«Оранжевый цвет радуги»

Оранжевый цвет радуги (fb2) - Оранжевый цвет радуги 2745K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Милена Валерьевна Завойчинская

Милена Завойчинская Оранжевый цвет радуги

Роман

У котов есть такое свойство: стоит им появиться в доме, как оказывается, что они были здесь всегда – даже если час назад никаких котов у вас не было. Они живут в собственном временном потоке и ведут себя так, будто мир людей – это всего лишь остановка на пути к чему-то гораздо более интересному.

Терри Пратчетт

ГЛАВА 1

После обеда начался самум, который все еще длился. Такое часто бывало в этой местности. Сильный шквальный ветер нес тучи песка, полностью скрывая вид на пустыню. Немногочисленные местные жители из обслуги называли его поэтично – «Кровавый вал». И я соглашалась с ними. Потрясающая воображение волна красного песка, которая захлестывала защитный купол целиком, выглядела именно валом. Кроваво-красный поток обхватывал, практически обволакивал, невидимую тонкую стену, оберегающую нас от его смертельных объятий. Песчинки не попадали внутрь, обтекая купол по бокам и сверху, но в те дни, когда бесчинствовал самум, в нашем оазисе становилось темно. Даже безжалостное солнце пустыни не могло пробить своими обжигающими лучами эту плотную завесу.

В такие дни, как сегодня, я обычно оставалась в помещении. Но при ясной погоде всегда уходила на окраину оазиса, чтобы смотреть на вид, открывающийся за его пределами. Ведь бездумное любование уходящими за горизонт барханами было единственным развлечением в бесконечной череде одинаковых дней. Не то чтобы мне нравилось рассматривать пустыню, ведь, в сущности, на что там любоваться? Песок, песок, песок… То ли дело зеленый оазис, в котором мы жили. Небольшой, но довольно уютный, с пальмами и маленьким ключом, бившим в выложенной камнями чаше. Да, это был единственный островок жизни на многие километры вокруг, но… Это была клетка. Небольшая клетка для всех нас, волей судьбы имевших подходящую для пленения внешность. То место, откуда мы не могли выбраться на свободу.

Свобода… Я часто думала над этим словом. Оно манило чем-то неведомым, сладко ощущалось на языке. Казалось, если я сумею вырваться отсюда, то непременно обрету в жизни нечто важное. Смогу заняться чем-то еще, кроме ожидания неизбежного, опостылевших прогулок по замкнутому пространству внутри купола, обязательных для девушек занятий эротическими танцами и уроков, на которых обучали красиво и чувственно раздеваться. Если стану вольной, то мне удастся увидеть новых существ, познакомиться с ними и узнать… Сложно сказать, что именно я хотела узнать. Все! Только это всеобъемлющее слово могло описать ту жажду, которую я испытывала. Я хотела всего! Именно этого может желать тот, у кого нет ничего. Вообще ничего, кроме собственного тела. Нет даже понимания – кто он? Откуда? Были ли у него семья и родители? Или же он один из клонов? Тех, которые выходили из капсул-инкубаторов уже взрослыми, с заложенными в мозги сознанием и некоторой базой знаний.

Про клонов я узнала случайно от одной из шираки. Эта старая женщина дорожила работой в оазисе и выполняла свои обязанности старательно, в отличие от трех ее молодых товарок. Те надеялись со временем переехать в какое-нибудь из крупных поселений и воспринимали пребывание здесь как временное. А потому… Да и к нам они относились презрительно, в отличие от жалевшей нас Машшалы. Прочие служанки вели себя с нами как с товаром. Ведь именно им мы и были. Товар! Все мы являлись рабынями. Красивыми, молодыми, лишившимися всего рабынями, ожидающими, когда нас выставят на торги. И я была одной из них. Впрочем, какими бы бесправными ни чувствовали себя девушки, к шираки они относились с неменьшим снисходительным презрением. Боялись и ненавидели только хозяина.

– Элишше, – прошелестел голос за моей спиной. – Ты опять шмотришь на пуштыню? Ничего ведь не видно. Кровавый вал хорошо прячет то, что желает шкрыть от любопытных глаз.

– Привет, Машшала, – улыбнулась я старой служанке и пожала плечами. – Смотрю, пусть и не на что. Решила сегодня сделать исключение и прогуляться, хотя действительно ничего не видно. А чем еще заниматься?

– Пошиди ш девушками. Шкоро ведь рашштанетешь. Что глаза портить, глядя на то, что приношшит шамум? – говорила она, как и все шираки, смешно шепелявя и не выговаривая букву «с».

– Скучно, Машшала. Ну о чем нам говорить? Целыми днями мозолим друг другу глаза. Девушки нервничают и из-за этого срываются на ссоры. Считай, что я сбежала от них.

– Ничего, милая. Шкоро уже Большие торги, и ты тоже уедешь отшюда, – погладила она меня по руке и оглянулась проверить, не заметил ли кто ее вольности.

Прислуге было запрещено тесно сходиться с рабынями, но Машшала нарушала этот закон в отношении меня. И я с симпатией воспринимала странное, такое непохожее на меня существо, ценя доброту. Когда она делала уборку в моей комнатке и мы оказывались наедине, я с удовольствием с ней общалась.

– Вот это-то и пугает. Не знаю, как сложится моя дальнейшая жизнь. Что там, за стенами купола? Кто меня купит? – сказала я.

– Ты крашивая по гуманоидным меркам, Элишше. К тому же ты – редкий цвет. Тебя шможет купить только очень обешпеченный мушщина. А значит, жить ты будешь в богаштве и неге. Хорошая еда, крашивая одежда, мушщина рядом. Тот, который не пожалеет за тебя целое шоштояние. Чего еще желать девушке?

– Чего еще желать? – Я тоскливо посмотрела в сторону пустыни. Сейчас, во время самума, ничего видно не было, но я знала, что где-то там, где заканчивалась власть смертоносного ветра, шла другая жизнь. Та, в которой я могла бы быть свободной. – Уж точно не рабства, Машшала. Хотела бы знать, кто я, откуда и что могла бы иметь, если бы не оказалась в руках Патагеша.

– Шмиришь, Элишше. Что ты рвешь шебе душу? Радуйша тому, что ты такой редкий цвет. И я тебе уже говорила, ты, шкорее вшего, клон. Только они ничего не знают о швоем прошлом. У них его нет. Но при этом им вводят почти полную базу знаний об окружающем мире. Как раз твой шлучай. Ты знаешь практичешки вше, кроме швоего прошлого.

– Ну да, – хмыкнула я. – Спасибо, Машшала. Ты хорошая! Только не могу я радоваться тому, что я – клон редкого цвета. – Меня передернуло от отвращения к самой себе.

Мы с ней уже не впервые пытались понять, кто я и откуда. Я ведь ничего не знала и не помнила о себе и о своей жизни до того момента, когда однажды проснулась в оазисе.

В одно далеко не прекрасное утро, месяц назад, я открыла глаза и обнаружила себя на узкой лежанке, сложенной из глины и застланной тонким матрасом. Не хочу вспоминать свои первые шок, панику, непонимание того, где я и как тут очутилась. Ту истерику, которая накатила, когда поняла, что не помню даже своего имени. То, как перепугалась, увидев вошедшее в мою комнату существо, покрытое чешуей и назвавшее меня «Элишше». Ощутила тогда, что это имя явно не мое. Не могло такого быть, чтобы меня звали – так! Не хотелось вспоминать мои первые часы и дни в этом месте. Ужас от осознания того, что я чья-то собственность… Это потом я смирилась и приняла реальность. А тогда, в первый момент, было страшно обнаружить, что непонятно отчего я оказалась в крошечной комнатушке со скудной обстановкой – лежанка, тумбочка и стул. Больше ничего…

Как обнаружилось, наш хозяин не считал нужным тратиться на то, чтобы хорошо обставлять спальни для рабынь. Уединиться можно, и хватит. Он и отдельные помещения нам не выделял бы, но тут уж сыграла свою роль его жадность. Девушки порой выясняли между собой отношения не самым миролюбивым способом. Доходило до жестоких потасовок. Учитывая же, что все они были разных рас, а некоторые обладали способностями к частичной трансформации…

Хозяин не хотел, чтобы его товар портился. Сам он наказывал провинившихся жестко, болезненно, но без последствий для здоровья и внешности: несколько ударов энергетическим хлыстом, несколько дней в карцере – сухом и жарком, в кромешной темноте. Но в еде и воде не ограничивал, ведь ему нужно было продать нас с максимальной выгодой, так что питались мы нормально, дабы сохранить товарный вид. За этим строго следили, и отказываться от еды было чревато. И хотя кормили совсем простой пищей, без малейшего разнообразия, но испорченных продуктов нам не давали.

Я тоже один раз побывала в карцере и оценила его прелести. А также на своей шкуре испытала всю гамму ощущений от ударов энергетическим хлыстом. До сих пор вздрагивала при воспоминании об этом. Нет, я ни с кем из других рабынь не дралась и не ссорилась. Инстинкт самосохранения предостерегал от подобного. Но поначалу пыталась бастовать и требовать, чтобы меня освободили, объявила голодовку. Ну что сказать? Патагеш не первый год торговал гаремными рабынями и хорошо умел усмирять норовистых девиц любых рас.

Возвращаясь к моим умениям… Я ничего не могла. Судя по всему, была я человеком, причем чистокровным, учитывая цвет волос. Только люди не имели никаких способностей к физическим трансформациям и не обладали сильными экстрасенсорными способностями (если у кого и имелись, то сравнительно слабенькие). У меня же каких-либо способностей не было вообще, ни сильных, ни слабых. Патагеш проверял… Но Машшала уверяла, что я не могла быть свободной до того, как стала собственностью торговца. Планета, которую населяли чистокровные люди, располагалась далеко отсюда, на самом краю галактики, и не входила в Объединенный Союз. Соответственно, она относилась к тем, с которых запрещалось вывозить жителей. Нечего им было делать в развитых мирах, не доросли. Выхода в дальний космос население той планеты не имело, так что украсть меня с какого-нибудь транспланетного лайнера космические пираты также не могли. А организовать подпольные поставки рабынь из подобного отдаленного мира? Да с учетом запрета на вывоз населения? Нет, Патагеш не смог бы организовать столь сложный бизнес. Ну и, кроме того… Он, конечно, был самым известным и богатым торговцем радугой (по словам Машшалы) и не упустил бы возможности получать товар в виде девушек подходящих цветов. Но этот нелепый, толстый ящероподобный самец-шираки, любитель плотно покушать, буквально нюхом чувствовал опасность.

Неужели я действительно клон? Если принять эту жуткую мысль как факт, то… Интересно, кто та девушка, внешность и тело которой я получила? На вид мне лет семнадцать-восемнадцать. Но по внутренним ощущениям – гораздо больше, и это тоже вносило диссонанс в восприятие себя как личности. Юное симпатичное лицо с веснушками, рассыпавшимися на носу, большие ярко-голубые глаза, ниспадающие ниже талии огненно-рыжие кудри густых пушистых волос, более темные, почти коричневые брови и ресницы, стройная фигура… Именно таким богатством я обладала. Точнее, обладал им Патагеш, мой хозяин.

Не сразу мне удалось выяснить, при чем тут радуга, гаремы… Все оказалось просто до банального. Семь цветов радуги и девушки с волосами одного из этих семи оттенков. Остальное тоже элементарно. Богатые мужчины хотели иметь гаремы. Не важно, какой ценой. Когда затраты останавливали материально обеспеченных и обладающих властью мужчин? Так вот. Самым шиком считался гарем, отличающийся не количеством девушек, а их качеством. Не каждый мог позволить себе иметь полную радугу. Семь столь разных внешне девушек…

А я была оранжевым цветом, являясь обладательницей невероятно редкого рыжего цвета волос. Ген, отвечающий за этот оттенок, встречался только у чистокровных людей. В Объединенном Союзе их почти не осталось, и даже на той далекой планете, где проживали только люди и названия которой Машшала не знала, сложно было найти по-настоящему рыжую девушку. В Союзе же слишком часто заключались межрасовые браки, в которых дети крайне редко наследовали гены родителя-человека, а уж рецессивный рыжий ген у рожденных в таких семьях людей не проявлялся вообще. Из чего опять следовал вывод, что я – клон.

Патагеш собирался продать меня с максимальной выгодой, только поэтому я провела в оазисе, на его тайной базе, почти месяц. Продавец радуги ждал Больших торгов, проходящих раз в полгода. Туда должны были съехаться самые богатые существа со всего Объединенного Союза, в том числе короли теневого и подпольного мира, политики, обладающие такой властью, что не боялись ничего и никого. И именно по этой причине хозяин особенно берег мое тело. За мной строго следили и не допускали, чтобы в ссоре с другими рабынями мне нанесли хотя бы царапину.

Я отвлеклась от размышлений о своей судьбе и, приобняв шираки, погладила ее по плечу. Служанки носили некое подобие сарафанов с открытыми плечами, спиной и руками, так как им не было нужды прятать кожу от обжигающих солнечных лучей. Ладошка скользнула по чешуе, и та чуть оцарапала меня. Похоже, у Машшалы скоро начнется линька, так как несколько чешуек прилипли к моей коже.

А когда я отодвинулась от нее, увидела, что она часто моргает. Как и у всех представителей расы шираки, напоминающих человекообразных ящериц (ну или ящерообразных людей, это уж как посмотреть), у нее были плотные кожистые веки без ресниц. Когда я впервые увидела служанку шираки, проснувшись в своей комнате, – заорала от испуга. Потом привыкла и перестала бояться. Наоборот, с интересом наблюдала за плавными текучими движениями, за пластичной грацией этих юрких сухощавых существ. Совсем иные, чем я или другие рабыни, они пугали меня только поначалу. Полностью покрытая мелкой серо-зеленой чешуей кожа, большие глаза навыкате – без радужки и с узкими вытянутыми зрачками, маленький, почти приплюснутый нос. На головах у представителей этой расы отсутствовали волосы. Вместо них возвышался ярко выраженный венец гребня, который с затылка уходил на спину и тянулся по позвоночнику до поясницы. Машшала рассказывала, что раньше у шираки были хвосты, но в процессе эволюции эта рудиментарная часть тела исчезла. Разговаривали они своеобразно. Их речевой аппарат почему-то не позволял им выговаривать букву «с», и они меняли ее на «ш». Раньше шираки говорили на своем родном языке, а он изобиловал шипящими звуками. Позднее, когда вступили в Объединенный Союз, перешли на всеобщий, но так и не смогли избавиться от акцента.

Шираки являлись коренными жителями этой отсталой, по словам служанки, планеты Шандиры. Впрочем, это было понятно. Бо́льшие части обоих материков занимали пустыни. Откуда тут взяться развитой цивилизации? Я была в курсе этих сведений. Знала и про отсталость мира, и про то, что тут почти одни пустыни, и про ту расу, которая здесь обитала. И про то, что тут добывали редкие драгоценные камни и минералы. В небольшом количестве, но достаточном, чтобы этот неразвитый мирок приняли в Объединенный Союз. Откуда знала? Понятия не имела. Вероятно, я узнала все раньше, до потери памяти, если она у меня была, или же мне вложили эти сведения в голову. Нет, никакими подробностями я не владела, так… общее представление, но тем не менее.

– Иди к девушкам. – Машшала легонько подтолкнула меня в сторону жилого помещения. – Патагеш рашшердитша, ешли узнает, что ты опять шмотрела за купол. Еще подумает, что ты хочешь шбежать.

– Да куда мне бежать? Я и дня не проживу в вашей пустыне. А к кабине телепортации меня близко не подпустят, – вздохнула я.

– Не надо тебе к кабине! – всполошилась служанка. – Что ты! Что ты! Иди! Пошлезавтра утром чашть девушек увезут. Хозяин шегодня вечером прибудет. Пообщайтешь напошледок, попрощайтешь. Да и ужин шкоро.

Кивнув Машшале, я пошла обратно к жилой постройке. Сложена она была из обожженной на солнце глины, и, разумеется, ни о какой архитектурной красоте речь не велась. Одноэтажная, приземистая, с узкими дверями и окнами. Изнутри стены были побелены, а пол, хотя тоже глиняный, был ровный и плотный. Направилась я сразу в просторную комнату, в которой мы все проводили время днем. Скучно ведь. А там хоть как-то пообщаться можно, пусть и не всегда находился общий язык для разговоров. Но последняя партия девушек, которую привезли на днях, оказалась на удивление миролюбивой, и ссор практически не происходило. Всего сейчас нас здесь находилось шестеро.

Три красноволосые ританки – Триана, Тонсара и Талина. Импульсивные, вспыльчивые, но отходчивые, девушки в целом мне нравились. Ссорились они, как правило, только между собой, потому что Патагеш пообещал их жестоко наказать, если подруги при потасовке кого-нибудь поцарапают. Девчонки и сейчас лениво препирались.

Внешне жители планеты Ритания выглядели как типичные гуманоиды. Но обладали способностью выпускать острые, как кинжалы, когти на руках, и могли располосовать ими мягкую плоть до костей. Еще небольшое отличие – в форме черепов. У ританов они несколько более вытянутые на затылке. И еще все как один жители Ритании, вне зависимости от пола, обладали огненно-красной копной жестких прямых волос и такой же красной радужкой глаз.

Алилея – томная, расслабленная валтарка с голубыми волосами – сидела в воде и пила из бокала прозрачный напиток. Ей приходилось особенно тяжело на засушливой жаркой Шандире, да еще без привычного давления океанской толщи. Специально для нее в комнате стоял большой чан с водой, в котором она и проводила бо́льшую часть времени. Родом она была с планеты океанов, где все жители двоякодышащие. По рассказам Алилеи на Валтамере был всего один материк. И бо́льшая часть населения жила в подводных городах. Валтары имели перепонки между пальцев и обладали способностью при выбросе в кровь определенного гормона практически сращивать ноги между собой в некое подобие рыбьего хвоста. Цвет их волос варьировался от бледно-голубого до насыщенного синего. Так что именно они олицетворяли собой водные цвета радуги.

Зеленоволосая метсанка Нейрита, расположившаяся на диване, поглаживала пальчиками цветок в горшке. Жительница Метсана – планеты, на которой бо́льшая часть суши покрыта лесами. Ей тоже приходилось несладко на Шандире, и она нашла утешение в выхаживании этого жалкого полузасохшего цветочка.

Каким уж образом Патагешу удалось заполучить валтарку и метсанку – для меня было загадкой. Они нечасто покидали родные планеты, соответственно, являлись редкостью в гаремах. Но, как говорится, для желающего иметь много денег нет ничего невозможного. Торговец радугой исхитрялся выкупать у пиратов девушек из разных миров. Чаще всего космическим корсарам удавалось захватывать ританок. Те вели активный образ жизни и много путешествовали. Вот с одного разбитого туристического перевозчика и попали к Патагешу подружки Триана, Тонсара и Талина.

Я была шестой рабыней в оазисе. И о том, как угодила в рабство, не знала ни-че-го.

– Привет, – поздоровалась я с подругами по несчастью. – Машшала сказала, скоро ужин. Еще не звали? Я проголодалась, как ни странно.

– Чему ты радуешься? – тут же нашла повод прицепиться ко мне Триана. – Проголодалась… Сколько можно есть эти консервы и бесконечные каши? – Она сердито насупилась.

– Зря ты так. – Я прошла и села рядом с Нейритой на диван. – Нас ведь в целом неплохо кормят. Могло быть и хуже, если бы мы угодили на тяжелые работы. Я тут уже почти месяц сижу, смирилась и стараюсь находить радость хоть в чем-то. По крайней мере, не дают тухлого мяса и гнилых овощей. Вот попадете в гарем, там и будете есть разные деликатесы, – сказала и поморщилась. Тоскливо становилось при мыслях о будущем.

Красноволосые подружки переглянулись и синхронно повернулись ко мне.

– То есть ты желаешь сказать, что хочешь в гарем?! – возмутилась Тонсара.

– Разумеется, я этого не хочу, – не поддалась я на провокацию. – Но не вижу способа избежать этой участи.

– Но надо же хоть что-нибудь делать! – потрясла кулачком Талина.

– Ну да… А потом получить несколько ударов энергетическим хлыстом и посидеть недельку в карцере в кромешной темноте. Это очень хорошо дурь из головы выбивает, – грустно улыбнулась я им. – Тем более бежать все равно некуда. Не выходили еще сегодня? Там снова Кровавый вал бушует.

Девушки сникли, признав мою правоту. Они были относительно новенькими, а я тут жила почти месяц. Двадцать пять проклятых дней!!!

– Элишше, – окликнула меня из своего чана с водой Алилея. – Тебя когда повезут?

– Скоро, – передернула я плечами. – Мне кажется, я уже начинаю хотеть, чтобы это случилось побыстрее. Устала жить в ожидании неизбежности.

– А нас когда? – повернулась ко мне Нейрита, оторвавшись от цветка. – Ты ведь общаешься с этой старой ящерицей Машшалой. Она ничего не говорила?

– Сегодня вечером Патагеш прибудет. И, возможно, послезавтра утром кого-то из вас… – Договаривать я не стала. И так понятно.

Девушки загрустили. Так же невесело, в полной тишине, мы съели все, что нам полагалось на ужин.

Патагеш прибыл примерно через час. И приехал не один…

Мы еще не успели разойтись по спальням и стали свидетельницами того, как торговец чуть ли не за волосы втащил в комнату новенькую. Красивая статная девушка с длинными желтыми волосами упиралась и шипела, но… Следом за ними шли два охранника, тоже из шираки, с парализаторами в руках. Неприятные штуки, надо сказать. Мне самой получать дозу парализующего луча не доводилось, но как-то раз видела его воздействие на живое существо. Так вот, после такого – несколько часов невозможно не то что пошевелиться, даже моргнуть.

– Отпусти меня, жирная ящерица! – гневно воскликнула девушка, когда торговец дернул ее за руку особенно сильно.

Ой! Вот это она зря! Я втянула голову в плечи, уже зная, что сейчас будет. И точно… Разъяренный Патагеш сдернул с пояса хлыст, активировал его и дважды полоснул голубым энергетическим лучом по упрямице. Та взвыла от боли, но не упала, а встала в стойку, словно приготовилась прыгнуть на него.

– Ну?! Давай, моя девочка! Что же ты ошштановилашь? – прошипел шираки и переключил хлыст на красный режим.

О господи! Только не красный!

– Стой! – Как успела вскочить и подбежать к новенькой, сама не поняла. Очень уж испугалась за нее. – Не надо! Ты сделаешь хуже только самой себе! – Я обошла девушку и встала перед ней так, чтобы заглянуть в глаза.

Ее огромные светло-карие раскосые глаза с вытянутыми зрачками полыхали бешенством.

– Остановись, – прошептала я, глядя в эти омуты. – После красного режима хлыста ты неделю встать не сможешь.

Девушка моргнула, удерживая мой взгляд, а меня неожиданно чуть повело, закружилась голова.

– Отойди, Элишше! – прошипел Патагеш за моей спиной. – Желтая кошка решила продемонштрировать коготки. Я покажу ей, что это была плохая идея.

Я послушно отступила в сторону, но все же отрицательно покачала головой, продолжая смотреть на новенькую. И девушка сникла. Опустились плечи, вся она как-то обмякла, погас яростный огонь в глазах. Она устало побрела к дивану, постояла пару секунд и присела на край, глядя в пол.

Торговец, проводив ее жестким взглядом, выключил хлыст и повесил его обратно на пояс, а потом повернул голову ко мне.

– Элишше, золотко мое оранжевое… – с опасными нотками в голосе сказал он. – Ешли бы я не шобиралша шовшем шкоро получить за тебе целое шоштояние… Не лезь, куда не шледует! Вы – мой товар. И я шам решаю, что мне ш вами делать, как и когда! Яшно?!

Я кивнула и опустила ресницы.

За прожитое здесь время уже успела разобраться, как надо себя вести, чтобы не вызвать вспышку ярости у этого конкретного шираки. Сделать вид, что покорилась? Да пожалуйста! Показать, что боюсь его? Ну это недалеко от истины, и притворяться не нужно. А ему нравится, что он внушает страх. Продемонстрировать, что смирилась? Да запросто. Пока ситуацию изменить невозможно, нет смысла устраивать показательные концерты и скандалы. Все равно это ничего не даст. Деваться-то некуда.

Нарываться на наказание не хотелось. И если бы я не понимала, чем грозит именно красный цвет энергетического хлыста, не стала бы вмешиваться и останавливать эту девушку с желтыми волосами. Я ее даже не знала, а сама рисковала. С Патагеша сталось бы – мог и меня «приласкать», а потом отправить в карцер. Просто так, чтобы не забывала, кто тут главный.

– Вот и помните, кто вы такие! – подтвердил мои мысли торговец радугой. – Вы – никто! Вшего лишь товар и мои будущие деньги!

Все девушки, кроме новенькой, вздрогнули и отвели взгляды. А Патагеш продолжил:

– Ты! – Чешуйчатый палец ткнулся в направлении вновь прибывшей. – Шлужанка покажет тебе твою шпальню и принешет воды. Помойша, от тебя воняет. Платье тебе выдадут. Потом поешь. И учти, чтобы шьела вше. Мне рашшкажут. Вздумаешь уштроить голодовку, накажу. Тебя и так откармливать надо, тощая, как драная кошка! – Он брезгливо поморщился.

Девушка метнула на него злющий взгляд, но промолчала.

– А вы, – жестким взглядом обвел шираки всех остальных, – пошли вон! Шпать! Завтра ваш будут готовить к торгам. Повезу продавать. А то шкоро разорюшь на воде. Шодержать валтарок – дорого.

Он развернулся и ушел, а вслед за ним вышли и охранники. Я дождалась, чтобы за ними закрылась дверь, потом подошла к дивану, на котором затаились зеленоволосая Нейрита и новенькая. Присела с краю и расправила на коленях тонкую ткань простого длинного платья из светло-серого полотна. Нам всем тут выдавали такие наряды, больше похожие на ночные рубашки с длинными широкими рукавами и небольшими разрезами на подоле по боковым швам. Но, учитывая, какой жаркий климат на Шандире, это было оправданно. В чем-то более плотном мы испеклись бы. Тут даже обувь использовалась всеми одинаковая – легкие плетеные сандалии, которые носили и шираки, и мы.

ГЛАВА 2

Девушки отправились в свои спальни, решив не связываться с разгневанным Патагешем. Медлила только валтарка Алилея. Судя по страдальческому выражению лица, ей не хотелось выбираться из воды даже ненадолго, чтобы дойти до своей комнаты, где стояла ванна меньших размеров – для сна. Я тоже осталась, желая познакомиться с новенькой.

– Как тебя зовут? – обратилась к ней, стараясь не таращиться на ее стоящие торчком на макушке уши. Покрытые короткой желтой шерсткой, они смешно выглядывали из буйной гривы, точно как у большой кошки.

Девушка бросила на меня мрачный взгляд – она явно не желала общаться, – но потом передумала.

– Лиллуко кон Кэху, – представилась новенькая и требовательно уставилась мне в глаза.

У меня снова на мгновение закружилась голова, но я поборола приступ и назвалась:

– Элишше.

– Странное имя для человека. Больше подошло бы рептилоиду, – задумчиво произнесла Лиллуко. – Ты здесь родилась?

– Думаю, нет. Просто… я ничего не помню о своей жизни до того, как очутилась в оазисе. Или у меня амнезия, или, как меня убеждает местная служанка, я – клон. Если это так, то… – развела я руками.

– А тебя как зовут? – Она повернула голову к валтарке.

– Алилея, – мелодично ответила водяная дева и все-таки вылезла из чана. Взяла полотенце, лежавшее рядом, и начала вытираться.

– Итак… Три ританки, метсанка, валтарка и человек. Занятная у меня компания, – усмехнувшись, проговорила Лиллуко, наблюдая за действиями Алилеи.

Мы промолчали. А что скажешь?

– Давно вы тут? – продолжила допрос новенькая.

– Я – почти месяц. Меня Патагеш собирается везти на Большие торги. Алилея – около пяти дней, – ответила за обеих.

– А те? И как вас угораздило оказаться в таком месте? – кивнула подбородком на дверь Лиллуко.

– По-разному. Ританок привезли десять дней назад, сразу троих. Их пираты сняли с туристического лайнера. Нейрита отмалчивается о том, что с ней произошло, но тут она уже неделю. – Я глянула на жительницу Валтамера, ей явно было некомфортно без воды, и она предоставила право вести разговор мне. – Алилею похитили во время поездки на материк к дальней родне.

– Совсем пираты оборзели! – скрипнула зубами Лиллуко.

– Ну а ты? Откуда и как здесь очутилась? – миролюбиво спросила я, посмотрела на ее руки, да так и застыла, не в силах отвести взгляда.

Девушка сжимала и разжимала кулачки, и все бы ничего, но вместо ногтей у нее были длинные загнутые когти. А фаланг на пальцах – по четыре.

– Не ваше дело! – резко бросила пленница.

– Как знаешь. – Пожав плечами, я встала. Навязываться не собиралась. Не хочет общаться – ее проблемы. – Алилея, тебя проводить?

– Спасибо! – вздохнув, валтарка кивнула. В сухом жарком климате Шандиры у нее часто кружилась голова, и пару раз она падала в обморок.

Не оглядываясь на Лиллуко, я подошла к Алилее, которая уже обернулась полотенцем, и взяла ее под руку. Так мы и ушли, не сказав больше ни слова. Дикая кареглазая кошка, как я мысленно назвала девушку с желтыми волосами и кошачьими ушками, осталась в одиночестве. Впрочем, когда мы немного отошли от двери, мимо нас прошмыгнула одна из молодых служанок шираки.

– Спасибо, Элишше, – поблагодарила меня Алилея, когда мы дошли до ее комнатки, и тихо добавила: – А к новенькой не лезь. Она с Керакато, планеты военных и наемников. Держись от нее подальше, целее будешь. У них даже многие женщины проходят боевую подготовку и частичную генную модификацию, если этого требует профессия.

– О-о! – При упоминании этой планеты в памяти ничего не всплывало. Ни малейшей информации, даже название ее мне было незнакомо. – Откуда ты знаешь?

– Мой отец… – с заминкой ответила она, – когда-то давно вел с ними дела. Брат влип в проблемы, и… Это не самые приятные существа, надменные, жесткие, даже жестокие. Не советую иметь с ними ничего общего.

– Учту. Надо же! – покачала я головой. – Как же ее угораздило, будучи наемницей или военной, попасть в лапы Патагеша?

– Со всеми случаются неприятности, – криво улыбнулась валтарка. – Но я не завидую тому, кто ее купит. Она не гаремная девочка, сразу видно.

– Слушай. А Лиллуко себя не того?.. – Я чиркнула ребром ладони по горлу. – Нрав-то у нее, выходит, не самый простой, а тут такой позор.

– Нет! – прозвучал уверенный ответ. – Ей честь клана не позволит. По их традициям она сначала должна попытаться убить всех врагов. Если такой возможности нет – попробовать сбежать, а если уж погибнуть – то в бою. При этом постараться увести врага за собой.

Тут она покачнулась, и я поспешила помочь ей войти и добраться до ванны, заполненной прохладной водой. Мы попрощались, и я ушла в свою спальню.

На следующий день служанки по приказу Патагеша стали готовить трех девушек к продаже. Косметические маски, притирания и прочие процедуры. Торговец наводил лоск на свой товар… Занимались Алилеей и двумя красноволосыми ританками – Трианой и Тонсарой.

Почему он решил продать ританок, не дожидаясь Больших торгов, которые должны были состояться уже через неделю, я не понимала. С Алилеей-то все ясно – ей требовалось много воды, что в условиях оазиса посреди пустыни являлось проблематичным. Но ританкам ведь не нужно ничего особенного. Как бы то ни было, у Патагеша имелось свое мнение, делиться которым он не собирался. На Большие торги он планировал везти четырех разных девушек. Четыре цвета радуги: красный, оранжевый, желтый и зеленый.

Новенькая не вышла к завтраку и появилась в общей комнате только к обеду. Я посмотрела в ее сторону, но, помня слова Алилеи, больше не спешила обращаться к ней. Зачем? Нарываться на неприятности и выслушивать грубости? Оно мне надо?

Лиллуко, как и все мы, уже была одета в длинное тонкое платье. Вчерашний ее наряд, брюки и тонкую черную рубашку, порванные во многих местах, скорее всего, служанки уничтожили. Здесь всегда так поступали. Рабыням не оставляли ни одной личной вещи, даже шпильки и заколки для волос отбирали. Я как-то поинтересовалась у Машшалы, для чего так поступать. Она сказала: Патагеш боится, что в личных вещах могут оказаться маячки или передатчики. Он не хотел рисковать.

Новенькой явно было некомфортно в длинном простом платье, и она периодически нервно одергивала подол, но молчала. И мы не лезли к ней. Не знаю, почему девушки не спешили общаться, но я приняла к сведению рассказ валтарки.

Сразу после обеда, прошедшего в мрачной тишине, я кивнула всем и ушла гулять. Привычно дошла до границы оазиса и уставилась на пустыню. Сегодня не было ветра, но после вчерашнего разгула самума барханы вокруг поменяли форму, так что теперь вид стал другим. И за неимением чего-либо иного приходилось смотреть на эти песчаные горы.

– Элишше, – раздался сзади голос, и я вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, увидела стоявшую сзади Лиллуко.

– Да?

– Хочу извиниться за свое вчерашнее поведение. Я была неоправданно резка и груба, прости. – Она подошла и встала рядом. На меня не смотрела, рассматривала красные пески за куполом.

– Ладно, – коротко ответила я и тоже повернулась к пустыне.

Какое-то время девушка молчала, и я в свою очередь не спешила с ней заговаривать.

– Я поговорила с шираки. Той служанкой, которая вчера показывала мне спальню, – заговорила новенькая после пятиминутной паузы. – Она рассказала про красный режим энергетического хлыста. Спасибо, что остановила меня. После замедляющих реакцию инъекций, которые мне вкололи, я бы не справилась.

– Ты бы и без инъекций вряд ли справилась, – со вздохом ответила я. – Здесь однажды была ританка, прошедшая генную модификацию. Чего только ей не добавили в организм. Настоящая машина смерти… Она надеялась, что сможет убить Патагеша, и набросилась на него. Так ее сначала парализовали, а потом отходили хлыстом. Она больше недели не могла встать с постели. Затем, конечно, отправили в медкапсулу, но до того… В итоге Патагеш продал ее не в гарем, а в один из публичных домов на Каллу. И поведал нам, оставшимся здесь, что именно ее ожидает. Сказал, что Калла – это планета публичных домов, притонов и игровых центров. Не знаю, правда ли это, но…

Лицо Лиллуко перекосилось от ярости, а пальцы согнулись, выпустив когти.

– Твари! Какие же твари! – прошипела девушка и зажмурилась. – Ненавижу!

Я промолчала. Мои ненависть и ярость уже перегорели. Невозможно столько времени подпитывать в себе эти чувства, если понимаешь, что выхода нет. Остается только терпеть и надеяться, что скоро все поменяется в лучшую сторону.

– Ты пробовала сбежать? – снова спросила она меня.

– Нет. В пустыне я и дня не проживу. К кабине телепортации незаметно пробраться невозможно, ее охраняют. А если бы даже и пробралась, то куда бежать? Я ведь ничего не помню. Даже не знаю, с какой я планеты, где моя семья. Если, конечно, она вообще есть… – добавила совсем тихо, но Лиллуко услышала.

– Должна быть. Ты не клон, я уверена, – твердо произнесла она.

– Хотелось бы верить, – усмехнулась чуть заметно. – Неприятно осознавать, что, возможно, тебя создали и ты – не нормальный человек.

Девушка совсем по-кошачьи фыркнула и передернула стоящими ушками.

– Лиллуко, прости за странный вопрос, но… Ты случайно не знаешь, что такое – неко?{1}

– Неко? – Она удивленно подняла брови. – Понятия не имею, что это такое. Первый раз слышу. А с чего такой вопрос?

– Да так. Откуда-то вдруг в голове всплыло это слово, когда увидела тебя. Почему-то подумалось, что ты – неко. Но я не знаю, что это.

– Нет, я не неко! – твердо ответила Лиллуко. – Я ниоки из клана Степных кугуаров. Тебе ведь валтарка уже сказала, что я с Керакато. – Она не спрашивала, утверждала.

– Да, но откуда ты знаешь, что Алилея мне об этом сказала? – удивилась я.

– Просто знаю. Не заморачивайся.

Стало понятно, что объяснений не будет, поэтому я замолчала. Смысл пытаться добиться ответа? Это ведь все равно ничего не изменит.

На ужин Триана, Тонсара и Алилея вышли в последний раз. Беседа не клеилась, у девчонок периодически к глазам подкатывали слезы, и мы дружно начинали хлюпать носами вместе с ними. А на рассвете следующего дня Патагеш их увез.

Когда рано утром я вышла в общую комнату, там сидели только невероятно мрачная и злая Лиллуко, заплаканная Талина и меланхоличная Нейрита. Впрочем, эта девушка с зелеными волосами всегда была такой приторможенной. То ли ей, как и Алилее, не хватало жизненных сил в климате данной планеты, то ли жители Метсана все такие – неторопливые и флегматичные. Я склонялась к последнему, очень уж у нее был абстрагированный от действительности вид, когда она поглаживала кончиками пальцев свой любимый цветок в горшке.

– Что? Так и будете сидеть и слезы лить? – со злостью спросила Лиллуко.

Нейрита даже взгляда на нее не подняла, только пододвинула поближе к себе горшок с растением. А Талина зарыдала в голос и убежала в свою комнатушку.

«Кошка» проводила ританку взглядом и пристально уставилась на меня. Я вопросительно подняла одну бровь, но вслух ничего не сказала.

– Элишше, покажешь мне оазис? – Лиллуко вскочила и пошла к двери, не дожидаясь моего ответа. – Тут сколько колодцев?

– Один, – спокойно ответила я, вставая и направляясь следом. – У тебя в комнате закончилась вода?

– Угу, – невразумительно промычала новенькая, шагая впереди.

Мы с ней в молчании обошли территорию оазиса. Я заговаривала только тогда, когда указывала на что-нибудь и давала пояснения. Лиллуко внимательно осмотрела колодец и уточнила, из него ли мы используем воду, зачерпнув ладошками влаги в родничке, глотнула и сморщилась – вода, в отличие от чистой питьевой, была минеральной и довольно противной на вкус. Хотя, наверное, полезной. Большой интерес у девушки вызвала кабина телепортации, находящаяся в отдельной пристройке. Близко нам, разумеется, подойти не удалось. Там бродил один из охранников-шираки. Он зыркнул в нашу сторону, но, так как мы не приближались, предпринимать ничего не стал.

Так мы дошли до края оазиса и остановились на границе. Дальше дороги не было, так как проходила линия защитного купола.

– Ну? Что ты хотела спросить? – тихо произнесла я, глядя на пустыню.

– Какая-нибудь закрывающаяся тара для воды есть? – также не глядя в мою сторону, спросила девушка с желтыми волосами.

– Есть. В общей комнате в углу пластиковая бутыль, в которой стоит вода для цветов. Раньше в ведре стояла, но, после того как его несколько раз опрокинули, шираки поставили эту бутыль. Они не любят воду, особенно не любят убирать ее с глиняного пола.

– И все? А на кухне или в спальнях девушек?

– На кухне не знаю, нас туда не пускают. А в комнатах у нас только кувшины.

– Гм, – буркнула Лиллуко и замолчала.

Я не мешала ей размышлять. Посоветовать мне было нечего, а задавать вопросы – глупо. Сочтет нужным – сама расскажет.

– Пойдешь со мной? – нарушила она тишину минут через пять.

– Ты так уверена, что сможешь уйти? – хмыкнула я.

– Это не твоя забота. Решай!

– Лиллуко, мне некуда идти. Я ведь тебе уже говорила.

– Ерунда, – отмахнулась она. – Будешь моим котенком. Ты все равно такая беспомощная, что тебе только этот статус и годится. А мне уже можно завести одного котенка и привести в клан.

– Чего?! – оторопела я. – Каким еще котенком?

– Это потом. Если все получится – объясню. А если нет, то и рассказывать ничего не придется. Знай одно: если все выгорит, я заберу тебя с собой, не брошу.

Я помолчала, размышляя. А потом неожиданно для себя самой ответила:

– Согласна! Что нужно делать?

– Мр-р, – совсем по-кошачьи промурлыкала Лиллуко. – Я не сомневалась в тебе. Чувствуется характер. Для начала надо умыкнуть бутыль из общей комнаты и налить в нее свежей воды. Неси ее к колодцу, но старайся особо не попадаться на глаза ящерицам. И вот что… У тебя есть еще какая-нибудь одежда?

– Нет, конечно. Только палантин на голову. Но мы здесь палантины не носим, купол защищает от солнечного излучения и песка.

– Чудесно. Обмотай его вокруг талии под платьем. Потом жди меня у колодца, сама ничего не предпринимай.

Было страшно, но, так как ничего ужасного мне делать не требовалось, я выполнила ее указания. В своей спаленке обмотала тонкий палантин из той же ткани, что и наши платья, вокруг талии. Переплела косу, так как упрямые кудряшки постоянно норовили из нее выскользнуть, и вид у меня все время был растрепанным. Подумав, спрятала расческу между слоями палантина, благо она плоская и не выпирала. После чего оправила платье и пошла в общую комнату. Для вида посидела десять минут с Нейритой, после чего спросила, не полить ли растения? Метсанка флегматично сказала, что если хочу, то могу полить, а ей все равно. Она не может тратить силы на все растения в этом помещении, их едва хватает на один цветок.

Выслушав ее ответ, я спокойно вылила воду из бутыли в две кадки с увядшими деревцами, стоящими по углам комнаты. После чего неторопливо отправилась к колодцу. Так же неспешно подняла из него ведро свежей воды и наполнила ею свою пластиковую тару. По дороге мне никто из служанок не попался, а охранник, бродивший вокруг кабины телепортации, в мою сторону даже не смотрел. Тут уже привыкли к тому, что я постоянно слоняюсь по оазису и подолгу стою на его границе, рассматривая пустыню.

Так что я завинтила бутылку крышкой, опустила ее на землю в тени и присела на скамеечку для колодезного ведра. В сторону охранника я не смотрела, но боковым зрением отслеживала его перемещения. Он сделал обход вокруг пристройки, остановился, поскреб гребень на голове, повернулся ко мне спиной и снова отправился в путь. Завернул за угол… А через минуту оттуда выглянула Лиллуко, махнула мне рукой и тут же исчезла.

Ну и дела!

Я встала, подхватила бутыль и без суеты пошла к желтоволосой девушке. За углом никого не оказалось, и я даже растерялась, не зная, куда двигаться дальше. Но тут из двери высунулась сильная рука и втащила меня внутрь.

– Живо в кабину, – шепнула Лиллуко и подтолкнула меня в нужном направлении.

Я еще успела увидеть лежащего в углу пристройки охранника со странно скособоченной к одному плечу головой, а девушка уже втиснулась следом за мной в кабинку и закрыла дверцу. Она убила охранника?! Вот так, голыми руками?! Уши у Лиллу стояли торчком и нервно подрагивали, пока она изучала кнопки на панели. Что там изучать – мне было непонятно. Цифры и цифры, а каких-либо координат я все равно не знала.

– Так… – бормотала она. – Это не годится, это тоже, слишком близко… Вот сюда, достаточно далеко и успеем скрыться.

Ее пальцы быстро нажали комбинацию цифр, свет в кабинке мигнул и спустя несколько мгновений снова зажегся.

– Элишше, выходим, но ты от кабины не отходи. Постой, пока я огляжусь.

Не успела я ответить, как она выскочила наружу и подкралась к двери, ведущей из пустой комнаты, в которой мы очутились. Обмирая от страха, я вышла в обнимку с бутылью и приготовилась ждать. Лиллуко выскользнула из помещения наружу, но сразу же вернулась.

– Эли, сейчас выходим, поворачиваем направо и быстрым, но не суетливым шагом идем до соседней улицы. Ни на кого не оглядывайся, глаз от земли не поднимай и не беги, даже если окликнут. Я сама все сделаю, если понадобится. Но сначала – прячем волосы.

Спустя пару минут мы в обмотанных вокруг голов палантинах, полностью скрывающих волосы и все лица, кроме глаз, выходили из помещения. Судя по открывающемуся виду, оказались мы на окраине какого-то поселения. Странно, но поблизости я не увидела никакой охраны. Впрочем, я ошибалась, в чем и убедилась минуту спустя, увидев прислоненное к стене тело самца-шираки. Надеюсь, этот остался жив и Лиллуко его только оглушила.

Узкая извилистая улочка, вьющаяся между глинобитных домов, вывела нас к пустырю. Навстречу попались всего три местные женщины, но на нас они не обратили никакого внимания, так что мы пересекли пустырь и нырнули на соседнюю улицу. Потом дошли до конца поселения и выскользнули за стену, условно защищающую дома и жителей от песков. И все это молча. Лиллуко лишь жестом или легким касанием руки направляла меня.

Не знаю, почему я ей доверилась. Наверное, устала бояться. Устала ожидать неизбежного. Поймала себя на мысли, что предпочту сдохнуть в песках в компании этой отчаянной девчонки с кошачьими ушами, но не позволю безропотно продать себя в гарем какого-нибудь инопланетного толстосума. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. По крайней мере, я воспользовалась шансом, который мне предоставила судьба, и попыталась спастись. А если не выйдет… Вот если не выйдет, тогда и стану думать, что делать дальше.

Я не боялась, не паниковала, у меня не было всплеска адреналина. Просто беспрекословно выполняла указания старшего в нашей группе, а старшим, без сомнения, являлась Лиллуко. А еще вдруг поняла, что меня совсем не коробило и не пугало то, как она поступила с шираки. Да, она свернула шею охраннику в оазисе. Да, она оглушила того, второго, а может, и убила. Плевать! Если бы я могла, то, наверное, и сама убила бы Патагеша. И вообще, моя жизнь мне была дороже. И провести ее я хотела свободной. А даст Бог, мы и с Шандиры вырвемся. Раз моя компаньонка ведет себя так уверенно, значит, у нее есть козырь.

ГЛАВА 3

Стены поселения шираки оставались все дальше и дальше за нашими спинами. Лиллуко уверенно шагала вперед, периодически поглядывая на солнце, а я старалась беречь дыхание и не сбиваться с шага. Идти пока было легко. Во-первых, мы не успели утомиться. Во-вторых, еще не добрели до барханов. Пустыня ожидала впереди, а сейчас под ноги стелилась красная выжженная каменистая почва. Еще не пустыня, но и назвать эти земли пригодными для жилья я не могла… Хотя существуют же тут как-то шираки. Живут и не жалуются. Ящерицы, они и есть ящерицы. Единственное существо с этой планеты, которое вызывало у меня симпатию, – Машшала. А остальные? Мне не было до них никакого дела. Единственное, чего я желала всей душой, – это убраться отсюда подальше.

– Куда теперь? – спросила, когда поселок скрылся из глаз.

– Пока прямо. Нам надо уйти как можно дальше и углубиться в пески, после чего я активирую маяк. За мной обязательно прилетят.

– Маяк?! – изумилась я. – Но как?! Ведь все вещи и одежду забирают…

– Не спрашивай, – скривилась она. – Справлять нужду мне будет весьма некомфортно.

– О-о… Ты его проглотила?

– А что мне оставалось делать?! – возмутилась она.

– Да я ничего такого не имела в виду, – поспешила сказать в ответ.

Так и пошли мы дальше. Солнце палило нещадно, ужасно хотелось пить. Но воду приходилось беречь, так что терпели и делали по глоточку, только когда становилось совсем уж невмоготу. И я оценила наличие у меня палантина. Если бы не он, я бы моментально обгорела под обжигающими солнечными лучами. Лиллуко было проще, у нее кожа смуглая. А вот я… Лицо-то спрятала целиком, оставив только щелочку для глаз, но вот кисти рук и подъемы стоп уже щипало. Еще немного, и волдырями пойдут. М-да. В климате Шандиры действительно могла появиться и выжить только раса рептилоидов, покрытых чешуей и почти не нуждающихся в воде. Скорее всего, от пресмыкающихся они и произошли, если верить в процесс эволюции и происхождение разумных существ от примитивных форм жизни.

– Ты как? – проскрипела Лиллуко. – Продержишься еще? Нужно уйти подальше.

– Угу, – ответила, экономя силы.

Я так и шла все время, не поднимая глаз от красной каменистой земли. Казалось, если не смотреть вперед и назад, то не так страшно, что бреду в неизвестность. Интересно все-таки, зачем я понадобилась Лиллуко? Помощи от меня никакой, наоборот, я – обуза. Но вот позвала же зачем-то, взяла с собой, опекает, следит, чтобы я по возможности прятала кожу от солнечных лучей.

Мы добрели до границы с песками и, не сбавляя шага, пошли дальше. Теперь приходилось труднее. Ноги проваливались, скользили, я несколько раз падала, прежде чем приноровилась идти. Лиллуко оценивающе меня оглядела и заставила сделать остановку. Оторвала от своего палантина несколько узких полос ткани и помогла мне обмотать ими ступни и кисти рук, чтобы защитить от солнечных ожогов. Поздно, конечно, они уже обгорели. Но хоть дальше ситуация не будет усугубляться, а раскаленные песчинки перестанут травмировать воспаленную кожу. Не знаю, почему мне не пришло в голову сделать это сразу, еще до того, как мы вступили на территорию пустыни. Могла бы догадаться, но… И мы снова пошли вперед.

В какой-то момент, когда мы в изнеможении повалились на песок, чтобы передохнуть, я не выдержала и спросила, зачем она со мной нянчится.

– Лиллуко, зачем я тебе? От меня ведь никакого толка, а тебе лишняя обуза.

– Ниоки из клана Степных кугуаров никогда не оставляют долгов, – ответила она. – Ты остановила меня в шаге от безумного поступка и дала шанс на спасение. Если бы не ты, я нарвалась бы на выстрел, провалялась потом неделю парализованной, в беспомощном состоянии, и лишилась бы возможности подать сигнал бедствия. Маяк вышел бы из организма естественным путем, и его бы изъяли.

– А скоро?.. – попыталась я тактично узнать, когда же нам ожидать выхода этого самого маяка на свободу.

– Эли, – вновь сократила мое имя девушка и поморщилась. – Я же не могу сделать это по заказу. Он ведь уже не в желудке, и я не могу его сама достать. Пока будем идти вперед, а там уж как получится.

– Прости, – смутилась я.

– Да что с тебя взять, ты же еще котенок, – отмахнулась она.

– Лиллу, поясни, пожалуйста? Пока отдыхаем…

– Про котенка? – понятливо уточнила девушка. Увидела мой кивок и продолжила: – Тотем моего клана – желтая степная пума, кугуар. Так и называется клан, это тебе для понятия. Когда мы, ниоки, достигаем определенного возраста, можем привести мужа или жену другой расы. Но это и так понятно. Они котятами не являются, их сразу принимают на равных условиях с другими членами клана. Но можно привести существо другой расы, не ниоки, при этом они не являются нашими супругами. Они слабее нас физически, не владеют и сотой долей наших способностей, вот они и получают статус котят. До тех пор, пока не докажут своими деяниями, что могут зваться кугуарами.

– А в чем смысл? – не поняла я. – Зачем их приводить в клан, если от них никакого толка?

– Спасение жизни, братание, долг чести, близкая дружба… Да мало ли. Главное в этом то, что за них отвечает тот, кто привел. Ну… как родители за ребенка. Как взрослый кугуар за котенка. А вот когда они становятся полезными клану, доказывают, что сами по себе чего-то стоят, то «вырастают» из котят. И ты когда-нибудь вырастешь. Или же станешь чьей-нибудь женой, если выберешь себе парня по душе.

– М-да, – трезво оценила я свои способности. – Похоже, только так я и смогу перестать быть «котенком». Мне никогда не стать такой, как ты, и уж тем более как ваши мужчины.

– И не надо, – улыбнулась девушка. – Ты ведь не думаешь, что нам не нужны программисты, ученые, те, кто сидят на планете, работают и не участвуют в боевых действиях? Далеко не все ниоки становятся военными или наемниками. Например, мои дед и отец не имеют никакого отношения к армии. А я выбрала иную стезю. Каждому находится свое место, на котором он может дать лучшие показатели. Надо его только найти. Может, ты потрясающий экономист. Или гениальный художник. Или музыкант. Или… Ну? Поняла?

– Поняла. Вот бы еще узнать, что я умею. Я ведь ничего не помню о себе.

– Значит, научишься чему-то новому, – с непробиваемым спокойствием заявила Лиллуко и вскочила гибким красивым движением. – Все, отдохнули, идем дальше. Чем больше пройдем, тем лучше. В песках нас искать не станут. Никому и в голову не придет, что мы поступим так глупо и отправимся в пустыню.

– Главное, чтобы нас не накрыл Кровавый вал…

Самум был на нашей стороне и решил для разнообразия не буйствовать. Так что мы шли весь день, с небольшими перерывами на отдых.

Закат в пустыне всегда прекрасен. Даже сейчас, чуть живая от усталости, я смотрела на эту картину с восхищением. Когда-нибудь… когда я выберусь с проклятой планеты, буду вспоминать эти красные пески, это палящее солнце, эти удивительные закаты. Когда-нибудь… Светило уходило за горизонт, даря безжизненной земле свои последние лучи. Золото на красном! Именно так выглядели отблески заката на красных барханах.

Разговаривать сил не осталось. Во рту пересохло, безумно хотелось пить, да и поесть не было бы лишним. Но…

Пока я лежала на еще теплом песке, обессиленно раскинув руки, Лиллуко встала и, сказав, что отойдет ненадолго, укрылась за барханом в отдалении. Вернулась через некоторое время и довольным голосом заявила, что маяк уже у нее. Но прежде чем она его активирует, нам нужно отойти еще дальше. Надо идти, сколько сможем, сколько выдержим.

Надо, значит, надо. Проклиная все на свете, особенно свое слабое нетренированное тело, встала и побрела следом за гибкой фигуркой ниоки. Вот уж у кого сил немерено. Как заведенная, идет и идет. Ни секунды не сомневалась, что если бы с нею не плелась я, то она ушла бы намного дальше. Кошка… Интересно, девять ли жизней у нее?

Подумала и удивилась. Что за бред? С какой стати у кошки должно быть девять жизней?

И снова упала, оступившись.

– Эли, вставай, – позвала меня Лиллуко. – Давай же, соберись!

– Соберусь, куда ж я денусь, – хрипло пробормотала, вставая сначала на четвереньки и только потом на ноги.

– Потерпи, Эли. Пока нет палящего солнца, пройдем еще, сколько сможем. После активации маяка придется сидеть на месте и ждать.

Мы шли, и шли, и шли. Я напоминала себе робота. Программа-минимум заложена: шагать вперед и не падать. Не оглядываться, не думать, не рефлексировать. Надо идти!

Наконец напарница дала команду: «Привал!» И я буквально рухнула на песок. Сил не было ни на что, даже голову повернуть и посмотреть, что же делает Лиллуко. А она времени не теряла. Соорудила холм из песка и водрузила в его центре черный шарик. Поколдовала над ним немного, предмет тихо пискнул, и девушка с довольным видом подползла ко мне.

– Все, Эли. Теперь ждем! Сигнал идет чистый, на частоте, которую используют ниоки. Так что, как только его поймает и опознает кто-нибудь из наших, за нами прилетят.

– А если не поймают? – спросила я, глядя на звездное небо.

– Поймают! – уверенно отрезала она. – Ниоки есть на всех боевых кораблях. Да и на гражданских хватает – в охране. Так что кто-нибудь, да расшифрует.

– Лиллу, а как тебя вообще занесло сюда? Ты ведь явно не простая туристка, как те три ританки. Так как же тебя угораздило?

Говорить было тяжело, горло саднило от жажды, но молчание казалось невыносимым. Нет ничего хуже ожидания. А так хоть какая-то беседа. Да и хотелось узнать побольше об этой загадочной девушке с желтыми волосами и кошачьими ушами.

– А дура потому что. Самонадеянная дура! – с сарказмом отозвалась она о себе. – Сбежала из дома, чтобы поступить… Не важно. Короче, хотела уйти от судьбы и от договорного брака. Сделала неверный выбор. Надо было сначала на пассажирских судах уйти подальше от Керакато, а я, тупица, шаттл увела и на нем… Вот и подбили меня неподалеку от Шандиры, а я даже не успела перенастроить маяк на общую частоту. Пир-р-раты! – В ее голосе прозвучала ненависть.

– А что, жених так плох, что ты решила сбежать?

– Не то чтобы плох, – после долгой паузы ответила девушка и откинулась рядом со мной на песок. – Скорее даже хорош. Но… Я хочу не замужества. Я желаю другого!

– Чего?

– Я мечтаю летать. Я пилот, Эли. Хороший пилот. Только вот отец и… жених никак не хотели этого принимать. Да, я не воин, мне никогда не стать хорошим наемником или солдатом. Как не стать и домашней женой, ждущей супруга на планете в доме. Как мои мама или бабушка. Но я действительно хороший пилот! Кроме того, я не люблю его. Совсем! Да и он меня не любит. Обычный договорной брак. Родители сговорились, а я его живьем видела-то всего один раз, во время помолвки.

Мы полежали в тишине, глядя в черное небо с россыпью звезд, а потом я задала вопрос, который меня уже давно беспокоил:

– Лиллу, скажи… Ты… У тебя есть способности к гипнозу?

– С чего ты так решила? – осторожно уточнила она. Но не стала отрицать, и это меня подтолкнуло.

– Когда ты смотрела мне в глаза, еще там, при первой встрече… У меня голова начинала кружиться, и один раз повело. Или даже дважды. И еще. Я, конечно, очень хотела стать свободной, но за этот месяц на Шандире научилась быть осторожной. И вдруг так легко и быстро бросилась в эту авантюру с побегом.

– Умный и наблюдательный котенок, – наконец заговорила девушка после долгой паузы.

– Я права?

– Да, ты права. У меня есть ментальные способности. Гипноз, внушение, ну и так, по мелочи. Но я слабенький менталист и умения не развивала. Мне важны только звезды.

– Ты меня считывала, да? – Ответом было молчание, которое я приняла за подтверждение своей догадки. – Лиллу, а ты можешь вернуть мне память? Трудно смириться с мыслью, что я клон. Не верю! Не хочу в это верить!

– Ты не клон, я тебе уже говорила. Но у тебя на сознании стоит мощный блок. С моими умениями с ним не справиться. Вот дед, тот мог бы… А я – увы.

– Что, совсем-совсем ничего не можешь? – расстроилась я.

– Ты странная, знаешь об этом? – хрипло рассмеялась Лиллуко и закашлялась. – Я думала, ты сейчас начнешь возмущаться, что я на тебя воздействовала.

– Да какая разница, если я все равно ничего не помню. Может, мне и скрывать-то нечего, – пожала в ответ плечами.

– У всех есть что скрывать. Никто не любит, когда лезут к нему в голову. А ты… Я могу попробовать раскачать твой блок. Снять – не сниму, но могу попробовать ослабить. Кто знает, возможно, тогда хватит какого-то толчка, чтобы память вернулась. С теми, у кого была амнезия, такое случалось.

– Давай! – твердо сказала я.

– Может быть больно, – предупредила ниоки и села. – Повернись ко мне лицом, я должна видеть твои глаза.

Да! Это оказалось больно! Безумно больно! Сначала были карие глаза напротив, а потом меня затянуло в воронку, и я словно ослепла. А голова взорвалась миллиардами звезд.

Когда пришла в себя, лежала навзничь на песке, а Лиллуко похлопывала меня по щекам.

– Эли, ты как? Очухалась?

– Да… – Голос был хриплым и чужим.

– На, попей воды. – В губы мне ткнулось горлышко бутылки, и я жадно глотнула. – Все-все, надо беречь воду.

Я с сожалением проводила взглядом бутыль и посмотрела на компаньонку:

– Ну как?

– А ты что-нибудь вспомнила? – с жадным интересом спросила она.

– Н-нет, – вынуждена была я ответить через пять минут, во время которых пыталась понять, помню ли что-нибудь сверх того, что помнила раньше.

– Жаль. Впрочем, я тебя предупреждала.

Потом потянулось ожидание. Я немного подремала, постоянно вздрагивая и просыпаясь. А Лиллуко сидела каменным изваянием и не шевелилась. Жили только ее глаза на красивом лице, они неотрывно смотрели на звезды. О чем уж она грезила, я не спрашивала.

Небо понемногу становилось светлее. Похоже, скоро рассвет, о чем я и сказала. Получила в ответ молчаливый кивок, и мы снова затихли. Вдруг совсем недалеко раздался противный скрежещущий то ли стрекот, то ли крик, и Лиллу пружиной взметнулась в воздух.

– Проклятье! Как некстати!

– Кто там? – шепотом спросила я, тоже вскочив и встав рядом с ней.

– Молчи! Может, пронесет!

Не пронесло… На соседнем бархане появился силуэт огромного варана, и я поняла, что нам конец. Я знала про этих тварей. Хищные вараны Шандиры… Мне о них рассказывала Машшала. Крупные, опасные, ядовитые, плотоядные, без малейшего проблеска разума. Ими двигал один-единственный инстинкт – найти добычу и сожрать ее. Учитывая жизнь в пустыне, где не так-то просто добыть еду, это было понятно и объяснимо. Плохо то, что у нас не имелось оружия, а у этой чешуйчатой бронированной твари присутствовали и зубы, и когти, и мощный хвост с шипами, и яд.

– Элишше, запомни! – Голос девушки звенел от напряжения, но говорила она четко и внятно: – Лиллуко кон Кэху, планета Керакато. Клан Степных кугуаров. Если я погибну, то ты сделаешь кое-что для меня. Поклянись!

– Лиллу… – потерянно прошептала я, не сводя глаз с варана, который медлил.

– Поклянись!

– Клянусь!

– Если я умру, ты отвезешь на Керакато мою голову или мое сердце. Выбирай сама. Похоронишь там и сообщишь моей семье!

– Что?! – Я чуть не заорала от подобной перспективы.

– Ты поклялась! Только так я смогу возродиться на родной планете. Если бы ты была ниоки, ты бы это знала. Но ты… Сделай это для меня! Не стыдно умереть в бою, стыдно сдаться без боя. Но я должна возродиться там, на родной Керакато! А тело засыпь песком, это все суета.

– Боже! Боже! Лиллу, может, он пройдет мимо? – в отчаянии зашептала я, понимая, что не смогу этого сделать! Просто не смогу!

– Не пройдет! – Не глядя на меня, девушка размотала с головы палантин и бросила на песок.

А варан уже учуял добычу и начал двигаться в нашу сторону. Огромная бронированная гора мышц, которая желала нами позавтракать.

– В бой не вмешивайся. Ты будешь мне только мешать. И тебя он убьет сразу, ты – человек, а у меня иммунитет ко многим ядам. У меня есть шанс. Как только я скомандую, беги! К маячку вернешься потом, – отрывисто говорила Лиллуко.

– Но…

– И вот еще что… Передай моему жениху, что я отпускаю его и разрываю помолвку. Сама! Скажи, что от судьбы не уйдешь!

– Но как его зовут?..

– Беги! – крикнула Лиллу, отталкивая меня, и бросилась навстречу варану, который собрался с мыслями и тоже ускорил ход.

И я побежала…

Зная, что это безумие. Понимая, что ей не справиться. Осознавая, что она спасает меня и обречена… Чувствуя себя предательницей. Слабым, никчемным, бестолковым существом. Чужим на этой планете.

Отбежав на достаточное расстояние, замерла, вглядываясь в даль и прислушиваясь к шуму битвы. Крики Лиллу, противный скрежет варана… А потом все стихло. Я еще помедлила, ожидая увидеть на бархане силуэт победителя, но ни варан, ни моя компаньонка не появлялись. И я под лучами восходящего солнца побрела обратно, обмирая от страха.

О-о-о! Это я только думала, что мне страшно. Когда увидела картину боя, вот тогда поняла, что такое настоящий ужас. Ядовитая чешуйчатая тварь валялась безжизненной грудой, а рядом сломанной куклой лежало тело Лиллуко, залитое кровью.

– Лиллу! Лиллу! – Я упала на четвереньки и поползла к ней, вздрагивая от каждого порыва ветерка и шороха песка.

Варан не шевелился, похоже, сдох. А девушка… Ее красивое лицо было изуродовано, ящер попал в него лапой и разодрал до костей. Весь перед платья залила кровь, а на животе – рваная рана, из которой вывалились внутренности.

Меня вырвало от вида и запаха крови и кишок. Но, вытерев ладонью рот, я упрямо подползла вплотную к Лиллуко.

– Лиллу, милая, отзовись, – сквозь рыдания позвала ее, не зная, что делать, как помочь.

Дрогнули ресницы, она открыла глаза и с трудом сфокусировалась на мне.

– Ты… пок… ля… ла… – Договорить она не смогла.

Меня била истерика. Нет, слез не было, да и откуда бы им взяться после суток без воды в пустыне. Я захлебывалась сухими лающими рыданиями, держа Лиллу за окровавленную руку и не имея сил отвести взгляда. Удивительная девушка, которая не успела стать мне подругой, но могла бы. Пилот, мечтавший летать среди звезд. Настоящий боец, не жалевший себя. Лиллуко, ниоки из клана Степных кугуаров. Желтоволосая пума со светло-карими глазами, голыми руками убившая огромного ядовитого варана. Желтый цвет радуги.

А над красными песками восходило безжалостное солнце.

Я поклялась, это так. И собиралась выполнить свою клятву, только как? Боги милосердные, скажите – как? Отрезать голову у тела? Вырезать сердце? Как?! Чем?! Говорят, некоторые сильные мужчины могут вырвать у врага сердце голыми руками. Но то мужчина, причем мужчина сильный. А я?

Становилось все жарче, и я поняла, что медлить больше нельзя. Еще немного на солнцепеке, и тела начнут разлагаться, и тогда я не смогу выполнить обещанного. И я потащила тело Лиллу поближе к варану. Эта дохлая тварь, убившая ее, могла оказать мне помощь только одним – своими длинными острыми когтями. И я, используя один из его когтей как нож…

Голову я не смогла бы отрезать. Кроме того, Лиллуко была при жизни по-настоящему красивой. Пусть она и останется такой в моей памяти: не искореженная страшными рваными ранами, не обезображенная разложением. Я не стану вспоминать эти жуткие порезы на ее лице, не стану! И навсегда сохраню ее образ таким, каким он был до этой бойни. Даже смотреть на нее больше не стану…

Мне потом это долго будет сниться в кошмарах. То, как я, воя от ужаса, срывая голос, вырезала сердце отважной девушки когтем варана, убившего ее. Сердце воина, которое я поклялась отвезти на Керакато.

Завернув сердце в палантин Лиллуко, который так и валялся возле маячка, я упала на песок. Меня буквально выворачивало наизнанку одной желчью, потому что воды уже не осталось. Придя в себя, снова обмотала лицо, пряча от солнца и песка, после чего пошла к телам. Оттащила ниоки подальше от туши варана и закопала в песок…

А потом потянулось ожидание. Я словно отупела от всего этого кошмара. Не было мыслей, чувств, ощущений. Ничего! Кажется, часть меня тоже умерла сегодня в этой проклятой пустыне под палящим солнцем Шандиры. Оставалось только ждать, что кто-нибудь услышит сигнал маяка и прилетит.

ГЛАВА 4

Не знаю, сколько времени прошло. Периодически я впадала в забытье, а в очередной раз пришла в себя от громкого мужского голоса. Меня кто-то теребил, что-то спрашивал. Потом поднял на руки (сама я стоять уже не могла) и понес. Единственное, на что хватало моих сил, – это прижимать к себе окровавленный сверток, который я ни на секунду не выпускала из рук.

– Сюда давай! – скомандовал глухой голос, и я почувствовала, что меня усаживают на сиденье. Щелкнули пристежные ремни.

Я попыталась открыть глаза, разлепила ресницы и с трудом различила нечто черное, маячившее передо мной. Не сразу дошло, что это шлем с матовым непрозрачным забралом.

– Очухалась? – снова спросил меня мужчина. – Кровь твоя? Ты ранена?

– Во…ды! – Хриплый сорванный голос не слушался, но спаситель понял и ткнул мне в руки фляжку. – Це…ла.

Я даже не стала разматывать палантин, на это не было сил. Только приподняла его, освобождая доступ ко рту, и стала жадно пить.

– Э-э, хватит! – Мужчина отобрал у меня спасительную влагу. – А то тебя сейчас стошнит. Потом еще дам, а пока терпи.

– Майки, ну что там? Взлетаем? – позвал второй мужчина, которого я не видела.

– Да, Керк. Она одна была, маяк я забрал. И быстрее, песчаная буря надвигается.

– Ты ей укол сделай, что ли, а то еще помрет при взлете! – ворчливо произнес Керк, и наш транспорт дрогнул. – Она цела? Чья кровь?

– Укол? – Майки с сомнением уставился на меня. – Говорить можешь? Ты какой расы?

– Чел…о…век, – прошептала, глядя на свое отражение в черном щитке его шлема.

Палантин полностью скрывал мое лицо, оставляя видимыми лишь голубые глаза, которые особенно ярко выделялись на фоне грязно-серой тряпки с красными пятнами.

– Человек?! – воскликнул он. – А впрочем, пусть командор сам разбирается.

Я перевела взгляд на себя и содрогнулась. Все платье залито кровью, кисти рук, которые я потом снова обмотала полосками ткани, чтобы спасти от солнечных ожогов, – тоже в крови. А еще в свежем прохладном воздухе летательного аппарата я почувствовала, как от меня воняет. Невыносимо, омерзительно. Пот, кровь, запах мертвого варана и внутренностей Лиллуко… Было бы чем, меня бы снова стошнило. Неудивительно, что мои спасители не пожелали снимать шлемы.

Пока я рассматривала себя, Майки уже успел достать аптечку, вынул оттуда одноразовую пластиковую ампулу с иглой и прямо сквозь рукав вколол мне что-то в плечо.

– Сейчас полегчает, – сообщил он, убирая использованную ампулу. – А там полежишь в медкапсуле, и Док капельницу поставит, если надо. У тебя, похоже, обезвоживание, ну и тепловой удар, скорее всего. Идиотка! Какого… тебя понесло в пустыню, да еще без воды?

– Так получилось, – прошептала и, закрыв глаза, откинула голову на спинку сиденья.

Лекарство начало действовать быстро, мне становилось легче. Только безумно хотелось пить.

– Воды дай, – попросила, не открывая глаз.

Мне в руки ткнулась фляжка, и я снова, так же приподняв палантин над губами, глотнула воды, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не выпить все сразу.

– А это что за гадость у тебя? Боевой трофей, что ли? Варана ты уложила? Как смогла-то, на вид ведь совсем мелкая, – говорил Майки, но, похоже, ответы ему не требовались, так как пауз между вопросами он не делал.

– Боевой трофей? – У меня вырвался нервный хриплый смех. Но тому, что он назвал меня мелкой, я не удивилась. По сравнению с ним я действительно была именно такой.

Мужчина меня уже не слушал. Что-то сказал пилоту и на меня больше внимания не обращал. Когда прилетели, Майки снова потормошил меня за плечо, поскольку я умудрилась задремать.

– Вставай, прибыли. Дойдешь сама? – Он отстегнул ремни безопасности на моем кресле и отодвинулся.

– Не знаю, но попробую, – вяло ответила и допила воду. Потом отдала ему пустую флягу и приготовилась к выходу.

Место, в котором мы оказались, было похоже на небольшой ангар. Кажется, это называется трюмом. Или трюмы на водных кораблях? Помимо нашей летательной машины, уж не знаю, что это – челнок, катер, шаттл или еще что, – тут стояли еще четыре аналогичных, а также несколько аппаратов другой конфигурации и большего размера.

Подбежал мужчина в черном легком комбинезоне, судя по красным волосам и глазам – ританин. Брезгливо меня осмотрел и сморщился от запаха. Я только устало пожала плечами, встретив его взгляд. Уж не знаю чем, но это насмешило крепкого красноволосого парня, и он с улыбкой фыркнул.

– Майки, она была одна? – спросил тот моего спасителя.

– Да, Томарт. Там еще дохлый варан, но сомневаюсь, что его прибила девчонка. Говорит, что она человек. Мы к Доку, пусть осмотрит ее.

– Командор ждет. Может, сначала к нему? Или она ранена? Кровь чья?

Оба мужчины повернулись ко мне. Майки откинул щиток шлема, и я смогла увидеть его лицо. Симпатичный молодой парень со светло-карими глазами смотрел на меня с сочувствием.

– Ты не помрешь, если мы сначала к командору? – с сомнением спросил он меня.

– Воды еще дайте, и не помру, – ответила, а потом перевела взгляд на выбирающегося из… пусть будет шаттла, Керка.

Пилот подошел к нам и тоже открыл лицо. На его лоб падала прядка красных волос, а радужка глаз отливала алым, из чего я сделала вывод, что он также с Ритании.

– А ты чего лицо прячешь? – спросил меня Керк. – Изуродовал варан?

– Нет, – качнула я головой. – Просто… От меня так ужасно пахнет, а ткань хоть немного фильтрует.

– Да уж! – Парни переглянулись. – Запах от тебя действительно убийственный.

Я вздрогнула от этого сравнения, но ничего не сказала.

– Идем! – скомандовал Майки. – Воды сейчас найдем. Если соберешься упасть в обморок, предупреди.

И как он себе это представляет? Но комментировать его слова не стала и побрела за ним. Мы дошли до двери из трюма по соседству с той, в которую входил Томарт. Попали в небольшую каморку с металлическими стенами, полом и потолком.

– Дезинфекция, – пояснил парень.

И точно, замигал свет на потолке, а из дырочек на стенах нас обдало не то паром, не то газом без запаха. Как только этот газ всосался обратно, отъехала дверь на противоположной стороне кабины дезинфекции.

– Теперь идем, – так же лаконично обронил Майки и вышел первым.

Ну и я пошла следом. Впрочем, коленки у меня так дрожали и плелась я так медленно, что он не выдержал. Закатил в страдальческой гримасе глаза, захлопнул щиток на шлеме и подхватил меня на руки. Так что дальше я поехала с комфортом. А Керк и Томарт остались в трюме.

Коридор с железными стенами… кажется, на кораблях их называют переборками? Двери, ведущие в разные помещения. Каюты? Навстречу попадались мужчины в легких комбинезонах. Большинство из них на вид были как люди, а кто уж они на самом деле, я не смогла разобрать: слишком быстро мы проходили мимо. Меня они окидывали любопытными взглядами, но спрашивать ничего не пытались, так что мы мгновенно добрались до лифта. Майки, не опуская меня на пол, нажал на кнопки, и мы поехали вверх. Вышли, снова двинулись по коридорам. Здесь народа встречалось больше, и многие из мужчин останавливались. Кто-то даже окликнул моего сопровождающего по имени, хотя как они его опознали, мне было неясно. Он ведь в закрытом шлеме. Но Майки не останавливался и на вопросы не отвечал, а упорно топал в нужном направлении.

Нет, все-таки хорошо, что он меня нес. Я на своих ослабевших конечностях преодолела бы этот путь за несколько часов, не раньше. Майки с кем-то переговорил по внутренней связи, но, так как шлем он не открывал, слов я почти не разобрала. Осознала только, что парень докладывает обо мне и сообщает, куда идет.

Судя по всему, корабль, на котором я сейчас находилась, был весьма большим. Хотя что я знала о космических кораблях? Честно покопалась в памяти, пытаясь найти хотя бы проблески воспоминаний. Но нет, ничего. Только какие-то общие слова, и как соотнести их с реальностью, я не знала. Крейсер, корвет, бригантина, фрегат… Почему-то появилось ощущение, что последние три к космосу и небу ни малейшего отношения не имеют.

Парень вошел в одно из помещений, поставил меня на ноги и открыл шлем. Я огляделась, оценивая назначение этой каюты. Ведь каюты, да? Похоже, передо мной небольшая общая гостиная, или как тут это называется? На обычных кораблях – кают-компания. Здесь, по идее, так же? По крайней мере, ни вида на космос, ни пультов управления, ни пилотов тут не было.

– Командор, приказ выполнен! – отрапортовал Майки кому-то, стоящему за моей спиной. – Маячок забрал. Стандартный маяк ниоки с малого космического шаттла. Но кроме вот этой… и дохлого местного варана, больше никого не было.

Пока он говорил, я успела развернуться и сейчас смотрела на высокого широкоплечего молодого брюнета в таком же комбинезоне, как и все, встреченные до того. Только нашивки отличались.

Перевела взгляд на торчащие на его макушке кошачьи уши, покрытые короткой плюшевой шерсткой. Стрижка, кстати, у этого типа была совсем не военной. Вполне приличная мужская удлиненная прическа. Не длинная, но и не короткий ежик. Опустила взгляд ниже и почувствовала, как у меня округляются глаза. У него был хвост! Самый настоящий длинный толстый хвост с шерстью такой же черной, как и его волосы.

Хвост мотнулся. Я проследила за его движением взглядом. Хвост двинулся в другую сторону и нервно стеганул хозяина по ногам. А я стояла и буквально таращилась на эту дополнительную конечность.

– Какой ты расы? – прозвучал вопрос, и я даже не сразу поняла, что спрашивают меня, так увлеклась созерцанием. Голос у этого ушастого типа оказался низким, с хрипотцой, и очень ему подходил.

– Человек. Кажется… – ответила и с неимоверным трудом отвела взгляд от пушистой части тела собеседника. Он сам-то – какой расы? Уши как у Лиллуко, то есть как у ниоки. Но у нее хвоста не было.

– Кажется? – уточнил он. – Откуда у тебя стандартный маяк ниоки, настроенный на эту частоту?

– Это не мой. Со мной была девушка, ниоки. Но она погибла. А маяк остался.

– И кто она тебе? – Взгляд командора опустился на окровавленный сверток в моих руках.

– В некотором роде – боевая подруга, – ответила я. – У меня перед ней долг.

– Мы не планируем лететь на Керакато, – нахмурился он. И я поняла, что он знает, что у меня там.

– Ничего, – вздохнула я. – Как-нибудь, но доберусь. Пусть и не сразу. Я обещала.

– Как твое имя и с какой ты планеты? – продолжал он допрос. – Куда сообщить, что тебя нашли?

– Элишше. А сообщать никуда не надо. У меня амнезия, так что не знаю, откуда я и какая у меня фамилия.

Я честно пыталась смотреть собеседнику в глаза – большие, немного раскосые, ярко-зеленые, с узким вытянутым зрачком, но взгляд упорно соскальзывал на его нервную пятую конечность, которая, казалось, жила отдельной от хозяина жизнью. Да и, честно говоря, пушистый кошачий хвост был намного симпатичнее, чем кривящееся в брезгливой гримасе лицо, пусть и довольно красивое. Но я видела, как трепетали ноздри мужчины, и понимала, насколько ему противно находиться рядом со мной.

– Вот так даже? – Брюнет окинул меня мрачным взглядом. – В пустыне вы как очутились?

– Мы сбежали от торговца рабынями. – Тут я посмотрела в его глаза, желая видеть реакцию на свои слова, и она мне совсем не понравилась. Его чуть не перекосило. Но я продолжила: – Ушли в пустыню. У подруги был маяк, который она смогла спрятать от подбивших ее пиратов и работорговца. Как только появилась возможность, она его активировала.

А за моей спиной удивленно вздохнул Майки, о котором я успела забыть.

– То есть ты – беглая рабыня? – скрипнув зубам, уточнил командор. Он почти справился со своими эмоциями, только хищно раздувающиеся ноздри да нервный хвост говорили о том, что он, вероятно, злится.

– Да!

– И куда тебя собирались продать? Открой лицо!

– В гарем. Я – один из цветов радуги, – послушно убрала часть палантина, открывая лицо.

– Это как? – едва слышно выдохнул Майки.

– Какой именно цвет? – задал вопрос командор, имени которого я пока не знала. – Волосы покажи.

Я сначала протянула руку, чтобы снять палантин полностью, но потом передумала.

– Оранжевый цвет радуги. Но я бы не хотела пока снимать покрытие с головы. Если можно, я бы сначала приняла душ. И еще… нельзя ли воды и немного поесть?

– А твою подругу-ниоки? – Мужчина словно не услышал моих слов.

– Тоже в гарем. Мы все там были цветами радуги. Она была – желтым.

Черный пушистый хвост бил хозяина по ногам, пока тот решал, что со мной делать.

– Майки, давай ее сначала в медотсек к Доку, пусть он разберется. Пока она будет там, подберите ей что-нибудь из одежды, подходящее по размеру. – Он брезгливо осмотрел меня. – Идите! А эти ее тряпки утилизируйте. Вонь невыносимая!

Командор развернулся и ушел. Майки вновь опустил забрало шлема, подхватил меня на руки, и мы снова двинулись в путь.

– Майки, какой он расы? – Я все-таки не выдержала и задала вопрос, когда мы уже снова шли по коридору.

– Так ниоки же, – удивленно ответил парень.

– А у моей подруги хвоста не было… – протянула я.

– Она ведь женщина.

– А хвосты только у мужчин-ниоки?

– Разумеется. Ты откуда такая дикая, что ничего не знаешь? – Шлем повернулся ко мне вероятно, Майки смотрел мне в глаза.

– Если бы я еще это знала. Говорю же, амнезия у меня.

Тут мы прибыли к месту назначения. Парень поставил меня на пол и постучал в дверь с табличкой, на которой была нарисована красная капля крови в квадратной рамке. Дверь распахнулась, и из нее высунулся взъерошенный персонаж в белом комбинезоне. Светлые волосы его были взлохмачены, словно он неоднократно запускал в них руки и дергал. Глаза светло-серые, нос прямой, уши обычной округлой формы. Единственное, что физиологически отличало его от меня, – это расположенные на висках короткие тонкие щупы с уплотнениями на кончиках, по одному с каждой стороны. Или, скорее, не щупы, а что-то типа локаторов или антенн, судя по тому, что они двигались. Но надо отдать должное, противно или отталкивающе это не выглядело, скорее умилительно. Но во всем остальном он был совсем как человек. Даже ногти оказались обычными, плоскими и розовыми, никаких когтей.

– Док! – весело позвал Майки. – Я тут тебе пациента привел. Точнее, пациентку принес. Забирай и разбирайся.

– Ух ты, какая вонючая, – восхищенно присвистнул мужчина в белом и жадно уставился на меня. – Заходите!

– Нет-нет, Док! Ты уж сам! – отказался мой провожатый и быстро отошел подальше. – Командор приказал найти ей что-нибудь из одежды. Пойду озадачу Каприла.

– Входи, девочка. – Мужчина посторонился, пропуская меня внутрь. – Это чья кровь? Твоя?

– Нет. Я не ранена. Но ужасно хочу пить, – ответила, разглядывая помещение.

Белые стены, кушетка, лабораторный стол, какие-то приборы, холодильники, несколько медкапсул.

– Так-так-так! – Лохматый Док обошел меня вокруг, размышляя. – Так, дорогуша. Давай-ка ты сначала снимешь с себя вот этот ужас, наденешь одноразовую рубаху, а потом мы тебя просканируем. Топай к той кушетке и раздевайся. Звать как? – Это он крикнул уже с другого конца помещения.

– Элишше.

– Мое имя – Сентар. Но вообще все зовут меня Доком. Так что как тебе самой больше нравится, так и обращайся. А пить я тебе пока много не дам, сначала осмотр.

Пока он доставал для меня из шкафчика временное одеяние, я подошла к кушетке, положила на нее с краю свой сверток. Потом размотала с рук полосы ткани и, не зная, куда их можно выбросить, пристроила рядом. Присев, разулась и освободила ступни. Болезненно поморщившись, осмотрела сожженную солнцем кожу. Подъем стоп зудел, и безумно хотелось почесать красные воспаленные ожоги. Но я держалась, понимая, что сделаю только хуже. Потом размотала с головы палантин. Растрепанная коса упала мне на колени, и рядом раздался восхищенный вздох.

Оказалось, пока я освобождалась от грязных тряпок, Док уже все достал, неслышно подошел и стоял рядом, держа в одной руке стакан с водой, а в другой рубаху. А сейчас, увидев меня без намотанной на голову тряпки, не сдержал эмоций.

– Великие звезды! – пораженно выпалил он, разглядывая мои волосы. – Это у тебя свои такие или наращенные и крашеные?

– Свои, – не выдержав, я улыбнулась.

– Ну все! Пропали наши парни! – Он хохотнул. – А что ты говоришь, жених есть?

– А я ничего об этом еще не говорила, – фыркнула я. – Может, и есть. Амнезия у меня.

– Какая удача! – Док рассмеялся. – Да, девочка. Несладко тебе придется. Похоже, с сегодняшнего дня у наших парней открывается сезон охоты.

– Э-э-э, – нахмурилась я.

– Не экай, переодевайся, – подал мне стакан с водой, а белую рубаху на завязках бросил рядом на кушетку. – Пока буду сканировать, поговорим. А свою гадость суй в утилизатор, – и ткнул пальцем в сторону какого-то агрегата.

Я послушно переоделась, сгребла свои вещи и пошла их утилизировать. Но потом остановилась от пришедшей на ум мысли.

– Сентар! А у вас на корабле женщины есть?

– Нет, – ответил он, не оглядываясь и разбираясь со своим оборудованием.

– А невысокие мужчины?

– Тоже нет, насколько я знаю. А что?

– Да вот думаю, что утону в любом из ваших комбинезонов. Сравни мой рост и твой или Майки. Можно постирать мое платье? Оно не рваное, просто грязное.

– Мугу, – буркнул Сентар, не поворачиваясь.

Я восприняла это как согласие, отнесла вещи обратно на кушетку и положила рядом со своим мертвым грузом. Надо бы какую-то банку попросить…

Док меня полностью осмотрел и взял анализы крови, сделал несколько инъекций: витаминный коктейль, прививки и стабилизатор (чего именно, я так и не поняла). И только после того как у меня прошла легкая тошнота, я снова получила вожделенную воду. Он только головой качал, глядя, как жадно я пью, но говорить ничего не стал и не отобрал.

– В принципе с тобой все в порядке. Солнечные ожоги – это ерунда. Сейчас полежишь в медкапсуле, и все будет в норме. Тепловой удар тоже поправим. Можно еще капельницу… Хотя ты и так отопьешься, организм молодой, сильный. Ты вообще поразительно здорова, даже для человека. Любо-дорого посмотреть, – с удовольствием оглядел он меня.

– Это ведь хорошо? – уточнила осторожно. А то мало ли, может, это ненормально, что я абсолютно здорова.

– Конечно, хорошо. Сразу видно, что за твоим здоровьем следили. Насколько могу судить, ты где-то с месяц назад делала полную регенерацию всего организма. Угадал?

– Гм. Возможно, только у меня ведь амнезия… – развела я руками.

Сентар мне нравился. Смешливый, открытый, он сразу же располагал к себе, в отличие от мрачного командора.

– Док, а можно попросить у тебя какую-нибудь банку? Лучше непрозрачную, например, железную и непременно с плотной крышкой. Примерно вот такого размера, – показала я руками.

– Зачем?

– Для сердца.

– Чего? – озадачился мужчина. У него даже глаза распахнулись.

Я потянулась, подтащила к себе свой сверток и развернула.

– Вот.

Сентар ошалело выругался, да так витиевато, что я не смогла понять ни единого слова из этого набора звуков.

– Объяснись-ка! – сурово потребовал он.

– Я должна доставить сердце своей боевой подруги на Керакато. Это ее последняя воля, а я поклялась. Она погибла. Там, на Шандире. Меня спасла, а сама… – Я часто заморгала, чтобы не заплакать.

– И ты что же, вынула у нее?.. – Во взгляде Сентара сейчас плескался целый коктейль эмоций: жалость, сочувствие, удивление, непонимание. – Как смогла-то без ножа?

– Не знаю! Честно, не знаю. Я была в таком шоке и ужасе, что сама не поняла, как сумела это сделать. Использовала коготь варана, чтобы разрезать… А как смогла обойти ребра и добраться… Не помню!

– Эх, девочка, – покачал он головой. – Будет тебе банка. Ложись пока в медкапсулу, а я позабочусь об этом… – и кивнул на сердце.

ГЛАВА 5

В медкапсуле я успела даже немного подремать. Разморило от ощущения покоя и безопасности, и как только смежила веки, так почти сразу и отключилась. Проснулась от тонкого сигнала, сообщающего, что программа регенерации закончена. Открылась прозрачная крышка, и Док помог мне выбраться.

– Ну что? Как ощущения? Ничего больше не беспокоит? – спрашивал он, водя вдоль моего тела портативным сканером. – Как ножки, ожоги больше не зудят?

– Спасибо, Сентар. Все в порядке, – улыбнулась я.

– Чудесно! Просто чудесно! Отличная человеческая особь… – бормотал он. Отложил сканер и потер руки. – Ну что, Элишше, ты полностью здорова. Все прививки и стабилизатор усвоились. Так что можешь смело уходить.

– Сентар, а у вас тут нет душевой? – смущенно спросила, не зная, как объяснить, что выходить в коридоры в таком виде мне не хочется. – Майки говорил, что принесет мне какую-нибудь одежду, но… – обвела я себя рукой, намекая, что мне не мешало бы помыться.

– Ах да! Конечно! Майки уже все принес, вон комплект. – Док указал рукой на стопку одежды на кушетке. – Так, и сейчас проверим, как стерилизатор справился с твоими вещами.

Порывисто развернувшись, он прошел в противоположный конец медотсека. Открыл один из аппаратов и вынул оттуда серую стопку ткани. Встряхнул, придирчиво разглядывая, потом достал из раскрытого зева аппарата мои плетеные сандалии и с довольной улыбкой отправился обратно.

– Стерилизатор – отличная вещь. Все органические вещества убрал. – Док продемонстрировал мне платье, на котором не осталось ни пятен крови, ни разводов от пота. – А пока ты будешь в душе, я еще засуну их в ультразвуковую чистку. Остались следы песка.

Я только кивала, так как не имела ни малейшего представления, что такое ультразвуковая чистка и что именно делает стерилизатор. Главное, что мне вернут вещи в чистом виде.

Душ в медотсеке находился за переборкой, которую я сама не опознала – стена и стена. Но Сентар нажал на кнопку, и панель отъехала, открывая вход в небольшое помещение с душевой кабиной, раковиной и унитазом.

– Справишься? – с сомнением посмотрел на меня мужчина.

Я пожала плечами, не зная, что сказать. С мытьем-то я справлюсь, только сначала пусть объяснит мне, как что включается и чем можно помыться. О чем и сообщила, после чего получила подробную инструкцию.

Некоторую заминку вызвала необходимость почистить зубы. В оазисе я использовала тряпочку, так как щеток нам не выдавали. А тут… Сентар просто ткнул пальцем в зеркальный шкафчик над раковиной, мол, все там. Но зубных щеток я не видела. Была только коробка с прозрачными удлиненными брусочками из какой-то мягкой субстанции, запакованными попарно в индивидуальные упаковки. Альтернативы не имелось, поэтому принялась изучать инструкцию на упаковке.

Хм.

Оказалось, это именно то, что я искала. Но вот в таком странном виде. Одноразовые капы, которые необходимо было надеть на зубы и подождать две минуты. Ну ладно…

Вскрыла, вынула, изогнула полукругом и нахлобучила один из брусочков на верхнюю челюсть, как было нарисовано в инструкции. Вещество, из которого они были выполнены, оказалось очень мягким, пластичным и плотно облепило зубы. Капа сразу же зафиксировалась, и я повторила процедуру с нижней челюстью. Закрыла рот, чтобы выждать положенное время, но тут из него как полезла пена… Я чуть не завопила с перепугу! Стояла с отвисшей челюстью и таращилась на творящееся пеноизвержение, не зная, что делать.

Капы пузырились, пенились, и все это лезло и лезло наружу. Боже ж ты мой! Чувствуя себя умственно отсталой – настолько полоумными у меня были глаза в зеркальном отражении, – я смотрела на это, не зная, то ли орать и вызывать подмогу, то ли выжидать положенные две минуты.

Хорошо, что не стала кричать и звать Дока. М-да. Ровно через указанный интервал времени с момента активации капы перестали пузыриться и полностью растворились. Я прополоскала рот, как было велено в инструкции, и принялась изучать потери. Вот наверняка же сейчас недосчитаюсь как минимум пары зубов. Но нет… Все зубы оказались на месте, более того, они явно побелели и аж скрипели от чистоты. Это я, не выдержав, потерла их пальцем. Надо ведь было убедиться, что все в порядке.

А спустя мгновение я блаженствовала под тугими горячими струями воды. Какое же счастье! Нет, определенно, в прошлой жизни я мылась в душе, и неоднократно. Потому что это было знакомым, привычным и словно бы само собой разумеющимся. В оазисе у Патагеша я неумело поливалась из тазика. А вот душ – это родное и знакомое. Так же как и жидкий гель для тела, и густой шампунь для волос. И то и другое без запаха, но они прекрасно пенились и со своими функциями справлялись идеально. Хотя пришлось повозиться, пока смогла промыть гриву спутавшихся волос. Как хорошо, что я прихватила с собой расческу! Пусть она совсем простая, но без нее волосы превратятся в колтун. А я сильно сомневалась, что на этом, скорее всего, военном корабле хоть у кого-нибудь есть расческа, способная разодрать такое количество длинных вьющихся волос, как у меня.

Из душа выходила с явным нежеланием. Я так истосковалась по воде, но Сентар ждал… Расчесала еще мокрые волосы и включила режим сушки.

В медотсек входила, снова чувствуя себя женщиной, а не грязной ящерицей, обсыпанной песком.

– О-го-о! – встретило меня восклицание Сентара, уставившегося на мои распущенные и уже сухие волосы, падающие ниже талии. Хотя насчет падающих… это я им льщу и сильно приукрашиваю ситуацию. После сушки они практически встали дыбом, и сейчас меня окружало очень-очень пушистое рыжее облако. Но не идти же было по коридору с мокрой головой, пришлось сушить. Потом мужчина вгляделся в мое лицо: – Да ты красавица! И мордочку почти отмыла. А чего не до конца? Вот эти пятнышки… Мыло не справилось?

– Это веснушки, – пояснила с улыбкой. – Они не отмываются.

– Веснушки? Смешное слово. – Он тоже расплылся в добродушной улыбке. – Одевайся. Хочешь – в свое, хочешь – в комбез, который принес Майки.

В комбинезон можно было упаковать трех таких девушек, как я. Поэтому приложила его к себе, демонстрируя Сентару, где заканчиваются рукава и брючины, и тема с униформой была закрыта. А вот белье, хоть и мужское, надела. Благо трусы, выглядящие как шорты, оказались из тонкой эластичной, хорошо растягивающейся ткани и с меня не сваливались. Неудобно, конечно, но все лучше, чем быть голой под платьем, находясь на корабле, на котором я – единственная женщина. А футболку, которую предполагалось надевать под комбинезон, решила использовать потом вместо ночной рубашки.

Когда переоделась и обулась в свои сандалии, Док торжественно протянул мне круглую стальную банку с завинчивающейся крышкой.

– Держи! Там сердце, которое ты привезла. Я подверг его криообработке и положил в вакуумный контейнер. Так что не вздумай вскрывать, а то придется повторять процедуру заново.

– Спасибо, Сентар! – Я смотрела на этот стальной цилиндр, не имея сил взять его в руки.

Понимала, что должна, что обещала. Но… Я только сейчас начала понемногу отходить от всего того ужаса, что произошел на Шандире. А этот скорбный груз… Он – напоминание, вечный укор и вечная память о Лиллуко. И не будет мне покоя, пока я не доберусь до Керакато и не похороню его там.

Тут пиликнул дверной коммуникатор.

– О! Это за тобой!

Док открыл дверь и впустил Майки. Тот тоже успел переодеться, сменив плотный «уличный» комбинезон на легкий, в каких ходил весь экипаж корабля.

– Элишше? – Парень расплылся в улыбке, разглядывая меня во все глаза. – Отлично выглядишь. Мне командор велел отвести тебя в выделенную каюту. Так что забирай свои вещи, и идем.

Я поблагодарила Сентара за помощь и участие, прихватила стальную банку и вещи. Со своей расческой и палантином расставаться было неохота, футболка мне точно понадобится, ну и комбез взяла – на всякий случай. Может, удастся с ним что-нибудь сделать и подогнать по фигуре? Хотя в этом я сильно сомневалась.

Коридор, лифт, снова коридор. Народу навстречу попадалось все больше, парни улыбались, говорили какие-то комплименты, пытались знакомиться, но я шарахалась и жалась поближе к своему сопровождающему. Нет, они мне ничего плохого не делали, но напрягал сам факт, что на этой махине, мчащейся среди звезд, нет ни одной девушки, кроме меня. А ну как действительно откроют сезон охоты? И что мне тогда делать?

– Ты чего такая нервная? – со смешком спросил Майки, когда я в очередной раз дернулась и вцепилась в его локоть после одобрительного присвиста, полетевшего нам вслед.

– Станешь тут нервной, если все так реагируют… – буркнула и оглянулась назад.

Точно, стоят, улыбаются и смотрят. Еще и друг другу что-то со смехом говорят. Ой, мамочки! Они когда женщин в последний раз видели?!

– Командор! – внезапно сказал Майки и остановился.

Я обернулась и тоже замерла, глядя на мужчину с черным хвостом, который мрачно смотрел на меня.

– Почему ты не переоделась? – сухо задал он вопрос, кивнув на комбинезон в моих руках. – Это крейсер, а не дамский клуб.

У меня вспыхнуло лицо от такого незаслуженного оскорбления, но и ответить было нечего. Ведь действительно – крейсер, неясно, правда, какого назначения, но явно не туристический лайнер. И таки да, не место мне тут. Спасибо, что подобрали, а не бросили умирать в пустыне.

– Он мне велик, – ответила максимально сдержанно.

– Настолько велик, что ты предпочла ходить в этом жутком балахоне? – вновь последовал пренебрежительный кивок, но уже на мое платье.

И ведь снова прав! Черт бы его побрал! Не знаю, что такое черт, но точно что-то ругательное. Балахон жуткий, серого цвета, который совершенно не шел к моим рыжим волосам и голубым глазам. Но разве у меня был выбор?!

– Майки, подержи, пожалуйста.

Без дальнейших объяснений сунула в руки парню стальной цилиндр, футболку, палантин и расческу, сложенные аккуратной стопочкой. А как только он у меня их взял, не глядя на командора, развернула комбинезон, встряхнула и приложила его к себе, придерживая на плечах. Манжеты рукавов повисли где-то ближе к коленкам, а брючины расстелились на полу.

И чего они хотели?! Я ведь и Майки, и командору даже до плеча не доставала. Подняла взгляд на этого неприятного типа и увидела, что он не просто рассматривает меня и форму, а еще к чему-то принюхивается. Ноздри его трепетали, и он даже чуть наклонился вперед.

– Командор? – позвала его, не дождавшись реакции.

– Я увидел, – ответил он через паузу и задал вопросы, от которых я растерялась. – Что это за запах? Чем от вас несет?

– Н-не знаю.

Я принюхалась. Ничем от меня не пахло. В душ я сходила, все с себя смыла, так терлась мочалкой, что чуть кожу не содрала. А волосы вообще раз шесть промыла. Гель и шампунь у Дока без запаха. На всякий случай подняла руку и понюхала рукав платья. Да нет же никакого запаха! Чего он ко мне прицепился?!

– Простите, я ничего не чувствую. Я только что из душа. И Сентар мои вещи простерилизовал и почистил ультразвуком. Они уже ничем не пахнут и абсолютно стерильны, – пояснила, не зная, как оправдаться.

Я бросила беспомощный взгляд на Майки. Парень тоже явно пытался принюхаться, но, судя по недоумению на его лице, ничего не чувствовал.

Командор мрачно меня разглядывал, заставляя теряться в догадках. Я нервно зацепила прядь волос, поднесла к лицу и вдохнула. Нормальные чистые волосы… Никаких посторонних запахов. Только вот этот ушастый и хвостатый тип явно так не считал.

Ноздри раздувались, лицо злое, взглядом буквально размазывал по стенке…

– Иди! – Брюнет сделал шаг в сторону, освобождая проход. – Из каюты – ни ногой. Увижу, что болтаешься по кораблю, лично выкину за борт.

Суетливо сложив комбез, я уже шагнула, но потом решила уточнить.

– А как быть с комбинезоном? Я могу остаться в своем платье?

– Это не платье, а рабская роба! – отрезал командор.

И опять я не поняла, что делать-то? Можно мне в нем оставаться или придется натягивать на себя этот огромный черный мешок, который форменный комбинезон? Только вот спрашивать не решилась. У черноволосого ниоки был такой вид, что с ним рядом-то стоять стало страшно, не то что глупые вопросы задавать.

И нюхал… Точно ведь, нюхал! Я видела, как подрагивали его ноздри, а хвост нервно постукивал по ноге.

Я бочком обошла его, прижимаясь к стенке, и отошла подальше. Майки меня нагнал, и мы направились дальше.

– Жуткий тип! – прошептала, боясь оглянуться.

Дошли до нужного места, парень набрал комбинацию цифр на замке и пропустил меня в выделенную каюту.

– Майки, – позвала я, прежде чем он ушел, – от меня действительно плохо пахнет? Может, я принюхалась и не замечаю? Только скажи правду, пожалуйста.

– Я не чувствую. – Он растерянно пожал плечами. – По-моему, ничем от тебя не пахнет. Поначалу – да. Это ужас был. Но сейчас запаха нет.

– А чего он тогда?.. – Я заморгала, чтобы удержать слезы обиды.

– Элишше, да не расстраивайся. Командор – ниоки. А они имеют крайне острое обоняние и тонкий слух. Подозреваю, что, кроме него, никто никакого запаха от тебя и не учует.

Я кивнула, принимая объяснение, а мой провожатый продолжил:

– Располагайся. Каюта в твоем распоряжении, – улыбнулся на прощанье и ушел, закрыв за собой дверь.

И только тут до меня дошло, что еды мне так и не дали и я не имею ни малейшего представления, когда ее принесут. Я же рассчитывала, что мы отнесем вещи в каюту, а потом меня покормят. Наверняка ведь у них тут есть столовая. И вот, пожалуйста!

Еды не дали, в каюте заперли, выходить из нее запретили.

– «Увижу, что болтаешься по кораблю, лично выкину за борт!» – сердито спародировала я слова командора и добавила:{2} – «И за борт ее бросает в набежавшую волну»[1]. А сам – невоспитанный мужлан, даже имя свое не назвал.

Откуда вдруг всплыла фраза про набежавшую волну, я не поняла. Наверное, я в душе поэт…

Положила на койку свои вещи, комбез в том числе, и огляделась. Н-да. Серые стены, серый потолок, серый пол, серый коврик, серая металлическая мебель – койка, стол, стул, тумбочка. Встроенный в стену одежный шкаф – внутри тоже серый. Даже зеркало на внутренней стенке одной дверцы не спасало от уныния, отражая пустые вешалки на фоне серых панелей и три графитового цвета полотенца. Я тоскливо посмотрела на темно-серое покрывало на койке.

Приют депрессии!

Неужели все военные и наемники такие унылые зануды, что для них вот этот кошмар – норма? Не сдержавшись, откинула покрывало, чтобы проверить, какого цвета постельное белье. Если тоже серого, то я в таком интерьере через пару дней умом двинусь. Но нет, оно оказалось белым. Ну и то хорошо.

Но самое ужасное, что я в своем светло-сером платье полностью сливалась с обстановкой. Такая же бесцветная и безликая. Поймав себя на этой мысли, решила не заплетать волосы в косу. Пусть будет хоть какое-то яркое пятно в этом уголке страдающего депрессией пессимиста.

Повесила в шкаф черный комбинезон, чтобы немного нарушить кошмарный монохром, и принялась исследовать пространство дальше. У входной двери увидела панельку с кучей кнопок. Разобралась, как включать и выключать свет. Потом ткнула в изображение экрана, и над столом отъехала в сторону дверца, скрывающая встроенную полку. Там обнаружились электронный планшет, нелинованная тетрадь, две ручки и несколько графитовых карандашей.

Планшет переложила на кровать, чтобы разобраться с ним позднее, и принялась дальше изучать каюту. Где-то ведь должны быть туалет и душевая. По крайней мере, я на это сильно надеялась. Нашла! Не сразу, но нашла. Нужно было прижать ладонь к небольшой выпуклости на стене, и как только я это сделала, переборка отъехала в сторону, и открылся вход в санузел. Стеклянная душевая кабина, стальной унитаз и стальная же маленькая раковина со встроенным над ней шкафчиком с зеркальной дверцей. В нем обнаружились коробка с капами для чистки зубов, флакон жидкого мыла и крем-дезодорант. В душевой кабине, соответственно, нашлись гель для душа и шампунь – прозрачные и без запаха, такие же, как в медотсеке.

Хоть от жажды не умру, и то хлеб. При слове «хлеб» в животе заурчало, намекая, что водой сыт не будешь, и вообще, ела я последний раз больше суток назад. Скорчив своему отражению в зеркальной дверце шкафчика рожицу, вернулась в каюту. Спустя некоторое время были найдены утилизатор и еще какой-то агрегат. Назначение его поняла не сразу, но, судя по картинке, это, скорее всего, была та самая ультразвуковая чистка для одежды.

Чистить мне пока оказалось нечего, но это навело на мысли о запахе моей одежды. Сняла платье и тщательно его обнюхала, держа в руках. Вот убейте меня, ничем от него не пахло. А учитывая, что шли мы из медотсека до каюты совсем недолго, я даже вспотеть не успела.

Ну ладно, сейчас устрою стирку. И пусть только попробует потом этот противный командор сказать, что от меня воняет.

Выстирала платье гелем для душа, снова тщательно вымылась сама. И волосы опять помыла. Лишним не будет, заодно высохнут без использования сушки, после которой они распушились до состояния копны. Если же их только промокнуть полотенцем и дать просохнуть самостоятельно, то они закрутятся в тугие спиральки. С чувством удовлетворения воспользовалась дезодорантом, натянула на себя белую форменную футболку, которая мне с успехом заменила платье до колен, и, скрестив ноги, устроилась на кровати с планшетом.

Есть хотелось ужасно, но приходилось терпеть. Только периодически ходила и пила воду из-под крана. Ведь вспомнят же обо мне рано или поздно. Может, у них тут обед позже.

Не вспомнили. Обеда я не получила.

От расстройства нарисовала в тетрадке карандашом шарж – командора с пририсованными клыками и удлиненными когтями. Подумав, изобразила длинные витые рога, торчащие из густых волос рядом с кошачьими ушами, а на кончике хвоста добавила кисточку. От этого немного полегчало, а обида почти отступила. На следующих страницах набросала портреты Дока и Майки. Получилось очень похоже. Наверное, я раньше часто рисовала, так как карандаш летал по бумаге уверенно и я точно знала, куда и как вести линии.

А есть хотелось все сильнее…

ГЛАВА 6

Пришло время разбираться с планшетом. Он оказался легким в управлении, и спустя полчаса я уже отыскала местную общую базу данных, в которую и углубилась. Хоть какой-то источник информации впервые за последний месяц. А потом так зачиталась, что забыла про все на свете.

Выяснилось, что сейчас 3175 год по единому календарю Объединенного Союза. Мне эта цифра абсолютно ничего не говорила, но чувство некоторой неправильности ощущалось. Задала в поиске справочник по расам и… пропала.

Прочитала про шираки и убедилась в своих подозрениях: их раса произошла от рептилий, и правильно их называть не человеко-ящеры, а рептилоиды. Затем прочитала о ританах, валтарах, метсанах. Кое-что я уже знала из общения с девушками в оазисе, но хотелось более полной информации о тех расах, с представителями которых уже сталкивалась. Последние три причислялись к гуманоидам, в отличие от шираки, которые таковыми не считались.

Вообще гуманоидных рас оказалось довольно много. Практически в каждой обитаемой звездной системе жители чем-то да отличались от своих соседей по галактике. Но тем не менее все они имели совместимость на генетическом уровне, и среди них были распространены межрасовые браки. Это считалось нормой. Но, что удивительно, у таких пар рождались дети, наследовавшие либо материнские гены, либо отцовские. Никакого смешения расовых особенностей. За этим строго следил специальный Совет, и при заключении брака обоим родителям делали инъекцию вакцины, исключающей частичную передачу генных признаков. Только весь набор. А уж что именно унаследует ребенок, было неизвестно. Узнавали по факту, как только становилось возможным обследовать плод.

Но тут вступал в роль такой фактор, как рецессивные и доминантные гены. И, несмотря на все предосторожности, человеческая раса активно проигрывала прочим народам. Отсюда и такое редкое явление, как рыжеволосые дети, даже если один из родителей – рыжий. Ген, отвечающий за этот оттенок волос, встречался только у чистокровных людей (то есть в случаях, когда оба родителя люди), а в смешанных браках, за редкими исключениями, дети наследовали гены другого родителя.

Так что среди малышей, рожденных в таких семьях, рыжеволосых не было совсем. В принципе. Этот рецессивный ген не выдерживал конкуренции с сильной кровью других народов, и если даже у пары рождался ребенок человеческой расы, волосы его были любого оттенка, кроме рыжего.

Заинтересовавшись этой темой, я стала копать дальше и с большим интересом узнала, что, оказывается, ген, отвечающий за голубой цвет глаз, тоже рецессивный. Так что в большинстве случаев рыжеволосые люди рождаются зеленоглазыми. Зато не могло не радовать наличие у меня двух доминантных признаков: веснушек и вьющихся волос. Лично мне и то, и другое в себе нравилось.

Открыв рот от изумления, я рассматривала голограммы-иллюстрации представителей разных народов. Изучить такой объем информации сразу было невозможно, я это понимала. Поэтому пока пролистывала, чтобы хотя бы внешне научиться их различать. Интересно, какой расы Сентар? А Майки? У Дока отличительной особенностью являлись короткие щупы-локаторы на висках, а вот Майки выглядел почти как человек. Светло-карие глаза, коричневые волосы, симпатичное открытое лицо, только вот на пальцах рук у него по четыре сустава и кончики ушей не округлые, а немного заостренные. Кстати, вот такие четырехсуставные пальцы встречались у многих народов. Уж не знаю, чем руководствовалась эволюция на их планетах. По мне – так это ужасно неудобно.

Следующими были ниоки, выходцы с Керакато.

Но только я начала читать, как что-то пиликнуло, входная переборка отъехала, и в мою каюту решительно вошел командор.

– Элишше! – сухо поприветствовал он меня.

– Командор! – отозвалась ему в тон и, встав с кровати, одернула футболку.

– Ты не одета, – констатировал он, оглядев меня.

– Да, – ответила безэмоционально. Что еще тут скажешь?

А этот ушастый тип опять начал принюхиваться. Нет, ну это уже просто наглость и хамство!

– По вашему приказанию я повторно приняла душ, еще раз промыла волосы и сменила одежду, – ядовито сказала, глядя на черный мохнатый хвост, который постукивал хозяина по ноге.

– Я не отдавал такого приказа. Но тем не менее от тебя все равно пахнет.

– Ну извини… те! – И все-таки посмотрела ему в глаза. – Я ведь живой человек, а не пластиковая кукла без запаха. От вас, знаете ли, тоже не цветочками пахнет. Но я же молчу.

На самом-то деле от командора пахло приятно. Тонкий, горьковатый запах одеколона хорошо ему подходил. Но ведь правда же – не цветочный аромат!

У мужчины приподнялись брови в намеке на удивление, но я, насупившись, не отводила взгляда.

– Оденься!

– Да с удовольствием! – проворчала тихонечко, достала из шкафа необъятный комбинезон и ушла с ним в душевую.

Там натянула его на себя вместо футболки, закатала брючины и рукава, чтобы они не волочились, и вернулась в каюту. Нате, любуйтесь! Желали видеть меня в этом черном огромном кошмаре? Получите!

– А почему не в том твоем ужасном балахоне? – хмыкнул ниоки, оглядев мою субтильную фигуру. Прошелся взглядом по закатанным толстыми валиками рукавам и штанинам. Полюбовался на пояс, болтающийся где-то в районе паха.

– Вы же сказали, что от меня воняет. Я платье постирала. Оно еще сохнет, чтобы точно весь запах ушел, – независимо заявила и одернула комбинезон.

– Я не говорил, что воняет от платья, – невозмутимо заявил этот… хам! – Я сказал, что от тебя пахнет.

Я зыркнула на него, но промолчала.

– Как ты устроилась? – сменил он тему. – Есть жалобы?

– Есть, – тут же согласилась я.

– Слушаю! – Он прошел без приглашения и уселся на стул, стоящий у стола.

– Меня до сих пор не покормили. Из-за вашего приказа я не могу выйти из каюты, а сюда мне тоже ничего не принесли. Между прочим, даже работорговец не морил нас голодом, – добавила с обидой и тоже села, но на койку.

– Ты что, весь день ничего не ела? – Вот тут в его голосе появилось искреннее удивление.

– А как бы, интересно, я поела, если меня заперли?! – возмутилась я. – Хорошо хоть вода в душевой есть. Вот ее и пила весь день. Это негуманно вообще-то – морить человека голодом. И нечеловека тоже… негуманно, – добавила, заметив движение его хвоста.

– Это недоразумение, приношу извинения. Полагал, что Док накормил тебя еще в медотсеке, а сам я освободился только сейчас. И кстати, тебя не запирали. Ты могла выйти в столовую, хотя я и не приветствую твои хождения по кораблю. В твоих же интересах, – пояснил он и, считая инцидент исчерпанным, пододвинул к себе раскрытую тетрадь, лежавшую на столе.

С интересом рассмотрел портрет Майки, потом Дока, затем пролистал страницы назад и… По лицу мужчины пробежала непередаваемая гамма эмоций, а я почувствовала, что заливаюсь краской. Ой, как стыдно-то! Сейчас что-то будет! Наверное, выполнит свое обещание и выкинет меня с корабля в открытый космос.

– Ты талантливый художник, – спокойно поведал он мне. Лицо его снова стало бесстрастным, только в глазах мелькали искорки смеха, и я с облегчением выдохнула. Кажется, казнь отменяется.

– Извините, – буркнула и опустила взгляд, ощущая, как полыхают щеки и уши.

– Рисунок я заберу. Не возражаешь?

М-да, попробуй тут скажи слово против! Командор, не дожидаясь моего ответа, аккуратно вырвал листок со своим изображением из тетради, сложил и убрал в карман.

– Не возражаю. Я еще нарисую, – сказала мстительно, не глядя на него.

Наверное, мне показалось, что раздался тихий смешок.

Ниоки ничего не ответил, так что, просидев почти минуту в гнетущей тишине, не зная, куда деваться от стыда, я решила перевести тему:

– А в каюте Майки меня все-таки запер. Я не смогла открыть выход из нее.

– Иди сюда! – Брюнет встал, подошел к панели управления на стене и обернулся ко мне. – Что из этого ты уже освоила?

– Свет, утилизатор, вот эту штуку – полагаю, это чистка для одежды – и полочку над столом, – пояснила, указывая пальцем на соответствующие кнопки. – Остальные побоялась нажимать, так как на них ничего не написано, а что обозначают эти символы, я не знаю.

– Майки получит сутки дежурства вне очереди, – флегматично обронил командор. – Он должен был учитывать, что сама разобраться ты не сможешь и тебе необходимо все показать и объяснить.

– Да… – попыталась я заступиться за парня, но, увидев взгляд зеленых глаз с вытянувшимися в щелочку зрачками, быстро заткнулась.

– Смотри сюда и запоминай! Открывается вот так…

Итак! Оказывается… В каюте еще имелись: коммуникатор, робот-уборщик, дополнительный стул, выезжающий из стены, и… иллюминатор. Точнее, не иллюминатор, а экран, на который передавалось изображение извне или одна из множества заложенных в память программ. Как же я ему обрадовалась, не передать. О чем и заявила, воскликнув:

– Какое же счастье! Думала, сойду с ума в этих кошмарных серых стенах, а так хоть что-то яркое и живое!

– Это стандартная каюта, – пожал плечами командор. – Она пустовала, соответственно, на ней нет налета индивидуальности. Обычно экипаж привносит в свои жилые помещения что-то личное, и они становятся живее. Что тебе установить на экране?

– Ну… Звезды?

И спустя минуту, задохнувшись от восторга, я любовалась на бесконечный космос. Жутко, но красиво.

– Еще вопросы? – нарушил мое созерцание мужской голос.

– А холодильника тут случайно нет? – задала вопрос, не надеясь на чудо. Но есть хотелось ужасно!

– Нет. Но есть пищеблок. Вот из него ты и должна была получить обед и ужин. А если бы понадобилось, то и полдник. Вода в душевой не предназначена для питья.

Зеленые глаза посмотрели на меня с насмешкой, но я сжала зубы и промолчала. Хотя сказать ему кое-что ласковое – ох как хотелось!

Мужчина нажал на кнопку с изображением овала и двух скрещенных палочек над ним, и над столом открылся еще один отсек, встроенный в стену.

– Смотри, – продолжил меня инструктировать ниоки, переместившись к столу. – Вот это – меню. Выбираешь из него нужное блюдо, набираешь соответствующий номер и получаешь еду. Это для тех случаев, когда член экипажа не может поесть в общей столовой. Разумеется, это не свежеприготовленная пища, а консервированная.

– То есть для меня, – подвела я черту. – Вы ведь против того, чтобы я выходила из каюты.

– А ты хочешь бродить по палубам в этой своей полупрозрачной серой тряпке, чтобы экипаж провожал тебя голодными взглядами? Нет, в принципе я понимаю, что для гаремной девицы подобное – норма. Но, повторюсь, это – крейсер, а не бордель.

От прозвучавшего оскорбления я дернулась, как от пощечины. Хотела привычно промолчать, сжав зубы, но…

– А вам не приходило в голову, командор, что те, кого вы назвали «гаремными девицами», не по своей воле оказались в рабстве? Вы полагаете, мы стремились к такой жизни? И та несчастная валтарка, которая буквально погибала в климате Шандиры без привычных вод родного океана. И ританки, похищенные с разбитого туристического лайнера. И метсанка, лелеявшая цветок в горшке, чтобы хоть как-то восполнить необходимость общаться с растениями. Ладно я… У меня амнезия, и я ничего не помню о том, что со мной было до того, как попала в рабство. А ниоки, вдвоем с которой мы сбежали от работорговца? Она была пилотом! Понимаете? Пилотом! И кстати, вашей соотечественницей. Но ей тоже не повезло, ее сбили, и она оказалась в руках пиратов, а потом и работорговца. И погибла уже после побега. Меня спасла, а сама погибла. И вы смеете упрекать нас в этом?! – Голос предательски сорвался. Сглотнув горький ком, я часто заморгала. Еще не хватало расплакаться перед этим надменным снобом.

Ох, Лиллуко. Верю, ты была другой, не такой бесчувственной скотиной, как этот представитель твоей расы. Жаль, что мы так и не смогли узнать друг друга получше и подружиться. Я потерла лоб и бросила взгляд на стальной контейнер с ее останками. Ужасное соседство, но выбора у меня не было.

Командор выслушал меня с каменным лицом, только желваки перекатывались. А когда я выдохлась, произнес:

– Элишше, снова вынужден извиниться. Я высказался необдуманно и оскорбил тебя и других девушек. Прости. Это не отменяет первой части моих слов – тебе действительно нельзя разгуливать по кораблю в том тонком, почти прозрачном, платье, если не хочешь любовных приключений. Так что, изолируя тебя, я действовал в твоих же интересах. Но…

– Но?

– Я уже приказал доставить для тебя одежду с корабля сопровождения. У них в экипаже есть женщины, и должна быть форма твоего размера. Как только вещи прибудут, я сниму запрет на твой выход из каюты. Только сделай что-нибудь с волосами, заплети или заколи, но с распущенными не гуляй. Допуск на жилой палубе у тебя будет открыт без ограничений, на той, на которой находятся медотсек и столовая, – частично. На прочие палубы без сопровождения не лезь.

– Спасибо, – сухо поблагодарила, села за стол и уставилась в столешницу.

Как-то выдохлась я морально и физически. Устала от всей этой грязи, смертей, необоснованных обвинений, собственной беспомощности. От того, что ничего не понимала и не знала, что меня ждет в будущем.

– Что тебе заказать из еды? – нарушил тяжелую тишину командор.

– Все! Я двое суток не ела. Только учитывайте, что я человек.

Ниоки нажал на кнопки, и спустя пару минут из пищеблока выскользнули несколько контейнеров. Я оценила их количество, размер, поняла, что скончаюсь от обжорства, если съем все это, и вопросительно посмотрела на мужчину.

– Это тебе, – пододвинул он ко мне несколько коробочек. – А это – мне. Составлю тебе компанию. Надо убедиться в том, что ты поешь. А то еще помрешь на моем корабле, а меня потом под суд отдадут за убийство разумного существа с особой жестокостью посредством уморения голодом.

Я только вздохнула, так как он был недалек от истины. Еще несколько часов, и я бы упала в голодный обморок. Боюсь, нашли бы меня только в том случае, если бы робот-уборщик поднял тревогу по поводу того, что не может справиться с особо крупным мусором…

– Спасибо. – Я вскрыла нечто, оказавшееся густым супом-пюре, и взяла в руки ложку. – А как вас зовут? Вы до сих пор не назвали мне своего имени.

Командор неспешно принес себе второй стул, вынув его из ниши в переборке, сел. Так же неторопливо вскрыл контейнер с жареным мясом. После чего посмотрел на меня.

– Акир кон Като. Но мне привычнее, когда меня зовут командором.

– А из какого клана? – блеснула я своими познаниями.

– Из клана Черных пантер.

– Хм… – Я проглотила ложку супа. – А пантеры ведь по определению всегда черные. К чему такое уточнение?

– Поясни, – с непонятной интонацией попросил мужчина.

– Ну… Я бы поняла, если бы было название клана: Черные ягуары или Черные леопарды. Тогда обозначение цвета обоснованно, учитывая, что все прочие представители этого семейства пятнистые. А если пантеры и так всегда черные, то зачем указывать это в названии клана? Нет, вы не подумайте ничего плохого, – поспешила пояснить. – Мне действительно интересно.

– Занятные у тебя познания о видах кошачьих. А говоришь, что у тебя амнезия и ты ничего не помнишь, – с иронией сказал Акир.

Я поморгала, глядя в его глаза. Неправильные, кстати, глаза. Вытянутые зрачки – у обычных кошек, а у крупных кошачьих зрачки должны быть круглыми. Объяснить свои такие выборочные познания в разных областях жизни я не могла, пришлось вернуться к еде.

Аппетит свой я, как водится, переоценила. Суп съела, а вот на прочее сил не хватило, но и отправить несъеденное в утилизатор рука не поднималась. Только с завистью понаблюдала за тем, как ел командор.

– Еще вопросы есть? – спросил ниоки, закончив ужинать.

– Миллион! – подтвердила с готовностью. – Но не сегодня, если можно.

– Разумеется. У меня к тебе тоже масса вопросов. Я именно за ответами на них и пришел, но не предполагал, что ты голодна. Так что перенесем разбор ситуации на завтра.

Он встал, отправил свои пустые контейнеры в утилизатор и протянул руку к моим, еще не вскрытым. Я быстро подгребла их к себе и покачала головой:

– Я чуть позже доем.

Встала из-за стола, чтобы проводить гостя, и замерла посреди комнаты, чинно сложив руки перед собой. Акир осмотрел меня и мой нелепый наряд, но комментировать, к счастью, не стал, направился к выходу. Открыл дверь, а потом обернулся и сообщил:

– И все-таки от тебя пахнет, и сильно. Мне будет сложно.

– Что?! – опешила я. – Но я же…

– Я не говорю – воняет. Грязь и кровь ты смыла. Но пахнешь – ты.

– Но я же воспользовалась дезодорантом! – с досадой воскликнула, уже не зная, как реагировать. – И волосы промыла несколько раз!

– Ничего ты с этим не сделаешь. Индивидуальный запах тела смыть невозможно. Но я постараюсь привыкнуть и притерпеться. – Не дав мне ничего возразить или возмутиться, он вышел и закрыл за собой дверь.

– Тьфу! Кошак! – зло прошипела я.

Утро началось с назойливого пиликанья. С трудом разлепив глаза, я села и с недоумением попыталась разобраться, что за противный звук меня разбудил. Звук повторился, и до меня дошло, что в коридоре кто-то стоит и настойчиво требует, чтобы ему открыли. Прошлепав босыми ногами по теплому пластику пола до двери, открыла и увидела подтянутого мужчину, держащего в руках запечатанный пакет. Судя по форме ушей и строению кистей рук, мужчина был одной расы с Майки.

– Доброе утро. Командор приказал передать этот пакет и сообщить, что желает побеседовать с тобой ровно через час, – сообщил мне визитер.

– О! Спасибо, – приняла я из его рук сверток. – А как я смогу его найти?

– За тобой зайдут через сорок пять минут и проводят. Будь готова.

– Спасибо. А как твое имя?

Что ж они все такие невежливые, эти инопланетяне? Почему никто не представляется? Или не принято? Но я так не могу.

– Каприл, – сухо представился мужчина, развернулся и ушел.

– Очень приятно, – проговорила ему в спину. – А я – Элишше.

Ответа не получила, так что, пожав плечами, пошла разбираться с тем, что мне принесли.

Разорвав упаковку, вывалила на кровать свой новый гардероб. Два комплекта простого гладкого эластичного белья белого цвета, две белые же футболки и две пары носков. Черные легкие ботинки с упругой подошвой, застегивающиеся на липучки. И комбинезон глубокого синего цвета со стальной фурнитурой. При всей похожести кроя комбинезона на те, что носил экипаж на этом корабле, было видно, что данный конкретный – женский. Что удивительно, все вещи оказались моего размера. Даже ботинки и носки.

Приняв душ и воспользовавшись дезодорантом – чтоб этого командора с его обонянием! – оделась в новенькие вещи и заплела волосы в пышную косу, так как жалко было расчесывать и пушить кудряшки. Остаток времени провела, завтракая и пролистывая в планшете справочник по расам.

ГЛАВА 7

Ровно в назначенное время за мной пришел очередной немногословный мужчина. То ли командор специально выбирал таких мрачных типов, то ли я была чем-то неприятна данному индивидууму, но говорить он со мной не пожелал. Молча проводил в нужное место, передал с рук на руки Акиру и удалился.

– Доброе утро, Элишше. Как твое самочувствие? – поприветствовал меня сидевший за письменным столом брюнет и отложил в сторону планшет.

– Доброе утро, Акир. Ой, то есть командор, – ответила я, оглядываясь.

На личную каюту это помещение не походило. Скорее, гибрид кабинета и лаборатории.

– Ничего страшного, можно Акир. Ты ведь не моя подчиненная. Пока… – спокойно ответил ниоки и приглашающе указал мне на стул перед его столом. – Присаживайся и давай поговорим.

– Я слушаю, – послушно присев, посмотрела в его глаза. Обратила внимание на то, что он снова принюхался и, судя по досаде, промелькнувшей на лице, то, как я пахла, ему определенно не нравилось.

– Вам так неприятен мой запах? – не удержалась и спросила.

– Отчего же неприятен? От тебя пахнет очень хорошо. Слишком хорошо, если уж говорить прямо, – дрогнули в улыбке его губы. – Это отвлекает и раздражает.

– Н-но…

– Оставим это. Вижу, что вещи подошли по размеру, – осмотрел он мой новый наряд.

– Да, спасибо. Размер подошел. Даже обувь, – вежливо отозвалась я.

– Отлично. Тогда для тебя передадут дополнительный сменный комплект. А теперь расскажи мне по порядку все, что с тобой произошло, и все, что ты помнишь.

– О себе я ничего не помню, – предупредила сразу. – А началось все около месяца назад. Проснулась… – Потом я подробно пересказала все, что случилось за то время, пока была в оазисе. Закончила побегом и тем, что осталась одна в пустыне возле маяка.

– И часто этот Патагеш практиковал физические наказания? – скрипнув зубами, уточнил командор, когда я закончила.

– Не сказала бы, что часто. Лично мне попало всего один раз, в самом начале. После карцера я стала осторожнее. Остальным девушкам – когда как. В зависимости от их темперамента. Чаще всего доставалось ританкам, очень уж у них взрывной характер.

– А сообщить координаты этой базы работорговца можешь?

– Нет. Я их не знаю.

– Хорошо, вернемся к тебе. Что ты умеешь?

Я некоторое время молчала, пытаясь сообразить, что же могу делать.

– Знаете, Акир, учитывая мою амнезию, сказать, что я умею, весьма проблематично. Вот уже здесь, на корабле, я выяснила, что могу рисовать. Кроме того, я знаю, как пользоваться планшетом и, скорее всего, компьютером.

– Компьютером? – непонимающе переспросил он.

– Вот этим прибором, – указала я на устройство, расположенное на его столе.

Прибор, правда, казался мне немного непривычным, но, с другой стороны, откуда я могла знать, что мне привычно, если ничего не помнила? Но ассоциация родилась именно с компьютером. Большой плоский экран, расположенный перед командором под углом на специальной подставке. Рядом с ним – выносной блок серебристого цвета. Процессор – щелкнуло в мозгу…

– Информационный блок?

– Мм… Вероятно. – Мысленно я этот прибор отчего-то упорно называла компьютером.

– Так. Для начала я поручу Доку провести некоторое количество тестов, чтобы выяснить, что ты помнишь и что может всплыть в процессе тестирования. После этого будем решать, что с тобой делать дальше. А какие у тебя планы? Что ты собиралась делать после побега?

– Та девушка, ниоки, собиралась принять меня в свой клан в статусе котенка. Она знала о моей амнезии и собиралась помочь, дав возможность начать жизнь сначала. Но сейчас… Она погибла, соответственно, у меня нет никаких перспектив. Единственное, что я поклялась сделать, – это отвезти на Керакато ее останки. Собственно, все. Надеюсь, память со временем вернется, и тогда я хотела бы уехать к себе домой. У меня, наверное, была семья…

– А сколько тебе лет? – пристально вгляделся в мое лицо командор.

– Понятия не имею. Выгляжу примерно на восемнадцать человеческих лет. Но сколько на самом деле?..

Ниоки задумчиво побарабанил по столу когтями. Они у него оказались более крупными, чем у Лиллуко, она ведь была девушкой. Но форма та же. Интересно, если такими когтями по врагу тяпнуть – располосует до костей или нет? И еще любопытно, а этот мужчина делал генную модификацию? Вот некоторые ритане делают, а он?

– Командор, а можно узнать о вашем корабле? Ну… Куда и зачем вы летите? Это военный крейсер? Если это так, то мне, наверное, нельзя тут оставаться?

– Нет, крейсер у меня не военный. Это исследовательская экспедиция. С нами в тандеме летит еще один такой же, но на нем больше научных сотрудников. В данный момент мы направляемся в квадрат оранжевого карлика номер… Впрочем, его номер тебе ничего не скажет. По пути будем делать остановки в двух системах. Так что, если пожелаешь, можешь там сойти.

– А потом? После того как завершите работы в области этого оранжевого карлика?

– Вернемся на базу, – ответил командор, загадочно хмыкнул, когда я договорила, и бросил быстрый взгляд на мои волосы.

– Судя по тому, что вы пролетали мимо Шандиры, двигались со стороны Керакато? И потом вернетесь в ту же сторону?

– Не совсем. Но общее направление примерно то же. – Командор, совсем по-кошачьи наклонив голову, с интересом наблюдал за моими размышлениями.

– Можно я с вами останусь? Понятия не имею, чем могу быть полезной, так как не знаю своих возможностей. Но если что, смогу выполнять какие-то мелкие поручения… Хотя наверное, у вас и так куча подчиненных, и мои жалкие попытки принести пользу будут неуместны, – загрустила я.

До меня донесся смешок, и я с надеждой уставилась в зеленые глаза.

– Поговорим после тестов у Дока. А теперь – иди! – Последний приказ был отдан уже без малейшего намека на улыбку и доброжелательность. Сухо и отстраненно.

– Есть, командор! – Среагировав на интонацию, я резко встала, щелкнула каблуками, вытянувшись по стойке «смирно», и отдала честь, приложив кончики пальцев к правому виску.

– Занятно… – с иронией обронил Акир. – Может, и правда оставить тебя в экипаже? Нам как раз не хватает аниматора.

– «Цирк уехал, а клоуны остались»,{3} – пробормотала я невесть откуда пришедшую на ум фразу. Потом посмотрела в глаза ниоки. – Прошу прощения. Мне кажется, это прорываются мои воспоминания, только почему-то вот в такой странной форме.

– Возьми, это персональный коммуникатор. – Он пододвинул ко мне по столу наручные часы на широком браслете. Хотя нет, не часы. Некое электронное устройство с плоским экраном. – Кроме всего прочего, в него введен навигатор, чтобы ты не блуждала по крейсеру. Сопровождать тебя некому. Учитывая, что в твоем имени слишком много шипящих звуков, твой позывной будет – Радуга. Не возражаешь?

– Нет, – пожала я плечами, надевая коммуникатор на левое запястье. – Радуга так Радуга. Почему бы и нет. Оранжевым цветом я уже была…

– Там же распорядок дня и часы приема пищи. Опоздаешь – будешь есть консервы из пищеблока. А сейчас иди, Док тебя уже ждет.

Посчитав, что со мной ему больше говорить не о чем, командор пододвинул к себе планшет и включил его. А я вышла за дверь и несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь. Сама не осознавала, насколько сильно я переживала. И только оставшись наедине с собой, поняла, как же сильно нервничала во время этой беседы и как боялась решения командора. Наедине с собой я была, разумеется, условно – мимо проходили члены экипажа, но со мной никто не заговаривал, хотя поглядывали с интересом.

– Ну что же… Мне нужен медотсек, – пробормотала я и, включив свой наручный мини-компьютер, точнее, коммуникатор, стала искать в нем навигатор.

– О! Элишше! – радостно поприветствовал меня Сентар. – Ну что? Как ты? Отошла от вчерашнего? Освоилась?

– Доброе утро, Док, – улыбнулась я симпатичному мужчине, открывшему мне дверь, и вошла. – Спасибо, вроде отошла. Отъесться только никак не могу, но это быстро пройдет, я ведь недолго голодала.

– Да-да, – покивал он. – Питаться тебе надо лучше. Слишком уж ты хрупкая. Двумя пальцами переломить можно.

Я неопределенно хмыкнула и не стала комментировать. Ну да, лишним весом я не страдала, но и не скелет ведь, просто очень стройная. Хотя помнится, Патагеш тоже ругался, что я слишком худая, подержать не за что, и поглаживал при этом свое толстое пузо. А я и рада была бы поправиться, но не получалось. Слишком сильно нервничала и переживала, похоже, все калории сгорали в этом нервном напряжении.

– Командор мне уже сообщил о необходимости тебя протестировать. Готова? Тогда идем! – И снова, не дожидаясь ответа, мужчина подтолкнул меня к выходу. – В лабораторию!

Лаборатория потрясала воображение. Множество столов, уставленных приборами неясного мне назначения. Персонал в белых комбинезонах и в защитных очках. Какие-то колбы, пробирки, реторты, стеллажи с оборудованием. Впрочем, нам оказался нужен не этот зал, а смежный с ним. В лаборатории Док захватил инъектор с ампулами, и я напряглась. Уколов мне не хотелось, но спорить не решилась.

Вошли мы в помещение по соседству, в котором стояла кабина с креслом, от которого тянулись провода. Помимо этого еще несколько более компактных приборов виднелись на столах.

– Так, девочка. Для начала сделаем общий тест, а потом по областям, – радостно сообщил мне Сентар, и не успела я опомниться, как он что-то вколол мне в плечо прямо через рукав. – Это стабилизатор. Ты должна сосредоточиться и не паниковать.

Он усадил меня в кресло, надел на голову шлем с кучей проводов, и процесс пошел. Перед глазами замелькали картинки, цифры, тексты, объемные голограммы… Как именно все должно происходить, я не имела ни малейшего представления, поэтому послушно все просмотрела. Когда программа закончилась, даже расстроилась, так как многие виды планет были мне интересны. Я их раньше наверняка не видела.

– Элишше, пересаживайся вон туда, – велел Док, сняв с меня шлем, и указал нужное место.

– А результаты?

– Все потом.

Следующие приборы работали по схожей схеме, но вместо шлема полагалось надевать наушники и очки, показывающие голографические изображения. Весьма необычные ощущения возникали при этом. Словно смотришь на что-то своими собственными глазами, а не любуешься внутренней стороной очков. В наушниках звучали разные вопросы, и нужно было нажимать на кнопки прибора, отвечая «Да», «Нет» или «Не уверен». Затем последовал психологический тест, который я прошла довольно быстро, что понравилось Доку. И так далее. Закончили мы часа через четыре, и к тому времени я чувствовала себя абсолютно выжатой.

– Ну что, дорогая моя! Мы закончили, – сообщил Сентар, выпутывая меня из проводов очередного прибора.

– А могу я узнать?..

– Психологический портрет соответствует возрасту взрослой человеческой особи примерно двадцати пяти лет от роду. Ты определенно неплохо образованна. Познания в математике, физике, химии и биологии хоть и не углубленные, но имеются и соответствуют уровню явно не начальной школы. Вероятнее всего, ты училась в каком-то высшем учебном заведении. Но гораздо сильнее у тебя развито образное мышление. Я бы сказал, что ты в душе творец или как-то связана с художественной областью. Затрудняюсь только назвать, с какой именно. Что еще? Хорошо впитываешь информацию и определенно привыкла работать с большими объемами оной. Либо много читала, либо много училась, либо и то, и другое. Из чего делаю вывод, что росла и жила ты в крупном городе. Сельские жители живут более размеренно и не поглощают информацию в таких колоссальных объемах, как горожане. Но при этом тебя совершенно не тронули никакие рекламные ролики из множества миров, то есть они тебе неизвестны, хотя их крутят по всем каналам головиденья. Также остались неузнанными виды тех планет, которые ты сейчас наблюдала. Значит, ты не оттуда. Иначе подсознание все равно сработало бы на узнавание. Что еще… А! Про творца… Ты бурно реагировала на картины, статуи и голограммы особенно красивых природных достопримечательностей. Но при этом испытывала явное удивление от большинства из них, а от некоторых настоящее замешательство. То есть ранее ты их не видела. Точные науки такой реакции не вызывали. Ты что-то знаешь, что-то нет, но относишься к этому абсолютно равнодушно. Они не являются для тебя приоритетными.

Я стояла, слушала все это и только ресницами хлопала. Я была художником? Или?..

– Командору заключение я отправил. Если хочешь, потом на твой планшет тоже скину. Изучишь на досуге.

– Хочу! – закивала я. – А я рисовать умею! Вчера вечером выяснила это.

– Во-о-от! – поднял указательный палец Док. – Я же говорил! Приборы не обманешь. А сейчас идем в столовую, время обедать.

Я с сомнением покосилась на приборы, которые якобы нельзя обмануть, но спорить не стала. Вон сколько о себе узнала. Оказывается, я горожанка с какой-то планеты на краю галактики, при этом отучилась в высшем учебном заведении и пусть немного, но разбиралась в химии, физике и математике. Поскреблась в памяти и печально констатировала, что помнило эти области наук исключительно мое подсознание. А еще я – творец! Интересно, что же я натворю в этой новой жизни?

В столовую входила с опаской. Одна, наверное, еще долго не решилась бы сунуться сюда, добывая еду у себя в каюте из пищеблока. Но в компании Дока идти было не так страшно.

Просторный зал был полон мужчин, парней и самцов разных рас. Все они сидели за столами, переговаривались и ели, но как только я переступила порог вслед за Доком, повисла тишина. И взгляды… тяжелые, оценивающие, любопытные, жадные, голодные. Я аккуратненько подцепила Сентара под локоть, и мы двинулись к месту раздачи еды.

Ужас!

Мы уже дошли до середины зала, когда народ отмер, и посыпались оклики.

– …Док, это твоя новая помощница?

– …Док, мне срочно нужен медосмотр! Можно я приду к тебе?

– …Док, а…

Я вздрагивала от каждого выкрика, а Сентар невозмутимо отшучивался и неумолимо двигался в нужном направлении. Получив на подносы выбранные блюда, мы с Доком направились к свободному столику. Нет, скорее всего, я не трусиха и не истеричка (пока не знаю, но надеюсь на это), но… Честно, было очень не по себе под всеми этими взглядами. Едва дыша и не поднимая глаз от тарелки, я ела и старалась отрешиться от нервирующей обстановки.

– Элишше, да успокойся ты, – со смешком сказал Док. – Ну соскучились парни по девушкам. Ничего страшного ведь не происходит.

Я кивнула, украдкой покосилась на сидящих за соседним столиком мужчин и едва не поперхнулась. На меня с интересом смотрел… как бы это помягче выразиться… большой пернатый, гм, человекоптиц? Птицечеловек? Все тело данного инопланетянина было покрыто перьями насыщенного синего цвета. На голове – ярко-оранжевый хохолок. Глаза круглые, совершенно птичьи и тоже пронзительно-оранжевые. Вместо носа и рта – клюв темно-коричневого цвета. Телосложение также значительно отличалось от гуманоидного. Во-первых, два крыла, сложенные за спиной. Во-вторых, руки – перьевой покров заканчивался на запястьях, и хорошо были видны сухие шестипалые кисти с короткими тупыми коготками на пальцах. Какие у него ступни, оставалось неясным, так как обут данный персонаж был в некое подобие ботинок с высоким голенищем. Предположительно – это самец, но никаких половых признаков я не обнаружила, так что оставалось верить словам командора, что на корабле только мужчины. Встретившись со мной взглядом, этот мужчина (или правильнее все-таки самец?) несколько раз совсем по-птичьи моргнул и наклонил голову.

– Элишше, – со смешком позвал меня Док. – Прекрати таращиться на нашего штурмана.

– А? – Вздрогнув, я отвела взгляд от птицечеловека и прошептала: – Извините. Не хотела показаться невежливой, просто он такой красивый.

Сентар фыркнул и бросил быстрый взгляд на штурмана, а тот неожиданно расхохотался курлыкающим смехом.

– Крл, крл… – примерно так это звучало. – Смешной у тебя птенец, Док. Она мне нр-равится. Такая же ор-ранжевая, как наши малыши.

– Ну ты уж скажешь, Каррт, – ответил Док. – Она уже взрослая девушка и чистокровный человек, между прочим.

– Это вам она взр-рослая, – снова с булькающим «крл-крл» хохотнул штурман. – А для меня – самый настоящий желтоклювый ор-ранжевый птенец. Как тебя зовут, кр-рошка?

– Элишше, – ответила я, чувствуя, как лицо и уши заливает жаркой волной. – Но по коммуникатору позывной – Радуга. Так сказал командор.

– Ну р-раз командор-р сказал, то значит – Р-радуга. Хотя по мне, так ты – Солнышко. А я – Каррт, штур-рман. Если кто будет тебя обижать, говор-ри, что ты под моей опекой. Ндежи птенцов в обиду не дают.

– Спасибо, Каррт, – благодарно улыбнулась я этому существу.

– Эй, пар-рни, – громко крикнул он, повернувшись в сторону обедающих мужчин. – Кто начнет хвост р-распускать и попытается этого птенчика потоптать, отор-рву все, что отр-рывается. Меня поняли?

– Ну, Каррт! Что ж ты за ндеж такой?! Ни себе, ни другим! – воскликнул один из молодых мужчин с щупами-локаторами на висках, как у Дока.

– И правда, Каррт! – поддержал его с другого конца зала симпатичный ританин. – Может, девушка совсем не против нашего общества.

– Вы мне поговор-рите, балбесы! – добродушно отозвался Каррт и погрозил залу кулаком. – Отор-рву вам то, что ниже пояса, а потом р-разбир-раться буду, кто пр-ротив, кто нет. Знаю я вас! Хвосты р-распустите и кинетесь всей толпой на птенчика. Нет уж! Не тр-рогать! И др-ругим пер-редайте.

Док посмеивался и ел, а я только переводила взгляд по залу с одного мужчины на другого и не знала, куда деваться от стыда. Хотя испытывала чувство признательности к Каррту. Пусть он и не гуманоид, но заступился ведь. С его защитой (пусть пока лишь на словах) мне будет не так страшно обживаться на корабле.

– Да чтоб тебя, Каррт! – в сердцах бросил на стол вилку сидящий с ним за одним столом мужчина со светлыми волосами. – Только у нас на крейсере появилась девушка. Такая радость, а ты все удовольствие портишь и выставляешь нас какими-то озабоченными тапинаками[2].

– Ну что ты, Тадин, – со смехом ответил ему штурман. – Общайтесь и др-ружите с ней сколько хотите. Но! Вы меня слышали!

– Элишше, не бойся, – обратился ко мне Тадин. – Никто тебя не обидит. Мы рады, что наконец-то командор нарушил свой незыблемый принцип и пустил на крейсер хоть одну девушку. Да еще такую очаровательную. Ты если без Дока будешь приходить сюда, садись к нам с Карртом. Да и так звони по коммуникатору, мы тебе крейсер покажем и все расскажем.

– Спасибо, – кивнула я. Покосилась на Каррта, поймала его веселый оранжевый взгляд и осмелела. – С удовольствием воспользуюсь вашим предложением, если командор не запретит.

– А мы?! – послышался возглас из зала.

– Солнышко, заходи к нам в рубку!

– И к нам в лабораторию, Солнышко!

– Элишше, лучше к нам…

К концу обеда я перестала вздрагивать и пугаться каждого возгласа, Каррт и Тадин заручились моим обещанием пойти с ними на экскурсию, а Док сказал, что теперь за меня спокоен. Экипаж меня принял, пусть и на правах «птенца» Каррта, но принял. А еще стало очевидно, что позывной «Радуга» не приживется. С легкой руки (или точнее, крыла) штурмана меня стали звать Солнышком.

Из столовой мы с Сентаром выходили уже не вдвоем, а в тесной компании веселящихся парней.

Мне по большому счету делать было нечего, так как все тесты я уже прошла. Поразмыслив, собралась идти в жилой сектор, чтобы пройтись и осмотреться, что есть на той палубе, кроме личных кают. Но тут ожил коммуникатор на моем запястье.

Ответив на вызов, увидела изображение командора.

– Радуга, зайди ко мне. Помнишь, куда идти? – уточнил он.

– Да, командор. Помню. Сейчас приду.

Ниоки недовольно поморщился, и я так и не поняла, что не так сказала или сделала. Но уточнять он ничего не стал и отключился.

– Странный тип, – пожала я плечами, активировала навигатор и отправилась «на ковер». При чем тут ковер, правда, не поняла. Так как никакого покрытия на полу в кабинете командора не было, но в мыслях родилась именно эта фраза.

ГЛАВА 8

– Можно? – вошла я в каюту, исполнявшую роль кабинета.

– Садись! – Ниоки указал рукой на стул и что-то набрал на своем компьютере, который на самом деле назывался информационным блоком. Кстати, экран оказался сенсорным. – Док прислал мне результаты тестов.

– И? – присев, осторожно уточнила я.

– Тебе есть что добавить от себя?

– Не знаю. Пожалуй, я склонна согласиться с тем, что мне озвучил Сентар. Наверное, я действительно творец. Только не имею понятия, чем занималась в прошлой жизни.

– Твои рисунки я уже видел. Очень неплохие, должен сказать, – хмыкнул командор, вероятно вспомнив мой шарж. – Давай так. Я приму тебя на работу в качества штатного художника на испытательный срок. Скажем, на один месяц. Должности такой, правда, в экспедиционном корпусе нет, но это не означает, что я не могу ее ввести. Согласна?

– Да, – кивнула с готовностью. Еще бы я не была согласна! Мало того что не выкинут где-нибудь на неизвестной планете, так еще и зарплату будут платить.

– Отлично! – Мужчина начал что-то печатать на своем экране, продолжая говорить: – Я открываю тебе банковский счет, на который сейчас переведу аванс. За этот месяц ты должна будешь нарисовать все, что потребуется. Определись и сообщи мне, что тебе понадобится для работы. Краски? Кисти? Бумага? Или, может, ты рисуешь на графических планшетах? Реши и сообщи мне завтра-послезавтра, надо ввести в бюджет эту статью расходов.

– Хорошо, – еще раз кивнула, судорожно пытаясь сообразить, как же я рисую. Красками? Или карандашами? Умею ли пользоваться планшетом для рисования? – А когда можно их получить?

– Через четыре дня мы будем в системе Сегин. Возьму тебя с собой на планету, и ты на месте определишься, что именно тебе необходимо для работы.

– Ладно, – согласилась я, мысленно вопя от восторга. – Скажите, а как называются приборы, которыми делают голограммы?

– Так и называются, голограферы. Зачем тебе?

– Акир, а у вас случайно его нет? Мне было бы интересно сделать несколько голограмм. Тут столько колоритных… эм-м… членов экипажа.

– У меня нет, но есть у второго пилота. Он детям передает различные виды с других планет.

– А как его найти? – сделала я стойку.

Ниоки некоторое время пристально на меня смотрел, а потом включил свой наручный коммуникатор.

– Командор? – раздался оттуда голос.

– Рокхад, скажи-ка, у тебя голографер в рабочем состоянии?

– Да, командор. Тебе нужно что-то снять?

– Не совсем. Я к тебе сейчас пришлю нашего штатного художника. Покажи-ка ей свой голографер и объясни, как он работает.

– Хорошо, пусть Солнышко приходит, – со смешком ответил невидимый мне Рокхад.

– Солнышко? – У командора взлетели брови, что придало ему крайне забавный вид: кошачьи уши торчком, высоко поднятые брови и явное удивление на лице.

– Так ты же про Элишше? Ее сегодня во время обеда в столовой с подачи Каррта Солнышком прозвали. Он всем заявил, что она – птенец, потому что оранжевая, как птенец ндежей, и взял ее под свою опеку. Пообещал любому, кто к ней сунется с эротическими намерениями, оторвать половые органы. А корабль теперь гудит, только и слышно – Солнышко то, Солнышко это… Всех распирает от любопытства.

– Каррт может, – задумчиво обронил Акир, взглянув на меня. – В общем, жди… Солнышко. Пусть попробует, а экипажу я сейчас объявлю, что разрешил ей всех вас снимать. За снимками пусть приходят ко мне.

– Смеешься?! – гулко захохотал Рокхад. – Тебя же все боятся. Если и пойдут посмотреть, что получилось, то к самой Элишше.

Я скромно опустила взгляд, представив наплыв желающих пообщаться со мной под предлогом – посмотреть, что же я там наснимала. Похоже, командору тоже пришла в голову эта мысль.

– Разберемся, – сухо ответил он и прервал связь.

Какое-то время мрачно меня разглядывал, а потом хмыкнул:

– Солнышко? Тебе идет, такая же огненная. Ладно, меняем позывной. Солнышко так Солнышко. Все равно теперь «Радугой» тебя никто звать не будет, раз уж Каррт дал прозвище. Иди!

– А… мне потом показывать вам то, что я наснимаю?

– Разумеется, – поморщился он и принюхался. – Иди уже! От тебя так пахнет, что невозможно вынести. И сделай одолжение, без острой нужды ко мне не суйся.

– Ладно, – обиделась я.

– Да иди же ты!

Я вскочила и бегом бросилась к выходу, вылетела в коридор и затормозила, только отбежав на несколько метров. Чего же он такой нервный-то? Так напугал, что я даже не успела спросить – куда идти и где искать хозяина голографера. В ответ на мой немой вопрос запиликал коммуникатор. Ответив, я увидела командора, взирающего на меня с иронией.

– Куда идти – знаешь?

– Нет, конечно, – ответила очевидное.

– А чего сорвалась тогда?

– Так вы же…

– В навигаторе выбери функцию поиска членов экипажа. Введешь – Рокхад. Он один с таким именем на крейсере. – И, не попрощавшись, командор отключился.

– Спасибо! – сказала, глядя на потемневший экран.

Минуту постояла, а потом меня разобрал смех. Все происходило настолько странно и быстро, что я не успевала подстраиваться под ситуацию. Еще пару дней назад была бесправной рабыней. Затем – прощалась с жизнью среди песков Шандиры, оплакивая погибшую Лиллуко.

И вот уже неизвестно куда лечу на огромном межзвездном крейсере в составе научной экспедиции. Да еще умудрилась стать штатным художником. А командует мною мужчина с кошачьими ушами и хвостом. И я этого конкретного мужчины до дрожи боюсь, причем совершенно иррационально, ведь он не сделал мне ничего плохого, наоборот, по-своему опекает. Но… наверное, Алилее удалось меня запугать, создав ниоки определенную характеристику, вот отсюда и этот страх. Все жду, когда же вылезет та самая «жестокость».

Все те эмоции, которые я тщательно гасила в душе во время жизни в рабстве, начали проявляться вновь. Это там я, решив в какой-то момент, что лучше впасть в некое подобие эмоциональной спячки, чтобы не сойти с ума от безысходности и отчаяния, была отрешенной и отстраненной. Иначе не смогла бы выжить. А сейчас вдруг оказалось, что я умею смеяться и нахожу к этому поводы, подмечая разные нелепости. Ощущалось это так, словно я выходила из анабиоза. Душа оттаивала и требовала… Да всего она требовала. Творить. Работать. Постигать новое. Дружить.

И самое главное, я больше не чувствовала себя вещью. Да, я по-прежнему ничего не помнила о своем прошлом и не знала своего настоящего имени. Но стали всплывать какие-то отдельные фразы, ассоциации, и они явно были тем, что я когда-то знала. И Лиллуко обещала, что однажды память вернется. Поэтому я решила верить и ждать!

Милая, милая Лиллуко! Спасибо тебе! За все! Я обязательно доберусь до твоей родной планеты, найду твою семью и передам им твои останки.

Добравшись до местонахождения Рокхада, я замерла перед переборкой, дернула дверь… Мой коммуникатор тут же пискнул, высветилась надпись: «Доступ запрещен». Та-ак! Ладно, пойдем другим путем. Нашла список экипажа, выбрала там Рокхада и позвонила ему.

– Да! – рявкнул мужской голос, и спустя мгновение появилось изображение второго пилота. – А-а, Солнышко! Входи.

– Не могу. Мне доступ запрещен.

– Понял, сейчас! – И он отключился.

Через несколько секунд дверь открылась, и передо мной возник высоченный широкоплечий мужчина. На голове вместо волос – толстые роговые пластины, наслаивающиеся друг на друга. Темно-карие глаза; высокий лоб переходил в прямой нос, создавая прямую линию профиля. Почему-то подумалось, что такой профиль нужно чеканить на монетах. К чему бы это?

– Мне командор уже все сказал, так что голографер я подготовил. Ты как? Умеешь им пользоваться или научить? – Он пошел внутрь, и я последовала за ним.

– Научить. О-о-о! Какой вид! Ой, привет всем.

Я очутилась в служебном помещении. Прямо впереди открывался ошеломляющий вид на звезды, настолько захватывающий дух, что я не сразу заметила, что мы здесь не вдвоем. На мой возглас обернулось сразу несколько мужчин, сидящих за пультами перед экраном во всю стену.

– Привет!

– Привет, Элишше!

Некоторых из них я уже видела в столовой, поэтому сейчас только улыбалась и кивала. Это я в рубке управления? А мне командор голову не открутит за то, что я сюда вошла? Ведь доступ запрещен…

Именно этот вопрос я задала Рокхаду, когда он вернулся с черной коробкой на длинном широком ремне.

– Не открутит. Он, конечно, строгий, но сам же предупредил, что ты придешь. Значит, в курсе. Смотри сюда! – Он бережно вложил мне в руки голографер и стал показывать, как им пользоваться. – Глядеть сюда, настраивать вот тут и тут, регулировать приближение – вот так. Как выберешь объект, находишь нужный ракурс, жмешь сюда и удерживаешь до щелчка. Поняла?

– Поняла! А вспышка?

– Тогда пробуй. Здесь такая светочувствительность, что вспышка не нужна. Но учти, у меня самая простая модель, без дополнительных телескопических объективов и без функции просмотра получившейся голограммы в 3D-объеме. Детишки и таким простым картинкам рады, а всерьез я голографией не увлекаюсь. Потом необходимо сливать снимки в информационный блок и уже там просматривать, отбирать понравившиеся и редактировать.

– Ничего-ничего, мне для начала и этого хватит. А на чей информационный блок я могу потом слить результаты? У меня в каюте есть только планшет.

– Ну, – поскреб ногтями Рокхад по бронированной макушке, – можно на мой. Или на блок командора. Нет, лучше на мой. Мне ведь интересно. Давай пока поснимай тут, если все будет в порядке, отправишься гулять по кораблю. А вечером посмотрим, что у тебя получилось.

– Спасибо, Рокхад! – расплылась я в улыбке. – Я в благодарность потом твой портрет нарисую. По старинке, карандашом на бумаге.

– Договорились, – гулко хохотнул мужчина, махнул мне рукой и прошел к пустующему креслу.

На меня тут же все перестали обращать внимание, а я еще раз прокрутила в памяти только что полученную инструкцию. Все было просто. Да и на вид аппарат казался совсем не сложным. Черный куб со скругленными углами и ребрами. Половину задней части занимал экран, а в нижней части располагалась панель управления. Спереди выезжал объектив. По бокам два выступа, позволяющих удерживать этот куб в руках. Вот и все устройство.

Сделала на пробу несколько снимков, чтобы убедиться, что все правильно поняла, заодно привыкая к весу голографера. Ух! Что бы мне сейчас снять-то?! Я окинула хищным взглядом мужчин, не обращавших на меня внимания. Так-так! Все как один колоритные, и все – разных рас.

Подкралась сбоку и стала присматриваться. Один из них, симпатичный ританин, бросил на меня быстрый взгляд, подмигнул и тут же вновь вернулся к своим приборам. А я решилась.

Выжидала, когда объекты моей голоохоты меняли выражения лиц, подлавливала их эмоции. Стараясь не привлекать внимания, чтобы не отвлекать от работы, снимала нахмуренные брови, задумчивость, сосредоточенность…

Когда поняла, что тут больше делать нечего, тихонько прошла к двери и вышла в коридор. С выходом проблем не возникло, замок послушно щелкнул, выпуская меня. А затем отправилась блуждать по кораблю без какой-либо упорядоченной системы. Просто шла и снимала всех встречных. Кто-то улыбался и подмигивал, кто-то недоуменно вздрагивал, кто-то сердито хмурился… Последним я сообщала, что получила высочайшее разрешение, и все голограммы потом можно будет увидеть у Рокхада или у командора. Процесс меня увлек настолько, что, когда раздался сигнал наручного коммуникатора, что пришло время ужина, я даже не поверила. Какой такой ужин?! Я ведь только начала!

В столовую отправилась вместе с новой игрушкой. Пожалела тратить время и идти сначала в свою каюту, тем более что в столовой столько народа… Может, еще поймаю интересные лица.

Первой жертвой стал Каррт. Набрав себе на поднос еды, я уверенно направилась к его столику и попросила разрешения присесть. Синий птиц обрадованно кивнул и немедленно поинтересовался, чем я занималась весь день и для чего таскаю с собой голографер. А я, после того как рассказала, попросила разрешения его запечатлеть. Потом к нам подошел Тадин, и все повторилось.

Так что, покончив с едой, мы втроем отправились в кают-компанию, где я сделала несколько снимков обоих штурманов, а заодно еще нескольких парней, заглянувших полюбопытствовать, чем это мы занимаемся.

А потом карта памяти голографера совершенно неожиданно оказалась заполненной, и я отправилась искать Рокхада.

– Ну как? – с любопытством спросил меня второй пилот, когда я возникла на пороге его каюты.

– Отлично! – с улыбкой ответила я. – Можно теперь все слить на инфоблок и просмотреть, что получилось? А то карта памяти уже полная.

– Ну ты даешь! – присвистнул он. – Это ж как ты умудрилась всю карту заполнить?

Я смущенно пожала плечами и прошла в каюту. Она была ощутимо больше моей, а на столике в углу красовался такой же сенсорный экран с выносным блоком, как в кабинете командора. Да и вообще, сразу было видно, что здесь живут уже давно. На стенах голограммы улыбающихся малышей с головами, покрытыми костяными наростами. На нескольких снимках – симпатичная женщина, вероятно, жена пилота. На экране иллюминатора – виды природы неизвестной мне планеты. Да и ярких красок тут хватало, в отличие от моей убогой серой норы.

Пока я осматривалась, Рокхад уже подсоединил голографер к инфоблоку и перелил содержимое карты памяти.

– Элишше, – окликнул он меня. – Иди просматривай и стирай лишнее. А то, что понравится и захочешь сохранить, перемещай в отдельную папку.

– Есть! – с энтузиазмом отозвалась я и уселась в предложенное кресло.

От экрана оторвалась спустя пару часов. Хозяин каюты сначала стоял рядом, но потом ему надоело, он ушел к койке и уткнулся в электронный планшет.

– Рокхад! – позвала я его. – Будешь смотреть? Тут и твои голограммы есть.

– Спрашиваешь! – хохотнул мужчина и подошел ко мне. – Ну-ка, ну-ка… Ого, как много. Я быстро все не просмотрю.

– А давай я тебе все оставлю, ты спокойно посмотришь, а я к себе пойду отдыхать. И командору перешли эту папку, пожалуйста, он велел. Я голографер заберу? Завтра еще им воспользуюсь?

– Да-да, – пробубнил он, углубившись в просмотр изображений.

Я еще несколько минут постояла рядом, наблюдая за мимикой штурмана и пытаясь понять, нравится ли. Хотела даже что-то спросить, но, кажется, он про меня забыл. Поэтому я прихватила голографер и тихо ушла. А уже из своей каюты отправила командору текстовое сообщение, что с заданием разобралась, результаты работы за сегодняшний день у Рокхада. И с чистой совестью пошла в душ, а потом спать.

Среди ночи меня разбудил писк наручного коммуникатора, который я оставила на столе. Встав с постели, добрела до него и активировала. Мало ли что там такое случилось. Но оказалось, пришло текстовое сообщения от Рокхада, которое гласило: «Потрясающе!»

Утром до завтрака я успела по памяти набросать портрет Каррта. Очень уж у него интересная внешность. А в итоге заработалась так, что забыла найти в справочнике рас информацию о том, к какому народу принадлежит Рокхад. Но, рассудив здраво, решила, что проще сначала у него спросить об этом, а потом уже искать подробности.

В столовой уже было полно народа. Когда я вошла, все замолчали и принялись пристально меня рассматривать. Я поежилась под этими взглядами, перебросила пышную косу назад и с прямой напряженной спиной направилась к раздатчику еды. Чего они так смотрят? Я что-то не то вчера сделала?

В такой же тишине поискала взглядом свободный столик, прошла и села. Под столь пристальным вниманием кусок в рот не лез, но я честно пыталась есть, не поднимая глаз, и едва не подавилась от неожиданности, когда на свободный стул присел незнакомый мне мужчина.

– Элишше?

– Да? – ответила, прокашлявшись.

– Это действительно твои голограммы? Ты делала?

– Эм-м… – протянула я в замешательстве. – Ну я вчера действительно делала снимки. Мне Рокхад дал напрокат свой голографер. А вы откуда про них знаете?

От волнения я начала ему «выкать», хотя Док меня уже просветил, что это не принято. Все обращались друг к другу на «ты».

– Да все уже видели. Значит, у тебя действительно нет своего голографера, но ты его очень хочешь?

– Д-да. Нет, но хочу. – Я осторожно оглянулась и увидела, что к нашему разговору прислушиваются сидящие за соседними столиками парни.

– Отлично, тогда я пошел. Переведу. – Мужчина встал и отправился к выходу, а я как дурочка смотрела ему в спину, совершенно не понимая, о чем вообще речь.

Пожав плечами, отпила чая, и тут на освободившийся стул присел другой член экипажа.

– Солнышко, а меня снимешь? Я невесте пошлю свой портрет, – с улыбкой спросил меня ританин, которого я вчера уже видела здесь во время обеда.

– Ладно. А куда мне подойти? Ты где работаешь?

– Я механик с нижней палубы. Только тебе туда, наверное, нельзя. Давай перед обедом в кают-компании? Кстати, я – Мирад.

– Очень приятно, Элишше. Только, Мирад, если в кают-компании – это будет постановочный портрет. Не такая живая и непосредственная голограмма, как те, что я делала вчера. Если ты хочешь такую же, то мне нужно будет ловить момент, пока ты работаешь. Если командор разрешит, я спущусь к вам на палубу.

– Понял! Тогда давай сначала портрет, я его сразу же отправлю невесте. А потом, как у тебя будет время, сделаешь мне такие же живые снимки, как вчерашние. Мне понравились!

– Ладно, – кивнула я. – Тогда встречаемся перед обедом.

– Договорились, Элишше. Я приведу себя в приличный вид и приду! А сейчас пойду и перешлю тебе кредиты. – Он помахал мне рукой и тоже ушел.

– Чего? – пролепетала, чувствуя, что я тут единственное существо, которое не понимает, что происходит.

Когда напротив меня присел третий посетитель, я уже не знала, что и думать. Разговор повторился. Потом еще с одним, и еще с одним, и со следующим… В итоге получилось, что мне нужно идти в кают-компанию уже сейчас, чтобы успеть снять постановочные портреты всех, кто изъявил желание их получить.

Сбегав к себе в каюту за голографером, я направилась к месту встречи. Вошла и замерла на пороге, пытаясь понять, что же рассматривает целая толпа в дальнем углу помещения. Любопытство победило робость, и я направилась туда, где кучно стояли мужчины и что-то обсуждали. При моем приближении они раздвинулись, и я увидела…

Оказывается, на большом экране шло слайд-шоу моих вчерашних работ. Лица сменялись одно за другим, а сверху над ними располагалось объявление, гласившее:

«Работы нашего нового штатного художника. При желании получить файл со своими голограммами можно у второго пилота Рокхада или у командора. Для этого необходимо отправлять письменный запрос по коммуникатору. Для желающих отблагодарить художника за ее талант и стимулировать к новым работам: можно перевести некоторую сумму на ее счет, чтобы она приобрела себе личный голографер. Номер счета…»

– О-о-о! – оторопело протянула я.

– Солнышко, я тоже перевел, – хлопнул меня по плечу высоченный парень той же расы, что и Рокхад. – Ты молодец! Замечательно меня вчера поймала.

– Ну… Тогда начнем? – обвела я вопросительным взглядом присутствующих.

ГЛАВА 9

В тот же день по приказу командора меня переселили в другую каюту, в которой имелся стационарный информационный блок. Имущества у меня почти не было, так что переезд прошел легко и быстро. Прихватила стопочку вещей, стальную банку, голографер и проследовала за Майки, который уже отработал свой внеплановый наряд. Я чувствовала себя немного неловко, ведь его наказали из-за меня, пусть моей вины в этом не было. Но парень вел себя непринужденно и, похоже, не считал, что я перед ним в чем-то виновата.

Новая каюта оказалась такой же, как у Рокхада, и я сделала вывод, что меня перевели сюда, так как приняли в штат на не самую низшую должность. Это приятно грело душу. Майки на этот раз был предусмотрительнее и провел для меня полный инструктаж и экскурсию, показав все, что тут имелось. Собственно, здесь было все то же самое, только ощутимо просторнее, добавился стол с инфоблоком, а электронный планшет оказался более поздней модели. Это по словам Майки, а по мне, так и тот прежний был вполне хорош. Уже потом я обнаружила, что в этой модели есть специальная программа, в которой можно рисовать. Не полноценный графический планшет, но неплохая замена для неспециалистов.

Вечером пообщалась с хозяином голографера по коммуникатору. Уточнила, не слишком ли я наглею, ведь уже второй день пользуюсь его аппаратом. Услышала, что, мол, никаких проблем, и он рад, что смог помочь мне проявить свои таланты. Так что могу работать. А как только наберется сумма, достаточная для того, чтобы приобрести себе собственный, тогда и верну. И поинтересовался, как пополняется счет. Я глупо похлопала ресницами и сказала, что понятия не имею. Рокхад посмеялся и объяснил, как войти и посмотреть. Оказывается, это была его идея – чтобы экипаж скинулся мне на собственный аппарат. Командор был против, но второй пилот его убедил, объяснив, что такая хрупкая и капризная вещь, как голографер, должна быть личной, а не казенной. Кроме того, он сообщил Акиру, как много дополнительных насадок и объективов понадобится профессионалу. Командор махнул рукой и открыл отдельный счет на мое имя, специально для пожертвований на благо моего таланта. А в конце разговора Рокхад намекнул, что рассчитаться с ним я могу обещанным рисунком.

Следующие дни у меня оказались загружены под завязку. До обеда я занималась постановочными портретами в кают-компании. После обеда бродила по крейсеру и делала стихийные снимки. Потом заливала результаты голоохоты в инфоблок и отбирала самые удачные работы, безжалостно стирая те, которые показались мне некачественными или скучными. Отправляла папку с ними командору и Рокхаду и переключалась на планшет и бумагу, восстанавливая, точнее, вспоминая забытые навыки.

На бумаге все получалось легко. Рука у меня явно была набита, и за один вечер я нарисовала весьма неплохой, даже на мой собственный критический взгляд, портрет Рокхада. Сообщила ему об этом по коммуникатору и ничуть не удивилась, когда через два часа он сам за ним пришел, не пожелав ждать до утренней встречи в столовой. Второй пилот был в восторге. Так хвалил, что я не знала, куда деваться от смущения.

Стоит ли говорить о том, что во время завтрака все уже были в курсе происшедшего, видели этот портрет и желали такие же? У меня появился «лист ожидания» длиной в целую жизнь… А запросы на коммуникатор все приходили и приходили.

С командором я в эти дни больше не беседовала. Все, что мне было необходимо спросить или сообщить, писала ему в текстовых сообщениях. Хотя издалека видела Акира неоднократно. Мне патологически не везло, и я постоянно оказывалась там, куда спустя недолгое время приходил и он. Если бы это не было сущим бредом и абсурдом, я бы заподозрила, что он за мной следит и преследует. Но так как я хорошо помнила его приказ держаться от него подальше, то, как только вдалеке показывалась высокая широкоплечая фигура с торчащими вверх ушами, тут же сворачивалась и удирала из этого места, чувствуя спиной его пристальный взгляд. Было неловко, но… очень уж мне тут нравилось. Не хотелось провоцировать главу крейсера на гнев или агрессию. А то еще передумает и оставит меня на планете в системе Сегина. А я хотела с ними в экспедицию!

Да и вообще! Что-то в глубине души (генетическая память, не иначе) кричало, что от начальства нужно держаться как можно дальше. Периодически вообще всплывала какая-то загадочная фраза про «барский гнев и барскую любовь»[3]. Что такое «барский», я не знала, а в словаре объяснение отсутствовало.

Отловил меня командор вечером накануне прибытия в систему Сегин. Причем именно отловил, потому что как раз перед этим я сбежала, заметив его на нижней палубе. Сейчас же я снимала на голографер Мирада и его напарников, а потом заметила на противоположном конце ангара такую знакомую хвостатую фигуру. Тут же подобралась, быстро попрощалась с парнями и по стеночке, прячась за стоящими тут в большом количестве механизмами, пробралась к выходу.

Насмешливый голос Акира застиг меня врасплох, когда я уже выскользнула в коридор, но еще больше напугало прикосновение к плечу.

– Элишше? – с непередаваемой интонацией позвал меня ниоки. – Ты куда-то спешишь?

– Нет, командор. – Вздохнув, я обернулась.

– Ты поистине неуловимое существо. Только что была тут – и уже нет, умчалась.

– Э-э-э… – начала я подбирать слова, чтобы объяснить свои передвижения. – Волка ноги кормят, вот я и передвигаюсь по кораблю. Туда – сюда. Сюда – туда…

– Я так и понял, – хмыкнул он. – Как успехи?

– Неплохие. Я уже многих запечатлела. Народу нравятся получаемые голограммы, так что я выполняю заказы. Наверное, у меня хорошо получается, – сказала и скромно опустила ресницы.

– Я бы сказал – очень хорошо. Ты действительно молодец, и у тебя определенно есть талант. Не знаю, какой ты художник, но голограммы ты делаешь замечательные.

– Спасибо, – расплылась я в улыбке.

– Счет проверяла?

– Да, мне Рокхад объяснил как. Там уже что-то накопилось, только я не знаю, хватит ли этого на голографер.

– Если не хватит, добавлю, – отмахнулся от меня Акир. – Тебе в любом случае еще необходимы графический планшет и всякие ваши художественные штучки. Мы бы так и так приобрели голографер, но Рокхад сказал…

– Да, он мне объяснил, – кивнула я. – Знаете, думаю, он прав. На нем ведь нужно выставлять настройки, да и подбирать его лучше не только по техническим характеристикам, но и по внешним габаритам. Слишком большой я не смогу удерживать в руках, а из-за этого… – с воодушевлением начала говорить я.

– Вот только избавь меня от подробностей, – махнул хвостом брюнет, да так сильно, что стеганул меня по ногам.

Я вздрогнула и замолчала. Украдкой покосилась на черную мохнатую конечность Акира, испытывая непреодолимое желание схватить и ее пощупать. Аж ладошки зачесались.

– Даже не думай!

– Что? – вскинула взгляд на командора и увидела, что он иронично улыбается.

– Не вздумай трогать мой хвост.

– Да я и не…

– Ну да, ну да. Я так и понял, что ты «не», когда тянула к нему руку.

– И ничего я не тянула, – обиделась я.

Вообще разговор получался крайне нелепый, и я не понимала, что именно хочет услышать или сказать мой начальник. Снова покосилась на его лениво покачивающийся хвост.

Умираю, как хочется потрогать! Интересно, если его погладить против шерсти, то на голове у командора волосы встанут дыбом? Было бы забавно. А если почесать за ушком?

– Не стоит, – сказал Акир.

– Что? – не поняла я. Я ведь молчала, так к чему он сказал это «не стоит»?

– У тебя очень богатая мимика, Элишше. Так что забудь про мой хвост.

Я тут же невольно перевела взгляд на его уши.

– И про уши – тоже.

И вот тут я покраснела. Жаркая волна опалила лицо и уши, а мужчина тихо рассмеялся.

– И все-таки, почему ты от меня бегаешь?

– Я не бегаю. Но вы же сказали, чтобы я держалась от вас подальше. Вот я и…

– Элишше, – поморщился он с досадой. – Это вовсе не означало, что тебе нужно сломя голову мчаться на другой конец корабля, если мы с тобой где-то столкнулись.

– Но вы ведь заявили, что вас раздражает мой запах. А я не могу не пахнуть, – виновато развела руками. – Вы не подумайте, я дважды в день принимаю душ и пользуюсь дезодорантом. Но почему-то вы все равно чувствуете мой запах, и вам неприятно. Я же вижу, – произнесла, многозначительно посмотрев на его нос.

Акир действительно все время нашего разговора принюхивался. Ноздри его чуть заметно трепетали, и было в этом что-то такое звериное. Но в совокупности с ушами и хвостом выглядело вполне гармонично и не обидно. Ведь не стала бы я обижаться на зверя, у которого шевелится нос, когда он меня обнюхивает. А командор… Кошак, он и есть – кошак. Только большой и двуногий. Главкошак, если уж совсем точно.

– Да, пахнешь ты сильно, несмотря на все твои ухищрения, – загадочно произнес ниоки, наклонился к моей шее и глубоко вдохнул.

Я едва не шарахнулась в сторону в первую секунду. Но потом решила, что это будет некрасиво – показывать, что боюсь его, и застыла на месте.

– В коридорах тянется шлейф твоего аромата, Элишше. Куда бы я ни пришел, там обязательно уже побывала ты.

– Чувствую себя вонючкой, – едва слышно проворчала я, стараясь не шевелиться, так как Акир продолжал нюхать мою шею. – Скоро комплекс неполноценности разовьется.

Он тихо рассмеялся, обжигая дыханием кожу, и у меня во все стороны прыснули мурашки.

– Глупенькая, – обозвал меня и наконец выпрямился.

Я не смогла сдержать вздоха облегчения, что от командора не укрылось, но комментировать он этого не стал. К счастью.

– Завтра утром будь готова. Сразу после завтрака мы полетим на планету. Не забудь список покупок и номера счетов, своего персонального и того, с которого будешь оплачивать личный голографер. Я выделю тебе сопровождение, посетите нужные магазины.

– Есть! А можно я куплю что-нибудь для себя в каюту? Там так уныло. Настоящая обитель печали…

– Можно.

– А можно я еще куплю?..

– Можно.

– Но я же не договорила. Можно я еще куплю одежду для?..

– Можно.

– А?..

– Покупай для себя лично, что хочешь. Аванс на твой счет перечислен. Все, до завтра!

Не ожидая моего ответа, главкошак обогнул меня и пошел по коридору, помахивая таким манящим хвостом.

Утром я пришла в указанное место к назначенному времени. Возле шаттла уже слонялись Керк и Майки. Похоже, эти двое снова полетят вниз, на планету. Я поздоровалась, и минут пять мы болтали ни о чем. Потом подошел Каррт, которого я была рада видеть. Наверное, если бы этот конкретный ндеж не взял меня под свое крыло, причем в буквальном смысле, учитывая его расовые особенности, мне пришлось бы сложнее на корабле, полном скучающих по женскому вниманию мужчин. Он и сейчас покровительственно похлопал меня по плечу и сказал, чтобы я не боялась. Мол, все будет хорошо.

Командор прибыл последним.

– Все готовы? – Он посмотрел на наши улыбающиеся лица и кивнул на шаттл. – Грузитесь.

Полет до планеты под названием Сегила много времени не отнял. Сели в космопорте, направились к терминалу, полному народа. Вот тут я чуть глаза не сломала, разглядывая инопланетян. На корабле все-таки такого изобилия рас не было, а тут… Майки и Каррт периодически подхватывали меня под руки и чуть ли не волокли вперед, чтобы догнать Акира. Керк остался в порту, а мы направились в город. Добирались туда на одном из небольших летающих катеров с прозрачными куполами, которые курсировали между космопортом и жилыми кварталами. Командор о чем-то договорился с пилотом, после чего велел нам грузиться.

Местное население составляли типичнейшие гуманоиды. Высокие гибкие мужчины и женщины с темно-бронзовой кожей, огромными карими глазами и черными прямыми волосами. Единственное отличие от людей – это вытянутые к затылку яйцеобразные черепа и уши с удлиненными почти до плеч мочками.

Город меня ошеломил. Огромные высотные здания из стекла и металла совершенно немыслимых форм. Реклама… Голографические баннеры прямо в воздухе висели над улицами на разных уровнях, а летающие машинки типа нашей двигались выше или ниже, хотя некоторые проскакивали прямо сквозь разноцветные бесплотные растяжки. Я только успевала вертеться и крутить головой…

«Лучшие консервы из созвездия Мухи. Спешите покупать, и ваш полет будет приятным и вкусным».

«Пищевые добавки из созвездия Циркуля. Приобретите и удивите свою половинку сменой облика. Эффект держится ровно двадцать шесть часов. Гарантия качества».

«Лучшие роботы и андроиды для вашего дома и офиса. Выберите себе помощницу или помощника. Гарантия пять лет».

«Питомцы для ваших детей. Коты, тапинаки, полуразумные ящерицы и многие другие животные. Подберите друга для вашего малыша, и он скажет вам спасибо. Сопутствующие товары имеются».

– Элишше, рот закрой, – вырвал меня из состояния, близкого к шоковому, насмешливый голос командора.

– А-ам, – захлопнула я отвисшую челюсть. И тут же решила уточнить: – А ящерицы бывают полуразумными?

– Можно и так сказать, – снисходительно пояснил Акир. – Это местная фауна. Они небольшие, примерно с две ладони. И зачатки интеллекта у них определенно имеются. Их обычно детям покупают.

– А можно мне?

Я с такой надеждой уставилась на него, что молчавшие до того Каррт и Майки не выдержали и рассмеялись. А пилот катера фыркнул и обернулся, чтобы взглянуть на меня.

– Птенец! Я же говор-рил, что она еще птенец! – погладил меня по голове штурман. – Акир-р, давай я подарю ей ящер-рку?

– А ухаживать за ней кто будет? – поднял брови главкошак.

– Я! Я буду! Я научу ее пользоваться унитазом. А чем они питаются? – с энтузиазмом выпалила я.

– Всеядные, – вмешался в нашу беседу местный пилот. – Жрут все, что им ни дашь. И хоть корми, хоть нет – не растут. Я своему старшенькому покупал, когда он только ходить научился. Так эта чешуйчатая зараза до сих пор за ним везде бегает. А сын ведь уже взрослый совсем.

– Хочу-у-у, – выдохнула я.

– Посмотрим… – закрыл тему командор, и я решила пока не форсировать события. Может, эти ящерки такие страшные на вид, что на них и не посмотришь без дрожи.

Катер притормозил у гостиницы, мы выгрузились и направились внутрь. Командор переговорил с портье, после чего вернулся к нам с ключами.

– Я снял номер. Одна комната мне, вторая для Элишше, в третьей – Майки и Каррт. Сегодня и завтра днем занимаемся делами и покупками, а к ночи вернемся на крейсер. Все понятно?

Я отвечать ничего не стала, так как была слишком занята разглядыванием посетителей. Какие же они все… разные. Подобрать более точную характеристику я затруднялась.

Номер состоял из нескольких помещений. Общая уютная гостиная, из которой вели три двери в спальни: две слева и одна справа.

– Элишше, та комната твоя, – выдал мне магнитный ключ Акир и указал направо. – А мы трое займем эти две комнаты. Оставляйте вещи, и расходимся. Времени у нас мало, а дел много.

– А со мной кто пойдет? – уточнила, помня, что мне полагается сопровождение.

– Каррт, – бросил командор и ушел в свою комнату.

Через десять минут мы уже снова спускались в холл гостиницы, из которого должны были направиться в разные стороны. Какие дела были у командора и Майки, я не знала. А мы с Карртом собирались посетить магазины, торгующие необходимым мне для работы оборудованием. А под шумок я планировала уговорить добродушного штурмана заскочить куда-нибудь за одеждой и разными мелочами.

У выхода из гостиницы располагалась панель с кнопками, к которой мы и направились.

– Каррт, следи за этим недоразумением, – кивнул на меня ниоки. – И не дай ее облапошить, а то всучат барахло за бешеную сумму.

– Обижаешь, командор-р! – щелкнул клювом ндеж и покровительственно прикрыл меня внушительным крылом.

Ощущения у меня при этом были непередаваемыми. Стояла рядом огромная синяя птица, разговаривала, смеялась. Гладила по голове рукой и прикрывала крылом…

Перед стеклянной дверью спланировал катер с маленькими черными треугольничками, нарисованными на борту, двери скользнули вверх, и мы с Карртом уже собрались выходить, чтобы сесть в прибывший транспорт, как вдруг меня отвлек звук за спиной.

– А ли я си йа? Ла трра кхарра? – спрашивал высокий женский голос. – А ле?

От услышанного меня словно по голове ударили и оглушили. Даже перед глазами помутилось.

Замедленно, будто в трансе, я обернулась и увидела пару инопланетян. Низкорослые краснокожие гуманоиды с четырьмя руками стояли у стойки регистратуры и, активно жестикулируя, о чем-то между собой переговаривались на незнакомом языке.

– Элишше! – поторопил меня Акир.

– Алеся! – тихо сказала я, продолжая таращиться на краснокожую инопланетянку. – Алеся Ветрова. Мое имя – Алеся, фамилия – Ветрова. Я вспомнила.

– Как замечательно! – обрадовался Майки. – А что ты еще вспомнила?

– Алеся Ветрова? – уточнил командор, вглядываясь в мое лицо.

– Какое кр-расивое имя! – произнес Каррт. – Оно тебе идет! Элишше – тебе совсем не подходит, ты ведь не шир-раки.

– Алеся! – прошептала я свое имя, чувствуя, что по щекам побежали слезы.

Сама не знаю почему. Наверное, оттого, что я уже отчаялась. Устала жить под кличкой, данной работорговцем. И вдруг… Это оказалось невероятным облегчением – вспомнить свое имя. То, которое мне когда-то дали родители. Теперь я была уверена, что у меня где-то есть семья. И я вспомню их, обязательно вспомню. Ведь Лиллуко обещала…

– А плачешь-то почему, Алеся? – мягко спросил меня командор. Протянул руку и стер соленые дорожки с моих щек. – Уводи ее, Каррт. А вечером отпразднуем знакомство. Наше Солнышко вспомнило свое имя.

Я благодарно улыбнулась ему, и штурман увлек меня к заждавшемуся такси.

ГЛАВА 10

Весь день у нас с Карртом прошел в магазинах. Сначала мы выбирали для меня голографер. Нас сразу же взял в оборот продавец, интересуясь, для каких целей нужен аппарат. Не желаем ли мы делать голограммы во время путешествий? Если да, то есть прекрасная серия для туристов. Ах мы не туристы? Тогда, значит, собираемся делать семейные снимки? Тут он, правда, понял, что погорячился, учитывая, что мы с Карртом принадлежим к несовместимым расам. Предполагать в нас пару было опрометчиво, и продавец быстро исправился. Наконец он сделал последнюю попытку и угадал… Странно, что не подумал об этом сразу. Ведь я оделась в синий комбинезон, который мне выдали на крейсере, и было очевидно, что это униформа.

– Значит, вам нужен голографер для работы, – поскреб подбородок мужчина. – Тогда сюда…

Он провел нас в соседний зал, где находились профессиональные модели.

– Учитывая вашу расу и телосложение, я бы порекомендовал модели серии Антро Ликс. Они предназначены именно для гуманоидов, и к ним предлагается широкий выбор объективов для различных съемок. Также данные модели… – И он пустился в описание, наглядно нам все демонстрируя.

Я выбрала один из лучших по характеристикам голограферов, а в дополнение к нему кучу сопутствующих товаров и необходимых, на мой взгляд, вещей. Заказ у меня получился весьма приличный, и я даже стала опасаться, что средств, которые мне насобирал экипаж, не хватит. Пусть даже Каррт выбил мне внушительную скидку как оптовому покупателю. Но нет. Хватило и даже осталось. А на средства, выделенные командором, мы приобрели специальный печатный аппарат для голограмм и несколько упаковок тонких пластиковых листов.

Продавец с нами весьма любезно распрощался, клятвенно заверил, что все покупки привезут в космопорт к нашему шаттлу, и выразил надежду, что мы еще когда-нибудь посетим данный магазин. А я еще поинтересовалась, где тут поблизости магазин спецодежды. У меня почему-то была твердая уверенность, что мне нужны удобные брюки с кучей накладных карманов и такая же куртка. Очень уж неудобно в форменном комбинезоне.

Магазин различной рабочей одежды находился в пяти минутах полета, и там я приобрела для себя два сменных комплекта одежды для работы с голографером. Да-да, я купила те самые штаны с большим количеством карманов. И там же защитный комбинезон для работы с красками. Меня уверили, что ткань его со специальной обработкой и напылением, при этом дышащая, и с нее легко смываются даже самые стойкие красители. Тут времени мы почти не потратили и, оставив номера терминала и шаттла для курьерской доставки, отправились дальше.

Приобрели графический планшет, разумеется, тоже самой последней модели. Затем посетили магазин для художников, работающих по старинке… Вот тут мы застряли надолго. Некоторые из предметов вызывали у меня щенячий восторг, другие заставляли поломать голову, как же их использовать, но подавляющее большинство мне было хорошо знакомо, и я точно знала, что это и зачем нужно. Каррта с удобством устроили в кресле с прохладительным напитком, а я погрузилась в мир радуги. К счастью, эта радуга была не из живых существ, лишенных свободы.

Обедали мы с ндежем в городе. Он отвел меня в симпатичное кафе, где мы мило поболтали. Оказалось, что у него на родной планете остались жена и трое птенчиков, как он их называл. Самый маленький был еще оранжевым, и я напоминала Каррту его младшенького, чем и привлекла к себе внимание.

Когда покончили с едой, штурман предложил сходить в большой торговый центр. Он хотел выбрать подарки для семьи, а я обрадовалась возможности купить себе что-нибудь, кроме рабочих инструментов. Разные женские мелочи, кое-что из одежды и всякие штучки в каюту… Раз уж командор разрешил – надо пользоваться!

С Карртом было весело. Во время наших блужданий я поинтересовалась, с чего это вдруг штурман такого серьезного корабля – и вдруг в сопровождении у меня, простого художника? Оказалось, он так и так собирался на планету. У него выходной, но ндежи не употребляют алкоголь и наркотики и не изменяют своим половинкам. Так что походы по барам и борделям его не интересуют. А я ему симпатична, так почему бы не помочь «птенцу»?

В гостиницу мы явились только к вечеру. Безумно уставшие от целого дня блуждания по магазинам, но довольные. Штурман приобрел все, что планировал, и сразу же отправил подарки межгалактической почтой к себе домой. А я… Ну мне вообще все было дико интересно. Это оказалась моя вторая планета в новой жизни, но если вдуматься, что я видела на Шандире? Оазис, пустыню, крошечное местное поселение – и все. Воспоминания о ней остались самые безрадостные. Поэтому сегодня я наслаждалась каждой минутой. И не важно, что это была служебная поездка. Не важно, что почти весь день мы провели, делая покупки. Ведь вокруг был новый, неизведанный мир, новые люди и нелюди. И все они куда-то спешили, занимались какими-то своими крайне важными делами. После спокойных, размеренных дней на корабле и еще более унылых дней в рабстве это было как глоток воды в знойный день. Жизнь вокруг кипела, и мне все безумно нравилось.

Наверное, я действительно городская жительница. Потому что вся суета и постоянное хаотическое движение вокруг казались естественными и закономерными. Я уверенно лавировала в толпе, когда мы гуляли по торговым центрам. Не сбиваясь с шага, обгоняла или обходила покупателей. Довольно равнодушно проходила мимо витрин тех магазинов, которые мне не были нужны. Даже к голографической рекламе привыкла быстро и уже не таращилась, разинув рот, на растяжки и плакаты.

– Командор-р! – раскатисто поприветствовал Акира штурман, входя в гостиную нашего общего номера.

– Ну как, Каррт? Все сделали? Алесю не потерял? – донесся издалека голос ниоки.

– Обижаешь, Акир-р. Жива, здор-рова. И мы сегодня все купили, так что завтр-ра можем пр-росто погулять. Можно?

– Можно, – ответил командор, появляясь из своей спальни. – Алеся, как прошел день?

– Успешно, – улыбнулась я. – Устали, правда, ужасно. Но мы все выбрали и заказали.

– Хватило тебе на голографическое оборудование? Сколько вы потратили со счета экспедиции?

– Гологр-рафер-р и все к нему она сама оплатила. Пар-рни не поскупились, пер-ревели достаточно. А с твоего счета мы купили пр-ринтер для гологр-рамм, кр-раски и гр-рафический планшет, – ответил за меня Каррт. – Ну и как ты приказал, – добавил он после небольшой заминки.

– И все? – вскинул брови командор, после чего вбил что-то в наручном коммуникаторе. – В таком случае, полагаю, небольшая часть сэкономленных средств пойдет Алесе в качестве премии. Ведь я в любом случае оплатил бы все оборудование, в том числе запасное, и пользовалась бы им только она. Другого художника у нас нет. Так что, Алеся, все, что сейчас поступит, – это твои премиальные, можешь тратить их на свое усмотрение.

– Спасибо, – осторожно произнесла я, – но вы уверены?.. Я ведь пока ничего полезного не сделала.

– Никаких «но»! – отрезал Акир. – И сколько уже можно повторять, прекрати со мной спорить! Я командор, и я решаю что и как!

– Есть, прекратить спорить! – отчеканила с улыбкой.

– Вот так-то лучше. Ужинать пойдем в ресторан или закажем в номер? – Акир вопросительно взглянул на нас и громко окликнул: – Майки! Ты как?

Мы с Карртом переглянулись и хором ответили:

– В номер!

Никаких сил идти куда-либо еще у меня сегодня не было. И, судя по всему, синий птиц тоже устал. Шутка ли, целый день на ногах…

– К тому же мне не во что переодеться, – добавила я. – У меня ведь только один комбинезон, а мы целый день бродили по городу.

– А мне вообще все равно, – появился из спальни Майки, вытирая на ходу влажные волосы. – В номере так в номере.

За ужином было весело. Помощник Акира рассказывал анекдоты, Каррт раскатисто хохотал, командор тонко улыбался и лениво помахивал хвостом, реагируя на шутки. Периодически главкошак поглядывал на меня и передергивал ушами, но хоть не принюхивался, и то хорошо. Так что я нисколько не пожалела, что мы не пошли в ресторан. Еда все равно была заказана именно оттуда, и я с наслаждением пробовала новые блюда.

Расходились по спальням уже глубоко за полночь. Первым ушел спать Каррт, следом за ним потянулся Майки, и мы с командором остались в гостиной вдвоем.

– Пожалуй, и я пойду, – поднялась и добавила с улыбкой: – Спасибо за хороший вечер.

– Уже уходишь, Алеся? – Акир тоже встал и подошел ко мне.

– Ну да. Поздно уже, пора спать. – Задрав голову, я посмотрела в его зеленые глаза. Сейчас, после такого веселого вечера, он уже не казался мне страшным.

– Да, уже поздно. Приятных снов, Алеся, – с загадочной интонацией пожелал он, после чего наклонился, провел носом по моей щеке, спустился к шее… Вдохнул и только после выпрямился.

– Вы опять? – немедленно расстроилась я. – Я ведь целый день ходила по…

– Ты хорошо пахнешь. Иди, – указал мне подбородком на мою спальню ниоки.

Я помедлила, не зная, как реагировать, но он снова поторопил меня:

– Иди!

Прошмыгнула я в свою комнату и уже оттуда пробубнила:

– Да иду, иду!

Из гостиной донесся отчетливый смешок.

Уже лежа в постели, я долго таращилась в темноту, размышляя о том, кто же я такая и откуда взялась. Имя свое вспомнила, что безумно радовало. Но как же этого мало! Сложить картинку своей личности никак не получалось. Художница Алеся Ветрова. Но с какой планеты? Я спрашивала у Каррта, есть ли у него предположения о моем происхождении, но, увы… Были планеты, на которых жили люди, но мои имя и фамилия звучали иначе, чем у жителей тех миров. Что ж, оставалось по-прежнему ждать и надеяться.

В очередной раз вздохнув по поводу своей невезучести и утерянной личности, я перевернулась на бок и заснула.

Утром планы, которые нам вчера озвучил командор, поменялись. Когда я вышла в гостиную, все трое мужчин уже были собраны и ждали только меня.

– Доброе утро, – поприветствовала их. – Ну что? Собираемся – и на экскурсию?

– Нет. Ситуация требует нашего присутствия на корабле. Так что экскурсия отменяется.

– У-у-у… А я думала, мы ящерок посмотрим, – расстроилась тут же. – Хорошо, я готова.

– В др-ругой р-раз погуляем, подр-руга! – приободрил меня Каррт.

Кивнув, посмотрела на Акира:

– Идем завтракать?

Говорить я ничего конечно же не стала, но на самом-то деле была огорчена. Так хотелось увидеть что-нибудь, кроме магазинов. Но не судьба. А еще я осталась без полуразумной ящерицы. И пусть командор согласия не давал, но я надеялась, что он передумал. Подумаешь, маленькая ящерка! Сидела бы со мной в каюте и развлекала меня. Это собаку или кошку на корабле содержать невозможно. А маленькое пресмыкающееся много места не заняло бы.

В гостиничном ресторане мы быстро позавтракали и направились к выходу. Мужчины несли по сумке, а у меня с собой, кроме расчески, никаких вещей не было, так что я шла налегке. Командор отошел к стойке регистратуры, чтобы сдать ключи, а я с интересом рассматривала постояльцев. Кто-то только что прилетел, кто-то, наоборот, уже улетал.

– Алеся! – окликнул меня Акир.

– Да? – подошла я к нему.

– Майки и Каррт сейчас улетают с вещами в космопорт, а мы с тобой сначала заскочим в одно место. Готова?

– Да, конечно.

– Каррт, проверь, все ли покупки прибыли. И позвони Керку, не нужно ли ему чего привезти, по дороге прихватите, если что, – распорядился командор, глядя на ндежа.

– Есть, командор-р.

Майки подмигнул мне, подхватил сумки, свою и Акира, и поспешил за штурманом в катер такси, поджидающий за дверью. А следом отправились и мы с командором. Спрашивать о цели поездки я не решилась, так как начальства все равно побаивалась. Очень уж оно, это начальство, неуравновешенное. То орет на меня и обзывает «гаремной девицей», то извиняется. То насмехается, то обнюхивает, а то премию незаслуженную дает ни с того ни с сего. Нет уж! Лучше буду вести себя как мышка, чтобы не провоцировать. Так что я слилась с креслом такси и притихла.

– Алеся, выходим! – приказал ниоки, когда катер опустился на землю возле высотного здания.

– Есть! – бросила тихонько, скорее, из вредности, чем по необходимости, и выбралась наружу.

– Идем! – так же лаконично прозвучал следующий приказ, и командор, не оглядываясь, направился к стеклянным дверям, ведущим внутрь.

Магазин, что ли? А витрины почему-то зеркальные и никакой рекламы, по крайней мере, над входом вывеска отсутствовала.

Я поторопилась за ним, вошла внутрь и огляделась. Точно, магазин. Причем магазин – зоологический. Вокруг нас высились ряды клеток с различными диковинными зверушками, стеклянные аквариумы и террариумы. Неужели?..

– Покажите нам ваших полуразумных ящериц, – деловито обратился Акир к немолодому продавцу, выбежавшему нам навстречу.

– Да-да, конечно. Господа желают ящерку для мальчика или для девочки? – угодливо поинтересовался торговец. – И позвольте уточнить, какой расы у вас и вашей супруги родился малыш? Ниоки или… – он, прищурившись, вгляделся в меня, – или человек?

– Мы не пара, – поморщившись, ответил командор. – Ящерица нам нужна для девочки, человека.

– Прошу вас, господа. Я покажу вам ящериц подходящего размера, которые подойдут именно для девочки.

– А какие подошли бы для мальчика? – не выдержала я и вмешалась в разговор.

– Более крупные, госпожа. Мальчики ведь растут быстрее и хотят иметь не совсем уж крошечных питомцев, так что для них обычно выбирают более крупные разновидности и только самцов.

– Правда? Как интересно! – Я торопливо следовала за мужчиной по проходам. – А окраска?

– Окраска? Тут все индивидуально, на усмотрение родителей.

Мы наконец остановились на другом конце торгового помещения возле мелкоячеистых клеток.

– Вот, госпожа, выбирайте ящерку для вашей дочери, – указал он рукой на одну из клеток. – Это самочки, их берут для девочек.

А я с разочарованием смотрела на крохотных, длиной сантиметров в десять, толстых ярко-розовых и красных ящериц с выпуклыми спинами и длинными хвостиками. Это и есть те самые полуразумные существа? Какой розовый ужас!

– Алеся? – поторопил меня Акир.

– Простите, а можно я посмотрю на тех, которые для мальчиков? – извинившись взглядом перед командором, спросила продавца.

– Вам не нравятся эти? Напрасно! У меня лучший товар. Вы не думайте, это не дикие, отловленные на помойках. Все как одна из питомника, на всех есть документы.

– Верю! – поспешила успокоить его. – Но все равно, можно мне посмотреть на других? Я быстро.

– Прошу вас! – Он свернул к соседнему ряду и указал на другую клетку, большего размера. – Вот эти особи предназначены для подрастающих мужчин.

Ну во-о-от, совсем другое дело. Те пресмыкающиеся, которые сидели здесь, были в длину около двадцати сантиметров. Их пупырчатые шкурки имели более многоцветные окрасы: синие, зеленые, фиолетовые, оранжевые. У них даже телосложение было немного другим. Голова этих ящериц имела шлемообразную форму, с заметно приподнятой затылочной областью. На лбу торчал отросток, напоминающий антенну с шариком на конце. Тельце широкое, с выпуклой спинкой, плавно переходящее в толстый у основания хвост, который к кончику истончался и закручивался смешной спиралькой. Лапы довольно длинные, приспособленные для лазанья по вертикальным поверхностям, судя по пяти пальчикам, которые заканчивались острыми коготками, и маленьким подушечкам-присоскам на «ладошках». Глаза словно заключены в телескопические трубки из толстых век, в которых свободными оставались только маленькие круглые отверстия для зрачков. Ящерки умудрялись вращать глазами в разные стороны, несогласованно друг с другом. Правый глаз вперед, а левый назад или в сторону. Похоже, угол обзора у этих занятных рептилий не меньше чем триста шестьдесят градусов.

– Выбрать вам кого-нибудь из этих? – спросил продавец.

– Минуту. Я подумаю, – и подошла поближе, рассматривая зверушек.

Те тоже обратили на меня внимание и подползли по веткам, на которых сидели, ближе к сетке.

– А это точно ящерицы? – с сомнением спросила я. – Почему у них такая странная пупырчатая кожа?

И тут рептилии начали издавать звуки, которые больше всего походили на хихиканье. Я подняла брови и всмотрелась, чтобы понять, примерещилось мне или нет.

– А какая должна быть? – удивленно спросил торговец, присматриваясь к своему товару. – Все как обычно. На лапках чешуя мелкая, на туловище – выпуклая и бугристая. Не знаю, госпожа. У нас другие не водятся, только такие.

– Странно… – Я наклонилась, чтобы рассмотреть получше, и… отшатнулась назад, потому что одна из ящерок ткнула в меня когтистым пальчиком и снова издала такой же звук.

– Смеетесь? – погрозила я им пальцем. И вот голову даю на отсечение, они захихикали громче, переглядываясь своими вращающимися в разные стороны глазами.

Я бросила на Акира быстрый взгляд и едва заметно кивнула подбородком.

– Сколько они стоят? Это, конечно, не совсем то, на что мы рассчитывали, но, пожалуй, возьмем одну.

– Господин, берите, не пожалеете! Они совсем недороги и крайне неприхотливы. Едят все подряд, никакой специальной диеты, клетки им тоже необязательны. Где прицепятся, там и спят. Это ведь не редкие животные. Но если вы хотите экзотики, то позвольте я вам лучше предложу…

– У нас нет времени, уважаемый, – оборвал его командор. – Это цена за одну особь? – и кивнул на ценник, не замеченный мной.

– Да, господин. Но я бы все-таки мог предложить вам прекраснейших…

– Не надо. Мы действительно спешим. Но если получателю понравится наш выбор, – ниоки издал смешок, – то как-нибудь еще заглянем за другой зверюшкой.

– Хорошо, хорошо! Так какого именно вам достать? Выбирайте окрас! Хотя я все же посоветовал бы вам прекрасных миниатюрных розовых ящериц для малышки. Эти для девочек крупноваты.

– Ничего страшного. Наша девочка довольно рослая и весьма эксцентричная. Ей отчего-то совсем не нравится розовый цвет, – с непередаваемой иронией в голосе произнес Акир, многозначительно глядя на меня.

– Ну что, карапузики, – наклонилась я к клетке, не отреагировав на подколку, – кто из вас пойдет со мной?

И тут эти наглые тварюшки дружно развернулись ко мне своими толстыми попами и демонстративно закатали хвостики в спиральки.

– Что, никто? И никто из вас даже не хочет полетать на настоящем звездолете? – спросила я.

Несколько ящериц повернули ко мне по одному глазу, но с места не тронулись. Только антеннки их двигались, выдавая, что они напряженно размышляют.

– Ну как хотите. Тогда я куплю розовую девчачью ящерицу и воспитаю из нее настоящего астронавта. – Я выпрямилась и сделала вид, что хочу отойти от клетки.

Ряды пупырчатых нахалят дрогнули. Трое из них, резко передумав, подползли к сетке и пристально уставились на меня.

– Так-так, уже лучше. Тогда следующий вопрос: кто из вас готов быть единственной ящерицей на целом космическом корабле?

И я поочередно пристально посмотрела им в глазенки. Два пресмыкающихся, синий и зеленый, помедлили и снова развернулись ко мне хвостами.

– Значит, это ты у нас настоящий герой? – спросила я очаровательного ящера бледно-оранжевого цвета с тонкими спиралеобразными голубыми разводами на боках и бледно-голубым брюшком, щеками и веками. Потом повернулась к продавцу. – Я выбираю вот этого! Он настоящий мужчина, именно такой нам и нужен.

Командор расхохотался, а торговец озадаченно поскреб яйцеобразную голову.

– У вас весьма неожиданный подход к выбору питомцев. Но в этом, определенно, что-то есть. Вы позволите мне пользоваться этим методом подбора ящериц для моих клиентов? Если он у вас запатентован, то прошу сообщить мне номер патента, я буду честно делать отчисления.

– Пользуйтесь! – щедро разрешила я. – Не нужно отчислений.

– Благодарю, госпожа. Тогда позвольте мне преподнести вам в качестве признательности кое-какие мелочи для вашего ящера.

Разумеется, отказываться я не стала.

ГЛАВА 11

Спустя некоторое время мы вышли из магазина в компании толстозадого оранжевого ящера, гордо восседающего у меня на плече. Оказалось, что за клапаны на плечах комбинезона удобно держаться когтистыми пальчиками, а его хвостик обвился вокруг моей косы. Но на всякий случай я держала в руке поводок, который крепился к мягкому ошейнику рептилии. Продавец посоветовал надевать его первое время, пока питомец не привыкнет к хозяйке.

– Акир, спасибо! Огромное-преогромное! – поблагодарила я командора, который и оплатил покупку.

– Развлекайся, девочка, – фыркнул он. – Как назовешь?

– Яшка!

С моего плеча раздалось тихое хихиканье, и Яшка заворочался, устраиваясь поудобнее. Длина тела у него была не больше семнадцати – девятнадцати сантиметров, так что он хоть и с трудом, но помещался на моем плече. Интересно, а какой он длины, если с раскрученным хвостом?

В космопорте нас уже ждали Каррт, Майки и Керк. Мы с командором быстро вошли в шаттл и заняли свои места. Яшка вызвал бурную реакцию и смех у мужчин, которые заявили, что он подходит мне по цвету – такой же оранжевый. И что теперь у них на борту будет два солнышка. Ящер сразу же преисполнился собственной значимости и гордо поглядывал вокруг, вращая глазами в разные стороны.

Устроившись в кресле и пристегнувшись ремнями, я окинула взглядом внушительное количество коробок и недоуменно нахмурилась.

– Каррт, – позвала штурмана. – Нам, похоже, прислали лишний голографер. Я ведь оплачивала только один, а тут все в двойном комплекте.

– Все нормально, – ответил вместо ндежа Акир. – Один твой, второй – за счет средств экспедиции. Мало ли что случится при высадке в новом мире. Где я потом буду искать еще один аппарат?

Кивнув, приняла объяснение и больше к этой теме не возвращалась – погрузилась в размышления, что и как разложу у себя в каюте.

– Алеся, – отвлек меня Майки. – А почему ты выбрала ящерицу? Я думал, у тебя остались о Шандире только плохие воспоминания, и вдруг именно рептилия в качестве питомца. Было бы понятно, если бы ты захотела кошку, собаку или пушистую мышку, а так…

– Борюсь с собственными страхами, – ответила я после некоторого раздумья. – У меня действительно о Шандире остались весьма неприятные воспоминания. Но в то же время это было, и никуда от этого не деться. И я не хочу всю оставшуюся жизнь вздрагивать, увидев чешуйчатое создание. Отсюда такой выбор. К тому же эта ящерица умная и маленькая, в отличие от тупой хищной твари, убившей мою подругу. А на память о Шандире – буква «ш» в имени. Кроме того, сомневаюсь, что командор позволил бы мне привести на корабль кота или собаку.

– Правильно сомневаешься, – снисходительно обронил Акир. – Ладно еще маленький полуразумный ящер, он сильно мешать не будет.

– Понял, Яша? – погладила я по хвостику своего питомца. – Веди себя прилично, не позорь свое племя и слушайся командора. Он – наше с тобой прямое начальство.

Яшка проникся, да так, что умудрился сфокусировать на Акире сразу оба глаза. Какое-то время они с ниоки мерились взглядами. Ящер пыжился, ниоки давил авторитетом. Разумеется, победили официальный статус и гордая должность командора. Яша сдулся, даже антенна его поникла, печально свесив вниз шарик на конце. Он протянул Акиру одну лапку, предварительно отцепив ее от погончика моего комбинезона. Начальство жест приняло и со всем уважением пожало эту лапу двумя пальцами.

А мы с Карртом и Майки наблюдали за сценой с каменными лицами, стараясь не расхохотаться в голос.

По прилете на крейсер все сразу же разбежались в разные стороны. Керк сказал, что мои покупки отправит с роботом-автопогрузчиком, так что я могу ничего не забирать, и мы с ящером ушли налегке. А учитывая, что время было уже обеденное, сразу же направились в столовую.

Ну что сказать? Наше явление произвело фурор. Экипаж крейсера бурно веселился, что я питомца себе выбрала такого же оранжевого, как и сама. Позабавило их и его имя. А уж когда я, набрав на раздаче еды для себя и Яшки, села за стол… вокруг нас столпился народ, который наблюдал за нашей трапезой. Нет, то, как ела я, их не интересовало. А вот Яша…

Этот чешуйчатый самец, решив, что он теперь невероятно крут и вообще звезда, активно играл на публику. Отъедал то от одного кусочка, то от другого. Вращал глазами, если нравилось, и закатывал их куда-то совсем уж на затылок, если что-то пришлось не по вкусу. А антенна его гордо стояла торчком, улавливая происходящее вокруг.

Парни, наблюдавшие за ним, решили поухаживать за «очаровашкой», и скоро на нашем столике громоздилось несколько тарелок, из которых Яшке на блюдце подкладывали кусочки с предложением попробовать. И все это под смех, шутки и подбадривание.

Вот интересно, я для кого питомца завела? Для себя или для всего корабля? Похоже, второе.

– Яшка, будешь столько есть, тебя разорвет во время полета, – предостерегла я обожравшегося до неприличия ящера.

Внимательно меня выслушав, он засунул в рот еще один кусочек фруктового пирога. После чего отвалился от тарелки, улегся на бок и сложил лапки на раздувшемся от внезапно свалившегося изобилия пузике.

– Яша-а-а, – укоризненно протянула я. – Не позорь меня перед экипажем.

А он сыто рыгнул и смежил веки.

– Солнышко, да ладно тебе, – примиряюще прогудел один из механиков. Мелкий щуплый синекожий парень с гибкими пальцами (по семь штук на каждой руке). – Нам же интересно. С вами стало намного веселее. Сначала ты появилась, а теперь твой Яшка.

– Но вы все равно его не перекармливайте, ладно? Если захотите угостить, то овощами или фруктами, от них не толстеют. А уж мясо и сладкое я ему сама буду давать.

– Договорились! – Механик расплылся в зубастой улыбке. – Кстати, это правда, что ты вспомнила свое имя? Алеся Ветрова?

– Правда! Я – Алеся Ветрова! А откуда вы?..

– А нам Майки и Каррт скинули сообщения на общий коммуникатор. Так что все уже знают, просто хотели убедиться.

– Ну вот, – смущенно пожала я плечами. – Так что никакая я не Элишше, а самая что ни на есть Алеся.

– Ничего, скоро и все остальное вспомнишь, – хлопнула меня сзади по плечу чья-то могучая рука. Да так, что я едва не клюнула носом тарелку. – Ой, прости! – и эта же рука усадила меня обратно и погладила по волосам.

Я оглянулась и укоризненно посмотрела на Рокхада. Оказалось, это второй пилот меня так «приласкал».

– А ты, Яшка, не балуй и веди себя прилично. – Пилот осторожно, одним пальцем, погладил ящерку по спинке. – Ты единственный представитель своего племени на два экспедиционных корабля. Так что смотри у нас! И приводи свою хозяйку к нам в гости.

Забегая вперед, скажу, что все наши дальнейшие трапезы проходили так же весело.

После обеда мы отправились в мою каюту. Войдя, я обвела рукой помещение.

– Ну вот, Яшка, тут мы и будем с тобой жить. Это – жилая зона. А вот тут, – открыла санузел и прошла внутрь, – купаться и справлять нужду. Смотри…

Некоторое время у нас занял процесс обучения пользованию унитазом. Надо отдать ящеру должное, он действительно оказался весьма разумным, и проблем не возникло. Потом я продемонстрировала льющуюся в раковину воду и то, как работает душ. Вода пришлась Яшке по вкусу, и он с удовольствием устроился понежиться в теплой ванне, которую я ему соорудила в раковине, предварительно заткнув слив.

Когда прибыл робот-автопогрузчик, привезший мои покупки, я как раз намыливала Яшке спинку гелем для душа. Пришлось отвлечься, а когда вновь вернулась к купальщику, обнаружила, что он научился пользоваться дозатором флакона с жидким мылом. Более того, напустил себе в воду изрядное количество моющего средства и сейчас балдел в пене, подергивая хвостом от наслаждения.

– Одна-ако, – протянула я и пошла разбирать коробки и пакеты.

Вечером того же дня вернула Рокхаду его голографер. И Яшку взяла с собой, прогуляться. Очень забавно было наблюдать, с каким интересом он все рассматривал. Только у меня начинала кружиться голова, если я пыталась отследить, куда он смотрит и каким глазом.

Уже поздно вечером, когда мы с питомцем успели наплескаться в душе – да-да, он и в душ со мной отправился, так ему понравилось купаться! – в каюту позвонили.

Открыв, увидела Акира.

– Командор? – удивилась я и потуже затянула пояс на новом длинном халате.

– Алеся! Яша! – кивнул ниоки сначала мне, потом ящеру и тут же уточнил: – А почему он сидит у тебя на голове?

– Ему понравились мои волосы. – Рассмеявшись, я попыталась стащить питомца с макушки. Безуспешно, он вцепился всеми лапами, а для верности еще и хвостом обвил несколько прядей моих волос, распущенных и сохнущих после душа.

– Ясно. – Кивнув, Акир прошагал мимо нас в каюту.

Точнее, он почти сделал это. Поравнявшись со мной, мужчина неожиданно замер, принюхался, после чего с возмущением воскликнул:

– Ты что с собой сотворила?

– В смысле? – растерялась я.

Яшка не растерялся, но заинтересовался… Прополз вперед на моей голове, свесил вниз мордочку, завис так, почти касаясь моего носа своим, и завращал глазами в разные стороны.

– Что за дрянь ты на себя намазала?! – гневно вопросил командор. – Чем от тебя воняет?

– Эм-м… Бальзам-ополаскиватель для волос? – высказала я предположение и стащила упирающегося ящера с головы, а то уж больно дурацкий вид у меня получался.

– Что?! – Туша начальства нависла надо мной, гневно раздувая ноздрями.

– Или тоник для лица? – осторожно продолжила я и попятилась.

– Что-о-о?

– Или кремы… для лица и для тела? – с опаской завершила я перечисление, продолжая пятиться в глубь каюты.

– Где эта мерзость?!

– Там, – указала я рукой на ванную, а Яшка ткнул в том же направлении правой передней лапкой.

Ниоки круто развернулся и нырнул туда. Несколько секунд гремел там моими новыми приобретениями, потом выскочил и, открыв утилизатор, одно за другим все их туда отправил.

– Бальзам для длинных вьющихся волос для легкости расчесывания с запахом горных цветов; витаминизированная маска для волос на основе меда горных пчел; тонизирующий тоник для чувствительной кожи и увлажняющий лосьон для тела с маслом джи, – печально перечислила я наименования только что уничтоженных косметических средств.

Сверкнув на меня глазами, Акир ушел обратно, чтобы вернуться через две секунды и отправить им вслед остальные баночки.

– Крем для лица; крем для кожи вокруг глаз; маска увлажняющая; маска питательная; крем-скраб и питательный густой крем для кожи рук, – с тоской прокомментировала я.

– Это всё или еще где припрятала?

– Всё, – с неизбывной печалью глядя в распахнутый зев утилизатора, ответила ему. – На большее у меня денег не было. Только по одному флакончику смогла купить.

– А теперь скажи мне, для чего тебя понадобилась вся эта вонючая гадость?!

– Наверное, потому, что я девушка с тонкой чувствительной кожей, требующей питания и увлажнения, и с длинными густыми вьющимися волосами, которые тяжело расчесывать и за которыми необходимо ухаживать, чтобы они не сбились в колтуны, – грустно ответила, продолжая смотреть в утилизатор.

Командор кашлянул. Хотелось бы верить, что смущенно, но наверняка у него просто в горле запершило.

– Но неужели ты не понимаешь, что за вонью всех этих препаратов пропал твой собственный неповторимый запах?!

– А я его не чувствую, так что мне нормально. Зато теперь я осталась безо всего.

– И отлично! Чтобы не смела больше приносить на мой корабль ничего подобного!

– Тиран! – прошептала я.

– Что? – Левое ухо Акира дернулось.

– Деспот! – шепнула еще тише.

– Как-как? – навострились уже оба кошачьих уха.

– Сатрап, – едва шевеля губами, выдохнула я. Это странное слово пришло на ум последним, и если честно, что оно означало, я не знала. Но по внутренним ощущениям под ситуацию подходило.

– А это еще кто? – хмыкнул ниоки.

– Да вы это, вы! – запоздало разозлилась я.

– Иди в душ и смой с себя всю эту гадость. Вернусь через полчаса, поговорим! – не стал комментировать мой выпад Акир, развернулся и ушел.

– Токсикоман хвостатый! – прошипела я ему вслед, как только дверь моей каюты закрылась.

И отправилась в душ.

Уж не знаю, является ли пунктуальность отличительной чертой всех ниоки, или же это личное свойство Акира, но ровно через полчаса в дверь снова позвонили.

– У-у-у… – погрозила я двери кулачком и пошла открывать.

– Ну вот! Совсем другое дело, – принюхался этот… этот… кошак хвостатый! – Теперь ты снова пахнешь собой.

Зыркнула я на него, но промолчала.

– А у тебя стало намного уютнее. – Не дождавшись от меня ответа, Акир прошел мимо и остановился в центре каюты.

– Угу.

– И живее.

– Угу.

– И покрывало это очень в твоем стиле и цветовой гамме. Бледно-оранжевый цвет хорошо контрастирует с серыми стенами. И коврик в этом же тоне…

– Угу.

– Яшку тоже специально такого же оранжевого выбрала?

– Угу, – промычала я и погладила ящера, балдеющего у меня на руках.

– И дохлая членистоножка в углу хорошо вписалась в интерьер…

– Угу. Что?! – взвизгнула я, подпрыгивая на месте. – Какая еще дохлая членистоножка?!

– Ну слава звездам, отмерла. А то я уж решил, что тебя закоротило, – совсем по-кошачьи фыркнул этот… ниоки, короче!

– Вы!.. Вы!.. – Вот тут меня и правда закоротило. До того я всего лишь обижалась.

– Я! – согласился этот невозможный тип и уселся за стол. Пододвинул к себе мою папку с бумагой для рисования и раскрыл ее. – Хм… У тебя весьма бурное воображение.

У меня немедленно опалило жаром лицо и уши и, кажется, даже шею. А Акир невозмутимо вынул верхний рисунок и свернул его в трубочку. Хороший рисунок… был. Я успела его нарисовать сразу после ухода ниоки полчаса назад. И рога там пририсовала командору знатные – витые и длинные, и клыки внушительные, торчащие в страшном оскале. На хвосте шипов добавила, на ушах – кисточки. Да… Еще когти удлинила. Повторялась, конечно, но ничего не могла с собой поделать. Ему не хватало для образа законченого злодея именно рогов, клыков и жутких когтей. А кисточки на ушах и шипы на хвосте – это я уже от избытка чувств добавила.

Пришлось присесть на койку, а то в коленках появилась предательская слабость.

– Через две недели мы снова сделаем остановку, но уже в системе звезды Мирах. Там получим оставшееся оборудование. За это время определись с тем, что тебе еще может понадобиться для работы. Какие конкретно краски или дополнительное оснащение к голограферу. Это последняя возможность приобрести их, потому что потом мы сразу полетим к конечной точке нашей экспедиции. И еще, поищи в галасети[4], какие фирмы производят эти ваши женские штучки, но без запаха. Купишь себе аналоги того, что я сегодня уничтожил.

– Есть, шеф! – мрачно отчеканила я, пламенея при этом от смущения. Опять, кстати, всплыло в памяти новое слово – «шеф». Глядишь, такими темпами (с постоянными-то стрессами) скоро все вспомню.

У командора дернулась щека, но он продолжил говорить все так же спокойно:

– Кроме того, постарайся за эти дни нарисовать портреты девушек, побывавших у работорговца в тот период, который ты провела в оазисе. Не обязательно тщательно и в красках, но непременно – узнаваемые. И напиши их имена, если знаешь – фамилии, откуда они, и вообще вспомни всю информацию, которую они сообщили о себе. Я отдам все в представительство межгалактической полиции, пусть поищут их родных. А еще подробно изложи все, что тебе известно про ту ниоки, которая погибла во время вашего побега.

– Хорошо, я постараюсь!

От воспоминаний о смерти Лиллуко меня стало знобить, от лица отлила кровь. Я бросила быстрый взгляд на контейнер с ее останками и уставилась в пол. Нет, я не забыла о своей клятве. Помнила каждую секунду. Хуже того, у меня появилась нездоровая привычка разговаривать с сердцем Лиллу, словно беседовала с ней самой. Причем я осознавала, что это ненормально. Но… так хотелось хоть как-то поддержать иллюзию того, что она продолжает существовать. До тех пор, пока я не выплачу ей свой долг…

– Акир, а когда мы попадем на Керакато?

– Сложно назвать точные сроки, – покачал он головой. – Смотря как все пройдет. Вот после выполнения всех задач экспедиции и полетим туда. У меня тоже неожиданно возникли… обстоятельства непреодолимой силы, требующие моего появления на родной планете.

– Какие? – машинально поинтересовалась я и тут же прикусила язычок. Какое мое дело? Он не должен передо мной отчитываться.

– Личные.

– Извините.

– Да это не тайна, весь корабль в курсе. И ты со временем узнаешь, когда станешь неотъемлемой частью экипажа и разберешься в ситуации. – Акир загадочно усмехнулся.

– Все равно, простите. Это не мое дело, я просто, не подумав, спросила.

– Не важно, – отмахнулся он и встал из-за стола, держа в руках свой «портрет». – Я открыл тебе доступ на крейсере почти всюду. Если высветится, что «доступ запрещен», значит, тебе точно туда нельзя. Совсем! Даже в сопровождении. Поняла? А так – гуляй, работай. Мастерскую распорядился выделить, завтра Майки покажет тебе помещение, в котором ты сможешь разложить свои инструменты и все остальное.

– Поняла. Спасибо.

Кивнув мне на прощанье, Акир ушел, а я подняла к лицу Яшку и сказала ему:

– Понял, кто у нас начальник? Вот так-то! С таким не забалуешь… – и тоскливо вздохнула. Было невыносимо жалко всего того, что улетело в утилизатор.

…Мне действительно выделили место под мастерскую неподалеку от хозяйственных помещений. Довольно просторная комната с хорошей вентиляцией и возможностью выставлять нужное освещение меня полностью устроила. Из мебели: стол, металлический шкаф с множеством полок и ящиков, стул и кресло на колесиках. Майки приволок откуда-то несколько светильников, которые я расставила в разных углах. А на экране, заменяющем иллюминатор, выставляла виды разных планет в дневное время, чтобы создать иллюзию окна. Места хватило и для мольберта, и для стола, а в шкафу разместился весь запас красок, кистей и прочего.

И потекло время. С утра я писала портреты девушек-рабынь, с которыми меня столкнула в оазисе судьба, и вспоминала все, что знала о них. Увы, знала я невыносимо мало. В большинстве случаев – только имя, родную планету и то, как их угораздило попасть в руки торговцев живым товаром. Затем мы с Яшкой шли в столовую. А потом я брала голографер и отрабатывала его стоимость. Ведь скинулся весь экипаж огромного корабля, и с меня причитались голограммы всех и каждого, портреты, заснятые в непринужденной обстановке. Мужчины оценили именно вот такие, внезапные снимки. Я подлавливала их, когда они сосредоточенно работали, смеялись с коллегами или задумчиво решали очередную сложную задачу. А они потом скачивали себе файлы со снимками и отправляли их родным и близким.

Вечером, после того как просматривала все, что наработала за день, и удаляла неполучившиеся кадры, брала в руки графический планшет. Похоже, раньше мне ни с чем подобным работать не доводилось. Так что… изучала мануал, пробовала разные кисти и набивала руку.

Так проходили дни.

За две недели мы с Яшкой успели полностью адаптироваться друг к другу. Ночью он спал на моей подушке или на толстом, изогнутом дугой металлическом стержне, прикрученном к стене. Тут помог один из механиков с нижней палубы. А Док щедро выделил отрез плотной ткани, которую ящер не прорвал бы своими коготками, и мы этой тканью обмотали металл. Так что, если вдруг Яше становилось тесно со мной в постели, он уходил на этот обтянутый тканью полуобруч и спал, вцепившись в него всеми четырьмя лапками и обвив для надежности хвостом.

Надо сказать, что экипаж Яшку обожал и баловал безмерно. Меня тоже баловали, но его больше. Чем он бессовестно пользовался, выпрашивая что-нибудь вкусное, или, если я была занята, просился «на ручки». И отбоя не было от желающих эти самые «ручки» предоставить в его распоряжение.

ГЛАВА 12

Командор заходил ко мне в мастерскую каждый день, пусть и ненадолго. Что ему было нужно, я не совсем понимала. Вероятно, проверял, какой из меня художник, и не уволить ли меня, пока не поздно. Он просто стоял за моим плечом, наблюдая за работой, или просматривал полностью готовые портреты девушек-рабынь. Никак не комментировал, чем жутко меня нервировал, ничего не спрашивал, только смотрел, а потом уходил.

Когда он заявился впервые, я занервничала, не зная, какой дикой выходки ожидать на этот раз… Но Акир только осмотрел мой рабочий комбинезон художника, который к тому времени уже украсился несколькими яркими пятнами, так же внимательно взглянул на тоненькую шапочку, под которую я спрятала косу, свернутую в узел на затылке, после чего уделял внимание только моей работе. И так каждый день.

Но ко всему привыкают. Я тоже перестала дергаться во время молчаливого присутствия Акира и не обращала внимания, когда он покидал меня. Порой замечала, что снова одна, только через некоторое время после его ухода. А когда спустя тринадцать дней он внезапно заговорил во время моей работы, едва не вскрикнула от неожиданности. Заработалась и забыла, что командор за спиной. Стоит, молчит, работать не мешает, и ладно. И вдруг статуя заговорила… Завопишь тут…

– Алеся, ты уже закончила работу с портретами?

– Можно сказать – да, – ответила, как только перевела дыхание. – Можно было бы, конечно, еще с ними поработать, но времени на это уже нет, как я понимаю?

– Верно. Завтра прибываем. Только я не вижу здесь ни одной ниоки, а ты ведь говорила, что вы сбежали вдвоем именно с представительницей этой расы.

– Д-да, – ответила, помедлив. – Понимаете, Акир, у меня перед нею долг чести. Я обязательно должна повидаться с ее семьей, чтобы сообщить о гибели их дочери. Кроме того, она просила передать жениху, что расторгает помолвку. Теперь это, разумеется, неактуально, но я обещала. И мне не хотелось бы, чтобы они узнали о ее смерти вот так, через межгалактическую полицию. Кроме того, я напишу ее портрет. Настоящий, пусть останется на память ее близким. Это самая малость, которую я могу сделать для нее в благодарность за свои свободу и жизнь. А пока у меня есть только эскизы.

– Долг чести… Для ниоки это важно, – кивнул мужчина. – Хорошо. Все остальные работы подготовь вместе с информацией о девушках. Кроме того, думаю, в полиции захотят выслушать твой рассказ. И покажи мне наброски, даже интересно, как выглядела твоя подруга.

Я страдальчески поморщилась, так как идти в полицию мне совсем не хотелось, но понимала, что это необходимо.

– Вот. – Взяв другую папку, я вынула из нее карандашный портрет Лиллу и еще несколько эскизов. На них девушка была в том черном наряде, в котором я увидела ее впервые. Только, разумеется, на рисунке отсутствовали дыры и грязь на одежде.

– А как ее имя? – медленно спросил Акир, рассматривая рисунок.

– Лиллуко кон Кэху из клана Степных кугуаров.

Командор еще некоторое время стоял, уставившись на портрет ниоки, после чего молча положил его на стол, кивнул мне и ушел.

На планету мы спускались в таком составе: я с Яшей, Акир и Майки, ну и Керк в роли пилота. Каррт на этот раз был занят и полететь с нами не смог. Маршрут оказался таким же, как и в прошлый раз. Из космопорта, оставив Керка в шаттле, мы направились в гостиницу в центре города. На этот раз номер был с двумя спальнями. Мне – одноместная, мужчинам, соответственно, двухместная.

Местных жителей я рассмотрела еще в порту и больше на их внешность внимания не обращала. Типичные гуманоиды, только на головах отсутствовали волосы. Абсолютно лысые черепа (как у мужчин, так и у женщин) украшали костяные образования в виде высокой тонкой короны, начинающейся от одного виска и заканчивающейся у второго. Кроме того, у горожан в моде были татуировки. Мужчины украшали голову, делая черные рисунки, начинающиеся на лбу и переходящие на макушку. У женщин преобладали цветные рисунки.

По городу мы перемещались втроем, так как меня одну Акир отпускать категорически отказался, а Майки был ему нужен. Оказалось, парень выполнял при командоре роль адъютанта или личного помощника, я не смогла толком понять, чем одно отличается от другого. Но как бы то ни было, я оказалась довеском, который и нести тяжело, и бросить жалко. Поэтому, пока мужчины решали свои важные вопросы, мы с Яшей сидели, пристроившись где-нибудь в уголке и уткнувшись в планшет, и не отсвечивали.

Одна из поездок, правда, касалась лично меня. Мы приехали в некое место, в котором должны были получить женские комплекты униформы. На сопровождающем корабле хватало своих женщин в составе экипажа, и отдать свои запасы мне они не могли.

По приказу командора для меня принесли несколько вариантов подходящей форменной одежды и обуви: комбинезоны, такие же, как тот, в какой я сейчас была одета; брюки, водолазки, футболки, форменные куртки и… несколько моделей скафандров. Если с подбором обычной одежды и обуви у меня проблем не возникло – выбрала то, в чем мне будет комфортно двигаться и ползать с голографером, а также то, в чем удобно работать с красками, – то скафандр?! Тут выбор делал Акир.

Потом поехали в межгалактическую полицию. Сначала с полицейскими долго беседовал командор, а мы с Майки и Яшкой ждали в отдельном помещении. Потом пригласили меня для дачи показаний. Перепоручив своего оранжевого питомца адъютанту Акира, я прихватила папку с рисунками и вошла в комнату с большим столом по центру, за которым уже сидели несколько мужчин, в том числе мой начальник.

– Алеся Ветрова? – сухо уточнил один из полицейских.

– Да.

– Присаживайтесь.

Я послушно прошла, села на свободный стул и положила папку перед собой.

– Рассказывайте. Желательно с самого начала и по порядку, – дали мне команду.

А потом начался мой персональный ад. Меня заставляли повторять одно и то же по многу раз, задавали уточняющие вопросы и путали, пытаясь сбить с толку. Причем все это с такой… снисходительной брезгливостью, словно я раздавленный слизняк, которого хоть и противно, но надо отскрести от подошвы.

– То есть вы – беглая рабыня, – уставился мне в глаза один из этих неприятных господ.

– Получается, что да.

– И фактически у вас есть хозяин, – утвердительно сказал он.

– Если в Объединенном Союзе похищение разумных существ с целью перепродажи является узаконенным и легальным, то да, – процедила я, глядя в желтые глаза этого типа.

– Похищения в Союзе – под запретом, – парировал желтоглазый полицейский и перевел взгляд на Акира. – Но доказать нам, что госпожа Ветрова действительно была похищена, вы не можете. А долговое рабство хоть и порицается большей частью планет, входящих в Объединенный Союз, но на Хадауре и Шандире существует совершенно законно. И остальные члены Союза вынуждены с этим мириться. Как мы уже знаем, у нее амнезия. Что, кстати, также недоказуемо. – Я открыла рот, чтобы заговорить, но мужчина не позволил мне вставить ни слова и продолжил: – Вполне возможно, что госпожа Ветрова является рабыней совершенно добровольно. Мало ли что могло произойти в ее прошлой жизни? Допустим, она сознательно подписала контракт о передаче себя в собственность гражданину одной из этих планет взамен покрытия долга или какой-то провинности. Давайте на минуту допустим, что она… являлась приговоренной к смерти преступницей и вместо смертной казни согласилась стать рабыней.

Я сидела, вытаращившись на него и буквально онемев, но после этих слов взорвалась от негодования.

– Да как вы можете такое про меня придумывать?! Я такой же свободный человек, как и вы!

– И по идее, – продолжил негодяй, проигнорировав мой выпад, – этот хозяин в любой момент может пожелать вернуть себе свою собственность.

– Вы забываетесь! – резко вмешался командор. – Алеся Ветрова такой же полноценный член Объединенного Союза, как вы и я. У вас нет оснований ей не верить. Так что будьте любезны, следите за своей речью.

Они померились взглядами, после чего полицейский продолжил:

– Если девушки подписали долговые договоры, которые потом были зарегистрированы в межгалактической базе данных, то де-юре они стали имуществом хозяина, гражданина одной из указанных планет. И если кто-то пожелает выкупить у него этот договор – это также будет совершенно законно, в случае официальной регистрации документов.

– Вы это одобряете? – уточнила я. – И вас совсем не смущает, что пираты похищают девушек и продают их в рабство, заставляя подписывать липовые договоры? Полагаю, в таком случае вы совсем не расстроитесь, если однажды ваших жену, дочь или сестру похитят и также продадут куда-нибудь в публичный дом на Калле?

– Алеся! – остановил меня Акир и покачал головой.

Глянув на него, я мысленно сосчитала до десяти и глубоко вздохнула, стараясь не сорваться.

– Повторяюсь, мы ничего не можем поделать с теми девушками, на которых зарегистрированы официальные долговые договоры. С пиратами и коррупцией бороться пытаемся, но… – равнодушно сказал полицейский.

– Вы передадите информацию о судьбе тех несчастных, которых я нарисовала, их родным? – спросила, не глядя на этих бесполезных, как оказалось, полицейских.

– Разумеется. Оставьте ваши работы и все данные. Но это единственное, что мы можем сделать. Хотя нет, пожалуй, мы можем сделать кое-что еще. Раз уж мы собрались по такому серьезному поводу, давайте заодно проверим, существует ли договор госпожи Ветровой и зарегистрирован ли он в межгалактической базе.

Полицейский взял в руки планшет и углубился в него, а мы какое-то время ожидали его сообщения. Я эти бесконечные минуты сидела ни жива ни мертва от неопределенности и ожидания самого худшего. Если уж меня украли, лишили памяти, то что стоило моим похитителям подделать договор?

– Ну что ж, – многозначительно сказал полицейский спустя целую вечность. – Госпожа Ветрова, вы действительно рабыня господина Патагеша, торговца с планеты Шандира. По какой причине вы согласились отдать себя в рабство, не указано, но это и не является обязательным. Главное, согласие было добровольным. Документ оформлен по всем правилам и зарегистрирован менее двух месяцев назад.

А я могла только открывать и закрывать рот, словно рыба, так как лишилась дара речи. Потом беспомощно посмотрела на Акира, а он отрицательно качнул головой и чуть прикрыл глаза.

– Предпринимать мы ничего не станем, госпожа Ветрова. Но если поступит запрос от господина Патагеша о пропаже его рабыни, будем вынуждены дать ему всю информацию о вас и вашем местонахождении.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, но промолчала.

– Госпожа Ветрова, – нарушил повисшую паузу молчавший до того грузный мужчина в штатском. – Девушки с фиолетовыми волосами бывали в оазисе?

– При мне – нет, – сглотнув, ответила ему. Ступор прошел, но как реагировать на новость, я пока не знала.

– А вы являетесь оранжевым цветом радуги?

– Нет! – хмуро ответила ему. – Я являюсь – рыжей! А то, что ваши извращенные умы делят девушек по цветам радуги, это…

– А вот эти пятнышки у вас на лице, – перебил он меня. – Это неотъемлемая часть оранжевого цвета?

– И снова – нет! Это неотъемлемая часть меня. Называются они веснушками и никакого отношения к радуге и к оранжевому цвету не имеют.

– Чистокровный человек с рыжими волосами… – словно не слыша меня, задумчиво произнес этот штатский. – Полагаю, тот торговец-шираки собирался продать вас очень дорого.

Я гневно на него уставилась, пытаясь прожечь взглядом дырку.

– На этом все, господа, – снова заговорил первый желтоглазый полицейский. – Благодарим вас за информацию и рисунки. Мы постараемся найти родных этих рабынь в ближайшие сроки.

Меня перекосило от того, что он назвал моих подруг по несчастью не девушками, а рабынями, но, поймав предупредительный взгляд командора, я снова промолчала.

– Командор, – оставил без внимания мое молчаливое возмущение полицейский, – когда вы возвращаетесь на корабль?

– Завтра. У вас будут еще вопросы?

– Возможно, – уклончиво ответил этот скользкий тип. – Оставьте нам, пожалуйста, название и адрес вашей гостиницы. Если вдруг нам срочно понадобится побеседовать с вашей подчиненной, мы пришлем нашего сотрудника.

– Если вам вдруг понадобиться срочно побеседовать с Алесей – у вас есть номер моего коммуникатора. Думаю, этого будет достаточно.

Кивнув в знак прощания, Акир вывел меня из кабинета. Молча пройдя по коридору, я покинула здание межгалактической полиции и только на улице дала волю эмоциям:

– Сволочи! Мрази! Рабыни, видите ли… Их бы туда… В публичный дом на Каллу или в гарем к какому-нибудь извращенцу! Посмотрела бы я тогда на их холеные рожи. Да еще хлыстом бы энергетическим, в красном режиме… – Меня буквально колотило от гнева. – И это – полиция!..

– Тише, девочка! Тише! – Командор шагнул ко мне, взял за плечи и легонько встряхнул. Потом приобнял, позволив уткнуться лицом ему в грудь.

А меня трясло… Широкая ладонь успокаивающе начала гладить меня по волосам, и неожиданно из моих глаз хлынули слезы. Я не плакала весь тот месяц на Шандире, не проронила ни слезинки, даже сидя в карцере. Впервые не удержалась, только вспомнив свое имя. И вот сейчас. Но это было настолько унизительно… то, как отозвались о нас эти бездушные инопланетяне с костяными коронами на головах.

– Успокойся, я все улажу. Сейчас мы летим в экспедицию, на корабле тебя никто не достанет. А за это время я найду способ решить вопрос с твоим договором. Он наверняка поддельный, значит, достаточно привлечь экспертов, которые смогут это установить. Просто нужно время. Ты не рабыня, я уверен в этом. Ты моя подчиненная, талантливый художник и…

Мужчина не договорил. А на руках у Майки взволнованно пищал Яша и пытался вырваться, но парень его удерживал, давая мне возможность успокоиться. Наконец истерика отступила, я шмыгнула носом и отодвинулась от Акира.

– Я вам весь комбинезон слезами залила, – проговорила, глядя на мокрую ткань на его груди.

– Ничего, высохнет, – отмахнулся он. – Давай-ка в гостиницу. Закажи себе по галасети доставку всех этих твоих штучек для кожи и волос, только без запаха, и что-нибудь вкусное из ресторана. А мы с Майки еще съездим по делам, но постараемся вернуться побыстрее. Только, Алеся, дай мне слово, что ты из гостиницы ни ногой! Не нравится мне как-то настрой господ из полицейского управления. Сомневаюсь, что они попытаются еще раз с тобой побеседовать, но сиди тихо. Не смей выходить из гостиницы, даже если они будут звонить и требовать, чтобы ты все бросила и снова мчалась к ним. Все переговоры только в моем присутствии. Поняла?

– Поняла, командор, – кивнула я. – Никуда не высовываться, в ресторан тоже не спускаться. Сидеть в номере, ждать заказ и вас.

Мы добрались до гостиницы, мужчины проводили нас с Яшей до номера, дождались, пока мы войдем внутрь, и ушли. Я немного успокоилась и заказала обед, а потом оформила покупку средств по уходу за телом и волосами. Нужно ведь было пополнить запас, так как хвостатый злыдень все уничтожил. Но, помня о предупреждении, выбрала все без запаха. Эх… А так вкусно пахли предыдущие!

Майки позвонил мне спустя некоторое время, уточнил, все ли в порядке, не связывались ли со мной снова из полиции, и отключился. Мы с Яшкой успели поесть и даже немного отдохнуть, когда по внутреннему коммуникатору позвонил портье и сообщил, что привезли заказанные мною товары. Спросил, спущусь ли я сама, или можно позволить курьеру подняться наверх. Спускаться в холл мне не хотелось, да и командор запретил, а потому я приготовилась ждать посыльного в номере.

Через пару минут в дверь действительно позвонили. Я открыла и увидела высокого накачанного мужчину с коробкой в руках.

– Алеся Ветрова? – уточнил он.

– Да. Где расписаться? – задала я встречный вопрос и поправила на плече Яшку, чтоб он головой не загораживал мне обзор.

– Не нужно расписываться, – хмыкнул чему-то своему курьер и заглянул в комнату. – Куда поставить коробку?

– Не нужно…

Не слушая меня, он прошел внутрь, буквально отодвинув меня в сторону плечом. Водрузил коробку на стол и пошел обратно к двери. Я стояла и хмуро смотрела на него, так как мне совсем не понравилось такое хамоватое поведение. Сделала шаг в сторону, чтобы освободить ему проход, а в следующую секунду мне в лицо брызнула какая-то гадость из маленького аэрозольного баллончика.

Комната завертелась перед глазами, и я начала падать. Яшка отчаянно вцепился мне в волосы и в воротник комбинезона, чтобы не свалиться на пол.

– Тихо, рыжая, тихо! – пробубнил курьер и подхватил меня, не давая упасть. – Дыши! Ну! Вдох! Выдох!

Я послушно задышала, пытаясь разогнать пелену перед глазами…

– А теперь мы с тобой потихоньку пойдем вниз. Улыбайся и веди себя естественно! Поняла?

– Поняла, – ответила против своей воли и почувствовала, как губы разъезжаются в улыбке. На самом деле я не испытывала ни малейшего веселья, но почему-то, когда он приказал, не смогла не подчиниться.

– Так, а эту мелкую тварюшку оставь тут. – И похититель попытался отодрать Яшку от моего плеча.

Куда там! Яша вцепился в мои волосы так, что стало понятно: оторвать его удастся только вместе с моей косой. При этом он пищал, шипел и пытался цапнуть мужчину за палец.

– Ах ты ж, гадость маленькая! – злобно бросил ему незнакомец и махнул рукой. – Ладно, это не собака.

А потом мы пошли к лифту, похититель периодически шепотом отдавал команды, и я почему-то все выполняла. Мы спокойно прошли через весь холл, сели в такси, которое уже ждало у входа, и взлетели.

– Все прошло спокойно? – не поворачивая головы, спросил водитель.

– Почти. В номере она была одна, но не смог отцепить от нее ящерицу, пришлось брать с собой.

– Пусть. Это мелочь безобидная, – отмахнулся водитель. – Вкалывай, пока долетим, как раз в полную силу действовать начнет.

Я напряглась, не зная, чего ожидать, а в следующее мгновение мне в плечо вонзилась игла.

– Что это? – взвизгнула, накрывая ладошкой место укола.

– Наркотик, – равнодушно бросил похититель. – Не бойся, не отравим. Ты слишком ценный товар.

Больше он ничего мне не стал отвечать, хотя я какое-то время пыталась спрашивать, пока мне не приказали заткнуться. Заткнулась, а куда деваться-то? Противиться прямому приказу не получалось. А потом наркотик начал действовать. И вдруг стало ужасно смешно и совсем не страшно. Двое симпатичных мужчин рядом со мной показались такими милыми и славными. И мы ехали в какое-то веселое место. Они сказали, что мне там понравится. Еще мне дадут роскошную одежду и туфельки, ведь никуда не годится, что такая красивая девочка, как я, одета в унылую форменную одежду. И я согласилась с ними. Комбинезон и правда был неудобным. И еще мне будут давать этот препарат, ведь после него так весело, и мир вокруг такой прекрасный и удивительный. Я ведь не возражаю? Нет, я не возражала. А зачем? Ведь действительно невероятные ощущения!

Потом меня разобрал безудержный смех, так как все предметы вокруг начали странно искажаться. Лицо мужчины, сидящего рядом со мной, то растягивалось в стороны и становилось ненормально широким, то, наоборот, вытягивалось вверх, и тогда его голова практически касалась потолка. А руки у него вдруг выросли до колен, и щупальца, возникшие вместо пальцев, ужасно смешно шевелились.

Он протянул одну руку, взял меня за подбородок щупальцами и вгляделся в лицо, а меня буквально корчило от смеха, потому что глаз у него стало две пары.

– Что с ней? – донесся издалека чей-то голос.

– Да если б я знал! – огрызнулся этот… четырехглазый с щупальцами. – Плющит ее, хохочет как ненормальная. И зрачки такие, что радужки вообще не видно.

– Надо быстрее лететь, пусть хозяин сам разбирается. А то еще подохнет по дороге, тогда ее стоимость с нас взыщут.

Катер резко увеличил скорость, и меня швырнуло на спинку сиденья. Что вызвало новый приступ веселья.

Через некоторое время мы приземлились, и четырехглазый тип, у которого теперь вырос еще и длинный тонкий хобот вместо носа, выволок меня из салона и куда-то потащил.

– Ой, не могу-у-у! – захлебывалась я от смеха. – Четыре глаза и хобот… А-а-а… И щупальца вместо пальцев…

– Вот ведь!.. – последовала нецензурная брань, и мужчина втолкнул меня в какое-то помещение.

– О-о-ох… – рыдала я от смеха, прижимая к себе маленькое тельце какой-то зверушки, покрытой чешуей.

– Куда ее?! – рявкнул этот… с хоботом.

Кто-то ему ответил, и меня потащили вверх по лестнице. Внесли в комнату и бросили на кровать.

– Х-ху-у… – утер со лба пот и поморгал четырьмя глазами мужчина. Потом взмахнул хоботом и бросил в пространство: – Успел! Пусть теперь сами ее откачивают, если понадобится.

Он ушел, а вместо него заявились две женщины и какой-то новый лысый тип. Понаблюдали за моим весельем…

– Переодевайте! – бросил мужчина своим спутницам и ушел.

– Давай-ка, девочка, переодеваться, – заворковали лысые тетки с костяными коронами на головах. – Сейчас мы снимем с тебя эти уродливые ботинки. Вот, какие ножки маленькие, сейчас мы на них оденем мягкие атласные туфельки… И эту жуткую синюю тряпку тоже уберем и выбросим, – сюсюкали они, сопровождая свои слова действиями и бросая снятые с меня вещи на пол. – Дадим тебе очень красивый наряд.

– А это еще что? – спросила одна из них и повертела мое запястье. – Вот же тупицы, коммуникатор корабельный не сняли. Надо его уничтожить…

Коммуникатор полетел на пол вслед за одеждой.

– Стой, а ну стой! – раздались внезапно крики, и тетки бросились кого-то ловить.

А я хохотала… Так, что из глаз градом лились слезы, дыхания уже не хватало, болел живот. Но перестать смеяться я никак не могла. Настолько невероятным и смешным было все, происходящее вокруг.

– Да пусть, – запыхавшись, сказала одна из лысых дам и вернулась ко мне. – Сбежала, и войд[5] с нею. В конце концов, это не мы с тобой привезли сюда девку с коммуникатором. Наше дело маленькое, переоденем, а дальше пусть с ней разбираются хозяин и госпожа.

– Хозяин узнает, – убьет… – с сомнением протянула вторая.

– А мы ничего не видели! Ты видела коммуникатор? И я не видела! – припечатала первая женщина.

– Тащи ее в душ… – сменила тему разговора ее товарка.

В душе меня мыли гелем, который вкусно пах цветами. Потом занялись волосами… Промыли их таким же ароматным шампунем, вытерли, промокнули полотенцем и расправили пряди так, чтобы они сохли, закручиваясь локонами. Вот с наложением макияжа было сложно. Меня никак не отпускал отчаянный приступ смеха, из-за чего выступали слезы. Тетки выругались и оставили мое лицо в покое. Одели в симпатичный костюмчик, состоящий из брюк и короткой маечки, и ушли, захватив мой старый комбинезон и ботинки.

Спустя некоторое время заглянул тот мужик, который их приводил. Меня немедленно накрыл очередной приступ веселья. Потому что у дядьки ужасно смешно шевелился хобот, когда он качал головой, а третий глаз на лбу умилительно моргал и сердито зыркал в мою сторону… Этот тип посмотрел на мое корчащееся в приступе смеха тело, покивал своим мыслям и ушел.

А я наконец-то в изнеможении упала на постель. Так много веселиться – невероятно утомительно. Но я же не виновата, что они все такие смешные!

Акир кон Като

– Майки, подожди. Алеся звонит, – окликнул Акир идущего впереди подчиненного.

Парень замер и принялся осматриваться по сторонам, пока командор отвечал на вызов.

– Да, Алеся!

Но на экране коммуникатора высвечивалась только какая-то темная пыльная поверхность. Ниоки нахмурился. Это что еще за забавы?!

– Алеся! – позвал он художницу.

Раздался шорох, тихий царапающий звук, картинка дрогнула, так как коммуникатор изменил положение, но вместо лица девушки Акир увидел… глаз Яшки, ящерицы Алеси.

– Яша! – совершенно справедливо возмутился командор. – Где Алеся? Что за игры с коммуникатором? Вам же было велено сидеть в номере и не хулиганить!

Ящер зашипел, замахал передней лапкой, вращая глазами во все стороны. Ниоки моргнул, чтобы прогнать головокружение, вызванное хаотичными движениями глаз Алесиного питомца…

– Яшка! – попытался воззвать к зверюшке Акир. – Где Алеся?

Раздался тяжелый вздох, намекающий на то, какой он, командор, непонятливый. Антенна с шариком на кончике, торчащая на лбу ящера, уныло поникла, а его глаза закатились куда-то уж совсем назад. Потом Яшка снова обреченно взмахнул правой передней лапкой, подхватил коммуникатор и куда-то его потащил, судя по тому, что изображение на экране начало быстро меняться.

– Майки, – позвал Акир, понимая, что происходит что-то неладное. – Иди сюда, что-то странное с нашим рыжиком, и мне это не нравится.

– Да, командор? – подбежал к нему парень и тоже уставился на экран.

Тем временем Яшка дотащил коммуникатор до другого места, снова его перевернул, и глазам мужчин открылся вид на незнакомую комнату с большой кроватью и вульгарной богатой обстановкой. Судя по ракурсу, ящер находился под шкафом и сейчас выдвинул коммуникатор из-под него так, чтобы продемонстрировать происходящее в помещении. А посмотреть было на что…

На кровати сидела их художница в совершенно немыслимом наряде: маленький голубой топик с глубоким круглым вырезом и короткими рукавами, заканчивающийся сразу под грудью, и широкие шаровары из тончайшей, абсолютно прозрачной голубой ткани. Завершали наряд легкие тканевые туфельки с лентами, обвязанными вокруг щиколоток.

– Великие звезды! – тихо ругнулся Майки и присвистнул. – Где она добыла эти порнографические тряпки?!

– … – вполголоса нецензурно выругался Акир. – Неужели решились? Поверить не могу!

Девушка на кровати улыбнулась, потом хихикнула над чем-то, что было смешно ей одной, и, поменяв позу, обхватила руками колени. Посидела так, упала на спину и раскинула руки в стороны. Полежала немного, перекатилась на живот и, приподнявшись на локтях, принялась болтать в воздухе скрещенными в щиколотках ногами. При этом на лице ее блуждала глуповатая улыбка, а выражение глаз было абсолютно отрешенным, словно она смотрела вглубь себя.

Раздалось возмущенное шипение Яшки, изображение на экране снова дрогнуло, повернувшись так, чтобы мужчины смогли осмотреть комнату. Ящер еще повозился и вернул изображение Алеси.

– Она под наркотиками, – сказал командор, вглядываясь в лицо девушки. – Такое ощущение, что она абсолютно не в себе. Она ведь всегда такая сдержанная и настороже, а тут…

– Похоже на то, командор, – мрачно процедил Майки. – Что будем делать?

– Яшка! – позвал Акир.

Коммуникатор дрогнул, и вместо девушки мужчины увидели сначала дно шкафа, а потом глаз рептилии.

– Яша, ты молодец! – похвалил ниоки Алесиного питомца. – Жди нас. Звонок сейчас я сброшу, но ты коммуникатор ни в коем случае не выключай и оттащи его подальше, чтобы не нашли. Следи за своей хозяйкой. Мы скоро будем!

Сразу после того как сбросил звонок, Акир активировал навигатор и попытался найти, из какого района города идет сигнал от Алесиного коммуникатора. Какое же счастье, что в экспедицию были закуплены именно эти модели, которые могли функционировать как на корабле, при условии, что в них подгружаются карты крейсера, так и в других местах. Да, стоили они недешево, но, учитывая, что предстояли высадки в разных звездных системах, а связь с экипажем необходимо было поддерживать даже там, закупили партию именно этой дорогостоящей техники самой последней модели. И вот, пожалуйста.

Командор хмуро смотрел на экран, решая, что делать дальше. Сигнал шел из весьма неблагополучного криминального района с отвратительной репутацией, в который Алеся сама никоим образом попасть не могла. Скорее всего, она даже не подозревала о его существовании, ведь они прибыли только утром, а девчонка здесь явно никогда ранее не бывала.

– Командор? – позвал Майки. – Ну что?

– Что? – Хвост ниоки нервно хлестнул хозяина по ногам. – Публичный дом на юго-востоке города. Вдвоем мы ее точно не вытащим.

Майки присвистнул и почесал затылок, потом спросил:

– Керка вызываем? А что с капитаном? И полицией?..

– Полиции там делать нечего. Сам понимаешь, про рыжую девчонку, которая сбежала от работорговцев, никто, кроме них, не знал. И в какой гостинице мы остановились, тоже…

– Думаете, это тот гражданский, на которого вы сейчас оставили заказ в детективном агентстве?

– Не сомневаюсь! – оскалился Акир, и Майки передернуло. – Мутный тип, но я даже предположить не мог, что он решится на похищение из гостиницы. Да еще так оперативно. Думал, что если и активизируется, то к ночи, или дождется, пока она выберется в город. Великие звезды! – Ниоки снова выругался. – На Керакато такое невозможно в принципе! А тут…

Майки порой забывал, какой расы их командор, так как он был единственным представителем своего народа на всем их крейсере и старался вести себя лояльно по отношению к экипажу и не зверствовать без нужды. Акира безгранично уважали, надо сказать, заслуженно, что совсем не меняло ситуации, он – ниоки. И лучше не злить таких, как он, и уж тем более не трогать то, что им принадлежит. А Алеся, как успел убедиться весь экипаж, уже принадлежала Акиру, пусть она сама об этом даже не подозревала и панически боялась своего начальника. Принадлежала так же, как и все они. Подчиненных командор считал своими и стоял за них насмерть. Так что тем, кто похитил их рыжика, ничего хорошего не светило. Командор, если понадобится, сотрет с лица города этот бордель, но вытащит оттуда невезучую девчонку, которая постоянно влипает в неприятности.

Спустя несколько минут и несколько звонков командор и его адъютант выдвинулись в ту сторону, откуда шел сигнал Алесиного коммуникатора. Когда подлетели, их уже ждал Керк, которому пришлось бросить шаттл в космопорту и спешно лететь в указанное место.

– Керк? – требовательно спросил Акир, глядя на пилота.

– Так точно, командор! Все привез! Но запас ограничен, только то, что было в шаттле.

– Должно хватить. Ждем капитана и…

– Не надо меня ждать! – К ним стремительным шагом подошел еще один ниоки, чуть ли не на лету выпрыгнувший из катера-такси. – Акир! – протянул он руку для рукопожатия.

– Ты вовремя! – поприветствовал его командор. – Майки, Керк, это наш капитан, за которым мы сюда и прилетели. Риот кон Рати.

– Майки Тедарис! Адъютант командора! – отчеканил парень, мысленно вздохнув. Только минуту назад он думал о том, что один ниоки на корабле – это хорошо. Кто же знал, что капитан, которого они должны были забрать, тоже окажется ниоки?

– Керк Мади! Пилот, – представился тем временем ританин.

– Что тут у вас? Рассказывайте, – проговорил Риот, глядя на Акира.

– Подробная история потом. Вкратце: украли мою художницу. Либо уже продали в бордель, где она находится сейчас, либо собираются перепродать в гарем, а тут пока передерживают. Надо вытащить и организовать все так, чтобы нам передали права на нее.

– А полиция? – недоуменно поднял брови капитан. – Надо срочно вызвать их сюда, раз девчонку похитили.

– Вот по их наводке ее и похитили. Мы там утром были. У них, похоже, прикормленные торговцы. Я на одного подозрительного штатского, присутствовавшего при разговоре, оставил заказ в агентстве, но сведений пока никаких. Нас не было-то всего пару часов, а ее выкрали из гостиницы.

Риот несколько мгновений ругался, пытаясь уложить в голове полученные сведения и понять, что именно его царапнуло.

– Твою художницу? – наконец понял он, что именно резануло слух. – С каких это пор у тебя есть своя художница, да еще на корабле?

– С недавних! – хмуро бросил командор, глядя на экран своего коммуникатора, на котором моргал крошечный зеленый огонек, указывающий на дом по соседству. – Все потом! Просто прими как факт, она член экипажа твоего корабля и экспедиции в целом.

– Я понял. Твоя художница – член экипажа моего корабля, – не удержался от подколки капитан. Но потом посерьезнел: – Но жду потом подробного рассказа, зачем вы были в полиции и что это за мутная история с рабством. Как сейчас действуем? План есть?

– Есть, – хищно улыбнулся Акир, и Риот возвел очи горе. Нет, его давний друг и однокурсник так и не изменился. Все тот же ненормальный авантюрист и идеалист, даром что дослужился до столь высокого звания. И как только ему доверили экспедиционный корпус?

Риот был сейчас несправедлив к другу и сам это понимал. За своих парней (женщин любых рас Акир не выносил на дух и никогда не допускал их в непосредственное окружение) командор порвет на части кого угодно. Тем интереснее, что же там за художница и как ее угораздило оказаться в составе экспедиции? Но это все потом, а пока…

Через несколько минут в публичный дом с горделивой вывеской «У Артамины» вошел симпатичный молодой парень со светло-карими глазами. Небрежно кивнул подбежавшей к нему пышногрудой хозяйке заведения и сообщил, что ему нужна девочка на пару часов. Дородная дама тут же хлопнула в ладоши и приказала молоденькой полуодетой (или скорее полураздетой) девушке принести дорогому гостю вина и альбом с голограммами.

Майки сел в предложенное кресло, сделал вид, будто отпил принесенного вина, и стал лениво рассматривать красоток разных рас, которые улыбались ему с голограмм.

– Это все не то, – сообщил он Артамине, когда пролистал альбом до конца, но так и не увидел в нем нужного изображения. – Необходима девушка человеческой расы и желательно с длинными волосами. Есть такие?

– Господин, но люди… Вы же знаете, их не держат в таких заведениях. Они слишком хрупкие, а мы ведь предоставляем весь спектр наслаждений, – многозначительно проговорила она и словно невзначай посмотрела на стену, на которой в живописном порядке были развешаны хлысты, шокеры, тонкие металлические пруты и прочие атрибуты жестоких сексуальных игрищ.

Майки внутренне содрогнулся, но вида не подал, только погладил кончиками пальцев свой наручный коммуникатор, после чего проникновенно заглянул в глаза хозяйке:

– А если за о-о-очень хорошую оплату? Достаточную для покрытия того, что девушка может не выдержать? Понимаете, мой начальник – ниоки. А вы ведь наверняка знаете, что они весьма темпераментны и… – сделал он многозначительную паузу. – Но и в средствах не скупятся.

– Ниоки? – Глаза хозяйки забегали. – Ну если только за очень хорошую! Чтобы хватило на полную регенерацию, дабы привести девочку в первоначальное состояние в кратчайшие сроки. Сами знаете, это весьма недешевая услуга.

– Более чем хорошую, – искушая ее, протянул Майки и снова погладил коммуникатор. – Мой начальник не скупится, когда речь идет о его развлечениях.

– Но всего на один час! – сдалась Артамина. – На большее время даже не просите! Есть тут одна человечка, причем совсем ненадолго… Ее увезут сегодня вечером. Так что считайте, что вашему начальнику повезло. Но при условии, чтобы у меня на руках не оказался труп. Она должна остаться живой. Состояние не важно, но живой! А наша медкапсула поднимает даже освежеванные полутрупы.

Артамина мысленно подсчитывала доход и прикидывала, успеет ли она за пару часов после ухода клиента привести эту новенькую в то же состояние, что и сейчас. Иначе хозяин ее закопает, если товар будет испорчен. Но в то же время отказаться от той суммы, которую она рассчитывала получить с кошачьего любителя человеческих женщин, Артамина не могла. А девчонка все равно потом ничего не вспомнит и никому не расскажет, она из-за наркотика сейчас совершенно невменяемая. Вот пусть и послужит небольшим источником дохода для нее, Артамины, а потом катится в свою райскую жизнь в гареме. Не убудет от этой хлюпкой человечки, пусть немного побудет живым мясом для ниоки. А уж она, Артамина, найдет, куда вложить полученные средства, о которых хозяин не узнает. Главное, проконтролировать, чтобы точно не померла. А то у этих хвостатых представителей Объединенного Союза репутация… Мало того что они крайне темпераментны в любовных утехах (но это понятно, коты, они и есть коты), так ведь еще и слова поперек им не скажи. Наемники и военные – это особая категория клиентов, с ними приходится быть крайне осторожной. Но зато как платят, как платят…

Майки прикрыл глаза, стараясь держать себя в руках, чтобы не придушить эту жирную тварь с алчно горящими глазами, сидящую напротив него в кресле.

– Хорошо! – сделав над собой усилие, он улыбнулся. – Готовьте вашу девочку. Начальник подойдет минут через пять. Она хоть симпатичная?

– Ну…

Хозяйка борделя хотела честно сказать, что девчонка вообще-то страшненькая: с длинными волосами, рыжими и кудрявыми, и на лице у нее пятнышки, которые не удалось отмыть. Да и тощая какая-то, двумя пальцами переломить можно. И что она, Артамина, вообще не понимает, зачем эта дохлятина понадобилась ее хозяину. Но товар нужно хвалить, и женщина рассыпалась в уверениях, что все девушки у нее первоклассные: красивые, сильные, выносливые, такие, что выдержат любые забавы. И эта человечка тоже красавица: у нее огромные голубые глаза и нежные пухлые губки. Заодно напомнила, что, учитывая ее расу, лучше все же быть поаккуратнее, чтобы не сдохла раньше времени.

Артамина грузно поднялась и вышла из помещения. В следующее мгновение ее клиент тоже встал, лениво прошелся по комнате, огляделся и, незаметно вынув из кармана маленький приборчик, поставил его на стол. Камера наблюдения немедленно перестала работать, а на приборе загорелся зеленый огонек. Затем Майки заглянул в одну дверь, быстро закинул в нее что-то и прошел к следующей…

Через две минуты в борделе сработала пожарная сигнализация, и сразу из нескольких комнат повалил вонючий черный дым. Что тут началось… Полуголые мужчины выскакивали из комнат и бежали к выходу, унося в руках свои вещи. Следом за ними кто в чем (кто в пеньюаре, кто в кожаном корсете и чулках, а кто в одной простыне, накинутой на голое тело) бежали девушки, некоторые из них в крови и со следами хлыстов на телах.

Как только толпа вывалила наружу, не обращая внимания на охрану, пытающуюся прекратить этот хаос, в помещение вошли три подтянутых мужчины, двое из которых были ниоки. Майки, прятавшийся все это время за портьерой, вышел и указал направление, в котором удалилась Артамина.

– На один час, за колоссальное вознаграждение и при условии: то, что от девушки останется после забав, сможет пережить полную регенерацию и не умрет раньше, чем процесс восстановления закончится, – не глядя на командора, отчитался Майки о результатах своих переговоров.

Потом все-таки глянул на лицо Акира, и его передернуло. Кажется, кого-то сейчас не спасет даже полная регенерация…

Последнее, что успела увидеть Артамина в своей жизни, – это сумасшедшая улыбка черноволосого ниоки. А до того рассказала все, что знала, и даже то, о чем только догадывалась. Сообщила и то, что уже зарегистрирован новый договор, по которому хозяином Алеси являлся некий Ниген Брондвид. И почему-то Акир не сомневался, что это тот самый тип в штатском. Ведь успел же буквально за час провернуть эту махинацию и состряпать новый документ. Подпись Патагеша на нем наверняка поддельная, любому понятно, что работорговец никогда не решится заявить о пропаже беглянки, стало быть, можно действовать его же методами… Что добру зря пропадать? Еще улетит в экспедицию беглая рабыня, где ее потом искать?

Командор несколько раз глубоко вздохнул, ощущая, как зудят кончики пальцев от невыносимого желания прибить хозяйку борделя, хотя и понимал, что она всего лишь мелкая сошка. И разбираться надо не с ней. Но это завтра, а сейчас… Действуя на основании доверенности от своего покровителя, Артамина подписала договор купли-продажи, составленный прямо тут же. С этой минуты все права на рыжую человечку переходили к мужчине с такими милыми кошачьими ушками и хвостом и с такими безжалостными зелеными глазами.

Когтистые пальцы Акира быстро нажали на несколько точек на шее женщины, и хозяйка публичного дома погрузилась в оцепенение, похожее на сон. «Сон», который должен был перейти в смерть. Но на момент, когда четверо мужчин покидали ее кабинет, она была в коме, и привести ее в себя не удалось бы никому, даже с помощью электрошока и медкапсулы. Ниоки знали и умели многое, но далеко не все афишировали… Поэтому Майки и Керк уходили оттуда в крайне злом состоянии, так как считали, что эту гадину нужно было немедленно убить, а не усыпить. Сердились, что командор слишком мягко с ней обошелся. Майки даже порывался вернуться и прибить мерзкую тетку. А Риот ничего такого не думал, так как и сам знал многое, и прекрасно понимал, почему Акир поступил именно так. Как понимал и то, что сам бы он не сдержался и все-таки свернул Артамине шею, слишком уж гадкой была вся эта ситуация.

Ведомые сигналом коммуникатора мужчины поднялись на четвертый этаж. Акир и Риот страдальчески морщились от запахов благовоний, крови и пота, блуждающих по коридору. Настолько сильных, что с ними до конца не справлялся даже мощный кондиционер. Дошли до нужной комнаты, в которой, по словам Артамины, находилась новенькая человеческая девушка с длинными волосами.

– Алеся! – бросился к ней Майки, как только вошел и увидел ее на кровати. – Ты как?

– Я – Алеся? – удивленно спросила девушка, таращась на него невозможно яркими голубыми глазами с расширенными провалами зрачков. – Какое смешное имя! – И она расхохоталась.

Потом увидела остальных, перекинула гриву распущенных волос за спину и плавно поднялась с постели. Танцующей походкой подошла к стоящим у порога мужчинам и почти пропела:

– О-ой! Ко-о-отики! Какая прелесть! – после чего протянула руку к тому «котику», который стоял к ней ближе: кареглазому с темно-коричневыми волосами и седой прядкой в челке.

Риот отшатнулся и вопросительно взглянул на командора.

– Плохой котик! – погрозила ему пальцем Алеся и повернулась к другому «коту». – А ты?

Акир закатил глаза, подхватил находящуюся в абсолютном неадеквате девушку на руки и позвал:

– Яша! Выходи скорее, мы возвращаемся домой.

Под большим комодом, стоящим в углу, раздался шорох, потом послышалась какая-то возня, и показался завернутый в колечко хвостик ящерицы. Яшка волоком вытащил из-под мебели коммуникатор своей хозяйки и стал радостно вращать глазами.

– Яшенька! – подбежал к нему Майки, подхватил рептилию и ее груз на руки, и компания спасателей направилась к лестнице, ведущей вниз, чтобы покинуть сие не слишком гостеприимное заведение. На лифте было решено не ехать, мало ли…

– Дурдом! – констатировал Риот, наблюдавший за всем происходящим (и помогавший, разумеется, всем, чем можно) с искренним недоумением. – Рыжая человеческая девчонка, работающая художницей на нашем корабле, и оранжевая ящерица, таскающая ее коммуникатор.

Майки, улыбаясь, гладил Яшку по спине, шепотом приговаривая, что он молодец, что на корабле его ждет куча угощений, и все узнают о том, какой он герой. И что если бы не он, Алесю не смогли бы отыскать и спасти так быстро…

Акир же мысленно костерил себя на все лады. Идиот! Расслабившийся на своей должности, привыкший к идеальной законности на Керакато. Ему в голову не пришло, что на планете, входящей в Объединенный Союз, на которой есть отделение межгалактической полиции, возможно такое. Мужчина только что не шипел от злости и досады на самого себя. Тупица! В детективное агентство он поехал, сведения собрать хотел, чтобы подготовиться к проблемам! Кот с рогами и шипастым хвостом, как его рисовала Алеся. Безмозглый болван. Надо было ее ни на шаг от себя не отпускать или оставить с ней Майки. А он… решил, что в гостинице девушку не решатся тронуть, так как полно свидетелей. Думал, что они попытаются отобрать ее, ссылаясь на то, что она и так рабыня, а значит, у нее есть хозяин.

А девушка, которая никого не узнавала и постоянно смеялась, в это время доставала несшего ее на руках командора вопросами.

– Котик, а котик? – заглядывала она в зеленые глаза с вытянутыми зрачками. – А ты кто? А как тебя зовут?

– Акир! – скрипнув зубами, сообщил «котик».

– Акир? – Она снова рассмеялась. – Акир-р-рчик. Хороший котик! Я тебя сейчас за ушком почешу. Все котики это любят. Ты ведь мне помурлычешь?

– Нет! – Ниоки дернул ушами и попытался отклониться от настойчивых девичьих рук.

– Ну, ко-о-отик! – обиженно протянула Алеся и молниеносным движением все-таки поймала одно его ухо. – Ну не будь собакой! Я котиков люблю, они так приятно мурлычут. Вот смотри как приятно! – И ее тонкие пальцы начали ласково почесывать мужчину за правым ухом. – А у меня дома тоже кот есть, правда, не черный, как ты, а полосатый. Его Мурзиком зовут. Мама его подобрала на улице у подъезда. И Мурзик не такой большой, как ты, – озадаченно добавила она и нахмурила бровки.

– Алеся, убери руки, – стараясь не сорваться, попросил ее Акир.

– Не-э-эт, я тебя приласкаю, и ты мне все-таки помурлычешь. – Девушка перестала хмуриться, и на ее лицо вернулась все та же блаженная невменяемая улыбка. Она снова почесала его за ухом. – Ну смотри же, как приятно! Помурлычь, а?

Мужчина рыкнул, чтобы не ругаться в голос. Потом перекинул несносную девчонку через плечо, продолжая быстро идти и стараясь не смотреть на лица своих подчиненных.

– О-о-о! – раздался сзади восторженный возглас. – Какой хвост! Боже ж ты мой! Какой потрясающий хвост!

И не успел ниоки опомниться, как его конечность оказалась все в тех же цепких ручках. Хвост дернулся и вырвался. Тут же был снова пойман и ощупан, и все это под восторженные причитания, доносящиеся из-за его спины.

Акир вновь резким движением выдернул хвост и прижал его к ногам, чтобы Алеся прекратила его щупать и гладить против шерсти. Только вот, похоже, ее это ни капли не смутило, тонкие пальцы скользнули выше и начали исследовать основание хвоста.

– Ой, как интересно! – восхищенно приговаривала она, тщательно ощупывая то, во что вцепилась. – Он такой толстый и пушистый. Аки-и-ир? – Девчонка извернулась, пытаясь выглянуть, что, впрочем, ей не удалось. – А с хвостом удобно? А он сидеть не мешает? А спать на спине? А ты когда брюки надеваешь, хвост, наверное, неудобно в дырочку просовывать?

Мрачный командор ничего не стал ей отвечать. Лишь зыркнул на Риота, который шел с каменным лицом, и только подрагивающие губы выдавали, что капитан пытается не рассмеяться. Хотя буквально через секунду пришла очередь Акира ухмыльнуться, потому что, не дождавшись ответов на свои вопросы, Алеся снова извернулась и ловко поймала хвост идущего рядом второго ниоки. Тут же получила по рукам и возмущенно воскликнула:

– Фу! Плохой котик! Не буду с тобой дружить и чесать тебя за ушком! Акир хороший, я его буду любить.

К счастью, в этот момент вся компания наконец-то выбралась из здания через задний выход, погрузилась в такси, которое за хорошее вознаграждение должно было их максимально быстро доставить в космопорт.

В такси Акир смог ненадолго вздохнуть с облегчением. Хоть Алеся несла всякую чушь и постоянно смеялась, но больше не дергала его за хвост. Уже когда они летели в шаттле, девушка, вцепившаяся в него мертвой хваткой и отказавшаяся слезать с его коленей, вздохнула.

– Алеся? – позвал ее Майки. – Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю, – задумчиво сказала она. – А мы знакомы, да?

– Да, Алеся, мы знакомы. Я – Майки. А Яшу ты помнишь?

– Яшу? – недоуменно моргнула она. – Нет, я Мурзика помню. И маму с папой.

– Понятно, – мрачно кивнул своим мыслям парень. Каким именно наркотиком ее накачали, он не знал. Но было очевидно, девушка никого не узнает и совсем не понимает, что происходит.

– Все так странно и непонятно, – произнесла Алеся, после чего обняла хмурого командора за шею и положила голову ему на плечо. – Меня все зачем-то похищают и похищают… А зачем – не говорят. Только про какую-то радугу талдычат и про оранжевый цвет. И еще про гарем и мужа… А зачем мне гарем мужей?

– Про мужа? – заинтересованно спросил Риот.

– Да, – кивнула Алеся, не отрывая головы от плеча Акира, но потом вдруг вскинулась и заглянула командору в глаза. – О! Котик, а давай ты на мне женишься? Мне гарем не нужен, ты будешь единственным мужем. Я буду чесать тебя за ушками и гладить твой чудесный пушистый хвост. А ты больше не дашь меня никому украсть. Я так устала похищаться…

Не дождавшись ответа, она снова положила голову ему на плечо, смежила веки и, судя по тому, как внезапно обмякло ее тело, отключилась.

– Сумасшедший дом! – прошептал капитан Риот и покачал головой. – Я ничего не понимаю, но рассчитываю, что вы мне все объясните.

– Ш-ш-ш… – шикнул на него маленький оранжевый ящер, сидящий на руках у Майки, и сердито завращал глазами в разные стороны. А его антенна, наоборот, воинственно встала торчком.

ГЛАВА 13

Проснулась я как от толчка и не сразу поняла, что именно меня разбудило. Несколько мгновений лежала, прислушиваясь к ощущениям и пытаясь понять, где я и в какую сторону нужно вставать с постели. Потом все же открыла глаза и увидела над собой прозрачный купол медкапсулы. Не поняла!

Тут купол отъехал в сторону, и надо мной склонился улыбающийся Док.

– Ну что, проснулась? – обратился он ко мне. – Можешь вставать.

– Проснулась, – растерянно ответила, села и огляделась. – А почему я тут? Я же…

И вспомнила, что была в гостинице, вошел курьер… прыснул мне в лицо какую-то гадость. Накатила паника, и я воскликнула:

– А тот курьер?! Он меня отравил! Он мне в лицо что-то брызнул, а я…

– Тихо! – остановил меня Сентар и быстро приложил к моему плечу инъектор.

Руку обожгло мгновенной болью, а Док пояснил:

– Успокоительное. А теперь выбирайся из медкапсулы.

Все так же ничего не понимая, я последовала его указанию. Вылезла и замерла столбом, пытаясь сообразить, что же произошло.

– Сентар, – осторожно спросила, – а что вообще случилось? Почему я тут? И где все? Яшка? Командор? Майки?

– А что ты помнишь? – последовал встречный вопрос.

Я честно напрягла память, но, кроме струи вонючей жидкости, пущенной в лицо, больше ничего не вспоминалось. О чем и сообщила.

– Так я и думал, – кивнул Док. – А знаешь, Алеся, это даже хорошо, что ты ничего не помнишь.

– Почему это? – тут же напряглась я.

– Ну… Давай, тебе командор все расскажет. Так будет правильнее.

– Док, ну я же изведусь вся, пока до него дойду. Объясни хотя бы вкратце.

– Если вкратце, тебя украли и продали… – Он закашлялся.

– Куда продали? – тихо уточнила, начиная подозревать худшее.

– В публичный дом, – после долгой паузы выдавил из себя Док, увидел мои округлившиеся и вытаращившиеся глаза и поспешил закончить свои пояснения: – Но подробнее тебе все расскажет командор!

– О боже! – выдавила я из себя, когда осознала размах катастрофы. – А они меня… Они со мной… там… что-то сделали?..

– Нет! – замахал руками мужчина. – Ничего не успели с тобой сделать! Отставить панику! Тебя Яшка спас!

– Яшка? – оторопела я. – Меня спас мой маленький ящер?

– Шла бы ты, Алеся, к командору. Он тебе все расскажет! – Тут Док хохотнул и быстро отвернулся от меня.

– Что?! – спросила, боясь услышать еще что-нибудь ужасное.

– Нет-нет, ничего!

– Сентар, я теперь точно никуда не уйду, пока не узнаю, что ты скрываешь! – и пристально уставилась ему в глаза, требуя объяснений.

Док, увидев выражение моего лица, смирился и пояснил:

– Просто все время, пока командор тащил тебя на руках, ты щупала его уши и требовала, чтобы он тебе помурлыкал. А потом вцепилась в его хвост и гладила против шерсти.

– Что? – пискнула я, понимая, что теперь-то точно будет то самое – «и за борт ее бросает в набежавшую волну». Или скорее уж – в ближайшую звезду…

– Все, теперь иди, девочка.

– Не пойду! – помотала я головой, после чего припустила в ванную и захлопнула за собой дверь.

– Алеся! – постучался Сентар.

– Не пойду к командору! – крикнула через дверь. – Я боюсь!

– Алеся, не дури! Ты не сможешь вечно тут прятаться!

– Смогу! Тут есть вода, а остальное… посижу на диете.

– Алеся!

– Не пойду! Док, я боюсь. Лучше тут у тебя посижу.

– Так! Или ты сейчас же выходишь и отправляешься сначала к себе в каюту, а потом к командору, или я вызываю его сюда. И капитана тоже!

– Какого еще капитана? – уточнила я, прижавшись к двери с другой стороны и прислушиваясь к словам Дока.

– Нашего капитана, Риота кон Рати. Он вместе с командором тебя вытаскивал.

Я затихла, пытаясь понять, кто из нас двоих сошел с ума и почему за все время пребывания на корабле я ни разу не видела этого капитана Риота кон Рати. Более того, я о нем даже не слышала и пребывала в полной уверенности, что Акир и есть капитан, только почему-то называется командором.

Мужчина молчал, я тоже. Потом приняла решение и открыла дверь.

– Ладно, Док. Я поговорю… с Майки сначала. Пусть он мне все расскажет, чтобы я не чувствовала себя такой дурой, а потом покажусь Акиру. А Яшка где?

– У командора, – невозмутимо сообщил Сентар, который уже вернулся к своей работе и разбирал какой-то прибор на столе.

– М-да, – промямлила я и побрела к выходу из медотсека.

– Алеся! – окликнул меня Сентар, когда я уже переступила порог и вышла в коридор. Оглянулась и услышала: – Ты бы поторопилась в свою каюту. Тебе совсем не помешает переодеться.

– Разумеется, – кивнула я, закрыла дверь и взглянула на то, во что была сейчас одета.

После чего взвизгнула и дернула ручку обратно, но она не поддалась. Тогда я забарабанила в дверь, требуя немедленно впустить меня обратно. Потому что на мне вместо синего комбинезона и ботинок оказался совершенно немыслимый наряд. Словно я – гаремная одалиска… Голубые шаровары, у которых непрозрачными были только микроскопические шелковые трусики, а вот ноги полностью виднелись сквозь невесомую газовую ткань. И заканчивающийся сразу под грудью коротенький топик с не оставляющим простора для воображения глубоким вырезом.

– Док! Немедленно открой! – голосила я, барабаня в дверь.

– Алеся! Топай в свою каюту, пока успокоительное действует, – донесся глухой голос из-за двери.

И, подумать только, этот бессовестный инопланетянин так и не впустил меня обратно.

Как я добиралась через весь корабль к своей каюте – это отдельная песня. Корабль ведь не был пустым… О нет! По всем коридорам сновали члены экипажа. А уж какими взглядами они меня провожали… У меня так горели лицо и уши, что поднеси спичку – и она вспыхнула бы. Смотреть в глаза встречным мужчинам я отчаянно боялась, поэтому бежала рысью, не поднимая взгляда, пока не врезалась в кого-то. Охнув, отлетела к стене и протараторила:

– Извините, пожалуйста, я не специально, – после чего обогнула объект и снова рванула вперед.

Далеко не убежала.

– Алеся? – позвал меня мужской голос.

Я оглянулась, вскинула взгляд и увидела симпатичного мужчину с карими глазами и темно-коричневыми волосами, среди которых затесалась седая прядь. А потом резко загрустила, потому что из густой массы волос торчали кошачьи уши. Ниоки… Опустив взгляд ниже, увидела хвост такого же цвета, как и волосы.

– Мы знакомы? – обреченно спросила я, перекидывая на грудь волосы, чтобы спрятать декольте.

– Капитан Риот кон Рати, – усмехнулся этот кошак. Самый настоящий кошак с блудливыми кошачьими глазами.

– Алеся Ветрова. Штатный художник. Можно я уже пойду?

Вместо ответа капитан наклонился ко мне, принюхался, после чего оглушительно чихнул и взглянул на меня растерянно. А у меня сдали нервы.

– Да! – рявкнула я. – Да, от меня плохо пахнет! Да, я воняю… не знаю чем, но воняю. Так можно я уже пойду и приведу себя в порядок, чтобы не смущать ваши кошачьи носы тем, чем от меня пахнет?

– Иди! – кивнул он.

Ну я и пошла, точнее, стартанула с места и побежала. Но успела еще услышать, как за моей спиной расхохотался ниоки с седой прядкой в челке. Тьфу! Коты мартовские!

К себе в каюту я влетела злая как тысяча чертей и такая же напуганная. Захлопнула дверь, постояла минуту, прислонившись к ней спиной, после чего рванула к шкафу, распахнула его дверцу и уставилась в зеркало. А рассмотрев то, что в нем отражалось, заскулила от отчаяния.

Какой ужас! Самая что ни на есть гаремная девочка! В худшем смысле этого слова. Все, теперь я буду в своей каюте сидеть безвылазно. Стану питаться консервами из пищеблока, днем постараюсь спать, а по ночам, когда почти весь экипаж заснет, буду прокрадываться в свою мастерскую и работать. И все это так, чтобы меня никто не увидел по дороге. Огородами, огородами…

Часы в каюте показывали, что сейчас как раз поздний вечер, так что пора бы идти ужинать, но… Ни! За! Что! Консервы – наше все. А Яшку командор накормит…

Раздевшись, запихала весь этот прозрачный голубой кошмар под койку (не надо спрашивать, почему туда, просто спрятала!) и помчалась в душ. Поплакала немножко под тугими струями воды, а потом в памяти всплыла жалостливая и подходящая к моему нынешнему настроению по мелодике песня. И я затянула:{4} «Ой, да не вечер, да не вечер. Мне малым-мало спалось… Ой, да во сне привиделось…»[6]

Когда наконец пришла в себя и успокоилась, замоталась в полотенце и вышла в каюту, чтобы тут же с воплем нырнуть обратно. Потому что за моим столом сидел командор и играл с Яшкой.

– Алеся? – позвал Акир.

– Я не одета! – крикнула, не высовываясь из ванной.

Раздался короткий смешок, послышались быстрые шаги, и в приоткрывшуюся дверь просунулась рука, держащая мой халат. Пришлось брать…

Господи, ну что же это за жизнь-то такая? То похищают, то запирают, то ругаются ни за что ни про что, то снова похищают, и даже уединиться не дают, чтобы привести себя в порядок. Но обратно в каюту я входила с независимым видом и гордо вскинутым подбородком. А то, что лицо полыхало от стыда, так это мелочи.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил ниоки, как только я присела на второй стул и, подхватив Яшку, перетащила к себе на колени.

– Спасибо, нормально. Только… я совсем ничего не помню. Док сказал, что меня похитили, а вы меня вытащили. И что Яша меня спас. – Я погладила ящерку по спинке, не решаясь смотреть в глаза Акиру.

Малыш бурно радовался, терся головой о мои пальцы и вращал глазами во все стороны, а я, чуть улыбаясь, поглаживала его прохладную шероховатую шкурку.

– Что именно ты помнишь? Расскажи. А я потом поведаю тебе все остальное.

– Ну… Я открыла дверь курьеру… – коротко пересказала события, которые остались в моей памяти.

– Понятно. Собственно, тебя выкрали и засунули в публичный дом. Яша утащил твой коммуникатор и связался со мной. Так что мы смогли отследить сигнал и помчались на выручку. Ты была под воздействием наркотиков и потому совершенно неадекватна. Привезли тебя сюда и отправили к Доку, чтобы он очистил организм от той дряни, которой тебя накачали.

– Спасибо, командор! – Я решилась взглянуть в лицо своего начальника. Наткнулась на его ироничный взгляд и тут уже вернула свое внимание ящерке. – Док сказал, что я… Что вы… В общем, извините. Я совершенно не помню, что делала, но простите, пожалуйста. Это… я не специально.

– Я знаю, что ты не специально, – успокоил меня мужчина.

– Яша, ты мой герой! – сообщила я ящеру, подняв его перед собой на уровень глаз, и чмокнула в мордочку.

– Алеся… – помявшись, заговорил Акир, когда я перестала хвалить Яшку. – Есть еще кое-что, что ты должна знать.

– Да?

– Ты помнишь, что нам сказали в полиции относительно твоего статуса? Что ты – беглая рабыня, и по документам у тебя есть хозяин.

– Помню, – мрачно ответила я.

– Так вот… – Он кашлянул и пододвинул ко мне лист тонкого пластика с каким-то текстом. – Читай.

Я пересадила Яшку на стол и с опаской взяла в руки то, что мне следовало изучить. Прочитала и буквально онемела.

– Мм… – промычала, пытаясь выдавить из себя хоть слово. – В-вы… это… но как же?!

– Алеся, это был единственный способ выйти из ситуации. Теперь твой хозяин я…

Он еще что-то говорил, но я не могла разобрать слов из-за нарастающего гула крови в ушах. Пластик выскользнул из ослабевших пальцев, и я из положения «сидя» завалилась куда-то вбок и упала на пол. Последнее, что успела почувствовать, как щека касается ковра…

Пришла я в себя уже, судя по ощущениям, лежа на койке. То ли потому, что обморок закончился сам по себе, то ли оттого, что почувствовала прикосновения чьих-то пальцев, поглаживающих меня по лицу. Я распахнула глаза и уставилась в потолок. Смотреть на командора, сидящего рядом со мной на постели – а это был именно он, больше некому, – не хотелось.

– Алеся? – тихо позвал Акир.

– Да?

– Ты слышала, что я говорил?

– Да. Слышала.

– Ну и чего ты тогда упала в обморок? Неужели это так страшно?

– Нет, ну что вы, – безэмоционально ответила, продолжая таращиться в металлический потолок. – Это совсем не страшно – быть чьей-то рабыней.

– Я же тебе все объяснил. По крайней мере, в случае проблем в будущем, если таковые опять случатся, у меня найдутся основания вмешаться и вытащить тебя…

– Как мне вас теперь называть? – сухо спросила я.

– В смысле? – В голосе ниоки прозвучало недоумение.

– Хозяин? Господин?

– Ты издеваеш-шься? – с шипящими нотками в голосе уточнил он.

Не выдержав, я перевела на него взгляд.

– Нет, не издеваюсь. Уточняю. Патагеш требовал, чтобы мы называли его хозяином. Чего хотел тот, кто меня украл на этот раз, я не успела узнать. Поэтому уточняю у вас. Я ведь теперь ваша… собственность, – с трудом выдавила из себя последнее слово.

– Алес-ся, ты слышала, что я тебе говорил?

– Да, вы сказали, что вы теперь мой хозяин. То же самое написано и в том документе, который вы дали мне прочитать.

– А все остальное?

– А было что-то еще? – вздохнула я. Никаких сил уже не оставалось… Не хотелось ни спорить, ни ругаться, ни выяснять отношения. Вообще ничего не хотелось, если только умереть.

– Было! И многое! Но ты предпочла свалиться в обморок, лишь бы не слушать объяснений! – рявкнул командор и вскочил. – Придешь в себя – поговорим!

Он злобно зыркнул на меня и выскочил из каюты. Я еще минуту лежала, не зная, то ли поплакать снова, но, увы, слезы закончились, то ли пойти и набедокурить, чтобы меня выкинули за борт в открытый космос, и на этом моя никчемная жизнь закончилась бы. То ли пойти и самой выпрыгнуть к звездам. И буду я тогда плавать в вакууме, вся такая бездыханная, холодная, с распущенными волосами. Будет мое тело проплывать мимо иллюминаторов, увидит его командор, и станет ему стыдно. Наверное…

То ли поесть сначала. На сытый желудок как-то и умирать не так страшно.

Желудок уловил последнюю мысль, обрадованно заурчал, только вот идти в столовую у меня мужества не хватало. Я боялась. До приступа паники, черных мушек в глазах и трясущихся коленок. И командора боялась, и капитана этого, неизвестно откуда взявшегося, у которого в глазах было написано метровыми буквами, что он бабник. И парней из экипажа… Они все меня видели в том жутком «голом» наряде.

Яшка, устав ждать, когда же я встану, принялся по мне бегать и шипеть с присвистом. Пришлось подниматься…

– Яш, мы с тобой на диете. Будем питаться из пищеблока, – уныло сообщила своему питомцу и побрела добывать поздний ужин.

Героический ящер этого явно не оценил, о чем и сообщил мне невербально: размахивая лапками, вращая глазами и воинственно тыча в мою сторону своей антеннкой.

– Не пойду, и не проси, – покачала я головой. Вскрыла контейнеры с супом-пюре для себя и тушеными овощами для рептилии и начала медленно есть.

Понимания и поддержки я в морде Яшки не нашла, увы. Он гневно шипел на консервированный ужин и грозил мне лапкой, требуя… ну понятно чего. Избаловали его хорошим питанием, вот и требовал он, чтобы его отнесли в столовую и накормили от пуза.

– Не пойду! – швырнула я ложку на стол. – Я боюсь! А ты… Сейчас я кого-нибудь попрошу, чтобы тебя взяли с собой.

– Ш-ш-ш!!! – многозначительно сообщил мне Яшка и обиженно нахохлился.

А я уже вызывала по коммуникатору Сентара.

– Док, ты ходил в столовую? – спросила, как только на экране появилось изображение.

– Нет еще, сейчас собираюсь. Хочешь составить мне компанию? – улыбнулся мужчина.

– Не совсем, – уклончиво ответила я. – Ты не мог бы сначала зайти ко мне? Мне бы успокоительного еще. И, может, возьмешь Яшеньку с собой? Ему поесть надо, а у меня нет сил идти в столовую.

– Ладно, – пожал плечами Док. – Сейчас зайду.

– Спасибо, – бледно улыбнулась я. – Док, а у тебя еще нет ненадолго больших ножниц или острого ножа?

– Скальпель подойдет?

– Вполне! Захвати, пожалуйста? Мне совсем ненадолго, я после ужина верну.

ГЛАВА 14

Спустя некоторое время весело насвистывающий Сентар унес Яшку в столовую, предварительно вколов мне еще успокоительного и оставив скальпель в узком футляре.

Проводив их, я неспешно заплела косу, переоделась в футболку и одни из тех брюк с кучей карманов, которые купила. Хоть у себя в каюте-то я могла не носить этот неудобный форменный комбинезон? После чего подошла к зеркалу в шкафу и всмотрелась в свое отражение, решая, как мне поступить с волосами.

Сил моих уже не осталось. Все проблемы образовались именно из-за волос: длинных, вьющихся и рыжих. А потому я собиралась эту невозможную гриву отрезать примерно до плеч, чтобы можно было при желании собрать их в короткий хвостик и убрать от лица. Но в то же время чтобы больше ничего не болталось и не вводило этих ненормальных инопланетян в искушение. А потом… Существует же краска для волос? Интересно, какой цвет мне пойдет?

Прищурившись, я смотрела на свое лицо с веснушками на носу и ярко-голубыми глазами. Черный – точно не пойдет. Светлый?.. Нет, жалко вытравлять цвет, лучше затемнить. Да, определенно – темно-каштановый вполне годится!

Вот и хорошо. Теперь осталось отсечь скальпелем косу в нужном месте, а потом я попрошу Сентара подровнять мне волосы, чтобы каре не было кривым. Сразу всю длину он ни за что не согласится отрезать, вон как всех мужиков плющит, когда они видят мои распущенные кудри. А так ему уже некуда будет деваться.

Решившись, я перекинула косу на грудь и принялась ее ощупывать, примеряясь, в каком месте лучше отрезать. Получалось, что нужно это делать немного ниже ямочки на шее. Как раз они в распущенном виде потом закрутятся, и получится нужная длина. А если и оттяпаю лишнего, то все равно быстро отрастут…

Фух! Ну все, приступаем! Я взяла в правую руку скальпель, в левой – зажала косу и, приложив к ней острое лезвие, зажмурилась. Шутка ли – такие волосы взять и отрезать, жалко ведь, хоть и надо.

Ну, с Богом!

А в следующую секунду раздался грохот, скальпель выбили из моих пальцев сильным ударом, я сама отлетела в сторону и навзничь упала на кровать, а сверху на меня навалилось тяжелое тело…

– Спятила?! – проорал мне в лицо командор.

– Н-нет, – заикаясь, пролепетала я, глядя в пылающие от бешенства зеленые глаза.

– Совсем сдурела?! Если так хочется умереть, я сейчас сам тебя придушу, по крайней мере, у меня тут не будет окровавленного трупа!

– К-какого т-трупа? – оторопела я.

– Какого?! Какого?! Рыжего, невозможного, наглого трупа с перерезанным горлом! – рявкнул Акир и правой ладонью накрыл мою шею.

– Ч-чего? – вытаращилась я на него.

Или… Он что… решил, что я?.. Но откуда такие идиотские мысли?! Никогда не страдала суицидальными наклонностями. Вот уж нет! Скорее, я бы попыталась сбежать от своего нового хозяина при первой же возможности. Только нужно было немного потерпеть и избавиться от этих злосчастных волос, чтобы больше я никому не была нужна.

– Безмозглая девчонка! – продолжал разоряться командор. – Я тебя для чего спасал? Чтобы ты после этого взяла и покончила с собой?!

– Д-да йа н-не… – просипела я.

– Не хочешь быть рабыней?! – не слушал моего лепета взбешенный ниоки. – Ладно! Сама напросилась! Я принимаю твое предложение и позабочусь о тебе тем способом, который ты сама выбрала.

– К-какое п-предлож-жение?! – Господи, я уже заикаться начала с этими ненормальными мужиками.

– Предложение, которое ты мне сделала при свидетелях, при этом нагло меня домогаясь! – прорычал Акир, рывком вскакивая с койки и вздергивая меня вслед за собой. – Идем!

– Д-да к-какое еще предложение? Н-не п-пойду никуда! – запаниковала я.

– Ах не пойдешь?! Ничего, я сам тебя отнесу!

Не слушая моего возмущенного лепета, он перекинул меня через плечо и куда-то потащил. Я сначала попыталась сопротивляться и кричать, чтобы он меня отпустил, получила шлепок по пятой точке с приказом заткнуться и не позориться, да и, мол, я вообще босиком, так что отпустить меня он не может.

Пришлось затаиться и начать продумывать план бегства. Куда он вообще меня тащит? Душить будет? Но почему не в моей каюте, там хоть свидетелей нет… Со скоростью метеорита промчавшись через весь корабль, Акир ворвался в какое-то помещение и остановился.

Я тут же оторвала лицо от его филейной части и, продолжая все так же висеть вниз головой, будучи перекинутой через его плечо, огляделась. Рубка… Мириады звезд на огромных экранах-иллюминаторах, куча техники и куча народа в креслах за приборами.

– Риот! – рявкнул мой похититель и «тащитель» неизвестно куда и неизвестно зачем.

– Да, командор? – отозвался тот ниоки с седой прядкой. Я его по голосу узнала.

– Я желаю, чтобы ты как капитан корабля немедленно зарегистрировал наш брак.

– Чего? – растерялся невидимый мне Риот. – Какой еще брак?

– Мой и вот этой рыжей дурочки.

В рубке повисла гробовая тишина… Первым пришел в себя капитан:

– Командор, ты… уверен?

– Абсолютно! Приступай! – Акир сдернул меня с плеча и поставил рядом с собой, что дало мне возможность оглядеться.

М-да… Штурман Каррт, второй пилот Рокхад – оба моих друга были здесь. Майки, еще несколько мужчин, в ступоре смотрящих на нас. И у всех на лицах и том, что вместо лиц, – потрясение. Если у меня такое же дурацкое выражение лица, то я даже в зеркало смотреться не хочу. Я переступила босыми ногами и поджала пальцы. Холодно вообще-то…

Тут дверь в рубку отворилась, и влетел запыхавшийся Док с Яшкой в руках.

– Что здесь происходит? – спросил Сентар, пытаясь отдышаться.

– А-а, вот и ты! Вовремя успел! – с невероятным сарказмом протянул Акир, глядя на него. – Как раз на свадьбу. А не встреть я тебя раньше, успел бы на похороны!

– Что? – Глаза Дока приняли форму правильных кругов.

И не только у него, хочу сказать. Только у Каррта глаза остались такими же, как и были, но они у него и так круглые, он же почти птица.

– Риот, начинай! – снова отдал распоряжение Акир.

– Эм-м… – прокашлялся капитан. – Командор, видишь ли, у нее нет приданого. А ты все-таки…

– Есть у нее приданое! – отрезал Акир и ткнул пальцем в сторону Сентара. Док ошарашенно попятился, а командор продолжил: – У нее есть Яшка, меня это вполне устраивает. В любом случае она – кахэто.

Яша, который явно не ожидал такого расклада и того, что он из питомца вдруг станет моим приданым, принялся вращать глазами в разные стороны и махать лапками. А его щуп-антенна начала описывать круговые движения.

– К-команд… – попыталась я вклиниться в этот театр абсурда.

– Мол-чать! – проникновенно, по слогам, приказали мне. – Не захотела по-хорошему, будет вот так.

– Ну, допустим, кахэто. Но, Акир, ты ведь сам говорил, что у нее полная амнезия, – попытался воззвать к разуму командора Риот. – А вдруг у нее уже есть муж?

– Ничего страшного. После того как я с ним встречусь, женюсь на его вдове еще раз.

Я судорожно сглотнула.

– Хорошо, допустим и это, – кивнул капитан. – А как быть с тем документом, который ты сегодня днем получил от Артамины?

– С документом? – переспросил Акир. – Решаемо! Ну-ка, быстро мне то, на чем можно писать… – и свирепо глянул на Майки.

Парень тут же вскочил, схватил планшет и стилос и бросился к своему начальнику. Решив, что, пока командор будет занят, успею по-тихому смыться, я начала пятиться назад, рассчитывая рвануть к двери.

Ага! Сейчас! Этот… главный кошак корабля молниеносным движением поймал меня левой рукой за косу, намотал ее на кулак и подтащил к себе поближе.

– Я же сказал – стоять! – ласково произнес он, а правой рукой в это время что-то размашисто писал на экране планшета. – Риот, заверь мою подпись как капитан.

– Есть, командор! – отчеканил тот, преодолел разделявшее нас расстояние и сделал то, о чем его просили.

Я честно пыталась скосить глаза, чтобы подсмотреть, но так как я не Яшка, то мне, разумеется, ничего не удалось увидеть.

– Все! А теперь, капитан, быстро пожени нас, пока я не прибил ее собственными руками!

– Властью, данной мне как капитану этого корабля, объявляю вас мужем и женой! – оттарабанил Риот. – Можешь поцеловать невесту.

– Эй!!! – К босоногой невесте, которую жених держал за косу, намотанную на кулак, от возмущения вернулся дар речи. – Как это – «объявляю мужем и женой»? А спросить, хочет ли он взять меня в жены? А узнать у меня, согласна ли я выйти за него замуж?!

– Детка, да кто ж тебя спрашивает? – с лучезарной улыбкой сказал мне капитан и передернул ушами. – Ты попалась, так что смирись.

– Да что же это такое?! – возопила я. – Не свадьба, а какое-то издевательство! Почему я вечно, как самая рыжая, попадаю во всякие идиотские ситуации?!

Кто-то из парней и мужчин, находящихся в рубке, нервно хохотнул, а я продолжила:

– А кольца?! Ничего не знаю! Нет кольца – нет свадьбы!

– У кого есть кольца? – тут же прозвучал вопрос Акира. – Ни у кого? А что-нибудь, похожее на кольца?

– Командор… – неуверенно позвал Рокхад и вынул из заднего кармана несколько… гаек.

– Пойдет! – обрадовался мой как бы муж. – Давай сюда!

– Что?! – это уже мой вопль. – Гайка?! Гайка вместо кольца?!

– Ты сама нарвалась и заявила, что нет кольца, нет свадьбы. Вот тебе кольцо. Ну… почти! – И на мой левый безымянный палец скользнула здоровенная гайка.

Не обращая внимания на мои попытки вырваться, Акир с совершенно невозмутимым лицом надел вторую гайку себе на палец. Боже, они от какой детали корабля? В каждую из них чуть ли не два моих пальца можно засунуть…

– Поздравляю новобрачных! – ехидно забил последний гвоздь в крышку моего гроба капитан. – С этой минуты вы – муж и жена. Экипаж, можете поздравить командора и его супругу.

А «жена» всплеснула руками и взвыла:

– Да зачем это было нужно? К чему весь этот фарс?! Командор?!

– А к тому, чтобы ты, идиотка малолетняя, даже не думала больше сводить счеты с жизнью! – пояснил крайне злой «муж».

– Да волосы я хотела отрезать! – чуть не плача, пояснила ему. – Волосы! Чтобы они больше никого не дразнили и не вызывали желания похитить меня и упечь в гарем…

– Что-о-о?! Волосы?! Скальпелем у горла? – От возмущения Акир даже выпустил мою многострадальную шевелюру, и я отодвинулась от него поближе к Доку и Яше.

– Ну косу… – пролепетала, глядя на ниоки, который, кажется, впал в неконтролируемый гнев. – Чик, а потом подровнять…

– Убью! – очень тихо сказал мой внезапный муж.

– Да за что?! Это же мои волосы! Я просто хочу их отрезать вот до такой длины, – провела по шее чуть ниже мочки уха. – И покрасить в каштановый цвет. А то хватают за косу всякие, так, что не вырваться… А если бы это похититель был?

– Точно убью! – кивнул своим мыслям командор и пошел в мою сторону.

– Мама! – взвизгнула я, рванув к двери, распахнула ее и бросилась удирать по коридору как можно дальше от всех этих психов ненормальных.

А мне в спину донесся смех капитана. Он единственный, не скрываясь, веселился. Остальным, вероятно, было дорого здоровье, и смеяться над командором дураков не нашлось.

Стуча босыми пятками, я промчалась через все палубы, добираясь обратно до своей каюты. Влетела в нее и заметалась, не зная, куда прятаться. Потом натянула ботинки, схватила куртку и выскочила в коридор. Опомнившись, ворвалась обратно и, сняв наручный коммуникатор, бросила его на кровать. Не хочу, чтобы командор меня нашел. Еще и правда придушит…

А потом помчалась куда глаза глядят, лишь бы подальше и там можно было спрятаться. Глаза, как оказалось, глядели на нижнюю палубу, вотчину механиков. Вот там я забралась в самый дальний угол и притаилась.

От всего произошедшего меня колотила нервная дрожь, но при этом разбирал совершенно неуместный, такой же нервный смех. Подумать только! О-о-ох… Ну это же надо? Всего-то попыталась косу отрезать – и оказалась замужем. Я опустила взгляд на свои мелко трясущиеся руки. На безымянном пальце левой руки красовалась здоровенная стальная гайка. Как не потеряла-то, пока бегала по кораблю?

Я повертела ее на пальце, печально вздохнула, а потом тихо рассмеялась, уронив лицо в ладони. Боже ж ты мой! Мой муж – главкошак корабля и экспедиции. Даже круче, чем капитан… Свадьба… ну это внукам рассказывать с пояснениями, как не надо жениться и выходить замуж. Босоногая невеста в штанах и футболке вместо свадебного платья, которую жених держит за косу, чтобы не сбежала.

– «Властью, данной мне как капитану этого корабля, объявляю вас мужем и женой!» – едва слышно прошептала я, копируя интонации Риота. – У-у, кошак драный! Тоже мне капитан. А сам совершенно не умеет женить…

Еще раз взглянула на свое «кольцо», сняла его и спрятала в карман, чтобы не потерять. Уж какое есть. Другого-то все равно нет…

Потом устроилась поудобнее, насколько это было возможно, на жестком пластиковом покрытии пола, и принялась размышлять о жизни. Нужно ведь как-то продержаться до прибытия в обитаемые земли. Сначала необходимо попасть на Керакато и отдать останки Лиллуко ее семье. Затем придется попытаться оформить развод с Акиром. Понятно же, что здесь, на корабле, нас никто не разведет. Судя по общению капитана и командора, они давно знакомы и находятся в приятельских отношениях. Значит, можно и не мечтать, что Риот нас разведет, если только Акир сам этого не захочет. Вот на Керакато – это вполне реально, надеюсь.

А если мне сильно повезет и память вернется, то мне нужно будет попасть домой. Память уже начинает возвращаться. Правда, все, что всплывало, было не обо мне лично и не о моем прошлом, но уже прогресс. Вспоминались строчки стихов, какие-то отдельные фразы, судя по всему, цитаты. Песня вот вспомнилась, которую я давеча пела в душе. Значит, буду надеяться и ждать, и я обязательно все вспомню. Лиллуко ведь предупреждала.

Как бы только дожить до прибытия на ее родину? Как мне существовать дальше на одном корабле с мужчиной, который теперь как бы мой муж? Он же, наверное, потребует выполнения супружеских обязанностей. А я даже не знаю, была ли я когда-нибудь близка с мужчиной, или для меня все – в первый раз.

Вообще, если абстрагироваться от моей запуганности и того, что меня вечно шпыняют и гоняют, надо признать очевидное: Акир – очень привлекательный мужчина. По-настоящему, без преувеличений. Странен он мне, конечно, это тоже факт, так как я не могу сказать, что мне привычны мужчины с кошачьими ушами и длинными хвостами. Но черты лица у него красивые. И глаза выразительные, хотя и с вытянутыми, как у котов, зрачками. Поначалу это вызывало оторопь, а потом как-то примелькалось. Капитан Риот такого шока уже не вызвал.

Интересно, если Акир будет настаивать на постельных отношениях, а мне не удастся отвертеться… Каково оно будет? Хвост, наверное, щекочется? Он у ниоки такой беспокойный. Постоянно в движении, словно живет своей собственной отдельной жизнью. А пальцы? Там же когти вместо ногтей. Вот так захочет муженек почесать спинку супруге – тяп! – и у той кровавые борозды на теле. И фаланг – четыре, а не три, как у меня. Это так странно, у его рук совсем иная пластика движений.

И вообще, эти ниоки такие чудные и непонятные. Вроде как они вполне цивилизованный народ, живут и работают среди других рас и являются вполне активными членами Объединенного Союза. Информацию о них я нашла в галасети и досконально изучила. Да, отдельная раса – ниоки. Да, живут на Керакато. Развит клановый строй, у каждого из них – свой зверь-покровитель, управляют кланами – главы. Существует Союз кланов, который руководит жизнью планеты в целом. Относятся к гуманоидам, живородящие млекопитающие. Живут как в городах, так и в сельской местности. Хорошие воины, предпочитают работать наемниками, военными или звездолетчиками. Вот и вся информация. Никаких особенностей, привычек или еще чего-то, что могло бы мне помочь разобраться в характере командора, я найти не смогла, как ни пыталась.

Под эти размышления я задремала. А что еще было делать, сидя в темном углу за каким-то механическим агрегатом и опасаясь высовываться наружу?

Снились мне странные вещи… Акир, который укоризненно смотрел на меня и качал головой. Капитан Риот, который хохотал, дергая ушами и помахивая хвостом. Потом привиделась Лиллуко, совсем как живая. Она стояла в песках Шандиры, за ее спиной садилось солнце, окрашивая багряный песок в золото. Девушка весело грозила мне указательным пальцем, чтобы я не дурила.

Наконец все эти представители кошачьего племени исчезли, и я увидела сидящую на деревянной скамейке миловидную рыжеволосую женщину с голубыми глазами. Она ласково улыбнулась мне и позвала: «Алеся! Алеся!»

– Мамочка! – прошептала я, не просыпаясь. – Мамочка, я так соскучилась по тебе с папой.

И тут сбоку к ней подошел высокий худощавый мужчина с русыми волосами и добрыми серыми глазами. Он положил руку маме на плечо, улыбнулся и помахал мне.

– Папа! Папуля, забери меня отсюда, я так хочу домой…

По щекам текли слезы, но проснуться, чтобы их вытереть, я не могла и не хотела. Ведь тогда мама и папа снова исчезнут…

Сквозь сон появилось ощущение, что меня поднимают и куда-то несут. И надо было бы проснуться, но так не хотелось расставаться с родителями, пусть и во сне, да еще действовала двойная доза успокоительного. Так что я только удобнее устроилась, прижавшись щекой к шероховатой ткани, и продолжила смотреть сон про маму и папу.

Проснулась резко, как от толчка – оттого, что меня куда-то положили и стали стаскивать с ног ботинки. Я распахнула глаза и села, оглядываясь по сторонам. Моя каюта, я на койке, на подушке свернулся клубком Яшка, а в изножии… Акир собственной хвостатой персоной. Он-то и снимал с меня обувь.

– Командор, – тихо произнесла я, глядя на него.

– Спи, Алеся, – устало ответил он и, поставив один мой ботинок на пол, спокойно принялся за второй.

– Ругаться будете? – на всякий случай уточнила я.

Нет, сейчас я не испытывала такого ужаса, как некоторое время назад. Не было ни паники, ни истерики. Было обреченное понимание того, что я влипла, и с этим придется как-то жить. А для начала нужно попытаться наладить отношения с этим мужчиной, коли уж так получилось. Деваться-то с корабля мне некуда. А значит, нужно как минимум не злить его и не нарываться. Превратиться в блуждающий неопознанный космический объект, дрейфующий среди звезд, мне совершенно не хотелось. А кто этого ниоки знает… Доведу его до белого каления, возьмет и выкинет за борт. Если уж он, психанув, взял и женился на мне, то что он может выкинуть в следующий раз, я даже предположить не бралась. Так что надо объявлять перемирие. По крайней мере, до тех пор, пока мы не прибудем в обитаемые земли.

– Нет, не буду, – ответил мой как бы муж и поставил второй ботинок рядом с первым. – Спи.

– Сплю, – мудро решила я не спорить. И даже честно легла на подушку и закрыла глаза, но потом все же не выдержала и снова села. – Командор, а зачем вы женились на мне?

– Ты же сама этого хотела, – иронично улыбнулся мужчина и присел рядом со мной на койку.

– Я?! – вытаращилась на него.

– Ты, – кивнул он. – И даже сделала мне предложение при свидетелях. Я его принял.

– Не могла я сделать такого предложения! – насупилась, увидела выражение его глаз и с опаской уточнила: – Или могла?

Акир кивнул. М-да… Согнув ноги в коленях, я обвила их руками и печально вздохнула.

– Я же девушка, а девушки такого незнакомым мужчинам не предлагают.

– Мы знакомы.

– Ну хорошо, малознакомым мужчинам, – покладисто исправилась я. После всех сегодняшних стрессов сил спорить уже не было. К тому же я ведь решила не ссориться и не дразнить ниоки.

– Да и малознакомыми я нас не назвал бы, – дрогнули его губы в улыбке. – Некоторые, заключая помолвку, вообще видят друг друга впервые в жизни. А в следующий раз встречаются уже на свадьбе. А мы вон сколько времени уже общаемся… Ты даже умудрилась меня облапать.

– Не было такого! – возмутилась я, чувствуя, что заливаюсь краской.

– Было, Алеся. Было, – поддразнил меня этот… кошак.

Ах так? Облапала я его?! Ну ладно!

– Тогда, значит, мне можно потрогать вас за уши и хвост?

– Нельзя. – А его хвост, до того спокойно лежавший на постели совсем рядом со мной, шевельнулся.

– Командор, ну будьте человеком, – попросила я, набираясь наглости и пользуясь моментом. – Я только потрогаю, и все. Мы же теперь не совсем чужие люди…

– Человеком я не буду, и не проси, – рассмеялся он, собираясь вставать. – Спи уже. Сентар вколол тебе столько успокоительного, что ты снова не в себе. А завтра пожалеешь обо всем, что сейчас натворишь.

– Да я же только потрогать… – прошептала и, пользуясь тем, что ниоки отвернулся, быстро погладила кончиками пальцев пушистую шерсть хвоста.

И тут же отдернула ладонь, не дожидаясь, пока командор повернется и надает мне по рукам. Когда на меня взглянули ярко-зеленые глаза, я сидела с видом пай-девочки и улыбалась. Шерсть оказалась мягкой и приятной на ощупь. Точно как у большого пушистого кота. Вот бы еще ухо ощупать! Интересно, оно такое же, как у кошек?

– Даже и не думай! – поймал мужчина мой взгляд.

– Ну и ладно… Командор, а если я спрошу у капитана разрешения, он позволит мне пощупать его ухо? Ну или другого ниоки, когда мы прилетим. На том, втором корабле ведь есть еще представители вашей расы, не такие высокопоставленные персоны, как вы и капитан Риот?

– Только попр-р-робуй! – вдруг почти зарычал Акир, заставив испуганно отшатнуться.

– Да я же… – перепуганно пролепетала в ответ.

– Так, Алеся! – Акир встал и сурово на меня посмотрел. – Я делаю скидку на то, что ты ничего не знаешь о ниоки и наших традициях. С пониманием отношусь и к тому, что ты в состоянии стресса и не совсем адекватна. Все-таки огромная доза наркотика, пусть даже его и вывели из твоего организма, не могла пройти совсем уж бесследно. Да и сейчас ты тоже не совсем в себе… Поэтому я стараюсь держать себя в руках. Но запомни! Перед всеми, а если я говорю перед всеми, то это перед всей галактикой, а не только членами экипажа, ты – моя жена. И не важно, что ты сама думаешь относительно нашей свадьбы, – добавил он, заметив мои нахмуренные брови. – Так что будь любезна, не позорь ни меня, ни себя. Держи себя в руках и соблюдай приличия! Помни, ты – Алеся кон Като, жена командора Акира кон Като из клана Черных пантер. Ты и сама теперь пантера, раз мы официально женаты. Ясно?

– Так точно, командор! – отчеканила я. – Можно спросить?

– Спрашивай.

– Когда мы сможем оформить наш развод, чтобы я не позорила вас и ваш высокий статус? По прилете на Керакато это будет возможно?

– Ты… С тобой совершенно невозможно разговаривать! – рыкнул Акир и стремительно выскочил из моей каюты. Мог бы – шандарахнул бы дверью так, что косяки повылетали бы. Но, увы, устройство корабля этого не позволяло. Так что закрылась дверь тихо.

ГЛАВА 15

Какое-то время я сидела молча, гипнотизируя дверь взглядом, но злобный главкошак не вернулся. Тогда я повернулась к затаившемуся Яшке, который притворялся, что его здесь нет, и осторожно погладила его по спинке.

– Ну их, всех этих котов, Яш. Бешеные они какие-то, и что у них на уме, совершенно непонятно. С сегодняшнего дня придерживаемся тактики выживания в тылу врага. Не нарываемся, не привлекаем к себе внимания, по возможности избегаем встреч. Чем меньше командор будет нас видеть, тем быстрее он о нас забудет и не станет придираться. Правильно? Хорошо, что коммуникатор дает возможность узнать, кто где находится… – продолжала я говорить больше для себя, чем для ящерки. – Перед походом куда-либо будем проверять, где эти… коты драные, и будем пробираться огородами. Да!

На этом жизнеутверждающем решении я и остановилась. Переоделась и легла спать. Впереди меня ждала нелегкая жизнь супруги командора, находящейся в глубокой конспирации. Шутка ли – прятаться на корабле от собственного начальника и по совместительству мужа?

И все-таки… Как он меня нашел? Я ведь оставила коммуникатор в своей каюте. Не по запаху же, в самом-то деле… он ведь не собака.

Утром жизнь уже не казалась такой катастрофически ужасной, как вчера. Но все равно мы с Яшей долго собирались с духом, прежде чем выйти из каюты. Ну ладно, ладно… Я собиралась с духом, а Яшка нетерпеливо носился по стене, умудряясь не соскальзывать с гладкой поверхности благодаря присоскам на лапках. А я мучилась.

Было стыдно, было страшно, было тошно…

Я не знала, как отнесся экипаж корабля ко всему вчерашнему сумасшествию. К тому, что я бегала по палубам сначала в порнографическом «голом» наряде, а потом босиком. Не понимала, какого отношения к себе мне теперь ожидать. То ли насмешек, то ли жалости, то ли презрения. Будь здесь другие особи женского пола, кроме меня, я бы понимала. А мужчины… они такие мужчины, с ними совсем ничего не понятно. Инопланетяне к тому же.

Вот как мне себя вести? И непременно нужно поговорить с Майки, чтобы он мне детально рассказал обо всем, что вчера случилось.

Время завтрака в столовой приближалось к концу, а я все никак не могла решиться и выйти из своей серой норки. Яшка уже чуть ли не по потолку бегал и нервно меня поторапливал шипением. Ну да… Как же, его голодом морят, и опять грозит консервированный завтрак. Разве же трепетная душа рептилии может вынести такое обращение?

Наконец озверевший ящер прыгнул на меня с потолка, вцепился одной лапкой в косу, дергая ее в сторону двери, а второй указал направление.

– Проглот! – вяло возмутилась я. – Никакого сочувствия к хозяйке. Мне страшно выходить, неужели не понятно?

Глаза ящерицы стали бешено вращаться в разные стороны, а сам он начал возмущенно шипеть и попискивать, намекая, что мы с ним смелые, страшные и вообще всех распугаем. И вот под такое сопровождение я, предварительно глубоко вздохнув три раза, распахнула дверь и нос к носу столкнулась с Майки.

– О! Алеся, – воскликнул он. – А я как раз за тобой. Время завтрака заканчивается, так что меня отправили к тебе.

– Это еще зачем? – напряглась я.

– В смысле? Чтобы я тебя проводил в столовую, и ты поела. Командор приказал перед тем, как улетел обратно на планету, – ответил он, вцепился в мою руку и потащил за собой.

– А сама я не могу пройти в столовую? – с подозрением уточнила, еле поспевая за ним и придерживая Яшку, чтобы тот не свалился с моего плеча.

– Можешь, наверное, – пожал плечами парень. – Но командор приказал проследить, чтобы ты не прогуливала и ела нормальную свежую пищу в столовой. Сказал, что если за тобой не следить, то ты начнешь питаться одними консервами из пищеблока.

– Скажите пожалуйста, какой заботливый… – проворчала я, но мой сарказм остался непонятым.

– Ты тоже успела это заметить? Командор замечательный. Его все уважают, хоть он никому и не спускает промахи и наказывает по заслугам. Но за своих парней он горой, если что.

Я только закатила глаза и не стала комментировать. Может, за своих парней он и правда горой. Откуда мне знать? В принципе он и ко мне отнесся неплохо. Если не считать того, что за вчерашний день я несколько раз поменяла статус: сначала стала его рабыней, потом – женой.

– Алеся! – помахал мне рукой Каррт, когда мы с Майки влетели в столовую. – Давай сюда, к нам за столик.

– Иди, – подтолкнул меня мой спутник. – Я сейчас вам с Яшкой принесу завтрак. А то ты приторможенная какая-то, наверное, организм еще не оправился после наркотиков и успокоительного.

Возражать я не стала, мысленно махнула рукой на такую заботу и поплелась к штурману и еще нескольким ребятам из экипажа, которые сидели с ним за одним столом.

– Доброе утро, – поприветствовала их, присаживаясь и снимая Яшу на стол.

– Ну как ты, птенчик? – заглянул мне в глаза «синий птиц». – Отошла? Нам Майки р-рассказал обо всем. Мы за тебя пер-реживали. Ах да, поздр-равляем со свадьбой!

– Спасибо, Каррт, – смущенно улыбнулась я ему и покосилась на остальных мужчин, боясь увидеть в их глазах насмешку или еще что похуже.

Но нет. Во взглядах были только сочувствие, дружеская поддержка и теплое подбадривание. Я даже украдкой перевела дух.

– Алеся, поздравляем! – поочередно пожелали мне счастливой семейной жизни парни.

– Ваша свадьба, конечно, случилась весьма неожиданно, но мы все р-равно р-рады за вас обоих, – добавил Каррт.

И все это так дружелюбно, что я расслабилась и перестала трястись. Хотя парни не преминули подколоть меня на тему: где же мое «обручальное кольцо»? Пришлось с улыбкой сказать правду: в кармане брюк, брюки в шкафу, шкаф в каюте. Тогда последовал вопрос: если вдруг случится авария и будет не хватать гаек, не одолжу ли я им свое «кольцо»? Ответила, что нет, не дам. Ведь это же раритет: кто еще может похвастаться таким обручальным колечком?

К этому времени шустрый Майки уже успел принести полный поднос еды, и мы с Яшей принялись за плотный завтрак. Стали подходить и поздравлять другие ребята, окликали с соседних столиков. В общем, боялась я зря. Как оказалось, хоть эти чудики – инопланетяне, но их опасаться в данном вопросе не стоило. Прятаться мне придется только от командора.

После завтрака я заманила Майки в свою мастерскую под предлогом того, что мне нужно сделать с него эскиз. И пока он позировал, устроила допрос с пристрастием. Что-то парень рассказывал, не скрывая, а что-то приходилось вытягивать из него клещами. Например, что хозяйка борделя собиралась отдать меня для жестоких забав с единственным условием: я должна была остаться живой и успеть попасть в медкапсулу на полную регенерацию. Не стану описывать свое состояние, когда узнала все это. После таких известий даже то, что я, оказывается, действительно щупала Акира за уши и гладила его хвост против шерсти, мне показалось совершенно незначительным. Подумаешь, назвала страшного ниоки котиком… Подумаешь, попросила помурлыкать…

– Алесь, да не расстраивайся, – похлопал меня по руке Майки. – Все уже позади. Больше тебя в обиду никто не даст. Ты – жена командора. Совершенно законно – он ведь подписал вольную перед тем, как капитан вас поженил.

– А, кстати! – ухватила я за хвост то, что мне никак не давало покоя, но не укладывалось в связную цепь мыслей. – Ты не знаешь, что с моим долговым договором? Полицейские сказали, что в межгалактической базе данных был зарегистрирован договор на меня. А потом Акир сообщил, что теперь он… – оборвала я фразу.

– У хозяйки публичного дома была доверенность от твоего владельца, – после долгой паузы сказал Майки. – Акир заключил с ней сделку купли-продажи тебя. И зарегистрировал ее сразу же, как только мы вернулись на корабль.

– Погоди-ка! А при чем тут хозяин этой женщины, если там было написано, что я собственность Патагеша? – не поняла его.

– А похитители подделали договор, они якобы выкупили тебя у того шираки. К тому моменту, когда мы добрались до места, где тебя держали, право собственности было уже у того хмыря, который беседовал с вами в полиции. Он покровитель хозяйки борделя, и у нее имелась доверенность от него.

– Бред какой-то! – покачала я головой. – Сначала некто подделал договор о том, что я согласилась на рабство. Потом другой некто вновь подделал новый договор, что купил меня у Патагеша. Затем Акир якобы выкупил меня у хозяйки публичного дома, действующей по доверенности от этого второго «некто». И апофеоз всего – командор дал вольную и сразу же женился на мне, чтобы со мной больше ничего подобного не случилось.

Настроение снова испортилось, и единственное, чего мне сейчас хотелось, это свернуться клубочком и спрятаться с головой под плед.

– Ну… я пойду? – спросил парень, увидев, что я отложила карандаш и задумчиво тереблю косу.

– Да, Майки. Спасибо, – бледно улыбнулась ему. – И за беседу, и за то, что вы не бросили меня там.

– Не грусти, – подмигнул он мне, встав. – И еще… Не отрезай волосы. Они у тебя невероятные, жалко такую красоту.

Остаток дня мы с Яшкой провели в мастерской. Выходили только на обед, после звонка Майки, напомнившего, что уже пора, и, мол, если я не пойду сама, придется ему прийти и проводить меня. Вечером после такого же контрольного звонка сходили на ужин. Похоже, мне твердо решили не позволить спрятаться в своей раковине и вытаскивали в общество, хотя бы в столовую.

А уже перед сном я вспомнила про одолженный у Дока скальпель. После того как командор выбил его у меня из рук, он куда-то улетел, а я из-за нервотрепки со свадьбой так и не удосужилась его отыскать и вернуть хозяину.

– Яшка, помоги найти скальпель? – попросила ящера и спустила его на пол.

Мы с ним вдвоем облазили всю каюту на четвереньках (точнее, я на четвереньках, а Яша, как обычно, на лапках) и отыскали злосчастный медицинский инструмент в самом темном и дальнем углу. Как только умудрился туда улететь? Промыв скальпель, я положила его обратно в футляр и понесла в медотсек, предварительно убедившись, что Сентар все еще на рабочем месте.

– Вот, возвращаю, – протянула я Доку интрумент.

– Так и не пригодился, – хмыкнул мужчина, скользнув взглядом по моей косе. – Может, и хорошо, что не успела, Алеся? Знал бы, что ты хотела отрезать такую красоту, ни за что бы не дал тебе его, – покачал он скальпелем.

– Ох, Док, не трави душу, – скорбно скривилась я. – Устала я от них, мешают ужасно. Да и вообще…

– На самом деле хорошо, что ты зашла, – поманил меня рукой Док. – Я уже и сам собирался тебя вызвать. Надо сделать тебе инъекцию, но вчера ты была в таком состоянии, что я решил не трогать тебя.

– Ладно. – Я послушно подставила плечо.

Сентар зарядил в инъектор капсулу с лекарством и быстро вколол мне его.

– Ой, жжется! – потерла я плечо. – А что это?

– Терпи, это ненадолго, – не обратил он внимания на мою жалобу. – Генная сыворотка. Ты ведь теперь замужем, и брак у вас межрасовый.

– Ч-что? – вытаращилась я. – Но зачем?!

– Как зачем? – теперь удивился уже Док. – Закон строго указывает, что партнеры в межрасовом браке должны получать генную сыворотку. Ты же не хочешь, чтобы у вас с Акиром родился не пойми кто? А так родится или ниоки, или человек.

Я вспомнила, что действительно читала об этом, когда изучала информацию о рецессивных генах, и пригорюнилась. Получается, Док считает, что у нас с командором реальный брак. Ой, мамочки! А вдруг Акир тоже начнет так считать? Но пока я не знаю, что он думает, и буду надеяться, что брак все-таки фиктивный. Дети?! Никаких детей!

– До-ок, – вкрадчиво позвала я. – А у тебя есть контрацептивы?

Ну а что? Раз уж он считает вполне нормальным делать мне сыворотку, обязательную для сохранения генов, то спросить его о контрацептивах я тоже имею право.

– Конечно. Сделать? – Сентар вопросительно глянул на меня.

– Да!

Акира я увидела только вечером следующего дня. Мы с Яшей уже находились в каюте. Ящер резвился на потолке, а я сидела, уткнувшись в планшет, когда раздался сигнал, извещающий, что к нам пожаловали гости.

Открыв, я сначала увидела робота-погрузчика, нагруженного свертками и коробками, а потом сбоку выступил командор.

– Алеся, добрый вечер.

– Добрый вечер, командор, – с опаской поздоровалась я, не зная, какой каверзы ожидать.

– Здесь твои вещи, в том числе разные средства для волос и тела, которые ты забыла в гостинице.

Я неопределенно хмыкнула на деликатное слово «забыла», но говорить ничего не стала, просто пропустила робота внутрь. Ниоки сначала забрал из общей кучи две коробки – большую круглую и прямоугольную длинную – и отнес их на стол, а остальное робот сгрузил прямо на пол и уехал.

– Алеся, – позвал меня мой как бы муж, присаживаясь за стол. – Садись.

Я послушно присела на второй стул и сложила руки, чтобы не было видно, что они у меня начали дрожать из-за сильного волнения.

– Ты любишь торты?

– Не знаю, – ответила после паузы. – Ни разу их не ела за последние полтора месяца, а любила ли их раньше, не помню.

– А вино?

– Понятия не имею, – осторожно ответила, глядя на коробки.

– Вот, значит, сейчас и определим. Ты ведь не против того, чтобы отметить нашу свадьбу?

Я в замешательстве смотрела на него, а мужчина неторопливо вскрыл круглую коробку. В ней оказался невероятно красивый торт с орешками, шоколадной крошкой, ягодами, желе и воздушным белым кремом. Во второй коробке находились бутылка белого вина и два высоких бокала.

– Может, ты на правах хозяйки все-таки примешь участие в том, чтобы накрыть на стол? – иронично спросил брюнет и выразительно посмотрел на пищеблок, намекая, что нужны тарелки и приборы. – Отомри уже, не съем я тебя.

– О! – встрепенулась я.

Спустя некоторое время торт был разложен по тарелкам. Разумеется, Яшку тоже не обделили, забудешь про него, как же… А вино Акир разлил по бокалам.

– За тебя, – поднял он свой фужер.

– Спасибо, – нерешительно улыбнулась я и взяла напиток.

Торт мы ели в тишине. Я не знала, что сказать, и дико нервничала, а командор… Да кто его знает, что у него было на уме.

– Очень вкусно, – сказала, доев, и улыбнулась. – Наверное, я люблю торты.

– Я рад, – без тени улыбки ответил ниоки, задумчиво рассматривая меня. – Еще хочешь?

Я хотела, хотя и понимала, что лопну, если съем еще такой же большой кусок. Но удержаться никаких сил не было. Второй тост, прозвучавший в моей маленькой каюте, был за свадьбу и за то, чтобы мы смогли договориться. Вот тут я всеми руками была «за». Договориться нам не помешало бы.

– Алеся, я бы хотел, чтобы ты перестала меня так бояться, – повертев свой опустевший бокал, сказал Акир. – Пойми, я тебе не враг. Да, наше знакомство началось несколько странно, но коли уж так все случилось… Ты моя жена. Многого я от тебя не жду, так как все понимаю, но давай хотя бы попробуем не ругаться?

– Давайте, – согласилась я. Ругаться мне тоже не хотелось. Какое там ругаться? Я ведь понимала, что мы в разных весовых категориях.

– Для начала перестань мне «выкать». Я вообще не понимаю, почему ты так ко мне обращаешься. Со всеми остальными ты прекрасно общаешься на «ты», а от меня все время шарахаешься и «выкаешь». И называй меня по имени. Все же несколько странно слышать от собственной жены обращение – командор.

– Да ну, какая из меня жена, – улыбнулась я. – Сплошное недоразумение. И брак наш – тоже недоразумение, я уже поняла, почему вы так поступили. Мне Майки рассказал вчера о том, что случилось на планете и почему вы потребовали у той тетки, хозяйки борделя, чтобы она якобы продала вам меня.

– Ну не такое уж и недоразумение, – ответил Акир, только я не поняла, относительно чего. Меня как жены или брака между нами. – В любом случае все уже произошло, и мы – супруги. По крайней мере, перед всей галактикой. Поэтому нам придется как-то привыкать друг к другу и постараться не ругаться постоянно.

Он вынул из кармана маленькую картонную коробочку и положил ее на стол. Задумчиво подвигал туда-сюда, а я следила за его пальцами, уже не зная, чего ждать. Главкошак был совершенно непредсказуем и непонятен, как любой представитель кошачьего племени.

– Мы не смогли обменяться нормальными кольцами… Гайка – это все же не совсем то, что должен дарить своей невесте мужчина моего статуса, – усмехнулся он и взглянул мне в глаза. – Я сегодня заканчивал дела экспедиции на планете и купил вот это. Ты наденешь мне нормальное кольцо вместо гайки?

– Надену, – прыснула я от смеха.

Вино сделало свое дело, да и обстановка в целом. Я расслабилась и перестала паниковать. Да и Акир вел себя вполне адекватно: не хамил, не грубил, не пугал меня. Вполне такой симпатичный нормальный мужчина, если не считать кошачьих ушей, пушистого хвоста, который жил своей собственной жизнью где-то внизу, и того, что командор принюхивался. Делал он это не явно, но я все равно видела, как время от времени трепещут его ноздри и он чуть поводит головой в мою сторону.

– Вот! – Акир открыл коробочку и пододвинул ко мне, демонстрируя ее содержимое: два тонких кольца из белого металла. То, что побольше, было гладким, с тонким черным узором по ободку, а то, что поменьше, – инкрустировано полоской оранжевого камня того же оттенка, что и мои волосы. – Надо бы, наверное, было с крупными драгоценными камнями… Но мне по должности не положено, а ты ведь художница. Большое кольцо мешало бы тебе работать, да? – словно оправдываясь, спросил он.

– Совершенно верно, – кивнула я, вынимая то кольцо, которое было больше по размеру. – Собственно, я вообще не знаю, носила ли кольца раньше. А после того как оказалась в рабстве, у меня не было ни одной своей вещи, и уж тем более драгоценностей.

Акир протянул мне руку, и я осторожно надела тонкий ободок на тот палец, который пару дней назад украшала огромная гайка.

– Ты позволишь? – Вынув второе кольцо, командор пристально уставился на меня.

На мгновение меня посетила мысль, что зря я соглашаюсь, ведь весь этот брак не по-настоящему. Но с другой стороны… А вдруг? Надо хотя бы попытаться наладить отношения. И если для этого нужно позволить надеть мне на палец обручальное кольцо… Ведь Акир пытается мириться и ведет себя так мило – торт, вино, брачные атрибуты. Он даже подумал о том, что кольцо должно быть таким, чтобы не мешать мне, а не купил первое попавшееся, лишь бы в нем сверкал большой камень, намекающий, что даритель мужчина небедный.

Решительно кивнув своим мыслям, я протянула руку. А потом посмотрела на оранжевую инкрустацию и спросила:

– А что это за камушек?

– Кошачий глаз, – лукаво ответил Акир, а когда я перестала на него изумленно таращиться и рассмеялась, улыбнулся.

Наконец стало понятно, что пора нам закругляться и заканчивать наше праздничное поедание торта (хотя не сказала бы, что свадьба была для меня таким уж праздником). Командор встал из-за стола первым. Закрыл коробку торта крышкой, взял ее и под нашими с Яшкой пристальными взглядами понес в сторону выхода.

– А… – хотела я спросить, нельзя ли нам с ящеркой припасти себе еще два кусочка, но увидела, что Акир нажал на кнопку утилизатора.

Люк открылся…

– Куда-а-а… – выдохнула я, вскочила и бросилась спасать вкуснятину.

Яшка так просто закатил глаза и демонстративно упал «в обморок» от такого кощунства.

– Что? – не понял ниоки.

– Вы зачем?.. А еще?.. Не отдадим! – Я вцепилась в коробку, не позволяя отправить ее в утилизатор.

– Но ведь в каютах нет холодильников, – удивленно пояснил Акир. – А до утра он испортится.

– А я… А мы… – хотела сказать, что все съедим, даже если лопнем. Но, оценив степень своей сытости, поняла, что в меня больше не влезет ни крошки. – А я найду холодильник. Или угощу кого-нибудь. Или и то, и другое. Торт ведь большой, тут вон еще сколько осталось…

– Ну как знаешь. – Пальцы мужчины отпустили коробку, и я бережно прижала ее к себе.

Ишь, придумал тоже! Я, может, только узнала о том, что торты люблю, а он в утиль его собрался…

– Вино тоже оставить или уничтожить?

– Оставить! – твердо ответила я.

– Тогда спокойной ночи, Алеся, – улыбнулся ниоки почти как нормальный человек, а не жуткий инопланетянин, и ушел.

Яшка, увидев, что торт я отвоевала, «вышел из обморока» и откусил крошку десерта от своего куска. Но он тоже уже объелся до совершенно неприличного состояния, поэтому застыл с этим кусочком во рту, не имея сил не проглотить, ни выплюнуть.

– Лопнешь, – сообщила я ему.

Он скорбно закатил глаза – правый вперед, а левый назад, дернул антеннкой и таки проглотил кусочек, едва не подавившись при этом.

– Пойдешь со мной к Доку? Или будешь лежать, обжора?

ГЛАВА 16

В общем, к Сентару я пошла одна. Нет, Яшка честно пытался встать, только вот пузико у него волочилось по столу, а лапки разъезжались, так что пришлось положить его на подушку. Он сейчас не смог бы прилепиться ни к стене, ни тем более к потолку. Откровенно говоря, он и на своем шесте не удержался бы.

Дока я застала в медотсеке. У меня вообще порой возникало ощущение, что он там и ночует. Поприветствовав мужчину, я спросила, не хочет ли он съесть кусочек свадебного торта? И не разрешит ли он мне поставить коробку в один из своих многочисленных холодильников? Нет, я конечно же понимала, что они предназначены для лекарств. Но в порядке исключения, всего один разочек?

Сентар разрешил. Так что большая круглая коробка была торжественно поставлена в самый большой из холодильников, рядом с бутылочками, содержащими в себе витаминные коктейли. Съели все это на следующий день здесь же, в медотсеке, в дружной компании, состоящей из меня, Яшки, Дока, Майки, Каррта и Рокхада. Командора мы звать не стали. Я все еще боялась его, а остальные… не знаю.

Между тем наша экспедиция тронулась в дальнейший путь к точке, точнее, планете, которую необходимо было исследовать. По словам Каррта, лететь нам предстояло еще месяц, больше никаких остановок нигде не планировалось, так что пришлось искать себе занятие.

Одно важное дело у меня имелось, а именно: еще половина экипажа не получила свои снимки-голограммы. Некоторые хотели и портреты на бумаге, так что скучать было некогда. Жизнь снова вошла в размеренный ритм, и я занималась тем, что мне нравилось.

Командора я не видела почти две недели. То есть я знала, что он где-то здесь, неподалеку. Так как регулярно проверяла его местонахождение по коммуникатору, чтобы случайно не пересечься с ним и успеть сбежать. Но благодаря своим ухищрениям ни разу с ним не встретилась, а сам он ко мне в каюту больше не заходил. Зато регулярно сталкивалась с капитаном. Вот ведь не сиделось ему на месте! Я почему-то думала, что капитан корабля должен постоянно присутствовать в рубке, чтобы… ну рулить, наверное. Или что там делают капитаны межзвездных кораблей? Но этот кошак с седой прядкой и наглыми глазами все время слонялся по палубам и натыкался на меня. Правда, я тут же делала вид, что стр-р-рашно занята и вообще тороплюсь, и удирала куда-нибудь подальше, мысленно напевая слова из какой-то песенки:{5} «И на кошек – ноль внимания. Вот это воспитание!»[7]

Кстати, путем допросов Майки, Дока, Каррта и Рокхада я выяснила, отчего получилось, что на корабле так долго не было капитана, и его функции выполнял командор. История оказалась запутанной, на мой дилетантский взгляд, но никого, кроме меня, это ничуть не смущало. Получалось, что Акир – действительно командор. И в его обязанности входило контролировать всю экспедицию в целом. Собственно, именно по его инициативе она и была организована. На сопровождающем корабле – капитан был и есть. А вот на том, на котором находились мы, капитан был, но сплыл. Куда и почему, мне рассказывать отказались. Туманно намекнули на какую-то грязную историю, в которую тот вляпался, скомпрометировал себя и сильно подставил Акира. После этого его отстранили от командования кораблем и вообще выгнали из экспедиционного корпуса, а нового найти на Керакато (именно оттуда стартовала экспедиция) не смогли. Но Акир временно взял командование на себя, до прибытия к местонахождению его давнего друга, капитана, который в данный момент оказался без корабля. Его прежний разбили пираты, а найти новое место службы он еще не успел. Вот именно за этим и летали к звезде Мирах. Риот кон Рати ждал нас там на одной из планет. Мы его забрали, и он сразу же приступил к своим непосредственным обязанностям, перед этим поучаствовав в моем спасении из рук работорговцев. А потом еще и замуж меня выдал. У-у-у… Кошак облезлый! Не было бы его, никто не смог бы поженить нас с Акиром.

Узнала и то, что, оказывается, у межзвездных кораблей тоже есть названия. Не знаю даже, почему при мне ни разу не произносили их вслух. Не спроси я об этом специально, так и оставалась бы в неведении и считала бы, что у них имеются только серийные номера. Ан нет. Наш крейсер носил гордое имя «Грозовая птица», а сопровождающий – «Астрон».

Каррт, который и поведал мне об этом, сказал, что когда он нанимался на работу, то выбрал именно этот крейсер, а не «Астрон», как раз из-за названия.

– Кому еще, как не ндежу с синими пер-рьями, быть штур-рманом на «Гр-р-розовой птице»? – рассмеялся он своим обычным курлыкающим смехом, после того как поделился названиями кораблей. А слово «грозовая» он произносил с длинным и раскатистым «р».

– А почему же командор при мне ни разу не называл имени своего звездолета? Он все время говорил только – «мой крейсер, мой корабль» и ни разу не сказал «Грозовая птица», – поинтересовалась я.

– Ниоки, что ж ты хочешь, – развел Каррт одновременно и руками и крыльями, при этом опрокинув пару баночек с краской с моего рабочего стола, так как мы беседовали в мастерской. – Он бы, навер-рное, хотел назвать хотя бы один из кор-раблей именем одного из кланов Кер-ракато. Пантер-рами, кугуар-рами, р-рысями или еще как-нибудь.

– Понятно, – улыбнулась я такому объяснению. – Каррт, а многие из твоих соплеменников летают в космосе?

– Немногие, но есть такие. Пр-росто я… как бы тебе объяснить… – Он потеребил оранжевый хохолок, пытаясь сформулировать свои мысли. – Я всегда несколько отличался от др-ругих ндежей, так как не люблю летать на кр-рыльях. Мне этого мало. Всегда мечтал о большем, а атмосфер-рный летательный тр-ранспор-рт у нас не р-развит из-за отсутствия необходимости. Оставались только межзвездные кор-рабли. Вот я и выучился на штур-рмана, благо с математикой и физикой у меня идеальные взаимоотношения, и тепер-рь летаю так, как и мечтал. А когда узнал, что набир-рают нар-род в дальнюю экспедицию, немедленно подал заявку. И вот я здесь.

– А как же твои семья и дети? Жена не возражала?

– Она у меня хор-рошая, – щелкнул клювом Каррт и мечтательно закатил глаза. – Она понимает, что нельзя лишать живое существо мечты. А я мечтал о звездах. Я навещаю их всегда, как только выдается возможность. Ну и хор-рошо обеспечиваю. А мои птенчики р-растут с умением мечтать и смотр-реть дальше собственного клюва и шир-ре р-размаха своих кр-рыльев.

Долго мы тогда беседовали с веселым «синим птицем». Я рисовала его, а он развлекал меня беседой, рассказывая о своей родине и соплеменниках. О том, что дети у них вылупляются из яиц, как самые обычные птенцы, только большие, разумеется. Что жили они раньше в домах, которые строили на вершинах огромных деревьев или на горных склонах. А сейчас и на равнинах. Нет, гнезда они уже давно не вьют, цивилизация ведь не стоит на месте ни в одном из миров. И что все те штучки, которые он покупал во время нашего совместного похода по магазинам это как раз для его дома. Ему нравится удивлять своих родственников и знакомых всеми теми экзотическими вещами, которые он привозит с других планет.

С Акиром мы столкнулись на следующий день. Я была в машинном отделении и с пола делала снимок одного из механиков. Парень копался во внутренностях какого-то агрегата, а я, стоя на коленках, ловила в объектив его лицо. Очень уж колоритно он выглядел: растрепанный, с черной полосой смазки на щеке и гаечным ключом в зубах. Яшка тоже был со мной, как обычно, и, сидя на моей спине и держась за косу лапками, что-то шипел на своем ящерском языке.

Вокруг разговаривали остальные механики, гудели машины, брякали инструменты, а я была полностью поглощена процессом съемки. Поэтому не сразу дошло, что голос, который до меня доносится, – это голос командора. Вот черт!

Встречаться с мужем мне совершенно не хотелось, и я благополучно скрывалась от него целых две недели. А сейчас увлеклась процессом и не отслеживала его перемещения по кораблю. Вот и попалась.

Голос Акира становился ближе, и я заметалась, не зная, куда прятаться. Оглядевшись, приняла решение на четвереньках передвигаться к выходу. Авось дорогой супруг не заметит меня, и мне не придется терпеть его нотации или смотреть на то, как он принюхивается. Тем более что в данный момент, после целого дня работы, пахла я отнюдь не полевыми цветами…

– Алеся-а-а! – проникновенно позвал меня муженек, когда я уже благополучно проползла вполне приличное расстояние.

– Командор! – в тон отозвалась я, поднялась с четверенек и перетащила Яшу на плечо, чтобы он не болтался на моей косе, как гиря.

– Можно узнать, что вы с Яшкой делали в такой позе? – В глазах ниоки плескались смешинки, но лицо сохраняло серьезное выражение.

– Ползли. Я тут… потеряла кое-что, – судорожно пыталась я придумать более-менее правдоподобное объяснение. – Эм-м… карандаш. А Яшка помогал мне искать. У него вон глаза какие…

Ящер тут же начал вращать этими самыми глазами в разные стороны, демонстрируя свои способности.

– И как? Нашли? – У Акира дрогнули уголки губ, и я даже залюбовалась им на мгновение. Все-таки хорош! Очень интересная у него внешность. А эти ушки! Никак они мне не давали покоя, руки сами так и тянулись их потрогать.

– Нет, – покачала я головой и почувствовала, что заливаюсь румянцем. Да, врать мне удавалось плохо. Особенно под таким пристальным насмешливым взглядом зеленых глаз.

– Тогда заканчивай с работой и с… – он хмыкнул, – с поисками. Собирайся, бери своего питомца, и пойдем.

– Куда?! – тут же испугалась я.

– Ужинать. Ты опять не следишь за часами. Время вот-вот выйдет, и ты останешься без горячей еды. Последние два дня ужинала в каюте? Я же говорил, в пищеблоке – консервированные продукты. А тебе нужно питаться нормально. Да и Яшке тоже. Еще заболеете, если будете есть одни консервы.

Ящер тут же переполошился, прижал передние лапки к груди, задними лапами и хвостом обвил мою косу и «упал в обморок», повиснув вниз головой.

– Яш-ша! – прошипела я, так как он весьма ощутимо оттянул мне волосы. – Прекращай притворяться. Никто не заболеет оттого, что два раза поел из пищеблока. И уж тем более ты.

– Ну не два раза, – насмешливо обронил командор, подошел ко мне и снял с меня «обморочного» артиста. – Были также: обед четыре дня назад, завтрак шесть дней назад, ужины восемь и десять дней назад.

– А вы откуда знаете? – растерялась я.

– Да уж знаю, – не стал пояснять мужчина. – Так что я решил лично заняться этим вопросом. Поторопись!

Пришлось мне собрать сумку с техникой и проследовать за командором, который почесывал млеющего у него на руках Яшу.

– Предатель! – шепнула я своему питомцу, когда командор отвлекся, чтобы отдать последние указания механикам.

Яшка дернул антеннкой, закатил глаза и демонстративно от меня отвернулся. Вместо него ответил Акир:

– А я все слышу.

– А я не вам, – буркнула пристыженная я.

– Не тебе.

– Что не мне?

– Нужно говорить: я не тебе сказала слово «предатель», а своей умной ящерице.

Я поджала губы, ничуть не воодушевившись перспективой говорить командору «ты», а «умная ящерица» воспрянула духом и забралась ниоки на плечо.

На самом-то деле Акир вел себя вполне мило, и явного повода придраться к его поведению и обидеться на что-нибудь у меня не было. Просто… я накрутила себя за последние две недели и уже не знала, что является плодом моего бурного нездорового воображения, а что – реальным положением вещей. С одной стороны, Акир мой муж, о чем знает, по его словам, «вся галактика». С другой – мне вся эта галактика была как-то глубоко фиолетова, так как я о ней мало что знала. Моей реальностью являлись наш крейсер «Грозовая птица» и некий абстрактный корабль сопровождения «Астрон», о котором все говорили, но представителей которого я пока ни разу не видела. Ну ладно, еще три планеты, на которых мне довелось побывать.

И при этом никакого понимания того, чего мне ждать в будущем от хвостатого типа, надевшего мне на палец гайку и объявившего своей женой.

– Давай свои вещи, и пойдем скорее, есть хочется. – Забрав у меня сумку с голографером, Акир подцепил меня под локоток и практически потащил за собой.

– А что вы делали на этой палубе? – спросила я для поддержания беседы, не забывая быстро переставлять ноги, чтобы поспеть за командором.

– За тобой зашел, я же сказал.

– За мной? – Сдержать удивление все-таки не удалось. Нет, не понимала я его. Совершенно! Я-то решила, что он меня случайно застукал, а он… Как к этому относиться, пока не знала.

Уже в столовой, сидя за заставленным тарелками столом, Акир поинтересовался:

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо, – осторожно ответила, проследив за тем, как он отрезает себе кусочек от отбивной.

– Последствий от наркотиков не осталось? Головокружение? Головные боли? Сердцебиение? Ломка? Док сказал, что у тебя была передозировка, да еще в комплекте с тем препаратом, который тебе прыснули в лицо…

– Эм-м… – Я поковырялась вилкой в овощном пюре, не зная, сказать ли о том, что ко мне начинает возвращаться память. Посмотрела на Яшку, который самозабвенно хрумкал ломтиком огурца, держа его в левой лапе, и закусывал кусочками запеченной курицы, подцепляя их коготками правой лапки с тарелки, которую ему поставил командор.

– Что?

– Чувствую я себя нормально. Только, знаете, мне снятся сны… Очень реалистичные сны. Я думаю, ко мне возвращается память. Потому что было бы странно, если бы все, что я вижу, являлось простой выдумкой.

– Так это же замечательно! – улыбнулся ниоки. – Что тебе уже удалось вспомнить?

– Ну… Мне снится некое учебное заведение, где много молодежи, парней и девушек, сидящих за мольбертами. И я с ними. Еще там позируют натурщики. – О том, что натурщиком, которого я видела в последний раз, являлся молодой красивый брюнет, решила не говорить. Потому что во сне я была явно неравнодушна к тому парню и подозревала, что моему как бы мужу это совсем не понравится. – Еще я вспомнила маму и папу. И нашего кота. – Я покосилась на черный хвост, выглядывающий из-под стола, но тут же отвела взгляд в сторону.

– А… Мурзик, – кивнул командор.

– А вы откуда знаете?! – опешила от неожиданности. Кота в моем сне звали именно так, но я точно никому об этом не говорила. Даже Доку, хотя мы с ним уже обсуждали, что это именно воспоминания, которые прорываются из подсознания.

– Ты сама мне об этом говорила. Полосатый кот Мурзик. Его твоя мама подобрала у подъезда. И он не такой большой, как я, – лукаво усмехнулся мужчина и отправил в рот порцию отбивной.

– Я говорила? – глупо переспросила его.

– Да. Тогда, когда хватала меня за уши. – Мой взгляд немедленно переместился на эту часть его тела. – И когда гладила мой хвост против шерсти.

Разумеется, я сразу же посмотрела на его хвост. Черная пушистая часть тела командора меня ужасно волновала. Злюка он все-таки! Неужели жалко дать потрогать? Хвост мотнулся, я проследовала за его движением взглядом. Тогда хвост стукнул об пол. Я продолжала гипнотизировать его.

– Алеся-а-а…

– А можно я вас нарисую? – брякнула, прежде чем успела подумать.

– Ешь, Алеся, – вздохнул главкошак, ничего не ответив на мой вопрос.

Пришлось есть, тем более что ужин действительно подходил к концу, и в столовой кроме нас оставалось всего трое мужчин. Вот все-таки сложно так их называть… Привычно было бы сказать: оставалось всего три человека. Но они-то – не человеки, и даже не люди, а вообще не пойми кто.

– Какие у тебя планы на вечер? – поинтересовался Акир, увидев, что я покончила с едой.

– Ну… Почитаю что-нибудь, может, потренируюсь на графическом планшете рисовать…

– Хочешь посмотреть на звезды? – спросил он, прищурившись.

– Хочу! – ответила я и тут же уточнила: – Но я же их и так видела, на экране в комнате.

– Идем! – сказал Акир, не ответив на мой завуалированный вопрос. – Сначала отнесем твою сумку, а потом я кое-что тебе покажу.

«Кое-что» находилось в помещении рядом с рубкой. Затрудняюсь подобрать определение этому месту, вероятно, самое близкое название – планетарий. На полу несколько кресел, потолок, выглядевший так, словно это прозрачный купол, и миллиарды звезд над головой.

– Садись в кресло, – велел Акир. – Устраивайся поудобнее. Спинку откидывай назад до максимума.

Я послушно выполнила его приказ, умирая от любопытства. Яшку пристроила на животе, и он с интересом задрал мордочку вверх. Хотя с его подвижными глазами можно было этого и не делать. Командор занял соседнее кресло и тоже лег так, чтобы звездное небо было прямо над лицом.

– Готова? – В голосе ниоки прозвучало предвкушение.

– Да! – выдохнула я, ожидая чего-то нереального.

И тут… Не знаю, что именно сделал командор, но космос буквально обрушился на нас. Звезды стали больше и ярче, окружающая их тьма, наоборот, чернее… Я даже вскрикнула от неожиданности, а Яшка завозился, впиваясь лапками в мой живот.

– Смотри, Алеся, – заговорил командор, указывая рукой вверх. – Сейчас мы вот здесь. – Одна из звезд подмигнула мне. – А летим во-он туда.

И другая звезда, находящаяся далеко за пределами основного скопления, стала увеличиваться в размерах.

– А что вы будете там искать? – прошептала я, зачарованная зрелищем.

– Остатки цивилизации. Я с детства мечтал найти родину ниоки. Ту планету, с которой мои предки прилетели на Керакато.

– А Керакато не ваш родной дом? – удивилась я.

– Нет, Алеся. Когда-то давно мой народ жил совсем в другом месте. Никто сейчас уже не может сказать, что произошло и почему ниоки совершили экспансию в другой мир. Прижились на Керакато, но…

– Как интересно… А как ты узнал, где искать? Если ниоки не знают, где их прежний дом, то почему мы летим именно туда?

– Потому что я уверен, что мы прибыли оттуда. Я всегда увлекался историей, с самого детства. Много читал, изучал старые легенды и сказки. Но доказать ничего нельзя, пока мы не увидим все собственными глазами. Так что я добился того, чтобы организовали экспедицию, и возглавил ее.

– А если ты ошибся? – Я повернула голову и взглянула в зеленые глаза, которые оказались совсем рядом. – Если там найдутся остатки цивилизации, но другой? Не ниоки?

– Значит, мы изучим остатки другой цивилизации. А я буду снова читать старые документы, чтобы найти то место, откуда родом ниоки.

А я лежала и любовалась им. Сейчас, когда он перестал быть злобным командором и вел себя нормально, я не боялась его и смотрела во все глаза. Росчерки бровей, густые черные ресницы, четко очерченные губы, упрямый подбородок. На таком расстоянии стало видно, что цвет радужки у него не однородный, а, как и у всех живых существ, с индивидуальным рисунком и искорками.

– Как называются вот эти пятнышки у тебя на лице? – задал он неожиданный вопрос. – Док говорил, но я забыл.

– Веснушки, – улыбнулась я.

– Действительно смешное название, – отзеркалил мою улыбку Акир. – А почему именно так?

– Ну… – Я задумалась. – Говорят, что солнышко поцеловало. Они, как правило, весной, под лучами солнца, становятся ярче, а зимой немного бледнеют.

– Тебе очень идут твои веснушки. Точнее, следы от поцелуев солнышка.

Командор протянул руку и осторожно, чтобы не напугать, приблизил ее к моему лицу. Я, правда, все равно испугалась. Когда к твоему лицу тянется рука с когтями на кончиках пальцев, как-то пробирает. Так что я зажмурилась и втянула голову в плечи. Хоть не шарахнулась, и то хорошо. Акир, убедившись, что я не собираюсь вопить и удирать, аккуратно, подушечками пальцев, провел по моей щеке, потом по носу.

И тут я неожиданно громко чихнула. Испуганно распахнула глаза и уставилась на обескураженного командора, который явно не ожидал с моей стороны такой диверсии.

– Ой, извини! – воскликнула, поняв, что сделала это прямо в лицо ниоки.

– Ничего страшного, солнечная девочка, – тихо рассмеялся Акир. – Сам виноват. Будешь еще смотреть на звезды?

– Буду! – кивнула я и повернула голову так, чтобы снова видеть россыпь бриллиантов на черном бархате. – А где Керакато?

– Вот тут.

Через пару секунд я увидела мигнувшую звезду в правом нижнем углу, если так можно сказать про купол. Потом попросила показать мне Шандиру и те две планеты, на которых высаживалась. Между ними пролегла пунктирная линия. Затем спросила, где находится планета, на которой живут чистокровные люди и которая не входит в Объединенный Союз. Акир помедлил буквально мгновение, но показал и ее. Оказалась она на самом отшибе, если так можно выразиться про космическое пространство, и располагалась в одном из дальних спиральных отростков.

– Та планета, к которой мы летим… В квадрате того оранжевого карлика есть еще обитаемые планеты? Или только одна? – спросила я потом.

– Только одна, и то при условии, если она обитаемая. Вполне возможно, что мои предки сбежали с нее из-за какого-то катаклизма. Так что сказать, что там сейчас есть разумная жизнь, я не могу.

– Понятно, – кивнула я, словно и правда понимала все, что он говорит. – А потом куда?

– Посмотрим. Возможно, заглянем в соседние системы, поищем там что-нибудь стоящее и интересное.

– Акир, а расскажи мне еще что-нибудь о звездах? Ну… например, где дома Каррта, Рокхада, Майки?

ГЛАВА 17

Командор рассказывал и показывал, а я, разинув от восторга рот (в прямом смысле, один раз Акир мне его аккуратно прикрыл, издав смешок), смотрела на все то, что он демонстрировал.

– Тебе понравилось? – с непонятной интонацией спросил он, когда прошло уже изрядное количество времени, а у меня закончились вопросы.

– Да-а-а… – выдохнула я и широко улыбнулась.

– У тебя замечательная улыбка, – сделал он мне комплимент и передернул ушами. – Очень! Постарайся почаще улыбаться, а то у тебя все время такой нервный вид, словно ты всего боишься.

– Вообще-то у меня есть на то причины. – Мое радужное настроение тут же пошло на убыль.

– Ну вот! Опять! – Ниоки перевернулся на бок и приподнялся на одном локте. – Все ведь уже хорошо! Я обещал, что позабочусь о тебе. Ты – моя жена, и никто больше не посмеет пальцем тебя тронуть! – Сказано это было с необычайным жаром, и глядел он как-то пристально.

– Акир, но мы ведь фиктивно женаты, – неуверенно произнесла я.

А как тут быть уверенной? Он то рычит на меня и обещает выкинуть за борт, то спасает из публичного дома, то женится, решив, что я собираюсь расквитаться с жизнью. То приносит торт и кольца и сразу после этого даже не вспоминает обо мне, словно и нет у него жены. К тому же у меня полная потеря памяти. А вдруг у меня уже есть муж? Это было бы… несколько досадно, должна признать. Но даже если не муж, то хотя бы жених наверняка имелся. Я вроде не уродина, значит, кто-то, да ухаживал за мной. Когда-то давно, в прежней жизни. Кроме того, не стоило забывать (пусть это и смешно звучит на фоне моей амнезии), что мой внешний вид не соответствует внутреннему и реальному возрасту. Ведь тесты Дока показали, что у меня имеется высшее образование, значит, мне никоим образом не может быть семнадцать лет. А именно на столько я выгляжу. По тестам – мне примерно двадцать пять человеческих лет. И хотя я себя настолько взрослой не ощущаю, так как совершенно не помню своей прошлой жизни и, соответственно, не имею за плечами психологического багажа, но все-таки… Все-таки…

И если уж быть откровенной с самой собой, то вполне возможно, что я уже давным-давно не девушка с точки зрения физиологии. Это было бы вполне логично, учитывая обстоятельства. Глядя на Акира, я постоянно отмечала, что не боюсь и не стесняюсь физической стороны семейной жизни. Нет. Меня пугало другое. То, что я вообще оказалась в подобной ситуации, в таком странном и нелепом браке. И то, что брак может стать реальным, а я не знаю, готова ли к тому, чтобы оказаться настоящей женой настоящего инопланетянина.

Командор, чуть наклонив голову, гипнотизировал меня взглядом.

– Ну что? Ты уже насмотрелась на звезды? – сменил он тему разговора, нарушив затянувшуюся паузу.

– Наверное, – пожала я плечами.

– Тогда пойдем, провожу вас с Яшкой до каюты.

– Ладно, – с сожалением отозвалась я и встала, придерживая ящерку. – Спасибо, Акир. Мне ужасно понравилось!

– Не за что! – Ниоки тоже поднялся. – Ты не против, если мы завтра вечером снова увидимся?

– Н-ну… А что мы будем делать? – не удалось мне сдержать любопытства.

– Вот завтра и решим, – улыбнулся мужчина. – Главное, что ты согласна. И еще… Я рад, что ты наконец-то перестала «выкать».

И тут до меня дошло, что я и правда все это время обращалась к нему на «ты». Хм! Оказывается, это не так страшно. Об этом стоит подумать.

Уже возле двери в мою каюту Акир погладил меня по щеке, развернулся и быстро направился по коридору в обратную сторону. А я еще некоторое время стояла и смотрела ему в спину. Потом зашла в каюту, опустила Яшку на койку и подошла к металлическому контейнеру, в котором хранилось сердце Лиллуко.

– Знаешь, Лиллу, – сказала я, глядя на свое отражение в металле. – Вы, ниоки, очень странный народ. Очень! Совершенно непонятные и непредсказуемые, словно настоящие коты. И вот что мне делать? Как вести себя с главкошаком?

Вопрос действительно был животрепещущим и требовал пристального внимания.

На следующее же утро командор позвонил по коммуникатору и сообщил, что зайдет за мной через десять минут, чтобы сопроводить в столовую.

– Яшка, одевайся, за нами сейчас муж зайдет, поведет кормиться, – задрав голову, сообщила я своему питомцу. Он снова украшал собой потолок и ждал, пока я приведу себя в порядок.

Меня удостоили взгляда правым глазом, а левый в это время повернулся в сторону шкафа.

– Считаешь, что это мне надо принарядиться? – правильно поняла я намек. – В чем-то ты конечно же права, о мудрая рептилия. Только вот принаряжаться, знаешь ли, не во что. Выбор – между одним форменным костюмом, форменным комбинезоном и рабочим нарядом. Что выбираем?

Яшка шипяще захихикал и сделал пару кругов по потолку.

– Форменный комбинезон? – продолжала я говорить вслух. – Ну да, ну да. Ослепительно прекрасный темно-синий комбинезон. Писк моды в нынешнем сезоне. К нему непременно нужны туфли на высоких каблуках и вечерняя прическа. И тогда все кавалеры на балу будет моими…

Переоделась в этот «писк сезона» и встала с расческой в руках у зеркала.

– Так-так, и какая же вечерняя прическа нам подойдет? Ага-а-а… – Я подмигнула своему отражению и бесшабашно улыбнулась.

Когда прозвенел звонок, сообщающий о приходе командора, я уже чинно сидела на стуле, будучи абсолютно готовой.

– Доброе утро, – поздоровалась одновременно с открыванием двери и уставилась на ниоки.

– Д… – Акир моргнул пару раз, разглядывая мою прическу. – Доброе утро, Алеся.

– Я готова, можем забирать Яшку и идти.

– Да… – приторможенно ответил главкошак. – Яшку… А где он?

– Там! – ткнула я пальцем вверх. Некультурно, конечно, но наглядно.

Акир поднял голову, нашел взглядом Яшу и похлопал себя по правому плечу. Тот глупым не был, поэтому шустро пробежал до нужного места точно над ниоки, разжал свои присоски на лапках и шлепнулся прямо на мужчину.

Уже по дороге командор все-таки не выдержал и спросил:

– Алеся, а зачем ты себе сделала уши?

– Какие уши? – невинно поинтересовалась я.

– Вот эти, из волос.

– Это не уши. Это – пучки.

– А почему их два?

– А почему бы нет? – улыбнулась я. Не объяснять же, что это действительно «уши», но из волос. Похулиганила я немножко.

Разделив волосы на две части, я высоко их подняла и соорудила на макушке два высоких пучка. Если смотреть издалека, то и правда, словно звериные уши торчком. Но придраться не к чему. Велено было с распущенными волосами не ходить, я и не хожу. А приказа всегда заплетать косу не поступало.

Появилась уверенность, что я раньше часто так делала. Нет, не «уши», хотя, возможно, и их тоже. Я знала, что частенько поступала вот так, обходя острые углы и прямые приказы, делала нечто… хулиганистое, но не запрещенное. От этой мысли я даже споткнулась и застыла.

– Алеся? – Акир, успевший пройти по инерции еще два шага, тоже остановился и обернулся.

– Мой дедушка – военный! – выдала я, глядя прямо перед собой, но ничего при этом не видя. – Мы с ним играли в какую-то странную военную игру, «Зарница»{6} называется. Непонятно, правда, почему «Зарница». При чем тут гроза?

– Тогда это объясняет твои реакции на некоторые мои приказы, – спокойно отреагировал ниоки. – Встаешь по стойке «смирно», отдаешь честь… Иначе, чем это принято в Объединенном Союзе, но отдаешь ведь.

– Но-но, я бы попросила. Честь я еще никому не отдавала… Кажется, – задумчиво обронила я и пошла вперед.

– Что?.. – растерялся мужчина, явно не понявший моей последней фразы.

А я размышляла о том, что с девичьей честью я, скорее всего, распрощалась уже давно. Но честь, в смысле достоинство, я терять и отдавать не собиралась. Слишком уж бесценная вещь!

Наше появление в столовой произвело фурор. Во-первых, мы явились вдвоем на завтрак, что не могло не вызвать у экипажа любопытства. Мы ведь как бы женаты… А во-вторых, мне однозначно удалось поразить своей прической не только Акира. Капитан Риот, к столику которого мы подошли, даже поперхнулся чаем, когда поднял на меня взгляд.

– Доброе утро, капитан, – поздоровалась я и на всякий случай задвинулась за спину Акира. Я пока не определилась, кого из этих двух ниоки опасаюсь больше, но командор хотя бы уже известное зло, а чего ждать от кошака с седой прядкой и блудливыми глазами, пока неясно.

– Какая милая кошечка… – произнес капитан, разглядывая мои волосы. – У тебя сегодня весьма необычный вид, Алеся.

– Да, капитан, – согласилась я. – Жизнь такая, приходится держать ушки на макушке.

Риот расхохотался, а Акир отодвинул мне стул и усадил.

– Чего тебе принести, Алеся? – спросил он, сгрузив на стол Яшку.

– Эм… Ну… еды, – растерялась я, так как не ожидала, что он захочет принести все сам.

Ничего не ответив, командор направился за завтраком, а Риот поставил локти на стол, переплел пальцы и положил на них подбородок. Он смотрел на меня, я на него, а Яшка одним глазом на меня, другим на капитана.

– Але-э-э-ся! – протянул с мурлыкающими нотками Риот.

– Да?

– И как тебе замужем?

– Пока нормально, – честно ответила я. Ну а что? Правду ведь сказала, пока что меня мой как бы муж не трогал, не обижал и ни к чему не принуждал.

– Пока… – Капитан понял мой ответ по-своему. – Алеся, узнаю, что ты гуляешь от Акира, лично оторву твою красивую солнечную голову.

– Что?! – У меня даже рот открылся.

– Я сказал, ты услышала. И поверь, я не посмотрю на твою милую мордашку и невинные голубые глазки, – без тени улыбки произнес ниоки. – Хоть одна сплетня, хоть один слух, что ты гуляешь от мужа, и будешь иметь дело со мной. Я не такой благородный, как наш Акир.

– Да вы!.. – возмутилась я.

– Детка, я прекрасно вижу, как на тебя смотрят парни. Протекция Каррта и Акира, конечно, многих остановила. Я уже знаю об этом. Но тогда ты была одинокой девицей, и интрижка с тобой могла закончиться для кого-то из них браком. А сейчас ты уже не девица, не так ли? И у тебя самой может появиться желание погулять на стороне. Еще бы, столько красивых молодых мужчин вокруг. Так вот… посмотришь налево – и ты труп. Ты меня поняла?

– Судите всех по себе, капитан? – спросила я после паузы. – Я ведь тоже вижу, как вы смотрите. Ни один из всех этих «красивых молодых мужчин» такого себе не позволял и не позволяет.

В эту минуту к нам подошел Акир и поставил на стол поднос со множеством тарелок. Посмотрел на меня, на своего друга…

– Алеся? Ты в порядке? – Сев на свободный стул, он положил ладонь на мою руку.

– Да, командор, – ровно ответила я.

– Что случилось? – Подняв брови, Акир снова глянул на капитана, потом на меня.

– Ничего. Извините, мне совсем не хочется есть. Можно я пойду в мастерскую? Мне пора работать.

– Нет! – отрезал Акир. – Сначала ты поешь и покормишь своего питомца. Потом можешь идти.

Не поднимая взгляда, я молча взяла вилку и нож и начала кромсать омлет на малюсенькие кусочки. Желание есть прошло, и необходимость сидеть в обществе этих двух мужчин, каждый из которых был уверен в своей правоте, но при этом совершенно не интересовался моим мнением, бесила до крайности.

– Яша, держи. – Закончив издеваться над омлетом, я пододвинула тарелку ящерке.

Тот плохим настроением не страдал, поэтому принялся уплетать угощение. А я, все так же демонстративно не глядя на сидящих за столом ниоки, взяла в руки чашку чая и отпила.

– Алеся, – позвал Акир. – Съешь хоть что-нибудь.

– Спасибо, аппетит пропал. Может, позднее чего-нибудь перехвачу, – вежливо ответила я, глядя исключительно на Яшку.

К счастью, настаивать никто не стал, поэтому я маленькими глоточками пила чай, ожидая, пока наестся Яша. А как только он закончил и сыто отвалился от тарелки, я подхватила его на руки и встала.

– Спасибо за компанию. Мне пора идти в мастерскую, – безэмоционально сообщила мужчинам, развернулась и направилась к выходу.

– Риот?.. – успела я еще услышать голос Акира.

К обеду я умирала от голода. Брать еду из пищеблока не решилась, так как Акир каким-то образом об этом узнавал и потом ругался, так что пришлось терпеть. С другой стороны, обедать в компании мерзких надменных и самовлюбленных ниоки я тоже не собиралась. Так что, как только подошло обеденное время, проверила по коммуникатору, где находятся капитан и командор. Акир был на нижней палубе, а Риот в рубке. Обрадовавшись, я тут же сняла с себя рабочий тонкий комбез, защищающий одежду от краски, осталась в форменном темно-синем комбинезоне, подхватила Яшку и припустила в столовую. Влетев туда, направилась прямиком к раздатчику. Набрала кучу тарелок и поискала взглядом столик, за которым было больше всего народа. А найдя, решительно подошла и улыбнулась:

– Привет, можно к вам? Добудете девушке еще один стул?

– О, птенчик! – радостно курлыкнул Каррт. – Как твои дела? Как р-работа?

– Все нормально. А у вас как?

Во время обеда мы болтали со штурманом и остальными ребятами, сидящими за столиком. Я ела максимально быстро, чтобы успеть покинуть столовую до прихода капитана и командора. И в общем-то мне это почти удалось. Мы с Карртом уже шли к выходу, когда в дверях появились хвостатые кошаки.

– Алеся! – Взгляд Акира был весьма недружелюбным.

– Командор! Капитан! – так же сухо ответила я.

– Птенчик, хор-рошего дня! – пожелал мне штурман, кивнул начальству и ушел.

А я осталась напротив двух злых, как помоечные коты, ниоки.

– Алеся, ты что, уже поела? – спросил Акир.

– Да, командор. Так как я не завтракала, то рано проголодалась. – Ответив мужу, я быстро глянула на Риота. Оценила его недобрый взгляд и внутренне содрогнулась.

Терпеть не могу котов! Да! Собаки намного лучше. Был один хороший кот, мой Мурзик, да и тот остался неведомо где вместе с моими родителями.

Уже идя по коридору, я все еще чувствовала два взгляда, направленных в мою спину…

Ужинала я так же, как и обедала: убедившись сначала, что обоих кошаков нет в столовой, да еще в обществе кучи народа, чтобы им не удалось сесть с нами за один столик, если вдруг придут. А по дороге к каюте, когда я уже шла отдыхать, меня поймал капитан. И как я не заметила его?!

– Алеся! – перегородил мне дорогу ниоки с седой прядкой.

– Капитан!

– Что ты решила тут устроить?

Я подняла брови, предлагая ему объясниться.

– Акир – мой друг! – возмущенно начал он. – Ты решила нас рассорить?

– Нет, – ответила лаконично. Как бы, интересно, я их рассорила, даже если бы вдруг мне пришла в голову эта идиотская мысль, если я их и не вижу почти. Более того, всеми силами стараюсь их обоих избегать.

– А что ты тогда себе позволяешь?

И снова я промолчала, глядя ему в переносицу и ожидая объяснений.

– Тебе оказана честь: принимать пищу в компании капитана и командора! – Он чуть наклонился, нависнув надо мной. – Что за марш протеста ты устраиваешь?

– Мне нужно написать письменное заявление, что я добровольно отказываюсь от чести принимать пищу за столиком капитана и командора? – сухо спросила я, хотя внутри у меня все дрожало от страха.

– Ты нарываешься, детка… – сообщил мне этот тип.

– Вы не ответили на мой вопрос, капитан.

– Алеся, это мой корабль, и здесь я устанавливаю правила. Если было решено, что ты ешь с нами, то ты будешь есть с нами!

– Кем решено? Вами?

– Ты жена Акира. И обязана слушаться мужа.

– Это все, что вы хотели мне сообщить, капитан? – не стала я отвечать на его заявление.

– Наглая… Не понимаю, чего Акир с тобой так носится, – покачал головой Риот. – Нет, понятно, что против того, что ты его кахэто, не попрешь. Но учти! Попытаешься нас рассорить, будешь иметь дело со мной. Он мой друг, и я не позволю всяким малолетним человеческим девчонкам разрушать нашу дружбу.

– Да дружите вы, сколько хотите, – устало вздохнула я. – Только сделайте одолжение, не лезьте ко мне. То, что по неблагоприятному для меня стечению обстоятельств я стала женой Акира, не означает, что я должна также считать вас своим другом.

– А я и не являюсь твоим другом, – фыркнул он. – Я уже сказал, я друг Акира.

– Я рада за вас обоих, капитан, – без малейшей издевки в голосе сказала я.

Наверное, это круто – иметь друга, который пытается тебя защитить от твоей же собственной жены. И не важно, что эта жена ни в чем не виновата. И плевать, что такой помощью ты лишаешь своего друга возможности иметь счастливую жизнь. Нет, вслух я этого, конечно, не сказала. Я же не самоубийца.

Риот, прищурившись, смотрел на меня, а я решила спросить:

– Капитан, что такое – кахэто?

– А ты не знаешь? – удивленно протянул мужчина. – Хм. Тогда тебе лучше спросить об этом у Акира.

Не прощаясь, он развернулся и ушел.

– Яша, терпеть не могу котов! Я тебе уже говорила? Нет? Тогда говорю. И напомни мне об этом, пожалуйста, если вдруг забуду, – прошептала я рептилии и побрела к себе в каюту.

Плакать.

Обидно было ужасно! Вот прямо – ужасно! Что я сделала этому противному Риоту, что он так со мной? Да и командору я ничего не сделала. Все, что я пытаюсь сделать, – это выжить и, по возможности, не быть при этом рабыней в гареме или девкой в борделе. Это такое большое преступление? Что они привязались ко мне?

ГЛАВА 18

Уже в каюте, отпустив Яшку, я села за стол и уронила голову на руки. Почему-то думала, что сейчас буду рыдать горючими слезами, но слезы упорно не желали литься. Расстроившись, пододвинула к себе папку с бумагой, достала карандаши…

Через некоторое время я со злорадным чувством удовлетворения любовалась графитным рисунком. Два здоровенных кота с облезлой шерстью шли плечом к плечу. У одного из них были рваное ухо, седая прядь и наглые глаза, а следом за ним волочилась привязанная к его хвосту связка использованных консервных банок. И рот у этого кота был разинут, словно он что-то громко орал. Второй котяра выглядел немного поприличнее. У него глазищи смотрели не так бессовестно, да и в целом морда выглядела более суровой, а в зубах он держал маленькую мышку с поникшим хвостиком и бессильно повисшими лапками.

Без цвета рисунок, конечно, не такой эффектный, как мог бы быть, но, если присмотреться, вполне можно опознать, кто есть кто. При взгляде на этих двух обитателей помойки становилось ясно, что они друзья не разлей вода и возвращаются с какой-то пьянки или охоты.

Полюбовавшись на этих хвостатых типов, я убрала рисунок в папку и отодвинула ее от себя. Снова положила голову на руки и задумалась, что же мне дальше делать и как жить.

Как вошел Акир, я не слышала. То ли задремала, то ли он умудрился сделать это абсолютно бесшумно, но муж застал меня врасплох.

– Алеся, что случилось?

– Что?! – Я аж подпрыгнула на стуле, стукнувшись при этом коленкой о столешницу.

Командор спокойно прошел и сел рядом со мной. Я уже смирилась с его постоянными приходами и даже перестала прятать второй стул. Лучше уж пусть стоят два стула, иначе кому-то из нас придется сидеть на постели.

– Вы меня напугали, командор, – сообщила я, выдохнув.

– Алеся, скажи мне, что не так? – Акир взял меня за руку и ласково сжал.

Несколько секунд я смотрела на него, а потом решила спросить:

– Командор, скажите честно. Вы тоже считаете меня гулящей девкой?

– Что? – опешил ниоки.

– Нет, ну правда. У меня на лбу написано, что я мечтаю о любовных похождениях? Или вы так думаете только потому, что я бывшая «гаремная девочка» и успела побывать в борделе?

– Алеся, что за бред ты несешь?! Я не считаю… не думаю так о тебе!

– Ну почему – «бред»? – печально спросила я, глядя в зеленые глаза. – С чего-то же приходят вам в голову мысли, что я склонна к промискуитету.

– А это еще что такое? – Брови командора поползли вверх.

– Беспорядочные половые связи со многими партнерами, – тоскливо вздохнув, пояснила я.

Акир некоторое время таращился на меня, явно не понимая, с чего вдруг я затеяла этот разговор. Потом сделал выводы и прищурился.

– Это Риот тебя так назвал?

– Нет, так он меня не называл. – Я забрала свою ладошку, переплела пальцы рук и положила на них подбородок.

– А как он тебя назвал?

– Никак, – ответила чистую правду.

– Не расскажешь? – Ниоки дернул ушами, а его хвост сердито хлестнул по полу.

– Ох, да разбирайтесь вы со своим другом сами между собой. Не впутывайте вы меня, бога ради! Не собираюсь я… – и замолчала, только махнула рукой. Что толку-то сотрясать воздух.

Командор буравил меня взглядом и нервно постукивал когтями по столу. Потом ему это надоело, и он, пододвинув к себе папку с рисунками, раскрыл ее. «Черт!» – апатично подумала я, не делая, впрочем, попытки отобрать рисунок или смутиться. Устала я как-то от всего этого…

– Занятно, – вырвался у Акира смешок, когда он рассмотрел обоих котов. – Можно я подарю это Риоту?

– Валяйте, – ответила флегматично. – У него появится уважительная причина оторвать мне голову уже сейчас.

– Я разберусь с этим, Алеся. Обещаю!

Неожиданно Акир одним гибким движением встал и, зайдя мне за спину, положил обе ладони на мои плечи. Я дернулась, выпрямилась и застыла, не зная, чего ожидать.

– У тебя голова не устала от прически? – озадачил он странным вопросом.

– Устала, конечно. Я просто не успела распустить волосы, – ответила осторожно.

– А зачем же ты тогда их так закрутила? – Большая ладонь осторожно провела снизу вверх по моему затылку, заставив поежиться.

– Вы же сами приказали не ходить с распущенными волосами. А коса надоедает.

– А можно я разберу эти «ушки» и расчешу твои волосы? – Мне показалось или в голосе ниоки прозвучало смущение?

– Эм-м… – промямлила я.

– И говори мне, пожалуйста, «ты». Мне казалось, вчера мы нашли общий язык, а сегодня опять нужно начинать все сначала.

Не дожидаясь, пока я опять что-нибудь промычу, Акир начал без предупреждения вынимать шпильки из моих волос и складывать их на стол. Разобрал оба пучка, расправил волосы на спине и спросил:

– Где расческа?

– В ванной, – растерянно призналась я.

Командор быстро принес требуемое, а я сидела и в ступоре хлопала ресницами. Что при этом чувствовала, понять не могла. Удивление, граничащее с изумлением. Робость. Немножко страха. И еще… некоторую долю восторга. Просто… это было так странно…

– Сиди спокойно, – наклонившись к моему уху, прошептал командор. – Я немного помассирую тебе кожу головы, а потом расчешу волосы.

– А… – хотела я спросить, с чего вдруг мне такое счастье привалило.

– Давно хотел прикоснуться к твоим волосам. Ты даже не представляешь, как они манят… – тихо произнес Акир и действительно принялся кончиками пальцев массировать мне кожу головы.

О-о-оу… Оказывается, это та-а-ак приятно! Я даже глаза закрыла и перестала бояться. А потом ниоки долго расчесывал мои волосы. Перебирал прядки, пропускал их между пальцев, осторожно проводил по ним расческой. Судя по его мечтательному виду, мы оба получали несказанное удовольствие от этого процесса.

Я, правда, после столь тщательного расчесывания сидела в пышном оранжевом облаке, так как волосы распушились и встали дыбом. Но, похоже, смущало это только меня.

– Если ты пообещаешь, что не позволишь прикасаться к своим волосам никому, кроме меня, то я отменю приказ всегда собирать их в прическу, – тихо сказал мой как бы муж и, поднеся несколько прядей к лицу, вдохнул их запах. – И еще, ты разрешишь мне их расчесывать и делать тебе массаж головы. Я ведь понимаю, как тебе тяжело с такой гривой.

– Ладно, – растерянно согласилась я. – А можно я их укорочу?

Помня о своей неудачной попытке отрезать косу, я уже не пыталась больше этого делать. Но желание избавиться от такой длины волос никуда не делось.

– Ни в коем случае! Пожалуйста! – Тут Акир издал смешок и сказал то, от чего я окончательно обалдела: – Считай меня фетишистом, если хочешь, но я от твоих волос в сущем восторге.

Я нервно хихикнула. И правда – хвостатый фетишист. Обнюхивает меня постоянно, я же не слепая и вижу, а теперь еще и от волос моих тащится. Кошак, он и есть – кошак. А еще вдруг пришло осознание: Акир совершенно точно хочет, чтобы наш брак из фиктивного стал настоящим. Непонятно только, зачем ему это. Я ведь не ниоки.

– Акир, – тихонько позвала я командора. – Зачем я тебе?

– Потому что я – кот. Судя по твоему рисунку, драный, – фыркнул он и продолжил: – А ты моя маленькая мышка. Ты знаешь хоть одного кота, который может отказаться от мышки, которую считает своей?

– Н-ну… – помялась я, так как признавать факт, что коты действительно ни в жизни не откажутся от мышки, не хотелось. Только не стоило забывать, что коты этих мышек сначала заигрывают до смерти, потом съедают, а косточки выплевывают. Так что сравнение было явно не в мою пользу.

– Вот и я не откажусь, – правильно понял он мою заминку. Еще раз поднес мои волосы к своему лицу и глубоко вдохнул. – Я пойду?

– Иди, – кивнула совершенно сбитая с толку я.

– Сладких снов, солнечная мышка. И не переживай, больше тебя никто не обидит – или будет иметь дело со мной.

Горячая ладонь погладила меня по голове, и Акир направился к дверям. Потом остановился, увидев, что расческа по-прежнему у него в руке, и посмотрел на меня:

– Насчет волос мы договорились? – и улыбнулся.

– Ладно, – не сумев сдержаться, я улыбнулась в ответ.

Акир уже ушел, а я еще какое-то время задумчиво смотрела на закрывшуюся дверь. Нет, все-таки он очень и очень странный. И я, наверное, тоже. Ну это если вдуматься. То бегаю от него и прячусь, то позволяю ему расчесывать себе волосы и нахожу в этом какой-то кайф. И все же, что мне делать? Продолжать держать дистанцию? Или пойти ему навстречу и начать принимать его ухаживания? А то, что он именно ухаживает, пусть и так странно, – это уже очевидно. С другой стороны, а откуда мне знать, как мужчина обычно ухаживает за женщиной? Нет, когда-то я это наверняка знала. Но сейчас-то не помню. И опять я не спросила, что такое кахэто. Вдруг это ругательство какое-то, а я слушаю и ушами хлопаю.

Ужасно, когда взрослый человек, который должен разбираться в жизни и иметь некий социальный опыт, вдруг оказывается в такой ситуации, как я. Мало того что очутилась среди абсолютно чужеродных и непонятных элементов, о которых я совсем ничего не знаю, так еще и не помню ничего. Я даже не в курсе, какой у меня раньше был характер. Кто я – веселая хохотушка или занудная заучка? Или, может, бессердечная стерва? На сегодняшний день меня бросало от полной апатии и смирения с несложившейся жизнью до бунта по мелочам и неприятия попыток окружающих идти на контакт. А это не есть хорошо. Акир прав, пора взять себя в руки и перестать метаться. Он обещал мне помощь и защиту и, надо сказать, уже помог и спас.

Пожалуй, стоит и мне пойти навстречу. Нет, сама я, конечно, ничего предпринимать не буду. Хватит! И так уж отличилась… Подумать только: я ему предложила жениться на мне. Какой кошмар! Щеки обожгло румянцем, и я смущенно покосилась на Яшку. Он хоть и не говорил ничего, но понимал, как оказалось, многое.

Все, решено! Буду ходить на свидания с собственным мужем, если он пригласит. Перестану прятаться, словно я дикая, и попытаюсь вести себя как взрослая разумная женщина, коей я, по идее, и являюсь. Мало ли почему я так молодо выгляжу (лет на семь-восемь моложе психологического возраста). Может, у меня наследственность хорошая.

Приняв это жизнеутверждающее решение, я отправилась спать.

Утром пришлось встать пораньше, чтобы дать волосам возможность высохнуть естественным способом и закрутиться в тугие пружинки. Мне же разрешили? Ну и вот! А потом весь этот пышный кудрявый беспредел я слегка собрала лентой, чтобы в лицо не лезли, и отправилась завтракать. Командора и капитана еще не было, так что я успела спокойно выпить чашку чая, поесть и поболтать с ребятами, составившими мне компанию. И наконец, в столовую вплыла парочка кошаков. Увидев меня, они немедленно направились к нашему столику.

– Алеся, доброе утро, – поприветствовал меня Акир и положил руку мне на плечо.

– Доброе утро, – улыбнулась я ему. Перевела взгляд на Риота и достаточно прохладно, хотя и вежливо, поздоровалась с ним: – Капитан, приветствую вас.

Парни из экипажа, с которыми я завтракала, тут же подобрались и, пожелав хорошего дня, ретировались, а оба ниоки уселись на освободившиеся места.

– Алеся, – наглый помоечный котяра с седой прядью (по-другому я его и представить теперь не могла) расплылся в улыбке. – Видел я твой вчерашний рисунок. Впечатляет!

– Понравилось? – вежливо спросила, пытаясь не смотреть на Акира, который старался сдержать смех.

– Ну… как тебе сказать? – Риот закатил глаза. – Неоднозначное у меня впечатление. С одной стороны, – ты талантливый художник, а коты великолепны. С другой – как-то обидно. Почему у меня есть банки на хвосте, а у него – нет? – кивнул он на друга.

– Потому что у него есть мышка, – спокойно пояснила я.

– И что? – поднял брови капитан. – Пьянствовали-то мы на помойке вместе. Значит, у него тоже должны быть банки!

– А я вовремя ушел за мышкой, – вмешался Акир. – И пока некоторые развлекались, другие некоторые спасали мышек. Так что все справедливо.

Мужчины переглянулись, и мне показалось, что они понимают, о чем речь – а она явно шла не о настоящих банках и мышках.

– Командор, капитан! – Я встала из-за стола. – Мне пора, так что вынуждена вас покинуть.

– Иди, Алеся, – кивнул Акир. – Увидимся позднее.

– Алеся! – окликнул меня Риот, когда я уже повернулась к ним спиной и сделала шаг. Пришлось оглянуться. – У тебя невероятные волосы. Зачем ты прятала такую красоту? – Я неопределенно пожала плечами, так как не знала, что сказать, а он продолжил: – Можно потрогать?

– Нет, – спокойно сказала я.

– Нет! – одновременно со мной отрезал Акир.

Риот сделал обиженный вид, точно как котенок, у которого отобрали клубок ниток или мягкую тряпочку, в которую так приятно запускать когти. Или – что еще хуже – тряпочку показали, а добраться до нее не удалось. Он даже уши прижал к голове. Но я пояснять ничего не стала, просто ушла.

Вечером ко мне в каюту снова пришел Акир и сразу с порога спросил:

– Где расческа?

Забегая вперед, скажу, что волосы я с того дня стала часто оставлять распущенными или делала небрежный пышный пучок, закалывая его карандашом, за неимением заколки в виде спицы, или же шпильками. Но от шпилек болела голова, так что я старалась обойтись без них.

Так прошло несколько суток. Мы с мужем эпизодически виделись днем, сталкиваясь в столовой или в коридорах. Иногда он, как и раньше, заходил ко мне в мастерскую и смотрел, как я работаю. Так как ничего конкретного от меня пока не требовалось, я рисовала то, что мне хотелось. Портреты ребят из экипажа, виды природы неизвестных мне планет – срисовывала их с голограмм, которые находила в планшете, – или «портреты» Акира и Риота. На них оба ниоки всегда представали в виде котов, хотя не опознать, кто из них кто, было невозможно. Очень уж характерные морды получались у них обоих.

Акиру эти рисунки ужасно нравились, и он их у меня в обязательном порядке изымал. Ну да мне не жалко, времени они отнимали мало, так как делала я их без цвета, только графитом, а складывалась весьма занятная коллекция. Два хвостатых другана орали кошачьи песни, сидя на крыше. Охотились на крыс и ловили лапами рыбу в ручье. Удирали от своры псов (вот этот рисунок Акиру, кстати, не понравился). Пришлось на следующем нарисовать, что уже стая бродячих псов удирает от двух огромных котов с торчащими вверх хвостами. В таком духе были и остальные работы. В общем, я отрывалась, как могла.

Командор смеялся и говорил, что Риот иногда обижается, что у него рваное ухо, но делает себе копии всех моих работ. И каждый вечер спрашивает, нарисовала ли я что-нибудь еще. Ко мне капитан больше не лез ни с советами, ни с угрозами, ни с просьбами потрогать мои волосы. Хотя я видела, как у него горели глаза, когда он смотрел на мои буйные кудряшки.

А мы с Акиром пытались узнать друг друга получше. Со мной это было сложно, так как память так и не вернулась, только обрывочные куски, из которых сложить целую картинку никак не получалось.

Откровенно говоря, ничего, кроме общих разговоров и расчесывания моих волос, не происходило. Командор не пытался нарушить мое личное пространство, не делал попыток обнять меня или поцеловать. Собственно, вообще ничего не делал, только перебирал пряди моих волос, массировал кожу головы и… нюхал. Все время! Постоянно! Где бы мы ни столкнулись – в коридоре ли среди других членов экипажа, в столовой ли, в моей мастерской или вечером в моей каюте… Он постоянно принюхивался или откровенно наклонялся ко мне и вдыхал мой запах.

Поначалу это меня дико злило и раздражало. Ей-богу, я себя чувствовала какой-то ужасной вонючкой. Нет, может, если бы он что-то говорил, мол: «Алеся, от тебя вкусно пахнет!» – я бы так не психовала. Но он ведь молчал! Ненормальный ниоки с ненормальными тараканами в голове молча меня обнюхивал! А на мое возмущение или злобное сопение только усмехался. И при этом бессовестный главкошак не разрешал мне потрогать его уши или хвост. Хотя мне тоже было любопытно.

Но самое обидное состояло в том, что Яшке Акир разрешал все. Сидеть на голове, трогать уши, висеть на хвосте… Меня это ужасно задевало. Ну как так вообще? А я? Мне ведь намного интереснее, чем Яше! Рептилия вполне могла бы обойтись без этого, а меня распирало от желания потрогать хвост ниоки и почесать за ухом. Так мой чешуйчатый питомец еще и обсмеял меня, когда я ему это высказала. Он долго хихикал, потом залез ко мне на плечо, потерся мордочкой о щеку и убежал в ванную. Набрал там себе в раковину воды, напустил жидкого мыла и стал принимать «пенную ванну». А на следующий день, устроившись на голове у Акира, демонстративно поочередно чесал того то за одним, то за другим ухом. И ведь командор что-то понял, потому что не прогнал Яшку, а терпел. Самцы! Шовинисты!

В общем, отношения между нами складывались неоднозначные. Хотя прогресс, определенно, наметился. Я больше не шарахалась и не вздрагивала от прикосновений когтистых пальцев. Перестала сжиматься в комок и втягивать голову в плечи, когда Акир распускал мои волосы. Он со своей стороны перестал на меня рявкать, командовать в своей командорской манере и все чаще употреблял слово «пожалуйста», когда о чем-либо просил. Именно просил, а не приказывал. Да и при обнюхивании меня он перестал строить такое выражение лица, будто нюхает не молодую симпатичную девушку (свою жену, между прочим), а какую-то мерзкую зловонную тварюшку.

О себе, своей семье и планете командор почти не рассказывал. Так, вкратце, без каких-либо подробностей. Я так и не узнала, кто его родители, есть ли братья и сестры. Но зато выведала, как так получилось, что он некоторое время выполнял функции капитана «Грозовой птицы».

– Акир, – спросила я как-то. – А разве командор может быть капитаном? Это ведь совсем разные вещи. Капитаны, они же… – Я неопределенно покрутила в воздухе рукой, не зная, как объяснить.

– Должны знать иные вещи, чем высокопоставленный военный? – помог мне ниоки.

– Да.

– А я капитан по образованию. Мы с Риотом учились вместе в Звездной академии. Два капитана, два неразлучных друга, – усмехнулся мужчина.

– Но как же тогда?.. – Я глянула на него вопросительно.

– Да как обычно. Риот продолжил карьеру капитана, у него был свой корабль, на котором он и командовал. А я пошел дальше.

– А зачем же ты тогда учился именно на капитана? Или ты не смог, потому что не было средств на собственный корабль? – озадачилась я. – Но ведь сейчас Риот наемный работник.

– Средств у меня достаточно. Не в этом дело. Просто я хотел большего, чем бороздить просторы космоса в роли капитана. И не забывай, у меня была и есть цель: экспедиция на предполагаемую родину ниоки. В роли капитана, – максимум, на что я мог рассчитывать, это нанять нескольких специалистов и на своем корабле отвезти их туда. Это не то же самое, что полноценная экспедиция с большим количеством ученых, с оборудованием и лабораториями. Да и про пиратов не забывай.

– А их много, да? – мрачно поинтересовалась я.

– Хватает, увы. Сейчас мы их не боимся, если и решатся напасть на нас, то только слаженной армадой. А одиночки с нами связываться побоятся. «Грозовая птица» напичкана оружием под завязку, да и «Астрон». Хотя там летят ученые. Те, кто непосредственно станет изучать планету и то, что мы найдем. «Грозовая птица» – это конвой.

– Поэтому здесь нет женщин?

– Нет, не поэтому. На «Астроне» хватает женщин, не занимающихся наукой.

– Почему же тогда?

– Потому что я так решил! – отрезал Акир, так и не объяснив, почему он столь решительно настроен против женского пола.

«Шовинист! Махровый, точнее, шерстяной шовинист!» – сделала я собственные выводы. Впрочем, не в первый раз.

– Так, может, мне имеет смысл перебраться на «Астрон»? – неуверенно спросила его. – Наверняка ведь у них найдется одна свободная каюта для меня. Ну или подселят к кому-нибудь.

– Нет!

– Но…

– Ты – моя жена! Моя! Жена! – повторил он по слогам. – И ты будешь рядом со мной, что бы ни случилось. Понятно?

Я неуверенно кивнула, совершенно не чувствуя себя «женой», а ниоки продолжил:

– Алеся, прими это как факт. Я тебя никуда и никогда не отпущу. Ты – моя. Я подожду, сколько надо, позволю тебе привыкнуть ко мне. Если нужно, даже готов дождаться, пока к тебе вернется память. Но я никогда, слышишь, никогда тебя не отпущу.

– А вдруг у меня уже есть муж? – робко поинтересовалась я. – Док сказал, что мой примерный психологический возраст – двадцать пять лет. Да и образование я успела получить высшее, значит, мне явно не семнадцать.

– Я уже отвечал на этот вопрос. Вспомни, его задавал Риот во время нашей свадьбы.

Я скривилась, так как беспредел, который происходил в рубке в тот знаменательный день, можно было назвать чем угодно, только не свадьбой. Но слова Акира я помнила. И заранее посочувствовала тому парню, который мой первый муж – если, конечно, он вообще существует в природе.

Уже потом, когда Акир ушел к себе, я лежала в постели, поглаживала Яшку и размышляла о том, как все повернулось. Слова ниоки меня не напугали, хотя, наверное, должны были бы. Но… имелось в них что-то такое, что хоть и противоречило моему свободолюбию, задевало какие-то струнки в душе. Давали они некую уверенность в завтрашнем дне, пусть я и не представляла, каким он будет.

Акир кон Като

А в своей каюте в это же время вспоминал день свадьбы Акир. То, как он себя чувствовал в рубке с гайкой на пальце под ошарашенными взглядами подчиненных и коллег. И с точки зрения ниоки, все виделось совсем иным.

Эта несносная Алеся умудрилась тогда довести его до состояния абсолютной неконтролируемой ярости. Давно с ним такого не случалось. Подумать только, обычная человеческая девчонка, которая боялась своей тени – так ее запугали, пытаясь превратить в рабыню… и в то же время… Характер у нее имелся. Определенно имелся! И когда она теряла над собой контроль, будь то под воздействием наркотиков или под влиянием стресса, этот самый характер лез наружу. Да так, что окружающим впору было принимать успокоительное.

А ведь не встреть командор на входе в столовую Дока с Яшкой на руках и не поинтересуйся, с какой это стати они идут без Алеси, ничего такого не произошло бы. Ну отрезала бы Алеся свою роскошную рыжую гриву, ну отругал бы ее сам Акир и те, с кем она общалась на более-менее дружеской ноге, за то, что испортила такую красоту. Зато не было бы этой нелепой свадьбы и он не вышел бы из себя до такой степени. Но в тот момент, когда Док сообщил, что Алеся попросила отнести Яшку в столовую, а у него взяла скальпель, сказав, что он ей нужен совсем ненадолго… Акир сам не ожидал той волны удушающего страха, которая захлестнула его с головой. Эта глупышка решила покончить с собой, так как не смогла вынести мысли, что вместо свободной девушки, пусть и беглой рабыни, она стала его собственностью! Вот что он подумал. И бежал к ее каюте сломя голову и расшвыривая встречных, попадавшихся ему на пути. Только бы успеть! Объяснить ей!..

Вбежал – и что увидел? Стоит Алеся и держит скальпель у горла… Вот ведь, негодница оранжевая!

Размышлял командор и о многом другом.

Нет, не зря он всегда старательно избегал женского пола и категорически отказывался принимать на свой корабль сотрудниц. С ними так сложно… У них какие-то неадекватные поступки, истерики, гормональные перестройки, вспышки сентиментальности или, наоборот, необоснованной агрессии. С мужчинами проще. Именно так он всегда и поступал: на одном корабле с ним в экипаже всегда были только мужчины. Он и Алесе не позволил бы остаться здесь, а перевел бы ее на второй крейсер, идущий к пункту назначения вместе с ними. Но… Всегда это «но»!

Кто мог вообразить, что когда эта чумазая измученная девчонка смоет с себя жуткий смрад смерти, то окажется, что он физически не в состоянии противиться влечению к ее запаху. Никак! Совсем! Как Акир ни пытался, аромат этой конкретной женщины оказывался сильнее его воли, сильнее доводов разума, сильнее вдолбленных морали и чувства долга. Он даже придумал для нее должность художника в экспедиции. И не важно, что это не предусмотрено и заданий как таковых для нее нет. Не важно, что она вообще не нужна в качестве сотрудницы. Плевать! Она нужна ему! Его интересовало только одно – чтобы эта рыжая как солнце девочка оставалась здесь, рядом. А там он разберется с ситуацией…

Не смог он отправить ее в ссылку на «Астрон». Так как даже мысль, что там за ней кто-нибудь начнет ухаживать (а начали бы, несомненно!), вызывала гнев. Не смог противиться зову и бродил по коридорам, повсюду чувствуя тонкий шлейф ее аромата. Нет, он не преследовал ее, так как отлично видел, что девушка его боится и старательно прячется. Но не объяснять же ей, что он видит ее не только глазами, что он осязает ее запах как невидимую дорожку. Что может даже с закрытыми глазами отследить все ее перемещения. И так смешно было наблюдать, как она, прячась за столами и техникой, чуть ли не на четвереньках пробиралась к выходу, чтобы сбежать из того помещения, где он ее застал. Глупенький котенок, который совсем ничего не знает о ниоки и о том, как крепко влип.

Самцы ниоки, да еще из древних родов с приставкой к фамилии «кон», никогда не отказывались от своей добычи. А уж если добыча – женщина… И не просто женщина, которая привлекла умом или красотой, а кахэто… Истинная пара та, которую выбирает не разум, не глаза, а тело… Такому зову невозможно противиться. Он непобедим хотя бы потому, что телу плевать на внешние условности и правила. Оно выбирает ту, которая нужна ему. Ту, которая должна стать матерью будущего потомства. Женщина может быть глупой, уродливой, склочной и сварливой, но телу все равно. Это разуму придется смириться и попытаться жить в таких условиях и с той женщиной, которую выбрало тело. Феромоны… Во всем виноваты они.

И Акир по возможности избегал женщин любых рас, чтобы не влипнуть, привязавшись к какой-нибудь светской истеричной дамочке или к оголтелой карьеристке. Не до того! У него была цель, и он упрямо к ней шел. И вот сейчас, в открытом космосе, за сотни парсеков от родной планеты, умудриться встретить свою истинную пару, свою кахэто… И кого?! Чистокровного человека, рыжую, как оранжевый цвет радуги, с веснушками и ясными голубыми глазами. Художницу, которая вообще ничего не помнит о своей прежней жизни.

И понятно уже было и ему, и тем, кто видел, как он смотрел на Алесю, что его выбор сделан. Потому и не пытался никто за ней ухаживать и приглашать на свидания. Каррт, конечно, охолонил поначалу самые горячие головы, когда взял ее под свое крыло. Но надолго защиты штурмана не хватило бы. Слишком много молодых холостых мужчин на «Грозовой птице», и вдруг хорошенькая как куколка молоденькая девушка. Единственная на весь корабль, да еще с такой необычной внешностью.

Лишь знание традиций выбора пары у ниоки да «дружеские» советы Рокхада и Сентара, которые первыми поняли, что к чему, помогли парням из экипажа избежать массы проблем, которые неминуемо возникли бы у них, если бы они попытались взять то, что Акир уже считал своим.

Только ниоки собирался приучать девочку к себе постепенно, давая ей возможность освоиться, перестать его бояться. Хотел, чтобы они узнали друг друга получше. Она ведь очень славная и милая, и командор вполне допускал, что кроме непреодолимого зова, который он к ней испытывал, между ними могут появиться еще и чувства. По крайней мере, рассчитывал сделать со своей стороны все, чтобы Алеся начала испытывать к нему настоящую симпатию, а там и до любви недалеко. С ним-то и так все было понятно. С той минуты, как ниоки встречает свою кахэто, другие женщины для него больше не существуют. Они просто перестают привлекать и интересовать как объект для секса или для общения, выходящего за рамки дружеского и делового.

Акир усмехнулся, вспомнив разговор, который произошел только что в каюте его рыженькой «мышки». Да уж, теперь у него нет причин не пускать на «Грозовую птицу» других женщин. Для него они уже не страшны. Это только Риоту теперь угрожает опасность попасть в такую же ловушку, в какую угодил сам Акир.

Обидно только, что Алеся, похоже, не видит в нем мужчину. Хоть не прячется и не шарахается больше как от чумного, и то хорошо. Акир специально две недели после свадьбы даже не напоминал ей о своем существовании. Давал возможность успокоиться, смириться, признать свершившийся факт. Он даже потакал ее хулиганским выходкам с рисунками, чтобы она, выплеснув на бумагу несколько насмешливое восприятие его и Риота, перестала и в жизни их бояться. Хотя конечно, увидев себя с клыками, рогами и шипами на ее первых рисунках, буквально оторопел.

Никто и никогда еще не смел его так рисовать. Да что там рисовать, вряд ли кто-либо про него даже думал так. Отпрыск великого рода, командор, грозный ниоки… А уж на картинке, на которой они с Риотом возвращались с помойки… Друг с консервными банками, Акир с мышкой в зубах… Как он не расхохотался тогда в голос, одни звезды ведают. Он веселился позднее, в своей каюте, когда показывал рисунок Риоту. Вот уж тот на слова не скупился, возмущаясь такой непочтительности и тому, что у него облезлая шерсть, рваное ухо и – о ужас! – банки на хвосте. Акир тогда показал капитану первые рисунки Алеси, на которых он был изображен с рогами. Риот подумал и решил, что быть котом не так уж и страшно. Это хотя бы смешно и недоказуемо, что на картинке именно они с Акиром. А потом тоже втянулся и начал получать удовольствие от таких ежедневных картинок. Даже просил узнать, есть ли очередной их «кошачий портрет».

Командор улыбнулся, глянув на сегодняшние посиделки двух котов на крыше и прогуливающихся по скату птиц, которые явно дразнили хвостатых охотников. И задумался, что же еще придумать, дабы приблизить Алесю, но так, чтобы не спугнуть. Ведь просто соблазнить эту девочку несложно.

Но хотелось-то большего! Не только официального статуса мужа и жены, не только физической близости (никуда она не денется, все равно рано или поздно окажется в его постели). Хотелось чего-то иного, того, о чем пока можно было только мечтать. Ну да он не торопится…

ГЛАВА 19

На следующий день Каррт сообщил мне, что мы уже почти добрались до конечной точки маршрута. Завтра утром выйдем к той самой планете и встанем на орбите. Меня новость обрадовала, так как хотелось на свежий воздух, под открытое небо, увидеть что-нибудь живое… Все же существовать в замкнутом пространстве, пусть и такого огромного корабля, крайне утомительно.

Какое-то время, пока мы с Яшкой ели, Каррт курлыкающе похохатывал над шутками Рокхада, сидящего с нами за одним столиком. Потом они в два голоса пытались донести до меня информацию, каким образом мы умудрились долететь так быстро. Ну я же знала, что даже если лететь со скоростью света, то мы должны были бы добраться до этого оранжевого карлика примерно через миллион лет. А тут месяц пути, и вот мы на месте. Как так вообще?

Что такое гиперпространство, я так и не смогла понять. И каким образом в этом гиперпространстве можно делать гиперпрыжки, для меня было непостижимо. Мужчины сначала пытались описать это на пальцах, употребляли невероятные математические и физические формулы, вещали о каком-то гипердвигателе, но потом смирились с моей непонятливостью и перестали объяснять.

Тогда я поинтересовалась, почему не делают телепортацию с планеты на планету. Ведь на Шандире мы перемещались через телепортационные кабины. И не важно, что я даже приблизительно не представляла, как они работают. Перемещались же! Почему нельзя действовать так же в более глобальных масштабах? Оказалось, нельзя. Только в рамках одной планеты, да и то не все любили данный способ перемещений.

Во многих местах, там, где климат и природа нормальные, а не такие ужасные, как на Шандире, предпочитали передвигаться по старинке – на летающих такси. И мужчины снова начали грузить меня формулами. Потом посмотрели на мои остекленевшие от такого объема информации глаза и…

– Птенчик, не забивай голову! – ласково сказал Каррт. – Лучше р-рисуй…

– …котиков! – продолжил его фразу Рокхад.

Штурман и второй пилот переглянулись и захохотали.

– А вы откуда знаете? – прыснув от смеха, спросила я их.

– Да почти все уже знают, – вытерев слезу, выступившую в уголке глаза, ответил Рокхад. – Это же корабль, Алеся. Думаешь, здесь можно что-то от кого-то утаить или спрятать?

– Тем более если это делаешь ты, – поддержал его «синий птиц». – У нас ведь р-развлечений-то почти нет. А тут такие пр-рекр-расные объекты для наблюдений: ты, твой муж и его др-руг.

Я погрустнела. Быть объектом для наблюдений совсем не хотелось.

– Да не пер-реживай, птенчик. – Сухая птичья ладонь погладила меня по голове. – Мы все на твоей стор-роне. Тем более командор-р стольких пар-рней обломал, женившись на тебе. Если бы не он, к тебе бы очередь уже стояла с пр-редложением р-руки и сер-рдца.

– Ох, не надо мне такого счастья! – вздрогнула я.

И как наяву представила картину: коридор, а у моей двери выстроилась длинная, уходящая вдаль очередь из молодых и не очень мужчин с букетами цветов, сваренных из арматуры и гаек. Живых-то цветов на крейсере нет. Потом издалека показались два ниоки. Риот связкой консервных банок стал отгонять «женихов», Акир шел по освободившемуся пространству с цветочным горшком, из которого торчал кактус. А верхушку колючего растения украшали две большие гайки.

– Алеся-а-а? – позвал меня Рокхад.

– Я должна это нарисовать! – выпалила, вскочив. Глянула на Яшку, который еще не съел даже половины своей порции, и попросила второго пилота: – Рокхад, возьми Яшу с собой, пожалуйста. Я потом забегу и заберу его.

В свою мастерскую бежала, словно за мной гналась стая диких котов, и хихикала. Нет! Я непременно должна зарисовать все то, что только что увидела.

И зарисовала! Только каким-то образом Акир пронюхал о том, что я мчалась из столовой, как ошпаренная, и пришел узнавать, что произошло. Причем явился как раз тогда, когда я наносила последние штрихи.

– Это что?!

– Н-ну… – помялась я.

– Дай-ка сюда! Пойду покажу Риоту. Он порадуется! – Командор выхватил у меня лист и направился к выходу из мастерской.

– Эй! Куда?! Не надо! – запаниковала я, представив реакцию капитана на мой очередной шедевр.

– Надо! Риот непременно должен на это взглянуть, – усмехнулся ниоки, а уже у двери притормозил и спросил: – Пойдем сегодня вечером смотреть на звезды?

В планетарии мне понравилось, звучало это весьма заманчиво и еще очень… двусмысленно. Словно меня на свидание под луной приглашали.

– Пойдем, – хихикнула я.

Ну а что? Чай, не с чужим котом, а с собственным.

Уже поздним вечером Акир зашел за мной и проводил к планетарию. Мы устроились в креслах, командор снова сделал так, что над нами появился черный бархат, усыпанный бриллиантами. Яшку в этот раз я пристроила на пустующее кресло по соседству. Этот обжора снова объелся и сейчас самым бессовестным образом дрых, не реагируя на внешние раздражители.

Сначала Акир мне показывал разные участки Млечного Пути, приближая так, чтобы можно было рассмотреть не только звезды, но и окружающие их планеты. Рассказывал о некоторых из них, а потом вдруг замолчал и повернулся ко мне, опираясь на один локоть.

– Что? – спросила я.

– Меняемся? – вдруг улыбнулся он шальной улыбкой и подмигнул.

– Что на что? – Я почувствовала, что мои губы тоже невольно расползаются – так заразительно выглядел ниоки.

– Сначала соглашайся, а потом придумаем.

– Без подвоха? – Я тоже перевернулась, чтобы лучше видеть собеседника.

– Все по-честному! Обижаешь!

– Тогда – меняемся! – хихикнула я от нелепости ситуации и даже забыла, что все еще немного его опасаюсь.

– Что ты хочешь? Уступаю тебе право сделать выбор первой.

– Потрогать твои уши. И почесать за ними. Ужасно хочется проверить, умеют ли ниоки мурлыкать, – почти без раздумий озвучила я свое коварное желание, будучи твердо уверенной, что даже если он разрешит мне потрогать вожделенные «кошачьи уши», то уж мурлыкать точно не станет.

– Хорошо, – неожиданно согласился Акир.

– Что, правда можно? – растерялась я.

– Можно, – подтвердил кивком свое согласие мужчина.

– А что взамен? – прищурилась я.

– Как насчет поцелуя? – Взгляд зеленых глаз погладил меня по щеке, задержался на носу.

В соседнем кресле с сопением завозился Яшка и отвлек нас ненадолго.

– Так что, согласна? – уточнил командор, когда мы снова посмотрели друг на друга. Его взгляд вновь скользнул по моей щеке, потом по носу и переместился на другую щеку. – Тебе нравятся мои уши, а мне нравятся твои веснушки.

– Согласна! – сказала я, пока не передумала.

Уши! Кошачьи ушки! Сейчас я вас потрогаю!

Боже, какими же они оказались потрясающими на ощупь! Это было нечто восхитительное! Горячие, покрытые плюшевой шерсткой, чуткие и подвижные. Они сначала прижались к голове, когда я протянула к ним руку… Но потом Акир взял себя в руки и расслабился. Даже глаза прикрыл, позволяя мне исследовать эту часть его тела. Как только он перестал на меня смотреть, я сразу же осмелела и принялась с еще бо́льшим усердием гладить сами уши и вокруг них. Зарылась пальцами в его волосы, аккуратно помассировала кожу головы…

Акир стал дышать тяжелее, но терпеливо держал глаза закрытыми, чтобы не смущать меня. Только трепетали его ноздри, и мне подумалось, что он снова принюхивается. Потом я легонечко, чтобы не причинить дискомфорта, почесала за одним ухом, чуть сдвинула пальцы и снова почесала. Затем проделала все то же самое за вторым ухом, глядя при этом в лицо командора и ожидая мурлыканья. Не дождалась, он только глухо застонал и потянулся за моей рукой, выпрашивая еще этой нехитрой ласки. Совсем как большой красивый черный кот. Мурлыкать не мурлыкал, только часто тяжело дышал, замерев под моими руками.

Подумав, что уже хватит, я осторожно выпутала пальцы из его волос, но он снова потянулся за моими руками и шепнул:

– Еще!

А потом вдруг распахнул глаза. Невероятно яркие, они были совсем рядом, и я неуверенно застыла.

– Еще, Алеся, – повторил он шепотом свою просьбу и наклонился к моему лицу. – А я пока получу обещанный поцелуй.

Его губы ласково коснулись моей щеки, скользнули по ней к переносице, переместились к виску… Теперь настала моя очередь прикрыть глаза, позволяя Акиру исследовать мои веснушки. Ну да! Каждому свое. Кому кошачьи ушки не дают пройти мимо, а кому – веснушки.

И пока горячие губы легко, почти невесомо целовали мои щеки и нос, я продолжала гладить и почесывать голову Акира. И так это было… интимно, что ли, хотя мы и не делали ничего предосудительного. Даже не касались друг друга ничем, кроме пальцев и губ. Хм… Точнее, мои пальцы в его волосах, его губы – на моих щеках.

Почему-то я думала, что он меня поцелует по-настоящему. И, не буду врать, ждала этого. Безумно хотелось узнать, как же это? И когда ниоки вдруг отстранился, почувствовала укол разочарования. И чтобы не показать этого, спросила:

– Акир, а почему ты не разрешал мне прикасаться к ушам? У ниоки это какая-то… интимная часть тела? – произнести слово «эрогенная» я не решилась, хотя почувствовала, что все равно заливаюсь краской.

– Нет, – тихо рассмеялся он. – Просто мы немного коты, как видишь. А ни один кот не любит, когда его трогают за хвост и уши. Это нервирует, раздражает. Личные зоны, которые можно доверить только близким – семья, женщина, дети. Ну и, кроме того, зона за ушами у всех чувствительная. Даже у тебя…

И не успела я ничего сказать, как он наклонился и нежно поцеловал меня под мочкой уха, потом скользнул губами выше. И пришла моя очередь ежиться… Я и не предполагала, что местечко за ухом настолько чувствительное.

Командор отстранился, с улыбкой глядя на меня. А я старательно отводила взгляд и смотрела исключительно на его черный хвост.

– А хвост можно погладить? – спросила, так и не решившись прямо взглянуть на мужчину.

– Меняемся? – лукаво уточнил он.

Я молча кивнула, пламенея при этом багрянцем (по крайней мере, мне так казалось, потому что лицо горело), и пушистая гибкая конечность Акира приподнялась и легла мне прямо в ладошки.

– Прелесть! – прошептала я, гладя шелковистую шерсть.

– Алеся-а-а, – позвал меня командор, наклоняясь к моему лицу.

И в следующее мгновение поцеловал меня. По-настоящему… Сначала нежно, чуть касаясь, потом более напористо. Его язык скользнул вперед, надавливая на мои губы и заставляя их приоткрыться. И я не стала сопротивляться. Чего уж там! Сама хотела и ждала. И поцелуй перестал быть томным, изучающим. Нежность сменялась страстью, потом лаской и снова страстью, заставляла задыхаться.

А потом я потерялась в ощущениях. Не знаю, целовалась ли я раньше, для меня сейчас все было новым. Так что я открывала для себя эту область отношений, уж не ведаю, заново или впервые. А руками продолжала держать черный пушистый хвост…

Когда Акир отодвинулся от меня, мы оба дышали, словно пробежали марафон длиной в несколько километров.

– Алеся, нам пора, – сказал ниоки и снова потянулся к моим губам.

– К-куда? – пролепетала я, когда он отодвинулся.

– Я провожу тебя в каюту и пойду еще немного поработаю. Завтра мы прилетаем и… – Акир улыбнулся, не договорив.

А я… Не знаю даже, была ли я разочарована таким ответом или, наоборот, выдохнула с облегчением оттого, что он сейчас не попытался напроситься на ночевку в моей каюте и не позвал в свою. Я там, кстати, так ни разу и не была. Командор всегда приходил ко мне в гости, но ни разу даже не намекнул, что хотел бы видеть меня у себя.

Намного позднее, уже в постели, я еще какое-то время смотрела в темноту, вспоминая наш первый поцелуй. Пожалуй, муж мне достался не самый плохой! И я расплылась в глупой улыбке. Хорошо еще, что Яшка проспал все самое интересное, а то бы ведь точно хихикал над нами. Умный маленький ящер все понимал, хотя и не мог говорить.

А на следующий день завертелось…

Оба крейсера встали на орбите планеты, которую нам надлежало исследовать. Полетели разведывательные шаттлы, забурлила подготовка к высадке. Про меня все дружно забыли, так что мы с Яшей старались ни к кому не лезть, чтобы не мешать. Три дня прошли в ожидании новостей. Разведка дело серьезное, кроме того, нам ведь нужна была не вся планета, а остатки жилых поселений или места скопления аборигенов, если они там остались.

Утром четвертого дня я столкнулась в столовой с капитаном. Не хотела я с ним разговаривать, но очень уж было интересно. Риот уже уходил, и я решилась.

– Капитан! – позвала его, подойдя поближе.

– Да? – нетерпеливо сказал он.

– Капитан, а уже есть какие-нибудь новости? Когда мы будем высаживаться?

– Мы? – снисходительно переспросил он. – А с чего ты взяла, что ты будешь высаживаться? Рисуешь себе котиков, вот и дальше бумажки марай. Тоже мне, исследователь нашелся…

Насмешливо оглядев меня, он развернулся и ушел, а я осталась стоять как оплеванная. Разумеется, я ничего не сказала ему в спину, хотя хотелось, не стану врать. Но толку-то? Шовинист, он и есть – шовинист. Проводила ниоки взглядом и решила, что это последний раз, когда я первая заговорила с ним, и больше капитана не рисую. Совсем. Никак. Ни в оригинальном виде, ни в образе кота. Не стоит он того, чтобы я тратила на него свои время, силы, способности и эмоции. Есть у меня свой главкошак, и отлично. Мне хватит.

Акир ненадолго забежал ко мне вечером, чтобы повидаться и узнать, все ли у меня в порядке. Я спокойно уверила, что все в норме, проблем нет. А на его вопрос, появились ли у меня новые рисунки, молча положила перед ним на стол лист, на котором был изображен кот с бабочкой на шее, играющий на гитаре.

– А почему я один, без Риота? – улыбнулся командор.

– А у меня один муж, – ответила бесстрастно. – А всяких чужих наглых котов я рисовать не обязана.

– Ну, он не совсем чужой, – фыркнул ниоки. – Все же мой друг и твой начальник.

– Вот именно, что друг он не мой, а твой. Значит, я к нему никакого отношения не имею. А начальник у меня тоже один. Я лицо гражданское, подчиняться ему должна только в особых случаях. Так что для меня существует только один главкошак, это ты. Ой! – поняв, что ляпнула, я закрыла рот обеими ладошками и уставилась на командора.

– Главкошак? – расхохотался Акир. – И давно ты меня так величаешь?

Я несколько секунд поморгала, потом, поняв, что бранить меня не будут, ответила:

– Давно. Почти с самого начала, – и повесила голову. Мол, ругай, я приму наказание.

Но вместо этого муж поинтересовался:

– Что у вас с Риотом опять случилось? Что не поделили?

– Да ничего, – пожала я плечами. – Что я могу делить с капитаном корабля? Мы в разных весовых категориях.

– Не скажешь? – После того как я покачала головой, он сообщил: – На планету спускаемся через неделю. Там сейчас обустраивают лагерь и зачищают территорию. Собери багаж. Личные вещи, в которых тебе будет комфортно находиться в лесной чаще. Только учти, там высокая влажность и жарко. И подготовь свои рабочие инструменты: голографер, краски и так далее. Но все, что может отсыреть, упакуй в водонепроницаемые чехлы.

– Я действительно лечу? – ахнула в ответ. – Точно?

– Ну да, – не понял моей реакции командор. – Будешь делать снимки, подошьем их потом в отчет.

– А где я буду жить? Там палатки? С другими женщинами, да? С теми, которые с «Астрона»?

– Нет, – после заминки сказал Акир. – Алеся, ты моя жена. И если на «Грозовой птице» все в курсе наших непростых отношений, то выносить их на всеобщее обозрение я не намерен. Жить ты будешь со мной, в моей палатке. Или же, если ты категорически не согласна, тебе придется остаться на корабле.

– Я согласна! – твердо ответила, глядя в зеленые глаза мужа. – Только я не одна буду с тобой жить.

– В смысле?

– Со мной еще будет Яшка, так что тебе придется потесниться.

Акир рассмеялся и шагнул ко мне. Погладил по щеке, потом наклонился и вдохнул запах моих волос.

– У меня большая палатка, я все-таки командор и женатый мужчина.

Перед уходом муж поцеловал меня и убежал решать свои важные кошачьи дела. Я проводила его взглядом и задумалась.

Интересно, а скафандры нам надевать придется? Куда мне Яшку тогда прятать? В шлем? И кстати! От посетившей меня мысли я даже застыла. А какие скафандры у ниоки? Куда они хвосты засовывают? В специальный рукав, точнее, штанину? Ну то есть в специальный чехол для хвоста? Как интересно… Хихикая над воображаемыми картинками, я собирала вещи и развлекала Яшку беседой.

Посмотреть на планету сверху мне не удалось. В шаттле я летела, задвинутая в самый угол и пристегнутая намертво. Майки, которого Акир выделил мне в сопровождение на первое время, лично проследил за тем, чтобы я удобно устроилась.

– Сильные ветры, – пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. А заметив мой скепсис: «Какие еще ветры? Мы же летим не на дельтаплане, а в шаттле!» – продолжил: – И зоны турбулентности.

Спорить я не стала. Покрепче перехватила Яшку и постаралась расслабиться, что было совсем не просто. Мы летели на планету! Я увижу экипаж «Астрона»! Там есть другие женщины! Как они меня примут? Репутация у меня, прямо скажем, сомнительная. Беглая рабыня, «гаремная девочка», несостоявшаяся проститутка из борделя, которая стала женой их командора. К тому же я чистокровный человек, а он – ниоки. И напоследок, я – рыжая! А это такая редкость.

В общем, я откровенно трусила, и меня бил мандраж. Парни, летевшие вместе со мной, посмеивались и шутили, но все равно я нервничала.

Наконец шаттл сел, и мы начали выгружаться. Меня выпустили самой последней. Я вышла, оглянулась и задохнулась от изумления.

Мы стояли посреди джунглей. В нос ударил запах тропических растений, а тело спустя минуту облепила отсыревшая от жаркого влажного воздуха одежда. Было невероятно душно, и я старалась прийти в себя, мелко дыша сквозь приоткрытый рот.

– Влажность больше девяноста процентов, – сообщил Майки, подхватывая меня под руку, и мы побрели к виднеющимся поодаль рядам палаток. – Если станет дурно, скажи мне, остановимся. А то еще шлепнешься в обморок с непривычки. А вообще, командор приказал отвести тебя в вашу с ним палатку и проследить, чтобы ты переоделась. Там для тебя легкие вещи, которые плохо впитывают влагу. А, да! Обязательно надевай головной убор и прячь лицо и уши от солнца.

– Поняла.

– Смотри! Вон там медотсек, – ткнул он в нужном направлении, и я увидела палатку с красной каплей крови над входом. – Док уже там. Там же несколько врачей с «Астрона». Будет плохо, не тяни, сразу топай к ним.

– Ладно, – лаконично ответила я, глазея по сторонам.

– Пришли. Вот, это ваша с командором палатка. – Мы притормозили у одного из временных жилищ, и Майки расстегнул молнию на входе. – Входи. Вход обязательно застегивай, это важно. А то тут насекомых и змей полно, так что следи. Репелленты где-то здесь, без их использования лучше не выходить. Сожрут! – Парень поморщился и почесал плечо, а как только мы вошли внутрь, он сразу же застегнул молнию с внутренней стороны. – Так, что еще?

– А Акир где?

– Он занят, сама понимаешь, – рассеянно отозвался парень. – А, вот! Мажься защитным кремом от солнца! Иначе обгоришь мгновенно. На еду созывают гонгом, услышишь и пойдешь со всеми. Кухня немного в стороне стоит, чтобы не мешать. Душевые кабинки и уборные тоже вынесены и находятся на некотором отдалении. Сейчас покажу. В палатке командора отдельные утилизатор, сушка и ультразвуковой очиститель. Следи за вещами, и своими, и командора. Обязательно каждый день все чисти и суши, даже если надевала вещь всего один раз. Тут такой климат, что может развестись всякая зараза. У некоторых уже раздражение на коже появлялось, пока не разобрались, что к чему. Кстати, если заметишь хоть прыщик, немедленно топай к Доку. Не запускай. Про головной убор говорил? – Я кивнула, и он продолжил: – В общем, переодевайся, прячь голову от солнца, и пойдем, я покажу тебе лагерь.

Из вещей мне приготовили удобные брюки, которые следовало заправлять в высокие ботинки, майку без рукавов и тонкую свободную рубашку. Все из тончайшего эластичного материала, который, как я поняла, не впитывает влагу, но при этом пропускает воздух. На голову полагалось надевать шляпу с небольшими полями из жесткой ткани, которая хорошо держала форму. При желании можно было закрепить ее ремешком под подбородком. Проблема состояла только в том, что спрятать под нее волосы я не смогла бы, а оставлять косу снаружи не хотелось. Но пришлось, пока альтернатив не было.

Майки показал мне лагерь, представил нескольким разным мужчинам с «Астрона» и убежал. Сказал, что командор вернется к вечеру. А на мой вопрос, в какой палатке живет Риот, удивленно ответил, что ни в какой. Капитан остался на корабле и покидать его не собирается.

ГЛАВА 20

Лагерь кипел жизнью. Были тут как парни с «Грозовой птицы», так и куча неизвестного мне народа с «Астрона». К вечеру я успела со многими познакомиться. Я действительно оказалась здесь не единственной женщиной. С «Астрона» прилетели две ританки, одна ниоки и две светловолосых девушки той же расы, что и Док. Я, кстати, выяснила, откуда он родом. Сентар был с Денебара, находящегося в системе Денеба. Денебар являлся весьма развитой планетой, и жители ее делали упор на развитие таких естественных наук, как биология, химия и все их ответвления. Именно денебцы считались лучшими в Объединенном Союзе врачами, биологами и химиками. Две соплеменницы Сентара, как и он, работали примерно в этих же областях. Одна из них, Матира, являлась биохимиком. Вторая, Анарта, – биофизиком.

В общем, я попала в лагерь ученых. Мне было не слишком понятно, что именно тут собираются исследовать биохимик и биофизик, так как думала, что здесь работа для археологов, но… Поживем – увидим.

Женская часть персонала экспедиции встретила меня настороженно. Но если четверо из женщин вели себя вежливо, хотя и сдержанно, то черноволосая ниоки с бесстрастными карими глазами поступила неожиданно.

– Отойдем-ка, – заявила она мне сразу после знакомства, подцепила за локоток и отвела в сторону.

– Что у тебя с Акиром кон Като? – с налета спросила она. – От тебя пахнет им.

– Я его жена, – спокойно ответила, поглаживая Яшку, сидящего на моем плече.

– Врешь! От тебя действительно идет его запах, но не как от жены. Так что между вами?

– Повторяю, я его жена, – подняв руку, продемонстрировала девушке свое кольцо.

– Ты с ним не спишь! – обличающе заявила она. – Тогда с кем ты спишь?

– С Яшкой! – огрызнулась я и сунула ящерку ей под нос. – Еще вопросы?

– А ты мне свой характер не показывай! – фыркнула она, но Яшу одним пальцем погладила. – Мне плевать, почему командор тебя не… почему он с тобой не спит. Но если ты попытаешься изменить ему, я тебе откручу голову. Лично!

– А с чего вдруг такая забота о личной жизни командора? – подняла я брови.

– С того, что я из его клана. И не позволю, чтобы какая-то человеческая девчонка перед всеми опозорила ниоки из рода кон Като.

– Ты в него влюблена, что ли? – с подозрением уточнила я, ожидая худшего. Мне еще не хватало одержимой ревностью девицы по соседству.

– Дурочка! Он сын главы клана! Даже если бы я его ненавидела и презирала, все равно была бы на его стороне в таком щепетильном вопросе, – рассмеялась она. – Так с кем ты спишь? На тебе слишком много мужских запахов, я не могу понять.

– Да ни с кем я не сплю, – устало махнула рукой. – Ну кроме Яшки. Сказала же!

– Странно… – Девушка задумчиво оглядела меня. – Вроде не уродина, да и женился на тебе командор. Понять бы зачем, ты ведь не в его вкусе.

– Сказал, что я его кахэто, – пробурчала я. – А моего согласия никто и не спрашивал, так же как никому не было интересно, в моем ли вкусе Акир.

– Во-от так так! – расплылась девица в улыбке. – Ну кто бы мог подумать! Тарри Кортади! – протянула она мне руку для рукопожатия.

– Алеся Ветрова. Ой, то есть сейчас уже Алеся кон Като. – Я пожала ее руку. – А какие женщины во вкусе командора?

– А как я примерно. Высокие стройные брюнетки. А не мелкие худые девицы с рыжими волосами и оранжевыми пятнышками на лице.

Я насупилась, так как звучали ее слова довольно обидно.

– Да ладно тебе, – похлопала меня по плечу Тарри. – Раз ты его кахэто, то все ясно. А чем ты занимаешься в экспедиции?

Она подхватила меня под руку и потащила обратно.

– Художница. А что такое кахэто? – спросила я, но Тарри меня уже не слушала. Она сообщала остальным женщинам, что я жена командора.

Время до вечера пролетело незаметно. Я наладила контакт со всеми женщинами, познакомилась еще с кучей народа, а когда стемнело, отправилась спать. Акир за весь день так и не попался мне на глаза, и где он был, я не знала.

Так что вечером мы с Яшкой посидели у костра, который развели парни с «Астрона». Я их не знала, но Тарри, взявшая надо мной негласное шефство, позвала в компанию. Причин отказываться не было, так что я с удовольствием послушала веселые разговоры. На «Астроне» вообще было больше гражданских. Ученые, лаборанты, врачи, геологи и прочие специалисты. И их веселые разговоры мне оказались ближе по духу, чем сдержанное общение экипажа «Грозовой птицы».

Когда стемнело, я нашла палатку Акира, пробралась внутрь и тщательно застегнула молнию на входе. Чур меня от мошек и змей! Для сна предназначался толстый надувной матрас, застеленный простыней. Учитывая жару, укрываться также следовало второй простыней. Я некоторое время неуверенно потопталась возле ложа, так как оно было одно, и получалось, что Акиру тоже придется спать на нем. Как-то это напрягало…

Но выбора не было, а потому я облачилась в пижаму, состоящую из шорт и майки, и легла.

– Яшка, – позвала шепотом своего маленького друга. – Ты сегодня поспи где-нибудь в сторонке. А то главкошак еще наступит на тебя в темноте.

Ящер захихикал, и я услышала шорох, значит, он послушался и отполз в сторонку.

Проснулась я посреди ночи оттого, что меня кто-то обнял сзади и уткнулся носом в шею. Я вздрогнула и испуганно замерла, не соображая со сна, кто это и что мне делать.

– Прости, я тебя разбудил, – прошептал мне в ухо мужской голос. – Не хотел, но ты так умопомрачительно пахнешь. Я не удержался.

– Акир?

– Да, это я. А ты ждала кого-то другого? – Он тихонько рассмеялся, и у меня от плеча прыснули мурашки, так как горячее дыхание щекотало кожу.

– Ты поздно, – шепнула, не поворачиваясь.

– Мы нашли город! Представляешь, Алеся? Мы нашли заброшенный город! Он, правда, странный. Похож не на жилища тех, кто умел строить звездолеты, а на что-то из совсем уж глубокой старины. Но это определенно город.

– Правда? – Я улыбнулась. В голосе Акира слышалось столько восторга и энтузиазма, что невозможно было остаться равнодушной. И я забыла, что немного опасаюсь командора, да и вообще забыла про все. – И там жили ниоки?

– Пока неясно. Мы не заходили внутрь помещений, только облетели вокруг и приметили дорогу. Многие здания разрушены почти до основания, но есть и хорошо сохранившиеся. Завтра снова полетим!

– А я? – Повозившись в кольце рук, перевернулась на другой бок, чтобы оказаться лицом к лицу с Акиром. Ой! Глаза у него светились, как у кошки, а зрачки были огромными и круглыми.

– Там пока может быть опасно. Потерпи, полетишь в следующий раз.

– Акир, ну пожа-а-а-луйста! – шепотом заканючила я. – Мне ведь тоже интересно! И потом, я художник. Мне хочется увидеть, как природа одержала победу над цивилизацией. Обещаю никуда не лезть, только снимать на голографер или делать наброски, – сказала и на всякий случай скрестила пальцы на одной руке.

– Малышка, я переживаю за тебя. Ты ведь человек и такая хрупкая. Кроме того, совсем ничего не помнишь. А вдруг экстренная ситуация? – Мужчина погладил меня по щеке.

Лица его я в темноте разглядеть не могла, но смотрел он, не отрываясь, и эти его горящие глаза, от которых брала оторопь, как раз хорошо были видны.

– Пожалуйста! – шепнула тихо.

– Меняемся? – О том, что улыбнулся, я догадалась только по интонации.

– Меняемся. А на что? – тихонечко прыснула я от смеха.

– Как насчет поцелуя? А я разрешаю тебе завтра лететь с нами, – прошептал этот искуситель.

Колебалась я недолго. Мне действительно безумно хотелось увидеть заброшенный древний город. Ну и поцелуя тоже хотелось, потому что понравилось, как Акир целуется. Только – тсс! Второе – моя личная маленькая тайна.

Легкое невинное касание губ Акира как-то незаметно сменилось бешеным и страстным поцелуем. Таким, от которого сносит тормоза и мозг отключается. Остаются только инстинкты. А потом совершенно неожиданно оказалось, что мы уже не целуемся, а целует меня он. Щеки, плечи, шею, внутренние стороны рук. Остановился сам, опомнившись или решив что-то важное для себя. Еще раз нежно поцеловал меня в пупок, опустил маечку, разгладил ткань и, судорожно вздохнув, прижался к моему животу лицом. Я тоже вздохнула, пытаясь прийти в себя.

– Не здесь и не сейчас! – прошептал Акир, убеждая то ли меня, то ли себя.

– Д-да, – поддержала я его.

– Но я явно переоценил свою выдержку. – Его руки скользнули по моим бокам вверх и накрыли грудь.

Я дернулась, но не попыталась отстраниться.

– Как же ты пахнешь. Это совершенно невыносимо… – простонал он тихонько и спустился лицом ниже.

Я пискнула и попыталась вырваться, так как это же… ну… неприлично, короче! Разумеется, он меня никуда не пустил, сжал руки на моей талии.

– Невероятно остро, волнующе… Так, что невозможно думать ни о чем, кроме того, чтобы прикоснуться к тебе.

– Акир, – позвала я, умирая от смущения.

– Не бойся! – Мужчина наконец-то отпустил меня и опять лег лицом к лицу. – Я потерплю еще, сколько нужно. Не хочу напугать тебя, потому что ты нужна мне навсегда, и я не желаю, чтобы ты шарахалась от меня, как раньше.

– Но я… – Что я хотела бы сказать, сама не знала. Но ведь нужно же было что-то ответить.

– Спокойной ночи, мой маленький кусочек радуги. – И опять я угадала улыбку только по интонации. – Я, наверное, счастливчик. Поймать радугу, да еще ее самый солнечный и радостный цвет, находясь в космосе… Это не каждому дано.

– Ну прямо уж и поймал, – проворчала я.

– Конечно, поймал, – чмокнул меня в нос Акир. – И никуда не отпущу. А сейчас – спи. Завтра рано вставать.

Он помог мне перевернуться на бок, обнял со спины так, что я оказалась полностью прижата к его телу, да еще и хвост положил на мои ноги. Вот насчет этой части его тела я не возражала, тут же сцапала одной рукой и подтащила повыше. У меня, может, тоже есть фетиш!

Хотела бы я сказать, что мы, взбудораженные и распаленные тем, что только что происходило, долго не могли заснуть, но… лично я заснула практически сразу же. И, судя по тихому дыханию Акира, он тоже отключился моментально.

А утром меня разбудил Яшка. Этот паршивец носился по мне от головы к ногам и обратно и шипел.

– Алеся! Вставай, мы сейчас вылетаем! – раздался совсем рядом голос мужа. – Сухой паек возьмем с собой.

Он был уже полностью собран. Свободные брюки, высокие ботинки, обтягивающая футболка… И мускулы, оказывается, у этого кошака имелись. И очень даже приличные мускулы, вон как перекатывались. У меня даже зачесались кончики пальцев, так хотелось не то потрогать этого самца ниоки, не то схватить карандаш и зарисовать. Я впервые видела Акира в чем-то, отличном от форменного черного комбинезона, и сейчас смотрела во все глаза. Таким он выглядел как-то проще, не столь строго и менее пугающе. Потому что я хоть и целовалась с ним аж целых три раза, но все равно немного его побаивалась. Даже не боялась, а опасалась и не доверяла ему, если уж точнее. При этом понимала, что для такого моего отношению нет никаких причин. Но вот логике это не поддавалось, и избавиться от подобных эмоций мне не удавалось.

– Алеся-а-а, – прошептал Акир, склонившись над постелью и глядя мне в глаза. – Если ты будешь так смотреть, я за себя не ручаюсь. Полет я ведь могу и перенести, но только тогда весь лагерь нас услышит, и потом кое-кому будет крайне стыдно.

Я возмущенно зашипела, растеряв весь словарный запас, и вскочила с постели, забыв, что одета лишь в пижаму. Зато об этом не забыл Акир. Не успела я повернуться к нему спиной, как он тут же прижал меня к себе, наклонился, поцеловал в шею и шепнул:

– Мне и так тяжело сдерживаться, малышка. Ты даже не представляешь насколько.

Я молча сопела, не зная, как реагировать, и дико стесняясь командора и всей ситуации в целом. Да еще нервировали обнимавшие меня руки Акира… Правая лежала на моей левой груди, а левая прижимала меня к нему в области самого сокровенного. Не успела я встать, меня тут же обсмеяли, облапали, смутили и намекнули на… многое. Ну и как быть спокойной при таких обстоятельствах?!

Подумала я, подумала и решила отплатить той же монетой. Не мне же одной страдать! Подняла правую руку, закинула ее назад и обхватила командора за шею. Левую тоже отвела назад и положила ее на… хм… левую ягодицу обнимающего меня мужчины. Ну он же как бы мой муж? По крайней мере, претендует на эту роль…

Акир сначала окаменел от моей выходки, только дышать начал ощутимо тяжелее. А я что? Стою, не шевелюсь, никого не провоцирую.

– Алеся-а-а, – раздался полустон-полухрип мне в ухо, и та рука командора, которая лежала на самом сокровенном, поползла к резинке моих шорт.

Я дернулась, но… В общем, поняла, что сейчас меня будут любить. Причем любить сильно и, скорее всего, долго, потому что пижамные шорты оказались на полу, а звук расстегнувшейся молнии, донесшийся сзади, не оставлял сомнений в том, что сейчас последует.

– Акир! – в панике шепнула я, пытаясь вернуть ниоки разум. – Нам нужно лететь…

– Нужно… полетим…

Ага! Полетела я – обратно на постель. Полетел Акир – на меня сверху. И Яшка полетел – с постели на подушку в углу.

Когда совсем рядом, за входной перегородкой, застегнутой на молнию, раздался голос Майки, я как никогда была близка к тому, чтобы расстаться с девичьей честью. Если, конечно, она у меня еще имелась.

– Командор! – позвал адъютант Акира. – Все готовы, ждут только вас.

– Сейчас! Через пять минут будем на месте! – громко отозвался ниоки и уткнулся носом мне в шею.

Судя по звуку шагов, Майки ушел, а меня разобрал смех. Смеяться громко было неловко, и я мелко тряслась, пытаясь не расхохотаться в голос.

– Смешно ей! – пробурчал Акир. – Я больше месяца уже в таком состоянии, а ей смешно…

– Извини, – шепнула тихо.

Ситуация оказалась настолько абсурдной, что я даже перестала смущаться и стесняться. Еще неизвестно, кому из нас в данный момент было хуже. У меня хотя бы ничего не выпирало под одеждой. А супружеский долг мне отдавать так и не пришлось, так что наш брак по-прежнему остался фиктивным.

– Одевайся! – Командор подтолкнул меня с постели. – Я отвернусь и не буду смотреть, иначе мы точно никуда не полетим.

Нормально привести себя в порядок я не успела. Быстро оделась, плеснула в лицо немного воды, каппы для чистки зубов и расческу пришлось бросить в сумку. Расчесываться буду во время полета, так как это процесс долгий, и сейчас на него явно нет времени. Ну а зубы почищу где-нибудь в кустиках, уже на месте.

– Доброе утро! – обратился командор к ожидающим нас в шаттле мужчинам. – Приносим извинения за задержку. С нами сегодня летит художница, она проспала.

Я фыркнула, но улыбнулась и развела руками, признавая, что это из-за меня задержка с вылетом. Кое-кого из парней я знала, хоть и не близко, они были с «Грозовой птицы». Остальные мужчины с «Астрона» оказались мне незнакомы. Сразу, как только мы с командором устроились на свободных местах и пристегнулись, шаттл взлетел. Уже в полете я познакомилась с теми, кого не знала, потом, извинившись, расчесала волосы и заплела их в косу. Затем мне всучили контейнер с завтраком и кружку кофе. На Яшку тут явно не рассчитывали, но, когда увидели, что я даю ему кусочки из своей порции, сразу же оказалось, что парни с «Астрона» совсем не голодны и готовы поделиться завтраком с такой милой ящеркой. Прожорливая «милая ящерка» возрадовалась и объелась до неприличия.

Вот так мы и летели. Акир в разговоры с экипажем не вступал, только посматривал на меня периодически и едва заметно улыбался. А уже на подлете пошли сугубо деловые разговоры. Кто что будет делать, кто останется у шаттла и так далее.

Наконец прибыли и начали выгружаться. Все знали свои планы на сегодняшний день, кроме меня. Но какие планы у художника? Смотреть, рисовать, делать снимки и не влипать в неприятности. Именно это мне и озвучил Акир. Велел никуда не лезть, от народа не отставать, никому не мешать и, главное, не потеряться. Отчеканив: «Есть, командор!» – я достала голографер и принялась хищно осматриваться.

А посмотреть, надо сказать, было на что. Каменные старинные дома почти полностью поглотили джунгли. Мощные, невероятно высокие деревья успели прорастить свои хищные корни сквозь щели, расшатывая и без того разрушенные стены. Вездесущие лианы обвивались вокруг уцелевших колонн. Я бродила среди остатков чужой, казалось бы, цивилизации, и при этом у меня было дикое, иррациональное чувство узнавания. Я уже где-то видела почти то же самое. Схожие каменные стены с барельефами, такие же мощные лианы и тропические деревья, старательно вымещающие со своей территории то, что строили разумные существа. Природа отступает, когда не в силах справиться, но стоит только человеку или любому другому разумному существу покинуть обжитое место, и она забирает свое. Прорастает трава, из махонького семечка вырастает огромное дерево высотой с многоэтажный дом. Цветы находят малейшую горсточку земли и распускаются в ней. А уж в таком климате… Джунгли однозначно победили.

Парни с шаттла разбрелись кто куда, и как-то незаметно оказалось, что мы с Яшкой остались вдвоем. Я слышала голоса, но в зоне прямой видимости никого не было. Мелькнула мысль, что надо бы вернуться, но вокруг простиралась такая нереальная красота, что эта разумная мысль моментально испарилась. Не заблужусь же я, в конце-то концов. Зато никто не мешает и не загораживает обзор.

– Яшка, держись крепче! – попросила своего маленького питомца, вытирая испарину. Жарко было невыносимо, да еще и парило. – Свалишься, я тебя потом здесь ни за что не отыщу.

Яша что-то прошипел, захихикал и крепко-накрепко вцепился в мою одежду лапками, а хвост обвил вокруг косы, перекинутой на грудь. Так точно не свалится, если только оторвется вместе с моими волосами. Жара его совсем не напрягала, рептилия ведь, так что он не пытался спрятаться под полями моего головного убора.

Не знаю, сколько я так бродила по остаткам улиц древнего города, переступая через обломки и лианы, переползая через вздыбленные корни могучих тропических деревьев, перепрыгивая через трещины. По словам Майки, хищных животных тут не обнаружили, только птиц всех мастей, змей, ящериц, насекомых и чем-то похожих на обезьян мелких животных с длинными хвостами, перескакивающих с лианы на лиану. Вели себя эти зверушки неагрессивно, но на контакт не шли. Так что опасаться мне следовало только змей, и я внимательно поглядывала под ноги, прежде чем куда-то наступить.

ГЛАВА 21

Забралась я в итоге довольно далеко и обнаружила то, что заставило затаить дыхание и замереть. Когда-то это являлось храмом, если я правильно поняла. Но ведь ничем иным это здание и не могло быть, я знала это точно. Высокие стены, полностью покрытые барельефами, уцелели весьма неплохо благодаря тому, что по какой-то неведомой причине джунгли не стали переступать невидимую границу. Точнее, граница оказалась как раз очень даже видимой – каменная кладка стены, ограждающая внутренний двор и сам храм. Но если в других зданиях никакие заборы не остановили лианы и деревья, то тут что-то помешало растениям переступить преграду и пробраться внутрь.

– Яшка, ты это видишь?! – в который уже раз за сегодняшний день спросила я прикорнувшего на моем плече ящера.

Он дернул хвостом и что-то невнятно прошамкал мне в ухо, а я… Ну, естественно, я с голографером наперевес пошла внутрь. А кто не пошел бы? Нет, ну покажите мне хоть одного туриста или художника, который не полез бы внутрь? Вот то-то и оно!

То, что я издалека приняла за фигурки людей на барельефах, оказалось не совсем людьми. Но если уж говорить прямо, то и не совсем ниоки. Существа, чьи каменные образы застыли на стенах храма, имели человеческие тела, длинные гибкие хвосты, а головы у них всех, и у женщин, и у мужчин, были кошачьими. Открыв от изумления рот, я смотрела на гибкие девичьи фигурки, задрапированные в длинные платья, на длинные хвосты, обвивавшие стройные ноги, и на их кошачьи мордочки с торчащими на макушках ушами.

– Бастет! – пришло на ум имя, которое я немедленно и озвучила. – Матерь божья! Это же Бастет!{7} Богиня любви и плодородия! – Я даже рот прикрыла ладошкой, пребывая в шоке от того, что знала, кто тут изображен. Неясно только, откуда я это знала.

А перед моим мысленным взором замелькали картинки воспоминаний. Мы с папой и мамой идем под раскаленным солнцем среди каменного старинного города. Не такого, как этот, и все же в чем-то неуловимо похожего. Высокие колонны с высеченными на них лицами, покрытые какими-то значками. Небольшая статуэтка Бастет из белого рыхлого камня, такая же, как здесь – женщина с хвостом и кошачьей головой. И она же, я это знала, но уже в облике черной поджарой кошки из черного камня. А вокруг ни травинки, только раскаленный воздух, палящее солнце и песок. Еще воспоминание: огромные пирамиды посреди песков. И такая же огромная фигура лежащего кота или льва, но с человеческим лицом. То есть тоже наполовину кот, наполовину человек.

Это то, что я когда-то видела своими глазами, где бы то место ни находилось, но я там бывала лично. Путали воспоминания буйные джунгли и отличающаяся от того, что промелькнуло в моих воспоминаниях, архитектура. Тоже знакомая мне, но… Эти башни, издалека похожие то ли на полураспустившийся цветок, то ли на раскрывшуюся шишку. Эти платформы, колонны…

Там, откуда я родом, подобная архитектура зданий принадлежала одному из народов и тоже располагалась где-то в джунглях. А вот женщина-кошка с барельефов была богиней совсем другого народа и жила в другом климате и в другом государстве. Не знаю, почему так. На этой планете они существовали как одно целое.

Долго я кружила вокруг храма, делая снимки и порой краснея, как маков цвет. Барельефы и резьба на стенах здания в большинстве своем носили весьма… гм… фривольный характер. Это если мягко выразиться. А если говорить прямо, то это были прямые пособия по плотской любви, причем весьма и весьма подробные. Такое не только снимать на голографер стыдно, но даже рассматривать. Я чувствовала, что у меня от смущения горели щеки и уши, но пройти мимо не могла. Это же историческое архитектурное сооружение, посвященное каким-то богам. Не мне осуждать чужую религию, тем более религию народа, давно канувшего в небытие. Да к тому же умевшего летать меж звезд и когда-то в далеком-далеком прошлом посетившего мою родную планету.

Кем они были? Исследователями, такими же, как Акир и народ из экспедиции? Космическими пиратами, случайно залетевшими в новый мир и прожившими там какое-то время? Беженцами, спасавшимися от чего-то и умудрившимися попасть в мир людей? Такие иные, намного более развитые, раз они умели строить межзвездные корабли. Не знаю, да и никто теперь не узнает. Но свой след на моей родной планете они оставили.

Возможно, они были предками ниоки, бежавшими от чего-то страшного, заставившего их покинуть родной дом и скитаться по галактикам, чтобы найти себе новое пристанище. Допускаю, что несколько их кораблей пристали на моей родной планете в разных точках, где эти существа и прожили какое-то время. Тогда можно было бы объяснить то, что они, не будучи архитекторами и художниками, как смогли, описали аборигенам культуру своей родины. А люди воплотили это в камне. Но с учетом собственных традиций, а потом все менялось, дополнялось, что-то забывалось…

Могло быть и такое, что бежали из этого мира не только ниоки. Никто ведь не знает, единственная ли тут жила раса, или же рядом сосуществовало несколько народов, в чем-то похожих, в чем-то отличных. И каждый из них оставил свой след на моей родной планете.

Солнце палило нещадно. Я уже давно устала и проголодалась, но, пока позволяла жара, находилась на улице и рассматривала храм снаружи. Яшка бессовестным образом дрых на моем плече, распластавшись и пригревшись, а я все никак не могла угомониться. Я к нему изредка обращалась, на что он сначала вяло дрыгал хвостом или лапой и сопел, но потом жара его окончательно сморила, и я осталась без собеседника.

Решив, что пора отдохнуть и остыть, захотела пройти внутрь храма, что и сделала. Пустой каменный зал сначала ошеломил холодом и сумраком. После той сумасшедшей жары, что царила снаружи, и ослепляющего солнечного света среди каменных стен с маленькими окошками под самым сводом было холодно и темно. Мне понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к скудному освещению и перестал бить озноб. А потом я пошла дальше, осматриваясь и делая снимки украшений стен.

Я думала, что снаружи барельефы такие, что на них стыдно смотреть. Я ошибалась. По-настоящему стыдно оказалось внутри. Кошачий народ явно уделял большое внимание физиологической стороне жизни. И ругательство «блудливый кошак» сейчас было как никогда актуально, когда я смотрела на то… в общем, на то, на что смотрела. Хорошо, что я сюда забрела в одиночестве. В компании парней с шаттла или в обществе Акира я бы наверняка сразу же шлепнулась в обморок от смущения или бежала бы отсюда со всех ног. А потом стеснялась бы смотреть им в глаза.

Да! Пусть мужчины этот рассадник разврата рассматривают без меня. А я сейчас потихоньку все сниму на голографер для изучения и никому-никому не покажу! Если только Тарри и ее приятельницам. Но так, чтобы никто из мужчин рядом не присутствовал. И пусть я не ханжа, но неловко ведь!

На противоположной от входа стене я увидела дивной красоты барельеф. Если бы это была фреска, было бы еще красивее, но, учитывая местный климат, становилось ясно, что краски проиграли бы битву со временем и выцвели. А вот камень уцелел в первозданном виде.

На барельефе изобразили сцену прощания. Ну как я поняла. Стройная женщина-кошка стояла с протянутыми вперед руками, словно молила вернуться к ней кого-то, кто уходил навсегда. Ее голову украшал головной убор в виде круглого диска с маленькой змеей надо лбом. Я перевела взгляд выше и увидела улетающий вверх звездолет. О том, что это именно звездолет, а не две сложенные вместе суповые тарелки, можно было догадаться лишь по тому, что летела данная конструкция к небу, на котором рассыпались горошины звезд и виднелись два более крупных шарика, символизирующих собой солнце и спутник этой планеты. Все это, разумеется, по моей трактовке.

Сбоку наперерез звездолету мчалась комета. На мой взгляд, корабль успевал проскочить и не столкнуться с нею, а комета должна была либо врезаться в планету, на которой осталась женщина-кошка, либо пройти в опасной близости от нее.

Рассмотрев верхнюю часть барельефа, я вернула взгляд к женщине-кошке. По фигуре становилось понятно, что она молода, а выражение скорби на кошачьей мордочке ясно говорило, что провожала она любимого. За спиной женщины стелились ряды могил… Когда до меня дошло, что это, я буквально опешила. Но, совершенно определенно, те холмики, которые ряд за рядом уходили в правую часть барельефа, не могли быть ничем иным, только могилами.

Я сместилась влево, чтобы посмотреть, что же тогда за продолговатые ящики высились перед ней. Сзади могилы, сверху – улетающая в неизвестность экспедиция, а впереди… Саркофаги? Тоже могилы, что ли? Я даже подошла вплотную к стене, чтобы понять, что это такое. Точно – саркофаги, но почему-то с открытыми крышками. Внутри лежали фигурки мужчин-котов со сложенными на груди руками. Хм!

Отойдя подальше, я сначала сделала несколько снимков всего барельефа в целом, а потом вернулась и принялась гладить пальцами камень, стряхивая пыль с лиц мужчин, покоящихся в саркофагах. Не знаю, на какой именно из этих ящиков я нажала, но в стене что-то щелкнуло, и барельеф подался вперед. Оказалось, что его высекли не на глухой стене, а на входе в… не знаю куда.

– Яшка! – Я подергала рептилию за хвостик. – Хватит спать, смотри, что я нашла!

Просыпаться Яше не хотелось, но так как я от него не отставала, он встряхнулся и принялся вращать глазами во все стороны, показывая, что ему ужасно интересно. Потом он протянул вперед лапки, объясняя, что хочет пробежаться по барельефу. Я его пересадила и потянула подвижную стену на себя. Она со скрипом подалась, открывая широкую щель.

– Я-а-аш! Пойдем внутрь? Вдруг там сокровища найдем? Цивилизация-то исчезла, а храм остался. Наверняка отыщем что-нибудь интересное.

Яшка моего энтузиазма не поддержал, а идти одной мне было страшно. Так что после некоторых сомнений я решила, что лишь загляну внутрь, но далеко отходить не буду. Только на то расстояние, которое немного освещено светом из храма.

Я поставила сумку с аппаратурой на пол и аккуратно протиснулась в открывшуюся щель. Сделала несколько шагов, держась за стену, и вздрогнула от тихого скрипа. Эта дурацкая каменная дверь закрылась, как только я удалилась от нее на некоторое расстояние. Сначала нахлынула паника, и я, как и любой на моем месте, немного покричала и побарабанила в глухую стену, стоя в темноте. Но, увы…

Ну и что было делать? Сидеть под дверью и ждать, пока меня хватятся и найдут? Или попытаться найти другой выход?

Да, знаю, это не так чтобы умно, но авантюризм в крови требовал предпринять хоть что-нибудь, и я поступила так, как, наверное, поступать не стоило. Пошла вперед, держась правой рукой за стену и осторожно нащупывая ногами пол, чтобы не провалиться в какую-нибудь яму. И вдруг впереди засветился слабый свет, исходящий из точки под потолком. И чем ближе я подходила к нему, тем сильнее он разгорался. Подойдя вплотную, я задрала голову и уставилась на матовый стеклянный плафон, прикрепленный к потолку. Обычный такой плафон, под которым светилась электрическая, судя по всему, лампа.

– Хм! – на большее меня не хватило, честно скажу. Так что я пошла дальше.

Точно такие же светильники попадались через каждые двадцать шагов. Когда я отходила от одного из них, он начинал тускнеть, а как только загорался новый, предыдущий гас.

– Аварийное освещение с датчиками движения? – прошептала я, чтобы разогнать давящую тишину. Раньше я болтала с Яшкой, но сейчас мой питомец остался украшать собой барельеф, а мне было ужасно одиноко и… ужасно страшно.

А коридор все продолжался и продолжался. Никаких дверей или лестниц в нем не было, но, судя по углу наклона пола под ногами и слегка закругляющейся стене, этот проход спиралью вел вниз.

– Командор меня убьет! – констатировала я минут через десять молчаливого спуска в неизвестность. – Сначала выпорет, а потом убьет. Нет, сначала он меня найдет, потом наорет (он же все время на меня орет, даже если не повышает голоса), затем выпорет, а уж после – убьет.

Тяжко вздохнув, побрела дальше. Ну не могла же я взять и вернуться назад, когда очутилась в таком коридоре? А вдруг он ведет в сокровищницу древней расы? Или, еще лучше, в библиотеку! Драгоценности меня не сильно интересовали. Уши у меня были не проколоты, кольца, кроме обручального, тоже не носила за неимением и еще потому, что кольца мешали бы работать. А цепочка все равно не видна в глухом вороте форменной одежды, даже если бы она у меня имелась. А вот книги – это да-а-а-а!

Коридор вывел меня в просторный каменный зал. Похоже, он был вырублен прямо в скале, либо же древние строители использовали подземную пещеру и только обтесали ее стены и свод до идеальной гладкости. Здесь под потолком разгорелось уже множество светильников, позволяя осмотреться.

У дальней стены – много металлических ящиков и контейнеров с надписями на неизвестном мне языке. Справа на полках – стеклянные сферы, в которых клубился белый дым.

А на полу – десять продолговатых ящиков, внешне похожих на медкапсулы из вотчины Сентара. Я нерешительно подошла к первой из них и заглянула внутрь. Под стеклянным колпаком лежал… труп мужчины с кошачьей головой. Почему труп? А потому что тело его частично мумифицировалось.

Отшатнувшись, схватилась рукой за сердце, которое так колотилось, словно хотело выскочить из груди. Я нашла подземное кладбище последних уцелевших жителей этой планеты?! Успокоившись, снова подошла и, затаив дыхание, принялась рассматривать облик человека-кота. Черная шерсть покрывала его голову, шею, частично грудь и хвост. Имелась ли она на теле, сказать сложно, так как покойник был одет в длинную тогу серого цвета. Ткань одеяния почти истлела и, думаю, если к ней прикоснуться, рассыпалась бы в прах. Но пока прикрывала тело кота.

Во втором и в третьем ящиках также покоились плохо сохранившиеся мертвецы. В четвертом – тоже труп, но о том, что этот мужчина мертв, можно было догадаться лишь по искаженной в муке морде с оскаленными зубами.

Меня передернуло от этого зрелища, и какое-то время я старалась отдышаться, чтобы не стошнило прямо тут. Потом глубоко вздохнула несколько раз и пошла осматривать остальные капсулы-саркофаги.

Следующим пяти мужчинам-котам, лежавшим под стеклянными куполами, повезло больше. Либо их останки хорошо сохранились, либо же они находились в коме или каком-то ее подобии. Грудь их не вздымалась, то есть явно они не дышали, но при этом выглядели так, словно всего лишь крепко спят.

– Анабиоз? – Я растерянно подергала себя за косу. – И как их из него выводить? Не-э-эт, это пусть ученые Акира разбираются! – приняла мудрое решение и направилась к последней, десятой, капсуле, которая стояла чуть в стороне от остальных.

И возле нее замерла надолго.

Здесь лежала женщина с барельефа. Та же изящная фигура, та же трогательная кошачья мордочка с острыми ушками на макушке. Увы, она была мертва. Более того, она сама себя убила, так как сжимала в пальцах кинжал, пронзивший ее грудь.

– Ну что же ты так, кошечка? – прошептала я и провела кончиками пальцев по стеклянному куполу капсулы.

И только тут до меня дошло, что в пещере вообще и на саркофагах в частности совсем не было пыли. А ведь прошли сотни веков с момента, как эта пещера закрылась от всего мира. Невероятно! Какие технологии использовали эти коты, которые умели летать к звездам и могли строить такие капсулы, дававшие надежду, что когда-нибудь спящие в них существа проснутся и смогут восстановить свой разрушенный мир?

Я обошла последнее пристанище женщины-кошки по кругу, рассматривая ее тело, и тут у меня под ногой что-то звякнуло. Наклонившись, я подняла круглый кулон на цепочке, сделанный из тусклого серого металла. Несмотря на то что кулон был диаметром около четырех сантиметров, он оказался совсем легким. На литом диске была изображена фигурка женщины, разумеется, с кошачьей головой, которая протягивала руки вверх к небу и стилизованному солнечному диску, вокруг которого обвилась змея. Я сначала даже не поняла, что это солнце, но так как вокруг него были рассыпаны точки, изображавшие звезды, то ничем иным, кроме как светилом, этот диск быть не мог.

– Бастет, – прошептала я, вглядываясь в чеканный рисунок. – Бастет, дочь бога солнца Ра.

Имена чьих-то богов снова сами всплыли в памяти, но, кроме их изображений и имен, я ничего вспомнить не смогла. Значит, я сама не являлась их последовательницей. Но на моей родной планете кошаки из этого мира совершенно точно отметились, это сомнений уже не вызывало. Потому что этот самый бог Ра тоже был с кошачьей головой. По крайней мере, по моим ощущением и отрывочным воспоминаниям.

Помучившись несколько минут угрызениями совести, я решила, что найденный кулон – это мое сокровище. Я его честно нашла! Не украла, не отобрала, не сняла с трупа, а нашла на полу. Значит, имею все права забрать его себе. А со всем остальным пусть разбираются ученые Акира.

Затолкав поглубже робкие шепотки совести, стараясь убедить себя, что в этом нет ничего страшного, я протерла диск и цепочку и надела себе на шею.

– Он же не из золота! – буркнула своей неугомонной совести. – И здесь еще куча всего важного и нужного. Никакой научной ценности этот кулон не несет. А если будут требовать отдать со скандалом, тогда и отдам. Не будут – значит, это моя добыча!

Время тянулось ужасно долго. Я успела сходить обратно к выходу из подземного зала и потолкаться в наглухо закрывшуюся стену, вернуться и еще побродить по пещере с капсулами. А меня все никак не находили и не спасали. Попыталась посидеть на полу, но камень был таким холодным, что спустя минуту я встала, решив, что не хочу застудить себе внутренние органы. Еще побродила, пытаясь найти место, где можно было бы присесть, чтобы хоть немного отдохнуть… Потом вернулась к капсуле с женщиной-кошкой и, облокотившись о стекло, принялась ее рассматривать. А потом меня осенило, что стекло отчего-то теплое. И, приняв безумное, с точки зрения нормального человека, решение, я предельно осторожно вскарабкалась наверх, на стеклянный купол, и уселась в ногах капсулы, полубоком к лицу умершей. Хоть отдохну немного. Надеюсь, покойница меня простит. Я же не со зла и не от желания осквернить ее могилу, а от безысходности.

– Прости, киса, – устало сказала, глядя на кошачью мордочку. – Честное слово, я не потому, что хочу оскорбить твою могилу. Но ноги уже не держат, устала, а тебя я боюсь не так сильно, как остальных мертвецов. Считай это женской солидарностью.

Я печально вздохнула. Нехорошая у меня какая-то тенденция вырабатывается. То с сердцем погибшей Лиллуко разговариваю, точнее, не с самим сердцем, а с банкой, в которой оно хранится. То с ящерицей беседы веду, теперь вот с мертвым телом инопланетянки, которая умерла тогда, когда моя родная цивилизация еще, возможно, была в начальной стадии своего развития.

Как же одиноко и тяжело, когда рядом совсем нет никого родного и близкого. Ни семьи, ни друзей… Все мое общество – это полуразумная ящерица; сердце мертвой девушки, которая не успела стать подругой; инопланетяне – неплохие и отнесшиеся ко мне по-доброму, но так и не ставшие друзьями; чужой и непонятный мужчина, который по дичайшему стечению обстоятельств стал моим мужем. Да и то… Единственное, что его во мне привлекало, – это запах. А что у меня на душе – никому было не интересно и не важно. Так… забавная рыжая игрушка, художница, рисующая смешные картинки.

Я подтянула одну ногу, оперлась пяткой о стекло и обхватила колено руками. Какое-то время рассматривала женщину, кинжал в ее груди, пытаясь представить, что же здесь когда-то произошло. Какая трагедия заставила ее покончить с собой, а не застыть в подобии вечного сна? А если я правильно догадалась о назначении этих капсул-саркофагов, то они предназначались именно для этого.

Устав, положила голову на руки и прикрыла глаза. Удивительно… Я так далеко от родного мира, более того, даже не помню, как он называется, и вдруг нашла что-то знакомое. Перед внутренним взором всплывали картинки странных существ с головами животных и телами людей. Каменные статуи и фрески с их изображениями, пески пустыни и пирамиды. И все это я явно когда-то видела своими глазами. Потом, устав так сидеть, свесила обе ноги вниз, а торсом прилегла на стекло, сложив руки под головой. Неудобно, конечно, но как устроиться с комфортом, я не знала, а сидеть спина устала.

Не знаю как, но я умудрилась заснуть, невзирая на столь дикое соседство…

Проснулась от голосов, прозвучавших поблизости. Тело от неудобной позы затекло так, что я даже шею не сразу смогла разогнуть, а уж о том, чтобы выпрямиться и слезть со стеклянного купола быстро, – и речи вестись не могло. Похоже, проспала я довольно долго.

Я повернула голову и уставилась на вход в каменный зал. Первыми вошли Майки с Яшкой на плече и еще двое парней из тех, что летели с нами в шаттле в разрушенный город. Яша увидел меня первым. Он что-то пискнул, дернул антеннкой и стал вращать глазами.

– Эй! – хриплым со сна голосом позвала я. – Майки, я здесь!

– Командор! – крикнул парень, обернувшись назад в коридор. – Она здесь!

И тут же, сметая с пути немаленьких в общем-то мужчин, ворвался Акир. Быстро оглядел пространство, увидел меня и стремительно подошел.

– Цела? – спросил он, обшарив взглядом мое тело.

– Да! – кивнула я и торопливо заговорила: – Акир, я вошла, а стена захлопнулась. Я ее толкала-толкала, а она никак… А тут нашла этих, а они почти все мертвые. Я ждала-ждала, а вас так долго не было… И даже сесть некуда было…

– Ты! – внезапно рявкнул ниоки, перекрыв мои невнятные объяснения. Я аж пригнулась от такого вопля. – Тебе что было сказано?! Какого… ты пошла одна? Тебе на всеобщем языке было сказано: не отходить от основной группы! И ты ведь обещала не вляпываться в истории!

– Акир, но я…

– Завтра же утром улетаешь обратно на «Грозовую птицу», – продолжал орать мужчина. – И чтоб ноги твоей тут не было!

– Но, Акир! – Морщась от неприятных ощущений в затекшем теле, я спустилась с купола и встала перед разъяренным командором. – Я же не специально и…

– Даже слышать не хочу твои жалкие оправдания! – рыкнул он. – Тебе было четко сказано: не отходить от мужчин, не отставать и никуда не лезть! И ты в первые же часы нашего визита сюда умудрилась нарушить все приказы!

Я молча опустила взгляд и заморгала, так как вдруг защипало в глазах.

– Ты что, считаешь, мне больше нечем заниматься, кроме как искать тебя по развалинам? Вместо того чтобы работать, мы несколько часов убили на то, чтобы отыскать твои следы! И скажи спасибо Яшке, что он запомнил, куда именно ты нажала на стене, чтобы открыть вход в это помещение. Так что вернемся в лагерь, собирай свою сумку и марш обратно на крейсер! Все поняла?!

Стояла я, слушала все эти крики, и такая меня злость взяла. Так обидно стало. Я почему-то мысленно рисовала себе картинку, что он найдет меня, обнимет, встревоженно станет спрашивать, не пострадала ли я, не испугалась ли. Может, погладит по голове и… Ну не знаю, сделает что-то, что обычно делают близкие люди, когда с теми, кто им дорог, происходят неприятности. То есть сначала, конечно, поругает, как же без этого, но потом пожалеет. А тут…

– Да, командор! – сухо отчеканила, не глядя на него. – Все поняла! Вам есть чем заниматься, кроме того, чтобы разыскивать меня по развалинам. А мне собирать свои вещи и возвращаться на корабль. Разрешите идти выполнять приказ?

– Иди!

Я быстро полоснула его взглядом. Уж не знаю, что он прочел в моих глазах, но сделал шаг назад. Отвернулась, прошла мимо хмурого ниоки, поравнялась с Майки и аккуратно сняла с его плеча Яшку. После чего, не оглядываясь, покинула подземный зал.

ГЛАВА 22

По коридору я шла в одиночестве. Мужчины остались в подземелье, а в храме ждали остальные члены группы.

– Алеся! Нашлась, слава звездам! – воскликнул один из парней с «Астрона». – А где все?

– Внизу, – ровно ответила я. – Там подземный зал с телами аборигенов. Некоторые, кажется, еще живы, но спят. И какие-то контейнеры.

Мужчины загудели, и часть из них направилась в проход. Со мной остались двое: ританин средних лет и молодой денебец.

– Есть будешь? Уже глубокая ночь, а ты весь день не ела, – спросил меня соплеменник Дока и протянул контейнер с едой. Имя его я забыла, но спрашивать снова было неудобно, так что вежливо и благодарно улыбнулась.

– Ужасно проголодалась! – поблагодарила его и вцепилась в свой паек. – Яша, есть хочешь?

Разумеется, он хотел. И мы с моим единственным маленьким другом принялись за еду.

Командор и компания поднялись к нам в храм только спустя час. Все мужчины были жутко взбудоражены, шумно обсуждали, что предстоит сделать и как вынести наверх тела выживших местных жителей, чтобы не повредить их. На меня никто внимания не обращал. Мы с Яшкой так и сидели в сторонке. Проходя мимо, глава экспедиции бросил нам короткую фразу:

– Возвращаемся в шаттл и летим в лагерь, – и, ничего больше не добавив, пошел вперед.

Проводив его недобрым взглядом в спину, я молча поднялась, взяла сумку с аппаратурой и пошла рядом с другими мужчинами.

На улице действительно царила ночь. Удивительно, не ожидала, что прошло столько времени. Стало неудобно перед парнями, которые меня искали вместо того, чтобы исследовать старинный город. Хотелось узнать, как, в конечном итоге, нашли, извиниться, хотя вины я особой за собой не чувствовала. Не специально ведь, а проблемы у каждого могут случиться, от несчастных случаев никто не застрахован. Но поведение командора вымораживало. Не хотелось вообще ни с кем разговаривать, и уж тем более с ним.

Что ж, он в своем праве. Глава экспедиции наорал на своего сотрудника, а я ведь официально именно им и являлась. Отправить меня обратно на корабль он также имел основания. Ну раз так, значит, так. Возвращаемся к отношениям: начальник – подчиненная. И не надо мне говорить, что он мой муж.

То, как он со мной только что разговаривал… Да, у меня не осталось в памяти багажа прошлых отношений. Да, я не знала, как вести себя с мужчинами, и терялась от дикости ситуации, в которой находилась. Только вот… Створки моей раковины вновь плотно схлопнулись, и пускать в нее кого-либо снова я не хотела. То, что ниоки желал меня физически, сомнений не вызывало. Только мужчины вообще часто хотят женщин. Натура у них такая, ничего с этим не поделаешь. Вот пусть Акир и разбирается со своей кошачьей натурой сам, без моего участия.

Так же молча я погрузилась в шаттл, проигнорировав предложенную мне командором руку. Нет, я не фыркала специально, не корчила недовольную рожицу. Я просто «не заметила» его руку. Так же, как «не увидела» нахмуренные брови и злобно бьющийся хвост. Сев в кресло, пристегнулась ремнями и закрыла глаза, отгородившись ото всех.

А прилетев и опередив своего как бы мужа, сходила в палатку и вынесла из нее свою сумку с вещами. Вчера я так и не успела ее распаковать, что сейчас было весьма кстати. Ночевать с ним в одной постели я не собиралась. Или мы муж и жена и пытаемся жить как пара, или мы командор и штатная художница. Сегодня он показал, что мы – последнее. Вот и нечего нам делать в одном жилом помещении.

В центре лагеря горел костер, возле которого сидели несколько парней с «Астрона» и отчего-то не спящая еще Тарри. Вот к ним я и присоединилась.

– Можно к вам? – тихонько спросила и присела рядом с девушкой.

– Садись, – кивнула ниоки. – А чего спать не идешь? Вы ведь только что прилетели. Что так долго-то, кстати?

– Выспалась, – коротко пояснила я. – Умудрилась потеряться в том городе. Застряла в одном помещении, а пока меня искали, успела поспать.

– А-а-а, поэтому вы так задержались! – поняла она. – А мы все гадали… Есть хочешь? Суп остался и мясо.

Но получить поздний ужин я не успела. Сзади меня окликнул голос Акира:

– Алеся, что ты здесь делаешь? Почему не в палатке?

– Выспалась, – лаконично ответила я, повернувшись к нему. – До утра посижу здесь.

– Не дури, – поморщился он. – Иди отдыхать.

– Спасибо за заботу, командор, но как уже сказала, я выспалась. Так что посижу до утра здесь, на свежем воздухе.

Говорили мы тихо, так как лагерь спал, и никого будить не хотелось. Тарри с любопытством переводила взгляд с меня на Акира, но в разговор не вмешивалась. Остальной народ, сидящий у костра, тоже делал вид, что их здесь нет.

– Уверена? – прозвенел льдинками вопрос.

– Абсолютно! – в моем голосе шелестела поземка.

Акир сверкнул на меня глазищами, потом посмотрел на Тарри, после чего развернулся и ушел. О том, что он в бешенстве, говорили только напряженная прямая спина и хвост, мотающийся из стороны в сторону, как у рассерженного кота.

Плевать!

Достало все так, что ни сил, ни желания выяснять отношения и выслушивать очередную порцию ядовитых воплей у меня не было. До утра осталось не так долго, а потом улечу на «Грозовую птицу».

Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, я обратилась к Тарри:

– Ты что-то говорила насчет еды. Где ее можно взять?

– Сиди уж, потеряшка, – совсем как кошка фыркнула девушка. – Принесу.

Позднее, когда мы с Яшкой еще раз плотно поели, а народ от костра разбрелся спать, Тарри легонько пихнула меня локтем в бок и спросила шепотом:

– Ты чего с мужем не поделила?

Остались мы с ней у огня вдвоем, но тема для беседы была явно не для посторонних ушей. Мало ли, вдруг кто-то еще не спит неподалеку.

– Ничего, – ответила я тоже шепотом и пожала плечами. – Нам нечего делить. Во-первых, у меня ничего нет. Вообще ничего, кроме Яши и голографера, да и то, они оба были куплены на чужие деньги. А во-вторых, мы с командором в разных весовых категориях. Кто он – и кто я.

– Зря ты так. Он ведь твой муж.

Комментировать данное замечание я не стала, только вновь пожала плечами. Некоторое время мы сидели, глядя на всполохи огня, и молчали. У меня не было настроения общаться и что-либо объяснять, а о чем думала моя соседка, я не знала. А потом вспомнила кое-что, что давно хотела узнать.

– Тарри, что такое кахэто? Объясни мне, пожалуйста, подробно. И желательно с женской точки зрения.

– Кахэто? – задумчиво повторила девушка. – В двух словах и не объяснишь…

– Ничего, можно не в двух, – не поддалась я.

– Кахэто – это «истинная пара» в переводе с нашего старого языка. Знаешь, что такое феромоны? Так вот, мы, ниоки, будучи крайне восприимчивыми к запахам, чувствуем их. И случается встретить свою пару, руководствуясь именно этим. Особь противоположного пола пахнет так, что… Разум просто пасует и не может справиться с зовом. То есть фактически выбор кахэто – это выбор тела. Можно ненавидеть этих мужчину или женщину, можно презирать, можно вообще не испытывать к нему или к ней никаких чувств, а телу будет плевать. Тяга такая сильная, что остается только смириться и принять это как факт.

– Но это же ужасно! – высказалась я.

– Приятного мало, согласна. Случается, что твой или твоя кахэто уже давно благополучно живут в семье, имеют детей и даже смотреть в твою сторону не хотят. А тому несчастному, которому не повезло встретить свою пару так поздно, остается только мучиться и стараться держаться подальше.

– И что, это навсегда? Кахэто бывает только единственная?

– Ну почему? Гипотетически, если повезет, то можно встретить другого или другую кахэто. Или не встретить, и тогда всю оставшуюся жизнь будут ломать воспоминания и мысли о том, что у тебя могло бы быть. Можно полюбить кого-то всем сердцем, создать семью, а память тела будет жить, и сохраните боги снова столкнуться с той или тем, кто, являясь твоим кахэто, не ответил взаимностью. В общем, встретить кахэто – это самое большое счастье, если складывается пара, и самое большое несчастье, если не повезло.

– Прелестно! – злобно хмыкнула я. – То есть я для командора эдакий ходячий феромон, и терпит он меня только потому, что ему не повезло меня встретить. Шикарно!

– Ну не утрируй, – похлопала меня по плечу Тарри. – Ты ему явно нравишься.

– А у него выбора, оказывается, нет. Конечно, нравлюсь, раз его тело нашло себе кахэто. Токсикоман несчастный, – прошипела я, утвердившись в своих худших подозрениях.

– Тебя это так задевает? – удивленно спросила девушка. – Акир кон Като красив, молод, из хорошего рода и многого добился в жизни. Чем тебя не устраивает такой муж?

– Чем? – Я повернулась и посмотрела ей в глаза. – Наверное, тем, что я-то не ниоки. И мне ваши заморочки с феромонами абсолютно чужды и непонятны. Я – человек! И выбрать себе мужа хотела бы сама, руководствуясь чувствами, причем взаимными. А не… тем, как пахнет особь противоположного пола. А в нашем с командором случае ни о каких чувствах речь не ведется вообще.

Тарри отвела взгляд и поворошила прогорающие дрова.

– Ты сама встретила уже своего кахэто? – спросила я ее, чтобы заполнить паузу.

– Нет, – покачала она головой. – Боги миловали, и я надеюсь, что этого никогда не случится. Не хочется стать рабой своего тела и зова к…

Поняв, что сказала, она бросила на меня быстрый взгляд:

– Прости, я не то хотела сказать.

– Да ясно все, что уж… – понурилась я.

Рассвет я встречала все там же, у почти погасшего костра. Тарри давно ушла спать, Яшка тоже дрых, а я все сидела, размышляя о жизни. Не знала я, как мне дальше жить. Просто не знала.

Я за многое была благодарна Акиру. Как бы сильно я на него ни злилась за вчерашнее хамское поведение, все равно трезво оценивала ситуацию. Я жива только благодаря ему. И свободна, пусть и относительно, тоже только потому, что он принял участие в моей судьбе. Другой вопрос, что действовал он, как оказалось, далеко не из обычного благородства. Был у него свой корыстный интерес в том, чтобы вытащить меня из борделя. Да и в том, чтобы жениться… был.

Умом я понимала, что на это не стоит злиться. Командору тоже не позавидуешь. Летел себе спокойно в экспедицию, воплощал мечту жизни, и вдруг – нате вам! – как снег на голову свалилась малахольная девчонка с амнезией, да еще другой расы, да еще с кучей проблем. И не только свалилась, а еще оказалась его кахэто. Той, кого боятся встретить, чье появление воспринимают как божью кару. Кому нужна такая радость?! Лично я не хотела бы для себя такого. Так что я могла понять, почему Акир так бесится и злится на меня. Навязалось на его голову несчастье ходячее, рыжее и бестолковое.

И выкинуть не выкинешь, и терпеть мочи нет. Вот и женился, пока меня кто другой не окрутил. Так хоть какая-то надежда, что останусь под приглядом. Потому и терпел меня со всеми моими заморочками. А я ведь отдавала себе отчет, что я – совершенно ненужный элемент в этом коллективе, состоявшем из ученых и солдат. Ну зачем нужен в научной экспедиции художник? Это ведь не туристическая экспедиция, не развлекательное кино снимают, а… Да что там. После объяснения Тарри и ночного бдения до меня дошло, что должность мне Акир выделил только для того, чтобы держать под присмотром подле себя. Не удивлюсь, если и платит он мне из своего кармана. От этой мысли я страдальчески поморщилась.

Ну что я за бесполезное и бестолковое существо? Никакого проку от меня, одни помехи. Вот чем я так провинилась перед Мирозданием, что меня занесло неведомо куда, неведомо к кому?!

Только вот обида никак не желала уходить. Она ведь иррациональна по сути своей. Можно обидеться на пустяк и хоть сто раз убеждать себя, что на это обижаться не стоит, а перестать не получится. Вот и я – понимала командора, но простить за вчерашние вопли и то, как он унизил меня перед посторонними, не могла.

Лагерь постепенно просыпался, вокруг начал ходить сонный народ. Потянуло дымком от полевой кухни и ароматом кофе, а я все сидела и ждала, пока меня позовут к шаттлу, чтобы вернуться на крейсер.

– Алеся! – окликнул меня сзади Майки. – А почему ты здесь?

– А где мне быть? – спросила, оглянувшись.

– Ну… в палатке командора, – неуверенно ответил парень.

– Это его палатка, мне там делать нечего, – пожала плечами.

– Зря ты так, – тихо сказал парень, оглянувшись назад и разыскивая кого-то взглядом. И я даже догадывалась – кого.

– Мы летим? – сухо спросила, не реагируя на замечание.

– Летим, – вздохнул он.

На «Грозовую птицу» кроме меня и Майки летели еще двое лаборантов. Командор к нам с утра даже не подошел. Где он, я не знала, но спрашивать не собиралась из принципа.

В трюме крейсера я выгрузилась, кивнула на прощанье Майки и остальным и с сумками наперевес отправилась в свою каюту. В коридорах стало ощутимо меньше народа, но со мной все приветливо здоровались, спрашивали: как там, внизу; что интересного нашли и отчего я так быстро вернулась? И что мне было говорить? Отшучивалась по мере сил и вымученно улыбалась, а неподалеку от своей каюты столкнулась в коридоре с Риотом.

– Алеся! – с непередаваемой интонацией произнес он.

– Капитан! – с точно такими же нотками в голосе ответила я.

– И что же ты тут делаешь? – поднял он брови.

– Иду в свою каюту.

– Да я не об этом, – усмехнулся он. – Что ты делаешь на крейсере? Акир ведь взял тебя вниз.

– Как взял, так и вернул, – безэмоционально произнесла я.

– Поссорились! – понял он по-своему. – И что же не поделили?

– Спрашивайте своего друга, капитан. Захочет – расскажет.

Ниоки неопределенно хмыкнул, покачал головой и пошел прочь. А я побрела в свою каюту. Сгрузила Яшку на койку, потом распаковала сумки и некоторое время предавалась унынию. Было ужасно обидно и тошно. Я почему-то совершенно по-детски надеялась, что Акир изменит свое решение и, возможно, мы с утра поговорим. Он даст мне объясниться и извиниться, и сам извинится за свои вопли… Ну он же мужчина. И это он на меня наорал.

Неделя прошла скучно и уныло. Я много рисовала. Дописала портрет Лиллуко, благо там оставалось совсем немного работы, разобрала все снимки из заброшенного города и рассортировала их. А потом взялась за картину, изображающую тот барельеф из храма, только в цвете.

В следующий раз я увидела капитана только через шесть дней. Столкнулись мы с ним в столовой, и он сам подошел ко мне, хитро улыбаясь.

– Алеся!

– Капитан!

– Как дела? – спросил Риот.

– Нормально, – ответила осторожно. С этого кошака станется еще какую-нибудь гадость сейчас сказать.

– Как поживают твои котики? – огорошил он меня вопросом.

– Э-э-э… – промямлила я. – У меня нет котиков. У меня только ящерка, – и продемонстрировала ему Яшку. Тот сразу же воодушевленно принялся крутить глазами, показывая себя во всей красе, чем вызвал у капитана смешок.

– Да я не об этом, – снизошел он до пояснения. – Есть еще рисунки котиков? Акир давно мне не показывал новых.

– А-а, – дошло до меня. – Нет! Больше никаких котиков!

– Жаль, – совершенно искренне огорчился капитан. – Без твоих смешных котов ужасно скучно. Может, нарисуешь хоть одного, а?

– Извините, капитан, – покачала я головой. – Но с котиками покончено.

А этот тип вдруг расхохотался, заставляя народ вокруг оглядываться на него. Всем ведь интересно, о чем это капитан беседует с художницей, да еще так хохочет.

– Какая же ты наивная, Алеся! – вымолвил Риот, отсмеявшись. – «Котики» – это в твоем случае пожизненно.

Не найдя слов, я просто сердито зашипела. Капитан, еще раз хохотнув напоследок, ушел. А уже ночью мне на коммуникатор пришло сообщение от него:

«И все-таки котики у тебя были замечательные. Когда перестанешь злиться на мужа, нарисуй еще. Они мне нравились».

– Раз кошак, два кошак! – пробурчала я, дочитав. – Собак на вас не хватает! Привалило же мне счастье попасть в кошачий питомник. Вот правильно папа говорил: все коты – это ведьмины отродья. А друг человека – собака!

Сказала и сама обалдела от того, что произнесла. Округлив глаза, повернулась к Яшке и сказала:

– Я-а-аш! Ко мне память возвращается!

Ящер выразительно посмотрел, побегал по стене, взбежал на потолок и шлепнулся оттуда мне на руки. Ну правильно, раз хозяйка сама не берет на ручки, чурка бесчувственная, то остается только упасть на нее. Уж так-то она никуда не денется! И вообще, друг человека – ящерица!

А главкошак и по совместительству мой муж о себе знать ничего не давал. Ну может, Риоту и давал, но не мне. Я за эту неделю успела перебеситься, подепрессировать, убедиться в собственной никчемности и несостоятельности, в его бесчувственности и бессердечности и в итоге на все махнула рукой. Ну его, этого Акира.

Началась вторая неделя моего ареста на «Грозовой птице». Я закончила картину, изображавшую барельеф из храма, и не знала, чем себя занять. Слонялась как неприкаянная по палубам с голографером наперевес, делая случайные снимки. Даже капитана как-то раз запечатлела издалека.

ГЛАВА 23

Примерно на девятый день моего пребывания на корабле вечером в каюту кто-то позвонил.

– Ну и кого там принесло? – ворчливо спросила Яшку.

Ответа, разумеется, не дождалась. Он только выразительно закатил глаза, намекая, что пока не открою, не узнаю, и я пошла встречать незваного гостя. Открыла и нос к носу столкнулась с командором.

– Алеся! – поприветствовал он меня.

– Командор! – так же лаконично отозвалась я.

Ниоки постоял, собираясь с мыслями, и спросил:

– Ты позволишь войти?

Скажите пожалуйста! Он спрашивает разрешения! Что-то раньше он являлся незваным, сам входил, и мое позволение ему не требовалось. А тут вдруг решил вежливость проявить! Я молча отступила от двери, позволяя Акиру войти. Прошла к столу и села на один из стульев, предоставив право начинать разговор мужчине. Помедлив, он тоже прошел к столу и сел напротив меня.

– Как твои дела? – спросил после затянувшейся паузы.

– Нормально.

– Какие-нибудь жалобы есть?

– Нет.

– Риот тебя не достает? – быстро глянув на меня, спросил Акир.

– Нет, – все так же отстраненно ответила я.

– Может, есть какие-нибудь просьбы и пожелания? – снова сделал он попытку продолжить разговор.

– Нет, – продолжала упорствовать я.

А какие, интересно, у меня могут быть просьбы? Была одна, но она закончилась, так толком и не начавшись. Больше просить о чем-либо желания не возникало. Сначала поманит морковкой перед носом, а потом в безапелляционной форме отберет, и все!

В каюте снова повисла тяжелая тишина. Я молча разглядывала стену над койкой, а командор не отводил от меня глаз. Что он пытался увидеть, интересно? Не выросли ли у меня дополнительные уши или рога? Рога, возможно, и выросли. Мне неизвестно, чем он там, на планете, занимался. Может, у него с Тарри какие-нибудь шуры-муры. Она сама говорила, что в его вкусе именно такие девушки, как она: высокие статные брюнетки, а не бледные рыжие кудрявые худышки.

– Алеся? – позвал Акир, не дождавшись от меня ни слова. – Поговори со мной. Скажи, о чем ты думаешь, чего хочешь?

– Можно подумать, кому-то есть хоть какое-то дело до моих дум и желаний, – пожала я плечами, все так же не глядя на него. – Со мной ведь обращаются, будто я вещь или животное. Кого волнует, какие желания испытывает табурет или домашняя зверушка?

– Ну зачем ты так? – произнес он с досадой.

– Как – «так»? – спокойно спросила я и наконец-то взглянула ему в глаза. – Как есть, так и говорю. Хотите сказать, командор, что ситуация иная и это я чего-то не вижу?

Акир открыл рот и хотел что-то сказать, потом закрыл, и я продолжила:

– Сначала похитили, лишили памяти, продали работорговцу. Тот тоже хотел продать, но с выгодой для себя. Сбежала, меня подобрали вы. При этом вы общались со мной как… с мусором или с… бродячей собакой. Вроде приютили, обмыли, даже накормили, но эдак снисходительно и брезгливо. Вроде и прогнать зверушку рука не поднимается, жалко немного, все ж таки живое существо. И в то же время оставить у себя… Да зачем она нужна? И не оставили бы, если бы я не имела несчастье пахнуть особым образом. Пришлось терпеть мое присутствие. Ну а то, что на эту зверушку орали периодически и отдавали команды по типу: сидеть, лежать, голос! – так это же ерунда, большего она и не заслуживает. Что с нее, неразумной, взять.

– Алеся… – попытался перебить меня мужчина.

– Потом меня вновь украли уже новые персонажи, а вы меня опять спасли, за что я безмерно благодарна. Правда! Если бы не вытащили, скорее всего, меня бы уже в живых не было, потому что жить продажной девкой в том жутком борделе я бы точно не стала. Но снова относились ко мне как к вещи. Надо удержать, чтобы никуда не делась? Женились, и все дела. И плевать на то, хотела ли я за вас замуж. Косу на кулак намотали, гайку на палец водрузили, объявили замужней женщиной, и катись жена в каюту. Сиди и не вякай. Нет, я понимаю, что само мое существование вас бесит. Кого же обрадует, если вдруг появляется нечто, от чего возникает зависимость? Только я-то не виновата в том, что вы как наркоман испытываете в жизни определенные сложности из-за моего запаха. И, поверьте, меня этот факт огорчает намного сильнее, чем вас.

– Чем? – хмуро спросил Акир.

– Вы еще спрашиваете?! А кому приятно, когда к нему относятся как к ходячему флакону с духами? Ну или с феромонами, если брать наш конкретный случай. Я бы понимала, если бы нравилась как женщина. Если бы вы испытывали ко мне любовь или хотя бы… симпатию. На эти чувства можно ответить взаимностью. Видя их со стороны партнера, можно было бы думать о том, чтобы попытаться стать парой. Но последние события показали, что, кроме физического влечения, вы не испытываете ко мне абсолютно ничего. Да и то, влечение это искусственного происхождения. Только оттого, что ваше обоняние так реагирует на мой запах.

– Алеся, все совсем не так! – воскликнул Акир.

– Неужели? А как? Может, я что-то не так поняла? Да, я потерялась в этом городе. Да, заблудилась, так как увлеклась съемкой и набрела на этот древний храм. И что? Никто больше никогда не увлекался любимым делом настолько, что переставал следить за окружающей действительностью? Вы говорили: не отходить от остальных. От кого – «остальных»? Все разбрелись кто куда. У каждого было свое дело, и я не знала, за кем мне бежать хвостиком, чтобы поменьше мешать. Никого конкретного вы мне не называли! Я голографер не успела от лица убрать – а вокруг уже никого. А то, что я оказалась заперта в том подземелье, – это вообще случайность! И она могла случиться с кем угодно, даже с вами! Хотя что это я? Вы же наверняка непогрешимы, и с вами никогда ничего такого не происходило…

– Просто тебе не стоило уходить одной. Там могло быть опасно! Я ведь говорил!

– Говорили, – кивнула я. – И да, как уже сказала, я увлеклась и отошла слишком далеко. Но точно так же и вернулась бы, если бы не досадная случайность. А вы… Когда вы нашли меня… Хоть поинтересовались бы, как я себя чувствовала. Возможно, мне было плохо?

– Я спросил.

– Это называется – поинтересовались? – коротко рассмеялась я. – А вы хоть подумали о том, каково мне пришлось среди этих древних покойников? Что я при этом чувствовала? Может, мне было страшно. Или вдруг у меня клаустрофобия. Или мучил страх, что меня никогда не найдут, или найдут, но слишком поздно, и я умру рядом с этими мертвецами. Возможно, я изнывала от жажды… Нет, вы просто спросили, цела ли я. Ну да, что еще могло интересовать? Не разбился ли ваш флакон с феромонами. Цел? Отлично! Наорать, показать, кто тут хозяин, унизить перед остальными и отправить подальше, чтобы глаза не мозолила и не мешала работать.

– Ты не права, я… – Командор стеганул хвостом по ногам, но замолчал, не договорив.

– Акир, я не знаю, что у вас в голове. Понятия не имею, о чем вы думаете и чего хотите. Я говорю то, что вижу. И даже, вспоминая ваши громкие фразы о том, что якобы я ваша жена, что вся галактика считает нас парой и все такое… В этом мире нормально такое обращение с женой? Орать на нее при посторонних и командовать ею, словно она нашкодивший новобранец? Это – норма в ваших семейных отношениях? Вы хоть понимаете, как это выглядело со стороны? Что подумали обо мне ваши подчиненные и коллеги? Что я – пустое место. Предмет обстановки, с которым можно не считаться, если уж ее собственный муж так себя ведет. А я не вещь, Акир. Я – живой человек. Пусть я не помню свою прошлую жизнь, пусть потеряла память. Но я не лишилась чувств и эмоций, а вы относитесь ко мне как…

Я махнула рукой, не находя слов.

– Алеся, я не считаю тебя пустым местом, поверь. Просто… – Ниоки потер лоб рукой и нервно дернул ушами.

– Акир, я уже не знаю, чему верить. Вы сначала ведете себя так, словно и правда хотите, чтобы между нами что-то возникло. И спустя мгновение грубо отталкиваете. Это как поманить бродячую собаку сладкой косточкой. А когда она, дура доверчивая, поверит и подойдет поближе – пнуть ее, чтобы показать, кто тут сильнее и главнее. Но то – собака. Она, возможно, и рискнет подойти во второй раз. А я… Что бы вы обо мне ни думали, как бы сильно вас ни бесил сам факт моего существования, как бы я вас ни раздражала… Пусть я ничем не заслужила вашего уважения и любви, но я не вещь и не животное, чтобы так со мной обращаться.

К концу речи мне было так себя жалко, что голос начал дрожать, а в горле встал комок. Я с усилием его сглотнула и часто заморгала. Еще не хватало сейчас расплакаться от жалости к себе.

Акир с усилием потер лицо обеими ладонями. Судя по тому, как подрагивали кончики его пальцев, как вели себя уши – то прижимались к голове, то снова вставали торчком, – как нервно бился хвост, мои слова не оставили его равнодушным.

– Девочка, мне безумно жаль, что ты так воспринимаешь и видишь все… со своей стороны. Я никогда не был силен в отношениях с женщинами, хотя бы потому, что старательно их избегал, – заговорил он наконец. – И я явно не эталон галантности. Но вся беда в том, что ты для меня далеко не пустое место, не вещь и не… животное. Алеся…

Я молча смотрела на него. После того как высказалась, мне определенно полегчало, так как все эти негативные мысли и эмоции разъедали душу изнутри.

– Да, когда оказалось, что ты моя кахэто, я был в бешенстве. Это обнаружилось так некстати! Ты не представляешь, каково это – когда тебя ломает от запаха женщины. Когда ты не можешь работать, спать, есть… Когда все мысли только о том, где она сейчас? С кем разговаривает, с кем смеется? А вдруг ей кто-то понравился, и пока ты тут, как дурак, сходишь с ума, она уже вовсю флиртует с кем-нибудь? А что, если она выберет другого? И ты бродишь по коридорам, следуя за ее запахом, чтобы увидеть, проверить, убедиться, что все нормально… А женщина, от аромата которой буквально корежит, боится тебя и пытается спрятаться.

– Но я ведь не навязывалась и ни в чем не виновата!

– А я не виню тебя, малышка. Так уж сложилось… И я ведь не знал тебя тогда.

– Вы и сейчас меня не знаете, – не смогла я промолчать.

– Не знаю. Но хочу узнать и пытался это делать. Уж как умел.

Акир вскочил и прошелся по каюте взад-вперед.

– И то, что я отправил тебя сюда… это не потому, что хотел наказать. Просто… когда все вернулись к шаттлу, а тебя не оказалось, я стал пытаться связаться с тобой по коммуникатору. Звонил, звонил, звонил, а в ответ – тишина. И никто тебя не видел и не знал, в каком направлении ты отправилась. Что я должен был думать? Не могу передать, как испугался за тебя. Мы столько времени тебя искали! Я пытался уловить твой запах, но среди зарослей растений и их ароматов, среди испарений и влажного воздуха все следы давно затерялись. Мы случайно набрели на этот храм. Никто ведь и не думал, что ты умудришься зайти так далеко. Не заметь кто-то из ребят твою сумку, мы бы пошли дальше. И чудо, что твой Яшка остался снаружи и смог показать, на какой выступ ты нажала, чтобы открылась дверь. – Акир бросил быстрый взгляд на ящерку.

Яша, который все это время притворялся кроватной подушкой и тихо подслушивал, сразу же преисполнился собственной важности. Ну как же! Одно дело, когда любимая хозяйка хвалит, тискает и целует, и совсем другое, когда такое страшное начальство признает его заслуги. Яшка вскочил, быстро пробежался по койке туда-сюда, потом важно поклонился. Смотрелась кланяющаяся ящерка ужасно смешно, но у командора не появилось даже тени улыбки на губах.

– Ты молодец, Яша! – похвалил он моего маленького друга. – Из тебя вышел настоящий отважный астронавт. Ты уже дважды спас свою маленькую хозяйку.

Это Яшку сразило окончательно. Он картинно завалился на спину, раскинул лапки в стороны и вытянул хвостик. Артист!

– Алеся! – Акир повернулся ко мне. – Признаю твои обвинения в том, что я был груб и… неправ. Но я тогда дико испугался. Не могу даже объяснить тебе насколько. Уж прости, но не умею я говорить красиво. Мог бы – уже давно вскружил бы тебе голову. – Он вздохнул. – И сюда я тебя отправил не под домашний арест, как ты наверняка решила. А чтобы спрятать, уберечь, сохранить… Глупо, наверное. Но в тот момент я вообще плохо соображал. Рядом с тобой сложно сохранять самообладание, а уж когда я думал, что навсегда потерял тебя, что с тобой случилось что-то непоправимое…

Командор снова прошелся, после чего приблизился ко мне, сел на корточки, взял мои руки в свои ладони и заглянул в глаза.

– Алеся, мы с тобой разные. Я понимаю! Но пойми это и ты. Я не знаю, как и где ты жила раньше. Не имею ни малейшего представления, что для тебя нормально, а что нет. Судя по тому, что ты мне сегодня высказала, многие мои действия с твоей точки зрения… неправильны. Но ведь и ты не знаешь, как ведут себя женщины-ниоки и чего я подсознательно ожидаю от тебя. Ни одна ниоки не ушла бы так, как это сделала ты. Ни одна – не нарушила бы прямой приказ. Мы растем, зная, что приказы старших надо выполнять. Но в то же время мы не копим обиды, как ты, отмалчиваясь и терпя до последнего. Не нужно! Не делай так, прошу. Чем терпеть, пока хватает сил, а потом обрубать канаты и хлопать дверью, скажи мне сразу, что не так. Мы поговорим, обсудим и оба попытаемся что-то изменить. Ситуацию или свои действия и отношение к ним. Не отворачивайся от меня! Ты сейчас выстроила между нами стену, и я не знаю, как проломить ее.

Я отвела взгляд, но Акир одной рукой аккуратно погладил меня по щеке, возвращая зрительный контакт.

– Не стану оправдывать своих прошлых действий. Поступал я так не с целью обидеть или оскорбить, так как даже не подозревал, что тебя это задевает. Готов извиниться, но оправдываться не стану.

Я внимательно его слушала. Да, я выстроила стену. Так проще: отгородиться от всего, что приносит боль и обижает. Не подпускать к себе, чтобы больше не обжигаться. Но в то же время осознавала, что он, вероятно, в чем-то прав. Я ведь действительно не ниоки. И, наверное, Лиллуко или Тарри на моем месте не молчали бы, а… что-то сказали бы в ответ, или оправдались, или… Не знаю. Но я так не могла. Не потому что не хотела, просто не могла. Ну не умею я выяснять отношения и скандалить. Возможно, я не права. Но что-то мне подсказывало, что я и раньше поступала так же, замыкалась в себе, не пытаясь добиться справедливости.

– Алеся, девочка… – продолжил Акир. – Ты мне нравишься. Очень! Больше, чем нравишься. Я бы оберегал тебя, даже не будь ты моей кахэто. Даже если бы ты не была моей женой. Ты не можешь не нравиться. Хрупкая, милая, беззащитная, ранимая малышка, попавшая в беду. Да ни один мужчина не смог бы устоять. И я не устоял. То, что ты моя кахэто… это бесит, так как я стал уязвим и зависим от тебя. Но с другой стороны, это только добавляет остроты моему отношению к тебе. И я не лгал, когда говорил, что не могу и не желаю тебя отпускать. Я действительно хочу, чтобы мы с тобой стали настоящей парой. Не такой, как сейчас: ты вынуждена подчиняться, потому что зависима от меня; я вынужден подстраиваться, потому что тоже зависим от тебя.

– И что ты предлагаешь? – выдавила я.

– Давай начнем все сначала? Забудем обиды, исправим ошибки. Я постараюсь учитывать, что ты другой расы и с другим менталитетом. Ты попробуешь не замыкаться в себе, отталкивая меня и возводя между нами стену, а будешь мне объяснять, что я делаю не так, и тоже попытаешься меня понять и принять.

– Объяснять? Я уже попробовала, и что услышала в ответ? – Так как Акир молчал, процитировала: – «Не хочу слышать твои жалкие оправдания!»

Пока не сказала, не понимала, насколько сильно меня задели эти его слова, я даже дословно их запомнила.

– Исправлюсь, – принял он мои претензии к сведению, но не стал оправдываться.

Я опустила взгляд, так как женская вредность и тупое упрямство толкали на то, чтобы фыркнуть и потребовать развода. Ну зачем мне все эти заморочки и сложности? Куда проще закрыться в своей раковине, чем пытаться договориться. Но закрыться мне не дали. Акир ласково взял мое лицо в ладони, вынуждая снова посмотреть на него.

– Ну же, давай, малышка. Ты ведь ничего не потеряешь. Но рискуешь приобрести в моем лице верного любящего мужа. Того, кто всю жизнь будет носить тебя на руках.

– А ты? – У меня невольно проступила улыбка. Даже не улыбка, а намек на нее.

– А я получу в жены нежную, хрупкую, удивительную девушку. Мой кусочек радуги, самый солнечный ее цвет. Ту, от которой у меня кружится голова. Ты будешь чесать меня за ушком и, возможно, узнаешь, умеют ли ниоки мурлыкать.

– А вы умеете? – У меня взметнулись брови.

– Кто знает? – фыркнул Акир.

– Я… – Слова никак не произносились. Мне хотелось сказать, что я попробую, но было страшно. И прошлые обиды никак не желали отпускать.

– Я ведь за тобой прилетел. Соскучился ужасно… Вроде как наказал и спрятал, чтобы уберечь тебя, а мучился все эти дни сам. Полетели вниз, а? Там столько всего интересного.

– Ага! – буркнула я. – Ты будешь заниматься чем-то интересным, а я должна сидеть на привязи в лагере, чтобы, не дай бог, со мной ничего не случилось.

– Есть такое искушение: не выпускать тебя никуда дальше палатки, – не стал лукавить командор. – Но я постараюсь бороться со своими инстинктами. А ты не станешь убегать от телохранителя, которого я к тебе буду приставлять. Пожалей мои нервы и позволь мне работать, а не трястись от страха, что с тобой что-то случится! Как тебе такое предложение?

– Гм…

Яшка на койке бешено вращал глазами, махал лапками, взбегал по стене вверх, шлепался оттуда на постель и снова взбегал. В общем, всем своим видом сигнализировал, что надо соглашаться!

– Ну же, давай, девочка. Мы с тобой муж и жена. Давай станем ими не только на словах и на бумаге?

– Муж и жена – одна сатана… – пришло на ум выражение. Скорее всего, из моей прошлой жизни.

– Не знаю, что такое «сатана», но слово «одна» мне нравится. Давай станем чем-то единым? Например, семьей?

Акир прижал уши к голове и сделался похожим на большого нашкодившего кота, который просит прощения.

– А как же любовь? – тоскливо вздохнула я.

– И она будет, если ты дашь ей шанс пробиться и в твое сердце. А я подожду, пока ты полюбишь меня, и сделаю все, чтобы помочь тебе увидеть, что я создан для тебя.

Я некоторое время мрачно сопела, напоминая самой себе ежика. И хочется подойти к мисочке с молоком, и страшно. И все равно хочется. И все равно страшно…

– Ладно, – сказала наконец и тихонечко добавила: – Надеюсь, я не пожалею об этом.

– Слава звездам! – выдохнул Акир и улыбнулся. – Тогда собирай вещи, и завтра рано утром полетим вниз. А я, раз уж вернулся на корабль, переделаю кое-какие дела.

Когда командор уже ушел, я встала и подошла к койке. Посмотрела на Яшку и сказала:

– Уболтал, кошак языкастый! А ты-то! Нет бы поддержать меня в нелегкой борьбе против кошачьей тирании!

Яша сделал мне страшные глаза, встопорщил свою антенну с шариком и шлепнул правой передней лапкой себе в грудь. Мол: да я! Да я завсегда на твоей стороне, хозяйка! Но на планету-то хочется…

Да, на планету очень хотелось!

Утром мы отправились на шаттле обратно на планету. Пассажиров, кроме нас, не было, из чего я сделала вывод, что Акир меня не обманул. Он действительно прилетал за мной, а не для того, чтобы забрать кого-нибудь или что-нибудь с корабля.

Командор вообще с утра был подозрительно любезен. Зашел за мной в каюту, уточнил, не забыла ли я ничего из вещей, помог донести сумки до шаттла. Усадил, пристегнул, торжественно вручил мне в руки Яшку и сел напротив.

– Как настроение? – спросил меня с улыбкой.

– Нормальное, – ответила осторожно.

– Я ночью заглянул в твою мастерскую. Красивая картина получилась. Я имею в виду ту, на которой изображен барельеф из храма. В красках все выглядит совсем иначе. Очень трагично.

– Спасибо. Акир, а что с теми… ну которые в храме внизу лежали?

– Они на «Астроне» в лаборатории. Там их пытаются аккуратно вывести из анабиоза.

– И как?

– Вполне успешно, – улыбнулся ниоки. – Думаю, через несколько дней с ними уже можно будет побеседовать.

– А те, которые трупы?

– Тоже в лаборатории. Их потом похоронят. Но сделают это после того, как выяснят традиции этого народа.

Мне было ужасно интересно, как там все происходило. Как вытаскивали саркофаги из подвала, как поднимали их на «Астрон». Но спрашивать обо всем этом Акира я боялась. Пусть мы вчера поговорили, но от разговора и примирения до нормальных откровенных отношений – ох как далеко!

ГЛАВА 24

Перед палаткой, все той же, в которой мне довелось ночевать один раз, я замерла в нерешительности. Опять вместе жить и вместе… спать?

– Алеся? – позвал меня Акир.

Я страдальчески поморщилась, не зная, как озвучить свои мысли. Все решил за меня Яшка. Шустрый ящер захихикал, ткнулся носиком мне в ухо, примерился и прыгнул на командора. Тот едва успел подставить руки.

– Яш, ты что? – не понял ниоки передвижений моего питомца.

А Яшка, не обратив внимания на вопрос, шустро припустил вниз по телу мужчины. Спустился к поясу, сначала свернул к ноге, но потом заметил черный длинный хвост, и не успел Акир опомниться, как маленький оранжевый хулиган по его хвосту съехал на землю, как по канату. После чего помчался к палатке. Моментально вскарабкался вверх и демонстративно ткнул лапкой в замочек молнии, намекая, что нужно уже, в конце-то концов, пустить его внутрь. А то стоят тут, понимаешь ли!

– Предатель! – проворчала я, глядя в бесстыжий правый глаз Яшки. Левый он заворотил куда-то назад. Собственно, посмотреть сразу в два его глаза – это вообще невыполнимая задача. Мне за все время удалось это только однажды.

Акир, до которого дошла ситуация, рассмеялся и легонько приобнял меня за плечи.

– Пойдем, Алеся. Яша тебя любит и плохого не посоветует.

Вот так я и очутилась снова на планете, древней родине ниоки, в одной палатке со своим как бы мужем и маленьким ящером Яшкой.

Как оказалось, боялась зря. Вечером долго маялась, не решаясь лечь в постель. Яша уже давно спал, а я все сидела с планшетом. Акир отсутствовал весь день, а я заново обживалась в лагере, общалась с народом и рассказывала Тарри и другим женщинам, чем занималась все это время. Наконец поздно ночью легла спать. И проснулась только на рассвете – оттого, что затекла рука. Повозившись, перевернулась и замерла. Рядом спал командор. Не знаю, когда он вернулся, но укладывался спать Акир так тихо, что меня не разбудил. Сейчас он крепко спал, положив на меня одну руку и хвост.

Несколько минут рассматривала его спящее лицо. Тени от ресниц, черные дуги бровей, ровный нос, упрямый подбородок. Потом любовалась кошачьими ушками… И снова заснула. А когда проснулась окончательно, мужчины уже не было в палатке.

После завтрака, когда сидела на складном стульчике у палатки, меня нашел один из помощников Акира, немолодой мужчина, которого я знала. Мы неоднократно сталкивались на «Грозовой птице», и я делала его портретные снимки для семьи. Да и в той злосчастной поездке в заброшенный город он был среди прочих.

– Алеся, доброе утро, – поздоровался он со мной. – Ты уже освободилась?

– Да, Хинард. Ты что-то хотел?

– Меня командор попросил за тобой приглядывать. Волнуется, чтобы с тобой чего-нибудь не случилось.

– О! – растерянно протянула я. Почему-то думала, что ко мне, как обычно, приставят Майки.

– Ты уж прости, Алеся, – заговорщицки понизил голос Хинард, – но нельзя так пугать мужа! Он ужасно переживал, пока мы тебя искали. А испуганный, нервный и злой ниоки – это, девочка… В общем, давай ты больше не будешь теряться, ладно? Просим тебя от лица всей экспедиции.

– Н-ну… – снова промямлила я.

– Вот и хорошо, – по-своему понял он мое мычание. – Ты бери свою аппаратуру и что еще нужно, и полетим.

Я рысью помчалась внутрь палатки за сумкой с голографером и альбомом, подцепила спящего Яшку и выбежала к ожидавшему меня мужчине.

А потом мы летели к городу. Я, Хинард и еще несколько мужчин. Командор был где-то там же, только улетел рано утром.

– Хинард, а ничего, что тебя заставили за мной следить? – спросила я у своего охранника или телохранителя. Уж не знаю, как назвать его роль при мне.

– Нормально, – пожал он плечами – Ты будешь своими делами заниматься, а я своими. Пока ты снимаешь или рисуешь, я буду брать пробы и образцы.

Так и полетели дни. Я рисовала, делала снимки, снова рисовала. По вечерам все, что наснимала за день, сортировала на переносном компьютере, или, как их тут называли, – информационном блоке. Удаляла лишнее, архивировала удачное. Общалась с народом…

Акира я видела только по ночам. Он возвращался, когда я уже спала, и снова уходил, когда я еще спала. А днем мы за все это время не столкнулись ни разу. И только в постели, если вдруг я просыпалась ночью, какое-то время смотрела на него спящего. Он обнимал меня во сне и, если я пыталась отодвинуться, крепче прижимал к себе. К концу недели я смирилась с таким положением вещей и даже привыкла к тому, что на меня кладут хвост, собственнически подтаскивают под бочок и тихо дышат в шею.

С одной стороны, я была рада такому положению вещей. А с другой… становилось как-то обидно. Я ему больше не нравлюсь? Или вообще не нравилась, а только мой запах толкал его на заигрывания? Или он так занят, что на жену, которой я ему якобы являюсь, нет времени и не возникает желания хотя бы поговорить с ней? И как, интересно, я должна узнавать его лучше, если все наше общение сводится к тому, что он сопит мне в ухо во сне? А меня узнать? Хотя что это я? Как можно меня узнать, если я сама о себе ничего не знаю. В общем, обидно!!!

А еще я постоянно думала об Акире. Где он? Что он? Почему не хочет меня видеть? Разбудить его ночью у меня не хватало духа. А утром он сбегал.

Да еще Тарри подлила масла в огонь. Мы как-то сидели вечером и болтали в женской компании. Я им показывала снимки из храма, и, естественно, разговоры перешли на плотскую сторону любви и отношений. Девушки смеялись, смущались, рассматривая то, что я им демонстрировала, и прикидывали, а они так смогли бы? И вдруг Тарри выдала мне:

– Алесь, ты бы уже переспала с мужем, что ли. Сколько можно мучить мужика?

– Да я каждую ночь с ним сплю… – начала я удивленно отвечать и только тогда поняла, что она имеет в виду. И тут на меня накатило такое возмущение, что я выпалила: – А вообще, это не твое кошачье дело!

– Кошачье? Скажешь тоже… – дернула ушами соплеменница Акира. – Пойми, мы в клане привыкли беспокоиться о здоровье «главного». А он ведь свалится скоро!

– В смысле? – испуганно захлопала я глазами.

– Да в прямом! Он улетает на рассвете. Весь день гоняет народ до состояния «не стояния», видимо пытаясь растратить накопленную за ночь энергию. – Ниоки не обратила внимания на раздавшиеся смешки и продолжила: – В лагерь возвращается глухой ночью, чуть живой. Но все равно бродит кругами, видимо выжидая, пока ты заснешь, и только потом идет в палатку.

– Н-не-э может быть! – захлопнула я отвисшую челюсть и посмотрела на Яшку.

– Ты не знала? – вмешалась в беседу понявшая мое замешательство Матира. Я замотала головой, и она продолжила: – Ты не обижайся, деточка, но мужчинам, как и женщинам, нужна регулярная половая жизнь. На других не смотри… У многих из нас партнеры остались далеко отсюда. Выкручиваемся, как можем. А вот если под боком есть соблазнительная жена… В общем, пожалей командора и его подчиненных.

Я сидела пунцовая от смущения, не зная, куда деваться. А дамочки разошлись и начали подтрунивать надо мной и давать советы. Мол, ты плечико оголи, ножку выстави, скинь простынку невзначай, обними мужа во сне и так далее…

Ужас! Ужас-ужас-ужас!!!

Спать я уходила под веселые напутствия и хихиканье. Вот же…

Тем вечером я опять не дождалась возвращения своего как бы мужа. Легла спать в одиночестве, так как Яшка во избежание выбрал себе для сна место в углу палатки. А ночью проснулась как от толчка.

– Прости, – прошептал Акир, укладываясь рядышком. – Я тебя разбудил. Спи!

Он прижал меня к себе и поцеловал в щечку.

– Ты поздно, – констатировала я очевидный факт.

– Да, много работы.

– Угу, – неопределенно промычала я, судорожно размышляя, что делать и как разговаривать. Вечерние советы тут же вылетели из головы.

Завозилась, чтобы повернуться к Акиру лицом, а он судорожно вздохнул и на секунду ослабил объятия, чтобы дать мне повернуться. Лица его в темноте видно практически не было, но ярко горели глаза.

– Я совсем тебя не вижу… – шепнула, глядя в эти зеленые огни.

– Да. Так легче…

– Что – легче? – уточнила я. Надо же поговорить, а то опять ускачет утром, и снова его не увижу.

– Легче, когда ты спишь. Тогда мне совесть не позволяет тебя будить. Ты такая сладкая…

Его ладонь погладила меня по спине. От этой легкой ласки у меня вверх к шее побежали мурашки, и я поежилась, невольно посильнее прижавшись к лежащему рядом телу.

– Алеся… – выдохнул мужчина сквозь сжатые зубы.

– Да? – И я сама, осмелев, кончиками пальцев погладила его по щеке, а затем не удержалась и, закопавшись в шевелюре, почесала за ушками. – Ты мне помурлычешь?

– Ты?.. – В одно мгновение я оказалась перевернута на спину, а сверху меня прижало к постели сильное крупное тело.

Акир осторожно наклонился и нежно поцеловал меня в губы. А спустя несколько мгновений мы отчаянно целовались, а его руки гладили меня везде, куда дотягивались. Ну и я гладила…

Он глухо застонал и оторвался от моих губ.

– Алеся… Алесенька… – жарко прошептал Акир и вдруг скатился с меня. – Пойдем со мной?

– К-куда? – опешила я.

Мы же вроде как… ну… И я решилась, и он вроде как хочет… Куда идти-то? Зачем?!

– В шаттл. Там звукоизоляция, а здесь нас услышит весь лагерь, – прошептал он, наклонившись к самому моему уху.

У меня снова врассыпную бросились мурашки, и вырвался невольный смешок.

– Пойдем! – уговаривал меня мой как бы муж. – Я так больше не могу… Пойдем, Алеся!

Из угла палатки донеслось сдавленное хихиканье. О! Яшка подслушивал. Нет, ну никакой личной жизни!

– Пойдем! – решилась я, принимая протянутую руку и вставая с постели.

А потом мы как воришки, прячась от посторонних взглядов, пробирались к стоявшему в стороне от лагеря шаттлу. Меня постоянно пробивало на смех, настолько глупо я себя ощущала. С собственным почти мужем пробираемся «огородами», чтобы спрятаться от посторонних взглядов и ушей.

Черная громада летательного аппарата оказалась совсем рядом. Я видела в темноте плохо и все ноги себе переломала бы, если бы Акир мне не помогал и не удерживал. Он сам открыл двери. Вспыхнувшее освещение меня на некоторое время ослепило, и я забиралась внутрь на ощупь, с закрытыми глазами. Точнее, это Акир меня подсадил. Раздался щелчок, и свет погас. Я сразу же открыла глаза, но теперь вообще ничего не видела. Абсолютно! На улице хотя бы свет звезд имелся, а в закрытом салоне шаттла без включенного освещения стояла кромешная мгла. Только светились глаза Акира…

А потом все смешалось. Ощущения, мысли, чувства… Меня торопливо раздевали чуть дрожащие руки мужа, я сама пыталась на ощупь найти застежки его одежды.

– Я сам… – прошептал он, отрываясь на секунду от моих губ. – Позволь, я все сделаю сам. Я так долго этого ждал…

Я ничего не видела, могла только прикоснуться к нему и погладить. Но и этого мне сделать не давали. Нежно, но твердо мои руки отводились в стороны, и именно я, лежа на сиденьях шаттла, плавилась под прикосновениями, то жадными, нетерпеливыми, то нежными и почти невесомыми… А учитывая, что я была абсолютно слепа, это невероятно щекотало нервы. Когда думаешь, что сейчас рука Акира погладит тебя по плечу или груди, а она оказывается совсем в другом месте. Когда пытаешься дотянуться и поймать губами его рот, чтобы поцеловать, а в это время тебя целуют совсем не там, где ты этого ожидаешь… Когда уже задыхаешься от остроты ощущений, ждешь, что вот-вот все произойдет…

Меня уже буквально трясло, и я не могла сдержать стонов. Акир же все медлил, но и его периодически пробивала дрожь, да еще вырывались короткие судорожные то ли вздохи, то ли стоны. Последняя связная мысль, которая меня посетила, была: «Я не девственница!»

Выбирались мы из нашего приюта, когда уже стало светло. Лагерь просыпался, потянуло дымком от походной кухни, слышались тихие голоса… А мы с Акиром, как нашкодившие школьники, боящиеся попасться на глаза взрослым, прячась и смущенно улыбаясь друг другу, пробирались обратно в нашу палатку.

Я двигалась с трудом, так как болело все, что только могло болеть. Ночь была… долгой, жаркой и незабываемой. Определенно!

– Мне пора вставать, – прошептал муж, теперь уже действительно муж, когда мы оказались внутри нашего убежища.

– Вставать? – хихикнула я. – Ты еще даже не ложился.

– Мм, – прижав меня к себе, простонал он. – Моя! Алесенька… Моя! Никогда тебя не отпущу, слышишь? Даже если ты все вспомнишь. Даже если у тебя были жених, семья, муж… Не отпущу никогда!

– А вдруг у меня и дети были? – спросила я. Такая мысль меня посетила только сейчас. А что? Ведь запросто могло случиться и такое. И муж, и дети…

– Значит, ты разведешься, я снова женюсь на тебе. А детей заберем, и я стану им хорошим отчимом. А потом ты родишь мне ребенка, – без тени улыбки сказал он, пристально глядя мне в глаза. – Все, что угодно, только бы ты была со мной. Ты – моя, слышишь? Моя!

Он так сжал меня в объятиях, что ребра затрещали.

– Слышу! – пискнула я.

– Мне нужно идти, – мрачно сказал он спустя пару минут.

– Угу.

– Правда, нужно.

– Угу.

– Я сейчас пойду.

– Угу, – снова промычала я, уткнувшись носом ему в грудь.

– Вот прямо сейчас соберусь и пойду!

– Иди…

– Не хочу!

– Надо ведь… – вздохнула я.

– Надо… Иду! – и снова не сделал попытки выпустить меня из объятий.

Из угла палатки послышались шорох, сопение и тихое хихиканье. О! Яшка не выдержал и дал о себе знать.

Долго бы мы еще так прощались, если бы снаружи не послышались деликатное покашливание и шепот Майки:

– Командор! Нам пора…

Следующие супружеские ночи у нас проходили… в шаттле. Акир теперь возвращался раньше, ужинал с нами в лагере и весь буквально светился. Это заметили даже Тарри и ее приятельницы. Им хватило такта не говорить об этом вслух, но будто невзначай они мне сообщили: «Командор счастлив!» А муж не сводил с меня глаз, постоянно держал за руку и пытался прикоснуться каждый раз, когда мы оказывались рядом.

А я воспринимала все происходящее немного странно. Словно это все не по-настоящему. Будто я не с мужем уединяюсь, а бегаю на свидания к любовнику. Настолько все было ненормально. И супруг – кошак с хвостом и ушами, и место, где мы сейчас находились, – пустая планета, на которой нет разумной цивилизации, и шаттл, где мы встречались, и то, как мы это делали. Прячась ото всех, скрываясь, возвращаясь к утру обратно в палатку, чтобы нас не застукали. Ну разве с мужем так бывает?

Нет! Не верю! Только с любовником, когда от любви теряют головы и готовы на все, лишь бы урвать хоть немного возможности побыть вместе. И Акир себя вел так, как должен себя вести сгорающий от страсти мужчина. А разве мужья себя так ведут?

Да и я сама вела себя не совсем как нормальная жена. Все наши страстные, безумные, умопомрачительные встречи происходили в кромешной темноте. А мне ужасно хотелось увидеть Акира, рассмотреть и исследовать его тело. Посмотреть, как крепится к телу хвост. Увидеть его мускулы, которые я ощущала под пальцами, но не видела. Ну и все остальное…

– Когда-нибудь я привяжу тебя к кровати и тоже буду изучать, – сообщила я как-то Акиру после того, как он в очередной раз не позволил мне исследовать его тело. – А еще повяжу тебе на хвост бантик и почешу за ушком. Ты обещал мне помурлыкать!

– Мм, какая у тебя бурная фантазия, – мечтательно промычал он. – Мне нравится! Непременно все это осуществим, только вернемся на корабль. А то никакой жизни! Приходится бегать на свидания к собственной жене и прятаться ото всех.

Нарушило течение такой жизни внезапное извещение с «Астрона». Вышли из анабиоза и полностью пришли в себя люди-кошки, которых я нашла в храме. Физически они были в норме, но вот психологически… Шок и стресс! Они желали немедленного разговора с главой экспедиции и в ультимативной форме требовали показать им того, кто обнаружил их тела. Сообщил нам об этом Майки, и Акир напряженно уставился на меня.

– Алеся?

– А что сразу Алеся?! – возмутилась я. – Ну нашла я их, и что? Пусть спасибо скажут! А то так и валялись бы там еще неизвестно сколько времени.

– Тоже верно, – задумчиво проговорил командор. – Может, хотят поблагодарить.

Я сразу же закивала, что, мол, да-да! А то… ишь! Ультиматумы выставляют!

В общем, собрали мы сумки, так как планировали пробыть на «Астроне» пару дней, а если потребуется, то и больше, и полетели.

Внутри корабли друг от друга мало чем отличались. Только народ здесь был более вольный, все-таки ученые – это гражданские лица. Ну и лабораторные помещения занимали больше места. Нас встретили прямо у шаттла и сразу же повели в одну из лабораторий. Уж не знаю, к чему такая спешка. Могли бы сначала каюту выделить, чтобы мы оставили личный багаж.

– Командор! – поздоровался с нами на входе высокий денебец, симпатичный пожилой мужчина. – Рад, что вы откликнулись так быстро и прилетели. Пациенты сильно нервничают, и пока наладить с ними контакт не удалось.

– Добрый день, Тилар. Мы вылетели сразу же, как только узнали.

– Госпожа?.. – вопросительно уставился на меня ученый.

– Алеся кон Като, моя жена, – представил меня Акир. – Алеся, это Тилар Декарт, ксенобиолог, генетик и специалист еще в нескольких отраслях.

Мы с ученым расшаркались и уверили друг друга, что страшно рады знакомству. Заодно сообщили ему, что я и есть та самая особа, которую так жаждут увидеть люди-кошки, ибо это я их нашла. Нам подтвердили, что с ними уже можно общаться, так как, пока они приходили в себя, им в сознание ввели знание всеобщего языка.

Пятеро выживших мужчин с кошачьими головами пока обитали в палате при лаборатории. Тилар поведал нам, что говорят они на жутко древнем наречии ниоки, и без переводчика с ними общаться не получается. Впрочем, даже с переводчиком дело пока двигалось плохо, потому что говорить на всеобщем они отказывались. Все понимали, но сами не желали его использовать.

Нас с Акиром пропустили через стерилизатор, заставили переодеться в стерильную одежду и только после этого позволили войти в помещение. А меня сразу же озаботил вопрос: а не подцеплю ли я какой-нибудь древний вирус с другой планеты? Не хотелось бы умереть в расцвете лет от какой-нибудь инопланетной «чумки» или «кошачьей болотной лихорадки». Кто их знает, от чего они вымерли?

Яшку переодевать, разумеется, не стали. Но процедуру стерилизации он прошел вместе со мной, после чего привычно устроился на моем плече.

ГЛАВА 25

Когда мы вошли в палату, пятеро мужчин-аборигенов встали со своих мест и пристально уставились на Акира. Внимательно рассмотрели его хвост, уши, глаза с вытянутыми зрачками.

– Потомок? – на всеобщем языке спросил командора один из них.

Ну вот, а сказали, будто они не хотят говорить на всеобщем.

– Здравствуйте. Полагаю, что да. Есть основания предполагать, что мои предки родом отсюда. Но сейчас ниоки живут на Керакато.

– Кто нас нашел? – даже не поинтересовавшись, где эта Керакато находится, задал второй вопрос кошак.

– Она, – отступив чуть в сторону, Акир показал на меня.

– Госпожа! – Все пятеро коротко мне поклонились. – Благодарим за подаренную жизнь.

– Да я… Эм-м… Пожалуйста, – смущенно пролепетала в ответ.

– Госпожа, простите, но не могли бы вы показать нам ваши волосы? – вежливо попросил тот же мужчина-абориген, рассмотрев сначала Яшку, который в свою очередь таращился на них.

Я вопросительно посмотрела на Тилара и после его кивка стащила с головы выданную мне белую медицинскую шапочку. Акир такую надевать не стал, а вот меня заставили.

– Wazendi wo juo? – ахнули все пятеро, увидев мои рыжие кудри.

Но самое странное было в том, что я их поняла. Они сказали: «возлюбленная солнца».

– Нет, я – не возлюбленная солнца, – покачала головой и улыбнулась. – Хотя солнышко меня определенно любит.

Акир и Тилар тут же пристально уставились на меня, а я пожала плечами. Откуда я знаю, почему поняла их? А у кошаков на мордах появилось благоговейное и одновременно хищное выражение.

– Алеся? Ты ничего не хочешь нам сказать? – обманчиво спокойно прозвучал вопрос моего мужа.

– Я их почему-то понимаю, – сказала я. А что еще-то говорить?

– Bi, janu uneveda kerato lombo ka biri kuhani.

Вот эта фраза мне совсем не понравилась. А кого бы обрадовало, если бы ему сказали: «Госпожа, ты находила вещь у тела жрицы». Они не спрашивали, а словно бы утверждали это.

– Находила, – покаялась я наконец.

Вздохнула и расстегнула ворот, чтобы показать кулон, найденный в храме. Я его носила только днем, а вечером всегда снимала, чтобы не мешал спать. И так уж случилось, что Акир его до сих пор ни разу не видел и даже не знал, что он есть у меня.

– Та-а-ак! – протяжно сказал мой муж.

– Vindi yo juo! – воскликнули вдруг все пятеро котов, рухнули на пол и простерлись ниц передо мной.

– Эй! Вы чего?! – отшатнулась я, перепугано глядя на лежащих передо мной на полу мужчин с кошачьими головами. – Я не дочь солнца!

– Bi, juralazes ha kusim? – спросил один из лежащих примерно через минуту.

Все это время в помещении висела густая тишина. Такая, что ее можно было резать ножом. А командор, прищурившись, смотрел на меня и постукивал хвостом по ноге.

– Да-да! Вставайте! Позволяю! – выпалила я с облегчением и пояснила мужу в ответ на его требовательный взгляд: – Они спросили: «Госпожа, позволено ли нам встать?»

Местные жители поднялись, и такое неописуемое счастье было написано на их кошачьих мордах, что мне даже как-то неудобно стало.

– А вы не могли бы говорить на всеобщем языке, чтобы вас все понимали? – робко спросила я их.

– Как прикажет дочь солнца! – склонился в поклоне один из них.

– Вы не поясните нам, что происходит? – мрачно вопросил Акир, буравя их взглядом.

– Было предсказано, что спустя столетия придет дочь солнца и разбудит нас. Не оставит в беде своих детей, и ниокиры снова смогут жить на родной планете, которая возродится из пепла. Мы ждали, и она пришла! – с такой интонацией, словно рассказывал нам древнюю сказку, ответил все тот же коточеловек.

– А та девушка… Ну которая была с вами? – спросила я.

– Хранительница символа. Она выполнила свой долг: погрузила нас в сон и сберегла символ веры для новой дочери солнца! – все так же восторженно сказал кошак.

– Понятно, – процедил командор.

Не знаю, как ему, а лично мне ничего понятно не было.

Беседа с пробудившимися котами была долгой и нелегкой. Они наотрез отказались сотрудничать и вообще беседовать, если я уйду, и мне пришлось присутствовать. Хотя как сказать – пришлось. Лично я хотела послушать, это Акир пытался меня отослать.

Итак, складывалась такая картина. Жил-был себе народ людей-кошек. Называли они себя ниокирами и были вполне цивилизованной и развитой расой. Летали в космос, развивали науку, и все у них складывалось хорошо. Но потом, много тысяч лет назад, случилась у них беда – пролетающее мимо космическое тело. Да такое, что поделать они ничего не могли. Взорвался спутник планеты, который помогал ей сохранять равновесие, соответственно, нарушился баланс. Начались катаклизмы. Извержения вулканов, землетрясения, цунами, огромные территории уходили под воду, в общем, отдельно взятый конец света на конкретной планете. Мест, пригодных для жизни, становилось все меньше и меньше, ниокиры гибли в природных катастрофах и все дальше и дальше удалялись от обжитых ранее мест, уходящих под воду. Тонули целые острова и материки. И было решено, что нужно искать новые миры, чтобы спасти тех, кто выжил, так как стало уже понятно, что ничего хорошего их впереди не ждет. Точнее, было ясно, что нужно начинать космическую экспансию, как и многим другим расам галактики.

Ушло несколько экспедиций в поисках пригодных для жизни планет. Таковые находились, но они были уже обжиты, а с местным населением соседство как-то не складывалось. Уничтожать же местные цивилизации, дабы подмять мир под себя, ниокирам не позволяли религия и совесть. Поэтому, просуществовав какое-то время среди жителей планет и попытавшись наладить соседство, они улетали.

В некоторых мирах обитало достаточно миролюбивое местное население, но настолько биологически отличное от ниокиров, что о соседстве и речи вестись не могло. Рано или поздно две несовместимые расы схлестнулись бы. Некоторые же миры, на которых кошаки пытались обжиться, уже были заняты другими космическими скитальцами, в частности из пояса Ориона.{8} На одной из таких планет они, кстати, задержались на довольно длительный срок, надеясь, что уж народ-то, лишившийся своего дома, поймет других беженцев. Люди-кошки смогли обжить там совсем небольшую территорию в пустынном жарком климате, где, кроме песков, ничего толком и не было. Но… Все те же расы, прибывшие из других уголков галактики, сами с трудом делили этот небольшой, но богатый мир как с космическими пришельцами, так и с остатками прежних цивилизаций. Воевали между собой, а против них сражалась еще и четвертая сторона, рептилоиды. Речь шла о вечном – кто кого, и дело близилось к очередной войне. Ниокиры оставили этот мир на растерзание тем, кто пришел в него раньше, и предпочли искать пустынное место. Им не нужны были чужие войны, они хотели спасти то, что у них осталось.

К тому времени, когда исследователям-путешественникам наконец-то удалось найти абсолютно необитаемую и пригодную для жизни планету на другом конце соседней галактики, их мир уже почти погиб, а большая часть населения жила на орбитальных базах. Беда была еще и в том, что их женщины стали бесплодны. Во время очередной природной катастрофы взорвался биологический институт, и на свободу вырвался страшный вирус, который облетел планету, поражая все женское население, не щадя ни взрослых женщин, ни крошечных девочек. Те дети, которые уже имелись, росли, а новое поколение ниокиров не рождалось. Кошак, рассказывавший нам эту печальную историю, вздохнул и посмотрел на меня:

– Прежняя дочь солнца призвала богов и спросила, как выжить? Как вернуть к жизни народ ниокиров? И был дан ответ, что женщины других рас, имеющие тело, как у нас, смогут дать нам потомство. Таких было немного, и как раз на той маленькой планете, где наши исследователи и путешественники недолго жили в песках, относительно неподалеку обитал народ, пришедший туда из пояса Ориона. Они называли себя атлантами. Я упоминал про тот мир. Атланты не захотели помочь и не позволили нам остаться жить на занятой ими планете, у них и так было перенаселение и постоянные конфликты с соседями. Но они оказались полностью генетически совместимы с нами. Мы оставили им необходимые знания и ресурсы, так как они начинали угасать и деградировать, а они нам – своих женщин, спасая их от грядущей войны и давая нам, в свою очередь, надежду на возрождение. Те женщины выглядели почти так же, как ты. Светлые волосы (но встречались и рыжие), белая кожа и светлые глаза – серые, голубые или зеленые. Подозреваю, ты – одна из них, потомок расы атлантов. Я прав?

После этих слов я покосилась на Акира. Отчасти это объясняло, почему у ниоки лица человеческие, а хвост и уши остались от народа-прародителя. Если матерями первых ниоки были человеческие женщины из созвездия Ориона, называвшие себя атлантами, то неудивительно, что за тысячелетия раса ниокиров так изменилась. Да уж, своего рода опыты на кошках получились. Были ниокиры, стали ниоки.

– Я сильно извиняюсь, но… этот ваш вирус. Я и другие женщины, которые сейчас находятся внизу, на планете… мы не заразимся? Меня как-то не радует мысль стать бесплодной, – с опаской проговорила я. Про свою расу ничего сообщать не стала. Откуда же мне знать, имею я отношение к атлантам или нет?

– Нет, дочь солнца, – покачал головой мужчина. – Этот вирус действовал только на чистокровных ниокиров и по наследству не передавался. Наши ученые проводили исследования, чтобы убедиться, что мы не заразим самок других миров.

Продолжая историю погибшего народа: планета погрузилась в пучину хаоса. Это – по словам ниокира, не моим. Все выжившее население было эвакуировано, и в уцелевшем храме, который тогда стоял на вершине горы, остались всего несколько человек. То есть ниокиров. Жрица-хранительница и девять мужчин – хранители знаний и легенд. Все ученые, разумеется, улетели, чтобы в их новом доме суметь восстановить прежний уровень цивилизации. А вот они, девять избранных, которые могли когда-нибудь поведать о своем народе нашедшим саркофаги, и жрица, хранящая символ их веры, остались.

Жрица погрузила всех в анабиоз, когда закончились запасы пищи, и осталась в одиночестве. Почему она не погрузилась в сон сама, они не знали, но догадывались. Как и все женщины их планеты, она стала бесплодной. Более того, ее любимый погиб в одной из неудачных экспедиций. Ей не для чего было жить. Лишь для сохранения символа веры. Поэтому, когда стало ясно, что она – последняя живая душа на погибающей планете, положила кулон для дочери солнца, которую им пророчили, и убила себя.

– И ты пришла, о дочь солнца. Пробудила нас от долгого сна. И планета наша вылечилась от долгой болезни. Теперь наш народ сможет вернуться сюда, и возродится раса ниокиров, – торжественно сказал мне мужчина.

Акир сверкнул глазами, зло поджал губы, но промолчал, а я…

– Понимаете, я случайно подобрала ваш религиозный атрибут. Я не дочь солнца, а обычная человеческая девушка. Не самая удачливая при этом. Я верну ваш реликт! И вы сами сможете…

Договорить я не успела. Все пять ниокиров оскалились, прижали уши к головам и зашипели.

– Ч-что? – испуганно спросила я и на всякий случай придвинулась к Акиру, который немедленно меня обнял и прижал к себе.

– Ты предсказана нам богами, дочь солнца. Не важно, какой ты расы. Важно то, что пророчество и древняя легенда не лгали. Ты – наша верховная жрица! Ты – дочь солнца! Ты поведешь ниокиров к возрождению!

– Ну да! – кисло сказала я. – Как же иначе. Я ведь как самая рыжая вечно куда-нибудь влипаю… И не важно, что вообще ничего не знаю о вашей вере. Ага. Я и о своей родной-то ничего не знаю, так как потеряла память. Главное, что я рыжая дочь солнца…

Нарушил повисшую напряженную паузу смех Акира. Уж не знаю, отчего его так разобрало, но командор неожиданно начал смеяться. Он хохотал так, что я уж подумала было, что у него истерика началась.

– Ох! – вымолвил он наконец, отсмеявшись. – Рассказать кому – не поверят!

– Не смей смеяться над нашей жрицей! – оскалился один из ниокиров.

– Ваша жрица – моя жена! – отчеканил Акир, враз перестав улыбаться. – И если вы хотите, чтобы она вам помогала, вам придется терпеть и слушать меня, так как я отвечаю за нее.

Мужчины долго мерились взглядами. Ровно до тех пор, пока один из котов, который до того не промолвил ни слова, не спросил меня:

– Дочь солнца, а почему у тебя вместо змеи – ящерица?

– Змеи? – Я аж поперхнулась воздухом от такого вопроса. – А нет у меня змеи. И не будет, даже не надейтесь! У меня – Яша!

Яшка тут же продемонстрировал моим… – адептам, что ли? – свои способности по вращению глазами, чем их однозначно впечатлил.

– Жизнь идет, мир меняется… – многозначительно произнес задававший вопрос ниокир. – И дочь солнца уж не та, что была. И ее спутница уже не змея.

На «Астроне» нам с командором выделили одну каюту на двоих. Вот не знала даже, что на кораблях есть и «семейные» жилые помещения. По крайней мере, именно на это намекала двуспальная кровать, занимавшая приличную часть помещения. Но меня гораздо больше волновало наличие душа. На планете, конечно, интересно и вообще замечательно, но периодически хотелось комфорта, что в палаточном лагере организовать было несколько затруднительно. Так что я высадила Яшку на внушительное спальное ложе и направилась в сторону ванной комнаты.

– Алеся? – остановил меня командор. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Честно? – спросила и тяжело вздохнула. – В шоке я, вот что хочу сказать. Не хочу быть жрицей. Я вообще не хочу иметь каких-либо дел с этими кошками и…

– Не надо оскорблять и обзывать моих предков, – обманчиво спокойно произнес Акир.

– И чем же, позволь узнать, я их оскорбляю? – не приняла я претензии. – Тем, что констатирую факт их генетической принадлежности к семейству кошачьих? Ты их головы видел? А свои уши и хвост ты видел?

– Алеся-а! – протянул ниоки.

– Акир, я уже объяснила, откуда у меня взялся этот медальон. Если бы я подозревала, чем может окончиться мое владение им, в жизни бы к нему не прикоснулась.

– Это большая честь – быть жрицей.

– Готова уступить ее тебе! – отрезала я. – Я другой веры. Пусть не помню какой, но другой! И уж никак не гожусь в предводительницы и пример для подражания этим несчастным древним инопланетянам. Смешно сказать: народ, погибший неизвестно сколько тысяч лет назад; родом с планеты, которая фактически вымерла; и их жрица – человеческая девчонка, у которой амнезия и которая даже не представляет, с какой из человеческих планет она родом. Более того, эта девчонка вообще ничего не знает о той роли, которую ей пытаются навязать. Это же… да это нелепость какая-то! Как я должна буду проводить для них какие-то обряды, если я вообще не знаю, в кого они веруют? А вдруг они захотят, чтобы я приносила их богам кровавые жертвоприношения? Или… Видел, что у них на стенах храма? А что, если они ждут, чтобы их жрица тоже… ну это самое… – Тут меня залило жаркой волной. – Короче, не хочу!

Я опрометью бросилась в ванную, заперлась изнутри и притаилась. Акир несколько раз постучал в дверь, но я не отзывалась, и он отстал. А я разделась и пошла в душ. Ну их всех! И котов этих, и потомков их, и планеты эти невообразимые, и обряды неизвестные, и…

Хочу к маме и папе и к своему маленькому безобидному Мурзику, который умел мурлыкать и жертвоприношения принимал в виде кусочков вареной колбасы! Память, миленькая, вернись ко мне! Ау!

Сколько я пробыла в одиночестве, не знаю. Стояла с закрытыми глазами и наслаждалась горячими струями воды, ласкающими кожу. Когда к ним добавились нежные руки, которые скользнули от моих бедер на талию, я вздрогнула от неожиданности и едва не завопила. Уже даже рот раскрыла, но мой испуганный вскрик поглотили губы Акира. Сначала я трепыхалась и пыталась вырваться, а потом…

Когда снова смогла говорить, укоризненно спросила:

– Как ты вошел? Я ведь заперлась.

– Я не мог оставить тебя в одиночестве. Ты бы сейчас накрутила себя, обвинила Мироздание в замысле извести тебя, решила бы послать все к звездам и снова выстроила бы вокруг себя стену. А вдобавок к ней еще и полосу отчуждения выкопала бы. А я устал пробиваться сквозь твои барьеры.

– И поэтому ты решил пробиться ко мне в душ? – улыбнулась я.

– Ну проще было сломать замок, чем потом разбирать по кирпичику то, что ты возвела бы вокруг себя.

Он привлек меня, позволив прижаться щекой к его груди. Мы немного постояли и помолчали под шум воды, а потом я сказала:

– Знаешь, когда я была маленькой, мечтала стать принцессой. Думала, вырасту умницей, красавицей, и однажды за мной приедет прекрасный светловолосый принц на белом коне. Он победит злого дракона, который держал меня в плену, спасет и увезет с собой в далекую страну.

– Принц – это сын правителя страны? Правильно я понял?

– Да, – улыбнулась я, глядя в стену.

– Ты почти угадала. Мой отец глава клана Черных пантер, – хмыкнул Акир. – Вот насчет светлых волос – тут уж извини. Пантеры все до единой – черноволосы. И с белым конем – неудачно вышло. В данный момент у меня только черный крейсер «Грозовая птица». Но если ты так хочешь, когда мы вернемся на Керакато, я приеду к тебе на белом коне.

– А как быть с драконом, которого тебе нужно победить?

– Я подумаю над этим! – серьезно пообещал мужчина.

Я, не выдержав, рассмеялась, а когда снова затихла, он напряженным голосом спросил:

– Алесенька, к тебе возвращается память?

– Какими-то кусками, обрывками. Я уже вспомнила родителей, но не их имена. Не знаю пока, с какой я планеты, как жила, что произошло и отчего меня занесло на Шандиру. Но, знаешь, ниокиры бывали в моем родном мире. В этом я уверена.

ГЛАВА 26

Я рассказала ему свои обрывочные видения о какой-то жаркой стране, барельефах, статуях и фресках, сохранившихся с древних времен. Пока говорила, Акир ласково поглаживал меня по спине, потом ладони опустились чуть ниже, и это ужасно отвлекало. Наконец я не выдержала и спросила:

– Тебе неинтересно?

– Очень интересно! – уверил он меня и снова погладил «выдающуюся» часть моего тела.

– Ну а чего ты тогда?! – справедливо возмутилась я.

– Одно другому не мешает, – усмехнулся невыносимый главкошак. – А вообще, не бойся. Я с тобой, а значит, и планету твою родную вычислим, и память тебе вернем. Только нужно добраться до Керакато. И все сделаем. И даже разберемся с твоими котиками и тем, что ты их жрица.

– Котиками?! А чего же ты тогда меня ругал? «Не надо оскорблять и обзывать моих предков!» – передразнила я его.

– Так то – ты, а то – я. Я сам немного котик, – рассмеялся он, а мне осталось только возмущенно пыхтеть.

Нет, все-таки коты – невыносимы. Собаку! Собаку мне! Полгалактики за собаку!

– Алеся, я одного не понимаю. Почему ты не рассказала мне о своей находке и не показала? Прятала ее от меня зачем-то…

– Я не специально. И потом, боялась, – буркнула я. – Ты все время на меня кричишь и ругаешься. Иногда молчание – золото.

– Золото молчания тоже бывает поддельным, милая. Если бы ты не продемонстрировала эту подвеску ниокирам, то все могло бы закончиться иначе. А теперь ты для них – свершившееся пророчество. А у них, как я понимаю, так же, как и у нас, ниоки, с пророчествами все сложно. Мы чтим прорицателей, так как способности позволяют им предугадывать события, которые могут свершиться и через сто, и через тысячу лет. Просто становятся понятными они только тогда, когда настают. Чаще всего прорицатели говорят весьма туманно. Но это у нас. Мы ведь не чистокровные ниокиры, как оказалось.

– И слава богу. Ты прости, конечно, Акир, но если бы ты был с кошачьей головой, то никакими силами меня не заставили бы стать твоей женой. Я не шовинистка, но есть все-таки некоторые непреодолимые расовые различия для счастливой семейной жизни.

– Ну не скажи, не скажи… – мурлыкающе протянул ниоки и развернул меня лицом к стене, а сам прижался сзади. – Поцелуи были бы невозможны, а вот все остальное… Вот сейчас ты видишь различия между нами?

Его руки блуждали по моему телу, возбуждая и заставляя дыхание сбиваться.

– Или сейчас? – продолжал соблазнять меня муж.

Сзади кое-что весьма недвусмысленно намекало мне, что физиологически мы очень даже совместимы. Акир потерся об меня всем телом, а потом мне стало не до расовых различий.

Уже позднее, когда мы, утомленные, стояли под сушкой и мои волосы хлестало теплым ветром, словно я находилась в оранжевом взбесившемся облаке, Акир игриво спросил:

– Яша не сильно обидится, если мы запрем его в санузле?

– Если ты его накормишь до отвала, положишь тут для него мягкую подстилку и нальешь в раковину воды с пеной, то не обидится, – хихикнула я.

Яшка не обиделся. Вовсе нет! К тому времени, когда Акир положил его в теплую воду со взбитой шапкой пены, этот чешуйчатый проглот даже глазами вращать не мог – так объелся. И куда в него только столько влезает?

– А теперь мы продолжим проверять нашу расовую совместимость, – сообщил муж и легко закинул меня на кровать.

Я только пискнуть успела, а мужчина навис надо мной.

– Значит, говоришь, тебе кошачья голова мешает? Несовместима она с тобой?

– Ага, – со смехом ответила я и дернулась от щекотки, так как длинный пушистый хвост прошелся по моей ноге.

– А если бы ты ее не видела? – заговорщицки спросил меня командор. – Закрой глаза.

Меня ужасно интриговало то, что он собирался делать. Это было… волнующе, но только ведь я опять ничего не увижу.

– Не закрою! – Поймав удивленный взгляд, продолжила. – Во-первых, не надо меня агитировать за совместимость с ниокирами, потому как у меня уже есть муж, и он ниоки. А во-вторых, – подавшись вперед, я с удивительной легкостью завалила несопротивляющегося мужчину на спину, – мне хочется наконец-то рассмотреть, что за котик мне достался. Интересно ведь! Ты же не против?

Пушистый хвост пощекотал мой живот, поднялся к груди…

– Я повяжу тебе на хвост бантик, – с придыханием сказала я, прикрыв на мгновение глаза.

– Непременно… – промурлыкал он и подул мне в лицо.

Впереди была долгая ночь… А мне предстояло многое нагнать в изучении тела этого красивого необычного мужчины, который по сущей нелепости стал моим мужем.

Яшке пришлось проводить время в ванной до самого утра…

На «Астроне» мы застряли на несколько дней. Ниокиры приходили в себя и знакомились с новой жизнью. А мне пришлось торчать рядом с ними, так как при одном упоминании о том, что я могу покинуть их, они впадали в неадекватное состояние и чуть ли не кидались на сотрудников лаборатории. Акир вынужден был смириться.

Имена кошаков я уже выучила, только вот с опознанием пока оставались некоторые сложности. С первого взгляда мне не удавалось понять, кто со мной в данный момент беседует: Юладжин или Керидар, Мэнир или Маоки или же старший над ними – Сидерин. Только как следует приглядевшись к кошачьей морде и фигуре, мне удавалось назвать собеседника по имени. Привыкла, конечно, никуда не делась. Но поначалу было неудобно, когда ошибалась.

Еще мне пришлось слушать рассказы своих потенциальных адептов и пытаться разобраться в хитросплетениях чужой религии. Жрицей ведь меня хотят видеть, черт бы их всех побрал. Кстати, как выглядит черт, я вспомнила. Это такое странное существо мужского пола, покрытое черной курчавой шерстью, с рогами, хвостом, свиным пятачком и копытцами. В чем проблема чертей, я пока не разобралась, но они определенно имели какое-то отношение к той вере, в которой я выросла. А еще ими ругались, что делала и я.

Но я отвлеклась. Ниокирам я сразу сказала, что безмерно уважаю их самих, их религию и все прочее, но так как я другой расы, другой веры и из другой эпохи, то заставить меня – не получится. Вот ознакомлюсь со всей подноготной, со всеми обрядами и традициями, и тогда дам окончательный ответ. Кошаки уверили меня, что ничего ужасного от меня не потребуется. Немного прогулок в красивой одежде, немного специальной ритуальной гимнастики, от которой мне же самой одна польза… Показали упражнения, и я честно попробовала, решив про себя, что если мне это будет претить, то ни за какие коврижки они меня не заставят стать их жрицей.

Чувствовала я себя во время этой гимнастики ужасно глупо! Когда делала первый раз, запершись в каюте, меня разбирал смех, а Яшка, – так вообще обхихикался. Впрочем, такие упражнения определенно шли на пользу моему позвоночнику, так что я не стала возражать и честно делала их положенное количество раз.

Выглядело это так… Сначала нужно было мысленно представить себе кошку. Обычную такую, на четырех лапках, с усами и хвостом. Вспомнить, как она двигается…

Дальше начиналось самое веселье: необходимо было встать на четвереньки, а потом попытаться «стать» этой кошкой, причем царственной и божественной. Стоя на коленях, нужно было вытянуть руки и сделать упор на ладони. Максимально прогнуть спину и досчитать до семи. Потом выгнуть спину дугой и опять досчитать до семи. Затем сесть на пятки, но положения рук при этом не менять. Потянуться спиной назад, все так же считая до семи. Повторять это упражнение нужно каждый день по семь раз.

Выполняла я все это действо за тщательно запертыми дверями в присутствии одного лишь Яши, так как было стыдно, если вдруг кто-нибудь увидит. Но потом Акир не выдержал и уговорил меня продемонстрировать ему, чем же я таким загадочным занимаюсь. Я немного поломалась, взяла обещание не смеяться и продемонстрировала. Ну… с того дня моя гимнастика и вживание в роль «царственной кошки» в присутствии мужа неизменно переходили в бурный секс. Кстати, именно здесь, на «Астроне», я продемонстрировала ему все то, чему нас, рабынь, учили в оазисе. Он весьма… гм… высоко оценил и эротические танцы, и умение чувственно раздеваться. Ну а что? Зря училась, что ли? В гарем не попала, так хоть собственному супругу показать. Пусть порадуется. И он таки радовался…

Нет, все-таки коты – это коты! Не важно, что конкретно у них от семейства кошачьих осталось: целиком голова и хвост или только уши и хвост. Натуру кошачью ничем не вытравишь.

Еще, по словам ниокиров, мне предстояло носить зеленые одежды, по возможности повседневно, а на службах – обязательно. Но это, по идее, должно было идти к моим рыжим волосам, так что я приняла сей факт спокойно. Играть на весьма занимательном музыкальном инструменте, носившем название сиртрет.{9} Выглядел он как смешная погремушка с колокольчиками-бубенчиками. А точнее, как узкая металлическая пластина, завернутая в дугу и закрепленная на ручке. В боковинах дуги оказались просверлены дырочки, по четыре с каждой стороны, и сквозь них продеты тонкие, металлические же прутики. Чтобы они не вываливались из дуги, их концы были загнуты колечками, с которых свисали бубенчики. И я должна была, величаво ступая, идти, отгонять этими бубенчиками злые силы и призывать благодать.

Что я ощущала, когда прошлась с этой музыкальной штукой в первый раз по каюте под пристальными взглядами своих потенциальных адептов, даже говорить не хочу. Словно я ребенок на детском празднике, которому доверили страшно важную погремушку, но не объяснили, зачем ему в нее брякать. Идешь, машешь ею, бубенчики звенят, ниокиры млеют, а я… Так, ладно, не стоит ругаться.

Еще от меня требовалось раз в день разводить в специальной чаше огонь и подкладывать в него сухие лепестки цветов и благовония, благодаря верховное божество за все-все-все. Но тут сказал свое жесткое «нет» Акир. Он заявил, что на корабле и речи быть не может ни о каком огне, сжигании лепестков и благовоний. Вот при нахождении на планете можно вернуться к этой традиции.

Следующая тема, в которой не сошлись в требованиях к своей жрице командор и ниокиры, – это место моего будущего проживания. Кошаки уверяли, что я должна буду жить при храме. Я мысленно показала им кукиш и сообщила, что они сейчас вообще останутся без жрицы. Акир тоже сделал суровое лицо и отчеканил: «Моя жена будет жить только в моем доме!»

Кошаки пригорюнились и решили, что надо бы им переписать каноны с учетом новых веяний. Эта мысль пришлась моему мужу по душе, и они вшестером стали писать новые ритуалы и обряды для ниокиров с учетом того, что жрица у них нестандартная, храма на новой планете нет, последователей веры тоже нет.

Когда они пришли к единству, было оглашено следующее: я – своего рода воплощение их верховного божества – светила. Сам бог по понятным причинам явиться на планету не мог и прислал своим детям смертную «дочь солнца». То есть я как бы исполняла эту почетную роль. Но в целом ничего особенно ужасного от меня не требовалось.

Ритуальная гимнастика (сошлись на выполнении упражнений один раз в день, а не семь), несколько раз в год по праздникам пройтись с погремушкой в зеленой хламиде и сжечь благовония. Выслушать тех, кто придет ко мне за благословением, помощью и советом, – это в любое время, когда потребуется (можно дистанционно по коммуникатору). И последнее – носить найденный в храме медальон постоянно, особенно во время исполнения супружеских обязанностей. Он подпитывался… гм… эмоциями владелицы и давал взамен силы, здоровье, долголетие и много чего еще. Что именно «еще», мне предстояло выяснить опытным путем, так как никто не мог сказать – что. Это ведь божественный атрибут. Вот как бог решит, так и будет.

Наконец Тилар Декарт решил, что можно отпускать котиков на волю, чтобы они своими глазами увидели, что стало с их планетой. И мы все вместе, пять ниокиров и их верховная жрица – да-да! – полетели вниз. Хоронить умерших и показывать уцелевшим, что стало с их домом.

На планете мы провели больше месяца. Жизнь шла размеренно и довольно скучно. То змея кого-нибудь цапнет, то в яму какую-нибудь кто-то провалится, то споры бурные у вечернего костра начинаются. Да такие, что пол-лагеря оказывается втянуто в словесную перепалку.

Ученые собирали данные, пилоты рыскали в атмосфере и разыскивали, где еще сохранились разрушенные города. Меня с собой не брали, хотя я сильно просила. Но Акир был против, да и адепты мои усатые и хвостатые тоже возражали. Но, если честно, их мнение мне было малоинтересно, а вот против командора… тут – да, не попрешь.

Я считала это несправедливым и искренне недоумевала: зачем им вообще тогда художник, если ему не дают ничего снимать? Ведь это же самое логичное: снять все на голографер, чтобы потом подшить к материалам и показать другим исследователям. Как-то не выдержала и задала этот вопрос Акиру:

– Не понимаю! Ты ведь меня для этого нанял и даже платишь какое-то жалованье. Если мои услуги не нужны, то к чему тогда все это? Посадили бы меня на какой-нибудь корабль, летевший на Керакато, чтобы я доставила останки Лиллуко родственникам, и все.

– Вот еще! – фыркнул муж. – Чтобы тебя там быстренько выдали замуж?

– Да кому я нужна? От меня толку, выходит, никакого, только и умею, что рисовать!

– Мне ведь нужна! – не поддался на мое возражение Акир.

– Ну… с тобой просто неприятность случилась, не повезло, что мой запах на тебя так влияет.

– Зато мне повезло в том, что моя кахэто оказалась молодой незамужней красивой девушкой с хорошим характером, – ответил он, а я… расстроилась и ушла.

Не таких слов я ждала. Я знала, что он хочет меня до умопомрачения. Знала, что оберегает, заботится, блюдет мои интересы, что не бросит и сделает все, чтобы я была рядом. Но он ни разу не говорил мне, что любит. Даже в моменты близости шептал что угодно: нежности, пошлости, ласковые слова, комплименты, обещания, но только не признания. И от этого я себя ощущала ужасно нужной… вещью. Такой необходимой, незаменимой в хозяйстве, без которой жить практически невозможно. То есть возможно, конечно, но уже не та жизнь будет, без такой замечательной вещи-то.

Я после этого разговора ушла в сторонку от палаток, села на корень какого-то огромного дерева и задумалась о жизни.

Во-первых, убедилась в своих подозрениях – я действительно не нужна в экспедиции. Не зря сомневалась… Ну правда! Научная поездка – и вдруг художник! Да любой дурак может взять в руки голографер и наснимать все, что нужно. И портреты мои да рисунки – это ведь чистой воды развлечение для экипажа, не более того. Просто Акир не хотел отпускать от себя кахэто. Бесился от моего возникновения в его жизни, злился и на меня, и на судьбу, но вынужден был подготовить мне теплое местечко поблизости, чтобы не потерялась.

А во-вторых…

Скоро мы должны лететь обратно, предстоит путь на Керакато, встреча с семьей Лиллуко. Я отдам свой скорбный груз, выполняя данное обещание. А что потом?

Служение богу ниокиров, выполнение важных для них обрядов и жизнь в качестве жены Акира. Наверное, со временем родятся дети… Маленькие хвостатые и ушастые мальчики или девочки, похожие на отца. Меня уже просветил Док, что человеческие гены, скорее всего, не смогут перебороть живучесть кошачьих генов ниоки. И рядом всю жизнь будет мужчина, который не любит меня, а только радуется, что ему так подфартило: кахэто досталась молодая, незамужняя, симпатичная. Даже добиваться ее особенно не пришлось: женился по щелчку пальцев. Ни долгих ухаживаний, ни преодоления трудностей, ни сватовства к ее родителям. Да и в постели с ней неплохо, и она отвечает на страсть.

А я?

Погладила Яшку по спинке и с ужасом поняла, что не знаю, люблю ли Акира. Да, благодарна за многое. Да, он мне нравится. Да, я хочу его так же сильно, как он меня, и в постели мне с ним замечательно. И определенно между нами – страсть. И, скорее всего, жизнь в качестве его жены принесет мне много плюшек и бонусов. Но… А как же любовь? Как же моя детская мечта, что приедет принц (и не важно, на каком коне и какого цвета у него волосы), но он полюбит меня всем сердцем, а я его.

И вот «принц» имеется, одна штука. Корабль, хоть и не его личный, вместо коня тоже есть. Однажды, может, и на настоящем живом коне подъедет он к крыльцу, на котором буду стоять я. А что делать с тем, что принц так и не полюбил меня? И как быть с тем, что мое сердце он тоже не смог растопить?

Я – моральный урод, не способный полюбить такого замечательного во всех отношениях мужчину? Кем я была в прошлой жизни? Беспринципной сердцеедкой? Расчетливой стервой? Или сломалось во мне что-то после потери личности и осознания новой чуждой реальности? Такие мысли мне не нравились.

Долго я сидела в одиночестве, если не считать бессловесного маленького Яшку, и размышляла о житье-бытье. Светили мне: ненужная роль жрицы, ненужный образ жизни на ненужной мне планете рядом с нелюбимым мужчиной, который меня не любит.

А затем решила жить – пока так, как живется, и не умножать сущности без надобности.{10} Все равно не в моих силах изменить что-либо. Потому остается только плыть по течению, но при этом не позволять утащить себя в пучину, чтобы не утонуть. Наступит новый этап, тогда и подумаю, как жить дальше.

Акир кон Като

Мужчина проводил взглядом резко замкнувшуюся в себе жену. Он не понимал ее, совсем. Что опять не так? Он заботился о ней, делал все, чтобы она ни в чем не нуждалась, чтобы ей ничего не угрожало. Про то, как на него влияла ее близость, и говорить не стоило. Находясь рядом с ней, практически невозможно было удержаться, чтобы не прикоснуться хотя бы кончиками пальцев. Он говорил ей, что хочет, чтобы она родила ему детей. Это ли не лучшее признание роли женщины в его жизни?

Да и его род примет девочку безоговорочно. Она человек, но она женщина, значит, многого от нее требовать и ждать не станут. Достаточно того, что она его жена и кахэто. А художники востребованы всегда, особенно такие талантливые, и он готов ей помочь творить дома, на Керакато.

А то, что она ничего не помнит…

Акир не готов был признаваться в этом даже самому себе, но он не хотел, чтобы Алеся вспомнила свою прошлую жизнь. Так – она полностью принадлежит ему. Кто знает, какой багаж остался в ее потерянном куске жизни? Семья, дом, работа, друзья… Все это будет тянуть ее назад, а он не хотел делить ее ни с кем и ни с чем. Она нужна была ему вся: до последнего вздоха, до самой потаенной мысли, да самого крошечного желания, до заветной мечты.

Он не желал, чтобы она вдруг захотела уехать на родную планету. Акир давно уже подозревал, откуда она родом. Слишком очевидным было незнание Алесей самых простых и обыденных для жителей Объединенного Союза вещей. То, как она удивлялась внешнему виду многих рас, представителей которых встретила за время их знакомства. То, как вела себя… Ее родная планета не входила в Объединенный Союз, это сомнений у командора уже не вызывало. Как и то, что только одна планета, населенная людьми, вела пока еще консервативный, по меркам галактики, образ жизни и находилась на низкой ступени развития цивилизации. Народы той планеты еще только начали осваивать ближний космос и не выбрались даже за пределы собственной Солнечной системы. Воевали в рамках своего планетарного шарика, агрессивные, бездумные, гробящие свой родной дом, загаживающие атмосферу и безостановочно черпающие подземные богатства. Точнее, они начинали осваивать космос заново…

Несчастная планета постоянно переходила из рук в руки. Прилетали одни расы, жили, деградировали и вырождались. На их место приходили другие и повторяли жизненный цикл предыдущих. На сегодняшний день потомки великих некогда народов едва поднялись до цивилизованного уровня, выкарабкавшись из очередного упадка, а сама планета, оправившись от страшной войны и выйдя и из ледникового периода, и из страшного потопа, последнее время безжалостно уничтожалась теми существами, которые на ней жили. Прошлые знания были ими утеряны и превратились в мифы. Расы перемешались между собой, создав новые виды, которые считали себя исконными жителями этого мира. А на самом деле большинство из них являлось генными модификациями рас-пришельцев и предыдущих жителей этой планеты. Тех, кто уже отжил свое и опустился до первобытного уровня.

Третья планета от звезды, находящейся в одном из удаленных от центра галактики витков спирали. На сегодняшний день там было пять материков и много-много океанов. Из космоса та планета выглядела голубой. Красивая…

С ее жителями запрещали вступать в контакт, с нее запрещали вывозить аборигенов. Слишком сильно перемешаны гены ее жителей, чистых рас почти не осталось. А в Объединенном Союзе теперь за этим строго следили и не желали, чтобы подобная участь постигла другие народы. Такие разные, такие самобытные. Все исследования, которые проводились на голубой планете, были тайными, чтобы местные народцы не сталкивались с учеными, прилетевшими изучать их. Им пытались подкидывать знания и технологии, доступные для воплощения на том уровне, на котором они находились в данный момент. Отчасти желали помочь вернуть былое могущество, но дозированно. Ведь ничем хорошим это ни разу не закончилось. Политика невмешательства…

Его народ тоже неоднократно посещал эту планету, разумеется, тайно. Случайные незначительные контакты с местным населением списывали на бред больного воображения, на то, что привиделось, почудилось. Складывалось ощущение, что местные жители вообще считают себя единственной разумной расой во всей необъятной галактике, как в своей, так и в соседних. Разубеждать их пока не спешили… Зачем? Если они ничего не помнят, не сохранили знаний о своем собственном происхождении, то нужно ли им напоминать? Пусть живут, как живут. Когда дорастут до выхода в дальний космос и смогут войти в контакт с Объединенным Союзом, тогда и видно будет.

И его Алеся наверняка оттуда, с планеты по имени Земля. Да, он не хотел, чтобы она все вспомнила. Так как никогда не сможет отпустить ее домой. Потому что не сумеет свозить ее туда даже на экскурсию, побоится, что о ее происхождении узнают и прикажут ему увезти жену обратно. Закон един для всех, так он всегда считал.

Неизвестно, каким немыслимым образом она попала к работорговцам, кто стер ей память… Будучи честным с самим собой, он признавал, что если бы она не была его женой и кахэто, то он, возможно, попытался бы помочь ей вернуться на Землю. Может, попав в знакомую обстановку, она бы все вспомнила. Он даже через свои связи попытался бы выйти на того шираки, Патагеша, чтобы узнать – где он ее нашел. Но не сейчас. Одна мысль, что Алеся покинет его, причиняла физическую боль. И пусть она думает, что он мямля, что не смог разобраться с теми продажными типами из полиции и борделя, куда ее временно поместили. Пусть! О том, что все это время данными господами занимались нанятые им специалисты, ей знать не обязательно.

Жестоко, что он не собирается говорить своей жене, что на девяносто девять процентов уверен в том, откуда она родом? Да, жестоко! Но она слишком дорога ему для того, чтобы позволить ей его покинуть. Подло? Есть такое. Но он никогда и не считал себя образцом нравственности. Ему важна она, Алеся. Ему нужно, чтобы она была с ним. И если для этого требуется молчать о своих догадках… Он ведь не обманывает ее, всего лишь не озвучивает кое-какие свои домыслы. И сильно надеется, что память к ней вернется лишь тогда, когда она завязнет в новой жизни так, что не захочет покидать его. Не станет разрушать их хрупкий мир. А для этого ей нужно дать так много, чтобы она поняла, что потерять все это ей не хочется.

ГЛАВА 27

Время исследований подошло к концу. Свернулся палаточный лагерь, отправили обратно на «Астрон» и «Грозовую птицу» оборудование и персонал. Погрузили все то, что находилось в контейнерах, хранившихся в подземной части древнего храма. С этими частичками прошлых веков родного мира ниоки предстояло работать ученым. А моим адептам – помогать им в этом.

Хранители погибшей цивилизации, последние выжившие из великого некогда народа ниокиров… Пусть были живы их далекие потомки, ниоки, но они утратили корни, растеряли память предков, да и изменились – внешне и физиологически. Смешение крови ниокиров с кровью человеческих (и не только) женщин дало совсем другой вид или, точнее, народ. Оставлять же ниокиров в родном мире было глупо и жестоко. Что бы они делали там? Для того чтобы попытаться восстановить там жизнь и цивилизацию, понадобится не одно десятилетие. Так что им пришлось лететь на Керакато, планету своих прямых потомков, с надеждой, что однажды в будущем…

Всех пятерых кошаков Акир забрал на свой крейсер, хотя вообще-то им было бы логичнее остаться с учеными. Но они отказывались лететь отдельно от меня, а мою скромную персону командор не собирался отпускать на «Астрон».

И потянулось время полета. Дни складывались в недели, которые пролетали одна за другой. Я все время жила в ожидании подвоха, какого-то события, которое нарушит такое благостное спокойствие. Боялась, что на нас нападут космические пираты. Опасалась, что капитан Риот снова начнет приставать ко мне с претензиями. Что Акир станет вести себя как раньше, и мне снова придется шарахаться от него. Но все было спокойно и тихо, и это тоже пугало. Почему-то появилось ощущение, что это затишье перед бурей.

Мы дважды останавливались, чтобы пополнить на планетах запасы питания и разных необходимых вещей, но меня вниз не пускали. Да я и сама не горела желанием. Мне с лихвой хватило последнего приключения в публичном доме и того, что могло бы со мной произойти, если бы меня не вытащил командор. Акир меня как-то спросил, не злюсь ли я, что он не пускает меня?

– Пока я не отрежу волосы и не перекрашу их в темно-коричневый цвет, я и сама не рискну появиться где-либо в вашем ненормальном Объединенном Союзе. Это же дикость какая-то… воровать девушек и продавать в гаремы. И это называется высокоцивилизованный мир. У вас даже полиция – это не полиция, а перевалочный пункт и «крыша» для работорговцев.

– Не вздумай отрезать волосы, – попросил Акир, подходя ко мне и заключая в кольцо рук. – Не надо. И красить не надо. Ты такая милая и солнечная со своими рыжими кудряшками.

Я хмыкнула, но спорить не стала.

– С теми полицейскими уже разобрались, – сказал муж спустя пару минут. – И с тем гражданским, который присутствовал на допросе, тоже.

– Что ты имеешь в виду? – Подняв голову, я посмотрела ему в глаза.

– Именно то, что сказал. Перед тем как мы окончательно покинули ту негостеприимную планетку, я оставил кое-кому информацию. А также нанял… пусть будет частных детективов, с указанием, что делать потом с полученными сведениями. И еще… кое-кого.

– И? – У меня во рту пересохло от ожидания ответа.

– И теперь там все хорошо, – сухо ответил ниоки, упорно не глядя мне в глаза. – Небольшая чистка в рядах полиции и их прикормышей определенно пошла на пользу.

Поняв, что никакого подробного объяснения не дождусь, я отвела взгляд. Выражение лица Акира в этот момент было пугающим. Я уже отвыкла от такого, а тут вдруг вспомнила слова моей давней подруги по несчастью – Алилеи. О том, что ниоки жесткие, даже жестокие, и следует держаться от них подальше. Мне это не удалось, с Лиллуко началась моя новая жизнь, с Акиром она продолжилась.

– Акир, – спросила я тихонечко, – как ты думаешь, нашли родню тех девушек из оазиса по портретам и данным, которые я оставила?

– Нет. Они и не пытались.

– То есть все было напрасно, – печально констатировала я. – И девчонки так и останутся без вести пропавшими для своих близких.

– Даже если бы их семьи узнали, что они живы, все равно не смогли бы найти их, – пожал плечами мужчина.

– Как думаешь, если выложить в галасеть их родных планет на каких-нибудь форумах портреты и то, что мне было известно о девушках… Анонимно, разумеется. Это рано или поздно дойдет до их родных? Кто-нибудь увидит, узнает, сообщит…

– Не вздумай! – Акир встряхнул меня за плечи. – Даже думать не смей! Тебя вычислят мгновенно и прибьют как ненужного свидетеля. Мы и так имели неосторожность засветить тебя в… – Он рыкнул и отошел, оставив меня в растерянности.

– Но…

– Не! Смей! – по слогам процедил муж, сверкнув глазами. – Меня не прельщает перспектива вытаскивать тебя из очередной дыры, и хорошо еще, если в целом виде, а не по кусочкам. В прошлый раз нам повезло. Не факт, что так же будет и дальше, если ты снова сунешь свой милый веснушчатый носик во всю эту грязь. Все, что можно будет сделать, я сделаю сам!

На этом он развернулся и ушел.

Вот так мы и жили все время, пока летели к Керакато. А котиков я больше не рисовала. Совсем, чем сильно огорчала Риота. Он периодически пытался дружески подтрунивать надо мной и брать на «слабо», но я не шла на контакт. Все хорошо вовремя.

Наконец долгое путешествие закончилось. Оба крейсера встали на орбите Керакато. Нам предстоял путь вниз, а кораблями оставались заниматься их капитаны и пилоты.

– Ты готова? – спросил меня улыбающийся Акир. – Все собрала?

– Да мне особо собирать нечего, – пожала я плечами. – Вещей у меня почти нет. Голографер, картины, контейнер для семьи Лиллу и Яшка – вот и все мое имущество.

– А одежда и краски? – поднял брови муж.

– Форма казенная, краски и все прочее – тоже служебные. Я же говорю, моих вещей почти нет, а все, что есть, – в одной маленькой сумке.

Я кивнула на свой багаж, сиротливо стоящий на полу. Мы с Акиром весь путь до Керакато по-прежнему жили в разных каютах, хотя то он приходил ко мне ночевать, то я к нему. Но личное пространство на все остальное время суток у нас было у каждого свое. И сейчас мы с Яшкой находились именно у меня, куда и пришел командор.

Акир хмуро осмотрел мои сумки (с вещами и с аппаратурой), не менее недовольным взором окинул меня в привычном уже форменном темно-синем комбинезоне.

– Мы это скоро исправим. Купим тебе все необходимое, при первой же возможности. Я должен представить тебя клану.

Пришла моя очередь поджимать губы и хмуриться. Представляться клану я не хотела. И знакомиться с родителями Акира – тоже не хотела. И вообще, мне было банально страшно лететь на планету страшных ниоки.

Кто бы только меня спрашивал? Я попрощалась с Карртом, Рокхадом и остальными парнями с «Грозовой птицы». Нам с Яшей желали счастливого пути, надеялись, что мы еще увидимся. Мне пожимали руку и похлопывали по плечу, а Яшку только что не целовали со слезами на глазах. Привязались они к моему оранжевому обормоту.

Полет на шаттле в компании взволнованных ниокиров… Космопорт, внешне ничем не отличающийся от двух виденных мною ранее… Только что население тут практически поголовно хвостато-ушастое. На нас смотрели с интересом. Мужчины с одобрением, ничуть не скрываясь, разглядывали мою фигуру и распущенные волосы. Потом некоторые замечали Яшку. Он сидел у меня на плече, и его не сразу можно было увидеть из-за пушистой гривы моих волос. Если замечали, то это вызывало искру любопытства в глазах. Акир на внимание самцов-соплеменников реагировал с мрачным недовольством. Нет, он не бросался демонстративно меня обнимать, чтобы показать всем, кто ее, то есть мой, мужчина. Ничего не говорил, но я видела, как ревниво он поглядывал на меня.

У женщин-ниоки я вызывала не меньший интерес. Но интерес… женский. Они явно сравнивали себя со мной, и сравнение было не в мою пользу. Насмешливые гримаски при осмотре моих веснушек. Гордо расправленные плечи при сравнении моего невеликого роста и общей субтильности с их высокими статными гибкими фигурами. Женщины-кошки были восхитительны. Лично я смотрела на них взглядом художницы, отмечая грациозность, гибкость, точеные ушки на макушках. Да и лица… За все время, пока мы передвигались по космопорту из одного терминала в другой, я не встретила ни одной непривлекательной ниоки. Удивительно красивая раса. Что женщины, что мужчины.

К ниокирам также проявляли вполне закономерное любопытство. Но так как жители Объединенного Союза привычны к многообразию рас, то показывать на них пальцами никто не спешил.

Собственно, двигались мы все в клан Акира, к Черным пантерам. По-хорошему, моим кошакам-адептам следовало бы лететь в какой-нибудь научно-исследовательский институт. Но… Их жрица летела к мужу, значит, они тоже летели к ее мужу. Все доводы разбивались об их железное твердое «Нет!». Хотят поговорить? Они с радостью ответят на все вопросы. Хотят изучить их? Они не возражают, но в присутствии верховной жрицы.

В общем, Акир стал нашей хвостатой нянькой. Жена – бестолочь амнезийная, адепты ее – реликты ископаемые, и Яшка – пресмыкающееся бессловесное, хотя и очень умное.

Когда меня посетила эта мысль, я не выдержала и прыснула от смеха.

– Ты чего? – спросил Акир, подхватывая меня под руку.

– Ты наш хвостатый нянь, – сквозь смех сказала я и объяснила, как видела нашу прекрасную компанию.

Это помогло сбросить напряжение и мне самой, и моим спутникам.

Добирались мы из космопорта на многоместном катере, который прислали за Акиром. Все-таки имелась польза от его высокого служебного положения. Нас встретил пилот в форменном костюме, чуть ли не с благоговением поздоровался с командором, а потом, стараясь не сильно пялиться на меня, Яшку и моих кошаков, открыл нам салон.

– Чего это он? – тихонечко спросила я мужа, когда мужчина занял свое место и мы полетели к городу.

– Все уже знают об успешном завершении экспедиции, – шепнул он мне. – И многие в курсе, что я привез жену.

– Представляю, какое разочарование их ждет, – хмыкнула я. – Они-то, поди, думают, что везешь жену из ниокиров, тех, кого нашел во время своих поисков.

– Алесенька, – как ребенка, позвал меня Акир и чмокнул в висок. – Все, кто в курсе, знают, что моя жена – человек. Только не видели ее снимков и не имеют понятия, как она выглядит. Алеся кон Като, урожденная Ветрова, человек, жена командора Акира кон Като из клана Черных пантер, гражданка Керакато. Это сообщит любой галасправочник.

– А?..

– После заключения межрасового брака сведения о нем в обязательном порядке отправляются в единый орган контроля Объединенного Союза, где все вводится в общую базу данных. Док в свою очередь отправил туда свидетельство, подтверждающее, что нам обоим была введена генетическая сыворотка, так как за этим строго следят. То же самое происходит при рождении детей или разводе.

– Зачем так сложно? Это же какой колоссальный объем информации?! – спросил Сидерин, старший из ниокиров.

– Это касается только межрасовых браков, – пояснил Акир. – Контроль, дабы не рождались метисы. Слишком непредсказуемыми могут быть унаследованные детьми признаки. Пока не ввели обязательную инъекцию геномодулятора обоим родителям, рождалось много… генетических уродов, которые умирали сразу после рождения или появлялись на свет уже мертвыми. Так что было решено сохранять галактические расы в том виде, в котором они существуют ныне.

– То есть если я женюсь на женщине другой расы, например на человечке, – дотошно уточнил Мэнир, взглянув на меня, – то нам обоим также введут эту сыворотку? И у нас родится либо стопроцентный ниокир, либо человек?

– Правильно, – кивнул командор.

– А планировать пол будущего ребенка возможно?

– При искусственном оплодотворении, и только так. Тогда и пол, и расу можно выбирать. Но на это мало кто идет, только если необходим наследник определенного пола и расы, дабы унаследовать состояние, семейное дело или что-то подобное.

За разговорами я не заметила, как мы подлетели к городу.

Город… как город. Ничем он меня особенно не изумил и не поразил. Окраины – малоэтажные, дома там были высотой не более двадцати этажей, плюс промышленные районы. Летели мы не слишком высоко, так что многое можно было спокойно рассмотреть. Центр – это сплошные небоскребы. Офисы, торговые центры, рестораны, кафе – в центре города их было изобилие. Растяжки голографических реклам, парящие в пространстве между домами, музыка, доносящаяся из динамиков, бешеный многоярусный трафик воздушных путей. Пешеходы наблюдались только далеко внизу, на тротуарах. Но при этом – много зелени. Газоны у всех зданий, деревья, парки, клумбы… Это придавало городу живой вид. Сразу было видно: горожане хотят жить не в каменном мертвом мире, а так, чтобы рядом имелись кусочки живой природы.

– Акир, твоя квартира в центре? – спросила я, привлекая к себе внимание.

– А ты хочешь жить в городе? – поинтересовался он с непроницаемым лицом.

– Никогда не понимала манеру отвечать вопросом на вопрос! – Я вообще была крайне взвинчена и раздражена с самого утра и сейчас жалела, что не попросила у Дока перед вылетом успокоительного.

– У меня есть квартира в городе и еще имеется загородный домик.

– А меня куда поселишь?

– Алес-ся-а! – прошипел ниоки.

– Ладно-ладно, молчу! – примирительно подняла я руки и отвернулась.

– Командор, прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу беседу с супругой, – вежливо заговорил Сидерин. – А для нас пятерых места хватит? Я хорошо понимаю, как мы обременяем вас своим присутствием, но в то же время для нас крайне важно находиться как можно ближе к дочери солнца. По крайней мере, первое время.

– Найдется, – со вздохом ответил командор. – Всем хватит места, а потом мы что-нибудь придумаем.

Мы подлетели к одному огромному стеклянному небоскребу, подрулили к крыльцу и вышли наружу.

– Здесь моя городская квартира, – пояснил Акир.

Швейцар, пожилой ниоки в форменной одежде, открыл нам дверь. Увидев ниокиров, он буквально оторопел. Удивленно моргнул несколько раз, потом посмотрел на меня… Пожалуй, только многолетняя выучка вести себя подобающим образом позволила швейцару сохранить лицо и выполнить свою работу. Кстати, в космопорте публика реагировала не столь бурно. Вероятно, швейцар имел ограниченные контакты с представителями других рас Объединенного Союза. Мы вошли и направились к лифту. Мраморный холл, экран во всю стену, транслирующий вид на море, декоративные кусты в кадках, удобные даже на вид кожаные диваны и кресла, журнальные столики. Судя по всему, жилье здесь могли себе позволить далеко не все. Лифт – просторный, зеркальный, с панелью, на которой нужно было вводить номер этажа.

– Какой нам этаж? – спросила я, прикидывая, сколько же их всего может быть в этом доме. Подлетали мы не на уровне крыши, так что я даже предположить не могла, насколько этот небоскреб высок.

– Последний, – хитро улыбнулся мой муженек и ввел цифры нужного этажа.

Я посмотрела на них и судорожно сглотнула. Сто восемьдесят девятый этаж – это впечатляло. Подниматься было откровенно страшно, да и уши закладывало, поэтому я задала вопрос:

– Акир, а почему вы не используете кабины телепортации?

– С чего ты взяла? Используем.

– Но… а зачем мы тогда летели из космопорта на катере, если могли добраться моментально?

– Чтобы посмотреть на мой дом. В кабине вы бы ничего не увидели: вошли и вышли. Те, у кого нет личного транспорта, средств на такси или они спешат, пользуются общественными кабинами для перемещения по городу или в другие точки планеты. Но большинство предпочитает спокойно лететь или идти.

Лифт затормозил, и мой желудок взлетел к горлу. Яшке, похоже, тоже пришелся не по нраву такой подъем, так как он пискнул и покрепче вцепился в мои волосы. Двери разъехались, выпуская нас. В небольшом холле с белым ковром на полу и двумя зеркальными стенами была всего одна дверь.

Акир быстро ввел ряд цифр на панели управления (кстати, цифры эти не высвечивались, демонстрируя нам лишь звездочки), потом вставил в щель электронный ключ и повторил процедуру с кодом. Наконец этот «сейф» открылся, и Акир пригласил нас в свое жилье.

Ну… Оказалось, муж «забыл» упомянуть, что в его квартире два уровня и она полностью занимает сто восемьдесят девятый и сто девяностый этажи этого небоскреба. Ах да, еще сущий пустяк – зимний сад в мансарде под стеклянной крышей, который, в сущности, являлся третьим этажом его скромного холостяцкого жилища.

– О боже мой! – только и смогла я пролепетать, когда осмотр этой огромной территории закончился.

– Хватит нам с тобой места? – улыбаясь, спросил Акир и обнял за плечи.

– Если ты сейчас скажешь, что я должна буду делать тут уборку сама, я подам на развод, – в шоке брякнула я и тут же испугалась. А ну как сейчас орать начнет дражайший супруг?

– Алесенька-а-а! – расхохотался он вместо этого. – Ты как скажешь иногда, я даже не знаю, как на это реагировать.

Я с облегчением выдохнула, а он продолжил, объясняя и мне, и ниокирам:

– Здесь все убирают андроиды и роботы. Кроме того, работает приходящий садовник, он следит за оранжереей. Повариха, которая приходит утром и уходит вечером в те дни, когда я живу дома. И горничная, но ее функции сводятся к тому, чтобы управлять андроидами. Проследить, что необходимо сделать, исправить, заменить и направить туда андроида или робота и ввести необходимую программу, если произошел сбой.

– Горничная? – переспросила я. – Она молодая?

Сама не ожидала от себя, что ляпну такое, но… Почему-то подумалось, что если перед глазами Акира снова будет маячить молодая красивая девушка-ниоки, то… Не нравилась мне такая мысль! Пусть и глупо я себя чувствовала, но…

Мои хвостатые адепты отвернулись, пряча смешинки в глазах, а вот Акиру, наоборот, мой вопрос страшно понравился.

– Алеся, мне нужна только ты! – шепнул он мне на ушко.

– Так молодая она или нет? – буркнула я, пламенея от смущения.

– Нет. Она намного старше меня, – со смешком снизошел до ответа муж.

– Ну тогда ладно, – ворчливо ответила я, осознавая, насколько смешно выгляжу, но ничего не могла с этим поделать.

Ну а чего эти ниоки все такие красивые? У меня, может, комплекс неполноценности развивается на почве своего внешнего несовершенства.

– Так как? Устроит тебя моя квартира? – рассмеялся Акир. – Хватит тут нам двоим места?

– Хватит, – фыркнула, не поднимая глаз. – Да, Яшка?

Ящер в это время исследовал диван в той комнате, где мы стояли. Он вращением глаз изобразил свой восторг, после чего открыл ротик и ткнул в него пальчиком, намекая, что переезд – это, конечно, замечательно. Но кое-кого не мешало бы покормить.

– Командор, – перебил пантомиму Яшки Керидар. – Вы сказали «нам двоим». А где будем жить мы?

– Первое время погостите у меня, пока не освоитесь. А потом мы найдем вам собственное жилье. Хотите – все вместе в одной большой квартире, хотите – каждому по отдельной. Вы ведь, скорее всего, захотите обзавестись семьей, соответственно, вам понадобится личная площадь для каждого.

ГЛАВА 28

Ниокирам хозяин этих умопомрачительных апартаментов выделил пять гостевых спален на нижнем этаже. Даже думать не хочу, зачем их столько, но раз есть, наверное, нужны. Кроме спален тут имелись огромная гостиная, еще какие-то комнаты неясного мне назначения, кухня и рабочие подсобные помещения. На верхнем этаже располагались личные помещения. Большая спальня Акира, его кабинет, малая гостиная, еще несколько спален меньшего размера, просторное пустое помещение с белыми стенами (что тут будет, он пока не знал, а я уже решила, что моя мастерская). Также имелся внутренний лифт для перемещений в рамках квартиры. Ну и, разумеется, лестница. В общем, было где развернуться.

После того как Акир развел гостей по их комнатам, мы поднялись на наш этаж, и он предложил мне осваивать спальню, гардеробную и ванную.

Ну, с гардеробной все до смешного просто. Мои скудные пожитки не заняли даже одной полки. С обувью все обстояло еще хуже: тапочки и ботинки, в которых я сейчас и была. Некоторое время размышляла, куда же спрятать контейнер с останками Лиллуко. На видное место выставлять его мне не хотелось. Так что нашла в дальнем углу свободную полочку и припрятала его там. В ванной мне тоже особенно нечего было расставлять: баночек у меня имелось до прискорбного мало.

Поэтому, быстро все разложив и расставив, я налила Яшке в раковину воды с пеной и пошла в кабинет Акира.

– Я все, – сообщила сидящему за столом мужу.

– Так быстро? – удивился он. – Ах да… Так, погоди минуту, сейчас решу, как лучше поступить.

Он задумчиво провел рукой по столу, потом пододвинул к себе настольный коммуникатор и сказал:

– Алесенька, нам сегодня предстоит встреча с моей семьей. К ужину тебе необходимо платье и все остальное, но у меня нет возможности везти тебя в магазины. Давай так. Я сейчас вызову одну замечательную девушку, специалиста по стилю. Она тебе все организует в лучшем виде и в кратчайшие сроки. Хорошо? Она не один год работает с моей матерью, так что ее вкусу можно доверять.

И не успела я слова сказать в ответ, как он быстро набрал номер и уставился на экран.

– Господин Акир! – воскликнул женский голос. – Вы уже вернулись? А я не знала. Госпожа Наоми мне ничего не говорила.

– Добрый день, Элико, – вежливо улыбнулся Акир, а я снова почувствовала ревность. Да что такое-то?! – Элико, мне нужна твоя профессиональная помощь. Сможешь помочь вот этой замечательной девушке к вечеру подобрать наряд? А также сопроводить ее в салон красоты?

Он развернул коммуникатор в мою сторону, и мы с потрясающе красивой брюнеткой с желтыми глазами уставились друг на друга.

– Здравствуйте! – первой отмерла я.

– День добрый, – задумчиво протянула она, разглядывая мою фигуру в форменном комбинезоне и ботинках. – Господин Акир, – позвала она, продолжая сканировать меня взглядом. – А… как именно… должна выглядеть вечером эта особа? Кто она?

– Эта, как ты выразилась, особа – госпожа Алеся кон Като. Моя жена! – с непередаваемой интонацией сообщил ей муж.

– Жена! – воскликнула Элико. – Но как же?! Этого не может быть! Госпожа Наоми мне ничего не говорила!

– И тем не менее, – чуть более сухо ответил ей командор. – Элико, я на тебя рассчитываю. Все затраты, как обычно, запишешь на мой счет. И будь добра, подбери мне заодно костюм к вечеру.

– Госпожа Алеся! – оторопело пробормотала девушка. – Да, господин Акир. Я буду в течение получаса и на месте разберусь.

Акир положил трубку, а я спросила:

– И что это было? Она твоя бывшая любовница?

– Нет. Но она хотела бы ею быть. А еще лучше – женой. Я, знаешь ли, был видным женихом, – подмигнул он мне и рассмеялся.

– Насколько видным?

– Очень видным! Я – сын главы клана, Алесенька. Как ты думаешь, сколько девушек мечтало стать женой будущего главы клана Черных пантер? Иди сюда! – Он протянул руку и, как только я подошла, усадил меня на колени.

– Знаешь, – задумчиво сказала я. – Когда ты говорил про эти ваши кланы, я почему-то представляла, что вы живете в каких-нибудь шатрах или небольших домиках в степи или на равнине. Что стоит деревянный тотем вашего животного. Прикидывала, как мне существовать в таких условиях. То есть я читала, что у вас города есть, и все такое. Но представляла их совсем иначе.

– Как? – Акир уткнулся мне носом в шею и глубоко вдохнул.

– Не будешь смеяться? – смущенно спросила, дождалась кивка и пояснила: – Почему-то представлялось, что глава клана – это кто-то типа вождя в куче бус, в звериной шкуре и с ритуальным оружием в руках. Танцы с бубном у костра… А ты, оказывается, житель мегаполиса, у тебя огромная квартира, прислуга, андроиды… И жена – дурочка деревенская.

Акир молчал, но начал мелко трястись еще во время моих слов о бусах и шкурах, а под конец так вообще булькал от рвущегося наружу смеха.

– Да ладно уж, смейся, – разрешила я. – Тебя же сейчас разорвет… Что с меня взять? Наверное, я сама раньше жила в пещере и носила звериную шкуру, иначе бы такой бред не навоображала.

Когда муж отсмеялся и вытер выступившие слезы, он спросил:

– Можно я родителям расскажу? Обещаю, только им. Мама будет в восторге, а отец… Ему тоже не помешает немного посмеяться.

– Да пожалуйста! – с сарказмом ответила я. – Пусть убедятся в том, что ты взял себе в жены мало того что амнезийную человечку, так еще дикую и с приветом.

Элико прибыла буквально через пятнадцать минут. Открывал ей Акир, а я в это время жаловалась Яшке на жизнь и на то, как не хочу идти знакомиться с родственниками супруга.

Муж позвал меня в гостиную на верхнем этаже, и когда я вошла, увидела стоящую в ожидании женщину. В жизни эта ниоки оказалась еще красивее, чем мне показалось по коммуникатору. Точеные черты лица, потрясающая фигура, великолепные волосы, безукоризненно сидящее бежевое платье и туфли на каблуках.

– Здравствуйте, – поздоровалась я.

– Добрый день, – протянула она, осматривая меня с ног до головы.

– Дамы, я вас оставляю, разбирайтесь, – сказал Акир. – Элико, я рассчитываю на тебя. Ах да! Когда закончишь с Алесей, она познакомит тебя еще с пятью твоими клиентами на сегодняшний день. Им также понадобятся костюмы. Алеся, отведи потом Элико, пожалуйста, – это было сказано уже мне.

– Разумеется, господин Акир! – с гораздо более медовыми интонациями ответила она и ослепительно улыбнулась, а я молча кивнула.

Командор вышел, и улыбка стилиста исчезла. Я продолжала стоять и смотреть на нее, а она снова принялась разглядывать меня.

– И? – первой нарушила я тишину. – Каков вердикт?

– М-да! – выдавила Элико. – Для начала, госпожа Алеся, покажите мне, что у вас уже есть в гардеробе.

– Не покажу. Могу перечислить: еще один такой же комбинезон, как сейчас на мне, спортивное белье, халат и рабочая одежда.

– А обувь? – Ее взгляд скользнул к моим ботинкам.

– Вот это и тапочки, – невозмутимо сообщила я.

– Ужасно! Совершенно ужасно! Это же немыслимый фронт работы! – всплеснула она руками и отмерла. Подошла ко мне ближе и всмотрелась в мои глаза.

– Не преувеличивайте, Элико, – фыркнула я. – Для того чтобы подобрать мне на сегодняшнее мероприятие платье, белье и туфли – нужно не так уж много времени. Непосильных задач вам никто не ставит. И прошу вас, обращайтесь ко мне по имени – Алеся.

– А волосы?! – экспрессивно воскликнула девушка. – Для того чтобы сделать приличную прическу, нужно время! Я не успею отвезти вас в салон.

– И не надо, – ничуть не смутилась я. – Если вы сможете добыть мне хорошие шампунь, маску и бальзам для вьющихся волос – все решаемо. Ну еще несколько заколок. Только, пожалуйста, всю косметику – без запаха.

– Почему? – Это ее так озадачило, что она даже забыла, что меня надо поливать снисходительными взглядами и «жалеть».

– Считайте это причудой моего мужа.

– Какая глупость! Женщина должна благоухать! – видимо, из женской солидарности возмутилась она.

– Ну да… наверное. Только вот первая и последняя моя попытка купить себе косметику с приятным запахом закончилась весьма плачевно. – Найдя в стилисте понимающую душу, я наконец-то выплеснула то возмущение, которое охватило меня при утилизации Акиром шампуней и других женских радостей. Не постеснялась даже перечислить весь список утерянных продуктов.

– Какой кошмар! – экспрессивно ужаснулась Элико. – И что же вы? Но это же…

– Вот-вот! – подтвердила я. – Быть женой командора оказалось непросто.

– Ладно! Будут вам средства без запаха. От самых лучших производителей, с таким эффектом, что… А отсутствие парфюма мы компенсируем умопомрачительным нарядом и драгоценностями! Ух! Господин Акир, увидев вас, умрет на месте! Да-да, или я не лучший стилист клана Черных пантер.

Я рассмеялась, очень уж смешно и темпераментно отреагировала девушка на мою историю, и было приятно, что удалось найти с ней точки соприкосновения. И тут же огорчила:

– Элико, с драгоценностями тоже некоторая сложность. Я должна постоянно носить вот этот кулон, так как… Сложно объяснить в двух словах, потом поймете. В общем, придется подбирать украшения с учетом кулона и кольца. – И продемонстрировала их девушке.

– Непроста-а-ая задача, – протянула она и тут же хищно улыбнулась. – Я люблю такие. Вы крайне нестандартная клиентка. Человек, рыжая, невысокая, с кучей ограничений… Но тем интереснее работать. Раздевайтесь!

Я послушно разделась до белья и позволила ей снять с меня мерки, чтобы определить размеры. Она быстро вносила результаты измерений в планшет и параллельно задавала вопросы:

– А как вы познакомились с командором?

– На его корабле. Я штатный художник.

– Да-а? Правда, что ли? И чем вы рисуете?

– Всем понемножку. С графическим планшетом пока не так чтобы хорошо получается, но я тренируюсь и учусь.

– Покажете мне ваши работы? А чем еще занимаетесь?

– Делаю голограммы. Говорят, мне неплохо удается портретная съемка.

– Да? А покажете?..

– Разумеется.

– Так! Что тут у нас? – бубнила Элико, внося в планшет последние цифры. – Подбор по параметрам, цветовая гамма, рыжие… голубые… наличие. Давайте смотреть, что вам можно быстро заказать.

Пока она что-то подбирала, я оделась и присела на диван.

– Так, Алеся, выбираем! – Подойдя ко мне, девушка присела рядом и положила планшет мне на колени. – Вот все, что можно быстро доставить, чтобы успеть к вечеру. Выбирайте, будем обсуждать и смотреть на объемном манекене.

Дальше мы тыкали в картинку понравившегося платья, и напротив нас появлялась голограмма манекена с моим телом в натуральную величину, одетого в то, что мы выбрали. Потрясающая штука! Я оценила сие устройство.

Элико так увлеклась своей работой, что забыла про все на свете и стала уговаривать меня посмотреть на то или на это – или категорически отговаривать от чего-то другого. По поводу одного платья мы спорили чуть ли не до хрипоты. Ниоки победила, выбрали мы именно его. Длинное, обтягивающее, с открытой спиной, цвета зеленой морской волны. По крайней мере, именно так было сказано в описании. Не знаю, как будет в реале, а на манекене выглядело оно умопомрачительно. Так же были выбраны белье и обувь.

Ниоки сама отправила заказ на выбранные вещи и средства по уходу за телом и волосами. Потом с учетом моего наряда подобрала все необходимое Акиру (его размеры имелись в ее планшете). А затем я проводила ее к ниокирам. Сначала позвонила им и попросила собраться в гостиной, куда мы со стилистом и спустились.

– Элико, теперь прошу вас подобрать костюмы вот этим господам, – сказала я ей и с интересом посмотрела на обомлевшую девушку.

– Это… это… это… – заклинило ее.

– Это ниокиры, – помогла я ей. – Ваши предки. Мы привезли их сюда из экспедиции.

– Дочь солнца! – привлек внимание Сидерин. – Представь нам эту прекрасную деву.

– Ее зовут Элико. Она, сняв предварительно мерки, поможет вам подобрать одежду для вечернего мероприятия. Элико, знакомьтесь: Сидерин, Юладжин, Керидар, Мэнир, Маоки.

Мужчины по очереди поклонились, а Элико наконец отпустил ступор.

– А почему они называют вас «дочерью солнца»? – шепотом спросила она, косясь на моих кошаков.

– Долгая история. Если вкратце: я их верховная жрица. А вот этот кулон – религиозный атрибут, символ их веры.

– Жена командора кон Като, чистокровный человек с рыжими волосами – верховная жрица моих предков… – пролепетала Элико. Не иначе, как ее мир рухнул.

Оставив девушку работать, я потихоньку вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и прислонилась к стене.

– Фух! – выдохнула тихонько. – Первое знакомство пережили…

Я действительно ужасно нервничала, так как поведение Элико наглядно продемонстрировало, чего мне следует ожидать от встречи с прочими членами клана Акира. Особенно с семьей.

Нет, в принципе я их понимала. Жил у них весь такой замечательный мужчина: сын главы клана, командор, холостяк и завидный жених, красавец, наконец. И вдруг он возвращается из экспедиции, успешной, надо сказать, и привозит никому не известную девицу сомнительной наружности, расы, с непроверенными личными данными. Эдакую темную (точнее, рыжую) лошадку, от которой неясно, чего ожидать. Она разбила множество матримониальных планов в отношении этого замечательного мужчины, не дала его родителям сосватать ему какую-нибудь выгодную невесту. И вообще, испортила репутацию…

Я сползла по стене вниз на корточки и потерла лицо руками. Надо как-то пережить сегодняшний день! Просто пережить… В конце концов, я – страшно дорогой и редкий оранжевый цвет радуги. Девушка, на которую ради обладания ею велась настоящая охота. Еще я художник, и вроде как неплохой. Кстати, надо показать Элико мои картины, пока будем ждать прибытия одежды.

– Госпожа? – позвал меня женский голос, заставив вздрогнуть. – Меня вызвал Акир. Я повариха, Таори. Будут какие-нибудь пожелания?

– Добрый день! – Вскочив, я уставилась на неслышно подошедшую пожилую женщину, одетую в форменное синее платье и белый фартук.

– Меня зовут Алеся. Я жена Акира.

– Я знаю, госпожа, – улыбнулась она. – Мне Акир так и сказал: увижу худенькую человеческую девушку с роскошной рыжей гривой и веснушками, узнаю свою хозяйку. Только я не поняла, что такое веснушки.

– А вот эти пятнышки, – прыснула я на подобное описание. – И нет, они не отмываются и не выводятся.

Таори рассмеялась глубоким грудным смехом и спросила:

– Так что вам приготовить? И еще нужно накормить какого-то Яшку. Мне сказали, что он ужасно прожорливый.

– О да! Яшка тот еще проглот. Ест все! Я вас сейчас познакомлю. А приготовить… Нас – шесть голодных мужчин, две умеренно голодные девушки и один Яша. Так что на ваше усмотрение, что-нибудь быстрое плюс кофе и чай…

– Даже представить боюсь, что же за чудовище привез Акир из экспедиции… Он еще в детстве постоянно выкидывал что-нибудь эдакое, что госпожа Наоми только за голову хваталась.

– А вы знаете Акира с детства? – спросила я.

– Да. Во-о-от с таких лет. – Она показала высоту примерно в полметра от пола. – Таким очаровательным котеночком был. А вырос… красавец! И наконец-то женился. Давно пора.

– Эм-м…

– Ой, что же это я. Прошу прощения, госпожа. Я пойду, приготовлю закуски и бутерброды.

– Да-да, – сказала я ей уже в спину.

Поднявшись наверх, вытащила сонного Яшку из ванны, вытерла и понесла вниз со словами, что сейчас его будут кормить. Он тут же оживился, обрадовался и взбодрился. Еще бы – поесть можно!

– Таори! – позвала я повариху, войдя в кухню. – Знакомьтесь. Вот это – Яша, он же Яшка, он же – Яков. Но последнее – это если провинится. Прошу любить, жаловать и хорошо кормить.

Я посадила его на стол и стала наблюдать за реакцией поварихи.

– Это и есть тот самый Яшка? – растерянно спросила она. – Но это же… ящерка.

– Ну да. Мой лучший друг, астронавт и вообще героическая ящерица, член экипажа «Грозовой птицы».

Яшка тут же восторженно изобразил глазами и антеннкой, что – да, это он и есть, весь такой героический и замечательный.

– А худенький какой! А маленький какой! – проснулся в Таори материнский инстинкт. – Сейчас я тебя накормлю, ты ж моя крошечка!

Я скептически посмотрела на толстенького кругленького Яшку. Это он-то худенький? А повариха уже выставляла перед моим любимым другом тарелочки с лакомствами.

А потом Таори выпустила из «кладовки» андроида, который накрыл на стол в столовой. И мы все пили кофе и ели. Ниокиры напропалую флиртовали с Элико, а она, разрумянившаяся и веселая, смеялась и кокетничала. Похоже, ее кошачьи головы моих адептов не смущали. Акир загадочно улыбался и подкладывал мне в тарелку закуски. Яшка к этому времени уже объелся и только что не икал, но все равно не отказывался от маленьких подношений очарованной им Элико.

ГЛАВА 29

К назначенному часу мы все были готовы. Элико осталась с нами и лично проследила, как мы оделись. На семейный ужин к семье кон Като она приглашена не была, так что спокойно делала свою работу. Убедившись, что ниокиры прилично выглядят в новых костюмах, девушка снова поднялась ко мне. Я к тому времени успела использовать новые шампунь, маску и бальзам, так что уже высохшие волосы сейчас падали на спину тугими блестящими локонами. Максимум, чего они требовали, – это убрать их от лица и заколоть парой заколок.

– Роскошные! – сказала Элико, приподняв несколько кудряшек и позволив им выскользнуть из пальцев. – Но представляю, как с ними тяжело.

– Нелегко, – согласилась я. – На корабле я их постоянно заплетала в косу или закалывала. Но вообще хочу укоротить.

– Ни в коем случае! – воскликнула девушка. – Такое богатство!

Я молча улыбнулась. Мне хотелось поделиться подробностями неудавшейся попытки избавиться от косы, которая закончилась свадьбой. Но… это слишком личное.

И вот мы добрались до небоскреба, в котором жили родители Акира. Я ужасно нервничала! Вот бы мне сейчас волшебного успокоительного Дока. После него, как говорится, море по колено. Замуж так замуж. Знакомство с родителями мужа? Да легко! Но, увы. Поэтому я украдкой вытирала вспотевшие от страха ладошки салфеткой и старалась сдерживаться, чтобы не сбежать.

Швейцар, вытаращившийся на ниокиров, богатый холл, лифт, горничная, открывшая дверь. Роскошная гостиная, в которую мы попали… Неподалеку играла музыка и слышались негромкие голоса.

– Господин Акир! Господа! – поприветствовала нас горничная, красивая (ну да, а как же!) брюнетка в форменном платье. Она чуть споткнулась на приветствии ниокиров – мало ли как к ним надо обращаться! – но выучка взяла свое, и заминка была почти не заметна.

– Здравствуй, Тилони, – улыбнулся ей мой муж. – Сообщи родителям, что мы приехали.

Девушка быстро пошла в соседнее помещение, а я… Сама не заметила как, но бочком-бочком, аккуратненько так, задвинулась за спину Акира и притаилась там.

– Алеся! – позвал он меня тихонько.

– Да-да? – отозвалась я и в очередной раз вытерла ладошки многострадальной салфеткой.

– Ты прячешься? – не поворачиваясь, со смешком уточнил Акир.

– Не-э-эт, ну что ты! – с самым честным видом протянула я, не делая попытки выйти из-за надежной спины.

Мои адепты смешно по-кошачьи фыркнули, но говорить ничего не стали. А дорогой супруг хотел что-то сказать, но не успел.

– Акир! – В гостиную стремительно влетела ослепительно красивая – гр-р-р! – женщина средних лет в вечернем платье. Роскошные черные волосы шелковым водопадом падали на спину, а велюровые кошачьи ушки нервно подрагивали.

– Мама! – ласково ответил муж и раскрыл объятия, куда она и устремилась.

– Ну как ты? – тараторила она. – Как дорога? Как экспедиция? Мне кое-что уже известно, но я жажду услышать все подробности. И про какой сюрприз ты говорил?

– Мама! – с укоризной протянул Акир, а я мысленно хихикнула. Похоже, у моего мужа очень любящая мать. Ни ниокиров, ни меня она вообще не заметила. Или сделала вид, что не заметила. – Госпожа Наоми кон Като, – произнес он вслух ее имя.

– Ох, что же это я! – сказала она. – Представь мне твоих гостей!

– Непременно! Но сначала, мама, познакомься. Это моя жена, Алеся.

Муж протянул назад руку, поймал меня за локоть и стал аккуратно вытаскивать из-за своей спины.

– Как – жена? – сдавленным голосом пролепетала женщина.

Та-а-ак! Кое-кто, похоже, не успел ей сообщить, что она теперь не только мама, но еще и свекровь. Акир вытащил меня, выдвинул вперед и положил руки на плечи, не давая снова спрятаться.

– Здравствуйте! – сказала испуганная я.

– Здравствуйте! – ответила обалдевшая ниоки.

– Эм-м… – многозначительно промычала я. – Алеся.

– Наоми! – ответила она, таращась на меня. Потом перевела взгляд на сыночка, и что-то мне подсказало, что сейчас «мальчика» будут ругать. Ну может, не сейчас, но точно будут.

– Мама, Алеся – художница. Она была с нами в экспедиции. Мы поженились во время полета. Риот кон Рати зарегистрировал наш брак. Папа знает.

– Риот зарегистрировал… – прищурившись, протянула она, потом до нее дошла последняя фраза. – Ах папа знает?!

Ха! Похоже, достанется не только сыночку, но и моему новоявленному свекру.

И именно в этот крайне неудачный момент к нам добавился новый персонаж – глава клана Черных пантер, отец моего мужа.

– Акир! – громко окликнул он сына. – Господа, госпожа! – последнее было адресовано мне.

– Здравствуй, отец! – произнес Акир. – А теперь, раз почти все в сборе, еще раз представлю всех по порядку.

Высокий немолодой ниоки окинул меня и ниокиров внимательным взглядом и кивнул сыну.

– Изар кон Като – глава клана Черных пантер, мой отец. Алеся кон Като, в девичестве Ветрова, – моя жена и кахэто.

– Как – кахэто?! – сдавленно пискнула свекровь.

– Господа Сидерин, Юладжин, Керидар, Мэнир, Маоки. Последние выжившие ниокиры, наши предки, – невозмутимо договорил Акир.

Мужчины раскланялись.

– Алеся, добро пожаловать в семью. Мы, конечно, не ожидали такой новости, – обратился ко мне Изар, украдкой покосившись на раздувающую ноздри жену, – но рады за Акира. Вы уже устроились? Как вам Керакато?

– Благодарю, – ответила я, отчаянно желая провалиться сквозь землю. – Я видела еще слишком мало, чтобы делать какие-то выводы. Но то, что успела увидеть, мне понравилось.

– А вам, господа? – Изар перевел взгляд на ниокиров. – Сильно изменился мир?

– Разумеется. Тем более что и планета другая, да и раса, в сущности, иная, – кивнул Сидерин. – Нам понадобится много времени, чтобы освоиться в новой жизни. Но главное, что мы живы, у нас есть верховная жрица, а все остальное наверстаем.

– А кто ваша верховная жрица? – полюбопытствовал мой свекор.

– Алеся. Командор вам не сообщил? Именно Алеся нас нашла, как и было сказано в пророчестве. Она – дочь солнца, наша верховная жрица.

Я скромно потупила глазки. Зато Наоми хмыкнула. Похоже, ей было приятно, что Акир не сообщил всю информацию не только ей, но и отцу.

– Изар, что же мы держим всех тут? Пойдемте знакомить нашу с тобой невестку, – выделила она интонацией мой статус, – с родней. Ну и, разумеется, уважаемых ниокиров. Надеюсь, вам понравится у нас.

Семья была… большая. Дяди, тети, племянники, кузены и кузины, их жены, мужья… У меня в голове скоро все имена перемешались в кашу, и я не могла вспомнить, кто есть кто. И все родственники спрашивали про то, как прошла экспедиция, что мы там видели, как проходил полет, что сохранилось на вымершей планете их предков. Задавали вопросы в основном Акиру и ниокирам. Но это понятно, с меня-то что взять? Ну жена их Акирчика, ну человек, художница. Нет, они сначала попытались задавать мне вопросы – откуда я, сколько мне лет, как я попала в экспедицию, но Акир постоянно вмешивался и аккуратно переводил тему. Так что в итоге меня оставили в покое и потом беседовали только с моим мужем и адептами.

– Алеся, – прикоснувшись к моему локтю, тихонько позвала меня подошедшая Наоми. – Можно я украду тебя на несколько минут?

– Да, конечно, – обреченно ответила я и побрела за свекровью в соседнюю гостиную.

– Присаживайся, – указала она мне на диван и села сама. – Алеся, должна сказать, что я не ожидала сегодняшней новости. Ни Акир, ни Изар почему-то ничего не сообщили. Отсюда мой первый шок.

– Да ничего страшного, – вежливо улыбнулась я. – На вашем месте я бы так же реагировала.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – кивнула она. – Алеся, мне бы хотелось немного узнать о тебе. За весь вечер так ничего и не выяснилось, Акир переводил разговор, и я хотела бы понять почему. Ты что-то скрываешь?

– Ну… – помялась я. – Я действительно художница, и мое имя Алеся, фамилия Ветрова. С Акиром мы познакомились на «Грозовой птице». Но больше я вам не смогу ничего рассказать о себе. Видите ли, у меня амнезия. Я бы и рада поведать о своей прошлой жизни, но, увы, ничего не помню. Не знаю, сколько мне точно лет, и понятия не имею, откуда я родом. Имя и то не сразу вспомнила.

– Великие звезды! – всплеснула руками женщина. – И как же ты живешь?

– Да как-то так и живу, – пожала я плечами. – Выбора-то нет.

– Ничего, – прикоснувшись к моей руке, сказала она. – Мы найдем специалистов. Алеся, ну а ваша женитьба с Акиром. Все это так внезапно, я даже не знаю, о чем спрашивать. Почему вы так быстро решили пожениться? На корабле… А как же родня? Мы бы справили здесь пышную свадьбу. Что вам стоило немного подождать?

– Это была инициатива Акира. Я даже и не знаю, рассказывать ли о том, как проходила наша свадьба, – смущенно сказала ей.

– Конечно, рассказывать! Я же мать!

– Да, собственно… в рубку корабля Акир притащил меня перекинутой через плечо, потом поставил на пол, а чтобы я не сбежала с перепугу, держал за косу, намотав ее на кулак. А потом не успела я мяукнуть, как капитан Риот объявил нас мужем и женой.

– К-как это… – в шоке переспросила Наоми. – За косу? Объявил? А кольца? А праздник?

– А! Ну кольца были, – кивнула я. – У второго пилота в кармане завалялись гайки. Большие такие. Вот две из них и стали кольцами.

– Гайки? Гайки?! Мой сын надел своей невесте на свадьбе гайку вместо кольца?!

На Наоми было страшно смотреть. Ее мир сильно пошатнулся, не иначе. А я, вот честно скажу, испытывала какое-то извращенное удовольствие от этого рассказа. Было приятно, что не я одна была в шоке от собственной свадьбы.

– Но вы не подумайте, Акир потом купил кольца. И себе, и мне. Вот! – Я продемонстрировала ей руку с обручальным кольцом.

– Я убью его! – мрачно сообщила свекровь. – Собственными руками!

– Не надо, – улыбнулась я. – Это все уже в прошлом. Нам обоим было непросто, но сейчас вроде все наладилось. Он хороший.

– Ты так сильно не хотела за него замуж? – задала она еще один неприятный вопрос. – Настолько, что тебя пришлось держать за волосы?

– Я вообще не думала о замужестве и даже не подозревала, куда меня тащат и зачем. Акир сам все решил.

– Это потому, что ты его кахэто, – вздохнула она. – Это такая мука. Понятно, что он боялся тебя упустить.

Я молча пожала плечами. Откуда мне знать, мука это или нет? Только по отзывам. Но все ведь субъективно.

– Он-то тебе хоть немножко нравится? – спросила помрачневшая женщина.

– Нравится.

– Ну хоть что-то. Было бы хуже, если бы ты его ненавидела, являясь при этом его женой. Он ведь не отпустит тебя. Ты знаешь?

– Знаю, госпожа Наоми. Он мне говорил об этом, и неоднократно.

– Зови меня по имени, – грустно махнув рукой, сказала женщина и встала. – М-да. Ладно, свадьбу мы сыграем, чтобы все родственники и клан знали, что Акир женился. Публикации в прессе тоже организуем. И не спорь!

– Думаю, вам лучше обсудить это с Акиром, – ответила я, тоже встав.

– И обсужу! Еще как обсужу! Придумал тоже!..

В общем, знакомство с родней Акира прошло неоднозначно. Но в целом – зря я так боялась. Уже позднее, когда мы вернулись в квартиру Акира и легли в постель, он сказал мне, что я понравилась его родителям. А госпожа Наоми вообще хотела ему уши надрать, как в детстве, за то, что он так «издевался над бедной девочкой, потерявшей память». И потребовала назначить день свадьбы, но чтобы все как у ниоки! Платье, кольцо (другое, а не это скромное, недостойное быть подарком от мужчины его статуса), банкет и прочее. И еще сказала, что она хочет посмотреть на мои работы, так что на днях следует ждать ее в гости.

– Акир, а почему ты не предупредил маму о том, что женился? – задала я вопрос, мучивший меня с момента знакомства с Наоми. – Ты… стесняешься меня?

– Что ты! – Акир даже приподнялся на локте, чтобы заглянуть мне в глаза. – И думать так не смей! Ты не та женщина, которой нужно стесняться, поверь.

– Откуда же мне знать, каких женщин стесняются ниоки, – вполне логично обосновала я свои сомнения. – Тем более что я действительно… несколько неадекватна и не приспособлена к жизни в этих ваших развитых мирах. Но я не понимаю…

– Алеся, ты уже видела мою мать и примерно представляешь ее характер. Так вот, если бы я сообщил ей заранее, она примчалась бы в космопорт, поехала с нами сюда, и у нас не было бы ни минуты покоя. А так она тихо-мирно сидела дома и готовила праздничный вечер, ожидая меня с компанией.

Я кивнула, принимая объяснение. Хотелось верить, что он говорит правду, а не пытается завуалировать истинную ситуацию.

А утро началось неожиданно. Со стука в дверь спальни и бодрого голоса Наоми:

– Дети! Я пришла!

– Мама? – подскочил Акир.

– Да-да, мама!

Дверь открылась, и на пороге нарисовалась моя свекровь.

– Мама, что случилось? – хрипло спросил муж.

– А что могло случиться? – подняла она брови, ничуть не смущаясь того, что мы с Акиром еще лежим в постели. – Я пришла навестить своего сына и невестку. И вообще, девочке нужна одежда. Я с утра разговаривала с Элико. Эта паршивка призналась, что она вчера у вас была и узнала о твоей женитьбе раньше меня!

– Мама-а! – закатил глаза командор.

– Вставайте! У нас с Алесей много дел. Во-первых, скоро придет Элико, будем подбирать твоей жене гардероб. Во-вторых, Алеся обещала показать мне свои работы. В-третьих, девочке нужна мастерская! Талант не должен прозябать! А у тебя есть отличная пустая комната, в которой ты хотел сделать спортивный зал. Заодно она скажет, что ей необходимо приобрести для работы.

– Мама!

– А ты на мать голос не повышай! – сверкнула глазами эта дикая кошка. – Я тебя еще не простила!

На этом она гордо развернулась и покинула нас. Я сначала несколько секунд таращилась на дверь, потом натянула одеяло на голову и затряслась от смеха.

– Смеешься? – Акир пощекотал меня за пятку, высунувшуюся из-под одеяла. – Мужайся, Алесенька. Моя мама – страшная женщина, если она решила чего-то добиться, лучше на ее пути не стоять. Сметет и не заметит. Я пытался тебя вчера предупредить.

Внизу уже хозяйничала горничная – Нилла, которая командовала роботами. На кухне колдовала Таори, готовя завтрак на всю нашу компанию. Там же нашелся и Яшка, уже накормленный от пуза. Он влюбленными глазами наблюдал за поварихой, а та рассказывала ему рецепты приготовления тех блюд, над которыми колдовала в данный момент. Идиллия! Наоми обнаружилась в компании ниокиров.

…День прошел сумбурно. Приезжала Элико. Она уже выбрала для меня кучу вещей по моим параметрам и требовала только моего одобрения. Ну и Наоми подключилась, как же без нее. По-моему, я им и не нужна была. Размеры есть, внешние данные есть. Они сами выбирали, сами обсуждали, от меня требовалось только окончательное «да» или «нет». Я пыталась им сказать, что мне не нужно столько, что потом сама съезжу в магазины, что мне хочется нечто более неформальное… Кто бы меня слушал? А я бы выбрала себе пару удобных брюк, несколько футболок и рубашек и на этом остановилась. Но… «Жена командора Акира кон Като не может себе позволить выглядеть неподобающе!» Мне пришлось смириться. А то, что хотелось мне лично, я решила приобрести потом, когда на меня никто не будет давить.

Когда с этим покончили, я продемонстрировала им свои работы. И голограммы, и картины, и рисунки котиков. Акир вернул мне папку с ними, когда мы приземлились на Керакато.

– Это ведь Риот? – неуверенно спросила Наоми, указывая на драного кошака с седой прядкой. – А это – Акир. – Ее палец переместился на второго кота.

– Ну… котики это, – смутилась я.

– Да-да, котики. Риот очень похож! А еще рисунки мальчиков есть? – деловито уточнила она.

– Нет.

– Жаль. Мальчики вышли замечательными.

Я на такую характеристику «мальчиков» только смущенно кашлянула.

Интерес у женщин вызвал портрет Лиллуко.

– Это ведь девушка из клана Степных кугуаров, да? У них такие желтые волосы.

– Да. Лиллуко кон Кэху из клана Степных кугуаров, – кивнула я.

– Кон Кэху… – задумчиво сказала Наоми. – Внучка Литара кон Кэху? Ученого?

– Вполне возможно, я не знаю имени ее дедушки. А вы знаете этого мужчину? – заинтересовалась я.

– Лично незнакома. Но он широко известная личность, историк с мировым именем.

– Было бы интересно с ним пообщаться… – обронила задумчиво.

Рассказывать, что я собираюсь лететь к семье Лиллуко, не хотела, так как это породило бы лавину вопросов. А меня совершенно не прельщала перспектива сообщать о своем рабстве, о побеге и особенно о том, как у меня очутились останки Лиллу. До сих пор в озноб бросало, если я вспоминала те кошмарные часы в пустыне.

Возможно, позднее, через год, два, пять я смогу вспоминать об этом спокойно. Но пока все, что происходило со мной… Не знаю, как описать свои чувства. Было ощущение, что я упала в горный поток. И он тащил меня, вертел как щепку, прибивал то к одному, то к другому берегу, и не было ни малейшей возможности вырваться. Не удавалось не только плыть против течения, но хотя бы выбраться на берег и переждать. Даже то, как Акир меня выручил, взял в экспедицию, как женился на мне… Он хотел как лучше, спас меня, сделал своей женой. Все делал он. А я только бессмысленно барахталась, не имея сил отстоять свои желания.

Это угнетало, давило. Порой хотелось встать и закричать во весь голос: да увидьте же меня! Не оранжевый цвет радуги. Не девчонку, все достоинство которой в рыжих волосах. Не кахэто, которая вкусно пахнет для одного конкретного мужчины. Не жену командора. Увидьте же во мне человека, у которого есть свои собственные мысли, желания, чувства.

Не знаю, наверное, я виновата в этом сама. Но я не боец по натуре, не умею идти напролом, теряюсь от агрессивности и грубости, замыкаюсь от хамства. Не умею в некоторые моменты сказать «нет» и настоять на своем. Слабачка…

Но даже такие, как я, имеют право на самостоятельность, а мне ее не давали вообще. За меня решали, чем мне пользоваться, что носить, как жить, куда ходить. И все это из лучших побуждений, стараясь для меня и не слыша моих попыток объяснить, что мне это не нужно.

Так Акир не позволял мне свободно перемещаться на планете ниокиров, вроде как оберегая, а на самом-то деле – сохраняя свое спокойствие. Так Наоми делала выбор за меня, подбирая прекрасные (не спорю) наряды, которые были совсем не в моем вкусе. Так мои адепты-кошаки сделали меня своей жрицей и не желали слышать, чтобы я передала кому-нибудь другому эту почетную обязанность.

ГЛАВА 30

Три дня прошли в плотном общении со свекровью. Она приходила утром и уходила вечером, и, откровенно говоря, я дико устала от нее. На четвертый день она решила вывезти меня в город на экскурсию, и тогда же у нас случилась ссора с Акиром.

– Куда вы собрались? – спросил он, застав нас на нижнем этаже, уже полностью готовых к выходу из квартиры.

– Погуляем, – весело сказала Наоми. – А то Алеся засиделась в четырех стенах. Пора уже показать ей город.

– Нет! – спокойно сказал Акир.

– Это почему еще?! – возмутилась Наоми.

– Почему? – одновременно с ней спросила я.

– Потому что я так сказал. Алеся никуда не выйдет без охраны.

– Акир, что еще за глупости? – фыркнула моя свекровь. – Какая еще охрана? Мы просто погуляем, зайдем в какой-нибудь ресторан, в торговый комплекс, осмотрим город.

– Нет! – Акир сложил руки на груди.

– Да почему?! – в один голос воскликнули мы с Наоми и переглянулись.

– Потому что я запрещаю своей жене выходить куда-либо без охраны! – отрезал ниоки, развернулся и… ушел.

– Акир! – закричала ему в спину Наоми. – Акир! А ну подожди! Ты что это такое придумал? Что еще за рабовладельческие замашки? Алеся твоя жена, а не вещь. С какой стати ты…

Но ее сынок, не оглядываясь, поднялся по лестнице, и мы услышали, как хлопнула дверь в его кабинет.

– Нет, ну ты посмотри на него?! – всплеснула руками женщина. – Подумать только! Я непременно все расскажу Изару! Это же… У меня слов нет! – Она повернулась ко мне и резко замолчала. – Алеся? Тебе нехорошо? Ты почему так побледнела?

– Нет, – ровно ответила я. Зачем ей знать, о чем я думала? Это ее сын, и все равно для нее он самый лучший. И я ей благодарна за опеку. – Извините, Наоми. Мне… Я… пойду.

На деревянных ногах поднялась по лестнице, зашла в первую попавшуюся комнату, закрыла дверь и подошла к окну. Прислонилась лбом к стеклу и уставилась на лежащий далеко внизу город. Это невыносимо! Роскошная золотая клетка, где я – редкая птица, которая… А-а, да что тут говорить. Никаких сил… Зато непреодолимое желание что-нибудь разбить. В идеале – о голову муженька!

До вечера меня никто не искал и не беспокоил, что странно, но тем не менее. Я даже не знала, дома ли Акир и сидит ли в своем кабинете или улетел по важным командорским делам. За Яшку не переживала, у него с Таори нежная привязанность на почве любви покушать и накормить, соответственно. Ниокиров повариха тоже накормит, кошаки мои на отсутствие аппетита не жаловались.

В общем, сидела я в одиночестве, сидела… Сначала жалела себя. Потом ругала Акира, сволочь хвостатую деспотичную. Потом начала звереть! К тому времени, когда я наконец решила выйти из своего укрытия, накрутила себя до состояния… ну, назовем его «белая ярость». Это когда аж добела раскалилась. Тут простым скандалом уже не отделаться. В таком состоянии идут на штурм непобедимой крепости и, случается, даже побеждают ее. Потому как инстинкт самосохранения уже отключился, и что будет дальше – все равно.

Дымясь от злости, я спустилась в столовую. Сверкая глазами, села за накрытый к ужину стол. Проигнорировав пожелания приятного аппетита от ниокиров и Акира, с остервенением кромсала отбивную и ела. Так же злобно прикончила салат и все остальное, что наготовила Таори. Мои адепты просекли, что их жрица, мягко говоря, не в настроении, и затихли, с опаской поглядывая в мою сторону. Яшка тоже осознал, что грядет нечто… и кое-кому это может не понравиться, и перебрался поближе к Юладжину, который уже ел десерт. Ящер утаскивал у кошака лакомые кусочки и косился на меня одним глазом.

«Ужин прошел в крайне напряженной обстановке», – написали бы журналисты, если бы описывали его в прессе.

Ниокиры, закончив с едой, откланялись и ушли, прихватив Яшку, а мы с мужем вдвоем остались сидеть за столом.

– Алеся? – позвал он меня.

– Акир? – процедила я.

– Что-то не так? Ты злишься?

– Ну что ты! – ядовито ответила ему. – У меня совсем нет поводов для злости. Все ведь замечательно. Шикарно!

– Поясни! – Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– А зачем? Какой смысл что-то тебе пояснять? Ты ведь все решаешь сам. Как там было сказано? «Будет так, а не иначе, потому что ты так сказал. И точка!»

– И что в этом такого? – Эта хвостатая сволочь подняла брови.

– Действительно! Что такого? Всего лишь снова обращаешься со мной, будто я – вещь! Даже твоя собственная мать заметила, что ты ведешь себя со мной так, словно я твоя рабыня. Хотя что это я?! Я ведь и есть твоя рабыня! Не так ли? – Я резко отодвинула стул и встала.

– Алес-ся! – рявкнул Акир и тоже вскочил. – Да, я сказал, что тебе нельзя выходить одной. Что в этом такого?

– Что такого? Ты… Ты не мог со мной заранее это обсудить? Ты не мог сказать, что найдешь мне телохранителя, если это по каким-то причинам необходимо? Но нет! Как же, нам же не до того, не хватало еще время терять на разговоры с женой. Проще наорать на нее публично, не в первый раз, кстати. Унизить на глазах свекрови, показав, что с невесткой вообще можно не считаться, что она – никто.

– Не передергивай! Мама прекрасно все поняла. Для ниоки нормально – подчиняться старшему.

– Да иди ты к чертям собачьим! Или кошачьим… да хоть к каким-нибудь! – заорала я. Меня буквально трясло от ярости. – Я не ниоки и никогда ею не стану! Я – человек! И то, что для тебя нормально, для меня дикость! Мы уже обсуждали это, ты обещал! Ты говорил, что… А сам!

– Алеся! – Акир уперся руками в стол и уставился на меня.

А я… Схватила со стола тарелку и запустила в него. Промазала! Схватила другую и снова метнула. Почти попала, но командор отклонился, и вторая посудина просвистела мимо и разбилась где-то позади него. Меня же накрыло состояние абсолютной невменяемости. Я так долго терпела, так старалась быть тихой, покладистой, хорошей девочкой. Которая не спорит, с благодарностью принимает все, что для нее делают, пытается подстроиться под окружаю среду и терпит, терпит, терпит… Но, вероятно, сегодня утром упала последняя капля, которая перевесила чашу весов.

– Алеся! Ты что творишь, ненормальная! – выкрикнул муженек, пригибаясь и уклоняясь от очередного фаянсового снаряда.

– Я?! – завопила я. – Объясняю тебе, коту бессовестному, что я не вещь! Не рабыня! Что со мной нельзя обращаться так!

Надо отдать должное командору. Он не пытался сбежать или скрутить меня и прекратить вандализм по отношению к сервизу. Этот гад… он смеялся, приседая и уворачиваясь от летевших в него предметов! И этот смех злил больше всего, доводя до совершенно неадекватного состояния. Тарелки и блюда на столе закончилась, в ход пошли вилки, ложки и стаканы…

Комната напоминала поле боя. Осколки, валяющиеся на полу столовые приборы, остатки еды и напитков… Акир в очередной раз присел, пропуская над головой соусницу.

– А-а-а-а! Ненавижу тебя! – выкрикнула я, ища взглядом, что еще можно бросить.

Оставалось только большое блюдо с остатками торта, который испекла на десерт Таори. Поднатужившись, я подхватила свой последний снаряд, примерилась и бросила его. И… Не иначе, как вмешательство божественных сил произошло, потому что я попала! Акир как раз выглянул из-под стола, воспользовавшись затишьем, чтобы проверить обстановку… И я попала в этого хвостатого шовиниста! А потом, глядя на то, как сползают кусочки бисквита с кремом по наглой зеленоглазой морде, истерически захохотала.

– Какая же ты все-таки! – сказал этот невыносимый тип, подцепил пальцем кусочек лакомства со лба и отправил в рот. Прожевал и тоже рассмеялся, только в отличие от меня весело. – Ну и темперамент у тебя!

– Довел! – отчеканила я и устало опустилась на стул.

– Теперь поговорим? – Он сел напротив, даже не пытаясь стереть с лица крем.

– Говори, – разрешила я, рассматривая чумазое лицо дражайшего супруга.

– Я боюсь за тебя. Просто боюсь. Пойми, дело не в том, что я не хочу дать тебе свободу, и не в моем дурном характере. Я опасаюсь, что тебя снова украдут, что потеряю тебя. Ты моя жена, но на Керакато об этом не знают. Это не освещалось в прессе, для публики ты – красивая молодая девушка с удивительно редким цветом волос, за которой можно ухаживать. А вдруг ты еще для кого-нибудь кахэто? Похитят, и где я потом должен буду искать тебя? Пока мы не сыграем свадьбу по нашим обычаям, и об этом не объявят на всю планету, я тебя без охраны не выпущу даже на первый этаж здания.

– Помнится, на корабле ты меня уверял, что вся галактика знает, что я твоя жена. А теперь вдруг выясняется, что на твоей родной планете никто не в курсе. И как это понимать? Когда именно ты меня обманывал?

– Я не обманывал, – обиделся он. Нет, вы только посмотрите на него! Он еще и обижается, нелюдь зловредный! – По документам, которые регистрируются в галактическом Союзе, ты действительно моя жена. И кому надо, об этом знают. Но одно дело те, кто имеют доступ к информации и просматривают ее. А совсем другое – обычные обыватели здесь, на Керакато. И к тому же – ниоки, которые… Я пытаюсь тебя уберечь!

– Допустим, – кивнула я. – Но ты не мог мне это нормально сказать? Предупредить, объяснить?

– Мог, наверное. Но не думал, что мама захочет тебя куда-то тащить. Испугался, взбесился, когда вы стали спорить. Я ведь тоже не идеален.

– Да при чем здесь твоя мама?! Я же не могу все время сидеть в четырех стенах!

Мы помолчали. Я пыталась успокоиться, Акиру тоже было о чем подумать.

– Ты действительно меня ненавидишь? – задал он вопрос спустя несколько минут.

– Временами, – не стала я лгать. Не в том состоянии была сегодня, чтобы снова пытаться пустить все на самотек и промолчать. – Вы меня душите. Я так больше не могу, Акир.

– Поясни? Выговорись, я слушаю.

– Акир, я долгое время живу в сильнейшем нервном напряжении. Меня застращали, запугали, пытались сломать психологически. Со мной было… черт знает что было, а может, и еще хуже, но я этого пока не помню. Меня перемещают как предмет – с одного места на другое. А теперь то, что делается для моего блага – мне не нужно в таком виде. Забота, но такая, которая не дает дышать, не позволяет быть собой. Я устала, Акир. Понимаю, что в твоих глазах выгляжу сейчас неблагодарной истеричкой, но и ты пойми… Я живой человек, со своими желаниями, вкусовыми предпочтениями, интересами, мыслями. А меня воспринимают как куклу, в которую можно поиграть: жена, жрица, невестка, клиентка… И никому не интересно, чего же хочу я. А я молчу и подстраиваюсь, улыбаюсь и терплю. Не могу больше! – перевела дыхание и, так как он молчал, добавила: – Кстати, извини за сегодняшний срыв, мне стыдно, что я разгромила твою столовую. Но молча терпеть больше не буду. Терпелка закончилась. Если тебя не устраивает, какая я, то отпусти меня, потому что снова тихой мышкой я не стану.

– Слава звездам! – неожиданно воскликнул мужчина. – Алеся, мне не нужна тихая, запуганная мышка. Я никогда не ждал от тебя, что ты будешь молча терпеть. Но не хотел на тебя давить. Надеялся, что ты придешь в себя и станешь нормальной… а не дерганой, запуганной истеричкой. Хочешь кричать – кричи! Хочешь ругаться – ругайся. Хочешь купить что-то, что нравится тебе, – купи! Ну с учетом запахов, пожалуйста. Не хочешь – не стесняйся, говори об этом. Ты – моя жена! Я готов разрешить тебе все, кроме некоторых вещей, но там уж извини.

– И каких? – буркнула я, медленно остывая от приступа гнева.

– Выходить без охраны я тебе не позволю ни сейчас, ни потом. Прости, но я до сих пор помню тот страх, который испытал, когда тебя украли. Не хочу повторения. И еще… не смогу тебя отпустить, я уже говорил. Это инстинкт, справиться с ним невозможно. В остальном – не препятствую ничему.

– А сразу сказать нельзя было? Меня ведь разрывало на части от невозможности высказаться и выплеснуть накопившийся негатив. А уж как эти обиды разъедали душу…

– Хочешь, я куплю сервиз специально для скандалов?

– Хочу! – прыснула я от смеха, и меня наконец-то отпустило.

– Иди сюда! – Акир протянул мне руку, приглашая сесть к нему на колени.

– Ты же в креме, – сморщила я нос.

– А кто меня испачкал? Вот и вытри следы своего недовольства.

Сидя у мужа на коленях, я салфетками обтерла ему лицо. А потом мы целовались… И… честно, я не знаю, как так получилось. Увлеклись, забыли обо всем и обо всех. Лихорадочно сорвали друг с друга одежду и оказались на ковре… Где примерно час спустя нас и застукала Нилла, решившая запустить роботов для уборки. И хоть потом мне было ужасно стыдно, я не жалела о таком примирении с мужем. И, судя по осоловевшим глазам Акира, ему оно тоже пришлось по душе. Мы не только помирились (очень бурно, так же как и скандалили до того), но и договорились до многих вещей.

А еще было решено, что завтра же утром мы свяжемся с родней Лиллуко и телепортируемся в тот город, где они живут. Я попросила, и Акир согласился. К новой жизни хотелось идти, раздав старые долги. Он принял мои доводы.

Договаривался Акир о встрече без меня. Я спокойно собралась, положила в сумку контейнер с сердцем Лиллуко, упаковала ее портрет, взяла Яшку и спустилась на первый этаж. Акир и трое подтянутых мужчин, которые оказались нашими сопровождающими, уже ждали. Эти же ниоки должны будут потом по очереди охранять меня.

Перелет на катере до кабины телепортации, внешне ничем не отличающейся от аналога на Шандире, перемещение по заданным координатам, снова катер. Хотя лететь было совсем недолго и мы прекрасно могли добраться на такси, встречающая сторона прислала за нами свой транспорт. Так мы очутились в центре города, где жили представители клана Степных кугуаров.

Дверь нам открыл немолодой ниоки с седыми волосами и умными желтыми глазами.

– Командор кон Като? – спросил он.

– Да, господин Литар кон Кэху. А это моя жена – Алеся.

– Приветствую, госпожа кон Като. Прошу вас, входите. – Он посторонился, пропуская нас в квартиру. Меня и Акира пригласил в кабинет, а наших охранников попросил остаться в гостиной.

Квартира была небольшой, по сравнению с огромной территорией, принадлежащей Акиру, но какой-то… живой, теплой. Много бумажных книг, хотя сейчас все предпочитали работать с электронными версиями. Какие-то бумаги, свитки, керамические обломки. Ковры на полу, удобная даже на вид мягкая мебель. В кабинете – огромный письменный стол, на котором мирно соседствовали внушительный инфоблок и планшет и кучи древних свитков. Рабочее место ученого.

– Итак! – сказал Литар, когда мы расселись. – Я слушаю. По какой причине вы хотели видеть меня и мою семью?

– А где они? – задала я вопрос.

– Сейчас подъедут. Но вы пока можете вкратце сообщить мне о цели вашего, несомненно, важного визита.

– Алеся, – ободряюще кивнул мне муж.

– Видите ли, господин Литар… – начала я. – Так случилось, что у меня плохая новость, но я должна была… У меня новости про Лиллуко и кое-что еще.

– Наша девочка нашлась? – обрадованно воскликнул ниоки. – И как она? Где? О ней уже почти три месяца никаких новостей.

– Господин Литар… Мне очень жаль, но… – Вынув из сумки контейнер, я поставила его на стол. – Это все, что от нее осталось. Я поклялась, что доставлю ее сердце на Керакато и передам семье, чтобы ее душа смогла возродиться. Простите.

– О! – Мужчина как-то резко постарел. Потом бережно взял в руки контейнер и посмотрел на меня. – Ты сама вынула ее сердце?

– Да, – сглотнув, кивнула я. – Я дала ей клятву. И у меня подарок. Я художница и… вот.

Акир, поняв без слов, развернул картину и повернул ее к Литару. Сказать что-нибудь еще я не успела. Дверь раскрылась, и вошли высокий мужчина средних лет, женщина, необычайно похожая на Лиллуко, видимо ее мать. А следом за ней вошла…

– Лиллу?! Ты?! – сдавленно просипела я, вытаращившись на девушку. Перевела взгляд на контейнер, который по-прежнему находился в руках Литара, и хлопнулась в обморок.

Разумеется, это была не Лиллуко, а ее сестра-близняшка, Аллуми. Но это оказалось настолько неожиданным, что мои нервы не выдержали.

Долго мы беседовали, когда я пришла в себя. К тому моменту родители и сестра Лиллу уже знали о причине моего визита. Мне оставалось только подробно все рассказать, начиная с нашей первой встречи. Это была их просьба, и хотя мне тяжело было вспоминать произошедшее и переживать его заново, а им так же тяжело слушать, но…

Меня не перебивали, впитывая информацию о последних днях их девочки. Молча, если не считать всхлипываний и слез женщин, выслушали о ее смерти. Акир все это время держал меня за руку, прибавляя сил и безмолвно подбадривая. Я отдала портрет Лиллуко и закончила свой рассказ:

– И Лиллу просила передать ее жениху, что отпускает его и разрывает помолвку. Сама! И велела передать, что от судьбы не уйдешь!

– Мы все передадим, – тяжело вздохнул отец Лиллуко, господин Лантин, и потер лицо ладонями.

Дочь посмотрела на него и почти незаметно укоризненно покачала головой. Вероятно, она была в курсе, насколько сильно Лиллуко не хотела замуж и как мечтала о звездах. Все-таки сестра, да еще близняшка.

– Алеся, повтори, пожалуйста, дословно слова Лиллуко о котенке? – попросил Литар.

Я старательно воспроизвела часть диалога, касавшуюся этого момента.

– То есть ты – котенок нашего клана, – сказал господин Лантин.

– Нет, она хотела принять меня, но не успела, – покачала я головой.

– Ты раньше никогда не бывала на Керакато?

– Не знаю, – пожала плечами. – Я ведь уже объяснила, что у меня амнезия.

– Ах, ну да. Алеся, мне странно, что командор не объяснил тебе наши законы. – Мужчина бросил взгляд на моего мужа. – Если взрослый ниоки озвучивает, что берет кого-то в клан котенком, это означает, что он уже принял его. Мы не бросаем слов на ветер. Лиллуко приняла тебя в клан Степных кугуаров. Так что ты – полноправный член нашего клана и побочный член нашей семьи.

– Алеся – моя жена, и она уже принадлежит клану Черных пантер, – спокойно сказал Акир.

– Господин кон Като, ваш брак был заключен по корабельным законам? – подала голос мать Лиллу, госпожа Данали.

– Да. Но вы прекрасно знаете, что он имеет законную силу.

– Нет-нет, я не об этом, господин кон Като, – покачала она головой. – Коли уж так случилось, что наша дочь приняла в клан и семью Алесю, мы хотели бы официально сыграть вашу свадьбу по традициям Керакато. Вы не против? И дать публичное объявлении о том, что наши кланы породнились.

Акир некоторое время размышлял, после чего сказал:

– Откровенно говоря, я не думал, что вы примете Алесю, несмотря на последнюю волю Лиллуко. Свадьбу мы будем играть так и так, моя мать уже занимается подготовкой.

– Командор, ну что же вы так плохо о нас думали? – печально спросил дед Лиллуко. – Оставьте нам, пожалуйста, контакты госпожи кон Като, чтобы мы могли обсудить наше участие в подготовке к свадьбе.

Они еще некоторое время обсуждали данный вопрос, а госпожа Данали и Аллуми спрашивали меня, как живется на Керакато. Мне это было странно, честно. Нет, не то, что спрашивали. А то, как быстро они приняли новость о смерти их девочки. Не знаю… Это какая-то жизненная философия «возрождения в будущем» давала силы не убиваться от горя? Фатализм? Они поплакали, но быстро пришли в себя. Да я, чужой человек, и то сильнее горевала. Но потом вспомнила слова Алилеи, сказанные когда-то давно на Шандире, что ниоки должен убить врагов или погибнуть в бою, если иначе нельзя. И такая гибель – уходя, забрать врага с собой – это честь. Наверное, семья Лиллуко гордилась ею. Она не сдалась, сбежала из плена, более того, захватила с собой того, кто ей помог, пусть и в мелочи, и погибла, убив напавшего на нас варана.

Потом меня снова позвал господин Литар:

– Алеся, скажи, ты хочешь все вспомнить?

– Да, конечно, – удивленно посмотрела я на него.

– У меня есть ментальные способности, гораздо более сильные, чем у Лиллуко. Я много этому учился и развивал их, а она только начинала свой путь.

– Она мне что-то говорила об этом, – медленно кивнула я, припоминая давний разговор в пустыне.

– Если ты хочешь, помогу, чем смогу. Командор, вы не возражаете, если я попытаюсь вернуть память вашей жене?

Я обрадованно улыбнулась и перевела взгляд на Акира. А он… В его глазах плескалась паника. Не изучи я его за то время, которое мы провели вместе, и не догадалась бы, так как лицо его сохраняло невозмутимость. Но я-то видела, что в глубине зеленых глаз прячется страх.

– Акир? – позвала я его.

– Я не возражаю, – сказал он наконец и отвел взгляд.

– Тогда прошу всех покинуть кабинет. Нам будет легче, если мы останемся вдвоем, – попросил Литар.

ГЛАВА 31

– Алеся, ты ведь с Земли? – спросил меня ученый, когда все вышли.

– Понятия не имею, – развела я руками.

– А я почему-то уверен, что оттуда, – задумчиво сказал он. – Впрочем, сейчас все выясним. Располагайся удобнее, откинь голову на спинку кресла.

Я выполнила его указание, а Литар, подойдя ближе, сел на стул напротив. Сначала внимательно смотрел мне в глаза, потом сказал:

– Расслабься и не думай ни о чем. Смотри и вспоминай…

Его зрачки стали расширяться, и это было так странно… Впервые столкнулась с таким явлением: умением управлять своими зрачками. Глаза ниоки стали совсем черными, а у меня начала кружиться голова. Было ощущение, словно меня затягивает в черную воронку и начинает вертеть по кругу. Я кружилась, кружилась, кружилась, а вокруг меня мелькали картинки из моей жизни, начиная с сегодняшнего дня. Последним видением из настоящего было воспоминание о том, как я впервые проснулась в оазисе, на тайной базе Патагеша. А потом… Прошлое нахлынуло лавиной, сметая все преграды в мозгу и сознании, заполняя опустевшую память, восстанавливая мою личность.

…Сколько себя помнила, я была тихой домашней девочкой. Мама с папой нарадоваться не могли, до чего же послушный ребенок им достался. Не болтается с друзьями не пойми где, не спорит без причин, ничего особенно не требует, ни на чем категорически не настаивает. Мама хотела, чтобы дочка занималась художественной гимнастикой и танцами? Почему не сделать маме приятное? Я ходила, занималась. Дедушка желал, чтобы я учила историю своей страны? С удовольствием учила – деда рад, а мне не сложно, да и знания лишними не бывают. Бабушка мечтала увидеть внучку знаменитой пианисткой? Ладно, я стала учиться играть на пианино. Правда, все быстро поняли, что это не мое, и, отзанимавшись два года, музыкальную школу я бросила. Папа говорил, что женщина должна уметь шить, вязать и пришивать пуговицы. И я посещала кружок кройки и шитья, но вышивать не любила, вязание раздражало, а шитье не давалось. Хотя с удовольствием рисовала эскизы нарядов, которые воплощали в жизнь мамы подружек, а девчонки потом модничали. Все члены семьи хотели, чтобы я хорошо училась? И я старалась. Звезд с неба не хватала, но и среди отстающих не была. Твердый середнячок.

Единственное, что любила делать я сама, – читать и рисовать. С ранних лет все попавшиеся мне бумажки были разрисованы. Сначала перерисовывала картинки из книг, потом с удовольствием рисовала на уроках в школе и в кружке. И наконец стала ходить в изостудию. И даже тетрадки у меня были изрисованы комиксами и шаржами, что ужасно нравилось одноклассникам и не нравилось учителям.

Позднее все стало серьезнее, увлечение сделалось единственным, а родственники наконец-то перестали пытаться сотворить из меня гимнастку, балерину, музыканта и рукодельницу. Я делала то, что любила. Потом были художественное училище и институт, чтобы иметь не только художественное образование. На последнем настояли родители.

Жизнь шла. Я, как и многие художники, пытаясь заработать, рисовала на улице и продавала на вернисажах свои картины. На булавки хватало, но не более. Не знаю, как сложилась бы судьба дальше, но внезапно у меня закрутился бурный роман. Свидания, разговоры, прогулки под луной, дело дошло до разговоров о свадьбе. Я была влюблена, Сашка тоже. Денег на свадьбу у нас не было, а отмечать скромную не хотелось, да и родители уговаривали подождать, говоря, что мы еще оба молоды и спешить некуда, советовали заработать немного денег, а они добавят. И как-то этот процесс «ожидания» затянулся. Вроде и так привыкли.

А потом я с дедом поехала в путешествие по Камбодже. Дедуля для изучения истории этой удивительной страны, так как на старости лет вдруг увлекся Азией, а я в качестве довеска. На третий день мы отправились в древний мертвый храмовый город. Дедушка со своим другом, таким же пенсионером, самозабвенно изучали следы древней цивилизации, а я не менее самозабвенно гуляла и фотографировала – все, что только можно.

Разумеется, я зазевалась и забрела совсем уж куда-то далеко. Так как приехали мы втроем и не были привязаны к экскурсионной группе, можно было идти собственным маршрутом, не следуя проторенными тропами, обязательными для посещения туристов.

В один из моментов, когда я оказалась одна, вдалеке от толпы туристов, мне показалось, что из отдаленного пролома в стене кто-то выглянул. Решив, что там наверняка есть что-то интересное, раз кто-то туда уже сунул свой любопытный нос, я полезла в это место. А потом отправилась дальше по открывшемуся коридору. Что было после – не знаю, так как пришла в себя уже в совершенно незнакомом месте. Лежала обнаженная на прохладной твердой поверхности, а от моего тела тянулось множество проводов к какому-то агрегату, монотонно гудящему в стороне.

Первой моей мыслью было, что я упала и что-то себе сломала. Меня нашли и доставили в больницу, и я сейчас нахожусь в палате реанимации. Но это была совсем короткая мысль, и я даже не успела начать беспокоиться о своем здоровье, потому что потом ко мне подошел… рептилоид.

Точнее, это сейчас я понимаю, кем было то существо. Достаточно сильно похожее на шираки – та же чешуйчатая кожа, только абсолютно белая, такие же глаза без век. И в то же время имелись отличия: форма черепа – несколько вытянутая и без гребня, полное отсутствие носа (лишь маленькие дырочки ноздрей) и наличие короткого толстого хвоста. Никакой одежды эта змеюка не носила, в отличие от шираки. Но определить ее пол было невозможно, так как внешние половые признаки отсутствовали. А в тот момент я, разумеется, не поняла, что это за жуткая двуногая змея смотрит на меня, не мигая, и тянет страшные лапы, так что не нашла иного пути, кроме как потерять сознание от ужаса и шока.

Не знаю как, почему, что забыли эти чешуйчатые твари на Земле. Как не боялись показываться в светлое время суток в достаточно людном месте, хотя и находящемся в удалении от обжитых мест. Сейчас понимаю, что очнулась я уже на их базе. Не имею понятия, где она находилась. Скорее всего, в подземных пещерах, иначе бы их давно засекли. Даже в Камбодже, даже в таком загадочном месте, как мертвый храмовый город. Возможно, они тоже были учеными. Почему нет? Прилетели исследовать земную цивилизацию, древние памятники культуры. Я неоднократно слышала и читала, что рептилоиды не однажды появлялись на Земле в прошлые века и даже вполне успешно контактировали с нашими предками, что нашло свое отражение в мифах и легендах, дошедших до наших дней.

Не догадывалась я и о том, зачем понадобилась этим жутким существам. Уж простите, но не осталось во мне терпимости и толерантности по отношению к этой расе. Потому что подобрали они меня не иначе как для опытов. Языка их я не понимала, а они не собирались мне ничего объяснять. Изредка приходя в сознание, я обнаруживала себя то плавающей в каком-то густом прозрачном киселе, то лежащей на ровной поверхности, а к моему телу вновь были подключены какие-то приборы. У меня ничего не болело, из чего сделала вывод, что они меня не резали и не вскрывали. Хотя кто их знает. Может, они просто каждый раз восстанавливали мой организм в медкапсуле.

Неведомо мне и то, сколько времени я у них пробыла. Но однажды, придя в себя, выяснила, что стала понимать их речь.

– Понимаеш-шь? – спросил рептилоид, высовывая раздвоенный длинный язык и чуть присвистывая и выделяя шипящие.

– Да, – сказала я, глядя в его немигающие жуткие глаза с вытянутыми зрачками.

– Хорош-шо! Имя?

– Алеся Ветрова. Вы меня отпустите? Пожалуйста…

– Нет, – абсолютно равнодушно отказал он. – Возрас-ст?

– Двадцать четыре года. Но почему? Вы только…

– Много… – Он абсолютно не слушал меня. Отвернулся и сказал кому-то. – Полная регенерац-ция и био-откат до с-семнадцати человеч-чес-ских.

– Что? – попыталась я привлечь к себе внимание. – Не надо, прошу вас…

– Что с-с с-сознанием? – присвистывая, спросил другой голос. – Как реш-шили?

– Да, капс-сулируем полнос-стью. Ввод с-стандартной инф-формационной базы. Хорош-ший материал не долж-жен пропадать.

– Не надо мне ничего капсулировать, – перепугалась я. – Пожалуйста, отпустите! Я никому ничего не расскажу, даю слово.

– Нет, – снова равнодушно бросил он мне. – Мы подправили твой геном. Пора добавить в С-союз ярких красок, раз уж такая добыч-ча упала. С-спи, оранж-жевый ц-цвет.

Он мерзко, с присвистом, рассмеялся, правда, я поняла, что это именно смех, только тогда, когда к нему присоединился второй голос.

Что было потом, мне неведомо. Снова я пришла в себя уже в крохотной каморке в оазисе Патагеша.

– Как ты себя чувствуешь? – вернул меня в реальность голос Литара. – Голова не болит?

– Нет, – ответила, прислушавшись к ощущениям.

– Головокружение? Тошнота?

– Нет.

– Это хорошо, я боялся, что не справлюсь. Кто же тебе такой блок поставил?

– Знаете… Мне странно это говорить, но какие-то рептилоиды.

– Эти могли, – задумчиво обронил мужчина. – У этой расы часто присутствуют способности к гипнозу и внушению.

А я сидела, словно оглушенная. Так долго ждала, пока смогу все вспомнить. Когда узнаю, откуда я родом, как жила раньше. И вот – вспомнила. Алеся Ветрова, двадцати четырех лет от роду, не самая успешная художница (хотя, по отзывам учителей и наставников, весьма талантливая), не самый счастливый человек. Все как у многих и многих. Взлеты и падения, успехи и неудачи. Бурный роман, не успевший перейти в брак. Любящие родители, мечтавшие сделать из меня человека, и я… Такая, какая есть.

Банально и просто.

И что теперь? Вспомнила, а дальше-то что?

– Алеся, мне уже можно пригласить твоего мужа? Он переживает.

– Да, господин Литар. Спасибо вам большое, – улыбнулась я и встала. Голова тут же закружилась, меня повело, и я плюхнулась обратно.

– Головокружение? – уточнил внимательно наблюдавший за мной ниоки.

– Да, неожиданно повело.

– Это нормально. Тебе бы полежать сегодня. Я готов предложить свое гостеприимство, но подозреваю, муж захочет побыстрее тебя увезти. – Он лукаво улыбнулся. – Вы – красивая пара. Командору повезло.

– Да я бы не сказала, что повезло, – бледно улыбнулась в ответ. – Со мной одна морока. Если уж быть объективной, это мне повезло, что я столкнулась с ним.

– Человек, – снисходительно дернул ушами ученый. – Ты совсем не разбираешься в ниоки. Мы в душе – хищные кошки. Понимаешь? Добыча, которая сама идет в руки и требует: «Съешь меня!» – нам неинтересна. То ли дело поймать мышку, которая мечтает сбежать. Ух! Я в молодости… впрочем, это долгая история, а за дверью сходит с ума от беспокойства твой муж.

Он встал, подошел к двери и распахнул ее.

– Командор! Мы закончили, вы можете войти.

– Как она? – коротко спросил Акир, не входя в кабинет.

– Все вспомнила, если вы об этом, – с хитринкой в голосе ответил Литар. – Но ей надо немного посидеть, головокружение сильное. Ступайте к ней, а я велю приготовить чай.

Дед Лиллуко пропустил моего мужа внутрь, а сам, не оглядываясь, ушел.

– Алеся? – позвал Акир, стоя у двери.

– Я все вспомнила.

Лицо командора было непроницаемым, но мне показалось, что он надеялся на обратный результат и сейчас расстроен. Он постоял немного, потом подошел и сел на стул, на котором до того сидел Литар.

– У тебя был муж? – задал он первый вопрос.

И это все, что его волнует?!

– Нет.

– Любовник? – все так же сухо уточнил Акир.

– Ну… можно и так сказать, – неуверенно ответила я. А потом решила, да какого черта? Что было, то было. Моя жизнь – это моя жизнь, уж какая была. Ничего постыдного в ней не имелось. – У меня был жених. Мы собирались пожениться.

– Вот как? – Черный хвост нервно забился. – И ты его любила?

– Да. Я человек, Акир. А у нас принято жениться по любви. Точнее, раньше было всякое, но ныне все-таки руководствуются чувствами, а не… – Договаривать я не стала. Ни к чему.

– А сейчас?

– Что – сейчас? – не поняла я.

– Сейчас ты его по-прежнему любишь? – Хвост дернулся и притаился в ожидании моего ответа.

А я задумалась.

Сашку я любила. Правда любила. Нам хорошо было вместе. Веселый, компанейский, добрый парень. Нам всегда находилось о чем поговорить, мы редко ссорились. Да и в постели нам было замечательно. Но три месяца, которые минули для меня (уж не знаю, сколько я пробыла у чешуйчатых змеюк и сколько прошло времени для Сашки…), они все перечеркнули.

Я смотрела в зеленые глаза невозможного существа с кошачьими ушами: вредного, противного, неуправляемого, властного и требовательного. Которого я порой боялась до полуобморочного состояния, а все остальное время немного опасалась. Сравнивала с тем, что я испытывала к жениху. Воспоминания о Саше были теплыми и пушистыми, как любимый мягкий плед, в который можно обернуться и отдохнуть. Как и он сам: замечательный, заботливый, хотя не без своих заморочек, разумеется. Но у кого их нет? И в то же время я понимала, что не готова вернуться в свое прошлое. Оно было, но ушло. Оставило о себе воспоминания, но само осталось позади. А в настоящем – напротив меня с волнением ожидал ответа инопланетянин… Неко,{11} как их рисуют в японских мультфильмах. Невыносимый кошак. Главкошак, если уж точнее. Мой муж! Не жених…

– Акир, а ты когда-нибудь любил? – ответила я вопросом на вопрос.

– Да.

– А что она? – нахмурилась я. Его ответ мне не понравился. Сильно! Эта хвостатая сволочь, значит, кого-то любила, а женилась на мне! Только потому, что я пахну правильно, видите ли.

– Кто – она? – моргнул мужчина.

– Ну та женщина, которую ты любил. Как она относилась к тебе? – недовольно пояснила я.

– Ты издеваеш-шься? – прошипел дорогой муж. – Ты что, не можешь ответить на вопрос, любишь ли ты своего бывшего жениха?

– А ты что, не можешь ответить, как к тебе относилась твоя любимая? – возмутилась я.

– Да я именно это и пытаюсь выяснить! – рявкнул он.

– Чего? – Я даже моргнула.

– Алес-ся, я тебя сейчас придушу! – «ласково» сообщил мне ниоки. – Ответь мне наконец, ты все еще любишь своего бывшего жениха?!

– Нет, – рыкнула я в ответ. – А ты – бесчувственный ушастый чурбан! Деспот и тиран!

На мой агрессивный выпад Акир ничего не ответил, только с облегчением прикрыл глаза. Я сердито сопела, рассматривая его красивое лицо и ожидая встречного наезда. Но…

– Поехали домой, Алесенька! – блаженно улыбаясь, сказал он мне. – Будем готовиться к свадьбе. Тебе еще нужно выбрать платье.

– А вот не хочу! – разозлилась я.

Нет, ну в самом-то деле? Так и не ответил мне, что за отношения у него были с неизвестной мне девицей, в которую он влюблен. Может, у них до сих пор нежные взаимные чувства, а он меня тащит повторную свадьбу играть только потому, что я его кахэто. Кошачий беспредел во всей красе!

– Почему? – продолжая бессовестно улыбаться, спросил Акир. – Я ведь и так уже твой муж. Просто справим красивую свадьбу.

– А потому! – Забыв, что мне нужно сидеть, я тоже вскочила. – Потому что предложения нормального ты мне не делал. Потому что влюблен в какую-то кошку драную! Потому что я не хочу, чтобы на мне женились только из-за запаха. И вообще!

Последний аргумент был самым веским.

– Поехали! – И этот му-у-у…ж подхватил меня на руки и понес.

Протиснулся в дверь бочком, не останавливаясь возле родителей и сестры Лиллуко, сидящих в соседней комнате, пошел к выходу. Только попрощался на ходу и сказал, что свяжется с ними в ближайшее время. Литару, встретившемуся у выхода, тоже сообщил, что позвонит.

– Господин Литар, спасибо! – быстро крикнула я, потому что Акир пер к двери как паровоз, не притормаживая. – Прилетайте в гости, я вас познакомлю кое с кем! Вам будет интересно!

Вот так мы и добирались домой. Акир тащил меня, я ворчала и требовала, чтобы меня отпустили, телохранители переглядывались и молчали.

– Ты невыносим! – расстроенно сообщила я мужу, когда он приволок меня в нашу спальню и аккуратно сгрузил на кровать.

– Лежи! – Он придавил мои плечи, не давая сесть.

– Ну что ты за тип такой ужасный? – всплеснула я руками. – Ты даже не спросишь, откуда я? С какой планеты? Тебе неинтересно, что со мной случилось? Как я попала в рабство?

– Нет, – покачал он головой.

– Да почему?! – возопила я. – Неужели тебя интересовало только, был ли у меня муж и продолжаю ли я любить бывшего жениха?

– Алеся, – вздохнув, Акир присел рядом на кровать. – Я думаю, что ты с голубой планеты на окраине Млечного Пути, которая называется Земля. Предполагаю, что тебя украли некие… Не знаю, как их назвать: нелегальные охотники за информацией или древностями. Сложно догадаться, как ты с ними столкнулась, но, вероятно, и они, и ты оказались там с одной и той же целью – что-то изучали. Учитывая, что ты попала в рабство и тебя позиционировали как оранжевый цвет радуги, те нелегалы хорошо знакомы с рабовладельческой сферой деятельности. Не исключаю, что периодически они сами поставляли рабов торговцам. Так как ты старше, чем выглядишь, и Док говорил, что тебе делали полную регенерацию, то либо тебя подобрали в раненом виде, либо готовили к продаже и придавали товарный вид.

Акир говорил, а я слушала его, открыв рот. Он что… все знал?!

– Ты… знал, что я с Земли, и молчал? – выдавила наконец.

– Не знал, а предполагал, – поправил он меня. – Но это ничего не меняет.

– Скажи… – после долгой паузы спросила я. – Ты так ненавидишь меня, потому что я разбила твои планы на совместную жизнь с той девушкой, которую любишь? Я не понимаю… Ты вроде все для меня делаешь, заботишься, и я начинаю думать, что… А потом выясняется… Но я ведь не виновата в этом. Если ты знал, почему не сказал? Я бы не полетела в экспедицию, не стала бы терять время. Нашла бы способ добраться до Керакато, попросила бы родителей Лиллу устроить меня на корабль, летящий к Земле.

Я сумбурно перескакивала с одного на другое, не зная, что меня сильнее ранит. То, что он любит другую женщину, или то, что, зная, откуда я, не попытался даже намекнуть на это. Может, я бы вспомнила все быстрее.

Голова шла кругом от произошедшего, от воспоминаний, оттого, что я не могла разобраться в настоящем. И эта ненормальная, нечеловеческая логика Акира. Я не понимала его. Не могла найти логики в его поступках и словах. Для меня было непонятно, как происходит мыслительный процесс в его голове, отчего он выдает такие странные реакции. Я все время забывалась и начинала относиться к нему как к человеку, ожидая чего-то понятного. И в очередной раз билась лбом о стену. Вот и сейчас. Я не понимала!

– Алеся, мы завтра утром съездим в мой загородный дом. Я хочу, чтобы ты его осмотрела.

– Что? Какой дом? Акир! Какой, к чертям собачьим, дом?! Ответь мне на мои вопросы, пожалуйста!

– Потерпи до завтра. Сегодня тебе нужно отдохнуть. Я прикажу Таори принести тебе еду.

– Акир, стой! – завопила я, глядя на то, как он направился к двери. – Давай поговорим!

– Завтра!

И этот… гад ушел. Хуже того, он исчез в неизвестном направлении! Оставил меня беситься от злости и сбежал из дома! Более того, он не пришел ночевать, а передал через горничную, что ждать его сегодня не нужно. У-у-у, вражина хвостатая! Мало того, он еще и Яшку моего утащил!

Я так злилась, что даже не переживала относительно проснувшихся воспоминаний. Только вздохнула с облегчением, словно стало легче дышать, а в памяти не осталось пустот. И все! А вот мое настоящее – противное, вредное, зеленоглазое, доводящее до белого каления, оно меня волновало. И сильно!

Вечером много думала.

Смешная фраза, как будто можно думать мало. Прокручивала в голове воспоминания, пыталась понять, что же произошло за то время, пока меня держали у себя рептилоиды. И главное, что они делали? Генетические опыты? Становилось страшно. То, что они восстановили мое тело, – это сомнению не подлежало. Я долго вертелась перед зеркалом, благо была в одиночестве и никого не стеснялась. Искала знакомые с детства шрамы от разбитых коленок, порезов. Не было ни одного, даже от удаленного в подростковом возрасте аппендицита. Хм… А сам этот орган у меня сейчас есть? Учитывая реалии, окружающие меня ныне, и возможности медкапсулы, не удивлюсь, если у меня он вырос заново. Как бы проверить? Но если судить по тому, что пропала пломба из одного зуба и восстановился отколотый в потасовке на уроке физкультуры кусочек другого зуба… Да уж. А волосы?! Нет, цвет мой – рыжий, кудряшки тоже мои. Но длина их была до лопаток. Длиннее я отращивать никогда не хотела. А сейчас они в распущенном виде спадали ниже талии. И как это понимать? Рептилоиды продержали меня у себя несколько лет? Или пичкали меня какими-то мощными стимуляторами роста волос?

А какой год сейчас на Земле? Она не входит в Объединенный Союз, соответственно, календарь у нее свой. Как там мама с папой, бабушка? Дедушка? Он ведь наверняка винит себя в том, что я пропала по его вине. Увез, недоглядел…

Беспокоили еще два вопроса. Что мне делать дальше и чего я хочу? Добиваться, чтобы меня вернули на Землю? Есть вероятность, что если сильно постараться, то когда-нибудь я этого добьюсь. Но хочу ли я этого? Нет, увидеть родителей очень хочу! Сказать, что жива, успокоить их и убедиться, что они тоже живы и здоровы. Остаться потом на Земле, в своем привычном мирке, зная свое место в жизни?

А как же Акир? Брак у нас, конечно, дурацкий, и мы постоянно ссоримся и не понимаем друг друга. Я порой вела себя как истеричная идиотка, да и он далеко не подарок. Его поведение тоже нельзя было назвать идеальным. Но все вроде стало налаживаться. И…

Я любила Сашу, правда любила. И думаю, мы бы неплохо жили в браке. Но он не будил во мне такого невероятного коктейля чувств, как Акир. Чтобы я хоть раз в своей прошлой жизни орала и кидалась тарелками? Да никогда такого не было! Или чтобы я носилась где-то и пряталась по углам от Саши? Фрр. Чушь! Мы всегда спокойно беседовали, и даже ссоры у нас были какими-то культурными, что ли. Акира же – то боюсь, то ненавижу, то с ума схожу от нежности, то прибить готова, то расцеловать, то послать к черту, то не могу без него пробыть и десяти минут, так как чувствую, что мне его не хватает. У-ух! Кошак противный! Пролез ведь в душу и свернулся там пушистым клубком. И бесит ведь порой так, что… руки чешутся хвост накрутить, и в то же время мне с ним оглушающе хорошо. Вот такие многогранные чувства он у меня вызывает. Это любовь? Ну… тогда это весьма странная любовь, такая же ненормальная, как я. А ведь я всегда была хорошей девочкой. Такой правильной, такой милой, такой скучной…

Наверное, нужно было потерять свою личность на долгие три месяца и выстроить свой характер заново, без оглядки на воспитание родителей и вбитые с детства правила, чтобы измениться внутренне. Как бы глупо это ни звучало. Но я слишком слабый человек для того, чтобы смочь сделать это иначе. Не бунтарка я и никогда не могла идти напролом, отстаивая свое. Как говорится в поговорке: «Все, что ни делается, – к лучшему». Посмотрим!

…Спать без Акира и Яшки было одиноко.

А утром за мной приехала свекровь и сказала, что мы сейчас отправимся в загородный дом моего мужа. Сам он уже там. Добирались мы на катере в сопровождении трех вчерашних телохранителей. Взяли с собой и всех пятерых ниокиров. Не сидеть же им в квартире одним? Наоми всю дорогу весело щебетала, рассказывала, что подготовка к свадьбе идет полным ходом, что вчера звонили родственники Лиллуко. Потом обиженно спросила:

– Почему ты не сказала, что являешься котенком Степных кугуаров?

– Я не знала, что являюсь их котенком, – пожала плечами. – Акир не очень-то утруждал себя тем, чтобы рассказывать мне о ваших законах и традициях. А в галасети я ничего путного найти не смогла.

– Акир… он не так чтобы простой ниоки, – задумчиво произнесла Наоми. – С ним всегда было сложно, с самого раннего детства. У него и друзей-то никогда не было, только в академии появился близкий друг – Риот. А так он всегда был сам по себе и ни с кем не шел на сближение, а от женщин вообще держался на расстоянии и не заводил романов. Ну то есть женщины у него, конечно, были, но… – Она замялась, поняв, что затронула не ту тему. – Хотя насколько я знаю, руководитель из него неплохой – подчиненные его уважают. И карьеру он делает весьма успешно. А теперь вот женился…

Смешавшись, Наоми замолчала и не стала развивать эту тему.

ГЛАВА 32

Дом, к которому мы подлетели, оказался двухэтажным и очень симпатичным. Стоял он посреди ухоженного участка, огороженного кованым забором. За домом – сад, перед ним – газоны, клумбы, беседка, увитая плющом, качели под раскидистым деревом. Катер сел за территорией участка, и мы вошли сквозь ворота. От них к крыльцу и открытой веранде вела вымощенная камнем дорожка.

– Потрясающе! – сказала я Наоми в ответ на ее вопросительный взгляд.

– Мне тоже нравится, – улыбнулась она. – Акир сам занимался проектом. Купил участок с садом и вместо развалюхи, которая тут стояла, выстроил этот дом.

– Ого! – Я более внимательно присмотрелась к строению. Не ожидала такого от дорогого мужа. Думала, что он… Ну не знаю…

Внутри дом оказался потрясающим! Светлое дерево, ковры, камин, при этом тщательно оборудованные техникой кухня и гостиная. Невероятно уютный уголок! Мне нравилось здесь намного больше, чем в огромной городской квартире. Судя по выражению глаз моих адептов, они придерживались такого же мнения.

– А когда Акир приедет? – спросила я свекровь, когда мы расположились в гостиной с бокалами сока.

– Да по идее, вот-вот подлетит, – глянув на часы, сообщила она. – Он сказал привезти тебя и дождаться его прибытия.

– Ладно.

Прошло еще минут десять, и вдруг за окном послышался цокот копыт. Лошадь?! Я с недоумением посмотрела на Наоми, но на ее лице было написано такое же недоумение. Не сговариваясь, мы вскочили и направились к выходу. Я распахнула дверь, вышла на веранду и буквально остолбенела.

По дорожке, ведущей от ворот к крыльцу, на белой лошади в белом костюме и в белой шляпе, скрывающей уши, ехал Акир. Лошадь, правда, была тоже инопланетная – то есть вполне узнаваемая, но с несколько иными пропорциями тела.

– Это что?! – ошарашенно спросила Наоми.

– Это – принц на белом коне! – обалдело ответила ей я.

За нашими спинами толпились ниокиры и о чем-то тихонько шушукались, а мы со свекровью в изумлении наблюдали за тем, как приближается всадник. Подъехав почти вплотную, Акир громко свистнул и…

Вот тут я окончательно впала в ступор, потому что из-за угла дома к нам на веранду выполз Яшка. Но как он выглядел!!! Уж не знаю кто, хотя догадываюсь, нарядил моего ящера в серебристый ошейник с длинными шипами. Яша дико вращал глазами и попискивал. Периодически он сбивался на хихиканье, но потом вспоминал, что надо шипеть, и снова принимался издавать угрожающие звуки.

– Яша? – прошептала я, вытаращившись на это чудо.

Но ящер только зыркнул на меня одним глазом (вторым он наблюдал за Акиром) и встал строго передо мной, преграждая путь.

– Эй ты, злобный дракон! – зычно окликнул его Акир. – Я приехал спасти принцессу, которую ты похитил! А ну прочь с дороги!

– Чего?! – в один голос выпалили мы с Наоми.

Яшка, не обратив на нас никакого внимания, раскрутил свой хвост и тут же закатал его обратно в спиральку. После чего… правой лапкой показал всаднику неприличный жест. Я издала сдавленный смешок, Наоми поперхнулась воздухом, а ниокиры закашлялись.

– Ах так?! – вопросил спасатель на белом коне. – Ну что ж, пеняй на себя, злобный дракон! Я спасу принцессу, чего бы это ни стоило.

Губы Акира чуть подрагивали, словно он пытался не рассмеяться, но в целом ему удавалось сохранить серьезное выражение лица. Я вопросительно посмотрела на Яшу, ожидая его хода. Он сначала закатил глаза, снова показал неприличный жест, после чего открыл ротик, высунул язык (очень длинный язык) и изобразил нечто вроде «бе-бе-бе». Я прыснула от смеха, Наоми сдерживалась, но прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться в голос.

– А ну выходи на смертный бой! – велел Яшке Акир. Как ему при этом удавалось не расхохотаться, я не знаю.

Яшка подумал, потом лениво прополз к колонне, поддерживающей навес над верандой, взобрался по ней примерно на уровень лица командора и замер там, выставив, словно рог, свою антеннку.

– То есть ты забодаешь меня своим страшным рогом? – подняв одну бровь, поинтересовался командор.

Яша кивнул, я сдавленно рассмеялась, но тут же зажала рот рукой, последовав примеру Наоми.

– А вот ничего у тебя не выйдет, дракон! – сообщил «прекрасный принц» на белом коне. – Сдавайся, и тогда я, так и быть, сохраню тебе жизнь.

Яша подумал, подумал… и снова показал «принцу» неприличный жест.

– Ах так?! Значит, сражаться ты отказываешься и отдавать мне прекрасную принцессу просто так – тоже не согласен?

Яша помотал головой. Мол, принцессы на дороге не валяются, мне и самому пригодится.

– Ладно! – ничуть не смутился Акир. – Тогда я меняю ее на вот этот прекрасный десерт! – Он наклонился и вынул из седельной сумки прозрачную пластиковую коробочку, в которой лежал обожаемый Яшей шоколадный торт с орешками и засахаренными кусочками фруктов.

«Дракон» изобразил душевные метания. Шутка ли – такой выбор сделать. Принцесса или торт? Торт или принцесса? «Принц» искушающе покачал коробочкой. Оба глаза ящерки (невиданное чудо) одновременно сфокусировались на лакомстве и провожали его взглядом. Туда – сюда, сюда – туда…

– Так что? Отдаешь мне прекрасную принцессу в обмен на сокровище? – спросил Акир.

Яшка тяжело вздохнул и кивнул.

Тогда Акир спешился, поставил торт на широкие перила, подошел к столбу и взял Яшу на руки. Осторожно снял с него ошейник, посадил ящерку рядом с тортом и открыл коробку. Все! На ближайший час Яшка для общества потерян. Я с улыбкой наблюдала за всем этим представлением и ждала следующего хода мужа. Он посмотрел на меня, улыбнулся и подошел.

– Прекрасная принцесса, – сказал, взяв меня за руки. – Я влюбился в тебя практически с первого взгляда. Всем сердцем! Я спас тебя от страшного злого дракона в надежде на чудо. Могу ли рассчитывать на награду?

– И какую же награду хочет получить принц? – с улыбкой спросила я, глядя в шальные зеленые глаза.

– Я предлагаю тебе свои руку и сердце, – встал он на одно колено. – И надеюсь, что ты примешь их и сделаешь меня самым счастливым мужчиной в галактике.

За моей спиной чуть слышно завистливо застонала Наоми. Ну да! Не всем такое предложение делают! А она хоть и его мать, но все равно женщина.

– Ну… – сделала я вид, словно раздумываю. – Хорошо! Я принимаю твое предложение, принц. Нельзя оставлять без награды того, кто спас тебя от дракона.

– И-и-и-и… – тихонечко заверещала от избытка чувств моя свекровь.

– Могу я пригласить тебя на прогулку, прекрасная принцесса? – Не обращая на мать внимания, Акир встал и протянул мне руку.

Он забрался в седло, подхватил меня и устроил перед собой. Мы молча выехали за ворота, провожаемые взглядами ниокиров и Наоми. Где-то там еще были и телохранители, но я их не видела.

– Значит, спас принцессу? – спросила я, когда мы немного отъехали.

– Да, – улыбнулся он. – Мечты должны сбываться. И я ведь обещал.

Рассмеявшись, я обняла его и уткнулась лицом в шею.

– Это было нечто! Как тебе удалось подбить на такое Яшку?

– Да он сам тот еще авантюрист, – хохотнул Акир. – Когда я озвучил ему свой план, он чуть не прыгал от предвкушения.

– Это было незабываемо! И дракон, и принц!

– Принцесса-а-а, – вкрадчиво позвал меня муж. – Выйти за меня замуж ты согласилась. А как насчет того, что… ты… Скажи, что ты ко мне чувствуешь? – спросил он уже совсем другим тоном. Без малейшего намека на дурашливость.

– Я тоже люблю тебя, – ответила честно. Благо у меня были весь вечер и целая ночь, чтобы разобраться в своих чувствах.

– Кошечка моя! – мурлыкнул он в ответ. – Помнишь, как ругалась на меня, что я влюблен в какую-то кошку драную?

Я только рассмеялась и пожала плечами. Что уж тут скажешь.

…Неделя пролетела быстро. Один день ушел на то, чтобы снова слетать в клан Степных кугуаров на захоронение останков Лиллуко. Я никого из гостей не знала, поэтому не стала оставаться надолго, да и не хотела расспросов, которые наверняка последовали бы. Мы с Акиром поприсутствовали на кладбище, я своими глазами проследила, чтобы сердце девушки опустили в родную землю. Ведь я поклялась в том, что сообщу обо всем ее семье и похороню. Вышло несколько иначе, но главное, что свою клятву я выполнила. А потом тепло попрощалась с семьей кон Кэху, и мы с мужем отправились домой.

Шла подготовка к свадьбе, приглашение гостей и все прочее. От меня ничего не требовалось, кроме как согласиться с фасоном подобранного мне свадебного платья. И, наверное, еще несколько дней назад я, скрипя зубами, согласилась бы с выбором Наоми и Элико. Но не сейчас! Господи, какое же это счастье – ощущать себя полноценной личностью! Не идеальной, разумеется, со своими тараканами и заморочками. Но это мои тараканы! Толстые, рыжие, земные, родные тараканы!!! И я твердо заявила, что платье выберу сама. Готова обсудить свой выбор и со свекровью, и со стилистом, но не готова принять навязанные ими наряды. Пусть даже их вкус безупречный и лучше моего. Плевать! Это моя свадьба, мой жених, точнее, муж, и наряд я выберу сама. Точка!

Дамам пришлось смириться. А потому я с чувством глубокого удовлетворения закопалась в свадебных каталогах. На мое счастье, женщины-ниоки не имели хвостов, так что все платья подходили и мне. Оставалось только решить, какое именно я хочу. Ах да! Забыла упомянуть. Традиционно на свадьбу ниоки надевали платье красного цвета. Но вы можете представить рыжую земную девчонку в красном свадебном платье? Даже я со своим эксцентричным вкусом в одежде (как оказалось, раньше я любила одеваться довольно экстравагантно) не могла вообразить себе такого кошмара. А потому я пустила в атаку свое рыжее тараканье воинство, поговорила с Акиром и уговорила его, что мое платье будет белым. Муж (он же жених) не возражал, а свекрови и стилисту пришлось смириться. А то ж! Земные тараканы – это страшная сила. Особенно если их хозяйка тоже рыжая.

В общем, у меня было неописуемо красивое белое платье со вставками из тончайшего кружева. Я себе в нем казалась похожей на сказочную принцессу. Даже мои добровольные помощницы признали, что этот наряд мне невероятно идет.

Кстати, в моей битве за свой собственный выбор платья мои адепты полностью и безоговорочно встали на мою сторону. За что я была им признательна. И Акир… Я узнала об этом только за два дня до свадьбы, и не от него, а от Элико, которая случайно проболталась и даже не заметила этого. Акир решил поддержать меня и вместо традиционного красного костюма тоже заказал белый, а красным оставил только галстук. Меня это так растрогало, что я попросила Элико и Наоми помочь мне подобрать какой-нибудь красный аксессуар к уже выбранному платью. Нужно ведь выразить солидарность мужу, раз уж он такая душка. Красными у меня были туфельки и колье с рубинами, выданное свекровью. Она обрадовалась моему желанию хоть в чем-то поддержать традиции ниоки.

И наконец, настал день свадьбы. Все гости съезжались в фешенебельный отель, в котором арендовали ресторан. И там же они могли остаться переночевать после мероприятия. Акир уехал утром, поцеловав на прощанье и сказав, что с нетерпением ждет вечера. А мы с Яшкой остались собираться. Про ниокиров я не упоминаю, где я – там и они. Мы должны были отправиться в отель все вместе.

Накануне меня возили в салон красоты, так что сегодня требовалось только собраться и сделать прическу. Гримера и парикмахера ко мне пригласили, так что… Я только сидела и хлопала ресничками, а за меня все делали профессионалы. Яшку тоже привели в нарядный вид: отшлифовали ему чешую так, что он сейчас буквально сиял.

– Яша, ты словно зеркальный, – шепнула я ему и подмигнула.

Он размотал хвостик, одним глазом взглянул на него, впечатлился и возгордился. С этой минуты у него был такой важный и надутый вид, что меня так и подмывало щелкнуть его по носику. Хотя думаю, я выглядела не менее довольной. То, что я видела в зеркале, мне очень-очень-очень нравилось. Сказочная хрупкая принцесса в невероятно красивом белом платье, с пышной прической из огненно-рыжих волос, в которых сверкали камушки на шпильках.

Перед самым выходом я достала из коробки гайку. Да-да, ту самую гайку, которая была моим первым обручальным кольцом. Улыбаясь, погладила ее и спрятала. Кто бы мог подумать, что так все сложится? Но сейчас я ни о чем не жалела. А Земля… пройдет время, и я найду способ слетать туда или хотя бы передать весточку родителям и узнать, как они.

…Холл отеля буквально кишел народом. Подавляющее большинство гостей было, разумеется, из ниоки. Но присутствовали и другие расы. Вокруг сновали журналисты с голограферами в руках, но, что странно, на меня внимания не обращали. Вероятно, не ожидали, что невеста окажется одетой не в красное платье. Так что я чувствовала себя спокойно. С радостью увидела Рокхада, Каррта, Дока, Майки и еще многих парней из экипажа «Грозовой птицы».

– Ребята! – обрадованно воскликнула я и, подхватив подол, бросилась к ним. Яшка только шикнул и покрепче уцепился за меня, чтобы не свалиться. – Как же я рада вас видеть!

– Солнышко! – воскликнул Рокхад. – Какая ты красавица! Ух! Слов нет! Яшка, а ты-то! Сияешь, словно зеркало!

Яша тут же подбоченился и повернулся так, чтобы продемонстрировать блестящий бок.

– Птенчик! – курлыкнул мой добрый друг «синий птиц» и приобнял крылом. – Кр-расавица! Выр-рос наш птенчик! Ох как я р-рад! – Ндеж моргнул круглыми оранжевыми глазами, и мне показалось, что он чуть не прослезился.

– Спасибо, Каррт, Рокхад!

– Алеся, поздравляем! – посыпались со всех сторон реплики парней с «Грозовой птицы». – Мы рады еще раз поздравить вас с командором. Свадьба на корабле была скромной, и мы толком и не отметили ее.

А я стояла и глупо улыбалась. Даже не подозревала, что успела так соскучиться по ним всем.

– А где Акир? Вы уже видели его? – спросила у Сентара.

– Конечно. Он готовится к обряду, решает последние организационные вопросы. Как ты? – Док легонько пожал мне руку. – Освоилась? Привыкла?

– Да, Сентар. Спасибо. А еще я все вспомнила, мне помогли.

– О! Расскажешь?

– Потом, – улыбнулась ему. – Сейчас не время и не место.

– Ты права, – хмыкнул мужчина. – Сколько хоть тебе лет, Солнышко наше рыжее?

– Двадцать четыре было перед тем, как лишилась памяти, – рассмеялась я и подмигнула.

– А я тебе говорил! – поднял он палец. – Приборы не обманешь!

Тут я почувствовала, что за спиной кто-то стоит, обернулась и чуть не уткнулась носом в грудь Риота.

– Капитан, – вежливо улыбнулась я.

– Ну уж сейчас-то можешь называть меня просто по имени, – хмыкнул друг моего мужа. – Великолепно выглядишь, хотя и несколько нестандартно, – намекнул он на цвет моего платья.

– Да-а-а, – фыркнула я. – Мы, рыжие человеки, вообще крайне нестандартны. Особенно когда к нам возвращается память и мы вспоминаем о том, какие мы на самом деле.

– Я очень рад за тебя, девочка, – посерьезнел Риот. – Тяжело не помнить себя. Хорошо, что ты смогла избавиться от амнезии.

– Спасибо, – кивнула я.

– Как ты, уже освоилась на Керакато?

– Ну так… В общих чертах. Акир очень волнуется за меня и никуда не пускает. Так что я толком ничего и не видела.

– Ничего, рыжик, – усмехнулся Риот. – У тебя все впереди. Акира можно понять, я бы на его месте тоже волновался и стерег тебя.

Я улыбнулась и пожала плечами. Капитан сейчас вел себя очень мило, и причин грубить ему у меня не было. Да и вообще, он гость, а у меня свадьба.

– Я поздравляю вас. Все же то, как я вас поженил на корабле, сложно назвать нормальной свадьбой. Зато какие теперь легенды об этом ходят! – расплылся ниоки в хитрой улыбке и перемигнулся с издавшими смешки Рокхадом и Карртом.

– Все бы вам издеваться, – поджала я губы.

– Да ладно тебе, рыжик, – примиряюще похлопал меня по плечу капитан. – Мы же любя. Счастья вам с Акиром, вы хорошая пара. Мир? – Он протянул мне ладонь.

– Ну… – Я сделала вид, словно размышляю. – Мир! – и пожала протянутую руку.

– А котиков нарисуешь? – тут же воспользовался ситуацией кошак.

Парни с «Грозовой птицы» за моей спиной загоготали, а ниоки гипнотизировал меня взглядом, состроив просительное лицо.

– Ладно, Риот, уговорил. Но, чур, потом не жаловаться! – рассмеялась я, уже рисуя в воображении его большой «кошачий» портрет. – Приезжай к нам в гости, будут тебе котики.

Потом меня нашла Наоми, подхватила под руку и куда-то повела.

– Так, дорогая. Сейчас идем в зал, где проведут обряд перед тотемами наших животных-покровителей, – говорила она по дороге. – Вы уже женаты, так что это символично, не более. Акир с Изаром будут ждать у алтаря, а тебя проведет через зал и вручит жениху господин кон Кэху. Ну то есть не жениху, а мужу. Эх, все у вас не как у ниоки, – сокрушенно вздохнула она. – Вот что было не подождать и не пожениться нормально на Керакато? Впрочем, ладно, не обращай внимания. Это я от нервов так много говорю. Так вот, ты же котенок клана Степных кугуаров, поэтому тебя передаст жениху глава семьи, принявшей тебя.

Я только хмыкнула. Тоже ведь нервничала, так что хорошо понимала волнение Наоми.

Мы прошли каким-то хитрым путем и попали в огромный зал через другие двери. Как оказалось, пока добирались, вся та толпа, что ожидала начала мероприятия в холле, тоже вошла в зал и рассредоточилась по нему. А в центре, на пустом пространстве, стояла резная деревянная арка. По сторонам от нее находились две деревянные же статуи. Черная как смоль пантера и песочно-желтого цвета кугуар. О как!

– Алеся, – позвал меня подошедший Литар, дедушка Лиллуко.

– Добрый день. Я не знала, что к алтарю меня поведете вы, то есть к воротам. Меня не предупредили, – улыбнулась ему.

– Алеся-а, – тихонько рассмеялся он. – Котенок ты и есть. Совсем ничего не знаешь. Ты переходишь из одного клана в другой, это важно. Последний раз кланы Черных пантер и Степных кугуаров роднились более трехсот лет назад. Уверен, после вашей свадьбы наша молодежь проявит интерес друг к другу. Полагаю, это не последняя свадьба, и скоро нам еще предстоит заключать межклановые браки.

– Да? – все, что я могла сказать.

Поискала взглядом сестру Лиллуко, Аллуми. Она стояла рядом с матерью и отцом и, поймав мой взгляд, радостно улыбнулась и помахала рукой. Ну что ж… Если она найдет себе жениха из клана Черных пантер, я буду рада. Главное, чтобы она нашла его сама, а не так, как это вышло у Лиллуко, и ей не придется убегать из дома от навязанной судьбы.

А потом заиграла музыка. Наоми попыталась снять с моего плеча Яшку, но как же. Эту липучку разве отдерешь! Так и пришлось мне с ним остаться. Я, извиняясь, развела руками, а свекровь недовольно поджала губы и прошипела что-то типа: «Все у них не как у нормальных ниоки! Наказание какое-то!» Пока Яша воевал за свое законное место, со стороны статуи черной пантеры к арке прошли Акир и Изар, а мы с Литаром двигались со стороны желтого степного кугуара. Яша гордо восседал на моем плече и снисходительно поглядывал на гостей, мол, смотрите-смотрите. Видите, какие мы? То-то же!

Мы встретились с Акиром и Изаром точно в центре между двумя тотемами напротив входа в арку и замерли. Муж улыбался, глядя на меня, и я тоже не смогла сдержать шальную улыбку.

– Глава клана Черных пантер, я как представитель клана Степных кугуаров готов отдать нашего котенка Алесю в ваш клан. Примешь ли ты ее?

– Приму с радостью, – так же важно ответил Изар. – Это честь – породниться с кугуарами!

– Это честь – породниться с пантерами! – эхом откликнулся дед Лиллуко.

– Я, Изар кон Като, глава клана Черных пантер, принимаю котенка Степных кугуаров Алесю и отдаю ей в пару своего сына, Акира кон Като.

– Я Литар кон Кэху, представитель древнейшего рода клана Степных кугуаров, передаю Алесю в пару Акиру.

– Клан приветствует новую пантеру, – с улыбкой сказал Изар, взял мою руку и вложил ее в ладонь Акира.

– Клан рад породниться с пантерами, – со своей стороны бросил реплику Литар.

Мы с Акиром стояли, держась за руки, а Изар и Литар встали каждый напротив своего тотема и поклонились им. После чего поменялись местами и поклонились тотему новой родни.

– А кольца? – едва слышно, не шевеля губами, прошептала я.

– Погоди, – так же неслышно ответил муж.

– А теперь жених должен надеть невесте кольцо в знак заключения брачного союза, – сказал Изар и вынул из кармана кольцо.

Вот так просто, из кармана. Никаких подушечек, никаких коробочек. Он отдал его Акиру, и тот осторожно надел мне его на тот же палец, на котором уже красовалось тоненькое колечко с кошачьим глазом. Это кольцо было совсем иным: с большим драгоценным камнем… оранжевого цвета. Я не знаток, но почему-то была уверена, что это оранжевый сапфир – падпараджа{12} – один из самых дорогих драгоценных камней (по крайней мере, на Земле). Даже улыбнулась такой верности Акира традициям. Решил, что ему нравится оранжевый цвет радуги, и четко следует этой линии.

– Невеста также должна надеть жениху кольцо в знак заключения союза, – сказал Литар и вынул из – правильно! – кармана другое кольцо. Практически близнеца того, что я когда-то надела Акиру на корабле. Я взяла украшение из рук ниоки и пока примерялась, как надеть мужу, успела заметить, что с внутренней его стороны в металл инкрустирован малюсенький… оранжевый камушек. То есть вроде как кольцо тоже с камнем, но с внутренней стороны. Вот же затейники!

– Пройдите сквозь арку в новую жизнь, – сказал Изар, указывая направление.

Мы, взявшись за руки, прошли сквозь деревянные врата и повернулись.

– Можете поцеловать друг друга! – почти хором провозгласили Изар и Литар.

Ну а мы что? Мы с удовольствием, тем более с утра не виделись. И под град аплодисментов мы с Акиром поцеловались… Когда оторвались друг от друга, Яшка переполз с моего плеча к Акиру, ткнулся носиком ему в щеку и погладил крошечной лапкой. И это было так трогательно и умилительно! Публика тоже оценила такой жест моего питомца. Ведь все знали, что полуразумные ящерки до последней капли крови преданы своим хозяевам. Поэтому то, что Яшка так ласково отнесся к моему мужу, было весьма показательно. Акир осторожно погладил маленького «дракона» по спинке, а зал снова взорвался аплодисментами.

Но это еще не все! Когда закончился обряд по традициям ниоки и произошел мой «переход» из кугуаров в пантеры, к нам подошли мои ниокиры.

– Мы хотим поздравить нашу верховную жрицу и ее мужа! И вручить наш дар: браслеты супругов, – с поклоном сказал Сидерин.

Все остальные ниокиры тоже отвесили глубокие поклоны. Слава богу, что не стали падать ниц, как при первой встрече. Мне стоило большого труда отучить их от этого во время полета к Керакато. Сидерин открыл плоскую коробку, которую держал в руках, и продемонстрировал содержимое: два тонких витых браслета из того же металла, что и носимый мной кулон, символ веры.

– Этим браслетам много тысяч лет. Они все эти тысячелетия хранились на нашей планете и ждали своего часа. И сейчас мы с радостью вручаем их нашей жрице и ее супругу.

Я боялась, что Акир откажется, так как он что-то говорил про свой статус и все такое, но он только с благодарностью кивнул и вынул из коробки меньший браслет. Аккуратно защелкнул его на моем запястье и подставил мне руку, чтобы я надела браслет ему.

А потом были праздник и банкет…

ЭПИЛОГ

А у нашего кота

Очень рыжая жена!

Даже дети рыжие,

Но вовсе не бесстыжие!

Частушка

Спустя два года

«Дорогие мои! Любимые! Я так рада, что наконец-то могу отправить вам весточку о себе!

Я жива, здорова, и это самое главное! Простите, что так долго не давала вам знать, что со мной все в порядке. Не было возможности. Так уж случилось, что я потеряла память. Знаю, звучит, словно в слезливой мыльной опере (мамуля, бабушка, извините, помню, как нежно вы их любите). Но тем не менее все произошло именно так. У меня была амнезия, и я долго не могла вспомнить даже свое имя. Но сейчас все в порядке.

Дедушка, надеюсь, ты здоров. Представляю, как ты переживал, когда я пропала там, в Камбодже. Не могу рассказать всего, много чего произошло за это время. Я вышла замуж и живу сейчас в очень-очень-очень далекой стране.

Деда, помнишь, мы с тобой в Египте изучали фрески богини Бастет? Ты еще смеялся и говорил, что наверняка это прилетали какие-нибудь инопланетяне и заделались богами у местного дремучего народа. И что, мол, не мог такой отсталый народец выстроить пирамиды. А потом показал Сфинксу кукиш и сказал: «Ух, морда хитрая!» Ты был прав! Я видела тех существ, которые прилетали когда-то в Египет и оставили свой след в его культуре. Они невероятно славные, но не слишком везучие. На их планете климат сошел с ума, они искали себе новый дом. На Земле не нашли, но добыли там женщин. После такого смешения генов их потомки имеют уже не полностью кошачьи головы, как у Бастет на фресках, а только ушки и хвосты. Причем хвосты – только у мужчин. И зрачки у них вытянутые, как у обычных кошек, а не как у представителей крупных кошачьих. Вспомни персонажей «неко», которых мы с тобой видели в японских мультфильмах. Представил? Вот так сейчас выглядят потомки той расы, которая посещала Египет. Это навевает мысли, что они втихаря навещают японцев и сейчас. Ведь откуда-то же взялся этот анимешный персонаж?

Родные мои, я не сошла с ума, но… даже не знаю, как и сказать. Меня тогда в Камбодже похитили инопланетяне. Мерзкие такие рептилоиды со змеиными мордами. Я сбежала, и меня подобрали ученые, летевшие в дальнюю межзвездную экспедицию. Там, на корабле, я встретила мужчину. Мы поженились. Дедуля, он… неко. А точнее, ниоки. Так называется раса потомков ниокиров (людей-кошек) и человеческих женщин. Его зовут Акир. Он замечательный, мы любим друг друга, и у нас все хорошо. Мы, конечно, не сразу нашли общий язык, все же разница культур, но сейчас уже понимаем друг друга и не ссоримся (если только иногда).

Мамочка, бабушка, у нас правда все отлично! Знаю, вы хотели, чтобы мы поженились с Сашкой. Но не сложилось. Надеюсь, он тоже нашел свое личное счастье.

Папа, я наконец-то занимаюсь только своим любимым делом. Я рисую и фотографирую. Только здесь делают не фотографии, а голограммы. У меня такой потрясающий голографер! Ты был бы в восторге, если бы увидел. К сожалению, не могу передать тебе ничего из техники. Так как Земля сильно отстает в своем развитии от других планет, входящих в Объединенный Союз, – это строго запрещено. Но я прикладываю наши снимки. Несколько со свадьбы. Да, мама, у нас была свадьба, настоящая! С платьем, кольцами и банкетом. Даже две: одна на космическом корабле (практически в полевых условиях, нас поженил капитан), вторая позднее, уже когда прилетели домой к Акиру. И еще несколько голограмм – просто так, из нашей жизни и с нашими друзьями. Дедуля, и специально для тебя – несколько снимков из древнего заброшенного храма с планеты ниокиров (людей-кошек). Ничего не напоминает? Зная твое увлечение восточной и азиатской культурой, не могла не показать тебе. Все снимки я с обратной стороны подписала.

У меня галерея, в которой я выставляю свои работы и работы других художников. Здесь, правда, принята несколько иная школа, чем на Земле. Но местным жителям нравятся мои картины, их охотно покупают и делают заказы. А еще им нравится портретная съемка. Да, у меня еще и своя студия, где я работаю с клиентами. А мои голограммы, которые я делала во время экспедиции, стали жутко популярны. Их раскупили для журналов и рекламы, они разлетелись по целой куче планет.

Акир сначала ругался, что я так много работаю, но потом понял, что мне все это в радость, и помог. И его мама – тоже. Она о-о-очень энергичная и добрая женщина. Они с Акиром все сделали, чтобы я чувствовала себя комфортно, ни о чем не жалела и не рвалась обратно на Землю. Так что сейчас у меня большая светлая мастерская, поделенная на несколько помещений. Для рисования, для работы с голографером и отдельный рабочий уголок с письменным столом и компьютером. Местные удивляются такой организации рабочего пространства, но мне так нравится и удобно.

Дедушка, мой муж почти как ты. Он высокопоставленный военный, ну или около того. Командор! Именно он руководил той научной экспедицией. А мой свекор – глава клана. А еще, если бы ты представлял, сколько всего интересного я узнала! У нас есть один в некотором роде родственник, ученый-историк. Он в основном изучает привезенных нами выживших ниокиров, но много беседует со мной. Рассказал мне столько всего про Землю! Представляешь, наша земная Луна действительно искусственного происхождения! Ее создали, чтобы восстановить баланс нашей планеты, зафиксировать полюса и нормализовать климат. Ну ледниковый период, вселенский потоп и все такое… А грунт на нее таскали из наших же океанов. Помнишь, мы смотрели на Луну в телескоп у дяди Виталика и видели у нее такую «пупочку» снизу, как у воздушного шарика? Вот! Это оно! А еще, атланты – инопланетяне. Они прибыли на Землю когда-то невероятно давно из созвездия Ориона. Да-да! Неудивительно, что они были таким развитым народом. Литар (тот ученый) уверяет меня, что потомки этих атлантов до сих пор не перевелись на Земле – это белая раса. А чернокожие люди тоже первоначально прилетели из другого созвездия. В общем, я только за голову хватаюсь и слушаю его, раскрыв рот, словно дурочка деревенская. Но это так интересно, что никаких сил нет. Акир посмеивается надо мной, он-то самый что ни на есть инопланетянин, а мне все это безумно интересно. И они все такие разные (инопланетяне). Некоторые выглядят так, что только диву даешься.

Простите, я перескакиваю с одного на другое, но так хочется побольше вам рассказать, а уместить всю информацию в одном письме тяжело.

Еще у меня есть маленький питомец. Он выглядит почти как хамелеон, с такими же невероятными подвижными глазами, только лапки как у обычной ящерки и цвет не меняет. Ах да, еще у него на голове такая смешная антенна, он ею двигает и улавливает какие-то волны. И он разумный. Правда-правда! Вот как дельфины, только еще умнее. Все понимает, только разговаривать не умеет. Его зовут Яшка. Он ужасный обжора и сладкоежка. И очень меня любит, как и я его. Вы увидите его на голограммах, он все время у меня на плече катается, если не спит и не дурачится.

Есть еще кое-что. Во время экспедиции мы нашли пятерых выживших мужчин-ниокиров. В первозданном виде, так сказать. Они такие странные: мужские тела, совсем как у людей, но хвосты (длинные, как у пантер) и кошачьи головы. Их нашла я, в том древнем храме, они там спали в анабиозе много тысячелетий. И как выжили-то? Вот что значит инопланетная техника. Так вот… Я их верховная жрица. Они называют меня «дочь солнца». Ничего ужасного от меня, слава богу, не требуется. Но для них построили небольшой храм, и я там провожу раз в неделю службу (они поклоняются солнцу). Воскуряю благовония, хожу, одетая в длинное зеленое платье со смешной музыкальной погремушкой, и отгоняю злые силы. Заодно я и нянька, и психолог, и глава их маленького клана. Но двое уже нашли себе подруг, и скоро должны состояться их свадьбы. Женить их буду я. Они надеются когда-нибудь вернуться на свою родную планету, а пока ведутся переговоры на эту тему, чтобы попытаться возродить там жизнь. Акир летал туда еще раз, правда, уже без меня. Они смотрели, что можно сделать.

Дорогие мои, я сама прилететь не могу. Меня ведь похитили и нелегально утащили с Земли, а с нее запрещен вывоз людей. И если я полечу к вам, то меня не пустят обратно. А здесь теперь мой дом и мой муж. Но на Землю изредка летают тайные (для землян) научные экспедиции. Вот с одной из них я и передаю вам весточку о себе. Тот мужчина, который передаст это письмо, вернется к вам через три дня. Я прошу вас, напишите мне подробный ответ, расскажите, как вы? Обязательно поставьте точную дату, ладно? А то я запуталась в календарях (местный не соответствует земному). И приложите побольше ваших последних фотографий. Мамуль, пожалуйста, передай кое-какие мои вещи. Мои детские фото и наши семейные. И книги!!! Соберите в коробку все книги из моей комнаты, ладно? В первую очередь все художественные альбомы и еще романы. Ты знаешь мои любимые, если вы их убрали, то найди, пожалуйста. Тут ведь совсем нет книг на русском языке, а мне хочется. Мам, и диски с песнями, и какой-нибудь примитивный проигрыватель! Я найду способ перенести их на местные носители. Так скучаю по нашей музыке и песням! Посланника я предупредила, что посылка будет большая и тяжелая, он поворчал, но согласился, так что не стесняйтесь. Я сама с ним здесь расплачусь за помощь портретом.

Мама, бабушка, прикладываю для вас небольшие подарки. Это местные ювелирные изделия. Надеюсь, вам понравятся.

Папа, дедушка, долго не могла придумать, что передать вам, не украшения же. Поэтому, дедуля, тебе набор статуэток для коллекции. Папа, а тебе – местная настольная игра. Нечто типа шахмат, но мудренее. Я перевела подробную инструкцию на русский язык. Думаю, вам будет интересно освоить ее.

Любимые мои, я заканчиваю свое сумбурное письмо. Знаю, что перепрыгивала с одной темы на другую, но надеюсь, вы разберетесь. Вы только знайте, у меня все хорошо, я счастлива здесь. Очень жду весточки от вас.

Крепко целую и обнимаю, ваша Леська.

P.S. Родные мои, дописываю последнюю новость, которую сама только что узнала. У нас с Акиром будет ребенок, я беременна. Здесь строгий контроль за рождаемостью, в межрасовом браке партнерам делают специальную генную прививку, чтобы не допустить рождения метисов. Так что родится или человечек, как я, или ниоки, как Акир. Учитывая последнюю новость: мамуль, детские книжки тоже передай. Целую».

Дописав постскриптум, я аккуратно вложила пластиковый лист в конверт и убрала в коробку, в которой уже лежали подарки для моих родных и стопка голограмм. Я выбрала самые красивые снимки с нашей свадьбы, те, на которых хорошо были видны наши с Акиром счастливые лица. На них мы или стояли в обнимку, или танцевали. И другие. Из загородного домика, где мы сидели вдвоем на диване и с улыбкой наблюдали за Яшкой. Из моей галереи, где я стояла у стены с развешанными картинами. На прогулке в парке, в городской квартире, с родителями Акира, с моими кошаками-адептами в храме, еще с добрым другом «синим птицем» и с Рокхадом… И, разумеется, обещанные деду снимки из мертвого храма ниокиров.

О том, чтобы я смогла передать эти вещи родным, позаботился Акир. Он нашел экспедицию, которая собиралась лететь на Землю, договорился о том, чтобы навестили мой родной город. Конечно, посылка попадет к ним не скоро, а я получу их ответ еще позднее. Но хоть как-то. Мне, увы, нельзя туда лететь. Я просила, уговаривала, плакала, ругалась… Муж был непреклонен и не разрешал. Пришлось смириться с ситуацией и принять это как факт. Нельзя, если я не желаю потерять все, что у меня сейчас есть. Терять Акира я не хотела. Я безумно любила этого наглого кошака, и он отвечал мне тем же. Мы были счастливы вместе.

…Ответ от семьи я получила спустя полгода. Как и просила: фотографии, книги и музыку. Папа докупил мне еще художественных альбомов, зная, как я люблю их, а мама – целую кучу романов и детских книг с картинками. Еще разные мелочи и связанный бабушкой кружевной невесомый плед из козьего пуха. И, разумеется, взволнованные трогательные письма от всех моих родных. Каждый написал свое, отдельное. Мама и бабушка забросали вопросами о семейной жизни и муже, о том, как же я там? Что со мной было? Папа спрашивал про технику, быт, работу и транспорт, а дедушка помимо всего интересовался культурой тех народов, среди которых я теперь жила, и просил еще прислать снимки. От тех, которые я сделала на планете ниокиров, он находился в диком восторге. Представляю, в каком шоке они были после получения моей посылки, но… Поверили, хотя подозреваю, что не сразу, и приняли свершившееся. Жаль, что я не могла забрать их сюда.

В своих письмах мои родные проставили даты, как я и просила. А я после долгих вычислений и сверки календарей смогла разобраться, какой же срок провела у похитителей-рептилоидов. Получалось – около четырех месяцев. Уж не знаю, на что этим тварям понадобилось столько времени.

Спустя четыре года

– Акир! – Я вошла в кабинет мужа с дочкой на руках. – А у меня новость!

– Да? – Он оторвался от планшета и взглянул на нас. – Что-то случилось?

– Можно и так сказать, – лукаво улыбнулась мужу. – Я от врача.

– Ты плохо себя чувствуешь? Или Василиса? – обеспокоенно уточнил он, глянув на мой живот.

– Папа! – Лиска задергалась, пытаясь спрыгнуть с моих рук, чтобы добраться до отца.

Я опустила ее на пол, и она, стуча пятками, подбежала к Акиру и забралась к нему на колени.

– Как дела, рыженок? – спросил он ее и легонько подергал за кошачье ушко.

А я в очередной раз мысленно хмыкнула. Да, у нас родилась девочка, ниоки. Но! Рыжая, как и я. Акир был в шоке, да и не только он. Меня потом долго мурыжили генетики, пытаясь разобраться, как же такое могло получиться. Выяснили…

Те гадские рептилоиды, похитившие меня с Земли, что-то намудрили в моем генетическом коде, усилив «рыжий» ген. Их, кстати, искать не стали. Акир побоялся, что тогда всплывет мое происхождение, и меня отправят обратно на родную планету. В общем, нам с мужем пришлось принять как факт: все наши потомки (вне зависимости от того, люди они будут или ниоки) родятся «оранжевыми солнышками». Стали понятны слова мерзкой змеюки, спрашивавшей мое имя, о том, что пора добавить в Союз ярких красок, в частности – оранжевой.

Вот и Василиса была рыжей, как лисичка. Потому и назвала я ее так, Акир не стал возражать, когда я все объяснила ему и произнесла на русском языке название зверька и сокращенное имя дочурки – Лиска. Малышка встряхивала копной огненно-рыжих кудряшек и подставляла отцу кошачье ушко, чтобы он почесал ее за ним.

– Так что случилось, Алеся? – поднял на меня взгляд муж. – Какие-то осложнения с малышом?

– Нет-нет, все нормально. Просто новость. У тебя будет наследник. На этот раз я жду мальчика. Родится рыжий ниоки с рыжим хвостиком.

– Мы ждем! – счастливо улыбаясь, сказал муж. – Спасибо, родная.

Он встал и, держа Лиску на руках, подошел и обнял меня.

– Но потом нужно будет сходить за девочкой-человеком, да? – шепнул мне на ушко.

Я только рассмеялась и неопределенно повела плечом. Может, и сходим… Посмотрим.

Москва, Ноябрь 2014

Иллюстрации

Обложка

Художник Е. Никольская.

Алеся

Использована обложка художника Е. Никольской.

Алеся  в пустыне

Использована обложка художника Е. Никольской.

Шаттл

Использована обложка художника Е. Никольской.

Алеся

Использована обложка художника Е. Никольской.

Акир кон Като

Использована обложка художника Е. Никольской.

Яшка

Использована обложка художника Е. Никольской.

Алеся и Яшка

Использована обложка художника Е. Никольской.

Акир кон Като и Яшка

Использована обложка художника Е. Никольской.

Алеся у храма

Художник Е. Никольская.

Богиня Бастет 

Систр

Рекомендации по настройке ридера

Текст оптимизирован для просмотра с помощью CoolReader либо иной программы просмотра, поддерживающей встроенные CSS-стили. Без этой поддержки читать, конечно, можно, но многие элементы оформления просто не будут отображаться.

Поэтому желательно включить поддержку встроенных CSS-стилей (в CoolReader включено по умолчанию).

Рисунки подогнаны под разрешение экрана 1280x800. При использовании такого экрана желательно выключить масштабирование картинок в настройках ридера.

Настойчиво рекомендую гарнитуру Times New Roman для всех стилей. В CoolReader для этого на странице настройке стилей (css) надо установить эту гарнитуру для всех стилей, кроме Кода (и, возможно, кроме Автора).

Сноски

1

Слова из песни «Из-за острова на стрежень». Слова Д. Н. Садовникова. – Здесь и далее примечания автора.

(обратно)

2

Тапинак – млекопитающее из семейства грызунов. Обладает полным овальным телом около двадцати сантиметров в длину. Имеет пушистый густой мех, широкие длинные уши, хвост, по длине равный телу, и короткие лапы. Живет в норе. Обитает на многих планетах Объединенного Союза. Из-за своей повышенной плодовитости (одна самка за год рождает до шестидесяти детенышей) его название стали использовать как имя нарицательное, служащее символом распутства.

(обратно)

3

«Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь». А. С. Грибоедов «Горе от ума».

(обратно)

4

Галасеть – Межгалактическая система для хранения и передачи информации.

(обратно)

5

Войд – наиболее крупная по размеру ячейка «пустоты» во Вселенной, на границах которой группируются галактические сверхскопления.

(обратно)

6

Слова из русской народной песни «Ой, да не вечер…».

(обратно)

7

Слова из детской песни «Человек собаке друг». М/ф «Бобик в гостях у Барбоса». М. Либин, В. Комаров.

(обратно)

8

Словом стрежень называется наиболее быстрая часть течения реки.

(обратно)

Комментарии

1

См. {11}

(обратно)

2

«Из-за острова на стрежень[8]» – русская песня на слова Дмитрия Садовникова, считающаяся народной.

Поет Георг Отс

Песня посвящена личности атамана Степана Разина и обыгрывает сюжет из истории возглавлявшегося им восстания.

В 1669 году, в морском бою у Свиного острова, вольные казаки Степана Разина разгромили персидский флот. По легенде, в этом бою в плен к казакам попала дочь персидского главнокомандующего Мамед-хана – «персидская княжна». Дальнейшее известно со слов голландского путешественника Яна Стрейса:

При нем была персидская княжна, которую он похитил вместе с её братом. Он подарил юношу господину Прозоровскому, а княжну принудил стать своей любовницей. Придя в неистовство и запьянев, он совершил следующую необдуманную жестокость и, обратившись к Волге, сказал: «Ты прекрасна, река, от тебя получил я так много золота, серебра и драгоценностей, ты отец и мать моей чести, славы, и тьфу на меня за то, что я до сих пор не принес ничего в жертву тебе. Ну хорошо, я не хочу быть более неблагодарным!» Вслед за тем схватил он несчастную княжну одной рукой за шею, другой за ноги и бросил в реку. На ней были одежды, затканные золотом и серебром, и она была убрана жемчугом, алмазами и другими драгоценными камнями, как королева. Она была весьма красивой и приветливой девушкой, нравилась ему и во всем пришлась ему по нраву. Она тоже полюбила его из страха перед его жестокостью и чтобы забыть свое горе, а все-таки должна была погибнуть таким ужасным и неслыханным образом от этого бешеного зверя.

Стрейс, Ян Янсен Три путешествия / Пер. Э. Бородиной; Ред. А. Морозова. – Москва, 1935.

Несмотря на то, что Стрейс был современником событий, реальность этой истории вызывает споры среди учёных.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии.

(обратно)

3

«Цирк уехал, клоуны остались»

Это выражение «со своей историей».

Начало ей было положено давно, во времена Гоголя и Островского.

Тогда было распространено такое явление, как «артисты погорелого театра». Они разъезжали по провинциям, жаловались на тяжелую судьбу, театр-де сгорел, и добрые люди их жалели и помогали устроить бенефис. Так и писали на афишах, «Бенефис артистов погорелого театра»

Затем наступила эра кино и выражение стало трансформироваться.

1. Фраза из х\ф 1957 г. «Борец и клоун»: «Артист из погорелого цирка»

2. «Цирк сгорел, и клоуны разбежались» - название художественного фильма. Режиссер-постановщик - Владимир Бортко. Там ещё Н. Караченцов снимался.

3. Затем появился вариант «цирк уехал, клоуны остались». Смысл примерно такой же, как в строчке: дома новы, а предрассудки стары.

«Цирк уехал, клоуны остались» - это название пьесы художественного руководителя петербуржского театра «Буфф» И. Р. Штокбанта.

«Клоуны - это мы. И мы всегда остаемся, когда кто-то уезжает, потому-то клоун, улыбаясь, на самом деле плачет».

Источник: это только версия.

анатолий розет,

(обратно)

4

Ой, то не вечер… (вариант: Ой, да не вечер…) – казачья народная песня. Также известна под названием «Сон Степана Разина». Поётся от имени казака, который рассказывает свой дурной сон, предвещающий беду.

Слушать в исполнении Пелагеи

Самый первый письменный вариант песни можно увидеть у Александры и Владимира Железновых в книге «Песни уральских казаков» СПб., 1899, стр. 12-14, № 6 под названием «Разин видит сон». Её записали в 1880-х гг. от «75-летнего старика-казака Ф. С. Ж.».

Также существует песня с похожим текстом в книге: Савельев А., «Сборник Донских народных песен», СПб., 1866, стр. 14, № 4, без названия, из раздела «Песни семейные».

Текст варианта из книги Савельева:

Какъ и нынче доброму молодцу Малымъ-то мало спалось, много во снѣ видѣлось: «Будто конь мой вороной разыгрался подомной, Разыгрался, расплясался подъ удалымъ молодцомъ Совалилась кунья шапочка съ моей буйной головы, Оторвался лукъ съ колчаномъ съ моей правой стороны. Всѣ мелкія стрѣлочки посыпалися, Въ сыру онѣ землю повтыкалися. Ахъ вы, братцы мои, братцы, атаманы молодцы! Не покиньте добраго молодца, вы при бѣдности такой Какъ во всякое времечко пригожусь я братцы вамъ Замѣню я вашу смерть грудью бѣлою моей. Раскажите Вы мнѣ, братцы, что мой сонъ звачитъ» Услыхала родна матушка изъ высока терема: «Охъ ты, чадо, мое чадо, чадо милое мое! Вотъ я тебѣ, чадо, этотъ сонъ раскажу: Какъ тебѣ-то, мое чадо, да на слушбицу итить: Да на службицѣ, чадо тебѣ убитому быть, Вороному твоему коню быть подстрѣлену, Молодой твоей женѣ быть удовушкою, Малымъ дѣтушкамъ твоимъ сиротинушками.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии.

(обратно)

5

«Бобик в гостях у Барбоса» – советский рисованный мультфильм по одноимённому произведению Николая Носова создал режиссёр Владимир Попов (1977). Фильм снят в юмористическом стиле, отличается лёгкостью, яркостью рисунка и музыкальностью.

Слушать песню

Альтернативная ссылка

(обратно)

6

«Зарни́ца» (Всесоюзная пионерская военно-спортивная игра «Зарница») — пионерская военно-спортивная игра в СССР. Представляла собой имитацию боевых действий, похожую на военные учения. В ходе игры пионеры делились на команды и соревновались в различных военно-прикладных видах спорта с игровыми элементами. Игра являлась частью системы начальной военной подготовки школьников в СССР. В настоящее время с уходом пионерских организаций из школ «Зарница» или похожие на неё игры обычно проводятся военно-патриотическими клубами и другими похожими организациями.

Аналогом «Зарницы», проводимым для старшеклассников, была военно-спортивная игра «Орлёнок».

Правила игры разработала учительница из села Мысы Краснокамского района Пермской области. 23 февраля 1964 года она провела первую игру совместно с военными.

По официальным данным, военно-спортивная игра «Зарница» была организована в СССР в 1967 году. Целью игры было военно-патриотическое воспитание советской молодёжи. «Зарница» входила в план организации начальной военной подготовки в средних учебных заведениях в связи с сокращением военной службы с 3 до 2 лет.

10 января 1967 года «Пионерская правда» напечатала приказ № 1 первого командующего игрой, Героя Советского Союза, маршала артиллерии Василия Ивановича Казакова.

Своим приказом маршал поставил задачу создать юнармейские батальоны, обучить молодёжь навыкам армейской жизни, а также воспитывать её в духе любви к Родине и готовности противостоять любым врагам.

В том же 1967 г. прошёл первый финал Всесоюзной игры «Зарница», которая была проведена в Севастополе, на знаменитой Сапун-горе.

В игре «Зарница» участвовали ученики 4-7-х классов, которые отдыхали в пионерских лагерях. Подростки постарше играли в схожую военно-спортивную игру «Орлёнок». Цель игр «Зарниц» и «Орлят» зависела от возраста играющих и заключалась как от простого срывания бумажных погон с игроков другой команды до самых настоящих военных учений с привлечением бронетехники, дымовых шашек и взрывпакетов.

Часто игра «Зарница» проходила на территории воинских частей, и тогда план игр составлялся при участии кадровых военных.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии.

(обратно)

7

Баст или Бастет – в Древнем Египте богиня радости, веселья и любви, женской красоты, плодородия и домашнего очага, которая изображалась в виде кошки или женщины с головой кошки. В период ранних династий, до одомашнивания кошки, её изображали в виде львицы.

Отец её – Солнце; мать – Хатхор-Луна. Нут, богиня небес, – сестра ей, а брат её – Хонсу, изгоняющий злых духов. Муж – Бес.

Центр культа Баст, расцвет которого относится к XXII династии (Бубастидов) X–VIII веках до н. э. – город Бубастис. Верховный жрец богини Бастет носил титул Ур-суну – «Великий врачеванием».

Богиню плодородия египтяне возвели в ранг общенационального божества. Хозяева даже сбривали брови в память об умершей кошке, а случайно переехавшего кошку возницу толпа насмерть забрасывала камнями. И даже фараоны совершали жертвоприношение в храме Бастет. Расцвет её почитания начинается со времени XXII династии (с X века до н. э.), хотя известны и более древние упоминания храма богини (начиная как минимум с Аменемхета I в XX века до н. э.), также исследователи не исключают, что поклонение самой Бастет зародилось в городе ранее II тысячелетия до н. э. Геродот сообщал о ежегодных торжествах в честь Баст, которые сопровождались плясками. Хотя приведённая Геродотом цифра в 700 тысяч празднующих явно преувеличена, вероятно, празднество было значительным не только для жителей города, но и для посещающих его паломников со всего Древнего Египта.

В Бубастисе существовал также некрополь мумифицированных кошек, посвящённых Баст (найден в 1887–1889 годах египтологом Э. Навиллем). Также немецкие археологи подтвердили наличие здесь кремационных печей для кошек.

(обратно)

8

Орио́н – знаменитое созвездие в области небесного экватора. Названо в честь охотника Ориона из древнегреческой мифологии.

Созвездие легко разыскать по трём бело-голубым звёздам, изображающим пояс Ориона – Минтака (дельта Ориона), что по-арабски значит «пояс», Альнилам (э́псилон Ориона) – «жемчужный пояс» и Альнитак (дзе́та Ориона) – «кушак». Они отстоят друг от друга на одинаковом угловом расстоянии и расположены в линию, указывающую юго-восточным концом на голубой Сириус (в Большом Псе - со стороны Альнитак), а северо-западным концом – на красный Альдебаран (в Тельце). Наиболее яркие звёзды: Ригель, Бетельгейзе и Беллатрикс. В Орионе расположена видимая невооружённым глазом Большая туманность Ориона.

Пояс Ориона расположен почти точно на небесном экваторе и, как следствие, виден на всей территории России.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии.

(обратно)

9

Атрибут Баст – музыкальный инструмент систр. Часто богиню изображали в виде женщины с головой кошки, держащей в руках систр, а у её ног располагались четыре котёнка. Так олицетворялась египтянами богиня плодородия.

Систр – ударный музыкальный инструмент, древнеегипетская храмовая погремушка. Состоял из металлической пластины в форме продолговатой подковы или скобы, к более узкой части которой прикреплена ручка. Сквозь небольшие отверстия, сделанные по бокам этой подковы, продевались металлические прутья разной величины, концы которых загибались крючком. Надетые на крючки металлических стержней тарелочки или колокольчики звякали или бряцали при встряхивании.

Навершия систра обычно украшали изображением кошки с человеческим лицом, а на рукоятке изображали лицо Хатхор и богини-кошки Бастет.

Огромный золотой систр стоял в главном святилище Хатхор – в её храме в Дендера.

Плутарх («Об Исиде и Осирисе») приписывает систру магическую роль – с помощью систра отпугивают и отражают Тифона (Сета).

Систр использовался в религиозных процессиях и других церемониалах, приуроченных к культу Исиды.

Из Древнего Египта попал в Шумер, Древнюю Грецию, позже в Древний Рим. До начала XX века встречался в Египте и Абиссинии. Как культовый инструмент сохраняется в обряде эфиопской Церкви.

 В академической музыке используется эпизодически, наряду с другими погремушками (например, в опере «Севильский цирюльник»).

Материал из Википедии – свободной энциклопедии.

(обратно)

10

Бри́тва О́ккама (иногда «лезвие Оккама») – методологический принцип, получивший название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма Оккама (Ockham, Ockam, Occam; ок. 1285–1349). В кратком виде он гласит: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»). Этот принцип формирует базис методологического редукционизма, также называемый принципом бережливости, или законом экономии (лат. lex parsimoniae).

То, что называют бритвой Оккама, не было создано Оккамом, если иметь в виду базовое содержание этого принципа. То, что в условиях Проторенессанса сформулировал Оккам, было известно, по крайней мере, со времён Аристотеля.

В современном понимании принцип бритвы Оккама состоит в следующем: если какое-то явление может быть объяснено двумя способами, например, первым – через привлечение сущностей (терминов, факторов, преобразований и т. п.) А, В и С, а вторым – через А, В, С и D, и при этом оба способа дают одинаковый результат, при прочих равных условиях следует считать верным первое объяснение, то есть сущность D – лишняя, и её привлечение избыточно. При этом важное уточнение заключается в том, что бритва Оккама – не аксиома, а презумпция, то есть она не запрещает более сложные объяснения в принципе, а лишь рекомендует порядок рассмотрения гипотез, который в большинстве случаев является оптимальным.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии.

(обратно)

11

Нэко – «кошка» по-японски. В России это слово распространено среди поклонников аниме и манги, которым называют как персонажей аниме и манги, похожих на кошек, так и людей, переодевающихся таким образом.

Девушка-кошка (яп. нэкомусумэ, англ. Catgirl) – девушка, обладающая кошачьими ушками (возможно в дополнение к человеческим), хвостом или другими чертами семейства кошачьих, в остальном имеет полностью человеческое тело. Девушки-кошки встречаются в различных жанрах художественной литературы, в частности, в японских аниме и манге, в различного рода комиксах и видеоиграх, а также в виртуальных интернет-сообществах.

В аниме и манге нэко чаще всего выступает как кавайное, непоседливое и добродушное создание с «някающим акцентом». То, насколько милой будет нэко, не зависит от того, положительный это персонаж или отрицательный. Обычно девушкам-кошкам не присуща серьёзность или выдержанность характера; напротив – у них подчёркивается жизнерадостность, хитрость и игривость натуры. Чаще всего нэко – персонаж женского пола. Это объясняется тем, что большая часть тематических произведений и видеоигр рассчитана на мужскую аудиторию, но иногда кошачьими чертами наделяют мужских персонажей (например, Шрёдингер из Хеллсинг). У людей в аниме или манге иногда прорастают кошачьи уши или хвост, это похоже на феномен превращения в чиби.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии.

(обратно)

12

Сапфир падпараджа – очень редкая разновидность ювелирного корунда необычного розовато-оранжевого цвета. Название переводится с сингальского как «цвет лотоса».  Принято считать, что настоящие падпараджа добывают только на острове Шри-Ланка. Великолепную окраску этого камня сравнивают с расплавленным золотом или закатным тропическим небом.

В наше время благородные корунды красного цвета принято называть рубинами, а все остальные сапфирами. Последние, по определению – синие. В античные времена словом «сапфейрос» называли и другие драгоценные камни схожей окраски, например, лазурит. Но помимо всем известного великолепного синего сапфира в этой группе ювелирных корундов выделяют ещё целый ряд разновидностей: желтый, золотой, золотистый, зеленый, розовый, пурпурный, фиолетовый и черный сапфиры, а также бесцветный лейкосапфир, коричневато-розовый гиацинт-сапфир, темно-синий индиго-сапфир.

Среди всего вышеперечисленного цветового разнообразия сапфир падпараджа классифицируется как бы особняком. Возможно, потому что его окраска с трудом поддается описанию. Это своеобразная смесь розового, оранжевого и красного. На Руси самоцветы схожей окраски в старину называли «яхонт червлёный». Настоящий цвет падпараджа является предметом споров даже для экспертов.

При оценке рубинов и синих сапфиров немаловажную роль играет интенсивность окраски. Но у падпараджа выше всего ценится именно необычное сочетание цветов, а яркость и насыщенность отходят на второй план. Считается, что для того чтобы увидеть истинный цвет падпараджа, камень нужно рассматривать при не очень ярком солнечном свете – после восхода и перед закатом. Это в полной мере относится и к прекрасным синим сапфирам.

До начала XX века камни падпараджа описывались как разновидность рубина, а не сапфира. Что, наверное, более логично, ведь их окраска гораздо ближе к розовым и красным корундам. К тому же цветовая насыщенность рубина, также как и у сапфира падпараджа зависит в основном от содержания хрома. По характерным размерам розовато-оранжевый корунд также более похож на рубин.

Сапфир падпараджа – один из самых дорогих драгоценных камней. Цена широко варьирует в зависимости от качества и размеров. Стоимость лучших может составлять тысячи и даже десятки тысяч долларов за карат. При этом малопригодные для огранки мелкие камни с дефектами стоят в сотни раз дешевле. Самый крупный падпараджа весом 100,18 карат хранится в Нью-Йоркском Музее естественной истории.

http://pro-kamni.ru/padparadzha

(обратно)

Оглавление

Милена Завойчинская Оранжевый цвет радуги

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ЭПИЛОГ

Иллюстрации

  Обложка

  Алеся

  Алеся  в пустыне

  Шаттл

  Алеся

  Акир кон Като

  Яшка

  Алеся и Яшка

  Акир кон Като и Яшка

  Алеся у храма

  Богиня Бастет 

  Систр Рекомендации по настройке ридера Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg