, когда идти предстояло далеко.

Простая операция постановки драйзера на обслуживание заняла невероятно много времени. Фактически она длилась, длилась и длилась до тех пор, пока в офис портовой службы не вошли двое плечистых, вежливых офицеров в форме Космофлота. Здрасьте, как говорится, когда не ждали. Они вежливо, но непреклонно пригласили меня на встречу с администрацией станции. Согласился, конечно. А что делать? Улететь отсюда раньше чем через сутки все равно не получится, спасибо придурку с Арсенида. Мысленно послав ему луч диареи, я поплелся за сопровождающими, подозрительно напоминающими конвой.

Добирались долго. Жилая часть портового комплекса была не очень большой и имела вид классического бублика. От карусели в зону с нормальной гравитацией шел лифт, а дальше — кольцевой тоннель с движущимися дорожками. Народ по станции передвигался без суеты, вперемежку — клерки и экипажи с пришвартованных кораблей. Меня завели в третью от лифта секцию, все население которой щеголяло мундирами Космофлота. Натурально — полицейское управление (есть в них какой-то общий дух). Должность администратора, пожелавшего со мной познакомиться, была обозначена на дверях кабинета просто и без затей — начальник службы безопасности. Хозяин кабинета угадывался сразу — мрачный мужик с военной выправкой, лысый, как коленка. Но моим вниманием завладел не он.

Костюм в стиле "ретро", знакомая внешность, дополненная модной стрижкой и каким-то совершенно сумасшедшим выражением глаз.

— Привет, Джони, давно не виделись, — заявил мне Гай Челенджер и продемонстрировал в улыбке ровный ряд зубов, по крайне мере один из которых был искусственным (потому что оригинал я лично выбил).

Наверное, мне следовало испугаться, вспомнить все те статьи, которые он мог на меня повесить (угон звездолета, совершенный группой лиц, нанесение ущерба и кража в особо крупных размерах, хорошо, если не убийство). Но ручеек здравого смысла столкнулся в моей душе с валом совсем других эмоций. Память о Селене-5 и пережитом унижении вспыхнули душным пламенем подступающего безумия, словно и не было прошедших пяти лет.

Это. Тот. Мудак. Из-за которого. Меня. Украли!

Сейчас я ему поправлю профиль лица. Да ему всю челюсть придется вставлять заново! Пофиг встречный иск. После случая с "Исидорой", журналисты поверят любому моему слову, а потом еще добавят от себя. Да я такие сказки венского леса исполню, они позеленеют! А потом покроются оранжевыми крапинками.

Буквально за считанные секунды мне удалось так себя накачать, что чувство самосохранения отступило.

— И ты здоров будь, Гай. Как делишки, как детишки?

Пару секунд он, молча, буравил меня взглядом (за это время я успел сделать первый осторожный шажок навстречу эпическому мордобою), и подал какой-то знак.

— Мы рады приветствовать вас на Фата Моргане, мистер Рейкер, — с некоторым сомнением произнес лысый мужик, вклиниваясь между мной и Челленджером. — Я — мистер Вернер, начальник службы безопасности станции. — Тут он расправил плечи, давая понять, что будет защищать шефа до последней капли крови. — Позвольте поинтересоваться, почему в вашем контракте указано другое имя?

— Я сменил фамилию, когда принял гражданство Блэкхола. Имею право! — и кому какое дело, что этот самый Блекхол — буй в необитаемой системе.

— Цель вашего прибытия на станцию?

— Зарядка накопителя и регенераторов, все указано в контракте!

— В таком случае, не смею вас задерживать.

Тут в кабинет зашла та парочка мускулистых подчиненных Вернера, и расклад сил стал совсем не в мою пользу. Пришлось бочком выкатываться за дверь.

Возможность начистить Гаю харю я бездарно упустил.

Глава 15

Первым моим стремлением было вернуться на "Стрижа" и не вылезать, пока корабль не будет готов к полету, но эту малодушную мысль я подавил. Какого черта? Я ни в чем не виноват. То есть, виноват, конечно, но они первые начали. Поэтому вместо того, чтобы благоразумно вернуться в порт, я битый час таскался по станции и только все больше раздражался — корпоранты чересчур хорошо устроились. Владения Пан-Галаксис выглядели УЮТНО, отделка из стеклопанелей была не только цветной, но еще и с узорами, а в холле перед административным сектором красовался морской аквариум. Два подростка в тогах из металлизированной ткани (последний писк планетарной моды) о чем-то мило ворковали под листьями развесистой пальмы, растущей тут же в горшке. Конечно, это — представительская часть станции, жилые секции работяг выглядят скромнее (например — без аквариумов), но важен сам принцип. Корпорация заботилась о человеческих ресурсах, просто во главу угла была поставлена не жизнь, а экономическая целесообразность. Если вспомнить, на Селене-5 кроме меня недовольных не было.

Проголодался и зашел в столовую. За вполне божеские деньги здесь кормили исключительно натуральными продуктами. Изюминкой меню был салат из свежих фруктов и не каких-то там ананасов, которые где только не растут, а сладких персиков и чего-то сильно похожего на грушу. При нынешних успехах генетики это было, конечно же, возможно, но не дешево. На Кевинахари подобных излишеств не поощряли, а оранжереи Кольца Рейда, даже если в них предусмотрены сады, дадут урожай только лет через десять.

И за какие это шиши Гай так роскошествует? Помнится, я в швартовочном отсеке ресепшен видел…

На выходе из карусели, рядом с офисом портовых службы обнаружился не просто ресепшен, а целое туристическое бюро. Разбудите меня! Сюда что, гостей за деньги возят? Покопавшись в брошюрах я обнаружил, что Фата Моргана — известный производитель медицинского оборудования под маркой "Лафмастер". Не спорю, бизнес выгодный, но не настолько.

Вероятно, это был так называемый "опережающий проект" — предприятие, заложенное на фронтире с прицелом на последующую волну освоения, которая так и не состоялась. В результате, "Пан-Галаксис" имела здесь современнейшее (я бы даже сказал — избыточное) производство, делающее их, фактически, монополистами на рынке медицинского оборудования сектора. То есть, корпоранты все равно выгадали.

Мои попытки препарировать чужой успех прервало появление техников с одного из грузовиков. Для разнообразия, мужики были чем-то недовольны. Я, с интересом, прислушался.

— Да какой еще пожар? — вещал один, с виду — самый деловой. — Для того чтобы фидеры зарядного блока повредить, нужно полстанции в монолит сплавить. Они там рехнулись просто! А мы из-за их дури неделю будем в порту мариноваться.

— Наплюй! — успокаивал его приятель. — Постой администрация оплатила, а претензии хозяин пускай корпорантам предъявляет. Считай, у нас внеочередной отпуск.

— Ага! Спал и видел здесь отпуск провести…

Ведомый мрачными предчувствиями, я завернул в офис портовых службы. Усталый и задерганный служащий не долго сопротивлялся:

— Да, мы не сможем начать обслуживание вашего корабля немедленно и не уложимся в сроки контракта. У нас проблемы с подводом энергии к зарядному блоку, они устраняются.

— Что, фидеры барахлят? Не сношайте мне мозг! Чтобы их повредить, нужно половину станции в монолит сплавить. Извольте делать свою работу!

— Знаете что, — вспылил клерк. — Высказывайте свои претензии администрации! Я человек маленький, что мне сказали, то и повторяю.

Я вскипел и ринулся в офис мистера Вернера, благо маршрут уже знал, и те полчаса жизни, которые отняло у меня путешествие по лифтам и переходам, не добавили мне благодушия. Секретарша с сомнением прищурилась, но шефу о моем приходе доложила. Как ни странно, Вернер был не против принять проблемного гостя.

На этот раз начальник службы безопасности сидел в своем законном кресле, за широким и труднопреодолимым для внезапного штурма столом. Вид у него был скучающий. В ответ на претензии к работе портовых служб корпорант лениво помахал лапкой:

— Это решение владельца станции. Потери будут вам компенсированы.

Я чуть не задохнулся от возмущения. А падение рейтинга он мне чем компенсировать собирается?

— К дьяволу компенсацию! Оборудование станции исправно. Я требую, чтобы оно было употреблено по назначению. У меня контракт на доставку пищевого концентрата, по категории два. За его срыв вы деньгами не отделаетесь!

Конечно, большую часть срока я сумею наверстать, наплевав на экономию и ресурс агрегатов. Но накладки все равно будут.

Мистер Вернер начал неторопливо выбираться из-за стола.

— Слышь, ты, пират недоделанный! Думаешь, нам делать нечего, кроме как с тобой разбираться? Скажи спасибо, что босс такой добрый! Я бы тебя на станцию без наручников не пустил.

— Добрый?!! — я аж задохнулся от возмущения. — Да он похититель и работорговец, о нем каторга плачет! Пока этот звезданутый придурок играет в бога, кому-то будут рационы урезать.

— Захлопни пасть, молокосос!

— Педикам своим указывать будешь, урод плешивый!

Обмен оскорблениями закончился короткой потасовкой, и мистер Вернер наглядно продемонстрировал мне, что одно дело — пинать поросенка-Альфреда, и другое — мериться силам с профессионалом. Я вякнуть не успел, как мне заломили руку за спину и уложили мордой в стол. Тут неожиданно в голову начали приходить умные мысли, вроде той, что передо мной — главный полицейский на несколько миллионов километров во все стороны. И что лезть к нему с кулаками — подсудное дело. Черт, как мне известность в голову-то ударила…

Но вызывать свидетелей мистер Вернер не спешил. Убедившись, что до меня дошла вся плачевность моего положения, он ослабил хватку и наклонился ближе:

— Объясняю один раз и что б не смел трепаться! У босса ребенка украли.

— Убили?!! — охнул я.

Вернер чувствительно стукнул меня лбом об столешницу.

— Для профилактики, — пояснил он. — Сболтнешь такое боссу — он тебя зубами порвет. Папа дочурку любит до безумия. Украли, говорю! Пока ищем. Ближайшую неделю никто станцию не покинет, даже мусорщики. Потом прилетит рейсовый грузовик, и держать карантин станет бессмысленно. Понятно?

Я потер освобожденный от железной хватки локоть и, молча, кивнул. Мне было мучительно стыдно. Что стоило сначала попытаться вникнуть в обстоятельства? Повел себя как полный мудак.

— Может, помочь чем?

Вернер презрительно скривился:

— Помог один такой!

И меня бесцеремонно выставили за дверь. Логично: зачем привлекать к такому делу непроверенных чужаков? Профессионально-улыбчивая секретарша вручила потрепанному гостю официальное уведомление, что с такого-то по такое-то станция не осуществляет обслуживание судов по организационным причинам (которые, к слову, в суде смягчающим обстоятельством не считаются). Причем, бумажку эту явно заготовили заранее, без всяких скандалов с моей стороны.

Я вернулся в столовую, топить огорчение в чашке кофе.

Ну, почему со мной вечно что-нибудь происходит? Надо мне завязывать с коммерцией, пока я действительно кого-нибудь не угробил. Впрочем, ребята с грузовиков тоже попали и ничего…

Не о том думаю.

Это потому, что вокруг все спокойны, никто не бегает, не суетится. Тогда как в беду попал ребенок! Они вообще что-нибудь собираются предпринимать?!!

Считайте, этот такой благоприобретенный комплекс внеземельщика — "помоги соседу". Целую неделю сидеть на жопе ровно, когда вокруг творятся такие дела, было выше моих сил. Что я мог? — Например, думать о том, что на космической станции нельзя потеряться, особенно, когда твои поиски организует администрация. Судя по датам на уведомлении, девочка пропала три дня назад, как раз во время визита последнего рейсового звездолета. Однако за руку через шлюз ее никто не проводил — люди бы увидели, а трюмный груз формируется минимум за сутки до погрузки. Понятно, почему Вернер ищет ребенка на станции, непонятно, почему не нашел.

Сколько лет может быть малышке? При нашей последней встрече детей у Челленджера не было. Совсем кроха… Ребенок в таком возрасте — стихия, о присутствии которой все окружающие узнают вне зависимости от того, хотят или нет. Он шумит, плачет, просит есть, пачкает пеленки и вообще совершает множество действий, которые невозможно игнорировать. Заставить его сидеть тихо нельзя — он еще не понимает последствий своих поступков, результатом станет грандиозная истерика, после которой соседи будут стучать в потолок и вызывать полицию. Я ведь не зря первым делом подумал об убийстве.

Будем мыслить позитивно: кто-то нашел способ спрятать шило в мешке. Как? Секрет анабиоза человечество еще не открыло, но проблему поддержания жизнедеятельности недееспособного организма (а ребенок в таком возрасте по определению недееспособен) вынуждено было решать регулярно. Если не рассматривать постоянное присутствие няньки, вариантов существовало не много. Самый очевидный — искусственная кома, используемая в медицине и, что не всем известно, при спасении потерпевших кораблекрушение. Глубокий сон минимизирует потребности в еде и кислороде, исключает нервный срыв и приступы паники, обеспечивает безболезненную смерть (посмотрим в глаза правде). Нужное оборудование должно быть на станции по определению.

Проглотив остывший кофе, я решительно направился в сторону медотсека. Попасть туда сложности не составило, оторваться от сопровождения — тоже. Трудности начались перед шлюзом в отделение реанимации: там меня ждали мрачный, как смерть мистер Вернер и все те же плечистые полисмены.

— Ну, и что ты тут забыл?

— Я только посмотреть! — истово побожился я.

— Без тебя посмотрели. Вали в свою каюту!

— А спасательные капсулы проверили?

— Да. Ты все еще здесь?

Я постарался быть спокойным и настойчивым.

— Как проверили? Открыли каждую или снаружи на лампочки поглядели?

— Смысл? Они все обесточены.

— Смысл в том, что нужное устройство можно вынуть и унести.

— Пацан, ты представляешь себе размеры спасательной капсулы?

Да он просто нарывается, пользуясь физическим превосходством!

— Я представляю себе размеры этой капсулы без аккумуляторов и радиационной защиты — как раз такие, чтобы вытащить через стандартный дверной проем.

Правда, живучесть у нее в таком виде — пятнадцать минут, ровно столько, чтобы спасатели успели доставить потерпевшего на свой корабль. Но ведь питание можно и от другого источника подать!

Вернер замер на мгновение, а потом, ничуть не смущаясь свидетелей, принялся раздавать приказы по коммуникатору.

— Ты — за мной! И без фокусов.

Я покладисто кивнул.

Работа станционной службы безопасности была поставлена превосходно — на то, чтобы проверить спасательные капсулы (которых на такой станции могло быть несколько тысяч) у полисменов ушло меньше часа. Хотя, возможно, им просто повезло. В общем, выпотрошенную капсулу нашли, а вот следы потрошителей — нет.

— Черт, черт! — Вернер стукнул кулаком о ладонь. — Умный, ур-род.

— Позвольте мне помочь, — начал я по новой. — Вам абсолютно необходим независимый эксперт. Вот вспомните, сколько времени вам потребовалось, чтобы догадаться про капсулы?

Вероятно, больше, чем мне. Вернер сердито поджал губы:

— Ты что, так хорошо знаешь станцию?

— Конечно! В смысле, стандартные схемы и возможности оборудования.

— Подпишешь "неразглашение".

— Без проблем!

— Что тебе будет нужно?

— Для начала, посмотреть результаты вашего расследования.

Потому что глупо топтаться два раза по одному и тому же месту.

Вернер открыл нужные странички и посадил меня за свой стол, категорически запретив трогать не относящиеся к делу документы. Отчета по происшедшему еще никто не написал, поэтому результаты следствия представляли собой кучу ничем не связанных файлов. Первой по хронологии шла запись, в который перепуганный женский голос сообщал Гаю, что "охрана спит, а Лизи нигде нет". Людей усыпили полицейской химией, под действием которой, к слову, нельзя находиться больше получаса, а потом весь воздух в помещении должен быть заменен. В общем, один из парней так и не проснулся, а остальные утверждали, что приходил кто-то знакомый, но они не помнят — кто. Записи камер наблюдения оказались предусмотрительно удалены. Пока Вернер ловил того, кто это сделал, и выяснял, что было на пропавших кадрах, рейсовый грузовик благополучно закончил погрузку и ушел в прыжок. На корабле улетел главный организатор происшедшего — специалист по компьютерной безопасности, неожиданно решивший сменить место работы. Вернер был уверен, что тот мужик — заблаговременно внедренный агент конкурентов, но сути дела это не меняло. Почему Гай не отменил старт грузовика, я понять не смог. Ладно Челленджер — самоуверенный идиот, но Вернер-то производил впечатление профессионала! В общем, все зацепки станционная полиция отработала за сутки, но девочку так и не нашли. А вчера, после хорошей паузы, дав родителям прочувствовать ситуацию и прийти в отчаяние, похитители прислали по гиперсвязи сообщение, предлагающее Челленджеру отдать какой-то известный ему "лот". На размышления Гаю дали неделю, а ребенка обещали вернуть через двадцать дней, причем, на пересадочной станции колонии Докеркрайт. И при этом — никаких гарантий или возможности пообщаться с девочкой.

Гм. Посчитаем: неделя до прибытия следующего рейсового звездолета, потом еще дней десять, пока корабль будет облетать дальние поселения, и, наконец, выгрузка-транспортировка. Выходит как раз три недели. Что и требовалось доказать! Дата прилета грузовика не просто повод, это тот реальный срок, когда ребенок покинет станцию. И все это время малышка будет находиться без сознания в спасательной капсуле, оптимизированной под взрослого здорового человека. Это если похитители разбудят девочку сразу же. Я не медик, но боюсь, что последствия подобного могут стать заметны и хорошо, если обратимы.

Я обернулся к Вернеру, который битый час старательно изображал незаинтересованность, но никуда не уходил. Крепко его, видимо, прижало!

— Мне нужно знать, что повезут на следующем грузовике.

Я снова зарылся в базу, с неудовольствием обнаружив, что большая часть здешней продукции поставляется потребителю в контейнерах с контролируемой средой, то бишь — в герметичных термостатах. Должно быть, именно это и навело злодеев на схему. Но как найти нужный контейнер среди сорока пяти тысяч (!) погрузочных единиц?

Тот тип с Арсенида пытался уговорить меня забрать одно место багажа, небольшое и удобное для погрузки. Допустим, он как-то связан со злодеями (хотя говорить Вернеру об этом ни к чему). Предложенная мне перевозка должна была прикрыть нелегальный груз, значит, цель — контейнер небольших размеров, причем такой, какой не станут вскрывать и досматривать подробно. Скорее всего, это упаковка какой-то местной продукции, выпускаемой массово и идущей одним куском. Цистерна? Нет, в трюм драйзера не поместится такая емкость, через люки которой можно просунуть человека. К тому же, систему жизнеобеспечения придется монтировать внутри на заказ, что здесь, наверняка, не сделают, а при ввозе бадья с батарейками неизбежно привлечет внимание. Итак, груз предназначен для внутреннего бокса грузовика. Отсеем размер, вес, емкость автономных аккумуляторов, напряжение питания…

— Как успехи?

— Ну, с партией я определился. А вот выделить из нее собственно объект…

Тут я обнаружил, что меня берут сзади за горло.

— Тихо, тихо, тихо! Сейчас объясню.

Выслушав цепочку моих рассуждений и не найдя в ней изъяна, Вернер постановил:

— Пойдем, глазами поглядим!

И мы поперлись обратно через карусель, на склады грузового терминала, функционирующие в условиях невесомости. До нужной секции нас проводил кладовщик верхом на чем-то, напоминающем самоходную вешалку: гостей прицепили к поручням, и устройство двинулось вдоль специальной направляющей в пахнущий машинами полумрак, казалось, тянущийся вдаль на километры. Тут все было предельно функционально: бесконечные ряды холодных немигающих ламп, не обшитые ничем силовые балки, короба на транспортере — исключительно для защиты роликов, и все это щелкает, движется куда-то, а людей вокруг не видно.

Шлюз склада приспособлений для открытия вручную не имел в принципе, следов вмешательства в работу механизмов — тоже. Створки-диафрагмы скользнули в стороны и нам в лицо дыхнул стойкий химический запах — кондиционировать воздух, которым не дышат люди, корпоранты не собирались.

— Последний месяц здесь никто не появлялся, — буркнул Вернер, сверившись с показаниями каких-то своих приборов, но я его слова игнорировал. Контейнеры доставил внутрисистемный транспортник и их везли сюда через весь центральный ствол, в котором мы не встретили ни одного человека. То есть, злоумышленники могли делать с грузом что угодно в течение получаса. Искомая капсула должна была быть здесь, если ее, конечно, не отключили и не выпихнули наружу. Я задумчиво перелетал вдоль стоек, заполненных где-то на три четверти, читая шильдики и разглядывая абсолютно идентичные комбинации контрольных ламп. Ну, вот мы увидели все это лично, дальше что?

Чем вообще могут отличаться друг от друга стандартные контейнеры? Точнее, термостаты, охлаждающие содержимое до температуры около ноля Цельсия, что явно не наш вариант…

— А тепловизор у вас в хозяйстве есть?

Требуемое устройство безопасники доставили через десять минут, буквально на реактивной тяге. Слава мертвым богам, теплоизоляция контейнеров не была идеальной, и термостаты работали. На экране прибора просматривался красивый переход цветов от холодного синего (температура окружающей среды) до пламенеюще-алого (теплые радиаторы). И лишь одна коробка почти по всей поверхности оказалась нейтрально-зеленой.

— Выгружаем, — распорядился Вернер.

— Не стоит этого делать, по крайней мере, так прямолинейно.

— Это еще почему? — ощетинился полисмен.

Я попытался выразить свои интуитивные ощущения словами.

— Потому, что тип, которого вы упустили, отвечал за логистику. Он знал систему и мог оставить в ней поганый сюрприз.

— Это верно, — резко остыл Вернер. — Вот дьявол! Нет у меня специалистов по антитеррору.

— Будем рассуждать логически, — пожал плечами я. У меня ведь уже получалось разгадать ход преступной мысли, верно? — Допустим, его наниматели не склонны честно проигрывать и не боятся мести вашего шефа. Тогда похититель должен принять меры, чтобы освободить заложника сами вы не смогли, но случайно пострадать ребенок не должен. Капсулу легко повредить, и программно и физически, но что-то должно стать спусковым крючком. Вряд ли это датчик движения — ненадежно, к тому же, контейнер должны были транспортировать. Полагаю, физический компонент срабатывает на открытие, а вот программный… Чем отличается то, что пытаемся сделать мы, от обычной работы склада?

Вернер умничать не стал и потребовал ответа от кладовщика. Тот почти не колебался:

— Адресный запрос к определенному слоту. В автоматическом режиме компьютер сам перемещает контейнеры, подбирает партии и следит за развесовкой. Для выполнения адресного запроса оператор переключается на ручное управление.

— А теперь, — ободряюще улыбнулся Вернер. — Придумай, как сделать то, что нам нужно, автоматически.

Кладовщики провернули забубенный маневр, напоминающий стратегическую игру на базе трехмерного тетриса. Мне (!) продали за сто кредиток полторы тонны картриджей к реанимационным капсулам (интересно, удастся ли мне под шумок затащить их на "Стрижа"?), в результате чего складской компьютер сам переставил контейнеры так, что нужный оказался в верхнем слоте первого ряда. Затем в ангар загнали таможенную рентгеновскую установку со здоровенной рамкой на манипуляторе. Сканер четко обрисовал внутри содержимое спасательной капсулы и… да, взрывное устройство на замке.

— Ур-роды! — мрачно матерился Вернер. — Хорошо хоть в капсуле не копались — времени не хватило. Но заряд мощный — если рванет, девочку можем потерять.

— А зачем открывать крышку? — не уловил я смысла. — Вырежьте дырку с противоположной стороны! Датчиков температуры, вроде, не заметно…

Полицейский как-то странно посмотрел на меня.

— Мы над этим работаем.

В результате, техники в два резака удалили заднюю стенку контейнера и тем же погрузчиком вытащили капсулу наружу. Было бы из-за чего огород городить!

