«Рай на замке»

Иван Витальевич Безродный Рай на замке

Звездолет дальнего радиуса действия с простеньким названием «Мария», побитый бесчисленными метеорами, помятый неудачными посадками, обожженный звездным жаром и с изъеденной коррозией носовой частью, прославленный звездолет, покоривший сотни тысяч парсек и не один десяток планет, в конце концов, потерпел полное фиаско. Хорошо еще, что обошлось без жертв, только мичман Лимски сломал мизинец, а повар Томпсон ошпарился кипятком. Но «Мария» больше никуда лететь не могла. Основные дюзы были повреждены настолько, что, попытайся капитан Рид отдать приказ о взлете, звездолет тот час бы превратился в огромное раскаленное облако радиоактивных газов, образовав в цветущей долине воронку радиусом несколько миль с кипящим озером расплавленных пород.

Однако члены экипажа были преисполнены надеждами, несколько более оптимистичными, чем могли бы возникнуть на планетах, встреченных ими ранее. Дело в том, что Мария (так они окрестили планету в честь звездолета) была не просто землеподобным миром. Космолетчики несколько раз садились на планетах земного типа, но всегда было что-нибудь не так. Слишком кровожадная фауна, бесконечные дожди с разрушительными тайфунами, несъедобная пища, повышенная радиоактивность местного светила или чересчур воинственные аборигены. Или же планета находилась под юрисдикцией ксмуров. А с этими насекомоподобными лучше было не связываться.

С Марией оказалось все в порядке. Местная звезда была неотличима от Солнца, подходя к нему по всем параметрам, планета же — пальчики оближешь. Воздух — 23 процента кислорода, остальное составляли безвредные газы. Притяжение — восемьдесят восемь сотых от земного. Чуть более двух третей ее поверхности покрывал мелководный, спокойный океан, среди которого находилось пять равномерно распределенных материков. Невысокие горы, полноводные реки, минимум пустынь и обледенелых площадей… Широкие степи, светлые лиственные и хвойные леса…

И на Марии была трава! Это была первая планета, встреченная экспедицией с такой милой сердцу землян особенностью! К тому же, ни летающих драконов, как на Пенемете-II, ни гигантских жуков-людоедов, живущих под землей, как на Вассе-I, ни москитов с экстрасенсорными способностями. Метеорологическая обстановка, просчитанная бортовым компьютером, в северных районах обещала мягкую зиму и теплое лето без свирепых ураганов, пыльных бурь или потопов, а в центральных и южных широтах — практически постоянное лето.

Аборигены же оказались просто душками. Самое главное, они были гуманоидами! Невысокого роста, статные и довольно-таки красивые. Многие члены экипажа засматривались на местных девушек… Развития их было, правда, невысокое. Что-то на уровне полинезийцев, когда на острова прибыли европейцы.

Цветочная цивилизация! Также как и древние гавайцы, вовсе не обожествляя прибывших землян, они окружили их любовью, вниманием и заботой, пели песни на незнакомом певучем языке, незамысловато танцевали, дарили диковинные фрукты и большие красивые цветы. Идиллия, да и только!

Да, о такой сказке не приходилось и мечтать! Экипаж, годами маявшийся во враждебных мирах Правого Рукава Галактики, увязая в лаве Дикси-I, откапывая звездолет от углекислотных наносов на Арпе-X и сражаясь с полчищами обезумевших кротоносорогов Ыффции-III, стесненный, казалось, в бесконечных перелетах узкими, нагоняющими безысходную тоску отсеками корабля, мечтающий лишь о денечке обыкновенного отдыха на зеленой травке где-нибудь под раскидистым дубом, наконец-то, нашел свою мечту. Ценой звездолета, ценой своего возвращения на Землю, но он обрел то, что так долго искал.

Один лишь капитан Рид, старый вояка и матерый космический волк, не разделял всеобщего энтузиазма, долгими ночами ворочаясь без сна и терзаясь который раз лишь одним вопросом: «В чем же здесь подвох?» Слишком уж все было хорошо и замечательно. Так не бывает. Потому что не бывает никогда. И вся эта идиллия обязательно выйдет им когда-нибудь боком!..

Именно из-за этой неясности в вопросе подвоха, космонавты, разгуливающие снаружи «Марии» среди улыбающихся марианцев, по строжайшему приказу капитана находились вот уже почти две недели в скафандрах, несмотря на то, что биохимики не обнаружили никаких микроорганизмов, могущих нанести вред землянам. Некоторые, из самых нетерпеливых, начинали потихоньку роптать…

— Браун объявил голодовку, — мрачно сообщил первый помощник капитана Харриер. — Если мы не отменим в ближайшие дни карантин…

— Не отменим, — перебил его Рид и нервно забарабанил по столу пальцами. — Пусть голодает, если ему так хочется. Другим достанется больше! — добавил жестко он. — Предупреждая твой вопрос, отвечу также, что после вчерашней ревизии испортившегося провианта со второго склада, продуктов нам хватит не более, чем на полгода.

— Но капитан… Это не может продолжаться долго… Люди устали. Одно дело, джунгли Саропеи, а другое — Мария. Мы не в состоянии никогда улететь отсюда и…

— Я знаю, что мы не в состоянии улететь! — рявкнул Рид. — Именно поэтому, пока я не пойму, в чем здесь дело, скафандр никто не снимет! Я не могу всеми вами рисковать! Пойми, у нас не будет больше шансов на спасение, если стрясется что-нибудь непредвиденное! Думаешь, мне легко?! А с Брауном вообще разговор особый. Вспомни, что он учудил на Коломее…

— У команды он пользуется большим авторитетом, — заметил помощник.

— Незаслуженным, как мне кажется!

— Пусть и так. Сегодня утром команда техников уже подала прошение…

— Слышать ничего не желаю!

Харриер тяжело вздохнул. С капитаном иногда так трудно было разговаривать…

— Обещаю, Сэм, — наконец, сказал Рид, — что через три дня я приму решение, какое бы оно не было. Но оно будет окончательным.

— Спасибо, Дон.

Харриер поднялся и направился к выходу.

— И… — капитан закусил губу, исподлобья посмотрев на Харриера. — Будут какие-нибудь разговоры… Ну, ты меня понимаешь, Сэм… Сразу ко мне!

— Окей, Дон, — кисло улыбнулся помощник, вышел в коридор и направился в свою каюту.

В конце коридора он увидел Боуи, младшего пилота. Не заметив первого помощника, тот быстро прошмыгнул внутрь пятого кубрика, и Харриер услышал обрывок задорного смеха по-крайней мере четырех луженых глоток. Что бы это значило? Нетипичное для последней недели поведение экипажа!.. Наверно, Стефан снова спаивает экипаж… Ох, как быстро разлагается коллектив без настоящего дела!

Харриер, чувствуя себя последним идиотом, осторожно подкрался к двери и приложил к ней красное от смущения ухо, отлично понимая, что превосходная звукоизоляция не пропустит ни звука. Тогда он решительно нажал кнопку для входа в кубрик. Дверь, помедлив, откатилась в сторону, и Харриер влетел внутрь с твердым решением карать, карать, и еще раз карать…

В кубрике Стефана находилось пять человек, включая и самого зачинщика. Все разом уставились на помощника капитана. Смех сразу затих.

— О… — раскрыл рот механик Куц, и его глаза тут же забегали из стороны в сторону.

— Какая честь для нас, помощник Харриер! — Стефан, огромный молдаванин насмешливо прищурился. — Что-нибудь случилось?

— Вот я и хочу знать, что же тут у вас случилось! — прорычал Дон. Краем глаза он заметил, что слева, в углу, под койку метнулась какая-то тень. — Что это? — он ткнул туда пальцем.

— Где? — Стефан приподнялся с кровати. Самоуверенность его несколько поубавилась.

— Там! — Харриер нетерпеливо стал пробираться через расставленные ноги космолетчиков, особо не спешащих их убирать из-под начальственных каблуков.

Тут поднялся старый вояка Эд Гуддинс. Его темное сморщенное лицо было испещрено шрамами и оспинами давних и не очень битв, а густые курчавые волосы поседели, когда ему было только двадцать два.

— Дон, все нормально, — сказал спокойно он. — Мы отдыхаем. И, кажется, никому не мешаем…

— Анисовую хлещете?! — Харриер повернул к нему красное от возмущения лицо.

— Обижаешь, Дон… Мы могли бы, конечно, веселиться снаружи, без скафандров, но вы же не пускаете нас…

— Приказ капитана! — Дон упорно пробирался в угол. — Да уберите вы свои ноги, остолопы!

— Там ничего нет! — не выдержав, испуганно пролепетал молодой Стив.

Харриер повернул к Стефану торжествующее лицо.

— Значит, ничего нет? — прошипел он. — Ну-ну! — и заглянул под койку. — Что это?! — взвизгнул он.

— Стиви, Стиви!.. — укоризненно покачал головой Эд и сел на место.

— Крольчонок не кусается, — поспешно заявил Боуи. — Если только не дергать его за уши. Не бойтесь его…

Под койкой, в полумраке, сидело какое-то небольшое существо и смотрело на Харриера ярко-желтыми глазами. Помощник капитана резко распрямился и схватился за кобуру.

— Что это все значит?! — он повернулся к Стефану. — Кто это… Что это, я вас спрашиваю?!

Боуи протиснулся к койке, засунул под нее руки и достал дрожащее существо, ласково прижав его к груди.

— Тихо, тихо, маленький… — приговаривал он, поглаживая голубой комочек шерсти. Он достал из кармана комбинезона пучок травы и сунул существу под розовый подергивающийся нос. Тот фыркнул и принялся за обе щеки уминать подношение. Космолетчики заулыбались.

Харриер, не убирая руку с кобуры, отступил в сторону и пораженно смотрел на инопланетное животное. Оно действительно чем-то напоминало крольчонка. У него были удлиненные уши, густой голубоватый мех, топорщившиеся усы и большие кошачьи глаза. Впечатление портил только небольшой крысиный хвост.

— Как вы посмели… — негодующе выдавил из себя помощник капитана. — Кто… Когда… Отвечайте!

Он обвел всех тяжелым взглядом.

— Да вы понимаете, к чему это может привести?! Кто его пронес на борт?!

Стиви сидел, потупив глаза, красный и вспотевший. Остальные молча смотрели на Харриера.

— Это я, — наконец, произнес Стив.

— Когда?!

— Сегодня утром, когда мы с Боуи и Стефаном ходили в деревню…

— Ясно… — на скулах помощника заиграли желваки. — Немедленно все к доку, на карантин!!! Кто еще контактировал с ним?

— Больше никто…

Дрожа от ярости, Харриер включил интерком.

— Доктор Харви, срочно принимайте гостей! Готовьте боксы! Намечается большая работа…

Отдав приказания, он повернулся к Стиви. Страшная догадка пронзила его мозг.

— Уотсон, — прохрипел он, — ты… снимал снаружи шлем?… Кто-нибудь из вас снимал, признавайся?!

— Я… — промямлил в страхе Стив, пятясь от Харриера. — Я… это…

— Снимали или нет?! — заорал в бешенстве помощник, трясущейся рукой расстегивая кобуру.

— Да… сэр…

Харриер размахнулся и со всего размаху ударил Стиви в зубы.

Состояние команды Стефана оказалось в полном порядке. Доктор Харви не обнаружил у них абсолютно ничего, что могло бы угрожать здоровью землян. Зато с Крольчонком творилось неладное, и это было видно невооруженным взглядом. На следующий день он начал постоянно чихать, у него сильно поднялась температура, большие желтые глаза залило гноем, а к обеду существо стало рвать кровью. Он тыкался мордочкой в стенку бокса и тихонько поскуливал, как бы говоря: «Ну что же вы, люди, со мной сделали?»

Все вылазки на поверхность капитан отменил, объявив эпидемиологическую тревогу второй степени, и марианцы, не дождавшись землян в деревне, пришли сами. Они целым табором окружили корабль, беззаботно размахивали букетами цветов, задорно отплясывали и пели веселые песни, зазывая к себе так полюбившихся им землян. Но никто не вышел.

А в три часа пополудни, извиваясь в страшных конвульсиях, Крольчонок умер. Весь экипаж был потрясен до глубины души.

— Я предполагал это, — сказал удрученный док на совещании у капитана, — но не думал, что болезнь будет протекать так быстро и агрессивно… На лицо потенциальная эпидемия!

— Эпидемия? — вскинул брови Рид.

Док мрачно кивнул.

— Мы заразили его своей естественной микрофлорой. У мира Марии нет абсолютно никакого иммунитета против самых безобидных земных бактерий и вирусов, присутствующий в нашем организме изначально. И тут никуда не деться. У них у всех полный иммунодефицит! И инфекция протекает настолько бурно, что… — он обескуражено развел руками. — Я сталкиваюсь с таким случаем впервые.

— А нам ничего не грозит? — спросил второй помощник Ратха Сипал, маленький темнолицый индиец.

— Нам-то нет… Но им…

— Я так и думал! — тихо сказал капитан самому себе. — Так и думал…

— Смотрите шире, господа, — продолжал Харви. — На самом деле все обстоит намного хуже, чем вы только можете себе представить. — Он помолчал, собираясь с мыслями. — В связи с нашим бедственным положением… Я…

— Говорите прямо! — капитан нервничал.

— Мы не можем снять свои скафандры на Марии. Никогда. Потому что произойдет экологическая катастрофа планетарного масштаба.

— Боже…

— Не может быть…

— И тем не менее это так. Наша микрофлора, которая, как ни крути, все-таки попадет в местные организмы и немедленно убьет их. Более того, не встретив на Марии конкурирующих микроорганизмов, наши микробы здесь разовьются на столько, что, уничтожив фауну, покроют всю поверхность планеты многометровым слоем собственных телец. Эдакими горами бактериального желе… В связи с этим постепенно сойдет на нет и растительность, если не считать мхов и лишайников. Мы не в состоянии вакцинировать всю планету. Это полнейший абсурд даже в теории.

— Как омерзительно!..

— Неужели нет выхода?

— Что же делать?!

— Значит, нам остается только сидеть в корабле, пялясь в иллюминаторы, — подытожил капитан. За последние дни он постарел на целый десяток лет. — И максимум, что мы сможем делать, так это совершать наружу вылазки за провиантом.

— Рай… — пробормотал Харриер. — Рай на замке… Мы всю свою оставшуюся жизнь, как маленькие дети, будем вынуждены лазить через забор и таскать для себя из большого прекрасного сада сладкие груши… Ибо, под страхом самоуничтожения, за Ворота нас никто и никогда не впустит. Пока корпус космолета не проржавеет насквозь и не треснет по швам!

— Иисусе!

— Мы не выдержим так долго!

— Наш сигнал о помощи достигнет Вальдии только через год!

— Возможно, — сказал док, перебив возгласы космолетчиков, — это специфическая реакция Крольчонка. Я проведу полномасштабные исследования, но… Но валяться на травке и купаться в реке я бы не рискнул.

— Рай на замке… — капитан задумчиво разминал плохо выбритый подбородок. — Не знаю, но мне кажется, лучше бы Мария была гостеприимным Адом!

Запищал зуммер интеркома. Капитан нажал кнопку.

— Капитан! Капитан! — раздался возбужденный голос вахтенного. — К кораблю подошла делегация марианцев! Они… Они несут на носилках несколько своих сородичей… Аборигены все время кашляют и харкают кровью… Даже заляпали ею объектив видеокамеры! Кажется, у них началась эпидемия! И еще… — добавил неуверенно голос. — В руках у них камни и дубины!..

Рай на замке. И собаки уж близки…

К О Н Е Ц

23-24.12.00