«Город Жемчуга»

Карен Тревис Город Жемчуга

Пролог

2198 год по календарю гефес

РАБОТА НА

Бот[1] словно и не замечал снега, точно как Арас, который стоял и наблюдал. А бот тем временем со слепой уверенностью, бросив вызов льду, прокладывал дорогу по поверхности каменной плиты. Позади него, словно капли, появлялись слова.

РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО

По мере движения бота с плиты отваливались маленькие кусочки льда. Резцы механизма монотонно врезались в каменный блок, такой твердый, что только одержимый мог решиться работать с ним. Странный выбор материала. Обычно надписи делали на плитах песчаника или металлических листах из нержавеющих сплавов.

Но бот действовал целеустремленно. Должно быть, это качество досталось ему от его владельцев. Закончив вырезать последнюю букву, он развернулся на девяносто градусов и двинулся вниз к земле, шлепнулся в снег и пополз дальше, оставляя след из параллельных линий.

РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО — БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ

Арас с помощью твердого когтя скопировал надпись на нетронутом снегу. Какое-то время он рассматривал свое творение, а потом стер его. Что такое «Божий»? И какое отношение ко всему этому имеет правительство, особенно так далеко от родной планеты людей? Все это — одни слова. Арас только начал изучать язык гефесов и пока еще не понимал многих вещей.

— Кто такие гефесы? — спросил ученик навигатора. Это была его первая поездка в карантинную зону, и он приготовился лицом к лицу встретиться с невидимой опасностью. Однако все это ничуть не волновало Араса. Судя по легкому наклону головы навигатора, внимание его переключилось на гусеничную платформу, с грохотом двигавшуюся вокруг периметра. — Это они?

— Всего лишь еще один бот, — ответил Арас, используя гефесское слово, которое подцепил из радиопередач. — Это одна из тех самых машин, что они высылают вперед, чтобы они строили им жилища. Некоторые из машин достаточно разумны. Другие — нет. Это, к примеру, грузовой транспорт. — Арас встал и заступил машине дорогу. Та остановилась, потом скорректировала курс, чтобы объехать Араса. Но он снова заступил машине дорогу, а потом еще и еще, пока ему не надоела эта игра. — Она не может отличить меня от гефесов.

Без сомнения, гефесы должны были скоро появиться. Много времени прошло с того момента, как перехватили первый сигнал. Теперь-то они находились где-то поблизости. Поток данных сообщил ботам о том, кто из гефесов появится первым и в чем он будет нуждаться.

Арас удовлетворил свое любопытство и позволил ботам работать дальше…

Он без всяких помех долго бродил среди строящихся домов. Не существовало никаких систем безопасности, которые могли бы выдворить его со стройки. Боты лишь рассеянно уступали ему дорогу. Арас же, в свою очередь, не желал причинить никакого ущерба. Ему даже не нужна была информация. Перехватив передачу данных, он легко мог узнать все, что хотел.

Наконец навигатору надоело гонять машины. Он отправился к периметру стройки, пробираясь между кучами земли. Вскоре его шаги затихли. Его помощник-юноша прибыл из теплых земель и даже много меньший холод мог вынудить его впасть в спячку. Он был много нежнее среднего вес'хара. Но Арас-то не был средним вес'харом.

— До свидания, Кумисиат. Мне очень жаль.

Арас оглядел открывшийся перед ним пейзаж. Ни похоронной процессии, ни останков его друзей — они должны вновь влиться в круговорот жизни. В приходящем сезоне повсюду сколько хватал глаз должны разрастись черные травы — острые и глянцевые. Раньше на Безер'едже таких растений не было. Если бы только гефесы не приземлились на этом острове… Если бы только исенджи никогда не приземлялись здесь… тогда Кумисиат умер бы естественной смертью в положенное время. Вместо этого он был вынужден покончить с собой. А ведь он был пятьдесят восьмым спасшимся из отрядов с'наатата, спасшийся из огня последней войны. Мир сделает бесцельной вашу жизнь, если вы позволяете ему это. Арас нашел для себя цель в другой войне. Он вел медленную и продуманную баталию, защищая Безер'едж. Когда-нибудь он выиграет… А еще он думал о своих товарищах и задавал себе вопрос: была ли это та победа, к которой он был подготовлен?

Из его отряда осталось всего трое. И все без семьи, без цели в жизни, без всего того, ради чего стоило бы жить вес'хару. «Но у меня есть свой мир, — думал Арас. — У меня есть обязанности, которых хватит на три жизни, особенно сейчас, когда вот-вот должны явиться гефесы».

Он присел на корточки и погрузил когти в снег, прижал их к твердой, замороженной земле, словно в Обряде Избавления, который так и не исполнили для Кумисиата.

— Прости меня, — громко сказал он. — Я должен был знать.

И вновь наступила тишина. Было свежо, и вокруг царил покой, если не считать редкого далекого клацанья механизмов и гула моторов. Мертвый участок для поселения, индустриальный и неприветливый, лишенный живых обитателей. Серые стены металла, выгибаясь, переходили в невыразительную крышу.

Здания всегда беспокоили Араса. А тем более это, такое заметное, расположенное так, чтобы все его видели. Безвкусное извращение над естественным ландшафтом, переделанным согласно вкусу чужаков. Вес'хары так не поступают. Его охватил приступ высокомерия. Он встал и посмотрел на северную оконечность острова. Все огни береговой линии погасли. За столетия все следы зданий исенджи исчезли, были стерты с лица планеты дикой природой. А для того чтобы уничтожить самих исенджи, понадобилось еще меньше времени…

Гефесы же строят для того, чтобы их постройки заметили. Это он точно подметил. Он последовал к кораблю по дорожке, протоптанной навигатором, стараясь без необходимости не нарушать безликой белой снежной глади.

— Мы должны уничтожить все это, — объявил Арас. — Их конструкции должны быть убраны отсюда.

— А потом, когда геаЪесы прибудут, вы и их уничтожите? — поинтересовался ученик навигатора. Его переполняла смесь страха и лести. Подобное Арас видел много раз. «Вы же были Восстановителем. Вы можете снова нас спасти». — Или мы займемся ими до того, как они приземлятся?

Взгляд юноши метался между лицом Араса и его когтями. Любой нормальный вес'хар не мог отвести взгляд от этих когтей.

— Я решу это, когда мы побольше о них узнаем. Если они и в самом деле ищут убежища, то… — Арас сделал паузу. Он обдумывал, могли он поступить по-другому. Он знал, что обязан был уничтожать города исенджи. Однако он даже самому себе не мог ответить, почему этот вопрос продолжал мучить его. — Но если они собираются поселиться здесь, то я выдворю их отсюда.

— А мне есть чего бояться?

— Смерть — самое худшее, что с тобой может случиться, — ответил Арас. — Но я присмотрю за тобой.

Сам он тоже собирался остаться в живых, чтобы наблюдать за всем происходящим.

Глава 1

Я буду честен во всех своих делах.

Я буду по мере сил избегать экспериментов над любыми мыслящими созданиями.

Я буду охранять окружающую среду.

Я не буду заниматься плагиатом или препятствовать работе других ученых, не стану сознательно подделывать результаты исследований.

В своих действиях я стану руководствоваться нравственными критериями, а не профессиональной гордостью или прибылью.

Клятва Да Винчи, широко известная как Клятва ученых, исправленный вариант 2078 года

Марс-Орбитальный; 25 апреля 2299 года

Я еду домой.

— С добрым утром, — объявила Шан Франкленд и протянула свой ордер с предписанием. — Я из Силового дивизиона по защите окружающей среды… Пожалуйста, отступите на шаг от консоли.

Она любила эти слова. Они звучали как заклинание.

Шан не спеша обвела взглядом административный центр. Похоже, дежурный за столом так и не понял, в чем дело; женщина-офицер, управляющая движением, была удивлена ее вторжением; офицер, бездельничающий у автомата спиртных напитков… Его лицо осталось невозмутимым, только взгляд стал каким-то… неправильным. Трещина в скале, да и только. Его можно раскачать.

Я еду домой. Пять дней, и все.

— Инспектор Макеевой, — позвала она, и ее бэгмен[2] вышел вперед. — Теперь дело за тобой. — Она убрала ордер с предписанием в верхний карман и стояла, наблюдая, как ее техническая команда взламывает и переустанавливает коды во всех системах Марса-Орбитального. Станция временно оказалась в ее распоряжении.

Я занимаюсь этим в последний раз.

— Позволите? — Она прошла к кругу экранов — системе видеослежения станции. Дежурная отступила. Макеевой опустился в кресло и вынул ключ передачи.

— Внимание. Говорит Шан Франкленд, суперинтендант. С этого момента станция находится под юрисдикцией Силового дивизиона Федерального европейского союза. Все передвижения и передача данных должны быть приостановлены до окончания предварительной инспекции. Пожалуйста, прибудьте на станции осмотра до 16:00 стационарного времени, чтобы получить инструкции моих офицеров. Благодарю за сотрудничество. Мы восстановим движение и связь, как только это будет возможно.

И она с довольным видом откинулась на спинку кресла. Космические станции — самое подходящее место для проведения проверок окружающей среды. Никому не сбежать. Когда отменены все полеты, единственный способ сбежать с Марса-Орбитального — вылезти через люк в открытый космос. Правильно и почетно, что эта относительно простая, рутинная работа стала ее последней задачей перед выходом в отставку. Она это заслужила.

Макеевой присел на корточки, так чтобы его лицо оказалось на одном уровне с ее.

— Станция заперта, Гив'нор. Мы заблокировали и изолировали ее на шесть часов. По-моему, мы прямо сейчас можем начать принимать предварительные доклады.

Шан осторожно качнула головой в сторону мужчины у автомата спиртных напитков.

— Начните с него, — объявила она. — И действуй с пристрастием. А я лучше пойду и отдам дань уважения управляющему станцией. Судя по всему, мы нарушили их распорядок работы на целый день.

А через месяц в это время я буду расчищать свой стол. Марс-Орбитальный выглядел и производил впечатление точно такое же, как она себе и представляла, заранее изучая его схемы на шебе[3]. Вытащив из кармана маленький красный цилиндр с белым крестом, она развернула его в плазменный швейцарский экран, чтобы еще раз изучить расположение помещений станции.

— Ты должна использовать новые технологии, — продолжал Макеевой, чуть сдвинув пряди волос с виска и открыв имплантаты. — Сколько лет твоей машинке?

— Сотня, должно быть. Но она до сих пор столь же хороша, как и имплантат в вашем черепе. Я — старомодная девочка. Мне нравится, когда компьютер лежит у меня в кармане. — Шан встала и, сориентировавшись по чертежу на экране шебы, направилась к главному коридору. Если глядеть вперед вдоль него, то можно было заметить, как он постепенно закругляется, следуя за кривой главного кольца. На какую-то секунду Шан показалось, что она может поддаться искушению повернуть голову и вытаращиться на Марс, хотя сейчас она находилась в самой близкой точке для наблюдения поверхности этой планеты. Но она по-прежнему смотрела вперед. Не первый раз она очутилась вдали от Земли, но впервые на расстоянии вытянутой руки от обитаемого мира. Интересно, смогла бы она, как турист, заглянуть на Марс до отъезда с базы?.. Вряд ли ей выпадет еще такой случай.

Офицер, управляющий станцией, оказался именно там, где должен был находиться согласно данным шебы. Согласно металлическому беджу, ее звали Катерина Бородина. Она была в ярости, но держалась спокойно.

— Я думала, ваши люди совершают ознакомительную миссию от Европейской ассамблеи.

— Лишь отчасти. Будем придерживаться фактов, не так ли? — Шан встала перед столом управляющей, наблюдая, как та пытается что-то скопировать. Но доступ к компьютеру был перекрыт. Руки управляющей без пользы скользили по гладкой как стекло поверхности экрана. Тот оставался девственно чистым, если не считать приютившихся в углу чашечки кофе с надкушенной шоколадной булочкой. Единственная надпись на экране гласила:

СИСТЕМА НЕДОСТУПНА

— Мы уйдем, как только выполним все необходимые процедуры. Обычная инспекция для выявления биологической опасности и нарушения биологии окружающей среды, о которых вы вовремя не сообщили.

— Не думаю, что Уоррендерам это понравится. У них есть контракт…

— Отлично. Но, насколько мне известно, Европой до сих пор управляет гражданское правительство. Никаких корпораций.

— А вы не могли бы заранее сказать мне, в чем проблема?

— А что, и в самом деле есть проблема?

— Нет. Ничего подобного.

— Федеральный европейский союз не стал бы посылать корабль с сорока аудиторами и офицерами технической поддержки, если бы считал, что все в порядке. Я ответила на ваш вопрос?

— Не совсем. Как насчет групп, находящихся на поверхности? Они тоже поднимутся на борт?

— Если возникнет необходимость, их тоже вызовут, и один из моих людей проводит их. — Шан понимала эту женщину, даже если не чувствовала симпатии по отношению к ней. У дежурной имелись графики работ, после отъезда проверяющих на нее станут давить коммерческие структуры. Закрытие движения вниз с орбиты может и в самом деле привести к кризису, без или с дальнейшим полицейским расследованием. Время простоя очень дорого стоит. — Я буду в каюте, которую вы любезно предоставили мне. Это на тот случай, если у вас возникнут какие-то вопросы ко мне… или если вы захотите мне что-нибудь сообщить.

Каюта оказалась очень милой. Тут имелся настоящий панорамный иллюминатор и душевая кабина. Должно быть, Бородина хотела, чтобы ассамблея получила хвалебный рапорт. Швырнув свой саквояж на койку, Шан на несколько минут застыла у иллюминатора словно загипнотизированная. Макеевой говорил, что она сможет увидеть американскую и тихоокеанскую станции в различное время суток, если станет действовать по инструкции, но много больше очаровал ее ржаво-оранжевый диск, изображение которого заполнило весь иллюминатор. Он так сверкал… выглядел почти нереальным, словно кто-то высветил его, чтобы она смогла изучить его географию или просто ради забавы. И сколько Шан ни всматривалась в эту трехмерную небесную сферу, та все равно казалась ей иллюстрацией на плоском экране.

Неожиданно краем глаза она заметила какое-то движение. У выступающей штанги швартовой стрелы две фигурки в люминесцентных зеленых костюмах управляющих руководили швартовкой крошечного суденышка. Доступ к универсальным компьютерным системам был прекращен, соответственно отключена автоматическая навигация. Поэтому они швартовали корабль вручную. Один стоял на сигнальном мостике над судном и подавал знаки жестами, другой примостился на стреле, орудуя лебедкой.

Шан даже представить себе не могла, что кто-то станет вот так причаливать, ориентируясь на жестикуляцию. Однако ведь и код Морзе использовался до сих пор. «В старой технике есть определенная прелесть», — подумала Шан, поиграв свернутой шебой в кармане.

А пока она внимательно смотрела за происходящим. Корма судна двигалась медленно-медленно. Потом фигура на мостике подняла руки, скрестив запястья высоко над головой. Этот сигнал, насколько Шан было известно, означал: поспешите. Амортизаторы захвата вытянулись, и судно задрожало, останавливаясь. Неожиданно Шан поймала себя на том, что разглядывает руки управляющего — точнее, кожистые руки гориллы.

Примат пристально посмотрел в ее сторону, повторяя один и тот же жест, тот же сигнал. Снова и снова. Руки скользят вдоль ствола пальмы, а потом обхватывают его где-то выше. Взгляд обезьяны замер на ее иллюминаторе.

Пожалуйста, помогите мне. Пожалуйста, помогите мне. Пожалуйста…

Раньше Шан не знала, что означает этот жест. Техник-животновод когда-то рассказал ей, что этот жест используется для того, чтобы попросить пищу в вежливой форме. «Разве не здорово, что мы могли научить обезьян подавать определенные сигналы?» И она верила ему, до тех пор пока глухой переводчик не рассказал ей, что на самом деле означает этот жест.

«Откуда мне было знать?» Шан ведь не общалась при помощи жестов. Но теперь она точно знала и помнила об этом всегда, так же как о позоре и сожалении, которые не исчезли… точно так же как о своем ошеломляющем открытии: оказывается, обезьяны тоже были личностями.

Образ гориллы растаял, управляющие в известково-зеленых светящихся скафандрах продолжали работать, действуя согласованно, передвигая кран к следующему швартующемуся суденышку…

Марс казался красным, как Австралия с низкой орбиты. Шан уже и забыла, какими сочными бывают цвета в космосе.

Я еду домой.

На мгновение она задумалась о том, кто станет заботиться о личностях обезьян, когда она уйдет в отставку. Она очень надеялась, что этим человеком станет Макеевой.

Чисто автоматически Шан распаковала свой саквояж. Вот вся ее жизнь за последние десять лет. И эта «жизнь» состояла из формы, личной библиотечки и ее собственного стального тигелечка с карабином для ручки. Только пробежав пальцами по туго натянутой синей ткани военно-морской формы, она могла сказать, забыла она что-то или нет. Обычно Шан ничего не забывала. В саквояже против обыкновения имелась одна вещица, втиснутая в противоударную секцию, — двухсантиметровая квадратная коробочка. Шан использовала специальный упаковочный материал, чтобы семена не высыпались.

Формально семена томата считались нелегальным биоматериалом, но Шан была из силовиков, и никто не смог бы ее остановить. В любом случае ей осталось не так долго прятать «контрабанду». Никакого риска заражения. Но будь она проклята, если хоть одна агрокорпорация станет указывать ей, что сажать, что выращивать и что кушать. Однако ныне все семена являлись запатентованной собственностью какой-нибудь компании, так что ее собственные кросбредные[4] плантации помидоров, разросшиеся на подоконнике из тщательно подобранных семян, оставались незарегистрированными. Чисто формально это можно было назвать воровством. Формально.

Шан запихнула семена подальше в складки теплой одежды, на самое дно саквояжа. Еще несколько месяцев, и первые растения появятся на ее собственном участке, там, где нет генных инспекторов и не требуются ни патенты, ни лицензирование зерновых культур. Она уже видела зеленые листья молодой поросли, ощущала острый запах кошачьей мочи. Она представила, как ее отец осторожно осматривает ворсистые растения, которые вытянулись с подоконника, став много выше ее. «Никогда не теряй контакта с тем, что дает тебе пищу, дорогая. Коснись почвы. Почувствуй ее».

Сам же он никогда ничего подобного не делал. Лучшее, что могла позволить себе их семья, арендовавшая квартиру, так это визит к друзьям, у которых имелся собственный садовый участок. А потом отец Шан умер. В конце концов он и в самом деле «прикоснулся» к земле.

«Ах, папа!»

В открытом дверном проеме появился Макеевой.

— Бинго, Гив'нор, — объявил он. — Осмотр по схеме-один зафиксировал биологическую опасность класса А внутри станции… С тобой все в порядке?

Шан встрепенулась.

— Ладно уж… Но они ведь не могут прятать здесь целый склад? Любой индикатор давно сработал бы.

— Однако совершенно определенно могу сказать, что это не аромат новой разновидности химических отходов.

— Можешь веселиться. — Шан открыла линию безопасной связи на своей шебе, щелкнула клавиатурой и подмигнула Макеевою. — Чувствую, самое время отправить приказ о приостановке лицензии. Вот так. — Она нажала клавишу ENTER. — Это должно привлечь внимание.

Макеевой отодвинулся, пропуская Шан.

— Знаешь ли, по-моему, это как ссать против ветра. Они вернулись к идеи агрооружия, и только один Бог знает, насколько хорошо они платят. Они могут даже пожертвовать несколькими исполнителями. Компании сейчас значат больше, чем правительство.

— Может быть. Но это будет стоить им потерянного производства. Поместите вербовщика на самый нижний уровень их структуры… Дайте им понять, что электорат не собирается сдаваться без борьбы.

— Бывают времена, когда я и в самом деле начинаю сочувствовать экотеррористам.

Шан выдержала паузу, а потом произнесла голосом падре, вещающего грешным прихожанам:

— Я тоже, сын мой. Я тоже.

«Да, я их отлично понимаю». Может быть, Макеевой пытался сказать, что знает о ее «грешках»? Знает, что она имеет хорошие связи среди преступников, и доволен этим? К тому же он никогда не хотел быть первым в команде. В некотором смысле именно благодаря этому он слышал, что говорят вокруг. Перейдите путь СиДиЗОку, и вы с удивлением обнаружите, что имеете дело с людьми, работающими вне закона, выражающими тем самым свое недовольство окружающей средой. А правительства, когда им нужно, всегда используют самый дешевый и эффективный способ терроризма. Это совершенно удовлетворяло Шан.

— Для начала хочешь осмотреться? — поинтересовался Макеевой.

— Угу. — Шан набросила свою форменную куртку и обула ботинки, так чтобы все слышали, как она топает по коридору. У входного люка она замешкалась.

— После вас, — галантно объявил Макеевой.

— Нет. Иди первым, — возразила Шан. — Очисти дорогу для меня. Или нет! Будь моим ледоколом? — Она знала, что, где бы она ни появилась, ее появление предвещало плохие новости. Любой может этому научиться. Старый сержант, обучавший ее лет двадцать назад, научил ее никогда не отступать и никогда не отводить взгляда. До сих пор это отлично срабатывало. Макеевой скользнул через люк, направившись в подозрительную часть станции… Но тут они внезапно оказались лицом к лицу с группой техников в бледно-зеленых лабораторных халатах.

Техники стояли, прислонившись к переборкам, или сидели, взгромоздясь на рамы иллюминаторов. Пара выпрямилась, когда Шан и ее спутник подошли ближе. Они внимательно рассматривали женщину-инспектора, а она смотрела на них. Первыми отвели взгляд они.

— Всего лишь контроль сорняков, — заметил один из них. — Мы работаем над штаммом Chenopodium[5].

— Я не предупредила вас, что все ваши слова могут быть использованы против вас. Поберегите их для допроса, — небрежно бросила Шан. — Однако вы должны знать, что Chenopodium является основным пищевым компонентом в некоторых странах, и ваша организация оставила рекордный след в загрязнении урожайных сортов.

— Эй, Уоррендеры имели в виду опиумный мак.

— Да, так и записано, и генетически немодифицированное просо. Похоже, я… Да, я не зачитала вам ваши права. Поинтересуетесь ими позже.

Она ушла. Несколько мгновений за спиной у нее стояла мертвая тишина, а потом раздались многочисленные голоса. Слово «неизменный» прозвучало несколько раз. А Шан осталась довольна тем, что все они увидели: она — одна из тех, у кого остались старые, неизменные, человеческие гены. Так они еще больше заведутся от ее намека на дикость и близость к природе. А дело всего лишь в том, что мать ее как истинная язычница не доверяла никакому лечению, включающему в себя терапию генов. Этот факт неоднократно использовала правительственная пропаганда. Тут Макеевой и в подметки ей не годился.

— Хорошо. Пока подозрения министерства иностранных дел подтверждаются, — первым нарушил тишину Макеевой. — Возможно, они готовят убийцу урожая для правительства какой-то мелкой страны.

— С тем же успехом это может оказаться и наше правительство. — Шан обнаружила, что в этот раз ей тяжелее, чем обычно, делать вид, что она не обращает внимание на закрытые люки, мимо которых они проходили. Для Макеевоя они были всего лишь закрытыми дверьми. А ей всегда казалось, что за ними что-то скрывается, что-то опасное, звериное и в то же время отвратительное. Иногда она задавала себе вопрос, сможет ли она когда-нибудь смотреть на двери и видеть в них всего лишь двери. Ей казалось, что за ними всегда кто-то прячется и однажды она столкнется с ними… Двери всегда ассоциировались у нее с опасностью, точно так же как здоровые кухонные ножи и жидкость для чистки посуды.

— Могу поспорить, ты пропустишь все самое интересное, — вновь заговорил Макеевой.

Шан покачала головой. Я хочу нравиться людям. Я хочу смотреть на вещи, не прикидывая в уме, какой вред они могут нанести.

— Если я и пропущу представление, то ничего не потеряю.

— Ты могла бы получить много большую пенсию, работая в каком-нибудь частном охранном предприятии.

— Не хочу долго лицезреть одну и ту же задницу. Пусть даже и за хорошую пенсию.

— Даже если на кону небольшой садовый участок, а, Гив?

— Я всегда говорила, что однажды обрету свободу. Я собираюсь это сделать до того, как окончательно состарюсь, чтобы наслаждаться свободой. — Тут она подумала о своих томатах. Приятная мелочь — деталь, на которую другие и смотреть не захотят. А для нее — ключ, блоки, из которых строят здания, сама суть жизни. Да, скоро она сбросит эту форму. И пусть у нее при этом возникнут финансовые проблемы. — Не забывай об этом, Роб. Ты думаешь, что впереди у тебя много лет, но годы пролетят очень быстро. Ты и не заметишь.

Она хотела объяснить ему об углах, которые она срезала, идя к заветной цели, всех серых районах, которые пришлось превратить либо в белые, либо в черные… Но тут шеба в ее кармане защебетала и разогнала печаль. Шан со щелчком открыла компьютер и прочла сообщение.

— Хорошо. Министерство иностранных дел должно прислать свою команду. Разве не могли сказать об этом раньше, до того, как мы загрузились? Ненавижу, когда оперативники смешиваются с гражданскими.

— Когда они прибудут?

— Часов через восемь.

Это было типично для любого министерства — действовать, не уведомив СиДиЗОк. Дерьмо, они, должно быть, отправились одновременно с ней. Сосредоточившись на предстоящем составлении бумаг, Шан направилась в свою каюту. По дороге — за всю долгую прогулку по центральному кольцу — она встретила всего нескольких рабочих станции, которые не сидели в своих каютах, согласно приказу. Одни внимательно смотрели на инспектора, другие отводили взгляд.

Сейчас было самое подходящее время подвести итог. В такие дни требовалось много усилий, чтобы оставаться объективной.

Закрывзасобой люк своей каюты, Шан, прежде чем шлепнуться на койку, открыла музыкальную библиотеку своей шебы. Только легла она наоборот, ногами к изголовью, так чтобы как удивленный ребенок могла любоваться поверхностью Марса.

Шеба защебетала. Шан открыла глаза, снова закрыла их, но тут кто-то настойчиво постучал в люк.

— Педерасты, — пробормотала она.

Часы показывали 20:17. Она спала слишком долго.

Когда Шан открыла люк, на пороге возникли двое мужчин. Они не обладали мускулами, которые полагались телохранителям компании, и не были полицейскими, но, словно влитые в деловые костюмы, они производили впечатление людей, которые не могут представить себе существования вне работы, не имеют тайной личнбй жизни и никогда не были и не будут ни родителями, ни любимыми, ни любящими сыновьями. В какой-то миг ей показалось, что если они повернутся спиной, то она увидит пластины, за которыми скрываются батарейки.

— Рановато вы что-то, — заметила она. — Уже взяли станцию под свою юрисдикцию?

Тот, что помоложе, с тонкими светлыми волосами, бросил взгляд через плечо на мужчину постарше, который остановился в проеме люка.

— Мы не станем мешать работе вашей команды, суперинтендант Франкленд, — сообщил он. — Министр иностранных дел Пиралт прибыла, чтобы увидеться с вами.

Пиралт. Евгения Пиралт — политик, которую Шан никогда не встречала. Еще один двухмерный персонаж новостей, без семьи и с батарейками в заднице.

— Я не работаю с министерством иностранных дел, — осторожно заметила Шан.

— Это — Ключевой Вопрос, — кивнул блондин, произнеся это так, что сразу стало понятно: если эти слова записать на бумагу, то оба надо писать курсивом и с большой буквы.

— А со следующего месяца я вообще больше ни с кем не работаю. Я ухожу в отставку. Еду домой.

Оба гостя выглядели обеспокоенными. Несмотря на свое положение, они не стали спорить.

— Мне жаль, суперинтендант, но если министр проделала такой путь, чтобы встретиться с вами, я думаю, вам по крайней мере стоит ее выслушать.

«Ах, Макеевой и его шутки. Шутки про отставку».

— Хорошо. Это даже забавно. Куда идти?

Тот, что постарше, словно и не слышал слов Шан.

— Можем приглашать?

Блондин шагнул вперед. Шан напряглась. Блондин был на несколько дюймов ниже нее, и она удивилась, поймав себя на мысли, что подсознательно приготовилась сразиться ним. Много времени прошло с тех самых пор, как она занималась самообороной. Но взгляд у блондина был примирительным, словно извиняющимся. Он что-то прятал в руке. Нет, не пистолет. Баллончик с наркотическим зельем.

— Похоже, вы не шутите?

— Именно так, мэм. — Он отступил в сторону, и рядом с ним появилась Евгения Пиралт. Она держалась непринужденно, словно регулярно посещала космические станции.

— Министр… — пробормотала Шан. Больше у нее не нашлось слов. Мысли разбегались. А взгляд… Шан не могла отвести взгляд от баллончика в руках блондина. — Это не то, что я ожидала.

А тем временем Пиралт — ах эти аккуратно уложенные седые волосы и неестественно ровно отутюженный френч — внимательно рассматривала ее.

— Я не хотела бы осложнений… — Министр бросила косой взгляд на двоих в костюмах. Те попятились, выскочили из каюты и закрыли за собой люк.

Женщины остались наедине. Какое-то время они стояли молча, лицом друг к другу.

— Франкленд, вам может не понравиться то, что я скажу вам, поэтому я постараюсь быть как можно более краткой. Вы нам нужны, чтобы… скажем так… присмотреть за одной щекотливой миссией.

— В следующем месяце я выхожу в отставку, мэ-эм.

— Мы отвергли ваше прошение.

— Вы не можете… Я была призвана на военную службу, и ныне срок моей службы превышает максимальный период. Я должна была уйти в отставку десять лет назад.

— Мне и в самом деле жаль. Но мы вас не отпустим. Чрезвычайные обстоятельства.

— Класс!.. Хорошо… На какой период вы собираетесь задержать меня на службе? — Я хочу поехать домой. Мне просто необходимо очутиться дома. — Пару месяцев…

— На сто пятьдесят лет. Столько понадобится вам, чтобы добраться до звезды Каванага и вернуться обратно.

Шан отлично слышала слова министра. Но ее сознание как бы раскололось на две части: одна Шан оказалась заинтригована и пыталась вспомнить все, что было известно о звезде Каванага, другая Шан кричала: Нет! Нет! Нет!

Это вызвало у Шан совершенно неожиданную реакцию, с которой она ничего поделать не могла. Она услышала, как сама же задает разумный вопрос, в то время как душа ее вопила, взывая к справедливости:

— И что такого с этой звездой Каванага?

— Там расположена колония Константин, — объяснила Пиралт.

— Колония Константин погибла — все это знают. Они — часть истории.

— Может, колония погибла, а может, и нет. Мы собираемся отправить правительственную и в то же время коммерческую миссию, объединив интересы правительства и компаний, и мне необходим представитель правительства, который в случае необходимости не побоится принять крутые меры.

— Что вам стало известно?

— Мы имеем подтвержденные данные о том, что планета, на которую была осуществлена высадка, экономически и экологически подходит людям.

— Ваша экспедиция нашла колонию?

Пиралт скривилась в наигранной печальной улыбке. Неожиданно на пороге вновь появился блондинчик. Баллончик по-прежнему был у него в руке, но в этот раз он не прятал его.

— Франкленд, вам когда-нибудь проводили брифинг через подсознание? Я знаю, вы… Знаю, вы как язычница не любите фармацевтики.

Шан взглянула на баллончик, а потом подмигнула блондинчику.

— Да. — Подсознательные брифинги стоили очень дорого. Лекарство, с помощью которого можно было провернуть подобную штуку, хранилось под замком, а ключ — у правительственных чиновников, которые его производили. После подобного воздействия в подсознании отложилось бы то, что ей сообщили, но она сознательно не могла бы ничего вспомнить до тех пор, пока соответствующие обстоятельства не «надавили бы на спусковой крючок». Один раз Шан уже подвергали подобному воздействию, при этом у нее постоянно возникало странное ощущение, что она что-то вот-вот вспомнит, что-то постоянно вертелось у нее на кончике языке.

В общем, Шан не нравилось, когда ее подсознание сажали на цепь. Но тогда, в первый раз, это казалось просто необходимо. Теперь же ее вынуждали вновь пройти через эту неприятную процедуру. Естественно, у нее на то не было никакого желания.

— Все настолько серьезно?

— Это настолько важно, что мы пошли на пересмотр собственных законов и отклонили вашу отставку.

— И на сколько еще лет вы собираетесь оставить меня в строю? — Когда ты выходишь в отставку в шестьдесят лет, это имеет значение. — На сколько лет мне предстоит остаться в строю?

— До вашего возвращения. Но вы можете отказаться, после того как все узнаете. Несмотря на подсознательный брифинг, вы будете помнить основные факты и, естественно, можете отказаться.

Если честно, то Шан не верила в дареных коней. Завернув рукав форменной куртки, она протянула руку блондинчику. Тот прижал распылитель баллончика к коже суперинтенданта, надавил на кнопку. В ушах Шан загудело. Она медленно опустилась на край кровати.

Ее шеба пикнула. 20:30…

…Гудение в ушах прекратилось. Шан подняла голову. Дисплей на стене показывал 21:03, и блондинчик аккуратно заворачивал в воздушную упаковку два инжектора. Видимо, Шан находилась в ступоре, и вторая порция лекарства привела ее в себя, запечатав в подсознании все, что сказали ей за это время.

— Да, мэ-эм, — протянула Шан. — Естественно, я согласна. И эти слова показались ей хорошими, правильными. Что бы там ни было сказано, слова Пиралт полностью убедили ее. Когда же Шан попробовала вспомнить, о чем шла речь, ощущение напоминало ей игнорируемый зуд. От всей этой процедуры у нее осталось ощущение беспокойства, решимости и чувство вины, которое беспокоило ее больше всего.

— У вас под началом будет отделение Королевской морской пехоты, тренированных силовиков, специалистов. — Пиралт выудила из пачки десятисантиметровую печенюшку и протянула ее Шан. Та автоматически взяла. — Теперь несекретные сведения. Корабль называется «Фетида»[6]. Все гражданские и военные будут погружены в сон, заморожены, так что вы сможете поговорить с кем-то из них только через семьдесят пять лет.

— Но я никогда не командовала морской пехотой. Обычно я ловлю преступников, полицейские операции… Как относительно этого?

— Думаю, вы человек достаточно искушенный. Справитесь. В любом случае у вас будет первый помощник офицер-морпех.

— А что они сами скажут, обнаружив, что я собираюсь ими командовать?

— Это — лучшая команда специалистов, которую только мы смогли собрать. Никого из них не волнует, кто какие лычки носил. Они те, в ком мы нуждаемся в настоящий момент. У всех одна цель.

— Даже так…

— Вы присоединитесь к ним, когда закончите инспекцию. Шан откинулась на койку, почувствовав, какая огромная ответственность разом навалилась на ее плечи.

— Я даже не смогу заглянуть домой?

— Боюсь, мы не сможем пойти на такой риск. Мы сами позаботимся и о вашем доме, и о финансах. К тому же, как мне помнится, у вас нет семьи?

— Да. — Никого у нее не было. — Никого, с кем я расстанусь с сожалением. — Неожиданно это показалось ей не столь уж тягостным, как раньше. Уходя из СиДиЗОка, даже лелея мысли о своем наворованном саде, она не чувствовала себя так плохо. Видно, во время подсознательного брифинга ей и в самом деле сообщили нечто очень важное.

— Не забудьте, — продолжала Пиралт. — Теперь у вас на первом месте колония Константин и та планета. Все остальное побоку.

Шан посмотрела в лицо Пиралт и решила, что министр принадлежит к тем людям, которые не станут запугивать. Почему она так решила, она сама не могла понять. Однако теперь она твердо была уверена, что Пиралт не обычная политическая фигура. Еще Шан знала, почему именно ей поручили это задание. И почему она согласилось, несмотря на то что истинные причины были временно скрыты — блокированы в ее подсознании. Ее переполняла невероятная, несокрушимая, пропитанная эмоциями уверенность, что все идет так, как надо. Это чувство зарождалось где-то в глубинах ее груди. Неприятное ощущение для женщины, привыкшей действовать сугубо рационально.

— Удачи вам, Франкленд. — Потянувшись, Пиралт коснулась ее плеча. Не многие люди могли позволить себе вот так снисходительно погладить Шан по плечу. Но в этом жесте не чувствовалось навязчивости, несмотря на то что перед Шан была почти незнакомая женщина, министр. — Спасибо вам. И спасибо за Элен.

Люк за министром закрылся, и Шан легла назад на койку. Кто такая Элен? Нет, она вспомнит это, только когда будет нужно. В этот раз Шан не терзалась подозрениями о том, что кто-то лжет или пытается подставить ее. Последний раз, когда она ощущала это, она была усталой, подавленной. Теперь она стала сосредоточенной, востребованной.

И еще она знала, что непременно выпьет с Робом Макеевоем, перед тем как тот вернется на Землю. Он — последний ее друг из ее собственного времени, с которым она увидится…

Шан поправила форму, повертевшись перед зеркалом, и приготовилась к выходу. Однако имя Элен по-прежнему крутилось у нее на языке.

Глава 2

Инопланетяне — тупые. Медузы. Бактерии. Художественная литература подарила нам такие надежды на пресловутый Первый Контакт, а в действительности все оказалось совершенно не так, как мы ожидали… Мы не ожидали, что инопланетяне будут напоминать капли и мы сможем говорить с ними только на языке чисел, да и то при этом проводя годы в ожидании ответа. Случилось худшее. Теперь мы знаем, что мы не одиноки во Вселенной, но уж лучше бы мы оставались единственными и неповторимыми. Что касается отношений с инопланетянами… Мы столкнулись с такими вещами на этой планете, которые еще более чужды нам, чем сами инопланетяне. Например, в океане там обитают твари, о которых мы узнали совсем недавно. Так вот, они — настоящие инопланетяне и в достаточной мере разумны. А мы готовили из них консервы для животных.

Грэм Вили, речь в передаче «Наука и мы», Би-би-си, 30 апреля 2299 года

Эдди Мичаллат ничуть не заботило мнение Грэма Вили. Тот был брамином с радиовещания, профессором, научная корреспонденция которого рассылалась по тридцати каналам сети. Он общался с Эдди, словно тот газетчик, наемный писакам А все потому, что Эдди верил: он недостоин своего руководителя по антропологии, а тем более серьезных научных верительных грамот. Редко они соответствовали тому, что происходило в реальной жизни, но в этот раз должна была состояться очень важная пресс-конференция… Все, кто входил в журналистский союз, присутствовали.

Технологии приходили и уходили, и распространение информации, обмен мнениями могли происходить сотнями различных путей. Порою, довольно часто, информация шла прямо в мозг по оптическому нерву. Однако пресс-конференция требовала присутствия во плоти, потому что лишь присутствуя во плоти можно наслаждаться пищей и вином, которые подавались после, на банкете. Эдди был доволен подобными аспектами оставшихся традиций.

— Я поместил в служебную сеть Ариэля входящие доки назначений, использовать которые они рекомендовали, — объявил он лишь для того, чтобы поддержать разговор с Вили. — Я имею в виду то, что касается звезды Каванага.

Вили, облаченный сегодня в эффектный профессорский костюм, посмотрел на него сверху вниз, одарив взглядом, полным симпатии.

— Хорошо. Кто-то ведь должен был это сделать.

— Может, за этим последует какое-нибудь необычное сообщение.

— Думаю, что ближайшие лет сто пятьдесят ничего подобного не предвидится.

— Ладно… Ну а что, если планеты системы звезды Каванага и в самом деле пригодны для заселения? Что, если нам и в самом деле удалось основать там колонию? Я сказал бы, что это была бы одна из величайших побед в истории человечества.

Вили пробежался вверх и вниз взглядом по рядам гостей, рассевшихся в конференц-зале. Он ничего не сказал и не говорил больше ничего еще достаточно долго. Судя по всему, происходящее ему не шибко нравилось. Какой-нибудь журналист назвал бы это ничьей в поединке двух стрелков с Дикого Запада. Эдди казалось, что его метафорическая рука парит над его воображаемым револьвером. Он вдруг почувствовал странную беззаботность, и сам, неожиданно для самого себя, разрушил стену тишины, которую возвел между ними экс-профессор.

— Я по-прежнему считаю, что это самая важная миссия за всю историю космической программы. Представители корпораций не сделали бы по сети таких денежных вкладов, если бы это было не так… Я еду.

Вили испустил долгий протяжный вздох. Он по-прежнему сидел поджав губы.

— Живые мертвецы, — пробормотал он. — Живые мертвецы… Где официанты с ленчем? — Он нетерпеливо огляделся в поисках официантов с тележками, полными деликатесов. — Ты не знаешь, какая будет тут аудитория через двадцать пять лет, когда сигналы начнут достигать Земли. И даже не представляешь, какая тут будет сеть. А потом выясняется, что все, чему ты посвятил всю жизнь, — еще одна проклятая планета, непригодная для жизни. И тогда ты поймешь, что потратил свое время впустую.

— А я-то считал, что вы будете обеспокоены моим отъездом. Станете волноваться за вашего самого дорогого и близкого друга.

— Так или иначе, а я думаю о тебе. Ублюдок ты, да и только.

— А я ничуть не волнуюсь. Миссия организована так, что весь персонал будет иметь примерно одинаковый статус.

— Уверен, ты не пожалеешь о потраченном времени. Конференция получилась очень утомительной.

Эдди ушел, прежде чем были накрыты столы для ленча.

Он дал волю ярости только во время ужина в своем любимом ресторане. Ненавидел он эту свою привычку. Внутренне проигрывая все «он сказал», «я сказал», словно пролистывая пьесу, он смотрел куда-то вдаль, ел чисто автоматически, что было совершенно очевидно для окружающих. Возможно, он даже произнес что-то шепотом, шевеля губами. И только поднеся ко рту бокал, он осознал, что не говорит вслух.

«Ты, Вили, — самодовольное, мелкое дерьмо. Ты ведь можешь делать деньги как эксперт, просто отклоняя исследования. Но ты еще будешь жив, когда через двадцать пять лет я напишу свой первый репортаж. Вот тогда-то я тебе покажу. Получится настоящая драма. Потерянные племена, больной бизнес, новая Земля. Все правильно. На данное время обнаружено шестьдесят семь тысяч четыреста пятьдесят планет, но человеческие колонии…» Совершенно логично то, что Эдди собирался отправиться туда, наблюдать и докладывать, даже если никто не услышит его слов. Он верил в то, что в глубине души каждого исследователя заложен именно такой инстинкт.

В конце концов, фактор неизвестности не остановил первых исследователей, не так ли? Чем он отличался от викингов, которые отправлялись в плавание через Атлантику, тогда еще не нанесенную на карты? А ведь они боялись слишком близко подобраться к краю мира. С другой стороны, возможно, он уже знал слишком много, намного больше того, что могли нарисовать в своем воображении моряки прошлого. Он знал, что, если его путешествие займет месяцы или даже годы, позади останется мир, который будет стариться намного быстрее. «Живые мертвецы», как сказал Вили.

Неожиданно Эдди почувствовал, что больше не может проглотить ни кусочка. Он всегда считал, что фразы типа «холод страха» и «ледяное прикосновение смерти» — простые клише; считал, что сам никогда не станет их использовать. Но именно это он сейчас и почувствовал — холод. И теперь ему ничего не оставалось, как уговаривать себя, что это — побочное действие адреналина. Его тело качало гормоны, чтобы подготовить его к стресс-фактору[7]. «Все это — слепая физиология, не пророчество, не предупреждение, ничего подобного». Снова и снова он повторял это сам себе.

Однако он по-прежнему чувствовал холод. Но он не собирался отказываться от путешествия.

Глава 3

Однажды Хони Рисующий Круг шел по дороге и увидел человека, сажающего рожковое дерево. Хони спросил у него:

— Сколько времени потребуется, чтобы дерево выросло и принесло первые плоды?

— Семьдесят лет, — ответил человек.

— И ты собираешься прожить еще семьдесят лет, чтобы отведать его плоды?

— С самого детства я не представляю себе мир без рожковых деревьев, — ответил человек. — Мои предки сажали их для меня. Так что и я должен посадить их для тех, кто придет после.

Новый Талмуд

Первый снег, 2374 год

Возвращение к Константину — тяжелая прогулка для людей. Арас помнил об их маленьких ножках и о том, насколько они слабы, поэтому часто останавливался, поджидая Джоша[8]. Снег мешал двигаться, скрывал препятствия. Вокруг стояла мертвая тишина. Она напоминала Арасу о доме, равнине Барал на Вес'харе, которую он не видел уже давным-давно.

— Уверен, что они приближаются? — спросил Джош. Его дыхание маленьким облачком повисло между ними. — Ты уверен, что это — корабль людей?

— Да. Это не исенджи, не наши. По форме напоминает ваш корабль.

— Но мы их не приглашали.

— Мы пока не вступали с ними в контакт. Если скорость их корабля останется неизменной, они доберутся сюда в следующем сезоне. Самое время поговорить об этом.

— Для вас, может быть.

— Я мог бы предотвратить их приземление.

— Нет, больше никаких убийств.

— Мой долг — поддерживать баланс. Ты знаешь, я буду убивать, если придется. — Арас чувствовал, что стоит напомнить об этом Джошу, хотя сам сожалел о своем героическом прошлом. Но никакие разговоры о человеческой этике не заставят его отказаться от выполнения своего долга. Прошлое, не настоящее. Было бы большой глупостью забыть историю, однако воспоминания не изменят реальности. Нужно делать то, что должно быть сделано. И только так.

От Джоша исходил неприятный запах. Судя по всему, он был взволнован и находился в затруднительном положении. Арас удивлялся, что Джош, после всего того, что случилось, расценивает его как чудовище — машину для уничтожения исенджи. И это несмотря на то что Джош не раз уверял его, что он все понимает, и раз тогда были трудные времена… Однако каждое упоминание о резне причиняло Арасу боль. Даже несмотря на то что все это произошло несколько столетий назад, хоть по местному, хоть по земному летосчислению. Сам Арас оставил все в прошлом. Предок Джоша простил его. Прощение было первой человеческой концепцией, которую понял Арас. Это произошло еще до того, как его тело начало ассимилировать человеческие гены. К тому же Арас не мог изменить прошлое. Он лишь мог сожалеть о нем и стремиться изменить будущее. Это и есть прощение. По крайней мере он так считал.

Джош посмотрел вверх. Если бы даже он смог увидеть земной корабль, тот стал бы для него всего лишь необычно яркой звездой.

— Возможно, нам удастся избежать встречи с ними, — пробормотал Джош. Робкая детская надежда звучала в его обычно спокойном голосе.

— Они летят прямым курсом. Они прибудут сюда и скорее всего приземлятся, если я не остановлю их. Но если они явятся сюда, то, без сомнения, прибудут для того, чтобы увидеть тебя. Разве ты не хочешь вновь встретиться с кем-то из своего рода?

Джош сделал паузу, наклонился, положив руки на колени, задыхаясь. Арас подождал, пока он не восстановит дыхание. Наконец Джош выпрямился.

— Мы имели мало общего с большей частью человечества, когда покинули Землю, — сообщил он. — А теперь, после всех этих лет, что общего между нами? Еще меньше. Возможно, ты понимаешь…

Арас постарался припомнить то, что было записано в архивах колонии. Да, он знал, каковы миряне. Он также знал, на что похожи прихожане всех родов и мастей. Большая часть их ничуть не лучше исенджи. Они различаются лишь по ритуалам, которые исполняют. А Джош и его народ хотя бы пытались стать другими.

— Нет, не думаю, что другое человеческое сообщество может быть совместимо с вашим, — согласился Арас. — Но те, кто летит сюда, не сообщество. Это всего лишь экипаж корабля — несколько человек.

Дальше они шли молча. Теперь снежные заносы стали не такими глубокими, и Арас чувствовал землю, спрятавшуюся под снегом. Они почти добрались до поселения.

Джош молчал. Арас не мог понять, то ли он бережет дыхание, то ли сильно обеспокоен. Жалящий запах человеческого пота притуплял его обоняние. Снег скрипел под ногами, они шли по главной улице, мимо низких, очищенных от снега крыш, из-под которых струился теплый, искрящийся свет. Уже несколько десятилетий Арас удивлялся тому, что на самом деле происходило в засыпанной снегом деревне, когда его не было поблизости. Он заходил к людям, но подозревал… да нет, знал: они словно переходили в другое состояние, когда он входил в комнату, поэтому он никогда так и не видел их в их естественном состоянии. Убеждая своих детей вести себя хорошо, люди предлагали ему лучшие продукты вместо того, что он действительно хотел. А хотел он простой признательности, хотел стать членом одной из семей.

А все дело в том, что росту в нем было метра два. К тому же он был не человеком, а страшной когтистой тварью. И каждому поколению требовалось время, чтобы привыкнуть к нему.

Но люди — единственная семья, которую он знал. Он принял бы любой социальный статус, если бы они предложили ему его. В обществе Вес'хар не было места самцу, которому не дозволено спариваться.

— Я созову еще один совет, и мы встретимся в церкви, — объявил Джош. — Это не то решение, которое я могу принять сам. Ты придешь?

— Да, — кивнул Арас. — Если хочешь.

— Иногда мне кажется, что мы, словно малые дети, всегда бежим к тебе, как только у нас возникают проблемы.

— Все равно у меня нет других дел, — вздохнул Арас. Буквально он хотел сказать следующее: от благосостояния колонии зависит благосостояние этого мира. Но Джош, услышав его слова, улыбнулся, словно Арас удачно пошутил.

— Мы найдем решение, — объявил он.

РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО — БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ

Глубоко под землей, в сердце Константина, Арас обратил внимание на инструкции, начертанные на стене церкви Святого Фрэнсиса. Они пробудили его самое яркое воспоминание о прибытии людей. Потребовались многие годы, чтобы он начал понимать значение этих инструкций. Высказывания выглядели оригинально — восхваление превосходства европейской колониальной политики. Сейчас они звучали непонятно и странно. Ныне эти инструкции выглядели посланием группы идеалистов, борющихся за выживание вдали от дома и написавших послание своим потомкам.

Для того чтобы разумно использовать свои силы, нужно быть по меньшей мере разумным существом. Арас это признавал. Совет — в основном самцы — до сих пор ставил в тупик Араса. Вот они расселись за круглым столом у алтаря, посматривая на него, словно ожидая, что он сделает важное заявление. Они боялись. Арас чувствовал, видел и слышал это. Они волновались. Стоило им чуть-чуть поменять позу, и от них начинали исходить острые кислые ароматы. Их мускулы на руках и горле были напряжены, и от этого голоса звучали чуть громче.

— Они летят сюда, правильно? — спросил Мартин Тиндал.

— Да. Это корабль с грузом и небольшим вооружением. — Для Араса — пустяк, для них — потенциальное бедствие. — Вам нечего бояться.

— Откуда ты знаешь?

— Монитор просканировал корпус. На борту несколько человек, но они сейчас без сознания. Я бы сказал, что они намерены остановиться здесь ненадолго, направляясь к другой планете, где собираются взять груз, или планируют собрать что-то здесь, чтобы заполнить грузовые трюмы. Трудно сориентироваться, когда нет связи.

Мартин, казалось, не поверил ему.

— Возможно, они считают, что нас надо спасать. Мы ведь так и не послали на Землю никакого сообщения.

— Мы никогда не просили о помощи, — заметил Джош. — Мы отказались от всех попыток контакта. Боюсь, они летят сюда для того, чтобы собрать данные относительно возможности колонизации этой планеты.

— Тогда я смогу повернуть их назад. — Арас знал, насколько чувствительны колонисты, поэтому не стал объяснять, каким образом он может это сделать. Эту тему они обсуждать не собирались. — На этот вопрос вы должны ответить самостоятельно. Каковы будут их действия по отношению к вам, если позволить им приземлиться? Они могут инфицировать вас болезнетворными микробами? Они могут заставить вас поменять ваш образ жизни на тот, что придется вам не по вкусу? Они могут попробовать эксплуатировать планету и даже сделать так, чтобы сюда прибыли другие поселенцы? Вы знаете, я этого не допущу. Думаю, что все мы станем действовать соответственно.

Казалось, Джош поверил ему.

— Тогда нам в первую очередь нужно понять задачу их миссии, а потом выставить их отсюда.

— Соответственно. Сначала мы должны понять, с кем мы столкнулись. То ли это изолированная группа, то ли авангард сил вторжения. Нам нужно узнать, на что они способны.

Иногда Арас удивлялся, зачем люди собираются в группы, когда нужно принять простое и очевидное решение. Ведь они всякий раз обращаются к нему за ответом и никогда не выносят его предложение на голосование. Может быть, они спорят и голосуют, когда его нет. А пока стоило ему внести какое-то предложение, оно тут же становилось их решением.

Он задавался вопросом, как бы, например, они прореагировали, если бы он во имя безопасности предложил бы им уничтожить корабль вместе со спящим экипажем еще на подлете.

В который раз Арас внимательно оглядел лица собравшихся. На них читались выражения беспокойства, страха и отчасти… волнения.

— Если я ошибаюсь и они опасны… — тут Арас сделал паузу, — вы будете сражаться?

Неприятный запах стал много сильнее, более плотным.

— Мы защитим себя и то, что мы создали, — объявил Люк Гуиллот. — Если для этого потребуется сражаться, то да.

Джош кивнул.

— Мы пройдем любое испытание, которое приготовил нам Бог.

Арас прожил среди людей шесть поколений, и до сих пор некоторые положения их этики казались ему противоречивыми. Если ты собираешься убить, тогда почему бы не сделать это, когда у тебя есть преимущество и к тому же твоя цель ничего об этом не знает? Зачем доводить ситуацию до грязного конфликта? Почему они почитали за благородство смотреть в лицо своей жертве?

Но в любом случае у него-то не будет никаких неприятностей. Он решил: пусть все идет своим путем. С другой стороны, ему было любопытно взглянуть на другую разновидность людей, на безбожников. За это можно заплатить разумную цену.

Глава 4

Кто знает, сколько раз пытались безери связаться с нами? Мы видели огни, но мы не сумели понять их послания. А потом мы увидели тела и скорлупы их кораблей, сохшие на берегу. Безери-добровольцы умерли только ради того, чтобы привлечь наше внимание. Мы вовсе не собирались оставаться в их мире, но мы потратили годы, пытаясь понять их язык огней. А потом пришли исенджи. Они размножились, только тогда мы наконец поняли, о чем безери взывали к нам.

— Помоги нам, — молили они.

Сияяс Колючка История Матриархата

У матриарха Местин было достаточно власти и авторитета, чтобы принимать решение за членов своего клана, разместившегося здесь, на Безер'едж, но Арас нуждался в одобрении большой группы исан'ве, чтобы оправдать то, что он планировал исполнить. Он не любил использовать связь дальнего действия. Это привлекало внимание исенджи, которые следили за ним, хотя их реакция и ярость были для него пустым местом.

У него было время вернуться назад в Вес'едж, до того как корабль людей окажется в радиусе досягаемости. А может, ему нужно было встретиться с новоприбывшими лицом к лицу. Как трудно быть чужим среди существ собственного рода… В итоге он согласился использовать сеть дальней связи и запросил аудиенции у исан'ве, матриарха Ф'нара, чье мнение относительно внешней политики наиболее ценилось среди вес'едж.

— Я уверен, что мы дадим новым людям землю, по крайней мере некоторым из них, — начал он, находясь в кабине своего корабля, спрятанного недалеко от Константина. Он редко летал, предпочитая жить или в Константине, или во Временном городе. — Их не очень много, они не слишком хорошо вооружены, по крайней мере так сообщили дроны. Нам нужно собрать как можно больше сведений о них, чтобы подготовиться к настоящему вторжению, если оно когда-нибудь произойдет.

— Звучит разумно, — откликнулась двоюродная сестра Местин по спариванию Ферсани, которая, несмотря на свои дикие взгляды, впитала прагматизм на генном уровне. — Удивляюсь, почему человеческие формы действуют при столь малой мотивации своих поступков.

— Возможно, потому, что они не смешивают свои кровные линии так, как делаем это мы. Так или иначе, популяция людей растет, и это одна из потенциальных угроз для исенджи. Даже если эта их миссия потерпит крах, Джош уверен, что они прилетят снова.

— И что же вы решили предпринять?

— Познакомлюсь с ними, а потом решу, смогут ли они стать потенциальными союзниками.

— Если они имеют далекоидущие военные планы, нам рано или поздно придется сражаться на два фронта.

— Возможно. Но давайте встретимся с ними и посмотрим.

— Нам очень повезло с первой группой людей. Нам может вновь повезти. — Судя по тону Ферсани, она искренне верила в такую возможность. — Я до сих пор думаю, что мы сделали ошибку, разрешив колонии послать сообщение.

— Боюсь, это не последняя моя ошибка. — Сарказм был еще одной человеческой чертой, которую перенял Арас, но это чувство оказалось непостижимым для среднего вес'хара. Поэтому Ферсани лишь кивнула, словно принимая его извинения. — Но если бы колонии позволили умереть, сколько невинных существ погибло бы в криокамерах?

— В тот раз вы приняли лучшее решение из всех возможных, — отозвалась Ферсани. — Вы всегда поступаете как нужно. Но сейчас другое время. И нам пора учиться на своих ошибках…

Арас оборвал связь. Ферсани никогда не поймет, почему он нуждался в прощении за убийство гражданских исенджи. Она — вес'хар, не обремененная обязательствами, не чувствующая разницы между законными целями и гражданскими, она не боится совершить ошибку.

Потом Арас вспомнил своего первого друга из людей — Бенджамина Гаррода, прапрапрадедушку Джоша. Он умер более ста лет назад. Печаль Араса была так же свежа, как и в тот день, и он так ярко помнил прощание с Бенджамином, словно того похоронили вчера. Бенджамин понимал, что значит мучиться от воспоминаний.

Однако Арас не мог припомнить лица своей исаны. Это плохо — не помнить собственную жену.

Но, как говорил ему Бенджамин, даже вес'хар не может надеяться, что будет помнить вещи, которые случились, когда на Земле был 1880 год от Рождества Христова.

Что-то звякнуло, ударившись о корпус.

Командор Линдсей Невилл подняла голову. Если не считать этого стука, приборы на всех панелях узкой каюты управления показывали, что все в порядке.

— Удар микрометеорита, босс? — Сержант Адриан Беннетт имел на счету много больше полетного времени, чем Линдсей. Как ей хотелось, чтобы сержант оказался прав. — Хотя вряд ли.

— Может быть… — Линдсей снова оглядела панель, показывающую состояние корабля. — Нет. Ничего. Я сделаю несколько контрольных замеров. Может быть, шумы усадки.

Целью их полета была планета звезды Каван га II, вокруг которой вращалась большая луна. До самой планеты осталось всего пара дней полета. Через видеокамеры, установленные в носовой части корабля, можно было рассмотреть два маленьких бледных диска, а когда постоянно вращающаяся «Фетида» разворачивалась под определенным углом, планеты было видно и через обзорные иллюминаторы. Тогда они казались много реальнее. Оба мира выглядели переплетениями синих, белых и зеленых водоворотов.

На мгновение Линдсей задумалась. А не дала ли сбой программа восстановления? Может, они совсем недавно покинули Землю и еще только собираются начать разгоняться, чтобы преодолеть расстояние в двадцать пять световых лет? Этот странный звук могла породить команда, прибывшая, чтобы сменить их… Но нет. Нет. Невозможно. Это была не Земля. Впереди лежали две планеты с огромными полярными шапками. Какое-то время Линдсей смотрела на них, а потом поняла, что все это время Беннетт висел у нее за спиной в нулевой гравитации.

— Выглядит обнадеживающе, — заметил он. Вспышки света и шумы телеметрии зафиксированы на главной планете. AI[9] с безумной скоростью делал спектрограммы и снимки высокого разрешения, тут же обновляя банки данных. Через пару десятилетий жители Земли поразятся этим картинкам, показанным в новостях, если, конечно, к тому времени не появится что-то еще более поразительное.

— Ладно. Не думаю, что тут пригодится мое искусство пилота, — объявила Линдсей. Не зная, куда деть руки, она скрестила их на груди. — Что бы мы стали делать, если бы нам пришлось вручную управлять этой жестянкой?

— Добрались бы до орбиты и оставались там.

— Точно.

Беннетт выглядел задумчивым. На первый взгляд он казался обычным выпускником военной академии, надежным, как бетон, сержантом Королевских военно-морских сил, если не считать его полные сомнения взгляды, которые он то и дело бросал на нее. Она же считалась удачливой: у нее имелось «целое отделение добра», как говорили на флоте, — лучшие специалисты из тех, что она могла пожелать. Но она могла легко запутаться в персональных мелочах, столь существенных в армии и воздушных силах. Инструкторы сказали, что беджи на кепках очень удобны, для того чтобы научиться ориентироваться в различных европейских военных службах и взаимозаменяемых частях. Однако, насколько понимала Линдсей, каждый из тех, кто находился на борту, считался в своем роде незаменимым.

— А это название, босс? — разорвал тишину Беннетт.

— И что такого?

— «Фетида». Звучит как нечто древнее.

— Я не историк.

— «Фетида»… Так называлась подводная лодка.

— Судя по всему, эта история мне не понравится. Так?.. Ладно, продолжай.

— Так вот, «Фетида» утонула со всем экипажем и гражданскими с верфи, находясь в прямой видимости от берега. А все потому, что индикатор уровня воды был блокирован свежим слоем краски.

— Спасибо за то, что просветили меня, Беннетт.

— Без проблем, босс.

Линдсей не верила в плохую карму и прочее сверхъестественное дерьмо. Плохая карма, плохая удача означали плохое планирование и невнимание к деталям, как случилось на земной «Фетиде». За любым бедствием скрывалась череда ложных предположений и реальных препятствий, которые вовремя не устранили. Линдсей могла спланировать свою жизнь так, чтобы в ней не оставалось места плохой карме, точно также каклюбой другой дряни вроде того… Все только хорошее.

«Муштра сохранит тебе жизнь».

Она не могла строить планы относительно штатских — ученых, которые находились сейчас в криокамерах в замороженном состоянии, потому что раньше не встречалась ни с кем из них. Это ее беспокоило. И она определенно не планировала пока их будить, чтобы обнаружить, что ее командное место занято проклятой штатской, чтоб ей пусто было. Файлы относительно Шан Франкленд, хранящиеся в памяти AI, не несли никакой полезной информации. Но слов «СиДиЗОк» и «Спецкоманда» оказалось достаточно для того, чтобы Линдсей ощутила беспокойство. Она собиралась сделать еще довольно много, прежде чем добраться до той части приказа, где ей надлежало «оказывать полную поддержку и исполнять любую инструкцию» Франкленд, когда судно окажется на орбите и все пассажиры будут разбужены. Фактически ФЕС[10] конфискует ее корабль. Она даже не могла оставить под своим началом часть груза или небольшой отряд морской пехоты. Все отходило в ведение суперинтенданта Франкленд. Все должна была решать только суперинтендант Франкленд.

— А сами-то что чувствуете, а, Эйд[11]? — спросила она. — Вы ведь налетали больше, чем я.

Беннетт жевал нижнюю губу, словно что-то прикидывая.

— Я никогда не видел ничего хорошего от штатских, если вы имеете в виду именно это. Но те, что летят с нами, хорошо обучены, так ведь? То есть я хочу сказать, они привыкли работать в экстремальных ситуациях. Они не туристы.

— А Франкленд? Беннетт пожал плечами.

— Понятия не имею, босс.

Настало время освежить свои знания относительно гражданских. Поставив контейнер с кофе, Линдсей направилась к люку.

— Надо попытаться запомнить имена и лица, прежде чем они проснутся, — объявила она. — В замороженном виде они все похожи друг на друга. К тому же подозреваю, что, обращаясь к любому из них, мне придется добавлять «док».

Она развернулась возле переборки, чувствуя себя совершенно неуклюжей. На борту транспортов, которыми она раньше пользовалась, у нее всегда была своя каюта, куда она могла отступить, но «Фетида» была сконструирована лишь для того, чтобы перевозить людей, находящихся в криосне. Тут не было кают, офицерских кают-компаний и подсобных помещений для обслуживающего персонала. Единственное место, где можно было достичь уединения, — шаткая ванна, да и то любой на корабле отлично слышал, что происходит внутри. Большими глотками хлебая кофе, Линдсей уставилась на восемь лиц, которые то появлялись, то исчезали на смартбумаге, висящей перед ней.

— Хагель — врач. Райат — фармаколог. Месеви — ботаник. — Она закрыла глаза и повторила имена.

— Мы должны помнить и их специальности? — поинтересовался Беннетт.

— Иначе будем выглядеть невоспитанными.

— У них у всех разные специальности?

— Это позволит избежать кулачных боев. Ты ничего не знаешь о конкуренции, если не видел ученых в белых халатах, которые тузят друг друга, словно дети малые. Некоторые из них работают на конкурирующие корпорации и наверняка получили вперед премии, которые им еще предстоит отработать. — Она вновь закрыла глаза и почувствовала странную дезориентацию. Она-то считала, что навсегда избавилась от этого ощущения. — Чампсиаукс — геолог, Гальвин — ксенозоолог, Парек — биолог…

— Морской биолог.

— Спасибо… Паретти — ксеномикробиолог. Ты закончил?

— Я загрузил данные в мой наладонник, босс. — Беннетт протянул открытую ладонь, сверкающую разными цветами, среди которых мерцали буквы каких-то текстов. Живой дисплей ограничивался контурами руки и казался искаженным, согласно ее «географии». Да и графика как таковая выглядела не столь уж совершенной, потому что биоэкран обычно предназначался для больших поверхностей плоти. — Буду пользоваться этими записями, пока не познакомимся с ними поближе.

— Я могла бы тоже обратиться к записям. — Но это было бы то же самое, как если бы вы принимали душ и обнаружили, что дисплей залит мыльной пеной, так что не разглядеть лицо говорящего. Линдсей вновь посмотрела на смартбумагу и повторила список имен.

— Мичаллат — журналист, антрополог, — продолжала она. — Интересно, зачем его включили в состав экспедиции?

— Видимо, вы никогда не общались с антропологами, а, босс? На самом деле это очень удобная фигура, чтобы кидать в него камни.

Она знала, какова будет основная психологическая проблема на борту: скука. Вся полезная программа будет выполняться учеными, на то они и лучшие из ученых, а она получит шестерых бездельников, которые только и смотрят, чем бы заняться. Наверняка никаких колонистов в живых не осталось. Тогда ей, видимо, придется сконцентрироваться на поиске развалин или каких-то следов приземления. Необходимо будет использовать эти данные для организации будущей миссии, и тогда она превратится в уникального внеземного специалиста. Это лучше способствует быстрой карьере, чем опыт командования дюжиной малых кораблей. Оно того стоило.

Во время следующей вахты Линдсей спала очень плохо. Дежурным не было нужды следить за операционными системами, потому что AI мог маневрировать на орбите без их приказов, а они могли спокойно окунуться в знакомую рутину полета.

Линдсей разбудил Беннетт. Выглядел он более расслабленным, чем обычно.

— Босс, мы вышли на стабильную орбиту. Вы хотели это видеть. Мы…

Уголком глаза она заметила красную вспышку, и в то же самое время настойчивый сигнал тревоги — пип-пип-пип — прорвался сквозь размеренный гул и равномерное пощелкивание AI. Беннетт нахмурился, Линдсей качнулась к панели управления.

— Последний раз, когда я слышала такой звук, компьютер установил, что в мой корабль выпущены ракеты, — пробормотала она. Это были учебные ракеты, но сам звук тревоги ей хорошо запомнился. — Может, какая-то неисправность?

Беннетт легонько ударил по консоли пятисантиметрового дисплея, почти затерявшегося среди различных телеметрических панелей. Именно он пульсировал красным. Интерфейс AI вывел текст, и слова полились, словно проливной дождь, по главному экрану перед креслом пилота.

ВМЕШАТЕЛЬСТВО В РАБОТУ НАВИГАЦИОННОГО ЛАЗЕРА ВМЕШАТЕЛЬСТВО В РАБОТУ НАВИГАЦИОННОГО ЛАЗЕРА

— Что это, черт побери?

— Ничего не понимаю, босс. — Беннетт постучал по панелям загрузки и перегрузки системы. — Ничего не понимаю.

Надписи резко изменились.

НАВИГАЦИОННЫЙ ЛАЗЕР ПОВРЕЖДЕН РЕЗЕРВНЫЙ ЛАЗЕР ПОВРЕЖДЕН

Все огоньки вокруг погасли. Самое неподходящее время для отказа системы. Мгновение они висели во тьме, не дыша, а потом свет вспыхнул снова, и вместе с ним зазвенели сигналы тревоги различных систем, сообщая об ошибках в работе.

— И что теперь делать, а, Эйд? Похоже, страхи Беннетта подтвердились.

— Оставь только систему жизнеобеспечения и криокамеры. Остальное все побоку.

— Интересно, это всего лишь авария или все подстроено преднамеренно?

— Боже. Взгляните-ка на это.

Датчики, следящие за электромагнитными полями, словно ожили. Теперь они фиксируют не излучение далеких звезд, а четкую пульсацию. Беннетту не хотелось отрываться от созерцания данных дисплея, чтобы Линдсей не увидела его лица. Иначе она решит, что он запаниковал. А морские пехотинцы не впадают в панику. Но она сама отпихнула его локтем в сторону, даже не заметив, что он дрожит всем телом.

— Нас атакуют, — объявила она. Данные на экране говорили об этом совершенно недвусмысленно. Что-то выпускало потоки электромагнитных импульсов, которые поражали и разрушали ключевые системы электронного мозга корабля. Линдсей переключила свои наушники, и перед ней возникла голограмма корабля в 3D[12]. Пульсирующие красные огоньки покрывали всю кормовую часть «Фетиды».

В обычной боевой ситуации она бы открыла ответный огонь. Она отлично представляла, где могло располагаться оружие, уничтожающее ее корабль. Сотни упражнений и тысячи тренировок обучили ее этому. Но сейчас она находилась на невооруженном исследовательском корабле, и никакие тренировки не могли подготовить ее к встрече с врагом, которого она не могла ни видеть, ни даже вообразить. Если только, конечно, колонисты не выжили и не превратились в Продвинутых Христианских Солдат, обладающих новым сверхоружием… В противном случае можно считать, что экипаж «Фетиды» столкнулся с инопланетянами.

Хоть это и звучало совершенно невероятно, но Линдсей не могла дать другого объяснения происходящему.

— Покажи мне источник излучения, — приказала она AI.

НЕ СПОСОБЕН ОТЫСКАТЬ ИСТОЧНИК ИЗЛУЧЕНИЯ

— Там ничего нет, — заметил Беннетт. — Однако если бы они хотели нас подстрелить, они бы сделали это прямо сейчас.

Точно? Они всего лишь пересчитали нам ребра. По-моему, они не так уж серьезно настроены.

К этому времени у Линдсей совершенно пересохло во рту, пот катил по спине, хотя сейчас, при нулевой гравитации, капли пота должны были оставаться на месте.

— Возможно, они всего лишь «осматривают» нас. Тестируют, — высказала она предположение.

А может, и нет. Три экрана из группы, установленной перед креслами астронавтов, оставались черны и мертвы. Только панель, отражающая работу механизмов поддержания жизнедеятельности и криобаков, до сих пор светилась.

— Беннетт, выходит, на нас напали?

— Пока не могу сказать. Целостность корпуса корабля нигде не нарушена. Мы бы это почувствовали… Дерьмо! Мы бы увидели.

Линдсей жалась в тесной каюте вместе с малознакомым ей астронавтом. К тому же она находилась в космосе, под обстрелом невидимого врага, который не причинял реального вреда. И, однако же, она до сих пор не была уверена, что ее корабль подвергся нападению. У нее не было ни одной причины, чтобы начать эвакуацию «Фетиды». Да и куда им отступать? Она даже не могла открыть ответный огонь. Не могла бежать, потому что не знала, где враг.

Наконец осознав полное собственное бессилие, оба астронавта обмякли в креслах. «Фетида» давно утонула бы, будь она обычным кораблем. Тем не менее Линдсей продолжала одну за другой проверять панели управления. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем они соскользнут со стабильной орбиты?

— Педерасты! — в сердцах выругалась она. — Мы даже не сможем посадить этот корабль. — Потом она повернулась к AI. — Пробуждение и ориентировочное время эвакуации.

Что-то внутри AI затикало, но он не ответил. Черт возьми, придется все делать вручную. Линдсей активировала свой биоэкран и начала считать, прикидывая, сколько у нее времени, чтобы пробудить ученых и остальную часть команды, загрузить все необходимое на шаттл, прежде чем «Фетида» войдет в атмосферу. То, что у нее получалось, выглядело не здорово.

— А что, если это всего лишь сбой системы? — поинтересовалась она. — Может, и нет никакой внешней угрозы. — Она с легкостью набила контрольные коды AI и немного подождала. Потребовалось на несколько секунд больше, чем она ожидала. Программа теста и перезагрузки должна была сработать. — Можете подтвердить сбой?

Нет источника идентификации, — ответил AI.

— По-моему, он мозгами трахнулся, — заметил Беннетт.

— Ладно. — Больше Линдсей ничего не могла сделать. AI пытался перезагрузиться. Кораблю не было нанесено никакого физического повреждения корпуса, которым могла бы заняться команда для чрезвычайных ситуаций. Никакого пожара на борту, который можно было бы потушить. — Я думаю, самое время разбудить суперинтенданта Франкленд.

— По-моему, мы серьезно вляпались, босс, а лишняя пара легких не та вещь, в которой мы нуждаемся.

— Может, и так, но у меня нет никаких идей. Тем более что Франкленд — командир. В соответствии с приказом мы должны разбудить ее, когда выйдем на стационарную орбиту.

— Разве AI мог не знать чего-то, что знает она? — удивился Беннетт.

— Ты просмотрел слишком много фильмов, — фыркнула Линдсей.

По пути к криокамерам она испытала приступ тошноты. Ей даже пришлось достать гигиенический пакет. Странно. Раньше страх никогда не оказывал на нее такого действия.

Что-то с грохотом прошло по переборке. Это напоминало тот звук, что слышали они день назад.

Шан Франкленд, до сих пор дезориентированная после холодного сна, пытаясь успокоиться, перебрасывала свою шебу из руки в руку.

— Может, что-то прицепилось к корпусу корабля?

— И что это может быть? — поинтересовалась Линдсей.

— Я сужу по звукам, — ответила Шан. Она сожалела о язвительности Линдсей, но не заставлять же ее приносить извинения в приказном порядке. Тем более что некое решение уже начало формироваться в ее подсознании. Это был всего лишь намек, мимолетное ощущение чего-то выскальзывающего из памяти. Шан попыталась ухватить эту мысль, но та ускользнула, скрылась за дверьми подсознания, там, где до нее не дотянуться. Шан на секунду крепко зажмурилась и постаралась отогнать неприятное ощущение. — Может, это потерянные нами переселенцы? Они могли совершить некий технический прорыв за эти годы.

— Слишком низкий начальный технический потенциал, но я могу выйти в открытый космос и проверить, — предложил Беннетт.

Шан покачала головой.

— Я бы хотела, чтобы квалифицированный пилот занимался своим делом. Вы пробовали подавать сигналы?

— AI искал сигналы поселенцев. Но, похоже, он ничего не обнаружил.

— Возможно, они ничего нам и не посылали. Попробуйте все радиочастоты. Вы знаете голосовой трафик[13].

Беннетт, ничего не говоря, скользнул в кресло и подключился к пульту. Естественно, ничего столь вульгарного вроде гнезда в черепе. Его контакты были скрыты под кожей, но вид человека, подключенного к машине, вызывал у Шан легкое ощущение тошноты. Беннетт поиграл с переключателями маленького приемника, укрепленного за правым ухом. AI помогал ему правильно подобрать диапазон частот.

— Что бы вы хотели им передать? — поинтересовался он. В мире, где АIсы осуществляли связь, в одно мгновение передавая огромные базы данных, искусство разговора по радио было давно утеряно.

Шан чувствовала, что Беннетт пытается найти ответ в архивах. Она разочаровала его.

— Скажите так: «Константин. „Фетида“ вызывает Константина. Ответьте». Если колонисты живы, это привлечет их внимание.

Беннет нервно начал читать монолог. После нескольких повторений он, казалось, вошел во вкус. Потом Шан встретилась взглядом с Линдсей. Раньше они лишь читали друг о друге в докладах, но никогда не встречались.

Линдсей Невилл казалась слишком молодой. Она выглядела так, словно случайно надела форму старшего брата.

Ей было двадцать семь. Свой двадцать седьмой день рождения Шан встретила, прячась за щитом, какие используются во время подавления бунта. Ее тошнило от запаха бензина. На ее форме красовались новые сержантские лычки. А на ее икру нужно было наложить десять швов. Но тип, который нанес ей эти раны, нуждался в сложной операции и никак не меньше.

— Все, что я могу сказать, так это то, что, возможно, мы не так глубоко и вляпались, — заметила Шан. — Нужно ждать ответа.

— Я знаю, часть нашей миссии секретна, но, может быть, в данной ситуации знание секретной части помогло бы нам разобраться, с чем мы тут столкнулись. — Линдсей выглядела раздраженной. Наверное, Шан не стоило говорить о квалифицированных пилотах. — Мы ведь действуем заодно.

— Я не стану плодить секреты, изображая собой шпионку. Мне провели подсознательный брифинг. Вы же знаете, что это такое?

— Да. — Выражение лица Линдсей подсказало Шан, что та оценила ее слова чуть ниже, чем гадание на бегущей воде и предсказание по рунам. — Хотя я никогда не подвергалась подобной обработке. Не в моем ранге.

— На самом деле очень неприятная процедура. Вам все время хочется понять, что скрыто в вашем подсознании. Это чувство может свести с ума. Так что вам придется подождать, пока нужные сведения сами по себе не всплывут в моей памяти.

— Наша задача состоит в том, чтобы помогать вам. Но мы бы делали свою работу лучше, если бы хоть что-то знали.

— Я поделюсь с вами всем, что вспомню, когда это произойдет. А сейчас я могу сказать лишь то, что нас отправили в дорогу, потому что у правительства появились сведения о том, что колония выжила. Давайте предположим, что им удалось прожить и то время, пока мы летели, и теперь мы сможем вступить в контакт.

— Конечно, если мы не упадем в атмосферу и не сгорим, словно падающая звезда.

— Мы на нестабильной орбите?

— Нет, пока на стабильной.

— Возможно, нас всего лишь предусмотрительно остановили. Своего рода жало для транспорта большого размера. Что я стала бы делать, окажись я на их месте? А ведь я даже не знаю, что это они!

У Линдсей от удивления брови поползли вверх.

— Хорошо, это хоть что-то. Возможно, нам все-таки удастся запустить часть оборудования.

— Может, стоит оставить все как есть. — Самое время обратиться к… Богу. Неожиданно в голове Шан словно что-то щелкнуло. Без сомнения, это была одна из мыслей, скрытых подсознательным брифингом.

В дело вовлечены нечеловеческие существа. Удивление Шан, должно быть, отразилось на ее лице, потому что Линдсей спросила:

— Суперинтендант, у вас все в порядке?

— Одна мысль… — Нет, сейчас не время говорить об инопланетянах. Она и сама не понимала, что делает, действуя интуитивно. — Доверьтесь мне. Я, как и вы, заинтересована в мягкой посадке.

Беннетт на мгновение взглянул на нее, а потом перевел взгляд на Линдсей. Если он хотел понять реакцию своего командира на это заявление, то можно сказать, он ничего не понял. Шан не могла себе вообразить военных, которые обрадуются, проснувшись от криосна, и обнаружат, что теперь подчиняются копу. К тому же копу, которого они не знают. Копу, который настолько погружен в себя, что не заботится о происходящем вокруг, а лишь кривится от страха.

Очевидно, дела обстояли именно так.

Выдавив улыбку, Беннетт вернулся к пульту, повторяя свою мантру.

Потом Шан показалось, как нечто невидимое коснулось ее плеча, напоминая, что пора браться за работу. Коротковолновый приемник шипел. Он работал, но эфир был пуст.

Независимо от того, что это было, у них в запасе было еще много-много времени. Страх отступил.

Джош Гаррод вздрогнул всем телом так, словно кто-то неожиданно подкрался к нему сзади.

«Константин. Константин, это корабль Европейской Федерации „Фетида“, повторяю, это „Фетида“».

Говорил мужчина со странным акцентом — некоторые слова звучали нечетко, но речь казалась понятной. Было похоже, что люди на борту корабля не привыкли использовать голосовой коммуникатор. Голос звучал напряженно, а не так, как привык слышать Джош при просмотре развлекательного видео.

— Константин слушает, — наконец отозвался Джош. — Зачем вы прилетели?

— Требуем разрешения на посадку, сэр. У нас произошел сбой систем. Мы не способны маневрировать и не уверены, сколько времени сможем поддерживать работу систем жизнеобеспечения.

— Приземлиться?

Они что, хотят опустить сюда это чудовище? За всю свою жизнь Джош никогда не принимал подобного решения. Тут невозможно было ни обратиться к инстинктам, ни обсудить данную тему с другими. Он лишь внимательно посмотрел на Араса, который едва слышно прошептал: «Карантин». Его скудная помощь вернула Джоша к действительности.

— Нам необходимо обсудить меры карантина. Несколько поколений мы были изолированы от земных бактерий. Подождите, скоро мы с вами свяжемся.

Джош разорвал контакт и повернулся к вес'хару. Его сердце учащенно билось, он чувствовал себя больным.

— А теперь что, Арас?

— Пусть спускаются на спасательном модуле. У них есть по меньшей мере один. Настаивайте, чтобы они принесли образцы крови каждого члена экипажа, чтобы мы могли выявить болезнетворные организмы, и пусть будет по одному представителю каждой страны для обсуждения следующего шага.

Джош осторожно написал это на грубом листе из нитей конопли. Если он смог записать, то сможет и произнести.

— Их судно действительно повреждено?

— Часовой запрограммирован нейтрализовать любую Систему, какую обнаружит, оставив нетронутыми системы жизнеобеспечения. Им ничего не грозит. По крайней мере пока.

— Но ведь мы собирались действовать совершенно по-иному.

— Джош, — успокаивающе начал Арас. — Если бы они представляли для нас какую-то угрозу, я бы их удалил. Я должен был бы поступить именно так. И я не стал бы беседовать с тобой или заставлять тебя принять какое-то решение. Ты не должен их бояться.

Арас мог убедить любого. Приглушенное бормотание, едва различимое и чем-то напоминающее кошачье мяуканье, могло убедить любого. Джош почувствовал, как расправляются его плечи, и голос его вновь стал нормальным. Он сглотнул, а потом надавил кнопку.

— «Фетида», это Константин, — начал он. — «Фетида», я перешлю вам инструкции. Пожалуйста, следуйте им…

— Уверены, что сможете с этим справиться? — спросил Беннет, подплывая клюку шаттла.

Шан проверила панель. Биозащитный костюм поскрипывал, когда она наклонилась вперед.

— Нет.

— Я могу отправиться первым.

— Не слишком хорошо начинать с нарушения инструкций. Так ведь? — Она стянула ограничители, а потом подняла вверх оба больших пальца, показывая, что все в порядке. — Будем доверять автоматике и южноамериканским технологиям.

Последний взгляд на Адриана Беннетта подсказал ей, что тот очень взволнован. Он качнулся к закрытому люку, и сработали автоматические замки. На подбородке сержанта был небольшой порез — он брился по старинке. «Если мне суждено умереть, то последний образ, запечатленный в моей памяти, уж слишком банален», — подумала она. Шан всегда воображала, что последнее, что она увидит в жизни, будет огненная вспышка выстрела или по меньшей мере красивый закат. Однако теперь ей так или иначе приходилось довериться механике.

Тишина окружала ее, неприятно давя на барабанные перепонки. Она надеялась, что AI на борту завершит полет. А ведь она доверяла ему еще меньше, чем передатчику, работающему на коротких волнах. Она сидела с закрытыми глазами с того момента, как маленькая шлюпка содрогнулась, покидая большой корабль, до того, как грохот утих и исчезла всякая вибрация.

Потом она снова открыла глаза. Весь обзорный экран занимала сине-белая планета. Она висела в космосе под таким углом, что казалось, шлюпка падает на нее. Инстинкт подсказывал, что нужно вскочить, выставив руки перед собой, для того чтобы смягчить падение. Шан почувствовала тошноту. И только мысль о том, что брифинг Пиралт вот-вот должен был проступить из подсознания, удержал ее желудок на месте, не дав ему выплеснуть свое содержимое.

Планета внизу проступала в мельчайших деталях, надвигаясь с ошеломляющей быстротой. Шан разглядела остров посреди чистого бирюзового моря.

Панель крио была мертва. Биосигналы от спящей команды и от ученых оставались в безопасном промежутке, но не существовало никаких гарантий, что эта система тоже не повреждена.

— Вот сюда, — позвал Беннетт. — Здесь есть все, в чем мы нуждаемся.

— Мы потеряли тех, кто в крио?

— Возможно. Мы должны использовать лишь то, что имеем наверняка.

— Ладно. Что бы там ни сказала Франкленд, постараемся вернуть их к жизни. Давай-ка.

Беннетт попробовал вручную задать команду и подождал. Это были долгие пять секунд. Потом огонек тревоги на панели управления биосигналами стал янтарным.

— Пойду подниму крышки, — объявил он. — Судя по всему, через несколько минут они придут в себя.

Все пошло кувырком. Линдсей чувствовала это. Она уткнулась в переборку и почувствовала, как отступают слабость и тошнота. Слышно было, как в задней части корабля гудят конверторы. По меньшей мере трое из команды исследования пришли в себя полностью, и она решила, что если не произведет на них благоприятного впечатления, то никогда не сможет командовать ими. Она проскользнула через люк и попыталась плыть дальше, держась более-менее ровно.

— Что случилось? — спросил Мохан Райат — фармаколог. Он тряс руками, словно они занемели.

— Франкленд отправилась на поверхность, чтобы установить формальный контакт, — объяснила Линдсей. «Он всего лишь рядовой. Думай о нем как о рядовом. Не расслабляйся». — Вы только что выведены из криосна. Мы вынуждены были проделать это, так как на корабле возникли некоторые технические проблемы.

— Здорово.

— франкленд держит ситуацию под контролем.

— А где он?

— Она. Суперинтендант Франкленд — офицер СиДиЗОк из Иностранного отдела Силового дивизиона. Она курирует эту миссию.

— Полиция? Что, черт побери, это означает?

— Ее погрузили в крио после вас. Причины скорее всего политические. Вам об этом не стоит беспокоиться. Насколько я понимаю, она должна проследить, чтобы были исполнены определенные процедуры в случае обнаружения новых веществ и технологий. Или по меньшей мере так сказано в файлах… Сами знаете, как это бывает.

Райат выглядел так, словно собирался протестовать. Он попытался выдавить какое-то слово, его лицо побледнело. При нулевой гравитации достаточно сложно регулировать движение крови, тем более после выхода из криосна. Неожиданно щеки его раздулись, и он быстро отвернулся, слишком быстро, чтобы ухватить гигиенический пакет. Линдсей проскользнула через люк, позволив двум коллегам Райата бороться с медленно разлетающимся во все стороны дождем рвоты. В конце концов, это всего лишь жидкое питательное вещество.

Позади, в носовой секции «Фетиды», шла проверка костюмов и оружия. Слишком много людей набилось в таком маленьком помещении: Баренкоин, Бекен, Вебстер, Чахал, Куруши. С ними все в порядке. Они приветствовали ее, отдав честь. По меньшей мере они были обучены не бросаться на переборки.

— Кто-то из штатских уже пришел в себя?

— Некоторые, — ответила Линдсей. — Я чуть поспешила. Франкленд велела их не будить до тех пор, пока не договорится с колонией. Это означает, что мы должны занять их до тех, пока не придет приказ о высадке на планету.

— Я считаю, что мы должны были отправить с ней на планету кого-то из парней, — заметил Баренкоин.

Беннетт пожал плечами.

— Она справится. Нет ведь никаких причин для объявленного карантина. В любом случае у них есть приборы, которые могут остановить наш корабль, так что нужно пока что выполнять то, что они требуют.

— Я беспокоюсь не о ее безопасности. — Сжимая и разжимая кулак, Баренкоин смотрел на свою ладонь и внутреннюю часть руки. На его лице отражалась часть мерцания с биоэкрана, покрывающего его ладонь. — Мы все очнулись синхронно?

Линдсей тут же провела свой собственный наладонник, точно также, как трое оставшихся пехотинцев, и увидела семь линий контакта — сигналы ее собственного пульса и семерых членов ее подразделения, — пульсирующих над панелью, которая сгибалась и разгибалась в соответствии с движениями ее пальцев. Побочный эффект свободных технологий. Вы можете иметь живой дисплей, вживленный прямо вам под кожу в том месте, где пожелаете. Он будет подходящего для вас размера и формы, будет служить вам сколько пожелаете, хватило бы денег. Для богатых это было забавой, а для военных стало вещью просто необходимой. Линдсей надеялась, что ее личный наладонник работал нормально.

— Да, вы все, — заметила Линдсей.

— Пересчитайте, — попросил кто-то.

— Нет гражданского, суперинтенданта, — удивился Баренкоин. — Она не подключена?

Линдсей покачала головой.

— Я не могу получить от нее никакого сигнала. Никаких фрагментов. Биоэкраны работали бы, если бы у нее был ИИ[14].

— От нее есть какие-нибудь известия?

— Только то, что она хочет, чтобы в случае ее смерти над ее телом совершили гражданскую панихиду, прежде чем выкинули его в открытый космос.

Беннетт сжал свое запястье.

— У нее с собой девятимиллиметровый пистолет. Я видел, как она засунула его за пояс. Старая, но эффективная машинка. К тому же у нее есть шеба.

Линдсей почувствовала небольшую дрожь от неопределенности.

— Значит, она атеистка, вооруженная и готовая дорого продать свою жизнь.

— Что такое шеба? — поинтересовался Баренкоин.

— Очень старая, очень ценная вещица. Цилиндр размером с ладонь. Он содержит все то же, что находится внутри вас: адаптеры, базы сохранения данных, сетевые ресурсы, ультразвуковые пробники, как вы их называете. А кроме того, маленький экранчик, выдвигающийся на рамке.

У Баренкоина брови вверх поползли, однако он ничего не сказал. Антиквариат, который используют столь небрежно, всегда вызывает подозрения. Все, что носили остальные, было одноразовым, тонкопленочным, органически техничным, легко восстанавливаемым или заменяемым. Ненужная роскошь имела привкус старых денег и снобизма офицерской кают-компании.

Да еще пистолет нельзя назвать игрушкой. И Линдсей сомневалась, что Франкленд носит его лишь в виде необходимого дополнения к форме. Было в этой женщине, даже в ее нынешнем неустойчивом состоянии, что-то, заставляющее людей неохотно открывать ей свои двери. Линдсей отогнала еще одну волну тошноты. Может, корабельный медик Хагель что-нибудь присоветует. Надо с ним поговорить.

— Пойдем, — приказала она. — Пора заняться делом. Нужно сделать эту планету безопасной.

Глава 5

План по посадкам. Годы один через пять.

Первичные зерновые культуры, семянные: пшеница, рис, овсяное зерно, ячмень, квиноа, сорго (хлебный злак); первичные зерновые культуры, бобовые: соя, почечный боб, фасоли; первичные зерновые культуры, клубень: картофель Шарлотта, картофель обыкновенный, сладкий картофель, иерусалимский артишок; овощи: салат, капуста, лук, лук-порей, чеснок, помидор, гриб, огурец, морковь, пастернак, свекла; первичные зерновые культуры, плод: яблоко, малина, черника, виноград (черный мускат, изабелла), лимон. В случае неурожая любое растение из списка может быть заменено, в зависимости от местных условий. Пока виноградные лозы не выросли, разрешается использовать другие плоды или овощи, чтобы делать вино общины.

Константин, сельскохозяйственный документ планирования

Шан ждала возле шаттла. Небо горело бирюзой. В воздухе гудели и трещали невидимые создания. В костюме биозащиты этот прекрасный день обернулся настоящим проклятием. Пропотев, Шан не могла даже почесаться. И теперь она была близка к тому, чтобы сорвать капюшон, фильтр и все остальное, понадеявшись на удачу. Хорошая цена за то, чтобы всласть почесаться.

Но осторожность возобладала. Она постаралась отогнать все неприятные ощущения, сосредоточившись на растениях, выглядевших словно деревья. Созерцание их осенней красно-золотой листвы отвлекало Шан от телесных страданий.

Она постаралась сосредоточиться настоящей перед ней дипломатической задаче, повторяя про себя слова приветствия, дежурные шутки… И тут она краем глаза заметила какое-то движение. Приближалась маленькая разбитая наземная машина. Подъезжая, она становилась все больше и больше на фоне янтарных деревьев. А трещала, словно старинная несмазанная игрушка.

Мужчина средних лет, управляющий этой колымагой, посмотрел на Шан с полным безразличием, а потом указал на пассажирское место. Суперинтенданту пришлось отключить линию связи с компьютером, чтобы избежать прерывания.

— Добро пожаловать, командир, — наконец заговорил незнакомец. Его английский напоминал тот, что она слышала, общаясь с компьютерными системами, — язык не столь отличный от того языка, на котором говорила она сама. Однако в речи незнакомца присутствовал странный акцент. Он произносил слова по слогам, причем каждый слог звучал совершенно отчетливо и был отделен от предыдущего крошечной паузой. — Садитесь.

— Суперинтендант Шан Франкленд. Полиция. Дивизион СиДиЗОк. Я не из военных.

— Суперинтендант, — повторил незнакомец, словно пробуя на вкус, как звучит это слово. Потом он ударил себя в груды — Сэм.