На склад ворвалась целая толпа медиков, техников и охраны. Капсулу стремительно уволокли в лазарет. На мой взгляд, тележка им для этого не требовалась — могли бы и на руках донести. Я успел поймать Вернера за рукав:

— Надеюсь, мой корабль начнут обслуживать?

— Да начали уже, два часа как. Не психуй!

Он вывернулся из моих рук и сгинул в толпе. О картриджах никто не вспомнил…

Четверть часа мне потребовалось на то, чтобы оформить доставку моей новой собственности к "Стрижу". Миру — мир, как говорится, а обед по расписанию. Картриджи оказались исключительно удобными объектами для погрузки: они были упакованы в кейсы по двадцать килограмм каждый, что при пониженной гравитации позволяло таскать их в одиночку, практически не напрягаясь. Три часа я работал, не покладая рук, пока последний ящик не занял свое законное место в трюме, а компрометирующий меня пустой контейнер не отправился обратно на склад. С одной стороны — наглое воровство, с другой — по документам все чисто.

Стыдно. Очень стыдно. Но пытаться вернуть все сейчас — еще и глупо. Придется сидеть и ждать, либо конца зарядки накопителей, либо — команды спецназа. В конце концов, переплюнуть свой прошлый подвиг у меня не получится при всем желании.

Спецназ успел первым.

В причальном отсеке начал скапливаться непонятный народ, принятый мной со страху за судебных приставов. В смысле, одна половина присутствующих была в форме, а другая — в деловых костюмах. Потом появился мистер Вернер в мундире полковника Космофлота, и, наконец, Гай в шелковой жилетке и с папкой в руках. Я мысленно надавал себе подзатыльников и вышел навстречу представительной компании, стараясь выглядеть спокойно и дружелюбно.

— Как малышка?

Гай скупо улыбнулся:

— Врачи обещали, что последствий не будет.

— Ну, и слава богу!

— Если бы не ты, все могло закончиться гораздо печальней. Спасибо.

— Всегда — пожалуйста! Космос — жестокое место, живущие здесь люди должны помогать друг другу.

Вернер хотел что-то вставить, но сдержался. Правильно! Пусть лучше думает о своих ошибках.

— Вот, — Челленджер протянул мне пластиковый пакет с картой памяти и какими-то листочками формата А4. — Это контракт от имени моего покойного отца, предписывающий тебе перегнать тот самый рудовоз с Селены-5 на Триккет. Что характерно — заверенный твоим идентификационным номером, предусмотрительный ты наш. Но без нужды его не свети — всегда есть риск, что чужие эксперты окажутся лучше.

Я потеребил уголок конверта. В принципе, мне вручили идеальную отмазку от любого иска — официальное указание сделать то, что я и так сделал. Не исключено, что о картриджах Гай тоже знал.

— Щедро.

Челленджер усмехнулся.

— Опытный делец всегда знает, когда надо начинать платить и каяться. Сейчас — самый удобный повод списать все на мертвецов.

Угу. Главное, чтобы я к этим мертвецам не присоединился. Надо проверить реактор перед стартом. Не лазил ли кто-нибудь на "Стрижа" втихую?

— Ну, короче… Удачи в бизнесе. И семье — привет.

Большое (два на три) одностороннее зеркало давало хороший обзор детской комнаты, где проводило время счастливое семейство. Мужчина, женщина и ребенок устроились на ковре среди мягких игрушек и кубиков, говорящих кукол и цветных карандашей. Никакой электроники! Малышке еще рано. Только знающий человек мог заметить синяки под глазами матери и то, что она ни на секунду не упускает дочь из виду. Мужчина (невозмутимый, уверенный в себе самец) демонстрировал самообладание за двоих, часто брал жену за руку, негромко разговаривал, тепло улыбался. Из всех троих самой счастливой была девочка — она вообще не придавала значения выпавшим из ее жизни дням. Просто день рождения наступит немного раньше!

Вошла няня (дама с выправкой скорее бойца, чем педагога), мужчина поцеловал жену, потискал ребенка и ушел во внешний мир, чтобы там заботиться о благополучии семьи. Стоило герметичной двери закрыться, как выражение благодушия стремительно сползло с его лица, сменившись хищной сосредоточенностью.

— Как наши дела, Вернер?

— Посредник рассказал все, что знал, — безопасник держался нейтрально. — Для суда доказательств маловато, но все указывает на фракцию Лоренсио.

— Логично. Эта камарилья завязла в афере Комстара по уши, но проигрывать не хочет. П-политики новой волны, — последнее прозвучало как ругательство.

— Что мы собираемся предпринять? — последние сутки Вернера серьезно беспокоило это "мы".

— Они хотели заглянуть в архив нашей семьи? — жестко улыбнулся Гай. — Они его увидят. Но эксклюзив я им не гарантирую.

— Какие темы вы хотите опубликовать?

— Все. И не опубликовать. Полагаю, наш уважаемый Президент найдет этим документам лучшее применение.

Вернер очень хорошо контролировал себя, но полностью сохранить невозмутимость у него не получилось.

— Осуждаешь? — проницательно прищурился Гай.

— Это сильно ударит по позициям корпорации.

— А почему я должен о ней заботиться, скажи? Да, мне с детства вдалбливали в голову идею корпоративной этики. Моя карьера была расписана от рождения до старости еще в момент зачатья, а имя выгравировано на первых балках этого комплекса как хозяйское тавро. Я играл по правилам, я угробил шесть лет жизни на дурацкую звездную академию, которая была мне даром не нужна. Что в итоге? Стоило мне позволить себе одну-единственную человеческую слабость, как мои партнеры тут же попытались использовать ее против меня, чтобы решить проблемы, которые сами же и создали, за счет моей семьи. К дьяволу! Линдерн прав — корпорации набрали чересчур много силы, от этого плохо всем. Финансистам не место в политике — у них слишком вульгарное представление о выгоде. Что толку от денег, на которые нельзя купить собственную жизнь? А главное, ты заметил? Какой-то приютский мальчишка делает все, что хочет! Герой, понимаешь, мелкотравчатый. А я пасусь, как баран на привязи!

Вернер согласно покивал. С точки зрения выгоды для Пан-Галаксис ему следовало застрелить босса на месте, вот только он не был уверен, что за такую решительность его кто-нибудь поблагодарит. Скорее всего, из мятежного служащего сделают козла отпущения. Потому что корпоративная этика — иллюзия, которую культивируют среди мелких служащих и менеджеров среднего звена для сокращения издержек на управление. Вернер предпочитал сделать ставку на личную преданность.

— Я могу найти надежного курьера, но у меня нет выходов на Президента.

— Это решаемо. Курьер отправится на Тассет. Я знаю про одно доверенное лицо, которое сможет правильно оценить мой подарок и передаст его по назначению.

Глава 16

В жизни всегда найдется место для жестоких чудес.

Харпер сидел в тишине и полумраке, любуясь непочатой бутылкой дорогого привозного коньяка. Играющий янтарными отсветами пузырь присутствовал на столе не в качестве вместилища напитка, а скорее как фетиш. Точно из такой же бутылки он пытался смыть память о пятнадцати астронавтах, нашедших вечный покой у безымянной звезды. О том, как три месяца выживал в одиночку и спасся только потому, что, несмотря на ожоги, не лег в спасательную капсулу — автоматика не позволила бы ему проснуться. Тогда он просто жил, латал протечки, воевал с полудохлыми агрегатами и ни на что особенно не надеялся, но оказалось, что капитан успел что-то передать по гиперсвязи, и спасатели пришли. Труднее всего оказалось принять не смерть товарищей (прыжок в неизученную систему — всегда в чем-то лотерея), а то, что их тела пришлось оставить в изуродованном взрывом корабле. Харпер так и утонул бы в терпкой, золотистой жидкости, если бы не прежний директор Академии, в редкий момент трезвости подсунувший ему контракт. Утром, прочитав, где именно он подрядился работать, Ящер зарекся пить навсегда — будущий декан навигаторов отлично помнил собственную учебу и никогда не желал оказаться на другой стороне баррикад. Но от контракта не отказался: это был вопрос принципа, он никогда ни перед чем не отступал.

Сейчас Харпер жаждал не опьянения, он старался пробудить в душе подзабытое ощущение беспомощности, катастрофической малости собственных сил. Как ему удавалось ужиться с этим чувством?

Тишина — лукавая сестра ожидания — заставляла явственнее проступать неумолкающий шум города: урчание моторов бесчисленных автомобилей, дальний вой сирены, журчание воды в трубе. Харпер мог позволить себе жить в тихом пригороде (приятный бонус периферийных планет), но предпочитал многоэтажку в центре — те три месяца научили его ненавидеть одиночество. А теперь он вынужден был прервать контакты почти со всеми знакомыми, добровольно и без принуждения. Официальным оправданием служил кризис с "Исидорой", но на самом-то деле Ящер просто не умел врать в глаза.

Выслушать же правду окружающие Харпера люди были не готовы.

Публичные форумы — освещенная веками традиция всепланетной коммуникации — пестрели темами, посвященными крушению лайнера, самые первые, открытые практически сразу после исчезновения корабля, имели уже больше десяти тысяч сообщений. Названия тем и тон дискуссий были типичными до тошноты. Пусть одни спорщики предпочитали надиктовывать текст компьютерному редактору и наполняли сообщения дерганными клипами, а другие по-старинке терзали клавиатуру и аккуратно выделяли синеньким ссылочки на пруфы, на результат обсуждения даже возраст не влиял. Первой массовой идеей было "сами виноваты" — люди пытались отгородиться от надвигающегося ужаса, раз уж предпринять ничего не могли. Естественно, доморощенным навигаторам живенько разъяснили (Академия же рядом!), что параметры прыжка для корабля такого размера просто невозможно рассчитать на корабельном компьютере. Два дня анонимные бойцы обрабатывали электорат на предмет внеземельщиков и пиратства, а потом лайнер нашли. Теперь среди причин аварии обсуждался вредоносный вирус, некомпетентность ремонтников и даже месть обманутого любовника, лишь темы о диверсии ни на одном форуме не было. Выходка наемников на Вирмане не помогла блоггерам прозреть — то, что одни люди обрекли других людей на мучительную смерть ради сомнительной политической выгоды, общество принять не могло. А вот голоса, обвиняющие Линдерна в попытке использовать ситуацию, уже звучали.

От желания раскритиковать "твердые доказательства" болтунов в пух и прах у Харпера дрожали пальцы. Но в публичную анонимность Ящер категорически не верил, а обнаружить свою излишнюю информированность позволить не мог. Пришлось вообще перестать участвовать в дискуссиях.

А вчера волна обсуждений докатилась и до Академии. Коллега по работе (новый декан навигаторов) пристал к Директору с неудобным вопросом:

— Как вы думаете, что предпримет в связи с последними событиями наш Президент?

— Понятия не имею, — честно ответил Харпер.

— Вам не кажется, что непредсказуемость Белого Лиса наносит ущерб Федерации?

— Я думаю, что господин Линдерн сделает все возможное, чтобы будущее у Федерации было.

На физиономии коллеги явственно проступило разочарование, и Харпер мог его понять — он сам чувствовал себя до тошноты лояльным и законопослушным. Где скандальный декан Ящер, упрямый бунтарь, знаменитый своим саркастическим отношением к любым авторитетам? — Превратился в чопорного Директора. А теперь он еще и специальным агентом станет! Позор…

Решилось все стремительно и началось со звонка Президента. Умные алгоритмы смазывали фон за спиной Линдерна и было решительно непонятно, находится он в офисе, дома или вообще в машине.

— Ну, что, ознакомился с моей корреспонденцией? — насмешливо спросил Белый Шакал.

Харпер осторожно кивнул.

— И как, легче тебе стало?

Легче Харперу не стало, и он в душе проклинал свое любопытство. Простой металлический чемоданчик, который принес Ящеру улыбчивый молодой человек в поддерживающем корсете (первый признак долгой работы в космосе), оказался коробкой с ужасами. Нет, о подкупе и взятках там тоже было, но за пределами безопасности кислородных миров любые вольности рано или поздно приводили к трагедии. Кто-то с дивной скрупулезностью фиксировал ошибки и преступления менеджеров сразу трех крупнейших корпораций на протяжении почти сорока лет. Фиксировал, и ничего не предпринимал.

— В общем, езжай-ка ты завтра к восьми в офис, любопытный мой. Обсудить кое-что надо.

То, что Белый Шакал задумал какую-то авантюру, Харпер понял сразу, как вошел. Зачем иначе собирать в президентской резиденции исключительно офицеров? Большинство пришли в мундирах — Астроэкспедиционный Корпус, армия, Космофлот — у остальных род занятий угадывался по специфической осанке и непередаваемому выражению лиц, которое бывает только у честных служак в присутствии большого начальства.

Нильс Линдерн предстал перед гражданами в образе сурового вождя (Харпер уже научился различать маски Белого Шакала). Инертных и не склонных проявлять инициативу вояк Президент шокировал заявлением:

— Господа, Федерация находится на грани антиконституционного переворота!

Далее следовала конкретика. Известные широкой публике факты и пара-тройка новых обстоятельств были изложены так, чтобы убедительно и непротиворечиво подтверждать тезис — к власти, не считаясь с методами и средствами, рвется группа радикально настроенных капиталистов. А может, и вправду рвется. Харпер любил бравировать перед собеседниками теорией всемирного заговора и всюду отыскивать интересы бизнеса, но для него это был чем-то вроде интеллектуального упражнения. Линдерн же варился в этом котле много лет, а рыбак рыбака…

Аудитория отнеслась к речи Президента сдержанно-скептически. Действительно, вот так вот звонят тебе в дверь и заявляют: "Вампиры среди нас!" Недоверие естественно. Выразителем общего настроения выступил пожилой офицер, место службы которого Харпер определить не смог (но точно не полиция).

— Вы полагаете, сэр, что силовые министерства не справятся с попыткой переворота?

— Я полагаю, что самые крупные исторические ошибки совершались публично и при молчаливом одобрении большинства. Мои аналитики уверены, что, если ничего не предпринимать, общество не успеет среагировать на угрозу. Когда результат пассивности станет очевиден, возможность избежать кризиса окажется упущенной.

— То есть, предполагается внести поправки в корпоративное право?

Линдерн печально улыбнулся.

— Проблема в том, что корпоративное право невозможно серьезно изменить. Мы не можем позволить себе главного — дробления корпораций. Наша Федерация — государство межзвездное, а космические полеты дороги. Организация, способная содержать всю линейку завязанных на космос производств должна иметь очень большие обороты. Иначе мы вернемся к государственному космосу времен раннего Освоения и всем вытекающим отсюда минусам, главный из которых — почти неизбежный распад Федерации. Государство — это сила, а людей невозможно удерживать вместе насильно. В свое время именно выводы социальных технологов заставили правительство сделать ставку на крупный бизнес, в результате человечество заселило сотни планет, основало тысячи поселений и до сих пор едино. Однако у любого ресурса есть придел и… оборотная сторона. Мы уперлись в потолок этого механизма развития — корпорации приобрели черты государственных образований, интересы которых противоречат общечеловеческим. Результат не замедлил себя ждать.

— В таком случае, что вы предлагаете?

— Ничего. Я президент, а не волшебник. Я могу только бросить все силы на удержания status quo и надеяться, что именно сейчас в человеческом обществе зреет зерно будущего, нужно только его распознать. В любом случае, вред от появления во власти деятелей вроде того же Лоренсио Рикони очевиден и философствования тут неуместны. Могу ли я рассчитывать на вас, господа?

— В чем именно? — настойчиво гнул свое пожилой офицер.

— В восстановлении статуса Космофлота. Передача корпорациям части полицейский функций была временной мерой, вызванной дефицитом финансирования. С этим борделем надо заканчивать! Проблем со средствами у Федерации нет, а некоторый дефицит мы компенсируем дополнительным налогом с корпораций, в счет освобождения их от непрофильных функций. Уже сейчас заложены десятки кораблей, официально предназначенных для Астроэкспедиционного корпуса, переделать их под нужны Космофлота, на данном этапе, сложности не представляет, нужно только волевое решение Сената. С точки зрения закона все безупречно, но власть так просто никто не отдает, и с деньгами добровольно не расстаются. Я предвижу сопротивление корпораций. Мы должны упредить противника!

— Как? — раздалось почти одновременно несколько голосов.

— Господа, это узнают только те, кто согласится участвовать. Остальных прошу покинуть помещение.

Естественно, Харпер остался. И теперь ему, как руководителю известного учебного заведения, доверенному лицу Президента и вообще — герою, предстояло участвовать в пробном полете нового звездолета, предназначенного для нужд дальней разведки. Про то, какой маршрут ему проложили, экипажу предстояло узнать только после первого прыжка…

Проводы Директора едва не вылились в манифестацию — коллектив Академии лихорадочно пытался решить все свои проблемы на месяц, два, на год вперед. Харпер твердой рукой пресек панику: вверенное ему учебное заведение вполне способно три недели проработать без постоянного контроля, или же он плохой руководитель. Тем более что выбора не оставалось — Линдерн уже начал свой маневр: офлайновые издания вовсю перепечатывали статью анонимного блоггера, в которой рассматривалась судьба парламентариев, пытавшихся инициировать независимые проверки трех ведущих корпораций. Из почти сорока человек в живых остались пятнадцать, семеро из них были дискредитированы и покинули политику, а оставшиеся так и не довели свои инициативы до конца. В том, что подтасовок в статье нет, Харпер не сомневался. В свете изложенного, инициатива с Космофлотом уже не казалась ему бессмысленной.

"Кто-то должен проверять, чем они там занимаются, однозначно!"

На верфи "Гремани Ко" — крупнейшей кораблестроительной корпорации, выполняющей правительственные заказы, Харпер прибыл к самому началу церемонии торжественной передачи нового звездолета Астроэкспедиционному корпусу. По старой памяти, из багажа взял с собой только ручную кладь — картонный футляр и чемоданчик. В коробке находился костюм-тройка, необходимый для мероприятий подобного класса, а в кейсе — планшет и несколько пачек лекарств, которых точно не было в запасах корабельного медпункта (Харпер очень серьезно относился к рекомендациям врачей). Все остальное корпус предоставлял своим сотрудникам и гостям по умолчанию.

"Интересно, что изменилось за это время?"

Оказалось — ничего. Все так же в каюте ждали комплект белья нужного размера и мундир с уже нашитыми знаками отличия, фамилией и инициалами на лацкане. В санитарном блоке имелся весь набор средств гигиены, без запаха и косметических добавок, в специальных, полностью перерабатываемых упаковках. Все из материалов, оптимальных с точки зрения системы жизнеобеспечения (помнится, неучтенное барахло офицеры у курсантов безжалостно изымали). Компьютер корабля здоровался с вновь прибывшими женским голосом и интересовался, нет ли у них каких-то специфических требований к еде. Незнакомые с порядками корпуса новички по-прежнему выделялись пестрыми гражданскими костюмами. На Харпера накатили воспоминания о людях и событиях, которые он когда-то поклялся оставить позади. Как же, как же! Можно ли перечеркнуть свою молодость и остаться тем же, кем ты есть?

Обкатчики покинули борт, постоянный экипаж постепенно заселялся в каюты и начинал знакомиться со своим новым домом, в котором ему предстояло провести не месяцы — годы. Люди в новенькой повседневной форме или в заслуженных потертых комбинезонах сновали по коридорам, переговариваясь на полтона громче, чем обычно принято. Большинство знали друг друга (Астроэкспедиционный корпус не такой уж большой и кораблей у него не много), остальные знакомились уже тут. Харпер довольно щурился, ощущая, как обретает единство коллектив, на подбор которого психологи не пожалели сил и времени. Торжественные проводы, устроенные в присутствии журналистов и каких-то солидных чиновников, казались малозначительной формальностью — выслушали чью-то речь, выпили по маленькой и разбежались.

Пока звездолет величественно плыл в зону разгона, Харпер лежал в своей каюте, ждал начала прыжка и мучительно завидовал тем, кто находился сейчас в рубке корабля. Но нельзя же пролежать бревном четверо суток! В принципе, от членов комиссии в количестве семнадцати человек не требовалось вообще ничего, они здесь были "типа покататься", однако Харпер не мог упустить возможность пощупать новый звездолет под предлогом некоей "окончательной проверки". В душе ворочалась белая зависть — корабль был спроектирован хорошо и отличался от старых аналогов, безусловно, в лучшую сторону. Наконец-то проектировщики перестали экономить на высоте потолка (по сути, на загрузке регенераторов эти лишние сантиметры не сказывались, а вот психологический комфорт улучшался значительно). Всевозможные фермы и силовые элементы убрали под обшивку, что не только эстетике способствовало, но и безопасность повышало. Руководство изжило в себе патологическое стремление экономить на лампочках (да кому важны эти лишние ватты, когда корабельный реактор имеет такую мощность!), а дизайн помещений перестал напоминать номера дешевого отеля. В итоге, инстинкты Ящера однозначно признали корабль "годным". Астроэкспедиционный корпус можно было только поздравить.

После четырех часов непрерывного хождения, Харпер добрался до столовой и тут тоже внимательно осмотрелся. Столы и стулья были прочно привинчены к полу, в столешницах имелись магнитные фиксаторы для посуды, в сидениях — вытяжные ремни и поручни для посетителей. Место, которое всему экипажу корабля предстояло посещать регулярно (совместный прием пищи — важный объединяющий фактор) могло успешно функционировать как при искусственной гравитации, так и в невесомости. К тому же, здесь полагалось размещать пострадавших, если звездолету придется принимать участие в спасательных операциях. Полностью удовлетворенный осмотром Харпер взял на раздаче стандартный рацион и сел за гостевой столик.

Спокойно доесть овощное рагу ему не дали.

— Здравствуйте! Можно к вам?

Харпер скользнул взглядом по фигуре собеседницы. Женщины его вниманием не обделяли (несмотря на форму лица), но таких шикарных блондинок на Тассете не водилось — генотип не тот.

— Присаживайтесь, конечно!

Леди в форме лейтенанта Астроэкспедиционного корпуса села напротив Харпера и принялась рассматривать его из-под опущенных (и весьма длинных!) ресниц. Ящер не спешил начинать светскую беседу.

— Вы ведь директор академии Тассета? Я не ошиблась?

— Да, — солидно покивал Харпер.

— Возможно, вы помните одного из ваших курсантов, Джона Рейкера?

— Естественно! Я преподавал ему навигацию, — Харпер, с тоской, ожидал кучу идиотских вопросов и прикидывал, как бы вежливо послать девицу к черту.

— Я слышала, что он подавал документы в Астроэкспедиционный корпус, а потом взял академический отпуск… Понимаю, были независящие от него обстоятельства, но… Почему он не вернулся?!!

Почему… Харпер и сам пять лет терзался этим вопросом. Сначала тряс Линдерна, чтобы тот припугнул "Пан-Галаксис" и отменил ордер на арест. Потом — искал подходы к попечителям, которым предстояло решать судьбу несостоявшегося курсанта, а, став Директором, придумывал способы продлить академический отпуск Рейкера задним числом. И лишь сейчас, спустя пять лет, вынужден был посмотреть правде в глаза: лучший навигатор курса не получит своего диплома. Харпер не сможет извиниться, все объяснить, узнать отношение к себе или, хотя бы, выслушать проклятья. Они больше не увидятся, никогда.

— Почему, это вы мне скажите, вы же его после меня видели. Лора Кенеси, так?

— Да.

— Как он там?

Лейтенант пожала плечами.

— Летает в одиночку на личной яхте, умело маскирующейся под драйзер. Знает все местные байки и традиции, от внеземельщика не отличишь, — на лицо лейтенанта набежала тень. — И до источника сигналов Лафейна добрался раньше нашей экспедиции. Теперь, прежде чем вкусить плоды познания, придется опросить всех тех, кто там, что мог, уже понадкусывал.

Харпер хмыкнул.

— Предприимчивый юноша.

— Не то слово.

— Вот вы и ответили на собственный вопрос. Пять лет назад ни одной дальней экспедиции даже не планировалось, Астроэкспедиционный корпус решал вопросы картографирования и разведки новых трасс. А Рейкер жаждал открытий, если хотите, онтологической угрозы. Такие люди не способны существовать среди комфортного быта и проверенных истин, они или находят способ раздвинуть горизонт или превращаются в жалких неудачников. Однако пытаться повторить этот трюк на бис я не посоветую никому. Пять лет и уже капитан со своим кораблем — это даже не блестящая карьера, это материализовавшийся миф.

— Но частный извозчик это же… мелко.

— Кому как. Насколько я понимаю, официально героем он уже стал.

— Лора, кто этот тип и почему ты сидишь за его столиком? Он к тебе приставал?!!

Сказано это было таким тоном, что Харперу захотелось вытянуть губы трубочкой и почмокать. Пользуясь тем, что сидит спиной к неожиданному ухажеру, лейтенант Кенеси поморщилась и воздела очи горе.

— Везет мне на дядюшкиных знакомых! Куда не попаду — везде они, и все, как один, клинические идиоты.

— Не переживайте! — Харпер улыбнулся приближающемуся астронавту, от чего тот притормозил и явно начал подумывать о бегстве. — Скоро им будет, чем заняться.

То, что этот полет не будет развлекательной прогулкой, Ящер гарантировал.

Глава 17

С поклонником лейтенанта Кенеси Харпер скоро познакомился, а после короткого мужского разговора даже подружился. Мартин Ричерсен был старшим навигатором корабля, имел двойной диплом, отличную реакцию и богатый опыт жизни по казармам. Больше всего он боялся, что его заподозрят в меркантильности.

— Мы ведь тоже не нищие! У моей семьи на Арсулле ферма и рыбозавод!

— Ты только даме этого не ляпни, — усмехался Харпер. — А то пролетишь, как тот дятел. Женщины любят романтику!

Имея в знакомых сразу двух членов экипажа, Ящер проник-таки туда, где посторонних гражданских категорически не ждали — в рубку. Там у него обнаружился сослуживец, к тому же — старпом. После этого Харпер был сердечно принят в кругу старших офицеров и получил разрешение наблюдать работу экипажа вблизи (вот чем хорош Астроэкспедиционный корпус: устав здесь знают, но лишними формальностями не увлекаются). Подобные контакты были не лишними, учитывая, что план Президента входил в активную фазу.

В столовой однокашники отпаивали мятным чаем стажера-навигатора. Юношу натурально трясло.

— Откуда у нее может быть диск? Диск! Когда в справочнике — спутник!!!

— Все ты правильно сделал! Инициировал определение точных координат, потому что часть выходных параметров не совпадала. Нормальное дело.

— Не зачтут, не зачтут…

Харпер молча посочувствовал пацану — не так часто становишься свидетелем космогонических катаклизмов. Причиной волнений послужил потенциально кислородный мир под названием Катриана. Согласно материалам навигационного справочника и многочисленных экспедиций, планета имела спутник, не такой, как терранская Луна, гораздо меньше, скорее — захваченный силами притяжения астероид. Теперь на орбите этого небесного тела болталось бесчисленное множество скальных обломков.

Капитан дал приказ выяснить причину происшедшего, исследовательские подразделения корабля ринулись в бой. Харпер живо интересовался расследованием, результат которого мог, в общем и целом, предсказать: Катриана стала жертвой самой страшной стихии в космосе — человеческой жадности. Спутник планеты, с поверхности выглядящий как крупная горошина, состоял из довольно специфического набора минералов. Почти пять процентов его массы приходилось на литий в виде вкраплений — невероятное богатство для цивилизации, где аккумуляторы есть практически во всем. Причем, доход разработка должна была принести сейчас, а не через триста лет, как колонизация.

Ценный ресурс добывали варварски — направленными взрывами, благо о безопасности населения беспокоиться не приходилось. Работали в спешке, экономя на специалистах-геологах и проекте — формально Катриана "Пан-Галаксис" не принадлежала, а делиться выручкой с консорциумом кое-кто из старших менеджеров не захотел. Незаконная разработка как она есть! В какой-то момент спутник не выдержал издевательства и просто развалился на несколько частей, чем перечеркнул потенциальную возможность освоения планеты. Кто будет вкладывать деньги в недвижимость, когда над головой болтаются миллионы тонн смертоносных булыжников? Акционерам объявить об этом, естественно, забыли.

— Мило, — хмуро комментировала открытие лейтенант Кенеси. — Мой дядя не хило вложился в акции здешнего консорциума. Его доля — вторая после доли "Пан-Галаксис". Вот будет номер, если они уже избавились от протухших активов!

Харпер меланхолично пожал плечами. Он не знал, почему из кучи компромата для затравки Линдерн выбрал именно этот факт, но отчетливо понимал, что шар катится точно в лузу.

— Порадуемся, что спутник развалился сейчас, а не когда тем же самым занялись колонисты!

Эпизод казался людям скорее забавным, чем пугающим. Среди астронавтов возникла пара новых анекдотов, обыгрывающих тему изюм и булок. Харпер снисходительно улыбался, пользуясь тем, что понять его мимику могут не многие. Все шло по плану.

Следующий выход из прыжка пришелся на дежурство Ричерсена. В отличие от юнца, думающего только о зачетах, опытный навигатор, неспособный понять, куда попал его звездолет, не отправился в лазарет только чудом — помогли хорошая физическая форма и инъекция штатного стимулятора. Система звезды со сложным номерным обозначением выглядела так, словно никогда не посещалась человеком. Два часа потребовалось дежурной смене экипажа на то, чтобы выполнить определение координат по характерным пульсарам и обнаружить, что ошибки не допущено. И сразу возник другой вопрос: где сигнальный буй?

Старшие офицеры, в присутствии стажеров демонстрирующие непрошибаемую уверенность в себе, при Харпере позволяли себе немного эмоций.

— Летим по центру Федерации, как по дальним рубежам, — резюмировала общее настроение лейтенант Кенеси. — Что ни прыжок, то — новости.

Сигнальный буй было решено найти, во что б это ни стало.

Это устройство (только в разной комплектации) оставлялось в любой системе, хоть раз удостоившейся человеческого посещения. Астроэкспедиционный корпус сбрасывал на орбиту звезды простейшие маяки на солнечных батареях (обычно по два — для надежности). Окрестности оживленных трасс внутри Федерации оборудовались сложнее: полноценными спасательными буями с одноразовым гиперпространственным передатчиком, запасом регенераторов, медикаментов и простейших запчастей. Такое сооружение слишком велико, чтобы потеряться, естественно, что через восемь часов его нашли. А черед двенадцать — опознали. Нет, какой-то сигнал от маяка шел, но различить его можно было буквально на расстоянии видимости. Стажеры с энтузиазмом взялись за ремонт, но Харпер знал, что ничего у них не получится — устройство попросту не обеспечили независимым источником энергии. "Интеледжент-сервис" сэкономила на самой дорогой части конструкции — миниатюрном реакторе, заменив его более дешевым накопителем. Пока заряд был, сооружение отлично работало, и было принято комиссией, но за десять лет на маяке тупо сели батарейки. Причем гарантийный срок работы изделия составлял полвека и мог быть продлен.

Хотя прямой ущерб в данном случае подсчету не поддавался, шутить больше никого не тянуло: экипажу среднего грузовоза попросту не хватило бы квалификации, чтобы сориентировать корабль по звездам. Какие действия могли бы предпринять дезориентированные люди, Харпер предсказать не брался.

Потратив сутки на подзарядку устройства и окончательно выбившись из графика, звездолет отправился к третьей точке своего маршрута.

Произошедшее нуждалось в обсуждении (вот зачем нужна такая большая столовая). Астронавты — люди умные и хорошо обучаемые, после демонстрации двух примеров они легко провели экстраполяцию и обнаружили третью точку с похожими свойствами — лайнер "Исидора".

— А я еще удивлялась, почему внеземельщики от нас так шарахаются, — качала головой Лора Кенеси. — Такой бардак кругом!

— Это — свойство человеческой натуры, — философски рассуждал Ричерсен, взявший на себя роль адвоката дьявола. — Люди инстинктивно стараются все упростить, особенно, когда на них не смотрят.

— М-м, — отозвался Харпер, уткнувшийся в свой планшет (требовалось сверстать учебный план на следующий семестр с учетом личных пожеланий всех ста сорока трех преподавателей). — Можно подумать, что на "Исидору" никто не смотрел.

— А каким боком тут "Исидора"? Там было случайное стечение обстоятельств!

— И много вы знаете случайных катастроф, когда пострадавших удавалось найти за двое суток?

— Фриц прав, — неожиданно поддержала Харпера лейтенант. — Кое для кого произошедшее сюрпризом не стало.

Неназванное имя повисло в воздухе.

— Фигня! — уперся рогом навигатор. — Это какой-то трюк. Не мог он определить местонахождение лайнера по одному только факту пропажи. У него даже параметров прыжка на руках не было!

— Да, вы правы, он не мог определить местонахождение корабля, — Харпер погонял по экрану результаты своих трудов (от двух выходных подряд, увы, приходилось отказаться). — Кроме одного единственного случая — если в происходящем присутствовал умысел. Случайное, статистически проявляющееся событие не предсказуемо, а вот человеческий замысел можно разгадать.

Собственно, это сомнамбулическая точность действий предприимчивых внеземельщиков служила косвенным доказательством диверсии.

— Да хоть бы и был замысел! Это же какой объем расчетов…

Отлично! Возможность саботажа Ричерсен уже не исключает.

— Без разницы. Важен принцип: выпускник нашей Академии провести такой расчет способен.

Харпер не проявлял настойчивости в споре, потому что знал: скоро жизнь предъявит людям самый веский аргумент. Это ведь очевидно: только одно явление нормальный человек не может игнорировать — смерть (именно так и определяется, что он нормален). Выдвигать гипотезы и обсуждать определения можно лишь до тех пор, пока в деле не появится труп, после этого лепетать об обстоятельствах может только очень специфическая личность, в Астроэкспедиционный корпус таких не берут.

"Именно так и проходит граница со Старыми мирами — в умах. Все мы — потомки колонистов и выросли особой системе координат. Нас учили, что источники угрозы можно и нужно устранять, а за ошибки — нести ответственность. Пока эта философия живет в людях, Федерация остается Федерацией"

Это была самая тонкая часть плана, ради обеспечения которой Харпер и попал на борт. Теоретически, звездолет мог уйти в следующий прыжок через пять минут после прибытия, просто чтобы нагнать график (осмотр системы в программу полета не входил), тут-то и пришлось бы вмешаться члену комиссии… Но корабельный психолог решил, что стажерам нужно закрепить навыки в спокойной обстановке. Капитан отдал приказ, и внутрисистемные катера выполнили короткий (всего на три часа) разведывательный маневр.

Харпер устроился в столовой со стаканом минералки и планшетом — с одной стороны, место публичное, с другой — не под дверями же рубки ему ждать? Опыт катастроф у Ящера был маленький, но очень личный. Что могут увидеть разведчики, он, приблизительно, знал.

Для переноса грузов от звезды к звезде требуются воистину астрономические запасы энергии, и если кто-то, скажем, в спешке нарушает основные правила обращения с накопителем, результат выглядит… Искореженная куча металла, в которой смутно угадываются цилиндрические фермы стапели и силовые балки тяговой части грузовоза. Выброс энергии в вакууме не разбросал обломки, а нагрел и сплавил их почти в монолит. Лопнувшие сферы жилых отсеков раскрылись чудовищными цветами, струи газа придали космической гробнице хаотическое вращение и замерзли в пространстве серебристым гало. Лед и пламень, встретившиеся в одной точке, оставили на материале причудливые следы. И где-то там сейчас бывшая верфь медленно поворачивается вокруг своей оси, демонстрируя людям все новые и новые картины разрушения. Вопрос об эвакуации персонала отпадает сам собой при первом поверхностном осмотре: из смятых обрывков оболочки торчат высушенные вакуумом обломки костей, хрупкий прах, завернутый в лохмотья распадающейся ткани. Официально поселение числилось "законсервированным и частично демонтированным в результате износа".

О том, что контакт состоялся, Харпер понял по объявлению: "Экипажу прибыть на вахту в первом составе". Стажеров и прочую молодежь отправили по кубрикам. Казалось бы — успех, но на душе у Ящера было муторно.

Капитан не позволил своим людям возиться с трупами, но и бросать покойников без присмотра не стал (дельный здесь психолог). Дело было не в масштабах происшедшего (случались трагедии и с большим количеством жертв), а в отношении к последствиям. Мертвецам, конечно, все равно, но в тот момент, когда люди начинают относиться к трупам себе подобных как к мясу, что-то в них ломается, будущее обесценивается, планы и надежды закукливаются в ничтожный промежуток человеческой жизни и теряют смысл. Все эти милые, бессмысленные ритуалы, сакральное отношение к смерти — единственный способ удержаться от превращения в разумных зверей, одержимых исключительно жаждой удовольствия. Капитан разведчиков это отлично понимал, а потому, наплевав на любые претензии, звездолет почти двое суток нес молчаливую вахту рядом с разрушенной верфью и ушел в прыжок только после прибытия на место команды "могильщиков". В смысле, космических спасателей, вызванных по гиперсвязи.

Забавное у этих ребят прозвище. Что характерно, они про него знают и даже не обижаются. Служат в спасбригадах совершенно особые люди, сочетающие в себе готовность нестись на выручку с фатализмом патологоанатома. Пострадавшим в космосе редко можно чем-то помочь, главной задачей спасателей становится предотвращение подобных трагедий в будущем, поэтому в команду всегда входят следователь Космофлота и эксперт-криминалист. То есть, за сбор улик и описание места преступления можно было не волноваться. Дело о "Стартрек-12" пошло в разработку.

Естественно, без бури эмоций не обошлось.

— Вы знали? С самого начала знали, что мы увидим? А о стажерах вы подумали?!!

Харпер вздохнул. Откуда в людях эта страсть: обвинять в трагедии не тех, кто ее устроил, а тех, кто им о ней рассказал? Казалось бы, образованная женщина, пилот…

— Именно о них я думаю непрерывно. Как вы полагаете, где учился навигатор того корабля?

Возможно, Харпер даже знал этого парня, встречался с ним взглядом, ел за одним столом. Но сейчас Ящер с силой гнал прочь такие мысли — ему хватало своих мертвецов.

Тем не менее, с Лорой Кенеси они поругались. Мартин Ричерсен был просто счастлив.

Возвращение на базу получилось мрачным. Свидетели не распространялись об увиденном, остальные члены экипажа упражнялись в терпении и доверии. Светлое чувство от обретения нового корабля оказалось утерянным безвозвратно. В этот момент Харпер люто ненавидел Линдерна, превратившего их в инструмент интриг, а руководство "Комстара" хотелось придушить насмерть. К радостной толпе встречающих астронавты выходили как ветераны сражений — без видимых ран, но словно бы отравленные изнутри безумием битвы. Ящер, с некоторой отстраненностью, восхищался красотой и проработанностью замысла — если кадровые сотрудники корпуса не склонны были обсуждать результаты экспедиции, то стажеры промолчать физически не могли. Естественно, Линдерн запустит в общество тщательно проработанные слухи, но обвинить его в предзнании никто не сможет — прямо сейчас девушка из радиоразведки жаловалась родственником на увиденные ужасы, не опускаясь, впрочем, до подробностей (но это — пока).

Доки Харпер покидал с невозмутимой торопливостью, обмениваясь со знакомыми офицерами дежурными ободряющими фразами и чувствуя себя не разоблаченным подлецом. Искупить совершенное можно было только настойчивостью в достижении цели. Допустим, выступить обвинителем на процессе Харпер не мог, но в информационной войне готовился принять самое деятельное участие. Отметиться во всех дискуссиях и гвоздить, гвоздить, гвоздить… Диванный воин, ага.

"Если граждане Федерации не сумеют правильно отреагировать на ЭТО, то они заслужили Лоренсио Рикони в качестве президента"

Глава 18

   Тот гангстер с Арсенида меня сглазил - груз пришлось ставить в проход. Потому что отказаться от контрактов я не мог, а продавать картриджи так близко к... м-м... месту их чрезвычайно выгодной покупки не решался. Так что, за месяц с лишним осыпающиеся на голову коробки успели меня реально забодать. Здраво рассудив, что, вытерпев столько, отступать бессмысленно, я решил придержать товар до конечной точки маршрута - станции Перилайт. Судя по базе ЧК там очень бойко торговали всем, что связано с медициной.

   Изначально, именно этот аспект выбора меня не интересовал: "Боби Шо" предложил варианты - я ткнул пальцем в тот, с которым у меня ничего не ассоциировалось. Люблю новизну! По описанию, Перилайт представлял собой достаточно крупный транспортный узел с устойчивым рейтингом и неплохим транзитом, как ни странно - в системе с биосферной планетой, что окончательно ломало некоторые мои теории. Теперь я порылся в доступных базах и выяснил, в чем дело: мир с нежным названием Инфанта был обречен. Через какие-то пять-шесть тысяч лет эта система войдет в плотное пылевое облако и... нет, не остынет. Вся мощность местного светила, от которой сейчас планете достается ноль-ноль не догонишь процента, будет поглощена и рассеяна в инфракрасном диапазоне. Прежде, чем пыль собьется в какое-то подобие астероидного поля, поверхность Инфанты окажется прогрета как минимум до двухсот градусов, равномерно, от экватора до полюсов. Противостоять таким масштабным катаклизмам человечество пока не способно, а Космофлот не желал заниматься эвакуацией населения целой планеты, ни через тысячу лет, ни когда угодно, поэтому постоянное проживание на Инфанте было запрещено. А вот численность обитателей Перилайта законом никак не лимитировалась, что позволяло обходить некоторые юридические тонкости совершенно легально.

   В секторе Инфанта была известна как пансионат-лечебница для людей со средним достатком, прежде всего - из Внеземелья. Пациентов привлекала сюда планетарная экзотика, высокое качество услуг и отсутствие собственного населения, являющегося резервуаром для всяческих инфекций, к которым у внеземельщиков, как правило, иммунитета нет. Гораздо меньше рекламировалось то, что с планеты на станцию шел плотный поток подержанного медицинского оборудования и медикаментов на пределе срока годности. Пристроить здесь мои картриджи будет легко.

   Честно скажу: при подлете к Перилайту я подсознательно ожидал увидеть что-то вроде Фата Морганы - шедевр рациональности и инженерной мысли. В реальности станция выглядел именно так, как планетники представляют себе незарегистрированное поселение - хаос (пусть только видимый) разномастных цилиндров, сфер и стальных ферм, собранных, как говорится, с трех помоек и четырех распродаж. Картина привычная - во Внеземелье всегда наблюдался дефицит тяжелой техники, пригодной для строительства больших герметичных объемов. Держатели хороших активов, вроде Инкона и Каванараси, как-то выкручивались, но в большинстве случаев поселение возникало там, где удавалось раздобыть надежную стартовую конструкцию - корпус списанного корабля, бокс грузовоза, реже - стандартный модуль, производимый корпорациями. И вот вокруг него, как пазл, собиралось все остальное - жилой, производственный, регенерационный отсеки. Обычно, со временем поселение приближалось к общепринятому стандарту, но администрация Перилайта не захотела идти проторенным путем - в состав станции входила почти сотня независимых секций без какой-либо попытки все это объединить. Как им удается обеспечить взаимное расположение отдельных элементов конструкции, я старался не вникать - рейтинг у них хороший, значит, как-то обеспечивают. Самое очевидное следствие подобного подхода - гравитацию тут создавали генераторами.

   Первая мысль - "Какая расточительность!", вторая - "Это неспроста". Надо так понимать, что доходы у местных хорошие, а вот желания делать серьезные вложения на будущее - нет. Торгаши, одним словом. Но торговать умеют - стоило мне разместить в сети объявление о продаже товара, и у выхода из "елочки" меня уже поджидал агент фирмы, занимающейся поставками медицинского оборудования в дальние поселения. У меня было, что ему предложить: семьдесят комплектов картриджей к реанимационным капсулам, которые, при некоторой ловкости, можно дважды регенерировать. Семьдесят человеческих жизней, которые нельзя спасти другим путем - в космосе легких травм не бывает. Сколько людей умерло здесь только потому, что пострадавшего не удалось положить в реанимацию, несмотря на то, что средства на лечение были? Тощий дядька в комбинезоне с логотипами сразу трех организаций смотрел на картриджи, как голодающий на хлеб, но удержаться от торга не мог.

   - Почему так дешево? Наверное, какой-нибудь ноунейм?

   - Обижаете. "Лафмастер"! Закупался прямо у производителя, почти по себестоимости.

   А еще я - совестливый дурак и стать коммивояжером мне не светит.

   От вида клейма известной фирмы торговец сломался, мы ударили по рукам. Через какие-то пятнадцать минут он подогнал к трюму погрузчик и уволок добычу в свое логово. В принципе, выгоднее было бы продать картриджи в розницу, но я не хотел долго держать при себе сомнительный груз. А теперь его не удастся отобрать назад даже силой.

   Я облегченно вздохнул и поймал себя на мысли, что только теперь эпизод с Челленджером можно считать завершенным. Была, конечно, возможность позлорадствовать на тему "корпорант корпоранту в штаны нагадил", но кто школьные ссоры помянет - тому глаз вон. Мы уже давно не студенты и я сильно сомневаюсь, что мое похищение с Тассета заказал лично Гай. Оно мне надо, разбираться, кто есть кто в этом гадючнике?

   Гораздо актуальней (и приятней) подумать над тем, на что потратить немалые средства, накопившиеся на моих счетах. Вопрос не простой: бизнесмен вложил бы деньги в развитие бизнеса, но для меня положение капитана-владельца - совершенный идеал. А если менять корабль, то - на что? До сих пор я брал агрегаты, которые удачно подворачивалось под руку, теперь появилась возможность целенаправленно приобрести перспективную для модернизации модель. Новых кораблей для Внеземелья не строят, сюда добирается только что-то массовое, неубиваемое, как правило - военное, и - давным-давно устаревшее. Устройство всех серийных звездолетов я помню еще с Академии. Итак, рассмотрим варианты...

   Я устроился в ресторане транзитной зоны и погрузился в сладостные мечты, мысленно превращая всякую рухлядь в идеал покорителя звездных трасс. Для начала, определиться с базовыми параметрами - характеристиками привода, емкостью накопителей. Из найденных вариантов обратить внимание на объем жилого модуля, наличие закрытого бокса и силовых балок для крепления контейнеров (вот чего мне не хватало на драйзере!). Позвякивала посуда, в воздухе витали ароматы жаренного бекона и отварной рыбы. Меню ресторана изобиловало натуральными продуктами (планета рядом!), а вот вытяжку они могли бы сделать и получше. Я так задумался, что не сразу заметил, как надо мной навис какой-то тип в форме местного техника.

   Молодой парень, бритый, с забавно оттопыренными ушами, сиял совершенно идиотской улыбкой. Пока я пытался понять, что ему от меня надо, он подал мне картонный прямоугольник. Гм. Памятная открытка клиники Инфанты - изображение планеты, логотип, девиз. В ответ на недоуменный взгляд мне вручили помповую ручку.

   - А...

   - Ваш автограф, мистер Хитман! Пожалуйста!

   Мне стало как-то нехорошо, а парень, меж тем, продолжал:

   - Позвольте выразить свое восхищение! Так урыть всех этих мерзавцев, я не говорю уже про спасенные жизни!

   Господи, помоги! Надо как-то придушить его энтузиазм.

   - Что, позвольте узнать, послужило причиной такой категорической оценки?

   - Ну как же! Результаты расследования Космофлота уже неделю в сети!

   Вот так вот. Я полгода пытался избежать ненужного внимания, болтался по каким-то задворкам, общался с Гаем Челленджером, и лишь для того, чтобы вернуться в самый разгар истерики. Мне оставалось только беззвучно шлепать губами, дабы не замарать бранью свой героический образ.

   Шустрый техник, отбежав недалеко, уже демонстрировал завистливым коллегам драгоценный автограф. Значит, через сутки о моем присутствии на станции будут знать все, действительно - все. И как я собираюсь заниматься модернизацией корабля, это же минимум полгода на одном месте? Да через неделю вокруг начнется шоу!

   Из ресторана пришлось линять тихо, быстро и с деловым видом. Вариантов дальнейших действий было немного и все они не радовали - Внеземелье не очень приспособлено для идиотских планетарных развлечений, вроде "поймай и возьми интервью" (или просто - поймай). Ну, закажу я еще одну тупую цепочку контрактов. Где гарантия, что попытка бегства не привлечет еще больше внимания? Особенно учитывая то, что сейчас на руках у журналистов есть вся открытая информация обо мне. Похоже, что шутка, которую я сыграл с Йоном Киссинджером, вернется мне и как бы не в трехкратном размере.

   Что же делать?

   На спасительную мысль меня натолкнула та самая открытка с логотипом Инфанты. Что может быть естественней, чем забота о собственном здоровье? Реально! У меня, например, объем легких уменьшился на пять процентов, и рассеянность какая-то ненормальная появилась. К тому же, компаньоном, который мог бы предупредить меня о тревожных изменениях, я так и не обзавелся, а теория утверждает, что организм, сформировавшийся в условиях планеты, невозможно полностью перевести на медикаментозный контроль. Всегда обнаруживаются какие-то мелкие недочеты, которые имеют привычку со временем накапливаться. Оно мне надо?

   Я уточнил через сеть местонахождение офиса клиники Инфанты и устремился туда в поисках спасения.

   Офис впечатлял: медики не стали мелочиться и заняли целый уровень - солидная фирма желала сразу показать товар лицом. Потенциальных клиентов вдумчиво окучивали несколько специалистов, проводивших консультации и предварительную диагностику, сомневающихся отводили в демонстрационный зал, где перемигивалось огоньками множество загадочных приборов, а наиболее упертых поджидал самый зловещий врач всех времен и народов - стоматолог. Сделав шаг за порог, я тут же попал в цепкие ручки обаятельного юноши в белом халате а-ля доктор Айболит.

   - Чем мы можем вам помочь? Вас что-то беспокоит?

   - Беспокоит-то меня многое... Обсудим, для начала, ваши возможности.

   Ну, что тут сказать? Давненько не проходил я медосмотров. Радовало, что самых распространенных проблем внеземельщика - деградации костной ткани и общей анемии - мне удалось избежать. Банда врачей оттянулась на мне по полной (других клиентов, что ли, нет?), последовательно опробовав все свои мудреные машинки, набрав крови, мочи и отняв полтора часа жизни на заполнение анкет (в основном, их интересовала длительность воздействия всевозможных вредных факторов). Я заподозрил, что угодил в какую-то программу, и кто-то собирается писать диссертацию за мой счет. Впрочем, денег за осмотр не взяли. Пока лаборатория переваривала полученные от меня жидкости, юноша-Айболит постарался мягко выяснить, что я могу себе позволить по деньгам.

   - Все!

   Стандартный пакет услуг под кодовым названием "планетник во Внеземелье, долго" включал в себя диагностику, реабилитацию, лечение и занимал от месяца до трех, с возможностью льготного продления. Цены колебались - клиника Инфанты представляла собой не одно здание, а два десятка комплексов, принимающих пациентов в зависимости от диагноза и размера кошелька. После просмотра буклетов я остановил свой выбор на пансионате "Лазурный", предназначенном для состоятельных клиентов без серьезных патологий, понимающих, что такое пляж, и требующих обслуживания по системе "чайлд фри". Жить тут можно было в семиэтажной гостинице, словно вырезанной из пейзажа мегаполиса, или в небольших коттеджах на две квартиры с отдельными входами. Я предпочел коттедж.

   - Настоятельно рекомендую не игнорировать визит к психотерапевту, - поджал губы Айболит.

   - Смысл? - курс аромотерапии он мне уже пытался втюхать.

   Медик постучал пальцем по стопке заполненных мной анкет.

   - Скажите, сколько, в среднем, дней в месяц вы проводите в одиночестве? Сутки? Двое? Трое?

   Я прикинул на глаз:

   - Недели три.

   - Вы должны понимать, что отсутствие общения в течение более чем двух недель в месяц официально признается в качестве опасного для здоровья фактора. Психическая деградация практически не заметна изнутри, но в результате приводит к тяжелым нервным расстройствам.

   Напугал. Честно, напугал. Буду ходить к психотерапевту.

   Менеджер выдал мне необходимые документы, которые требовалось заполнить по-старинке, вручную (медицинская этика!). От меня просили подтвердить отсутствие аллергии и специфических травм, а также ответить на банальный вопрос - назвать свое имя.

   Ухмыльнулся и написал в анкете: "Джон Рейкер, гражданство Тассета".

Глава 19

   И вот я стою в сквере перед космопортом и пытаюсь заново привыкнуть к бесконечности над головой, не огражденной никакими защитными оболочками. Налетающий в спину ветер одновременно привычен и чужд - вновь приобретенные рефлексы входят в противоречие со старыми привычками, толкая психику к границе невроза.

   Впрочем, из-за чего невроз, тут еще надо разобраться.

   Последние два дня на Перилайте напоминали мне соревнования по спортивной ходьбе - и суетиться нельзя и тормозить недопустимо. Подписание договора на оказание медицинских услуг не могло решить мои проблемы немедленно - перед отлетом на Инфанту требовалось пристроить "Стрижа".

   Предложение взять на ответственное хранение звездолет у администрации Перилайта вопросов не вызвало - я был не единственным, кто предпочитал решить разом все проблемы со здоровьем, а не отпускать членов экипажа в отпуск по одному. Какой в этом смысл, если в нормально подобранном коллективе лишних не бывает? А сдавать свой корабль в аренду... Я бы, например, не решился. Естественно, подписанию подобного контракта предшествовали полный технический осмотр и консервация. В моем случае приемка заняла аномально много времени - старший инспектор, полагаю, из чисто эстетического наслаждения, лазил по драйзеру лично, любуясь на оригинального исполнения узлы и цокая языком. При подписании акта взгляд его был нехарактерно мечтательным.

   - Если вы пожелаете провести предполетное обслуживание или мелкий ремонт...

   - ... то я подумаю об этом перед стартом.

   Инспектор не пожелал замечать моего сарказма:

   - Вы не представляете, как хочется порой увидеть что-то помимо нашей барахолки.

   Я кивнул, потому что понимал, каково это - бесконечно осматривать бэушные агрегаты и оценивать износ типовых конструкций. А как хочется иногда встретить нечто свежее, чистое, еще не исчерпавшее ресурс и устремленное в будущее! Увы, круизные лайнеры внеземельщикам не по карману.

   Пока мы оформляли документы, в доке собралась толпа.

   Паранойя у меня, что ли? Нет, не она - людей действительно было слишком много. Ну, не нужны для осмотра звездолета такого размера пятнадцать человек! Тем более что в корабль они не лезли, а с сосредоточенным видом толклись около шлюза. А глазки-то у них так и бегают, так и бегают! Такое впечатление, что здесь собрались все работники верфи, бодрствующие в данный момент.

   Ну, точно, шоу. Следующим номером пойдут журналисты. Так. Мне нужна медицинская помощь, немедленно. На максимально возможный срок.

   О, с каким громадным облегчением я занимал свое место в планетарном челноке! И не просто - корыте с крыльями, а в солидном внутрисистемном транспорте с гравитационными компенсаторами. Достаточно дорогая, статусная машина, но, когда пассажиры через одного - инвалиды, очень актуальная. Чувствую, на Инфанте мне понравится!

   Начало полета вообще никак не ощущалось, вся дорога заняла три часа - я дома столько к тете на поезде ехал. Еще полчаса рулежки и неторопливого путешествия по эскалаторам в компании попутчиков, устало сутулящихся от непривычного веса тела, и - вуаля! Мой взгляд тонет в бескрайней синеве, а купол неба изящно подчеркивается фронтом кучевых облаков, медленно наползающим из-за горизонта. В голове стайкой рыбок мечутся обрывочные мысли:

   "Смогу ли я снова принять планету? Сможет ли планета принять меня?"

   Недаром возвращающимся из длительных полетов не рекомендуется выходить из закрытого помещения сразу после окончания карантина...

   - Я могу вам чем-нибудь помочь? - разбил очарование вежливый голос.

   Я печально выдохнул - тени рассеялись, личность восторжествовала над безличием. Хороший был аттракцион.

   За моей спиной стоял плечистый мужик в форме местного секьюрити с профессионально-ободряющей улыбкой на лице (то ли - бывший десантник, то ли - медбрат из дурдома, впрочем, они тут могут одной конторой наниматься). Вероятно, наблюдать шок у попавших на открытое пространство внеземельщиков ему приходилось не раз.

   - На самом деле - можете, офицер, я забыл спросить у гида, как подключить планшет к планетарной сети. Транспорт в пансионат "Лазурный" отправляется через полчаса, так что время есть...

   Остальные пациенты "Лазурного", прибывшие с со мной одним челноком, только-только успели получить багаж и собирались перевести дух в местном кафетерии (гид настойчиво рекомендовал не напрягаться: естественная гравитация - коварная штука). Но у меня с собой ничего кроме ручной клади не было, и я попер смотреть на облака. Не удержался!

   Охранник-санитар ненавязчиво проводил меня в помещение и, надо отдать должное, к сети подключиться помог, наверное, чтобы очередной псих уткнулся в свой планшет и не бегал по территории. Я не стал его огорчать и осел в кафетерии - знакомиться с местными ресурсами и пить натуральный сок. Полчаса пролетели совершенно незаметно.

   Автобус клиники, огромный, словно драйзер, ожидал будущих пациентов под дебаркадером, отчетливо напоминающим по дизайну нечто станционно-космическое - людей подводили к столкновению с планетарной реальностью бережно и осторожно. Я хмыкнул и развалился в широком кресле. Пусть везут меня, кормят, лечат, а я буду томно вздыхать, задергивать шторы по утрам и жаловаться доктору на мигрень. Как там полагается вести себя праздному богачу? Никогда не имел такого опыта. Попутчики устраивались в мягких креслах и тяжело отдувались - далеко не все подходили к поддержанию физической формы так же серьезно, как я.

   Наш автобус мягко стронулся с места и влился в вереницу других таких же, развозящих по пансионатам пассажиров очередного челнока. Я благополучно проспал всю дорогу, последним элементом квеста осталось найти свой коттедж и гордо внести туда единственную наплечную сумку. Больше делать было нечего.

   И потянулись дни, похожие на солнечные зайчики - теплые, яркие, исчезающие без следа. Знакомство с лечащим врачом - импозантным седеющим мужчиной (они что, пластику себе делают, чтобы на пациентов нужное впечатление производить?). Первый визит на пляж, откуда вежливый смотритель упрямо выгонял самых ненормальных любителей солнечных ванн (Где ваш солнечный крем, господа? Не больше пятнадцати минут, господа!). Мелкий сероватый песок, податливо расступающийся под ногами, первое погружение в прозрачную соленую воду, переливающуюся на мелководье всеми оттенками бирюзового (но оптическое стекло прозрачней. Тьфу-тьфу, выкинуть работу из головы!). Компания невесть как затесавшихся сюда космодесантников, из кучи людей на пляже выбравшая для братания именно меня (а водки тут нет, парень, совсем). Наверное, их ввели в заблуждение мой рост и комплекция: на фоне большинства местных пациентов я - Аполлон. Хорошо, что здесь есть доктор, который не позволит мне заработать комплексы.

   Обещанным психотерапевтом оказалась очень милая женщина средних лет. После получаса дружеской беседы и записи в блокноте "численность экипажа - от 0 до 3 человек, срок - больше года", она предложила мне питаться в общей столовой, в качестве мягкой терапии. Я не возражал - у меня всегда имелись проблемы с общением, если здешние светила сумеют с этим что-то сделать, буду только рад.

   И вот - первая процедура, легкий завтрак. Казалось бы - фигня вопрос, да и помещение всего лишь в три раза больше, чем ресторан на том же Инконе, но тут я внезапно вспомнил, что в течение пяти лет садился с кем-то за один стол только ради ведения деловых переговоров. И все опасения психотерапевта полезли наружу, как масло из пробитого цилиндра. До меня как-то резко дошло, что вокруг шумит и толкается не менее трех десятков человек. Не то, чтобы они на меня пялились, но нет-нет, да и взглянут! Голову наполнили мысли, достойные разве что школьника на выпускном балу: "не торчит ли майка?", "нет ли на брюках пятна сзади?", но я - навигатор, выпускник Академии и способен взять панику под сознательный контроль. Несколько вздохов в ритме медитации, и мне удалось без приключений добраться до раздачи, набрать со шведского стола что-то, смутно знакомое по цвету и успешно найти столик, где уже сидело три человека, прописанных мне в качестве пилюль.

   Есть не хотелось совершенно. Я взял вилку в правую руку и попытался убедить себя, что вокруг никого нет. Ну да, как же!

   - Здравствуйте! - немедленно среагировал сосед справа. - Вы, вероятно, новенький? Я вас здесь раньше не видел.

   Мне потребовалось секунд пять, чтобы вспомнить, как реагируют на такие вопросы.

   - Да, на той неделе приехал, здравствуйте.

   - Я - Дональд Харц, а это - Ник Стенсон. Тот мрачный тип, - тычок через стол. - Рем Пирсон, полицейский офицер. Следит, чтобы мы хорошо себя вели, представляете? Ха-ха! С кем имею честь?

   - Джон Рейкер, - я немного пришел в себя, взял столовые приборы, как надо, и начал препарировать паровую котлету. - Навигатор.

   - Комстар? Пан-Галаксис?

   - Частный звездолет.

   - Ба! Да теперь среди нас - двое внеземельщиков! Вот, Ник - капитан-владелец, представляете? Правда, Ник?

   Стенсон с набитым ртом что-то промычал, мы обменялись понимающими взглядами.

   - Смотрю, вы любите брокколи? А я вот без ума от мусаки, без ума. Но кто ж ее мне здесь приготовит? Ну, вы понимаете. Но у нас есть среди персонала тайный агент, правда, Рэм? Рэм здесь дольше всех и уже знает, какие блюда слишком полезные, чтобы их можно было съесть. Ха-ха! Представляете?

   Под неумолкающую болтовню я добил зеленую массу, оказавшуюся брокколи, две котлеты, фруктовый салат, кусок пирога и понял, что такой завтрак вполне сойдет за обед, а может даже и за ужин. Растолстею - перестану в скафандр помещаться, мой размер и так во Внеземелье не самый ходовой. Офицер Пирсон, умудрившийся за всю трапезу не произнести ни слова, промокнул губы салфеткой и вежливо откланялся. Я выкатился из столовой в состоянии культурного шока. Что-то перемудрил мой доктор с психотерапией.

   После такой эмоциональной встряски сидеть в коттедже не хотелось. Я дошел до конца пляжа и обнаружил, что за последней линией домиков начинается лесопарк с соснами и беговыми дорожками. Закончится период адаптации - буду осваивать. Еще можно велосипед на прокат взять. Бездумная нега последней недели (нет, больше, восемь дней кверху пузом лежал) развеялась, как дым, в голову опять проникли мысли, планы, опасения. Надо будет уточнить у доктора, такой ли эффект она ожидала от своей микстуры.

   На обед я шел с некоторым душевным трепетом, но волновался зря - мистер Харц уже записал меня в старые знакомые и переключился на свою обычную жертву. В смысле, цели специально кого-то достать он перед собой не ставил, просто болтал, не задумываясь, о чем, остальное получалось само собой. Пирсон на его речи не реагировал вообще, я старался сосредоточиться на движении челюстей, а вот Стенсон заводился с пол-оборота. Вскормленный Внеземельем капитан-владелец не мог понять, как можно трепаться о чем-то и не нести ответственности за свои слова. Да легко! После двух-трех пассажей выяснилось, что Харц - служащий "Минерал Джинерик" со звучной должностью, по-человечески означающей - бухгалтер. От того, какие заблуждения планетников он разделяет, в его работе не менялось ровным счетом ничего. Харц мог быть искренне уверен, что в Кольце Рейда живут черти с рогами, и при этом уверенно сводить годовой баланс.

   Так, от общительного корпоранта бедняга Стенсон узнал, что дети внеземельщиков из-за воздействия радиации - сплошь мутанты (при повсеместном использовании репликаторов, ага), а обитают они в гетто. То есть, оцените: в обычном поселении живет от пяти до пятидесяти тысяч человек, из них надо выделить каких-то бесполезных парий и уступить им драгоценное жизненное пространство. А потом - перестать его контролировать! Только воздух и воду качать. Стенсон пытался на пальцах объяснить, что в реальность все происходит с точностью до наоборот: в любом поселении есть программа поддержания рождаемости (проще построить лишнюю секцию для своих, чем встать перед необходимостью приглашать на работу чужих), а за уродов никто платить не будет. Но у Харца был непробиваемый козырь - подростковый секс. Рассказывать планетнику про практику гормонального контроля Стенсон постеснялся.

   А что в этом такого? Если человеку с детства вшит под кожу инжектор, а уровень различных веществ в крови регулируется микрочипом, естественно и контрацепцию осуществлять внутривенно. Экипажи звездолетов идут дальше и на время перелетов давят физиологические реакции до того минимума, когда просто "не встает" (боюсь, что Харца даже мысль о таком приведет в ужас). Нет, внеземельщики любят и ценят секс, но именно секс, а не бессистемные случки. Учитывая общую повернутость на планировании и безопасности, количество естественных рождений составляет такой ничтожный процент, что обсуждать, сколько из них - случайные, просто бессмысленно.

   - А где вы видели эти гетто? - не удержался я. Интересно ведь! У нас на Тассете откровенных трущоб не было.

   - Молодой человек, да в любом городе...

   - Причем тут город, когда мы о поселениях в космосе говорим! - взорвался Стенсон и ушел на процедуры.

   Обычно, именно этим все споры и кончались, потому что процедур у капитана было много - по какой-то непонятной мне причине он решил эмигрировать в Старые миры и теперь проходил дорогой и длительный курс адаптации.

   На следующий день нас настигло откровение, что внеземельщики не могут опускаться на планеты (а Стенсон тогда кто?). Потом нам сообщили, что у незарегистрированных поселений нет денег на самое необходимое оборудование (без комментариев), а на некоторых станциях жителями управляют как роботами, при помощи электродов (!!!). Все это навивало какой-то смутно знакомый образ...

   - "Звезда Эридана"! - неожиданно понял я и пояснил для Стенсона. - Сериал такой, очень популярный. Там как раз про электроды было. А про мутантов - это из "Галактического конвоя".

   Да, да, когда-то я тоже был молод и смотрел головидео, правда, отличать вымысел от реальности у меня получалось уже тогда.

   По-моему, в первый раз за наше знакомство Харц немного смутился.

   А на следующий день походя записал меня в жертвы радиации (тьфу-тьфу-тьфу!). Пришлось отбрехиваться:

   - Последнее время стал быстро уставать, замедлились рефлексы, доктор подозревает метаболический срыв.

   Доктор, по ходу, много чего "наподозревал", у меня аж волосы дыбом встали. Впрочем, платная медицина - это такая медицина...

   И вот что характерно: несмотря на давящее молчание Пирсона, ахинеистых треп Харца и душевные страдания Стенсона, компания состоялась - наверное, кто-то специально посадил за столик людей, которые могли бы быть друг другу интересны. С третьего раза мы приспособились встречаться в сквере перед лечебными корпусами, потом вместе шли в столовую и вместе решали, какие блюда из одобренного врачами списка на этот раз будут на столе. Стенсон выспрашивал у меня, как у наиболее классово близкого, с какими неожиданностями он может столкнуться в обществе планетников. Я, как мог, старался объяснить. Пирсон молчал, но слушал очень внимательно. Сольные выступления Харца постепенно трансформировались в интеллектуальные дискуссии.

   Начало следующего знаменательного дня я запомнил по теме спора - на этот раз обсуждалась коррупция и кумовство в бизнесе Внеземелья, а в качестве примера мистер Харц приводил попытку своей компании выиграть тендер на поставку Прииску Майерса жидкого азота (то есть, оцените юмор: "Минерал Джинерик" - Майерсу).

   - Первым делом нам предложили сделать взнос в какую-то мутную контору. Потом выяснилось, что к торгам допущены исключительно свои!

   Это он про предложение озвучить свой рейтинг, как я полагаю, и про то, что для такого контракта он должен быть не менее шестидесяти. На попытки Стенсона выяснить, какую именно контору Харц имеет в виду, корпорант даже не мог вспомнить название ЧК, но считал, что к теме спора это не относится. Наблюдать чужой наив было забавно, но готов поклясться, что на моей физиономии не мелькнуло ни тени улыбки. Оно мне надо, спорить потом с Харцем до хрипоты? Тем не менее, от одного из присутствующих мой скепсис не укрылся: у Пирсона неожиданно прорезался голос и он решил втянуть в дискуссию меня.

   - А вы как полагаете, мистер Рейкер, сильна ли во Внеземелье круговая порука?

   Вопрос полисмена звучал снисходительно, с ленцой - похоже, что состав преступления офицер уже сформулировал.

   - Мистер Харц и мистер Стенсон оба забывают про важную особенность бизнеса во Внеземелье, - начал было я, но, кажется, не правильно построил фразу - корпорант буквально взвился.

   - Особенности бизнеса не меняются со времен Адама Смита! Все попытки применить к сделке не экономические требования ведут к злоупотреблениям!!!

   Спорить о взглядах людей с незнакомыми фамилиями я не хотел и просто пожал плечами. Да, с экономической теорией у меня не очень, и с историей тоже, откровенно говоря. Все мои познания на этот счет ограничены курсом Академии, зато его я до сих пор помню на отлично.

   Стенсон фыркнул и ушел на процедуры.

   А через четверть часа мы узнали, что в "Лазурном" погиб пациент.

   Наша компания потерь не понесла, но настроение за ужином все равно царило похоронное. Мистер Харц пытался шутить (неудачно). Я не выдержал:

   - Стенсон, это был ваш друг?

   - Нет, - покачал головой внеземельщик. - Мы раньше ни разу не встречались.

   - Вас потрясло увиденное? - догадался Харц. - Но, дружище, бывают вещи и пострашней... гм...

   - Да на что там было смотреть? - отмахнулся Стенсон. - Барокамеру продуло дезинфицирующим составом. Он не ядовит, но не пригоден для дыхания. На то, чтобы взломать дверцу ушло больше десяти минут.

   Десять минут без кислорода, в тепле, с агрессивной смесью в легких... А я-то думал, что умереть, находясь в такой близости от реанимационного оборудования, не возможно.

   Стенсон смял салфетку и бросил ее в недоеденный суп.

   - Это должен был быть я! Время было мое, но мы тут заспорились, и медсестра пропустила вперед следующего пациента, а перебить фамилию поленилась. Он умер вместо меня.

   Харц суетливо вскинулся:

   - Ну, перестаньте, дружище! Бывают же совпадения.

   - Не в этот раз. Я - свидетель по делу о взятке и преступной халатности. Не среди наших, основные фигуранты - выходцы с Терры.

   Я понимающе кивнул. Харц с трудом проглотил очередную фразу о кумовстве и коррупции.

   - К сожалению, они нагадили и успели смыться. Так что, суд состоится на Терре и показания мне нужно давать там.

   - Понятно, - Пирсон откинулся на спинку стула и принялся с профессиональной ловкостью крутить в пальцах вилку (вот щас метнет!). - Ваши опасения выглядят серьезными. А что говорит полиция?

   - Следователь выслушал меня.

   Но сможет ли он что-либо предпринять? Какова квалификация полиции на этой мирной планете? Инстинкт взаимовыручки вопиет, но что делать - не знаю. Вряд ли клиника Инфанты позволит пациентам вмешиваться в расследование. К тому же, пускай пару раз мне с жуликами повезло, строить из себя Пинкертона не стоит.

   - Это был программный сбой или с замком кто-то поработал? - все-таки не удержался я.

   - Мне не говорили.

   - М-да, - Пирсон оставил в покое вилку. - Надо будет мне тоже... поговорить.

   Расходились в подавленном настроении. Я решил прогуляться, посмотреть на закат, полюбоваться безмятежной морской далью... Но все неисправимо портили группки пациентов, возбужденно обсуждающих последнее событие. Коллективный разум склонялся к версии о случайности происшедшего, потому что причину для убийства пожилого инженера-металлурга придумать не удавалось, а мысль о том, что умереть можно по ошибке, оказывалась слишком тяжелой для восприятия.

   Плюнул и пошел спать.

   И уже в дверях коттеджа меня настигло понимание простого, в общем-то, факта: следователи наверняка будут опрашивать всех, проживающих в пансионате, в том числе - меня. Как Джона Рейкера. Того самого, у которого обвинение в угоне до суда не дошло, но в деле осталось. Надо объяснять, кто будет первым подозреваемым? А необходимая для оправданий бумажка лежит в корабельном сейфе "Стрижа", зарегистрированного на Рика Хитмана, который тоже - я. Тут состав преступления появляется сам собой: менять фамилию не запрещено, запрещено пользоваться и той, и другой одновременно. За это в лучшем случае полагается штраф, а при отягчающих обстоятельствах - тюремное заключение. В общем, как бы ни обернулось расследование, меня ждет жесткая посадка.

   А ведь до окончания моего вынужденного отпуска больше месяца. Попытаться, что ли, съехать до срока? Нет, тогда точно заметут. Глупейшая ситуация.

Глава 20

   На завтрак Стенсон опоздал - пешком спускался с четвертого этажа, что для внеземельщика на планете - серьезное испытание. Промокнув салфетками лоб и успокоив дыхание, капитан сообщил, что решил совсем отказаться от использования оборудования с электронной начинкой.

   - По крайней мере до тех пор, пока преступников не найдут.

   - Разумно, - кивнул Пирсон. - Если хотите, я поговорю с администрацией, чтобы вас переселили в коттедж. Учитывая обстоятельства, они просто обязаны пойти вам навстречу.

   В результате сложных перемещений, к вечеру Стенсон оказался моим соседом.

   - Если вас смущает, что я буду спать через стенку, только скажите.

   - Да без проблем! - пожал плечами я. - Надеюсь, вас не попытаются застрелить торпедою с орбиты.

   Потому что в этом случае без разницы, в каком месте пансионата я буду находиться.

   Моя шутка не вызвала у Стенсона улыбки. На следующее утро он в столовой вообще не появился и я, презрев таблички, призывающие пациентов питаться строго в отведенных для этого местах, завернул в салфетку пять порций творожной запеканки и отправился проведать коллегу.

   Стенсон выглядел помятым и не выспавшимся, к моему визиту он отнесся с благодарностью.

   - Поймите, я был готов к угрозам, это бы меня не остановило, - смущенно объяснял он. - Но то, что вместо меня погибнет другой...

   Я покивал. Вмешательство случая выбило Стенсона из колеи гораздо сильнее, чем если бы на него действительно напали - внеземельщики не любят не просчитываемых ситуаций. Капитан-владелец инстинктивно вел себя так, словно находился на своем корабле - стремился упаковаться в скафандр, задраить шлюзы и уйти в прыжок. Причем сам Стенсон неадекватности своего поведения не замечал, и делиться с кем-то своими проблемами не собирался. Значит, приводить его в чувство придется мне. Хотя психотерапевт из меня... никакой, короче.

   - Не стоит изолироваться, в данном случае это не поможет. Если хотите выбрать наилучшую тактику, посоветуйтесь с Пирсоном - он производит впечатление профессионала. Но, на мой взгляд, вам лучше иметь несколько линий поведения и чередовать их случайным образом. Стараться, так сказать, не входить в комнату с одной дверью. Осторожности это не отменяет.

   Стенсон кивнул, оценивая предложенный алгоритм, и согласился выйти на обед.

   К его появлению отнеслись с участием. Наш бравый полисмен внимательно выслушал вопросы капитана, а Харц сделал над собой усилие и не стал вмешиваться в серьезный разговор. Впрочем, ничего нового Пирсон не сказал:

   - Никого не оповещайте о своих планах. Не пользуйтесь электронной аппаратурой, потенциально способной причинить вред. В безлюдных местах тоже советую не появляться, хотя стиль у преступника, вроде бы, другой. Сохраняйте спокойствие. Если местные безопасники не найдут следов этого криворукого киллера в течение двух суток, придумаем что-нибудь еще.

   Следующие два дня я упорно играл в телохранителя, да и Пирсон мне нет-нет да и попадался на глаза. На третий день Стенсон оставил в дверях записку с просьбой не беспокоиться и исчез.

   Я ломанулся к полисмену. На все вопросы Пирсон только кисло улыбался:

   - Без комментариев. Могу лишь заверить вас, что все под контролем.

   Я плюнул и ушел бродить по берегу, не в силах больше сосредоточиться на ласковом солнце и теплой воде. На идеально чистом песке нежились самые приспособленные к ультрафиолету пациенты. Волны с тихим шуршанием накатывались на берег, перекатывали кусочки водорослей, в прозрачной воде сновали стайки мальков. Идиллия, что б ее! Неприятный инцидент стремительно выветривался из голов, а дальше приедут те, кто вообще ничего о нем не знают, и смерть безымянного пациента канет в лету.

   Записаться, что ли, на аромотерапию?

   Перед ужином Пирсон перехватил меня у коттеджа:

   - Есть ли у вас тут еще знакомые, мистер Рейкер? - полюбопытствовал полисмен.

   - Нет, - честно признался я. - Не успел как-то.

   А если честно, то и не пытался.

   - Знаете, тут у нас на этаже компания образовалась, - Пирсон жил в семиэтажной гостинице. - Играем по вечерам в нарды. Не хотите присоединиться?

   - Почему я?

   Мой естественный вопрос Пирсон воспринял с некоторым удивлением, словно мотив его поступка должен был быть понятен мне сам по себе.

   - А кто? Харцу волноваться нельзя, он сердечный имплант ждет, Стенсона ближайшее время не будет.

   А мне врач велел с людьми общаться, значит, надо общаться. Нарды я издалека видел, но никогда не играл. Впрочем, какие наши годы?

   - Хочу!

   К восьми часам в холле собрались если не все обитатели этажа, но половина - точно. Фактически, компанией оказалось небольшое подразделение Космофлота полным составом (о чем Пирсон тактично умолчал). Их команда недавно участвовала в каком-то рискованном, не упоминаемом при посторонних деле, и теперь восстанавливала здоровье за государственный счет. Коллективная путевка на Инфанту служила поводом для дежурных шуток: проницательное руководство сумело найти для своих сотрудников такое место, где они точно будут отдыхать.

   Ха! Наверное, десантники попали в такую же ситуацию.

   Что характерно: добыть алкоголь на вечеринку не удалось даже полицейским (вот когда начинаешь уважать местную администрацию!). Народ цедил фруктовую газировку, делая вид, что так и надо, зато общения было завались. Играли в нарды, карты, шахматы и какую-то компьютерную стратегию (на деньги). К веселью присоединились три девушки из персонала, пользующиеся повышенным вниманием мужчин (почему у меня такое ощущение, что это - тоже местный сервис?).

   Решил, для начала, сыграть в шахматы с каким-то лысым мужиком и застрял - противник достался упрямый и изобретательный. Играй мы без контроля времени, он бы меня дожал, а так оказалось, что я принимаю решения чуть-чуть быстрее и его лимит вышел первым. Проигравший вовсе не выглядел огорченным, наоборот, улыбался, оживленно комментировал результаты и хлопал меня по плечу:

   - Молодой человек, вы должны дать мне возможность отыграться!

   - Непременно! - ошалело кивал головой я.

   - Силен, уважаю, - присоединился к поздравлениям Пирсон. - Жозефа уже лет пять никто не обыгрывал.

   Я сочувственно качал головой: наверняка, единственным противником несчастного тоже являлся компьютер.

   В общем, досуг сложился сам собой. Я каждый вечер ходил к полицейским, дулся в шахматы, проигрывал через раз и невольно заражался азартом Жозефа. Пирсон предлагал еще карты, но у меня на них идиосинкразия - был у нас в интернате один начинающий шулер, из-за которого половина ребят регулярно сидела без мороженного. Очень, знаете ли, способствует правильному восприятию действительности.

   И все бы хорошо, если бы не смутное ощущение, что от меня хотят большего.

   Пирсон раз за разом напрашивался ко мне в собеседники. Поверить в свое неземное обаяние я не мог, выбора у него было предостаточно, следовало предположить, что ему что-то от меня надо. Пока все его вопросы крутились вокруг моей личной жизни. Я упрямо придерживался в разговоре той версии, что покинул Тассет с дипломом "на общих основаниях". С такой бумажкой нормальной работы найти нельзя, так что, версия найма к частнику выглядела вполне правдоподобно. Для всех, кроме Пирсона. Он чуял подвох, как свинья - трюфель, и рыл, рыл, рыл... Понимаю, в нем говорит профессиональное любопытство, а мне что делать? Не могу же я обсуждать угнанный грузовоз в компании полицейских! И разрывать только-только сложившиеся знакомства не хочется. К счастью, меня посетила гениальная идея проконсультироваться на этот счет с моим лечащим психотерапевтом. Мол, так и так, лезет в душу какой-то ушлый тип, а в морду не дашь, помогите.

   - Создайте ситуацию, в которой личные вопросы станут неуместны, - посоветовала проницательная леди. - Не оставайтесь с ним один на один, вовлекайте в разговор других людей и сводите беседы к темам, которые вам самому интересны, тому, в чем вы хорошо разбираетесь.

   Проще говоря, взять пример с Харца. На самом деле, неплохая мысль - при нем Пирсон молчал в тряпочку. Вот только найду ли я здесь кого-то, способного профессионально рассуждать о скачковых кораблях? С другой стороны, есть еще одна беспроигрышная тема: коррупция и круговая порука во Внеземелье. Кому как ни полицейским интересоваться такой фигней? Типичные заблуждения планетников на эту тему мне известны. За день я составил два-три варианта развития беседы и вечером перешел в контрнаступление.

   Очередной блиц-турнир с Жозефом окончился моей безоговорочной победой, мозг исчерпал ресурсы, сопротивляемость внешнему воздействию понизилась. Пирсон незаметно шуганул общительную медсестру и подсел ко мне поближе, весь такой доброжелательный.

   - Феноменально! Надеюсь, ваши способности к логическому мышлению находят применение в обычной жизни?

   Я утомленным жестом взлохматил волосы.

   - Естественно! Жизнь Внеземелья вообще похожа на шахматы.

   Не знаю, правда, чем, но должно же быть какое-то сходство?

   - И как же вам удалось вписаться в столь закрытое общество?

   - Как-как... Естественным путем! Мистер Финигер, вы, кажется, снабженец? Объясните коллеге, как заключаются контракты!

   Финигер, бледноокрашенная личность весьма скверного характера, оторвался от экрана, по которому гонял каких-то гоблинов.

   - У тебя проблемы, Рэм? - поставил он вопрос ребром.

   - Ну, что ты, Фил!

   - Тогда зачем вопросы? - вмешался я, весь из себя такой наивный. - Контрактное право по всей Федерации одинаково!

   - Ну, допустим, есть некоторые особенности...

   - Какие?

   - Вы собирались поговорить о них с мистером Харцем, - напомнил офицер.

   Надо же, какая память у человека! Но у меня не хуже.

   - Пф! Если вы помните, мистер Харц считает, что экономика со времен Адама Смита никак не изменилась. О чем с ним можно было говорить?

   - Их фирме отказали в контракте, это факт.

   - А если бы им показали козу, то вы бы решили, что все вокруг - парнокопытные?

   Вокруг раздались смешки - люди прислушивались к беседе. Начинание Пирсона, определенно, не стало секретом для его сослуживцев, но вмешиваться в наше бодание на чьей либо стороне они не собирались.

   Теперь по плану следовало продемонстрировать открытость и дать понять, что мое хамство - это такой "йумор". Постепенно хохмы станут все более и более грубыми, до ссоры, может, и не дойдет, а вот откровения станут неуместными.

   - Понимаете, - доверительно понизил голос я. - От результатов сделки мистера Харца не зависит его жизнь, в общем случае, естественно. Максимальный ущерб для него - банкротство. Тогда как от работы мистера Стенсона зависит жизнь его клиента, а, скорее всего, через цепочку поставщиков - и его собственная. Корпоранты всегда настроены снять сливки, получить максимальную прибыль, взять самые дорогие контракты. Они не хотят понять, что стоимость во Внеземелье почти всегда завязана на ответственность. Свою надежность нужно доказать!

   - И как это сделать? - сухо улыбнулся Пирсон.

   А теперь - растечься мыслью по древу, потому что давать ему консультации по взаимодействию с ЧК я не буду - за это деньги платить полагается.

   - Как можно заранее оценить надежность человека? Да никак! Просто у некоторых рутина Внеземелья превращается в стиль жизни, моральный императив, а кто-то упорно мается ее искусственностью. От чего это зависит? - Понятия не имею!

   Вот так. И откровенность продемонстрировал, и по делу ничего не сказал. Надеюсь, он достаточно дезориентирован, чтобы оставить меня в покое хотя бы на сегодня.

   Диверсия удалась - Пирсон счел за благо взять таймаут на осмысление происшедшего, а обиженная им медсестричка (кажется, Мэри ее зовут) подсела ко мне. Если так пойдет, то общаться с людьми мне понравится. Бодрит, знаете ли! К тому же, я уже месяц наслаждаюсь естественным уровнем гормонов, и потребность в контактах определенного рода вполне назрела.

   За завтраком выяснилось, что суть моей тактики Пирсон разгадал, и теперь рассчитывал обрабатывать меня с глазу на глаз. Причем, настойчивость его граничила с бестактностью. Он увязался за мной в номер, упрямо караулил под дверью, а когда я позорно бежал через окно, буквально через полчаса нашел на пляже. Пришлось проторчать в воде полтора часа. После такого "отдыха" я едва дотащился до кровати, а на следующую трапезу мы с Пирсоном пришли вдвоем - мистер Харц отправился ставить свой имплант.

   Дело принимало какой-то нездоровый оборот. Обвинить его, что ли, в преследовании? Вдруг он - голубой! Хотя сейчас, как бы, не самое удачное время для скандала с полицейскими. Я решил дать ему один (только один!) шанс высказаться. Если он продолжит хаметь, буду просить администрацию рассадить нас по разным партам... В смысле, подобрать мне другой пансионат.

   И вот что характерно: изменение моего настроения Пирсон уловил едва ли не раньше, чем меня увидел (Вот это - мастер!). Его поведение (даже язык тела!) разительно изменились - передо мной сидел скромный, простоватый рубаха-парень, любитель поболтать "за жизнь". Если бы я не помнил, как он день за днем изображал глухонемого за завтраком-обедом-ужином, мог бы ему поверить.

   Однако здоровое питание - превыше всего!

   Пирсон философски наблюдал, как исчезают последние кусочки омлета, дождался, когда я возьмусь за компот и продолжил последний разговор, словно и не прерывался.

   - И все-таки, как становятся, скажем, пилотами во Внеземелье?

   - Работают.

   - Я серьезно.

   - И я - серьезно! При минимуме квалификации, всегда можно найти работу, которую тебе решатся доверить, пусть и не ту, о которой ты мечтаешь. И ее нужно сделать хорошо! Потом взять следующую и следующую. Если есть кто-то, кто тебя знает и может поручиться за твои личные качества - хорошо, если рекомендаций нет, времени потребуется больше. Факт в том, что внеземельщики не любят людей без истории.

   Например, когда я пытался натурализоваться на Торонге, первой мне предложили должность пилота на челночном грузовозе. Чтобы вы поняли: это такая здоровенная хрень, единственная ценность которой заключается в способности перевозить ОЧЕНЬ много груза до изумления дешево. Простой двигатель, примитивная электроника, низко квалифицированный экипаж. Выполнять точные индивидуальные расчеты для подобного корабля бессмысленно, потому что привод все равно выкинет его в пространство в пределах сорока тысяч километров вокруг заданной точки. Параметры прыжка обновляются раз в пять лет, задача пилота - сориентироваться на месте по маякам и загнать грузовоз в зону уверенного приема сигнала от компьютера станции, который берет на себя дальнейшее маневрирование и стыковку. Рейтинг членов экипажа - ниже тридцати. Я когда понял, на что меня пытаются подписать, чуть сам Космофлоту не сдался! Причем, этот путь - общий для всех, просто мои сверстники из Внеземелья не протирали штаны по академиям, а работали на репутацию. Капитан Рено считал такое предложение очень удачным: "Поработай годика два, сынок, а потом..." И то, что я приобрел "Сойку" ничто не изменило в глазах внеземельщиков, просто вместо пилота-новичка появился капитан-владелец с все тем же рейтингом тридцать.

   - Вы не обижайтесь на мою настойчивость, - примирительно улыбнулся Пирсон. - Просто есть информация, что некоторые подразделения Космофлота будут работать во Внеземелье. Я бы хотел заранее понять, с кем придется иметь дело. Вот, например, сколько лет прошло прежде, чем вы начали ощущать себя своим?

   Похоже, заело его на этой теме. Наверное, что-то личное. Сказать ему, что ли, правду? К тому моменту, как у него дойдут руки проверить истину, либо мое второе имя всплывет, либо я сумею смыться.

   - Дело не во времени. Слышали о кризисе на Кантон-Эй?

   - Нет.

   - Жуткое дело. В результате сейсмической активности в скальном основании под поселением образовалась трещина, это грозило потерей устойчивости всей конструкции. К счастью, у них был гиперпередатчик, но... Вывезти двадцать тысяч поселенцев было нечем и некуда. На постоянной основе, я имею в виду, а не на месяц-два перекантоваться. Дело не в деньгах, во Внеземелье нет аварийных мощностей такого размера, если на них закладываться, проще вообще строительства не начинать - стоимость выходит несуразная. Пять тысяч человек готовы были принять Торонга и Каванараси, еще полторы тысячи могли пристроиться по программе летной страховки, но жители постоянных поселений ее не имеют, особенно - дети и подростки. Кислородный мир не обсуждался - сами видите, сколько времени нужно Стенсону, чтобы тут освоиться. Короче, они не стали бросать жребий. Администрация поселения просила прислать цемент, тысячи кубометров твердеющей в инертной среде двухкомпонентной смеси - зафиксировать фундамент. Похоже, вы не понимаете. Откуда в космосе срочно взять столько стройматериалов, их заказывают за полгода! В общем, где-то в дальних ебенях обнаружился завод, именно сейчас обрабатывающий заказ на производство нужного вещества. Цемент на нем - был, и даже корабль нужной грузоподъемности - был, а вот расчетов на прыжок до Кантон-Эй - не было. Нестандартная траектория! А серией прыжков они бы туда те же полгода и добирались, с тремя подзарядками. И тут мой приятель Берни вспомнил про меня. Я рассчитал забубенный режим, позволяющий пригнать эту дуру на место в кратчайший срок, на пределе возможностей привода, а ее капитан зассал. Он не хотел нести ответственность за груз, Кантон-Эй и мои расчеты - неудача убила бы его репутацию. Тогда хозяин завода решил, что нет смысла дважды платить за рыбу деньги, и нанял меня в качестве капитана. Участие в спасательной операции такого масштаба разом подняло мой рейтинг с тридцати четырех до пятидесяти. С таким уровнем доверия я уже мог выбирать, за что браться, куда лететь. Дело пошло!

   А поселенцы Кантон-Эй занялись строительством агломерата из десяти куполов, население любого из которых можно было раскидать по девяти оставшимся.

   Пирсон некоторое время переваривал мой рассказ, закусывая овсяными хлопьями.

   - Замнем вопрос? - спокойно предложил он.

   - Замнем, - готовность отступиться делала его в моих глазах почти симпатичным.

   И что характерно: за пять лет своего капитанства я в такие ситуации ни разу не попадал. Это все врачиха виновата! Но польза от подобной терапии, определенно, была. Я поймал себя на мысли, что интенсивное общение словно бы сорвало с моих глаз какую-то плену. В реальности вокруг меня проступили некие смыслы и явления, прежде казавшиеся сугубо абстрактными. Например, я готов был заложить "Стрижа" за то, что к летному персоналу Космофлота офицер Пирсон отношения не имеет. А что это значит? - Легавый, как он есть. И его попытки сойтись со мной на короткой ноге начинали выглядеть... как-то двусмысленно. А не пошло ли нафиг такое общение?

   Но довести себя до паранойи, равно как и ответить на заигрывания красавицы Мэри я не успел - незадолго до ужина мой планшет тренькнул, сообщая, что с адреса администрации мне пришла повестка к следователю.

   До моего феерического разоблачения осталось два дня.

Глава 21

   На ужин Пирсон пришел, как ни в чем не бывало, набрал салатов на шведском столе и сел за наш столик. У него было дело, и опять - ко мне.

   - Мы тут собираемся на природу: бунгало, шашлыки, пляски у костра. Присоединяйтесь! Кстати, я и Стенсона пригласил.

   Я решил воспринимать это предложение как мирный договор (тем более, свидетель из своих рядом будет).

   - С удовольствием! Где, когда?

   - Собираемся завтра на рассвете, летим флаером, послезавтра к обеду - возвращаемся. Суточное довольствие нам выдадут сухим пайком, мясо и напитки я обеспечу. С собой брать пляжные принадлежности и панаму.

   Полагаю, по первоначальной задумке доставлять отдыхающих к месту общения с природой должен был сертифицированный персонал, но Пирсон как-то договорился, на кого-то надавил, в общем, флаер он вел сам. Я обошел машину два раза, придирчиво осмотрел дюзы, крепления рулей, шасси. Под армированным пластиком кричащих цветов скрывался армейский ПТТ одной из последних модификаций (разве что приборная панель другого дизайна). Вполне серьезная машина, выглядящая при этом как игрушка.

   Пирсон поколдовал над пультом и перевел флаер на ручное управление (что гражданским делать было категорически запрещено). В результате, полет стал не то, чтобы быстрее, скорее - занимательнее. Пирсон то опускал машину к самой воде и медленно вел ее так, что газовые струи срывали с волн шапки белой пены, то поднимал к облакам, позволяя нам насладиться видом моря - его глубинами и отмелями, россыпями разноцветных скал и странными донными образованиями. Довольные девушки охотно взвизгивали на виражах, а я люто завидовал из-за невозможности схватиться за штурвал. Ощущение управляемого полета - непередаваемое чувство! Даже Стенсон подобрел и расслабился. Полчаса полета показались до обидного короткими.

   Флаер коснулся грунта с почти неощутимым толчком (когда-то я тоже так мог) и слегка наклонился, вставая на опоры. Довольный собой Пирсон превратил выгрузку вещей в новую забаву - выкидывал пакеты и коробки наружу с криком "Ап!", а мы с девушками (но в основном, конечно, я) ловили свою поклажу. Стенсон к веселью не присоединился и предпочел вдумчиво и аккуратно переносить на пляж лотки с закуской.

   Ап-то, конечно, ап, но выносливости мне явно не хватает. Надо больше тренироваться.

   Народ быстро запыхался и забава надоела.

   - Ну, что, - Пирсон отряхнул руки. - Пойдем, осмотрим бунгало?

   За его спиной стеклянный фонарь флаера беззвучно встал на место, с протяжным свистом начали раскручиваться турбины.

   - Ой, я сумку с купальником забыла! - спохватилась Нели.

   - Стоп. Я же не давал команды на отлет...

   - Берегись! - я утянул девушек в сторону от работающих дюз.

   Флаер неуклюже развернулся, сметя в воду пляжный зонтик, и медленно заскользил над водой. Низко, слишком низко для безопасного полета.

   Мэри бросилась ловить зонт.

   Что-то меня такое начало не воодушевляет...

   - Пирсон, звоните в администрацию, прямо сейчас! Машина в кого-нибудь влимонится, а нам - отвечать.

   Ну, могу же я надеяться, что причина странности - манипуляции полицейского с автопилотом!

   - Нет связи, - потрясенно выдохнул Пирсон. - Ни с флаером, ни с клиникой. И... Да, это не та бухта! Бунгало нет! Но я ни на дюйм не отклонялся от маршрута!!!

   - Однако...

   Надо же, а еще пять минут назад моей самой большой проблемой был следователь.

   - А как мы попадем домой? - задала Нели логичный вопрос. - У меня черед двое суток - дежурство!

   - Детка, не трави душу! - Пирсон все еще пытался собраться с мыслями.

   - Ну, могло быть хуже, - философски заметил я.

   - Да?!!

   - Ты мог бы включить автопилот.

   И только мертвый бог знает, что в этом случае с нами приключилось бы.

   - Как вы думаете, нас найдут? - Мэри старалась сохранять оптимизм.

   - Поиски могут занять от недели до года, - авторитетно сообщил я (на Тассете именно такая статистика). - Предлагаю ориентироваться на худший вариант.

   - Год?!! - хором охнули девушки.

   - Без паники! - офицер расправил плечи и тайком показал мне кулак. - Инфанта - цивилизованная планета, мои друзья знают, куда я полетел и на чем, так что, две недели - предел. Никто не сможет упрекнуть нас в том, что техника сбоит.

   По мне, так техника выполнила именно то, на что ее настроили, но вдруг говорить банальности в такой ситуации не принято? Я всегда с трудом вписывался в коллектив. Ладно, сосредоточимся на текущем моменте:

   - Две недели, без проблем. У кого-нибудь есть опыт жизни на природе?

   И - тишина.

   Девушки смотрели на нас круглыми, испуганными глазами. Такое внимание подразумевает, что ты должен быть большим и сильным, даже если обстановка располагает к заковыристому мату и прыжкам на месте.

   - Курс выживания у нас был, - с сомнением произнес Пирсон. - Но джунгли в нем не рассматривались.

   Что естественно: при аварии в космосе угодить на биосферную планету - чудо из чудес.

   - У нас на планете есть тропики, - помахал рукой я. - И курс основ безопасности нам в школе читали, детский, правда.

   Потому что Тассет - осваиваемый мир. У нас все еще можно выйти в парк выгулять песика, заблудиться и ходить несколько дней, не встречая никаких следов человека. Получается, из всех собравшихся у меня одного есть хоть какие-то навыки жизни на природе, если только сестричек чему-нибудь такому не обучили. А вот способностью сплотить группу ради выживания в большей степени обладал Пирсон. Что ж у нас все так... как у людей.

   - Первым делом надо оглядеться и составить список возможных угроз, - я оттопырил палец, - затем - провести инвентаризацию имущества.

   - Опасность не застанет нас врасплох! - настроение у Пирсона быстро улучшалось, и лидерские качества перли из бравого полисмена естественно и непринужденно. - Завтра вечером нас хватятся. Неясно правда, сколько времени уйдет на поиски... Хотя я не представляю, чем может угрожать человеку пляж.

   - Возможностью получить солнечный удар? - высказал предположение я. - Может, стоит в тень перебраться?

   Популярности среди девушек мне такое заявление не добавило, но с солнцепека мы ушли. Ажурные листья пальм назвать укрытием можно было чисто условно, однако мне, например, дышать стало заметно легче. Пришло время осмотреться.

   В одну сторону - серый песок, в другую сторону - серый песок, не такой, как в "Лазурном", а комковатый и колкий. С двух сторон пляж подпирают грязновато-бурые скалы, на берегу -канонического вида пальмы с ярко-желтыми шарами кокосов у самой вершины, ближе к воде - причудливо изогнутые, дальше - стройные, как корабельные сосны. Готовая картинка для постера! А вот за ней, словно за ширмой - смутно различимая зеленая стена, те самые джунгли.

   Мысль Пирсона, похоже, дальше постера не продвинулась.

   - По-моему, для путаницы координат нам досталось на удивление хорошее место. Почему был не устроить пикник здесь?

   Слишком уж он уверен в себе, не к добру это. Я был категорически против того, чтобы списать все на случайность. Самообман - роскошь, нам сейчас недоступная. Нужно смотреть на вещи здраво: нас пытались убить. Если об этом не желательно говорить вслух, правду надо постоянно держать в мыслях.

   - Вопрос поставлен не правильно, - голосом нудного учителя изрек я. - Надо так: от чего здесь мы должны загнуться, буквально за считанные дни?

   О, кажется проняло. Народ начал нервно озираться.

   - На Инфанте есть районы, где проводятся биосферные эксперименты, - неожиданно вмешалась в разговор Мэри. - Но там не должно быть ничего опасного, просто дикая природа!

   Пирсон поморщился, я хмыкнул. Дикая природа сама по себе - одна сплошная угроза для здоровья!

   - Не думаю, что здесь есть крупные хищники, - без особой уверенности заявил офицер.

   - Лично я ставлю на москитов и малярию, - пожал плечами я.

   - А мне велели держаться подальше от ос и пчел, - вздохнул Стенсон. - Ненавижу биосферу! Как можно жить в таких условиях?

   - Природа - мать наша! - я нравоучительно поднял палец.

   - Рейкер, не грузи, да? - не выдержал Пирсон. - И без тебя тошно!

   Тему замяли и приступили к инвентаризации того, что у нас было. Еды на пикник взяли с избытком, правда, скоропортящейся, имелся переносной мангал, жидкость для розжига и угли. Особо поблагодарить следовало администрацию пансионата, выдавшую суточное довольствие герметичными упаковками с крекерами, йогуртом и паштетом. Я постарался воскресить в уме содержание школьных уроков, на которых голова звенела от воплей и хохота. Желательно дать Пирсону резюме моих сумбурных познаний, чтобы он представлял, в каком направлении гнать стадо.

   - Нам нужно найти для лагеря сухое, проветриваемое место, подальше от насекомых, - особенно это актуально, если нам придется провести здесь не день и не два. - Обустроить защиту от дождя и место, где можно будет непрерывно поддерживать огонь. Дальше возникнет проблема с чистой водой, потому что этого, - я ткнул пальцем в пятилитровую канистру. - Надолго не хватит. А без еды человек может прожить сорок дней.

   - Как мы будем отсюда выбираться? - не выдержал Стенсон.

   Я пожал плечами - найти объекты клиники на почти безлюдной планете даже из космоса нелегко. Сами мы сможем выйти на людей только чудом. Почему бы не остаться здесь?

   Пирсон с сомнением поглядел на свой навороченный полицейский коммуникатор.

   - Ловит что-нибудь? - без особой надежды поинтересовался я.

   - Не-а.

   - Первые сутки имеет смысл пытаться связаться с кем-нибудь раз в два-три часа. Вдруг спутник над горизонтом появится? А дальше - только на прием. Так аккумуляторов на дольше хватит.

   Скорректировав в уме картину реальности, Пирсон приступил к раздаче указаний:

   - Разделимся. Рейкер с Мэри пойдут по берегу налево, я с Нелей - направо. Прицельно ищем место для лагеря и чистую воду, больше ни на что не отвлекаемся. Рассчитываем не более чем на два часа пути в одну сторону, встречаемся здесь в шесть. Стенсен, остаетесь караулить вещи, уйдите в тень, раскройте зонт и старайтесь не перегреться.

   Хорошее решение. Стенсен и себя-то по планете носит едва-едва, если его еще и нагрузить чем-то, инфаркт гарантирован.

   Я улыбнулся Мэри и залихватски сдвинул панаму на затылок. Пока все еще не выглядит страшным, и мы можем веселиться, не стоит портить себе, возможно, последние дни.

   В нашу сторону пляж тянулся километра на два, а потом утыкался в каменистую гряду. Одолеть такое расстояние за один присест мне не хватило выносливости (тут даже Мэри, живущая на планете, имела надо мной преимущество), но я и не пытался. Мы неторопливо шли вдоль границы мокрого и сухого песка, переступая через кучи нанесенных последним штормом водорослей, и наши следы были единственными тут, возможно, с начала времен. В кронах пальм перепархивали птицы, со стороны джунглей раздавались чьи-то немелодичные вопли. То есть, живность тут есть, и бояться человека она не научена. Жаль, что охотники из нас, как из макаки - навигатор.

   Дикость природы пробуждала инстинкты, вид кокосов манил. Добыча! Я логично предполагал, что пальмы - результат проведенного века назад терроформирования, а значит, плоды можно есть. Сразу напрашивалось решение - завладеть, не важно даже, зачем.

   Идею реализовали немедленно: я подсадил Мэри к верхушке склонившейся почти до земли пальмы и девушке удалось отодрать от дерева один удачно расположенный кокос (едва не звезданувшись при этом). Мы покрутили в руках кожистый мяч, совсем не похожий на мохнатый магазинный плод и дружно решили отнести его Пирсону. Полуденную жару я рассчитывал переждать в тени камней.

   По мере приближения к излому берега, в воздухе начал появляться какой-то смутно знакомый запах. Когда мы, пыхтя от усилий, взобрались на преграждающие путь валуны, нашему взгляду открылось феерическое зрелище. Не знаю, был ли изначально это кратер вулкана или просто подковообразный залив, но в какой-то момент ведущее к морю горлышко бухты преградили бетонной перемычкой, и теперь всю поверхность опресненного дождями бассейна покрывали цветущие лотосы. Мелководье обозначалось густой щеткой камышей с нежно-золотистыми метелками, на упавших в воду стволах пальм зеленели мхи.

   - Красиво! - вздохнула Мэри.

   - Уходим отсюда, - решительно объявил я. - Это именно то место, где нам лучше не появляться.

   Мы, с некоторой поспешность, отправились в обратный путь, преследуемые запахом болота и жужжанием редких мух.

   - Но мы же не собирались оттуда пить! - с некоторой обидой заметила Мэри.

   Наверное, ей понравились цветы.

   - Пить не потребуется, - я остановился перевести дух. - У тебя как с медицинским образованием?

   Она повела плечиком.

   - Начальное.

   Я вздохнул.

   - Смотри: птиц мы тут уже видели, возможно, есть и теплокровные животные, а значит - всевозможные паразиты. Тебе оно надо, выяснить, завезли ли сюда муху цеце? Чисто как естественный природный элемент. Детка, это покушение. Тут гарантировано есть что-то, что может нас убить.

   Она огорченно вздохнула:

   - Поганство какое.

   - Совершенно с тобой согласен.

   Потому что пожить недельку дикарем в тропическом раю я бы не отказался. Ну, просто в качестве разнообразия.

   Мы вернулись на место посадки раньше срока, но не первые - в полосе прибоя по щиколотку в воде бродила Нели, в волосы она вплела крупный розовый цветок.

   - Мы нашли подходящее для лагеря место, - приветствовал меня Пирсон. - Осталось вещи перенести.

   - А с той стороны, - я указал за спину. - Болото. И чем дальше мы от него будем, тем лучше.

   Таскать вещи пришлось вчетвером - Стенсон после прогулки по жаре выглядел, как недовяленная рыба. Найденное Пирсоном укрытие представляло собой карниз, образовавшийся на подмытой дождями скале. Защищал он только от солнца, но это уже было хорошо. Я колупнул камень ногтем, легко содрав с него несколько тонких чешуек. Скорее всего, здешние скалы - артефакт древней, еще добиосферной истории Инфанты, быстро разрушающийся под действием нового состава атмосферы. Результат отдаленно напоминал вымывание известняков, залежей которых тут не могло быть по определению.

   Вечером мы, усталые, но полные оптимизма, все-таки нажарили шашлыки (просто потому, что мясо даже в маринаде долго не пролежало бы). Импровизированный пикник нес в себе неуловимый налет первобытности, выражавшийся в мелочах - грубо наломанных ветках, готовности брать еду немытыми руками. Герметично упакованный набор для шашлыков решили сохранить, а угли для мангала нажгли в костре из местной древесины, источающей при горении незнакомый аромат. Перед началом пиршества Пирсон украдкой продемонстрировал мне пол-литровую емкость с чистой, как слеза, жидкостью.

   - Он? - с надеждой уточнил я.

   - Он! - подтвердил Пирсон.

   - Лучше сохрани, вдруг кто-нибудь поцарапается.

   Полицейский посмотрел на меня с укоризной, но бутылочку медицинского спирта все-таки спрятал. Неприятно оказаться главным занудой в компании, но пусть лучше так, чем проклинать себя за легкомыслие. Внеземелье очень быстро отучает от скромности.

   Надувные матрасы делали отдых на камнях если не комфортным, то хотя бы возможным. Как бы мы обходились теперь, если бы рассчитывали, что в бунгало будет что-то кроме крыши, я не представлял. Мясо лежало в желудке приятной тяжестью, жара после заката резко пошла на убыль, что в условиях жизни без кондиционера вызывало невероятное облегчение. Если песни и пляски состоялись, мне не удалось на них посмотреть по банальной причине - заснул.

Глава 22

   А под утро на нас обрушился ливень.

   Первой, с воплем, проснулась Нели, решившая выбрать для сна место поровнее - вокруг ее с Пирсоном матраса собралось натуральное озеро, обильно пополняемое текущими со скалы ручьями. А мне сразу не понравился этот песчаный пятачок! И вот характерный штрих: пока планетники суетились в темноте, пытаясь осознать глубину своего несчастья, мы со Стенсоном кинулись спасать вещи - припасы следовало вынуть из луж и чем-нибудь прикрыть сверху. Если бы ветер дул с нашей стороны, шансов бы не было, а так карниз давал хоть какую-то защиту.

   Я ловко затащил в укромный угол (подвинув плечом девушек) закрытый травой мангал и охапку запасенных на утро веток.

   - Оставь! - крикнул Пирсон. - Утром снова разведем!

   - Хрена! После такого дождя?!!

   Особенно учитывая то, что для розжига у нас имелись только серные спички.

   Вот в чем Пирсону не откажешь, так это в быстроте реакции - последствия потери огня он осознал мгновенно. В результате, мы вдвоем битый час изображали атлантов, прикрывая сомнительное убежище сдувшимся матрасом, а Нели и Стенсон скармливали огню веточки, которые приходилось держать на весу - ноги то и дело захлестывало. С одной стороны я замерз, а с другой - запарился. Предприимчивая Мэри наполняла все имеющиеся у нас емкости дождевой водой, собирая ее в пляжный зонтик. Через час, точно на рассвете, ливень оборвался также внезапно, как начался. Небо посерело, робкий свет проявил вокруг мокрые камни и побитую дождем зелень. Обитатели джунглей один за другим стали пробовать голоса. Наш разоренный лагерь являл жалкое зрелище, ни одной сухой вещи в нем не осталось.

   - ... - выразил Пирсон общие впечатления от происшедшего.

   - Ничего! - оптимистично улыбнулся я. - Сейчас солнышко взойдет - высохнем за милую душу.

   И даже обгорим на раз.

   А пока замерзшие девушки ловко оттеснили нас от мангала, намекнув, что мы можем согреться движением. Спорить не хотелось, спать в сырости и холоде было бы самоубийством. Стенсон надавил на жалость, а мы с Пирсоном решили пройтись по окрестностям и оценить ущерб, нанесенный стихией.

   Утро быстро превращалось в день, над джунглями поднималось влажное марево, на земле прибавилось опавшей листвы и веток, но в целом, природа отнеслась к постигшему нас несчастью абсолютно равнодушно.

   - Надо делать навес, - Пирсон хмуро посмотрел на плещущихся в луже птичек. - Еще пара таких побудок и воспаление легких нам гарантировано. Черт знает, сколько мы еще здесь проторчим...

   Реализовывать свою идею он начал немедленно. По его расчетам, нам нужно было добыть пять-шесть длинных жердей и огородить часть карниза в том месте, где сверху не текла вода. Пол приподнять камнями, на стены привязать листвы и в нашем распоряжении будет узкий отнорочек для хранения вещей и спасения от непогоды.

   Я пожал плечами. Нет, против навеса у меня возражений не было, но чем мы его будем строить? Кроме вилочек и ложечек из пластмассы, мы располагали только армейским тесаком Пирсона (то есть, как тесаком - в нем меньше двухсот граммов весу). Тем более что единственным подходящим для стройки материалом, при ближайшем рассмотрении, оказались стволы бамбука.

   Вы когда-нибудь пробовали разрезать бамбук ножом? Нам было не смешно. С верхней стороны на тесаке имелась якобы пилка (то ли десять, то ли двенадцать зубьев), так вот, она эти чертовы дубины едва царапала. И тогда на сцену вышел лучший друг человека - булыжник. Я нашел на берегу увесистую более-менее плоскую каменюку, один из нас всем весом налегал на бамбукину, а другой со всей дури молотил по корням. Главное было - не переоценивать свои возможности, выбирать отдельно стоящие и не слишком толстые побеги. Верхушки планировалось размозжить тем же камнем, а потом укоротить над огнем. Надо ли объяснять, что после целого дня таких лесозаготовок мы умудохались до полусмерти, а до начала строительства было еще очень далеко?

   Наши труды остались неоцененными, а появление в лагере неопрятных жердей вызвало скорее раздражение, чем восторг. Типичная, в общем-то, реакция - не следует показывать профанам незавершенную работу. Первая бамбукина уже обгорала в костре, следовало определиться с длиной следующей и вообще разобраться, куда их следует пихать. Не хватало еще оказаться в ситуации, когда длины на палец не хватает!

   Из задумчивости меня вывел характерный звук льющейся воды - мурлыча под нос популярный мотив, Нели ополаскивала голову.

   Я грубо выхватил бутылку и заозирался в поисках пробки.

   - Ты что, сдурела?!!

   Она не только не смутилась, но и попыталась отнять у меня бутыль.

   - Отдай! У меня соль в волосах.

   - Нечего было лезть в море. Иди, вон, в луже ополосни, там еще что-то осталось.

   Попробует взять другой сосуд - буду гнать пинками. Это надо же, додуматься до такого!

   Нели гордо развернулась и ушла, а минут через пять вернулась с подмогой. Безжалостно разбуженный Пирсон, за день уставший не меньше меня, недовольно морщился и гонял вшей в волосах.

   - Что случилось?

   Я помахал в воздухе бутылкой.

   - Мыла волосы питьевой водой.

   Губы Пирсона дернулись в беззвучном ругательстве. Не знаю, что она ему наплела, но я так решил: если он поддержит идиотку, то придется выяснять, кто из нас сильней. Не позволю угробить себя из-за какой-то смазливой дуры! Выносливость - на его стороне, обучали его, наверняка, не плохо, значит, бить придется максимально резко и быстро, не думая о последствиях...

   Пирсон набрал воздуха в грудь:

   - Нели, Джо прав: пока мы не найдем источника пресной воды, ее нужно расходовать очень экономно.

   Девушка надула губки и перенесла свой матрас на противоположную от нашего офицера сторону лагеря. А я думал, что один такой озабоченный.

   Этой ночью дождя не было. Утром Пирсон объявил всем, что воду придется сильно экономить. Попрекать Нели ее выходкой я не стал и, вероятно, зря, потому что мысль о рачительности и осторожности в ее голове не отложилась. А ведь у нас назревали проблемы не только с водой! Скоропортящиеся продукты, вроде шашлыков и бутербродов, мы доели, а сухой паек следовало сохранять как можно дольше. Пирсон раздал всем по маленькой упаковке крекеров и предупредил, что это - до конца дня.

   - Нужно переходить на подножный корм.

   Все сделали вид, что все поняли. Мы с Пирсоном отправились перетаскивать добытые в лесу стволы бамбука, Стенсон с девушками - искать на берегу какую-нибудь морскую живность, а вечером обнаружилось, что наши продуктовые запасы уполовинены. И никто, вроде бы, не виноват.

   Я с трудом подавил желание потребовать, чтобы мою долю выдали мне немедленно. Это будет началом конца группы, а помощь Пирсона может мне еще потребоваться. Как бы еще отделить его от остальных...

   - Может, птицы? - неуверенно предположил Стенсон.

   - Из закрытой сумки? - меня душила злость. - И клапан за собой защелкнули.

   Пирсон прятал взгляд так, словно точно знал имя виноватого, но не хотел начинать склоку.

   - Стенсон, не могли бы вы взять на себя... охрану нашего имущества? - дипломатично попросил полицейский.

   - Почему - он?!! - вскинулась Нели.

   - Потому что ему я доверяю! - отрезал Пирсон.

   Упакованные продукты решено было больше не трогать. На ужин нам досталось только несколько собранных девушками раковин с неизвестной свежести содержимым. Я плюнул и пошел на берег, в надежде сбить с пальмы кокос. Метатель из меня и так был хреновый, а после тяжелой работы не получалось даже подкинуть камень на нужную высоту. Не говоря уже о том, что в съедобности полностью зрелых орехов у меня уверенности не было. Там меня нашел Пирсон. Он поплевал на ладони и взобрался на двадцатиметровое дерево, словно на канат в спортзале, мне оставалось только подставлять под падающие орехи мешок из майки (сволочи кололись при ударе о землю на раз) и стараться не получить при этом по балде. В лагерь мы вернулись с добычей, застав девушек вдрызг переругавшимися. Как-то реагировать на это не было никаких сил. Кокосы сжевали молча.

   Утром скандал продолжился: Нели отказалась идти собирать ракушки, рвать листья для шалаша и вообще делать что-либо.

   - Почему мы должны оббивать ноги, а он будет тут сидеть? У меня уже спина болит рыться в этой тине. Пусть тоже приносит пользу! И вообще, его следовало выгнать - мы тут оказались из-за него!

   Стенсон готов был сквозь землю провалиться:

   - Я готов присоединиться...

   - Нет! - если Пирсон не может навести здесь порядок, это сделаю я. - Ты не можешь столько ходить и знаешь это. Ты будешь смотреть за огнем, а остальные пойдут работать...

   Нели задохнулась от возмущения:

   - Ну, знаешь!

   - ... или не получат жратвы, вообще!

   Скажем прямо: сменить лидера, принудив Пирсона к повиновению, у меня не получится, а при его бездарном руководстве оставаться в группе едва ли не опаснее, чем ночевать в джунглях одному. Мы рискуем растратить запас сил и ничего не получить взамен. В "Памятке молодому офицеру" о таких ситуациях писали однозначно: делить группу, сбрасывать балласт. И чем быстрее, тем лучше. Если что, оставлю при себе Стенсона и, возможно, Мэри. Плохо, что нож только один...

   - Все хорошо, - неожиданно объявил Пирсон и взял Нели за руку. - Ты справишься, детка. Это не сложно! Ты ведь меня не подведешь?

   - Ну, хорошо, - дернула плечом девушка. - Раз все тут такие дохляки...

   Перемена ее настроения сбила меня с мысли - психологический тип, к которому я ее отнес, на критическое мышление не способен, а до сих пор рекомендации "Памятки" меня не подводили. Может, Пирсон просто умнее меня? Ему-то не требуется ходить на прием к психотерапевту.

   Каждый занялся своим делом. Мы пошли таскать бамбук - занятие не очень интеллектуальное и оставляющее массу времени для общения (по крайней мере - Пирсону).

   - Я веду себя глупо? - огорошил он меня вопросом.

   Игнорировать такие слова я не мог - мы все сильно зависели от харизматичного офицера, а его настойчивость в поисках истины была мне уже известна. Первые два очевидных ответа пришлось проглотить и сосредоточиться на главном:

   - У вас в обучении социальные технологии были?

   - Нет, - покачал головой офицер. - Только психология.

   Я был прав, он - легавый. Управлению замкнутым коллективом и связанными с этим рисками его не учили, а для астронавта это - обязательный курс.

   - Мы действуем не верно - мечемся, пытаемся решать проблемы по мере их возникновения. Нужно расставить приоритеты, составить план и придерживаться его. Кроме того, у нас слишком разнородная группа, коллегиальное управление в ней не пройдет, нужен лидер. Так получилось, что им оказался ты и менять что-то поздно. Тебе придется добиваться от остальных слаженных действий, возможно, силой.

   - Я понял. Осталось решить, что делать. Поможешь составить план?

   - Куда ж я денусь...

   И план был составлен. По нему мы полдня выносили из леса жерди (теперь, при экстренной необходимости, можно было привязать матрасы прямо к ним), а следующие полдня занимались сбором кокосов (пока - единственной нашей пищи). Девушки носили мелкие камни для основания нашего жилища, все равно на берегу от них никакой пользы. И вот это последнее (отсутствие пригодной для лова морской мелочи) вызывало серьезное огорчение.

   - Странно, что нету крабов, - хмурился Пирсон.

   - Возможно, не завезли, - пожал плечами я. - Это же искусственная биосфера, тут заняты далеко не все экологические ниши. А вот то, что нет приливной волны - большой минус.

   - Для нас, - хмыкнул Пирсон.

   - Я и говорю. Если бы Нели была более управляема, можно было бы попросить ее понырять вдоль берега. Мери плавает гораздо хуже, а обо мне и говорить нечего.

   Скажем честно: нырнуть я смогу только один раз.

   - Не выйдет, - покачал головой Пирсон. - Я и так с трудом ее... уговариваю. Если потребовать от нее чего-то более серьезного, она начнет биться в истерике.

   Радует, что он трезво оценивает душевные качества своей пассии, вдвойне радует, что имеет на девушку несомненное влияние. Хотел бы я понять его природу! А то у меня с Мэри отношения... слишком дружеские выходят. Обидно.

   Этим вечером реальность, наконец, вступила в свои права. Суета отступила, иллюзия быстрого спасения развеялась, зато появилась возможность все серьезно обсудить. Пирсон озвучил план (не упоминая об его авторстве) и получил недружную поддержку от измотавшихся за день людей. Мы стали на один шаг дальше от цивилизации и на один шаг ближе к превращению в племя.

   Естественно, разговор постепенно сполз на то, что все эти дни негласно считалось табу - причину нашей робинзонады.

   - Маршрут полета до места пикника стандартный, чтобы его пересчитать, нужно иметь определенную квалификацию, - рассуждал Пирсон, - Сомнительно, что убийца-техник - еще и навигатор! Гироскопы и компасы стабильны по определению. Единственный вариант, на мой взгляд, навигационная база данных. Если ее заменить, по тому же маршруту можно аппарат хоть в море, хоть в гору загнать. Я-то, когда вел, только указатель направления использовал, остального просто не видел.

   - Зачем ставить на борт систему, корректируемую дистанционно? - недоумевал Стенсон. - Неужели они так сэкономили на памяти, что карта планеты в нее не влезает?

   - Это - артефакт военного использования модели, - хмыкнул я (вполне знакомая ситуация). - Глубокую модернизацию управления производитель не провел, просто броню на пластик заменил и ракетные пилоны срезал.

   - В военной системе доступ защищен цифровым ключом, - заметил Пирсон.

   - Ну, а тут высший приоритет роздали всем и сразу, чтобы претензий на залоченные системы не приходило! - и это тоже в порядке вещей.

   - Значит, обеспечение безопасности полностью ложилось на администрацию Инфанты, - констатировал Стенсон. - И она с ним не справилась.

   Да, с точки зрения внеземельщика, администрация и убийца - практически соучастники.

   - Кто же мог такое предположить! - Мэри попыталась вступиться за работодателей.

   - Детка, это же не частное авто угнать! - попытался объяснить я. - Инфанта, фактически, корпоративная планета. Тут вся система безопасности должна быть спроектирована с учетом иерархии доступа. Сама подумай: пациент не может влезть в настройки реанимационного модуля, медсестра - поменять дозировки препаратов, назначенных врачом. Ну, а навигационная система не должна обновляться без визы начальника СБ!

   - Иногда централизованная система слишком сложна, - поморщился Пирсон. - И безопасность от ее внедрения только проигрывает.

   - Тогда к флаеру должен приходить пилот с планшеткой!

   В конце концов, автоматика предназначена облегчать рутинные операции, а не вносить хаос в управление! По крайней мере, у внеземельщиков такой подход к делу. Вмешаться в работу любой системы можно и даже не очень сложно. Требуется знать код, иметь нужный уровень допуска и соблюсти некоторые формальные процедуры, суть которых не в том, чтобы сделать конструкцию агрегатов сакральной тайной, а в желании гарантировать: жмущий на кнопки действует с согласия владельцев и готов отвечать за последствия своего поступка. Именно поэтому на "Привет Родриге" меня пропустили, просто заглянув в базу рейтингов, а незнакомую ремонтную контору замучили бы проверкой лицензий.

   Стенсон покачал головой:

   - По крайне мере, теперь я лучше понимаю, как наши фигуранты могли... а, да что теперь!

   - У любой системы есть предел прочности, - примирительно заметил Пирсон. - Иначе бы банки не грабили!

   - Рэм, ты, если хочешь с внеземельщиками поладить, таких слов никому не говори! Запишут в клоуны.

   Полицейский обиделся:

   - Почему же?

   - Просто есть вещи, за которые там реально убить могут. Разница менталитета!

   - Ребенка, стащившего у папы пропуск?

   - Папу, оставившего пропуск в досягаемости ребенка. Поэтому чип идентификации личности имплантируют в неизвлекаемой модификации, а твой пример - мимо.

   Ну, нету среди внеземельщиков хакеров, нету! Не на чем им опыт нарабатывать. А планетник априори неблагонадежен, даже я. Работать со станционными системами безопасности меня возьмут, только если рейтинг превысит девяносто пять и только в экстремальной ситуации.

   - Дебилизм, - констатировал бравый капитан.

   - Гигиена, - пожал плечами я.

   Тему замяли.

   В костре потрескивали ветки неизвестных растений. Небосвод сверкал обилием звезд, почти как в космосе, только легкое мерцание выдавало присутствие атмосферы. Я сидел и думал, почему мы такие разные. Все - люди, говорим на одном языке, принадлежим одной культуре, а так - словно инопланетяне.

   Хотя, с культурой я, возможно, поторопился.

Глава 23

   Три дня сохранялась иллюзия благоденствия. За это время прошел еще один дождь, не такой сильный, как первый ливень, но запасы воды удалось пополнить. А потом Нели сорвалась.

   Я возился с бамбуком, добросовестно зачищая обугленные кончики стволов до прочного материала. Откровенно говоря, нам уже вполне возможно было замахнуться на хижину, в этом случае укрытыми от дождя будут не только огонь и продукты. Кто бы знал, как мне надоели эти ночные побудки...

   И тут наша патентованная блондинка воздвиглась надо мной с победоносным видом:

   - Пока вы здесь кисли, я нашла озеро!

   То есть, вместо того, чтобы собирать дрова, она непонятно где шаталась. Не говоря уже про то, что ходить по лесу в одиночку... Не о том думаю! Что, если там - еще одно болото с лотосами?

   - Ненужно туда больше ходить.

   - Да сколько можно спорить по мелочам! - возмутилась Нели.

   - Это не мелочь. Хождение по джунглям бессмысленно, вода из закрытого водоема все равно не пригодна для питья без кипячения, а вот змеи и москиты там будут гарантированно. Кроме того, у тебя может не быть иммунитета против того, что там обитает.

   К слову говоря, иммунитета может не быть у любого нас.

   Мне в ответ презрительно фыркнули.

   Сразу призывать на помощь Пирсона я не стал, потому что был уверен - до утра взбалмошная дура никуда не денется. Наивный! Кретинка вернулась лишь за тем, чтобы взять полотенце.

   Что характерно: Мэри со Стенсоном если и заметили ее уход, то шум поднимать не стали - надоела. Эдакое тихое, кулуарное убийство. Я плюнул и пошел искать дурную девку, ориентируясь по рельефу местности. Где она в принципе могла найти озеро? Естественно, в ложбине. Причем, путь туда не должен быть прегражден камнями и густыми зарослями - на подвиг преодоления Нели не способна. Собственно, я и сам мог найти это место, если бы после возни с бамбуком у меня оставалось хоть немного любопытства. Стоило обойти ближайшую скалу и подняться вверх по осыпи, как воздух наполнялся запахом прелой листвы, землю застлал ковер широколиственных и явно влаголюбивых растений. Между стволами незнакомых деревьев взблескивала поверхность воды - дождевое озеро, фактически - большая лужа. Вот там-то Нели и плескалась.

   Место оказалось популярным не только у туристов - в мягкой земле заплывало водой множество отпечатков раздвоенных копыт. Значит, крупные млекопитающие тут все-таки есть, причем, на глаза они не показываются. Здесь - их водопой, а значит - навоз, глисты и... хищники? Так, надо срочно выковыривать эту дуру из воды!

   - Одевайся и пойдем отсюда! Никто не знает, что водится в этом лесу, нам нужно держаться ближе к берегу.

   Густые заросли мне активно не нравились. И эта неожиданная тишина... Мы ведь еще не успели напугать здешнюю живность, верно?

   - Отвернись!

   Ну, надо же, какие нежности... Я отошел за тонкий ствол какого-то древесного уродца, разрываясь между необходимостью контролировать всю опушку и нежеланием начинать скандал. От ощущения нависшей над нами опасности нервы были натянуты, как струны. Нели неторопливо плыла к берегу, потом - еще медленней выбиралась на него, а в самом конце, поскользнувшись в иле (есть в мире справедливость!) с громким визгом опрокинулась в воду, подняв его тучу брызг. Это ее спасло: крупный (ей по пояс) черепахового окраса зверь, живой пружиной вылетевший из леса, получил водой в морду и ошеломленно тряс головой. От парализованной ужасом женщины его отделяло полтора метра - лапу протянуть.

   - Эй!

   Что ж, мне удалось привлечь его внимание. Свирепые желтые глаза уставились на меня, вертикальные щелки зрачков сузились, словно прицелы.

   Убьет.

   Я пригнулся, стараясь казаться массивнее и устойчивее, уставился в глаза зверю и зашипел. Он выжил здесь один, значит, внесенные людьми изменения не убили в нем природные инстинкты. Хищник, насколько бы силен он ни был, не свяжется с чем-то шумным и непонятным, если не разозлен заранее или не испытывает сильный голод. Трусость здесь ни при чем. В природе нет врачей, получившее серьезную травму животное обречено, не сумевший проявить достаточно осторожности не оставляет потомства. Если мне удастся выиграть первый, психологический раунд борьбы, он никогда не узнает, что мне нечем его ранить.

   Настроение зверя изменилось. Он облизнул усатую морду нежно-розовым языком, не спеша, подошел ко мне и обнюхал. И что в таком случае делать? Стукнуть его? А вдруг, он ударит в ответ? Зверюга потерлась головой о мое бедро. Я, шалея от собственной смелости, почесал широкий ворсистый лоб. Лесной ужас басовито заурчал, словно у него внутри запустили дизельный генератор.

   Так мы и сидели на траве: продукт богопротивных генетических экспериментов, неожиданно вспомнивший сытое лабораторное детство, и покоритель звездных трасс, годный лишь на то, чтобы шейку почесать.

   А потом от берега прибежали наши, с камнями и палками. Зверь грациозно развернулся и растворился среди листвы и солнечных пятен, словно дух.

   - Ну, ты даешь, Джо!

   - Девку уведите.

   Я попытался встать и понял, что не смогу. Природная, мать ее, реакция. Ну, не были наши предки грозой джунглей, не были. Макака двуногая, она макака и есть. Потом привитые цивилизацией навыки стартовали, я выровнял дыхание, потер кое-какие точки на голове и к берегу смог дойти на своих двоих, вполне уверенно и сохраняя достоинство.

   Чтобы обнаружить, что в тени навеса, построенного моими руками, дура, подвергшая опасности мою жизнь, пускает сопли и требует сочувствия. И находит его, черт возьми! Как это типично.

   Моего появления Нели изящно не заметила, а Пирсон попытался сгладить конфликт:

   - Отличная работа, Джо! Уважаю.

   - Если бы ты навел порядок в этом сквоте, героизма не потребовалось бы! - я дал волю раздражению.

   - Эй, каждый может ошибиться!

   - Это не ошибка, это - сознательное игнорирование соображений безопасности. Да она бравирует тем, что ей плевать на окружающих! Причем, уже не в первый раз.

   - Это защитная реакция! Все произошло слишком быстро и слишком странно, согласись. Девочка растерялась.

   Да нифига ж себе девочка - почти с меня ростом.

   - И сколько она будет оставаться растерянной? Учти, я отказываюсь заботиться о ней, как о ребенке.

   Тут Нели встряла в разговор, напомнив, что кое для чего она вполне взрослая:

   - Да плюнь ты на него, Рэм! Ему не дают, вот он и бесится.

   Похоже, эта озабоченная дура воспринимала наш спор как битву самцов. Зря она так! Во Внеземелье скидки дамам не положены, а от тактичности меня отучил размер когтей той пятнистой скотины. Увы, такая простая истина до идиотки не доходила. Придется объяснять.

   - Детка, если ты не заметила, пикник не состоялся! Все, кроме тебя, работают на наше выживание, без слез и просьб. Если ты не ловишь маяки, я тебе сам прикину трассу. Не выполнишь дневную норму - отправишься ночевать в кусты, в обнимку с той кисой.

   Похоже, сама мысль о необходимости РАБОТАТЬ, шокировала Нели до глубины души. Симпатичная, в общем-то, девушка приобрела вид ушибленной крысы - глазки блестят, мордочка сморщена.

   - А если я не пойду, выгонишь меня силой?

   - Легко!

   - Да я тебе яйца оторву!

   - А силенок хватит, шалава рваная?

   Нет, физически она мне не противник, а вот испортить что-нибудь у нее дурости хватит. Значит, придется за ней следить, а за малейшее неповиновение - бить, сильно, чтобы боялась. И никакого больше джентльменства - здесь не танцплощадка, а мне не нужен от нее секс! Попробует буянить - нос на бок сверну, может так мозги заработают.

   Нет, не заработают - нечему:

   - Все, ты - покойник! Я тебя урою!!! Во сне палку в глаз загоню, вот!

   На меня снизошло дивное спокойствие: я понял, что девчонку придется убивать. Сразу же, как только мы останемся вдвоем - Пирсон мог помешать процессу и нанести мне травмы. Потому что чувство самосохранения есть не только у черепахового зверя. Проблемой остался только способ...

   Полицейский рыбкой ввинтился между нами, ухватил Нели за руки и буквально сшиб с ног, усадив на спальник.

   - Тихо, тихо, девочка! Теперь мы все будем делать вместе. Ты ведь хотела, чтобы мы были вместе?

   Нели кивнула и глупо улыбнулась. Пирсон повернулся ко мне и, не стесняясь девушки, объявил:

   - Джо, ее несет. Нервный срыв, а может, перестали действовать какие-то препараты. Я не смогу заниматься ничем, кроме нее. Извини, но теперь все на тебе.

   Я кивнул. "Памятка" не соврала: группа все-таки разделилась. Только теперь, благодаря моей мягкотелости, эти двое повисли на нас как кандалы.

   В качестве меры противодействия хищникам, мы выкорчевали всю лесную подстилку, какую одолели, метров на десять от лагеря, а к большому костру добавили цепочку маленьких, которые предполагалось разводить по ночам. Кроме того, я ввел дежурства, в которых предстояло участвовать всем, кроме Нели и Пирсона. От полицейского требовалось только одно: заставить девчонку сидеть на жопе ровно. Запланированную работу проделали быстро, с огоньком (перспектива проснуться с чьими-то зубами на шее очень стимулирует работоспособность).

   - Зачем разводить опасных хищников?!! - возмущенно пыхтел Стенсон, стаскивающий в кучу производимый нами мусор. - Задача тероформирования - создание продуктивного биоценоза, а не угрозы для жизни.

   Идеалист, однако! Я методично выдергивал, выкручивал и ломал все, что готово было поддаться моим усилиям, а на остальном обрывал листья на высоту человеческого роста. Отходняк от погружения в первобытную жизнь меня настиг, и спорить о философских вопросах не хотелось.

   - Может, кто-нибудь сафари-парк сделать захотел. Ну, или полосу естественной защиты, чтобы посторонние не совались.

   Хотя зверь, при первой встрече начинающий охотиться на человека, определенно, не входит в понятие экологических норм.

   - Я слышала, - Мэри, занимавшаяся тем же, чем и я, но с усилением в виде армейского ножа, решила перевести дух. - Что, после завершения биосферных экспериментов, отданную под них территорию стерилизуют. Так что, воздействие здешнего биоценоза на людей могло просто не оцениваться.

   Я с подозрением покосился на небо: не хватало еще, чтобы нас тут напалмом облили. Тему экспериментов решили больше не поднимать.

   Легким испугом все не ограничилось. То ли Нели познакомилась в лесу с москитами, то ли - нахлебалась грязной воды, но на следующий день ее стало знобить, а к вечеру поднялся жар. Мы соорудили ей на голову мокрый компресс, обложили травой и полотенцами, и обнаружили, что больше ничем не можем помочь. К утру девушка впала в беспамятство, начала метаться и стонать. Лучше ей явно не становилось.

   После завтрака вчетвером над телом собрался консилиум. Врачей среди нас не было, но последствия неоказания помощи понимали все, вот такой вот парадокс.

   Я рылся своей бездонной памяти, которая именно на такой случай не содержала ничего полезного. Академический курс для навигаторов ограничивался медициной катастроф - противошоковые средства, перевязка, наложение шин, искусственное дыхание. Рекомендации на все остальные случаи жизни начинались со слов: "При обнаружении признака Х, обратитесь к специалисту".

   Естественно, просто так пожать плечами и уйти мы не могли. Как бывает в отсутствии точных знаний, общество попыталось действовать по аналогии.

   Стенсон извлек из багажа несессер с дюжиной прозрачных контейнеров.

   - Стимуляторы, - пояснил он. - Я взял запас на пару недель, так что...

   Предусмотрителен, как любой внеземельщик. Оставалось одна загвоздка:

   - Так ведь эти составы подбираются индивидуально, и в них точно нет антибиотиков, только препараты для ускорения адаптации.

   - Давай, что есть! - постановил Пирсон. - Само это не пройдет.

   - А как вводить будете? - не понял я. - У Стенсона - инжектор!

   Инжектор у внеземельщика - шедевр биоинженерной мысли, вообще не предполагающий использование иглы. Приложил - нажал - порядок.

   Пирсон порылся в своей безразмерной сумке и вынул небольшую голубую коробку с красным крестом - аптечку для отдыхающих. В наборе были жгут, бинты, стерильные салфетки, бутылка чистой воды и ярко-оранжевый футляр, за который офицер и схватился.

   - Первая помощь при укусе змей и насекомых, - пояснил он. - Там какой-то комплекс, подавляющий аллергические реакции, возможно, еще что-то. Вылить, заполнить, вколоть!

   - А если его содержимое более полезно для девушки, чем мои стимуляторы? - поджал губы Стенсон.

   Тут я с ним был совершенно согласен: мысль что-то выкидывать зазря, чтобы ввести нечто бесполезное, мне активно не нравилась:

   - Постойте-постойте, надо попытаться определить, что это - инфекция, яд или аллергия. Может, девушка что-то не то съела или понюхала! Она очень легкомысленно вела себя в лесу.

   - Аллергическая реакция начинается резко, а потом идет на спад, - отмахнулся Пирсон. - Ей только хуже и хуже.

   - А зараза должна была как-то попасть внутрь. Причем, только к ней! Ели-то мы одно и то же.

   Я отчаянно пытался суммировать в уме причины внезапных болезней. Бить ее пока не били, вирусных инфекций на Инфанте нет, тем она и ценна. Живот не вздулся, рвота или понос не начинались...

   Пирсон раздраженно мотнул головой - время уходило, нужно было принимать решение:

   - Мэри, ты не могла бы осмотреть ее, прежде чем мы что-то вколем или выльем? Нет ли у нее ран или следов укусов?

   Очевидно, его мысль работала в том же направлении, что и моя.

   Мэри понятливо кивнул, ей тоже было не по себе. Как же это противно - делать, не понимая, что! Особенно, когда от этого зависит жизнь человека.

   Мы отвернулись. Некоторое время девушка шуршала травой, осматривая ладони и ступни подруги, потом возникла какая-то пауза и странно искаженный голос произнес:

   - А-а... Какая гадость...

   Я сунулся посмотреть. Зря. У меня от одного взгляда на это все волосы встали дыбом.

   - М-мать! Оно шевелится!!!

   Под коленкой у Нели надулся багровый желвак, под туго натянувшейся кожей что-то суетливо и хаотично дергалось.

   - !!! - Пирсон уже был рядом. - Рейкер, разводи огонь, грей воду!

   Мэри рванула в кусты - блевать.

   - Думаешь, стоит резать?

   - Есть варианты? Будете держать! Спирта слишком мало для анестезии. Посмотри, остались ли чистые полотенца.

   Минут пятнадцать я жонглировал емкостями из-под паштета, пытаясь вскипятить воду и не прожечь тонкую жесть насквозь. За это время Мэри нарезала на полосы пляжное полотенце - единственную тряпку, более-менее похожую на бинт. Нели перенесли на ровное место, перевернули на живот, и величина пораженной области стала очевидной. Почему девушка сразу не почувствовала странностей, я не понимал. Возможно, эти твари выделяли какое-то обезболивающее, тогда после их удаления Нели может стать даже хуже, чем сейчас. Стенсон был в шоке, но скорее не эмоциональном, а умственном - дитя автоматики и звездолетов, он не мог поверить в то, что человека сейчас будут резать, тупым ножом, не имея даже стерильных салфеток. Когда все было готово, между челюстей девушки вложили скрученную в жгут тряпку.

   - Держите крепче! Я сказал "держи", а не "обнимай".

   Стенсон послушно навалился на девушку всем телом. Мне достались ноги: я уселся на одну, взялся руками за другую и шевелящееся нечто оказалось неприятно близко от меня.

   Пирсон промыл место операции водой, потом спиртом, поставил поближе жестянки и бинты, вынул из огня нож и хладнокровно скомандовал:

   - Приготовились!

   После первого же надреза из раны хлынуло такое... Я перестал смотреть. Нели пришла в себя и замычала.

   - Держись, малышка, держись! - бормотал Пирсон, выскребая что-то ножом из раны. - Еще немного...

   Когда из надреза пошла нормальная кровь, девушка задергалась от боли. Пирсон тщательно промыл рану водой, потом вздохнул и перевернул на нее бутылку со спиртом. Хрупкое на вид тело выгнуло дугой, Нели билась так, что едва не раскидала нас - двух здоровых мужиков - Мэри пришлось прийти нам на помощь. Содержимое заветного шприца самозваный доктор частично вколол в края надреза, а частично вылил в оставшуюся после операции полость.

   - Все, девочка, уже все, - приговаривал Пирсон, плотно перевязывая рану единственным имевшимся в наличии бинтом, но Нели ему не ответила - потеряла сознание.

   Больную перенесли ближе к огню, зловещее кровавое пятно засыпали сухой травой и углями. Меня мучило настойчивое желание помыться, но единственным резервуаром пресной воды было то самое озеро, а тратить питьевой запас на постирушки - слишком дорогое удовольствие. Да ну нафиг...

   Пирсон протирал насухо свой нож, и руки у него не дрожали. Это вызывало во мне не то уважение, не то - опасение. Подготовка подготовкой, но вот так взять и вскрыть живого человека, причем, хорошо знакомого - испытание не для слабых духом.

   Столкновение с реалиями тропического рая произвело на всех неизгладимое впечатление. Бравый полисмен подавленно молчал, Мэри нервно вздрагивала и хлопала себя по ногам, прогоняя несуществующих насекомых. Стенсон вообще готов был обернуться спальным мешком в пять слоев и дышать через трубочку:

   - Хотелось бы знать, как оно выглядит. Ну, то, что ее так...

   - Без понятия. У нас на Тассете такого нет.

   - Охотно верю. Да кто ж занес сюда такую дрянь?!!

   Хороший вопрос! Интересно, многие ли клиенты клиники решились бы приехать на Инфанту, зная, что тут водится?

   В эту ночь, словно дождавшись минуты нашей слабости, на джунгли снова обрушился ливень. В этот раз мы были ему рады. Я скинул с себя все, что мог снять, не раня девичьих нервов, и присоединился к Мэри в сборе воды. Наполнив емкости, мы плескались в лужах и терли друг друга пучками травы, в этом занятии к нам по очереди присоединились все, кто мог ходить.

   Как ни странно, утром Нели стало заметно лучше, она даже пришла в себя и согласилась немного поесть. То есть, распоров ей ногу, мы наверняка нанесли в рану какую-нибудь заразу, но то, что убивало девушку прямо сейчас, отступило и конец был, как минимум, отсрочен.

   С безвредной теперь дурочкой оставляли Стенсона, остальные сосредоточились на выживании. Теперь все необходимое делалось вдумчиво, спокойно, без глупых хиханек. Никого не тянуло гулять в одиночку и вообще - удаляться за пределы видимости, а лучше - досягаемости броском камня. Я поймал себя на том, что мы перестаем вести себя как цивилизованные люди. Такая внимательная настороженность - удел солдат на фронте, ну, или дикарей в лесу. Среда начала переделывать нас под себя и довольно быстро. Возможно, нам следовало гордится тем, что мутация произошла практически без жертв.

   Как-то раз, взглянув утром на коммуникатор (работает ли?) я обнаружил, что с начала нашей робензонады прошла ровно неделя. Офигеть! А ощущения - как год. Что же дальше-то будет? Кто как, а я был сыт дикой природой по горло. Верните мне мой драйзер и каюту два на полтора!!! "Памятка молодому офицеру" рекомендовала готовиться к следующей стадии посттравматического синдрома - усталости и апатии, но прямо скажем - свободных ресурсов для этого у нас не было. А вот похороны впереди маячили... Обнаружив, что несколько минут к ряду рассматриваю прорвавшийся на ладони мозоль, не делая попыток промыть и перевязать рану, я понял, что добром все не обойдется.

   В такой обстановке любое резкое движение заставляло ожидать худшего. Когда Пирсон вскочил с места, заорал:

   - Летят... Летят!!! - и рванул на берег через кусты... меня немного переклинило. До сих пор за Пирсоном истерик не замечалось. Спрятаться от него, что-ли?

   - Чего это он завелся? - подозрительно прищурился я.

   - Наверное, услышал что-то, - пожал плечами Стенсон. - У него очень хороший слух. Прошлый раз то, что вам нужна помощь, определил именно он.

   Я прикинул расстояние - метров триста по лесу. Одиночный негромкий вскрик... услышал?

   На берегу взметнулся к небу столб дыма - Пирсон запалил приготовленный нами сигнальный костер. Я не ожидал чуда, но через четверть часа и сам услышал звук двигателя, а потом над берегом на небольшой высоте прошел полицейский флаер. Приземлиться на воду такая машина не могла, просто сделала над нами круг и улетела куда-то за помощью. Но это было уже не принципиально - коммуникатор Пирсона заработал, он успел переговорить с экипажем и объяснить состояние Нели. Когда на берег приземлились машины спасателей, на одной из них уже были парамедики с носилками и капельницей.

   Мы оставили служащих клиники собирать остатки нашего лагеря в мусорные мешки (Экологические нормы? О! Надеюсь, местные хищники им понравятся) и без сожаления покинули тропический рай.

Глава 24

   Мой визит к следователю состоялся с двухнедельным опозданием и приобрел несколько иные масштабы, чем изначально планировалось.

   Оказалось, что сослуживцы Пирсона не оценили шутку и восприняли его исчезновение как покушение на офицера Космофлота. Возмущенные полисмены резво стукнули, куда надо, и на Инфанту высадился натуральный десант. Искали нас с размахом, сначала - вдоль маршрута к бухте с бунгало, над водой и под водой. Потом какой-то умник заметил, что базу навигационных данных недавно редактировали и поиски стали вести всюду в пределах досягаемости флаера, посекторно. Для персонала клиники шанс найти что-либо был ничтожен, но полицейские ориентировались на какой-то тайный сигнал, то ли от коммуникатора, то ли от каких-то секретных имплантов и с расходами не считались. Собственно говоря, их настойчивости мы и обязаны были спасением.

   После такого уклоняться от дачи показаний мне не позволяла совесть.

   Специально оборудованного полицейского управления на Инфанте не было, поэтому сотрудники Космофлота заняли здание недостроенной гостиницы и организовали ее охрану по старинке - с часовыми и пропусками. Ощущения, как у шпиона, проникшего в штаб врага. Главное, чтобы расстрелом дело не закончилось.

   Допрос вел неброской внешности человек в гражданском, полностью соответствующий моим представлениям о контрразведчике. Держался он дружелюбно, охотно отвечал на вопросы, от чего я быстро расслабился и перестал следить за языком. Что он таким способом рассчитывал из меня вытянуть - не знаю, но на столе только банки пива не хватало.

   Обсудили порядки на Инфанте, качество лечения, мои взгляды на безопасность полетов (с интересом). Я полюбопытствовал о судьбе своих товарищей по несчастью:

   - Как дела у Нели? - дура она, конечно, но жалко ведь!

   - Идет на поправку. Врачи говорят, что паразит был удален своевременно, личинки не попали в кровоток.

   - А что это было? - и нет ли во мне чего-то подобного.

   - Эксперты разбираются. Но заспиртованный Пирсоном образец по строению напоминает личинку обычной мясной мухи.

   Да, что-то такое над болотом, определенно, жужжало.

   - А оно сюда не могло... - например, залетев в салон флаера. Самые страшные экологические катастрофы начинались с проникшего в трюм безбилетника.

   - Кто знает! - ласково улыбнулся следователь. - Все, участвовавшие в спасательной операции, сейчас под наблюдением. Решается вопрос о карантине.

   Руководство клиники будет в восторге. С другой стороны, кто их толкал химичить втихую?

   - По-идиотски все получилось.

   - А вот капитан Пирсон считает иначе, - усмехнулся следователь. - С его точки зрения ваша настойчивость и осторожность спасла от заражения всю группу. И той девушке, Нели, вы спасали жизнь дважды.

   Я вспомнил черепахового зверя и засмущался:

   - Да ладно, это мог сделать любой.

   - Не любой, - поправил следователь. - А только тот, кто умеет быстро принимать правильные решения, либо знает о существующей угрозе заранее.

   Из жара меня немедленно бросило в холод.

   - На что это вы намекаете?

   - Ни на что. Откуда взялись на планете опасные для человека искусственно выведенные организмы, будет разбираться особая комиссия, - он подписал и вручил мне ярлычок-пропуск. - Спокойно отдыхайте, мистер Рейкер. Из всех обитающих на Инфанте людей, вы - единственный, кого я не подозреваю. У вас преступный почерк слишком специфический.

   Надо ли так понимать, что про инцидент с грузовозом он уже знает? И не собирается ничего предпринимать. "А теперь, дети, послушаем о кумовстве и коррупции в Космофлоте". Ха!

   Логово полицейских я покидал в настроении приподнятом и воздушном, даже гипотетическое присутствие поблизости тех мух не особенно напрягало. Солнце снова стало ярким, ветерок - ласковым, а встречные люди перестали напоминать конвой.

   Кстати о них...

   Я проморгался. Да, мне навстречу шел Пирсон, но не в цветастых шортах и шлепанцах, а в мундире капитана Космофлота, с такими интересными завитками в петлицах. Подобными щеголяла на официальных мероприятиях Сара Вокер - наш преподаватель по пси-технологиям.

   Проследив мой взгляд, Пирсон усмехнулся. Я сделал вид, что не замечаю сарказма. У меня в деле запись есть: "устойчив к псионическому воздействию", и мне плевать, чей он капитан и кто его подчиненные. Но, если бы он появился в этом мундире месяц назад, уверен, половину пациентов санатория как ветром сдуло бы.

   Как только стало ясно, что клиентом Космофлота я не являюсь, администрация клиники забеспокоилась о возможном иске. Начали незатейливо, с подкупа: мило щебечущая девушка предложила мне дополнительный бесплатный месяц отдыха, на реабилитацию от реабилитации. Все, так сказать, включено, и оплата стоянки "Стрижа" - тоже. Согласился чисто из принципа - поспешный отлет напоминал бы бегство. И знаете что? Этот месяц мне отдыхалось ХОРОШО, потому что, когда на твоей стороне - капитан-псионик, недоказанное обвинение в угоне - ерунда, недостойная упоминания.

   В целом, затянувшийся отпуск себя оправдал. Как и ожидалось, общество обо мне забыло. Все внимание людей в барах приковали к себе настенные панно, где почти непрерывно крутили новости. И там было, на что посмотреть: процесс "Народ Федерации против Комстар", на скамье подсудимых - двести шестьдесят человек, включая высший менеджмент корпорации, службу безопасности и ангажированных технических экспертов. Обвинение из сорока восьми пунктов, причем, случай с "Исидорой" шел во втором десятке. Суд был открытым, расправа носила скорый и демонстративный характер. Пресса подавилась своим воем: оказалось, что сын и невестка владельца одного крупного медиахолдинга "потерялись" в одной из замолчанных Комстаром катастроф (мужик их десять лет искал, можно понять его чувства!).

   Насладиться торжеством справедливости мешали легкие шероховатости. Например, замаскированное под автоматическую рассылку письмо, три месяца пролежавшее в моем ящике. Посланное без указания адресата, по регистрационному номеру "Стрижа", оно содержало безобидное напоминание о сроках обслуживания агрегатов, но в технические сообщения не вкладывают видеофайлы, запароленные, на минуточку, моим настоящим именем.

   Пять минут я мучительно колебался между рациональным решением удалить подозрительное послание и воспалившимся любопытством. По идее, подделка сообщений технических служб - серьезный криминал, за такой спам можно штрафом не отделаться. Тем не менее, кто-то решил рискнуть. Зачем?

   Файл я все-таки открыл, со всеми предосторожностями, на автономном устройстве, а потом четверть часа любовался на очередного одинакового господина с Каванараси, для разнообразия, пытающегося меня спасти. Нехарактерно суровый и неулыбчивый тип смотрел прямо в камеру и говорил рублеными фразами, умудрившись за всю речь ни разу не упомянуть ни одного проверяемого факта, зато усиленно напирая на лимит времени. Скептически похмыкал: три месяца это их срочное дело терпело, и еще столько же подождет. К тому же, интенсивный курс общения окончательно испортил мой характер - я разочаровался в людях. А теперь тип с неизвестным мне рейтингом стращает меня неопознанными "исполнителями" непонятного "заказа". Не спорю, термины подобраны хорошо, но с таким же успехом речь может идти о контракте на вывоз мусора. Последние две минуты вообще шокировали: мне обещались протекция в защите интересов (от кого?) и надежная гавань без лишних формальностей. Слушаешь и чувствуешь себя беглым уголовником.

   После трех прогонов файла и попытки изложить эту галиматью письменно, мысль осталась одна: пожаловаться в ЧК на "Боби Шо". Без точных данных о моем местонахождении провернуть фокус с рассылкой было бы невозможно.

   Пока напрашивается вывод: кто-то обо мне слишком много знает, и это не Космофлот. Вряд ли тот следователь смог бы игнорировать ордер на арест, верно? Так зачем мне защита интересов (предположительно - в суде), если обвинения не выдвинуто? Нет, на руководство Каванараси, может, кто-то и давит (тут еще надо уточнить - кто), но лично у меня никаких долгов перед законом нет. В таком разрезе предоставление убежища (места, где меня никто не сможет найти) звучит почти как похищение.

   Кажется, я сильно идеализировал в уме внеземельщиков. Тут тоже кипят свои политические страсти и заговоры, разве что к договорам и безопасности относятся строже. Можно, конечно, попытаться узнать, что за всем этим скрывается, но... Оно мне надо? Деньги есть, мой рейтинг высок, как никогда. Космос большой, граница Федерации - понятие весьма растяжимое. Человечество расселено меж звезд не равномерно, анклавами, формирующимися вокруг кислородных миров, а в промежутках простирается никому не принадлежащее пространство, заселяемое в уведомительном порядке на принципах самоорганизации, сиречь - Внеземелье. На этом секторе свет клином не сошелся. Не пора ли мне сменить обстановку?

   Я хмыкнул и отправил таки в ЧК кляузу на "Боби Шо". Формально, ситуация на Фата Моргане - просмотр их логистов. Я ведь человеческим языком в контракте написал - никаких корпорантов! Пусть думают, прежде чем подсовывать клиентам сомнительные заказы!

Глава 25

   Президент Линдерн сидел перед огромным экраном и наслаждался унижением врагов: все новостные каналы, как один, крупным планом показывали Лоренсио Рикони, выходящего из зала суда с наручниками на руках. Общество (внезапно прозревшее и осознавшее) рукоплескало торжеству справедливости. Харпер развалился в глубоком кресле, на столе стояла пресловутая бутылка коньяка (открыть ее так никто и не удосужился). Директор Академии штудировал "Коммерческий вестник Тассета".

   - Пишут, что бюджет Комстара сильно пострадал, корпорация на гране банкротства.

   - Еще бы! - хмыкнул Белый Шакал. - Такие страховые выплаты, штрафы, плюс восстановление всего, что они наворотили, за свои средства. Кстати, ты заметил? "Биотекник Ланд" объявила о модернизации производства, а "Минерал Джинерик" - о закрытии двух рудников и полной эвакуации населения целой системы. Причем, на эти две корпорации у меня компромата нет.

   - Ну, они же об этом не знают! А вот "Пан-Галаксис" заявляет о том, что разрушение спутника Катрианы - часть плана терроформирования. Измельченная порода, осаждаясь на планету, должна связать избыточный атмосферный хлор. Это вообще реально?

   - Не имею ни малейшего понятия. Но отмазка хорошая.

   - А литий из породы они контролируемо извлекли, чтобы предотвратить, стало быть, нежелательное загрязнение.

   - Вот это я понимаю - бизнесмены! - хохотнул Линдерн. - Теперь они еще и денег с акционеров потребуют.

   - И, возможно, даже получат. Что плохо - неформальные лидеры Внеземелья подчеркнуто дистанцируются от проблем корпораций. Могут себе позволить - от корпоративных перевозок они почти не зависят. Но то, что на них собирались натравить карательную машину Космофлота, люди запомнили. Это первый серьезный цивилизационный раскол в Федерации за все время ее существования. Социальные технологи в шоке!

   Господин Президент мечтательно прищурился на огромный экран:

   - За одно это Рикони стоило бы отправить в утилизатор. Где вы, старые добрые времена? - Белый Шакал цинично ухмыльнулся. - Ничего, Внеземелью мы напомним, кто они есть. А они есть граждане единственного имеющегося у человечества государства, вне зависимости от того, сообщили ли они этому государству о своем существовании или нет.

   - Силовые акции в незарегестрированных поселениях...

   - Зачем же - силовые? - зловеще улыбнулся Президент. - Для того чтобы напомнить людям о существовании закона, совершенно незачем ломиться к ним со станнером наперевес. Существуют другие способы...

   И Белый Шакал знал, о чем говорил.

   Профаны часто принимают за историю борьбу за власть всевозможных кланов и личностей, тогда как подлинные революции, как и смены эпох, начинаются совершенно незаметно. Инкон-орбитальный жил и торговал, не подозревая, что последние дни безмятежного существования станции подходят к концу. В систему без лишней помпы прибыл очередной рейдер с символикой Космофлота и без малейшего намека на корпоративную принадлежность. Этот нюанс не сразу оценили. Впрочем, не в том был скрыт судьбоносный для Внеземелья момент! С рейдера на станцию сошел государственный инспектор - молоденький офицер, едва-едва из учебки, с фанатичным блеском в глазах. В руках он держал священное писание - планшет с полным текстом всех существующих инструкций.

   Надо сказать, что долго сохранять инкогнито у чиновника не получилось - опытный взгляд дежурной сразу вычленил из повалившей с рейдера толпы излишне собранного и серьезного пассажира с тонким кейсом вместо багажа. Ничем не выдав своего интереса, девушка дождалась, когда странная личность пройдет стойку регистрации и запросила список прибывших - следовало оставить отметки для СБ и проследить, куда заселится этот тип. Своевременно проявленная бдительность позволяет избежать половины проблем!

   Но странный пассажир не спешил к еде, телевизору и теплой постельке. С непонятной настойчивостью он рассматривал створки аварийного шлюза и даже пробовал ковырять их ногтем. Дежурная незаметно прокрутила на мониторе список...

   - Вам чем-нибудь помочь?

   - Да-да. Подскажите, где здесь отметка о дате проведения последнего планово-предупредительного ремонта?

   - В первый раз о такой слышу.

   - То есть, - помрачнел незнакомец. - Регулярное освидетельствование агрегатов на этом объекте не проводилось. Я обязательно упомяну об этом в своем отчете!

   Монитор выдал короткое имя и длинную должность собеседника - инспектор по соблюдению правил техники безопасности и охраны труда в закрытых поселениях. Девушка-внеземельщица дурой не была и в ситуации сориентировалась мгновенно: ослепительно улыбнувшись важному гостю, она нажала кнопку экстренной связи с администрацией.

   Селиться в вип-апартаментах инспектор Трой не захотел, питаться в станционном ресторане - тоже, заверив администрацию, что условия на рейдере полностью соответствуют физиологической норме (кто бы сомневался!). При виде замешательства внеземельщиков, капитан рейдера старательно скрывал усмешку. Вежливый, не чванливый инспектор, на контрасте с корпоративными менеджерами, будил в нем отцовские чувства и желание опекать. Как-то сама собой сложилась традиция совместных трапез, в зависимости от графика дежурств, завтраков или ужинов.

   Даже сидя за офицерским столом, мистер Трой нет-нет да и поглядывал на этикетки.

   - Как вам Инкон?

   - Впечатления смешанные, - инспектор задумчиво посасывал из пакетика стерилизованный сок. - Пока бросается в глаза отсутствие информационных плакатов и указателей.

   Капитан, которого резко сократили (вызвав непередаваемый шок), а потом столь же резко наняли в другое место (шокировав вторично) происходящее не комментировал. Спорить с внеземельщиками о соблюдении правил безопасности? Наверное, администратор Инкона тоже в ауте. Еще бы! За всю историю станции это первая подобная проверка.

   - Обратите внимание на цветовую индикацию и светодиодные панно. В критической ситуации внеземельщики предпочитают полагаться на рефлексы.

   На следующий день менеджеры Инкона получили список из ста сорока семи документов, совершенно необходимых для успешного проведения инспекции. Пробежав глазами три страницы убористого текста, старший администратор еле удерживался от того, чтобы не забегать кругами. Нет, отчетность на станции велась (без тщательного контроля всего и вся эксплуатировать такую сложную конструкцию попросту невозможно), но некоторые записи категорически нельзя было светить при проверке. А родить разом такой объем документации установленного образца, обойдя фигурами умолчания все щекотливые моменты, не представлялось возможным физически.

   "А ведь придется!"

   Инкон-орбитальный спасла взаимовыручка и чувство локтя, свойственные внеземельщикам: администрация станции полным составом и еще две сотни волонтеров всю ночь, не покладая рук, распечатывали, подшивали, собирали подписи и проштемпелевывали.

   Неугомонный инспектор благосклонно принял результат их титанического труда, но на этом не остановился. Он отправился осматривать агрегаты лично.

   Администратор принялся всерьез обдумывать возможность заказного убийства.

   Мистер Трой посетил ремонтные мастерские, лифтовые шахты, пищеблоки, общественные туалеты и даже регенерационный отсек (не поленившись надеть скафандр и лично проверить щелочную реакцию стоков). Не минула инспекция и оборудования, обеспечивающего живучесть станции в аварийных ситуациях.

   Простые, надежные, включенные в основу конструкции агрегаты были старше инспектора по возрасту, но ничуть не потеряли в функциональности. Некоторые блоки пережили уже две волны модернизации и капитального ремонта, другие относились к нестареющей классике, третьи без снятия кожуха опознать мог только главный инженер, а инспектор желал знать, к какой категории они принадлежат и когда были аттестованы. Нет, все эти требования были логичны и даже находили отражение в практике, но интервал между произнесением термина и пониманием, как выглядит искомый документ, напрягал. Забить пришельца авторитетом у технарей не получалось - признаваться в незнании чего-то инспектор не стеснялся, чем троллил администратора особенно жестко. Дошло до святого - регенерационных патронов.

   - Гм. А где клеймо производителя? Вот тут, я смотрю, какие-то цифры, они что-то означают?

   Главный инженер станции имел рейтинг девяносто пять и все еще мыслил по старинке:

   - А смысл вам в тех цифрах? От клейма производителя работоспособность регенератора не зависит. Блок полностью укомплектован!

   - При чем тут комплектность, что вы несете? - искренне возмутился инспектор. - Как я могу проверить сопутствующую документацию, не видя маркировки?!! Такое впечатление, что станция уже несколько лет не закупает основные расходные материалы. Если ваши системы не пригодны для эксплуатации, персонал надо срочно эвакуировать, а порт закрыть для прилета новых кораблей!

   И так не очень смуглый внеземельщик начал стремительно бледнеть. Ну, вот как сказать в глаза государственному чиновнику, что снабжением Инкона занимаются вообще никем не сертифицированные производства Каванараси и Кольца Рейда?

   Спас положение главный снабженец Инкона, первым определивший беспорочную сущность инспектора и постановивший: "Взяток не давать".

   - Видите ли, некоторые запчасти мы производим самостоятельно. Их нет в ведомости закупок, но заменяются они в срок.

   - Пойдемте считать.

   - Все?!! - теперь опешил уже администратор (в его мозгу, еще не пришедшем в себя после составления отчета, вспыхнула цифра с четырьмя нулями).

   - Зачем же? У меня до конца месяца еще одна инспекция запланирована. Выборочно проверим пятьдесят штук. Если хотя бы один патрон не имеет нужных характеристик...

   Администратора немного отпустило.

   Выбранные наугад патроны демонтировали, опечатывали и везли в лаборатории рейдера для контроля, а через положенные двенадцать часов возвращали обратно. В том, что все оборудование станции функционально, администратор практически не сомневался, но ощущения все равно были неприятные.

   - Ни одного второго сорта! - восхищался за ужином инспектор. - Хоть знак качества фломастером рисуй.

   Более прагматично настроенный капитан рейдера праздно размышлял, где внеземельщики умудряются покупать исправные регенераторы вообще безо всякой маркировки.

   Через положенные по инструкции десять дней властям Инкона было выдано ЗАКЛЮЧЕНИЕ УСТАНОВЛЕННОГО ОБРАЗЦА. Старший администратор скрипнул зубами и прочел его от корки до корки, не сумев поймать инспектора даже на опечатках.

   - Ваша станция находится в превосходном состоянии! Я обязательно упомяну об этом в своем отчете, - мистер Трой прочувственно пожал администратору руку.

   И рейдер отчалил в закат.

   Администратор Инкона имел вид полководца, выигравшего битву, но проигравшего войну. Теперь при обслуживании станции ему предстояло руководствоваться не только соображениями гармонии, но и всем предыдущим опытом человечества. Все логично, все правильно, но... Это же всю отчетность менять!!! Его наградой за потрепанные нервы стал свод правил техники безопасности в фирменной упаковке - мудрая книга, написанная кровью неудачников (у администратора и у самого была такая, предыдущего издания). Просто он как-то не задумывался о том, что отсутствие проверок, которым баловали внеземельщиков корпоративные полицейские, вызвано исключительно нежеланием последних проводить массовую эвакуацию, если критические недостатки все-таки обнаружатся. А вот Космофлот осуществить подобную операцию мог...

   - Ты, помнится, корпорантов козлами называл? - окликнул администратор начальника СБ.

   - Было дело, - повинился Дилан.

   - Ну, так больше ты их не увидишь, радуйся. Радуйся, радуйся!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg