«Ведьме в космосе не место»

Ведьме в космосе не место (fb2) - Ведьме в космосе не место 1063K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анна Бруша

Анна Бруша ВЕДЬМЕ В КОСМОСЕ НЕ МЕСТО

Давным-давно, в далекой-далекой галактике… одна ведьма совершенно случайно присоединилась к элитному отряду космических десантников.

Ну, что тут скажешь… к такому их жизнь не готовила.

Новая колдовская история о ведьме, любви, других мирах.

ГЛАВА 1

Лето. От нагретой земли идет жар, без устали трещат кузнечики.

— Ладка, иди сюда! Я тебе конфетку дам! — кричит бабушка, высунувшись в окно.

Вечно она нас путает. Чувствую легкую обиду. Но я беру конфетку, быстро съедаю, а потом обегаю круг и пристаю к бабушке:

— А мне конфетку?

Она подозрительно щурится:

— Марта, ты?

Я киваю, приходя в восторг от своей хитрости.

Бабушка снова дает мне конфетку. Еще несколько кругов.

В общем, Ладке конфет не досталось. А нечего от меня убегать и прятаться!

В груди шевельнулось тепло; я точно знала, сон вещий. Ладка возвращается сегодня.

Я окончательно проснулась, открыла глаза и села в постели. Комнату заливал розовый рассвет. Солнце только поднималось, окрашивая пока еще прозрачное небо яркой лазурью. Хороший день.

Нужно подготовиться к встрече с сестрой. Мы не виделись целых пять лет. Она дала знать о себе только через месяц после побега из дома. Прислала короткую весточку, что поступила в Межгалактическую военную академию, просит ее не искать и о ней не беспокоиться. Дурочка моя.

Я покачала головой, открыла шкаф и принялась перебирать вещи. Выбор пал на легкий кремовый сарафан. В нем я отлично выглядела, но при этом не создавалось впечатления, что я специально наряжалась.

В комнату заглянула мама.

— Ты уже знаешь? — спросила она.

— Что Ладка приезжает? Конечно.

— Наконец-то! — Мама радостно хлопнула в ладоши.

Мы спустились на первый этаж. Я старалась наступать на солнечные пятна на полу — приятно ощущать босыми ногами нагретое дерево.

Мама усмехнулась.

— Как думаешь, Ладка смирилась с тем, что у нее нет таланта? Закончился этот ее бунт? — с надеждой спросила я.

Хлопнула дверь. Папа вошел в дом, он нес два ведра воды.

— Папа, тяжело же! Зачем ты…

— Из родника вода лучше. Мама сегодня колдовать собирается.

— Папа, а ты уже знаешь, что сегодня Ладка приезжает?

Папа поставил ведра, сел и схватился за сердце.

— У тебя сердце новое. Так что не притворяйся, — смеясь, сказала мама. — А блудная дочь действительно вернется сегодня. За воду спасибо! Идите завтракать.

Папа опустил руку и сухо сказал:

— Привычка.

Все-таки удивительно, что при папином рождении не определили, что у него могут возникнуть болезни сердца. Все были очень удивлены. А может быть, Ладкин побег послужил толчком. Но в любом случае, вырастили новое сердце и благополучно заменили.

Мы расселись за столом. Все молчали. Мама мурлыкала себе под нос мелодию и, вооружившись титановым черпачком, принялась разливать воду в специальные сосуды. Я посмотрела на родителей. Красивые они у меня оба. У мамы черные как смоль кудри и брови, чуть смугловатая кожа и алые губы — настоящая ведьмовская кровь.

А папа — высокий, стройный, с каштановыми волосами и невероятными золотистыми глазами.

Я пила кофе и думала о том, что судьба порой поступает несправедливо. Мы с Ладой — близнецы. Но у меня проснулся дар, а у нее нет. Я чувствовала, как она страдала. Если бы это было возможно, я бы с радостью отдала ей часть своей силы. В глубокой древности, когда медицина находилась в начале своего развития, практиковалось переливание крови. Брали от одного человека и давали другому. Если бы так можно было с даром! Но наука пока не нашла способ.

Папа начал нарезать хлеб, но резким движением отбросил нож:

— Нет, я все-таки не понимаю, зачем она убежала? Зачем ее понесло к этим военным, да еще и в другую звездную систему? Как будто на нашей планете не нашлось бы занятия для девушки.

— Вот и узнаем, — мама как-то особенно хитро улыбнулась.

Я поежилась. Не люблю космос, и звезды не люблю. Ни разу не летала на этих страшных крейсерах, которые совершают межпространственные прыжки. Мне отлично живется на родной планете, и в дроне я предпочитаю летать близко к земле. И вообще не люблю скорость. Когда езжу в соседнее полушарие, считаю, что лучше потратить полтора часа и добраться по старинке, чем пережить пугающие двадцать минут.

— О полетах задумалась? — проницательно заметила мама.

— Почему ты так решила? — иногда мне кажется, что она читает мои мысли. Это немного раздражает.

— У тебя вид стал затравленный, — доверительно сказала она.

Я не нашла достойного ответа на это замечание, поэтому только фыркнула.

А папа никак не мог успокоиться и распалялся все больше:

— Не женское это дело. Как называется этот отряд… Звездные волки! Подумать только!

Папа, естественно, не мог «не искать» и «не беспокоиться». Он подключил все свои связи и все выяснил. Он порывался лететь и забрать Ладку домой, но мама не позволила.

— Она просто пытается найти свой путь. Для каждой ведьмы это очень важно, — в очередной раз заметила мама.

Тут уж я не могла смолчать:

— Только один момент — она не ведьма.

Я выразительно посмотрела на маму. Она пожала плечами и не стала ничего объяснять.

Папа был упрям даже больше, чем мама:

— Двух ведьм для одной семьи вполне себе достаточно. Если уж она так любит полеты, могла бы стать пилотом пассажирского звездолета и совершать рейсы до ближайших планет. Даже на более дальние расстояния… Достойная работа.

Он бы так и продолжил гнуть свою линию, если бы не шум двигателя подлетевшего к дому пассажирского дрона.

— Она? — Папа подскочил со своего места и бросился к окну.

Мы поспешили следом.

Дрон завис в двадцати сантиметрах от земли, плавно покачиваясь. Дверца отъехала в сторону. Сначала на дорожку упала сумка, темно-синяя, похожая на мешок, потом вышла девушка.

Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что это Ладка. Волосы были неровно отрезаны по плечи. Она выглядела немного бледной.

Я бросилась к ней навстречу:

— Ладка, где сиськи? Что у тебя с волосами?

Нет, серьезно, Ладка очень изменилась. Она стала крепкой и мускулистой. В ней появилась опасная грация, но грудь куда-то делась. Я всегда знала, что интенсивные, изнурительные тренировки не очень полезны.

Ладка улыбнулась. А вот улыбка осталась такой же. Сестра сжала меня в объятьях.

— Эй, полегче! Ничего себе у тебя силища. Ты там что, гири таскаешь?

— Мартишка! Как же я соскучилась! — Она еще сильнее стиснула меня и приподняла над землей. — Ты просто вылитая ведьма стала.

Меня выпустили.

— Ма! Па! — она обняла родителей.

— А мы как раз завтракаем, — сказала мама, целуя Ладку. — С возвращением.

Как будто и не было пяти долгих лет разлуки. Ладка легко подхватила свою сумку и прошла в дом.

— Давай я тебе помогу, — спохватился папа и забрал сумку, или вещмешок, как это называется у военных.

— Мне нужно пятнадцать минут, чтобы сходить в душ и разложить вещи, — сказала сестра.

Я прошла к ней в комнату, намереваясь помочь и начать расспрашивать обо всем.

— А я сегодня видела, что ты приедешь, — поделилась я.

Уголок рта Ладки нервно дернулся, как всегда, когда она волнуется.

— У тебя сильный дар.

— Я тебе писала, — чуть обиженно заметила я. — Ты знаешь, что у меня теперь первая ступень?

Ладка доставала вещи и раскладывала их идеально ровными стопками. Я никогда в жизни не смогу так сложить рубашку. Ни единой морщинки.

— Когда нас готовили в отряд, контакты с внешним миром были запрещены, — сестра сообщила об этом с затаенной гордостью. Это тебе, — она протянула мне небольшую коробочку.

— Спасибо!

Внутри оказались серьги с маленькими камушками зеленого цвета.

— Это с Селисии, камень называет кхармун, — пояснила Ладка.

— Какая красота, — искренне восхитилась я и рванула к зеркалу.

Ладка встала рядом. Мы были похожи, но в то же время очень разные. А потом, не сговариваясь, мы сделали то, что очень любили делать в детстве.

Я нахмурила брови.

Ладка сделала то же самое.

Она подняла руку. Я повторила.

Сестра улыбнулась. То же самое сделала я.

Мы строили рожицы, крутились, хлопали в ладоши. Сначала, правда, движения не совпадали, но вскоре мы восстановили полную синхронность. Одна чувствовала, что собирается сделать другая.

— Как хорошо вернуться домой!

Мы снова обнялись, и я оставила Ладку принимать душ.

Вниз она спустилась ровно через семь минут.

— Как хорошо! — Глаза сестры довольно блестели. — Вода без ограничений! И такая горячая.

Папа собирался что-то сказать, но промолчал.

Мы уселись за стол, все налили себе по огромной чашке кофе.

Ладка захрустела тостом, щедро намазав его домашним вареньем.

— Фкушно! И еда ждесь сфежая!

Мама выдержала ровно до того момента, как сестра прожевала кусок.

— Ну, дочь, рассказывай!

— Вы не поверите! Я попала в самый лучший отряд! Я побывала на двадцати шести планетах. Принимаю участие в секретных операциях. Это, конечно, непросто… но парни меня уважают.

Папа напрягся.

— И кто же, позволь узнать, у вас в отряде?

— У нас есть эльдронг, халиам, циониец, цитринец, харумянин и даже… — она выдержала паузу, — землянин!

Я имела об этих расах очень отдаленное представление. Наш уютный мирок — закрытый. Сложная система виз, квоты на въезд, так что инопланетные гости — большая редкость. Зато осталась чистая вода, нетронутая природа и магия, хотя в технологическом плане есть некоторые неудобства.

— А эльдронги — это те, у которых кожа серая и зубы такие треугольные?

— Нормальные у них зубы, только клыки немного увеличены. Но кожа серая — это факт, — кивнула Ладка. — Сан такой огромный, у него руки толщиной с мою ногу. Мастер ближнего боя. Но, знаете, — она подцепила вилкой кусок вяленого помидора, — у меня с ним нормальные отношения. Я люблю пошутить, и он тоже.

— Ционийцы — интересная раса, — заметила мама. — Этот может превращаться в зверя?

— Ой, да! У него челюсть выдвигается… и на спине протопластины, которые превращаются в полноценную броню. Кстати, его зверь называется волком.

Насколько мне известно, у волков нет никаких бронированных пластин, о чем я тут же сообщила:

— Всегда думала, что волки — это родственники собак.

Ладка хохотнула:

— Да, он когда переходит в боевую трансформацию, я могу спокойно подойти, почесать его за ушком и сказать «хороший песик». У нас в команде без всяких церемоний.

Чем больше Ладка рассказывала, тем больше мрачнел папа.

— А землянин? Земляне — это все-таки люди, а не какая-то экзотика.

Он встряхнул рукой, как будто пытался сбросить прилипшую к ладони грязь.

— А что, — серьезно сказала мама и подмигнула мне, — может, Ладке нравится зверь. Представляю, какие интересные дети получатся. У них же голубые глаза. Только представьте: темные кудри, пронзительная синева глаз и немножечко пластин на спине. Ну и, само собой, детеныш будет зубастеньким.

— Мама! — взвыла Ладка. — В отряде запрещены такие отношения.

Мама закатила глаза, выражая свое отношение к ограничением.

— А землянин, Кирк его зовут, очень метко стреляет. Из любого оружия. У него в глаз вживлен…

— Фу, — сказал папа, — не за столом же.

— Кстати, в одной из миссий мы были на Земле. Представляете, я была на планете, откуда произошли люди. И наша Террина — это отражение Земли.

— У нас лучше, — убежденно сказала мама, которая не ездила дальше нашего полушария.

Я даже слегка позавидовала Ладке. Нет, конечно, здорово быть ведьмой. Я управляю энергией, у меня отличная способность к внушению. Но коллектив у нас женский. А Ладка окружена классными сильными парнями с утра до вечера. Интересно, ей кто-то из них нравится? Может, у нее роман… Вот везучая. Надо было мне тоже поступать в эту академию. Каково это — полюбить по-настоящему? Эх, встретить бы того, кто тронет сердце ведьмы. Вот маме повезло. Ее пара нашлась.

Внезапно меня пронзил страх. А что, если я так не встречу того самого… К страху примешивалась досада: и дернуло же меня ловить эхо будущего. Не моя же специализация совершенно. И главное, теперь не сходишь к нашим. Девчонки быстро бы разобрались, что к чему. А я только и уловила мысль: «будешь с Вороном».

Что это значит? Где его искать? Во всяком случае, я очень надеюсь, что это мужчина. Не хотелось бы провести остаток жизни с птицей. Я читала, что вороны — крайне неприятные представители пернатых. Они слишком умны, вспыльчивы, пытаются истребить других животных, ревнуют того человека, которого признали хозяином, пытаются разрушить все вокруг. Гадят в неумеренных количествах. Кошмар. Уж лучше тогда поступлю так, как некоторые ведьмы, которые не нашли своей пары, — заведу кучу кошек или домашних стиксов.

Я вынырнула из своих мыслей, чтобы услышать, как Ладка продолжает рассказывать о парнях:

— … и он всегда ходит в белом. Я не разбираюсь, но это как-то помогает настроиться на чтение мыслей. В общем, команда уникальная. Но самый интересный — это наш капитан.

Ладка выдохнула это слово, как мне показалось, с особенной интонацией.

— Я называю его Уковк, — Ладка очень заразительно рассмеялась, и мы вместе с ней.

— Какое странное имя, — только и сказала я.

Сестрица продолжала посмеиваться, она даже начала похрюкивать от избытка чувств. Я так никогда не делаю, отвратительная привычка.

— Он цитринец. Уковк и есть. Ой, я сейчас! Я же подарки…

Она с шумом затопала по лестнице. Зашуршала наверху, потом так же торопливо спустилась.

Она вручила папе объемный пакет, в котором оказался свитер.

— В нем есть настоящая шерсть кизиама. Знаешь, такие лохматые и огромные. Плюс риалевая нить.

— Это же безумно дорого. Спасибо! — папа был растроган.

Маме достался цветастый шарф с какой-то экзотической планеты и маленький кулончик на цепочке с черным камушком.

Ладка приехала домой на две недели. Прекрасный срок, особенно после долгой разлуки. Не успеваешь устать друг от друга. Не успевает образоваться своеобразная душевная «теснота», из-за которой в детстве между нами вспыхивали искры и перерастали в яростные потасовки. Хотя в целом жили мы дружно. Может, оттого, что противоположности притягиваются.

Но меня многое в Ладке раздражало. Например, я не могу смотреть, как она ест торт. Вместо того чтобы отломить аккуратный кусочек и отправить его в рот, она крошит свою порцию вилкой и размазывает крем по тарелке.

Мне не нравилось, что она часто хихикала, особенно когда волновалась. При этом фразы становились рваными, и выглядела она наивной глупышкой.

Я не любила в ней стеснительность. Когда нужно потребовать, надавить, Ладка терялась, начинала мямлить… Но, похоже, она избавилась от этого. Вон какой уверенной стала.

Мы шли по залитой солнцем тропинке. Маме понадобилась еще вода, и мы решили прогуляться.

— Воздух-то какой! — Ладка глубоко вздохнула. — Прелесть. Вот на Зинде, где у нас главная база, дышать совершенно невозможно. Знаешь, наш харумянин попытался вырастить растение в своей комнате…

Всю неделю Ладка снабжала меня сведениями о команде. У меня уже возникло ощущение, что они мои близкие друзья и я знаю о них все.

Телепат харумянин по имени Пак любит пончики с кремом, ходит в белом. Ладка взахлеб рассказывала, что он смог прочесть мысли какого-то бандита и предотвратить крупный теракт. Даже я о чем-то таком слышала, хотя стараюсь избегать межгалактических новостей. Одни ужасы. Какие-то союзы, альянсы, повстанцы, партии. Мрак.

— Так вот, он забыл закрыть защитный купол, и цветок сбросил все листья!

— М-да, ужасно… — откликнулась я.

— Марта…

— Что?

— Хотела спросить… — начала Ладка. — А Сильван… твоя пара? Ты к нему что-то чувствуешь?

На ее щеках вспыхнул румянец.

— Ну… я пока не определилась.

Силь нравился Ладке, когда мы учились в школе, но он почему-то таскался за мной. Я смеялась и говорила ему: «Мы ж близнецы, какая тебе разница». Упорный. А когда у меня проснулись ведьмовские способности, он пришел к родителям и заявил, что хочет стать моей парой. Сейчас-то смешно вспомнить, но тогда…

— Знаешь, Марта, влюбиться — это прекрасно. Надеюсь, что у тебя это получится. Мир становится больше, и в сердце такое ощущение приятное. А когда ты на него смотришь, то кажется, что в нем помещается космос.

Любит Ладка поэтические сравнения.

— Загнула, — я усмехнулась.

— Нет, правда, это сравнимо с колдовством.

Неожиданно сестра побелела и начала оседать на землю.

— Что-то не то, Мартишка, — она рассеянно улыбнулась и потеряла сознание.

ГЛАВА 2

Мы с мамой ждали на узких больничных скамейках, Ладку забрали на сканирование. Наконец вышел врач. Молодой, светловолосый, с теплым взглядом. От него исходила уверенность. Весь его облик говорил о том, что можно смело доверить ему жизнь.

Мы тут же вскочили.

— Что с ней?

— Доктор, это серьезно?

Мы были вне себя от беспокойства.

— Все в полном порядке. Хочу вас поздравить! — он улыбнулся. — У вас в семье будет прибавление. Лада становится полноценной ведьмой. В ней пробудилась сила.

Мама даже села:

— Я подозревала что-то подобное, но так поздно…

— Случай нетипичный, поэтому вхождение в силу идет с осложнениями, но мы справимся. Лада должна оставаться у нас под наблюдением, чтобы мы могли в любой момент оказать ей помощь.

— Доктор, а можно к ней? — спросила я.

— А, да, да… конечно. Пойдемте, я провожу.

Ладка полусидела на кровати, под глазами залегли тени, губы искусаны.

— Поздравляю, милая! — мама обняла ее и поцеловала в макушку. — Хорошо, что это случилось дома.

Ладка кивнула.

Доктор понажимал на панель, проверяя какие-то показатели.

— Да, через месяц я смогу вас отпустить. У нас есть группа, где мы помогаем восстанавливаться ведьмам, которые потеряли связь с силой. Ваша ситуация, конечно, совершенно другая, но там вы сможете научиться управлять своими новыми способностями.

— Что? Месяц? Я не могу! Отряд! — Ладка подскочила в кровати и болезненно поморщилась. — Мне нужно улететь с Терррины через неделю.

— Мы сделаем все возможное, чтобы поставить вас на ноги в кратчайшие сроки, — доктор блеснул профессиональной улыбкой.

— Нет, вы не понимаете…

И тут у Ладки случился приступ. Ей ввели лекарства, погрузив в сон.

Помню, как у меня пробудилась сила. Это было неприятно. Очень. Видно, во взрослом возрасте это совсем погано.

Мы переговорили с несколькими врачами. Все они сошлись во мнении, что нужно «наблюдать и выждать время, чтобы организм адаптировался».

Когда на следующий день я пришла навестить «новорожденную» ведьму, Ладка потребовала у меня свой коммуникатор.

— Марта, дай мне мой комм, пока у меня снова не случился припадок.

Я выполнила просьбу.

— Хочу переговорить с капитаном, — пояснила она. — Лучше сделать это в сознательном состоянии.

Она хихикнула и выразительно на меня посмотрела.

— Ой, прости, я тебя оставлю.

Выйдя из палаты, я не плотно прикрыла дверь, поэтому прекрасно слышала, как Ладка несколько раз глубоко вздохнула, зашуршало одеяло.

— Да! — раздался раздраженный мужской рык.

Я заглянула в щелочку. Ладка стояла спиной к двери, плечи сгорблены. Голограмму она не стала включать, связь была только голосовая.

— Добрый день, капитан, — бодро сказала она.

— Ну?

— Понимаете, я тут, как бы сказать… заболела. Не смогу выйти из отпуска в положенный срок.

— Тогда можешь вообще не выходить, — сообщил капитан на другом конце галактики.

— Но, поймите…

— Я понял, — перебил он. — Но если ты не явишься, считай, что ты больше не в отряде. Будешь переведена быстрее, чем сможешь сказать «пока».

— Но…

Комм в руке Ладки мигнул, показывая, что соединение прервано.

Грубо.

Я потопталась снаружи и вошла, когда услышала, что Ладка зарыдала. Она сидела на кровати и вытирала слезы краем одеяла.

— Ты все слышала?

Я кивнула. Нет смысла отпираться.

— П-прос-то меня ценят, ви-дишь, не отпускают, — она всхлипнула.

Я не стала это комментировать.

Ладка завыла жутко и безнадежно, повалилась в подушки.

— Все напра-а-асно!

При проявлении силы эмоции в первое время зашкаливают.

— Ненавижу колдовство. Не хочу быть ведьмой! — вопила Ладка.

От избытка чувств она даже укусила подушку.

— Все наладится, — попыталась я ее успокоить. — С силой чуть освоишься и вернешься. Никуда тебя не переведут.

— Марта, ты же слы-ышала, что он сказал, — сестра некрасиво икнула, — он… он… своего слова не меняет.

Я гладила ее по спине и шептала какие-то банальности. Истерика прекратилась внезапно, Ладка подняла заплаканное лицо.

— Ты сможешь поехать вместо меня? — с надеждой спросила она.

Я опешила от неожиданности.

— Ладка, ты перенервничала, — сказала я. — Ну что ты такое говоришь?

— Нет, послушай… — сестра схватила меня за руку. — Все, что тебе нужно, это просто прибыть на базу.

Она снова опасно побледнела.

— Ну, допустим, — очень медленно сказала я. — На секунду предположим, что я прилечу на базу, а дальше-то что?

— Пожалуйста, пожалуйста, — Ладка упала на подушки, и ее выгнуло дугой. Неконтролируемая сила терзала тело.

Мягко зашуршала медицинская панель, лекарство начало поступать автоматически. Прибежала медицинская сестра.

Чтобы помочь Ладкиным мышцам справиться с нагрузкой и чрезмерным напряжением, ее всю опутали релаксирующими нитями. Свет в палате приглушили.

Я чувствовала, как ей плохо, больно и страшно.

— Спи, Ладка, я приду завтра.

Сестра открыла глаза:

— Марта, пожалуйста. Там… там… ничего сложного.

Несмотря на все усилия врачей, с силой у Ладки совсем не ладилось, ей становилось хуже. В моменты, когда она могла разговаривать, она с безумными глазами продолжала умолять меня отправиться на базу. Как ни странно, эту затею поддержала мама, так что я подвергалась планомерным атакам с двух сторон:

— Ой, вы с Ладкой постоянно проделывали такие штуки. Помнишь, Марта, Ладка сдала за тебя вступительный экзамен по планетологии.

— Я до сих пор не понимаю, зачем это ведьме. Серьезно. Какой смысл учить все эти далекие Венеры, Марсы и Центавры? Пф!

— Не уходи от ответа, — мама стала серьезной.

— А как быть с моей работой? — спросила я.

— Я договорюсь с верховной ведьмой. Проблем не будет, — заверила мама.

Я прошлась по Ладкиной палате. Нет, это все еще невероятно странная идея, но с другой стороны, примерить на себя жизнь сестры было бы весьма заманчиво. А судя по ее рассказам…

— Может, еще раз связаться с твоим капитаном? — предложила я, но мысли уже напряженно работали совсем в другом направлении.

И Ладка почуяла, что я сдаюсь. Она выхватила свой комм из-под подушки и быстро провела по экрану.

— Я тут записала тебе про базу. Отправила. Как, куда пройти. Мои пароли ты и так знаешь. Тебе нужно будет вживить переводчик. Хотя на базе все говорят на всеобщем… — тараторила она.

— Волосы нужно будет подстричь, — ловя свое отражение в пластиковой перегородке, сообщила я. — Только не надейся, что я их обкромсаю таким варварским способом. На такие жертвы я не готова.

— Не ворчи, — сказала мама, — от этого у тебя такой голос делается…

Она очень выразительно сморщила нос.

— Спасибо, Мартиш! Спасибо! Можешь ворчать на меня, сколько хочешь, — Ладка вся засветилась. Буквально. От нее пошел свет.

Мы с мамой отпрянули.

Приборы тревожно запищали.

На этот раз Ладку поместили в специальную капсулу, заполненную раствором, и погрузили в еще более глубокий сон. Доктор не растерял оптимизма, наоборот, он стал еще веселее и заверил нас, что теперь-то точно все пойдет хорошо. Через неделю Ладку разбудят, и вот тогда-то она наконец сможет почувствовать себя настоящей ведьмой. Я подозревала, что он решил написать научную работу на основе Ладкиного случая.

Мы с мамой неторопливо летели домой. По полосе, предназначенной для тех, кто предпочитает ручное управление, пролетел дрон. Мужчина сидел на переднем сиденье и держал круглый руль. Иногда такое можно увидеть, но я не понимаю, в чем прелесть самостоятельного вождения. По-моему, огромная трата времени.

Я углубилась в Ладкины заметки, а мама в задумчивости смотрела в окно.

— Теперь тебе не обязательно лететь. Ладка будет спать неделю, — сказала она. — Как проснется, так и поймем, что делать.

Я отложила комм:

— А если ее действительно выгонят? Она же нам не простит.

Мама задумалась:

— Чутье мне подсказывает, что с обретением ведьмовства Ладка… м-м-м… поменяет свое отношение к жизни, у нее появятся новые интересы.

— Скорее всего, так и будет. Но она сама должна принять решение. Ты же понимаешь. И потом, ты так поддерживала эту затею.

Дрон чуть набрал высоту. Летели над лесом, а некоторые деревья достигали исполинских размеров.

— Я не хотела, чтобы Ладка замкнулась. В ее состоянии это очень опасно. Когда сила еще не «улеглась», а у начинающей ведьмы есть какая-то мысль, на которой она очень сильно сосредоточена… это может привести к катастрофе, даже смерти. Я поддерживала ее, потому что видела, что Ладка считает твой полет на базу выходом из положения. Но сейчас… в этом нет необходимости.

— Ага, конечно. Неужели ты думаешь, когда ее выведут из сна, она забудет то, к чему стремилась? И ты считаешь, что это не опасно? Для ведьмы, которая только-только получила силу. Нет уж. Пусть она знает, что мы сделали все возможное для сохранения ее мечты.

Дрон мягко припарковался на заднем дворе нашего дома.

Мама кивнула:

— Только папе пока не говори. А то еще одно сердце придется выращивать.

ГЛАВА 3

Я стояла в космопорту, сжимая тяжеленный Ладкин мешок. Шея и задница зудели от прививок против всякой межпланетной заразы, волосы обрезаны по плечи, правда, аккуратно.

А еще меня не оставляло ощущение, что если я пойду слишком быстро, то полученные об армии и отряде знания из меня выплеснутся, и я что-то непременно забуду.

Подходя к роботу, который регистрировал пассажиров, я повторяла мантру:

— Капитан третьего ранга — две синих полоски на погонах, красная точка на кармане. Капитан второго ранга — одна синяя, одна серебряная полоска на погонах и желтая точка. Ох, и кто только придумал эти полоски!

Я уверенно приложила Ладкины документы.

Прозрачные дверцы разъехались, пропуская меня в зону межгалактических вылетов.

Папе мы рассказали, конечно. Я и не подозревала, что он служил, он раньше никогда об этом не заговаривал. Зато смог показать, как нужно правильно стоять и отдавать честь, а еще я могла теперь отличить экзобластер от плато-бластера. Правда, на картинке. Ладно, как-нибудь выкручусь.

До межпространственного прыжка оставалось два часа, можно было бы выпить кофе. Но в кафе все столики заняла группа шумных инопланетников с бугристой кожей темно-фиолетового цвета. И что они здесь забыли…

Так что я устроилась на жестком сиденье в зале ожидания. У Ладки был самый дешевый билет, без допуска в комфорт-зону.

Через огромные окна просматривалось взлетное поле. Вдалеке стояли корабли. Отсюда они выглядели не такими страшными. А ведь раньше перелет между планетами мог занимать несколько лет. Так что мне еще повезло. Два часа всего промучиться.

Фиолетовая компания зашумела, требуя еще кофе, и робот-раздатчик выплюнул партию стаканчиков. Ладкин комм ожил, завибрировал. От неожиданности я вздрогнула. Сердце радостно забилось, как когда-то в детстве, когда мы с Ладкой менялись ролями. Я уверенно нажала «принять вызов».

— Слушаю.

— Лада?

От глубокого бархатного голоса у меня по коже побежали мурашки.

— Да, — ответила я.

— Капитан сказал, что ты заболела и не летишь.

Интересно, кто это? Видимо, соединение осуществлялось через военный канал, поэтому звонивший не определился на комме.

— Нет, все в порядке. Вылетаю по плану.

На том конце галактики замолчали, а потом сказали:

— А… ну хорошо тогда, до встречи.

Обладатель самого потрясающего голоса говорил очень правильно, но были какие-то оттенки, которые выдавали, что всеобщий для него не родной язык. Эти тона проступали, как крупицы ржавчины на металле, и создавали неожиданную шероховатость для слуха. Может быть, это был харумянин Пак, вроде бы на их планете сохранился местный язык.

Ладка все-таки паникерша, решила я. Могла бы позвонить и поговорить, объяснить ситуацию. Действительно же о ней беспокоятся.

Но теперь мною двигал интерес, даже страх перед первым межгалактическим прыжком пока себя никак не проявлял.

Я думала о Ладкином капитане. До чего же странное имя — Уковк. Цитринец. Если о других расах во Всемирной сети полно информации, то о цитринцах везде написано, что они живут в закрытом мире, крайне редко идут на контакт. Не участвуют. Избегают. Воздерживаются. И вообще никак себе не проявляют. Новостей о них не было никаких.

Единственное, что полезного удалось нарыть, так это то, что они, как и мы — жители Террины — выходцы с Земли. Они отделились еще на заре покорения космоса. Но я все-таки очень надеюсь, что он человек.

Скорее всего, это в него Ладка влюбилась. Она так много рассказывала о других парнях, а о нем говорила скупо, но с особенной, мечтательной интонацией. Хотя это совершенно не вязалось с тем, как они разговаривали. Может, поссорились? А вдруг у них особые отношения… и тут приезжаю я. Нет, Ладка, конечно, сама умоляла меня поехать, но… может возникнуть ситуация.

Ладно, буду разбираться с трудностями по мере их поступления.

Я не торопясь пошла на посадку. Стыковочный рукав показался мне пугающе узким, холодный свет — слишком ярким.

Все бывает в первый раз. Интересно, сколько людей и не-людей ежедневно совершают межпространственные прыжки? Я тоже смогу.

В наш век корабли обладают высокой надежностью, и вообще… бояться нечего.

Я легла на свое место, надела маску. Ремни безопасности автоматически защелкнулись. Очень неприятное чувство, когда тебя привязывают.

Играла успокаивающая музыка. Приятный женский голос советовал «дышать нормально».

В огромном окне, то есть иллюминаторе… Окна в кораблях называют иллюминаторами независимо от формы и размера. Традиция. Так вот, в иллюминаторе на потолке было видно пока еще обычное небо.

Корабль заполнялся пассажирами. Некоторые спокойно разговаривали, пока укладывались на свои места.

Я посмотрела вбок. Теперь мне был виден угол космопорта и идеально подстриженная зелень лужайки.

«Наш капитан рад приветствовать вас на борту… время в пути… команде приготовиться к взлету».

Началось!

Меня вдавило в сиденье, в иллюминаторе планета скакнула вниз, как мячик, брошенный рукой ребенка. Небо потемнело, а потом вспыхнуло миллиардами звезд. В маску стал поступать сонный газ.

Прыжка я так и не почувствовала.

Глаза закрылись, я погрузилась в сон.

Неужели прилетели?

А я-то беспокоилась! Казалось, полет занял несколько секунд. И на атомы я не распалась. Настроение было прекрасным.

На пропускном пункте помимо обязательного робота дежурили военные.

Я протянула Ладкины документы для проверки, озаряя все вокруг довольной улыбкой.

— Лада Сола? — бесстрастно спросил один.

— Да, — радостно откликнулась я.

— Следуете на Зинду?

Я кивнула.

Мою сумку и меня саму просветили насквозь, прогнали через многочисленные рамки. А потом проводили в зал, где предстояло дождаться шаттла.

В зале сидел мужчина — брюнет с короткой стрижкой. Кажется, человек.

— Привет!

Я бросила свою сумку и устроилась напротив.

А все-таки, не совсем человек. У людей не бывает таких глаз, светящихся зеленым. Жаль, он в обычной одежде, а то я могла бы по числу полосочек определить его ранг.

Мужчина изучающе осмотрел меня с ног до головы.

— Привет, — сказал он и уткнулся в свой комм.

Я последовала его примеру. И бодро вбивала в строку поиска: «у какой расы глаза светятся зеленым», когда он сказал, не поднимая головы:

— На сумке нашивка «Звездных волков».

Я уставилась на свою сумку. Оказывается это стилизованный волк, а я все пыталась понять, что тут нарисовано. Теперь вижу, что это пасть. Художник перемудрил, когда разрабатывал знак для отряда. Или наоборот, не сильно старался.

— Не очень-то эта штука, — я ткнула пальцем в нашивку, — похожа на волка.

— Только назначили? — мужчина оторвался от комма и смотрел с интересом.

— Я уже год в отряде, — с гордостью за Ладку ответила я.

— Там же капитан Нэй Коперник? — у незнакомца брови удивленно взлетели вверх.

— Капитан Уковк, — поправила я.

Зал огласил дикий хохот. Мне даже стало как-то неловко.

— Нужно будет рассказать парням. Уф-ф… Это ж надо… А ты смелая, — отсмеявшись, сказал мужчина. — Ларк Гил, тактик из «Соколов».

Он протянул мне широкую ладонь, и мы пожали друг другу руки.

— Лада Сола, — представилась я. — Так вы с капитаном знакомы?

— Учились вместе…

В шаттле мы оказались вдвоем. Ларк помог мне устроить вещи на полке и пристегнуть ремень.

Десять минут ужаса, когда наш маленький кораблик трясло, кидало и швыряло из стороны в сторону. Но, так или иначе, я добралась на Зинду.

Меня слегка покачивало от жуткого перелета, я попыталась глотнуть воздуха… Понимаю, о чем говорила Ладка. Атмосфера здесь тяжелая.

Ларк обогнал меня:

— Удачи, Лада Сола. Будешь в нашем блоке, заходи в гости.

Он обаятельно улыбнулся и затерялся в толпе.

Я осталась одна.

Теперь, согласно Ладкиной инструкции, мне предстояло посетить медцентр, отметить свое прибытие в автоматическом центре, поселиться в комнате сестры, найти ее отряд и не облажаться, а сделать так, чтобы Ладке было куда возвращаться.

Если наш ведьмовской центр на Террине представлял собой небольшой городок с запутанной системой кривых улочек, где даже после нескольких лет работы можно заблудиться в поисках того или иного ковена, то здесь была обратная ситуация. Меня даже немного испугала идеальная разбивка территории на четкие квадраты. От обилия прямых дорог становилось не по себе. Даже если бы Ладка не оставила план, то я бы разобралась в два счета.

Я зашла в медцентр, приложила Ладкины документы к датчику. Загорелся зеленый сигнал. Автомат выплюнул номер кабинета, в который мне нужно пойти, но перед этим заполнить анкету, на которую я убила целый час.

Там было около двухсот вопросов. С какой планеты я вернулась, какие продукты употребляла в пишу, контактировала ли с какими-то животными, и так далее, и тому подобное…

Немного одурев от потока вопросов, я все-таки добралась до нужного кабинета. Там сидел краснокожий кортанин, единственный глаз у него на лбу смотрел устало.

— Здравствуйте, — сказала я.

Он кивнул и принялся заполнять что-то на интерактивной панели.

— Здравствуйте, Сола. Все-таки вернулись. И как погода на Террине?

— Прекрасная. Тепло. Оба солнца исправно греют.

— Это хорошо. Пройдите в диагност-капсулу. Закатайте рукав.

Я выполнила просьбу.

Диагностика еще не закончилась, когда этот циклоп подошел с пистолетом для инъекций. В руку впились сразу три иглы.

— Эй! — возмущенно вскрикнула я. — Это еще что такое?

— Как обычно, — удивился медик, — стимуляторы, сыворотка для иммунитета и гормоны.

Ну, Ладка… из-за тебя какой-то смесью накачали.

— Кстати, Сола, у вас сместилось соотношение мышечной и жировой ткани… Не в лучшую сторону. В остальном все более-менее… в пределах нормы. Можете идти.

Мне только что намекнули, что я толстая. Да я в идеальной форме! Что-то я завелась… Соотношение ему, видите ли, не нравится.

Это придало мне ускорения. Я быстро шла по базе.

Территория, где располагался наш отряд, была на отшибе. Но тоже все понятно. Вот рабочий комплекс с тренировочной станцией. А вот жилые блоки.

Я бодро шагала по идеально ровной тропинке. Где там моя комната? Блок «Б», 125, судя по записям сестры.

Блок «Б» еще в те времена, когда его только построили, не отличался красотой, а сейчас являл собой декорацию для кино о первых колонистах и ужасающих происшествиях на заре покорения космоса.

И тут меня поджидал еще один удар. Силы космические! Ладка жила в коробке. Комнатой это назвать было нельзя.

Половину пространства занимала кровать, которую язык не повернулся бы назвать широкой, напротив был встроен шкаф, причем дверца не открывалась полностью, упиралась в кровать. Через открывшуюся щель я смогла рассмотреть несколько комплектов формы.

Я открыла еще одну дверь и протиснулась в ванную. Это насмешка какая-то. И чего Ладка так цепляется за это место? Я села на жесткую кровать. Искушение отправиться «в отставку» было очень сильным.

Я прогулялась по блоку «Б». Признаков того, что здесь кто-то жил последние лет сто, я не смогла найти. Кругом царило запустение. Даже свет горел не везде. А если учесть, что лампы практически вечные, то это очень нехороший знак.

Я вернулась в свою «комнату». Попробовала включить воду. Из крана потекла тоненькая струйка. Едва-едва теплая.

Я, не раздеваясь, легла на кровать и принялась изучать разводы на потолке.

Не нужно быть гением, чтобы сопоставить все факты. Странные жилищные условия в полузаброшенном корпусе, искреннее удивление всех, кого я встретила, моему возвращению. Ладка врала целую неделю, а потом не успела или не нашла в себе сил признаться. Она рассказывала о том, как бы ей хотелось, чтобы у нее здесь все складывалось. Но, хорошо зная характер сестры, я сомневалась, что она вела себя так, как рассказывала. И потом, она не была ведьмой первой ступени…

Я нахмурилась.

С одной стороны, законы Террины запрещали применение колдовства где-либо во Вселенной, кроме самой Террины. Уникальные способности ведьм тщательно скрывались и оберегались. И на то были причины. Особое внимание в нашем образовании уделялось истории гонений на ведьм на разных планетах.

Но, с другой стороны, я выдаю себя за другого человека, более того, военную. Наверняка это не поощряется…

А с третьей стороны, моя мама-ведьма всегда говорила: «Какая разница между обычной женщиной и ведьмой? Первую еще не поймали на колдовстве».

Я прикрыла глаза. Нужно немного отдохнуть и подумать перед встречей с отрядом. Посмотрим, что из них можно сделать.

ГЛАВА 4

Я проснулась с кристальным пониманием того, что мне нужно делать. Буду собой и вести себя буду так, как рассказывала Ладка. В точности. Мои преимущества — эффект неожиданности, ведьмовство и кое-что еще. Ладкой управлял страх, она постоянно боялась вылететь с этого чудесного места. Мне же все равно. А когда человеку нечего терять, он обретает силу.

Я надела форму цвета космического неба, то есть черную. Черный еще и цвет ведьмовства. Хороший знак. Форма села довольно плотно, подчеркивала все изгибы… эффектно. Волосы я собрала в свободный узел, выпустив несколько прядей. В целом осталась довольна своим новым образом. На темно-синих погонах была одна красная полосочка. Самая яркая деталь в моем костюме. Да… Ладкин статус в военной иерархии оставлял желать лучшего.

Я обнаружила столовую. За столиком спиной ко входу сидел циониец. Это я поняла по бугрящимся под формой мышцам и выступающим штукам. Похоже, это те самые пластины, про которые рассказывала Ладка. Позывной Зверь. Силы космические! У него заостренные уши с кисточками.

— Привет, Зверь, — радостно сказала я, и, проходя мимо, дотронулась до мохнатого уха.

Он не донес ложку до рта. Челюсть у зверя и правда была выдающаяся. Ярко-голубые глаза опасно сощурились, но я уже подошла к раздаче.

— И чем сегодня нас кормят?

Робот-андроид принялся наполнять тарелку сероватой массой в комках.

— Приветствую, Лада Сола, — проскрежетал он. — Ваш рацион, с учетом результатов последней проверки, которая показала…

— Эй! Не надо раскрывать мои секреты. Это невежливо.

Я забрала тарелку, подцепила комок ложкой и попробовала.

— Фу! Да я так похудею! Кошмар!

Зверь фыркнул над своей тарелкой.

— Стандартный вкус, — мне показалось, что в голосе робота появилась обида. — В рацион включены все питательные элементы, необходимые для нормального функционирования существа вашего вида, Лада Сола.

Беззаботно болтая, в столовую ввалились два гиганта. Судя по серой коже и клыкастой улыбке, я имела удовольствие лицезреть эльдронга Сана, как его охарактеризовала Лада — любителя пошутить. Вторым был землянин Кирк. Оказалось, его глаз выглядит совсем не страшно. Просто одну бровь закрывала тонкая серебристая полоска. Особый шарм его облику добавлял кривой нос. А в целом он был определенно человеком.

— Привет, — радостно улыбнулась я.

Парни кивнули и получили свои порции мерзкой еды.

Я устроилась рядом со Зверем, он тихонечко зарычал, его плоский нос сморщился.

— Суров, ой суров, — сказала я. — Ну, что тут нового происходит?

— Утро!

Я повернулась к двери и рассмеялась. Я была абсолютно не готова к такому явлению.

Двухметровый мужчина в белом обтягивающем трико. Белые волосы собраны в пучок на макушке, виски выбриты. Но насмешило меня бесстрастно-пафосное выражение его лица в сочетании с костюмом сперматозоида. Голова у него и так была несколько великовата, а еще пучок. Похоже, это телепат-харумянин по имени Пак.

— Что-то смешное увидели, Сола?

Ох, зря он это. А Ладка могла бы предупредить. Почему она не сказала… а только упомянула белый цвет.

— Со-скучилась, — я вытерла выступившие слезы.

Он вперил в меня взгляд своих абсолютно черных глаз.

По тому, как притихли парни, я поняла, что они ожидают какого-то развлечения.

А Пак старался проникнуть в мои мысли.

— Не стоит, — сказала я ему, глядя прямо в глаза. — Тот, кто подслушивает чужие мысли, никогда не узнает о себе ничего хорошего.

Я позволила ему уловить мое мнение о его костюме. Судя по тому, что на его бледных щеках вспыхнули два красных флажка, сообщение было доставлено.

Не хватало только главной звезды — капитана.

Телепат потоптался рядом.

Я улыбнулась. Нет, так просто, дорогой, ты в мои мысли не влезешь.

Судя по всему, он сильно удивился.

— Ты изменилась, Лада Сола, — сказал он.

— Из отпуска я вернулась совершенно другим человеком, — радостно сообщила я.

Парни резко вскочили и вытянулись по струнке.

А вот и он. Я внимательно смотрела на капитана. Человек. Форма сидела на нем безукоризненно. Судя по полоскам, капитан третьего ранга. Надо же, какой редкий цвет волос… называется русым.

Он окинул команду цепким холодным взглядом. Кивнул.

Все сели и принялись за еду. Капитан посмотрел на меня.

— Доброе утро! А я вернулась. Рада вас видеть, капитан.

Лицо его оставалось бесстрастным, ни единого намека на улыбку. Телепат занял место рядом с ним и обратился ко мне:

— Я буду кофе с молоком.

— Черный кофе, — пролаял Зверь рядом.

— С двойным сахаром, — сообщил Кирк.

Его взгляд то и дело опускался мне на грудь.

— Черный с сахаром, — а это Сан.

Я поняла, на кого он похож — на тролля из древних, почти забытых легенд.

Капитан посмотрел на меня и процедил:

— Черный.

— Зверь, ты уже прошел тест? — поинтересовался снайпер у моего соседа.

Тот прорычал что-то неопределенное. Видимо, речь давалась ему с трудом.

Я обвела взглядом собравшихся мужчин, которые начали переговариваться и как будто забыли о моем существовании.

— А что, — громко сказала я. — Я тоже буду кофе. Люблю с молоком и тремя порциями сахара, это если порции стандартные. Хотя иногда можно и четыре.

И снова предприняла попытку поесть мерзкую смесь, содержащую все мыслимые компоненты для здоровья.

Воцарилась тишина.

— Так какие новости, парни? Что я пропустила, пока прекрасно проводила отпуск?

— Кофе, — пролаял Зверь рядом.

Жди. Я очаровательно улыбнулась, поднялась и прошла к столику, на котором стояла кофе-машина.

Тролль фыркнул мне вслед:

— Капитан, а я и не знал, что Сола разговаривает.

— Сола разговаривает, — откликнулась я, — какие могут быть сомнения. Я еще и неплохо пою. Но сейчас не буду.

Я высыпала в чашку три порции сахара и размешала ложкой.

Вернулась к столу и демонстративно отпила кофе.

— А неплохо, — поделилась я со всеми, а сама внимательно следила за их реакцией.

Я сделала еще глоток, прикрыла глаза, как будто от удовольствия, а сама посмотрела на команду совсем по-другому. Внутренним взором я искала уязвимость каждого. Как удобно, что никто из них не носит никакого оберега или даже мало-мальски заряженного амулета.

— Ты был прав, Зверь, с кофе это становится почти съедобно, — сказала я.

Его нос снова сморщился, верхняя губа приподнялась.

— Сола… — начал Пак. — Ты забываешься.

Какой напыщенный.

— Зови меня просто Ладой, — перебила я и продолжила светским тоном, попивая кофе: — Кстати, Пак, меня всегда интересовал один вопрос. Вот этот твой костюм… Он такой обтягивающий. Не возникает ли неудобных ситуаций?

Лицо харумянина застыло. Но меня взглядами не проймешь. Поэтому я продолжила:

— Ну, понимаешь. Мало ли, у тебя возникнут какие-то мысли, а все так плотно прилегает и, так сказать, на виду.

Землянин Кирк заржал, но посмотрел на Пака и капитана, которые сидели с каменными лицами, и осекся. Для этого ему пришлось приложить массивный кулак к губам.

— Эс-капитан, Пак, — в голосе телепата звучала плохо сдерживаемая ярость.

Он вскочил на ноги и выглядел весьма устрашающе, но ответ был слабоват.

— Я просто спросила, — с самым невинным видом сказала я.

Капитан, который до этого хранил молчание, заговорил:

— За время отпуска произошло обнуление, Лада Сола? Три правила!

— Какие? — шепотом спросила я.

Он молчал, а я заметила, что глаза у него цвета меда. А еще, если посмотреть в районе его сердца, там какой-то темный сгусток, как невесомое облачко. Что-то нехорошее.

Очень медленно капитан поднялся и подошел ко мне, оперся руками о стол, его лицо приблизилось к моему:

— Ты не разговариваешь. Не путаешься под ногами. Ты вообще невидима!

Не понимаю Ладку. Почему она так хотела сюда вернуться? И честно сказать, капитан не такой красавец, чтобы… я похолодела и бросила взгляд на телепата в белом. Нет… не может быть! Это уж совсем плохо. Все-таки Ладка — моя сестра, не может у нее быть настолько плохой вкус.

— Капитан, — я чуть подалась вперед, мои губы были слишком близко от его, а наши носы почти соприкасались. — Тогда почему же вы не продлили мне отпуск?

Получилось очень нежно, даже интимно.

— А кто будет отчеты доделывать? — капитан отодвинулся от меня.

— Ах, отчеты. Значит, все-таки вам меня не хватало.

Я убрала несуществующую пылинку с его плеча.

— Правило номер четыре, — отчеканил капитан. — Никогда не трогай меня.

— На вашем ранге была пыль, — сообщила я.

Он повернул голову, чтобы проверить. Понял, что попался. Выпрямился, брови на секунду сошлись к переносице.

Выяснить бы поподробнее, как Ладка попала в эту команду. Только нужно отбить кого-то от «стаи» и спокойненько расспросить. Кирк для этой цели прекрасно подойдет. Интуиция мне подсказывает, что у него низкая сопротивляемость внушению. А легкий гипноз вообще ведьмовством не считается.

— Так! — от мыслей меня отвлек голос капитана. — Чтобы освежить правила, Сола, двадцать кругов. А потом отчет.

Мужчины поднялись со своих мест и пошли к выходу. Как мне показалось, Кирк бросил на меня полный жалости взгляд.

— Отчет про двадцать кругов? — поинтересовалась я.

— Двадцать один круг, Лада Сола, — сообщил капитан.

— Слушаю и повинуюсь.

Ой, так военные не говорят.

— Двадцать два. Сола, идешь на рекорд, — уголок его рта дрогнул.

Да, не очень здорово получилось.

— Разрешите выполнять, — вспомнила я.

— Выполняй! — капитан кивнул.

Я выскочила в коридор. Похоже, Ладку я переплюнула. Поспешила за парнями.

— Куда? Полигон там! — Пак махнул рукой в противоположную сторону, взял меня за плечи и слегка подтолкнул.

И они меня оставили. Без присмотра! Одну! Капитан был полностью уверен, что Ладка выполнит приказ. От облегчения я рассмеялась настоящим ведьмовским смехом. Он заполнил коридор. А здесь хорошая акустика.

— Правило номер пять. Никогда, никогда не смейся! — прогремело у меня за спиной.

Ненадолго это придало мне ускорения.

До тренировочного полигона я дошла. Постояла, посмотрела. Красиво. Две фиолетовые луны на горизонте, развалины зданий. Очень художественно. Прямо бери и рисуй. Картина: «Апокалипсис вчера».

Я еще постояла, полюбовалась, убедилась, что кругом ни души.

Ну что ж… правила — это серьезно. Правила нужно уважать. Что может сделать женщина — только подчиниться обстоятельствам, что может сделать ведьма — выполнить требования в точности. Ничто так не бесит, как буквальное следование правилам.

Губы сами растянулись в улыбке.

Итак, пять правил. Не разговаривать. Не путаться под ногами. Быть невидимкой. Не трогать капитана. Не смеяться.

Последнее, пожалуй, самое сложное.

И колдовство-то совсем маленькое, так, фокус. Невидимости не существует, но можно заставить не видеть. Всегда можно сказать, что зрение несовершенно. Есть же слепые пятна.

Сколько времени нужно, чтобы пробежать двадцать два круга? Ну, парням придется побегать побольше. В любом случае.

Веселится тот, кто умеет ждать.

Я немного прогулялась и наполнила карманы тем, что мне поможет стать невидимкой: несколько прекрасных кругленьких камушков, маленькое перышко, какой-то железный шарик, несколько чахлых листочков.

Для ведьмовства много не надо. Я готова, можно сказать, во всеоружии.

Теперь пусть мальчики позанимаются своими делами, а я посмотрю Ладкин компьютер. Подобрать пароль мне удалось со второй попытки. Ну надо же, до сих пор «понисмарса». Посмотрим, над чем она работает.

Все документы были разложены по папкам. Папки носили нормальные названия. Вот если бы Ладке пришлось изображать меня, она бы никогда не разобралась с моими файлами.

Слева шли столбцы с отчетами о прошедших операциях.

Справа располагались какие-то значки, я щелкнула на один, открылась какая-то мудреная таблица, внизу начала выстраиваться кривая, раздалось шипение. Я спешно все закрыла. Надеюсь, ничего не сломала.

Ну, Ладка, надеюсь, что ты скоро придешь в себя…

Я выбирала, с чего начать, когда мне попалась надпись «Цитрина». Это же та планета, которая подарила нам капитана. Интересно.

Это был простенький текстовый документ, всего несколько слов:

Как на Т. Рабство?

Загадочно. И совершенно непонятно.

Оставшееся до обеда время я читала Ладкины отчеты по разным операциям. Сестре стоило бы подумать о карьере писателя — чтение было захватывающим. Особенно поразил эпизод, как команда отбивалась от ядовитых растений:

Из-за аномально сильной грозы шаттлу пришлось отклониться от маршрута и совершить экстренную посадку на плато Гиаль. Стихия бушевала несколько часов. Молнии безжалостно разрывали небо, раскаты грома сотрясали землю. Казалось, что планета вот-вот расколется.

…

В воздухе стоял запах озона. Снайпер успел среагировать на движение, когда ядовитая плеть плотоядного растения уже готова была обвиться вокруг его ноги.

Аккуратная Ладка сделала сноску, где привела название растения в соответствии с межпланетным стандартом. И краткую информацию. Вот это цветочек! Прокалывает острыми шипами кожу жертвы и впрыскивает нейротоксин.

Время пролетело незаметно. Я потянулась и отправилась на обед. Надеюсь, будет что-то повкуснее, чем набор питательных веществ.

Парни склонились над своими тарелками и бодро ели.

— Лада Сола, — приветствовал меня робот-андроид. — Ваш рацион, с учетом результатов последней проверки. Вкус стандартный.

Робот поставил мою порцию. По виду та же самая дрянь.

Я замерла в дверях, сосредоточилась и очень медленно стала выдыхать воздух, почувствовала, как он становится чуть более плотным, а во рту появляется легкий металлический привкус. Воздействие началось. Я с силой зажмурилась, а потом открыла глаза.

— Железка, опять сбой в программе. Лада Сола еще бегает.

Получилось! Есть!

Телепат дольше всех всматривался в дверной проем.

Я плавно двинулась вперед. По дороге толкнула стул. Он с грохотом упал на пол. Парни подпрыгнули и обернулись. Так, небольшой эффект.

— Лада Сола. Ваш рацион, с учетом результатов последней проверки. Вкус стандартный.

Роботу глаза не отведешь.

— Лада Сола… — машина не сдавалась.

А он упорный.

Первым не выдержал мастер рукопашного боя. Он поднялся и выключил робота.

— Отдохни, приятель. — Потом серокожий громко вздохнул. — Некому кофе налить. Кстати, все заметили? — он очертил полукружья в районе своей груди.

— И задница, — пролаял Зверь.

Телепат скривился:

— Это же надо было так потерять форму за две недели!

Он еще раз осмотрелся, взгляд его задержался на том месте, где я стояла. Зануда. Это называется женственность!

— А я бы ее потренировал. И тренировал бы и тренировал. Всю ночь, — снайпер заржал. Парни тоже.

Смех Зверя — это жутковато.

Пак сдержанно улыбнулся:

— Это… да.

Тролль собирался еще что-то добавить, но одного взгляда капитана хватило, чтобы задушить веселье на корню.

— Сходи, посмотри, как там Сола, — сказал капитан. — И, Кирк, два круга.

— Да я пошутил!

Но потом вытянулся по струнке и отчеканил:

— Разрешите исполнять.

Какая несправедливость. Всего-то два жалких круга. Это несерьезно. Хотя, наверное, не особенно полезно бегать сразу после обеда. Даже такого гадкого.

«Вкус стандартный».

Оставшиеся неторопливо пили кофе.

— Одна и та же машина делает кофе, а у Солы он получается вкуснее.

Странно, что серокожего и клыкастого взяли в команду. Эльдронги невероятно сильные, но не особенно благонадежны. Это даже я, при всей своей нелюбви к новостям, знаю. По статистике 75 % заключенных в тюрьмах союза — эльдронги.

В коридоре загрохотало.

Кирк прибежал.

— Капитан, на полигоне нет движения, — отрапортовал он.

— Как нет?

— Она не могла выполнить задачу за такое время, — нахмурился Пак.

Ага! Началось!

Парни спешно вышли, а я попробовала насладиться своей порцией. Стандартный вкус… но полезно.

Я пришла на полигон. Просто песня!

Сан что-то проверял в портативном комме.

— Нет, она не покидала территорию базы. Похоже, что она весь день работала за компьютером. Не понимаю, с датчиками что-то. Показывает, что она где-то рядом. На полигоне.

Кирк нахмурился:

— Может, она упала. Сколько кругов пробежала…

Я видела, что губы капитана плотно сжаты:

— Обыскать территорию.

Парни быстрой рысцой ринулись вперед.

ГЛАВА 5

— Какого… ты устроила, Сола?! — капитан почти рычал.

Дверь в мою комнату распахнулась… насколько это возможно. Из-за плеча начальника выглядывали остальные парни. Я со злорадством отметила, что вид у них был весьма помятый. Не спали всю ночь.

— Да, это ж, какого… — снайпер завернул матерную фразу. Не все слова мне были известны. — Я ж заходил сюда три минуты назад!

— Не могла она мимо нас пройти, — скрипнул зубами Тролль.

— Здесь негде спрятаться! Здесь была только сраная птица.

Я села в кровати и подтянула к груди одеяло. Улыбнулась слегка застенчиво.

Кирк действительно проявил рвение, он заглянул в так называемую ванную, открыл шкаф, даже проверил, не спряталась ли я в ящике, где хранились трусы… слишком тщательно, на мой взгляд, проверил.

— Какая птица, твою мать? — капитан уставился на снайпера.

— На кровати у нее сидела птица! Я повернулся, а она взлетела мне прямо в лицо!

Не могла же я допустить, чтобы он сел на меня. В ход пошло перышко, которое сейчас лежало на полу.

— Отвечай, Сола! — голос капитана звенел металлом, а взгляд горел огнем.

— Так мне можно говорить! — обрадовалась я. — Замечательно, а то вы столько раз меня вызывали.

Капитан шагнул в комнатку, при этом он нехило вписался плечом в дверь ванной. А потом он выдернул меня из-под одеяла, притиснул спиной к двери шкафа.

— Одеться, Сола, явиться ко мне и доложить…

— Ага, хорошо…

Ух, такой бы темперамент, да в мирных целях.

Меня выпустили из железной хватки.

— Минута, Сола!

Когда я пришла, старательно подражая походке военных, в кабинет капитана, то застала его и парней за просмотром записей с камер наблюдения.

— Она прошла рядом с тобой, Кирк, — комментировал Сан. — И она спокойно сидела в столовой, когда мы обедали.

— Но ее там не было!

Телепат мерил шагами кабинет.

— Ее там не было! Никто ее не видел! Это бред!

— Разрешите! — четко сказала я.

Капитан схватил меня за шкирку и подтащил к экрану:

— Что. Это. Значит.

— Капитан, — в моем голосе звучало такое искреннее недоумение, — вы же сами мне приказали. Я всего лишь выполняла приказ.

— Какой приказ? — он прошептал мне на ухо, почти нежно, но угрожающе.

— Не разговаривать, не смеяться, быть невидимой, не путаться под ногами.

— Почему мы не видим тебя, когда ты есть на камерах?

— Я не знаю, я не технический специалист. Не могу знать, почему камеры так показывают.

Это была чистейшая правда.

— Мы искали тебя всю ночь!

Нет, он не кричал, но от этого становилось еще страшнее. Да и лица парней были не слишком довольными. Похоже, я их разозлила.

— После отбоя я не выходила из своей комнаты, — это тоже правда.

Меня утомила вся эта беготня.

— Кстати, Кирк, то черное с кружевом я не дам тебе поносить, — доверительно сообщила я.

Снайпер бросился вперед. Налетел на капитана, который продолжал удерживать меня за шиворот. Снайпера попытались оттащить Сан и Пак.

Зверь зарычал.

— Всем командам явиться в главный центр для внеочередной проверки. Всем командам…

— Успокоились! — нелегко далось это решение нашему капитану. Ох, нелегко.

Кирк пыхтел и бросал на меня взгляды из-под стальной брови.

— Все равно не дам, даже не проси, — сказала я Кирку.

— Привели себя в порядок! — скомандовал капитан. — Потом поговорим… — это уже мне.

Мы дружно ринулись в центр, от Кирка я старалась держаться подальше.

Наша компания прибыла последней. Мы построились. Капитан стоял чуть впереди.

Я приветливо помахала рукой Ларку Гилу, с которым мы прилетели сюда. Он кивнул в ответ и подмигнул. Рядом раздалось глухое рычание Зверя, а я почувствовала, что Пак снова старается проникнуть в мои мысли. Ну-ну, удачи! Ощущение довольно неприятное, словно за ухом кто-то скребется.

А еще я обнаружила удивительную вещь: в каждой команде была женщина. Некоторые выглядели весьма устрашающе. Одна ционийка была на голову выше нашего Зверя. На меня произвели впечатление мощные кисти у нее на ушах. Если ее поставить рядом со Зверем, то он выглядел бы хрупким.