— Рада встретить вас, Сэм. Мы думали, что все вы мертвы. Выглядело все так, словно Сэма это заявление ничуть не тронуло.

— Вы ошиблись.

Тогда она протянула ему контейнер с образцами крови команды и устроилась поудобнее на сиденье, позаботившись, чтобы ткань ее костюма не издавала неприятных звуков, соприкасаясь с покрытием сиденья автомобиля.

— Я бы назвала это великолепным осенним днем, — продолжала она.

Сэм по-прежнему не сводил взгляда с дороги.

— Сейчас весна.

— Весне полагается быть зеленой. — Шан хотела вывести его из состояния односложных ответов. — Бледно-зеленой.

— Антоцианы, — объявил Сэм. Его акцент просто очаровал Шан, и она с трудом удержалась от того, чтобы не начать передразнивать его, так же придыхая и вставляя гласную после каждой согласной. И его бесформенная блуза, и штаны были из одного материала. — Сначала завезем пробы, а потом я отвезу вас к Джошу Гарроду. Он готовится к празднику, поэтому очень занят.

— Празднику? — удивилась Шан. «Главное — не показывать свою серость. Я ведь летела сюда несколько десятилетий». Осторожность снова возобладала. Это же не допрос. — А что у вас за праздник?

— Рождество, — ответил поселенец, подчеркнуто произнеся все три слога, словно это было иностранное слово. — Сочельник.

Осенний пейзаж сам по себе казался очень чужеродным, но услышав о Рождестве весной, Шан поняла, что глубоко ошибалась, решив, что между ней и Сэмом пробились первые ростки взаимопонимания.

— Вы до сих пор придерживаетесь старого календаря?

— Да. Хотя он не совпадает с природным временем этой планеты.

— Думаю, вы даже не пытались его сопоставить с местным естественным циклом.

— А вы бы хотели работать девять дней в неделю?

— Да и на тридцатичасовой день я бы вряд ли согласилась.

— Есть вещи, нам неподвластные. С другой стороны, сказано, что Бог трудился шесть дней в неделю, а на седьмой Он отдыхал. Вы и этому были бы счастливы…

Всю дорогу до Константина свежие листья на огромных растениях, напоминающих цикад, горели цианидовыми композициями. Шан хотела даже попросить сделать остановку и побродить среди ветвистых оранжевых стволов, а потом решила когда-нибудь вновь прокатиться по этой дороге. Деревья становились все тоньше и тоньше. Неожиданно машина выехала на равнину мерцающей синей горечавки. Привыкнув действовать по некоему шаблону, Шан пыталась и сейчас нацепить на инопланетные образы знакомые ярлыки, мысленно называя растения вереском, колокольчиками, лавандой. Но, естественно, тут ничего подобного не росло. Летающие существа, скользившие среди растений, не были птицами. А странные переливчатые следы, ненадолго остающиеся после них в воздухе, и вовсе не поддавались классификации.

Сэм молча вел машину. Вокруг них равнина постепенно переходила в холмистую местность, заросшую серыми «папоротниками». Шан удивлялась, почему водитель не пялится на нее или по меньшей мере не выказывает какие-то признаки любопытства, как поступил бы любой человек, встретив выходца из иного мира. Но Сэм смотрел прямо перед собой, словно Шан — обычная пассажирка, ничего особенного. А потом ей пришло в голову, что, быть может, он специально пытается избегать разговора с чужаком.

— Вот мы и прибыли, — объявил он, замедляя бег вездехода.

Шан не видела ничего, напоминающего поселение. Растительность вокруг стала редкой и серебристой, да и только. Сэм неторопливо развернул автомобиль, словно объезжая невидимое препятствие, а потом дорога нырнула, стены подступили со всех сторон, и неожиданно они въехали в туннель, в конце которого горел белый огонек. Этот огонек ослепил ее. Уж очень этот туннель напоминал путь на тот свет.

Они были под землей.

— Остановимся здесь, — сообщил Сэм. — Дальше машины не ходят.

Он выпрыгнул из вездехода и подождал, пока Шан выберется из машины. Шан огляделась. Ее глаза постепенно приспособились к яркому свету, и она поняла, что находится в большой пещере, напоминающей винный погреб. Где-то в дальнем конце горел синий дневной свет, и Сэм без колебаний направился в его сторону. Шан последовала за ним.

— Джош в церкви, — неожиданно сообщил Сэм и тут же спросил: — Вы бывали в церкви?

— Нет, — ответила Шан. Это было не совсем правдой. Она не раз заходила в церкви, любуясь ими как архитектурными строениями, бродила среди руин Чичестерского аббатства. Но Шан понимала, что Сэм имел в виду вовсе не это. — Я — атеистка.

Сэм замолчал. Замялся.

— Тогда выходит, что я проведу вас туда в первый раз.

Озеро света в конце туннеля оказалось широким дверным проемом. Когда Шан шагнула через него, перед ней открылась давно разрушенная Петра — пещерный город. Стиль небесна[15].

Террасы зданий вытянулись по обе стороны от нее, но вместо сумрака пещер все было залито рассеянным солнечным светом. Может, она снова очутилась на поверхности? Шан постаралась разглядеть источник искусственного освещения, который должен был сочетать в себе и высокую технологию, и простоту.

— Интересно, какая энергия дает такой свет? — спросила Шан.

— Это солнечный свет, — ответил Сэм.

— Как?

— Собранный на поверхности и отраженный. — Видимо, Сэм не считал нужным вдаваться в детали. Значит, они действительно находились под землей. — Обычно его хватает.

— А как вы переносите такой экстремальный климат?

— Что значит «экстремальный»?

— Но ведь вы живете под землей.

— Нет, зимы тут, конечно, холодные, но я бы не сказал, что тут экстремальный климат.

Неожиданно он замолчал. Словно они и не говорили вовсе. Нет, светской беседы явно не получилось. Все достижения Шан в установлении контакта были уничтожены одним вопросом. С этого момента она решила держать все вопросы при себе, пока не встретит кого-нибудь более общительного и желательно из руководства. Сэм-то был всего лишь мальчиком на побегушках.

На улицах не было людей, лишь откуда-то издалека доносился плач ребенка. Шан удивилась. Ей и в самом деле казалось, что она бредет среди искусно воссозданных руин. Виноградные лозы, поднимаясь по стенам, тянулись к свету. Они создавали странное ощущение жизни. Через биофильтры Шан не чувствовала никаких запахов, однако она могла поклясться, что тут воздух чистый.

Безотносительно технологий, которые имели поселенцы, подобный результат для такой маленькой колонии казался очень внушительным. Шан внимательно разглядывала круглые окна и полукруглые двери.

А впереди возвышалось что-то.

Церковь.

В подземном зале в триллионах миль от Земли на каменном полу возвышалась традиционная церковь в нормандском стиле. Шпиль церкви сверкал в ярком свете.

— Бог ты мой! — только и сказала она.

— Церковь Святого Франциска. Из живой скалы.

При ближайшем рассмотрении огромная церковь выглядела относительно скромно. Никаких сложных каменных украшений.

Запятнанные стекла снаружи выглядели первой пробой неумелых стеклодувов. На каменной плите, установленной у ближайшей двери, было начертано:

РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО — БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ

Входом служил туннель, составленный из круглых арок, а пространство между ними заполняли узкие деревянные скамьи. Шан, словно инопланетянин в космическом костюме, вошла в церковь вслед за Сэмом. Она могла себе представить, насколько причудливо выглядела. Их поглотила тьма. Ее глазам потребовалось какое-то время, чтобы адаптироваться к темноте.

То, что она увидела, изменило ее мнение относительно стекол. Где бы ты ни находился, свет создавал ощущение, что ты снаружи. Солнечный свет играл на изображениях, а от ярких цветов захватывало дыхание. В воздухе мерцали опалово-белые солнечные зайчики — словно кто-то хотел создать ореолы святых, а потом, передумав, убрал человеческие фигуры. Удивительный эффект. Островки сверкающих изумрудов, фиолетовые омуты и рубиновые озера протянулись по алтарю, приковывая взор.

— Джош, — позвал Сэм напряженным шепотом.

И тогда Шан поняла — у нее проблемы. Она прибыла сюда с горсткой людей — военными и коммерческими исследователями. А люди в этом мире, судя по всему, не нуждались ни в какой помощи и, вероятно, не желали, чтобы тут проводились исследования.

Джош выступил из-за колонны и застыл, внимательно разглядывая Шан. В одной руке он держал небольшой цветочный горшочек, в другой — связку розовой и белой чемерицы[16]. Нет, растения были искусственными. Очень реалистичными, но сделанными из бумаги. Шан сначала рассмотрела их, и только потом обратила внимание на Джоша. Широкоплечий, но очень худой. Много тоньше, чем большинство людей. Возможно, ему было около сорока. Курчавые светлые волосы, очень бледные синие глаза. Человек, на которого хотелось походить. Его одежда, казалось, скроена из той же ткани, что и у Сэма, за исключением того, что верхняя часть блузы застегивалась на пуговицах, словно сюртук.

— Командир, — вежливо обратился Джош к суперинтенданту. Он поставил горшочек на землю и протянул руку.

Они обменялись рукопожатием, настолько крепким, насколько Шан смогла — ведь на руках у нее были толстые перчатки. Теперь ей необходимо было сделать вторую попытку наладить контакт с поселенцами.

— Суперинтендант, если быть точным. Я — офицер полиции. Рада встретиться с вами.

— Жаль, что нам пришлось попросить, чтобы вы прибыли в одиночестве, — ответил Джош. — Мы не хотим показаться враждебными, но мы не ожидали, что нас кто-то навестит. Для нас было бы слишком большим потрясением столкнуться нос к носу с солдатами.

— Теперь я вас понимаю, — ответила Шан, еще раз обведя взглядом церковь. В данном случае она говорила то, что думала. Все прилетевшие в равной степени были для Джоша солдатами. — Прошу прощения. Мы могли бы сразу догадаться.

— Ну что вы… Вы проделали долгий путь. Да и нам нужно с вами поговорить.

— Если я прервала какую-то важную церемонию, я могу подождать. — Она осторожно ступила с одной треснувшей плиты ледяного диалога на другую, неуверенная, что поступает правильно. — Вы сейчас заняты?

Джош протянул цветы, чтобы она осмотрела их. Шан вытянула было руку, чтобы коснуться цветов, однако костюм сделал ее движение бессмысленным. Ограничения одежды раздражали ее.

— Чемерица, — пояснил Джош. — У нас есть настоящий падуб, но все деревья слишком большие для того, чтобы затащить их в храм. К тому же мы не можем рубить их только для того, чтобы устроить соответствующую декорацию.

— Эти цветы очень реалистичны. — Как ей хотелось почесать себе спину. — Скажите, а сколько времени понадобится вам, чтобы провести анализы крови?

— Мы уже занялись этим. Обещаю, это надолго не затянется.

По крайней мере это доказывало, что у поселенцев сохранилась хотя бы часть высоких технологий, если они могут работать в лаборатории. Может, у них существует развитая система защиты? Они почти две сотни лет прожили в полной изоляции. Однако Шан сильно сомневалась в этом.

— Почему бы вам не присесть? — предложил Джош так, словно она могла и не согласиться. — Я вернусь, как только ваши образцы пройдут исследование.

А потом Шан обнаружила, что осталась в церкви одна. Все было бы прекрасно, если бы шлем не усиливал звуки ее дыхания. Тогда Шан сконцентрировалась на том, как поднимается и опускается ее грудь, стараясь, чтобы ритм стал как можно реже. Разноцветный свет, льющийся из окна, коснулся ее колена. Он действовал гипнотически.

Над ней в переплетении лучей света неподвижно завис святой, окруженный животными. Она прочитала слова, начертанные на свитке у его ног.

Только Сатана и его прихвостни мучают животных.

Чуть ли не викканский стиль. И тогда Шан поняла, что ни Джош, ни его люди не согласятся с тем, что она собирается им предложить.

Шан пробудилась резко. Для того чтобы проснуться, ей хватило всего одного удара сердца. Джош склонился над ней. Увидев, что она проснулась, он улыбнулся и покачал головой.

— Можете снять костюм… Вы чисты, — объявил он. — Извините, если испугал вас.

Суперинтендант с облегчением отщелкнула зажим шлема. Воздух в церкви пах деревом и казался слишком насыщен влагой. А еще ощущался запах каких-то экзотических фруктов. Шан даже показалось, что вот-вот и у нее потекут слюни.

— Так-то лучше, — вздохнула она. — Я заснула. Думаю, метаболизм моего тела еще полностью не восстановился после крио-камеры. Итак, никаких микробов?

— Нет. Микробы, конечно, есть, но ничего опасного. Пойдемте. Я покажу вам город.

Она последовала за Джошем назад к заднему нефу, радуясь, что можно выйти из церкви, словно грабитель, нервы которого на пределе. То, что она находится на территории, святой для других людей, всегда беспокоило ее. Неожиданно остановившись, Шан вновь взглянула на великолепные, переливающиеся стекла.

— Смотрятся удивительно.

— Мне говорили, что прозрачные части этих стекол на самом деле синие или розовато-лиловые, — отозвался Джош. — Но не для человеческих глаз. — Неожиданно он показался Шан неуклюжим ребенком, пытающимся объяснить сверстнику устройство сложной машины взрослых. Неужели под нечеловеческими глазами; он подразумевал глаза ангелов? Неожиданно из мертвого прошлого донёсся голос Пиралт:

Мы знаем, что они вступили в контакт с чужаками.

Но Шан решила пока ни о чем не спрашивать. Еще не время. К тому же сначала она должна была решить другую проблему.

Ей показалось, что неприлично будет, если она станет снимать свой костюм в церкви. Когда они добрались до выхода, ей вновь нестерпимо захотелось освободиться от ненавистного скафандра, сорвать его… И тут она почувствовала, как легкий ветерок коснулся кожи ее лица. Искусственный ветерок, как ей показалось. Он принес смесь запахов готовящейся пищи. Шан, без сомнения, различила запахи чеснока и имбиря.

— Я проведу вас по главной улице города так, чтобы вы получили некоторое представление о нашей жизни, — вновь заговорил Джош, — Это займет некоторое время. Мы не станем пользоваться никакими колесными средствами. Вы готовы?

— Я уже привыкла к местной гравитации, — ответила Шан. Только сейчас она заметила, что голова Джоша меньше, в то время как она была с ним одного роста. И ходил он быстро, а ей, наверное, понадобится еще несколько недель, чтобы перестать замечать лишние семь килограммов.

По длинной наклонной дороге они стали пониматься к поверхности, проходя мимо окон, из которых лился слепящий свет. Их было довольно много. Порой казалось, что солнечные лучи бьют прямо из-под земли так, словно именно там располагалось сердце этого мира. Шан показала на залитые светом строения.

— Это дома? — спросила она, потом попыталась направить тот же вопрос в новое русло: — Почему свет направлен на них?

— Все проще простого. Таким образом мы экономим энергию и получаем достаточно света, — ответил Джош. — А на поверхности иногда свирепствуют бури… Кстати, как вам наша церковь?

— Очень внушительно выглядит. — Шан вспомнила надпись, девиз, сохранившийся с дней английского господства над Индией:

РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО — БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ

— Здание любви. Но мне странно, что оно построено под землей.

— Местная традиция, — ответил Джош чуть неловко. Однако больше он ничего не сказал. Он вновь зашагал по длинному скату к поверхности. Шан оглянулась назад и обнаружила, что теперь может разглядеть крыши низких зданий. — Здесь, внизу, расположена растительная фабрика. Последнее время боты получаются хорошо, но мы редко используем их.

Чем дальше они шли, тем более беспорядочно располагались дома. Скорее всего все дело в том, что это место было не столь уж удобным, как хотел представить Джош. А может, всему виной предосторожность, защита от чего-то — промелькнула мысль у Шан. Если так, то местные жители скорее всего искали защиту от чего-то, что может нагрянуть с воздуха, врага, который нацелится нанести удар откуда-то сверху. А может, это просто способ строить, чтобы защититься от превратностей погоды.

— У вас не бывает неприятных посетителей? — поинтересовалась она.

Голос Джоша вновь изменился. Он был не искушен во лжи, это уж точно. Шан отлично разбиралась в таких вещах.

— Большинство из тех, кто приходит к нам, настроены дружелюбно, — ответил поселенец. — Можете обратить внимание на двери, если зайдете в один из наших домов.

Шан решила позже вернуться к этой теме. Сейчас самое время задавать обычные для туристов вопросы о флоре, фауне и погоде. Похоже, она вновь случайно коснулась больного места, а сейчас неподходящее время расковыривать болячку. Не время спрашивать о чужаках…

Она стояла, направив взгляд к горизонту. Перед ней расстилались плодородные земли. Над головой, в небе, висела синеватая мраморная луна, так похожая на Землю, какой она видится из космоса. И это место должно стать полем битвы! Многие из живущих на Земле захотели бы перебраться сюда. Возможно, далеко не всем это удастся, но их будет достаточно, чтобы подмять под себя колонию. Однако сейчас Шан больше всего хотела выкинуть все эти мысли из головы. Пока подсознательный брифинг ничем особым ей не помог. Она помнила лишь то, что Пиралт говорила о необходимости напомнить колонистам, о цели их миссии.

Без сомнения, Пиралт уже мертва. Неожиданно Шан вернулась к реальности.

— …Там — наши поля, — объяснил Джош, показав куда-то назад. Местность мягко понижалась, и Шан могла четко разглядеть бежевые фигурки людей, разбросанных тут и там среди заплат различных оттенков зелени, которые где-то далеко-далеко переходили в дикую смесь синевы и янтаря. Но поля, вытянувшиеся к горизонту, означали наличие большого количества машин. Шан попыталась трезво оценить, насколько верна ее догадка.

— Простите, но я не понимаю… Эта территория слишком большая…

— Тут нет никаких границ. Мы выращивает культурные растения на маленьких участочках, а потом комбинируем сорта. Мы принципиально боремся с монокультурой. Хотя, если честно, большая часть посадок относится к соевым или пшеничным сортам.

— Я удивляюсь тому, что вы выращиваете зерновые культуры на открытой территории.

— Теперь мы можем это делать. — Снова, перед тем как ответить, Джош выдержал маленькую паузу. Может, переселенцы обладали некой секретной биотехникой и очень боялись, как бы их тайны не украли коммерческие фирмы. — Мы выращиваем большой урожай, частично здесь, частично в подземных теплицах.

— А одежда ваших людей — это какая-то форма?

— Нет. Просто мы не утруждаем себя, раскрашивая рабочую одежду. Мелочи, да и только. — Джош стянул свою блузу с рук, точно передник. — Вот настоящие цвета конопляного волокна.

— Смотрю, вы очень заботитесь об окружающей среде. — И вновь в ее сознании всплыла фраза, прозвучавшая во время подсознательного инструктажа:

Они забрали полный комплект семян растений и эмбрионов животных нашего мира.

— Думаю, тут у нас много общего. Вы слышали о СиДиЗОке?

— Нет.

— Расшифровывается как Силовой дивизион по защите окружающей среды. Теперь на Земле защита окружающей среды — функция полиции. До назначения главой данной миссии я занималась именно этим.

— Похвально, что в ваше время люди, грабящие природу, стали преступниками.

В ваше время. Подколол. Да, она была мертва для всех, кого она знала. Ей выдали билет в одну сторону. Билет за пределы пространства и времени. Только сейчас Шан полностью ощутила это, и нехорошие мысли вновь стали грызть ее.

— И я не позволю, чтобы кто-то попытался ограбить ваш мир.

Бедный Джош. Он жил в раю, а теперь мирской, алчный, эксплуататорский мир готов был обрушиться на него. Он имел право быть недовольным. Суперинтендант уже стала прикидывать, что ей придется предпринять, чтобы приструнить команду исследователей.

К тому времени, как они закончили обход центральной части поселения, Шан чувствовала огромную усталость. Ее ноги требовали отдыха. Дыхание с хрипом вырывалось из горла. Глаза слезились, из носа текло. Все-таки ее организму требовалось какое-то время, чтобы приспособиться к высокой гравитации и пониженному содержанию кислорода. «Гнилая комбинация», — подумала она. Но это единственная планета, пригодная для людей, которая находится так близко от дома. С другой стороны, в атмосфере нет метана, не было чрезмерной силы тяжести. Да и все-таки самое главное: планета находилась недалеко от Земли.

Джош отвел Шан вниз по ступенькам в подземный зал из золотистого песчаного камня. Тут было совершенно тихо, только где-то далеко-далеко пели птицы. Стены чуть изгибались, отгораживая от зала небольшие комнаты, в каждой из которой можно было свободно разместить несколько столов и скамеек. Шан показалось, что она попала в ступицу огромного колеса.

Бумажные гирлянды пастельных цветов протянулись вдоль стен у самого потолка по всему залу. Повсюду красовались бумажные цветы. Некоторые менее удивительные, менее реалистичные больше всего напоминали поделки маленьких детей. И нигде не было видно рождественской елки. Только невысокое, едва достающее до пояса растение в большом керамическом горшке, украшенное крошечными стеклянными шариками ярких цветов. Судя по всему, местные стеклодувы добились удивительных высот мастерства.

— Похоже, скоро я приму вашу точку зрения относительно пользы изоляции небольших общин, — заметила Шан. — Тут у вас очень мило. — Она подняла голову к куполу небесного света. Цветом он напоминал бледный опал, и от него исходил мягкий свет, не дающий тени. — Это тоже вырезано из скалы?

— Отчасти из скалы, отчасти в фунте — уплотненной земле. А потом мы покрыли потолок неким составом… напоминающим земной мел. — Джош присел у стола. — У нас есть вино. Хотите попробовать?

Шан уже собиралась отказаться, но в последний момент передумала.

— Да, — заявила она, стараясь вести себя максимально дипломатично. — Я бы не отказалась от бокала. Благодарю.

Она села на обитую тканью скамью у стола и наблюдала, как Джош наливает вино из керамической бутыли. Что-то подсказало ей, что не стоит слишком приглядываться к цвету напитка. Бокал, который оказался у нее в руке, покрывал удивительный рисунок опаловых вихрей, из-за чего почти невозможно было разглядеть цвет жидкости. Пахла она малиной и мятой и вызывала у Шан полузабытые воспоминания, поблекшие из-за прошедших лет, а не под действием транквилизаторов. Она позволила себе сделать маленький глоток. В самом деле вино оказалось очень вкусным, а бокал просто великолепным. В какой-то миг ей показалось, что Константин запомнится ей прежде всего своей необычной посудой… Удивительное место.

— Что вы собираетесь делать дальше? — поинтересовался Джош.

— Если вы не нуждаетесь в помощи, то нам нужно будет всего лишь провести необходимые наблюдения, возможно, пополнить каталог флоры и фауны. — Только тут Шан поняла, что пение птиц отчасти отвлекает ее. — Естественно, заручившись вашим согласием.

— Я поговорю об этом с советом, — заверил ее Джош. — Не знаю… Однако мы не хотели бы иметь проблемы с людьми, шастающими по округе. К тому же мы не сможем позволить вам забрать с планеты ничего живого.

Шан молчала. В Константине действовали свои законы и правила, сложившиеся за столетия изоляции от остального человеческого сообщества. Поскольку, судя по всему, она наткнулась на табу, она постаралась как можно корректнее сформулировать следующий вопрос:

— А что, Джош, у вас есть проблемы с какими-то растениями или животными?

— Я просто сказал: ничего живого.

Шан должна была ожидать что-то вроде того, а она оказалась не готова.

— Хорошо. Может, мы используем какие-нибудь неагрессивные технологии, созерцательные… Например, сканирование?

— Вам с радостью помогут оглядеться и изучить то, что вы захотите. Вы можете гостить у нас сколько пожелаете. Но вы не должны вступать в конфликт с этим миром, иначе вы не сможете остаться здесь.

— Не беспокойтесь. Мы собираемся вскоре вернуться домой. Там мы подтвердим, что этот мир — ваш.

— Это не наш мир. Помните: мы тут всего лишь гости.

— Не буду забывать об этом.

— Может останетесь на обед? Мои люди хотели бы познакомиться с вами. А может, вы задержитесь даже до полуночной мессы? Я пойму, если вы решите отказаться.

— Атеизм предполагает терпимость, Джош. Тут между нами нет никакой разницы. Если это никому не вредит, делай, как сочтешь нужным. — Она махнула рукой в сторону бокала, словно и в самом деле намеревалась выпить все вино. Первое правило дипломатии: никогда не отказывайся от пищи и спиртных напитков. Второе: с почтением относись к местной религии. И никакого вреда не было в том, что она старалась вести себя вежливо. — Только объясните мне одну вещь, пожалуйста.

— Попытаюсь.

— Я слышу пение птиц. Кто это поет?

— Черные дрозды, — ответил Джош.

— Существа из генного банка?

— Нет, это всего лишь запись. Наши предки больше всего сожалели о том, что никогда не услышат пение птиц… А теперь я должен спросить вас, не обидитесь ли вы, если я отлучусь на некоторое время? Мне нужно пойти и проверить, как обстоят дела с бумажными цветами. Если хотите, налейте себе еще вина. Кухня там.

Шан заерзала. Ей неудобно было сидеть вот так.

— А ванная комната?

— Там же.

Или она полностью завоевала его доверие, или тут властвовали иные законы. Такая степень наивности была чужда для Шан, точно так же как осеннее-весенние деревья, но суперинтендант, действуя автоматически, ограничилась залом и ванной комнатой. Она решила, что неудобно хозяйничать на чужой кухне, даже если тебе это разрешили.

«Фетида» повторила свой вызов, но они могли подождать, пока она не соберется с мыслями. Подняв бокал к свету, Шан покрутила его между пальцами, какое-то время восхищаясь переливающимися цветами. Жаль пить такое вино. Шан чувствовала себя виноватой, выливая вино в сортир: опаловое белое стекло, белизна фаянсового унитаза — самое что ни на есть безопасное место для алкоголя. Выпивка не вписывалась в образ ее обычного рабочего дня. Найдя кнопку слива, она надавила, наблюдая за тем, как вино исчезает.

А несуществующие черные дрозды все еще пели. Константин начинал ей нравиться. Это, без сомнения, город хороших ремесленников и женщин, которые с радостью выполняют свой долг, следят за мебелью и стенами жилищ. Двери отделаны — само совершенство. Она провела рукой по дверной панели — дерево или искусственный материал? — и улыбнулась. Поверхность двери была очень гладкой.

А потом она заметила, что ни на одной двери нет замка.

Глава 6

Мы протестуем против прибытия инопланетного корабля на нашу территорию. Мы сообщаем вам, что больше не допустим колонизации земель, считающихся нашей территорией. Вы должны будете удалиться, оставив это место нам.

Воззвание безери к правителям сектора Безер'едж в обращении к кланам Ферсани

Никогда не существовало особой потребности в картах. Конечно, у безери они были, но большая часть деталей касалась подводной, а не надводной территории.

У Араса тоже имелась карта безери — милая вещица, выполненная с помощью цветного песка, зажатого между двумя прозрачными как стекло пластинами ракушки. Зеленые области пестрели маркировками глубин и обозначениями мест, где собирались кланы, выделенными цветом и светом. Но вся информация исчезала, стоило перейти к коричневым районам — Сухим Небесам, — месту, по большей степени неизвестному безери и совершенно не походившему на подводный мир.

Солнечный свет, отфильтрованный люком корабля, падал прямо на его рабочий стол. Арас снова и снова крутил пальцами карту в раковине азина. При этом буковки, сотканные из света, словно танцевали. Карта была древней, сделанной задолго до его рождения. И еще он заметил, что там, где края раковины чуть деформировались из-за воздействия воздуха, некоторые кропотливо размещенные песчинки и люминесцирующие микроокаменелости сместились. Карта постепенно изменялась и разрушалась. Вздохнув с сожалением, он положил это произведение искусства на стол, чтобы избежать дальнейших разрушений.

Такую вещь второй раз не повторить. Благодаря знаниям других миров безери теперь владели более развитыми технологиями. И всему этому они обязаны вес'харам. Раковина азина была плохим заменителем стекла и прозрачных соединений. Но все равно то, что состояние ее много ухудшилось, опечалило Араса. Карта умирает, подумал Арас. Видимо, я ее переживу. Он был последним из эскадры, последним из своего рода, но он не мог понять, в этом или в чем-то другом крылась причина его печали. Двести семь убитых было на той войне. Еще шестьдесят покончили с собой, потому что единственное, что им оставалось, так это умереть. Внезапная и быстрая смерть, а потом долгий путь туда, где их труп мог покоиться в мире. Не существовало ни возрождения душ, не цикличности жизни. А теперь остался он один — живой и обиженный. А все потому, что Бенджамин Гаррод остановил его, выбравшего забвение, и попытался рассказать ему, что делать и как жить дальше. И теперь его собственная жизнь не принадлежала ему самому…

Арас последний раз взглянул на карту, убрал ее в пакет и отправился в обратное путешествие к Временному городу — гарнизону на Безер'едже. Он уже давно не посещал их, а теперь еще ему предстояло объяснить, что происходит с человеческим анклавом. Местин, праматриарх, предупреждала его, что человеческая разновидность попытается хотя бы отчасти взять управление планетой на себя. Точно так же говорила ее мать. Теперь Местин могла убедиться, как правы были ее предшественницы. Но судя по всему, вновь прибывшие люди не смогут причинить особо большого вреда за то время, что понадобится, чтобы оценить их.

Временная отсрочка гибели для тысяч подвергнутых опасности разновидностей растительного и животного мира казалась хорошей причиной, чтобы все эти годы поддерживать колонию, не дать ей погибнуть. Хотя сегодня Арас почувствовал, как поднимается обратная волна…

Солнце спустилось еще ниже к горизонту, когда он наконец вышел из зоны, выделенной людям, и остановился на берегу в ожидании пилота безери. Тени уже сгустились, и воздух был переполнен острым запахом гниющих водорослей и соли. Арас медленно вышагивал по берегу между местом памяти о Первом и местом памяти о Возвращении. Святые места для исследователей безери, которые выбрасывали на берег свои суда, чтобы исследовать Сухие Небеса.

Первый так никогда и не вернулся, как и многие другие пилоты. Он не смог вернуть свой кокон назад в полосу прибоя. Хотя он с самого начала готов был умереть, чтобы приобрести знание. Арас чувствовал необъяснимую печаль всякий раз, когда проходил мимо этих святынь. На самом деле для печали не было никакой причины, потому что безери, как и вес'хари, с легкостью принимали смерть, но мысль об их самопожертвовании вызывала у Араса приступы депрессии. Может, все потому, что он слишком много времени проводил среди людей.

Теперь двигатели безери стали много лучше, почти такими же, как у народа Араса. И если случалось так, что они высаживались на берег, то виной тому их дурацкая жажда приключений. Пока Арас ждал, огни в глубине океана стали ярче. Они танцевали, передавая сообщение.

«Хотите отправиться в путешествие?»

Арас поднял сигнальный фонарь над головой и направил его свет в медленно набегающие на берег волны. Сначала красный, потом синий, ультрафиолетовый, зеленый, снова ультрафиолетовый. Все согласно образцу набора, нанесенному на круглую оправу фонаря.

«Да, я хочу отправиться во Временный город».

Надежный, как и все остальное у безери, корабль поднялся к поверхности, разогнав пенящиеся волны. В это время дня один из их кораблей всегда находился где-то поблизости, патрулируя на тот случай, если какие-нибудь туристы-безери вылезут на мелководье из святых больших глубин. Всегда находилось несколько желающих умереть от удушья, лишь бы взглянуть на Сухие Небеса. Пилот корабля подождал несколько мгновенгй, чтобы позволить Арасу подняться на борт, проскользнуть в мягкий прозрачный корпус.

«Появились новые, — промерцал пилот, а потом обернул щупальца вокруг системы управления. Корабль двигался словно ракета, выбрасывая морскую воду. — Морские вкусы обожжены».

Арас не отвечал до тех пор, пока не почувствовал, что его дыхание достаточно замедлилось, чтобы справиться с напором воды. Только тогда он повернул свой фонарь к пилоту.

«Да, но пришельцев немного. Я не позволю балансу измениться».

Пилот сделал странное движение, словно вздрогнул всем телом, а потом переместил все шесть конечностей на приборы управления. Арас задумался, как мягкотелые, полужидкие существа вроде безери смогут сосуществовать с людьми, используя многие из их привычек — например, привычку пожимать другу другу руки. Он откинулся назад насколько возможно и стал созерцать небо, которое теперь стало едва различимо сквозь прозрачный корпус и тонкий слой воды.

Прекрасный образец светового разговора заискрился над ним. Группа безери слишком близко подобралась к поверхности, наслаждаясь ранним вечером. Сам Арас вел одинокую и бесполезную жизнь, превратившую его в едва ли не паразита, с'наатата. Однако было и много преимуществ в тех изменениях в его теле, которые вызвало такое положение дел.

Сконцентрировавшись на движении волн отлива, он вновь начал замедлять дыхание. В конечном счете он и вовсе перестал дышать. Он мог в достаточной степени уменьшить потребность своего тела в кислороде, чтобы спокойно путешествовать в кораблях-скорлупках безери.

С'наатата обладал определенными плюсами.

Шан стояла, прислонившись к деревянному косяку дома Джоша. Она слышала растущий гул голосов. Удивительно, как много вы можете услышать и как далеко распространяется звук, когда вокруг нет никаких гудящих машин. Суперинтендант никогда не ощущала подобной тишины. Ей все время казалось, что она слышит какой-то странный гул, а потом она поняла — это всего лишь биение ее собственного сердца. Когда солнце приблизилось к горизонту, раздались новые звуки. Люди возвращались с полей.

Джош появился первым. Он был с десятилетним мальчиком и маленькой девочкой. Женщина, судя по всему, его ровесница, шла следом. Как и Джош, все колонисты были невысокими и жилистыми. Они носили удобную рабочую одежду различных оттенков от бежевого до цвета кофе с молоком. Однако женщина казалась уроженкой Востока, а дети — привлекательной смесью обеих рас.

— Суперинтендант, рад вам представить: моя жена Дебора, мой сын Джеймс и моя дочь Рэйчел, — сказал Джош, указав по очереди на каждого. Те лишь кивали, отдавая дань уважения Шан, не слишком-то уверенные в своей безопасности. Суперинтендант расценила эти поклоны как «рады приветствовать вас». — Сейчас мы отправимся мыться, а потом пойдем в церковь, чтобы закончить свою часть подготовки сочельника.

— Вы — полицейская, — высказалась маленькая девочка.

— Да, точно так, — ответила Шан.

— Вы такая высокая.

— Как и мой отец, — сказала Шан. Она могла устать от таких диалогов, и довольно быстро.

— Вы стреляете в людей? О Боже!

— Только когда это необходимо.

Ребенок кивнул с таким видом, словно узнал некую мудрость, а потом исчез в доме.

— Не возражайте мне, — обратилась Шан к Джошу, который выглядел потрясенным, хотя заставил себя держать искусственную улыбку. — Я бы хотела прогуляться в одиночестве, если возможно. Я знаю, где расположена церковь.

— Мы будем там примерно через час, — кивнул Джош. — В ризнице хранится множество рукописей, с которыми вы можете ознакомиться, если вам станет скучно.

Шан решила, что Джош говорит о ризнице собора Святого Франциска. Она вернулась на главную тропинку, пропуская мимо людей, которые шли, стараясь не пялиться на нее, но то и дело нервно косились в ее сторону. Судя по всему, слухи распространялись здесь очень быстро. Суперинтендант понимала их любопытство. По крайней мере на первый взгляд они выглядели точно как земляне. И она решила, что это ей не нравится. Члены ее миссии и колонисты на самом деле могли оказаться вовсе не похожи друг на друга.

Она прошла к церкви Святого Франциска, подергала двери — они оказались не заперты, — прежде чем отыскала терминал для ввода-вывода данных и попыталась активировать его, приложив ладонь. На видео это всегда срабатывало. В реальной жизни многие интерфейсы были менее универсальны. Шан все еще пыталась правильно расположить архаичную «мышь» на гладкой поверхности, когда услышала из коридора шум чьих-то шагов, а потом голоса людей.

Колонисты толпой ввалились в главный зал церкви, и Шан проскользнула позади них. Они сгрудились вместе, взрослые и дети, однако, судя по всему, все находились в хорошем настроении. То и дело звучали шутки, и смешки вторили им. Это ничуть не напоминало толпу в метро. Повернувшись, Шан увидела Джоша.

— Это — все ваше сообщество? — удивилась она.

— Да. — Он улыбнулся ей дежурной улыбкой, которая ничуть не отражала его настоящих чувств. — Никто не хочет пропустить полуночную мессу.

Шан довольно неплохо была знакома с обрядами, связанными с Рождеством. Солнцестояние — то же самое. Она подумала о раннем заходе солнца и о том, что все происходящее — древний ритуал. Она вспомнила, какие цены в это время года в отелях возле Эйвбери[17] и Стоунхендж[18]. Каждый приехавший туда клялся, что никогда не сделает это на следующий год, потому что Солсбери стало слишком коммерческим и никакого чуда тут никогда не произойдет. А местные торговцы начинали продавать живую омелу[19] задолго до Самайна[20].

Или по крайней мере они делал и так раньше, поправила себя Шан. Семьдесят лет назад.

Она устроилась на одной из задних скамеек и заметила, что вокруг нее сразу же возникла зона отчуждения. Однако могло быть и так, что гости Джоша просто берегли силы или что колонисты до сих пор чуть-чуть побаивались ее. Но Шан здесь не для того, чтобы ожидать чьего-то одобрения или приспосабливаться. Это не важно. Однако она должна была пройти через это и выполнить свою работу.

Зазвучал рождественский гимн. Непонятно, откуда он доносился. Звук рождался в одном конце церкви, и все присоединялись к нему, доводя до конца, а потом он рождался в другом конце. Теперь Шан могла спокойно, внимательно изучать лица колонистов. Те не замечали суперинтенданта. Казалось, они думают лишь о том, о чем поют. То, что часть поселенцев — потомки выходцев с Востока, было очевидно. А остальные напоминали метисов. Добавьте к этому христианство.

Чернокожий десятилетний мальчуган неуклюже и застенчиво приблизился к кафедре, двигаясь словно под гипнозом, и открыл огромную Библию, отпечатанную на настоящей шелестящей бумаге. Потом наступила полная тишина, и мальчуган начал громко читать. Ни кашель, ни взволнованное шебуршание непослушного ребенка не прерывали его. «Должно быть, аналой[21] чуть приподнят», — подумала Шан. Она видела великолепные кафедры, изваянные в памятниках и нарисованные в книгах, и всегда аналой был чуть скошен. Ну а здесь все оказалось по-другому. Саму же кафедру украшали изображения крылатых существ, подобных которым Шан никогда не видела.

Служба длилась более часа, но Шан заметила течение времени только по тому, как таяли две близстоящие от нее свечи. Потом по помещению разнесся вибрирующий звук, похожий на удар гонга, и следом за ним другой — более высокой тональности, третий — еще выше, словно кто-то пытался играть мелодию, используя винные бокалы. Колонисты стали обниматься, пожимать друг другу руки, целовать друг друга в щеки.

— Христос родился, — говорили они.

— Слава Всевышнему! — Это приветствие слышалось со всех сторон. Полночь и эти странные звуки колокола. Простая музыкальная последовательность. Джош подошел и разрушил некое очарование.

— Все это не слишком соответствует библейским стандартам, но отлично выполняет свое дело, — пояснил он. — Все это — стекло. У нас нет бронзы.

Потом он показал куда-то вверх, Шан подняла голову и увидела темную галерею у самой сводчатой крыши, где тусклый свет слегка поблескивал на сверкающей поверхности, которая появлялась каждые несколько секунд и потом снова исчезала. А потом невидимый молоточек снова бил по ней.

— Есть что-то особо извращенное в стеклянных колоколах, — пробормотала Шан. — Судьбоносное, можно сказать.

— Местные стеклодувы просто замечательны.

— Мне лишь остается пожелать вам всего самого хорошего, Джош.

— И вам тоже. — Он выдержал паузу, словно сделал какую-то ошибку. — Что мне еще вам пожелать?

Шан пожала плечами.

— Благословения и чтобы все было хорошо, — ответила она, а потом они нерешительно обменялись рукопожатиями. Все это время она задавалась вопросом, было ли с ее стороны мудро объявить себя атеисткой, но Джош вел себя достаточно либерально. Возможно, он и в самом деле понимал, что такое атеизм.

Полуночная трапеза проходила в столовой около церкви. Запахи пищи наполнили воздух, с одной стороны, очень знакомые, а с другой — совершенно необычные: запахи специй и свежего масла смешались с чем-то, отдающим парфюмерией и запахом свежераспиленной древесины. Вся община расселась за длинными трехногими и двумя отдельными столами. Каждый из столов был сервирован блюдами, которые подавали с центрального стола. Шан отметила, что колонисты, разделившись на небольшие группы, смотрелись очень патриархально. Они были набожными, но прагматичными людьми. Пища быстро стыла, а церковь была переполнена голодными людьми, которые отложили ужин на время службы.

К тому же сам процесс питания оказался вовсе не тем, к которому привыкла Шан. Никто не наслаждался пищей, ели, и все. Подавали супы и маленькие вкусные хлебцы, груду овощей с большим содержанием крахмала. Бобы дымились в масленом соусе. В большей части пищи можно было узнать изначальные земные овощи. А мяса тут не было.

Вначале Шан решила было, что мясо — дефицитный продукт, а потом у нее родилась мысль, что, быть может, это преднамеренное упущение.

— Вы — вегетарианцы? — поинтересовалась она и тут же ощутила себя неловко из-за этого наивного вопроса. — Просто интересно.

Джош убрал ее нетронутый кубок вина и поставил перед ней бутыль с водой.

— Мы обнаружили, что сможем выжить, не выводя эмбрионы животных из замороженного состояния. И тогда мы решили, что Бог специально показал нам путь… указал, как мы сможем жить без убийств.

Шан кивнула.

— Если все дело в этом — прекрасно. Многие из атеистов тоже пошли по этому пути.

Она почувствовала определенное родство с колонистами.

— Должно быть, в самом начале вам было очень трудно. Как вы заставили зерновые культуры расти на открытом воздухе? Все считали, что вы потерпите неудачу, если не станете применять гидропонику.

— Нет, мы не используем ничего подобного. Бог помог нам в самом начале, даже несмотря на то что наши шансы выжить были невероятно малы… — Однако Джош не стал вдаваться в подробности. Шан же не сомневалась, что ответ, если он прозвучит, добавил бы ей пищи для размышлений.

Сын Джоша Джеймс, крепкий и приземистый, как отец, с гордостью показал на тарелку жареных ломтиков, напоминающих маленькие булочки.

— Соя, — объяснил он. — Я выращиваю бобы.

Он напоминал хорошего ребенка, ничуть не похожего на маленьких отвратительных ублюдков, с которыми стол ь часто имела дело Шан.

— Адаптированный клон сои, — неуклюже поправила Шан и захотела, чтобы у нее и в самом деле был талант для общения с младшим поколением, что-то кроме опыта по надеванию на них наручников.

Все колонисты ели так, словно растительная пиша была основой их существования. Шан напомнила себе, что в колонии нет никаких возможностей для роскоши. Все, в чем нуждались поселенцы, должно было быть выращено, построено или создано кем-то из их сообщества. Тут ведь не было никаких магазинов. Для маленькой группы людей это означало много тяжелой работы и проявление собственной изобретательности. И еще это означало, что им приходится заботиться друг о друге, если, конечно, они хотят выжить.

Неожиданно Шан почувствовала, что завидует им.

— У меня еще много вопросов, — заметила она. — Я хотела бы узнать, как вы решили медицинские проблемы, для примера, и как вы ремонтируете и возобновляете свой парк машин. И еще много подобных вещей. Но я оставлю все это на потом.

— Скажите нам, когда вы почувствуете, что слишком устали, и тогда мы уложим вас спать, — сказал Джош, странным образом игнорируя ее предыдущее заявление. Без сомнения, он держался в стороне от решения данных вопросов. — Завтра мы поговорим о том, можно ли допустить приземление вашей команды…

В задней части дома Джоша его жена показала Шан маленькую комнатку с кроватью, застеленной хлопчатобумажным матрацем, а также полусферическую ванну, которая обслуживалась чем-то вроде водопровода. Дебора показала на нишу, напоминающую стенной шкаф.

— Уборная там, — объяснила она и слегка улыбнулась, прикрыв за собой дверь.

Шан неожиданно забеспокоилась о том, что приспособление, которое в этот день она использовала как унитаз, могло предназначаться для совершенно иных целей. Она села на матрац, но мысль о собственной ошибке все еще мучила ее. Может, она не по назначению использовала раковину для омовения рук? Дизайн подобной штуки мог быть каким угодно. Черт побери! Откройся правда, она никогда не смогла бы загладить свою вину.

Пришло время связи с «Фетидой». Щелчком Шан включила шебу.

— Я думала, у вас неприятности, — начала Линдсей. Ее голос с трудом пробивался по линии. — Как у вас дела?

— Отлично, — ответила Шан. — Но прежде всего нам придется решить несколько проблем.

— Кое-что мы тут уже сделали. Нам пришлось восстановить весь полезный груз. Система крио начала давать сбои. Жаль, что мне не удалось вначале проконсультироваться с вами, но…

— Великолепно! Прежде чем действовать, вы должны были послать запрос.

Последовала небольшая, давящая на нервы пауза.

— Очень хорошо. — Линдсей, очевидно, не ожидала такой реакции. На самом деле ничего великолепного тут не было. События развивались слишком быстро. — У нас на борту сейчас не слишком-то уютно. Корабль ведь не предназначен для полного жизнеобеспечения такого количества людей. Когда мы сможем начать высадку?

— Я должна поговорить еще раз с местными властями, прежде чем мы сможем предпринять что-то в таком духе.

— Там, у вас внизу, безопасно?

— Колонисты не проявляют открытой враждебности, но желанными гостями я бы нас не назвала. — Наше появление отнюдь не лучшее событие в истории Константина. — Если мы высадим команду исследователей, то должны будем принять ряд ограничений, навязанных колонистами. Приготовьте их к тому, что скорее всего они окажутся сильно разочарованы.

— Все это ерунда. Вот если у нас на борту кончится кислород, они окажутся разочарованными по-настоящему. У нас осталось от сорока восьми до семидесяти двух часов. Генератор не может поддерживать работу систем жизнеобеспечения на высоком уровне.

— Понимаю. Но все равно вам придется найти время и поговорить с ними о том, что они не смогут брать никакие биологические образцы. По крайней мере значительный период времени.

— Кто это придумал?

— Колонисты.

Последовала столь долгая пауза, что Шан подумала, что линия оборвалась. Она услышала шаги кого-то из поселенцев в коридоре, за дверью спальни. Может, поселенцы подслушивали их разговор?

— Командор Невилл?

— Да, слушаю.

— Я хотела бы, чтобы вы четко поняли одну вещь: где-то в глубине моей памяти забиты приказы, и они могут идти в полный разрез с желаниями наших коллег-исследователей, представителей коммерческих фирм. А ваша основная задача — поддержка администрации, то есть меня.

— Понятно.

— Раз вы утверждаете, что существует риск для жизни, если разбуженный из криосна персонал останется на орбите, то я попрошу у колонистов разрешения высадиться.

— Полагаю, это как раз та самая ситуация.

— Тогда будьте наготове.

Чтобы приготовиться ко сну, Шан пришлось приложить немалые усилия. За несколько секунд она разобралась, что труба, проходящая над ванной, имеет регулятор воды. Настроив все так, чтобы температура воды не превышала температуру тела, Шан сняла форму и нижнее белье и прополоснула их в бассейне, прежде чем надеть быстро сохнущую одежду из пакета самого необходимого, который всегда находился в специальном кармане ее жакета.

Она застегнула все кнопки одежды и была сухой, прежде чем разобралась с системой управления освещением. Выключив свет, она закрыла глаза. Неужели я в самом деле пописала в раковину для омовения рук?'Нет\ не могла она так ошибиться. Это определенно был туалет. Иначе и быть не могло.

Забавно, почему эта мелочь так волновала ее. Вверенное ей поврежденное судно застряло на орбите, беспокойная команда и… возможно… инопланетяне, которые одним движением конечности могут уничтожить весь земной флот, а значит… ее мысли о туалете должны занять надлежащее место в очереди согласно их приоритету.

«Нет, это определенно была уборная. Без сомнения».

Мысленно уладив этот вопрос, Шан уснула, нырнула в бездну, где нет никаких сновидений.

Глава 7

Вселенная не создана для нашего удобства. Если мы решим, что это — наша кладовая, нам вскоре грозит голод. Если мы посчитаем, что ущерб, который мы причиняем своему окружению, ерунда, то вскоре мы можем отравиться. Вес’хар занимают определенное место во Вселенной, но мы должны помнить, что мы можем брать не более того, в чем нуждаемся. Будучи сильными, мы можем брать все от других существ. Но поскольку мы можем выбирать, у нас есть и определенные обязанности. И чем более широкий выбор мы имеем, тем больше на нас возлагается обязанностей.

Философ Таргассат из «Трактата о Потреблении»

Шан обнаружила, что утром встать с кровати ей намного тяжелее, чем было лечь на нее вечером. Но в конце концов она взяла себя в руки, встала и вымылась ледяной водой, прежде чем рискнула выйти из комнаты. Она ожидала обнаружить кого-то из семейства Джоша, но нашла лишь маленький столик и записку о том, что она должна сама себя обслужить.

Конечно. Это ведь рождественское утро. Все собрались в церкви. Шан взяла несколько кусочков хлеба, намазанного цветочным медом, и миску с фруктами. Тут даже был чай. Настоящие чайные листья Тhеа Sinensis, пахнущие сладкой смолой. Шан вдохнула аромат, исходящий из кувшина, и неожиданно почувствовала себя более оптимистично. Не нужно ничего планировать. Никакого бедствия не случится. Она может разрешить приземлиться тем, кому необходимо, дав соответствующие инструкции. Только пусть ее команда высадится подальше от колонии и там и остается. На все про все им потребуется месяцев восемнадцать, может, даже год. А сколько вреда они смогут причинить за это время?

Потом Шан обнаружила кувшин с соевым молоком и, добавив несколько капель в чай, долго смаковала напиток, обдумывая окончательный сценарий. Вновь и вновь в глубинах разума прокручивала она свой план. И не важно, проведут ее ученые исследования или нет. Не важно даже, будут ли в высадившейся группе исследователи. Истинные последствия их прилета могут быть неощутимы столетиями, но в один прекрасный день они дадут о себе знать, и механизм этого воздействия уже запущен.

Константин был расположен на планете, более всего похожей на Землю, если говорить о всех тех планетах, на которых побывали люди. Рано или поздно большое количество людей постарается найти сюда дорогу, точно так же как сделали это первые колонисты.

Неприятно сознавать, но рано или поздно Рай, обретенный этой маленькой идеалистической коммуной, закончится. Даже без приказов, внедренных в нее на уровне подсознания, Шан чувствовала, что ей необходимо присоединиться к колонистам. Евгения Пиралт совершенно правильно сделала, остановив свой выбор именно на ней.

Имя Элен вновь на несколько секунд всплыло из памяти, но сейчас Шан отодвинула его на второй план.

Джош не знал, как ему поступить с Шан Франкленд. Он обдумывал эту дилемму, занимаясь посадкой бобов. Естественно, ни прибытие нежданных посетителей, ни Рождество не могли помешать работам, связанным с поддержанием жизни колонии…

Шан казалась Джошу слишком прямолинейной. Она просила разрешения перед каждым новым шагом, как будто принимала суверенитет Константина. Но она имела перед собой четко сформулированную задачу, к тому же мысленно, если не физически, всегда носила форму. Если бы Арас был здесь, он сразу бы определил, можно доверять ей или нет.

Мирской мир жаден, разрушителен, разнороден. В церкви хранился архив земной колонии, и согласно ему Джош мог все это доказать. Те, кто носил форму, считались инструментами государства. Они выполняли желания коррумпированных и жадных корпораций, а также их марионеток — федеральных правительств. Теперь светский мир, а также демоны-близнецы коммерция и правительство явились в его мир. Если это и было испытанием веры, то оно казалось Джошу слишком суровым.

Даже самое поверхностное знакомство с принципами коррупции ничего хорошего Константину не принесло бы. А еще большее зло это принесло бы существам, с которыми люди разделяли этот мир.

Джошу просто необходимо было поговорить с Арасом.

— Еще три поколения исследований космоса уйдут в небытие, прежде чем мы найдем что-то подобное, — утверждал Мартин. Он шел позади «Ротаватора»[22], через определенные интервалы бросая фасолины в землю. — Сколько времени понадобится им, чтобы решить, что эта земля чего-то да стоит, и послать сюда огромный флот?

— Мы никуда не уедем, — возразил Джош. — Здесь мы выполняем свой долг. И единственная возможность заполучить новый мир, только если народ Араса обнаружит его для нас.

— А этот мир наводнят миряне. Пройдет много лет, и они обязательно прибудут сюда.

— Похоже, ты веришь в это. — Неожиданно мотор машины заклинило — в резцы попало несколько камней, и Джош вынужден был сдать чуть назад, а потом с помощью мотыги убрать их с поля. — Арас и его народ остановили исенджей. Они смогут остановить кого угодно.

— Но ведь мы не хотим, чтобы тут снова разыгралась война.

— Мартин, ты читаешь слишком много историй. Очень тяжело воевать, когда объект нападения находится в нескольких световых годах от тебя. Очень трудно переправить в зону военных действий транспорты вторжения. Межзвездная война — медленный процесс, а любой медленный процесс можно остановить без кровопролития.

Как хотел бы Джош поверить в это. Он вновь повел вперед «Ротаватор», и Мартин немного отстал. Со стороны могло показаться, что он обиделся.

— Мы рискуем все это потерять, — пробормотал Мартин едва слышно.

— Мы будем тверды. — Работа Джоша заключалась в том, чтобы вести всех за собой, укрепляя духовно. — Арас защитит нас. Но мы также должны защищать Араса. Ты же отлично понимаешь, как эти миряне стали бы эксплуатировать этот мир, придираясь к каждой запятой договора.

Мартин закончил разбрасывать фасоль и пошел назад, чтобы чуть присыпать бобы землей. А потом ему предстояло посеять ноготки точно так, как они планировали. Он шагал в четко отрепетированном ритме, то и дело бросая в землю семена. Он шел, пока не добрался до ирригационной трубы, покрутил клапан, но остановился, услышав приглушенный булькающий звук. Некоторое время мужчины стояли молча, наблюдая, как медовые пчелы покачиваются на цветах, заставляя те наклонять розовые колокольчики окопника лекарственного. Насекомые — одна из немногих разновидностей существ, которых колония захотела восстановить, — казалось, не имели проблем в ориентации под чужим солнцем.

— Если я объясню этой женщине — Франкленд, — что мы находимся тут под покровительством иностранного правительства, то она, быть может, поймет значение происходящего, — проговорил Джош.

— Ты можешь представить себе, что она тогда сделает?

— Тогда я смогу действовать напрямую. Она признает наше военное превосходство. Они улетят.

Джош вновь взялся за пашню, и Мартин молча последовал за ним. Можно было не говорить то, что надежда Джоша вряд ли оправдается. Подняв взгляд от борозды, он заметил, как фигура в серой рабочей одежде и громоздком жилете движется через заплаты посевов зерновых. Шан Франкленд направилась к ним прямо через поле, двигаясь зигзагом вдоль границ посадок. Она старалась не топтать окопник лекарственный, посаженный между участками, и не ступать по голой земле, словно отлично понимала, что делает.

— Счастливого Рождества, — приветствовала она их, когда оказалась в пределах слышимости. — Дебора сказала мне, где вас найти. Давным-давно я не видела карликового окопника лекарственного.

Шан имела достаточно опыта, чтобы определить, где могли быть посевы и что за зеленая травка росла вокруг. Это не вписывалось в картину, нарисованную воображением Шан, не соответствовало образу земного горожанина. Или она очень много занималась специально и была великолепной обманщицей, или у нее и правда было что-то общее с колонистами.

— Джош, мы можем поговорить? У меня возникли проблемы.

— Какого рода проблемы?

— Нам пришлось извлечь из криобаков исследовательскую команду много раньше, чем мы надеялись. Все дело в неполадках работы криосистемы. Мы не можем оставить их на орбите, потому что «Фетида» не приспособлена поддерживать полный жизненный цикл нескольких человек. И мы не можем заморозить их снова до тех пор, пока не устраним неполадки в системе. Так что нам необходимо спустить их с орбиты в течение ближайших нескольких дней. Можем ли мы сделать это? Естественно, они станут соблюдать те ограничения, которые вы посчитаете нужным наложить.

Джош посмотрел ей в глаза. Ее тяжелый немигающий взгляд ему не понравился. Если бы только Арас был здесь. Джош не знал, что высматривает, но он отлично знал, кто такие политики, и великолепно сознавал, что их посланцы обычно лгут. Хотя, возможно, Шан говорила правду. Так или иначе, они хотели высадиться на планету. И рано или поздно прилетевшие должны будут разобраться в ситуации.

— Пусть спускаются, — наконец сказал он. — Сколько их всего?

— Восемь ученых плюс шесть королевских морских пехотинцев и командующий ими офицер. Мы сможем посадить модули, прихватив достаточное количество рационов питания. Мы были снабжены всем для автономного существования.

— Но мы должны подготовить вам лагерь и систему рециркуляции отходов. У нас ничего не выкидывается.

— Хорошо. Объясните, что нужно, и мы сами все сделаем. Мои люди легко адаптируются. — Шан посмотрела на Джоша так, словно он ее не понимал. — У меня под началом морские пехотинцы. Джош, вы получите готовую бригаду. Хотя я надеялась, что они останутся в крио, пока я не договорюсь с вами.

«Может быть, Джош подозревает, что все это было спланировано заранее?»

Джош лишь пожал плечами.

— Что сделано, то сделано. Есть вещи, которые я не сказал вам, хотя вы должны знать их.

— Продолжайте.

— Мы не одни на этой планете.

— Я ручаюсь вам, что мы будем бережно относиться к окружающей среде. Никаких живых образцов, никаких…

— Простите, вы не поняли… Я имел в виду, что мы не единственный разумный вид, обитающий в этом мире.

При этих словах Шан резко выпрямилась. Теперь она стала казаться Джошу много выше.

— Выходит, на планете есть и другие поселения?

«Конечно, — подумал он. — Вы же видите, какая тут экология». Но он понимал, что другие поселения в ее понимании тоже должны были принадлежать людям.

— Есть один местный вид разумных существ и другой, осуществляющий дипломатическую миссию…

— Две инопланетные расы?

— Три. Но третьей запрещено высаживаться на планету, впрочем, как и всем остальным.

Даже без тонкого обоняния Ареса Джон понял, что женщина по имени Шан Франкленд шокирована. Она отвела взгляд, сделав глубокий вздох, полный удивления, и застыла, опустив руки и уставившись в землю. Только через несколько секунд она вновь смогла взглянуть на Джоша.

— И сильно это меняет ситуацию?

— Возможно, вы сможете привести ваших людей в нашу колонию, а потом вам разрешат спокойно улететь.

Она вновь пристально уставилась себе под ноги. Ни Мартин, ни Джош не произнесли ни слова, ожидая, когда она вновь возьмет себя в руки.

— А я смогла бы войти в контакт с инопланетянами? Можете ли вы это устроить?

— Посмотрим, — спокойно ответил Джош.

Они смотрели, как Шан побрела назад через поле, используя тот же зигзагообразный маршрут. Они ждали до тех пор, пока она не оказалась так далеко, что при всем желании не смогла бы расслышать их слов. Джош слышал, как Мартин перекатывает сухие фасолины в полотняном мешочке для семян, чтобы хоть как-то сдержать свое волнение. Он словно хотел подтолкнуть Джоша, вот только к чему?

— Перестань нервничать, — сказал ему Джош. — Верь в Бога. Это не первое испытание, которое нам суждено пройти, и не последнее. — Он потянулся и забрал мешочек из дрожащих рук Мартина. — Закончим здесь, а потом мне придется вызвать Араса.

Судно безери отнесло Араса к скалистому полуострову, а потом поднялось к поверхности, чтобы выпустить его. Он вновь выбрался на берег и повернулся, наблюдая, как прозрачная скорлупа погрузилась в глубины вод и исчезла, оставив на поверхности лишь янтарные отсветы. Солнце вновь поднималось из-за горизонта.

Поднимаясь назад по узкой тропинке к вершине утеса, Арас посмотрел назад, на море. Там плавала дюжина ил и даже более скорлупок безери, едва различимых под толщей воды. Необычно было видеть так много патрульных одновременно — признак беспокойства из-за прибытия новых существ, живущих на Сухих Небесах.

Дорожка, ведущая на вершину утеса, была почти не видна. Вы бы не заметили ее, пока она не оказалась бы у вас под носом. Не в обычаях вес'хар оставлять следы, изменяя ландшафт, если этого можно избежать. А больше тут никого не было. Безери ни о чем таком не заботились, но Арас ведь был не из их числа.

Широким шагом двигался он по дорожке короткого серебристого мха. Сами дороги перестали перемещаться уже несколько дней назад. В это время года, перед самым всплеском их роста, они предпочитали оставаться на месте. Арас легко мог обойти участки опасного зыбучего песка и трясины, определив, что происходит, по тому, как оседал в этих местах мох. Шага он не сбавлял.

Все, чем он владел и будет владеть в будущем, помещалось в сумке у него за спиной, точно как учила Таргассат. Если вы не можете унести это с собой, вам это не нужно. Если предмет не может исполнять несколько функций разом, то его не стоит носить. А если у предмета нет определенных функций, то это не предмет вес'хар, а напрасная трата ресурсов или что-то, чего следует избегать.

Арас пробовал объяснить философию Таргассат предку Джоша Бенджамину. Люди смаковали бережливость. Возможно, это больше напоминало смакование самоотречения, чем заботу о мире. Их намерения шли вразрез с философией Таргассат. Однако для Араса только само действие имело значение. Люди с готовностью ухватились за водоочистительную систему, которую он им продемонстрировал. Они даже использовали его идею о том, чтобы перенести свои дома под землю. Хотя Арас знал, что они сделали так прежде всего для того, чтобы не быть обнаруженными, а не для того, чтобы не нарушить естественный порядок вещей.

Одной из точек преткновения стала их церковь. Люди настаивали, что ее возведение завещано им во славу их Бога. Поэтому данное сооружение должно выглядеть великолепно. Арас смотрел на это сквозь пальцы, потому что церковь оказалась вещью многофункциональной. И нет никакого вреда в том, чтобы многофункциональная вещь была красивой. Он даже создал для нее декоративные стекла. На них были изображены различные животные разных миров. Там было и изображение человека, который уважал все живое. Звали его Франциск, и сам по себе он являл прекрасный пример философии Таргассат, хотя и жил давным-давно в другом мире.

Арас не понимал само понятие святости. Он считал, что разобрался с понятием Бог. В конце концов, в нем не таилось ничего специфического. Но с ангелами у него уже начали возникать проблемы. Однако многие люди настаивали, что ангелы выглядят синими и фиолетовыми, если посмотреть на них через опаловое стекло, которое по качеству не уступало стеклу Араса. Они говорили так, даже если ничего не видели. Это была одна из составных частей желания Бога.

А потом он подумал, что поселенцам повезло, раз они сначала наткнулись на него, а не на исенджи. Тогда их желание общения с Богом могло проявиться несколько по-иному…

Слой серебристого мха, разросшегося ниже по склону, опять стал тонким. Кое-где возвышались сине-фиолетовые кусты, высотой едва доходящие Арасу до колена. Перед ним вновь открылся живописный пейзаж. До самого горизонта из туманного моря поднимались острова ярко-оранжевых деревьев. Это была дикая, нетронутая земля, лежащая вне пределов экологического цикла, который он создал для людей. Из всех растений этой планеты Арас больше всего любил фиолетовые кусты. Когда подрастало новое поколение людей, он всякий раз приводил их сюда, в дикие места, чтобы они увидели истинный мир, и их страх восхищал его. Универсальная истина заключалась в том, что все виды разумных существ находили нетронутый мир прекрасным. Однако бедные безери не могли увидеть Сухие Небеса, разве что нанесенные на их карты, а не во всем их разнообразии и красоте.

Солнце оказалось почти у него над головой. Неподалеку Арас заметил мерцание света — солнечные лучи танцевали на кварцевых обнажениях. Бенджамин видел Временный город. Он даже летал на планету Вес'хар, побывал в самом Ф'наре. Он восхищался переливающимися отложениями роев мух (их называли тем), остающимися на каждой твердой поверхности, повернутой к солнцу. Бенджамин назвал его Городом Жемчуга. Джош, впервые увидев его, расплакался от умиления. Людей стоило возить сюда лишь ради того, чтобы лицезреть столь неподдельную радость, появляющуюся на их лицах.

Арас даже перестал напоминать им о том, что ни о чем похожем не было написано в их Библии. Ф'нар был всего лишь городом. Но люди хотели, чтобы он оказался чем-то ббльшим.

Вратам Временного города потребовалось времени чуть больше обычного, чтобы опознать Араса и, завибрировав, подняться, чтобы дать тому пройти. Вероятно, его дезоксирибонуклеиновая кислота едва заметно изменилась. С'наататский паразит, должно быть, был постоянно занят, переделывая окружающую среду сообразно своим нуждам. В конечном итоге нити, закрывающие отверстие, распались, и Арас ступил в город — в море отфильтрованного света. Там его ждал юноша, и, судя по его реакции, он никогда не видел никого вроде Араса. Видимо, Местин не объяснила ему, кто может появиться.

— Я пришел повидаться с Местин.

— Она ожидает вас, — отозвался мальчик. — Сюда, пожалуйста.

Арас попытался вспомнить, кого напоминает ему этот мальчик.

— Ты — сын Тилвата. Я прав? — Они шли рядом по коридору, хорошо освещенному, подобно подземным улицам Константина. — Ты вырос больше, чем я ожидал.

Мальчик вежливо покивал. Арасу не надо было напоминать, что его внешний вид вызывал беспокойство у обычных вес'хар. Он действительно отсутствовал слишком долго. Даже его выговор звучал чуждо для них, слова не допускал и изменений, но ритм звучал неестественно.

Местин кратко приветствовала его. Арас почувствовал, что она всячески пытается проверить его, понять, насколько он изменился с их последней встречи. Арас был немного выше нее, но если это и беспокоило ее, она не подавала виду. На всякий случай Арас держал руки за спиной. Лучше будет, если она не увидит его когтей. Он никогда не знал точно, чем может окончиться встреча с теми, кто в прошлом оказывал гостеприимство с'наатат.

— Чайл, — вежливо произнес он и подождал, пока она присядет на корточки, прежде чем откинуться назад, опустившись на колени.

— Итак, ты встречался с кем-нибудь из новых людей? Мы сможем держать их в узде?

— Их всего шестнадцать. Их технология до сих пор ке может позволить им путешествовать в большом количестве.

— Когда-то мы думали то же самое об исенджи.

— Я не предлагаю вести себя неблагоразумно. Единственное, что нам нужно, так это не допустить их контакта с с'наатат. Джош по большей части боится именно этого.

— Джош никогда не пытался договориться с с'наатат. Почему он считает, что они попробуют сделать это?

— Джош верит в то, что после материальной смерти ему предстоит перерождение. Атеисты верят науке, хотя добиваются того же самого — природного бессмертия. По-моему, этим озабочены все люди. Каждый из них в глубине души считает, что он — самый неповторимый и достоин бессмертия. — Арас задавался вопросом, увидит ли его собеседница во всем этом некую иронию или нет, но Местин была чистокровной вес'хар и понимала все буквально, линейно. Арас не был даже уверен в том, что она верно воспринимает концепцию торговли. — Иногда мне становится жаль, что я не могу просветить их.

Местин встала и взяла непрозрачную стеклянную чашу с не-тун джай со стола. Когда лучи света коснулись чаши, Арас заметил тени, скрытые в ее глубине, гнездо яиц, стручок семян. Местин положила угощения перед Арасом, а потом присела, так чтобы ее лицо оказалось с его лицом на одном уровне. Она предлагала ему пищу. Возможно, она чувствовала жалость по отношению к нему. Чем больше времени он проводил среди людей, тем тяжелее ему давалось общение с собственным народом.

Арас взял одно пирожное, по форме напоминающее яйцо. Действовал он осторожно, словно подобрал пахнущее духами золотое украшение. Откусил. Слюна побежала по подбородку, но он быстро вытер ее рукавом свободной руки.

— А исенджи знают, сколько прибыло людей?

— Знают достаточно, чтобы выдвинуть протест.

— Надеюсь, они не станут требовать, чтобы мы в виде уступки разрешили им общаться с людьми.

— Тогда, возможно, нам следует выдворить гостей прямо сейчас, как советовали ферсани, — заметила Местин.

— Я устал от убийств.

— Баланс, Арас. Именно его мы обязаны поддерживать. Арас доел нетун джай, оставив в чаше одно последнее пирожное. Местлин с удивлением показала на него рукой.

— Закончи трапезу. Я дам тебе нечто, что ты заберешь с собой.

Да, она была права, и не только потому, что была матриархом. Арас знал людей. Он просмотрел все записи в архиве Константина и знал, что все люди по натуре своей экспансионисты, оппортунисты. Они с издевкой относятся к слабому и иному, чем они. Его подкорка говорила, что их нужно выставить с планеты, причем как можно быстрее.

— Удостоверься, что твои личные симпатии и антипатии никакого отношения не имеют к твоему решению, — проговорила Местин. — Не уверена, что ты прислушаешься к голосу вес'хар или к той твоей части, что принадлежит гефесам. Зайди к Севаору. Он тоскует без тебя.

Севаор. Его клан был отдаленно связан с Арасом. Что бы ни Делал Арас, кем бы он ни стал, Севаор всегда с нежностью относился к нему и гордился тем, что один из предков его клана жив. Перспектива того, что он переживет Севаора, как пережил многих, доставляла Арасу боль. Даже потеря поколения друзей из людей не причинила бы ему такой боли утраты.

— Хорошо, — только и сказал он и принял запакованный в мешок нетун джай на обратный путь.

Севаор контролировал систему наблюдения, выхаживая взад-вперед перед экраном во всю стену, где было показано движение исенджи между их родным домом и спутником. Карта данных выглядела бы совершенно статичной, если бы не редкие блуждающие точки желтого света, обозначающие корабли-дроны, и красные — указывающие на космические защитные сооружения. Севаор повернулся сразу же, как только учуял Араса. И поднял руки в приветственном жесте, а потом разом уронил их. На какой-то краткий миг он забыл, что Арас неприкасаемый из-за с'наатата. Герой войны, Восстановитель, Создатель… и наркоман. Сам же Арас не хотел, чтобы его уважали и чтобы им восхищались на расстоянии.

— Ты мог бы сообщить мне, что придешь, — упрекнул Севаор. — Я бы принес из дома тебе поесть.

— Кто теперь ждет меня дома?

— Твоя семья, Арас. Они беспокоятся о тебе.

— Я не знаю их. -Для них я стал чем-то вроде символа. Лично я тут ни при чем. — Они родились через несколько поколений после того, как я покинул дом.

Севаор слегка улыбнулся. Ему было немного обидно.

— Но они беспокоятся. — Он повернулся назад к экрану. — Из твоей колонии для тебя пришло сообщение. С корабля людей спускаются пассажиры. Надеюсь, никто в вашей колонии не станет рассказывать им про с'наатат.

— Понятие — одно, обладание вещью — совсем другое, — уклончиво ответил Арас. Пожалуйста, Севаор, давай поговорим о другом. Шансы заразиться так малы. Протяни мне руку. Пожалуйста. — Никто не заберет его у меня, хотя многие пытались.

— Ты не знаешь, как они отреагируют, когда узнают.

— Они — это всего шестнадцать существ. Я могу уничтожить их, как только пожелаю.

— Хватит всего одного, Арас. Если они приобретут это, и у них, и у нас начнется настоящий хаос. Мы не хотим, чтобы возникла еще одна раса вроде исенджи.

— Они очень хорошо развиваются без какой-либо технической помощи с нашей стороны. — Арас расслабился, и этот жест без всяких слов сказал Севаору, что он больше не в настроении слушать его. Никакой обиды — просто физическое различие, разделяющее их. — Думаю, они дорого бы заплатили за нашу технику. Огромная выгода для богатейших из их общества. В то время как остальные по-прежнему голодали бы. И это они называют иронией судьбы.

Севаор щелкнул по плечу длинной косицей своей гривы и, казалось, сосредоточился на экране.

— Только будь осторожен, Арас, — попросил он, даже не глядя на своего гостя. — И пожалуйста, заходи снова… Надеюсь, с тобой-то ничего не случится.

Вес'хар обычно с удовольствием касались друг друга. Они всегда обнимались. Они любили сбиваться в одну кучу, нуждались в этом. Однако Арас не мог потворствовать своему инстинкту. Его сердце каждый раз разлеталось на множество мелких кусков, и он очень надеялся: следующий раз, когда такое случится, наступит не скоро.

— Что ж, буду осторожен, — пообещал он. А потом с удивлением обнаружил, что уже вышел из комнаты управления, вернулся в отполированный коридор. Теперь он вспомнил, почему так долго избегал Севаора и чем Севаор так его раздражал.

Он так напоминал мертвого брата Араса, так походил на сына, которого у Араса никогда не было.

Но колонисты нуждались в нем, и это было важной мотивацией для бездетного самца вес'хар, у которого нет исаны. Люди, причудливые и неприкосновенные, были его единственной семьей. Арас прибавил шаг, отправившись в долгий путь к берегу.

Глава 8

Вы не сможете каталогизировать Безер'едж даже в сотне километров от острова. Это то же самое, что приземлиться в Сахаре и решить, что ящерицы — характерные представители земной жизни. Не слишком-то много мы можем видеть, когда приземляемся в каком-то одном месте. Мы можем узнать лишь то, что находится в этом месте. Но если мы не натолкнемся на что-то экономически полезное, меня будет беспокоить лишь то, что я ждал этого момента всю свою жизнь и упустил удачу.

Месеви Сабин, ботаник. Из его личного дневника

Шан шла назад к поселку так быстро, как только могла. Тяжелая задача в условиях высокой гравитации, особенно после криосна. К тому времени как она добралась до дома Джоша, она основательно взмокла. Зайдя в свою комнату, она шлепнулась на матрас и замерла, хватая ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Ее отвращение к подсознательному брифингу вспыхнуло с новой силой. Если в нем и содержались ответы на мучившие ее вопросы, Шан их так и не получила. Она не являлась экспертом по контактам с инопланетянами. Потребовались бы годы, чтобы получить новые распоряжения из дома. К тому же скоро ей на голову свалятся любопытные и потенциально опасные исследователи, ищущие новые технологии, новые продукты и новые рынки сбыта. Где были открытия подсознательного брифинга, когда она нуждалась в них больше всего?

Она попыталась сконцентрироваться. Нет, ответов не было. Пусть это наконец-то произойдет, пусть восстановятся воспоминания… Ведь ей обещали, что все так и случится. Самый худший аспект подсознательного брифинга был в том, что в один прекрасный момент вы могли обнаружить, что очень трудно отделить реальные воспоминания от снов. И те, и другие казались одинаково слабыми, запутанными. И те, и другие всплывали в вашей памяти с шокирующей четкостью.

Одно Шан знала точно: Евгении Пиралт очень мало известно было об инопланетянах. У Шан не было никакого ощущения от пропавших воспоминаний, когда она думала об иных разумных существах, независимо оттого, кем бы те ни были. Никакого внезапного потока едва различимых снов. Разобравшись с этим, Шан сосредоточилась на имеющихся у нее фактах. Если она правильно поняла Джоша, существовал некий территориальный спор. Но так как колонисты до сих пор оставались живы и, можно сказать, процветали, людей терпели. Или по меньшей мере их колонию. Однако не было никакой гарантии, что земные силы вторжения встретят с распростертыми объятиями.

Миллион догадок и предположений. А Шан нуждалась в фактах. Но пока единственным надежным источником были колонисты. Если Шан собиралась выйти из создавшейся ситуации без дипломатического инцидента, то помощь Джоша и его людей просто необходима.

Шан уже собиралась вызвать Линдсей по общей линии, но потом остановилась, решив сначала собраться с мыслями. Не было никакого смысла сообщать командору обо всех проблемах, которые встали перед ними, в полном объеме, пока у нее нет определенного плана. Она должна приказать Линдсей, использовав второй шаттл, высадить на планету пять морских пехотинцев, чтобы организовать зону карантина. А кто-то один пусть останется на орбите. Нет никакого смысла в том, чтобы вооруженный персонал бродил тут и там, тревожа колонистов… или кого-то еще. К тому же Шан беспокоило то, что она не имела никаких сведений об инопланетянах, ни о ком из них. Она чувствовала себя так, словно ввязалась в драку в баре, и нет никого, кто мог бы прикрыть спину.

— Мы возьмем небольшой объем полезного груза? — спросила Линдсей.

— Да, — согласилась Шан. Пусть все выглядит настолько нормально, насколько это возможно. — Предупреждаю, чтобы никто не покидал лагеря, пока я не дам соответствующих разрешений.

— Что-нибудь еще?

— Да… Я переберусь в одну из временных кабин. Джошу и его семье требуется уединение.

«А в первую очередь оно нужно мне».

— Дайте мне шесть часов. Если мы не успеем все подготовить за это время, я предпочту подождать до завтра. Лучше совершать посадку при дневном свете.

— Хорошо. Я свяжусь с вами через пару часов, чтобы поточнее определить координаты.

— Я пока успокою «полезный груз». Ученые никак не могут дождаться высадки.

— Сообщите им, чего от них ожидают.

— Да, командир.

Шан вновь повалилась на кровать. По потолку комнаты разбегались круги опалового света. Из-за этого потолок иногда, казалось, обретал третье измерение, превращаясь в купол. Шан долгое время смотрела на него, лежа на кровати и раскинув руки. Все, что она могла видеть, так это бесформенное мерцание. Черные пятнышки и тончайшие черные нити то и дело появлялись у нее перед глазами. Любой врач с легкостью определил бы повышенное давление внутриглазной жидкости, но это было частью человеческого восприятия реальности, и, сосредоточившись на этом явлении, Шан попыталась отвлечься от мыслей о подсознательном брифинге.

У колонистов был один из самых больших семенных банков растений и животных. Мы должны сохранить его, если он еще остался неповрежденным. Точно. Это она помнила совершенно точно. Евгения Пиралт сидит положив руки на столе перед собой. Она взволнована. Сейчас она совершенно не похожа на политика. Ладно, теперь Шан точно знала о существовании банка ДНК. Многие организации собирали подобные банки, чтобы препятствовать исчезновению ряда видов. Однако эти данные имелись и в архивах, стоило кому-то заинтересоваться историей Константина.

Они вступили в контакт с разумными формами жизни. И нам было сказано, чтобы мы избегали этой планеты. Мы не понимаем почему. Этой информацией обладают лишь избранные.

Снова пустота. Шан была уверена, что больше она ничего не слышала. На Земле почти ничего не знали об инопланетянах. Тогда почему использовали подсознательный брифинг? Почему они потратились на такой дорогостоящий процесс — два укола, каждый ценой в 20 ООО евро, и личное присутствие члена кабинета министров? Они ведь почти ничего не могли ей сообщить. Лучшее объяснение, которое Шан могла дать, так это то, что администрация хотела избежать даже самого минимального внимания со стороны научного сообщества, скрывая присутствие новых форм разумной жизни.

«Черт побери, все это было семьдесят пять лет назад. Кто решился бы отправиться сюда? Даже если бы узнал правду?»

Почему Пиралт хотела, чтобы миссия не привлекала внимания, — другой вопрос. Но теперь Пиралт не было, безотносительно когда это «теперь». Шан посмотрела на свою шебу и высветила земное время. Все, с кем она работала давным-давно, должны были уже умереть, даже Макеевой. Грустная мысль. Единственным другом, который у нее остался, был антикварный неодушевленный компьютер, который она держала в руках.

Потом Шан задумалась о том, какие похороны устроили Пиралт. Она была христианкой… Да, она говорила Шан и об этом. Возможно, вера в загробную жизнь заставляла некоторых политических деятелей строить далекоидущие планы. И не важно, кто победит на следующих выборах. Может, в глубине души Пиралт считала себя новым Ноем.

Шан одернула свою униформу, готовясь к серьезному разговору с Джошем. Если Пиралт и в самом деле хотела поиграть в ковчег, она, очевидно, нуждалась в команде терраформирования, прежде чем дать людям обнаружить «сушу». Когда Шан покидала Землю, та находилась в печальном состоянии… Однако сейчас Шан нужно было думать о другом.

Арас видел, как возводится новый человеческий лагерь. Со своего наблюдательного пункта на вершине хребта он видел и Константин, и растущую гроздь сверкающих зеленых коробок. Но это — лишь временное изменение пейзажа. Он уверил себя, что это не должно его раздражать, и тем не менее это раздражало.

Джош подошел к нему сзади, сокрушая листву при каждом шаге. Его сопровождал влажный аромат листвы. Арас даже не повернулся. Он дождался, пока человек сядет рядом с ним. Какое-то время они оба сидели молча. Джош печально улыбался.

— Все под контролем.

Джош кивнул, глядя прямо перед собой.

— Они приземлились. Их командир показалась мне симпатичной, в меру вменяемой. На самом деле, как я понимаю, она не их командир, а кто-то вроде губернатора. Она — не военная, офицер полиции. Я объяснил ей об ограничении относительно взятия образцов.

— Если они не станут пытаться покинуть остров, то никакие контакты с с'наатат им не грозят.

— Они планируют оставаться здесь год или около того. Но их корабль…

— Их судно уже сейчас начало самовосстанавливаться. Местин всего лишь отключила охранную систему. Они могутулететь в любое время.

Джош коснулся рукава Араса и замер. Обычно люди старались не касаться его, даже при том, что они намного меньше рисковали заразиться, чем вес'хар. Слишком много — два отказа за несколько часов. Арас захотел подняться и уйти, сделав вид, что не заметил прерванного жеста — преамбулы к какому-то неловкому вопросу. Он видел, как Джош делал то же самое, когда хотел о чем-то спросить Мартина. Он понимал, что Джош хочет задать ему какой-то неловкий вопрос, но по какой-то причине никак не может на это решиться. У самого Араса таких проблем никогда не было. Колебания Джоша сказали ему лишь то, что он до сих пор полностью не доверяет ему.

— Это ты, Арас, отдал приказ уничтожить их криосистемы?

— Нет, — ответил Арас не задумываясь. — Сеть защиты собрала данные и постаралась отключить все, что не имело отношения к системам жизнеобеспечения. Это — техническая проблема. — Тут он сделал паузу. — Если бы мы решили уничтожить корабль, мы бы так и поступили.

Джош уставился на него, выпучив глаза от удивления. Точно так на него смотрели люди, когда увидели его в первый раз. Это еще раз подтвердило, что Арас для них инопланетянин, однако с тех пор многое в нем изменилось.

— Я должен был знать это, — протянул Джош.

— Что бы ни случилось, Джош, в этом твоей вины не будет.

— Мы послали обычное сообщение…

— Вы послали предупреждение. А это совсем другая вещь.

— Эта женщина, Франкленд, сказала, что люди уже открыли инопланетян в то время, как их миссия стартовала с Земли. Не инопланетяне привели их сюда. Все дело в планете.

— Не «открыли», а вступили в контакт, — автоматически поправил Арас. Иначе выходило, что другие цивилизации и не существовали вовсе до тех пор, пока их не «открыли» люди. — Они когда-нибудь встречали инопланетян с более развитой культурой, чем их?

— Если ты имеешь в виду технологию, то нет. В нашем прошлом люди не раз наталкивались на иные общества, скажем, даже цивилизации, людей с более развитой культурой, но намного низшей технологией.

— Думаю, я знаю, что случилось с ними. Я буду удивлен, если гефесы не окажутся в том же положении.

Джош поднялся и застыл, глядя на стройку, развернувшуюся внизу.

— Давно я не слышал слова гефес.

— И на то есть причины.

Арас посмотрел на Джоша, а потом задался вопросом, что случилось бы, если бы он просто потянулся и коснулся его так, как он порой привлекал внимание предка Джоша. Бенджамин принимал его так, какие принимал ни один человек ни до, ни после. Но дружба Джоша, как бы то ни было, имела свои границы.

Бенджамин держал Араса, когда тот ревел от боли, узнав о своем изгнании. Он и не думал о том, что рискует. В ментальных джунглях, которые назывались памятью вес'хара, этот случай запечатлелся ярко, отдельной драгоценной картиной.

— Не понимаю я этого, — объявил Джош и ушел.

«Полезный груз» становился все более и более беспокойным. Но к Эдди Мичаллат это никакого отношения не имело. Он просто сидел и наблюдал за происходящим.

Военно-морской контингент, привыкший к долгим периодам безделья, сейчас занимался строительством и выполнял рутинные работы. Большая часть проводила операции там, где были определены границы их территории. Предполагалось, что им придется вести долгие переговоры, прежде чем они получат разрешение на свободу передвижения. Возможно, все это имело какое-то значение, но не имело никакого отношения к гражданскому персоналу. Эдди Мичаллат сидел между двух ученых из конкурирующих корпораций, которые впервые познакомились два дня назад, и выслушивал их жалобы. По крайней мере у них было место, где сидеть, пока проходила разгрузка, и кофе, чтобы было чем заняться. Даже биотуалет у них был, хотя систему водоснабжения еще не подключили.

Эдди радовался этому затишью. Он оказался вместе с людьми, которым нечего делать. Единственное, что им оставалось, так это праздно болтать, сокрушаясь о том, какие сокровища лежат вокруг. Настоящий рай для журналиста. Сиди и слушай.

Он надеялся, что работы по установке лагеря продлятся еще достаточно долго и он успеет выслушать всех.

— Черт бы побрал их всех, но ведь эта планета делает полный оборот за тридцать часов… — вновь начал Оливер Чампсиаукс — геолог.

Каждый раз, когда Эдди выглядывал наружу, он замечал новую секцию жилища. В основе стояло два куба на низких подпорках, соединенных короткой секцией коридора. Больше всего база напоминала детскую игрушку. Секция за секцией она разрасталась, словно двойное ожерелье, составленное из кубиков. Внутреннее кольцо кубиков — жилые модули. В помещениях внешнего кольца располагались подсобные помещения и лаборатории. Все стены были бледно-зеленого цвета, почти жемчужного. Эдди долго рассматривал строительные панели, потом провел рукой по гладкой поверхности.

— Мягкая пастельная гамма, чтобы вызвать ощущение безмятежности и настроить на миролюбивый лад? — спросил он.

— Нет. Панели покрыты ячейками солнечных батарей и хлорофилловыми ячейками. Они обеспечат нас необходимым количеством энергии и кислорода, — объяснил Сабин Месеви. — К тому же цвет сам по себе приятный. С другой стороны, у каждого из нас будет свой модуль. Разве вы не читали спецификацию нашей станции?

— Не всю.

— Наше жилище — замкнутая экосистема. И если бы нам пришлось расположиться на неприветливой территории, вид базы должен был ассоциироваться для нас с домом. Но этот мир — настоящий Шангри-Ла[23]. И кислорода тут достаточно.

Однако Эдди считал, что не так уж и достаточно. Инженер морских пехотинцев обнаружил, что оборудование, выделяющее кислород, работает со сбоями, и занялся перекалибровкой приборов, колдуя над панелью управления, в то время как остальным пока пришлось довольствоваться воздухом планеты. И кислорода в воздухе, без сомнения, было маловато. К концу второго дня Эдди чувствовал себя словно горнолыжник. У него появилась пульсирующая головная боль, а из-за пульсирующей головной боли он даже стал подозревать, что у него грипп. Он постоянно чувствовал страшную усталость, однако сон был прерывистым. Точно такие же симптомы наблюдались и у остальных ученых. На вторую ночь ему показалось, что кто-то топчется возле его модуля, время от времени бормоча что-то себе под нос. Кому-то еще не спалось.

Это оказалась суперинтендант — Шан Франкленд. Она бродила, видимо, проверяя, не деградировали ли ее подопечные в каннибалов. Раньше в своем френче она напоминала Эдди рабочего, но только сейчас, когда она надела полицейскую форму, он понял, насколько она большая. Не пухлая, а просто крупная, женственная, но высокая, атлетически сложенная. То, как она держалась, ее широкой разворот плеч говорили о том, что она никогда не попадет в неприятности, если можно их избежать с применением силы. Ее черный мундир с высоким воротником придавал ей очень строгий вид.

В первый же день она заглянула к ученым раз шесть, каждый раз заявляя, что «ведет переговоры с местными лидерами», и обещая сразу же сообщить им, если «ситуация изменится». Эдди уже научился различать ее шаги — ботинки Шан определенным образом цокали, когда она наступала на стыки плит пола. Однако ее появления ничуть не волновали Эдди. Когда Шан говорила с группой людей, ее взгляд фиксировался на ком-то одном. Когда же она молчала, ее взгляд начинал блуждать, словно она пыталась высмотреть какие-то улики. Неожиданно он вспомнил, где раньше слышал ее имя.

«Зеленая ярость». Он обратился к базе данных и библиотеке Би-би-си[24], ныне семидясятипятилетней давности, но подходящей для этой цели. Чтобы просмотреть результаты, он отправился в свой модуль.

Шан Франкленд, шеф-суперинтендант, антитеррористическое подразделение, успешное пресечение операции «Зеленая ярость».

Да, оно. Она участвовала в операции «Зеленая ярость» шесть лет назад… нет, восемьдесят один год назад… потратила миллионы налогоплательщиков на прикрытие, и экотеррористы были обезврежены. Тем не менее ее действия были признаны «небрежными», и ее сместили из АТП. Тут было что почитать.

Эдди начал пролистывать материалы на большом экране своего компьютера. В нем неожиданно проснулся настоящий журналистский голод. Он испытывал нездоровый интерес к запятнанной карьере Франкленд. К полудню он уже и помнить забыл о головной боли.

Глава 9

Мы никогда не думали, что эта дорога приведет нас в рай. Мы считали, что всего лишь делаем то, что необходимо, в ожидании мрачных времен, когда Земля вновь заявит о себе. Так что я скажу вам: любите вы или ненавидите, это все между вами и Богом, но действовать вам придется сообразно тому, что требует от вас общество, или вы окажетесь изгоем.

Бен Гаррод на собрании совета Константин, Пасха 2220

Новое сообщество организовалось в течение нескольких дней. И как любому сообществу, ему необходимы были свои законы. Шан установила эти законы. Она была правительством. Но ей никакого удовольствия не доставляло изображать собой диктатора Константина. И она надеялась, что этого ей делать и не придется. Колонисты имели собственную структуру управления, и Шан не собиралась вмешиваться. Независимо от того, что ученые будут думать о ней, она помнила, что основная ее задача — гарантировать, чтобы у команды «Фетиды» были минимальные неприятности.

Неприятности в данном случае обозначали действия, оскорбляющие иностранные правительства… По крайней мере никто тут не жил в грязных хижинах, лишенный земных технологий. Однако Шан приходилось действовать крайне осторожно, чтобы избежать неприятностей.

Она уже перестроила свой модуль, превратив его в подобие офиса. Получилось похоже. Что-то подсказало ей, что ей следует носить форму, если она и дальше собирается отдавать приказы, которые будут исполняться. Потом она установила снаружи экран — некое подобие доски объявлений. Все это придавало ощущение стабильности.

Тогда она сделала запись на развернутом экране своей шебы, и та тут же появилась на большом экране.

Никаких контактов между командой миссии и колонистами, кроме как с согласия Джоша Гаррода.

Если он раньше и не был лидером колонистов, то теперь, без сомнения, им стал.

Ни один из членов команды не может войти в колонию Константина без моего разрешения. Любой подобный поход необходимо предварительно согласовать с Джошем.

Она задалась вопросом, сможет ли она потом заменить экран. Сделанный на скорую руку, он, без сомнения, не выдержит долгой эксплуатации.

Полевой группе: колонисты могут быть привлечены как наблюдатели, если, конечно, сами того пожелают. Представители инопланетян…

Тут она сделала паузу.

…будут приглашены, чтобы установить любые другие ограничения сообразно их желаниям.

Она даже предположить не могла, какие ограничения захотят наложить инопланетяне…

Линдсей Невилл прибыла по первому зову. Она устроилась на краю койки, стараясь занять как можно меньше места. Шан подметила эту деталь. Казалось, командор чувствует себя неуверенно. И еще Линдсей Невилл выглядела усталой.

— Это колонисты выразили желания избегать контактов с командой? — спросила Линдсей.

— Нет. Просто я хочу по возможности избегнуть определенных отношений.

— Все мои люди самодостаточны, — резко возразила Линдсей.

— Что, черт побери, вы хотите сказать? Они что, трахают друг друга или занимаются онанизмом?

— Они не собираются ввязываться в «отношения», как вы их называете. Большинство из них принимают подавляющие гормональные.

— Вижу, бром не изжил себя в Европейском военном флоте. — Шан решила, что из-за уточнения этой детали Линдсей обиделась на нее. Может, это было уязвимое место для всего отделения. — Я не сомневаюсь в вашей дисциплине и профессионализме. Но на всякий случай не хочу давать лишнего повода. Вот и все. Кроме того, есть и другие вещи, которые оскорбят колонистов много больше, чем порча их дочерей.

— Или сыновей.

— В самом деле?.. Или сыновей. Давайте на всякий случай держаться от них подальше, чтобы ненароком не нарваться на неприятности.

— Хорошо. Но помните, мы не полицейские. Мы — элитный отряд, прошедший специальное обучение. Даже несмотря на то, что сейчас нам приходится копать сортиры.

Наконец у Линдсей хватило мужества объявить об этом. Шан преднамеренно сделала вид, словно не придала значения этому замечанию.

— Я внесу соответствующее исправление, — пообещала она. Иногда безразличие командования страшнее, чем слишком бурная реакция. — Но вы должны удостовериться, что все ваши люди усвоили эти правила. И еще одна предосторожность — все передачи вовне должны проходить через ваш командный центр. На всякий случай нам стоит знать, кто о чем говорит.

— Ученым это не понравится. Так же, как и журналисту. — Линдсей вынесла Эдди Мичаллата в отдельную категорию, не военный персонал и не ученый. Шан подозревала, что и он сам считает точно так же.

— Мичаллат может посылать любые сообщения, все что захочет, но только после того, как я их просмотрю. Если бы он был военным репортером, он бы прикладывал к своим репортажам и видеосъемку. Сообщите ученым, что я буду всего лишь просматривать их материалы и не собираюсь ничего сообщать конкурирующей компании. Ведь именно это в первую очередь имеет для них значение. И в любой момент, если произойдет что-то непредвиденное, я могу прервать их передачи. Напомните им об этом.

— Очень хорошо, суперинтендант…

Выслушав все приказы, Линдсей удалилась.

Вытащив из кармана полоску сублимированного абрикоса с соей, Шан принялась задумчиво жевать. В полевом рационе это было единственное лакомство, не оставляющее после себя во рту неприятный привкус металла. Некоторые из морских пехотинцев принимают депрессанты, так, что ли? Она надеялась, что с ними в отличие от ученых будет меньше хлопот. Вообще это была именно та вещь, о которой не думаешь, отправляясь в космическое путешествие. Точно так же как человек, отправляющийся в космос, не думает о туалете или прачечной. Ну а ей приходилось думать об этом за всех. Так или иначе, все они были людьми, которым не чуждо ничто человеческое, даже если они попали на иную планету.

На какой-то миг она вспомнила своего первого командира. Своего первого наставника и своих сослуживцев по Западному Централу. Они все уже умерли… А если кто-то из них и остался жив до сих пор, то он сейчас глубокий старик. А она еще молода. Она поняла, что потеряла всех тех, кто одновременно мог хлопнуть ее по заднице и в то же время обращался с ней как со своим парнем. Взяв со стола бутыль с водой, Шан налила себе в чашку, а потом подняла ее так, словно это был бокал, а она хотела провозгласить тост.

— До свидания, наставник, — пробормотала она.

Глава 10

Вы игнорировали предупреждение о прекращении исследований и воздержании…

Игнорируя это предупреждение, вы оставили нам возможность действовать согласно нашему пониманию, хотя потом вы можете обжаловать все наши решения согласно Федеральному европейскому законодательству. Используя власть министра юстиции и генерального прокурора, я аннулирую ваши права и предоставляю право чиновникам использовать против вас любое постановление, которое они сочтут пригодным, от судебного преследования до полномасштабного судебного процесса.

Формальное предупреждение об отмене прав, Европейский уголовный кодекс, статья 2274

Кристина Хагель перепроверила первую партию крови, мочи и образцов стула.

— Вы не знали, что были беременны, когда поднялись на борт? Разве вы не проводили медицинского освидетельствования?

— Да, но это случилось после всего, — заметила Линдсей. «Боже мой! Давно уже контрацепция не терпела такого поражения!» А ведь Линдсей была так осторожна. — Если бы я знала, я действовала бы по-другому.

Хотя на самом деле Линдсей даже не знала, что предпочтительнее — прервать беременность или миссию. Она не знала даже имени будущего отца ее ребенка. Это случилось в последнюю ночь на Земле, ночь, которую она провела на берегу океана. Нормальное человеческое поведение, прежде чем нырнуть в пропасть бездонного космоса. Реакция военного времени.

— Хорошо… Вы в порядке, если это вас беспокоит. Как вы собираетесь поступить?

— Это точно не тот вопрос, который я хотела бы услышать от медицинской службы.

— Вы отказываетесь от аборта? — Хагель открыла аптечку. Та напоминала комплект инструментов механика, слегка серый, от которого выворачивало. — А надо… Конечно, лучше было бы, если бы вы обратились ко мне месяц назад. А теперь нам придется повозиться.

Она оставила некондиционный аэрозоль на столе между ними. Эта штука была такой же заметной, как и отсутствие слова «ребенок» в их беседе. Строго функциональный обмен выводами между двумя профессионалами.

— Благодарю, — кивнула Линдсей. Несколько мгновений она смотрела на баллончик, а потом убрала его в нагрудный карман. — У вас всегда есть запас таких препаратов?

— Всегда, когда мне приходится работать со смешанными командами. Если вы решите не использовать его, то сообщите. Мы обязаны контролировать подобные процессы. Низкое содержание кислорода и высокое притяжение влияют на кровяное давление и развитие эмбриона.

Больше она ничего не сказала. Линдсей вышла из модуля, но поняла, что делает, лишь оказавшись «на улице». Ее тело двигалось независимо от нее. Нет, она не планировала всего этого. Что бы ни происходило, она всегда старалась решить все зарождающиеся проблемы еще в корне. Но существовали обычные вещи, которые нужно было делать. Сейчас пора было составить расписание дежурств и заняться повседневной рутиной. Она повернула в сторону столовой…

— Выглядите выжатой как лимон, — заметила Шан. Она убрала солонку, баночку горчицы и кетчупа из-под локтя Линдсей и вытерла стол сухой тряпкой, прежде чем разместить тарелку с приправами точно между ними. — Эта гравитация высосала вас досуха.

Потом обе женщины долго беседовали, пытаясь придумать наиболее эффективный способ использовать два посадочных модуля и одновременно стараясь немного передохнуть. Морские пехотинцы и ученые, прежде чем отправиться в эту экспедицию, провели пару месяцев в высокогорной стране, постоянно таская в рюкзаках вес в пять килограммов, но это не решило всех проблем. Многие даже при небольшой нагрузке начинали задыхаться и сильно потеть.

— Через несколько дней все придет в норму. — «Как мне сообщить ей, что я сделала большую ошибку?» Шан казалась слишком правильной. Поговорить с ней об этом! Уж лучше сообщить новость морским пехотинцам. — Может, нам лучше будет разбиться на пары?

Шан лишь пожала плечами.

— Вы лучше знаете своих людей.

— Иногда полезно, чтобы кто-нибудь взглянул на сложившуюся ситуацию свежим взглядом. К тому же я совершенно не знаю нашу научную команду.

Шан просмотрела список имен, а потом запихнула его в карман. Вытащив перо из своей шебы, она начала записывать.

— Хорошо… Соединим морскую пехоту с учеными: Чахал с Паретти, Вебстере Пареком, Куруши с Гальвином, Баренкоин с Чампсиауксом, Бекен с Райатом, а вы можете взять себе в пару Месеви.

— Объединяя людей в пары, вы использовали какой-то принцип?

— Вы знаете, сколько смешанных патрульных пар — я имею в виду пары мальчик-девочка — развалились за время моей службы? Множество. Обычно после этого рассерженного партнера находили в участке с ножом для резки хлеба.

Линдсей нахохлилась.

— Кажется, госпожа суперинтендант, я говорила, что мои люди — профессионалы.

— Ладно. — Шан точным движением убрала перо назад в шебу и стала катать цилиндр компьютера в руке. — Дисциплина — ваша проблема, а не моя. Вы, вероятно, можете доверять Беннетту с Месеви. Вы можете также покрывать Хагель, когда она выходит из лагеря. И вы, конечно, можете доверять мне, не досаждая Эдди. Но при обилии свободного времени, оказавшись в маленьких обособленных группах, высококвалифицированные профессионалы ведут себя точно так же, как обычные люди. — И Шан как старшая наградила Линдсей одной из своих любимых чуть насмешливых улыбочек, а потом аккуратно подтолкнула список, так что тот, скользнув по столу, лег прямо перед Линдсей. Та ничего не сказала, пытаясь совладать со своими чувствами. — Вы сами попросили, чтобы я приняла решение, — продолжала Шан.

— Разве я это отрицаю?

— Тогда все в порядке. Я всего лишь постаралась учесть проблему полов. — Шан вновь посмотрела на шебу и встала из-за стола. — Теперь, как я думаю, самое время повидаться со старейшинами Константина.

Линдсей внимательно наблюдала, как Шан пересекла модуль столовой и исчезла за дверью. Только тогда она позволила себе выругаться сквозь зубы. Не слишком-то хорошее начало. Она считала, что выражение хотя бы небольшого уважения со стороны Франкленд могло бы помочь им правильно построить отношения. Но пока выходило так, что Шан считала ее безответственным офицером. Составлять списки пар — ее работа. Неожиданно она вспомнила про аэрозоль в своем верхнем кармане, и в какой-то миг ей захотелось, чтобы тяжесть всех решений и в самом деле легла на чужие плечи. Но она знала: ничего подобного не случится.

Эта была та вещь, которую Шан Франкленд не станет за нее делать.

Джош сделал себя «доступным для Шан», так по крайней мере он выразился. Он встретил ее возле церкви. В изношенной бежевой блузе он выглядел поистине пасторально. К тому же Шан ощущала, что Джош хочет разделаться с ее вопросами как можно быстрее. И она не могла упрекнуть его за это. Он делал свою работу. Новые люди угрожали нарушить распорядок его жизни. Если она минимизирует угрозу — по крайней мере так она рассуждала, — Джош может стать более откровенным.

— Сколько всего людей в колонии? — спросила она.

— Тысяча сорок один человек, — ответил Джош.

Они шли по все тому же маршруту вокруг колонии, следуя вдоль куполов крыш, соединенных подобно точкам на детском рисунке.

Перед Шан расстилалась земля, покрытая пузырями.

— А когда вы прибыли сюда, вас было около двух сотен.

— Примерно так. Люди были тщательно подобраны, чтобы дать правильное генное развитие. Так что пока у нас нет никаких проблем.

— Доктор Хагель могла бы ознакомиться с медицинскими записями, которые сохранились у вас. Я думаю, одна из областей, в которой она является экспертом, — генетика.

— Если она решит, что это поможет, то мы с удовольствием удовлетворим ее любопытство.

Маленькая победа. Шан боролась с желанием сделать еще кое-что. С каждым днем она все меньше понимала, в чем же все-таки заключается ее задача, и тем не менее ею владело чувство абсолютной безотлагательности действия — рвение. Которое ничуть не угасало…

Они поднялись достаточно высоко над равниной. С этой высоты были хорошо видны цветные заплаты полей и равнина — там, где оранжево-синий ландшафт сливался с горизонтом. Граница территории, которая принадлежала людям, была четко очерчена. Не было никакого постепенного вытеснения выращенных культур дикими. Казалось, вокруг Константина возведена невидимая стена.

— А как вы хороните своих мертвых? — спросила она и тут же поняла, что ее вопрос прозвучал слишком резко. Однако нигде в поле зрения не было видно кладбища, а насколько Шан понимала христианство, верующие должны были отмечать памятниками свои могилы. К примеру, парк возле ее дома на Земле был усыпан древними надгробными камнями. Один из них, за столетия вытершийся и ставший почти гладким, носил имя Элизабет Тоттон. Она, согласно надписи, умерла от болезни зубов. Шан никогда так и не поинтересовалась, что это могла быть за болезнь такая. — Так вы кремируете своих мертвецов?

— Нет. — Казалось, ее прямота не произвела на Джоша никакого впечатления. — Мы похоронили нескольких мертвецов, когда колония только зародилась. А потом перестали.

— Извините за то, что я столь толстокожа, но что вы делаете с телами?

— Когда кто-нибудь из нас умрет, я вам покажу, — пообещал Джош.

Замечание между делом. Шан показалось, что она неверно истолковала его слова из-за того, что язык и в самом деле со временем изменяется. Какое-то время она шла рядом с ним молча. «Неужели всего за пару сотен лет язык мог настолько измениться?» — думала она. Если бы люди девятнадцатого столетия отправились в век семнадцатый, они смогли бы понять язык, архаичный или нет, несмотря на пропасть, разделяющую две эпохи. А может, Джош был немного глуховат. Некоторые из старых атеистов вели себя точно так же. Они делали вид, что не расслышали или не понимают вопроса.

А может, Джош просто хотел избежать ответа на ее бестактный вопрос?

Было слышно только жужжание пчел и отдаленный треск и гул — звуки, присущие любой планете, стоит только повнимательнее прислушаться. Джош отвел Шан к границе колонии, туда, где ежевика и кусты барбариса граничили с низкими сиреневыми травами. Они молча постояли там несколько минут, изучая линию горизонта. Шан поразило то, что земная флора оканчивается на четко очерченной линии. Даже пчелы, казалось, не хотели пересекать эту воображаемую линию.

— Там, — неожиданно объявил Джош и показал рукой. Она посмотрела.

— Что я должна увидеть?

— Черные заплаты, — пояснил он.

Какое-то время ей пришлось всматриваться, чтобы различить то, о чем говорил Джош. Да, они были там — три темных пятна в диких землях на залитой солнцем поверхности скалы. Джош и Шан направились к ним. Она смотрела внимательно, во все глаза.

Насколько она видела, камень в этих местах стал чернильно-черным, хотя, так же как и в других местах, порос бархатистым лишайником, который казался нетронутым. «Заплаты» имели очень четкие границы, хотя поверхность их казалась нетронутой. Необычно выглядели растения, которые сменили свой цвет на черный, вместо того чтобы быть зелеными или, на худой конец, пурпурными. Но эти лишайники или какая-то разновидность плесневого гриба и в самом деле были совершенно черными.

И еще они двигались.

Шан отшатнулась, пораженная. А черная мантия тем временем сползла на несколько дюймов с камня на землю. Два других пятна тоже ожили — начали двигаться.

— Думаю, мы испугали их, — заметил Джош и отступил в сторону, освобождая дорогу ползущей твари. Те двигались медленно и со стороны напоминали обрезки ткани, которые лишь казались живыми из-за того, что под ними скрывались маленькие существа. — А может, учуяли обед.

Шан подумала, что стоило бы сделать видеозапись, и машинально достала шебу. Она направила камеру на существо и несколько минут наблюдала за его движением.

— Что они собой представляют?

— Скальный бархат, — ответил Джош. — С помощью него мы избавляемся от наших мертвых.

— Я думала, вы говорите образно.

— Они переваривают мертвые тела. Они питаются падалью.

— Ничего себе.

— Мы приносим сюда наших умерших и позволяем планете забирать их тела. Это кажется вам отвратительным?

Шан пожала плечами.

— Атеисты всегда принимают подобные решения. Круговорот вещей в природе. Но я удивляюсь тому, что так поступают христиане.

— Подозреваю/что большинство христиан не делают ничего подобного. Но когда складывались обычаи и создавались ритуалы, никто и не подозревал, что колония христиан возникнет в другой части галактики. Мы просто адаптировались к местным условиям.

Наблюдая за приближением удивительного существа, Шан задумалась о том, как посадить кусочек скального бархата в контейнер. Черная масса на вид казалась очень мягкой.

— Разве ваши люди не нуждаются в объекте поклонения? Шан сделала несколько шагов вслед за скальным бархатом, а потом повернулась назад, взглянув на колонию. Теперь она смотрела на живописную пастораль — место, куда ей предстояло вернуться. Даже воздух за кустами, разросшимися на границе, казался другим. Сейчас, когда она находилась «снаружи», это было видно совершенно отчетливо. На мгновение Шан почувствовала себя очень неловко. Неожиданно Джош коснулся ее плеча.

— Не стоит перенапрягаться, — сказал он. — Постарайтесь успокоиться, пока мы идем назад. Я всякий раз забываю о том, что вы еще не приспособились к местным условиям.

— Конечно, по сравнению с вами мы не подготовлены, — согласилась она и направилась к колонии. Над обителью землян не было облаков, и высоко-высоко в небе сверкала белая луна. Шан попыталась отбросить все свои ощущения, но все равно видение чужого мира стояло у нее перед глазами.

— Вес'едж, — объявил Джош с легкостью. — Другая планета. Луна, если вам нравится, во многом близнец спутника нашего родного мира.

Она поняла, что он сказал даже больше, чем хотела услышать в ответ на свой незаданный вопрос. И все же она должна была спросить еще об одном.

— Она обитаема? — поинтересовалась Шан.

— Да. Вес'едж тоже обитаема. Не уверен, что вы знали об этом, прибыв сюда. Мне кажется, что вы даже не подозревали об этом.

Когда «Фетида» отправилась в путь, Шан знала лишь то, что у звезды Каванага есть и другие планеты и что спектральный анализ по крайней мере двух из них определил, что на них, возможно, существуют условия, близкие к земным. Только она начала свыкаться с тем фактом, что она и вверенный ей экипаж приземлились на инопланетной территории, как ее поставили перед фактом: другая, совершенно иная цивилизация расположилась всего в нескольких часах полета.

Шан прикрыла глаза, пытаясь сообразить, было ли сказано о чем-то похожем во время ее инструктажа. Ничего подобного. Вместо этого у нее возникло ощущение, что она уже открыла для себя большую часть того, что было сказано ей. Те детали, в которые посвятила ее Пиралт, никакого отношения не имели к инопланетянам. Так что все происходящее было совершенно непредсказуемым. Наличие инопланетян вносило новый фактор в сложившуюся ситуацию.

— Вы знали о них? — спросил Джош.

— Об инопланетянах? Да. По меньшей мере меня проинструктировали о них во время подсознательного брифинга. Я получила определенную информацию, находясь в особом состоянии, созданном с помощью очень дорогих лекарственных препаратов. Теперь я периодически что-то вспоминаю… по мере необходимости.

— Вы имеете в виду промывание мозгов?

— Нет. Я полностью контролирую себя, но иногда получаю из глубин подсознания какую-то информацию. Однако я не могу ничего вспомнить, пока не происходит нечто — какое-то событие, являющееся своего рода спусковым крючком. Я здесь, потому что независимо от того, что мне сказали во время брифинга, я хотела выполнить эту работу. Да, я знала, что вы вступили в контакт с инопланетянами… хотя ни мне, ни земному правительству неизвестны детали.

— Потому что мы не сообщили их на Землю. Мы информировали земное правительство о том, что генный банк, предоставленный нам, в порядке и что мы образовали общество сообразно нашим мировоззрениям. А также попросили не вмешиваться в наши дела. Судя по всему, наше послание попало в руки не тем людям.

— Нет. Его передали напрямую Евгении Пиралт — управляющей Европейским государством. Одной из ваших.

— Это имя ничего мне не говорит.

— Она — христианка. Вы ведь тоже христиане, не так ли? Так вот, это послание сохранили в тайне. Причина же нашей миссии не имеет никакого отношения к вашему посланию. Один из искусственных аппаратов послал данные, которые вызвали повышенный интерес к вашей системе. — Она пыталась вести беседу как можно осторожнее, а взгляд ее по-прежнему был сосредоточен на Вес'едже. Однако ей до сих пор не удалось освоиться с ходьбой при повышенной силе тяжести, и поэтому со стороны ее походка выглядела довольно забавно. — Не думаю, что с тех пор, как я улетела, положение дел на Земле изменилось.

— Тогда, выходит, это просто совпадение.

— Подобное случается довольно часто. И я соответственно тоже не могу вам что-либо гарантировать.

— Я так и думал.

— Видите ли, я и так пытаюсь быть с вами откровенной, настолько это вообще возможно.

Джош прошел чуть вперед, сохраняя молчание. Он опустил голову и спрятал руки в карманы блузы. Казалось, Шан с легкостью читала его мысли. Из колонистов получились бы плохие игроки в покер.

— Суперинтендант, вы оказались в деликатной политической ситуации. Я многое могу рассказать вам, но это будет сильно отличаться от реальности, которую мы имеем. Эта планета принадлежит безери, луна — вес'хар. Кроме того, на эти земли претендуют исенджи. Потому вес'хар имеют тут то, что вы назвали бы военным присутствием, для того чтобы защитить безери, которые не могут сами за себя постоять.

— Где же они? Мы не видели ни тех, ни других, ни третьих.

— Вы смотрите не туда. Безери — обитатели вод. Поэтому им трудно сражаться с теми, кто обитает на суше. Им нужна помощь.

Шан попробовала сформулировать новый вопрос, но у нее ничего не получилось.

— Ах, — только и сказала она. — А это «военное присутствие» может как-то отразиться на нас?

— Смотря каковы ваши планы, — ответил Джош.

Шан огляделась вокруг, вбирая в себя детали дикого ландшафта планеты. Сейчас она не видела ничего, абсолютно ничего, кроме зарослей инопланетных растений.

— Они находятся поблизости?

— Не в прямом смысле. Неподалеку отсюда, у побережья, раньше располагался город исенджи. Сейчас даже тропы, ведущей к нему, не осталось. Вес'хар стерли их с лица планеты. Они не обманывают и не ведут переговоров. Запомните это.

Это было нетрудно. Шан посмотрела в ту сторону, где раньше находился город исенджи.

— Добро пожаловать на передовую, суперинтендант. — И Джош направился дальше по тропе.

* * *

С полосы колючего кустарника, который разделял Константин и базовый лагерь, ветер принес громкие голоса. Звучал смех, кто-то пел, иногда раздавались громкие вскрики. Существа, которых она увидела, были людьми, рожденными на иной планете. Точно так представляла их себе Линдсей. А теперь она столкнулась с ними в реальности.

Эти «инопланетяне» — судя по всему, дети, — занимались тем, что измеряли кочаны растущей капусты и осматривали зеленые насаждения. По крайней мере этим были заняты старшие. Самые маленькие, те, что, судя по всему, только учились читать и писать, время от времени теряли интерес и начинали бродить, делая круги в несколько ярдов, начинали возиться в грязи или принимались исследовать колючие кустарники. Линдсей то и дело слышала:

— Джон! Оставь в покое этот цветок!

А потом серьезный ребенок лет четырнадцати, соскочив с корзины, поспешил к кустарникам, чтобы вытянуть разбаловавшегося Джона.

— Если ты оборвешь все цветы, то в этом году не будет никаких ягод. Лучше помоги-ка мне уложить эту корзину.

Малыш оказался послушнее, чем могла бы подумать Линдсей. Она отодвинула визор дальнего звукоулавливателя и вновь попыталась охватить единым взглядом всю сцену. Чему, черт побери, учат этих детей? С чего все начинается? Была ли необходимость в том, чтобы они появились именно здесь? Нет, конечно, все это очевидно для колонистов, но не для нее. С другой стороны, «инопланетяне» выглядели здоровыми, милыми детьми. Они не устраивали сцен вандализма, не колотили что попало, не бегали сломя голову, рискуя в любой момент грохнуться об землю.

Впервые в своей жизни Линдсей заподозрила, что, возможно, существует еще что-то, кроме карьеры военно-морского пехотинца, что-то большее и более важное. Теперь, когда первое потрясение отступило, Линдсей задумалась о том, на что это похоже — стать матерью.

Но, кроме всего, она находилась не на Земле. Если бы все это случилось до того, как она поднялась на борт корабля, она, возможно, не задумываясь, использовала бы аэрозоль. Использовала как можно скорее и без всяких размышлений… А теперь она наблюдала за милыми детьми. За детьми, ничуть не похожими на земных оболтусов. За детьми, воспитанными должным образом. За детьми, присутствие которых не подразумевало хаос.

Она вновь опустила визор и долго следила за происходящим. Вскоре вперед вышла пара детей постарше. Они притащили корзину и стали что-то складывать в нее, в то время как мальчик помладше вел записи. Те дети, что были еще меньше, сложили мешки в тачки и покатили их вниз по дороге, скорее всего к какому-то большому транспорту. Потом они на несколько минут прервали работу. Маленькая девочка побежала по кругу, что-то крича, а потом один из мальчиков постарше нагнал ее и подхватил на руки.

«Не хочу, чтобы ты бегала с мальчишками. Так ты можешь испортить всю свою жизнь», — звучал в голове Линдсей голос ее давно покойной матери. Тогда, в двенадцать лет, Линдсей пыталась понять, почему «все закончится плохо», если она станет кататься на коньках с Эндрю Кайрнаном. «Если бы тебя не было, я бы давно заняла руководящую должность. Не делай ту же ошибку, что и я». Это наставление, звучавшее очень часто, въелось в память Линдсей. Дети — вред, ipso facto[25]. Линдсей была плохой. Именно она уничтожила карьеру своей матери.

Линдсей никогда не задумывалась относительно загробной жизни, но если ее мать и ждала там ее, то лишь затем, чтобы еще раз повторить свои наставления. Больше всего Линдсей хотела, чтобы мать оставалась мертвой и воспоминания о ней не являлись всякий раз, обычно не в самые приятные моменты.

«Теперь моя очередь, — подумала Линдсей. — Теперь я должна допустить собственные ошибки». Время и расстояние, отделяющее ее от Земли, упрощали ситуацию. Она сняла визор и убрала его в нагрудный карман, а затем направилась назад к базе.

Она слышала отрывки разговоров, но как можно быстрее подошла к двери и сразу направилась в операционную — жилой модуль Хагель. Дверь была открыта. Хагель на месте.

Так-то легче в любом случае. Линдсей достала аэрозоль и поставила на стол врача, так чтобы та сразу заметила баллончик. Так много легче, чем говорить вслух о том, что она решила пойти дальше и родить ребенка в триллионе миль от родной планеты.

Глава 11

Потом я в работе его повидал по разным дремучим углам, Как он митральезой настраивал слух языческим королям. Спит не на койке он, а в гамаке — мол, так у них заведено, Муштруют их вдвое — Бомбошек Вдовы[26], матросов, солдат заодно. Все должен бедняга знать и уметь, затем их на свет плодят, Воткни его в омут башкой — доплывет, хоть рыбы кой-что отъедят. Таков всепролазный гусьмополит, диковинный матросолдат.[27] Редьярд Киплинг «Солдат и матрос заодно» (Королевскому полку морской пехоты)

В столовой на столе в чаше лежали свекольные чипсы. Зеленью в меню значилась свекольная ботва, а холодный свекольный сок подавался вместо напитка. Если бы у Шан было подходящее настроение, то она могла бы заказать салат из свеклы — блюдо, напоминающее винегрет, и печеную свеклу. Даже стены в общей столовой Константина имели розоватый оттенок.

— Выходит, свекла у вас в чести? — поинтересовалась она, зачерпнув ложечку борща. Кулинарные изыски со свеклой поразили ее до глубины души. Потом она все же добавила в борщ ложечку соевых сливок. И все же эта пища показалась ей много лучше, чем сухие пайки. Гидропоника базы должна была вот-вот принести первые плоды.

— В самом деле вкусно, — заметил Сэм.

— Удивительно! Чего вы только с этой свеклой не делаете!

— Вы еще не пробовали свекольного вина и свекольного сахара.

— Разнообразие использования овощей никогда не переставало поражать меня, — вздохнула Шан, стараясь ничем не выдать свои истинные чувства. Она не ожидала, что пища может быть столь вкусной, и ей и в самом деле хотелось отведать другие варианты блюд с Beta vulgaris.

Колонисты, казалось, ничего не тратили впустую и были искренне благодарными судьбе за то, что получили все в точности в соответствии с молитвой, произнесенной перед едой. Но Шан задницей чуяла, что не могли они построить столь безупречное общество, не могли быть такими здоровыми, как казались. Боже Всемогущий, они ведь были людьми, а люди в большинстве своем подвержены всевозможным порокам, они всегда выбирают самый легкий путь. Так происходило всегда и везде.

Шан жевала свекольные чипсы и наблюдала приток и отлив колонистов из столовой. Тут были люди всех цветов кожи, всех возрастов. Но все они, казалось, имели нечто общее — у всех был один и тот же напряженный, словно придавленный повышенной гравитацией взгляд, и у всех одна и та же рабочая одежда. Но ведь даже в таком небольшом, изолированном обществе должен кто-то мыслить по-иному, чем большинство.

— Скажи, Сэм, у вас бывало такое, чтобы кто-то сошел с рельсов?

Если Шан надеялась на то, что этот вопрос хоть как-то встряхнет ее собеседника, она ошибалась. Он явно задумался над ответом, замер, чуть наклонив голову.

— Что вы имеете в виду?

— Грехи. Преступления.

— Да. Время от времени.

— Мне интересно было бы услышать об этом поподробнее. Все-таки я офицер полиции… И какого рода преступления бывают в вашем обществе?

— Воровство. Насилие. Антиобщественное поведение. «И все? Попробуем подойти с другой стороны».

— И как вы справляетесь с этим?

— Смерть, — ответил он.

— Это звучит как-то… не по-христиански.

— Мы изгоняем человека из сообщества.

— А… духовная смерть. Отлучение от церкви.

— Нет, обычная смерть.

— Как?

— Прикиньте, сколько вы сможете выдержать на этой планете без использования запасов, которые хранятся на складе вашей базы, — предположил Сэм. — Братство — прагматичное социальное образование, суперинтендант. Законы укрепляют общину. Особенно в месте вроде этого. Вор может поставить под угрозу всю общину, если, например, наступит голод или выдастся неурожайный год.

— Понятно, — кивнула Шан.

— А как ваши люди? Что заставляет их держаться вместе?

— Понятия не имею. Может, и вовсе ничего.

Сэм подлил ей свекольного сока и встал, собираясь уйти. На его лице по-прежнему застыла наигранная улыбка, как и в тот миг, когда Шан вошла в столовую. Ей ничего не оставалось, как улыбнуться ему в ответ. Вроде бы все вновь стало на свои места, даже в этой деревне, заселенной святыми.

Шан взглянула на свою шебу. На Земле через час должен был наступить Новый год. Но она была не на Земле. Ей необходимо было переговорить с морскими пехотинцами. Она поднялась по пандусу и вышла в весеннюю ночь, наполненную далекими звуками жизни иной планеты, и задалась вопросом, должна ли она информировать отряды по отдельности или лучше провести единый брифинг.

Нет, пусть они узнают все одновременно. Иначе поползут слухи, и кто-то может посчитать, что ему не все рассказали. Она сделала усилие для того, чтобы расправить плечи, а потом направилась к модулю, в котором располагалась столовая.

«Столовая» — слово неподходящее. Помещение предназначалось для исследований в местах, где необходимо экономить кислород и энергию, так что свободного места внутри было только-только, чтобы разместились человек двадцать, да еще экран дисплея. Даже офис Шан был размером побольше. Войдя, суперинтендант обнаружила, что попала на вечеринку.

Они хотели праздновать, и она им разрешила. Морские пехотинцы и ученые весело болтали, размахивая небьющимися кружками. Из-за маленького размера помещения они буквально сидели друг у друга на голове. Это был хороший способ разрушить лед недоверия.

— Выпьете, суперинтендант? — спросила Линдсей. — Однако, боюсь, у нас есть только кофе. Варево Эдди так еще и не забродило.

— Я — пас, — объявила Шан. — Все тут?

— Да. Хорошо, что и вы к нам присоединились.

— Похоже, настало время провести краткий брифинг. — Шан даже не пришлось повышать голос. Стоило ей произнести эту фразу, как шум мгновенно стих, все повернулись в ее сторону. — Может быть, все попытаются сесть. Это может занять какое-то время.

Столы тут были такие же, как в общественной столовой. Шан встала в конце одного из них, так чтобы не говорить со сгорбленными спинами. Ей необходимо было видеть их реакцию. «Похоже, мне и в самом деле предстоит сделать нечто важное». Однако она так и не смогла сообразить, как бы помягче преподнести новости. И тогда она решила броситься головой в омут.

— Я хочу сообщить вам, что мы в любой момент можем вступить в контакт с внеземным разумом, — объявила она и, отступив, прислонилась к переборке, сложив руки на груди. — Я должна сообщить вам, что три инопланетных правительства имеют виды на эту планету. Говоря «инопланетное правительство», я подразумеваю три цивилизации инопланетян. — Шан внимательно следила за лицами собравшихся. Баренкоин побледнел, Луиза Гальвин и Вани Паретти напряглись. Эдди Мичаллатскривился. Он был уже готов задать вопрос. — На данной стадии любой первый контакт, если таковой вообще состоится, должен проходить в присутствии кого-то из колонистов. Пока мы не получим больше сведений, мы станем придерживаться правил и не станем покидать лагерь без эскорта… Как только я узнаю больше, я сообщу вам.

Наступила заранее предсказуемая пауза. Она затянулась много дольше, чем ожидала Шан. Все это время суперинтендант старалась не встречаться взглядом с Эдди, иначе брифинг мог тут же превратиться в пресс-конференцию. Однако первым нарушил тишину не он. Неожиданно Мухан Райат поднял руку. Он аж дрожал от волнения. На мгновение Шан представилось, что она ведет урок в классе робких и послушных детей. Кивнув, она позволила Мухану Райату говорить, одновременно удивляясь тому, насколько ей удалось запугать их всех.

— Вы знаете, с какого сорта инопланетянами мы имеем дело? — спросил Райат.

— Одна из рас — подводные жители. Две другие — нет.

— Ничего себе…

Наконец Эдди вновь открыл рот:

— Что вы имели в виду, когда сказали, что они «имеют виды на эту планету»?

«Никаких колебаний». Разве сейчас не самое подходящее время упомянуть о уничтоженном поселении исенджи! Нет.

— Подводные жители — уроженцы этой планеты. Другие имеют территориальные претензии, третьи — поддерживают хрупкий мир в роли миротворцев. Если вы выйдете из модуля и посмотрите на луну этой планеты, когда она взойдет, вы увидите их дом. — Она подумала о дикой местности на том месте, где некогда был город исенджи. — Я почти ничего не знаю о них, однако можете быть уверены, в тот миг, как они решат, что мы чем-то оскорбляем их, нас мигом отсюда уберут.

— Думаю, вы знаете много больше. — Райат уже возглавлял список людей, раздражающих Шан. — Много больше, чем говорите нам.

— Я знаю лишь то, о чем мне рассказал Джош Гаррод.

— А мы можем потребовать, чтобы с нами самими вступили в контакт? — спросила Гальвин.

— Я уже сделала это, — ответила Шан. — Если представители инопланетян согласятся, я вступлю в контакт.

— Скажите, Шан, вас обучали, как вступать в контакт? — поинтересовалась Хагель.

— Нет. — Первое дружеское обращение. Для всех них она была боссом, суперинтендантом, Франкленд. Шан — так звали ее только близкие друзья или любовники. Никто из этих людей не имел на это права. — А вы, доктор Хагель?

— Нет.

— Тогда мне придется действовать сообразно обстоятельствам.

— Мы можем продолжать работать согласно нашим предварительным планам?

— Да. Внутри периметра колонии. Он очерчен достаточно четко. За его пределы вы будете выходить только в сопровождении колонистов, и случится это только тогда, когда я дам на это свое разрешение. И дело тут вовсе не в вооруженной защите. Нам необходимо иметь в команде кого-то, кто бы знал местные условия и мог помочь советом во время установления контакта. Естественно, в обмен на это нам придется выполнять определенные работы для колонистов. Они не могут позволить себе на долгое время отвлекаться от полевых работ.

— Боже, — прошептал Месеви, закатив глаза.

— Кроме того, это — именно то, что не стоит обсуждать в их присутствии. — Шан повернулась к Линдсей. — Какие-то проблемы?

— Думаю, стоит установить защитный периметр.

— Хорошо. Но только чтобы поднимать тревогу. — Это воспрепятствовало бы любым несанкционированным экскурсиям. Шан беспокоилась об этом больше, чем о возможности реального нападения. — Никаких ответных контрмер.

— Я думала…

— Никаких ответных контрмер! — повторила Шан. — Периметр только вокруг самого лагеря. Не надо рисковать спровоцировать инцидент.

Шан ожидала большего. Она даже не была уверена, больше чего… но, несомненно, чего-то большего. Собравшиеся по очереди поднимали свои кружки и мерно посасывали кофе. Шан ощущала, что они ждут от нее чего-то еще, прежде чем выказать свою реакцию на происходящее. К такому повороту событий она тоже была готова. Теперь ей нужно было красиво закончить брифинг.

Но прежде чем она смогла продолжить, вмешался Эдди:

— Знаю, сейчас не самое подходящее время задавать этот вопрос, но вы ведь знаете, я — дипломированный антрополог. Так что я мог бы помочь вам с тем, что касается первого контакта.

— Благодарю вас. Я буду помнить об этом.

— Могу я регистрировать, делать записи всего происходящего? Шан согласно кивнула.

— Можете начинать. Все равно пройдет двадцать пять лет, прежде чем кто-то увидит ваши записи.

— Счастливого Нового года, суперинтендант, — подытожил Эдди. На мгновение Шан задумалась о том, стоило ли ей в такой грубой форме напоминать им о том, что они отрезаны от Земли.

«Зря я это сделала», — решила она.

Линдсей тщательно инструктировала морских пехотинцев. Они не должны позволять ученым брать живые образцы или пытаться причинить кому-либо вред. Члены экспедиции не смели даже листка сорвать. А скалы можно было крушить сколько угодно. Только сначала нужно увериться, что перед ними всего лишь скала.

— А как мы узнаем об этом, босс? — спросил Баренкоин. У него были такие темные волосы, что он всегда выглядел небритым. Несколько царапин на его лице выдавали попытку сдержать рост бороды с помощью механической бритвы, пользоваться которой он явно не привык. — Мы не всегда можем понять, что делают ученые. Нас-то этому не учили.

— Хорошо. Импровизируйте. Если кто-нибудь из них что-то поднимет, пусть тут же положит назад, — продолжала Линдсей. — Разве вы не слышали законы, которые действуют в этой деревне? Не оставлять никаких следов, кроме отпечатков ног, ничего не брать, кроме воспоминаний. — Все отделение захихикало. — А если говорить серьезно, наши ученые не должны ни убить, ни причинить вред никому живому. В том числе и плантации растений. Франкленд сказала, что можно проводить лишь визуальный осмотр.

— Конечно. Я слышал. Правда, ученые утверждают, что суперинтендант сошла с ума. Я считаю, что она должна выдать нам четкое письменное предписание.

— Я понимаю наш «полезный груз». Они обижены, так как привыкли хватать все, что им приглянулось. Но здесь ситуация в корне другая. Мы находимся в зоне военных действий. Две расы наших противников могут путешествовать в космосе и, возможно, знают месторасположение Земли. По-моему, картина предельно ясна?

— Нет, мэм.

— Что еще нужно разжевать? Если бы все было так просто.

Мухан Райат, фармаколог, тихо спорил о чем-то с Сэмом. Он испытывал к растениям определенный интерес. Сэм же отказывался помогать ему. Мужчины стояли рядом, почти голова к голове, на краю главного ската, ведущего в колонию.

— Не понимаю, как проба, взятая у растения, может нам повредить, — заметил Райат. — Я пролетел двадцать пять световых лет не для того, чтобы смотреть картинки.

— Речь идет о живых образцах, — упорствовал Сэм.

— Так как же я иначе могу работать? Вы что, прикажете мне рисовать акварелью листочки? Мне нужны образцы.

Линдсей, преднамеренно топая, подошла к спорящим мужчинам. Но ее появление, казалось, ничуть не отразилось на их споре. Она подошла вплотную.

— Доктор Райат, думаю, вам стоит собрать своих коллег. Мы встретимся в столовой, — объявила она. — Я с удовольствием еще раз проинструктирую вас относительно наших дальнейших действий.

Райат наградил ее взглядом, который говорил о том, что он не примет никакого соглашения. Штатские относились негативно ко всему происходящему. Поэтому Линдсей хотела как можно быстрее поставить их на место.

— Через десть минут, — объявила она и даже не добавила «пожалуйста». Ее совершенно не заботило, что подумает о ней Райат.

Восемь ученых спокойно расселись в столовой за двумя длинными столами. На их лицах была написана различная степень негодования. Шан тоже была здесь. Она пристроилась сбоку на краешке одного из баков для мусора, скрестив руки на груди. Поверх рабочего френча она нацепила жилет со множеством карманов, из-под которого выглядывало что-то сложное, металлическое. Броня и оружие. Учитывая инструкции о том, что следует быть очень осторожными в применении оружия, Линдсей решила, что в том, как снарядилась суперинтендант, есть что-то провокационное. Шан приветствовала Линдсей кратким кивком.

— Вижу, все собрались, — начала Линдсей.

— Да, мисс, — отозвался Чампсиаукс, и некоторые из ученых хихикнули. Если бы у него на голове росли волосы, он, возможно, был бы красавчиком. По крайней мере так казалось Линдсей. — Все присутствуют.

— Хорошо. Тогда позвольте мне еще раз озвучить вам соглашение. Это не означает, что вы не сможете получить какие-то научные результаты во время этой миссии. Вид, обитающий на этой планете, и его союзники очень чувствительно относятся к взятию биологических образцов, и мы должны уважать их мнение. Вы можете прикинуть, кому что понадобится, и мы попробуем попросить вес'хар — как я понимаю, это наш инопланетный сосед — предоставить нам данные образцы флоры и фауны.

— А они это сделают?

— Не знаю. Посмотрим.

— Когда мы сможем побывать в естественной природной среде данной планеты?

— Скоро. Но всякий раз с вами будут сопровождающие.

— Для нашей безопасности?

Шан резко поднялась со своего места, неторопливо пересекла столовую и встала рядом с Линдсей. Однако она ничего не сказала.

— Чтобы гарантировать, что вы не нарушите данные нам инструкции и не обидите наших хозяев, — пояснила Линдсей, а потом, выдержав паузу, продолжала: — Я понимаю, это может очень затруднить вашу работу, но от этого зависит наша безопасность.

Райат и Хагель обменялись взглядами.

— Мы находимся в ста пятидесяти миллионах миль от ближайшего человеческого поселения. Разве вам не кажется, что мы должны получить нечто большее, чем несколько цветных фотоснимков?

Шан резким жестом остановила его.

— Хорошо, доктор Райат. Что вы хотите здесь обнаружить? Хотите выяснить фармацевтическую ценность местных растений? Здесь есть база данных о химическом составе всех растений. Вы с легкостью можете получить доступ к ней. — Она выудила из кармана свою шебу, щелкнула переключателем, и плазменный экран засветился между двумя курсорами по краям металлического цилиндра. Она прочитала данные, появившиеся на экране. — У меня есть база данных естественной истории этой планеты, где рассказывается обо всех растениях планеты.

— А кто решал, какие параметры важны, а какие нет? — не сдавался Райат.

— Записи достаточно разумны. Никакой ерунды. — Шан развернулась на каблуках и вновь скрестила руки на груди. Ее руки выглядели мускулистыми, словно у игрока в большой теннис. — В этом мире доминирующая философия — невмешательство. Насколько я понимаю, вся поверхность принадлежит вес'хар. Сами по себе они чем-то напоминают растения. Они не используют никаких растений и негативно относятся к тем, кто это делает. Однако колонисты все вегетарианцы. Поэтому вы должны семь раз подумать, прежде чем что-то предпринять.

— Что, черт побери, вы имеете в виду? — требовательно спросил Райат.

— Я хочу, чтобы мы улетели отсюда, не нажив себе врагов. Вы же хотите улететь отсюда и превратить ваши знания в деньги… И еще я хочу, чтобы, улетая отсюда, мне не пришлось везти вас в цинковом гробу, мистер Райат. Понимаете, что я имею в виду?

— Вы говорите так, словно эти вес'хар представляют собой какую-то угрозу.

— Именно так. Если вам нужны доказательства, то я могу показать вам участок, где некогда находился город. Теперь его там нет. Он не просто разрушен. Его стерли с лица земли. Подумайте об этом.

Шан произнесла это зловеще, угрожающе-низким голосом. Райат опустил голову, а Хагель отвела взгляд, теперь она смотрела куда-то вдаль. Линдсей тихо закипала. Шан должна была заранее сообщить ей об этом. А теперь она выглядела полной дурой.

Суперинтендант еще раз оглядела всю группу.

— Мы привыкли использовать жизнь растений и животных. Тут это не пройдет. Я не хочу, чтобы вы обосрались, когда, отрезав кусок редиски, вы неожиданно выяснили бы, что это — инопланетное существо. Я уверена, что вы можете понять, что возможны очень серьезные недоразумения. — Наступила тишина. Шан повернулась к Линдсей. — И я пока еще здесь командую.

Линдсей заставила себя кивнуть. Ко всему прочему, она была еще и беременной. Когда Шан вышла, Линдсей задумалась, через какой ад ей еще придется пройти.

Экспедиция оказалась готова начать исследования планеты только через две недели после посадки. Ученые составили индивидуальные планы мероприятий, и к каждому из них был прикреплен морской пехотинец-наблюдатель. Всем из морской пехоты было предписано соблюдать пиетет по отношению к местной флоре и фауне. Один из них с помощью трафарета вывел

ХИЖИНА ХРАНИТЕЛЯ ПАРКА

на стене у входа на базу. Остальные, несмотря ни на что, относились к происходящему так, словно они приземлились не на чужой планете, а посреди пляжа в Калифорнии. Шан застукала Марта Барекоина и Исмата Куруши детально сверяющими биологические данные, предоставленные Константином, с реальными растениями. Неприятно было наблюдать за тем, как они внимательно вглядываются в экраны, вмонтированные в их ладони. Они выглядели словно гадалки, читающие судьбу по руке.

— После сверки вдм можно будет присвоить докторские степени[28], - заметила Шан.

— Вы не понимаете, что они от нас требуют, — заметил Куруши и вернулся к изучению неагрессивно захваченной выборки тканей. — И с нашей стороны никакого риска, правильно.

— Никакого риска, — согласилась Шан.

Она прошлась вдоль всего периметра базы. Тут не было никакой изгороди, и тем не менее периметр был четко определен. Даже Чампсиаукс, которому для исследований не требовалось ничего, кроме камней, три дня потратил, пытаясь понять, как возникла эта граница. А Шан могла всего лишь просто вытянуть руку, так чтобы та пересекла невидимую границу. И сразу же чувствовалось изменение состава атмосферы. При соприкосновении с воздухом за пределами базы волосинки на ее руке вставали дыбом, тут же напоминая, что барьер разделяет две экологически несовместимые вселенные.

Прогулявшись вдоль барьера, она увидела вдали кого-то в камуфляжной форме. Приглядевшись, она решила, что это Адриан Беннетт. Может, у него и в самом деле не было подходящей одежды, чтобы слиться с оранжево-синим ландшафтом. В камуфляжном костюме, предназначенном для джунглей, он был виден издалека, словно цветное пятно.

— Я думала, вы наденете «хамелеоны», — заметила Шан, подходя поближе.

— Добрый день, суперинтендант. — Он всегда только так приветствовал Шан. Она же отлично различила биоэкран на его ладони, несмотря на то что изображение на нем едва можно было разглядеть в дневном свете. Для этого ей пришлось прищуриться. Но даже так она не могла прочитать, что там высвечено, к тому же она не хотела выглядеть слишком навязчивой. Шан всегда задавалась вопросом: если в человеке так много биотехнологий, то сколько же человеческого в нем осталось? Тем не менее она попыталась отогнать все подобные мысли. — Не стоит активировать ваш компьютер. Думаю, ваше появление тут выглядит несколько агрессивно. — Беннетт убрал наладонник в нагрудный карман, и тут же вокруг заиграли синие и янтарные тени.

— Видите? Я тут ни при чем.

Костюм поблек, превратившись в обычную зеленую форму. На какое-то мгновение фигура пехотинца стала расплывчатой, хотя он стоял совершенно спокойно. Шан заговорила первой, скорее стараясь разрушить тягостную тишину, чем из-за желания продолжить разговор.

— Какова ваша специальность, сержант?

— Горы и Арктика, мэм.

— Тогда я пожелаю вам удачи.

— Местность тут очень похожа на высокогорные районы. — Он загадочно улыбнулся и побрел в сторону лагеря. — Настоящий экстрим.

— Я хотела бы спросить у вас: каковы ваши ощущения, ведь вы находитесь под командой другого мундира?

— Никаких проблем. Раньше мне часто приходилось работать бок о бок с полицией. Антитерроризм, гуманитарная помощь, эвакуация…

— Я имела в виду командора.

— Мы много работали с военно-морскими силами, мэм. Очень долго. Это все в миниатюре напоминает корабль, если, конечно, вам не претит такое сравнение. Офицеры флота командуют нами, доставляют к месту высадки, объясняют, как развернуться. Нет никакой разницы с тем, что происходит сейчас, — если не считать того, что мы начисто лишены сувениров из-за ограничения во взятии образцов. К тому же вторая моя профессия — пилот. Исмату Куруши так же скучно, как и мне.

— Почему?

— У него вторая специальность — минер.

— Мило. Будем надеяться, что нам это не пригодится. А что есть на вооружении у ваших?

— Многофункциональная винтовка ESF670, хороша в обороне и проста в обращении.

— Заряды?

— Гранаты и пластиковые пули. Два огневых ствола. Однако мы не готовились к военной операции. Только общие приготовления.

Должно быть, ее взгляд был полон сомнений. Беннетт усмехнулся. Он был простым человеком, и, приглядевшись внимательно, вы бы заметили, каких сил ему стоило натренироваться так, чтобы с честью носить свою нынешнюю форму. Каштановые волосы, тусклые карие глаза, средний рост, среднее телосложение. Человек, которого вы встретите и тотчас забудете. Сейчас он выглядел немного нервничающим, отчасти испуганным. Но он был морским пехотинцем, привыкшим действовать в чрезвычайных обстоятельствах. Иначе он бы не получил свои нашивки. И поэтому Шан обращалась с ним с должным уважением.

— Должно быть, это путешествие вас разочаровало. Наверное, вы представляли, что вам нужно будет осуществить что-то вроде эвакуации?

— Быть может, нам еще предстоит работа. Поддержка, зачистка, подготовка плацдарма, снабжение продовольствием — мы готовы.

— Думаю, рано или поздно нам понадобится все ваше умение.

— Невозможно запланировать все, мэм. Особенно если стремишься к миру. Именно поэтому они нас и послали. Мы готовы на все. И лозунг наш: ВСЕ ИЛИ НИЧЕГО.

Размеренным шагом он направился в сторону периметра. Шан внимательно наблюдала за ним, пока он не исчез среди модулей базы. Он имел цель в жизни и не собирался отступать от нее.

А вот она не была уверена, какова ее цель. Она неслась по течению, ожидая, пока полностью проявится то, что скрыто в ее подсознании. Все это стоило досконально обдумать. За всем этим крылось что-то важное, очень важное. Пиралт, когда давала свои инструкции, была на ее стороне. Под руководством служб президента Шан спасала последние леса в бассейне Амазонки, меловые луга, саванны и остатки Австралийских рифов. А здесь, во многих световых годах от Земли, хранился нетронутый генный банк растений.

Когда миссия закончится, ей придется вернуться домой. А это значит, что она возвратится, постарев на… К тому же эти христиане были ей симпатичны и казались вполне терпимыми.

Кроме того, Шан надеялась, что Пиралт в свое время не знала много. Например, об обилии в этой звездной системе инопланетных цивилизаций. Если бы она знала все это, она приказала бы в первую очередь отыскать способ заручиться лояльностью колонии Константин.

Глава 12

Проблема с гефес-людьми — заключается в том, что они не могут дифференцироваться с другими обитателями. Они утверждают, что планета принадлежит безери. Но они также знают, что на планете обитают скальный бархат и удзасы, а также тысячи других созданий. Но люди считают, что именно они должны установить свое господство, чтобы у остальных существ появился смысл жизни. Язык людей столь же путаный. Как можно понять, о чем они говорят, если почти каждое слово имеет несколько значений?

Сияяиз Колючка, историк-матриарх

На следующий день Джош без предупреждения навестил лагерь. Заметив среди травы структуры, нечто вроде старомодных ульев, высотой доходящих примерно до колена, он подошел, чтобы осмотреть их. Устройство напоминало гнездо гладких бронзовых труб, усыпанных дисками. Концы труб были открыты. Когда Джош прошел мимо, послышался слабый треск. Неожиданная вспышка света ослепила его.

— Все в порядке, мы отключили систему.

Солдаты. Он не слышал, как они подошли. Одна из них — темная девушка — выглядела слишком миниатюрной для того, чтобы быть военной. Но и у нее, и у ее спутника-мужчины на груди висели винтовки. Внешне это оружие не слишком отличалось от того, что Джош видел в старых фильмах.

— Чем мы можем вам помочь?

— Что это? — спросил Джош, уставившись на механизм и делая вид, что не замечает оружия.

— Это — система безопасности. Она сообщает нам о незваных гостях. — Девушка по-прежнему оставалась напряжена как струна, и это чувствовалось в ее голосе. Неужели он напугал их? — Я провожу вас к суперинтенданту Франкленд.

Прервав созерцание устройства системы безопасности, Джош последовал за морскими пехотинцами к группе квадратных зеленых домиков-модулей, возвышающихся среди травы. Внутри были простые, сверкающие чистотой коридоры. А из-за прозрачных стен создавалось ощущение, что ты оказался под водой.

Франкленд они застали в необычной позе. Она стояла на четвереньках и вытирала пол комком ткани. Женщина-солдат ошеломленно уставилась на нее. Суперинтендант даже не подняла головы.

— Слушаю, Куруши, что у вас?

— Посетитель, мэм.

Только тогда суперинтендант поднялась на колени и посмотрела на Джоша.

— Так будет лучше? — поинтересовалась Шан. — Тут пока не слишком комфортно.

— Вы моете полы? — удивился Джош.

— Существует расписание дежурств. — Отложив в сторону половую тряпку, она встала на ноги. — И я должна исполнять обязанности наравне со всеми.

— Мне нужно поговорить с вами.

Куруши и другой солдат тотчас исчезли. Франкленд вытерла руки о штаны и предложила Джошу присесть. Судя по всему, мытье полов не ассоциировалось у него с образом командующего экспедицией… точно так же, как и у солдат, судя по выражениям их лиц.

— Я договорился о том, чтобы с вами побеседовал один из представителей вес'хар, — сообщил он.

— Здесь?

— Возможно, лучше будет, если встреча произойдет в моем доме.

— Я что-то должна подготовить заранее? Мне нужно стараться избегать определенных тем в разговоре?

— Он привык к людям, говорит на превосходном английском. К тому же он несколько отличается от типичных представителей его народа.

— Существует ли у вес'хар приветствие, которому я могла бы научиться?

— Ему этого не нужно. Кроме того, наш речевой аппарат не предназначен для воспроизведения звуков их языка. Мы многие годы знаем Араса, и смею вас заверить, вы можете говорить с ним абсолютно откровенно. Фактически я именно это и собирался вам сказать. Вес'хар не терпят обмана. — Джош встал, собираясь уйти. Казалось, он сказал все, что собирался сказать, хотя теперь он испытывал сильное любопытство в отношении суперинтенданта. — Я дам вам знать, когда он придет.

Шан проводила его взглядом, но, прежде чем она вновь смогла вернуться к тряпке в углу комнаты, Джош обернулся. На мгновение он застыл в дверном проеме.

— Вы развернули систему безопасности… — заметил он.

— Морские пехотинцы хотят чувствовать себя в безопасности. Эта система всего лишь поднимет тревогу. Они отключили боевую часть.

— Не думаю, что кто-то здесь причинит вам вред.

— Я тоже. Именно поэтому я приказала отключить боевую часть. — Она улыбнулась. — Как я понимаю, существуют некие территориальные трения. Это нервирует военных.

— Исенджи? Вес'хар никогда не позволят им вновь приземлиться на этой планете. Мы должны бояться только самих себя.

«Улетайте, пожалуйста, улетайте, — мысленно умолял он, шагая прочь от станции. — Возвращайтесь домой и скажите, что в этом мире слишком много своих проблем. Скажите, что осваивать его экономически невыгодно. Делайте что угодно, только оставьте нас в покое».

Джошу пришлось проделать долгий путь через заплаты посевов зерновых культур, осторожно ступая между недавно посеянными бобами, ростки которых уже пробились из почвы. Он видел Джеймса с друзьями, они болтали, обрабатывая кусты конопли. Менее чем через сотню дней они соберут урожай.

В этот миг он боялся изменений больше смерти. Он никогда не знал, какому поколению в конечном итоге придется восстанавливать Землю, но он знал, что эта колония лишь временное поселение. На самом деле он хотел, чтобы так было всегда. Разве нужны они Земле? Можно ведь служить Богу, находясь где угодно.

Но это длань вес'хар, а не Бога, позволила им жить здесь. Без помощи инопланетян колония быстро истощила бы все ресурсы и погибла. Драгоценный груз земных культур был бы утерян. Удивительно лишь одно: возможно ли, чтобы Бог предусмотрел вмешательство вес'хар. Ведь как бы то ни было, а люди полагались исключительно на вес'харские технологии.

Когда Джош пришел домой, Дебора играла с Рэйчел. Маленькая девочка держала лист конопляной бумаги, перечеркнутый синими и зелеными линиями.

— Смотри, пап! — позвала она, кружась у его ног и едва не свалив его. — Я нарисовала поля. Это рисунок для Араса.

— Прекрасно, сладкая моя. Думаю, ему понравится. — Он подхватил девочку на руки и встал рядом с Деборой, которая убирала назад в коробку кисти и краски. — Он сказал, когда придет?

— Он будет здесь завтра. Больше он ничего не говорил.

— Ладно. Франкленд, похоже, готова к встрече.

— По-моему, она хорошая женщина. Думаю, тебе стоит хоть немного доверять ей.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Перед тем как покинуть наш дом, она прибрала свою комнату. Могу лишь заметить, что это необычно. Это многое говорит о человеке.

Джош улыбнулся.

— Да, теперь я знаю, что она из тех людей, которые всегда сами за собой убирают.

— Почему у Араса такие когти? — неожиданно перебила их Рэйчел.

— Потому что он Арас, — ответила ее мама.

— Он говорил, что у людей не бывает таких когтей.

— Да. Арас сильно отличается от нас. Даже от вес'хар он сильно отличается, дорогая. Но не стоит говорить об этом, когда у нас в гостях будут чужие люди… Ты же знаешь, у нас есть свои секреты.

— Да, мамочка… А Арас — ангел?

— Нет. Он всего лишь тот, кто заботится о нас. И мы тоже, в свою очередь, заботимся о нем. Ты же понимаешь? Мы храним в тайне его секрет.

Рэйчел поднесла палец к губам, призывая к тишине. Потом она высвободилась из рук Джоша и выскользнула из комнаты вместе со своим рисунком.

— Иногда такое случается, — заметила Дебора. — Мы все проходим через это. Самое сложное — должным образом относиться к его долголетию.

Джош лишь слабо улыбнулся. Он сел за стол, налил чаю и взял кусочек лимонного пирога, который поставила перед ним Дебора. Его жена, как обычно, была права. Они все рано или поздно проходили через это.

— Особого внимания требуют дороги, — объявил Джош, уверенно шагая вперед. — Они — живые.

Шан тащилась следом за Беннеттом, Бекеном, Месеви и Райатом, зеркально копируя их шаги вдоль слегка выгнутой полосы спутанной растительности. Впереди шел Джош. Он показывал дорогу.

— Выходит, вес'хар строят органические дороги? — спросил Месеви.

— Нет. Устойчивые дороги через заболоченные районы складываются из колоний микроорганизмов. Мы всего лишь пользуемся ими. — Джош говорил тем самым терпеливым тоном, каким обычно разговаривают с детьми. — Эти дороги время от времени смещаются. Внимательно смотрите, не заметите ли где темный мох. Это место еще должным образом не заросло.

— Насколько глубоки местные болота? — поинтересовалась Шан.

— Могут быть глубиной до нескольких метров, — ответил Джош, не поворачивая головы. — Попадете в них и утонете.

Месеви и Райат ничего не сказали, но Шан заметила, как дружно подтянули они рюкзаки, словно проверяя их баланс. У Беннета и Бекена были металлические шесты — очевидно, стандартный предмет для прогулок по болотистой местности. Шан с удивлением встретила подобную предосторожность. Она привыкла к цивилизованной, застроенной городами Европе. Там эти палки пригодились бы только в том случае, если бы нужно было заехать кому-то в ухо.

— Для чего эти палки? — шепотом спросила она у Беннетта. От него пахло мылом и дорогим парфюмом. — Для того чтобы мерить глубину?

— Нет, мэм. Для того чтобы выбраться из трясины.

Трясина… или, точнее, болото выглядело обманчиво. Местами цвет его был столь же насыщенным, а поверхность столь же совершенной, как у зеленого мяча для боулинга. Однако местами темнели омуты, напоминая о реальной опасности этого места. Без сети тенет — растительных дорог — настоящей паутины, растянувшейся по всей поверхности, болото стало бы реальной преградой между колонией людей и остальной частью острова.

Время от времени Месеви и Райат останавливались взять пробу грунта и изучить полученные данные. Джош в такие моменты всегда был рядом с ними, внимательно наблюдая за тем, что они делали. Месеви разворачивала рулон белой ленты, отрывала десятисантиметровую полосу, предварительно надев на руки специальные перчатки, и осторожно проводила этой лентой по поверхности болота.

— Так будет нормально, Джош? — всякий раз спрашивала она. — При таком методе сбора образцов для анализа я получаю лишь поверхностные клетки.

Джош, казалось, был удовлетворен тем, что пробы брались «неагрессивно». Само же болото все происходящее, казалось, ничуть не волновало.

— Прекрасно, — всякий раз говорил он, когда Месеви останавливалась у следующего участка иного цвета и вновь проделывала всю процедуру. Райат просто следовал за ней. Выглядел он несчастным. Неожиданно он споткнулся.

— Будь поосторожнее, — предостерег Бекен. — Не спеши. Или ты хочешь, чтобы мы вылавливали тебя из трясины, словно инопланетную рыбу?

«Не уверена, что нам это удалось бы, — подумала Шан. — Презренный дерн. — Она достала свою шебу и проверила, фиксирует ли та маршрут, которым им придется возвращаться в лагерь. Эдди был занят на линии и подкачал свою звуковую копию. — Один Бог знает, как он сумел набрать так много материала для истории просто из создания лагеря, монтажа модулей и созерцания оранжевой травы, растущей вдалеке. Нужно дать ему премию за изобретательность».

Беннетт повернулся и остановился, поджидая суперинтенданта. Нервно улыбнувшись, он пропустил ее вперед. В этом месте дорога стала всего в полметра шириной.

— Ничего себе, — пробормотала Месеви. Потом она показала пальцем. Впереди, сверкая на поверхности трясины, словно лосось, выпрыгивающий из воды, поблескивал какой-то прозрачный лист. Шан, сканируя, повела шебой.

— Арас называет это шевеном, — объяснил Джош. — Лучше держаться от них подальше. Они окутывают жертву, так как обычно они больше, много больше. А потом они переваривают вас заживо.

— Высасывают насухо, вы хотите сказать.

— И часто тут такое происходит? — поинтересовался Беннетт. Шан уже упоминала при нем о скальном бархате, и идея о том, что его могут съесть заживо, казалось, не слишком обрадовала его. Он едва ли не дрожал. — Разве в этом мире нет каких-нибудь пушистых, безопасных зверушек?

Джош не ответил.

Они долго наблюдали, как шевен колыхался на водяной поверхности подобно полиэтиленовому пакету. А потом с громким хлюпом ушел под воду — вероятно, заметил жертву в грязевых глубинах. Шан охватило знакомое ощущение, которое она всегда испытывала, когда узнавала о чьих-то страданиях.

— Мы ведь, точно как и вы, суперинтендант, можем всегда использовать вашу базу данных, — заметила Месеви. Казалось, она чувствовала облегчение от того, что шевен не обратил на нее внимания. Шан убрала шебу. Возможно, перспектива встречи с представителями фауны и флоры, имеющими весьма неприятный пищеварительный процесс, остановит ученых, заставит их не испытывать удачу, пытаясь заполучить живой образец ткани.

Дорога начала сужаться. Джош остановился и огляделся.

— Мне жаль, — начал он. — Я был здесь на прошлой неделе, но с тех пор дорога сместилась. Раньше по этой тропинке можно было перейти через болота, а теперь — нет. Медленно повернитесь. Возвращаемся до ближайшей развилки. Только вначале пропустите меня вперед.

Они попытались встать как можно ближе к краю, чтобы пропустить Джоша, с тем чтобы он вновь шел впереди, возглавляя отряд. Шан почувствовала небольшой толчок, поскольку живая дорога ходила из стороны в сторону при каждом шаге, словно веревочный мост. Ступая очень осторожно, Джош миновал Шан и, остановившись, снова осмотрелся.

— Жаль, — пробормотал он. — Кажется, нам придется проделать большой крюк. В следующий раз я воспользуюсь наземным судном. Это не так рискованно.

Краткий вскрик заставил всех обернуться. Месеви не было видно, по крайней мере на дорожке. Она стояла по колено в болотной жиже. Потом за какую-то секунду она провалилась по пояс. Она пыталась бороться, но делала это молча.

— Держись! — закричал Беннетт. Словно канатоходец выставив руки в разные стороны, он подошел к краю дорожки. — Она «за бортом»!

Шан удивилась: где до сих пор плавает шевен?

Бекен на полную длину вытянул шест в сторону Месеви, а сам лег на плоский край дороги. Беннетт опустился на колени рядом с ним и вытащил веревку. Месеви медленно шагнула вперед. Наконец у нее прорезался голос:

— Боже, я тону. Меня засасывает, о Боже…

— Стой спокойно, — приказал Беннетт. Он говорил спокойно и, судя по всему, великолепно себя контролировал. — Перестань сопротивляться. Стой спокойно.

— Я не могу.

— Откинься на спину. Давай-ка. Сделай это и представь себе, что лежишь на траве.

— Я…

— Сейчас же. На спину.

Она сумела изогнуться и повалилась назад. Глаза ее были широко открыты от ужаса. Бекен подсунул шест ей под спину.

— Попытайся подсунуть его под свои бедра.

Шан шагнула вперед. Она знала, что не сможет сделать чего-то того, что не смогли бы сделать морские пехотинцы, но чувствовала, что не должна упускать контроль над ситуацией в критическом положении. Где этот шевен? Должно быть, все остальные думали только о нем. Однако никто ничего вслух не сказал.

Беннетт изо всех сил пытался подпихнуть шест под Месеви.

— Прекрати сопротивляться, — приказал он. — Чем больше ты двигаешься, тем больше тебя засасывает. Ты ведь знаешь о поперечной силе? Скажи мне, Сабина, знаешь? Поперечная сила. Смотри на меня. Расслабься. — Он повернулся к Шан и протянул ей конец веревки. — Закрепите его где-нибудь, мэм. Вы сможете завязать беседочный узел?

— Попробую. — Шан казалось, что все происходящее — сон. Она обмотала конец веревки вокруг талии. Странное ощущение того, что она поступает правильно, охватило ее. В какой-то миг ей показалось, что она вернулась в детство, она снова на побережье со своим отцом. Он тогда учил ее, показывая, как завязываются морские узлы. Кролик вылез из норы… оббежал дерево… нырнул назад в нору.

Она затянула узел и быстрым движением проверила, как он держит. Так или иначе, Шан даже вспомнила, как, если понадобится, выпустить веревку. Беннетт потянул за веревку и перекинул другой конец ее Бекену. Тем временем Месеви начала снова метаться, не способная сдержать панику, хотя ей следовало лежать спокойно, плавать на поверхности. Шест, просунутый под бедрами, должен был поддерживать ее на плаву.

Полиэтиленовый пакет появился на поверхности в нескольких метрах от Месеви.

— Замри, — приказал Беннетт.

Если он и колебался, то это длилось долю секунды, не более. Солдат крутанулся, оказался на поверхности болота, но по-прежнему не выпускал шест из руки. Он поплыл в сторону Месеви и крепко схватил ее. Все это происходило медленно, в полной тишине, если, конечно, исключить рыдания Месеви. Беннетт накинул на нее петлю, а Бекен медленно потянул.

— Двигайся медленно, — закричал ей Беннетт. — Давай. Как морская звезда. Руки и ноги в стороны. Не бултыхайся.

И вот она уже наполовину на твердой земле. Бекен покрепче ухватил ее и буквально втащил на дорожку. Беннетт все еще плавал на спине, подсунув шест под спину. Он ждал, пока Бекен освободит веревку и кинет ее ему.

Часть шевена вновь засверкала над трясиной. Похоже, тварь была мелкой. Но она могла оказаться и огромной. Шан, стараясь не обращать на нее внимания, покрепче сжала веревку, обмотанную у нее вокруг пояса.

— Тварь рядом, — прошептал Райат. Он помог Месеви подняться на ноги и осмотрел ее. Два морских пехотинца встали, тяжело дыша от усилий, покрытые таким количеством «образцов», о котором Месеви могла только мечтать.

— Возвращаемся на базу, — приказала Шан, правильно почувствовав то самое мгновение, когда она снова могла взять все происходящее под контроль и вновь начать командовать. — Думаю, на сегодня хватит. Давайте следом за Джошем.

Потом она положила руку на плечо Беннетта.

— Хорошая работа, — похвалила она.

Солдат ничего не ответил. Просто шагал вперед. Лицо у него было белым-белым, а ноги едва сгибались. Только сейчас Шан поняла, какой ужас он испытал. Поняв это, она оказалась потрясена больше, чем в тот момент, когда увидела Месеви, которую засасывало болото. И тогда Шан взяла Беннетта за локоть. Она не хотела, чтобы другие заметили, в каком он состоянии.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

— Да. Все отлично.

— А по-моему, нет. — Она сжала его лицо ладонями и заставила посмотреть ей в глаза. Слизь и грязь все еще покрывали его лицо, но глаза были широко раскрыты, зрачки — расширены. — Пойдем. Дыши медленнее.

Остальные отошли чуть вперед. Правда, Бекен остановился посмотреть, что происходит сзади. Потом, поняв, что ни суперинтенданту, ни Беннетту зрители не нужны, догнал остальных.

— Все в порядке. Пойдем. Постарайся дышать поглубже.

— Мне жаль, мэм.

— Нет проблем. Давай на секундочку остановимся.

— Ладно, ладно.

Он выдернул голову из ее ладоней и шагнул к краю дорожки. Отбросить страх — проклятый животный страх. Она чувствовала, насколько ему тяжело. Но он продержался достаточно долго, чтобы спасти Месеви, а для этого нужна большая выдержка, чем Шан могла вообразить. Встреча с шевен означала мучительную смерть. И он пошел на риск, чтобы спасти практически незнакомую ему женщину.

— Похоже, я этого никогда не забуду. — Он вытер рот тыльной стороной руки, так как ладонь была покрыта грязью, а потом повернулся и медленно пошел вперед. Он не просто едва не потерял контроль над своим желудком, он чувствовал себя обгадившимся. — Какой я, к черту, морской пехотинец… Извините, мэм… Я ведь ничего не нарушил?

Шан подстроилась под его шаг. Она очень жалела, что не является профессиональным психологом.

— Не говори ерунды, — зашипела она на него. — Я тоже едва не потеряла самообладание, скажу тебе. Ты бы мог счесть себя полным дураком, если бы ничуть не испугался.

— Но я испугался. Теперь каждый об этом знает. — Беннетт вытянул левую руку, и тут же на вживленном под кожу компьютере появились данные сердечной деятельности и показатели содержания адреналина в крови. — И вот эти данные постоянно передаются в центральный компьютер. Без этого я и пукнуть не могу.

— Никакой личной жизни? Так? Он покачал головой.

— Полная диагностика тела и голоса. Так будет надежно во время сражения. Я не смогу отключить эти датчики.

Шан осторожно взяла его за руку.

— Не надо бояться, Эйд. — Она специально использовала его первое имя, чтобы он почувствовал в ней друга. — Все это естественно и говорит лишь о том, что ты не нырял головой в омут.

— Нет, я паникер. Мне кровь в голову ударила. Только поэтому я бросился ее спасать.

— Сегодня ты не выглядел паникером.

Он пожал плечами, печальный и такой опустошенный, словно полоумный. Только тогда Шан поняла, что ее попытка не удалась. В ее мире было много героев. У Беннетта, который смог встать лицом к лицу с опасностью, оказалась кишка тонка. Единственным его желанием было вновь стать одним из них…

Исмат Куруши и Синг Чахал вышли им навстречу, посмеиваясь.

— Ты, парень, просто молодец, — заметил один из них. — Приготовить тебе еще один завтрак?

Беннетт игнорировал эту шутку, молча пройдя мимо них.

— А ну-ка прекратите! — фыркнула Шан. Морские пехотинцы замерли словно замороженные. — Что это за гребаные шутки, черт побери? Выкажите хоть минимальное уважение по отношению к своему товарищу.

Шан тут же пожалела о своей вспышке и была сильно удивлена тому, что оба морских пехотинца отреагировали: они остановились, отдав потешный салют.

Беннетт повернулся к ней:

— Вот это я и имел в виду, мэм. Они спишут меня, потому что я испугался. Но вам спасибо в любом случае.

— Так, выходит, все, что ты делаешь или говоришь, записывается?

— Все.

— В самом деле все? Беннетт зацепился за это.

— Ах… Да. Тут совсем другое, чем в вашем случае… Я слышал, однажды вас хотели отстранить, и все знают, что из этого вышло.

Их взгляды встретились. Они смотрели друг другу в глаза всего на секунду дольше, чем обоим того хотелось. И Шан была удивлена, почувствовав тревогу. Перед ней был храбрый морской десантник. И в какой-то момент она почувствовала к нему половое влечение. Она даже толком не поняла, что происходит. Позор! Он был хорошим солдатом, храбрым, насколько это возможно. Она сама приготовила ему кофе в столовой, а не в своей каюте, чтобы избежать любых крамольных мыслей. В конце концов, все это — ерунда, она легко могла подавить все свои чувства.

— Можно войти? — спросил Чампсиаукс. Его прекрасное лицо с тонкими чертами появилось за полуоткрытым люком модуля Шан. Сейчас, побрив голову, он выглядел очень импозантно. — Я свободен, пока Эл вновь занялся картографированием.

— Знаю, — кивнула Шан. — Я видела, что активирована линия пересылки данных спутника на наземную станцию.

— Да, но я уже проделал некоторую работу над изображениями. У вас есть пять минут, чтобы взглянуть?

Шан свернула экран и откинулась на спинку кресла, не уверенная в том, что геолог может ей показать. Чампсиаукс выглядел очень наивным. А может, это впечатление сложилось у Шан потому, что Чампсиаукса финансировали не столь уж агрессивные организации. Так или иначе, но выглядел он настоящим ботаником. Его интересовали только камни. Он не пытался расшифровать генные коды, не манипулировал бактериями, пытаясь разобраться с неизвестными болезнями, не бросал вызов самой Природе. Он всего лишь созерцал ее творение.

А теперь он хотел, чтобы и Шан взглянула на то, что он откопал. Это было очень яркое изображение, отпечатанное на смарт-бумаге, оно выглядело много реальнее обычных образов на экране. Шан взяла лист, который он протянул, и уставилась на него. Красные, синие и грязно-зеленые трехмерные образования — словно ты смотришь через глаз летящей высоко в небе мухи, а земля медленно разворачивается перед тобой. На вершине этого миниатюрного мира находились перекрестья желтых и фиолетовых линий. Их было очень много, неестественно много, и все вместе это напоминало какую-то диаграмму. Причудливые клеточки расползлись по всему листу.

— Город, — только и сказал Чампсиаукс.

— Не могу сориентироваться с масштабом.

— Представьте себе Нью-Йорк, — предложил Чампсиаукс. — Город миллионов. Даже если такие физические разграничения, как стены и дороги, исчезли со временем, все равно остается пассивное нарушение естественного пейзажа. Вы сможете что-то увидеть только с помощью сонара или лазера, установленного на орбите.

— Конечно. Я часто видела фотографии археологов. Скажите мне, это фото какой территории?

— Это острова той же цепи, что и наш. Тут все острова вплоть до береговой линии континента. Когда-то в прошлом эта планета была плотно заселена. Однако я не эксперт, я всего лишь геолог, но могу вычислить возраст этих руин так же хорошо, как и любой другой.

Шан внезапно вспомнила, как она стояла с Джошем Гарродом. Тот смотрел на пустоши, протянувшиеся к берегу. Тогда он сказал, что некогда там было поселение, которое полностью уничтожили. Теперь Шан попробовала сориентироваться, определить место из базы на этой карте.

— А где мы находимся?

Чампсиаукс щелкнул пальцем по изображению на самом краю смартфото, и тогда появилось новое изображение.

— Вот здесь, — сказал он и еще раз щелкнул, увеличив масштаб изображения.

Теперь Шан смогла различить береговую линию, крошечное пятнышко их лагеря и едва заметную цепочку куполов Константина. Прежние постройки были отмечены на слое более слабых линий сетки, но они покрывали весь остров словно паутина. А когда Шан изменила масштаб, она увидела, что следы построек есть на следующем острове и еще на следующем.

Однако эта сеть следов могла оказаться много старше, чем отсутствующий город. История этой планеты была одним из тех пробелов, которые она хотела заполнить. Тут могло произойти то же, что и на Земле, — глобальное строительство: здание за зданием, столетие за столетием. Но она знала, что все это ей сильно не нравится.

Вес'хар не просто стерли город, они уничтожили целую расу.

— Могу я оставить снимок у себя? Я хотела бы его кое-кому показать.

Чампсиаукс кивнул.

— И как вам все это? Я понимаю, мы тут не для того чтобы заниматься археологией, но ведь это — адская находка!

— Это зависит от того, в самом ли деле эти линии — следы искусственных образований. А ведь они могут напоминать дороги через болото.

Кроме того, многое зависит от того, почему эти города перестали существовать. Шан чувствовала, что вес'хар просто так ничего делать не станут. Однако Чампсиаукс явно нервничал.

— Посмотрим, что я смогу узнать у местных жителей, — продолжала Шан, пытаясь выглядеть как можно более беззаботно, а не как человек, худшие подозрения которого только что подтвердились. Гражданские не должны получать подобной информации.

Но по крайней мере теперь она понимала истинную картину, сознавала, с чем ей предстоит иметь дело. И еще ее мучил вопрос: сможет ли и дальше Джош помочь ей, сможет ли он и дальше отвечать на ее вопросы? Хотя люди обычно всегда делали это, нужно было лишь задать вопрос правильным образом.

А ей в своей жизни редко приходилось спрашивать дважды.

— Можно на секундочку?

В этот раз через круглый люк в модуль Шан заглянула Хагель. Шан оторвалась от экрана шебы. Это становилось навязчивым.

— Что-то случилось?

— Не совсем так. Я просто хотела бы, чтобы вы осознали всю пикантность ситуации. — Хагель вошла в модуль и прикрыла люк. — Боюсь, мне придется нарушить врачебную тайну.

— Продолжайте. Я не стану сообщать об этом в Главный медицинский центр, если вы считаете, что это не нужно.

— Все дело в командоре Невилл.

— Понятно, и что с ней? С ней что-то не в порядке?

— Она беременна.

Шан откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула.

— Да уж! Ужасно!

— Я считаю, что в данных обстоятельствах вы обязаны знать. Ничего страшного… Но мы должны что-то сделать. Однако действовать нужно очень осторожно. В колонии полно женщин, однако они давно акклиматизировались. Их организмы перестроены. Они приспособились к низкому содержанию кислорода.

— Но ведь Невилл — не колонистка. Она, как я до этого предполагала, является командиром военного корабля.

— Да, конечно. Однако нет никакой причины для того, чтобы она не делала того, в чем биологически нуждается ее организм. Тем более если она не находится на боевом дежурстве.

— Она собирается оставить ребенка? — Да.

— Ладно, это ее выбор. Однако, по-моему, это — страшная глупость. — Шан мысленно прокрутила их предыдущую беседу. Как расценить поведение Невилл? Как предательство? — Она ведь уверила меня, что ее люди дисциплинированны и смогут держать себя в руках, не выскакивая из трусов при первой возможности. А в этом случае…

— Полагаю, перед отправкой она прошла соответствующие тесты, и они ничего не показали. — Говоря это, Хагель выглядела несколько смущенной. — Но ведь возможна ошибка.

— Извините. Я не профессионал в этих вопросах, но скажите прямо, возможны осложнения?

— С медицинской точки зрения — да. Очень рискованно носить ребенка в таких условиях, даже если бы Линдсей Невилл была молодой и подготовленной для роли матери.

— Ладно. Вы должны будете сообщить мне, когда наступит время ей оставить командование. Кто-нибудь еще знает об этом?

— Только мы. Вы же не станете рассказывать о нашей беседе? В противном случае я вынуждена попросить вас держать все это в тайне.

— Нет, я никому не скажу, — ответила Шан. «Интересно, когда Линдсей сама мне об этом скажет?» — Спасибо за то, что поставили меня в известность.

— Кроме того, Эдди попросил, чтобы я сообщила вам, что он хочет взять у Араса интервью.

— Я передам его просьбу.

Хагель неуверенно улыбнулась, словно не в силах найти предлог покинуть каюту суперинтенданта.

— Вы не будете слишком суровы с Линдсей?

— Смею вас заверить, я отлично помню все, чему меня учили на курсах менеджеров и управляющих.

— Это как раз то, чего я боялась. Вы действуете слишком по-мужски, последовательно, ничуть не отклоняясь от графика работ и инструкций.

— Вы хотите сказать, что я не понимаю женщин?

— Возможно.

— Если женщина хочет играть в мужские игры и получать мужскую зарплату, она должна действовать как мужчина. Я не утверждаю, что это — профессиональный подход, но я нахожусь в своем кабинете в двадцати пяти световых годах от Централа, но меня в любое время могут вызвать и прислать приказ о снятии с поста, если хоть кто-то почувствует мою слабину. — Сказав это, она поняла, что с тем же успехом могла сделать у себя на лбу татуировку: НЕАНДЕРТАЛЕЦ. — Дееспособность и живучесть команды зависят от каждого.

— Но вы должны помнить, что люди типа Линдсей очень сильно зависят от вас.

— Да, я понимаю все это, но каждый должен платить за свои промахи.

Хагель кинула.

— Я ожидала слишком многого.

Шан ничего не ответила. Если она позволит Хагель почувствовать, что победила в споре, — превосходно. Сама-то Шан отлично понимала, откуда взялась ее иррациональная ярость. Линдсей не сделала того, что совершила бы Шан Франкленд, окажись она в подобной ситуации.

Все люди совершают ошибки. Шан подумала о «Зеленой ярости», и это отвлекло ее от Линдсей. Во время операции не было допущено никакой ошибки, но для должного общественного мнения пришлось создать иллюзию о том, что она прокололась. Своеобразный способ. Ее профессиональная гордость удовлетворилась тем, что работа была сделана. А потом все это не имело никакого значения, потому что все, кто мог что-то потерять, были либо мертвы, либо забыты.

«Глупая корова, — сказала она сама себе. — Ты ложилась с кем-то в постель, потому что это было необходимо, а не потому что тебе так захотелось». Но она все еще чувствовала себя обманутой и виноватой в том, что тогда произошло.

И еще… По каким-то причинам, возможно, виной всему был подсознательный брифинг, у нее в памяти все время всплывало имя Элен…

«Как мне поговорить с ней об этом?»

Нехорошо, если второй по значимости в ее команде — ее второй процессор, как в шутку говорили морские пехотинцы о Линдсей, — даже не попыталась сообщить ей, что беременна. И это-то в середине миссии!

Шан не могла уснуть. Из-за бессонницы она вынуждена была снова и снова обдумывать сложившуюся ситуацию. Она могла приказать Линдсей сделать аборт без всяких объяснений, как руководитель группы. Так требовали инструкции. Но все в Шан противилось этому решению. Так будет лишь хуже. Линдсей нужно понять, что, если Шан даже и придется так поступить, она сделает это во благо остальных.

С другой стороны, морские пехотинцы не нуждались в подобном обращении. Все они проявляли к Шан должное уважение, впрочем, точно такое же, как к ученым. Проходя мимо, она чувствовала, как они напрягались, словно она хотела выстрелить в кого-то из них. «Похоже, я состарилась, — подумала Шан. — Я потратила двадцать пять лет, занимаясь самосовершенствованием, а все, что мне удалось, так это снискать дурную славу. Но пока у меня есть преимущество».

Возможно, те же проблемы тяготили Линдсей. На Земле она могла бы стать пилотом высокого класса, ну а оказавшись здесь, она не смогла придумать ничего иного, чтобы вновь оказаться в центре внимания. Это беспокоило Шан, словно болячка. Похоже, пора было наладить с Линдсей нормальный контакт…

Шан лежала на койке, разглядывая потолок своего модуля, и пыталась придумать, как лучше подойди к решению этой проблемы, когда модуль тряхнуло.

Приглушенное «бум!» эхом разнеслось по всему комплексу. Шан прислушалась. Потом, вскочив с койки, она быстро нырнула в коридор, постепенно переходя на бег. У входа на базу собрались большая часть свободных от вахты морских пехотинцев и половина ученых. Все они стояли, озираясь, хотя не могли ничего рассмотреть в темноте.

— Что это было? — спросила Шан, конкретно ни к кому не обращаясь.

— Сработала защитная сетка, — объяснил Чахал, один из двух инженеров морской пехоты. — Больше нечему.

— Я думала, мы ее отключили. Где командор Невилл? Позовите ее.

Чахал отошел. Кто-то, топая, подбежал к ним. Это был Беннетт. В руках винтовка. Вытянув указательный палец, он показал куда-то во тьму.

— Боже, похоже, мы кого-то подстрелили, — пробормотал он. — Защитная сеть сработала.

— Нужен доброволец провести разведку, — объявила Шан. — Можете вы проследить, куда мы стреляли?

— «Зеленый-65» отсюда, — сказал он, указав направление. — Подождите, мэм, я прихвачу Вебстера.

— Подождите… Вызовите Джоша Гаррода. — Шан надеялась, что они пальнули не по одному из колонистов. Но в таком случае в расследование должен быть вовлечен кто-то из местных. — Необходимо вызвать его как можно быстрее.

— Я так не думаю, мэм.

— А я так считаю, сержант. Он знает округу много лучше любого из нас. Я обещаю, что все это время буду оставаться на связи.

Шан отправилась назад в свой модуль, чтобы взять шебу, аптечку и накинуть куртку. Она не собиралась ждать появления Джоша. В коридоре ее остановила Хагель.

— Вам понадобится медик, — объявила она. — Вы хоть представляете, как этим пользоваться? — поинтересовалась она, покосившись на аптечку.

— Я вызову вас, если в этом возникнет необходимость. — Шан подозревала, что с первой помощью они могли сильно запоздать, даже если бы Хагель знала анатомию инопланетян…

Шан шагнула в ночь, и кромешная тьма окутала ее, вызвав потрясение, как порой бывает у тех, кто привык жить в мире, залитом огнями городов. Вес'едж — луны, которая больше всего вызывала беспокойство у Шан, — в небе не было. Отсутствовала и GPS[29]. Компьютер мог нанести на карту каждый шаг Шан, чтобы потом она без помех могла вернуться в лагерь, но он не мог проложить ее маршрут. Тем не менее суперинтендант включила компьютер.

Неподалеку она обнаружила дорожку — земля и какие-то обломки. Шан достаточно хорошо различила ее в свете экрана компьютера. Там было что-то металлическое. Она медленно пошла вперед, рассматривая то, что лежало на земле. Фрагменты искореженного металла становились все больше, и теперь она попыталась рассмотреть их маркировку.

Это ничуть не походило на остатки какого-то земного механизма. Без сомнения, вещица была инопланетного происхождения. Темный, матово отсвечивающий металл там, где свет шебы падал на него. Шан даже смогла разглядеть строчку синеватых символов.

Где-то там, насколько она понимала, в конце этой импровизированной дорожки, находился мертвый пилот-инопланетянин. Убрав компьютер, она медленно пошла дальше. За спиной она услышала «тум-тум-тум» — кто-то со всех ног мчался следом за ней. Джош Гаррод замедлил бег и остановился возле нее, тяжело дыша.

Выглядел он обезумевшим. Он словно хотел подтвердить худшие опасения Шан: они подстрелили одного из миротворцев вес'хар. Сами-то колонисты редко покидали лагерь ночью.

— Вы говорили, что не станете стрелять.

— Джош, ты не можешь себе представить, насколько мне жаль, что все так вышло.

— Думаю, он хотел просто прогуляться вокруг. Я даже и представить себе не мог, что он использует какой-то транспорт.

«Пусть хоть один раз случится так, что я буду бояться худшего, но все выйдет иначе, — подумала Шан. — Ну хоть один раз».

Она проклинала себя за то, что сама не проверила защитную сеть, не узнала, как та работает, и не проследила за отключением части функций защиты. Не стоило доверять куму-то делать эти вещи.

Джош чуть обогнал ее. Шан отлично слышала его дыхание. Хотя это было скорее рыдание, чем вздохи, словно ему приходилось бороться за каждый вдох. «Больше он никогда не поверит моим обещаниям». Сержант, который ее тренировал — теперь-то он давно умер, — часто нашептывал ей в ухо, что все всегда нужно увидеть собственными глазами, проверить самой. Второй раз в жизни она отмахнулась от его слов…

— Боже! — пробормотал Джош. Но он, естественно, подразумевал совершенно другое.

Небольшое транспортное средство по большей части осталось целым. Если бы можно было вновь собрать его, то размером оно было бы с большой джип. Шан видела заднюю часть сиденья, торчащую из вздыбленной земли, и то, что скорее всего раньше было передними стабилизаторами. Машине крепко досталось. Самое время поискать тела. Шан чуть отступила и, выдвинув антенну, приказала компьютеру просканировать место катастрофы. А Джош тем временем начал руками разгребать обломки. Шан ничем не могла ему помочь. Она и дышала-то с трудом.

Тут было достаточно места, чтобы выйти вперед и осветить сцену катастрофы. Шан заранее подготовилась к потрясению. Всегда неприятно обнаружить чьи-то внутренности и отдельные части тела, и сколько раз ни оказываешься на месте несчастного случая — чем хуже картина, которую вы заранее представили, тем легче потом смириться с неприятной реальностью.

Шан провела по обломкам лучом фонарика.

— Боже мой, Иисусе! — только и смогла произнести она, забыв, насколько чувствителен к подобным замечаниям ее спутник. У нее аж земля ушла из-под ног.

Из-под обломком в ее сторону вытянулась рука в перчатке — рука со множеством пальцев…

Шан установила шебу на плоской поверхности крыши кабины, так чтобы ее свет высветил тело. Джош тут же схватил шебу и передвинул ближе к Шан. Без всяких слов она поняла, что если не станет действовать осторожнее, то может повредить тому, кто ехал на переднем сиденье. Скрежет металла заставил ее замереть. Куски корпуса разошлись и разлетелись в разные стороны, словно по ним изнутри с дикой яростью ударила огромная птица. Из-под обломков вылез кто-то, но не смог удержаться на нагах и тут же упал на колени.

Джош бросился на помощь незнакомцу.

— Арас, Арас, — твердил он. — Арас, с тобой все в порядке? Ты не ранен?

Инопланетянин был большим, по-настоящему большим. Шан внимательно смотрела на него, пока он не смог разогнуться. Его движения ничуть не напоминали движения человека. И пахло от него не так, как от человека. И звуки, исходящие от него, нельзя было назвать человеческими. Он был инопланетянином, настоящим живым инопланетянином, тем, кого до сих пор видела лишь маленькая горстка людей. И осознание этого — потрясающая радость случившегося — смешалось в Шан со страхом приближающегося кризиса.

Инопланетянин. Боже и Матерь Божья! Это же самое удивительное создание в мире, и она видит его.

Какой-то звук, более низкий, чтобы можно было его услышать, но раздражающий, вызывающий зуд где-то в глубине ушных раковин, остановил ее. Потом этот звук стих.

Существо, представшее перед Шан, имело две верхние конечности, две ноги и голову, точно там, где располагалась голова у человека. Может быть, именно из-за этого он выглядел таким удивительным. Шан осторожно вытянула руки открытыми ладонями вперед, чтобы показать, что у нее нет никакого оружия.

— Мне жаль, — пробормотала она. — Это ошибка. Мы не хотели причинить вам вред.

Но понял ли он, что она сказала? Его глаза — очень темные, обведенные белыми кругами — напоминали глаза зверя, только в отличие от глаз зверей, которые она видела неоднократно, в этих глазах светился разум. Эти глаза уставились на нее. Остальную часть лица она так и не разглядела. Материя закрывала большую часть головы.

— Вы — гефес, — объявил инопланетянин. — Сначала стреляете, потом думаете.

Если бы в его голосе не звучали ноты резонанса, напоминающие отголоски инфразвука, не предназначенного для ее ушей, голос звучал бы совершенно по-человечески. Кроме того, в английском инопланетянина отсутствовали ударения. Потом он поднял руку в перчатке и стал стаскивать ткань с головы. Шан, ожидавшая увидеть, что он все же по большей части человек, была вновь поражена. Он никоим образом не походил на человека. У него была бронзовая кожа, которая поблескивала, порождая странные переливы цвета. Перед Шан застыло лицо идеализированного животного — отвратительное, но в то же время прекрасное.

— Вы можете понимать меня, — констатировала Шан. Теперь ей не было нужды волноваться об ответственности первого контакта. Явно это существо раньше встречалось и часто общалось с людьми. «Но ведь он инопланетянин, настоящий инопланетянин, — подумала она. — Поразительно!» — Вы хорошо понимаете, что я говорю?

— Даже несмотря на ваш акцент, — ответил он. — Вы — Шан Франкленд. Вы можете контролировать своих людей?

— Я могу лишь принести свои извинения. — «За все это я выпущу кому-то кишки». — Не двигайтесь. У меня с собой есть аптечка…

Инопланетянин издал звук, похожий на человеческий вздох презрения.

— Я оправлюсь сам.

— Может быть, у вас шок. Позвольте мне… — Она потянулась вперед, но Джош вытянул руку, остановив ее. Инопланетян, не мигая, уставился на суперинтенданта.

— Ваша медицина ничем не сможет мне помочь, даже если бы я нуждался в реальной помощи. — Инопланетянин попробовал свою правую руку, осторожно сгибая ее, потом левую. — Со мной все в порядке.

Джош соединил вместе ладони и поднес их к губам в жесте пародии на просителя. Он выглядел испуганным.

— Арас, вернемся назад в Константин, — попросил он. — Останься с нами, пока ты полностью не восстановишь свое здоровье.

— Это и есть ваш друг-миротворец? — спросила Шан.

— Да, это Арас Сар Июссан.

Арас кивнул, и толстые локоны темных волос выскользнули из-под его воротника. Он автоматически поправил их.

— Шан Чайл, — сказал он. — Не слишком-то радушно встречаете вы гостей.

— Безотносительно вреда, который мы вам нанесли, я принимаю на себя полную ответственность за этот инцидент, — ответила Шан.

Она протянула ему руку. Казалось, Арас уже готов был пожать ее, но в последний момент передумал.

— Я не стану причинять вам боль. Вы — матриарх?

Это было столь же хорошее определение, как и любое другое.

— Да.

— Тогда я буду обсуждать с вами условия, на которых вам и дальше позволят оставаться здесь.

— Завтра?

— Да.

— Очень хорошо.

Ориентируясь по ее компьютеру, к ним подлетел скутер. Он мог нести троих, но никого такого большого, как Арас. Однако Шан предложила Арасу занять место.

— Я могу и пешком пройтись, — пробормотала она. — Мы соберем ваше транспортное средство, когда рассветет и будет лучше видно. Мы постараемся все исправить. И если мы сумеем, мы, конечно, все отремонтируем.

— Судно само позаботится о себе, — ответил Арас. — А я могу пройтись.

— Заберите свой скутер, суперинтендант, — вмешался Джош.

— Ладно. Я только дам своим людям знать, что вы тут гуляете. — Со стороны могло показаться, словно Арас и не получал никакой травмы. Шан представить себе не могла, что он сможет идти после прямого попадания в его транспорт. Но он мог. Это выглядело сверхъестественно, и, быть может, поэтому Шан отнеслась к сложившейся ситуации с должной серьезностью. Она вновь загрузила свою шебу и вызвала Беннетта.

Потом она посмотрела на Араса. Он выглядел здоровым и совершенно спокойным. Вместо того чтобы нервничать и волноваться, он внимательно разглядывал ее. Нет, вот именно об этом она не хотела бы упоминать ни в одном рапорте.

— Выходит, мы никому не причинили вреда, — подытожила она. — Пострадало только оборудование. Мы возвращаемся.

— А с вам и-то все в порядке? Она мысленно улыбнулась.

— Со мной все в порядке. Благодарю.

Потом она встретилась взглядом с инопланетянином. Выражение его лица можно было расценить как облегчение… или как недоверие. Шан точно не знала. Но она поняла, что они каким-то образом достигли обоюдного согласия.

— Увидимся позже, — объявила она и забралась на скутер. Описав круг над обломками, она заметила темную жидкость на сиденье и разбитом экране. Жидкость могла оказаться кровью инопланетянина. К этому времени Арас и Джош уже ушли довольно далеко. Какое-то время Шан смотрела им вслед, а потом надавила на газ и обогнала их. Однако она старалась лететь не слишком быстро, чтобы не создавать воздушный поток. Пролетая мимо, она заметила темные пятна на одежде Араса. Если это не кровь, то она — не Шан Франкленд.

Однако Арас шагал так же легко, как Джош. Шан не раз видела автомобили, разбитые вдребезги, водители которых расхаживали как ни в чем не бывало. Шан не раз видела, как медработники удаляют останки тел, вдавленных в металл искореженных машин. Однако выстрел из орудия всегда приносил один и тот же результат.

И все же Арас шагал как ни в чем не бывало. Да и Джош не сильно удивился тому, что его «приятель» остался невредим. В этом крылось что-то, но, судя по всему, сейчас не слишком подходящее время поднимать этот вопрос.

Когда Шан вернулась, Линдсей ожидала у двери-люка ее модуля. И выглядела она далеко не счастливой. Шан жестом предложила командору зайти и закрыла за ней дверь.

— Что это было? — поинтересовалась Линдсей. — Что мы сбили?

— Аппарат миротворческих сил. Ранили пилота.

— Дерьмо!

— К счастью, мне кажется, он поверил, что выстрел — случайность и мы дружелюбно настроены. Будем надеяться, что все именно так, учитывая их способности к массовому разрушению.

— А почему вы мне раньше не сообщили об их возможностях?

— Что?

Линдсей держала свои руки словно дорожный полицейский, и яркие пята отсветов геофизического смартфото Чампсиаукса сверкали на ее ладонях.

— Кто-то уничтожил прибрежный город — по масштабам Земли цепь приморских городов. И когда вы собирались сообщить мне размер потенциальной угрозы?

Шан даже не моргнула.

— Возможно, именно тогда, когда вы пришли бы ко мне, чтобы сообщить о своей беременности.

Наступила тишина. Линдсей переваривала услышанное. Шан выдерживала паузу для большего эффекта. «У меня есть еще одна козырная карта», — сказала она себе.

— Давайте говорить прямо. Мы — невооруженное судно, у нас недостаточно людей, чтобы играть в футбол или устроить показательные стрельбы. У них нет армии, но они находятся у себя дома. Мы не сможем ничего решить с помощью оружия.

— Вы должны были обсудить все это со мной.

Шан уже едва не принялась было объяснять, что нет никакой уверенности, что эти следы — результат военных действий, но вовремя остановилась.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы мне высказывал претензии офицер, не соблюдающий личную дисциплину.

Возможно, это было слишком суровое замечание по отношению к Линдсей Невилл. Видимо, достаточно было бы сказать: «Отныне мы станем вести дела по-другому».

— Беннетт не сказал ничего о том, что инопланетянину был причинен какой-то вред, — прохрипела Линдсей, но ее лицо оставалось по-прежнему непроницаемым. — Даже если мы подбили судно, мы не причинили вреда летчику. Вам не стоило уходить от прямого ответа.

— Или они строят слишком хорошо, или мы — плохие стрелки… Однако сейчас это не важно. Важно лишь то, что нам очень повезло, что наш лагерь не превратился в дымящиеся руины. — По меньшей мере Линдсей не выразила никакого удивления относительно того, почему пилот остался жив. Возможно, она предполагала, что он просто вовремя катапультировался. Шан не стал ничего говорить об этом. У нее еще будет время. — Я встречусь с ним утром. Мы должны поговорить, но, возможно, это означает только то, что он скажет мне, что нам позволено, а что нет. В любом случае мне придется доложить ему, что на вас наложено взыскание.

— Значит, мы все же станем говорить, а не стрелять друг в друга.

— Инопланетянин… Арас… говорит на английском лучше нас с вами. Он привык к людям, но мы определенно не тот вид людей, которых он находит приемлемыми. К тому же Джош объяснил ему, почему мы находимся здесь.

— И, вероятно, сейчас не самое подходящее время просить у него разрешение для взятия образцов?

— Я даже и не думала об этом. Вы и так сделали из меня идиотку, установив эту сеть защиты.

— Со всем уважением, мэм, я должна сообщить вам, что это стандартная процедура на потенциально враждебной территории. Это было сделано согласно моему приказу.

— А я приказала вам не делать ничего подобного. Я приказала сделать так, чтобы сеть работала лишь на обнаружение, а вы нарушили… — Шан хотела сказать «приказ», но остановилась. Неожиданно для самой себя она решила прекратить эту битву. Слишком сложно сражаться на несколько фронтов. Это могло отнять слишком много времени. — Назовите мне того, кто должным образом не выполнил приказ.

Линдсей отвернулась и пробормотала что-то в биоэкран. Сейчас он мерцал зеленовато-белым… И тут одна мысль, пришедшая на ум Шан, заставила ее содрогнуться. Никто не собирался брать на себя вину Линдсей, это уж точно. Чем больше Шан наблюдала за командором, чем больше говорила с ней, тем больше убеждалась: Линдсей всегда поступала так, как хотела.

Они ждали. Через несколько минут снаружи раздались шаги, и появился морской пехотинец Йон Бекен — коренастый блондин со шрамом, пересекающим переносицу. Никто просто так не оставлял себе такие шрамы. Возможно, Бекен думал, что с этим шрамом будет выглядеть много круче. Впрочем, так оно и было.

— О чем вы, черт побери, думали, Бекен? — поинтересовалась Шан.

— Защитная сеть интерпретировала это как угрозу, мэм.

— Я говорила вам отключить автоматические системы. Мы в них не нуждаемся.

— Мэм, любой неопознанный объект, двигающийся так близко к базе на такой скорости, автоматически воспринимается как угроза.

— Так или иначе, но я приказала отключить эту систему. Почему было сделано иначе?.. Утром вы покажете мне, как отключается система, чтобы я могла все лично проверить.

Если солдат и расстроился от этого разноса, то виду не подал. Он стоял, уставившись в пустоту, в стену у нее за спиной, и ждал.

— Ладно, расслабься.

Шан качнула головой в направлении входного люка и была удивлена, когда Бекен, выходя, отдал ей салют.

Линдсей наградила суперинтенданта укоризненным взглядом.

— Если бы это были инопланетяне, недовольные нашим появлением в этих местах, вы были бы благодарны защитной сети.

— Но это были не исенджи. И даже если они появятся, больший шанс выжить у нас будет, если мы не станем отвечать огнем на предполагаемую угрозу.

— Сеть даст нам отсрочку.

— Из-за этой сети все мы сдохнем. Вы что, не понимаете? Когда вы перестанете спорить со мной?

— Хорошо, мэм, я молчу.

— И давайте-ка проясним приказы, которые были вам отданы. Если инопланетянин не подойдет, выхватив нож и заявив по-английски: «Здравствуй, землянин, я пришел убить тебя», — вы ничего не предпринимаете, понятно? Абсолютно ничего. В том числе и при любой провокации. Доведите это до ваших людей. Мы не станем обижать владельцев этой земли ни при каких обстоятельствах.

— У нас проблемы с дипломатией. Тут я прошу прощения. Но мы и в самом деле можем все прояснить относительно приказов. Я командую морскими пехотинцами. Вы же отдаете им приказы, которые подрывают мой авторитет.

— Я отвечаю за эту миссию, и если это не соответствует вашему пониманию протокола, мне очень жаль. — «Ты потеряешь ее сейчас. Но она сама виновата». — Давайте действовать согласно здравому смыслу. Инопланетяне технически более развиты и отлично знают, где мы находимся. У нас есть куда отступать?

— Я понимаю вас, мэм. — Линдсей по-прежнему старалась держаться невозмутимо, но на самом деле ее трясло от ярости… или чего-то вроде того… Она сильно покраснела. — И что же нам теперь делать?

— Ничего. Будем ждать. Только не надо ничего сообщать ученым.

— Мы сможем извлечь что-то из этого крушения?

— А как бы вы сами отреагировали, если бы кто-то сбил ваше судно, а потом разворовал обломки?

— Тогда, выходит, нам нужно оставить их на месте?

— И еще одна хорошая идея… Было бы просто здорово, если бы ваши люди сдали свои ружья в арсенал.

— Вы считаете, что это разумно?

— Это — приказ! Линдсей поджала губы.

— Я чувствую, что мой долг уведомить вас, что вы поступаете безрассудно.

Шан никогда не стала бы оправдываться, объясняя, почему она отдает тот или иной приказ, но сейчас, похоже, это была последняя возможность наладить быстро ухудшающиеся отношения со вторым в ее команде. Поэтому она попыталась сменить гнев на милость.

— Спасибо. Я приняла это во внимание.

— Мэм, вы когда-нибудь попадали в щекотливую ситуацию вроде этой?

Шан сплела пальцы. Она чувствовала, как напряглось все тело. Нет, это надо остановить и остановить сейчас.

— Я? Дайте подумать. — Она завернула рукав и показала Линдсей морщинистую, травмированную кожу, протянувшуюся от бицепса до запястья. — Я попадала под обстрел бензиновыми бомбами. В меня стреляли много раз, и шесть раз им удалось попасть. Как-то мне вонзили в ногу четырехдюймовый стилет… И я никогда не получала писем от возлюбленных. — Она придвинулась так близко, что Линдсей должна была чувствовать запах кофе в ее дыхании. Она оказалась с ней лицом к лицу. — Вот когда вы столкнетесь с ревущей толпой человек в двести, а у вас будут лишь крошечный пластиковый щит и дубинка, вот тогда вы сможете читать мне лекции относительно опасных ситуаций. То, что я служу в полиции, отнюдь не подразумевает, что я ё… идиотка!

Линдсей не отступила ни на дюйм.

— Извините, мэм. Возможно, если бы я лучше знала ваш послужной список, я не стала бы задавать некоторые вопросы.

Наступила долгая пауза. Ни Шан, ни Линдсей не сдвинулись ни на миллиметр. И все же Линдсей пришлось отступить. Она сделала шаг назад, отдала честь и покинула модуль. Шан опустила плечи, расслабившись, и прислонилась лбом к холодной стене. «По-моему, я играю вслепую». На самом деле она не собиралась никому объяснять, что достаточно крута, для того чтобы вломиться в ад. Большинство людей, как ей казалось, и сами это видели. Тут не требовалось никаких разъяснений. Но раз возникла такая необходимость, значит, она теряет форму.

Но она будет волноваться относительно своих отношений с Невилл Линдсей позже. То, что она станет делать и говорить в течение нескольких последующих часов, определит, останутся ли все они живы или погибнут. Нет, даже более того: это определит их будущие отношения, по крайней мере с тремя цивилизациями. А вот как вести подобные переговоры, ее никто не учил. В этом-то и была вся загвоздка. Раньше она никогда не командовала армиями. Но чем эти армии отличаются от мятежников, у которых есть план сражения? Вообще существовал ли кто-нибудь специально обученный для ведения переговоров с инопланетянами?

«Этот случай точно такой же, как и любой другой, — убеждала себя Шан. — Вы анализируете ситуацию, переламываете ее в свою пользу, а потом складываете все — камушек за камушком». Но сейчас вышло так, что ситуация оказалась даже хуже, чем изначально предполагалось. Хорошо, будь все проклято! Она находилась на спорной территории в семидесяти пяти годах от ближайшего форпоста. У нее было семь солдат, ненадежный корабль, «полезный груз» в виде ученых, причем каждый из них имел собственных хозяев и собственное мнение относительно происходящего. Еще у нее имелись чувствительная экология и двое, которые ненавидели ее до мозга костей. А теперь они еще едва не убили инопланетянина, от решения которого зависели их жизни. Вот такой винегрет.

Шан прилегла. Волны фрактальных[30] цветных пятен заскользили по ее телу, когда она посмотрела вверх на потолок, — калейдоскоп, полностью созданный из изображений, переданных ее оптическими нервами. За иллюминатором в потолке царила ночь — совершенно черная ночь. На какой-то миг, лишившись ориентира, Шан решила, что она то ли скользит куда-то вниз, то ли плавно поднимается. Скорее всего краткий миг ощущения падения символизировал всю ее миссию.

Однако этой ночью она говорила с инопланетянином, и это было реальное существо, с которым можно поговорить, а не какие-нибудь там водоросли, колонии бактерий или мох. Чудо, да и только. И вновь в голове всплыл фрагмент подсознательного брифинга. «У инопланетян хранится банк земных генов. Мы должны с ними договориться».

— Думаю, нам это удастся, госпожа Пиралт, — пробормотала Шан, глядя в иллюминатор. — Какие будут еще приказы?

Но она, как и ожидала, не получила никакого ответа. В модуле воцарилась тишина.

Глава 13

Колонисты очень дотошны. Они сохраняют все свои отчеты. Исключение, пожалуй, составляют лишь данные относительно уровня смертности, который, судя по всему, сопоставим с уровнем смертности девятнадцатого столетия. В среднем продолжительность жизни у колонистов составляет шестьдесят четыре года. Наиболее часто встречающиеся причины смерти, если, конечно, исключить несчастные случаи: меланома, болезни дыхательных органов, атеросклероз или отказ сердечной мышцы. У тех немногих, кто согласился пройти медицинское исследование, выявлен артрит разной степени тяжести. Причина, без сомнения, — тяжелая физическая работа. Они — идеальное сообщество, на примере которого можно продемонстрировать достоинства и опасности тяжелого физического труда и сбалансированной растительной диеты. Но лично я предпочла бы умереть на десять лет раньше, сжимая в руке бутылочку шотландского виски.

Доктор Кристина Хагель, Записи

На следующее утро Шан взяла скутер и отправилась к месту крушения, не уверенная в том, что морские пехотинцы выполнят приказ и ничего не тронут. Однако она не нашла никаких следов, ведущих к месту крушения. И более того, она не нашла никаких металлических обломков, лишь груду гранулированной пыли, которая рассеялась, стоило только суперинтенданту прикоснуться к ней носком ботинка.

Так что инопланетянин был прав, когда объявил, что его летательный аппарат сам о себе позаботится. Быстро распадающийся металл. Удобная штука для корпораций, но если они хотели получить эту технологию, они должны были бы просить об этом открыто. Шан подумала, что не стоит брать образец пыли для анализа. Она развернула скутер так, что воздух, бьющий потоком из вентиляционных каналов, развеял пыль по ветру. Удовлетворенная тем, что на земле не осталось видимых следов, кроме мелких выбоин, суперинтендант направилась назад к поселению…

Одна из выгодных сторон Константина заключалась в том, что Шан не пришлось задавать лишние вопросы, чтобы узнать, где будет проходить встреча. Если не в церкви, то в доме Джоша. Несмотря на важное значение, какое играл дом Гарродов в жизни поселения, он был ничуть не больше других домов.

Костяшкой указательного пальца Шан постучала по гладкой двери и замерла, ожидая приглашения войти.

Суперинтендант чувствовала какой-то тонкий, почти неуловимый аромат, почти всегда сопровождающий Джоша. Этот запах напоминал ей тот, что исходил от сандалового дерева, но более богатый, успокаивающий. Ей даже казалось, что этот запах щекочет ей нёбо. Когда она прошла в центральную комнату дома, ту, что одновременно служила кухней, гостиной и рабочим кабинетом, запах стал еще сильнее, соревнуясь с запахами только что испеченного хлеба и чеснока.

Джош и Арас ожидали ее сидя за столом.

— Доброе утро, — приветствовал гостью Джош. Арас просто кивнул. Впервые Шан увидела инопланетянина при дневном свете и не могла отвести от него взгляда. На его фоне Джош оказался и вовсе не заметен. Лицо Араса представляло сплетение угловатых поверхностей, словно древний плакат фабричного героя Страны Советов. И еще у Шан появилось ощущение, что это создание родилось как мифическое животное, а потом постаралось превратиться в человека, только ему это до конца не удалось. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы на какое-то время Шан лишилась дара речи. Последний раз она ощущала примерно то же самое, когда очутилась нос к носу с живым бенгальским тигром, одним из последних в своем роду. Тиф считался армейским полковым талисманом, и его выводили на прогулку только в крайних случаях. Так вот, гигантская кошка показалась Шан чем-то невероятным. Тиф выглядел объемным, живым и ничуть не походил на свое изображение в кино или энциклопедии. Между изображением и живым зверем не было ничего общего. Само воплощение жизни, свободное от человеческого влияния, потрясающе реальное создание.

Арас выглядел точно как тот тигр. Разум Шан перебирал знакомых животных — собак, кошек, птиц, пытаясь найти общие черты с Арасом. Бесполезно. В дневном свете волосы Араса выглядели шоколадно-черными, аккуратно связанными сзади, так что полностью открывали его лицо, не поддающееся никакой классификации, снизу чуть прикрытое складками сложенного капюшона, в который переходил воротник его туники цвета сливок.

На руках инопланетянина были перчатки. Бежевые перчатки. Шан не могла разом охватить всю картину, поэтому ее взгляд то и дело останавливался и фиксировал отдельные детали.

— Доброе утро, господа.

— Шан Чайл, какова цель вашего появления здесь? — довольно резко начал Арас.

Шан Чайл. Судя по всему, это какое-то уважительное обращение, хотя если даже он назовет ее задницей, она этого не поймет.

Суперинтендант сглотнула.

— Меня послали, чтобы я провела инспекцию колонии Константин, проверила ее генный банк и наблюдала за деятельностью исследовательского отдела корпораций, представленного учеными, прибывшими со мной. — Конечно, Арас все это знал. Джош наверняка все ему уже рассказал. — Мы понятия не имели о том, что эта планета — поле преткновения трех соперничающих рас.

— Двух, — поправил ее Арас. — Мы всего лишь не допускаем на планету исенджи.

— Хорошо, пусть так… В любом случае, знай мы это, мы должны были бы установить дипломатический контакт, прежде чем приземлиться. Прошу прощения, если мы нарушили какие-то правила и, естественно, причинили ущерб.

Арас долго и внимательно разглядывал лицо Шан. Похоже, аромат сандалового дерева исходил именно от него. Шан решила, что это своего рода парфюмерия.

— Ваши люди собираются колонизировать эту планету?

— Я никогда не слышала о подобном плане.

— Не верится в то, что это — правда.

Он бросил ей вызов. Назвал лгуньей. Хотя и не сказал этого в лоб.

— Я получила определенные приказы. Я должна завершить эту миссию и вернуться на Землю. Мы не получали приказа оценить эту планету с точки зрения подходящей среды обитания для человечества.

— Неправда.

Однако самым важным для Шан казалось не отвести взгляда. Арас по-прежнему казался неестественно спокойным. Джош, как она заметила краем глаза, сидел неподвижно, но казался очень взволнованным в отличие от бесстрастного инопланетянина.

— Вы телепат? — неожиданно для себя спросила Шан.

— Нет, но вы — маленькая лгунья, Чайл.

Теперь она начала злиться. Она попыталась не показать виду, но, судя по всему, ей это не удалось, так как выражение лица Араса наконец изменилось.

— Можете называть меня так, как вам нравится, но выстрел был произведен без моего приказа.

— А вы считаете, что выстрел мог быть произведен намеренно? — встрял Джош.

— Да, конечно, мне это приходило на ум. Однако в любом случае мы теперь знаем, что планета занята.

Арас поменял позу. Должно быть, стул, рассчитанный для человека, был слишком мал для него, ему было неудобно.

— Точно так поступали исенджи — заметил он. И вновь все замолчали, словно неожиданно поняли, что бедствия произошли лишь потому, что люди сначала что-то делали, а потом думали.

— Итак, как же нам быть дальше? — быстро выпалила Шан, надеясь, что этот вопрос не вызовет нового недоразумения. Джош налил чай в три чашки из опалового стекла с рубиновыми ручками и расставил их перед присутствующими. Потом он выдвинул на середину стола блюдо с нарезанным хлебом. Больше никакой пищи. А Шан казалось, что каждый из жителей Константина постоянно что-то ел. Может, это результат воздействия тяжелого физического труда. Шан, стараясь быть вежливой, пододвинула поднос Арасу. Он вновь замер, потом потянулся и неторопливым движением подхватил кусочек хлеба. В какой-то миг он вновь встретился взглядом с Шан. В его пристальном взгляде явно читался вызов. Несмотря на его рост и манеры, в нем таилось нечто успокаивающее. Что-то от маленького котенка, мурлыкающего у вас на коленях, если, конечно, не считать того, что он мог снести вам голову одним движением руки. Без сомнения, от него постоянно исходил инфразвук. Именно из-за него Шан ощущала полное умиротворение.

— Я напоминаю вам, что вы не должны брать никакие живые образцы за пределами Константина. Можете осматривать все что хотите, но только в том случае, если с вами сопровождающий. Я же прослежу за тем, чтобы вам передали все имеющиеся данные относительно местной экологии.

«Нет, они не могли взять здесь зерновые». Был ли это снова отголосок ПБ или просто какая-то странная интерпретация того, что она уже знала. «Почему?» На это у Шан не было никакого ответа.

Когда же она вспомнила о восьми ученых, которым пока просто заткнули рты, ее охватило нехорошее предчувствие. Биотехнически фирмы оплатили большую часть счетов миссии. С другой стороны, это произошло по меньшей мере семьдесят пять лет назад, и тогда никто не знал о том, какие проблемы могут возникнуть перед учеными. К тому же кто спросит с них, когда они вернутся назад? Кто сейчас на Земле помнит об их миссии? Семьдесят пять лет — огромное время для коммерческих фирм, достаточно огромное, чтобы разрушились целые финансовые империи, не говоря уже об отдельных компаниях. Нет, непосредственная проблема заключалась в том, как не обидеть местное население и сдержать исследовательское рвение восьми мужчин и женщин, которые прибыли сюда как раз именно за тем, чтобы проводить исследования.

Тогда Шан решила поговорить с вес'хар о генном банке.

— Хорошо… Никаких экземпляров или образцов, — согласилась она.

— Я имею в виду вне зоны обитания человека. Что касается того, что происходит внутри, то это дело Джоша.

— Мы не будем брать образцы урожая. — «Почему? Нет, только ради доверия». — Не будем брать ничего, что принадлежит вашей планете. Мы это понимаем.

— Между прочем, должен заметить, этот мир принадлежит безери, впрочем, как и остальным уроженцам этой планеты, — заметил Арас. — И даже хотя они не могут использовать всю эту землю, все происходящее тут затрагивает их интересы. В свое время мы согласились помочь им предотвратить вторжение исенджи, которые готовы были захватить этот мир. То же самое касается и вас. Я достаточно хорошо знаком с вашей историей. Вы уничтожаете все, к чему прикасаетесь.

«Будь я на твоем месте, я сказала бы то же самое». Похоже, Шан смотрела на мир точно так же, как вес'хар. А Арас говорил по сути и, казалось, разделял ее взгляд на историю человечества. Кроме того, от него исходил удивительный запах.

— Тогда почему вы позволили существовать здесь земной колонии?

— Если они уйдут отсюда, они умрут. — Он разломил кусок хлеба на две части и проглотил одну из них. — А вместе с ними погибло бы и множество других существ. Все те различные расы, которые находятся в криогенной установке их корабля.

— Вы имеете в виду генный банк данных? Животные и растения.

— Да. Сейчас они находятся в полной целости и сохранности. Не сделайте ошибки — без нашего вмешательства, без тех изменений, что мы внесли в местную биосферу, колония не смогла бы вырастить ни единого злака. Изначально местная почва для этого совершенно не приспособлена.

И вновь в ушах Шан зазвучал голос Пиралт: «Генный банк. Он должен быть в безопасности».

— Вы могли бы уничтожить их и спасти себя от многих проблем.

— Но колонисты безвредны. К тому же они собираются рано или поздно вернуться в ваш мир, принеся с собой генные образцы, которые к тому времени будут уже утеряны на вашей родной планете. И я уверен, они сдержат свое слово.

Это было первое подтверждение того, что колония управляется извне, точно так же как ее окружающая среда, даже если это привело к изменению части пейзажа. Таким образом, Шан получила ответ на вопрос, который уже давно собиралась задать колонистам: как они сумели вырастить зерновые и прочие культуры на этой планете? Требуется нечто большее, чем просто хороший свет и обильный полив, для того чтобы получить урожай. Необходимы определенные бактерии, правильный баланс состава почвы, правильная кислотность.

— Выходит, вы терраформировали для них эту область? Интересно, как это соотносится с невмешательством в местную экологию?

— Колония должна находиться в некой оболочке для того, чтобы какое-нибудь из ваших растений случайно не нашло точку опоры и не перескочило в этот мир. Для этого и возведен определенный барьер. Когда все колонисты покинут остров, а это когда-нибудь случится, мы восстановим остров в первозданном его виде.

Шан подумала о результатах геологического сканирования, которые показал ей Чампсиаукс.

— Вы и в самом деле думаете, что можете восстановить большую часть этого мира? — Она скользнула рукой в карман штанов и вытащила смартфото, чтобы показать его Арасу. — Вы думаете, что бесследно стерли с лица планеты все эти города?

Арас склонил голову. Выглядел он совершенно беззаботно.

— Да. Все.

— Исенджи?

— Да. — Он взял смартфото рукой в перчатке и без всякого выражения принялся его разглядывать. — Мы можем поддерживать любые экосистемы. И восстанавливать их соответственно.

Она получала прямые ответы на свои вопросы. Обычно, когда Шан допрашивала подозреваемых, те врали и юлили как могли. В этот раз, беседуя с вес'хар, она повела опасную игру.

— И все эти города были уничтожены в результате ведения военных действий?

— Если под словом «война» вы подразумеваете запланированные разрушения, то точно так. Однако для вас слово «война» обычно подразумевает противостояние двух армий, не так ли? Здесь не было армии исенджи. Только наша. Мы стерли их с лица планеты.

Он извинялся за действия своих соотечественников или просто сообщал ей некий факт? Скорее всего и то, и другое.

— Ладно, — продолжала Шан. Этот разговор чем-то напоминал ей допрос психопата. В словах Араса не было даже намека на то, что его соотечественники могли поступить неправильно. — И чего же вы хотите от нас?

— Во-первых, я ожидаю, что вы откроете для меня свободный доступ в ваш лагерь. Надеюсь, ваша оборонительная система будет дезактивирована.

— Это уже сделано. — Возможно, Арас обладал технологиями, которые позволяли это тут же проверить. И уж без сомнения, он мог с легкостью уничтожить «Фетиду». Так было бы проще сохранить все свои секреты. — Кроме того, я проинструктировала своих людей. Вы всегда будете у нас желанным гостем.

— Благодарю.

— Могу я попросить вас о покровительстве, Арас? До того, как мы покинем эту планету, будет ли мне дозволено встретиться с другими представителями вашего народа, а также с представителями подводных обитателей?

— Безери?

— Да. Я бы хотела поговорить и с ними.

Взгляд Араса неотрывно следил за Шан. Это был своеобразный язык тела, то, с чего дома начинались все поединки, но суперинтендант не могла представить себе, что это существо столь безумно, чтобы наброситься на нее. Если бы Арас взвесился на земных весах, они, наверное, показали бы около ста семидесяти килограммов.

— Я спрошу у них, — вежливо ответил он.

Казалось, разговор закончен. Шан допила чай и собралась уже уходить, чувствуя больше надежды на благополучной выход из создавшейся ситуации, чем накануне вечером. Она покинула поселение, поднявшись по пандусу, и неторопливо направилась в сторону базы, наслаждаясь теплыми лучами солнца, запахами сырой земли и травы. И в самом деле, существовал шанс, что она сможет выполнить эту миссию, ничем не побеспокоив жизнь колонистов.

Генный банк. ПБ не давал ей забыть об этом. Что теперь еще от нее хотят? По словам Араса Сар Июссана, банк цел и невредим. Находится в полной безопасности. Почему колонисты так поступили? Как им это удалось? А ведь Пиралт ничего не знала ни про вес'хар, ни про исенджи, ни про войну, которая случилась тут.

Было и еще кое-что. Но Шан ничего не оставалось, как пустить события на самотек.

Арас тщательно сгреб все крошки со стола и высыпал их назад на поднос. Шан Франкленд оказалась совершенно иной, чем он ожидал. Несмотря на все ее извинения и вежливое согласие, в ней была прямота и отсутствие искусства дипломатии, чуждое вес'хар.

— Думаю, она честный человек, — заметил Арас. Джош долил его стакан чая.

— Думаешь, она лгала?

— Она пахла так, словно ей было что скрывать… Предположим, она была с нами честна, но честны ли те, кто находится под ее командованием? Вот о чем она думала.

— Мы можем доверять ей?

— Не об этом нужно беспокоиться. Нужно думать о тех, других.

— Мне крайне неприятно думать о том, что мы могли подвергнуть опасности как нас самих, так и наших хозяев, позволив пришельцам остаться здесь.

— Ты не можешь изменить историю, Джош. Вы живете здесь, и они прилетели бы сюда в любом случае. Я позволил вам остаться. Соответственно мне придется разбираться с последствиями своего решения.

Арас поднялся и потянулся. Вся поврежденная ткань его туники уже была заменена, и сейчас с'наатат закончил восстановление его тела. Сам Арас удивлялся тем маленьким усовершенствованиям, которые внес в его тело с'наатат. Теперь череп и позвоночник Араса с легкостью могли поглотить сильный удар, и он мог пережить внезапно начавшееся сильное кровотечение. А что еще изменилось, он выяснит в свое время.

Сначала перемены испугали его. Неизвестно, каким ты проснешься на следующий день. Но теперь, казалось, с'наатат перешел к реконструкции деталей, используя различные фрагменты ДНК, он добавлял их к ДНК Араса. И вновь Арас стал существом, которое лучше всего чувствует себя в этом мире…

… Потом шар белого пламени скатился по дороге к нему, оставляя след копоти на зданиях. «Интересно, где сейчас моя семья?» — и он покачал головой, отгоняя прочь все тревожные мысли. Никто из них давным-давно не давал о себе знать…

— Пойду, — объявил он. — Мне нужно поговорить с безери. Ты должен быть уверен, что эти ученые не попытаются сунуться в океан. Понимаешь, о чем речь? К тому же я хочу усилить кордон безопасности. Одна из прибывших — морской биолог, а это означает, что она рано или поздно захочет прокатиться на каком-нибудь судне.

— С трудом могу вообразить себе, что случится, если они завладеют с'наатат.

— А как поступит Шан Чайл, если узнает о нем? Станет ли она испытывать отвращение, как и ты, или увидит в нем панацею для человечества?

Джош вздохнул.

— Мы не боимся тебя, Арас. И никогда не станем бояться. Мы хотим в конце жизни уйти к Богу. Ты ведь это должен понимать?

— Думаю, что понимаю, — кивнул Арас. Он взял с блюда последний кусок хлеба и спрятал его в карман. Он хотел сменить тему разговора. Ему было больно слышать, как Джош объясняет, почему он не должен роптать, оказавшись уважаемым прокаженным. — Как выдумаете, Шан Чайл знала, что она делала, когда пододвинула ко мне пищу?

Джош с облегчением рассмеялся.

— Сомневаюсь. А ты не собираешься рассказать ей, что это значит?

— Возможно.

Джош был прав. Шан и понятия не имела о значении подобного жеста, так же как не знала, что для того, чтобы оказать влияние на мужчину вес'хар, женщина должна быть сильной, агрессивной и женственной. Чем больше проходило времени, тем более уязвимым казался Арас и тем сильнее становились его товарищеские узы и привязанность к людям. Это с'наатат исправить не мог.

Еще Арас часто задумывался, а не подталкивал ли его симбионт к новым контактам, чтобы попытаться распространить свое потомство. Обычный способ. Земная toxoplasma gondii делала грызунов более легкой добычей для котов, которые были необходимы паразиту для того, чтобы закончить свой жизненный цикл. Люди тоже часто несли в себе паразитов. Если его с'наатат обнаружил бы более подходящего симбионта, он, без сомнения, сменил бы хозяина.

Хорошо было бы и для с'наатат, и для Араса. Но с'наатат нес необычную угрозу для экологии любой планеты и для любой цивилизации, включая и вес'хар…

Арас поднялся по ступеням, ведущим из дома Джоша, и отправился назад на поверхность. Все встречные приветствовали его легкими поклонами. Дети дарили ему застенчивые улыбки, но старались держаться в отдалении. Удивительно. Арас всегда хотел знать, что такого родители рассказывают своим детям, что те опасаются его.

Хотя у них никогда не было причины его бояться. До того как он был инфицирован, он не знал людей. А страх — может, он был у людей в генах? Но им нужно было пройти процесс репродуцирования, и только у следующего поколения будут заметны какие-то перемены. А вес'хар с их изменчивым генетическим материалом, который мог смешиваться с другими ДНК, мог перетерпеть несколько изменений за время жизни одного индивидуума. С'наатат — всего лишь бактерия. Но она могла менять клетки кожи вес'хар, вырабатывать вирусы и добавлять различные ДНК в ДНК таких, как Арас, за считанные часы восстанавливая и при этом модернизируя тело носителя.

Точно так же они воздействовали на исенджи.

Арас прошел вдоль давно исчезнувшего периметра города исенджи, который некогда назывался Мджат, и направился по тропинке, некогда считавшейся главной дорогой. Теперь тут ничего подобного не осталось. Но Арас хорошо помнил ныне исчезнувший город. Ему не нужно было смотреть на хитроумные образы призрака цивилизации, которые показали ему гефес. Он и так помнил все.

Он уничтожил их. Именно такой приказ он тогда получил. Он предал огню их города, перебил всех исенджи и выпустил нанитов[31], пожравших пустые дома. Это случилось почти пятьсот лет назад по календарю Константина, но он отлично все помнил…

…Исенджи распространялись быстрее и захватывали все большие территории, а все благодаря с'наатат. Тысячи их жили, занимаясь неведомо чем. Их города расползались час за часом. Они стали загрязнять моря, и безери гибли миллионами. Если смотреть с воздуха, то на островах не было ни одной заплаты синего и янтарного — ни травинки. Исенджи устроили такое опустошение в течение одного планетарного года. Если бы он не остановил это здесь и тогда, все миры в радиусе досягаемости исенджи постигла бы та же судьба…

Если бы исенджи учли предупреждение вес'хар, прежде чем наткнулись на пресловутых с'наатат, не было бы никакой необходимости уничтожать их. Однажды несколько из них были инфицированы, и паразит тут же распространился, словно земная чума.

Арас на мгновение закрыл глаза. А может, это все же его вина? Бен объяснял ему человеческую концепцию вины, но Арас до конца так и не разобрался в этом тонком вопросе. Нет, если бы ему представился случай, он поступил бы точно так же. Он убивал, не испытывая ни жалости, ни ненависти. Просто это было необходимо…

… Шар белого пламени прокатился по улице, втягивая в себя воздух. Оглушительное завывание умирающих исенджи. В воздухе витают запахи страха и ненависти. Где же моя семья? Спряталась под разрушенной дверью. Они слишком испуганы, чтобы выйти и увидеть обугленные тела…

Теперь он видел мир глазами исенджи. Сочувствие переполняло его. Все это реально, хотя всего лишь воспоминания.

И те радости, что подарил ему с'наатат, заглушили вопли умирающих в агонии. Но воспоминания о том, как ему пришлось убирать планету после гибели исенджи, были и того хуже.

К тому же ему было трудно жить, помня, что он принес в жертву ради спасения этого мира.

Глава 14

Место это просто удивительно. Сегодня днем почему-то стало темно, но никто и не подумал сообщить нам, что случилось. Да и вообще случилось ли что-то? Веемы вышли из наших модулей и едва не сошли с ума. Едва разом не превратились в безумных ученых[32]. Я даже сделала фотографию, но только потом поняла, что некому ее послать. Но я осознала это много позже. Мы долго наблюдали это явление… Нужно возвращаться к исследованиям, потому что где-то там существует нормальный мир, куда мы должны вернуться. Без мысли об этом очень тяжело сосредоточиться на работе.

Морской пехотинец Болунт Синг Чахал Из личного дневника

Существовал только один лазер для передачи информации с наземной станции на спутник, то есть на «Фетиду», и Паретти работал с ним не отрываясь. А Райат ясно дал понять, что его это не устраивает.

Эдди Мичаллату даже показалось, что они и его хотят втянуть в свою перебранку. Он отлично слышал их, даже выйдя из комплекса модулей. Вообще-то он сам направился к модулю связи, приготовившись стать третейским судьей, потому что хотел, чтобы как можно быстрее освободили лазер. У него тоже имелись данные, которые необходимо было передать на корабль. Однако время передачи для него значения не имело. Данные все равно будут запакованы в буфер в ожидании, пока «Фетида» не появится в небе «в прямой видимости». Или, что более важно, пока Шан Франкленд не разрешит передачу. Но это уже его не волновало. Главное, чтобы его данные были готовы к передаче.

— Ты стер мои данные, ублюдок! Не отрицай этого! — Паретти сидел на стуле, а Райат нависал над ним, опершись рукой о стол. Но именно Паретти выплевывал обвинения одно за другим. Заметив Эдди, остановившегося в дверном проеме, ученые замолчали. На какое-то мгновение они уставились на него, а потом с новой силой возобновили перебранку.

Теперь Райат оперся о стол обеими руками.

— Говоришь, что я стер твои данные? Да на фига мне они. У нас совершенно разные области исследования.

— И Уоррендеров мои данные не заинтересовали бы?

— Послушай…

— Ты мешаешь моей работе. Ты украл мои данные и собираешься передать их своему нанимателю…

Эдди тыльной стороной руки ударил по открытому люку.

— Парни, не хотелось бы прерывать вас, но вы можете пойти и поскандалить в другом месте? Я вас прошу. Иначе мне придется вызвать Железную Леди.

Перспектива вызова Шан, как казалось, не произвела на Райата никакого впечатления.

— Хорошая идея, — обратился он к Паретти. — Это она просматривает все сообщения перед отправкой. Может, это она стерла то, что ты там ищешь. По крайней мере я твои проклятые файлы не трогал. — С этими словами он протиснулся мимо Эдди.

Паретти, полный мужчина средних лет с преждевременной сединой во вьющихся волосах, выглядел словно не стареющий херувим. Сейчас он, нахмурившись, уставился на журналиста.

— И не надо на меня так смотреть… Что он выкинул на сей раз? — поинтересовался Эдди. Может, была какая-то предыстория у этой стычки, а может, и нет, в любом случае Паретти нравился ему больше Райата. — Расскажешь?

— Кто-то залез в мои данные, часть стер. Возможно, это был он.

— Почему ты подумал именно на него?

— Потому что он работает на «Уоррендеров». А у них очень жирная система премий. Он получает пять процентов прибыли от любой информации, которую они смогут использовать. Как думаешь, сколько он получит, когда через семьдесят пять лет окажется дома?

— Но вы же занимаетесь исследованиями в разных областях.

— Однако раз он находится тут вместе со мной, то его компания заплатит премию в миллион евро, если он сможет блокировать важную информацию для ХСЛ или «Карможи Холбен Ленд». Вот так-то.

Подобная концепция была внове для Эдди. Журналисты-то занимались этим всю жизнь. Это часть великой игры, которую они называли работой. Но обычно суммы назывались много меньшие.

— Очевидно, я не тем занимался в школе, — вздохнул он.

— Это научит вас тому, что не надо глумиться над кретинами.

— Выходит, что все свои сообщения надо вторично проверять?

— Это не смешно, Эдди. Я фактически сломал свою жизнь, чтобы оказаться здесь. Я отказался от всего и вся.

«Мы все сделали то же самое. Может, и у ученых есть сердце», — подумал Эдди. Он был охвачен острым ощущением новизны и не хотел чего-то пропустить. Сейчас он был настроен только на прием.

Шлеп, шлеп, шлеп.

Он сразу узнал эти шаги. В проеме люка появилась Шан. Скривившись, посмотрела на Эдди и присела на край стола.

— Все в порядке? Дайте мне хотя бы один факт, чтобы устроить Райату настоящую порку. Вы знаете, я хочу достать его.

— Думаю, он скопировал, а потом стер часть моих данных.

— Мне всегда нравилось работать, если рядом есть кто-то от «Уоррендеров». — Она одарила Паретти улыбкой. — Но я сталкивалась и с вашими нанимателями из ХСЛ. Знаете, что я думаю? Вы все — дерьмо и одинаковы перед законом.

— А вы знаете, сколько времени провел здесь Райат? Он вполне мог все это сделать.

— Я слышала… Это, конечно, неправильно. Однако, кроме ребячества, эгоизма, расточительного использования ресурсов, я не могу ничего ему инкриминировать. В конце концов, все вы извлекаете выгоду из своих наблюдений, продавая данные вашим компаниям по разумной цене. В этом нет ничего противозаконного.

— Так что, мне нужно пойти и самому выбить все дерьмо из этого говнюка?

Шан пожала плечами.

— А я могу оказаться слишком занятой, чтобы вовремя вмешаться.

— Суперинтендант, я говорю совершенно серьезно. Действия Райата можно назвать промышленным шпионажем.

— Нет, тысячу раз нет. Сломайте ему палец, порадуйте меня. Она встала и вышла. Паретти провел ладонью по неопрятным кудряшкам и вновь начал загружать данные.

— Десять минут, — объявил он, даже не глядя на Эдди. — И не надо дышать мне в спину…

Райат, поймав Шан, за пределами модуля выражал ей свой протест. Со стороны наблюдая за этой сценой, Эдди почему-то решил, что у суперинтенданта сегодня очень хорошее настроение. Он стоял и наблюдал за происходящим, точно так же как Вебстер и Чахал. Райат требовал, чтобы суперинтендант приструнила Паретти.

— Почему я должна что-то делать? — поинтересовалась у него Шан. В это время из столовой вышла Линдсей. Проходивший мимо Беннетт тоже остановился, прислушиваясь к разговору.

— Он подверг сомнению мою профессиональную репутацию!

— Видите ли, мы находимся в семидесяти пяти световых годах от тех, кто смог бы ее подтвердить.

— Так вы не станете принимать никаких мер?

— Теперь послушайте меня внимательно. Думаю, я приму кое-какие меры. Знаете какие? Я введу одно правило: все вы — ученые, — как и я, станете просматривать все данные, перед тем как они отправляются на корабль. Как вам мое предложение?

— Вы не сможете так поступить!

— Смогу. Очень даже смогу.

— Моя компания оплатила эту миссию. Шан перевела взгляд на Эдди.

— Это так, Мичаллат?

Эдди проверил свою базу данных, а потом убрал компьютер в карман.

— По моим данным, компания Райата внесла двадцать процентов от общей суммы.

Шан отвела взгляд, как будто что-то подсчитывая в уме, а потом отошла перекинуться парой слов с Чахалом. Он тут же куда-то побежал, а потом вернулся с лазерным резаком и протянул его Шан.

— Осторожно, не отрежьте себе пальцы, мэм, — пробормотал он.

Забрав резак, Шан отправилась к жилым модулям.

Райат с удивлением наблюдал за происходящим. Эдди уже догадался, что происходит, и ожидал, что Шан вот-вот вернется с искореженным модулем лазерной связи. Видимо, она хотела преподнести всем ученым хороший урок. Сам-то Эдди отлично помнил разговор Паретти с искусственным интеллектом на борту «Фетиды». Через две минуты Шан вернулась, притащив какой-то обломок, который выглядел словно фрагмент сломанного стола, на который была навалена груда мусора. Шан бесцеремонно сунула то, что принесла, под нос Райату.

— Это одна пятая вашего рабочего стола, — объявила она ему, а потом положила обломок с мусором к его ногам. Мусор с грохотом раскатился в разные стороны. — Тут в том числе пятая часть вашего стула. — А также пятая часть вашего матраса, кофейной чашки и тарелки. — Райат, выпучив глаза, уставился на суперинтенданта. Вебстер жевал нижнюю губу, пытаясь сдержать накатывающую волну смеха. — Можете пользоваться. А как только мы вернемся на «Фетиду», я запру вас в хвостовом отсеке, и там вы просидите весь обратный путь. Теперь можете взять свои вещи и идти.

Эдди хотел было поприветствовать такое решение суперинтенданта, но сдержался. Тем временем ошеломленный Райат стоял и тупо смотрел на груду обломков. Шан ушла в столовую, Вебстер убежал за угол, и оттуда теперь доносился его громкий смех.

Эдди вслед за Шан заглянул в столовую.

— Не могу даже представить себе, что вы могли бы вытворить, напившись, — заметил он.

Шан улыбнулась ему, налив себя чая из раздаточного автомата. Он почувствовал, что она добилась именно того эффекта, которого ожидала.

— У меня есть причина, по которой я как можно реже стараюсь прикасаться к разной дряни.

— Из-за того, что случилось на Марсе-Орбитальном?

— Нет, это из-за того, что я уже имела дело с «Уоррендерами». Я ненавижу нытиков, а Райат как раз из таких. К тому же он сам никогда не остановится. — Тут она усмехнулась. Судя по всему, происходящее откровенно развлекало ее. — Даже не знаю, что на меня нашло.

Конечно, она знала. Эдди не верил в то, что кто-то, кроме копа с огромным послужным списком, мог пресечь действия террористов после массированной акции. История полна полицейских, нахваливающих себя. Но Эдди обычно не верил в историю. Он не верил в полицейских, пока не встретился с Шан. Несмотря на очевидные капризы, она не оставляла своим противникам ни одного шанса.

— Наверное, нужно было бы взять у вас интервью. Было бы здорово, — заметил он.

— Не думаю, что моя личность заинтересует кого-то через двадцать пять лет, Эдди.

— А как насчет «Зеленой ярости»? Шан просто моргнула.

— Может, в другой раз… Думаю, мне уже достаточно перемыли косточки по этому поводу.

— Точно… Ну ладно. — Эдди повернулся, собираясь уйти. И все же она не отказалась категорически, и он собирался вернуться к этому в другой раз. — У меня есть копия вашего отчета. Я получил ее из внутренней базы данных ВВС. Вы не станете возражать, если кто-то из миссии захочет с ним ознакомиться?

— Почему я должна возражать? — Сказав это, Шан почувствовала слабый укол боли. «Возможно, он пытается найти во мне союзника», — подумала она.

— Если кто-то станет интересоваться у меня, кто же вы на самом деле, я просто дам им отчет.

— Можете сделать это в любое время.

— Однако я хотел бы, чтобы изначально вы его просмотрели. Вдруг там есть что-то лишнее.

Шан улыбнулась. Она не могла принять это любезное предложение. Или Эдди и в самом деле пытался подлизаться к ней, или это всего лишь была игра типа «мы оба знаем, кто мы на самом деле».

Однако он преподнес свое предложение как любезность, и Шан очень надеялась, что правильно его поняла.

Арас выполнил обещание. Безери объявили, что сначала они хотели бы взглянуть на вновь прибывших с безопасного расстояния. «Не то что мы не доверяем, — сказали они. — Но так будет лучше». Они были не слишком сильно обеспокоены. Потом Арас прогулялся к лагерю землян и впервые взглянул на солдат. Когда он проходил мимо, они застыли, уставившись на него. Временный лагерь выглядел грубым сооружением, своеобразным оскорблением окружающему пейзажу. Однако Арас был уверен, что люди прибыли ненадолго и не станут глубоко зарываться в грунт. Как и при первом прибытии землян, когда их посадочные модули опустились прямо на колонию с'наатат, этот лагерь можно было уничтожить или передвинуть, если бы возникла такая необходимость.

Мужчины и женщины в темных одеждах — зеленых или синих. Все носили брюки. Когда Арас подошел поближе, они, явно нервничая, приветствовали его. Шан предупредила Араса, что никто из ее людей раньше не видел живых инопланетян, и напомнила, хотя он вряд ли в этом нуждался, что ее соплеменники станут таращиться на первого инопланетянина в их жизни…

В ответ на их приветствие Арас ответил вежливым поклоном.

Шан не стала долго расспрашивать его. Безмолвно последовала она за ним на берег моря, стараясь не потерять дыхания. И ей таки удалось не отстать от Араса, несмотря на то, что прогулка получилась довольно длинной. Осторожно пробираясь вслед за ним, Шан поднялась на черную скалу, откуда лучше было видно, что происходит на мелководье.

День выдался облачным, и они могли четко различить границу между светом и тенью. Дюжина безери, слегка покачивая цветными сенсорами, медленно выплыла на мелководье, вытянув длинные щупальца.

Воцарилась тишина. А потом Шан неожиданно заметила их.

— Мой Боже! Огни.

— Вы можете различить форму их тел?

— Конечно.

— Перед вами то, что вы могли бы назвать Советом безери.

— Кто же они такие? — поинтересовалась Шан. Она соскользнула со скалы и подошла поближе к берегу. — Кальмары?

Вглядываясь в морские глубины, она стояла, засунув руки в карманы. Ветер смел назад ее темные волосы. Обычно она завязывала их в хвостик. Может, более эффектно было бы заплести их, но скорее всего она не знала, как это делается. Обычно человек суетлив и агрессивен, часто отвлекается на посторонние вещи. Но Шан определенно была не такой. Ее запах соответствовал ее словам и выражениям. И еще Арас был уверен, что ложь дается ей с большим трудом.

Неожиданно она указала на темные движущие облака и странный ряд световых вспышек в воде на мелководье.

— Вы читали о земных кальмарах? Понимаете, что я имею в виду?

— Конечно, они не кальмары, — ответил Арас. — Но если подходить анатомически, то они и в самом деле головоногие. Они такие из-за своей окружающей среды. И наподобие многих ваших морских животных они общаются с помощью света и тени.

Словно собираясь поставить какой-то эксперимент, Шан подняла руку и махнула.

— Несмотря на отсутствие света, я надеюсь, что они увидят и поймут этот жест.

Арас вынул азиновую карту из своей сумки и протянул ее Шан. Она осторожно взяла ее, словно знала о ее недолговечности и о том, какую редкость та представляет, а потом стала внимательно изучать ее.

— Это — древняя карта безери. На ней запечатлен западный континентальный шельф.

— Они делают карты?

— Да. Но это всего лишь визуальная карта, а не обонятельная. Те карты все время обновляются.

— Я и представить себе не могла, что существа, живущие в воде, могут делать такие вещи.

— А для них столь же удивительны технологии существ, живущих в воздушной пустоте.

Шан, казалось, была загипнотизирована картой. Она несколько раз провела пальцем по контурным линиям. На секунду она показалась Арасу ребенком, который не умеет читать, но с благоговением рассматривает книгу.

— Что это обозначает?

— Домашние территории, глубины, — пояснил Арас. — Интересно, смогут ли ваши люди принять концепцию разумного кальмара?

— Вряд ли, так как мы едим их.

— Вы их едите?

— Ну, лично я — нет. Даже никогда не пробовала. — Шан подняла взгляд, и Арас почувствовал запах волнения. Однако, судя по всему, она говорила правду. От ее кожи не исходил запах, присущий мертвой плоти, присущий хищникам, — запах, исходящий от большинства гефесов. Так что Арас ничего не сказал, сдержался. Скальный бархат тоже пожирал все живое, однако у него не было другого выхода. — Мне кажется, что вы тоже можете есть то, что не убивали сами.

— Если гефесы едят тех, кто разумен, как можно провести разграничительную линию между жертвой и хищником? Это вы хотели сказать?

— Гефесы? Что означает это слово?

— Поедатели падали.

— Понятно. — Шан задумчиво пожала плечами. — К пище относятся те животные, которые не умеют говорить.

— А разумных гуманоидов вы тоже едите?

— Нет, конечно. Однако я должна заметить, что мы едим мясо не потому, что не можем обойтись без него, а потому, что таково наше желание. — Ее черные зрачки чуть расширились, и теперь он ощущал запах частично ярости, частично волнения. А Шан уставилась куда-то вдаль, как часто делали женщины колонии Константин. Выглядела она словно настоящий матриарх. — Как устроено общество безери?

— Чем-то оно напоминает ваше.

— У них есть космические корабли?

— Они так считают.

— Не понимаю вас.

Арас сделал широкий жест, обведя рукой все побережье.

— Это край их атмосферы. Время от времени они выбираются за ее пределы. — Он позвал ее пройтись с ним по берегу. Он слышал, как тяжело дышит Шан, пытаясьзаним поспеть. — Посмотрите.

На берегу в линии прибоя лежал большой, совершенно сферический камень с причудливыми цветными инкрустациями. Шан присела рядом с ним и осторожно провела рукой по его гладкой поверхности. Казалось, шар впечатлил ее. Потом, по-прежнему сидя на корточках, она повернулась к Арасу.

— Что это такое?

— Это место памяти о Первом, — ответил Арас. — Таким образом они отметили место, где первый пилот безери выбросился на берег, пожертвовав собой, чтобы собрать информацию о Сухих Небесах, так они называют все, что находится вне моря.

— Это какой-то вид письменности? — Шан пробежала кончиком пальца по цветным пятнышкам, словно понимала, что этот шар нужно уважать. — Что тут написано?

— Там написано, что девятнадцатый из Эхеков на этом месте поднялся из воды, ожидая, что, как ему и говорили, он увидит Сухие Небеса, прежде чем примет ужасную смерть.

— Значит, он умер?

— В те времена их стручки не могли подниматься из воды.

— И он знал, что идет на смерть?

— Да. Вы называете это самоубийством.

Какое-то время Шан молчала, и Арас пытался представить себе, о чем она думает.

— А что случилось потом?

— Они создали огромные стручки, которые с помощью реактивных струй воды могли вернуть их назад в море. — Арас прошел еще несколько метров по берегу, подойдя к камню конической формы, по бокам которого вниз тянулись разноцветные цепочки знаков. — Вот место памяти о Вернувшихся. Думаю, вы можете детально изучить и тот, и другой памятники.

Шан провела много времени, водя рукой по сферическому камню, словно мертвый безери волновал ее много больше, чем те, кто вернулся. Арас уже почувствовал первые признаки голода, однако Шан была матриархом — не важно, гефес или нет, и его инстинкт уважения к доминирующей женщине невозможно было переломить. Однако она во многом смущала Араса. То она была исанкет — маленькой женщиной, удивленным ребенком, а в следующий раз становилась исан — ясно демонстрирующей свою власть и полномочия. Однако у Араса не было ни своей исан, ни детей. И Шан вызывала в нем сожаление, пробуждала потребности, которые он хоронил в себе многие годы.

Голод его становился все сильнее.

— Сухие Небеса для них то же, что глубокий космос для нас. Они так же сильно рискуют, выбираясь на сушу, — пояснил он. Больше всего Арасу хотелось, чтобы Шан прервала свои исследования и чтобы они возвратились назад в поселение. — Кроме определенного научного интереса, Сухие Небеса совершенно не интересуют безери. Они нисколько не стремятся колонизовать сушу, точно так же как люди не стремятся жить под водой.

— Или в космосе, — добавила Шан. — А как вы натолкнулись на них?

— Иногда с Вес'едж мы наблюдали огни в море. Мы не знали, что для них есть разумное объяснение, пока не приземлились здесь. Тогда мы увидели, как безери выбираются на берег. Это нас заинтересовало. Понадобилось много лет, чтобы разобраться в их системе сигналов, чтобы понять, что они пытаются привлечь наше внимание.

— Вы предположили, что они хотят общения? — Внезапно от нее хлынула резкая волна беспокойства. Что могло ее расстроить? — Вы пытались понять, что же они хотят спросить?

— Конечно. Наконец-то мы выработали общую систему сигналов и поняли, что безери просят нас о помощи. А когда пришли исенджи, они попросили нас вмешаться.

— И тогда вы прогнали пришельцев. — В голосе Шан не было никакого язвительного намека. — Сурово обошлись с ними.

— Мы просили их уйти, потому что они уничтожали этот мир. Миллионы безери умерли от загрязнения водной среды. Морская экосистема — вещь очень хрупкая. Я думаю, гефес станут учиться на чужих ошибках.

— Я поняла намек.

— Исенджи очень быстро плодились. Они заполонили свою собственную планету и луны своего мира. Но когда они пришли сюда, мы сказали: нет. Больше они здесь не появятся.

«Это не повторится», — подумал Арас.

— Вижу, наш разговор зашел в область, где я хорошо разбираюсь. Как я понимаю, все дело в территориальных амбициях.

— Сомневаюсь, что вы, Шан Чайл, понимаете, о чем идет речь. — Он уже жалел о том, что говорил столь откровенно. Он должен был создать впечатление, что всему виной мелкие политические амбиции вес'хар. И еще он хотел, чтобы Шан хорошо думала о нем. Хотя это было глупо. Она вновь изменилась. Исанкет опять уступила место исан, требовательно ожидающей ответа.

— Тогда объясните мне. Подобное не случится с нами, если мы будем действовать осторожно?

— В… В экосистеме этого мира есть определенные аспекты, которые делают его одновременно и привлекательным, и опасным, и мы, смею вас заверить, приложим все силы, чтобы остановить любое вторжение на эту планету. Кто бы ни был нашим врагом.

— Я не могу критиковать вас за это.

— Не хочу больше отвечать на вопросы.

Шан выпрямилась, растирая колени. От этого резкого движения у нее аж суставы заскрежетали. Тем не менее она продолжала пристально смотреть в глаза Арасу. А он не мог обнаружить никакого нового аромата, который подсказал бы ему, о чем она думает. Шан же, в свою очередь, хранила молчание. Накатившая волна омыла ее ноги, но она даже не пошевелилась.

Наконец Шан повела плечами, словно стряхивая оцепенение, и, повернувшись, уставилась в морскую даль.

— Я не допрашиваю вас, Арас. — Она вытянула руку, словно хотела коснуться его, но потом отдернула ее. Аромат, исходивший от нее, сказал Арасу, что она оказалась в затруднительном положении. Несколько поспешно она засунула руки в карманы. — Мне очень жаль. Вы не так меня поняли. Если я нарушила какое-то из ваших табу, извините, я сделала это несознательно.

«Почему она сказала это?» За многие годы она была первым человеком, который и в самом деле хотел прикоснуться к нему. Вес'хар не умели лгать. И даже его вновь приобретенные человеческие черты не смогли изменить это.

— Я не отказываю вам. Просто у меня своего рода болезнь.

— Значит, прикоснувшись к вам, я могла бы ее подхватить?

— Очень сомнительно.

— Если я ее подхвачу, она убьет меня?

— Нет.

Слишком много приходится говорить. Так он выболтает все.

— Вам не нравится, что вы своего рода отверженный? Арас никогда не встречал ни одно человеческое существо старше шести, которое могло бы говорить столь прямо. Шан Франкленд, без сомнения, сильно отличалась от других гефес. Может, она знала? Но откуда?

— Объясните, откуда вы это взяли, — попросил он.

— Я видела, что Джош избегал прикасаться к вам, когда мы сбили ваш летательный аппарат. И еще мне показалось, что ему было стыдно из-за своего малодушия. Вы едва не оттолкнули мою руку, но я вовремя остановилась. Вы и в самом деле не позволяете никому касаться себя, ведь так? И Джош знает, что все это неким образом травмирует вас.

— Вы и в самом деле легко подмечаете мелкие детали.

— Это моя работа. К тому же детали говорят мне о многом. — Шан внимательно всматривалась в его лицо, прямо как какой-нибудь вес'хар. — Я права?

— Неприятно находиться в подобном положении. Я живу в постоянном страхе, что заражу кого-нибудь.

Тогда она вынула одну руку из кармана и коснулась его. Ничего необычного. Она всего лишь прижала ладонь к верхней части его руки в жесте, который часто видела у колонистов. Впервые кто-то по собственной воле прикоснулся к нему со времен Бенджамина Гаррода, ушедшего на покой сто семьдесят лет назад. Она держала свою руку на его около пяти секунд. С тем же успехом она могла держать ее целую вечность. И пяти секунд оказалось для Араса вполне достаточно.

Он надеялся, что она не увидит, насколько он смущен и потрясен. Даже говорить сейчас он не мог.

— Должна сказать, что я не боюсь ни вас, ни вашей болезни, — пояснила Шан. — И я не враг вам. Я здесь не для того, чтобы ограбить или изгадить эту планету, а потом повторить судьбу исенджи. Я выполню свою работу и отправлюсь домой, сделав все, чтобы и вам, и всем обитателям этой планеты не было нанесено никакого ущерба.

— А в чем заключается ваша работа?

— Тут я не совсем уверена. Вы знаете, что такое подсознательный брифинг? — Она повернулась и, взяв Араса под руку, отправилась назад, к Константину. Со стороны могло показаться, что прогуливаются давнишние друзья. Арас же был настолько удивлен, что и не подумал отстраниться. — Так вот, подсознательный брифинг — это…

Арас попытался сконцентрировать свое внимание на том, о чем она говорила. Это оказалось очень нелегко. Одна мысль занимала все его внимание, в то время как он пытался понять, что там рассказывает Шан о подсознательном брифинге. Он никак не мог осознать того, что кто-то не испугался его и не считает его отверженным.

Шан, однако, не знала, насколько он потрясен происходящим. Если бы она знала, сколько значит для контакта ее жест доброй воли! Однако в те несколько моментов, пока они касались друг друга, она даже и не думала ни о чем подобном.

Глава 15

Франкленд вступила в контакт с одной из инопланетных цивилизаций — вес'хар. Номы не имеем возможности говорить с ними. Франкленд нам напрямую на это указала. Вы не можете представить, какое разочарование это для биолога. Она все равно что собака на сене.

Луиза Гальвин, ксенозоолог, Запись в рабочем журнале

Школа Константин занимала целое крыло подземного комплекса. Шан долго искала на двери звонок, но не нашла ничего похожего. Тогда она вошла без стука. Внутри оказалось ярко освещенное помещение, полное столов и экранов, словно из какой-то исторической книги. Маленькие дети внимательно наблюдали за женщиной, рисующей облака в 3D[33]. Когда Шан вошла, двое из детей обернулись на несколько секунд, а потом вновь стали смотреть за очаровательным зрелищем, разворачивающимся перед ними.

— Не обращайте на меня внимания, — извинилась Шан и медленно пошла вдоль комнаты, рассматривая рисунки и картины, развешенные на стенах. Тут была и «Тайная вечеря», и «Благовещение», и «Расступившиеся воды Красного моря», любовно выписанные неумелыми художниками или, наоборот, намалеванные уверенными, но эксцентричными мазками. Также тут были и очень странные картины. Шан решила, что, вероятно, это изображения местных растений. Много было изображений двуногого инопланетянина — без сомнения, Араса. — Миленько, — пробормотала она, а потом повернулась осмотреть класс. И тут же с удивлением обнаружила, насколько мало она знала об облаках.

Зазвонил обеденный колокол — плавные, печальные ноты. И тут же она оказалась в ловушке — мимо нее к двери хлынул поток детей.

— Милые малыши, не так ли? — пробормотала Шан, вспоминая детей примерно того же возраста, но с бутылками и ножами. Правда, они остались в прошлом, в другом мире.

— Они рано осознают всю ответственность, которая лежит на них, — ответила учительница. — Мы все несем ответственность друг за друга. — Она подвязала волосы шарфом и закатала рукава. — Вы что-то хотели?

— Джош сказал, что здесь я могу изучить историю Константина, — ответила Шан. — Могу я получить соответствующие файлы?

Она протянула учительнице свою шебу. Технология, на основе которой она была сделана, оказалась достаточно древней, то есть подходила как раз. Местные компьютеры вполне с ней стыковались. Видимо, никто в Константине и не думал развивать информационную технику, поскольку все жили рядом и не существовало никаких препятствий для того, чтобы зайти друг к другу и обменяться новостями. Учительница подключила шебу к порту данных на консоли и стала перекачивать тексты и картинки — данные, с которыми Шан могла поработать на досуге. Потом она вернула наладонник и, вежливо намекнув, что Шан пора, предложила проводить ее до границы жилого комплекса.

Выдался прекрасный ясный день. Высоко в небе скользили полупрозрачные облачка. Уходя с базы, Шан заранее прихватила сухой паек, чтобы перекусить под открытым небом, одновременно изучая данные, загруженные в шебу.

История Константина, которую ей выдали, была написана для детей. Но это Шан нисколько не смутило. Она знала, что где-то находятся записи об объеме всех урожаев, стенограммы бесед Совета, но она нуждалась совсем не в этом. Ей нужна была история, адаптированная для детей.

Тут были картинки, изображающие людей, копающих землю и занимающихся выращиванием растений, таскающих корзины с камнями и землей, во время строительства подземного комплекса. Также имелось изображение Бена Гаррода. Стройный и улыбающийся молодой человек стоял перед корзинами с первым урожаем сои, свеклы и картофеля. Этот снимок сделали через несколько лет после приземления колонистов. Трудные годы. Люди боролись, пытаясь сохранить жизнь дрожжевым культурам, сохранить функционирующий посадочный модуль. Но только вмешательство расы, которая уже обитала в этих землях, помогло им выжить. Это и стало переломным моментом в истории — чудом, доказывающим справедливость их мировоззрения.

Шан не очень-то верила в чудеса, за исключением чуда движения крови по кровеносным сосудам. Да и в этом никакого особого чуда не было. Люди — всего лишь часть живой природы. Они словно находились в резерве у нее, оберегаемые для создания в будущем новых нечеловеческих видов — для нового шага эволюции, который пойдет только на пользу.

Шан в свое время изучила все земные колонии. Все они процветали, лишь находясь в полном забвении. Колонисты всегда считали, что их новый мир много лучше старого, который они покинули, и не задумывались о том, есть ли у них право делать то, что они делали.

Суперинтендант внимательно изучала первые годы существования Константина, когда ее взгляд зацепился за одно слово.

Это было имя — Арас.

Несколько секунд она удивлялась, решив, что ей подобрали файлы не в хронологическом порядке. Она проверила, не ошиблась ли учительница, больше по привычке, чем испытывая любопытство. Нет, на самом деле файлы лежали правильно. Те события, о которых она читала, произошли более ста пятидесяти лет назад. И тем не менее там упоминался Арас.

Первой ее мыслью было, что Арас — название одного из родов вес'хар. Потом она задумалась. А в самом деле, сколько Арасу лет? Ничто не говорило о том, что продолжительность человеческой жизни — норма. Да и у племен людей, живущих на Земле, продолжительность жизни была разной. Так почему бы инопланетянам не жить несколько столетий? Эта мысль захватила ее. Вес'хары могли оказаться очень интересными существами с точки зрения земной медицины. Однако Шан пока решила никому ничего не говорить. По крайней мере до тех пор, пока не удостоверится в том, что правильно все поняла.

На огромной скорости она просмотрела подборку фотографий. Главным образом это были снимки людей. Изредка попадались фото полей. Кроме того, тут были всевозможные фотографии здания церкви Святого Франциска. Шан даже увеличила разрешение, любуясь помостами, которые позволили людям сложить полукруглый потолок. А потом она случайно наткнулось на снимок, где было изображено некое существо.

Видно было плохо, так как существо стояло на земле позади одного из мостов, но выглядело оно двуногим. Длинная, вытянутая морда. Ничего общего с массивным, широким в плечах Арасом. Может, это представитель исенджи? Но вроде бы никому из этого рода не позволено бывать на планете. Да если кто-то из них и появился, почему люди пустили его смотреть, как строится церковь?

«Ничего не бывает просто так», — решила Шан. Она встала, отряхнула штаны и направилась в сторону временной базы.

По пути в свой модуль ей пришлось открыть люк, ведущий к жилищам морской пехоты. Кто-то разговаривал. Шан не вслушивалась, но неожиданно прозвучавшие несколько слов заставили ее застыть на месте.

— Ты у нее любимчик, — дразня, проговорил Баренкоин.

— Отъе… — ответил голос, без сомнения, принадлежащий Беннетту. — Если я услышу это еще раз…

«Стыдно», — подумала Шан и тем не менее улыбнулась.

Эдди зашел в крошечную нишу в своем модуле, в которой располагались одновременно и туалет, и душевая. Он хотел освежиться. Готовясь к экстремальным условия, проектировщики сделали так, чтобы у каждого астронавта было в день два литра воды для принятия душа. Во время шестинедельной тренировочной программы сержант королевской морской пехоты Дункан демонстрировал, как можно вычистить все тело, в том числе и помыть волосы, с помощью губки и минимального количества воды. Можно вымыться с помощью одной пинты[34] воды, заверял их сержант, но так как они гражданские неумехи, у них будет четыре пинты. Он был из тех людей, кто никак не мог перейти на метрическую систему. Эдди был рад, что его тренировки с морскими пехотинцами свелись к минимуму, хотя на этом настаивал его редактор. Но все, что касается личной гигиены, он отлично усвоил.

Итак, система выдавала необходимые два литра воды, даже несмотря на то что вокруг море пресной воды. Эдди решил найти кого-нибудь из инженеров морской пехоты, скорее всего лучше выбрать Сьюзен Вебстер, и попросить ее отрегулировать его душ.

К тому времени как он собрался это делать, все отправились обедать.

Райат подошел к нему, когда Эдди размышлял, стоит ли ему есть воссозданное яйцо.

— Вы утром покидали лагерь? — спокойно поинтересовался Райат.

— Да, док. Впервые выбрался наружу.

— Вы — единственный человек, которому Франкленд разрешила бывать снаружи без конвоя.

— Это потому, что я сам не полезу слишком далеко. Я всего лишь делаю снимки и зарисовки.

— Если бы вы вернулись с несколькими листиками, прилипшими к ботинкам, вы бы мне сообщили об этом, не правда ли? — продолжал Райат, но теперь он говорил совсем тихо. — Я был бы вам очень благодарен.

Эдди встретился с ним взглядом.

— Даже не просите. Меня это не интересует.

Потом Эдди задумался: интересно, сколько времени пройдет, прежде чем с аналогичной просьбой к нему подкатит следующий ученый и попросит что-нибудь протащить на базу. Шан подозревала, что все они рано или поздно станут просить его об этом, но он не хотел нарушать правила. В любом случае это было нехорошо. Всем им отлично объяснили правила игры. К тому же он часто думал о стертых с лица планеты зданиях, дорогах и исенджи, воспоминания о которых остались лишь в призрачных линиях на фотографии геологического сканирования.

Хотел бы он знать, как выглядели эти исенджи, кем они были. Но сейчас у него оказалось достаточно дел, и он мог отложить свои изыскания в этом вопросе на потом.

Прихватив комплект инструментов, Эдди прошел по периметру на восточный край колонии, туда, где он, находясь на обработанной людьми земле, мог хорошенько рассмотреть оранжевые деревья с лавандовым подлеском. Эта прогулка напоминала дорогу на эшафот. Но Эдди это не заботило. Он запрограммировал камеру так, чтобы она следовала за ним, зависая у него над плечом, словно назойливая пчела.

— Средний план, можно выдвигаться, но снимай то, что позади меня, — объявил он компьютеру, управляющему камерой.

Потом он сделал снимок наручной камерой и отодвинулся на несколько метров вправо. Оттуда открывался лучший вид.

— Местная растительность очень напоминает запущенный загородный сад, часть земли, засаженной однодневными культурами, — начал он надиктовывать репортаж. — Но на самом деле это не так. Это — многолетние растения. — Он сделал паузу, переводя дыхание. — Мы находимся на второй планете звезды Каванага, CS2, настолько напоминающей Землю, что тут можно стоять прямо и дышать без скафандра. Да, у меня небольшая одышка, потому что воздух тут не настолько богат кислородом, как на Земле, а гравитация чуть больше той, к которой мы привыкли. Но это ближайшая планета, где условия жизни сходны с Землей. Других подобных планет мы пока не обнаружили. Ныне здесь, несмотря на все странности этой планеты, находится колония, образованная интернациональной группой набожных христиан. Однако у этой планеты есть своя история, история войн, во время которых уничтожались целые города…

Сегодня Эдди был не в ударе и сам знал это. Однако потом запись можно отредактировать. К тому же он давно уже ничего не снимал вживую. Здесь не существовало ничего такого, из-за чего следовало бы торопиться. Никаких конкурентов, которые могли бы тебя опередить. Роскошно, да и только. Эдди готов был хохотать от радости. Перед ним лежал целый новый мир. Что бы ни случилось на Земле, к тому времени, как они вернутся домой, он все равно будет первым журналистом, принесшим репортаж с поверхности второй планеты звезды Каванага.

Эдди развернул камеру и вновь вставил наушники, а потом медленно развернулся, пытаясь отыскать лучший угол для съемки. Оранжевые деревья, по форме напоминающие огромные ананасы, выглядели ошеломляюще. Тут ничего не скажешь, они и впрямь являлись порождением иной планеты. Большие вибрирующие полупрозрачные листы, словно исполняя величественный танец, скользили между ними. Что они собой представляют? Эдди записал свой голос как голос человека за кадром. В этот раз он попытался описать свои ощущения, но потом подумал, что надо составить более наукообразный текст.

К тому времени как он вернулся в свой модуль, он уже не знал, от чего он умрет: от головной боли или от обжорства, потому что он собирался в этот вечер есть, пока не лопнет.

— Устал, — сказал он сам себе. — Поесть и спать.

Но вместо этого он игнорировал все свои желания и уселся за монтажный столик.

Хотя столик — это громко сказано. Экран — жидкокристаллический полимер двадцать на пятнадцать сантиметров, который можно было бы легко прикрепить к стене, установить на столе или положить на колени. В данный момент Эдди разложил на откидном столике свой рабочий набор, а экран расположил на стене, так чтобы тот был наклонен примерно на сорок пять градусов. Потом он включил демонстрацию и начал просматривать отснятый за утро материал. Некоторые сцены на экране выглядели более реальными, чем на самом деле.

Сначала Эдди мысленно сложил разные фрагменты. И только потом начал резать, делать стоп-кадры, сокращать, монтировать, переклеивать, а потом начал прикидывать, как скачать видеохронику с примитивной сети базы Константин. Он бы сам наложил вторую звуковую дорожку. Тогда ему было бы чем гордиться. У него получился бы не просто репортаж, а исторический фильм.

Кроме того, была еще одна вещь, которая сильно волновала его. Коренные обитатели должны были дать этой планете какое-то имя. Вторая планета звезды Каванага, CS2, безумное название, не подходящее ни для этого мира, ни для звездной карты. Еще он хотел бы поподробнее узнать о городе исенджи. Возможно, Арас или кто-то другой из инопланетян сделает одолжение.

После монтажа фрагмент, который он отснял, длился три минуты. Без сомнения, необходимо вставить сюда что-то об исчезнувшем городе исенджи. Может, удастся договориться с Чампсиауксом? Невзирая на авторское право, Эдди вставил геоснимок Кто станет заботиться об авторском праве, когда они вернутся на Землю?

Получилось слишком вульгарно. К тому же это добавило еще пять секунд к трехминутному фрагменту. Слишком «тяжело» по стандартам Би-би-си. И что же? Никто еще не снимал подобной истории. И все же Эдди вырезал этот кусочек и убрал его в папку неиспользованных файлов.

Глава 16

Кому: Суперинтенданту ФРАНКЛЕНД

От: Доктора М. РАЙАТА

Я считаю, что благоразумно в дальнейшем запретить Арасу свободный доступ к нашему лагерю.

Вернувшись вчера, я обнаружил его в пустом модуле, освобожденном под криосклад. Он изучал эмбрионы и лабораторных крыс. Когда я поинтересовался, что он тут делает, он повел себя агрессивно и прочел мне лекцию о злоупотреблении другими формами жизни. Конечно, я восхищен его знанием английского, но я не потерплю никакого вмешательства в мою работу.

Линдсей сидела с Шан в пустой столовой, ставшей чем-то вроде зала совета, хотя она имела все ограничения обычного модуля. Ученые находились как внутри, так и снаружи, и у каждого из них был сопровождающий. Кубический модуль не предназначался для подобных встреч, но если бы вы выглянули наружу и увидели синюю равнину, простирающуюся до горизонта, вы не стали бы возражать. А ведь этот остров и в самом деле был большим.

— Нельзя ли нам вызвать Райата? — спросила Шан и обратилась к экрану шебы. Она сделала это так, чтобы Линдсей смогла прочитать послание. — Если бы я знала, что у него в крио подопытные зверушки, я бы размазала его по стенке. Он ведь отлично знает правила. Неужели эти крысы ему так нужны? Разве у нас нет возможности виртуально моделировать любые ткани?

Линдсей сидела спокойно, сложив руки на столе перед собой.

— Думаю, он держал их на всякий случай. Так или иначе, но виртуальное моделирование никогда не сможет дать полной картины.

— Он — идиот!

— Тут я согласна с вами, мэм. — Две женщины на мгновение встретились взглядами, на краткий, почти неуловимый момент объединившись для общей цели. — Видимо, нам стоит разрешить Арасу хорошенько наподдать доктору Райату, если вы, конечно, согласны.

— Значит, он прихватил крыс…

— Да. В грузовом контейнере. Не думаю, что нам нужно остановить его. Или все-таки стоит это сделать?

— На самом деле он всего лишь большой ребенок… А как остальные ученые?

— Парек немного обеспокоена. Однако она сказала, что Райат протащил бы крыс так или иначе. Не думаю, что стоит беспокоиться относительно нее.

Возникшее на краткий миг ощущение товарищества, порожденное непривлекательным поведением Райата, растаяло. Линдсей сидела сложа руки и молчала. Похоже, все вернулось на круги своя.

— Мы вновь оказались в самом начале пути, — примирительно начала Шан, не слишком придавая значения словам. — Знаю, вы, должно быть, были сильно потрясены, когда, проснувшись, обнаружили меня на борту. Я, наверное, отреагировала бы точно так же. Мне очень жаль, что все так получилось. — Пустые, ничего не значащие слова. Шан никогда не могла понять, почему многим людям так важно сказать нечто подобное.

Линдсей уставилась на край стола таким взглядом, словно тот мог уничтожить саму ткань Вселенной.

— Я и сама удивилась, когда узнала, что беременна. Но вы… вы все поставили на свои места.

— Я повела себя чудовищно, но, думаю, поступить так было лучше всего. Мне нужно выполнять свою работу.

— В жизни никогда не хотела задушить человека, только вас тогда.

— Даже Райата?

Линдсей смущенно усмехнулась.

— Он лишь объединил наши усилия. Хорошая мысль — отделить его и Паретти от остальных. Верный ход.

— Но начальник по-прежнему мелкий офицер, всего лишь получивший большие полномочия, так? — «Может, не стоит и дальше мутить воду?» — подумала Шан. — Так они учили вас в академии.

— Думаю, именно поэтому вас так любят рекруты. Вы легко могли бы стать одним из них. А вот я не смогу.

— Это неподобает военно-морскому офицеру. Но это необходимый навык для любого из младшего офицерского состава. Умение сказать «ё… твою мать» часто помогает.

Похоже, Линдсей начала таять.

— У меня есть кое-что из кулинарных изысков Эдди. Хотите попробовать? — Она встала и вытащила из-под раковины пятилитровый контейнер. Шан удивилась, почему она, находясь в таком состоянии, не попросила ее помочь. Но Линдсей ничего подобного не сделала. Когда она открыла крышку, Шан почувствовала сладковатый аромат.

Линдсей налила жидкость в небьющиеся стаканы.

— Это лучшее из того, что ему удалось нахимичить. — Напиток казался почти прозрачным.

Шан посмотрела жидкость на свет. Пить — значит показать свою слабость, но пиво Эдди казалось довольно густым, так что, смягчившись, суперинтендант чокнулась стаканом с Линдсей, а потом мрачно заметила:

— Вы уверены, что вам стоит пить, в вашем-то положении? Прежде чем ответить, Линдсей нежно погладила свой животик.

— Крис всегда говорил, что немного выпивки не повредит. Да и напиток-то не слишком крепкий. — Тут она печально улыбнулась. — Было время, когда я считала, что вы всего лишь гражданский балласт, ненужный нашей миссии. Но я ошибалась. Прошу прощения.

— Не стоит… Но все равно спасибо.

— К тому же мы сейчас попали в довольно неприятное положение, не так ли?

— Да, но мы вернемся домой. Целыми и невредимыми.

— Я вам верю, — кивнула Линдсей. Она стала доливать стаканы, но тут из контейнера выскользнул большой сгусток неведомого вещества… Шан заколебалась, а потом дала ему погрузиться на дно бокала. Все равно она собиралась сделать всего пару глотков. — Думаю, все так и будет. Мы… единый отряд. Я… верю вам. И все мы чувствуем, что можем на вас положиться.

Бедная Линдсей. Она-то говорила все это с полной искренностью, считая, что тем самым выражает свою солидарность с Шан. Неожиданно у суперинтенданта свело желудок. Она почувствовала, что переусердствовала. Она разозлилась, и ей захотелось послать и Линдсей, и всю компанию куда подальше, заняться решением своих проблем. Никогда ни с кем ее отношения не складывались гладко, ни с матерью, сосредоточенной на самой себе, ни с мечтательным отцом-идеалистом — бесполезным человеком. Разве что можно исключить ее первого сержанта, но тогда она еще была стажером и не несла воинской повинности.

«Я сыта по горло тем, что, похоже, я — единственный взрослый человек на всю экспедицию, — подумала она. — Хотела бы я, чтобы кто-то решал все за меня».

— Попытаюсь поддержать вас, — пообещала она и еще глотнула пива.

Джоша дома не оказалось. Шан, как всегда, любезно поблагодарила его домашних и отправилась к ближайшему общественному зданию колонии — к школе.

— Я ищу Джоша или Араса, — объявила она первому встречному — женщине, которая торопливо спускалась по лестнице, врезанной в скалу. — Извините, что задерживаю вас.

Отойдя от лестницы, незнакомка повернулась к древней консоли на одном из столов.

— Вам нужна вторая комната налево, — сообщила она и вновь направилась к лестнице. — Я думаю, там уже собралось много народа.

Шан услышала голос Араса еще до того, как добралась до комнаты. Однако слов разобрать не смогла. А потом она была удивлена еще больше, когда обнаружила, что в комнате около пятидесяти ребятишек. Все они собрались вокруг стола в центре класса, в абсолютной тишине слушая, как Арас объясняет нелепые движения дюжины или около того крыс, которые бегали туда-сюда по гладкой поверхности, время от время останавливаясь, чтобы встать на задние лапки, с сопением втягивая воздух.

Дети казались завороженными. Их коммуна владела самым полным банком генов всех разновидностей живых существ Земли, и все же ни один из них никогда не видел ни одного существа с их родной планеты, разве что насекомых. Для детей крысы были такими же волшебными существами, как единороги.

Арас перевел взгляд на Шан и подозвал ее поближе. Сам же он в это время покачивал на ладони светло-коричневую крысу, но вот он протянул ее девочке, для того чтобы она погладила «волшебное существо». Ребенок мгновение колебался, а потом осторожно коснулся ее двумя пальцами. Крыса вывернулась и стала обнюхивать пальцы девочки. Та захихикала.

— Очень симпатичная, — подзадорила девочку Шан, а потом повернулась к Арасу. — Извините нас за Райата. Может быть, мы сможем попозже поговорить об этом?

— Я хочу попросить детей позаботиться об этих созданиях, а сам присмотрю за остальными.

— Уверена, весь крысиный род будет благодарен вам. Казалось, Арас не понял сарказма в словах Шан. Он повернулся к детям.

— Скоро я вернусь, чтобы рассказать вам, как должным образом надлежит заботиться об этих существах, — объявил он. И слова его прозвучали столь внушительно, как не смог бы произнести их ни один человек. — Помните, будьте с ними осторожны. Не давайте им убежать туда, где они смогут стать добычей ручных ястребов.

Шан не спеша вышла в коридор и остановилась, сложив руки на груди. Арас подошел к ней. От него по-прежнему исходил приятный запах сандала.

— Итак, вы здесь, чтобы попросить меня держаться в стороне от вашего лагеря?

— Нет. Что касается меня, то я довольна. Наоборот, я хочу сказать, что мы будем рады видеть вас в любое время, а что касается Райата… он знал правила.

Арас чуть пошире раздвинул ворот своей туники, и оттуда высунулись и уставились на Шан две усатые мордочки — одна белая, другая черная.

— Разве они не удивительны? У них ведь есть маленькие руки, как у людей. Видите? — Он поднес свой палец в перчатке к одной из крыс, и она уцепилась за него лапкой. Шан не хотела сейчас говорить о том, что человеческие лапки не делают крыс похожими на людей. Она вновь вспомнила ту гориллу. «Помогите мне, помогите, пожалуйста…» Шан покачала головой, отгоняя воспоминания.

Арас согнул палец, и крыса, как по мостику, переползла на ладонь инопланетянина.

— Видите? Почти полностью сформировавшаяся конечность. Я пока назвал их просто Белый и Черный… Я еще не разобрался, как они идентифицируют друг друга.

— Вы знаете, что собирался делать с ними Райат, не так ли? — Это был своего рода тест на лояльность по отношению к ней самой. Джош советовал ей в общении с Арасом всегда быть абсолютно искренней. — Думаю, это противоречит вашему пониманию слова «гуманный».

— Да. Я знаю, что он собирался делать. Вы думаете о них как об одноразовом оборудовании. Как о паразитах.

— Единственный паразит, которого я знаю, ходит на двух ногах.

— Джош предупреждал, что вы можете сказать что-то вроде того.

— Ладно, мы оба отлично понимаем, кого я имела в виду. Что же касается вас, то вы можете наблюдать за чем угодно и делать все что угодно.

Во время прежних встреч Арас казался собранным и совершенно спокойным, почти пугающим. Сейчас, похоже, он немного расслабился. Он выглядел смущенным.

— Мы не осуществляем подобного насилия над другими расами.

Это объясняло, почему он назвал крыс человечками. Его английский был достаточно хорош, но иногда он допускал серьезные ошибки. Шан поняла это и невольно покраснела. Черный стал карабкаться назад, под тунику Араса.

— Кажется, вы им понравились.

— Я нравлюсь им.

— Может, нам стоит поговорить позже? Есть еще много вопросов.

— Вопросы? Такие же, как у Эдди?

— Я хотела бы знать больше о вес'хар, вот и все.

Какое-то время Арас молчал. Крысы мирно сидели под туникой у него на груди. Потом белая высунулась и стала мыться, как будто сидеть за пазухой у инопланетянина — самое привычное для нее дело.

— Хорошо.

— А могу ли я задать вам очень личный вопрос? — Если она вот-вот могла нарушить какое-то табу, она хотела, чтобы это не сказалось на их дальнейших отношениях. — Сколько вам лет?

— Много.

— Я буду права, если скажу, что вам где-то около двух сотен лет?

— Да, — ответил он без колебаний и неожиданно вновь словно превратился в ледяную глыбу. — Вы почти угадали.

Значит, это Арас был на тех старых фотографиях. Теперь ей надо было позаботиться о том, чтобы эти фото не попались на глаза никому из ученых.

— Я попросила бы не распространяться об этом, ладно? Не хотелось бы, чтобы причиной вашего долголетия заинтересовался кто-то вроде Райата. Надеюсь, никто из колонистов не скажет лишнего. — Шан сделала паузу, а потом отважилась задать еще один вопрос, который давно не давал ей покоя. — А кто те инопланетяне, изображенные на фото времен строительства Константина. Это вес'хар?

Арас замер, Шан интерпретировала это состояние как испуг. Дипломатический лед тонок, и она все время ждала, что вот-вот «провалится».

— Я все объясню позже, — наконец выдавил из себя Арас.

— Хорошо. — «Оставим эту тему». Ей еще хотелось расспросить Араса про генный банк колонистов, но она не желала подталкивать его к этому разговору. Он мог перестать доверять ей. — Будем считать, что этого разговора не было, хорошо?

— Как пожелаете. Можете присоединиться ко мне через час. Я покажу вам остальную часть острова, если вам это интересно.

Правильное предложение. Казалось, Арас не обиделся за этот разговор. Это хорошо. Шан подозревала, что среди ученых зреет волна негодования, а Райат первым попытался объяснить, в чем именно заключаются ее обязанности. По крайней мере морские пехотинцы понимают, что это безумие — подвергать сомнению авторитет инопланетян на их родной территории. А сама Шан не собиралась совершать новых ошибок.

Ей и так приходилось ломать голову над тем, как заставить Араса показать ей генный банк. А тогда в памяти всплывут новые инструкции подсознательного брифинга, и она будет знать, что делать дальше.

Шан стояла на самом высоком месте острова. Широко открыв рот, она жадно ловила воздух. Одновременно с этим она пыталась запечатлеть в памяти серо-синие болота, развернувшиеся перед ней. На самом-то деле местность ничуть не напоминала болото, но другое сравнение ей на ум не приходило. Мысленно суперинтендант всегда пыталась подобрать всему новому какой-нибудь хорошо знакомый ей аналог.

— Время, — объявил Арас и взял пару кусков чего-то, напоминающего серую ткань мешка, который всегда носил за плечами. — Ботинки. Вам нужно всего лишь на несколько секунд прижать ткань к вашим голеням.

— У меня же есть ботинки.

— Да, но они окажутся в печальном состоянии после этой экскурсии, если вы не сделаете так, как я сказал.

Ткань — какой-то сорт угольно-серого фибра — сама неторопливо облепила ее ботинки. Шан решила, что столкнулась с еще одним образцом прагматизма вес'хар.

— Суровый ландшафт?

— Очень. Надо все время думать о дороге.

— Да, — фыркнула Шан. Она внимательно разглядывала дикую равнину, раскинувшуюся перед ней. — Впереди трудный путь.

— Не то чтобы очень. Помните, дороги тут не стоят на одном месте.

— Думаю, вся это инфраструктура очень подходит для собак. — Она тут же вспомнила о Беннетте, который, борясь с собственным страхом, вытащил Месеви из болота, где плескался хищник, больше всего похожий на лист прозрачной пластмассы. Сейчас ей казалось, что сверху она видит множество животных, и все они словно выдуты из стекла. Полупрозрачный живой мир.

Однако Шан учла предупреждение. В одних местах живые дороги были достаточно широки для того, чтобы они с Арасом шли бок о бок, в других становились такими узкими, что ей приходилось идти за своим проводником след в след, как совсем недавно шла за Джошем. И еще она радовалась тому, что согласилась обуть «ботинки» Араса. Дорога была усыпана маленькими серебристо-серыми растениями, чьи крошечные листья покрывали тысячи острых как иголки крючков. Шагая по такой дороге, можно мигом разодрать ноги в кровь.

— Пойдем чуть медленнее, — неожиданно предложил Арас. Похоже, он и в самом деле разговорился. — Вы видели Временный город, но на самом деле он вышел не таким, как я хотел его видеть. В Барале, откуда я, собственно, родом, мы не возводим никаких наземных конструкций. Мы прокладываем все наши маршруты под землей. Если мы ходим по поверхности, а это происходит довольно редко, мы стараемся сделать так, чтобы не осталось никаких тропинок. Свои дома мы строим внутри скал. А Временный город очень… значимый. Заметный.

Выходит, что Арас был одним из архитекторов Константина.

— Люди тоже заботятся о ландшафте, — заметила Шан. — Некоторые из них уж точно.

— Я говорю не об эстетике, а о дальней перспективе развития. Мы живем в основном под землей, потому что не имеем морального права оставлять след в природе больший, чем иные живые существа.

— Держу пари, что Великая Китайская стена вам придется не по вкусу. Она столь велика, что видна даже из космоса.

Арас от раздражения зашипел, словно какое-то огромное животное. Звук очень отчетливый. И Шан не нужно было знать язык вес'хар, чтобы понять, что означает этот звук.

— Таргассат, не так ли? — спросила Шан.

— Среди прочего. Выходит, вы слышали о ней?

О ней? Она сочла бы это имя мужским, впрочем, как и большинство людей.

— Джош упоминал это слово. Однако я хотела бы знать больше.

— Я расскажу вам.

— Очень хотелось бы. Я вам заранее благодарна.

— Ваша сумка — таргассат, — объявил он.

— Извините?

— Это фундаментальное понятие. Таргассат — ваша собственность, но не более, чем вы сможете нести сами.

— Ага… Я много путешествую. Или, правильнее сказать, путешествовала… Мне пришлось взять с собой совсем мало личных вещей… Похоже, это понятие имеет определенный смысл и для нас.

— Естественно, — кивнул Арас. — А теперь опустошите вашу сумку.

— Здесь? — Шан огляделась и шагнула на большую растительную кочку, сойдя с которой, она могла бы перебраться на новый участок дороги, ведущий куда-то дальше, в глубь трясины. Арас поймал ее за руку как раз за мгновение до того, как она провалились в бездонную топь, переполненную живыми существами. Сделав невероятный кульбит в воздухе, Шан обнаружила, что стоит, прижавшись к груди инопланетянина, и он крепко держит ее. Все произошло очень быстро.

— Лучше сюда, — указал Арас.

Встряхнувшись, Шан попыталась понять смысл урока. Присев, она стала разгружать свою сумку, вынимая зараз одну вещь, укладывая ее на дорожку и одновременно называя ее.

— Сменная одежда в водонепроницаемом пакете, трехдневный сухой паек, гигиенический пакет, пятнадцать метров микроволновой линии и четыре обоймы боеприпасов…

— А вы всегда носите оружие?

— Привычка. Вы же знаете, кто такие полицейские?.. Вот поэтому и ношу. — Потом она показала на нож на его поясе — отличный красивый клинок с зубчиками у изогнутого наконечника. — А это церемониальное оружие? Или боевое?

Арас честно посмотрел ей в глаза.

— Это — тилгур. Инструмент для сбора урожая. Я использую его, чтобы срезать фрукты и избежать колючек.

— Ого.

— А это что?

— Шеба. Вам бы она понравилась. — Шан подумала, что она сможет вернуть контроль над ситуацией, если покажет, как раскрывается экран. — Взгляните, на что способна эта штучка. — Она наблюдала, как Арас, действуя совершенно интуитивно, выдвинул «усики» шебы и включил экран. — Эта панель в задней части — для подключения другого компа, и вы можете вставить бусинки данных в эту щель. Здесь размещены перо и клавиатура. Сто две отдельные функции.

— Эта штука столь важна для вас?

— Ни разу никуда не ездила без шебы с тех самых пор, как окончила колледж. — По крайней мере Шан всегда носила ее с собой. И с этим не было связано никаких болезненных воспоминаний. — Очень старая технология, но компьютер до сих пор работает, и я очень рада этому, потому что не хочу вшивать себе один из этих биоэкранов. Этот компьютер ваш ровесник, а может, даже немного старше вас. — Однако, произнеся это, она тут же поправилась: — Извините. Вырвалось совершенно случайно.

Арас какое-то время молчал, изучая экран, а потом уставился на Шан взглядом затравленного животного.

— Почему вы все время хотите защитить меня?

— У меня много комплексов. Я из СиДиЗОка. Из-за этого я, порой чисто автоматически, включаюсь, если вижу, что что-то не так. Если бы в вашей физиологии обнаружились что-то, что могло бы помочь людям жить дольше, моя планета оказалась бы в большой опасности. Многие из нас и так живут слишком долго. Если же мы сможем увеличить свое долголетие с помощью какого-то лекарства или некой терапии, экологический баланс окажется нарушен. Могу показать статистические данные. Хотя не думаю, что это остановит кого-то из наших ученых. Они постараются разгадать эту тайну любой ценой. А все потому, Арас, что со времен алхимиков люди платили бешеные деньги за то, чтобы продлить свою жизнь с помощью лекарств… И тогда никто не посмотрит, что вы ходите на двух ногах. Вы станете для них всего лишь подопытным животным. Так что пусть это останется между нами. Хорошо?

Всплеск за спиной заставил Шан обернуться. Шевен двигался по поверхности болота, на метр вздымаясь над темной водой, словно надводная часть айсберга. Судя по всему, он высматривал завтрак и скорее всего нисколько не побрезговал бы, несмотря на свое неземное происхождение, отведать человечины. А Шан сидела на корточках на сомнительной дороге из живого материала, посреди болота, переполненного существами, которых она и вообразить себе не могла.

Арас помог ей ссыпать вещи назад в ее сумку. Судя по всему, он понял смысл ее слов.

— Думаю, вы хорошо усвоили основы такого понятия, как таргассат, — пробормотал он. — Остальное подскажет вам ваше сердце.

Таков был Арас. В один миг он вновь превратился в чужака-инопланетянина, действиями которого управляют незыблемые этические законы касательно растений и окружающей среды. Они говорили ему, как строить и как не строить, как относиться к людям. Казалось, он знал земных философов и религии лучше многих людей. К тому же без всякого сочувствия он мог уничтожать целые города.

— Я не сразу поняла, что вы скорее учитель, — вновь заговорила Шан, пытаясь восстановить диалог. — Вначале я думала, вы — солдат.

— Мне приходится делать много разного. Все вес'хар таковы. Но на самом деле я — нечто иное. Вы прежде всего видите в себе полицейского офицера или человека?

— Думаю, я слишком много задаю вопросов. Извините.

— Нет. Вы смущаете меня. Вы одновременно играете слишком много ролей, сами того не сознавая.

Что он имеет в виду, черт побери? Шан хотела многое обсудить с ним, старалась говорить максимально честно, и все пошло прахом из-за того, что она задала слишком много вопросов. Арас прав. Все, что она могла, — преследовать определенную цель, двигаясь напролом. Шан всегда гордилась своей дисциплиной, своим упорством, своей полной независимостью от мнения других. Но когда она вернется, не останется в живых никого из ее прежних знакомых. Однако она никогда не опускала руки. Как только накатывала грусть, она всегда находила, чем себя занять.

— Я не допрашиваю вас, Арас, — попробовала она подобраться к нему с другой стороны. — Я всего лишь пытаюсь вас понять.

— Что вам от меня надо?

— Я хочу взглянуть на банк генов. — «Нет никакого смысла и дальше увиливать». — И еще я хочу, чтобы мы стали друзьями, потому что я чувствую себя очень, очень одиноко, оказавшись тут. Впрочем, как и вы.

Он пошел вперед, понуро опустив голову, и ей стоило большого труда поспеть за ним. На мгновение она даже решила, что уже настолько отстала, что Арас вот-вот исчезнет из виду в постепенно гаснущем дневном свете. А потом она, оступившись, соскользнет с дороги в пластиковые объятия шевена. Может, сейчас Арас хотел именно этого. Она задела его за живое. Но вот он постепенно замедлил шаг, и Шан его догнала. Остаток пути они прошли молча.

Шеба заверещала, когда они были уже в полукилометре от Константина. Шан включила экран. В этот раз ее вызывал Эдди.

— Что-то случилось? — спросил Арас.

До сих пор она не разобралась, как соотносятся его гримасы с обычными человеческими реакциями.

— Нет, ничего особенного. Эдди хотел поговорить со мной о чем-то, что я, по его мнению, делаю неправильно.

— Неправильно?

— Это зависит от точки зрения того, кто рассказывает ту или иную историю, — ответила Шан, пытаясь разобраться, стоит или нет сообщать Арасу о своем двояком положении и о том, какие моральные муки это с собой несет. «Я ведь на самом деле хороший человек. Я не гефес.» — Когда-нибудь я вам все объясню.

Никакой реакции.

— Я ценю ваше терпение. И большое спасибо за то, что показали мне окрестности базы.

Арас по-прежнему, не мигая, смотрел на нее. Может, Шан и в самом деле утратила его доверие.

— Вы должны попросить своих людей, чтобы они подготовили вам костюм для подводного плавания, — неожиданно объявил он. — Безери хотят встретиться с вами… Спокойной ночи.

А может, все прошло как надо? Шан задалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к этим быстрым переменам в настроении Араса. Сможет ли всегда быть наготове. Беседуя с этим инопланетянином, нужно было все время находиться начеку.

Освещая себе дорогу лучом шебы она прошла к лагерю, готовая в любой момент столкнуться нос к носу с Эдди, и так была поглощена своими мыслями, что не заметила Беннетта, пока он не подошел почти вплотную.

Она аж подскочила на месте, чуть ли не набросившись на него.

— Извини, Адри. — И Шан отвела взгляд, на мгновение закрыв глаза. — Ты меня напугал. Я едва удержалась, чтобы моментально не отреагировать. Старая привычка.

— Мы уже начали беспокоиться, мэм. Оказаться на болоте, во тьме…

— Конечно. Я отлично знаю, что все вы были бы счастливы, если бы я утонула.

Зеленый свет биоэкрана морского пехотинца высветил его штаны, когда он широко развел руки в безмолвном жесте. Сколько сомнительных деталей могли бы почерпнуть из этого зрелища свидетели, если бы они присутствовали?

— За меня можно было не волноваться. Я гуляла с Арасом. Беннетт обошел суперинтенданта. Впереди горели огни лагеря — настоящие созвездия в темной ночи.

— Проголодались, мэм? Скорее всего на кухне осталось кое-что от бобов в исполнении Куруши.

— Знаете ли, порою мне кажется, что это — съедобно.

— Вы, как всегда, правы, мэм.

— Заткись, а. А то я скоро стану сама себе напоминать королеву Викторию. — Люди на Земле самой лучшей защитой считали бункер. Здесь, так далеко от всего того, что она раньше считала само собой разумеющимся, это был барьер. Шан и в самом деле хотелось оказаться под защитой какой-нибудь изгороди.

Столовая была пуста. Для усталых глаз Шан свет дневных ламп казался очень ярким. От него она чувствовала резь в глазах. Зеленый оттенок, который поначалу казался таким успокаивающим, теперь раздражал ее.

Беннетт положил две порции бобов в специальные миски и подогрел их. Шан заварила чай, а потом они сели на противоположных концах стола и поели. Суперинтендант даже попыталась выдавить из себя жалкое подобие улыбки.

— Позже я стану об этом сожалеть, — проговорила она, думая о том, что наедается перед сном.

— Но я-то по прежнему буду относиться к вам с уважением, — рассмеялся Беннетт.

Шан почувствовала, что у нее першит в горле, и острая приправа тут была ни при чем. Она давным-давно забыла, что такое стеснение.

— Уверены, что ваши биодатчики исправно работают?

— Пульс, давление, местоположение, температура. Это вы имеете в виду?

— Да.

На этом разговор и остановился. Шан сосредоточилась на странном першении в горле. Ей казалось, что она слышит звуки движения собственных челюстей, биение сердца, кроме того, неестественно громко стучала, пульсируя, жилка на виске. Она отлично знала, что с ней ничего такого быть не должно.

— Лучше я пойду спать, — наконец выдавила она и направилась к раковине, чтобы ополоснуть за собой тарелку. Случайно она коснулась плеча Беннетта. Он почувствовал, какая горячая и напряженная у нее рука. — Спокойной ночи, Адри.

— Спокойно ночи, Шан, — ответил он.

Дисциплина. Она несколько раз с придыханием повторила про себя это слово, шагая по пустынному коридору, в который в беспорядке выходили все каюты. Дисциплина. Отличная вещь, только порою жить с ней очень неудобно.

«Все это дерьмо», — подумала она, закрывая за собой дверь своего модуля.

Глава 17

Они не братья. У них нет иерархии подчинения. Они — различные биологические виды, которые попали вместе с нами в единую паутину жизни и времени, наши товарищи по заключению на земле богатой, но требующей тяжкого физического труда.

Генри Бестон о животных, из «Далекого дома»

— Посмотрите, что я нашла! — Сурендра Парек зашла в столовую, держа в руках маленькое блюдечко. Она положила его прямо на стол, за которым завтракали несколько членов команды. Увидев, что Парек принесла, собравшиеся едва не застонали от отвращения.

— Ненавижу кальмаров, — пробормотал Паретти.

Эдди тут же навострил уши. Ученые, сгрудившись над блюдечком, посреди которого находилось маленькое существо, больше напоминающее комочек желе, охали и ахали. Тем временем Парек осторожно лопаточкой развела в стороны щупальца, показывая, что именно она обнаружила. Лишь Месеви не присоединилась к остальным ученым.

— Вы что, позабыли, что нельзя брать никаких образцов? — поинтересовался Эдди. Радостное бормотание ученых тут же смолкло. — Откуда вы это взяли?

— Да он уже был мертв, — заявила Парек.

— Как вы протащили его сюда?

— Неужели в детстве ты никогда не воровал в магазинах, а, Эдди?

— Нет, черт побери.

— Ладно. Ты бы удивился, узнав, как мало времени нужно на то, чтобы подобрать что-то маленькое, когда человек, сопровождающий тебя, на несколько мгновений отвернулся. У Вебстер нет глаз на спине.

Мысленно Эдди бросил монетку, пытаясь решить, что лучше: быть своим парнем или все делать разумно и по правилам. Орел или решка — он решит позже. А сейчас… Он встал из-за стола.

— Боже, выходит, вы хотите поиграть с Франкленд?

— Существо мертвое. В чем проблема?

— Что вы планируете сделать с ним?

— Думаю приправить его хорошим майонезом… А как ты думаешь, что морской биолог станет делать с подобным экземпляром? В первую очередь он проведет вскрытие.

— Нет, вам надо вернуть его на то место, где вы его подобрали.

— Ага, разбежалась.

— Из-за вас мы все вляпаемся в дерьмо.

Парек наградила Эдди взглядом, полным сожаления, из тех, которые порой дарят полным тупицам.

— Его выбросило на берег.

Она вновь продолжала раздвигать щупальца лопаткой. В бедном маленьком существе не осталось ничего от той удивительной люминесценции, которую они видели с вершины утесов. Может, это вовсе не безери. Тогда, можно считать, им крупно повезло. В любом случае образец очень мал. Эдди остановил Парек, взяв ее за руку.

— Подождем Шан. А пока прекратите.

Она стряхнула его руку. И со злобой взглянула на него.

— Ты больше не станешь меня трогать, ладно?

Парочка ученых сквозь зубы прошипели что-то, но Эдди сделал вид, что не расслышал.

— Нам что, и для того чтобы поссать, нужно спрашивать разрешение? — поинтересовалась Гальвин. Такая вспышка злобы была необычна для нее. — И без того приходится каждый день подавать ей рапорт, согласовывать каждую бумажку.

— Вот именно. — Эдди включил наладонник, собираясь на всякий случай оповестить Шан и Линдсей. — Я не могу сидеть спокойно и позволить вам делать это.

— Нет, — ощетинилась, приготовившись к бою, Парек. — Это зашло уже слишком далеко. Я прилетела сюда с Земли не для того, чтобы ходить туда-сюда и любоваться картинками.

Если бы это был Райат или кто-то другой из мужчин, Эдди без сомнения двинул бы ему в челюсть. Эдди отлично понимал, что должен так или иначе остановить Парек, что он и собирался сделать. Но только без мордобоя.

Парек забрала диск со стола и направилась к люку, который соединял столовую с коридором, ведущим в лабораторные модули. Эдди заступил ей дорогу, и Парек остановилась, а потом сильно толкнула его, без сомнения, прочитав те примитивные сигналы, которые ясно говорили: Эдди не станет бить женщину. Метнувшись мимо него, она пулей пролетела в холодильную камеру и закрыла за собой дверь.

Зашипела система герметизации, предназначенная для защиты от биологической опасности, и люк оказался запечатан. Эдди, ругаясь, принялся барабанить по нему, но эту битву он, похоже, проиграл. Он должен был плюнуть на свое воспитание и остановить ее, применив физическую силу. А ведь он и понятия не имел, что ученые могут оказаться настолько упертыми и он так быстро окажется в оппозиции. В отличие от морских пехотинцев эти ублюдки не собирались следовать никаким правилам. Теперь же ему ничего не оставалось делать, как вызвать Шан и Линдсей, а потом ждать.

Слишком много времени прошло, прежде чем они откликнулись. Минут десять.

Месеви и Линдсей подошли к нему одновременно.

— Франкленд скоро будет, — объявила Линдсей. — Я объяснила ей, что случилось, по компу. Она аж слюной брызжет от злости. К тому же мне тоже достанется на орехи. Ее сопровождала Вебстер, не так ли? Предполагалось, что она должна наблюдать за этой Парек.

— Никто из нас и не предполагал, что Сурендра может такое выкинуть, — пробормотала Месеви. — Это придумала не она.

— А нам теперь придется придумать, как открыть люк.

— Он запечатан командой биологической опасности. Мы его не откроем.

Может, раз существо оказалось выброшенным на берег, никто его не хватится. Инопланетяне ничего не узнают, и точка. Эдди до сих пор пытался придумать дипломатичный выход из создавшегося положения, когда коридор задрожал от тяжелых шагов. Кто-то быстро шагал по коридору. Это оказалась Шан. Наряд ее был необычен — рабочие штаны и футболка. Оказавшись у люка, она оглядела собравшихся, словно требуя объяснить, что тут происходит.

Потом она осторожно постучала костяшкой пальца по люку.

— Она там?

— Угу, — кивнул Эдди и с удивлением уставился на Шан. Длинный широкий сморщенный шрам протянулся вдоль бицепса ее левой руки. А сама Шан — переплетение мускулов. Даже если одеть ее в нижнее белье из меха, она все равно выглядела бы словно боевая машина. — Добровольно она не выйдет.

Шан пять или шесть раз настойчиво ударила кулаком по краю люка.

— Парек, оставьте в покое вашу находку и откройте люк, — громко приказала она. — Сейчас же!

Никакого ответа. Шан не стала ждать или снова стучать.

— Вызовите Чахала и Беннетта, — приказала она, посмотрев на Месеви, которой ничего не оставалось, как кивнуть и быстро побежать по коридору в поисках морских пехотинцев. Шан вновь впилась взглядом в люк. На мгновение Эдди показалось, что дверь вот-вот разлетится на куски под напором ее взгляда. Линдсей подошла поближе к Шан.

— Извините за недосмотр, мэм, — пробормотала она.

— Тут нет вашей вины. Она сама все сделала.

— Я могла бы…

— Ничего вы бы не сделали. Так или иначе, сейчас об этом говорить поздно.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Для начала вытащу ее оттуда. А вот потом у нас начнутся серьезные проблемы. Я хотела бы, чтобы вы подготовили модуль, в котором мы смогли бы запереть ее. Когда эта глупая корова выйдет оттуда, она должна быть взята под арест. В случае необходимости наденете на нее наручники.

Звуки шагов Беннетта и Чахала донеслись из-за поворота. Шан с печалью посмотрела на Эдди. Ему показалось, что суперинтендант собирается обрушиться на него за то, что он не остановил Парек.

— Чего вы ждете? — спросила она. — Хотите написать еще одну историю? Ладно. Только отойдите в сторону и не мешайтесь под ногами. — Потом она повернулась к Чахалу: — Откройте эту дверь.

— Есть два способа: получить доступ к системе управления люком через главную палубу или выбить люк, — проговорил Чахал, разглядывая панель люка. Но пояс с инструментами у него был с собой. — Она активировала централь, полностью отрезав себя от внешнего мира.

— Какой из способов быстрее даст результат?

— Я смогу добраться до централи с помощью лазерного резака минут за десять. Выбить дверь — минут пять работы.

Тогда Шан понизила голос:

— Вскрывайте через централь. — Потом она вновь несколько раз ударила по крышке люка и прокричала: — Парек, через десять минут мы выбьем люк. Откройте сами, иначе вы можете оказаться травмированы. Если вы не откроете сами, то, вскрывая люк, лазер может задеть вас. Если вы не откроете, то мне будет наплевать, что случится с вами. Договорились?

Ответа не было, но Шан, похоже, и не ожидала его услышать. Эдди видел, что Чахал, не дожидаясь ответа, залез на мембрану крыши. Потом что-то загудело, и слабо завибрировали стены, когда он стал резать мембрану и находящиеся под ней механизмы. Возможно, Парек и поверила тому, что они собираются выбивать дверь. Эдди не знал. Беннетт застыл перед дверью, уперев руки в боки и уставившись в пол. Судя по всему, все могло закончиться очень плохо.

Шан ждала с мрачным видом. Казалось, она вот-вот вспыхнет от ярости, хотя в лице у нее не было ни кровинки.

— Когда дверь откроется, я войду, а вы будьте готовы надеть на Парек наручники.

— У меня нет наручников, — ответил Беннетт.

— Ладно. Мне все равно придется каким-то образом ограничить ее свободу передвижений… Модуль готов?

— Вебстер этим занимается.

— Хорошо, что она хоть на что-то годится.

Потом все собравшиеся стали ждать, наблюдая за процессом вскрытия. Вот поверхность люка задрожала от напряжения. Вот раздался звук выходящего воздуха — вакуумная печать оказалась снята, и стержни запора со скрежетом втянулись в стену. Шан распахнула люк и шагнула вперед.

Позже Эдди оказалось трудно припомнить, что же он увидел. Зрелище открылось перед ним всего на долю секунды. Шан, ничего не говоря, подошла к Парек, стоящей с широко открытыми глазами, и со всего маха врезала ей кулаком по лицу. Та повалилась без слов, опрокинув на пол диск и его содержимое.

— Забери ее отсюда, — приказала Шан Беннетту. Ошеломленная Парек попыталась встать, но ей не удалось. Тогда Беннетт схватил ее за руку и помог. Все это заняло секунд тридцать, кратко, зверски и совершенно не в духе морской пехоты. Линдсей все это время оставалась на безопасном расстоянии. Она тоже нахмурилась, но поспешила убраться с дороги Шан, позволив ей одной проделать всю воспитательную работу. Сейчас всем присутствующим стало очевидно: Шан была полицейской до мозга костей.

Выйдя из модуля, Шан остановилась, растирая свою правую руку. Да, она здорово приложила Парек.

— Боже, — вздохнула она, разглядывая останки на полу. — Боже. Боюсь, что лучше бы мы попытались избавиться от этой бедной твари.

Эдди вновь заглянул через люк. Он видел, как Шан отыскала и натянула пару перчаток, а потом попыталась подобрать маленький пластиковый диск. Было что-то недостойное и отчаянное в решении избавиться от маленького трупа, словно от испорченной пищи, но, судя по всему, у них не было выбора. Шан осторожно переложила останки на поддон.

— Думаете, я не пытался? — начал оправдываться Эдди, стараясь не глядеть на тельце. — Я пытался отобрать его.

— Не ожидала, что кто-то из ученых пойдет на это. Я просто поражена. Хорошо еще, что вы вызвали меня.

— Боже, вы в самом деле ударили ее?

— Я сделала лишь то, что было необходимо. Поймите, все это — очень серьезно. Это — молодой безери. Я должна поставить в известность Араса. Но самое страшное в том, что я не знаю, чем это может закончиться.

— Вы уверены, что нужно поступить именно так? Уверены, что нужно поставить их в известность?

— Конечно.

Линдсей закрыла поддон тканью. Шан подняла его и вынесла из модуля. В коридоре их ждали Месеви, Райат и Гальвин. Больше всего они напоминали свидетелей великой катастрофы. Однако они ничего не сказали. Без сомнения, они видели, как увели Парек. Нос у нее сильно кровоточил. И не важно, согласны они были с действиями Шан или нет, но она была одной из них. Вот первая трещина протянулась между учеными и командой. И, судя по всему, в ближайшее время жизнь не собиралась налаживаться.

Дойдя до конца коридора, Шан неожиданно остановилась и повернулась к ученым.

— Позже я поговорю с вами с глазу на глаз, — объявила она Линдсей. — Зайдете ко мне в каюту после обеда. А перед тем удостоверьтесь, что Парек крепко заперта, и никого не пускайте к ней. Да, предлагаю вашему отделению вооружиться. — А потом она перевал взгляд на Эдди. — Где твоя камера?

— Я ничего не записывал, — ответил он.

— Хорошо, — кивнула Шан.

— О чем вы, черт побери, думали, когда делали это?

Шан стояла, прислонившись к переборке каюты, скрестив руки на груди, в то время как Беннетт замер возле люка. Парек, театрально закатив глаза, жалась на краю койки — сидела, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.

— Он был уже мертв, — наконец сказала она.

— Это — безери. Подросток.

— Ну и что. Если бы вы поделились с нами тем, что вам известно, мне не нужно было бы подбирать его для исследований.

— Сколько раз мы еще должны говорить об этом? Никаких образцов. И на то есть веская причина.

— Но существо уже было мертво. Мы все сможем объяснить.

— Стоп. Вы хотите заново обсуждать наше отношение к другим биологическим видам, обитающим на этой планете? Это не несчастный случай на дороге. Это ребенок. Понимаете, что бы это значило, если бы это был человеческий ребенок на Земле? Вы натолкнулись на свидетельства несчастного случая. Нашли мертвого ребенка. А потом вы запихнули его в мешок и унесли, потому что вам любопытно. Вы не доложили об этом, вы не попытались сообщить его родителям, вы забрали его тело и порезали на куски, проводя какие-то исследования. Вы понимаете? Так поступают ваши гребаные академики?

Парек ничего не сказала, словно ушла в себя. Шан ждала, хотя и сама не понимала, что она тут делает. Ее лекция была совершенно бессмысленной. Наконец она повернулась к Беннетту, и тот отступил в сторону, дав ей пройти, а потом последовал за ней и запер за собой люк. Он понимал ее без слов, словно хороший помощник.

— Сколько времени мы будем держать ее здесь, мэм?

— Пока я не поговорю с остальными и не узнаю, какую цену за все это нам придется заплатить.

— Остальные ученые собрались в столовой. Мы решили, пусть подождут вас.

Похоже, у Шан уже выработалась привычка следить за учеными и периодически воспитывать их.

Маленький модуль столовой казался переполненным. Морские пехотинцы расположились по периметру комнаты, выставив на всеобщее обозрение оружие. Шан показалось, что она вновь в бригаде по охране порядка в Нью-Йорке в Новый год. Эдди восседал на самом краю скамьи. Ученые явно сторонились его, вероятно, считая, что он, ко всему прочему, сторонний наблюдатель.

— Справедливость восторжествовала, — объявила Шан, обводя взглядом модуль. «Нужно сделать так, чтобы на несколько секунд я встретилась взглядом с каждым из них». Единственным, кто чувствовал себя более-менее непринужденно, был Чампсиаукс. Возможно, он не осознавал, что его тоже рассматривают как гефеса, а не как безвредного собирателя камней, которому случилось попасть в дурную компанию. — Думаю, вы все отлично знаете, что случилось сегодня, так что нет никакого смысла посвещать вас в детали. Доктор Парек останется под замком до тех пор, пока я не получу ответа от безери. Гальвин робко подняла руку.

— Выходит, вы ее арестовали?

— Она не выйдет из подготовленного для нее модуля, пока я ей этого не разрешу.

— Действительно ли необходимо было насилие?

— Да, когда слова не доходят, приходится действовать грубыми методами.

— А что относительно нас?

— Я запрещаю вам покидать базу до дальнейшего распоряжения. Не хочу лишний раз рисковать. И на тот случай, если кто-то не понял, я повторяю: это — последнее предупреждение. Мы не венцы творения. Это не наша планета. И поскольку я имею полномочия объявить военное положение, я так и сделаю. А это, в свою очередь, означает, что я лично пристрелю любого, кого замечу в нарушении моих распоряжений.

— Думаю, это перебор, — заметил Райат.

— Вы гробокопатель. Интересно, понравилось бы вам, если бы мы стали рыться вокруг вашего трупа?

— Тогда стоит задуматься о том, чтобы провести кремацию и заранее запастись погребальной урной. Так? — фыркнул Райат и оглянулся на остальных, словно ища поддержки. Рука Вебстер успокаивающе легла ему на плечо.

— Не стоит испытывать свою удачу, — заметила Шан. Несколько испепеляющих взглядов, и ученые быстро присмирели.

Ученые выходили из столовой по одному, проходя мимо Беннетта и Линдсей, которые стояли по обе стороны от люка. Эдди последовал за остальными, но прежде чем нырнуть в люк и закрыть его за собой, он остановился и повернулся к Шан.

— Мы все устали, — объявила суперинтендант, присев за один из столов. Она вытянула ноги. — Не знаю, как все это отразится на нас, но, думаю, нам стоит не спускать глаз с наших друзей-ученых.

— Так и сделаем, — заверила ее Линдсей.

— Я не вру вам. Мы все действительно должны держаться вместе, чтобы хоть как-то переломить ситуацию.

— Мы с вами, — поднял голову Беннетт.

— Будем надеяться, вам удастся их обуздать. Я вызвала Джоша, он уведомил Араса, и чуть позже я отправлюсь в поселок, чтобы увидеться с ним. Тело осталось в морозильнике. Понимаю, неприятно хранить его вместе с пищевыми запасами, но пока нам больше некуда его положить. Оно запечатано в мешок, и я надеюсь, кто-нибудь из вас приглядит за тем, чтобы оно не пропало?

Тут же раздалось единое «Да, мэм», и морские пехотинцы разом вытянулись, словно были единым живым существом. Казалось, все они крепкие как скала и надежные: отличные профессионалы, стоящие у нее за спиной. Мысленно Шан почувствовала облегчение, словно с ней опять была ее старая команда офицеров Западного Централа. От воспоминаний у нее сжалось горло, и слезы накатили на глаза.

Линдсей последней собиралась покинуть столовую.

— С вами все в порядке? — поинтересовалась Шан.

— Все в порядке, командир.

— Удивительно. А я боялась, что случившееся с ребенком безери расстроит вас.

— Я не думала о нем так. Да и Парек, я считаю, тоже. Думаю, она назвала бы все это излишней сентиментальностью.

— Мы вовсе не сентиментальны. Помните, местные жители используют религиозные аргументы как научные.

— И поэтому мы уступаем.

— В библии Джоша в самом начале сказано о том, что человек имеет суверенное право. Нам же надо загнать ученых в угол, разубедить их, что они имеют это библейское право, отучить использовать слово «сентиментальность» вместо «духовность». Они не смогут доказать, что безери неразумны. Но они смотрят на них как на животных и поступают соответствующим образом.

— Выходит, вы считаете, что любая жизнь священна?

— Можно и так сказать. И я не слышала ни одного довода в пользу того, что человеческая жизнь священнее жизни других созданий. А раз так… — Вновь в подсознании пробудилась информация, полученная во время брифинга. В голове Шан завертелось имя Элен. — Так или иначе, но, по-моему, нет смысла читать вам лекцию по постсовременной этике. Вернемся лучше к Парек.

— Если честно, то мне и в самом деле жаль, что все так получилось.

— Нам нужно будет пройти через это. Мы не можем заранее приготовиться к ряду вещей.

— А могу ли я поинтересоваться, почему вы ударили ее? Шан вновь сложила руки на груди. Она чувствовала себя какой-то потерянной.

— Во-первых, чтобы физически наказать ее.

— А во-вторых?

— Потому что я разозлилась. Вы пришли в ужас?

— Не совсем. Однако окажись я на вашем месте, я бы не стала так поступать.

— Вы привыкли держать своего врага на расстоянии, на мушке автомата. А мои враги всегда рядом. — Она протянула раскрытую ладонь в сторону Линдсей. — Я должна уметь управиться с ними с помощью кулаков. А инструкции и уставы, увы, не дают ответы на все вопросы.

— Эдди говорил мне, что вы неоднократно имели дело с террористами, — проговорила Линдсей.

— Вы не можете иметь дело с террористами и не стать от части похожей на них. — Шан надеялась, что Эдди не рассказал Линдсей ничего конкретного. «Интересно, сколько знает обо мне этот ублюдок?» — Самое страшное, когда общаешься с террористами, понимать, что они не столь уж и неправы. Всегда причиной служит какой-то конкретный случай, правда, информация, которую мы получаем о нем, порой сильно искажена. Из-за этого действия террористов иногда кажутся вполне разумными.

— Наверное, мне надо радоваться, что раньше я никогда не сталкивалась с необходимостью решения подобных этических проблем.

«А я сталкивалась. И я не сожалею об этом».

Шан слышала, как потрескивают, охлаждаясь, переборки — снаружи сильно похолодало.

— Думаете, что я — типичный плохой полицейский?

— Должно быть, мне надо пройти тот же путь, что прошли вы, перед тем как судить вас.

— Неоднозначный ответ в неоднозначной ситуации, — протянула Шан.

Нет, Линдсей не понимала всего. Когда она убивала кого-то, этот кто-то был для нее безликим врагом. Это было красиво и санкционировано правительством. После того как вы убили врагов, вы можете пройтись на национальном параде и сказать, что гордитесь тем, что эти люди были вашими врагами. Шан же знала своих врагов много лучше, и тут нечем было гордиться.

Те, кто понимал ее, давно умерли.

Но еще оставался Арас. И теперь ей, в свою очередь, нужно было понять его.

Вскоре жизнь в лагере прилетевших на «Фетиде» вновь вошла в нормальную колею. Шумы и запахи задавали ритм, подобный биению сердца.

Но в это утро ритм явно изменился. Звуки стали иными, и вовсе не из-за барабанной дроби тяжелых дождевых капель. Эдди быстро прошел от своего модуля к столовой, пытаясь определить, в чем же именно заключается перемена. Не было слышно ни случайных смешков, ни голосов, призывающих аккуратнее обращаться с оборудованием. Только равномерный гул беседы. На мгновение он почувствовал себя ребенком, пробирающимся по лестнице, чтобы подслушать спор мамы и папы относительно его же собственного воспитания. Эдди даже пришлось напомнить самому себе, что ему уже сорок три и он действительный корреспондент Би-би-си. Только после этого он смог заставить себя открыть люк столовой и войти.

Большая часть ученых сидели за одним столом, без энтузиазма завтракая, а точнее, ковыряясь в пластиковых тарелках. Теперь после завтрака им некуда было идти. Месеви отсутствовала. Парек до сих пор находилась под арестом в отдельном модуле. Разговор прервался, когда вошел Эдди.

Забрав свою порцию, он собирался отправиться завтракать в свой модуль, но это было все равно что откладывать неизбежное. Он настучал на своих коллег. А они, в свою очередь, забыли о коммерческой конкуренции, отмели в сторону личную неприязнь друг к другу. Парек была одной из них, а Эдди — нет. Из-за него на них обрушился гнев Франкленд.

Взяв пару блинов из стопки, Эдди буквально заставил себя сесть на свое прежнее место рядом с Гальвин.

— Все в порядке? — риторически поинтересовался он.

— Теперь мы находимся на военном положении. А так все в порядке, — ответил Райат, не глядя на Эдди.

— И что же такого случилось?

— А мы думали, ты нам расскажешь. Ты же теперь у Франкленд правая рука.

Эдди медленно положил вилку на стол.

— Хорошо, хотите набить мне морду, можете начинать. Вы все — гребаные безумцы. Вес'хар уничтожили целую цивилизацию, и не где-то, а тут, рядом. А мы не слишком-то отличаемся от тех, кого они уничтожили. Парек поставила под угрозу жизни всех нас.

— Ты точно в этом уверен? — поинтересовалась Гальвин.

— Я думаю, Эдди прав, говоря об угрозе, — кивнул Чампсиаукс. — Все это произошло не так уж давно, несколько сотен лет назад. Но города просто так не уничтожить. Все равно остаются следы. Вес'хар разровняли целое королевство, тут ничего не скажешь.

— Не пойму, на чьей ты стороне? — удивился Райат.

— На той стороне, которая хочет живой вернуться домой.

— Не знаю, как вас, а меня инопланетяне нисколько не беспокоят, — проворчала Гальвин. — Солдаты с оружием и тупоголовый коп — вот кто мешает нам работать.

— Подожди-ка, Лу, Парек нарушила приказ, — возразил Паретти. — Она сделала глупость. Совершенно не научный подход.

— Да, а потом ее совершенно неоправданно избили и заперли? Эдди любил точность. В особенности она была нужна ему сейчас, когда речь шла о Шан.

— Всего один удар, — поправил он. — Я там был.

— Хорошо. Раз уж вы теперь ее официальный глашатай, скажите, что Франкленд собирается делать дальше? Правительство собирается заморозить инвестиции наших спонсоров? — Гальвин представляла «Кармоди Холбен Ленг» — одну из наиболее дерьмовых корпораций в списке Шан. Может, Гальвин и раньше сталкивалась с СиДиЗОк. — Мне не нравится то, что происходит. Мы проснулись и обнаружили ее на борту, словно она отправилась сюда зайцем, а теперь она заключила союз с инопланетянами. Союз, направленный против интересов ее собственного вида.

«Союз с инопланетянами! Как быстро они все позабыли», — подумал Эдди. Когда они покидали Землю, единственная известная инопланетная жизнь представляла собой простейшие организмы, живые капли и мох. Сейчас (для них — через несколько месяцев) ученых стесняла по меньшей мере одна из разновидностей разумных инопланетных существ, причиняя определенные неудобства в исследованиях. На фоне всего остального — пустяки, да и только. Перемена очень разительная, если вы наблюдаете за кем-то малознакомым. Один инопланетянин — чудо, двое — новинка, сотня — вторжение, если, конечно, они осмеливаются в чем-то перечить людям. Тогда они — враги. Точно так же было и на Земле.

— Понимаю, достаточно тяжело согласиться, что мы не конечное звено эволюции, а всего лишь звено в пищевой цепочке, — ответил Эдди. — Я считаю, что нам надо сидеть на попе ровно, надеясь, что вес'хар нас не тронут.

Райат, который до этого пальцем чертил что-то на столе, неожиданно встрепенулся. Казалось, он не слишком рассержен. Но улыбка… эта улыбка вызвала у Эдди легкое беспокойство.

— Я не собираюсь «сидеть на попе ровно» и просрать все на свете, — объявил он. — Мне нужно изучать флору этого мира. Новые фармацевтические технологии. Тут есть многое, что на первый взгляд могло бы пригодиться роду людскому. И я не могу согласиться с теми ограничениями, которые поставили передо мной.

— Но вы сможете сделать очень немногое. Колонисты уже давным-давно провели все соответствующие исследования.

— Аборигены, позволю себе их так называть, не всегда на нашей стороне, когда мы проводим изыскания. Но если бы наш военный эскорт оказался на нашей стороне, откуда они узнали бы, чем мы тут занимаемся? Они бы ничего не заметили. Если бы вы не вызвали Франкленд, кто узнал бы об образцах?

Все молчали. Словно каждый обдумывал, мысленно соглашаясь с замечанием Райата. «Если бы наш военный эскорт оказался на нашей стороне». Существовал только один способ достигнуть этого.

— Довольно опасные мысли, — наконец произнес Эдди.

— Я не предлагаю поднять мятеж, — возразил Райат, но его внешний вид говорил об обратном.

— Вы не задумывались о том, что любая разумная разновидность заметит, если исчезнет один из ее членов?

— А вы уверены, что они разумны?

— А вы хотите сказать, что это не так? — Эдди соскочил со своего места и встал, нависая над Райатом. «Боже, все это происходит на самом деле. Со мной! Это случилось со мной!» — Местные жители имеют свои законы. Возьмем меня. Я был арестован при съемке за границей, и меня содержали в камере. А полицейские были вооружены по-настоящему, а не то что наши морпехи. И мне было противно, очень противно. И они могли сделать со мной все что захотят. Точно так же и тут. Вы находитесь на чужой территории. И тут нет никакого посольства, которое может выручить вас в самом крайнем случае.

Райат пожал плечами, словно слова журналиста для него ничего не значили. Эдди почувствовал, как гнев разгорается у него в груди. Он уже готов был бросить вызов, словно они большие дети, вышедшие поиграть на детскую площадку. Взгляд Паретти метался между ними, словно он ожидал, что вот-вот один из спорщиков бросится на другого. Эдди уж точно был готов.

И тут вошла Месеви и высыпала на стол свежие, только что сорванные огурцы. Напряжение спало.

— Отправлюсь поработать, — объявил Эдди, поднимаясь из-за стола.

Вернувшись в свой модуль, он так и не смог сконцентрироваться на материале, снятом накануне. Когда налетал ветер, дождь барабанил в маленькое окошко, словно кто-то бросал пригоршнями мелкие камешки. Эдди отодвинулся от рабочего столика, лег на кушетку и задумался о том, во что оказался вовлечен. Сегодня его подвергли профессиональной анафеме. Такого с ним еще не случалось.

«Я — беспристрастный обозреватель. Я — историк в реальном времени».

Во время массовых беспорядков он всегда прятался за шеренгой полиции. После того как пожар на химическом заводе унес жизни двадцати человек, он спокойно покинул офис и наслаждался пивом в баре. Он даже провел вечер в пятизвездочной гостинице, наблюдая, как во время артобстрела стерли с лица земли греческую деревеньку.

Все это было рискованно. Его легко могли убить сотни раз, но удача сопутствовала ему. Его могли прикончить и в крошечной тюремной камере в Йемене. Тогда он даже не знал, известно ли кому-нибудь о том, что он попал в руки террористов. Но чувство отстраненности, ощущение того, что он некто особый и находится в стороне от грязных драм повседневной жизни, исчезло. Он был здесь и завяз по уши.

Эдди почувствовал, что превращается в одного из тех репортеров, на кого раньше смотрел с презрением. Он принял чью-то сторону, перестал быть объективным.

Было две вещи, относительно которых Арас не собирался говорить Местин.

Первая: он боялся, что Шан Франкленд узнает, что он носит паразита с'наатат.

Другая заключалась в том, что один из гефесзабрал ребенка безерии убил его.

Арас лежал в тесном стручке, в то время как пилот безеринес его назад к поверхности, к Сухим Небесам. Обычно Арас коротал поездку, пересвечиваясь — болтая — с пилотом, но сегодня тот в ответ лишь мерно отсвечивал синим. По-другому говоря, на борту было тихо и печально.

«Даже исенджи специально не разыскивали нас, чтобы нас убивать».

Вызвать безери из глубин, чтобы сообщить, что их ребенок убит, такого Арасу не приходилось делать уже много лет. Синий цвет — цвет их печали. У него было много оттенков, точно так же как было много видов боли, но Арас не мог воспринять полную гамму этого чувства.

«Мы хотим баланса. Мы хотим получить компенсацию».

Высокомерие, а не жестокость вела гефес. Именно высокомерие становилось причиной самых зверских поступков. Спрятаться за «нестерпимым желанием» — человеческое оправдание.

Безери были правы. Даже исенджи, небрежные и расточительные исенджи, не признающие безери, никогда не отлавливали их и не убивали просто так. Отравление окружающей среды было лишь последствием их действий, а не целью.

Но вес'хар интересовал только конечный результат, а не то — намеренно это сделано или нет.

Арас знал, что, если все всплывет, Местин прикажет ему стереть всех людей с лица планеты. Он наблюдал за тем, как были уничтожены исенджи, но он не станет стоять и смотреть, как уничтожают его друзей из Константина. А ведь им тоже придется заплатить за глупость гефес.

По меньшей мере Местин потребует, чтобы он уничтожил лагерь гефес, а он сейчас не был готов даже к этому. Прежде он должен поговорить с Шан Франкленд, посмотреть, разделяет ли она его позиции, понимает ли, что жизнь Сурендры Парек — очень щедрая уступка с его стороны.

Колонисты должны понять: глаз за глаз, зуб за зуб. Кстати, это земная пословица. Ни больше ни меньше, чтобы больше никто не впал в грех. Чтобы они поняли, что такое баланс, потому что, судя по всему, они пока этого не понимают.

А уж он проследит, чтобы это оказалась самая быстрая, самая безболезненная казнь.

Пилот безери, доставивший его назад к острову, за все время плавания так ничего и не сказал.

* * *

Маленькая Рэйчел Гаррод бросилась к нему, когда он открыл дверь дома Джоша.

— Арас! — радостно заверещала она. Она стала цепляться за его ноги, переполненная чистым, детским восторгом. — Заходи, посмотри на мои цветы! Я нарисовала цветы!

— Позже, исанкет, — осадил он крошку. — Обещаю, я взгляну на них, но не сегодня. Я пришел поговорить с Шан Чайл.

Энтузиазм Рэйчел угас, словно лучик света.

— С ней говорит папа. Она испугала меня. Вся в черном. — Очевидно, сегодня Шан надела свою официальную форму. — Можно я пойду с тобой?

— Нет, исанкет. Мы будем говорить об очень печальных вещах. Ты можешь расплакаться. Лучше ступай и нарисуй еще больше цветов. А завтра я взгляну на твои рисунки. — Он проводил ребенка в боковую комнату и закрыл дверь.

Шан не была женщиной вес'хар но она тем не менее была женщиной, и это сильно усложняло предстоящую процедуру. Когда Арас вошел, Шан сидела на кухне Джоша. Шинель застегнута до подбородка, руки на столе прямо перед ней. Джош встал и коснулся ее плеча, прежде чем кивнуть Арасу, приветствуя нового гостя.

— Рада вас видеть, Арас, — проговорила Шан. — Что еще случилось?

Мгновение он боролся с желанием узнать, почему она решила, что он принес новости. Нет, это подождет.

— Я принес для вас неприятное известие, — объявил он. Шан на мгновение закрыла глаза.

— Понимаю. Сообщите, что вы хотите, чтобы я сделала.

— Я хочу забрать Парек.

— Что вы подразумеваете под словом «забрать»?

— Когда я говорю забрать, я имею в виду наказать. Вздох удивления сорвался с ее губ.

— Как?

— Казнить.

«Не разочаруй меня, — подумал он, ожидая следующего слова Шан. — Не защищай ее. Не будь гефес. Прими наказание».

Только на один миг Шан крепко вжала руки в стол. Ее лицо стало очень бледным, и странно, радужно засверкали ее глаза, обычно светло-серые, а теперь почему-то ставшие черными.

— Существует какое-то иное решение проблемы? — спросила она.

— Так пожелали безери.

— Разве нельзя обойтись тюремным заключением?

— Есть только одна альтернатива, и она мне не нравится.

— Мы могли бы по крайней мере это обсудить.

— Не сказал бы. Или Парек, или все люди, обитающие на этой планете, в том числе и жители Константина.

— Боже мой.

Арас испытал крайне неприятное чувство, увидев, насколько Шан обеспокоена. Она ему нравилась. Нет, он был просто очарован ею, ее способностью быть исанкет — матриархом и одновременно «братом по дому». Он вытянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но она отдернула руку.

— Объясните, Арас. Просто объясните.

— Ваш человек забрал ребенка и дал ему умереть, а потом осквернил его тело. Думаю, в вашем мире вы поступили бы точно так же, потребовали бы жизнь виновного.

— Что вы имеете в виду, говоря «дал ему умереть»?

— Если бы вы оставили его там, где нашли, клан со временем обнаружил бы его. Они долго его искали. Безери какое-то время могут прожить без воды, а потом с легкостью могут восстановиться.

— Но он был мертв.

— Вы в этом абсолютно уверены?

— Мои коллеги изучили этот вопрос. Парек обнаружила его вскоре после того, как его выбросило на берег. Она сказала, что он был мертв.

— Вы ничего не знаете о психологии и физиологии безери.

— Мой Бог! — Шан вновь на секунду закрыла глаза, а потом отвернулась от Араса. Когда же она опять повернулась к нему, то уже вновь владела собой, но он чувствовал, что дыхание суперинтенданта участилось. — Арас, я не думаю, что она сделала это специально.

— Нет никакой разницы. Ребенок мертв, и тело его поругано. Вам нечего мне сказать. Нечего. Ваши люди игнорировали наше предупреждение.

Шан поставила локти на стол и положила подбородок на крепко переплетенные пальцы. Арас ждал. Так или иначе, сегодня все должно быть кончено.

— Я должен восстановить баланс. Гарантирую, все произойдет очень быстро.

Суперинтендант глубоко вздохнула и заставила себя расслабить напрягшиеся плечи. Большой красный рубец отчетливо проступал на ее горле чуть выше того места, где заканчивался воротник.

— Мне очень жаль, что так получилось. Я не подвергаю сомнению ваши законы. Мы сделали нечто непростительное, и я предпочла бы сама разобраться с этим.

— Нет. И никаких больше обсуждений.

— Почему я не несу при этом никакой ответственности?

— Если вы хотите поменяться местами с Парек, это очень благородно, однако это не удовлетворит ни вес'хар, ни безери. Ответственна Парек. Ей и отвечать.

— Я так не думаю. Тысяча невинных людей или один заблудший. И у меня нет никакого выбора, не так ли?

— Нет. Примите это как нечто неизбежное.

Шан снова замолчала, потерла пальцами лоб. Со стороны могло показаться, что она с трудом держит себя в руках. Он чувствовал ее запах. Можно одурачить гефес, но не его.

— Тогда по крайней мере позвольте мне самой выполнить все необходимое, — неожиданно попросила Шан.

— Нет. К вопросу об ответственности. Я позволил колонии и дальше пребывать на этой планете. Так что мне самому придется разруливать ситуацию. Никто другой не должен отвечать за мои ошибки.

— Если ваши люди убьют человека, это породит дипломатическую трещину, которую не так-то легко будет заделать. Если это сделаю я — другое дело. Я не хотела бы, чтобы вы стали палачом.

— Вы умеете слушать? Я же сказал, что именно я несу за это ответственность.

Арас встал, чтобы уйти, но Шан мягко взяла его за запястье. Как он хотел, чтобы она не стала делать ничего подобного. Такой жест лишь укрепил его подозрения. Она была добра к нему точно так же, как Бен Гаррод, добрее Местин и его родных, которых даже не интересовало, жив ли он.

— Я не знаю, как вы собираетесь сделать это, но по меньшей мере используйте такую штуку. — Она вытащила из-за пояса пистолет и протянула Арасу. — Пожалуйста. Направьте дуло на затылок. Один выстрел. Возможно, два. Давайте-ка я покажу вам, как им пользоваться.

Арас посмотрел на маленькую тусклую металлическую машинку и взял ее в руку.

— Я знаю, — объявил он.

Конечно, Шан не сможет подготовить к этому своих людей. Это в любом случае будет выглядеть очень жестоко. Арас не любил гефес, а эта Парек к тому же убила ребенка. Однако Арас представлял себе реакцию остальных и отлично сознавал, что после казни они могут наброситься на Шан Франкленд. Люди считали, что их род — самый главный во Вселенной. Они так и не поняли, что Шан пытается соблюсти хотя бы минимальную этику отношений.

— Дайте мне несколько минут на то, чтобы обдумать, как все устроить, — попросила она.

Арас ждал в холле, поигрывая пистолетом и пытаясь определить, столь же он эффективен в действии, как кажется. Когда Шан вышла с кухни, она уже полностью владела собой. Она достала шебу и вызвала своего зама. Она называла эту женщину Лин. Эта Лин носила ребенка и скорее всего должна была понимать позицию безери. Арас прислушался к тем инструкциям, которые отдала Шан. Лин необходимо было передать Парек властям вес'хар для наказания, в противном случае все люди на планете, включая колонию, будут уничтожены.

Шан тщательно избегала слова «казнь».

— Вы не умеете лгать, — напомнил ей Арас.

— Знаю, но я хочу, чтобы ни у кого и соблазна не возникло спасти Парек из ложного чувства жалости. Я все сообщу им, когда буду готова. — Она посмотрела на Араса. — Я могу сделать всю грязную работу. Поверьте, в этом у меня хватает опыта.

Он достаточно хорошо знал людей, чтобы понять, почему Шан выбрала именно эту линию поведения. Для вес'хар, например, в подобной ситуации не существовало никакой дилеммы. Сделана ошибка, нарушен баланс, и кто-то должен восстановить его. Но люди обычно очень бдительно следили, как бы кто не ущемил их права, и совершенно забывали о своих обязанностях.

— Я передам ее вам. Через час, — объявила Шан.

— Мне очень жаль.

— Это не ваша ошибка. Нам не следовало сюда прилетать.

— Я надеюсь, что мы сможем общаться и дальше после этого несчастного случая.

— Конечно. Я тоже уверена в этом.

— Вы более похожи на вес'хар, чем думаете.

— Надеюсь, моя команда сможет меня понять, — вздохнула Шан и прошла мимо Араса, даже не взглянув на него.

Потрясенные ученые на мгновение застыли, не находя слов, а потом взорвались от ярости. Последнее время Линдсей начала думать о них как о едином буяне. То, что их то и дело собирали вместе в столовой, выработало у них некое стадное чувство. Даже Месеви, которая сначала держалась чуть в стороне, теперь примкнула к ним. Беннетт и Вебстер замерли у люка, ведущего во двор базы, Чахал и Баренкоин блокировали проход к коридору, ведущему в лаборатории. Они не сняли с плеч автоматические винтовки, но каждый держал руки на стволе и спусковом крючке.

Одно движение, и стволы нацелятся в смутьянов. В какой-то миг Линдсей поняла, что никакие упражнения, никакие учения не смогут подготовить ее отдать приказ стрелять по безоружным штатским.

Но сейчас ставки были слишком высоки. Нельзя было рисковать жизнями всех. Парек — дура. А потом Линдсей задумалась, каково это — оказаться в тюрьме вес'хар.

Неожиданно ожил ее биоэкран. Шан вызвала ее к задним воротам лагеря. Чахал и Баренкоин разошлись в стороны, давая ей пройти, и она как можно быстрее отправилась на встречу с Шан.

С ней был вес'хар — мрачный, безмолвный, огромный. Линдсей посмотрела на него, а потом опять на Шан.

— Отдайте мне карточку-ключ, — приказала Шан. — Ваше присутствие не обязательно.

— Вы уверены, мэм?

— Совершенно уверена. — Она убрала руку за спину, вытащила пистолет и проверила обойму. — Я не хочу спорить относительно того, что собираюсь сказать. Парек приговорена к смерти. Если я не озабочусь выполнением приговора, вес'харсотрут в порошок всех нас и даже колонию Константин, хотя они-то тут совершенно ни при чем. И вес'хар могут это сделать, поверьте мне… Вы меня поняли?

— Мне очень жаль…

— Безери был жив. Когда она забрала его. Так что у нас нет выбора: или она, или все. Понятно?

Линдсей попыталась осознать то, что она только что услышала. Не было никаких законов, никаких правил, которыми она могла бы воспользоваться, чтобы возразить Шан.

А суперинтендант стояла и, не мигая, смотрела на нее.

— Ключ, Лин. Давай. За все буду отвечать я.

Она отдала ключ. Времени на то, чтобы взывать к милосердию, не было. Вес'хар внимательно наблюдал за ней. Ей ничего не оставалось, как полностью довериться Шан.

В столовой Райат и Гальвин в одностороннем порядке обливали словесной грязью солдат, в то время как Эдди наблюдал за происходящим в своей обычной отстраненной манере. Все морские пехотинцы стояли молча, не двигаясь. Линдсей спокойно стояла и слушала их крики.

— Вы позволили им забрать Парек. Вы — ублюдки.

— Боже, да разве мы сами о себе не можем позаботиться?

— Не верю, что вы позволите им это сделать.

На самом деле они и не подозревали, что вот-вот случится с Парек. Линдсей чувствовала: еще чуть-чуть — и события полностью выйдут из-под контроля. Наконец, дав ученым прокричаться, она со всей силы опустила ладонь на поверхность одного из столов. Чвак получился очень громким.

— Заткнитесь, вашу мать! — заорала она.

Тут же наступила тишина. И тогда она пожалела, что вновь взяла ситуацию под контроль. Но она хотела тишины, только несколько минут тишины. К тому же она и сама была удивлена, что ученые послушались ее.

В гробовой тишине она медленно прошлась между столами, потирая ноющую ладонь — она слишком сильно хлопнула по столу.

Так продолжалось минуты две, а может, и все десять, а потом раздался пистолетный выстрел, потом второй. Эд Беннетт прищурился.

— Девять миллиметров, — тихо пробормотал он. — Оружие офицера.

Шан стояла под одной из наружных ламп освещения вместе с Линдсей и Беннеттом. Не было ни тумана, ни мелких насекомых, кружащих вокруг лампы, как всегда бывало на Земле. Дождь прекратился, и в свете лампы сверкали лужи. Никто не поинтересовался, куда делось тело Парек. Шан была уверена, что кто-нибудь этим да поинтересуется. Но она в любом случае собиралась все сделать сама.

— Что вы хотите от нас, мэм? Как я предполагаю, мы официально задокументируем все случившееся? — Линдсей говорила, стараясь не смотреть в лицо Шан. Это было хуже всего. — У меня нет опыта в составлении подобных документов.

— Именно так. Однако попробуйте, посмотрим, что получится.

Арас, нежный Арас, только он стал колебаться. Даже Шан, не раз вершившая правосудие по собственному усмотрению и ничуть не сожалевшая по поводу содеянного, боролась с собой, пытаясь уговорить себя в том, что события последних двадцати минут совершенно нормальны.

Однако это был мир безери, и инопланетяне действовали в соответствии со своими законами. Если бы она не согласилась, то была бы не лучше техника зоопарка, не обращающего внимание на страдания гориллы в клетке.

— Как сможем мы понять этих существ? Как мы наладим отношения с ними? — пробормотала Линдсей.

— Лин, запомни: безери не был мертв. Она разрезала его, когда он еще был живым, не важно, знала она об этом или нет.

Беннетт что-то пробормотал сквозь крепко стиснутые зубы. В конце концов, Парек сделала свой выбор. Тварь приняла невообразимо ужасную смерть. Шан не считала, что должна как-то оправдываться за свои действия, но, быть может, то отвращение, которое она испытывала, поможет остальным понять ее и, возможно, остановит их, когда в один прекрасный день они решат ее сместить.

Не было никакого смысла и дальше стоять на улице. Все слышали выстрелы. Они не могли не слышать.

— Я должна объявить ученым о происшедшем, — выдавила Шан. — Вы можете поступать как сочтете нужным.

— Да, мэм, — встрепенулся Беннетт. — Что мы им скажем?

— Вы можете ничего не говорить. Я все сделаю сама. Попытаюсь объяснить им, что таково наказание вес'хар, и даже объясню почему. Может, тогда они поймут, как надо себя вести, чтобы в целости и сохранности вернуться домой.

— Вы сами спустили курок, — пробормотала Линдсей.

— У меня в обойме не хватает двух пуль, можете проверить. — Шан вынула свой пистолет. Арас и в самом деле неплохо стрелял для новичка, но это навсегда останется между ними. — Я потом тоже составлю подробный рапорт.

— Если говорить искренне, мэм, я не верю, что это сделали вы.

— Верь, не верь — мне все равно. В дневнике будет сказано, что я исполнила приговор, наказала Сурендру Парек согласно местному кодексу безери. Вам все ясно, командор?

— Ясно как божий день, — ответила Линдсей, но с тем же успехом она могла произнести: «Бла-бла-бла». — И не важно, что вы там сказали.

— Как мы планируем похоронить тело? — спросил Беннетт. Он замечательно держался. Шан представилось, что он видит перед собой мешок с различными органами.

— Запечатаем в мешок и заморозим, — предложила Шан.

— Нет, мэм, — возразила Линдсей. — Вы идите и поговорите с учеными, а мы тем временем уложим тело в кровать. Там она пролежит всю ночь. Мы вывесим распорядок дежурств, — Линдсей махнула Беннетту, — и сделаем все остальное.

Линдсей ушла. Беннетт остался вместе с суперинтендантом, словно боялся оставить ее одну.

— Ты-то, Адри… ты-то хоть понимаешь меня? — спросила Шан. Она не хотела, чтобы он думал о ней как о чудовище. Она сама могла еще долго сомневаться, правильно ли она поступила, главное, чтобы у других не осталось никаких сомнений. — Кто-то ведь должен был это сделать.

Он попытался улыбнуться, но это не сработало.

— Я понимаю, что такое долг. И я понимаю… гм… дипломатическая необходимость.

— Благодарю. — Шан поняла, что и он не верит в то, что она сама спустила курок. — Не думаю, что большинство поймут, почему я так поступила.

— Мы понимаем, и это чего-то стоит. Парек нарушила их законы. Она знала, на что идет. В конце концов, если уж говорить прямо, она и наши законы нарушила. Ведь мы тут не у себя дома. Мы все рискуем. Я не политик, черт побери, но у меня достаточно мозгов, чтобы понять, к чему все это может привести. Нет, вам не надо казниться по этому поводу.

«Хоть какой-то шанс, что хоть кто-то понимает меня».

— Вы отлично знаете, что я должна теперь сделать.

— Да, — кивнул он и отдал салют.

Шан даже не взглянула ему вслед. Она подошла к столовому модулю и забарабанила в дверь-люк.

— Это Франкленд. Откройте, — приказала она.

Глава 18

Мы скорбим вместе с гражданскими с временной базы. Однако, прежде чем предаться скорби, они должны изучить новый закон Создателя. Смирение тяжело достается роду людскому. Хотел бы суметь успокоить их, как и понесших тяжкую утрату безери, но «ученые» замкнулись. Сабина Месеви — исключение. Франкленд разрешила ей ходить в церковь, и я надеюсь, что она нашла тут духовное умиротворение.

Джош Гаррод, из речи на Совете

Шан с трудом следом за Арасом спустилась к самой воде. Костюм для защиты от окружающей среды, который Вебстер приспособила для подводного плавания, казался суперинтенданту невероятно тяжелым. Еще она обнаружила, что должна шагать словно ящерица, широко расставив ноги.

— Думаю, у меня такая судьба: начинать каждый новый первый контакт с чужой расой с извинений, — заметила она. — Я вынуждена была извиняться за то, что мы вас подстрелили. Извиняться за то, что мы расчленили малыша безери. На самом деле я предпочла бы говорить что-то вроде: мы пришли с миром.

— Предоставьте это мне, — сказал Арас. Он держал в руках тело безери, прикрытое тонкой материей из какого-то синего шелковистого материала. — Они все поймут.

— Нет уж. Такова моя судьба. Мне всю жизнь приходилось стучаться в двери к незнакомцам и сообщать, что их близких настигла грязная смерть. Вы бы удивились, как быстро можно стать совершенно бесчувственной. Однако родственники-то всегда реагируют… В общем, я могла бы и сама все сделать.

Они остановились у кромки воды. В глубине уже разгорались огни: фиолетовые и золотые. Шан натянула шлем и проверила подачу воздуха. Раньше она никогда не занималась подводным плаванием. Она и плавать-то толком не умела. Но все, что ей нужно было сейчас сделать, так это войти в воду и погрузиться на глубину.

Когда она шагнула в воду, Арас остановил ее.

— Раз вы настаиваете, я дам вам это, — объявил он и выудил из-под туники фасетчатую лампу, а потом протянул Шан, подняв повыше, так чтобы она могла ее разглядеть. Суперинтендант поморщилась от внезапной вспышки разноцветных огней. — Можете прижать эту вещицу к вашим наушникам, так вы по крайней мере сможете понять хоть что-то из того, что они говорят. Но эта штука переводит только общие, основные понятия. Постарайтесь говорить простыми предложениями.

— Главное, чтобы эта штука могла перевести: «Мне очень жаль». Этого для начала будет более чем достаточно. — Несколько секунд понадобилось ей, чтобы прикрепить «лампу» к шлему. — Благодарю. — Краем глаза она увидела, как «лампа» вспыхнула разноцветными огнями.

— Ступайте, — кивнул Арас.

Зайдя в воду по грудь, Шан оступилась, потеряла равновесие и с головой ушла под воду. Арас поймал ее за локоть и помог встать на ноги. Шан повернулась взглянуть на него и невольно содрогнулась. Арасу не нужна была маска, только микрофон, прикрепленный к горлу, для того чтобы общаться с ней. Он мог задерживать дыхание на очень длительный срок. Шан отметила это как еще одну очень удобную способность вес'хар.

Вот вода скрыла ее с головой, и тяжесть навалилась на грудь. Вокруг все окрасилось оттенками аквамарина. Шан видела тени, двигающиеся в ее сторону. Когда существа приблизились, оказалось, что это создания, напоминающие кальмаров. Их было около дюжины. Они выглядели огромными и мерцали различными цветами. По прикидкам Шан, взрослый безери был трех или четырех метров в длину. Да, без сомнения, тот, которого нес Арас, всего лишь ребенок. Шан протянула руки к своему спутнику, чтобы забрать тело.

Один безери отделился от группы, направившись прямо к ней. Суперинтендант протянула ему мертвого ребенка.

— Мне очень жаль, — медленно произнесла она, стараясь как можно четче выговаривать каждое слово. — Мои люди совершили ошибку. Мы больше никогда не станем делать такого.

Безери медленно вытянул три щупальца и осторожно обхватил ими тело ребенка, словно упокоил его в колыбельке. Его цвет изменился, превратившись из голубого в темно-синий. Более насыщенного синего Шан в жизни не видела. Казалось даже, что он почти на грани восприятия человеческого зрения. Потом синий цвет безери начал пульсировать. Вытянув еще пару щупалец, инопланетянин забрал ребенка из рук Шан. Неожиданно безери метнулся прочь от нее, выстрелив в ее сторону струей воды. Шан повалилась бы на спину, не поддержи ее Арас.

Потом к ним подплыли другие безери. Они мерцали, что-то вещая, но ни у одного окраска не была столь синей, как у того, что забрал ребенка.

— Они говорят, что мать очень расстроена, но не обвиняет лично вас, — перевел Арас. — Ребенок просто хотел увидеть незнакомцев. Он слишком далеко вылез из воды.

«Боже!»

— Я хотела бы, чтобы мы еще раз встретились при более благоприятных обстоятельствах.

«Наверное, это не слишком сложно устроить?»

— Мы не хотели причинить вам вред!

Огни постепенно потухли, и толпа существ поплыла прочь от нее. Сначала медленно, а потом все увеличивая скорость. Уже растворяясь во тьме, они сверкнули ярко-красными огнями, а потом исчезли на глубине.

— Они сказали: «Возможно», — перевел Арас.

Глава 19

Мы — очень старая раса, которая прошла через многие стадии развития цивилизации, сделала много ошибок, пока не пришла в нынешнее состояние. Быть развитыми не подразумевает то, что мы должны пройти все стадии развития других рас. К тому же мы в отличие от многих не стремимся к доминированию в космосе. Мы не считаем себя некой силой света. Мы давно повернулись спиной к галактике и отдыхаем.

Сиююас Бюр, матриарх-историк

Две недели после инцидента с Парек Эдди старался не встречаться с Шан. Он ожидал некоего возмездия со стороны ученых, но они вели себя пассивно. То, что они говорили, когда его рядом не было, могло звучать совсем по-другому, но ему все же казалось, что они все глубоко потрясены случившимся. Атмосфера в столовой стала выжидающе враждебной. Никто из ученых не разговаривал с Шан более, чем было необходимо. И при этом никаких обвинений.

Возможно, они и в самом деле были напуганы.

После утреннего брифинга Шан широким шагом прошла через дверь лагеря. Френч отутюжен, ботинки сверкают словно полированные. Эдди всегда задавался вопросом, как ей удается всегда выглядеть столь опрятно. Гальвин и Хагель боязливо оглянулись на нее. Однако Шан, не отводя глаз, проводила их взглядом до дверей лабораторного модуля. Сторонний наблюдатель сразу понял бы, что Шан превратилась в ненавистного надзирателя.

Морские пехотинцы установили собственный порядок, разбив посреди лагеря палатку. Ночью Эдди слышал, как свободные от вахты вояки веселились в сине-ледяном свете ламп наружного периметра. Однако каждое утро они молча выслушивали те обязанности, которые полагалось им выполнять: обслуживание гидропоники, уборка территории и помещений и другая каждодневная, рутинная работа. Кроме того, морские пехотинцы по-прежнему присматривали за учеными, когда те выходили из лагеря. Ученые и военные почти не разговаривали друг с другом, и это разделение на фракции было хуже, чем открытая война.

Шан держалась подальше от ученых и большую часть времени проводила в лагере. Может, она боялась мести с их стороны? Но Эдди не представлял, что может испугать эту женщину. Он не мог вообразить себе преграду, которую она бы с легкостью не сокрушила. Каждое утро, словно ничего не случилось, она проводила брифинг. По поводу случившегося с Парек она не стала делать никаких заявлений, не произнесла никаких оправданий. Парек стерли, точно так же как вес'хар стерли города исенджи.

— Шан пытается сделать так, чтобы моим парням стало полегче, — сказала Линдсей. Теперь она держалась по отношению к суперинтенданту совершенно лояльно. Услышав это заявление, Эдди подумал, что ему очень тяжело относиться к миниатюрной, хорошенькой Куруши как к парню. — Никаких вспышек. Никаких провокаций.

— Думаете, она все делает правильно? — спросил Эдди.

— Не думаю, что у нее есть выбор.

— А как бы вы поступили?

— Даже думать об этом не хочу. — Линдсей немного смягчилась. Голос ее зазвучал приглушенно, словно они плели какой-то заговор. — Думаете, это в самом деле стреляла она?

Эдди пожал плечами.

— Она делала это раньше. Поинтересуйтесь, чем она раньше занималась.

Однако Линдсей считала, что стрелял вес'хар. Если так, то со стороны Шан произошел странный акт самопожертвования. С другой стороны, Шан могла решить, что, если возьмет всю ответственность на себя, это укрепит ее репутацию. Эдди все время задавался вопросом, как много рассказала бы ему Шан, если бы он напомнил ей об обещанном интервью. Все вопросы, которые он собирался задать ей раньше относительно ее участия в операции «Зеленая ярость», померкли в свете событий последних недель.

Но он не спешил с этим интервью. Он часто задумывался, насколько изменился сам. Похоже, тогда его тело слишком сильно пропиталось адреналином. Теперь он вел себя совершенно беззаботно. Да и у остальных ученых исчезло желание посоревноваться. Из-за этого и у Эдди сместился фокус внимания. Он перестал быть простым наблюдателем, он стал участником событий.

Однако у него не было причин и дальше впустую тратить время. Шан обещала поговорить с ним, и он поймает ее за язык. Наконец решившись, он вызвал ее через компьютерную сеть, отметив, что на его вызовы пока еще запрет не наложен. Интервью, взятое в доверительной беседе, вещь прекрасная, если вы не имеете дело с человеком, у которого в руках еще дымящийся пистолет.

— У нас на базе последнее время довольно прохладная атмосфера, — заметил Эдди. Они встретились на нейтральной территории — на полосе травы, на краю лагеря, где кто-то из наиболее выносливых членов экспедиции натянул волейбольную сетку. — Это вас беспокоит?

— Я не подпишусь под фразой «счастливый экипаж — эффективно работающий экипаж». Все это дерьмо! — объявила Шан. — Все это устарело. Морские пехотинцы выполняют свою работу, а ученые — свою. И пусть они друг друга не любят, не это главное. И меня они могут не любить сколько угодно.

— Вы понимаете, что все мы сожалеем о поступке Парек?

— Надеюсь. Это интервью или вы просто стараетесь меня растопить? — Она посмотрела на пчелу размером с кулак, и Эдди на мгновение задумался, а может ли пристальный взгляд этой женщины расплавить микросхему.

— Судя по всему, вы не любите журналистов?

— Напротив, Эдди. Вы всегда задаете те вопросы, которые лицемерные зрители хотели бы задать сами, но спасовали, потому что у них кишка тонка. Обыватели с жадностью поглощают вашу продукцию, а потом критикуют вас же за то, что вы вмешиваетесь в чью-то личную жизнь. Нет, я должна любить вас, потому что у нас очень схожая работа. Мы чистим нужники.

— Я тронут.

— Добро пожаловать в профсоюз ассенизаторов.

— Скажите, это и в самом деле вы застрелили Парек?

— Вы действительно хотите это знать?

— Всего лишь любопытство. Я не дурак. Я понимаю, что такое дипломатическая необходимость.

— Тогда вы должны понять, почему я не хочу отвечать на этот вопрос.

— Но ведь вы не раз использовали силу.

— Вы отлично знаете, что я не сторонница подобных методов.

— Ваше имя звучало как колокол. Сейчас вспомню. Та операция называлась «Зеленая ярость», так, кажется?

— Все это есть в записях. В результате своих действий во время операции «Зеленая ярость» мне пришлось пройти дисциплинарное слушание. Если вы профессионал, а я вас считаю таковым, вы непременно прочли все файлы, прежде чем решили взять у меня интервью. — Она вытащила несколько долек сушеного абрикоса и протянула Эдди. — Вот так-то.

— Вы не хотите рассказать об этом?

— Что я должна рассказать?

— Ладно… Я работаю над теорией, что не существует такой вещи, как катастрофа, вызванная единичным случаем. Если бедствие подлинное, всегда существует цепь событий, которая привела именно к таким последствиям.

— Это была моя операция по выявлению региональной криминальной структуры, так что можно сказать, что я была звеном в длинной цепи. — Со стороны казалось, что мысли Шан витают далеко-далеко. — Да. Я сумела уложить на месте десять экотеррористов после семимесячной тайной операции, которая стоила миллионы налогоплательщикам, и это слегка подпортило мне карьеру. А потом меня отправили на край Вселенной, чтобы я хорошенько осознала всю глубину своего падения. Если вы сможете облагородить это дерьмо, Эдди, я вам буду очень благодарна.

— Много интереснее поговорить о людях, а не о том, как все это происходило.

— Почему? Это была моя операция.

— Я имею в виду террористов. Видите ли, в прессе все время муссировались слухи, что один из них был связан с кем-то из правительства.

Шан пожала плечами.

— Я ничего не знаю об этом.

Эдди внимательнее присмотрелся к Шан. Ее нельзя было назвать привлекательной женщиной, ни по каким стандартам. Однако в ней таилась какая-то изюминка. Что-то навязчиво тревожащее, не имеющее никакого отношения к женской красоте. К примеру, Эдди не смог бы сесть рядом с ней в автобусе и чувствовать себя в полной безопасности..

— Теперь все равно все это лишь история. Нельзя, конечно, назвать это Историей с большой буквы, но лично я воспринимаю ее всерьез.

— Извините. Я в самом деле не могу ничего сказать. Я знала шесть имен. — Шан выглядела так, словно пыталась что-то вспомнить, и в этом не было никакой игры. Такое изобразить мог только гений сцены. — История вышла неприглядная. Но я думаю, что помнила бы о правительственном чиновнике, хотя часть воспоминаний мог заблокировать подсознательный брифинг. После него часть моих воспоминаний, не имеющих никакого отношения ни к операции «Зеленая ярость», ни к нашему путешествию, затуманилась.

Эдди удивило, что Шан упоминала об этом с такой небрежностью. Видимо, она знала, что известие о том, что она перед полетом прошла подсознательный брифинг, дошло и до ученых.

— Ваша позиция нисколько не удивляет меня. — Возможно, немного тщеславия помогло бы ей расслабиться. — Возможно, какое-то время, проведенное под давлением, использование огнестрельного оружия в противоречии с нотой устава… Но ведь вас пытались обвинить в некомпетентности. У многих сложилось впечатление, что вы подставили себя, выгораживая кого-то из высокопоставленных чиновников. Вам вынесли дисциплинарное взыскание и предложили более высокий пост в СиДиЗОк. Своего рода извинение кого-то из высшего руководства?

Шан смотрела куда-то вдаль, за волейбольную сетку. Казалось, внутри нее происходит какая-то борьба. Эдди подумал, что он наконец добился своего. Когда суперинтендант вновь повернулась к журналисту, у нее оыло такое выражение лица, словно она решилась все рассказать. Он хорошо знал этот взгляд. «Да!» Похоже, он своего добился.

— Я скажу вам, — начала Шан. — За свою жизнь я сделала много правильных вещей и много неправильных. Я была груба с подследственными, на многие проступки своих коллег я закрывала глаза. Я не сумела арестовать главарей террористов, уничтоживших руководителей концернов биотехнологий и разрушивших их бизнес. Только теперь я понимаю, какие из моих действий были правильными, а какие — нет. Вы подсказали мне, на что обратить внимание.

— И теперь вы все знаете совершенно точно? — Он подготовился слушать долгую и мучительную исповедь.

— Да, — кратко ответила она.

Потом наступила пауза. В молчании прошло довольно много времени. Шан рассматривала волейбольную сетку и покачивающуюся траву под ней. Эдди забыл самое первое право репортера при взятии интервью и, похоже, потерпел фиаско. Не выдержав, он заморгал. Работать с Шан было очень трудно.

— Ладно, — первым нарушил он тишину. — Вот кого бы я хотел упомянуть в этой статье, так это Пиралт.

Шан усмехнулась.

— Лично я считаю, что Евгения Пиралт и ее династия никакого отношения не имеют к террористам.

— Я имел в виду ее сестру Элен Марчант. Выстрел издалека, но я думаю, вы отлично понимаете — с тех пор прошло столько лет, что вы можете говорить прямо.

И он вновь встретился с Шан взглядом. На мгновение ему показалось, что вот-вот — и занавес падет. Ему даже захотелось вытянуть руку, чтобы помочь окончательно сдернуть его.

— Марчант никакого отношения ко мне не имеет, — уверила его Шан. — Но ваши слова заставили меня задуматься. Я непременно сообщу вам, если вспомню о чем-нибудь.

Такая реакция Шан на его слова тоже сказала ему о многом. Видимо, Шан догадалась о чем-то, что раньше лишь подспудно подозревала, и это отрезвило ее. Каждый в лагере знал, что суперинтендант общалась с Пиралт. А ведь лучший способ заткнуть рот тому, кто может облить вас грязью с ног до головы, отправить его в далекое путешествие. Однако Эдди об этом не подумал.

Он так и не получил ответа о том, сотрудничала Шан с террористами или нет. Однако мысль о том, что эта стальная своенравная женщина-полицейский могла помогать плохим парням разделаться с теми, кто еще хуже, нравилась ему. Но стоит ли говорить об этом вслух? Нет. Так не поступают настоящие журналисты.

— Вас по-царски обманули, не так ли? Шан едва заметно улыбнулась.

— Похоже, вы этим наслаждаетесь.

— Нет, в самом деле. Меня расстраивает, что каждый, буквально каждый считает, что именно поэтому вы встали на сторону аборигенов, хотя никто не может этого доказать. Но, даже оказавшись дома, выйдя сухой из воды, вы не сможете этого опровергнуть. И людям не нужно будет ваше признание.

— Вы и в самом деле совсем не понимаете меня?

Да, он не понимал. Такой, как Шан, легко было восхищаться, но ее трудно было любить. Однако Эдди решил, что по крайней мере разобрался в том, что ею движет.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее.

Она наклонилась, облокотившись на руку, и вытянула ноги. Ее голос стал много тише, и тон был такой, словно она собиралась рассказать что-то очень неприятное.

— Вы отлично знаете, что я до сих пор не совсем уверена, что люди, входящие в организацию «Зеленая ярость», — враги. Естественно, само название организации, точно так же как и название операции, дали полицейские. Сами члены организации никогда не стали бы использовать такое кроваво-подростковое название.

— Значит, судя по всему, хоть вы и не были террористкой, вы помогли им смыться, когда их поприжали.

Возможно, Шан в какой-то мере наслаждалась этим словесным поединком. Должно быть, многие месяцы прошли с тех пор, как она говорила с кем-то о чем-то отвлеченном. Естественно, диалоги с вес'харне в счет. Неожиданно она оживилась, словно кто-то щелкнул выключателем.

— Минуточку… Я вела тайное расследование, чтобы заманить в ловушку группу, целью которой стали биотехнологические компании. А потом я задалась вопросом: кто же из них настоящий преступник?

— Расскажите, что случилось тогда.

— Я увидела то, от чего у меня кишки вывернуло, и я могу вас заверить, биотеррористы тут ни при чем.

— Очень расплывчатый ответ.

— Знаю.

— Выходит, террористы перевербовали вас?

— Я помню лишь гориллу.

— Что?

— Странный случай, но он оказал на меня очень сил ьное влияние. Когда я еще училась в колледже, я побывала в частной лаборатории. Знаю, они перестали использовать экспериментальных приматов давным-давно, согласно европейскому законодательству. Однако в этой лаборатории имелось несколько подобных экземпляров. Если бы их выпустили на волю, они бы подвергли опасности изменения всю разновидность. На них проводились так называемые «мягкие» опыты. Вы знаете… клонирование для сохранения, развитие языка… в общем, несложные вещи. Так или иначе, одна из этих горилл владела языком знаков. Столкнувшись с ней, я долго смотрела ей в глаза, а она — мне, и горилла все время жестикулировала. Я не понимала, в чем дело. Мне пришлось довольствоваться тем, что рассказал мне зоотехник. А знаете ли, о чем вновь и вновь знаками говорила мне горилла? Она молила: «Помогите мне, пожалуйста». Я тогда ничего не сделала. И лишь многие годы спустя я узнала, что означали ее жесты, и вот тогда-то меня и скрутило. Дня не проходит, чтобы я не вспомнила про нее и не кляла себя. Животное просило меня о помощи, а я не услышала. Что оно подумало обо мне? Какую боль испытывало это преданное, посаженное в клетку существо, когда я, развернувшись, ушла, бросила его? Я могла что-то сделать для него, но ничего не сделала. И вот теперь всякий раз, когда я смотрю на какое-то существо, я спрашиваю себя, кто прячется за этими глазами, что он хочет мне сказать.

— Думаю, большая часть людей испытывает те же чувства по отношению к большим обезьянам.

— А к кальмарам? А к другим существам, которые не похожи на нас и не столь приятны на первый взгляд? — Шан уставилась на журналиста холодным взглядом, который словно бы говорил: «Спроси себя, что ты чувствуешь?» Если бы Эдди оказался в тюремной камере и Шан на допросе посмотрела бы на него так, он, без сомнения, сразу выложил бы ей все, что знает.

— Вы спрашиваете меня или подводите итог собственным размышлениям?

— И то, и другое.

— Именно в этом состояла дилемма, которую вам пришлось решать?

— Да. Решая этот вопрос, мне пришлось пройти огонь, воду и медные трубы.

— То есть?

Шан с удивлением посмотрела на него. Эдди знал, что не сможет подобраться к ней ни с помощью запугивания, ни с помощью лести. Если Шан и расскажет ему что-то, то это случится лишь потому, что она этого захочет. И еще он отлично понимал, что сам должен дать ей повод поделиться с ним своими воспоминаниями и соображениями.

И все же она ответила.

— Люди не имеют ключа к стабильности, — начала она. — Они никогда его не имели и иметь не будут. Я имею в виду не системы, не технологии… Я об обезьяне, которая сидит внутри каждого из нас. Это не имеет никакого отношения к ракетостроению. Однако в девяти из десяти случаев, если вы зададите кому-нибудь какой-то вопрос, он ответит и даже не задумается, почему вы об этом спросили. Если вопрос безвредный, то он тут же забудет, что сказал вам. Он никогда не спросит, что вы собираетесь делать с этой информацией и имеете ли вы право ее знать. У людей очень развита потребность к сотрудничеству, и вы должны чем-то поразить их, чтобы они отказали вам в ответе.

— Такое изредка случается.

— Крайне редко.

— Выходит, вы достаточно много знали об этих компаниях.

— Я уведомила их относительно необходимых контрмер. Я побывала у них в штаб-квартирах. Мне нужно было знать, где живет их старший персонал, какие машины они используют, каковы их идентификационные коды. Я даже уведомила их, каким образом следует изменить маршруты, по которым руководители каждое утро приезжали в офис.

— И они слили все это, только потому что вы были полицейским, которого послали, чтобы спасти их.

— Мне не нужно было взламывать систему или подбирать ключ, чтобы получить данные. Мне преподносили все необходимое на блюдечке с голубой каемочкой.

— А члены «Зеленой ярости» знали, что делают ваши офицеры, в какую сторону они смотрят?

— Да, они были в достаточной степени осведомлены. Подозреваю, все так и было.

— И никаких свидетелей.

— В итоге я все равно оказалась по уши в дерьме.

Эдди улыбнулся Шан. Та улыбнулась ему в ответ. Милая игра. И, похоже, ей она тоже очень нравилась. А Эдди уже узнал достаточно. Но кому все это будет интересно через двадцать пять лет? А точнее, через семьдесят пять? Их беседа напоминала программу в фигурном катании — вы выделываетесь, чтобы показать всем, на что способны, но никто это по достоинству не ценит.

— Почему вы рассказали мне об этом?

— Я вам, Эдди, ничего не рассказывала.

— Понимаю…

— Скажем так: я рассказала вам достаточно для того, чтобы вы поняли, с каким человеком вам придется иметь дело. И что я буду тем самым человеком, который доставит вас назад на Землю.

Эдди потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что в словах Шан таится определенная угроза. Это ему сильно не понравилось, и не потому что суперинтендант продолжала говорить намеками, не потому что она дала ему понять: стоит ему пересечь черту, и ее месть настигнет его, а потому что она до сих пор не понимала его. Все, что он хотел узнать, нужно было ему в первую очередь для того, чтобы примириться с самим собой. Он хотел, чтобы Шан представлялась героем, ярким индивидуалистом, которого никто не может ни купить, ни шантажировать, ни склонить на свою сторону.

— Когда мы вернемся домой, не останется никого из сильных мира сего, чтобы припомнить вам ту историю, — заметил он. — Но до возвращения еще много времени, так что вы вполне можете показать людям, что они не всегда должны тупо следовать приказам… Так или иначе, но после нашего возвращения многие будут видеть в вас яркую личность.

«Я и в самом деле хотел сказать именно это? Или я просто пытаюсь ее запутать? Пожалуй, у меня есть шанс». Опустив голову, Шан залилась краской, и Эдди почувствовал себя неудобно из-за того, что она столь живо отреагировала на его слова. А потом он понял: Шан ничуть не смутилась. Она была в ярости.

— А теперь поговорим начистоту, — объявила она. — Все мои поступки касаются только меня, и я не хочу, чтобы мною восхищались или чтобы мне поклонялись. Я знаю: все, что я делаю, я делаю потому, что считаю это правильным. Я делаю так или иначе вовсе не для того, чтобы увеличить собственный рейтинг. Есть определенные вещи, которые любой приличный человек сделает должным образом, не ища при этом ни награды, ни признания, лишь потому, что так нужно сделать.

Эдди убрал в карман мини-камеру и прикончил свой сушеный абрикос. — Угу.

— Полагаю, вы лишились дара речи, господин Мичаллат?

— А вам только этого и хотелось.

— Нет. Вы ведь хотели спросить: «А кто еще, по вашему мнению, старается сделать все возможное, для того чтобы мы вернулись?» Так вот я отвечу: никто, кроме меня, не чешется.

— Если вам так тяжело, я мог бы сварить больше пива.

— Я не стану больше употреблять алкоголь.

— Я только хотел вам помочь.

— Прошу прощения… Я предпочитаю чай. И, по-моему, сейчас самое время выпить по чашечке.

— Секундочку. Еще одно.

— Ну?

— Один совет. Присматривайте за Райатом. Он говорил о том, что легко можно обойти все ваши ограничения, если рядом не будет морских пехотинцев. Конечно, он мог передумать после того, как… казнили Парек, но я знаю этих твердолобых ученых. Я бы не стал поворачиваться к нему спиной.

— Спасибо.

— Мы вернемся как раз в самое подходящее время, чтобы почистить сортиры.

— Смотрите за собой, — сказала она и подмигнула Эдди. А он тем временем мысленно вновь и вновь прокручивал интервью. Единственное, что смогло разрушить лед самообладания суперинтенданта, — имя Элен Марчант. Эдди уже прикидывал, каким образом отредактирует это интервью…

Через пару часов он отказался от этой затеи, решив отложить редактуру на потом, сильно на потом. Шан была права. Никого, кроме нее, ничего не волновало.

А с другой стороны, Шан ему нравилась. Она всегда была слишком погружена в свою работу. Этого Эдди отрицать не мог, и это ему не нравилось.

Вызов во Временный город застал Араса врасплох. Ему пришлось оставить Черныша и Белого у сына Джоша Джеймса. Местин не стала ничего обсуждать по линии связи. Это означало, что она разозлилась. Арас не удивился бы, если бы выяснилось, что она узнала историю Парек и его вызывают, чтобы положить конец его управлению Константином и поручить убить всех людей на Безер'едже. Это было бы бедствием не только для колонии, это стало бы бедой лично для него.

Вес'хар не лгали даже по ошибке. Ложь — человеческая привычка, заложенная на генетическом уровне или что-то вроде того. Но Арас очень долгое время прожил среди колонистов и перенял от них часть их привычек. Безобидная ложь, как называл ее Джош. Арас надеялся, что Местин примет исходящий от него запах лжи за запах опасения.

А может, она знала, что он лжет, и наконец придумала наказание для носителя с'наатат, худшее, чем изгнание или то время, которое он провел в плену у исенджи. «Но в таком случае она очень изобретательна», — решил Арас.

Когда пилот безери подобрал его на берегу, Арас почувствовал, что тот не хочет говорить с ним — это ощущалось даже сильнее, чем во время их последнего путешествия. Вес'хар задумался, может, безери неожиданно засомневались в его способностях защитить их? Или под сомнения поставлены способности всего рода вес'хар? Он ведь заверил их, что от новых гефес никакого вреда не будет. А теперь кто-то из них потерял ребенка, и к тому же при ужасных обстоятельствах.

Время подскажет. Но безери имели более короткую память, чем Арас.

— Мы получили сообщение от юссисси, — объявила Месин. Юссисси работали на всех, но не служили никому. Они часто сообщали полезную информацию. Арас удивлялся, как гефесы с их патологическим стремлением добывать и скрывать информацию поведут себя, столкнись они с юссисси. — В системе появился еще один корабль людей. «Актеон». Те, кто прибыл на нем, установили контакт с исенджи.

Так вот в чем причина их встречи. Арас почувствовал, как волна облегчения прокатилась по его телу. Парек тут ни при чем. Но облегчение он ощущал недолго.

— Арас, ты знал об этом корабле?

— Нет. Ничего. — Он удивился бы, если бы оказалось, что Шан знала. Она нравилась ему, и он хотел доверять ей. Теперь у него появилось две причины для опасений: Шан знала, что он носит с'наатат, она могла скрыть от него существование второго корабля.

— Это быстрый корабль, много больше «Фетиды». На борту его сотни гефесов. Он покинул их родную планету через много лет после первого корабля. Весь полет у них занял один сезон… ну, может, два…

Все передачи, уходящие на Землю, проверялись, и ни в одной из них не было даже намека на то, что нужно ожидать второй корабль. Без сомнения, Шан ничего не знала о том, что сюда скоро прибудет множество гефесов.

— Когда они отправились в путь?

Местин долгое время смотрела на экран, лежавший у нее на коленях. Выглядела она взволнованной.

— Примерно в 2351 году. С погрешностью в один год.

Шан ничего знать не могла. «Актеон» отправился в путь через пятьдесят лет после того, как она покинула Землю. Судя по всему, технологии гефес развивались с огромной скоростью.

— А как исенджи?

— Они установили контакт с гефес. Они стали друзьями и союзниками и, очевидно, обсуждают обмен технологиями. К примеру, гефес очень интересуются быстрыми коммуникационными системами. Они установили «почтовую станцию» возле родной планеты гефес, чтобы продемонстрировать работу своего оборудования.

— Земля. Они называют эту планету Земля, — напомнил ей Арас и попытался кое-что прикинуть. Ближайший узел мгновенной коммуникации исенджи находился в десяти световых годах от Земли. Так что выходило, что «Актеон» обнаружил их лет пятнадцать назад, а то и больше. Им ведь необходимо было время, чтобы установить коммуникационное реле и оборудовать станцию. Раз юссисси не знали об этом, а если бы они знали, то непременно проболтались, значит, исенджи держали все это в строжайшей тайне. Это означало, что они затеяли какую-то долгосрочную игру.

Для вида, имеющего столь непродолжительный срок жизни, они были чрезвычайно дальновидными. Возможно, всему виной их генетическая память. Некоторые из них воображали, что будут жить вечно.

— Они вновь становятся проблемой, Арас.

— Вы собираетесь попросить, чтобы я удалил их?

— Они — часть нашего знаменитого зоопарка. Я использовала правильное слово? Я имела в виду то место, где люди держат в заключении другие разновидности форм жизни. Они еще живы лишь потому, что ты поспешил установить блокаду и присмотреть за ними. Именно поэтому и появились другие гефес. Ты виноват в этом. Мы не хотим, чтобы все опять повторилось. Насколько было бы проще, если бы ты уничтожил их в первый сезон их пребывания на Безер'едже и сохранил их генный банк.

Она была права. Арас ненавидел ее за то, что она несколькими словами отвергла сам смысл его жизни.

— Если бы я так сделал, то мы ничего не узнали бы о потенциальной угрозе, с которой рано или поздно столкнулись бы. И у нас не было бы потенциальных заложников… — Он попробовал объяснить, что такое переговоры в понимании людей, однако его не захотели понять. Вес'харне вели переговоры и не брали пленных. — Думаю, вы позволите мне уведомить матриархов относительно особенностей этого вида, прежде чем они примут окончательное решение. Я ведь своего рода специалист по гефес.

Очень плохо — спорить с матриархом. Но Арасу терять было нечего.

Услышав его последние слова, Местин замерла, возвышаясь над ним на куче подушек. Арас не знал, что она сейчас предпримет, ведь она была одной из матриархов Ф'нара. Ах, если бы у него было время.

— Приготовься очистить остров и жди дальнейших инструкций, — приказала она. — В конце концов тебе все равно придется сделать то, что прикажут матриархи.

«Элен».

Теперь память Шан окончательно прочистилась. Все полустертые кусочки головоломки, порожденной отрывочными воспоминаниями о подсознательном брифинге, сложились воедино, воссоздав цельную картину.

Все дело было в Элен. Она по рождению была Пиралт, а фамилию Марчант получила после того, как вышла замуж. Именно это рассказала ей Евгения Пиралт во время подсознательного брифинга.

«Спасибо тебе за Элен».

Неудивительно, что госпожа президент была благодарна неосмотрительной, идеалистически настроенной Шан. Ведь ее сестре так и не предъявили обвинения в заговоре с целью убийства, поджоге, членстве в запрещенной организации. А ведь суперинтендант так много знала о террористах, что легко могла перейти черту, и из свидетельницы Элен стала бы подследственной. Однако сестра президента вышла сухой из воды.

Однако была ли разница между обвиняемыми и потерпевшими? Чем террористы отличались от руководителей компаний, ужами проскальзывающих мимо судебных исполнителей, «зеленых» и экополиции? Порой Шан приходилось действовать почти нелегально. Утечка информации здесь, какая-то деталь там. Начальство Шан устраивало подобное положение дел. Именно это превращало СиДиЗОк в опасного противника. Без этого суперинтендант напоминала бы вооруженного лесника.

«Элен». Она была шефом ИТ — одной из биотехнических фирм, с которой приходилось работать Шан. Сначала суперинтендант представлялась Элен кем-то вроде кошмарной гориллы. А все дело в том, что однажды Шан поговорила с ней без протокола. Она всегда подозревала, что Элен из тех, кто может рискнуть, и хотела хотя бы для себя поставить все точки над А потом она решила, что была неправильного мнения об Элен и эта женщина может стать потенциальной союзницей Шан. Тут все и завертелось.

Элен оказалась единственной, кому удалось повернуть навыки Шан против ее же самой. Нет, глупость тут ни при чем. Шан знала, что она — одна из лучших в своем деле, и не сомневалась в этом. Но в тот день Элен ее переиграла.

«Суперинтендант, это ваш шанс реабилитироваться. Доберитесь до банка генов, если сможете, и…»

Тут воспоминания обрывались. Шан долго напрягалась, пытаясь вспомнить, что было сказано дальше.

Сейчас Пиралт, точно так же как Элен, мертва, и вся эта история никому не интересна. Однако теперь Шан поняла, почему Пиралт выбрала именно ее для этой работы. Она знала, что суперинтендант сможет поступить вопреки правилам и при этом может зайти очень далеко.

Неприятная мысль. Шан задумалась. «Для меня все или черное, или белое. Я совершенно не умею различать серый цвет, даже когда меня тыкают в него носом». Почему Пиралт так поступила? Может, она похожа на свою сестру Элен, или она типичный политик, старающийся любой ценой предотвратить надвигающийся скандал? Если так, то она нашла очень экстравагантный способ.

Но точно этого Шан уже никогда не узнает.

Неожиданно суперинтендант обнаружила, что ей трудно сосредоточиться на отчетах, высвечивающихся у нее на экране. Свет в ее модуле был слишком резким, а места — слишком мало для того, чтобы как следует потянуться и при этом не угодить рукой в полки, которые по ее же просьбе установил ей Чахал.

Встряхнувшись, она возвратилась к просмотру. Геологические обзоры Чампсиаукса в этой выборке были самыми интересными.

Она с усилием заставляла себя читать все дальше и дальше, когда на нее неожиданно пахнуло сандаловым деревом. А потом в модуль заглянул Арас.

— Боже, не надо ко мне так подкрадываться, — взвизгнула Шан. — Мысленно я была далеко отсюда. Надо было хотя бы постучаться.

Но Арас, казалось, ничуть не смутился.

— Разговор с Эдди расстроил тебя?

— А что, заметно?

— Я учуял это еще в коридоре.

— Хорошо иметь такой нюх, особенно когда допрашиваешь подозреваемых.

— Люди всегда предпочитают лгать. Думаю, обыкновенная реальность вас быстро утомляет.

— Может быть. — Она взмахнула рукой, приглашая его сесть на койку — он был слишком большим для обыкновенного стула. — Присаживайтесь. Скажем так: Эдди сообщил мне кое-что, о чем я не знала, и теперь я вновь задалась вопросом, почему меня сюда послали.

— Попытаюсь догадаться, почему вы цените развитое обоняние. Вы были мошенницей?

— Отчасти.

— Если хотите, могу сохранить это в тайне. Так же как и вы, я умею хранить секреты.

Она погладила руку Араса. При каждом прикосновении он вздрагивал всем телом.

— Вам и в самом деле приятно… Поблагодарите меня, но позже.

— Что это? — поинтересовался Арас, мгновенно, как ребенок, сменив тему разговора. Он показывал на ручку, лежащую на самодельном столике.

— Ручка. Попробуйте.

Арас исследовал черную блестящую авторучку. Гипнотическое зрелище. Больше всего он напоминал кота, созерцающего новую игрушку. Это отвлекло Шан от печальных размышлений.

— Обыкновенная ручка, — объяснила суперинтендант и тут же одернула себя за то, что принизила важность предмета, который столь сильно овладел вниманием Араса.

— Она прекрасна. — Он бросил последний взгляд на нее и положил ее на стол точно так, как она лежала. — Старинная вещица?

— Конечно… Она пишет чернилами. Не так уж много людей пишут от руки и только единицы используют такие ручки. Обычно все используют компьютер и голосовую запись.

Шан взяла ручку, сняла колпачок и протянула ее Арасу. Забрав ручку, он вновь стал внимательно разглядывать ее. Шан подвинулась, переставив свой стул, и положила на край стола лист бумаги, так чтобы инопланетянин мог что-нибудь написать на нем.

— Вы умеете писать?

— Конечно, — кивнул он. — Колонисты делают ручки из стекла. Я научил их. А чернила — из грибов.

— Ах! Ну и глупая же я.

Арас пересел на стул. Он положил руку на стол — без сомнения, он видел, как это делает Джош, а потом начал медленно писать. Шан внимательно наблюдала за его действиями, заглядывая ему через плечо, в то время как он медленно двигал рукой. Наконец ее терпение истощилось, и она обошла Араса, встала рядом, пытаясь рассмотреть, что там на бумаге. Арас остановился и повернулся к ней. Он не улыбался, это точно, так как не обнажал зубов. Однако Шан показалось, что он сияет от восторга. Он напоминал маленькую обезьянку, которой впервые удался фокус, он был счастлив.

Изящные арабские письмена протянулись по верхней части листа. Чуть ниже протянулась строчка на каком-то азиатском языке — санскрите? И еще одна на иврите.

— Ого! — только и смогла произнести она.

Если бы Арас был человеком, она сочла бы его тщеславным, решившим похвастаться перед ней. Но это был Арас. И этим было все сказано. Он демонстрировал свои навыки, чтобы порадовать ее.

Надев колпачок на ручку, она вновь протянула ее Арасу.

— Теперь она твоя.

— Нет, она твоя.

— Я дарю ее тебе.

Интересно, он понимает, что такое подарок? Он принадлежал к расе, которая не признавала личного имущества, и жил с аскетическим сообществом людей. Неожиданно Шан поняла, что, если он не примет ее дар с той же восхитительной непосредственной детской радостью, которую он выказал, использую ручку, она сильно расстроится. Несколько секунд он был абсолютно спокоен. Он держал ручку двумя руками, словно собирался исполнить над ней некий ритуал. Шан ждала.

Внезапно он словно расцвел от счастья.

— Вы всегда поступаете очень неожиданно, — заметил он. — Спасибо. Я найду, как лучше всего использовать ваш дар.

Никакого бахвальства. Заслуживающие внимания вещи нужно использовать. Она восприняла это как одобрение, и ее ничуть не волновало, что он воспринял это как проявление великодушия. Потом она взяла лист бумаги и вновь залюбовалась его почерком.

— Можно мне сохранить это?

— Разумеется.

— Я хотела сказать, что это имеет для меня большое значение, и мне хотелось бы сохранить этот лист, потому что ваша каллиграфия прекрасна. Я заберу его с собой, и всякий раз, когда я буду смотреть на него, я стану вспоминать вас… когда я буду далеко отсюда.

И только произнеся это, она поняла, что они никогда не говорили о том, как люди смогут покинуть эту планету. Она сложила бумагу и убрала ее в стол.

— Лучше расскажите, где вы были все это время?

— Во Временном городе. Вы знали об «Актеоне»?

Снова Арас резко переменил тему. Хорошо.

— По-моему, это охотник из греческой мифологии. Его превратила в оленя какая-то разгневанная богиня, а потом его же гончие разорвали его на куски. Кровавая история.

Зачем ему это? Но Шан наслаждалась разговором. Арас казался удивленным. Она думала, что ей нужно поговорить с ним об Элен, о Пиралт и о Парек.

— Нет, «Актеон» — это космический корабль, — вздохнул Арас. — Корабль гефес. И он будет здесь через несколько месяцев.

Если вы хотите иметь дело с вес'хар, то помните: они могут выбить у вас почву из-под ног одним словом.

Сумерки сгущались. С одной стороны горизонта небо казалось янтарным, с противоположной на темно-фиолетовом небе проступили первые звезды. Шан не смогла узнать ни одного созвездия. Ей должно было быть стыдно из-за этого, но и дома в туманном небе она с трудом находила знакомые звезды. А сейчас, когда небо казалось невероятно прозрачным, она не смогла найти ни одной знакомой звезды.

Шан бродила вдоль периметра, там, где барьер разделял суррогатную земную растительность и растительность Безер'еджа. Арас старался примериться к ее шагу.

— Мне нужно взглянуть на банк генов, — объявила она.

— Почему?

— Это есть в моем подсознательном брифинге. Я должна это сделать. — Она напряглась в ожидании нового вопроса, но никакого вопроса не последовало. — Я узнаю больше, когда увижу его. А сейчас я знаю лишь то, что мне нужно попытаться добраться до него. Появление «Актеона» лишь заставляет меня действовать быстрее.

— На брифинге вам рассказывали о нем?

— Нет. Увы. Похоже, Пиралт и сама не знала, что может случиться через несколько лет. Она могла рассказать мне, что собирается сделать через год, максимум через два, но она же не Нострадамус, чтобы предсказывать будущее.

— Мне не нравится ваше упоминание о подсознательном брифинге.

— Хорошо. Это — часть моего прошлого, нравится вам это или нет.

— И еще вы говорили, что это — мягкая цепь, на которую вас посадили с вашего же согласия.

— Да.

— Мне ничего не остается, как поверить вам.

— На самом деле меня не слишком волнует, поверите вы мне или нет, — ответила Шан. — Я знаю, что все именно так, и точка.

Она лгала. Многое, что ей сказали, и многое, имеющее силу, намертво отложилось в ее голове, до поры до времени химически запечатанное подсознательным брифингом.

Но теперь многое изменилось.

То, что происходило, даже Пиралт не могла предвидеть. Например, наличие мгновенной надежной связи всегда казалось Шан непрактичной и дорогостоящей уловкой по выманиванию денег у населения. Это тревожило Шан даже больше, чем союз с исенджи. Значит, Земля снова начнет оказывать на нее давление. Она чувствовала себя так, словно неожиданно оказалась путешественницей во времени. Сейчас же ее мировоззрение было ограничено миром 2299-го. Шан слишком мало знала для того, чтобы чувствовать себя комфортно.

Она остановилась у скального обнажения и села, подобрав ноги.

— Арас, я прошу лишь о том, чтобы мне показали банк. Или даже только дверь, если это поможет спустить курок воспоминаний. Тогда я, наверное, смогу разобраться в том, что происходит.

— Очень хорошо. Я вам все покажу. Но вы должны будете повторить все то же самое Джошу.

— Отлично.

— А как вы думаете, что случится, когда вы расскажете вашим людям об «Актеоне»?

— Судя по всему, они попытаются связаться с ним, если он в поле досягаемости. Им это удастся?

— Нет, если у них не будет фотонного передатчика.

— Тогда я не стану им ничего сообщать в ближайшее время.

Арас посмотрел на нее, наклонив голову. Сейчас он напоминал пса, оказавшегося в замешательстве. Шан решила, что он скорее переполнен подозрениями, чем расстроен ее ответом. Быть может, было неблагоразумным открыто демонстрировать вес'хар, что она собирается обмануть своих людей, когда вы всеми силами пытаетесь убедить его, что не лжете ему.

— Я не стала бы доверять никому из ученых, — попыталась объяснить она свою точку зрения. — И я не знаю, как воспримут Линдсей и остальные это известие. Я не знаю, насколько за семьдесят пять лет изменилась политическая атмосфера на Земле. Так что я просто постараюсь быть осторожной. Если вы узнаете что-то, что посчитаете нужным сообщить мне, буду благодарна. Скажу спасибо за любое предупреждение.

— Предупреждение?

— Информация, совет, предупреждение. — Интересно, поверил он ей или нет? — Взгляните на это с другой стороны. Вы же настоящий детектор лжи. Я рассказываю вам все, что знаю. Но сейчас я испугана, потому что с каждым днем все меньше и меньше могу контролировать ситуацию. Меня пугают причины, по которым мог быть послан «Актеон». Я боюсь того, что ваши сородичи могут предпринять, когда он окажется в зоне досягаемости. Но больше всего я боюсь того, что могу потерпеть неудачу… Неудачу в переговорах с вами. Вот так-то… И делайте с этим что хотите.

Арас стоял перед Шан, внимательно разглядывая ее. Если бы он был человеком, то Шан сочла бы его поведение агрессивным. Но таким уж был Арас.

— Потерпите неудачу в переговорах со мной, как это понимать? — поинтересовался он.

— Не знаю. Моя обязанность, которую я сама взвалила на свои плечи: спасение окружающей среды. — Шан попыталась улыбнуться, надеясь, что так ей будет легче все объяснить. — Я не люблю людей много больше вас, Арас, но я — одна из них, и из-за этого я порой чувствую себя очень одиноко.

Арас раскрыл рот, словно собираясь что-то сказать, а потом осторожно огляделся и, казалось, передумал. Он вновь неожиданно сменил тему.

— Завтра мы отправимся в Константин, — объявил он. — Мы поговорим с Джошем, а потом вы взглянете на банк генов. И тогда вы еще раз попытаетесь оценить свою позицию.

— Согласна.

— Пойдемте. Мы еще не закончили прогулку.

Вопросы по-прежнему теснились у нее в голове, и ей потребовалось собрать всю свою силу воли, чтобы не начать задавать их. Что еще юссисси сказали вес'хар? Как отнеслись матриархи вес'хар к конфликту между людьми и исенджи? Может, ей без особых проблем удастся задать хотя бы один вопрос…

Иначе ей пока придется полностью довериться Арасу. Казалось, теперь это будет очень легко. При всей силе его личности, военной мощи и непринужденности он вел себя так, словно чувствовал себя неловко, часто печалился и казался уязвимым. Шан находила все это обезоруживающим. Она не забыла, как благодарен он был ей за простое прикосновение руки.

Да, но Шан могла неправильно истолковать мимику инопланетянина.

— А смогу я увидеть ребенка Линдсей, когда тот родится? — неожиданно спросил Арас.

Это была именно та вещь, которая еще раз убедила ее, что двухметровый рост и смертоносные когти — всего лишь внешняя оболочка. Шан душило первобытное желание защитить Араса.

— Уверена, что она будет рада. Однако придется подождать еще несколько месяцев. Кристина сказала, что родится мальчик.

— Не могу привыкнуть к тому, что ваши самки вынашивают своих детенышей. До сих пор не могу.

Вот и еще одно из тех неприятных замечаний, которые он часто бросал в разговоре. Смысл некоторых из них доходил до Шан только через несколько дней. Например, он порой использовал слово «люди», чтобы описать любую разумную разновидность. А некоторые из изречений Араса так и остались для Шан тайной за семью печатями.

— Вы должны мне кое-что объяснить, — осторожно сказала Шан.

— Вынашивать детей — мужская функция.

— То есть?

— Мужчина должен лелеять эмбрионы. Это — мужская роль.

— Только не там, откуда я прилетела. — Она попробовала отвести взгляд от Араса. Интересно, где самцы вес'хар вынашивают детей? — Вы серьезно? Мужчины беременеют?

— Нет, мы не беременем. Самки беременеют. И только потом эмбрион перемещается.

— Ах! Вроде морских коньков. — Нет, сейчас не время продолжать расспросы. Видение стало слишком реалистичным, тем более что ни один морской конек не покидал Землю. — Но ведь у вас нет детей.

— Нет, и я очень сожалею об этом.

— Вам слишком поздно иметь их?

Арас сделал странный жест, который мог соответствовать пожатию плеч.

— Я тоже так думаю. А вы не собираетесь обзавестись ребенком одновременно с сержантом?

— Откуда, черт побери, мне взять ребенка? — Она ненавидела намеки на ее отношение с Беннеттом. Словно она поймала кого-то, кто хихикал у нее за спиной. Но Арас — вес'хар, и у него была не такая богатая мимика, чтобы выразить все обуревающие его чувства. Возможно, другие не задали бы ему такого вопроса.

— Когда Беннетт говорит с вами, сексуальная предпосылка очевидна, — заметил он. — Я не сказал ничего лишнего?

Шан покачал головой. Арас во многих вопросах напоминал ребенка, невероятно открытого, смущающе-откровенного, восхитительного. Но он смог сделать два выстрела в голову Парек и даже не дрогнуть. Шан вспомнила, что он инопланетянин, настоящий инопланетянин.

— Скажем так: прямо сейчас это невозможно. У меня в команде слишком плохая дисциплина. К тому же у него сетевой биоэкран, который фиксирует все действия его тела. Я не хотела бы, чтобы передача о нашем интиме пришла его товарищам. Понимаете, что я имею в виду?

— Да, — кивнул Арас. — Очень жаль.

— Может, когда мы вернемся назад на Землю…

Как и Арас, Беннетт поразил ее. Он был человеком, который источал боль и неуверенность и тем не менее не давал чувствам взять над собой верх. В мужчинах ей нравилось именно это.

— Но обычно… со мной трудно…

— Мы с вами одинокая пара, — заметил Арас, указывая на темнеющее небо, по которому только сейчас пронесся искрящийся метеорит.

Подобно любому ребенку, Арас обладал способностью говорить вслух о вещах, о которых взрослые люди предпочли бы умолчать.

Глава 20

Кому: всему персоналу «Фетиды»

От кого: суперинтенданта Франкленд

Вы должны знать, что, быть может, на следующей неделе произойдет перемещение вес'хар. Это может случиться из-за возможного дипломатического контакта между вес'хар и исенджи. Пожалуйста, постарайтесь всегда информировать дежурного офицера о том, на какое время вы покидаете лагерь, и о маршруте вашего передвижения.

За холодной комнатой, где колонисты хранили последний осенний лук и тыквы, находился унылый, серый кабинет размером с ресторанный холодильник. Тут можно было хранить и бекон.

Шан прикоснулась к двери, которая была чуть выше нее. Подсознательный брифинг ничего не подсказал ей.

— Что это?

Джош выглядел взволнованным. Он стоял сбоку, пристально глядя на Араса и никак не выказывая свою реакцию.

— Это — часть целого, — только и сказал он.

— Открой, пожалуйста.

— Сейчас?

— Джош, я должна знать. У нас тут судно, прибывшее с Земли. У нас есть реальный шанс отправиться на Землю много раньше, чем мы хотели. При этом у нас будут неприятности, если вес'хар считает, что мы — союзники исенджи… Я должна понять, почему все так происходит…

Арас положил руку на дверь и нажал покрепче. Та открылась, издав хлюпающий звук разгерметизации, и туман начал подниматься из подвала. Когда Шан шагнула вперед и потянула на себя дверь, она обнаружила, что ее заливает красный свет — над головой горела красная лампа «осторожно, радиация». Из подвала тянуло холодом.

— Вот переключатель внутренней силовой установки, — показал Арас. — У вас час времени. Хотя считаю, что и этого слишком много.

Нет. Шан так не считала. Перед ней было множество рядов очень мелких полок, каждая шириной не более нескольких сантиметров. На каждой имелся стыковочный и сетевой разъемы, к каждой было подведено электропитание. Казалось, всей системе не хватает только стартового сигнала. Шан едва не запаниковала.

«Инвентаризация… Загрузите файлы содержания и проверьте наличие следующих культур: пшеница, рис, кукуруза…»

А дальше шел длинный список коммерческих зерновых культур. Никаких упоминаний о редких видах птиц или вымерших орхидеях. Никакого драгоценного груза, который мог бы превратить Землю в рай. Л ишь список коммерческих культур. Хотя ныне он мог стоить миллиарды.

Шан казалось, что мертвая Евгения Пиралт стоит у нее за плечом и нашептывает ей в ухо список растений, которые наиболее важны для Европейского Союза.

Теперь Шан знала все. Теперь она все поняла. Она поняла, почему Пиралт отклонила ее прошение об отставке и отправила сюда с неопределенной миссией и без всяких гарантий на благополучное возвращение.

Экземпляры, находящиеся перед ней, давным-давно усердно подобрала и запаковала команда биологов. Поэтому все хлебные зерна, все растения были непатентованными, неспроектированными, не принадлежали ни одной из земных агрокорпораций. Переселенцы, основавшие Константин, покинули Землю много раньше, чем появились трансмутирующие гены и начались глобальные изменения зерновых культур. Ни одного растения с торговой маркой!

Эти растения могли принадлежать каждому, кто захотел бы выращивать их и ухаживать за ними.

«ФЕС заберет их, запатентует и сломает хребет картелю корпораций, блокируя любую попытку ввести ограничения. Эти семена раздадут фермерам и крестьянам по всей Европе. — Снова Шан показалось, что Пиралт стоит рядом с ней. — Впервые за столетие любой мужчина или женщина сможет выращивать что угодно без лицензии и ограничений».

Кажется, Пиралт очень хорошо изучила Шан. Суперинтендант отлично понимала, насколько необходимо воплотить в жизнь этот проект. На мгновение она вспомнила о своих контрабандных семенах помидоров и тяжело вздохнула.

— С вами все в порядке? — поинтересовался Арас.

— Все хорошо, — ответила Шан совершенно спокойным тоном, хотя в этот момент она должна была ликовать, потрясать кулаками от радости, предвкушая, как победит ненавистные ей агрокартели. Как только появятся широкодоступные семена, заправилы от сельского хозяйства лишатся большей части экономической власти, они перестанут диктовать свои желания правительствам многих стран, в том числе и ФЕС.

Пиралт подарила ей карту острова сокровищ. Проблема была лишь в том, что Шан понятия не имела о настроении современного правительства. А тут могли возникнуть большие проблемы.

— И сколько тут семян? — поинтересовалась она. Вопрос был чисто риторическим. Тут хранились семена десяти тысяч разновидностей растений, и они, естественно не могли поместиться даже в очень большом холодильнике. Джош посмотрел на Араса, словно спрашивая разрешения. Это начало раздражать Шан. — Ради Бога, я не собираюсь его уничтожать. Наоборот, мне необходимо его защитить… У вас есть еще хранилища?

— Это самое большое. Еще одно есть на Вес'едже, — ответил Арас.

— Прекрасно.

— Теперь вы вспомнили, в чем цель вашей миссии?

— Да, конечно. — Никакого вреда не будет, если сообщить им об этом. Единственный способ, каким она могла бы получить эти семена и доставить их на Землю, — договориться с Джошем и Арасом. Едва ли она смогла бы сама перегрузить содержимое этого хранилища на «Фетиду». Она нуждалась в помощи — как физической, так и технической. — У нас на планете все растения патентованы и принадлежат одной из корпораций, каждая из которых требует больших денег за патент на право выращивания. Фермеры не могут развивать малые хозяйства, потому что у них нет семян, они не могут сэкономить их, чтобы использовать на следующий сезон. Так получилось, и теперь мы ничего не можем с этим поделать. А растения, семена которых хранятся здесь, незапатентованы. Мое правительство собиралось оформить на них свободный патент, так чтобы они стали общедоступны, и разорить агрокартели. — Тут Шан взмахнула руками, как будто только что продемонстрировала публике удивительный фокус и ожидала бурных оваций. Арас с удивлением уставился на нее, словно суперинтендант только что открылась ему с неведомой доселе стороны.

Потом он положил руку на дверь холодильника и осторожно закрыл ее.

— Вы предполагаете, что ваше правительство поступит именно так, а не пойдет на сделку с агрокартелями?

— Это проблема, — вздохнула Шан. — Я не знаю, какого курса придерживается сейчас мое правительство.

Эдди осознал, насколько лагерь вес'хар близко от колонии, когда увидел первые истребители.

Вьи-ис-сш! — что-то просвистело у него над головой, заставив отвлечься от записей. Истребитель оказался маленьким, узким и, кроме этого вьи-ис-сш, не издавал никаких звуков. Эдди ничего не знал о военных технологиях вес'хар, но то, что перед ним истребитель, он понял сразу же. Пролетев на восток, машина почти мгновенно исчезла из поля зрения. Толи пилот по дороге решил взглянуть на базу миссии, то ли решил посмотреть, чем заняты эти обезьяны. Как бы там ни было, а выглядел истребитель внушительно. Эдди тут же взял себе на заметку в будущем не выходить из модуля без крошечной камеры, чтобы не упустить другого шанса, если, конечно, он выпадет. Теперь же ему ничего не оставалось, как отправиться в свой модуль, чтобы экипироваться должным образом.

По пути он встретил Куруши.

— Видел? — спросил он, надеясь, что она лучше рассмотрела летающую машину. — Пролетел очень низко.

— Только в последний момент заметила, — ответила она. — Собираешься покинуть лагерь?

— Да, думаю прогуляться. Мне же этого пока никто не запрещал.

— Никакого отклонения от инструкций вес'хар, даже не думай, — предупредила она его. — В следующий раз, когда соберешься прогуляться, возьми с собой Франкленд или еще кого-нибудь. Адри вон свободен.

— Справлюсь как-нибудь. Если провалюсь в болото, камера сама вернется домой, так что вы ничем не рискуете.

— Вот это-то и настораживает, — улыбнулась Куруши. Оба скутера были на месте. Вполне возможно, что до базы вес'хар пешком не дойдешь. Тем более что пешком можно передвигаться лишь по живым дорогам. И ведь никогда не знаешь заранее, куда они приведут. Эдди аккуратно поправил рюкзачок на спине и неспешно отправился в путь.

Он запрограммировал крошечную телекамеру — «пчелу» — так, чтобы она сразу ловила в фокус любой движущийся объект. Асам решил насладиться прогулкой. Внешне все выглядело так, словно он хочет закончить фильм о живой природе. К такому Уайли[35] даже Господь не подкопался бы. Ублюдок мертв давным-давно, а имя его все еще на слуху! Эдди начал мысленно злорадствовать, представив себе, как старик от его мыслей переворачивается в гробу. И тогда Эдди решил, что, если вернется на Землю, непременно посетит его могилу. А вот вернется ли он?

А если он вернется, то получит вознаграждение. Вот только как его использовать… И тут его размышление прервало новое вьи-ис-сш. А потом звук повторился еще раз. Эдди замер.

Но, судя по всему, волноваться не следовало — камера свое отработала. В течение последующего часа над ним пронеслось пять кораблей. Они не почту несли, в этом-то Эдди был уверен. Наплевать! Эдди лишь отмахнулся от надоедливой камеры. Данные камеры дадут ему какую-то работу, пока он не войдет в доверие к колонистам и не получит новой интересной информации. Шан не возражала против того, чтобы раз в неделю Эдди посещал Константин, хотя всякий раз отправлялась вместе с ним, словно настоящий полицейский. Теперь, познакомившись поближе, он понял, что колонисты сильно отличаются от обычных людей: менее общительны и в его обществе чувствуют себя неуютно. Эдди задался вопросом: знали ли они, почему столь неожиданно в небе появились истребители вес'хар?

Эдди подождал еще час. Но ни один корабль и не пролетел. Когда он вернулся назад в лагерь, уже наступил полдень. Несколько морских пехотинцев и все ученые собрались вокруг Шан и Линдсей. Независимо от того, что вещала Шан, новость казалась столь важной для ученых, что они не обратили на Эдди никакого внимания. Шан заметила его, но продолжала говорить. Однако Куруши отделилась от группы и бегом направилась к нему.

— Вот и ты, — выдохнула она. — Не попал под огонь?

— Я обнаружил двухголовых чудовищ, если это, конечно, тебя интересует.

— Нет. Лишь немного раздражает. У нас неприятная ситуация. — Она произнесла это так, словно рассказывала о начале ядерной войны. — Босс устроила брифинг.

Сначала Эдди решил, что Куруши имеет в виду Линдсей. Та ведь как-никак командир морских пехотинцев, но когда он присоединился к группе, то увидел, что все внимательно наблюдают за Шан. Эдди встал в задних рядах.

— …нет никакой необходимости в нашем выселении, но хорошо осознайте ситуацию, — сказала Шан. — Удар был нанесен неподалеку от базы, и необходимо время, чтобы все улеглось.

Шан поразила Эдди. Больше всего она напоминала полицейского, который уводил людей от трупа единорога, сообщая им, что и смотреть тут, в общем, не на что. Постепенно собравшиеся расступились. Шан замолчала, внимательно глядя на Эдди.

— Я что-то пропустил? — поинтересовался он.

— Небольшие неприятности местного масштаба, — ответила она.

— А в чем, собственно, дело?

— Исенджи вновь выдвинули территориальные требования, а у вес'хар отказало чувство юмора. Очевидно, такое случается время от времени. Вроде спора за Гибралтар. На данный момент все закончилось тем, что корабль исенджи был сбит, так как находился в неположенном месте. Если, конечно, здесь уместно слово «сбит». Но я не литератор.

— И из-за этого так оживилось воздушное движение?

— Для нас нет никакой опасности. Лишь в лагере вес'хар кое-кому пришлось понервничать.

— Интересно было бы узнать, почему исенджи снова сунулись сюда после того, как получили такой пинок от вес'хар? Может быть, у них короткая память?

Щелчком пальцев Шан заставила замолчать настойчивый звуковой сигнал своей шебы.

— Возможно, они только что узнали о нашем приземлении. Они могли подумать, что вес'хар смягчились.

— Такое случается не впервой. В истории полно подобных примеров. — Эдди последовал за Шан через лагерь. Казалось, она направляется в Константин. — Думаете, они достаточно хорошо знают вес 'хар, чтобы разобраться, что к чему? С другой стороны, человеческие правители часто ведут себя довольно глупо. Почему у вес'хар должно быть иначе?

— Вес'хар и так позволили нам расположиться тут. Их нормальным ответом должен был стать ответный удар. Будем считать, что в этом случае сложилась совершенно иная ситуация.

— Даже боги допускают ошибки.

— Ну, мы вовсе не боги. — Суперинтендант сделала паузу. Она внимательно посмотрела в сторону Райата, который тут же исчез за углом одного из модулей. — Уже обработал мое интервью?

— Нет, — недоуменно ответил Эдди. Он не хотел, чтобы она подумала, что он ее боится. Но он также не хотел, чтобы кто-то мог сказать, что он восхищается ею. — Не думаю, что этот материал нужно пускать в сеть. А как вы считаете?

Шан с удивлением посмотрела на журналиста. Точно так же, как тогда, когда он произнес имя Элен Марчант.

— Понимаю, — протянула она. А потом снова ушла в себя, повернулась и зашагала прочь.

Глава 21

Вы должны пообещать исенджи любую помощь, кроме военной поддержки. Под общим руководством моей службы вы должны установить с ними полное взаимопонимание. Я полностью разделяю ваше беспокойство. Знаю, что вы не обучены должным образом и что у вас нет оборудования для установления первого контакта или организации дипломатической миссии. Но данная возможность не имеет претендентов в человеческой истории, и будущие поколения должны будут простить нам наши ошибки.

Бирсен Эртегун, заместитель государственного секретаря министерства иностранных дел ФЕС, командору Малколму Окурту, формат CSV[36], «Актеон»

Политические перемены вес'хар ничуть не отразились на жизни в Константине. Впрочем, так и должно было быть… И Арас остался доволен.

Оказавшись на кухне, он позволил себе на несколько секунд расслабиться. Воздух тут был сырым. Пахло сладко — землей. Лавина соевых бобов — бледных бусинок — покатилась по скату в чан, установленный на дне ямы, ожидая, когда их растолкут в тофу[37] — основной источник белков и протеинов колонии. Полдюжины детей черпали бобы ведрами и переносили к скамьям, где Руфь Дженаба и две другие женщины мыли бобы в непрозрачных стеклянных сосудах размером с колеса вездехода, заливая их водой. Дальше на скамьях лежали бобы, приготовленные для посадки.

Почти фабричный процесс для колонии, намеренно стремящейся к пасторальной жизни. Порой колонисты использовали механизмы, но часто делали многие вещи вручную, скорее для удовольствия, чем по необходимости. Арас давно понял, что в этом у них есть определенная потребность.

Когда Арас впервые наблюдал за изготовлением тофу, один колонист, показывавший ему процесс, сказал: «Приготовление тофу напоминает приготовление сыра». Позже, когда Арасу объяснили, что такое сыр, он долгое время не мог есть тофу. Каждый раз, наблюдая за изготовлением белковой питательной массы, он вспоминал тот разговор. Человеческая склонность поедать вещество, отторгнутое другими животными, вызывала у него едва ли меньшее отвращение, чем способность людей поедать других животных…

Один из детей преподнес ему чашу с общепринятым лакомством — теплый мягкий творог сои, приправленный тертым имбирем и томатным соусом. Может, Арасу это только показалось, но мальчик, притягивая ему чашу, на какой-то миг заколебался, словно боялся Араса. В нем таилась та же самая странная напряженность, которую Арас последние несколько недель замечал у Джоша. Все они знали о том, что случилось с Парек. Арас понимал, что для них большой грех — убийство другого человека. Ему было непонятно, почему людей так печалит смерть детоубийцы. Или он слишком много хотел от них?

«К тому же людей так легко убить». Он не ожидал этого. Их тела оказались такими хрупкими, так легко переломать им кости. Парек не страдала. Все в соответствии с традициями вес'хар.

От имбиря чуть покалывало на кончике языка. Томатный соус оказался в меру сладким, а творог таял на языке. Великолепный вкус. Арас наслаждался лакомством. В эти мгновения ему было так хорошо, что даже прибытие гефес не могло испортить ему настроения. Смакуя угощение, он наблюдал, как дети терпеливо вычищают посуду и укладывают ее в сливе, теперь ее омоет сыворотка, оставшаяся после производства творога.

Для Араса происходившее не было просто действом. Все подтверждало его собственное мировоззрение. Действо — превращение обычной сои в основную пищу колонии-лишь подтверждало его мнение, что люди могут оказаться хорошими соседями. Такая пища не приносила никому вреда, и при производстве ее почти не оставалось отходов. Всем частям сои нашлось достойное применение. Соевые бобы — растение, достойное самой Таргассат. Зелень растения шла на удобрение, из него делали масло, мыло, овощные гарниры, напитки, приправы, мололи муку. Оно заменяло мясо. Со стороны оно казалось искусственным творением, а не порождением природы. К тому же, судя по всему, оно будет очень полезно для вес'хар. Если бы он поделился своими мыслями с колонистами, они бы сказали, что все это — часть большого плана.

«Если бы только и все остальное, что несли с собой люди, напоминало бы сою, — думал Арас. — Мы могли бы тогда любить друг друга, жить в мире». Ожидая появления Шан Франкленд, он прикончил чашу с творогом.

За последнее время он узнал о ней много нового. Когда они гуляли по острову, она задавала ему вопросы, а его ответы, в свою очередь, вызывали новые вопросы. Она волновалась о судьбе комнатных растений, которые остались у нее на Земле, в квартире. Ее же отправили в этот полет, заранее не предупредив, и она не успела сделать никаких приготовлений. Она беспокоилась о другом человекообразном — горилле, которого так и не сумела защитить. Она беспокоилась о том, что стареет и становится равнодушна к окружающему. В какой-то степени ей было очень жаль себя. Но она сама утверждала, что ее жизнь сложилась именно так, как она сама того заслужила.

Арас ничего не мог поделать, но Шан с каждый днем нравилась ему все больше и больше.

Была лишь одна вещь, которую он бы очень хотел знать: не разгадала л и она истинный характер его болезни. Если разгадала и он был не прав, считая ее честным человеком, то она очень рисковала…

Шан все время задавала вопросы. Она знала, что Арас очень стар, и знала о фотографиях в библиотеке Константина. Как профессиональный исследователь она рано или поздно должна была наткнуться на разгадку. А как только он почувствует, что она неправильно употребляет полученную информацию, ему придется принять меры.

Арас проверил свой тилгур в ножнах. Потом он откинулся назад, погрузившись в тень алькова, погрузившись в успокаивающие ритмы звуков: звон посуды, журчание воды…

Зайдя на кухню, Шан огляделась так, словно в первый же момент не заметила Араса. Колонистки приветствовали ее легкими кивками, а потом вернулись к работе. Они разговаривали между собой и смеялись. И тогда Шан показалась Арасу такой же застенчивой, как порой бывали дети колонистов, обнаружив, что не могут участвовать в играх старших. Лишь на мгновение она чуть опустила плечи, потупившись, уставилась в пол, как будто собираясь исчезнуть. Но Арас четко уловил ее настроение, почувствовал ее изоляцию. Когда же он наконец поднялся из алькова, она вновь стала настоящим матриархом.

Арас очень надеялся, что они все еще друзья и до конца дня таковыми останутся…

В этот день выдалось яркое солнечное утро. Высоко в серо-синем небе скользили пушистые полупрозрачные облака.

— Есть какие-нибудь новости? — поинтересовалась Шан.

— Исенджи находятся в постоянном контакте с «Актеоном». Я бы сказал, что они стали союзниками.

— А как отнеслись к этому ваши матриархи? Думаю, их аж трясет.

— Не понял.

— Идиома. Я хотела сказать, что они сильно разозлились. Не думаю, что им очень понравилось появление «Актеона». Ваши люди расценивают его как серьезную угрозу, не так ли?

— Конечно. Сотни новых гефес. К тому же они стали друзьями исенджи.

— Если вам от этого будет лучше, то могу сказать, что мне все это тоже не нравится. К тому же у меня есть проблема — ученые. Как только они узнают о прибытии «Актеона», ситуация дестабилизируется.

Арас отлично понимал, что подразумевала Шан.

— Они попытаются нарушить правила?

— И мне будет трудно их контролировать.

Похоже, Шан была много лучше, чем он мог себе вообразить. Тут скрывалось нечто большее, чем просто уважение… Однако Арас должен был быть полностью уверен, что Шан не замышляет какого-то подвоха. Если она сможет обмануть его, то она обманет его и в любом другом начинании.

Осет стал кружить над ними, и они остановились, глядя на него. Шан казалась удивленной. Арас внимательно наблюдал за ней. Казалось, все ее самообладание и самоконтроль растаяли. Перед ним оказался кто-то, о ком Арас мог заботиться как о ребенке, которого у него никогда не было.

— Что это? — поинтересовалась Шан. Она подняла руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света. Единственное, что ей удалось разглядеть, — длинный зазубренный хвост, больше напоминающий нож. — Эта штука представляет опасность?

— Осет. Ваши люди окрестили его хвостобоем, — ответил Арас. — Он охотится на мелких существ, наносит удар и ждет, пока добыча не истечет кровью.

— У вас тут обитают такие симпатичные зверушки… Лучше уж пасть от хвоста домашнего животного, чем оказаться в пластиковом мешке, погибнув от рук убийцы.

— Этот экземпляр, должно быть, слишком стар, чтобы поймать свой обычный обед. Раз он залетел сюда, то скорее всего страшно голоден. Хвостобой редко встречается на землях, расположенных выше уровня моря.

Арас внимательно наблюдал, как зверь неторопливо проскользнул мимо, покосившись на него и Шан. Если бы они были удзаса-ми, то тварь бросилась бы на них и стала бы бить их острым как нож хвостом, рвать их тела ужасными когтями, пока они не ослабели бы от потери крови. А потом она принялась бы за обед.

— Если вы не ловите опытные образцы, то как же вы можете изучать другие живые разновидности? — спросила Шан, не отводя взгляда от хвоста твари, который, словно прицеливаясь, ходил из стороны в сторону.

— Мы наблюдаем. Иногда находим трупы.

— Но ведь это сильно ограничивает…

— Почему? Мы должны знать лишь о том, как избежать опасных столкновений.

— Забавная точка зрения, — заметила Шан. — Вы и исенджи всего лишь наблюдаете? С близкой дистанции, как я полагаю. Сквозь прицел автомата.

— Да. — «И все намного острее, чем вы можете вообразить», — подумал он. — И упреждая ваш вопрос, скажу: да. Они нас боятся.

Мы имеем большое преимущество в технологии, они — берут числом. Во время войны важно и то, и другое.

— А ведь вы — солдат. Вы сами сражались с ними?

Не было причины еще раз говорить ей об этом. Она уже знала, что Арас очень стар.

— Я был одним из старших командующих, когда мы стерли исенджи с лица этой планеты. Я не только руководил операцией. Я был одним из исполнителей. Собственноручно убил тысячи. — Белое пламя катилось по улицам, и упреком звучали предсмертные крики. Но он словно не замечал их. — Вы бы назвали меня настоящим мясником. Возможно, война и в самом деле преступление… Вы потрясены?

Однако, казалось, Шан ожидала подобного ответа.

— Думаю, мы, Арас, во многом похожи. В моем послужном списке тоже достаточно смертей. И я не сожалею ни об одном из убитых.

— Тогда вы не похожи на других особей вашего рода. Джош, например, не может принять эту часть моего «Я». Его предок был любезнее. Он сказал, что если я раскаюсь, то буду прощен.

— А вы?

— Нет. Если бы я не уничтожил их, исенджи уничтожили бы всех безери, ведь так?

Шан печально улыбнулась.

— Значит, по-вашему, исенджи — чудовища?

— Не знаю, что и ответить. Я был у них в плену. Как военнопленный.

— Извините. Не знала.

Шан придыхании издала немелодичный звук, которым люди порой выражали свою неловкость. Еще несколько минут они наблюдали за неторопливым хвостобоем. Покружив над ними, тварь отправилась к границе Константина. Шан попыталась продолжить разговор.

— А теперь что собирается предпринять ваше правительство?

— Готовится к вооруженному конфликту.

— А не могли бы мы забрать банк генов, прежде чем начнется стрельба?

— Я помогу вам отобрать растения. Но никакой животной жизни.

— Отлично. Только это мне и нужно. — Шан отошла чуть подальше, по-прежнему внимательно наблюдая за хвостобоем так, словно говорила с Арасом о чем-то отвлеченном, второстепенном. Но, судя по запаху, исходящему от нее, все было наоборот. — А что случится с вами и колонией, если начнется война?

— Это зависит от того, попытаются ли исенджи тут высадиться.

Запрокинув голову, он уставился в небо.

Еще мгновение, и хвостобой метнулся к ним, сделал круг, а потом Арас почувствовал удар, словно кто-то стукнул его по спине. Он опустил взгляд. Тонкий конус влажной бронзы торчал у него из груди. С него капала кровь. Арас почувствовал, как слабеет. Он был уверен, что Шан закричала. Потом где-то над головой раздался шелест крыльев. Что-то обрушилось ему на спину, и он повалился вперед.

Тварь нанесла еще один удар. Она вцепилась в Араса когтями, вонзив бронированный хвост глубоко ему в спину. Стоя на четвереньках, Арас видел, как его кровь капает на землю. Скоро все закончится, но он не хотел, чтобы Шан видела, что последует за этим.

— Боже! — Суперинтендант попробовала прижать к его ране какой-то кусок ткани, возможно, перчатку. Он оттолкнул ее, не давая прикоснуться к крови на его коже. Несмотря на сильную боль, он в первую очередь должен был не дать ей заразиться. — Держитесь, Арас. Я сейчас сообщу на базу. Не беспокойтесь.

— Чепуха. Поверьте мне. Мне не нужно никакой помощи. Не двигайтесь.

— Я сказала: нет.

Боль теперь не имела значения. Арас резко качнулся назад, восстановил дыхание. Потом, посмотрев через плечо, он увидел на земле раздавленного хвостобоя. Тот пытался подняться, но у него явно не хватало сил. Подобравшись поближе, Арас убедился, что, несмотря на внутренние повреждения, у твари нет открытых ран. Такая рана могла бы стать настоящим бедствием.

— Это вы ударили его? — спросил Арас.

— Смахнула его с вас. — Лицо Шан было белым. От нее исходил запах паники, но она пыталась держаться спокойно. — Я сделала что-то не так? В чем-то провинилась? — Она внимательно рассматривала его грудь и спину. — Подумаешь, немного помяла гадину. А вы не двигайтесь. Оставайтесь на месте.

— Не прикасайтесь ко мне.

— Извините. Лучше прижмите что-нибудь к ране. Вы же истекаете кровью.

— Нет. Со мной все будет в порядке, — ответил Арас. Изловчившись, он сжал шею хвостобоя. Хвост твари ударил, но не попал в руку Араса. Изловчившись, вес'хар покрепче сжал горло хищника и стал внимательно изучать его тело в поисках раны. Нет, вся кровь была только его собственной. Хвостобой и в самом деле оказался старым и слабым, и те усилия, которые он потратил на атаку, едва не прикончили его самого. Он умирал от истощения. Его крылья-мембраны были сухими и безжизненными, небольшой ротик, окруженный клыками, трогательно открывался и закрывался. Через некоторое время он прекратил всяческое сопротивление. Арас убрал руки, оставив тварь умирать. По крайней мере эта проблема решилась сама собой. Он не мог позволить себе инфицировать такого опасного хищника.

С облегчением он поднялся на ноги. Шан по-прежнему не сводила взгляда с раны у него на груди. В ее взгляде читалось подозрение и недоверие.

— В жизни я нагляделась достаточно поножовщины. Вы уже давно должны были потерять сознание, — спокойно сказала она. — Так?

— Конечно. Выносливость, пренебрежение к боли… Примерно так.

— Выносливость? Так вы это называете? — Шан шагнула вперед, словно желая вновь прикоснуться к ране, но Арас остановил ее движением руки, словно предупреждая о грозящей ей опасности. — Хорошо… Хорошо… Не стану прикасаться.

— Мне не нужна помощь.

— Значит, у вас нет геморрагина[38] в крови. Так?

— Да. И не надо волноваться.

— Но ведь тварь прошила вас насквозь.

— Рана быстро заживет. Поверьте мне.

Ситуация была под контролем. Арас посмотрел на кровь на своей одежде. Интересно, что с'наатат позаимствует от хвостобоя? Опыт подсказывал Арасу, что пройдет несколько дней, прежде чем паразит начнет перестраивать его тело, придавая ему черты хвостобоя. Перспектива вновь обрести крылья его не радовала. Колонисты уж наверняка отреагируют на это самым экстраординарным образом.

Шан присела рядом с Арасом, так что ее плечо касалось его плеча. Они долго молчали. Арас по запаху чувствовал, что она взволнована.

— Вы истекаете кровью, — первой нарушила тишину Шан.

— Вы уже говорили об этом. — Теперь боль ослабла. Дышать стало легче.

— Думаю, примерно то же случилось с вами, когда мы вас сбили. Крис Хагель попросила меня вновь поинтересоваться у вас, не согласились бы вы предоставить нам на исследование образцы вашей ткани. Она до сих пор не понимает, как вы на своих двоих покинули место крушения.

Он чувствовал тилгур, спрятанный под туникой. Клинок был хорошим, острым. Но Арас не хотел использовать его. «Пожалуйста, Шан, ради вашего же Бога, не разочаровывай меня. Не будь гефес».

— Вы же знаете, разве не так?

— Что знаю?

Арас крепко сжал рукоять клинка. Ему не нравилось то, что он должен был сделать. Он не чувствовал к Шан такого же отвращения, как к Парек. Ничего схожего с исенджи. Она была его другом.

— Вы вычислили мой возраст. Вы видели записи из архива Константина. Вы видели, что я выжил после того, как получил смертельные раны. Вы даже слышали о с'наатате. Теперь ответьте мне: вы коснулись меня, чтобы попытаться приобрести это?

Выражение лица Шан говорило о том, что она находится в полном и подлинном замешательстве.

— Не имею понятия, при чем тут с'наатат? Что это вообще такое?

— Не важно. — Его ответ прозвучал слишком поспешно.

— Вы потеряли много крови, и это не может быть не важным для меня. Вы пытаетесь обвинить меня в чем-то, а я даже не понимаю, о чем идет речь. Расскажите. В чем, собственно, дело?

Тилгур остался на месте. Конечно, Арас мог бы и промолчать, но он не хотел так поступать.

— Если я расскажу вам, это должно стать вашей тайной. Иначе я вынужден буду вас убить… Вот так-то.

Мускулы ее лица напряглись.

— Не бойтесь. Я не из болтливых.

— Я не шучу… Я инфицирован природным паразитом, которого называют с'наатат. Он захватил мое тело и сохраняет меня живым как хозяина-носителя.

— А точнее?

— Он восстанавливает любое физическое повреждение, восстанавливает вырождающиеся клетки, нейтрализует патогены и токсины. Кроме того, он ассимилирует полезные последовательности генов, заимствованные из других источников, чтобы улучшить способности к выживанию у своего хозяина-носителя.

— Тогда я могу предположить, что вы не слишком-то похожи на обычного вес'хара. Я имею в виду то золотистое существо на фотографии. Это тоже были вы. — Шан выглядела обеспокоенной. Несколько минут она молчала, словно переваривая услышанное. — Извините. Я имела в виду разумное создание.

— Тогда я подвергся воздействию человеческого ДНК. С'наатат заставил меня приобрести некоторые черты гефес.

Шан издала странный звук. Что-то вроде м — м — м… Словно обдумывала что-то важное. Какое-то время она молчала. Арас задумался, а не использует ли она один из трюков Эдди. Тот любил неожиданно замолчать, выжидая, пока его собеседник не выкажет слабину и не заговорит сам.

— А эта тварь может поселиться в человеке?

— Не знаю, не проверял. Но этот организм обладает невероятной способностью к адаптации. Он любит, чтобы у него был большой, мобильный хозяин.

— Это и есть ваша болезнь? — Да.

— А вы можете убить себя? Арас уже понял, к чему она гнет.

— Только ужасная катастрофа может меня погубить. Например, фрагментация. Если очень долго голодать, я, наверное, могу умереть от голода. При определенном стечении обстоятельств я мог бы задохнуться, но приспособляемость моего тела порой заставляет меня в этом усомниться. На самом деле я не знаю полных возможностей паразита.

— Дерьмо, — пробормотала себе под нос Шан. — Полное дерьмо.

— Однако тут нет никакого чуда.

— Я иду на десять шагов впереди вас, Арас. Хотите, расскажу вам, как мы сможем использовать такой дар, если получим его? А может, вы и сами представляете?

— Слишком хорошо.

— Вам лучше оставаться в стороне. Если мои люди узнают об этом, они из штанов выпрыгнут, чтобы узнать ваш секрет.

Она снова замолчала. Смотрела на него, и ее губы двигались, словно она хотела еще что-то сказать. Арас сквозь тунику чувствовал тепло ее тела. Это вызывало у него ощущение комфорта.

— А как вы сами относитесь ко всему этому?

— Иногда спокойно, иногда нет.

— По-моему, это — кошмар.

Ее слова сказали ему о многом. Шан не распалилась, не стала говорить о том, что с'наатат — благо для человечества. Не спросила, какую пользу приносит данный паразит, и не стала обсуждать его ценность. Она испугалась. Испугалась за свой мир и за него — Араса. Однако Арас надеялся, что она не станет бояться его, как другие. После того как он впервые встретил существо, которое мог бы назвать другом, он не перенес бы одиночества.

— Вы наблюдали за каждым, кто нес вам смерть, и не знали, какие черты приобретете. Боже, не уверена, что я могла бы справиться с этим.

— Бен — предок Джоша — говорил, что это наказание даровано мне Богом, — ответил Арас.

— Да ладно. Видимо, этот Бен был большим ханжой. Разве колонисты проявляли интерес к этому паразиту?

— Принять его и отказаться от Бога, который ждет их на Небесах? Им такое даже в голову не придет. Для них это — настоящий кошмар.

— И поэтому Бен считал, что это — наказание? Но ведь вы инопланетянин — язычник.

— Он считал, что всему виной резня исенджи. Я заполучил паразита, когда был их пленником. Открытая рана — идеальный способ. Исенджи же гордились своей генетической памятью. Поэтому теперь во мне есть часть их воспоминаний, воспоминаний обо мне и о том, что я сделал с ними. И теперь я могу понять, почему Бен считал, что Бог покарал меня подобным образом.

На мгновение лицо Шан изменилось. Казалось, она рассердилась.

— Арас, мне очень жаль. — Она взяла его за руку, и он понял, что она сделала это не для того, чтобы заполучить образец. — Вы уничтожили их из-за этого? Чтобы остановить дальнейшее распространение паразита?

— Исенджи очень быстро родятся, но после того как с'наатат остановил смерть, они стали настоящей чумой. На планете обитало более биллиона безери, когда пришли исенджи. Теперь их всего несколько сотен тысяч. Столетия понадобились, чтобы их население достигло такого уровня, Шан Чайл… Как я и говорил, я постараюсь больше не допустить этого.

Шан осторожно обняла его, и они долгое время сидели неподвижно, наблюдая, как скальный бархат подползает к хвосту мертвого хвостобоя, чтобы убрать падаль. Несколько кусиков — крабоподобных существ — тоже оживились, подползая поближе, пытаясь получить свою часть добычи. Скальный бархат двигался вперед подобно отвратительной амебе, переползая с одного выступа скалы на другой.

Он скользнул по лапам хвостобоя. Куси/с замер словно замороженный. Его клещи поднялись, словно в разочаровании отупущенной добычи. Постепенно, двигаясь совершенно механически, скальный бархат опеленал труп и заставил кусиков отступить. Все это действо заняло не более пятнадцати минут. Шан вновь глубоко вздохнула.

— А как к этому относятся ваши соплеменники?

— Я — изгнанник. Герой войны, по общему признанию, но не одна. исан не станет совокупляться со мной. Вы же тоже передаете свой генетический материал вашим детям? Точно так же происходит и с нами. Можете рассматривать это как своего рода венерическую болезнь.

— Без сомнения, кого-то может заинтересовать, почему вы живете так долго. Людей это заинтересует, без сомнения. Мы продолжали бы развиваться, если бы не проблема с экологией. Аесли люди перестанут стареть, то наш мир провалится в тартарары.

— Вес'хар разделяют подобное отношение к смерти. Мы намного больше заботимся о нашем генетическом выживании, чем о выживании индивидуальном.

Арас встал и помог ей подняться на ноги. Если бы он хотел продемонстрировать, насколько быстро возвращаются к нему потерянные силы, то он не нашел бы способа лучше. По крайней мере Шан взяла его руку, когда он предложил ей ее, и не стала отскакивать на полметра, как поступил бы любой житель Константина. Суперинтендант чуть размякла, и голос у нее стал не таким твердым. Только это говорило о том, что она дала волю чувствам. Она шла медленно, стараясь подстроить свой шаг к шагу Араса, взяв его под руку. Иногда она непроизвольно делала жесты, которые он много раз наблюдал у колонистов.

Он не ожидал, что гефес игнорирует военный потенциал с'наатата. Его собственный род так не поступил, несмотря на всю их самодисциплину. Появление подобного паразита дало им возможность создания отрядов для борьбы с более многочисленным врагом. Но возрождение стало недостатком данного проекта — в том случае, если вы попадали в руки врагов. Матриархи не смогли предугадать того, что случилось. Они никогда не планировали спасать заложников. А Арасу просто не повезло.

Исенджи, захватившие его, насмехались над ним. Они всякий раз напоминали ему об этом, когда он прекращал кричать от боли. Так или иначе, он не был никому нужен. Его считали чудовищем, убийцей детей. Он заслужил все то, что получил.

Оглядываясь назад, Арас не был уверен, что хуже: физическая пытка или всеобщее отвращение. Исенджи знали, насколько вес'хар отличается от других жизненных форм. Ощущение собственного достоинства лежало в основе их культуры. Арас был бы сильно удивлен, если бы Шан поняла все это. Для гефес подобное может показаться смешным. Боль ушла. Ас'наатат шрамов не оставляет. Но грязь, коснувшуюся самого сердца, было трудно забыть.

Кричать от боли намного легче. Иногда его мучители делали так, что он кричал по нескольку дней… Шан сжала его руку.

— Пообещайте мне? — попросила она.

— Что именно?

— Если эта тварь попытается переселиться в меня, если возникнет хотя бы малейшая опасность заражения… в общем, вы знаете, что делать? — Она прикоснулась пальцами к рукояти тилгура, до сих пор скрытого у него под одеждой. Он и забыл, что она скорее всего давно почувствовала металлическую рукоять, прижатую к ее бедру. В этот миг Шан казалась ему такой серьезной. Можно даже сказать, мрачной. — Вы знаете, что сделать. Только сделайте это быстро.

Бен в свое время много рассказывал Арасу о вине и раскаянии. И сейчас Арасу казалось, что Шан чувствует вину, вину за свой род, и раскаивается…

Глава 22

В следующие семьдесят два часа вы должны оказаться в пределах досягаемости связи с «Фетидой». Их рабочий комп несовместим с вашим шифрованным каналом, поэтому вы должны использовать простую голосовую связь для установления предварительного контакта. Согласно сообщениям исенджи, оказавшись на расстоянии 750 000 километров, вы также привлечете внимание вес'хар. Поэтому вам придется держать постоянно открытым канал связи с исенджи. Мало ли какие инструкции они вам пришлют. Вы не должны приземляться на вторую планету звезды Каванага, независимо от того, насколько критическое сложится положение. Вы не должны делать ничего, что, по мнению исенджи, можно было бы расценить как факт вторжения. Нам не нужны никакие провокации.

Маршал авиации Ксавьер Конкюилло Моралес, ФЕС, руководитель штата, к компании «Актеон»

Небо тряхнуло.

Только так Эдди мог описать случившееся. Сверхзвуковой импульс пробудил его прежде, чем стихла тревога. Пошатываясь, он вышел из лагеря, чтобы посмотреть, что случилось. По пути он увидел Чахала и Паретти, забравшихся под стол. Тут он остановился.

— Что, черт побери, вы там делаете? — спросил он.

— Землетрясение, — ответили они в один голос. Эдди никогда не был в районе землетрясений, поэтому он проигнорировал их слова. Если бы это было землетрясение, то земля встала бы на дыбы. А тут ничего похожего.

Смотреть стоило только вверх — в небо. А когда он запрокинул голову, то увидел такое, что у него захватило дыхание.

Два огромных медленно движущихся космических корабля скользили над полями, отбрасывая холодные тени. Они были гладкими и изогнутыми. Словно синие пули. Эдди никогда не видел ничего похожего. В первый момент он даже не смог оценить их размеры. Только потом он понял, что они летели много выше, чем он мог бы себе представить. И они были огромны. По-настояшему огромны. Эдди не слышал, как они летят, но чувствовал всем телом вибрацию, которую создавали они, двигаясь через атмосферу. Его охватил приступ страха.

Кто-то схватил его за плечо. Пораженный, он повернулся и увидел, что рядом с ним стоит Шан. Выглядела она так, словно не спала всю ночь. У нее под глазами налились огромные мешки.

— Исенджи? — прокричал он, словно голосом хотел заглушить неприятную вибрацию.

— Я и так хорошо тебя слышу, — ответила суперинтендант. — Нет, это — вес'хар.

— Что они делают?

— Хотят укрепить свой гарнизон. Боюсь, у нас большие проблемы.

Шан выглядела испуганной. Странно было видеть ее такой. Эдди видел, как она злится, но никогда еще не видел ее смущенной. В общем, Эдди испытал потрясение. Сейчас, казалось, не самое подходящее время для нового откровенного разговора. Журналист вновь запрокинул голову, наблюдая, как огромные корабли величественно проплывают в вышине, залитые яркими лучами восходящего солнца.

Эдди даже не посмотрел, куда отправилась Шан, он даже не заметил, что она ушла. Опустившись на корточки, он несколько мгновений просидел закрыв глаза, пытаясь прийти в себя. То, что он только что увидел, полностью нарушало его прежнее восприятие мира. Еще год назад он считал себя очень продвинутым. Теперь же он сам себе казался крошечным существом, изолированным в ином мире. Он созерцал огромные космические корабли, технологии и размеры которых казались ему невероятными. «Люди для них ничего не значат». Он понял это только теперь. Люди — всего л ишь часть игры. В свое время Эдди побывал на улицах Италии, когда там шли уличные бои. Тогда он не чувствовал опасности, словно обладал неким иммунитетом. Наушники и окуляр кинокамеры были для него защитой. Хотя многие репортеры думали точно так же до самого момента смерти. Как Эдди жалел, что сейчас не может вызвать у себя подобных чувств.

А потом он неожиданно разозлился. Впервые в жизни он не бросился стремглав за камерой. Он пропустил момент артобстрела.

— Говнюки! — в сердцах бросил он.

К нему подошла Сабина Месеви. Эдди повернулся, чтобы взглянуть на нее, и отметил, что она надела свой лучший френч, стильный, аккуратно отглаженный. Ее каштановые волосы были скреплены заколкой на затылке. Ее, казалось, ничуть не пугала военная активность инопланетян.

— Куда это вы собрались? — удивился Эдди. — При полном параде?

— Хочу сходить в церковь, — ответила она. — Сегодня воскресенье. Сообщаю вам на тот случай, если вы потеряли счет дням. Почему бы и вам туда не пойти?

— Нет уж, благодарю, — отмахнулся Эдди. — Небеса, может, и обрадуются еще одному кающемуся грешнику, но там, в жюри, все из журналистов.

— Постыдились бы так говорить, — улыбнулась Сабина. — В церкви прекрасные витражи. А от этого выстрела могли вылететь все стекла.

Для матриархов все было и так ясно. Блокада безери, продержавшаяся 495 лет, пала.

Арас шагал по переходам Временного города, теперь заполненного дополнительными отрядами. Масштаб операции поражал. Исенджи всего-то посадили три крошечных судна в тридцати километрах отсюда. Установленная сетка защиты была рассчитана на много большие суда. Для приземления столь малых сил имелась только одна причина. Они собирались выполнить некую тайную акцию.

Исенджипосле всего узнали что-то от вес'хар. По крайней мере они уже поняли, что не всегда можно победить, превосходя числом противника.

— Местин Чайл занята, — объявил ему один из свежих самцов из Ф'нары, даже не отрывая взгляда от своего экрана, и Арас легонько потрепал его по голове. Повернувшись, он с удивлением посмотрел на Араса и зевнул.

— Должно быть, вы тут новенький, — заметил Арас. — Но вы все равно должны знать, кто я. А раз так, то имейте в виду, я должен немедленно увидеться с Местин.

Это была одна из привилегий Араса Сара Июссана — Реставратора Безер'еджа, последнего из отряда с'наатат. Он по собственному желанию мог встретиться с любым, даже с командующим матриархом. В социальной иерархии, где очень ценили возраст мужчин, Араса уважали, как женщину. И теперь он собирался использовать это преимущество…

Местин стояла посреди палаты контроля, в то время как ее мужья, двоюродные братья и старшие дети занимались организацией линий поставок и размещением представителей вновь прибывших кланов. Она внимательно посмотрела на Араса и подозвала его.

— Вы уверены, что они приземлились? — спросил он.

— Информация юссисси совершенно надежна. Они сказали, что исенджи рассчитали так, чтобы начать вторжение одновременно с прибытием «Актеона». Они решили, что в это время мы станем думать о совсем других вещах.

— Так и получилось.

— Юссисси также сообщили, что исенджи послали две команды: одну, чтобы проникнуть во Временный город, уничтожить нашу обороноспособность. — Она взяла в руки диаграмму местности и пальцем указала на соцветие точек: две синие, двенадцать янтарных. Значит, она уже выслала поисковые отряды. — Мы найдем, но не сразу. У меня нет никакого желания использовать разрушительное оружие. Если даже поначалу мы потерпим неудачу, то у меня достаточно воинов, чтобы пресечь любые их поползновения.

— А вторая команда?

— Она высадилась на твой остров, Арас. Они идут к вам. Арас подумал, что план Местин — дурацкая трата военных ресурсов. Все для того, чтобы уладить древний конфликт. Это был бы очевидный жест, если бы вес'хар были людьми. Но они людьми не были. Однако в генах Араса присутствовали частицы и людей, и исенджи… Атеперь выходило так, что захватчики объявились в его протекторате, около Константина, и в любой момент могли добраться до его друзей и до непредсказуемых новых гефес.

— Они столкнутся со мной, — сказал он. — А я позабочусь, чтобы их путешествие не прошло впустую.

Глава 23

ФЕТИДА, ФЕТИДА, ФЕТИДА

ЭТО ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ АКТЕОН, АКТЕОН, АКТЕОН ФЕТИДА. ФЕТИДА, ФЕТИДА

ЭТО ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ АКТЕОН, АКТЕОН, АКТЕОН

ПОЗЫВНОЙ 67XBN, КАНАЛ 175

МЫ ВХОДИМ В СИСТЕМУ ЗВЕЗДЫ КАВАНГА

15758659

ОТВЕЧАЙТЕ ПО КАНАЛУ 175

— Знаю, что вы все меня ненавидите, — вздохнула Шан. — Но приказываю никому не покидать лагерь до моих новых распоряжений.

В зале наступила мертвая тишина. Линдсей ожидала, что некоторые из ученых начнут возмущаться, бормотать, но все сидели тихо. Прошлый раз Шан собирала их для того, чтобы объявить, что Сурендра Парек передана Арасу. И все собравшиеся знали, что новое объявление Шан окажется столь же неприятным. В этот раз Линдсей расположилась за спиной суперинтенданта. Она надеялась, что Шан извинит ее за не слишком-то боевой вид. У нее болели ноги и ломило спину. А до рождения ребенка оставалось еще два месяца.

— Сегодня я получила два сообщения, — продолжала Шан. — Первое от поста вес'хар на материке. В нем говорится о том, что на нашем острове высадился вооруженный отряд исенджи. Второе — от европейского федерального судна под названием «Актеон». Оно только что вошло в систему звезды Каванага. У нас появилась компания.

Линдсей сама передала Шан это сообщение. Она тоже чувствовала, что вот-вот разыграется новая драма. И еще она удивлялась, почему Шан выбрала именно такой способ сообщить о происходящем своей команде. По ее мнению, это был наихудший из всех способов.

— Не поняла? — неожиданно нарушила тишину Гальвин. — Другой корабль? Откуда он взялся?

. — Думаю, что вас должны больше взволновать инопланетные коммандос, которые, как выяснилось, шастают по этому острову, — заметила Шан.

— Но «Актеон»?

— Мы летели сюда очень долго. Видимо, за это время разработали новые двигатели, межзвездные корабли стали летать быстрее. Разница между стартом нашего корабля и «Актеона» — примерно пятьдесят лет.

— Так мы теперь можем собираться домой? — поинтересовался Райат.

— Не знаю. Пока я послала на «Актеон» стандартный ответ. В свою очередь, я получу их очередное послание, когда «Фетида» поднимется над горизонтом. До тех пор никаких телодвижений, никаких сборов. Понятно? Я хочу, чтобы линии связи оставались свободными.

— Разве мы не должны с радостью приветствовать их?

— Хорошо. Давайте разложим все по полочкам. «Актеон» установил дружеские отношения с исенджи. Мы находимся под защитой вес'хар. Исенджи и вес'хар — в состоянии войны. Мы нуждаемся в эвакуации, но о подобной операции не может идти и речи, когда рядом находятся отряды исенджи. Нам ничего не остается, как ждать и смотреть, чем дело кончится. Тем не менее нам надо быть готовыми при необходимости свернуться в один миг.

— Откуда вы узнали, что они установили контакт с исенджи? — спросил Райат.

— Вес'хар сами сообщили мне об этом. Думаю, они не уверены, чью сторону мы примем.

Райат запустил пальцы в свои волосы.

— Дерьмо-то какое!

— На этот раз, доктор Райат, я полностью с вами согласна.

Линдсей последовала во двор вслед за Шан. Только там суперинтендант позволила себе обратить на нее внимание. Она взяла Линдсей за руку.

— С тобой все в порядке? — поинтересовалась Шан. — Ты собираешься отдохнуть?

Линдсей не хотела сдаваться. Плохо уже то, что ей пришлось отказаться от стандартной формы и носить бесформенные бежевые одеяния, позаимствованные у колонистов, чтобы дать свободно расти животу. Теперь она вовсе не чувствовала себя офицером морской пехоты. Да еще Шан стала смотреть на нее с жалостью.

— Не самое подходящее время для отдыха, — ответила Линдсей. — Мое кровяное давление в порядке. Честно.

— Если бы я была на твоем месте, я бы отправилась в больницу Константина и сидела бы там. Мне очень не нравится то, что происходит сейчас.

— Может быть, вы и руководите нашей экспедицией, но военные — в моем подчинении… Шан. — Она невольно выдержала паузу, прежде чем назвать суперинтенданта по имени. Ей слишком непривычно было говорить по-дружески с этой суровой женщиной. — Обещаю, что буду осуществлять руководство, не поднимаясь со стула. Кроме того, могу доложить, что посадочные модули наготове. Морпехи на военном положении. В модуле биолаборатории Хагель развернула полевой госпиталь. Мы готовы.

«Я вовсе не больна, — думала она. — Беременность — не болезнь. Это лишь временное неудобство». Конечно, она отлично знала, что происходит с женщиной, когда она рожает. Но она хотела, чтобы до того, как начнутся роды, все военные приготовления были завершены. Она не раз наблюдала за поспешной эвакуацией, а то, что их нынешнее положение, прямо скажем, экзотическое, порядка во время операции не добавит.

— Периметр установлен? — спросила Шан.

— Но мне больше хотелось бы, чтобы мы привели его в первоначальную боевую готовность.

— Не хочу, чтобы мы подстрелили кого-то из своих. С другой стороны, не думаю, что мы — цель. И уж если и цель, то скорее всего не для исенджи.

— А что сказал об этом ваш друг?

— Арас? Я не видела его с тех пор, как он сообщил мне о приземлении исенджи. Предполагаю, что их основная цель — Временный город. Если бы это оказалось массированным вторжением, то мы бы об этом уже знали.

— Если нас не втянут в этот конфликт, то вес'хар не станут рассматривать нас как потенциальных врагов.

— А колонисты? Ясно только одно: если всем нам придется эвакуироваться, то при наличии всего двух посадочных модулей быстро не получится. Как-никак их около тысячи. — На мгновение Шан о чем-то задумалась, а потом, словно вернувшись к реальности, продолжала: — Предполагается, что они улетят, но не думаю, что они захотят. Я бы на это не рассчитывала.

— Значит, вы считаете, что все будет в порядке? Я могла бы отправить Беннетта к…

Шан подтянула куртку, и сразу стало видно, что сзади на поясе у нее кобура с оружием.

— Я могла бы поинтересоваться, как развиваются события, но не хочу первой беспокоить соседей. В общем, не стоит волноваться.

Линдсей еще долго смотрела вслед Шан. В своем нынешнем состоянии она могла только позавидовать широкому шагу суперинтенданта. Потом, повернувшись, она отправилась назад в столовый модуль. Похоже, там разгорелся какой-то спор. Когда она появилась, Райат и Гальвин уставились на нее.

— Может быть, это наш последний шанс провести полевые исследования, — заявила Гальвин. — Вы уверены, что нужно вводить военное положение именно сейчас?

Как же устала Линдсей от этих гражданских! Она вытянулась, как только могла это сделать беременная женщина на седьмом месяце.

— Военное положение уже введено, — объявила она и молча уставилась на них. Ученым ничего не оставалось, как развернуться и уйти.

Прежде Арас никогда не видел Джоша с оружием. Но сейчас Джош сидел на кухне и чистил ружье, которое было таким старым, что Арас призадумался, а сможет ли оно Вообще выстрелить.

— Тебе это не нужно, — заметил Арас. — Исенджи придут по мою душу.

— А что, разве я не смогу остановить исенджи из винтовки калибра 7,62?

Странные вещи говорил Джош. Арас сомневался в том, что его приятель вообще когда-нибудь стрелял из винтовки. Даже то, что он знает калибр оружия, было удивительно.

— Ну, они ведь тоже из плоти, — ответил Арас. — Однако я бы выстрелил три или четыре раза, чтобы поразить наверняка.

Джош вытирал смазку с осторожностью и заботливостью матери, ухаживающей за младенцем.

— Хорошо. Тут тридцатизарядный магазин.

Казалось, с ним не поспоришь. Если оружие в руках внушает ему ощущение безопасности, то пусть все так и будет. Арас наблюдал, как Джош неумело собирает винтовку, то и дело сверяясь с инструкциями и чертежами на ветхих листах бумаги. Скорее всего раньше эта винтовка принадлежала Бену.

— У нас десять винтовок, которые еще могут стрелять, — пояснил Джош. — А сколько исенджи высадилось? Ты же так и не сказал. Сколько их? Десять? Двенадцать? Или их много больше и мы можем с ними не справиться?

— Это не охота. Если я не смог обнаружить их, то они сами придут сюда за мной. Я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности.

— Арас, мы не всегда одобряем и понимаем то, что ты делаешь. Но твердо мы знаем две вещи: именно благодаря тебе мы все еще здесь, и ты — член нашего сообщества. А мы должны защищать каждого из нас. И тут не будет никакого самопожертвования.

— Я тоже ничего такого не планирую.

— Какое самопожертвование? — поинтересовалась Шан. — Черт побери, разве мы не должны позаботиться о безопасности? Я пришла сюда, и меня никто не остановил. А ведь вместо меня могли прийти исенджи.

Арас точно так же, как и Джош, не слышал, как суперинтендант вошла на кухню, до тех пор, пока она не заговорила. Шан же с удивлением уставилась на винтовку в руках Джоша.

— Для чего это? — спросила она.

— Они придут за Арасом, — заверил ее Джош.

Шан повернулась к Арасу.

— Мы могли бы поговорить? Наедине. Не обижайтесь, Джош. Джош вновь принялся собирать винтовку. Арас задумался о том, приспособили ли земное оружие к местной гравитации. Однако он все же надеялся, что все можно будет решить мирно. Оказавшись в пустой галерее почти у самой поверхности, Шан повернулась к нему.

— Вы слишком надеетесь на вашу неуязвимость, — объявила она. — Вы серьезно собираетесь встречать их в одиночку? Где же ваши воины?

— Никто не знает эту местность, как я.

— Я не думаю, что это поможет, Арас. У ваших противников наверняка хорошее вооружение. Вы не выживете.

— Это они не выживут.

— Сведения о них вы получили от ваших приятелей юссисси, не так ли?

— Они прибыли, чтобы найти меня и убить за то, что я сделал с Мджат. Наверное, они попытаются ранить меня, а потом расчленить. Они не простят мне тех, кого я убил.

— А я думала, что только люди такие мстительные.

— Много легче лелеять ненависть, когда вы имеете генетическую память. Шан, рано или поздно я обнаружу их или они обнаружат меня. Что вы тогда станете делать? Будете ли вы до конца жизни оглядываться через плечо или отправитесь на поиски источника угрозы и уничтожите его?

— Не могу спорить с этим.

— Вот и я предпочел бы, чтобы конфликт произошел подальше от Константина. Колония людей — первое место, куда они отправятся меня искать. Кроме того, они станут расценивать колонию как поселение вес'хар, независимо оттого, насколько они договорятся с экипажем «Актеона»…

Сегодня в поле не было рабочих, хотя по местному календарю шло лишь начало осени. К этому времени уже проклюнулись первые зимние корнеплоды. Однако сегодня все люди спрятались в недрах колонии.

— Я, собственно, пришла спросить у вас о банке генов, — продолжала Шан. — То, что вы сообщили мне, заставляет меня поспешить. Может, это прозвучит слишком черство, но если по колонии нанесут удар, мне не хотелось бы потерять генный материал.

Только тогда Арас все понял. Не было ничего негуманного в приоритетах, которые расставила Шан. У нее была своя миссия, и она, естественно, не могла защищать Константин с той крошечной группой солдат, которые прибыли вместе с ней. Чисто вес'харское — не делать бессмысленных пассов, а сконцентрироваться на поставленной цели. А в Apace скопилось слишком много человеческого, чтобы ему было приятно слушать об этом.

— Я приму меры, чтобы юссисси передали это во Ф'нар, — объявил Арас.

— Спасибо. Вы и в самом деле собираетесь в одиночку сойтись с этими исенджи?

— Я так говорю.

— Тогда я пойду с вами.

— Нет. Если вы примете мою сторону, вы поставите под удар ваших людей.

— А в противном случае матриархи сократят нас за ненадобностью, даже не посмотрев на «Актеон»? Мы проиграем, что бы мы ни придумали.

— Шан, вы делаете выводы, не зная исенджи.

— Но я знаю вас. И я знаю, что безери не хотят, чтобы исенджи тут находились. Вот и все, что мне необходимо знать.

Именно это он хотел ей сказать. Он не нуждался в ее помощи, а тем более в ее сочувствии. Но ему было приятно, когда она сказала, что готова рискнуть ради него. Одного этого уже вполне достаточно. Джош был готов защитить своих людей. А Шан собиралась защитить его самого. Арас мог быть уверен, что не ошибся в ней.

И еще он удивлялся. Неужели она и в самом деле понимает, что он сотворил в Мджате. Люди, которых он знал, были довольно брезгливы по отношению к таким вещам. Арас боялся, что однажды Шан поймет, и тогда он представится ей настоящим чудовищем.

Из кармана Шан донесся щебечущий звук. Кто-то вызывал ее через шебу. Однако суперинтендант игнорировала вызов, внимательно изучая его лицо.

— Вы — хороший друг, — наконец заговорил Арас. — Но исенджи намного опаснее меня. Возвращайтесь к своим людям и ждите. — Шеба запикала еще громче. — Похоже, вас вызывают.

— Слушаю. — Шан достала шебу и со щелчком открыла крошечный экран, который замерцал между ее ногтями, подобно пузырю. Арас отошел на пару шагов, чтобы она могла спокойно поговорить, но с такого расстояния он отчетливо слышал каждое слово. — Боже, когда это случилось? Не спускайте с них глаз. Ох ты, ну и дерьмо! Отправь Беннетта и Куруши, и я встречу их на краю лагеря.

Она с чувством захлопнула шебу, убрала ее в карман и поджала губы так, что Арас понял: она исчерпала все свои ругательства. Вообще словарный запас Шан сильно отличался от того, что обычно говорили колонисты. Общаясь с этой женщиной, Арас узнал много новых слов. Слыша их, Джош обычно кривился.

— Извините, — сказала она. — Двое из моих ученых отправились на несанкционированную прогулку. Райат и Гальвин. Я должна была этого ожидать. Они решили, что это их последний шанс перед эвакуацией заполучить живые образцы.

— Сложно пытаться остановить людей, прежде чем они уйдут.

— Предполагаю, что вы должны в глубине души восхищаться их настойчивостью. Лично меня не слишком волнует то, что с ними случится. Я больше беспокоюсь, как бы не вышло еще одного конфликта типа того, что произошел с безери.

— Вы хотите проследить за ними?

— Если вы проследите за исенджи.

На мгновение он задался вопросом: а не сама ли Шан организовала все это? Но ведь она заранее не могла знать его планы. Нет, она доказала, что отвечает за свои слова. Он был неправ, сомневаясь в ней.

— А вы знаете, как трудно преследовать кого-то в этой местности? — поинтересовался Арас.

— Уверена, вы нам все объясните, — отрезала она. — Однако сначала мне нужно отдать дань уважения «Актеону».

Райат и Гальвин потерялись на равнине. Шан выждала положенные тридцать минут, пока «Фетида» поднимется над горизонтом, чтобы запросить снять с орбиты предполагаемый маршрут беглецов. Арас терпеливо ожидал, пока Шан не проделает все надлежащие манипуляции. Она приказала Куруши следить за инопланетянином на тот случай, если тот попытается действовать самостоятельно.

Потребовалось четыре минуты, чтобы соединить Шан с главным офицером «Актеона». Тот представился, сказав, что его зовут капитан Мальколм Окурт. Его голос был полностью лишен эмоций.

— Добрый вечер, суперинтендант, — начал он. Звук был чистым, но видеоизображение сопровождалось многочисленными помехами. Оно было черно-белым, и Шан никак не удавалось разглядеть знаки различия Окурта и понять, к какому роду войск он принадлежит. Замечательно, что сейчас вообще хоть что-то можно было разглядеть. — Рады получить от вас сообщение.

— Мы в панике, — заговорила Шан — равнодушным голосом, который не выражал ее искренних чувств. — Сейчас у нас позднее утро. Раз вы первыми обнаружили нас, то могу ли я спросить, какое правительство вы представляете? Вы должны простить нас за непонимание. Какое-то время нас не было «на борту».

— Я возглавляю объединенную миссию министерства иностранных дел Союза, Конфедерации Европейской промышленности и их консорциум.

— Соответственно ваш корабль принадлежит военно-морским силам ФРЕ? У вас военный корабль?

— Ну а как иначе можно предполагать. Никакого коммерческого субсидирования.

— Что до меня, так я долгое время была не у дел. Разве нет? Наступила пауза. Если даже Окурт и был оскорблен ее тоном, он постарался не показать виду.

— Мы вступили в контакт с правительством исенджи в этом секторе и знаем местные трудности. В настоящее время мы собираемся вести себя довольно сдержанно. Вскоре мы сможем подготовить к приземлению десантный модуль. Вы должны сообщить нам, в чем вы нуждаетесь.

— Не думаю, что в ближайшее время вы сможете тут приземлиться. Разве исенджи не объяснили вам суть сложившейся ситуации?

Пауза. Очень длинная пауза. «Блефует! — подумала Шан. — Этот Окурт и понятия не имеет, откуда я получила информацию».

— Я отлично понимаю, что при этом они не смогли наладить нормальных контактов с вес'хар, — произнес он наконец.

— Я эвакуировала бы своих людей, если бы узнала, что это пространство и в самом деле принадлежит вес'хар. Самое главное — находиться в стороне от конфликта.

— Здесь колония.

— Мы не сможем всех их забрать.

Раньше Шан утешала себя мыслью о том, что так или иначе колонисты покинут эти места. Это был только вопрос времени, своеобразная уловка.

— А смогли бы вы принять на борт семь военных и семь гражданских?

— Можем. — Вероятно, он расценил ее вопрос как имеющий для него личный интерес. Но Шан не собиралась ни объясняться, ни оправдываться. — Должен поблагодарить вас за вашу службу, суперинтендант. В самом деле вы действуете очень разумно. Мы подождем, когда вы пришлете нам свои планы эвакуации.

— Вы знаете, что «Фетида» вышла из строя? — пробормотала Шан.

Она кивнула Беннетту, и он перекрыл канал связи. Присутствующие на сеансе переглянулись.

— Что существенного мы еще не учли? — поинтересовалась она. Линдсей сложила руки на животе.

— Если бы я была на «Актеоне», то я бы в первую очередь уверяла себя, что пролетела двадцать пять световых лет, чтобы спасти предыдущую экспедицию.

— Он не имел никакого основания предположить, что мы потерялись или мертвы, поскольку они должны были бы получить наше первое послание только через двадцать пять лет после нашего приземления. Они явились совсем не для того, чтобы спасать нас.

— А почему вы не спросили об этом Окурта?

— Я не нуждалась в этом. Это — индустриальная миссия, и он — всего лишь управляющий. Кроме того, я всегда знала больше, чем сообщали мне подозреваемые. — Теперь она, похоже, и сама ввязалась в некую азартную игру. Линдсей вскоре обнаружит частоты связи исенджи. Но сначала Шан хотела бы получить ее доклад. — Ах, если бы вы могли прямо сейчас послать сообщение на Землю без временной задержки. Мы бы тогда упомянули о том, что вступили в контакт раньше их.

Линдсей и Беннетт с удивлением уставились на Шан. Прошло семьдесят пять лет. Никто из них не имел дома. Им не к кому было отправлять подобный запрос. Но потенциальная возможность контакта с родной планетой все равно имела для них большое значение.

— Надеюсь, что поняла вас правильно, — заметила Линдсей. — Если они могут установить такую связь, то почему они не связались с нами, прежде чем отправиться сюда? Жуть какая-то!

— Тут дело не в технике. Все дело в исенджи.

— У меня такое ощущение, что нас все-таки пригласили на вечеринку, — заметил Беннетт. Шан так и не поняла, что именно он имел в виду.

— Что мы сообщим ученым? — поинтересовалась Линдсей. Шан пожала плечами.

— Скажите им правду.

— Вы собираетесь сообщить им все, что знаете, так? — спросила Линдсей.

— Нет, — отрезала Шан.

— Вы станете вдаваться в подробности?

— Нет. Я сообщила вам все, потому что вы нуждаетесь в этой информации, чтобы остаться в живых. Ученые вам помочь не могут. Они далеки от реальности. Я сказала, что постараюсь сделать так, чтобы все мы разом вернулись на Землю.

— А что относительно банка генов? — поинтересовался Беннетт. — Разве мы не должны принять некие меры и захватить его?

Шан пробежала пальцами по консоли. Ученые должны были работать, выполнять свои обязанности, но их нужно контролировать.

— Я не стану ничего передавать ни одному правительству, которое поддерживает связь с корпорациями, — объявила Шан. — Именно об этом я заключила сделку с Пиралт, когда она инструктировала меня.

Было бы трудно свести на нет все успехи, которых она добилась в этой миссии. А дом… У нее больше не было дома. И у нее не было никакой идеи о том, как правильно использовать генный банк. Может быть, самое правильное — оставить его вес'хар, и это было бы самым благоразумным выбором. Единственная вещь, которую Шан знала наверняка: матриархам можно доверять. Они не станут использовать генный банк не по назначению.

— Время идет, мэм, — пробормотал Беннетт. — Нам надо что-то решать. Может, стоит позволить доктору Райату и доктору Гальвин сгинуть в болотах?

— Никаких глупостей, — объявила Шан.

Глава 24

Мне понятно ваше желание поддержать своих товарищей, но я должен напомнить вам, чтобы вы соблюдали установленные ограничения. Если ваши товарищи окажутся в трудном положении как союзники вес'хар — а этот союз с нашей точки зрения неудачен, — вы должны по-прежнему развивать ваши отношения с исенджи. Без сотрудничества с исенджи нам не удастся выйти на просторы большого космоса. К счастью, исенджи достаточно разбираются в нашей политике, чтобы понять, что люди с «Фетиды» в данный момент лишены поддержки Федерального европейского союза.

Берсен Эртиген, заместитель государственного секретаря (министерство иностранных дел ФЕС) командующему Малькольму Окурту, командиру «Актеона»

Была середина июля. Осень едва коснулась мира своим крылом. Разноцветные деревья ефте все еще цвели, покачивая четырехметровыми перьями липкого узорного шелка, заманивая в свои ловушки неосторожных летунов. Даже большие существа вроде алуатов и ручных ястребов избегали подлетать близко. Трудно было представить себе, что эти деревья, на вид такие же крепкие, как дубы в земной колонии, скоро высохнут и от них не останется ничего, кроме листов мертвой коры и волокна. Осенью в колонии из коры ефте делали бумагу. Вообще ефте был даже полезнее конопли, его волокна легко расщеплялись, легко сбивались в войлок.

Работы, связанные со сбором и переработкой ефте, давно превратились в ежегодную рутину, и Арас не хотел, чтобы из-за него обычай был нарушен. Он проверил индикатор нагрузки на своем гевире. Не так-то легко было ему вновь решиться использовать огнестрельное оружие. Вес'хар никогда ничего не забывали, и Арас отлично помнил, как управляться с огнем. Единственное, чего он боялся, так это какой-то ошибки со стороны людей.

— Исенджи могут выследить нас? — поинтересовалась Шан.

— Надеюсь, — ответил Арас. — Я бы хотел, чтобы все это побыстрее закончилось.

Вместе с Беннеттом и Куруши они шли по следу пропавших ученых — чуть примятые растения, мох. Этот след отлично просматривался на биосканере Беннетта. У морпеха за ухом был прикреплен наушник. Через каждые несколько шагов он останавливался и прислушивался, иногда сверялся с биоэкраном своего наладонника. Его форму покрывали ломаные серо-синие полосы камуфляжа. Имей исенджи термосканеры, на них он выглядел бы точно так же, как окружающая растительность. Арас решил, что это мудрый ход.

— У вас имплантат, — между делом заметил Арас. Беннетт вновь включил биоэкран.

— Дерьмо какое! Я ожидал, что они свернут именно сюда. — Он указал взглядом на то место, где рассчитывал увидеть следы беглецов. — А что касается имплантата, то это обычный дисплей. Однако иногда он ненадежен, так что придется взглянуть на все это еще разок. Да благословит Бог королеву.

— Вы служите какому-то монарху?

— Институт монархии уничтожен в Европе давным-давно. Это всего лишь выражение. Идиома…

— Не отвлекайся, — фыркнула Шан. — Давай, Адри, они не могли уйти далеко. По крайней мере с приборами.

— Сейчас они могут быть километрах в десяти от лагеря.

— Они у меня вдоволь нахлебаются.

— Хорошо, мы пока по крайней мере не натолкнулись на их останки. Это само по себе хороший знак.

Арас так и не понял, шутила Шан или нет.

— После встречи с алуатом не будет никаких останков. То же самое, если они столкнутся с шевеном или есженом. Ими отобедают, и ничего не останется.

Это замечание заставило остальных замолчать. Всю дорогу Шан старалась держаться поближе к Арасу. Они едва ли не касались друг друга руками. Однако не он нуждался в защите, а она. Больше всего Шан надеялась на свой пуленепробиваемый жилет, однако она понимала, что тот сделан так, чтобы остановить нож или пулю. А вот остановит л и он снаряд исенджи, она понятия не имела.

— Черт побери! — вновь выругался Беннетт.

Он остановился и вновь включил свой имплантат.

— Что такое? — поинтересовалась Шан.

— Похоже, что тут кто-то отполировал землю… Или тут проехала какая-то машина.

— Покажи, — подался вперед Арас.

Беннетт вытянул руку, и Арас стал регулировать 3D-изображение на своем экране. На карте геофизического сканирования Чампсиаукса ясно было видно, что раньше здесь находился Мджат — город, погибший от его руки. Две то и дело прерывающиеся линии, словно две змеи, протянулись поверх следов Райата и Гальвин до того самого места, где следы обрывались. Значит, их взяли на борт. Хорошее решение проблемы для того, кто раньше никогда не видел транспорт исенджи.

— Ненавижу строить догадки, но у меня возникло неприятное ощущение, что Райат и Гальвин или сами напросились покататься, или исенджи взяли их в плен, — проговорила Шан. — Ни то, ни другое мне не нравится.

Беннетт и Куруши переглянулись.

— Тогда нам ничего не остается, как идти по этим следам, — вздохнула Куруши. — Или нам стоит вызвать подкрепление и подождать?

Арас уже прикидывал, что, возможно, исенджи специально выследили двоих гефес, решив, что те станут отличной приманкой для него. Как бы он хотел, чтобы все гефес были послушны… Кроме того, он не хотел, чтобы люди Шан рисковали собой. И тем не менее он объявил:

— Мы пойдем дальше.

Линдсей расположилась в кресле за пультом связи и только потом ответила на приветствие «Актеона». На экране возникло изображение Николы Валиета — второго по званию из команды Окурта. Лейтенант выглядел ничуть не старше Бекена.

— «Фетида». Я — старший офицер, — усталым голосом представилась Линдсей.

— Извините, мэм. Я вас не побеспокоил?

— Нет. Просто у нас тут выдался тяжелый денек. — Возможно, он еще не понял, что Линдсей беременна. Конечно. Он же видел только ее лицо и плечи. — Итак…

— А можно ли поговорить с суперинтендантом Франкленд?

— Нет. В данный момент ее нет. Она отправилась на поиски двух ученых, которые нарушили приказ о военном положении и самовольно покинули лагерь.

— Военное положение?

— Да. Что вы хотели от нее?

— Я всего лишь хотел узнать, где она. Видите ли, тут возник сложный вопрос относительно подчинения. Все дело в том, что на связь с нами вышел доктор Райат.

— Да. Это один из тех идиотов, которые отправились прогуляться во время военного налета. Как же, черт побери, ему удалось связаться с вами?

— Он передал сообщение с одной из мобильных единиц исенджи. Он едет вместе с ними.

«Боже! Может, стоит оборвать связь? Мне нужно поговорить с Шан, прежде чем принимать какое-то решение». -И?..

Валиет замолчал. На самом деле он уже превысил свои полномочия. Окурт должен был сам выйти на связь для общения с суперинтендантом…

Линдсей решила использовать тот самый трюк, которому научилась у Эдди, — смутить собеседника затянувшейся паузой. Она замолчала и стала ждать. На самом деле проделать это было довольно трудно.

— Он сделал несколько замечаний о Франкленд, которые нас встревожили. И мы хотели бы, чтобы вы или подтвердили, или опровергли его слова, — продолжал Валиет. Молчание оказалось очень эффективным. Линдсей решила, что и дальше всегда будет использовать этот трюк. Она по-прежнему ждала, и Валиету ничего не оставалось делать, как продолжать: — Доктор Райат утверждает, что ваша руководительница казнила одного из ученых, некую Сурендру Парек.

— Райат был очень недоволен ограничениями, которые наложило на его исследование местное правительство.

— Так он лжет?

— Доктор Парек была казнена, согласно местному закону, зато, что убила ребенка-инопланетянина. — Она сказала все правильно, не так ли? В этот раз она все четко сформулировала. Однако прозвучало это как-то не так, и ясно было, что такое объяснение никого не удовлетворит. Теперь, когда до Земли стало рукой подать, даже Линдсей стала сомневаться в том, что Шан поступила правильно. Волна сомнений накатила на нее. Но она сразу же отогнала подобные мысли. — Вы должны понимать, что местные законы отличаются от земных. Мы находимся на территории, которую полностью контролируют вес'хар. Забудьте об этом — и неприятный сюрприз вам обеспечен.

— Если руководитель экспедиции Франкленд превысила свои полномочия, мы будем вынуждены принять меры против нее. Вы это понимаете?

Он говорил это о ее начальнице. А ныне Линдсей всей душой была на стороне Шан. Можно даже сказать, что была ее подругой.

— Если вы попробуете отстранить Франкленд, вы должны будете сначала согласовать это со мной. Понятно? — Лицо игрока в покер и трюк с молчанием были отброшены в сторону. Этот ублюдок должен понять, что ему придется иметь дело с морпехами, если он попытается надавить на Шан. — Наша экспедиция вне вашей юрисдикции. Если же вы задумаетесь над тем, что вы сейчас делаете, вы поймете, что своими действиями вы подвергаете опасности всех нас, в том числе моего ребенка. Так что лучше вам, лейтенант, не совать свой нос в наши дела.

Линдсей не собиралась отступать. Шан была ее начальником. И никто не вправе критиковать ее за действия, которые она вынуждена была предпринять, чтобы на их головы не обрушилось бедствие. А меньше всего она собиралась выслушивать замечания какого-то там лейтенанта, который даже на планету еще не спускался.

— Ребенок?

— Я беременна. И даже не пытайтесь шутить на эту тему. Передайте мне предполагаемые координаты местонахождения доктора Райата. Может быть, вам и кажется, что это просто здорово — водить дружбу с исенджи, но мы в двадцати километрах от гарнизона вес'хар.

— Мы получили приказ ни в коем случае не ссориться с исенджи, мэм.

— На вашем месте я бы лучше думала о том, как не обидеть суперинтенданта Франкленд или вес'хар.

— Мэм, я могу запротоколировать ваши слова относительно происшедшего инцидента как официальное заявление? Таковы правила.

— Вы можете обсудить это непосредственно с суперинтендантом Франкленд, когда она вернется. — Она не собиралась сдавать свои позиции Валиету. Независимо от того, о чем они договорятся, Райат в настоящее время находился у исенджи, но рано или поздно его найдут с помощью людей с «Актеона» или без нее. А сейчас Линдсей срочно надо было сменить тему разговора. Она не собиралась и дальше обсуждать то, что случилось с Парек. — А теперь хотелось бы с пользой применить установившуюся связь. Например, один из членов нашей экспедиции — Эдди Мичаллат, официальный представитель Би-би-си, — хочет знать, возможно ли для него устроить телеинтервью с одним из исенджи, раз вы такие хорошие друзья.

— С исенджи? Да. У них даже есть переводчик, говорящий по-английски. — Валиет пытался казаться благодушно настроенным, хотя его голос говорил об обратном. — Переводчик напоминает мангуста, а исенджи выглядят… словно пауки. Вашему репортеру известно об этом?

— Возможно, Эдди хотел бы провести интервью в реальном времени, ведь вы были так добры, что сообщили, что у вас с исенджи прямой контакт.

— Хорошо. Постараемся это устроить. Всего доброго. Линдсей отключила канал связи.

— Ублюдок, — пробормотала она.

Тут же она выяснила, что Эдди снова отправился на прогулку, но в этот раз его компьютер не отвечал. Вани Паретти оказался первым, на кого натолкнулась Линдсей по пути в столовую. Линдсей поймала его за руку.

— Вы могли бы передать Эдди, что его ищут? Или по крайней мере пусть свяжется через компьютер. Иначе у него будут неприятности.

— А у нас-то все в порядке?

— Этот мерзавец Райат вступил в контакт с исенджи и воспользовался их линией связи.

— Надеюсь, что он с помощью этой линии не стал передавать данные на Землю…

— Нет. Не совсем так… Ладно, я просто не в настроении. Линдсей вышла во двор и какое-то время простояла, глядя на большие тучи, скользящие по небу. Постепенно стало накрапывать, и судя по всему, скоро должен был начаться настоящий ливень.

Она задумалась, не должна ли попытаться сделать так, чтобы Бекен и Баренкоин поговорили с Райатом и постарались его убедить. Естественно, это случится лишь после того, как Шан его вернет. «Да, похоже, заваривается крутое дерьмо», — подумала она. Как это мерзко — втихаря связаться с «Актеоном» и наябедничать о Шан. Позор, да и только. А Райат сделал это с такой легкостью, хотя будь он чуть умнее…

Неожиданно накатила волна ярости. Безер'едж изменила ее, Шан изменила ее. Теперь она понимала, почему всегда следует действовать согласно установленным правилам, и удивлялась, почему ее не научили этому еще в военно-морской академии.

Она включила свой биоэкран и вызвала Куруши и Беннетта. Не хотела бы она находиться на месте Райата, когда Шан узнает о том, что он сделал.

Церет — звезда Каванага — почти зашла. Арас рассудил, что остался примерно час до того, как полностью стемнеет. И он задавался вопросом, насколько хорошо имплантированные визиры ночного видения морских пехотинцев справятся с непроглядной ночной тьмой. Так же хороши они, как его глаза? Время покажет… Сейчас он шел следом за Куруши. Беннетт был где-то впереди — выверял зигзагобразный маршрут среди деревьев ефте. Вдруг он остановился, поднял руку.

— Шестьдесят пять метров. Замерли. Вижу несколько целей.

— Сколько их? — поинтересовался Арас.

— Восемь или девять.

Арас вновь проверил свой гевир. Он пришел, чтобы убить исенджи. Возможно, сейчас перед ним будет часть высадившегося отряда, а это означало, что вскоре он обнаружит и остальных. Сейчас он ощущал нечто большее, чем ответственность за безери. Как он хотел бы послать весточку своим врагам: «Я до сих пор здесь, и я сделаю с вами то же, что сделал с проклятым Мджатом».

— Стоп, — приказала Шан. — Это приказ.

Она кивнула Беннетту, чтобы он занял позицию у нее за спиной, а сама медленно направилась вперед. Арас решил, что, если Шан собирается намеренно подвергнуть себя опасности, он должен помешать, даже если это каким-то образом оскорбит ее. Она ведь ничего не знала об исенджи.

Вот она исчезла среди ефте, но Арас хорошо слышал шорох ее шагов в подлеске, примятом транспортом исенджи. Неожиданно звуки смолкли. Куруши взглянула на Беннетта, и оба морских пехотинца словно по команде взяли автоматы на изготовку. Сделав несколько шагов вперед, они увидели Шан и разглядели то, что она рассматривала.

Арас совсем забыл, насколько непривычно для людей выглядят исенджи. Они даже отдаленно не напоминали гуманоидов. Гефес по ошибке могли бы принять их за животных.

Исенджи сгрудились вокруг своего маленького транспорта, сжимая в лапках оружие, внешне напоминающее арбалеты. Райат и Гальвин сидели на броне машины. Выглядели они просто ошеломленными.

Шан, подняв руку, приказала всем остановиться.

— Дайте мне сначала поговорить с ними, — попросила она. — Они должны понять меня, раз уж Райат смог по их линии связи поговорить с «Актеоном».

— Мы держим их всех на прицеле, помните об этом, — заметил Беннетт. Арас почувствовал запах, говорящий ему, что его спутники напряжены до предела. Но в этом запахе не было никаких примесей страха. Ни Беннетт, ни Куруши не стали целиться, но то, что они в любой момент готовы открыть огонь, было видно с первого взгляда. И еще Арас очень надеялся, что оружие людей эффективно при повышенной гравитации. Все его инстинкты говорили о том, что надо не разговоры говорить, а прямо сейчас стрелять. Он не мог понять, зачем Шан все это затеяла. Шан остановилась в пятнадцати метрах перед судном.

— Я руководитель этой группы, — объявила она. — На каком основании вы задержали этих людей?

Наступила долгая пауза. Наконец пришел ответ, но отвечал не кто-то из тех, кто прибыл на транспорте. Тихий скрежещущий голос переводчика юссисси донесся из динамиков переносной станции связи.

— Мы всего лишь поговорили с ними. Мы не имеем никаких конфликтов с мужчиной и женщиной.

— Тогда, полагаю, мне будет позволено забрать доктора Райата и доктора Гальвин назад в лагерь.

Куруши выудила из кармана комбинезона какой-то округлый предмет и стала не торопясь прилаживать его к автомату.

— Может, нам забрать и этот транспорт? — прошептала она, обращаясь к Арасу. — Если мы сможем заполучить Райата и Гальвин без боя, он нам пригодится… Иногда кажется, что вы хотели бы связать Франкленд, так чтобы мы могли управлять ее действиями.

Исенджи двинулись вперед. Райат встал. Гальвин со страхом переводила взгляд с одного исенджи на другого. Шан застыла, заложив руки за спину.

«Она собирается стрелять». Арас надеялся, что она в достаточной мере понимает сложившуюся ситуацию. Это ведь была не ее война. Она могла развернуться и уйти.

— Мы хотим только забрать вес'хара, — продолжал говорить скрипучий переводчик. — Мы поменяем ваших докторов на того, кто уничтожил Мджат.

На мгновение Шан заколебалась.

— Он не в моей власти. И мне кажется, вы хотите поддерживать хорошие отношения с людьми. Если вы причините вред кому-то из моей команды, мы станем рассматривать ваши действия как акт агрессии.

Даже с того места, где он стоял, Арас хорошо чувствовал запах напряжения, исходивший от Шан. «Не открывай огонь». Куруши нацелила гранатомет на транспорт. Беннетт опустился на колено. Он не прижал к щеке приклад лишь потому, что еще не выбрал себе цель. Арас решил, что вот-вот начнется пальба, если, конечно, он сам не вмешается, чтобы покончить с этим безобразием.

Решительно шагнув вперед, он выбрался из тени ефте.

— Я сам пришел к вам, — объявил он. — Я выгнал ваших предков с этой планеты и точно так же выгоню и вас, потому что это не ваш мир. Обосновавшись здесь, вы уничтожите его. — Он поднял гевир. — Не прячьтесь за спинами гефес. Выходите на открытое место.

Людям показалось, что время замерло. Арас отлично понимал это. Потом исенджи скользнули вперед, поднимая свое оружие. Тогда Шан бросилась на него и повалила. Он услышал вопль Куруши:

— С линии огня.

Та-та-та — ударил его автомат.

— Лежи, — приказала Шан, садясь на корточки и доставая свой пистолет. Но Арас тоже сел и увидел облако пара, которое поднялось, когда снаряд исенджи ударил в грудь Шан. Она опрокинулась на спину с громким «уф» — сильный удар разом выбил весь воздух из ее легких.

Слова, которые он собирался произнести, так и замерли у него на губах, а потом он повернулся и отрыл ответный огонь.

Что-то рвануло, и порыв раскаленного воздуха заставил его широко раскрыть рот. Арас увидел, как Куруши сползает на землю, схватившись за бедро. А Беннетт двигался от одного исенджи к другому, переворачивая тела и носком сапога проверяя, не осталось ли живых.

— Все чисто, — наконец доложил он. — Положение дерьмовое. Гальвин убита. Райат жив. Исс, с тобой все в порядке? Исс? Держись, я иду.

Арас не мог ничем помочь ни тяжело раненной Исмат Куруши, ни Гальвин, ни Райату. Шан растянулась на спине, уставившись в темнеющее небо.

«И она тоже погибла. — Казалось, хрупкий мир вокруг него начал рушиться. — Глупая, глупая и ненужная смерть». Он смог бы выжить после любой из ран, которые могли нанести ему исенджи. И Шан отлично это знала.

И тут Шан неожиданно глубоко вздохнула и приподнялась на локте.

— Боже, мои ребра, — пробормотала она. Ее глаза слезились от боли. Она осмотрела тот участок бронежилета, который принял на себя удар, осторожно проведя по материалу пальцем. Постепенно ей удалось восстановить дыхание. — И не говорите мне, что этот материал не стоит тех денег, что за него заплачены, — пробормотала она себе под нос. — Арас, когда я приказываю лежать, нужно лежать. Понятно? Боже, кажется, при падении я сломала плечо.

И она с усмешкой посмотрела на Араса, когда второй снаряд ударил ее чуть выше левого уха. Во все стороны брызнула кровь и осколки кости.

У Беннетта ушло две секунды, чтобы забрать винтовку Куруши, а потом он крутанулся, пытаясь обнаружить снайпера исенджи. Они пропустили его, потому что он находился у них за спиной. Один выстрел, и все было кончено.

Подскочив к Арасу, Беннетт на мгновение взглянул на Шан.

— Боже, — пробормотал он. — Дерьмо! Полное дерьмо! Арас мало разбирался в человеческой медицине, но знал, что обычно рана в голову имеет фатальные последствия. Он попытался прощупать пульс суперинтенданта. Она была жива. Но пятисантиметровая рана в черепе уже наполнилась темной кровью. Арас видел обнаженную кость и мягкую ткань мозга.

Беннетт вызвал базу и потребовал, чтобы прибыли оба скутера.

— Мы отнесем ее назад, в лагерь, — сказал он. А потом вновь уставился на расколотый череп Шан. — Не уверен, что у Крис есть все необходимое, чтобы залечить такую рану. Знаю, что надо поместить человека с такой травмой в холодное место. По меньшей мере скоро наступит ночь. Станет прохладнее. Тут нам повезло.

— Она умирает, — пробормотал Арас. «Она могла не ввязываться в это. Она сделала это из-за меня».

— Мне очень жаль. Куруши тоже потеряла много крови. Чем скорее мы вернемся в лагерь, тем будет лучше.

«Даже доктор Хагель не сможет ей помочь». Транспорт исенджи до сих пор горел. Граната Куруши себя оправдала.

В колонии, конечно, были достойные хирурги. Но ведь тут было повреждение мозга, а не сломанная рука или нога. Даже если в арсенале «Актеона» имелись необходимые медицинские средства, потребовались бы многие часы, чтобы успешно провести переговоры с командой, а потом доставить суперинтенданта на борт. И еще неизвестно, как она перенесла бы полет.

«А Шан не протянет и нескольких часов».

Она была его другом. Она не отошла в сторону. А закрыла его грудью от исенджи. Она пыталась защитить его. Никто раньше не делал ничего подобного.

«Она умерла из-за тебя. Ты в долгу перед ней».

И тогда воспоминания о пятистах годах изоляции заставили его нарушить законы вес'хар. Он потянулся за своим тилгуром.

«Я не потеряю своего друга».

— Присмотрите за Куруши, сержант, — спокойно сказал Арас. — Я кое-что смыслю в медицине. — Беннетт заколебался, и тогда Арас прикрикнул на него: — Я сказал — иди.

Он не хотел, чтобы Беннетт видел, что он делает. Он не понял бы. Когда морпех отошел, Арас стянул с правой руки перчатку, покруче сжал тилгур и рассек кожу. Ему нужно было пустить свою инфицированную кровь в ее тело, заразить ее с'наататом. Поэтому он прижал свой разрезанный палец к ее ране, смешав их кровь.

«Этот паразит невероятно адаптабелен».

Порез быстро перестал кровоточить. Но Арас продолжал снова и снова делать порезы на руке, чтобы поток крови не ослабевал. Тем временем Беннетт занялся Куруши, обнажил ее ногу, промокнул рану. Он все время говорил с ней, чтобы отвлечь ее внимание. Арас ждал.

Может, это и не сработает. Возможно, тело гефес придется с'наатат не по вкусу.

Арас отлично понимал, что они — порождение разных миров. Он мог лишь надеяться на то, что все получится. Кроме того, он отлично помнил, почему он и его товарищи перебили всех исенджи на Безер'едже, — они пытались остановить популяцию исенджи, зараженную с'наатат. А сейчас он сам инфицировал одного из гефесов.

Рано или поздно он заплатит за это. Но сейчас его волновало лишь то, чтобы Шан Франкленд не погибла в конфликте, который случился из-за него.

Ее глаза были закрыты, мышцы лица расслаблены. Никакого выражения. Десять минут, капля за каплей крови. Если паразит не приживется сейчас, то он не приживется ни в одном из гефесов. Он стянул свою блузу, свернул его и подложил под голову Шан. Если бы он просто стоял и смотрел, как она умирает, и ничего при этом не сделал бы, он бы проклинал себя до конца жизни.

Это, пожалуй, была самая долгая вахта в его жизни.

— Скутеры на подходе, Арас, — обратился к нему Беннетт. — Как она?

Арас убрал липкие от крови, спутавшиеся волосы Шан и проверил рану. Похоже, та перестала кровоточить. Он проверил пульс суперинтенданта. Сильный, отчетливый. Ее кожа при прикосновении показалась ему очень горячей. Он вспомнил, что всякий раз, когда с ним происходили изменения, невидимые клетки в глубине тела меняли свою структуру, его кожа темнела.

— Она дышит ровно, — объявил он.

— Где Райат?

— Вот там. Его лишь слегка контузило. А Гальвин погибла под перекрестным огнем.

Арас плюнул на свои пальцы и попытался стереть следы крови. Осколки кости и комки свернувшейся крови посыпались в траву. Среди них мелькнуло что-то металлическое.

Да. Рана менялась на глазах. Край раздробленной кости выглядел более гладким. Арас поправил блузу под головой Шан, чтобы ей удобнее было лежать. Потом он встал, натянул перчатку и подошел к Беннетту.

Лицо Куруши было цвета пепла, она кривилась, но была в сознании. Беннетт поддерживал ее за плечо.

— Я сказал ей, что это был чертовски хороший выстрел, — заявил Беннетт. — Ведь так оно и есть, сэр?

— В самом деле, — согласился Арас. Он посмотрел в сторону Райата, который сидел возле ефте, прижав колени к груди и обняв их руками.

Аромат страха, который исходил от Райата, просто ошеломил Араса.

— Отойдите…

Вместо этого Арас наградил его пощечиной.

— Если Шан Чайл умрет, я тебя убью. Вообще-то надо убить тебя в любом случае. Все это случилось из-за тебя, а я так легко не забываю предательство.

Райат вытер с губ кровь и молча пересел к другому дереву, расположенному чуть дальше. Он хотел получить свои драгоценные листья. Арас надеялся, что он с лихвой заплатит за это приобретение. Он вернулся к Шан. Сел рядом с ней. И тут из тьмы вынырнуло два скутера. Вели их Вебстер и Бекен.

Вебстер сильно сомневалась в том, что рационально везти Шан назад в колонию, но, как и большинство гефес, не смогла переспорить Араса. По крайней мере Гальвин она сама уложит в пластиковый пакет. Она приказала Райату, чтобы он помог ей с Шан в то время, как Беннетт помогал Куруши залезть на скутер Бекена.

— Ну а мы пройдемся пешком, — объявил Беннетт. — Уверен, что доктор Райат не откажется от чести понести на плече тело доктора Гальвин.

Арас решил, что Беннетт ему нравится. Он еще раз проверил, как там Шан, перед тем как скутер улетел. Ее рана теперь превратилась в небольшую щель. Кости срослись и постепенно стали покрываться кожей.

Выздоровление шло полным ходом. С'наатат лечил быстро.

Глава 25

12 июля

У командора Линдсей Невилл, Военно-морские силы Европейской Федерации, родился сын — Дэвид Кристофер, 3,8 килограмма. Роды были приняты в больнице колонии Константин.

Эдди Мичаллат, уполномоченный представитель Би-би-си

Шан чувствовала себя хорошо. Нет, просто здорово. Она проснулась с небольшой головной болью и сильно хотела есть.

Словно вчера случилась бурная вечеринка, а она перебрала так, что не помнила, как добралась до своей койки. На самом деле она никогда не напивалась до подобного состояния, но много раз слышала, как другие описывали ощущения.

К тому же она почему-то находилась в Константине. Гладкие стены, успокаивающий золотистый свет, льющийся откуда-то сверху, отфильтрованный и нежный. Дом Джоша.

«Дерьмо!» Кто-то раздел ее. Она не помнила, чтобы сама раздевалась. Последнее, что осталось в ее памяти, это исенджи, поднимающий оружие… Потом она бросилась на Араса, чтобы убрать его с линии огня. Конечно, она повалилась на стосемидесятикилограммового инопланетянина, который стоял столбом. Тогда еще она оставалась в строю… И все-таки какая-то неприятная мысль крутилась у нее в голове.

«Вот оно!» Она ударилась плечом о местный эквивалент кирпичной стены. Потом она осторожно ощупала плечо… Судя по всему, Арас остался невредим. Шан вспомнила еще одну сцену: Арас стоял над ней в этой комнате, залитый лучами золотистого света. От него исходил аромат сандалового дерева. «Ты проснешься», — только и сказал он.

Вновь Шан вспомнила подсознательный брифинг — это затаилось где-то в глубине ее мозга, и из-за этого мысли Шан путались. Однако она выжила. А теперь нужно непременно позавтракать.

Она полностью вымылась в маленьком бассейне, подставив голову под струю воды, чтобы помыть волосы. Кто-то — возможно, Дебора, — приготовил для нее несколько полотенец и смену одежды. Ну а что случилось с ее френчем? Она огляделась и заметила шебу и содержимое многочисленных карманов ее френча. Все вещи были аккуратно разложены в углу. Тот, кто вывернул ее карманы, скорее всего и унес ее одежду. Она с досадой подумала о своем бронежилете — тонком, гибком и невероятно дорогом, — ведь она заплатила за него из своего собственного кармана. Не стандартная полицейская модель. Его она хотела вернуть.

А что случилось с Райатом и Гальвин?

Запах готовящегося завтрака стал просачиваться из-под двери, и Шан отправилась на поиски его источника, одновременно вытирая волосы серым, тонким, но очень хорошо впитывающим влагу полотенцем — стандартное творение Константина. Нигде не было никаких признаков Гарродов. На кухне сидел Арас. Увидев ее, он встал и поставил на стол еду и чай.

— Вы просто читаете мои мысли, — заметила она. — Кажется, я сейчас могу съесть кота с потрохами.

— Надеюсь, это шутка?

— Оборот речи, чтобы показать, что я страшно проголодалась.

— Как вы себя чувствуете? Шан пожала плечами.

— Ужасно. А теперь скажите мне, что случилось. У меня, похоже, провал в памяти. — Чай, каша и груда фруктов аппетитно возвышались перед ней. Она потянулась за фруктами. Тем временем Арас внимательно ее разглядывал.

— Вы были без сознания семь дней, — наконец ответил он. — У командора Невилл случились преждевременные роды. У нее родился мальчик. Доктор Гальвин мертва. Морской пехотинец Куруши оправляется от ран, а доктор Райат заключен под стражу.

Обычно требовалось довольно много усилий, чтобы ошеломить Шан. Но сейчас успех оказался достигнут в кратчайшие сроки. Какое-то время суперинтендант молчала, переваривая услышанное.

— Похоже, я пропустила что-то очень важное?

— Что вы помните?

— Что-то случилось после того, как я повалилась на вас. Арас сделал паузу, словно взвешивая каждое свое слово, как бы наблюдая за реакцией Шан.

— Вы были застрелены. Вам попали в голову. Инстинктивно Шан поднесла руку к мокрым волосам. Она не чувствовала никаких швов.

— Меня лишь задело?

Арас выдержал паузу и так же неспешно ответил:

— Относительно.

— А Гальвин?

— Ее подстрелил сержант Беннетт. Но она сама виновата — попала под перекрестный огонь.

— Боже, бедный Адри. Держу пари, он с трудом перенес это.

— Ну, не так, как Гальвин.

— Не ожидайте, что я стану печалиться по ней. Из-за нее нас всех могли убить… И как я предполагаю, ни один из исенджи не ушел?

— Ни один из этого отряда. Однако есть и другие, которых мне нужно обнаружить.

— Мы выходили на связь с «Актеоном»?

— Командор Окурт связался с вашими людьми. Он выразил соболезнования и напомнил, что приказал не оскорблять исенджи.

— Даже если они похитили двух человек из нашей команды? Какая задница! Видимо, по его мнению, это способствует зарождению симпатии?

— Все дело в том, что юссисси сообщили нам, что исенджи рассматривают гефес, находящихся на этой планете, как союзников вес'хар. Особенно сейчас, после случившейся перестрелки. Как же это будет? Снимать с себя ответственность. Так вот, на «Актеоне» сняли с себя ответственность за наши действия.

По крайней мере кое-что стало проясняться. Пиралт, подсознательный брифинг и великая миссия, возложенная на нее, — все это теперь ерунда.

— Банк генов в безопасности?

— Все материалы сейчас на Вес'едже.

— Благодарю. Я вам должна.

— Не думаю, — печально отозвался Арас.

— Я что-то еще пропустила?

— Нет. — Он подтолкнул в ее сторону корзинку с грубыми хлебцами. — И попытайтесь пока не возвращаться в ваш лагерь. Обещайте мне, что на какое-то время останетесь здесь. Иначе мне придется вас запереть.

— Но ведь у них тут, в Константине, нет замков, — возразила она, успокоенная тем, что он заботится о ней. Так по крайней мере она думала. Однако для нее это оказалось внове. До этого никто еще не заботился о ней. — К тому же я хочу увидеть Лин. Как там у нее с ребенком?

— Здесь трудная окружающая среда для человеческого отпрыска, — пояснил Арас. — Из-за этого первые поколения колонистов потеряли много детей. Но люди быстро приспосабливаются.

Она отлично знала, что Арас не черствый сухарь. Он просто слишком долго прожил на свете и отлично видел перспективу. Шан удивилась: что хуже — его слова и отношение к ребенку или ее спокойное ожидание? Ведь она ничего не сделала, равнодушно ожидая, когда же та разродится.

Но это только эмоции. Она еще долго обдумывала это, одновременно удивляясь собственному аппетиту.

«Ты слишком сильно беспокоишься», — сказала сама себе Линдсей. Дебора Гаррод знала о рождении детей больше, чем Крис Хагель. И ее квалификация ту ни при чем. «Позвольте ей самой справиться с этим». Однако ей очень трудно было сконцентрироваться на дипломатическом кризисе, когда ее тело сообщало ей о том, что на самом деле в данный момент должно иметь приоритет. Как только она закончит с Беннеттом, то стремглав понесется в Константин, чтобы хоть чуть-чуть посидеть с Дэвидом.

— Хорошо, давай все по порядку, — в который раз сказала она сама себе.

Она переписывала рапорт о случившемся четыре раза, но он все равно казался ей слишком бестолковым. Единственное безапелляционное свидетельство происшедшего — труп Гальвин, находящийся сейчас в одном из холодильников с пятью стандартными пулями ФЕС в груди. По меньшей мере хоть какая-то компания Парек. Мертвых исенджи прибрал себе скальный бархат, который отреагировал на случившееся гораздо быстрее, что она могла себе вообразить.

— Кто выстрелил первым?

Беннетт задумчиво уставился в потолок.

— Утверждаю, это сделали исенджи. Но это только потому, что они оказались более быстрыми, чем Арас. Одна из пуль исенджи задела Франкленд. Она упала, и мы открыли ответный огонь. Куруши метнула гранату в их транспорт, а я нейтрализовал оставшихся исенджи. Один из противников оказался сзади. Он выстрелил и попал в голову Франкленд. Я изменил позицию и нейтрализовал снайпера. Гальвин…

— Гальвин — глупая корова, поставившая под угрозу вашу безопасность. Не ругай себя за то, что случилось. Она и Райат — вот те, кого мы должны стыдиться.

— А не слишком ли резко, мэм?

— Я сыта по горло уже только тем, что из-за того, что эти ученые нарушили элементарный запрет, мои люди оказались на линии огня. Теперь ведь ничего не вернуть.

— А как там Франкленд? Линдсей пожала плечами.

— Джош сказал, что она в сознании и может передвигаться. Но они хотят какое-то время понаблюдать за ней.

— Настоящее чудо.

— Не поняла?

— Да у нее в черепе была дыра, в которую я мог просунуть три пальца. Я не представляю, как она могла выжить без вмешательства нейрохирургии. Да и в этом случае…

— Может, у вес'хар лучше хирургические технологии. Наверное, все дело в этом. Уверена, тут без них не обошлось.

Беннетт казался скорее удивленным, чем подозрительным. Он вышел, отдав честь, а Линдсей подумала, что не стоит торопиться отправлять рапорт на «Актеон». Она не станет его отправлять, пока не сможет во всем разобраться.

* * *

В маленькой больнице Константина — лабиринт хорошо освещенных комнат без какого-либо оборудования — Крис Хагель и Дебора Гаррот склонились над колыбелькой Дэвида. Несколько секунд Линдсей спокойно наблюдала за ними, а потом, громко топая, вошла в комнату. Женщины в это время как раз обсуждали здоровье ее сына. Но, видимо, они не хотели, чтобы Линдсей слышала их. Как только она вошла, они замолчали.

— Привет, Лин, — первой заговорила Хагель. — Как себя чувствуешь?

— Вы не могли бы чуть обождать? — вмешалась Дебора. Нет, Линдсей не хотела ждать. Она хотела взять Дэвида на руки. Наклонившись, она вынула младенца из колыбельки. Она была зачарована им точно так же, как в тот миг, когда впервые увидела Араса, труп исенджи и подводное сверкание безери. Этот младенец был из иного мира, столь далекого от ее обычной армейской жизни, что она чуть ли не боялась его. Ребенок дышал, но тяжело, с присвистом.

— У него по-прежнему проблемы с дыханием, — пояснила Хагель. — Он тридцатидвухнедельный. На Земле у вас не было бы никаких проблем. Но здесь, из-за уровня кислорода и из-за отсутствия специальной камеры риск очень высок. Это означает, что я сейчас вынуждена колоть ему антибиотики, так как его иммунная система развита не в должной степени. Кроме того, мне придется использовать кислородную палатку Вебера из защитного оборудования оранжереи. Мне жаль, что приходится действовать столь грубыми способами, но у меня нет ПАВ[39].

— А на «Актеоне» есть нужное оборудование и лекарства? — Однако Линдсей знала, что ее вопрос чисто риторический. Военные корабли были оснащены медикаментами и оборудованием для оказания помощи при травмах, простудах и отравлениях. — Подозреваю, что нет.

— Он мог бы пить немного больше молока, но вам надо поработать над собой.

«Ничего не выйдет». Он был достаточно слаб даже для того, чтобы питаться должным образом. Она положила младенца назад в колыбельку, полная самых горьких чувств. Все инстинкты говорили ей, что она должна перестать заниматься самоедством и оставить его на попечении этих женщин. В конце концов, Хагель — доктор. Она лучше знает, что делать. А Линдсей — офицер, занимающий определенный пост, даже несмотря на то, что Франкленд нет в строю.

— Я попробую, — пообещала она.

Хагель вместе с ней вышла на кухню. Линдсей не нуждалась в зрителях или компании, но Хагель сопровождала ее совсем не для того, чтобы выразить свои соболезнования.

— Я попросила встречи с Франкленд, но Джош Гаррод едва не вышвырнул меня за дверь, — сообщила она. — Возможно, Шан в гораздо худшем состоянии, чем они хотят представить.

— Беннетт сказал мне, что ее здорово подстрелили.

— Точно. Теперь вы возглавляете команду, а значит, к вам я должна обратиться с просьбой об эвакуации. Мы потеряли уже двоих. По-моему, достаточно.

— Боюсь, мы вынуждены будем сделать это в любом случае. Однако Шан пока еще не мертва и не выведена из строя.

— Хорошо, тогда вы сможете поговорить с ней.

— Попробую. — «Не оставляй меня одну». — Сейчас самое время проверить, как там Куруши.

Хагель поняла этот весьма непрозрачный намек и напряглась.

— Куруши лучше. — Хагель направилась к двери, но остановилась. — Но если Беннетт правильно описал рану Франкленд, то она не могла выжить. По крайней мере при том уровне медицины, который существует здесь.

Линдсей не хотела говорить на эту тему. Это была чистой воды спекуляция. Видимо, Хагель думала о превосходных хирургических приборах вес'хар и хотела наложить на них лапу. Однако она не могла выбрать для этого более неподходящего времени. Быть может, она вроде Райата хотела использовать любой шанс, чтобы получить какие-нибудь заслуживающие внимания результаты во время выполнения своей миссии.

— Иногда случаются чудеса, — пробормотала Линдсей, надеясь, что и с Дэвидом случится одно из них.

* * *

— Вы должны сказать ей, — настаивал Джош.

— Скажу, — ответил Арас.

— Я чего боюсь… Что, если она все же решится вернуться в лагерь и докторша захочет ее осмотреть? Вы не сможете навсегда запереть ее.

Арас посмотрел на Джоша так, словно хотел предупредить его этим взглядом. Дебора была в больнице, Рэйчел и Джеймс — в школе. Поэтому Джош и Арас могли кричать друг на друга сколько им вздумается.

— Ты и понятия не имеешь, что означает «навсегда».

— Извините. Что вы сами-то думаете об этом? Вы ведь потратили всю свою жизнь для того, чтобы с'наатат находился в изоляции.

— В отличие от вас я не считаю, что после смерти меня ждет царствие небесное. Когда людям приходит время умирать, они умирают. Нет никакой вечности. Нет второго шанса.

— Но вы приговорили ее.

— К чему? К жизни урода? К тому, чтобы стать такой, как я? Джош не боялся ни Араса, ни Шан. Он даже гнева своего Бога боялся больше, чем неудовольствия вес'хар.

— Теперь она никогда не обретет мира. Рано или поздно кто-нибудь обнаружит, что с ней такое, и она станет товаром. Как вы могли так поступить?

— Не читай мне лекцию относительно моих прав и обязанностей.

— И почему это произошло именно теперь? Вы знали ее всего семь месяцев. А с нами вы прожили несколько поколений, и никогда у вас не возникало такого соблазна.

— Дело в том, что она заботилась обо мне.

— Мы тоже заботились о вас. Мы всегда так поступали.

— Нет. Вы относились ко мне как к абстрактной идее, заботились обо мне как об иконе. Вы с уважением относились ко мне, но в конце дня вы отправлялись к своим семьям, а я оставался один. Никто из вас ни разу не коснулся меня. Я был символом, а не живым существом.

— Вы говорите слишком резко…

— Ты бы отдал за меня свою жизнь?

— Это несправедливо.

— Твои сказки говорят о том, что человек должен отдать свою жизнь за друга.

— Слово Христа — не сказки.

— Они и останутся сказками до тех пор, пока вы не станете жить согласно тому, что проповедуете. — Арас встал и направился к двери. Гнев овладел им. — Шан Чайл могла умереть, защищая меня, и не думала, глупо она поступает или нет. А я, не дав ей умереть, быть может, тоже совершил глупость. И я стану присматривать за ней, потому что ответственность за нее теперь лежит на моих плечах. Думаю, она сможет жить, несмотря на все последствия случившегося, точно так же, как и я.

— Это эгоизм чистой воды.

— Да, эгоизм. Однако я живу здесь, я-вес'хар-мужчина. Я помогаю людям и присматриваю за ними. Но я больше не могу оставаться в одиночестве. После пятисот лет один добрый поступок по отношению ко мне напомнил мне, кто я есть на самом деле.

— Ты не должен был менять естественный ход вещей.

— Если бы я действовал согласно этому принципу, никого из вас тут не было бы. Если бы я отошел в сторону и дал бы вашим предкам умереть, тут сейчас не было бы ни «Фетиды», ни «Актеона». Подумай об этом, гефес.

Арас вышел. Он уже был на середине лестницы, когда Джош вновь позвал его.

— А что вы станете делать, если она не сможет с этим жить? А, Арас? Что вы скажете тогда?

Люди часто извиняются, если не хотят говорить в лицо неприятную правду. Арас же действовал наоборот. Сейчас все люди, кроме Шан, стали для него гефес.

Вернувшись в свою комнату, Арас выгреб Черныша и Белого из их гнезд в нише стены и усадил их на ладони. Крысы были теплыми и сонными. Белый зевнул, а потом потянулся обеими лапками, забрался на спину Черныша и снова уснул.

Когда Арас обнаружил их, он не хотел, чтобы с'наатат получил еще одну ДНК. Возясь с крысами, он никогда не снимал перчатки. Он слишком мало знал о крысах.

А потом он неожиданно задался вопросом, насколько много он знает о людях. Интересно, как с'наатат чувствует себя в человеческом теле. Он всего лишь восстановит ущерб или это будет началом грандиозной генетической реконструкции, как случилось с ним? Но независимо от этого, теперь у него и у Шан Чайл общая генетическая родословная. Все существа, столкнувшиеся с его с'наатат, до того как тот перекочевал в тело Шан, стали ее частью, точно так же как и ее предки — рыбы-амфибии, лемуры, обезьяны — стали частью его.

Шан стала ему ближе, чем друг, ближе, чем член семьи. Ее частица была в его крови.

Линдсей заглянула через порог в скромную комнату Джоша.

— Не занят? — спросила она.

Шан оторвала взгляд от экрана своей шебы и встала, чтобы приветствовать гостью.

— Надоело мне все это дерьмо. Я так рада увидеть тебя… Линдсей отступила, вытянув вперед руки, словно хотела воздвигнуть между ними барьер.

— Джош сказал, что ты можешь быть инфицирована. Никаких нарушений режима. Я из-за Дэвида. Ну, ты знаешь.

Шан на мгновение захлестнула волна сожаления. Дебора сообщила ей о проблемах с младенцем. Это заставило ее в очередной раз вспомнить, как далеко они от Земли и от надежной сети госпиталей.

— Извини. Да, у меня до сих пор температура. Но что я могу сделать? Звучит патетически, я знаю. Не слишком-то я преуспела в подобных вещах.

— Чем дольше он живет, тем больше шансов, что он выкарабкается. А пока, слава богу, изменений к худшему нет.

— Не знаю, как бы я справилась, окажись на твоем месте.

— Ты бы и не с таким справилась. Так или иначе, выглядишь просто здорово для человека, которому прострелили голову.

— Пожалуй, больше всех этим удивлена я сама. И больше всего мне хотелось бы вернуться к работе.

— И позволить Крис Хагель путаться у тебя под ногами? Нет, оставайся здесь как можно дольше. Ведь эта Хагель с ума сходит.

как хочет добраться до медицинского оборудования вес'хар, после того как Беннетт рассказал ей, насколько ты была плоха.

Слабый внутренний голос — почти инстинкт — навевал Шан печальные мысли, но она не понимала почему. Возможно, всему виной ее атеизм, ее недоверие к непознанному человеческой наукой.

— Если она явится сюда, чтобы узнать что-то, ей очень не повезет, — объявила Шан и улыбнулась. — Передай ей это от меня.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Есть какие-нибудь известия с «Актеона»?

— Они консультируются. Могу себе вообразить, как они лижут задницу исенджи, пытаясь заставить их увериться, что мы не наемники вес'хар.

— Я также слышала, что командор Окурт хочет поговорить со мной о смерти Сурендры Парек.

— Я сказала, чтобы он отстал.

— Спасибо, но я могла бы и сама за себя постоять.

— Эдди тоже послал его куда подальше. Он провел передачу с Константина в реальном времени и доволен, словно кот, обожравшийся сметаны.

— Да, я видела его творение, благодарю. Для колонистов Земля больше не дом родной.

— Многие вещи изменились за семьдесят пять лет. Ладно, мне лучше пойти.

Странный это был карантин. Шан могла гулять по периметру и понимала, что слишком хорошо чувствует себя для женщины, которой пробили дыру в черепе. Если бы не постоянно одолевающее ее чувство голода и высокая температура, она решила бы, что уже готова встать в строй. Но Линдсей была права относительно Хагель. Если Арас использовал технологии вес'хар для того, чтобы подлатать ее, то это — хорошая причина держаться подальше от доктора. Слишком много оказалось завязанным здесь. Вероятно, пройдет еще очень много времени, прежде чем они будут эвакуированы из этого мира. А к тому времени, если не принять должных мер, самые ужасные из ее фантазий могут стать реальностью.

Значит, и с Арасом она расстанется не так скоро. Мысль, которая раньше никогда не приходила ей в голову, теперь стала ее сильно беспокоить. Она, видимо, слишком привязалась к нему. Он воплощал все те качества, которые она всегда ценила в полицейских. И еще она очень много думала о том, какой будет ее жизнь после возвращения, если она вернется.

Еще она думала о с'наатат. Нет, это, конечно, безумие. Она слишком хорошо знала Араса. Он никогда бы не зашел так далеко. «Он бы убил меня. Если бы знал, что я могу привести людей к с'на-атату», — сказала она себе. Он, без сомнения, так и поступил.

Какое-то время она наблюдала за скальным бархатом, нежащимся на солнце. Несмотря на неприятный способ питания скального бархата, его движения просто завораживали. Две твари, лежащие на скале, соприкасались краями, словно держались за руки. Прежде она никогда не замечала бледные кольца у них на спинах. Возможно, кольца отмечали их органы размножения, а может, были принадлежностью пола или говорили о возрасте. Вдалеке возвышалисьалуаты. Словно большие полиэтиленовые пакеты, на боку у каждого висели синие листы очень тонкой паутины. Они в любой момент могли устремиться вниз и обрушиться на зазевавшуюся добычу. Раньше Шан не видела таких насыщенных цветов.

А потом она подумала о том, что было бы совсем неплохо подольше задержаться на этой планете. Только теперь Шан начинала понимать, насколько та прекрасна.

Безер'едж был полон вещей, на которые вы могли смотреть в упор и даже не замечать их.

Глава 26

ВАЖНОЕ ПОСЛАНИЕ Командору Линдсей Невилл, «Фетида», наземная станция

От: Командора Малькольма Окурта, «Актеон»

Соберите остатки приземлившейся партии 28 августа в 11:00 по поясному времени. «Фетида» будет реактивирована для того, чтобы перенести тех, кто захочет назад на Землю, как и предполагалось согласно вашей миссии. С вами будут также сопровождающие исенджи и переводчики. Кроме того, на борт поднимутся несколько офицеров «Актеона». Тот, кто пожелает, может остаться на «Актеоне» для продолжения проведения исследований.

Гарантируйте, что бывший руководитель экспедицией Франкленд будет препровождена на борт «Актеона» для расследования смерти Сурендры Парек.

Много лет прошло с тех пор, как Арас охотился на исенджи, испытывая столь сильное чувство гнева.

— Ты не должен был идти со мной, — сказал он. Беннетт не отставал от него, только иногда останавливался вытереть пот.

— Никаких проблем. Я лишь хочу доказать, что исенджи по-прежнему угрожают нашим жизням, несмотря на заверения с «Актеона».

— Оставь их мне. Понятно?

— Пока-то все понятно. Но что будет, если они подберутся к вам со спины?

— Вот тогда мы и посмотрим.

— Думаю, лучше будет, если мы не станем разговаривать.

— Я хочу, чтобы они нашли меня. И именно поэтому хочу, чтобы ты ушел.

Исенджи совсем не глупы. Первый отряд попробовал соблазнить его приманкой, выставив вперед людей. Но это была их ошибка. Другие не станут вести себя настолько опрометчиво. Арас надеялся, что сможет положиться на безери, если обнаружит следы незваных гостей. Но те следы, что могли оставить трое или четверо исенджи, скорее всего окажутся слишком скудными даже для чувствительных органов подводных обитателей.

С другой стороны, безери, узнав о гостях, постарались укрыться поглубже. Теперь с берега не было видно подводных огней.

— Какое же имя Эдди дал мне? — спросил Арас, изучая линию горизонта. Он внимательно проследил за полетом ручных ястребов. Может, они своим поведением укажут ему месторасположение исенджи.

— Не думаю, что это имеет какое-то значение. К тому же он не использовал его во время съемок. А произнося его, он не имел в виду вас конкретно.

— Имя.

— Зверь Мджата.

— Так вы называете всех военных преступников?

— Так говорят только журналисты. Вы же знаете, какие они.

— А ты знаешь, почему исенджи охотятся за мной?

— Это не мое дело.

— Знаешь, как давно все это было?

— Какая разница? — Беннетт был из тех людей, кто по любому поводу имеет собственное мнение. Но в первую очередь он всегда помнил, что он — солдат. Арас уважал его и за это тоже. — Нам никогда не понять причины вашего поступка, так что и объяснять не стоит.

— Ты хорошо владеешь искусством дипломатии.

— Я всего лишь солдат. Мне дают задание, отправляют в нужную сторону, а я должен делать, что приказано.

Ястребы вновь устремились вниз, словно заметили на земле что-то интересное. Арас замолчал. Точно так же как и Беннетт. Морской пехотинец проверил свой наладонник, считывая информацию с вживленного экрана. Он, словно безери, оказался залит магическим светом.

— Видите? — Морпех протянул Арасу свой наладонник. — Впереди три цели в полутора километрах. Если мы собираемся встретить их, то можно подождать прямо здесь.

— Найди себе укрытие.

— Если вы планируете организовать засаду…

— Нет. Я только хочу, чтобы ты не путался под ногами. Чтобы ты не погиб здесь. Я предпочел бы увидеть, как ты улетишь с этой планеты, а там, добравшись до своей родины, ты найдешь себе женщину, и у тебя будет семья.

Беннетт с обидой посмотрел на него. Хотя все страхи Араса касались только гефес.

— Что, если вы захотите взять пленных, а? Тогда-то вам, без сомнения, понадобится наша помощь.

Арас переложил свой гевир в правую руку и вытянул нож из-за пояса. Тимур идеально подходил для сбора кровавого урожая.

— Я — вес'хар, — объявил Арас. — Мы не берем пленных.

Церковь Святого Франциска, точно так же как и многие другие места в Константине, очень хорошо подходила для того, чтобы посидеть и подумать. Никто не стал бы спрашивать, что Шан делает здесь, никто не глазел на нее. Она присела на скамейку посреди залы и задумалась, механически проверяя свою шебу. Нет, никаких посланий не было. Рано или поздно, но она хотела вернуться в лагерь, несмотря ни на какую Хагель.

Несмотря ни на какой «Актеон».

Она не обвиняла Бога за то, что он игнорировал ее, полностью или частично. Скорее уж наоборот, если, конечно, он и впрямь существовал. Но уж если он не осудил ее, то она сама не собиралась этого делать и подавно.

Шан не чувствовала никакого раскаяния относительно того, что случилось с Парек. Она не могла позволить себе такой роскоши. Иногда она начинала думать, что поступила неверно, и тогда она казалась себе ничем не лучше погибшей Парек или какого-нибудь колониального правителя, который считает, что смерть туземца ничто в сравнении со смертью белого человека.

«Дерьмо!» А ведь она только-только нашла тропку к генному банку. Но теперь она не могла потребовать, чтобы часть его возвратилась на Землю. Потому что не было никакой Пиралт, чтобы защитить ее находку. А люди Земли могли рассчитывать только на милость корпораций. Генный банк ждал столетия. Может и еще подождать.

«Я смогу подать в отставку. Я могу вернуться домой. Ну а что случится с безери, с Арасом, Джошем? Я-то буду в ста пятидесяти миллионах километров от них. Когда я буду смотреть в небо, я всегда буду пытаться обнаружить на нем звезду Каванаги и мучить себя вопросом о том, что тут происходит».

Еще непонятно, чем кончится дело с Парек. Хотя Шан никогда не уходила от ответственности, то, что произошло, казалось ей вполне справедливым возмездием.

Нет. Все, что происходило, казалось ей фантастическим сном, неким сумасшествием. «Отправляйся домой и встреть лицом к лицу все неприятности, которые могут обрушиться на тебя». А дом… Теперь ее дом был для нее настолько же чужим, как и эта планета. Ее же не будет на Земле более столетия.

«Дерьмо-то какое!»

В церкви было прохладно. То и дело неожиданно налетал ветер с равнины. Даже под землей он протискивался в любую щель, создавая непереносимые сквозняки. Солнечный, ветреный день.

Шан поплотнее запахнула пальто, только сейчас впервые заметив, насколько оно неудобно. «А на прошлой неделе я этого не замечала». Яркий свет играл на раскрашенных витражах окон, высвечивая темную фигуру тощего человека в бронзово-коричневых одеждах. Это был самый прекрасный из витражей в церкви, и с первого раза, как Шан увидела его, он очаровал ее.

Вокруг изображения святого Франциска собрались существа. Часть из них она легко узнала, а часть — нет. Они собрались у ног святого, по обе стороны от него… Неожиданно Шан решила, что очень важно, чтобы она запомнила их всех. Она ведь могла больше никогда не попасть сюда. Тут была европейская малиновка, скальный бархати ручной ястреб. И еще твари, которых Шан видела только в лаборатории Араса.

«Арас, — подумала она. — Конечно, это Арас научил их выдумать такое великолепное стекло. Он мог показать им и образы неведомых зверей».

Эта мысль заставила Шан улыбнуться. А потом ей показалось, что в зале стало светлее. Скоро сюда должны прийти, и тогда ей придется уходить, иначе она попадет на службу. Хотя, будь на то ее воля, она сидела бы тут вечность. Но она позволила себе просидеть еще какое-то время, впитывая прекрасные образы витража.

Она никогда раньше не изучала его столь тщательно. Ей было очень жаль, что так получилось, потому что картина витража успокаивала, была очень красива, и время не имело власти над ней. Картина выше веры и разногласий. Чем больше она смотрела, тем больше деталей ей удалось разглядеть: перышки птиц, бледные кольца скального бархата, едва различимую серо-синюю полоску на красной грудке малиновки. Тени и детали словно были выдуты в самом стекле, а не нарисованы поверх него краской. Лучи света, бьющие сквозь окно, касались пола у ее ног и высвечивали алтарь.

И святой Франциск уже казался реальным человеком, полным сострадания и немного уставшим. Он выглядел как человек, повернувшийся спиной ко всем положенным ему привилегиям и комфорту. Ему не нужно было ничего материального, потому что он верил. Наверное, он даже понял бы, почему жизнь инопланетянина должна цениться столь же сильно, как жизнь человека. Как жаль, что не он сейчас командует на «Актеоне».

Разглядывая фигуру святого, Шан удивлялась, почему раньше не замечала, что над головой его синий венец, а не белый. Нет, даже не синий. Более сложный цвет. Переливчатый синий цвет: голубой, фиолетовый и синий сплелись воедино. Фактически такое смешение цветов вызывало легкое головокружение.

Ей даже пришлось отвернуть голову из-за силы странного ощущения присутствия. Цвет переполнял ее. А ведь раньше она была уверена, что нимб святого белый.

Без сомнения, так и было.

Ее память отлично запечатлела сотни мест преступлений, тысячи допросов. «Удивительные голубые оттенки, недоступные человеческому глазу». Вот так бы сказал Джош. Только не это.

Она-то отлично знала, кого именно Джош имел в виду.

А любой, кто может увидеть такие цвета, больше не человек.

— Вот дерьмо-то! — пробормотала она.

* * *

Шан настроилась решительно. Она любила кризисы. В такие моменты события развивались очень быстро, и не надо было тратить уйму времени на составление нереальных планов, душевные сомнения и колебания. Пора действовать. Желание действовать без дальнейших промедлений охватило ее.

Но события, несмотря на ее желания, развивались слишком медленно…

Шан быстрым шагом, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, пронеслась по коридорам Константина, вверх по пандусу к свету дня. Она отправилась по главной дороге, ведущей из поселения, приглядываясь к солнечному свету, который превращал крыши некоторых домов, выступающие на поверхность, в сверкающие синие пузыри.

Да, они были синими. А раньше они синими никогда не были.

Поля остались к югу от нее. Шан повернула на север, перешла биологический барьер и выбралась на равнину.

Сначала она внимательно посмотрела на свои руки. Она не знала, почему присутствие в организме с'наатат должно быть заметно именно на руках, но если что-то и говорило о причастности гуманоида к человеческой расе, то это в первую очередь руки. Она понимала, почему студентам-медикам всегда говорят, чтобы они в первую очередь берегли руки. Ваши руки вам более знакомы, чем, скажем, ваше лицо. И они в своем роде уникальны.

А ее руки пока выглядели как самые обыкновенные.

Может, она сходит с ума? Наверное, существует простое объяснение для всего происходящего. Но чем дольше Шан думала, тем более убеждалась, что ее догадка истинна. Спотыкаясь, она побежала по равнине.

В километре от периметра находилось полуосыпавшееся дерево egbme. А Шан… Ей просто нужно было побыть одной. Она села в тени ствола и прислушалась к пощелкиваниям, хрусту коры растения, которое медленно разрушалось, погружаясь в землю. Через день или около того от него останется лишь одна кора.

Даже травы и кусты вокруг приобрели синеватый оттенок. Когда она подняла взгляд в небо, то увидела ореол вокруг звезды Каванаги, и ореолы, обрамляющие линию горизонта. Низко над равниной скользило скопление алуатов.

Все они были синими. А ведь вначале они казались ей бесцветными из-за ограничения человеческих глаз.

Арас не мог инфицировать ее. Разделить с ним его с'наатат слишком рискованно: он перебил всех исенджи на планете, чтобы остановить эпидемию. А значит, то, что происходит с ней, это или последствия хирургического вмешательства при лечении головной травмы, или побочное воздействие какого-то препарата.

И существовал только один способ ответить на этот вопрос. Ее рука потянулась к карману, чтобы вытащить шебу.

Сейчас? Она и в самом деле хочет выяснить это прямо сейчас?

— Глупая корова, — обругала она саму себя. — Ну-ка за дело.

Она вытащила компьютер из кармана — знакомый, потертый. Она пользовалась им большую часть своей жизни. Это было одно из немногих устройств, пользоваться которыми она могла не глядя. Пальцы автоматически надавили кнопочку на конце цилиндра. Из футляра выскочило маленькое лезвие.

Шан провела острием поперек ладони. Боль оказалась адской. Полилась кровь. Внезапно она замерла, задыхаясь от запаха металла.

Может, у нее месячные? Может, этот процесс неожиданно усилил ее обоняние? В такие периоды многие женщины становились очень чувствительны к запахам. Угадала или нет?

Она вытерла ладонь о полупальто и подождала несколько секунд. Порез перестал кровоточить. Она несколько раз согнула и разогнула пальцы, чтобы убедиться, что рана была. Потом она встала и побрела куда глаза глядят без какой-либо определенной цели.

Она пыталась успокоиться. Ее беспристрастная половина, та, которой она доверяла больше всего, пыталась разубедить ее в очевидном, приводя всевозможные доводы. Во-первых, нужно было подождать и получить еще одно подтверждение. Во-вторых, если она заразилась, то ей нужно держаться подальше от исследовательской команды. В-третьих, никакой паники. Это самое важное. Кроме того, интересно, какие еще перемены должны были произойти с ее организмом?

Насколько она понимала, это был паразит. От осознания этого факта Шан стошнило. Она поняла, что никогда теперь не сможет родить ребенка. В конце концов она остановилась и обнаружила, что отошла слишком далеко от поселения, хотя оно по-прежнему оставалось в поле зрения. Все, что теперь ей необходимо было сделать, так это решиться и посмотреть на свою порезанную ладонь.

Хотя еще рано.

— Нет, надо сделать это прямо сейчас, — громко объявила она, посмотрела на свою левую ладонь, сжатую в кулак, разжала пальцы и подняла руку на уровень груди.

На ее ладони не осталось даже царапины.

— Боже! — только и смогла выдавить она. Потом взглянула еще раз. Даже краснота спала. Чтобы убедиться, она потерла ладонь о полупальто, убирая остатки свернувшейся крови. Когда она снова достала шебу, то заметила кровавые отпечатки пальцев на корпусе.

Если это и была галлюцинация, то точная до деталей.

Глава 27

Привет, Шан.

Много прошло времени, ведь так? Надеюсь, с тобой все в порядке. Тяжко мне думать, что ты до сих пор стоишь на страже закона где-то там далеко-далеко. Наши все уже сошли в могилу: Боб, Али, Дэйв и Болд. Я — последний из команды. Я теперь занимаю должность представителя начальника службы охраны метрополитена Уэссекса. Видел в новостях заседание СБ[40]… Однако теперь никто не верит, что я служил с тобой. Если там, где ты сейчас, есть что выпить, то выпей за меня.

Присмотрю за тобой с небес.

Послание суперинтенданту Франкленд от Роберта Макеевого. Пожалуйста, как можно скорее передайте через сеть связи «Акеона»

— На этой планете у нас была колония задолго до того, как тут появились первые существа с меховым покрытием, — начал исенджи. Его осуждающий тон, казалось, нисколько не беспокоил переводчика юссисси, говорящего совершенно равнодушно. Его изображение высвечивалось на другом экране. Эдди записывал оба изображения. — Мы не станем отказываться от этой планеты. Она — наша.

«Возможно, этот исенджи очень стар, — решил Эдди. — Патриарх». Он не имел ни животного очарования юссисси, ни поразительного вида вес'хар. Он обернул вокруг тела свои длинные лапки наподобие верхней части зонтика. Больше всего он напоминал мертвого паука в ванне, только пауки не имели радиального строения тела и двигались не столь забавно. Эдди внимательно разглядывал изображение. Существо, находящееся перед ним, все время подергивалось, и у журналиста создалось впечатление, что он смотрит фильм, у которого то и дело заедает ленту.

— Кого вы имеете в виду, говоря о существах с меховым покрытием? — поинтересовался Эдди.

— Вес'хар, юссисси и вас.

Скорее всего перед ним был типичный исенджи.

— Расскажите мне о войне с вес'хар.

— Войне? — Патриарх поменял точку опоры, издав какой-то шелестящий звук. Хилый голос переводчика юссисси, слившись с шорохом движения, вызвал у Эдди неприятное ощущение дезориентации. — Мы — исенджи — время от времени возвращаемся на эту планету, чтобы посмотреть, не сможем ли мы вернуть назад то, что по праву наше. Мы никогда не забудем о том, что случилось с нашей колонией. К тому же нам нужны новые планеты. Мы страдаем от избытка населения. И скажите, почему это мы должны подчиняться законам вес'хар?

— А что в законах вес'хар вам не нравится?

— Им легко. Они долгожители и проводят всю жизнь, защищая растения, животных, стараясь не менять природные ландшафты. Они очень медленно размножаются. Их всего горстка. Поэтому на нас они смотрят косо. Но почему мы должны умирать из-за того, что они оберегают какие-то растения?

Переводчик беспристрастно выполнял свою работу, стараясь как можно точнее переводить слова исенджи. Все было как на телевидении. Хорошо знакомая обстановка.

— А есть ли какая-нибудь разница между вашим отношением к вес'хар и к людям? Как вы относитесь к тому, что наша колония по воле случая оказалась на этой планете?

— Быть может, мы понравимся друг другу как соседи. Мы слышали, что вы, как и мы, размножаетесь много быстрее вес'хар.

— Судя по всему, так оно и есть.

— Сколько особей населяет ваш мир?

— Когда я улетал с Земли, ее население насчитывало около восьми биллионов.

— У вас с нами много общего.

— Мы искали способы остановить рост населения.

— Да. Судя по всему, у вас нет другого выхода.

— А как вы думаете, вес'хар попытаются вновь выпереть вас отсюда?

— Они попытаются остановить наш корабль, сделать нас вроде них, статичными. А мы по натуре колонизаторы и завоеватели. Если бы вес'хар не мешали нашей космической экспансии, то между нами не было бы никаких разногласий.

— Я не знал, что вес'хар выполняют полицейские функции где-то еще, кроме Безер'едж. — Эдди сознательно не использовал слова «миротворцы». — Они что, пытаются запереть вас на вашей планете?

— С'наатат. Он всему виной. Трудно убивать. Он живет вечно, так говорят вес'хар. И сейчас, если возникнет конфликт, они вновь используют воинов, зараженных с'наатат…

— Все это мифы, — заметил переводчик юссисси, обращаясь к Эдди, когда интервью официально закончилось. — Хоть вес'хар много меньше, но они… они… технически опережают исенджи. Они убили миллионы исенджи, пытаясь остановить их экспансию. Что же касается с'наатат, то есть легенда о воине вес'хар, которого нельзя убить. Но это всего лишь пропаганда. Я думаю, что люди тоже занимаются пропагандой во время войны. А если у вас большие потери, вы всегда пытаетесь найти в вашем враге что-нибудь странное, необычное.

— Да, знакомый трюк, — заметил Эдди. — Но я хотел бы спросить относительного того исенджи, с которым я беседовал. Неужели он и в самом деле так ненавидит вес'хар?

— Да. Исенджи могут передавать свои воспоминания. Их ненависть очень сильна.

— Однако вы уживаетесь с ними.

— Мы не собираемся принимать чью-либо сторону. К тому же вес'хар в любой момент могут прийти нам на помощь, нужно только попросить.

Эдди задумался об огромных космических кораблях, повисших в небе планеты. Он почувствовал себя песчинкой, пещерным человеком, в руках которого каменный топор.

— А вес'хар страдают?

— Страдают?

— Испытывают сочувствие, раздражение. Может, им неприятно вспоминать то, что они сделали в прошлом?

— Нет. А если и есть что-то похожее, то совсем не потому, что они стали действовать, не предупредив вас. Они ведь предупредили вас о появлении исенджи. К тому же они всегда говорят, что делают. И они не признают никаких оправданий за недоразумения.

— Значит, они и в самом деле осуществляют полицейский надзор над исенджи в окрестностях Безер'едж и Вес'едж.

— И сейчас, и в прошлом.

— Но это, в свою очередь, подразумевает очень агрессивную политику.

— Они не идут на столкновение с другими расами, если те им не угрожают… Хотя они могут остановить кого-то, если посчитают, что подобная угроза может возникнуть. Они считают, что их долг — поддерживать равновесие. Равновесие — вот их основа. Равновесие и ответственность.

Эдди стал шарить по ручкам настройки канала. Ему нравилось говорить с юссисси, и он попробовал отрегулировать звук, чтобы четче слышать голос собеседника. Внешне эти существа казались пушистыми, но были нисколько не симпатичны.

— Значит, выходит, люди имеют права, вес'хар имеют обязанности, — рассмеялся Эдди. — Много лет назад жил один человек, писавший очень популярные книги. Его звали Уэллс. Так вот — он сказал, что журналистика для того и существует, чтобы помогать превращать мысли в фразы.

— Получается, что я так до конца и не понял вашего термина «журналист». Вы не только занимаетесь сбором и широким распространением новостей.

Тут Эдди вспомнились его худшие дни на телевидении. «Нет, черт побери».

— Мне больше нравится представлять нас как историков современности…

После того как связь с юссисси прервалась, Эдди стало жаль, что он не успел высказаться до конца. Историки не имели никакой ответственности за истинность того, о чем сообщали. Каждый из них мог делать новые открытия или опровергать открытия других, но все, о чем они говорили, касалось событий прошлого, давно умерших людей. Журналисты говорили о настоящем, но порой, не видя полной картины, они могли причинить вред живым. Он и сам делал это довольно часто. Иногда он даже сожалел об этом.

Потом Эдди задумался о с'наатате. Как бы причудлива ни оказалась жизнь на другой планете, с'наатат не мог быть ничем иным, как мифом. А о мифах не стоило беспокоиться. Ну а если он в самом деле и не миф вовсе… Ладно, пока об этом думать не стоит.

Упаковывая оборудование, Эдди думал о двух вещах.

Он задавал себе вопрос: выйдет ли на широкие экраны его первый репортаж о Константине? Оригинал уже был отправлен на Землю со световой скоростью. Очаровательный, удивительный репортаж.

Еще он думал о том, получил ли Грэм В иле й, почтенный сто-четырнадцатилетний старец, находящийся сейчас в доме для престарелых, привет от него. А может, он даже посмотрит по Би-би-си последний репортаж Эдди Мичаллата.

Жизнь была хороша. Удивительна и хороша.

Арас услышал шаги Шан за двадцать секунд до того, как она резко распахнула дверь и перешагнула через порог.

Он приготовился отразить нападение. Встретиться с разъяренной Шан было ничуть не лучше, чем с разъяренной Местин. Суперинтендант каким-то совершенно неведомым способом разом высвобождала в Apace те мужские инстинкты, которые требовали от него беспрекословно подчиняться женщине.

Шан с грохотом захлопнула дверь и вытащила шебу.

— Смотри, — приказала она. Голос ее звучал грубо, хрипло. — Смотри!

И она, не дрогнув, рассекла клинком ладонь, а потом вытянула раненую руку в сторону Араса.

Арас отвел взгляд. Она схватила его за волосы и рывком повернула его голову. Он замер, потому что все инстинкты вес'хар требовали от него оставаться спокойным и постараться реально оценить угрозу. Он видел, как порез на руке Шан перестал кровоточить и стал быстро затягиваться.

— А теперь объясни мне, что все это значит, — прошипела Шан.

— Вы умирали.

Она отпустила его волосы.

— Ты сделал это! Ты даже не подумал о том, что станет со мной и моим миром?

— Я думал лишь о с'наатат, поверьте мне.

— Что ты сделал со мной?

— Не знаю. Но я сохранил вам жизнь. — Он ничуть не старался выглядеть неким покровителем, который все всегда знает. Шан разрывалась между двумя противоречивыми чувствами — яростью и страхом, и ему не нужно было принюхиваться, чтобы знать, что она испытывает в данный момент. — Мне жаль. В самом деле мне очень жаль.

— Скажи мне, почему ты так поступил. Скажи правду.

— Ваша рана была столь серьезна, что у вас не было никаких шансов остаться в живых.

— Не вешай мне на уши это дерьмо. Ты наблюдал, как умирают сотни, тысячи людей, и даже пальцем не пошевелил, чтобы им помочь.

— Возможно, это потому, что никто из людей прежде не рисковал своей жизнью, спасая меня.

Шан, отступив, шлепнулась напротив него на скамью из дерева ефте и уставилась на свои сжатые кулаки.

— И теперь я никогда не смогу вернуться домой?

Она заплакала. Не было слышно ни звука, ее лицо ни на миг не изменило своего выражения, но ее глаза заблестели от слез, а потом они маленькими каплями влаги покатились по ее щекам. Арас подозревал, что суперинтендант не относится к тем людям, которых легко заставить плакать.

— Да. Вы можете никогда не вернуться домой, Шан Чайл.

— Ты знаешь, кем я теперь стала? А я скажу: я наиболее ценный образец за всю историю человечества… Почему ты не дал мне умереть?

— Поскольку я был виноват в том, что вы были травмированы, что вы прибыли сюда… что все вы прибыли сюда. Не хочу, чтобы кому-то пришлось расплачиваться за мои ошибки.

— А это что такое? Не ошибка? — Она выкрикнула это, вновь вытянув в его сторону руки с широко раскрытыми ладонями. — Разве это не одна из твоих ошибок?

— Я присмотрю за вами. Вам не надо бояться.

— Ты — ублюдок, — объявила она. — Глупый ублюдок. Шан поднялась и вышла. Должно быть, на душе у нее кошки скребли. В свое время то, что случилось с ним, открылось ему постепенно, сначала он замечал лишь то, что стал быстро выздоравливать. До того как начались глобальные изменения в организме, он уже общался с воинами из отрядов вес'хар и знал, что ему грозит. Арас тогда отлично сознавал, что вся дальнейшая его жизнь пройдет в изоляции.

Но только поняв, как много его соотечественников погибло, он ощутил всю тяжесть ответственности, которая легла на его плечи. И он знал, что те, кто разделил его судьбу, обрекли себя на изгнание, на бесконечное одиночество.

Тогда на него сильно разозлились. Но они знали, почему необходимо было так поступить, и некогда было разбираться с тем, что случилось. Это было своеобразным жертвоприношением богам войны… Неудивительно, что Шан так разозлилась и испугалась.

В комнате стало теплее. Арас наклонился и пошире открыл вентиляционные решетки, радуясь потоку холодного воздуха. Это была не обычная лихорадка, которая всегда появляется, стоит только с'наатату начать перестраивать организм. С ним происходило что-то странное.

Независимо от того, что это было, он приобрел это от Шан.

Шан натянула перчатки и застегнула китель до подбородка, стараясь, чтобы как можно меньше ее кожи оказалось на виду.

Китель жал в плечах. И дело совсем не в том, что он чуть подсел.

Шан переключила экран шебы, выставив «зеркало», и стала разглядывать себя, разыскивая следы чего-то чужеродного. Ничего не нашла. Наоборот, глядя на свое отражение, Шан решила, что выглядит много лучше, чем за все последние годы. Но она знала, как ведет себя с'наатат. Ему только дай время.

«Солитер!» Она пожала плечами. Нет, это скорее походило на беременность, только на беременность, затянувшуюся на долгие годы. При иных обстоятельствах она непременно спросила бы у Линдсей, что та чувствовала, когда поняла, что внутри нее живет другое существо.

«Я могу кое-что сделать для Дэвида».

Мысль промелькнула за один миг. А потом Шан решила, что слишком сентиментальна. Да и к тому же безумна. Какая жалость, что Арас этого не заметил. Теперь она испугалась, испугалась точно так же, как когда шла на бунтовщиков, сжимая в руке прозрачный пластиковый щит. А ведь он не выглядел такой уж надежной защитой от кирпичей и бензиновых бомб. И тогда она проделала своего рода ритуал. «Десять глубоких, медленных вдохов. Словно машешь косой. Они больше испуганы, чем ты, больше испуганы, чем ты… А потом нужно идти вперед».

Переполненная адреналином, она пинком растворила дверь. Но такой фокус не произвел бы никакого влияния на людей, которые доверяли и были расположены к ней.

Уверившись, что оставляет комнату Джоша в чистоте, она направилась назад в свой лагерь.

— Эй, вы хотели поговорить со мной сразу по возвращении, — заметила Линдсей. Она пыталась казаться жизнерадостной, но выглядела так, словно не спала неделю. Число полупустых и недопитых пластиковых чашек кофе вокруг пульта говорило о том, что большую часть времени она провела в комнате связи. — Вы выглядите очень хорошо.

— Как Дэвид? Линдсей скривилась.

— Не прогрессирует, как я надеялась.

«Только не начни плакать», — подумала Шан. Жестокое, эгоистичное желание. Но с этим она не могла ничего поделать, так что и думать тут не о чем. Ей и так было нехорошо от того, что она отлично сознавала свои возможности. Нелегко это. Неожиданно она пожалела о том, что набросилась на Араса. Она на его месте поступила бы точно так же, хотя оба выхода из сложившейся ситуации были плохи.

«Я получила то, что заслужила». Теперь она стала проклятой и должна научиться жить с этим.

— Что еще?

— Ученые попритихли, посылают данные, которые получили на Землю через «Актеон». — Линдсей выпалила все это на одном дыхании. — Вы собираетесь говорить с Окуртом? Он уже готов приказать нам, чтобы мы вас задержали.

Желудок Шан сжался от страха до того, как она поняла, что скорее всего это связано с делом Парек. А как только она поняла это, то расслабилась.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовалась Шан.

— А что, черт побери, я могу сделать? Я точно так же, как и любой из нас, знаю, что вы сделали. И кто поверит мне, если я скажу, что вы всего лишь прикрывали вашего друга из вес'хар? Ведь так и было на самом деле?

Шан игнорировала этот вопрос.

— Вы оказались в неприятном положении. Мне жаль. — В жизни Шан выпало много моментов, когда она сильно не нравилась сама себе, и это был как раз один из таких случаев. Беспринципная часть ее натуры, наследство матери, которая, долго болея, приобрела ненормальное чувство собственного превосходства, взяла верх и подсказала, что теперь, пожалуй, самое время. — Передай ему, что я собираюсь повидаться с матриархами вес'хар и вызвать их на откровенный разговор.

Линдсей начала собирать стаканчики с холодным кофе.

— Правда?

— Я говорю совершенно серьезно. — Да, она в самом деле собиралась так поступить. Она встретится с матриархами, но не для того, чтобы просто поговорить. Она собиралась попросить их об убежище. Никто не сможет скрыться от вес'хар. Что бы ни случилось с ней как с отдельно взятым индивидуумом, надо приложить все усилия, чтобы с'наатат не попал в руки людей.

Линдсей какое-то время обдумывала слова Шан.

— Он может купиться на это. И я напомню ему, что следует называть эту планету Безер'едж, если он пожелает и сам вступить в контакт с вес'хар. Он ведь перестал называть ее CS2, а использует название, которое дали ей исенджи, — Ашт. Иначе это будет выглядеть не очень дипломатично.

— И как давно он перестал называть Безер'едж — CS2?

Линдсей протянула руку, словно хотела коснуться Шан, но отступила.

— С вами все в порядке?

— Да, — соврала Шан. — Не волнуйтесь.

На одном из мониторов высветился вызов из Джедено, расположенного на южном континенте Эбдж — одной из четырех столиц родного мира исенджи, Юмеха. На мгновение Эдди подумал, что камера — если, конечно, исенджи использовали что-то вроде земных камер — нацелена на какое-то здание.

Потом он неожиданно сообразил масштаб сооружения, открывшегося перед ним. Это здание, собственно, и было Джедено. Эдди смотрел на мили матового материала серого и кремового цветов. Все здание было усыпано какими-то устройствами, перерезано пересекающимися линиями. Это была линия дальней связи. «Актеон» сейчас находился на орбите Юмеха, и расстояние между земным кораблем и приемным пунктом, где находился Эдди, примерно соответствовало расстоянию между Землей и Марсом.

Эдди отрегулировал громкость динамика. Ему точно так же, как Шан, не нравились имплантаты, потому что устройства, которые обычно вживляло своим сотрудникам Би-би-си, считались дешевыми и очень ненадежными.

— Вы не могли бы немного отодвинуть камеру? Могу я попросить, чтобы вы показали общий пейзаж?

Техник, находящийся на борту «Актеона», ничего не ответил. Постепенно изображение стало отодвигаться. Эбдж не представлял собой ничего особенного. Привлекал взгляд лишь город серого и кремового цветов. Неприступной цитаделью возвышался он на прибрежной полосе. Все вокруг было серым, кроме ржаво-красной прибрежной полосы.

Эдди задумался. Может, он ошибся? Исенджи могли легко приспособиться к изменению количества кислорода в воздухе, к умеренному климату, но они не дышали кислородом. Их родной мир был много холоднее, более суров, и в атмосфере его имелся огромный избыток серных испарений, поэтому не было никакого смысла искать тут зеленые или голубоватые растения. Подобная растительность, если бы она и существовала, была неестественна для этой планеты.

Но его первые подозрения оправдались. Поверхность мира исенджи оказалась полностью покрыта зданиями. Так что какая там экология, он и вообразить себе не мог.

— Вы можете видеть, насколько необходим нам выход в космос, — раздался голос Юала, министра исенджи. Эдди перевел взгляд на два других экрана дальней связи. Один из них показывал переводчика юссисси, чем-то похожего на мангуста, который без необходимости не появлялся и не выходил на связь, другой заполнила… скажем так, пиранья на паучьих лапках. Исенджи не были симпатичными с человеческой точки зрения. Что есть, то есть.

— Я поражен, — пробормотал Эдди.

— Теперь вы понимаете, зачем нам организовывать колонию. — Голос Юала был искажен помехами. Казалось, он дышит очень тяжело. И тем не менее Эдди хорошо различал отдельные слова. — Теперь, человек, ты понимаешь наши нужды?

— А вес'хар — воины, зараженные с'наататом, — остановили вас?

— А вы думаете, что это миф? — Юал словно бросал ему вызов. — Думаете, мы знаем недостаточно, чтобы оценить военный риск такой операции? С'наатат — вещь совершенно реальная. И с ее помощью были созданы солдаты, единственная цель которых — сражаться и держать нас подальше от нашего имущества. Мудрые вес'хар, которые так заботятся, как бы не затоптать цветок или не убить животное, в достаточной мере отошли от своих принципов, чтобы сотворить чудовищ из своих собственных людей, дабы те сражались за них. А потом они отвернулись от них.

Эдди едва не подпрыгнул от радости. Он правильно догадался. Но некоторые вещи требовали подтверждения.

— Это была программа генной инженерии?

— Возможно. Мы не знаем, каким образом они достигли таких успехов, потому что мы сами не слишком большие эксперты в этой области. Но смею заверить вас, что с'наатат совершенно реален. Мы захватили одно из существ, зараженных им. Вы можете жечь, резать, травить, инфицировать его, но он не умрет. Он быстро восстановится и изменится. Иногда это происходит очень быстро. Это не та часть нашей истории, которой я горжусь. Скорее я бы назвал все это военным преступлением. К тому же вес'хар настраивают этих существ таким образом, что те готовы погибнуть за них. Так что подумайте об этом, когда станете судить нас.

— А существа, зараженные с'наататом, некогда были вес'хар?

— Да. Но потом они изменились.

Эдди вновь попытался сосредоточиться. Собрать воедино все, что узнал.

— Значит, это вовсе не миф, — пробормотал он. — А что случилось с пленником, зараженным с'наататом? Он в конце концов умер?

— Он пережил воздушное нападение на наш лагерь и теперь живет на Аште с вашими товарищами. Ваш сосед именно тот, кто уничтожил Мджат.

По какой-то причине Эдди не чувствовал триумфа, который должен был бы ощущать, услышав такую историю. Он чувствовал себя так, словно начал заболевать. Он был как охотник, который долгое время преследовал тифа, поймал его, а теперь не знал, что с ним делать.

Начав редактировать интервью с Юалом, он понял, что простой редактурой тут не отделаешься… Чтобы показать это интервью широким массам, требовалось сделать много большее. Из-всего интервью он оставил всего несколько кадров. Вид с орбиты на Эбдж и разговор о боевых отрядах вес'хар, а все остальное он стер из записывающего буфера «Актеона».

То, что он узнал, было слишком важно. Это не для шоу. Дома при тех же самых обстоятельствах он бы запустил это интервью в эфир, ни секунды не колеблясь. Сейчас же у него возникло ощущение, что не стоит этого делать… По крайней мере сейчас и здесь.

Не самое подходящее время взвалить такую ответственность на свои плечи. Он ведь так и не был уверен, что поступает правильно.

Единственное, что ему осталось, так это утешить себя порцией самогона и упиваться сознанием того, что через несколько часов старый Грэм Вилей подкатит поближе к телевизору на своем кресле-каталке, чтобы посмотреть репортаж Эдди Мичаллата.

Колонисты вели себя вежливо по отношению к Шан, которая прогуливалась по галереям Константина. Однако они держались много дальше от нее, чем обычно. Новости распространяются очень быстро. Неожиданно Шан почувствовала благодарность по отношению к Арасу, Который отделил ее от команды «Фетиды». Джош встретил ее у двери и кратко заметил, что Арас все еще у него дома.

В этот раз Шан постучалась.

— Я пришла, чтобы извиниться, — объявила она.

— Понимаю, как вы расстроились.

— Возможно, мне надо поблагодарить вас за то, что спасли мне жизнь.

Арас подтянул стул и поставил перед Шан тарелку с печеньем.

— Печенье не слишком свежее. Жаль.

— Я ведь могу есть все что угодно. — Она и в самом деле хотела есть. Ее аппетит не снижался ни на мгновение. — Мой аппетит — часть изменений?

— Да. С'наатату необходимо много энергии, особенно на время адаптации в организме.

— Мы говорим только обо мне?

— О нас.

— Да, извините, о нас.

— Кажется, вы не столь уж драматично относитесь к сложившейся ситуации.

— Я считаю, что гораздо важнее разобраться с тем, что происходит прямо сейчас, и пока стараюсь не задумываться о будущем. Однако то, что происходит, все же выбило меня из колеи. Мне нужно задать вам несколько вопросов. Позволят ли ваши матриархи мне остаться на планете?

Арас стал раскладывать печенье на тарелке, словно не расслышав ее вопроса.

— А по какой причине?

— Из-за этого.

— Я хотел спросить, по какой причине мы должны рассматривать вас как союзника вес'хар, которому угрожают другие гефесы?

— Выходит, вы ничего не сказали матриархам?

— Да. Иначе они казнили бы нас обоих из-за такого безумного нарушения карантина.

— О дерьмо!

— Я узнал так много новых слов, общаясь с вами, Шан Чайл… В самом деле — полное дерьмо!

Те оскорбления, которые она уже готовилась обрушить на него из-за того, что он разрушил ее жизнь, внезапно показались ей выражением полной неблагодарности. Он действительно по-настоящему рисковал, оставив ее в живых.

— Похоже, ситуация становится все хуже и хуже, — пробормотала она.

— Я не боюсь смерти, — продолжал Арас, — но мне кажется несправедливым спасти вас лишь для того, чтобы вы были чуть позже казнены. Единственное, что вам грозит, так это настоящее одиночество.

Потянувшись, она взяла Араса за руку и сильно сжала ее. «Никто и вообразить не мог, что вот такой простой жест заставит меня нарушить закон», — подумал Арас. Единственное, что сейчас имело значение, так это то, что Арас заботился о ней больше, чем все остальные люди, которых она встречала в жизни, больше, чем ее товарищи-офицеры, больше, чем кто-либо из дальних родственников.

— Попросите, чтобы они позволили мне остаться, — повторила Шан.

Глава 28

КОМУ: Отдел поддержки исследований ББС канала

ОТ КОГО: от Эдди Мичаллата CS2

ЗАПРОС: Сообщите, какие счета и активы имеет суперинтендант Шан Франкленд в банках на территории ФЕС и зонах 2, 3 и 4. Специальное примечание: она отличный специалист, так что поверхностная проверка тут не поможет. Ищите необычно большие суммы, которые могли поступить на ее счета от правительственных агентств, занимающихся биотехнологиями. Мне нужно как можно скорее получить эти данные.

P.S. Как приятно узнать, что корпорация, пославшая меня сюда, до сих пор существует. Боже благослови исенджи за то, что они предоставили нам этот канал связи.

Во рту у Эдди пересохло. Пульс бился учащенно. Такое происходило с ним всякий раз, когда ему начинало казаться, что он на пороге сенсационного открытия. Впрочем, ни разу в жизни ему еще не удавалось натолкнуться на настоящую сенсацию.

Однако пока у него не было никаких доказательств. Только домыслы. А исенджи могли и сами заблуждаться, так по крайней мере заметил переводчик. К тому же им необходимо было веское оправдание для своего вторжения.

Но все это — детали. Теперь Эдди ничуть не удивлялся тому, что Арас выжил после того, как его скутер сбила система защиты лагеря.

Эдди даже не мог вспомнить, как после интервью очутился в столовом модуле. Он пришел в себя, осознав, что варит себе кофе. С удивлением он уставился на чашку с ложкой, которые держал в руках. Ему пришлось призвать на помощь все свои силы, чтобы стряхнуть оковы безумия. В первую очередь ему нужно было успокоиться.

Кроме Араса, его теперь сильно интересовала еще одна личность — Шан Франкленд. Он-то думал, что хорошо понимает ее. Она казалась ему идеалом руководителя, но теперь… Теперь он не был в этом уверен.

Всем было известно, что она прошла подсознательный брифинг. Морпехи даже подшучивали по этому поводу, так как сами презирали скользкие политические шпионские игры. Но все сходились на том, что брифинг скорее всего касался инопланетян. К тому же простым людям не обязательно было знать, что по этому поводу думают политические лидеры. Вот, собственно, и все.

Но Эдди начал сомневаться.

Какой бы сильной личностью ни была Шан Франкленд, она не могла никуда деться оттого, что вложили ей в голову. И никто не мог сказать, какие ключи вложила в ее голову Пиралт. Морские пехотинцы шутили, что это три слова: «лагерь», «кровь» и «дерьмо». Неожиданно Эдди обдало холодным потом. Он так и замер с чашкой в руке.

А может быть, все дело было в с'наатате? Может быть, Пиралт отдала приказ любой ценой использовать биотехнологии для правительственных учреждений, прежде чем они попадут в руки корпораций?

Нет. Это безумие. Шан была из СиДиЗОка. Шан симпатизировала экотеррористам. И не просто симпатизировала. Из-за этого она едва не погубила свою карьеру. Он не мог представить, что она выкрадывает данные, полученные учеными, ни в порыве патриотизма, ни рассчитывая получить за них большие деньги.

Он не мог в это поверить.

Вероятно, это всего лишь совпадение. Его слишком ошеломила настоящая история инопланетянина, который, быть может, обладал поистине волшебной силой…

И все-таки где сейчас Шан?

— Когда вы в последний раз обследовали Франкленд? — поинтересовался Эдди у Крис Хагель.

— Никогда я ее не обследовала, — ответила врач. — Я никогда не считала это необходимым, Франкленд не жаловалась на здоровье… Почему вы спросили об этом?

— Просто из любопытства.

— Видимо, это сродни моему любопытству. Я-то до сих пор не могу понять, как она может ходить, получив черепно-мозговую травму.

— Видимо, так.

— Думаю, что все происходящее связано с нашими друзьями вес'хар. Вы это хотели мне сказать? Думаете, как можно заполучить их медицинское оборудование и как отправить его на Землю.

— Ну что вы, — отмахнулся Эдди, в глубине души радуясь, что Хагель ничего не видит дальше своей узкой области.

Эдди даже не был уверен, что огорчает его больше — что Шан Франкленд, судя по всему, не героиня или что она так ловко и так долго водила его за нос.

Но все-таки где она?

Лезть вверх было очень тяжело, и это казалось еще более странным, так как зрение говорило, что впереди — ровная местность. А виной всему была гравитация. На Вес'едже она была еще больше, чем на Безер'едже, и простая прогулка выматывала. Однако Шан лишь поправила сумку у себя за спиной, чтобы было удобнее, и механически продолжала переставлять ноги так, словно взбиралась на крутую гору. Болезненное упражнение.

— С вами все в порядке? — поинтересовался Арас, остановившись и посмотрев на нее. — Может, мне стоило бы забрать вашу сумку?

— Я сама справлюсь, — объявила она. — Я приспособлюсь.

— У меня были определенные причины для того, чтобы повести вас этим маршрутом.

У Шан не хватило сил, чтобы ответить. Тем не менее она по-прежнему держалась рядом с ним, приноровившись к его широкому шагу. «Дисциплина, — говорила она себе. — Дисциплина. Дисциплина. Дисциплина». Эта мантра раньше всегда работала. Дальше они шли молча. Шан старалась дышать ровно, подстраивая дыхание под ритм шагов.

Постепенно Арас выдвинулся вперед. Шан с трудом тащилась за ним. В какой-то момент он замер так, чтобы Шан смогла четко рассмотреть его силуэт на фоне неба. Она все еще не теряла надежду — еще несколько шагов, и ей станет много легче.

— Нам туда, — махнул он рукой, чуть изменив направление. — Посмотрите. Разве это не стоило усилий?

Шан подняла голову.

Перед ними в затопленной утренним туманом кальдере[41] раскинулся город. Он поднимался по отвесным стенам. Фасеточные круглые крыши мерцали, переливаясь. Из-за того что дома призрачными башнями поднимались из тумана, Шан не могла даже примерно определить их размеры. Ей казалось, что она смотрит на тысячи гигантских жемчужин, разбросанных по воле некоего волшебника. Настоящая сказка.

— Боже мой, — только и смогла промолвить она.

— Я знаю, люди любят то, что блестит, — заметил Арас с гордостью и восхищением. — Нравится?

Холодный воздух обжигал нос и гортань Шан. Каждый вздох давался ей с трудом. Но вот уже дыхание ее стало ровным — с'наатат постепенно перестраивал ее тело, чтобы приспособить его к подобным нагрузкам. Шан присела на корточки и смотрела, не в силах отвести взгляда от Города Жемчуга.

Она впала в состояние, близкое к трансу. Неожиданно у нее в памяти всплыли строки из Библии колонистов. Она открыла свою шебу и нашла этот текст.

И двенадцать врат были двенадцатью жемчужинами. Каждые врата — жемчужина своего цвета. Улицы города были из чистого золота, а стены домов — из прозрачного стекла.

Если Ф'нар и не был новым Иерусалимом, он поистине являлся его новым олицетворением. Шан пришлось сделать усилие, чтобы развеять неожиданно накатившую волну страха. Перед ней лежал город, основанный на прагматизме, и тут не было и следа Бога.

— Колонисты сошли бы с ума, если бы увидели это место, — заметила Шан.

— Ф'нар? — удивился Арас. Он посмотрел на экран ее шебы, заглянув ей через плечо. И сухой запах сандалового дерева неожиданно вернул ее к реальности. — Да, все люди реагируют одинаково. Они называют это Городом Жемчуга.

— И вы тоже так зовете его?

— Нет. Так зовут его только люди. Название придумал еще Бен Гаррод. Давным-давно я привел сюда нескольких колонистов. Немного — человек пять.

— Великолепное зрелище. Скажите, а сколько времени нужно вашим людям, чтобы возвести такие крыши?

— Возвести?

— Ну, я хочу сказать, создать такое жемчужное покрытие. Выстроить стены…

Какое-то время Арас находился в замешательстве.

— Мы даже не пытались строить, — наконец нашелся он. — Мы просто нашли то, что защитит крыши от непогоды.

— Хотите сказать, что это натуральные образования?

— Это выделения тем — маленьких созданий наподобие наших пчел. Огни роятся и оставляют выделения на плитах. Конечно, чтобы создать такое, нужны биллионы тем.

— Не может быть, — пробормотала Шан. — Неужели это всего лишь дерьмо насекомого? — И тут же пожалела о своей грубости и цинизме. Слишком уж прекрасным было открывшееся ей зрелище. Она должна была вести себя более почтительно. Налетевший ветер обдал ее прохладой. А потом ветер запел — длинная единственная нота. Он тянул ее несколько минут — и смолк. А потом затянул снова, но уже другую ноту, в другом тембре. Непередаваемый эффект. Шан замерла.

Арас стоял рядом, внимательно наблюдая за ней.

— Матриархи.

— Поют? — Она не могла поверить, что эти звуки издает не ветер, а живые существа. Отчасти это напоминало пение муэдзина, призывающего верующих к молитве. И в то же время в звуке не было никакого призыва. — Что это? Они так поют?

— Они изъявляют свою волю, — объяснил Арас, стараясь говорить как можно мягче, словно родитель, объясняющий ребенку очевидные вещи. А потом, повернувшись, он пошел дальше.

Шан пришлось приложить все силы, чтобы не отстать от него. Но Арас неожиданно остановился. Лицо его по-прежнему оставалось совершенно бесстрастным. — Они объявляют, что эти их земли, — продолжил он все тем же поучительным тоном.

Шан тяжело было принять все это. Арас все же был инопланетянином, сколько Шан ни пыталась в своем воображении наделить его рядом человеческих качеств. А теперь он привел ее туда, где в увитой немыслимыми жемчугами долине пели неведомые ей существа. И эти существа были для нее такими же чужими, как безери. Разом рухнули все иллюзии, которые она питала относительно схожести людей и вес'хар.

Шан не ожидала, что кто-нибудь выйдет, чтобы их встретить. Она искала покровительства матриархов, убежища, осознав, что гефес стали для нее потенциальной, очень серьезной угрозой. И все же один из вес'хар ожидал их у ворот на вершине одного из холмов.

Шан впервые увидела настоящего вес'хар во плоти. Раньше она видела их только на фотографии в библиотеке Константина. Только теперь она начала понимать, насколько Арас отличается от своих сородичей.

Подойдя ближе, Шан обнаружила, что встречает их самка в мерцающем пальто цвета опала.

Шан понятия не имела, почему она решила, что это существо — самка. Она стала приглядываться, стараясь различить какие-нибудь детали, говорившие о ее половой принадлежности, но ничего не нашла. И тем не менее суперинтендант была уверена, что перед ней самка вес'хар. А может, все дело в запахе?

— Это — матриарх Ферсани, — объявил Арас.

Ферсани была на голову выше Шан и чем-то напоминала экзотическую валькирию. Волосы у нее были заплетены в косы. Шею покрывала густая полосатая шерсть. Формой ее глаза напоминали цветы ириса — янтарные и полупрозрачные. Быстро меняющие форму зрачки то походили на маленькие крестики, то становились горизонтальной черточкой, потом — вертикальной и вновь принимали форму крестиков. Шан никогда не замечала у Араса ничего подобного. «Интересно, как долго станет она разглядывать меня?» — подумала Шан. Она стояла совершенно спокойно, в ответ разглядывая вес'хар.

Матриарх громко пропела ряд нот. Шан показалось, что тут воедино сплелись две мелодии. И одновременно у нее за спиной запел Арас. Голос его звучал много ниже. Эффект оказался сверхъестественным. Шан была очарована.

— Ферсани Чайл сказала, что хочет, чтобы ты предстала перед всеми матриархами этой области, — перевел Арас.

— Скажи ей, что я постараюсь оправдать подобную честь, — ответила Шан.

Арас перевел ее слова. Раньше Шан никогда не слышала, как Арас говорит на своем родном языке. Лишь изредка он позволял себе вставить странное слово. Прислушиваясь к невероятному, причудливому хитросплетению звуков речи вес'хар, Шан вспомнила, что он всего лишь отверженный чужак для представителей своего рода. Но здесь, на этой планете, она и сама была чужой, а из-за с'наатата она теперь чужая для всех и вся… А двое вес'хар все еще продолжали напевный разговор. Наконец они вроде бы достигли какого-то соглашения.

— Ферсани выделила нам две комнаты в доме Чайяс, — вновь заговорил по-английски Арас. — Нас накормят, позволят нам привести себя в порядок, а потом мы будем ждать аудиенции матриархов.

— Но разве пища вес'хар подойдет мне? Арас погладил плечо Шан.

— Теперь ты можешь есть что угодно. Но не стоит обсуждать это в присутствии Ферсани.

— Она понимает по-английски?

— Нет, однако несколько лет назад она пыталась изучить его. Кто знает, насколько она продвинулась в этом начинании. Не стоит недооценивать матриархов.

В жизни Шан часто бывали моменты, когда у нее возникало ощущение, что должно произойти нечто важное и что она вот-вот станет свидетелем какого-то исторического события. В такие мгновения ей хотелось всего лишь стоять в стороне, наблюдая за тем, что происходит. Точно такое же чувство возникло у нее и в этот раз… Вслед за Арасом она прошла по широкой террасе с колоннами к одному из зданий, которые на Земле, без сомнения, приняли бы за природные образования. Все дверные проемы были слегка перекошены, окна — если, конечно, это были окна — были расположены асимметрично: одно напоминало слезинку, другое — узкий вертикальный разрез, следующее — зубастую пасть. И там были существа. Они останавливались, прерывая свои дневные дела, и с интересом смотрели на Араса и его спутницу. Шан пыталась сделать вид, что не замечает повышенного внимания к своей особе. Все эти инопланетяне чем-то походили на Ферсани и ничуть не напоминали Араса. Когда они миновали террасу, за спиной у них раздалось переливчатое пение: без сомнения, инопланетяне обсуждали своего странного соплеменника и Шан. Большинство из них никогда прежде не видели людей.

Их пристальные взоры ни на секунду не отпускали гостей Ферсани. Но не все рассматривали Шан.

Многие с таким же удивлением пялились на Араса.

Они пристально рассматривали это странное существо, которое не было ни вес'хар, ни человеком, ни животным. Шан с трудом сдерживалась, чтобы не оглянуться. Ей казалось невежливым ответить хозяевам удивительного города столь же пристальным вниманием. Однако иногда она перехватывала взгляд кого-то из наблюдавших, и тогда ей волей-неволей приходилось делать небольшой кивок, точно так же как всякий раз делал это Арас. Однако она так и не поняла, как на это реагировали наблюдающие за ней. Арас так ей толком и не объяснил, как нужно вести себя в окружении вес'хар.

Ф'нар занял всю кальдеру. Амфитеатр улиц-террас пересекали водные потоки, повсюду были кривые лестницы и сверкающая растительность пунцового и золотого цветов.

— Так вот что вы называете достойным строительством, — пробормотала Шан.

— Я пришел с севера. Там мы строим вглубь. Те, что живут здесь, мягче относятся к строительству… Они всего лишь маскируют свои города.

Больше Шан ничего не говорила до тех пор, пока они не достигли здания в конце другого лестничного пролета. «Если на землю спустится туман и камни станут влажными, эти лестницы могут оказаться очень опасными», — подумала про себя Шан.

Вслух она, разумеется, ничего подобного не сказала. Здание, перед которым они теперь оказались, выглядело точно так же, как и остальные. На фоне других построек его архитектуру можно было бы даже назвать банальной. Арас взмахом руки указал на дверь, одновременно приглашая Шан войти. Странно перекошенная дверь открылась при ее приближении.

— Что это за здание? — спросила она.

— Это — дом Чайяс, — ответил Арас. — Ты разочарована?

Если говорить честно, то Шан ожидала чего-то более внушительного, здания, которое подчеркивало бы мощь, говорило о прошлом и нынешнем величии. Войдя, суперинтендант обнаружила, что само здание внутри чем-то напоминает маленький отель: лабиринт связанных между собой помещений, внутренняя отделка которых ничуть не напоминала человеческие жилища. Шан прошла через комнаты, где находились молодые вес'хар и самцы-подростки с непроизносимыми длинными именами. Стоило ей войти, как все находившиеся в комнате откладывали свои дела и смотрели на нее. Нигде она не заметила ни одной двери, которую можно было бы закрыть, чтобы отделить одну комнату от другой.

— Мы что, вошли через черный ход? — с недоумением спросила Шан.

— Нет, — возразил Арас.

— А почему у вас тут нет коридоров?

— В Семенном доме нет ничего подобного. Все комнаты соединены между собой. — Он сделал паузу, остановившись перед проходом, частично закрытым декоративной зеленой тканью. Осторожным движением он отодвинул занавес. — Мы не разделяем вашу потребность в уединении. Это все, что они смогли сделать, чтобы приспособить помещение для вашего комфортного пребывания тут.

За дверным проемом лежала комната, отделанная той же самой декоративной тканью. В комнате имелся альков с полкой примерно на высоте талии Шан. Несколько меньших проемов вели в другие комнаты, которые показались суперинтенданту меньше центральной.

— Кровать, — объяснил Арас, показав на альков. — Там купальные принадлежности. Тут библиотека.

— Библиотека?

— Каждый из нас имеет библиотеку.

— Точно.

— Я пойду и поишу что-нибудь поесть, — сказал Арас и выскользнул из комнаты.

Шан тут же позволила себе расстегнуть верхнюю пуговицу френча. У нее, без сомнения, была высокая температура — с'наатат работал изо всех сил. Суперинтендант ощущала, как все ее тело покрывается мелкими капельками пота. Ее тело перестраивалось, и прежняя одежда едва сходилась на раздавшихся плечах и груди.

Шан ждала Араса, не рискуя самостоятельно покидать комнату. Мысль о том, что она в одиночестве станет блуждать по дому вес'хар, да еще к тому же может наделать массу глупостей, нисколько не прельщала ее.

— Пищу подадут, как только ты сообщишь о том, что испытываешь чувство голода, — объявил Арас, входя.

— Это должно быть каким-то формальным объявлением?

— Нет. Все совершенно неформально. Ты можешь сесть за стол с любым из тех, кто в данный момент принимает пищу, будь то мужчины или дети. Все равно нам придется ждать довольно долго, пока матриархи закончат свои обсуждения.

«У нас не будет ничего общего с этими инопланетянами», — как-то сказала ксенозоолог Луиза Гальвин. Шан подумала, что, наверное, пристыдила бы ее, не зайди все так далеко. Теперь-то она не станет этого делать. Это будет слишком жестоко.

Несколько секунд Шан осматривалась, прежде чем решилась пройтись по комнате. Тут царили странные ароматы, некоторые привычные. Их явно испускали продукты растительного происхождения. Другие — более химические. Однако ее обоняние было еще не столь сильно развито, чтобы она смогла распознать их. Возможно, со временем с'наатат и преобразует должным образом ее чувства. В одной из соседних комнат высокие мужчины-вес'хар крошили овощи и колдовали над кастрюлями. В какой-то миг они оторвались от работы, несколько мгновений смотрели на Шан, а потом разом, как по команде, вновь вернулись к своей работе.

Теперь для Шан стало яснее различие между полами у вес'хар. Женщины были крупнее. Их волосы скорее напоминали клочковатые гривы, а не длинные мягкие косы. И, судя по всему, женщин было немного. В обществе вес'хар преобладали мужчины, хотя все управление сосредоточилось в руках матриархов. Стоило Шан войти в комнату-кухню, как ее немедленно окружила маленькая группа детишек вес'хар. Они, словно зачарованные ее видом, не сводили с нее глаз, обмениваясь музыкальными трелями.

— Мне не нужно будет учить их язык? — поинтересовалась Шан, повернувшись к Арасу, словно ища у него поддержки. Она попыталась как можно ласковее улыбнуться детишкам. Ее тревожило не то, что они — инопланетные существа, а то, что они — детишки. — Я не смогу воспроизвести такие звуки.

— Думаю, ты смогла бы, — возразил Арас. — Однако есть ли в этом смысл?

Арас разогнал детей одним кратким выкриком, а потом подвел Шан к столу. Один за другим мужчины-вес'хар с непринужденной грацией стали ставить на стол тарелки. Вся посуда оказалась изготовлена из того же полупрозрачного цветного стекла, что и дома у Джоша. Но некоторые были к тому же покрыты глазурью невообразимо ярких цветов. Даже ложки, широкие, искривленные, словно раздутые стебли сельдерея, сверкали разноцветным стеклом. Пища здесь по меньшей мере была безопасна. Никаких внутренностей и мясных обрезков непонятного происхождения.

Шан с любопытством скользнула взглядом по чашам с продовольствием, выискивая какое-нибудь знакомое блюдо. Все, что подали, оказалось знакомо ей, хотя порой трудно было узнать изначальные продукты. Например, одна из чаш была наполнена блестящими кусочками чего-то фиолетового.

— Свекла, — пробормотала она. — Как раз то, что я люблю.

— Этот овощ стал у нас довольно популярен, — заметил Арас — Это один из важных продуктов, которые импортирует колония. Получить разрешение на подобный импорт — большая честь.

Шан решила рискнуть нарушить этикет и выгребла ложкой себе в тарелку сверкающие оранжевые кубики, на вид напоминающие губку. Разломив куб вилкой, она откусила кусочек овоща. «Розовая вода, кардамон, соль». Плод был слегка вяжущим, вызывая покалывание в нёбе.

— Ивем, — пояснил Арас. — А это — люрисджи. Раньше я бы предостерег тебя. Людям это есть не рекомендуется. Но теперь…

Шан взяла кусочек другого плода, пожевала. По вкусу он напоминал рахат-лукум, но пах почему-то словно финик.

— Люрисджи, — повторил Арас. — Он растет только тут. Действует словно пиво.

— В самом деле?

— Если съешь несколько кусочков, это сильно отразится на твоем восприятии.

— Отнимутся ноги?

— Вроде того. Хотя, если говорить точнее, я сомневаюсь.

— Тогда почему его подают к столу?

— Этот плод содержит токсин, подобный алкоголю.

— Понятно.

— Но твое новое тело с легкостью нейтрализует его и выведет из организма.

Шан прекратила жевать.

— Значит, теперь я никогда не смогу напиться?

— Да. Но ты же сама говорила, что презираешь пьянство, так что, выходит, это некий приятный бонус.

Арас был прав. В отношении выпивки Шан считала себя настоящей пуританкой. Она сторонилась спиртного даже больше, чем колонисты, но осознание того, что она никогда не сможет ощутить алкогольного похмелья, вновь заставило ее почувствовать собственную ущербность. Больше она не могла напиться, не могла вернуться домой, не могла затащить к себе в постель Адриана Беннетта или любого другого человека… И с этим ей предстояло прожить целую вечность.

Слезы навернулись у нее на глаза. Она попыталась думать о другом.

— Я ничуть не обижусь, если мне позволят самостоятельно обслуживать себя. — Она положила себе на тарелку еще немного ивема.

— Никто не стремится специально обслуживать тебя, — спокойно возразил Арас. — За исключением некоторых отдаленных кланов, вес'хар готовят пищу только для своих сексуальных партнеров или ближайших родственников. Или для тех, кого хотели бы сделать своими сексуальными партнерами.

Он выглядел таким самодовольным, словно и в самом деле удачно пошутил. Шан хотела спросить его, что тут смешного, но в это время подошел один из мужчин — вес'хар и присел рядом с ними.

— Я говорю по-английски, — объявил он. Музыкальные тона и шокирующие золотистые глаза. — Я — Кекул. Вам нравится наша пища? Наверное, она непривычна для вас?

— Очень вкусно, — тихо проговорила она и улыбнулась, пытаясь сделать так, чтобы вес'хар и в самом деле поверил в ее искренность. Потом Шан попробовала кусочек пирога, по форме напоминающего огромную фрикадельку. Странный вкус. Пирог оказался и сладким, и ароматным. В центре стола стояло блюдо с чем-то едким, напоминающим розовую фуксию. — Все очень вкусно.

— Я готовлю лучший паран джай, — просто сказал Кекул. Арас бросил на Шан косой взгляд, словно предупреждая ее, что она ступила на опасную территорию. «Навыки во многом заменяют вес'хар имущество», — еще давным-давно рассказывал он ей.

— Все эти блюда безопасны для вас, — продолжал Кекул. — Тут нет ничего белкового, никаких фрагментов мертвых существ.

— Я знаю, что вы не потребляете в пищу других существ. Большинство людей поступают точно так же, так что я вас отлично понимаю.

Он чуть наклонился вперед, словно переполненный любопытством. Неожиданно она почувствовала его запах… Нет, не почувствовала… Попробовала. Нежный запах сандалового дерева, точно такой же, как тот, что исходил от Араса. Она вдохнула его совершенно непреднамеренно. И тут же ее охватило странное, но приятное чувство.

— А это правда, что вы едите субстанцию, сделанную из слюны насекомых? — осторожно поинтересовался Кекул, словно то, о чем он спрашивал, было позорным извращением. — Вязкое желтое существо.

— Мед? — удивилась она. — Да.

— И яички живых существ?..

Неожиданно Шан осознала, что смущается человеческих обычаев, к которым раньше относилась совершенно равнодушно… А что говорить о молоке, искусственно подверженном ферментации. Интоксиканты, сделанные из дрожжей мочевины. Моллюски, которых ели в сыром виде, когда они еще были живыми. Неудивительно, что вес'хар называли людей гефес.

— Да, — вынуждена была согласиться Шан.

Кекул, широко открыв глаза, уставился на нее. Аромат сандалового дерева, исходивший от него, чуть изменился. В нем появились цитрусовые оттенки.

— Гефес, — только и сказал он. — Как же мы сможем жить с вами бок о бок? Я думаю, этого никогда не случится. — Он встал и отошел назад к своим горшкам и ножам. Несколько мгновений Шан и сказать-то ничего не могла. Арас нервно возился с паран джай.

— Мы тоже иногда говорим то, что думаем, — наконец нарушил тишину Арас. — Я позабыл некоторые привычки своих соплеменников.

— Думаю, дипломатично будет не обратить никакого внимания на случившееся.

— Это моя вина. Я не подготовил тебя к этому должным образом.

— Не рассказал мне о правилах матриархата?

— Да.

— Я потратила половину своей жизни, пытаясь научиться держать рот закрытым… Можно считать это своего рода иронией.

Шан вернулась в свою комнату и стала ждать, когда же собрание матриархов соизволит вызвать ее. Она была именно вызвана, а не приглашена, и матриархов вовсе не интересовали ее взгляды на экономическое будущее Ф'нара.

Насколько жестким может оказаться их прессинг? Она уже прождала достаточно долго. Однако не существовало законников, которые могли заставить ее нервничать, заставить быстрее биться ее сердце. И то, что происходило сейчас, ничуть не отличалось от того, что случалось с Шан ранее. Наконец в дверях появился Арас.

— Они готовы, — объявил он.

Арас провел суперинтенданта по каменным коридорам. В потолке каждые несколько метров были проделаны окна, через которые вниз лился яркий свет. Пылинки танцевали в ярких солнечных лучах. Когда глаза Шан чуть привыкли к контрасту между светом и тенью, она заметила, что от главного коридора, по которому они двигались, влево и вправо отходили другие коридоры. И по-прежнему нигде не было ни одной двери. «Самое ужасное — ожидать, стоя под дверью», — подумала Шан. Да, она в самом деле ненавидела двери.

По мере того как они шли, Шан начала слышать голоса и странные звуки, словно кто-то царапал по фарфору. Не по стеклу, хотя все же скорее всего это было стекло… Вес'хар были поистине мастера-стеклодувы. На мгновение Шан остановилась, взглянула на круглое окно в крыше и едва не взвизгнула, увидев массу вес'хар. Они словно лепестки цветка столпились вокруг окна, заглядывая внутрь.

— Дети, — объяснил Арас. Он взмахнул рукой, и вес'хар тотчас исчезли. — На самом деле я старался не афишировать наш визит… Мне жаль…

Наконец они достигли конца прохода, напоминающего туннель, и вошли восьмиугольный зал со стенами из полированного камня. Потрясающий контраст с проходами, больше напоминающими пчелиные соты, и с большими комнатами, разделенными на четыре части. Если предполагалось, что данное сооружение должно внушать почтение и страх, поскольку является правительственным учреждением, то неведомые архитекторы великолепно справились с этой задачей.

«Вспоминаю что-то подобное, — подумала Шан, — словно раньше я уже бывала тут».

Ей вспомнилось одно сооружение, построенное еще в девятнадцатом веке. Великолепное викторианское строение — здание суда, где обвиняемый содержался в камере до суда, чтобы в конце оказаться в сводчатом зале пугающей красоты. Судья восседал на очень высокой платформе в дальнем конце зала, жюри располагалось на резных скамьях по одну сторону от него, пресса — по другую. А подсудимого — жертву — выводили на арену. Тут сразу было видно, у кого кишка тонка. Но Шан сама никогда не испытывала подобных ощущений, только те, кого она арестовывала. А вот теперь она переживала то же, что и они.

Арас подвел ее к стене открывшегося им зала и вытянул длинный шест из связки, лежавшей в углу. Щелкнув переключателем, вес'хар превратил его в рамку.

— Садись, — приказал Арас, показав Шан, как она должна сделать: присесть и подсунуть рамку сзади, чтобы вес тела пришелся на нее, а не на ноги. Приспособление напомнило ей стул для медитаций, но, судя по всему, у вес'хар колени были иного строения, чем у людей. Шан поерзала, чувствуя себя неловко. Если учесть, что ее ягодицы покоились на планке, берущей на себя большую часть ее веса, то можно было считать, что она сидит. Но она даже представить себе не могла, сколько сможет выдержать, находясь в таком положении. Ее с'наатат не собирался перестраивать ее тело согласно стандартам вес'харской мебели.

Шан огляделась. Больше всего ее волновали неудобства, которые она испытывала. В зале не было никаких столов, никаких поверхностей, за которыми можно работать стоя, хотя она ожидала именно этого. Потом она заметила мужчину-вес'хар, который обратил взор на стены, словно читая какое-то послание. С того места, где она сидела, она не могла видеть, что же именно привлекло внимание вес'хар. Сидя на ребре рамки, трудно было развернуться так, чтобы не упасть или не издать неприятный скрежещущий звук, поворачивая рамку на полированном полу. Тем временем вес'хар из кармана туники достал цилиндр, напоминающий большую авторучку, и вытянул его, сделав приблизительно в пятьдесят сантиметров длиной и сантиметров пятнадцать шириной, а потом свернул его треугольником, сделав еще один «табурет». Присев, он привычным движением подсунул под себя «треугольник». Когда он уселся, с легкостью балансируя на ребре «табурета», из пола поднялась плоская овальная поверхность. Наклонившись под небольшим углом, она застыла на оптимальной высоте, так что теперь вес'хар с легкостью мог использовать ее как рабочий стол.

А потом вес'хар неожиданно переставил свой «стул» и уселся на «стол». Это действо поразило Шан, точно так же как огнестрельное оружие и фотоаппарат поразили дикарей на Земле. Кроме того, это напомнило Шан о том положении, которое человечество занимало теперь в мировой иерархии. Суперинтенданту пришлось опереться рукой о пол, чтобы не упасть и в то же время наблюдать за тем, что будет происходить дальше. Пол никак не отреагировал на ее прикосновение. Арас посмотрел на нее, но ничего не сказал.

Шорох одежд — словно кто-то неторопливо направлялся в зал — донесся из другого коридора. Шан подняла взгляд, ожидая увидеть приближающегося матриарха. Но появившееся создание скорее напоминало суриката или мангуста. Оно оказалось ростом ниже среднего человека, держалось вертикально и двигалось, дергая всем телом так, что одежда из полос ткани драматично колебалась. Подойдя к стене, существо нажало на какую-то невидимую точку и выжидающе встало, пока не появился экран. Потом создание вытащило из одежд еще один сгибающийся «стул» и село, приготовившись читать то, что должно было высветиться на экране. Со стороны казалось, что сидеть на «стуле» этому созданию, так же как Шан, очень неудобно.

Суперинтендант медленно повернулась к Арасу.

— И что дальше?

— Юссисси! — прошептал Арас. — А что ты ожидала?

— Вы позволяете посторонним бродить по вашим общественным учреждениям? — Вся ее вера в мудрость вес'хар рушилась как карточный домик. — Их хоть проверяет служба безопасности?

— Что они могут узнать о нас из того, что исенджи еще не знают? Они поддерживают нейтралитет. Просто любят жить рядом с другими разумными существами.

— Арас, ваши военные и технические достижения должны приносить пользу именно вашей расе. Если когда-нибудь вы близко допустите к себе людей, вам придется быть много более осторожными.

— Ты сможешь объяснить мне значение термина «осторожный» чуть позже, — сказал он, указав на дверной проем напротив них. — Тебя зовут. Я последую за тобой.

Ферсани — а Шан предполагала, что это именно Ферсани, — появилась у входа. Она позвала Шан простым жестом руки, словно распорядитель на автостоянке. Это был жест, подразумевающий повиновение. Независимо оттого, что располагалось за залом, дверной проем, занавешенный желтой и янтарной тканью, казался огромным. Шан сглотнула. Если там будет яркий свет, то она войдет потупив взор. Если перед ней окажутся ряды враждебных лиц, то она сконцентрирует взгляд, переходя от одного к другому. Она это умела. Научилась, многократно выступая свидетелем.

Но вот она переступила через порог и огляделась.

Помещение оказалось чуть меньше кухни, где она недавно пообедала. Девять женщин-вес'хар сидели в зеле. Некоторые у столов, другие — на отдельно стоящих «стульях». Юссисси, напоминающий мангуста, устроился сбоку за пультом с клавиатурой. Суперинтендант почувствовала такое сильное разочарование, что едва не зарыдала.

— Шан Франкленд, я стану переводить для вас, хотя матриарх Сиююас, матриарх Прелит и мартиарх Чайяс говорят по-английски. — Голос мангуста напоминал голосок маленькой пришепетывающей девочки. Неужели они действительно нуждались в живом переводчике? Неужели у них не существовало необходимого компьютерного обеспечения? — Они извиняются за то, что заставили вас так долго ждать в библиотеке. Но у них были другие темы для обсуждения, и они сочли возможным заставить вас подождать.

Это был самый наглядный урок по культуре межвидового общения, который когда-либо получала Шан. Библиотека. Ане зал суда. Все здесь было не тем, чем казалось на первый взгляд. Все привычное могло оказаться обманчивым и опасным.

— В своем обществе вы выполняете определенные функции, — начала Прелит. — В чем они заключаются?

— Какова ваша работа? — перевел юссисси.

— Я — офицер полиции, — объяснила Шан. — Я слежу за выполнением законов моего общества. Моя специализация — предотвращать возможные опасности для окружающей среды.

— Могли ли вы остановить ваших товарищей-гефес, работающих с исенджи?

— Нет. Те технологии, которые они могут предложить людям, будут выглядеть куда убедительнее всего, что я смогу сказать или сделать.

— Выходит, вы не имеете никакой власти.

Шан сделала над собой усилие, стараясь отключить внутренний цензор, редактировавший ее собственные мысли, прежде чем те, обратившись в слова, слетали с ее языка. Требовалось много лет, чтобы научиться этому искусству. А теперь она должна была им пренебречь.

— Нет, — возразила Шан.

— Значит, вы можете оказаться нам в чем-то полезной? — Матриарх Чайяс, без сомнения, увлекалась лингвистикой. Она с гордостью сама задавала вопросы, не пользуясь услугами юссисси. — Почему мы должны позволить вам остаться?

— Я понимаю людей на «Актеоне» намного лучше вас, намного лучше, чем понимает людей Арас. Но я прибыла сюда не для того, чтобы заключать с вами сделку. Я прибыла сюда для того, чтобы вы позволили мне остаться на Безер'едже. Согласно моему правительству, я сейчас нахожусь на службе и буду сотрудничать с вами.

Вес'хар фыркнула. Возможно, она проверила честность Шан.

— От вас не исходит неприятных запахов.

— Спасибо, — осторожно ответила Шан. — Последние дни я не ем падали.

Манеры Араса, хоть и ассимилированные, приготовили Шан к прямоте вес'хар. Если они что-то думали, то говорили об этом и подразумевали именно это. Они любили правду, простую и неприукрашенную, как сырая древесина, к тому же частично покрытая корой.

Какое-то время Чайас внимательно рассматривала Шан.

— Мы не склонны заключать соглашения с гефес, — наконец произнесла она. — Но предположим, мы поступим именно так?

Шан покачала головой.

— И что бы вы попросили взамен?

— Мир? Понимание?

— Если бы у людей не было определенных проблем, они бы так себя не вели. Вы знаете, что я имею в виду. Коммерческая эксплуатация территорий, увеличение населения, обмен технологиями… Так что бесполезно вам желать получить от нас то, что вы хотите. Я бы забыла об этом.

Чайас вдохнула так, словно кто-то в соседней комнате варил кофе, а она желала насладиться его ароматом.

— Быть может, мы хотим, чтобы вас не было рядом.

— Что ж, рассмотрим ситуацию. Вы не любите нас, и меня не будет здесь, чтобы рассказать, какие мы. Есть несколько хороших людей, замечательных, вроде колонистов на Безер'едже. Но есть другие люди, которых вы, вероятно, увидите здесь в обозримом будущем. И они вовсе не похожи на тех людей, которых вы знаете. Бизнес, жажда знаний и экспансия — вот что руководит их поступками… Что еще вы хотите услышать?

— Вы хотели услышать что-то от нас, а не заставлять нас слушать вас, — вновь втянула воздух Чайас. Может, она учуяла с 'на-атат? — Мы можем просто уничтожить корабль, да и вас заодно. Всех вас.

— Да. И на вашем месте я поступила бы точно так же. Прямо сейчас. И быть может, я бы еще отправила сообщение на Землю, предупреждая остальное человечество. Фактически в моей команде есть человек, который именно этим и занят. Естественно, я имею в виду составление послания. Через канал Би-би-си вы сможете передать его всему миру. — Теперь, похоже, Шан привлекла внимание матриархов. И не просто потому, что имела сильный запах и выглядела экзотически. — Но если вы так поступите, то не сможете предотвратить нового появления исенджи. И это не остановит людей, которые, без сомнения, прибудут сюда в будущем. А если люди освоят технологию моментальной связи, то им будет намного легче исследовать и колонизировать новые миры. Они вряд ли откажутся от этого. Так что вам многому придется научиться у меня.

Чайяс посмотрела на Ферсани, а потом на остальных матриархов. Больше не было никакой видимой реакции. Шан едва сумела подавить дрожь. Она-то ожидала, что после такой речи матриархи набросятся на нее. Хотя все было бы именно так. И еще само осознание того, что она именно так и сказала, заставило ее впасть в ступор. Она замерла, сложив руки на груди, в то время как «валькирии» обменивались трелями и пели, переговариваясь между собой.

Наконец Чайяс вновь обратила на нее взор своих глаз-звездочек.

— Мы решили запретить гефес появляться в пространстве вес'хар. Ваша миссия немедленно покинет планету, но вы сможете остаться, если поймете, что теперь служите Вес'еджу.

— Это понятно, — кивнула Шан.

— Под словом «служить» я подразумеваю то, что вы станете выполнять все наши распоряжения, не задавая вопросов. Вы станете работать на нас. У вас будут обязанности, как у любого гражданина Ф'нара. Это ясно? Вы забудете о своем прошлом точно так же, как и мы.

— Благодарю вас, мэм.

Шан едва не сказала гив'нор. Хотя Чайяс, без сомнения, была ею. Матриарх наклонилась вперед, словно для того, чтобы в последний раз хорошенько втянуть воздух.

— Надеюсь, вы понимаете, что поставлено на карту. Испытание. Должно быть, это еще одно из них. Шан едва заметно кивнула.

— С'наатат, — объявила она.

Матриархи внезапно смокли, и сердце Шан упало. Она же почти достигла того, чего хотела. В чем-то она оказалась умнее их.

— Значит, исенджии об этом вам сказали, — заметила Чайяс. «Исенджи? Думай, думай, думай. Не лги. Они тут же об этом узнают».

Шан сконцентрировалась. Возможно, в конце концов Бог и в самом деле существует.

— С'наататне должен попасть к людям. Мой народ может возжелать его и станет злоупотреблять им, даже если поначалу у него будут самые благородные намерения.

Купится ли на это Чайяс? Хотя это ведь чистая правда. Она должна купиться. Склонив голову, словно морской конек, матриарх взирала на суперинтенданта.

— Они больше не твойнарод, — объявила она. — Мы — твой народ.

Глава 29

Дэвид Кристофер Невилл

Родился 12 июля 2375

Умер 11 августа 2375

Причина смерти: острая легочная недостаточность

Шан никогда не умела скорбеть при тяжелой утрате. Скорбь — умение профессиональное, точно так же как психологические приемы для того, чтобы как можно мягче сообщать плохие новости следующему в роду.

Первый раз она попробовала, когда еще была полицейским-стажером. Было ужасно. Она вспомнила недоверчивое лицо жены, которая только что отправила своего мужа на работу на монорельсовую дорогу, не думая о том, что видит его в последний раз. Но с каждым разом сообщать плохие новости становилось все легче и легче. В конце концов она стала вестником плохих новостей — столь же отстраненным, как актер, читающий роль. Не стоило скорбеть вместе с понесшими утрату, потому что истинная скорбь пожирала вашу душу, а гнев породил бы ошибки во время следствия. Отключить все чувства — единственная разумная практика.

Даже если это была вторая смерть за год в ее маленьком мире. Смерть ребенка. Вначале подтвердилось, что люди и вес'харидут по пути конфронтации. Потом начался межличностный конфликт, пусть даже Линдсей так никогда и не поймет его причину.

— Я и сама смогу это сделать, — объявила Шан.

— А я не могу пойти на такой риск, — возразил Арас. — Ты должна была остаться на Вес'едже.

— Я не могу бросить ее вот так, без объяснений. Подожди здесь.

Шан нашла Линдсей в столовой. Командор выглядела ужасно, и тем не менее она работала — проводила инвентаризацию. Не отвлекаясь, она пристально изучала данные на экране, покоящемся у нее на коленях, помечая пером отдельные пункты и ожидая подтверждения базы данных.

— Лин, — позвала Шан. Линдсей оторвала взгляд от экрана. — Да?

— Мне очень жаль.

— Все в порядке. Я пришла в себя. Крис поставила меня на ноги. Я не собираюсь хандрить.

— Если я могу что-то сделать…

— Ты не можешь творить чудеса. Но все равно спасибо.

— А как насчет того, чтобы немного отдохнуть?

— Это — последняя вещь, в которой я сейчас нуждаюсь. На этой неделе мы должны возвратиться на «Фетиду». Забавно, не правда ли? Назад, туда, откуда все началось, словно ничего и не случилось.

Шан задумалась, а стоит ли говорить Линдсей, что она пришла сюда специально, чтобы поговорить с ней. Но сама идея не прельщала ее. Как могла она успокоить Линдсей после того, как ничего не предприняла, позволив случиться худшему? Шан не могла понять, правильно или неправильно она поступает, но чувствовала, что скорее всего не сможет справиться с ответственностью, возложенной на нее.

«Вы никогда не должны скорбеть вместе с понесшими утрату. Иначе потом вы не сможете использовать никого из них», — имел обыкновение повторять ее старый сержант. Еще в СиДиЗОке она приняла решение относиться к смерти как истинный чиновник, находясь на безопасном расстоянии от скорбящих и их эмоций. Точно так же она собиралась вести себя и в дальнейшем.

— Лин, я решила остаться.

— И когда же ты собираешься вернуться?

— Я остаюсь навсегда.

Лин казалась равнодушной. Точно так же она выглядела, когда Хагель сообщила ей о несчастье.

— Не могу сказать, что в чем-то обвиняю вас. Окурт настоятельно советовал мне поговорить с тобой.

— И если бы этого не случилось, у тебя было бы одной проблемой меньше. Я теперь работаю на правительство вес'хар.

— Что?

— Не спрашивай почему, и если тебя спросят, скажи, что не видела меня.

Шан объяснила, что она могла потерять кого-то, кого считала близким другом, в силу сложившихся обстоятельств, а посему решила, что будет лучше уйти прямо сейчас.

Неожиданно Лин посмотрела ей прямо в глаза.

— Я хочу, чтобы Дэвид был похоронен здесь. Ты знаешь Джоша лучше всех. Спросишь у него?

— Конечно. — «Лицемерка, лицемерка, лицемерка». — Уверена, проблем не будет.

— Шан, я говорю о похоронах, а не об укутывании в скальный бархат.

— Я обещаю.

Шан хотелось спросить почему. Но на самом деле ответ Лин значения не имел. Она побрела по коридору назад, к своей каюте, и открыла свой шкафчик. Она вытащила пиджак от формы, встряхнула пылинку с плеча и расстегнула темно-синий саквояж. Когда она сдвинула его с места, что-то внутри зашуршало.

Семена. Конечно. Шан открыла запечатанный пакет семян томатов, которые контрабандой собиралась привезти на Землю. Нет. Ей так никогда и не суждено будет вырастить их. Еще одна ниточка, связывавшая ее с миром, который ей придется оставить. Однако теперь она сможет воплотить в жизнь хотя бы часть своих грез, даже если никогда не сможет пойти на попятный.

Ей вновь пришлось сделать усилие, чтобы оставаться отстраненной. Сейчас у нее появилась работа, достойная СиДиЗОка, и она станет выполнять ее. Даже если СиДиЗОк больше не существовал на Земле, он остался здесь, в ней.

Шан собрала семена, прикидывая, где бы она могла привить их. И тут, перебирая семена, она впервые почувствовала, что ее застали врасплох. А виной тому были ее собственные руки.

Суперинтендант могла поклясться, что ногти у нее на руках начали превращаться в когти.

Арас гордился своими навыками в работе со стеклом. Стекло необходимо, и не существовало никакой причины для того, чтобы не делать его хорошо. Все свое искусство Арас вложил в надгробный камень Дэвида Невилла. Он украсил памятник фрагментами розового и золотого стекла, использовав лучшие куски для мозаики. Джош сказал, что цветы были подобраны соответствующе.

Обычно мастерские были полны колонистов, что-то ремонтирующих и переделывающих, но в этот раз все тихо и дипломатично покинули помещения, оставив Араса наедине с его задачей. Вес'хар был доволен этим. Независимо от количества смертей, которые пришлось повидать ему, он так и не научился равнодушно относиться к тяжелым утратам. Он просто стал большим специалистом в этой области, знал, когда боль достигнет пика и через какое время угаснет.

Но в этот раз все получилось по-другому. Внутри него зародилось иное чувство. Он долго крутил в руках резец, пытаясь мысленно сформулировать мысль.

Вновь это была его вина.

Теперь он оценивал себя с точки зрения гефес — людей, которые не стали бы отказываться от использования с'наатат, лишь бы младенец остался жив. Он ведь сделал то, что сделали бы они. В определенный момент он по собственному желанию бросил вызов естественному порядку вещей. А Шан не сделала этого. И Арас очень хотел знать почему.

Он закончил панно только с первыми утренними лучами, а потом отнес надгробный камень на край периметра Константина, где Джош уже выкопал глубокую яму, оставив выемку для надгробного камня. Все точно как он запланировал. Атеперь Арас стоял позади и скорее созерцал свое творение, а не восхищался им. В ясные дни лучи солнца просеивались бы сквозь надгробную плиту, как через панно в церкви, и отбрасывали бы разноцветные солнечные зайчики на могилу. Настоящие цветы были лишь жалкой заменой этого светового представления.

Потом, присев на корточки, Арас задался вопросом, сколько непоколебимых аксиом его веры разрушится в последующие годы. Он даже не был уверен в том, кто он теперь.

— Прекрасно, — оценила его работу Шан.

Она следовала за ним. А может, она уже достаточно хорошо его изучила, чтобы знать, куда он пойдет и чем станет заниматься в эти дни. Так или иначе, Арас был доволен, что Шан рядом. Суперинтендант встала на колени рядом с ним, и Арас автоматически начал гладить ее по плечу, словно приветствуя своего брата по дому.

— Я хотел, чтобы все было закончено до того, как прибудет командор Невилл, — заметил он. — Все это в любом случае очень печально.

— Все хорошо. В любом случае, Арас, ты — хороший человек. — Шан выглядела отстраненно. Не могло быть так, чтобы от Араса не исходило какого-то запаха. — Получилось здорово.

— Скажи, Шан, неужели Джош прав? Неужели существует жизнь после смерти?

— Рациональная моя часть говорит «нет», несмотря на доводы квантовой физики. А другая часть?.. — Шан огляделась, словно ища ответа. — Я не хочу жить загробной жизнью. Есть некоторые люди, с которыми я бы не хотела встретиться вновь.

— Но почти все человеческие культуры имеют свою историю о жизни после смерти.

— Но ты не разделяешь эти мысли. И исенджи не разделяют.

— Я никогда не встречался с представителями другой культуры, которые разделяли бы ту же самую точку зрения.

— Почти каждое чудо имеет мирское объяснение. Ваш Город Жемчуга фактически дерьмо насекомых. Создание, дарующее вечную жизнь, — паразит. Пузыри в шампанском — результат воздействия дрожжей. Даже тот замечательный запах, который исходит от земли после дождя, — всего лишь бактерии actinomycetes. Так устроена Вселенная. И ты можешь смотреть на удивительное чудо или зреть грубую суть. Поверь, я хочу любоваться чудесами. И я не хочу стать одним из них, когда все закончится.

— Тебя гнетет мысль о смерти Дэвида Невилла? Шан покачала головой.

— Хотелось бы. Думаю, что больше я была опечалена смертью того безери, потому что она оказалась совершенно бессмысленной.

— Почему ты не попыталась спасти ребенка, точно так же как я спас тебя?

— В последнее время я только и думаю о том, что могла бы сделать и чего не сделала.

— С печалью сознаю, что тебе приходится принимать много больше решений, чем мне.

— Неправильная формулировка, — возразила Шан. — Я не знала Дэвида. Реальным испытанием стало бы принятие решение в том случае, если бы умирал кто-то, кто мне хорошо знаком, например, ты. Если ты ругаешь себя за то, что нарушил правила и инфицировал меня, сделай свой ход. Вот она — я.

Арас бросил последний критический взгляд на могилу, определяя, какого уровня совершенства он достиг. Ушел еще один человек. Их были сотни за эти годы. И сотни вес'хар тоже ушли. Но никогда раньше он не испытывал ничего подобного. И тогда он задался вопросом: были ли это влиянием той части Шан, которая оказалась в нем, или это просто результат воздействия времени и событий.

Он хотел думать о них как о нечто большем, чем элементе круговорота веществ в природе.

На этот раз он хотел, чтобы Шан Франкленд оказалась неправа.

Изменения стали происходить быстрее. Утром Шан получила еще одно доказательство этому. Проснувшись в безопасности в Константине, она смогла позволить себе нежиться только три секунды. Ее первой сознательной мыслью стало: какие изменения в этот раз произвел с'наатат с ее телом.

Теперь она думала о нем как о живом существе. Она никогда не рассматривала его как сообщество бактерий или вирусов с общим названием «Болезнь». Тут не было ничего личного. Все строго, по-деловому. Причина и эффект, спрос и предложение. К тому же она не чувствовала себя больной и знала, что не существует никакого лекарственного средства on с'наатат, он целую вечность будет улучшать ее организм, оттачивая его до совершенства.

С'наатат переделывал ее под себя. Ее жизнь означала и его жизнь. Мысль об этом навевала горькие раздумья. Выходило так, что разум Шан — всего лишь придаток к сырьевому ресурсу, который будет сохранен, но не использован.

Шан вымыла лицо теплой водой, яростно растирая руками кожу, а потом принялась чистить зубы. Запищала шеба на комоде.

— Эдди, не мог бы ты подождать несколько секунд? Казалось, голос Эдди изменился, он перестал частить, звучал почти незнакомо.

— Где вы были?

— На луне, — ответила Шан. — Говорю вполне серьезно. Меня вызывали в Ф'нару. Я хотела остаться, а правящие матриархи любят беседовать с беженцами.

— Ого!

— Так чем я могу быть тебе полезна?

— Так теперь вы расцениваете свой статус? Вы считаете себя беженкой?

— Я не собираюсь возвращаться, только и всего. Что-нибудь еще тебя беспокоит?

— Не думаю, что вы полезли в бутылку из-за разночтений дела Парек. Вот и все.

Шан сплюнула пену в раковину и ополоснула рот.

— Продолжай.

— Вы не станете возражать, если я попытаюсь выяснить, какие вам были даны инструкции на подсознательном брифинге?

— Ты и так уже все знаешь. Я должна была удостовериться, что генный банк находится в безопасности и может быть доступен нашим потомкам.

— И все же: кто вам платит?

— То есть?

— Кто собирается заплатить вам за биотехнологии вес'хар? Я могу поверить, что это какая-то корпорация, хотя вы стали бы для них чертовски удачной находкой. Так что, я думаю, вы работаете на правительство.

Потрясенная Шан молчала. Она была ошеломлена даже не тем фактом, что Эдди догадался, что она каким-то образом связана с технологиями вес'хар, а тем, что он решил, что она собирается торговать ими. Не было никакого смысла говорить с ним, проводя аналогии с операцией «Зеленая ярость». Он просто не понял ее. Она должна была сразу раскусить это.

— Что, черт побери, заставило тебя так подумать? — наконец выдавила Шан.

— В Араса попал снаряд, а он встал как ни в чем не бывало. Вы быстро излечились, хотя находились при смерти. Я поговорил с министром исенджио Мджате. Я могу сложить два и два, вы же знаете.

«Дерьмо! Полное дерьмо!» Кроме того, Эдди был во временном лагере, а она — здесь. Они не смогут захватить ни ее, ни Араса. Даже если попробуют… Шан надеялась, что у них ничего не выйдет.

Рано или поздно все тайное становится явным. И чем дольше оно остается тайным, тем больше вызывает подозрений.

— Думаю, Эдди, ты неправильно сложил два и два.

— А я так надеялся, что я прав. Ведь дела обстоят именно так, как я сказал, а, Шан?

— Ты даже понятия не имеешь, в чем тут дело. Знаю, как это выглядит со стороны, но ты и в самом деле не понимаешь, что тут происходит.

— Прямой ответ помог бы разобраться. На чьей вы стороне?

— Ты знаешь, какой потенциал будет имеет эта история?

— Тогда, выходит, я прав.

— Так вот: я не собираюсь ничего продавать. Ни за какую цену. Я знаю, что ты не поверишь моим словам, но по крайней мере прекратишь копать в эту сторону.

Связь оборвалась. Он перестанет копать. Она сказала журналисту то, что говорить вовсе не следовало.

Но это было все же лучше, чем сообщить ему правду.

Tayberries доходили до груди, разросшиеся по краям полей небольшими кучками, словно пунктирная линия, проведенная по периметру. Шан взяла секатор и начала срезать длинные стрелки, а потом, крепко придерживая кончиками пальцев, аккуратно отбрасывала их на тачку, стоявшую рядом. Это многократно повторяющееся действо успокаивало.

Каждый раз, когда она находила ягоду, пропущенную при сборе урожая, она съедала ее. Ягода лопалась во рту, сладкая и бархатистая… Шан и вообразить себе не могла более приятного времяпрепровождения. Она была полностью очарована ритмом этого действа. Когда подошла Кристина Хагель, Шан даже не услышала ее шагов.

— Укрепляете организм? — поинтересовалась Хагель.

— Скорее прочищаю мозги.

— Для такой работы вам необходимы перчатки. Посмотрите, в каком вы состоянии.

Шан опустила взгляд на свои руки и внимательно осмотрела их. Вдоль правого предплечья вниз протянулась глубокая царапина, повсюду были следы уколов с навернувшимися капельками крови. Это были те самые царапины, которые всегда получаешь, возясь с колючими кустами, и которые в один прекрасный момент перестаешь замечать, если погода достаточно прохладная. Шан вздохнула и потерла руку.

— Я должна обработать царапины, — заявила Хагель. Шан закатала вниз рукава. Значит, Эдди поговорил с Хагель.

Она что-то знала. Проверить факты — несомненно, сама идея исходила от Хагель. Или, возможно, Шан уже и выглядела не как человек, только сама не замечала этого.

Но даже если Хагель что-то знает, это не конец света. Прежде всего, чтобы получить какие-то результаты, они должны были сделать анализы.

— Нет, — коротко обрезала Шан и продолжала возиться с кустами. — Это ерунда. Тем не менее вы же искали меня не из-за этого?

Хагель пожала плечами.

— Вы не собираетесь возвращаться вместе с нами.

— Мне здесь понравилось.

— Я никогда не интересовалась, какие цели вы преследуете, участвуя в этой миссии, но о вас ходят самые чудовищные слухи.

Шан инстинктивно отступила, подняла секатор, установив его как барьер между собой и Хагель. Могли ли они возродить паразита, взяв капельки крови со стеблей кустарника? Если так, то она сожжет кусты. Она не могла рисковать.

— Крис, я никогда не думала, что вы станете собирать сплетни.

— Вы понимаете, о чем я говорю?

— Вы пытаетесь пересказать мне статью из бульварной газетенки Эдди, что-то там о бессмертных инопланетянах? Я слышала об этом. — Сказав это, Шан почувствовала себя не в своей тарелке. Несправедливо было дискредитировать Эдди. Он всего лишь делал свою работу, и делал ее хорошо. — И если вы решите, что это правда, вы станете одной из тех, кто придет к инопланетянам и попросит выдать несколько субъектов для вивисекции?

— Разве я нуждаюсь в этом? Разве нет источников ближе к дому?

Шан отступила еще дальше. Она приготовилась в случае необходимости использовать секатор как оружие. К тому же теперь она могла бегать по пересеченной местности много быстрее любого человека — разношерстное собрание генов Араса делало свое дело.

— Если даже нечто подобное существует, вам никогда не добраться до этого, — объявила Шан, направляясь назад к поселению.

— Что за игру вы ведете? — крикнула Хагель ей вдогонку. А потом быстрым шагом направилась вслед за Шан. — Вы ведь окончили технический колледж? Кто оплатил ваше обучение? Американцы? Синдикаты?

Шан заметила, что Хагель пошла быстрее.

— Вы не знаете меня, Крис. Вы не можете судить.

— Вы несете в себе это. Вы — настоящий клад и знаете это. Шан остановилась и обернулась. Даже не сознавая, что она делает, она сняла секатор с пояса и нацелила острие в грудь Хагель. Потом обе они замерли в ужасе и удивлении, которые казались взаимными.

— Вы оставите меня в покое, — приказала Шан. — Я не вернусь. Я не стану заключать никаких сделок. Я не буду раздавать образцы. А теперь убирайтесь.

Какое-то время Хагель внимательно смотрела на Шан.

— Вы понимаете, что вы носите в себе.

— В лучшем случае что-то вроде чумы.

— И вы собираетесь упустить шанс дать человечеству новый толчок в развитии?

— Пожалуйста, Крис, не надо. Не заставляйте меня ранить вас. Я никого не обманываю… Вам лучше уйти.

Хагель мгновение поколебалась, потом повернулась и быстро пошла прочь, то и дело спотыкаясь. Шан опустила свое оружие. В другой раз она не станет колебаться. С'наатат тут же отрегулировал количество адреналина в крови. А может, в эти дни она стала бы чувствовать себя поспокойнее, заколов кого-нибудь.

По крайней мере теперь все открылось, и единственное, что ей оставалось, так это поддерживать контакт со своими людьми и постараться сделать так, чтобы миссия как можно быстрее покинула планету. У нее еще осталась последняя нераскрытая карта — сведения о том, где можно найти паразита, обосновавшегося в ее теле, и эту карту она должна была сохранить вне зависимости от цены, которую придется заплатить.

Она никогда не считала себя принципиальной. Но в последнее время ее сны слишком часто были нарушены мыслями о тех правилах, которые она нарушила и продолжала нарушать. По большей части она обвиняла во всем постэффект подсознательного брифинга, но время от времени она задавалась вопросом, а не было ли это результатом того, что она и ранее слишком часто нарушала правила.

То ли способность порою заходить слишком далеко, то ли неспособность остановиться на краю бездны… но Шан оказалась в неприятном положении. А ведь она могла походить на остальных. Могла делать все правильно, потому что ей лично это было целесообразно. А то, что произошло… Это можно было бы назвать коррупцией души. Реальное зло было не в том, что Шан как хотела крутила законами, чтобы удовлетворить правосудие. Зло всегда действовало, исходя из мелкой личной целесообразности, теряя из виду общую большую картину так часто, что порой пути назад просто не оставалось.

«Пиралт, — подумала Шан. — Она отлично знала меня и великолепно понимала, что делает».

Шан вновь опустила взгляд на свои руки. Ее ногти уже, без сомнения, стали когтями. Пока перемена была не столь заметна, но тем не менее… А сами руки… Они были красными от сока и от капелек ее собственной крови.

Суперинтендант знала, что со временем смоет все это…

Глава 30

Они процветали — те, кто поутру сжигал письма, которые писал ночью.

Адмирал Рональд А. Хопвуд, СВ. «Законы военно-морского флота»

Эдди представил себе, как выстрелила антенна, установленная на крыше здания, и не стало ни исенджи, ни их строений. Только ржаво-красное море. От этого мурашки поползли у него по коже…

— Ничего себе, — пробормотал Бекен. Вебстер тем временем подстроил самодельный экран, по которому члены экспедиции могли наблюдать живые новости с Земли — любезность «Актеона». Сейчас морские пехотинцы и ученые, невзирая на ранги и различия, сгрудились у экрана.

— Они вообще вышли из главной лиги. Боже мой! А ведь они возглавляли ее, когда мы улетали.

Спорт. Футбол.

Неприятные новости о растущей напряженности между странами Тихоокеанского побережья и китайскими штатами заставили всех разом замолчать, но вскоре все опять ожили. Даже ученые, которых Эдди считал более серьезными, казалось, больше интересовались тем, кто же займет пост премьер-министра Европы, а не текущими делами. От этого Эдди чувствовал не просто разочарование, он был оскорблен в лучших чувствах.

Футбол, футбол, футбол. Хорошо хоть он не изменился на этой Земле, которая теперь стала им чужой.

— А мы можем вести интерактивный диалог? — поинтересовался Чампсиаукс. — Вон там иконка в углу экрана. Я хотел бы, например, узнать, сколько денег накапало мне за эти годы.

Его замечание встретили дружным смехом. Как только новизна мгновенного контакта с Землей чуть приелась, все тут же пожелали напомнить своим работодателям, что они до сих пор живы, и стали интересоваться своими банковскими активами.

За семьдесят пять лет накапали немалые проценты. И это несмотря на зарплату. Теперь все они были достаточно богаты, однако эйфория, вызванная проверкой банковских счетов, постепенно проходила. Эдди отметил, что он не имел никаких существенных поступлений на свой счет с 2299 года. Это потому, объяснили ему в отделе кадров Би-би-си, что он долгое время находился «не у дел». И что самое главное, профсоюз признал правомочность данного решения.

Нет, некоторые вещи никогда не менялись.

Точно так же, как и Шан Франкленд…

Эдди открыл свой экран, чтобы проверить текущее сообщение. Это было совсем не то, чего он ожидал.

От Службы информационной поддержки канала Би-би-си Эдди Мичаллату. Мы выполнили вашу просьбу, хотя и без удовольствия. Присылаем список всех активов Франкленд. (Информация полностью конфиденциальна, если у вас ее обнаружат, вы вляпаетесь в большую кучу дерьма.) Тут заработок, ее текущий счет и деньги на пенсионном счету. Сберегательного счета у нее нет. Мы можем еще что-нибудь для вас сделать?

А ведь Эдди был уверен. Все казалось ему столь очевидным. Но он ошибся. Он подошел с обычными нормами к женщине, которая сама по себе была неординарной, и игнорировал очевидное — Шан Франкленд забот ило больше, что она думала о себе, чем заработок или попытки покрасоваться перед другими.

«Выходит, мне нужно перед ней извиниться, — подумал Эдди. — Я в долгу перед ней». И еще он очень жалел о том разговоре с Крис Хагель. Но, с другой стороны, то, до чего он докопался, нельзя было стереть словно Мджат.

Месеви подсела к нему.

— Выглядишь несчастным. Тебя что, никто не ждет дома? Эдди криво усмехнулся с профессиональным добродушием.

— Я останусь на «Актеоне». Не упущу шанс, ведь я единственный журналист в этом регионе.

— Я тоже единственный специалист в своей области в этой части Вселенной.

— Но на «Актеоне» ботанику делать нечего.

— Нет, я думаю не об «Актеоне», а о Константине. Я обнаружила здесь много интересного и, думаю, могла бы даже остаться жить тут. Я остаюсь.

Эдди было жаль, что он не мог с такой же легкостью скользнуть в архаичный, идеальный мир. Ему нравилось в колонии. Но жизнь Константина лежала вдали от людских дел и забот. Фактически он ожидал, когда колонисты перестанут месить грязь в прямом и переносном смыслах, «приберутся» и стартуют в новую жизнь.

— Разве для того чтобы остаться, тебе не нужно разрешение вес'хар?

Месеви выглядела расстроенной.

— Нет. Я поговорила с Джошем Гарродом.

Эдди знал, что ботаник — женщина отчасти религиозная, но не подозревал, что это зашло так далеко. А почему бы и нет? Тут у нее была настоящая работа, к которой не имели никакого отношения толстосумы сельского хозяйства. Она будет жить среди добрых людей, которые станут ценить ее и заботиться о ней. Нет, это определенно имело смысл.

— Я рад, — вздохнул Эдди. — Надеюсь, ты тут будешь счастлива.

Он сказал это так, словно согласился с тем, что в «эмиграции» Шан таилось отчаяние, согласился с тем, что она пошла на это неохотно, а не исполняя часть тайного плана. А ведь Райат считал, что Шан получает удовольствие, занимаясь интригами и политикой. Но Эдди теперь понял, что Шан всего лишь одинокая женщина, которая старается поступить правильно.

Он мог так никогда и не узнать, почему Шан хочет, чтобы все во Вселенной делалось так, как надо. Да его это особо и не интересовало. Единственное, чего он хотел, так это чтобы Шан и в самом деле оказалась героем.

Все нуждались в героях. И Эдди в том числе.

Глава 31

Если бы всем нам предложили бессмертие, то кто бы из нас не принял этот печальный дар.

Жан Жак Руссо

Ночь четвертого ноября, по словам Джоша, ничем не отличалась от остальных ночей. Шан лежала в кровати в запасной комнате Джоша, прислушиваясь к рыданиям своей ближайшей коллеги.

Линдсей вызывала ее раз десять за день, желая поговорить, но Шан так и не отозвалась. Проклятый Эдди Мичаллат и его длинный язык. И дело не в том, что он попытался перехитрить и обмануть ее. Он подкинул Линдсей идею, что, если бы повернуть время вспять, был бы шанс спасти ее сына.

Рыдания Линдсей звучали приглушенно. Но Шан отлично все слышала, и не важно, виной тому с'наатат или нет. Если она слышала ее рыдания, находясь на верхнем уровне палат Константина, то во временном лагере все слышали эти рыдания и подавно.

— Ты, сука, не сможешь вечно прятаться от меня.

В этот раз Шан отлично расслышала слова Линдсей. Ни один порыв ветра не заглушал ее слов.

— Слишком много…

Остальное Шан не разобрала. Прикинув, она решила, что Линдсей скорее всего находится возле первой группы крыш-пузырей, с южной стороны, почти у нее над головой… Но вот голос Линдсей стих. Почти час она хранила молчание.

А следующие полчаса — наверное, самые долгие полчаса в жизни Шан — суперинтендант слушала ее захлебывающиеся рыдания. Легко быть жестким со злом. Гораздо труднее перенести чужую боль, особенно если это боль друга.

В конце концов, слишком много всего легло на плечи Шан. Глупо, это ничему не поможет, но Шан все-таки решила, что нужно выйти и встретиться с Линдсей лицом к лицу. Набросив шинель, Шан выскользнула из дома Джоша и по лабиринтам коридоров стала пробираться к поверхности. В одном из коридоров она почувствовала легкую вибрацию защитного щита. Впервые подобное случилось с ней в подземной деревне. Прежде щит никогда не реагировал на нее. Да и сейчас он не остановил ее, просто проверил, а не исенджи ли она.

Наверху гулял приятный ночной ветерок. Несколько мгновений Шан разглядывала Линдсей, прежде чем та заметила ее. Командор стояла на коленях в траве, и плечи ее сотрясались от рыданий.

— Что я могу тебе сказать? — обратилась к ней Шан. — «Извини»? Так должно было случиться.

Линдсей прекратила рыдать и поднялась.

— Должно?.. — Голос ее звучал хрипло, ломался. — Я только хочу знать: это правда?

— Воображаю, что Эдди наплел тебе.

— Эдди ничего не говорил. Крис сказала, что в твоем распоряжении была одна из биотехнологий вес'хар, которая могла бы спасти Дэвида. Я только хочу знать: это правда? Я хочу знать, кто нанес мне удар в спину: одна из частных компаний или правительство. А может, все дело в пресловутом подсознательном брифинге?

Все оказалось хуже, чем подозревала Шан. «Это работа, никаких чувств, — напомнила она себе. — У меня нет выбора».

— Лин, я не сделала ничего предосудительного. Я инфицирована, и эта инфекция позволяет мне выжить после сильных травм и отравлений. Я понятия не имею, остался бы жив Дэвид или нет. — Ложь, ложь, ложь. — Но инфицируй я его — и в Константине вспыхнул бы бунт…

— Я отлично поняла, о чем говорили Крис и Эдди. Эта инфекция позволила тебе остаться в живых.

— Если бы существовала возможность спасти твоего ребенка, я непременно ею воспользовалась бы.

Линдсей выпрямилась и с решительным видом направилась к Шан.

— Сука! — закричала она. — Набожная, упрямая корова! Выходит, я для тебя всегда была пустым местом!

— Ничего подобного. Все дело в личной ответственности. Без сомнения, Шан была в безопасности. Она видела, что Линдсей не вооружена. Все, что могла сделать командор, так это накричать на нее. Но вреда от этого никакого.

Да и слушать Линдсей больше не имело никакого смысла. Шан повернулась и направилась назад, твердя про себя то, что обычно говорила себе, когда только пришла в полицию. Неприличная брань. Ни на кого лично не направленная. Эти слова не могли кому-то повредить. Нанести вред могли только оружие или кулаки.

Рыдания и проклятия Линдсей стали тише. Шан вернулась в свою комнату в доме Джоша и закрыла дверь.

С'наатат хорошо излечивал физические повреждения, но не мог ничего поделать с ранами сердечными.

На следующее утро звонок на шебу Шан был лишь один, но звонивший перешел в ждущий режим, ожидая, когда она откликнется. А суперинтендант тем временем искупалась в маленьком бассейне и потом привела себя в порядок, стараясь не упустить ни одной мелочи. Никаких особых изменений заметно не было, однако Шан стала шире в плечах. Да и лицо ее едва заметно изменилось, и теперь создавалось впечатление, словно Шан постоянно пытается Сосредоточиться на чем-то важном, но всякие мелочи типа мигрени отвлекают ее. До тех пор, пока она не станет напоминать вес'хар, она справится.

Наконец, решившись, она обратилась к компьютеру:

— Что еще, Эдди? Чего тебе надо?

— Не был уверен, что вы ответите мне.

— Если ты позвонил, чтоСы в чем-то обвинить меня…

— Ни в коем случае.

— Хорошо.

— Мне жаль, что все получилось именно так, Шан. Я поступил неправильно.

— Я говорила тебе об этом.

— Но порою все ошибаются. Я же не использую людей, я лишь говорю им правду.

— А я — нет.

— Если бы я мог все изменить, я бы сделал это. Вы понятия не имеете, насколько мне жаль.

— Это ты, Эдди, рассказал обо всем Лин?

— Нет. У меня кишка тонка. Вероятно, Крис Хагель сказала ей, что смогла бы создать устойчивый вид, убрав некоторые побочные воздействия с'наатат. Например, отрегулировав продолжительность жизни.

— Ты серьезно думаешь, что, получив образец, какая-нибудь фармакологическая фирма, занимающаяся биотехнологиями, стала бы изменять паразита, который моментально прекращает кровотечение, или стала бы вырабатывать антитела, чтобы его уничтожить? Если ты так думаешь, то ты ничего не знаешь о корпорациях. Я — офицер СиДиЗОка. Даже не спрашивай меня, что я повидала.

— Я знаю. Можете мне подробно не объяснять.

— Нет. Ты не знаешь. Клонирование человека запрещено, но всем на эти запреты плевать. Этими генами разрушения все еще торгуют, несмотря на всемирный запрет. Если это возможно сделать, это будет сделано. И один Бог знает, что их может остановить.

— Шан, я видел след Юмеха. Это — без с'наатата. Думаю, что я смог бы посчитать…

Он вновь говорил как прежний Эдди. Однако почему он завел этот разговор?

— И чего ты теперь хочешь? Интервью?

Какое-то время было слышно лишь тяжелое дыхание Эдди.

— Я позвонил сказать, что Ларошфуко[42] был прав.

И связь оборвалась. Шеба защебетала, принимая повторный вызов.

Шан понятия не имела, кто такой Ларошфуко, но занесла это имя в память, чтобы потом навести справки.

В течение ближайших двадцати четырех часов команда «Фетиды» должна была отправиться домой, по крайней мере перебраться на земной космический корабль. Еще оставалось вдоволь времени, чтобы разобраться с мотивами, которые двигали Эдди.

Шан настроила шебу таким образом, чтобы она фиксировала все сообщения, уходящие с «Актеона», чтобы узнать, что Эдди собирался рассказать миру о ней или о паразите. В распоряжении Эдди были только мифы. Но мифы становятся очень правдоподобными, попади они в умелые руки.

Время от времени Шан заглядывала в шебу. Про себя она отметила, что этот день Эдди посвятил алуату, тому, как на все сто процентов, без отходов, использовать урожай сои и мастерству умельцев Константина. Ни слова о Шан.

Он не использовал ее интервью, касающееся событий, участники которых давно канули в Лету. Даже в радиоинтервью с исенджи с'наатат был помянут лишь косвенно. «История войны, разыгравшейся на этой планете, ныне обросла многими легендами, пропитана пропагандой и дезинформацией, впрочем, как и история любой войны, происходившей на Земле», — звучал голос Эдди за кадром. Внешне выглядело так, словно он старался преуменьшить значение с'наатата, а то и вовсе обойти скользкую тему. Но какой материал он убрал из своих репортажей?

Щелкнув шебой, Шан набрала «Ларошфуко». Плазменный экран, словно мыльный пузырь, натянутый между едва различимыми нитями, высветил длинную биографию и список работ.

Французский классик XVII века, известный своими эпиграммами, где в резкой форме в краткой манере излагал парадоксальную правду. В первую очередь в любом человеческом поступке Ларошфуко видел проявления эгоизма, лицемерия и слабости.

И не надо было тыкать ей в нос этого мертвого французского интеллектуала, чтобы научить ее этому. Она и сама все умела. Но только начав просматривать отобранные компьютером цитаты, Шан начала понимать, насколько плохо знала она Эдди Мичаллата. Еще она припомнила, что как-то сказала ему, что их работа в чем-то похожа.

Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей (Из Ларошфуко).

Шан свернула экран и застыла, прижав руку ко рту, крепко закрыв глаза.

— Мичаллат, я должна извиниться перед тобой, — громко объявила она.

Глава 32

Кому: Суперинтенданту Шан Франкленд

От кого: От руководства судна «Актеон» от имени Федерального Европейского союза

Вам необходимо прибыть на борт, чтобы сопровождать домой команду «Фетиды». Согласно распоряжениям с Земли, вы должны находиться в карантине и пройти медицинское освидетельствование. Если вы не выполните данное распоряжение в течение двадцати четырех часов, мы вынуждены будем действовать в соответствии с инструкциями, объявив зону биологически опасной. Персоналу отдано распоряжение при встрече задержать вас.

Сейчас Временный город совершенно не соответствовал своему названию. Прибывали и отбывали транспорты, боевые корабли патрулировали огромные территории, словно стаи скального бархата в поисках брошенного трупа.

Арас подавил свое природное отвращение к искусственным объектам, не вписывающимся в природный ландшафт. Необходимо было создать надежное укрепление. Однако одинокий вес'хар сильно сожалел, что оно выглядит столь уродливо. Прибыв в командный центр, он обнаружил, что не только Местин, но и ее дочь Невиан руководит операцией.

А ведь Арас до сих пор считал Невиан исанкет — маленькой девочкой, будущим матриархом. Ее мрачное выражение лица подсказало Арасу, что все иначе. А встретившись взглядом с Местин, он прочел невысказанный вопрос.

— Она должна хорошенько ознакомиться со своими будущими обязанностями, и сейчас самое подходящее время для этого, — объяснила Местин и оставила дочь, просматривавшую трехмерные планы. Чтобы не запутаться, та водила рукой, прослеживая новые маршруты патрульных и грузовых кораблей. — Исенджи только и делают, что болтают о с'наатат. Рассказывают о нем все подряд.

— Но сведения о нем никогда не были тайной.

— Тогда почему «Актеон» неожиданно потребовал выдачи Шан Франкленд? — Из временного поселения экспедиции не было передано ни одного послания в обход разведывательной сети Местин. — И дело тут вовсе не в инциденте с убийцей безери, как я подозреваю.

Арас сжался, понимая, что вся ответственность за случившееся лежит на нем.

— Они думают, что Шан получила доступ к с'наатат — некой медицинской технологии. Они и понятия не имеют, что действие с'наатат носит естественный характер. Их логика говорит им: если это технология, можно ее приобрести.

— Они серьезно говорят о том, что попытаются забрать Шан силой?

— В данный момент — да.

— Если попытаются, то узнают, что означает наше «нет». — Местин бросила косой взгляд назад, желая убедиться, что Невиан справляется. — Лично я прямо сейчас уничтожила бы всех гефес, но Ферсани и Чайяс считают, что это ничуть не повлияет на их желание вновь прилететь сюда. Выходит, мы должны найти способ возвести между нами иной, более прочный барьер.

Арас протянул Местин чип земного производства.

— Это запись разговора между Эдди Мичаллатом и Шан Франкленд.

— И он сам отдал вам это? — Местин внимательно разглядывала чип, крутя его перед собой. — Почему?

— Он сказал, что Шан Франкленд знает много больше способов, как остановить мелкие войны, и много лучше нас разбирается в человеческой психологии. Я согласен с ним. Знание врага много полезнее технического превосходства.

— Мы ничем не станем пренебрегать, — объявила Местин. — Мне не нравятся перемены, но они тем не менее происходят. Пусть позовут Шан Франкленд. И пусть поторопятся, пока не отбыли гефес. Я не хочу совершить непростительной ошибки.

То, что Шан придется провести день или два по соседству с вес'хар, сильно обеспокоило Араса. Однако если бы он возразил, это привлекло бы к Шан дополнительное внимание, что сейчас было вовсе не желательно. Ложь давалась ему болезненно и трудно, хотя лгать он выучился быстро… И еще: ему нужно было успеть проинструктировать Шан, прежде чем та отправилась бы во Временный город.

Снаружи воздух пульсировал — результат побочного воздействия двигателей двух транспортов, на которых прибыли дополнительный персонал и оборудование. Несколько минут Арас разглядывал их и думал, что по их поводу скажут безери. Все ныне происходящее входило в их договор о защите, но нигде не говорилось о том, что безери это нравится…

Несколько минут Арас просидел в катере на подводных крыльях, качаясь на волнах и ожидая. Наконец созвездие огней зажглось в глубине. Взяв лампу, он поместил ее поверх борта, приготовившись к беседе.

— Заставьте их уйти, — попросил первый безери, добравшийся до мелководья. В его «словах» было много зеленого — несомненный признак беспокойства. — Пусть они оставят наш мир.

— Мы попробуем, — ответил Арас. — Гефесы улетают сегодня, и больше им никогда не позволят приземляться на этой планете.

Голубой цвет постепенно перешел в ультрафиолет.

— Какую цену вы готовы будете заплатить? Насколько часто подобное будет повторяться?

Арас смолк. Впервые кто-то сомневался в выполнении обязательств, которые взяли на себя вес'хар. А может, их непобедимость не считалась у безери аксиомой?

— То, что угрожает вам, угрожает и нам, — ответил Арас. — Мы по-прежнему станем защищать вас.

Огни превратились в россыпи фиалок и янтаря, быстро растворяясь во тьме глубин. Арас включил мотор катера и направился к острову, на котором был расположен Константин.

Первый раз безери уплыли не попрощавшись…

— Так будет лучше, — заверила Джоша Шан. Покидав свои вещи в рюкзак, она забросила его за спину. — Я хочу, чтобы вас это не коснулось.

Она отправилась вверх по лестницам к верхним галереям. Джош последовал за ней. По пути ей встретилось много больше колонистов, чем бывает пассажиров в метро в час пик. Они выглядели испуганными. Возможно, они ожидали, что вот-вот начнется стрельба, ведь члены ее экспедиции еще не покинули планету. Кроме того, они не выказывали никакого негодования из-за неприятностей, которые она принесла в их мир.

— Похоже, одну вещицу я все же забыла, — пробормотала Шан, шаря в кармане жилета. Один из колонистов услужливо чуть изменил покрой ее одежды. — Мои томаты. Не могли бы вы присмотреть за ними, пока меня не будет? — попросила Шан, вложив коробочку с семенами в руку Джоша…

Арас ожидал ее у выхода из города. Позади него полдюжины мужчин-вес'хар переносили какие-то металлические предметы около тридцати сантиметров длиной. Однако те ничуть не напоминали гевир Араса. Их яркие, украшенные вышивкой одежды ничуть не походили на военную форму, но тем не менее они не могли быть никем иным, как воинами. Шан встретилась взглядом с одним из них.

— Нам пора идти, — объявил Арас. — Тливат проводит тебя во Временный город.

— А что ты сам собираешься делать?

— Присмотрю за отбытием гефес.

Шан понимала, что лучше ей с Арасом не спорить. Ничего с ним не случится. Она уже начала привыкать к тому, что он всегда будет рядом. Тливат проследил, как остальные вес'хар направляются в сторону лагеря экспедиции, а потом, мерно посапывая, повернулся к Шан.

— Вам нечего опасаться, — объявил он. Судя по всему, запах, который исходил от нее, никак не ассоциировался у него с с'наатат. Может, ему ничего не сообщили. Может, все инопланетяне источали запахи, одинаково чужеродные для него. Ведь ни он, ни остальные вес'хар в отличие от Араса не жили рядом с людьми.

Шан была уверена, что Араса еще ожидают серьезные неприятности, стоит только матриархам обнаружить, что она есть на самом деле. Но Шан надеялась, что к тому времени она покажет, насколько полезна для вес'хар, и те поймут безрассудный поступок Араса.

Свой катер Тливат оставил на пляже. Как легко было забыть, что Константин находится на небольшом островке. Море в этот день казалось спокойным, темно-серым. В его мерно вздымающихся волнах отражалось небо. Помогая вес'хар столкнуть судно с мели, Шан заметила в глубине вспышку цветных огней. Тревожный знак. Однако Шан напомнила себе, что не может утонуть, несмотря на то что не умеет плавать. Да теперь и смысла учиться не было.

Тливат направил катер к материку и откинулся назад, облокотившись о корму, держа руки на ручках управления, которые, словно быстрорастущее растение, изящно выдвинулись из киля лодки. Несколько безери следовали за ними. Шан не удивилась, если бы ей сказали, что среди них мать убитого людьми ребенка.

— Они любопытны, — склонив голову набок, заметил Тливат.

— Для них я — вестник плохих новостей, — объяснила Шан.

— Ваш карман светится, — заметил вес'хар, ткнув пальцем в сторону нагрудного кармана Шан.

— Спасибо. — Шан отчасти была дезориентирована. Она пыталась представить себе, как видят мир безери, вдоль верхней границы атмосферы которых скользят лодки с разумными существами. «Для них мы вроде птиц», — подумала она. Потом Шан включила шебу, чтобы проверить, какие сообщения пришли на ее адрес.

Пришло сообщение от Эдди. Позор! Она, без сомнения, должна была выкроить минутку, чтобы сказать до свидания и извиниться за то, что была о нем столь плохого мнения. И ничего личного. Шан была достаточно низкого мнения относительно большинства людей, и, видимо, именно поэтому Эдди помянул Ларошфуко.

«Шан, — гласило послание, — думаю, вы должны это увидеть. Наберите код монтажной».

И, кроме того, послание сопровождал большой видеофайл. Конечно, ее больше всего смущали собственные откровения во время интервью. «И все же Эдди молодец, — наконец решила она. — Настоящий джентльмен».

Она попыталась поуютнее устроиться, чтобы избежать брызг от поднявшихся волн. Тливат не был подходящим собеседником, а посему Шан занялась профилактикой шебы, а затем решила вновь просмотреть интервью с Эдди.

Экран шебы заполнила живая картинка. Но это была не захудалая трава возле их лагеря. И дело тут не в крупном плане. Сначала Шан не поняла, что это за серые и почти белые большие формы, но когда после ряда толчков камера отъехала чуть дальше, суперинтендант сообразила, что это планета, снятая с высокой орбиты. Только ей удалось осознать то, что она видит, как экран раскололся надвое. На одной половине был юссисси, на голове которого красовалось устройство для прослушивания и перевода текстов, на другой — исенджи, ерзающий на подбитой подушками скамье.

Это было хорошее интервью, но вовсе не то, что собиралась увидеть Шан. И в этом интервью больше чем надо говорилось о судьбе военнопленных, зараженных с'наатат.

Шан закрыла шебу и убрала ее в карман. В будущем она решила быть более внимательной к Арасу. Всю дорогу до Временного города она боролась сама с собой, пытаясь забыть ужасные картины, которые то и дело рисовало ее воображение.

Если ее с'наатата и в самом деле волновало бы ее состояние, он должен был бы позволить ей в этот день напиться.

— Не волнуйтесь, они не ожидают, что вы станете стрелять в нее, — заметил Баренкоин. Куруши опустила лицо, продолжая чистить свой карабин.

Линдсей нисколько не волновало, подстрелят они Шан или нет. Эдди продолжал настаивать на том, что командор совершает большую ошибку, но все приказы уже были отданы, и Линдсей не собиралась идти ни на какие уступки.

Лагерь сворачивался. Беннетт, Хагель и Чампсиаукс упаковывали самое необходимое. Месеви носилась по оранжерее с горшками, пытаясь пересадить хотя бы некоторые из растений и упаковать фотосинтетические панели, которые вполне могли пригодиться колонистам. Хотя вне зависимости от того, что они оставят колонистам, все это будет приспособлено и использовано для нужд колонии.

— Давай закончим с этим, — предложил Чахал.

Ни один из членов экспедиции не испытывал энтузиазма при выполнении поставленной перед ними задачи. Да и вообще Линдсей виделась им кем-то вроде командира в стиле Шан. Это всякий раз задевало командира, особенно с того момента, как много привычек она позаимствовала от суперинтенданта.

— В чем проблема? — сурово поинтересовалась она. — Вы боитесь трудностей? Пойдемте.

Морские пехотинцы внимательно смотрели на нее.

— Предполагается, что мы задержим ее, не открывая огня, — начал Баренкоин. — И сделать это лучше за пределами колонии. Там настоящий лабиринт. Кругом полно гражданских. Нет, думаю, мы должны выманить ее за пределы колонии.

— И если она стала тем, о чем говорят, то не имеет значения, пальнем мы в нее несколько раз или нет? — добавила Куруши. — Я не собираюсь миндальничать — ходить вокруг да около. Скажу прямо: Шан сама по себе не представляет никакой угрозы, и все это было бы не нужно, если бы она сама явилась сюда.

— Вы что, меня не слышите? Нам отдан приказ. Смирно и шагом марш выполнять.

Последовала долгая пауза. «Если бы подобный приказ отдала им Шан, они уже пулей вылетели бы за дверь», — подумала Линдсей. Но они стояли на месте, опустив ружья, и выражение их лиц было совсем не тем, которое должен иметь морской пехотинец, получивший приказ командира.

— Мэм, думаю, вам лучше отменить этот приказ, — первым начал Баренкоин. — Для вас это дело личное.

— Вы утверждаете, что я не могу исполнять свои обязанности?

— Да, мэм, я так думаю. Мы вас не обвиняем. То, через что вы прошли с Дэвидом…

— Она могла спасти ему жизнь и знала об этом. — Линдсей знала, что сделала бы, окажись она на месте Шан. Без всяких вопросов. Она сразу приняла бы правильное решение точно как в тот раз, когда оставила Хагель лекарство для прерывания беременности. — Она должна была поделиться своим даром. В конце концов, это наша работа — защищать, и защищать в первую очередь человеческие жизни. Мы должны с надлежащим приоритетом относиться к созданиям собственного вида, а уж только потом изучать нужды инопланетян, сохранять животных, растения и беречь природу, чтобы не нарушить ландшафт. Это понятно?

Выражение лиц морпехов подсказало ей, что говорила она впустую. Они по-прежнему мяли пальцами ремешки шлемов и словно чего-то ждали. Баренкоин выглядел и вовсе обеспокоенным. Они стояли бы так и дольше, если бы сильный порыв ветра не заставил их повернуться.

— Вес'хар, — только и успел произнести Чахал, и ученые разом рванули внутрь периметра лагеря, уже окруженного отрядами инопланетян. Это были совершенно другие создания, ничуть не похожие на знакомого большого Араса. Они, а особенно их неожиданное появление по-настоящему испугали землян. Никто из команды прежде не видел настоящего живого вес'хар, ктому же для людей они выглядели достаточно экзотично. Экзотические лица с оттенком чего-то животного. Все вес'хар были без оружия. Вот один из них выступил вперед. То ли он искал Линдсей, то ли высматривал женщину, которая, по его мнению, должна была руководить экспедицией. Линдсей хорошо запомнила многое из того, что рассказывала ей Шан.

— Вы уйдете, — объявил вес'хар. Его голос был очень странным, но тем не менее слова звучали разборчиво. — Вы все сядете в челнок и поднимитесь на орбиту, где состыкуетесь с «Актеоном». Все вы отправитесь домой, и ни один из вас никогда больше не ступит на поверхность ни Безер'еджа, ни Вес'еджа.

Только теперь Линдсей поняла, какие проблемы у них могут быть. Шан говорила, что вес'хар никогда не обманывают. Они говорили лишь то, что хотели сказать. Вскоре здесь вновь будет девственная равнина, и существовавший здесь некогда город исенджи — доказательство тому.

— Мы никуда не уйдем без Шан Франкленд, — объявила Линдсей, игнорируя неприятное ощущение в нижней части живота. — У нас приказ задержать ее. Вы понимаете, что такое приказ, не так ли?

Вес'хар даже не моргнул. Взгляд его глаз, чем-то напоминающих большие цветы, оставался неприятно колючим.

— Вы уйдете без нее.

— Мы не можем сделать это.

— Тогда вы умрете. Те, кто захочет, смогут уйти прямо сейчас. — Вес'хар отступил, и вперед вышел Арас. Он остановился в двух метрах от Линдсей. Она видела его много раз, но теперь-то все по-другому. В первую очередь личное! Посмотрев на Араса, Линдсей попыталась возненавидеть его.

Но ему, казалось, наплевать на ее враждебное отношение.

— Командор, Шан Франкленд находится сейчас во Временном городе. Вы не сможете ничего сделать, пытаясь вернуть ее, лишь сами погибнете. — Несмотря на суровое лицо, глаза у Араса были добрые, как у ласкового пса. — Вы можете выбирать.

— Я не уеду без нее.

— Мы не ведем переговоров.

Линдсей сжала приклад винтовки, хотя отлично понимала, что все это бессмысленно.

— Я не ждала от вас помощи, — вновь заговорила она. — Но я ожидала, что Шан сама пойдет на сотрудничество. Она должна понести ответ перед земными властями.

— Думаю, нет. — Арас сделал еще один шаг вперед и теперь оказался всего в нескольких дюймах от Линдсей — огромный, грозный. — Поймите. Если бы вы знали, какую жизнь жаждали подарить вашему сыну, если бы вы повнимательнее присмотрелись ко мне, то вы стали бы благодарить Шан за то, что она ничего не сделала, чтобы ему помочь. Если бы она попробовала спасти вашего сына, я был бы вынужден уничтожить всех вас, и непременно так бы и сделал. Конец был бы тот же самый. То, что вы ждали или не ждали друг от друга, меня не касается. А теперь ступайте.

Лишь много позже Линдсей осознала, что сделала шаг назад, отступив. Эдди, Хагель и Чампсиаукс, присутствовавшие при этом разговоре, выглядели удивленными. Воины вес'хар разом подняли предметы, напоминающие музыкальные инструменты, — секции рожков из красивых золотых загогулин. Раструбы рожков они навели на членов экспедиции.

— Вы улетаете или умираете, — объявил вес'хар.

— Командор, мы против них словно дикари с каменными топорами, — заговорил Эдди. — Давайте отступим и уйдем.

Линдсей через плечо взглянула на своих морпехов. Те уже расположились в боевом порядке, и было видно, что в случае столкновения они не струсят. Она отлично понимала, что они выполнят приказ, что бы она ни скомандовала им. Но при чем тут они? Если она и собиралась умереть, то это лишь ее личное дело.

— Отправляемся домой, мэм, — позвала ее Куруши.

Это было еще одно обещание, которое Шан не сдержала. Она говорила, что доставит их всех домой в целости и сохранности. И теперь выполнять ее обещание придется Линдсей.

Едва ли это был подходящий вечер для крещения. Небо было безоблачным, с моря дул пронизывающий ветер. И лишь постепенно тающие розовые и фиолетовые оттенки заката порождали ложное ощущение тепла.

Шан и Арас стояли на вершине утеса, с высоты разглядывая пляж, где собралась большая толпа колонистов. Собравшиеся веселились. Некоторые держали полотнища, напоминающие банные полотенца. Месеви в белых бесформенных одеждах, доходивших ей до лодыжек, спустилась к самой воде в сопровождении Джоша и Сэма.

— Безумная погода, — пробормотала Шан и заметила, что вся троица вздрогнула, словно услышав ее слова. Вот они вошли в воду и пошли от берега. Они остановились, когда вода стала доходить им до талии. Джош и Сэм стояли по обе стороны от Месеви и вроде бы что-то рассказывали ей, а она слушала, закрыв глаза. Потом они подхватили ее, скрестив руки у нее за спиной, и осторожно с головой окунули. Она пробыла под водой всего несколько секунд, а потом Сэм и Джош подняли ее, вновь вернув в вертикальное положение. Теперь она стояла вся мокрая, с трудом переводя дыхание. Волосы прилипли к голове. Шан не слышала, что говорили ей ее спутники, но хорошо различила «аминь», который разом выдохнула толпа на берегу.

— Крещение состоялось, — пробормотал Арас.

— Никогда прежде ничего подобного не видела, — заметила Шан.

И никаких безери поблизости. Когда же Шан всматривалась вдаль, она видела где-то там едва различимые огни: синие и золотые, поблескивающие и мерцающие где-то на глубине. Было необычно то, что они вновь стали подниматься к поверхности — страх перед опасностью инопланетного вторжения загнал их в глубины.

— Как ты считаешь, что они обо всем этом думают?

Арас некоторое время наблюдал за огнями, а потом наклонил голову, словно маленький ребенок, по складам читающий книгу.

— Некоторые из них спрашивают: пробовали ли люди когда-нибудь дышать под водой? Еще когда Месеви опустили под воду, они стали спорить, стоит ли поспешить ей на помощь, если ей станет нехорошо.

Шан улыбнулась.

— А ты пробовал объяснить им смысл крещения?

— Здесь никогда прежде не крестили ни одно взрослое существо.

— Никогда не задумывалась об этом.

— Я объяснил, что вода очищает душу человека. Тогда безери поинтересовались, а не может ли эта грязь повлиять на экологию их окружающей среды?

Толпа на берегу распалась на отдельные группы. Люди побрели прочь с пляжа. Теперь Шан поняла, для чего были нужны большие полотенца. Месеви обернули ими с ног до головы, но она все равно дрожала от холода.

— У вас ведь довольно развитая технология? Арас кивнул.

— Это вы так считаете.

— А вы можете стирать отдельные участки памяти? — Нет.

— А я так надеялась, — вздохнула Шан. — Есть много вещей, о существовании которых я бы предпочла забыть. А теперь память моя стала много обширней, чем была раньше. Думаю, всему виной подсознательный брифинг.

— Это говорит в тебе приобретенная часть вес'хар. У нас отличная память.

— Тогда скажи мне, что, в свою очередь, досталось тебе от человека? Что ты получил от нас взамен?

— Неугомонность, — ответил Арас. — Иногда потребность в одиночестве. И, возможно, эту странную особенность точно знать о чем-то, но в глубине души верить, что все по-другому. Как вы это называете?.. Вера…

Назад они шли молча. Честно говоря, Шан не ожидала, что будет наблюдать обряд крещения.

У самого горизонта Шан заметила очень яркий объект — искусственную звезду. Она наблюдала ее уже много ночей, пока та не исчезала за горизонтом. «Фетида» все еще находилась на орбите. Сначала она ожидала стыковки с «Актеоном» — другой яркой точкой, располагающейся поблизости. В конечном счете эти две точки слились воедино.

— Мы оправляемся домой, — пробормотала она, словно нуждалась в подтверждении того, что никогда сама домой не вернется. К тому времени как корабли расстыкуются, они уже скроются за горизонтом, и Шан так никогда и не увидит, как полыхнут огнем дюзы «Фетиды», унося ее назад, к Земле.

— Ваш народ поступит очень неблагоразумно, если допустит исенджи на Землю. Вы пожалеете об этом.

— К сожалению, я думаю, что мы лишь крепче сдружимся с ними.

— Это будет большой ошибкой. Я ручаюсь за это.

— Все мы порой совершаем неблагоразумные поступки.

— Ты все еще думаешь, что я совершил большую глупость, инфицировав тебя?

— Не думаю, что матриархам понадобится много времени для того, чтобы узнать правду. Они-то точно решат, что это не самый умный поступок.

Теперь, когда большая часть толпы — зрителей обряда крещения — рассосалась, Шан и Арас спустились вниз, на пляж. Теперь же она должна была мыслить, соразмеряясь с течением времени вес'хар или уж по крайней мере Араса. Просыпаться каждое утро и проверять, что в ее теле претерпело изменения, — тревожная перспектива. Когда же страх брал свое, Шан старалась вспоминать удивительные цвета, которые стали теперь доступны ее зрению. Арас уверил ее, что со временем она к этому привыкнет. Ее единственной проблемой было то, что ее тяготило прошлое.

Воспоминания не хотели отступать…

Отлив оставил лужи и озера — маленькие самостоятельные мирки. Присев на корточки, Шан решила поглядеть, кого оставил отлив. Но стоило ее тени коснуться дна, как все пришло в движение. Песок на дне на несколько мгновений забурлил, а потом все вновь застыло.

«Я чем-то напоминаю такой же маленький мирок, — подумала она. Ведь с'наатат, по большому счету, хочет лишь сделать лучше и ей, и окружающей среде. Ему требуется устойчивая колония, точно так же как обитателям Константина. — Я не больна. Просто мой внутренний мир — мой организм — приобрел новые обязанности».

Вдоль всей береговой линии на песке, словно волосы, распластались багрово-красные водоросли. Шан заботливо обходила их, ведь они тоже обитали в собственном мирке, живущем по своим законам. Краем глаза она заметила движение: последний патруль безери, подмигивая синими и зелеными огнями, скрылся в глубинах.

Шан присела возле другого крошечного водоема. «Мне было восемь лет, когда я впервые оказалась на берегу моря». Здесь не было ни крабов, ни мидий, ни больших ракушек: лишь ритмично пульсировали огоньки — несомненные признаки того, что какие-то существа, обитающие в воде, затаились среди водорослей в ожидании прилива. Многие годы она не вспоминала ту поездку к морю. Казалось, что то нечеловеческое, что проступило в ней, пробудило старые, давно забытые воспоминания.

Шан осторожно приняла из рук Араса карту между створками прозрачной раковины. Она открывалась на шарнирах — хрупкое творение, точно так же как экология этого мира. Осторожно подхватив кончиками пальцев маленький ярко-красный камешек, Шан поместила его неподалеку от береговой линии — поселение Константин. «Пройдет еще целое лето, прежде чем утесы Квасцового залива поглотит море, — подумала Шан. — Я сделаю стеклянный маяк и заполню его слоями разноцветного песка, чтобы со стороны казалось, что праздник длится вечно». А потом она подцепила ногтем край карты и вновь захлопнула футляр из створок раковины.

Выйдя на мелководье, она опустила карту в воду, положила ее так, чтобы безери смогли найти ее. Она надеялась, что они поймут то, что она собиралась им сказать. Она берет эту зону под свою защиту, и не важно, знают ли они, что такое СиДиЗОк, или нет.

Все, что им действительно надлежало знать, так это то, что суперинтендант Шан Франкленд, действующий офицер Силового дивизиона защиты окружающей среды, передумала уходить в отставку.

— Пойдем домой, — сказала она, взяв Араса под руку. — Сегодня вечером в меню борщ. Не стоит опаздывать.

На клочке земли, где раньше располагался лагерь экспедиции «Фетиды», на траве еще оставались следы, но уже не было никакого строительного мусора. А в течение последующих нескольких недель специалисты вес'хар из экотехнической службы сотрут все свидетельства пребывания тут людей, восстановят дикую природу.

Гефесы не оставили на поверхности Безер'еджа столь глобальных следов, как исенджи. Некоторые процессы и в самом деле можно было повернуть вспять, вот только к Шан это никакого отношения не имело.

Опустив голову, она посмотрела на свои руки.

Да, без сомнения, это были когти.

Примечания

1

Условное название для любой автономной программы или машины, выполняющей роль агента или имитирующей действия человека. — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

2

Человек, который занимается в шайке распределением денег, полученных путем рэкета, вымогательства {амер. жаргон).

(обратно)

3

компьютерная система, позволяющая выполнять операции, независимо от места первоначального размещения приказа.

(обратно)

4

первое поколение от скрещивания различных пород или разновидностей.

(обратно)

5

Хеноподин, C6H13NO4.

(обратно)

6

Древнегреческая морская богиня, одна из нереид, мать Ахилла.

(обратно)

7

медицинский термин, обозначающий любое явление, вызывающее стрессовое состояние, например, потеря близкого человека, смена работы, трудности на работе, переезд и т. д.

(обратно)

8

Сокращенное имя от Джошуа; биб. Иисус.

(обратно)

9

От artificial intelligence — искусственный интеллект.

(обратно)

10

Федеральный европейский союз.

(обратно)

11

Эйд Джордж (1866–1944) — журналист, сатирик, драматург. Прославился активным использованием идиоматических выражений и афоризмов из лексикона жителей Среднего Запада. Его наивные, написанные высокопарным слогом притчи печатала в регулярной колонке газета «Чикаго рекорд» (1890–1900). Особенно известна книга Эйда «Басни на сленге» о городской жизни (1899). Его пьесы, в том числе «Уездный председатель» (1903) и «Студенческая вдовушка» (1904), ставились на Бродвее.

(обратно)

12

Объемная компьютерная графика.

(обратно)

13

передача по телекоммуникационной сети обычного телефонного трафика.

(обратно)

14

Идентификационный имплантат.

(обратно)

15

Индейское племя на юго-востоке Аляски; ныне насчитывает примерно 1,7 тыс. человек.

(обратно)

16

травянистое ядовитое луговое растение семейства лилейных с толстым корневищем, крупными остроконечными листьями и метелками цветов.

(обратно)

17

Деревня в графстве Уилтшир, где находится известный мегалитический комплекс; поблизости стоит большой курган Солсбери-Хилл.

(обратно)

18

Один из самых больших и известных в мире кромлехов (доисторических сооружений, предположительно относящихся к неолиту или бронзовому веку; состоящих из огромных отдельно стоящих каменных глыб в виде круглых или квадратных оград; служат для ритуальных церемоний и погребений; от галльского «изогнутый камень»); сооружен в 1900–1600 гг. до нашей эры; расположен близ Солсбери, графство Уилтшир.

(обратно)

19

в Англии традиционное украшение дома на Рождество.

(обратно)

20

Кельтский Новый год, празднуется 31 октября.

(обратно)

21

В церквях — подставка, на которую кладут при богослужении книги, ставят крест и иконы.

(обратно)

22

Фирменное название сельскохозяйственных и садово-огородных рыхлительных машин, канавокопателей компании и т. д. «Даудсуэлл (Норфолк) Лимитед».

(обратно)

23

Земной рай, утопия в романе Дж. Хилтона «Потерянный горизонт».

(обратно)

24

Британская вещательная корпорация.

(обратно)

25

в силу самого факта существования (лат.).

(обратно)

26

Королева Виктория (1819–1907).

(обратно)

27

Перевод А. Щербакова из книги Киплинга Р. Песнь банджо (сост. Г.С. Усова). — СПб. Издательство ДЕАН, 2005 г.

(обратно)

28

высшая ученая степень, которая присваивается магистру как гуманитарных, так и естественных наук после нескольких лет научной работы и защиты диссертации перед комиссией, состоящей из профессоров.

(обратно)

29

Глобальная система навигации и определения положения.

(обратно)

30

геометрическая структура с дробной размерностью, обладает свойством рекурсивности: каждая ее часть является уменьшенной копией целого.

(обратно)

31

нанобиороботы.

(обратно)

32

Расхожий, обычно комедийный, персонаж англо-американских фантастических фильмов и фантастических рассказов начала прошлого века.

(обратно)

33

в трех измерениях, трехмерный.

(обратно)

34

мера емкости; в Англии = 0,57 л; в США = 0,47 л для жидкостей и 0,55 л для сыпучих тел.

(обратно)

35

Уайли Гарви Вашингтон (1844–1930) — химик. В 1883 году был назначен главным химиком Министерства сельского хозяйства, занимал этот пост до 1912 г. Добивался государственного контроля за содержанием консервантов в продуктах питания. Внес немалый вклад в принятие закона о чистых продуктах питания и лекарствах 1906 года.

(обратно)

36

Формат файла, в котором значения данных разделены запятыми. Используется для импорта данных в электронные таблицы и базы данных.

(обратно)

37

Японский и китайский соевый творог.

(обратно)

38

токсин, который вызывает дегенерацию и лизис эндотелия, что приводит к возникновению кровоизлияний.

(обратно)

39

Поверхностно-активное вещество.

(обратно)

40

Совет Безопасности ООН.

(обратно)

41

круглое или овальное углубление в жерле вулкана.

(обратно)

42

Ларошфуко Франсуа де (1613–1680) — французский писатель-моралист. В «Мемуарах» (1662) и «Максимах» (1665) в афористичной форме переданы философские итоги наблюдений над природой человеческого характера.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте