«Миссия «Ермак»»

Сергей Слюсаренко Миссия «Ермак»

– Какого черта?! – Навигатор ворвался в рубку. – Кто брал и не закрыл мою «золотую темную»?

– Так, спокойно! Что стряслось? – Капитан даже не обернулся, занятый своими делами.

– «Золотая темная» высохла! А я всегда ее плотно закрывал.

– Объяснил бы сначала, что за темное золото, – сказал без тени сочувствия бортинженер.

– Не темное золото, а «золотая темная»! Краска! Уникальная причем! Что я буду теперь делать? Что? – Навигатор так и стоял, держа на раскрытой ладони баночку краски. Можно было подумать, что он сейчас расплачется от обиды.

– Нам только уникальных красок не хватало, – возмутился инженер.

– Этой краской, и только этой, можно добиться точной имитации генеральских пуговиц. А теперь она засохла! Кто-то открыл и бросил на столе баночку!

– Дима, подумай, кто мог в твою каюту зайти? Без тебя? – попытался успокоить его капитан. – Да и ничего страшного, что-нибудь придумаем. С Землей свяжемся, спросим, какой нужен растворитель. Просто бронзой нельзя?

– Да-а, конечно. – Навигатор махнул рукой и покинул рубку. Его спина выражала сожаление о безнадежно засохшей краске.

Войдя в свою каюту, Дмитрий с силой швырнул баночку о переборку.

– Пижоны! Как мне все это… – прошипел он.

– Что, неужели психологи ошиблись? – пробормотал капитан.

– Да почему ошиблись? – возразил инженер. – Вон как время пролетело! Почти два года, а никто не впадает в депрессию, не нервничает. Ну, разве что вот эта краска…

– А что твой, ходить уже научился?

– Да вот-вот! Скоро покажу! Он у меня вприсядку пойдет.

– Смотри, чтобы он мебель не поломал. Между прочим, – спросил капитан, – как там реактор? Может, внеочередной тест запустить?

«Реактором» команда Первой межпространственной миссии «Ермак» называла хранящийся в огромном грузовом отсеке одноименного корабля термоядерный заряд с полууправляемым синтезом. Именно этот заряд должен был породить первую искусственную сверхновую.

– Можно, конечно, – без особого энтузиазма произнес инженер.

– Андрей, а что так уныло?

– Да прогонял я уже сегодня этот тест! Сколько можно?

– А зачем прогонял? Что-то беспокоит?

– Ну… – протянул Андрей, – то же, что и тебя. Ничего конкретного, устал, наверное. Но все-таки согласись, мы бы тут взбесились, не будь психологической разрядки. Кстати, ты когда опять нам концерт устроишь?

– Я «Чакону» учу, – сказал капитан. В его голосе звякнули горделивые нотки. – Сложнейшее гитарное произведение Баха. Думаю, уже ближе к дому подготовлю. У нас работы-то на днях, ой, как прибавится.

«Это хорошо, что не скоро, как это его бреньканье надоело…» – подумал инженер.

Навигатор был свободен от вахты. Трехмерная модель генерала Груши́ была закончена. Сегодня модель будет сделана в пластике, и можно приступать к любимой работе – раскраске. А потом итог многомесячной работы – сбор панорамы битвы при Ватерлоо. На легком стеллаже уже выстроилась целая армия. Еще раз оценив картинку на мониторе, навигатор кликнул мышкой на иконке «render». Ловкий резец, не толще цыганской иголки, заплясал вокруг пластикового цилиндра – будущего наполеоновского генерала. Каким фантастическим сюрпризом был для Дмитрия этот компьютерный гравер. Навигатор был уверен, что сам по старинке, штихелем и скальпелями, будет ковырять пластик. Но чтобы такое! Надо было видеть довольные лица комиссии, когда он чуть не захлопал в ладоши, увидев впервые модельный станок в действии.

Работа гравера окончилась, и навигатор, откинув защитный колпак, извлек фигурку. Полюбовался, как всегда, точностью воспроизведения. Осторожно, боясь повредить хрупкую игрушку, он поставил пока еще розового, как пупс, генерала на стол. Рядом с таким же миниатюрным барабаном. На этот барабан он посадит Наполеона. Навигатор еще долго мог смотреть на солдатика, но необходимо было покрыть модельку специальной жидкостью, которая превратит пластик в сверхпрочную керамику. Пульверизатор находился на полке, там же, где краски. Однако, вернувшись к столу, навигатор обнаружил, что генерал сидит на барабане в императорской позе. Как на поле боя.

Инженер, облачившись в разовый комбинезон, бахилы и маску, обязательные в зоне реактора, вошел через шлюз в грузовой отсек. Кроме реактора там был еще зонд, который нырнет за «горизонт событий» черной дыры. Той самой черной дыры, рожденной сверхновой. Беглый осмотр – все в порядке. Да и что сделается с грузом в трюме корабля, уже два года движущегося прямолинейно и равномерно? Пробежав по клавишам контрольного пульта, он получил обычный ответ: «ОК» – все системы в порядке.

– Шкот тебе в глотку, раз ты капитан. – Здесь, в одиночестве, инженер дал волю эмоциям. – Неймется ему. Пионер пустотный. Как меня все достало…

Пока шел тест, инженер стал вспоминать подготовку к полету. В команду отбирали только тех, кто имел помимо работы серьезное увлечение. Как говорили в комиссии: «Людей с повышенной гибкостью сублимации». В общем, он никогда даже и не задумывался, что это хобби. Увлекся роботистикой еще студентом. Хотел сделать сказочного робота, как в кино. Слугу и собеседника. И именно андроида. На комиссии Андрей слегка разволновался, наговорил что-то про кучу чертежей, что никогда не мог найти нужных деталей и достаточно мощного компьютера. В итоге его взяли в основной состав. И кроме того, для завершения работы над своим роботом ему разрешено было взять с собой на борт все необходимое. «В пределах весовых ограничений», – как злобно предупреждала инструкция. Сигнал зонда отвлек его от воспоминаний. Ну, естественно, все отлично.

– А зачем тебе твой робот?

– Бутылки будет открывать и закрывать, – ответил инженер. – Как в старом рассказе про… – И испуганно оглянувшись, подумал: «Я что, сам собой уже говорю?»

Контроль уже окончен, и можно возвращаться к себе в каюту. Вахта через день.

Этот пассаж Стасу никак не давался. И вроде пальцы шли куда надо, и ноты он видел, даже закрыв глаза, но… музыки не было. Гитарой капитан стал увлекаться лет в двадцать, не имея никакого музыкального образования. И поэтому тратил на элементарные вещи уйму времени и сил. В свои почти сорок он так и не научился подбирать на слух, для игры ему всегда требовались ноты. Капитан боролся со своей бесталанностью целеустремленно, как упорный больной с недугом. Нота за нотой выучивая сложные классические пьесы, сонаты, канцоны… Вот теперь вершина его увлечения – «Чакона» Баха. Иногда он сомневался, что сможет осилить ее до конца. «Все, на сегодня хватит», – решил капитан. Сегодня особый день – впервые за многие месяцы предстоит маневр. Положив гитару, капитан открыл шкаф – он привык в ответственные моменты соблюдать даже внешние формальности. Свежая рубашка, галстук. Надо подавать пример команде, а то вон навигатор на вахту в трусах однажды пришел. И тут неожиданный звук отвлек капитана. Как будто струны гитары ожили, тихонько завибрировали. Показалось даже, что они еле слышно повторили последний сыгранный пассаж. «Какая нудятина!» – подумал капитан. И сам удивился этой мысли. Повозившись еще немного с галстуком, он вышел из каюты.

«Ермак» готовился к маневру. Для плавного изменения траектории и торможения нужно было развернуть световой парус. И хотя наполнит его свет не Солнца, а совокупности здешних светил, все равно парус называли «солнечным». Вся небольшая команда была на своих местах. Капитан отметил про себя, что не только он на кокпите при полном параде.

– Ну что, готовы? – не совсем строго начал капитан.

– Да, вполне, – кивнул инженер.

– Навигация готова.

За два года экипаж научился работать почти без слов. Слаженность была безупречная.

– Дима, сбрось в ЦУП свой файл.

– Уже закачиваю.

Ждать ответа из ЦУПа никто не собирался – для этого не меньше двенадцати часов потребуется. Но ритуал – есть ритуал.

– Начинаем маневр. – Капитан отдал приказ тихо, как-то по-домашнему.

Дальше все шло строго по протоколу, отработанному сотни раз на тренажерах.

– Перейти на внешний обзор.

Команда надела очки – дисплеи, позволяющие видеть, что происходит вне корабля так, словно они сами вышли на внешнюю поверхность «Ермака».

– Разлочить люк паруса.

– Люк свободен, – сообщил инженер. Но капитан и так видел, как провернулись замки.

– Люк открыть.

– Есть открыть.

Люк как будто выдержал паузу, прежде чем приподняться над поверхностью обшивки, а потом плавно отъехал в сторону и обнажил разгонные бустеры – по старинной парашютной традиции вытяжную систему называли «медузой».

– Бустеры в норме. – Инженер видел, как мигнули красным индикаторы.

– Доложить готовность к выбросу.

Навигатор, как и положено по инструкции, проверил готовность бустеров выполнить назначенный им программой маневр.

– Поднять парус. – Отдав архаичную команду, Стас удивился, насколько она проста и даже несерьезна.

– Есть поднять парус, – отчеканил инженер с флибустьерскими нотками в голосе.

Электромагнитный импульс выбросил «медузу», бустеры стали удаляться от корабля плотным строем, увлекая за собой тонкие концы. Когда расстояние между кораблем и «медузой» стало достаточным, чтобы реактивные струи не повредили парус, включились вытяжные двигатели. Подчиняясь заранее заложенной программе, миниатюрные цилиндры, окруженные конусной струей плазмы, ринулись в разные стороны, как фейерверк. И сразу же, увлекаемый концами, из люка взметнулся парус. Сначала он был похож на комок золотой бумаги. Но по мере того, как бустеры разлетались в пространстве, циклопический, величиною с сотню футбольных полей парус разворачивался на фоне черного космоса. Казалось, невидимые матросы разбежались по вантам и слаженно раскатывают сотканный в райских мастерских золотой холст. Экипаж смотрел как завороженный. Даже самые высокотехнологичные тренажеры не могли сравниться с реальной картиной. И когда «медуза», завершив свою работу, оторвалась от вытяжных фалов, парус застыл неровным куполом. Это выглядело как-то неестественно, мозг человека не мог смириться с тем, что развернутый парус не наполнен воздухом, а похож на мятую простыню, хранящую складки от длительного пребывания в шкафу.

– Почти красиво, – пробормотал капитан. – Навигатор, данные по положению паруса.

– Положение штатное.

– И долго он как тряпка будет?

– А то ты не знаешь? – буркнул капитан.

– Я знаю, – одновременно ответили навигатор и инженер.

– А спрашивать чего?

– А я и не спрашивал, – опять, как в какой-то странной игре, проговорили оба.

– Да что вы как попугаи? – рассердился капитан.

– Ну, с этими дисплеями слегка очумели. Месяц нам эту мятую бумажку созерцать еще…

– У-у, как долго…

И тут, как будто мгновенный порыв бриза наполнил парус. Исчезли складки, неровности. Парус выгнулся горделивым профилем, как грот древнего брига.

– Навигатор, что за… – заорал капитан.

– Ускорение – ноль, импульс мог не дойти до корпуса.

– Сколько ждать?

– Датчики строп, натяжение по вектору паруса – ноль, – сообщил инженер.

– Объясните мне, что здесь происходит? – Капитан злился от собственной беспомощности.

– Надо прокрутить внешнюю телеметрию, – не очень уверенно произнес инженер.

– Так, прокрутим потом, сейчас доклад по готовности паруса. – Капитан взял себя в руки.

– Датчики целостности паруса – норма, натяжение – норма, – доложил инженер.

– Изменение траектории – ноль.

– И что это значит?

Навигатор начал говорить:

– Несмотря на то, что парус расправился под действием…

– Ты меня за кого держишь? Объясни мне, почему развернулся парус?

– Такое ощущение, что парус просто расправился… без видимых причин.

– Отлично, теперь так: совместная вахта – двенадцать часов, потом – в штатном режиме. Инженер – отчет в ЦУП.

Вахта подходила к концу. За это время успели получить краткий приказ из Центра управления – Миссию продолжать без изменений. И еще неформальный комментарий. Странное поведение паруса, возможно, объясняется неожиданным внешним электромагнитным импульсом неизвестного происхождения. Очень внятное и успокаивающее объяснение.

– В итоге ничего опасного не произошло. Будем считать, что инцидент исчерпан. Пусть это будет проявлением воли природы, не пожелавшей пялиться на помятый парус. Зато теперь красиво. – Шутка у Стаса вышла кислой, и это поняли не только члены команды, но и он сам.

– Я вот что думаю. – Капитан, судя по всему, решил начать разговор, к которому давно готовился. – Нам надо обсудить кое-что.

– Ты, Стас, так важно начинаешь, – улыбнулся навигатор, – как будто поймал кого-то, кто пачкает стены в гальюне. Или еще хуже.

– Не ёрничай, Дима, я вполне серьезно. – Капитан даже не улыбнулся. – Кстати, я отключил микрофон мониторинга. Все, что мы сейчас скажем, нигде не будет записано. Итак, я хочу услышать следующее. Не наблюдал ли кто из вас странных происшествий, скорее, просто совпадений или… – Капитан задумался, подбирая нужное слово. – Или, может, просто показалось что-нибудь странное. – Он опять сделал паузу. – Короче, не молчите, даже если вы стыдитесь признаться.

– А почему ты… э-э-э, – протянул навигатор, – тревожишься?

– Хотя бы потому, что мы в Дальнем Космосе. Мы первые в Дальнем Космосе. И что нас здесь ждет – не знает никто. Парус этот неадекватный… голоса дурацкие…

– Что голоса? – перебил его инженер.

– Ничего голоса. – Капитан глянул исподлобья. – Потом начнутся голоса. Признак психической нестабильности… Ладно, проехали. Но прошу вас, не молчите. Все, конец вахты, по каютам.

Капитан сидел, подперев скулы руками, и смотрел на парус, сверкавший в иллюминаторе рубки. Без всяких видеокамер и дисплеев, без обработки изображения он выглядел величественным и нереальным. Даже здесь, в пустоте космоса, с его масштабами, парус был громаден и холоден. Золотой неподвижный купол. На фоне этого гиганта тяговые концы похожи на тонкую паутину. Спустя несколько часов они уже начали воспринимать импульс паруса и теперь натянулись, как струны.

«Что же происходит с нами?» – События последних дней мучили капитана. Он не мог сформулировать, что же именно происходит, но все было как-то не так. Как будто он в миг потерял душевный контакт и с командой, и с кораблем.

Обойдя Контрольный пост, капитан подошел вплотную к иллюминатору. Протянул ладонь к парусу. Там, где палец коснулся холодной поверхности ситалла, осталось маленькое запотевшее пятнышко. Как когда-то в детстве, он подышал на стекло и на туманном пятне вывел: «СТАС». Улыбнулся самому себе, глядя, как быстро тает надпись на стекле. Потом еще раз подышал на то же место. Надпись опять появилась. Тут он пожалел, что иллюминатор обзора не замерзает фантастическими узорами, как окно зимой. «Да, нужно в отчете написать рекомендацию, чтобы в оранжерее была ель», – решил капитан и нарисовал елку. Кривую и не очень похожую. Потом еще раз подышал и нарисовал Чебурашку.

Вахта кончалась, Стас прогнал рутинные тесты и уже собрался вызвать навигатора. Но не смог. Что-то совершенно нерациональное накладывалось на его развлечения с рисунками на туманной поверхности иллюминатора. Что-то на грани чувств. Сначала он подумал, что это просто продолжение его тревог, но потом все-таки решил проверить записи. Вызвал в компьютере файл камеры внутреннего наблюдения. Вот он сидит, вот – у иллюминатора, вот – дышит, рисует. Все нормально. Так, точно бред. Стас уже хотел отключить запись и тут понял, что его мучило. Изменив режим воспроизведения, он вывел на экран две синхронные картинки: он у стекла и купол паруса. И увидел, как на куполе, повторяя движение его пальца, возникла надпись: «СТАС», потом рисунок елки и, следом, Чебурашка. Как будто кто-то выдавливал на мягкой поверхности паруса пальцем. Гигантским пальцем.

– Ни хрена себе, – пробурчал капитан.

Он не без труда заставил себя просмотреть запись еще раз. Как Стас и подозревал, никаких странных изображений на куполе паруса на этот раз не было. «Ну и хорошо, – подумал он. – Галлюцинации – это самое лучшее объяснение. Главное, простое!»

Передавая вахту, капитан ничего не сказал навигатору. И молча, не оглядываясь, ушел к себе в каюту. Впрочем, если бы оглянулся, он бы увидел, как навигатор скрутил ему фигу. Даже после двенадцатичасовой работы спать не хотелось. Капитан сел на край койки и машинально взял в руки гитару. Пальцы бегали по струнам в простых пассажах. Часто это помогало ему успокоиться и немного расслабиться. Но сейчас ничего не получалось… Капитан отыскал нужные ноты. Казалось, сейчас, вот сейчас зазвучит МУЗЫКА. Со второго раза удалось сосредоточиться. А через мгновение пришла легкая головная боль, усталость и недоумение. Единственное, что удалось сыграть, это тупую одноголосую мелодию… Все тот же Чебурашка и неуклюжие пешеходы.

Инженер спокойно спал. Напряжение вахты, в которой он полностью слился с парусом и чувствовал каждый бустер «медузы» частью своего тела, ушло в первые секунды сна. Во сне он увидел, как его детище – суставчатый робот комичного вида – читает лекцию по космогонии. Про переход в иное измерение через черную дыру, про горизонт событий, которых никому не дано познать.

– Вы почему спите, молодой человек? – Робот постучал пальцем по кафедре. – Вы что себе позволяете?

Инженер, вскрикнув, проснулся. Стук не прекратился. Напротив, в шкафу, ЕГО робот стучал в прозрачную дверцу скрюченным пальцем, и, оттого что конечность была сделана из тефлоновых деталей, звук был глухой и тревожный. Инженер никогда не отличался безрассудной храбростью. Он просто много умел и прекрасно изучил матчасть. А уж робота, собранного своими руками из сотен шестеренок, гидроприводов, шаговых двигателей и процессоров, он знал досконально. И знал, что от него можно ожидать, а чего – нельзя. Инженер спокойно открыл дверцу шкафа. Рука андроида безвольно повисла.

Молчаливое противостояние робота и его создателя было прервано писком динамика компьютера.

– Гравитационные девиации, – сообщил синтезированный голос коммуникатора. – Тяга паруса передалась кораблю, возможны непредвиденные вибрации.

– Вашу мать! – Инженер наконец понял, что напуган. – Раньше не могли сказать? Почему я должен дергаться из-за такой ерунды?

Кто должен был говорить раньше, инженер не уточнял. И с тяжелым чувством пошел на смену навигатору. Вахта есть вахта.

У навигатора дрожали руки. Уже второй день он не мог отделаться от мысли о сумасшествии. После того, как генерал Груши, встав с наполеоновского барабана, громко икнул и застыл в той позе, какую придал ему навигатор в модельной программе. Поле битвы при Ватерлоо, воспроизведенное с точностью маньяка, еще вчера было макетом. А сейчас, несмотря на застывшие пластиковые фигурки, на покрашенные бронзой игрушечные пушки, на коней с синтетической гривой, несмотря ни на что, это поле изменилось и стало ЖИВЫМ. Как будто навигатор смотрел не на творение своих рук, а поднялся на монгольфьере и наблюдал реальное поле битвы. Это ощущение овладело им на мгновение. Секунда, и исчезло чувство, что великая битва при Ватерлоо произойдет именно сейчас, что после первого яростного залпа пушек, замечется прислуга с банниками, закричат раненые лошади, засуетятся санитары и хмурые полевые хирурги возьмутся за ампутационные ножи. И что Наполеон, глотая сопли и слезы, проиграет свою последнюю битву. Но это внезапное чувство, улетев, оставило тянущую боль в груди. Что-то среднее между холодным страхом и восторгом. Как будто из далекого детства прилетело оно, из страшных сказок и непонятных взрослых фильмов про Планету Бурь и Чужих.

Навигатор, постояв немного над макетом, наконец решился. Сел за свой рабочий стол спиной к игрушечному полю битвы, выбрал из недоделанных солдатиков одного самого трудного, улана с конским хвостом на каске, и принялся аккуратно счищать одному ему видные неровности. Через минуту мысль, что он скорее сумасшедший бездельник, чем член межзвездной миссии, полностью захватила его. Рывком встав из-за стола, навигатор рукой смел все на пол. И, отвернувшись к переборке, попытался заснуть на своей узкой койке. Но сон не шел. Чем больше он старался забыться, тем сильнее овладевали им тоска и ощущение, что он теряет что-то очень важное. Как будто у ребенка забирают любимую игрушку. Так он пролежал довольно долго, время от времени впадая в забытье, вернее, в тревожный сон без сновидений, не приносящий отдыха. В конце концов он не выдержал и, приведя себя, насколько мог, в порядок, пошел в рубку, хотя до его вахты еще оставалось много времени.

– Здоров.

– Да виделись сегодня уже, – отозвался Стас. – Чего не спится?

– А сейчас ночь? Я как-то совсем с ритма сбился, с тех пор как мы парус развернули. Как вахта? – Дмитрий понял, что ему сейчас больше всего хочется просто так поболтать ни о чем.

– Да что вахта. – Капитан расслабленно откинулся в своем кресле. – Кроме того, что наш парус наконец потянул – ничего. А теперь вообще до выброса – одно безделье.

– Ну не скажи, какое безделье? Реактор выводить когда? Два дня осталось!

– Дима, ты же и сам понимаешь, что процедура плевая! Открыть грузовой люк и снять крепление? Это что, работа? Он-то, родимый, дальше пойдет по инерции, пока нас парус в сторону потихоньку тянуть будет. Да что я тебе рассказываю! Это ты не хуже меня знаешь.

– А если не пойдет? – Навигатор сам испугался такого вопроса.

– А почему не пойдет? – возразил капитан, скорее, по инерции. Он понял, что вопрос совсем не праздный. – Ты тоже чувствуешь это? – продолжил капитан через мгновение.

– Я чувствую ЧТО-ТО, – кивнул навигатор. – Я только не могу сказать, что именно я чувствую. Так, одна необоснованная тревога и…

– Что «и»? – Стас жестко посмотрел на навигатора. – Что у тебя кроме тревоги?

– Я устал, Стас. Мне все надоело. Нет, ты не подумай, не работа. Мне почему-то не хватает простого общения. Помнишь, первые месяцы мы не сидели по своим каютам, а разговаривали, спорили. Все думали, что же нам зонд сообщит из-за горизонта. И спали хорошо, и солдатиков мне было интересно лепить. Прямо как в детстве.

– Но это естественно, мы же не можем весь полет говорить об одном и том же. Ведь потому психологи и надеялись на наши увлечения. Иначе мы бы тут все свихнулись.

– А я и чувствую, что свихнулся! – Дмитрий неожиданно резко воспринял слова капитана. – Игрушки мои дразнят меня! Рожи корчат, воевать собираются.

– Ты о чем это?

– Я имею в виду то, что у меня бред начинается! Тривиальные визуальные галлюцинации, – сказал навигатор, и ему стало легче.

Все – обратного пути нет. Он признался. А дальше уже все пойдет само собой.

– У тебя тоже? – Стас произнес это, и у него даже слегка перехватило дыхание.

– Что значит «тоже»?

– Знал бы ты, ЧТО мне иногда видится, – сообщил капитан радостно. – Вариант массового психоза рассматривать будем как маловероятный. Другие мысли есть?

– Конечно, есть.

– Излагай.

– В испорченные продукты я мало верю, желудок бы первым отозвался. А вот в то, что система кондиционирования и регенерации воздуха может барахлить – это запросто.

– Разумно, – согласился Стас. – Будим Андрея?

– Ты капитан, тебе и будить… Но давай мы ему не…

– Нет, Дима, не надо тут тайны разводить. Вдруг и у него, а он молчит?..

«Вот, блин, пионер – всем ребятам пример!» – подумал навигатор, но ничего не сказал.

Инженер, оказалось, и не думал спать. Объяснять ситуацию долго не пришлось. Пробурчав что-то про «слишком мнительных капитанов с навигаторами», Андрей согласился свою вахту посвятить проверке воздушного цикла.

Решение было принято – казалось, что уже одного этого было достаточно, чтобы поднялось настроение. Идея испорченной системы обеспечения дыхания давала призрачную уверенность, что все идет нормально и любые нештатные ситуации можно быстро ликвидировать. Капитан заснул легко, хоть и привязавшаяся песня из архаичного мультика продолжала досаждать.

В технологической зоне «Ермака», расположенной в центре бублика, царила невесомость. Инженер начал с формального осмотра. Легко оттолкнувшись от переборки, где основная и дублирующие трубы воздуховодов уходили в жилую зону, Андрей медленно заскользил вдоль отсека. У каждого стыка приходилось притормаживать. На второй остановке легкий тестер – течеискатель – выпал из рук и по инерции полетел дальше. Инженер поплыл вдогонку. Но когда его рука уже коснулась тестера, тот, нарушая законы физики, двинулся в обратном направлении, по пути зацепив инженера по носу. Чертыхнувшись, Андрей бросился за ним, не особо задумываясь о гравитационных парадоксах. У самого выхода из отсека тестер, словно шар на бильярде, карамболем от трех стен, ускоряясь, опять ринулся в глубь галереи. Совершенно потеряв самообладание, Андрей попытался развернуться, но больно ударился плечом об острый угол, что его немедленно отрезвило, и он прекратил неразумные гонки.

– Идиот, – отругал он сам себя. – Говорили же мне – галлюцинации! Вот оно.

Успокоившись, он посмотрел туда, куда убежал шкодливый тестер. «Очевидно, где-то за трубу завалился, а у меня на этой почве…» Тут инженер увидел, что из-за блока гироскопической стабилизации тихо, как рыба в аквариуме, показался желтый прямоугольник тестера. И, казалось, этот примитивный электронный прибор заметил, что инженер за ним наблюдает, ехидно мигнул индикатором и юркнул назад, скрывшись за блоком.

– Ы-ы-ы… – прогудел инженер и устремился в погоню…

Капитан не мог заснуть. Его беспокоило, что теперь, когда наступает самая ответственная фаза миссии, он начинает терять контроль над происходящим. В конце концов ему удалось убедить себя в том, что он просто устал, и сон начал побеждать. Но тут, совершенно по-варварски, с искажениями, заорала внутренняя связь. Капитан, как по тревоге, ринулся в рубку.

В рубке было включено все возможное освещение. На пульте управления стояли стаканы с мутноватой жидкостью. Робот-андроид, творение инженера, ловко выстукивал своими клешнями на этих стаканах мелодию. Ту самую, из мультика. А по полу, воздев руки в пионерском салюте, вышагивала миниатюрная армия Наполеона. Дойдя до переборки, она гремела пушечным залпом и, совершив маневр «кругом», маршировала обратно. Капитан, все еще надеясь, что он не сошел с ума, огляделся. Слева от двери, прислонившись к стене, сидели инженер и навигатор. В руках у них были такие же стаканы. Навигатор орал в микрофон внутренней связи, как павлин в брачный период.

– Капита-ан! – обрадовался инженер, не очень четко выговаривая слова. – Скока ждать! Заходи, и тебе нальем.

Навигатор, подняв стакан, тоже всем видом показывал: «Заходи, нальем!»

Капитан собрался навести порядок немедленно. Но стакан взял.

«Какой мерзкий самогон», – пронеслось у него в голове. Выпил и сразу стало легче.

– Ну и?.. – выдохнув и пожевав кусочек какого-то сухого корма, предложенный навигатором, спросил капитан.

– А вот и «и»! – Оттолкнувшись от стенки, инженер сел по-турецки, так, чтобы видеть капитана. – За все надо платить, кэп! Вот мы и платим наконец!

– За что? – не понял Стас.

– За то, что мы тут почти два года выпендривались! Первопроходцев Вселенной строили! А не будете ли так любезны, ах, Космос, ах, Миссия. Три козла в пустоте друг перед другом изображали козлов! – Инженер не дал раскрыть рот капитану, который хотел возразить. – Ты думаешь, хобби наши драные, это чтобы продержаться? Нет! Это чтобы перед другими красоваться! Да я за разговор нормальный с вами обоими своего Мухомора на слом отдам!

– Какого мухомора? – удивился Стас.

– Робота своего! Эй, Мухомор! – позвал инженер.

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! – Робот перестал барабанить по стаканам и повернулся к хозяину. По стойке «смирно». Войска вразнобой пискнули: «Ура!» – и опять пальнули из пушек.

– Доложи свою жизненную функцию!

– Служить всегда, служить везде, передвигаясь по указанному маршруту! – отрапортовал андроид и сделал книксен.

– Он у тебя что, девочка? – с вызовом осведомился навигатор.

– Почему девочка? – обиделся инженер.

– Книксены девочки делают.

– Мухомор, отменить книксены.

– Есть отменить книксены! – сказал робот и сделал книксен.

– Приседать не надо! – инженер рассердился. – Кто тебя научил?

– Есть не приседать! – гаркнул Мухомор и опять присел в книксене.

– Вот зараза! Слушай, почему все так? – вмешался навигатор. – Не как у людей! То какая-то… э-э… неустановленная личность краски мои портить начала, то солдатики маршировать стали. Ты бы видел, что мне генерал Груши́ устроил!

– Думаю, это аккумулятор слабый, – невпопад ответил Стас.

– В мозгах у нас аккумулятор сел, – грустно произнес навигатор. – Вот и бредим. Оркестр! Вальс! – Он отдал команду войскам. Вернее, военным музыкантам, стоявшим в арьергарде. Те заиграли все ту же песню о неуклюжих пешеходах. – Ну что, думаешь, мы в своем уме? – без особой надежды в голосе спросил навигатор.

– Нет. – Капитан решил закончить свою мысль. – Я думаю, у робота аккумулятор слабый. Когда он орет, току не хватает его в вертикальном положении держать.

– Всегда умен был! – процитировал инженер и, тяжело поднявшись из положения по-турецки, подошел к Мухомору.

– Скажи: «А».

– А.

– Крикни: «А!»

– А! – рявкнул робот. Без книксена.

– Вот видишь – не то, – повернувшись к капитану, заключил инженер.

– Скажи: «А-А-А-А!» – приказал капитан роботу.

Мухомор не отреагировал.

– Я кому говорю, Мухомор! – нахмурился капитан.

– Экипажем своим командуй! – цинично ответил робот. И попытался скрутить фигу шестеренчатой лапой-клешней.

– Скажи: «А-А-А-А!» – продублировал инженер.

Мухомор, как будто с раздражением, завыл: «А-А-А-А» и присел.

– Он запрограммирован только меня слушать, – объяснил Андрей капитану. – Прости хама.

– Надо разобраться, кто из вас хам! Такому разнузданному поведению учить оборудование. – Капитан и не думал сердиться. Даже на то, что робот, демонстрируя независимость, стал чесать свой механический зад.

– Нет, вот с такими людьми я пролетел пол-Галактики! – воскликнул навигатор. – У робота батарейки барахлят, и они тут дискуссию развели, а то, что у меня солдаты пошли – не колышет! Они же не живые! Я их сам делал.

– Не надо моего Мухомора обижать, – оскорбился инженер, – он тоже не живой! И я его тоже сам делал.

– Это кто тут не живой?! Кто не живой? – возмутился Мухомор и присел в книксене. – Если мне пожлобились поставить нормальное питание, так я уже и не живой?!

Капитану показалось, что еще мгновение, и он начнет биться головой о переборку. С некоторой тоской он глянул на свой стакан, уже даже высохший. Инженер перехватил взгляд и отдал приказ Мухомору:

– Прекратить балаган! Пойди, Демьяна проверь и продукт принеси.

На удивление, Мухомор послушался и беспрекословно направился к выходу из рубки.

– Ты к какому Демьяну отправил его? – поинтересовался капитан.

– «Демьян Бедный», перегонный куб моей собственной конструкции. Я на второй месяц миссии понял: ни-а-си-лим!

– А Демьяном Бедным ты его почему назвал? – спросил было капитан, но сразу же добавил: – Что, и правда?

– Ну а как? Из чего же еще?

Стас аккуратно и быстро поставил стакан и тщательно вытер руки об пол.

– Скажи, что не надо. – Капитан поднялся, подошел к пульту и набрал на клавиатуре главного компьютера код. Разблокировал капитанский сейф, который скрывался под одной из панелей пульта.

– То, что не осилим, я подозревал еще до старта, – заявил он, извлекая бутылку коньяку. – Нет, стаканы поменяйте, звездонавты хреновы.

Навигатор удалился куда-то в поисках стаканов, а инженер, воспользовавшись паузой, проверил тестером батареи робота, который так никуда и не ушел.

– А и в правду, аккумулятор не того, – сообщил с удовлетворением Андрей. – Дурацел китайский.

– Он давно у тебя такой… – капитан замялся, подбирая слово, – шустрый?

– Да вот… Сегодня, пришел я в рубку, а тут… Концерт народной самодеятельности. Он еще вчера был куском железа. Программа не шла, шаговики вообще не подключены до сих пор.

– Разговаривать в третьем лице в присутствии этого лица – дурной тон, – вмешался Мухомор.

– Секунду! – У капитана родилась идея. – Я сейчас!

Вернулся он почти сразу, смущенно улыбаясь и держа в руках гитару.

– О-о-о… – застонал навигатор, – только не это! Тошнит от твоего бренчания!

– А почему ты раньше не говорил? – покраснел от обиды капитан.

– Так опять же! – Навигатор поднял указательный палец, очевидно, для убедительности. – Рафинированных звездоплавателей корчили! Ты бы взял по-человечески из Высоцкого что-нибудь спел. А то брынь-брынь…

– Да что вы все такие злобные! – с горечью в голосе произнес Стас. – Два года вы сами из себя корчили сынов Земли в марсианских яблоках, а теперь что?

– А врать больше нет смысла.

– Что значит – нет смысла врать?! – вскипел Стас. – Тьфу на вас, совсем я тут с вами… Я не то хотел сказать!

– То, то! – Навигатор зашелся от искреннего незлобного смеха. – Слово не воробей.

– Ну вас к черту! – Капитан сделал вид, что обиделся. – Вы бы лучше сказали мне: что здесь происходит? Чья работа?

– Да неужели не ясно? – Инженер искреннее удивился. – Мы прилетели. Плыли, плыли и приехали!

– Куда? – не понял капитан.

– А куда летели, туда и прилетели, – включился в разговор навигатор. – Мы же два года перли в неведомый мир? Вот и получи! Делал, как последний идиот, этого Мухомора – вот и прилетел туда, где мечта сбылась! А скажи, какой маньячный создатель солдатиков не мечтал бы увидеть их в бою? А? Вот, прилетели! Страна детства!

Навигатор залпом выпил остатки самогона и долил в тот же стакан коньяка.

– Тогда я точно сыграю «Чакону» лучше всех, – заключил капитан и взял гитару в руки. Потом заиграл. Мелодию из мультика. Мухомор, как ярый джазмен, кинулся к стаканам на пульте и стал подыгрывать. Армия Наполеона, устроившая бивачный лагерь и пытавшаяся настрелять зайцев в дебрях коврового покрытия, встрепенулась, стала торжественным строем и опять зашагала туда и обратно по рубке. Капитан прекратил концерт лихой кодой и в сердцах плюнул на пол.

– Вот! Всем как людям, а мне? Вот оно, исполнение желаний. В гробу я видел эту Чебурашкину песню!

– А кто тебе сказал, что исполняются НАШИ желания? – Навигатор сунул стакан в клешню Мухомору и пошел к иллюминатору. – Эй, ты! КТО ты там! ЧТО ты делаешь с нами? – Он грохнул кулаком по холодному ситаллу. – Отзовись!

– Это ты кому? – спросил Андрей. – С Всевышним общаешься?

– Это я так. Надо же спросить у кого-то.

– Ребята, давайте выпьем, – грустно предложил капитан.

– О! – Инженер восторженно поднял указательный палец. – Наконец! Наконец, почти охренев за два года ожидания, я услышал слова настоящего капитана.

– А что до этого ты делал? – Капитан собрался обидеться. – Я что, глупости говорил до сих пор?

– Мы все до сих пор, когда собирались вместе, говорили очень умные и ответственные речи, – инженер решил высказать все наболевшее, – о гитарных творениях Паганини, про Ватерлоо это дурацкое. Ой какие вина пили во Франции в девятнадцатом веке! Ах, Тамерлан, ах, Тимур!

– Какой Тимур? – не понял Дмитрий.

– А кто там? – искренне удивился инженер.

– Там – Талейран и Марат! – Навигатор стал раздуваться, как том большой энциклопедии. – Если ты об истории Франции.

– Клал я с прибором и копотью из ободранной дюзы на твою Францию с ее историей! – Андрей был неподражаем. – Вы пургу несли несусветную, а я терпел! Пукнуть боялся захотеть, слушая ваши заумные речи!

– А теперь не бойся! – обрадовался непонятно чему капитан. – Самогон твой все равно ничто не перешибет! Я-то, олух, думал, вы такие все рафинированные, университеты кончали, а я всего-то лётное и Крымскую войну. Да потом пять лет на это корыто учился.

– Так. – Навигатор не захотел отклоняться от основной темы. – Вы о чем, мужики? Вы забыли, что вокруг тут творится?

– А! – махнул рукой капитан. – Как началось, так и кончится. Тебя что, твое войско достает? Отдай ему команду – пусть Бастилию возьмет. Нет, лучше пусть строит апроши. Нет! Неправильно! Пусть оно нашим против турок помогает. Кстати, ты почему этих уродов делал, а не наших? Матроса Кошку, например, или майора Зорича?

– А я думал, что рассказами о наполеоновской Франции хоть как-то смогу подняться до твоего уровня. Ну, не то чтобы подняться… Хотел показать – я тоже не абы что! Хоть и не понимаю в гитарных строях… – Казалось, навигатор хочет выговориться. – Мы перлись за полсветовых дня от Земли, чтобы прорваться в другой мир. Мы пытаемся понять, что собой представляет Вселенная, а сами не можем даже разобраться, как себя вести друг с другом! Боимся, боимся и боимся. Быть собой боимся!

– Так, ты опять начинаешь думать вселенскими категориями, – остановил его капитан. – Неужели ты считаешь, наше поведение в полете имеет хоть какое-то значение для того, что мы называем Космосом. Надо разделять понятия. Выпьем.

Потом еще выпили – за успех миссии, потом – за дам, потом инженер с разрешения навигатора учил кирасиров прыгать через карандаш, а навигатор, в свою очередь, заставил Мухомора нарисовать колоду атласных карт и тут же продул ему в дурака. Но кураж как-то постепенно проходил. Привычка следовать четко отлаженному расписанию делала свое дело.

– Так, – прервал уже угасавшее веселье капитан. – Пока мы тут, оно там!

– О, наконец впервые за все время ты, Стас, по-человечески команду отдал.

Несмотря на совершенно иррациональные события, экипаж ни на секунду не забыл о том, что до одного из главных событий полета – расстыковки с реактором – осталось совсем немного. О часовой готовности сообщил звуковой сигнал главного бортового компьютера, моментально вышибив хмель.

– Так, цацки свои по каютам. – Капитан теперь был конкретен и строг. – И немедленно по местам.

Процедура была проста. Разгерметизировать грузовой отсек, открыть створки внешнего люка и вывести реактор за пределы корабля. Дальше – увлекаемый парусом «Ермак» пойдет по пологой дуге, а реактор продолжит свое движение по прямой к точке инициации.

– Всем держать связь, никаким проходящим сквозь стену, летающим и несущим чушь личностям не верить. Работать строго по инструкции, – капитан отдавал приказы по внутренней связи. Сам он расположился в кресле у главного пульта.

– Есть держать связь. – Навигатор был рядом, но общался только через коммуникатор.

– На месте, – сообщил инженер.

Задача инженера была самой сложной. Облачившись в скафандр, он должен управлять выгрузкой реактора прямо из трюма.

– Скафандр проверен и загерметизирован. Нахожусь в грузовом.

– И как там? Забрало не потеет? – спросил навигатор.

– А почему оно должно потеть? – удивился инженер.

– Не засорять канал! – резко сказал капитан. Потом добавил: – И почему?

– У пьяного водителя всегда окна в машине потеют.

– Шутник, – заметил капитан. – Инженер, пятиминутная готовность.

– Есть пятиминутная готовность.

Через пять минут началась разгерметизация. Воздух из грузового отсека зашипел и испарился в открытом космосе туманным облачком. Индикатор скафандра показал нулевое давление в отсеке.

– Есть разгерметизация, – сообщил инженер.

– Пошла команда на люк, – не очень понятно информировал капитан.

– Створки открыты. К расстыковке готов.

Над инженером распростерлась угольная чернота космоса с неживым светом рассыпанных звезд.

– Навигатор, доложить готовность.

Несмотря на то, что на экран были выведены все необходимые данные о полете, процедура требовала многократной проверки.

– Траекторию подтверждаю. Ускорение в норме, – спокойно ответил навигатор.

– Отдать груз.

Инженер набрал комбинацию цифр на клавиатуре контроллера. Зажимы, крепко державшие станину реактора, плавно отошли в стороны.

– Груз раскреплен. Подтвердите разрешение на вывод из трюма. – Инженер приготовился включить систему, выводящую груз за пределы корабля.

– Подтверждаю, давай! – Капитан, видимо, уже устал от штатных команд.

– Сейчас мы его, родимого, – вторил ему инженер, запуская агрегат. – Двадцать процентов мощности на подъемник, перемещение груза началось.

– Молодец, траектория – норма, – уведомил навигатор.

– Прохожу срез трюма. – Инженер строго следовал морской терминологии, непонятно почему укоренившейся в техдокументации «Ермака». – Мощность – единица, смещение – ноль, – безжизненно сказал он спустя мгновение.

– Повтори. – Голос капитана дрогнул.

– Повторяю, я подал всю мощность на манипулятор. Эта хрень висит и не двигается. Стас, по-моему, у нас полная…

– Не спеши делать выводы. Увеличивай мощность.

– Есть увеличить. Прошу разрешения превысить.

– Разрешаю превысить в два раза. – Фраза предназначалась скорее регистратору голоса, чем инженеру.

– Превысил, перемещение – ноль. Стас, ты ведь сам не веришь, что оно пойдет – надо решать.

– Что решать? – Капитан тяжело вздохнул. – Приплыли…

Через некоторое время, когда и утроенная мощность на манипуляторе не сдвинула с места висящий в черном ничто реактор, капитан в отчаянии погрозил кулаком в иллюминатор.

– Груз – штатно, – внезапно сообщил коммуникатор голосом инженера. – Отделение груза за срезом отсека произошло.

– Траектория – норма, – это навигатор сообщил о том, что реактор идет в нужном направлении.

– Навигатору – вахта, остальным – отдыхать, – сухо известил капитан. – Навигатор, подготовь отчет в ЦУП.

Уже выходя из рубки, он погрозил кулаком в темноту иллюминатора еще раз.

Время, считавшееся на «Ермаке» ночным, прошло спокойно. Солдатики, которых навигатор сгреб в коробку, не шебуршились, Мухомору было строго-настрого приказано спать, и он свернулся калачиком на полу. Капитана не тянуло к гитаре. Навигатор во время вахты в который раз сверял данные по траектории реактора с расчетными. В ближайшие сутки, совершив поворот с радиусом в сотни миллионов километров, «Ермак» должен будет выйти на обратный маршрут к Земле. Но еще предстояло после формирования черной дыры забросить туда зонд. Если получится.

От работы и невеселых мыслей его отвлек инженер.

– Знаешь, Дима, – он сел в кресло капитана, рядом с навигатором, – меня одно мучает: почему мы не свихнулись? Ведь еще совсем недавно, скажи мне кто, что произойдет такая… э-э-э… девиация, я бы только рассмеялся. А тут…

– А я особо не удивляюсь…

– Не удивляешься солдатикам ходячим? Мухомору этому глумливому? – Андрей покачал головой. – Когда тестер стал со мной в прятки играть, мне не до смеха было. И сегодня в трюме… Ты знаешь, мне казалось, что кто-то смотрит на меня сквозь створки люка. Смотрит и думает, какую бы еще шутку с нами сотворить.

– Кто смотрит? Лично его величество Открытый Космос?

– Я уже думал о том, почему именно сейчас он стал с нами так играть, – не заметил вопроса инженер. – Скорее всего потому, что мы наконец по-настоящему одни. И никто ему не мешает.

– Я не очень понял, что ты имеешь в виду, – поднял брови навигатор.

– Ну, я думаю, что захоти он поиграть с нами на Земле, это было бы, как игра с муравейником. Игра с безликим множеством. А в игре нужна, ну как бы сказать проще, компания хорошая, а не миллиарды безликих муравьев.

– А что, в Центр – ни слова? Мы же в ситуации, которую даже и критической не назовешь.

– Да сообщи мы в Центр, что тут происходит, я думаю, миссию свернули бы в пять минут.

– Да как ее свернешь? Мы же пока всю баллистику не пройдем – не вернемся. Где горючего напастись на такие развороты? Нет! Будем мы еще два года домой топать. И с роботом в солдатиков играть.

– Если надо, нас распылят на пол-Галактики. Неужели ты думаешь, что не предусмотрено самоуничтожение, если что не так? Реактор наш – опасная игрушка. Не дай Бог с такой на Землю вернуться, да еще с экипажем без мозгов. Вроде нас.

– Да перестань ты нудеть, – обиделся навигатор. – Во-первых, мозги у нас пока в порядке. Во-вторых, они настолько в порядке, что мы на Землю ни слова не сообщим до возвращения. А в-третьих… У тебя не возникло чувства восторга от происходящего? Ведь мы же за этим и премся сюда, за этим! Фиг с ним, с реактором, он вон пилит себе по прямой. Сделает дыру или нет – неизвестно. Но мы уже дотронулись до него.

– До него? – инженер вопросительно наклонил голову. – До кого?

– До того! Мы прикоснулись к чему-то такому, после чего жизнь будет уже другая. У всех.

– Ты оптимист. А если ни завтра, ни потом уже ничего не повторится?

– Да ну тебя! – Навигатор беззлобно кинул в инженера скомканным листком бумаги. – Ты за два года хуже своего робота стал. Так и есть – зануда. Радоваться надо.

– Приготовиться! Сигнал на активацию реактора.

Начиналась самая важная фаза миссии.

– Есть сигнал на активацию. – Инженер, не колеблясь, нажал кнопку.

Долгих пятнадцать секунд сигнал идет к реактору. И спустя это время придет первое свидетельство о том, что реактор сработал.

– Пятнадцать, четырнадцать… – Навигатор, не отрываясь, смотрел прямо перед собой, на главный иллюминатор рубки. Сейчас он был черен – заранее введена система защиты.

После отсчета «один», навигатор произнес: «Сейчас». Белый свет вспышки сверхновой пробился даже через черноту иллюминатора и осветил все в рубке мертвым светом. Как будто от шквала, парус наполнился силой, и тяга передалась кораблю не мягким прикосновением, но сильным ударом. «Ермак» метнулся за парусом, как утлое суденышко. Реактор породил сверхновую. И сейчас, сжигая в немыслимом пламени атомы, эта сверхновая сворачивалась в черную дыру.

– Инженер, доложить готовность зонда. – Казалось, капитан никак не отреагировал на буйство материи за бортом. – Навигатор, доложить отклонение от курса.

– Зонд к запуску готов, грузовой отсек открыт.

Эта процедура обходилась без оператора в трюме.

– Отклонение – ноль. – Навигатор просто передал то, что сообщил ему бортовой компьютер.

– Зонд – старт! – произнеся это, капитан понял, что тот, кто составлял инструкции, слегка просчитался. Очень плохо звучала команда.

– Зонд раскреплен и запущен, – бесстрастно сообщил инженер.

И тут взвыла сирена критической опасности. «Ермак», несмотря на развернутый парус и приличную скорость в направлении Земли, совершил невероятное. Вопреки всем законам механики корабль двинулся к сгорающей сверхновой. Обгоняя зонд. Нарушая все мыслимые и немыслимые правила и законы.

– Инженер, доложить тягу паруса. – Капитан был спокоен. Казалось, что нештатная ситуация только и существует для того, чтобы капитан мог проявить свою невозмутимость.

– Тяга паруса – ноль, – сообщил инженер. Именно сейчас, увлеченный чудовищным потоком света от аннигилирующего реактора, парус должен тянуть во всю мощь. Но парус, несмотря на гордые очертания, был бесполезен.

– Навигатор, определить нашу траекторию!

– Уже определил. Мы несемся прямо в дыру.

– Время до точки невозврата? – Капитан понимал, что шансов нет. Даже если и удастся маршевым двигателем прервать это безумное падение, то вернуться домой – нет.

– Время – пять минут, ускорение – три же.

Последнее навигатор мог и не говорить – команда на себе ощущала, как перегрузка сдавливает грудь, как тяжелеют руки и ноги.

– Навигатор, рассчитать оптимальную траекторию ухода на маршевом.

Это был последний и единственный шанс. Шанс бороться, но не выжить.

– Стас, лучше упасть в дыру, чем сдохнуть от голода! – Навигатор хоть и возразил, но команду начал выполнять. Через несколько секунд объявил: – Траектория готова.

Капитан молча ввел данные в компьютер и кулаком хлопнул по кнопке запуска маршевого двигателя. Рев плазменной струи, вибрация корпуса – все говорило о том, что двигатель работает.

– Навигатор, доклад постоянно!

– Отклонение – ноль!

– Что значит «ноль»? – капитан взревел, хотя прекрасно понял слова навигатора.

– Это значит, что начхать ему на наш двигатель. – Дмитрий произнес это так, как читают приговор.

– Переключиться на штурвал! – Капитан перевел все управление «Ермаком» в ручной режим.

Пытаясь хоть как-то прервать падение в бездну, Стас стал раскачивать корабль вектором тяги маршевого двигателя. Перемещая рукоять штурвала влево-вправо, он ждал отклика корабля. Но «Ермак» летел, как утюг, выброшенный из окна – безнадежно и прямо. Вперед, вперед к угасающей рукотворной звезде, давно уже опередив зонд. И унося надежды на возвращение домой.

– Да отпусти же ты нас! – непонятно кому закричал капитан. – Отпусти нас! Зачем мы тебе?

Корабль несся, ни на что не обращая внимания.

– Отпусти! Я тебе собаку куплю! – Стас произнес это мягко. Как ребенку.

Внешне ничего не изменилось. Ни толчка, ни ускорения, которое должно было превратить экипаж в студень, ни напряженного рева двигателя, ни истерики всех систем контроля, ничего…

– Отпустил, – прошептал навигатор. – Мы летим домой.

– Он все-таки ребенок. Просто ребенок, которому скучно. – Капитан смотрел в черноту иллюминатора и глупо улыбался.

– А мы – старые козлы, которые смогли поиграть с ним. Да?

– Знаешь, Дима, может, мы и не такие старые. Хотя…

– Что хотя?

– Я, когда был маленьким, тоже шалил… И мне тоже родители говорили, что щенка купят, если я буду себя вести как положено.

– Ну и?

– Взрослые не всегда исполняют то, что они пообещали сгоряча. Интересно, я тоже так поступлю?