В одной из команд мне не сразу удалось угадать, кто из них женщина. Это было неочевидно, а размер бицепсов сбил меня с толку. Темно-синяя, приземистая, как табуретка, инопланетянка была коротко острижена, лицо ее пересекал белесый шрам. Похоже, она с Сахарии, там, как я слышала, какая-то форма матриархата. Мужчины при достижении определенного возраста должны закрывать лица. Я даже немного посочувствовала им. Да я бы посочувствовала любому, кому не посчастливилось бы столкнуться с такой «дамой» в темном переулке.

Нет, определенно, Ладка совершенно не вписывается в это место.

Оказалось, что нас собрали по весьма примечательному поводу. Нас должен посетить жутко важный адмирал. Я никогда не слышала его имени, но по реакции поняла, что какой-то космический пупок.

По этому случаю командам предстояло принять участие в различного рода состязаниях и продемонстрировать сноровку и мастерство.

Я устала стоять неподвижно. Что тут обсуждать? Тоже мне новость — приедет адмирал. Незаметно, как мне показалось, перенесла вес на левую ногу. Еще ужасно зачесался нос.

У офицера, толкавшего речь, глаза блестели, а усы слегка топорщились, выглядел он как довольный кот.

— Мы решили удивить адмирала и приблизить испытания к реальным действиям. Поэтому команды будут тянуть жребий.

— Какой жребий? — шепотом спросила я и ткнула телепата рядом.

— Капитаны, подойдите ко мне, — раздался приказ. — Капитан Коперник, начнем с вас.

Наш командир вытянул номер три, цифра ярко вспыхнула на табло.

— А теперь, капитан, ваши люди.

— Больно! Подойти! Дамы вперед, — галантно сказал офицер.

А я старалась не смотреть на капитана. Чувствуя странное волнение, сунула руку в самый обычный холщовый мешочек и извлекла чип с номером.

— Прекрасно. Сола. Рукопашный бой!

Да, ему бы вести шоу — с таким энтузиазмом он это объявляет.

Мне закрепили чип на рукаве. Мозг лихорадочно работал. Я пыталась найти решение.

Постепенно все получали свои номера. Когда я увидела, кто будет моим противником…

С этим надо что-то делать. Хотя, какая разница, меня тут любой победит в рукопашной. Что же делать… внушение? Отравить я его не смогу?

Когда нас отпустили, я шла чуть позади парней в глубокой задумчивости. Неужели ведьмовское везение от меня отвернулось? Вот если бы попалась стрельба или ориентирование на местности, я бы их провалила без всяких проблем.

А что бы на моем месте делала Ладка? Да, задачка…

Мне нужно помедитировать и собраться с мыслями.

На плечо опустилась тяжелая рука, я повернулась. Рядом стоял тот самый монстр, с которым мне предстояло провести бой.

— Ну что, Сола, хочешь реванш? — хохотнул он.

— Хм… А что, мы уже… э-э-э, как это называется, дрались?

Я не знаю, с какой он планеты. Лицо покрыто татуировкой. Глаза красные. И кого только в войска берут! Безобразие. Здесь больше половины лиц не внушает никакого доверия. Моя-то команда еще ничего…

— Дрались? — он аж взвыл от смеха, развернулся и потопал прочь, повторяя снова и снова: — Дрались! Дрались!

Когда я догнала парней, то спросила:

— И кто победил в прошлый раз?

Взгляды были говорящие.

— Я почему интересуюсь, — бодро сказала я, — если я победила в прошлый раз… то хочу знать, как я это сделала.

— В прошлый раз, Лада, ты сделала все, что могла, — ответил Кирк.

Все-таки он не безнадежен. Отходчивый…

— И как долго продолжалось это «все, что могла»? — деловито поинтересовалась я.

Ответом мне были тяжелые вздохи.

— Вовремя… адмирал с этой проверкой, — Сан был не в восторге.

— И вы, значит, спокойно допустили, чтобы Лада Сола вышла против того монстра? — гнула я свое.

Зверь пожал мощными плечами.

— Да уж… отличная команда, ничего не скажешь…

— Тебе что-то не нравится, Сола? — капитан резко обернулся.

В моей голове начала складываться картинка. Приезд очень важного адмирала, элитная команда, испытания. Нет, все не так уж безнадежно. Тем более, как говорят у нас на Террине, если ведьма не может сама решить проблему, то это не ее проблема. Нужно уметь делегировать полномочия.

— Можно мне с вами поговорить, капитан Коперник? Наедине.

— Мне даже любопытно, я прямо-таки сгораю от нетерпения, что же ты мне хочешь сказать, — его губы изогнулись в улыбке.

Он провел меня в свою рабочую зону. Не дожидаясь приглашения, я устроилась в кресле для посетителей. Ой, надо же, у него в кабинете есть игрушечки: две модельки космических кораблей. Стоят на подставке, на самом видном месте.

— Что ты хочешь мне сказать, Сола?

А ему и правда интересно. Давай, Марта, удиви его!

— Дорогой мой капитан, вам нужно что-то сделать с этим нелепым боем, — сказала я. — Предлагаю меня от него освободить.

— И это все?

— Нет, не все. Еще нужно предоставить мне отпуск, как я и просила, еще на две недели.

— Значит, отпуск и освобождение от боя, — глаза его лучились весельем, а облачко вокруг сердца заколыхалось.

— Да, — с улыбкой подтвердила я.

— И почему же я должен это сделать? — а приятный у него голос, ласковый.

— Если вы этого не сделаете, я вас опозорю, — совершенно спокойно сказала я.

Он подошел и навис надо мной, упираясь в подлокотники.

— Опозоришь? — переспросил он.

— Ага.

— Я не знаю, почему все еще продолжаю этот разговор, — сказал он, — когда нужно просто взять и вышвырнуть тебя отсюда. Но я спрошу. И каким же образом? Скажешь, что я с тобой сплю?

Я чувствовала его торжество.

— Ой, нет. Разве так можно опозорить мужчину? Пф! Кстати, это же, надеюсь, неправда? Мы же не?.. Ну так что, освободите меня от боя и дадите отпуск?

Он снова был очень близко. В целом, можно назвать его красивым. Хотя нет, он скорее мужественный. Он не орет, от него исходит хорошая, спокойная, хотя и властная энергия.

— Завтра, Лада Сола, ты отправишься на показательный бой. А потом мы поговорим о твоей дисциплине.

Я тяжело вздохнула.

— Ох, нехороший вариант вы выбрали, командор.

— Спасибо за повышение в звании, Сола, — он усмехнулся.

Я не стала его расстраивать и говорить, что просто ошиблась.

— Так это ваше окончательное решение? — спросила я с грустью в голосе.

— Теперь-то да! — выдал капитан, отстраняясь. — Окончательное. Иди, Сола, готовься.

— Ну что ж… война, — я улыбнулась.

Проходя мимо крошечных космических кораблей, я взяла один с подставки, покрутила его в руках. Надо было видеть лицо капитана.

— Поняла… еще одно правило, игрушки тоже не трогать. Ладно, пойду готовиться.

За дверью ошивался телепат. Наверняка подслушивал. На некотором расстоянии маячили Кирк и Сан.

— А где песика потеряли? Гулять отправили?

Парни подождали, пока я отойду, и чуть ли не наперегонки бросились в кабинет к капитану. Я всегда считала, что три здоровых мужика могут застрять в дверях только в комедиях, но оказалось, что это вполне себе реально.

Вскоре я встретила Зверя. От него прямо-таки осязаемой волной исходила тоска. Она его окутывала, как плотное одеяло. Циониец стоял и задумчиво смотрел на горизонт.

Я обошла его по широкой дуге. Мне нужно было помедитировать, а то в голову лезла всякая чушь. Путь мой лежал на кухню. Должно же там быть что-то вкусное.

Робот-андроид рассыпал порошок по тарелкам и заливал его какой-то мерзкой слизью. Лучше бы я не видела процесс приготовления «пищи». Это отбило у меня аппетит напрочь.

— Дай мне самую большую кружку, — попросила я робота. — И есть печенье?

— Для кофе выбран оптимальный объем посуды, — ответила мне железка. — Печенье не несет необходимой питательной ценности. Тем более последняя проверка показала…

— Я не спрашиваю твоего мнения, — сказала я.

И принялась сама открывать шкафчики. Не доверяю я машинам. С этим искусственным интеллектом вечно какие-то проблемы. И вообще, это же кошмар, когда у тостера становится настолько сложная программа, что он начинает изображать мыслительную деятельность. И начинается: «стоит ли мне делать тосты», «а может быть, я был создан для чего-то большего», «сегодня у меня нет настроения дожаривать хлеб».

— Давай, тостер, не усугубляй, гони печенье и чашки.

— Тостер! — робот повысил громкость. — Я интеллектуальная система ИМС-789, которая рассчитывает рацион.

— Да, хоть ИМС-790.

— Я последняя модель, — сообщил робот.

— Хорошо, — легко согласилась я. — Мне нужна большая чашка кофе и печенье, чтобы победить завтра. Ты же не специалист по рукопашному бою.

ИМС стоял насмерть, если так уместно говорить о роботе. Но, открыв очередной шкафчик, я обнаружила большие чашки. Взмахнула добычей как победным кубком и удалилась к кофе-машине. В чашку вошло три стандартные порции.

— Слишком много сахара, слишком много сахара. — Робот волочился за мной и причитал: — Лада Сола, это слишком опасно.

Я покинула кухню. На самом деле печенье у меня было припрятано в сумке. Так что миссию можно считать успешной.

Я пришла в свою комнатку, закрыла дверь, слегка сдвинула кровать. Вход был заблокирован.

Отпила все еще обжигающе горячий кофе и поморщилась. С сахаром вышел перебор. Из сумки был извлечен стратегический запас печенек, я уселась поудобнее и начала медитировать.

Древние считали, что медитация нужна, чтобы очистить разум и остановить мысли. Но у ведьм все строго наоборот. Мозг дан, чтобы думать, и лучше хорошенько нагрузить его работой. Пусть придет максимальное количество мыслей о ситуации, чтобы можно было принять лучшее решение.

ГЛАВА 6

Утром мне казалось, что вместо крови по моим венам бежит кофеин, смешанный с адреналином.

Я почти не спала, пребывала в странной полудреме. Мне все время казалось, что я смотрю на себя в зеркало в тяжелой старинной раме. А потом гладкая поверхность шла трещинами, и они как шрамы покрывали мое отражение. Нехороший полусон-полувидение. Нужно вернуться на Террину.

Все команды построились. Кругом царила атмосфера сильнейшего напряжения и торжественности. Небо как-то резко стало черным. Оказалось, что это не небо, а огромный космический корабль, который совершил межпространственный прыжок. Наверное, он вмещает в себя целый город, а может, и два. Видно, адмиралы не летают на обычных кораблях. Крейсер, это называется крейсер.

— «Отважный» прибыл!

Адмирал прилетел на небольшом шаттле. Эти крейсеры так и остаются в космосе: на многих планетах просто не хватает места, чтобы разместить такую махину.

Рассмотреть адмирала сразу не удалось, его окружала плотная толпа всяких высокопоставленных военных. Только мелькнула несколько раз ослепительно-белая форма.

Оказалось, что своего «выступления» нужно дожидаться довольно долго. Время текло мучительно медленно. Парни из других команд приходили, уходили, какое-то движение на полигоне происходило. Все молчали. С улицы долетали обрывки команд. У меня закралось подозрение, что адмиралу уже надоели все эти военные развлечения, и мой бой так и не начнется.

Но за мной пришел Кирк.

— Пойдем, Сола. Пора.

Я торопливо поднялась.

Гиганту пришлось согнуться, чтобы тихо прошептать мне на ухо:

— Что ты сказала Копернику? Он в бешенстве. Тебя с боя не сняли!

— Его расстроило, что я трогала его игрушки.

— Что?

— Его космические кораблики, маленькие такие.

— Какого, Лада…

— Вот так, — сказала я.

На самом деле меня немного потряхивало от страха, но я пыталась не показывать этого. Я расправила плечи, стараясь излучать уверенность.

И вошла в зал. Монстрик уже ждал меня. Я огляделась, заметила Коперника, помахала ему рукой и улыбнулась. Ну, все… пора начинать.

Адмирал сидел на почетном месте. Он переговаривался с кем-то сильно важным. Все эти полосочки на погонах так рябили, что я перестала различать ранги. Но, похоже, выше только звезды.

— Здравствуйте, — мой голос прозвучал звонко.

Адмирал с удивлением посмотрел на меня.

— Здравствуйте, адмирал, — я помахала рукой. Уверена, что действую не по заведенному протоколу. С чувством затаенной радости я отметила, что Коперник напрягся. Ведьмы всегда держат слово.

Монстр нерешительно переминался с ноги на ногу.

— Прежде чем мы начнем. Я хочу поблагодарить своего капитана. В космической академии такому не учат. Я уже год в этой прекрасной команде, и все, что я знаю и умею, это все благодаря капитану Уковку.

Видимо, мои слова затронули собравшихся, потому что со всех сторон донеслись смешки. Даже адмирал улыбнулся. А я продолжила:

— Он научил меня всему. Вот кто сделал из меня настоящего бойца.

А потом я резко бросилась в ноги своему противнику и изо всех сил заголосила:

— Пожалуйста, не бей меня! Умоляю, пощади, могучий воин.

Дальнейшие мои вопли потонули в хохоте. К моему сожалению, я не могла видеть лица Коперника.

Мой противник тоже согнулся от хохота.

Я осторожно огляделась. Адмирал смеялся громче всех. А капитан спустился на «поле битвы» и пошел прочь, на ходу расстегивая куртку.

Монстрик подхватил меня на руки, перекинул через плечо, как древний охотник свою добычу, и отнес к зрительским местам, продолжая посмеиваться. Он совершал своеобразный круг почета, а я висела на его жестком плече и прекрасно видела, как капитан Коперник с непроницаемым лицом складывает свой парадный китель.

Но монстрик этого не видел, он по-хозяйски пошлепал меня по попе, что вызвало дополнительный взрыв всеобщего веселья.

— Ну, хватит, — прошептала я ему на ухо.

У ведьм крайне чувствительная попа, она безошибочно чувствует приближение опасности. А опасность надвигалась неотвратимо, подгоняемая холодной яростью.

Я же его предупреждала, его проблемы, что он не воспринял мое предложение серьезно. Отпуска ему жалко было. Копернику остается винить только себя. И вообще, ведьма сказала — ведьма сделала.

— Сола, — рука монстрика так и осталась лежать у меня на заднице, будто бы он меня придерживал, — когда у тебя увольнительная?

Я извернулась и посмотрела на слегка оттопыренные уши и мощную шею. Это он меня на свидание приглашает? Вот только этого мне и не хватало. Красноглазого гиганта в татуировках.

— Э-э-эм… Не знаю, — честно ответила я, а потом добавила: — Там… хм… там капитан… и вид у него недобрый.

Меня сжали в крепких объятиях. Монстрик снимал меня со своего плеча так, что я ткнулась носом в его твердую грудь. Похоже, он не вылезает из спортзала. Ноги мои соприкоснулись с полом, меня освободили. Монстрик переключил свое внимание на капитана, и я заметила, как с его лица исчезло добродушное выражение. Нужно будет выяснить, как его зовут.

А потом мужчины бросились друг на друга. Сцепились страшно и жестоко. Монстрик крупнее, но капитану придавала сил ярость, и даже мне было понятно, что двигается он быстро и невероятно технично. Это был не показательный поединок, а самая настоящая драка.

— Закончили! — раздался зычный приказ адмирала.

Но противники и не думали расходиться. Движения их стали быстрее. Капитан зарычал и сделал подсечку. Мне показалось, что здание содрогнулось, когда красноглазый рухнул на пол.

— Закончили! — адмирал и еще несколько военных поднялись со своих мест. — Немедленно прекратить! Разнять.

К дерущимся бросились несколько парней. Один попытался оттащить капитана и получил в нос. Капли крови разлетелись веером.

Второго свалил монстрик.

Через пять минут «агрессоров» удалось растащить и скрутить. Но это стоило немалых усилий. Побоище какое-то.

Шесть человек отправились в медицинский отсек. Капитану и красноглазому тоже была нужна помощь. Держались оба на чистом упрямстве. На лицах наливались синяки.

Я постаралась незаметно улизнуть. Но Пак был начеку.

— Довольна? Это все твоих рук дело, — он крепко схватил меня за локоть.

Я промолчала, упрямо сложив руки на груди.

Подошел адмирал. Все вытянулись по струнке. Кроме бойцов. Коперника поддерживали двое. Он устало опирался на них. Видимо, его медленно «отпускало». Красноглазого прислонили к стене. Не представляю, как его поволокут в медпункт.

Адмирал остановился напротив меня. Я ожидала разноса с некоторой обреченностью, и поэтому уставилась на его начищенные ботинки.

Все ждали.

— Я с Земли, — сказал адмирал. — Не на всех планетах есть такие птицы — куры.

Он усмехнулся и продолжил:

— Ну, не совсем птицы. Так вот, для тех, кто не знает, рассказываю.

Тишина стала оглушительной, никто не хлюпал разбитым носом, и адмирал продолжил:

— Они несут яйца, которые люди едят. Как говорят у нас на Земле, хорошо замотивированная курица может давать до трех литров молока в день.

Он оглушительно расхохотался собственной шутке.

— Бойцов в медотсек.

Адмирал был в самом благостном настроении, но как только представилась возможность, я поспешила исчезнуть. Видно, я все-таки перестаралась с «мотивацией». Восемь человек отправятся в капсулы для восстановления.

Я решила, что все сложилось удачно и что мое выступление не будет иметь никаких последствий. Капитана Коперника я не видела несколько дней, медики взялись за него крепко. В команде царило странное затишье. Видимо, лишившись своего лидера, парни просто не знали, что со мной делать. Пак ходил хмурый и злой, но даже он меня особенно не задевал.

Я сидела у себя в комнатушке, когда с выпученными глазами ко мне вломился серокожий Сан.

— Срочно, Сола! К адмиралу! Вызывают! На крейсер!

Его лихорадочное возбуждение передалось и мне. Меня отправили в капсуле. Это были, наверное, самые худшие минуты в моем личном рейтинге самых ужасных полетов. Маленькая шаткая штуковина неслась с огромной скоростью прямо на корабль, казалось, еще немного, и я впечатаюсь в крейсер. Но обошлось. Движение замедлилось, и мой транспорт втянуло в отсек.

Встретил меня личный помощник адмирала. Внешне такой невзрачный, что его лицо стиралось из памяти, стоило просто моргнуть.

— Вы что-то бледная, Сола. Не любите капсулы? — он подал мне руку, помогая выбраться из заточения.

— Как-то не очень, — ответила я.

— Были когда-нибудь на боевом крейсере такого класса? — видимо, помощник решил развлечь меня светской беседой по дороге, а меня покачивало от перелета и волнения. Все-таки непонятно, зачем меня вызвали.

Мы с моим провожатым сели в небольшой пассажирский дрон, который доставил нас в блок «высочайшего начальства».

Расстояния на корабле были невероятными. Город, а может, целое государство, где адмирал — полноправный правитель. А если учесть, что эта штука напичкана оружием, то при желании он вполне мог бы стать королем. Нет, даже богом, если бы захватил какую-нибудь отсталую планетку на дальней окраине изученных галактик.

— Внизу находятся тренировочные базы разных специализаций. А вон там площадка для боевых кораблей…

Мне еще и небольшую экскурсию провели. Дрон остановился.

Адмирал устроился с шиком. Приемная утопала в коврах и была больше похожа на кусочек дворца. А может быть, так оно и было. На стенах в тяжелых золоченых рамах висели абстрактные картины.

— Вы любите искусство, Лада? — поинтересовался помощник. — Это работы адмирала.

— О, — только и смогла ответить я.

Помощник, не дождавшись от меня другой реакции, коротко кивнул, одернул и так идеальную форму. Передо мной раскрылись высокие деревянные двери. И кого я увидела? Капитана Коперника собственной персоной! На его лице — уже без всяких синяков — отразилось недоумение. Оказалось, что двери вели в банкетный зал. Столы ломились от еды. Там находились капитаны разных команд и еще целая толпа военных. Все были уже порядком «разогреты», парадные кители расстегнуты. Краем глаза я заметила Пака, очень он выделялся… белизной.

Я нерешительно вошла.

Адмирал вальяжно сидел в кресле с бокалом.

— А вот и Лада, — он махнул рукой. — Женщины всегда долго собираются. Но я рад, что ты смогла присоединиться.

Меня не приглашали, но это так… детали.

— Здравствуйте, — сказала я, а потом вспомнила, что у военных все подчинено всяким протоколам, и выпрямилась.

— Вольно, вольно. Сегодня отдыхаем. А мы как раз с капитаном разговаривали о самоконтроле и дисциплине, — доверительно сообщил он.

Адмирал усмехнулся, а на Коперника я старалась не смотреть, но все равно чувствовала его тяжелый взгляд.

— Согласись, капитан, Лада повела себя очень изобретательно.

— Мф… — последовал чуть слышный вздох.

— Да, да… и довольно бесстрашно. Кстати, на твоем месте я бы теперь так и представлялся. А что, звучит!

Как только увижусь с Ладкой, нужно будет спросить, что значит «Уковк».

— И что ты напрягся? — продолжил адмирал. — Сам подумай…

И тут адмирал гаркнул:

— Для вас я капитан Уковк! Ублюдок, который всеми командует!

Я аж подпрыгнула от неожиданности. Ничего себе командный голос. Какой-то военный, кажется, капитан первого ранга, дружески похлопал Коперника по плечу и звучно захохотал.

— Серьезно, — уже нормальным тоном продолжил адмирал, обращаясь к Копернику. — Я бы гордился на твоем месте. Ну, это ты сам решай, я тебе идею подал.

Еще немного, и моему капитану придется выращивать новые зубы — я лично слышала скрип.

— Надо больше вовлекать Солу, — с нажимом сказал адмирал. — Не все же ей отчетики писать. Лучше нужно такой потенциал использовать.

Меня распирала гордость. Меня заметил адмирал, я провела бой… Победила. Вот Ладка удивится, когда вернется. Стоп, но я-то не Ладка.

— Эм… а как использовать? — осторожно поинтересовалась я.

Адмирал махнул рукой:

— Готовится одна операция, стратеги там уже хорошо поработали, вот и будешь участвовать. Активно. — Щеки его раскраснелись, похоже, выпил он немало.

Я посмотрела на капитана. Коперник, похоже, был удивлен не меньше меня.

— Насколько мне известно, — четко сказал он, — никаких операций на ближайшее время не намечено.

Уф! Я выдохнула. Прекрасная новость, вот пусть Ладка… сама… сама… сама. Без меня.

— Так наметаем! — отрезал адмирал. — Хотели другую команду, но я прямо вижу, как это будет. Ну-ка, Лада, пройдись.

Мы с Коперником переглянулись.

Я сделала несколько шагов, прошлась в одну сторону, в другую. Адмирал разулыбался.

— Вот, хорошо! Еще походи.

Я совершенно ничего не понимала.

— А может, Солу у тебя забрать, капитан, и на время операции ее в другую команду? — похоже, адмирал думал вслух.

— Я отвечаю за своих людей. Но если вы хотите расформировать команду, выражая мне недоверие, как командиру…

— Ух ты ж. Да не горячись ты. Разошелся! — проворчал адмирал.

— Могу я все-таки узнать, как вы собираетесь использовать Солу? — броня Коперника дала слабину. Ему было так любопытно, что он не смог этого скрыть, хотя очень старался. — При всем уважении, адмирал, Сола значительно уступает любому члену моей команды в силе, ловкости, меткости…

В общем, отвесил он мне комплиментов. Но не поспоришь.

— Так она и не член. Эх, неудачный каламбур вышел, прости, Сола, — но было видно, что собственная шутка адмиралу нравится, и он совершенно не раскаивается. — Я собираюсь использовать Ладу как женщину. Правда, придется поработать.

ГЛАВА 7

Для получения спецзадания от адмирала всю нашу команду засунули в тесный зальчик, где большую часть пространства занимал стол. Парни, тихо ругаясь, старались втиснуться и как-то расположиться. Зверь приложился об угол стола и досадливо рыкнул. По себе знаю, насколько это обидно.

— И на кой? — спросил он.

— В этой комнатке, Зверь, самая продвинутая система защиты, — сообщил телепат, по-своему истолковав вопрос.

Я сидела напротив Коперника, он смотрел на меня не мигая. Так змеи гипнотизируют маленьких зверьков.

Инструктаж явился проводить высокий темноволосый контр-капитан. У него была кожа кофейного оттенка, выдающиеся скулы и лиловые глаза. В его внешности причудливо переплетались характерные черты разных рас. Он начал приятным, сильным голосом:

— Я напоминаю, что операция носит статус «сверхсекретно». Сола, вы должны исполнить роль гражданской женщины.

— Я и есть женщина.

Контр-капитан скривился, недовольный тем, что его прервали, и кивнул:

— Конечно. Сола, вам предстоит прибыть на планету Зерокс. Ваша задача: добраться до места под названием «Космира», дождаться там нашего связного и передать ему вот это…

Он достал крошечный пластиковый контейнер, в котором лежало нечто, похожее на белую таблетку.

Я улыбнулась и сказала:

— Звучит не так уж и плохо…

По лицу капитана пробежала тень, пришлось уточнить:

— И в чем подвох?

— Для начала нужно попасть на пиратский корабль.

Я рассмеялась, но получила ощутимый пинок по ноге.

— Капитан Коперник, у вас нога дергается, — все еще ухмыляясь, сказала я. До чего же приятно его дразнить! — А если серьезно?

— А если серьезно, Сола, на Зерокс другие корабли не летают.

— Что? Пиратов же всех давно истребили!

— Ценю, что вы придерживаетесь официальной версии развития событий, Сола, — хмыкнул контр-капитан. — Но в этой комнате можно говорить совершенно свободно. Как я уже сказал, операция довольно рискованная.

— Вы этого не говорили, — снова встряла я. Должна же быть хоть какая-то точность.

На этот раз он никак не отреагировал на мои слова и продолжил:

— По легенде, вы разыскиваете своего без вести пропавшего мужа. Есть сведения, что он может быть на Зероксе.

Над столом появилась проекция парня, сильно смахивающего на крысу, а контр-капитан продолжил:

— Вот этот человек сведет вас с капитаном одного из кораблей. Вам нужно убедить…

— А можно сразу вопрос? Мой муж что, пират? И от кого сведения? И самое главное, как выглядит мой муж?

— Это не один вопрос, Сола…

Я вздохнула:

— У меня еще есть предложение. Почему бы не отправить к пиратам Зверя или Кирка? А еще лучше… ну, того… в татуировках, с которым капитан Коперник сцепился. Они же страшные… Серьезно, от их вида кровь в жилах стынет… То есть… В хорошем смысле! Я хотела сказать, они вылитые пираты…

Тут я подняла глаза и увидела лицо Коперника.

— А вот капитана Коперника к пиратам бы не взяли, наверное…

— Почему вы так думаете, Лада? — с живейшим интересом поинтересовался контр-капитан.

— Он скорее на маньяка похож сейчас. И вообще, выглядит, как человек, который в свободное время… ну, не важно…

— Несколько раз мы пытались внедрить к пиратам наших людей. Но, — контр-капитан выдержал паузу. — Миссии проваливались. Мы не знаем, как, но они вычисляют военных с невероятной точностью. Деталей вам не нужно знать. Но были проработаны разные схемы.

В горле пересохло.

— Сола, адмирал выбрал вас, потому что, во-первых, вы показали способность к нестандартным действиям. А во-вторых, вы совершенно не похожи на военную, — пояснил контр-капитан.

На этот раз заговорил капитан Коперник:

— Мы можем доставить Солу на Зерокс, дайте координаты для прыжка.

Контр-капитан невесело усмехнулся:

— А нет их. Нам неизвестно точное расположение Зерокса.

— Как можно не знать расположение планеты? — я искренне возмутилась. Это в наш-то век, при всех технических возможностях! Целая планета!

— А как же связной? — заметил Сан. — Почему он не может передать точные координаты?

На контр-капитана посыпались вопросы.

А я сидела и осознавала, куда вляпалась. Отправиться с пиратами на неизвестную планету. Так мало этого, еще непонятно, жив ли связной, — он до сих пор не выходил на связь.

Воздух стал плотным и вязким, голоса сливались в монотонный шум. Потом как будто кто-то отключил все звуки. Я видела, что губы капитана Коперника шевелятся, но не могла услышать, что же он говорит. Грудь пронзила острая боль, словно раскаленное лезвие прошло между ребрами и коснулось сердца. Я не могла пошевелиться, в глазах потемнело. Осталась только одна мысль: «Что-то с Ладкой».

Паника накрыла удушливой, липкой волной. Ладони стали противно-влажными.

— Так что вы думаете, Сола?

— Простите, я… немного… эм… Вы можете повторить? Я сейчас вернусь. Извините.

Я поспешно выбралась из комнатки, игнорируя недоуменные взгляды парней. Мне нужно было на воздух…

Боль притупилась, но я ощущала странную пустоту внутри. Казалось, что планета двигается слишком быстро. Чтобы сохранить равновесие, я привалилась к стене и прикрыла глаза.

Не знаю, сколько времени я так простояла.

Кто-то потряс меня за плечо.

— Плохо? — спросил Коперник.

Не слышала, как он подошел.

Я кивнула.

— Обопрись на меня.

Я послушалась. Правда, меня удивила такая внезапная забота.

Коперник подхватил меня под руку и доверительно сказал:

— Чего ты добиваешься, Сола? Кто ты на самом деле?

Сердце пропустило удар.

— Я Сола. В данный момент я просто очень хочу домой, — это была чистейшая правда.

Коперник нахмурился, губы его сжались в тонкую линию.

— Не надейся, что ты отправишься к пиратам одна… я с тебя глаз не спущу.

Я оперлась на его руку, почти повисла и так же доверительно ответила:

— Это первая хорошая новость за сегодня.

Придвинувшись еще ближе, я зашептала:

— Капитан, не отпускайте меня к пиратам. Я не хочу к ним… И вообще, мне нужно вернуться домой. Как можно быстрее. Вы же понимаете, что все происходящее — полнейший абсурд.

Коперник очень медленно кивнул. Расценив это как поддержку, я приободрилась:

— Значит, этого кошмара не будет?

* * *

Не могу поверить. Это. Происходит. На самом деле. Я, Марта Сола, нахожусь на сомнительной курортной планетке как непосредственный участник секретной военной операции. Стою перед баром, в туфлях на головокружительно высоких каблуках, в платье, которое… хм… Ну, в общем, у контр-капитана весьма специфическое представление о «гражданских» женщинах.

Я нервно хихикнула. Плохо дело, раз я начинаю хихикать, ох, плохо.

В ухе раздалось легкое шипение, а потом в голове прозвучал недовольный голос капитана Коперника:

— В чем дело, Сола? Почему ты стоишь на месте? Заходи в бар.

Я ничего не ответила — согласно инструкции, разговаривать с капитаном можно было только в самом крайнем случае.

Как я позволила втянуть себя в такую авантюру? Я, в общем-то, разумная ведьма. Вот выберусь из этой передряги, пусть Ладка думает обо мне, что хочет, но я закончу ее военную карьеру. Подам в отставку. Главное, чтобы у нее там было все благополучно… Связаться с домом у меня пока не получилось. А теперь, когда я увешана всякими устройствами для слежения и прослушки, обсуждать состояние сестры как-то не с руки.

Я собралась с мыслями, попробовала поправить вырез платья, чтобы он не был таким вызывающим, и сделала крошечный шажок в сторону бара. Из его слабо освещенных глубин мне навстречу вывалились два типа подозрительной наружности. Лицо одного было покрыто какими-то щупальцами. Его маленькие глазки сфокусировались на мне, и он что-то защелкал. И почему нельзя было выбрать для встречи место получше?

— Нет, — твердо сказала я, глядя на щупальца. — Просто нет.

Обошла возмущенно щелкающего не-пойми-с-какой-планеты пришельца и нырнула в бар. Меня сразу же окутал густой дым, в нос ударил сладковатый пряный запах.

Я огляделась и постаралась найти человека-крысу.

— Скучаешь?

— Нет, — сказала я, не поворачиваясь. — Жду знакомого.

Я устроилась за барной стойкой на высоком крутящемся табурете.

Бармен с сальными волосами и постным лицом кивнул.

— Можно мне воды?

Лицо бармена вытянулось от удивления. Он взял не слишком чистый стакан, наполнил его водой из-под крана и плюхнул передо мной. Я еще раз огляделась.

— Скучаешь одна, малышка? — рядом со мной остановился какой-то тип, от которого несло потом, алкоголем и опасностью. — Давай я куплю тебе выпить.

Местная публика не отличается оригинальностью.

— Я жду друга, — улыбнулась я, стараясь говорить как можно вежливее.

— Нет, ну ты че, а? — тип не отставал. — Пойдем.

Он потянул меня за руку. Не ожидая такого вольного обращения, я схватила первое, что попалось под руку, и раньше, чем успела подумать, плеснула содержимое стакана прямо в лицо агрессору. Немного воды попало на лысину проходящего мимо низенького леторийца в кожаном костюме. Но липкое стекло выскользнуло из моих пальцев и, повинуясь беспощадным законам физики, полетело следом. Бам! Лысина и стакан встретились.

Коротышка развернулся, мелькнул кулак. Удар пришелся типу ниже пояса. Раздалось сдавленное шипение, тип согнулся пополам.

Драка охватила бар как стихийное бедствие. Бармен с тем же равнодушным видом продолжал полировать стаканы, а вокруг раздавались крики, ломались стулья.

На меня, к счастью, никто не обращал внимания, поэтому я как можно быстрее стала протискиваться к выходу.

В опасной близости от моего носа просвистела бутылка и разбилась о стену.

Я взвизгнула.

— Что там происходит, Сола? — снова прозвучал голос Коперника в голове.

— Драка, — сухо ответила я, стараясь, чтобы разговор с самой собой выглядел естественно, хотя никому не было до меня дела. — Тут все дерутся. Ой!

Я споткнулась о лежащее тело и бросилась из бара.

Пошатываясь на каблуках, я шла прочь от этого ужасного места. С Крысой мы так и не встретились.

— Не пришел он, — буркнула я.

Коперник в моем ухе хранил молчание. Возможно, мне это только показалось, но молчал он как-то осуждающе.

— И что мне теперь делать? — спросила я. — У нас есть план Б?

Тишина.

— Я тогда тоже не буду с вами разговаривать, — сообщила я.

Не придумав ничего лучше, я отправилась в отель, где меня поселили. Ноги болели. Одна туфля натерла пятку, а другая снимала кожу с большого пальца. Я мечтала, как войду в номер, сброшу эти пыточные приспособления, переоденусь в нормальную одежду…

В переулке я заметила мужчину. Когда он на несколько секунд вышел на свет, мою усталость как рукой сняло. Это был он! Моя Крыса!

— Эй, — крикнула я и махнула рукой. — Подождите.

Мужчина заозирался, отступил в тень и торопливо пошел вглубь переулка.

— Да стойте! — Я бежала следом. — Мы с вами должны были встретиться!

Я потеряла его из виду буквально на секунду, и он исчез.

Мои каблуки громко стучали по дорожному покрытию. Вокруг не было ни души. Магазины закрыты, на дверях кодовые замки, на некоторых витринах крепкие решетки.

Куда же он делся? Меня двигал вперед какой-то охотничий азарт. В голове стучала фраза, прочитанная в книге о шпионах: «Преследую цель».

Я заметила вывеску «Мадам Дестина. Гадания». Буквы сияли и переливалась огоньками. Витрина была украшена голограммами оккультных символов, а глаз в треугольнике игриво подмигивал. Полная безвкусица, никакого уважения к колдовству. Чтобы так быстро исчезнуть, Крыса мог свернуть сюда. Я решила проверить.

Звякнул старомодный колокольчик над дверью, но никто не вышел мне навстречу. В «салоне» мерцали свечи, волшебный шар отбрасывал причудливые блики. Атмосфера подействовала на меня умиротворяюще.

— Располагайтесь. Я сейчас, — из глубины донесся хрипловатый голос.

— Простите, сюда не заходил мужчина? Только что? — крикнула я в ответ.

— Мужчина? Какой мужчина? — бархатная занавеска заколыхалась, и показалась гадалка. Она звенела немыслимым количеством цепочек и браслетов. — Вы хотите узнать свою судьбу?

— Судьбу не хочу. Вы не видели здесь… — начала я, но гадалка меня перебила.

— Вижу, — сказала она. — Скоро ждет вас судьбоносная встреча.

— Вы точно уверены, что здесь не проходил мужчина? Такой невзрачный на вид. Волосы серые, рост средний. Может быть, здесь есть другой выход?

— Моя дорогая, — гадалка приблизилась и ловким движением схватила мою ладонь. — Посмотрим, посмотрим. Хм, интересно. Присядем, я открою покровы с судьбы. И я вижу мужчину.

Она выдержала драматическую паузу.

Меня даже передернуло: «открою покровы с судьбы». Пф-ф! В женщине, стоящей рядом со мной, не чувствовалось никакого колдовского таланта.

— Верните мою руку, пожалуйста, — холодно сказала я.

Недовольно звякнули цепочки:

— Много испытаний тебя ожидает. Много трудностей. Горькая доля тебе уготована, еще я вижу…

Это начинало меня злить. Почему обязательно говорить гадости? Пытаться продать ведьме оккультные незнания — это слишком…

— Я сама могу погадать. Уверена, у меня это тоже неплохо получится. Возможно, даже помогу снять проклятие… — я улыбнулась. — Ну так что, не проходил здесь мужчина?

Мои глаза встретились с глазами гадалки. Я не использовала колдовство. Даже нельзя сказать, что я применила силу. Просто я была несколько разочарована и расстроена. Операция пошла не так, как планировалось. Я была на взводе, да и какая ведьма будет терпеть, когда ей говорят такое про ее судьбу. Мы вообще довольно впечатлительные. Можем впечатлить так, что мало не покажется.

— Не надо на меня так смотреть, — голос гадалки дрожал, ее цепочки и браслеты звенели совсем не уверенно.

— Смотреть как? — ласково спросила я. — Я просто хочу получить ответ на свой вопрос.

— Я ничего не знаю, — взвизгнула женщина.

С нее медленно слетала уверенность и загадочность, которые служили ей защитой. Для создания образа не нужно никакого колдовства, только определенная работа с энергией. Убеждение других людей в своей исключительности требует навыков.

Но сейчас я ясно видела, что в уголках ее глаз залегали морщинки, уголки губ были слегка опущены, в волосы добавлен искусственный пигмент, чтобы они выглядели такими смоляными.

Очень скоро передо мной стояла самая обычная женщина, не слишком красивая, уставшая, с грузом проблем на плечах. У нее на лбу выступили бисеринки пота.

— Что ты со мной делаешь? — с трудом сказала она и замотала головой.

Кажется, я несколько перестаралась. Выпустив руку «гадалки», я почувствовала, что пора заканчивать этот балаган.

— Хм… ну, ладно. Значит, про судьбу. Ты продашь мне вот эти свечи, — я кивнула на обычные белые свечи без всяких символов, — вон тот знак «арлан»… Да нет же, вон «арлан» — с закорючкой в центре. И вызовешь мне пассажирский дрон, чтобы я могла попасть в отель.

Женщина быстро собрала требуемые предметы.

— А проклятие?.. — осторожно спросила она.

— Проклятие, — задумчиво ответила я, — к счастью, не задело.

Она с облегчением вздохнула и протянула мне сверток:

— Возьмите… это подарок от салона.

Я не сильно удивилась. Люди любят хорошие новости, а отсутствие проклятия — это прекрасно.

Дрон прибыл через несколько минут. Я расположилась на сиденье, сказала адрес и прикрыла глаза. Блаженство. Нужно будет выкинуть эти туфли без жалости. Дрон плавно поднялся в воздух, покачивание убаюкивало.

— Сола! Немедленно, немедленно ответь! Сола! — в ухе раздался разъяренный рев Коперника.

Я даже подпрыгнула от неожиданности.

— Так вы разговариваете со мной, капитан? Зачем же так громко?

— В отель, Сола! — раздался приказ.

— Я как раз туда и лечу. Кстати, сейчас я прекрасно все слышу. Капитан Коперник, мне кажется, или это скрип зубов? Так вот, если мне не кажется, то не делайте так. Вредно.

На этот раз ответа не последовало. Я снова прикрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Мелькнула мысль: хорошо все-таки, что я не прокляла гадалку. Каждый зарабатывает как может, но, думаю, со словами она теперь будет обращаться осторожнее.

Интересно, чего это Коперник так взвился? Я аккуратно нажала на панель и сменила маршрут. Немного полетаю. Как говорили в древности, «время лечит». Нужно дать Копернику успокоиться.

Подо мной сияло самое настоящее море огней. Казино посылали голограммы прямо в небо. Все вокруг кричало о легких деньгах и развлечениях. Рекламы бесчисленных шоу ослепляли. Ужасная планета, да еще здесь, оказывается, можно столкнуться с пиратами.

Моя небольшая экскурсия, позволяющая оттянуть встречу с капитаном, завершилась. Дрон приземлился на крышу отеля. Я поморщилась от боли, когда ноги коснулись твердой поверхности, и подавила желание швырнуть туфли в пустоту. Еще свалятся кому-нибудь на голову.

— Я в отеле, — тихо сказала я.

Спустившись на свой этаж, я сбросила туфли. Ковер с жестким коротким ворсом подарил моим измученным стопам блаженство.

Свет в номере зажегся автоматически, когда я вошла. Коперника не было. Я почему-то ожидала увидеть его здесь. Мое воображение рисовало такую картину: капитан меряет шагами комнату, как клонированный тигр в зверинце.

Я бросила сверток со свечами и другими вещицами на кровать.

— Ну, я пришла.

Ничего не произошло.

— Капитан Коперник! — позвала я.

Ноль реакции. Да он издевается!

— И кто-то еще говорит про женскую логику, — ворчала я. — Вот она я, в отеле. Кто мне все уши прожужжал, точнее, прокричал? И что? И ничего? Ладно. Я тогда переодеваюсь и обработаю боевые раны, полученные в ходе этого странного мероприятия.

Я сняла платье и только успела облачиться в белый мягкий халат, как дверь отъехала в сторону. Коперник скользнул в номер и окинул меня весьма красноречивым взглядом. Он был в обычной одежде. Надо сказать, ему идет. Не выглядит как игрушечный солдатик.

— Садись, Сола, — сказал он тем особенно спокойным тоном, который легко переходит в грозный рык, если кто-то выполняет приказ недостаточно быстро.

Я опустилась на краешек кровати и машинально вцепилась в ворот халата. В этом кажущемся спокойствии Коперник был страшен. Лучше бы он кричал.

— Почему ты ушла, не встретившись со связным?

Он подошел вплотную и навис надо мной так, что мне приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть его лицо.

— Зачем ты отключила систему экстренной связи, Сола?

— Я ничего не делала. Там в баре не было этого человека. А когда началась драка…

Но он не дал мне оправдаться.

— А может, кто-то попросил тебя сорвать задание адмирала… м? — В медовых глазах Коперника вспыхивали золотистые искорки.

От неожиданности я потеряла дар речи.

— Теперь отвечай, Сола, — голос Коперника звучал равнодушно. — Рассказывай… и не советую врать.

— Я же говорю, — с нажимом сказала я, — в баре началась драка, и я испугалась.

— Испугалась, — эхом повторил капитан.

— Да, там вообще ужасное место. Да еще и мое платье… В общем, один тип схватил меня за руку.

— Какое платье, Сола?

— Нельзя было туда идти в таком виде. Глупейший план.

Я встала и отошла от Коперника подальше.

— Начни с самого начала, — сказал он.

Капитан сел на кровать, взял сверток от гадалки и заглянул внутрь. На его лице появилось неприязненное выражение.

— Откуда это? — спросил он.

И тут я вспылила:

— Слишком много вопросов! Даже не знаю, на какой раньше отвечать. Еще раз, я зашла в этот занюханный бар, там было ужасно. Связного не было. Началась драка, я не знала, что делать, и ушла. Я ужасно натерла ноги, — почему-то мне показалось, что этот факт добавляет достоверности моему рассказу. — А потом я увидела… Кажется, увидела человека, с которым я должна была встретиться. Я побежала за ним, но он скрылся…

Я перевела дух.

— Я не знаю, почему вас не слышала. Вообще не понимаю, как эта штука… Я спрашивала, что делать…

Коперник задумчиво потер подбородок.

— Связной что, решил узнать судьбу? У гадалки… Занятно. И ты решила купить это?

Коперник вытряхнул свечи на покрывало.

— Интересно, шопинг во время боевой операции, — задумчиво протянул он.

Капитан так и не дождался моего ответа и продолжил:

— Знаешь, Сола, а ты изменилась. До отпуска ты бы вряд ли стала со мной так разговаривать. И вот это «испугалась драки»…

Коперник взял знак «арлан» и стал его внимательно рассматривать. Он взвесил его на ладони, подкинул, как монетку, ловко поймал.

— Я уверена, что видела связного в переулке, побежала за ним, — спокойно, насколько это было возможно, сказала я. — Он исчез. Единственное, что было открыто, это гадальный салон. Я подумала, что он мог зайти…

— Ах, подумала… тогда конечно, — губы капитана скривились в усмешке. Казалось, все его внимание сосредоточено на кружочке металла.

— Но там его не оказалось. Тогда я взяла пассажирский дрон и вернулась в отель, — закончила я и гордо вздернула подбородок.

Капитан кивнул и поднял на меня глаза.

— Так почему, ты говоришь, выключилась связь?

Он поднялся и двинулся на меня.

— Не подходите, — мне стало не по себе. — Я все рассказала.

Номер стал казаться слишком тесным.

— Ты же проходила курс по следящим устройствам и оборудованию, — вкрадчиво сказал он.

Силы космические! Что же делать-то? Я лихорадочно соображала.

Коперник был уже слишком близко.

— Я забыла, — сама прекрасно понимала, как неубедительно это звучит.

— И про субординацию тоже забыла?

— Еще шаг, и я закричу, — предупредила я. — Я держу свое слово. Вы же знаете.

Я выставила вперед руки. Коперник остановился.

— Да, мы так и не поговорили… по поводу твоего боя.

Ой-ей!

Внутри нарастала паника. Я резко метнулась к ванной комнате, Коперник прыгнул вперед. Мне не хватило буквально доли секунды. Рот зажала жесткая ладонь.

— Мне ужасно не хочется ломать двери, — сказал Коперник. — Не дергайся.

Хватка у него была железная.

Ну, вот и все. Конец. Вопреки ожиданиям, перед глазами не пронеслась вся моя жизнь, но стало как-то тоскливо. Чувства обострились до предела. Из любой ситуации есть выход.

— Освободись из захвата, — приказал он.

Я дернулась.

— Ну же, Сола!

Я попробовала пошевелиться, напрягая все силы. С таким же успехом можно пытаться сдвинуть стену. Дело принимало скверный оборот.

Коперник чуть ослабил хватку, его рука…

Крикнуть «не трогайте меня!» с зажатым ртом — та еще задачка.

Коперник меня ощупывал!

— Да твою ж галактику! Ты никогда в жизни не тренировалась, — выдал он. — Но тогда…

Нашел время проявлять проницательность. Выбора у меня не осталось.

Очень медленно я втянула носом воздух. Сосредоточилась.

Время немного замедлилось, стало тягучим.

Выдох.

Перед глазами заплясала красная пелена, в ней угадывались очертания мужской фигуры.

Еще один медленный вдох.

Я больше не воспринимала голос Коперника. Просто знала, что он продолжает что-то говорить.

Мое тело стало легким как перышко. Фигура перед мысленным взором, словно сотканная из тени, пошла рябью.

Еще немного…

Коперник выпустил меня неожиданно, и я шлепнулась на колени.

Я же только начала воздействие! Я же ничего такого…

— Силы космические! — вырвалась у меня, стоило повернуть голову.

Капитан стоял с осоловевшим взглядом, его сильные руки безвольно повисли вдоль тела. Он слегка покачивался.

— Капитан?

Он рухнул спиной назад. Когда его затылок соприкоснулся с полом, раздался ужасающий глухой звук.

— Что я наделала?

Я зажмурилась и несколько секунд не решалась посмотреть на Коперника.

Колдовской суд. Колдовской суд. Это все, о чем я могла думать. Но не должно ведь было так получиться. Я просто хотела, чтобы он меня отпустил.

Колдовской суд. Применение магии на другой планете, которое привело…

К чему привело?

На четвереньках я подползла к капитану. Вокруг его сердца волновалось темное облачко. Оно как будто разбухло и топорщилось какими-то темными нитями. Трогать эту штуку я не стала.

— Эй, Коперник, — тихо позвала я.

Он дышит! Значит, это не убийство с помощью колдовства. На секунду я испытала облегчение. Нужно привести его в чувства… а потом стереть память… дальше разберусь.

— А еще такой грозный на вид, — отругала я Коперника. — Я же ничего не сделала. К энергии даже не прикоснулась.

Не нравится мне этот темный сгусток. По всем признакам, он мешает капитану дышать, да и сердце слишком слабо гонит кровь. Мне бы сейчас пригодился поглотитель энергии, но он остался на Террине.

Лицо капитана между тем приобрело сероватый оттенок.

Придется действовать по старинке. Уберу эту дрянь огнем, водой и грубой силой. А потом сотру память, и прочь отсюда. Пусть сами воюют с пиратами. Мне о них и знать не полагается.

В ванной я наполнила стакан водой. На полочке нашелся традиционный набор путешественника. Отель экономил и вместо универсальных частиц для ремонта одежды в пластиковой коробочке были обычные нитки, усиленные наночастицами. Но мне это было на руку.

Я вытащила черную нить.

Свечи у меня есть. Подумала, что хуже все равно некуда, и зажгла свечу силой.

Можно начинать. Я устроилась на Копернике, кончик нитки погрузила в темный сгусток. Определенно какое-то проклятие. Мыслеформа. Эмоция ненависти, злости…

Нитка стала закручиваться и спутываться, темное облачко потекло по этому узору. Постепенно я успокоилась. Действия требовали крайней сосредоточенности, поэтому все лишние мысли были выброшены из головы.

Я тянула тьму из сердца капитана, вытесняя ее своей энергией. Это физическая работа.

Пламя свечи металось и шипело как безумное.

Второй раз за этот вечер время для меня шло особенно медленно. Руки сводило судорогой, но я продолжала тянуть проклятие. Мне еще никогда не приходилось сталкиваться с такой чистой ненавистью.

Нитка спуталась в ком, напоминающий гнездо какой-то безалаберной птицы. Тьма перетекала, не находя выхода. Наконец-то втянулся последний сгусток. Я взяла свечу. Ослепительная вспышка озарила номер. Знак «арлан» лопнул и рассыпался на мелкие кусочки, как будто был сделан не из металла, а из хрупкого стекла. Для пущего эффекта не хватало только раската грома.

Коперник задышал спокойнее. Я вытерла лицо рукавом халата и перевела дух.

— Не мог сам справиться с проклятием, — проворчала я. — Тоже мне.

Это была чистой воды бравада, потому что я не была уверена в своих действиях. Нитка могла порваться, или моих сил оказалось бы недостаточно.

Руки дрожали.

Я взяла стакан воды и приготовилась вылить капитану на грудь, как дверь в номер открылась.

— Капитан? Связь отключилась.

Вот только Кирка здесь не хватало. И почему они так легко открывают дверь?

Землянин замер с открытым ртом.

Ситуация со стороны: кругом свечи, я с раскрасневшимся лицом и взъерошенными волосами, в халате… на Копернике… сверху.

— Закрой, пожалуйста, дверь с той стороны, — тихо, но твердо сказала я. — Мы тут заняты.

Кирк попятился. Дверь почтительно закрылась.

От напряжения я рассмеялась и уткнулась лбом в плечо капитана. Теперь он просто спал, не подозревая, что его команда только что получила потрясный повод для сплетен.

ГЛАВА 8

До утра Коперник точно не проснется. Снятие проклятия не проходит бесследно, ему нужно восстановиться. Да и мне не помешает отдых.

Так…

Нужно бы его накрыть. Я стянула второе одеяло с кровати, сгребла подушку, но остановилась. Снять, что ли, с него ботинки? Да и ремень можно расстегнуть.

Рубашка капитана была мокрой — я щедро плеснула воды, завершая ритуал. Придется снимать. Магнитные застежки щелкнули под пальцами.

А капитан-то не так прост. Бунтарь. На его груди чернела прихотливая татуировка. Какие-то перья, больше рассмотреть не удалось — рисунок переходил на плечо. Интересно, что же там такое? Сниму рубашку — выясню.

А мышцы ничего так. Я беззастенчиво рассматривала пресс Коперника. Кожа под ладонью была горячей. Все мы родом из детства, и мне нравилось играть в кубики.

Коперник что-то сонно пробормотал.

Я боролась с рукавом. Капитан даже во сне демонстрировал гадкий характер: то и дело норовил прижать руку к себе или закинуть под голову. Это было настоящее сражение, но я победила. Тяжело дыша, отбросила рубашку в сторону.

Татуировка! На плече, развернув крылья, летела черная птица. Ворон.

Мое сердце подпрыгнуло и забилось очень быстро. А потом я успокоилась. Ну нет. Без вариантов. Так не бывает. Мало ли кто себе какие татуировки делает.

Я внимательно посмотрела на Коперника. Да никогда! Он мне даже не нравится.

Быстро сунула ему под голову подушку и накрыла одеялом. Хватит на сегодня приключений. Я чувствовала, что валюсь от усталости. Завтра посмотрим, что у него с памятью и как это можно исправить. Про татуировку я изо всех сил старалась не думать. Спать. Срочно.

Сон мой был тревожным и прерывистым. Я плавала в волнах кошмара: летали и хрипло кричали вороны. В зеркале снова видела Ладку, которая протягивала ко мне руки и почему-то осуждающе качала головой. Огромный глаз в треугольнике бесконечно подмигивал.

Я села в кровати, убирая со лба влажные волосы. Ну и ночка.

Коперник забавно посапывал на полу, он сполз с подушки и на щеке у него отпечатался ворс ковра.

Я приняла душ, оделась и уселась рядом с ним, не решаясь его разбудить.

Сон капитана был крепким, спокойным, дыхание — глубоким. В отличие от меня, он проснется отдохнувшим.

Я встала, походила взад-вперед. Пора будить и что-то решать с его памятью. Как хорошо, что в номере есть кофе. Подумав, сделала две чашки. Кажется, он пьет черный.

— Капитан, — тихо позвала я и слегка потрясла его за плечо, — проснитесь.

— М-м-м…

Коперник открыл глаза.

— Что? — он непонимающе моргнул.

— Кофе, — я протянула ему кружку. — Как вы себя чувствуете? Помните, что вчера произошло?

— Сола?

Он огляделся и попытался сесть.

— Что? — снова повторил он, взгляд его скользнул по комнате и остановился сначала на ботинках, а потом на рубашке. — Как? Сколько сейчас времени?

Почти машинально он забрал у меня кружку.

— Сейчас одиннадцать по местному времени, — сообщила я. — Вы помните, как заснули?

Он все еще был дезориентирован.

— Я заснул? Задание. Ты не встретилась…

Я кивнула и с замиранием сердца ждала продолжения.

Коперник нахмурился и сделал глоток из чашки.

— Что произошло? Я…

Он ощупал затылок, повернул голову, в шее у него хрустнуло.

— Ты отключила связь!

— Не знаю, почему, со связью беда, — сказала я. — Вчера вечером приходил Кирк, но вы уже спали.

— Я?

— Да. Вы, видимо, очень устали. Но, скорее всего, андроид в столовой перебарщивает с концентратами. Вам нужно показаться медикам. Вы буквально свалились. Кстати, капитан, вы разговаривали во сне. И приказали вас не трогать.

— Что за чушь? Сола! Что ты сделала?

Он резко выбросил вперед руку и притянул меня к себе.

Нет, ну какой подозрительный. Спасла жизнь, сняла проклятие.

В дверь вкрадчиво постучали.

Кирк переминался с ноги на ногу и чувствовал себя неловко:

— Простите, капитан… Но…

— Я занят, Кирк. Не сейчас.

Бедный снайпер. На полу все те же, только на этот раз на Копернике меньше одежды.

— Капитан, адмирал…

— Подождет, — рявкнул Коперник.

Кирк ретировался, на лице его отражалось сильное сомнение, смешанное с легким ужасом.

Коперник продолжал прижимать меня к себе, даже когда закрылась дверь.

— Что значит «заснул»? Отвечай! Что ты сделала?

Для убедительности он слегка тряхнул меня.

Некоторым мужчинам просто необходимо во всех своих трудностях обвинить женщину. При этом я отлично чувствовала его страх. Он старался вернуть контроль над ситуацией, но не понимал, что происходит.

— Отпустите меня, капитан, — тихо и очень спокойно сказала я.

Самое время подтолкнуть его мысли в нужном направлении. Сейчас, Коперник, я верну тебе равновесие.

— Вы же внимательно слушаете, капитан?

Он тяжело дышал.

— Слушайте все, что я вам сейчас расскажу.

— Помолчи!

Да что ж такое!

— Что еще, Кирк? — прорычал Коперник. — Я же ясно сказал…

И он замолчал.

Я взялась за руку капитана и подергала. Хватка слабее не стала.

— И что? М-м-м…

Я знала, что невозможно услышать то, о чем говорит Кирк в ухе капитана, но все равно напрягала слух.

Похоже, капитан про меня совершенно забыл. Я поворочалась, стараясь устроиться поудобнее. Молчание затягивалось. О чем так долго можно говорить? Стало тревожно.

Я постаралась обратить на себя внимание, начала сильнее ворочаться, громко вздыхать, а потом и слегка попинывать Коперника.

— Прекрати! — прошипел он мне в ухо. — Нет, Кирк, не тебе… говори.

— Что там происходит? — прошептала я. — У меня рука затекла. Пусти меня.

— Она что? Где она была? — тон Коперника стал зловещим.

Интуиция кричала, что речь обо мне.

— Мне неудобно.

Я старалась извернуться и вырваться из захвата. Похоже, мои волосы попали в лицо капитану.

— Я внимательно слушаю, продолжай, — сказал он.

Коперник перехватил меня поудобнее и неожиданно подмял под себя. Он сделал это так легко, как будто это вообще не стоило никаких усилий. Теперь он одной рукой удерживал меня за запястья. С одной стороны, удобно. Зрительный контакт с Коперником, под головой подушка — красота!

Главное, я могу продолжить внушение в любой момент. Эта мысль давала уверенность.

Ну сколько можно разговаривать?

Я невольно принялась изучать татуировку. Рисунок выглядел как настоящая птица. Мне даже казалось, что ворон слегка двигается. Хотелось коснуться и проверить, насколько гладкие перья на ощупь.

А еще люблю, когда у мужчин широкие плечи.

— Кирк, ты пропадаешь… Кирк…

Вот он — прекрасный момент.

— Капитан Коперник, — позвала я. — Теперь-то вы меня выслушаете? Не надо больше сомневаться. Вы переутомились. Вчера меня не узнали. Как можно не узнать Ладу Сола?

Я смотрела ему прямо в глаза. В глубине его зрачков пряталось мое отражение. Все идет хорошо, я выдохнула.

— Можете меня отпустить, я никуда не убегу.

Капитан продолжал пристально меня разглядывать.

— Это не переутомление, — сказал он.

Я вздрогнула. Такого я не ожидала.

Свободной рукой Коперник ухватил меня за подбородок и повернул мою голову из стороны в сторону.

— Разговаривать, Сола… или как там тебя… мы будем не здесь… а в другом месте.

Этого просто не может быть!

Капитан очень медленно провел кончиками пальцев по моей шее:

— Знаешь, Сола, приказы не обсуждаются. Но вся эта новая политика по внедрению женщин в команды… Равные возможности для всех. Сколько раз уже проводили эти эксперименты, и вот опять…

Он скривился, как будто съел что-то кислое. Похоже, сама мысль об этом ему была неприятна.

— Надо было взять в команду лионку. Правда, от ее вида блевать тянуло… Сола, — с укором сказал Коперник, — все же было хорошо. Ты меня почти не раздражала. Почти. Сейчас я понимаю, что до твоего отпуска все было просто идеально.

Я не понимала, что происходит. Все мои попытки воздействия не давали никакого эффекта. Я не могла ни за что зацепиться. Раньше Коперник был совершенно открыт, но теперь моя воля сталкивалась с чем-то холодным и непроницаемым.

Мне стало страшно.

Он вздохнул и покачал головой.

— У меня даже закралось подозрение в твоей относительной разумности. Но женщина не может быть разумной, а вот лицемерной, лживой…

Ой, все плохо. Он ненавидит женщин. Соберись, Марта. Колдовской суд далеко, а вот Коперник близко. Расположился… и не вырваться.

— Отпусти меня, — я очень старалась не поддаваться панике.

— Страшно? — поинтересовался Коперник и чуть сильнее сдавил запястья. — Раньше бояться надо было, когда решила высунуться. Или ты думала, что ничего не будет…

Лицо его приобрело хищное выражение.

Я дернулась.

— Адмирал ждет, — попыталась я, особенно не рассчитывая на успех.

— Команда адмирала уже передала мне новые инструкции. И о проваленном задании поговорим не здесь. Сейчас есть кое-что поважнее. Кирк рассказал очень интересную вещь.

В горле пересохло. Да, это будет нелегко объяснить без внушения или признания колдовства. А Коперник продолжал с нарочитой медлительностью:

— Я в недоумении, Сола. Может, объяснишь, что случилось? Я до этого никогда не жаловался на память. Но не помню, чтобы снимал рубашку и ложился спать.

— Я уже сказала…

— Угу… — отозвался Коперник и коснулся застежки на моей блузке.

Раздался едва слышный щелчок.

— Вы не можете! Капитан!

От возмущения и ужаса у меня перехватило дыхание.

— Вот оно, равноправие…

Он выразительно посмотрел на меня и с той же неторопливостью расстегнул еще две застежки.

— Я слушаю, Сола. Внимательно. Объясни, что произошло?

Капитан отодвинул ткань. Хорошо, что на мне простое, спортивное белье. Я зажмурилась.

Раздался смешок.

И тут во мне всколыхнулась ярость. Так я еще в жизни не злилась.

Коперник коснулся ключицы.

— Я жду, Сола, — сказал он.

Я открыла глаза.

— Вам нравится, капитан, чувствовать себя сильным. Довольны собой? — ядовито поинтересовалась я. — Вам нравится, когда вас боятся. Может, мне начать умолять?

Я распалялась все больше и больше. Ярость и колдовская сила рвались наружу.

— Любите указывать женщине ее место?

Меня теперь ничто не остановит. Перед глазами заплясали мушки.

— И женщина не должна разговаривать, путаться под ногами…

Коперник подцепил бретельку.

— Вы пожалеете, капитан, — я уже шипела.

Он покачал головой и нагло ухмыльнулся:

— Знаешь, Сола, когда ты уйдешь из команды, то я…

Я так и не узнала, что он собирался сказать. Это стало последней каплей. Сила рванулась из меня, на несколько секунд я ослепла. Потом я видела номер будто со стороны. Я парила под потолком. Коперник лежал в углу, без сознания.

А потом я «вернулась» и обнаружила себя сидящей на кровати в расстегнутой блузке. Голова кружилась. Ярость прошла, уступив место усталости. Сколько же сил я потратила! Не смогу колдовать несколько дней.

Я бросила взгляд на Коперника. Крепко я его, но заслужил…

— Надо быть умнее… — пробормотала я и задумалась.

Если кто-то наложил проклятие, то, скорее всего, не просто так. У этого кого-то были на то серьезные причины. И, возможно, снимать проклятие не надо было! Для моего же блага. Но, как всегда, хорошие мысли приходят потом.

— Надо быть умнее… — повторила я.

По уже сложившейся традиции дверь отъехала в сторону, в номер аккуратно заглянул Кирк.

— Входи, Кирк, — я махнула рукой. — Мне нужна помощь.

— Что? Капитан? Что? Сола…

У него округлились глаза.

— Что произошло?

Я вздохнула.

— В общем, вчера мы собирались… ну… в общем… ты понимаешь. Ты же заходил.

Кирк смотрел с интересом.

— Так вот, — мстительно продолжила я, — капитан не смог.

Выражение лица снайпера было бесценно.

— Я думаю, что это все андроид виноват, столько концентратов. Ну, в общем, еще переутомление, конечно.

— Сола, это меня не касается, — Кирк очень старался.

Но я была неумолима:

— Утром мы решили попробовать еще.

— Пожалуйста!

— И снова… — я выразительно скривила губы.

Кирк зарычал.

— Зачем? Зачем ты мне это рассказала?

— Теперь тебе с этой информацией жить, — я улыбнулась, поднялась с кровати и похлопала Кирка по плечу.

Вот теперь я довольна. Месть. Ведьмовская месть. Не поверю, что Кирк не расскажет остальным.

— Так, — бодро продолжила я. — Ну, что там с пиратами…

Лучше мне оказаться как можно дальше от Коперника, когда он очнется. А потом я вернусь на Террину.

ГЛАВА 9

Кирк бросился к Копернику.

— Что делать, он…

Я встала за спиной снайпера, положила руки ему на плечи. На него воздействовать было легко и приятно. Если бы я встретила малейшее сопротивление, то не справилась бы.

Мне стоило только чуть усилить мысль и говорить убедительным тоном:

— Кирк, запомни, пожалуйста. Когда ты пришел, капитану Копернику стало плохо. Мы с тобой не смогли привести его в чувство. Капитан очень сильно переутомился, про причины переутомления я тебе рассказала, — я не смогла подавить улыбку, — и сейчас ты организуешь ему помощь. Хорошо бы переправить его на базу. Там точно знают, что делать.

Кирк кивал. А потом поднялся и вышел. Двигался он несколько механически.

Коперник пошевелился.

Да, перестаралась я. В капсуле он пролежит несколько дней точно, а потом еще долго будет еле ползать. Неделя, а то и больше для полного восстановления. Могут появиться жуткие ночные кошмары, спазмы в мышцах, зуд в разных местах, сыпь.

Вот денек. Утро только началось, а я уже устала.

Вскоре Коперника забрали два медика. Их холодные взгляды исподлобья намекали, что всю сознательную жизнь эти двое отправляют людей не в медицинский отсек, а сразу в лучший мир.

— Нужно заменить тебе оборудование, — Кирк постучал себя по уху. — Инструкции получены, так что операция продолжится.

Он немного подумал и сообщил:

— Связной вышел на связь и назначил новое место встречи. Поступим так: ты выйдешь из номера через пятнадцать минут после того, как я уйду. Первый адрес для экстренных встреч.

Я кивнула.

— Кирк, — окликнула я снайпера, когда он уже был в дверях, — ты же не расскажешь остальным… ну, про нас с капитаном.

Интересно, через сколько секунд все будут знать? Мужчины в отношении сплетен гораздо, гораздо хуже женщин.

— Да что ж все так через задницу! — в сердцах сказал он, после чего дверь за ним захлопнулась.

Я легла на кровать и закрыла глаза. Хочу домой, заниматься ведьмовством, и чтобы ни одного космодесантника в радиусе пяти километров.

А все-таки интересно, почему Коперник не поддался внушению? Это редкость. Но я же успешно отвела ему глаза, когда команда всю ночь меня искала. Не понимаю. Неужели все дело в проклятии? Какой-то побочный эффект? Любопытный случай. Хотелось бы узнать, во-первых, за что его прокляли, а, во-вторых, кто. Хотя с таким характером и отношением к женщинам неудивительно, что какая-то ведьма не выдержала. Только где он эту ведьму-то нашел?

Я посмотрела на часы. Пятнадцать минут прошло. Снова прикрыла глаза. Я же не робот. Еще пять минуточек. И я еще не завтракала. Ужасно захотелось нормальной еды, без концентратов. Хлеба с хрустящей корочкой, сыра. И настоящего мяса. Не заменитель, не волокнистое нечто.

Мысли о еде помогли мне восстать с кровати. Похоже, я недооценила, сколько сил потратила на Коперника. Я-то думала, что «все силы», а на самом деле — «все силы и еще чуть-чуть».

Мне сказали выйти из номера, но про завтрак инструкций не было, так что я спустилась в ресторан. И чуть не расплакалась от умиления, когда мне удалось получить настоящий сыр и свежие фрукты.

Никогда. Никогда питательные волокна, смешанные с концентратами, приправленные витаминами не сравнятся с настоящей едой. Уже только ради этого стоило покинуть военную базу на Зинде.

Я вышла из отеля. В дневном свете все выглядело странно. Казино и отели не сияли огнями, улицы были пустынны, а редкие прохожие двигались медленно и как-то потерянно. Даже реклама была не такой наглой и навязчивой. По инструкции полагалось пройти несколько кварталов, после чего взять пассажирский дрон и прибыть по адресу.

Я спокойно шла, благо на мне была удобная обувь. Несколько запоздало я вспомнила, что во всей этой суете так и не выбросила отвратительные туфли. Ну, ничего, с ними я еще разберусь.

Я остановилась. Вроде достаточно отошла от отеля, можно вызывать дрон. Я послала сигнал.

— Лил! — ко мне спешил невысокий полноватый мужчина. — Не ожидал тебя здесь встретить. Как ты?

Видела я его впервые.

— Э-э-эм… Вы меня с кем-то перепутали, — ответила я, смерив его взглядом.

Но он уже заключил меня в неожиданно крепкие объятия. Под лопаткой кольнуло.

— Как я рад! Ну, дай же я на тебя посмотрю. Как Джеймс?

— Простите… — я попробовала отстраниться. — Мой дрон. Это ошибка. Вы…

Дрон завис рядом и приветливо открыл дверцы, я собиралась нырнуть в салон, но ноги стали ватными.

— Поехали, Лил, выпьем за встречу! — он поддерживал меня, иначе я бы свалилась. Перед глазами почернело. — Я знаю отличное место.

Это было последнее, что я услышала, заваливаясь на сиденье.

* * *

Первое, что я увидела, когда открыла глаза — это носки. Черные в тонкую красную полосочку. Надеты они были на ступни огромного размера.

Я заворочалась.

— Она очнулась, — раздалось откуда-то сверху. — А ты уверен, что она настоящая ведьма?

Я вздрогнула, а голос продолжил:

— Выглядит обычной.

Я осторожно посмотрела вверх. Рядом стояло нечто… очень страшное… непонятно какой расы. Его кожа была чернее черной дыры, нос плоский и широкий с вывернутыми ноздрями. Он опустился на корточки и ткнул в меня пальцем.

— Ведьма? — повторил он.

— Нет, — шепотом ответила я. — Где я? Мне нужно вернуться в отель.

— Говорит, что не ведьма, — сообщил он.

Волосы у существа были красного цвета, закручены жгутами и украшены металлическими заклепками. Они спускались на плечи мужчины, напоминая раскормленных змей.

Взгляд очень светлых глаз с вертикальными зрачками стал сальным:

— Я найду, куда ее пристроить…

Он положил руку мне на грудь и грубо сжал.

— Она ведьма, а это совсем другие деньги, — раздалось откуда-то сбоку. — Лучше ее не трогай, заказчик не обрадуется.

Говорящего я видеть не могла, но его слова возымели эффект, и лапы чернокожий убрал.

Только сейчас я заметила толстую решетку. Это тюрьма какая-то? Мое колдовство раскрыто? Но на судий они не похожи. Пираты?!

Меня затрясло.

Решетка скрипнула, и появился… Связной. Человек-крыса с серыми волосами и невзрачным лицом. Он пакостно усмехнулся.

— Да точно тебе говорю. Дело верное, Ро. Я должен был с ней встретиться. Мне втирали про дамочку, которая мужа своего разыскивает. Говорят, сведи с капитаном, но я кой-чего чую… Пришел на место, думаю, что-то не так с этой. Ушел незаметно, но она следом за мной. Я тогда к Дес на улице Бари завернул.

— Это гадалка? Много она понимает. Может, ее этому сумасшедшему спихнуть? Она-то больше на ведьму похожа.

— Да не перебивай ты!

Так! У гадалки я не колдовала. Совсем. Это было просто… ну, просто воздействие.

— Хочешь корабль потерять? Вперед! За подлог он знаешь что сделал с командой Пса? А Дес, она кой-чего понимает, она сказала, что у этой колдовство есть, — голос Крысы стал торжественным. — И потом, моя чуйка сработала. Попросил ребят за ней глянуть.

Он выдержал паузу и продолжил:

— Она колдовала. У меня и доказательства есть.

Он махнул рукой.

Раздался очень странный звук. Что-то скрежетало. Это перемежалось лязганьем, пыхтением и шарканьем.

Мое сердце колотилось, как безумное.

А потом двое втащили капитана Коперника и бросили его на пол.

— Ты что мне на корабль притащил? За световой год от него разит, что он служит в славных победоносных космических войсках Союза, — прошипел Ро и схватил Крысу за воротник.

— Не кипятись! Видишь, в каком он состоянии. Это она его так!

Ноги связного болтались в десяти сантиметрах от пола.

— А тогда что ей мешает нас всех… м-м-м? Слик, тебе хаш совсем мозг прожег?!

— Пусти! У меня есть штука, которая покажет колдовство. И что я, без понятия совсем? Я принял меры, чтобы она нам ничего не сделала. Вон, на руках у нее.

Я посмотрела на свои руки. На каждом запястье красовалось по тонкой полоске металлического цвета.

Крысюк продолжил:

— Когда слух прошел, что правитель того тухлого мирка покупает ведьму, я подготовился. Выложил за эти штуки целое состояние. Они колдовство блокируют в ноль. Она совсем не опасна.

Я впервые о таком слышала. Похоже, мужика бессовестно обманули. Хотя я сейчас не смогу колдовать даже при всем желании.

Все еще болтаясь над полом, Крыса достал какой-то датчик.

— Вот, Ро, смотри!

Чернокожий пират — теперь в его «профессии» я не сомневалась — разжал руки. Крыса, он же бывший связной, он же двойной агент, бросился к Копернику и приложил приборчик ко лбу.

В воздухе зависла голограмма. Замелькали цифры.

— Видишь, десятка! А теперь… — он приложил эту штуку к моему лбу. — Тоже десятка! Значит, она очень сильная ведьма. А вот эти полоски сходятся. Видишь, Ро! Значит, это все она!

Я повернулась, чтобы видеть голограмму. Полоски, цифры. Я не имела ни малейшего понятия, что это за единицы измерения. Ни единого знакомого значения.

У Крысы блестели глаза, а руки слегка дрожали:

— Предъявишь солдатика в качестве доказательства. Сдашь ведьму слуге этого… «шейхана всего мира», как он себя называет. И куча денег наша!

— Этого бросьте в клетку напротив, — пират кивнул на Коперника. — А ты, ведьма, располагайся. Наш экипаж желает тебе приятного полета.

Он зычно захохотал:

— Пойдем, мой дорогой друг Слик, обсудим детали. Выпьем.

Молчаливые парни подхватили Коперника и так же волоком перетащили его в соседнюю камеру.

Пираты вышли, смеясь и переговариваясь.

Я бросилась к решетке — заперто. Кто бы сомневался. Коперник лежал на полу в камере напротив, лицом к стене, и не подавал признаков жизни.

А у меня в голове одновременно крутилось сразу три вопроса. Во-первых, почему пират ходит по кораблю в носках? Во-вторых, насколько серьезно все с Коперником, сможет ли он обойтись без медицинской капсулы? И, в-третьих, кому меня хотят продать и зачем ему ведьма?

Из хороших новостей только то, что нас с капитаном пока не собираются убивать.

— Эй, капитан Коперник, — позвала я. — Очнитесь, капитан! Мне так страшно. Вы же должны знать, что делать в такой ситуации.

А вдруг связь у меня в ухе заработала и меня кто-нибудь услышит из команды?

— Кто-нибудь? Кирк? Я с капитаном Коперником на пиратском корабле. Нас заперли.

Я замолчала. Тишина вокруг была тревожной и давящей.

— Капитан, между прочим, вы сами виноваты в сложившейся ситуации.

Мысль, в чем виноват Коперник, не до конца сформировалась, это было скорее ощущение. Я продолжила:

— Вот что теперь делать?

Усевшись на пол, я ухватилась за прутья решетки. Несколько раз тихо всхлипнула, но плакать передумала. Нос некрасиво краснеет, и потом, слезами делу не поможешь.

— Что же делать? Что делать?

Я почувствовала себя маленькой и потерянной. Сейчас увезут в холодный темный космос, а там ничего хорошего. И некому помочь. Едва удалось подавить желание забиться в угол, подтянуть колени к груди и свернуться клубком. Вместо этого я прислонилась виском к решетке. Металл холодил кожу.

Из камеры напротив донесся шорох. Коперник пошевелился, а затем раздался слабый стон.

— Капитан? — Я подскочила так резко, что даже закружилась голова. — Капитан! Как вы? Вы меня слышите?

Коперник потер глаза.

— Слышу… Заткнись, Сола… — голос его звучал хрипло и глухо.

— О! Вы можете говорить!

Я испытала весьма смешанные чувства. Хорошо, что капитан очнулся. Этот факт внушал уверенность. Он же обучен выбираться из таких вот ситуаций, и еще я видела, как он дрался с монстриком, так что если рядом окажется пират… то я делаю ставку на Коперника. Но к радости примешивалось легкое разочарование. Так ошибиться! Я рассчитывала «неделю на восстановление». Два дня в капсуле, а он уже пришел в себя и грубит. И это при том, что вся моя сила… Да, что-то с ним не так.

Капитан в это время поднялся на четвереньки и пытался встать.

— Вам лучше лежать, — сообщила я ему.

Он мотнул головой, и я замолчала. Честно выдержала минут пять и шепотом спросила:

— Капитан, а у вас есть связь? За нами же наблюдают? Парни же нас спасут?

Очень медленно Коперник повернул голову. Глаза у него были покрасневшие, взгляд не сулил ничего хорошего. Он очень долго собирался с силами, а потом процедил:

— Нет, Сола… я сам…

Я изо всех сил напрягала слух.

— Я сам тебя спасу, а потом…

Коперник с шумом втянул воздух:

— Потом, Сола… ты у меня…

Он не договорил, но я поняла, что настроен Коперник крайне решительно.

Капитан повалился на бок, тяжело дыша. Губы его беззвучно шевелились, он что-то силился сказать.

— Капитан, постарайтесь отдохнуть… не волнуйтесь.

Он глухо зарычал.

Несколько часов Коперник балансировал между сном и зыбкой реальностью. Он стонал и метался, бормотал что-то невнятное. Иногда он приходил в себя, взгляд его становился осмысленным, а лицо приобретало жесткое, даже суровое выражение. Брови сходились к переносице, челюсть напрягалась.

Я пыталась позвать кого-нибудь, чтобы Копернику оказали хоть какую-то помощь, но добилась только того, что сорвала голос. Пираты не пришли, а я ничего не могла сделать. Даже если бы захотела влить в него немного своей силы, ее не было.

Когда капитану становилось особенно плохо, я говорила ему что-то успокаивающее, шептала, что «все будет хорошо», «скоро пройдет» и другие банальности, хотя не имела ни малейшего понятия, как скоро наступит это самое «хорошо». От собственной беспомощности слегка подташнивало.

А потом раздались шаги. Пришел красноволосый пират, он был сильно пьян и слегка покачивался. Открыв клетку, он бросил на пол подушку, одеяло, бутылку воды и коробку с индивидуальным рационом путешественника.

Пират улыбнулся пугающе широко и, снова подражая тону стюардов, сказал:

— Наш полет продлится пятнадцать стандартных суток. Во время перелета вам будет предложена еда и напитки.

Он привалился к решетке, липкий взгляд скользил по моей шее и груди.

— Лучше бы тебе стоить тех денег, которые мне обещали.

Я хотела попросить его помочь капитану, но вовремя поняла — лучше молчать. К счастью, капитан затих и лежал без движения, не привлекая к себе лишнего внимания.

— Как наша ведьма? — раздался наигранно бодрый голос, который я не перепутаю ни с каким другим. — Ты еще здесь, Ро?

К пирату присоединился бывший связной. Крыса самая настоящая. И ручки маленькие с тоненьким пальчиками, как лапки.

— Решил организовать нашей гостье домашний уют. Вот, смотрю, как она устроится.

— Пойдем, оставь…

Крыса потянул пирата за рукав, но тот не сдвинулся с места, а еще больше навалился на решетку.

— Уйду, когда захочу.

Улыбка сменилась жутким оскалом. Красноволосый начинал злиться.

— Поучи меня обращаться с товаром! — прошипел он и резко развернулся.

— Мне привезли водку с Земли. Настоящую, — продолжал Крысюк, заметно бледнея.

Во мне всколыхнулась волна кровожадности. Хотелось, чтобы пират размазал эту мерзость по полу, чтобы костей не собрать.

Но он передумал злиться, и даже дружелюбно похлопал Крыса по плечу:

— Конечно, мой друг, пойдем…

Повернулся ко мне и подмигнул:

— Пятнадцать стандартных суток.

У меня между лопаток пробежали мурашки.

После того как пираты ушли, я еще долго слышала стук собственного сердца. Дрожащими руками открыла бутылку и выпила воды.

Мне стало холодно, я завернулась в одеяло, подложила подушку под спину и постаралась устроиться поудобнее. Мне казалось, что Ро может вернуться в любой момент.

Прошла как минимум вечность.

Коперник тихо лежал в своей клетке, я скорчилась от страха в своей. Сегодня точно не буду спать.

ГЛАВА 10

Пробуждение было резким, я вздрогнула и несильно ударилась затылком о стену. Я все-таки заснула в своем коконе из одеяла.

Коперник сидел напротив. Он сидел!

— Капитан! Как вы себя чувствуете?

Я неуклюже выпуталась из одеяла.

— Хотите пить?

Бутылка легко прошла между прутьями решетки, я с силой толкнула ее к клетке Коперника. Он сделал несколько больших глотков и закашлялся.

— Осторожно! Капитан Коперник, вы… ты… эм… вы же знаете, что делать? Спасете нас? Вы помните, что произошло? Нас захватили пираты. Они собираются продать… А это все связной. Он… — я говорила сбивчиво. Информации было слишком много, а сразу все рассказать не получалось.

Коперник сделал еще пару глотков и вернул мне бутылку тем же способом. Он молчал.

— Капитан?

Вроде взгляд у него осмысленный, живой, нормальный. Сидит прямо.

Коперник поскреб щеку.

— Капитан, вы меня слышите? — похоже, магия навредила ему сильнее, чем я думала. — Вам трудно говорить? Если вы слышите, кивните один раз, а если говорить не можете, то…

— Сола, — прервал он меня, — я слишком хорошо тебя слышу.

Я обрадовалась.

— А…

Но Коперник продолжил:

— Весьма странное чувство, когда ты лежишь как будто без сознания, но слышишь все, что происходит вокруг.

Ой…

— А в какой момент… м-м-м… включился слух? — поинтересовалась я деловитым тоном, каким обычно расспрашивала о результатах того или иного колдовского теста.

— Сразу, Сола… Я слышал твой разговор с Кирком, — вкрадчиво сказал он.

Лучшая защита — это нападение, поэтому я расправила плечи и холодно ответила:

— Очень хорошо. Я рада, что вы, капитан, все слышали. Нет, это просто замечательно…

Я лихорадочно старалась придумать, почему же это замечательно. Смелости и уверенности мне придавала двойная решетка: одна — на камере Коперника, вторая — на моей. Никогда бы не подумала, что обрадуюсь тому, что меня заперли.

— Замечательно? — Коперник выразительно посмотрел на меня.

— Вы вели себя отвратительно со дня нашей первой встречи, — бросила я и добавила примирительно: — Но я вас прощаю.

На Коперника я старалась смотреть прямо.

— И еще одно. Я поняла, что армия — это не то, чем я хочу заниматься. Так что после того, как вы меня спасете, капитан, вы меня больше не увидите.

Собственно, если Ладка вернется, технически меня-то он не увидит.

— Твоя наглость, Лада Сола, просто… — он задумался. — Я даже не знаю, с чем бы это сравнить.

— Капитан, пока вы думаете, эм… не могли бы вы отвернуться? Мне нужно воспользоваться местными удобствами.

Я почувствовала, как краска заливает щеки. К счастью, он действительно отвернулся. Но все равно было жутко неловко.

— Ты знаешь, сколько существ в команде и каких рас?

— Главный пират, красноволосый такой, не знаю, откуда он. Крыса.

— Крыса?

— Я так называю связного. Еще я видела двоих, которые вас притащили, и был еще мой похититель. Больше никого не видела, я была без сознания, когда меня сюда привезли. У вас связь не работает? Как думаете, капитан, куда мы полетим? Пятнадцать стандартных суток — это же так много!

— Сола, а ты думаешь, пираты летают по официальным путям и используют точки для прыжка?

Я ничего на эту тему не думала, поэтому протянула многозначительно:

— А…

Помолчали. Я вспомнила про рацион путешественника.

— Хотите?

Коперник покачал головой.

— Вам нужно поесть, понимаю, что не хочется, но после воздействия… — я прикусила язык. — Вам нужно съесть половину.

Я пропихнула наш завтрак между прутьями решетки. Мои действия не были продиктованы чувством вины или альтруизмом. Мне тоже хотелось есть, но я рассудила, что Копернику силы нужнее. Все-таки ему нас спасать.

— Они говорили, что ты ведьма.

Капитан не спрашивал, а утверждал. Я оставила это без комментариев.

— В твоем деле об этом не было ни слова, а все особенности и способности вносятся очень тщательно. Столько проверок…

Нет, ну до чего въедливый.

— Я поэтому и просила продлить мне отпуск.

Капитан кивал.

— Ведьма… сааркаани, — нараспев произнес он и поморщился. У меня возникло ощущение, что он хочет сплюнуть. — Разберемся.

Я снова порадовалась надежности решеток. Что такое «сааркаани» — какое-то ругательство?

Капитан открыл рацион и все-таки последовал моему совету. Под крышкой была какая-то светлая питательная масса, скорее всего, «курица». Ел Коперник с аппетитом. Мне снова стало немного обидно, что моя сила не оказала на него сколько-нибудь серьезного влияния.

— Будет бой, Сола. Настоящий. Не учебный, — со значением произнес он.

Вот тут я задумалась… может быть, пришло время ему сказать…

— А когда? — спросила я, мой голос слегка дрогнул, и «а» получилась слишком длинной.

Коперник пожал плечами.

— Ты не пропустишь этот момент, Сола. Гарантирую.

Корабль вздрогнул, пол завибрировал. Раздался монотонный гул.

— Что это? — заволновалась я.

Гул нарастал.

— Мы что, летим? В космос? — Потом я вспомнила про пятнадцать суток. И мне стало плохо. — Только не это…

Дыхание сбивалось, лоб покрылся испариной.

— Нас что, не усыпят?

Нас с капитаном подбросило в воздух — гравитация исчезла. Мой желудок прилип к горлу, а потом рухнул вниз. Когда мы снова оказались на полу, я отползла в угол, накрылась с головой одеялом и тихонечко застонала от ужаса.

Я была к этому не готова. Мы в какой-то консервной банке. В космосе. И сейчас будет прыжок. Меня разорвет на атомы, и они сгинут в черной холодной пустоте…

— Сола! Сола! Да что с тобой?

Я не могла говорить, я прислушивалась к шуму двигателей, ловила легкий скрежет металла и шуршание пластика.

— Сола! Ответь, это приказ!

Я продолжала сидеть под одеялом, обещая себе, что если высшие силы и силы космические будут милосердны и я смогу вернуться на Террину, то больше никаких межпространственных перелетов в моей жизни не будет.

— Сола! Твою ж…

Я невольно прислушалась. Коперник никогда столько не говорил. Это была довольно эмоциональная речь, которая отражала взгляды капитана на место женщины в космических войсках. Разбор и философия строились на примере одной конкретной… похоже, я произвела на него впечатление.

Закончил свою речь он очень нелогично:

— Соберись, солдат.

Но, как ни странно, паника отступила, и я рискнула высунуться.

— Мы летим? — осторожно спросила я.

— Что это было только что? — Коперник сидел около решетки и внимательно на меня смотрел, вид у него был встревоженный.

Мне почему-то стало приятно, хотя не уверена, что это можно назвать заботой.

— Капитан, хочу спросить, а как бы вы поступили, если бы здесь, — я обвела рукой свою камеру, — было бы… м-м-м… гражданское лицо?

— Какое лицо, Сола?

— Женское… В смысле, женщина. И она… то есть эта женщина боится космических перелетов.

Я сделала паузу, набрала побольше воздуха и продолжила:

— И логично, что она не умеет… эм… того, что должен уметь подготовленный…

— Так, — сказал Коперник, — так…

— Я просто интересуюсь, — сказала я. — Надо же как-то разговор поддержать. Все-таки лететь пятнадцать суток.

Внутренний голос предательски добавил: «Если наш корабль не разорвет на части и наши тела не окажутся в открытом космосе». Перед глазами пронеслись страшные картины: покореженный металл, взрывы… крики…

Я сделала глоток воды из бутылки.

— А еще это гражданское лицо — ведьма, — голос капитана звучал слишком уж резко.

— Мы же говорим чисто гипотетически…

— Конечно, — легко согласился Коперник, — мы ведем увлекательную светскую беседу. Коротаем время. А еще можем делиться увлекательными фактами. Например, один гипотетический капитан… скажем, третьего ранга… внезапно засыпает во время разговора с подчиненным, который ушел с боевой операции. Можно предположить, что капитану стало невероятно скучно.

— Действительно, интересный факт, — невозмутимо ответила я.

Капитан усмехнулся и продолжил паясничать:

— Или другой факт…

Он резко замолчал.

Я услышала шаги.

— Капитан, вам лучше…

Коперник меня понял, растянулся на полу и закрыл глаза. Если пират войдет в его клетку, тогда… может, удастся выбраться.

Красноволосый Ро выглядел помятым, ноздри его раздувались. Он принес еще воды и несколько упаковок с рационом. Не утруждая себя открыванием клетки, он просунул все это через решетку.

На этот раз не было шуток и разговоров. Молчание, тяжелое и гнетущее. Пират посмотрел на Коперника, подошел к его клетке и вдруг с силой ударил ногой по решетке.

От неожиданности я вскрикнула, но пират даже не повернулся в мою сторону, а быстро ушел.

Я обхватила себя руками.

— Он же полный псих, — сказала я, выждав, когда его шаги стихнут.

Коперник сел:

— Похоже, он не собирается наведываться сюда часто. Три рациона и две бутылки воды. Он может появиться только через сутки.

— Это плохо. Я бы могла попробовать поговорить с ним… убедить, — я не стала продолжать. Ни к чему Копернику знать о моих способностях.

Я взяла бутылку воды и переправила капитану.

— Возьмите.

— Так что, скажешь, кто ты? — спросил он. — Точно не Лада Сола. Одно лицо…

Коперник задумался:

— Сестра. В ее деле указано, что у Солы есть сестра! Она не вернулась из отпуска. О чем вы только думали своими сквильскими мозгами?

Капитан застонал, на его лице появилось выражение непередаваемой муки.

— И надо же было так… Так очевидно, но это же и в бреду представить нельзя! Как далеко все зашло… А если бы боевой вылет в полном вооружении?!

— А если бы боевой вылет, тогда бы я и начала думать, что делать. И вообще, с вашей стороны, капитан, это провал. Поэтому я предлагаю здраво смотреть на вещи.

— Это как же? — он улыбнулся.

— Мы на пиратском корабле, и сюда нас привел связной. Так что технически задание адмирала выполнено успешно. Вот что я предлагаю: при первой возможности я свяжусь с Ладой, и мы поменяемся. Вы продолжите свои игры в солдатиков и космические кораблики. Нравится Ладе варить кофе — ее дело. А я возвращаюсь к своей жизни.

Коперник мне аплодировал. Даже поднялся на ноги.

— Или все будет не так, — его голос пробирал до костей.

Капитан улыбнулся и прошелся по камере: легкие и плавные движения тренированного и очень опасного хищника, полностью восстановившего силы. Он рассматривал меня так, как будто видел в первый раз. Я не могла понять, какие выводы он для себя делает.

— Интересная ты гражданская женщина, Сола… обычно меня не очень волнуют имена, но твое мне узнать хочется.

— Поговорим об этом, когда освободимся от пиратов.

Хотелось бы, конечно, на этой фразе гордо удалиться куда-нибудь в закат. Но мы оба остались на своих местах. Не очень-то удалишься в клетке. Три шага вправо — три шага влево.

Коперник о чем-то напряженно думал. Жаль, что чтение мыслей невозможно. Слишком сложно. Вся эта смесь из слов, визуальных образов, обрывков других мыслей скручивается в такой клубок, что если пытаться в него погрузиться, можно сойти с ума. Иногда и свои-то мысли трудно выносить и держать в порядке, а уж чужие…

Меня немного беспокоило, что он может себе напридумывать. Мужчины вообще склонны делать странные выводы, которые совершенно не укладываются в нормальную женскую логику.

Надеюсь, он разрабатывает план нашего спасения.

А еще угнетало безвременье. Холодный, равнодушный свет, интенсивность которого не менялась, заливал клетки. Бесконечный день. Сколько мы уже летим?

Корабль ощутимо тряхнуло.

— Так и должно быть? Почему нас трясет? — заволновалась я.

— Это за гранью, — сообщил Коперник. — А если бы разведывательная операция, скажем, на Актавию?

Я никогда не слышала об Актавии, но по выражению лица капитана поняла, что ничего хорошего на этой планете нет.

— Ну, что теперь говорить… Капитан, а откуда вы знаете про ведьм? Не сказать, что это такая уж распространенная информация.

Меня разбирало любопытство.

Он нахмурился и скрестил руки на груди. Отступил вглубь камеры.

— На задании столкнулись?

Коперник отвернулся, ясно давая понять, что разговор закончен.

— Военная тайна? — продолжала я допытываться.

Мне безумно хотелось узнать о проклятии, но спрашивать напрямую было неловко.

— И видно, вы с ведьмой не сошлись характерами? — начала я прощупывать почву.

Молчание может быть весьма красноречивым. Парадокс.

— Невеста?

Я внимательно следила за Коперником.

— Неужели жена? Бывшая…

— Провоцируешь? — поинтересовался капитан, впрочем, без злости.

— Ой, да какое там, — я махнула рукой. — А что, если начать провоцировать, мы быстрее отсюда выберемся?

— То есть ты еще не начинала?

А хорошая у Коперника улыбка.

— Так я угадала? Действительно что-то личное?

Капитан растянулся на полу и закрыл глаза. Ну, нет. Так легко от ответа ты не уйдешь.

— Капитан! Капитан Коперник! Ладно, оставим тему ведьм. А как мы будем спасаться? Точнее, как вы будете меня спасать? И чем вам не понравился план, чтобы Лада вернулась в команду? И вообще, как такое возможно, чтобы сейчас существовала торговля людьми или представителями разумных рас?

Из клетки раздался тяжелый вздох.

Мне бы его спокойствие и уверенность.

Я задумалась и попыталась представить себе возможный план спасения. Ну, допустим, я тренированный космодесантник. Эта мысль заставила улыбнуться. Предположим, я знаю все про полеты и все виды единоборств. Вот только толку от этих знаний? Ну, допустим, я могу определить модель корабля по шуму двигателя. Определила. Год такой-то, называется… х-м-м… Какой-нибудь набор циферок и букв в стандартной кодировке. Но я в клетке. Решетку не выломать. Так что знания мои о полетах бесполезны. Пираты к моей клетке не подходят, а значит, и от единоборств толку мало.

— Капитан! — я почти кричала. — У вас на самом деле нет никакого плана?!

Он поднял голову и посмотрел на меня с укором. Он не улыбался, но в глазах плескалась веселость.

— А я-то поверила! Подумала, что все будет хорошо. И он еще что-то говорил мне, — я едва сдерживала негодование и передразнила Коперника, — «а если боевой вылет», «о чем только думала»…

Сильная усталость и опустошенность навалились как-то внезапно. Никогда нельзя ни на кого полагаться. Никто не спасет, пока сама себя не спасешь. Нужно, чтобы колдовство ко мне вернулось, и как можно скорее.

Я просунула между прутьев решетки еще один паек и толкнула его капитану.

— Еда. А я буду спать.

Подложив подушку под голову, я отвернулась к стене.

— Сола, — позвал Коперник, — есть у меня план.

Вспыхнула слабая надежда, но сразу же погасла, когда капитан продолжил:

— Дождаться подходящего момента.

— Как типично, — фыркнула я и накрылась одеялом.

Волевым решением приказала себе спать. Нужно восстановиться. Нужно!

Если я что-то решила, то я это делаю. Глубокий вдох, и я нырнула в черную гостеприимную пустоту, как в омут. Мне было хорошо.

Из сна меня вырвал резкий удар, а потом странная легкость и ощущение полета.

Я парила. Гравитация пропала.

— Что? А?

Раздался страшный, леденящий душу скрежет, треск. Свет погас. Корабль ходил ходуном. Раздался взрыв. Снова скрежет. Совсем рядом.

— Капитан?

Я закричала.

Включилось тусклое аварийное освещение и слабая гравитация. Решетка клетки капитана была смята и в красном свете походила на пасть мифического чудовища. Коперник протискивался через образовавшийся проем.

— Капитан, — прошептала я.

Он подошел к моей клетке.

— А вот и подходящий момент, Сола. Я же говорил.

Я протянула руку.

— Пожалуйста, пожалуйста!

Он развернулся и быстро побежал по проходу, неестественно высоко подпрыгивая.

— Вернитесь!

Я больше не могла его видеть, но отчетливо слышала удаляющиеся шаги.

— Не-е-ет!

Я заметалась по клетке. Я пинала решетку изо всех сил, кричала. Мной овладела первобытная паника. Не может все так закончиться!

А корабль скрипел, сжимался, стонал и вздыхал, как раненое животное, сотрясался в предсмертных конвульсиях. Еще один взрыв бросил меня на пол.

Вот он — ад, в который верили древние. Самый настоящий.

Запахло дымом, воздух помутнел.

Отчаяние.

Ужас.

Отчаяние.

Больше ничего не осталось. Все другие эмоции исчезли.

Отчаяние. Ужас. Только два мучительных чувства. Мышцы сводило, а сердце билось так быстро, что шум крови в ушах заглушал агонию умирающего корабля.

В жутком грохоте я не услышала шагов Коперника, он появился перед моей камерой неожиданно.

— Капитан, вы вернулись?

Я удивилась и обрадовалась. Бросилась к решетке.

Красный аварийный свет делал черты лица капитана более резкими. Он был весь в каких-то масляно блестящих пятнах, особенно руки. Коперник сжимал топор и что-то темное, сначала я не поняла что, но капитан приложил «это» к кодовому замку, и он открылся.

Рука красноволосого пирата.

Странно, но никаких эмоций я не испытала. Ничего. Просто ключ.

Задавать вопросы я не решилась. Лучше не спрашивать у мужчины с топором: «А откуда…»

Решетка открылась, я бросилась вперед. Вцепилась в Коперника. Он вернулся за мной. Не ушел. Я вырвалась.

— Марта, — почему-то это казалось важным. — Меня зовут Марта.

Из-за аварийной гравитации тело казалось слишком легким. Я не отпускала руку капитана, буквально повисая на нем. Твердость напряженных мышц его предплечья — единственное, что было настоящим в безумии умирающего корабля.

Взрывы, отдаленные крики. Скрежет рвущегося металла. Никогда бы не подумала, что металл может рваться.

Я не спрашивала и не имела ни малейшего представления о том, куда мы бежим. Дышать становилось все труднее. Коперник тащил меня вперед, мы поднимались куда-то по лестнице, открылся еще один коридор. Одна стена вогнулась внутрь, и проход стал слишком узким, мы едва смогли протиснуться.

Неожиданно гонка прекратилась. Коперник остановился.

— Марта, слушай меня. Там, — он показал куда-то вверх, — есть спасательная капсула. Проход к ней перекрыт. Придется поверху.

Я бездумно кивала. Спасательная капсула — это хорошо. Хорошее слово «спасательная». Наше спасение.

— Тебе нужно будет прыгнуть и схватиться за поручень, дальше я помогу добраться до капсулы.

— Хорошо.

— Сейчас мы зайдем в этот отсек, когда я поверну ручку, весь воздух вытянет в космос. Марта, дыхание нельзя задерживать, иначе разорвет легкие. Все должно занять не больше пяти секунд. Марта, эй… — он потряс меня за плечо, — ты меня понимаешь?

— Мы что, туда? В космос? — я отступила назад, но Коперник удержал, до боли стискивая руку.

— Да. На пять секунд.

Я замотала головой. Мой самый страшный кошмар грозил воплотиться в реальность.

— Я не могу в космос, там… ужасно… холодно… и… — таившаяся во мне маленькая испуганная девочка принялась метаться и стонать. Я была готова, поддавшись панике, броситься прочь, вглубь корабля.

Коперник затащил меня в небольшой шлюз. Двери захлопнулись с похоронным лязгом.

— Марта, в космосе нет теплопроводности и конвекции, — заметил он.

Я слышала эти слова и знала их значения, но сейчас они были простым набором раздражающих и тревожных звуков. Коперник, похоже, понял мое состояние.

Я могла думать только о бесконечно темной и холодной Вселенной.

— Холод тебя не прикончит, твоя кровь не закипит… с тобой ничего не случится, Марта! — голос его звучал уверенно, даже добродушно-убедительно, как будто ничего особенного не происходило и бояться было нечего. — Марта, слушай меня! Все, что тебе нужно помнить: не задерживай дыхание! Повтори! — скомандовал он.

Это слегка привело меня в чувства.

— Не задерживать ды-ды-хание, — послушно ответила я.

— На счет три: раз!..

— Нет… я не…

Коперник с силой нажал на рычаг, люк приоткрылся, и весь воздух исчез с громким хлопком. Нас с капитаном швырнуло вперед, я больно ударилась. Если бы щель была больше, нас бы выкинуло в бездну. Коперник снова схватился за рычаг и опустил его до конца, путь в космос был открыт.

Мы оказались в черной пустоте. Хотя нет, не черной. Оказывается, она наполнена цветом: багряные всполохи, лиловое сияние, леденящая синева далеких звезд. Яркие вспышки света мелькали перед глазами.

Я беспомощно болталась в пространстве. В невесомости казалось, что у меня больше нет тела, и то, что древние называли «душой» или «сознанием», теперь повисло где-то над небом. Коперник придал мне ускорение, толкнув в сторону. Руки обрели опору. Я изо всех сил схватилась за поручень. Прямо перед собой я увидела капсулу — нашу цель. По сравнению с кораблем она была крошечной.

Я рванулась вперед так быстро, как могла. Коперник был впереди, одной рукой он цеплялся за поручень, а второй водил по обшивке. Капсула открылась.

Глаза жгло, как будто в них попал песок, лицо саднило. Я почти… я смогу… Руки свело судорогой. Чернота. Чернота вокруг.

А потом я вдохнула настоящий воздух. Еще никогда это незаметное и, в общем-то, обыденное действие не доставляло мне такого удовольствия.

— Марта?

Я увидела лицо Коперника. Как же я рада! Эти нахмуренные брови и глаза цвета меда. Мне захотелось коснуться его щеки, чтобы проверить, что это не видение.

Я могу видеть, значит, я жива. От ужасного космоса нас отделяют относительно прочные стенки спасательной капсулы.

— Сейчас давление окончательно нормализуется, и тебе станет легче.

Я снова глубоко вздохнула, Коперник застегнул мой страховочный ремень и сам устроился в амортизационном кресле рядом. Панель управления появилась автоматически. Я следила, как его пальцы уверенно порхают по клавиатуре, вводя неизвестные мне команды. Наше маленькое убежище тряхнуло, оно словно нехотя отделилось от корабля. Капсула на секунду зависла без движения, а потом мы полетели.

— Что случилось с кораблем? — спросила я. — Пираты, они?..

ГЛАВА 11

Я заворочалась в своем кресле и оглянулась назад. Капсула удалялась от нашего, точнее, пиратского корабля. Говорят: «увиденное повергло в шок». Так вот. Это еще мягко сказано.

— Что?! Другой корабль? — моему удивлению не было предела.

Я снова посмотрела назад. Пиратский корабль был небольшим и серебристым, как верткая рыбка, но теперь рыбка попалась. От удара корпус неестественно изогнулся. Второй корабль был похож на космический голландец из легенд: абсолютно черный, гораздо больше нашего. Корабль-призрак, ощетинившийся выступами, антеннами и еще какими-то штуками, о назначении которых я не имела ни малейшего представления. Его нос был разворочен и выглядел как пасть морского чудовища, которое поймало добычу. Вокруг летали куски обшивки. Воображение мне подсказывало, что мелкие точки — это, возможно, экипаж одного из кораблей. Зрелище было в равной степени жутким и завораживающим.

Коперник продолжал сосредоточенно ковыряться в настройках капсулы.

Столкновение двух кораблей — такого просто не может быть! Какова вероятность?

— Они что, столкнулись?

Капитан коротко кивнул:

— Да.

Его спокойствие меня поразило.

— Но как? Как можно было не заметить эту огромную штуку?

Для убедительности я показала пальцем назад.

— Капитан?!

Коперник повернулся, во взгляде его читалось: «Да, я видел, что два космических корабля столкнулись. Не надо отвлекать меня всякой ерундой. Я занят!»

— А тот черный корабль — это что? — меня переполняли эмоции.

— Это разведсудно класса МТ 47, сейчас не используются в космических войсках, — ответ был настолько точным, насколько бесполезным.

До чего же Коперник вредный, как будто не понял, о чем я его спрашивала. «Ну, я не понимаю» — любимое состояние некоторых мужчин.

— Это что, тоже были пираты? Но космос, он же огромный?! Два корабля не смогли разойтись в космосе? А наш такой маленький, он же мог… ну, я не знаю… подвинуться в сторону и пропустить. И потом, есть же эти… пути, по которым корабли летают, и компьютеры, которые рассчитывают… э-эм… датчики… Сейчас же столкновение кораблей невозможно!

Коперник вздохнул, на секунду задержал дыхание, а потом очень медленно выдохнул:

— Ты думаешь, — ноздри его породистого носа раздувались, — что пираты используют официальные маршруты и точки для прыжков и подают для контроля свои координаты? Они как раз летают в стороне от общих путей.

Это объяснение показалось мне разумным.

— Да, но…

— Марта, помолчи.

— Хорошо. Ну, да… иначе пиратскую базу уже давно отследили бы, — продолжила я рассуждать.

— Марта, совсем помолчи.

Все-таки он меня спас, поэтому я поудобнее откинулась в кресле. Коперник вернулся к своему занятию. Молча.

Ну, вот. Теперь все будет хорошо. Пока мы летим обратно на военную базу, нужно будет уговорить капитана отпустить меня в отпуск, а вернется уже Ладка. И все наладится. А то, что пираты разбили свой корабль, тут уж ничего не поделаешь. Может, адмирал придумает еще какой-нибудь план.

По экрану бежали бесконечные цифры, все внимание Коперника было приковано к ним. Я попыталась вспомнить его имя. Кажется, на «Л» начинается, что-то очень простое. Лин? Нет, не то. Я смотрела вперед: и кто-то же находит звездное небо романтичным, стремится в космос.

Как его зовут? Имя вертится на языке. Капитан третьего ранга… м-м-м… Коперник. Рядом с ним полет напрягал меня не так сильно. Конечно, страшно, но не до ужаса. Капитан знает, что нужно делать.

Цифры продолжали мелькать на экране. Капитан откинулся в своем кресле, он выглядел уставшим, и еще ему не помешал бы горячий душ, как, впрочем, и мне.

— Капитан, когда мы прилетим на базу?

Он уставился на меня:

— Хм-м… Мы в спасательной капсуле…

Это должно было что-то мне объяснить.

— Да, — осторожно подтвердила я. — Ура! Мы спасены.

— Ну, как бы тебе сказать, — Коперник заложил руки за голову и бросил взгляд на экран. — Спасательные капсулы не рассчитаны на межпространственные прыжки. Мы можем линейно передвигаться в пространстве. Вот эти цифры на экране — это координаты. А вот эти — коды известных планет. Вот эти планеты обладают условиями, пригодными для жизни человека, а вот эти нет. Эти слишком далеко, и мы просто не доживем до того момента, когда наша капсула войдет в их атмосферу. Короче, у нас только один вариант. Мы можем добраться и сесть на, — он прищурился, — на некой РМК-876-752-1600-487. Что там будет, космос его знает.

Кажется, я забыла, как дышать.

— Но там же есть космопорт, и после посадки мы сможем связаться…

— Понятия не имею, что там есть, а чего нет. Скоро узнаем. Мне этот номер ничего не говорит.

— А команда?! Они смогут нас отыскать?

— Конечно, чего тут искать-то. Начнут прочесывать каждую планету и спрашивать, не видели ли здесь Солу и Коперника. Да раз плюнуть, — язвительно сказал он.

Коперник прикрыл глаза.

Нет, я сама прекрасно понимала, что про команду это был глупый вопрос, но легче от этого не становилось.

— То есть мы не спасены…

— Пф-ф-ф… нам еще посадка предстоит. В общем, посадка в капсуле — это непередаваемо. Он тихо засмеялся. — Да, попала ты, гражданское лицо. — Коперник продолжал посмеиваться. — Женщина на корабле. М-да…

И тут я не выдержала. Глаза наполнились слезами. Словно лопнула какая-то нервная струна. Накопившееся напряжение дало о себе знать. Я отвернулась. Не хотелось, чтобы Коперник это видел. Сначала я тихо всхлипывала. Слезы текли по щекам и оставляли горячие дорожки. Я не хотела плакать, понимая, что сейчас не время и не место, но не могла остановиться.

И вообще, я никогда не плачу. Я же ведьма. И вот надо же так расклеиться. Думала, что успокоюсь. Старалась дышать размеренно, но вместо этого бестолково и шумно хватала ртом воздух.

— Эй, Марта.

Коперник протянул руку и потряс меня за плечо. От этого стало только хуже, слезы хлынули нескончаемым потоком. Я закрыла лицо ладонями. Рыдания сотрясали все тело.

— Ты что, плачешь?

Язвительная частичка моего разума попробовала возмутиться. Она требовала немедленно придумать какой-то остроумный ответ. Но вместо этого я отстегнула страховочный ремень, повернулась к Копернику, обняла его и зарыдала.

Он не ожидал такого. Сначала он был напряжен и не двигался, словно не верил, что это происходит на самом деле. А потом молча положил руку мне на спину. Постепенно я успокаивалась. Слезы высохли. Но я продолжала прижиматься к капитану.

Я тихонько вздохнула. Нэй! Его зовут капитан Нэй Коперник! Ха! На «Л», как же.

Снова вздохнула. Как же неудобно получилось: рыдаю на груди у мужчины, и нос наверняка покраснел, а в душе я была последний раз… ох… а волосы…

Я все еще всхлипывала. Что же теперь делать? Просто отстраниться, как будто этих слез не было? Я разжала кулачки, — оказывается, я вцепилась в куртку капитана. Кстати, откуда у него куртка? Наверное, забрал у кого-то из пиратов, хотя какая теперь разница.

Я прижалась щекой к шершавой ткани, явственно ощущая запахи гари, металла и крови. При мысли о пиратах на глаза навернулись слезы. О, нет, только не снова…

Я чувствовала себя очень слабой и отчаянно жалела себя. И мне хотелось… хотелось, чтобы…

Коперник пошевелился, он был теплым, а тяжесть его ладони на моей спине была такой надежной. Как он может быть таким спокойным? И хорошо, что он молчит. Я поворочалась, устраиваясь поудобнее, и тяжело вздохнула. Осторожно вытерла слезы и решила, что прямо сейчас переберусь обратно на свое место и со сдержанным достоинством скажу капитану «спасибо» за свое спасение, а потом…

Коперник провел рукой вдоль позвоночника, и теперь его пальцы осторожно играли моими волосами, а потом он коснулся шеи. Сначала прикосновения были очень легкими и отзывались холодком на коже.

Чувственно, слишком провокационно… Я резко вскинула голову и встретилась с насмешливым взглядом медовых глаз. Уголки его губ дрогнули, но улыбка так и не появилась.

В капсуле как-то сразу стало тесно, в тишине, прерываемой лишь тихим пощелкиванием работающего бортового компьютера, появилось что-то особенное. Мужские руки продолжали поглаживать меня по спине, скользнули под блузку, обжигая жаром кожу, обещая…

Отчаянно хотелось тепла и забыться хотя бы ненадолго. Инстинкты кричали: рядом с тобой сильный мужчина, не думай, не сожалей! А потом я вспомнила. Он тиранил Ладку, не дал ей отпуск, во всем виноват только он! Капитан Нэй Коперник! И сейчас его руки…

Я решительно выпуталась из объятий.

— Извините, капитан, — мой сухой тон напрочь разрушил чувственную атмосферу. — Не знаю, что на меня нашло.

Я поправила волосы. Коперник не стал меня удерживать, и я быстро устроилась в своем кресле, чувствуя, как щеки заливает краска.

Он тихо засмеялся и сказал:

— Воды?

Говорить я не могла, во мне боролись злость на себя, на Коперника и еще жгучее неутоленное желание. Мозг включился то ли слишком рано, то ли слишком поздно. Я чувствовала разочарование и досаду. Мысли не хотели подчиняться и возвращаться в нормальное русло. Они услужливо подсовывали разные образы, от которых бросало в жар. Особенно мне не давала покоя татуировка Коперника. Если провести по ней рукой, то можно почувствовать плотность рисунка на коже…

Коперник подвинулся ко мне, перегнулся через мое кресло, придавливая своим весом.

— Не трогай меня, — я с силой толкнула его в плечо, задергалась, пытаясь освободиться.

Он нарочито небрежно нажал на одну из панелей, та мягко отъехала в сторону, а за ней оказался запас воды и рационов. Капитан, как ни в чем не бывало, достал бутылку воды и отодвинулся.

Отлично! Теперь я чувствовала себя неловко.

— Нам повезло, — сообщил Коперник. — Хороший запас, примерно на пять стандартных суток.

Казалось бы, он ничего такого не делал, просто показал, где в спасательной капсуле хранятся припасы. Но это была провокация, игра.

— Угу, — я кивнула, — это… м-м-м… действительно хорошая новость.

— Значит, ты настоящая ведьма, и это не только характер? — голос капитана звучал насмешливо.

Нормальный у меня характер!

— Хотя, — продолжил Коперник, — при правильном подходе ты бы с удовольствием подчинялась приказам.

И говорил он сейчас не об отряде. Как странно, в начале нашего знакомства я вызывала у него раздражение, но теперь в каждой фразе опасный интерес с подтекстом.

— Да, я ведьма, — подтвердила я и, отчаянно блефуя, добавила: — И я могу отключить тебя, капитан, в любой момент.

Он кивнул, показывая, что принял информацию к сведению.

— Это полезно. Неизвестно, с чем мы столкнемся на планете. Поэтому о приказах, гражданское лицо Марта. Первое. Они не обсуждаются. Второе. Выполняются без промедления. Если я сказал упасть, ты падаешь. Сказал — бежать. Ты бежишь. Если хочешь вернуться домой живой. Это понятно?

— Да, — настороженно ответила я.

Коперник устроился поудобнее в кресле, закрыл глаза и замолчал. Через несколько минут дыхание его стало глубоким и ровным.

Он вот так просто заснул? Все-таки общение с этим мужчиной — это что-то особенное. Насыщенное. Намеки, которые могут наэлектризовать воздух, непробиваемая серьезность пополам с насмешками.

Наверное, поспать — это очень рациональное решение.

— Спасибо, что вернулся за мной, — тихо сказала я.

Получилось несколько скомкано, но все-таки сказать это стоило.

— «Спасибо» в рацион не добавишь, — ответил он, не открывая глаз. — Надеюсь, что не пожалею о своем решении. Один знающий цитринец любил повторять: «Нэй, если ты встретишь настоящую ведьму, для начала убей ее».

Он открыл глаза и внимательно следил за моей реакцией.

Я схватила бутылку воды и сделала судорожный глоток, вода попала не в то горло. Откашлявшись, я спросила:

— И кто же это был?

— Мой отец. Адмирал Эрл Коперник.

— Ох, — только и могла сказать я. — Вот и я считаю, что родителей нужно слушать далеко не всегда. При всем к ним уважении.

— Ты спрашивала, сталкивался ли я с ведьмами. Я был слишком маленьким, когда отец забрал меня с Цитры, но ведьм я запомнил: жуткие белые лица, на руках когти. Черные развевающиеся одежды.

— Ужас какой, — я говорила вполне искренне.

— Да, ужас, — подтвердил он. — У отца были причины их ненавидеть. Хорошая новость в том, что ты на них не похожа.

Я не знала, что сказать. Нэй протянул руку и коснулся моей щеки, обвел контур губ.

— Марта, у меня же больше не будет с тобой проблем? Ты будешь хорошо себя вести? Про приказы все понятно? — голос его звучал мягко, но взгляд был внимательным и тяжелым.

— Да.

Он вздохнул:

— Давай сюда свои руки.

— Зачем? — Я отодвинулась подальше и инстинктивно спрятала руки за спину.

Коперник устало потер глаза и замер. Мне показалось, что он считает до десяти.

— Это был приказ.

— А… но мы же еще не приземлились. И я не поняла… Приказ… хм… А можно вопрос? Как понять, что это приказ, если ты не сказал «приказываю»?

— Руки, — напомнил Коперник.

— Нет, я не против выполнять приказы. Но мне нужно знать, зачем. А то я волнуюсь, а с магией шутки плохи, мало ли как сила среагирует, капитан.

Это, конечно, была неправда. Силы свои я контролировала хорошо. Тем более я все еще не восстановилась и была не сильнее котенка.

С видом фокусника капитан извлек из кармана куртки серебристую пластинку.

— Сола версия 1.0 понимала смысл слова «приказ», а вот тебе это совсем не дается. Я хочу снять с тебя эти браслеты. Но можешь ходить и так.

Он положил ключ обратно в карман.

— Вот обязательно было пугать? Я не понимаю тебя. Почему нельзя сразу сказать? Зачем вот это все? Можно было бы объяснить. И кстати, времени это заняло бы гораздо меньше.

Я протянула ему руки, он поколебался, но все-таки вынул ключ и провел им по серебристой пластинке у меня на запястье, та упала и свернулась в компактный квадратик. Все-таки сейчас делают удивительные вещи.

— Одному офицеру из младшего состава поручили передать сообщение. Он отправлялся в блок межгалактической связи и по дороге остановился, всего каких-то пять минут. Он посчитал, что ничего не случится, если он перекинется парой слов со знакомым. Тем более у того была увольнительная и, несомненно, важно узнать, кого тот трахал. Так вот, Марта, это был секретный приказ адмиралу об отмене атаки. За это время погиб крейсер — пятнадцать тысяч человек.

Он замолчал, лицо его приобрело торжественное выражение. Я подождала немного и осторожно кашлянула.

— Второй браслет, — я тряхнула рукой. — Надеюсь, этим офицером был не ты?

— Нет.

— И не тем вторым, который… ну…

— Нет.

Я кивнула. И потерла свободные запястья. Стало легче, как будто избавилась от тяжелой ноши, хотя до этого не осознавала, какое неудобство причиняют эти штуки.

— То есть это все, что тебя интересует в этой истории. Других вопросов не появилось? И мысли: «да, приказы нужно исполнять незамедлительно» не возникло.

— Я все поняла, — я постаралась придать голосу кротость, даже глаза опустила. — Это была очень хорошая и поучительная история.

— Я заметил, что у тебя много идей, особенно насчет того, в чем ты ничего не понимаешь, — продолжал он. — Мы не на увеселительной прогулке.

— Я правда все поняла. Я постараюсь.

— Какие-то вопросы остались? — судя по тону, Коперник был удовлетворен проделанной просветительской работой.

— Да. — Я колебалась всего секунду. — Откуда у тебя татуировка, и почему ворон?

Коперник слишком уж долго распинался на тему приказов. Не просто так. И адмирал, который придумал эту дурацкую операцию, еще говорил про дисциплину. Не думаю, что Нэй бросался все выполнять без вопросов. Может быть, в форме он и похож на хорошего мальчика, но… А еще я перешла с ним на «ты», и он никак на это не отреагировал.

Мой вопрос остался без ответа. Лимит общения был исчерпан. Я тоже почувствовала усталость. В молчании мы перекусили рационами. Спасибо пиратам за то, что содержали капсулу в надлежащем состоянии и с припасами.

Я даже не стала лишний раз спрашивать капитана, долго ли нам еще лететь.

Коперник нажал на панель со своей стороны и достал одеяла, одно кинул мне. Тут я не нуждалась в приказе, глаза сами закрывались. Я балансировала между сном и явью, когда раздался голос капитана:

— Как твой мужчина отпустил тебя на военную базу вместо сестры?

Мне не хотелось говорить о своей личной жизни, но я все-таки ответила:

— Он у меня идеальный. Не задает таких вопросов.

Из-за ночного режима освещения лица капитана я не видела.

— И, конечно же, он поддержал твое решение.

— Угу.

— И ничего тебе не запрещает, — продолжил развивать тему Коперник.

— Нет, конечно.

— И он сказал тебе: «Поезжай, дорогая».

— Ну да. Что-то вроде этого.

Я снова закрыла глаза.

— И он у тебя воображаемый. Я понял, — припечатал капитан и повернулся на другой бок.

Я даже села от удивления.

— Нет, — горячо вступилась я за свою легенду. — Тебе трудно понять, но он просто уважает мои решения и проявляет чуткость.

— Угу, — в этом коротком сочетании звуков было столько всего.

— И вообще, мои отношения тебя не касаются, — сказала я и тоже отвернулась.

Умеют же некоторые испортить настроение.

— Вот хороший ответ про мою татуировку.

ГЛАВА 12

Противный, монотонный писк ввинчивался в мозг. Хорошенькое пробуждение. От этого звука сводило скулы и чесалось за ушами.

Взъерошенный Коперник что-то высматривал в цифрах на компьютере.

Я потерла глаза.

— Что случилось?

— Посадка через час, — напряженно процедил капитан.

— Это же хорошо?

— Это странно.

Дальше последовало глубокомысленное молчание.

Я воспользовалась всеми удобствами капсулы и даже привела в порядок волосы. Через час мы будем на твердой земле, меня это радовало, тем более что произойдет это быстрее, чем планировалось. Это же прекрасно!

— Нэй, я думаю, что этот красноволосый пират Ро имел какое-то отношение к официальному флоту. В сан-отсеке есть запечатанные наборы с расческами и зубными щетками. Потом, рационы. Как думаешь, может, он был настоящим капитаном? Организовано все на уровне. И еще он повторял стандартные фразы: «приятного полета»…

— Не узнавал у него, — огрызнулся Коперник.

Я смутилась и решила дальше не развивать эту тему.

— Так что там с посадкой? — деловито спросила я.

Наконец-то назойливый писк прекратился.

— Бортовой компьютер сменил маршрут. Сейчас все данные говорят о том, что мы приблизились к пригодной для посадки планете, но у нее нет номера, и ее как будто не существует.

— И что это значит? Я, конечно, мало понимаю во всем этом, — я кивнула на экран, — но для меня планета или есть, или нет.

— Марта, попей воды.

— А… это что, приказ? — спросила я, демонстрируя чудеса сообразительности.

— Нет. Просто совет, — отозвался Коперник.

— Я же вижу, что-то не так. От этого только хуже. Мы разобьемся? Да?

Страх, холодный и липкий, стал подбираться к сердцу. А еще обида: неужели мы спаслись, чтобы вот так…

— Нет, — голос капитана стал мягче, видимо, он понял мое состояние. — Не должны разбиться. Просто координаты неверные, и я понятия не имею, где мы находимся.

— То есть мы можем приземлиться на планету, по которой текут реки лавы? Или на планету, которая повернута одной стороной к какой-нибудь звезде и там пустыня, а с другой стороны вечный холод. Или на такую планету, где…

Воображение рисовало ужасные картины.

— Я не знаю, для чего были сбиты настройки, и не понимаю, по какой системе здесь все работает, — снизошел до объяснения Коперник. — Но планета должна быть пригодна для жизни.

Мне понравилась эта его убежденность. Я тяжело вздохнула.

— Скоро все узнаем, Марта, — бодро закончил он.

А потом начался ад под названием «посадка». Фактически, это было падение. Я до боли сжала пальцы и изо всех сил старалась не закричать. Внутри капсулы стало нестерпимо жарко. И я не выдержала.

— Мы разобьемся?! — вскрикнула я. — Я не хочу! Силы космические!

— Успокойся, Марта! Двигатели и компьютер работают в штатном режиме.

И когда кому-то помогало это «успокойся!» и «штатный режим»? Я все-таки закричала.

— Сейчас войдем в атмосферу планеты, — Коперник широко и радостно улыбался. — Лучший момент при посадке.

В этот «лучший» момент я его ненавидела! А ему было откровенно весело. Он прямо-таки наслаждался.

Я замотала головой:

— Я не хочу!

Стенки капсулы слегка сдавило, этот легкий скрежет будет преследовать меня до конца жизни.

— Не-е-е-е-ет!

Я тяжело дышала.

— Расслабься, Марта, и получай удовольствие.

— Не могу! — настала моя очередь огрызаться. — Мы падаем!

Если бы не ремень, который плотно удерживал меня в кресле, я бы уже давно металась и царапала внутреннюю обшивку капсулы.

Спина взмокла от пота, и блузка противно липла к телу.

— Марта, полеты — как секс.

— Ни-че-го похожего, — я зажмурилась.

Ногти впились в ладони.

— Вот ты так же ведешь себя в постели, лежишь, зажмурив глаза, сжимая кулачки, и с ужасом ждешь.

— Что за… — я аж задохнулась от возмущения.

— Так и есть. А если до тебя дотронуться, — Коперник передразнил меня отвратительным голосом: — Не-ет, не-е-ет… Я не хочу! — и продолжил уже нормальным своим тоном: — И все время ты лежишь неподвижно. Ждешь, когда скорее все закончится, иногда повизгивая и кусая губы. Ах, да, и это с тем идеальным, воображаемым мужчиной.

Я разжала ладони и уставилась на Коперника. Мне казалось, что еще немного, и из моих глаз посыплются искры.

— Что за бред! Откуда ты вообще… — во мне клокотала ярость. — Что ты можешь знать?

Я перевела дух.

— А ты, ты… Грубый! Бесчувственный! Двадцать секунд раздеться, десять секунд на все, сорок секунд одеться.

Капитан улыбался, а мне хотелось стереть эту самодовольную улыбку с его лица.

— И еще ты говоришь: «Это же было лучшее в твоей жизни». И девушки смотрят с недоумением. Хотя, какие там девушки. Все время на базе. В твоей унылой жизни вообще нет секса.

— Бум! — сказал Коперник и усмехнулся.

Капсула ударилась о землю, и нас потащило вперед. Стало не до разговоров.

Но в какой-то момент мы все же остановились. И как только капсула не развалилась на куски. Иллюминатор впереди был забрызган жирной черной грязью, поэтому рассмотреть что-либо не представлялось возможным.

— Прилетели.

Мне казалось, что я приросла к месту и больше никогда в жизни не смогу двигаться.

А капитан довольно кивнул, глядя на компьютер.

— В атмосфере не обнаружено вредных и токсичных веществ. Отлично. Можно прогуляться.

Коперник проворно поднялся со своего места, я слышала, как он разблокировал вход, но голову повернуть не решалась. А потом в капсулу проник свежий воздух.

Судя по звукам, капитан спрыгнул на землю.

— Вылезай, Марта.

Очень медленно, собрав мысли в кулак, а волю в пучок, я слезла с кресла и выглянула из капсулы.

Мы оказались на краю огромного луга. Я посмотрела на полосу, которую пропахала наша капсула. Хорошо, что мы остановились, иначе влетели бы в вековой лес. Деревья-исполины своими верхушками норовили дотянуться до неба.

Коперник разминал затекшие мышцы и наслаждался видом.

— Прилетели, — запоздалым эхом повторила я. — Ты уже понял, на какой мы планете?

Ответом мне послужил красноречивый взгляд, но потом капитан все же сказал:

— А ты разве не заметила информационное табло в этом прекрасном космопорту?

— Я просто спросила, — я привалилась ко все еще теплому боку нашей капсулы.

— Ладно, у нас есть минимальный запас рационов и воды. Сейчас я попробую настроить сигнал, может, получится выйти на связь. А может быть, нас засекли и скоро сюда прибудет помощь. Разберемся.

Он глубоко вздохнул и потянулся, разве что не замурлыкал.

На небе в золотом ореоле светила яркая звезда. Было приятно и тепло. Хорошо, что мы угодили в лето или весну. Могли бы приземлиться в снега.

Эта мысль заставила меня улыбнуться.

Коперник нахмурился, а потом сказал:

— Так, Марта, на незнакомой планете действуют простые правила. Трогать можно только себя. Увидишь симпатичный цветочек — не срывать, не прикасаться, не нюхать. Ничего не пробовать, не облизывать, не жевать, даже если ягодки кажутся похожими на те, что продаются в супермаркете натуральной еды. Не пытаться поймать даже самого миленького жучка, зверька, птичку и так далее.

Он разговаривал со мной как с несмышленым ребенком.

— Это и так понятно, — холодно сказала я.

Коперник вздохнул, во взгляде его была вселенская скорбь. Похоже, он полагал, что я прямо сейчас кинусь собирать цветы, ловить жуков и грызть кору на деревьях.

Налетел легкий ветерок. По травам покатились зеленые волны. Краем глаза я заметила движение в лесу. Показалось, что кто-то очень пристально на меня смотрит. Я уже собиралась сказать об этом Копернику, но подумала, что это даст ему прекрасный повод для новой порции насмешек, и промолчала.

ГЛАВА 13

Нет ничего более нудного, чем смотреть, как кто-то пытается настроить связь на бортовом компьютере. Проходят секунды, минуты, и ничего не происходит. Мужчина смотрит в экран. Экран показывает что-то непонятное. Ску-у-ука. Спрашивать что-либо бессмысленно: любой вопрос разбивается о стену молчания.

Коперник не считал нужным посвящать меня в технические детали. Да и не интересны они мне. Куда полезнее была бы информация о том, когда нас спасут по-настоящему, и я окажусь дома. Приходилось пребывать «в режиме ожидания». Ждать, либо пока пройдет сигнал, либо того момента, когда капитан прекратит попытки и предложит что-то другое.

В капсуле сидеть не хотелось. Каждая деталь напоминала о пережитом и о мерзком холодном космосе. Особенно тяжело, когда ты знаешь, что за этими относительно тонкими стенками и забрызганным иллюминатором тепло и небо не темное, а голубое, и лес, и поле. Чутье подсказывало, что где-то рядом должна быть вода — пруд или озеро. Но о том, чтобы выйти и прогуляться, я даже не стала заикаться. Приключения мне совершенно ни к чему. Хватит.

Вообще то, что я увидела, очень напомнило Террину. Значит, местные сохранили природу. Может, у них тут тоже действует политика мягкого вмешательства в природные процессы.

Кстати, о воде. Я поерзала в кресле, стараясь незаметно почесать спину. Хотелось в душ. Надеюсь, что потерпевшим космокрушение здесь оказывают помощь и помогают вернуться домой. Может быть, уже сегодня мы окажемся в настоящей постели. Стоп. Почему мы? Я тряхнула головой, покраснела и поправила себя: «Конечно же, я! Одна».

— Можно потише? — голос Коперника прервал мои размышления неожиданно.

На долю секунды мне показалось, что он подслушал мои мысли. Хорошо, что это невозможно.

— Что?

— Ты слишком громкая.

— Я молчу, — возмутилась я.

— Ты ерзаешь, шуршишь, и я не знаю…

Вот уж нелепое обвинение.

— Хорошо, я постараюсь потише… м-м-м… думать.

Я уставилась на профиль Коперника. Чтобы развлечься, попыталась представить себе его в обычной жизни. Вне базы. Воображение буксовало. Наверное, в отпуске он каждый день открывает шкаф, смотрит на форму и тихо говорит: «Ну, ничего, немного осталось. Скоро на базу вернемся». А потом вечером вычеркивает на календаре еще один день. И требует у андроида запас этой мерзкой смеси, которой тот кормит команду. Чтобы чувствовать себя как на базе, можно подключить вкусовые ощущения.

А может быть, он, наоборот, в отпуске такой… весь. Я представила себе Коперника в розовом спортивном костюме. И вот он сидит и смотрит, не отрываясь, старые сентиментальные голограммы. Примерно как сейчас, очень и очень внимательно. Только скупые слезы скатываются по щекам с трехдневной щетиной.

Ох, перелет определенно повлиял на меня слишком сильно. Отпустите меня, звезды!

— Пойдем!

Я очнулась от своих мыслей.

— Пойдем, — повторил Коперник, — пройдемся.

— Мы идем на разведку? — я с готовностью поднялась.

— Нет. Просто, пока светло, посмотрим, куда нас занесло.

Капитан был мрачен, под глазами залегли тени.

— Скажи, а Ладка была хоть на одной операции с командой? — я сама не ожидала, что спрошу, это получилось само собой. — Она могла бы быть полезной. Я ее знаю, если сестра за что-то берется, то доводит это до совершенства.

Мы вышли из капсулы. Я с наслаждением вдыхала свежий воздух. Коперник закрыл вход и заблокировал дверь.

Не поворачиваясь, он сказал:

— Нет, она всегда оставалась на базе. С женщинами ничего хорошего на боевых заданиях не происходит. Не место вам в космосе.

— Знаешь, а в этом мы с тобой солидарны. Я тоже так считаю.

Он подошел очень близко, беспардонно нарушая мое личное пространство. Мне даже пришлось отступить на шаг.

— Вы совершенно не похожи. Как можно было этого не замечать? Идем.

Для того чтобы замечать, нужно смотреть, а ты, Коперник, Ладку в упор не видел, — мысленно ответила я ему, но вслух это произнести все-таки не решилась.

Мы пошли по лугу, увязая в густой траве. Я искала взглядом знакомые растения, но пока безуспешно. Ноги вязли при каждом шаге. Я остановилась:

— Капитан! Ничего удивительного, что идти так тяжело. Нет, вы только посмотрите. До чего агрессивная трава.

Если приглядеться, то можно было заметить, что каждая травинка оснащена набором крошечных крючочков, которые цеплялись за одежду.

— Да уж, — Коперник сощурился.

— Какое невероятное совершенство. Интересно, это модифицированный вид или здешняя эволюция создала такое?

На краю леса я не удержалась и радостно вскрикнула — никак не ожидала увидеть здесь шампрон.

— Смотри! Это же шампрон.

— Что?

Я указала на круглый гриб, шляпка которого была покрыта узором из выпуклых синих точек.

— Это колдовской гриб. Я в этом уверена. На Террине растут такие. Я ничего не трогаю, про инструкции помню.

Он ничего не сказал, но по выражению лица я поняла, что Коперник продолжает подозревать меня в том, что я брошусь собирать колдовские грибы.

— Марта, в следующий раз, когда ты увидишь что-то такое же замечательное, не надо кричать.

— Между прочим, эти грибы входили во многие колдовские рецепты, — я немного обиделась на его равнодушный тон.

— А сейчас? — со вздохом спросил Коперник. — Я так понимаю, ты все равно расскажешь, а в лесу нужно будет молчать.

— Сейчас нет. На Террине ведьмовство давно стало наукой. Мы работаем с энергией. Всякие ритуалы — это скорее атрибуты далекой древности. Конечно, некоторые ведьмы могут сделать что-то такое, как дань уважения традициям, есть реконструкторы и историки, но когда учишься обращаться с чистой энергией, то это все уже не нужно. Есть специалисты, которые могут наполнить информацией воду. Мысли…

— Марта! Это все невероятно, но потом.

Зачем тогда спрашивать?

Мы молча шли по лесу. Какие же огромные деревья. Становилось все темнее, свет звезды с трудом проникал сквозь густые кроны, и только самые упорные лучи умудрялись достигнуть земли. А еще лес был живым. Он дышал, шумел, был полон тихих шорохов и голосов то ли животных, то ли птиц.

Я уже собиралась спросить… а, неважно, потому что из-за деревьев вынырнули жуткие монстры. Тела их были словно сотканы из травы, вместо лиц — темные провалы.

Я вскрикнула и вжалась в капитана, цепляясь за его руку. Оглянувшись, я поняла, что мы окружены. Что это за монстры?

— Они нас сожрут! Что это? — прошептала я.

Капитан с шумом втянул воздух и начал медленно поворачиваться.

Одна из фигур зашевелилась, двинулась вперед. Тут я заметила ботинки. Обычные, с высокой шнуровкой, черные. Чудовища не носят ботинки. Постепенно потрясение прошло, и ко мне вернулась способность подмечать детали. То, что я сначала приняла за траву, было материалом, нарезанным тонкими полосками и окрашенным пятнами: серый, коричневый и зеленый искусно имитировали игру света и тени. Лица скрывались за темной сеткой.

— Это же люди! Нас нашли, — сказала я.

Но Коперник не разделял мой оптимизм. Он очень аккуратно отстранился, освобождая руку. Фигуры отреагировали на это небольшое движение молниеносно. В едином порыве они вскинули оружие. На груди Коперника заплясали зеленые точки. Точно, люди!

Все молчали. Обстановка накалялась.

Почему они ничего не говорят? Чего хотят?

— Здравствуйте, — я не выдержала напряжения. — Мы потерпели крушение.

Вместо ответа на моей груди тоже появилась зеленая точка, довольно недвусмысленно указывая, где находится сердце. Намек я поняла: к разговорам местные не расположены. Тогда чего они ждут?

Коперник очень осторожно поднял руки — универсальный жест, который на всех планетах означает добрые намерения.

— На сэ мешер, — одно из «чудовищ» подало голос.

Так, значит, они разговаривают. По тону можно было понять, что нам рекомендуется не шевелиться.

— Мой переводчик, — я коснулась своей шеи, куда был помещен имплант, — не работает. Я вас не понимаю.

Прошло еще несколько очень длинных секунд, полных неизвестности и непонимания, и из-за дерева показался еще один персонаж. На нем не было «травяного» маскировочного костюма. Можно сказать, что одет он был в обычную военную форму, если бы не маска в виде морды какого-то хищного зверя, щерившаяся устрашающим оскалом. Невероятное количество амулетов и оккультных символов позвякивали на его мощной шее. При этом на поясе у него висела обычная кобура с бластером. В общем, на нашем импровизированном маскараде первый приз определенно достался бы ему.

У меня от удивления отвисла челюсть, Коперника, похоже, это видение тоже впечатлило.

Маска что-то резко скомандовал на неизвестном мне языке. Меня тут же схватил за руку и потянул один из «травяных». К Копернику направилось трое, и он очень шустро свалил двоих.

Я отстраненно наблюдала за происходящим, не делая попыток вырваться. Я вся сжалась в ужасе, что его просто застрелят.

— Пожалуйста, не надо! — закричала я.

После чего мне тут же заломили руку так, что на глаза навернулись слезы.

Маска с интересом наблюдал, как мой капитан причиняет боль его подчиненным. Сквозь прорези можно было увидеть, что его темные глаза заинтересованно поблескивают.

Коперник грозно рыкнул. Его кулак врезался в сетку, которая закрывала лицо одного из нападающих. В этот момент его повалили.

Я зажмурилась и открыла глаза тогда, когда «травяной» вколол в шею капитану какую-то дрянь, после чего тот обмяк.

Маска одобрительно кивнул.

Мою руку выпустили, и я получила несильный толчок в спину. Мы двинулись в противоположную от нашей капсулы сторону. Коперника тащили двое, его голова безвольно свешивалась на грудь.

«Травяные» тихо переговаривались, а Маска, судя по всему, сообщал кому-то о проведенной операции. Я услышала шипение и помехи, а потом раздался дребезжащий ответ.

— Вы говорите на общем языке? — попыталась я наладить диалог. — Мы потерпели крушение. Понимаете? Что вы ему вкололи?

Я предприняла еще несколько попыток завязать разговор, но в искусстве игнорирования Маска мог бы составить серьезную конкуренцию Копернику.

Идти пришлось довольно долго, и я подумала о том, что капитан в очередной раз показал свой характер. Двум крепким парням пришлось его тащить, пока он пребывал в блаженном полусне.

Я не пыталась запомнить дорогу, всюду одна и та же зелень и деревья, деревья, деревья.

Мы вынырнули на поляну, где стояли несколько дронов. Это были очень старые модели, которые ездят по земле.

— Ва! — мой сопровождающий снова ткнул меня в спину, и я залезла в кузов.

Коперника не слишком бережно бросили на пол. Перед тем как выйти, солдаты сковали ему руки наручниками. Значит, есть надежда, что он скоро придет в себя.

Где-то вдалеке прогремел взрыв. Я почему-то сразу же подумала о нашей капсуле.

Дрон поехал, загрохотал по кочкам, пересчитывая все неровности дороги. Похоже, мы попали на планету, где уровень развития — Средневековье. Темное и глухое. Я гнала от себя пугающую мысль, что здесь еще летают только до ближайшего спутника.

Голова Коперника подпрыгивала и билась об пол, пришлось сесть рядом и устроить ее у себя на коленях. Не в моих интересах, чтобы он отбил себе мозг.

Зачем он сопротивлялся, их же было намного больше. Вот теперь лежит. Но по-хорошему, непонятно еще, какой вариант хуже: что нас везут военные в неизвестном направлении или если бы мы остались в лесу.

Коперник зашевелился и со стоном потер шею.

— Капитан? Нэй, ты меня слышишь?

— М-м-м-м…

Я решила ввести его в курс дела:

— Нас погрузили в дрон, который ездит по земле, и везут в неизвестном направлении. Нас не убили.

Капитан открыл глаза и фыркнул:

— Почему ты ничего не сделала?

— В смысле?

— Ну, — он болезненно поморщился, — могла бы освободиться от захвата, отбросить противника. Почему ты его не ударила магией?

Я даже не знала, что ему на это ответить.

— Магия не для того нужна, чтобы людей расшвыривать, — хмуро сообщила я, а сама расстроилась. О колдовстве, когда появились «монстры», я даже не подумала, ведьма, называется.

— Кто-то обещал меня вырубить, — напомнил Коперник, от укола он был несколько заторможен и говорил медленно.

— Это было некоторое преувеличение, — нехотя признала я.

Если посмотреть на всю эту ситуацию со стороны, то картина получалась очень странная. Голова Коперника у меня на коленях, я машинально перебираю его волосы. Когда я это осознала, то немедленно прекратила. Но мало того, что он разлегся, так еще и отчитывает меня за то, что я не применила магию. И я оправдываюсь!

Коперник помолчал, а потом глубокомысленно изрек:

— Врала то есть. Убедительно.

Немного подумал и спросил:

— Но все-таки меня ты приложила. Так в чем проблема?

Упорство капитана не может не восхищать.

— Это была разовая акция. И с тобой, — я набрала побольше воздуха, — все по-другому.

— То есть твое колдовство действует только на меня?

Дрон грохотал и трясся. Но, как ни странно, на земле я чувствовала себя в большей безопасности, хотя считается, что летающий транспорт гораздо комфортнее и безопаснее. Но комфорта здесь не хватало, это точно. В кузове становилось все жарче, свет едва проникал через крошечный запыленный люк в крыше.

Коперник обидно хмыкнул, и я не выдержала.

— Магия — это работа с энергией, и ей долго учатся. Тогда в номере, если хочешь знать, я спасла тебе жизнь, — запальчиво сказала я.

— Все интереснее и интереснее. Тебя тоже чем-то укололи? Или жара так действует?

Его снисходительный тон и недоверие злили.

— Когда ты меня схватил, я только собиралась немножечко скорректировать твое поведение. Потому что мне было страшно! Я не успела ничего сделать, ты потерял сознание! Пришлось снять проклятие, которое должно было остановить твое сердце!

Коперник сел.

— Звучит как бред, — вынес он безапелляционный вердикт.

— Ну конечно, — каждое мое слово сочилось ядом, пальцы подрагивали от ярости. — Этот клоун в обтягивающем белом костюме, который пытается читать мысли, для тебя нормально. Существо, которое превращается в непонятно что и едва говорит — тоже ничего. А вот проклятье — это «бред».

— Это особенность их рас.

— А то, что я ведьма — это особенность моего мозга!

— Ладно, ведьма Марта. Пока мы едем, рассказывай, что ты умеешь, — Коперник перестал ерничать и стал серьезным. Шутки кончились.

— Я могу попробовать убедить солдат нас отпустить, но тут есть сложность. Они, похоже, не говорят на общем языке, а внушение все-таки делается с помощью слов. Языковой барьер мешает. С другой стороны, можно попробовать отвести им глаза, чтобы они перестали воспринимать наши визуальные образы.

— Наши визуальные образы, — Коперник засмеялся. — Ты сейчас говоришь на каком-то непонятном языке.

— Надеюсь, нас будет охранять много народу, — не обращая на него внимания, продолжила рассуждать я.

— Почему?

— Гораздо проще убедить в чем-либо толпу, чем одного человека. Один человек, как правило, концентрируется на том, что он видит. А когда он вместе с кем-то, то часть ответственности он перекладывает на другого.

— Как это возможно? — капитан старался понять изо всех сил.

— Ну, как бы попроще… Ты когда-нибудь шел с кем-то в незнакомое место? Ты не знаешь дорогу, а человек знает. Вот вы идете, болтаете, смеетесь, приходите на место… А потом тебе нужно вернуться. И ты идешь, смотришь и видишь места, как в первый раз. И надо сказать, что так оно и есть. Ты просто не смотрел.

— Я всегда слежу за дорогой.

— А еще ты всегда готов испортить отличный и понятный пример.

— Пример плохой.

Интересно, он часто вызывает у тех, с кем разговаривает, желание его убить?

Всю оставшуюся дорогу мы тряслись молча, под шум двигателя.

Дрон резко остановился. Раздался топот ног и отрывистые голоса. Дверцы распахнулись. Свет после полутьмы кузова показался ослепительным.

— Ва, ва, рапиш!

Требуют, чтобы мы вышли.

Оказавшись на ровной площадке, засыпанной мелкими камушками, я огляделась. Мы стояли перед приземистой крепостью. С башенками. Вход закрывала тяжелая решетка.

Я не специалист по архитектуре, но строение показалось мне древним. Камни нижнего яруса вросли в землю, некоторые покрывал зеленый мох.

Солдаты разделились на две группы. Первая начала разгружать другой дрон. В нем были два кресла, точно такие же, как в нашей капсуле. В ее судьбе не приходилось больше сомневаться. Куски обшивки… Да, они выгребли все, что смогли.

Вторая группа осталась с нами. Я воспользовалась заминкой и попробовала посмотреть на них более пристально. Увиденное обескураживало. Не может быть! У каждого напротив сердца покачивалось знакомое темное облачко проклятия.

Я несколько раз моргнула и повторила попытку.

У каждого. Проклятие. Даже у Маски, увешанного амулетами!

Все внимание солдат было сосредоточено на Копернике. Он стоял в наручниках, но умудрялся выглядеть опасно.

— Они разобрали нашу капсулу, — прошептала я.

Капитан хмуро кивнул.

Один из охранявших недобро сощурился.

— На дис! — гаркнул он.

Я попятилась, а мужчина шагнул ко мне, схватил за плечо и отшвырнул от Коперника. Не удержав равновесия, подчиняясь беспощадному закону всемирного тяготения, я полетела на землю. Когда в мои ладони впился гравий, солдат, проявивший чрезмерное рвение, упал и захрипел. У парня судорожно дергались ноги, глаза закатились, а на губах пузырилась пена.

Его товарищи невольно отвлеклись, и я поняла, что это наш с Коперником шанс. Этот странный припадок — не что иное, как дар небес. Силы космические! Нам наконец-то хоть немного повезло.

Я сконцентрировалась, с восторгом ощущая, как время привычно замедляется. Сила отзывалась легко и плавно.

Помочь товарищу — это ведь так естественно. Вот что действительно важно. Мужчины переключили свое внимание на страдающего собрата. Каждый был уверен, что пока он отвлекся, за пленниками проследит кто-то другой.

Я осторожно поднялась. Во рту появился металлический привкус. Колдовство действовало, набирало мощь, и уже почти не требовало моего вмешательства.

Один из солдат скользнул по мне равнодушным взглядом. Он больше не осознавал, что видел. Для него я была просто колебанием воздуха. Я молила только об одном: чтобы Коперник не привлек к себе внимание, только бы не полез в драку. Физическое воздействие никак не получится игнорировать.

Я подошла к капитану, взяла его за руку и сделала знак молчать. Он как завороженный следил за солдатами. Все-таки его проняло. Теперь он точно будет воспринимать магию серьезно. Гордость разлилась в груди приятным теплом. Ведьмы тоже кое-чего стоят.

Двое солдат подхватили своего товарища и потащили. Остальные принялись озираться. А вот сейчас очень хрупкий момент: они помнят, что у них была какая-то цель, важное дело.

Следующее действие требовало предельной концентрации, хоть и со стороны выглядело весьма простым. Я подобрала с земли горсть камешков и бросила в сторону. Несколько штук ударились о кузов дрона. Мужчины повернулись как по команде и побежали туда, а затем принялись разгружать дрон.

Замечательно!

Я потянула Коперника в противоположном направлении. Мы медленно продвигались к воротам, за ними мне была хорошо видна дорога, которая петляла между деревьями. Путь к свободе — это все, о чем я могла думать.

Коперник шел рядом и вел себя так, как требовалось. Шаг его был легким, уверенным и бесшумным. Он смотрел прямо перед собой и ни с кем не встречался взглядом.

Дроны и солдаты остались позади.

Хлопок прозвучал оглушительно, как выстрел, за ним второй, и еще. Кто-то аплодировал. В полнейшей тишине. Гравий под нашими ногами больше не шуршал. Голосов солдат и их возни с разгрузкой не было слышно. Только хлопки.

А потом раздался голос:

— Очень хорошо!

Говорили на общем!

Мы с Коперником резко обернулись. Стоя в окружении солдат, нам аплодировала самая настоящая ведьма. Точнее, воплощение самых темных и древних представлений о том, как должна выглядеть настоящая ведьма.

В черные волосы были вплетены кожаные шнурки и яркие бусины. Лицо, густо покрытое белой краской, с неестественно красными губами и подведенными черным глазами представляло собой карикатурную маску. На шее болталось ожерелье из крошечных звериных или птичьих черепов. Из черепов!

— Ну!.. — Коперник многословно, но довольно точно выразил наши чувства.

А я просто стояла и смотрела.

Растянув красные губы в улыбке, которая должна была выглядеть приветливо, ведьма протянула ко мне руку и поманила пальцем. Тут я заметила украшение с железными когтями. Саму же ладонь опутывали цепочки, которые шли к браслету на запястье.

У этой ведьмы отсутствовало всякое чувство меры. Напрочь.

— Ну, здравствуй, ведьма! — обратилась она ко мне. — Добро пожаловать на…

— Цитру, — сказал Коперник так тихо, что могла слышать только я.

— Цитру, — закончила фразу ведьма. — Пойдем, побеседуем.

Я недоуменно посмотрела на капитана.

— О, с ним пока ничего не случится, — ведьма по-своему истолковала мое замешательство.

Мне очень не понравилось это «пока», но выбора у меня не было.

ГЛАВА 14

Ведьма провела меня в замок. Она шла впереди, чуть наклонив голову набок, звеня всеми своими браслетами, цепочками и амулетами. Она не оборачивалась, словно забыла обо мне, погрузившись в свои мысли. Молчаливый Маска дышал мне в затылок. Я чувствовала, что он следит за каждым моим движением. Я изо всех сил старалась выглядеть равнодушной и не показывать, как меня беспокоит то, что нас с Коперником разделили.

Мы шли по галерее. От каменных стен, густо покрытых рисунками и надписями, шел холод. Воздух был сырой и тяжелый. Иногда попадались ниши и закутки, в которых стояли жаровни с ярко тлеющими углями. Вокруг этих источников тепла грелись люди, одетые столь же экзотично. У многих лица закрывали жуткие маски.

Ведьма остановилась перед запертой дверью. Порывшись в складках своего одеяния, она извлекла тяжелый ключ. Некоторое время возилась с замком, и я слышала ее раздраженное бормотание. Можно было бы предположить, что это заклинания, но скорее всего, она просто ругалась.

Наконец-то замок поддался, и дверь со зловещим скрипом отворилась. Я почему-то ожидала увидеть черные стены, зажженные свечи, оккультные символы или что похуже, но нет. Мы зашли в совершенно обычную комнату: потертое кресло, цветастый ковер на полу, стол.

Ведьма обратилась к Маске с небольшой отрывистой речью, которая для меня была странным потоком звуков. Он кивал, а потом развернулся и вышел, оставив нас одних.

— Садись, ведьма, — сказала эта странная женщина. — Давненько я не говорила на общем языке, так что могу делать ошибки.

Лучше бы она не улыбалась в этой своей боевой раскраске.

— Меня зовут Армона. Точнее, повелительница Армона, — поправилась она и радостно хихикнула.

Ох, нехорошо-то как. С ведьмой, которая называет себя повелительницей, нужно быть настороже. Неизвестно, что может выкинуть. Это уже очень близко к грани, когда кажется, что особенные способности позволяют творить все, что придет в голову. Такая может дойти до дикой магии: начать превращать металлы в золото, селиться в замке, варить зелья с интересными эффектами, а потом культы, и все — прощай, рассудок. У такой не спросишь «не подскажете, как добраться до ближайшего космопорта, чтобы совершить межпространственный прыжок с этой замечательной планеты».

Хорошо, что пока моего участия в диалоге не требовалось. Армона, похоже, наслаждалась звуками собственного голоса и продолжала разглагольствовать.

— Я не ожидала, что там, — она закатила глаза и подняла палец вверх, указывая то ли в потолок, то ли в космос, — есть еще такие, как мы. Хорошо, что Крас тебя так удачно толкнул, а то по одежде и не скажешь, что ты одна из нас.

В том, что меня толкнули, я не видела ничего удачного.

— Да не стой же, — в голосе ведьмы прорезалось раздражение.

Я опустилась на краешек кресла.

— Видно, силы у тебя много. Бедняга Крас будет приходить в себя долго. Он чуть не откусил себе язык, — она погрозила мне пальцем. — О! Я вижу, ты не понимаешь.

Она криво ухмыльнулась, наслаждаясь собственной значимостью. Меня начинали сильно раздражать эти ужимки, но я не подала виду.

— На Цитре ведьму может обидеть только ведьма, — доверительно сообщила Армона. — Может, ты не заметила, у них у всех есть маленький подарочек вот тут.

Она коснулась своей груди в районе сердца.

Я продолжала неподвижно сидеть, и она не выдержала:

— О, Великие, это же очевидно! Если кто-то попытается причинить вред ведьме, даже сильно напугает… а если уж ударит, то малсао остановит его сердце. Есть еще некоторые очень полезные свойства, но об этом не сейчас. Избавиться от ведьмовского подарка нельзя.

Не стану ее разубеждать.

— Посмотри на свои руки, видишь, до крови. Достаточно одной капельки, и такой эффект. Я поняла, что эти увальни привезли ведьму, а так бы ты скрылась с этим вторым.

— И это проклятие, то есть малсао, действует только с ведьмами?

— Да. Малсао откликается на силу. Уверена, что там, откуда ты, до такого не додумались.

Сколько же гордости в ее тоне.

— Нет. До такого мы не дошли, — подтвердила я и вежливо поинтересовалась: — А почему «подарок»?

— А потому что либо это, либо, — ведьма провела ребром ладони по горлу. — Так что это дар жизни.

Ее глаза стали совершенно безумными.

Дверь отворилась, и Маска вошел с подносом, уставленным тарелками с едой. Комната наполнилась аппетитными ароматами.

— Видишь, у него тоже, — ведьма кивнула в его сторону. — Очень удобно их всех контролировать.

Мужчина молча расставлял тарелки на столе, не проявляя к нашему разговору ни малейшего интереса.

У меня в голове возник миллион вопросов.

— Угощайся, — радушно предложила ведьма, — ты, наверное, давно не ела.

Я не спешила воспользоваться столь щедрым предложением.

— Мне бы хотелось увидеть, — я задумалась, как бы охарактеризовать Коперника, и остановилась на нейтральном, — моего друга.

— Нет, — ответила ведьма, но все же смягчилась и добавила: — Не сейчас, позже. Ты говоришь на каком-нибудь другом языке, кроме всеобщего?

Я покачала головой.

Армона снова обратилась к Маске с короткой фразой. После чего он почти бегом бросился из комнаты.

— Я сказала ему, что буду колдовать, — пояснила Армона. — Ладно, хватит ломать комедию.

Она ухватилась за свои волосы и с силой потянула. Черная шевелюра с кожаными шнурками и бусинками осталась у нее в руках. Под париком оказались коротко стриженные светлые волосы. Затем ведьма сняла железные когти и бросила их на пол. Ее собственные ногти были короткими и неопрятными.

— Наверное, все это кажется странным. Все эти маски, амулеты, но мы уже давно вот так живем. «Повелительница», — ведьма невесело усмехнулась, — вот этой дыры и окрестных земель. А я, между прочим, историк, преподавала в столичной Академии.

Армона задумчиво подцепила из тарелки кусочек чего-то оранжевого и съела. Ее красная помада слегка размазалась.

— Но ничего не поделаешь, теперь моя задача — заботиться об этих людях и контролировать их. Кстати, они уже не говорят на общем языке. Как быстро все забывается.

— Но что произошло? — перемена в поведении ведьмы меня впечатлила. — Я не понимаю.

К миллиону вопросов, которые у меня были, прибавилось еще столько же.

За окном сгущались сиреневые сумерки. Армона зажгла свет:

— Здесь еще хорошо, электричество есть.

Она съела еще несколько кусков.

— Это настоящее мясо. У Охотников был хороший день, — сказала она с набитым ртом.

Я осторожно взяла один кусок и попробовала. Вкус был пряным, чуть островатым. Непривычно, но вкусно.

Ведьма налила воды из кувшина и принялась рассказывать:

— Мы хотели жить в мире и гармонии с природой, сохранить самобытность, свой язык и уникальную культуру колдовства. Но были силы, которые стремились все это уничтожить, смести и превратить Цитру в еще одну безликую, полностью стандартизированную во всех смыслах планету. Они требовали, чтобы мы отказались от своей сути. А мы мечтали, чтобы у магии началась эпоха Возрождения.

Она выразительно на меня посмотрела, давая время осмыслить сказанное.

— Какие силы? — поинтересовалась я.

— Внешние. Те, кто называет себя Содружеством миров. Объединенный межгалактический альянс. Крупные корпорации. Хуже всего, что на планете нашлось много предателей, которые их поддерживали. Но мы справились. К счастью, эти трусы предпочли бежать, поджав хвосты. А так называемое межмирное сообщество оставило Цитру в покое. Они сюда не сунутся.

Вид у ведьмы сделался кровожадным. Нет, все-таки есть в ней хорошая такая порция безумия.

— Естественно, ведьмы мешали. Мы не отдали планету на растерзание. К счастью, теперь все налаживается. Есть четыре Верховные Повелительницы, они следят за порядком, они видят все и знают. — Армона огляделась. — Каждая ведьма старается вносить свой вклад и достойно выполнять свою работу. Моя эрия подчиняется Калии Черной. Великая ведьма! Это она придумала, как наградить всех мужчин подарками.

Ведьма улыбнулась так, что я содрогнулась.

— Великая Черная Ведьма. Великое колдовство, — продолжила она. — Но это уберегло нас и избавило от многих опасностей. Есть, конечно, те, кто не смирился, но не будем о грустном.

И все равно целостной картины не складывалось. Судя по экипировке солдат, эта планета не была отсталой. Судя по амулетам и отношению к колдовству… Ведьмы, проклятия… Все очень странно.

— А другие Верховные Повелительницы? — спросила я.

— В Западных землях правит Райла Ходящая по звездам, на Востоке — Ясмин Сияющая, на Юге — Эл Белая.

— Ходящая по звездам в каком смысле? Армона, — осторожно сказала я, — может быть, есть возможность связаться по межгалактической связи? Я бы хотела послать…

Она радостно засмеялась.

— О, нет. Никакой связи. Мы отгородились от остального мира, чтобы найти свою внутреннюю гармонию. И вашей капсулы больше нет.

Я была потрясена. Это ловушка, такая же, как пиратский корабль, только большего размера. Неужели теперь мы заперты на планете?!

Хуже просто быть не может.

— Поверь, так было правильно для нашей планеты.

Армона заботливо сунула мне воду.

— Пей, — требовательно сказала она.

— Но у вас же должны быть корабли, космопорт. Вы говорите на общем языке. Все-таки я не понимаю.

— Да, — сказала ведьма.

Комната качнулась, перед глазами все поплыло. За окном раздался грохот барабанов.

— Отдохни пока. Повелительница Армона мудра, она приказала не убивать пленников. И ты, — я почувствовала, как ее палец уперся мне в грудь, но пошевелиться не могла, — мне очень пригодишься. А сейчас мне нужно встретить гостей.

Мне стало очень спокойно и легко, чувства притупились. Зачем двигаться, и так все прекрасно. Я видела, как Армона выходит из комнаты. Как хорошо, я тут отдохну.

Мысли ползли медленно, я не могла сосредоточиться ни на одной. Я слышала барабаны, темп все ускорялся. Потом раздались радостные вопли. Но все это казалось далеким и слегка нереальным.

Не знаю, сколько прошло времени, пока Армона не вернулась. Я отметила, что ее наряд приобрел еще более экзотический вид. На этот раз на ней был огненно-рыжий парик, голову венчала корона из рогов, веток и блестящих кристаллов. Они отбрасывали красивые блики. Я следила за игрой света на стене, когда Армона принялась меня раздевать.

Это меня совершенно не встревожило. Я с интересом наблюдала, как она возится с магнитной застежкой. Правильно, эта рубашка грязная. Сменить ее — хорошая идея. Давно пора.

Обувь, штаны.

Мое тело совершенно не слушалось, так что Армоне пришлось потрудиться. Мне показалось забавным, как она шумно пыхтит в короне из рогов. Я бы засмеялась, если бы не лень. Даже улыбнуться было тяжело.

В руке у ведьмы сверкнул нож с кривым лезвием. Я знала, что положено бояться, но разум буксовал, поэтому страха не возникло.

С помощью ножа Армона избавила меня от белья. Тут я попробовала возмутиться. Все-таки это варварство. Но язык как будто прирос к небу. Ни единого звука не получилось.

Армона прошла в угол комнаты, оказывается, там была дверца, которую я сразу не заметила. Она долго шуршала, что-то искала. Вернулась с большим свертком и принялась заворачивать меня в шкуру. Шкура странно пахла. Хотя нет. Она откровенно воняла.

А потом мне на голову водрузили корону из веток. Это преступление против хорошего вкуса и порочит образ настоящей ведьмы.

Оказывается, возмущаться я тоже не могла.

Армона распахнула дверь, и вошел Маска. Силы космические! У него тоже на голове какие-то листья. Да, что не так с этой планетой. Маски — листья.

Мысли путались.

Мужчина взял меня на руки и куда-то понес. Я летела мимо причудливых рисунков на стенах. Горели факелы. Огонь отражался в отполированном металле маски, от чего казалось, что зверь вот-вот укусит.

Потолок кончился: неожиданно перешел в звездное небо. Ночь взорвалась гортанными выкриками. Маска нес меня мимо толпы. Мелькали лица, искаженные криками и отсветами огней, мелькали маски или среди людей находились чудовища?

Голова кружилась. Единственное, что было реально, — это прикосновение холодного воздуха к голым ступням. Ноги мерзли.

Впереди маячил большой плоский камень. К нему-то медленно, но неотвратимо приближался Маска.

«Они что, решили принести меня в жертву?» — устало подумала я.

Нехорошо. Главное, давно доказано и хорошо известно, что жертва не влияет на магические способности. Это исключительно… тут нить размышлений потерялась.

Меня положили на камень. Армона стояла рядом.

Барабаны застучали с утроенной силой. К ним присоединилась визгливая дудка. Вот сейчас было бы неплохо, если бы появился Коперник и унес меня на корабль. Ладно уж, сделаю ему кофе.

Армона вскинула руку. Музыка и крики резко смолкли. Ведьма заговорила. Это была довольно длинная и очевидно, интересная речь обо мне. Армона то и дело показывала на меня пальцем.

Слушатели одобрительно шумели. Жаль, я ничего не понимала.

Где же Коперник?

Похоже, Армона рассказала про меня что-то скандальное, потому что люди вокруг резко вскинули руки и завопили.

Нет, не верьте ей. Я обычно не ношу ветки в волосах и не валяюсь в шкурах. Вранье!

Стало весело. Если бы подвижность вернулась, я бы обязательно сплясала на этом камне под бой барабанов, сбросив с себя все лишнее. Но вместо этого я смогла только повернуть голову и осмотреться.

Толпа расступилась, образовав проход, по которому двигалась закутанная в черные одежды фигура.

Безумие набирало обороты. Новый участник нашего шоу щеголял шикарной маской в виде птичьего черепа с длинным клювом.

Армона вскинула руки в приветственном жесте. И снова начались речи.

Вновь прибывший благосклонно кивал, и от этого клюв касался его груди. Он подошел к нам ближе и стал меня рассматривать. Я, в свою очередь, уставилась на него. Удалось понять только то, что передо мной мужчина. Я заметила, что его щеки покрыты темной краской.

Армона ткнула в меня пальцем, я разобрала слово «саарки». Так Коперник называл ведьм, вспомнила я. Не знаю, где его носит, но сейчас — прекрасный момент, чтобы появиться.

Губы мужчины скривились, и он что-то тихо пробормотал. Армона горячо возразила, но тоже шепотом. Она принялась суетливо поправлять корону у меня на голове.

Птица взял меня за руку, чуть приподнял и отпустил, рука безвольно упала. Он что-то гневно пробормотал и собрался уходить. Армона напряглась, она что-то яростно доказывала. Зрители вокруг хранили почтительное молчание.

Что-то мне все это напоминало, я не могла понять, что… Но непохоже, чтобы эти двое ругались из-за того, каким способом принести меня в жертву.

Птица махнул рукой и что-то пророкотал.

Вскоре появились хорошо вооруженные люди, на этот раз без масок, они тащили ящики. В толпе началось заметное оживление: люди перешептывались, тянули шеи.

Ящики положили у ног Птицы. Неторопливым движением человека, который готов явить миру настоящее чудо, он принялся открывать одну крышку за другой.

К сожалению, увидеть содержимое у меня не получилось. Зато я поняла, что происходит. Торг! Похоже, меня продают за ящики!

Коперник, ты где?!

Птица наклонился надо мной и легко поднял. Меня снова несли под шум барабанов и ликование толпы.

Чего, спрашивается, радуются?!

Неторопливо Птица погрузил меня в дрон, перед этим я была избавлена от короны, вместо нее мне на голову надели мешок.

Мир померк, а вместе с ним и мое сознание.

ГЛАВА 15

Хотелось пить. Я пошевелила рукой, похоже, подвижность вернулась еще не в полной мере. Глухой стон сорвался с моих губ. Так плохо я себя еще никогда в жизни не чувствовала. Даже после выпускного шабаша. Чем же эта ведьма меня накачала?

Я открыла глаза. Лучше не стало, наоборот, кошмар набирал обороты: я обнаружила себя прикованной к стене в подземелье. Скованность движений нашла очевидное объяснение.

В центре мрачного пространства находился жарко пылающий очаг, около которого, вытянув ноги, сидел Птица. Маску он так и не снял.

Может, это галлюцинация? Я пошевелила руками, цепи звякнули. Если и так, то очень натуралистичная галлюцинация.

Мужчина, не торопясь, поднялся, его черные одежды зашуршали. Он заметил, что я пришла в себя, потянулся и положил железную кочергу в очаг. Не торопясь, взял глиняную кружку и двинулся ко мне.

Стало жутко.

Я вжалась в стену и зажмурилась, когда он сунул мне кружку под нос. На губы плеснула и потекла по подбородку прохладная жидкость. Вода! Я сделала судорожный глоток и едва не закашлялось.

Мой, судя по всему, покупатель терпеливо дожидался, пока я напьюсь. Смотрел настороженно, в полумраке глаза его казались полностью черными.

— Саарки, — с нажимом, резко и уверенно он быстро заговорил. Тон не предвещал ничего хорошего.

— Не понимаю. Я не понимаю, — звук собственного голоса показался мне чужим.

Птица отошел и достал из очага кочергу. Металл раскалился и приобрел красный оттенок.

— Нет, — завопила я. — Не надо! Я не понимаю, что вам нужно!

Он остановился в шаге от меня. Красный кончик кочерги неотвратимо приближался к моей ноге.

Этого просто не может быть, это происходит не со мной… Я зажмурилась, но боли не последовало.

— Ведьма, — четко произнес мужчина. — Ты мне очень дорога.

— Вы г-говорите на общем…

Я не очень поняла, когда это я успела стать ему «дорогой». Но решила пока не думать об этом странном и неожиданном заявлении.

— Говорить, — подтвердил мужчина.

Он провел кочергой вдоль моей ноги и выдал:

— Не слушать меня — боль.

— Я слушать, — горячо заверила я его.

От переживаний я тоже переключилась на упрощенный вариант общего и снова подтвердила:

— Я слушать!

Птица кивнул и задумался, видно, подбирая слова. Он что-то пробормотал на местном наречии.

— Дорого стоить мне ведьма, поэтому лечишь моего… э-э-э… сложно, забыл как сказать… Спасаешь моего инженера. Он болен. Спасаешь — тебе хорошо. Делаешь плохо — тебе будет очень плохо. Колдовство бессильно против боли.

Я вовремя остановила себя, чтобы не сообщить, что я не врач и лечить не умею.

Мужчина еще немного подумал и добавил, ткнув себя пальцами в грудь:

— Хозяин.

Несмотря на ломаность языка и корявое построение фраз, Птица донес до меня свои мысли. А раскаленная железка прибавила убедительности. Моя догадка о том, что Армона организовала мою продажу — подтвердилась. Купил меня мой «хозяин» дорого. Видно, ящики содержали ценный груз. И теперь он возлагает на меня большие надежды.

Ох… страшно-то как.

Птица, к моему облегчению, отложил кочергу, опустился передо мной на колени и сказал:

— Без можно колдовство — нет.

— Что? — переспросила я.

Он подумал и сказал:

— Без разрешения не колдовать.

Я закивала.

— Хорошо, — сказал он и принялся размыкать мои кандалы.

Он помог мне встать, от пережитого ужаса меня трясло.

После того как Птица весьма доходчиво объяснил мне мой новый статус, а также цели и задачи, он вывел меня из подземелья. На самом деле это был просто переоборудованный подвал.

Мы поднялись по узкой лестнице, приходилось опираться на руку мужчины, чтобы не свалиться.

Мое слишком живое воображение рисовало, что мы находимся в замке, примерно таком же, как у Армоны, но нет, это оказался обычный особняк. Более того, через большие окна виднелся ряд типовых домов с лужайками. То ли тихий респектабельный пригород, то ли поселок. Точно такое же место могло быть на Террине.

Я украдкой посмотрела на своего спутника. На Террине никто не ходит в масках, не стучит в барабаны и не покупает людей.

Маска водворил меня в комнату: на окне решетка, дверь очень прочная, с кодовым замком.

— Не пытайся бежать, ведьма, — сообщил он и удалился.

Щелкнули замки.

О побеге я пока не думала. Куда денешься из «номера со всеми удобствами»? По сравнению с подземельем произошел значительный апгрейд. И я понятия не имела, куда бежать на неизвестной планете. Еще и в шкуре, которая все время сползает, и босиком.

Я успела умыться и рассматривала открывающийся вид, когда вернулся «хозяин». Он принес мне чашку с супом и воды. Интересно, он всегда так ходит?

Я рассудила, что второй раз травить меня не станут, а вот силы мне пригодятся, и поэтому без лишних колебаний съела суп и выпила воду. Птица следил за каждым моим движением, как будто никогда не видел, как другой человек ест.

Такое внимание было не очень приятно. Напрягало. Я осторожно подтянула свое облачение на груди. Это не осталось без внимания. По идее, «хозяин» должен заботиться о моем внешнем виде, или я так и пойду «лечить» какого-то инженера? От одной этой мысли живот скрутило.

С улицы донесся шум двигателей, голоса.

— Пока отдыхай, — Птица забрал у меня у меня посуду. — Вернутся позже, и тогда твое колдовство.

Недостаток словарного запаса общего языка он восполнил жестикуляцией.

Уже стоя в дверях, он обернулся и добавил:

— Меня зовут Ворон.

И ушел, оставил меня наедине с этой информацией, собственными мыслями и тревогой.

ГЛАВА 16

Как же плохо! Я смотрела на лежащего на кровати старика: лицо покрыто сетью глубоких морщин, кожа желтоватая, на вид очень сухая. А его длинные пальцы, неподвижно лежащие на одеяле, с шишками распухших суставов, больше напоминали птичьи лапы. Только глаза у старика были очень яркими и живыми. Но до чего же холодный взгляд. Зеленые льдинки внимательно изучали меня, оглядывая с ног до головы.

Не нужно быть ведьмой, чтобы понять: этот человек стар и болен. Не представляю, чем здесь может помочь магия. Ему нужна множественная регенерация, глубокое вмешательство в работу клеток.

«Хозяин» Ворон придерживал меня за плечи и что-то убежденно говорил больному на местном наречии. Старик скривился, мотнул головой и заговорил глубоким сильным голосом. Я даже удивилась, как в таком тщедушном теле умещалась такая мощь.

Судя по интонациям, идею ведьмовской помощи он не поддерживал. Ну что ж, не могу его осуждать. И очень даже хорошо понимаю. Я бы тоже не доверила заботу о своем здоровье полуголой женщине в шкуре и мужику в маске.

Шкура — не самый лучший наряд, я призывала всю свою выдержку, чтобы не начать чесаться.

Пока эти двое беседовали, я украдкой осматривалась. В комнате было очень много бумажных книг, я насчитала пять штук. Еще меня удивил стол, заваленный бумагами, такого расточительства я давно не видела. Нет, не электронная бумага, а старинная. Удивительно непрактично. Белые листы были исписаны непонятными символами и заполнены чертежами. Груды и груды бумаги.

Пока я отвлеклась, разговор становился жарче. Старик сел в постели, глаза его гневно блестели, он указывал на меня и что-то говорил.

Ворон почти рычал, он выпустил мои плечи и принялся мерить шагами комнату. Я прищурилась. Удивительно, но у «хозяина» проклятия не наблюдалось. Выходит, не все получили эти ужасные «подарки». Армона, очевидно, преувеличила ведьмовское вмешательство. Что ж, с одной стороны, это радует.

Я аккуратно проверила своего потенциального пациента. А вот у него обнаружилась привычная чернота напротив сердца. Но я была уверена, что причина его плохого состояния — изношенность тела. Проще говоря, старость.

Я старалась уловить в потоке незнакомых звуков смысл спора, который продолжал набирать обороты. Выражение лица старика стало язвительным.

С моей точки зрения, диалог мог бы быть таким:

Старик:

— Дурак! Зачем ты притащил ко мне это? Она голая и в шкуре.

Ворон:

— Она тебе поможет!

Старик:

— Как? Мне… (интересно, а сколько ему лет? я думаю, вот так можно выглядеть в пятьсот лет, при средней продолжительности в двести). Мне пятьсот лет. Мне ничто не поможет. Мне не интересна голая женщина. Верни ее назад, откуда взял.

К моему удивлению, старик махнул рукой в сторону двери. Не знаю, сколько правды было в моей выдумке, но я себя почти убедила. И этот жест совпал с моими мыслями просто невероятным образом.

Я вопросительно посмотрела на Ворона. Он вышел и почти сразу же вернулся с большой коробкой, прошел к столу и резким движением смел бумаги.

— Смотри, — обратился он ко мне на общем, грохнув коробкой о столешницу.

Я с опаской заглянула внутрь. Там переплелись шнурки, медальоны, бусы, перья, какие-то печати с нанесенными символами, бубен, свечи разных цветов. В общем, полный набор магических предрассудков.

Ворон был раздражен. Клюв его маски приблизился вплотную к моему носу.

— Ты избавишь его от болезни, — он указал на старика рукой. Фраза получилась четкой и правильной. — Инструменты, — кивнул на коробку.

Я смотрела на этот хлам и лихорадочно соображала, что же мне делать. Ворон ждал. И терпение его таяло с каждой секундой моего промедления. Я это чувствовала.

Нужно было действовать. Срочно!

Я расправила плечи, бросила на своего «хозяина» холодный взгляд и обратилась к старику:

— Вы меня понимаете? Вы говорите на общем языке?

Мужчина отвернулся.

— Как давно вы страдаете?

Он не ответил. Ворон тоже хранил молчание, скрестив руки на груди. Видимо, раз я ведьма, то дополнительной информации мне не полагается. Правильно, зачем…

Неожиданно старик сильнее вжался в подушки, на лбу у него выступил пот. Его скрутил жестокий приступ боли, который длился несколько минут. После чего он обессиленно прикрыл глаза.

Я понятия не имела, что за болезнь его терзает, и выяснить это не представлялось никакой возможности. Но перед мысленным взором предстал образ темного подвала и раскаленной кочерги.

Нужно выиграть время. Я, конечно, очень сочувствую этому несчастному, но себе я сочувствую все-таки больше.

Подойдя к кровати, я простерла руки над стариком. Ворон с интересом следил за моими движениями. Покачиваясь из стороны в сторону, я прикрыла глаза и стала медленно кружиться. Ворон приблизился почти вплотную. А я вошла в роль. Резко остановилась и, передвигаясь большими шагами, бросилась к коробке и выхватила бубен. Я несколько раз ударила по нему рукой, вскрикнула и растянула губы в диковатой улыбке.

Я призывала на помощь всю свою ведьмовскую уверенность и везение. Еще раз ударила в бубен. Озарение пришло неожиданно. Раз они хотят видеть ведьму, они ее увидят. Я сделала вид, что прислушиваюсь, а потом с шумом втянула воздух. Я собиралась с силами, чтобы прокричать что-то похожее на заклинание, когда за моей спиной раздался глухой удар.

Мужчины вздрогнули. Даже у старика лицо сделалось удивленным. Я повернулась и затаила дыхание от внезапно свалившейся удачи. Точнее, прилетевшей. Большая серая птица билась о стекло.

Я показала на нее пальцем и прошипела (получилось драматично):

— Болезнь очень сильна.

Силы космические! Только бы сработало.

— Очень, — повторила я, глядя на Ворона. — Так просто ее не победить. Мне нужно подготовиться.

Он кивнул.

— Мне нужно провести ритуал. Для начала омовение, — пафосно произнесла я.

Да, Марта, правильно. В любой непонятной ситуации — вымой голову. «Умирать, так с укладкой», — пропел язвительный внутренний голос, который я старалась заглушить изо всех сил.

— В этой шкуре нельзя приближаться к больному. Мне нужна одежда синего цвета.

Главное, не дать им опомниться. Нельзя, чтобы «хозяин» начал задавать мне вопросы.

Почему синего? Что я несу? Но я уже не могла остановиться.

— Я возьму это, — царственно показала на коробку с «артефактами», — а пока в комнате постоянно должна гореть красная свеча.

Силы космические! Вот сейчас мой обман раскроется, и тогда… Сердце бешено колотилось. Я ждала ответа Ворона.

Наконец он очень медленно кивнул.

* * *

Я стояла под обжигающими струями воды, в сотый раз взбивая пену в ладонях и нанося ароматный состав на волосы. На несколько минут все волнения померкли и отодвинулись на второй план.

Вода мерно шумела, горячий пар поднимался к потолку, еще чуть-чуть, и я смогу в него завернуться, как в одеяло. Наслаждение. Нет. Блаженство. Вот оно, главное достижение цивилизации!

К моему удовольствию, на этой планете воду не экономили. Индикаторов ограничения не было. Кожа под пальцами уже скрипела. Пора бы завершать «ритуал», но я сделала воду чуть прохладнее.

Интересно, найдет ли Ворон для меня одежду синего цвета?

Тревоги и тяжелые мысли навалились с новой силой. Я прислонилась лбом к прохладной плитке. Что же делать? Где Коперник? Ну, почему… Почему, когда женщине действительно нужен мужчина, чтобы он ее спас, никого рядом не оказывается? Все приходится делать самой.

Я тяжело вздохнула. А потом вспомнила, как устроила «танцы с бубном». Меня затрясло от смеха. Какое лицо было у старика! Не знаю уж, какое лицо было у Ворона под маской.

Надо же было так влипнуть. Называется, помогла сестрице. Ну, Ладка… Я очень старалась не хрюкать и не повизгивать от смеха. В глаза попала пена, я зашипела. Приступ веселья прошел.

И что же делать с этим старичком? Не думаю, что Ворона удастся долго водить за нос. Похоже, что мужчина он серьезный и привык добиваться результата.

Я вспомнила, с какой решимостью он вложил мне в руки коробку с хламом, и поежилась.

Похоже, он не только мой «хозяин», но и весь поселок в какой-то мере его. Странное место. Когда мы покинули больного и не торопясь пошли по улице, нас сопровождали несколько крепких вооруженных парней — «свита». Амулеты амулетами, но и бластерами, или как там эти штуки называются, Ворон разумно не пренебрегал. Улица казалась пустынной, но я то и дело замечала движение за плотно занавешенными окнами. В одном из домов приоткрылась дверь, но тут же захлопнулась, мне не удалось рассмотреть, кто же за ней скрывался. Я сделала вывод, что здесь полно людей. И они все боятся.

Я все-таки закрыла воду. Немного постояла, собираясь с духом. Завернулась в полотенце. Была у меня слабая надежда, что Ворон проявит такт и просто оставит одежду, даст мне время ее надеть.

А может, у него есть свои срочные дела, он уехал, и я смогу осмотреть дом? Интересно, он здесь живет? Или это гостевой дом? С таким своеобразным подвалом и решетками на некоторых окнах. Хотя спальня, из которой был вход в ванную комнату, выглядела совершенно обычно. Обстановка, конечно, старомодная, но никаких тяжелых дверей, кодовых замков.

Я еще раз просушила волосы полотенцем. Посмотрела в зеркало, прищурилась, стараясь придать лицу решительно-спокойное выражение. Сохраняя достоинство, не торопясь вышла.

Естественно, мои надежды не оправдались. Сидел. На коленях у него лежало темно-синее платье.

Ворон не пошевелился, смерил меня оценивающим взглядом сверху вниз, чуть наклонив голову на бок. У меня возникло ощущение, что полотенца на мне нет.

— Долгий ритуал, — сказал он, в голосе чувствовалась усмешка.

Я погрустнела. Предположение, что мой хозяин далеко не дурак, подтверждалось. Отвечать не стала, только вскинула подбородок.

Нарочито медленно мужчина поднялся и двинулся ко мне. Глядя мне прямо в глаза, он протянул платье. Не ожидая подвоха, я взяла одежду, но он сжал ткань в кулаке. Машинально я дернула платье на себя. На это и был расчет: отвлекшись, я больше не придерживала полотенце, и Ворон легко освободил меня от него, потянув за край. Теперь ему ничто не мешало меня рассматривать. Взгляд очень темных глаз скользил по груди, прошелся по животу, спустился ниже. Этот взгляд был ощутим почти так же, как прикосновение. Обжигал. Клеймил, заявляя права. В нем была уверенность собственника. А еще в нем читалось слишком откровенное желание.

К щекам прилила краска. Я попыталась закрыться, но он перехватил руку.

— Отпусти, — четко сказала я, при этом решительно дергая платье на себя.

Услышала смешок.

Платье он выпустил, и тут же жесткая, шершавая ладонь легла на мне грудь. Он внимательно следил за моей реакцией.

— Отпусти, — повторила я.

— Зачем? — последовал обескураживающий вопрос.

Он приблизился вплотную, прижимая меня к стене своим телом.

— Нельзя, — четко сказала я.

Глаза напротив смеялись.

— Ты захочешь, — сообщил он, тщательно подбирая слова.

Да, этот мужчина самоуверен. С такой первобытной дикостью и брутальностью я не сталкивалась никогда в жизни. Но он расчетлив…

— Не смогу колдовать, не смогу помочь твоему другу. Так что выбирай, — нажала я на единственный доступный мне рычаг.

Ворон очень долго смотрел на меня.

— Врешь, — заявил он.

Я спокойно смотрела на него. Это был вызов: ну, давай, рискни. Что для тебя важнее? Мне казалось, грохот моего сердца слышен на улице.

Ворон отстранился. Принял решение.

— Смотришь, — он щелкнул пальцами, — как… хочешь укусить.

— Если ты хочешь, чтобы я спасла твоего друга. Мне нужно подготовиться. Я должна быть одна и думать, — гнула я свое. — Сегодня я должна быть одна.

— Сегодня я прощать твое вранье, — сообщил Ворон. — Будешь говорить со мной. Я вспоминать общий, — припечатал он.

Но я поняла: временно опасность миновала.

Он отвел меня в комнату с решеткой и прочной дверью. Я вздохнула с облегчением, когда она закрылась. Но первая мысль, которая у меня возникла: а снял бы Ворон маску, если бы принял другое решение?

ГЛАВА 17

Полночи я просидела над коробкой, размышляя над своими дальнейшими действиями. Как ни странно, в этом хламе нашлась одна колдовская вещь: на самом дне лежал маленький металлический цилиндр, покрытый настоящими знаками, связывающими силу. Это был своего рода накопитель. Он был полон, но открывать его я пока не стала: мало ли, что там хранится. Колдовская вещица перекочевала из коробки в карман моего нового платья.

Я перебирала цветные стеклышки. План постепенно начал складываться, и отсутствие настоящих артефактов ничего не меняло. В конце концов, ленивый человек — это тот, кто не делает вид, что работает. Нужно использовать что есть.

На полу черной свечкой я начертила все знаки, которые могла вспомнить, выбирала самые эффектные. Думаю, моя преподавательница, строгая Герма Воск могла бы мной гордиться. Уж насколько я всегда считала черчение пережитком старины, но вот же, пригодилось. Я всегда предпочитала распечатать модель любого знака, если она требовалась, и не заморачиваться.

Стеклышки я красиво разложила на полу. В углу соорудила что-то вроде небольшого алтаря. Кусок хлеба, оставшийся от ужина, который мне просунули на подносе через окошко в двери, я тоже использовала.

Я сделала все, чтобы комната приобрела оккультный вид. От антуража разило колдовством. У суеверного человека легко могли бы сдать нервы, а у скептика возникло бы желание показать меня специалисту, который помогает импульсам в мозгу работать правильно.

Но я решила, что в этом деле лучше больше…

Поспать мне удалось всего несколько часов. Меня разбудил яркий свет, который пробивался в окно. Судя по моим ощущениям, сутки на этой планете были какими-то короткими. Хотя точно утверждать не берусь. Возможно, время неслось с такой скоростью из-за адреналина в моей крови. И это были первые сутки здесь, которые я провела в сознательном состоянии. Меня не опоили и не продали. А это уже достижение.

Надеясь, что время еще раннее, я взялась за бубен. Пусть Ворон прочувствует побочный эффект колдовства, тем более что музыкальностью я никогда не отличалась. Но этот недостаток я компенсировала рвением.

Я неистово стучала в бубен, когда дверь в мою относительно комфортную камеру отворилась, и влетел Ворон собственной персоной. Он был в маске, но без развевающихся черных одежд. Обычные штаны и футболка выпадали из образа. На шее болтался всего один амулет. Зато удалось рассмотреть, что руки у него сильные и жилистые, загорелые.

Ничуть не смутившись таким резким вторжением, я неторопливо отложила бубен. И посмотрела на «хозяина».

— Пора, — вместо приветствия сказала я.

Втайне я надеялась, что мне удалось произвести впечатление: растрепанные волосы разметались по плечам, под глазами залегли тени от недостатка сна. В общем, ведьма самая настоящая.

Он вздохнул, подавив раздражение, и внимательно рассмотрел мои художественные упражнения, удостоив алтарь особенного внимания.

— Хочешь принести… это… жертву? — спросил Ворон.

— Пока рано об этом говорить, — со значением произнесла я.

А сама внутренне содрогнулась. Похоже, здесь ведьмы практикуют жертвоприношения, и тот камень, на котором я лежала в момент совершения сделки, для этого и предназначен. Хотя от ведьмы, которая готова продать другую ведьму, можно ожидать и еще чего похуже.

Пока мы шли к дому старика, я думала о том, что же произошло с этой планетой. Куда смотрит мировая общественность? Это же варварство чистой воды. Удивительно, что Коперник отсюда. Я ощутила тревогу за него. Хотя о плохом думать не хотелось.

Несмотря на раннее утро, старик не спал. Он еще больше осунулся и выглядел очень плохо. Губы посинели, его бил озноб. Но все равно, когда он увидел меня, глаза его гневно блеснули.

Ворон обронил несколько коротких фраз, больше смахивающих на команды, а потом обернулся ко мне.

— Я оставлять тебя. Вернусь вечером. Не убегать. Найду. Лечи, — он приблизился ко мне вплотную и очень убедительно добавил, прошептав на ухо, чтобы старик не услышал: — Если что-то не так. Очень плохие последствия.

Я кивнула.

— Как вас зовут? — обратилась я к старику.

Он промолчал.

— Чтобы магия подействовала, мне нужно, чтобы он тоже этого хотел, — сказала я.

Ворон вздохнул.

— Я не говорил, что будут легко. Делай, что можешь, — жестко отрезал он и вышел.

Я подбежала к окну и из-за тяжелой шторы наблюдала, как «хозяин» садится в дрон и уезжает со своими людьми.

Около дома старика осталась охрана. Если предположить, что у них тоже есть ведьмовской «подарок», то они не попытаются меня остановить. И ничего мне не сделают. Скорее всего. С другой стороны, насколько далеко я уйду? Они же могут спокойно пойти за мной и сообщить Ворону, куда я направляюсь. У некоторых мужчин какой-то пунктик, связанный с приказами. Проверять, что бывает с теми, кто нарушает приказы Ворона, я не горела желанием.

Другой вариант: я попробую отвести охране глаза и уйду незамеченной. Но где искать Коперника?

В спину мне ударило что-то жесткое. Я развернулась, чтобы увидеть, как старик дрожащей рукой схватил со своей тумбочки маленький круглый шарик и запустил в меня. Я вовремя отпрянула в сторону, и шарик просвистел мимо, ударился в стену.

Старик что-то кричал, чуть ли не слюной брызгал.

— Я не понимаю! — закричала я. — Говорите на общем! Меня зовут Марта!

Судя по интонации, в меня летели самые изощренные проклятия.

— Я постараюсь вам помочь, — пыталась я перекричать его. — И ваш друг очень настаивал. А его игнорировать непросто. Он мне, между прочим, угрожал.

Противный старикашка не унимался. Даже редкие волосенки на макушке встали дыбом.

— Саарки, саарки, — гневно повторял он.

— Послушайте, ну это же абсурд. Предполагается, что я буду вас лечить. Чего сопротивляться-то? Я тоже не горю желанием здесь находиться.

А может, он просто безумен?

Он метался на своем ложе, пальцы судорожно сжимали простыню, незнакомые слова лились неудержимым потоком.

Я уселась на безопасном расстоянии и включилась в перепалку. С той лишь разницей, что кричала на общем. Просто давала выход накопившемуся раздражению.

— Я вообще хочу домой на Террину! Если бы вы знали, как мне это все надоело. Ладка со своими закидонами и попытками доказать, что она может чего-то добиться. Как будто мы бы любили ее меньше от того, что она бы просто была… да кем угодно! Военные, вместе с адмиралом и капитаном Коперником. Женоненавистники! Космические пираты! Выход в открытый космос! А я ненавижу космос даже закрытый, даже из окна иллюминатора! А ваши ведьмы — это же кошмар! Пародия! Меня продали этому вашему Ворону. Что еще… Здесь нет космопорта, чтобы я могла улететь домой! Замкнутый круг!

Старик откинулся на подушки и замолчал.

— О, значит, вы готовы к лечению. Замечательно!

Мой строптивый пациент затих. А я приступила к воплощению первой части своего плана. Хотя планом это можно назвать с очень большой натяжкой. Все мои медицинские знания ограничивались следующим: в случае любого недомогания прийти к восстанавливающей капсуле и нажать режим диагностики.

Единственное, чем я могла помочь в этой ситуации, так это поделиться силой, а еще, если окажется, что старик все-таки понимает всеобщий, я смогу убедить его в том, что он чувствует себя хорошо и не испытывает боли. И на какое-то время так и будет.

Вера способна включить защитные силы организма. Неизвестно, конечно, сколько у этого несчастного этих самых сил осталось. Но все, что возможно, я помогу активизировать.

Я надеялась, что в любом случае, это поможет мне выиграть время. Может, удастся разузнать, где Коперник, или я придумаю, как сбежать.

Старик лежал спокойно и тяжело дышал.

— Вот, так-то лучше, — сказала я.

Я прошлась по комнате, взвесила в руке книгу, полистала страницы. До чего же неудобно, книгу нужно держать двумя руками, а перелистывание страниц — совершенно не эргономичный процесс. Когда-то я слышала от одного коллекционера, что у бумажных книг особенный запах. Я понюхала книгу. Ничего особенного. Пахнет пылью и чем-то сухим. Но самое главное открытие: буквы были стандартными. Сначала я обрадовалась, что текст написан на общем языке, но слова оказались незнакомыми.

— Карминху на ардэн… — прочитала я вслух и вернула книгу на место.

Старик внимательно следил за каждым моим движением.

— Может, все-таки скажете, как вас зовут?

Я подошла к окну и аккуратно выглянула, придерживая штору. На улице наметилось оживление. Из домов выходили женщины, они спешили куда-то с большими корзинами. Да, поселок был населен. Многие приветливо махали друг другу, собирались в группки.

Напротив дома старика остановилась девушка, ее рыжие волосы были собраны в тяжелый узел. Налетевший ветер трепал ее длинную юбку. Было в ее позе что-то драматичное. Она подняла глаза, и наши взгляды встретились. Незнакомка улыбнулась зло и неприязненно.

К ней подошел один из людей Ворона, оставленных для охраны дома. Мужчина что-то сказал рыжей и подтолкнул ее в плечо. Девушка сделала шаг, оглянулась и посмотрела на меня с такой ненавистью, что захотелось задернуть шторы. Что я и сделала.

Не припоминаю, чтобы я переходила ей дорогу. Разве что в бессознательном состоянии.

Я повернулась к старику.

— Я уверена, вы понимаете общий, — спокойно сказала я. — Ворон хоть и плохо говорит на общем, но говорит. Ведьма, которая меня продала, тоже говорила. А вы значительно старше, значит, вы владеете языком в совершенстве. Не верю, что вы все забыли. Как я понимаю, ваша планета отрезана от остального мира сравнительно недавно. Давайте поможем друг другу.

— Ты ничем не сможешь мне помочь, мерзкое порождение тьмы!

После чего на меня снова вылился поток ругательств, но на этот раз их смысл я прекрасно понимала. Старик так разошелся, что у меня возникло ощущение, что он вот-вот вскочит, и мне придется убегать.

Если так пойдет и дальше, Ворон будет поражен столь быстрым результатом. Вот и румянец появился. Правда, старика может хватить удар, и тогда…

А старикан надрывался:

— Проклятая ведьма! Будь проклята вся ваша грязная порода! Бесстыдница! Шлюха!

Нет, вот это вообще странно. Какие безосновательные обвинения.

Я глубоко вздохнула. Подошла поближе.

— Ты не прикоснешься ко мне, ведьма! Я не позволю.

Я совершенно спокойно взяла с тумбочки кувшин с водой и плеснула на старика. Он ошарашенно зафыркал и принялся отплевываться. Так получилось, что мой карающий душ настиг его в тот момент, когда он открыл рот, чтобы высказать что-то еще.

Это было такое забавное зрелище, что я рассмеялась.

Мне стало немного стыдно. Облить беспомощного человека! Но, с другой стороны, он заслужил. Не знаю я, как правильно вести себя в таких случаях.

Воспользовавшись тем, что старик потерял дар речи от моей выходки, я положила руку ему на грудь. Мокрая ткань холодила ладонь. Мужчина дернулся, а я направила свою силу. Хватит разговоров. Пришло время поколдовать.

Я настолько погрузилась в процесс, что не услышала, как в комнату вошел Ворон. Не знаю, сколько он наблюдал за нами.

— Вернулись? — я бросила короткий взгляд через плечо.

— Я контролирую все мое, — последовал ответ.

По интонации мне показалось, что Ворон улыбается. А вот мне совершенно не понравилось, что меня включили в это «мое».

Сила спокойно перетекала от меня к старику. Все-таки прекрасно, что на Террине и в других местах уже давно победили почти все болезни.

От моей ладони к локтю поднимался холодок, я чувствовала легкое онемение. Что бы мой пациент ни говорил, как бы ни сопротивлялся и что бы он там себе не думал о ведьмах, но его собственное тело его предавало и впитывало энергию, как губка воду.

А раньше ходили легенды о том, что некоторые люди пьют силу: древние сказки о кровопийцах. Больные люди тоже в некотором роде вампиры.

Я отдернула руку — на сегодня хватит.

— Зачем везде вода? — Ворон выдержал паузу, удостоверившись, что я закончила.

— А это очень древний ритуал, смывает весь негатив. Накопилось его тут в избытке, — ответила я, косясь на старика.

Он дышал значительно свободнее. И вид у него был невероятно удивленный.

Еще бы!

Я посмотрела на Ворона. Ему одного колдовства недостаточно. Нужны внешние атрибуты. Не только быть ведьмой, но еще и казаться. Не просто помогать, а еще… Что бы придумать такое дикое…

— Сегодня должны гореть две красные свечи. На левое запястье ему нужно привязать красную нитку, на правое — синюю.

Слабовато. Марта, давай, включи воображение! Нужно что-то позабористее.

— Еще нужна золотая и серебряная цепочки. Серебряную он должен надеть на левую лодыжку, золотую — на правую.

Ворон задумался.

Ведь спросит «зачем?», с тоской подумала я, но он меня сильно удивил.

— Я понял, — спокойно сказал он.

«Понял что?» — так и хотелось спросить мне. Но Ворон не стал скрывать свои размышления на тему магии и на ломаном общем предоставил мне объяснение. Признаться, я бы не изобрела лучше: он предположил, что красный — это цвет золота и огня, а серебро и синий — тоже сочетаются и символизируют воду. А располагаются они так, чтобы сбалансировать энергию Эйлант. И помочь старику обрести баланс.

К слову, я понятия не имела, что такое «энергия Эйлант», но какое обоснование! Я была готова рассмеяться от такой наивности и суеверности. При этом я чувствовала, что, несмотря на суеверность, Ворон хитер и очень опасен. И надо радоваться, что его устраивают все эти проявления колдовства.

Ворон достал какую-то черную коробочку, она странно зашипела, и он стал с ней разговаривать.

Заметив мое удивление, он сказал с некоторой гордостью:

— Рация.

Это слово для меня ничего не значило.

— Связь, — пояснил он.

Черная коробка ответила. Слова можно было разобрать с очень большим трудом. Если это связь, то я космодесантница. Но переговоры возымели эффект. Люди Ворона привели двух женщин, которые принялись наводить в комнате старика порядок.

Со стариком у нас все же сложился некий шаткий нейтралитет, хотя он иногда вспоминал, насколько ненавидит ведьм, и я получала порцию проклятий на общем языке. В отместку я убедила Ворона, что для более успешного лечения старику необходимо на четвереньках делать три шага на север и пять шагов на юг.

Я не присутствовала при разговоре, но аргументы у Ворона нашлись. И старик послушно делал, что велено. Он скрипел зубами и фыркал, как рассерженный кот. Подозреваю, что он изобрел много новых ругательств.

Я продолжала делиться с ним силой, изобретая все новые и новые ритуалы. Мне даже начала нравиться подобная театральность — пропала во мне актриса.

При том, что серьезного лечения старик не получал, он с каждым днем выглядел все лучше и лучше. Я была поражена, потому что точно знала, что моей заслуги в этом нет. Это заставляло сердце тревожно сжиматься. Моих отрывочных знаний о медицине хватало, чтобы понять, что даже в самых тяжелых случаях может наступить улучшение, а после болезнь возвращается с новой силой.

Самое неприятное, что откат мог произойти в любой момент. Но я старалась изо всех сил сохранять внешнее спокойствие. А еще я внушала своему пациенту, что с ним все хорошо. Это была сладкая ложь, которой он не мог сопротивляться. Надежда — ослепительное чувство.

Я наблюдала, как постепенно его разум принимал новую реальность, заставляя боль отступить. Организм, скорее всего, работал на пределе своих возможностей, чтобы подстроиться под иллюзию. И сколько он выдержит — загадка.

После моей продажи прошло пять местных суток. За это время установился четкий распорядок. Утро я начинала с бубна, перед этим дорисовывая оккультные знаки и переставляя стеклышки. Моя камера выглядела все более и более эффектно.

Потом раздраженный Ворон отводил меня к старику и «улетал» по неведомым мне делам. Я следила за тем, чтобы мой пациент совершил прогулку на четвереньках.

Дальше следовал завтрак, его приносила либо молчаливая хмурая женщина средних лет, либо девочка-подросток. Она без умолку трещала, но не понимала ни слова на общем.

Каждый день из окна комнаты старика я наблюдала, как женщины уходили куда-то на запад. Теперь-то я могла с уверенностью назвать направление. Их всегда сопровождало трое вооруженных людей Ворона.

В поселке было очень мало мужчин. Одни охранники. У меня копились вопросы, но ни Ворон, ни старик не спешили делиться информацией. Так что я наблюдала и думала. Тем более что времени на размышления у меня было предостаточно. Ворон возвращался в обед и возвращал меня в «темницу». Почему-то он не доверял это простое действие своим людям.

Вот тогда и наступало время подумать. С обеда и до ужина я смотрела в окно и старалась сообразить, как лучше поступить. Мои мысли шли по одному и тому же кругу. Сначала я переживала о том, что пять суток от Коперника нет вестей. Потом я мучилась от того, что мой пациент может умереть в любой момент. Потом я тревожилась о том, что меня ждет дальше. Пока мое «рабство» было относительно неплохим, но все равно, это жутко пугало. И я снова возвращалась к мысли, что со мной будет, если старик умрет. И так до бесконечности. Точнее, до ужина.

А вот ужинали мы с Вороном.

Каждый раз он отпирал дверь, и мы спускались в столовую, где уже был накрыт стол. Мужчина садился напротив и смотрел, как я ем, сам же к пище не притрагивался. Наверное, не хотел снимать маску. Так что лицо моего «хозяина» мне так ни разу не удалось увидеть.

Он выжидал, пока я съем немного, а потом коротко командовал:

— Поговори.

Это означало, что я должна говорить на общем языке. А он слушал, иногда просил повторить какие-то слова и фразы.

Я пробовала его разговорить, упирая на то, что ему нужна практика. Но он ограничивался краткими ответами. Из крупиц и намеков мне удалось понять, что он владеет месторождением элемента, который здесь использовался для производства топлива. И весь поселок занят на добыче.

После ужина Ворон провожал меня в свою спальню, и я отправлялась в ванную проводить «ритуал омовения». К счастью, Ворон не делал никаких попыток присоединиться или оставить меня в своей постели на ночь. Хотя я чувствовала его интерес. Все эти как будто случайные прикосновения, когда он возвращал меня в мою камеру.

Следующим пунктом моего устоявшегося распорядка был сон, полный кошмаров, рваный и тревожный. Он не возвращал силы, а наоборот, изматывал.

На шестой день, стоило мне открыть глаза, как на меня липкой волной накатил страх. Очень плохое предчувствие. Даже дыхание перехватило.

Я решила обойтись без бубна и дожидалась Ворона, сидя на кровати, поджав ноги. В отличие от меня он выспался и был бодр. Даже его амулеты радостно позвякивали на шее. Это раздражало.

«Хозяин» торопился, он не стал заходить в комнату старика, а ушел сразу же, стоило мне переступить порог дома.

Я прислушалась. Ворон раздавал указания своим людям.

— Это ты, ведьма? Заходи, Марта!

Надо же, запомнил все-таки, как меня зовут. Я прошла вперед и оторопела. Старик не лежал, он сидел за столом и что-то быстро писал.

— Э-э-э… — только и могла сказать я.

— Чувствую себя превосходно, — глубоким голосом сказал он. — Я не доверяю колдовству и не люблю твою породу, но должен признать, результат впечатляет. Я совсем разваливался. Меня зовут Гринк.

Он поднялся и протянул мне руку. Рукопожатие получилось уверенным и сильным.

Сказать, что я была потрясена — ничего не сказать. На самом деле, то, что я видела, было невозможным. Как?

— Садись, — Гринк махнул рукой.

Какое-то время он молча писал, а я смотрела, не находя слов. Мужчина выглядел здоровым.

— Значит, ты иномирянка? — как бы между прочим спросил он.

— Да! — горячо подтвердила я. — Мы потерпели крушение. Приземлились в спасательной капсуле. А потом меня продали.

— Сочувствую, — отозвался он, хотя в его голосе не было ни капли сочувствия. — Но тебе повезло, что ты попала к Ворону. Нам всем повезло.

В зеленых глазах плескались искорки веселья, но я никак не могла разделить его настроение.

— Ворон — хороший мальчик. Он прекрасный лидер и умен. Правда, увлекается всей этой… магией, — старик презрительно выплюнул это слово.

— Как такое возможно, что на цивилизованной планете людей покупают и продают? — спросила я, пользуясь неожиданной словоохотливостью своего пациента.

— А цивилизованность у нас отняли, — ядовито сказал он, отложил стилус и посмотрел на меня исподлобья. — Да, именно так, отняли!

Он начал заводиться.

— Кто?

— Коперник, — старик взревел так, что задребезжали окна.

— Где? — я заозиралась, ожидая увидеть капитана.

Он все-таки пришел. Сердце радостно забилось.

А я в нем сомневалась. У него, определенно, есть недостатки, но он же вернулся за мной на пиратском корабле.

— Это он во всем виноват! — заявил Гринк.

— В чем виноват? — не поняла я. — Что он успел сделать? И где он?

— Он-то улетел, а вот мы остались здесь.

Я забыла, как дышать.

— Как улетел?! — мой голос дрожал.

— Сначала он взорвал все, что хоть как-то относилось к космической индустрии. Даже заводы протопластика превратились в дым. И фьють!

Нет, это, конечно, вполне похоже на Коперника, но как он успел нанести такие разрушения всего за пять дней?

Что-то старик бредит.

— А потом проклятые предатели вывезли всех ученых, инженеров, кто хотел сотрудничать с «прогрессивными» мирами, — выплюнул он с презрением. — Межмирный альянс принял беженцев с Цитры с распростертыми объятиями. Сейчас они, скорее всего, живут в комфортных условиях, пользуются медициной. Наверняка потешаются над теми, кто решил остаться. Ждут, когда мы окончательно вернемся в варварство, и потом… просто спокойно начнут использовать планету.

— Эм-м… я не понимаю, откуда у него корабль? Каких ученых?

Я не могла унять дрожь в руках.

— Ладно, — сказал старик. — У меня нет времени вводить тебя в новейшую историю Цитры, но я все равно расскажу. Раз уж тебе здесь жить, нужно знать элементарные вещи. А то пока Ворон начнет лучше говорить на общем… Да и не до разговоров ему сейчас. Хотя я этого и не одобряю.

Гринк нахмурился и посмотрел на меня так многозначительно, что щеки мои вспыхнули.

— Так что там с капитаном Коперником?

— Нет, он не капитан, бери выше — адмирал.

— О, — только и могла сказать я.

— На Цитре всегда были ведьмы. У нас колдовство в земле, пропитывает сам воздух, которым мы дышим, — начал Гринк несколько пафосно. — Мы долгое время учились жить с этим. Прошли все стадии принятия, начиная от отрицания, гнева, через жестокие репрессии и попытки искоренения ведьм к толерантному сосуществованию.

Типичная история. Надо же, «толерантное существование». Во многих культурах так и не удалось сделать такого перехода. Мне остро захотелось оказаться дома на Террине.

— Это что касается древнейшей истории. Так вот, в цивилизованном состоянии ведьмы активно занялись политикой, они проникли во все сферы деятельности. Казалось, что они приносят пользу.

— Но… — подсказала я.

— Вот именно! И довольно значительное «но». Они принялись настаивать на возрождении традиций и уважении к колдовству. И знаешь, очень многие их поддержали. Люди обратились к древним богам, стали появляться культы.

— А при чем тут Коперник? Уважать свою историю — это, в общем-то, правильно.

Старик встряхнул редкими волосенками, они снова встали дыбом, передавая степень его возмущения.

— Правильно, — пророкотал он. — История — это прекрасно, когда она таковой остается. И я ничего не имею против ночных плясок и лент в волосах. Но когда стараются возродить кровавые жертвы… и это когда люди свободно путешествуют по космосу, летают на другие планеты!

— Но я все равно не понимаю…

— Не перебивай, — на меня гневно сверкнули зеленые глаза.

— Молчу, — скромно сказала я.

Пока у меня не складывалась картина.

— А потом появилась идея, что некоторые люди, а именно ведьмы, — Гринк особенно подчеркнул это слово, — гораздо лучше других людей. А все остальные — это так, приложение, рабы. О, они все замечательно подготовили!

— Ну, допустим, — сказала я. — На секунду предположим, что была здесь группка ведьм, которая хотела заниматься… эм-м… как назвать-то, ну вот таким колдовством. Но это же еще не весь мир.

— Не весь, — легко согласился Гринк. — Это сейчас понятно, что им удалось одурачить целую планету.

Он обратил внимание на мое скептическое выражение лица.

— Они планомерно разрушали дипломатические отношения, — старик принялся загибать пальцы. — Совершили несколько терактов. При этом искусно управляли общественным мнением. Мы все не заметили, как погрязли во всем этом колдовском дерьме по самую макушку.

Боясь показаться навязчивой, я не стала снова уточнять, какую же роль здесь сыграл Коперник. Пока, как бы тяжело ни было это признавать, виноватыми выходили ведьмы. А после встречи с Армоной я не прониклась к ним симпатией.

— Так вот, был проведен планетарный референдум, где мы все радостно проголосовали. Я лично подтвердил вот этим вот отпечатком пальца, — старик поднял большой палец, — что мы все не хотим входить в Содружество миров или Объединенный межгалактический альянс. А на следующий день, с новым рассветом наступил новый порядок.

Силы космические, дойдет он до Коперника или нет? Это все, конечно, очень грустно, но совсем не объясняет заворачивание меня в шкуру, корону из веток и то, что взрослый мужик все время носит маску птицы. Я почувствовала раздражение.

— Так вот, — старик подбоченился, он несколько упивался ролью лектора. — При новом порядке все должны были подчиняться ведьмам. Начали приносить жертвы, и не только животных. А потом появилось это, — он коснулся своего сердца. — Малсао, или «ведьмовской подарок». Для полного контроля и безопасности ведьм. И знаешь, что? Как бы все ужасно ни было, найдутся люди, кто это оправдает, проникнется идеей и будет защищать ее до потери пульса. Рабы дрались за подачки. Так вот, адмирал Коперник, этот хитрец, просек все быстрее многих, и ему все это ведьмовство не понравилось.

Гринк перевел дух.

— Адмирал Коперник связался с Содружеством и заручился их поддержкой. Но они же цивилизованные, не хотели возникновения прецедента… Короче, нашу судьбу решали сраные юристы, эти сухари и чистоплюи, и они предложили цивилизованное решение.

Слово «цивилизованное» старик он произносил с особым презрением.

— Адмирал Коперник при поддержке значительной части нашей армии вывез с Цитры большую часть ученых и других специалистов на крейсерах Союза, правда, он эвакуировал довольно много мирных жителей. Но все равно! Вместо того чтобы свергнуть ведьм и их марионеточное правительство, он предпочел бежать. Не захотел, видите ли, жертвовать людьми. А потом, в связи с неблагополучным статусом планеты, ее убрали со всех маршрутов. И, по приказу Союза, Коперник уничтожил наши технологические производства. В итоге у ведьм осталось несколько старых, еле ползающих космических кораблей, которые только и могут, что выйти на орбиту и добраться до ближайших спутников. Никаких межпространственных прыжков.

Старик замолчал, прикрыл глаза. Лицо его слегка осунулось.

Он тихо продолжил:

— Знаешь, что такое «цивилизованность», Марта? Это очень тонкая золотая пыльца, которую сдувает малейшее потрясение. А большое потрясение ее сносит начисто. Здесь такое творилось. Банды, ведьмы… Эти за, те против… Умерло очень много людей и нелюдей, кто имел глупость остаться.

— А почему вы не улетели? И почему на планете не стали восстанавливать технологии? Могли бы…

Старик зло засмеялся:

— Не улетел, потому что дурак! Восстановить… вот, восстанавливаем то, что можно, без специалистов и на коленке. Поставки-то разных материалов тоже прекратились. А ты думаешь, технологии из воздуха берутся? Ведьмы запретили учить общему языку, закрыли доступ к знаниям. В общем, катимся мы дружно в черную дыру. Добро пожаловать! Чувствуй себя, как в дурдоме!

Он досадливо махнул рукой.

— Гринк, а у этого адмирала Коперника был сын? — как можно естественнее спросила я.

— Может, и был, — легко согласился он.

Старик со вздохом поднялся и проковылял к кровати.

— Что-то я устал, — он лег, тяжело дыша.

Сегодня я поделилась с ним силой даже больше, чем обычно. От его рассказа я долго не могла прийти в себя.

ГЛАВА 18

С каждым днем старик чувствовал себя все лучше. Ворон был доволен. Он больше не оставлял нас вдвоем. Более того, «мой хозяин» как-то подзабыл о внешней составляющей колдовства, и нетерпеливо ждал, пока я поделюсь с Гринком силой, после чего мужчины зарывались в бумаги и что-то горячо обсуждали.

Я заглянула в записи и чертежи, но понять, над чем они работали, у меня не получалось. Какие-то детали и куски механизмов. Я пробовала расспрашивать, но старик сразу же становился скрытным и подозрительным, а Ворон просто отмалчивался.

Сегодня в поселке царило странное оживление — никто не прятался по домам. Двери то и дело открывались. Женщины, против обыкновения, никуда не уходили, они собирались группками, громко переговаривались, смеялись. Что-то готовилось.

Я отвернулась от окна. Старик смотрел в бумаги, задумчиво постукивая стилусом, а Ворон так же задумчиво глядел на меня. Наконец он поднялся, обронив пару фраз. Несколько раз звучало «саарки». Речь шла обо мне.

— Что? — спросила я, обращаясь, прежде всего, к Гринку.

— Все хорошо, Марта, — этот тон не обманул бы даже младенца. — Сегодня завершился очередной цикл добычи и обогащения мелтиора-3. Старатели возвращаются в поселок, будет большой праздник.

Ворон внимательно слушал и кивал.

Старик замялся и несколько отстраненно сообщил:

— И сегодня будет вершиться колдовство и ритуалы.

Так. Колдовство. А я не в курсе.

— И кто же будет колдовать? — предчувствуя какой-то подвох, спросила я.

— Все. Кроме меня и еще нескольких таких развалин. Я просто уже не могу. Ничего.

— Интересно, — сказала я.

— Не особенно, — огрызнулся старик, а потом посмотрел на Ворона и выдал длинную фразу на местном языке. По эмоциональности мне показалось, что Гринк только что послал «хозяина» прямо к звездам.

Ворон не обиделся, похлопал старика по плечу и поманил меня двумя пальцами:

— Пойдем. Будем говорить.

Я думала, что мы вернемся «домой», но мы не торопясь пошли по улице. За нами на почтительном расстоянии следовали охранники. Их имен я не знала, но про себя называла «Большой» и «Злобный». Большой был высоким, с простым открытым лицом, русыми, как у Коперника, волосами и очень длинными девичьими ресницами. Злобный сильно уступал ему в росте, был жилистым и каким-то скользким. Он все время крутил головой и, казалось, с трудом стоял на месте. Было в нем что-то неприятное. Поэтому я наградила его такой кличкой.

Интересно, почему они всегда таскаются за Вороном? Это показатель особого статуса? Или Ворон опасается женщин, живущих в поселке?

— Так о чем мы будем говорить? — прервала я затянувшееся молчание.

Ворон не успел ответить, потому что появилась она. Рыжая. Шла навстречу, плавно покачивая бедрами. Ее декольте было таким глубоким, что… я не смогла придумать подходящего сравнения. Но грудь была поднята так высоко, что почти нарушала закон притяжения. Волосы эффектно развевались, щеки горели румянцем. Я даже залюбовалась и на полшага отстала от Ворона, чтобы дать этим двоим пространство для скандала.

А скандал приближался с неумолимостью крейсера. Эх, жаль, что я не понимаю языка. Оглядевшись, я заметила, что не я одна хочу понаблюдать за представлением. Народ постепенно подтягивался. В воздухе витало сдержанное оживление, злорадные шепотки.

Рыжая остановилась, соблазнительно улыбнулась Ворону и что-то промурлыкала. А он, похоже, не был рад ее видеть. Его плечи напряглись. Эта встреча в его планы не входила. Девица продолжала нежно говорить, ее взгляд стал просительным. Она протянула к нему руки. Но мужчина остался безучастным, он с раздражением огляделся вокруг и что-то ответил, резко и жестко. Махнул открытой ладонью, этот жест мог означать только «пошла вон!».

Рыжая не сдавалась, она шагнула к нему и обвила руками его шею, придавила грудью. Видимо, использовала проверенный аргумент. Но что-то в этот раз не сработало. Ворон легко отшвырнул «бывшую». И тут она показала себя. Рот ее исказился, она завизжала и бросилась на меня. Ее пальцы были скрючены. Она целилась мне в глаза. Буквально за секунду она превратилась в карикатурную ведьму, к счастью, без колдовских сил.

В мои планы не входила разборка с женщиной Ворона. Тем более не хотелось валяться на дороге и выдирать друг другу волосы. Повинуясь инстинкту, я резко отпрыгнула в сторону. Слава инерции!

Девица не смогла остановиться и влетела прямо в Большого. Он был парень крепкий, поэтому только слегка пошатнулся. А вот ей пришлось несладко, это как в стену влететь. Рыжая упала на задницу. Волосы ее перепутались, декольте сползло, еще больше обнажая грудь.

Зрители заулюлюкали, женщины смеялись. Все-таки до чего мы жестоки по отношению друг к другу, тут драма у человека, а они радуются.

Ворон резко развернулся. Он смотрел на нее, как на грязь под ногами. Это было ужасно унизительно. Лицо рыжей сделалось пунцовым, она сверлила меня взглядом. За золотистыми ресницами и потемневшей синевой глаз таилась бессильная, но от того еще более жгучая и непримиримая ненависть.

У меня на этой планете появился враг. Я вздохнула: только этого мне и не хватало.

Ворон кивнул охраннику и указал на рыжую пальцем. На лице парня отразилось недоверие, которое быстро сменилось радостью. Он шагнул к рыжей и дернул ее за руку, рывком ставя на ноги. Она рванулась, зашипела и принялась колотить мужчину кулачками по груди, он перехватил ее руки и поволок куда-то в сторону. Рыжая кричала и брыкалась.

А Ворон кивнул, подхватил меня под руку, и мы продолжили свой путь, с нами остался только один охранник. Я повернула голову, чтобы увидеть, как парень пытается втолкнуть извивающуюся рыжую в какой-то дом. Ее голос переключился в режим «ультразвук», она цеплялась руками за дверной косяк.

— М-да… — только и могла сказать я.

Ворон истолковал мою реплику по-своему:

— Она не будет беспокоить. Када стала забывать свое место, я отдал ее Кресу.

— В каком смысле отдал? — переспросила я.

— Подарок, — спокойно сказал Ворон, как будто это было само собой разумеющееся. — Теперь она мне не нужна, а Крес хороший солдат.

Я старалась переварить полученную информацию, а Ворон продолжал:

— Она думала, что может изменить предназначение, — в его голосе сквозило раздражение.

Если он вот так решил объяснить ситуацию, то это совершенно не помогало.

— Какое предназначение?

— Я расскажу, — сообщил он. — Сегодня. Перед праздником.

Я кивнула, но что-то заставило меня заволноваться. Ведьма не должна пренебрегать своей интуицией, а моя прямо кричала, что нужно срочно бежать отсюда.

— А куда мы идем? — спросила я.

— Погуляем и посмотрим, — мужчина указал куда-то в сторону горизонта.

Вскоре мы вышли на стоянку с дронами, наш охранник открыл дверцу, и мы поехали. За окном мелькали пейзажи, но я не могла наслаждаться красотами природы. Настроение было мрачное, я досадовала на себя, что так долго дожидалась Коперника и не пыталась бежать. Ведь понятно было, что ничего хорошего ждать тут не приходится.

А Ворон был в отличном настроении. Он даже пытался рассказать мне про какой-то местный овощ, который выращивался на его полях. В какой-то момент ему надоело подбирать слова на общем, и он просто вставлял фразы на местном языке. Получалась причудливая смесь.

Иногда дрон останавливался, и Ворон выводил меня на улицу, каждый раз самодовольным тоном сообщая:

— Моя земля.

Сегодня у моего «хозяина» был день хвастовства. Наше небольшое путешествие, наверное, имело целью показать, насколько он могущественный человек. Не знаю, зачем он это делал. Но одно место меня по-настоящему впечатлило. Сначала я подумала, что земля усыпана снегом, искрящимся в свете звезды, но под ногами эта штука оказалась твердой.

— Это соль, — сказал Ворон.

Твердые кристаллики хрустели под ногами.

Я посмотрела на белоснежные холмы впереди, а потом на небо.

— Как называется ваш желтый карлик? — неожиданно для себя спросила я и указала на звезду.

— Мы зовем его Сола.

— Надо же! Мое семейное имя — Сола.

Даже редкие деревья были покрыты солью. Здесь царило странное безмолвие.

— Заколдованное место, — сказал Ворон. — Выучишь наш язык, расскажу тебе… как это называется… история, которая как сказка. Не правда, а другое.

— Легенда?

— Наверное, — согласился он. — Смотри!

Обогнув холм, мы оказались на берегу узкой речушки.

Вода в ней была красная, как кровь.

Зрелище было завораживающее и действительно колдовское.

— Вы здесь добываете соль? — спросила я.

— Нет, — Ворон покачал головой. — Здесь просто красиво.

Какое-то время мы молча смотрели, как речка несла свои кровавые воды.

Ворон приблизился вплотную, его руки слегка сжали мне плечи.

— Пора вернуться.

Мне показалось, что он хотел сказать что-то другое. И где же обещанный разговор? Странная получилась прогулка, но было приятно выбраться из четырех стен и посмотреть окрестности.

Когда мы прибыли в поселок, улица была заполнена людьми. Не было больше странной тишины: звучали голоса, смех, топот и шарканье ног. Из больших пассажирских дронов выходили старатели, их радостно встречали жены и подруги, люди расходились по домам.

С Вороном здоровались, мужчины подходили, чтобы пожать ему руку. Меня рассматривали со сдержанным интересом.

— Удачный цикл добычи. — Ворон наклонился, и клюв маски коснулся моего уха. — Люди заслужили отдых и праздник.

В комнате меня ждал кувшин с водой, хлеб и местный сыр. Сегодня, похоже, оставили без обеда. Перед тем как меня запереть, «хозяин» приказал:

— Пока надо отдохнуть, будет длинный день. Спи.

Я перекусила и из чувства противоречия долго не ложилась, но все-таки после прогулки я устала, и как только моя голова коснулась подушки, я тут же задремала.

ГЛАВА 19

Проснулась я уже в сумерках, от грохота барабана. Я подошла к окну. Около каждого дома горел факел.

Лязгнула дверь. Я едва сдержала крик. На пороге стоял Ворон, из одежды на нем была только набедренная повязка. Тело его покрывали синие рисунки в виде змей.

— Ночь колдовства близко. Идем, саарки.

Самым логичным было бы завизжать и забиться под кровать, но любопытство и глупость удержали меня от этого разумного поступка.

Как ни в чем не бывало мы спустились в столовую. Там был накрыт стол. Я заняла свое обычное место. На лицо были все признаки мифического апокалипсиса. Света нет — горят свечи. Почти голый мужчина, разрисованный синим, в маске птицы сидит напротив. Где-то вдали отбивают дикий ритм барабаны. Зато я поняла, что черные развевающиеся одежды, которые Ворон обычно носил, — это очень даже нормально. Вот оно! Все познается в сравнении.

Я осторожно отломила кусочек хлеба.

— Теперь мы поговорим, — торжественно сказал Ворон. — Время пришло.

Деваться мне было некуда, и я просто кивнула.

— Саарки, ты — мое предназначение.

Я не донесла стакан воды до рта.

А Ворон продолжил:

— Одна саарки, очень сильный, что смотрит в будущее, мне обещала, что моей женщиной будет саарки, которая упадет с неба. Ты мое предназначение, — повторил он на всякий случай, если я не поняла суть. — Нам суждено быть вместе.

Я не могла ничего ответить. Мое сердце бешено колотилось. Не может быть.

— Я почувствовал, что ты та самая саарки, когда только тебя увидел.

Мои ладони стали влажными. Нет, не может быть такого совпадения. Так не бывает. Я по-новому взглянула на человека, сидящего напротив.

Стоило столько размышлять о том, какой же будет встреча с моим предназначением, представлять этот момент, ждать, когда сильнее забьется мое ведьмовское сердце… и вот я смотрела на того, кто называл себя Вороном и рассуждал о судьбе, и ничего не чувствовала. Кроме сильной неловкости. Ну, и еще страх… да, легкий страх определенно присутствовал. Никаких романтических чувств и порывов.

В груди всколыхнулась обида. Ну нет, не может этого быть. Я даже лица его не видела. И вообще, все должно быть не так!

Как именно, я затруднялась ответить, но точно знала, что по-другому. Может, по местным меркам Ворон — вполне себе приличный вариант, но в мои планы не входило оставаться на этой планете. Я представила себя в развевающихся темных одеждах и в маске. Нет, такие ролевые игры — определенно не мое.

И о чем думала Вселенная?! Да при нормальном раскладе я бы никогда не оказалась на Цитре! Мое предназначение — рабовладелец?! Нет уж. Лучше заведу себе кота… пять котов, когда вернусь домой.

А Ворон продолжил:

— Сегодня ты будешь моей.

Ого! Полегче! Губы свело от приклеенной улыбки. Ворон зря времени не теряет и обладает тактом и прямолинейностью раскаленной кочерги. И сомневается он при принятии любого решения, примерно как падающий метеорит.

Я медленно отставила стакан. Сейчас нужно быть особенно осторожной.

— Предназначение — это серьезно, — начала я.

Ворон откинулся на спинку стула.

Невозможно серьезно разговорить с голым мужиком в маске. Не-воз-можно!

— Это очень сильная связь…

Я сделала многозначительную паузу.

— Если предназначение истинно, то связь эта никуда не денется, и здесь нет смысла торопиться. В моем мире… откуда я упала, — я подавила смешок, — принято проверять чувства, не всегда стоит идти на поводу у эмоций. Спешить не надо, и потом, мало ли, какая еще ведьма может упасть на Цитру. Это никогда нельзя исключать. И…

Я резко замолчала. Ворон тоже молчал. Он наклонил голову набок, рассматривая меня. Стало как-то неуютно.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Я уверен. Ты — та самая.

— Я даже не видела твоего лица!

— А я видел твое. Мое лицо не изменит судьбу. Ее ничто не изменит.

Непробиваемый! Что там за интрига?

— Не хочу ставить под сомнение предсказание той ведьмы, но ты уверен, что оно правдиво? Может быть, она еще что-то сказала, помимо того, что твое «предназначение» свалится тебе на голову?

Мужчина фыркнул:

— Да. Она сказала, что саарки будет красива.

Не время сейчас тешить собственную гордость. Не время.

— Это все очень неожиданно. Мне нужно время, — сказала я, а про себя добавила: «чтобы убежать как можно дальше отсюда». — Мои традиции не позволяют так быстро.

Я сделала широкий жест рукой, пытаясь показать, насколько на Херрине богатые традиции.

— Но ты теперь здесь, а не у себя, — резонно заметил Ворон. — Но я дам тебе время.

Я вздохнула с некоторым облегчением. Но аппетит пропал напрочь.

«Бежать! Бежать! Бежать!» — повторял мой внутренний голос на все лады.

— Сегодня эта ночь будет для тебя, саарки, — пообещал он. — Надо идти, люди ждут.

Он легко поднялся со своего места и подошел ко мне. Я судорожно сжимала вилку, на ней играли блики свечей. Металл быстро нагрелся в руке. Тяжелая ладонь опустилась мне на запястье.

— Идем, — Ворон слегка нажал, и вилка глухо ударилась об стол.

Мы шли по дороге, освещенной горящими факелами. Барабанный бой все нарастал. В воздухе витали сладковатые запахи пряностей и дыма.

За домами оказалось небольшое поле, заполненное людьми, они бродили, сбивались в группки, чего-то ждали. Когда Ворона заметили, толпа разразилась приветственными криками. Люди расступились, пропуская нас к ярко освещенному подиуму или сцене. Там стояли резные деревянные кресла, укрытые шкурами неизвестных мне зверей.

Мы не торопясь продвигались вперед. Меня то и дело касались руки. Я видела искаженные лица, но не понимала, что мне кричат, и невольно жалась к Ворону. Кто-то надел мне на шею венок из мелких белых цветков. Приятный, но довольно сильный запах ударил в нос.

Ворон подхватил меня под руку, чтобы я не споткнулась на лесенке, а потом настойчиво подтолкнул к креслу.

Барабаны неистовствовали. Любят здесь этот инструмент. Хотя на чем еще играть ночью в свете факелов. Со своего места я заметила музыкантов. Окруженные плотным кольцом людей, они пританцовывали и покачивались в некотором подобии транса, их обнаженные тела блестели от пота в свете факелов.

— Будет колдовство.

Я посмотрела на Ворона, он кивнул мне, на секунду прикрыл глаза. И начал отбивать ритм ладонями. Неожиданно он взревел, перекрывая шум толпы и грохот барабанов.

Силы космические! Метеориты проклятые! Разве можно так пугать! Я даже подскочила на месте.

А мужчина пустился в пляс. Он вертелся, топал ногами, подпрыгивал. Мне хотелось закрыть глаза. И это он называет колдовством?!

Люди вокруг воздели руки к небу и стали покачиваться. Некоторые задергались, как будто в припадке. Несколько человек упало на землю.

Все это было так дико и странно.

Я смотрела на Ворона особенным восприятием, чувствовала его энергию. Естественно, ничего магического в этом не было.

Движения его становились все более резкими. Для смелой театральной постановки было бы отлично. Страсть и первобытный азарт, опасность, сила и дикость — очень сильный сплав эмоций.

Я так увлеклась танцем Ворона, что пропустила появление еще двух персонажей, которые тащили упирающееся животное с рогами прямо к сцене. В полуголых мужчинах мне с большим трудом удалось опознать Большого и Злобного. Их кожу покрывали орнаменты, нарисованные синей краской, а еще на них были юбки. Несчастное животное крутило головой и издавало жалобные протяжные звуки, но они тонули в криках толпы.

Вперед выступил Гринк, я до этого его не видела, хотя он стоял в двух шагах от того места, где я сидела. Вид у него был не менее колоритный, к тому же он щеголял высокой шапкой, отороченной мехом. Инженер, называется.

Я в нем разочаровалась. А еще рассуждал о ведьмах! В руках Гринк держал поднос, на котором лежал угрожающего вида нож и стояла миска с каким-то порошком.

Безумие захлестнуло поселок. Безумие чистое и незамутненное. Я чувствовала себя единственным нормальным человеком на этом «празднике». Мне хотелось провалиться сквозь землю, но все, что я могла, — это вжаться в спинку кресла.

Большой подхватил животное и поставил его к нам на возвышение. Меня пронзило дурное предчувствие, но я не могла поверить, что…

Я понимала, к чему все идет. Пусть это будет сон. Мне нужно срочно проснуться.

Люди вокруг схватились за руки. Все пришли в движение. Барабаны сменили ритм, давая краткую передышку. А потом все задергались, задвигались, пустились в танец. Мужчины, женщины принялись срывать с себя одежду, которой и без того было немного.

Не знаю, сколько это продолжалось.

Ворон спокойно наблюдал за происходящим. Когда он повернулся ко мне, в его глазах плясало пламя. Он медленно подошел к неподвижному Гринку и зачерпнул порошок из миски. Тщательно растер его в ладонях, и они стали красными.

Пожалуйста, не надо!

Он взял нож и двинулся к рогатой скотине, которая смирилась со своей участью и стояла, понурив голову.

Я малодушно закрыла глаза и тут же открыла. Это было похоже на слабенький удар током.

Животное лежало на боку, шерсть окрасилась бурыми пятнами. Я заметила очень, очень слабое колдовское колебание, которое перешло на Ворона.

Мужчина, который стоял напротив помоста, схватил за волосы какую-то женщину, подмял ее под себя и…

Воздух наполнился стонами, криками. Мужчины и женщины сплетались в самых разных позах, без всякого стеснения и стыда. Они бросались в объятия друг друга и предавались страсти. Не было запретов и табу.

Я не хотела это видеть, но отвести взгляд было невозможно. Ворон подошел ко мне и провел рукой по щеке. Ладонь его была в крови жертвенного животного. Он что-то говорил нараспев.

А потом прошептал на общем:

— Пойдем, оставим их. Ты чуешь колдовство?

Я не ответила, пошла за ним, стараясь не наступить на распластанные тела.

Но колдовство было. Крошечные крупицы силы уходили в землю, и земля в ответ рождала свою магию.

— Чуешь?

Мы шли по дороге, некоторые факелы догорели. Венок на моей шее стал невыносимо тяжелым, а запах цветов удушающим.

— Чуешь?

Магия — совсем сырая и не имеющая цели, искала пустоту, которую она может заполнить. Сила тянулась к Ворону, как будто ее манили синие узоры на его коже.

Я засмотрелась и едва не упала, но он успел подхватить.

— Идем, — сказал он.

Мы ввалились в дом, тяжело дыша. Я стряхнула с себя ненавистный венок. Мне показалось, что когда дверь захлопнулась, мы отсекли себя от безумия этой ночи.

— Ну и праздник… — выдохнула я.

Ворон промолчал.

— Я устала.

Он кивнул и довел меня до комнаты.

Я зашла внутрь, он остался стоять на пороге.

— Ну, спокойной ночи, — неловко пробормотала я.

— Что там? — Ворон указал в угол, я повернулась к нему спиной, и он с силой толкнул меня вперед.

Я приземлилась на кровать, попробовала отползти, но он придавил меня всем своим весом, я барахталась и вырывалась, но в его действиях чувствовалась сноровка и опыт.

Откуда-то в его руках появилась веревка, он связал мои запястья, а веревку закрепил на изголовье кровати.

— Пусти меня, выродок! Не прикасайся!

— Я обещал тебе время, я дал тебе время.

— Не-е-ет!

Я бессильно забилась в путах.

Движения его были размеренны и неторопливы, он коснулся моей груди, сильно сжал.

— Прокляну! И твоего инженера прокляну! Он умрет! Я заберу назад его здоровье, — рычала я в первобытном ужасе.

— Нет.

— Да!

— От проклятия меня защищают силы, — сообщил он.

— Нет таких сил! Если ты коснешься меня, то…

Вторая рука накрыла мою вторую грудь.

— Будь ты проклят, тварь! Пусть падет на тебя кара, пусть черви сожрут твое тело, пусть оно гниет…

Ворон внимательно слушал. Он подождал несколько секунд, сунул руку под подушку и достал широкую темную ленту.

Подготовился заранее…

Сердце готово было остановиться.

А он принялся завязывать мне глаза. Я попыталась укусить, клацнули зубы.

— Не бойся, саарки. Будет то, что предназначено.

— Да пошел ты, урод!

Он тихо засмеялся.

Я лежала, связанная и ослепленная, а он поднялся. На пол что-то упало.

— Маска мешает, — раздался ненавистный голос.

Изловчившись, я наугад ударила ногой. Попала. Мужчина охнул. Раздался шелест, потом удар, сдавленное шипение…

Я крутила головой, пытаясь понять, куда ударить.

На плечо опустилась ладонь.

— Все хорошо. Не кусайся. Я сниму…

Пальцы коснулись повязки:

— Твоя смерть будет ужасна, и посмертие, если оно есть…

— Тише, Марта, тише. Ты молодец.

Я не сразу сообразила, что голос стал другим. Повязка исчезла, и я чуть не задохнулась от облегчения.

— Коперник! Где. Ты. Был.

Коперник вздохнул и покачал головой.

— Я тоже рад тебя видеть.

Капитан склонился надо мной и принялся перерезать веревки. Только и было слышно «шурх-шурх, шурх-шурх».

— Вот так лучше.

Он помог мне сесть и растер затекшие запястья.

— Ты! Ты! Понимаешь, что… — во мне бушевали эмоции.

— Да, — спокойно согласился Коперник.

— Что «да»?! — вспылила я. — Где ты был?

— Теперь я рядом.

— Ты не сказал «теперь все будет хорошо»!

— Нет. Не сказал, — подтвердил он.

Я злилась на Ворона, на Коперника, на Ладку, на Цитру. На всю Вселенную. Меня трясло, хотя в комнате было тепло, даже жарко.

Нэй взял одеяло и накинул мне на плечи.

— Надо б-б-было у-у-бежать, но я не знала, что делать, думала, вдруг ты за мной придешь, а меня тут нет. И я ничего не делала. А ты все не приходил и не приходил.

В глазах противно защипало.

— Хорошо, что не убежала, — Коперник провел рукой по моей спине. — Нужно идти. Встать сможешь?

— Ага, — сказала я, не двигаясь с места.

— Я не мог прийти раньше, Марта, — сказал он так, что сразу становилось ясно: действительно не мог. Чувствовалась в этом мужчине обстоятельность и полная ответственность за каждое решение и действие.

Он не успокаивал и не жалел меня, но его уверенность и скупые фразы не давали мне сорваться в безобразную истерику, я держалась на самом краю.

— Ладно, — я вытерла глаза и судорожно вздохнула. — Но… Мог бы прийти быстрее.

Я огляделась, как будто видела комнату в первый раз.

Рядом с кроватью лицом вниз лежал Ворон.

— Он… он… — Я не отрываясь смотрела на неподвижное тело.

Коперник замялся, а потом нехотя ответил:

— Он все.

— Совсем? — деловито осведомилась я.

— Совершенно, — почему-то извиняющимся тоном ответил Коперник.

Он внимательно следил за моей реакцией. А я испытала облегчение и очень теплое чувство, такое, когда понимаешь, что все правильно. А еще мстительное торжество.

— А я его прокляла… — зачем-то сообщила я.

— Хорошо прокляла, — Коперник улыбнулся, — быстро подействовало.

— Смешно… А ведь точно — быстро!

Теперь меня душил смех.

— Нет, ну каков, а?! «Будет то, что предназначено».

Мне было ужасно весело. Я не могла остановиться.

В глубине сознания мелькнула мысль: «Все-таки истерика».

Продолжая посмеиваться, я сказала:

— У тебя есть чувство юмора, капитан. Переверни его, пожалуйста, — без всякого перехода попросила я.

— Не надо, Марта, — попробовал возразить Коперник. — Идем.

Он потянул меня к себе, но я уперлась.

— Нет. Переверни, — настаивала я.

— Не стоит.

— Стоит. Если ты мне не поможешь, то я сама.

— Ох, женщина. Но если устроишь истерику…

Я хихикнула, помотала головой. Мне показалось дико забавным, что, во-первых, у меня уже истерика. А, во-вторых, ничто не помешает мне устроить еще одну.

Коперник нехотя перевернул Ворона, и я впервые увидела своего неудавшегося хозяина без маски, в натуральном виде. От постоянного ношения маски лицо его было очень бледным, только вокруг глаз кожа загорела, как раз по форме прорезей. Это снова вызвало у меня неконтролируемый всплеск веселья.

— Все, посмотрела, вставай! — скомандовал Коперник.

— Нет, ты взгляни на него. У него же совершенно никакое лицо. Губы тонкие, и рот какой-то маленький. А брови… нет, ты видишь его брови? Это что? А щеки? Так-то он выглядит поджарым, а щеки пухлые. Что ты скажешь?

— Скажу, что нам нужно идти.

Коперник не дал втянуть себя в обсуждение внешности моего неудавшегося предназначения. Я медленно поднялась на ноги.

— То же мне, пророчество. Посмотри на него! А он точно… того? Какой-то он безмятежный и просто расслабленный.

С этими словами я пнула Ворона под ребра. Его голова безвольно качнулась.

— Да что же это за женщина! — прорычал Коперник и потащил меня к двери.

— А что? Сейчас, — я выскользнула, вернулась к Ворону и еще раз пнула его от души.

— Немедленно, Марта. Иди. Сюда. Это приказ.

— Хорошо, иду. Просто надо же было убедиться…

Я сделала это снова.

— Марта!

— Он не был хорошим человеком. Он взял и подарил свою бывшую любовницу Большому. Взял и подарил. Живую женщину! Вот так просто. А если бы ему еще какая-то ведьма сказала, что его предназначение ждет его… а, не важно, где. Или что ему, такому красивому, сильному и умному, положено не одно предназначение, а, скажем, три. В такое вы, мужчины, всегда готовы поверить.

— Марта, — Коперник приблизился.

— Все, все. Мне бы только умыться, и еще надо… м-м…

— Силы космические! — взревел капитан.

— Это все стресс, и он меня измазал кровью. Этот ублюдок приносил жертву!

— Прекрати, он все равно ничего не чувствует.

— Мерзкий извращенец! Организатор оргий, — меня было не остановить. — Они там все… на поляне.

Коперник вздохнул и просто вынес меня из комнаты, как когда-то монстрик на показательном бое. Кажется, с того самого боя прошла вечность.

— Мне все-таки очень надо в ванную, — я заворочалась и стала сползать на пол. — Очень.

Капитан отпустил, но несколько секунд придерживал меня, видно, проверяя, не брошусь ли я назад, чтобы снова пинать Ворона. В полумраке выражение лица Коперника угадывалось с большим трудом, но я все равно знала, что смотрит он настороженно. И почему он так относится ко всему, что я делаю?

— Минута. И ни секундой больше, — сказал он и серьезно добавил, когда я уже спешила в ванную: — Марта, у тебя какой-то талант превращать все в фарс.

Я только пожала плечами. На меня снизошло радостное спокойствие. Все страхи и волнения предыдущих дней остались лежать в той комнате вместе с Вороном. Они в буквальном смысле умерли.

Теперь-то мы вернемся домой, Коперник знает, что делать.

Фарс не фарс, а с природой не поспоришь.

ГЛАВА 20

Это оказалось так легко! Мы с Коперником просто взяли и ушли, по освещенной факелами улице, ни от кого не прячась. На самом деле мы никого и не встретили.

Наш побег можно было объяснить колдовством. И, скрепя сердце, я готова была признать, что странные местные традиции пришлись очень кстати. Даже верной охране сейчас нет никакого дела до Ворона.

Я старалась приноровиться к широкому шагу капитана, при этом завороженно глядя, как магические потоки и ручейки разбегаются по земле. Это было красиво. Я не решилась черпнуть магию, это все равно что пить из речки или из озера, никогда не знаешь, что в воде. Но такое количество разлитой силы вокруг будоражило.

Вернусь на Террину, обязательно постараюсь узнать о выплесках побольше. Кто-то же должен производить эту силу. Чтобы какая-то оргия и жертва вызвали такой всплеск, это совершенно невероятно. Может, просто они подгадали день, когда происходит самопроизвольный выброс. То есть местные путают причину и следствие, и это колдовское шоу развернулось бы и без их участия. Да, пока это кажется логичным.

— Здесь повсюду магия, — прошептала я.

Коперник не ответил, он схватил меня за руку, помогая идти быстрее.

Очень скоро стало не до разговоров и теоретических размышлений. Мы сошли с укатанной дронами дороги в лесок с хилыми корявыми деревцами. Пробираться в темноте, когда каждая кочка, каждый булыжник становились досадным, а иногда довольно болезненным препятствием, — то еще приключение.

Лихорадочная энергия сменилась усталостью, я начала спотыкаться все чаще.

Я потеряла счет времени. А еще мне постоянно казалось, что люди в поселке очнутся, обнаружат убитого Ворона и бросятся нас искать. Воображение рисовало разъяренную толпу, которая гонится за нами по следам, и я сильнее цеплялась за предплечье Нэя.

— Жди здесь. Не двигайся. — В ночной тишине мужской голос прозвучал так резко, что я вздрогнула. — Не сходи с этого места, Марта. Ты меня поняла?

Я кивнула.

— Не слышу твоего категоричного согласия.

— Да, — шепотом ответила я.

Зашуршала трава, хрустнули ветки. Коперник уходил. Ему кочки и камни, похоже, не мешали. Может, служащие космических войск видят в темноте?

Шаги капитана стихли.

Я стояла, терпеливо ждала, слушая собственное, чересчур громкое дыхание. Лесок наполнился подозрительными скрипами и тревожными шорохами. Мне стало страшно.

Я принялась считать и почти сразу же бросила это занятие. Считают же, чтобы уснуть, а не чтобы перестать бояться.

А потом раздалось рычание, мне потребовалось несколько бесконечно длинных секунд, чтобы понять, что это дрон, а не какой-то дикий зверь, готовый закусить одинокой ведьмой.

Все снова смолкло, а потом Коперник тихо позвал:

— Марта…

Я рванулась вперед. Мы уедем отсюда! Мы уедем!

У меня открылось второе дыхание, как говорят, за спиной выросли крылья. Клянусь, в тот момент я их чувствовала.

Преодолев полосу препятствий, я выскочила на свободное от деревьев пространство и почти столкнулась с Коперником. Он помог мне залезть в дрон и сам устроился на сиденье, напротив которого была панель управления.

Дрон заурчал, качнулся и сорвался с места. Мы неслись прочь от поселка под несмолкающий аккомпанемент металлических скрипов и стонов, на пределе скудных технических возможностей этой штуки.

— Жаль, что нельзя полететь, — сказала я, когда нас тряхнуло на особенно большой кочке. — Ужас. Довели планету! — Я улыбнулась. — Это ж надо было… проклятия, разбитые дороги, дроны ездят по земле, мужики ходят в масках и обмазываются синей краской. Ой!

На этот раз меня прервала яма, я бы сползла с сиденья, если бы не фиксирующий ремень. Дрон заскрежетал. Бедный, он так развалится на куски.

— Как думаешь, они поедут нас искать, когда обнаружат, что Ворон?.. — я решилась высказать свое самое больше опасение.

— Об этом не волнуйся. Им сначала придется отремонтировать автокары, — Нэй усмехнулся. — А это не быстро. Ломать проще, чем чинить.

Он замолчал. Все его внимание было сосредоточено на дороге, а точнее, на бездорожье.

Я рассмеялась и похлопала его по предплечью:

— Ты сломал их! Это же… Нет, у меня даже слов нет! Это…

Дрон в очередной раз занесло, Коперник выругался. И я поняла, что сейчас от меня требуется сдерживать свой восторг и подождать с комплиментами уму и сообразительности капитана.

Мы ехали и ехали. Монотонность движения, мерное скрежетание и рык двигателей, непроглядная тьма вокруг подействовали усыпляюще. Я задремала: то погружалась в зыбкий сон, то выныривала из него, чтобы убедиться, что ничего не изменилось. По-прежнему ночь, и мы все так же несемся в неизвестном направлении.

В очередной раз открыв глаза, я поняла, что небо начало потихоньку светлеть, на горизонте оно приобрело серебристый оттенок, с тонким розовым росчерком у самой земли.

Коперник все так же напряженно смотрел на дорогу. Какое-то время я молча наблюдала за ним, подмечая малейшие черты: как хмурятся брови, как сжимаются губы, как…

Он почувствовал мой взгляд и повернулся.

— Привет, — сказала я. — А мы скоро приедем?

Нэй повел плечами, разминая затекшие мышцы, и что-то нажал. Дрон сбросил скорость, а потом затормозил с небольшим рывком.

— Нужно отдохнуть, — голос капитана звучал действительно устало. — Что на этой планете осталось, так это кофе. Можно сварить.

— У тебя с собой кофемашина? — удивилась я. — Убегать, так с комфортом?

Он искренне улыбнулся, в глубине янтарных глаз зажглись искорки веселья:

— Нет, но у меня есть другое специальное оборудование.

Мы вышли. Воздух был прохладный и влажный, на траве лежала роса. Полоска на горизонте стала малиновой. Скоро рассветет.

— Ты знаешь, что звезда здесь называется Сола? — спросила я Коперника.

Он возился в отделении для хранения.

— Знаю, — раздалось в ответ. — Я даже кое-что помню из местного языка. Не все понимаю, но отдельные слова и фразы… Вот. — Он продемонстрировал мне чайник из темного металла.

— Ты удивишься, но на Террине про этот способ тоже не забыли.

Я подошла поближе.

— При таком старинном способе приготовления остается гуща, а ее используют некоторые мастера предсказаний.

Коперник недоверчиво фыркнул.

— Откуда кофе может что-то знать про судьбу? У зерен мозга нет.

Он достал канистру с водой и небольшой контейнер, который передал мне. Я открыла крышку: кто-то предусмотрительно намолол зерна. Я вдохнула аромат.

— М-м-м… Как хорошо.

— Ты дрожишь. Холодно?

— Нормально, — я слегка поежилась. — Будет кофе, согреюсь.

Коперник достал тонкое одеяло и накинул мне на плечи.

Он был так близко, и это был просто порыв, не знаю, что меня толкнуло. Я сама не ожидала, что так получится, я просто сделала еще один крошечный шаг вперед, и мои губы быстро скользнули по его щеке:

— Спасибо.

Он так и не выпустил края одеяла, притянул меня к себе. Дурацкая банка мешала, немного кофе высыпалось. Но нам было плевать.

Коперник прижал меня спиной к металлическому боку дрона. Он целовал напористо, но не грубо, и губы у него были приятные, вкусные. Я жалела, что мои руки заняты проклятой банкой и я не могу его обнять, притянуть к себе еще ближе. Мысли, тревоги, планета Цитра — все утонуло в поцелуе. Мы оба нуждались в этом и тянулись друг к другу. Еще… еще…

Дыхание перехватывало. Я теперь дрожала уже совсем не от холода. Наоборот, мне стало жарко. Банка в руках стала реальной проблемой. Мне хотелось, чтобы между нами не было никаких преград. Совсем.

Да, вот так… можно немножко укусить…

Неожиданно все закончилось.

Коперник отстранился, с шумом втянул воздух, забрал у меня из рук кофе.

— Нужно развести костер.

До меня не сразу дошел смысл сказанного. Что? Это какая-то метафора, как «разжечь пламя страсти», или «огонь вожделения»? Ужасно, конечно, но мне было плевать на все фигуры речи. Я хотела, чтобы он просто продолжал меня целовать.

— Ты поможешь собрать веток? — как ни в чем не бывало спросил Коперник.

Какие ветки? Какие, Коперник? Мне хотелось кричать.

Он спокойно занялся приготовлениями. Распаковывал необходимые мелочи.

— Конечно, — только и могла сказать я.

Губы горели, в мыслях царила неразбериха. И что это было? Я представила себе, как тащусь за Коперником: «А почему ты меня поцеловал?» М-да… «Мужчина, вернитесь, мы с вами еще не закончили». Вообще кошмар! Как такая фраза могла родиться в моей голове?

Я просто снимаю с себя одежду, а он смотрит на меня удивленно-непонимающим взглядом и говорит что-то вроде: «О, ты уже согрелась, тогда положи одеяло в багажный отсек, чтобы не отсырело». Унижение и кошмар.

Пришлось молча идти искать, что можно положить в костер… в костер неутоленной страсти. Я, конечно, убедила себя в том, что «мне сейчас это не нужно», «момент неподходящий», «нужно проявить благоразумие», и «Марта, о чем ты только думала». Но я не люблю себя обманывать, да и трудно это, когда точно знаешь, чего хочешь.

И я была зла. Потому что поцелуй должна была прервать я! Я должна была изображать скромность! Это удар по моей женской и ведьмовской гордости.

* * *

Костер весело потрескивал. Кофе был крепким и черным. Мужчина напротив был для меня загадкой.

Он вел себя так, как будто ничего не произошло. Молча пил кофе, смотрел на восход и, похоже, молчать ему было комфортно.

Не может быть, чтобы этот поцелуй ему не понравился. Нет, такого просто не может быть. Тогда что не так? Никому бы не было плохо, если бы мы продолжили целоваться.

Коперник сощурился и задумчиво почесал щеку. Похоже, вид, как звезда Сола поднимается на горизонте, его захватил. На другую Солу он не обращал никакого внимания. Но я-то гораздо интереснее. Ну, давай посмотри на меня и скажи что-нибудь!

Я подождала еще немного и не выдержала:

— Так как ты меня нашел? Эта ведьма, Армона, опоила меня какой-то дрянью и продала Ворону за ящики. Не знаю, что в них было.

— Обогащенный мелтиор-3 — универсальное топливо в этой дыре. Ценная вещь, между прочим.

Губы Коперника скривились.

— Ну, знаешь, настоящая ведьма дешевой быть не может. Три ящика — это же много? Ты видел, на мне была корона из веток и шкура? Так что все не просто.

Сейчас такой способ «упаковки» ведьмы перед продажей показался мне забавным.

— Нет, я узнал позже, что тебя обменяли на мелтиор-3. Когда ты ушла с «хозяйкой», — капитан по-особенному усмехнулся, взгляд его стал жестким, — я остался в компании с ее элом.

— С кем? — не поняла я.

Капитан подбросил в костер еще несколько веток. Одна была сыровата, начала дымить.

— Тот, в маске, который руководил нашим захватом. Помнишь?

Я кивнула. Еще бы, такое забудешь. Маска с клыками мне будет в кошмарах сниться, вместе с маской Ворона. Бр-р-р…

— Эл — это имя или что-то нехорошее?

— Это одна милая местная особенность. Эл — это что-то среднее между деловым партнером, начальником службы безопасности, личным телохранителем, любовником и мальчиком на побегушках. Высокое положение и почетная должность, между прочим, — Коперник распалялся все больше, от его усталости и задумчиво-созерцательного настроения не осталось и следа. — Эла себе выбирает ведьма, подвергает его испытаниям, каким посчитает нужным, и если он годится, тогда надевает на него маску. И тот радостно ходит в ней по планете, почти не снимая.

— Да, с этими масками у них здесь какой-то пунктик нехороший, — согласилась я.

— Но главное, другие ведьмы сразу понимают, что у этой зверушки уже есть хозяйка. Хотя могли бы вместо маски писать на лбу — занято.

Коперника трясло от ярости. Он даже побледнел. Таким злым я его не видела. Я не перебивала и ни о чем не спрашивала, просто терпеливо ждала, пока он продолжит. Капитан резким движением плеснул себе в кружку еще кофе. Немного попало в костер. Черная лужица зашипела.

— В общем, мы с ним сначала не поладили.

Я фыркнула:

— Сильно?

— Да уж… чувствительно. Очнулся я только ночью в глубокой яме. Очень экономичный способ содержания пленных. Вообще ничего не нужно. Просто яма в земле, а сверху деревянная решетка. И зеркс ты заберешься по склизким стенкам.

Грубое ругательство резануло слух. Но Коперника я понимала.

— Ужасно. Они здесь просто варвары, — поежилась я, представив, как Коперник пытается вылезти.

— На следующий день пришла Армона, задавала вопросы, хотела выяснить, чем я могу быть полезен. Чего смеешься?

— Нет, ничего. Просто, глядя на тебя, я бы сразу начала подсчитывать убытки от разрушений.

По лицу Коперника скользнула улыбка.

— Как я понял, эл сказал Армоне примерно то же самое.

— Но она его не послушала?

— Нет. Она решила, что трое суток в яме без еды вполне достаточно, чтобы сделать из меня послушного мальчика и что можно меня приобщить к полезному труду, — голос капитана звучал обманчиво спокойно, даже вкрадчиво.

Сола взошла, но спряталась в набежавшие облака. От земли поднимался густой белый туман. Редкие невысокие деревца тонули в нем, и казалось, что они парят над землей. Я ближе придвинулась к костру, протянула к пламени руки.

— Короче, пару дней я копал канавы вместе с другими пленниками, под бдительным присмотром солдат, а на ночь нас запирали в сарае.

— Не очень захватывающе. У них что, даже простых роботов нет для этого?

— Здесь вообще много используют ручной труд, — капитан тоже был не в восторге от подобной практики.

— Я пытался выяснить, где тебя держат, запоминал, как устроен лагерь и когда меняется охрана. А потом меня неожиданно перевели в замок, в отдельную камеру, и ведьма завела привычку приходить к моей решетке по вечерам и вести беседы, — он выразительно закатил глаза. — Очень подробно рассказала про проклятие. Миленькое проявление ведьмовства. Вы тоже на своей Террине подобным занимаетесь?

— Нет, конечно! — я была возмущена до глубины души. — Так что она от тебя хотела?

— Да, комфорт мне был предоставлен не просто так. Оказалось, что, помимо всего прочего, Армона устраивает бои.

— Что?!

Меня захлестнула волна ужаса.

— Она была владелицей арены. Съехались другие ведьмы со своими бойцами. Ставки.

— Силы космические!

— Мне был предоставлен простой и понятный выбор, — говорил Коперник отстраненно и даже равнодушно, но от каждого слова я сжималась.

— Ох… и тебе пришлось… они тебя заставили? И как же ты?..

Мне стало стыдно. А я еще злилась на Коперника, что он за мной не торопится. Все оказалось даже хуже, чем я могла себе представить. Если сравнивать, то можно сказать, у меня было относительно приятное времяпрепровождение.

Я приложила ладони к горящим щекам:

— Тебя же могли убить…

Капитан сказал о бое несколько скупых фраз, отшутился. У меня никогда не было дара видеть прошлое, но неожиданно я погрузилась в обрывки пугающих образов.

Разгоряченная толпа. Переговаривающиеся ведьмы в коронах из костей. Лица их покрыты красными разводами, а глаза возбужденно блестят. Их окружают молчаливые мужчины в масках, они тоже ждут кровавого зрелища. Зрители сидят полукругом, внизу арена, она огорожена металлической сеткой. Песок уже полит кровью.

Мой взгляд выхватывает «украшения». Неужели на сетке закреплены черепа?

Толпа кричит и беснуется. Ведьмы, словно по команде, замолкают, взоры их обращаются на арену, я смотрю прямо на Армону, она облизывает губы.

Я наблюдаю, как на арену выводят Коперника, руки у него скованы наручниками, но кандалы снимают. А потом выпускают… нет, это не человек, а какая-то ошибка генетиков или неизвестная мне раса. Туловище противника Нэя стянуто ремнями с металлическими бляхами, на голове бугрятся шишки. Один глаз у него большой, темный, а другой — совсем крошечный, белесый.

Темный глаз уставился на меня…

— Марта, да что с тобой! Марта, очнись! — Коперник склонился надо мной и тряс за плечи. — Марта!

— Видно, слишком много кофе, — я попробовала улыбнуться, но губы дрожали. Наверняка улыбка получилась кривоватой.

— Что это было? У тебя остекленели глаза, и ты вскрикнула.

Несколько секунд я размышляла, но потом решила сказать:

— Мне кажется, я видела того, с кем ты дрался. У него такие страшные глаза, и он так на меня посмотрел… Один большой… И на сетке черепа.

Коперник выглядел удивленным, а я расслабилась в его теплых руках.

— И часто ты вот так?..

Я готова была поклясться, что в его голосе проскользнули нотки страха.

— Не знаю, что на меня нашло. Ты хороший рассказчик. Видно, я так все живо представила… Уф-ф… надеюсь, такого больше не повторится. С предсказаниями и ясновидением у меня совсем не ладилось. А погружаться в прошлое — не самое приятное занятие, я тебе скажу, — говорила я с наигранной веселостью, а сама все еще тряслась.

— Больше так не делай, — серьезно сказал Нэй.

Я устроилась поудобнее, он машинально меня обнял.

— Так что было после боя? Я так понимаю, раз ты здесь, то ты победил.

— Почти. Можно и так сказать. Марта, а с тобой точно все в порядке?

— М-м-м… сейчас еще немного полежу, ты не отпускай меня, на всякий случай, — коварно заявила я и добавила слабым голосом: — Никогда такого не было. Ох, теперь я понимаю, почему видящие постоянно на таблетках, чтобы блокировать такой «дар». Представляешь, идешь ты по улице, и вдруг… Как это «почти победил»?

— Арену я покинул живым. Правда, не совсем помню как, но неважно. В любом случае карьеру звезды ведьмовских боев без правил я делать не собирался.

— И правильно, — авторитетно заявила я. — Но все-таки, как ты меня нашел, и еще дрон раздобыл? Вряд ли тебя Армона отпустила за красивые глаза.

Он бросил на меня очень выразительный взгляд и надолго замолчал.

Вокруг клубился туман, деревья окончательно растворились в нем.

— Это очень странно, — пробормотал Коперник, — туман же должен заполнить все пространство, а вокруг нас его нет. Как будто он боится перейти границу. У ведьм есть противотуманные свойства? — заинтересованно спросил он.

— Действительно, интересно, — я поднялась на ноги и прошлась взад-вперед.

Туман послушно расступался, давая мне дорогу. Я старалась вести себя естественно. Кто из нас специалист по всему колдовскому, я или Коперник? Приходилось делать вид, что так и должно быть. Но определенно, эта планета какая-то ненормальная.

Я только собралась открыть рот, чтобы глубокомысленно изречь: «это точно что-то магическое», как туман сомкнулся.

— Было лучше, — из-за густой пелены раздался голос капитана.

Костерок теперь светил бледным оранжевым светом в зеленоватом ореоле.

— Так что с Армоной? — спросила я строго, не давая втянуть себя в разговоры о тумане. — И давай вернемся в дрон, там теплее.

Мы забрали кружки, чайник и залезли в теплый салон.

Капитан откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Нет, так легко он от меня не отделается.

— Эй! — возмутилась я. — А дальше что было?

Он ухмыльнулся.

— А дальше она меня лечила.

— И как?

— Медицинская капсула лучше. Но все зажило. Не спрашивай, как ведьма это делала, я не знаю, — по моему лицу он прекрасно понял, что я хотела спросить. — А потом началось веселье.

— Да не тяни ты уже! — не выдержала я.

— Нет, ты представляешь, она явилась ко мне ночью… — он сделал многозначительную паузу.

— И что? Приставала? — пошутила я.

— !!!

Я смеялась так, что, казалось, дрон затрясся.

Ох, как же Коперник на меня смотрел!

— В этом отношении мужчинам проще, — сказала я. — У вас всегда в запасе аргументы: «Нет», или «У меня болит голова», «Я устал», а еще «Я сплю».

Губы Нэя тронула улыбка.

— И можешь не улыбаться, я сейчас серьезно. И ничего не поделаешь! А вот это типичное мужское: «Извини, дорогая, но не сегодня. Сегодня… этот день. Ты же понимаешь, малыш, я не могу».

Брови Коперника удивленно взлетели вверх.

— Только не притворяйся, что не знаешь, о чем я! — запальчиво сказала я.

— Пожалуйста, Марта, скажи. Не будь жестокой ведьмой, не дай умереть от любопытства.

— О крассболе, конечно же! А если учесть, что играют в него во всех обитаемых мирах, то какой день ни возьми, обязательно найдется пусть захудалый, но чемпионат!

Коперник трясся от беззвучного хохота, прикрыв глаза ладонью.

— Все так и есть! — добавила я.

— Жаль, я этого раньше не знал!

Он перестал смеяться, лицо его стало серьезным, а взгляд задумчивым. Коперник приблизился ко мне, беспардонно вторгаясь в личное пространство.

Облокотившись на мое сиденье, он очень мягко и тихо спросил:

— Так делает твой мужчина? Который не воображаемый, а самый настоящий?

Я мысленно застонала. Как можно было забыть!

Я промолчала, а Коперник продолжил медовым голосом:

— Марта, ты делаешь это специально? Дразнишь, провоцируешь… так, что хочется показать, как должно быть.

— Я ничего…

— Еще как, Марта, — перебил меня Коперник.

В глубине его зрачков бушевало желание, и я читала в его взгляде: «Еще слово, и я развею твои представления о мужчинах. И да, Марта, я ничего не забыл из того, что ты болтала. И прямо на этом сиденье я могу взять и доказать, насколько глубоко ты заблуждаешься. И буду делать это так долго…»

Тишина в дроне стала особенно напряженной и чувственной. Я судорожно сглотнула. Его губы снова были опасно близко.

— Ты только скажи.

Да!

— Нет, — неожиданно произнесли мои губы.

Что? Я хотела сказать совсем другое! Мои чувства и мысли подняли бунт. Откуда взялось это «нет»?!

Коперник отстранился.

— Проклятие! — выпалила я, досадуя на себя.

Ох, как он улыбнулся!

— Я… я вижу, что Армоне не удалось тебя проклясть, — мой голос окреп. — Я как сняла с тебя эту дрянь, так на тебя колдовство не очень-то действует.

Я перевела дух, а потом сообразила:

— Подожди, но ты же не можешь видеть проклятия и проявления колдовства, ты не мог знать, что его у тебя нет!

— Угу… я просто проверил. Проявил инициативу, — снова опасный, будоражащий подтекст или мне только кажется? — Когда Армона поняла, что колдовство не работает, она все рассказала: и как продала тебя Ворону, и где его искать. А потом мы позвали эла, и ты удивишься, насколько быстро мы нашли с ним общий язык. Бластер прибавил моим доводам убедительности.

— Хорошо, что все эти ужасы позади, — бодро сказала я, — и мы вернемся домой.

Что-то мне не понравилось выражение лица Коперника.

— Ты же знаешь, как нам вернуться?!

ГЛАВА 21

— Пожалуйста, Нэй! Пожалуйста, не оставляй меня одну, — я крепко держала капитана за руку. — Я пойду с тобой. Я не смогу сидеть в дроне. Я умру от страха и неизвестности.

Говорила я совершенно искренне. Коперник упорствовал. Он решительно открыл дверцу дрона.

— Марта, я уже объяснил тебе…

— Да! Но во всех голограммах, когда герои разделяются…

— Марта! — капитан потерял самообладание. — Это тебе не увеселительная прогулка. Я не знаю, с чем столкнусь.

— Так и я не знаю, — перебила его я. — Я тоже никогда не ходила встречаться со сталерами, или как их там. Два дня назад я не знала об их существовании. Но раз мой план по нашему спасению тебе не понравился, то мы вместе пойдем их искать.

— Сталкерами, — поправил меня капитан, а потом вспылил: — Твой план? Не понравился?!

Он задержал дыхание, а потом обидно передразнил:

— «Не можешь ли ты собрать какой-нибудь передатчик, чтобы связаться с флотом, попросить отправить корабль, который прилетит и нас спасет». Конечно, почему бы и нет! Правда, пришлось бы пожертвовать чайником, а так я бы легко настроил межпланетную связь.

Коперник был вне себя, а я обиженно засопела, но руку его не отпустила и бдительно следила, а то с него станется уйти и закрыть меня в дроне.

В глубине души я считала свое предложение хорошим, простым и понятным… Просто оно немного сложно выполнимо, вот капитан и сопротивлялся.

— Ну, если мы все равно тащились сюда двое суток, так, может, мы узнаем у этих самых… сталкеров, нет ли у них деталей для передатчика?

— Марта! Ты представляешь, как устроена связь такого рода? — ядовито спросил Коперник. — Или тебе кажется, что это маленькая черная коробочка, как в «Играх Галлирии»?

— Ты тоже смотрел…

— Марта! — прорычал Коперник. — Так! Я вообще не понимаю, почему мы продолжаем этот разговор. Ты сидишь здесь. Точка. Это приказ.

Я посмотрела на развалины города вдалеке. Наполовину обрушенные небоскребы напоминали остовы давно вымерших животных. Пустые провалы окон смотрели равнодушно и пугающе.

— Очень удобно так отделываться. И прикрываться «приказом». А я, между прочим, поддерживаю твой план, потому что ты профессионал во всякой тактике и стратегии, — перешла я к грубой лести, — но разделяться еще опаснее. Сам подумай, если сталкеры бродят поблизости, они увидят дрон и захотят забрать его себе… а тут я. Одна.

— Марта, возможно, здесь вообще никого нет. Информация, которую мне дал эл, не очень надежна. Он, понятное дело, не знал точно, где искать людей, которые изо всех сил скрываются!

Ага! Попался!

— Тогда тем более я могу идти с тобой, — логично заметила я.

Хотя одного взгляда на мертвый город хватало, чтобы понять, что он является идеальным убежищем для всяких опасных личностей, которые скрываются от ведьм, занимаются тем, что отбивают дроны с топливом, или просто промышляют разбоем. Мне туда соваться совершенно не хотелось, если честно. Вообще слово «сталкер» мне не нравилось и вызывало стойкие ассоциации с нехорошей болезнью. Но Коперник уверял, что нам нужно с ними договориться, чтобы проникнуть в закрытый и хорошо охраняемый город, где правит Ходящая по Звездам.

Мы замолчали.

Наличие плана всегда лучше, чем его полное отсутствие. Но в нашем случае все весьма зыбко. И Коперник зря смеется над моим передатчиком. Кто же виноват, что в голограмме врали! Ладно, не врали, это была фантастика.

Я вздохнула.

Хотя я поверила. А когда Нэй рассказал мне свое видение нашего спасения, я решила, что вот это-то точно фантастика. И это был не план по спасению, строго говоря, а план для составления плана.

Слишком многого мы не знали. Например, что за космические корабли остались в распоряжении ведьмы? Сможем ли мы к ним подобраться? И если да, то летают ли они или уже превратились в груду металлолома.

Так что необходимость найти так называемых сталкеров очевидна.

Коперник посмотрел на меня и побарабанил пальцами по панели управления.

Я чувствовала, что он начал колебаться.

— Послушай, Нэй, — решила я надавить на него, — расклад одинаково плох в любом случае, как не высчитывай. Я ведьма, поэтому они могут побояться напасть.

— Они гарантированно не захотят с нами разговаривать, если увидят ведьму.

— На мне не написано, что я ведьма! — возразила я.

— Это еще хуже. Нечего женщине делать…

— А с чего ты взял, что они захотят разговаривать непонятно с кем, тебя же могла подослать ведьма!

Мы продолжали препираться. Да, ситуация тупиковая. Чем больше мы говорили, тем опаснее представлялась вся эта затея.

— А может, как-нибудь сами? Смотри, как подозрительно этот город выглядит, мало ли кто там живет. Вдруг эти сталкеры еще хуже ведьм? — сказала я.

— Может быть…

Ох, я уже знаю этот упрямый блеск в глазах.

— А еще очень может быть, Марта, что среди этих сталкеров есть кто-то, у кого нет проклятия, как и у Ворона.

— Это да, — согласилась я. — У меня даже есть теория по этому поводу. Чтобы не углубляться в специальные термины. Представь, что проклятие — это своего рода болезнь. А история разных миров знала примеры страшных эпидемий, так вот, знаешь, что у них у всех общего?

Не дождавшись вопроса от Коперника, я продолжила:

— А то, что какой-то процент людей не заболевает или умудряется справиться с болезнью и приобрести иммунитет. Эх, тебя бы к нам на Террину, я бы провела несколько измерений. Интересно было бы сверить результаты.

— Нет уж, спасибо, — фыркнул Нэй.

— Я много думала о местном колдовстве, пока мы тряслись в дроне. И я пока не могу найти объяснения, как можно взять и проклясть мужчин по всей планете. Когда тебя вывезли отсюда, ты был маленьким.

— Угу.

Нэй резко сбросил мою руку, дверца дрона захлопнулась.

— Вот и поразмышляй об этом. Я скоро вернусь.

— Нэй! — Я колотила в стекло, глядя в спину уходящему мужчине. — Ты не можешь! Вернись! Вернись немедленно!

Возникло непреодолимое искушение его проклясть, наплевав на сопротивляемость колдовству. От обиды навернулись слезы. В душе бушевала буря.

Как он мог!

Он считает, что один может принимать решения. Ну, когда он вернется… Сейчас я не могла придумать подходящей кары. Я была в ярости.

И как обманул!

С силой я пнула дверцу. Понажимала на панель управления, она была выключена, так что ничего в моем положении не изменилось.

Нет, он думает, что меня можно так легко остановить? Меня! И кто виноват, что наш дрон теперь будет без одного окна! Это же вредительство чистой воды, как Коперник не понимает таких очевидных вещей.

Я не смогла.

Оно противоударное. Сверхпрочное. Я в ловушке.

Я сползла по сиденью и уткнулась лицом в подлокотник. Все. Я останусь здесь навсегда.

Дверь с моей стороны вдруг резко распахнулась.

— Твою мать, Сола! Я не могу тебя закрыть, потому что, если со мной что-то случится, ты не выберешься из автокара. И я не могу оставить его открытым, потому что знаю твое отношение к приказам! Ты не усидишь на месте, ищи тебя потом, — рычал Коперник.

Я подняла голову.

— Окно и правда не выбью. Я проверила, — серьезно сообщила я.

Иногда мужчинам нужно немного времени, чтобы прийти к правильным выводам. Но радует, что Коперник не безнадежен, обучаем… и всегда возвращается.

— Пошли, — скомандовал Нэй. — И прекрати улыбаться, это все очень опасно. Поверить не могу…

Во что именно он не мог поверить, не уточнил.

* * *

Я, честно говоря, думала, что стоит зайти в мертвый город, как из первого же заброшенного здания выскочат жуткого вида вооруженные люди. Что будет дальше, я не знала, но надеялась, что у Коперника есть какой-то козырь, чтобы с ними договориться.

Но мы бродили по улицам и переулкам, и нас сопровождал только ветер. Ощущение от этого места складывалось самое гнетущее. Запустение и разрушение.

Растительность уже начала отвоевывать у города территорию. Дорожные покрытия разрушались, сквозь крыши особняков пробивались деревца.

— Как думаешь, почему здесь никто не живет?

Коперник пожал плечами.

Он что-то высматривал, иногда резко останавливался, менял направление нашего движения. В одном из домов мы нашли скелет, у него отсутствовала рука и череп. И никаких следов живых.

Мы вернулись к дрону уставшие и голодные.

— На сколько дней у нас еще запасов? — спросила я, когда мы приступили к нехитрому ужину.

— Еще дня на четыре.

— Не много.

— Это как посмотреть, Марта. Смотря для чего.

Сумерки стремительно сгущались. Сегодня небо было чистое, и на нем загорались звезды. Чужое небо. Город погружался во тьму, не засветилось ни единого огонька. Невольно закралась мысль: а что, если мы не сможем покинуть этот мир? Что, если, как в случае с дроном, не хватит сил выбить окно? Так и останемся с Нэем вдвоем.

Я усмехнулась, когда представила, что мы живем в поселке, я за ведьму, а он будет моим элом. Правда, я бы не заставляла его носить маску. Нужно прививать людям культуру колдовства.

— Ты как-то притихла, — Коперник пристально смотрел на меня.

— Просто задумалась. — Я обхватила себя за плечи.

Интересно, а пошла бы ему маска?

— Расскажи что-нибудь о себе, — попросила я.

— Например? — мне показалось, что его удивил мой вопрос.

— Ну, что ты любишь делать? Что за космические корабли стоят у тебя на столе? Какой ты запомнил Цитру, когда улетел отсюда. Да мало ли тем.

Он тепло улыбнулся.

— Космические корабли на моем столе, на базе?

— Да, я помню, что их нельзя трогать, — я засмеялась.

— Точно. — Коперник тряхнул головой, а потом вид у него внезапно стал хищным и напряженным.

— Что?

— Смотри, Марта! — он показал наверх. — Смотри!

Я запрокинула голову. По небу быстро летела маленькая яркая точка.

— Это?..

— Да, Марта! Это корабль! Значит, здесь что-то, да летает!

ГЛАВА 22

Следующие два дня после того, как мы увидели корабль, прошли в лихорадочном поиске следов загадочных сталкеров. Мы с утроенным энтузиазмом прочесывали город, заходя все дальше и дальше.

Чем ближе к центру, тем сильнее были разрушения. Иногда нам приходилось пересекать пустыри с характерной воронкой посередине. В этих местах до сих пор ничего не росло, и земля выглядела черной и блестящей.

До полуразрушенных небоскребов добраться пока не получалось, они словно волшебным образом отодвигались.

Когда мы перебрались через очередной завал, я не выдержала:

— Послушай, Нэй, может, этот эл все-таки пошутил, и здесь никого нет. Здесь вообще жизни нет.

Я пнула мелкий камушек, он подлетел вверх и с характерным звуком упал на дорогу. И тут же снова наступила звенящая тишина.

Я никак не могла отделаться от мысли, что запасы еды у нас заканчиваются. И вообще, неопределенность и атмосфера заброшенного города давили и напрягали.

Коперник фыркнул и сказал:

— Есть. Еще как. Иди сюда, Марта, посидим.

Мы уселись на чудом уцелевшей скамейке.

— Здесь парк был когда-то. Люди гуляли…

Капитан вытянул ноги, располагаясь с максимальным комфортом. Я последовала его примеру.

— Подождем, — сказал он.

— Чего? — спросила я.

— Просто подождем. Марта, — Коперник задумался. — Слушай, а ты любишь мороженое?

Неожиданный вопрос.

— В смысле?

— В прямом. Любишь? — повторил он, а сам осматривал развалины.

— Не знаю. Я давно не ела… Даже и не вспомню, когда последний раз. Надо же. — Я задумалась. — Ты думаешь, в этом городе мы найдем работающее кафе-мороженое?

Коперник усмехнулся и ровным тоном спросил:

— Если бы нашли, ты бы какое выбрала?

— Если… ладно, я бы съела лимонное и кофейное. К чему вообще этот разговор?

— Очень хорошо. Марта, ты, главное, веди себя естественно. Не бойся. Старайся ни на кого не смотреть и молчи, говорить буду я.

Коперник улыбнулся, но глаза остались холодными.

— А? Что?

Я начала удивленно озираться.

Из-за развалин появился мужчина. Он был лыс и одет совершенно обыкновенно: защитные штаны, ботинки военного образца, футболка с длинным рукавом. Никаких масок, к счастью. Поэтому можно было беспрепятственно рассмотреть его лицо. Самой запоминающейся деталью была борода, разделенная надвое и заплетенная в косы.

— Это сталкер? — тихо спросила я. — Мы нашли их?!

— Молчи, Марта, — прошипел Коперник.

Он ждал, когда мужчина подойдет поближе.

— У него нет оружия, — сообщила я на всякий случай, если капитан не заметил.

— Оно ему не нужно.

— Да, не нужно, — подтвердил бородач, демонстрируя отменный слух. — Нам стало интересно, кто это уже несколько суток шатается по нашему городу.

Коперник не дал мне ответить.

— Нам нужно попасть в город Ходящей по Звездам, в космопорт. Мы слышали, что здесь есть люди, которые знают, как это сделать.

— Ого, — хохотнул сталкер. — А я смотрю, ты парень простой. Кто это с тобой?

Он кивнул на меня.

— Я Марта, — откликнулась я и улыбнулась как можно приветливее, помахала рукой.

— Это Марта, — сказал Коперник.

— Отлично, значит, Марта и простой парень. Откуда вы такие взялись? Да еще и говорите на общем… очень чисто.

Коперник медленно поднялся и показал руки:

— Мы потерпели космокрушение, наша спасательная капсула приземлилась на вашей планете.

— Ого! Не повезло вам угодить на Цитру.

Мы с Коперником переглянулись.

— И мы не хотим злоупотреблять гостеприимством этой планеты…

— Где ваша капсула? — спросил сталкер, глаза его хищно блеснули.

— Взорвали, — лаконично ответил Коперник. — Мы уже свели знакомство с местными обычаями и порядками.

Капитан умудрился буквально несколькими фразами рассказать о нашем пребывании на планете. Он благоразумно умолчал о том, что я ведьма, не сказал, что является капитаном третьего ранга, и имя свое не называл.

Это было самое точное и пустое описание событий, которое я когда-либо слышала.

Мужчина слушал и кивал.

— Звучит безумно, как раз в духе Цитры. Ладно, мои новые инопланетные друзья, пойдемте. Расскажете поподробнее.

Бородач протяжно свистнул, и на крышах ближайших домов появились люди с бластерами, несколько человек вышли из-за развалин. Как они умудрялись оставаться незамеченными?

— Вы следили за нами? — спросила я.

— Точно, дорогуша, — бородач весело подмигнул.

Мы двинулись вглубь города в сопровождении сталкеров.

— Эй, простой парень, а как тебя звать? Меня вот Мел…

— Нэй, — кратко ответил Коперник.

Бородач кивнул.

Мы петляли по городу, я совсем потерялась в лабиринте улиц.

Мел остановился и поднял руку.

А потом повернулся к нам и сказал:

— Ребятки, не то чтобы я не верил в вашу историю. Все звучит весьма убедительно, но, на всякий случай…

Мел сунул руку в один из многочисленных карманов на своих штанах и достал оттуда две черные тряпки, которые оказались мешками.

— …вам придется это надеть, — сказал он.

Я вопросительно посмотрела на Коперника, он кивнул, и я сунула голову в мешок, чувствуя себя весьма глупо. Чужие руки подхватили меня под локоть. Мы куда-то долго шли. Несколько раз меня удерживали от падения.

Эта предосторожность с мешком была совершенно излишней, я бы и так не запомнила дорогу. Но я шла и прислушивалась. Мне показалось, что мы прошли реку. Вода шумела… и дорога чуть-чуть качалась. Мы пересекли мост? Потом мы куда-то спускались, я почти висела на своем провожатом.

Никому не рекомендую ходить в мешке, особенно по развалинам. Дышать трудно, пот заливает глаза.

Но наш бесконечный путь закончился. Мы оказались в ничем не примечательном квартале. Здания были разрушены ровно в той же степени, как и везде. Каких-то особенных следов благоустройства я не увидела.

С облегчением я сдернула мешок и глотала воздух.

— Лин, Стэн! Проводите наших новых знакомых ко мне, — скомандовал Мел своим людям. — Я сейчас кое-что решу, и мы поговорим.

Он как-то особенно выразительно посмотрел на Нэя.

— Как здорово, что вы говорите на общем, — сказала я.

Хорошо, что я стояла на некотором расстоянии от Коперника, а то он бы меня пнул. Все-таки иногда у него очень угрожающая мимика.

Мел на мои слова отреагировал весьма дружелюбно:

— Да, мы стараемся тут изо всех сил не одичать.

Лин — или это был Стэн? — подтолкнул меня в спину, давая понять, что нужно шагать, а не болтать.

Нас с Коперником ввели в здание. Здесь валялась разломанная мебель, и стоял едва уловимый запах затхлости. На покосившемся столе в клетке сидел ворон.

Я резко остановилась в дверях.

— Это что? — спросила я, некрасиво тыкая пальцем.

— Птица, — ответил Стэн.

А Лин продолжил, поигрывая бластером:

— Захватили на прошлой неделе в числе прочего. Это питомец саарки. Редкая мразь.

А вот Стэн был с ним не согласен.

— Он говорящий, — с укором сказал он.

— Злобный и клюется, — возразил Лин. — Как откроет клюв, оттуда льется дерьмо.

Словно в подтверждение этих слов ворон приподнял крылья, нахохлился и раскрыл клюв.

— Саарки, саарки, — прокричал он, сверкая на меня черным глазом.

Я вздрогнула. А птица не унималась.

— Ведьма! Ведьма! — повторил ворон на общем.

Что называется, для тех, кто не понял.

В глазах птицы светился разум. Возникло ощущение, что он точно знает, о чем говорит.

У меня взмокли ладони.

— Какая интересная птичка.

— Он щипается, — предупредил Лин. — Так что лучше держаться подальше от клетки.

— Так и сделаю, — с натянутой улыбкой сказала я.

Ворон обвел взглядом всех присутствующих и принялся планомерно выламывать прутья из клетки. К счастью, никто из сталкеров не обратил внимания на его слова.

— Глупые! — четко сказал ворон и продолжил крушить свою темницу. На этот раз он смотрел на Лина.

С этой птицей что-то не то. Силы космические! Не иначе, это результат колдовской генетики. Не может он быть настолько умным. Может, это совпадение, конечно… Но у меня даже колени задрожали. Сейчас не лучший момент для разоблачения. И вообще, на этой планете как-то слишком много воронов, и что-то они часто мне попадаются.

Ждали мы недолго. Мел ворвался в комнату с энергией торнадо, с грохотом поднял перевернутый стул и жестом предложил мне сесть, отпустил наших провожатых-охранников и закинул ворону в клетку пару орехов.

Все это он умудрился проделать одновременно.

Ворон закивал, взъерошил перья и съел угощение.

— Ведьма, — он сказал это очень тихо и нежно.

Мел усмехнулся.

— Занятный трофей. Я назвал его Одином.

Он выжидающе посмотрел на нас с Коперником и с некоторой грустью в голосе сказал:

— Похоже, вас не интересует история Земли пятитысячелетней давности.

— Боюсь, что нет, — сказала я.

— Понимаю, — Мел кивнул. — Я бы удивился. Одином звали одного бога, у него был ворон, и есть в этом ирония… а, неважно. Вернемся к делам насущным.

Он уставился на Коперника:

— Рассказывайте все с самого начала, и как можно подробнее. Истории я люблю.

Его борода воинственно топорщилась. При всем кажущемся добродушии Мел производил впечатление человека решительного, который при малейшем подозрении готов оставить в заброшенном здании два бездыханных тела.

Коперник довольно складно и подробно рассказал о том, что нас разделили, и как он меня искал и нашел. Все так же виртуозно он обходил тему ведьмовства и проклятий. По его словам выходило, что эл Армоны проникся к нему сочувствием и помог бежать.

Мел заставил Коперника повторить эту историю несколько раз. Задавал вопросы. Он даже попросил нарисовать план поселка Ворона.

Про меня, казалось, мужчины забыли. Зато птица очень внимательно наблюдала из своей клетки. Было жутковато, если честно. Хорошо хоть, говорить он больше не пытался.

Наконец Мел сказал:

— Так, предположим… А зачем ты, Нэй, хочешь попасть в город к Ходящей по Звездам? Не самое приятное местечко, я тебе скажу. Опасное. Гнусное даже.

— Меня интересует, на чем можно улететь с этой планеты, — ответил Коперник.

— То есть, — Мел сложил ладони в древнем молитвенном жесте, — ты можешь управлять космическим кораблем?

Мне показалось, что в голосе сталкера зазвучала надежда.

— Да, — сказал Коперник.

Мел недолго колебался.

— Ты в курсе, что оставшиеся на Цитре корабли летают очень недалеко?

— Да, — подтвердил Коперник. — Но все-таки есть шанс выйти на орбиту, наладить связь…

— С этим все плохо, — Мел махнул рукой. — Ты лучше скажи, ты кто? Откуда знаешь, как управлять кораблем?

— Я капитан третьего ранга флота альянса.

Мел прикрыл глаза.

— Нет, это слишком хорошо. Слишком.

От избытка чувств он принялся обкусывать ноготь.

Довольно скверная привычка. Но в таком мире еще не до такого дойдешь.

— А она?

Сталкер кивнул на меня.

— Моя жена, — спокойно ответил Коперник.

Я удивленно моргнула, но постаралась придать лицу невозмутимое выражение.

Мел заходил по комнате. Остановился напротив клетки с вороном, тот высунул клюв и попытался ущипнуть.

— Ладно, — сказал сталкер. — Уже поздно. Я подумаю, а завтра поговорим еще. Для вас найдется место и еда.

Действительно, допрос продолжался очень долго. А с каким облегчением я покинула комнату, в которой царствовала говорящая птица, просто не передать словами.

И когда мы останемся вдвоем, нужно будет выяснить у Коперника, когда мы успели связать себя узами брака.

Но оказалось, что все не так просто.

После того как мы полдня провели на развалинах, а потом несколько часов вели беседы на грани допроса, мне предстояло заняться обустройством нашего жилища.

Мел привел нас, как он сказал, в жилую зону. Внешне она не сильно отличалась от остального города и была такой же неприглядной и полуразрушенной. На самом деле, в связи с нелегальным положением сталкеров их убежище находилось глубоко под землей. В одном из домов был замаскированный люк, который вел в катакомбы.

Мы спустились по небольшой железной лестнице и встали на платформу, которая начала медленно опускаться.

— У нас тут несколько уровней, — рассказывал сталкер. — В разных домах есть еще спуски, потом покажу. И еще отдельно платформы для грузов. Сами увидите, тут довольно удобно.

— Мел, Мел! Это ты? — раздался пронзительный голос снизу.

— Да, — отозвался сталкер.

— Мел! Где тебя носит?!

Первой, кого мы встретили, была невысокая рыжеволосая женщина.

— Это кто еще с тобой? — весьма резко спросила она.

— Это Марта и Нэй, — откликнулся Мел, он как-то сразу же стал меньше ростом, но потом расправил плечи, глаза его сверкнули. — Сильва, покажи Марте, где тут что. Они займут бывшее место Дага.

Сильва не спешила выполнять распоряжение, она скрестила руки на груди и поджала губы.

— Делай, как я сказал, — припечатал Мел.

— Значит, все. Его ты списал со счетов окончательно? Вот так просто?

Слушая эту перепалку, я почувствовала себя неуютно и старательно делала вид, что не слышу, как эти двое ругаются.

— Ничего не «просто». Потом поговорим. Идем, Нэй, до ужина есть еще немного времени, я хочу тебя познакомить… — он метнул на женщину выразительный взгляд. — Сильва, помоги Марте освоиться.

Мел утащил Коперника, а мы остались наедине с Сильвой. Теперь ее губы превратились в ниточку, она посмотрела на меня в упор. Я почувствовала себя как во время сканирования в медицинской капсуле, ничто не укрылось от взора этой женщины. С таким взглядом она могла бы сойти за ведьму.

— Не ждали мы новых людей, — проворчала она.

И мне даже сделалось слегка неловко, что мы своим неосторожным появлением доставляем ей неудобство.

— И Даг был хорошим человеком, — она высоко вскинула подбородок, приготовившись дать самый решительный отпор, вздумай я оспорить подобное заявление.

Дага я не знала. И честно, мне сейчас не было до него никакого дела.

Сильва, не дождавшись каких-либо замечаний, повела меня по подземному лагерю. Мы переходили из одного зала в другой. Жилые блоки располагались по стенам, в несколько ярусов, как соты.

Я задумалась, для чего могли быть построены эти подземелья и когда. И входы из жилых домов. Нужно будет разузнать историю этого места.

В убежище было оживленно и шумно, где-то мерно жужжали генераторы, что только усиливало ассоциацию с ульем. И еще все было увешано сохнущим бельем.

Меня поразило освещение подземелья. Я даже замерла на несколько секунд. Сверху свисали самые разные люстры. Некоторые были произведениями искусства и сочетали в себе изящную ковку и древнее мастерство стеклодувов.

Рядом с аскетичными и функциональными «сотами» это смотрелось очень странно.

Сильва проследила за моим взглядом и сказала:

— Здесь много вещей из музеев. Мы стараемся сохранить, что можем. Но потом обязательно все вернем.

Она снова посмотрела на меня так строго, словно я собиралась прикарманить себе светильник.

— Красиво на самом деле, — сказала я.

— Так, смотри, — деловито продолжила Сильва, — вот здесь можно взять воду. У Дага есть ведра. Едим мы все вместе. Это в большом зале. Одежда у тебя есть? Хотя откуда…

Ее речь превратилась в сплошной поток, судя по всему, она не собиралась слушать ответы.

— Завтра дадим тебе работу. Для пары рук всегда найдется занятие. Сейчас еще все на поверхности, но скоро вернутся. Продукты мы храним в леднике, это в самом низу. Уровнем ниже. Все общее, распределяется поровну… Ну как — поровну, по заслугам и полезности.

Мы быстро шли вглубь.

— Вот и пришли, — сообщила Сильва. — Советую набрать воды. А я еще загляну. Пойду на кухню, проверю, что там с едой.

Она испарилась быстрее, чем я успела что-либо сказать.

Наверное, по местным меркам этот неведомый мне Даг устроился даже с некоторым шиком. Просторная «сота», практически в центре убежища. До воды недалеко.

Я нажала на дверь, и она отъехала в сторону. Зашумела вытяжка и включился свет. Ага, вот и несколько ведер и пластиковых емкостей.

Я прошла в наше с Коперником новое жилище.

А этот Даг не промах — совершенно точно. Во-первых, он как-то умудрился спустить сюда тяжелую деревянную кровать с витыми столбиками, один из которых, правда, был сломан. А еще его нора была заполнена самыми настоящими сокровищами. Прямо на полу, на потертой шкуре с густым мехом пылились несколько кубков, к стене были прислонены картины. Не нужно было разбираться в живописи этой планеты, чтобы понять, что это подлинные древности и весьма дорогие. На одной был довольно приятный пейзаж, а на второй — сцена сожжения женщины заживо. Я отметила мастерство художника, но предпочла это полотно повернуть к стене. Еще здесь стоял кованый сундук, но он был заперт, и выяснить, что в нем, не удалось.

Соты предусматривали санузел с небольшой душевой кабиной. Я мысленно удивилась, зачем же таскать воду. Но обнаружилось, что она перекрыта. Кран протяжно загудел, когда я попыталась его открыть.

— Все еще осматриваешься? Беги за водой, а то скоро выключат, — Сильва вернулась и просунула голову внутрь. — На вот, я собрала кое-что.

Она вложила мне в руки ворох одежды и чуть влажных простыней.

И все-таки она добрая, хотя и хочет казаться суровой.

Сильва немного поколебалась, молча зашла в «соту», быстро подхватила кубки с пола и ушла.

Добрая, но немного жадная. Хотя, с чего бы оставлять сокровища абы кому. Тем более этот Даг, видно, для нее много значил.

Я свалила одежду на кровать и, как последний робот, принялась носить воду. Тут пришло понимание, насколько отличается прогулка к источнику дома, на Террине, и здесь.

«На водопое» было несколько женщин, они с любопытством меня рассматривали и задвинули в самый конец очереди, пропустив несколько своих подруг. Ну что ж, дело обычное. Все говорили на общем, что в очередной раз меня порадовало. Еще я обнаружила, что пластиковые канистры гораздо тяжелее ведер и выскальзывают из рук, так что я порядком устала.

Еще вспомнилось, что Сильва что-то говорила, что меня определят на работу.

Я поставила последнюю канистру и легла на кровать, поверх покрывала, уставилась в потолок.

Нет, я определенно не создана для борьбы с ведьмовским режимом и не могу стоически переносить бытовые трудности. Более того, я совершенно не хочу жить в подземелье, таскать воду и заниматься тяжелым трудом. Если оставаться на этой планете, то я определенно предпочла бы роль ведьмы-рабовладелицы. Да, вот так и проверяются на прочность моральные принципы.

Я посмотрела на ведра, полные ледяной воды.

Вода есть, но как ее согреть?

Немного поколебавшись, я приняла решение. Поставила ведро около кровати, легла на живот и уставилась на воду. Очень пристально.

В дверь постучали, чутье подсказало — Коперник наконец-то вернулся.

— Ага, — откликнулась я, продолжая смотреть на воду.

— Марта?

Капитан с шумом отодвинул дверь в соту.

— Что ты делаешь? — спросил он.

Выглядело это так, будто я рассматриваю свое отражение.

— Заставляю атомы и молекулы двигаться быстрее, — откликнулась я.

— Что? — Коперник моргнул.

— Воду грею, — сообщила я.

Капитан захлопнул дверь.

— Ты что? Это делаешь, — он неопределенно взмахнул рукой.

Но я его поняла. Да, я колдовала. Немного.

— Не в холодной же мыться, — философски заметила я.

Он быстро подошел ко мне и дернул за ногу.

— Прекрати, а если они поймут?! Пока рано. Марта! У тебя что, головы нет? — прошипел он мне на ухо. — Нашла время. Ни на секунду нельзя оставить.

— Не ругай меня, — устало попросила я, — это безопасно и совсем незаметно.

— Здесь я решаю, что безопасно, а что нет, — жестко отрезал он. — Идем. Нас ждут.

Шли на ужин мы в молчании. Коперник был раздражен.

С одной стороны, одна часть меня соглашалась, что колдовать было не слишком разумно. Но с другой, его реакция мне казалась чрезмерной. Ничего же не произошло.

Мы вошли в зал, где раздавали еду, когда все уже сидели за столами. Сразу бросалось в глаза, что мужчин намного больше, чем женщин.

Ох, силы космические! Сейчас я еще лучше поняла, что мне здесь совершенно не место. От оценивающих и голодных взглядов хотелось убежать подальше. Сталкеры смотрели на меня, как на кусок мяса. Наверное, так чувствует себя дичь, когда встречает охотников.

К счастью, появилась Сильва в сопровождении двух женщин, которые тащили большой котел. Внимание мужчин переключилось на еду. По рядам пробежал одобрительный гул. Сильва погружала половник в котел и плюхала на тарелки непонятное варево.

Мы с Коперником сели с краю, я старалась не смотреть вокруг, по возможности не шевелиться и дышать как можно реже. Кажется, мне становится понятна концепция проклятий. В такой атмосфере — весьма разумный ход.

Я украдкой посмотрела на Коперника. Похоже, все его внимание было сосредоточено на приближающемся котле. Все еще злится на меня.

Нестройный гул голосов прорезал хриплый мужской голос:

— Мел, а Мел, а кто это к нам присоединился сегодня? У нас гости, а мы даже не приоделись, — паясничал парень в защитной жилетке. При этом он очень пристально смотрел на Коперника.

Я нашла глазами бородача.

— Это Нэй и Марта, — ограничился он коротким ответом.

— И откуда они взялись? — не сдавался парень.

— Потом, Найд.

Женщины закончили разносить еду. Мел поднялся со своего места и громогласно произнес:

— Спасибо тебе, Один, за нашу пищу!

Он говорил, что так зовут птицу. До чего же все это странно.

Мел тяжело сел, Сильва заняла место рядом с ним и одобрительно похлопала его по руке. Весело застучали ложки.

А я почти не чувствовала вкуса еды. Все, что мне хотелось, это вернуться в «соту» и забыться сном. Просто чтобы выпасть из этой реальности. Я смогла перевести дух, только когда мы ушли из зала и Коперник закрыл дверь в наше убежище.

Он молча достал из кармана две каких-то пластинки и бросил по одной в каждое ведро.

— Так здесь получают теплую воду, — отрезал он.

— Но я не знала… и хотела, как лучше, — сказала я.

Он придвинулся ко мне, горячая рука легла на плечо.

По его нахмуренным бровям я поняла, что ничего хорошего он мне не скажет.

Мне стало так обидно. Я же правда стараюсь делать все, как он говорит, не моя вина, что я не тренированный солдат.

Навалилась тоска и усталость.

— Марта, — строго, даже сурово начал Коперник, — ты должна быть…

Ну, точно… сейчас будет меня «пилить». На этой проклятой планете все против меня. Я заплакала. Это произошло легко и неожиданно даже для меня самой. Крупные слезы нескончаемым потоком покатились из глаз.

Я всхлипнула.

Коперник опешил и обескураженно повторил:

— Марта…

Поток слез усилился. Видимо, они реагируют на его голос.

— Марта!

Точно. Слезы бодро бежали по щекам, и я ничего не могла с этим поделать.

Коперник постоял, подумал и скрылся в душе, забрав одно ведро с собой. Через некоторое время раздался плеск воды.

Слезы резко кончились. Похоже, литься без зрителя им неинтересно.

Однако, какие свойства обнаруживаются. Или это была защитная реакция? Удачная попытка обезоружить Коперника.

Я на цыпочках подкралась к оставшемуся ведру, потрогала воду и поморщилась: все еще холодная. Надо быть очень закаленным. Я даже на такой маленький подвиг не способна — лезть под холодную воду.

Я посмотрела на кровать, на одежду, какая-то смутная мысль не давала мне покоя.

Полотенца! Там их нет. А как же он…

Ответ не заставил себя ждать, появился злой и взъерошенный Нэй, так сказать, в первозданном виде. Его кожа была покрыта мурашками.

Татуировка приковывала к себе внимание: на перьях ворона блестели капельки воды. Мой взгляд неосторожно опустился ниже, скользнул по поджарому животу.

Я схватила с кровати простыню.

— Вот!

Он, не торопясь, принялся вытираться, не сводя с меня глаз.

— Ты кончил? — спросила я, а потом почувствовала, как лицо заливает краска. — Я хотела сказать, ты все… я могу идти в душ?..

Почему-то было очень сложно сосредоточиться. Явно не мой день сегодня.

— Можешь идти.

Это «можешь идти» буквально наэлектризовало воздух.

Я подхватила одежду, второе ведро с теплой водой и поспешила укрыться в ванной. Там я прислонилась к дверце и несколько раз несильно стукнулась о нее лбом.

— Марта, все нормально?

— Да, — сдавленно ответила я.

— Ты же не бьешься головой об стену? — последовал насмешливый вопрос.

Он же не может меня сейчас видеть? Его проницательность иногда пугает.

— Нет, — быстро ответила я, пряча лицо в ладони.

— Хорошо, — откликнулся Коперник.

Когда я снимала платье, на пол с громким стуком выпал накопитель магии. Совсем забыла, что положила его в карман. Нужно спрятать, а то Коперник точно взбесится.

Я засунула колдовскую вещицу в щель между полом и душевой кабиной.

С системой «ведро плюс маленький ковш» я справилась быстрее, чем думала. Среди одежды, принесенной Сильвой, нашлась просторная длинная рубашка, которую я и надела после душа. Прежде чем выйти, я немного помедлила.

Меня тревожил тот факт, что спать нам предстоит в одной кровати. Мы спали рядом в дроне, и там было довольно тесно. Но постель — это что-то очень интимное.

Коперник еще не заснул, он повернул голову, посмотрел на меня, нахмурился. Молча потушил свет.

Я быстро скользнула под одеяло. Нэй отвернулся. Заворочался, зашуршал, глубоко вздохнул.

Все еще злится. Такой напряженный. Нам нужно поговорить. Я случайно коснулась его ноги. Он вздрогнул.

— Прости, — быстро сказала я.

И как отвлечься от того, что рядом лежит горячий, сильный мужчина?

— Давай спать, — раздался холодный ответ.

Я осторожно коснулась его плеча.

— Нэй, — позвала я, — пожалуйста, не сердись на меня. Я буду внимательнее и осторожнее.

— Похвально, — фыркнул он в ответ. — Спи.

— И я буду делать все, что ты скажешь. Я больше не буду доставлять тебе неудобств, постараюсь… — закончить проникновенную речь мне не дали.

Коперник резко развернулся и подмял меня под себя.

— Марта, ты снова меня не слушаешь. Я велел тебе спать.

Он поймал мои руки и удерживал за запястья. Твердые бедра притиснулись к моим, вжимая в матрас.

— Я не сержусь, Марта. Я безумно хочу тебя трахнуть.

Его губы оказались так близко. От кожи шел приятный теплый запах.

— И ты бы знала, каких усилий мне стоит себя сдерживать. Знаешь, когда женщина лежит рядом в постели и говорит: «Я буду делать все, что ты скажешь». Это…

В голосе капитана появились рычащие вибрирующие нотки, отозвавшиеся дрожью в моем теле. От него исходила пьянящая энергия желания.

Значит, тот поцелуй все-таки не был случайностью. Мне не показалось. Торжество разлилось в груди приятным теплом.

— И еще эта рубашка… Ты не могла вытереться? — почти стон.

И это говорит человек, который вышел вообще голым.

— Так что я не злюсь, Марта, — припечатал он.

Сейчас я чувствовала его щеку рядом со своей. Колючая. И сам Коперник жесткий и напряженный.

Он все еще удерживал меня, прижимал своим телом, но не было в нем холодной расчетливости, как в Вороне. Не было странных слов про пророчество. Не было никаких обещаний. Это и хорошо, ведь обещания даются только для того, чтобы их потом нарушить. А вот откровенная сила возбуждала.

Но сила без контроля — ничто, а во мне росла уверенность — отпустит, стоит сказать хоть слово, хоть один звук.

Я пошевелилась, теснее прижимаясь к нему, судорожно вздохнула. Он резко отстранился.

Отпустил, но перед этим неожиданно нежно провел по запястью. Это простое прикосновение заставило меня невольно вздрогнуть, словно его пальцы передавали импульсы.

Он откинул одеяло. В темноте подобрал свою одежду. Сделал шаг к двери, запнулся о край шкуры.

На сегодня благородства достаточно. Даже чересчур. Так ведь и уйдет, даже не узнав мое мнение. Эта мысль вызвала улыбку.

А собственные ощущения не просто подсказывали, они кричали о том, что нужно делать дальше. Нашлись даже вполне рациональные доводы: «Я хочу этого мужчину».

И потом, когда мы спасемся с этой проклятой Цитры, больше не будет такой ночи, не будет этой грани реальности и иллюзии, возможно, не будет этих флюидов, не будет искры, не будет этого напряжения.

Я выскользнула из рубашки, собрала ее в комок и бросила Копернику вслед.

Вместо тысячи слов.

— Какого?..

Я сидела на краю кровати, пальцами ног поглаживая шкуру.

— Марта? — столько удивления в голосе, как будто Коперник не в состоянии поверить в то, что это происходит наяву.

Я потянулась, выгнула спину. Больше никаких сомнений. Никаких слов. У тел своя правда и свой способ договориться.

Больше Нэй не медлил. Поймал. Захватил в плен своих рук, стиснул в крепких, жарких объятиях. Мои руки впились в его плечи: даже не думай сбежать. Его мышцы ответили напряжением: ты не вырвешься, я удержу.

Он погрузил пальцы в мои волосы, потянул, легонько сжимая и слегка массируя затылок. Было в этом что-то собственническое. Помедлив долю секунды, он поцеловал впадинку ключицы, поднялся выше, найдя губы: теперь не отступить.

Одно дыхание на двоих.

Легкая шероховатость его ладони на напряженном соске.

Вздох. Невольно я застонала, закусив губу, выгибаясь к нему навстречу.

Еще. Мне хотелось большего.

Властная рука по-хозяйски сминала грудь.

Еще.

И снова жадный, чуть грубоватый поцелуй наполняет тело сладкой истомой.

Мои пальцы скользят по его ребрам, крепкому прессу. Я в открытую исследую его татуировку, легонько прикусывая кожу.

Нэй отстранился, одной рукой прижал мои запястья. Я дернулась ему навстречу, в тщетной попытке освободиться и обнять.

Нет. Побудь моей.

А вот это был хороший невысказанный приказ, хотелось подчиниться. Отдаться его выполнению со всем пылом и страстью.

Я замерла.

Да.

Малейшее промедление грозило мне страшной мукой, меня охватил самый древний голод. Хотелось насытиться, ощутить наполненность, двигаться в едином ритме, определенном самой природой. Нэй прижался ко мне всем телом, вынуждая развести бедра шире.

Он вздохнул.

Силы космические!

Я вздрогнула.

Так. Не спеши.

С моих губ срывались хриплые стоны. Я потерялась, растаяла под напором.

Нэй не остался в долгу: он ласкал самозабвенно. Вся сдерживаемая страсть воплощалась в каждом движении и искала освобождения.

Жар наших тел сделался нестерпимым.

Мысль о том, что все может закончиться, вызвала протест. Я сильнее обхватила талию мужчины ногами, подстроилась под его движения.

Каждая клеточка наполнилась сладостно-мучительным ожиданием.

Еще немного. Еще.

Контроль остался где-то далеко. По телу пробежала дрожь удовольствия. Нэй поцеловал, заглушая мой крик, крепко прижимая к себе, чтобы сорваться за мной.

Возбуждение сменилось блаженной усталостью.

ГЛАВА 23

Это была безумная ночь. Мне казалось, я только закрыла глаза, когда одеяло поползло вниз. Холодно. На спину легла тяжелая ладонь. Я пошевелилась в попытках отстраниться. Очень хотелось спать. Но Коперник придвинулся, прижимаясь жарким телом, и принялся поглаживать меня вдоль позвоночника.

— Такая нежная и сонная, — прошептал он. — Будешь просыпаться?

Как? Уже?

Поцелуй между лопаток вызвал волну мурашек.

Я попыталась сказать, что еще сплю, и закопаться в одеяло. Получилось невнятное:

— М-м-м…

— Тогда поспи, Марта, — в голосе Нэя слышалась насмешка. — Я не буду тебе мешать.

А рука скользнула под живот, пробралась к груди. Ласкающие неторопливые движения невозможно было игнорировать, они очень настойчиво прогоняли сон.

— У тебя такая гладкая кожа.

Вторая его рука прошлась по ягодицам и устроилась между ног. Пришлось открыть глаза. Такое точно нельзя игнорировать.

С удивлением я поняла, что во мне просыпается желание, хотя казалось бы, должна была насытиться, устать.

— Доброе утро, — щекочущий шепот. — Ты все-таки передумала спать.

— Пока нет, — теснее прижимаясь к Копернику, ответила я.

Он поцеловал в шею. Еще один беспроигрышный аргумент.

— Какой ты…

Дыхание согревало кожу за ухом. Его бедра плотно прижимались к моим, я была распластана на кровати. Мне нравилась тяжесть его тела, ощущение силы.

— Какой?

Настойчивый. Ненасытный. Горячий.

— Я думала, ты холодный и… м-м-м…

Мысль вылетела у меня из головы. Действительно, доброе утро и прекрасный способ проснуться.

Грубоватый натиск сменился теплой, плавной нежностью.

— Я тоже не думал, что ты такая… сладкая.

А после было так приятно еще понежиться в постели — изучить при дневном режиме ламп татуировку Нэя, касаться его сильных рук, любоваться широким разлетом плеч. Я нежно перебирала пряди его русых волос и наблюдала, как довольно щурятся медовые глаза.

Первый раз я видела его таким расслабленным, и было в нем еще что-то такое неуловимое, чему не получалось найти определение. Но быть с ним рядом — приятно. Хорошо. Сердце легонько кольнуло сожаление: жаль, что так не может быть всегда. Я прогнала мысли о расставании, не время сейчас об этом думать.

В дверь решительно постучали:

— Марта! — голос принадлежал Сильве. — Собирайся, я нашла тебе работу.

Такое резкое возвращение к реальности.

Пришлось спешно одеваться. Тряпки, которые мне выдали, болтались на мне и здорово уродовали фигуру. В них можно было бы распугивать ворон на каком-нибудь кукурузном или пшеничном поле. Но я все равно не могла скрыть улыбку, и выражение моего лица было неприлично довольным.

Коперник тоже поднялся:

— Марта, пожалуйста, будь осторожна. Постарайся, — он говорил так мягко, что пробирало до мурашек. Не было никаких приказных ноток в голосе, только искреннее беспокойство.

— Ты тоже. Будь осторожен.

— Марта, никто не должен догадаться, что ты…

— Я понимаю.

Нэй кивнул и натянул рубашку. Ему предстояло строить планы по проникновению в город ведьм вместе с Мелом. Мне бы тоже очень хотелось послушать и поучаствовать. План — это, как-никак, маленький шаг к спасению, а моя работа, что бы это ни оказалось, нас не приблизит к успеху. И, честно, никакого настроения трудиться на благо сталкеров я у себя не наблюдала.

Сильва снова постучала.

— Скорей, я не могу здесь торчать вечно.

Я вышла. Женщина посмотрела на меня очень странно, с неким осуждением.

— Хм, — проворчала она. — Идем. Позавтракаешь на месте.

Мы пошли по подземному лагерю.

— И прекрати улыбаться.

У меня появилось острое ощущение, что мы с ней не поладим. Хотя делить нам вроде бы нечего.

Сильва привела меня к подъемнику. Похоже, работа мне предстоит на поверхности. Это меня обрадовало, а то стены убежища начинали уже давить. Мы забрались на платформу и медленно поехали вверх. Молчать было тяжеловато.

— Что это за место? — спросила я. — Кто его строил?

Сильва равнодушно пожала плечами.

— Когда я сюда попала, здесь уже все так и было. Никто теперь и не знает.

— И давно ты здесь?

— Достаточно.

— А как ты… — мне хотелось узнать, как она попала сюда.

— Украли, — кривая улыбка исказила ее губы.

Я не была уверена, шутит она или говорит серьезно. При местных традициях эта версия не казалась невероятной.

— Не смотри на меня так. Я ушла с Мелом. Он, Грон и еще пара парней проникли в дом моей хозяйки в городе. Тогда еще не было таких укреплений и… все было проще.

— К ведьме? — догадалась я.

— Да, я служила ведьме, — Сильва вызывающе посмотрела. — Они думали, что все ушли на праздник, а я осталась. Стоило мне подать сигнал, не поздоровилось бы им. И я уже потянулась к диску, и тут Мел зашел. Мы смотрим друг на друга, у меня рука на диске, только чуть надавить, а он тогда и говорит: «Идем с нами». И я пошла.

Отчаянная женщина. Я попыталась представить, как бы повела себя в подобной ситуации.

— А кем был человек… ну, комнату которого мы заняли. Он пропал?

— Раз его нет — значит, пропал.

Разговор забуксовал.

Платформа заскрипела, ее качнуло.

Я уже думала, что не дождусь ответа, но, как ни странно, Сильва продолжила:

— Даг был лучшим. Если лазейка была, он ее находил. Но однажды не вернулся из города Ходящей по Звездам.

Женщина вздохнула, между бровями пролегла складка.

— Он хотел разведать тропу на склад, где ведьмы хранят мельтиор-3. А может… — Глаза Сильвы блеснули ненавистью столь лютой, что даже страшно сделалось. — А может, он сам решил там остаться. Ради кого-то.

Да, жизнь здесь кипит.

Я уловила ревность.

Мы поднялись на поверхность.

День был теплый и приятный. Около укрытия стоял пассажирский дрон, в котором уже сидели несколько женщин и вооруженный парень, тот самый, в жилетке, он еще вчера за ужином спрашивал Мела о нас с Коперником.

— На вот, — Сильва протянула мне какую-то светлую тряпку. — Повяжешь на голову.

— Привет, я Найд. — Парень спрыгнул на землю и помог мне залезть в дрон. — Новенькая. Марта, да?

Я кивнула.

— Твой завтрак, — он порылся в ящике и протянул кусок сероватого хлеба с сыром и фляжку, в которой оказался горячий терпкий отвар.

Дрон тронулся. Я заметила, что у женщин на головах были завязаны тряпки. Они молчали, ограничившись кивками.

— Ты собирала друзней, Марта? — спросил Найд.

— Нет. А что это?

Женщины захихикали.

— Это самое отвратное, что только можно придумать.

— Чем ты успела достать Сильву?

— Но-но, тихо, — прикрикнул на них Найд.

Так и знала, что работа будет гадкой.

Я вздохнула.

Дрон петлял по улицам и увозил нас прочь от центра города.

— Мы едем в поля, — сказала одна женщина. — Я Лори, а это Кин, Онна и Зальва. Мы тебе все покажем.

Город остался позади.

— Так, девочки, держите, — Найд раздал нам пластиковые контейнеры.

Лори кивнула мне:

— Завяжи платок, если в волосы залезут — это просто ужасно.

Мне очень, очень сильно не хотелось знать, что такое эти друзни.

Наконец-то мы приехали. Поле было небольшим и заросшим.

— Смотри, Марта, — Лори наклонилась и показала мне невзрачный зеленый куст, — это каннэль, и его очень любят друзни.

Она повернула листок и продемонстрировала маленького, омерзительного жука.

— Их нужно снимать, только осторожно, они выделяют слизь и плюются. Потом быстро кладешь его в контейнер.

Выглядело не особенно сложным. Я даже успокоилась.

— А почему поле такое заросшее? — поинтересовалась я.

— Чтобы его было сложнее найти.

— За работу, девочки.

Найд хлопнул в ладоши.

Наша группка двинулась. Я обернулась. Онна осталась стоять рядом с мужчиной. Лори дернула меня за рукав.

— Не смотри на них. Нас это не касается, — прошипела она. — С Найдом всегда можно договориться и не собирать этих дряней. Это эрмаль Онна! Нам придется гнуть спину за нее.

Несмотря на то что Лори использовала местное слово, его значение мне скоро стало ясно. Мы даже не успели достаточно далеко отойти, как Найд и Онна уединились в дроне, и оттуда донеслись красноречивые звуки.

— Не терпится ему, — фыркнула Кин.

Я наклонилась, на ближайшем кусте сидело штук десять этих тварей. Морщась от отвращения, я ухватила одного друзня. Он был твердый и изворачивался, спинка у него была густого шоколадного цвета с черной полосой, десять ног отличались мохнатостью. Мерзость.

— Суй его в контейнер! Скорее!

Я не успела.

Во-первых, он увеличился в размере, во-вторых, он меня укусил, в-третьих, из него вылилась густая зеленая слизь. Меня чуть не стошнило. Я с визгом выпустила тварь. И попыталась раздавить. Не тут-то было. Он неожиданно быстро зарылся в землю. Остальные друзни на «моем» кусте зашевелились и принялись прицельно обливать меня слизью. Девушки смеялись так, что уронили свои контейнеры. Развлечение удалось. Я возненавидела Цитру еще сильнее.

Через несколько часов я мечтала только о том, чтобы все эти друзни сгорели, а поле провалилось. Укусы зудели. Слизь на одежде и руках засохла и пованивала. Злость и пот застилали глаза. Но я научилась снимать друзней весьма технично.

Я стояла над кустом и как раз бросила парочку тварей в контейнер, когда заметила, что из земли выходит сила. Снова странная местная магия. Женщины продолжали переговариваться и обсуждать сплетни. Они не замечали, как вокруг текла сила, а вот я ее видела прекрасно. И она была направлена против тварей, которых мы собирали. Друзни сжимались, словно высыхали, и падали на землю.

— Ой.

Лори заметила первой.

— Никогда такого не видела. Их же ничем не пронять.

Она подняла трупик со скрюченными лапками.

Магия убивала. Яростно. Быстро и неумолимо.

— Может, у них эпидемия? — предположила я.

Друзни валились с кустов. Отовсюду слышалось шуршание и скрежет.

— Это что-то странное. Пойдем-ка, вернемся к дрону. Мало ли.

— Есть идеи, что это? — спросила я, наблюдая, как магия сочится из земли.

— Не знаю.

Женщины напряженно озирались.

— Что? Что такое?

— Идем, Марта. Быстрее.

Найд застегивал штаны, Онна одергивала платье.

— Что за?.. — ругался мужчина. — Быстро, поехали.

Мы рванули с места, как будто за нами гнались.

— Да что случилось? — спросила я в гнетущей тишине.

— Марта, у нас здесь есть правило, когда происходит что-то необычное — беги. Возможно, это и ничего страшного. А возможно, где-то поблизости саарки.

Я сглотнула.

Дорога назад прошла с молчании.

По возвращении Найд бросился докладывать Мелу, женщины разговаривали с Сильвой. Все были взбудоражены вероятностью, что где-то рядом может бродить ведьма.

Ха-ха-ха.

А я поспешила вернуться в наше с Коперником убежище.

Ничего не понимаю. Я никак не использовала свою силу. Что это за выплески магии из земли?

Я старалась отмыть слизь с рук, когда за мной пришли. Запыхавшаяся Лори барабанила в мою дверь.

— Марта, Марта! Тебя все ищут! Идем срочно. К Мелу.

Я заглянула в свой тайник и положила в карман колдовской накопитель. На всякий случай. Сердце стучало часто-часто, я пыталась понять, что спровоцировало колдовство и могла ли я себя выдать.

Что сказать?

«Не знаю, о чем вы», «Сила? Какая сила?», «Кто саарки?

Я?»

Я приказала себе успокоиться. Хватит паниковать. Нет признаков, что они все поняли. И потом, у меня еще есть козырь в виде проклятия. У всех мужчин, кроме Коперника, оно было. Так что…

Я попыталась успокоиться.

— Устала? — голос Лори резанул слух. — Сильно покусали?

— А?

— Два дня зудеть точно будет. Друзни, они такие. Первый раз вижу, чтобы они сами вот так взяли и умерли. Их ни один яд не берет.

— Нам, значит, повезло, — откликнулась я с натянутой улыбкой.

По дороге нам встретился Найд, он был взвинчен до предела, лицо перекошено от гнева.

Лори хихикнула и прошептала:

— Мел ему так вломил!

— За что?

Нет, все-таки она бы не стала так спокойно разговаривать, если бы поняла, кто я. Точно не стала бы. «Марта, — строго сказала я себе, — если так пойдет и дальше, то ты сама сведешь себя с ума и станешь истеричкой». Может, все дело и не в полевых паразитах.

— За то, что отвлек. Другие говорят, Мел сегодня целый день с твоим… что-то обсуждают.

Она очень красноречиво посмотрела на меня, ожидая, что я ей все выложу.

С «моим» — такое определение по отношению к капитану Нэю Копернику показалось мне странным, но что-то в этом было. Лори так распирало любопытство и желание разнести новую весть всем, что я не удивилась бы, если бы она начала подпрыгивать на месте. Я сильно разочаровала ее своим молчанием.

Мне показалось, что мы шли бесконечно долго. Мел, как друзень, зарылся глубоко под землю. Окопался он в просторном помещении с тяжелой железной дверью. На полу лежали ковры, обставил он свой «рабочий кабинет» с шиком. Видно, что здесь надежно «сохраняются» лучшие шедевры из разоренного музея. Мел буквально воплощал принцип: «если мир рухнул, все равно жить надо красиво». Ворон тоже был здесь, он сверкнул на меня глазами и прокаркал свое коронное «саарки». Упорная птица. Не сдается.

Это его «саарки» ударило по нервам.

Коперник сидел в широком кресле, а сталкер расхаживал взад и вперед. Вид у мужчин был самый заговорщический.

Лори помедлила, надеясь что-то услышать, но Мел пророкотал:

— Спасибо, Лор, можешь идти. Отдохни завтра. Скажи Сильве, я распорядился.

Щеки у девушки порозовели, и она упорхнула в хорошем настроении.

Сталкер задвинул тяжелый и на вид очень древний засов.

— Сильва отправила тебя в поля, — он недовольно поджал губы. — Я с ней поговорю по этому поводу.

Надеюсь, у меня получится избежать этой работы.

— Зачем их вообще собирать? — от отвращения я передернула плечами.

— Друзни пьют сок каннэли, и она теряет свои свойства, — пояснил Мел.

— Какие свойства? — я вспомнила чахлые зеленые кустики.

Мел побарабанил пальцами по клетке ворона, тот изобразил жуткий хохот, а потом очень натурально воспроизвел звук отрыжки.

Талантлив. Ничего не скажешь.

— Каннэль лечит душу, — уверенно сказал сталкер. — Дает легкость и радость, даже в самые темные времена. Ее дым уносит тревоги.

— Понятно, — сказала я.

— Марта, — Коперник поднялся, уступая мне место, — мы с Мелом обсуждали, как нам покинуть Цитру.

Я села, не заботясь, что моя одежда может испачкать обивку. Теперь я окончательно успокоилась и могла вздохнуть свободно. Значит, пока оставим тему ведьм и мою к ним причастность.

— Это будет трудно, — продолжил Мел.

Ну, это и так понятно. Даже говорить нечего.

— Но хорошая новость в том, что это возможно, — Коперник улыбнулся.

Мел при этом покачал головой и поморщился. Мужчины переглянулись. Я ждала, пальцы впились в подлокотники.

Нэй немного помолчал и сказал:

— Не скрою, Марта, все это очень опасно. Мел даже предлагал оставить тебя здесь.

Что?! Оставить меня здесь! Да я… да…

Мысли заметались. Хорошо, что я сидела. Как он может такое говорить! Я и эта планета не созданы друг для друга. Ну уж нет.

— Но мое условие — ты идешь с нами. Нам предстоит не просто проникнуть в космопорт ведьм и захватить корабль, — Коперник усмехнулся. — Мел сказал, что ведьмы ведут торговлю с пиратами. На планету они не садятся, опасаются проклятия. Поэтому все делается на орбите. Корабли стыкуются, и происходит обмен. Но, Марта, самое главное, что пиратские корабли, какими бы захудалыми они ни были, способны на межпространственный прыжок.

Я подалась вперед:

— То есть нужно захватить минимум два корабля? Ведьмовской и пиратский. И мы сможем вернуться к цивилизованным мирам?! Извините, Мел, не хотела обидеть, но…

Сталкер поднял вверх широкие ладони, мол, без обид.

Коперник кивнул, на лице его не дрогнул ни единый мускул:

— Если кратко, то да. Мел и еще восемь парней полетят с нами.

— Мы хотим обратиться к межмирному сообществу и рассказать о том, что творится на Цитре. — Лицо Мела стало решительным. — Мы попросим помощи у Альянса с их космическим флотом. Мы предъявим доказательства… Это давно пора прекратить.

В его глазах зажглась надежда.

План был опасным и безумным. Очень опасным и очень безумным.

Я старалась почесывать укусы как можно более незаметно. На руках расплылись красные пятна. Ужас.

— И как это все будет происходить? — спросила я. — Как мы захватим эти корабли, а сначала проберемся в город? И пираты… — Вспомнился красноволосый. Мой опыт общения с пиратами нельзя назвать приятным. — Не думаю, что они так запросто отдадут свой корабль. — Я во все глаза смотрела на Коперника. — И, я не хочу критиковать, но это все звучит фантастически. С чего мы начнем?

Мне ответил Мел:

— Для начала нужно понять, когда пираты посетят нашу орбиту.

Я чуть не застонала. Что же это получается? Они могут явиться и через год.

— И еще, — продолжил Коперник, — есть сложности с проникновением в космопорт…

Но меня интересовали пираты.

— И что же, мы будем сидеть и смотреть в небо? Высматривать космические корабли?

Мел усмехнулся:

— Нет, мы запеленгуем их сигнал. Будем слушать переговоры ведьм.

Я метнула на Коперника уничтожающий взгляд.

— Так, — сказала я ласковым голосом, — поправьте меня, если я что-то не так поняла. А то от восторга голова кружится. То есть пираты связываются с ведьмами, а ведьмы — с пиратами?

— Ну да, — Мел был удивлен. — Даже у нас есть передатчик.

— И вы его сами тут собрали? — невинно осведомилась я.

Бородач очень странно посмотрел на Коперника, поскреб щеку.

— Ну, я собрал.

Он подошел к комоду, открыл его и достал прибор размером с обувную коробку.

— Я ж историей увлекаюсь, вот и воспроизвел древнейшую технологию. Радио.

Сталкер с гордостью продемонстрировал свое творение и, видимо, чувствуя во мне благодарного слушателя, начал рассказывать:

— Прелесть в том, что можно собрать эту штуку из самых простых материалов.

Я торжествующе улыбнулась, глядя на Коперника.

— Достаточно иметь кусок тонкой проволоки и динамик или наушники. В самом примитивном варианте, можно намотать проволоку на кусок пластиковой трубы или даже на банку. — Мел был в полном восторге.

— Ага… как интересно. Это просто потрясающе, — не сводя глаз с капитана, сказала я.

Нэй помрачнел.

Я знала! Я всегда знала, что мой план был отличным! И в «Играх Галлирии» показывали правду.

Сталкер, ободренный моим вниманием, разошелся:

— Так что у древних была мудрость, и мы можем многое почерпнуть из истории.

Нэй прищурился:

— Эту технологию никто не использует. Наша современная связь строится на принципах квантовой телепортации. Нельзя отследить сообщение, а радиосигнал можно перехватить куском проволоки.

Губы его презрительно скривились.

Мел покачал головой и погладил корпус своего передатчика, встал на его защиту:

— Это если искать этот сигнал. У вас же на кораблях нет приемников.

— Нет, конечно. Каменный век.

— На самом деле, каменным веком называют совсем другой период, если говорить о Земле, — педантично поправил он Коперника. — Естественно, эта технология несовершенна. Радиоволны распространяются со скоростью света. Во многих случаях этого недостаточно, но в планетарном масштабе вполне. И пираты активно пользуются этой связью.

Возвращались мы с Коперником в свое убежище в молчании.

Мое молчание было многозначительным и торжествующим, а его — нет. Я решила, что проявлю милосердие к его мужской гордости, но мне стоило титанических усилий не начать бегать вокруг капитана кругами с победным: «Я же говорила»!

— Ты так радуешься, потому что услышала слово «передатчик»? — Коперник все-таки не выдержал.

— Угу, — откликнулась я и одарила его улыбкой.

— Ты же понимаешь, — начал он, но осекся.

Губы его плотно сжались.

Я посмотрела на него с уважением, — он оценил свои шансы на победу. И я замолчала. Зачем лишний раз пинать Коперника, когда я и так знаю, что была права.

Мне не терпелось рассказать ему о странной силе земли, которая убила друзней. Все-таки это нельзя сбрасывать со счетов. Уже в который раз я сталкиваюсь с магической аномалией.

— А я в детстве ловил друзней, — неожиданно сказал Нэй и усмехнулся. — Надо же, почти ничего не помню о Цитре, а как ловил в саду этих тварей и сажал в контейнер — помню. Еще помню, как отец бесился, когда я приходил весь в слизи. Мне это особенно нравилось.

Он посмотрел на меня и рассмеялся, очень искренне и весело.

Я насупилась:

— Мне кажется, я до конца жизни не отмоюсь. Так и буду ходить и вонять.

— Я тебе помогу.

На этот раз Коперник сам натаскал воды, бросил в ведра греющие пластины, и мы принялись ждать. Тут я почувствовала, как устала. Ко всему нужна привычка, и спина моя просто разламывалась.

Я потянулась.

— А мама? — спросила я Нэя. — Она тоже ругалась?

— Ее я совсем не помню, — ответил он. — Это странно, какие-то обрывки образов. Чаще всего я почему-то вспоминаю руки, которые протягивают мне чашку, и все, больше ничего.

— Странно.

Я начала мысленно перебирать варианты: кто-то поработал с памятью Коперника, или естественные защитные механизмы скрыли воспоминания, а значит, произошло какое-то травмирующие событие. Интересно.

— А что ты еще помнишь о жизни здесь?

— Да особенно ничего.

Вода согрелась, и мы переместились в душевую. Я с удовольствием скинула с себя грязные тряпки. Я была не против помощи. Когда Нэй вылил на меня восхитительно теплую воду, я едва не замурлыкала от удовольствия. А потом, когда он принялся наносить очищающую пену массирующими движениями, мне захотелось его расцеловать.

— А все-таки сохранились еще какие-то воспоминания? Может, праздники. Не знаю, любимые игрушки. А что ты делал потом с этими друзнями, которых сажал в банку?

— М-м-м… отлет с Цитры… немного. Мы тогда не вернулись с прогулки, а приехали в космопорт. Корабль был такой огромный, отец командовал. Я стоял рядом. Он иногда повторял, что мы все скоро улетим. И мне так страшно было, но при этом очень радостно.

Коперник продолжал массировать мне спину.

— Тебе всегда космос и корабли нравились?

— Да, — прозвучало очень искренне.

— И все-таки что-то не так с этой планетой. Колдовство странное, и проклятия.

Нэй развернул меня и притянул к себе.

— И ведьмы… — он улыбнулся.

— Да, местные ведьмы очень странные, мне бы хотелось…

— Я, кажется, знаю, чего бы тебе хотелось, — с улыбкой сказал он.

Как же мне нравится, когда у него в глазах вспыхивают эти огоньки, а голос становится хрипловатым и глубоким. До мурашек.

Нэй продолжал меня поглаживать, это сильно отвлекало от мыслей о судьбах планеты, о колдовстве и о чем мы вообще говорим. Зачем мы говорим.

— Не хочешь говорить о прошлом? — Я на секунду прервала поцелуй. — Это твоя стратегия?

— Скорее, тактический ход.

Он снова поцеловал.

А ведь Нэй серьезно опасается, что я начну задавать всякие вопросы на тему бегства с Цитры. Ну или не бегства, а «большой эвакуации». Понятно, что у каждой стороны была своя правда. Даже у ведьм с их проклятием, наверняка, все начиналось с хорошей идеи. Почему-то так всегда происходит — самые замечательные идеи оборачиваются самыми ужасными последствиями.

Я не очень удачно повернулась и задела ногой ведро, ручка жалобно звякнула.

— Ой! Так я останусь в пене.

— Здесь тесно, — подтвердил Коперник. — Сейчас.

Движения его стали четкими. Я не успела оглянуться, как от пены не осталось и следа, распаренная кожа приобрела нежный розовый оттенок. А меня завернули в простыню, которая использовалась у нас вместо полотенца.

— В постель, Марта, — сказал он хорошо поставленным командным голосом.

— Знаешь что, Нэй, — я склонила голову набок и внимательно посмотрела на него. — Вот когда приказ интересный, его даже не хочется обсуждать.

ГЛАВА 24

Еще одно утро в убежище сталкеров. Выспаться снова не получилось, а Сильва, как мне показалось, с изощренным злорадством громко колотила в дверь.

— Марта, я нашла тебе работу. Марта!

Я тяжело вздохнула. Это не та новость, что могла меня порадовать. Так и норовят нагрузить чем-нибудь. Поэтому я решила — инициативу нужно брать в свои руки.

— Нэй, — сказала я серьезно. — Я придумала себе занятие.

Он удивленно на меня посмотрел.

— Думаю, что местные справятся… с чем там они обычно справляются и без меня. Вчера пыталась тебе рассказать…

В глазах Коперника не появилось и тени понимания. Похоже, он еще спал.

— Да и сам посуди, нам нужно убегать с планеты, противостоять ведьмам и прочим опасностям, а я уставшая, и спина болит. Нет. Никуда не годится.

— Мхм… — невнятно пробормотал Коперник.

Я истолковала этот звук как «слушаю тебя внимательно, Марта».

— Марта! Я не могу ждать вечно, — надрывалась Сильва.

Можешь. Все ты можешь.

— Этот Мел, мне показалось, он увлечен историей. Я хочу узнать, не сохранилось ли каких-то свидетельств о проклятии, о магии. Надеюсь, хроники велись на всеобщем. Наверняка были новости, мнения, свидетельства очевидцев. Может, ведьмы вели какие-то записи. Хочу покопаться. Это может помочь.

— Марта! На кухне еда сама себя не приготовит, а посуда себя не помоет.

Так и есть. Ничего захватывающего и интересного. Вот настырная женщина.

— И знаешь, меня не надо подпускать к приготовлению пищи. Так будет лучше для всех. Безопаснее, — бодро соврала я.

Лучше притворяться и симулировать полную кулинарную беспомощность, а то стоит дать слабину, и ты стоишь у котла с утра до ночи. Тем более что сталкеров довольно много.

Коперник задумался. На мой взгляд, совершенно напрасно. «Да, отличная идея», — вот единственно правильный ответ.

— А что ты хочешь найти? — спросил он.

— Марта! Немедленно, а иначе…

Так, похоже дальше последуют угрозы.

— Сильва, я сначала должна поговорить с Мелом.

За дверью раздалось недовольное сопение. А потом такой звук, как будто женщина пару раз пнула стену.

— Нэй, это действительно может быть важно. Нельзя игнорировать колдовство и его природу. Еще никого ни до чего хорошего это не доводило. Проклятия убивают вполне реально. И друзни вчера умерли не просто так.

Коперник поднялся, он что-то решал.

— В любом случае, — пробормотал он, — лучше, чтобы ты была поблизости. Мало ли.

Когда мы вышли, я очень порадовалась, что Коперник рядом. У Сильвы было такое выражение лица, словно она готова вцепиться мне в волосы и уволочь на кухню. И только присутствие капитана удерживало ее от этого поступка. На всякий случай я старалась к ней близко не подходить.

По поджатым губам и косым взглядам я поняла, что мое неповиновение расценено очень и очень болезненно. Неприязнь этой женщины возросла в разы.

В напряженном молчании мы добрались до Мела, где я изложила свою идею о сохранившихся записях.

— Вместо настоящей работы, — интонации Сильвы так и сочились ядом. — Даже смешно об этом говорить. Что за чушь? Это не принесет никакой пользы. Что было, то прошло. Мел, и что инопланетница может понять в наших делах? Всего второй день, а уже отлынивает от работы.

Сильва распалялась все больше и больше. Ее негодование било через край, лицо раскраснелось.

А вот Мел задумался.

— Предположим, кое-какие архивы действительно могли сохраниться, — очень медленно сказал он. — Но правда, Марта, я пока тоже не понимаю, что может дать нам эта информация. Собственно, я и так могу рассказать за ужином, — слово «ужин» он произнес с особенным выражением, за этим словом скрывалась кропотливая и, несомненно, полезная работа.

Взгляд его так и говорил: «отправляйся на кухню, женщина, пока мы с капитаном будем строить планы по захвату космических кораблей». Хотя, возможно, это мне только показалось.

Я очень выразительно посмотрела на Сильву.

— Мне бы хотелось обсудить этот вопрос в более узком кругу, — сказала я.

А вот это был откровенный вызов.

Сильва в долгу не осталась:

— Мел, охота тебе терять время на эти бредни. Она просто не хочет работать. Привыкла жить на всем готовеньком. И потом, это я занимаюсь распределением работы между женщинами, так что мне виднее…

— Иди, Сильва, — перебил ее Мел, приняв решение. — Я выслушаю Марту, если что, она подойдет на кухню чуть позже. Не думаю, что из этой небольшой задержки выйдет большая беда.

Сильва открыла и закрыла рот. Она не ожидала такого предательства.

— Если ты не хочешь, чтобы я занималась обеспечением всего лагеря жратвой и чистой одеждой, так и скажи, Мел.

Сильва была бойцом опытным и закаленным и не привыкла сдаваться. Кроме того, она была правительницей и тираном, который твердой рукой управляет безропотными женщинами. Сомневаюсь, что здесь кто-то мог решиться на бунт. Наверняка у Сильвы полно рычагов воздействия и возможностей отравить жизнь.

Мел подхватил женщину под руку:

— Я ценю все, что ты делаешь. И ты это знаешь. Пожалуйста, дай нам поговорить, — и веско добавил вполголоса: — Поверь, я смогу разобраться, что к чему. Если она просто отлынивает от работы, я сам приведу ее на кухню. И проблем с ней не будет.

Он выдворил рассерженную Сильву, та недоверчиво фыркнула. Свое мнение обо мне она не поменяет, что бы я ни сделала.

Наконец-то Мел обернулся к нам с Коперником.

— Валяйте, излагайте, я слушаю. И лучше, чтобы причины были вескими. — Сталкер скрестил массивные руки на груди. — Потому что Сильва мне потом весь мозг съест. Маленькой. Чайной. Ложечкой. Так что, Марта, хорошо подумай, зачем тебе эти архивы.

Тут я сильно пожалела, что у нас с Коперником не было времени отрепетировать разговор. Только сейчас я поняла, на какой скользкий путь ступила.

— Вы же хотите просить помощи у межмирного сообщества, у Альянса, правильно? — осторожно сказала я. — Но здесь есть магия и проклятия. Даже пираты не рискуют высаживаться на Цитру.

Реакция Мела мне не понравилась, мышцы его напряглись, руки сжались в кулаки, он словно окаменел. Теперь он жалел, что согласился меня выслушать. Возможно, даже уже начал прикидывать, как от меня избавиться. В этой операции я представлялась ему обузой.

Нэй шагнул вперед.

— Мел, — сказал он. — Проблема не в Марте. Судя по тому, что нам удалось узнать, с Цитры улетело довольно много народа. Операцией руководил адмирал Коперник, он и сейчас жив и здоров. Я о нем слышал. Так что, как только всплывет название «Цитра», к нему обязательно обратятся.

Мел тяжело дышал, ноздри его раздувались, лицо приобрело сероватый оттенок.

Он тяжело опустился на стул:

— Может быть, они не захотят рисковать ради какой-то затерянной планеты. Не захотят прийти нам на помощь. Чего возиться? Посчитают, что лучше подождать несколько столетий, пока здесь все выродится. Или вообще… — он хохотнул и покачал головой.

— Меня очень волнует вопрос, как можно было проклясть все мужское население планеты, — сказала я. — И почему те, кто сюда прибывают, получают проклятие. Кстати, здесь есть какие-то учебные центры, где учат ведьм?

— Учебные центры, — Мел едва не свалился со стула, расхохотавшись. — Нет, конечно. Надо же такое придумать.

— Колдовство тоже можно изучать. А иначе откуда брать знания?

Мел потер лоб:

— Какая же ведьма будет делиться своими знаниями? Они держат это в секрете. Каждая специализируется на чем-то своем.

— А как вы распознаете ведьм? Есть какие-то признаки? — мной руководил не только исследовательский интерес.

— А чего их распознавать-то. По одежде и так все понятно. Они не прячутся, — он смерил меня недовольным взглядом. — Дочери ведьмы становятся ведьмами. Эта зараза передается от матери к дочери.

— То есть я правильно понимаю, если вы видите женщину, одетую в перья, шкуры, в корону из веток на голове, то этого достаточно, чтобы вы решили, что она ведьма?

— Да.

Тут в разговор вмешался Коперник:

— М-м-м… а если ее убить? Я, конечно, понимаю, что есть проклятия, но неужели нет достаточно решительных… Не так много жертв.

Сказано было жестко. Напоминание о том, что ни одно сражение не обходится без жертв.

Мел прервал его:

— Конечно, были люди, готовые пожертвовать собой, и жертвовали, надо сказать… Но даже думать не стоит о том, чтобы убить ведьму. Все, что мы тут делаем, — он со злостью оглядел комнату и пнул великолепный ковер, — подбираем крошки со стола. Тихо и незаметно. Силы космические знают, почему ведьмы нас до сих пор терпят. Потому что, стоит им захотеть, нас прихлопнут на раз-два. Не особенно даже напрягаясь. Многие парни глубоко погрязли в этой игре. Любят ходить с бластерами, хвастаются трофеями. Чувствуют себя борцами, даже свободными людьми. Но эта возня никуда не ведет.

В его голосе слышалась горечь, даже отчаяние.

— Так почему… — Коперник тоже опустился на стул.

— Стоит убить ведьму… поверь, уже пытались, — невесело усмехнулся Мел, — … как умирает не только тот, кто убил.

Я слушала с большим интересом. Вот это новость. Армона ничего не сказала по этому поводу.

— А кто еще?

— Не просто «кто», а еще и «что», — Мел говорил загадками.

— В смысле? — спросила я.

— Не понял? — Коперник наклонился вперед.

— Ведьмы поделили власть, каждая управляет своей областью. В зависимости от силы кусок земли может быть больше или меньше. Так вот, в самом начале, когда мы еще пытались бороться, ведьм убивали. А после этого умирали все, кто находился на этой территории. Мы все в заложниках, понимаете. В особенно поганых случаях умирала и земля. Почва, вода — все оказывалось отравленным.

— Это невероятное проявление колдовства. Это просто невозможно, — сказала я.

— Добро пожаловать в нашу реальность, — откликнулся Мел.

Мы с Коперником переглянулись.

— И как быстро начинает действовать это проклятие? — уточнил Нэй.

Он о чем-то напряженно думал.

Мел пожал плечами.

— Обычно сразу. Иногда за ночь в поселке или в городке не оставалось ни одного живого человека, а поля превращались в пустыню. Был я в таких местах. Жуткое зрелище.

В свете всего рассказанного мне начало казаться, что эвакуировать людей с планеты было весьма дальновидным решением.

А Мел продолжил:

— И это еще не все. Я слышал о ведьме, которая умеет насылать тени на тех, кто думает о ней плохо. Эти тени высасывают жизнь…

Дальше в течение часа он говорил, не переставая. Выливая на нас с Коперником невероятные выдумки, жуткие истории, откровенные байки и детские страшилки. Некоторые были похожи на те, что я слышала на Террине, будучи совсем маленькой.

Во время рассказа Мела я очень старалась сохранять объективность. Потому что, если безоговорочно верить всему, возникал вопрос: «Чем может помочь межмирное сообщество этой несчастной планете?» Ведьмы у него выходили всесильными и непобедимыми.

— Но ведьму можно убить, — неожиданно сказал Мел.

Коперник встрепенулся:

— Да? — недоверчиво переспросил он. При этом у него было очень странное выражение лица.

— Если ее убьет другая ведьма, — сталкеру было неуютно, он испытывал страх, просто говоря об этом. — Тогда ничего не произойдет.

— Надо же, они самоуничтожаются. Интересно, — Нэй, похоже, был настроен скептически.

Мы замолчали.

— А вот эти проклятия… Они поражают всех мужчин? И когда они проявляются? В каком возрасте?

— Всех, — убежденно сказал Мел. — Исключений нет.

Похоже, он искренне в это верил.

Я очень надеялась, что следующий мой вопрос не вызовет подозрений:

— А вы их видите? Проклятия, я имею в виду.

— Как и ты, — сказал сталкер, и я невольно вздрогнула.

Коперник слушал, хмурился.

— Мел, — вкрадчиво сказал он, — в свете того, что ты рассказал. Я теперь убежден, что Марте просто необходимо поработать с вашим архивом.

Капитан меня удивил. Как он пришел к такому выводу?

— Понимаешь, — продолжил Нэй, — ты житель этой планеты, а мы нет. Марта — прекрасный аналитик.

Ого. Это было лестно.

— Так она тоже служит? — сталкер посмотрел на меня с уважением.

Коперник кивнул без всяких колебаний.

— Да, она в моей команде. Она обладает очень нестандартным мышлением. И делает удивительные выводы, предлагает смелые решения, выходящие за рамки. Думаю, здесь она будет очень полезна.

Я едва не прослезилась. Капитан Нэй Коперник только что записал меня в свою команду. «Нестандартное мышление». В груди разлилось приятное тепло. «Смелые решения». Я гордилась собой.

Мел кивнул:

— Ладно, хуже не будет. Вдруг действительно что-то удастся раскопать. Большая часть информации на всеобщем. Так что ты никого не оторвешь от работы.

Мел резко поднялся.

— Будешь работать в библиотеке, Марта, — приказал он, а потом скривился: — С Сильвой я договорюсь.

Я мысленно себя поздравила. Удивительно, насколько лень и любопытство двигают вперед. Мое нежелание работать на кухне уже принесло значительные плоды. Полученную информацию еще предстояло переварить и осмыслить. Но я была сильно воодушевлена и решила, что обязательно что-то раскопаю.

— Мел, последний вопрос. А когда на Цитре появились ведьмы?

— Проникли сюда с первыми поселенцами, наверное. Точно не знаю. Никогда не думал об этом.

Я сделала мысленную пометку, что это надо выяснить.

Сталкер погладил бороду.

— Пойду скажу Сильве, что ей придется искать замену для Марты на кухне.

Выглядел он немного встревоженным.

— Ждите пока здесь. Нэй, потом мы продолжим. Есть что обсудить.

Он коротко кивнул капитану и ретировался. Несколько минут Коперник молчал, я видела, что его что-то мучает.

— Это неправда, — неожиданно сказал он.

— Что? — не поняла я.

— То, что если убить ведьму, погибнут другие люди. Это неправда, — повторил Коперник с нажимом.

Меня насторожила такая убежденность.

— Никто не умер, — сказал он.

— Армона, — ахнула я и прижала ладонь к губам.

Не то чтобы я не догадывалась о том, что произошло. Но одно дело подозревать, и совсем другое — знать точно.

— Да, — подтвердил Нэй, рассеивая малейшие сомнения.

— Знаешь, — я подошла и обняла капитана. Приятно было ощутить его тепло. Хорошо, что он рядом. — Возможно, Армона просто не была настоящей ведьмой. Согласись, довольно просто нацепить на себя маскарадный костюм и получить неограниченную власть и привилегии. Честно скажу, я бы задумалась о такой возможности. И раз никто не горит желанием проверять, то риск не так и велик…

ГЛАВА 25

Я с раздражением отложила планшет. Хотелось биться головой об стол. Когда я только начинала эту авантюру, мне казалось, что все будет просто. Почему-то я ждала, что стоит запустить поиск информации, как разгадки посыплются на меня, только успевай уворачиваться.

Но нет.

Четыре дня я почти безвылазно провела в самом глубоком подземелье, которое по недоразумению называлось библиотекой.

Мел напоминал мне птицу, которая тащит к себе все блестящее. Судя по всему, его страсть к собирательству носила патологический характер. И в это смутное время ему было где развернуться.

Коллекции сталкера мог позавидовать любой музей. В витринах хранились бумажные книги, они были написаны на старых языках Цитры и пестрели забавными рисунками, таинственными символами. Бумага была очень тонкой, желтоватой и могла рассыпаться от малейшего прикосновения.

Мне встретилось очень много файлов с информацией о Земле изначальной. Причем они содержали сведения о докосмической эпохе. Но моей целью была история Цитры.

Я уперлась лбом в сложенные руки. Даже перед закрытыми глазами продолжали бежать строчки.

Я погружалась в историю родины Коперника, начиная с момента прилета первых кораблей с колонистами, то и дело переключаясь на сведения о новейшей истории. Дело это довольно сложное и изматывающее. Я чувствовала себя так, будто целый день таскаю тяжести или собираю этих мерзких тварей с кустов. Мой мозг был забит кучей разрозненных сведений.

История любой цивилизации всегда неприглядна. Жестокость, насилие, какие-то бессмысленные локальные войны, борьба за власть, передел планеты, поиск полезных ископаемых. Все это понятно. Но совершенно не приближает меня к разгадке сути местного колдовства.

А главное, мои изыскания продвигались так медленно. Закралось нехорошее подозрение: а может быть, действительно, зря я трачу время. Изначально было амбициозно предполагать, что в одиночку можно докопаться до проблем целого мира.

Чтобы размяться, я решила прогуляться и посмотреть, как дела у Коперника. Пробираясь по подземному лагерю сталкеров и постоянно оглядываясь, я предалась нытью: «Копернику-то хорошо. Он, в отличие от меня, чувствует себя в своей стихии. Наверняка, сейчас изучает планы космопорта».

Я улыбнулась. Такое ощущение, что Нэй у себя на базе и занимается привычными вещами. Вместе с Мелом он организовывал вылазки на поверхность, где тренировал свою новую команду. Они стреляли, бегали. Коперник показывал парням приемы рукопашного боя и, похоже, завоевал безоговорочный авторитет. За ужином к нему подходили, чтобы что-то рассказать или просто поприветствовать. Смотрели на него с уважением, даже восхищением. Так что из Коперника вполне мог получиться сталкер.

«А бедненькая Марта сама загнала себя в ловушку и теперь просиживает, согнувшись, целые дни напролет», — думала я.

Почему никогда нельзя жалеть себя? Потому что легко потерять бдительность, и это произошло со мной.

Три дня я изо всех сил старалась не встречаться с Сильвой. И надо сказать, мне это прекрасно удавалось. После того как Мел освободил меня от работы на кухне, она считала, что я прекрасно устроилась и зря ем свой хлеб. До открытых стычек у нас не доходило. Но острая неприязнь распространялась, как токсичный газ. Еще она сеяла недовольство среди других женщин, настраивала их против меня. А в тяжелых условиях особенно сильно стараться не нужно. Так что я постоянно ловила на себе косые взгляды и слышала шепотки. Некоторые даже не стеснялись переходить со всеобщего языка на местное наречие при моем приближении.

Ситуация медленно накалялась. Достаточно одного неосторожного оброненного слова, чтобы конфликт перешел в открытую фазу.

И теперь Сильва стояла прямо передо мной, уперев руки в бока, являя собой картину, как сделать тяжелый день еще тяжелее:

— Привет, Марта! Смотрю, ты умудряешься отлынивать даже от такой легкой работы.

Эти слова отозвались во мне острым раздражением, но я не подала виду:

— Извини, Сильва, я тороплюсь.

Она не дала пройти. Встала у меня на дороге.

— Ты знаешь, к чему готовятся мужчины? — спросила она.

— А Мел тебе не сказал?

По лицу женщины скользнула гримаса злости. Я могла бы и догадаться, раз Сильва снизошла до разговора со мной, значит, сталкер не счел нужным посвятить ее в наши планы.

— Дай мне пройти, — как можно нейтральнее попросила я, наши глаза встретились.

Сильва нехотя отстранилась. Я думала, будет хуже. Терпеть не могу конфликты.

Я сделала шаг вперед. Сильный удар едва не свалил меня с ног. Это было подлое и неожиданное нападение со спины. Я приложилась плечом об стену.

Сильва бросилась на меня с криком:

— Ты думаешь, ты здесь особенная. Сейчас…

Мы яростно сцепились, я беспорядочно наносила удары. На шум собралась толпа. Мужчины и женщины подбадривали нас криками, но никто не спешил вмешиваться. То, что болели в основном за Сильву, взбесило меня до предела. Но редкая поддержка буквально окрыляла.

Я была очень зла. Очень. Поэтому била изо всех сил. Мы завывали и шипели. Я добралась до волос Сильвы, и она завизжала от боли. Особенно вдохновляло то, что я побеждала.

— Ах ты подлая… — проорала я ей в ухо.

А потом я полетела куда-то вверх.

— Силы космические, Марта!

Я размахивала руками и ногами, все еще пребывая в пылу сражения. Пыталась вырваться из кольца цепких рук, чтобы продолжить нести справедливость.

— Марта, остановись!

Тут я поняла, что самозабвенно пинаю Коперника, и обмякла в его руках.

— Женщины! — Мел пробрался через толпу. — Разойтись всем! Что встали? Быстро!

Сильва села и всхлипнула:

— Она напала на меня.

От такой наглости я задохнулась:

— Неправда!

— Набросилась на меня, — продолжала Сильва дрожащим голосом.

Вот уж точно, коварство женщин беспредельно.

— Да как ты смеешь! — негодовала я.

Коперник продолжал меня удерживать. Мел зарычал и кивнул капитану:

— Нэй, уведи ее. Я что, непонятно сказал: всем разойтись! — это уже толпе.

Сталкер был настроен сурово. Люди делали вид, что уходят, но ясно было, что никто не хотел пропустить представление.

Сильва продолжала «умирать» и грустно вздыхала.

— Прекрати, Сильва! Вставай, — Мел изо всех сил старался сохранять спокойствие.

— И ты ничего не сделаешь. Значит, теперь ей можно еще нападать… Почему ты на ее стороне? — в голосе женщины прорезались истеричные нотки.

— Сильва. Прекрати.

— Кто она такая, Мел? Почему ты так доверяешь этим чужакам? Может, их подослали ведьмы? Она напала на меня. И ты ее не накажешь? Что между вами? Ты освободил ее от работы…

Обвинения смешались в кучу. Теперь добавилась откровенная ревность. Хотя не понимаю, с какой стати.

Мел поднял Сильву на ноги.

— Угомонись, — прошипел он. — Не устраивай…

— Накажи ее! — взвыла Сильва.

От столь несправедливого требования я рванулась от Коперника.

— Молчи, Марта, — прошипел капитан, стискивая меня в объятьях.

— Мне наплевать, кто из вас первым начал, — а вот сейчас Мел все-таки завелся. — Еще одно слово…

Но зрители начали недовольно роптать.

И Мел, как хороший стратег и лидер, сменил тактику и громко сказал:

— Если бы я все время влезал в бабские разборки, у меня бы не осталось ни на что времени. Одна на другую косо посмотрела, и понеслось.

Сталкеры одобрительно закивали. Раздались смешки.

Видимо, стычки здесь были не такой уж и редкостью.

А Мел вопросил зычным голосом, который разносился далеко по коридорам:

— Кто видел, как началась драка? — Он не стал дожидаться ответа и продолжил: — Никто. Обе дамы не нанесли друг другу сколько-нибудь серьезного ущерба.

Сильва попыталась возразить, но Мела было не остановить:

— По-хорошему, вас обеих нужно выпороть. Чтобы не склочничали.

Что?!

Я не дам себя пороть. Если кто-то попытается меня хоть пальцем тронуть, он умрет на месте. Не знаю как. Но умрет.

А Мел совершенно спокойно продолжал:

— За Марту отвечает Нэй, так что, я думаю, он в состоянии сам решить, как наказать свою женщину. А с тобой, Сильва, я поговорю позже.

Прозвучало как угроза.

Я посмотрела на Нэя.

— Спасибо, Мел. Я разберусь, — сказал он с убийственной холодностью.

Он потянул меня в коридор. Я плотно сжала губы. Похоже, такое решение всех устроило. Люди быстро потеряли интерес и начали возвращаться к своим делам.

Шли до нашей «соты» мы с Коперником в молчании, и только когда за нами закрылась дверь, он спросил:

— Ты не пострадала?

— Она первая начала. Напала со спины, — я была полна решимости доказать свою невиновность.

— Покажи руки.

Я протянула ладони. Нэй осторожно повернул их, и я с удивлением заметила, что на костяшках пальцев — ссадины.

— Нужно обработать, — сказал капитан.

Я болезненно зашипела, когда Коперник приложил бинт, смоченный обеззараживающим средством.

— Терпи, — усмехнулся он и подул мне на руку.

Это было проявление заботы, и я поняла, что он не собирается меня ни в чем обвинять. Стало гораздо легче.

— Эта Сильва — просто ведьма! Она нагло врет!

— Действительно ведьма? — поинтересовался Коперник. — Где-нибудь еще болит?

Он потянул мою рубашку вверх, оказалось, что и на ребрах наливался синяк.

— Нет, мне совершенно не больно! Я зла. Нет, она не ведьма, это так… про характер, ну, знаешь, как говорят.

Еще один синяк обнаружился на бедре.

Коперник очень странно на меня смотрел, уголки его губ дрогнули. А я продолжала распаляться:

— Что это за варварство? «Наказать»! Пусть только попробуют.

Улыбка Нэя стала шире.

— Тебе это кажется смешным? — обрушилась я на него. — Ты считаешь, что Мел прав? И можно вот так просто взять и выпороть?

Теперь Коперник ухмылялся.

— Поздно, — он вздохнул с притворным сожалением. — Упущен момент. Надо было надавать тебе по попе, когда ты не подчинялась приказам на базе. Было у меня такое желание. М-м-м… довольно сильное…

Я фыркнула, отчего-то мое воинственное настроение сошло на нет. Я включилась в игру, слегка поддразнивая Нэя.

— И что же остановило?

— Марта, — прозвучало как предостережение. — Устав меня остановил.

— Там серьезно написано, что…

— Марта!

— Ладно, — я рассмеялась. — Но больше у тебя таких мыслей не возникает, и это главное.

Вместо ответа Коперник как-то хитро усмехнулся:

— Если только сама не захочешь.

Он не дал мне опомниться и продолжил деловым тоном:

— Ты здорово расправилась с Сильвой. Единственное, что я бы посоветовал, не закрывай глаза, когда бьешь.

Нэй изо всех сил старался сохранять серьезность, но смех рвался наружу.

— Ну, знаешь ли, как могла, так и дралась, — с чувством сообщила я, все же слегка уязвленная критикой.

— Надо показать тебе несколько приемов, — Нэй осторожно погладил меня по щеке.

— Надеюсь, драться мне больше не придется, — я постепенно успокаивалась.

Ушибы как-то резко начали болеть, я поморщилась и откинулась на кровать.

— Я тоже надеюсь, — в этот раз капитан говорил совершенно серьезно. — Но нам еще к ведьмам в город лезть и два корабля захватывать.

— А вы придумали план, как это сделать? — Я устроилась поудобнее, подложив подушку под спину. — Только у меня пожелание: можно, чтобы это было не слишком сложно?

— Это как?

— Было бы хорошо, — я задумалась, — чтобы не нужно было бежать, лезть через стены… и еще ползти по грязи.

Я посмотрела на него с вызовом, как бы спрашивая «можешь, можешь так придумать?»

— Разрабатываем, — лаконично ответил Нэй, а потом неожиданно спросил: — Марта, а хочешь со мной подежурить у передатчика? Сегодня моя очередь.

И вид при этом у него был почему-то смущенный.

Звучало как странное приглашение на странное свидание.

Почему бы и нет. Оставаться одной мне не хотелось, а передатчик для лучшего приема выносили в «верхний город». Лишний повод выбраться из проклятого подземелья и подышать свежим воздухом.

— Хорошо, — легко согласилась я.

Нэй обрадовался.

— Отлично! Тогда отдохни пока, поспи.

Я попробовала возразить:

— В библиотеке еще много работы…

Коперник не стал уговаривать. Он просто завернул меня в одеяло.

— Эй, это нечестно. Меня придавило одеялом! Я не могу выбраться, — притворно возмутилась я.

— Вот и хорошо. Серьезно, Марта, тебе нужно отдохнуть.

Стоило подумать об архивах, истории… Еще никогда в жизни я так быстро не засыпала.

Мне снились цитрийские ведьмы в перьях и костяных украшениях, покрытых искусной резьбой, они смотрели на меня с немым укором: «Ну как ты не можешь понять». «Что? Что я должна понять?» — хотелось мне крикнуть. Но вязкая реальность сна не давала произнести ни звука.

* * *

— Отдохнула, Марта? Не передумала идти со мной? — Коперник потряс меня за плечо.

Я была рада вырваться из мутного наваждения.

— Я проспала обед.

— И даже ужин. Но не волнуйся, я захватил тебе перекусить.

Он поднял увесистый рюкзак, в котором что-то приветливо звякнуло.

А он серьезно подготовился. Неужели у нас и правда будет свидание?

— Я и не волнуюсь.

Мы поднялись на поверхность. Я с наслаждением вдохнула: воздух был опьяняюще свежим и прохладным. Темное небо сверкало звездами. Мое настроение улучшилось. Из груди ушло давящее ощущение.

— Долго жить под землей я бы не смогла, — поделилась я с Коперником.

— Да, тяжело, — согласился он.

Мы петляли по улицам мертвого города. Но в этот раз заброшенные здания меня совершенно не пугали. Наоборот, сейчас эта тишина казалась уютной и спокойной.

Коперник привел нас к дому, где был установлен передатчик, там дежурил один из парней Мела, его-то нам и предстояло сменить. Сталкер обрадовался. Похоже, сидеть одному и слушать равномерное шипение — занятие не самое веселое.

Глядя в удаляющуюся спину, я вспомнила его имя — Стан.

Скрипнула дверь, а потом снова стало очень тихо. Нэй открыл рюкзак и принялся доставать вещи, которые должны были скрасить наше с ним дежурство. В числе прочего был плед и бутылка с местным вином или настойкой.

— Сильва и Мел поругались. Похоже, он свою угрозу выполнил, — звеня ложками, сообщил Коперник. — Так что это отразилось на ужине.

В пластиковом контейнере было какое-то невнятное месиво.

— На вкус оно лучше, чем выглядит, — обнадежил он.

— Очень надеюсь. И что, Мел действительно порол Сильву?

— Похоже на то.

— Хорошо, — откликнулась я.

— Кровожадная.

— Нет. Просто справедливость восторжествовала. И эта стерва получила по заслугам, — отрезала я.

Мы сидели на пледе, ужинали странной едой — теперь я точно знаю, какова месть на вкус, — и пили крепкую настойку, от которой перехватывало дыхание и на глаза наворачивались слезы.

— Надо же, у нас с тобой свидание, на Цитре, — улыбнувшись, сказала я. — То есть на самом деле ты романтик.

Коперник фыркнул.

— Почему бы и нет, — он взъерошил отросшие волосы, теперь от «военной» короткой стрижки не осталось даже намека.

Передатчик мерно шумел. Никаких переговоров.

— И что, так каждое дежурство? Просто шум?

— Пока да… но они обязательно проявятся.

— А давай потанцуем? — неожиданно предложила я.

Нэй легко поднялся на ноги, я тоже… но не так легко.

Он обнял меня за талию и притянул к себе. Я немного смутилась. Мы стояли, обнявшись, слегка покачиваясь под шум помех. Было в этом что-то особенное, хотя со стороны, наверное, выглядело ужасно глупо.

Я сосредоточилась на своих ощущениях.

Мне было хорошо.

Просто очень хорошо.

Но ведь предназначение — это что-то большее. Это не просто хорошо. Не знаю, если бы это был ОН, я бы испытывала… Что?

Какое-то время мы стояли неподвижно, я была уверена, что наши сердца бились в унисон.

— Песня кончилась? — спросила я.

— Угу.

Мы вернулись на плед. Впереди была целая ночь.

— Как твоя работа в библиотеке? — тихо спросил Нэй.

— Трудно.

Я привалилась к его плечу и сделала еще один глоток настойки:

— Ух! Крепкая штука, если что, тебе придется меня нести… Понимаешь, я разобрала кучу файлов. И знаешь, что?

— Что? — эхом повторил Коперник.

Я принялась рассказывать, сильно упрощая и выбрасывая ненужные детали:

— Сюда прилетели колонисты, в их записях не встречается никаких упоминаний о колдовстве. Ты можешь сказать, что, возможно, для них это было слишком обычное дело, чтобы об этом писать. Но они вели настолько подробные бортовые журналы… каждый свой шаг документировали. Сколько зерна посадили, какие анализы почвы проводили. Про атмосферу, про теплую одежду, про… в общем, буквально каждый шаг.

Коперник не перебивал, внимательно слушал. Я продолжила:

— Отсюда я делаю вывод… какой? Правильно. Не было у них на кораблях ведьм. Иначе было бы упоминание. Какой-то намек. Идем дальше. На Цитре местная цивилизация была не особенно развитой. Но в те времена еще не было никакого «статуса о сохранении культурного наследия», «принципа невмешательства». Прилетели — быстренько захватили. Спасибо, что не сразу уничтожили. В общем, как-то начали сосуществовать. И вот тут впервые упоминается, что у местных были культы. Они поклонялись силам природы. Но постепенно технические чудеса их выдавили. Видно, магия здесь была довольно примитивной.

Я помолчала.

— А что было дальше? — спросил Коперник.

— Ничего. В прямом смысле. Как будто никаких ведьм не существовало. Ни единого упоминания. Хотя мне попалось несколько голограмм и детских сказок. Знаешь, «Сказания со всей Цитры для самых маленьких». О колдовстве стали активно говорить лет за сто пятьдесят до отлета адмирала Коперника. Ну как, говорить… какие-то общества возрождения традиций. Клубы скучающих домохозяек. Даже ты, далекий от колдовства человек, понял бы, что все приведенные рецепты — это какая-то игра. Дань сиюминутной моде, как диеты, когда все бросаются жевать листья этой… как ее… с Пальтары еще привозят.

Коперник был не в курсе модных диет, поэтому не знал про суперпитательные инопланетные листья.

— Какие у нас есть еще факты. Я видела силу земли, видела безумные ритуалы. Даже одну оргию. Наблюдала проклятия. Но! Я еще не встречала ведьм и не видела, чтобы колдовство исходило от людей. Возможно, в городе…

Я перевела дух.

Иногда бывает полезно изложить факты вслух, тогда картина приобретает законченный вид. Только, похоже, у меня получилось творение художника-абстракциониста. Ничего не понятно, что нарисовано. Где у этой картины верх, где низ? А главное, ни единого намека на тщательно скрытый смысл.

От алкоголя меня слегка разморило, мысли приобрели ленивую расслабленность.

— С фактами понятно. Не густо, — сказал Коперник. — Может, тебе что-то говорит твоя интуиция? Или какое-нибудь седьмое чувство.

— Сейчас во мне будет говорить алкоголь. Потому что это реально странно, — я понизила голос до шепота. — Мне кажется, что это все планета.

— Что?

— Я все думаю про тех жуков.

— Друзней? Технически это не жуки, это совсем другой вид, — поправил меня Коперник.

Он уже собирался углубиться в подробности биологии этих тварей, но я только махнула рукой:

— Кем бы они ни были. Это, конечно, прозвучит как полный бред, но стоило мне почувствовать очень сильное отвращение к ним и пожелать, чтоб они сдохли, как это произошло.

— Так выходит, ты повелительница… чего?

Как я и ожидала, Нэй не воспринял мою идею серьезно. Да я и сама не была уверена.

— Еще, помнишь, туман. Такое ощущение, что земля отзывается… Сила… не знаю, как будто ищет того, кто скажет, куда ей направиться. Я все время ощущаю, что она рядом.

— Ты права, звучит невероятно.

— Сама себе не верю, — я попыталась свести все к шутке.

«А ведь это можно проверить», — подумала я.

— Послушай… А что такое колдовство?

Я представила себе ночь, наполненную теоретическими разговорами о колдовстве, ментальных импульсах, резерве Эйнхольда и парадоксе «обратного возврата».

Нет. Эта ночь определенно должна пройти не так.

Нужно быть проще, Марта.

— Уверенность. Контроль. Умение пользоваться своими силами. И немного знаний.

— То же самое можно сказать о том, что значит быть капитаном, — сделал вывод Коперник.

— Да, похоже, — усмехнулась я. — Ведьмы могут заставить других людей выполнять их желания.

— Как приказы. Заставлять я тоже могу, и довольно неплохо.

— Ну, нет. Скорее, мы внушаем человеку, что наши желания — это его желания. А где люди, там и нелюди, растения, животные, камни, вода, что хочешь. — Я отодвинулась от Нэя и села, скрестив ноги. — Но, как по мне, настоящее чудо, когда груда металла поднимается в воздух, а потом совершает межпространственный прыжок. Я вообще не понимаю, как это работает. Так что в глобальном смысле каждый колдует как может.

Я немного помолчала. Коперник придвинулся очень близко и аккуратно обнял меня, стараясь не задеть ушибы. Он, сам того не замечая, делился энергией, и я буквально купалась в его силе, грелась сердечным теплом. Его близость наполнила воздух чувственными флюидами.

— То есть ты можешь и меня заставить что-то сделать? — спросил Нэй.

— О, да. Сейчас точно могу, — я хитро улыбнулась.

Коперник был заинтригован, на его лице отражалось недоверие.

Я уцепилась за магнитную пряжку его ремня.

— Делай со мной все, что хочешь, — выдохнула я, почти касаясь губами его уха.

— Колдунья. Настоящая саарки, — прошептал он мне в губы перед тем, как поцеловать.

Еще одно правило колдовства: точно знать, когда колдовство не нужно.

ГЛАВА 26

Передатчик шипел еще трое суток. Но наконец-то наше ожидание принесло плоды.

Я почему-то думала, что пираты предпочитают действовать глубокой ночью. Тайно. Но сеанс связи произошел в девять утра по местному времени и длился не более двух минут. Никаких шифров и загадок.

Я несколько раз перечитала запись, которую сделал Стак, это было похоже на сообщение, какие отправляет мама отцу, когда тот оказывается неподалеку от магазина.

Перечень инопланетных товаров, которые ведьмы могли получить, предоставив пиратам определенное количество мелтиора-3 и редких драгоценных камней.

— Через шесть суток. Шесть, — голос Мела слегка дрожал от волнения.

Мы расположились в кабинете сталкера. На столе были разложены планы космопорта. Красными кружочками обозначены пункты охраны, тонкие линии — это проволока под высоким напряжением, широкая черная полоса с одной стороны — ров, заполненный водой. И самое главное — три серебристые вытянутые капли, которые обозначали космические корабли. Я так часто смотрела на этот план, что мне казалось, я уже была в этом космопорту и смогу передвигаться по нему с закрытыми глазами.

Мел неожиданно зло на меня посмотрел.

— Можешь выйти, Марта? — получился не вопрос, а скорее приказ.

Коперник покачал головой:

— Ей лучше остаться.

Мел и Коперник разрабатывали план нашего побега с Цитры в условиях крайней секретности. В смысле, меня они во многие детали не посвящали. Я сначала обижалась, расстраивалась, нервничала, пыталась заставить Нэя все мне рассказать, но он отвечал, что сможет это сделать, когда будет полностью уверен.

Я почувствовала, что теперь время пришло.

Мел скрипнул зубами.

— Как скажешь. Я по-прежнему считаю, что Марте там не место. Ты сам говорил, что она не боец. Подумай, как ты себе это представляешь… Не каждый мужик справится. Я не хочу ставить операцию под удар.

Коперник улыбнулся.

— Она не пойдет с основной командой, — его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.

— Не понял?!

— Марта подкинула мне идею.

Тут настал мой черед удивляться. Это когда? Что-то не помню такого. Мы же не обсуждали…

— Что за идея? — хмуро спросил сталкер и скрестил руки на груди.

— Ты присядь, Мел, — ласково сказал Коперник, и мне стало страшно.

Так обычно начинается что-то нехорошее. «Ты присядь», с этой фразой по тревожности может сравниться только «ты, главное, не волнуйся».

— Марта будет со мной, — весомо сказал Нэй.

— И где же будешь ты?

Я, как и Мел, не понимала, куда клонит Коперник.

— Я, Марта и ты войдем в город ведьм через главные ворота.

Сталкер был настолько обескуражен этой новостью, что даже потерял дар речи.

Нэй не дал ему опомниться:

— Мы войдем и спокойно прибудем в космопорт к началу операции.

— Это ты сейчас так несмешно шутишь?

Коперник прошелся по кабинету, остановился у двери. Щелкнул замок. Теперь мы были надежно заперты.

— Нет. Совершенно не шучу. Марта будет одета под местную ведьму, а мы будем ее сопровождать. Ты как относишься к маскам, Мел?

Сталкер нахмурился, резко выругался.

— Нэй! Ты в своем уме?

— Абсолютно.

Коперник остался совершенно невозмутим.

— Сам посуди. Лей, как мы и договорились, обеспечит отсутствие связи, чтобы при захвате корабля никто не мог предупредить пиратов раньше времени. Стак и Дан возьмут на себя два поста охраны. А здесь…

На щеках Мела проступили красные пятна, мне показалось, что у него глаза вылезли из орбит.

— У тебя от этой бабы совсем крышу сорвало?

— Не нервничай. Все будет хорошо.

Ох! Вот оно. Самый ужасный аргумент: «Все будет хорошо».

Я затаила дыхание.

Голос Мела дрожал от ярости:

— Если обычных людей еще можно обмануть тряпками и побрякушками…

— И птицей, — вставил Коперник.

— Что?

— Думаю, можно взять твою птицу для убедительности. Представь, мы заявляемся на космодром с ведьмой. Я понесу клетку с вороном, ты будешь в маске. Ни у кого не возникнет никаких подозрений и вопросов.

Нэй улыбнулся и посмотрел на меня:

— Так что, Марта, не придется ползти по грязи.

Вот уж не ожидала, что он воспримет мои слова серьезно.

Ноздри Мела раздувались, он с шумом втягивал воздух, лицо его приобрело опасный оттенок.

— В городе есть ведьмы, а они как-то чувствуют своих. И тогда-то все накроется. Ты даже себе не представляешь… достаточно одной понять… ты не успеешь ничего сделать, а твой труп будет медленно остывать на дороге, — сталкер цедил сквозь зубы в крайнем волнении.

— А как они распознают своих? — подала я голос.

Мел поднялся, он не обратил внимания на мой вопрос, глаза его лихорадочно блестели, было видно, что сталкер ведет какую-то сложную внутреннюю борьбу.

— Думаю, что проблем с «распознаванием своих» не будет, — начал Коперник.

Мел прыгнул вперед и схватил меня. Я оказалась прижата к нему спиной, его рука стискивала мою шею.

— Прости, Марта. Мне жаль… — он говорил быстро-быстро.

Я едва могла дышать. Пришел запоздалый страх.

Коперник покачал головой и укоризненно посмотрел на Мела:

— Не надо этого делать. Отпусти Марту, и давай продолжим разговаривать как цивилизованные люди.

— Ты не понимаешь. Она — угроза всей нашей операции. Я столько ждал этого момента. Нет права на ошибку. Просто нет!

— Мел, ты выдохни, — казалось, Коперника не удивляет подобное положение вещей.

Страх захлестывал меня липкой волной, заставляя сердце бешено стучать в ребра.

— Молчи! — вспылил Мел. — Все будет так, как я скажу. Если ты хочешь увидеть ее живой, значит, будешь делать так, как я скажу.

Меня замутило от острого запаха пота сталкера.

— Ты будешь управлять кораблем, ты вывезешь нас с этой планеты. Добровольно. А она побудет у нас в убежище в гостях. Обещаю, ее никто и пальцем не тронет.

Я почувствовала, что он улыбается.

— Мел, это плохое решение.

Оставить меня здесь?! Страх сменился паникой, в глазах потемнело. Я не хочу оставаться здесь. Нельзя улетать без меня!

Я рванулась изо всех сил, задергалась, как марионетка.

Мел затрясся. Пол покачнулся. Руки, стискивающие мою бедную шею, разжались. Я не удержала равновесие и свалилась. Под ладонями ощутила сильную дрожь. Землетрясение?

Я повернулась. Мел лежал и хрипел, держась за горло. Проклятие вокруг его сердца волновалось и щетинилось темными игольчатыми выступами. Из его носа тонкой струйкой текла кровь. Алые капли падали на бороду.

Воздух стал нестерпимо горячим. Убежище ходило ходуном.

Коперник бросился ко мне, он держал меня за руки, я слышала, как он кричит:

— Успокойся, Марта!

Звук получался приглушенным, словно нас разделяла невидимая стена.

— Успокойся. Все хорошо, — прочла я по его губам.

Это было не просто землетрясение. Яростное буйство стихии. Сила свирепствовала, вырываясь из недр земли и собираясь вокруг меня небольшим незримым озерцом. По стенам бежали трещины.

Я задышала ровнее.

Постепенно все улеглось. Грохот стих. Свет погас и снова вспыхнул. Видимо, включились аварийные генераторы.

Мел беспомощно распластался на полу и вздрагивал. Он смотрел на нас с Коперником дикими глазами, губы его дрожали.

Он попытался отползти и забиться в угол.

— Она… она… она… — бессвязно лепетал сталкер, растеряв всякую уверенность.

— А это следующий пункт нашей программы. Марта — ведьма. Настоящая, — сообщил Коперник.

— Вы здесь, чтобы убить нас всех? — обреченно спросил Мел.

— Нет, — терпеливо ответил Коперник. — Мы здесь, чтобы захватить корабль и улететь с Цитры.

— Я не понимаю, — сталкер болезненно поморщился и закашлялся.

— Как оказалось, ведьмы есть и на других планетах.

Коперник опустился на корточки, голос его был холоден, каждое слово звенело:

— У нас же не будет теперь проблем? Никому в голову не придет сделать Марте что-нибудь нехорошее? Никаких несчастных случаев, исчезновений. Ничего такого. Правда?

Мел, все еще косясь на меня с опаской, кивнул.

— Замечательно. Значит, мы договоримся. Мы втроем входим через главные ворота…

Коперник повторил свой план, на этот раз сталкер не возражал.

В дверь забарабанили. Коперник подошел и открыл замок.

— Как вы? Не пострадали? — в кабинет заглянул Стак, у него была рассечена бровь, кровь размазалась по щеке. — Ну и тряхнуло! Никогда такого не было.

— Мел упал, похоже, сильно приложился. Но он в норме, — ответил Нэй. — У нас с Мартой все хорошо.

— Здесь раньше не было землетрясений? — спросила я.

— Нет. Первый раз такое. Пойду посмотрю, как там остальные.

Стак ушел, держась за голову.

В совпадения я не верила.

Чаще всего самая невероятная теория — самая правильная. Люди же когда-то верили, что летающие машины тяжелее воздуха невозможны. Может быть, пришло время пересмотреть теорию относительно источников силы? Теперь я была почти на сто процентов уверена, что сама планета как раз и является таким источником. А еще она достаточно болезненно реагирует, если кто-то пытается причинить вред носителю колдовства. Непонятно, что стало бы с убежищем, попытайся Мел меня ранить или убить.

Я столкнулась с невероятной колдовской загадкой. Но думать о ней будет хорошо на Террине, может быть, для изучения колдовства Цитры выделят экспедицию, при условии, что войска здесь наведут порядок, а то слишком уж дикие места.

Мы вышли из кабинета Мела. Такое ощущение, что убежище пережило нападение. Я смотрела на разрушения, слушала разговоры о пострадавших. Если бы здесь были информационные голограммы с новостями, то бессменный диктор-андроид мог бы вещать своим отлично поставленным голосом:

«В результате локальной вспышки гнева планеты несколько человек получили сильные ушибы и растяжения, Лори, с которой ты, Марта, собирала друзней, слегла с сотрясением мозга. Хуже всего пришлось Сильве. Прямо под ней провалился пол, в результате падения у нее сломана нога, а руки в ожогах. Когда все началось, она как раз переставляла котелок с супом. К счастью, большая часть сталкеров в этот день была на поверхности, иначе жертв могло быть гораздо больше. Также пострадало само убежище. Некоторые „соты“ обрушены, в главном коридоре появилась глубокая впадина в полу, прорвало воду».

Я тряхнула головой, стараясь избавиться от этого отстраненного комментатора в мыслях.

Чувство вины было удушающим, хоть я и старалась убедить себя в том, что не могу отвечать за реакцию планеты. И, в конце концов, Мел напал на меня, и непонятно, чем бы это обернулось для нас с Коперником, но я могла погубить много людей или оставить их без дома и защиты.

В таком узком сообществе невозможно ничего скрыть, информация о грядущей вылазке просачивалась и будоражила умы. Люди занимались восстановлением своих жилищ, ремонтировали, латали и говорили, говорили, говорили.

Для сталкеров, не вовлеченных в нашу «операцию», Мел представил все, как будто мы собираемся ограбить ведьмовской склад со специями и солью.

Никогда бы не подумала, что обычная соль — это такая уж ценность. Было удивительно осознавать, что здесь люди готовы рисковать жизнью ради того, что на Террине можно купить в любом магазине, да что в магазине — робот-доставщик привезет в течение тридцати минут любую соль: морскую, крупную, мелкую, розовую с Сизонии, с любыми специями.

Сталкеры обсуждали грядущую вылазку, кругом царила праздничная атмосфера. Все были в приподнятом настроении. Постепенно быт входил в привычную колею. Эти люди не подозревали, что в случае удачного стечения обстоятельств никто из участников «вылазки за солью» не вернется. И при неудачном раскладе, скорее всего, тоже.

Только Сильва становилась все мрачнее с каждым днем. Ее сломанная нога была закована в белый твердый панцирь, который назывался «гипсом», передвигалась она с трудом, опираясь на палку.

Как-то раз мы снова столкнулись в коридоре, я обошла ее, стараясь даже не смотреть в ее сторону, а в спину мне понеслось тихое, но оглушительное:

— Город забирает кого-нибудь. Вы не вернетесь. Не вернетесь.

Эти слова запали мне глубоко в сердце и там пустили ростки мерзкого неконтролируемого страха. То мне хотелось, чтобы день нашей «операции» уже скорее наступил, то наоборот, оттянуть этот момент как можно дольше.

К счастью, время нам неподвластно. Оно просто идет.

И момент настал.

Первая группа уезжала ночью.

Мужчины были взбудоражены, они громко переговаривались, проверяли оружие, носили на платформу ящики с оборудованием, с помощью которого собирались глушить радиосигналы. Какой противный чавкающий звук издают бластеры, когда их проверяют! Щелчок и скрип-скрип. От этого по спине у меня пробегали мурашки.

Стак принялся насвистывать веселую мелодию.

Эти парни никогда не покидали планеты. Они даже не были на орбите. Точнее, они вообще не летали. Под бравадой и показной лихостью чувствовался страх, который подпитывал мой собственный.

— Иди, поспи, Марта, нам выезжать позже, есть еще три часа.

Я ушла, только чтобы не видеть этих приготовлений.

Вскоре в «соту» пришел Коперник и прилег рядом:

— Мел оставил за главного Нолара.

— Это такой коренастый, со шрамом на шее? У него еще глазки бегают.

— Да, — подтвердил Коперник. — Они всегда рискуют, так что есть план, что делать, если люди не возвращаются с таких операций.

— А Сильва? Мел сказал ей?

— Не знаю.

Мы помолчали.

— Обними меня, пожалуйста, мне очень страшно, — сказала я.

Коперник прижал меня к себе.

— Ты справишься, Марта. Ты сильная.

Он снова не стал обещать, что «все будет хорошо». За это я была очень благодарна. Я уткнулась носом в грудь, вдыхая его запах.

— А что будет дальше?

Нэй не ответил, он просто поглаживал меня по спине. Он обнимал меня, и это успокаивало, давало уверенность.

— Пора, Марта. Нужно встать и победить.

С собой я взяла только колдовской накопитель.

ГЛАВА 27

Дрон трясся по дороге, до города ведьм нам предстояло добираться пару часов.

Если бы не нервы, то я бы отпустила несколько едких замечаний по поводу нашего внешнего вида.

Надо отдать должное Мелу, после неудачной попытки захватить меня в заложники и тем самым воздействовать на Коперника, он быстро пришел в себя. Больше никаких сюрпризов с его стороны не было. Более того, он переборол свой инстинктивный страх перед ведьмами, и мы с ним почти нормально общались. Свою кипучую энергию он всецело направил на подготовку плана Коперника. Без него мы, конечно, не справились бы.

Я посмотрела на Мела.

Непривычно видеть его без бороды. С ней он выглядел таким брутальным, а оказалось, что под ней скрывается белый мягкий подбородок. Лицо стало какое-то беззащитное.

Чувствовалось, что Мел волнуется, потому что его рука то и дело взлетала вверх, чтобы поправить несуществующую бороду. А пожертвовать ею пришлось. И причина лежала у Мела на коленях — маска. Какой-то жуткий хищник с оскалом. С бородой носить ее было бы неудобно. Достоверность требовала жертв.

Я не стала спрашивать, при каких обстоятельствах сталкер получил эту штуку.

На мне тоже был ведьмовской наряд, к счастью, платье, а не шкура: шею оттягивали цепи и талисманы, все это звенело на каждом ухабе. Лицо покрывал толстый слой белой краски, глаза выглядели как черные провалы. На скулах и на носу тоже были черные полосы, так что издалека казалось, что вместо лица — череп. Идею этого образа предложил Мел.

Коперник был одет в подобие костюма для тренировок практичного черного цвета и выглядел бы нормально, если бы не кожаный ошейник и что-то вроде перевязи с ножом.

Мы были готовы разыграть спектакль «Деревенская ведьма на выезде». Я в роли ведьмы, Мел в роли эла. А Коперник — что-то вроде доверенного охранника или бойца, которого можно продать. Мел обмолвился, что в городе бои тоже пользуются популярностью.

Смех, резкий и глумливый, полоснул по натянутым нервам. Я подскочила на месте.

— Проклятая птица, — выругался Мел.

— Ведьма, саарки! — раздалось сзади.

Ворон с шумом расправил крылья. У него тоже была своя, очень важная роль. В его клетке были спрятаны бластеры для Мела и Нэя.

Наш путь я запомнила урывками, в памяти остались отдельные фрагменты. Огромные камни, расставленные по кругу в бескрайнем поле — самый яркий из них.

Постепенно дорога становилась все лучше.

Я напряглась и сжала кулаки, когда впереди в клубах пыли показался дрон.

— Спокойно, веди себя естественно, Марта, мы просто едем мимо, — сказал Коперник.

Ничего не произошло, мы проехали. Да, похоже, я здесь одичала, уже другие дроны меня пугают.

Дорога петляла между холмами, впереди простиралась равнина, а за ней — город ведьм. Все, что можно было рассмотреть — это огромная стена. Она росла с каждым километром. Уродливая и серая, в ржавых подтеках.

— Как будто тюрьма, а не город.

Мы пристроились в конец небольшой очереди из дронов перед главными воротами. Они медленно продвигались вперед. Такое ощущение, что их никто не проверял.

Мужчина в маске скользнул по мне равнодушным взглядом и махнул рукой: «быстрее».

Это оказалось пугающе просто.

Утицы были многолюдны.

Мел выругался сквозь зубы.

— Налево, Нэй. Совсем упустил из виду… сегодня же праздник. Силы космические, только этого не хватало.

Сначала мы петляли по городу с довольно приличной скоростью.

Недостаток наземного транспорта — в том, что он попадает в заторы. Видно, в тот день в городе собрались все дроны, оставшиеся на планете. Мы двигались со скоростью слизняка.

Мел нервничал. Он надел свою маску и теперь крутил головой.

— Там дальше, сверни направо, — выполнял он роль навигатора.

Я совершенно выпустила из виду архитектурные особенности города. Были какие-то здания, но я их не замечала, я смотрела на ведьм.

О да, здесь они были. И таких ведьм я не видела никогда в жизни.

Дело в том, что каждая была окутана силой, которая сверкала и переливалась. На Террине, по традиции, ведьмы никак не выделяются, вся история переселений и бесконечных гонений способствовала скрытности, но здесь ведьмовство выпячивалось, выставлялось напоказ, им гордились.

Обычных женщин и мужчин тоже было много, но светящиеся ведьмы приковывали к себе мое внимание.

Некоторые, как я заметила, шли в сопровождении своих элов. Маски у этих мужчин были самые разные. Похоже, это был предмет моды. В основном маски закрывали верхнюю половину лица, у самых продвинутых, как я интуитивно определила, это была даже не маска, а полоска ткани с прорезями для глаз. Так что полностью закрытое лицо Мела — это дань прошлому сезону.

— Вон он. Уже виден, — сказал сталкер.

Я посмотрела туда, куда он показывал, и заметила характерный купол из пластика — пассажирская часть космопорта.

Сердце забилось быстрее.

Движение замедлилось совершенно.

— Нужно идти пешком, — процедил Мел. — Плохо, я надеялся, что получится подъехать ближе.

Мы вышли. Коперник забрал клетку, и наша маленькая процессия двинулась вперед, лавируя между прохожими и вставшими намертво дронами.

Сколько же здесь ведьм. Я заставляла себя расправить плечи и смотреть прямо, но все равно мышцы сводило от волнения. Я боялась, что кто-то из этих женщин заподозрит неладное и обратит внимание, что моя сила не светится. Некоторые косились. На раскрашенных лицах отражалось недоумение.

Мы медленно шли вперед.

Уже близко.

Шаг.

Еще шаг.

Прямо из под ног с шумом взлетели золотые искры. Хлопушка. Я заметила хохочущих детей. Девочка — ведьма.

У меня чуть не случился сердечный приступ.

Отовсюду доносилась музыка. Излюбленные барабаны и дудки. Никому не было до нас дела…

— Простите, саарки, — я не сразу поняла, что обращаются ко мне.

К счастью, на всеобщем языке. Видно, тоже дань моде. Все-таки мы в культурной столице. Передо мной стояла пожилая ведьма со сморщенным маленьким лицом и пронзительным взглядом. Никакой краски на щеках и только одна цепочка на дряблой шее. А вот сила у нее светилась ярко, словно пропитывала платье, перетекала из земли на подол и обратно.

— Вы продаете? — голос ее звучал заинтересованно.

Я опустила глаза и тут заметила, что стою, если так можно сказать, в луже силы, и тонкие нити тянутся к моему платью.

— Простите? — поспешно ответила я. — Я ничего не продаю.

Ведьма издала короткий смешок.

— А не хотите? — она кивнула на Коперника. — Его. Я дам хорошую цену.

Теперь все прояснилось, я почувствовала себя уверенно.

— Нет, — решительно ответила я.

— Хорошенький, — не сдавалась незнакомка. — Выставляете на боях?

Ее глаза светились интересом.

— Нет-нет, — махнула я рукой, — никаких боев. Он и драться не умеет. Еще у него специальное питание. Довольно привередлив, — я понимала, что меня несет, но не могла остановиться. — Еще не особенно любит выполнять команды, нервный и злопамятный, так что нужен подход.

— Зачем же вы его тогда держите? — поразилась ведьма.

— Так надо, — серьезно заявила я и резко скомандовала Копернику: — Идем!

Мы оставили обескураженную ведьму позади.

— Достаточно было сказать «нет», Марта, — прошипел Нэй.

— Так получилось, — виновато сказала я.

Космопорт был все ближе.

— Нам туда, — показал Мел.

Мы прогулочным шагом обошли здание с куполом. Дальше начинались технические постройки, обнесенные заграждением, стояли предупреждающие знаки, которые мы проигнорировали.

— Наши уже там? — спросила я.

— Да. Должны быть.

— Все помнишь, Марта? Скоро наш выход, — ободряюще сказал Нэй.

Мы приближались к посту охраны. Нас заметили.

Нам навстречу шагал мужчина, на поясе у него болтался бластер, а в руках была дубинка.

— Трое, — сказал Коперник Мелу.

— Вижу, — откликнулся сталкер.

— Марта, нам нужно подойти к ним.

Я как завороженная смотрела на летное поле, один корабль был ближе и около него велись какие-то работы. Похоже, именно его готовили к взлету. Два других стояли очень далеко и казались игрушечными, как модельки на столе Коперника.

Мужчина, который шагал к нам, предостерегающе поднял руки:

— Извините, саарки, здесь нельзя находиться.

Мы пошли быстрее.

— Я так хотела посмотреть на корабли, — капризно сказала я. — Мы приехали издалека.

Охранник скривился, ход его мыслей отлично прослеживался: «Понаехали на праздник всякие деревенщины, как теперь спровадить».

— Приказ Ходящей по Звездам. Вам следует немедленно покинуть территорию, — стараясь быть вежливым, он добавил: — А корабль скоро взлетит. Его будет хорошо видно.

— Я буду смотреть вон оттуда, — приказным тоном сказала я. — Несколько минут, и мы уйдем.

Он повернулся к посту и решил, что никакой беды от меня не будет, а связываться с ведьмой ему не хотелось.

Мы вчетвером подошли к пропускному пункту.

— Отсюда корабль лучше видно, совсем другое дело, — натянуто улыбнулась я и защебетала: — Он такой огромный и блестящий. Прямо к звездам поднимается…

Я говорила еще какие-то банальности.

Мел задумчиво посмотрел на часы.

Охранник начал нервничать.

— Посмотрели, саарки? Теперь, пожалуйста…

Договорить он не смог, зашелся хрипом — Коперник резко ударил его по горлу.

В ту же секунду грянул взрыв.

— Вовремя, — пророкотал сталкер.

Двое охранников выскочили, еще не понимая, что произошло и почему их товарищ лежит на земле. Нэй рванул дверцу клетки и выхватил оба бластера, один кинул Мелу, и тут же выстрелил два раза. Оба охранника рухнули как подкошенные.

Ворон недовольно крикнул, когда его клетка ударилась о землю.

— Вперед, бежим! — Нэй подхватил меня под руку.

Он тянул меня вперед, мы побежали к космическому кораблю. Оттуда слышались крики, мелькали вспышки выстрелов.

От здания космопорта бежали вооруженные люди. Истерично завывали сирены.

— Нам нужно успеть раньше! — прокричал Нэй. — Давай, Марта.

Легкие горели огнем, но я бежала изо всех сил. Мел подхватил меня под вторую руку, теперь они с Коперником практически несли меня.

На поле выехали дроны, яростно рыча, они, как и мы, неслись к космическому кораблю. И если у нас было преимущество в расстоянии, то у них — в скорости.

Не сбавляя темпа движения, Коперник несколько раз выстрелил. Один дрон вильнул в сторону и боднул второй.

Снова взрыв, на этот раз с другой стороны поля. Столб оранжевого пламени взмыл в небо, окутывая все вокруг вонючим черным дымом.

Космический корабль приближался. Я увидела, как в открытый люк вскочили несколько наших, кажется, среди них был Стак.

Мы промчались мимо убитых охранников и недогруженных ящиков. За нами летели комья земли, преследователи приближались. Парни открыли огонь, прикрывая нас.

Я едва дышала.

Мы нырнули из света во тьму, в спасительное нутро корабля. Нэй нажал на рычаг, люк стал закрываться.

Мужчины продолжали отстреливаться, пока вход не закрылся окончательно.

— Все в сборе? — спросил Мел, тяжело дыша.

Весь отряд был в сборе.

А потом по глазам ударило яркое свечение.

— Тут ведьма! — закричала я.

Коперник вскинул бластер, но Мел повис на его руке:

— Нет! Это убьет тебя.

— Твою мать!

Ведьма спокойно вышла и двинулась на нас.

— Лицом в пол, — раздался тонкий, слегка писклявый голос, — или я убью вас сразу. Они у меня, — проговорила она в темную коробочку, но та только шипела. — Эй…

Ведьма перешла на местный язык. Она недовольно тряхнула коробочку.

Коперник отбивался от Мела, который мешал ему выстрелить, мужчины повалились на пол, бластер отлетел к моим ногам. Остальные парни подняли руки.

Ведьма обратилась ко мне на местном. Я схватила бластер и направила на нее.

Мел с Коперником замерли и смотрели на меня.

Ведьма усмехнулась. Я заметила, что она очень молода. Абсолютно белая кожа, темные волосы падали на плечи шелковой волной. Она снова что-то сказала и указала на парней.

Я зажмурилась и нажала на гашетку. Раздался короткий крик, и наступила тишина.

— Так, надо лететь, — раздался голос Коперника.

Он оказался рядом, забрал бластер.

— Не смотри туда. Собрались, парни, еще не все, — рявкнул Нэй и потащил меня вглубь корабля.

— Что, что она говорила? Я не понимала! Я ее… я?

— Так было надо. Ты все правильно сделала, Марта. Мел! Отведи Марту в отсек, побудь с ней.

Дальнейшее я воспринимала как во сне. Словно нехотя корабль оторвался от земли и устремился вверх. Время текло для меня странно, поэтому я не могла сказать, сколько заняла стыковка с пиратским кораблем. Час или минуту. На меня напало странное оцепенение.

Мел вывел меня, когда бой с пиратами был уже закончен. Я встретилась с Нэем взглядом, он коротко кивнул и отвернулся.

— Обыскать корабль. Вдруг кто-то еще остался, — командовал он. — Переходим, переходим, быстрее. Посмотрим, куда эта жестянка сможет прыгнуть.

Я пока не могла осознать, что мы у цели.

Парни рыскали по кораблю, словно сторожевые псы. Я шла рядом с Коперником к капитанскому мостику, когда из каюты прямо на нас прыгнул человек.

Нэй выхватил нож, последовал едва заметный глазу выпад. Нож вонзился в тело пирата, пропарывая красную полосу.

Нападающий упал на пол, Нэй метнулся к нему и перерезал горло с холодной точностью. Потом неторопливо вытер лезвие о летную куртку убитого и вернул оружие в ножны.

— Все. Пора убираться отсюда. Тела в шлюз, — скомандовал он парням. — Почти все закончилось, Марта.

Он улыбнулся, но почему-то грустно.

ГЛАВА 28

После межпространственного прыжка Коперник смог связаться со своей командой, но что еще важнее, с ближайшей планетой, и запросить экстренной посадки на прекрасной, предсказуемой Эрдании, с отличным космопортом, оснащенным по последнему слову техники.

Люк медленно опускался. Коперник держал меня за руку, я чувствовала жар его ладони. Меня слегка трясло.

— Все будет хорошо, — сказал он. — Теперь точно все будет хорошо.

Нас встретили военные и команда медиков.

Мел сразу же начал требовать встречи с «командующими войсками Альянса».

Парни удивленно крутили головами, осматривали космопорт. Кстати, не всем легко дался межпространственный прыжок. Стак был зеленым.

Ко мне подошла женщина с портативным медицинским анализатором.

— Вы себя хорошо чувствуете? — спросила она.

— Да, — ответила я, стуча зубами, перед глазами все поплыло, и я потеряла сознание.

Я пришла в себя в медицинской капсуле. Мягкое шипение приборов, приглушенный свет.

Верхняя панель открылась, я попробовала пошевелить руками, мышцы слушались с неохотой.

— С пробуждением, — над капсулой склонился мужчина в медицинской синей форме. — Меня зовут доктор Ит Кар. Как вы себя чувствуете?

В глаз ударил луч медицинского фонарика, я поморщилась и кивнула.

— Нормально, — голос звучал хрипло.

— Вы помните, как вас зовут?

— Э-э-э… — вопрос был с подвохом, представиться Мартой или Ладой. — Я Сола. Скажите, доктор, а капитан Коперник здесь?

— О, я вижу с памятью у вас все нормально. Но мы обязательно проведем еще пару тестов прежде, чем вас отпустить. Капитан Коперник улетел два дня назад.

— Улетел? — внутри стало холодно.

И почему я решила, что будет по-другому? Но все-таки мне хотелось видеть не доктора, а капитана.

— Он просил сообщить ему, когда вы очнетесь. Вы помните, что потеряли сознание после приземления?

— Помню. Сколько я уже в капсуле?

У доктора было приятное, открытое лицо, зеленые глаза и чуть островатые уши.

— Семь стандартных суток. У вас была очень высокая температура, мы поместили вас в карантин. Но у меня есть еще две новости.

— Хорошая и плохая? — я постаралась улыбнуться.

— Нет… Хорошая и хорошая. Первая: у вас не обнаружено никаких инопланетных инфекций и опасных заболеваний. Ваше состояние было вызвано стрессом, переутомлением и недостатком витаминов в пище. И вторая, думаю, она обрадует вас еще больше.

Я подумала о том, что Нэй скоро прилетит и…

А доктор продолжил:

— Вашу семью оповестили, и они прилетели сюда. Хотите, чтобы я их позвал?

Я кивнула.

— Конечно.

Без Нэя и без всяких «и».

Через несколько минут в палату зашли мама, папа и Ладка.

— Девочка моя!

Мама заплакала и бросилась ко мне.

По щекам потекли непрошеные слезы, я шмыгнула носом.

— Девочки мои! — мама притянула к себе Ладку, которая стояла как истукан и смотрела на меня долгим тяжелым взглядом.

У нее отросли волосы, она поправилась и выглядела гораздо лучше.

Мама снова наклонилась ко мне.

— Как только врачи тебя отпустят, мы вернемся все вместе на Террину. Домой.

Ладка резко повернулась и вышла из палаты, так и не сказав мне ни слова.

— Мама, ты себе не представляешь, — сказала я и немного помолчала. — Там были такие ведьмы! А Ладка, она что?..

— Расскажешь, все расскажешь. А пока отдыхай. — Мама вздохнула. — С Ладкой все образуется.

Я и правда почувствовала усталость и прикрыла глаза.

С Ладкой будет сложно… Я глубоко вздохнула и закусила губу.

Когда доктор пришел в следующий раз проверить показатели, я спросила:

— Доктор Кар, а капитан Коперник не просил ничего мне передать? Никаких сообщений?

— Нет, — он покачал головой. — Ничего. Но мы сообщили ему, что с вами все в порядке.

Значит, он знает… Ну, что ж, у меня еще оставалась глупая надежда, получить от Нэя сообщение, хотя в глубине души я все понимала. Я посмотрела на экран своего комма.

Через несколько дней меня выписали. Встречали меня только родители. Оказалось, что Ладка вернулась на базу. Я испытала трусливую радость, что наш разговор откладывается. Кольнула тревога и разочарование: она там с Нэем.

— Полетели домой. Хватит приключений.

— О да, их было с избытком, — усмехнулась я.

Весь путь до дома меня преследовало ощущение неправильности, даже нереальности происходящего. Разве я не должна давать показания, или как это называется у военных? Разве они не должны были со мной поговорить?

Нэй мог бы попрощаться. После всего пережитого вместе, он точно мог найти пару слов. Мы друг другу ничего не обещали — это правда, но все-таки элементарная вежливость…

Нет, я не ожидала, что он скажет: «Марта, после того, что между нами было, я хочу, чтобы ты стала моей женой». Хотя… Скажи он так, это все бы осложнило. Если связывать свою жизнь, так только с истинной парой. Но проклятье! Полная тишина — это слишком. Я злилась, меня душила досада… и разочарование.

Мы спокойно вернулись на Террину. Мама окружила меня сверхзаботой, несколько дней все, что я делала, — ела и спала или спала и ела.

Приходили ведьмы с работы, почему-то они считали меня какой-то героиней. Моя комната наполнилась цветами и шоколадом.

Дорогие коллеги расселись кружком и прихлебывали чай с сахарными плюшками, которые напекла мама в рамках поддержки дочери, «которая так много пережила».

Я рассказала им про ведьм. Про странности планеты Цитры.

Лугария отставила чашку и нахмурила тонкие брови.

— Интересно, — сказала она.

Я усмехнулась:

— И что, никто даже не скажет, что это чушь?

У каждой ведьмы всегда и обо всем есть свое мнение, а то и два.

— Ну нет, — возразила она. — Все может быть. Совершенно необязательно, что это сама планета производит силу. Но чисто теоретически можно использовать планету, как огромный накопитель…

Кора, обладательница эффектной фигуры и огненно-рыжих волос, а также специалист в области информационных колдовских технологий, фыркнула:

— Как ты себе это представляешь? Чтобы целую планету…

Вышел жаркий научный спор, колдовские термины так и сыпались. Теоретики и практики колдовских наук сцепились не на шутку.

Мама принесла вина.

Было так приятно поговорить о колдовстве и далекой планете в безопасной и уютной обстановке.

Меня отругали, что я не привезла проб.

— А еще лучше было бы привезти вам светящуюся ведьму, — сказала я.

Но мою шутку не восприняли, судя по блестящим глазам коллег, этот вариант был бы идеальным. Хорошо, что я им не рассказала, что у Коперника иммунитет к внушениям и колдовскому воздействию. На базу же летают корабли…

Мысли снова вернулись к капитану. Пора бы уже перестать думать о нем.

Мама заметила перемену моего настроения.

— Все нормально? — шепнула она.

— Да, отлично.

— Что такое планета? — вещала в это время Лугария. — Это набор элементов, каждый из которых способен накопить силу. Вода, почва, камни. Если таких экспериментов у нас не было, это не значит, что где-то не могут быть более развитые технологии колдовства.

— Марта сказала, что они там в перьях ходят и бусах, — ядовито заметила Кора.

— Ты тоже любишь бусы. Еще булочку? — мама не забывала о своей роли хозяйки.

И тут я вспомнила!

Колдовской накопитель — реальный носитель инопланетного колдовства.

— Вот это беспечность! Хранить такую вещь дома! — дружно возмутились коллеги.

Немедленно была вызвана бригада, и накопитель перевезли со всеми предосторожностями.

Маленький цилиндрик поместили в специально оборудованную комнату с непроницаемыми для колдовства стенами. Две ведьмы-испытательницы в объемных защитных костюмах зашли внутрь. Мы наблюдали за стеклом.

Вызвали верховную ведьму. Я и оглянуться не успела, как сбежалось человек пятьдесят. Новость распространилась со скоростью пожара.

«Ну и ладно, — подумала я, — Коперник не сказал, что мне нельзя рассказывать о нашем путешествии».

Накопитель вскрыли.

Я ожидала чего угодно. Проклятия, вырвавшегося на свободу, какого-то темного и опасного колдовства, но там оказалась иллюзия.

Образ неизвестного мне животного с большими ушами просто прыгал по защищенной комнате.

Весь институт забросил свои рутинные дела и переключился на изучение инопланетной магии. Техники захватили сам накопитель и принялись разбираться с его устройством, им составили серьезную конкуренцию лингвисты, они хотели изучать символы на цилиндре.

Иллюзию проверили на проклятия и все мыслимые вредные воздействия, которые колдовство может оказывать на человека.

Ничего. Эта штука была совершенно безвредна. Ее выпустили из комнаты, и она начала свободно перемещаться по институту. Единственной странностью было то, что иллюзия не рассеивалась. Обычно они живут от нескольких минут до нескольких часов. А эта не теряла свою форму и яркость уже несколько дней.

Подключились физики со своими законами сохранения энергии колдовства.

Мне же было поручено составить доклад и подробнейшим образом описать свой опыт встречи с инопланетным колдовством, в особенности с проклятиями.

Я даже создала новый документ на планшете и написала: «Цитра».

Дальше дело не шло. Я постоянно проверяла свою почту и коммуникатор, надеясь все-таки получить сообщение от Коперника.

Написала Ладке: «У тебя все хорошо?» Но ответ не пришел. Хотя, так как она на базе, это еще ничего не значит.

ГЛАВА 29

Мы с мамой шли за водой к источнику. Погода была мерзкой, как и мое настроение. Накрапывал мелкий, нудный дождик, все вокруг выглядело серым, словно природа отключила яркость.

— Мам, а как ты поняла, что папа — это твоя пара? Это произошло сразу, как только ты его увидела?

Мама понимающе улыбнулась и промолчала. Какая же она иногда… ведьма!

— Какая разница, что чувствовала я. Вопрос, что чувствуешь ты. Каждый случай особенный.

Ну, спасибо! Типичнейшая манипуляция. Очень полезный ответ, который ничего не проясняет.

— Я злюсь, — сказала я.

— Это бывает, — откликнулась мама. — Он тронул твое сердце?

— Кто?

— Не прикидывайся, тебе не идет. Конечно, я говорю о мужчине, с которым ты моталась по разным мирам. Кстати, ты знаешь, что сегодня приезжает Ладка?

Я удивилась.

— Нет. Я не чувствую. Надо же.

— Она закрылась от всех, — сказала мама. — Я знаю, потому что получила от нее сообщение.

Я вздохнула. Ну ладно. В конце концов, я старалась сделать как лучше.

— Нет смысла себя корить.

Дорожку впереди перебежала иллюзия зверька с длинными ушами. Цитрийская иллюзия размножалась, и теперь ее можно было встретить где угодно.

— Если так пойдет и дальше, то придется на них охотиться, — сказала мама. — Кстати, Ладка может стать сильной ведьмой, если захочет. Правда, придется потратить на обучение довольно много времени, но все в ее руках и голове.

— Знаешь, я чуть не отправила ее в отставку. Это какое-то безумие в космических войсках, — невпопад ответила я.

Мы набрали воды. Дождь прекратился, но, возможно, это была передышка перед настоящей бурей. Небо начало темнеть. Мы молча поспешили домой.

Я продолжала размышлять о предназначении, парах и сердечных проблемах ведьм. Почему все так сложно? Да, мне встречались разные мужчины, некоторые были симпатичными, казались умными и решительными, но через какое-то время становилось понятно, что они зациклены исключительно на себе. Это как с подарком на праздник, получаешь коробку в красивой упаковке, думаешь, что там что-то особенное, а оказывается, что внутри какая-то ерунда.

Я потеряла мысль, запуталась в собственных метафорах. О чем это я? Коперник… это вообще не подарок. И потом, как я успела выяснить, этих «воронов» во Вселенной полно. Нужно просто набраться терпения.

— Ты покраснела. Может, будет проще, если ты попробуешь сама с ним связаться?

— Нет, — отрезала я. — Все. Я больше не буду думать о путешествии на Цитру. Вернусь к работе, напишу доклад.

— Ага, — сказала мама, — будешь жить нормальной жизнью.

В ее голосе звучала усмешка.

— Да! В нормальной жизни нет ничего плохого.

— Абсолютно ничего, — подтвердила она. — Но я тебе скажу только одно, Марта.

Я посмотрела на маму.

— Да, и больше мы к этой теме не будем возвращаться. Пророчества, предсказания, истинность пары — это все прекрасно и даже в чем-то помогает. Но за знаками нужно уметь видеть смысл. И, что немаловажно, в любви ведьма сама решает, что настоящее, а что нет.

— А если ошибиться?

— Что ж, можно и ошибиться, — легко согласилась она. — От этого никто не застрахован. Но тут, как при любой работе с энергией, важен баланс смелости и осторожности.

— Спасибо. Мне все понятно.

— Вот и хорошо, — сказала мама, — я рада.

Она улыбнулась.

Вечером приехала Ладка. Она поздоровалась со мной и выглядела довольно мирно. За ужином она оживленно шутила и рассказывала ничего не значащие мелочи.

О капитане Копернике сестра не сказала ни слова.

Мы поднялись на второй этаж, и Ладка прошла со мной в мою комнату. Она смотрела на меня изучающе.

— Мне кажется, это твое.

Она достала из кармана медаль и небрежно бросила ее на кровать.

— За отвагу, — ее улыбка напоминала оскал. — Тебя наградили медалью.

Машинально я взяла гладкий кружок.

— Почему, — шипела сестра, — ты не могла… не знаю… просто не высовываться? Ты воровка, Марта.

— Лада, я…

— Ты знаешь, что это была моя мечта?

— Лада…

— Я хотела добиться всего сама. Знаешь, сколько сил я потратила? И какой результат? Ноль.

— Лада, пожалуйста. Это твоя медаль.

Я села на кровать.

— Ты думаешь, дело в кусочке железа и эмали? Я старалась, чтобы меня заметили, взяли на боевую операцию. И что же? Появляешься ты и сразу же попадаешь на задание. Ты украла мою мечту!

Сейчас напоминать о том, что Ладка сама просила меня поехать на базу вместо нее, не стоило. Я мысленно перечислила все опасности, которые мне пришлось пережить, и начала закипать. Как будто это было просто и приятно!

— Вообще-то это была не увеселительная поездка. И если бы кто-то не врал, а рассказал, как все на самом деле, тогда, возможно, ничего этого и не было бы. И единственное, о чем я жалею, так это о том, что сразу не подала прошение об отставке от твоего имени.

Ладка задохнулась от возмущения:

— Что???

— Да! — повысила я голос. — Я, честно скажу, согласна с Коперником, что ведьмам в космосе не место!

— Признайся, ты с ним спала? Чтобы попасть на боевую операцию.

— Да мне бы такое и в голову не пришло. Спать ради того, чтобы попасть в ад… Ну уж нет.

Вопрос Ладки давал мне пространство для маневра, и я малодушно этим воспользовалась.

Ладка тяжело дышала, ноздри ее раздувались.

— Ты даже с адмиралом разговаривала.

— С ним я не спала, — съязвила я.

— Меня перевели в другую команду, с повышением, — хмуро сообщила сестра. — Но, похоже, боевых вылетов мне там не светит.

Я вздохнула с некоторым облегчением. Я была благодарна Копернику за этот шаг.

— А ты что, серьезно, обещала свидание… ну…

— Монстрику в татуировках? Хм… было дело. Лада, — начала я. — Это твоя медаль. Если ты хочешь быть военной — это твое дело и твоя мечта. У тебя теперь будет плане проявить себя. Воспользуйся им, получи вторую медаль. Это же способ начать все заново, с новой командой.

Ладка хмуро смотрела в пол.

— Наверное, ты права.

— Или ты можешь стать ведьмой. Это приятнее.

Сестра мотнула головой:

— Научилась немного владеть силой, и хватит. Знаешь, это тяжело.

Она успокоилась и обдумывала мои слова.

— И с новой командой будет проще. Ты умудрилась разрушить мои отношения с…

Самое время было задать главный вопрос:

— Ладка, а ты любишь капитана Коперника?

— Марта, — она серьезно на меня посмотрела. — Теперь, когда ты сама все знаешь. Он злобный… жесткий… Уковк и есть. Знаешь, это даже для меня слишком. Скажешь тоже. Да как такого вообще можно любить? Тем более, — она усмехнулась, — я теперь ведьма. И мне предстоит найти свою пару. Я уже была у наших оракулов.

Лицо сестры приобрело мечтательное выражение.

У меня с души свалился не просто камень, а огромный булыжник.

— Эм-м-м… ты так о нем рассказывала. Я всегда думала, что он тебе нравится, что ты в него влюблена. Ты же сама говорила, что влюблена! И намекала, что капитан самый интересный.

Ладка разозлилась:

— Ты думаешь, я совсем идиотка, Марта? Вот такого ты обо мне мнения! Про «интересный» — это был сарказм.

— Ты столько врала, что, извини, но твой сарказм я не поняла, — растерянно сказала я. — Ну, и потом, Коперник симпатичный, сильный, высокий. Ну, такой…

— Силы космические! Марта, — Ладка смеялась. — Как может понравиться мужчина, который не обращает на меня никакого внимания, изводит, и вообще… это же капитан Коперник!

— Тогда кто? С кем я испортила отношения? — Я искренне недоумевала.

— Он ко мне хорошо относился. А ты сказала что-то такое, что нанесла очень сильное оскорбление!

— Да кого я оскорбила-то? Снайпер отходчивый. Вроде. Ладка, ну не Зверь же?

— Марта, ты меня разочаровываешь.

Я сидела и думала, в какую глупейшую ловушку сама себя загнала. Ведь Ладка действительно ничего мне не говорила такого о Копернике. И вряд ли она стала бы называть любимого мужчину ублюдком, это не в ее характере. То есть я сама решила… а это означает, что это я бы его выбрала.

— Слушай, неужели телепат? Эта заносчивая задница в белом?

Я не хотела верить.

— Он, — хмуро подтвердила Ладка. — У них просто традиции такие. На их планете очень развито почитание командира. Каждый должен занимать свое место. Важно сохранять лицо. Понимаешь, у них каждое слово не просто так… и даже его костюм. Эта вся их телепатия замешана на философии. Дух воина и все такое…

— Да он вел себя хуже Коперника! Вот кто был по-настоящему невыносим!

— Он не понимал, почему я, в смысле ты, так себя ведешь! Признайся, что ты ему сказала?

— Сказала… — замялась я. — Нет, мне правда было интересно, если костюм такой обтягивающий, а у него случится… ну это, то есть… возбудится мужчина. Короче, как он выходит из подобной ситуации.

Ладка застонала и закрыла лицо руками.

— Марта! Как ты могла! Это же ужас!

— Ладка, — серьезно сказала я. — Было у меня в какой-то момент подозрение, что это он. Но я отбросила эту мысль. Дорогая моя сестра, у тебя совершенно нет никакого вкуса! И знаешь, те, кто ходят в обтягивающих белых костюмах, должны быть готовы к вопросам.

Я засмеялась. Мне стало легко и радостно. Ладка запустила в меня подушкой. Я продолжала смеяться и вытирать слезы.

Не дождавшись от меня никакой другой реакции, сестра ушла.

Спала я той ночью плохо, ворочалась, и часа в четыре утра решила сменить обстановку: попить воды и прогуляться до первого этажа.

На цыпочках спустилась вниз, старательно минуя скрипучие половицы. Через стекло заметила темный силуэт на веранде. Там кто-то ходил.

— Кто здесь? — громко спросила я. — Я могу применить колдовство!

— Марта? — раздался подозрительно знакомый мужской голос.

Я рывком распахнула дверь. На пороге стоял Нэй Коперник собственной персоной. Его волосы снова были коротко подстрижены, китель застегнут на все магнитные застежки.

Мы молча смотрели друг на друга. Я не могла придумать ничего язвительно-остроумного, чтобы убить его на месте. И спрашивается, зачем он приехал? Что это значит?

— Что, связь в нашей Галактике не работает? — спросила я. — Хотя бы два слова…

Он шагнул вперед, обнял. Как я соскучилась по этим губам, рукам!

Но гордость не позволяла целоваться, поэтому я вырвалась и зашипела:

— Пусти меня! Не трогай! Ты думаешь, что можешь вот так просто заявиться?

— Марта, я не мог раньше…

— Не было времени хотя бы написать? Или у военных нет коммуникаторов?

Ругаться шепотом получалось плохо. Накал совсем не тот. А будить родителей и Ладку не хотелось.

Он снова притянул меня к себе.

— Нужно было спасти от трибунала одну шпионку. Их было две, но меня особенно интересовала одна.

Нет, он еще и ухмыляется.

Я оттолкнула Коперника:

— Вот и отправляйся к этой шпионке! Она будет рада видеть тебя в четыре утра!

Он не разжал рук, снова поцеловал.

— Я и приехал, — прошептал он и прикусил мочку уха. — Понимаешь, какое дело, выдавая себя за служащую космических войск, на базу на Зинде проникла одна женщина.

Я перестала вырываться, мои щеки начали гореть, а Коперник продолжил интимным шепотом:

— Она умудрилась сделать так, что ее включили в крайне секретную военную операцию, ей были сообщены некоторые сведения, не говоря уже о том, что она успела много чего увидеть и услышать на базе, имела доступ к документам…

— Ничего там особенно секретного не было, — сказала я. — Тоже мне, сведения. Самый главный секрет — это что ваш андроид кладет в ту смесь, которую называет «обед и ужин».

Коперник усмехнулся.

— Пришлось возвращать настоящую служащую. Бесконечные отчеты и доклады, а еще адмирал… И проверки моих показаний.

— И все равно, ты мог…

— Прости!

Мои руки обвили его шею.

— Не сердишься? — спросил он. — Я так соскучился, Марта.

— Хм-м-м…

А он выбрал удачное время. Я не настолько жестока, чтобы долго мучить мужчину в такую рань.

Я чувствовала, что он затаил дыхание, ждал моего ответа.

— Конечно, сержусь… — начала я.

— Я люблю тебя, Марта, — отчеканил Нэй.

Вот что значит военный человек. Пришел. Поговорили две минуты, и такое признание. Чувствовалось, что говорил он серьезно и искренне.

На сердце стало тепло.

Он резко меня отпустил и повернулся к двери.

— Ты куда? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Непродуманный план, — он вздохнул и устало потер подбородок. — Я вернусь завтра, в более подходящее время.

Коперник выглядел смущенным.

Я взяла его за руку и потянула вглубь дома. Лестница ужасно скрипела, когда мы поднимались.

— Тсс! Заходи.

Я втянула его к себе в комнату и закрыла дверь. Не удержалась и тихо засмеялась. Мне хотелось прижаться к нему, обхватить руками и стиснуть изо всех сил. Я уткнулась носом ему в шею:

— Ты действительно соскучился?

— Очень! — его голос звучал хрипло, но в то же время мягко, словно слова могли ласкать так же, как его руки, которые гладили мои плечи.

Что-то я веду себя не как ведьма, может быть, нужно было позволить ему уйти, а потом мы бы поговорили… я бы была холодна и спокойна… А! Кому это нужно! В бездну все эти условности!

Нэй торопливо скинул китель, а потом освободил меня от ночной рубашки.

Двадцать секунд, чтобы полностью избавиться от одежды и оказаться под одеялом.

Кровать скрипнула.

— Я хочу забрать тебя, Марта, — сказал Нэй, покрывая мое лицо, шею и грудь страстными поцелуями. — Я хочу, чтобы ты была моей… со мной… всегда.

— Мой, — так, чтобы он не услышал прошептала я, пробуя на вкус это слово.

Восхитительно чувствовать гладкость его кожи под своими пальцами, прижиматься так тесно, что дыхание перехватывает. В восторге я не помнила себя от необъяснимого счастья. Каждое его прикосновение, каждый поцелуй отзывался в моем теле и душе сладостным жаром.

Мой. Мой. Мой! Мой Коперник. Мой Нэй. Мой капитан.

Я дрожала от желания. Силы космические! Как хорошо!

— Ты удивительная, Марта. Ведьмочка… — он стиснул мое бедро, — не отталкивай меня.

Нэй напряженно улыбнулся, я видела, как в полумраке блеснули его глаза.

Я резко провела ногтями по его спине. Все-таки не смогла удержаться от маленькой мести.

Он зашипел и перехватил мои руки.

— Не злись, котенок, — хрипло произнес Нэй.

Мы оба в горячке. Он требователен и немного резок, но мне это нравится, я закусила губу и вцепилась руками ему в плечи, чтобы не вскрикнуть.

Но все равно тихие стоны срываются с моих губ.

Мы двигаемся в едином порыве, как одно целое. Мы спаяны, и сливаются не только наши тела. Еще немного, и я достигну пика, двигаюсь ему навстречу.

— Ты же будешь моей, Марта? Ты же согласишься стать моей женой?

Мое «Да» совпадает с острым наслаждением, которое общей судорогой еще сильнее прижимает нас друг к другу. Кровать последний раз победоносно поскрипывает.

Уже позже, засыпая на плече у своего мужчины — да, теперь сомнений у меня больше нет, — я прошептала:

— Нэй, умеешь же ты делать предложения.

Он крепче прижал меня к себе, но потом отстранился и принялся шарить рукой около кровати.

— Что? Что ты ищешь? — сонно спросила я.

— Кольцо, — лаконично ответил он.

Я приподнялась на локте:

— А говорил, «непродуманный план».

ЭПИЛОГ

Я немного волновалась перед встречей с командой, но муж ободряюще улыбнулся и незаметно стиснул мою руку:

— Не переживай, все будет нормально.

— Нэй, они же заметят.

Коперник пожал плечами.

— Марта, они солдаты. И будут делать то, что им говорят.

— Да, — усмехнулась я, — помню. Колдовская сила приказов.

Муж поцеловал меня в щеку.

— Именно. Идем. Нужно начинать.

Мы зашли в аудиторию. Зверь сидел на столе и внимательно слушал серокожего Сана, который рассказывал пошлый анекдот, сверкая всеми четырьмя клыками:

— А лиорийка ему и говорит…

Телепат Пак, как всегда, в белом костюме, но, к счастью, не таком обтягивающем, стоял около окна и наслаждался видом на главный корпус кафедры Высшего ведьмовства.

Снайпер Кирк нажимал на информационный экран в безуспешной попытке его включить.

Парни вытянулись по струнке.

— Вольно, — сказал Коперник.

— Сола? Ты что, вернулась? — спросил общительный снайпер, его металлическая бровь удивленно поднялась.

Нэй посмотрел на него очень суровым взглядом и начал официальным тоном:

— Нашу команду прислали на Террину для подготовки к сверхсекретной операции. Вы все получили новый уровень допуска, ограничения и инструкции, с ним связанные, напоминать, думаю, не надо.

Парни кивнули.

— Не болтать, не записывать и сразу все забыть, — усмехнулся Сан.

Коперник кивнул.

— Перед тем как улететь на Цитру — нашу конечную цель, месяц мы будем сотрудничать с командой гражданских консультантов. Хочу представить вам руководителя группы…

Тут я сделала маленький шаг вперед.

— … Марту Коперник.

— Что?

— Капитан, это же Сола?! Лада Сола! Или мои глаза меня обманывают, — сказал снайпер.

— Обманывают, Кирк, — с каменным лицом подтвердил Нэй.

Но я увидела, что уголок его рта дернулся вверх.

Даже телепат подрастерял свою привычную невозмутимость.

— Коперник? — переспросил он.

— Да, Марта — моя жена, — сообщил Нэй все так же бесстрастно.

— Но она вылитая Сола! Одно лицо! — не сдавался снайпер.

Я не могла скрыть улыбку.

А Коперник внимательно посмотрел на меня, как будто видел впервые, и сказал:

— Совершенно не похожа.

После чего как ни в чем не бывало официально представил мне всех парней.

— Р-р-розыгрыш? — прорычал Зверь, он втянул носом воздух, его губа по-звериному приподнялась. Черты его лица заострились, и вид стал еще более хищный.

Реакция парней превзошла все мои ожидания. Пожалуй, по степени удивления они могли соперничать с Лад-кой. Никогда не забуду ее лицо, когда мы с Нэем спустились на следующее утро. Родители и сестра завтракали, тихо переговариваясь.

Перед тем как все замолчали, я отчетливо услышала последнюю папину фразу, сказанную громким шепотом:

— Как это ты не знаешь, кто приехал? Ты же ведьма!

Глаза мамы лучились весельем. Папа смотрел на Коперника оценивающе. Позже он учинил капитану допрос. Но Ладка! Ладка сначала подскочила и попыталась вытянуться перед своим командиром, но потом вспомнила, что дома у родителей. Не могла решить, сесть ей или стоять, и так и замерла, забавно скрючившись. Видно, в уставе не предусмотрена такая ситуация.

Это было очень смешно.

Все, что сестра могла сказать, было емкое: «Как?» И я еще ответила: «Так получилось».

— Марта, — Нэй вырвал меня из воспоминаний. — Можете начинать.

— Без всяких лишних предисловий, вам нужно знать, что во Вселенной существуют ведьмы и колдовство, — уверенно начала я. — Нам всем предстоит успокоить магию целой планеты, избавить от проклятия большую часть населения Цитры. В общем, нужно спасти целый мир, а то они совсем там одичали. Для этого я и другие ведьмы дадим вам начальные знания о колдовстве, о безопасности, установим защиту от разного вида проклятий.

Нэй был прав, парни внимательно слушали и не перебивали.

Я дала им самую общую информацию о предстоящей операции. Дело двигалось достаточно бодро. Я рассказала о том, что, по нашим предположениям, вся Цитра является источником магии.

Неожиданно снайпер поднял руку.

— У вас вопрос? Пожалуйста, спрашивайте.

— У меня вопрос К капитану Копернику, — отчеканил он.

Я кивнула.

— Капитан, вы что же, женились на ведьме? Как? — в его голосе было такое детское любопытство, что я невольно рассмеялась.

— Так получилось, — сказал Нэй, — долгая история. Он позволил себе улыбнуться.

Оглавление

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ЭПИЛОГ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg