«Войд»

Войд (fb2) - Войд [СИ, сращенный с фрагментом ЛитРес] 1834K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Василий Головачёв

Василий Головачёв Войд

© Головачёв В.В., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Глава 1 Прекрасное далёко

Последний-из-Долгоживущих был очень стар.

Он помнил всё, что происходило во Вселенной с момента рождения Большого Пространственного Миропузыря, так как его базовые клетки-флуктуации начали проявлять свои необычные свойства ещё в ту далёкую эпоху, когда Миропузырю исполнилось всего несколько квантов времени и Вселенная являлась пространственно-энергетической «пеной», хотя Пузырь уже и начал стремительную экспансию внутри бесконечной Мультивселенной, названной одной из рас разумных существ «инфляционной эрой».

Первая эпоха развития Миропузыря представляла собой эпоху излучения, длившуюся всего несколько микроинтервалов времени.

Квантовые поля с очень высокой плотностью энергии вызвали исключительно быстрое (инфляционное) расширение первичного кокона пространства и создали малые возмущения плотности излучения, впоследствии выросшие в галактики и скопления галактик, собравшихся в сетчато-волокнистые крупномасштабные структуры. Температура Миропузыря стала достаточно низкой, что и породило появление материальных комков – элементарных частиц, затем ядер атомов и нейтральных атомов. После этого наступила эпоха формирования звёзд.

Первое поколение звёзд родилось, когда Миропузырю исполнилось триста с лишним тысяч временных интервалов. Эти звёзды были большими и горячими и жили недолго по космическим меркам. Следующие поколения звёзд, родившихся в результате сгущений материи и начавшихся в их ядрах реакций ядерного синтеза, начали объединяться в галактики, а те, в свою очередь, – в скопления и сверхскопления.

Но клетки-флуктуации Последнего-из-Долгоживущих начали формироваться ещё во времена зарождения начальной звёздной эпохи, когда первые звёзды после выгорания начали схлопываться в пространственные ямы, названные чуть позже чёрными дырами. Последующие поколения звёздных конфигураций стали порождать чёрные дыры чаще, а когда их количество в галактиках достигло порогового уровня, появились первые ансамбли чёрных дыр, сформировавших «нервную структуру» будущих Осмыслителей Вселенной, предков Последнего-из-Долгоживущих.

Случилось это спустя пятнадцать миллиардов лет – временных интервалов, используемых одной из рас разумных существ периферийных ветвей галактик; один такой интервал – год – представлял собой длительность цикла движения планеты, родины существ, вокруг светила.

Последний-из-Долгоживущих родился, точнее, сформировался как личностная разумная система спустя сто миллиардов лет, в те времена, когда активные ядра галактик, квазары и яркие звёзды начали умирать, гаснуть, а ключевую роль в скоплениях звёзд стали играть красные карлики – звёзды с низкой светимостью и массой. Они продолжали светить в течение долгого времени – около ста триллионов лет. Последний-из-Долгоживущих наблюдал этот процесс, изредка наращивая свою массу за счёт приблизившихся звёзд и расширяя диапазоны обработки информации.

Затем началась эпоха распада материи, длившаяся гораздо больше времени – дуодециллион[1] лет. Практически все звёзды к этому времени погасли, и раздувшийся до невероятных пределов Миропузырь Вселенной освещали теперь лишь гаснущие белые карлики, красные карлики да редко вспыхивающие при столкновении коричневые[2] карлики, в которых пробуждались ядерные реакции. Население Миропузыря в данную эпоху представляло собой скопления мёртвых звёзд, тёмных галактик, нейтронные звёзды и ансамбли чёрных дыр, начавшие осознавать себя мыслящими системами.

Правда, далеко не все ансамбли становились живущими осознанно, а только те, которые обзаводились линиями связи вне времени, служившими им своеобразной нервной сетью, которая позволяла ансамблям обрабатывать информацию практически мгновенно, несмотря на колоссальные размеры систем: размер некоторых из них превышал размеры породивших их галактик.

Распадаться галактики не спешили, всё ещё связанные гравитацией и скоплениями тёмной материи. Частицы тёмной материи на многие триллионы лет стали источниками энергии Вселенной, так как их аннигиляция заменила традиционный механизм образования энергии – реакции ядерного горения.

Но продолжающееся расширение Миропузыря в конце концов погасило и это горение, и тёмные массивные островки материи начали рассеиваться, теряться в пустоте и темноте, продолжая распадаться и терять энергию, которая также продолжала рассеиваться по бескрайним просторам Миропузыря.

К концу этой эпохи, ознаменованной распадом основных носителей массы – протонов, в космосе остались только чёрные дыры, обладающие столь сильным гравитационным полем, что даже свет не мог покинуть их поверхности. Они ещё продолжали жить, поглощая изредка остатки тёмных звёзд, но и они не были вечными. В результате чрезвычайно медленного квантово-механического процесса испарения уменьшались в размерах и они, теряя массу и возможность мыслить.

Последнему-из-Долгоживущих исполнилось уже квинвигинтиллион[3] лет, он был самым большим мыслящим ансамблем чёрных дыр в Миропузыре, но и его срок подходил к концу. Через сто триллионов лет должен был исчезнуть и он, передав эстафету жизни иным формам материи, которые могли появиться внутри Миропузыря в результате фазовой перестройки вакуума.

Впрочем, это не мешало ему исследовать Мультивселенную, чем он и занимался последние эпохи жизни, научившись переходить в соседние Миропузыри и шагать всё дальше и дальше в поисках смысла собственного существования, а также в поисках форм реализации. В тысячах посещённых им Миропузырей возрождалась жизнь и в тысячах умирала, подчиняясь воле фундаментального агрессора, каким, по сути, и был Последний-из-Долгоживущих.

Внезапно ему показалось, что полевая обстановка в его чёрных владениях, – он считал домом сгущение тёмной материи, объединившее местное скопление чёрных галактик, почти распавшихся к этому моменту, – изменилась: словно пылинка залетела в стерильно чистый объём пространства, сопровождаемая приличным выбросом энергии.

Последний-из-Долгоживущих очнулся от размышлений и заинтересованно сосредоточился на новом для себя явлении, породившем странные эмоции. Размеры его рассредоточенного тела были в миллионы раз больше любой звёздной системы, но благодаря подпространственной связи мыслил он быстро и вскоре оценил причины полученного гравитационного импульса: в его владения залетел искусственный объект, да ещё и населённый мыслящими существами! По логике вещей, этого не могло быть. В эпоху распада материи – ядер атомов, нейтронов и протонов – ни один материальный объект не мог существовать долго. Законы космоса не позволили бы никому из живущих создать некую конструкцию из остатков материи погасших звёзд. И тем не менее он увидел-ощутил объект, почувствовал живое дыхание мыслесфер его обитателей и попытался прочитать их мысли.

Через несколько коротких интервалов времени он знал всё.

Это был космический корабль, созданный древними существами биологической формы разумной жизни – людьми, названный ими «Ра». И попал он в далёкое будущее – по их меркам – в результате конфликта людей с разумными существами иного Миропузыря, столкнувшегося с их Миропузырём, в котором родился и Последний-из-Долгоживущих. Он помнил это событие, не игравшее для него большой роли: клетки-флуктуации его тела – чёрные дыры – не мог разрушить никакой космический катаклизм. Но для людей того времени схватка с агрессорами, которых они назвали Знающими-Дорогу-Не-Терпящими-Возражений, имела исключительное значение, так как их цивилизация могла исчезнуть. И Последний-из-Долгоживущих проникся к ним сочувствием.

Потому что он тоже родился в ядре этой Галактики, которая стала домом и для него, и для людей.

Полевая защита космолёта не помешала ему получить интересующую его информацию, он прикинул возможности каждого обитателя корабля, выбрал наиболее подходящий для контакта интеллект и соединился с ним, отделив для этого часть своей гигантской сферы мышления…

Глава 2 Непредвиденное

Так как «Непобедимый» не мог двигаться «по струне» вследствие повреждённого слим-модулятора, после недолгих совещаний решили поступить следующим образом: экипаж крейсера оставался на его борту, а пассажиры – группа учёных из разных институтов, сформированная для контакта с галактоидами – пересаживались на борт спейсера «Варяг», и корабль, принадлежащий Федеральной службе безопасности Земли, отправлял всех спасённых в Солнечную систему.

Второй крейсер – «Либеро», принадлежащий Управлению аварийно-спасательной службы, оставался ждать возвращения «Варяга» с новым слим-модулятором, чтобы отремонтировать «Непобедимый», после чего все три корабля должны были догнать «Ра», отправлявшийся в созвездие Парусов, к Большой Дыре, откуда и появлялись силы завоевателей – Знающих-Дорогу, прозванных также Вирусом Инферно.

Доложили о решении на Землю, в ФСБ и Комитет безопасности.

«Варяг» улетел, забрав пассажиров «Непобедимого», оставшихся в живых после схватки с киллерами Знающих, задумавших захватить крейсер. И вместе с ними улетели на Землю Ярослава Тихонова и Люсьен Леблан, на плечах которых лежала ответственность за контакты с Межгалактической Комиссией и резидентурой Знающих-Дорогу. Контрразведка в лице Воеводина возлагала на них большие надежды, и лететь с Русланом Яра не имела права.

Расставаясь с Лебланом, Шапиро сказал с расстроенным видом:

– Мы так и не распили бутылочку вашего шампанского.

– Не время, – улыбнулся француз. – Но предложение остаётся в силе. Вернётесь – я угощу вас всех.

Руслану и Ярославе перед отлётом удалось уединиться, но разговаривали они мало. Всё было сказано давно, они понимали, что ждёт обоих впереди, и надеялись встретиться в недалёком будущем победителями и больше не расставаться.

«Ра» медленно двинулся от места недавнего сражения с «крокодилочерепахами» – флотом Знающих, оставляя позади повреждённый крейсер и его собрата, разворачиваясь кормой к сияющему шару звёзд – ядру Галактики, видимому с расстояния всего в триста парсеков.

Все свободные от вахты и дел космолётчики собрались в зале визинга «Ра», невольно замирая перед панорамным виомом, распахнутым в космос.

Казалось, до ближайших звёзд можно было допрыгнуть, так они были близки и объёмны. Аппаратура визинга фильтровала излучение звёзд и позволяла видеть даже протуберанцы, вздымающиеся над ближайшими звёздами нимбом алых волос. Расстояние от крейсера до самой яркой из них не превышало ста миллионов километров, и чем ближе к ядру Галактики, тем плотнее становилось облако, тем меньшее расстояние разделяло звёзды. Одним взглядом невозможно было окинуть всё это огненное, вспыхивающее, сверкающее море, испепеляющее всё, что приближалось к нему. Но космолётчики знали, что где-то там живут и властвуют таинственные галактоиды, не принимающие протянутую землянами руку дружбы, и всем хотелось взглянуть на этих необычных могущественных существ хотя бы одним глазком и убедиться в их реальности.

К стоящим рядом Руслану и Веласкесу подошёл Шапиро.

– Любуетесь?

Руслан оглянулся, сказал с виноватой улыбкой:

– На меня всегда звёздное небо действовало как произведение искусства. С детства завораживало. Я тогда ещё не знал, что буду свободно путешествовать по космосу.

– Ну, мы видим скорее скопление сгустков плазмы, – меланхолически заметил Веласкес; он был витсом, и эмоциональные переживания людей были ему недоступны.

– Не выливай на наши головы ушат холодной воды отрезвления, – рассмеялся физик, олицетворявший собой на борту корабля главный экспертный потенциал. – Меня эта картина тоже завораживает. Хотя хотелось бы посмотреть на ядро Галактики и с другого ракурса, непосредственно из ядра.

– Там чёрная дыра.

– И не одна тем более. Познакомился бы.

– С чёрной дырой? – хмыкнул Руслан.

– А что? Все теории утверждают: чёрная дыра – кладбище информации, кладбище материи, а если нет? Если поглощённая чёрной дырой информация превращает её в подобие колоссальной силы мозга? Вы можете возразить по существу, что этого не происходит?

– Я нет, – с той же меланхоличной сосредоточенностью ответил Веласкес. – Однако, дорогие кабальеро, у меня нехорошее предчувствие. Не пора ли нам убираться отсюда подобру-поздорову?

– У вас – и предчувствие? – с сомнением спросил Шапиро.

Руслан нахмурился:

– Не обижайте моего друга. Если учесть, что он был недавно курьером Межгалактической Комиссии…

– Человеком от этого я не стал, – усмехнулся Веласкес. – Хотя за «друга» спасибо. Но система, заменяющая мне интуицию, почему-то подаёт сигнал.

– Внимание пассажирам! – вдруг раздался в тишине визинга мягкой голос корабельного инка. – Всем срочно занять свои каюты! Товарищей Горюнова и Шапиро просят подняться на мостик. Срочно!

Руслан и физик переглянулись.

– Вот вам и объяснение моим предчувствиям, – сказал Веласкес.

– Что там ещё случилось? – проворчал Шапиро. – Неужели вылезла ещё одна порция «крокодилов»?

– Идёмте, – повернулся Руслан спиной к сияющему звёздному шару.

Экипаж «Ра» скрывался в кокон-креслах: капитан крейсера Рудольф Маккена, оба пилота – драйвер-прима Артур Воеводин и драйвер-секунда Вячеслав Терёшин, оператор группы защиты Вероника Солнышко и штатный инконик корабля Роза Линдсей, жена капитана, она же – эксперт по астрофизическим явлениям.

Один из коконов раскрылся, голова Маккены повернулась к вошедшим, каменное лицо изрезали морщины.

– Садитесь.

Из пола рубки выросли ещё два кокон-кресла.

Руслан и Шапиро без лишних слов заняли их.

Лепестки биосъёмов обняли тело, Руслан почувствовал нежные прикосновения адаптеров к шее и вискам, перед глазами высветились параметры его физиологического состояния (участилось сердцебиение), исчезли, и он перестал ощущать изоляцию кресла.

– У нас проблема, – раздался прямо в голове Горюнова голос Маккены. – С нами вышли на связь.

– Кто? – не понял Руслан.

– Подключаю интерком.

В ушах проклюнулся голос, от которого у Руслана свело скулы, настолько он был пронзителен и скрипуч, словно у говорившего язык и губы были из наждака и стекла. Впрочем, вряд ли говорил человек, передача скорее велась в «струнном» диапазоне, и озвучивал её лингв-посредник.

– Тем, кто называет себя разумными. Ваша недоразвитая мыслящая система до сих пор не может понять простую истину: наше сообщество Великого Кольца, как вы его называете, не нуждается в контактах с цивилизацией, не достигшей уровня оперирования энергиями звёзд. Мы не нуждаемся в вашей помощи, и Знающие-Дорогу нам не опасны. Мы способны остановить их.

Голос замолк.

– Они говорят… на русском?! – удивился Шапиро.

– Послание принято на полусотне языков Земли, – сообщил Клиффорд, инк корабля. – В том числе на русском, английском и французском, какими владеете вы.

– Этот контакт с носителями системы под названием Человечество, – снова заговорил неведомый галактоид, – первый и последний. Вы нам надоели своим бессмысленным упорством и воинственностью. Убирайтесь! И передайте своим руководителям на вашей планете, что мы не станем слушать ваших парламентёров. А в доказательство наших твёрдых установок контактировать с равными мы преподаём вам урок: второй ваш преодолеватель пространства под названием «Либеро» будет отослан в свою звёздную систему, а первый, считающийся головным – «Ра», перейдёт в наше подчинение и послужит инструментом для экспериментов с разумной системой высшего уровня, базирующейся в ядре Галактики.

– Неужели с чёрной дырой?! – не выдержал Шапиро.

– Интересно, как это они себе представляют? – скептически заметил бортинженер Слава Иванов.

– Защите «три нуля»! – хладнокровно объявил Маккена императив тревоги.

– Есть «три»! – отреагировали одновременно Клиффорд и Вероника Солнышко.

В течение тысячных долей секунды состояние гигантского корабля претерпело экстраординарное изменение: все его важнейшие узлы и системы накрыли невидимые колпаки полевой защиты, и сам он окутался облаком «абсолютного зеркала» – слоем поляризационно перестроенного вакуума, способным отразить любой энергетический удар.

– Серхио, немедленно… – начал Маккена, обращаясь к капитану «Либеро» Серхио Рамиресу.

На рубку упала гора тьмы!

Вскрикнула Роза Линдсей, чертыхнулся Терёшин.

– Что происходит?!

– Чую ветер… – начал инк неуверенно.

– Какой ещё ветер?!

– Анализирую параметры состояния… по всем признакам мы нештатно переходим в режим таймфагирования…

– Этого не может быть! – пробормотал Иванов. – Системы хода не включены.

– Вероника?! – прорезался голос Маккены. – Защита!

– Комплекс «Броня» работает, – отозвалась оператор. – Отмечаю колебания силовых завес… мы словно под рентгеном…

– Дайте обзор! – нервно попросил Шапиро.

Инк подчинился, изменив диапазоны видения следящих систем.

Тьма перед глазами Руслана рассеялась. Показалось, что рубка крейсера, потерявшая стены, несётся с невероятной скоростью в тоннель, образованный летящими навстречу звёздами! А впереди разверзается чёрная бездна…

– Уходим «струной», кэп! – закричал Шапиро. – Нас заносит в чёрную дыру!

– Это невозможно! – пробормотал Терёшин.

– Галактоиды втиснули нас в силовой кокон! Идёт процесс расшнуровки мерностей Калаби-Яу! Резонансная раскачка! Надо немедленно стартовать!

– Но мы не можем стартовать в «струну» при таких энергоперепадах, – сказал Артур Воеводин. – Гавкнется «суслик».

– Не стартанём – гавкнемся все, вместе с кораблём!

– Командир? – позвал Маккена.

– Ныряем в «струну»! – выговорил Руслан.

– Клиф!

– Выполняю процедуру перехода… – проинформировал инк пассажиров в три приёма, и каждое последующее слово становилось всё тоньше и тоньше, пока не закончилось фистулой.

Последнее, что увидел Руслан, было сложнейшее сетчато-ажурное облако, объединяющее множество чёрных точек, затем рубкой снова завладела тьма…

* * *

Тьма по-прежнему заполняла пространство, и он сначала подумал, что у него закрыты глаза, раскрыл их шире, таращась в эту текучую темноту до тех пор, пока не увидел слабые огоньки где-то на расстоянии вытянутой руки.

В шею кольнуло.

– Э? – выговорил Руслан вслух.

– Прошу прощения, господин Горюнов, – прошелестел под костями черепа бестелесный голос. – Режим ЧС.

Вокруг посветлело. То, что казалось мигающими светляками, превратилось в вертикальные флуоры аварийного освещения, вставшие над спинками кресел. Звездолётчики не шевелились, получив приличную встряску при старте крейсера, Руслан очнулся от небытия первым.

– Где мы? Включи обзор…

– Потерпите минуту, привожу в чувство экипаж и пассажиров, анализирую работу систем. Просмотрите пока данные контроля функционирования и оценки состояния.

Перед глазами поползли светящиеся столбцы бланк-сообщений и цифры анализа работы систем корабля.

«Ра» уцелел после экстренного броска на «струну», однако потерял ход и на девяносто процентов лишился энергоресурса, что не позволяло ему в данный момент пользоваться ни крейсерским шпугом[4], ни защитными генераторами.

Наушники принесли голоса и неровное дыхание членов экипажа.

– Клиф, обзор! – скомандовал Маккена.

Стены рубки растаяли, и космолётчики оказались в полной темноте, словно корабль очутился в гигантской пещере глубоко под землёй.

– Сюрприз, однако, – проговорил со смешком очнувшийся Шапиро.

– Где мы?

– Не имею ни малейшего ориентира, сэр, – признался Клиффорд. – Мы в космическом пространстве, это совершенно определённо, хотя параметры среды отличаются от известных мне, но сомнений нет, кругом практически чистый вакуум: один атом водорода на сто кубических метров!

– Так-так, интересно, – заговорил Шапиро, – очень даже интересно! Что ещё ты видишь?

– В пределах миллиона парсеков – ни одной звезды! Вернее, регистрирую излучение низкотемпературного диапазона, вплоть до микроволнового, от десятка источников на расстоянии до сотни тысяч световых лет. Вероятнее всего, это остывающие коричневые карлики. Плюс недалеко, всего в десятке а. е.[5], располагается необычная невидимая система массой около двухсот миллиардов солнечных.

– Чёрная дыра?

– Комплекс чёрных дыр.

– Нарисуй картинку.

На передней чёрной полусфере обзора, к которой были обращены кресла экипажа, соткалась удивительная конструкция, напоминающая пересечение ажурных колец разного диаметра, с туманно-сетчатым ядром в центре.

– Твою курносую! – восхищённо сказал Шапиро. – Бог ты мой! Да это никак Ганглий!

– Что? – требовательно спросил Маккена.

– Объединение чёрных дыр. Теперь я могу сказать, куда нас занесло.

– Куда?

– В будущее! Причём очень далёкое будущее, судя по тому, что мы не видим ни одной звезды. Это триллионы и триллионы лет! Мы совершили самый настоящий флоп-переход!

– Ну, вы и шутник! – крякнул Терёшин.

– Я не шучу, молодой человек, а делаю выводы. Космос вокруг чист как после специальной фильтрации, один атом на сотни кубических метров – это суперстерильность! В наше время даже в космосе между звёздами насчитывалось до миллиона атомов водорода на один кубический сантиметр. Да и эта схематичная конфигурация перед глазами кое о чём говорит.

– О чём? – выдавил вопрос Руслан.

– Неужели не чувствуете, насколько она совершенна?

– Красивая, – с запинкой согласилась Вероника Солнышко.

– Не просто красивая, она безумно гармонична! Это развёртка множества Мандельброта в дерево Фейгенбаума![6] Представляете?!

– Допустим, и что из этого следует?

– Само по себе такое дерево не вырастает! Это какая-то форма жизни!

Экипаж отреагировал на последние слова физика восклицаниями и шутками. Даже коллега Шапиро, физик Майкл Шеридан из Федерального института пограничных состояний, занимавший одну из пассажирских кают, – он согласился войти в экспертную группу крейсера, – проговорил укоризненно:

– Не увлекайтесь, Всеволод, вас могут неправильно понять.

Шапиро весело рассмеялся:

– Наоборот, я живу в постоянном страхе, как говорил мой любимый философ[7], что меня поймут правильно. Давайте подойдём ближе к этому изумительному фракталу.

– Мы практически обездвижены, – сухо сказал Маккена. – До тех пор, пока не восстановим энергозапас.

– Что вообще произошло? – робко спросила Роза Линдсей. – Почему нас занесло в будущее? Если это правда…

– Не сомневайтесь, миссис, это истина. Мы прыгнули в «струну» в момент лоренцева преобразования координат, когда кто-то пытался сбросить корабль в ядро Галактики. Два разнонаправленных процесса, ломающие метрику пространства, и привели к такому результату.

– И что теперь… будет?

Необычная конструкция в глубине виома обзора испустила переливчатую световую вуаль.

«Ра» вздрогнул.

– Вот и ответ, – проговорил Шапиро. – С нами хотят поговорить…

Глава 3 Инферно

Вселенная Знающих-Дорогу представляла собой 10-брану – многомерный объём с тремя развёрнутыми и шестью свёрнутыми в суперструны измерениями. Ещё одно измерение служило в их мире временем. Но в отличие от Вселенной людей, в которой протяжёнными стали пространственные измерения – длина, ширина и высота, брана Знающих развернулась по трём другим «струнам», что превращало Космос Знающих в кокон «комплексной математики и невозможной физики». Они так и называли его – Кокон-Всего-Сущего. Мало того, этот Кокон давно прошёл пик расширения и к настоящему моменту сжимался с нарастающими темпами, уплотняя континуум и заставляя его обитателей искать способы спасения. Источниками же энергии для обитателей Кокона были узлы пересечения мерности, в то время как для людей источниками энергии служили звёзды.

Вселенная людей попалась Знающим на пути случайно, вследствие столкновения бран-Вселенных, породившего в космосе людей странный аттрактор – Большую Дыру в созвездии Парусов, на расстоянии в три миллиарда световых лет от Земли.

Знающие завладели своей Вселенной незадолго до начавшегося процесса сжатия, грозившего закончиться Большим Схлопом. Но остановить процесс они не смогли и начали искать альтернативу для выживания расы.

Вселенная людей (и тысяч других разумных рас) им не понравилась, так как базировалась на иных физических принципах. Но делать было нечего, время подгоняло (в обеих Вселенных оно текло в одну и ту же сторону – в сторону увеличения энтропии), и Знающие начали готовить почву для экспансии, задумав «очистить» попавшееся пространство от его обитателей, а заодно и от материальных структур вообще – звёзд и галактик. А поскольку психика Знающих основывалась на праве силы и логике трёх отрицаний – отрицания ответственности за содеянное, отрицание вины и успеха противника, почему они и стали вдобавок к Знающим-Дорогу ещё и Не-Терпящими-Возражений, ликвидация иной жизни соседней браны их не волновала. Их эмоции были далеки от человеческих, если не сказать – прямо противоположны.

Правил расой Знающих-Дорогу Верховный Кагал в количестве трёхсот особей, генсеком которого выбирали самого сильного и властного из всех живущих. Нынешним поколением Верховного Кагала руководил Указывающий-Дорогу-не-Знающий-Поражений.

Получив известие о срыве плана по сбросу Бомбы Хаоса в Солнечную систему, где жили главные противники переселенцев – люди, Указывающий-Дорогу оставил пагоду созерцания и уединился в модуле личного присутствия, где он становился физическим объектом – телом сознания. В обычном состоянии Знающие-Дорогу представляли собой макроквантовые полевые пакеты, из-за чего они не имели возможности жить в космосе людей как материальные объекты и были вынуждены управлять ими, вселяясь в их психосферы.

Собираться в одном реальном узле пространства Кокона Знающим было ни к чему. Их связь позволяла им присутствовать в совещательном модуле дистанционно в режиме реального времени.

Указывающий-Дорогу оглядел присутствующих.

Он никого из них не уважал и не любил, но вынужден был опираться на всех, потому что каждый из Кагал-Владык имел свои территории, своих подданных и свой бизнес, влияющий на всю структуру цивилизации.

«Выслушайте доклад Модератора-Моста-Перехода, – передал он мысль всем присутствующим. – Подготовьте свои предложения».

В центре модуля связи, а по сути – перед каждым членом Кагала, возникла чёрная фигура в плаще с капюшоном, расписанном мерцающими звёздами. Модератор-Моста-Перехода, командующий силами вторжения, любил экстравагантные выходки, нередко демонстрируя экзотические наряды и образы носителей рас, уничтоженных диверсионно-разведывательными группами. Хотя о визуальном контакте объектов в данном случае можно было говорить лишь условно: Знающие не имели органов чувств, подобных человеческим.

Доклад не занял много времени. В принципе, властвующие особи Кагала знали о положении дел с переселением. Главный же вывод аналитического документа звучал так: люди отбили третью попытку сооружения Моста-Перехода из кокона Вселенной Знающих в свой мир, нейтрализовав почти всю агентуру. Запрограммированные помощники резидентов из числа руководящих кадров Земной Федерации не справлялись со своими обязанностями, обладая ущербной психикой властолюбцев, развратников и просто дураков. В подчинении у переселенцев оставались считаные резиденты, а контрразведка людей продолжала работать и выявлять агентов, не позволяя передовым силам Знающих развернуться в полной мере.

«Прошу высказываться», – мысленно пригласил Указывающий-Дорогу членов Кагала приступить к прениям.

Разумеется, и заседание, и речи советников, и прения, и споры Знающих и близко не походили на стандартные совещательные процедуры людей. Однако смысл происходящего был примерно таким же. Чиновники любых рангов, сословий, должностей и званий во все времена и во всех вселенных ведут себя одинаково, независимо от наличия у них или отсутствия физического тела.

«Людям помогли, – ворчливо заметил Первый-Заместитель-Указывающего-Дорогу. – Так называемые комиссары Межгалактической Комиссии по контролю Закона».

«Которой их же собственные галактоиды не подчиняются», – скептически хмыкнул Вольный-Мажор.

«Тем не менее».

«С ними надо разобраться», – весело сказал самый молодой член Кагала – Бегущий-к-Престолу; ему лишь недавно исполнилось семь тысяч возрастных пределов.

«Их мало, и они нам не помеха», – презрительно фыркнул Первый-Заместитель.

«Но люди хотят объединиться с галактоидами».

«Галактоиды тоже не помеха, они трусливы и недружелюбны, да и уверены в своей неуязвимости в пределах Великого Кольца».

«Не слышу предложений», – недовольно проговорил Указывающий-Дорогу.

Последовала долгая пауза. Кагал думал.

Потом встрепенулся Вольный-Мажор:

«Разрешите, Указывающий?»

«Говори».

«Предлагаю атаковать базы космофлота людей. Лишившись средств передвижения, они перестанут угрожать нам в месте сооружения Моста-Перехода».

«Мы и так потеряли почти весь флот подчинившихся нам земноводных в ближайшей системе, – поморщился Модератор-Моста-Перехода. – Только в ядре своей Галактики люди уничтожили более двух сотен линкоров! Это не считая потерь у Горловины Перехода».

«Я не предлагаю атаковать их корабли в космосе, они неплохо защищены, нужно ударить по базам изнутри, используя наш контингент разведывательно-диверсионных групп и привлекая новых агентов. Мало того, я бы хотел привлечь для достижения наших целей цивилизации Великого Кольца в Галактике Млечный Путь, те, что люди называют Чёрными и Серыми».

«Это каким же образом вы заставите их служить нам?» – с прежним скепсисом осведомился Первый-Заместитель-Указывающего-Дорогу.

«Очень просто – обмануть. Все эти расы – негуманоидны и не любят существ человеческого облика. Кроме того, они спесивы и чересчур самоуверенны. Объявим, что люди собираются их вытеснить из ядра Галактики, а все попытки людей установить контакт на самом деле являются разведкой, отвлекающим маневром».

«Хорошая идея», – согласились Владыки-Игрового-Бизнеса.

«Хватит ли ресурса?» – засомневался Первый-Заместитель.

«Мы не ограничены в ресурсах!» – заявил Модератор-Моста-Перехода.

«Мы имеем в виду – ресурса человеческого контингента, в сущности – предателей своей расы».

«Отыщем, на Земле их предостаточно».

«Благодарю за поддержку, – сказал Указывающий-Дорогу. – Прошу разработать детальный план устранения препятствий и вторжения в метагалактический домен с зачисткой обитателей».

«Вообще-то лучше бы договориться с ними», – пробормотал Модератор-Моста-Перехода, самый старый член Кагала, стоявший у истоков его создания.

Но его никто не захотел слушать.

Глава 4 Контрразведка. Отряд «Сокол»

Воеводин и после возвращения в службу контрразведки продолжал жить в своём родовом гнезде на острове Гукера, входящего в архипелаг Франца-Иосифа. Жилой комплекс на двести квартир, выстроенный в стиле «юрта» и накрываемый зимой защитным силовым колпаком, располагался на скальном массиве Рубини, разделяющем бухты Юрия и Тихая.

В принципе, для оперативной работы, особенно в свете последних событий, комплекс не представлял собой идеальное место, поскольку не имел собственного метро. От квартиры генерала до островной станции надо было добираться на общественном транспорте либо на служебном флайте, что занимало не меньше четверти часа. Но Степан Фомич, во-первых, собирался уходить на заслуженный отдых, во-вторых, жена Лидия Павловна воспротивилась переезду, в-третьих, жилище руководителя особой группы Управления контрразведки «Сокол» было напичкано всеми современными средствами связи и защиты, а в-четвёртых, при необходимости он мог спокойно поселиться на одной из баз на время форс-мажорных мероприятий, всегда имея возможность вызвать корвет спецслужб во время отдыха.

В этот день двадцать первого августа Воеводина доставил домой шестиместный куттер «Лада» Российской Погранслужбы. Так получилось, что после заседания Совбеза России в Кремле Степан Фомич вышел вместе с начальником Российской Погранслужбы Медведем, они вместе пообедали, и Воеводин предложил главному комиссару Погранслужбы обсудить кое-какие совместные проекты не на базе или в Управлении ФСБ, а у него дома. Медведь согласился, и обоих доставили на остров оперативники Медведя (втихую сопровождаемые отрядом ВИП-охраны «Сокола»).

Жена Воеводина работала воспитателем в местном интернате для одарённых детей и обещала быть вечером, поэтому приятели расположились в гостиной четырёхкомнатной квартиры главы контрразведки, обладавшей необычным интерьером: все комнаты и коридоры в ней были криволинейными, расчерченными по идеальным эллипсам и гиперболическим кривым. Предложил эту геометрию ещё дед Степана Фомича, будучи математиком до мозга костей, и Воеводин, который родился здесь шестьдесят семь лет назад, сменить интерьер не захотел.

Медведь, такой же кряжистый и массивный, как хозяин квартиры, осанкой действительно напоминающий медведя, прежде не бывал в гостях у генерала контрразведки и с интересом оглядел гостиную, заставленную полками со старинными книгами.

Книги достались Степану Фомичу от отца, и хотя библиофилом он не стал, библиотеку свою любил и с удовольствием полистывал на ночь, предпочитая живое прикосновение к книге. Ридеры он не уважал, как и голоса литгеймов, читающих тексты прямо на слуховой нерв.

– Читаете? – кивнул гость на прозрачный столик, на котором лежала стопка старинных фолиантов и сверху книга Джека Лондона «Рассказы южных морей».

– Да, перечитываю, – улыбнувшись, ответил Воеводин. – Лондон – один из моих любимых писателей. Чай, кофе, напитки? Может быть, водочки?

– В другой раз, Степан Фомич, – отвердел взгляд гостя. – Некогда рассиживаться. Вы мне хотели сообщить что-то важное.

Воеводин посмотрел на дверь, и в гостиную вбежали юркие домовые кибы, принесли и расставили на столе кофейные приборы.

– Тогда кофе для порядку. Я знаю, что ты любишь бразильский суаре.

Медведь прищурился:

– Контрразведка и за мной следит?

– После того как МККЗ отозвала своего агента внутри тебя, ты перестал представлять для нас оперативный интерес, – с преувеличенной серьёзностью сказал Воеводин. – О твоих вкусах известно давно, ты не меняешься.

– Это верно. А насчёт оперативного интереса… после атаки слипперов на полигон на Кеплере мы очень серьёзно изучили все наши кадры на предмет поиска агентов глубокого залегания и ничего не нашли. Меня проверяли тоже.

– Ты вне подозрений, Алексей Петрович, иначе я не разговаривал бы с тобой у меня дома. Но проблема это серьёзная, Знающие хотя и потеряли значительную часть агентуры, но быстро восстановят контингент, если мы им не помешаем. А самое главное – проблема не решена. Идею Всеволода Шапиро – предложить Знающим иной вариант вместо противостояния и войны – очень трудно реализовать практически. И несмотря на наши победы, на помощь МККЗ и нашу волю биться до конца, гарантий на успех мало. Их просто нет.

– Но контактёры на трёх машинах пошли ведь к Большой Дыре? И мы готовы послать туда весь флот.

– Это на самый крайний случай, потому что отослав флот, Земля останется без прикрытия из космоса. Наземные средства отражения с массированной атакой «крокодилочерепах» не справятся.

Медведь помолчал, смакуя кофе.

– У тебя есть предложения? Чем я могу помочь?

– Знающие сейчас будут судорожно искать пособников, и мы готовим операцию по внедрению в их ряды своих разведчиков. Ищем системы программирования. Службу бытового обеспечения мы прошерстили и контролируем, найдены два десятка спецкабин, переделанных из обычных реанимакамер, где резиденты зомбировали посредников и рядовых исполнителей. Однако главные распорядители остались невыявленными.

– А Будрисы?

– Оба действительно служили Знающим, что называется, не за страх, а за совесть, или то, что у них осталось от совести. Жанна вообще была координатором оперативных групп Знающих. Но и над ней есть кто-то, кого мы ещё не выявили.

– В высших эшелонах?

– Да, это человек… – Воеводин пожевал губами, – хотя человеком эту тварь назвать трудно, но он точно сидит в одной из структур, позволяющих знать всё, что мы делаем.

– ФСБ, УАСС?

– Выше, скорее СОН или федеральный Комбез. Так вот, Алексей Петрович, возвращаясь к нашему началу. Мы хотим тебя подставить.

Косматые брови командора Погранслужбы прыгнули на лоб.

– Как это – подставить?

– Ярослава Тихонова всё ещё поддерживает связь с резидентурой Знающих. Она вбросит им предложение по зомбированию высших государственных деятелей СОН и основных государств Земной Федерации – России, Китая и Египта. Ты будешь в числе тех, кто проявляет наибольшую лояльность к Знающим. Кстати, этот либеральный отряд сочувствующих «бедным инопланетянам, желающим нам добра», весьма велик.

Медведь допил кофе, обдумывая предложение, съел сливку фейхоа.

– Мне, конечно, лестно, что вы считаете меня готовым к предательству…

Воеводин оценил шутливый тон командора, улыбнулся:

– В системе Погранслужбы ты известен как должностное лицо, не замешанное ни в одном конфликте. Но если серьёзно, твоя помощь будет неоценима.

– То есть ты вербуешь меня в качестве агента контрразведки.

– Если ты считаешь, что не справишься…

– Дело в другом. Во-первых, меня будут проверять, подсовывая задания, которые могут негативно сказаться на Погранслужбе России.

– Могут, но ты будешь не один отвечать за свои решения. В квалитет ответственности войдёт и президент России.

– Второе: они могут всадить в меня программу, которая сломает психику и заставит меня, образно говоря, стать террористом-смертником.

– Риск есть, – согласился Воеводин. – Но у нас подготовлены новые системы защиты мозга на основе «вшинников», а на случай слепого подчинения ваш терафим[8] получит дополнительный контур связи с нами. Он сообщит, что защита не справилась и ты зазомбирован.

– Весьма оптимистичный вариант, – добродушно усмехнулся Медведь.

– Ты против?

– Я за. Кому-то же надо заниматься спасением человечества? Большинство населения Федерации, особенно молодого, торчит у компьютеров и живёт в машине, им наплевать, что будет с Землёй и Вселенной. Впрочем, извини за ворчание, Степан Фомич. Тебе повезло, твой Артур чистый лайфер, в игрушки не погрузился, даже пилотом «Ра» стал, а мой… – Командор с горечью махнул рукой. – Двадцать два года, юзер, ни образования нормального, ни стремления сделать что-то полезное, днями и ночами пропадает в эйфоре[9]…

Воеводин кивнул. Проблема увлечения играми возникла ещё в начале двадцать первого века и к двадцать четвёртому выросла до масштабов гуманитарной катастрофы. Из десяти миллиардов жителей Федерации на Земле и в Солнечной системе больше половины жили в виртуальной реальности, не принимая никакого участия в жизни человечества.

– Так какое решение мы принимаем, Алексей?

– Да согласен я, – поморщился Медведь. – Что мне предстоит делать?

– Сейчас ко мне придут мои парни, Ваня Грымов, Йен Лундквист, принесут кое-какую аппаратуру и подготовят тебя ко всем неожиданностям.

– Кто такой Йен Лундквист?

– Психпрограммист «Сокола», доктор медицинских наук и прочее. Он сделает тебя неуязвимым.

Медведь поиграл орешком.

– Неузявимым – это хорошо. Надеюсь, вживлять в меня ничего не будут? Кстати, эта вшивая компания ещё работает, выпускает киборгов?

– Ты имеешь в виду концерн ОЭ? Нет, мы его закрыли наглухо. Однако нет гарантий, что где-то в космосе не создано аналогичное производство «неуязвимых». Правда, мы научились с ними справляться, снабдим и тебя новой «кольчугой».

– Благодарю, пока не надо.

– Что ж, я бы всё-таки выпил по капелюшечке коньячку для храбрости.

Медведь колебался недолго.

– Лучше наше зелье, чистенькое.

– Крымский «Хрустальный грот» пойдёт?

– Давай.

Воеводин мысленно скомандовал домовым принести всё необходимое, и вскоре на столе появились графинчик с водкой, стаканчики и канапе с солёным огурцом.

Выпили по глотку.

– Вот чего лишены Знающие, – сказал Воеводин с ноткой превосходства в голосе, – им никогда не понять наших ощущений!

– Если пить в меру.

– Само собой.

В прихожей раздался звонок сторожевого автомата.

– Кажется, приехали, – встал Воеводин.

Это и в самом деле прибыл Грымов с тремя мужчинами, самый старший из которых, седой, с длинным породистым «скандинавским» лицом и светлыми глазами, и был доктор медицины Йен Лундквист.

Грымов выглядел озабоченным, и Воеводин обратил на это внимание.

– Что-нибудь случилось?

Заместитель командующего покосился на Медведя.

Воеводин понял, кивнул Лундквисту:

– Работайте, док, не будем вам мешать.

Медведя усадили в кресло, развернули вокруг аппаратный бокс наподобие реаниматора.

Воеводин и Грымов уединились в кабинете генерала.

– Надеюсь, ничего серьёзного? – начал Воеводин.

– Как сказать…

– Я не получал никаких чрезвычаек.

– Только что встречался с Лебланом, неофициально. Он вам перезвонит. Новости плохие.

– Я хороших и не жду. – Воеводин сел за стол, жестом предложил гостю расположиться на диванчике. – Ну?

Леблан утверждает, что Знающие собираются привлечь для нашей ликвидации Чёрные и Серые цивилизации Великого Кольца в нашей же Галактике.

Воеводин сцепил руки на груди, переваривая сказанное.

Чёрными цивилизациями учёные-ксеносоциологи условно называли тех, кто признавал только право сильного и готов был применить любые средства для воплощения своих замыслов, вплоть до уничтожения инакомыслящих. Серыми принято было называть цивилизации, считавшие возможным нарушать одно-два правила из Свода Законов общего существования в космосе.

– Чёрные нам пока не встречались.

– Мы сами чёрные, – оскалился Грымов.

– Не перегибай палку.

– Я не перегибаю, агрессии у нас хватает, так что к светлым мы не принадлежим никоим образом. Но это к слову. Нам необходимо знать, откуда будет нанесён удар.

– Леблан может ошибаться.

– Вряд ли, он не просто курьер МККЗ, доносящий до нас новости Комиссии, он прекрасно зарекомендовал себя как человек дела. Надеюсь, он предупредит нас вовремя. Но и это ещё не всё. Из того же источника ему стало известно, что отряд Знающих внутри Солнечной системы намеревается уничтожить мешающий им космофлот Федерации.

Воеводин с сомнением посмотрел в глаза Грымову:

– Каким образом?

– Не знаю пока, известен лишь факт постановки задачи. Поскольку у Знающих нет собственного флота, они используют технику порабощённых цивилизаций, те же «крокодилочерепахи», но в открытом бою наши крейсеры превосходят эти машины. Значит, они будут искать способ уничтожения изнутри, ударят по базам, по космодромам.

– Ни один их корабль к Солнечной системе не прорвётся. Разве что мощный флот…

– Я же говорю, они будут устраивать диверсии, используя агентуру и зомбированных ублюдков в качестве террористов-смертников.

Воеводин замолчал, раздумывая. С сожалением покачал головой:

– А я хотел отдохнуть пару дней… жену уговорил устроить пикник на речке, вдвоём: палатка, лес, берег, удочки… красота!

– Ну и отправляйтесь, за два дня ничего особенного не произойдёт, будем работать по утверждённому плану. Какую речку выбрали?

– Десну, мои родичи из тех краёв.

– Прекрасный выбор.

– Нет, полковник, как говорил мой любимый Джек Лондон, время не ждёт. Будем решать проблемы, мы ещё не победили.

Оба вернулись в гостиную.

– Бросили меня тут одного, – пожаловался Медведь, вокруг которого хлопотали специалисты Грымова, – на съедение своим психиатрам. Мой терафим жалуется уже, что ему помяли бока, образно говоря.

– Ничего, ужмётся, – сказал Воеводин. – Зато ты теперь будешь во всеоружии.

– Мы добавили программу «эола», – сказал Йен Лундквист почти без акцента.

– Прекрасно, молодцы, что проявили инициативу.

– «Эол»? – поднял брови командор.

– Этот гаджет поможет тебе анализировать поступки и речи окружающих. «Эол» уже зарекомендовал себя как психоаналитик, с его помощью мы обезвредили полсотни агентов Знающих.

– Предупреждать надо.

– Извини, о тебе в первую очередь и беспокоились.

Медведя освободили от присосок, манипуляторов и датчиков, он натянул свой фирменный официал-уник с эмблемой и шевронами Погранслужбы на рукавах.

– Когда ждать гостей?

– Мы предупредим заранее.

– Связь?

– Наш «спрут» использует менары с кванкриптом[10], лучше всего будет подключить тебя к системе.

– У меня есть менар.

– Наши менары вживляются в кости черепа.

– Мой тоже.

– Можем заменить, – предложил Йен Лундквист безразличным тоном.

Воеводин покосился на заместителя.

Грымов развёл руками:

– Захватили на всякий случай.

Степан Фомич хотел похвалить зама за предусмотрительность, но передумал. Снова пришла мысль, что пора уходить на покой.

– Вы долго будете меня сверлить? – пробурчал Медведь, кинув взгляд на браслет коммуникатора.

– Минут пять.

– Вживляйте.

Йен Лундквист и его молодой молчаливый помощник начали заново монтировать универсальный технобокс.

Процедура замены мыслерации командора заняла четверть часа и была абсолютно безболезненной: Медведь не почувствовал ровным счётом ничего. Ему заклеили шов на виске заживляющим пластырем, посоветовав не снимать, так как пластырь рассасывался сам, и Воеводин проверил подключение нового абонента к сети связи контрразведки:

«Как самочувствие, дружище?»

«Нормально, – ответил Медведь, – чувствую себя киборгом».

«Ну, до киборга тебе далеко. Поздравляю с внедрением в нашу систему, ты теперь не только командор Российской Погранслужбы, но и сексот «Сокола».

«Никогда не собирался им быть», – фыркнул Медведь.

– Прощаемся, – подал руку Воеводин. – Жди сообщений.

– Вы со мной?

– Нет, у нас свои машины.

Медведь пожал руки присутствующим и вышел.

– Жду указаний, – сказал Грымов, проводив гостя взглядом.

– На базу, – со вздохом сказал Воеводин, мысленно прощаясь с отдыхом. – Жди в машине, переоденусь и оставлю записку жене.

Через несколько минут шестиместный флайт с номерами местной спасательной службы доставил их к островному метро.

Ещё через три минуты они вышли из метро базы «Сокол-3», располагавшейся в глубинах ледяной оболочки Энцелада, спутника Сатурна.

* * *

Весь день он провёл на базе, решая текущие проблемы службы и составляя планы работы подразделений в связи с получением новых данных о противнике. В эти планы входил не только контроль над ситуацией и намечавшимися сражениями, но и защита информации, и выявление хакеров, работающих на Знающих-Дорогу, и разработка средств информационной блокады, и психологическая защита, и методы идеологического противоборства с агентами влияния Вируса Инферно, выявление их пособников, их ликвидация и многое, многое другое, требующее времени и немалых затрат энергии.

Кибервойна, развязанная на Земле ещё в двадцать первом веке Евросоюзом и Соединёнными Штатами Америки в отношении России, едва не привела к «горячей» ядерной войне, а её последствия ощущались до сих пор, породив частные закрытые информационные Сети и – как результат – обособление частных же армий и бизнес-структур. Датский концерн «Оденс Эвентирпас», производивший «неуязвимых» киберсолдат, как раз являлся одним из таких криминальных производств, наравне с мировыми наркокартелями Средней Азии, Южной и Северной Америк и срединной Африки.

Но если концерн ОЭ удалось обуздать совместными усилиями федеральных спецслужб и СОН, то охватить контролем все технологические линии и производства контрразведка Земной Федерации была не в состоянии. И даже её сверхсекретное подразделение «Сокол», имеющее контакты во всех спецслужбах и властных структурах, не могла контролировать всю Федерацию. Контрразведчикам надо было искать самые уязвимые для вторжения агентов и террористов места и тщательно рассчитывать способы их устранения.

Грымов предложил использовать для поисков агентуры так называемое «око дьявола» – программу идентификации любого человека, подключённого к мировому Интернету, и Воеводин скрепя сердце дал согласие, хотя эта программа, называемая иногда «оком Саурона» – по известному фэнтези-сериалу Толкина, использовалась спецслужбами мира с двадцать первого века и зарекомендовала себя как вирус, победить который удалось лишь спустя полвека после его создания. Но Вирус Инферно (он же – Знающие-Дорогу) грозил уничтожением не игрового пространства, а всего реально живущего человечества, и созданные людьми информационные вирусы должны были помочь им справиться с агрессивными пришельцами из соседней Вселенной.

На следующий день на базу прибыл Люсьен Леблан, по-прежнему работавший начальником отдела ФАК – Федерального Агентства по контролю за опасными исследованиями. Его интересовали меры, предпринимаемые аналитиками «Сокола», и глобальные планы Воеводина, направленные на решение основной задачи – ликвидации угрозы вторжения Знающих в метагалактику человека. Он и начал с этого, когда уселся с Воеводиным, Грымовым и главным аналитиком подразделения Бородиным в личном кабинете начальника «Сокола», запрятанном в недрах базы.

Точно такие же модули – спартанская обстановка, ничего лишнего, только универсальный блок-стол, система связи, три стула, встроенный в стену шкаф, бокс со скафандром – ждали Воеводина и на других базах. Но после свёртки баз на Нереиде, спутнике Нептуна, и на Умбриэле, спутнике Урана, лишь база на Энцеладе, спутнике Сатурна, осталась надёжным убежищем для подразделений «Сокола». И хотя агенты Знающих получили информацию о существовании базы и даже бывали на ней, используя ветку метро, доступ посторонних сюда был закрыт наглухо, а где именно находится база, под каким ледяным щитом Энцелада, знали только руководители контрразведки.

Именно сюда прибыл гонец из ядра Галактики, крейсер «Варяг» под командованием капитана Бунича, и именно отсюда он стартовал обратно пять дней назад, забрав новый слим-модулятор для восстановления хода «Непобедимого».

– Не ждите позитива от экспедиции к ядру Галактики, – сказал гость, изящно носивший уник официал-клерка ФАК – синий мундир с белыми и золотистыми вставками; впрочем, это мог быть и защитный колет типа «броник», а может быть, и «доспехи бога», не считываемые современными сканерами. – Кольцо нас не примет.

– Нас, – усмехнулся Воеводин. – Вы это говорите как человек или как инспектор МККЗ?

Француз улыбнулся, сморщив длинный, с горбинкой нос. Он и в самом деле был похож на соотечественника, знаменитого дуэлянта, бретёра и поэта Сирано де Бержерака.

– Господин генерал, я уже не инспектор, а лишь курьер, доставляющий почту. Но Великое Кольцо не контактирует и с пославшими меня координаторами Комиссии, представляющими цивилизации МККЗ.

– И как вы поддерживаете связь со своими коллегами?

– Вообще-то инспекторы МККЗ давно контролируют человечество, не менее десяти тысяч лет. Существуют специальные устройства для связи…

– Пирамиды?

– Пирамиды использовались около двух тысяч лет назад, сейчас мы используем современные системы, созданные человечеством: антенны телескопов, спутники, орбитальные лифты, станции метро…

– «Сферу»[11] на Луне, – подсказал Грымов.

– В том числе.

– Не очень приятное известие.

– Извините, не понял.

– Что ваша Комиссия контролирует человечество.

Леблан изобразил смущённую улыбку.

– Вы правы, хотя люди догадывались о контроле давно, с двадцатого века. Но МККЗ не принадлежит какой-либо частной криминальной структуре, превратившей Землю в резервацию, это, по сути, иммунная система Мироздания. Человечество давно погубило бы себя и планету, если бы не мы.

– Опять – мы.

– Извините, оговорился.

– Ладно, я понял. Почему галактоиды так агрессивны?

– Большинство руководителей Кольца являются представителями Чёрных цивилизаций. А они не менее агрессивны, чем Знающие-Дорогу. Они уверены в своей неуязвимости, обладая технологией Абсолютного Зеркала, и слушать не хотят о каком-то там вторжении. Мы пытаемся достичь взаимопонимания давно, тысячи лет, однако, по большому счёту, так и не добились результата.

– Мы тоже обладаем технологиями создания вакуумных «зеркал», – меланхолично проговорил Бородин, маленький, худой, рыжий. – Наши космолёты и «големы» используют «зеркала» для защиты.

– Это совсем другие технологии, основанные не на поляризации вакуума, а на фазовом переходе в состоянии так называемого «ложного вакуума» с поворотом в «море Дирака», то есть в антимир.

Воеводин посмотрел на учёного.

– Вы что-нибудь понимаете, Велеслав Тимофеевич?

Бородин кивнул.

– Доказано, что мир и антимир пронизывают друг друга, отделяемые потенциальным барьером. При высокоэнергетических процессах из вакуума можно выбить античастицы – «половинки» волновых пакетов, чем они и являются при движении. Проще говоря, элементарные частицы представляют собой волны, «делящиеся пополам»: в нашем мире это электрон, в антимире – позитрон. Так же и кварки…

– Ладно, проехали. – Воеводин с любопытством ощупал лицо Леблана запавшими глазами. – Люсьен, откуда вы знаете о замыслах Знающих? Неужели там, у чёрта на куличках, работают ваши разведчики?

– Хорошо сказано – у чёрта на куличках, – рассмеялся француз. – Только недавно я начал понимать смысл этой русской поговорки. Что вам сказать, генерал? С одной стороны, мир Знающих-Дорогу – это иная вселенная со своими физическими законами и константами, где не место материальным объектам нашего метагалактического домена. Но как там поведут себя наши объекты, я не знаю. Вернее, крейсер «Ра» уже испытал на себе воздействие мира Знающих и едва выбрался обратно. С другой стороны, мои коллеги из МККЗ каким-то образом ухитряются получать оттуда информацию. Что может означать: структуры нашей Вселенной там остаются целыми, а если и распадаются, то крайне медленно. Думаю, вы правы, во Вселенной Знающих прячутся наши разведчики. Либо они используют местные объекты, внедряясь в них, как программы-души Знающих внедряются в психику людей, превращая их в зомби.

– Логично. Кстати, о привлечении помощников. Знающие используют технику чужих цивилизаций, вы не в курсе, каких именно? То есть где находятся базы этих чёртовых «крокодилочерепах»?

Леблан в задумчивости поиграл пальцами сплетённых рук.

– У меня нет таких сведений. Но я попытаюсь при следующем контакте выяснить координаты звезды «крокодилочерепах». Жаль, что мне не пришло это в голову раньше. По идее, звезда не должна располагаться далеко от Большой Дыры в Парусах.

– Будем признательны за информацию. Теперь поговорим о подготовке галактоидами атаки на Солнечную систему.

– Не все галактоиды Кольца поддерживают эту затею, только представители Чёрных рас. Да и то лишь треть из них.

– Хрен васаби не слаще. Эти парни на пару уровней мощней человечества. Как они собираются разделаться с нами?

– Не разделаться – отшлёпать, образно говоря. Нам просто перекроют дорогу в глубокий космос.

– Каким образом?

– Мне кажется, что это как-то коррелируется с замыслом Знающих уничтожить наш космофлот. Прямую атаку не допустят сами члены Кольца, но, возможно, «воспитатели» заблокируют и метро.

Воеводин перевёл взгляд на Бородина.

– Это возможно, Велеслав Тимофеевич?

– Отключить метро просто, для этого достаточно остановить или повредить федеральную энергосистему, питающую всю сеть.

– Которая находится на Луне.

– Так точно. А заблокировать «струны» метро… не знаю, никто с этими вещами не экспериментировал.

– То есть Чёрный синдикат «воспитателей» ударит по Луне?

Бородин молча пожал плечами.

Воеводин посмотрел на Грымова:

– Это ещё один вектор наших тревог.

– Наших сил не хватит, чтобы отразить нападение. На два фронта придётся сражаться.

– Подключим федералов. Контору возглавил Юкканен, а он наш человек.

– Знать бы, как этот… гм, синдикат собирается лишить нас метро. На что это будет похоже? Наскок брандера? Атака извне? Изнутри? Люсьен, что вам подсказывает интуиция?

– Набор приёмов вообще-то невелик, – потянул себя за нос француз, – несмотря на владение галактоидами энергиями звёзд. Это может быть либо вброс брандера с мощной бомбой типа «нульхлопа»[12] или Бомбы Хаоса, либо нападение флота, либо дистанционный энергетический удар. Не мы одни умеем создавать такие машины, как «суперструнник», который может служить и гигантской «струнной» пушкой. Надо искать признаки реализации одного из этих вариантов. Иных я не вижу.

– Что значит – искать признаки?

– Напрячь Даль-разведку, «Сферу», сосредоточить их внимание на ядре Галактики. Начать перлюстрацию всех информационных сетей и сетей связи Федерации на Земле, в Солнечной системе и в глубоком космосе. Наверняка Чёрный синдикат – удачное название, ей-богу – имеет здесь своих агентов.

Бородин скептически качнул головой:

– Интересно, как вы это сделаете? Ни СОН, ни Федеральный Комбез, ни одна из властных структур не даст разрешения.

Воеводин и Грымов обменялись взглядами.

– Обойдёмся без разрешения, – ухмыльнулся Грымов.

– Я всегда восхищался вашими методами решения проблем, – сказал Люсьен одобрительно.

– Не ради себя стараемся.

– Абсолютно согласен.

– Вы с нами? – поднял брови Воеводин.

– Приказывайте, генерал.

– Я не вправе отдавать вам приказы, месье. Вы не работаете в нашем подразделении. Прошу помочь. Если вам удастся связаться с коллегами, пусть дадут нам координаты звезды хозяев «крокодилочерепах».

– Непременно спрошу.

– Это первое. Второе: опять-таки, в случае переговоров, знают ли ваши коллеги о планах Кольца в отношении нас? И третье: поразмышляйте над кандидатурами в главные резиденты Знающих. Среднее звено мы обезвредили, но должен быть координатор, имеющий канал связи со своим миром. Это должна быть фигура уровня глав спецслужб и федеральных институтов власти, с большими полномочиями и доступом к информационным базам Федерации. Мы закинули сачок «ока дьявола», но ваше мнение лишним не будет.

В помещении мигнул свет, еле заметно дрогнул пол.

– Прибыл корвет «Туркиш», – уверенно сказал Грымов, – доставил бригаду тоннелепрокладчиков. Будем углублять базу.

Леблан встал:

– Разрешите вас покинуть, месье.

В ухе Воеводина мяукнул вызов «спрута». Он поднял руку, предлагая гостю задержаться, спросил мысленно:

«Что-то срочное?»

«Так точно, товарищ генерал, – отозвался дежурный базы. – Сообщение с борта крейсера «Варяг»: они прибыли к району дрейфа «Непобедимого», но не обнаружили ни крейсера «Ра», ни «Либеро».

Лоб мгновенно вспотел. Взгляд Грымова сказал генералу, что и зам получил то же известие.

«Повторите!»

Дежурный повторил.

– Что случилось? – насторожился Леблан.

– «Ра» исчез, – выговорил Грымов осипшим голосом.

Глава 5 Великая пустота

Невероятная догадка Шапиро, что они чудесным образом переместились в далёкое будущее, подтвердилась! «Ра» действительно оказался за триллионы триллионов лет в будущем, где уже не осталось ни галактик, ни звёзд, ни космической пыли, и даже основа материи – ядра атомов и элементарные их «кирпичики» – протоны начали распадаться, превращаясь в излучение.

Зато продолжали жить чёрные дыры, сколлапсировавшие массивные объекты – звёзды и ядра галактик, объединившиеся в ансамбли, в мыслящие особым образом протяжённые системы, и экипажу крейсера повезло встретиться с одной из них, которую Шапиро – посредник контакта – назвал Последним-из-Долгоживущих.

Этот чудовищный по своим масштабам и массе «мозг», клетками которого и стали чёрные дыры, разобрался в ситуации быстрее, чем люди, и первым связался с ними, используя психосферу эксперта-физика в качестве переводчика и контактёра.

Экипаж и пассажиры космолёта выслушали его молча.

Привыкшие к экстремальным изменениям обстановки и стычкам с неожиданными космическими сюрпризами, научившиеся выбираться из самых чудовищных положений, даже они не сразу осознали, что произошло. И лишь «контактёр» Шапиро чувствовал себя как рыба в воде. Он вообще никогда не унывал, не впадал в меланхолию и находил позитив там, где его, в сущности, и не было.

– Не отчаивайтесь, – сказал он бодро, изложив суть того, что случилось, – ещё ничего не потеряно. Мы живы, это раз, и с нами этот парень, Последний-из-Долгоживущих, не бог, конечно, но сущность, обладающая исполинской мощью.

– Чем поможет нам эта мощь? – пробормотал Терёшин в полной тишине.

– Он что-нибудь придумает. Задавайте вопросы, он слышит и ответит моими губами. Кстати, предлагаю называть его короче – Долгиком или Чёрненьким, а то язык сломаешь, пока произнесёшь.

– Ты же сам его так назвал.

– Ну, в общем, да, но это полностью отражает его сущность.

– Какое будущее его ждёт? – проговорил коллега Шапиро Майкл Шеридан. Он сидел в своей каюте, но пассажиров и экипаж связывала единая система интеркома, и все могли общаться друг с другом так, словно находились рядом.

– В принципе, мои коллеги на Земле давно рассчитали сценарий будущего нашей Вселенной в условиях непрерывного ускоряющегося расширения. Их расчёты точны, что подтверждает и Последний-из… э-э… Чёрненький. В результате вечной инфляции наша 3D-брана в конце концов опустеет, превратится в невообразимо огромный пустой «пузырь» пространства без каких-либо материальных структур. Останутся летать внутри «пузыря» только реденькие электрончики, нейтрино и фотоны, постепенно скатывающиеся энергетически к нулевой температуре.

– Какое-то скучное будущее, – хмыкнул бортинженер Слава Иванов.

– Послед… ээ… Чёрненький утверждает, что в ещё более далёком будущем, когда начнёт «трещать» сам вакуум, возможен фазовый переход, и тогда здесь бабахнет новый Большой взрыв, который породит новый Миропузырь, как говорит мой собеседник, то есть новую Метавселенную.

– Он здесь действительно один? Или есть ещё такие же умные Чёрненькие?

Шапиро прислушался к голосу в голове:

– Он последний в метадомене… в радиусе дециллиона световых лет… это что-то десять в тридцатой степени эсве.

– Бедняжка! – посочувствовала Вероника Солнышко.

– Неужели все цивилизации погибли? – усомнился Фридман.

Шапиро сделал паузу:

– За время существования Чёрненького родились и ушли в небытие миллиарды и миллиарды цивилизаций. Большинство умерло естественным путём: войны, вырождение, деградация, – но были и те, что переселились в иные Миропузыри. Он общается с некоторыми.

– А люди? – робко спросила Роза Линдсей.

Шапиро помолчал и присвистнул:

– Ух ты, я даже не ожидал… мы, оказывается, тоже в каком-то смысле предки Чёрненького! Ещё на стадии его формирования влились в одну из структур, выросших в ансамбль чёрных дыр, поглотивших множество галактик.

– Я думал, у нас свой путь, – разочарованно произнёс Терёшин. – Писатели фантазировали, что мы станем равными богам.

– Кстати, а что он помнит о нашем противостоянии со Знающими-Дорогу? – задал вопрос Руслан. – Чем всё закончится?

На этот раз Шапиро выдержал паузу подольше:

– Его память не содержит подробных деталей такого далёкого прошлого. Но поскольку в данном Миропузыре, который является лишь одним из бесчисленного множества доменов Мультиверса, нет областей с иными законами физики, то, скорее всего, Знающие не достигли цели. То есть не переселились. Чёрненький помнит лишь, что примерно в наши времена в Метагалактике появлялись области пространственно-мерных искажений. Большая Дыра, как район столкновения бран-метавселенных, нашей и Знающих, вполне подходит под категорию «странных искажений». Там действительно и мерность меняется, и вакуум «кипит».

– Похоже, никакие человеческие трагедии не скажутся на судьбе нашей Вселенной, – проворчал Терёшин.

– Берите выше – никакие спесивые помыслы галактоидов и замыслы Знающих не повлияют на судьбу нашего Мироздания.

– Вы только что говорили, что человечество в какой-то степени стало предком Чёрненького. Разве это не является прямым доказательством того, что наша цивилизация уцелеет?

– Очень спорное положение, – вежливо возразил Фридман. – Знающие могут сбросить в Солнечную систему ещё одну Бомбу Хаоса и превратить её в обычную чёрную дыру. Вот вам и получится «клетка» тела Чёрненького.

– Хорошая мысль, Майкл, – похвалил коллегу Шапиро. – Однако наш чёрный собеседник этого не помнит. Прошёл не миллиард лет и даже не триллион – во много раз больше времени! Ни одна материальная система не может хранить информацию так долго. Только чёрные дыры и дожили до момента нашей беседы. Командир?

Руслан очнулся: физик обращался к нему.

– Ясно одно: нам следует продолжать войну с оккупантами, чтобы это будущее – без них – состоялось! Либо предложить им альтернативу вместо нашей Вселенной. Пусть ищут другую… другой Миропузырь, свободный от разума, и переселяются. Теперь главное: может ли Последний-из… мм… Чёрненький… нет, ей-богу, лучше не звать его так, слишком панибратски звучит.

– Долгик.

– И это не подходит, звучит как детская кличка. Предлагаю – Долгоживущий.

– Какая разница? Я не возражаю. – Шапиро хохотнул. – Он тоже.

– Вопрос первый: может ли Долгоживущий помочь нам вернуться в родное время? Эксперименты со временем он не проводил?

– Его поле исследований – соседние Миропузыри Мультиверса, с ними он имеет прямую связь – через свои «нервные клетки» – чёрные дыры. Утверждает, что ни один известный ему Миропузырь не подчиняется такому набору физических законов, как наш.

– А Вселенную Знающих он посещал? – поинтересовался Фридман.

– Майкл, оставьте ваши научные интересы… – впервые подал голос Маккена.

– Погодите, Рудольф, – перебил его Шапиро. – Коллега задал очень путный вопрос, одну минуту… Чёрнень… то есть Долгоживущий говорит, что ему нужны более точные характеристики Миропузыря Знающих.

– У нас до фига информации, – сказал Артур Воеводин. – В памяти Клиффорда.

Руслан мысленно пожал руку парню: сам он до этого не додумался. Инк «Ра» действительно хранил всю информацию о первом погружении крейсера в Большую Дыру.

– Всеволод?

– Я понял, сейчас… объясняю суть… он подключается.

– Отмечаю нештатное подключение к серверу… – забеспокоился инк крейсера.

– Всё в порядке, Клиф, – поспешил успокоить его Шапиро. – Это не вирус, наш чёрный друг просто скачивает твою память.

– Если он его фрустирует – мы тут и останемся навеки, – проворчал бортинженер.

– Нет-нет, я просил нежненько… меня же он не превратил в идиота? Вот, есть ответ… Долгоживущий посещал мир Знающих. Этот Миропузырь претерпевает обратный расширению процесс, то есть сжимается. Когда Долгоживущий там был, жить Знающим оставалось немного, буквально пару десятков лет по нашим меркам.

– Здорово! Может, они так и остались там, свернувшись в чёрную дыру? – обрадовался Иванов.

– Долгоживущий посещал их давно, у него нет сведений, что сталось с Миропузырём Знающих.

– Пусть посмотрит.

– Пусть посмотрит… это не минутное дело, друг мой, да и не захочет он, зуб даю. Вот… услышал… говорит – не занимается делами, не имеющими смысла.

– Видимо, придётся-таки нам разбираться со Знающими самим.

– Ага, если удастся вернуться, – буркнул Терёшин.

– Парни, придержите языки! – прервал подчинённых Маккена.

– Повторяю вопрос, – напомнил о себе Руслан. – Он может помочь нам вернуться?

– Он слышит… но молчит.

На волне интеркома установилась тишина. Решался вопрос возвращения домой, вопрос жизни и смерти, и все затаили дыхание, ожидая ответа колоссального мыслящего существа, размером больше родной галактики Млечный Путь, а массой намного больше.

– Может, он не понял? – робко спросила Вероника Солнышко через минуту.

– Всё он понял, не дурак, – заверил её Шапиро. – В нашей Вселенной время необратимо, вследствие совпадения «стрел» однонаправленных процессов, таких как рост энтропии. Я уже не говорю о парадоксах типа «вернулся в прошлое – убил дедушку». Это возможно лишь при реализации варианта Эверетта[13]. Боюсь, нам только помечтать об этом придётся.

– Значит, мы останемся тут… навечно?

– Вечно! – фыркнул Шапиро. – Пару лет протянем, пока не кончится энергия, и всё.

– А он не поможет пожить подольше?

– Ну, дорогая моя, если хорошо попросить, может, и поможет. Хотя я не уверен. Планету для жизни, похожую на Землю, он не создаст, когда кругом протоны распадаются.

В рубке снова стало тихо.

Руслан перестал пялиться в темноту полусферы переднего обзора, закрыл глаза, представляя, как возвращается на Землю и встречается с Ярой… мелькнула мысль: как она там, без меня?..

– Ага, понял, – раздался голос Шапиро. – Как я и предполагал, со временем шутки плохи. Он даже не понимает механизма нашего прыжка в будущее, говорит, что это крайне маловероятное стечение обстоятельств. Нас попытались воткнуть в центральную чёрную дыру Галактики, мы стартовали на «струну»…

– Значит, мы обречены? – хмыкнул Терёшин.

– Надо верить в лучшее, молодой человек. Сложить ручки и помереть мы всегда успеем.

Руслан усилием воли вернулся из мечты в реальность и неожиданно для себя поймал странную идею, будто Яра, которую он мысленно обнимал, нашептала ему её на ушко.

– Минуту, Всеволод… Долгоживущий утверждает, что он связан со многими Миропузырями…

– Ну да, а что?

– Миропузыри все разные… и время в них концептуально может отличаться от нашего, так?

– Без сомнений.

– Что, если он перешлёт нас в Миропузырь, где время течёт в прошлое по сравнению с нашим? По силам ему эта задача? А потом он объяснит нам, как из того Миропузыря перепрыгнуть в наш в рассчитанный момент времени.

Ответом Руслану был общий вздох слушателей.

– Ну вы даёте! – восхищённо проговорил Шапиро. – Мне казалось, в команде только один гений – я! Передаю товарищу… по-моему, он тоже офигел!

«Ра» внезапно вздрогнул.

– Внимание! Фиксирую всплеск гравитационных полей! – всполошился Клиффорд.

– Это реакция Долгоживущего, не пугайся. Он говорит, что мы очень креативные существа… попытается помочь, но для этого нужно время.

– Сколько? – спросил Руслан, в душе которого вспыхнула надежда. – Час, два? Сутки? Год?

– Молчит, как партизан. – Шапиро заёрзал в кресле. – Похоже, он вообще вытащил из меня свои щупальца. Ничего, обдумает всё и свяжется. Командир, мне нужно срочно привести себя в порядок, разрешите?

– Всем отдыхать! – объявил Руслан.

* * *

Чудовищный собеседник космолётчиков не выходил на связь ровно двенадцать часов по времени корабля.

Успели отдохнуть от встрясок и нервотрёпки не только пассажиры крейсера, составлявшие его экспертно-исследовательскую группу, но и члены экипажа.

Шапиро трижды пытался связаться с невидимой исполинской «горой мысли», используя менар и «суперструнную» технику, но тщетно. Последний-из-Долгоживущих словно забыл о космолёте с его обитателями, простирая своё гравитационное дыхание на тысячи световых лет вокруг себя. Лишь изредка по его сетчато-геометрическому «телу» пробегали световые «судороги», напоминающие земные полярные сияния невиданных размеров. Но к людям он обратился только тогда, когда они начали терять терпение и собирались подойти ближе к «чёрнодырной» громадине.

Руслан, Шапиро и Майкл Шеридан в этот момент находились в зале визинга корабля, сидя в креслах со стаканами горячего селенчая в руках, и любовались чёрной пустотой в глубине обзорного виома без единого лучика света. Клиффорд по их просьбе высветил сложный и невероятно красивый фрактал в пустоте – схематическое изображение системы-тела Долгоживущего, синтезированное из получаемых гравитационными и гамма-детекторами корабля сканов пространства, завораживающее взор.

Беседовали о времени, последовательно останавливаясь на концепциях, по мнению Шапиро имеющих право на существование в других метавселенных, заполняющих бесконечный Мультиверс. В тот момент, когда физик заговорил о взглядах Вильяма Белого, разработавшего теорию «пляшущего у огня свечи мотылька», – по этой теории время представляло собой не процесс изменения геометрии пространства и не физическое поле, а процесс «квантовой пульсации возможностей», – в беседу и вмешался могущественный сосед «Ра».

Шапиро вдруг замер на полуслове, шире открыл глаза и сказал после паузы изменившимся тоном:

– А теперь поговорим о боге, джентльмены.

– Иногда я не понимаю ваших шуток, Всеволод, – признался Шеридан. – Бога не существует.

– Бога нет, но жить надо так, словно он есть, – назидательно покачал пальцем Шапиро. – Особенно в наших условиях.

Руслан понял, что учёный услышал мысль единственного обитателя этих мест.

– Он вернулся?

– Совершенно верно. Долгоживущий наконец взвесил свои возможности. Он может отправить нас в наше время через пару Миропузырей. Но предлагает оценить риск этого мероприятия. Вероятность благоприятного исхода – один к миллиону. Как вы на это смотрите?

– Я против, – вежливо произнёс Шеридан.

– Вы хотите остаться здесь до конца жизни, Майкл?

– Нет, но… должен быть другой выход.

– Проснуться, – пробормотал Руслан, переживая болезненное чувство утраты; надежда на встречу с Ярой превращалась в призрак. – Извините. Предлагаю обсудить новость со всем экипажем.

Они вернулись в рубку корабля, заняли кресла.

Маккена, не задавая вопросов, собрал экипаж.

Руслан сообщил всем известие о предложении Последнего-из-Долгоживущих.

Против обыкновения никто из членов экипажа не стал высказывать своё мнение, слишком уж серьёзным было положение крейсера, и брать на себя ответственность за идею спасения никто не захотел.

– Риск велик, – нарушил молчание сам Маккена.

– Вы против?

– Лично я за, так как другого выхода у нас всё равно нет. Однако хотелось бы получить ответ на пару вопросов.

– Слушаю вас.

– Допустим, у Долгоживущего всё получится, и он сможет отправить нас в прошлое. Возможен ли вариант, что мы появимся раньше того момента, когда галактоиды отбортуют нас в будущее? Понимаете? Вдруг мы столкнёмся сами с собой?

Шапиро помолчал:

– Мы уже обсуждали этот парадокс. У нашего собеседника нет однозначного ответа на этот вопрос. Суть его рассуждений такова: во-первых, мы уже прожили в прошлом отрезок времени до момента сброса в будущее и себя не встретили. Косвенно это указывает на точность посыла отсюда в прошлое.

– Или на то, что этот посыл не состоялся, – скептически заметил Шеридан. – Либо того хуже – мы застряли где-то в другой метавселенной.

– Возможно, не отрицаю. Отсюда проистекает важность расчёта нашего путешествия. Долгоживущий берётся за это, ему самому интересно, что получится, но для этого он должен просканировать каждого из нас.

– Зачем? – спросил Маккена.

– В нашей памяти хранится информация обо всех пережитых физических процессах, важны даже мельчайшие подробности. На основе всех полученных данных Долгоживущий сформирует пакет условий, характерный для определённого состояния материи в прошлом. Мы же не хотим в самом деле встретить двойников? То есть самих себя.

– Если мы вообще не застрянем где-нибудь в соседней метавселенной.

– Не будьте пессимистом, Майкл. Вы против?

Шеридан засопел:

– Риск слишком велик…

– Согласен, но если ничего не делать, мы рискуем застрять здесь. Вам нравится такая перспектива?

– Н-нет…

– Ещё вопросы?

– Последний, – сказал Маккена. – Запасы энергии на исходе, вакуумсос не выходит на режим, мы обездвижены. Может ли Долгоживущий отладить генератор и заполнить энергоёмкости?

– Без проблем.

– В таком случае я за возвращение.

– Никогда не думал, – рассмеялся Терёшин, – что нас будет спасать чёрная дыра! Обычно встречу с ней описывали трагически – затянет внутрь, и каюк!

– Да уж, на ангела чёрная дыра не тянет, – подхватил шутливый тон приятеля Иванов. – Не таким я видел будущее.

– То ли ещё будет, когда и Долгоживущий умрёт.

– Ну, до этого момента мы тоже не доживём.

– Коллеги, я жду, – сказал Шапиро.

– Внимание! – взял в свои руки бразды правления Руслан. – Каждый решает для себя, согласен он отправиться домой при таком риске или нет. Рудольф, вы за, я тоже. Всеволод?

– Возвращаемся, что за вопрос.

– Парни, девушки?

Члены экипажа дружно ответили: «Да!»

– Серж?

– Я всегда с вами, командир, – тактично ответил Веласкес.

– Майкл?

Шеридан посопел, взвешивая решение, со вздохом проговорил:

– Согласен… не оставаться же здесь одному.

– Хорошо, готовимся, – сказал Шапиро довольным голосом. – Учтите, он нас просканирует, процедура не слишком приятная, я знаю, меня он уже изучил вдоль и поперёк, и я ему нравлюсь, но потерпите ради себя самих.

– Ох, и умеете вы уговаривать, Всеволод, – уныло сказал ему Майкл Шеридан.

– Передай ему… Долгоживущему… – начал Руслан, снова вызывая в памяти образ Ярославы. – Может быть, от нас зависит и его жизнь.

– Он уже знает.

– Тогда пусть приступает.

Головы сидящих в защитных креслах людей пронзил лёгкий прохладный сквознячок…

* * *

Последний-из-Долгоживущих не стал прощаться с космолётчиками, внезапно нарушившими его одиночество. Выяснив отношение людей к идее броска в прошлое через «соседние» Миропузыри, он изучил их «кладовые памяти», что позволило ему создать реальный портрет прошлого во времена, отдалённые триллионами триллионов лет, сделать расчёт (Шапиро попытался объяснить спутникам, каким образом мыслит гигантская система, состоящая из сотен миллиардов чёрных дыр, но не смог), и послал крейсер в Миропузырь, с которым был каким-то образом связан.

Процесс походил на обычный прыжок по линии метро из города в город на Земле. Расстояние в сто километров и в сто парсеков человек преодолевает за одинаково ничтожную долю секунды. Поэтому невольные путешественники во времени не почувствовали разницы, хотя, после того как всё произошло, приходили в себя дольше обычного. Клиффорду даже пришлось применить медицинскую аппаратуру корабля, чтобы вывести наиболее чувствительных пассажиров и членов экипажа из полубредового состояния. Только инк крейсера и смог зафиксировать, что происходило внутри корабля, и то, что он успел увидеть снаружи, в краткие мгновения переходов из Миропузыря в Миропузырь, из одной метавселенной в другую. Всего таких переходов оказалось не два и не три, а одиннадцать!

Руслан очнулся из небытия одним из первых. На здоровье и неустойчивость нервной системы ему жаловаться не приходилось.

Открыв глаза, он ничего не увидел. Позвал:

– Клиф, обзор!

– Обзор включён, генерал, – детским голоском отозвался инк.

– Я ничего не вижу!

– Вокруг темно.

– Что ты имеешь в виду?

– Корабль, по всем моим данным, находится в необычайно разряженном пространстве, лишённом звёзд и галактик. Ловлю очень слабое излучение, но звёзды, по оценке датчиков, находятся от нас на расстоянии не меньше полутора миллиардов эсве. Приглядитесь.

Руслан напряг зрение.

Чёрную пропасть перед глазами усеяли слабенькие искорки света, складывающиеся в едва заметные паутинки. Их можно было принять за иллюзорные узоры, возникающие на сетчатке глаз при надавливании на них пальцами. Но Руслан этого не делал.

– Не может быть! Мы остались там же, в будущем? Эксперимент не удался?!

– Наше положение изменилось. Датчики не фиксируют вблизи никаких гравитирующих масс. Мы оказались в обычном космическом пространстве с очень низкой, практически нулевой, плотностью барионного вещества, пронизанном фоновым излучением с температурой в два с половиной градуса[14]. В моей памяти сохранились результаты наблюдений с момента старта.

– В таком случае Долгоживущему удалось-таки отправить нас по адресу? Или мы застряли в другом Миропузыре?

– Не застряли, – раздался хрипловатый голос пришедшего в себя Шапиро. – Клиф правильно оценил наше положение, мы в родном космосе, хотя и далеко от Земли. Очень далеко.

– Но вокруг пустота!

– Правильно, Долгоживущий не господь бог, даже ему не под силу рассчитать весь маршрут возвращения с точностью до миллиметра. Меня больше интересует, в каком времени мы оказались.

– Сначала давай определимся – где.

– Что тут определяться? Судя по всему, мы выпали прямо в центр войда[15]. А если расстояние до ближайших звёзд определено верно, мы находимся аккурат в центре Giant Void – гигантского супервойда, который, если мне не изменяет память, располагается в созвездии Гончих Псов.

– Благодарю за подсказку, профессор, – вежливо поблагодарил Клиффорд. – Теперь я могу определить наше местоположение точней.

– Гигантский войд? – переспросил кто-то из очнувшихся космолётчиков хрупким голосом.

– Зуб даю! – заверил Шапиро радостно.

Глава 6 Женщина и дьявол

Известие об исчезновении крейсера «Ра» с мужем на борту повергло Ярославу в шок. Какое-то время она пребывала в оцепенении, не могла ни разговаривать с кем-то, ни есть, ни заниматься делами. Голову заполнила дымная пелена утраты. Ощущение беды после получения известия оказалось столь сильным, что она впервые в жизни выпила успокоительное, страдая от реальной сердечной боли.

В конце концов боль улеглась, превратилась в глухую тоску, но потрясение заставило пересмотреть жизненные установки, и к вечеру Ярослава не удержалась и навестила жилой модуль Руслана в Зарайске, где он жил последние три года.

Домовой Пантелей впустил гостью, как только она протянула руку к двери. Ярослава вошла, дыша как после бега, оглядывая знакомую обстановку модуля, называемого, как и в добрые старые времена, квартирой.

– Чего-нибудь расслабляющего, хозяйка? – приятным голосом осведомился Пантелей, управляющий всей сложной автоматикой «умного дома».

Ярослава невольно улыбнулась на слово «хозяйка». Из-за служебной необходимости, будучи агентом МККЗ, ей пришлось уйти от мужа и жить три года отдельно. И лишь год назад, когда Руслан узнал правду о причине ухода жены, помогавшей строить «суперструнник», всё понял, сам стал сотрудником контрразведки, и к ним вернулись былые чувства (хотя пришлось прятать их от всех, от своих и чужих, чтобы агенты Знающих-Дорогу не вычислили обоих), она снова могла побывать в квартире мужа как… действительно как хозяйка.

– Ничего не нужно, – отказалась гостья. – Руслан не оставил мне писем?

– Никак нет, – огорчённо ответил домовой. – Могу только по секрету сообщить, с просьбой не выдавать меня, что хозяин каждое утро, когда бывал дома, открывал ваш витейр и лишь потом начинал заниматься зарядкой и завтракал.

– Витейр? Какой именно? – удивилась Ярослава.

– Могу показать.

– Покажи.

– Пройдите в спальню.

Ярослава сняла шузы с витым каблуком, гармонировавшие с её уником официал-чиновника Погранслужбы, прошла в спальню Руслана, касаясь руками предметов, попадавшихся на пути: кресел, столика, ваз и «алмазных» висюлек, которые когда-то сама и приобрела. Отмахнулась от прозрачного «мыльного пузыря» – орба видеоконтроля помещений, размером с теннисный шарик; это был «глаз» Пантелея.

В доме заиграла тихая музыка: Ярослава узнала сюиту номер пять «Грёзы» Бородина. Сердце сжалось. Руслан не был фанатом музыки, но ставил те записи, которые нравились ей.

Дверь спальни открылась.

Стена, противоположная изголовью кровати, протаяла в глубину, и в образовавшейся нише соткалось из лучей света объёмное изображение – витейр – улыбающейся Ярославы в купальнике по моде «фея».

Она нахмурилась было, потому что не помнила, когда и кем был сделан снимок. Но поскольку это было её фото, а не посторонней красавицы, по сердцу прокатилось колечко удовольствия: Руслан не забывал её никогда!

В ухе тренькнул звоночек консорт-связи. Перед глазами мигнули цифры и символ вызова – броненосец; звонила Ани Санта.

«Слушаю, дорогая», – ответила Ярослава мысленно.

«Славная, я тебя обыскалась, – заявила бразильянка; несмотря на происшедшие события с чисткой рядов федеральных спецслужб она сохранила свой статус секретаря Комбеза, как и Ярослава – должность командора Федеральной Погранслужбы. – Нас срочно собирают на закрытое заседание через час, ты где?»

Ярослава едва не созналась: в квартире мужа, – но вовремя прикусила язык. Никто не должен был знать, что она встречается с Русланом.

«Дома, у родителей. Меня никто не предупреждал. Что за срочность? Тема заседания?»

«Ситуация с Вирусом. Большие чины наконец осознали опасность вторжения Знающих и хотят снять с себя ответственность за безделье».

Ярослава засмеялась, вдруг почувствовав облегчение. Ей очень была нужна чья-то поддержка, и она её получила.

«Помнишь, как говорил Коммонер[16]? Когда вы полностью разберётесь в ситуации, она окажется хуже, чем вы думали».

Теперь засмеялась Ани Санта:

«К сожалению, я не могу сказать генсеку Комбеза, что, если он не учится на собственных ошибках, нет смысла их делать. Когда тебя ждать?»

Ярослава заставила себя встряхнуться:

«Через полчаса встретимся у тебя».

«Хорошо, дорогая».

– Уходите? – вежливо спросил Пантелей.

– Приходится, – со вздохом ответила она.

Комитет Федерального Земного Собрания по безопасности, в просторечии называемый Комбезом, располагался в здании Федерального Правительства в столице Таиланда Бангкоке, представлявшем, по сути, деловой центр государства.

Переход из метро Зарайска в Бангкок занял всего несколько секунд, включая вход и выход из кабин, и уже в половине третьего по местному времени Ярослава вышла в зале метро правительственного комплекса, занимавшем первый подземный уровень башни.

Никто её не встречал, зато никто и не интересовался, что делает в здании Правительства командор земной Погранслужбы. Система охраны комплекса знала в лицо всех высокопоставленных чиновников Федерации, имеющих универсальные пропуска, и не требовала документов.

Ани Санта ждала подругу и соратницу по борьбе с Вирусом в своём крохотном рабочем модуле на двадцать шестом этаже. Они обнялись.

– Выглядишь печальной, – сказала бразильянка, внимательно оглядев лицо Ярославы. – Кончай хандрить, ещё ничего не потеряно, найдётся твой Горюнов.

– Найдётся, – сморщилась Ярослава. – Исчезли оба корабля, не подав никакого сигнала! Аппаратура «Непобедимого» зафиксировала странные явления, гравитационные ямы, будто оба крейсера внезапно схлопнулись, и всё! Понимаешь?

– Понимаю.

– Ничего не осталось! У Большой Дыры они тоже не появились, наши зонды там никого не встретили.

– И всё же пока нечего поднимать панику. «Ра» не простой грузовик и не прогулочная яхта, он защищён от любого космического катаклизма.

– Значит, не от любого. Их могли захватить галактоиды.

– На кой они сдались галактоидам? Нас просто разворачивали на подступах к ядру Галактики.

– А теперь взяли и захватили! Либо вообще уничтожили!

– Перестань! – рассердилась Ани, заметив блеснувшую на ресницах подруги слезу. – Не хватало ещё разнюниться как маленькой девочке, у которой отобрали игрушку. Ты командор, дорогая моя, держи форс!

Ярослава улыбнулась, усилием воли возвращая себе строгий властный вид уверенного в себе человека.

– Ты права, я слишком расслабилась. Мы ещё не закончили разборки с «вирусятами».

– Ну вот, вижу генерала, – облегчённо отступила бразильянка. – Присядь, у нас ещё есть несколько минут. Кофе будешь?

– Буду, твой любимый.

Ани Санта поговорила с инк-служителем кабинета министров, и через минуту сервис-киб принёс кофе и орешки.

В панорамное окно модуля било солнце, и хозяйка включила поляризационные шторы. Солнце над горизонтом приобрело цвет жидкой карамели. Его лучи стали ощутимо тёплыми, ласковыми.

– Рассказывай, что у тебя.

– Воеводин предложил «сдать» Алексея Петровича Медведя.

– Это хорошая идея. Алексей Петрович классный мужик, не зря на него обратили внимание парни из МККЗ.

– Он уже не их агент.

– Ты тоже, но это не умаляет того, что вы сделали. Твой терафим ещё поддерживает связь с Комиссией?

«Волх?» – разбудила Ярослава личного секретаря.

«Всё в порядке, сударыня, – ответил терафим. – Сам я, конечно, не могу связаться с моими коллегами, но они со мной контакт не оборвали».

– Он остался курьером, – сказала Ярослава. – Но если с МККЗ я ещё могу связаться с его помощью, то ума не приложу, как достучаться до резидента Знающих, чтобы «сдать» Алексея Петровича. Парни Воеводина взяли всех, кого мы вычислили как агентов Знающих, в том числе чету Будрисов и Лю Чжи Мао. Но они никого не назвали.

– Сработала программа самоликвидации.

– Медики вроде бы нашли метод остановки программы, все захваченные остались живы, однако превратились в «траву». Их сознание фрустрировано.

Ани кивнула, смакуя любимый «суахили».

– Да, это проблема. Зато с нами теперь Юкканен и Гриффит, директор ФСБ и президент СОН, что даёт нам больше возможностей для маневра.

– Но главный «вирус» остаётся нераскрытым. Я говорила с ним, требовала награды, он обещал свести меня с координатором Знающих, но до дела так и не дошло.

– Всё впереди, ты вне подозрений, да и я тоже, так что надо ждать стука в дверь. Никуда они не денутся, агентов у них осталось – кот наплакал. Даже если им удастся расконсервировать «спящих».

– Будем надеяться.

– Может, позвонишь генералу? Он должен знать о готовящемся заседании.

Ярослава окончательно пришла в себя, вызвала Воеводина:

«Степан Фомич, генсек Комбеза собирает срочное совещание кабинета, повод – обсуждение угроз, связанных с экспансией Знающих, и выработка общих инструкций по отражению агрессии. У вас есть новости в связи с этим?»

«Пока нет, – ответил глава «Сокола». – «Ра» не отзывается. У Большой Дыры затишье, пространство барражирует неслабый флот «крокодилочерепах». У вас нет новостей?»

«К сожалению, нет. Резидент молчит, связи с Комиссией тоже нет. Вы собирались включить «око дьявола».

«Включили, но анализ данных и поиск компроматов на всех больших начальников процесс долгий».

«Почему бы вам не проанализировать выступления и поведение членов Комбеза? Заседание в таком формате – удобный случай».

«Мы постараемся. Но и вы сосредоточьтесь на поиске главного «вирусёнка», не забывайте про «эол».

«Эол» включён постоянно».

«А чтобы на вас обратил внимание резидент, проявите инициативу, сделайте во всеуслышание какое-нибудь заявление. К примеру, что опасность агрессии Знающих сильно преувеличена. Или что Федерации больше угрожают не Знающие, а галактоиды. Что, кстати, близко к истине».

«Я поняла вас, обязательно выступлю».

«С богом!» – Воеводин выключил свой менар.

– Ну, что он? – полюбопытствовала Ани, разглядывая разрумянившееся лицо подруги; мысленный разговор она слышать не могла.

– Подал хороший совет. Идём?

– Допьём кофе и двинемся.

Через четверть часа обе поднялись на самый верхний этаж здания, принадлежащий администрации Комбеза, в зал совещаний «вживую», когда требовалось физическое присутствие членов Комитета для принятия важного решения.

Они пришли последними, зал был полон. Всего в состав Комитета входило сто два человека – представители всех крупнейших государств планеты и федеральных структур. В связи с недавним задержанием трёх десятков делегатов, оказавшихся агентами Знающих, количество представителей сократилось за счёт «провинившихся» стран и служб, но всё равно собравшихся было много, о чём Ярослава подумала мимолётно, но с тревогой. Среди них наверняка прятались «шпионы кардинала», агенты глубокого залегания, «спящие агенты», которые должны были прийти на смену провалившимся.

После задержания Лю Чжи Мао и двух его заместителей генеральным секретарём Комбеза выбрали Тан-Ка-Птаха, президента египетского Агентства национальной безопасности. Ни в каких интригах и криминальных разборках этот тёмнокожий африканец замечен не был, и на него федеральная контрразведка, которую теперь возглавил Базилио Санчес, бывший начальник отдела социальных исследований ФСБ Земли, возлагала большие надежды.

После переклички (это происходило автоматически, когда члены Комбеза включали свои допуск-карты, подтверждающие статус) и запуска систем защиты от прослушивания слово взял генсек.

Тан-Ка-Птах, высокий, выше двух метров, осанистый, с иссиня-чёрной кожей и фиолетовыми губами, в унике, имитирующем древнеегипетский схенти кремового цвета, украшенный бусинками, золотыми блёстками и орнаментом, а также шкуру леопарда через плечо, поправил двойную корону-атев, поднялся на подиум и на родном языке – он был нубийцем – произнёс длинную речь, посвящённую современным реалиям жизни людей Земли и противоборству земной цивилизации агрессии Вируса Инферно, известного также под названием Знающие-Дорогу-Не-Терпящие-Возражений.

Слушали его, не стесняясь негромко переговариваться. Все знали, о чём идёт речь, и ждали конкретики.

Затем по очереди выступили представители прибалтийских автономий, всегда, во все времена обвиняющие российские власти и народ России во всех своих бедах, а также президент Польско-Украинской Ляховщины, премьер-министр Средней Англии и президент Германского Халифата. Все они дружно требовали вывести из состава всех отделов и подразделений Комбеза представителей России, «ответственных за агрессию Знающих-Дорогу».

Хлопали им вяло, кто-то даже свистел. Большинство членов Комбеза давно поняли непродуктивность и предвзятость подобных заявлений и предпочитали втихую вести с Россией прямые переговоры и бизнес-проекты.

Речь главы Малайзийского Султаната резко отличалась от этих «гневных отповедей российским радикалам». Он назвал всех выступавших до него «узколобыми шизофрениками, употребляющими наркотики, слугами английского шовинистического паттерна, ненавидящего тех, кто ему не подчиняется», и призвал бросить все силы на войну с Вирусом, уже не раз ставящим человечество в «известную позу раком» и едва не угробившим цивилизацию.

Ему хлопали больше.

Однако, после того как перешли к обсуждению главного вопроса: что делать в создавшейся ситуации, как отвести беду и заставить Знающих-Дорогу убраться из Вселенной, – дельных предложений не поступило. Никто из присутствующих не хотел проявить инициативу и взять на себя обязательство помогать спецслужбам отражать атаки Вируса. На вопрос: что можно предложить Знающим, чтобы они успокоились и не претендовали на жизненное пространство землян? – ответил лишь один человек, японец Ишида.

– Почему бы не отдать Знающим наш Плутон? – предложил он. – Пусть селятся, будем сотрудничать.

Внезапно возбудился представитель Казахской Срединной Империи Тасболат Жанболатов:

– Дорогой Ишида, думайте, прежде чем предлагать подобные вещи! Это вам не Курилы, которые вы до сих пор пытаетесь отнять у России, предлагая им всякие невероятные блага. В начале двадцать первого века один умный губернатор Красноярского края призвал китайцев, с благими намерениями, разумеется, создать турзону вокруг Байкала. Либерастическое правительство России того времени повелось на это. Китайцы вложили в развитие инфраструктуры края миллиарды, через пятьдесят лет территория вокруг озера превратилась в китайскую автономию, а ещё через двадцать лет, когда китайское население автономии превысило двадцать миллионов человек, Китай «дружески» предъявил права на Байкал. Только чудом удалось избежать военного конфликта, проблема не решена до сих пор. Вы этого хотите? Чтобы Знающие – а они пойдут на это! – выгнали нас из Солнечной системы?

Ярослава мысленно поаплодировала оратору. Он зрил в корень.

Спорили яростно, однако ни к чему не пришли.

Поступило даже шутливое предложение сыграть с представителями Знающих в префел[17]: кто победит, тот и владеет Солнечной системой и вообще Вселенной. Шутника высмеяли, долго ругали галактоидов, отмахивающихся от людей и их проблем, не признающих эти проблемы своими, и наконец пришёл черёд говорить Ярославе. Но её опередил командор Российской Погранслужбы Медведь:

– Господа заседатели, не слишком ли много средств мы тратим на отражение каких-то там космических атак? Федерации не на что больше тратить финансовые запасы? Не лучше бросить их на помощь голодающим в той же Африке или во влачащей жалкое существование Ляховщине?

Повисла пауза, потому что от командора такой речи не ждали.

Потом подняла руку Ярослава:

– Господа, поддерживаю господина Медведя! Опасность вторжения Знающих преувеличена. По моим сведениям, тревожиться надо от замыслов галактоидов, задержавших нашу экспедицию к ядру Галактики. Для противостояния Вирусу действий наших спецслужб достаточно.

– И вы это говорите после того, как агенты Вируса едва не взорвали на Земле Бомбу Хаоса? – с недоумением осведомился Жанболатов.

– ФСБ и Погранслужба пресекли все попытки агрессора устроить диверсии в Солнечной системе! – отрезала Ярослава, ненавидя себя за эти слова. – Мы контролируем ситуацию.

Собрание разделилось на два лагеря: один поддержал Медведя и Ярославу, другой осудил. Однако единого мнения, что делать с Вирусом, Комитет выработать так и не смог, несмотря на трёхчасовые дебаты. В конце концов сошлись на том, что надо создать специальную комиссию по выработке решения, куда вошли представители двух десятков организаций и государственных структур. А возглавить её по совету президента Сохранившихся Штатов Америки Даймона Сороса-младшего предложили Дэвиду Берримору, главе Бюро политических исследований Канадского Эмирата.

После завершения собрания уставшие Ани и Ярослава вернулись в кабинет секретаря Комбеза. Посмотрели друг на дружку.

– Значит, Берримор, – задумчиво сказала Ани Санта, заказывая кофе покрепче.

– Трикстер[18], – добавила Ярослава.

– Может быть, он и есть резидент? Уж слишком легко ему доверили такую непростую работу.

«Она близка к истине, – вдруг проговорил терафим Ярославы. – «Эол» предлагает обратить внимание на этого индивидуума».

– Кажется, твоя интуиция имеет основания для беспокойства.

– Это не интуиция – «эол».

– Мой тоже предложил обратить внимание на Берримора. Кто его выдвинул?

– Даймон Сорос-младший.

– Отпрыск рода разрушителей цивилизации.

– И при этом президент США. Я бы и его взяла в разработку. Подскажешь генералу?

– Непременно. Однако не мелковат ли он? В нынешние времена, после отделения Калифорнии и ещё шести штатов, Сохранившиеся Штаты опустились до уровня африканского захолустья.

– Ты ещё скажи – до уровня Прибалтийской шпаны или Укр-Ляховщины, до сих пор управляемой ультранаци. Какими бы Штаты ни были, их разведка – одна из сильнейших в Федерации.

– И самая грязная и подлая. За ней такой шлейф предательств и преступлений, что она вовек не отмоется!

– С этим я соглашусь, хотя ни одна разведка мира не может похвастаться чистотой работы. Всё, милая Ани, убываю к себе, будем держать связь.

Подруги поцеловались, и Ярослава отправилась из Башни Правительства в Таиланде в Центр Управления Федеральной Погранслужбы, располагавшейся в Индии, на берегу Ганга, рядом с бывшим Домом Союза Объединённых Наций, который в настоящие времена принадлежал китайскому миллиардеру Цзинь Люпиню.

В своём служебном модуле, венчающем Башню Центра, Ярослава заняла кокон-кресло, включила режим «один-на-один», позволяющий ей работать чуть ли не со скоростью инка, и очень быстро, буквально за две минуты, ознакомилась с докладами глав Погранслужб Федерации и работой подразделений, после чего вызвала Веласкеса.

Сильва Веласкес – витс новой формации, по виду, поведению и мимике ничем не отличался от настоящего живого человека, но главное, он, по сути, являлся «родным братом» Серджо Веласкеса, получив при создании ту же матрицу, что и восстановленный после смертельного боя на Суперструннике Серджо. Поэтому он знал всё, что и отправившийся с Русланом на борту «Ра» «брат», и вёл себя точно так же.

Он вошёл в кабинет командора земной Погранслужбы, в котором Ярослава проработала уже год, и остановился у порога, выжидательно глядя на сидевшую в кокон-кресле женщину; такой же высокий, плечистый, уравновешенный и собранный, как «близнец» Серджо.

Ярослава отключила связь с инком кабинета, развернула кресло к столу, превратила кокон в обычное кресло.

Весь её служебный модуль представлял собой высокотехнологичный комплекс связи и обработки информации, напоминающий рубку космолёта. Отсюда она могла связаться с любым командиром федеральных подразделений Погранслужбы и других спецслужб, с любым руководителем Управлений и сотней абонентов любого ранга, вплоть до президентов государств Земли, не имеющих отношения к службе. Отличало её кабинет от других модулей лишь наличие длинных прозрачных кувшинов с живыми цветами, стоявших по углам помещения, да висящий в глубине стены витейр – картина «Лесная готика» старинного художника двадцатого века Константина Васильева. Плюс тонкий запах духов «Солнечная линия».

Вспыхнули и исчезли стены кабинета, превращаясь в панорамные окна. Стал виден с большой высоты комплекс старинных храмовых сооружений Баба Тадж в окружении современных жилых и офисных лаун-башен высотой от трёхсот метров до полутора километров. Садившееся за горизонт солнце обливало верхушки башен слоем жидкого пламени.

– Садись, – предложила Ярослава, кивая на гостевое кресло у стола. – Ты знаешь о заседании Комбеза?

Витс сделал два бесшумных шага и сел, держа спину прямо.

– Знаю.

– Твоё мнение?

– Как учит опыт прошлого, любые комиссии создаются для того, чтобы запороть дело. Тот, кто предложил сформировать комиссию всего лишь по выработке общего решения Комбеза, сознательно тормозит процесс подготовки к отражению агрессии.

– Даймон Сорос.

– Его надо взять за жабры и допросить.

– Вряд ли он главный резидент.

– Он укажет главного.

– А если сам не знает? Знающие при таком исходе событий могут просто заменить резидента. Сколько мы уже задержали? Полсотни? А координатор до сих пор не раскрыт.

– Решать не мне.

– Нельзя сейчас трогать ни Сороса, ни Дэвида Берримора, сначала надо найти компромат на них.

– Главное – не упустить момента, прежде чем они нанесут удар. Убеждён, что атака готовится.

– Я тоже. Давай обсудим… – Ярослава не договорила: вириал служебного инка издал тихий кашель: кха‑кха.

Оба посмотрели на стол, над которым распустился бутончик световой индикации.

– Забавно, – сказал Веласкес.

– Что? – прошептала Ярослава.

– Я помню точно такой же момент.

Ярослава, у которой тоже возникло ощущение дежавю, выставила ладонь.

– Стань слева, за вазу, я сфокусирую скайп на себе.

Веласкес повиновался.

Ярослава мысленно включила консорт‑линию.

Над столом вырос прозрачный столбик виома компьютерной связи, внутри которого проявился мерцающий иероглиф блокиратора изображения: абонент не включил обратку скайпа.

– Слушаю, – сухо проговорила женщина.

– Госпожа Тихонова? – раздался мягкий мяукающий голос; говорили по‑русски.

– Кто говорит?

– Вы меня не знаете.

– Включите обратку.

Иероглиф распался на облачка искр и приобрёл форму головы дракона. Это был опознавательный символ резидентов Знающих‑Дорогу, изображение зверя, скрывающее истинный облик резидента.

Ярослава открыла свой пароль – изображение саблезубого тигра, под которым она общалась с агентами Вируса.

«Волх, включи «эол», проанализируйте разговор».

«Работаем», – ответил терафим.

– Я так понимаю, господин инкогнито, что вы новый эмиссар Знающих.

– Не стоит уточнять детали, госпожа командор. Нам понравилось ваше выступление на заседании Комбеза. Оно прозвучало в нужное время и в нужной тональности. Мы понесли значительные потери при осуществлении наших планов и вынуждены рисковать.

– Я не виновата в ваших потерях.

– Никто вас не винит. Но мы намерены восстановить нашу группировку сил в Солнечной системе и хотим привлечь вас к этой работе.

– Вряд ли я соглашусь.

– Почему?

– Во‑первых, я привыкла к открытой связи, а не к получению приказов по консорт‑линии, которые отдают армейским чванством. Я не рядовой солдат вашей армии. Во‑вторых, мне обещали вознаграждение, которое я терпеливо ждала не один год и так и не дождалась. В‑третьих, мне обещали прямую связь с главным координатором Знающих, а вы, скорее всего, лишь очередной временный исполнитель уровня земного чиновника.

– Ну, не совсем, – бархатно рассмеялся дракон, показав длинный раздвоенный язык. – Я чиновник, как вы изволили выразиться, однако не временный. Точнее, мой носитель – официальное должностное лицо с большими полномочиями, я же являюсь наездником – прямым посланником Владыки. На вашем языке меня можно называть Модератором‑Моста‑Перехода.

– Очень приятно. Хотя это не отменяет моего негодования.

– Мы исправим положение.

– Интересно как? До реализации ваших планов или после?

– Разумеется, до. Вскоре мы встретимся лично, обещаю. Вознаграждение тоже готовится. Земное – частная территория в любом районе Земли или на других планетах Солнечной системы, счёт в банке, любые капризы. Внешние – вас утвердили Фигурой Высшего Поклонения, что даст вам право жить среди нас полноценной жизнью со всеми привилегиями.

Тигр Ярославы ответил ироническим оскалом.

– Хотелось бы уточнить, что вы имеете в виду. Мне предлагают переселиться к вам?

– Ваша матрица может сделать это. Хотя о переселении в наш Метамир речь не идёт, мы сами собираемся переселиться. Но вы всегда сможете жить в нашем социуме. Если же вы захотите сохранить физическую оболочку, мы подыщем вам родственные миры с биологической формой жизни. Впрочем, это отдельный разговор.

Ярослава помолчала:

– Вы меня озадачили. Но мне нужен задаток.

– Что, простите?

Мелькнула мысль, что говорящий с ней – европеец или азиат, менталитет которых не способен оперировать понятиями русского языка.

– Вы не знаете, что такое задаток?

– Кажется, догадываюсь, вы имеете в виду депозит, кey money?

– Что‑то в этом роде, – с иронией ответила Ярослава.

– Счёт в банке…

– Нет.

– Хорошо, мы поработаем над решением данного вопроса и свяжемся с вами. А вы подумайте над кандидатурами помощников и главное – над ролью оперативного контролёра запланированных операций. К сожалению, Будрисы не оправдали наших надежд.

– Если вы имеете в виду меня, то я не соглашусь. Но кандидатура на эту должность есть.

– Вот как? Кто же это?

– Я не знаю, стоит ли верить вашим обещаниям. К тому же вы ничего не сказали о моей дальнейшей деятельности. А я не люблю, когда мной пренебрегают.

– Ваша задача давно определена: содействие в отвлечении спецслужб Федерации от противоборства с нами. Посыл экспедиции в ядро Галактики – хороший пример.

– Требую конкретных указаний!

– Хорошо, вы их получите в ближайшее время. Так кого вы рекомендуете на роль контролёра?

– Командора Российской Погранслужбы Медведя.

Дракон разинул пасть в явной растерянности:

– Вы шутите?

– Ни в коей мере. Я долго присматривалась к этому человеку. Он честолюбив, вернее самолюбив, решителен, чрезвычайно самоуверен и горделив, к тому же он страстный любитель карточных игр. Могу прислать досье на него, оставьте емейл. Моя почта без изменений.

– Хорошо, получите. Надеюсь, мы с вами сработаемся.

– Это зависит от вас.

Дракон улыбнулся и растаял.

Веласкес вернулся на место:

– Впечатляет.

Ярослава прислушалась к шёпоту терафима:

«Говорил синтезатор, не живой человек. Абонент принял все меры, чтобы его не опознали».

«Я поняла. Никаких предположений?»

«Он житель Еврокаганата, это всё, что можно сказать с большой долей вероятности».

«Спасибо и на том».

– Кто говорил? – поинтересовался Веласкес.

– Узнаем, – твёрдо пообещала Ярослава.

Глава 7

Средь бела дня

В конце двадцать третьего века в результате политических и экономических махинаций Исландия потеряла независимость и перешла под протекторат Средней Англии. Население острова к этому времени увеличилось до миллиона человек за счёт турецких строителей и эмигрантов из стран Ближнего Востока, теплолюбивых, но вынужденных перебраться на север из‑за непрекращавшихся религиозно‑племенных войн между разными течениями ислама.

Вскоре на острове, официально принадлежащем Исландской Коммуне, а фактически – Средней Англии, был построен с подачи Федерального Правительства полигон для испытаний слим‑модуляторов, а затем на этом месте вырос завод по производству оружия для объединённого космического флота блока НЕНАТО, собиравшегося, по замыслу властей предержащих, «не только исследовать дальний космос, но и защищать Солнечную систему от возможных набегов инопланетян».

Кроме излучателей и полевых генераторов разных типов завод, перешедший под юрисдикцию датского концерна ОЭ («Оденс Эвентирпас»), производил с недавнего времени и самое грозное оружие космолётов – генераторы свёртки пространства и любых материальных объектов в «суперструну», в просторечии называемые «нульхлопами». Эффективная дальность поражения противника «нульхлопом» достигала сотни миллионов километров, и спастись от разряда этого уникального компактификатора при точном попадании было практически невозможно. Защиты от него не существовало, потому что поле генератора воздействовало на основу основ Вселенной – на вакуум, заставляя его терять измерения и сжиматься в крошечные структуры планковского[1] размера – в объекты Калаби‑Яу, даже если массы объекта для такой свёртки не хватало. По сути, «нульхлопы» представляли собой слим‑модуляторы, помогающие космолётам преодолевать космические расстояния за наносекунды, только изменяли они не звёздные корабли, а объекты и пространство впереди них.

Утром двадцать пятого августа на заводе, запрятанном в глубины острова, в районе окраины города Исафьордюра, располагавшегося на северо‑восточном побережье Скютюль‑фьорда, началась привычная суета транспортировки изделий, предназначенных для доставки на космическую верфь «Нидеркос». Среди двух сотен излучателей, лазеров и аннигиляторов находились и шесть стационарных «нульхлопов», которые надо было передать на орбиту посредством орбитального лифта.

Верфь «Нидеркос» славилась качеством продукции и находилась на высоте трёх тысяч километров над земной поверхностью. К ней тянулись от Исландии две туманно‑белёсых трубы орбилифтов, одна из которых, диаметром около ста метров, могла доставлять грузы больших размеров и масс. А поскольку «нульхлопы» представляли собой серьёзные конструкции, напоминавшие гигантские ракетные двигатели с двухметровым соплами, с помощью которых в двадцать первом веке выводились на орбиту вокруг Земли ракеты, их и отправляли с завода на верфь по каналу самого большого лифта.

Погрузку с платформ в терминал лифта осуществляли мощные форги[2], похожие на безголовых обезьян, а руководил всей процедурой инк лифта, за которым, в свою очередь, присматривал оператор терминала. В сегодняшнюю смену им был норвежец Бьёрндален, любитель выпить и поболтать с друзьями во время работы.

Операция по загрузке терминала «нульхлопами» началась спустя два часа после того, как Бьёрндален приступил к дежурству. Разговаривая сразу с двумя приятелями по скайпу, он привычно рассчитал объёмы грузов, ответил на стандартные запросы инка, проконтролировал его действия и выслал наверх штатное распоряжение минимальных затрат и документальное подтверждение секретности произведённых работ.

Ответ орбитального инка почему‑то пришёл не сразу, произошла двухсекундная заминка, которую оператор не заметил, так как был занят болтовнёй. В конце концов ответ инка приёмного терминала был получен, и Бьёрндален приступил к обычной работе, поглядывая в окно рабочего модуля на призрачную трубу лифта, видимую издалека даже днём: светилась она для предупреждения потоков воздушного транспорта.

Трижды она заполнялась багровым свечением, когда по ней проплывали вверх контейнеры с «нульхлопами», затем засветилась в обычном режиме, и Бьёрндален облегчённо вздохнул, сосредоточиваясь на других задачах терминала.

Однако буквально через пару минут ему позвонил контролёр‑распорядитель верфи «Нидеркос» и гнусным голосом трикстера осведомился, где посылка.

– Не понял! – удивился оператор. – Я только что отправил вам шесть контейнеров, собираю остальные грузы.

Ответ оператора верфи ошеломил:

– Какого чёрта, шутник?! Мы ничего не получали. Пять минут назад от вас пришло сообщение, что на терминале неполадки, линия была заблокирована и открылась только что. Где груз?!

– Я… отослал… – пролепетал Бьёрндален.

– Куда?!

Бьёрндален набрался храбрости:

– А это уже вы разбирайтесь, парни! У меня всё в порядке. Ваш умник ответил, что груз получен. Могу переслать запись.

– Верхний терминал лифта пуст, груз не пришёл, значит, он застрял у вас, проверьте.

– Ничего у меня не застревало, передающая камера пуста, груз отправлен.

– В таком случае я вызываю полицию!

– Да хоть самого Одина! Контейнеры с «нульхлопами» ушли с территории завода.

– Вы с ума сошли!

– Сам ты… шизанутый!

Бьёрндален выключил канал связи, посидел перед вириалом инка в ступоре, встрепенулся, на всякий случай проверил программу работы лифта, контейнеры с грузом в нижней камере не обнаружил и вздохнул с облегчением. По его мнению, он был чист перед законом и полицией.

Глава 8

Украл – используй

К началу двадцать четвёртого века космический флот Земной Федерации достиг впечатляющего масштаба в тысячу бортов самого разного назначения и тоннажа, не считая флотов развитых стран, а его базы расположились практически на всех планетах и спутниках Солнечной системы. Однако крупные космолёты – спейсеры дедвейтом до ста тысяч тонн, крейсера, корабли Даль‑разведки и Управления аварийно‑спасательной службы – имелись лишь на пяти основных базах: на Луне, на Земле – в Китае и в России, на Плутоне и на Меркурии. Именно там обслуживались и корабли оборонных ведомств, призванные поддерживать паритет крупнейших держав Федерации внутри Солнечной системы и защищать её от агрессии извне.

Спецслужбы Федерации также имели свои корабли. Федеральная Служба безопасности – двадцать машин: корветы, фрегаты, линейные корабли, способные выйти за пределы Млечного Пути. Федеральный Союз обороны – пять кораблей. Федеральная Пограничная служба – семь кораблей. Даль‑разведка – двадцать два корабля. Внешняя контрразведка, подчинённая ФСБ, – семнадцать машин разных классов, из которых лишь четыре могли выходить в глубокий космос: «Непобедимый», «Миротворец», «Варяг» (этот крейсер когда‑то принадлежал Российской Погранслужбе, но потом был передан федералам безопасности) и «Ра». Последний вообще официально не существовал, так как по всем документам был повреждён во время первой атаки Вируса Инферно и списан в утиль. На самом деле крейсер был восстановлен (точнее, была восстановлена его инконика) и выполнял задания «подпольного» подразделения контрразведки «Сокол», созданного для контроля собственной безопасности ФСБ.

«Соколу» также принадлежали несколько секретных баз на спутниках Юпитера, Сатурна, Нептуна и Плутона. На больших планетах – Марсе, Меркурии, Венере – располагались космопорты общей федеральной группировки, имеющие свои станции метро и терминалы сервис‑служб. Однако после двух атак на спутниковые базы Юпитера и Сатурна командование «Сокола» решило перебазировать станции поближе к Солнцу, и на Меркурии возникла ещё одна секретная база, разместившаяся в подземных пустотах горной местности недалеко от северного плюса планеты, которая изобилует глубокими кратерами и эскарпами – дольчатыми стенообразными уступами. В этих пустотах сто лет назад была помещена научно‑исследовательская станция солнечного мониторинга, впоследствии заброшенная. Разведчики «Сокола» нашли её, расширили и превратили в базу, имеющую свой космопорт в кратере Уитни, зарегистрированную как лаборатория Всемирной Академии наук.

Вообще, для внешних наблюдателей Меркурий не является интересным объектом, способным вызвать восхищение эстетикой панорам, похожих на лунные как две капли воды. В небе Меркурия солнце превосходит солнечный диск на Земле в два с половиной раза, а дневная сторона планеты прогревается солнечными лучами до температур больше четырёхсот градусов Цельсия, при которой плавятся олово и свинец.

Диаметр Меркурия достигает четырёх тысяч восьмисот девяти километров, а ускорение свободного падения на его поверхности почти в три раза меньше земного.

Когда люди овладели технологией мгновенной транспортировки, Солнечную систему заполонили туристы, освоившие все планеты, их спутники и крупные астероиды. Не избежал этой участи и Меркурий, так как любителей полюбоваться Солнцем с расстояния в сорок шесть миллионов километров[3] оказалось предостаточно, а туркомпании Солнечной системы предлагали весьма комфортные условия проживания в купольных домах отдыха, хорошо защищённых от метеоритных атак и перепадов температур.

Ещё более серьёзно охранялась база «Сокола». Имея на территории космопорта в кратере пять космолётов и две дюжины катеров класса «когг», драккар и «голем», сверху она была накрыта «зеркалом», искажающим наблюдение за местностью с орбиты и служащим силовым щитом, а на высоте ста километров над ней кружили три катера, вооружённые лазерами, антиматами и плазмерами. Этого было достаточно, чтобы отразить метеоритную атаку либо чей‑то десант.

Двадцать шестого августа на базу прибыл корвет «Стерегущий», принимавший участие в затеянных Федеральной Погранслужбой учениях «по отражению террористических атак планет Солнечной системы из космоса». «Стерегущий» был небольшим, но хорошо оснащённым и неплохо вооружённым космолётом класса «Стелс», управляемым командой из пяти человек, не считая корабельного компьютера. Пройдя стандартную процедуру опознавания, он начал опускаться в кратер, с которого на минуту сняли купол «зеркала».

Всё шло как обычно, эфир Меркурия шелестел деловыми и не очень деловыми переговорами, шуточками туристов и перекличкой автоматов контроля поверхности планеты. Над горами и кратерами самой маленькой из планет Солнечной системы (Плутон давно перекочевал из разряда планет в разряд планетоидов) неспешно летали туристические яхты, исследовательские зонды и грузовики, обслуживающие местные шахты.

На высоте пятисот метров над кратером «Стерегущий» включил посадочные огни.

И в этот момент в километре над ним выпал из чёрной бездны пространства сгусток призрачного голубого пламени, превращаясь в пирамиду космического корабля.

Инк базы отреагировал на это мгновенно, включив тревогу и активируя зенитно‑силовые системы. Но человеку, даже специально тренированному, на осознание ситуации требовалось гораздо больше времени, и никто из дежурного персонала станции не смог оценить ситуацию за оставшиеся доли секунд до трагедии. За всю историю существования силовых структур прямое нападение на крупную секретную (!) базу контрразведки не то чтобы не обсуждалось, но даже не входило в список возможных диверсионных акций.

Неизвестный корабль, не отозвавшийся на запрос «свой‑чужой», не побоявшийся финишировать в суперструнном режиме в непосредственной близости от поверхности Меркурия с колоссальным риском врезаться в эту поверхность, недолго светился в лучах локаторов космодрома. Секунду спустя после выхода из «струны» он нанёс удар по кратеру. Но не обычным для кораблей такого класса оружием, а гораздо более мощным.

Никакого огня, никакой вспышки света, никакого луча или ракеты пришелец не выпустил.

Однако кратер под ним, вместе с опустившимся в него корветом и стоящими на поле вокруг центральной горки катерами, вдруг в мгновение ока превратились в дымное облако! На месте стометрового останца, обозначавшего след когда‑то упавшего сюда метеорита, образовалась дыра диаметром в двести метров, поглотившая несколько катеров и саму горку, а в неё бесшумно – из‑за отсутствия на Меркурии атмосферы[4] – соскользнул один из стоящих неподалёку конусов звёздного корабля. Стартовать он не успел.

На базе взвыла сирена, слышная во всех внутренних помещениях комплекса. Стоявшие на поле космодрома корабли получили команду стартовать. Но лишь половина из них смогла начать процедуру старта, находясь в состоянии готовности. Остальные не имели на борту ни одного члена экипажа.

Однако неизвестный космолёт повторил удар, и в трёхкилометрового диаметра дне кратера появилась ещё одна дыра диаметром в полкилометра, уничтожившая три «голема» и повредившая фрегат «Дерзкий»; от него осталась ровно половина корпуса, остальное растаяло, как и материал дна кратера под ним.

Сверкнул неяркий лазерный луч: запоздало заработала защитная зенитная батарея базы.

Но чужак не стал дожидаться, пока включатся все имеющиеся на базе средства защиты. Он подпрыгнул вверх, как мячик, ударившийся о твёрдый грунт, окутался слоем голубоватого огня и включил режим «суперструны». Только после этого в небо начали подниматься корабли базы, ловя агрессора в сотни прицелов, хотя было уже поздно: он исчез.

* * *

Иван Грымов с группой Плетнёва находились на космической верфи «Нидеркос», участвуя в расследовании похищения «нульхлопов», когда канал «спрута» оповестил всех руководителей контрразведки о происшествии на Меркурии.

Воеводин, заседавший в этот момент с аналитиками «Сокола» на Энцеладе, вызвал его:

– Полковник, оставь кого‑нибудь на верфи и быстро на Меркурий! Я буду там через полчаса.

– Слушаюсь, – мрачно ответил Грымов.

Сеть станций метро соединяла все планеты Солнечной системы, и добраться с Земли до Меркурия можно было за считаные минуты, да и те уходили на предварительные операции: дойти до терминала, войти в кабину и набрать код трансляции. Сам переход осуществлялся мгновенно. Поэтому Грымов, Плетнёв и двое спецназовцев из его команды вышли из зала меркурианской базы «Сокола» спустя всего пять минут после получения известия.

Для выхода на поверхность им понадобились вакуум‑плотные «кокосы»[5]. Сопровождаемые растерянными сотрудниками базы и охранными кибами, контрразведчики вышли из‑под кратерного вала на плоское дно кратера.

Кратер в настоящее время находился в сумеречной зоне планеты и весь скрывался в тени вала, поэтому космодром освещали прожектора и специальные поляризационные осветители, отчего серо‑бурое поле казалось покрытым слоем серебра. Дыры в нём, оставленные энергетическими ударами неизвестного космолёта, с орбит спутников казались заполненными тьмой глазами на круглом лице мертвеца.

Включив антигравы, представители контрразведки приблизились к дырам, вокруг которых и внутри которых копошились десятки аппаратов разного назначения: форги, витсы, зонды и защитные автоматы.

– «Нульхлоп», – проговорил Плетнёв, когда делегация облетела гигантские дыры глубиной в несколько сот метров, – без сомнений.

Грымов промолчал, продолжая оценивать масштаб разрушений и материальных потерь. Исчезли пять «коггов» и три «голема», а также корвет «Стерегущий», был практически разрушен фрегат «Дерзкий», от которого осталось полкорпуса, а спейсер «Ван Гог», сползший в одну из дыр, был прилично повреждён. Но главными потерями были люди. Всего погибло одиннадцать человек, из них пятеро – экипаж «Стерегущего».

– Мы не ожидали, – виновато шмыгнул носом начальник базы Эдуард Шостакович. – Всё произошло слишком быстро.

Грымов молчал.

– В наше время можно ожидать что угодно и от кого угодно, – проворчал Плетнёв.

– Действовали по инструкции…

– А надо было держать периметр на СРАМе[6]. Появись здесь «крокодилочерепаха» Знающих, от базы вообще остались бы рожки да ножки.

– Я изложил в рапорте все наши действия…

– Да не в этом дело. Нам объявлена война…

– Оставь, майор, – прервал Плетнёва Грымов. – Степень вины этих парней определит следствие. Наша задача – найти исполнителей акции.

– Прошу прощения.

– Идёмте к вам, – обратился Грымов к Шостаковичу. – Мне нужны все записи наблюдений пояса защиты и спутниковых систем.

Делегация вернулась на базу, в зал оперативного контроля, где работали два десятка операторов, управляющих компьютерами подразделений и служб. Грымов занял кресло старшего смены, и перед ним распахнулась испещрённая кратерами и разломами равнина, над которой раскинулись гроздья крупных звёзд. Солнце находилось сзади видеокамеры, передающей изображение, поэтому его лучи не слепили глаза и не мешали видеть все детали поверхности Меркурия, а также движущиеся над ним по замысловатым траекториям летательные аппараты.

Грымов зарастил кокон кресла, попросил инк базы по имени Самсунг включить режим «один‑на‑один».

– Ваш статус, сэр? – вежливо осведомился инк.

– «Красный‑золотой», – сказал Грымов, касаясь виска за ухом; его карт‑бланш высшего допуска был вшит под кожу.

– Иван, что мне делать? – спросил Плетнёв.

– Осмотри все защитные линии порта.

– Есть. – Майор поманил помощников начальника базы. – Покажите всю свою машинерию.

Они ушли.

Инк подключил к своему интерфейсу мозг нового оператора, и Грымов погрузился в сверхскоростные переговоры с инками всех служб Меркурия и отделениями контрразведки.

Через несколько минут в зал торопливо вошёл Воеводин, также одетый в «кокос», в сопровождении двух оперативников‑следователей «Сокола», отыскал глазами Грымова, направился к нему.

– Ну что?

Грымов заметил его, освободился от биосъёмов кресла.

– Самсунг, покажи реконструкцию событий.

– Смотрите, – ответил инк.

Картина в виоме обзора сменилась на другую: стал виден кратер Уитни с высоты в несколько километров и опускавшийся в него корвет «Стерегущий». Затем появился выплывший из темноты корпус корабля‑агрессора.

– Английский разведбот класса «инвизибл», – уверенно сказал Грымов. – Предназначен для диверсионных операций, с большим запасом хода и прекрасным вооружением. Хотя до сих пор «нульхлопы» в его начинку не входили.

Космолёт нанёс удар по кратеру.

– Сумасшествие! – пробормотал Шостакович.

– Это очень рискованный маневр, – сказал Грымов, – рассчитанный буквально на секундную заминку оборонительных комплексов и на беспрецедентную точность траектории. Решиться на такое мог только…

– Псих! – закончил Шостакович.

– Запрограммированный драйвер, пилот экстра‑класса. Таких в Системе очень мало.

– Но и разведботов такого класса немного, – заметил начальник базы; обвинять его в халатности или несоответствии должности никто не спешил, и он слегка ожил.

– Я дал распоряжение проверить все военные базы Англии и блока НЕНАТО в Европе на предмет наличия у них «инвизиблов».

Воеводин кивнул.

– Пусть ищут и пилотов, способных работать ювелирно.

– На это уйдёт время, а судя по торопливости действий диверсантов Вируса – с момента похищения «нульхлопов» до момента применения прошли всего сутки! – они намерены продолжать свою деятельность.

– Думаешь, надо ждать следующих атак?

– Они украли шесть компактификаторов, использовали один, другие наверняка сейчас размещаются на подходящих бортах.

– Зачем это им надо? – спросил Шостакович. – По тревоге будут подняты все воздушно‑космические силы Федерации, и в конце концов террориста найдут.

– Наш приятель предупреждал, – усмехнулся Грымов, глядя на Воеводина; он имел в виду Леблана. – Его информаторы были правы, Вирус вынуждает нас защищаться внутри Системы, чтобы мы не совали нос в глубь космоса. Я представить не мог, что агенты Знающих пойдут на похищение «нульхлопов».

– Как вообще они это сделали? – нервно потёр щёку Шостакович.

Воеводин предупреждающе мигнул, и Грымов сказал не то, что хотел:

– Выясняем.

Воеводин кинул взгляд на виом.

– Проведи меня на место происшествия.

– Я провожу, – засуетился Шостакович.

– Не надо, занимайтесь своими делами, мы сами.

Добрались по туннелям с помощью бегущих дорожек к выходу на поверхность, зарастили скафандры, поднялись вверх на высоту сто метров, подлетели к дырам в дне кратера.

– Что ты хотел сказать? – осведомился Воеводин.

– Известны кое‑какие подробности инцидента с лифтом. Операцию по изъятию «нульхлопов» подготовил какой‑то очень мощный интеллект. При посыле контейнеров с компактификаторами был отключён инк наземного терминала. Оператор почему‑то этого не заметил. На время отключения компа к шпаге лифта на высоте двухсот километров над Землёй был подведён промежуточный финиш‑створ, скорее всего – какой‑то грузовик либо спейсер, и перехватил контейнеры. Всё произошло в течение нескольких секунд. Инк включился, когда груз уже исчез, не добравшись до верхнего терминала.

– Ловко! У кого‑то действительно неплохо работает голова.

– Вряд ли у Знающих, у них и голов‑то нет.

– Зато они умеют подыскивать себе умелых помощников. Надо мотать эту цепочку: новый резидент – крупный деятель с выходом на военные структуры – исполнитель рангом пониже, но тоже владеющий неплохими возможностями, средствами и транспортом – конкретный оператор.

– Ищем.

– Ярослава сообщила, что, по её ощущениям, новый резидент – глава Еврокомиссии по контактам со Знающими‑Дорогу Дэвид Берримор, бывший начальник отдела политических исследований СОН.

– Он не только бывший начальник отдела, в прошлом Берримор руководил спецназом НЕНАТО, так что у него остались неплохие связи с «ястребами» этого блока плюс личная дружба с президентом США.

– Который его и предложил. Копайте быстрее. Надо найти этот чёртов разведбот до того, как он нанесёт очередной удар. А самое плохое, что атакован не просто космопорт Федерации, атакована наша база! Налицо утечка информации! У кого из наших рыльце в пушку?

Грымов помолчал, разглядывая суету автоматов над дырами в дне кратера.

– Назрела пора проверить все наши кадры. За любое пятнышко на биографии – безжалостно увольнять! Агенты Знающих явно имеют доступ к персональным данным наших сотрудников и пользуются этим, вербуя сторонников, людей с червоточинами в душе. Как и во все исторические времена, в социуме многое решает человеческий фактор.

– То есть предателей в человеческой среде достаточно, ты это хочешь сказать?

– Таков ход моих мыслей, – подтвердил Грымов. – Может быть, включить «Периметр»?

Воеводин ответил не сразу. Речь зашла об активации системы высшей мобилизации сил человечества, гарантировавшей ответ любому агрессору как внутри цивилизации (при отпоре террористическому интернационалу типа ИГИЛ и Ингимаси), так и внешнему. Год назад уже решался вопрос инициации «Периметра» в ответ на действия Знающих‑Дорогу, но до дела не дошло.

– Вряд ли это осуществимо, – проговорил наконец начальник «Сокола», – во всяком случае, в нынешних условиях.

– Нас поддержит Юкканен.

– Даже Гриффит, президент СОН, не решает такие вопросы единолично, запрос уйдёт в Комбез, а ты знаешь, какое это болото. Кто‑нибудь обязательно наложит вето на предложение задействовать «Периметр».

– Прибалты, укроляхи, англичане…

– Прибалты не имеют права вето, это исторически сложившиеся политические шавки и проститутки.

– Зато вопят громче всех. Хорошо, с «Периметром» понятно, в Комитете задробят предложение, но тогда нужно включать хотя бы ВВУ[7].

– А вот тут ты прав, ВВУ заставит ощетиниться всех федералов и оборонщиков, порядку станет больше. Соберу квалитет ответственности и объявлю.

– Мне что делать?

– Продолжай расследование похищения «нульхлопов» и атаки на базу. Хорошо бы упредить следующее нападение.

– Тут ещё «Ра» молчит…

– Как говорит наша поговорка, «пришла беда – отворяй ворота». Хотя я верю, что всё в конце концов нормализуется, не пропадёт наш «Ра» бесследно. Поехали.

– Вы куда?

– К себе, потом напрошусь на приём к Гриффиту, президент СОН должен знать, что происходит.

Через несколько минут они вернулись в подземные помещения базы и разошлись. Оба представляли, с какими трудностями им предстоит столкнуться.

Глава 9

Пустота пустоте рознь

Клиффорд не смог рассчитать точные координаты местонахождения крейсера. Догадка Шапиро о том, что они оказались внутри ячейки «великой пустоты» – войда, подтвердилась. Однако в какой стороне от Млечного Пути располагается этот войд и на каком расстоянии, инк определить не сумел. Нужно было проанализировать излучение сотен миллиардов звёздных источников, сформировавших «стенки» войда, а на это требовалось время. И энергия. Потому что ВК‑аккумуляторы «Ра» после хронопространственного прыжка оказались разряженными, а вакуумсосы – генераторы энергии, использующие осцилляции вакуума, – перестали выдавать необходимое для работы большинства систем корабля количество энергии.

Космолётчики даже не могли послать сообщение на Землю, так как не знали, где именно располагается родная планета. В конце концов сигнал бедствия был послан – в радиодиапазоне, однако никто не верил, что его кто‑нибудь услышит. Луч света должен был пересекать войд до его границ больше миллиарда лет.

Руслан собрал «живое» совещание – в кают‑компании космолёта, пригласив всех свободных от вахт членов экипажа во главе с Маккеной, а также членов исследовательской группы. Собрались без обычного перешёптывания и шуток. Даже Слава Терёшин, привыкший быть душой компании и никогда не терявший присутствия духа, хранил молчание. Хотя держался поближе к Веронике Солнышко, не теряя надежды завоевать сердце девушки.

Многие космолётчики были старше, отчего Руслану приходилось прилагать усилие над собой, чтобы выглядеть соответственно статусу командира экспедиции. Удавалось это не всегда.

Кто‑то «выключил» стены помещения, и небольшая кают‑компания провалилась в густую темноту пространства, которую не могли нарушить слабенькие искорки и паутинки света на пределе зрения, означавшие далёкие звёзды и их скопления.

Руслан в полной тишине подождал инициативы спутников, ощущая темноту физически плотным саваном, леденящим душу, не дождался и сам попросил Клиффорда:

«Верни стены».

Темнота исчезла, стены кают‑компании проявились янтарными пластинами с привычной конфигурацией.

– Все вы прекрасно знаете наше положение, – сухо начал Руслан. – Клиф утверждает, что запомнил несколько «струнных» переходов. То есть Долгоживущий послал нас обратно в прошлое, используя какие‑то «кротовые норы», каналы между Миропузырями Мультиверса. Но где мы оказались, никто сказать не может.

– Внутри войда, – буркнул Терёшин.

– Однако в нашей ли Вселенной, а если в нашей, то в какое время – неизвестно, так?

– Давайте рассуждать, – отставил в сторону чашку с горячим селенчаем Шапиро; он единственный из всех присутствующих выглядел бодро. – Предлагаю начать с объяснения того, что такое войд.

– Пустота, – скривил губы Терёшин.

– Пустота пустоте рознь, молодой человек. Да, эта область пространства свободна от звёзд, галактик, пыли и силовых полей, но скопления неких материальных структур здесь должны присутствовать.

– Тёмная материя.

– Да хотя бы и тёмная, хотя у меня недавно появились некие соображения на этот счёт. Обычные скопления тёмной материи помогают формировать стенки войдов, в которых гравитация удерживает волокна скоплений звёзд и галактик, образующих крупномасштабную сетчато‑волокнистую структуру нашей Метавселенной. Войды – иное дело, внутри них прячется нечто близкое космологическому фактору, ускоряющему расширение нашей Вселенной. Это нечто создаёт отрицательное давление, сказывающееся на распределении пекулярных[8] скоростей галактик. Если в ветвях скоплений они направлены к центрам скоплений, то в войдах из центра. На мой взгляд, это возможно лишь в одном случае: скопления тёмной материи в войдах имеют другой знак.

Руслан поймал взгляд Маккены, дёрнул уголком губ, как бы поддерживая скепсис капитана.

– И что из этого следует?

– Если обычная тёмная материя состоит из майоранов и вимпов[9], то материя в войдах – из антивимпов.

– Всеволод, не фантазируйте, – поморщился Шеридан.

– Допустим, – сказал Руслан. – Чем данная информация поможет нам?

– Здесь другой  вакуум! – важно поднял палец к потолку Шапиро. – А из этого следует, что могут быть и другие материально‑полевые структуры, которых мы просто не видим.

– Известные законы физики прекрасно описывают свойства нашего континуума, – сказал Шеридан. – Нет смысла изобретать новые.

– Законы физики – не догма, тем более что при столкновении бран, что и происходит в районе Большой Дыры, в нашу Метавселенную вторгаются законы Метавселенной Знающих. Мы научились преодолевать колоссальные космические расстояния, но до сих пор мало знаем архитектуру космоса.

– Странно слышать это из уст учёного такого масштаба.

– Каждый из нас имеет своих тараканов в голове, – ухмыльнулся физик. – Но мои ошибаются редко. Майор подтвердит.

Руслан кивнул. Он действительно верил эксперту, не раз доказавшему свою правоту.

– Продолжайте.

– Итак, что такое войд, краткий тезаурус. Пару сотен лет назад астрономы составили карту анизотропий и нарушений симметрии микроволнового фона Вселенной и получили самую настоящую паутинную сеть, коррелирующую с известными к тому моменту скоплениями галактик. Паутинками в этой сети стали галактики и сверхскопления галактик, а ячейками – пустоты, лишённые звёзд, газа и межгалактической пыли. Их назвали войдами. Количество ячеек велико, типичные размеры составляют от тридцати до сотни миллионов эсве. Но есть и очень большие войды. Тот, в который нас перенёс Долгоживущий, вообще считается самым большим, его потому и назвали Giant Void – Гигантский, и расположен он точно в созвездии Гончих Псов, на расстоянии около трёх миллиардов эсве от Солнца.

– Тогда почему Клиффорд не может найти Солнце? – поинтересовалась Марианна Вележева, исполнявшая роль эксперта‑техника экспедиции. – Если известно, где располагается войд?

– С Земли определить его местонахождение легко, но из самого войда – проблематично, так как скопления галактик располагаются вокруг него равномерно, и где наш Млечный Путь – неизвестно. Я думаю, в конце концов Клиф найдёт нашу галактику, а там и Солнце. Другое дело – что нам даст сам войд.

– В каком смысле?

– Вы знаете, что вакуум не есть пустота в полном смысле этого слова. Он представляет собой упругую квантованную среду, заполненную полем Хиггса и океаном безмассовых частиц – квантонов, осцилляция которых порождает элементарные частицы, в том числе – античастицы.

– Не надо читать лекции, Всеволод, – прервал его Руслан.

– Хорошо, не буду, – легко согласился Шапиро. – Тогда, если говорить совсем по‑простому, войды тоже эволюционируют, и в них должно происходить движение материи.

– Какой? – вежливо спросил Шеридан.

– Надо искать. Я чую, что мы здесь не одни.

– Любите же вы экстравагантные выводы, коллега.

– Что есть, то есть, – согласился физик. – Но ведь так интересней жить, вы не находите? Майор, разрешите я поработаю с Клиффордом «один на один»? Всё равно ведь пока делать нечего.

Руслан посмотрел на Маккену.

– После проверки функционирования всех систем, – сказал капитан бесстрастно.

– Тогда я с вами, – сказал Шеридан.

– Ради бога, не помешаете.

– А чем будем заниматься мы? – спросила Вележева.

– Предлагаю партию в шахматы, – улыбнулся Руслан.

– Я серьёзно.

– И я серьёзно, спешить нам некуда. До тех пор пока мы не определимся, где именно и в какие времена прыгнули, делать будет нечего.

– Абсолютно с вами согласен, – сказал Шапиро. – Как говорил мой приятель, в такой ситуации не надо спешить, но не следует и торопиться.

– Вы шутник, Всеволод, – пожурил его Шеридан.

– Стараюсь не отказывать себе в удовольствии пошутить.

– Отказаться можно от чего угодно.

– Кроме жизни.

– Вас не переговоришь.

– И не надо.

– А интересно всё‑таки, – вдруг заговорил Слава Иванов, сидевший с задумчиво‑отрешённым видом. – Что, если мы и в самом деле попали в прошлое до момента нашего прыжка? Вернёмся на Землю, встретим самих себя.

Терёшин хихикнул:

– Тебя и одного в нашей команде много.

– Я никому не мешаю, – обиделся бортинженер.

– Жду указаний, – повернул голову к Руслану Маккена.

Руслан сделал паузу. В такие ситуации он не попадал ни разу, положение казалось почти безнадёжным, ждать помощи было не от кого, однако это не снимало с него ответственности за судьбу экспедиции и обязанности принимать решения. И выглядеть он должен был не менее уверенным, чем Маккена.

– Объявляю вторую степень ЧС. Скафандры не снимать даже в каютах. Всем искать выход из положения. Появятся идеи – предлагать немедленно, даже если эти идеи кому‑то покажутся сумасбродными. Капитан, делайте всё, чтобы корабль мог двигаться.

– Принято.

– Всеволод, Майкл, вы многое можете подсказать Клиффорду, подключайтесь к нему и работайте. Вопросы есть?

Тишину кают‑компании не нарушил ни один звук.

– Работаем!

Все дружно встали.

Терёшин взял Веронику Солнышко под локоть, что‑то сказал ей на ухо, она засмеялась. Оба вышли.

Маккена мельком глянул на подошедшую к нему жену, лицо капитана разгладилось, и Руслан с удивлением прислушался к своему сердцу, подсказывающему, что жизнь продолжается и надо верить в лучшее.

Двое суток экипаж крейсера жил по расписанию чрезвычайной ситуации, не сетуя на положение, привычно занимаясь проверкой систем корабля, регулярно обсуждая по вечерам[10] в кают‑компании возникающие проблемы.

Шеридан и Шапиро практически не выходили из кают, занимая кокон‑кресла, связанные пуповиной мыслесвязи с инком корабля.

Серджо Веласкес помогал экипажу настраивать вышедшие из строя узлы защиты крейсера.

Руслан был вынужден большую часть времени проводить с Марианной Вележевой, иногда посмеиваясь в душе над собой: слышала бы их разговоры Ярослава.

На третий день Клиффорд объявил об открытии странного аттрактора, названного физиками, работавшими с ним, «негравитационной линзой». Находился аттрактор на расстоянии около десяти световых лет от корабля, и Шапиро вновь заговорил о наличии жизни в «великой пустоте» как об отражении парадигмы закономерности этого явления. Шеридан не преминул начать спор с коллегой, однако Руслан отвлёк обоих, предложив Маккене подойти к «линзе» поближе.

– Энергии на поход хватит? – закончил он.

– Надо бы экономить… – заикнулся бортинженер.

– Зачем? – фыркнул Терёшин. – На оставшуюся жизнь нам и одного вакуумсоса достаточно, если не удастся починить остальные.

– Хватит, – сказал Маккена. – Но я бы посоветовал вам этого не делать.

– Вы думаете, наш прыжок помешает Клифу искать Млечный Путь?

– Практически не помешает, – сказал Шапиро. – Память у Клифа не хуже моей.

Космолётчики засмеялись.

– Решайте, сэр, – закончил Маккена дипломатично.

– Остаёмся на месте, – сказал Руслан. – Ещё предложения есть?

– Надо искать, – заявил Шапиро.

– Что?

– Спасителей, разумеется. Клиф обнаружил «линзу». Давайте пошлём туда приветственную телеграмму, предложим, образно говоря, мир и дружбу.

– Но «линза» ещё не форпост цивилизации, – засомневался Фридман.

– Узнаем.

– Наш радиосигнал будет идти туда десять лет, – напомнил Иванов.

– Разве наша «струнная» связь вышла из строя?

– Нет.

– Пошлём «струну», если создатели «линзы» действительно разумны, они поймают депешу и ответят.

– Коллега, вы меня поражаете своей наивностью!

– Что я сказал поразительного? Предлагаю предпринимать хоть какие‑то шаги, а не сидеть сложа руки и ждать конца. Майор, я не прав?

– Попробуем, – сказал Руслан решительно.

Прошли ещё сутки. А на четвёртый день дрейфа в пустоте войда Клиффорд доложил всем по интеркому, что «негравитационная линза» увеличилась в размерах.

Руслан в этот момент находился в зале визинга вместе с Вележевой и Веласкесом.

Сердце дало сбой: интуиция шепнула на ушко, что ситуация меняется, хотя и неизвестно в какую сторону, лучшую или худшую.

– Дай картинку.

Чёрная бездна, обнимавшая космолёт со всех сторон, почти не изменилась.

«Линза» не источала свет ни в каком диапазоне, и аппаратура крейсера увидела её как слабое облачко микроволнового поля с температурой в три градуса Кельвина. То есть оно выглядело всего лишь на три градуса «теплее» абсолютного нуля и на три десятых градуса «теплее» реликтового излучения, заполнявшего Вселенную. И вот это облачко, занимавшее на сфере обзора участок «неба» величиной с земную Луну, увеличилось в два раза.

Мрак перед сидящими в зале визинга побледнел, появилось изображение сложной объёмной сетки, меняющей очертания, словно к кораблю плыла огромная медуза. Конечно, это было схематическое изображение «линзы», нарисованное Клиффордом после обработки данных от датчиков излучений, преобразовавшее пучности микроволнового поля в диапазон, видимый человеческим глазом. Однако космолётчикам облако показалось живым существом, плывущим по бескрайнему простору космоса.

– Мама родная! – донёсся голос Терёшина. – Оно движется?!

– Всеволод? – позвал Руслан физика, не вылезавшего из каюты.

– Вижу, – отозвался Шапиро. – Оно отреагировало на наш «струнный» призыв. Ждите гостей.

– Ещё рано судить, – пробурчал Шеридан, – о разумности объекта. «Линза» просто растёт.

Но он ошибся.

Через час «медуза» заняла в виоме обзора половину «небосвода», и Руслан приказал членам группы занять защитные коконы. Спустя ещё час крейсер окутала странная мгла, напоминающая утренний туман средних широт Земли, и он повис в сероватой бездне, лишённой ориентиров, перестав видеть даже далёкие светляки галактических скоплений.

– Наши действия, сэр? – спросил Маккена, проявляя железное самообладание.

– Будьте готовы к прыжку, – ответил Руслан. – Клиф, повтори наш сигнал, посланный сутки назад.

– Выполняю.

Какое‑то время ничего не происходило.

Корабль медленно плыл «сквозь туман», готовый закрыться силовой завесой либо включить «струнный» ход.

Космолётчики молчали.

– Всеволод, – окликнул физика Руслан, – ваши предложения?

– Судя по анализу фона, «линза» представляет собой изменённый вакуум.

– Снова вы, коллега… – заговорил было Шеридан, прозванный спутниками вечным оппонентом Шапиро.

– Майкл, помолчите, – оборвал его Руслан.

– Если Знающие умеют создавать конструкции из «кристаллического» вакуума, вспомните Ось Зла, – продолжал Шапиро, не смущаясь, – то почему наши доморощенные умники не могут делать то же самое? «Линза» и есть такой кристалл. А скорее всего – некая конструкция, своеобразный дом, внутри которого обитают пустотники.

– Кто?

– Ну, вакуумники или войдеры, раз они живут в пузыре войда.

– Лучше уж войдики, – хмыкнул Терёшин. – Войдеры – звучит неблагозвучно.

– Без разницы.

Руслан помолчал:

– Как «линза» за два часа преодолела десять эсве? Если бы войдеры… мм, войдики пользовались «струнными» технологиями, как мы, они бы добрались до нас мгновенно.

– Иной разум – иные технологии. Может быть, они каким‑то образом «поглощают» вакуум, едят, так сказать, а мы видим это как перемещение.

– Мы так и будем сидеть на ЧС? – осведомился Клиффорд.

– У кого какие предложения?

– Посигналить, – сказал Терёшин.

– Я посылаю СОС на всех диапазонах, – доложил Клиффорд.

Показалось, что сквозь голову потянуло сквозняком. Кто‑то влез под череп, начал перебирать складки мозга, ощупывать сосуды.

Охнула Марианна Вележева.

– Чуете?! – вскинулся Шеридан. – Нас сканируют!

– Майор? – бросил Маккена.

Руслан вспотел, медля отдавать команду стартовать.

Внезапно «туман» вокруг корабля распался на мириады светлых линий, сформировавших нечто похожее на схематическое изображение сложного кристалла. А прямо напротив Руслана – инк передавал изображение непосредственно каждому космолётчику – возникло человеческое лицо, слепленное из отрезков линий. Гигантские губы портрета зашевелились, и Руслан услышал гулкий голос, бас, потрясший не только барабанные перепонки, но даже кости черепа:

– Странные… дробные… не похожие… кто… откуда… зачем?..

– Мы – люди! – выговорил Руслан вслух, испытав страх и облегчение одновременно. – Выслушайте нас…

Глава 10

Кентавр

Нереида является третьим по величине спутником Нептуна после Протея и Тритона, её диаметр достигает всего лишь трёхсот сорока километров, и движется она по сильно вытянутой орбите вокруг синей планеты, удаляясь от Нептуна то на полтора миллиона километров, то всего на десять.

Открыт спутник был нидерландским астрономом Койпером в тысяча девятьсот сорок девятом году, в начале двадцать первого века сфотографирован автоматическим зондом «Вояджером», в двадцать втором исследован экспедицией Европейского космического концерна «Ариан», однако лишь в конце двадцать третьего столетия им заинтересовались федеральные власти, после чего на Нереиде была создана промежуточная база кораблей Даль‑разведки. Особой ресурсной ценности этот угловатый обломок астероида не представлял.

К началу двадцать четвёртого века Даль‑разведка перестала арендовать спутник, и в его глубинах расположилась база ФСБ «Миротворец», приспособившая опустевшие помещения, коридоры и пещеры под свои нужды. На «полюсе» Нереиды, украшенном приличным кратером с плоским дном, развернулся современный космодром, обслуживаемый в основном кибами и форгами. Живых людей работа на крохотном спутнике с малой силой тяжести при полном отсутствии развлечений не привлекала. Основным живым контингентом базы были экипажи космолётов и дежурные группы инспекций безопасности.

«Миротворец» почти не принимал участия в битвах землян с Вирусом Инферно, атаковавшим сначала Суперструнник – величайшее сооружение человечества в Солнечной системе, расположенное за орбитой Марса, призванное помочь людям познать наконец тайну рождения Вселенной, – потом напавшим на комплекс контроля пространства – «Сферу» и в конечном итоге пожелавшим уничтожить все материальные структуры Метагалактики, чтобы впоследствии спокойно переселиться в свободное от вещества – и от разумных существ – пространство. Основную задачу для коллектива базы сформировала коллегия Комбеза ещё двадцать лет назад: обеспечение безопасности расселения человечества по планетам Солнечной системы плюс надзорные функции по недопустимости террористических проявлений, национальных и религиозных столкновений и опасных исследований.

О полицейском надзоре речь не шла, для этого существовали федеральная полиция и Погранслужба, поэтому роль базы «Миротворец» сводилась в основном к расследованию конфликтов и социальному мониторингу человеческих поселений.

База располагала десятью кораблями классов «корвет» и «фрегат», двумя крейсерами с большим запасом хода – «Фортиссимо» и «Рейнджер» – и тремя десятками катеров, половина из которых способна была преодолевать космическое пространство в «струнном» режиме. Кроме того, на её территории стояли один из нейтринных телескопов и радиотелескоп, принадлежащие системе инструментов «Сферы», обслуживаемые отдельной бригадой операторов и линией службы сервиса.

Двадцать восьмого августа в одиннадцать часов утра по среднесолнечному времени к Нереиде подошёл корвет «Сауд», вернувшийся из рейда к Плутону, и приготовился к стандартной процедуре посадки на космодром. На борту корвета находились двенадцать сотрудников юрслужбы и спецназа ФСБ, а также четыре члена экипажа во главе с капитаном «Сауда» Мухаммедом аль Хамидом. Когда до «верхушки» Нереиды с кратером, превращённым в космодром, оставалось всего триста метров и корвет приготовился лихо закончить движение одним прыжком, над ним в опасной близости – примерно в двухстах метрах! – внезапно проявился конус ещё одного космолёта, объятый сеточкой зеленоватых молний. А затем повторилось в точности то, что произошло в небе над Меркурием.

Пришелец выстрелил.

Бок корвета «Сауд» исчез, словно срезанный бритвой!

Вместе с ним исчезла станция автоматического приёма грузов и несколько катеров, стоящих на поле космодрома, а в нём образовалась гигантская дыра диаметром в несколько сот метров.

Один из «големов» в этот момент, стоявший у крутой стенки вала, начал подниматься в небо Нереиды, и грозный пришелец счёл его маневр за попытку отражения атаки: он перевёл вектор второго удара с космодрома на катер.

Вспышки или взрыва не последовало, стреляли из компактификатора. «Голем» исчез, вместе с ним исчезла ферма радиотелескопа, а в отвесной стенке кратерного вала образовался пролом размером с футбольное поле.

Рисковать продолжать атаку неизвестный корабль не стал. Окутавшись сеткой змеящихся зелёных молний, он растворился в темноте. И лишь после этого на базе началась паника, а в эфир полетел сигнал тревоги.

* * *

Сообщение о нападении на базу «Миротворец» на спутнике Нептуна Нереиде поступило в семь минут двенадцатого по среднесолнечному времени, совпадавшему со временем Москвы. Ровно через три минуты после этого к спутнику стартовали корабли контрразведки «Сокола», на борту одного из которых – спейсера «Снегов» – находился Иван Грымов.

Два дня он колесил по Солнечной системе, связанный с главным инком службы по имени Босс (это было сокращение слов Большой Стратег), который анализировал поступавшую к нему информацию о поиске террористов. Иван примерно понимал замысел агентуры Знающих – нанести как можно больший урон защитной системе человечества и отвлечь его от борьбы с переселенцами.

Анализу состояния космических ресурсов Федерации были подвергнуты все крупнейшие бизнес‑союзы, корпорации, частные военные подразделения, армии, базы и службы. Поскольку Комбез СОН не дал на это согласия, а новоявленная Комиссия по урегулированию «споров» с Вирусом ещё не приступила к работе, Воеводин на свой страх и риск посовещался с новым главой ФСБ Юкканеном, и оба решили объединить усилия по поиску террористов, после чего к этой проблеме были негласно привлечены самые мощные компьютерные центры Федерации, в том числе Погранслужбы и Академии наук.

Поэтому Грымов уже знал, какие из космобаз Федерации защищены слабее. База «Миротворец» входила в число наиболее уязвимых объектов за пределами Земли. Но и кроме неё у контрразведки было достаточно объектов для первоочередного обследования. Рейд к ней не планировался, сверхважным форпостом цивилизации «Миротворец» не считался, чем и воспользовались террористы. Зато ничто не помешало Грымову прибыть на Нереиду первым, опередив полицию и следователей.

Анализ происшествия занял около часа.

Нападение на «Миротворец» совпадало с такой же атакой на меркурианский космодром «Сокола» даже в деталях.

Неизвестный космолёт дождался, пока над космодромом снимут силовой колпак, прыгнул по «струне» к Нереиде, нанёс удар и скрылся, не дожидаясь реакции сил ФСБ.

– Но для этого он должен был знать точное время подхода корвета, – заметил Плетнёв, с которым Грымов не расставался в последнее время. – С точностью до секунды.

– Значит, у него есть осведомитель на базе, – согласился Иван с выводом майора после паузы. – Вот где надо копнуть.

– Уж больно обширное поле для копания, – с сомнением проговорил Плетнёв, отрастивший эспаньолку и похожий теперь на актёра.

– Зададим работу Боссу. Выйдем на информаторов террористов – доберёмся до их главаря.

– Полковник, как дела? – включилась рация «спрута».

Грымов, занимавший кресло‑кокон в рубке «Снегова», кинул взгляд на кратер под космолётом, над которым висел в настоящий момент «Снегов». Плетнёв в это время занимал такое же кресло в десантном флайте в трюме корабля, но ощущение было такое, будто они сидят рядом.

– Тот же почерк, – ответил Грымов Воеводину. – Мы получили снимки агрессора, изучаем. Есть подозрения, что это машина английского разведфлота, якобы полгода назад доставившая экспедицию учёных к Малому Магелланову Облаку.

– Почему якобы?

– Об экспедиции известно только то, что она вернулась ни с чем, магелланцы завернули космолёт. Но СМИ это событие не освещали, оно таинственным образом выпало из поля внимания общественности.

– Что это за космолёт?

– Небольшой, но суперсовременный разведбот класса «стеллс», способен преодолевать в одном оверспейсе до полусотни тысяч эсве, трансформер, масса – две тысячи, хорошо вооружён, управляется инком формата Умник.

– «Стартрек»!

– Совершенно верно.

– Вспомнил, его сдали в эксплуатацию пару лет назад, по новостям космофлота передавали, но потом началась эта свистопляска со Знающими, и меня отвлекли. Значит, это «Стартрек»?

– Всё указывает на него, маршрут поиска понятен. Мы с Андреем сейчас этим и занимаемся.

– Поскольку атаки идентичны, изучите детали подхода к диверсии, у террористов действительно должны быть осведомители и пособники в информационной сети космофлота.

– Понял, сейчас дам команду аналитикам.

– Как только наткнётесь на что‑либо стоящее – ко мне.

– Есть.

Связь прервалась.

– Пан Грымов, база запрашивает инструкции, – доложил капитан «Снегова» Ежи Махульский.

– Следователи Федеральной полиции уже прибыли, вот пусть и занимаются своим делом. Мы уходим домой, финиш в Шереметьеве.

– Принято.

Через минуту спейсер стартовал к Земле.

* * *

Спустя сутки Грымов прибыл на базу «Сокола» на Энцеладе по вызову Воеводина.

В рабочем модуле генерала кроме хозяина кабинета сидели ещё трое косменов в стандартных униках, и Грымов обрадовался, увидев аналитика «Сокола» профессора Бородина. Учёный курил, в отличие от остальных присутствующих, но Воеводин не обращал на это внимания. Гостями руководителя «Сокола» были командор Российской Погранслужбы Медведь и бразильянка, секретарь Комбеза Ани Санта. Судя по всему, они вели какую‑то дискуссию, и Грымов вопросительно глянул на Воеводина.

– Получено сообщение из района Омеги Кентавра, – пояснил Степан Фомич, – обсуждаем. Садись.

Грымов пожал всем руки, поцеловал пальчики женщины, сел.

– Мы оставили у Оси Зла, как ты знаешь, – продолжал Воеводин, – автоматическую станцию. Она время от времени присылает нам данные о поведении Оси. Точнее – от того, что от неё осталось.

– Как говорил Шапиро, в Омеге развивается ударная волна преобразования вакуума.

– Совершенно верно, – кивнул Бородин, продолжая курить, практически не выдыхая дыма. – В скоплении происходит многомерная развёртка свёрнутых измерений, относительная скорость процесса – больше десяти световых. Так как расстояние от Солнца до Омеги – семнадцать тысяч эсве, свет будет идти к нам семнадцать тысяч лет, поэтому мы этого не наблюдаем. Но в непосредственной близости эффект значителен, погасли уже полторы тысячи звёзд скопления. А поскольку диаметр Омеги равен ста пятидесяти эсве, через десять‑пятнадцать лет от скопления ничего не останется.

– То есть впереди нас ждёт ещё одна проблема, – уточнил Грымов. – Когда волна докатится до Млечного Пути.

– Ты как всегда зришь в корень, – усмехнулся Воеводин.

– Ну, решать её придётся уже не нам, – проворчал Медведь.

– Но если опасность столь велика, почему же галактоиды упорно не спешат на помощь? Ведь волна уничтожит и их.

– Одно из двух, – сказал Бородин, – либо опасность не столь велика, как мы себе представляем, либо галактоиды уверены в своих силах.

– Возможен ещё один вариант, – заговорила загорелая, с красивой причёской, симпатичная Ани Санта. – Галактоиды надеются на нас.

– Это вряд ли, – не согласился Медведь, внушавший уважение своей глыбистой фигурой. – Ни одну экспедицию к ядру Галактики они не пропустили, что, на мой взгляд, означает одно: они не считают человечество ни партнёром, ни спасителем.

– Наши друзья из МККЗ думают иначе.

– Наши друзья из МККЗ слеплены из другого теста. Они населяют другие галактики, и многие из них, если верить Леблану, подобны нам.

– Почему же они тоже не спешат установить с нами полноценный контакт?

– Потому что мы сравнительно недавно вышли в глубокий космос. И ещё не доказали, что разумны.

– Как‑то вы чересчур неуважительно о человечестве, – укоризненно проговорил Бородин. – Хочу добавить следующее: в космосе намного больше цивилизаций негуманоидного типа, логика которых далека от логики человека. Это сильно усложняет задачу контакта с ними.

– Почему это происходит? – спросила женщина. – Я имею в виду, почему негуманоидов больше?

– Потому что цивилизации социального типа, подобные человеческой, не успевают дожить до обладания технологиями, позволяющими держать связь и передвигаться в космосе со скоростями, превосходящими скорость света. Даль‑разведчики, если вы помните, обнаружили в нашей ветви Млечного Пути четыре мёртвые системы, населённые когда‑то существами, близкими по виду человеку. Мы пока единственная сохранившаяся гуманоидная раса, вышедшая за пределы своей звёздной системы. Да и то готовы уничтожить любого, кто встанет на пути, либо передраться друг с другом. Вот почему Знающим‑Дорогу сопутствует успех: они легко находят помощников в нашей среде! Больных психически людей, моральных уродов и предателей полно среди нас, за примером далеко ходить не надо, они занимают все высшие властные посты в Правительстве.

Грымов посмотрел на Воеводина.

– Давайте вернёмся к первой теме, – деликатно предложил генерал. – Станция в Омеге Кентавра заметила корабли Знающих, знакомые нам «крокодилочерепахи».

– «Ра» тоже встречался с ними в Омеге, – пожал плечами Грымов.

– Но тогда никто не обратил внимания на детали появления «крокодилов». Станция отследила вектор движения этих монстров – три случая, и все из одного радианта, который упирается в одну из звёзд скопления.

– Неужели база? – недоверчиво проговорил Иван.

– Есть такое подозрение, – согласился Медведь. – Если мы найдём базу «крокодилов» и уничтожим, Знающие потеряют возможность защищать Большую Дыру.

– Известны характеристики звезды?

– Оранжевый гигант класса К0, названия не имеет, в каталогах астрономов значится лишь под номером 1212, находится на краю скопления, в ста эсве от Оси Зла. В системе около двадцати планет разных размеров, однако никаких предпосылок к тому, что одна обитаема, облачный сервис астрономической статистики не имеет.

– Надо срочно посылать разведку!

– Все наши спейсеры межгалактического класса задействованы и находятся под пристальным наблюдением комиссии Комбеза по этике. Вот сидим, ломаем голову.

– «Непобедимый».

Воеводин собрал морщины на лбу, пожевал губами, размышляя, посмотрел на собеседников.

– Но ведь «Непобедимый»… – начал Бородин.

– Застрял на подступах к ядру Галактики, – закончил Медведь.

– Пошлём к нему один из наших резервных корветов с командой и новым «сусликом», он и разведает, находится ли база «крокодилов» в Омеге.

– Комбез будет год телиться с решением.

– Я обсужу необходимость разведрейда с генсеком Комитета, – предложила Ани Санта.

– Не надо, – покачал головой Воеводин, – о наших предположениях не должна знать ни одна живая душа. Беру ответственность на себя. Спасибо, полковник, хорошая идея. Что у тебя по террористам?

– Есть веские основания полагать, что мы нашли схрон, где укрывается разведбот «Стартрек».

В кабинете установилась тишина.

Первым заговорил Медведь:

– А я хотел проявить инициативу – предложить Комбезу наши ресурсы, установить дежурство российских пограничников над всеми важнейшими базами Федерации.

– Повремените с заявлениями в Комбез, Алексей Петрович, – сказала женщина, – тем более что вам нельзя высовываться в преддверии контакта с резидентом Знающих. Он на вас непременно выйдет в ближайшее время.

– Конкретно, – сказал Воеводин, – где?

– Дважды зафиксирована посадка космояхты «Скарборо» на территорию одноимённого замка в Англии, сразу после атак на меркурианскую и нереидскую базы.

– Случайное совпадение.

– Во‑первых, замок Скарборо принадлежит английскому миллиардеру Роббинброку Мею, который содержит на его территории частную армию. Во‑вторых, размеры яхты и «Стартрека» идентичны, и оба корабля – трансформеры последнего поколения. Мало того, мы изучили подробности его подготовки и ходовых испытаний и выяснили, что драйвер‑примой и командиром бота был назначен Алан Версгофер. Не помните это имя?

Воеводин поиграл бровями:

– Что‑то знакомое…

– Чемпион Федерации по сатурн‑дайвингу, – сказала Ани Санта.

Грымов с уважением поклонился бразильянке.

– В точку, сеньора.

– Сатурн… ээ… дайвинг – это гонки в кольцах Сатурна? – уточнил Медведь.

– На «големах», проводятся уже лет двадцать. Версгофер стал чемпионом в шестом[11] году. Очень крутой парень, боец, стрелок, ловелас, абсолютно отмороженный, судя по досье, хотя для нас главное, что он пилот экстра‑класса. Но это ещё не всё. Брат Версгофера Курт служит у нас на меркурианской базе начальником Службы сервиса, а на базе ФСБ «Миротворец», как выяснилось, работает бывшая подруга Версгофера Кэти Фостер. Она оператор Федеральной службы сервиса. Скажете – совпадение?

Воеводин помял шею ладонью:

– Службу сервиса мы не анализировали… а надо было. Сведения проверены?

– Так точно.

Воеводин исподлобья оглядел компанию:

– Что скажете, бойцы?

– Помощь нужна? – спросил Медведь, поднимаясь.

– Жди вызова, Алексей, ты пока вне игры. Ани, ищите концы Знающих в Комбезе, от вас тоже будет зависеть многое.

Ани Санта кивнула, встала вслед за командором Погранслужбы, и они вышли.

Засобирался и щупленький Бородин, погасил недокуренную сигарету.

– Я, пожалуй, тоже вас покину, меня ждут в институте.

Воеводин пожал ему руку:

– Велеслав Тимофеевич, вам не говорили, что курить вредно?

– Я так успокаиваюсь, – смутился учёный. – Да и курю я селентрав, чуете запах? Он практически безвреден. Обещаю не злоупотреблять.

Он ушёл.

Воеводин перевёл взгляд на заместителя:

– «Непобедимым» займёмся после захвата агентов.

– А я бы не торопился с захватом, – сдержанно сказал Грымов.

– Почему?

– Курт Версгофер и Кэти Фостер уже под колпаком, мы за ними установили наблюдение. Но кроме них, мы никого из этой сволочной своры не знаем, вероятность ошибки мала, но не равна нулю. Нужно дождаться очередного нападения и тогда действовать быстро.

– Погибнут люди.

Грымов выдержал взгляд генерала с каменным лицом:

– Но, если мы ошибёмся, потеряем гораздо больше. Существует маленький шансик, что нам удастся упредить удар.

– Каким образом?

– Босс анализирует персоналы всех баз космофлота на предмет наличия родственников или друзей Версгофера. Если он отыщет кого‑то, мы успеем перехватить «Стартрек».

– Где бот сейчас?

– По моим сведениям, яхта «Скарборо», образно говоря, снялась с якоря и ушла в Систему. Куда именно – неизвестно.

Глаза руководителей «Сокола» встретились.

– Дело дрянь! – тяжело сказал Воеводин.

Глава 11

Войдики

Руслан проснулся не от шума, а от внутреннего побуждения проснуться. Не открывая глаз, прислушался к себе и окружающему миру. В уши вливалась торжественная, всеобъемлющая, звенящая тишина, нарушаемая лишь стуком сердца. Ни один звук не долетал в каюту из недр корабля, ни одна мысль не мешала слушать эту растворяющую в себе тишину.

Но длилось состояние ступора недолго, он проснулся окончательно.

«Доброе утро», – послышался мысленный голос терафима.

«Привет, Лёха», – ответил Руслан чип‑секретарю, сбрасывая с груди невесомое покрывало. Полежал, глядя в призрачное струение потолка, вспоминая недавние события, не спеша активировать автоматику жилища.

Каюты корабля для пассажиров и для членов экипажа практически не отличались, представляя собой спальные модули с широким спектром технического обслуживания. Бытовой трансформер мог реализовать любой пейзаж, уголок природы Земли или других планет Солнечной системы, либо превращаться в помещение любой формы по желанию обитателя. Если, конечно, эти формы были внесены в программу обслуживания. Но Руслан предпочитал интерьер спальни в своём доме и не менял его никогда. Он лишь на мгновение убрал стены, полюбовался на «туманную» бездну вокруг «Ра» и снова вернул облик спальни.

Контакт с войдиком, как Шапиро назвал хозяина войда, ошеломил всех космолётчиков. Никто из них не подозревал, что в гигантском пространственном пузыре, свободном не только от звёзд и галактик, но и от газа и пыли, могла существовать какая‑то жизнь. Да ещё и разумная! Но она была!

Войдик сам нашёл способ связаться с людьми в космолёте, и они узнали поразительную историю появления войдиков, позволившую Шапиро впоследствии долго рассуждать на тему существования жизни у истоков Мироздания. Когда же его спросили, как может жизнь зародиться в абсолютном вакууме, он ответил:

– Абсолютно пустого вакуума не существует. Точнее, он вероятен там, где никогда не было материальных объектов. А войдики, скорее всего, представляют собой какие‑то структуры. Комплексы частиц тёмной материи, неощущаемые нашими приборами, и являются основой их «тел».

По мнению физика, отдельные островки первожизни возникали во Вселенной спустя всего миллион лет после Большого взрыва, породившего её, и эпохи инфляционного раздувания. Именно тогда начали формироваться из облаков молекулярного водорода первые звёзды, а в их коронах из газа и плазмы родились очаги первожизни, в редких случаях доходящие до осознавания окружающего мира. Температура реликтового излучения в те годы была в сто раз выше нынешних двух и семи десятых градуса, поэтому жизнь появилась не на биологической основе и химических реакциях, а на основе излучений и полевых конфигураций, осваивавших не планеты, а звёзды.

Уже в те времена войды – пока ещё скромные по размерам пустоты – разделяли первые зародыши галактик, также заполненные излучением и кластерами электромагнитных полей. В них начали возникать локальные фазовые пузыри метастабильного вакуума, которые и породили «капельные» структуры квантонных осцилляций, впоследствии объединившиеся в ансамбли флуктуаций вакуума, соединявшие два мира – материальный и антиматериальный. Эти ансамбли, живущие «в параллели», свободно менявшие знак времени, и стали зародышами «пустотной» разумной жизни.

Прочитал Шапиро и лекцию о флуктуациях вакуума в войдах, способных послужить причиной образования виртуальных вселенных. По его мнению, холодное – в отличие от горячего взрывного рождения родной Вселенной – рождение таких виртуальностей из чистого вакуума вполне возможно, так как не противоречит ни теории «суперструн», ни квантовой теории гравитации, ни общей теории относительности, входящим подразделами в Теорию Всего.

– Для этого нужно соблюсти лишь одно условие, – вещал физик, – чтобы зародыш будущей вселенной имел нулевую полную энергию. А связано это с тем, что, согласно квантовой механике, произведение неопределённости величины энергии объекта на неопределённость его времени существования не должно быть меньше конечной величины – постоянной Планка. Если энергия объекта равна нулю, то есть она вполне известна без каких‑либо неопределённостей, время его жизни может быть очень большим или вообще бесконечным.

Впрочем, говорил Шапиро – и спорил с Шериданом – о многих вещах: о калибровочных векторных бозонах, о цветной гравитации, о флуктуациях фундаментальных констант и так далее, и тому подобное, пока слушатели не насытились информацией по горло и перестали участвовать в дискуссиях. Хотя сам Шапиро, судя по всему, получал истинное удовольствие от споров и доказательств своей, как он считал, абсолютной правоты, приводя убийственные аргументы, удивлявшие не только коллегу, но и нетеоретиков‑космолётчиков, включая Маккену.

Капитан крейсера лишь однажды вступил в беседу, выслушав диспут на тему единого закона рождения вселенных, заметив, что математика прекрасно описывает все законы, на что получил ответ:

– Математика действительно есть способ описания Мироздания, но это чисто антропоцентристский взгляд на проблему. Потому что, как говорил поэт[12], есть не одна, а много математик, равно как есть и много физик, реализованных в Мультиверсе.

Войдик перестал общаться с людьми внезапно.

Человеческое лицо, слепленное из «струн», исчезло, и космолётчики перестали слышать мысленный голос хозяина данной области космоса. Что он собой представляет, какой структурой обладает, чем и как думает, чем интересуется, осталось невыясненным.

Шапиро огорчился больше всех:

– Жаль, я не успел задать ему главные вопросы. Но уверен, он нас не бросит, мы ему не менее интересны, чем он нам. Пока что нам крупно везёт.

– Да уж, несказанно! – фыркнул Терёшин. – Мотаемся из одного края Вселенной в другой как зайцы!

– Нет, серьёзно. Во‑первых, на нас вышли галактоиды, которые до этого вообще не хотели иметь с нами никакого дела.

– И забросили нас чёрт‑те куда, в будущее!

– Всё равно нам повезло, раз мы остались живы. Во‑вторых, мы познакомились с Долгоживущим – суперэкзотом, пережившим все формы жизни и материи. Теперь вот общаемся ещё с одним суперэкзотом – войдиком. Да это же невероятная удача! Мало того, складывается некая система! Мы выбраны кем‑то для больших дел! А иначе как понять наши суперконтакты? Никто из людей не добивался таких почестей.

Терёшин засмеялся, но Руслан не дал ему возможности уйти в скепсис или пошутить:

– Всё это прекрасно, парни, мы самые крутые, однако проблема остаётся нерешённой. Пока у нас есть возможность изменить ситуацию, будем стучаться во все двери. Вопрос первый: что будем делать, если войдики откажутся нам помогать? Это не люди, обладающие эмоциональной сферой, это чисто интеллектуальные создания, возьмут и тихо удалятся, бросив нас на произвол судьбы.

– Не бросили же до сих пор? – сказал Шапиро. – О чём‑то совещаются, что‑то решают.

– Тогда вопрос второй: что нам просить у них?

– Как это – что? – удивился Терёшин. – Пусть помогут добраться домой.

– А если они не в состоянии это сделать?

– В таком случае пусть хотя бы помогут сообщить на Землю о нашем положении.

– Для этого им необходимо знать, в какой точке сферы обзора находится наша Галактика.

– Ну, тогда… – Пилот замолчал.

– Попробуем договориться, – сказал Шапиро, – когда они снова выйдут на связь. Но я бы не торопился возвращаться, нам предоставили уникальную возможность беседовать с властителем пустоты, обладающим колоссальным запасом информации! Причём – недоступной нам информации! Неужели бросим всё и улетим?

– Наша первоначальная задача не решена, – сухо сказал Руслан. – Сюда мы всегда сможем вернуться.

– Если удастся выбраться отсюда живыми, – хмыкнул Шеридан.

– Выбраться – не решение проблемы, наша цель – Большая Дыра и прямой контакт со Знающими на пороге их дома.

– В таком случае надо просить войдиков, – простодушно предложил Шапиро, – перебросить нас к Большой Дыре.

– Без запасов энергии? – вежливо спросил Маккена. – Без возможности маневрирования?

Помолчали.

– Надо ждать, – нарушила тишину Роза Линдсей. – Ничего больше не остаётся.

– Продолжайте вызывать… – Руслан запнулся, – владыку пустоты.

– Слушаюсь, сэр.

На этом общее совещание обитателей корабля и закончилось.

В принципе, можно было не тревожиться насчёт возникновения каких‑то экстремальных событий. Вряд ли кому‑либо из врагов землян пришло бы в голову забраться в глубь войда. Поэтому основным занятием космолётчиков стало ожидание. Если у Шапиро и Шеридана было чем заняться – они продолжали общаться с Клиффордом всё свободное время, – то остальным членам исследовательской группы делать было нечего, и большую часть времени Руслан, Вележева, Веласкес и Роза Линдсей проводили в зале визинга, разглядывая серый «туман», окутывающий крейсер, и беседуя о самых неожиданных вещах, не имеющих отношения к ситуации.

Веласкес вообще почти не разговаривал, хотя и не чурался общих посиделок. Лишь однажды он нарушил молчание и поинтересовался вслух: что такое на самом деле «туман», в котором оказался корабль? – и Шапиро, успевающий работать с компьютером, спорить с Шериданом и слушать разговоры спутников, ответил ему:

– Это и есть тело войдика. Судя по данным анализа среды, что получают датчики Клифа, вакуум за стенками корпуса «кипит» гораздо интенсивнее, чем в других районах космоса. Если бы не защита – слава богу, генераторам хватает энергии, – мы бы уже схватили смертельную дозу радиации. Пространство вокруг – настоящий «суп» из виртуальных аннигилирующих кварков и антикварков, глюонов и гамма‑квантов.

Веласкес посмотрел на улыбнувшегося Руслана, перевёл взгляд на сидевшую рядом задумчивую Марианну, и Руслан понял, что витс задал вопрос не ради выяснения истины, а чтобы поддержать молодую женщину, охваченную переживаниями.

Впрочем, все они жили в постоянном напряжении, хотя и скрывали свои страхи друг от друга. Шутки Славы Терёшина и разглагольствования Шапиро помогали космолётчикам терпеть испытание ожиданием.

Мысли вернулись к реалиям нового дня.

– Кофе, – сказал Руслан, вставая.

Каюта не имела системы наподобие киб‑домовых в жилых модулях и коттеджах Земли, зато была оборудована другими гаджетами, и пока Руслан делал вид, что занимается зарядкой (эспандер, пресс‑доска, отжаться, присесть), кофе был готов и ждал его на столике у стены, игравшей в настоящий момент роль окна в цветущий майский сад.

Кто‑то позвонил в дверь.

Руслан, всё ещё пребывая в мире грёз, как был – в одних трусах – открыл дверь и замер. На пороге стояла Марианна, одетая в нечто, напоминающее тунику, и с интересом рассматривала хозяина каюты.

– Прошу прощения. Можно войти?

Руслан очнулся, отступил.

– Проходи…

Схватил уник, начал натягивать. Рука Марианны опустилась на его локоть, останавливая начатое движение. Они застыли, глядя друг другу в глаза. Сердце заработало быстрее, стало жарко.

– Мари… – выговорил он занемевшими губами.

В дверь позвонили ещё раз.

Марианна сняла руку, села в кресло с улыбкой на губах.

Руслан надел костюм, открыл дверь.

– Можно? – спросил Веласкес, бесстрастно глянув на гостью.

Руслан сделал приглашающий жест.

– Присоединяйся, мы тут собираемся устроить кофе‑о‑клок.

Мелькнула мысль: если бы не пришёл Серджо, смог бы он остановиться? Как в своё время говорил юморист: хуже всего грехи, не доведенные до конца?

– Клиф, ещё пару кресел.

Из пола выросли удобные разлапистые кресла с мягкой изоляцией и удобными подлокотниками.

– Ещё два кофе.

– Мне не надо, – отказался Веласкес.

– Клиф, ещё один кофе.

Трансформ‑автомат вылепил из стены кофе‑машину, выдал второй прибор и добавил вазочку суфле.

Марианна взяла чашечку спейспрессо первой.

– Как вы думаете, долго нам ещё здесь прохлаждаться?

Мужчины переглянулись.

Руслан мысленно убрал окно с видом на сад, но увидел на лбу гостьи морщинку и вернул окно. В конце концов, любимые пейзажи не характеризовали его как законченного романтика.

– Это надо спросить у нашего гения, – сказал он, имея в виду Шапиро.

– Всеволод почему‑то уверен, что мы победим. Меня позабавило его заявление, будто нас кто‑то предназначил для великих дел.

– Он всегда выделялся оригинальными идеями. Но спешу заметить, он и в самом деле ошибается редко. Вдруг в его жилах течёт кровь экстрасенсов?

– Функции гения заключаются в том, – сказал Веласкес ровным голосом, – чтобы рождать мысли, которые через много лет станут достоянием кретинов[13].

Марианна с любопытством оглядела непроницаемое лицо витса:

– Серж, да вы тоже философ?

– Тут поневоле станешь философом… или озвереешь.

– Неизвестно, что лучше, – засмеялся Руслан. – Но мне тоже почему‑то кажется, что наши беды скоро кончатся. Не зря же нас в самом деле мотает по свету какая‑то нечистая сила.

– А вам не кажется, что Шапиро – резидент МККЗ? Не слишком ли он много знает для обыкновенного земного учёного?

Марианна фыркнула:

– Ты так говоришь, Серж, будто земной учёный – какой‑то лох, компьютерный лузер. А Всеволод, между прочим, универсалист.

Веласкес изобразил вежливую улыбку:

– Я имел в виду не его осведомлённость о фундаментальных законах Мироздания, а, скорее, его убеждённость в успехе нашей миссии. Последние заявления Всеволода Дмитриевича практически безошибочны. Причём он зачастую предвосхищает события.

– Просто он классный специалист.

– Не отрицаю.

– У меня ещё один вопрос: к какому типу цивилизаций относятся войдики? К белому, серому или чёрному?

– На мой взгляд, они нейтральны, – сказал Руслан, с удовольствием отхлёбывая кофе.

Веласкес промолчал. Он всегда молчал, если вопрос не был задан ему лично.

Руслан посмотрел на него:

– Ты ведь не просто так зашёл?

– У меня родилась идея, – признался витс.

– Слушаем тебя.

– Во‑первых, войдики могут помочь нам сориентироваться.

– Мы уже обсуждали эту проблему. Вряд ли они интересуются нашей Галактикой и подскажут, где её нужно искать среди миллиардов других галактик.

– Но они обязаны интересоваться космосом и знать такие объекты, как Тёмный Поток[14] или Большая Дыра.

Руслан с интересом посмотрел на непроницаемое лицо витса.

– А может быть, не Шапиро является агентом МККЗ, а ты?

– До агента Комиссии мне далеко, – флегматично покачал головой Веласкес.

– Я не поняла твою идею, – проговорила Марианна, закидывая ногу на ногу так, что от них невозможно было оторвать взгляда. – Допустим, войдики действительно знают, где находится Тёмный Поток или Дыра. Что из того?

Веласкес покосился на красивые ноги девушки, перевёл глаза на Руслана, который вынужден был сделать усилие, чтобы принять равнодушный вид.

– Если войдики знают, где находится Дыра или поток, они укажут нам координаты, и Клиффорд рассчитает район за пределами войда, где расположен наш Млечный Путь. Тогда мы сможем послать депешу на базу.

– Галактика – не лужайка у коттеджа, в ней больше двухсот миллиардов звёзд[15]. А для струнной связи надо знать точное направление.

– Ничего, с первого раза не свяжемся, свяжемся со второго, сотого или тысячного, на это остатков энергии хватит.

– Оптимист ты, однако, сеньор Веласкес.

– Каким создали.

– Ну а если войдики всё же смогут послать нас по какой‑нибудь «кротовой норе» на большое расстояние? Ты чего бы хотел?

– Моё «хотел» – служение людям. Я бы хотел, чтобы мы уцелели и вернулись домой живыми и здоровыми. Но кроме этого я ещё хотел бы закончить начатое дело. Если нам не удастся остановить экспансию Знающих, кто сделает это? Выживет ли вообще род человеческий?

– Браво! Ты говоришь то, что думаю я.

– Я с вами, – поднял стакан с кофе Руслан. – Но ты заикнулся ещё о чём‑то.

– Я попросил бы войдиков отправить нас к Дыре. Там дежурят наши зонды, имеющие связь с Землёй, и мы могли бы дождаться наш флот.

– А если Долгоживущий ошибся и перенёс нас не в наше время? – не унималась Марианна. – Для нас одинаково плох и первый вариант – более глубокое прошлое, и второй – недалёкое будущее. В первом случае мы никого не найдём у Дыры, и пасущиеся там «крокодилы» порубят нас на фарш. Во втором – появись мы в будущем, а уже поздно – переселение началось.

– Надо рисковать, – тем же философским тоном проговорил Веласкес. – Зато в случае удачи мы не потеряем время.

– Это зависит не от нас.

– От Шапиро?

– От всех нас, – не согласился с мнением гостьи Руслан. – По сути, нам объявлена война, причём теми, к кому мы обращались за помощью, и нам позарез нужно вернуться в наше время и разобраться со всеми недоброжелателями.

– Если галактоиды всерьёз настроены против, мы не сможем воевать на два фронта.

– С нами МККЗ, – напомнила Марианна.

– Что‑то уж больно медлят они нам помогать, обходятся полумерами типа – снабжают информацией, да и то не вовремя. Мы даже не знаем, где живут организаторы Комиссии.

– По словам Леблана, они населяют Магелланы[16] и другие галактики вокруг нашей. И они – гуманоиды.

– Почему же эти гуманоиды не спешат контактировать с нами?

– Шапиро уже высказал свою точку зрения на этот счёт: потому что мы не созрели для полноценного контакта, несмотря на владение технологиями мгновенного преодоления космических пространств. – Марианна посмотрела на Руслана. – Я не права, майор?

Он поймал себя на мысли, что эксперт‑техник чертовски соблазнительная женщина, рассердился на самого себя.

– Знаю одно: мы должны вернуться! После этого и выяснится, кто прав, кто нет.

Веласкес встал:

– Прошу прощения, у меня дела.

Вышел.

Руслан и Марианна молча смотрели ему вслед.

– Интересно, какие дела могут быть у витса, не получающего никаких команд? – с сомнением проговорила девушка.

Руслан перевёл взгляд на её лицо, стараясь не смотреть на ноги.

– Мари…

– Я знаю, что ты скажешь, командир, – остановила она его с лёгкой улыбкой на губах. – Мы в полной заднице, как сказал сегодня Слава Терёшин, ты переживаешь, я вижу и хотела тебя поддержать.

– Спасибо…

Вележева засмеялась, выпорхнула из кресла, наклонилась к нему, поцеловала в щёку и исчезла, оставив после себя тающий соблазнительный аромат духов и чистого тела.

Он выдохнул застрявший в лёгких воздух, пробормотал:

– Прости, милая… но я люблю свою жену… как бы это смешно ни звучало…

Каюту вдруг качнуло, словно крейсер поднялся и опустился на волне в настоящем океане.

– Сэр, вас ждут в рубке, – раздался мягкий голос инка.

Руслан сбросил оцепенение, объявил общий сбор и метнулся из каюты в коридор, отбросив посторонние мысли.

* * *

На сей раз войдик объявился в мыслесферах людей в образе странного существа, объединившего в себе черты женской головки и рептилии. Чем он руководствовался, создавая этот образ, чьи мысли подслушал, разбираться было некогда, и Руслан, занявший кокон‑кресло в рубке, лишь мимолётно подумал о посещении владений хозяина войда какими‑то биологического рода путешественниками, облик одного из которых войдик и воспроизвёл.

– Майор, он обращается сразу ко всем, – послышался голос Шапиро, оставшегося в каюте. – Но принимать решение вам. Сообщите ему, что вы главный.

– Общаться будем все вместе, – отрезал Руслан. – Решение примем коллегиально.

Лицо женщины‑рептилии перед мысленным взором исказилось, и он услышал мелодичный звенящий голос:

«Странные… разные и единые одновременно… нам трудно понять ход ваших мыслей… вы противоречите сами себе… живёте противоречиво… меняя логические законы внутри себя… вы редкая форма жизни… такие как вы долго не живут…»

«Значит, вы встречали подобных?» – спросил Шапиро.

«Не задавайте вопросы… не имеющие смысловой нагрузки… нам трудно поддерживать диалог… мы живём быстрее… за время контакта сменяются несколько поколений наших соотечественников».

«Нам тоже непросто…» – начал Шапиро.

«Всеволод, ничего лишнего! – оборвал физика Руслан. – Мы вас поняли, друзья. Вы можете помочь?»

«Чего вы хотите?»

«Вернуться домой!» – вырвалось у Розы Линдсей.

«К Большой Дыре», – эхом отозвался Артур Воеводин.

«Я бы вообще‑то хотел встретиться с галактоидами, – сказал Терёшин, – вправил бы им мозги!»

«А по мне так лучше бы связаться с МККЗ, – хмыкнул бортинженер. – Без них нам будет тяжко».

«А я задержался бы здесь насколько можно, – смущённо признался Шапиро. – Когда ещё удастся поговорить с существами «чистой пустоты»? Здесь же кладезь информации!»

Женщина‑рептилия покрылась чешуйками искр, распалась на тающие линии, вернула облик.

«Ваши желания отражают вашу противоречивую сущность… вы хотите разного… странная логика… странное поведение… вы не можете договориться…»

«И всё же мы договариваемся, – возразил Руслан. – Да, часто ошибаемся, любим и ненавидим одновременно, совершаем подвиги и абсолютно дикие нелогичные поступки… но мы так рождены! Мы – люди! Вы можете отправить нас к нашим берегам?»

«Галактика Млечный Путь, – уточнил практически настроенный Маккена. – Рукав Ориона, звезда Солнце, планета Земля».

«Вряд ли они знают, что такое планета», – проворчал Шеридан.

«Ничего, мы с Клифом поможем им рассчитать пропагатор[17] к Солнцу», – пообещал Шапиро.

«Вы поняли мой вопрос?» – спросил Руслан.

«Понять вас нелегко… – ответила женщина‑рептилия. – Мы не можем отправить вас сразу по нескольким направлениям».

«Мы решим – куда именно».

«Решайте».

Руслан сделал паузу. На миг стало страшно: очень не хотелось ошибиться.

«Рудольф… дорогие мои…»

«Решайте, сэр, – сказал Маккена тоном наставника, убеждённого в способностях ученика. – Мы поддержим любое ваше пожелание».

Перед глазами возникло улыбающееся манящее лицо Ярославы.

Милая… прости… мы ещё увидимся…

Он откашлялся…

Глава 12

МККЗ

Они собрались, чтобы обсудить неблагоприятные изменения космической среды, последовавшие вслед за столкновением Метамиров, одним из которых была родная Метагалактика, вторым – вселенная‑брана с иным набором констант и физических законов.

Но проблема состояла не столько в столкновении, сколько в намерениях населяющих вселенную‑«таран» существ, получивших название Знающие‑Дорогу‑Не‑Терпящие‑Возражений, переселиться в Метагалактику вопреки воле населявших её разумных систем. Причём проблема усугублялась тем, что Знающие решили просто‑напросто «очистить» Метагалактику от «мусора» материальных объектов, присущих природе данного пространственного Пузыря, а заодно и от населения.

Они – представители Межгалактической Комиссии по контролю этических законов Мироздания – собирались не в первый раз, так как конфликты между разумными кластерами возникали и раньше. Не все цивилизации соблюдали правила общежития в космосе, общие для всех, и конфликты и войны с печальным финалом то и дело вспыхивали в Мироздании, чаще всего инициированные Чёрными цивилизациями, не считавшимися ни с кем.

Всего в Содружество Разумов входило более миллиона рас, хотя решение принимали всего тридцать три делегата МККЗ, чьи цивилизации населяли галактики местного скопления, которое люди называли сверхскоплением Девы, и шаровые звёздные скопления, игравшие большую роль в жизни всех галактик.

Галактику Млечный Путь (в данном случае мы вынуждены пользоваться названием, данным галактике людьми) представляли пять шаровых звёздных ассоциаций, расположенных в разных ветвях этого спирального звёздообразования на расстояниях от десяти до пятидесяти световых лет от его центра. Но ни одна цивилизация Великого Кольца цивилизаций, расселившихся вокруг балджа этой галактики, не принимала участия в работе МККЗ. Все они, объединённые империей центральной зоны ядра, не принадлежали к так называемым Белым цивилизациям. Жить ни с кем в мире, подчиняясь общим решениям, они не хотели.

Уровень цивилизаций, входящих в МККЗ, тем не менее был так высок, что они могли позволить себе любой вид деятельности, не приносящий вред экологии Метагалактики, и путешествовать в космосе, не применяя «грубые» способы движения – от ракет до «струнных» технологий. Они использовали свойства «запутанности» элементарных частиц и создавали «копии» объектов, в том числе живых организмов, не прибегая к физическому перемещению. Копия субъекта мгновенно возникала там, где было нужно, на любом удалении от родного места обитания, а затем возвращалась обратно, обладая информацией о проделанной работе. Поэтому члены МККЗ встречались в любом облюбованном уголке Метагалактики, зная, что ничем не рискуют.

На сей раз они встретились в комплексе запредельных удовольствий, сооружённом Разумным Роем Щупальценосцев (люди назвали бы их медузами), который вращался вокруг старой красной звезды в галактике, удалённой от Млечного Пути на девять миллионов световых лет[18].

Вокруг этой же звезды обращалась по эллиптической орбите ещё одна звезда, экзотического вида – нейтронная[19], и любителям острых ощущений и экстремального отдыха предлагалось совершить путешествие по поверхности этой звезды внутри особого вида транспорта – «живого мешка смерти», передающего свои мучения – и невероятное наслаждение! – своим пассажирам.

Однако депутаты Комиссии не спешили получить удовольствие, присоединяясь к уважаемой компании. Из тридцати трёх делегатов Межгалактического Содружества лишь семеро представляли форму жизни, близкую к человеческой, остальные принадлежали к расам, весьма отличным от млекопитающих. По большей части это были земноводные существа либо инсектоподобные. То есть жили они на поверхности планет. И лишь трое из них олицетворяли собой плазменные формы, располагаясь непосредственно на оболочках звёзд, и одна – полевую конфигурацию, также питавшуюся лучистой энергией звезды, в короне которой она и родилась.

Общий гонг внимания собрал делегатов в зале важнейших деклараций.

Разумеется, все они были защищены особого рода коконами, поддерживающими их истинный облик, и могли даже обниматься или хлопать друг друга «по плечам» подобиями щупалец, рук или псевдоподий. Правда, дружеские жесты позволяли себе далеко не все члены Комиссии. Некоторые из них, принадлежавшие к группе цивилизаций, исповедующих абсолютную свободу этических норм, не скрывали неприязни к плазменникам и гуманоидам, с которыми не раз конфликтовали их Союзы.

Открыл совещание Архистар, выбираемый на определённый срок общим собранием. На сей раз им был представитель гуманоидной расы, облик которого весьма полно отражал земной долгопят.

Естественно, его речь слышали (или воспринимали) так, будто он говорил (либо мыслил) на языке каждого делегата. Она была недолгой. Не было нужды обрисовывать положение Содружества в связи с угрозой вторжения Знающих, каждый присутствующий хорошо знал ситуацию и не нуждался в пространных описаниях предполагаемых угроз. Главное было выработать общее решение, основанное на предложении Архистара, и он его сделал.

– Мыслящие, – встал он на задние лапки, вытягивая вперёд передние хватала; аппаратура подиума превратила это милое создание во внушительную живую гору. – Я предлагаю собрать мощную группировку соборных космических сил и перекрыть Знающим путь в нашу Метагалактику. Это единственный шанс сохранить наши владения в целости и сохранности. В противном случае вторжение резко ограничит свободу каждой расы.

Поднялся шум. Делегаты возбудились. Угомонить их долго не удавалось, так как каждый имел собственное мнение и высказывал его, не слушая остальных. Наконец приступили к прениям. Длились они дольше обычного, слишком много возражений накопилось у представителей разумов, считавших себя вершинами эволюции мыслящей жизни в Метагалактике.

Особенно агрессивно вели себя делегаты из близких к Млечному Пути галактик, располагавшихся в созвездиях Лита, Эста, Лата и Пола (конечно, земляне знали эти созвездия под другими названиями – Жирафа, Гончих Псов, Кентавра и Скульптора). Они присоединились к Содружеству недавно, однако всегда спорили больше всех, обвиняя оппонентов во всех грехах, особенно если эти оппоненты представляли собой гуманоидные цивилизации.

Впрочем, не поддержали Архистара ни «умеренно левые» депутаты, ни «умеренно правые». Никто из них не хотел брать на себя ответственность и ввязываться в войну со Знающими, тратить силы и средства и рисковать жизнью соотечественников. Лишь восемь из тридцати трёх делегаций высказались в пользу совместных действий по блокированию Знающих. А когда речь зашла о деятельности цивилизации людей, чья раса занялась самостоятельными маневрами, превышая свои полномочия (которых у неё и не было, по заявлению расы Пола), шум поднялся снова.

Предлагались разные варианты: пригрозить людям не вмешиваться, заблокировать их в своей звёздной системе и даже уничтожить как «провокаторов агрессии», – и лишь отпор этим «ревнителям закона» со стороны представителей гуманоидных рас охладил их пыл.

– Хорошо, мы не будем воевать, – сказал Архистар. – Но тогда хотя бы давайте позволим людям делать это за нас. Если они справятся с вторжением, выиграем все мы. Однако появился неучтённый нами фактор – решение жителей ядра их Галактики, собравшихся ограничить деятельность человечества силовым путём.

– Ну и чёрт с ними! – заявил насекомовидный прибалтарец, представитель расы цимексов, обитавшей в шаровом звёздном скоплении созвездия Лата. – Это не наша проблема. Пусть человекообразные сами разбираются с соседями.

– Но они являются кандидатами в Содружество.

– Они слишком агрессивны, непоследовательны и непредсказуемы, чтобы заботиться о них. Выпутаются из этого положения – посмотрим, стоит ли принимать их в нашу Лигу или нет.

– И всё же я протянул бы им руку помощи, – сказал славебиец, представитель гуманоидной расы из шарового скопления в западном Серби‑секторе галактического куста. – Их позитивный потенциал достаточно велик.

– У вас конкретное предложение? – спросил Архистар.

– Технического плана.

– Говорите.

– Давайте подтолкнём их учёных и практиков к созданию Зеркального Обращателя. Они близко подошли к данной технологии, но не реализовали. Получив Обращатель, они смогут останавливать и разворачивать любой угрожающий им объект.

– В том числе и наш флот, – брюзгливо заметил валбанец, представитель расы торговцев органами.

– Мы же не собираемся воевать с ними?

– Наглецов надо ставить на место! К тому же, насколько мне известно, люди не живут по законам Содружества, нарушая и свои собственные.

– Выношу предложение на голосование, – объявил Архистар. – Кто за то, чтобы предоставить земной предразумной расе технологию Зеркального Обращателя?

Проголосовали все делегаты МККЗ.

Но решение в пользу поступившего предложения принято не было, не хватило двух голосов.

Прощаясь, представитель славебийской расы проговорил на ухо собрату гуманоидов‑росмиров (у обоих были и рты, и уши, и дышали они одним газовым составом):

– Дружище, предлагаю встретиться отдельно, прикинуть последствия возможной… э‑э… утечки информации… э‑э…

– О Зеркале? – догадливо покивал хоботом росмир.

Славебиец улыбнулся во все свои сорок зубов.

Глава 13

Неуязвимый

На обратной стороне Луны почти нет морей, зато вся она покрыта складками и кратерами, многие из которых человек почти за три века с момента сооружения первой лунной станции приспособил для своих нужд. В одном из кратеров с плоским дном под названием Малев диаметром всего в два километра, который, по сути, является «паразитным» кратером, образовавшимся в одном из самых больших кратеров Луны – Герцшпрунге, с начала века расположилась база Федеральной космической полиции, обслуживающая окрестности Земли и её спутника.

Работы хватало.

Вокруг Земли кружились по орбитам тысячи спутников различного назначения, обсерватории, комплексы отдыха, отели, лечебные центры, вынесенные в космос производства и финишные створы дальних космических кораблей.

То же самое, хотя и в меньшем масштабе, творилось и вокруг Луны. Поэтому не проходило часа, а то и минуты, чтобы в этом сплошном ажурном рое не происходило ЧП, ДТП или катастрофы с человеческими жертвами. Работы полицейским хватало.

Тридцатого августа в разгар рабочего дня на космодром базы в кратере Малев прибыли сразу шесть катеров пространственной полиции, вернувшиеся из рейда после происшествия в прилунном поясе: мажоры, детки известных федеральных чиновников, устроили «гонки по вертикали», соревнуясь в маневренности в густонаселённом районе над поверхностью Луны, насыщенном десятками лунных санаториев, детских садов и модулей отдыха, причём – с выключением систем безопасности полётов, и не обошлось без ЧП: столкнувшись на высоте пятисот километров над Морем Дождей, два флайта протаранили транспортник с грузом удобрений для подлунных оранжерей и врезались в пятикилометровое кольцо детского лунного спортивного городка. Погибли четверо – один гонщик, воспитатель и двое детей, пострадали двадцать четыре ребёнка в возрасте от одиннадцати до четырнадцати лет. Комплекс и грузовик получили значительные повреждения. Прибывшие полицейские на десятке катеров‑коггов долго расследовали ЧП и вернулись, определив степень вины молодых отморозков, во все времена и эпохи плюющих на законы и права других людей.

Все космические сооружения землян, располагавшиеся на других планетах Солнечной системы и на спутниках планет, накрывались колпаками силовых полей либо куполами из особо прочного прозрачного материала. Был накрыт пузырём защиты и кратер Малев, впускающий и выпускающий летательные аппараты в автоматическом режиме. Защитой базы ведал инк класса БДМ, имеющий «под рукой» необходимые средства отражения атак из космоса.

О нападении на полицейское Управление такого уровня никто никогда не помышлял, поэтому заботы инка по охране объекта сводились к автоматическому мониторингу окружающего пространства и проверке антитеррористических служб. В его программах не было пунктов по прогнозированию нападений и отработке форс‑мажорных ситуаций на этот случай. Противопожарные инструкции не могли считаться гарантией безопасности базы на все случаи жизни.

Однако всё всегда случается впервые, в том числе – абсолютно непросчитанные аналитиками безопасности сумасшедшие поступки психически больных людей либо разработанные на грани невозможного и в принципе недопустимого спецоперации.

Когда катера полицейского пула начали один за другим нырять в финиш‑створы защитного купола Малева, над кратером на высоте всего в полтора километра проявился окутанный сеточкой зеленоватых молний конус космического корабля, и в течение пяти секунд «когги», пара флайтов поменьше, дугообразная балка поддержки купола с рядом генераторов силового поля и три полицейских «пакмака» на поле космодрома растаяли! Превратились в пустоту, в ничто! А в гладком дне кратера появились три гигантских дыры диаметром до пятисот метров! Одна из них зацепила фрегат «Базель», другая отщипнула бок корвета «Викинг».

Инку базы на оценку ситуации потребовались те же пять секунд, что и неизвестному агрессору на расстрел космодрома. Но ответить инк не успел. Сделав своё чёрное дело, космолёт террористов окутался молниями и растаял в черноте космоса.

* * *

Известие о нападении на базу Федеральной полиции на Луне застало Воеводина в столице Австралии Канберре, в офисе частной компании «Кенгуру», принадлежащей Службе сервиса. Директор компании Чэн Николеску был задержан и давал показания на своего босса, президента Федеральной Службы сервиса Рэма Мирхольда. Разыскникам «Сокола» удалось доказать причастность последнего к похищению «нульхлопов»: по указанию Мирхольда «Кенгуру» подготовила резервный грузовик, который впоследствии и послужил промежуточной финиш‑камерой при перехвате груза с земли на орбиту.

– Понял, скоро буду, – ответил генерал дежурному, переключил диапазон «спрута». – Иван, ты где?

– У спасателей, получил сообщение, выслал команду. К сожалению, мы не смогли просчитать район атаки.

– Это не твоя вина, после обеда жду всех на «тройке». – Степан Фомич имел в виду базу на Энцеладе. – Сосредоточь внимание на Скарборо.

– Сидим «на глазах».

Воеводин дождался окончания допроса Чэна Николеску, сражённого самим фактом задержания («Дожили! – изумился он, когда на него надели наручники. – Уже белых начали преследовать ни за что!»), договорился с группой захвата о задержании президента Федеральной системы обслуживания и убыл на Энцелад.

К двум часам дня по среднесолнечному времени его рабочий модуль на третьей базе превратился в штаб оперативных совещаний. Четверо присутствующих явились вживую, остальные четверо руководителей разных подразделений «Сокола» представляли собой вифы[20] связи.

– Итак, товарищи офицеры, сначала я, – сказал Воеводин, вглядываясь в светящуюся над столом полусферу виома. – Меня интересует, что уже сделано и что планируется. Времени у нас нет, Знающие начали новую войну, и конца ей не видно. А «Ра» молчит. Велеслав Тимофеевич?

Бородин, присутствующий виртуально, пригладил бородку:

– Наши подозрения в использовании Вирусом земной Службы сервиса подтвердились. Взяты под стражу и дают показания три руководителя частных компаний, обвиняемые в помощи резиденту, которым является президент Федеральной службы. Разумеется, он не главный «вирусёнок» в Системе, но может дать выход на главного, если только не сработает самоликвид. Вырисовывается картина, каким образом были украдены «нульхлопы». Транспортник с компактификаторами пока не найден, но это вопрос времени. Анализ реакции основных силовых структур Федерации на террористические атаки показал, что ни Следственный комитет, ни Федеральная оборона, ни Интерпол не заинтересованы в раскрытии преступлений. Но больше всего нам мешает Федеральная Генеральная прокуратура. Как только мы просим официального разрешения на задержание той или иной фигуры, следует отказ! А как только опера задерживают подозреваемых, начинается настоящая буря – как мы посмели без их санкций!

Воеводин кивнул:

– Вирус влез в недра социума очень глубоко, поэтому нам и дальше придётся продираться сквозь полосы препятствий и колючую проволоку предателей. Прокуратура и раньше была одной из самых коррумпированных служб, а с появлением Знающих и вовсе скурвилась. Люсьен, ваше мнение?

– Надо взять эту структуру под полный контроль, – сказал Леблан, также присутствующий виртуально. – Я не вижу иного пути. Генпрокурор – реальный кандидат на резидента Знающих. У него есть все возможности привлекать к своей деятельности нужных людей, силовиков, обслугу и транспорт.

– А Берримор?

– На мой взгляд, Берримор – подстава, отвлекающий маневр, который должен нас заставить идти неверным путём.

– И всё же мы присмотрим за ним. – Воеводин повернулся к начальнику информационного управления «Сокола». – Друже Тодор, бросьте на прокуратуру все умы.

– В общем‑то, мои парни ведут их потихоньку, – с некоторым смущением признался болгарин Василев, шапка светлых волос которого служила причиной многих насмешек; за глаза его прозвали Одуванчиком. – Но обоснование прослушки не помешало бы.

– Считайте, что оно у вас есть. Директор ФСБ поддерживает нас, да и президент СОН в курсе. С уходом Будрисов и Обамоидов мир изменился, западные люди начали понимать, к чему может привести заигрывание с агентурой Вируса. Полковник?

Грымов оторвал взгляд от своего персонкома:

– Мы взяли Курта Версгофера и эту девицу, Кэти, подругу пилота. Они уже дали признательные показания. Алан Версгофер действительно служит на «Стартреке». И мне минуту назад доложили, что яхта «Скарборо» приземлилась на территории замка в Англии. С точно таким же интервалом между атакой и посадкой.

– Это уже не совпадение, – сказал Бородин.

– Вот наглецы! – сморщился Василев. – Прятать фрегат под видом яхты под носом ФСБ – это супернаглость!

– Даже если «Скарборо» и есть «Стартрек», на его борту не могут находиться все «нульхлопы», – сказал Бородин. – Они используют один компактификатор. Где остальные?

– Возьмём Алана Версгофера с его командой, узнаем координаты схрона с «нульхлопами», – заверил его Грымов.

Семь пар глаз упёрлись в лицо начальника «Сокола».

– Не рано ли мы начинаем активную фазу? – сдержанно проговорил Воеводин, ни к кому особо не обращаясь.

Видеостена напротив налилась серебристым свечением и выдала изображение замка Скарборо.

Руководители подразделений «Сокола» сосредоточили внимание на нём.

Замок располагался на севере графства Йоркшир, на скалах мыса треугольной формы, выдающегося в Северное море. Он был заложен Вильгельмом Омальским в тысяча сто тридцатом году как крепость и упоминался ещё в скандинавских сагах, рассказывающих о высадке викингов на берег в этих местах. Горел, разрушался, отстраивался, но после Второй мировой войны превратился в руины, пришёл в запустение и до середины двадцать первого века служил живописным памятником старины, привлекая туристов со всего света.

В конце двадцать первого столетия его восстановили и продали мусульманской общине, за два столетия после он не раз переходил из рук в руки разных владельцев, пока после распада Великобритании на него не заявили права «исконные первопоселенцы, потомки графа Омальского», коими оказались английские спецслужбы.

В настоящее время замком официально владела туристическая фирма «Круглый стол», которой принадлежал приличный парк заатмосферных машин разного класса, в том числе и яхта «Скарборо». Теперь же выяснилось, что на территории замка располагается и база какой‑то частной армии, втихую использующей мощные машины класса «фрегат».

– Ваши предложения? – нарушил молчание Воеводин.

– Сбросить на замок бомбу! – мрачно сказал Бородин.

По лицам контрразведчиков пробежали улыбки.

– Ну что вы, Велеслав Тимофеевич, – укоризненно проговорил Василев. – Там же люди.

– Нет там людей! Одни трикстеры, голубодеи да витсы.

– Трикстеры и… мм, голубодеи тоже люди.

– Уроды!

Леблан засмеялся:

– Этих парней полно в федеральных структурах, всех не перебомбишь.

– Велеслав Тимофеевич пошутил, – покосился на аналитика хозяин кабинета. – Давайте по существу.

– Атаковать замок, – предложил зам Воеводина по техническому обеспечению Ахмат Мирзоев.

– Прямая атака вряд ли возможна, – покачал головой Грымов. – Будут жертвы и жертвы. Мы никогда не получим карт‑бланш на такие операции.

– Наш спецназ справится без потерь.

– Дело не в кондициях спецназа. Операция по захвату «Стартрека» и его команды должна пройти без шума и пыли. Резидент не должен узнать о ней раньше, чем мы придём за ним.

– Согласен, – сказал Леблан.

– Сколько у нас времени? – спросил Бородин. – На разработку операции?

– Надо успеть до следующей атаки.

– Сколько?

– До конца дня, – тяжело сказал Воеводин.

* * *

Очередное нападение «внутрисолнечного террориста», как его окрестили федеральные СМИ, заставило Комбез Федерации в спешном порядке принимать резолюцию по предотвращению новых атак, и спустя три часа после нападения на базу полиции на Луне все силовые структуры Федерации перешли на императив ВВУ – «внезапно возникшей угрозы», требующей от всех соблюдения инструкций безопасности и разработки экстренных мер по защите человеческих поселений.

Были подняты по тревоге космолёты спецслужб и Федеральной обороны, занявшие позиции над всеми крупными космическими базами человечества, в том числе на Луне и на Земле.

«Сокол» действовал по своим стандартам и планам, не ставя в известность другие силовые структуры. Секретное подразделение Федеральной контрразведки имело на это полное право, доказав эффективность своих усилий во время прежних схваток с агентурой Знающих‑Дорогу. Пришедший на смену Гицгеру, оказавшемуся шпионом Знающих, испанец Базилио Санчес хотя и не одобрял секретность деятельности «Сокола», однако палки в колёса не совал и на предложения Воеводина чаще всего соглашался.

Территория замка Скарборо была взята под пристальный контроль на всех уровнях: спутниковом, визуально‑тактическом с применением нанодронов, электронном и коммуникационном. Вскоре стали известны все, кто жил и работал в замке (а также в турфирме «Круглый стол», прикрывающей военную базу), а спецы «Сокола», оседлав линии связи и начав прослушку, начали подбираться к взлому баз данных всех компьютеров на территории замка.

План операции был готов к вечеру тридцать первого августа. Рассчитывались два варианта: силовой, с налётом на замок катеров Интерпола под прикрытием трёх‑четырёх мощных спейс‑машин, с высадкой десанта, и «криптоактёрский». Последний предусматривал проникновение на территорию замка через терминал метро инспекторов ФАК, эконадзора либо другой важной структуры, имеющей карт‑бланш не ниже «красного‑золотого» (допуск этого уровня мог отменить только Генпрокурор Федерации), что требовало от «инспекторов» актёрского мастерства, исключительного терпения и хладнокровия. И ещё – спецподготовки, в которую входило изучение персонала замка и туркомпании «Круглый стол», персональных данных его главных обитателей и командиров, расположения служб, охраны и технических средств контроля, а также овладение спецаппаратурой компьютерного взлома помещений.

Для появления в замке «инспекции» время было слишком позднее – девять часов вечера по местному времени, поэтому Воеводин слегка подкорректировал «легенду»: замок, зная код его метро, должны были посетить известные охране лица. Ими стали Иван Грымов, изменивший внешность до неузнаваемости, став Куртом, братом Алана Версгофера, и подруга Алана – Кэти, облик которой скопировала лейтенант спецназа «Сокола» Дэзи Гард.

Конечно, все понимали, что риск велик, так как терминал метро замка наверняка имел гамма‑сканер, определяющий биологические особенности гостей. Но ждать ещё одного нападения «яхты» на какой‑либо из космодромов землян, с неизвестным количеством жертв, Воеводин не стал. Надо было принимать срочные меры.

В начале десятого Иван под руку с Дэзи вышел из кабины метро Скарборо, рассказывая анекдот о министре экономического развития Федерации, получившем взятку от девицы лёгкого поведения. Дэзи хохотала.

На выходе из терминала, располагавшегося под землёй, под северным крылом замка, к ним подошли двое служителей, оба витсы, прячущие оружие под складками серо‑голубых костюмов.

Иван, имитируя жесты и мимику Курта Версгофера (ему, естественно, помогала аппаратура динго[21]), отдал честь обоим, сделав жест сродни древнегерманскому «хайль».

– Привет, парни. Мы без доклада, хотим сделать братцу сюрприз. Он здесь, я надеюсь?

В ухе проклюнулся шёпот менара:

«У вас не больше минуты. Мы заблокировали сканер, но его надо включить, чтобы не поднялась тревога».

«Ищите Алана».

«По всем данным он в настоящий момент находится в ресторане на первом этаже южного крыла».

Иван двинулся прямо на охранников, не давая им времени на оценку ситуации. Ими управлял инк здания, который при отсутствии соответствующей программы поведения в данном случае мог запросить рекомендации у «живого» начальника охраны.

Витсы расступились.

– Нам надо сообщить о цели вашего прибытия, – бесстрастно сказал один из них, с белыми глазами.

– Ой, не надо! – умоляюще прижала к груди ладони гостья. – Для Алана это действительно сюрприз, он мне обещал встречу, как только я отдежурю, а я ушла раньше.

Витсы замешкались (видимо, они связались‑таки с терминалом охраны), однако задерживать прибывших не стали.

– Сдайте оружие, – сказал второй, с чёрным ворсом вместо волос на голове.

– Какое оружие? – изобразил недоумение Иван, разведя руки в стороны (на нём был не обычный уник, а «кольчуга» последнего поколения, недаром прозванная «доспехами бога», в которой не было ни одного атома металла). – Зачем нам оружие? Мы отдохнуть приехали. У вас что, сканеры не работают?

Витсы развернулись, возвратились в терминал.

Иван посмотрел на спутницу.

«Молодец, хорошо держишься!»

«Мама хотела, чтобы я поступила в театральный институт, – ответила Дэзи со смешком. – Но я по характеру драчунья, окончила Академию спецназа в Грозном».

Вслух же она проговорила игриво:

– И чем всё закончилось?

Иван со смехом продолжил анекдот.

Они двинулись по хорошо освещённому коридору к лифту южного крыла замка, поднялись на первый этаж.

Ресторан был почти безлюден. В нём сидели два старичка непонятной национальности и веселилась лишь одна компания молодых людей в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет, среди которых выделялась могучая фигура Алана Версгофера, расположившегося на чёрном диване «под кожу» в окружении двух полураздетых (а может быть, полуодетых) девиц с выдающейся мускулатурой. Обе были смуглыми, смазливыми и носили целые тюрбаны волос в стиле «амазонка», вошедшем недавно в моду. Цвет волос у них был огненно‑рыжий.

«Мы на месте», – доложил Иван.

«Группа готова», – ответил Плетнёв.

– Алан! – раскрыл объятия Иван (как это, по свидетельствам очевидцев, делал настоящий брат Курт), оценивая одновременно всю компанию.

Всего за столом сидело восемь человек, в основном парни в разных «прибамбасных» нарядах, плюс три девушки, две из которых обнимали Версгофера. Из всей компании именно они представляли собой некую силу, судя по их мышцам и движениям.

– Курт? Кэти?! – удивился пилот «Стартрека», откидываясь на спинку дивана, перевёл взгляд на Дэзи. – Какого дьявола?!

Компания притихла, разглядывая гостей.

– Ага! – радостно осклабился Иван, просеменив к столу мимо испуганно метнувшегося прочь виф‑официанта. – Давно не виделись! Захотел увидеть героя. Правду говорят, что ты подался в террористы?

Брови Версгофера, густые, чёрные, «мефистофелевы», сдвинулись.

– Ты что такое говоришь, братишка? Что за шутки?

– Тебя видели на Луне. Ловко вы закамуфлировали «Стартрек» под грузовик. А здесь он числится как яхта. Я восхищён!

Один из парней компании, мясистый, но рыхлый, с тройным подбородком, зааплодировал.

– Я же говорил, о нас легенды начнут складывать.

Версгофер взглядом заставил его замолчать.

– Мне не нравится твой тон, братан. Ты в чём меня обвиняешь?

Улыбка на губах Ивана‑Курта погасла. Он поднял руку, сформировал над ладонью световой пузырь, который превратился в удостоверение особых полномочий.

– Я Иван Грымов, полковник Федеральной контрразведки, предъявляю вам, Алан Версгофер, обвинение в управлении фрегатом «Стартрек», атаковавшим базы Федерации на Меркурии, Луне и Нереиде. Вы арестованы! Прошу следовать за мной!

Компания взорвалась хором криков, шуток, ругательств и угроз. Трое парней вскочили, впрочем, не выказывая особого желания вступиться за приятеля.

Глаза Версгофера вспыхнули. Он надул губы, словно собираясь свистнуть, внимательно оглядел контрразведчиков, прислушиваясь к голосу абонента (у него был менар), потом сказал с пренебрежением:

– Они без оружия… и их только двое. Девочки, займитесь. Остальные не вмешивайтесь.

– Вы отказываетесь пройти с нами по‑хорошему? – вежливо уточнил Иван.

– Личико покажи, настоящее.

Иван отключил динго.

Версгофер поиграл бровями, снова надул губы.

– Где‑то я тебя видел.

– Советую подчиниться, сопротивление бессмысленно.

– По‑хорошему, не надо было тебе соваться сюда, полковник, это частная территория, где исполняются свои законы. И твои полномочия нам до лампочки. Тебя отсюда вынесут.

– В гробу! – подхватил слова приятеля крупнолицый блондин с волосами, свешивающимися со лба до носа.

Остальные захохотали.

Мускулистые девицы, гибко шагая, подошли вплотную.

Иван бесстрастно глянул на них, оценивая возможности обеих. Отвлекаться на них не хотелось.

«Я сама справлюсь, – послышался мысленный голос Дэзи. – Бери Алана».

«Их двое, и они тренированы».

«Да хоть взвод! Я ещё не встречала девчонок, имеющих восьмой «шар»[22].

Одна из девиц, с тяжёлым подбородком и чёрными губами (этот цвет помады стал модным давно), метнулась к Ивану и наткнулась на молниеносный удар Дэзи. Черногубую скрутило волчком и швырнуло на пол к столу, так что она чуть не сбила одно из кресел.

В зале стало тихо.

Официанты‑вифы замерли, оглядываясь на компанию.

Спутница черногубой – у неё было треугольное лицо и зелёные брови – проводила подругу недоумевающим взглядом, посмотрела на Версгофера.

Пилот «Стартрека» кивнул.

Девица прыгнула к Дэзи, картинно нанося удары ногами, руками, локтями и коленями. Дэзи легко парировала удары, либо уходила от них, не отвечая, и наконец ответила: её ладонь коснулась шеи «амазонки», казалось, совсем незаметно, нежно, воздушно, но девицу с зелёными бровями развернуло вокруг оси и бросило к дивану, так что она просеменила назад и села на пол, спиной к дивану, ошеломлённая, с остановившимся взглядом.

Вскочила первая девица, завизжала, оскалилась, прыгнула к Дэзи, согнув руки особым образом, по‑кошачьи растопырила пальцы с чёрными ногтями. Но и кошачья пластика не помогла ей добиться успеха. Дэзи владела техникой «струи воды», красиво‑текуче ушла от «кошачьих когтей» соперницы и, поймав на приём, бросила на пол.

Один из парней, самый крупный из всех, почти такого же внушительного вида, как Версгофер, бросился на помощь «амазонкам», но Иван, также прекрасно владевший техникой «текучей воды», оказался у него на пути и одним ударом послал парня в «плавание» по гладкому плиточному полу. Повернулся к Версгоферу, задумчиво наблюдавшему за схваткой, сказал скучным голосом:

– Может, обойдёмся без демонстрации крутости, господин на побегушках у Знающих?

Глаза пилота сузились. Сделав паузу, он вдруг взвился в воздух, не сделав попытки привстать, и одним прыжком перемахнул через стол, оказываясь в паре метров от контрразведчиков. При этом он вообще не напрягся, у него даже лицо не дрогнуло, лишь плечи передёрнула странная «синусоида», будто их свело током.

У Ивана возникло нехорошее предчувствие. Где‑то он уже видел подобное проявление физических возможностей.

В принципе, основной его задачей в операции было даже не задержание Версгофера, а создание паники в рядах защитников замка, по мысли аналитиков «Сокола» способствующей установлению координат подземных ангаров, в первую очередь – с яхтой «Скарборо» – фрегатом «Стартрек», и комплексов активной охраны территории замка. Руководители «турбазы» должны были по тревоге ринуться в метро, где их и намеревались перехватить отряды «Сокола». Но паники пока не возникало, судя по молчанию хакеров контрразведки, контролирующих линии связи, и надо было продолжать игру, заставить главных действующих лиц испытать тревогу или страх.

В зал ресторана ворвались мужчины в серо‑голубых униках охранников, среди них – знакомые витсы, белоглазый и мохнатоголовый.

– Не вмешивайтесь, – остановил их Версгофер. – Они мои. Проверьте, не идёт ли за ними спецназ.

Двое охранников убежали.

Компания за столом с опаской отступила за соседние столы, переговариваясь и подшучивая над приятелем и над самими собой. Они ещё не вполне понимали, что происходит.

У Ивана снова похолодел затылок.

«Будь внимательнее! Похоже, этот парень вооружён! Контролируй амазонок!»

«Хорошо», – ответила Дэзи.

Версгофер вдруг исчез. Точнее, метнулся по дуге к Ивану, обходя стоявшее между ними кресло, но так быстро, что лишь тренированный мозг полковника смог уловить движение противника. Сработали боевые инстинкты, бросившие не менее тренированное тело в обход просчитанной траектории тела Версгофера.

Пилот «Стартрека» ударил, но как бы вдогон, по касательной, хотя, если бы не «кольчуга», удар (будто свая просвистела возле шеи!) мог запросто снести плечо.

Оба остановились, карауля движения друг друга.

На губах Версгофера зазмеилась усмешка.

– Отличная подготовка, полковник. Обычно я укладываю противника с одного удара.

– Я тоже, – равнодушно ответил Иван, продолжая следить за поведением пилота и оценивать его мимику и возможности. Удар, продемонстрированный им, был слишком силён и быстр для обычного человека, а если учесть, что Алан Версгофер не был витсом, вывод напрашивался сам собой: пилот был Неуязвимым!

Версгофер сорвался с места с непостижимой скоростью, качнул корпусом как маятником и дважды ударил с обеих рук, зацепил ухо Ивана, едва не оторвав его напрочь! Но врасплох эта атака полковника не застала, он знал в с е возможные и трудноисполнимые способы нанесения ударов, в с е ответы, блоки, уходы и отклонения, и для него лишь скорость применения приёма и сила удара несли реальную опасность.

Отвечать он не стал, наметил ответный «колун», и Версгофер отреагировал на него как надо – винтовым сходом с трека, отскочил на два метра. Поаплодировал противнику, весело скалясь.

– Браво, полковник! Умело. Но береги уши.

Иван ждал. Свалить Неуязвимого с ног ударом кулака было невозможно, его тело не мог пробить даже выстрел из «универсала», а у контрразведчиков были встроены в «доспехи» только «скорпионы» – болевики последнего поколения, и Н‑парализаторы, нановирусные инъекторы, способные обездвижить слона. Однако действуют ли нанопарализаторы на Неуязвимых, было неизвестно.

Девицы Версгофера, пришедшие в себя, бросились на Дэзи.

Иван невольно отвлёкся на них, и пилот метнулся к нему, развивая атаку. Все его обманные движения, финты и намёки на удары готовили главный выпад – завершающий «лом». И хотя Иван просчитал приём на уровне инстинкта, сойти с вектора удара не успевал, поэтому решился на нестандартный ход – убрал голову и подставился, надеясь на защитные свойства «доспехов бога».

Кулак Версгофера, наметивший целью висок противника, изменил вектор удара и воткнулся в грудь Ивана, чуть выше сердца. Его масса была столь велика, что сбила бы с ног быка! Но «кольчуга» выдержала, погасив инерцию удара, и телу Ивана досталась лишь десятая доля импульса, хотя и она оказалась значительной. Его отбросило на полтора метра. Рёбра застонали, реагируя вспышкой боли.

Версгофер остановился, не веря глазам.

– Полковник, на тебе броник?!

– Извини, приятель, – дёрнул краешком губ Иван. – Ты ведь тоже не голый, господин Неуязвимый?

Глаза пилота окончательно почернели.

– Ты… ещё не знаешь… на что я способен!

– Предлагаю на этом закончить спортивные состязания, это чревато последствиями. Предлагаю также добровольно сдать коды доступа к фрегату «Стартрек», который в настоящий момент находится в ангаре, укомплектованный «нульхлопом». Кстати, у вас их три, в каком именно?

– Под Ройял Роуд… – заикнулся толстяк с двойным подбородком.

– Заткнись, недоумок! – рявкнул Версгофер.

«Андрей, слышали? – вызвал Иван Плетнёва. – Начинайте штурм!»

– Алан Версгофер, не усугубляйте своего положения, вы только напрасно теряете время. В последний раз предлагаю…

– Да пошёл ты, полковник! Ты всего лишь червяк недоклёванный! Я из тебя медузу сделаю! – Пилот с исказившимся лицом прыгнул к Ивану.

На этот раз он продемонстрировал мастерство рукопашника высочайшего уровня. Удары на Ивана посыпались со всех сторон, перемежаясь обманными финтами и высверками угроз. Ему пришлось напрячь все свои силы, беречь голову, проявить знание боевых приёмов и умение уходить от опаснейших «взвизгов» Неуязвимого, разъярённого сопротивлением противника.

Длиться этот вихрь ударов мог долго. Ярость и силы Версгофера не ослабевали, он почти не защищался, но если и пропускал ответные удары, то никак на них не реагировал. В какой‑то момент он всё‑таки достал Ивана, едва не сломав ему кисть руки, а потом и челюсть. И лишь перейдя на «бессозналку», Иван смог ускользнуть от смертельных объятий противника, удвоив скорость движений и дважды заставив его закрывать голову от молниеносных ударов.

Внезапно азартные крики зрителей смолкли.

Зал наполнил проникший сквозь стены нарастающий свист.

Версгофер сориентировался мгновенно. Пропустив удар в нос, он отскочил к столу, посбивав с него фужеры, бокалы и тарелки, кинул взгляд на высокое стрельчатое окно, сквозь которое стал виден опускавшийся с неба блистающий конус космолёта, и косая морщина прорезала его широкий, но невысокий лоб. Рука метнулась под ворот уника. Догадка Ивана оказалась верной, Неуязвимый был вооружён.

Раздался хор криков, в зале началась паника.

Дэзи, отбив яростные атаки «амазонок», метнулась к ближайшему охраннику, на плече которого выросла турель «универсала».

Иван, не дожидаясь выстрела противника, выхватившего не «универсал», как ожидалось, а нечто ежасто‑пластинчатое, выстрелил первым, использовав всё, что у него имелось в арсенале: и «болевик», и Н‑парализатор.

Ствол непонятного оружия в руке Версгофера повернулся к нему, но полковник, ускоряясь до полуобморока, сделал невероятный кульбит, мячиком прокатился по полу, и разряд – лиловое полотнище пламени – пролетел над ним, врезаясь в стену зала и проделывая в ней рваный звездообразный пролом.

Паника усилилась. Посетители ресторана, компания Версгофера, охранники, служители и официанты бросились вон.

Версгофер поискал глазами противника, держась так, будто на него не подействовало ни излучение «скорпиона», ни заряд нановирусов, однако Иван, продолжая движение, вскочил и ударом ноги попытался выбить оружие; это был плазмер какого‑то нового образца.

Удар прошёл, но лишь отбил руку в сторону и развернул самого Версгофера.

Иван, холодея, выстрелил ещё раз.

Рука с плазмером начала поворачиваться в его сторону.

И тут наконец мозг Версгофера отреагировал на стрельбу.

Глаза его остекленели, движения замедлились, он слепо сделал шаг, другой, споткнулся, лицо Неуязвимого побелело, он поднял оружие, опустил, начал стрелять в пол, вокруг себя, пара разрядов пришлась на столы с напитками и кресла, разнося их в клочья. Один из разрядов догнал компанию пилота, развалил на части двух парней.

Дэзи наконец справилась с охранником, повернула к Версгоферу ствол «универсала» и сделала выстрел.

Сгусток неяркого синего огня вонзился в лицо Неуязвимого, превратив его в факел.

Версгофер выронил своё страшное оружие, ноги пилота «Стартрека» подкосились, и он упал лицом вниз как многотонный каменный блок, заставив содрогнуться пол ресторана.

В зал вбежали едва видимые «призраки» – десантники в спецкостюмах, оборудованных «хамелеонами», уложили на пол охранников. Один из «призраков» превратился в «киборга», откинул забрало шлема, и на Ивана глянули спокойные серые глаза Плетнёва.

– Всё в порядке, командир?

– Нормально, – расслабился Иван, едва не теряя сознание.

– Кто это?

– Неуязвимый.

– Кто?!

– Алан Версгофер… он же – Неуязвимый… срочно камеру сюда, он просто в отключке. Продолжайте зачистку замка. Надо взять владельца, если он не сбежал, и всех, кто причастен к посылу «Стартрека».

– Мы захватили ангар и бот.

– Хорошо, работайте.

Десантники исчезли.

Иван повернулся к прихорашивающейся у зеркальной стойки бара Дэзи:

– Ты молодец, лейтенант. Пойдёшь ко мне в команду?

Девушка улыбнулась:

– Как прикажете, товарищ полковник.

В глазах всё поплыло, и Грымов с удивлением прислушался к себе, понимая, что теряет сознание.

Глава 14

«Непобедимый»

Бригада специалистов‑энергетиков, доставленная крейсером «Варяг» на борт «Непобедимого», вместе с экипажем этого знаменитого корабля за двое суток заменила вышедший из строя слим‑модулятор, именуемый в просторечии «сусликом», и капитан «Непобедимого» Варфоломей Бунич отдал приказ экипажу готовиться к старту.

Не обошлось без сюрпризов.

Двое суток «Варяг» «пахал» пространство в районе дрейфа «Непобедимого» в поисках бесследно пропавших двух космолётов – «Ра» и «Либеро», освещённый сиянием «стены» звёзд близкого галактического ядра, а когда корабли начали расходиться: «Варяг» должен был вернуться на Землю, а «Непобедимый» собирался стартовать к Омеге Кентавра, где, по предварительным данным, располагалась звезда, вскормившая цивилизацию создателей «крокодилочерепах», – к земным кораблям вынесся ниоткуда сгусток фиолетового огня, пронизанный злыми молниями, и люди услышали мысленный «голос»:

«Дикари, называющие себя разумными! В последний раз предупреждаем об опасности приближения к зоне истинно разумной жизни, называемой вами Великим Кольцом! Передайте своим поводырям: любые попытки ваших транспортных средств приблизиться к ядру галактического круговорота будут пресекаться самым жёстким образом! Два ваших космических судёнышка уже наказаны! Вас спасает лишь то обстоятельство, что вы выбраны в качестве курьеров для доставки предупреждения вашим главарям. Убирайтесь!»

– Ты слышал? – после недолгой паузы прилетел в рубку «Непобедимого» голос капитана «Варяга». – Дикари – это про нас?

– Очевидно, – проворчал Бунич.

– Отвечать будем?

– Я думаю. – Бунич помолчал. – Отвечу, пожалуй. Разумные жители Великого Кольца, мы вас услышали. Надеюсь, вы нас услышите тоже. Мы никому не угрожаем, наша цель – контакт с цивилизациями ядра Галактики. Мы поняли, контакт вам не нужен. Позвольте задать только один вопрос: где наши космические… ээ… шлюпы, «Ра» и «Либеро»? Что значит, они уже наказаны?

Ответ пришёл немедленно:

«Это два вопроса, недомыслики. Шлюпы удалены из нашей звёздной системы. Убирайтесь восвояси, иначе вас постигнет та же участь!»

– Ага, щас, только галстук поправлю, – проворчал капитан «Варяга». – Варя, давай покажем этим засранцам, что у нас есть серьёзные аргументы. Наш «нульхлоп» плюс ваш.

– Не стоит связываться, – мрачно отказался Бунич. – У нас нет права отвечать им в таком же ключе, мы не диверсионно‑разведывательная группа. Решаем свои задачи. Сообщим на базу о встрече и уходим.

– Эх, я бы дал им прикурить!

– В другой раз, Вальтер. К тому же учти, здесь были «Ра» и «Либеро» и у них тоже имелись «нульхлопы», только они не помогли.

– Понял, удачи!

– Тебе тоже.

Сгусток фиолетового пламени размером чуть ли не с Луну начал угрожающе расти, собираясь поглотить земные корабли.

– Экипаж? – коротко сказал Бунич.

Ответом был шквал вспышек зелёного цвета перед глазами капитана: экипаж был готов к любой ситуации.

– Пан Станислав – старт!

– Поехали, – отозвался инк космолёта.

* * *

На «суперструнный» прыжок длиной в двадцать две тысячи световых лет «Непобедимому» понадобилось всего полторы минуты, из которых минута двадцать девять секунд понадобились для расчёта компьютером корабля положения в пространстве Млечного Пути.

Спустя несколько минут пришли в себя.

– Пан Станислав, не спите, – окликнул инка Бунич; когда он начал командовать крейсером, инк носил имя Платон, однако впоследствии его заменили на более совершенный компьютер.

– Включаю обзор.

Стены рубки растаяли. Но картина звёздной сферы перед глазами космолётчиков почти не изменилась. Впереди по‑прежнему сияла «стена» звёзд, хотя и не столь яркая, как в ядре Галактики.

– Омега, – пробормотал первый пилот Маркус Леон.

Это и в самом деле было шаровое звёздное скопление Омега Кентавра, видимое с расстояния всего в один световой год.

– Ничего не вижу, – добавил Леон.

Он имел в виду взрыв Оси Зла – ста одиннадцати звёзд, нанизанных на одну ферму как бусины на цепочку, который породил в скоплении ударную волну фазовой перестройки вакуума. Знающие‑Дорогу, создатели этой гигантской Оси, рассчитывали на мгновенный эффект, который должен был расчистить всю Метагалактику от «грязи» материальных объектов – звёзд и планет и от «плесени» их разумных обитателей. Но они просчитались. Волна распространялась по Омеге Кентавра со скоростью, всего лишь в десять раз превышающей скорость света. А так как размер скопления достигал ста пятидесяти световых лет, волна должна была достичь границ Омеги лишь через пятнадцать лет. Со стороны процесс распада звёзд был не виден.

– А ты хотел, чтобы мы воткнулись прямо в Ось? – осведомился второй пилот «Непобедимого» Чеслав Ржичка.

– Нет, конечно, – смутился смуглокожий кубинец. – Просто подумал, что интересно было бы посмотреть, что остаётся от звёзд после их распада.

– В центре этой ямы‑опухоли даже вакуум становится другим, – заявил бортинженер Теодор Оссовски. – Физики утверждают, что там идёт процесс развёртки свёрнутых в «струны» измерений нашего пространства. Ты можешь себе это представить?

– Нет.

– И я не могу.

– Работаем, парни, – прервал разглагольствования подчинённых Бунич. – КФС, параметризация, анализ среды, всё как обычно в режиме «единички».

Разговоры стихли. Члены экипажа принялись исполнять свои обязанности, готовые отреагировать на форс‑мажорное изменение обстановки. Но вокруг корабля простиралась «нормальная» космическая пустота, пронзаемая светом звёзд, и в радиусе миллиона километров не наблюдались процессы, представлявшие опасность для хорошо защищённого земного космолёта.

Через час Бунич объявил сбор данных законченным и предупредил экипаж о готовности к старту.

За это время Пан Станислав провёл необходимые уточняющие наблюдения, рассчитал маршрут к выбранной звезде на окраине скопления, и можно было двигаться дальше.

Прыгнули – на двенадцать световых лет.

Вышли из «струны», огляделись.

Звезда – оранжевый гигант класса К0, примерно в пятьсот раз больше Солнца, выросла впереди ощутимо горячей расплавленной каплей кипящей лавы. Расстояние до неё не превышало трёх астрономических единиц.

– Встали «на нервы»! – приказал Бунич.

Но и без его команды все знали, что надо делать в режиме боевой готовности, и выполняли каждый свою работу собранно и чётко.

Вскоре инк после анализа обстановки выдал всем на кокон‑кресла пакеты данных по состоянию среды и количеству планетарных объектов в системе красного гиганта.

Семья звезды состояла из двадцати планет, из которых лишь вторая, удалённая от самой звезды на сто миллионов километров, имела примерно земные параметры: массу, размеры и состав атмосферы. Самая близкая к звезде планета была похожа на Меркурий, остальные представляли собой газожидкостные шары с твёрдыми ядрами, напоминающие планеты Солнечной системы: Юпитер, Уран и Нептун. Практически все они были окольцованы и имели по множеству спутников.

Но самое главное открытие состояло в том, что вторая планета была окружена облаком искусственных сооружений, что служило несомненным доказательством правоты земных специалистов‑астрофизиков, сумевших точно рассчитать координаты планеты, используемой Знающими‑Дорогу в качестве завода‑инкубатора грозных космических машин – «крокодилочерепах».

– «Инкогнито»! – скомандовал Бунич.

Крейсер окутался силовым полем, поглощающим свет и практически все виды излучений электромагнитного диапазона, и стал невидим для внешних наблюдателей.

– Шпуг[23] на пятьдесят.

– Принял.

«Непобедимый» включил маршевый генератор, в десять раз увеличивший скорость крейсера буквально за несколько минут. Пятьдесят миллионов километров он преодолел всего за полчаса.

Затормозили, осмотрелись.

Почти ничего в пределах сферы видимости не изменилось. Кораблей или зондов наподобие используемых людьми, пересекающих систему в разных направлениях, здесь не наблюдалось. Лишь у трёх планет, кроме второй, населённой создателями «крокодилочерепах», обнаружились спутники явно искусственного происхождения. Да она сама была окружена роем космических сооружений, чем‑то напоминающих земные.

Зато удалось выяснить, что самое большое сооружение, размерами чуть ли не с земной гималайский хребет, вращавшийся вокруг материнской планеты на высоте около пяти тысяч километров, и есть тот самый завод или скорее верфь, главным изделием которой был «крокодилокрейсер». Когда инк «Непобедимого» настроил систему дальновидения, космолётчики долго наблюдали за процессом выпуска «крокодилочерепах».

Каждый час «от стапеля» верфи отчаливал очередной монстр длиной до двух километров, издали действительно напоминавший помесь земноводных обитателей Земли – крокодила и черепахи. Хотя изредка появлялись и корабли иной формы – комбинации крокодила и гриба‑трутовика.

Верфь можно было назвать также инкубатором и даже курицей‑несушкой, ежечасно выдающей «яйцо» – космический корабль.

Эти корабли отводились в «загон» – гигантскую даже по космическим масштабам сферу, оконтуренную «параллелями и меридианами» несущих ферм, где и оставались до поры до времени, пока не приходил катер, выгружал на один из новых кораблей экипаж и какие‑то контейнеры, после чего «крокодилочерепаха» покидала «загон», разгонялась, удаляясь от планеты, и исчезала в космосе.

Всего в «загоне» насчитывалось более тысячи гигантских изделий верфи, и у всех космолётчиков родилась одна и та же идея: взорвать хранилище «крокодилочерепах» к чёртовой матери, а затем и саму верфь.

Капитан остудил горячие головы экипажа.

– Думайте, парни. У нас на борту нет бомбы, способной уничтожить такие протяжённые объекты мгновенно. «Нульхлоп» не поможет, так как надо будет дать не один импульс, а по крайней мере пару сотен, нас же заметят после первого‑второго. Об охране вы подумали?

Экипаж замолчал.

Верфь и «загон» для готовых «крокодилов» действительно окружали сотни специфического вида объектов – на расстояниях от километра до десятка тысяч километров, и они явно представляли собой погранзаставы или сторожевые посты.

– Нас пошинкуют в капусту, – добавил Бунич.

– Антимат, – неуверенно предложил Оссовски, имея в виду излучатель антипротонов.

– Антимат не уничтожит все корабли в одном залпе, равно как неймсы и плазмеры. Ну, уничтожим полсотни, ещё сотню повредим, и на этом наша атака закончится. А создатели «крокодилов» будут предупреждены и подготовятся к отражению последующих атак. Нужно найти другое решение, думайте.

– Вызвать подкрепление…

– Мудрое предложение, – проворчал Леон.

– Предложи лучше, – огрызнулся Оссовски.

– Может быть, это единственно правильная идея, – сказал Бунич. – Но время у нас ещё есть, подождём. Пан Станислав, дай картину с поверхности планеты.

Перед глазами космолётчиков возникло изображение, переданное зондами непосредственно из атмосферы планеты.

Саму поверхность разглядеть было трудно, хотя на ней хватало и водоёмов и лесов, мешали плавающие в атмосфере на разных высотах «дирижабли» и целые острова размером не меньше земного Кипра. Все они обладали одной и той же особенностью – резко выраженной крупномасштабной фрактальностью. Впечатление складывалось такое, будто строго геометрические, технологически совершенные фигуры обросли наростами, грибами и перепонками, отчего издали выглядели полуразрушенными, изъеденными коррозией, проросшими «овощами» и «фруктами».

Затем появились обитатели «дирижаблей», «замков», «островов» и колоссальной сложности «башен», поднимавшихся из глубин атмосферы на высоту в сто и двести километров. Все эти сооружения были усеяны линзами бассейнов, странным образом не падающими с вертикальных стен вниз, и оказалось, что жители, создатели «крокодилочерепах», сами похожи на шестилапых ящериц и обезьянок одновременно. Они оказались земноводными, проводя половину времени в бассейнах, и вели образ жизни, близкий к жизни земных крокодилов.

– Вот почему форма их космических аппаратов такая звериная, – нарушил молчание в рубке Чеслав Ржичка. – Они всё строят по своему образу и подобию.

– Интересно, почему эти ящерки помогают Знающим? – задумчиво проговорил Леон. – Гонят им космофлот как стадо на убой. Может, они родственники?

– Знающие вообще из другой Вселенной, – возразил Оссовски. – Они не могут иметь здесь никаких родичей.

– В таком случае ящеркам хорошо заплатили.

– Чем? Золотом? – фыркнул Леон.

– Ну, не знаю, не обязательно, это у нас золото в фаворе, как универсальный эквивалент обмена, а здесь синонимом власти может служить другой металл или даже вода. А то и чистая энергия.

– А я считаю, – сказал молчавший до сих пор Роберт Портер, оператор защиты, – что Знающие просто зазомбировали здешних представителей власти. Как это они проделали с нашими чиновниками. Вот ящерки и стараются ради того, чтобы им оставили их кресла. Придумали небось для плебса какую‑нибудь отговорку, пообещали бессмертие, блага небесные, либо, наоборот, пригрозили – все сдохнете, если не подчинитесь.

– Грубовато, Боб, – засомневался Ржичка.

– До тонкостей я не додумался.

– Командир, ваше мнение?

– Отставить пустые споры! – сказал Бунич. – Психологию этих ящериц и причины их обязательств перед Знающими будут изучать наши коммуникаторы. У нас другая задача. Подойдём поближе, запустим всю исследовательскую технику и соберём весь компромат, какой сможем. Потом решим, что делать.

– Есть! – ответил экипаж дружно.

* * *

Их заметили.

Вернее, сначала были обнаружены рои нанозондов, проникшие на верфь, в «загон» для «крокодилов» и другие технические сооружения мыслящих ящериц. Это стало известно после того, как аппараты размером с муху начали один за другим прекращать подачу видеоинформации.

Спустя какое‑то время после этого события сторожевые спутники внешнего пояса охраны верфи, похожие на крабов с гигантскими клешнями, сошли с орбит и начали суетливо прыгать вокруг верфи и «загона» с готовыми изделиями, рассыпая веером лазерные лучи.

Зашевелились и сами «крокодилочерепахи», начиная покидать «отстойник» и рыскать вокруг верфи, расширяя круг обследования.

– Похоже, нас вычислили, – мрачно предположил Леон.

– Надо уходить подальше, – сказал осторожный Портер.

– Корабль они вряд ли обнаружат, – попытался успокоить товарищей и себя оптимист Ржичка. – Мы под «зеркалом».

– Могут обнаружить по массе, гравитацию корабля не спрячешь под «зеркало».

– Это если у ящериц есть гравитационные детекторы.

– Если есть у нас, почему не могут быть у них?

– Депеша на базу, Пан Станислав, – прервал спор космолётчиков Бунич. – Крейсер обнаружен, ситуация тревожная, вынужден отойти.

– Передаю, – ответил инк.

Внезапно «крокодилочерепахи», ходившие галсами вокруг родной планеты, сделали одинаковый разворот и замерли на месте, как это делает собака, получившая команду хозяина «стоять!».

Члены экипажа в рубке почуяли необычное внимание, будто на них посмотрела вся планета.

– Чёрт! – поёжился Оссовски. – Вам не кажется…

Договорить он не успел: гигантские крокодилоподобные космолёты разом ринулись к «Непобедимому», зависшему в ста тысячах километров от планеты, словно точно знали, где прячется «невидимка».

Глава 15

Тихо, тихо ползи…

С первого сентября началась основная фаза развёртки императива ВВУ, и Воеводину стало совсем не до сна и отдыха. Приходилось дни и ночи проводить в беспрерывных совещаниях, на встречах с руководителями разных Федеральных служб и с командирами подразделений «Сокола», выполнявших спецзадания.

Комбез после реорганизации и создания комиссии по контактам со Знающими‑Дорогу практически выключился из процесса, перестал контролировать ситуацию и не владел реальным положением дел. Зато ведомый агентами Знающих довольно сильно мешал работе Федеральной Службы безопасности и контрразведки, требуя каждое их действие согласовывать с его руководством.

К счастью для сотрудников «Сокола», директор ФСБ оказался адекватно мыслящим человеком, понимал опасность, нависшую над цивилизацией, и не препятствовал Воеводину действовать так, как считает нужным глава сверхсекретного подразделения Федеральной контрразведки.

В свою очередь, и новый начальник контрразведки Базилио Санчес, бывший руководитель отдела социальных исследований ФСБ, несмотря на неприязнь к Воеводину и наличие амбиций (ему хотелось всецело управлять процессом противостояния иновселенскому агрессору), также содействовал общей цели и в операции «Сокола» не вмешивался. Правда, не забывал требовать уведомлять его при необходимости захвата того или иного раскрытого агента Знающих.

А число расшифрованных помощников Вируса множилось.

После захвата пилота «Стартрека» Алана Версгофера, оказавшегося Неуязвимым, были задержаны владелец замка Скарборо Шеффилд и два его родственника, а также президент Федеральной службы сервиса Мутко.

Последний дал показания (программу его самоликвидации медикам «Сокола» удалось нейтрализовать), и контрразведчикам удалось в течение суток накрыть полсотни пунктов обслуживания населения, в которых были установлены кабины для программирования «расходного материала» – слуг и операторов низшего звена агентуры Знающих.

Однако захват «Стартрека» не помог найти схрон, где диверсанты Знающих прятали украденные «нульхлопы», поэтому угроза новых террористических атак сохранялась. Императив ВВУ продолжал действовать, напрягая все Федеральные спецслужбы.

«Соколу» достался самый большой объём работы.

Кроме войны с агентурой внутри Солнечной системы на плечи контрразведчиков Воеводина легли и обязанности по контролю внешнекосмического поля. Надо было заниматься контактами со Знающими у Большой Дыры, ждать результата похода «Непобедимого» в Омегу Кентавра, где располагалась база «крокодилочерепах», тушить пожар, образно говоря, в самом шаровом скоплении, искать пропавшие крейсера «Либеро» и «Ра», а также решать внезапно возникшую проблему с намерениями Чёрных и Серых цивилизаций Великого Кольца в ядре Млечного Пути послать к Земле свой флот для усмирения непокорных «дикарей».

Но если первые две проблемы рассматривались Комбезом, то последнюю высмеял не только генсек Комбеза, но и его заместители, посчитав надуманной. На самом же деле она‑то как раз вырастала в беду вселенского масштаба, потому что, по словам курьеров МККЗ Леблана и Ярославы Тихоновой, «братья по разуму, но не по этике», населявшие ядро Галактики, всерьёз готовились к «показательной порке» человечества, замахнувшегося на равноценное партнёрство с «высшими расами».

Второго сентября в шесть часов утра по Москве Воеводин вернулся к себе домой (его теперь всегда сопровождала группа личной ВИП‑охраны) и собрался несколько часов отдохнуть от дел. Однако звонок Леблана не дал ему возможности расслабиться.

– Прошу прощения, генерал, есть новости.

Воеводин обозвал себя ослом, посетовав, что не отключил «спрут».

– Это важно?

– Очень, – виноватым голосом подтвердил начальник отдела ФАК. – Нужно посоветоваться и выработать решение.

Воеводин железными пальцами вытащил себя из состояния заторможенности.

– Хорошо, через полчаса, у меня дома.

– Буду.

Воеводин бросил взгляд на часы и поспешил в ванную, подумав, что успеет привести себя в порядок.

Леблан заявился ровно через тридцать минут, словно специально отсчитывал время, стоя за дверью. Домовой знал его в лицо и требовать идентификации не стал.

Воеводин, успевший переодеться, взбодрился и чувствовал себя сносно, хотя складки губ выступили резче, а лицо потемнело. Возраст давал о себе знать.

Сели в гостиной, где на столике меж креслами уже дымились чашки с горячим, изумрудного цвета гипоиком.

Леблан с благодарностью кивнул, сел, взял чашку двумя пальцами, отпил.

– Как Иван?

– Нормально. Никто не знал, что Версгофер стал Неуязвимым, я в том числе, иначе не послал бы полковника арестовывать Алана. Всё могло закончиться плохо.

– Да, Версгоферу стало казаться, что ему всё дозволено.

– У нас про таких говорят – крыша поехала.

– Как? – удивился француз. – Крыша поехала? Куда?

Воеводин улыбнулся:

– В смысле, он сошёл с ума.

Леблан тоже улыбнулся, посмаковал напиток:

– Удивительное дело, Степан Фомич: ягоды и фрукты на Луне приобретают какой‑то особенный аромат.

– И травы.

– И травы, конечно. А лунный мёд вообще шедевр. – Леблан заметил прорезавшуюся на лбу хозяина морщинку, выпрямился. – Не буду отвлекать вас пустыми разговорами. Мне пришло сообщение.

Воеводин, также сделавший глоток чаю, поставил чашку обратно на стол. Лицо его затвердело.

– Оттуда? – Он кивнул на потолок.

– Так точно, генерал. Первое сообщение тревожное: Чёрные цивилизации Великого Кольца действительно собрали флот, цель похода которого – блокировка Солнечной системы. В принципе, войну начинать они якобы не собираются, но если мы начнём возмущаться, удар по нашему космофлоту будет нанесён.

– Неужели всё Кольцо проголосовало за эту акцию?

– Не всё, но среди Чёрных есть определённые заводилы, как это было на Земле в двадцать первом веке, когда Соединённые Штаты пытались сохранить своё мировое лидерство.

– Удивительно: мы хотим избавить Метагалактику от фундаментального агрессора, грозящего уничтожить всё живое, в том числе и любой разум, а эти сверхумные недоумки хотят запретить нам это делать.

– Увы, Степан Фомич, представители Чёрных, да и большинства Серых цивилизаций – негуманоиды, их логику невозможно понять не только нам, но и членам межгалактической Комиссии. Но факт остаётся фактом, флот готов к походу. По моим данным, он насчитывает более тысячи спейс‑машин, каждая из которых по энерговооружённости не уступает лучшим нашим крейсерам.

– Солидная группировка! Хотя и флот Федерации неслаб, мы можем выставить почти столько же кораблей.

– Но не такой мощности. Да и Комбез не даст согласия воевать, примет решение сдаться. Мало того, Чёрные владеют технологией зеркального обращения, которую уже продемонстрировали, разворачивая наши космолёты, идущие к ядру.

– Мы тоже владеем «зеркалами».

– Это иной принцип, не связанный с поляризацией и деформацией вакуума. Галактоиды оперируют полем Хиггса, если это вам что‑нибудь говорит.

Воеводин кивнул. Он не заканчивал естественно‑научных институтов, но благодаря многолетнему общению с физиками и экспертами «Сокола» прилично знал терминологию учёных. Леблан завёл речь о поле особых частиц – так называемых частиц Хиггса, придающих элементарным частицам массу при взаимодействии с ними.

– Понимаю, о чём вы говорите, но не понимаю, каким образом можно управлять полем Хиггса. По‑моему, для этого нужна колоссальная энергия.

– Или приёмы, которых мы не знаем.

– Жаль, Всеволод Шапиро не с нами, он бы прокомментировал ваше заявление.

– Сведений от Маккены нет?

– Глухо. Ума не приложу, куда мог деться хорошо вооружённый корабль. Точнее – два. Ваши информаторы из МККЗ не могут прояснить ситуацию?

– Я ведь только приёмник, – виновато покачал головой француз, – слышу передачу – и всё, а спросить не могу. Хотя пытался.

– Понятно, я вас и не виню. Что ещё у вас припасено?

– Мне дали понять, что нам скоро передадут эту «зеркальную» технологию.

Воеводин с недоверием посмотрел на собеседника, пожевал губами:

– Вы хотите сказать…

– Комиссия приняла решение… хотя и негласно… передать людям технологию зеркального обращения.

– Это сюрприз! Но, дорогой Люсьен, иметь технологию ещё не значит – иметь техническое устройство, позволяющее реализовать идею практически. На воплощение технологии в металле потребуется время. Даже если мы сегодня получим всю информационную базу для создания зеркального щита, вряд ли уже завтра сотворим сам щит.

– Увы, передаю вам то, что имею.

– Мы не успеем.

– У меня созрела одна идея… хотя она может показаться вам сумасбродной.

– Иногда сумасбродные идеи оказываются самыми реалистичными.

– Суперструнник.

Воеводин снова отставил взятую чашку с чаем, откинулся на спинку кресла, сдвинув брови, качнул головой:

– Неожиданно… вы предлагаете… использовать Суперструнник…

– В качестве пушки, – ухмыльнулся Леблан. – Я уже прикинул возможности, сделал расчёты и даже составил небольшой планчик. Вы знаете, что эта машина имеет два коллиматора, а не один. Первый смотрит на Омегу Кентавра, а второй – как раз на галактическое ядро. Не потребуется даже особого прицеливания, разве что в пределах одного‑двух градусов. Остаётся узнать координаты сбора флота Чёрных и бабахнуть!

Воеводин крякнул, ощупывая гладко бритое смуглое лицо соотечественника Д`Артаньяна запавшими потемневшими глазами.

– И это предлагает мне начальник отдела космоконтроля ФАК?

В чёрных глазах‑маслинах француза запрыгали чертенятки.

– Я многому научился у вас и у вашего подопечного, Руслана Горюнова. Что касается предложения… несмотря на внутреннюю агрессивность, непоследовательность и непредсказуемость, мы, люди, никому не угрожаем! Но если кто‑то намерен превратить нас в послушное стадо, мы должны серьёзно отвечать!

– Идея мощная, не спорю, однако требует глубокого анализа и просчёта всех последствий. К сожалению, я вижу один серьёзный недостаток идеи.

– Какой?

– Жертвы! Мы не можем атаковать их первыми, став, по сути, убийцами тысяч членов экипажей и десанта.

– Могу вас успокоить по этому поводу, генерал. Во‑первых, никаких экипажей не будет: управляют космическими машинами Кольца не живые существа, а компьютеры, хотя и очень своеобразные. Десант же представляет собой нечто вроде наших фозмов – функционально ориентированных механизмов. Второе: Суперструнник можно настроить на посыл не одного мощного импульса, а пакета «суперструн», который изрешетит все встреченные на пути препятствия, не уничтожая их полностью.

– Неужели такое возможно? – удивился Воеводин.

– Мне дал консультацию Юра Шохор, друг Всеволода Шапиро из Института нестандартных физических проблем. Утверждает, что такая коррекция возможна, он принимал участие в разработке программ для Суперструнника.

Воеводин улыбнулся.

– Похоже, у них в институте фамилии всех хороших физиков начинаются на «Ш»: Шапиро, Шеридан, Шохор…

– Анализ необходим, спору нет, но план готов, генерал.

– М‑да, вы приперли меня к стенке.

– Не я – галактоиды, генерал, и не вас одного.

– Что ж, выкладывайте свой план. Хотя не уверен, что найду двух таких же идиотов для квалитета ответственности, каким являюсь я сам.

Леблан достал из кармашка кнопку флешки.

Воеводин пригласил гостя к себе в кабинет, воткнул флеш‑блок в шишку вириала инка на столе и внимательно ознакомился с подготовленным материалом.

– Неплохо проработано, – похвалил он Леблана. – Возражений особых нет. Но возникает проблема с нацеливанием Суперструнника. В его руководстве нет наших представителей.

– Мы и не будем ставить в известность руководство. Оператором настройки машины работает отец Марианны Вележевой.

– Той самой?

– Она вошла в состав спецгруппы Руслана Горюнова. Отца можно будет привлечь. А операторов энергозвена можно будет заменить.

– Нужны точные расчёты.

– Их сделает Шохор. Используем БДС института нестандартной физики.

– Необходимо иметь точные координаты.

Леблан покивал своим длинным носом, но уверенности не потерял.

– Раз наши друзья из МККЗ сообщили нам о замыслах Чёрного синдиката галактоидов, дадут и координаты, иначе первое их сообщение не имеет смысла.

– Хорошо, я распоряжусь, с вами этим делом будут заниматься Бородин, Исфандияр Бодха и опергруппа Сидорова. Коль вы уже здесь, давайте подумаем ещё вот о чём. Может быть, у вас мелькнёт светлая мысль. Нам известно, как эмиссары Знающих кодируют себе помощников на Земле. Сначала они использовали Федеральную Службу утилизации, сейчас – Службу сервиса. Но как был запрограммирован первый эмиссар? Знающие не могут находиться в нашей Метавселенной в естественном виде, они могут лишь внедряться в людей как программы, меняя психику. Понимаете? Должен быть первый, кто получил такую программу и развернул деятельность по вербовке уже на Земле.

– Я думал над этим, – признался собеседник. – Копнул историю полётов Даль‑разведки на пятнадцать лет назад.

– Почему Даль‑разведку?

– Потому что Знающим не на чем добраться от Большой Дыры до Земли, кроме как на космолёте. Поскольку ни о каких пришельцах мы не слышали, по крайней мере, последние полсотни лет к нам никто не прилетал, то остаётся один вариант: корабль Федеральной Даль‑разведки был в районе Большой Дыры, где и напоролся на зонд Знающих, превративший экипаж в зомби.

– Зонд – материальное образование, а у Знающих нет собственных кораблей и машин.

– Возможно, это был полевой солитон либо спин‑торсионный луч. Точно так же они запрограммировали и создателей «крокодилочерепах», неосторожно приблизившихся к Большой Дыре.

Воеводин задумался на несколько секунд:

– Звучит логично. И что у вас получилось? Насколько мне помнится, Даль‑разведка не сообщала о походах кораблей Федерации к Большой Дыре. Мы сами узнали о существовании Дыры только после создания Суперструнника.

– Потому что к Большой Дыре, вернее в глубь созвездия Парусов, летала «Ниагара», спейсер межгалактического класса, принадлежащий частной корпорации «Локхид‑Мартин». Я не хакер, поэтому взломать серверы компании не смог, но выяснил, что «Ниагара» была там, в Парусах.

– Зачем частной аэрокосмической компании посылать корабль в такую даль? За три миллиарда световых лет от Солнца?

– Этого я не знаю. Но самое интересное я обнаружил после знакомства с экипажем «Ниагары». Знаете, кто был её капитаном?

– Ну?

– Вальтер Меркель.

Брови Воеводина прыгнули на лоб.

– Генеральный прокурор Федерации?!

– Так точно. А навигатором «Ниагары» тогда служил Саид Тараканоглу, нынешний глава службы безопасности «Локхид‑Мартин».

Взгляд Воеводина застыл. Но он быстро пришёл в себя:

– Вам надо работать у нас, Люсьен. Вы даже не представляете, насколько важны ваши умозаключения. Значит, господин Меркель…

– И есть главный резидент Знающих в Солнечной системе! – закончил Леблан. – Генпрокуратура Федерации – великолепный канал пополнения средств, передачи информации и транспортного обеспечения. Да к тому же под контролем Знающих находится и та компания, также имеющая большие возможности для обеспечения резидентуры всем необходимым.

– Но зачем тогда им услуги посторонних епархий – Службы утилизации, Службы сервиса, которые мы перекрыли?

– Возможно, резидент считал, что контрразведка не доберётся до этих служб. Но копать надо именно в коридорах и подвалах Генпрокуратуры и «Локхид‑Мартин».

Воеводин мысленно включил «спрут», вызвал Грымова:

«Иван, срочно на третью! Я буду минут через сорок».

«Что‑нибудь случилось?»

«Важные новости. Захвати с собой Бородина и Ярославу».

«Будем как штык».

– Ещё вопрос, – вслух проговорил генерал. – Если с первым резидентом ситуация проясняется, по крайней мере, я не сомневаюсь, что вы правы, то как Знающие осуществляют доставку своих программ, так сказать – своих душ, к нам на Землю? Ведь не мог же господин Меркель притащить из Большой Дыры сразу тысячи душ? Ээ… программ?

– Этого я не знаю, – шмыгнул носом начальник отдела ФАК. – Возможно, существует какая‑то линия связи резидента со своими хозяевами, хотя трудно представить, как она работает, а возможно, «Ниагара» и в самом деле доставила на Землю запас программ.

– Надо немедленно заняться поисками корабля.

– А это уже ваша проблема, генерал.

– Согласен, будем работать. Благодарю за сотрудничество, инспектор.

– Рад стараться.

Они пожали друг другу руки.

Леблан заторопился:

– Мне пора бежать, дел невпроворот. Буду нужен – звоните.

– Аналогично.

Воеводин проводил француза до двери и не успел вернуться в гостиную, как дежурный «спрута» вызвал его:

– Товарищ генерал, мы получили депешу от капитана Бунича. «Непобедимый» обнаружил базу «крокодилочерепах»!

Глава 16

Погружение в бездну

То ли войдики поняли намерения людей слишком буквально, то ли их технологии перемещения в пространстве материальных тел на большое расстояние не хватало точности, сути произошедшего это обстоятельство изменить не могло.

Когда космолётчики пришли в себя, оказалось, что «Ра» находится буквально в устье Большой Дыры: перед ним клубился жемчужный туман «кипящего вакуума», а за кормой собиралась стая «крокодилочерепах» количеством не менее пяти сотен.

– Как мы здесь оказались?! – подал голос ошеломлённый известием Шеридан. – Войдики включили наш «суслик»?

– Нет, Майкл, они каким‑то образом изменили вакуум, – ответил ему Шапиро, который, судя по всему, ни капли не удивился. – Они сами – создания вакуума и умеют им манипулировать, лепить из «пустоты» какие‑то «кристаллические» структуры. На мой взгляд, они прорыли канал в вакууме от войда до Большой Дыры.

– Прорыли? – фыркнул Слава Терёшин. – Канал длиной в миллиарды световых лет?

– Простите за термин, другого не нашёл.

– Они прорыли его мгновенно?

– А вот это мне неизвестно. Клиф, сколько прошло времени с момента перехода?

– По моим часам – ноль, – ответил инк.

– Но это ни о чём не говорит, – возразил Шеридан. – Наши внутренние часы отключились на время перехода, а сам процесс относительно времени Земли мог длиться и часы, и годы.

– Оптимистично звучит.

– Выясним, – уверенно обронил Шапиро.

– Извините, господа эксперты, – напомнил о себе Маккена. – Прошу помолчать. Клиф, полный обзор.

– Нас вносит в это серое болото какая‑то сила, капитан. Скорость – около десяти. Энергии на «струнный» прыжок нет. В пределах видимости находится четыреста девяносто девять боевых единиц противника. И… секунду… кажется, я поймал сигнал…

– Кажется? – с недоумением переспросил Шеридан.

– Прошу прощения, сигнал очень слабый… но судя по характеристикам сигнала, в этом районе дрейфует наш зонд.

– Зонд?! – воскликнула Марианна Вележева.

– Не может быть, – пробормотал Шеридан. – Неужели нас выбросило в наше время?

– Ура! – возопил Шапиро. – Молодец, Долгоживущий! Не промахнулся!

– Клиф, свяжись с зондом, – очнулся Руслан, испытавший приступ невероятного облегчения.

– Пытаюсь, но он накрыт пузырём «зеркала».

– Если наладишь связь, пусть передаст депешу на базу, что мы подошли к Большой Дыре.

– Слушаюсь, сэр.

– Кроме зондов здесь должны быть крейсера – «Варяг», «Миннесота» и другие. Если, конечно, мы действительно попали в нужный момент времени.

– Никого не вижу, сэр, – огорчённо сказал инк. – Если бы наши корабли находились в данном районе, «крокодилы» метались бы как угорелые.

– Возможно, они присутствуют неподалёку, но скрываются под «зеркалами» в режиме «инкогнито», – заметил Слава Терёшин. – Присутствие зонда – уже гарантия того, что мы вышли в нашем времени.

Огоньки чужих космолётов, усеявшие полусферу кормового обзора, начали увеличиваться в размерах.

– Противник заметил нас, капитан, – доложил Клиффорд.

– Не догадался сразу накрыться «зеркалом»?

– Не получил команды, сэр, – виновато сказал инк.

– Приготовиться к отражению атаки! Майор, жду приказа.

– У нас есть альтернатива? – выговорил Руслан заледеневшими губами.

– Конечно, есть, – радостно отозвался Шапиро. – Во‑первых, мы можем попытаться договориться с главарём этой шайки «крокодилов» и сдаться в плен. Во‑вторых, можем нырнуть в Дыру. Мы там уже были и выжили. «Крокодилы» вряд ли сунутся туда. Кстати, я за этот вариант.

– И что мы там будем делать? – осведомился Шеридан.

– Как – что? Главная задача – установить мирные отношения, вместе подумать о разрешении конфликта. – Шапиро хихикнул. – Можно даже предложить им переселиться в войд.

– Там же войдики обитают.

– В нашей Метагалактике полно войдов разного калибра, вполне реально отыскать чистый, свободный от всех видов объектов и необитаемый.

– Всеволод, вы просто кладезь нереализуемых идей, – прокомментировал слова физика Шеридан.

– А мне идея нравится, – заговорила Марианна Вележева. – С таким предложением хотя бы можно идти на переговоры.

– Две тысячи километров до первой цели, – доложил Клиффорд.

– Готова к отражению атаки! – откликнулась Вероника Солнышко.

– Майор? – вежливо произнёс Маккена.

Руслан медлил, взвешивая решение. Особых перспектив не было ни в первом случае: отбить атаку сразу всех «крокодилочерепах» они не могли, – ни во втором: лезть в горловину Дыры, не имея надёжных средств защиты от иных физических законов мира Знающих‑Дорогу, значило идти на верную гибель. Но, может быть, в этом случае есть хотя бы надежда на благополучный исход?

– Внимание! – Руслан дождался необходимой твёрдости в голосе, мысленно прощаясь с тающим образом Ярославы. – Идём в Дыру! Попытаемся установить контакт непосредственно с властями Знающих. Другие мнения будут?

Никто не ответил.

* * *

«Крокодилочерепахи» отстали.

Сделав несколько выстрелов из своего метающего тысячекилометровые молнии оружия и потеряв два корабля, их владельцы не рискнули следовать за крейсером в Дыру.

Спустя час впереди посветлело, будто в сером тумане где‑то начался рассвет.

Защита «Ра» пока справлялась с «пляской вакуумных осцилляций» (по терминологии Шапиро), хотя Клиффорд каждые пять минут с тревогой докладывал о сбоях в цепях управления и быстром истощении энергозапасов в МК‑аккумуляторах корабля.

– Остановимся на пару минут, сэр? – спросил Маккена.

– Нет! – ответил Руслан. – Делаем всё максимально быстро! Продолжаем двигаться до тех пор, пока не встретим настоящее препятствие.

– Странно, что мы не видим «кактусы», «водоросли» и «можжевеловые ветви», как в прошлый раз, – хмыкнул Шеридан. – Помните, с чем мы столкнулись сразу при погружении в Дыру? Кстати, почему мы не видим последствия взрыва Бомбы Хаоса?

– На это я могу ответить, – сказал Шапиро. – Потому что для мира Знающих это не бомба, а просто клок их континуума. Она просто вернулась в первоначальное состояние. Бомбой она была для нас, так как порождала преобразование вакуума.

«Ра» продолжил углубляться в «туман», оглохший и ослепший, с прежней скоростью в десять километров в секунду.

Ещё через час в сплошной серой пелене появились прозрачные окна и прожилки, тусклое свечение впереди разрослось до величины лунного кратера, струи «тумана» расползлись в стороны, и крейсер вылетел на край гигантского провала в окружении туманных слоёв, в котором начинался и пропадал в неведомой дали сложнейший объект, напоминающий скелет динозавра с распростёртыми в стороны перистыми крыльями.

– Стоп! – отреагировал Маккена.

«Ра» включил генератор торможения.

– Что это?! – прошептала Марианна.

– Застава Знающих! – вырвалось у Терёшина.

– Всеволод? – вызвал физика Руслан.

– Кажется, я догадываюсь, – пробормотал Шапиро. – Это Мост.

– Какой ещё мост? – удивился пилот.

– Мост‑Перехода.

– Мы же повредили Мост, да и располагался он перед Дырой.

– Это второй, резервный, Знающие начали его строить заранее, предполагая, что первый будет уничтожен.

– Зачем он им? Сели в баржи – и вперёд! В крайнем случае использовали бы «крокодилов».

– У них нет никаких барж и космолётов, а «крокодилы» не приспособлены для транспортировки живых Знающих, так как представляют для них смертельно опасные объекты. Я уже не раз говорил, что в их Вселенной действуют другие законы, другой набор констант и измерений. Протяжёнными в их мире являются не длина‑ширина‑высота, а какие‑то другие, какие в нашем континууме свёрнуты в «струны». Мост нужен Знающим для преобразования нашего вакуума в нужную им среду. – Шапиро помолчал. – А может быть, для преобразования самих себя.

– А давайте уничтожим его! – предложил вдруг бортинженер. – Пока у нас есть ресурсы для этого.

– Отставить, мистер крутой! – буркнул Маккена. – Наша цель – переговоры.

– Вы так верите в их успех? – иронически хмыкнул Шеридан.

– Броситься грудью на амбразуру мы всегда успеем.

– Идём дальше, – решил Руслан, раздираемый противоречивыми чувствами. Ему были близки позиции обоих космолётчиков, но применение силы перед переговорами не гарантировало позитивного результата.

– У меня вопрос, – раздался голос Веласкеса. – Почему корабль не тает, как это было в прошлый раз? Мы выдержали в мире Знающих буквально несколько минут, и если бы стартовали вовремя, нас бы уже не было в живых.

– Могу сделать предположение, – сказал Шапиро.

– Ну как же вы без предположений, – буркнул Шеридан.

– Говорите, Всеволод.

– С нами войдики. Они пронизывают нас, весь корабль, заменяя наш вакуум, и континуум Знающих почти не реагирует на нашу материальность.

– Это они вам сказали? – поинтересовался Шеридан скептически.

– Я и сам умный.

– Идём дальше, – решил Руслан.

«Ра» двинулся в глубь бездны, раздвигающей всё новые и новые слоистые горизонты.

В какой‑то момент «скелет динозавра», размеры которого, по оценке Клиффорда, превышали такую планетную систему, как Земля‑Луна, исчез. Вокруг космолёта снова сгустился «туман», но уже не серый, а белёсый, с жемчужным отблеском.

Системы видения и сбора данных корабля перестали снабжать космолётчиков информацией. Клиффорд озабоченным тоном поведал экипажу свои опасения насчёт адекватной работы аппаратуры.

– Всё‑таки местный космос воздействует на наши материальные структуры, – заметил Шеридан.

– Увеличьте скорость, – посоветовал Шапиро.

– Сэр? – подал голос Маккена.

– Пожалуй, можно, – согласился Руслан, – до тысячи. Но будь готов затормозить в случае резкого изменения обстановки.

«Ра» увеличил скорость.

Вскоре эффекты воздействия чужого пространства на организмы людей стали проявляться сильней. Космолётчики почувствовали нервное напряжение, духоту, перепады настроения, взгляды в спину, дуновение «сквозняков», проникших в защитные коконы, страх и тоску.

Первыми на это отреагировали женщины, обменявшись удивлёнными возгласами, затем и мужчины.

Клиффорд стал чаще жаловаться на сбои в цепях, и Маккена грубо приказал ему заткнуться и самостоятельно найти способ поддерживать свою психику в порядке.

В таком состоянии космолётчики пребывали долго – по внутренним впечатлениям, хотя потом оказалось, что длилось оно не более четверти часа. Затем корабль преодолел некий порог, негативные ощущения пошли на убыль, и «туман» вокруг рассеялся. «Ра» вонзился в нечто невообразимое, трудно описываемое словами.

Белый космос!

Корабль со всех сторон окружала бездна, но не чёрная, пронизанная лучами звёзд, как в родной Вселенной, а белая, проросшая чёрными волоконцами и чёрными точками, собиравшимися в рои и целые паутинные поля.

Многие из этих волокнистых образований выглядели геометрически правильными структурами, а некоторые – скелетами живых организмов. И было их бесчисленное множество!

– Боже ты мой! – низким голосом проговорила Роза Линдсей. – Море молока!

– Что это?! – задала вопрос, ставший привычным для всех, Марианна Вележева.

– Это континуум Знающих, – отозвался Шапиро невнятно; он в этот момент глотал адаптоген. – Почти всё как у нас, только наоборот. Чёрные точки – это их звёзды, рои – скопления звёзд наподобие наших галактик.

– В прошлый раз мы этого не видели…

– Просто пересекли граничный слой в другом месте.

– А эти… скелеты?

– Возможно, искусственные сооружения. – Шапиро сделал два звучных глотка, добавил: – Но вероятнее всего, всё, что мы видим, является результатом нашего восприятия. Наши мозги заточены искать аналогии. Пространства как такового здесь нет. Я прав, Клиф? Что показывают твои датчики?

– Нули, профессор, – огорчённо признался инк. – Глубина обзора – нуль, температура среды – нуль, излучения на всей полосе спектра – нуль.

– Это хорошо, что нуль. В прошлый раз мы попали под мезонное излучение, радиация была выше всяких норм. Хотя нас и сейчас что‑то просвечивает. К тому же мы видим белый космос. Можешь определить, что это такое?

– Нет, профессор.

– Что же мы видим? Раз есть белое, значит, оно излучает фотоны?

– Могу предположить, что ваша нервная система реагирует на поток неких волн неэлектромагнитной природы. Я не вижу ровным счётом ничего, кроме сгущений плотности темноты.

Перед «Ра» проявилась гигантская «можжевеловая ветвь» размером – по создаваемому ею впечатлению – с галактику.

– О! – не удержался от восклицания Шеридан. – Наконец‑то! Мы видели такую конструкцию в прошлый раз!

– Стоп! – скомандовал Руслан.

Космолёт сбросил скорость.

– Всеволод, как вы думаете, она далеко от нас?

– Наши оценки не годятся в мире с другими развёрнутыми измерениями. Эта веточка может быть и в миллионе светолет, и в одном миллиметре от нас.

«Ветвь можжевельника» посмотрела на земной аппарат с угрюмым удивлением, недоверием и угрозой. С её более мелких веточек слетели колючки и потоком понеслись навстречу кораблю.

– Готова к отражению атаки! – отреагировала Вероника Солнышко.

– Ждать приказа! – сжал зубы Руслан. – Всеволод, есть предложения?

– Это явно резиденция Знающих, – сказал Шапиро без особого волнения в голосе. – Можно запустить программу контакта на всех диапазонах… если только Знающие услышат сигнал. Предложить мирные переговоры, пообещать выделить войд.

– А если они не услышат?

– Послать навстречу парламентёра.

– Коллега, не сходите с ума! – проворчал Шеридан. – Они сейчас просто нас ликвидируют.

– Не ликвидируют, им тоже интересно, с какого бодуна мы к ним прилетели.

– Категория интереса – человеческое понятие…

– А если бы Знающие не проявляли интереса к исследованию Вселенной, они не стали бы разумными существами.

«Колючки», усеянные ещё меньшими по размерам шипами и оттого кажущиеся поросшими шерстью, приблизились, формируя нечто вроде копья.

– Сейчас нападут! – пробормотал Терёшин.

– Майор? – произнёс Маккена.

– Приготовьте «голем»! – скомандовал Руслан.

– Браво, командир! – обрадовался Шапиро. – Правильное решение! Я побежал в транспортный отсек.

– Идём вместе!

– Что?!

– Идём вместе! – повторил Руслан. – Поможем друг другу.

– Но, сэр… – в замешательстве проговорил Маккена.

– Действуйте по инструкции, капитан. Либо мы вернёмся, либо… возвращайтесь назад. Попытайтесь пробиться сквозь флот «крокодилов» и связаться с Землёй.

– Не теряйте веры, капитан, – весело рассмеялся Шапиро. – Живы будем – не помрём! Мне почему‑то кажется, что мы наладим контакт с этими вирусятами.

– Что‑то не больно они настроены контактировать с нами на Земле, – проворчал Шеридан.

– Так ведь никто не пробовал говорить с ними на языке мирного сосуществования, отбивали их атаки, и всё. Я побежал в ангар?

– Идите, я уже в пути. – Руслан выбрался из кокон‑кресла.

Колпаки активной защиты кресел космолётчиков откинулись, лица сидящих обратились к Руслану, покидавшему рубку. Поднялись руки, провожая его. Он вскинул вверх сжатый кулак и прыгнул в капсулу пронзающего лифта.

Через минуту катапульта крейсера швырнула шлюп высшей защиты с двумя пассажирами внутри в белый космос Знающих‑Дорогу.

Глава 17

Федеральный прокурор

После двух месяцев использования «эола» в качестве системы анализа поведения чиновников высшего уровня его поднастроили, и контрразведчики начали вылавливать агентов Вируса одного за другим.

Нашлись таковые и в Федеральной Погранслужбе. Ярослава с горечью ознакомилась с досье на руководителей региональных Погранслужб, которым доверяла, подумав, что в нынешние времена нельзя верить никому. Однако жить в таком состоянии не хотелось.

К началу двадцать четвёртого века на Земле уже не существовали ни границы меж государствами, ни силы охраны границ, ни таможни, но Погранслужбы работали, сохраняя прежний порядок на территориях государств и особенно в космосе, на других планетах, за участки на которых шла чуть ли не настоящая война. Несмотря на наличие утверждённых комиссиями СОН правил общего пользования и федеральных законов, частные компании и отдельные мультимиллионеры продолжали захватывать лучшие территории, богатые полезными ископаемыми, застраивать их хорошо защищёнными коттеджами, виллами и центрами развлечений, и разборки с этими отморозками также входили в обязанности федеральных пограничников.

Впрочем, основным назначением этой глобальной структуры всё же считалась охрана Земли и границ Солнечной системы от инопланетных захватчиков. И если при становлении Федерации сто лет назад у её создателей ещё были сомнения в пользе такой Погранслужбы, то после встреч с галактоидами, а потом и после конфликта со Знающими‑Дорогу, стало окончательно ясно: Федеральная Пограничная служба необходима!

Получив от аналитиков «Сокола» доклад о состоянии подразделений ФПС, Ярослава изучила реестр наиболее уязвимых объектов в Солнечной системе и ещё раз прошлась по списку глав региональных Погранслужб, подозреваемых в связях с резидентом Знающих. К уже известным лидерам Погранслужб Китая, Польско‑Украинской Ляховщины, Прибалтийских уний и Турции добавились командоры Германского Халифата, Средней Англии, Катарского Каганата, Саудовской Пескиды, Афганистана и Великой Корейской Империи. На них опираться было нельзя.

Работы навалилось много. Но это всё было бы ничего, если бы не постоянные дёрганья со стороны Комбеза, отделов СОН и других важных федеральных органов. Больше всего Ярославу возмущали окрики генсека Комбеза и его помощников, а также придирки новоиспечённого главы комиссии по контактам со Знающими Дэвида Берримора. Она понимала, что он «засланный казачок» и работает на резидента Знающих, но вежливо разговаривать с ним заставляла себя с большим трудом.

Во время встречи с Воеводиным она как‑то спросила, нельзя ли «разминировать» агентов с тем, чтобы они начали работать на контрразведку? На что руководитель «Сокола» ответил с сожалением:

– Мы работаем в этом направлении, дорогая, и уже научились останавливать внедрённые в их мозги программы самоликвидации, но одновременно с этим завербованные Знающими превращаются в «траву». Чего‑то наши медики пока не учитывают.

Утро третьего сентября началось как обычно – с короткого, но обязательного видеоселекторного совещания, объединившего все подразделения Федеральной Погранслужбы в Солнечной системе. Так как за работой Ярославы наверняка велось наблюдение, она не могла себе позволить ни одного намёка на связь с контрразведкой и научилась говорить обтекаемо, не прибегая к повышению тона, и вместе с тем твёрдо и решительно.

Примерно так же вёл себя и глава Российской Погранслужбы Медведь, ожидавший приёма у резидента, которого он, так же как и сама Ярослава, ещё не знал. Действуя по инструкции Воеводина, держал он себя дерзко, на словах всячески противодействовал решениям командора Федерации и везде, где только мог, критиковал Комбез и спецслужбы «за нагнетание страха и неуверенности в душах людей» в связи с «непомерно раздутыми угрозами войны со Знающими». Когда‑то его позиция должна была сработать, и резидент Вируса должен был обратить на него внимание.

После совещания Ярослава, глядя на витейр – Руслан на опушке леса, в одежде грибника, держит одной рукой корзину с грибами, а другой боровик, – привычно помолилась «всемогущему богу», чтобы он защитил мужа в его странствии, и вызвала Веласкеса.

Витс прибыл одновременно с вызовом по селектору.

Ярослава жестом остановила помощника, собиравшегося заговорить, отреагировала на огонёк вызова на столе:

– Тихонова, слушаю вас.

Напротив над столом сформировался голографический пузырь видеосвязи, изобразивший безупречно совершенное девичье лицо.

– Госпожа командор, – раздался мелодичный воркующий голосок, – господин генеральный прокурор просит вас зайти к нему в одиннадцать часов тридцать минут по местному времени.

Ярослава кинула взгляд на гостя, приподняла бровь:

– Что‑нибудь особо важное?

– В пределах рабочей компетенции, – ослепительно улыбнулась секретарша‑виф. – Вы не возражаете?

– Я… буду.

– Благодарю вас, всего доброго.

Видеофантом растаял.

– Интересно, что ему от меня надо, – проговорила женщина с недоумением. – Мои заботы и проблемы его службы не касаются.

– Возможно, прокуратуру заинтересовали наши споры с Комбезом, – предположил Веласкес. – Либо кто‑то накатал на тебя жалобу.

Ярослава покачала головой:

– Для этого должны быть веские основания, а я в последнее время никого вроде бы не обижала.

– У чиновника всегда найдётся основание для жалобы.

– Можно подумать, ты диссертацию писал о поведении чиновников. Что ж, послушаем, что скажет уважаемый Вальтер Меркель.

– Я с тобой.

– Тут же рядом. – Ярослава имела в виду, что Федеральная Генпрокуратура занимала верхние этажи соседней башни в комплексе зданий Правительства.

– Не те времена, чтобы ходить на встречи без сопровождения. Я подожду в приёмной.

– Хорошо, перестраховщик несчастный, идём вместе.

Она сменила гражданский уник на мундир официал‑чиновника с эмблемой и знаками различия Погранслужбы, и через несколько минут обоих пропустили в приёмную генпрокурора, мало чем отличавшуюся от приёмной командора Погранслужбы. Разница были лишь в облике секретаря: у Ярославы им был мужчина, у генпрокурора – девица невероятной красоты.

– Прошу вас, проходите, – с дежурной улыбкой предложила она Ярославе, перевела взгляд на Веласкеса. – А вы по какому вопросу?

– Товарищ со мной, – небрежно сказала Ярослава. – Подождёт здесь.

– Хорошо.

Она вошла.

Рабочий модуль Генерального прокурора Федерации был велик и в настоящий момент представлял собой панораму марсианского каньона с цепочками скал‑башен над крутыми склонами. Цвет скал и стен был оранжево‑красным, освещённая маленьким кружком солнца сторона каньона сверкала золотом, противоположная – стыла в коричневой тени. Небо над каньоном было глубокого фиолетового цвета с лёгким зеленоватым оттенком, светлея до голубого к горизонту, над которым пылало око светила.

Ярослава не сразу заметила на одной из скал геометрически правильной формы кресло с сидящим в нём человеком. Затем почуяла странный запах.

– Проходите, мисс, – раздался звучный голос.

Человек в кресле шевельнулся, и панорама Красной планеты пропала. Кабинет оделся янтарно светящимися стенами, в нём проявились ещё три кресла, огромный стол «под дерево», над которым светилась шишка вириала, вычурные подставки с моделями космолётов и две скульптуры: одна изображала человека с огромной рогатой головой и открытым светящимся ртом, другая – человека с непомерно толстыми руками и уродливой яйцевидной головкой.

Сидящий в кресле – это и был хозяин кабинета – встал, держа в одной руке дымящийся белый стерженёк. Ярослава снова почувствовала необычный сладковатый и горьковатый одновременно запах.

Генеральный прокурор Федерации был высок, строен, подтянут и по‑мужски красив: у него было загорелое гладкое лицо с широким подбородком и крупными губами. Карие глаза со светящимся ободком смотрели оценивающе и были подёрнуты флёром лёгкого опьянения, причину которого объяснил сам владелец кабинета, щегольски носивший тёмно‑синий официальный мундир с золотым шитьём.

– Не хотите? – спросил он, с улыбкой вытягивая вперёд руку с дымящимся цилиндриком. – Пфайзер. Неплохо расслабляет.

– Вы курите… спайс?! – изумилась Ярослава.

– Балуюсь, – бархатно рассмеялся Вальтер Меркель; недавно ему исполнилось сорок пять лет, но выглядел он лет на двадцать моложе. – Присаживайтесь, фрау, прошу вас.

По‑русски генеральный говорил чисто, лишь изредка выдавая горловые «л».

– У меня очень мало времени, господин генеральный прокурор, – сухо сказала Ярослава.

– Присаживайтесь, я вас надолго не задержу.

В стенах кабинета прорезались широкие окна до пола, помещение залил поток солнечного света.

Помедлив, Ярослава заняла одно из кресел возле маленького столика.

Меркель сел напротив.

– Чай, кофе? Я знаю, что вы, русские, любите чаёвничать.

– В другой раз, если можно. К делу.

Меркель опустил дымящуюся сигариллу в белый стаканчик, и тотчас же возникший ниоткуда киб ловко убрал со стола всё, что на нём стояло, вместе со стаканчиком, пшикнуло озоном, запах «травки» пропал.

– Вы хотели познакомиться со мной, – проговорил Меркель, откидываясь на спинку кресла и разглядывая гостью. – Пришло время.

Ярослава нахмурилась:

– Не понимаю, мы знакомы…

Меркель щёлкнул пальцами, и над столиком вырос из струй света метровой высоты дракон – символ связи с агентами Знающих.

Ярослава шире открыла глаза:

– Вы…

– Совершенно верно, – рассмеялся генеральный прокурор с бархатными нотками в голосе. – Эмиссар Знающих‑Дорогу, представитель тех, кого люди ошибочно назвали Вирусом Инферно.

– Ошибочно? – фыркнула Ярослава.

– Не будем спорить, – повёл пальцем Меркель. – Если бы люди не восприняли нас так… негативно, войны удалось бы избежать. Но о деле, как вы изволили сказать. Мы долго к вам присматривались…

– Шпионили!

– Присматривались и решили, что с вами можно продолжать сотрудничество.

Ярослава сжала губы:

– Поздно спохватились. Я уже не раз говорила, на каких условиях согласна сотрудничать.

– Помню и спешу сообщить, что мы получили высочайшее разрешение на проведение необходимых процедур. Во‑первых, вы утверждены Верховным Кагалом Знающих Фигурой Высочайшего Поклонения. Всего градаций Фигур пять, низшая – Фигура‑Оперативного‑Управления, самая значимая – Фигура‑За‑Спиной‑Владыки‑Указывающего‑Дорогу. Ваша категория – четвёртая, вы рядом с таким обладателем звания, как Модератор‑Моста‑Перехода, которого я представляю как альтер‑эго. – Меркель шутливо поклонился. – Прошу любить и жаловать.

– И что мне даёт это звание? – иронически осведомилась Ярослава. – Какие права и привилегии?

– В нашем социуме вы станете почитаемы как члены Верховного Кагала.

– Я никогда не попаду в ваш социум, господин генеральный прокурор. К тому же вы сами собираетесь переселяться к нам.

Меркель снова рассмеялся, не теряя самообладания.

– Разумеется, вас никто не приглашает в наш мир, весьма значительно отличающийся от вашего. Но скоро всё изменится, мы займём существенные объёмы вашей Метагалактики, и вы присоединитесь к нам. О таких мелочах, как великолепное здоровье, бессмертие, обладание любым имуществом, территорией, звездой или галактикой, право казнить и миловать, я даже не упоминаю, это само собой разумеется. Что касается нынешних условий… – Меркель встал, подошёл к статуе человека с огромной рогатой головой, вынул у него изо рта какой‑то предмет и поднёс сидящей Ярославе. – Это аванс, откройте.

Ярослава, сдвинув брови, оглядела коробочку в виде опалово светящегося яйца, подняла глаза.

Меркель улыбнулся, тронул торец яйца пальцем, коробочка раскрылась, в её углублении на светящемся язычке лежал великолепный перстень с крупным алмазом, рассыпающим веера фиолетовых и синих искр.

Сердце Ярославы дрогнуло, хотя она понимала значение подарка и то, что могло последовать за ним.

– Алмаз…

– Тридцать три карата, очень‑очень редкий. Бриллиантовая огранка «Квадриллион». Таких всего три на Земле.

– Очень приятно, однако это всего лишь атрибут роскоши, доступной всем  женщинам, обслуживающим олигархов.

– Согласен, перстень излишне традиционен, но владеть им приятно. Или я ошибаюсь?

Ярослава мимолётно подумала, что среди людей достаточно ценителей материальных благ и украшений, готовых ради таких побрякушек встать на дорогу предательства. С трудом заставила себя подыграть собеседнику, глаза её вспыхнули.

– Не отрицаю… красивая вещица.

Меркель фыркнул:

– Вещица! У разных народов, насколько мне известно, достаточно историй, в которых ради обладания такими вещицами убивали целые семьи и продавали королевства.

Ярослава сделала вид, что колеблется:

– Вряд ли я смогу его носить…

– Он чист как слеза Аллаха, не внесен ни в один криминальный список. Примерьте.

Меркель помог надеть перстень на средний палец:

– Видите, словно под вас изготовлен.

И тотчас же проснулся терафим Ярославы, Волх:

«Гнилью потянуло!»

Она и сама почуяла некий призрачный шепоток, словно перстень ожил на мгновение, поэтому ответила:

«Дома проверим».

– Итак, вы с нами, фрау? – Меркель задержал руку женщины в своей, она отняла руку, и он, рассмеявшись, сел на место. – Мы подружимся?

– Дайте мне время… оценить… тем более что я представляла вас другим.

– Мы же виделись на заседаниях Комбеза.

– Представить не могла, что вы – это… вы.

Меркель приосанился; было видно, что он себе нравится и считает неотразимым.

– Да, это я. Прекрасный образчик мужской породы, не так ли? Мы не ошиблись, выбирая носителя. Кстати, что вы делаете сегодня вечером? Не хотите посетить новый ресторан на орбите, «Лунный свет»? Очень уютное местечко.

Ярослава с недоверием смерила собеседника взглядом:

– Знающие‑Дорогу интересуются земными женщинами?

Генеральный прокурор раздвинул губы в плотоядной улыбке, глаза его на миг стали маслеными.

– Мы учимся жить по вашим меркам, подчиняясь вашим генетическим программам. Основная часть этих программ – физиологические особенности, некоторые из которых доставляют нам истинное удовольствие. По сути, я на девяносто процентов житель Земли, и ничто человеческое мне не чуждо. А вы очень эффектная женщина! Так как насчёт ресторана?

– Не сегодня, – с рассчитанным колебанием в голосе проговорила Ярослава, хотя ей хотелось выстрелить в лицо хозяина кабинета. – Надеюсь, вы пригласили меня не для того, чтобы сделать комплимент?

Выдержка у носителя резидента Знающих была великолепная, он даже не поморщился.

– Мне говорили, что вы сугубо деловой партнёр. Хотя я все же надеюсь, что в ресторан мы сходим. Итак, после всех церемоний поговорим о ситуации. Положение дел в Солнечной системе вы знаете. Мы начали гибридную войну, используя самые низменные качества людей, принимающих наши предложения добровольно, и руководство СОН и Комбеза вынужденно ответило введением общесистемного военного положения.

– Зачем вы это сделали? Зачем выкрали компактификаторы и атаковали космопорты?

– Мне кажется это вполне логичным, мы вынудили вас, я имею в виду человечество, сосредоточиться на защите своих ближних рубежей и не посылать флот в глубокий космос, к Омеге Кентавра и к Большой Дыре. А также к ядру Галактики.

– Исчезновение крейсеров Федерации «Ра» и «Либеро» – ваших рук дело?

Меркель насмешливо поднял бровь:

– Могу вас успокоить: мы не имеем к этому ни малейшего отношения. О пропаже этих спейс‑машин мне стало известно от людей из Федеральной Службы безопасности. Вероятно, корабли уничтожили галактоиды, как вы их называете, жители центрального балджа Млечного Пути.

– Вы с ними не контактируете?

– Они нам не помеха. Даже цивилизации внешних галактических игроков не представляют для нас опасности. Они раздроблены, каждая считает себя выше, умней, значимей и независимей. Как ни странно, только вы, люди, представители доразумной структуры, вдруг решили оказать сопротивление, не вполне осознавая, что проиграете в любом случае.

– Вы так уверены?

– А вы нет?

Ярослава поискала обтекаемое возражение:

– Просто вы ещё не встретили тех, кто равен вам.

– Разве такие существуют в вашей Метагалактике? У нас нет никаких сведений о них. К тому же время работает на нас, второй Мост‑Перехода почти готов, и через мес… ээ, небольшой промежуток времени мы начнём экспансию. Повторю вопрос: вы с нами, фрау Тихонова?

– Если бы это было не так, – сердито сказала Ярослава, – мы с вами не разговаривали бы. Но и у меня есть вопросы, на которые я хотела бы получить ответы.

– Я весь внимание.

– Допустим, вы действительно не имеете отношения к исчезновению крейсера «Ра»…

– Для вас это имеет значение?

– В его экипаже кое‑кто мне был бы чрезвычайно полезен.

– Не бывший муж, случайно?

– Для вас это и в самом деле не имеет значения, а мне нужны верные исполнители, тем более – входящие в структуры контрразведки. Вы можете выяснить у своих коллег, что случилось с крейсером?

– Не думаю, что мои коллеги заинтересуются такой мелочью, как пропажа человеческого крейсера, но обещаю уточнить. Что ещё волнует фрау Тихонову?

– Вас не заинтересовало моё предложение использовать командора Российской Погранслужбы Медведя?

– Он не внушает особого доверия. – Меркель прищурился. – Как и все русские. Как правило, они не соглашаются служить нам ни за какие посулы и не идут, как у вас принято выражаться, на предательство интересов народа.

– Я тоже русская, – сухо заметила Ярослава.

– Почему мы и выдерживали паузу, оценивая вашу деятельность на посту главного пограничника Федерации. Извините за откровенность.

– Медведь согласится работать с нами.

– Возможно, мы привлечём его в своё время. Кстати, испытайте его сами. Ваша ближайшая задача – уничтожение базы контрразведки на Энцеладе, спутнике Сатурна. Вот и предложите ему провернуть операцию.

Ярослава нахмурилась:

– Как вы себе это представляете? После нападений на космобазы Меркурия, Нереиды и Луны все порты и важнейшие объекты инфраструктуры Федерации охраняются по императиву ВВУ. А к базам контрразведки даже муха не приблизится!

– Операция простая: подойти ближе к Энцеладу, благо что корабли Погранслужбы останавливать не станут, и дать залп из «нульхлопов» по базе, координаты которой вы скоро получите. Это прекрасная возможность отличиться, заодно узнаем истинные намерения вашего протеже. Подумайте над моим предложением. После того как контрразведка захватила «Стартрек» и задержала его пилота, наше положение осложнилось. Нужно искать новые средства наведения компактификаторов на цель. А Погранслужбу России никто не заподозрит в служении… хе‑хе, Вирусу.

– Я подумаю.

– И ещё одна небольшая проблемка полегче: надо ликвидировать возможную утечку информации.

– Что вы имеете в виду?

– Пилот «Стартрека» Алан Версгофер должен… уйти.

– Куда? – не поняла Ярослава.

– В мир иной, – улыбнулся Меркель. – Я не имею в виду мир Знающих. Он в коме, но медики контрразведки способны докопаться до его памяти, а там много чего хранится секретного.

– Что же вы сразу об этом не подумали? – с иронией заметила Ярослава.

– Считали, что Неуязвимые… ээ… неуязвимы.

– Ошиблись.

– Да уж. Мои советники тоже люди.

– Это всё?

– На данном этапе – всё.

Ярослава встала.

Меркель вскочил, проводил её до двери:

– Жду сообщений, фрау Тихонова.

– Всего наилучшего.

Ярослава вышла. Уже в приёмной, жестом показав Веласкесу, что все спокойно, связалась c Волхом:

«Что скажешь?»

«Такое впечатление, что он знает,  кто ты на самом деле», – ответил терафим.

Ярослава промолчала, кинув взгляд на перстень. Она думала о том же. Резидент Знающих раскрыл себя намеренно, ожидая от неё какой‑то реакции. Правильно ли она себя вела?

– Что это у тебя? – кивнул на её руку внимательный спутник.

Она подняла ладонь, посмотрела на перстень, сняла его с пальца, протянула витсу.

– Подарок генерального. Проверь его начинку.

– Слушаюсь.

Заговорила рация «спрута»:

«Командор, сообщение по треку: зафиксирован выход «Ра» в устье Большой Дыры. Крейсер появился и тут же был атакован стаей «крокодилочерепах».

Ёкнуло сердце.

«И… что?!»

«Крейсер устремился в Дыру».

Видимо, у неё изменилось лицо, потому что Веласкес, шагавший рядом, повернул к ней голову и спросил проницательно:

– Новости?

– Да… – прошептала она, едва не зарыдав. – «Ра» нашёлся…

Глава 18

И один в поле воин

К счастью, создатели «крокодилочерепах» не имели гравитационных локаторов, способных засечь точные координаты гравитирующей массы, то есть корабля, и «Непобедимый», скрытый пузырём «абсолютного зеркала», мог маневрировать, избегая прямых столкновений с флотом рептилоидов‑ящериц, окружившим родную планету роем рассерженных насекомых.

В бой решили не вступать до тех пор, пока не станет жарко по‑настоящему. Ждали, что Земля скоро ответит и пришлёт подмогу. А пока проверили вооружение, которым снабдили крейсер разработчики и снабженцы.

В распоряжении экипажа был «нульхлоп» – генератор компактификации, то есть свёртки пространства в «струну», батарея плазмеров, антимат – излучатель антипротонов, неймс – нейтрализатор молекулярных связей, лазеры, гравиразрядники и скорчеры – электрические импульсники, не считая оружия индивидуального пользования, от универсалов до нанокиллов и «глушаков». Этого было вполне достаточно, чтобы справиться с небольшой эскадрой, включающей до пятнадцати боевых единиц. Однако возле планеты ящериц крутились сотни таких кораблей, в «загоне» же и вовсе отстаивалась их целая тысяча, на что даже невозмутимый Маркус Леон как‑то заметил:

– Если этот флот направится к Земле, человечеству кирдык!

С ним согласились все, даже бесстрашный Чеслав Ржичка, хваставшийся тем, что ходил на медведя в русской Сибири с голыми руками. Как он попал в Сибирь, а главное, где нашёл такого медведя, которого можно уложить одними руками, пилот не пояснил.

Сутки метались вокруг планеты шестилапых ящериц, уходя от преследования и пытаясь расшифровать их шипящий язык. Программы лингвистического поиска, разработанные на Земле поколениями коммуникаторов и ксенологов, в какой‑то момент нашли ключ к понимаю речи аборигенов, и Пан Станислав начал переводить перехваченные переговоры ящериц, полные паники, угроз и приказов «ликвидировать инопланетный объект». Конечно, переводы были неточны, однако позволяли понять, что происходит в глубинах властных структур рептилоидной цивилизации. Эти структуры мало отличались от человеческих по психологии и порядкам построения.

Через сутки аппаратура Даль‑разведки поймала сообщение с Земли. В нём говорилось, что Знающие‑Дорогу нанесли удар по космофлоту Федерации, в Солнечной системе введён режим ВВУ, и пока посыл помощи «Непобедимому» находится под большим вопросом. Глава «Сокола» лишь пообещал поскорее решить эту проблему и выслать к звезде ящериц один из крейсеров, предположительно – «Варяг».

Бунич собрал совещание:

– Что предлагаете предпринять, господа офицеры?

– Неизвестно, как долго придётся ждать «Варяг», – проворчал Леон. – Мне наше положение напоминает танец белого мотылька у открытого огонька.

– Я спрашиваю: какие будут предложения.

– Ждать, – сказал Ржичка. – Не знаю, что мы сможем сделать вместе с ребятами с «Варяга», даже двух десятков крейсеров мало для атаки верфи и базы, но в одиночку мы вообще ничего не сделаем.

– Атаковать! – решительно проговорил Оссовски.

– Лучше подождать, – неуверенно сказал Роберт Портер.

Совещание закончилось. Бунич принял решение ждать прибытия «Варяга».

Однако ждать долго не пришлось. События начали разворачиваться спустя два часа после совещания, в момент перехода «Непобедимого» на новую орбиту в ста тысячах километров от планеты ящериц. Новость была тревожной: инк сообщил о подготовке пятисот крокодиловидных кораблей, вооружённых до зубов, к походу.

– Куда они собираются махнуть? – поинтересовался Бунич.

– Впрямую об этом не говорится, – доложил Пан Станислав, – но, по некоторым данным, можно предположить, что речь идёт о рейде флота к Солнечной системе.

Отсеки крейсера заполнила тишина.

– Я говорил… – заикнулся Маркус Леон.

– И что теперь? – тонким голосом спросил Портер.

– Депешу на Землю, – бросил Бунич, ещё не зная, что делать дальше. – Флот «крокодилов» в составе пятисот боевых единиц готовится к старту в Солнечную систему. Пан Станислав, сколько у нас времени?

– Точно определить не могу…

– Неточно?

– Не более двенадцати часов.

– Наши не успеют прислать подмогу, – мрачно сказал Леон.

Бунич помолчал:

– Придётся обходиться своими силами.

– Но мы не отобьёмся от всего флота!

– Нужен эффективный маневр, думайте.

– Ничего в голову не приходит.

– А я бы… – начал Оссовски.

– Не тяни кота за хвост, Тео!

– Предлагаю нанести удар «нульхлопом» по верфи…

– И на нас бросится вся их крокодилья стая!

– Выслушайте до конца. Сначала ударим по верфи, три‑четыре залпа нанесут верфи существенный урон, после чего она долго не сможет выдавать готовую продукцию.

– И удрать?

– Типун тебе на язык, Марк! – хмыкнул Ржичка.

– После того как мы свернём верфь в «струну», запустим в «загон» для «крокодилочерепах» один из наших катеров, нагружённый взрывчаткой, а сами снова уйдём под «зеркало». Пока ящерицы опомнятся, дело будет сделано, и поход к Земле не состоится.

Рубку снова заполнила шелестящая тишина.

Очнулся Леон:

– Ты сумасшедший, Тео! Не зря от тебя жена сбежала.

– Хорошо, что не к тебе, – засмеялся бортинженер, не умевший обижаться.

– Командир, он шизофреник, не слушайте его!

– Одного катера для уничтожения стоянки с «крокодилами» не хватит, – задумчиво сказал Ржичка.

– Мы погибнем…

– К чёрту твои стенания, Маркус! – взорвался второй пилот. – Не знал, что ты такой трус!

– Я не трус, – флегматично возразил Леон. – Но и лезть в драку при таком соотношении сил – безумие!

– Наши предки дрались за свободу в ещё более худшем положении и побеждали!

– Допускаю…

– А я знаю! Во Второй мировой войне русские вообще грудью ложились на амбразуры дотов!

– То была такая война…

– Война всегда война, и все жить хотят.

– Закончили? – осведомился Бунич недобрым голосом.

Голоса космолётчиков стихли.

– Объявляю приказ. Никто, кроме нас, не знает о великой угрозе Федерации. И никто, кроме нас, не в силах помешать походу «крокодилов» к Земле. Идея Теодора реализуема. Хотя одного катера для уничтожения всего «загона» с корабля ящериц не хватит. Подготовим к взрыву крейсер. Только взрыв «Непобедимого» даст необходимый результат.

– А мы? – пискнул кто‑то.

– Упакуемся в «пакмак» и нырнём под «зеркало». Будем ждать наших. В беде нас не оставят.

– Я имею право высказать своё мнение? – бесстрастно спросил Портер.

– Слушаем.

– Леон прав, мы погибнем… но я – с вами!

Космолётчики зашумели.

Ржичка захохотал, Оссовски похвалил коллегу, и даже Леон позволил себе пошутить:

– Молчун (все часто называли Портера молчуном за редкий дар молчаливого присутствия) ошибается редко, только когда заговорит.

Общий смех был ему наградой.

* * *

Через полтора часа инк предложил команде оценить разработанный план действий. План был одобрен четырьмя голосами против одного воздержавшегося: им оказался сам инициатор идеи Теодор Оссовски. Почему он воздержался, никто у бортинженера не спрашивал, космолётчики посчитали это своеобразным извинением за приглашение поучаствовать в смертельно рискованном мероприятии.

Неожиданно инк «Непобедимого» испытал колебания, каких от него не ждали.

– Пан капитан, – сказал он после обсуждения процедур, – не будет ли нескромным с моей стороны кое‑что предложить вам конфиденциально?

– У меня нет тайн от моих парней, – ответил слегка озадаченный Бунич.

– Лично я не могу привести в исполнение план взрыва корабля.

– Это сделаю я. – Капитан имел в виду особый пароль‑ключ, позволяющий ему отключать системы безопасности крейсера.

– В таком случае я буду безнадёжно повреждён.

– Ну‑ну… да.

– Нельзя ли каким‑нибудь образом сохранить мою индивидуальность?

Инк не был человеком и не создавался как личность, обладающая эмоциями, однако в голосе Пана Станислава явно читались нотки смущения. Впрочем, космолётчики относились к нему как к равному со времени первого полёта.

– Тео, мы можем что‑нибудь сделать? – спросил Бунич.

– Разве что забрать с собой плагин, – ответил Оссовски, – блок памяти.

– Кто тогда направит крейсер в «загон»? – поинтересовался Леон.

– Для этого мозги не нужны. Поставим простенькую временную программу, зарезервируем, и всё пройдёт как по маслу.

– Ох рискуем!

– Опять ты за старое?

– Да нет, – смутился первый пилот, – я не о себе думаю, главное, чтобы мы не напрасно пересаживались. Да и машину жалко.

– Это верно, – грустно согласился Ржичка.

Они настроили резервный компьютер, мощности которого должно было хватить на маневры и выполнение задачи, пересели в десятиместный шлюп, имеющий «зеркальную» защиту, забрали с собой блок памяти Пана Станислава, который впоследствии мог послужить базой для воссоздания его «личности», и удалились от планеты ящериц на два десятка тысяч километров, не выходя из‑под вуали преобразованного вакуума, превращавшей «пакмак» в аппарат‑невидимку.

На фоне роящихся в космосе спейс‑машин ящериц «Непобедимый», также накрытый пузырём «зеркала», не был виден, поэтому ожидали развязки событий с замиранием сердца.

«Непобедимому» понадобилось меньше десяти минут на ориентацию в пространстве и наведение компактификатора. Удар по верфи, напоминавшей с расстояния в двадцать тысяч километров гигантскую гусеницу, обросшую ворсинками и крылышками, издали особого впечатления не произвёл: «голова гусеницы» потеряла форму – и только. Но видеоаппаратура шлюпа выдала картинку в приближении, и стало видно, что в многосложном теле верфи проделаны огромные тоннели и «ущелья», а выходной рогатый «хвост гусеницы» – стапель, с которого и срывались «крокодилочерепахи», и вовсе исчез.

Все вздохнули с облегчением.

– Классно выглядит! – сказал Леон. – Теперь они точно долго не смогут восстановить завод.

– Я плохому не научу, – хвастливо заметил бортинженер, разглядывая «метель», завертевшуюся над повреждённой верфью: среди аппаратов на орбите началась паника.

– Теперь сработал бы взрыватель, – пробормотал Портер. – Чего он медлит?

Словно услышав его слова, в центре отстойника «крокодилочерепах» вдруг загорелся огонёк, вырос в стремительно расширяющийся колючий огненный пузырь и лопнул, пробивая ручьями пламени готовые к использованию корабли пособников Знающих‑Дорогу.

Ещё один вздох вырвался у членов экипажа, на сей раз сожалеющий. Корабль давно стал для всех родным домом, и его потеря никого не радовала, несмотря на успех задуманного: судя по видеопанораме, выданной инкомом шлюпа на полусферу переднего обзора, от «загона» с тысячью гигантских боевых кораблей не осталось почти ничего, лишь обломки монстров разлетались в разные стороны.

– Прощай… – пробормотал Портер виноватым тоном.

– Прощай… – повторили за ним все космолётчики. Чувства у всех были примерно одинаковыми.

– Интересно, нас скоро обнаружат? – со смешком спросил Леон спустя несколько минут.

– Уходим на три единицы, – сказал Бунич, ещё не зная, что ждать подмогу придётся не один день.

Глава 19

Подстава

Воеводин был непреклонен:

– Тебе не надо было идти к этому сукину сыну! Надо было предупредить меня, прежде чем идти.

Ярослава, чувствующая вину, тем не менее упёрлась:

– Что же, я так и буду по каждому поводу спрашивать у вас разрешения?

– Захочешь быть полезной – будешь! – отрезал генерал.

Говорили по защищённой линии «спрута» со скайпом, поэтому начальник «Сокола» был немногословен, говорил рублеными фразами и озабоченным тоном, отчего было видно, что он занят до предела и слов не выбирает.

– От Руслана есть новости? – спросила Ярослава, переводя разговор на другую тему.

– «Ра» нырнул в Большую Дыру, – ответил Воеводин помягче. – Пока это всё, что нам известно. Когда тебе нужно докладывать Меркелю о готовности к акции?

– Чем быстрей, тем лучше. А Версгофера надо ликвидировать немедленно.

– С Версгофером не будет проблем. Распустим слух, что он мёртв, покажем тело. Кто‑нибудь из медиков проболтается о смерти Неуязвимого от нанокилла. А вот с Энцеладом хуже, базу перенести за короткое время не удастся.

– Можно схитрить.

– Каким образом?

– Готовить операцию следует по полной программе, чтобы наблюдатели Меркеля ничего не заподозрили, но удар нанести по другому району Энцелада. Создать панику, инсценировать катастрофу, выдать в эфир хор воплей об уничтожении базы неизвестным террористом и о большом количестве жертв.

Воеводин рассеянно потёр пальцем щёку, окончательно смягчился:

– Неплохая мысль, командор, попробуем прикинуть возможности. Понадобится участие федералов на высоком уровне. А ты, значит, у нас теперь Фигура Высочайшего Поклонения? За спиной… э‑э… Указывающего‑Дорогу?

Ярослава слабо улыбнулась. С тех пор как стало известно о выходе «Ра» возле Большой Дыры, тревога не покидала женщину ни на минуту.

– Звучит смешно, однако у Знающих это в порядке вещей, они считают такое звание исключительно высокой наградой.

– На мой взгляд, всё это чистой воды фейк.

– Меркель всерьёз верит в притягательность его обещаний.

– Ещё бы, перстень подарил.

– Веласкес проверил его, никаких сюрпризов, настоящий алмаз.

– Тебе придётся его поносить.

– Зачем?

– Чтобы Меркель поверил, что ты купилась. «Эол» помог нам проанализировать поведение генпрокурора, он очень амбициозный человек и до самозабвения увлечён игрой в неуловимого шпиона. Но поскольку резидент ничего не боится, раз пригласил тебя для знакомства в свою резиденцию, у нас мало времени. А взять его тихо, не спугнув остальных агентов, мы не сможем, охрана у Генеральной прокуратуры мощнейшая. Без сопровождения «эшелона» Меркель нигде не появляется.

Генерал имел в виду особый порядок ВИП‑охраны, включающий в себя информационно‑компьютерное обеспечение передвижения охраняемого лица, оперативно‑технический контроль на всех мыслимых уровнях, вплоть до подключения спутниковых сетей и сопровождения бригады телохранителей: всё это входило в категорию обеспечения безопасности под названием «эшелон».

– Был бы Руслан, он бы нашёл способ задержать Меркеля, – убеждённо заявила Ярослава.

Воеводин усмехнулся, вполне разделяя чувства собеседницы.

– Он вернётся, этот парень обладает совершенно потрясающим свойством выходить сухим из воды в любой ситуации. Ему и здесь нашлась бы работа. Но что имеем, тем и владеем. Подозреваю, что Меркель не просто так подставляет вас с Медведем, он что‑то задумал, какой‑то неожиданный финт ушами. Атака базы контрразведки на Энцеладе – провокация.

– Я тоже так думаю. Но мы не имеем права отказываться от выполнения задания, есть шанс, что резидент проговорится или подставится.

– Надеюсь, так и случится. Но я не понимаю ещё одного момента: если резидент знает или хотя бы догадывается о твоём сотрудничестве с контрразведкой, почему не пытается запрограммировать? Чего ждёт?

– Не знаю, – расстроилась Ярослава.

– Ладно, будем готовиться ко всему. Носи «вшинник»[24] не снимая. Появятся новости – позвоню.

Ярослава попрощалась и занялась изучением ситуации в Солнечной системе, создавшейся после введения императива ВВУ. На Федеральную Погранслужбу свалились дополнительные обязанности по поддержанию порядка совместно с полицией, и надо было регулировать работу подразделений буквально каждую минуту.

После обеда она связалась с командором Российской Погранслужбы и встретилась с ним на Хабомаи, острове Курильской гряды, на который уже триста лет зарилась соседняя Япония, каждый год поднимая вопрос принадлежности острова, отчего в СОН родилась шутка: отступать Японии некуда, а впереди грабли.

Медведь, уже получивший известие о встрече Ярославы с Генеральным прокурором Федерации, успел подготовить план операции и довёл его до спутницы, когда они сели в куттер и не спеша облетели Курилы как парочка туристов.

Алексей Петрович тоже высказал сомнения насчёт оправданности замысла Меркеля. У него, как и у Воеводина, появилось ощущение подвоха. Резидент Знающих‑Дорогу пошёл ва‑банк, требуя от подчинённых реализовать почти невыполнимое требование, и приготовил им какой‑то сюрприз.

– Но ты права, отказываться нам с тобой нельзя, – хмуро закончил пограничник обсуждение темы. – Сколько ни гадай, сидя в кресле, что нас ожидает, ума не прибавится. Недаром предки сложили поговорку: дурень думкою богатеет.

– Ну, вас, Алексей Петрович, дурнем вряд ли кто отважится назвать, – улыбнулась Ярослава.

– Надеюсь, никому в голову не придёт. Итак, принимаем мой план?

– Он рискован, слов нет, однако может сработать. Держим связь.

На следующее утро началась активная фаза операции.

Ярослава позвонила в Федеральную прокуратуру, и, когда ей сообщили, что господин Меркель занят, сухо заявила секретарше:

– Передайте ему, фрау, что Тихонова выполняет обещанное.

– Что именно? – осведомилась красавица‑секретарша.

– Он в курсе. – Ярослава решительно оборвала связь, не сомневаясь, что её сообщение тут же будет передано кому следует.

В десять часов по среднесолнечному времени крейсер Российской Пограничной службы «Краснодар» направился в систему Сатурна – якобы для обеспечения инспекционной проверки поселений на спутниках этой гигантской окольцованной планеты.

В системе Сатурна насчитывалось более восьмидесяти спутников разного размера, от крошечных каменных обломков диаметром по два десятка метров до гиганта Титана диаметром около пяти тысяч ста пятидесяти километров. Но если Пан, один из самых маленьких спутников, фактически вращался в кольце А[25], то пятисоткилометровый Энцелад занимал орбиту за кольцами и представлял собой удобную площадку для изучения колец газового гиганта. Первые станции на нём именно этим и занимались. Лишь позже, в середине двадцать третьего века, люди пробурили шахты сквозь толщу верхнего ледяного слоя спутника к его океану и каменистому ядру и начали прокладывать в ледяных глубинах разного рода коммуникации и обустраивать лаборатории для изучения подлёдного океана.

Секретная база контрразведки «Сокол‑3» располагалась подо льдами Долины Гейзеров, на его северном полюсе, с невысоких поднятий которого всегда был виден купол Сатурна. Разумеется, база охранялась, и над Энцеладом висели катера контрразведки, контролируя каждый кубический метр пространства. Доступ в зону Долины Гейзеров был ограничен, туристы в этот район не забирались, так как официально он считался территорией, принадлежащей частному лицу. К тому же неподалёку осматривал край Солнечной системы один из Больших Телескопов, принадлежащий комплексу «Сферы».

Однако у капитана «Краснодара» Гарри Вилкова имелся допуск формата «красный‑золотой», что позволяло крейсеру посещать любой уголок Солнечной системы и садиться на любой территории любого спутника.

– Товарищ адмирал, жду указаний, – прилетел голос Вилкова в зал визинга крейсера, где расположились важные пассажиры – Медведь, Ярослава, Веласкес и заместитель командора Российской Погранслужбы Юрий Сотник. Для них были подготовлены не обычные кресла, а защитные коконы, так как операция готовилась исключительно рискованной и чреватой последствиями.

– Командор? – тактично обратился Медведь к Ярославе, хотя и сам мог отдать приказ действовать.

– Контроль обстановки, – попросила Ярослава, прислушиваясь к своим ощущениям; захотелось оказаться далеко отсюда, на берегу озера, тихим утром, взять Руслана за руку и прижаться к его надёжной груди…

Сеть «спрута» принесла голоса командиров подразделений, ответственных за реализацию проекта.

Всё было рассчитано по секундам.

«Краснодар» должен был приблизиться к Энцеладу на тысячу километров, пройти все пояса контроля и выпустить куттер с «нульхлопом» – якобы для разведки ледяной поверхности спутника недалеко от Долины Гейзеров.

Куттер, управляемый компьютером, должен был спикировать на складку Бирса – ледяной жёлоб во льдах Энцелада – и нанести удар из компактификатора.

В свою очередь, «Краснодар» готовился отреагировать на эту «подлую атаку террористов», догнать куттер и уничтожить.

Таким образом решались сразу две задачи: «террористы» напали на базу контрразведки, но были немедленно ликвидированы оказавшимся в этом месте пограничным крейсером. Получалось точно по поговорке: и волки сыты, и овцы целы. Резидент Знающих‑Дорогу убеждался в верности его делу руководителей Федеральной Погранслужбы Ярославы Тихоновой и Алексея Медведя, а база оставалась целой, так как куттер целился на три километра южнее Долины Гейзеров, хотя подготовленные СМИ должны были уже спустя минуты после атаки известить общественность Федерации о новом злодеянии террористов и больших разрушениях на Энцеладе, сопровождавшихся значительным количеством жертв.

– Начинайте, Алексей Петрович, – сказала Ярослава, преодолевая секундный ступор.

– Да пребудет с нами сила, – мрачно пошутил Медведь, вспомнив старый фильм.

«Краснодар» в режиме «инкогнито» катапультировал куттер, накрытый пузырём невидимости.

В десяти километрах от крейсера аппарат снял «зеркало», выпрыгивая из темноты пространства как чёртик из коробки.

– Пошли! – скомандовал Вилков.

У Ярославы отчего‑то ёкнуло сердце. Показалось, что она упустила из виду нечто очень важное.

– Подождите… – начала она.

В ту же секунду буквально в трёх‑четырёх сотнях метров от «Краснодара», левее по курсу и чуть выше, проявился в сеточке зеленоватых молний конус космического корабля. Вернее, инк «Краснодара», разумеется, заметил пришельца в течение тысячных долей секунды и мог бы отреагировать должным образом, если бы этот ответ был заложен в его базовой программе. Но выскочивший из ниоткуда космолёт не дал ему времени на оценку ситуации, а люди, управлявшие крейсером, начали реагировать только секунды спустя, когда было уже поздно.

Чужак выстрелил.

Не было ни длинного языка пламени, ни электрического разряда, ни пуска ракеты.

Но куттер, игравший роль корабля террористов, собиравшийся, в свою очередь, выстрелить из «нульхлопа» по Энцеладу, вдруг исчез, свернувшись в ниточку, а в ледяном поле под ним разверзлась дыра диаметром в сотню метров.

Однако этого чужаку показалось мало, и прежде чем инк «Краснодара» наконец сообразил, что следует делать, и разрядил плазмер и свой «нульхлоп», в задымившемся ледяном поле образовалась ещё одна дыра. После этого дерзкий налётчик исчез. То ли его постигла участь куттера, попавшего под разряд компактификатора, то ли он успел‑таки уйти в космос до атаки «Краснодара».

Записи регистраторов событий, изученные впоследствии экспертами «Сокола», однозначного ответа не дали. Но становилось ясно, что атака на базу была рассчитана заранее и с поразительной точностью. Ни секундой раньше, ни секундой позже. И уцелела база только потому, что вектор атаки был фальшивым. А это означало, что у резидента Знающих‑Дорогу были припрятаны и другие козыри в рукаве. «Стартрек» был не единственным кораблём, на борту которого установили один из похищенных «нульхлопов».

– Что будем делать? – осведомился Медведь у Ярославы, когда закончились все следственные процедуры, длившиеся два с лишним часа.

– Я полечу к Воеводину.

– Не рекомендую, командор.

– Почему?

– После всего, что случилось, за нами будут следить в тридцать три глаза.

– Мне всё равно надо встретиться с генералом.

– По скайпу.

Ярослава нахмурилась. Доводы спутника казались убедительными, однако и встреча с главой «Сокола» была необходима позарез. Тем более что кое‑какие подозрения насчёт того, кто подстроил атаку на Энцелад, у Ярославы имелись.

Оба спустились в транспортный отсек крейсера, снабжённый, как и все новейшие суда этого класса, терминалом метро.

– Получается, кто‑то прекрасно знал о времени и месте нашей операции. У вас не появилось предположений?

– Разработку плана осуществляли мои люди.

– Вот именно.

Медведь изломил широкие чёрные брови:

– Сударыня, надеюсь, я вне подозрений?

– Вы – вне, не сердитесь. А своего зама вы хорошо знаете?

– Какого? Юру Сотника? Он со мной уже полгода… перешёл к нам из спасательного флота… погодите, вы думаете – это он?!

– Просто я вспомнила: в экипаже «Тикондерога», которым командовал три года назад Саид Тараканоглу, нынешний глава службы безопасности «Локхид‑Мартин», был бортинженер по фамилии Сотник. Это не он, случайно?

– У меня нет никаких сведений по данной теме. Парень он молодой, исполнительный, разве что излишне суетливый. Я проверю. Но не верю, что Юра мог соблазниться посулами резидента.

– Он принимал участие в разработке плана операции?

– Это была его идея, – признался Медведь.

Ярослава замедлила шаг, оглянулась на идущего сзади Веласкеса.

– Ты слышал?

– Так точно. Надо было посоветоваться с нами, перед тем как устраивать диверсию.

– Да вы что, дорогие мои?! – удивился Медведь. – Сотник прекрасно проявил себя в десятке кампаний…

– Запрограммировать можно любого человека, – флегматично заметил витс. – Даже самого надежного. В нынешние времена это не проблема. Вы должны были прошерстить весь свой командный контингент после захвата Будрисов и Гицгера.

Медведь побагровел, но сдержался.

– Я знаю, кого надо шерстить, а кого нет.

– Идёмте ко мне, – предложила Ярослава, успокаивающе сжав локоть командора Российской Погранслужбы. – Поговорим с генералом из моего кабинета.

Направились к одной из трёх кабин метро, провожаемые взглядами космолётчиков. Ярославе показалось, что из двери за ними следит ещё один человек – зам Медведя, но интуиция не подала голоса, и она забыла о своём подозрении.

Заняли кабину, стартовали, вышли из кабины терминала метро Правительства в Таиланде… и Ярославу, идущую впереди, остановила цепь бликующих металлом фигур с турелями «универсалов» на плечах.

Откинулось забрало шлема первого металлического человека.

– Командор Федеральной Пограничной службы Тихонова?

Медведь и Веласкес остановились за спиной.

– В чём дело? – надменно спросила Ярослава.

На ладони спецназовца в металле высветилась красная пластина, над которой сформировалась эмблема Федеральной Прокуратуры.

– Это постановление о вашем аресте, подписанное генеральным прокурором. Госпожа командор, вы обвиняетесь в пособничестве террористам при атаке их корабля на федеральную базу на спутнике Сатурна Энцеладе.

Веласкес сделал шаг вперёд.

Турели развернули стволы «универсалов» к нему.

Ярослава остановила помощника жестом.

– Чушь собачья! Во время нападения я находилась на борту спейсера «Краснодар»…

– Совершенно верно, для координации нанесения удара по Энцеладу, – скучным голосом закончил командир группы захвата.

– Я вызвал своих парней, – сказал Медведь. – Сейчас разберёмся.

– Вы тоже арестованы, – посмотрел на него молодой человек, на бледном лице которого с двумя дугами бровей (двойные брови были в моде у трикстеров) не дрогнула ни одна чёрточка. – При малейшей попытке сопротивления нам дано указание стрелять на поражение.

Ярослава встретила взгляд Медведя, качнула головой, отвечая на его немой вопрос:

– Не стоит спорить, Алексей Петрович. Это ошибка, но драку устраивать мы не станем. Я уже позвонила в Комбез и ФСБ, нас отпустят через несколько минут.

Проснулся менар:

«Яра, я могу их задержать, а вы бегите. Они не посмеют стрелять».

«Беги ты! – ответила она витсу. – К Воеводину. Объясни ситуацию. Ты мне нужен на свободе».

«Но такие обвинения не предъявляются без серьёзных оснований, нас подставили намеренно!»

«Беги!»

Веласкес вдруг сорвался с места и буквально растворился в воздухе, с такой скоростью он двигался.

Бойцы группы захвата, не ожидавшие такой прыти от спутника Ярославы, замешкались на пару мгновений, и витс успел скрыться в одной из кабин метро, прежде чем к нему метнулись металлические фигуры.

– Напрасно вы позволили ему бежать, – безразличным голосом сказал командир группы.

– Фамилия, имя, звание! – высокомерно потребовала Ярослава.

– Зачем это вам?

– Во‑первых, я имею на это право, во‑вторых, хочу знать, кто посмел угрожать командору Федеральной Пограничной службы.

На бледное лицо молодого человека легла тень.

– Лейтенант спецназа Федерального Следственного комитета Сотник.

Ярослава обернулась к Медведю, сказала с улыбкой:

– Похоже, кругом одни Сотники, командор. Интересно, этот милый лейтенант не родич вашему заместителю?

– Разберёмся, – угрюмо пообещал Медведь.

Глава 20

С божьей помощью прорвёмся

Поток неприятного вида колючек, сорвавшихся с «можжевеловой» ветви гигантского образования, в котором Шапиро узнал Мост‑Перехода, приобрёл очертания щупальца, и Руслан мимолётно подумал, что его спутник, скорее всего, видит это «щупальце» другим, в соответствии со своим опытом и воображением.

– Мы сейчас врежемся в колючки, – пробормотал он, успокаивая неровно бьющееся сердце.

Мир Знающих‑Дорогу продолжал стучаться в скорлупку «голема» с пассажирами внутри, сбивать физиологические ритмы, влиять на работу нервной системы, сердца, органов зрения и осязания, однако всё это можно было терпеть, и в памяти всплывали слова Шапиро: «войдики остались с нами, они, по сути, сохранили свои структуры внутри нас и поддерживают баланс энергий, не давая телам таять и распадаться». В очередной раз захотелось поблагодарить этих странных существ, облик которых так и остался загадкой для землян.

– Надо снизить скорость, – добавил он.

– Если честно, – хмыкнул Шапиро, – я не уверен, что мы куда‑то движемся. Вселенная Знающих‑Дорогу не имеет измерений типа наших пространственных, это скорее конфигурационное пространство, пространство состояний, и мы не перемещаемся внутри него, а изменяем его состояние. Я бы даже выразился, что мы наблюдаем исключительно наглядное представление о том, что мир Знающих является квантовой голограммой на границе нашего мира.

– Но щупальце увеличивается…

– Изменяет конфигурацию, приближение нам только кажется.

– И что означает сей маневр?

– Нас заметили, и кто‑то из местных представителей власти хочет с нами познакомиться.

– Но они не отвечают на наши сигналы.

– Мы либо не слышим их ответа, либо не понимаем. На мой взгляд, уже сам этот колючий поток впереди – ответ. Держитесь, командир, мы знали, на что шли. Попытаемся убедить этих ребят начать мирные переговоры.

Руслан напрягся, стараясь не обращать внимания на сердечную аритмию и сбои зрения. Стало немного легче.

– Наши не отвечают…

– Очевидно, зона взаимодействия континуумов не пропускает радиоволны и родные электромагнитные поля.

«Щупальце из колючек» выросло до размеров горного утёса. В нём образовалась воронка, уходящая в глубь потока, из которой языком вынеслась лента искрящегося тумана.

– Ага, – сказал Шапиро, – неужели?

– Что? – промямлил Руслан, сглатывая горечь во рту.

– Кажется, нас удостоил личным присутствием сам Мостовик.

– Кто?!

– Модератор‑Моста‑Перехода, – кстати, Фигура Высочайшего Поклонения. «Щупальце», которое мы видим, – это его Тело Сознания.

– Откуда вы знаете?!

– Бабушка на ушко пошептала. Будьте начеку, командир, потому что, если я прав, мы окажемся, образно говоря, в пасти дракона.

– Мы и так находимся в пасти дракона.

– Ещё не совсем, мы до сих пор торчим в зоне взаимодействия континуумов – нашего и мира Знающих. Отсюда и наши ощущения движения и мерцания пейзажей. Если бы не войдики внутри нас, мы бы, наверное, уже растаяли. Либо превратились в фигуры без объёма.

– Как вы себе это представляете?

– Математически.

– А‑а… я не математик, как вы, я чистый практик.

– Меняйте конкретное мышление на ассоциативное. Здесь наша логика не работает, только фантазия и помогает.

– Я вообще думаю с трудом, а вы – включайте фантазию… с удовольствием оказался бы подальше отсюда, там, где хорошо.

– Хорошо там, где нас нет, не было и не будет, – хихикнул Шапиро. – Глотните адаптогенчика.

– Глотаю, не помогает. Вам не кажется, что нас вносит в рот этого змея?

– Чем быстрее произойдёт контакт, тем лучше.

«Голем» упал в воронку с языком тумана, похожую на глотку морского чудовища.

В глазах потемнело, в ушах заквакало.

– Ч‑ч… проис… ххо… дит? – с трудом пошевелил Руслан языком.

– Ид‑д… т проц… сс… преобразов… ния, – прилетел булькающий голос Шапиро.

Возбудился терафим Руслана:

«Ощущаю поток энергии! Теряю сознание!»

«Я тоже…» – подумал Руслан, хотя в другое время пошутил бы над словами секретаря: «теряю сознание». Терафим был лишь чип‑имплантом, небольшим квантовым компьютером с хорошей памятью, и не обладал способностью мыслить.

«Терпи…»

Вокруг посветлело.

«Голем» никуда не летел и не падал – стоял внутри мерцающего зеркального пузыря, стены которого сотрясала интерференционная картина. Над ним таяло чёрное пятно в форме медузы, под ним сформировался выступ в полу помещения, напоминающий фасетчатый глаз насекомого.

В какое‑то мгновение стены пузыря покрылись крупной рябью и распались на миллионы зеркальных капель, потянувшихся струйками к земному аппарату. Покружившись над ним, они собрались в необычную роистую конструкцию, объединившую в себе карикатурно искажённую человеческую фигуру – с маленькой головкой, без плеч, конусом сходившуюся к огромным коленям и животу, а также рыбу и насекомое.

Руслан почувствовал тяжёлый взгляд, хотя у монстра не было глаз, подобных человеческим, кто‑то начал протискиваться в голову, раздвигая кости черепа и складки мозга. Руслана замутило, и он принялся судорожно размахивать руками, чтобы перехватить чужие щупальца‑когти и разорвать их на части.

В нос ударил запах нашатыря: инк «голема» пытался помочь пассажиру преодолеть негативные ощущения.

Руслан чихнул с такой силой, что порвались мелкие сосудики внутри носа. Слизал с губы кровавые капли.

– Держись, парень! – прокричал Шапиро. – Обопрись на мою руку!

Никакой руки Руслан не увидел, но ему действительно стало легче, мгла перед глазами рассеялась.

– Где… мы?

– Внутри модуля личного присутствия хозяина.

– К‑какого хозяина?!

– Хозяина здешних территорий. Он называет себя Модератором‑Моста‑Перехода, если перевести моё восприятие на русский. Сосредоточься на главном: мы посланцы человечества, а не диверсанты, и хотим побеседовать с главным держателем этого мира. Здесь его величают Указывающим‑Дорогу.

Руслан собрал волю в кулак, окружая себя тишиной и слоем чистейшего света, сконцентрировал все силы на контроле мысли.

Давление взгляда чудовища ослабло, словно он отступил от земного аппарата в некотором недоумении.

Затем Руслан услышал, точнее уловил, медленный астматический голос :

«Обнаглевшие… обезумевшие… недорослики… осмелившиеся нарушить… границу нашего Мира… что заставило вас… пойти на самоубийство?»

– Как он нас – недорослики! – восхитился Шапиро.

«Мы пришли обсудить назревшие проблемы!» – выговорил Руслан мысленно и повторил вслух:

– Мы пришли обсудить проблемы! Давайте спокойно проанализируем ситуацию и выслушаем друг друга!

«Нам нечего… обсуждать с недоросликами».

«Вам есть что обсуждать с нами! – разозлился Руслан. – Не мы к вам рвёмся с целью захватить ваш мир, а вы к нам! Не мы захватываем ваши территории, а вы наши! Не мы вербуем ваших соотечественников, а потом убиваем их, а вы наших!»

– Спокойнее, молодой человек, – посоветовал Шапиро. – Для ведения переговоров нужен политес, а не фактаж. Давайте‑ка я объясню ему, что происходит.

Руслан остыл, понимая, что физик прав.

– Попробуйте…

Какое‑то время в голове было тихо, как в могильном склепе.

Зеркально‑капельный псевдочеловек шевелился как живой, постоянно меняя форму – в пределах основной конструкции, будто прислушивался к мысленному голосу Шапиро, и Руслан даже подумал, что их собеседник колеблется, не зная, что с ними делать.

Снова ожил терафим:

«Защита не справляется… мы теряем энергию… надо бежать!»

«Некуда бежать, – успокоил его Руслан. – Мы и так находимся в чужой вселенной».

Зеркально‑капельный монстр перед шлюпом расплылся на геометрические фигуры – кольца, шары, эллипсоиды, начал лепить из себя новую фигуру, но не достраивал до конца и снова расплывался волнами.

– Чёрт бы его подрал! – прилетел голос Шапиро.

– А? – очнулся Руслан. – Что вы сказали?

– Он не хочет обсуждать наши предложения.

– Вы предложили ему компромисс?

– Предложил выделить один из войдов, как мы и договаривались, предложил сосредоточиться на поиске иных вариантов расселения, вплоть до создания новых континуумов за пределами нашей Метавселенной.

– Где?!

– Да хотя бы за Стеной Крестовского. Помните, куда воткнулся второй луч Суперструнника? Там ведь тоже творится нечто невероятное. Луч нарушил равновесие в районе этого аттрактора, и наша Вселенная начала перетекать в другую. Вот я и предложил этому Мудератору переселиться туда. Какая им разница? А он упёрся рогом – мы сами решим свои проблемы! И сдаётся мне, их замысел изменился.

– В каком смысле?

– Сначала они собирались взорвать Ось Зла – звёзды в скоплении Омега Кентавра, с тем чтобы оттуда грянула фазовая перестройка вакуума. Звёзды взорвались, вакуум вскипел, но скорость процесса оказалась намного меньше, чем рассчитывали Знающие, до скорости инфляционной[26] волны ей далеко. Улавливаете мысль?

– Ну‑у…

– Отлично! Так как Ось Зла подвела Знающих, а мы к тому же успешно раздолбали Мост‑Перехода напротив устья Большой Дыры, главный «мостостроитель» – вот этот наш, с позволения сказать, собеседник…

– Почему он ведёт себя так странно? – перебил физика Руслан.

Шапиро хохотнул:

– Я задал ему задачку на сообразительность, вот он и задумался. Но дайте договорить: он начал строить резервный Мост.

– «Ра» может уничтожить его… или, по крайней мере, повредить, надо связаться с Маккеной.

– Если удастся связаться с Маккеной. Но и это не главное. Он намекнул… а я только что сообразил… второй Мост‑Перехода использует совсем другие принципы! Он не будет переструктурировать нашу Вселенную, не будет очищать от звёзд, планет и прочего материального мусора.

– А что… он будет… делать?

– Переселение состоится, но – в уже существующие системы носителей! Понимаете?

– Н‑нет…

– Информационно‑интеллектуальные матрицы Знающих, или, если хотите – души, переселятся в тела всех разумных обитателей нашей Метагалактики, в том числе – в тела людей.

Руслан присвистнул, не в силах произнести ни слова, выдавил наконец:

– Не может быть! Это… невозможно…

– Я ещё не знаю, возможно это или нет, но готовиться надо к худшему.

– Что вы предлагаете?

– Если они собираются переселиться в людей, нужен приёмник на Земле или в Солнечной системе.

– Зачем?

– Отсюда Мост выбросит пакет душ, в пункте переселения их должен кто‑то принять, чтобы потом ударно вселить в человечество. Значит, необходимы приёмник и антенна.

– «Сфера»! – вырвалось у Руслана.

– О! – издал Шапиро восклицание. – А башка у вас хорошо варит, командир. Я восхищён!

– Не издевайтесь.

– Ничуть не собирался. Вот о «Сфере» надо бы сообщить домой. А Мост стоило бы разбомбить… хотя у меня созрело другое предложение.

– Какое?

– Эти здешние чиновники мало отличаются от наших и не настолько развиты, чтобы не поддаться искушению противостоять мощной воле. Они же полностью уверены в своей неуязвимости. Я подкинул Модератору идею свергнуть с нашей помощью их главаря – Указывающего‑Дорогу, и он уже остолбенел. Вон как мучается. А что, если мы его вербанём?

– Как? – удивился Руслан.

– Соединим усилия, влезем в его мозги, или что там их заменяет, и зазомбируем.

– Вы шутите…

– Почему бы не попробовать?

Руслан вдруг поймал давно стучавшуюся в голову мысль.

– Кто вы, Всеволод?

Шапиро засмеялся:

– Надеюсь, вы не станете ко мне слишком строги? Я понял, что вы догадались.

– Агент… сотрудник МККЗ…

– Кем бы я ни был в данный момент, мы на одной стороне. Кстати, в этом перевёрнутом с ног на голову мире на самом деле есть и разведчики Комиссии. Но мы отвлеклись, милостивый государь. Вы принимаете моё предложение?

Руслан не сразу собрался с мыслями.

– Не понимаю, как мы это сделаем.

– Да очень просто: объединим энергетики и воли…

– Каким образом?

– Я помогу вам. Медитировать умеете?

– Не раз проделывал, обычное дело.

– Вот и закройтесь от всего, что мешает уходу в себя. А я к вам подсоединюсь.

– Вы думаете, у нас получится?

– Поторопитесь, наш визави начинает приходить в себя.

Волны зеркальных капель перестали бесцельно блуждать по мерцающему помещению «модуля личного присутствия», принялись строить «фигуру контакта».

Руслан снова заставил себя сосредоточиться на собственном теле, не обращая внимания на внешние раздражители. Постепенно исчезли шумы жизнедеятельности «голема», перестали волновать неудобства, неприятные ощущения, тревоги и переживания отступили. На голову опустился невидимый колпак тишины, сердце заработало мощней, без сбоев и судорог.

В какой‑то миг в мозг вдруг ворвалась струя холодного бодрящего воздуха, и Руслан, поймав волну энергии, услышал‑почувствовал – вне рации менара – мыслеголос спутника:

«Как самочувствие?»

«Нормально, – ответил он, ощущая радостное волнение как перед объятием с другом, поправился: – Отлично!»

«Начинаем охоту! Объединяем мыслесферы».

Сознание раздвоилось, будто пропущенное через два разных канала, затем каждый канал раздвоился тоже, и длилось это деление не один миллион раз, пока отдельные струйки ощущений‑озарений‑мыслей не объединились снова в единый пламенно‑вибрирующий виртуальный организм.

Руслан понял, что к его мыслесфере подсоединился не один Шапиро, а кто‑то ещё, ранее неощущаемый и неслышимый. Секунду спустя пришло откровение: войдики! Они никуда не ушли, пронизывая тела людей вместе с их аппаратом‑носителем, и теперь напомнили о себе.

«Вперёд!» – прилетела мысль Всеволода.

Руслан снова стал видеть.

Это не было бинокулярным зрением, доступным глазам человека, сознание обрело странное объёмное видение, позволяющее видеть обстановку сразу со всех сторон, из множества ракурсов, и ему понадобилось время, чтобы привыкнуть к новому состоянию.

Вместо зеркально‑капельного псевдочеловека Руслан увидел пульсирующее сетчато‑искристое облако в форме драконьей головы, сплетённой из тусклых ручейков пламени. Голова постоянно меняла форму, оставаясь головой зверя, дышала и плыла. Мысль: таким Модератора видит воображение, – мелькнула и исчезла.

Сгусток мыслеформ, созданный сознанием Руслана, Шапиро и войдиков, огненным копьём вонзился в голову дракона.

Руслан ощутил всплеск непонятных эмоций – на фоне узнанных: удивления, презрения, страха и гнева, – по нервам побежали иголочки боли, но «копьё воли» объединённой мыслеформы продолжало двигаться в глубь сознания противника, впереди над каменистой горой образовавшегося гористого ландшафта показалась рогатая лягушка, свитая из багровых светящихся паутинок (снова включилось человеческое воображение), она пыталась убежать от догоняющей её «руки с сачком», прыгая вверх с камня на камень, и «сачок» Руслана‑Шапиро‑войдиков накрыл лягушку на самой вершине горы.

Сотряслись слои пространства вокруг.

Горный ландшафт исчез, затянулся туманом.

На миг показалось, что сердце не выдержит и взорвётся как граната.

«Держите тварь! – прогудел голос Шапиро внутри кокона мыслеформ. – Она наша!»

«Рогатая лягушка» (в представлении Руслана, он даже не знал, каким кажется пленник для товарищей) забилась в сжимающих её ладонях и расплылась струйками фосфоресцирующего дыма. Руслан, рассвирепев, поймал одну струйку, спрятал под мышку.

Голос родился внутри него:

«Вы… перехитрили… меня… чего вы… хотите?»

«Мира! – рявкнул Руслан. – Остановите своих вербовщиков, резидентов, диверсантов и убийц! Вы затеяли бойню, а не войну за свободу и справедливость! Мы не пустим ваше войско и ваших переселенцев к нам, если вы будете и дальше действовать теми же методами! Кто к нам с мечом приходит, от меча же и гибнет!»

«Не понимаю…»

«Давайте я переведу ваши слова, – предложил Шапиро. – В их понятиях нет места эмоциям, морали, этике и прочим человеческим нюансам. Слушай сюда, Модератор. Ваша армия обречена. Вы не сможете перепрограммировать все расы Метагалактики. Люди никогда не смирятся с неволей, и вас ждёт не рай в наших телах, а вечная партизанская война. Предлагаем выработать план решения проблемы, но не силовой и не захватнический. А пока что немедленно прекратите настройку Моста‑Перехода. Иначе мы его остановим сами, навсегда!»

«Это… трудная… задача… Указывающий‑Дорогу не позволит…»

«Кто будет его спрашивать? Я предложил тебе сместить его, а ты станешь на его место».

«Надо… прикинуть… возможности…»

«Мы поможем, обещаю! Ещё вопрос: кто на Земле является вашим главным эмиссаром?»

«Данная информация… не подлежит разглашению…»

«Кто?! Хочешь стать Указующим? Говори!»

«Держатель правосудия… вашего социума…»

«Министр юстиции Федерации, что ли?»

«Служитель надзора… генеральный прокурор…»

«Меркель?!»

«Так его… зовут…»

«Классная должность! – восхитился Шапиро. – Интересно, как вам удалось завербовать такую важную фигуру на свою сторону? Ведь он должен блюсти законы человеческого общежития, права человека».

«Он пошёл… на контакт… добровольно».

«На каком же уровне нами управляют предатели человечества! Как вы с ним общаетесь?»

«Система обзора пространства…»

«Сфера?»

«Так её назвали…»

«Что я говорил?! Должен быть приёмник! И он есть! Конкретнее, как это происходит? Вы отсюда посылаете сигнал, так? Кто в комплексе «Сферы» принимает сигнал?»

«Установлен… специальный буфер… контроль буфера осуществляет… владыка службы безопасности… Локхид‑Мартин…»

«Саид Тараканоглу», – пробормотал Руслан.

«Верно…»

«Великолепное прикрытие для такой схемы связи! – похвалил собеседника Шапиро. – Вы всё предусмотрели. Кто ещё работает под вашим непосредственным контролем?»

«Владыка… территории Европы… аль Шан».

«Та‑ак, замечательно, ещё?»

«Даймон Сорос… Дэвид Берримор… Юран Сотник…»

Руслан с трудом сдержал мысленный возглас удивления: все перечисленные официальные лица были ему знакомы.

«Сотник? – на всякий случай уточнил он. – Заместитель командора Российской Погранслужбы?»

«Его мы… готовили для… ликвидации неугодных… в системе Федеральной Погранслужбы».

«Мерзавцы!»

«О да, – согласился Шапиро. – У этих парней хорошая команда и далеко идущие планы. Однако мы подкорректируем эти планы. Последний вопрос, будущий Указующий: есть ли способ выбраться из вашей Вселенной в нашу без каких‑либо потерь?»

«Трек… до «Сферы»… в рабочем состоянии… но он предназначен для… энерго… информационных посылов…»

«А с материальными как? Я хочу прямо отсюда попасть на Землю, в крайнем случае на Луну, где расположен главный центр управления «Сферой». Мы уже были у вас в гостях и прыгали в режиме «струны» на Землю, испытав макроквантовое туннелирование. Попробуем ещё раз? Ваш трек выдержит?»

«Нужен преобразователь… мы не экспериментировали… с материальными объектами».

«Есть такой преобразователь, он размещается внутри наших тел».

Руслан не сразу догадался, что имеет в виду Шапиро.

«Всеволод… объясни…»

«Войдики, мой дорогой. Их уровень – это уровень вакуумных преобразований, поляризаций и деформаций. Они помогут нам сохранить индивидуальную сущность каждого и восстановить физический облик».

«Ты не можешь этого знать…»

«Я – нет, – рассмеялся Шапиро, – мой контрагент внутри меня, информационная матрица сотрудника МККЗ, знает».

«Рискованно…»

«Кто бы возражал. Но у нас нет другого выхода, на Земле сейчас начнётся свистопляска с захватом всех властных структур и технических центров. Да и не можем мы иначе, без рискованных мероприятий».

«Надо предупредить Маккену…»

«Это, наверно, можно будет сделать. Слышал, сокол наш ясный, будущий Указывающий‑Дорогу? Сможешь выпустить наружу, через Большую Дыру, наш космолёт?»

«Проблема… решаема…»

«Вот и займись этим, сообщи, что мы решили, пусть уходят. Да, и прикажи своим сторожам в Большой Дыре не трогать крейсер, если не хочешь потерять весь флот. А нас пошли домой, на Землю».

«Трек… может… не выдержать…»

«В таком случае отпусти нас на наш корабль, мы выйдем из вашей Вселенной и сами сообщим на Землю об изменении ситуации».

«Вы обещали… свергнуть… Указывающего…»

«Мы и не отказываемся. Свяжись с ним, договорись о личном контакте в его модуле присутствия, и мы общими усилиями его зазомбируем. Но поторопись!»

«Ждать… недолго…»

Руслан вдруг почувствовал, что задыхается: энергопотеря была слишком велика, несмотря на помощь Шапиро и войдиков.

«Мне… нехорошо…»

«Держись, мужик! – уловил его состояние физик. – Мы близки к победе. Ещё пару минут – и мы станем богами в этом дрянном мире!»

«К чёрту! Я не хочу… становиться богом…»

«В таком случае останемся людьми!» – засмеялся спутник.

Глава 21

Большой выстрел

Никогда прежде он не метался по Солнечной системе из конца в конец, как в последние несколько дней. События нарастали лавинообразно, и надо было успевать выполнять задания Воеводина, решать ежечасно возникающие мелкие проблемы – типа инструктажа группам наблюдения, компьютерного мониторинга и необходимого поддержания тонуса (есть и пить приходилось буквально на ходу), а также контактировать с другими силовыми ведомствами и самому участвовать в захвате агентов Знающих.

Пятого сентября, ночью по времени Владивостока, где жила семья Грымова, пришло известие от экипажа «Непобедимого»: крейсер готовился нанести удар по заводу «крокодилочерепах», а затем взорвать гигантский космический отстойник готовых к использованию кораблей. Экипаж оценил опасность промедления атаки, узнав о готовности флота ящерицеподобных создателей «крокодилочерепах» направиться к Земле, и решил упредить поход.

Грымов связался с Воеводиным:

– Что будем делать, Степан Фомич?

Глава «Сокола», находившийся в это время на Луне, ответил коротко:

– Пошлём в Омегу «Варяг», он заберёт экипаж «Непобедимого». А ты дуй ко мне.

– Я контролирую операцию по устранению китайского агента…

– Плетнёв справится без тебя, нам надо решать, что делать в связи с арестом Ярославы и Медведя. Через полчаса ко мне заскочит Леблан, у него тоже появились важные сведения.

– Где вас искать?

– В гендирекции «Сферы».

– Буду. – Грымов, сидевший за столом, допил клюквенный морс, поцеловал жену в краешек губ и убежал.

На крыше дома‑башни его ждал в пинасе «Ауди» Андрей Плетнёв.

Пока летели к метро, обговорили план операции захвата китайца, и майор убыл в Таиланд, а Иван на Луну, в сопровождении бойца спецгруппы.

Центр управления «Сферой» – комплексом телескопов разных видов, от линзовых и зеркальных до гигантских радиотелескопов, локаторов и сканеров, установленных в пространстве и на десятках спутников больших планет Солнечной системы, располагался на горной складке Моря Мечты на обратной стороне Луны. Он представлял собой небольшой городок, состоящий из пяти наземных куполов и основным операционным залом, упрятанным в толще лунных пород на глубину в двадцать метров. Комплекс имел собственный терминал метро и небольшой ангар для летающей техники, в котором располагались вакуумплотные пинасы, флайты и куттеры, помогающие сотрудникам ЦУПа посещать близлежащие инструменты «Сферы»; на Луне их насчитывалось около полусотни.

Грымов уже посещал центр управления и ориентировался в нём свободно. До гендирекции комплекса, занимавшей самый высокий купол, он вместе с телохранителем по имени Артур добрался за три минуты. Дважды показав пропуск особых полномочий, оставил спутника в коридоре, вошёл в рабочий модуль директора ЦУПа Моргана Фраймена.

Воеводин вместе с хозяином кабинета рассматривал висевшую над столом сложную схему коммуникаций «Сферы», сотканную из световых лучей, и слушал объяснения Фраймена.

Стены модуля в настоящий момент были прозрачными, отчего казалось, что их нет вовсе, и горный пейзаж земного спутника, освещённый низко висящим солнцем, был виден во всём своём великолепии. Этот край Моря Мечты люди ещё не обжили так, как обращённую к Земле сторону Луны, однако глаз то и дело натыкался на паутинки и зеркала антенн, хворостинки башен и потоки огоньков: летающей техники над поверхностью Луны хватало и здесь.

– Проходи, – оглянулся Воеводин, – присаживайся.

Иван поздоровался с обоими, с любопытством глянул на паутинно‑сетчатую конструкцию над столом.

– Обсуждаем, как улучшить систему слежения, – сказал глава «Сокола». – Нам не хватает как минимум сотни зондов и десятка «струнных» станций для надёжного контроля границ системы.

– Почему бы вместо станций, создание которых потребует времени, – сказал Иван, – не использовать небольшие суда класса «пакмак»? Куттеры и шлюпы можно вполне оборудовать аппаратурой многодиапазонного обзора.

Воеводин и Фраймен – он был чернокожим – переглянулись.

– Неплохая мысль, – кивнул седой головой негр.

Дверь в кабинет открылась: выглядело это так, будто в угольно‑чёрном небе с куском скалы появилось прямоугольное отверстие. Вошёл Леблан.

Фраймен взглядом убрал схему «Сферы», посмотрел на циферблат коммуникатора и направился к выходу.

– Располагайтесь, я к операторам.

Воеводин пригласил всех за стол.

– Я получил известие от своих информаторов, – заговорил начальник отдела ФАК, не любивший начинать разговор с дежурных фраз о погоде и самочувствии. – Знающие готовят не просто переселение, они наметили глобальное Вселение. Прямой захват нашей Метагалактики у них не получился, и они разработали резервный вариант. Где‑то в Солнечной системе создан терминал приёма, который послужит своеобразным накопителем душ Знающих, после чего они будут ударно вселены в людей. В этом случае очищать Вселенную от материальных объектов не придётся, Знающие будут использовать людей в качестве носителей информационных матриц.

Воеводин сжал зубы, кинул взгляд на чёрное звёздное лунное небо.

– Час от часу не легче. Вы уверены в том, что замыслы Знающих именно таковы?

– Уверен.

– Каким образом это стало известно вашим… – Иван поискал слово, – информаторам?

– Во‑первых, Большую Дыру, проделанную Вселенной Знающих в нашей Метагалактике, опекают структуры контроля МККЗ. Во‑вторых, на борту космолёта «Ра», который чудом уцелел и нырнул в Большую Дыру, находится наш сотрудник.

Воеводин и Грымов обменялись понимающими взглядами.

– Кто? – не скрыл скепсиса начальник «Сокола».

– Всеволод Шапиро.

Воеводин опустил голову, разглядывая стол.

– А я всё удивлялся, почему он так легко соглашается участвовать в сверхрискованных экспедициях.

– Всеволод – игрок по натуре, – улыбнулся Леблан. – Для него не только наука – игра, но и вся жизнь. Контакт с нашими информаторами он перенёс весело.

– Жизнь действительно можно воспринимать как игру, – флегматично заметил Грымов, – в которой ничья – уже победа.

– Не воспримет ли Горюнов преображение Шапиро как посягательство на его право руководить группой? – проворчал Воеводин.

– Не беспокойтесь за Руслана, – уверенно сказал Иван. – У этого парня нет властных амбиций. Но если известие о планах Знающих отражает истину, надо срочно принимать меры, и в первую очередь найти терминал для приёма переселенцев.

– У меня есть кое‑какие соображения на этот счёт, – признался Леблан, привычно поправив волосы над ухом. – Самые большие технические центры в Солнечной системе – это «Сфера» и Суперструнник. Первая, со своим комплексом приёмных антенн, вполне может послужить и приёмником для потока переселенцев, которые, по нашим понятиям, являются всего лишь информационными пакетами. А Суперструнник, с его мощным вычислительным браузером класса БДС[27], вполне сгодится для импульсного внедрения полученных пакетов в головы людей.

Воеводин поморщился:

– Хотелось бы знать точные координаты. Однако начинать надо с главного центра, с резиденции эмиссара Знающих. Работали они по старинке, топорно, опираясь на завербованную команду, и мы поначалу считали, что эта система не имеет физически определённой базы, а использует удалённый доступ и рассредоточенные по всей Солнечной системе ячейки. Но последние события показали, что центр существует, и это…

– Генпрокуратура, – закончил Грымов.

– Я тоже пришёл к такому выводу, – грустно кивнул Леблан. – Недавно выяснилось, что верх башни Правительства полгода назад претерпел некий ремонт, и теперь башня, по сути, является базой резидента.

– Меркеля.

– Так точно, месье. Ещё раз хочу подчеркнуть, поскольку он ничего не боится, это означает, что срок переселения близок. Мы готовы к этому?

Иван посмотрел на генерала:

– Надо штурмовать Генпрокуратуру.

– Пока действует ВВУ, – мрачно сказал Воеводин, – у нас развязаны руки, но штурм башни Правительства с осиным гнездом Знающих – не лучшее решение.

– Нас снова обвинят во всех грехах и превратят в глазах общественности в террористов, – добавил Леблан.

– Просто надо работать чисто и точно, а главное – быстро. Знать бы, сколько у нас времени до атаки Знающих.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – сказал Воеводин. – Первая из них – отправка «Варяга» в Омегу Кентавра.

– Идёт процесс подготовки, – кивнул Иван. – К концу дня «Варяг» отправится к Омеге.

– Суперструнник. – Воеводин посмотрел на француза. – Вы обещали разведать точные координаты сосредоточения флота галактоидов.

– Эти данные уже присланы. Я с этим к вам и шёл.

– Прекрасно, команда на Суперструннике ждёт приказа. Летим сразу туда и решаем задачу.

– А что будем делать с Ярославой? – спросил Иван.

Воеводин помассировал кисти рук, размышляя, встал.

– Это не первый захват Тихоновой. Её уже задерживали агенты Знающих, и она выдержала.

– Меркель нанёс умелый удар, выключив обе службы – Федеральную и Российскую.

– Но он опоздал. Доклад о неправомерном задержании Ярославы уже лежит на столе генсека Комбеза, а также у президента СОН. Следственный комитет превысил полномочия, арестовав её и Медведя. Шумиха поднялась нешуточная, и даже генеральный прокурор не станет рисковать с их ликвидацией. Их вывели из игры и какое‑то время не тронут.

– Их могут зазомбировать, – сказал Леблан.

– Могут, но, опять‑таки, уже нет смысла, зомбировать арестованных надо было до их ареста. Надо ждать информационного вброса негатива в соцсети. А пока что наши парни наглухо закрыли комплекс правительственных зданий «оком дьявола». Все каналы связи и метро находятся под наблюдением, работают хакеры, ну и так далее. Если резидент Знающих захочет передислоцировать Яру и Алексея в другое место, мы тут же узнаем.

– Где они сейчас?

– В каком‑то из служебных помещений Федеральной прокуратуры. По нашим данным там создан некий суперзащищённый бункер, снабжённый к тому же частным терминалом метро.

– Резидент предусмотрел линию для бегства?

– Мы давно пытаемся обнаружить эту линию. Если удастся взломать базу данных метро…

– Мы прорвёмся внутрь бункера, – закончил Грымов.

– Идёмте, нас уже ждут на Суперструннике.

Не оглядываясь на лунный пейзаж, все трое поспешили к терминалу метро «Сферы».

* * *

Знаменитый Большой Ускоритель, он же Суперструнник, и он же Дженворп, прозванный острыми на язык журналистами Суперклизмой, на самом деле ускорителем не являлся. Он не ускорял элементарные частицы, а создавал «струну» деформации вакуума, которая при схлопывании пространства захватывала любые материальные объекты в радиусе до километра и мгновенно пробивала пространство на сотни и даже на миллионы световых лет.

Первый импульс Суперструнника, подготовленного к запуску агентурой Знающих‑Дорогу, был направлен к шаровому звёздному скоплению Омега Кентавра и пронзил Ось Зла – сто одиннадцать звёзд, расположенных на одной линии. Взрыв этой Оси породил волну трансформации вакуума. Но расчёты Знающих не оправдались, и запущенное многомерное «цунами» не смогло мгновенно очистить Метагалактику от галактик, звёзд, планет и прочих материальных «загрязнений».

Нештатный запуск Суперклизмы изменил систему безопасности комплекса, но не отношение к нему. Это грандиозное комическое сооружение длиной в двадцать тысяч километров, расположенное между орбитами Марса и кольцом астероидов, оставшихся от погибшей планеты (люди назвали её Фаэтоном), привлекало внимание общественности до сих пор, и охране комплекса приходилось прилагать немало усилий, чтобы оградить его от посещения туристами, по большей части – совсем юными.

Разумеется, Суперструнник был оборудован собственным терминалом метро, и контрразведчики не увидели эту удивительную конструкцию издали и не могли оценить её масштаб. Но и Воеводин, и Грымов, и Леблан не раз посещали комплекс, поэтому о визуальном осмотре Суперструнника не думали.

Центральный транспортный узел сооружения представлял собой небольшую – если смотреть издали – выпуклую чешуйку диаметром в сто метров, как бы соединявшую две фермы гигантского моста, в полтора раза превышающего по длине диаметр Земли. Внутри узла располагался и терминал метро, насчитывающий почти два десятка кабин.

Транспортный отсек был круглым, и через каждые десять метров в его стенах открывалось стартовое окно или шлюз, напротив которых стояли аппараты преимущественно ремонтно‑технического класса.

Воеводин со спутниками вышли из самой большой кабины, вмещавшей до десяти пассажиров, и направились к зоне лифтов, обвивающих весь центральный узел со всеми его модульными отсеками. На выходе их остановил засветившийся рубиновый лазерный пунктир.

– Допуск, господа, – проблеял голос инка‑служителя.

Воеводин посмотрел на Грымова. Грымов усмехнулся. Официально контрразведчики не контролировали работу Суперструнника, на самом же деле их агенты работали чуть ли не в каждой зоне, в том числе на системе фокусировки и в зале запуска, руководил ими доктор физико‑математических наук Вележев, а помогал ему специалист в области М‑теории[28], бывший коллега Всеволода Шапиро Исфандияр Бодха.

– Я начальник отдела «КК» Федерального Агентства по контролю Люсьен Леблан, – опередил обоих Леблан. – Уровень допуска «красный‑золотой». Эти господа со мной.

– Цель посещения Дженворпа?

– Инспекционная проверка центра управления.

– Вас нет в списке допущенных к посещению лиц.

– Кроме того, я сенатор Совета Федерации, допуск «чёрный‑золотой».

Возникла пауза. Компьютер Суперструнника связывался с нужными в данный момент структурами Федерации.

– Проходите.

Рубиновые лучи погасли.

Грымов с усмешкой пропустил вперёд Леблана и Воеводина, включил менар:

«Обожглись на молоке, теперь дуют на воду».

Генерал понял заместителя: Иван имел в виду нештатные запуски Суперструнника.

Лифт доставил делегацию в центральный операционный зал Суперструнника, где её встретил распорядитель служб комплекса японец Киото Рюноскэ, громадный, как борец сумо, с широкими покатыми плечами.

– Чем могу быть полезен? – спросил он по‑русски, почти без акцента, уже зная, кто прибыл на комплекс и с какой целью.

Зал управления с самой большой установкой для исследования свойств вакуума представлял собой секцию диска длиной около пятидесяти метров. Помещение было разделено низкими перегородками на секции поменьше, как апельсин на дольки. Самая большая «долька» являлась главным терминалом контроля всех узлов и секций Суперструнника. К ней Леблан и повёл спутников, продолжая играть роль руководителя инспекции. Бросил на ходу топавшему сбоку японцу:

– Благодарю вас, мы сами разберёмся, можете заниматься своими делами.

Отсек был освещён невидимыми светильниками системы бестеневого освещения, создававшими естественный солнечный день где‑нибудь в средней полосе России. Визинговая система не работала, поэтому стены терминала казались каменными. В центре дуги виомов и аппаратных консолей в креслах сидели операторы: две женщины и двое мужчин. Седой, смуглолицый, узкоплечий – это был Исфандияр Бодха, эксперт контрразведки, в настоящий момент игравший роль настройщика инконики, и почти такой же худой и седоватый, но с бородкой и бледнолицый – Иван Вележев. Перед ними переливалась гаммой сине‑зелёных лучей схема Суперструнника. На головах обнятых креслами учёных красовались короны эмсканов; по‑видимому, оба работали с инкомом Суперструнника по имени Ваал в режиме «один на один».

– Зона, – посмотрел на Леблана Воеводин.

– Ваал, включи неслышник, – сказал Леблан, имея в виду зону, блокирующую доступ к переговорам внутри терминала.

– Включена, – мягким баритоном ответил инк.

Воеводин подошёл к Бодхе, эксперт откинул корону, хотел привстать, но генерал остановил его:

– Сиди, не до церемоний. У нас есть всё, что нужно для запуска. Вы готовы скорректировать вектор генератора?

Бодха неуверенно покосился на Вележева, потом на женщин.

– Не хотелось бы впутывать их в это дело…

– Мы и без них справимся, – сказал Грымов.

– В таком случае я готов.

Женщин‑операторов отпустили, заблокировали доступ в терминал. Воеводин похлопал Вележева по плечу, главный оператор Суперструнника ответил взмахом руки.

В зал хотел было войти японец‑распорядитель, но его вежливо попросили не мешать.

– Доложит, – покачал головой Леблан.

– Не успеет, – отмахнулся Воеводин.

Леблан и Грымов заняли кресла операторов, подключаясь к аппаратуре контроля. Воеводин вырастил себе отдельное кресло, сел, разглядывая вспыхнувший перед ним виом, перечёркнутый искристой полосой Млечного Пути.

Бодха снова запаковался в своём коконе:

– Контроль трека.

В зале наступила тишина, нарушаемая только дыханием сидящих и пересвистами отдельных панелей.

– Нужны координаты посыла.

– Ввожу, – сказал Леблан, мысленно передавая инку данные.

Снова стало тихо.

– Долго будем целиться? – спросил Воеводин.

– Нужна лишь небольшая коррекция положения маневровыми генераторами, – ответил Бодха. – Это займёт не больше трёх минут.

– Надо будет предупредить персонал, чтобы люди успели занять защитные капсулы.

– Для этого достаточно секунды.

– Хотелось бы посмотреть на этот галактоидный флот во время прихода импульса, – со смешком сказал Грымов.

– Мне тоже, – согласился Леблан.

– К сожалению, мы ничего не увидим, – сказал Бодха виноватым тоном.

– Где он сосредоточен?

– В направлении на Стрелец А, – сказал Леблан. – Звезда класса G0, жёлтый гигант в три раза больше Солнца. Чёрная цивилизация негуманоидного типа: жители планетных недр, живые струи магмы. Они играют первую скрипку в подготовке экспедиции «для усмирения непокорных дикарей», то есть нас с вами. К настоящему моменту флот насчитывает больше тысячи боевых кораблей, а всего должно быть полторы тысячи. Ждут прихода кораблей Серой коалиции.

– Не рано мы наносим удар? – засомневался Грымов.

– Больше ждать нельзя, – пробурчал Воеводин. – И так висим на волоске. Если господин Меркель узнает о наших планах, нам не дадут ни малейшего шанса воспользоваться Суперструнником. А что касается «серых» галактоидов… Люсьен, ваше мнение как агента МККЗ?

– Я давно не агент, но уверен, что если мы уничтожим уже собранный флот, этого окажется достаточно. «Серые» не полезут в драку.

– Вот и я так думаю. Начинайте, Исфандияр.

– Господа, хочу предупредить, – вдруг заговорил Ваал. – Я поддерживаю связь с центрами обеспечения безопасности Солнечной системы, и мне только что передали, что замечена неестественная активность пограничных кораблей Средней Англии и Еврокаганата. Судя по перехваченным переговорам, Федеральной прокуратурой дана санкция атаковать Суперструнник «как убежище террористов».

– Оба‑на! – произнёс Грымов озадаченно.

– Мне не хотелось бы в результате атаки получить серьёзные повреждения, – добавил инк дипломатично.

– Восстанови зону связи! – скомандовал Воеводин.

– Сделано.

Воеводин включил рацию «спрута»:

– Флоту резерва – старт по тревоге степени «АА»! Прикрыть комплекс Суперструнника! Проинформировать о замыслах Генпрокуратуры президентов СОН, ФСБ и Комбеза!

– Есть степень «АА»! – ответил дежурный «Сокола».

Воеводин поймал скрестившиеся на нём взгляды соратников. Они ждали решения.

– Исфандияр, пуск!

Бодха и Вележев отвернулись к виому, в котором светилась сложная ферма Суперструнника. Налились красным свечением конденсаторы разряда. По всем отсекам сооружения завыли сирены предупреждения о запуске генератора.

– Готов! – сказал Вележев без малейшего волнения в голосе.

– С богом! – бросил Воеводин, ощутив болезненный толчок сердца. В глазах всё поплыло.

Последнее, что увидел Степан Фомич, была судорога свечения фермы: Суперструнник произвёл очередной нештатный Большой Выстрел.

* * *

Звёзд вокруг было так много, что в их сиянии с трудом можно было разглядеть несветящиеся объекты – планеты, спутники, хвосты пыли и искусственные сооружения, созданные обитателями ядра Галактики.

Впрочем, рождённые внутри сферы с гигантской плотностью звёзд – от сотен до миллионов на кубический световой год – жители галактического центра давно приспособились к яркости небосвода и неистовой пляске излучений и не обращали на них внимания. Энергетика почти всех здешних цивилизаций не основывалась на биохимических реакциях, и ни о какой гомоподобной биологии, психологии и логике речь не шла. Руководствовались галактоиды только собственными интересами, нередко презирая интересы соседей.

Однако один общий интерес у них всё же появился – после долгих обсуждений угрозы прорыва в Метагалактику из Мультиверса иных носителей интеллекта, собравшихся переселиться из своей, гибнущей. Но отреагировали эти «высшие умы» весьма своеобразно, решив угомонить «нарушителей спокойствия» – обитателей периферийной звезды, называвших себя людьми, вместо того чтобы собраться и дать отпор захватчикам.

Их флот был сформирован за рекордно короткий срок, и для похода не хватало только флагмана, за звание которого разгорелся спор, а также прибытия кораблей колеблющихся галактоидов, не спешивших ввязываться в намечавшийся конфликт.

Космическими кораблями эти структурные образования назвать было трудно. Ни о каких металлических и вещественно‑материальных конструкциях речь не шла. Большинство «кораблей» галактоидов состояло из полевых конфигураций и ручьёв энергии, и лишь космолёты, принадлежащие мыслителям старой формации, слегка походили на летательные аппараты, к которым привыкли гуманоиды и существа биологического происхождения.

В какой‑то момент флагман флотилии был наконец определён: им стал «Поглотитель Пространств», принадлежащий расе Гасителей звёзд, самый большой плазмоид из всех, – и флотилия начала выстраиваться в походную колонну, намереваясь достичь окрестностей звезды «возмутителей спокойствия» – людей за один короткий переход.

И тут случилось неожиданное!

Без всякого визуального эффекта походную колонну, растянувшуюся на планетарные расстояния, пронзил некий невидимый луч! И все «корабли» флотилии, нанизанные на этот луч, исчезли! Свернулись в трубочки диаметром в атом! Пострадал даже Поглотитель Пространств, пробитый насквозь и распавшийся впоследствии на плазменные вуали.

Могущественный флот галактоидов, способный разрушить чуть ли не всю Галактику, прекратил существование.

Глава 22

Сюрприз из большой дыры

Людвиг Орлов, капитан фрегата «Варяг», не зря называемого крейсером за энерговооружённость и замечательные ходовые качества, не удивился новому приказу. Ему следовало выйти из района Большой Дыры и проследовать в родную галактику, к шаровому звёздному скоплению Омега Кентавра. В скоплении надо было дождаться связи с базой контрразведки, получить координаты звезды и в режиме форс‑мажора двигаться к планете ящероподобных созданий, обслуживающих Знающих‑Дорогу и клепавших для них мощные космолёты – «крокодилочерепахи». Где‑то возле этой планеты должен был находиться спасательный модуль с экипажем крейсера «Непобедимый». Судя по скупым фразам донесения, крейсер был уничтожен.

Орлов огласил экипажу приказ, и «Варяг», дрейфовавший в ста миллионах километров от устья Большой Дыры в режиме «инкогнито», отправился по новому маршруту.

Путь длиной в три миллиарда световых лет занял всего несколько часов.

Сделали три прыжка, каждый раз тщательно сверяя координаты выхода и приводя себя в активное состояние: «струнные» переходы такой протяжённости переносили тяжело не только люди, но и компьютеры, – но экипаж был молод (даже капитану едва исполнилось тридцать лет), здоров, жаловаться на недомогание не привык, ко всему относился с весёлым скептицизмом, и к назначенной цели прибыл, не потеряв бодрости духа и уверенности в своих силах.

В системе огромной оранжевой звезды класса К0 оказалось два десятка крупных планет, две сотни спутников и астероидно‑кометных струй, следующих в кильватере планет, что являлось особенностью системы: «хвостатые» планеты у других звёзд встречались крайне редко.

Под прикрытием «зеркала» «Варяг» осторожно приблизился к третьей планете, то и дело натыкаясь на шныряющих в пространстве «крокодилочерепах». Включили системы связи, настраиваясь на приём сигнала SOS от шлюпа с экипажем «Непобедимого».

Вскоре стала понятна суета кораблей местной цивилизации: над планетой плыл по тысячекилометровой орбите гигантский полуразрушенный объект, напоминающий разворошённое осиное гнездо, пробитое насквозь, а чуть дальше от планеты располагалось ещё одно «осиное гнездо» – покрупнее и разряжённей. Было видно, как многолапые космические аппараты собирают в этом облаке обломков и пыли крупные конструкции и отводят их к первому «гнезду».

«Варяг» связался с базой и получил ответ, объяснивший причину происходящего.

«Непобедимый» атаковал верфь по производству «крокодилочерепах», а затем ценой собственной гибели взорвал отстойник‑загон, в котором скопилось множество готовых к употреблению боевых космолётов ящериц.

– Ищите спасательный модуль, – заканчивалась депеша с базы. – Он должен быть недалеко от звезды.

– Если модуль накрыт «зеркалом», мы его не найдём, – заметил драйвер‑прима крейсера Евгений Шилов.

– Светимся импульсно, – скомандовал капитан, имея в виду выход в эфир после снятия защитного поля.

Это было рискованно, так как корабль могли засечь локаторы ящериц, несмотря на кратковременность появления в пространстве, но только так можно было рассчитывать на получение ответа от экипажа «Непобедимого», сидящего под пузырём невидимости и слушающего космос.

«Варяг» отодвинулся от планеты ящериц на миллион километров и на секунду сбросил защитное поле, превращавшее его в невидимку. Послал в эфир многодиапазонный клич:

«Капитан Бунич, мы здесь! Отзовитесь! Капитан «Варяга» Орлов».

Ждали ответа час, наблюдая за мечущимися по космосу «крокодилочерепахами». Снова вышли в эфир, и проделывали это ещё несколько раз, пока наконец не получили ответ: спасательный шлюп с экипажем «Непобедимого» прятался внутри астероидно‑кометного хвоста, сопровождавшего планету ящериц на расстоянии одного миллиона километров.

«Шпуг!» – коротко отдал приказ инку шлюпа капитан Орлов.

«Варяг» врубил режим двойного ускорения и добрался до сгустка камней и пыли за пять минут.

Но, как оказалось, и ящерицы не дремали. После неожиданной атаки «Непобедимого» на верфь они пришли в ярость, бросили все силы на прочёсывание пространства и, скорее всего, поймали передачи «Варяга» и ответ шлюпа, сумев определить их местонахождение. На каких бы принципах ни работали компьютеры ящеровидных создателей «крокодилочерепах», информацию они обрабатывали быстро.

Спасательный модуль – «тарелка» диаметром в двадцать метров – прятался в самом ядре сгустка, окружённый сотнями каменных и ледяных глыб. Найти его было непросто, но и скрыться от охотников, не имея «струнного» хода, он бы не смог.

Пришлось ждать, пока он выберется из сгустка самостоятельно, что и довело ситуацию до критической, потому что одновременно с выходом спасателя из груды камней рядом вдруг объявились «крокодилочерепахи».

Капитан «Непобедимого» Варфоломей Бунич отреагировал безукоризненно: «тарелка» шлюпа накрылась саваном невидимости и пропала из поля зрения.

Но проблему этот маневр не решил. «Крокодилочерепахи» уже заметили чужаков и уходить не собирались. Пока их было две – гигантские чешуйчатые туши длиной до километра, и вооружены они были неплохо, судя по первым же залпам электрических молний, насквозь пробивающих километровые астероиды.

Орлов также накрыл «Варяг» «зеркалом», сделал «ход конём» – взлетел над хвостом пыли и камней, переместился на несколько километров и зашёл в тыл первой «крокодилочерепахе».

Удар «нульхлопа» чудовищный «скелет крокодила и черепахи» отразить не смог. Спустя мгновение от него осталась только часть «шкуры» – куски обшивки, продолжавшие движение и торпедируемые обломками метеоритов.

Второй «крокодил» перестал поливать поток астероидов зелёными электрическими разрядами, эффектно разбивавшими глыбы в мелкий щебень и фонтаны пыли, попытался маневрировать, ища исчезнувшего противника (технология превращения объектов в невидимок ящерицам была недоступна), и «Варяг» настиг его спустя минуту, превратив в рваный бублик.

– Эх, сейчас сюда слетится вся стая! – сказал оператор защиты корабля Гена Афенкин.

– Ищем спасатель! – напомнил о невыполненной задаче Орлов.

Но искать шлюп с экипажем «Непобедимого» не пришлось. Капитан крейсера сориентировался, снял «зеркало», и шлюп стал виден. Подобрать его не составило труда.

Когда к пылекаменному сгустку примчались другие «крокодилочерепахи» (не меньше сотни!), «Варяг», не принимая боя, нырнул в «струну» и вышел из неё далеко от системы красного солнца ящериц.

Остановились в пятидесяти световых годах от неё. Пришли в себя. С радостью обнялись со спасёнными. Доложили на базу о решении задачи и получили приказ идти обратно к Большой Дыре – если экипаж «Непобедимого» согласится на этот рейд после всех передряг и нервных перегрузок.

Экипаж не возражал. Космолётчики понимали, что наступает момент истины, угроза переселения Знающих‑Дорогу в родную Вселенную достигла критической точки, и отдыхать дома, вдали от главных событий, никто не захотел.

Через три часа по внутреннему времени корабля «Варяг» вышел из «струны» в том же районе возле Большой Дыры, откуда недавно стартовал в Омегу Кентавра.

Привычно спрятались под «шапку‑невидимку», осмотрелись, доложили о прибытии.

В Большой Дыре по‑прежнему клубился «пар кипящего вакуума», а по огромному участку космоса радиусом в несколько световых лет, ограниченному тусклыми звёздами, соединёнными вакуумно‑кристаллическими фермами, лениво плавали всё те же осточертевшие «крокодилочерепахи», охранявшие вход в устье Дыры.

«Варяг» на мгновение сбросил с себя «шапку‑невидимку, объявил о своём появлении и вскоре получил ответ от автоматических станций, «закопанных» в вакууме и следящих за Дырой, а также от фрегата «Миннесота», принадлежащего Федеральной Службе безопасности. Воеводину этот корабль напрямую не подчинялся, но его капитан Джеральд Батлер был готов выполнять совместные задачи со всеми, кто рисковал жизнью, приближаясь к месту прорыва Знающих‑Дорогу.

Обменялись новостями.

– «Ра» не выходил? – спросил капитан Орлов.

– Не выходил, – с сожалением подтвердил капитан Батлер.

– Зонды запускали?

– Запускали, ни один не вернулся.

– Я попробую запустить свой.

– Не имею права возражать.

– Как ведут себя «крокодилы»?

– Сегодня на удивление спокойно. Такое впечатление, что все их экипажи впали в спячку. До этого они носились как угорелые, то и дело устраивая погони за кем‑то, а потом вдруг все разом успокоились и перестали метаться туда‑сюда. Можете убедиться.

– Странно… надо связаться с базой.

– Я уже сообщил на Землю.

– В таком случае ждём решения командования.

– Рад вашему прибытию.

– Аналогично.

Орлов приказал экипажу запустить в Большую Дыру хорошо защищённый разведмодуль, и космолётчики двух кораблей начали привыкать к жизни в чрезвычайно стеснённой обстановке: «Варяг» не являлся круизным лайнером, его жилая зона была небольшой, рассчитанной максимум на двенадцать человек, и экипажу «Непобедимого» пришлось размещаться в каютах по двое. Но, как весело сказал драйвер‑секунда «Варяга» Веня Толстой, в тесноте, да не в обиде, – и с ним согласились все.

А спустя шесть часов после заступления «Варяга» на дежурство из Большой Дыры выметнулась струя искристого «тумана», а за ней появился корабль.

Сначала наблюдатели приняли этот корабль за древний линкор класса «Таймыр», бороздивший космос более двухсот лет назад, настолько он был помят, изъеден странной коррозией и покрыт чёрными потёками. Но внешний вид корабля оказался обманчив: это был «Ра».

Что было ещё удивительней, крейсер заметили все, кто наблюдал за Дырой, однако ни одна «крокодилочерепаха» не дёрнулась к нему и не начала атаку.

«Варяг» послал сигнал.

Капитану ответил Маккена:

– Подтверждаю выход!

– Мы безмерно рады! – не выдержал официального тона Орлов. – Честное слово, не ожидали! Немедленно уходите под «зеркало», пока «крокодилы» не опомнились!

– Режим невидимости нам не доступен, энергия по нулям. Хотя это уже не важно. Будем ждать возвращения парламентёров.

– Кого?!

– Командира группы Горюнова и эксперта Шапиро.

– Как – ждать? Где они?

– В гостях у Знающих, – ответил капитан Маккена ровным голосом.

Глава 23

Войны не будет

Воеводин после своего сердечного приступа на Суперструннике всё ещё находился в госпитале в Тюмени, где располагался медицинский комплекс Управления аварийно‑спасательной службы, и Грымову пришлось взять на себя руководство операцией по задержанию генпрокурора Федерации.

Поскольку генсек Комбеза Тан‑Ка‑Птах не принял бы его, Иван сначала встретился с Ани Сантой, обрисовав ей ситуацию, она связалась с директором Федеральной Службы безопасности Юкканеном, а потом они вместе явились на рандеву с президентом СОН Джоном Гриффитом.

Разговор был непростым, Гриффит никак не мог поверить, что Меркель является резидентом Знающих‑Дорогу, требовал доказательств, но в конце концов вынужден был согласиться с доводами Грымова.

– В одном из докладов комиссии по этике, – с горьким недоумением проговорил он, – прозвучало шутливое предложение ввести в закон административную ответственность вместо уголовной за убийство проштрафившегося чиновника, а теперь я вижу, что это единственный способ победить коррупцию и предательство. Что вы предлагаете делать?

Грымов высветил в пузыре айкома проект операции.

Внимательно прочитав его, Гриффит посмотрел на директора ФСБ.

– Ваше мнение, генерал?

– Судя по добытым сведениям, герр Меркель действительно служит оккупантам. Командора Федеральной Погранслужбы Тихонову и командора Российской Погранслужбы его люди задержали без надлежащих обсуждений и санкций на уровне Комбеза. Это абсолютное превышение должностных полномочий.

– Это я уже понял и вызвал господина Меркеля для обсуждения проблемы. Однако он не явился.

– Данный факт лишь подтверждает наши опасения: фаза вторжения Знающих‑Дорогу начнётся в ближайшее время. Необходимо торопиться.

– Но возможны большие потери… не можем же мы напрямую атаковать башню Правительства!

– Если мы этого не сделаем в ближайшие несколько часов, будет поздно что‑либо предпринимать, – сказал Грымов. – Внимательно ознакомьтесь с интенсионалом операции…

– Вы меня обижаете.

– Простите за неудачный оборот речи. Так вот, если наши предположения верны, после атаки Знающих никто из нас не сможет изменить ситуацию, все мы без исключения будем заселены оккупантами.

Гриффит с кривой усмешкой пригладил седые волосы надо лбом.

– Времена оккупации прошли.

Ани Санта покачала головой:

– Идут новые оккупанты. В девятнадцатом веке это были ляхи, в двадцатом – германо‑готы, потом американцы, южноазиаты, китайцы, вот пришёл черёд Знающих.

Президент СОН дрожащей рукой налил себе чистой холодной воды, выпил:

– Господа, вы уверены в том, что опасность столь велика?

– Да! – в один голос проговорили Грымов и бразильянка.

Чуть позже к ним присоединился директор ФСБ, склонив голову к плечу:

– Уверены.

– В таком случае я вынужден предложить себя в качестве «угла» квалитета ответственности. Кто возьмёт на себя непосредственное командование операцией?

Санчес и Ани посмотрели на Грымова.

– Я, – сказал Иван.

– А где генерал Воеводин?

– В госпитале. Сердце. Но он в сознании и консультирует нас.

– Хорошо, после всего, что нас ждёт, я навещу его. Держите меня в курсе событий. Вы будете инициировать обсуждение в Комитете безопасности?

– Нет, – сказал Иван. – Есть веские аргументы считать генсека Комбеза агентом Вируса.

– Так далеко зашло?

– Мы даже вас подозревали, – улыбнулась Ани Санта.

Седые брови Гриффита сложились домиком.

– Вот как? Серьёзно? Почему же вы доверились мне?

Иван мог бы сказать, что всему виной психотехнологическая аппаратура «эола», изучившая поведение президента СОН, но вслух произнёс:

– Потому что вам не безразлична судьба Федерации.

Гриффит понимающе улыбнулся:

– Вы очень убедительны, полковник.

В терминале метро посетители резиденции президента Союза Объединённых Наций задержались у первой кабины.

– Скажите, полковник, – проговорил Юкканен с ноткой смущения в голосе, – что‑нибудь известно о результате выстрела Дженворпа? Кстати, сразу после него мне пришлось выдержать яростную атаку глав Комбеза и МВД. Хорошо, что корабли пограничных служб Еврокаганата и Средней Англии не решились напасть на Дженворп.

– Наши парни подоспели для защиты Суперструнника раньше.

– Но мне всё же пришлось сочинять легенду, будто контрразведка действует по моему указу.

– Этим вы спасли коллектив Суперструнника от гибели, а мир – от военного конфликта. Командование космофлота Средней Англии и Еврокаганата находится под контролем Знающих, им, в принципе, было наплевать, будут ли жертвы и чем закончится боестолкновение.

– Вы не ответили на вопрос.

Иван вспомнил недавний разговор с Лебланом.

– По нашим сведениям, флот Чёрных и Серых галактоидов, собравшийся в ядре Галактики для похода к Земле, уничтожен. Вряд ли в ближайшее время стоит ждать нападения оттуда. Мы дали им хороший совет не соваться в наши дела.

– Однако проблема осталась нерешённой.

– Увы, нам действительно придётся решать её.

– И всё же мне почему‑то не по себе, – сказал Юкканен виновато. – У вас нет такого ощущения?

Ощущения у Ивана были, причём намного более серьёзные, но сдерживать себя он умел.

– Нет.

– Вы уверены, что справитесь с генпрокурором своими силами?

– Мы не планируем прямой атаки на дом Федерального Правительства, – улыбнулся Иван. – Лучший вариант – удар «нульхлопом» по верхним этажам башни, где располагается Генпрокуратура.

На лице директора ФСБ отразилось изумление.

– Вы хотите… уничтожить Правительство?!

Ани Санта засмеялась:

– В плане операции нет даже намёка на уничтожение Правительства и Таиланда вообще.

– Прошу прощения, но в детали операции я не буду посвящать даже вас, – проговорил Иван. – Хотя попрошу нас подстраховать. Сможете обеспечить прикрытие? Оперативное и космическое?

– Безусловно.

– Подготовьте два борта класса «фрегат» для блокирования Таиланда из космоса и эскадрилью драккаров. Кроме того могут понадобиться три‑четыре роты спецназа. Все они должны будут подчиняться непосредственно мне.

– Я хотел бы присутствовать на финальной стадии…

– Будете рядом со мной.

Иван протянул руку, Юкканен пожал её и скрылся в кабине вместе с двумя телохранителями.

Иван повернулся к секретарю Комбеза.

– Ани, у вас на лице написаны сомнения.

Женщина сморщила безукоризненной формы носик:

– Как говорили предки, в своей тени от зноя не укрыться… я просто боюсь, полковник.

– Чего?

– Не догадываетесь?

– Я не угадчик намерений божьих.

– Я боюсь, что мы опоздаем.

Иван бегло оглядел погрустневшее лицо Ани.

– Как говорил классик, это плод воображения, покрытый мраком неизвестности. Успокойтесь, сеньора, мы делаем всё, что в наших силах, и нам не в чем себя упрекнуть. К тому же с нами наши друзья из МККЗ, как выразился Леблан – иммунная система Мироздания. Мы победим.

Ани благодарно сжала локоть Грымова и скрылась в соседней кабине.

Заговорила рация «спрута»:

«Товарищ полковник, вас просят срочно прибыть на третью базу!»

Иван, шагнувший было к ожидавшей его группе спецназа «Сокола», с трудом подавил желание выругаться. Неожиданные звонки чаще всего приносили неприятные известия.

– Что случилось?

– Прибыл крейсер «Варяг».

– Крей… кто?!

– Прибыл крейсер «Варяг», – повторил дежурный «Сокола». – Доставил из Большой Дыры экипажи крейсеров «Непобедимый» и «Ра».

С ещё большим трудом Иван остановил возбудившуюся фантазию.

– Все… живы?

– Так точно.

– Хорошо, понял, сейчас буду.

– Куда направляемся, товарищ полковник? – подошёл к нему старший группы.

– Энцелад, – коротко ответил Иван.

* * *

Радости не было предела.

Все космолётчики, и мужчины, и женщины, обладали устойчивой психикой, однако оказавшись дома, не стеснялись эмоций.

После того как «Варяг» занял ангар базы подо льдами Энцелада, все, кто был на его борту, переместились в общий операционный зал, и Грымов, прибывший на базу спустя пять минут после известия о возвращении «Варяга», смог по очереди обнять каждого космолётчика. Последним обнял Руслана, сглотнул ком в горле.

– Не надеялся увидеть, если честно. К сожалению, Ярослава…

– Я знаю, – бледно улыбнулся Руслан.

– Она не одна…

– Я знаю.

Иван подозвал Шапиро, рассказывающего что‑то обступившим его сотрудникам базы.

– Пойдёмте, Всеволод, обсудим детали операции. Нам необходима ваша консультация. – Грымов обернулся к толпе космолётчиков. – Остальным – отдыхать.

– Мы подождём, – заявил самый говорливый из всех, первый пилот «Ра» Слава Терёшин. – Готовы продолжать службу.

– Хорошо.

Поднялись в центр управления, заняли рабочий модуль Воеводина: Руслан, Грымов, Шапиро, Бородин, Плетнёв, Маккена, Бунич и Орлов. К ним почти без опоздания присоединился запыхавшийся Люсьен Леблан.

– Где генерал? – спросил Руслан, оглядывая кабинет.

– В госпитале, после инфаркта, – ответил Иван. – Всё нормально, выздоровеет. Рассказывайте, что произошло.

Расселись, хотя мест хватило не всем, спартанский кабинет Воеводина не был рассчитан на восемь человек: Плетнёв и Бунич остались стоять.

Сначала Орлов рассказал, как он подобрал экипаж «Непобедимого» в Омеге Кентавра. Затем слово взял Руслан. Ему помогал Шапиро, изредка вставляя замечание или комментарий. Их рассказ длился полчаса.

– Вы же могли… не вернуться, – дипломатично выразился Бородин.

– Но мы вернулись, – состроил рожу Шапиро, не потерявший присутствия духа. – Нам очень помогли войдики. Кстати, они и сейчас с нами, так что мы в каком‑то смысле киборги.

Присутствующие переглянулись. Леблан поднял брови:

– Одни… войдики… с вами?

Шапиро понял, осклабился:

– Не только. Господа, имею честь в своём лице представить вам старшего инспектора Межгалактической Комиссии по контролю Закона. Мы с ним – я и он – неплохо потрудились в мире Знающих. И между прочим, я, кроме того, являюсь Фигурой Высшего Поклонения.

– Я тоже, – усмехнулся Руслан. – Мы помогли свергнуть главаря Знающих, и новый Указывающий‑Дорогу теперь наш союзник. Он готов начать переговоры. Войны не будет.

Грымов перевёл взгляд на Леблана:

– В таком случае почему резидент Знающих не спешит мириться? Почему Меркель не отвёл свои силы и продолжает удерживать Ярославу и Алексея Петровича?

– Я могу ответить, – сказал Шапиро. – Потому что его ждёт виселица, образно говоря. Он становится никому не нужен. Пленники такого ранга – единственный его козырь в игре за жизнь.

– Можно взять дом Правительства на абордаж, – сказал капитан Маккена хладнокровно.

– На двух кораблях с двух сторон, – добавил капитан Орлов.

– Не нужен никакой абордаж, – небрежно сказал Шапиро, глянув на нахохлившегося Руслана. – Не так ли, командир?

– Мы разработали план операции… – начал Грымов.

Руслан оторвал взгляд от столешницы:

– Метро заблокировано?

– Разумеется, мы контролируем терминал метро Правительства. Но судя по обнаруженному нами независимому источнику энергии, расположенному на предпоследнем этаже башни, Генпрокуратура имеет собственную линию.

– Линия существует, и я знаю код допуска.

Грымов с сомнением заглянул в потемневшие глаза Руслана:

– Вас же не было здесь…

– Код дал Модератор‑Моста‑Перехода, – рассмеялся Шапиро. – Наш новый приятель, ставший с нашей помощью Указывающим‑Дорогу.

– А он вас… не обвёл вокруг пальца?

– С ним, а точнее – в нём, теперь дежурит один из инспекторов МККЗ. Всё под контролем, милостивые государи.

Присутствующие в кабинете оживились, обмениваясь взглядами и замечаниями, отражавшими их переживания.

– Всеволод, вы достойны Звезды героя Федерации! – восхищённо сказал Бородин.

– Не ради звёзд живём, – махнул рукой физик.

– В таком случае первая наша группа, – сказал Грымов, – пойдёт внутрь резиденции Генпрокуратуры через её же метро. За ней и остальные.

– Пойду я один, – сказал Руслан. – Без оружия.

– Нет, мы пойдём вместе, – возразил Шапиро. – В нынешнем моём состоянии я буду очень полезен.

Руслан помолчал, размышляя:

– Хорошо, пойдём вдвоём.

В кабинете стало тихо.

– Ммм, дружище… – ожил Грымов. – С вас достаточно, да и не справитесь вы вдвоём. А если Генпрокуратуру охраняют Неуязвимые?

– В крайнем случае возьмём МГ[29], – отрезал Руслан. – Стоит вам только нечаянно намекнуть на штурм, и Меркель сбежит вместе с пленниками. Либо… убьёт их, прежде чем сбежать.

– Он прав, – сказал Плетнёв в наступившей тишине.

– Они наверняка подготовились к любому варианту атаки и будут ждать нас, в том числе в терминале своего метро. Стоит нам начать штурм оттуда, и Яра… – Руслан сжал зубы, – и пленники погибнут.

– Зная код линии, можно заблокировать метро, – сказал Бородин.

– Только после того, как мы войдём в Генпрокуратуру. Я подам сигнал. Вообще ничего не предпринимайте, пока я не выйду на связь.

Грымов вгляделся в почерневшие глаза молодого человека, в которых тлел огонь гнева, и протянул ему руку.

Глава 24

Изгнание беса

Их остановили у входа в деловое фойе организации, известной каждому человеку в мире как Федеральная Прокуратура, называемая также просто Генпрокуратурой.

До этого оба с базы Энцелада перенеслись в здание УАСС под Рязанью, а оттуда, сопровождаемые нанодронами и электронными системами наблюдения (через всемирные информационные сети), направились прямо в терминал метро комплекса зданий Федерального Правительства в Таиланде.

Шли, как говорится, налегке. Не стали надевать даже «доспехи бога» со всеми их защитными прибамбасами и оружием. Облачились в стандартные служебные уники, в рукава и воротники которых умельцы‑технари «Сокола» сумели встроить не боящиеся сканирования парализаторы и метатели нановирусов, способные за секунды остановить любое живое существо массой до трёхсот килограммов, имеющее нервную систему.

За тамбуром лифта, перед прозрачной перегородкой, украшенной эмблемой Генпрокуратуры – женщина с повязкой на глазах и с мечом в руке на фоне Земли – и светящейся надписью: «Центральное Управление Прокуратуры Земной Федерации», – из стен с двух сторон коридора бесшумно выползли металлические на вид штанги, и с потолка послышался приятный женский голос:

– Прошу прощения, джентльмены, в связи с введённым в действие императивом ВВУ Генеральная прокуратура временно не обслуживает гражданское население.

– Мы по важному делу, – небрежно сказал Шапиро.

– К кому, будьте любезны?

– К генеральному.

Возникла пауза.

– Предъявите удостоверения.

Руслан мог бы показать свою голографическую метку особых полномочий, но действовать надо было по‑другому, хитрей, и он сказал с уверенной и полунасмешливой интонацией:

– Передайте господину генеральному прокурору, что к нему пришли Фигуры Высочайшего Поклонения, посланники Указывающего‑Дорогу.

Пауза на сей раз длилась дольше.

– Дополнительно сообщите, – сказал Шапиро, шаркнув ножкой, – что мы имеем сведения о судьбе космолёта «Ра».

Физик глянул на спутника, подмигнул. Руслан усмехнулся.

По жилам переливалась небывалая сила, и оба могли бы спокойно пройти сквозь любую стену и защитные барьеры, опираясь на возможности войдиков, но заявлять о своих возможностях противнику было ещё рано.

– Ваши имена, джентльмены? – раздался другой голос – мужской.

– Руслан Горюнов и Всеволод Шапиро.

Штанги убрались в стены. В прозрачной перегородке проявился контур двери, пластина внутри контура растаяла, превращаясь в проём.

– Проходите.

Конечно, их просканировали, когда они входили в фойе, к тому же к ним вышли трое молодых людей в серо‑голубых униках службы охраны, один из которых, кареглазый и черноволосый, с двойными бровями, был «живым», в отличие от сопровождавших его витсов.

– Следуйте за нами, – сказал он скупо.

Гости без возражений двинулись по коридору между белыми стенами с прямоугольниками дверей, высвечивающими фамилии и должности тех, кто занимал рабочие модули, когда мимо проходили посетители.

Резиденция Вальтера Меркеля казалась совершенно пустой, однако Руслан чувствовал на себе взгляды видеокамер и присутствие за дверями работающих людей, и на душе скребли кошки, потому что в любой из этих комнат могла быть Ярослава, не знавшая, что он шёл её освобождать.

«Чую, пахнет преступлением!» – прилетел бесплотный мыслеголос Шапиро.

«Нужны доказательства, а не подозрения», – ответил Руслан.

«Предлагаю разделиться: вы занимайтесь этой сволочью Меркелем, а я побеседую с их главным инком».

«Как вы себе это представляете?»

«Останусь в приёмной, попрошусь в туалет, а дальше – дело техники… и войдиков».

«Согласен. Найдите, где они держат Ярославу».

Поднялись на этаж выше.

Этот уровень башни венчал здание, и сквозь панорамные окна внешних стен были видны живописные окрестности столицы Таиланда и морские просторы. День на островах архипелага клонился к вечеру, солнце собиралось нырнуть за горизонт, и лучи его стали оранжевыми и ощутимо плотными.

Кабинет генпрокурора занимал чуть ли не половину площади всего этажа, окружённый рабочими модулями заместителей, помощников и экспертов.

Троица сопровождения и гости остановились в центре небольшого зала, превращённого в самую настоящую оранжерею. Зал разъединял зоны важных чинов прокуратуры, сходясь языком к главному помещению, на двери которого переливались алым слова указателя: «Генеральный прокурор Земной Федерации В. Меркель».

«Ни разу здесь не был», – признался Шапиро.

«Я тоже», – успокоил его Руслан.

– Вас примут через несколько минут, – сказал охранник с двойными бровями.

– Извините, – сказал Шапиро смущённо, – мне бы в туалет…

Охранник посмотрел на витса, чьё лицо казалось высеченным из камня.

– Проводи.

Шапиро и глыбистый детина ушли.

– Разрешите? – Руслан сделал шаг к двери кабинета. – Я посижу в приёмной.

– Велено ждать здесь, – заступил ему дорогу двоебровый.

Руслан посмотрел ему в глаза, посылая раппорт: подчинись!

Молодой человек имел пси‑защиту, но его «вшинник» не справился с ударом «Медузы Горгоны», взгляд парня застыл.

– Я всё‑таки подожду в приёмной.

– Хорошо… проходите…

– Сообщите секретарю, пусть не волнуется.

Двоебровый подошёл к двери, что‑то проговорил.

Дверь стала прозрачной, распалась на стеклянные бороздки, исчезнувшие в полу струйками воды.

«Что у вас?» – связался Руслан с Шапиро, перешагивая порог приёмной.

«Всё в порядке, – отозвался физик. – Мальчик оказался недалёким, его мозги реагируют на подключение так же, как и любой компьютер. Иду в инфоцентр».

Руслан вошёл и остановился, оглядывая интерьер небольшой комнаты, призванной служить приёмной генпрокурора.

Он ожидал увидеть виф‑секретаря в образе прекрасной дамы, но увидел шестерых мужчин в комби‑костюмах, маскирующих отнюдь не стандартные защитные комплексы индивидуального пользования, способные использовать любой тип оружия.

Секретарь в приёмной присутствовал, но одного взгляда было достаточно, чтобы определить в нём форга, и опять‑таки – с ореолом защитных средств. Хозяин Генпрокуратуры на всякий случай окружил себя целым подразделением ВИП‑охраны.

Настоящих людей среди них было двое, остальные представляли собой генерацию псевдолюдей – искусственных организмов, предназначенных выполнять определённые задачи, в данном случае – задачу охраны хозяина. Вели они себя как люди, но Руслан давно научился отличать витсов и фозмов от «живых» людей и просто отметил в уме, что его задача осложняется.

А вот двое «настоящих» явно имели в запасе дополнительные органы, судя по их энергетике, и Руслан понял, что это Неуязвимые. Один был рыжим, выше его на голову и вдвое шире. Второй, с тройным пробором в гладких синих волосах и двойным подбородком, комплекцией не выделялся, однако тоже «кипел» внутри и сдерживал себя с трудом.

– Вам велено ждать в фойе, – сказал он вялым баритоном, указывая пальцем на дверь.

– Сообщите боссу, что я уже здесь, – равнодушно сказал Руслан.

– Я сказал – ждите в фойе! – Говорил молодой человек по‑немецки.

Руслан усмехнулся:

– Не строй из себя большого начальника, мальчик, у тебя плохо получается. Или кулаки чешутся?

Брови синеволосого сошлись, он сделал шаг вперёд:

– Выйди! Не то тебя вынесут!

– Не кипятись, Вольфганг, – попытался успокоить его рыжий детина. – Это посол как‑никак. Пусть пока с нами побеседует.

Руслан оглядел компанию:

– Мы не равноправные собеседники. Доложите боссу, что прибыл посланник Указывающего‑Дорогу.

– Вот наглец! – изумился синеволосый. – Посланник, доннер ветер! Кого посланник? Какого ещё указателя?

Руслан понял, что парень ничего не знает о хозяевах Меркеля. Пожав плечами, молча направился к двери кабинета.

– Деммит! – Синеволосый настиг его, схватил за плечо, и Руслан нанёс молниеносный удар в раздвоенный подбородок парня, на всякий случай настраиваясь на большую массу противника. И не прогадал: весил не сильно развитый с виду молодой человек по имени Вольфганг около двухсот килограммов! Однако и Руслан бил в полную силу, сообщив кулаку импульс массой не меньше трёхсот килограммов, поэтому Вольфганг, не успевший отреагировать на сверхбыстрый и мощный удар, улетел к стене приёмной как пушинка. Не упал он только благодаря тому, что столкнулся с квадратнолицым витсом, который шатнулся, но устоял.

На плечах всех шестерых охранников выросли турели «универсалов».

– Вердаммт нох айн маль! – выругался синеволосый, ощерясь. – Выбросьте его отсюда!

Четыре фигуры шагнули к Руслану, но в этот момент открылась дверь кабинета и оттуда в приёмную вышел Вальтер Меркель в официальном унике фиолетового цвета, с золотыми нашивками, погонами и знаками отличия генерального прокурора.

– Отставить! Вольфганг – прекрати! Проходите, герр Горюнов.

Руслан, надменно вздёрнув голову, прошествовал мимо остановившихся витсов.

Меркель, пропустив его, шагнул следом, и они несколько мгновений разглядывали друг друга. Затем губы генерального прокурора дрогнули, он отступил, жестом указал на группу кресел у панорамного окна.

– Прошу вас, присаживайтесь.

Руслан с тем же высокомерным выражением на лице двинулся через весь кабинет к уголку с креслами, переживая нечто вроде дежавю: кабинет Меркеля почти ничем не отличался от кабинета заместителя генсека Комбеза Лю Чжи Мао, с которым он встречался чуть меньше года назад.

Пол огромного помещения был выстлан такой же чёрно‑белой плиткой, стены сверкали такой же снежно‑ледяной сыпью, в гигантские окна заглядывали облака.

Стол Меркеля располагался где‑то на краю этого пространства площадью не менее пятисот квадратных метров, и за ним перед стеной висел объёмный портрет мужчины с чёлочкой и с маленькими смешными усиками над верхней губой. Кому принадлежит витейр, Руслан не знал.

– Ваш отец? – кивнул он на портрет.

– Можно и так сказать, – улыбнулся Меркель. – Один из уважаемых мной исторических деятелей двадцатого века.

Терафим Руслана тоже не вспомнил, какому историческому лицу поклоняется Генеральный прокурор Федерации, поэтому промолчал.

Сели напротив друг друга.

– Знаете, герр Горюнов, – доверительно сказал хозяин кабинета по‑русски, – я вам не верю. Кстати, где ваш спутник?

– У него что‑то с животом, – небрежно бросил Руслан. – Последствия долгого пребывания в гостях. Сейчас придёт. А чему конкретно вы не верите?

– Что вы являетесь Фигурой… э‑э… Высочайшего Поклонения. До этого, насколько мне известно, вы были сотрудником секретного подразделения внешней контрразведки «Сокол».

Руслан улыбнулся:

– В порочащих связях был, но не замечен. Вы не могли знать, что я работаю на контрразведку. Во‑первых, потому что я не работаю на контрразведку. Во‑вторых, в противном случае вы не действовали бы так топорно. Я имею в виду вашу агентуру. В свою очередь, и я знаю за вами кое‑какие грешки. К сожалению, всё, что я могу сказать о вас хорошего, – нецензурно.

– Даже так? – с любопытством и озадаченностью спросил Меркель, пуская по гладкому загорелому лицу сеть морщин.

– К примеру: вы год назад выдали санкцию на преследование и арест бывшего заместителя генерального прокурора, что позволило вам занять его место. Способствовали репрессиям в отношении русских и китайских дипломатов. Закрывали глаза на преступления многих чиновников Федерального Правительства, причём небезвозмездно. Продолжать?

Меркель беззаботно улыбнулся:

– Если честно, я ненавижу власть и деньги, когда они в чужих руках. Неужели внешняя контрразведка занимается и такими сугубо земными делами?

– Ещё пример: ваш наездник, который и диктует вам, что делать, хотя вы и сами малый не промах, в своём мире, то есть в Метавселенной Вируса, тоже известен как криминальный авторитет, если пользоваться человеческой терминологией. Не так ли, Великий‑Исполнитель‑Воли‑Верховного‑Кагала‑Знающих‑Дорогу? Вас даже за глаза величают там Великим‑Иудой, если опять же перевести это «звание» на русский язык.

Меркель перестал улыбаться:

– Вы… не должны… этого знать! Я не давал… никакого повода!

– Для вас настали чёрные дни светлого будущего, – скривил губы Руслан. – Я и мой спутник действительно посланцы нового Указывающего‑Дорогу, приказ которого и хочу вам передать.

Лицо Меркеля отразило волну разнообразных чувств, от удивления до недоверия, пока судорога высокомерной угрозы не стёрла их бледное проявление.

– Я должен связаться с…

– Посредником контакта, Модератором‑Моста‑Перехода? Именно он и стал Указывающим. Не сможете, друг мой, он, по сути, сдал вас. Канал перекрыт нами. Все ваши агенты, ну или почти все, обезврежены, камеры для программирования, запрятанные на объектах Службы сервиса, захвачены. Вы проиграли, герр Меркель.

– Ещё нет. Кое‑какие козыри у меня остались. Но я готов выслушать ваши предложения.

– Вы отпускаете Ярославу Тихонову и Алексея Медведя, приказываете своим людям сдаться, и суд учтёт ваше добровольное содействие Закону.

– Это в принципе… недопустимо.

– Что недопустимо в принципе, часто реализуется на практике.

– Вы не поняли, герр Горюнов, я не могу взять и просто объявить о своём… поражении.

– Вам недорога жизнь?

По губам Меркеля скользнула презрительная усмешка.

– Жизнь всего лишь непрерывная, прогрессирующая, многообразная, взаимодействующая со средой самореализация потенциальных возможностей электронных состояний атомов. И ничего более.

– То есть вы отказываетесь?

– Суд моими планами не предусмотрен, – с пафосной иронией сказал Меркель. – Тем более – надо мной. Мало того, я намерен объявить вам ультиматум. Но сначала хочу убедиться в том, что вы посланцы… гм, Указывающего. Почему он не связался со мной напрямую?

– Повторяю, он сдал вас и доверил миссию нам. Ваша матрица Великого‑Исполнителя в мире Знающих ликвидирована, а земной носитель, непосредственно Вальтер Меркель, подлежит юрисдикции Федерации, того самого человечества, которое вы презираете. Ещё вопросы?

Меркель сжал губы в тонкие полоски.

– Нет вопросов, – кивнул Руслан. – Тогда у меня вопрос: где вы держите арестованных?

Меркель не сразу очнулся от размышлений, глаза его сверкнули.

– Вы считаете меня идиотом?

– Нет, не считаю, хотя иногда человеческая глупость даёт хорошее представление о бесконечности. Просто у вас нет выбора. Всё здание Правительства оцеплено спецназом, над Таиландом висит тревожный флот ФСБ, так что бежать вам некуда.

– Вы уверены?

– Конечно, уверен, потому что ваша секретная ветка метро блокирована.

Глаза Меркеля остановились, и Руслан понял, что сболтнул лишнего.

– Как я сразу не догадался… – пробормотал Меркель.

«Командир, алярм! – раздался в голове мыслеголос Шапиро. – Они заминировали здание! Бомба прячется где‑то на территории прокуратуры! Это не Бомба Хаоса, слава богу, но и не обычный фугас – кое‑что пострашней! От всего комплекса Правительства останется только пыль!»

«Чёрт! Отключить линию подрыва сможешь?»

«Бомба имеет свой инициатор, автономный. Его дистанционно не отключишь».

«Попытайся что‑нибудь сделать!»

«Уже пытаюсь».

Меркель встал.

– Что ж, спасибо за предупреждение, камрад Горюнов. Прямо скажем, Фигура Высочайшего Поклонения из вас не получилась. Во всяком случае, я поклоняться вам не стану. Сейчас мы пройдём вместе в одну комнатку…

– Сядь! – проговорил Руслан металлическим голосом, одновременно разряжая «Медузу Горгону». – Объясню тебе твою задачу! Будешь выполнять всё, что я прикажу!

К его удивлению, Меркель не застыл, парализованный, несмотря на раппорт. Он склонил голову к плечу, прислушался к себе, растянул губы в презрительной ухмылке.

– Кажется, это гипноиндуктор «удав». Или «Медуза»? А мне сообщили, что вы безоружны. Научились, однако, ваши спецы прятать оружие, отдаю им должное. Впрочем, вам это не поможет, герр Горюнов. Я защищён намного лучше, чем вы думаете. А вот поможет ли ваш «вшинник» вам?

На голову Руслана рухнул потолок.

Он ждал удара, однако пришлось собрать волю в кулак и отбивать разряд неведомого излучателя при полной концентрации душевных сил и психических запасов, хотя эта борьба и замедлила его реакцию.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворённо проговорил Меркель. – Вольфганг, зайди.

В кабинет вошёл синеволосый командир охраны.

И в это время Руслан встал.

Меркель, снисходительно указавший на него пальцем, удивлённо вскинул брови, но сказать больше ничего не успел.

Руслан выстрелил в синеволосого, затем, призвав на помощь иные  силы, подпитывающие энергетику, прыгнул  из себя в голову генерального прокурора, обрушиваясь на его сознание как орёл на зайца.

Несколько мгновений они бились насмерть – эго Вальтера Меркеля, поддерживаемое программой‑матрицей резидента Знающих, и личность Руслана, опиравшаяся на энергетику войдиков. Потом воля Руслана взяла верх, «сдавила горло» воле противника, и Меркель перестал сопротивляться. Впервые в жизни Руслан соединил в себе две личности, два сознания и мог управлять и собой, и телом генпрокурора.

Посмотрел на застывшего помощника глазами Меркеля.

– Приведи… обоих… фрау и русского командора… живо!

Вольфганг послушно повернулся и вышел.

Руслан начал было копаться в памяти пленника, но тот зашатался на грани обморока, и Руслан толчком воли усадил Меркеля в кресло.

– Сидеть! Не думать! Ждать!

«Плохо дело, командир! – принесла рация менара голос Шапиро. – Я не смогу обезвредить бомбу из операционного терминала».

«Где она установлена конкретно?»

«Конкретно нигде. Разрабатывала схему подрыва очень хитрая сволочь! По сути, полы всех этажей Генпрокуратуры и есть бомба, мы по ней ходим. И при этом инициировать её можно с любой точки площади любого этажа».

«Хочешь сказать, что её может взорвать любой человек?»

«Не любой, только тот, у кого есть коммандер, скорее всего имплант, но этого человека мы не знаем».

«Меркель?»

«Вряд ли, эта тварь хочет жить красиво, погибать ей ни к чему».

«Попробуй вычислить, кто носит имплант коммандера».

«Ищу».

«И ещё: если Грымов сейчас начнёт штурм…»

«Шестёрка с коммандером по приказу Меркеля введёт в действие взрыватель, и всем нам кранты. Да и всему Правительству тоже».

«Понял, работай».

Руслан сел напротив осоловевшего Меркеля, по‑прежнему управляя одновременно двумя телами. Попытался снова прочитать его мысли. Наткнулся на колючую мысленную конструкцию, абсолютно чуждую всему человеческому опыту. Понял, что это программа – «душа дьявола», захватившая власть над волей и мыслесферой Меркеля. Впрочем, и душа самого генпрокурора была не менее кусачей и чёрной, продолжая биться в мысленных «руках» противника и грозя вырваться на свободу.

Тем не менее кое‑какие ассоциации Руслан уловил. Стало ясно, что Меркель сам действительно не собирается жертвовать собой и приготовил двух смертников, связавшись с которыми он мог приказать взорвать башню. Первым был синеволосый охранник Вольфганг, а вторым…

Руслан чуть не закричал! Вторым подрывником‑смертником являлась Ярослава!

Сердце сковал лёд ужаса!

Захотелось убить Меркеля немедленно! Руслан даже сделал шаг к нему, выбирая точку удара. Но пойманная вовремя мысль немца остановила его: Меркель подстраховался! Его смерть неминуемо влекла за собой включение приказа‑закладки в психике обоих смертников, после чего они автоматически, не осознавая этого, включали инициатор подрыва!

– Дерь… мо! – выговорил Руслан беззвучно.

Едва ли пленник в данный момент понимал его, но по губам Меркеля прозмеилась глумливая усмешка, как бы подтверждая правильность мысли противника, и Руслан отступил.

В сопровождении двух охранников вошли Ярослава и Алексей Петрович Медведь.

– Возьмите флайт и ждите меня на крыше башни, – сказал Руслан губами Меркеля.

Синеволосый нерешительно посмотрел на Руслана. Он всё ещё находился под влиянием раппорта.

– Выполнять! – обронил Руслан, переводя взгляд на Ярославу.

– Руслан?! – удивилась она, протягивая к нему руки.

– Стой! – вскрикнул он, на мгновение выпуская сознание Меркеля из «клещей воли».

Выходящие из кабинета охранники оглянулись.

– Вольф… – начал Меркель, вскакивая.

Руслан выстрелил, посылая ещё один раппорт – приказ сердцу парня остановиться.

Синеволосый вздрогнул, закатил глаза и упал. Руслан ошибся – парень не был Неуязвимым.

Его напарник изумлённо проводил его взглядом.

– Фриц! Убей его! – рявкнул Меркель.

Турель на плече рыжего амбала повернулась к Руслану.

Но за секунду до выстрела Медведь прыгнул между рыжим и Русланом, и лиловый сгусток пламени из ствола «универсала» достался ему. Руслан не успел ни опередить командора, ни остановить стрелка.

Медведь упал лицом вниз, получив плазменную «пулю» в грудь.

Вскрикнула Ярослава.

Руслан вонзил мысль‑клинок в голову рыжего, не щадя ни его, ни себя.

Но рыжий Фриц действительно был Неуязвимым, и справиться с ним Руслан смог только на пределе сил, интуитивно определив слабые места противника: человеческую нервную систему и сердце, работающее в режиме насоса. Руслан заблокировал ему гиппокамп, активировал режим перекрытия сердечной артерии, и рыжий перестал сопротивляться. Схватился за голову и рухнул массивной колодой.

Меркель отскочил к столу, скалясь.

– Отличная подготовка, герр Горюнов! Я восхищён! Но, как говорится, если нечего терять, то и терять не жалко. Встретимся в другой жизни. Не возражаете? Ваша подруга сейчас сделает шажок, и мы все вознесёмся на небеса. Не возражаете?

– Не делай… этого…

– А кто мне помешает? Вы не сможете. Мне не в силах помешать даже моя смерть. Милая, пожалуйста, скажи… – Меркель не договорил.

Сжигая энергию в одном мощном разряде, Руслан остановил сердце жены.

Она широко раскрыла глаза, замерла на короткое мгновение и мягко опустилась на пол.

Меркель с перекосившимся лицом проводил её взглядом. В его чёрных глазах протаяло невероятное удивление.

– Ты… её?!

Ещё один импульс‑раппорт (войдики внутри отдали всю свою энергию) погасил сознание генпрокурора.

Только после этого Руслан, рухнув на колени, вызвал Грымова:

«Иван, начинайте штурм! Реаниматоров сюда! Срочно! Ярослава… умирает!»

Через несколько секунд в башне Правительства началась суета.

Спецназ контрразведки и ФСБ захватил все этажи Генпрокуратуры, начал уводить людей, арестовывать помощников Меркеля. Примчалась бригада «Скорой помощи», Ярославу и Медведя поместили в реанимационные камеры, и всё это время Руслан сидел рядом с женой, держал её за руку и тупо смотрел на бледное лицо любимой, не слыша ничего, что ему говорили люди: Грымов, Леблан, медики, Шапиро…

Потом, когда реанимакамеры установили в просторное чрево флайта «Скорой помощи» и он залез в кабину, к нему снова подсел Шапиро. По лицу физика бродила странная тень: не то улыбка, не то сожаление, не то смущение.

– Ты это… командир… она будет жить.

Руслан с трудом оторвал взгляд от колпака камеры.

– Я… убил её…

– Знаю, но не убил, успокойся.

– Она мертва…

– Да нет, дружище, я запустил в неё вакцину… правда, без разрешения медиков.

– Какую ещё вакцину?

– Войдиков. Объяснил им, что нужно сделать. Они сохранят ей мозг, даже если смерть уже наступила.

Руслан не сразу понял, о чём идёт речь.

– Войдики?

– Ну да, твои помогли тебе, царство им небесное, а мои помогут Ярославе. Всё будет хорошо! – Шапиро хлопнул его по плечу.

Страшным усилием воли Руслан заставил себя соображать.

– Она… будет… жить?!

– Ну да, я уверен.

Руслан до боли сжал руку физика, встал, прижался всем телом к прозрачному колпаку реанимакамеры, вгляделся в лицо любимой женщины, и ему показалось, что ресницы Ярославы дрогнули…

Февраль 2017

Примечания

1

Дуодециллион – десять в тридцать девятой степени (сто миллиардов триллионов триллионов).

(обратно)

2

Коричневые карлики – звёзды массой, сравнимой с массой планет класса Юпитера, испускающие инфракрасное излучение.

(обратно)

3

Квинвигинтиллион – десять в семьдесят восьмой степени.

(обратно)

4

Шпуг – режим двойного ускорения.

(обратно)

5

А. е. – астрономическая единица, единица измерения космических расстояний, равна 149,5 млн км.

(обратно)

6

Множество Мандельброта – фрактал, представляющий собой множество точек на комплексной плоскости, для которого итеративная последовательность не уходит в бесконечность. Дерево Фейгенбаума – геометрическое отражение формулы динамики развития популяции.

(обратно)

7

О. Уайльд.

(обратно)

8

Терафим – личный секретарь, чип-имплант, вживляемый в голову или прикрепляющийся к коже под волосами.

(обратно)

9

Эйфор – симулятор виртуальной реальности.

(обратно)

10

«Спрут» – система многодиапазонной связи. Менар – мыслерация. Кванкрипт – система квантовой криптозащиты.

(обратно)

11

«Сфера» – комплекс радиотелескопов, контролирующих космическое пространство Солнечной системы.

(обратно)

12

«Нульхлоп» – он же компактификатор, генератор свёртки измерений пространственного объекта в чёрную дыру.

(обратно)

13

Гипотеза американского физика Хью Эверетта III о квантовом расщеплении Вселенной на параллельные миры каждый последующий квант времени.

(обратно)

14

Фоновое реликтовое излучение космоса имеет температуру в 2,7 градуса Кельвина.

(обратно)

15

Войд – одна из ячеек пустоты в крупномасштабной структуре Вселенной, разделяющих волокна скоплений галактик.

(обратно)

16

Закон Коммонера. Барри Коммонер – американский биолог.

(обратно)

17

Нелинейный преферанс: козыри заказавшего игру могут меняться в ходе партии, но вистующие могут пользоваться джокером.

(обратно)

18

Трикстер – искусственно выведенная порода так называемого третьего пола, объединяющая половые признаки женщины и мужчины в самых неожиданных местах.

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Прекрасное далёко

Глава 2 Непредвиденное

Глава 3 Инферно

Глава 4 Контрразведка. Отряд «Сокол»

Глава 5 Великая пустота

Глава 6 Женщина и дьявол Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg