«Планета на прокачку»

Владислав Выставной Планета на прокачку

– Вы довели давление до предела? – спросил капитан.

– Да, – ответил инженер.

– До скольких атмосфер?

– До шести с половиной.

– Доведите до десяти!

Это было чисто американское приказание. Лучше не мог сказать даже капитан парохода на Миссисипи, стремящегося обогнать конкурента.

– Консель, – сказал я моему славному слуге, стоявшему рядом, – знаешь ли ты, что мы, вероятнее всего, взлетим на воздух?

– Как будет угодно хозяину, – ответил Консель.

Жюль Верн, «Двадцать тысяч лье под водой»

Пролог

…Перед глазами плыли цветные круги вперемешку с какими-то отвлеченными картинами: извивающаяся лента трассы, уходящие вперед по правому и левому борту ярко раскрашенные «спортяги» соперников.

Уходили они легко, словно Илья и не двигался вовсе с ревом в расточенных до предела цилиндрах, с хрустом в любовно перебранной коробке передач и опасным свистом в самодельной системе подачи закиси азота. Они не просто обходили его – они улетали вдаль, в иные миры, как фантастические инопланетные космические корабли, обогнувшие неуклюжий земной спутник связи.

И следом в неведомую даль летели холодные колкие звезды… Или это были просто болезненные «звездочки» у него перед глазами?

Все еще мелькали в возбужденном сознании полосы разметки и запрещающие знаки, все еще звенело в ушах от акустического удара из пузатого «прямоточника».

Но в действительности все это было уже в прошлом. И теперь спустя минуту оцепенения стали наконец проявляться картины реальности.

Вначале взгляд сфокусировался на лопнувшем и покрывшемся красивыми трещинами лобовом стекле. Потом фокус передвинулся дальше – туда, где вспучился грудой искореженного железа капот. Как это ни удивительно, но поднимающийся из капота дым подействовал на Илью успокаивающе. И он, с внезапно накатившим равнодушием, рассматривал все еще крутящееся переднее колесо, которое, по всем законам оптики, увидеть из кабины было никак нельзя. Это ж как его вывернуло…

Оптика здесь была ни при чем. Только чистая механика взаимодействия твердых тел и сопротивления материалов…

– Жив?! – проорали в ухо.

Это Макар. И когда он успел только? Или просто не получилось отъехать далеко от места старта?

– А то… – кисло отозвался Илья. – Жив. Вопрос – зачем?

– Э, парень, ты, это самое, наверное, в шоке, – озабоченно произнес Макар и, крякнув, без особых усилий отломал висевшую на одной петле дверцу. – Вылезай давай. Отойдем от греха подальше…

Когда они отошли метров на пятнадцать, за спиной грохнуло. Затылок лизнула горячая волна, запахло бензином и горелым пластиком.

– Ого! – восторженно произнес Макар. – Круто! Как говорится, со вторым днем рождения тебя, Илюха!

Илья не ответил.

Он не думал о своем чудесном спасении и даже о том, что странным образом почти не пострадал при ударе. Он молча и опустошенно смотрел, как догорают плоды его долгого, упорного и, как оказалось, такого бесполезного труда…

– Если тебя это утешит, – шмыгнув носом, сообщил Макар, – сегодня по гороскопу тебе были противопоказаны полеты на самолете. Хе-хе… Или я что-то не то сказал?…

1. ТС № С400ОЕ23

1

Телевизор упорно делал вид, что его невнятное бормотание и вялая смена картинок представляют собой обычную бессмысленную телевизионную кашу. Что он просто-напросто бескорыстно и от души развлекает зрителей, заполняя их тусклый досуг веселой музыкой и яркими красками искусственной заэкранной жизни.

С каким трудом ему удавалось сдерживать готовое вырваться из динамиков рокочущее зловещее рычание, нечто вроде «подойдите ближе, бандерлоги… ближе»…

Ведь проклятый ящик через этот дурацкий сериал уже третью неделю настойчиво и целенаправленно зомбировал Илью и его приятелей.

– Нет, ну что за бред! – воскликнул Илья и с досадой швырнул в экран скомканный пакет из-под чипсов. – Ведь и ослу понятно, что та смазливая Джессика и есть убийца, и ясно это стало еще в прошлую пятницу! Почему идиот-инспектор ничего не желает видеть?!

– Ну, все не так уж и очевидно, – лениво отозвался Макар. – Я например, не понимаю, чего ты кипятишься…

– Блин, ну что, он, Коломбо недоделанный, не въезжает, что ли, что тот окурок баба курила? Ну, куда, куда ты смотришь, Шарапов?! Ты на помаду, на помаду смотри!..

Конечно, причиной паршивого настроения Ильи был вовсе не идиотский сериал и даже не настойчиво и параноидально зомбирующий взгляд телевизора.

Все дело было в разбитой родительской машине, за которую еще предстояло отвечать. Да что там говорить – он готов ответить и огрести от отца по полной. Готов даже влезть в долговую кабалу, лишь бы восстановить это сарай на колесах и не расстраивать предков. Однако обида оставалась, и смыть ее не представлялось никакой возможности.

Вот скажите на милость – почему одни с кривой усмешкой и тухлым равнодушным взглядом носятся на своих «прокачанных» «тойотах» и «субару», а он просто готов лопнуть от натуги – и это не принесет ему ни денег, ни машины, ни какого бы то ни было света в конце тоннеля. А если и будет в этом тоннеле какой-нибудь свет, то разве что от ксеноновых фар несущейся навстречу роскошной «тачки»…

Макар с пониманием глядел на приятеля из-под своих вечно засаленных косм неопределенного цвета. Был он толст, флегматичен и невероятно устойчив к житейским неурядицам. Таких называют пофигистами. И называют совершенно справедливо.

– Расслабься, Илюха. – Макар, как обычно, щедро извлекал из себя и раздаривал окружающим частички собственного мировоззрения. – Сейчас Витал припрется, притащит обещанную колбу пива. Колбу мы надломим и раздавим. А ты почувствуешь, что мироздание вечно и неподвижно, как запаска в багажнике у «бентли», и что в мире есть только покой и пиво. А все остальное – хаос, суета и газы…

– Да ну тебя, Макаронина, – отмахнулся Илья. – Все у тебя просто: ничего не делай – и ничего не случится, ни на что не рассчитывай – и ничего не получишь. А сам ты будешь сидеть на диване, пить пиво и улыбаться, как Будда…

– Вот видишь, – важно покивал головой Макар, – ты постепенно начинаешь понимать суть вещей. Ты пока еще живешь во враждебном самому себе мире, но благосклонная судьба уже взяла тебя за руку и поступательно ведет своего слепого котенка к счастью…

– Чего?

– Раздолбав это ржавое корыто, твоя звезда привела тебя еще ближе к умиротворению, а заодно и весь космос к уменьшению вселенского хаоса. Поверь, я знаю, о чем говорю. Пока я не грохнулся со своего «байка», у меня проблем было не меньше. Во-первых, раз «байк» – значит, плати за бензин, запчасти и ментам тоже плати, чтоб их… Во-вторых, вози теток, со всеми вытекающими проблемами. И наконец, самое неприятное – не пей за рулем пиво! Но если не пить за рулем пиво, то зачем вообще тратить время на этот сомнительный руль? Вот мое естество и вступило в противоречие с этими несправедливыми правилами. И закончилось это противоречие в пользу более сильного фактора – то есть пива. Потому как, будучи пьян и въехав в стену, «байк» я укокошил в хлам, и тетки отвязались автоматически. И теперь я наконец могу тихо посидеть перед телевизором и спокойно поразмыслить над странной природой человека, что способен годами смотреть такое вот бессмысленное и тупое телевизионное гонево…

– Вот и я о том же, – буркнул Илья, немного сбитый с толку философскими построениями приятеля. – Хотя погоди… Ага! Я тебя поймал! Все, о чем ты тут разглагольствовал, – полная чушь! Просто у тебя деньжат нет на ремонт мотоцикла! А ты под это самое что ни на есть житейское обстоятельство подводишь целую концепцию – мол, я тут ни при чем, это все судьба! Да тебе в адвокаты идти пора – ты просто мастер лепить отмазки!

– И это тоже верно, – легко согласился Макар. – Однако глубинного противоречия я здесь не вижу…

Из коридора донесся приглушенный вопль до смерти напуганной женщины. От него даже Макар инстинктивно вжался в кресло. Хотя прекрасно знал, что так звучит Илюхина гордость – настроенный таким вот образом обыкновенный дверной звонок.

– Тьфу ты, господи, – сказал Макар. – Это пиво небось пришло. Открой сам, а то я боюсь туда идти. У нее голос, как у моей предпоследней подружки… Бр-р…

– Погоди, Витал, я открою! – крикнул Илья, ползая по полу и ища уроненные в полумраке прихожей ключи.

Наконец дверь была отперта, но за ней оказался вовсе не Виталик. Стояла там сухонькая и вечно недовольная женщина с огромной сумкой через плечо – местная почтальонша. Она имела обыкновение ворчать себе под нос что-то невразумительное и шуршать прессой где-то на уровне первого этажа. Однако же на высоту Илюхиной квартиры она вместе со своей необъятной сумкой вознеслась впервые. И это обстоятельство, видимо, не прибавило ей хорошего настроения.

– Незванов? Вам заказное! – угрожающе сказала почтальонша и с сомнением оглядела Илью. Видимо, по ее представлениям, такое ничтожество, как он, никак не имел права на заказную переписку.

– Паспорт! – тоном таможенника произнесла почтальонша.

Заинтригованный Илья засеменил в комнату. Он упал на колени перед древним комодом и принялся рыться в груде хлама, среди которого предположительно находился главный документ человека и гражданина. Сам Илья главным документом считал водительские права, а потому к паспорту относился довольно небрежно. И все-таки он скривился, когда, найдя наконец паспорт, с немалым трудом раскрыл его: страницы оказались слеплены засохшей жвачкой.

– Пиццу принесли, что ли? – не вполне логично поинтересовался Макар, с любопытством следивший за манипуляциями приятеля.

– Заказное письмо, – пожал плечами Илья, направляясь в прихожую. – От кого? Для чего?…

– Повестка! – с удовольствием произнес Макар. – В суд. Или в армию…

Илья вымученно усмехнулся и тут же побледнел от ощущения подобной перспективы. Этого еще только не хватало!

– Где расписаться? – спросил Илья, щелкнув авторучкой.

– Вот! – буркнула почтальонша, после чего сунула под нос Илье массивный шершавый на ощупь конверт.

Илья несколько напряженно принял конверт и мельком оглядел его.

– Так это… – начал было Илья и поднял глаза, чтобы обратиться к почтальонше.

И чуть не выронил конверт от неожиданности.

Почтальонша исчезла. В одно мгновение – вместе со своей титанической сумкой. Только легкий ветерок коснулся лица.

– Какая шустрая, – пробормотал Илья, словно пытаясь себя в чем-то убедить.

Однако конверт его интересовал все же больше, чем странная разносчица почты, и, разглядывая его, он поплелся в комнату.

– Ну что, все-таки в суд? – спросил Макар. – Небось за ту аварию? Говорил, давай разберемся с инспектором на месте – видел, как он тебе подмигивал? Да, брат, это кисло. Мало того, что машину укокошил, так еще и по инстанциям теперь затаскают.

– Да погоди ты! – прервал Макаровы рассуждения Илья. – Какой еще суд? Там и так все ясно было… Однако… Обратный адрес… Хе… Не понял. «Управление транспорта Второго рукава…» Это как понимать? Цифры какие-то… Это что – опечатка?

– Может, имеется в виду какое-то Управление транспорта Второго транспортного кольца? – неуверенно предположил Макар. – Только я что-то про такое и не слыхал…

– Да и я тоже, – пожал плечами Илья и решительно, с треском, оторвал от конверта длинную узкую полоску с краю.

Из конверта выпал листок. Илья поднял его, и в глазах у него слегка зарябило от странно плывущих по бумаге букв.

– Тьфу ты, – пробормотал он, – Голография, что ли?

– Ты читай, читай! – подзадорил друга Макар.

– Так я и читаю… Хм… «Уведомление № 127589. Согласно ст. 1495 Формулы УТ Второго рукава в виду отсутствия законных владельцев и наследников ТС № С400ОЕ23 новый владелец назначается Машиной путем генерации случайных чисел.

Согласно объективному выбору Машины владельцем ТС № С400ОЕ23 назначены вы, со всеми вытекающими из данного юридического факта правами и обязанностями.

Примите наши поздравления»…

– Поздравляю. То есть… Чего? – протянул Макар. – Не понял…

– Ой! – вздрогнул Илья. – Тут еще одна надпись вдруг проявилась…

– Как это – проявилась?

– А вот так! Не было ее – и вдруг проявилась… «Машиной засвидетельствован факт ознакомления гр. Незванова Ильи Аркадьевича с настоящим уведомлением…» Чертовщина какая-то… Это что – розыгрыш?

– Если розыгрыш, то лажовый, – сказал Макар. – Мне, к примеру, не смешно.

– Ни черта не понимаю, – помотал головой Илья. – «ТС» – это «транспортное средство», надо полагать?

– Похоже, – согласился Макар. – И номер вроде автомобильного. Интерес заставил его приподняться с кресла. Теперь он с любопытством пялился в загадочное письмо через плечо друга, толстыми пальцами теребя на затылке свою шевелюру.

– Знаешь, что я думаю, – заявил Макар. – Ты, брат, наверное, «тачку» в наследство получил.

– Какое еще наследство? – вяло отмахнулся Илья. – Сказано же: «в виду отсутствия наследников…»

Но в голове его уже закружились пьянящие образы и заманчивые мечты. Что неудивительно для парня, не мыслящего себя без дорожного драйва, да еще только что потерявшего своего стального друга… Однако Илья усилием воли отогнал подальше эти пьянящие мысли и попытался сосредоточиться.

– Не-ет, – протянул он. – Не верю я в такие подарки. Это наверняка какое-то кидалово…

– Вполне возможно, – легко согласился Макар и потянулся рукой к письму. – Дай-ка посмотреть эту бумажку… Интересная печать, однако. Точно, как голография – буквы будто висят над бумагой… Слишком уж наворочено для мелкой аферы…

– А может, она и не такая мелкая, – забеспокоился Илья. – В милицию, что ли, позвонить?

– А вот это не знаю, – усомнился Макар. Как истый байкер он не очень-то жаловал представителей «органов».

Илья не успел придумать, куда все-таки позвонить, как из прихожей раздался знакомый истерический вопль.

– Уф! – помотал головой Макар. – Смени ты звонок, от греха. Ночью же можно под себя наделать от неожиданности… Но это уж точно Витал пиво притаранил. Сейчас сядем, разольем пенного и поразмыслим спокойно. К тому ж Виталька у нас самый головастый, может, подскажет, что к чему…

Рассуждая таким образом, Макар скрылся в прихожей.

Илья постоял некоторое время, ожидая восторженных возгласов со стороны двери. Однако в воздухе висела подозрительная тишина. Илья даже начал беспокоиться, но тут в дверном проеме комнаты появился Макар. Вид у него был слегка ошарашенный.

– Там это… – дрогнувшим голосом произнес Макар. – Тетка к тебе пришла какая-то.

После чего сделал круглые глаза и произвел руками пару жестов, из которых Илья понял, что «тетка» была выше всех и всяческих похвал.

Заинтригованный Илья отодвинул в сторону одеревеневшего приятеля и шагнул в прихожую.

И чуть не столкнулся со стоявшей прямо за спиной Макара девушкой.

…Нет, ему только показалось, что он «чуть было» не столкнулся. На самом деле он на полной скорости налетел на бетонную стену и рассыпался на тысячу хрустальных осколков, словно безмолвная стеклянная кукла.

Потому что он впервые в жизни столкнулся лицом к лицу с чудом.

Потому что таких красивых глаз на столь прекрасном лице в обрамлении умопомрачительных сверкающих вороненых волос не могло быть в природе.

И уж точно не в его тесной прихожей.

Это уже происходило с ним однажды. В таком же состоянии он сидел за рулем своей разбитой машины. И так бы он стоял и смотрел на нее вечность…

Если бы она не прервала вечность насмешливым голосом:

– Хай! Это вы – Илья?

К Илье вернулось сознание. Он собрал волю в кулак и словно забрало мотоциклетного шлема надвинул на лицо маску сдержанного интереса.

– Хе… М-м… Да, это я. Прошу!

Широким жестом он пропустил неожиданную гостью в комнату. Макар приветливо осклабился, вальяжно усевшись на подлокотник кресла. Кресло не замедлило податься в сторону тяжелого молодецкого тела, и Макар позорно повалился на ковер.

– Мой жизнелюбивый друг Макар, – пояснил Илья. – С ним не соскучишься. Присаживайтесь, вот, на диван…

Но девушка только кивнула в ответ и сделала ознакомительный круг по комнате. Ее фигура, затянутая в какое-то необычное платье, чудесным образом переходящее в брюки, была не менее потрясающей, чем лицо.

…Теперь Илья понял, что с ним не все ладно. И уже не будет в порядке никогда. Неизвестно, кто эта девушка, зачем она появилась здесь. Ясно одно: это потрясение ему не забыть. Применительно к этой девушке напрашивался только один эпитет: «неземная»…

Илья глянул на Макара, что вжался в кресло после своего неудачного кувырка, красный, как свежесваренная креветка. Это вернуло Илье чувство реальности.

– Простите, – сказал он, как можно спокойнее, – а вы, собственно, по какому поводу?

Девушка молча продолжала свой обход. Подошла к окну, отодвинула занавеску и выглянула в пасмурную реальность осени.

– Все ясно, – удовлетворенно сказала она, будто бы делая какие-то собственные, только ей понятные выводы.

Илья постарался разозлиться на эту чересчур загадочную особу. И ему это почти удалось.

– Что вам ясно? – вскинув брови, весьма саркастично поинтересовался он.

– Про вас все ясно, уважаемый Илья, – ответила девушка и легко уселась на диван.

– И что это вам ясно? – с досадой произнес Илья. – Как зовут-то вас?

– Меня? – Девушка взглянула на Илью так, будто познакомиться с ней решил стенной шкаф, – А… Меня зовут… Штучка.

– Что?! – переглянувшись, хором переспросили Илья и Макар.

– Э… – увидев замешательство собеседников, девушка на секунду вскинула глаза к потолку и улыбнулась: – Я пошутила. Лара.

– Лариса? – кашлянув, переспросил Макар.

– Нет. Просто Лара, – ответила девушка.

– Ну и чем я обязан вашему визиту? – спросил Илья, удивившись собственному официальному тону. Он говорил на автопилоте, словно бы наблюдая за своими действиями со стороны. Все его существо давно растворилось в этой удивительной девушке, стараясь запомнить каждый кадр ее пребывания в его собственном жизненном пространстве. В том, что она уйдет, исчезнет, он не сомневался. У таких девушек не может быть ничего общего с теми, чье состояние выражается в тесной старенькой квартирке и сгоревшей родительской машине.

Впрочем, она здесь. А значит, между их мирами нашлись какие-то точки соприкосновения…

– Вы получили уведомление, – сказала Лара. Она констатировала факт, словно лично присутствовала прямо здесь при вскрытии конверта.

– Да, – спокойно согласился Илья. – Уж не вы ли мне его прислали?

– Я? – удивилась девушка. – Зачем?

– Уж не знаю – зачем, – развел руками Илья. – Просто странно как-то получается: только мне принесли это письмо – и тут же вы об этом узнаете…

– Ну, так это не является закрытой информацией. – Девушка невинно похлопала огромными ресницами.

Она явно его дурачит, подумалось Илье. Но зачем? Зачем кому-то нужна здесь эта топ-модель – чтобы просто сделать из него идиота?

– Ну да, ну да, – согласился Илья. – И чего же вы хотите?

– Вам передали во владение ТС № С400ОЕ23…

– «ТС» – это транспортное средство? – встрял в разговор Макар.

– Конечно, – не глядя на Макара, ответила Лара. – Я бы хотела купить его у вас.

Илья, зачарованный взглядом гостьи, чуть было не ляпнул: «Да забирайте так!» Но спохватился. Глубоко вдохнул. Медленно выдохнул. В голове прояснилось. Зрачки сузились.

Теперь можно было вести переговоры.

– Видите ли, в чем дело, – сказал Илья максимально доступным ему деловым тоном, – я даже не знаю толком, о каком транспортном средстве идет речь. Мне надо самому взглянуть на него, осмотреть, а потом уж вести разговор…

– Пожалуйста, – согласилась Лара, – осматривайте.

Она извлекла из незаметной сумочки плотно сложенный лист бумаги и ловко расстелила его на журнальном столике – да так, что все сгибы на бумаге моментально исчезли. Или это была не бумага?

Илья тупо уставился на большой красочный рисунок.

– Ну, – медленно сказал он, – и где же транспортное средство?

– Вот, – кивнула на рисунок гостья.

– Это карта Земли, – севшим голосом сказал Илья. – Западное и Восточное полушарие. Где и что на этой карте я должен искать?

Девушка молчала, глядя на Илью. Что было в ее взгляде? Неужели жалость?

Илья снова уставился на карту. Поднял глаза.

– Издеваетесь? – устало спросил он.

В прихожей душераздирающе завизжали. Лара удивленно повернула в ту сторону голову, однако ж даже не вздрогнула.

– Это уж точно Виталька, – пробормотал Макар и бросился вон из комнаты.

– Это нотариус, – сказала Лара и потянулась. Невероятно изящно и соблазнительно.

Мозги Ильи заволокло туманом. Он был сбит с толку, ошарашен и одурачен. Он не знал, что ему делать.

– Не, не Виталька, – сказал вернувшийся Макар. – Дядька какой-то… Странноватый.

…Илья задумчиво глядел на сидевших перед ним необычных аферистов, не зная, как поступить дальше. Давно пора было бы выгнать их вон и забыть эту глупую историю.

Но Лара… Видимо, на ее сногсшибательной внешности и строился непонятный замысел мошенников… Но что те хотели выгадать от странной, более того – нелепой, сделки с Ильей?

Тот, кто называл себя «нотариусом», выглядел точно так, как если бы играл нотариуса в комедийном фильме. Был он в потертом коричневом костюмчике на размер меньше положенного, в потрепанных нарукавниках, при галстуке-бабочке в горошек. Лицо имел длинное, унылое, украшенное вертикальными морщинами, узкой седой бородкой и нелепым пенсне на шнурке.

Он тихонько присел на краешек дивана, вежливо кивнув хозяину, и пробормотал невнятные слова приветствия.

– Так что вы все-таки хотите у меня купить? – снова поинтересовался Илья.

Девушка устало вздохнула, словно учительница младших классов, которой надоело втолковывать тупоголовым второгодникам великое значение таблицы умножения.

– Я же вполне ясно все объяснила, – развела руками. – Я хочу купить у вас транспортное средство, которое вам досталось случайно и распорядиться которым вы, если честно, вряд ли сможете…

– Это я понял, – кивнул Илья. – Только я просил вас показать мне это транспортное средство, а вы показываете мне карту. Мне что, надо самому искать его по карте?

– Я показываю вам не карту, – закатив глаза, сказала Лара. – Это и есть ТС № С400ОЕ23.

Они, наверное, еще долго совершали эти словесные маневры, если бы не вмешался нотариус:

– Дама имеет в виду шарообразный, а точнее, слегка эллипсовидный объект, который у вас принято называть «планетой Земля».

Илья переглянулся с Макаром. Макар неожиданно для себя мучительно икнул.

– Вы хотите сказать… – не вполне уверенно проговорил Илья, – что хотите купить у меня… Землю? То есть планету?

– Это не планета, – отмахнулась Лара, но ее остановил нотариус.

– Юридически Земля не может считаться планетой, – сказал он. – Это просто брошенное некогда транспортное средство. Которое является стандартным объектом межповерхностного транспортного права…

Повисла тягостная пауза. Макар смотрел на гостей, отвесив челюсть и по-детски хлопая глазами. И тут Илью осенило.

– Погодите! – воскликнул Илья и расхохотался. – Я все понял!

Его определенно развели! Подцепили этой красоткой и уже полчаса водят за нос на потеху почтеннейшей публике! Только это мы уже проходили!

– Ладно! – утирая слезы, сказал Илья. – Признавайтесь, где тут камеры спрятаны? Вы с какого канала?

Тут запоздалым смехом залился Макар. Он активно закивал патлатой головой, тыча толстым пальцем в потолок: «Точно! Все так и есть! Как же это мы так дешево попались?»

– А я думаю, что за странные письма, что за исчезающие почтальонши? Бредовое уведомление какое-то! Программа «Розыгрыш», да? – Илья облегченно вздохнул и с сожалением посмотрел на Лару. Ему было немного обидно, что такую девушку использовали, чтобы просто посмеяться над ним.

Однако гости не разделили справедливой радости Ильи и Макара. Они терпеливо ждали, пока ослабнут эмоции.

– Ну, да, – слегка гнусаво произнесла Лара. – Меня предупреждали, что возможна подобная реакция…

Она сделала какое-то движение тонкими пальцами, отчего почему-то раздался низкий глухой удар, и заложило уши, словно от резкой перемены давления.

Макар сдавленно ахнул. Илья, оторопев, оглядывался по сторонам.

Стены комнаты исчезли. Он и его гости по-прежнему сидели на тех же креслах и том же диване за старым журнальным столиком.

Только вокруг теперь была невероятно черная звездная пустота, нарушал которую только нависший по левую руку от Ильи знакомый по фотографиям, сверкающий всеми оттенками голубого, шар Земли. Потянуло зловещим холодком.

– Как? Как это? – выдавил Илья.

Макар вдруг выпучил глаза и резко перегнулся через подлокотник кресла. Его мутило.

– Как – это не столь важно для дела, – отмахнулась Лара. – Вы просили показать вам ТС № С400ОЕ23 – смотрите на здоровье. Можно подумать, вы его не видели, честное слово…

Илья был слишком потрясен, чтобы продолжать разговор. Он просто смотрел, не отрываясь, на Землю, а та, словно на демонстрационном стенде, медленно и печально прошла над головой несчастного Макара, переместилась направо и исчезла за вновь вернувшимися на прежнее место обоями.

Илья лихорадочно подумал, что никакой розыгрыш не может быть так мастерски технически обставлен. Ведь не могли же его квартиру незаметно превратить в голливудский павильон? Да и все эти спецэффекты становятся более или менее правдоподобными только после последующей обработки на компьютере. Наверное…

Нет, то, что он только что пережил, было чем-то из ряда вон выходящим. Куда более удивительным, чем буквы, плавающие над листком бумаги…

– Теперь мы можем приступить к делу? – поинтересовалась Лара.

– Да-да, конечно, – пробормотал Илья. – А вы… Вы что же – пришельцы?

Лара недоуменно посмотрела на нотариуса. Тот скривился и пожал плечами.

– С юридической точки зрения, – сказал он, – пришельцы скорее вы.

– Кто – мы? – тупо спросил Илья.

– Те, кто живет на ТС № С400ОЕ23, – пояснил нотариус. – А по большому счету, если уж проводить аналогии… Вы скорее просто жители свалки. Кроме вас, конечно, Илья. Вы ведь владелец и имеете право делать все что угодно с принадлежащей вам собственностью…

– Ничего не понимаю, – сказал Илья. – Почему вы считаете, что наша планета – это транспортное средство?

– Ну сколько можно? – взмолилась Лара. – Это все пустые разговоры, которые отнимают у нас драгоценное время, которое можно потратить с куда большим толком. Давайте сразу: за этот никому не нужный хлам я предлагаю денежную сумму, эквивалентную пяти миллионам американских долларов…

– Мы навели справки, – пояснил нотариус. – Это довольно большие деньги по вашим масштабам. Однако больше не дадим. У вас могут возникнуть неприятности с властями…

– Чтобы у вас не было сомнений, – продолжила Лара и положила на стол кредитку с логотипом «VISA», – деньги уже здесь, на счете. Можно проверить… В любое время вы сможете конвертировать их в общепринятые в цивилизованном мире единицы. Когда вам наконец придется покинуть проданную собственность.

– А давайте проверим! – подскочил с кресла вмиг выздоровевший Макар. – Отчего ж не проверить…

Он схватил кредитку и попытался посмотреть сквозь нее на свет, словно отыскивая водяные знаки:

– Я вниз, к банкомату. Если это вранье – я их накажу на энную сумму…

– Вот пин-код. – Нотариус передал Макару маленькую карточку. – Только пока не будет подписан контракт, много не снимете… Позвоните, как только проверите состояние счета…

– Выходит, я собственник Земли? – усмехнулся Илья. – А кто это решил? Управление транспорта какого-то рукава?…

– Второго транспортного рукава, – уточнил нотариус.

– Рукава – чего?

– Как чего? – пожала плечами Лара. – Галактики, конечно…

* * *

…Макар ворвался в комнату, возбужденно потрясая плотной денежной пачкой.

– Бабки! – выпучив глаза, сдавленным голосом лихорадочно бормотал он. – Куча, куча бабок! Соглашайся однозначно, не раздумывай! Они не врут! А даже если врут – я уже столько денег наскачивал, мама – не горюй… А где они, кстати?

Илья сидел, забравшись с ногами на диван, и задумчиво смотрел на Макарову суету.

– Я их выставил, – сказал Илья. – Не буду я родину продавать…

Макар выпучил глаза, глядя на Илью, как на безумца.

– Да что ты несешь?! Какую родину? Кто они вообще такие? Подписал бы договор – и забыли бы про все. Ну, что в самом деле с Землей будет, а? Неужели ты этим фокусникам поверил? Ха-ха! Как шло все само собой, так и будет идти. Только ты был бы с деньгами и с новой тачкой, о которой мечтал все время…

– Вот ты и засуетился, философ, – хмыкнул Илья. – А то нес что-то невразумительно – «судьба», «мироздание»… А только деньги увидел – все мировоззрение вмиг улетучилось…

– Так это и есть судьба! – ничуть не смутившись, воскликнул Макар. – Я смиренно ждал – и дождался! Только ты все испортил… Надеюсь, не окончательно, и они все же вернутся…

Из прихожей раздался знакомый вопль.

– Ну, я же говорил! – воскликнул Макар и кинулся открывать дверь.

Вернулся он слегка разочарованный, однако довольно бодро кивнул в сторону двери.

В комнату спокойно, не спрашивая никакого разрешения, вошел очередной посетитель. Видимо, у сегодняшних гостей деликатность была не в моде.

Посетителем оказалась весьма юная особа женского пола, которая, впрочем, поначалу не произвела на Илью столь яркого впечатления, как Лара. Была она вполне симпатичной, но не более того. А может, ее просто портил странный наряд, создававший ощущение, будто девушку только что использовали для тренировки бультерьеров на злобность – настолько все было драное и бесформенное. Прическа тоже была неординарная – волосы торчали куда-то вбок острыми черными иглами.

Девушка недолго думая плюхнулась в кресло и уставилась на Илью острым взглядом больших, утопленных в темных тенях глаз.

– Готику, я вижу, уважаете? – деликатно поинтересовался Макар.

– Они уже были здесь? – не реагируя на эту реплику, с легкой хрипотцой в голосе спросила девушка.

– Меня зовут Илья, – насмешливо рассматривая посетительницу, сказал Илья.

– Я знаю, – дернув плечиком, буркнула девушка и спохватилась: – Ах да. Ксения я…

– Я вижу, у них, у пришельцев, проблемы с фантазией, – усмехнулся Макар. – Или в тот год в моде были русские имена?

– А почему вас в таком случае не удивляет, почему я вообще говорю по-русски? – снова нервно дернув плечом, спросила Ксения. – Вот то-то и оно. Такая уж транскрипция моего имени выбрана Машиной. Давайте лучше к делу. Они были здесь?

– Вы имеете в виду так называемую Лару вместе с так называемым нотариусом? – уточнил Илья.

– Ага, – кивнула Ксения. – Их, родимых. И много денег они сулили за ваше старое корыто?

Макар обиженно крякнул. Илье тоже не понравилось, как эта юная особа обозвала Землю-матушку.

– Вполне прилично для такого старого корыта, – сухо ответил он. – И я ответил, что оно, то есть она не продается. И вам скажу то же самое…

– И правильно, – согласилась Ксения. – Тем более что последствий этого шага вам наверняка не описали.

– Вот в этом месте поподробнее, пожалуйста, – попросил Илья.

– Ну, вообще-то в цивилизованных мирах все это прекрасно известно, – сказала девушка. – С того момента, как вы становитесь собственником транспортного средства, вы же целиком и отвечаете за него. В том числе платите транспортный налог.

– И какого размера налог?

– Ну, в общем-то не такой уж и большой. Однако с тех пор, как его платили в последний раз, а это было тысяч десять лет назад…

– Ого!

– Вот именно. Так вот, сумма накопилась такая, что выплатить ее не смогут и богатейшие существа Галактики. Не говоря уж про вас, хм… Конечно, если у вас нет хороших связей в налоговых органах, в чем, глядя на эту берлогу, я сильно сомневаюсь. Поэтому те, кто к вам приходил, вернутся, как только вы получите Уведомление Межзвездной налоговой службы…

От двери донесся привычный леденящий душу крик.

– Ну, вот… – сказала девушка.

…В дверях Илью встретила та же почтальонша.

– Паспорт! – потребовала она.

– Так я ведь уже… – попробовал было возразить Илья, но под колючим взглядом носительницы толстой сумки на ремне снова ретировался в комнату и вернулся с паспортом. Расписавшись на желтой квитанции, он получил конверт и мимоходом поинтересовался:

– А куда это вы в последний раз так быстро исчезли?…

Эту фразу выслушала пустота. И проходящая мимо соседка с подозрением взглянула на Илью и пробормотала себе под нос: «Достали, наркоманы проклятые, совсем спасу от них нет…»

Илья смутился и закрыл дверь.

Вернувшись в комнату, он вскрыл конверт и взглянул на листок. От увиденного на бумаге рядка цифр ему стало несколько не по себе, и он сел.

– Ну, я же говорила… – сказала Ксения, заглянув в листок Илье через плечо.

Не успела она закончить фразу, а в комнату вновь входила знакомая уже парочка – Лара и нотариус. Видимо, Илья забыл запереть дверь.

– Ну что, вы уже получили уведомление из налоговой… – начала было Лара, но тут увидела Ксению.

Илья с Макаром ожидали чего угодно от этих «пришельцев», только не банальной женской драки.

Едва Лара увидала Ксению, ее немедленно перекосило, и она с визгом бросилась на сестру по разуму. Схватила за рваные складки наряда и ловко сбросила с кресла на ковер, усевшись сверху, тряся ее и вереща какие-то проклятия. Ксения не осталась в долгу и, извернувшись, отвесила неплохой удар маленьким кулаком по красивой пухлой губе соперницы.

– Ух, ты! – потирал руки Макар. – Обожаю женский бокс! Особенно в грязи! Хорошо, что тут давно не пылесосили…

Нотариус обозревал происходящее смиренным взглядом стороннего наблюдателя. Будто драки были обычным делом в его нотариальной практике.

Через полминуты инициатива перешла к Ксении, и та буквально выбросила визжащую Лару сначала из комнаты, а после – на лестничную площадку.

– Если что – я рядом, – торжественно произнес нотариус и чинно удалился следом.

Еще более ободранная, чем прежде, Ксения вернулась в комнату и залезла в кресло с ногами в массивных ботинках, отфыркиваясь и отплевываясь: к языку ее прилипли длинные пряди чужих волос. Две красные полосы – следы от ногтей, перечеркнувшие лицо наискосок – только добавили ее образу пикантности.

Впервые за сегодняшний вечер настроение Ильи улучшилось. Все-таки зрелище получилось стоящее.

– А позвольте поинтересоваться, – раздираемый любопытством, спросил Макар, – в чем суть данного конфликта?

Ксения сверкнула глазами из-под насупленных бровей и вдруг улыбнулась.

– Да, старая история, – отмахнулась она. – Эта наполовину искусственная мымра скупает по дешевке древние болиды и толкает их рейсерам за безумные беньги…

– Болиды? Рейсерам?! – оживился Илья. – А что за болиды?

Ксения удивленно посмотрела на Илью и пояснила:

– У тебя только что хотели купить болид, парень! Вернее, хлам, из которого при желании можно слепить болид, конечно, если его отремонтировать и прокачать как следует…

– Земля… Это болид?! Что еще за болид? И кто такие рейсеры в таком случае? – Илья попытался сопоставить в голове такие две несопоставимые вещи, как планета и уличные гонки. Не получилось.

– Болид – это такое большое круглое корыто, на которых реально крутые перцы устраивают звездные гонки, – зевнув, пояснила Ксения.

От такой новости Илья и Макар застыли с открытыми ртами.

Ксения посмотрела на друзей и во взгляде ее появилась обидная жалость.

– Бедные вы, бедные… Неужели вы только сейчас узнали, что живете на древнем брошенном космическом корабле?

– Кем брошенным? – сглотнул Макар и захлопал глазами.

Ксения встала, еще раз скептически осмотрела приятелей и извлекла из складок одежды тусклый металлический предмет, который зажала в руке, как рукоятку пистолета.

– Ладно, – сказала она, – пойдем со мной. Расскажу все по дороге. А то, боюсь, эти… снова сюда заявятся…

С этими словами она что-то с хрустом повернула на «рукоятке», откуда вдруг выскочила массивная, отсвечивающая железом кнопка.

В это время в комнату ввалился долговязый нескладный парень в очках с толстыми стеклами. Он с трудом удерживал охапку тяжелых пакетов.

– А чего у вас открыто? – недоуменно спросил он.

– А вот и пиво, – задумчиво сказал Макар.

– Здорово, Виталик, – машинально сказал Илья, не отводя взгляда от «рукоятки».

– Газ не забыли выключить? – поинтересовалась Ксения и нажала большим пальцем на кнопку. – А то мы надолго…

2

Николай потянулся, разминая затекшие конечности, и зевнул так смачно, от души, что хрустнули челюстные суставы. Тут же вспомнилась история о неком клерке, подавшем в суд на собственную фирму за вывих хорошо зевнувшей челюсти. Ему, видите ли, было слишком скучно на работе и как следствие – такая вот производственная травма. Зевота тут же прошла, однако она была показательной: на буровой уже неделю, как все шло слишком уж гладко.

Так не бывает. Обязательно что-то должно происходить: или бур натолкнется на твердую породу и застрянет, или попрут какие-нибудь подземные газы-воды, или станет пучить Землю-матушку, да так, что вся скважина пойдет вкривь и вкось, а то и натолкнешься на какую-нибудь подземную пустоту – тоже радости мало, улетит дорогой наконечник ко всем подземным чертям.

– Эй, Колян, а, Колян! – позвал из подсобки хрипловатый голос Митьки-сварщика. – Иди к нам. Спирт пить будем.

– Надеюсь, не технический? – вяло поинтересовался Николай.

– Ну… Ну, ты и вопросы задаешь, однако. Вот сейчас выпьем и узнаем, – резонно заключил Митька.

Николай не был склонен к злоупотреблению алкоголем. Однако эта длинная вахта способствовала чрезмерному расслаблению. А поскольку в глубокий запой уже ушло все руководство, спрашивать с бригады было некому.

Так, нехотя, Николай и поплелся развлекаться, чем бог послал.

– Ну, за здоровье! – спешно произнес Митька и немедленно влил в себя полстакана «огненной воды». Николай, конечно, не мог отказать себе в удовольствии выпить за здоровье как следует, однако ж последнего на такие подвиги ему не хватало. Он ограничился изрядным глотком обжигающей жидкости. И заел ее неизменной кабачковой икрой из ржавой банки.

– Уф, хорошо! – блаженно протянул сварщик, лицо которого мгновенно приняло осоловелое выражение.

– О… Э… А чего там?… – раздалось нечто невнятное из темного угла комнатушки.

– Ай, Павлик! Ты проснулся? – заботливо поинтересовался Митька. – Так иди ж к нам! Мы же не алкаши какие – вдвоем пить.

– А я и… и… иду, – отозвался Павлик.

Подняться в вертикально-сидячее положение на своем топчане удалось ему лишь с третьей попытки. После чего он встал и по крутой синусоиде направился к столу, накреняясь на поворотах, как спортивный мотоцикл на виражах. От созерцания этого движения у Николая слегка закружилась голова, и он решил, что всему есть предел.

– По-моему, ребята, с этим делом надо прекращать, – заявил Николай. – Не дай бог, тьфу-тьфу-тьфу, какой аврал случится – так из бригады никто не подымется.

– Как э-это не п-подымется? – гордо вскинув голову, заявил уже примостившийся у стола Павлик. – Да я хоть сейчас…

Он попытался встать, но Митька его удержал, положив на плечо могучую татуированную руку.

– Молодец! – одобрил порыв товарища Митька. – Настоящий профессионал!

– А других на сверхглубокую и небей-рут! – заявил Павлик, грохнул кулаком по столу.

– Да, тут вам не Бейрут, – задумчиво согласился Николай. – Что-то слишком уж тихо… Не к добру это.

– Да ладно тебе! – отмахнулся Митька и тут же бросился ловить мигом заснувшего и повалившегося с табуретки Павлика.

Николай встал и вышел из подсобки. В голове слегка звенело, пить больше не хотелось.

Шумели агрегаты, отдаваясь в огромном ангаре удивительным эхом. Огромные машины трудились беспрестанно под руководством компьютера. Высоченная полая колонна, похожая изнутри на колокольню, защищала буровую вышку от холодных северных ветров.

Трудно было поверить, что это – всего лишь верхушка огромного айсберга, уходящего в глубину на добрых двадцать километров.

Возобновление амбициозного проекта исследования земной коры поначалу, конечно, вызвало определенный резонанс, притащив за собой толпы журналистов и чиновников всех рангов. Однако вскоре шум поутих. Конечно, самое интересное происходит там, где из земли извлекают жидкие и газообразные деньги. А здесь работать хоть и престижно, но куда менее азартно.

Николай прошелся вдоль агрегатов, удостоверился, что все работает штатно. Хотя этого можно было и не делать – достаточно было подняться по металлической лесенке к пульту и глянуть на стену из ярких плоских мониторов.

Николай собрался было уже махнуть на все рукой и идти будить сменщика, как вдруг завыла сирена, и двигатель, крутивший бур, сработал на аварийное отключение.

– Ну вот, накаркал… – пробормотал Николай и, прищурившись, вгляделся в выскочившие на экраны «окна» данных. – Чего?! Ну вот, доигрались – бур похерили… Но как же это случилось, елы-палы?

…Инженеры с опухшими лицами недоуменно осматривали извлеченный с небывалой глубины наконечник. Геологи уже взяли образцы породы и потащили на анализ. Специалисты же сердито и недоуменно пофыркивали.

– Что за чертовщина, – приговаривал один из них в надетой спросонья наизнанку куртке. – Это обо что же можно так погнуть?

– Да ни обо что, – сипло отвечал второй, с подозрением глядя на Николая. – Никакая порода на такое не способна. Это что-то третья смена учудила…

– Если это они, то им надо премию дать, – усмехнулся первый. – Никому еще не удавалось так изуродовать бур такой конструкции…

Николай, слушая эти экивоки в свой адрес, попеременно обливался горячим и холодным потом, хотя твердо знал, что ни в чем не виноват. Видимо, что-то генетически холуйское лезло наружу вместе со страхом возможных последствий.

…Наконец из лаборатории вернулись геологи. Выглядели они удрученно и возбужденно одновременно. Некоторое время они подозрительно переглядывались и перемигивались, пока наконец не решились заговорить.

– Вы, это, ну, не знаю даже… – произнес тот, что обладал взъерошенной черной бородой, клочьями торчащей во все стороны. – Вы… Скажите нам одну вещь…

Говоривший замолчал, замялся. Второй, в грязной вязаной шапочке, очевидно, доставшейся ему в наследство еще от деда-таежника-барда, подождал некоторое время, ожидая продолжения речи коллеги, и, не дождавшись, спросил прямо в лоб:

– Вы это с чего нашим элитным буром хотели металлическую стружку снять, а?!

– Что?! – хором воскликнули инженеры и Николай вместе с ними. Прочие члены бригады, что столпились поодаль, удивленно зашушукались, чередуя реплики с кашлем и плевками.

– Повторяю, – устало сказал геолог, – зачем буром, предназначенным для прохождения горных пород, сверлить металл? Тем более такой, который намного прочнее самого бура?

Воцарилось тягостное молчание, которое могло бы перейти в выражение совершенно разных эмоций. Благо, таковые на буровой накопились, а таить в себе чувства суровые труженики Севера привычки не имели.

Но тут под навес, где происходило действо, размеренной походкой вошло несколько незнакомых людей вполне военнообразного вида, разве что без формы и явных признаков оружия. Один из визитеров – с виду самый безобидный и даже хиловатый, в не очень уместных по климату пальто и кепке – подошел прямиком к инженерам, что все еще теребили непонятным образом загубленный бур.

– Так… – устало сказал человек и равнодушно окинул взглядом присутствующих. – Докопались, значит… Ну, что ж… За периметр ни ногой, со всех возьмут подписку…

– Это с какой же стати?! – возмутился Николай. – По какому такому праву – подписку? О чем подписку?!

– По нашему праву, – широко улыбнулся человек и потер друг о дружку замерзшие руки в тонких перчатках. – По человеческому…

Хаммер осмотрел своих бойцов. Он словно пытался найти в них какие-то изъяны, какие-то намеки, что могли бы стать поводом к отказу от выполнения задания.

Потому что он не любил параноидальных приказов. По горькому опыту он знал, что слепое исполнение таковых довольно часто заканчивалось печально. Однако и возражать начальству он привычки не имел.

Вот они все перед ним: остроглазый и юркий, как крыса, Винт; каменнолицый, не понимающий шуток и совершенно безжалостный Академик; надежный, как консервный нож, человек-компьютер Ресет; большой и добродушный с виду, с широким румяным лицом и детскими глазами Чикотило; жилистый и сильный, как гидравлические ножницы, Пресс.

Настоящего имени никого из них он не знал. Как и они – его. Это и не было нужно, потому как никоим образом не влияло на эффективность работы.

В своих людях Хаммер не сомневался. Он сомневался в приказе. Впервые за долгие годы службы. И теперь этот приказ предстояло озвучить бойцам. Он знал, как те могут повести себя в условиях конкретной оперативной или боевой обстановки. Но понятия не имел, что скажут бойцы на то, что было изложено ему в приказе.

– Так, парни, – после долгой паузы сказал наконец Хаммер, – слушай боевую задачу…

Бойцы внимательно, но вместе с тем довольно равнодушно внимали словам командира. Это была работа. Будни. Рутина.

– Задача такая, – продолжил Хаммер. – Есть ориентировка на цель. Цель – мужчина, гражданский, двадцати с небольшим лет. Воинскую службу не проходил, специальными навыками не обладает. Охрана не предполагается, о том, что должен быть устранен, не знает. Дозволены все средства, но поддержки не будет…

Хаммер снова сделал паузу. Бойцы впитали информацию, проанализировали, после чего слегка недоуменно переглянулись.

Первым, конечно, вопросы полез задавать Винт.

– То есть наша цель – пушистый кролик, – констатировал он. – А в чем тогда подвох, командир?

Хаммер удовлетворенно отметил, что ребята бьют прямо в точку. Они никогда не позволят себе расслабиться и пустить дело на самотек – пусть даже целью будут рыбки в аквариуме у глухой старушки.

– Правильно ставишь вопрос, Винт, – сказал Хаммер. – Подвох есть. Это – местонахождение цели.

– Ближний Восток? – немедленно среагировал Ресет.

– Штаты? – недоверчиво предположил Академик.

– Нет, – сказал Хаммер. – Даже не гадайте.

Он осмотрел лица бойцов. На них снова отразилось равнодушное внимание. Что тут скажешь – профи.

– Цель – вне пределов планеты, – сказал Хаммер. – То есть не на Земле…

Бойцы сдержанно переглянулись. И вновь уставились на командира. Можно было не сомневаться: ни у кого из них даже не участился пульс. Чикотило и Пресс за весь разговор даже не шевельнулись.

Хаммер был доволен. С таким отрядом можно работать!

– Как нас доставят на место? – слегка склонив набок голову, поинтересовался Ресет.

Вот это вопрос! Кратко и по существу.

– Никак, – ответил Хаммер. – Будем добираться сами.

Тут все-таки не выдержал Пресс. Он иронично, насколько позволяло красное обветренное лицо, приподнял бровь и глянул на товарищей. На этом его эмоциональный взрыв завершился.

– У нас будет специальное средство доставки, – пояснил Хаммер.

Он положил на стол блестящий металлический кейс, открыл его, набрав нужный код, и достал оттуда нечто, напоминающее рукоятку большого автоматического пистолета.

– Это называется «вариатор», – сказал Хаммер. – Не спрашивайте, откуда он у меня…

– У нас на вооружении такого нет, – неожиданно дерзко заявил Ресет.

И Хаммер воспринял это заявление как должное: если Ресет говорит, что нет такого на вооружении – значит, так оно и есть. Ресет никогда не бросает слов на ветер. А в технических вопросах – он абсолютный авторитет отряда.

– Возможно, – сказал Хаммер, пинком отправляя пустой кейс в угол. – Нам важно только то, что оно работает…

Все, за исключением вахтенных, собрались в кают-компании. В общем-то Бимбо хотел собрать только свое «боевое крыло», но не сумел должным образом сформулировать приказ, и по «громкой связи» прозвучало нечто двусмысленное, отчего народу в тесном помещении набилось, как селедок в банку. («Зеленые» ненавидели проклятых браконьеров-рыбаков, что безжалостно истребляли ценные популяции рыбы, однако же никогда не отказывались от хорошо засоленной селедочки – особенно под популярную на «Ганимеде» русскую водку.)

Надо сказать, что, несмотря на попытку наладить хоть какое-то подобие дисциплины, в стане «зеленых» во всем главенствовал обыкновенный «хипповый» бардак. К тому же ребята порядком подустали после последней экологической акции, когда они на своих резвых резиновых лодках штурмовали почти неприступные буровые вышки скандального концерна «Атлантик-Ойл».

Акция вышла на славу – здоровяки в оранжевых касках от души избивали карабкающихся по тросам и железным лестницам борцов за чистоту окружающей среды – убежденных, но довольно хилых в развитии – и скидывали их в холодные океанские воды. На «зеленых», конечно же, были самые современные гидрокостюмы и спасательные жилеты, но факт остается фактом – кто-то получил перелом, кто-то – сотрясение, а кого, под скорую руку, попросту схватили и после упекли за решетку. Все это было качественно заснято с борта «Ганимеда», а также с арендованного специально для акции старого, но все еще юркого вертолета «ирокез». Сюжет получился – просто конфетка: «Атлантик-Ойл» заплатит немалую неустойку за моральный ущерб, да еще и подвергнется плотному международному давлению, отчего работа концерна как минимум затормозится, а как максимум – будет свернута и вовсе. «Зеленые» могут по праву гордиться очередной победой.

Ведь никому нет никакого дела до того, что финансировала акцию некая нефтяная корпорация «икс» – прямой конкурент «Атлантика». Во всяком случае, он, Бимбо, не будет расстраивать ребят – ведь они уверены в чистоте и бескорыстности своих действий. Зачем им рассказывать об истинных источниках их собственных скромных гонораров. Пусть и дальше считают, что все их многочисленное и недешевое оборудование куплено на благотворительные взносы и пожертвования обществ любителей диких зверюшек…

…Бимбо непроизвольно поморщился: с началом собрания в кают-компании мгновенно установился тяжелый запах немытых тел и нестиранных носков. «Зеленые» очень болели за экологию планеты, но почему-то сами страсть как не любили мыться, бриться и чистить зубы. Может, в этом выражался их протест против давления цивилизации? А может, это просто увлеченность своим делом, которая не оставляла времени на подобные мелочи? Активисты лучше устроят еще один диспут на тему свободного мира, антиглобализма и грядущей экологической катастрофы, чем лишний раз постригутся или надраят палубу. Черт их знает – может, им просто живущих на них инфузорий жалко…

Тем не менее активисты смотрели на него жадными глазами, дышали пивными парами и бодро похлопывали друг друга по плечам. Некоторые втихаря тискали активисток.

– Ребята, – заговорил наконец Бимбо, – нам с вами предстоит новая миссия. На этот раз задача стоит очень серьезная, а от ее выполнения зависит не просто защита окружающей среды от варварского разграбления международными корпорациями, но и само существование жизни на нашей маленькой хрупкой планете…

Бимбо умел говорить убедительно. Он не один год работал преподавателем прикладной психологии в колледже, а затем участвовал в качестве специалиста по общественным связям в многочисленных предвыборных кампаниях, пока его не заприметило руководство «зеленых». Конечно, не то руководство, которое для всего мира олицетворял созданный им из самого себя образ увлеченного шизофреника, а настоящее, теневое руководство, которое смотрело на «зеленых» если как не на совсем законченных придурков, то, во всяком случае, как на удобный инструмент для извлечения дохода. И дохода немалого.

Бимбо провернул с помощью своих подопечных немало финансово удачных операций, вперемешку с «бескорыстными», необходимыми для отвода глаз, а порою и совершенно идиотскими, надолго приводящими в замешательство его самого. Руководство очень ценило своего официального представителя. А потому к последнему заданию следовало относиться очень серьезно, несмотря на кажущуюся (а может, и реальную) бредовость поставленных задач.

– …Ой, мамочки! – схватилась за пухлые прыщавые щечки Марша – ярая активистка, биолог-практикант, а заодно убежденная вегетарианка и сладкоежка. – Даже страшно вас слушать! Неужели русские опять слили в океан ядерные отходы?! Ой-ей-ей…

– Если бы, сахарная моя, – мягко отозвался Бимбо, с отвращением разглядывая изрядно затасканный свитер на полной фигуре и толстые линзы очков. – Все гораздо печальнее, а главное – намного опаснее для нас, как идейных и справедливых борцов с убийцами растений и животных…

– Настоящая экологическая катастрофа? – теребя бородавку на тощей шее, поинтересовался Ники. – Действительно глобальная? А где? И почему тогда спутник молчит?

Бимбо ласково улыбнулся этому долговязому патлатому зануде, очень похожему на позднего Джона Леннона. Если бы про это сходство тому никто не напоминал, то, возможно, и не пришлось бы чуть ли не ежедневно слушать его бесконечные сопливые баллады, исполняемые козлиным голосом под вечно расстроенную гитару. Самое удивительное, что среди «зеленых» по всему миру творчество Ники было невероятно популярно – особенно среди таких вот прыщавых толстушек. Песенки тиражировались по Интернету и бесплатно распространялись на самодельных дисках, что казалось Бимбо весьма удивительным делом с точки зрения его представлений о пиаре.

– Все, все расскажу, – пообещал Бимбо. – Только одно «но»: эта миссия впервые в нашей деятельности будет секретной…

Активисты зашушукались и беспокойно зашевелились. Оно и понятно – многие из них уже пупок надорвали в своей борьбе за свободу распространения информации. И теперь всякое упоминание о секретности вызывало у них приступы нездоровой агрессивности.

– Секретность – только на первом этапе, – поспешил заверить собравшихся Бимбо. – Иначе нам могут помешать. А потом, разумеется, полное освещение и разоблачение…

С этими «зелеными» надо поаккуратнее, напомнил себе Бимбо. Ради спасения редкой лягушки они способны насмерть избить человека, сжечь тонны воздуха, ядовитой солярки и авиационного бензина, а также цинично отравить пруд вместе со всеми рыбами и жабами на вилле у того, кого считают виновником в экологических злодеяниях.

– Я попрошу остаться только представителей боевого крыла, – сказал Бимбо.

Кают-компания тревожно загудела. И Бимбо понял, что без компромисса не обойтись.

– А также я прошу остаться биолога и географа. Марша, Ники, садитесь ближе.

Когда в помещении стало просторнее и светлее, а воздух – несколько чище, Бимбо подтащил к себе портфельчик искусно состаренной кожи.

Если бы его подчиненные знали, сколько стоит этот убогий на вид саквояж, они, очевидно, впали бы в ступор. Приходилось строго держать имидж полусумасшедшего энтузиаста. Потому и дорогую швейцарскую оправу очков пришлось ободрать напильником и перетянуть кусочком изоленты.

Но теперь Бимбо надеялся покончить с этой двойной жизнью. Последнее задание обещало ему неплохие дивиденды с последующим почетным выходом на покой.

Однако ему самому с трудом представлялось, что же может встретиться на этом пути. Потому впереди снова должны были идти эти восторженные недоумки.

Из обшарпанного портфельчика Бимбо извлек тяжелый металлический предмет – что-то вроде джойстика для компьютерных игр.

– Вот, – зловещим голосом произнес он. – Вот оно – свидетельство самого гнусного в истории заговора против жизни на планете Земля…

– …Вот так, – закончила Лара и положила перед Крамером зловещего вида предмет – словно отломанное основание серебряного распятия…

– По-вашему, выходит, они хотят погубить все, созданное на Земле Творцом… – бесцветно произнес Крамер и взял в дрожащие руки то, что передала ему девушка.

А она блудница… Наверняка блудница… Только какое это имеет значение перед грядущим Апокалипсисом? В конце концов Священное Писание знает и раскаявшихся блудниц. Да, знает…

– А вы… пойдете с нами? – осторожно спросил Крамер, жадно пожирая глазами великолепное тело Лары. Он изо всех сил боролся с греховными позывами истощенной плоти, но красота девушки была чуть ли не сильнее его веры…

А может, она и была прислана ему во искушение? Может быть, дьявольские силы как раз на ее стороне? Может, его просто ослепила ее красота?

Крамеру хотелось верить, что Лару послали ангелы. Все-таки это было куда приятнее. И удобнее.

«Этой ночью придется как следует помолиться», – закатив глаза, убеждал себя Крамер.

– Нет, нет, – покачала головой Лара и грустно улыбнулась. – Я уже выполнила свою миссию – сообщила вам все, что знаю о темных силах, угрожающих людям и их вере. Теперь дело за вами. Найдите их и… сами решайте, что с ними делать…

– Мы найдем их, – заверил Крамер, и глаза его недобро сверкнули. – Найдем и наставим на путь истинный. Или уничтожим – возьмем грех на душу во имя нашей веры… Только вы уж не исчезайте совсем… Телефончик хотя бы оставьте…

Крамер сглотнул. Его душу и плоть на части разрывали демоны. Слишком уж прекрасны были эти глаза, губы, шея, эта грудь, эти ноги…

– Я сама найду вас, когда будет нужно, – дипломатично отозвалась Лара. – Только помните: все, что вы делаете, – это ваша собственная инициатива.

– Формально так и есть, – раздался голос молчаливо сидевшего до этого человека в старомодных нарукавниках. – Мы просто донесли до вас некую информацию. Как ее интерпретировать – это ваше личное дело. В Галактике – полнейшая свобода совести и убеждений.

– Да-да, – рассеянно кивнул Крамер, продолжая пялиться в ложбинку меж искусно задрапированных грудей.

– Поскольку наряду со свободой и уважением чужих убеждений в Галактике установлена также и совершеннейшая свобода на отстаивание собственных убеждений, – продолжил человек в нарукавниках, – мы сообщили данную информацию также вашим соплеменникам с иными воззрениями. На тот случай, если ваши собственные представления о справедливости окажутся для вас же самих летальными там, вне вашей… хм… планеты. Видите ли, Галактика большая, пестрая, взглядов в ней много, и мы хотим подстраховаться.

– М-м? – непонимающе отозвался Крамер и кивнул. – Да, да, конечно…

– Поскольку мы просто делимся с вами информацией, – продолжила Лара, – то не можем финансировать ваши действия. Чтобы не было подозрений в заинтересованности. Поэтому не удивляйтесь, если случайно на счета вашей общины кто-нибудь перечислит некую сумму добровольных пожертвований…

– Это лишнее, – сурово сказал Крамер, с трудом подняв взгляд на уровень лица визитерши. – Мы будем действовать исключительно в интересах веры…

– Вот и прекрасно! – улыбнулась Лара и исчезла. Мигом – так, как и появилась здесь вместе со своим скучным спутником.

Крамер сидел неудовлетворенный и злой. Он уже понял, что молитвой не сможет забить в себе то животное и злобное, что всплыло в нем вдруг с появлением этой чудесной женщины.

– А ну, братья! – завопил он во весь голос, распахнув узкое окно молельного дома. – Подите все сюда! Помолимся – нам предстоит тяжелый поход. Это будет самый настоящий крестовый поход к звездам…

Ослепительной красоты девушка стояла посреди многолюдной московской улицы. Потоки людей шли навстречу друг другу, проникая во встречные, образуя водовороты, стремнины и омуты. Но все замедляли шаг и старательно обходили тонкую и слишком совершенную фигурку. Только дорогие машины притормаживали у края тротуара, некоторое время двигались в нерешительности и снова уносились вперед, как бы чувствуя – она слишком хороша даже для спортивного «мерседеса».

Лара со сдержанным удивлением оглядывала окрестности.

– Надо же, – произнесла наконец она, – такая активность на этой помойке… Просто удивительно…

– Так, может, оставим этот болид в покое? – нерешительно произнес немолодой человек в старомодных нарукавниках. – Будет с вас этих болидов. Это же хлам и лишние хлопоты…

– Нет уж, – лицо девушки вдруг перекосила гримаса, доказывающая, что и эта красотка – тоже существо биологического происхождения, а вовсе не бесплотная небожительница. – Я бы, может, и плюнула на это… Но раз уж сюда влезла эта сучка… Теперь я просто обязана показать проклятой стерве! В гонки ей захотелось, мымре… Я ей покажу ее место, тупой безродной грязнуле!

– Несомненно, – дипломатично согласился нотариус.

Словно проткнув невидимый кокон из окружившей Лару полосы отчуждения, к ней подошли двое молодых людей опрятной наружности с очень честными и светлыми глазами.

– Девушка, вы не подскажете, как пройти к Большому театру? – спросил один из них, чем весьма удивил Лару, которая решила уж, что эти местные самцы решили к ней попросту пристать на почве противоположности полов.

– Откуда я знаю?! – нервно дернула плечом Лара.

– Идите вон туда, – спокойно сказал нотариус и небрежно махнул рукой. – Это так называемый Манеж. Обойдете его – вам откроется выход на мощенную природным камнем открытую плоскость, именуемую здесь «Красная площадь», потом…

– Спасибо, отец! – расцвел в улыбке молодой человек, а его спутник вежливо приподнял бейсболку.

Оба моментально удалились.

– Все, пора домой, – заявила Лара. – Здесь мне как-то неуютно… Стоп. А где вариатор? Вариатор где?!

– Нет вариатора? – побледнел нотариус. – Но как же… Я же только что видел, как вы клали его в сумочку… Ой… У вас сумочка…

Лара со странным чувством наблюдала, как от элегантной красной сумочки бесстыдно отогнулся аккуратно вырезанный квадрат.

– Украли, – констатировал нотариус. – Какая дикая поверхность…

– Давайте свой! – потребовала Лара, которая уже начала покрываться красными пятнами ярости.

– К-какой свой? – осторожно отозвался нотариус. – Вы же сами заняли его у меня – чтобы отдать этим сумасшедшим сектантам…

Повисла пауза. И даже в грохоте безумного города, прилепившегося к древнему болиду, им казалось, что наступила глухая тишина.

– Отлично, – выдавила из себя Лара и судорожно сглотнула. – Попали в переплетик…

– Не стоит нервничать, мадемуазель, – отозвался нотариус. – С деньгами мы здесь не пропадем…

Костя и Вовчик некоторое время стояли друг напротив друга и глупо ухмылялись, застенчиво тыкая друг в друга кулаками.

– Прикольно получилось, а? – хмыкал Костя.

– Вот дура, телка-то, а, – гыкал Вовчик.

– Смазливая – но дура…

– Дура – потому что чересчур смазливая, гы…

– А ты и впрямь мастер, ё-моё…

– Да, что есть, то есть…

– Ладно, показывай, что там у нее было?

Костя, воровато озираясь, несмотря на то, что в подворотне не было ни души, достал из кармана куртки скомканный целлофановый пакет и залез в него ловкой пятерней.

– Так…

Юные мошенники впервые видели такое странное содержимое сумочки красивой дорогой «телки».

На Костиной ладони лежало несколько мелких металлических предметов, на вид очень старых и совершенно непонятного назначения.

– А это что за хрень? – удивленно произнес Вовчик и зажал в руке нечто, похожее на пистолетную рукоятку. Из рукояти немедленно упруго выскочила толстенькая кнопка.

– Не нажимай! – всполошился было Костя, но услышал в ответ лишь знакомое вовчиковское:

– Поздняк метаться…

3

Вспыхнул свет. Яркий, но совершенно не похожий на электрический. Такой, что на пару секунд даже ослепил после минутного блуждания в потемках.

Пока они терпеливо ждали в темноте, не шевелясь, как скомандовала Ксения, Илья успел передумать много всякого такого, о чем не привык размышлять в повседневной действительности.

Да и правда – о чем там размышлять? «Наливай да пей!» – как говорил дед. Или работай, крутись, пытайся взобраться на крутую горку большого человеческого муравейника.

Вот так бы и лез наверх, обустраивая собственную норку, таская соломинки да дохлых гусениц на благо муравейника или властных обладателей более могучих челюстей, время от времени спариваясь с какой-нибудь крылатой «муравьиной царицей»… Да только вот взяли да и пришли откуда-то неизвестные ребятишки и сунули в муравьиную кучу большую корявую палку. И только от их фантазии теперь зависит, что станет с этим привычным суетливым мирком. Раскидают ли эту кучу по округе, оставят ли в покое или, чего доброго, подожгут забавы ради?…

– …Уф! – щурясь, произнес Макар. – Это где мы, вообще, а?

– О! Ё-моё! – испуганно воскликнул Виталик, а следом послышался звон разбитого стекла и шипение растекающегося пива. – Смотрите!

– Да чтоб тебя! – отчаянно выдохнул Макар. – Все, кранты пиву, да?!

Илья же поднял голову – туда, куда указывал дрожащим пальцем Виталик.

– Ешкин кот! – произнес Макар, оторвавший наконец полный муки взгляд от пивной трагедии и вознесший его к «небу».

И действительно, зрелище было не для слабонервных: на высоте метров двадцати, из ослепительно белого потолка, который, каким-то образом светился сам по себе, наполовину вылезшая откуда-то сверху, торчала огромная железная туша настоящей подводной лодки! Помятой, ржавой, облепленной водорослями, однако, несомненно, самой натуральной, атомной. Выглядело это так, будто какой-то гигантский малолетний мальчишка с криком «уря!» проткнул «моделькой» лист рыхлого ватмана.

С деформированных рулей глубины струилась вода. Гул маленького водопада отражался от рифленого металлического пола и разносился по бескрайним просторам этого странного пространства…

– Где мы? – прохрипел Илья.

Ксения наконец соизволила отозваться:

– Между слоями обшивки вашего болида. Я так и знала, что все тут прогнило. Еще не хватало, чтобы резервуар сверху вообще прорвало…

– Резервуар, надо думать, это океан? – «в лоб» спросил Илья.

Виталик, не подготовленный к такому стремительному потоку впечатлений, неопределенно захрипел. У ног его растекалась лужа пива, а сам он непонимающими глазами попеременно смотрел то на нее, то вверх – на огромную субмарину, невероятным образом ставшую «затычкой» в океанском дне…

– Ну да, вроде как океан, – согласилась Ксения. – Хорошо еще, что биостат у вас в порядке. Не дает развалиться конструкции…

– Биостат? Это еще что за ерунда такая? – не отрывая взгляда от безумной субмарины, спросил Макар.

– Это такая штука, – задумчиво озираясь, сказала Ксения, – без которой невозможна жизнь даже на нормальной цивилизованной поверхности, а уж тем более на вашем диком шаре… Так, давайте-ка спустимся на пилотажную площадку…

И она снова клацнула своей странной железкой.

У Ильи закружилась голова. На секунду ему показалось, что пропало ощущение силы тяжести. Но только на секунду.

– Да что же это происходит?! – подал вдруг возмущенный голос Виталик.

– О, Витал начал наконец осознавать себя в новой реальности, – констатировал Макар. – Это обнадеживает. А действительно, где мы?

Теперь они находились в странном, огромном шарообразном зале, стенами которого служил тусклый металл, напоминающий тот, из которого была сделана «рукоятка» прибора, которым пользовалась Ксения для мгновенного перемещения всей компании.

Стояли они на металлической же круглой площадке, загадочным образом висящей посреди этого сферического зала.

– Это центр вашего болида, или пилотажная площадка, – пояснила Ксения. – Здесь не хватает пары ложементов, но это не столь существенно, их можно и поставить. Прежде чем мы продолжим наш разговор, надо посмотреть, что тут еще может нормально функционировать, что нужно заменять, а что – наращивать и прокачивать…

– Постой, – внезапно осипшим голосом спросил Илья. – Ты хочешь сказать, что мы в центре… Земли? То есть буквально?

– Буквальней не бывает, – кивнула Ксения и неспешно прошлась по гулкому металлу. Только теперь Илья обратил внимание на ее дикие ботинки, обитые железными пластинами и заклепками.

Она направлялась в середину площадки, где торчала длинная корявая тумба, утыканная торчащими из нее разнообразными предметами непонятного назначения.

Заявление Ксении крайне возмутило Виталика.

– Да что вы несете! – воскликнул он. – Что это за бред? Какой еще центр Земли? Это что, розыгрыш?

Виталик очень приободрился с того момента, когда пивная лужа из-под его ног чудесным образом исчезла. Он вообще был большим умником по жизни и еще большим занудой и скептиком. Илье оставалось лишь посочувствовать приятелю, которому еще предстояло ознакомиться со всеми довольно необычными вводными…

Ксения с усилием, обеими руками, выдернула из глубокого паза в тумбе полупрозрачный предмет, по форме напоминающий шлакоблок, только бледно мерцающий где-то в глубине.

– Да уж, – хмыкнув, сказала Ксения, – из всего оборудования у вас в принципе работает только биостат. Да и то, судя по вот этой зеленой полоске, с перебоями. Просто удивительно, как на таком неустойчивом шаре в подобных условиях выжило столько народа?

– А по-моему, нормальные условия, – пожал плечами Макар. – Ни про какие такие биостаты не знаю, но вот я видел один смешной фильм – так там американцы земное ядро при помощи атомных бомб умудрились раскрутить. Это что-то вроде того, ага?

Ксения недоуменно посмотрела в светлые и невинные глаза Макара, после чего вздохнула и уселась прямо на рифленый пол, облокотившись спиной о шершавую поверхность тумбы.

– Присаживайтесь, – предложила она. – Все равно, пока вы так и будете продолжать задавать дурацкие вопросы, у нас ничего не выйдет…

И Ксения затянула длинный монолог, наполненный такой необычной информацией, что от нее у любого нормального землянина стыла бы кровь в жилах и шевелились под одеждой волоски на ставшей «гусиной» коже.

Даже чрезмерно образованному Виталику ничего не оставалось, как принять к сведению тот простой факт, что все его представления о зарождении жизни на родной планете, эволюции и геологии – не более чем благостные рассуждения с целью заполнения умным текстом томов многочисленных научных трудов.

Населенная разумом Вселенная представляла вовсе не то, что хотелось бы видеть консерваторам от науки. И даже не то, что решились бы выкрикнуть в пылу полемики амбициозные представители новых школ и течений или – уж куда хуже – голодные и безбашенные аспиранты.

Все дело в том, что закономерности, которые долгие годы выводила академическая наука, в действительности не работали.

Как и предполагали многие, Галактика оказалась довольно густонаселенным местом. Хотя и не настолько, чтобы за несколько последних тысяч лет разумные существа обратили внимание на маленькую неприметную голубую планетку с краю одного из галактических рукавов. Визита высокоразвитых разумных существ на Землю почти не происходило по одной простой причине.

Никто не мог даже предположить, что на этой планете возможна жизнь. Более того, что развитая жизнь возможна на какой-либо планете в принципе.

Ведь в Галактике, как это ни было удивительно, не было принято жить на пустотелых или каменных шарах. То есть на тех образованиях, которые мы называем планетами.

Никто не мог сказать, почему так сложилось, но все разумные существа жили на искусственных поверхностях.

Это могли быть парящие по орбитам вокруг звезд или просто висящие в межзвездной пустоте кубы, пирамиды, многогранники самой причудливой формы. Разумные вполне резонно считали, что на чем-то ровном жить и передвигаться гораздо удобнее, чем, скажем, на бесформенной каменной глыбе.

Особой популярностью пользовались простые, так называемые базовые поверхности, напоминающие многотысячекилометровые листы бумаги формата А4 – белые, с полагающейся той или иной поверхности маркировкой с одной стороны и покрытые надлежащим рельефом и атмосферой – с другой. Плоская поверхность была чрезвычайно удобной для жизни, тем более что никаких усилий для поддержания необходимых для того условий не требовалось. Достаточно было установить на поверхность стандартный биостат – и тот за довольно короткий срок формировал пригодную для жизни среду…

– …Ого! – встрял тут в рассказ Ксении Виталик, который потихоньку пришел в себя после культурного шока. – А технологии у вас продвинутые, если только не врете! В этом смысле очень интересно, насколько же вы обогнали нас? Я имею в виду в технологическом плане? Небось не на одну сотню лет…

И тут Ксения поделилась еще одной порцией удивительной информации.

Началось все с того, что она не поняла Виталькиного вопроса. А немного поразмыслив (у Ильи сложилось впечатление, что кто-то все время дает «пришельцам» тихие подсказки со стороны), она ответила в том духе, что технологии как таковые вообще практически неизвестны на просторах обитаемых миров. Во всяком случае, их просто нет в сколько-нибудь серьезных масштабах.

Оказывается, население Галактики вообще не занималось вопросами производства. То есть историки Галактики знали, конечно, что некогда где-то существовало такое явление, как технический прогресс, что развивались наука и техника, что люди работали на производство материальных предметов…

– …Не понял, – расчесывая толстую шею, сказал Макар, – Что значит – когда-то? У вас, что же, вообще ничего не делают? А пиво вы где тогда берете? И эти железные ручки с кнопками, как их – машинки перемещений, что ли?…

Ксения зевнула и поведала, что производство предметов – это пережиток дикости, которая в наше время возможна, разве что в таком медвежьем углу Вселенной, как это старое корыто. Или у мохнатых анчей, для которых технология, скорее, часть мировоззрения и философии, чем реальная потребность. А цивилизованные существа все необходимое просто берут в специальных местах, которые называются… называются… Ну, пусть называются модуляторы. Существо приходит к такому «модулятору», вербальным или невербальным образом выражает свою потребность, а Машина ее материализует. Конечно, за вычетом денежного эквивалента и налогов с цифрового счета…

– …Ага, – усмехнулся Илья, – производства у вас нет, а экономика все-таки процветает…

– Ну а как же, – пожала плечиком Ксения. – Экономика и бюрократия – это основа галактических цивилизаций. Дело в том, что целый ряд предметов Машина производить не в состоянии. Например, вариаторы. (Ксения продемонстрировала на ладони свою «машинку перемещений».) Таким штукам многие тысячи лет. Их нельзя сделать. Их можно только найти, купить или отобрать у ближнего. Или взять, скажем, биостаты…

– Стоп, стоп! – воскликнул Виталик. – Вы что же, разучились создавать такие устройства? А кто же их тогда сделал?

Тут Ксения замялась. Видимо, данный вопрос затрагивал какие-то тонкие нити душевной организации «пришельцев». Хотя, по правде говоря, Илье, к примеру, на эти «деликатности» было плевать. Никто ведь не позаботился поберечь его собственную психику от перенесенного морального потрясения.

В общем, как поведала «небожительница» Ксения, эти самые вариаторы, биостаты, а также болиды и многочисленные запчасти к ним сделали еще тысячи земных лет назад некие полулегендарные существа, которых Ксения с легкой руки невидимого переводчика окрестила «Мэтрами».

Этих самых Мэтров, пришедших в Галактику неизвестно откуда и ушедших также совершенно непонятно куда, никто из ныне живущих или оставивших о себе память в современном пространстве не видел. Сами Мэтры давным-давно стали легендой, чуть ли не сказкой. И существование их подтверждали только удивительные, практически вечные в использовании артефакты, да обрывочная информация, передающаяся в виде сказаний да приключенческих медиафильмов…

Как бы вскользь Ксения поделилась с друзьями своими впечатлениями о Земле: оказывается, она в первый раз сталкивалась с населенным таким вот образом болидом и ни о чем подобном до этого не слышала. Видимо, то обстоятельство, что болид был длительное время замаскирован под обыкновенную планету, на которых, как всем известно, люди не живут, и объясняет тот факт, что землянами довольно долго не интересовались другие разумные…

– …Погодите, – возмущенно воскликнул Виталик, – а как же исследования Земли? Эволюция? Динозавры, трилобиты? Раскопки и радиоуглеродный анализ?

– Да бог с вами, – снисходительно улыбнулась Ксения, – биостат сформировал наружный рельеф поверхности наверняка не с первого раза. Да и как ему было обойтись без сбоев – удивляюсь, как вообще что-то может выжить на сфере? Вот и дохла у вас живность раз за разом – сначала эти… простейшие, потом ваши любимые трилобиты, за ними ящеры, и так далее, пока не наслоилась более или менее пригодная поверхность… Да и то, я ведь знаю, у вас поверхность постоянно трясет, вулканы разные извергаются и атмосфера в постоянном хаосе – просто кошмар какой-то! А может, ваш биостат с самого начала был проблемным – кто ее понимает, эту мэтровую технику? Куда интереснее вопрос – почему вы сами не знаете ничего о собственной поверхности?

– Меня больше другое занимает, – задумчиво произнес Макар. – Если никто тысячу лет про Землю не знал, откуда вот так вдруг эта ваша Машина про нее узнала?

– Да, – согласился Илья, – действительно, с чего бы это?

– Что еще за «Машина»? – влез в разговор Виталик. – Где она находится и для чего она вообще нужна?

Ксению вопросы не смутили.

– Машину тоже придумали и оставили нам Мэтры. И что ей взбредет на ум – никто не знает. И уж тем более никто понятия не имеет, где она находится. Работает – и замечательно…

– Но как же так?! – возмутился Виталик. – Неужели вам не интересно узнать, что это за штука и где она находится?! Ведь она, как я понял, управляет всей вашей жизнью…

– А вам интересно узнать, где находится край Вселенной? – ехидно парировала Ксения. – А неужели не любопытно, почему скорость света именно триста тысяч километров в секунду? И как вы только спите спокойно после этого?…

Макар одобрительно хрюкнул. Образность рассуждений «инопланетянки» ему понравилась. Хотя правильно ли ее так называть? Они же не живут на планетах…

Вот и весь ответ, в свою очередь, подумал Илья. Мяч круглый, поле квадратное, а футбол – есть футбол. Машина есть Машина – примите такие условия как данность или сойдите с ума…

– Одно могу сказать, – продолжила Ксения. – Как только разносится известие о нахождении в Галактике нового болида – за ним начинается настоящая охота. Болидов вообще не так много, а Звездные гонки – самое грандиозное и любимое всеми зрелище, и деньги там крутятся колоссальные…

– А ты, значит, имеешь отношение к этим гонкам? – живо спросил Илья, у которого вдруг глаза сверкнули самым неподдельным интересом. – Что они собой представляют? Ты в них участвовала?

Ксения глубоко вздохнула.

– Это мечта всей моей жизни, – сказала она. – Я была в группе технического обеспечения в команде «Свирепые Шипы» на позапрошлом чемпионате…

– А сама, сама? – нетерпеливо спросил Илья.

– Нет, конечно, – слегка раздраженно ответила Ксения. – Кто же мне доверит свой болид? Пусть я даже занимала неплохие места в гонках на имитаторах. Кстати, там я не раз уделала эту смазливую дуру в красном…

– Лару?… – сказал Илья и на пару секунд впал в меланхолическую задумчивость, из которой его выдернул насмешливый голос Макара.

– И ты решила заполучить себе вот такой бросовый болид? – поинтересовался Макар.

Ксения полыхнула в его сторону испепеляющим взглядом, но у Макара была встроенная система пожаротушения – неизменная саркастическая ухмылка.

– Нет, – холодно сказала Ксения, – у меня нет таких денег.

– Так что же тогда? – настойчиво продолжал давить Макар.

– У меня есть знания и кое-какой опыт. Я могу вам помочь…

– А, все-таки благотворительность… – понимающе кивнул Макар.

– Как бы не так, – фыркнула Ксения. – Договор!

Она встала и оглядела сидящих на полу землян с высоты своего роста, приплюсованного к толстым металлизированным подошвам ботинок.

– Я уже сказала, что владение таким вот спортивным болидом – это, скорее, обременение, чем награда, – заговорила Ксения. – Однако есть один способ от этих обременений избавиться. Это занять одно из почетных мест в Звездных гонках…

Макар присвистнул. Виталик скептически осклабился.

Илья взволнованно вскочил на ноги и только большим усилием воли заставил себя снова сесть на железный пол и изобразить на лице подобие равнодушия. Его распирали сгустки разнообразных чувств и нечленораздельных выкриков, готовых вырваться наружу.

– Засуетился, гонщик, – язвительно прокомментировал Макар. – Расслабься – кто тебя допустит к такому делу? Какой у тебя налет на таком вот спортивном болиде?

– Лично у меня – двадцать пять лет и семь месяцев, – немедленно сказал Виталик. – У вас, я думаю, не меньше…

Макар непонимающе похлопал ресницами, после чего тихо сказал Виталику:

– Умный, да?

Ксения, между тем, продолжала:

– Конечно, никто из вас управлять болидом не умеет. Но умею я. Мы составим договор с Ильей как с хозяином – и дело в шляпе. Останется только сущий пустяк – выиграть гонку…

Друзья, не сговариваясь, разом расхохотались. Действительно, это заявление не могло не вызвать улыбку.

– Ничего себе – пустяк, – произнес Илья. – Какая-то девчонка, которая, как говорит, и не летала-то ни разу на настоящем этом… болиде, хочет с ходу выиграть такую глобальную гонку. Я так понимаю, что уровень Звездных гонок никак не ниже нашей «Формулы-1»… Да еще доверить ей судьбу Земли… Ха! Бред какой-то…

Насмешки Ильи Ксению ничуть не смутили. Она иронически улыбнулась и сказала:

– Победа в гонке – пустяк, по сравнению с теми усилиями, которые потребуются, чтобы сделать ваш сарай пригодным к ней…

Она постучала кулаком по железной тумбе.

– Здесь нет ничего, что позволило бы даже сдвинуть эту лохань с орбиты, не говоря уж о гонках. Именно поэтому Лара так быстро отстала от нас. Она просто поняла, что проще будет купить нормально укомплектованный болид, чем возиться с этим. Тут только на очистку обшивки и покраску уйдет уйма средств…

Илья сначала не сразу понял, что имеется в виду под «очисткой и окраской». Но Виталик понял мгновенно.

– Что?! – заорал, чуть ли не завизжал он. – Очистку?! Нашу планету уничтожить?! Человечество стереть с лица Земли?! Убить природу?!

Ксения от неожиданности даже отпрянула назад. Илье показалось, что Виталик сейчас вцепится Ксении в горло. Макар предупреждающе поднял руку. Однако его помощь не понадобилась.

Ксения быстро успокоилась и сделала неуловимое движение рукой, после чего Виталик рухнул как подкошенный на пол – и тут же сладко засопел и сонно зачмокал, растекаясь щекой и губами по рифленому полу.

– И правда, – глядя на скоропостижно уснувшего приятеля, насупился Макар, – что-то мне это не нравится. Что значит «очистить»? Что с людьми-то будет?

– Да ничего, – недоуменно пожала плечами Ксения. – Машина все равно обязана их переселить на нормальную поверхность. Ведь наши правозащитники мигом взвоют, как узнают – миллиарды несчастных живут на шаре! Это же скандал.

– Ты знаешь, – сдержанно сказал Илья, – боюсь, что эти несчастные уже привыкли жить на шаре…

– Или «на шару», – пошутил Макар, но его шутку не оценили.

– Ну, даже не знаю… – впервые растерялась Ксения. – Я просто не представляю себе, что кто-то может отказаться переселиться в нормальные условия…

– Более того, – сказал Илья, – многие люди не вынесут самого известия о том, что живут на каком-то пустотелом шарикоподшипнике. Им лучше не знать об этом…

– А какие есть варианты? – запальчиво воскликнула Ксения. – Если это чудо техники не будет участвовать в гонках, тогда Илья не оплатит налог и болид конфискуют за долги. Или он сразу продаст его. В любом случае новый владелец смоет, к чертям, всю пыль с поверхности и проведет дезинфекцию…

– А можно участвовать в гонках так, чтобы никто ни о чем на поверхности Земли не догадался? – неожиданно спросил Макар.

Илья и даже Ксения остолбенели, переваривая такую идею.

– Бред! – в сердцах бросил Илья. У него разом испортилось настроение.

– Да нет, почему же, – медленно произнесла Ксения. – Вполне возможно, если вы так уж прикипели к своему грязному сараю… Нужен только биостат понадежнее и мощный гравизахват. Да еще, пожалуй, гиперголограф. Болид, конечно, будет пошло сверкать, как рекламный стенд, но правилами это не возбраняется. Просто если увидят глобальную помойку на обшивке – опозоримся по полной программе…

– Прям уж и помойку… – обиделся Макар за матушку-Землю.

– Да уж не идеал экологического благополучия, – парировала Ксения.

Немного помолчали, думая каждый о своем.

Все-таки хорошо было бы, если бы жители нашей бедной планеты так и не узнали ничего о своем темном прошлом и зыбком настоящем.

Все-таки люди – это такие хрупкие существа… Весь смысл своего существования они основывают на традициях и какой-никакой истории, что принимается за фундамент культуры и собственного мироощущения. Вон, даже у самой затрапезной земной страны неизменно появляются многотомники трудов о событиях пусть даже десятилетней истории своего «маленького, но гордого» народа. Потому что человеку нужна твердая почва под ногами, ощущение корней, преемственности, значимости своего существования. А попробуй лиши его этого, пусть иллюзорного, путеводного лучика! И человек замечется, забьется в собственном страхе и сгинет в пучине бессмысленности собственной жизни.

Не каждый, конечно. Кому-то плевать на все эти тонкие материи – лишь бы было чего поесть вдоволь, да возможность поспать в свое удовольствие, а главное – ни о чем не думать. Только правильно ли говорить о нем – «человек»?…

– Гонки, говоришь… – произнес Илья голосом, в котором Макару немедленно почудились знакомые нотки.

– Э-э! Старик, ты чего это там замыслил? И думать забудь! Забыл, как свою тарантайку укокошил? А тут некислого размера шарик и пассажиров семь миллиардов…

Очнувшийся к тому времени Виталик взглянул мутными глазами на Макара, затем на Илью, и на его недобитом интеллигентском лице заиграли микроскопические желваки.

– Землю губить?! – взревел он. – Не позволю!

И Виталик грозно пошел на Илью. Но наткнулся на его колкий взгляд и сразу сник. Он снова сел на пол и всхлипнул:

– Мерзавцы! Что же с природой будет? А экология? Одних вымирающих видов – знаете сколько…

– Я знаю один вымирающий вид, – отозвался Илья. – В настоящее время – это мы с вами. И если для того, чтобы нас оставили в покое, надо поучаствовать в этих гонках – то почему бы и нет? Только одно условие…

– Да? – оживилась Ксения.

– Я сам поведу болид.

– Что?!

– Конечно, когда ты меня научишь.

– Но…

– Ведь ты, как и я, никогда не водила настоящий? Вот поможешь мне освоиться на этом… симуляторе…

– Имитаторе… Хм… ладно… Будет видно. Все равно стандартный экипаж состоит из двух пилотов.

Макар с подозрением наблюдал за нездорово возбужденным Ильей. Виталик качал головой с траурным выражением на лице и дрожащей нижней губой. И в какую же авантюру неугомонный Илюха втягивает их на этот раз?…

– Но гонки гонками, – сказала Ксения, жестом успокаивая приятелей. – Это только часть дела. Я уже говорила: эта сфера пока еще даже и не болид толком. Требуется восстановление полетных характеристик, а затем – конкретный гоночный тюнинг…

– И в чем же загвоздка? – нетерпеливо сказал Илья. – Ты ведь наверняка все продумала, когда пожаловала ко мне в гости?

– Вообще-то это был абсолютно спонтанный порыв, – виновато усмехнулась Ксения. – А сейчас я понимаю, что впереди – огромные трудности, и это еще мало сказано…

– Я не боюсь трудностей, – заявил Илья. – Хоть сейчас начну учиться на имитаторе…

Макар хмыкнул. Виталик тоскливо и тоненько заскулил.

Ксения только отмахнулась:

– Да разве в этом дело? Вопрос в том, где мы будем доставать детали для прокачки нашего корыта? Я же сказала, они давным-давно никем не производятся. Их можно только купить – а на это у нас никак не хватит денег. Весь набор деталей будет стоить куда больше самого болида…

– Тогда эти детали можно… найти? – напомнил Макар.

– Верно, – кивнула Ксения. – Об этом я и говорю. Найти. Или украсть.

Виталика перекосило. Он вскочил на ноги, потоптался на месте и демонстративно отошел к противоположному краю площадки, в порыве праведного возмущения едва не свалившись в пропасть.

– Правильно, Витал, – одобрил Макар, – воровать не хорошо… А у кого можно эти детальки стибрить?

– Надо думать, – пожала плечами Ксения. – Но все-таки лучше попытаться их найти. Скорее всего придется немало побродить по разным поверхностям. Хорошо, что у меня много знакомых механиков, еще с гонок…

– Так мы, что же, отправимся в иные миры? – хмыкнул Макар. – А где твой звездолет?

– Звездолет? – задумалась Ксения. – А-а, я поняла, о чем ты… Можно, конечно, переть на какой-нибудь колымаге по трассе, как улитка. Только этим у нас занимаются в основном дальнобойщики, спортсмены, да какие-нибудь бродяги. А для нормального перемещения, напрямую, у нас – вот.

Она снова продемонстрировала свой вариатор.

– Вариатор куда удобнее, чем, скажем, трястись в пассажирском или, чего доброго, в грузовом болиде. Долго, дорого да и небезопасно. И пиратство на трассах нет-нет да случается.

– Так чего ж у вас все тогда не пользуются этими штуками? – спросил Илья.

Ксения снова усмехнулась.

– Многие просто боятся – думают, что «по ту сторону» появляются не они, а их двойники. Своеобразная паранойя, но довольно массовая. Другим религия не позволяет. А некоторые просто любят приключения. Звездные гонки – тоже приключение.

– Все-таки этот вариатор – куда более продвинутая штука, – решил Илья. – Можно посмотреть?

Он протянул руку к вариатору.

– Нет, нельзя, – просто ответила Ксения и отвела руку за спину, словно прятала конфетку от назойливого мальчишки. – Это очень индивидуальная вещь. Она должна долго привыкать к хозяину, настраиваться. Когда у тебя появится свой вариатор – никому его не давай. Во-первых, потому что очень дорогая штука. Украдут – и что ты будешь делать на незнакомой поверхности?

– А «во-вторых»? – обиженно спросил Илья, машинально вытирая оставшуюся ни с чем руку о рубашку.

– Достаточно и «во-первых».

– А если, допустим, вышвырнет тебя с твоим вариатором просто в открытый космос – что тогда? – поинтересовался любознательный Макар.

– Не вышвырнет, – заявила Ксения. – Он выводит только в определенных точках выхода, расположенных в пределах действиях биостатов. Эти точки тоже оставлены нам Мэтрами…

– Да, – насмешливо сказал Макар. – Мэтры потрудились, чтобы организовать вам удобную жизнь…

– И вам тоже, – мгновенно отозвалась Ксения.

И Макар приумолк, вспомнив, что сам сейчас сидит на полу в неком подобии пульта управления планетой Земля. Или не планетой? Плевать – все это не очень-то важные терминологические тонкости. Но факт остается фактом – от своей с детства привычной земной «уникальности» и исключительности придется отвыкать…

– Ладно, – сказала Ксения. – Здесь все ясно. Пошли наверх…

Клацнул металл, снова заложило уши, и вся компания оказалась под звездным небом. Звезды с трудом пробивались сквозь световую завесу вечернего города. Оглядевшись (теперь уже привыкая к полумраку), Илья понял, что сидят они на крыше многоэтажки.

– Да-а, – задумчиво протянула Ксения. – И чего я только вляпалась в это дело? Болид собирать придется просто с нуля…

– Так никто и не заставляет, – вяло отозвался Илья.

Он уже порядком устал от впечатлений этого дня. Он равнодушно слушал, как тихо ругаются друг с другом Макар и Виталик. Что они там не поделили?…

– Отступать уже некуда, – сказала Ксения. – С Ларой мы хорошо поцапались, так что денег тебе, наверное, уже не дадут. И бросать вас в такой ситуации как-то неудобно…

– Действительно, – хмыкнул Илья. – Где я возьму денег на уплату налогов? Разве что гараж продам? Да и не очень-то хочется, чтобы людей переселяли отсюда на какую-то там поверхность, пусть даже самую идеальную. Мы привыкли жить на этой красивой голубой планете, то бишь сфере, у нас тут много всего такого, чего с собой не утащишь… Вот разве что биостат поставить поприличнее – это можно. А то и впрямь природа буйствует…

– Вот и я о том же, – задумчиво произнесла Ксения. – Так что прямо сейчас и отправимся в экспедицию за деталями. А то, я смотрю, у вас с матчастью совсем плохи дела – только сейчас заметила: из четырех фрикционов только один остался, да и то какой-то облезлый…

– Где заметила? – машинально переспросил Илья.

– Да вон же! – скривилась Ксения и небрежно ткнула пальцем в небо.

На владельца ТС № С400ОЕ23 с темного неба печально смотрела круглолицая Луна…

4

– Да куда ж вы такие рюкзаки набиваете? – удивлялась Ксения, глядя, с каким усилием Макар запихивает в разбухшее зеленое вместилище очередную банку тушенки.

– Попрошу не учить, – беззлобно, но с достоинством отозвался Макар, примериваясь, в какую бы щель засунуть пару шоколадных батончиков. – Что там у вас творится, я не знаю, но у нас, на сфере, говорят так: «Едешь на день – хлеба бери на неделю». Вот.

Ксения не стала спорить. Только улыбнулась и скептически посмотрела на Илью, который что-то тщательно записывал в толстый блокнот.

– Ну и на что бумагу изводим? – спросила Ксения.

– Правильная постановка вопроса, – немедленно встрял Макар. – Как говорится: «Убей писателя – спаси дерево!»

– Вот с этим я как раз согласен, – мрачно вставил Виталик.

– Я записываю терминологию, – не обращая внимания на подколы, сказал Илья. – Как там называются эти здоровенные шары?

– Луна, – сказал Макар. – Тебе, что, в школе не рассказывали?

– Фрикционы, – пожала плечами Ксения. – В вашей транскрипции, разумеется. Совершенно необходимый элемент управления болидом и самый дорогой расходный материал. На гонку понадобится как минимум пара комплектов. С одним будет трудновато – долго остывают…

– Нет, это просто невозможно слушать! – возмутился Виталик. – Что вы будете делать с нашей Луной?!

– Как минимум с четырьмя, – зевнула Ксения. – Будем крутить их что есть сил на виражах, а как сотрутся – поменяем на «пит-стопе»… Кстати, надо еще подобрать хорошую команду механиков. Но это уже моя забота…

Виталик побледнел и вышел в соседнюю комнату.

Макар тихо рассмеялся, глядя ему в след:

– Нет, видали юного натуралиста? Природы ему жалко!

– Так и мне жалко, – не отрываясь от записей, сказал Илья. – Только вот яростной игрой желваками и зубовным скрежетом планету не спасешь.

– А может, все это все-таки розыгрыш? – с внезапно проступившей в голосе надеждой предположил Макар. – Ксения, ну скажи правду – из нас просто сделали идиотов, а?

– Похоже на то, – кивнула Ксения. – Еще десять тысяч лет назад. Когда поселили жить на пустотелом кругляше… В общем, времени у нас в обрез. Готовы?

Ксения достала свой неизменный вариатор и занесла палец над кнопкой. В этот момент в зал ворвался взмыленный Виталик. Он шел прямо на Ксению и грозно потрясал в воздухе скрюченным указательным пальцем и угрожая прыгающими в такт шагам могучими очками.

– Я никуда не полечу! – заявил он. – И вам…

– …не позволю!..

Свою фразу Виталик закончил уже на другом конце Галактики.

Так, во всяком случае, решил Илья, глядя на три гигантских, отблескивающих металлом шара, угрожающе нависших над головой в ненавязчивой подсветке невидимого отсюда светила.

«Надо полагать, это те самые болиды, только без собственного населения, истории и нагромождения памятников культуры на обшивке», – отрешенно подумал Илья.

Вокруг и без болидов было на что посмотреть. Местная архитектура – если это была, конечно, именно архитектура – выглядела довольно экзотично, как и полагается внеземной архитектуре. Хотя бы тем, что плевать хотела на всякие законы гравитации: высокие и тонкие строения торчали под разными углами, напоминая, скорее, скопище кристаллов, чем поселение разумных существ. Друзья стояли посреди довольно большой площади, покрытой чуть ли не самым обыкновенным булыжником. Разумных существ в общепринятом представлении в округе не наблюдалось.

– Идея, – промычал Макар пародийным голосом Брежнева. – Иде я нахожусь?

Даже самой навороченной экзотикой его было непросто выбить из привычно ироничного отношения к окружающей действительности. Это вон, чрезмерно впечатлительный Виталик застрял в глубоком трансе под чужим небом с распахнутым, как грузовой люк транспортного самолета, ртом.

– А кто тебя будет спрашивать, – сказала Виталику Ксения. – Нечего было под руку лезть, когда вариатор включали. Сидел бы в той комнате и дулся бы дальше на своих друзей, которые будут по всему космосу лазить, спасая твою задницу…

– Сурово, но в целом верно, – поддакнул Макар. – А чего это у вас дома все так набекрень?

– Мода здесь такая, – ответила Ксения. – А что? Мне даже нравится. Только это не мой дом. Здесь одна из технических баз моей команды.

– А, вот откуда здесь сразу три болида! – кивнув на небо, сказал Илья. – Или я что-то путаю?

– Не путаешь, – ответила Ксения. – Болиды, конечно. Ну а куда мне вас надо было тащить? В заповедники, на экскурсию, что ли?

– А у вас что, тоже есть заповедники? – оживился Виталик.

– Юннат! – удовлетворенно протянул Макар.

– Да, должны быть, а как же… – вздернула бровь Ксения. – Это так, к слову пришлось. В любом случае здесь не заповедник, а мастерская одного моего хорошего друга. Он специализируется как раз на прокачке гоночных болидов. Может, через него мы найдем начинку для нашего сарая… Кстати, его неплохо было бы как-нибудь назвать…

– Назвали уже, – буркнул Виталик. – Земля называется…

– Нет, это не то, – скривилась Ксения. – Земля – это то, что в цветочные горшки насыпают. А мы должны как-то спонсоров привлечь, да и болельщиков не мешало бы…

– Да, какие проблемы? – усмехнулся Макар. – Назовем «Феррари», да и дело с концом! Вот это, я понимаю, название!

Илья чуть не выронил блокнот. Уж слишком неожиданное название для планеты. Пусть даже и гоночной…

– «Феррари»? – задумалась Ксения. – А почему бы и нет! «Феррари» так «Феррари». Насколько я понимаю, название довольно успешное на вашей поверхности?

– Еще бы! – оживился Илья. – Вся наша сфера от такого слова моментально оживляется…

– А девушки – так те просто с ума сходят, – мечтательно протянул Макар.

– Ну да, – саркастически вставил Виталик, который все еще не мог смириться со своей участью невольного участника экологической трагедии, – вы еще всю планету в красный цвет покрасьте…

– О! – воскликнул Илья, глаза которого осветились озорными огоньками. – Точно! Можно будет сделать красную… эту… подсветку?

– Какие проблемы, – хмыкнула Ксения.

– И рекламу «Marlboro» на борту не забудьте, – весело добавил Макар.

Поднялся галдеж, в котором одни выдвигали идеи – каждая безумнее другой, – а вторые поливали возмутителей спокойствия холодным душем скепсиса. Если бы Илье сказали когда-нибудь раньше, что он вообще будет обсуждать подобные вопросы, он счел бы говорившего за сумасшедшего.

Однако он стоял на чужой, отнюдь не земной, тверди, под тремя нависшими над головой сферами размером с планету каждая и всерьез обсуждал вопрос переименования планеты Земля…

– Еще бы бутылку об нее разбить, – мечтательно произнес Макар. – Как об корабль при спуске. Так ведь не получится – сгорит в плотных слоях атмосферы…

– Ладно, прекращайте этот базар, – отрезала наконец Ксения. – Решено: пусть наша команда называется «Феррари». А теперь пошли за мной. Надеюсь, Кланч никуда не исчез отсюда и сидит сейчас в своей шарашке. Иначе нам придется здорово побегать…

Илья уже перестал удивляться странно «приземленной» манере речи «пришельцев». Видимо, неведомая Машина успешно справлялась с языковыми барьерами и различиями в менталитетах, не требуя специальных устройств для перевода и толкования мыслей. А может, все это еще только предстояло: кто может знать их – тех, кто жонглирует целыми планетами, словно шариками для пинг-понга?

– Сюда давайте! – помахала руками Ксения.

Она отошла от компании на некоторое расстояние и ждала теперь возле широкого темного провала, имеющего место прямо посреди вымощенной цветным булыжником (или не булыжником вовсе?) площади.

– Туда, – сказала Ксения, указывая пальцем себе под ноги.

После чего сделала шаг вперед и повалилась в провал прямо лицом вперед. И пропала. От неожиданности друзья даже вскрикнули.

– Ой, мама! – воскликнул Макар и заглянул в черноту провала. – Ни черта там не видно! Можно же и голову расквасить! А она – прямо башкой вперед!

– Это у тебя – «башка», – ответил Илья, которого еще не покинуло возбуждение от осознания перспектив грандиозной гонки. – Раз она так сделала, значит, так и надо. Она же тут этот… местный житель…

– А я так понял, что не местная она, – заявил Виталик. – Во всяком случае, вы меня сюда втянули, так что давайте первыми…

– Ну, я пошел, – сказал Макар и, зажав нос пальцами, будто прыгал в воду, шагнул в провал ногами вперед.

Следом, не раздумывая, прямо лицом вниз, как и Ксения, нырнул Илья.

Ощущение было странным. Будто он, качнувшись как маятник, прошел сквозь дыру в листе картона и теперь вышел на его противоположную сторону. От этого даже слегка закружилась голова.

Здесь уже ждали Ксения и Макар, который почему-то болезненно ощупывал шею и затылок. Почему – Илья понял, когда из черного провала перед ним с безумным взглядом, буквально на руках вышел Виталик. Илья едва успел подхватить того, чтобы он не разбил голову о местную мостовую.

– Вы чего это? – удивилась Ксения. – Вы всегда в двери на руках входите?

– Предупреждать надо было, что тут так кувыркаться придется, – мрачно потирая ушибленные места, ответил Макар.

…Как оказалось, они и впрямь находились теперь на другой стороне плоской поверхности, которая носила, помимо стандартного номера в Галактическом регистре, еще и местное традиционное название Гараж. Об этом, конечно, поведала Ксения. Если на противоположной стороне, откуда они таким своеобразным образом пришли сюда, располагалась жилая часть поверхности, то здесь находился собственно «гараж». А точнее, многочисленные ангары с запчастями для болидов и прочий хлам.

Зато здесь было вполне по-земному солнечно и легко дышалось.

– А вы говорите – нет производства, – сказал Илья, оглядывая достаточно индустриальный пейзаж.

– Как такового – нет, – ответила Ксения. – И уж во всяком случае – массового. Починить, наладить, прокачать – это да, это здесь умеют. Но сделать самим тот же гравизахват или там биостат… Нет, этого никто не сможет…

По совершенно плоской, одуряющее правильной поверхности, которая здесь не была декорирована ни под какой камень, а выглядела просто серой и матовой, они двинулись по направлению к кажущимся маленькими, будто игрушечными, домикам вдали.

Через час ходьбы цель ненамного приблизилась. Зато стали понятны истинные размеры этих сооружений. Игрушечными они теперь не казались.

– А что, – устало спросил запыхавшийся Макар, – разве нельзя на эту штуку нажать – клац! – и мы уже там? А то как-то тяжко столько идти на задних конечностях. Мы ж городские жители, честное слово! А я без мотоцикла под задницей вообще плохо перемещаюсь в пространстве…

– Да… – проныл Виталик. – Что-то у вас странно получается с пространством… То его как шашлык нанизываете, а то пешком с километр переться приходится. Тоже мне, сверхцивилизация…

Илья только усмехнулся.

Вот ведь чудаки! Другие на их месте каждую секунду ловили бы: еще бы – иные миры, новые представления, чудеса под носом! А эти ноют и плачут по родному дивану. Хотя их можно понять: если уж человек и ждет чуда, то на полную катушку! Так, чтобы и скатерть-самобранка под рукой, и сапоги-скороходы. А на деле главным вопросом в удивительном космическом путешествии становится банальное: «Не подскажете, где тут у вас туалет? А то как бы не запачкать скафандр…» Почему-то сказки молчат о волшебных разновидностях унитазов…

– И по-маленькому чего-то охота! – довольно непосредственно заявил Макар. – Давайте-ка воспользуемся этим… Вариатором. А то мне придется проверить эту поверхность на гигроскопичность…

– Не советую, – ничуть не смутившись, отозвалась Ксения. – Машина запишет на тебя штрафные баллы. А вариатором на поверхностях пользоваться бесполезно. На Гараже – только две точки выхода, и вышли мы как раз из ближайшей.

– То есть с вариатором можно перемещаться только к этим точкам? – спросил Илья.

– Именно, – кивнула Ксения. – Но зато из любой точки пространства.

– А если вам надо в открытый космос, к примеру, в пояс астероидов какой-нибудь? – полюбопытствовал Макар, пытающийся отвлечься от навязчивого физиологического желания.

– Зачем? – удивилась Ксения. – Что там делать?

– Ну, допустим, надо зачем-то, – гнул свое Макар.

– Не понимаю, – пожала плечами Ксения. – Ну, тогда… Тогда не знаю… Вон, на болиде можно подлететь…

– Ну да, – хмыкнул Виталик, – если Магомет не идет к горе, то гора полетит к Магомету…

– Да уж, – хмыкнул Макар, – представляю – «Армагеддон» наоборот – Земля обрушилась на несчастный астероид…

– Не знаю, о чем вы, – сказала Ксения. – Лететь в открытый космос? Если не для гонок, то зачем? Хотя, если очень интересно, можно спросить у Кланча – он все знает про машины Мэтров. Может, кто где и летает вот так, не пользуясь вариаторами, да еще и вне трасс… Есть такие древние аппараты. Только летать на них, все равно что на телегах…

Наконец, уставшие, они дотопали до основания собственно «гаражных строений».

– М-да, – задрав кверху голову, произнес Макар. – И вправду хорошо, что мы не переместились сюда мгновенно. А то я б с перепугу и спросить бы не успел, где тут у вас гальюн…

– Вон за тем поворотом, большие железные ворота с красным треугольником. С квадратом – это женский, а с голограммой – для негуманоидов…

Опасливо озираясь, Макар засеменил за угол.

Илья крутил головой по сторонам и пытался понять собственные ощущения по поводу своего пребывания «в иных мирах». Ощущения молчали. Это и неудивительно, так как над головой было вполне земное небо и достаточно сносного вида светило. Единственное, что выдавало в обстановке нечто «чужое», – это чересчур насыщенный цвет атмосферы и отсутствие каких бы то ни было признаков облаков. А архитектура… Что архитектура? По каналу «Дискавери» иной раз такое покажут, что охота удивляться пройдет надолго…

Вернулся Макар, весь взмыленный и растерянный. Он машинально поддергивал и не думающие спадать джинсы и делал круглые глаза, косясь назад, будто заметил за собой шпионскую слежку.

– Что случилось? – поинтересовался Виталик и поправил очки. – Акела промахнулся?

– Ага, промахнешься там, как же, – взволнованно сказал Макар. – Там унитазы размером с джакузи! Слава богу, никого из ТАКИХ, кто ими пользуется, не было. Еле ноги унес…

– Да ладно тебе, – успокаивающе сказала Ксения. – Во-первых, это просто такой стандарт, дань политкорректности – чтобы никакому гуманоиду обидно не было. А во-вторых, габонов на Гараже нет. Тут все существа вполне нам соразмерные. Да и вообще, вам не на размеры надо смотреть и не на внешность, а на манеру общения и менталитет. Короче, с Кланчем буду говорить только я. Никто из вас с ним не заговаривает, договорились?

– А почему? – спросил Илья. – Ляпнем не то – и межзвездный скандал сразу возникнет?

– Ну, не совсем так, – скривилась Ксения. – В общем, долго объяснять. Потом. А сейчас пошли…

Через огромные ворота, напоминающие зев сборочного цеха, что на небезызвестном мысе Канаверал, они проникли внутрь одного из ангаров. Трудно было сказать, что работа там прямо кипела вовсю. Пока они, с любопытством озираясь, шли по мерцающей желтой дорожке, им навстречу попались только два праздношатающихся пешехода. Причем один из них был неправдоподобно большого роста, в каком-то несуразном шлеме на голове. С последним Ксения перекинулась парой не вполне понятных фраз, после чего компания изменила направление и направилась к одной из стен «ангара». В стене имел место вполне гигантский пролом, через который можно было бы свободно спускать на воду линкор типа «Бисмарк» без опаски повредить надстройки.

Вскоре Илье стало ясно, что целью их совместного движения была фигура, одиноко сидящая в центре необъятного помещения. Когда подошли поближе, поняли, что фигура принадлежала кому-то, завернутому в большую мохнатую шубу.

Реальность же оказалась еще удивительнее.

– Привет, дядя Кланч! – воскликнула Ксения и с разбегу прыгнула на носителя мохнатой шубы, обнимая того и с удовольствием зарываясь в меховые клочья.

– Эх-хе-хе! – пробасило в ответ, и девушка исчезла в глубинах меха, откуда пару раз с явным восторгом взлетала в воздух и наконец выкатилась на пол.

– Хо-хо-хо! – проухало следом.

Надо полагать, что такая встреча Ксении со стороны шубы была проявлением радости. И это обнадеживало.

Потому что теперь стало ясно: шуба и ее носитель представляли собой одно нераздельное целое. Здоровенное мохнатое существо более или менее гуманоидного вида было по торс погружено в широкие синие штаны на лямках и сидело на грубой циновке, расстеленной прямо на полу.

Нельзя было сказать, что своим видом существо совсем уж сразило землян наповал. Все-таки газетные статьи о снежном человеке и бесконечные «Звездные войны» изрядно подготовили сознание к подобному. И надо полагать, образы земными авторами были угаданы достаточно достоверно.

– Это со мной, – отдышавшись, небрежно кивнула на друзей Ксения и уже собралась обратиться к своему знакомому чудищу, как в разговор внезапно влез Виталик, возбужденно воскликнувший:

– Поразительно! Это же совершенно иная форма жизни! Это же настоящая сенсация!

Ксения в ужасе закатила глаза, и Илья подумал было, что этот самый Кланч сейчас встанет и разорвет бестактного Виталика на сотню маленьких медвежат. Однако все имело совершенно другие последствия.

– М-да… – смерив Виталика взглядом огромных черных глаз, низким хрипловатым голосом произнес Кланч. – По этому поводу существует одна замечательная притча…

Он поерзал на своей циновке, словно усаживаясь поудобнее, и начал свой невероятно длинный и запутанный рассказ…

…Это уже потом Илья узнал, чего же опасалась Ксения, упрашивая попутчиков не затевать разговоры со своим приятелем. Все объяснялось довольно простым и в то же время удивительным образом.

Дело в том, что Кланч принадлежал к одной древней и весьма интересной расе, населяющей всего одну-единственную (но очень протяженную и многогранную) поверхность где-то в противоположном рукаве Галактики.

Раса Кланча – анчи – стала в свое время настоящим Клондайком для галактических филологов и ксенопсихологов. Многим это казалось забавным – анчи общались практически с одними только притчами. Вначале исследований казалось, что язык анчей расшифрован и понят Машиной. Действительно, сами анчи легко и с удовольствием общались с людьми и прочими обитателями известной части Вселенной. Однако вскоре ученые с удивлением обнаружили невероятную многослойность языка анчей: одно слово не значило для них практически ничего, если не соответствовало какой-либо традиционной легенде. Это напоминало общение при помощи иероглифов. На обмен банальными репликами у анчей уходили земные часы. Чтобы просто поздороваться, парочка анчей усаживалась поудобнее и начинала долгий, сводящий людей с ума, диалог.

Может, все дело было в особом мировоззрении этой расы?

Основополагающим стержнем цивилизации анчей был покой. Покой и размеренность. Можно было ворваться в дом любого из анчей, начать все громить и выносить, а в это время хозяин дома, присев на циновку и глубоко задумавшись, будет читать грабителям длинную и небезынтересную для любого философа лекцию. Ученые просто поражались, как такая цивилизация могла выжить и даже самостоятельно развить совершенно уникальную в Галактике технологическую цивилизацию, пока не была замечена Машиной. И это – безо всякой помощи Мэтров. При всем при том технический прогресс этого народа был невероятно, просто фантастически растянут. Однако же, несмотря на это, никто не мог состязаться с техникой анчей по надежности. Может, просто потому, что альтернативной техники (кроме того, что было сделано Мэтрами) просто не было.

По сути, теперь только анчи и имели все еще дело с техникой, тогда как другие расы преспокойно пользовались плодами созданной Мэтрами системы оборота материальных благ. Правда, никто не смог бы сказать, имеет ли все еще место в жизни анчей научно-технический прогресс – слишком уж длительными сроками они оперировали и одному поколению людей немыслимо было бы уловить даже смену общественных настроений в социуме этих любителей длинных бесед…

– …И тогда влюбленный понял – как не вовремя сделал он свое предложение любимой, и пришлось ему ждать еще долгих двадцать семь оборотов вокруг светила… Вот… Это была первая притча. Послушай теперь вторую…

– Спасибо, Кланч, – замахала руками Ксения. – Спасибо, он все понял!

– Действительно понял? – удивленно спросил Кланч. – Какой сообразительный молодой человек! По этому поводу у меня есть одна короткая притча…

Ксения сердито глянула на Виталика, что пристыженно молчал, тем не менее с интересом слушая рассказы этого странного существа. Пока еще притчи Кланча не успели ему осточертеть.

Макар же спокойно достал из своего огромного рюкзака наушники плеера и погрузился в мир любимой музыки. Он не любил слушать чужие истории. Ему больше нравилось, когда слушают его самого…

Когда Кланч завершил свою вторую историю, суть которой терялась еще в середине, никому уже и в голову не приходило задавать лишние вопросы. И Ксения (видимо, хорошо знавшая тонкости беседы с анчами или уже выслушавшая необходимое количество притч по тому или иному поводу) осторожно приступила к изложению собственной линии.

– …Так что такие дела, Кланч, – подытожила она. – У нас есть болид, можно сказать, есть и команда – ты ведь не против войти в нее в качестве главного механика?

– По этому поводу я бы хотел поведать вам одну поучительную историю, – сказал Кланч, но Ксения остановила его жестом.

– Про Синего Анча? Да, да! Очень поучительная история! Выходит, ты согласен?

– Не вижу причин для опрометчивого отказа, – сказал Кланч и скептически оглядел гостей. – Только что смыслят в гонках эти зеленые дикари? Ты говоришь – они жили на сфере? То есть на самом болиде? Удивительно! Знаешь, есть такая история…

– О Гиблом месте и семи шагах? – подхватила Ксения. – Ну, как же – это самая верная история, которую только можно рассказать по этому поводу. Так что команда потянет. Тем более что вот этот юноша – официальный хозяин болида.

– Ага, – сказал Кланч. – Это меняет дело. Хозяин – барин, как говорят люди. Только откуда у вас деньги на приличный тюнинг для старого ржавого болида?

– Вот это и есть главный вопрос, – проникновенно сказала Ксения и потупила взгляд. – Денег у нас нет, времени до начала квалификационных полетов тоже немного. Кланч, помоги нам! Ты ведь знаешь, где можно найти хорошие детали на прокачку такой вот гоночной сферы. Ты ведь готовил чемпионов…

– Да, когда это было, – вздохнул Кланч. – Теперь Кланч никому не нужен – ведь он подготовил себе достойную смену, такую достойную, что и не вспомнят никогда о своем старом учителе. Как говорится в той мудрой легенде…

– Я всегда тебя помню, дядя Кланч! – вскликнула Ксения и, вскочив на край скрипнувшей циновки, обхватила руками толстую мохнатую шею.

– Я знаю, знаю, – растроганно всхлипнул Кланч. – Давно, когда старый анч не был еще таким старым, а в его умелых руках нуждались многие известные люди, к нему пришла маленькая глупая девочка, которая почему-то решила, что этот серьезный и знаменитый анч возьмет ее себе в ученицы, анч был угрюм и вечно занят, а девчонка – своенравна и настырна. И вот…

Ксения удивленно помотала головой: она и сама не заметила, как Кланч перевел разговор в очередную притчу. Рассказ пришлось выслушать до конца, так как с Анчем, не закончившим начатого, общаться не представлялось возможным.

Илья слушал Кланча вполуха. Он присматривался к Ксении. Та представлялась ему теперь в несколько ином свете: не просто наглой визитершей, припершейся без приглашения к нему домой, чтобы указывать, что следует делать, а что – нет, а целеустремленной и непростой личностью, о которой он так ничего до сих пор и не узнал, кроме того, что она, как и он сам, увлечена гонками. Правда, в несколько ином масштабе…

– Вот таким вот образом… – завершил очередное повествование Кланч, и Виталик, слабо ойкнув, проснулся. – Так о чем ты хотела меня попросить? Кроме участия в вашей совершенно безнадежной затее…

– Почему – безнадежной? – дернула плечом Ксения. – Все зависит от того, как к ней подойти.

– Ну, допустим, болид у вас есть. – Кланч загнул один мохнатый палец на огромной руке. – Ну, скажем, я смогу убедить Консилиум судей допустить вас к квалификации – не весь авторитет из меня еще вышел…

Кланч загнул второй палец и поднял черные глаза к теряющемуся в высоте потолку.

– Ну, предположим, подготовим мы из вас каких-никаких пилотов. – Кланч загнул третий палец. На этом пальцы на его руке закончились. – Ну а детали где брать-то будем?

– Дядя Кланч, – хитро прищурившись, сказала Ксения. Она, словно кошка, как-то боком подползла к малоподвижной мохнатой куче, неотрывно гипнотизируя ее взглядом. – Ну, я ведь знаю, что не все детали, установленные на действующих болидах, описаны в Каталогах… А ведь кое у каких команд установлено и кое-что сверх положенного по Правилам…

Кланч беспокойно заерзал на своей циновке и пробормотал:

– Вот о том, что ты сейчас сказала, есть одна неприятная притча…

– Про птицеящера и вруна? – быстро отозвалась Ксения. – Нет, я знаю точно – ты берешь детали где-то на стороне. Поверь, я никому не скажу…

– Если об этом кто-то узнает… – озираясь по сторонам, неуверенно заговорил Кланч, – у всех у нас могут быть большие неприятности. Ты же знаешь, что вещи Мэтров, относящиеся к транспорту, должны быть все до единой зарегистрированы и учтены в Реестре и Каталогах. В том числе и вновь найденные…

– Так расскажи нам, где ты их находишь? – Ксения трясла Кланча за лямки от штанов, глаза ее азартно сверкали, но тот становился все мрачнее и мрачнее.

Илья с интересом наблюдал за этой сценой. Его новые знакомые оказались не так просты, какими хотели казаться на первый взгляд. Не все чисто было в делишках этих «небожителей».

Макару же на все было наплевать. Он слушал свою музыку и ел мудро припасенный бутерброд.

Виталик дремал в неудобном сидячем положении, время от времени норовя завалиться на бок.

– Ты нашел какую-то новую поверхность, да? – предположила Ксения. – Древнюю, никем не заселенную, где полным-полно артефактов, оставшихся от Мэтров – правильно?

Кланч молчал, грустно склонив голову набок. Мысли его были, очевидно, невеселы. Хотя Илья не поручился бы за точную характеристику эмоций этого странного существа, больше уместного в сказке про какую-нибудь красавицу и чудовище…

– Так признавайся же, дядя Кланч! – умоляла Ксения. – Пойми, это же вся моя жизнь, все мои мечты! Все, чего я хотела, – это участвовать в Звездных гонках! Хотя бы раз, на самом паршивом и ржавом шаре…

– Но-но! Я бы попросил! – возмущенно поднял палец Макар. Видимо, музыка и поедание бутербродов не мешали ему следить за ходом разговора. А может, оскорбительное для любимой планеты замечание ворвалось аккурат в промежуток между звуковыми треками.

Кланч посмотрел в сторону Макара. Видимо, именно суровый и требовательный взгляд того побудил анча к откровенности.

– Я скажу тебе, девочка, – глухим голосом произнес Кланч. – Все не так просто, как этого хотелось бы тебе и мне. Да, у меня была возможность добывать кое-какие ценные для гонок предметы. Но теперь с этим покончено. Я дал себе слово…

– Но почему?! – возмущенно воскликнула Ксения. – Почему ты не можешь просто сказать мне – где находится это место? Я вовсе не собираюсь тащить с собой тебя или своих друзей. Я вообще обещаю, что возьму только то, что нужно для самого среднего болида – и забуду про это место!

– Ты ничего не понимаешь, – вздохнул Кланч. – Я вовсе не знаю такого чудесного места, где в изобилии разбросаны гравизахваты, фрикционы и биостаты вместе с перемещателями и толкателями. Я вообще не знаю, откуда они взялись.

– Так где же ты их брал? – возмущенно воскликнула Ксения и тут же смутилась. – Прости, дядя Кланч…

– Я ниоткуда их не брал, – развел руками Кланч. – Мне их приносили…

– И кто же? – спросила Ксения и напряглась, словно готовясь бегом помчаться в то заветное место, где раздают эти странные сокровища.

Кланч замялся и снова принялся ерзать на своей циновке. Илья почему-то подумал, что материал у этого коврика должен быть весьма износоустойчив…

– Пустотники, – с трудом произнес Кланч.

Наступила пауза. В этой тишине были отчетливо слышны звуки музыки, доносившиеся из наушников Макара.

– Пустотники? – недоверчиво произнесла Ксения и как-то по-новому взглянула на Кланча.

Тот, будто оправдываясь, развел трехпалыми лапами:

– Они сами пришли. И сделали мне предложение, от которого трудно было отказаться. Тогда как раз был пятый этап гонок в Персее по трассе Мицар – Алькор…

– В системе двойной звезды?! – встрепенулся Виталик.

– Конечно, по «восьмерке», а где же еще… – машинально ответил Кланч, но его уже трясла Ксения.

– Ну! – чуть не кричала она. – Ну?!

– Что «ну»? – вздохнул Кланч. – У нашей «Мерцающей звезды» тогда не было шансов. А тут пришли ОНИ. И предложили кое-какие примочки за долю в призовом фонде… Примочки эти были так кстати…

Кланч мечтательно вздохнул.

– Так и началось, – грустно закончил он.

– А я-то думала! – в сердцах воскликнула Ксения и малопонятно выругалась (очевидно, Машина все-таки не все могла переводить дословно).

Ксения с укоризной посмотрела на Кланча, а потом выражение ее лица сделалось более прагматичным.

– Ну, раз так, – решительно сказала она, – то давай снова договариваться с ними!

Теперь удивился Кланч:

– Да от тебя ли я слышу такие речи? Послушай-ка притчу…

– О хитрой козявке? – подхватила Ксения. – Слышала. Но есть еще притча о двухголовой змее, и если я расскажу ее, ты поймешь, что я права. Только времени у нас мало… Как нам найти этих твоих пустотников?

Кланч тяжело вздохнул:

– Когда меня совсем одолела совесть, я прогнал их и ушел из гонок. Больше они не приходили. Наверное, они нашли себе другого механика для сбыта…

– Конкуренция?! – оживился Макар и стащил с ушей наушники. – Надо вывести этих ловкачей на чистую воду. Информация в наших руках – мы можем на них как следует надавить…

Наверное, ему надоело слушать музыку. Ему хотелось принимать самое активное участие в событиях. Он уж очень любил всякие конфликты и заговоры – если это не мешало пиву и телевизору, конечно.

– Надавил один такой, – усмехнулся Виталик. – Тебя первого размажут по стенке. В чужой монастырь со своим уставом не ходят!

– Тебя еще не спросили, Вилли, – хохотнул Макар, потирая руки.

Он уже, наверное, видел себя в роли шантажиста с толстым досье под мышкой.

– Как это ни странно, но Виталик в данном случае прав, – сказал Ксения. – Размажут, и еще как. К тому же такие разоблачения бессмысленны. Ведь мы сами вынуждены идти этим же путем… Кланч, ну неужели пустотники не оставили тебе никаких координат?

– Не связывайся с ними! – пробурчал Кланч. – К добру это не приводит, ты же знаешь!

– А кто такие эти пустотники? – прищурился Илья. – Это что, что-то вроде местной мафии?

– Мафии? – не поняла Ксения и задумалась. – А, нет… Не совсем. Хотя… Хотя в чем-то похоже. Пустотники не признают законов и не пользуются Машиной. И живут за пределами известных обитаемых поверхностей…

– Ага! – сказал Илья. – Значит, не всем нравится ваше замечательное общество!

– Наше общество вообще неоднородно, – пожала плечами Ксения. – Нас связывает только Машина и средства перемещения. А вот у пустотников вариаторы особенные. Мы не можем с помощью своих попасть туда, где обитают они сами. Мы не любим их, они не любят нас. Так и живем. Иногда бывают и серьезные конфликты. Иногда – войны. Но главное – никогда нельзя ничего принимать из рук пустотника. Их вещи несут в себе разрушение…

– Сглаз? – ухмыльнулся Макар.

– Энтропию, – важно заявил Виталик.

– Что-то в этом роде, – не стала возражать Ксения.

– А почему же мы тогда собираемся что-то у них брать? Ну, эти штуки для прокачки болидов и так далее? – спросил Илья.

Ксения усмехнулась и иронично посмотрела на Илью:

– А что, у нас разве есть выбор?

5

Он неподвижно пялился в нудно вещающий экран телевизора и ничего не видел. Там, внутри, происходили какие-то мировые, несомненно, важные события, заставляющие чаще биться человеческое сердце или же, напротив, леденящие кровь. На худой конец – просто нагоняющие смертную тоску и страх за завтрашний день. Так должно было быть. Ему, возможно, даже хотелось бы таких ощущений.

Но их не было.

Трудно реагировать с одинаковой эмоциональной силой на события, которые повторяются для тебя из года в год, из века в век…

Все-таки за многие столетия ничего толком не изменилось в природе этих людей. Они даже не стали умнее. Изменился только характер информации, забивающей их разум, информации по большей части пустой и никчемной. Как там удачно сказал один из них… «Квартирный вопрос их испортил»… Возможно, и эта проблема может будоражить сознания, искажая мировоззрение и выбивая опору из-под ног. Но не более чем привычки, привнесенные небывалым скачком технического прогресса.

Да… Просто поразительно. Невероятно. То, на что тем же анчам потребовалась не одна тысяча лет, здесь прошли за жалкую сотню! Все-таки эта популяция – поразительный феномен. Хотя генокод вроде бы и не содержит в себе ничего сверхъестественного…

Видимо, прав был великий шутник Карлос: чтобы перевернуть сознание людей, надо поселить их вверх ногами. Или вот так, на первый взгляд, бессмысленно и нелепо – на большой каменный шар. Пусть он даже каменный только сверху…

И что же произойдет при этом? Тогда, когда люди поймут, что живут не на плоскости, а как раз, напротив, на сфере? Неужели это как-то повлияет на их сознание?

Виктор усмехнулся собственным мыслям.

Оказывается, еще как повлияет! Произойдет удивительная вещь, о которой предположить мог только гениальный Карлос – и настолько прозорливо, что начинаешь подозревать, что и сам он вырос не на нормальной плоской поверхности, а на какой-нибудь затерянной во Вселенной сфере.

Тюнинг.

Тюнинг сознания – вот что произошло с жителями этого шара, прозванного его же аборигенами Землей.

Тонкая, едва заметная, точечная настройка – и вот жители безумного круглого мира начинают штурмовать такие высоты познания, что даже и не снились жителям плоских поверхностей!

Почему? Можно только догадываться. Возможно, осознание себя существующим не на двухмерной поверхности, а одновременно в трех измерениях вносит многомерность и в мышление? Хм…

Неужели Карлос был прав? Неужели секрет могущества Мэтров заключался именно в этом? Неужели Мэтры и впрямь пришли в Галактику с каменных шаров? Тех, что называют планетами и которые вообще интересны разве что безумцам-астрономам?

Но если это действительно так, то в его руках ценнейшая информация, мало кому известная, а оттого еще более дорогая и практически уникальная. А значит, огромная сила и власть.

Эти земляне делают поразительные успехи в развитии своей пока примитивной еще техники и науки. Но, судя по темпам, они догонят по собственному уровню Мэтров через жалкую тысячу местных лет. Если умело направлять эту бешеную интеллектуальную активность, можно сотворить настоящие чудеса! Причем в собственных интересах. Главное – понять суть сил, движущих прогрессом землян.

А суть их – банальная экономика. Совершенно дикая и примитивная. К счастью, ему, жителю столичных многогранных поверхностей, знакомы такие тонкости экономики и политики, которые даже и не снились земным интриганам. Он сможет лепить из землян все что угодно.

Конечно, если ему не помешают.

Но ведь так не бывает! Обязательно кому-то понадобится неуклюже и не вовремя влезть и глупо напакостить в тот самый момент, когда сведены воедино множественные нити управления тончайшими процессами, когда уже созрели самые серьезные планы, когда уже на многие шаги вперед продуманы действия – включая те, что должны быть проделаны в святая святых бюрократии Галактики, ее Столице…

Кому, ну кому понадобилось обнаруживать всем и каждому этот брошенный на окраине жизни обломок металла вперемешку с еле живым камнем, слегка смоченным водой?! Кто может быть заинтересован в этом обломке древней культуры Мэтров, населенном странными дикарями? К тому же так тщательно задрапированном под обычный булыжник, что безвольно болтается на орбите ничем не примечательного «желтого карлика»?!

Нет, таких случайностей быть не может! Машина никогда и ничего не делает просто так. Ей не взбредет в голову (конечно, если у нее есть голова) самой искать жизнь там, где ее и быть не может, да еще проявлять инициативу в оглашении этой мало кому интересной информации!

Нет, Машина – она всего лишь средство, чтобы донести сведения до тех, кому станет интересен большой пустотелый предмет, окруженный искусственной атмосферой и населенный такими дорогими Виктору дикарями…

Кто-то умный, возможно даже, не менее умный и прозорливый, чем он сам, решил спутать ему, Виктору, карты!

Ведь неспроста сюда зачастили эти бездельники и безумцы – любители идиотских Звездных гонок! Теперь, несомненно, они сделают все, чтобы превратить его маленький, тщательно оберегаемый заповедник в безумно носящуюся меж звездами лохань – на потеху всем прочим бездельникам Галактики!

А ведь таких усилий стоит ему сдерживать землян в их любознательности – с тем, чтобы те не догадались до поры до времени о статусе своей так называемой планеты! Чего стоило хотя бы замять то дело с исследовательской буровой, когда пытливые умы едва не продырявили насквозь оболочку собственной сферы!

Конечно, рано или поздно, людям все станет известно. Их прогресс настолько неумолим и мощен, что скоро все ухищрения Виктора, все его связи и все его влияние окажутся бессильным перед банальным земным любопытством.

Но только не до того, как Виктор осуществит свои замыслы.

Этого никак нельзя допустить! Это надо остановить.

А еще – найти того, кто решил так подло его подставить. Наверняка это существо из тех, кому он в свое время перешел дорогу. А таких наберется немало и притом в самых разных и неожиданных местах…

А может, это просто совпадение? Просто кто-то обнаружил эту «планету», так же, как и он когда-то?

Хм… Так же? А как он сам ее нашел? Ведь не бесцельно скитаясь по пространству, словно какой-то там пустотник… Какова вероятность такой случайной находки? Вот то-то же…

Конечно же, основа этого знания – его, Виктора, особый допуск к архивам Столицы, включая и редкие, обрывочные данные, оставленные Мэтрами.

Там он в свое время наткнулся на записи Карлоса – великого теоретика прошлого (которое в принципе можно считать настоящим, если оглядываться на древность пребывания в Галактике Мэтров)…

Все-таки хорошая вещь – служебное положение! Особенно если умело им пользоваться. Немного подчистить архивы – и все, эту самую Землю как корова языком слизнула, если пользоваться местными поговорками.

Впрочем, кому она вообще была нужна, кроме идиотов-гонщиков?

…Виктор улыбнулся, вспоминая свое первое посещение этой удивительной сферы.

Он стоял на скале и смотрел на синее-синее море, туда, где край поверхности заметно скруглялся. В это трудно было поверить, но он уже знал – туда, «за угол» горизонта, можно плыть на корабле и не даже замечать изгиб этой бесконечной свернутой плоскости – оставленный давным-давно внутри сферы биостат работал надежно. Непонятно только, кому понадобилось вставить биостат на место обычного для болида толкателя?

Просто поразительно! Вначале у него даже закружилась голова, подступил ком к горлу… Еще бы – такое с трудом укладывалось в рамки привычных представлений о местах обитания разумных существ…

А потом он привык. Привык и даже по-своему полюбил эту странную и довольно небезопасную поверхность. Ему стали нравиться ее непредсказуемость и изменчивость, воспетые местными художниками и поэтами.

Откуда им было знать, что и свирепые ветра, и опустошающие извержения вулканов, и землетрясения – всего лишь следствия борьбы биостата, основанного на линейной метрике Мэтров с пресловутой «квадратурой круга», со всеми этими бесконечными погрешностями в вычислениях, этим загадочным числом «пи», о которое спотыкался даже хитроумный прибор Мэтров.

Видимо, и в головах землян идет постоянная поправка на это самое «пи», отчего мечется их душа и разум, что гонит их вперед, к развитию, а порой – и к саморазрушению…

Это, кстати, один из тех самых тузов, что намеревался он предусмотрительно припрятать в своем рукаве. Страсть к саморазрушению – вещь не вполне распространенная в Галактике. Не так просто создать армию в обычных плоских мирах. Слишком рациональные существа, они вряд ли захотят рисковать собственной жизнью. Только опасность со стороны пустотников и еще кое-каких сил заставляет Столицу создавать и поддерживать Легионы безопасности, сотрудничать с вечно мрачными и недовольными Стражами. Но разве они могут сравниться по боевому духу с теми же пустотниками?

То ли дело – земляне. Казалось бы, чего им еще надо: есть ведь и воздух, и вода, и пища. А вот хлебом их не корми – дай только развязать какую-нибудь резню.

И он, Виктор, размышлял уже: как применить на деле эту мощь, так кстати оказавшуюся под рукой? Создать ли собственную армию? Использовать ли силу для сознания немыслимой ранее Галактической Империи? Или все-таки сделать ставку на творческую активность землян?

Он размышлял бы еще не один десяток, а может, и сотню лет, если бы не этот неведомый выскочка, который так некстати смешал все планы…

…Виктор встал с дивана и прошел мимо монотонно голосящего телевизора. Остановился напротив высокой стеклянной стены.

За стеклом был прекрасный сад. У себя, в Столице, он никогда не смог бы позволить себе отхватить такой огромный кусок плодородной поверхности, да еще и с излишками растительности на нем. А сколько бы ему пришлось платить садовникам, слугам? Это просто невозможно себе представить! Ради получения настоящего удовольствия от жизни стоило привыкнуть к жизни на сфере. Тем более что никто не заставляет его сидеть здесь безвылазно.

Виктор шагнул в сторону стекла. Дверь бесшумно разъехалась, и он ступил на дорожку, вымощенную грубой плиткой. Прошел несколько шагов – ровно столько, сколько требовалось, чтобы добраться до бассейна.

Скинул халат и, легко оттолкнувшись, описал в воздухе дугу. Ушел под воду, всем телом ощущая ее прохладу и свежесть. Вынырнув, подплыл к бортику, на котором лежала трубка внутреннего телефона.

– Привет, Джорж! – лениво сказал Виктор в трубку, которую держал двумя пальцами, чтобы не замочить хрупкий прибор.

– Да, сенатор! – немедленно отозвался спокойный, но полный готовности к действию голос.

За сотни лет бюрократической работы Виктор научился идеально подбирать себе помощников. И Джорж не был исключением – на него можно было положиться, несмотря на то, что на экране телевизора он иногда выглядел полным идиотом. Виктор знал толк в силе имиджа, а Джорж (как и его отец) умел прислушиваться к дельным советам.

– Джорж, мне нужно отлучиться, – сказал Виктор. – Пожалуйста, пока меня не будет – не затевай никаких новых войн. Я должен быть уверен, что все находится под контролем…

– Но…

– Я понимаю, что военные давят. Но пусть потерпят. Я очень прошу. С меня регенераторы, как и обещал. Для тебя и для папы…

Виктор вытерся огромным махровым полотенцем и оделся. После чего подошел к зеркалу и придирчиво оглядел себя.

Ничего, ничего…

Не юноша, конечно, но и не дряхлый старик. Никто ведь не даст ему причитающихся трехсот с лишним локальных лет. Все-таки регенератор, пожалуй, самая ценная вещь во Вселенной. Только ради владения этим сокровищем стоит терпеть все неудобства, присущие жизни политика высокого ранга. Все эти козни, интриги, подлости… Как тут обойдешься без удивительного прибора древних Мэтров… Странно, что самим Мэтрам они не помогли дотянуть до настоящего времени. Или им попросту наскучила жизнь? Говорят, и такое случается… Только ведь на этот случай есть масса бодрящих средств, негативные последствия, от применения которых легко сглаживаются тем же регенератором…

6

Кланч сидел в неподвижной задумчивости около часа. За это время Макар успел как следует выспаться, Виталик – изучить имевшиеся в наличии немногочисленные предметы непонятного назначения, что в беспорядке валялись вокруг мастера, а Илья – потрепаться с Ксенией, в которой, к своему приятному удивлению, нашел вполне понимающего собеседника.

– …И тут я дергаю за ручник, ухожу в управляемый занос и точнехонько, юзом, ныряю в проулок. Моя красавица выстреливает с проворотами – и я уже на другой улице. А сзади слышу – бабах! И дымище! Потом по телику показывали – три машины ДПС – в хлам. Сказали, что преследовали особо опасного преступника. Я, конечно, возмутился: не умеете ездить – нечего на других сваливать. Но не заставлять же гаишников выступать с опровержением…

Илья расхохотался, вспоминая эту историю. Ксения сочувственно фыркнула.

– Ага, – сказала она. – Помню, на Малых гонках в системе двойной звезды в Деве на одном болиде полетел гравизахват – и как начал притягивать к себе всякий хлам! Мало одного ускорения свободного падения, так еще какая скорость! Короче, приперся в хвосте, весь в грудах разбитых астероидов – жалкое зрелище. И тут, прикинь, врубается наконец этот самый гравизахват! Все астероиды, как из пушки, во все стороны – бах! На финишной поверхности паника, все помчались в укрытия, атмосфера просто кипит от метеоритов, защита не справляется… И тут все внезапно заканчивается. Арбитры в ярости – прыгают в телегу, несутся к этому злосчастному болиду – рвать и метать. И видят такую картину: вокруг этого порядком покореженного шара непонятно каким образом висят такие красивые-красивые кольца – из пыли и обломков. Точно, как у вашего Сатурна! Как так получилось – никто не понял. Но журналистов примчалось – море. На следующий день во всех газетах – «Удивительный случай на гонках». И пилота не рискнули дисквалифицировать – он проиграл, зато известность получил немалую… Феномен, блин…

– М-да, – промямлил несколько придавленный рассказом Ксении Илья. – Видишь, у нас масштабы несколько поменьше… Все как-то по-домашнему, что ли…

– Масштабы не столь важны, – успокоила его Ксения. – Главное – спортивный дух. Я думаю, неделю в имитаторе – и из тебя может получиться второй пилот. Хотя чего загадывать. У нас и болида еще толком нет…

В этот момент Кланч наконец всплыл из глубины раздумий.

– Мне кажется, я понял, как пустотники нашли меня, – сказал он. – Сначала я решил, что все дело только в том, что я был механиком в «Мерцающей звезде», и они лишь поэтому пошли на контакт. Но потом я подумал: как же так? Ведь я был всего лишь вторым механиком, а первым был Паоло, контиец. А ведь многие пустотники – именно выходцы с Конти. Улавливаете? Почему же они не обратились к тому, кто быстрее понял их и охотнее пошел на сближение?

– И почему же? – сонно, не открывая глаз, спросил Макар и перевернулся на другой бок. Виталик равнодушно посмотрел на приятеля и принялся протирать линзы очков.

– Послушай-ка одну историю, мой спящий друг, – назидательно произнес Кланч. – Давным-давно жил старый анч, который очень любил поспать…

Ксения обреченно уселась на пол. Также поступил и Илья. Он уже понял, что общение с анчами требует железного терпения и массы свободного времени. Надо только научиться с пользой использовать паузы, заполняемые анчами нравоучительными бесконечными повествованиями.

…Кланч завершил свою историю, в которой старый анч поплатился за нездоровую тягу ко сну и бездарно проспал свое счастье, и неожиданно заявил:

– И вот я понял: пустотники пришли ко мне с Анчи.

– С твоей родной поверхности?! – воскликнула Ксения.

– Да. Видимо, они пытались продать свои находки там, зная, что анчи – великие мастера и что только у нас всерьез любят и интересуются техникой. Но они не знали, как осторожно и тщательно подходят мои соплеменники к своей работе. У пустотников просто не было времени ждать, пока анчи решат, что и к чему из предложенного можно применить. Вот если бы они подождали лет тридцать-сорок… Но эти пустотники – крайне нетерпеливый народ. И анчи, как я думаю, послали их к самому «быстрому» анчу из тех, кого знали. То есть ко мне. Я ведь не несу теперь ответственности за судьбу своей родной поверхности, а потому могу принимать решения быстро и необдуманно…

– Да уж, – усмехнулась Ксения. – Ты просто метеор у нас. Болид…

– Так вот, – размеренно продолжал Кланч, – если вы действительно хотите найти пустотников – отправляйтесь на Анчу и найдите тех, кто мог направить их ко мне. Я прикинул в уме их примерный список – таких не больше полумиллиона…

Виталик звучно икнул и прикрыл рот рукой. Цифры всегда производили на него большее впечатление, чем зрительные образы. Макар лишь перестал храпеть и перешел на тихий сап.

Илья иронически улыбнулся и посмотрел на Ксению: ему была интересна ее реакция.

– Ну, не так уж и много, – бодро сказала она. – С помощью Машины мы разберемся по-быстрому…

– Кланч, а разве ты не отправишься с нами? – довольно фамильярно обратился к анчу Илья.

– Нет, друг мой. Я буду ждать вас здесь. Во-первых, не хочу лишний раз себя компрометировать, а во-вторых, посижу подумаю, что еще можно сделать с вашим болидом…

– А разве вы его уже видели? – удивился Илья.

– Еще нет, – отозвался Кланч. – Но ведь это – открытая информация?…

Илья только крякнул на это заявление. Однако с этой самой Машиной следовало бы познакомиться поближе. Совершенно необходимое устройство для комфортной жизни в Галактике…

– Все ясно, – решительно сказала Ксения и ловко выхватила чуть ли не из воздуха свой вариатор. – Отправляемся на Анчу.

– А как мы будем искать этих… как их… пустотников? – водружая на нос очки, поинтересовался Виталик.

– На месте разберемся, – небрежно бросил Илья, поймав себя на мысли, что слишком легко отдает инициативу шустрой и решительной барышне с таким «редким» именем и смелой прической.

– Правильное решение, – одобрила Ксения и клацнула вариатором, который моментально слизнул с поверхности под названием Гараж всю вновь испеченную команду «Феррари», включая рюкзак и сладко чмокающее во сне тело Макара.

Теперь Кланч вновь остался наедине со своими мыслями. Мысли были невероятно объемны и бесконечно длинны, а потому даже ему самому было бы непросто сказать, через какое время после ухода Ксении и ее приятелей в ангаре появились разношерстно и неряшливо одетые люди с полными горячечного энтузиазма взглядами.

Люди нерешительной кучкой приблизились и уставились на Кланча выпученными от изумления глазами. Пухленькая девушка, что по инерции выбежала вперед, теперь попятилась, в ужасе схватившись за прыщавые щеки.

– Ой-ой-ой! – сдавленно выдохнула она.

– Спокойно, Марша, – решительно сказал нелепо одетый человек в старомодных очках. – Я же предупреждал: с экологией здесь большие проблемы…

– Бимбо, кто это? – непосредственно поинтересовался долговязый парень с гитарой в драном чехле за плечами. Не дожидаясь ответа, он вытащил из-за спины огромный фотоаппарат и, ничуть не смущаясь, произвел очередь снимков.

Вспышки отразились в черных зрачках Кланча, заставив того болезненно поморщиться. Он смотрел на этих странных людей и ждал, когда к нему обратятся. Так было принято – первым говорит тот, кто приходит. Кстати, им не мешало бы и поздороваться…

Однако незваные гости и не думали заговаривать с хозяином.

– Я же говорил, – горько произнес Бимбо, одетый в подержанную военную форму времен операции «Буря в пустыне», аляповато обшитой эмблемами «Зеленого мира», – здесь происходит трагедия. Посмотрите на этого мутанта – что с ним сделали негодяи, погубившие местную природу! Так же будет и с Землей…

– Сами вы мутанты! – не выдержал Кланч. – На себя посмотрите!

Вообще-то вывести из себя анча по определению непросто, но гости вели себя уж больно беспардонно.

– Послушайте-ка одну историю… – угрожающе начал Кланч, но его совершенно невозможным образом перебили.

– Вот видите, – заголосил Бимбо в свойственной ему ораторско-преподавательской манере, тыча в Кланча узловатым пальцем, – он считает мутантами нас. Это означает, что он даже и не видел нормальных людей…

– …Давным-давно, – упрямо продолжил Кланч, – одна жалкая крыса решила, что она умнее анча. Она встала перед ним на задние лапки и принялась пищать, воображая, что анч должен ее слушать…

– Слышите? – не обращая внимания на Кланча, горько сказал Бимбо. – Он еще и безумен! Какая трагедия происходит в этих отсталых и неблагополучных местах! Но мы пришли – и мы проведем здесь генеральную уборку, наведем порядок и очистим эту затхлую среду!

– Конечно! – пискнула Марша, с опаской поглядывая на свирепеющего всклокоченного анча.

– …и крыса решила крикнуть «ура!» Только вместо этого хрустнула костями, потому что анчу надоело ее слушать, и он просто наступил на нее в величайшей задумчивости…

С этими словами Кланч степенно поднялся, возвысившись над ахнувшими экологами чуть не на два человеческих роста.

Он наклонился. Взял циновку. Скрутил ее. Положил в большой кожаный футляр. Отложил футляр в сторону. Выпрямился. Упер лапы в бока и окинул оторопевших активистов суровым взглядом.

– А не убрались бы вы с Гаража подобру-поздорову, – предложил Кланч и тяжело двинулся вперед. – Ни отдохнуть, ни поработать…

Активисты попятились назад, и только Бимбо успел выкрикнуть:

– Нам нужен Илья Незванов! Он экологический преступник!

В ответ Кланч с низким рыком швырнул в активистов большим и тяжелым яйцеобразным предметом. Вообще-то энергии гравизахвата хватило бы, чтобы за секунду сделать детское пюре из всего живущего на Земле человечества. Но Кланчу было все равно, что кидать.

Ахнув, Бимбо торопливо нажал на кнопку вариатора, и гравизахват тяжело грохнулся на опустевший металлический пол. Покрутившись немного вокруг центра тяжести, он замер.

Кланч постоял немного, успокаиваясь.

После чего подошел к брошенному гравизахвату и поднял его. Отнес к куче деталей, из которой только что был выдернут для такого нецелевого использования.

Потом он наклонился. Поднял футляр. Выпрямился. Открыл футляр. Достал из футляра свернутую циновку. Положил пустой футляр на пол. Расстелил циновку.

Сел.

Расслабился.

И постепенно начал успокаиваться. Но к его немалому удивлению, визиты на этом не закончились.

В огромное помещение ангара, подсвеченные склонившимся к поверхности Гаража светилом и отбрасывая длинные зловещие тени, степенно вошли новые посетители.

От предыдущих они несколько отличались, так как не были столь суетливы и разговорчивы. Скорее наоборот – в их движениях и выражениях лиц отражалось смирение и какое-то напускное спокойствие. Одеты все так же были строго и практически одинаково: серые тоги до пят, подпоясанные веревочными поясами. Волосы они имели длинные (за исключением совершенно лысого здоровяка, что замыкал шествие), а взгляды смиренные.

Только один из новых пришельцев – костистый и высокий – имел суровое выражение лица, а также цепкий и решительный взгляд.

– Приветствую тебя, порождение мрака, – сухо сказал он, обращаясь к Кланчу.

Кланч, который уже косился в сторону гравизахвата с намерением швырнуть его безо всяких разговоров, несколько расслабился: все-таки эти соблюдали минимальные нормы приличий. Хотя сентенция про «порождение мрака» ему не очень понравилась.

– Ну, привет, – сказал Кланч и встал (хотя ему очень не хотелось этого делать). – С чем пожаловали, любезные? Только учтите, времени у меня мало…

– Мы ищем кое-кого, – ответил Крамер (конечно же, это был он). – Это три молодых человека и девушка. Одного из них зовут Илия Незванофф…

Кланч нахмурился. Настроение, которое начало было исправляться, резко испортилось снова. Он нагнулся, протянул лапу в сторону и подтащил поближе яйцо гравизахвата.

– Послушайте-ка меня, любезные, – сказал Кланч, подбросив в руке яйцевидный прибор, словно мяч перед броском. – Есть одна древняя притча. Пришел как-то анч к шаману и попросил того отвести от себя порчу…

– Братья, не слушайте его! – внезапно возопил Крамер. – Это поганая языческая проповедь! Тьфу!

Вся компания принялась суетливо плеваться и креститься, а ее вожак выбросил перед собой костлявую руку с огромным потускневшим от времени крестом.

– Изыди! – прорычал Крамер. – Я вижу: ты, мохнатая тварь – порождение преисподней…

От неожиданности Кланч выронил гравизахват, и тяжелый прибор глухо обрушился на плоскую и голую, лишенную шерсти ступню анча.

Кланч взревел от боли и принялся нелепо вертеться на месте, соображая, где именно находится ушибленное место.

Со стороны все это вполне могло выглядеть, как изгнание нечистого духа из тела язычника – так искренне Кланч ревел, извивался и вращал жуткими круглыми глазами.

Братья-сектанты в ужасе попятились, не прекращая креститься. Сам Крамер оторопел от столь неожиданной эффективности воздействия Святого Распятия на внеземных еретиков. Потому он на всякий случай положил палец на кнопку вариатора, незаметно вмонтированного в рукоятку креста.

И вовремя. Потому что разозленный Кланч наконец пришел в себя и кинулся на незваных гостей.

Откуда Крамеру было знать все тонкое и нежное душевное устройство анча, обидеть которого – все равно что ударить беззащитного ребенка? Да и если бы ему сказали о том, что четырехсоткилограммовое чудовище, которое сейчас с ревом несется на него, самый настоящий ангел во плоти, – Крамер не поверил бы.

А потому поспешил клацнуть кнопкой богопротивного прибора.

…Кланч пронесся сквозь толпу недругов, не отметив момента, когда та исчезла из пространства его некогда уютного Гаража.

Кланч, чуть не плача, вернулся на свое место и в самых расстроенных чувствах бухнулся на циновку.

И был поражен в самую сердцевину самолюбия, услышав наглое:

– Папаша, а как пройти в центр?

Вопрос задавал какой-то молодой самоубийца с честными и светлыми глазами.

– Чего вам надо от меня… – прохрипел Кланч, нашаривая рукой тяжелый гравизахват.

– Просто мы не местные, случайно сюда забрели, – голосом ангела с другой стороны произнес непонятно откуда взявшийся товарищ первого наглеца.

– А эту притчу у нас обычно слушают перед смертью, – заявил Кланч и встал. – Однажды два таракана…

– Все, мы уходим, – поспешно сказал первый молодой человек, а второй приветливо приподнял бейсболку.

И оба исчезли.

Кланч все же кинул бы им вслед злосчастный гравизахват, но тот неожиданно куда-то пропал.

Вместе с последними посетителями.

…Восстанавливать душевное равновесие предстояло теперь не один день. А может, и неделю. Ведь анчи – такая чувствительная и ранимая раса… Так всегда: поможешь одним – придут другие и сядут тебе на шею. Что же за день проклятый сегодня, а?!

Через некоторое время Кланчу показалось, что он все-таки немного успокоился. А может, помог изрядный глоток настойки на двухвостых крысах. Он обещал себе не злоупотреблять этим чересчур приятным по воздействию зельем, но в данной ситуации сам Верховный Анч велел…

Кланч уже несколько расслабился и принялся даже хрипловато напевать себе под нос любимую колыбельную сагу – из тех, что пела ему перед сном бабушка. Сага была длиной строк в тысячу и пелась не один час, а потому Кланчу было чем развеяться. На глаза уже томно сползли мохнатые веки, когда его затылок почувствовал твердь холодного металлического предмета, а тихий неприятный голос произнес:

– Только без глупостей, лохматый! Шелохнешься – башку снесу! Эй, Чикотило, проверь-ка его карманы…

2. Броуновское движение

1

Анча оказалась весьма добротно скроенной и довольно уютной поверхностью. Ксения вскользь упомянула, что площадь ее в несколько раз превышает земную, если только можно сравнивать обветренную в атмосфере оболочку болида и настоящее жизненное пространство, выполненное в виде красивого многогранного кристалла.

Здесь, как и на привычной планете, тоже имел место рельеф – правда, не столь дикий и вычурный, как на Земле, с ее Альпами и прочими Гималаями. Анчи весьма справедливо считали, что чем ниже находишься, тем безопаснее в случае чего падать. Впрочем, падали они крайне редко, так как перемещались степенно и продуманно. Транспорт здесь был в основном наземный, а то, что поднималось в атмосферу и за ее пределы, большую часть массы использовало под всякого рода системы безопасности.

Даже биостатов, по словам Ксении, здесь было десять (хотя для полной надежности вполне хватило бы и трех).

Осмотрев широким взглядом видимую часть Анчи с плоской вершины живописного холма, Макар констатировал, что эта поверхность, в отличие от планеты Земля, действительно имеет форму чемодана, чем повеселил Илью и вызвал недоумение Ксении.

Виталик этого не слышал, так как копошился в местной траве, с энтузиазмом изучая экзотическую флору и фауну.

– Ну вот, – сказала Ксения, – мы на Анче. Теперь осталось плевое дело: найти приятелей Кланча и через них выйти на пустотников…

– Я вот сразу хотел поинтересоваться, да как-то не получилось, – сказал Илья. – А эта ваша Машина – она что, не может сразу же выдать тебе нужную информацию?

– Как это – не может? – фыркнула Ксения. – Что бы мы тут без Машины вообще делали? Она уже отсекла маловероятные кандидатуры, и нам осталось нанести только пять непосредственных визитов. Кстати, первый по списку анч работает как раз здесь, неподалеку. Пошли?

– Снова пешком? – усмехнулся Илья.

– Ты на Анче, друг мой, – покровительственно ответила Ксения. – Чтобы воспользоваться местным такси, тебе нужно будет сдать на пассажирские права…

– А чтобы покататься на велике? – полюбопытствовал Макар.

– Здесь запрещены все виды неустойчивого транспорта, – ответила Ксения, – если и есть велосипеды, то как минимум трехколесные. И чтобы ездить на них, обычному анчу, наверное, придется сдавать нормативы кандидата в мастера спорта…

– А интересно, есть ли здесь вообще какой-нибудь спорт? – полюбопытствовал из густых зарослей Виталик.

– Спорт? – задумалась Ксения, обращаясь, очевидно, к Машине. – Спорт есть, как же. Шашки, шахматы. Вернее, их местные аналоги…

Друзья, не сговариваясь, заржали.

– …Борьба, кулачные бои, художественное сгибание рельсов, – продолжила Ксения, и веселье несколько поутихло. – Анчи вовсе не слюнтяи. Они просто любят твердо стоять на ногах. Особенно когда методично колотят кому-то по физиономии.

– М-да, – задумчиво протянул Макар и машинально потер подбородок, будто проверяя устойчивость его крепления. – Надеюсь, у них все в порядке с чувством юмора? А то после общения с Кланчем я уж и не знаю, как бы чего не сморозить лишнего…

– Анчи – добродушный и мирный народ, – сказала Ксения. – Только не надо их злить.

– Ага, – глубокомысленно произнес Макар, – понятно… Как говорится, «я не злопамятный, только злой, и память у меня хорошая»…

…Они долго брели добротной прорезиненной дорожкой под ласковым светом двух местных солнц. (Илья подумал даже, что два солнца – это неспроста; наверняка анчи в свое время решили, пусть будет хотя бы одно запасное – на всякий случай…) Их медленно и печально обгоняли местные транспортные средства – движущиеся со скоростью дорожного катка, но при этом мигающие со всех сторон яркими огоньками и издающими предупредительные квакающие звуки. Пилотировали эти аппараты суровые анчи в защитных шлемах.

Макару явно хотелось вволю нахохотаться, глядя на эту серьезность и чопорность, но ему вспоминались слова Ксении о любви косматых богатырей к разного рода единоборствам.

– Удивительно, – сказал Илья, – как это Кланч с таким менталитетом попал в космические гонки?

– Что тут удивительного? – возразила Ксения. – Анчи работают медленно, но надежно. А надежность в Звездных гонках совсем не последнее дело…

С этим трудно было не согласиться, и тема сама собой сошла на нет.

До обиталища первого по списку Ксении анча добрались через час. По общегалактическому закону подлости того, конечно, не оказалось на месте. А зная медлительность анчей, ждать его было просто глупо…

– А позвонить нельзя? – поинтересовался Виталик. – Есть же у вас какая-нибудь мобильная связь?

– Анчи не пользуются такой, – покачала головой Ксения. – Считают, что быть постоянно на связи – вредить нервной системе…

– А что, я согласен, – заявил Макар. – Я вообще считаю, что мобильники – это зло. Выедешь, бывало, на природу, возляжешь у речки с бутылкой шашлыка – и тут, понимаешь, босс звонит. Начнешь заикаться, нервничать, врать, что стоишь в пробке или смертельно болен, запутаешься так, что мало не покажется… Бр-р… Ну, как можно расслабиться в такой обстановке?

– …А на других поверхностях это просто не принято, – продолжила Ксения. – Мне кажется, мобильная связь – это все-таки признак неразвитости и неорганизованности общества. А главное – это посягательство на свободу личности. Вменяемому гуманоиду всегда можно оставить сообщение, послать письмо, наконец. А средства мобильной связи нужны совсем для других целей – армии, полиции или, например, на гонках…

– Это точно, – кивнул Илья, – надо же как-то координировать работу пилотов и техников. Только что же мы теперь будем делать?

– Двинемся дальше, по списку, – невозмутимо ответила Ксения. – У нас еще четыре аборигена осталось…

– А этому мы оставим сообщение? – поинтересовался Виталик.

– Конечно, – ответила Ксения и коснулась ладонью поверхности огромной, похожей на гаражную, двери.

Воздух немедленно подернулся легкой дымкой, и компания исчезла, оставив вместо себя объемные, в полный рост, полупрозрачные изображения Ксении и глуповато-удивленных приятелей.

…Они совершили еще три прыжка при помощи вариатора и столько же однообразных походов по поверхности Анчи, пока наконец не встретили одного из искомых анчей.

Правда, особо толкового разговора не вышло, так как житель этой благообразной поверхности был в еще большей степени склонен к условностям в общении, чем уже известный землянам Кланч. Он то и дело разражался такими длинными и запутанными притчами, что у приятелей просто голова пошла кругом и отказало чувство реальности.

Тем не менее удалось выяснить главное: именно через него пустотники вышли в свое время на механика Кланча. Впрочем, на этом польза от разговора была исчерпана: откуда пришли эти самые пустотники, абориген понятия не имел. Сами же пришельцы своих визитных карточек не оставляли.

– …Хорошенькое дело, – насупленно рассуждала Ксения. – Последняя ниточка оказалась пустышкой. А пустотников найти все-таки надо. Иначе наша затея лопнет, как мыльный пузырь…

– А нельзя эти детали одолжить у кого-нибудь или арендовать там? – спросил Илья.

Ксения посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– Ну да, – сказала она. – У вас, на вашей Земле, есть музей… Э-э… Эрмитаж. Зайди и попроси там сервиз для шумной вечеринки…

– Можешь не продолжать, я понял, – отмахнулся Илья. – Как у вас все странно, однако. Гонки на музеях устраивать можно, а как сервиз попросить – так сразу зажилят…

Макар весело хрюкнул, поедая тушенку из только что открытой банки. Виталика же в очередной раз перекосило: он вспомнил, каким опасностям будут подвержены земные культурные ценности в ходе этих диких Звездных гонок. Однако он уже смирился с неизбежным, а потому промолчал. И это было подозрительно: создавалось впечатление, что он что-то замыслил…

– Итак, какие будут идеи? – спросила Ксения. – Как будем искать пустотников?

Макар чуть не подавился своей тушенкой:

– Э, мать, ты это нас спрашиваешь?! Да кто мы здесь есть вообще? Отроки во Вселенной, блин…

– Да, Ксения, ты меня удивляешь, – сказал Илья. – С какого перепугу мы станем давать тебе советы в делах, в которых сами – меньше, чем ноль? К тому же у тебя связь с этой вашей Машиной, а у нас – только собственные мозги. И говорят, у нас, у землян, они вообще работают только на десять процентов…

– У вас они работают вообще на полпроцента, – желчно бросил Виталик. – А что, в Галактике нет никаких информационных сетей? Чего-нибудь вроде нашего примитивного Интернета?

– Машина – это и есть информационная сеть, – пожала плечами Ксения, – и она ничего не желает говорить про пустотников…

– Ладно, допустим, – упрямо произнес Виталик, – а как я могу получить доступ к этой самой Машине?

Ксения посмотрела на Виталика задумчивыми-задумчивыми глазами и произнесла:

– Ну, не знаю… У нас или рождаются со способностью общаться с Машиной, или нет.

– Вопросов больше нет, – сухо заявил Виталик и снова отправился рыться в местной флоре.

– По правде говоря, и без Машины особо никто не страдает, – проводив Виталика взглядом, сказала Ксения. – Всегда ведь можно спросить у того, кто подключен. Ну а еще новости есть, книги, довольно распространенные информационные приборы Мэтров, справочные…

– …распивошные и закусошные… – подхватил Макар. – Ну вот, нам бы такой информационный приборчик, уж больно мы привыкли ко всяким осязаемым вещам…

– Ну, есть такая штука – навигатор, – сказала Ксения. – Только штука эта редкая и дорогая. Да и мало кому она нужна, если честно. Разве что любителям древних артефактов… Машина в одиночку вполне заменяет все эти отдельные приборы…

– Однако странно тут у вас, – заявил Виталик. – Вы вроде и не стремитесь изменять и совершенствовать сложившуюся систему…

Ксения вначале вздрогнула, а затем, внимательно поглядев на друзей, усмехнулась:

– Вообще-то у нас посягательство на сложившуюся систему – это преступление. Мы не можем создать ничего принципиально нового и лучшего, чем сделали это Мэтры, а потому обязаны беречь то, что у нас есть. А не то какой-нибудь умник возьмет да и решит, что он умнее Мэтров. И оставит какую-нибудь поверхность без нормально функционирующего модулятора. Ну а та, в свою очередь, если не сдохнет с голоду, то уж одичает моментально. Как те пустотники, что отказались от благ цивилизации…

– О! – сказал Илья. – Это интересно. А чего это ваши пустотники отказались от этих самых благ? У них же, как я понимаю, в изобилии водятся всякие прибамбасы от Мэтров…

– Откуда я знаю, – пожала плечами Ксения. – Они вне закона и разговаривать о них в приличном обществе вообще не принято. Разве что по необходимости…

– Это ваши пустотники неспроста так решили! – Макар глубокомысленно оттопырил толстый указательный палец. – Чтобы отказаться от благ цивилизации – самомодулирующегося пива, например, – для этого нужно иметь веские основания и изрядное самоотречение…

– И достаточную мотивацию, – вставил умник Виталик. – Они что – сектанты, что ли?

– Машина про это молчит, – ответствовала Ксения. – А значит, эта информация несущественна…

– Здорово, – хмыкнул Илья. – Какая-то Машина – кусок железяки с микросхемами, или как там она выглядит, – определяет, что для людей существенно, а что – нет…

– Ну, во-первых, не только для людей, – резонно ответила Ксения, – а во-вторых, Машина всего лишь опосредует мнение Великих, то есть Мэтров. Не доверять тем, кто создал в Галактике цивилизацию, у нас нет основания…

– Где ж тогда они сами, такие умные? – с подозрением спросил вернувшийся с каким-то растением в руках Виталик. – Как динозавры вымерли или сбежали от греха подальше?

– А я их понимаю, – неожиданно поддержал Виталика Макар. – Как тут жить нормальным людям? Какие-то плоские, совершенно скучные поверхности, перемещения только от точки к точке через эти самые вариаторы… Нет, точно – стало им тут неуютно, и смылись они жить на нормальный человеческий каменный шар…

– Логично! – хохотнул Илья.

– Варвары, – покачала головой Ксения и снова щелкнула кнопкой вариатора…

2

Активисты испуганно хлопали глазами, глядя на новый, яркий и необычный мир. Над головами светили два солнца – вполне приятного спектра, – а вокруг простирались то ли степи, то ли прерии с совершенно незнакомыми растениями.

– Где это мы? – ахнула Марша. – И куда делся этот страшный мохнатый мутант?

– Скажи спасибо, что мы успели вовремя смыться, – сказал Ники и, хрустнув костями, потянулся. – Хорошо-то как… И ничто не портит экологию…

– Спасибо надо сказать Бимбо, за то, что вовремя вытащил нас с этой ужасной планеты… – сказал Марша.

Бимбо, который все еще не пришел в себя после стычки с этим жутким косматым монстром, тупо вглядывался в экран навигатора. На самом деле у навигатора не было никакого экрана – весь аппарат представлял собой простой прямоугольный кусок толстого мутного стекла, на котором появлялась (или не появлялась) запрашиваемая информация. Потому как был этот прибор, по мнению Бимбо, вовсе не навигатором, а окном в местную (если так можно сказать про всегалактическую) информационную сеть. Прибор был весьма хитроумный, если не сказать вообще – «себе на уме», так как понимал задаваемые голосом вопросы и прекрасно писал всевозможными шрифтами по-английски, но в то же время и своенравный, потому как отвечал лишь на те вопросы, которые считал существенными или интересными. Иногда в голосе навигатора слышались нотки раздражения, а порой неприятно удивлял внезапно появляющийся надменный ирландский акцент.

Прибор ему дали под строгую ответственность, так же, как и этот совершенно фантастический вариатор для перемещения в пространстве, с одной лишь целью – найти и схватить негодяев, посягнувших на экологию родной планеты.

Вначале Бимбо не очень-то поверил во все, что ему навешали на уши работодатели и эта странная девушка в красном про грядущий нелепый Армагеддон. И еще ему не было понятно – какого черта сюда приплели «зеленых».

Однако когда после своей пламенной речи на лицах активистов он узрел зловещие тени ненависти к разрушителям земной природы, стало ясно, что ставка, может, сделана и правильно. Активисты были готовы на все ради матушки природы. В том числе и сцапать парней, что чем-то насолили его работодателям.

Вот и теперь они наслаждались довольно плоским, но очень живописным пейзажем, ревниво отыскивая взглядами непорядок в местной экологии. Непорядка видно не было. Более того, природа здесь, казалось, просто наслаждалась своим собственным буйством и благополучием. Трещали в траве какие-то насекомые, шуршали не видимые глазу зверьки, парили в воздухе всякие мелкие и крупные летающие твари.

В общем, все располагало к умиротворенности и благодушию. Чему активисты немедленно и предались, развалившись прямо на травке, любуясь небом и щурясь попеременно то на одно, то на второе солнце…

Ники извлек из мягкого кейса гитару, подтянул струны и завел одну из своих нескончаемых толкиенистских баллад. Бимбо присел рядом, улыбаясь и делая вид, что подпевает, хотя ни бельмеса не понимал в перипетиях жизни хоббитов и эльфов, но предполагая, что те наверняка являются для активистов символами нормальной экологической обстановки.

Суровые, многократно битые нефтяниками и атомщиками боевики угрюмо кивали в такт и в меру сил подпевали.

Следующая песня Ники была повеселее и даже слегка позабавила Бимбо – хотя бы тем, что была более приближена к реальности. Ники заливался во всю глотку, а экологи вторили известный им, видимо, уже давно текст:

Сравнительно будучи трезвым, В относительно сумрачный час Эйнштейн шагом зыбким, но резвым Шел с банкета, икая подчас. Эйнштейн относительно весел — Да и повод-то в общем-то был: Портфель увеличился в весе — Он ведь Нобелевку получил! За то, что научным светилам (До которых доходит с трудом), Доказал относительность мира, Относительно смело притом. Он и график чертил авторучкой, Расширяя научный размах, Оппонента назвал недоучкой В относительно мягких словах. Доказал он, что мимо прохожих Относительно шел паровоз, Что у лысых с любым цветом кожи Относительно меньше волос. И хоть учимся мы неустанно, Не поймем, что к чему и сейчас. А все просто: Эйнштейн, как ни странно, Был умней относительно нас…

Закончил песню Ники хитрым, но слегка сфальшивившим соло.

– Браво, Ники, браво! – пищала Марша. – А давайте разведем костер – это так романтично – костер на чужой планете! Или как ее там – поверхности, что ли…

– Только обязательно на старом кострище! – сурово предупредил Бимбо.

Нельзя было ронять авторитет организации и почем зря раскидываться принципами. Если уж и швыряться ими, то точно в цель, без промаха и наверняка!

Активисты принялись искать старое кострище. Но посреди бескрайних зарослей высокой желтой травы, видимо, костров давно не разжигали.

– Давайте снимем дерн, а потом возвратим его на место, – логично предложил один из активистов.

Предложение было моментально принято, так как было идеологически выдержанным и предположительно предотвращало экологические последствия от будущего костра. Несколько добровольцев отправились собирать сухие ветки – в сторону низкорослых деревьев вполне привычного земного вида.

Бимбо вынул из ножен на поясе большой зазубренный нож – необходимый спутник путешественника и натуралиста – и с удовольствием воткнул его в толстый упругий дерн. После чего принялся резать с тем, чтобы получился большой правильный прямоугольник.

Активисты с уважением следили за движениями лидера, который очень старался выглядеть в их глазах своим парнем, хотя если совсем уж начистоту, к природе как таковой был довольно равнодушен. Если не считать аккуратного газона и фигурных кустов на его собственной вилле (о которой активистам, конечно, знать не полагалось).

Бимбо, обливаясь потом, вспарывал дерн, когда почувствовал, что нож его явно скребет что-то твердое и плоское. Он хотел было раскопать тонкий слой грунта и глянуть, что там, но его отвлекло странное шуршание. Бимбо присмотрелся и оторопел: вырезанный им квадрат дерна болезненно, пульсирующим образом сокращался, словно от боли. Не говоря ни слова, Бимбо скатал это живое одеяло и оттащил в сторону, чтобы не маячило на глазах.

Вернулись активисты с изрядным грузом сухого валежника. Ники по всем правилам сложил на черном квадрате оголившейся земли немаленький шалаш из веток и чиркнул зажигалкой.

Бимбо невольно покосился на свернутый им же кусок дерна. К его ужасу дерн каким-то образом развернулся самостоятельно и теперь, дергаясь, словно агонизируя, полз на свое исконно место. То есть в сторону будущего костра.

Бимбо преодолел оцепенение и поднял было руку с тем, чтобы указать «зеленым» на жутковатое чудо местной флоры, но Ники уже сунул зажигалку в груду сухих дров.

Не оправдывая легкомысленных активистов, надо заметить, что дрова выглядели вполне дровами. Как и местный дерн до этого. Поэтому никто не мог ожидать, что подожженная стопка сухих веток начнет вдруг извиваться, издавая жуткие звуки, потом внезапно полыхнет, как гигантская магниевая фотовспышка.

– А-а! – заорал Ники, слепо размахивая руками. – Я горю!!!

Но это ему всего лишь казалось. Потому что горела не сунутая в пламя рука и сам Ники, а трава вокруг костра, расходясь жирным чадящим кругом во все стороны.

Слегка ослепшие от неожиданной вспышки активисты успели перепрыгнуть через огонь вовнутрь этого пылающего кольца, поближе к месту, где только что планировался веселый костер, а сейчас сверкал совершенно неуместным металлическим блеском вырезанный в обгорелом дерне квадрат.

Со стороны деревьев донесся то ли разъяренный, то ли испуганный рев. Активисты с изумленно открытыми ртами на закопченных физиономиях наблюдали, как росшие окрест деревья принялись со скрежетом выдергивать корни из земли и, тяжело разгоняясь, уноситься прочь от смертоносного пламени. Некоторые не успевали – и вспыхивали уже знакомым холодным магниевым огнем. В траве вопила погибающая живность, все, что было способно бегать, прыгать и летать, уносилось прочь. Чего нельзя было сказать о том, что было способно только ползать…

На этом последствия злополучного чирка зажигалкой не окончились. Почва под ногами заколыхалась и пошла волнами, отчего «зеленые» во главе с предводителем немедленно попадали наземь (если так можно сказать про совершенно чужую поверхность). Обуглившийся дерн напрягся и лопнул в нескольких местах, начиная с металлического квадрата. После чего принялся с невиданной скоростью извиваться, сбрасывая с себя пришельцев, и сворачиваться, уползая вслед за пламенем в дымное далеко…

…Борцы за экологическое счастье Галактики стояли посреди бескрайней металлической плоскости, местами присыпанной пеплом. У их ног валялись нож, зажигалка и обгорелая гитара. Они смотрели на далекий горизонт, затянутый дымкой и время от времени озаряемый тусклыми беззвучными вспышками.

– М-да… – нарушил всеобщее молчание Бимбо. – Нехорошо получилось. Однако вернемся к нашим поискам. Мерзавцы, посягнувшие на хрупкую природу нашей планеты, должны быть наказаны…

3

Члены звездной команды «Феррари» пребывали в затруднительном положении. Время играло против них: ближайшие гонки предстояли через какой-то земной месяц, и это было единственным шансом для родной планеты. Потому что следующий этап Звездных гонок скрывался за горизонтом страшных и неотвратимых бюрократических последствий, когда Земля в качестве привычной среды обитания потомков Адама и Евы переставала быть таковой.

Илья, по идее, должен был пребывать в пессимистическом настроении. Однако настроение у него было скорее лихорадочное. В воображении мелькали яркие картинки всевозможных перспектив, связанных с предстоящими глобальными гонками и собственным в них участием.

Когда он в свое время гордо пилотировал переделанное своими руками чудо российского автопрома, искренне завидуя собственникам каких-никаких иномарок, ему, конечно, и в голову не могли прийти такие перспективы…

В размышления команды ворвались признаки странного оживления вокруг. Странного, конечно, по меркам Анчи. Во-первых, самих анчей стало не в пример больше. И в их настроении чувствовалась смесь озабоченности и суровой решимости. Было не очень понятно, каким образом это отразилось на сокрытых шерстью лицах. Одним словом – чувствовалось.

– Смотрите-ка, – сказал заинтригованный Макар. – Экая суета! Интересно, что случилось?

Мимо друзей со скоростью велосипеда промчалась колонна громоздких машин невообразимого вида – с какими-то огромными бочками, гофрированными шлангами, решетчатыми фермами. К одной такой машине сзади на месте запаски многочисленными ремнями был примотан толстый анч в каком-то дико раздутом скафандре. Отдаленно машины напоминали земные пожарные, только выглядели уж больно комично. Каждой управляло по двое сидящих за рычагами анчей в шлемах, словно пара пилотов авиалайнера.

– Сумасшедшая скорость, – на глазок прикинул Илья. – Шестьдесят километров в час, не меньше.

– Видать, что-то серьезное. – Виталик поправил очки.

– Сейчас узнаем, – сказала Ксения, и в ее руке очутилось что-то похожее на брелок с кольцом и цепочкой.

Где-то пискнуло, и компанию окружила зыбкая дымка. В дымке немедленно образовалась фигура анча. На этот раз – неком подобии строгого платья. Видимо, это была дама. Анчиха повернулась к друзьям и вежливо кивнула.

– Здравствуйте, – торжественно произнесла она.

– Здравствуйте, – немедленно отозвались приятели. Только Ксения здороваться не стала, а лишь нервно хихикнула.

– Это экстренный выпуск новостей, – надменно сообщила анчиха, поочередно обращаясь ко всем слушателям. – Некоторое время назад – точный промежуток сейчас уточняется – группа агрессивно настроенных пришельцев, происхождение которых уточняется, совершила враждебные действия против Анчи. Этими ужасными существами была подожжена Большая Дикая Юго-Западная биостепь. Для поджога в качестве катализатора они использовали запрещенный на Анче реагент – так называемый бензин. Спешим успокоить вас: наши доблестные техники справились с распространением огня. Через некоторое время биостаты затянут поврежденную часть поверхности. Однако убедительно просим всех жителей Анчи и наших уважаемых гостей соблюдать предельную осторожность. По нашим сведениям, пришельцы все еще находятся с неизвестными целями в диких районах. Трудно предположить, чего от них можно ожидать в дальнейшем и каковы их намерения. Для защиты нашей поверхности Верховным Техническим Советом вызваны Стражи, прибытие которых на Анчу ожидается в ближайшее время, точный временной промежуток уточняется… По поводу случившегося есть как минимум семь поучительных историй. Итак, послушайте первую…

Туман рассеялся вместе с косматой дикторшей.

Ксения в недоумении раскачивала на цепочке свой брелок. Над головой, противно чирикая, какие-то полуптицы-полуящеры рассекали мирное небо Анчи.

– Что еще за пришельцы? – усмехнулся Илья. – Можно подумать, у вас визиты из других миров такая редкость…

– Такие визиты – пожалуй, – отозвалась Ксения. – Мало кто из цивилизованных существ решится напакостить анчам. Надо понимать, теперь они начнут разбираться и дойдут в своем разбирательстве до самой сути, даже если на то понадобится не одна сотня лет…

– Что, все настолько серьезно? – удивился Макар.

– А по-моему, правильно, – завил Виталик. – Кстати, эти пришельцы, случайно, не те самые пустотники?

– А зачем это надо пустотникам ссориться с анчами? – удивилась Ксения. – Какая им с того корысть? Анчам можно что-нибудь выгодно продать. К чему их настраивать против себя?

Ксения не успела договорить, как по ушам ударил электрический писк, следом оглушительно прогремел властный голос:

– Ни с места! Господа пришельцы, не советую даже пытаться улизнуть!

Вокруг команды с глухими хлопками материализовались массивные темные фигуры. Каждая хотя и имела по две руки, две ноги и всего одну голову, тем не менее вряд ли могла принадлежать анчу или человеку. Внезапные визитеры, очевидно, принадлежали к иной расе.

– Стражи, – упавшим голосом прошептала Ксения, но вдруг подтащила к себе Илью и быстро зашептала на ухо: – Наверное, нас приняли за тех самых пришельцев – вы ведь такие же чужаки в Галактике! Пока с нами будут разбираться – упустим время, я Стражей хорошо знаю! Скорее держи вариатор! Соберешь детали – вытащишь нас! Торопись! Я в тебя верю!

И совершенно неожиданно прижала его к себе и страстно поцеловала в губы.

Обалдевший Илья прислушался было к своим ощущениям – а ощущения, несомненно, должны были иметь место, – как был схвачен за шиворот могучей рукой.

– Вперед! – сделала круглые глаза Ксения и хлопнула ладонью по кнопке вариатора, который непонятно каким образом очутился в его одеревеневшей руке.

4

Когда Илья пришел в себя, то первое, о чем подумал, был этот внезапный порыв Ксении. Почему она полезла к нему целоваться? Просто чтобы незаметно от этих жутких Стражей передать вариатор? Странно, что он подумал именно об этом. Ведь имелись куда более актуальные темы для размышлений. Стоило подумать хотя бы о том, что он оказался в невообразимой дали от дома один на один с совершенно чужим и, возможно, враждебным миром. Еще голову посетил вялый вопрос: как получилось так, что на этот раз он переместился один, а не со всей с компанией, как это бывало до этого…

Илья посмотрел на руку, все еще сжимающую вариатор. Помимо хитроумного прибора в кулаке была зажата какая-то мятая бумажка.

Илья поднял глаза и огляделся.

Он находился в огромном помещении, чем-то напоминающем вокзал. «Чем-то» были, наверное, имевшие здесь место всякого рода архитектурные излишества, вроде слишком уж вычурной лепки, мозаики, колонн и позолоты, высоченный потолок и ощущение какой-то суеты вокруг.

После восприятия зрительных образов к нему вернулось и ощущение звука, которое сначала несколько напугало: вокруг не прекращались хлопки, вроде тех, в сопровождении которых появились Стражи.

Илья невольно втянул голову в плечи, справедливо опасаясь преследования. Однако быстро понял, что Стражи здесь ни при чем.

Вокруг все было наполнено движением. Движением совершенно непривычным для землянина, так как сопровождалось оно постоянным нарушением привычных со школы физических законов. А именно закона сохранения вещества.

Вокруг, не прекращая, появлялись и исчезали люди. Десятки, сотни людей. И не только людей.

Это было похоже на то, как появляются и лопаются маленькие мыльные пузыри: ф-ф-р-р-р – и из соломинки вылетел ворох радужных пузыриков. Пак-пак-пак – и вот уже закончена недолгая жизнь мыльных шариков.

Илье не потребовалось много времени, чтобы понять: никто вокруг не надувается и не лопается. Это просто-напросто активно пользуются вокруг него машинками перемещений – вроде его вариатора. А почему именно здесь? Элементарно – просто здесь находится точка выхода этой поверхности. Или одна из точек. Но, несомненно, очень важная, судя по оживленности. Видимо, это большое помещение и впрямь было чем-то вроде вокзала. Только вокзала галактического. М-да…

Илья развернул бумажку, которую подсунула ему вместе с вариатором Ксения. На бумажке значилось:

– Фрикционы – 8 шт.

– Гиперголограф – 1 шт.

– Биостат – 2 шт.

– Гравизахват – 1 шт.

– Перемещатель – 1 шт.

– Толкатель – 3 шт.

– Форсажная камера – 3 шт.

– Форсажный наполнитель – 1 л.

Не надо было быть гением, чтобы понять – это и есть список предметов, необходимых для участия в Звездных гонках.

– Однако выглядит все как-то примитивненько, – с сомнением сказал сам себе Илья и был награжден подозрительным взглядом тощего как скелет гуманоида, который, возможно, принял этот выпад в свой адрес.

Илья преодолел природную ксенофобию и сдержанно улыбнулся монстру. Тот что-то промычал себе под нос и исчез. Илья заставил себя вернуться к списку.

Он привык к тому, что даже для тюнинга какой-нибудь неприметной малолитражки требуется не один десяток деталей самого разного плана. Не говоря уж о различных марках этих деталей, что отличаются по цене, качеству и характеристикам. Странно, что для приведения в движение целой планеты, да еще в экстремальных условиях гонок, требовалось так мало предметов. К тому же совершенно неинформативных. Хотя, с другой стороны, откуда взяться разнообразию, если никто в Галактике даже не пытается составить конкуренции артефактам Мэтров?

Впрочем, не его, Ильи, дело разбираться сейчас в этих тонкостях. И без того его оставили один на один с проблемой, которая казалась неразрешимой даже прожженной аборигенке Галактики – Ксении… Ведь его вместе с этим самым списком отправили черт знает куда, словно маленького ребенка в далекий магазин с перечнем продуктов. Причем ребенка, который не умеет читать и считать и не знает города. К тому же не имеет ни гроша денег на покупку.

Илья усмехнулся и направился к выходу – высокой арке, под которой светились большие оранжевые цифры. Определенно это были часы, как и полагается на вокзале. Только ждать поезда здесь не имело смысла – пассажиры сами летали быстрее скорости мысли…

…Эта поверхность была полной противоположностью Анче. Во всяком случае, той ее части, которую довелось увидеть Илье. Здесь и не пахло размеренной пасторальной жизнью, которую предпочитали лохматые философы. Здесь все поражало воображение гигантизмом и скоростью, что странным образом делало эту поверхность похожей на Землю. Тонкие небоскребы устремлялись в безоблачное небо, шумно носились транспортные средства самых причудливых конструкций, многоуровневые тротуары были заполнены озабоченными пешеходами.

Определенно это был крупный деловой центр. Вначале Илья даже несколько растерялся. Он не знал, что ему делать, куда идти, у кого спрашивать. Однако он заставил себя успокоиться и вспомнить все, что слышал уже от Ксении о принятом в Галактике порядке вещей.

Если нет информации – ее надо получить. Каким образом? На Земле для этого есть Интернет. Здесь информационные функции выполняет Машина. Подключиться к ней напрямую дикий землянин никак не может. Однако, вполне возможно, существуют какие-то технические средства, позволяющие получать информацию и поддерживать связь. А это уже что-то ощутимое и материальное. Это – вещь. Где здесь берут вещи? Ксения говорила про какие-то модуляторы. Вот и ответ. Правда, у него нет местной валюты… Но чем черт не шутит?

Илья решительно шагнул в чужой мир.

И тут же, без лишней скромности, пристал к первому встреченному им прохожему с вопросом: где находится ближайший модулятор?

Прохожий, одетый в подобие строгого делового костюма (правда, в виде сплошного комбинезона без пуговиц), вынырнул из своих раздумий и с подозрением посмотрел на Илью. После чего небрежно кивнул в сторону одного из зданий. И, не дождавшись благодарности, помчался прочь. Илья проводил взглядом занятого аборигена и направился по указанному направлению.

Долго искать не пришлось: взгляд уперся в большую вывеску:

БАКАЛЕЙНАЯ ЛАВКА

Тихон, негоциант

Под вывеской в стене небоскреба была самая обыкновенная деревянная, наполовину застекленная дверь. Илья поморгал, неуверенно огляделся по сторонам. Вокруг действительно была чужая планета… Нет, конечно же, просто чужая плоская или многогранная поверхность. А перед носом переливалась веселыми огоньками эта совершенно неуместная легкомысленная надпись.

В конце концов, успокоения ради, Илья решил считать, что это просто совместная игра Машины и его воображения. Действительно, он и языка-то местного не знал, не говоря уж об алфавите. Ну а раз удивительное сверхустройство наделило его пониманием и того и другого, то фразеологию оно также могло предлагать произвольно.

Ну и пусть его. Лавка так лавка. Лишь бы в ней, как было обещано, чудесным образом материализовались потребности рядового обывателя.

Илья потянулся к сверкающей круглой ручке, но дверь неожиданно легко и бесшумно скользнула в глубь стены. Обыкновенная дверь на фотоэлементах.

– Слава богу! – сказал сам себе Илья. – Странности и здесь все-таки имеют предел…

Однако он ошибся. Странности не кончились. Внутри не оказалось ожидаемой высокотехнологичной начинки или хотя бы сверкающей холодной белизны, наводящей трепет таинственностью процессов вызывания духов и материализации слонов.

Был большой прилавок с кассовым аппаратом довольно старинного вида, за которым маячил невысокий толстяк в сверкающей рубашке и жилетке с аляповатой вышивкой. Илья предположил, что это и был тот самый негоциант Тихон. Толстяк вовсю улыбался, а за его спиной высились полки, уставленные самыми разнообразными предметами неизвестного Илье назначения.

– Добрый день, – радушно приветствовал вошедшего толстяк. – Рад, что вы решили посетить именно наше заведение! У нас вы найдете широчайший выбор мэтрских артефактов как всем известного, так и не разгаданного пока назначения…

Толстяк прищурился, словно оценивая Илью на платежеспособность.

– Так… – пробормотал он. – Простите, не могу понять, с какой вы поверхности? Ну, явно не житель Столицы… И Машина ничего не показывает… Ха-ха, впервые с таким сталкиваюсь! Откуда вы, если не секрет?

– Да так, – туманно ответил Илья, – с одной круглой поверхности…

Толстяк с готовностью расхохотался, словно поддерживая потенциального покупателя в желании похвастаться остроумием. Однако смеялся он очень искренне.

– Да-а… – вытирая слезы, протянул он. – Ну, вы и придумали – с круглой поверхности… Нет, ну надо же, а…

– Да я вообще-то спросить хотел, – оглядывая полки и не обращая внимания на эмоции хозяина, сказал Илья. – Где здесь у вас модулятор? Или я зашел неправильно?

– Как это неправильно? – обиделся толстяк. – Что значит – неправильно? Есть модулятор – вон кабинка. Но модулятор модулятором, а я вам настоящие вещи показать хочу…

– Мне нужен прибор для связи и получения информации от Машины, – сказал Илья. – А то у меня нет прямого выхода на нее…

Толстяк замер и как-то по-новому взглянул на Илью.

– А! Вы тоже из этих… – с пониманием произнес он. – Да, я должен был догадаться… Сначала родители принимают необдуманные решения, а потом человек всю жизнь мучается. А что, вы не хотите сами обратиться за инициализацией? Или… Или вы все-таки убежденный…

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – честно сказал Илья. – Но мне все-таки нужен такой прибор. У вас имеется? Или его в модуляторе надо как-то получать?

– Хм… – произнес толстяк. – Вы, очевидно, имеете в виду навигатор. Сомневаюсь, что модулятор материализует такое устройство. Раз уж оно уже было создано Мэтрами…

– Так оно у вас есть? – живо спросил Илья.

– Ну, конечно! У какого порядочного негоцианта нет в продаже навигатора! Правда, мало кто использует его с теми целями, которых вы назвали. Вещь-то раритетная и дорогая…

– У меня денег нет, – прямо сказал Илья.

– В смысле? – не понял толстяк. – Нет кредита? Как же так получилось? Вы безработный?

– В некотором роде, – согласился Илья.

– Ну, тогда… – развел руками толстяк. – Тогда не знаю, чем вам помочь. Продать вещь в рассрочку я вам не могу – вы не житель Столицы…

– У меня есть болид, – внезапно для самого себя заявил Илья.

И тут же мысленно закрыл себе рот ладонью: не следовало первому встречному выкладывать о себе такие подробности. Но слова были сказаны, а следом Илья протянул единственному знакомому ему в этом мире торговцу список Ксении.

– Я собираюсь участвовать в Звездных гонках. Мне нужны эти детали.

Негоциант побледнел, покраснел, секунду недоверчиво смотрел на Илью, а затем, видимо, получив некую информацию от Машины, выскочил из-за прилавка. И чуть ли не с объятиями бросился к Илье. Тот машинально попятился.

– Теперь я понял! Вы из Темных областей! Вот в чем дело! Настоящий владелец болида… С ума сойти…

В это время через распахнувшуюся дверь в лавку входил солидного вида господин с тростью и в полумаске, делавшей его похожим на Бэтмена.

– Мы закрыты, уважемый! – воскликнул негоциант и, разражаясь ворохами извинений, ловко вытолкнул недоумевающего посетителя на улицу. После чего дверь прикрыл снаружи грохнувшийся откуда-то сверху тяжелый щит.

А толстяк снова обратил все свое внимание на единственного оставшегося клиента. Он упер руки в бока и рассматривал Илью, словно какое-то диковинное животное. Илья не сердился за это на негоцианта Тихона. Если б у него было свободное время, он сам пялился бы на все происходящее вокруг, отвесив челюсть. А что, пусть смотрит. Землян должны знать и уважать в Галактике! Хотя, если хорошо подумать – за что их уважать-то?

– Вот так встреча… – восторженно произнес толстяк. – Да, Машина, сообщила наконец про вас. Значит, не можете налоги выплатить – так решили на гонках отыграться? Лихо, лихо. Уважаю!

Глаза его блестели, бегали, на лице отражалась лихорадочная мозговая активность. Даже пот на лбу выступил.

– Вы дверь для чего заперли? – поинтересовался Илья. – Бить будете, папаша?

– Что вы! – испуганно замахал руками толстяк. – Кто поднимет руку на владельца болида? С вас теперь только пылинки сдувать… Я вот думаю, как же вам помочь…

– Не бескорыстно, конечно? – бестактно поинтересовался Илья.

– Ну… – замялся толстяк. – Конечно, хотелось бы видеть в нашем случайном знакомстве потенциальную выгоду… Черт возьми, это просто здорово, что у вас нет денег!

Последнюю фразу негоциант выпалил явно в порыве, о котором тут же пожалел. Как пару минут до этого – Илья. Толстяк смутился и принялся оправдываться:

– Понимаете… Это такой шанс для нас с вами… Поверьте, я смогу вам помочь!

Он схватил Илью за руки потными пухлыми ладошками и проникновенно произнес:

– Друг мой! Нам надо держаться вместе!

Илья деликатно избавился от потных прикосновений и спросил:

– А если поподробнее? Как вы собираетесь мне помочь и какую выгоду видите для себя?

Толстяк посмотрел на Илью с уважением.

– Пройдемте-ка в подсобку, – предложил он.

Илья кивнул. Все равно идти ему было некуда.

Он ожидал, что они полезут в какую-нибудь тесную каморку по ту сторону прилавка, где сложены штабелями и кучами всякого рода экзотические товары. Вместо это негоциант достал из-под прилавка уже знакомый Илье предмет и щелкнул кнопкой.

* * *

– Ничего себе, подсобка! – искренне восхитился Илья, и голос его эхом разнесся по сторонам.

Подсобное помещение и впрямь впечатляло, так как сильно напоминало размерами сборочный цех танкового завода.

– Да о чем вы, – скромно отмахнулся Тихон. – Вот если наше сотрудничество приведет к реальным результатам… А то все это – и не мое вовсе. Артефакты Мэтров – слишком дорогие игрушки, чтобы держать все это в собственности. Они у меня, так сказать…

– На комиссии, – предположил Илья.

– А?… М… Ну, да. И так можно сказать.

– Вы мне скажите лучше, как это у вас получается перемещаться не в точку выхода, а туда, куда вы сами того пожелаете?

– Да ну что вы, право! Это же обыкновенная клякса. Обозначает локальную точку выхода. Ее можно устанавливать в любом месте, пригодном для выживания гуманоидов. Вон она, кстати, лежит.

Тихон указал на лежащий посреди подсобки черный предмет, похожий на блин от штанги.

– Тоже из наследия Мэтров. А есть еще и объемная клякса. Такие ставят на болиды. Редкая, кстати, штука.

– Да? – прищурился Илья. Он вспомнил своих первых «чужих» визитеров. – Редкая, говорите? А у меня, пожалуй, и есть как раз такие…

– Могу помочь реализовать, – оживился толстяк.

– Не, не могу, – покачал головой Илья. – Самому нужны… Лучше подскажите, как вы хотели мне помочь…

– Да, да, вернемся к делу! – закивал негоциант. – Присаживайтесь…

Они уселись в похожие по виду на желе полупрозрачные кресла. Ощущения от кресла показались Илье странными: будто его взяла на руки большая добрая медуза…

– У нас принято угощать гостей, – заявил негоциант. – А у вас – как там называется ваша поверхность?…

У Ильи предательски заурчало в желудке. Он уже и забыл, когда в последний раз ел. Во всяком случае, это было еще на родной сфере-матушке.

– У нас тоже, – осторожно ответил Илья.

– Замечательно! – потер руки толстяк и тихо забубнил что-то себе под нос.

Прямо из воздуха возник долговязый малый, вполне похожий на официанта. Это, видимо, и был официант, так как в руках его был широкий низкобортный ящик, набитый разнообразной снедью. Говоря по-человечески – поднос.

Пока Илья с подозрением пробовал на вкус местную кухню, представленную на больших треугольных тарелках, негоциант озвучивал сочиняемый прямо на ходу план.

– Я понял вашу проблему, – важно кивал толстяк. – У вас есть болид – это очень здорово! Но нет кредита, чтобы его содержать. Это тупик. Я бы выкупил его у вас, но мне это не по карману. Да и вы, я вижу, не слишком стремитесь его продавать. Хорошо… С другой стороны, ваше участие в гонках – если у вас и впрямь есть опыт – дает немалые шансы на получение очень крупного выигрыша, который вполне может компенсировать долги, да еще дать немалую прибыль. Не говоря уж о дополнительных возможностях заработать, о которых я позабочусь, когда придет время.

Теперь о главном. Вам нужны детали, стоимость которых просто баснословна и превосходит цену самого болида. Сразу же скажу: у меня нет ничего из вашего списка, кроме разве что одного биостата. Да и тот я дать не смогу: я уже говорил, что не являюсь собственником большинства продаваемых предметов…

– Так о чем мы тогда разговариваем? – встрепенулся Илья, бросив изучение столового прибора непонятного назначения. – У меня мало времени, у вас ничего нет, а мне все равно нужно искать эти предметы…

– Постойте, я не договорил, – успокаивающе замахал руками толстяк. – У меня нет этих, как вы выразились, предметов. Но зато есть надежные выходы на тех, у кого они есть. И эти самые некто мне кое-что должны…

– Должны такую сумму, что вы сами могли бы купить болид? – усмехнулся Илья. – Что-то у вас концы с концами не сходятся…

– Дело ведь не только в размере долга, – хитро прищурился негоциант. – Да и поговорка есть, уж не знаю, слышали ли: «За морем хрюшка – полушка, да дорог перевоз».

Илья чуть не подавился инопланетным фруктом. Все-таки эта самая Машина перевод осуществляла умело…

– В общем, там, куда я смогу вас отправить, эти, так сказать, артефакты, может быть, практически ничего не стоят. Только вы не будете знать дороги туда… И будете молчать под страхом… Ну, скажем так, внезапного исчезновения.

– То есть смерти? – уточнил Илья.

Толстяк не ответил, многозначительно глядя в стакан с густой розовой жидкостью.

– Ага, так вот вы как цены держите на эти штуковины! – догадался Илья.

– Не мы, – развел руками негоциант, – а силы куда более могущественные. Настолько влиятельные, что мы не знаем даже, кто стоит за ними. Поэтому артефакты из таких «темных» мест прибывают в очень дозированных количествах…

– А никто не догадается, откуда на моем болиде все эти причиндалы? – спросил Илья.

– Эту проблему уж оставьте мне, – расплылся в улыбке негоциант. – Это и станет самым ответственным моментом моего участия в нашем общем предприятии… А от вас будет зависеть, сможете ли вы вернуться оттуда, куда я вас отправлю, целым и невредимым…

– Хорошенькая перспективка, – задумчиво произнес Илья. – И что же вы хотите за все свои хлопоты?

– Ничего сверхъестественного, – скромно ответил толстяк. – Собственность на фирменный бренд команды и половину от той части прибыли, что останется у нас после уплаты долгов по налогам…

– Нормально, – слегка озадаченно произнес Илья.

«А впрочем, почему бы ему не отдать бренд „Феррари“? Вот смеху-то будет, если на Земле узнают…»

Про местные деньги в качестве собственного дохода Илья всерьез даже как-то и не думал.

– Идет, – решительно сказал он.

– Тогда по рукам! – воскликнул негоциант.

5

Облаченные в сандалии ноги братьев ордена святого Луца ступали по обугленной, отдающей зловещим металлическим блеском тверди иного мира. Легкий ветерок носил хлопья пепла, неприятно касаясь задумчивых одухотворенных лиц.

– Смотрите, братья, – сурово вещал Крамер. – Вот он, настоящий ад! Неудивительно, что именно сюда направился новый враг человечества! Смотрите, братья, и осознавайте, что он хочет сделать с нашей бедной планетой…

– Неужели он способен на такое? – испуганно спросил брат Карл. – Чтобы подобное сотворить с Землей?!

– Боюсь, что он и не на такое способен, брат мой, – зловещим голосом ответил Крамер. – Все вы свидетели, какие чудовища служат его гнусным планам…

– Мы открутим головы этим чудовищам, – мрачно заявил лысый гигант Отто и даже показал своими здоровенными ручищами, как он будет производить откручивание голов. – Во имя Господа. Чтоб знали, проклятые твари…

– Не горячись, Отто, – жестом остановил его Крамер. – Не забывай, что главная наша миссия – это нести светоч истинной веры даже в такие темные и проклятые места…

Крамер привычно перешел на цитаты из Святого Писания. Разумеется, изложенные в собственной редакции и в собственном же толковании.

Братья внимали его речам и изредка поддакивали. Крамер был непререкаемым авторитетом ордена, и спорить с ним никто не решался. Да и не хотел. Не всякий же возьмет на себя ответственность утверждать, что его собственное мнение является истиной в последней инстанции. А вот Крамер так считал и умел убеждать других. А раз Крамер столь убедительно говорит, то почему бы его словам и не быть той самой истиной, за которую ты сам ответственности никогда не примешь? Куда проще служить признанной истине, чем придумывать новую…

Они брели по черной пустыне и предавались благочестивым размышлениям, когда навстречу им в облаках черной пыли выкатили в великом множестве огромные неуклюжие машины анчей.

Участники крестового похода в нерешительности остановились. В свою очередь, из машин принялись степенно вылезать анчи. Спустившись с высоты своих транспортных средств, они не спеша направились к пришельцам.

И в этих мрачных косматых физиономиях было весьма непросто отыскать признаки традиционного анчийского гостеприимства. Наконец изрядная толпа анчей собралась напротив кучки межзвездных крестоносцев.

– Вы зачем это нашу поверхность поджигаете? – сурово спросил анч в сверкающем комбинезоне и огромной блестящей каске.

– О чем ты, мерзкое чудовище? – искренне удивился Отто. – Мы ничего не поджигали…

– Сам ты чудовище, – невозмутимо парировал анч в каске. – Отвратительный голый слизняк. Послушай-ка притчу о том, как из города Аатч изгнали тараканов…

И анч начал свой длинный рассказ. Он говорил про то, как тараканы вовсю портили жизнь горожанам, как расплодились и изгадили город. Но пришли из деревни лихие знахари и изгнали проклятых тварей к чертовой бабушке…

– А тех, кто уходить не хотел, просто передавили во время праздничной пляски, – угрожающе прищурившись, закончил анч.

Во время всей этой речи Крамер с интересом смотрел на анча, и на его жестком лице вдруг появилось понимание.

– Ересь! – отрезал Крамер. – Полная галиматья и несуразица. А теперь послушайте вы мою притчу…

И Крамера понесло.

Братья приободрились. Во-первых, потому что их не разорвали сразу же на куски или не изжарили на сковородках эти монстры. А во-вторых, потому что этим здоровенным плюшевым медведям с их примитивными притчами было далеко до красноречивого Крамера, который во время воскресной проповеди легко заставлял впадать в экстаз зал на несколько тысяч человек.

Анчи слушали внимательно, время от времени переглядываясь. Когда Крамер воскликнул: «Аллилуйя!» и замолчал, чтобы перевести дух, анч в каске вежливо произнес:

– Продолжай.

Активисты «зеленого движения» удирали со всех ног. Им казалось, что их преследуют со всех сторон разъяренные местные жители. И надо сказать, небезосновательно. Где-то на горизонте мелькали циклопические машины аборигенов, которые пытались справиться с бушующим в подожженной степи пламенем. Однако в дыму, словно в маскировочной завесе, активистов, на их счастье, не заметили.

Наконец после долгих мытарств им удалось выбраться за границы обожженного участка. Помог в этом навигатор Бимбо, который нехотя указывал путь, то и дело подкалывая хозяина за неосмотрительность и нанесение вреда экологии. В конце концов, чтобы, не дай бог, никто из активистов не услышал этих снижающих авторитет упреков, Бимбо спрятал прибор в рюкзак. Благо, он уже успел уяснить верное направление движения.

И точно – вдали показалась тонкая, словно очерченная полоса зелени. Когда активисты подошли поближе, они поняли, почему пожар здесь прервался: путь им перегородила неглубокая речка с каменистым дном. Все дружно и весело, словно дети, бросились к воде, попадали на колени, умываясь и пробуя на вкус местную воду – от висящей в воздухе гари у всех пересохло во рту.

– О, какая здесь чудесная, чистая вода! – воскликнула Марша.

– Да, это замечательный, красивый и чистый мир, – осторожно согласился Бимбо.

– Жаль, что мы его малость загадили… – как всегда, в лоб простодушно ляпнул Ники.

Активисты несколько приуныли. Ники понял свою ошибку и, чтобы несколько заполнить неловкую паузу, расчехлил прожженную в нескольких местах гитару.

Все уже перебрались вброд на противоположный берег реки, уселись в полукруг – спиной к пожарищу, чтобы не видеть удручающего пейзажа, а любоваться свежей зеленью трав и деревьев, которых по эту сторону речки было гораздо больше, чем в уничтоженной стараниями «зеленых» степи.

На этот раз костер разводить не стали. Только расстелили клеенку, на которую выложили свои нехитрые запасы, преимущественно вегетарианского происхождения.

Ники задумчиво перебирал струны и тихо пел, на этот раз что-то ужасно грустное и задумчивое.

По окончании песни по традиции помолчали, усваивая песенную информацию, после чего Бимбо решил, что излишние раздумья активистам только навредят. Он достал навигатор и поинтересовался местонахождением цели. Цель находилась совсем недалеко, и это вселило в Бимбо изрядную порцию энтузиазма.

– Отлично! – воскликнул он. – Негодяй совсем близок, и скоро мы его настигнем! А вы теперь будьте внимательнее! Не хватало еще, чтобы про «зеленых» говорили, будто они наносят ущерб окружающей среде. Прямо нонсенс какой-то, честное слово. Тщательно тут приберите, чтобы никакой грязи после нас…

Активисты принялись послушно резать пищащий от боли дерн и запихивать под него мусор. После чего попрыгали на образовавшемся бугре, словно индейцы на могиле врага.

– Ой, смотрите! – воскликнула Марша. – Что это в воде?

Все бросились к берегу. По недавно чистейшей водной глади расплывались мутно-радужные пятна, чередуясь со сверкающими всеми цветами спектра пузырями.

– Мазут! – воскликнул Ники.

– О нет, только не это! – схватился за голову Бимбо. – Мало того, что нас, чего доброго, обвинят в пожаре – хотя при чем мы здесь? Так на нас еще и мазут повесят… Надо что-то делать.

Активисты мигом сообразили, что надо делать. Ударами огромных мачете они срубили несколько деревьев. Те деревья, что росли в некотором отдалении, в ужасе повыдергивали из биодерна корни и, скрипя и пошатываясь, бросились наутек.

Из поверженных стволов и ободранной коры активисты мигом соорудили огромные черпаки. Которыми и принялись немедленно гонять по воде радужные пятна.

Как ни странно, очистка шла довольно эффективно. Вскоре вдоль берега речки на протяжении метров ста колыхалась черная жирная масса, изолированная от очищенной воды. Масса изрядно воняла. Только почему-то не совсем мазутом.

– Молодцы! – воскликну довольный Бимбо. – Вот и в чужих мирах понадобилась наша помощь! Мы и здесь не дадим спуску тем, кто портит природу и обогащается за счет гибели хрупкой и невосполнимой флоры и фауны…

Бимбо говорил бы еще, наверное, очень долго, но местные светила, одновременно, как по команде, закатились вдруг за противоположные стороны местного горизонта. Сразу стало темно, и уставшим активистам захотелось спать…

6

– Так, тихо… Какое-то движение… А ну, Винт, давай вперед, посмотри, что там такое…

Винт как будто ждал этой команды. Он юрко нырнул в пепельно-грунтовую грязь и пополз вперед. Еще пару секунд извивающуюся его тень освещали звезды, и вот он растворился во мгле.

Это место сразу вызвало у Хаммера профессиональную настороженность.

Во-первых, навигатор, который подсунуло ему начальство, находящееся, видимо, под воздействием той подозрительной девицы, врал безбожно, утверждая, что планета, на которой они высадились, имеет форму параллелепипеда. Так что ориентироваться по такому прибору было как минимум неразумно. И возможно, врал прибор из-за помех, выставленных потенциальным противником. Так что рассчитывать приходилось только на старую добрую разведку.

Во-вторых, страшное пепелище – от горизонта до горизонта, скрывающегося в ядовитом дыму – недвусмысленно наводило на мысли о боевых действиях с применением оружия массового поражения. Возможно – ядерного. Приборы показывали сносный радиационный фон, но это ни о чем не говорило. Чужой мир есть чужой мир. Черт его знает, чем здесь выжигают целые планеты?… Хотя выяснить и эту информацию было бы совершенно не лишним…

…Винт вернулся через сорок минут, грязный как черт, но вполне довольный.

– Там один большой шестиколесный агрегат, скорее всего пожарная машина, – доложил он. – Двое местных, вроде того лохматого парня, который нас чуть в котлеты не превратил…

– М-да, – задумчиво отозвался Хаммер. – Еле вчетвером скрутили… Да толку, если он и впрямь ничего не знал…

– Может, стоило его… – Чикотило красноречиво провел ладонью поперек горла.

– А смысл? – пожал плечами Хаммер. – У нас другая задача – найти объект и доставить на Землю. И желательно живым… Ладно, берем эту машину вместе с экипажем и разбираемся на месте.

Бойцы элитного отряда, который из-за собственной секретности даже не имел названия, растворились во мгле. С тем, чтобы через пару минут с устрашающими возгласами выскочить у большой неуклюжей машины, подле которой на толстых полупрозрачных матрасах мирно спали анчи.

Из состояния безмятежного сна анчей вывели довольно быстро. Также быстро пресекли все попытки свести допрос к серии бесконечно длинных притч и историй. То есть допроса, как такового, не получилось вовсе.

Теперь бойцы недоуменно сидели напротив заспанных анчей, размышляя о том, что же делать с таким неподатливым материалом.

– Да… – задумчиво сказал Хаммер, – нет у нас опыта «звездных войн». Даже не знаем, как следует эффективно вести допрос гуманоидов. Черт, как их пытать по науке следует, а?

– По поводу пыток есть одна удивительная притча, – таким же заспанным голосом произнес один из анчей…

– Верю. Верю, браток, – остановил того Хаммер. – Я пошутил…

Со спины раздался удивленный возглас Ресета. Все обернулись.

В светлой дымке стояла и вежливо смотрела на них лохматая, но симпатичная анчиха.

– Вот, – выдавил Ресет, – передачу местную перехватил…

– Боюсь даже спрашивать, как тебе это удалось, – удивился Хаммер. – Что это за передача?…

– С вами снова «Ночные новости», – ответила за Ресета дикторша. – Здравствуйте…

– Здравствуйте, – нестройным хором отозвались бойцы.

Анчи заспанно хихикнули.

– Новые неприятные сообщения доходят из пострадавших районов. Как мы уже сообщали вам раньше, группа недружественно настроенных пришельцев учинила ужасающие разрушения части биосферы в районе Большого степного заповедника, практически уничтожив огнем более половины биодерна. Все мы скорбим по утере части нашей родины, с которой связаны многочисленные предания и притчи, общее количество которых в настоящий момент уточняется. Все мы любили путешествовать по нашим степям, отдавая дань памяти нашим героическим степным предкам.

Однако уничтожением степных массивов пришельцы не ограничились. Только что нам стало известно, что очередная катастрофа произошла на реке Эатч, которая известна специалистам как основной путь миграции вымирающего вида радужного пленочника. Наши ихтиологи как раз ждали прихода стаи пленочника в Извилистые озера, где у того в это время года происходит нерест. Однако пленочник не пришел вовремя, и обеспокоенные специалисты отправились вверх по течению Эатча.

Трудно представить себе, что они почувствовали, когда увидели, что практически весь пленочник был выловлен самым варварским образом и оставлен умирать на берегу реки, под палящими лучами солнц. Более того, чтобы справиться с несчастным радужным пленочником, пришельцы использовали жуткие орудия, которые они соорудили из костей и кожи убитых ими древоидов… С нервным срывом был отправлен в полигоспиталь начальник ихтиологической экспедиции.

Однако не всем пришельцам посчастливилось уйти. Небольшую группу негодяев удалось захватить специально приглашенным с Малого Гнезда Стражам. Мы понимаем чувства тех наших граждан, которые настроены принципиально против присутствия Стражей на нашей поверхности. Однако критическая ситуация вынудила Технический Совет принять решение о временном привлечении Стражей в интересах безопасности Анчи. Это решение основывается на притче о мудром отце и непутевых сыновьях. Как вы помните, умирает старый анч и зовет к себе сыновей…

– Ресет, вырубай свою машину, – приказал Хаммер. – Этот анекдот я знаю. Сдается, эти «пришельцы» и есть искомые объекты. И сейчас мы попросим господ местных жителей довезти нас до места этой трагедии с пленочным радужником…

– Радужным пленочником, – всхлипнув, поправил один из анчей.

– Вот-вот, – кивнул Хаммер. – Поехали, может, нападем на их след. Или вообще успеем настичь их…

Когда машина анчей развила присущую ей скорость до мыслимого предела, Пресс задумчиво заметил:

– Ни черта мы не успеем…

Они и впрямь не успели. Во всяком случае, не успели настигнуть сбежавших экологов.

Откуда бойцам Хаммера было знать, что они стали частью той путаницы, которую устроили во имя собственных амбиций две не на шутку враждующие барышни – Лара и Ксения? Что по просторам обитаемой Галактики принялись вдруг бродить совершенно к тому не приспособленные, а по сути, дикие и некультурные земляне.

Этого бойцы не знали. Просто потому, что им это было не положено. Попросту выходило за рамки задания. Однако этим профессионалам, в отличие от прочих пришельцев с нелепой сферической поверхности, именуемой Землей, было совершенно естественным образом присуще чувство долга. Так уж их воспитали.

И потому, когда на глазах косматых монстров, смотрящих на жалобно булькающую у воды черно-бурую массу, навернулись слезы, Хаммер сочувственно вздохнул.

И приказал:

– А ну, ребята, слушай меня! Надо помочь местным жителям. Хорошие отношения с ними могут оказаться полезными. Так что взяли – и все это дерьмо спихнули обратно в воду. Блевать разрешаю по окончании операции.

Не говоря ни слова в ответ, безжалостные убийцы Чикотило, Пресс и Академик засучили рукава. Ресет и Винт подняли брошенные активистами самодельные черпаки. И все вместе принялись отправлять то, что называли радужным пленочником, в родную стихию.

Странно, что анчам не пришло в голову сделать это первыми. Видимо, им требовалось время на осмысление ситуации и длительное обсуждение со ссылками на объемную и запутанную мифологию.

Однако решительные действия первоначально враждебно настроенных пришельцев произвели на анчей благожелательный эффект, и те также присоединились к спасению уцелевшего пленочника.

– Я пытаюсь доказать себе, что мы вроде как спасаем наших китов, выброшенных на берег, – с отвращением пробормотал грязный, как ассенизатор, Винт, – но не хочу обижать наших чудесных морских зверушек. Я служил на флоте и у нас были обученные…

– Отставить, Винт! – приказал Хаммер. – Или я вынужден буду тебя расстрелять за разглашение…

– Все, командир, молчу, – отозвался Винт, пытаясь отмыть руки в проточной воде. – Это, наверное, стрессы…

– Какая красота… – прогундосил один из анчей, любуясь грязными пятнами, расплывающимися по воде. – Что может быть красивее переливов радужного пленочника на спокойной глади воды…

Хаммер молча всматривался в результаты проделанной работы. Пятен было порядочно. Некоторые действительно переливались. Мазут как мазут – что тут скажешь? Впрочем, не ему судить – он академию художеств не заканчивал. Его дело – командовать звероподобными ублюдками вроде Чикотилы и Академика. Однако же, было приятно помочь этим медлительным и беззлобным чудовищам.

Может, в их отвратительности и силе Хаммер увидел что-то родственное? А эта их манера во всем ссылаться на притчи – чем не принятая у них привычка ссылаться на инструкции и уставы?

– Вот и славненько, – смягчившись, сказал Хаммер. – Эй, аборигены, что тут у вас горело? Чем помочь?

– Надо пятый биостат найти и отладить, – с надеждой встрепенулся один из анчей. – Мы как раз собирались его искать…

– Ну и в этом, думаю, поможем, – сказал Хаммер. – Мы вам, а вы – нам! Поможем, а Ресет?

– Я полагаю, что да, – уклончиво отозвался Ресет. – Пусть только ознакомят меня со своей аппаратурой…

– Тогда – все на броню! – скомандовал Хаммер. – Двигаться средним темпом, без приказа огонь не открывать…

7

Несусветные блага, обещанные толстым негоциантом, оказались не так близки, так это представлялось Илье. В сопровождении Тихона он совершил несколько перемещений подряд, с трудом успевая оглядеться в каждом из новых миров. Миры, видимо, были довольно разнообразные и достаточно удивительные на взгляд землянина, но создавалось впечатление, что Тихон делает все, чтобы просто-напросто запутать Илью. В конце концов Илья так и решил: его новый знакомый заметает следы.

А еще позже до Ильи дошло, что он волей-неволей становится соучастником самой настоящей контрабанды. Причем контрабанды космического масштаба. Илью, однако, такая мысль не испугала, вызвав, напротив, лишь легкую усмешку. Он все равно не знал местных законов. И хотя понимал, что даже в этом мире незнание закона так же, как и на Земле, возможно, не освобождает от ответственности, это незнание придавало ему некоторую легкость в мироощущении. В конце концов он же не собирался ничего воровать. А всего-навсего взять то, что и так никому не принадлежит. Хотя, по правде, в действительности сейчас он знает только то, что ему решил открыть этот самый Тихон. А толстяк, несомненно, был тертым калачом, которому не следовало класть в рот палец.

Потому расслабляться не приходилось.

Наконец они вынырнули в каком-то темном тоннеле, скудно подсвеченном подвешенными к потолку светильниками. Присмотревшись, Илья не без удивления узнал в светильниках обыкновенные лампочки накаливания. От них в темноту шли корявые провода, что могло бы вызвать даже некоторое умиление почти знакомой обстановкой. Однако ж не тут-то было.

– Здесь подождем, – сказал Тихон. Сказал довольно бодро и даже подмигнул Илье, но тому показалось, что негоциант нервничает.

Илья огляделся. Глаза привыкли к полумраку, и он увидел, что тоннель этот не просто большая труба, а сделан он в какой-то горной породе. А следовательно, это был не просто тоннель, а шахта или штольня – он все равно не знал, какие между ними различия. Под ногами были рельсы, по которым, наверное, когда-то гоняли груженные породой вагонетки. Ба! А вот и сама вагонетка – валяется у стены в опрокинутом виде, устремив к потолку изрядно поржавевшие колеса. И присыпанная породой строительная каска… Надо же…

Здесь Тихон ожидал важной встречи, и у Ильи появилось время на размышления.

Во-первых, странным показались ему намеки на добывающую промышленность в том мире, представление о котором он получил от Ксении. Ведь их главная партнерша по потенциально звездной команде «Феррари» упорно настаивала на том, что никакого производства в обжитом мире Галактики практически нет. Все, что не оставили потомкам Мэтры, производят хитроумные устройства Мэтров – модуляторы. А рельеф местности, наносимый биостатами на разнообразные населенные поверхности, не более чем декорации, призванные разнообразить пейзаж и давать почву для произрастания полезных для общества растений. Кроме того, трудно было представить себе добывающую промышленность на искусственно созданных поверхностях.

А здесь – шахты. Видимо, Ксения не была знакома со всеми уровнями общественно-экономического устройства Галактики. Или просто не желала вдаваться в подробности. Хотя у них и времени-то толком не было на разговоры. Хорошо хоть на поцелуи хватило…

У Ильи сразу же сладко засосало под ложечкой от этих воспоминаний. Все-таки если хорошо присмотреться и вдуматься в это обстоятельство, то взбалмошная и бесшабашная Ксения – очень даже ничего… Да, вполне в его вкусе. Как же это он сразу не заметил? Ну конечно же, он тогда все еще находился под впечатлением от встречи с Ларой… Ох и Лара ж была… Даже сейчас стоит только вспомнить – в жар бросает, нет-нет да и мелькнет перед глазами… С ума сойти… Жаль только, что оказалась она такой подлой тварью… Хотя жизненный опыт Ильи говорил однозначно: все самые лучшие девчонки в его жизни совершенно волшебным образом оказывались самыми отвратительными и мерзкими жабами. Прямо мистика какая-то. Или неисследованный закон природы.

Впрочем, к чему все эти мысли? Он вполне может утешать себя осознанием того, что является собственником планеты Земля. А значит, все ее население по галактическому праву – не больше, чем его квартиранты. А посему все самые капризные земные красотки – не более чем временные жильцы на его территории, существующие на птичьих правах, пока на то есть воля хозяина…

Последняя мысль несколько подняла настроение Ильи. Но в сладкие мысли ворвался обеспокоенный голос Тихона:

– Что-то Ханза долго нет. Может, случилось что? Только бы не слежка…

– А что же, кто-то может следить за твоим приятелем? – поинтересовался Илья.

– Да мало ли кто? – озабоченно ответил Тихон. – Стражи, агенты Торговой гильдии, миротворцы…

– Что еще за миротворцы?

– Лучше не спрашивай. Жуткая секта – считают своим долгом умиротворить всех, кто живет, как им кажется, не по канонам, завещанным Мэтрами.

– И какие это каноны?

– А нет никаких канонов! Миротворцы сами их придумали. И постоянно выдумывают новые. Так живешь и не знаешь, когда и где придут тебя умиротворять…

– Умиротворять – это…

– Ну, не так радикально, друг мой. Просто приложат к голове трансер – тоже штука из арсенала Мэтров, – и ты задумаешься о смысле жизни. Глубоко-глубоко. И надолго, если не навсегда.

– Но ведь это вроде не так страшно?

– Ха! Это как сказать! Для негоцианта – это конец карьере и самому смыслу жизни – о чем же потом размышлять? А другие вот сами себя по макушке трансером – раз! – и ходят потом счастливые и просветленные. Сбиваются в стаи, одеваются в балахоны, поют себе «Харе-Кришна, Харе-Рама»…

– Что – так и поют? – удивился Илья.

– А? А что я сказал? Не знаю, что они там поют. Только, по правде, сам иногда им завидую. Впрочем, каждому – свое…

Философская беседа была прервана хлопком за спинами у собеседников.

– Так, – сказал скрипучий голос. – Стоим тихонько, не шевелимся…

Возле уха Ильи появилась грязная костлявая длань с каким-то приборчиком. Приборчик мигал красными и зелеными огоньками, и Илья уже решил, что это и есть легендарный трансер, и сейчас он отправится искать товарищей по нирване, чтобы распевать вместе с ними успокаивающие гимны.

– Порядок, проверочку прошли, можете расслабиться, – сказал голос. – Не оборачиваемся… Сейчас мы переместимся в другое место, поукромнее…

– Это и есть ваш приятель Ханз? – поинтересовался Илья.

– Вряд ли, – отозвался Тихон, – скорее связной.

– Так вы что, даже не знаете, как тот выглядит? – удивился Илья.

– Да он выглядеть может как угодно, – снисходительно улыбнулся Тихон. – Он эфф.

– А, – сказал Илья, – если эфф – тогда вопрос снимается…

Последнюю фразу он произнес уже совсем в другой обстановке. Вокруг был тихий пасторальный пейзаж, и если бы здесь мирно паслись коровы, а не гигантские, поросшие шерстью слизни, можно было бы даже в меру поумиляться.

– Вы здесь когда-нибудь были? – с опаской глядя на слизней, спросил Илья.

– Не помню, – не очень уверенно ответил негоциант. – Где я только не был. Одних только поверхностей посетил не менее двух тысяч. А каждая поверхность – это целый мир. На глаз и не поймешь…

– А Машина что говорит? – спросил Илья.

– Как, а вы и не поняли? – удивился толстяк. – Машину нам только что выбили. То есть заблокировали на неопределенный срок. Мы с серьезными существами общаться пришли…

К ним приблизилась группа людей, человек около десятка. Когда те подошли поближе, Илья понял, что даже если их можно было причислить к людям, то с большой натяжкой. Они были неимоверно худы, со сдавленными сбоку черепами и зеленоватым отливом кожи. Однако при этом отнюдь не создавали впечатления хилых и болезненных.

– Кто это? – шепотом спроил Илья.

– Кто-кто, обыкновенные контийцы, – быстро ответил толстяк. – Умоляю, не задавайте лишних вопросов, если хотите, чтобы наше дело выгорело должным образом.

– Как скажете, – равнодушно ответил Илья, хотя вопросов у него становилось все больше и больше.

Про контийцев он уже слышал. От Ксении. По ее словам, именно они составляли костяк так называемых пустотников. Выходит, таким нехитрым образом он и вышел на этих, не вполне легальных жителей свободной Галактики? Эдакую галактическую вольницу.

– Здравствуйте, уважаемый Тихон, – не обращая внимания на Илью, сказал наиболее худой и зеленый из контийцев. Сказал уже знакомым скрипучим голосом.

Илья обернулся – сначала ему показалось, что говорили сзади. За его спиной, равнодушно оглядывая местные красоты, стоял тот, прибывший с ними из темного тоннеля. Тоже по виду контиец. Видимо, такими уж голосами наградила жителей Конти Галактика-матушка.

– Здравствуйте, – не конкретизируя личности, поздоровался толстяк. – Нам бы повидаться с господином Ханзом.

– У вас назначено? – поинтересовался один из контийцев и буквально просверлил Илью холодным взглядом белесых глаз.

Все-таки неприятный народ были эти контийцы. Илья внезапно почувствовал резкий приступ ксенофобии. Вроде бы и повода пока не было. Но он уже испытывал сильную личную неприязнь к потенциальному потерпевшему.

– Конечно, назначено, – радушно улыбнулся толстяк, – господин Ханз хорошо знает меня и наверняка сейчас ждет с нетерпением…

– Врешь ты все, старый плут, – сказал вдруг контиец – тот самый, с которым они прибыли на эту поверхность.

Сказал – и лениво из-за спины прибывших выдвинулся вперед. Прочие почтительно освободили ему пространство.

– Врешь, как пишешь, – продолжил их странный проводник. – Ни черта я не жду тебя с нетерпением. Одно ты говоришь правильно – я тебя хорошо знаю. И это знание – не в твою пользу, друг мой Тихон.

Мысленно Илья отметил, что говоривший, по словам Тихона, не был контийцем, как остальные, а был неким эффом. Из чего следовали какие-то выводы, делать которые было пока рано. Одно очевидно – их визиту здесь не рады.

– Ты задал мне очень непростую задачку, Тихон, – задумчиво протянул Ханз…

– Ты помнишь наш уговор, – тихо, но твердо сказал толстяк. – Я не вспоминал о тебе очень долго…

Он продолжал вежливо улыбаться, но Илья теперь заметил в его лице незнакомые ранее черты твердости и какой-то жестокой решимости. Ох не прост был этот торговец древностями!

– Да, это правда… – отозвался Ханз.

Постояли, помолчали. Илья от нечего делать любовался пейзажем и портящем его видом мерзких лохматых слизняков, которые, медленно ползя по сочной травке, оставляли за собой неаппетитную коричневую дорожку. Непонятно было – это дикие твари или домашние животные? И что с ними делают? На мясо выпасают – или шерсть тоже идет в дело? Или их, чего доброго, доят?

Один из слизняков приподнял морду – вернее, ту часть, которая была повернута по направлению движения, – и промычал. Почти как корова. Только более хриплым и дрожащим басом.

Илью передернуло.

– Допустим, партию начинки для болида сделать можно, – сказал наконец Ханз. – Если оформить ее задним числом, состарить лет на тысячу – это ты сможешь. Но кого послать? Свои кадры я пока не могу светить – все визиты расписаны у меня далеко вперед. А твой парень… Ты ведь понимаешь, пускать чужаков туда нельзя. Если Машина вычислит…

– Он даже не чужак, – хитро улыбнулся Тихон. – Он вообще никто. Попробуй запросить на него данные…

Ханз задумался…

– Так, – сказал он, – есть данные, что он действительно владелец болида… э… ТС С400ОЕ23.

– Ну, – нетерпеливо сказал Тихон, – дальше?

– И все… Больше ничего нет, – удивленно сказал Ханз и с интересом взглянул на Илью. – Кто он такой?

– Он из Темных областей, – быстро сказал негоциант. – Это все, что тебе достаточно знать о нем.

– Допустим, – согласился Ханз и некоторое время разглядывал Илью, словно сканируя его своим отвратительным взглядом. А может, и впрямь сканируя – кто знает этих чертовых пришельцев? Хотя пришелец здесь, конечно же, он сам. Пора бы уже привыкнуть к перемене понятий в этом чокнутом плоско-перпендикулярном мире…

– Только я думаю, твоя просьба перекрывает все услуги, которые ты мне оказывал, – прищурившись, сказал Ханз.

– Не понял, – насторожился толстяк. – Что ты хочешь этим сказать? Что я теперь буду тебе чем-то обязан? Нет, так дело не пойдет. Мы никогда не выберемся из этого клубка…

– Погоди, Тихон, – скривился эфф. – Мы с тобой честные негоцианты и еще долго будем нужны друг другу, с какой стороны на это ни посмотри. Наш договор в силе, и я его выполню. Но у нас появилась еще одна заинтересованная сторона. Он!

Ханз ткнул тонким и сухим, как ветка, пальцем в Илью. Илья почувствовал легкий холодок. Такое чувство, будто его развели на каком-нибудь пошлом базарном лохотроне. Хотя, может быть, это была всего лишь иллюзия…

– Говори, – холодно сказал толстяк, сделав Илье успокаивающий жест толстой ладошкой.

– При нем? – с сомнением произнес Ханз, и Илья почувствовал себя несколько лишним в этом милом тихом местечке на краю Вселенной.

– А мне нечего скрывать от своего партнера, – заявил толстяк и решительно сложил на груди руки.

Илья мысленно похлопал негоцианту. Тот умел держать марку. Если только все происходящее перед ним не было обыкновенной комедией, разыгранной для доверчивого землянина.

Ханз замер на несколько секунд, сделавшись похожим на чудную рептилию. Илья принялся почему-то ждать, когда тот начнет по-змеиному быстро высовывать раздвоенный язык и хлопать поперечными веками. Однако до этого не дошло. Ханз просто заговорил:

– У меня появилась информация, что этим самым болидом заинтересовались очень влиятельные существа в Столице. Что открытие его координат для свободного доступа сильно повредило чьим-то интересам. Я не буду вдаваться в подробности, тем более что не поручусь за их достоверность. А бросаться словами у нас не принято. В любом случае в наши дела могут вмешаться третьи силы.

– А при чем здесь мой друг? – пожал плечами Тихон.

– А вот этого я не знаю, – прищурился эфф. – Но ведь не зря никому не известному дикарю Машина сделала столь щедрый подарок.

– Спасибо за дикаря, – буркнул Илья, но Ханз даже не повел глазом в его сторону.

Тихон сделал Илье предупреждающий жест: мол, не стоит вмешиваться в разговор взрослых. Илья криво улыбнулся, но решил больше в разговор не встревать. Все равно он ничего не понимал в предмете беседы, да и интересовали его совсем другие вещи.

Негоцианты продолжали переговоры, все больше углубляясь в недра галактической политэкономии, и Илью потихоньку начало клонить ко сну. И не отключился он только потому, что за время беседы им так и не предложили сесть.

Наконец переговорщики, по-видимому, пришли ко взаимному соглашению, так как Тихон от души хлопнул Илью по спине пухлой ладонью. Это вернуло Илью к действительности.

– Ну вот, – сказал Тихон, – дальше пойдете с Ханзом. Делайте все, как он скажет. Как только соберете необходимое по своему списку – найдете меня. Я тоже не буду сидеть без дела. Думаю, у нас будут высокие шансы на успех…

– М-да, – с сомнением произнес Илья.

– Дай сюда свой вариатор, – тихо сказал эфф.

Илья с чувством полнейшей беспомощности достал из кармана джинсов и протянул Ханзу тяжелый и казавшийся таким надежным прибор. Тот принял его из рук Ильи, глядя ему в глаза тяжелым немигающим взглядом, от которого Илье стало несколько не по себе.

– Пока ты со мной, он тебе не понадобится, – пояснил Ханз и продемонстрировал другой рукой собственную машинку для мгновенных путешествий, только несколько больших размеров и выглядевшую куда внушительнее и древнее.

– И еще, – добавил эфф голосом, от которого Илье сразу же стало не по себе. – С этого момента, вплоть до твоего возвращения к моему приятелю, ты становишься моей собственностью. Ты – моя вещь, без собственных прав и мыслей. Ты это понял?

Илья испуганно посмотрел на Тихона. Тот развел руками, будто говоря: такова жизнь, ничего не поделаешь!

– Понял, понял, – буркнул Илья.

– Надеюсь, что понял, – хищно усмехнулся Ханз. – Тогда пошли…

И мир для них погрузился во тьму.

8

Однако же, не для оставшегося на сочном газоне толстяка. Негоциант Тихон некоторое время задумчиво чесал в затылке, глядя на пустое пространство, оставленное исчезнувшими контийцами, эффом и Ильей, после чего решительно выдохнул и ловко крутанул в руке вариатор – словно ковбой перед дуэлью.

– Скажите, а где… – раздалось в чистом ароматном воздухе, но Тихон не услышал, о чем же его хотели спросить.

Он был уже дома, а точнее – в собственной лавке, что располагалась в престижном районе на Столичной поверхности.

Поэтому Ники некоторое время по инерции разговаривал с пустотой.

– Тьфу ты! – в сердцах бросил он и поправил на плече чехол с гитарой. – Что за манера исчезать перед самым носом?

– Хорошая манера, – возразил подошедший к нему Бимбо. – Если бы мы не исчезли перед самым носом у местной полиции, неизвестно, чем бы закончилась наша экспедиция…

– Эти полицейские – такие страшные! – всхлипнула Марша. – Они, по-моему, тоже не люди! Неужели в этих мирах совсем нет людей?

– Почему же? – пожал плечами Бимбо, мельком взглянув на экран навигатора. – Людей здесь полно. Только нам из всех из них нужен только один, по имени Илья. И последний его след теряется именно на этой… м-м… поверхности. Так, во всяком случае, говорит этот прибор.

– Так давайте поскорее отправимся за ним, – дернув плечом, предложил Ники. – Это место выглядит вполне благополучным, и нам здесь делать нечего…

– Ну да, ну да, – пробубнил Бимбо не очень уверенно, – только надо дождаться, пока навигатор не вычислит координаты объекта.

Уставшие от приключений «зеленые» тихо уселись прямо на лужайку. Вокруг на зеленой травке под тихими облачками мирно паслись огромные мохнатые слизни. Ники краем глаза отметил, что сюда из-за холмов медленно, но верно ползут все новые и новые стада этих не очень приятных существ.

– Отдыхаем ребята, – как можно бодрее сказал Бимбо. – На предыдущей поверхности у нас не все получилось, как хотелось бы, но наша миссия еще не закончена. Слава богу, здесь с экологией все в порядке. И наша задача – сделать так, чтобы и наша маленькая планета стала такой же чистой и зеленой…

Ники недоуменно озирался по сторонам. Что-то в окружавшем их пасторальном пейзаже ему не понравилось.

– Эй, шеф, – осторожно позвал Ники, – что-то я беспокоюсь за этот чистый и зеленый мир. Как-то все не так.

– Что еще не так? – недоуменно озираясь, поинтересовался Бимбо.

– Ну, смотрите: эти слизняки прут сюда со всех сторон. Травы за ними вообще не остается, а мы – в самом центре. Они словно окружают нас. И мне кажется, они увеличиваются в размерах…

– Да брось ты! – максимально бодро воскликнул Бимбо. – Тебе просто показалось!

– Ничего мне не показалось, – возразил Ники. – Посмотрите сами!

– Ну и что? – улыбнулся Бимбо. – Это просто…

И замер на полуслове с разинутым ртом.

Что было «просто», он пояснить не успел, так как прямо на его глазах произошло довольно удручающее явление: один из слизней не спеша преградил дорогу другому и с чмоканьем раскрыл некое подобие ротового отверстия. Второй слизень, ничуть не смущаясь данным обстоятельством, с собственной крейсерской скоростью отправился прямо в распахнутую пасть, которая не замедлила соответственно увеличиться в размерах.

Слизняк-каннибал шумно рыгнул. Однако же не остался на месте – переваривать добычу, – а пополз в прежнем направлении с той же скоростью, став при этом куда больше и грознее с виду.

– Мама! – сказала Марша и побледнела.

Прочие активисты принялись беспомощно переглядываться и посматривать на своего идеологического лидера.

– Надо что-то делать, – озабоченно произнес Ники, глядя, как смыкается вокруг них плотное кольцо мерзких тварей. – Такое ощущение, что меня хотят сожрать. Может, пальнем в них из чего-нибудь?

– Да ты что?! – возмутился Бимбо. – Как это – пальнем? Мы не имеем права посягать на экологическую чистоту этого прекрасного зеленого мира…

Бимбо и сам уже не очень верил в то, что говорил. Тем более что «зеленый» мир вокруг очень быстро превращался в мерзко-коричневый. В кристально чистый воздух ворвались струйки крайне неприятного запаха.

– Сейчас, сейчас, – пробормотал Бимбо. – Навигатор определяется с координатами…

– Пусть побыстрее определяется, – прохныкала Марша. – Они гадкие, мерзкие! Я их боюсь…

– Давайте пальнем в них, хотя бы из ракетницы, – сверкнув глазами, предложил Ники, – а то скоро их уже не остановишь…

В голосе барда послышали несвойственные ему кровожадные нотки. Прочие активисты тоже напряглись. Некоторые достали припасенное «на всякий случай» оружие. Ники с удивлением узрел, что кое-кто из коллег по экологическому движению «на всякий случай» припас мощный огнемет.

– Ни в коем случае! – воскликнул Бимбо. – Стрелять нельзя! Еще не хватало, чтобы нас обвинили в посягательстве на животный мир этой планеты, или как там ее… Мы должны тщательно оберегать местную фауну… и собственную репутацию, конечно!

На самом деле на все сказанное Бимбо было плевать. Он просто струсил, не зная, как поведут себя эти монстры, почувствовав опасность со стороны жалкой горстки пришельцев.

Активисты напряглись, но ослушаться своего вожака пока не решались. Все-таки Бимбо имел все основания похвалить себя за удачный подбор кадров. В любом деле важна дисциплина. Особенно в таком сомнительном, как защита окружающей среды…

А слизни между тем приближались. И теперь становилась очевидной вся ужасающая картина надвигающейся катастрофы: зеленая, хоть и изрядно уже вытоптанная трава оставалась теперь только на небольшом пятачке, занимаемом активистами «зеленого движения». Все остальное, до самой границы видимости, было выжрано ползучими чудовищами. И теперь, когда подножного корма уже почти не осталось, слизни принялись методично жрать друг друга, продолжая расти в размерах и неуклонно приближаясь к активистам. Их тихое мычание постепенно превращалось в жуткий рокочущий рев.

Первой не выдержала Марша.

– А! – завизжала она. – Уберите их от меня! Уберите меня от них! Я хочу домой! Мама! Мамочка!

– Спокойно! – торжественно провозгласил Бимбо. – Навигатор установил координаты! Сейчас мы уберемся отсюда – и пусть эта фауна живет спокойно по собственным законам. Сейчас…

Бимбо принялся шарить по карманам. И вдруг осознал, что не находит своего вариатора! Того хитрого прибора, что дали ему работодатели под строжайшую отчетность, ценой которой – карьера, а может, и кое-что дороже! Но черт с ней, с карьерой – только бы не быть сожранным этими вонючими монстрами из-за дурацкой пропажи!

Увидев замешательство босса, активисты не выдержали и схватились за оружие. Один из них принялся судорожно готовить к бою огнемет. Но в этот самый момент передовые отряды слизней достигли границ лагеря «зеленых».

– А-а! – заорал неудавшийся огнеметчик: один из слизней, размером со среднего слона, аккуратно вытянул то, что, видимо, было мордой, и коснулся дрожащими «губами» его ноги. После чего с отвратительным хлюпаньем всосал его в себя, словно макаронину.

Потрясенные увиденным, активисты взвыли и потеряли всякую организованность, принявшись, как безумные, лезть друг на друга, спасаясь от инопланетной напасти.

И в этот момент Бимбо отыскал наконец пропавший вариатор. Радостно взвизгнув, дрожащим пальцем нажал на кнопку.

Огласив округу «очередью» воздушных хлопков, спасенные активисты исчезли.

Слизни некоторое время равнодушно колыхались перед маленьким клочком травы, после чего вернулись к размеренному поеданию друг друга.

Появившиеся вслед за этим на пару секунд Стражи не вызвали у них никакого интереса. Впрочем, и они сами не заинтересовали этих грозных существ, что бросили на происходящее равнодушные взгляды и удалились в неведомые пространства.

Однако спокойно полакомиться плотью ближних слизням так и не дали. На полянке появились новые посетители: люди в камуфлированной одежде и пара мохнатых гигантов совершенно потерянного вида.

– Мать моя женщина! – воскликнул один из людей. – Это еще что за хрень такая?!

Вслед за этими словами дружно лязгнули затворы.

– Занять оборону! – приказал Хаммер. – Ресет, где цель?

– Цели не наблюдаю! – отозвался Ресер, в руках которого был небольшой светящийся брусок стекла. – Видимо, наш друг только что смылся! Я бы тоже побыстрее делал отсюда ноги, если честно…

– Выглядит аппетитно, – констатировал Академик, спокойно рассматривая диковинную живность через окуляр оптического прицела.

– А интересно, они сами понимают, что их едят? – с любопытством произнес Винт. – Это они добровольно друг другу в глотки лезут или так, сдуру?

– Из чувства долга, – задумчиво сказал Пресс, машинально вынимая из ножен чудовищного вида нож.

– Дай-ка сфоткаю на память, «обои» на компьютер сделаю, – добродушно произнес Чикотило, доставая из обширных карманов камуфляжа пузатый мобильник.

– Я тебе покажу – «обои»! – рыкнул Хаммер. – За утечку информации – закопаю!

Чикотило безо всяких эмоций спрятал мобильник обратно.

– Есть цель! – воскликнул Ресет, тыча пальцем в светящуюся грань навигатора.

– Так, уходим! – решил Хаммер.

– Постойте! – воскликнул один из анчей, которых эти вооруженные люди почему-то решили тащить вслед за собой на какие-то странные и совершенно чуждые благопристойным анчам авантюры. – Оглянитесь вокруг! Страшное бедствие грозит этому миру, и что самое ужасное – не только ему!

– Подумаешь, беда какая! – хмыкнул Винт. – Ну, улитки, ну, нестандартного размера. Когда я служил в Иностранном легионе, мы в джунглях и не такое ели. Аж за ушами трещало. Расслабься приятель, нас ждут великие дела!

– Послушайте! – взмолился второй анч, беспомощно разведя в стороны огромные лапы. – Это же кочующая тля!

– И что? – быстро спросил Хаммер.

Острым взглядом он заметил, что слизни заинтересовались гостями и развернулись мордами в их сторону.

– Это самый страшный паразит, какой нам только известен! – быстро, насколько мог, заговорил анч. – Если их появление не заметить сразу – они выжирают целые населенные поверхности! А самое страшное – они могут свободно перемещаться по остаточному следу!

– Поясни! – потребовал Хаммер.

Слизни ползли уже прямиком на маленький отряд. Бойцы без страха, но весьма недвусмысленно поглядывали на командира. Академик сделал несколько шагов вперед и вырвал из чавкающей пасти чудесным образом оказавшийся здесь огнемет. Винт одобрительно хрюкнул.

– Как только мы совершим перемещение, вслед за нами полетят личинки этих тварей, – с отвращением произнес первый анч и вскинул руку. – Видите, у этого вот на лбу вспух нарост? Сейчас он лопнет. Одна старая притча гласит, что однажды кочующая тля пришла на Анчу и…

– Огонь, – скомандовал Хаммер, и последующее повествование происходило под грохот выстрелов и шипение пламени огнемета.

Вокруг полянки теперь булькала и шкварчала обугленная зловонная жижа.

– Академик, оставь сувенир! – приказал Хаммер и сжал в руке вариатор.

Академик бросил опустошенные баллоны огнемета и достал откуда-то небольшую пирамидку зеленоватого цвета, которую осторожно поставил себе под ноги. После чего выжидательно глянул на Хаммера.

– …и великий герой Кочуанч исчез в пасти глупой, но большой и свирепой тли… – вещал тем временем анч.

– Пошли! – сказал Хаммер.

Воздух схлопнулся вокруг образовавшейся пустоты, и полянка вновь стала свободной.

Новая волна слизней переползла через останки собратьев и сомкнулась в центре некогда зеленой поляны. Чья-то жадная пасть слизнула зеленую пирамидку.

Через секунду эта пасть вместе со всей местной популяцией кочующей тли превратилась во взвесь разорванных в клочья молекул.

…Когда осел пепел, на бывшей зеленой лужайке стала видна изрядная толпа удивленно озирающихся анчей и маленькая группка людей в грязных хитонах с закопченными лицами.

– Я же говорил – мы попали в самое настоящее адское пекло! – удовлетворенно заявил высокий тощий человек и поднял к небу руку с зажатым в ней крестом. – Мы первые, кто попал сюда при жизни…

– А как же они, брат Крамер? – поинтересовался его товарищ, большой, крепкий и лысый. Он указывал на брезгливо отплевывавшихся анчей.

– Они заблудшие души, – пояснил Крамер, осеняя пространство вокруг себя крестным знамением. – Я даже не уверен, живые ли они. Однако проклятого еретика здесь нет. Куда же он делся? Этот прибор говорит, что он только что был здесь…

К Крамеру осторожно приблизился один из анчей.

– Послушай, брат Крамер, – робко сказал он. – Мы вот обсуждали твою последнюю притчу – о человеке, которому Великий Анч ниспослал камни с нанесенными на них заповедями. И у нас возник спор. Скажи, а по какой технологии делалась эта надпись?

Братья нервно хихикнули. Но Крамер ничуть не смутился.

– Это было чудо, – строго произнес он, подняв сухой указательный палец. – Пойдемте со мной, я расскажу вам еще немало удивительных притч…

* * *

– Эй, эй! – успели донестись до братьев чьи-то крики, но Крамер успел нажать на скрытую в кресте кнопку, утащив за собой изрядно расширившуюся паству.

Напротив этого опустевшего места остановились двое подбежавших со стороны молодых людей. Один из них с трудом удерживал под мышкой тяжелое «яйцо» гравизахвата.

– Тьфу ты, черт! Сбежали! Даже дорогу спросить не у кого!

– Расслабься, Костян! Сейчас нажмем на эту кнопочку и куда-нибудь попадем…

– Да погоди, ты, Вовчик! Сдается мне, что мы вообще не на Земле…

– Ты шутишь? Ха-ха! Очень смешно.

– Какие шутки! Посмотри вокруг: разве у нас так бывает? Один пепел. И там – тоже был один пепел…

– Ну и что? Подумаешь, пепел! Сейчас покурим – и будет еще пепел! Чего ты разнервничался?

– Сдается мне, все из-за этого проклятого яйца! Не надо было его брать.

– А чего ты взял? Что ты вообще с ним делать будешь?

– Не знаю. Привычка. Думал, мало ли, может, что ценное…

– Тогда давай бросим его и еще раз на кнопочку нажмем, а?

– Нет уж, теперь бросать поздно. А вдруг там и впрямь что ценное? Надо Лупатому эту штуку оттарабанить – он разберется. Распилит или так продаст.

– А-а… Про Лупатого – это ты верно. Он знает, что почем.

– Ну, ладно. Жми скорее на кнопку. Что-то мне здесь надоело уже…

9

Виктор с интересом слушал доклад референта, еще раз убеждаясь в правильности собственных выводов относительно землян. Небольшая кучка людей с обитаемой сферы сумела наделать немало шума, едва только выбралась за границы атмосферы собственной круглой поверхности. Что в общем-то и неудивительно…

– …подговорила несколько заинтересованных групп обитателей болида к погоне за ними, мотивировав это причинами, наиболее подходящими каждой конкретной группе…

– Ох и женщина, – покачал головой Виктор. – Это надо же быть такой стервой…

– Мне тоже так показалось, – чуть улыбнулся референт и продолжил: – Машина утверждает, что в настоящее время госпожа Лара находится на поверхности болида…

– Надо будет при возможности познакомиться с ней, – произнес Виктор. – На фото она выглядит довольно привлекательной.

– Совершенно с вами согласен, – сказал референт. – В результате организованной ею импровизированной погони с болида на поверхность Анча попало несколько его жителей. Это посещение ознаменовалось для Анчи крупной экологической катастрофой и исчезновением нескольких десятков ее жителей. Стражи считают, что анчи были похищены пришельцами…

– С ума сойти, – довольно произнес Виктор. – Вот ведь молодцы! Попав в совершенно чуждый мир, нисколько не растерялись – и давай гнуть свою линию…

Референт непонимающе посмотрел на Виктора. Тот небрежно махнул рукой и спросил:

– А что там с этими, задержанными?

– Стражи провели допрос. По их выводам, к катастрофе на Анче и похищению ее жителей они не имеют отношения. Но анчи требуют задержания до полного выяснения обстоятельств дела. Вы понимаете, сколько это продлится…

– Они успеют состариться, – усмехнулся Виктор. – Но там есть за что зацепиться?

– Мне кажется, что есть. Одна из задержанных – некая Ксения, уроженка Столицы. В настоящее время без определенных занятий, в прошлом состояла в группе технического обеспечения одной их команд Звездных гонок…

– Ах, вон оно что… – протянул Виктор. – И ей, значит, понадобился этот болид…

Виктор задумался. Назревала серьезная проблема. Его далеко идущим планам, в которых землянам отводилась серьезная роль, грозила опасность. Слишком многие были заинтересованы в получении этого чертова болида. Болид – пустяки. Но что делать с человечеством?

Виктор не в шутку опасался, что преждевременное знакомство людей Земли со своим галактическим окружением может лишить их тех качеств, на которые он делал серьезную ставку. Еще в трудах Карлоса он нашел выводы о том, что развитие народов Галактики затормозилось из-за того изобилия, что принесла им технология Мэтров.

С этими выводами древнего мыслителя трудно было спорить. Не зря ведь столичное правительство так тщательно оберегает и поддерживает Всеобщую экономическую систему. Ведь по большому счету она не нужна никому, кроме посвященных. Но что произойдет со всеми существами, узнай они, что могут безо всякого кредита получать все, что им вздумается, в модуляторах? В лучшем случае Столица потеряет власть. А в худшем… В худшем всех ждет медленная, но неуклонная деградация.

Правда, у посвященных есть варианты и на этот случай. Но варианты эти настолько кровавы и ужасны, что лучше лишний раз о них не думать.

…А с этими землянами было бы неплохо встретиться. Тем более что в разговоре с ними уже есть готовый посредник – эта самая Ксения.

– Мне нужно связаться с эмиссаром Стражей на Анче, – сказал Виктор. – И как можно быстрее. Только сделать это надо тихо. Чтобы эти сказочники ни о чем не пронюхали…

Виктор сидел в удобном кресле и с интересом рассматривал задержанных. Их привели сюда суровые молчаливые Стражи. Хорошо, что для Виктора они не были столь суровыми: все-таки он правильно сделал тогда, во время Большого Крысиного Кризиса, что выступил в Трибунале против изгнания Стражей из Мира. Изгнание было бы вполне справедливым за то, что они натворили. Но оно же было бы крайне невыгодным для Виктора. Он всегда смотрел далеко вперед.

Задержанных было трое: два парня и девушка. Выглядели они довольно удрученно. Вряд ли их здесь мучили, но дотошность Стражей вкупе с размеренностью пригласивших их анчей кого угодно может довести до безумия. Приведенные сидели на круглых табуретах перед большим столом для допросов, на который Виктор распорядился подать еды, чтобы разнообразить тюремный рацион подозреваемых.

– Приветствую вас, – как можно дружелюбнее сказал Виктор. – Как к вам относятся, нет ли каких пожеланий?

– Относятся, как к преступникам, – довольно резко ответила девушка с модной столичной прической.

– Желаем пива, – лениво произнес патлатый молодой человек, не страдающий от чрезмерной худобы. – И зрелищ!

– Желаем адвоката, – поправив очки, заявил другой, худой и взъерошенный юноша. – И чтобы нам зачитали наши права.

– Что ж, – произнес Виктор, – и то и другое можно устроить. Но вопрос в том, нужно ли пиво в заточении? И нужен ли вам положенный по анчийским законам местный адвокат? Боюсь, что каждая его речь будет длиться не меньше месяца…

– А есть варианты? – подняла бровь девушка и непринужденно потянулась.

– Варианты всегда есть, – туманно ответил Виктор. – Но зависят они от того, чего же вы хотите от ТС № С400ОЕ23, известного вам под названием «планета Земля»?

– Чего мы хотим? – переспросил Виталик (которым и был, разумеется, молодой человек в очках). – В идеале – чтобы нашу планету просто оставили в покое…

– И прекратили всякие поползновения ее присвоить, – вставил Макар. – А еще хотелось бы просто проснуться и понять, что все происшедшее с нами – просто дурной сон, последствие вчерашней вечеринки.

Ксения промолчала. У нее было особое мнение на этот счет. Некоторое время помолчал и Виктор.

– Ну, что я могу сказать вам, – произнес он наконец. – Я не могу пойти против Машины. Это просто не в человеческих силах. Раз она сделала общедоступной информацию про Землю, значит, так тому и быть. Не знаю, почему владельцем этого болида стал ваш друг. Видимо, Машина усмотрела в этом определенный смысл. Или действительно все получилось случайно. Но так же, как и вы, я заинтересован в том, чтобы Земля осталась Землею и на ней не произошло никаких особых потрясений…

– Да? – скептически произнесла Ксения. – А вы – это, вообще, кто?

– Я – это я, – улыбнулся Виктор. – Я никого не представляю и действую от своего имени. Не скрою, что обладаю определенной властью в Столице, и именно этим обстоятельством я намерен воспользоваться, чтобы помочь вам выбраться отсюда.

– Хорошо бы, – не выдержал Макар. – Тюрьма – это не для меня. Не мой стиль жизни…

– И все-таки, – не унималась Ксения, – какие интересы вы преследуете? Зачем вам освобождать нас? Что вы хотите получить взамен?

– Поймите, единственное, чего я хочу получить, так это сохранение существующего положения вещей. Земля в своем роде уникальна и обладает большим потенциалом. Но не все в Галактике смогут это понять. Надеюсь, хоть вы это понимаете…

– Мы-то понимаем, – сказал Виталик.

– Ну а раз понимаете, то какой выход видите из сложившегося положения? Среди вас, как я понимаю, нет сейчас самого… э-э-э… Ильи? У вас есть какой-то план?

– План-то есть, – неохотно произнес Макар и был награжден испепеляющим взглядом Ксении. – Да толку, если мы так и будем сидеть за решеткой…

– Озвучьте его, и, может, я смогу вытащить вас отсюда, – предложил Виктор.

Макар с Виталиком умоляюще посмотрели на хмурую Ксению. Та вздохнула и произнесла:

– Ладно. План такой…

Когда Ксения закончила свой сбивчивый монолог, Виктор задумался. И задумался крепко. С такими масштабными авантюрами он еще не сталкивался, несмотря на всю свою многоопытность. Дело было настолько шатким и рискованным, что граничило с игрой в рулетку, так популярной на Земле. Надеяться на то, что эти дилетанты выиграют Звездные гонки, да еще на болиде с семи миллиардным экипажем? На первый взгляд, это было полнейшее безумие. Все равно что участвовать в гонках на выживание на старинном коллекционном автомобиле.

Но поразмыслив немного, Виктор решил, что определенный резон в этом есть. Ведь он действительно не мог запретить Машине открыто заявлять о существовании Земли. Тем более когда наступит черед для выставления ее на торги. Тут бы ее, конечно, и выкупить… Но как посмотрят коллеги на такие расходы? Не вызовет ли это крайне неприятных расспросов? Даже если приобрести болид через подставных лиц… В конце концов у него может просто не хватить денег! Он ведь на службе у Столицы, а не глава межзвездной корпорации!

К тому ж не надо быть большим знатоком технологий Мэтров, чтобы понять, что обезопасить поверхность болида вместе с населением на время гонки – вполне осуществимое дело. И идеи этой девчонки выглядят вполне правдоподобными.

Другое дело – необходимые для этого артефакты Мэтров. Это действительно проблема. Даже для него. Финансировать покупку всех этих фрикционов-гравизахватов лично? Привлекать инвесторов? Об этом не может быть и речи! Но Ксения всерьез рассчитывает найти необходимое у пустотников. Что ж, это правильный ход мысли. Тем более что кое-какие связи с пустотниками у него имеются.

Но главное – надо разыскать этого Илью. Ведь в случае его гибели, которая весьма возможна в тех мрачных местах, инициатива немедленно ускользнет из его рук. Кто его знает, кому в таком случае Машина передаст права на владение уникальным болидом?…

– Ладно, – решил Виктор, – считайте, что вы меня убедили. План, конечно, не идеальный, но других вариантов и впрямь не приходит на ум…

«Зачем вообще нужны какие-то варианты, к чему ломать голову и тратить лишние средства, когда все вопросы за тебя готовы решить другие? – подумал Виктор. – Главное правило политика – умей вытаскивать каштаны из огня чужими руками. Ведь так говорят на Земле?»

– Я дам вам вариатор, – сказал Виктор. – Через несколько часов у Стражей сломается блокиратор, и вы исчезнете отсюда. Я подскажу, с кем вам встретиться, чтобы пробраться к пустотникам. Ну и буду страховать, чем смогу. Главное – найдите хозяина болида.

Виктор помолчал и добавил:

– А я подумаю, как повысить наши… хм… ваши шансы на выигрыш в гонке…

…Ханз с удивлением смотрел на своих новых гостей. Что-то слишком много народу одновременно вспомнило про его, Ханза, обязательства перед бывшими партнерами. И слишком многим захотелось получить от него бесплатного сыра, который почему-то так любят люди. Однако в последнем случае к просьбе о помощи следовало отнестись крайне серьезно: просивший был невероятно влиятельной персоной, с которой лучше дружить, чем конфликтовать. Это вам не мелкий торговец Тихон…

Друзья ждали ответа эффа, который впал в нечеловечески неподвижную задумчивость, и рассматривали ползающих в отдалении животных, что напоминали гигантских мохнатых слизняков. Они не знали, что так называемая кочующая тля здесь неспроста. Это был излюбленный способ Ханза заметать следы. Пройдет некоторое время – и тля сожрет все намеки на его пребывание здесь, вместе с ментальными полями и остаточными следами. Трудно найти более эффективную и естественную маскировку…

– Ладно, – сказал наконец Ханз. – Я попробую найти вашего друга. Это будет непросто, но раз просит сам…

Конечно, хитрому эффу и в голову бы не пришло рассказывать этим незнакомцам о том, что он следит за каждым шагом Ильи. Ведь следом придется объяснять, на каком основании он эксплуатирует его в собственных интересах, а дальше может возникнуть вопрос об истинных целях Ханза…

Нет уж. Он будет помогать. Но осторожно и дозированно. Глядишь, к тому времени это человеческое существо и выполнит возложенные на него функции…

3. Много шума из пустоты

1

Они стояли на какой-то небольшой площадке с ломаными краями. Повсюду – над головой, по сторонам – их окружали слепящие звезды, так что трудно было понять – находятся они на какой-либо поверхности или так, просто в открытом космосе. Во всяком случае, за краями площадки виднелась только холодная черная бездна. Очень неуютное было место.

– Держи, – сказал Ханз и протянул Илье что-то на неприятно плоской, лишенной линий ладони.

Это «что-то» было похоже на обыкновенную таблетку. Илья взял.

– Что мне с этим делать? – спросил Илья.

– Положи в рот, – ответил Ханз.

– И проглотить?

– Можно и проглотить. Только на второй дышатель не рассчитывай. Вертись, как знаешь.

– Дышатель? А зачем он нужен?

Ханз удивленно посмотрел на Илью.

– Откуда ты такой только взялся? – проворчал он. – Совсем как ниоткуда выпавший. Дышатель нужен, чтобы дышать, это же и тле понятно. Здесь все не так, как в Мире. Это там везде, куда ни плюнь, поверхности с воздухом и нормальными точками выхода. А здесь все по-другому. Народ здесь другой. И тут вполне найдутся любители жить вообще вне всяких поверхностей. Ты ведь не хочешь по-дурацки умереть в вакууме?

– Да, как-то никогда не думал об этом, – признался Илья.

– Ну, тогда возьми дышатель в рот и держи его там всегда, особенно когда собираешься покинуть помещение. Потому что здесь никогда неизвестно, где окажешься в следующий момент.

Илья брезгливо засунул таблетку в рот и закатил ее языком за щеку. Таблетка была неудобная, с острыми краями, но еще больше раздражала назойливая мысль «как бы не проглотить».

– А что это вообще за место? – поинтересовался Илья, чтобы отвлечься от противной таблетки. – Ну, куда мы направляемся?

– Это пространство, мы называем его Междумирье, – неохотно ответил Ханз. – Или просто – Пустота. А точка, где мы с тобой стоим, – это Порог. Только через него можно попасть из Мира в Междумирье и выбраться отсюда.

Илья огляделся по сторонам, чтобы соотнести увиденное с названием. Однако же не увидел ничего нового.

– Ладно, – сказал Ханз. – Дышатель я тебе дал, на вопросы ответил. Теперь ты перестанешь задавать вопросы и начнешь делать только то, что я тебе прикажу…

Илья мрачно подумал, что от таких обширных ответов вопросов возникает еще больше, но ничего не сказал. У него был список, и список этот требовалось воплотить в реальные предметы.

Ханз щелкнул вариатором.

Что интересно, ничего вокруг не изменилось. Даже звезды остались на своих местах. И только обернувшись, Илья понял, что перемещение все же состоялось.

Он уже давно перестал удивляться происходящим здесь чудесам. Просто устал. И потому на этот раз он удивился не столько увиденному, сколько собственному удивлению. Потому что в другое время он скорее поразился бы огромному, словно обгрызенному, обломку планеты, что устрашающе нависал над головой. Однако его поразило не столько это свидетельство грандиозного катаклизма, сколько обыкновенное, вполне земного вида здание невдалеке.

На крышу которого, очевидно для украшения, был нахлобучен старый четырехмоторный самолет времен Второй мировой войны. Что интересно – с американской символикой.

– Вот это номер! – ахнул Илья. – Откуда у вас это?

– Что – это? – не понял Ханз и нахмурился. – Иди давай! Я же сказал: хватит вопросов. Не зли меня.

Илья послушно зашагал по направлению к дому, во все глаза рассматривая странное послание с родной планеты. Его так и подстегивало засыпать мрачного эффа вопросами, но усилием воли он подавил в себе легкомысленные порывы. Следовало придерживаться главной своей цели. Поэтому Илья все-таки задал один вопрос. На это раз – по существу:

– Простите, Ханз, а когда я смогу получить интересующие меня предметы? Вы ведь вроде договорились с Тихоном. Время меня поджимает…

Ханз скривился, но все же ответил:

– Ты все получишь. Только окажешь мне до того одну услугу. От того, как быстро ты справишься, будет зависеть, когда отправишься назад со своими пожитками…

Илья пожал плечами и кивнул. А что было еще делать?

Они подошли к дому. Тот оказался сложенным из старого красного кирпича под замшелой черепичной крышей. Его окружал небольшой, довольно запущенный газончик, а над тяжелыми дверями со стеклянными вставками виднелась большая вывеска:

ТРАКТИРЪ

Ханз довольно бесцеремонно подтолкнул Илью в спину, и тот, толкнув скрипучую дверь, вошел в обширное, изрядно прокуренное помещение.

Здесь было полно народу. Если так, конечно, можно сказать про разнообразие рас и видов разумных существ. На первый взгляд здесь царил дух толерантности и всеобщего межрасового братства. Однако брошенные в сторону вошедших подозрительные и злобные взгляды заставили Илью усомниться в первоначальных выводах.

К ним подскочил крепкий усатый детина в красной рубахе и скрипучих сафьяновых сапогах. Через левую руку его была перекинута расшитая салфетка, мизинец правой был элегантно оттопырен, глаза светились готовностью. Глядя на него, Илья нервно хихикнул.

– Приветствую вас! – неожиданно бархатным голосом произнес детина. – Ваш столик ждет, как обычно-с. Из эффской кухни могу порекомендовать сегодня гобикопские габуны в киракосе с сафроном, и кичлячки сегодня замечательные-с получись, останетесь довольны-с…

С изумлением Илья заметил в углу отдыхающих музыкантов в яркой одежде, в которых он сразу же узнал бы цыган, если б не их вытянутые лица с зеленоватым отливом.

– Однако… – хлопая глазами, пробормотал Илья.

Они прошли в глубину зала, туда, где шума было поменьше, и свет был несколько приглушен. Уселись на деревянные стулья за массивным деревянным же столом. Илью раздирало любопытство: откуда в этих местах такой знакомый пельменно-расстегайский колорит? Но благоразумно смолчал. Оставалось только надеяться, что рано или поздно ему все объяснят. Или он сам найдет способ разузнать, что здесь да как. А пока Илья надеялся, что «хозяин» его хотя бы покормит перед выполнением неясных пока поручений. Илья не ел довольно уже давно, и желудок начал робко и жалобно урчать.

Однако надеялся Илья зря. Эфф действительно подозвал к себе уже знакомую личность в красной рубахе и тихо пробубнил тому в услужливо подставленное ухо. Вскоре перед Ханзом оказалось что-то вроде миски, наполненной непонятно чем, что издавало странные запахи, ассоциирующиеся отнюдь не с едой. Скорее – с автомастерской. Илья же так и остался сидеть перед пустыми гладкими досками. С досады он даже стал грызть зубочистку.

Эфф же безо всяких комплексов принялся поедать принесенное, извлекая слизистые куски прямо руками и отправляя их в тонкогубый рот с мелкими зубами. За это зрелище Илья его даже мысленно поблагодарил: эффу удалось на время отбить у соседа по столику всякий аппетит.

Насытившись, Ханз сунул лоснящиеся руки в принесенную официантом бадью, откуда немедленно раздалось шипение и повалил пар. Илья с интересом подумал, не в кислоту ли у этих ребят принято совать после еды руки? Извлеченные на воздух руки эффа оказались чистыми и сухими, а загадка процесса – так и неразрешенной.

Довольный эфф слегка осоловевшими глазами взглянул на голодного Илью и лениво заговорил:

– Ты парень здесь новый, к тому же из Темных областей. Машина не связывает тебя ни с чем, кроме твоего болида. Но говорить тебе о нем ни к чему. Так что никто тебя здесь не знает и знать не может. Вот этот момент я и собираюсь использовать. Ты кое-куда отправишься, кое с кем встретишься и кое-что для меня выяснишь…

Ханз посмотрел на Илью длинным сонным взглядом и спросил:

– Тебе понятно?

– Чего ж непонятного, – пожал плечами Илья. – Это проще простого. Было бы только ясно – куда, с кем и что.

– Вот и хорошо, – сказал эфф и закрыл глаза.

И как показалось Илье, немедленно заснул. Илья сидел в недоумении некоторое время. После чего решил осмотреться в незнакомой обстановке и тихонько полез из-за стола.

– Куда? – не открывая глаз, вымолвил Ханз, и Илья зло плюхнулся назад на стул.

Вот ведь какой наглый гуманоид, подумал Илья. Ладно, посмотрим еще, кто наглее…

– Эй, любезный! – ядовито позвал Илья уже знакомого молодца.

– Да, да, – с готовностью отозвался тот.

– У вас пельмени есть?

– А то как же! – расцвел официант. – Любимое блюдо представителей нашей с вами расы!

– Ну, тогда будь добр, принеси мне двойную порцию! И сметаны побольше! И еще кофе и покурить чего-нибудь. И все запишите на счет этого господина.

Илья ткнул пальцем в Ханза. Тот вдруг как-то странно распахнул один совершенно неподвижный глаз и посмотрел им куда-то сквозь Илью. От этого половинчатого взгляда Илье стало несколько не по себе. Однако на этом активность эффа закончилась. И Илья смог в полной мере насладиться местной кухней. Он набросился на еду с такой жадностью, что чуть было не проглотил дышатель. Но вовремя спохватился и сунул его в «зажигалочный» карманчик джинсов. После насыщения, следуя примеру своего временного «хозяина», откинулся на высокую и ужасно неудобную спинку и отключился.

Проснулся он, почувствовав на себе острый недружелюбный взгляд. С трудом разлепил глаза и похлопал веками, соображая, где находится. Сидевший напротив Ханз действительно просверлил его взглядом, однако никаких нотаций читать не стал.

– Так вот, – произнес Ханз таким тоном, словно они только-только вошли и сели за этот стол с единственной целью – поскорее обсудить важные вопросы, а вовсе не набить как следует желудок (или что там вместо него у эффов) и всхрапнуть от души в неудобном сидячем положении, – ты отправишься к одному человеку.

– Именно – к человеку? – уточнил Илья.

– Именно, – подтвердил Ханз, – к человеку. Расскажи ему про свои проблемы. Перечисли ему все, что тебе нужно, по списку. Только добавь в этот список регенератор.

– Это еще что такое?

– О, это очень полезная и крайне редкая штука! – осклабился Ханз. – Какая у вас продолжительность жизни, в Темных областях?

– Ну, кому как повезет, – пожал плечами Илья. – В среднем – лет семьдесят…

– Да уж… Как у мышей каких-то, – скривился эфф. – А с регенератором будешь жить лет пятьсот!

– Вы хотите жить пятьсот лет? – поинтересовался Илья.

– Дурак ты, человек! – сплюнул эфф. – Я не только этого хочу, но и буду. У меня-то регенератор есть.

– А, так вы на продажу его хотите?… – догадался Илья.

– Лопух, – пожал плечами Ханз. – Кто ж такие вещи продает? То, что регенераторов мало, дает их обладателям силу и власть. Ты тоже можешь оставить его себе. Я просто заинтересовать тебя хочу.

– Что-то я не понял, – произнес Илья.

– Да мне не регенератор нужен! – склонившись к столу, зашипел Ханз. – Мне нужно то место, откуда старик их доставляет!

– Старик? – переспросил Илья.

– Да, старик! – процедил сквозь зубы Ханз. – Все регенераторы, какие есть в Галактике, принес сюда он. Я хочу знать – откуда!

Илья некоторое время посидел молча, осмысливая сказанное. Ханз хочет узнать то место, откуда берутся эти самые чудесные регенераторы. Но при этом не хочет, чтобы эти приборы распространялись. Может, он ищет это место, чтобы просто пресечь их дальнейшую доставку в наш мир? Но не легче ли тогда попросту разобраться с самим этим стариком? Все это странно.

Впрочем, какая ему разница? Какое ему дело до проблем и интересов всех этих небожителей, когда его бедная планета вот-вот целиком уйдет с молотка? Землян выкинут из дома, как бомжей, поселившихся на частной свалке. И никому из несчастных ее жителей никогда не увидеть никаких регенераторов…

– Как же я узнаю это место? – пожал плечами Илья. – Я ни черта не ориентируюсь в вашем пространстве. Кроме того, захочет ли этот человек тащить меня с собой за регенератором? Да и с какой стати он вообще захочет дать мне эту штуку, если они такие уж редкие?

– Пусть он только согласится, – прищурился Ханз. – А уж я за ним сам прослежу. А тебя я отправляю к нему неспроста. Ни с контийцем, ни с эффом, ни с местным из людей он даже разговаривать не станет. А у тебя высокие шансы убедить его. Во-первых, ты из Темных областей, а во-вторых… В общем, таково мое условие.

– И если у меня ничего не выйдет…

– Лучше будет, если у тебя получится, поверь. Ну, не будем терять времени…

Ханз протянул Илье что-то напоминающее визитную карточку. На желтоватом материале проступал какие-то слова, наполовину скрытые бурыми пятнами.

– Это что, кровь? – спросил Илья.

– О черт, совсем забыл! – спохватился эфф и ловко вырвал карточку из рук Ильи.

После чего бросил ее в тот самый сосуд, где до этого странным образом мыл руки. Из сосуда поднялось небольшое облачко пара, и в руках Ильи снова оказалась визитка – теперь уже совершенно чистая и, как ни странно, сухая.

– Это адрес, – сказал Ханз. – Если спросят откуда, скажи, что купил у контийца. Это будет почти честно. Он ложь за парсек чувствует. Но ты, как мне кажется, вполне можешь заслужить доверие. На вот тебе открытый кредит, на расходы…

– Ну ладно, – повертев в руках симпатичного вида кредитную пирамидку, протянул Илья. – Но как я туда добираться буду? Как дорогу найду?

– Это уже твоя проблема, парень. – Ханз откинулся на спинку стула и надменно осмотрел Илью, словно оценивал шансы того на успех. – Помогать тебе я в этом никак не могу: старик мигом расколет, что за тобой кто-то стоит… Ну все, чего ты расселся здесь? Иди! Время идет, сам знаешь…

В полнейшем недоумении Илья вышел на воздух. Вспомнив о дышателе, он достал его и уже привычно сунул за щеку. Затем поднял голову и некоторое время рассматривал неизвестно откуда попавший на крышу самолет «союзников».

Этот самый самолет, а также специфический колорит местного заведения общественного питания навели его на мысль о том, что земляне покидали пределы родной сферы уже довольно давно и он вместе с друзьями не является первопроходцем звездных путей.

Мысль о друзьях, которые, видимо, томились где-то в плену у страшноватых Стражей, заставила Илью двигаться и соображать быстрее.

Однако оптимизма у Ильи заметно поубавилось с момента встречи с негоциантом Тихоном. Теперь без вариатора и способностей к самостоятельному передвижению, обремененному условиями злого, уголовных наклонностей инопланетянина, он был еще дальше от цели своего путешествия, чем в самом начале.

И он снова был один.

2

Илья медленно брел по чужой поверхности, угрюмо поглядывая на слабо подсвеченный, чудовищный «кусок» планеты, украшающий звездное небо. Все здесь было чуждое, незнакомое и враждебное, не дающее никакой надежды. Даже спросить про адрес, указанный на «визитке», было не у кого: ни одного прохожего не было видно на этой бескрайней однообразной плоскости, покрытой какой-то жухлой растительностью. Разве что вернуться в трактир и там завести какое-никакое знакомство? Но ведь Ханз, обещавший следить за ним, этого не одобрит…

В тягостные раздумья ворвался нарастающий свист воздуха, квакающий звук автомобильного сигнала, а следом – грохот и скрежет металла. Илья не успел даже обернуться, как из-за плеча, едва не сбив его с ног, скрепя по камням кузовом и рассыпая искры, промчалась…

Тонированная «шестерка»!

Машину круто развернуло, и она остановилась как вкопанная. Что было неудивительно: колес у этого странного космического гостя не было, торчали лишь ржавые ступицы. Зато фары и габаритные огни не просто светились – они весело моргали в такт гулкой музыке, доносившейся изнутри.

Илья замер, открыв рот. Стекло у водительского места со скрипом опустилось. Из разверзшегося нутра машины немедленно повалил густой сигаретный дым.

– Э, ехать куда надо? – из темной дымной глубины салона, словно из преисподней, донесся хрипловатый голос.

И высунувшаяся из дыма рука пришлепнула на крышу светящийся грязно-желтый прямоугольник с «шашечками».

Хитроумная Машина помогала Илье понимать языки любых рас и народностей безо всякого труда. И Илье казалось, что все его собеседники прекрасно владели русским. Но почему-то этого водителя «шестерки» мудрая Машина наградила изрядным кавказским акцентом. Видимо, у древней техники Мэтров было свое чувство юмора.

А может, речь этого человека просто не приходилось переводить?

– Так едем, да? – снова поинтересовался водитель.

Дым рассеялся, и в окошке проявилось вполне нормальное, оскалившееся в белозубой улыбке молодое носатое лицо под короткой стрижкой «ежиком». Левая рука водителя с зажатой между пальцами сигаретой свисала почти до земли, и Илье показалось, что сейчас он распрямит под днищем ноги и пойдет себе, покуривая и неся машину под мышкой. Эта мысль заставила Илью улыбнуться, и он сказал, с сомнением поглядев на покрытые красной ржой тормозные диски:

– Едем. Если сдвинемся с места, конечно…

Самостоятельно открыть дверцу Илья не смог, ее открыл изнутри таксист. Илья плюхнулся на скрипучее сиденье. Он немало поездил в таких машинах, а потому не удивлялся, видя висящие на зеркале заднего вида четки или крестики. Здесь же он впервые увидел висящие вместе и четки, и крестик, и какую-то ленточку то ли с китайскими, то ли с индийскими письменами.

– Куда едем? – бодро спросил таксист и прибавил громкость своей музыки, словно давая знать: ответ является несущественным.

– Вот! – чуть ли не крикнул Илья и сунул тому под нос визитку.

Таксист некоторое время вглядывался в написанное, словно никак не мог сообразить, что и к чему. Поле этого вдруг убавил громкость динамиков и, участливо посмотрев в глаза, спросил:

– Не местный, да?

Илья мысленно усмехнулся, подивившись иронии судьбы, сделавшей такой вопрос более чем актуальным. И честно ответил:

– Нет, совершенно не местный. А что?

– Туда на такси никак не доехать, – покачав головой, сказал таксист. – Далеко очень. И опасно. Это тебе к паромщикам надо…

– Ну, поехали к паромщикам, – решил Илья.

И с интересом стал ждать, что произойдет дальше. Ничего особенного, однако, не произошло. Таксист просто включил первую скорость и нажал на газ. Машина подпрыгнула и понеслась в звездное небо.

– А как она едет? То есть летит? – профессионально поинтересовался Илья.

– Тюнинг, брат, – охотно ответил таксист. – Есть знакомый мастер – у него и табуретка летать будет.

– Понятно, – отозвался Илья. – А табуретка-то такая откуда?

– А? Ты про машину? Так я прямо вместе с ней сюда ниоткуда выпал.

– Как это – ниоткуда?

– Так говорят здесь – «ниоткуда выпал». Это, значит, если со своей планеты сюда провалился…

– А ты что, тоже с планеты? – удивился Илья. – Хотя по машине видно… С Земли?

– Ага. А откуда еще такая машина здесь возьмется, чтоб ее…

– И я тоже с Земли! – радостно воскликнул Илья, будто сказанное таксистом и так не было очевидно с первого взгляда.

– А, – довольно равнодушно отозвался водитель. – Ну, красавчик, раз с Земли…

Илью несколько огорошило такое спокойное отношение собрата по космическим путешествиям к встрече соседа по планете. Видимо, визиты землян тут были не редкость.

Илья принялся вытягивать из таксиста подробности. Тот отвечал довольно охотно. Хотя и не блистал широтой познаний. Тем не менее Илье удалось выяснить про Междумирье довольно много интересного и волнующего.

Как оказалось, это пространство обладало удивительным свойством, о котором практически не знали в обитаемой Галактике.

Начать с того, что оно было полностью изолировано от прочих обитаемых, или, как сказал Ханз, от Мира. Единственный путь вел через Порог, который контролировался контийцами и немногими эффами. Путь этот тщательно скрывался и охранялся, так что попавшие в Междумирье большей частью навсегда оставались здесь.

Сами обитатели Междумирья называли его просто Пустотой, а себя – пустотниками. Пустотой эти места стали называться неспроста – здесь не было больших удобных поверхностей, как в Мире. Жили тут на приспособленных под то обломках болидов, астероидах и остатках непонятных, но более или менее подходящих конструкций. Благо, здесь действительно было куда больше артефактов, доставшихся от Мэтров.

Но самым удивительным было то, как сюда попадали люди и прочие существа из множества обитаемых миров.

На Земле существует определенная статистика пропаж людей без вести. Часть этих исчезновений вполне объясняется преступностью и буйством природы, часть – более сомнительными причинами, а часть – не объясняется никак. Теперь же Илья мог бы вполне уверенно поделиться с заинтересованными организациями следующей информацией.

Время от времени на Земле происходят загадочные исчезновения. Если пропажи отдельных людей вполне можно не афишировать, чтобы не создавать нездоровых сенсаций, то куда сложнее замять дело с необъяснимыми исчезновениями целых самолетов, их эскадрилий и даже кораблей. Если до этого Илья лично познакомился с так называемыми точками выхода при передвижении с помощью вариатора, то теперь он вполне спокойно воспринял известие о существовании и точек входа. Помимо обратного направления движения эти точки отличались также и тем, что для проникновения в нее не нужно было никаких специальных устройств. Эти «дыры» просто открывались, когда считали нужным, и в них проваливались несчастные вместе со всем имуществом, что в тот момент было под рукой. Одно утешало: обычно «выпавшие ниоткуда» попадали в пригодную для жизни среду – так как всегда выпадали именно из специально приспособленных точек выхода.

Неизвестно, было ли Междумирье единственным местом, куда вели эти «канализационные люки» пространства, но землян, по словам таксиста, здесь было предостаточно. Более того, создавалось впечатление, что земляне чуть ли не доминировали в Пустоте, не столько, правда, по количеству, сколько по природной пронырливости и агрессивности. Однако же хозяев Порога они боялись наравне со всеми: те были монополистами в торговле товарами первой необходимости, за бесценок скупая найденные прочими пустотниками артефакты Мэтров.

– В общем, такие дела, брат, – подытожил таксист и вдруг встрепенулся: – Э, ты здесь недавно, а чем платить будешь?

– Все нормально, заплачу, – успокоил водителя Илья и показал тому пирамидку.

– Ну, тогда все хорошо! – улыбнулся водитель. – Ты ничего такого не подумай, брат. А то многие сейчас прикидываются, что они с Земли, а потом не платят. Я земляка могу и так подвезти иногда – но как я проверю? Вдруг ты вообще, я не знаю – эфф какой-нибудь замаскированный?…

Такси брякнулось на площади перед большим плоским зданием. Илья повертел в руках кредитную пирамидку, не зная, что с ней делать.

– Двадцать семь, – сказал таксист.

– Что двадцать семь? – не понял Илья.

– Проезд стоит двадцать семь, – пояснил таксист. – Ладно, брат, для тебя – двадцать пять.

– И куда это?… – Илья беспомощно показал таксисту пирамидку.

– А… – понял таксист. – Да никуда. Скажи просто: «По рукам».

– И все?

– И все. Двадцать пять.

– По рукам!

– Видишь, как просто? И денежки с твоего счета на мой раз – и перескочили. Очень удобно, да? Хотя…

Таксист поднял к небу глаза, глубоко и грустно вздохнул:

– Но как мне здесь не хватает обыкновенной «налички»! Если бы ты знал! Просто для души – чтобы можно было взять в руки, пошуршать ими, положить в карман… Э-эх…

Илья стоял перед большим зданием, как казалось издали – из стекла и бетона. Вблизи оно оказалось куда менее привлекательным, так как выглядело довольно запущенным. Однако венчали его большие объемные буквы, гордо гласившие:

ПАРОМНАЯ КОМПАНИЯ

СЕСТЕР СМИТ

Судя по обилию народа, толпившегося перед зданием, сестры свое дело знали. Люди входили и выходили из больших крутящихся дверей, с трудом проталкивая в них объемный багаж. Площадь перед зданием, надо полагать, вокзала, была превращена в бойкий рынок, торгующий самыми разнообразными товарами, назначение многих из которых Илья просто не знал. В тех внеземных мирах, в которых ему уже довелось побывать, он еще ни разу не видел такого обилия грузов, перетаскиваемых вручную. Видимо, и впрямь вариаторы здесь были не в ходу.

Илья окинул быстрым взглядом фасад здания и обнаружил то, что искал: ряд окошек с надписью «касса» под огромным расписанием, полным совершенно незнакомых названий. Подойдя к одному из окошек, Илья заглянул в него и улыбнулся пожилой кассирше:

– Мне нужно добраться до Каменных ворот. Точнее – до Дырявого камня…

– Молодой человек, – строго сказала кассирша, – вы в своем уме? Как, по-вашему, паром попадет на ТУ сторону?

– Ну, не знаю… – растерялся Илья. – Паромы вроде для того и существуют, чтобы перебираться на другую сторону…

– Вы, наверное, недавно в Пустоте? – догадалась кассирша. – Понятно. Так вот, не знаю, что вам понадобилось на ТОЙ стороне, но у НАШЕЙ стороны с ними война…

– Замечательно, – произнес Илья. – И что мне делать?

– Лучше поосторожнее быть с такими вопросами, – посоветовала кассирша. – Могу дать билет до Лагеря. Там разберетесь.

– Давайте, – покорно согласился Илья.

– Двести восемьдесят, – сказала кассирша.

– Э-э-э… По рукам. Правильно я сказал?

Илья взял маленькую картонку билета и направился к дверям под подозрительным взглядом кассирши.

Не сразу удалось сориентироваться в местном времени. Илья так и не понял, день был на дворе или ночь – вокруг по-прежнему царил полумрак, разгоняемый лишь звездами и искусственным освещением. Наконец он заметил неизменный атрибут любого вокзала – большие вокзальные часы. Здесь они вполне соответствовали его представлениям об оных, так как представляли собой огромный циферблат, водруженный на стену под самой крышей, с острыми металлическими стрелками и римскими цифрами. Судя по этим часам, времени до отправления парома оставалось еще предостаточно, и Илья решил осмотреть окрестности.

Впрочем, окрестностей как таковых вокруг не наблюдалось. Местный колорит был представлен одним только рынком, который, однако, ничем не отличался от аналогичных барахолок, какие приходилось посещать Илье по скудости личного бюджета.

Побродив между рядами, Илья наткнулся на самый настоящий газетный лоток. Это обстоятельство его сильно обрадовало: он получал шанс хоть как-то разобраться в местных новостях и обстановке, с тем, чтобы не выглядеть в глазах окружающих ослом и не подвергать свою жизнь опасности вследствие неправильно построенной фразы. Однако порывшись в газетах и журналах, Илья не без удивления наткнулся на знакомые названия: «Огонек», «Российская газета», «Спид-Инфо», «Таймс», «Правда»… Причем номера были довольно потрепанные, а некоторые выпуски были куда старше самого Ильи. Немного остыв, он понял, что попал не в газетный киоск, а в букинистическую лавку. Видимо, вся эта макулатура попала сюда вместе с «выпавшими ниоткуда» счастливчиками.

– А как вы новости-то узнаете? – поинтересовался Илья у сонного продавца.

– Лучшие новости – это отсутствие новостей, – глубокомысленно произнес тот.

– Ага… Ну-ну, – не нашелся что ответить Илья и зашагал прочь.

Но далеко ему отойти не дали. В ногу ему вцепился какой-то жуткого вида оборванец. Он сидел прямо на грязном асфальте (или что там было под ногами) и источал зловоние. Сверкнув выкатившимися из орбит белками глаз, он заблеял высоким голосом:

– Дяденька, дай кредитик! Дай кредитик сиротке! Дай, а не то прокляну!

– Да пошел ты! – испуганно крикнул Илья, вырываясь из цепких грязных лап.

– Эй, чужак, ты чего это нашего Фомку обижаешь? – недобро произнес сбоку голос, интонации которого не сулили Илье ничего хорошего.

Илья посмотрел на его обладателя и понял, что не ошибся в оценке ситуации: за нищего вступился громила вполне смертоносного вида. Самым неприятным оказалось то, что был он не один. За могучими волосатыми плечами, выступавшими из кожаного жилета на голое тело, торчали ухмыляющиеся морды не лучшей наружности.

– Да никого я не обижаю, – попытался оправдаться Илья и сделал шаг назад.

– А ну, дай несчастному сколько он просит, – угрожающе предложил громила. – Дай ему сотню…

– Так он же кредитик просил, – робко возразил Илья.

– Кредитик! Кредитик! – истерически захихикал Фома и вроде бы даже стал сильнее пахнуть.

Быстро собравшиеся вокруг предстоящего кровавого инцидента зеваки с интересом ожидали развязки.

– А за моральный ущерб?! – недобро сказал громила и подался в сторону обливающегося холодным потом Ильи.

Но в этот самый момент на волосатое плечо легла рука кого-то невидимого сзади. Громила обернулся, постоял некоторое время, словно выслушивая кого-то, после чего быстро исчез в толпе вместе с разочарованными таким исходом подельниками. Вслед за этими своеобразными рэкетирами исчезли зеваки, а с ними и вонь вместе с сумасшедшим Фомкой.

Илья некоторое время постоял, осмысливая происшедшее. И нашел такому исходу дела только одно объяснение: он действительно был под контролем Ханза. Так что расслабляться не следовало.

Поэтому Илья не стал больше испытывать судьбу в этом сомнительном месте и поспешил к крутящимся дверям вокзала – тем, под которыми значилось направление: «Лагерь».

Лишь только он преодолел тугую стеклянную вертушку, как из его груди непроизвольно вырвалось:

– Ух!

Сказанное того стоило.

Никакого вокзала за стеклянными крутящимися дверями не оказалось. Был обрывающийся в бездну ломаный край поверхности. Илья же стоял на узком и длинном трапе, а точнее – длинном мосту, что вел через освещенный звездами провал в подножной тверди к висящему на фоне неба… старому колесному пароходу! Точно такому, какой он видел в детстве в фильме про Тома Сойера – с двумя черными трубами по бортам, большими гребными колесами и колыхающимся медленно, словно в невесомости, американским флагом.

– Ё-ка-лэ-мэ-нэ… – произнес Илья, уставившись на это чудо космической техники.

– Молодой человек, что вы загородили проход! – раздался сзади сварливый женский голос. – Проходите, не задерживайте, мы опоздаем к отходу…

Уже подходя к этому удивительному транспортному средству, Илья заметил, что похожие трапы из соседних дверей также вели к своеобразным средствам передвижения. Это были: старая ржавая баржа, большой, ярко раскрашенный автобус и самолет с оторванными крыльями… Создавалось впечатление, что пустотникам все равно на чем передвигаться. Поразмыслив, Илья решил, что этот летающий хлам ничем не экзотичнее гоночной планеты. И спокойно взошел на скрипучую деревянную палубу.

У схода с трапа проверяла билеты полная дама в пышном старомодном платье и огромной шляпе. Илья еще раз поразился, как здесь смешались в пестрое лоскутное одеяло времена и стили. Стараясь не думать о сложных философских материях, чтобы сохранить хоть какую-то ясность рассудка, Илья просто пошел осматривать палубу. Та была полупуста и не так примечательна, какой казалась «с берега». Илье было ужасно интересно – как же будет выглядеть полет в космической пустоте отсюда, с палубы так называемого парома. Он задумчиво нашарил языком таблетку дышателя. Несмотря на заверения давшего ее Ханза, с трудом верилось в ее эффективность в безвоздушном пространстве. Хотя чем пространство этого пароходика отличается от куска то ли железа, то ли камня, с которого он только что взошел сюда?

Интерес к грандиозным зрелищам как-то сам собой прошел, и Илья оглянулся в сторону надстройки. Здесь тоже было чему удивляться. И не столько конструктивным особенностям старинного пароходостроения, сколько надписям над деревянными дверьми:

ПЕРВЫЙ КЛАСС

ЭКОНОМ КЛАСС

ДЛЯ ЗЕМЛЯН

Выделение в отдельный класс его земляков привело Илью в некоторое замешательство. Как-то попахивало это апартеидом. И тем не менее он, не раздумывая, потянул на себя скрипучую дверь, которая предназначалась жителям его многострадальной сферы.

Фантазия почему-то рисовала картины грязного трюма с прикованными цепями невольниками. Однако внутри все оказалось довольно прилично. Люди сидели на длинных лавках вдоль стен обширной каюты, а также на стульях вокруг низенького шаткого столика – там отчаянно резались в карты.

Илья нашел себе место на лавке и сел, опершись спиной на крашеную деревянную стенку. Он стал осматривать пассажиров в поисках подходящей жертвы для продуктивного разговора.

Однако жертвой выбрали его.

– Молодой человек, – скрипуче произнес голос слева, – вы сели на мои очки.

Илья с готовностью подскочил и посмотрел на грубо окрашенную лавку под собой. Никаких очков там не было. На него же с усмешкой поглядывал довольно яркий пожилой персонаж. Был он в самой настоящей шапке-ушанке с торчащими под прямым углом друг к другу ушами, обвисшей тельняшке с бородой лопатой. Короче говоря, такой, какого в свое время на Земле с легкостью обозвали б «митьком». Довершала образ маленькая погасшая трубочка, что торчала из редкозубого рта.

– А, извиняюсь, – сказал дед. – Вот они, очки!

И он продемонстрировал Илье темную горнолыжную маску, которую тут же и спрятал в брезентовый вещмешок у своих ног.

– Садись, – сказал он, – в ногах правды нет.

Илья послушно сел, а дед, довольный, видимо, тем, что взял в свои руки инициативу, перешел в наступление.

– Прокопыч, – представился он. – Вольностранствующий художник. Провалился в эту черную дыру, будучи отравлен фальсифицированной алкогольной продукцией. Между нами…

Прокопыч приблизил обветренное лицо к Илье, норовя пощекотать того своей бородищей.

– Я до сих пор не уверен, что происходящее здесь не является следствием действия ядовитых паров алкоголя на ранимую душу художника, – негромко поделился он. – Одно не дает мне окончательно укорениться в этой мысли: я все-таки специализируюсь на городских пейзажах. А вокруг – типичный неокубизм…

– Почему – кубизм? – машинально спросил Илья.

Глаза Прокопыча сверкнули: он ловко подсек собеседника! Впрочем, Илья был не прочь пообщаться, выясняя нужные ему сведения. Правда, в разговоре с вольностранствующим художником это было не так просто: тот легко уводил разговор в сторону, где смысл его двоился, троился и окончательно растворялся в потоке полуабстрактных рассуждений. Илья понял, что стал объектом внимания Прокопыча неспроста: художнику требовался зритель. Точнее – слушатель.

– Эта самая Пустота действительно является пустейшим материалом для творчества, – сетовал художник. – Что ни твори здесь – все равно получится абстракция. А абстракция хороша разве что на Земле – там это будоражит чувства. Здесь же вызывает только тоску и зевоту. А попробуешь написать по памяти какой-нибудь земной пейзажик, так местные на смех подымают – «такого, мол, быть не может». Когда живешь в мире, похожем на бред сумасшедшего, понимаешь, что художнику здесь делать вроде как и нечего…

Илья начал уже позевывать, слушая эти пространные монологи, а потому решил радикально сменить тему разговора.

– Скажите, а почему наша каюта названа «для землян»? – спросил он. – У землян что, особый статус?

Прокопыч тихо рассмеялся:

– Нет, хе-хе, не статус особый. Скорее особая репутация. Не знаю уж и почему, но земляне умудрились здесь насолить всем расам, каким только можно. Кому просто на ногу наступили и не извинились, кого ограбили, кого убили. Землян многие просто на дух не переносят. В том числе и люди из других миров. Приятно это слышать, да? Но знаешь, что самое удивительное? Ну, спроси меня – что?

– Что?

– Это то, что люди Земли здесь сами с трудом переносят друг друга. Более того, если они здесь кого и ненавидят, то куда больше других – именно собственных земляков. Если прочие расы, попав в Пустоту и поняв безысходность свого положения, стараются объединиться и помочь друг друга, то земляне почему-то тут же начинают что-то делить, и под горячую руку попадают все прочие.

– Да, это удивительно, – признал Илья. – Не менее удивительно, что здесь вообще есть земляне.

– Так более того, – разошелся Порокопыч, – единственные из всех рас, земляне умудрились развязать здесь, в Пустоте, войну! И не против каких-нибудь уродцев с Альфы Центавра, и не против проклятых контийцев, что держат нас здесь, вдали от благ цивилизации, а против друг друга!

– Да уж, я вижу репутация у нас здесь изрядно подмоченная, – усмехнувшись, сказал Илья. – Про какую-то войну я уже слышал. И кто с кем воюет? Главное – из-за чего? Опять не поделили ресурсы?

– Если бы! – воскликнул художник. – Это хоть как-то объясняло окружающим суть конфликта. Так дело в том, что они уже и сами не помнят, из-за чего сцепились! Я так понимаю, что сейчас у них перед глазами просто маячит вполне сложившийся образ врага. С этой стороны – вегетарианцы, а с той – любители отведать мясца…

– Серьезно? – поразился Илья, вспомнив, что недавно уплел изрядную тарелку пельменей. – И что же, с этой стороны вообще не едят мяса?

– Лопают за милую душу, – заверил Прокопыч. – Вегетарианцы только на передовой. А еще, чтобы отличаться от врагов, на этой стороне вояки разгуливают в клетчатых шотландских килтах. А с той же стороны, как бы издеваясь над «нашими», носят широченные красные шаровары.

– Обалдеть!

– Вот-вот! Именно по причине такой живописности я и направляюсь в Лагерь. Может быть, мне удастся запечатлеть какие-нибудь сражения местного масштаба. Не получается с пейзажами, так, может, повезет с батальными сценами. Глядишь, сыщу себе славу местного Верещагина.

– Так конфликт там, видать, нешуточный?

– Говорят, просто апофеоз злобности и циничности. Так что советую не расслабляться и смотреть в оба. Главное, чтобы не приняли за вражеского шпиона.

– Так кто же все-таки из них, из воюющих, прав?

– Да никто! – воскликнул художник. – И те и другие – агрессивные идиоты, из-за которых нас, землян, не приглашают в приличное общество…

Илья мысленно отметил, что кое-кого в приличное общество не приглашают из-за нестираной тельняшки и бороды с воробьиными гнездами, но смолчал.

Рядом, словно иллюстрируя рассказ Прокопыча, вспыхнул свой маленький конфликт: что-то не поделили картежники. И теперь двое молодых людей прилежно трясли какого-то очкастого недотепу.

– У меня нет денег, совсем нету! – верещал трясомый.

– Нормально! – восклицал один из молодых людей. – Ты только послушай его, Вовчик: денег, говорит, нету! А играть садится!

– Костян, да он просто жулик! – решил второй. – Ворюга! Хочет с нашими деньгами смыться! А что делают с мошенниками?

– Почки им отбивают, – плотоядно заявил Костян.

Видимо, несчастному должнику и впрямь принялись бы отбивать почки, но в это время дверь распахнулась и в каюте появился невысокий, но при том весьма величественного вида тип в потрепанной белой форме и мятой фуражке. Недолго думая, вошедший поднял руку с чудовищного размера револьвером и спустил курок.

Илье показалось, что его ударили по голове молотком. А после напустили в глаза дыму. В этом дыму раздался размеренный, но не дающий повода сомневаться в сказанном голос:

– За беспорядки на борту моего парома буду кидать за борт! Какие будут вопросы и пожелания?

Ствол револьвера вопросительно посмотрел на присутствующих. Вопросов и пожеланий не последовало. Когда дым рассеялся, в каюте вновь царило спокойствие, и капитана в ней уже не было.

– Так и живем, – констатировал Прокопыч.

3

Илье так и не пришлось полюбоваться космической бездной с борта колесного парохода. Разговор с Прокопычем его утомил, следом навалилась дремота, и его так и сморило на лавке в неудобном сидячем положении. Во сне Илью посетили беспокойные обрывочные картины, туманные образы и тревожные предчувствия. Он все время от кого-то убегал, прятался, прижимая к груди маленький сверток. Когда же он развернул этот сверток, то увидел, что маленькая голубая планетка в его руках, которую он так хотел спасти, превратилась в пригоршню блестящих осколков – так в детстве он разбил огромный стеклянный елочный шар. И его посетило настолько глубокое чувство безысходности, что проснулся он от собственного всхлипывания.

Некоторое время потребовалось на то, чтобы понять, где он находится и настолько ли плоха ситуация, как в его тревожном сне. К действительности его вернул грохочущий храп Прокопыча, что спал на лавке рядом в еще более неудобной позе: закинув голову чуть не на спину, отчего бородища задралась кверху, обнажив точащий кадык – ни дать ни взять «Утро стрелецкой казни». Храп Прокопыча был необычайный: он присвистывал, разбивался по тональностям и октавам, в нем можно было различить сразу несколько музыкальных инструментов.

– Полифония и режим вибрации… – пробормотал Илья.

Прочие пассажиры между тем активно готовились к выходу, перетаскивая свои пожитки поближе к дверям. Илья потряс художника, и храп перешел в тихий стон.

– Прокопыч, кажись, приехали.

– Не ломай руки, начальник… – невнятно произнес Прокопыч и открыл глаза. – О… О! Приехали? Пр-р…

…Илья рассчитывал полюбоваться местными пейзажами с трапа парома. Однако на этот раз паром причалил вплотную к стенке своей «пристани», накрытой при том огромным тентом. Тут Илья понял, что художник не шутил: похоже было, что Лагерь действительно находится на осадном положении. У трапа стояла парочка крепышей в белых рубашках, беретах и клетчатых юбках. Дополняли колорит короткоствольные автоматы. Так что особого смеха своим видом эта парочка не вызывала.

На каждого прибывшего смотрели, как на врага. Некоторых останавливали на коротком трапе и обыскивали. Прямо перед ним произошел короткий, но яркий скандал с Прокопычем. Тот отчаянно сопротивлялся обыску и норовил треснуть обидчика углом тяжелого мольберта.

– Мы живем в свободной стране! – кричал он. – Я против обысков! Я художник, я служитель муз…

Одновременно с последней фразой ему удалось заехать «таможеннику» аккурат между ног. Тот ухнул и, выпучив глаза, согнулся пополам. Второй «шотландец», как окрестил его для себя Илья, вырвал из рук Прокопыча мольберт и бросил его на землю, от чего тот раскрылся и осыпал пространство вокруг разноцветными мятыми тюбиками.

Пока Прокопыч ползал, собирая свои пожитки и тихо ругаясь, Илья приблизился к крепышам в юбках. Он машинально вжал голову в плечи, так как совершенно не знал, что ему говорить и как сделать так, чтобы не вызвать подозрений. К его удивлению, на него вообще не обратили внимания. Более того, ему показалось, что «шотландцы» изо всех сил стараются не смотреть на него и казаться равнодушными. Надо полагать, это тоже было невидимой работой Ханза.

У выхода со своеобразного посадочного терминала Илью нагнал Прокопыч.

– Мракобесы! – бормотал он. – Душители! Позор всей Земли! Так поступать с пожилым человеком…

– Да я б не сказал, что вы выглядите слишком уж пожилым, – усмехнулся Илья. – Мне бы вашу энергию.

– Это все потому, что я занимаюсь любимым делом, – заявил художник. – Это придает мне силы… А ты куда сейчас направляешься, милок?

– Да сам еще не знаю, – признался Илья. – Вообще мне нужно попасть к Каменным воротам…

– Ого! – удивился Прокопыч. – Это же пояс астероидов! Это вообще на ТОЙ стороне. По-моему, не самое удачное место, чтобы перебираться на сторону врага…

– Но мне сказали, что отсюда ближе… – растерянно произнес Илья.

– Ближе-то оно ближе… – почесал в затылке Прокопыч. – Но чего тебе вообще там понадобилось?

– Найти надо одного человека, – уклончиво ответил Илья.

– А-а… – понимающе протянул Прокопыч. – Это понятно. Здесь такое бывает, что судьба раскидает людей по всей Пустоте, потом ищи-свищи… Даже не знаю, чего тебе посоветовать…

– А чего тут советовать, – пожал плечами Илья. – Пойду искать, кто согласится за деньги меня переправить…

– Да ты с ума сошел, парень! – воскликнул художник. – Тут все стучат друг на друга с такой активностью, словно это какая-нибудь кузница, а не место, где живут нормальные люди. Хочешь, чтобы тебя замучили на допросах?

– Нет, этого как-то… не очень, – признался Илья.

– Ну, тогда… – задумался художник. – О! А давай ты станешь моим учеником на время! Тогда у этих молодцов в юбках будет поменьше вопросов на твой счет. А там что-нибудь придумаем… Эх! Давно я мечтал об ученике… Ты рисовать-то хоть умеешь?

– В художественную школу ходил, – усмехнулся Илья.

– Коллега! – заорал Прокопыч, и несколько человек с чемоданами и тюками шарахнулись от них в стороны.

– Ну уж – коллега… – смутился Илья. – А что это вообще даст?

– О! – Прокопыч схватил Илью за рукав и принялся озираться, как загнанный преступник. – У меня ведь разрешение есть, допуск на границу, как художнику. Кое-кто из главарей этих длинноногих красавцев хочет остаться в истории. Так что проберемся на передовую – а там видно будет.

Илье ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. Своих более внятных вариантов у него просто не было.

За пределами грязноватого и темного посадочного терминала Илья так и не увидел неба. На этот раз над головой был плохо обработанный камень.

– Мы в астероиде, милок, – пояснил художник. – Земляне быстро сообразили, что пещеры в этих камушках очень удобно использовать в качестве убежищ. Почему-то, едва появившись здесь, мы сразу думаем об убежищах и предстоящих конфликтах. Смешно, верно? Жителя Мира сюда и калачом не заманишь – у него сразу же начнется клаустрофобия. Вот тебе и еще один момент, за что нас, землян, здесь не очень-то жалуют.

Художник неплохо ориентировался в местных лабиринтах широких и узких коридоров, что были наполнены оживленными потоками людей. Чужих Илья не видел здесь ни разу. Зато вдоволь насмотрелся на недружелюбные взгляды и груды оружия всех времен и народов, что постоянно перетаскивали тут с места на место. Оставалось только сдержанно порадоваться, что все это оружие сгинуло с поверхности Земли. И куда больше радости бы, если б вообще все земное вооружение вот так, внезапно провалилось в загадочные пространственные дыры.

Впрочем, это была лирика. А реальность заключалась в том, что Прокопыч наконец вытащил Илью на поверхность этого астероида, названного почему-то Лагерем. Выход представлял собой не очень большую арку с открытыми вовнутрь створками дверей. Двери же были довольно массивными и намекали на герметичность. Видимо, внутри Лагеря предполагалось отсиживаться в случае экстремальных ситуаций, как в каком-нибудь бомбоубежище.

Выйдя за границу арки, Илья невольно сощурился и прикрыл глаза рукой. В отличие от предыдущей поверхности, названия которой он так и не узнал, здесь ярко светило солнце (или то, что выполняло его функции). Небо здесь было насыщенно синего цвета, что говорило о нормальной работе местного биостата.

Вспомнив о биостате, Илья несколько занервничал: действовать следовало быстрее. Во-первых, его не оставляли переживания за собственный дом, то есть за Землю, а во-вторых, он беспокоился о друзьях, схваченных зловещими существами, которых здесь называют Стражами. Поэтому он оглянулся на шедшего позади художника и спросил:

– Ну, что дальше делать будем? Мне все-таки надо к этим Каменным воротам. А я даже не знаю толком, что это и где они находятся.

– Вот как раз хотел спросить тебя, – произнес запыхавшийся от долгого перехода по подземельям Прокопыч. – Что тебе надо там, в этих Каменных воротах?

– Человека одного найти надо, – охотно ответил Илья. – Старика с Дырявого камня.

Он ведь не давал Ханзу обета молчания, а любая помощь была бы для него сейчас полезной.

– Зачем тебе какой-то старик? – пожал плечами Прокопыч. – Тем более если из-за него надо так рисковать собственной шкурой. Того и гляди, поймают тебя казаки, да и в расход пустят, как это у них частенько бывает…

– Какие еще казаки? – удивился Илья.

– Обыкновенные, с той стороны, – пояснил Прокопыч. – Здесь шотландцы, там казаки – чем не повод для нескончаемой и глупой войны на этнической почве?

– Никогда не слышал, чтобы казаки с шотландцами воевали, – признался Илья.

– Это еще что, – хохотнул Прокопыч. – Тут есть одна поверхность, где слесари до сих пор воюют с лесорубами…

– А тут и леса есть?

– Лесов нет, а конфликт налицо. Или вот война тенденций…

– Чего война?

– Тенденций! Так они ее сами называют. А воюют там два модельера, которые по-разному смотрят на развитие моды. Между прочим, одна из самых кровавых войн.

– Ничего себе, – поразился Илья. – Неужто двоих кутюрье закинуло на одну поверхность?

– Как бы не так! Одно время был только один этот… кутюрье, и он провозгласил себя королем стиля. А потом ниоткуда вывалился второй. И его так возмутило существующее в здешней моде положение вещей, что он правдами и неправдами добрался до конкурента, напал на него и, говорят, лицо исцарапал и чуть не задушил. С тех пор там война…

– Я вижу, скучать здесь не приходится, – сказал Илья. – А это что за рухлядь?

Илья указал на многочисленные приземистые сооружения из ржавых кусков железа, что сравнительно стройными рядами стояли неподалеку от выхода из недр Лагеря.

– Это? – с интересом рассматривая конструкции, переспросил Прокопыч. – Надо полагать, это и есть Великая армада. То есть наш флот. Завтра вроде бы намечается высадка десанта на Камнях. Я как раз хотел успеть к ней. Должно выглядеть грандиозно…

К зевакам подошел патруль в килтах с карабинами, к которым были приторочены длиннющие зазубренные штыки.

– Не останавливаться, – приказал один из подошедших. – Идите своей дорогой!

– У меня разрешение от генерал-губернатора! – гордо провозгласил Прокопыч, доставая из-за пазухи сложенную вчетверо бумажку.

Патрульный отрицательно покачал головой:

– Тогда вам нужно в штаб. А здесь стоять нельзя…

Илья смотрел на патрульных и думал, что не так удивительно перемещаться в пространстве путем нажатия одной-единственной кнопки, сколько видеть на поверхности астероида мужиков в юбках. Его сознание с трудом переваривало такие крайности. Но черт с ним, с сознанием – надо было просто прорываться на ТУ сторону.

Штабом оказался старый, разбитый и вновь восстановленный трейлер со спущенными шинами и грязными окнами. Сонный толстый охранник, у которого из-под юбки предательски выглядывали бриджи, посмотрев мельком в бумагу Прокопыча, легко пропустил их.

Они открыли дверь и проникли в трейлер. Внутри ничто не выдавало в этом домике на колесах такое серьезное заведение, как штаб. Там вовсю курили и пили, судя по запаху, что-то довольно крепкое. На столах, между многочисленных бутылок, лежало несколько пистолетов, и Илья почувствовал себя несколько неуютно.

– Простите… – проблеял Прокопыч. – Но у меня бумага…

– О! – пьяным голосом провозгласил кто-то. – А мне как раз нужна бумага. Она хоть мягкая?

Собутыльники заржали. Илья уже хотел отступить к двери с тем, чтобы покинуть это не слишком приятное место. Но тяжелая рука заставила его сесть за стол. Тут же перед носом возник стакан с желтоватой жидкостью.

– Настоящий скотч! – гордо сказал кто-то. – А ну-ка, выпейте с нами за завтрашнюю победу!

– М-м? Это мы завсегда… Это мы с удовольствием, – потирая руки, сказал Прокопыч и лихо отправил в глотку предложенную ему треть стакана. – Ух, шибает…

Илья ужасно не хотел пить. Но понял, что без этого все равно не обойдется. И с отвращением влил в себя содержимое стакана. То, что называли «скотчем», оказалось самой низкопробной сивухой, от которой чуть глаза на лоб не полезли. Однако Илья стойко выдержал немую паузу, подбадривая себя цитатами из фильмов, вроде «хорошо сидим» и «русские после первой не закусывают».

Такое поведение гостей вызвало определенное уважение командования, что было отмечено еще одной порцией скотча и корявой росписью в пропуске.

Они вывалились из трейлера на свежий воздух, словно счастливо спасшиеся из газовой камеры.

– Нервничают, – со знанием дела пояснил Прокопыч. – Завтра накидают им казаки по макушке…

– Так если они знают, что получат, зачем тогда лезут? – слегка заплетающимся языком спросил Илья.

– Земляне… – многозначительно произнес художник, подняв в зенит указательный палец. – Такова суть их противоречивой и необъяснимой натуры. Сдается мне, что если землян однажды официально впустят в Мир со своего шарика, добром для Галактики это не кончится…

– И правильно, – набычился вдруг Илья, – а чего от нас скрывают такие технологии? Держат, как индейцев в резервации! Нет, мы еще до них доберемся!

– Ну, вот, – развел руками Прокопыч. – Типичный пример беспричинной агрессии.

– Почему беспричинной? – возмутился Илья. – Мы имеем право!..

– Да против прав-то никто не спорит, – отозвался Прокопыч. – Только вот терпимости землянам не хватает, терпимости. Я всегда поражался: как это мы до сих пор не перебили друг друга? А потом вдруг подумал: а может, эти самые дырки в пространстве – они что-то вроде клапанов, через которые сюда стравливается излишняя злоба? Как ты считаешь?

– Может быть, – пожал плечами Илья. – Мне бы вот только до старика этого добраться…

– Доберешься! – бодро сказал Прокопыч. – Завтра высадка на Камнях. Глядишь, под шумок и прошмыгнешь на ТУ сторону. А я буду писать с натуры героические сцены…

– А не пристрелят? – с сомнением произнес Илья.

– Меня? – удивленно спросил Прокопыч. – Да не должны вроде бы. Я ведь не в юбке.

– Логично, – признал Илья. – И я тоже без юбки, так что ко мне, чур, не приставать…

– А сейчас надо бы переночевать где-нибудь, – огляделся по сторонам Прокопыч.

В результате поисков не нашли ничего лучше, как залезть в ближайшую железную «ладью», из тех, что готовились назавтра к историческому десанту. Перевалившись через борт, они с удивлением обнаружили, что здесь не одни: у дальнего края тихо посапывали двое молодых людей, один из которых в качестве подушки использовал странный яйцеобразный предмет, с которого у него постоянно скатывалась голова. Парни показались Илье знакомыми, но пока он думал, кто они и откуда, на него лавиной обрушился сон.

…Илья проснулся от того, что его спальное место изрядно покачивало, а в ушах стоял странный полифонический гул. Когда он очнулся, перед глазами у него зарябило от кривых волосатых нижних конечностей. Он поспешил сесть и протереть глаза. «Шотландцы» не обратили на него никакого внимания. Они были заняты чисткой оружия и унылым дудением на волынках.

Невдалеке сидел Прокопыч. Он с удовольствием попыхивал трубкой и что-то набрасывал в тонком альбоме. Увидев, что Илья проснулся, Прокопыч улыбнулся и помахал ему рукой с карандашом между пальцами. Видимо, он уже успел объяснить их с Ильей присутствие на борту этого своеобразного военного корабля. Двое молодых людей, которых Илья увидел перед самой своей «отключкой», очевидно, ничего толкового объяснить не смогли, так как сидели связанные в противоположном конце железной лохани. Теперь Илья вспомнил, где видел их прежде: именно они на пароходе вытрясали деньги у незадачливого игрока в карты. Тем не менее пленники отнюдь не выглядели подавленными. Их лица светились невинностью и интересом к жизни.

Илья выглянул за борт железного корыта. Тут же у него закружилась голова: со всех сторон утлое суденышко окружала черная бездна космоса. Илья скосился на «шотландцев» и заметил под ногами одного из них светящийся синим куб.

«Толкатель», – догадался Илья, вспомнив скудные объяснения Ксении.

Другой боец держал в руках кусок толстого стекла, надо полагать, пресловутый навигатор. Все-таки техника Мэтров не могла не вызывать уважения. Однако насколько идиотским выглядело ее применение…

…Армада с ЭТОЙ стороны с гулким жестяным грохотом плюхнулась на вражескую поверхность. Точнее – на крупный астероид, на котором, по данным разведки, располагались ни о чем не подозревающие силы противника. Как те могли ни о чем не подозревать, если в курсе был даже Прокопыч, оставалось для Ильи неясным.

Куда более интересным было разглядывать весь покрытый зеленью, как тот остров из песни, астероид. Илье было понятно, что все дело в упрятанном где-то в его глубине биостате. Но теперь, глядя на вполне различимую кривизну поверхности и немыслимый рельеф, Илья подумал о том, что «Маленький принц» был, видимо, написан неспроста. Уж не посещал ли в свое время эти места Экзюпери?

«Шотландцы», аккуратно придерживая юбки, ползли через борта своих кораблей. Они быстро выстроились в неровные шеренги и чуть ли не на цыпочках направились в ближайшую расщелину. При этом они странным образом стали похожи на индейцев, идущих по тропе войны. Прокопыч с мольбертом поспешил вслед за ними, многозначительно подмигнув Илье: «Пользуйся, мол, ситуацией».

Илья и не замедлил ситуацией воспользоваться. Почему-то могучие космические воины решили не ставить охрану у своих лодок, и Илья спокойно перепрыгнул через борт, не обращая внимания на страшные глаза, что делали ему двое пленных жуликов.

Он отполз на несколько метров в сторону и спрятался за камнем.

Лицо приятно холодил ветерок, трещали какие-то астероидные насекомые, щебетали птички, даже лягушки квакали в отдалении. Он же на фоне этого торжества инопланетной жизни чувствовал себя полнейшим, можно сказать, космическим идиотом. Ведь он понятия не имел, куда идти и что делать.

Пока он сидел наедине со своими тягостными раздумьями, со стороны брошенного «шотландского» флота послышался легкий шумок. Илья глянул туда и обомлел.

Когда-то в детстве он зачитывался книжками про покорение космоса в ближайшем и отдаленном будущем. Как только не изощрялись авторы в описании внешности и экипировки космических первопроходцев и колонистов! Илья тоже грешил тем, что рисовал в школьных тетрадках боевиков в скафандрах и жутких пришельцев.

Но даже ему не пришло в голову наделить «звездный десант» чудовищными красными шароварами, рубашками с вышивкой и титаническими чубами посреди выбритых наголо голов. Очень замечательно шли к этому образу знаменитые немецкие автоматы времен Великой Отечественной.

«Бандеровцы!» – хотел заорать Илья, но сдержался. Картинка поплыла у него перед глазами – это холодный пот пробился сквозь часто моргающие веки.

Между тем казаки, как их назвал Прокопыч и как в том вполне теперь убедился Илья, спокойно, большой группой подошли к разгильдяйски оставленным кораблям, залезли внутрь и принялись выдергивать из них те самые прибамбасы Мэтров, которые и превращали весь этот металлолом в чудеса космической техники. Что особенно поразило Илью – все эти толкатели, навигаторы и прочие устройства казаки грузили… на телегу! Самую натуральную телегу, в которую была запряжена грустная мохнатая лошадь.

Последнее обстоятельство окончательно подорвало идеологическую устойчивость Ильи. Почему-то он почувствовал себя невероятно одиноким посреди пустыни, из которой нет никакого выхода. Все его цели, ради которых он полез в эти межзвездные глубины, стали казаться чем-то нереальным, недостижимым да и не нужным. Вся правда о мире сосредоточилась в образе этой печальной лошади и кривобокой телеги…

– Эй, хлопчик… – прошептал в самое ухо незнакомый голос, и Илья с перепугу бросился вперед, тут же споткнувшись, перекувыркнувшись через голову.

Он в ужасе обернулся. Над ним, дружелюбно улыбаясь, стоял большой толстый казак, у которого помимо роскошного чуба имелись не менее роскошные усы, свисающие куда ниже подбородка. На шее аборигена висел лоснящийся от смазки «шмайсер», как в старом фильме про войну.

– Ты чего, голуба, трусишь? – поинтересовался казак. – Вроде нормальный мужик, а не этот, прости господи, в бабской юбке. Ты что, тоже из этих, связанных?

Тут Илья сообразил, что в покинутой им посудине оставались связанные мошенники с парохода. И если эти казаки приняли его за пленника своих врагов, то, значит, как минимум не поставят его в один ряд с врагами. По крайней мере эта логика была бы для Ильи спасительной.

– Ага, – сказал Илья, – я из этих, из связанных. Сбежал я…

– Ну и молодец, что сбежал, – одобрил казак. – Ну, тогда пойдем с нами, пока эти умники не опомнились. Чего они там, в овраге, ищут – ума не приложу. Боюсь, они сильно расстроятся, когда поймут, что придется им теперь жить на нашем камушке-батюшке…

Илья плелся вслед за обозом, поражаясь тому, как легко отделался во встрече с потенциальным противником. Его совсем, казалось, не воспринимают ни как врага, ни как потенциального шпиона. Идущие вокруг люди создавали впечатление сонного довольства собственной жизнью и судьбой. У самого Ильи родилась было дурацкая мысль – броситься наутек и проверить, будут в него стрелять или нет. Однако он быстро избавился от этой идеи, решив использовать знакомство с этими людьми в собственных интересах.

Освобожденные картежники быстро освоились в чужеродной среде и прямо на ходу развлекали казаков анекдотами и какими-то фокусами из области ловкости рук. Казаки охотно слушали, смотрели и смеялись. Но крепкие мозолистые руки нет-нет да и поглаживали любовно легендарное оружие вермахта.

Илье ничего не оставалось делать, как любоваться проплывающим мимо пейзажем. Пейзаж, надо сказать, сильно напоминал кавказский – всюду горные кручи, цепляющиеся за камни деревья, узкие ручейки под ногами. Все-таки биостат – потрясающая штука. Ученые на Земле начнут просто гроздьями вешаться, когда узнают, что весь научный дарвинизм – это не более чем попытка обрисовать на основании нехватки информации внутреннюю логику находящегося в центре планеты куска мерцающего стекла в форме шлакоблока.

…Между тем тропинка, по которой они двигались, расширилась, и отряд вместе с обозом и Ильей вошел в небольшую долину, окруженную непропорционально огромными скалами, придающими пейзажу совершенно дикий и сказочный вид.

Посреди долины возвышались какие-то деревянные сооружения. Приблизившись, Илья понял, что это – высокий, довольно грубо исполненный частокол с наблюдательными вышками по углам и торчащей над ним крытой соломой крышей какого-то строения.

– Эй, сонное царство, а ну, давай открывай! – зычно крикнул один из казаков, задрав голову к гнезду под соломенной крышей, что покоилось на четырех вертикально торчащих бревнах.

– Кто это там разорался? – донесся сверху действительно заспанный голос. – Кого нелегкая в такую рань несет?

– Открывай, Петро, не томи! – крикнули снизу.

– Эй, Семен! – крикнул все тот же голос с вышки. – Открывай, атаман с добычей вернулся!

– Сейчас-сейчас… – лениво донеслось из-за забора. – Данила! Данила, кому говорю! А ну, вставай! Иди отворяй ворота!

– Иду… – глухо проскрипело оттуда же.

Однако прошло еще минут пять, прежде чем по ту сторону частокола что-то загромыхало, и часть забора со скрежетом принялась поворачиваться. Если бы она не пришла в движение, Илья никогда бы не догадался, что это и есть искомые ворота.

Однако же ни у кого такая медлительность не вызвала особого раздражения, и кавалькада с телегой во главе чинно втекла внутрь этого своеобразного форта. Закрыты ворота были не в пример быстрее.

Внутри Илья не увидел ничего, чего бы не ожидал от такого рода поселения. Были здесь и навесы с немногочисленными лошадьми на привязи, и бараки, и большая лужа в центре, в которой, как и полагается, мирно лежало несколько свиней. Пахло соответственно.

– Ну, что, друже, – довольно произнес пленивший Илью казак. – Милости просим в наш стан. Заходи, располагайся. У нас здесь все как положено: накормим, напоим, ну а потом и допросим… То есть расспросим. В смысле, познакомимся. Расскажешь, кто ты, откуда, какими судьбами закинут на наши вольные земли…

Илья почувствовал, что, несмотря на всю ленивую размеренность, которой было пронизано существование этих людей, считать их недотепами не приходилось. Потому он послушно направился к большой избе, что стояла сбоку на массивных деревянных сваях. Под избой вперемешку лежали груды спящих свиней, овец и собак. Создавалось ощущение, что все местное население вместе с живностью давно и стабильно сидит на транквилизаторах.

Илья поднялся по скрипучим ступеням вслед за толстым казаком и через некое подобие сеней прошел в обширное помещение, освещенное, как ни странно, электрическими лампочками. Вдоль стен стояли массивные лавки. Посередке – длинный деревянный стол. У одной из стен виднелась крашенная известкой русская печь, с которой торчали чьи-то босые грязные ноги. В углу висели закопченные иконы.

Казаки шумно ввалились в эту комнату, складывая оружие у входа и рассаживаясь по лавкам, которые мигом были придвинуты к столу. Илья оказался на одной из лавок зажатым между массивными, крепко пахнущими телами. Откуда ни возьмись, появились две румяные девки в каких-то сарафанах, что принялись метать на стол горшки и алюминиевые кастрюли со снедью.

«Кино… – отрешенно подумал Илья. – „Тихий Дон“ или „Тарас Бульба возвращается…“

Все действительно выглядело, словно какая-то постановка, и оставалось лишь ждать, когда невидимый режиссер крикнет «снято!», и актеры примутся со чпоканьем сдергивать с голов свои бутафорские чубы. Однако ничего подобного не происходило. Казаки принялись активно поглощать картошку и вареники, запивая все это самогонкой из обширных бутылей. Плеснули в железную кружку и Илье. Он решил, что предстоящий разговор без анестезии ему не пережить, и незамедлительно хряпнул причитающееся. Тут же отметил про себя: самогонка оказалась не в пример лучше сивухи, что пришлось ему отведать у «шотландцев». По другую сторону стола с аппетитом закусывали салом карточные жулики.

Насытившись и раскрасневшись, сидящий во главе стола толстый казак погладил свои знатные усы, чинно кашлянул в кулак.

– Ну, что же, братцы, – произнес он, – мы здорово насолили сегодня этим нехристям в бабских обносках. Вот они удивятся, когда вернутся к своим посудинам несолоно хлебавши, хе-хе… Вот, небось им сразу домой захочется – а шиш!

Казаки немедленно захохотали.

– Будут теперь бродить по нашим лесам, зверье пугать, – крикнул кто-то.

– Ага, – отозвались с другого конца стола. – Теперь у нас будут собственные партизаны. С небритыми ногами.

Казаки принялись веселиться, сыпля грубыми шутками и чокаясь жестяными кружками.

– За атамана! – крикнул кто-то.

– За атамана! – неожиданно подхватили знакомые жулики.

Казаки одобрительно загудели, а толстый казак во главе стола довольно улыбался, гладил усы и отвечал на крики величественными поклонами. Вдруг он поднялся и приветственно помахал в сторону двери:

– А вот и тот, кому обязаны победой и богатой добычей! Заходи, дружище, садись рядом со мной!

Казаки подняли невообразимый шум, приветствуя нового гостя. К немалому изумлению Ильи, тот, кого стоя встречал сам атаман этих удивительных астероидных казаков, оказался не кем иным, как Прокопычем собственной персоной.

Попыхивая трубкой и улыбаясь, Прокопыч проследовал к атаману, с большим удовольствием обнялся с ним и уселся рядом, по правую руку. После чего хитро подмигнул Илье и хватанул рюмку самогона.

Выходило, что этот самый Прокопыч был не так прост, каким хотел казаться. И был он вовсе не вольностранствующим художником, какого довольно умело исполнял на публике, а самым натуральным лазутчиком по вражеским тылам! Да уж, не зря разумные существа Междумирья недолюбливают землян. На редкость хитрые и подлые существа – даже в лучших проявлениях этих качеств.

Однако нельзя сказать, что это вновь открывшееся обстоятельство слишком уж сильно смутило Илью. Вовсе нет – он был даже рад присутствию Прокопыча, так как оказался здесь только благодаря его живому участию.

Между тем гулянье увеличивало размах, несмотря на то, что по местному времени было, очевидно, утро. Казаки оказались крепким народом, твердым в убеждении о том, что любое важное дело следует закреплять хорошей гулянкой.

Уже будучи в изрядно захмелевшем состоянии, разговорившись с соседями по столу, Илья сумел немало узнать об этих странных людях.

Во-первых, как оказалось, никакого отношения к бандеровцам и Украинской повстанческой армии они не имеют, как и к собственно земным казакам. Все дело было во взаимной неприязни с жителями соседнего Лагеря, которые пренебрежительно относились к поселенцам в поясе астероидов, или Камней, так как считали их народом исключительно грубым и некультурным. Однажды в подтверждение своей исключительности хозяева Лагеря нарядились в соответствии с собственными представлениями о шотландцах. (Кто-то в Лагере утверждал, что шотландцы – самый смелый и умный народ во Вселенной. Очевидно, сам он и был шотландцем, поскольку всем землянам известно, что шотландцы – самый заносчивый и самовлюбленный народ все в той же Вселенной. Конечно же, после ирландцев.)

Примерно в это же время – никто уже не помнил, когда именно – подобный демарш вызвал возмущение в среде жителей Камней. В свою очередь кто-то из них в сердцах высказал мысль о том, что самый смелый и умный народ во Вселенной – это не кто иные, как казаки. Причем о казаках, как таковых, у поселенцев были скудные сведения. Зато среди них оказался пропавший когда-то в карпатских лесах один недобитый в Отечественную украинский повстанец. Со знанием дела он объяснил, как должны выглядеть настоящие казаки. Так появились совершенно немыслимые чубы, усы и шаровары. Навязчивой идеей у него было вооружить казаков трофейным немецким оружием – самым что ни на есть казачьим, по его утверждению. Благо, вместе с ним в Пустоту провалился целый воз с амуницией, предназначенной вермахтом для вооружения «лесных братьев».

Удивительно, но поселенцам безумно понравился этот казачий антураж, и со временем они стали чувствовать себя самыми натуральными казаками, ведущими вольный образ жизни на границах цивилизованного мира. У них появился характерный говорок (по крайней мере такой оттенок речи придавала казакам вездесущая Машина). Они научились вести сельское хозяйство на астероидах и эффективно оборонять свои земли. При этом они не чурались и грабежа, так как «шотландцы» сделали своей целью установление экономической блокады своих врагов и другого пути получения необходимых товаров у казаков не было. Ведь модуляторы, так распространенные во всей Галактике, в Пустоте не работали.

Казаки были очень довольны такой жизнью и, по их словам, ни за что не променяли бы ее на любую земную. Тем более что большинство из этих ребят уже родились и выросли тут, в Пустоте.

Пиршество постепенно перешло в гульбище, гульбище – в пьянку, пьянка – вообще в нечто невообразимое, с песнями и дикими плясками.

Поэтому Илья нисколько не удивился, найдя себя через некоторое время очнувшимся в странной позе, поперек корыта для пойки скота. Он бы лежал и дальше животом в прохладной водице, если бы не крепкие тычки в бока, производимые свиными рылами: братья по разуму хотели пить. Со стоном и оханьем Илья слез с лохани, и его место немедленно заняли восторженные поросята.

С неба уже припекало небольшое светило, очевидно, локальное, искусственного происхождения. Встав на ноги, Илья обозрел внутренний дворик казачьей крепости. Вид был, что надо. Больше всего он напоминал результаты массового расстрела повстанцев, произведенного генералом Пиночетом на стадионе в Сантьяго. Илья не был в Сантьяго, но контролировать собственные мысли и удивляться им он не был в состоянии.

Идиллию тихого поля брани помимо свиней нарушал Прокопыч, который, отвратительно трезвый, сидел на ступеньке крыльца и с удовольствием рисовал что-то в своем альбоме.

– Картина под названием «А спирт-то был метиловый»? – поинтересовался Илья сипловатым неровным голосом.

– Нет, – отозвался Прокопыч, не отрываясь от работы. – Просто это – идеальная натура для моего батального цикла. Не искать же мне в самом деле мертвых…

– Так битвы, выходит, не состоялось? – спросил Илья, присаживаясь на ступеньку рядом.

– К счастью, нет, – ответил художник. – По правде говоря, и те и другие любят побряцать оружием и покричать воинственным образом. Но до смертоубийства доходит редко. Надеюсь, не дойдет и в этот раз. Наши «шотландцы» побродят по местным лесам, оголодают. Может, постреляют по этому забору от обиды. А потом за ними прилетят приятели. Так уже бывало.

– Так на что же вы рассчитывали, когда сюда летели? – удивился Илья. – Если никаких сражений и не предполагалось…

– Да не рассчитывал я ни на какие сражения, – усмехнулся Прокопыч. – Мне просто на Камни попасть надо было…

Илья с подозрением посмотрел на художника. Да, тот совсем не так прост… Темнит чего-то…

– Вы, надо полагать, у этих казаков кто-то вроде разведчика?

Прокопыч не ответил. Он тихо посмеивался и раскуривал трубку.

– Ну, ладно, – решил Илья. – Здесь, конечно, очень здорово и весело, только голова болит и пора свои дела делать. Вы мне обещали показать этот самый Дырявый камень…

– Уф… – скривился Прокопыч, – неужто и впрямь обещал? Ну, раз обещал… Раз обещал, то конечно. Вот дождемся, пока атаман в себя придет, покушаем, водки выпьем…

– Послушайте! – нетерпеливо перебил Илья. – Мне на это «автопати» оставаться времени нет. Может, вы просто объясните, что и как, а я сам…

Прокопыч сердито попыхтел трубкой, косясь на нетерпеливого собеседника. Он даже альбом свой отбросил и теперь нервно тарабанил пальцами по колену.

– «Сам», – пробурчал Прокопыч. – Сам он, видите ли! Не терпится ему неприятностей на одно место найти… Ладно, если дело такое срочное – пойдем искать звездолет. Где тут сарай? А, вот он…

Илья привык уже, что в этом Мире всячески плюют на каноны жанра, позволяя себе перемещаться в безвоздушном пространстве на самом сомнительном транспорте. Однако теперь он был сражен окончательно.

– Что это? – уныло спросил Илья, глядя на грязную бесформенную кучу под ногами.

– «Что-что», – передразнил Прокопыч. – Транспорт. Или ты на метле лететь собрался? Чего задумался, как писающий мальчик над фонтаном? Давай не стой, а бери насос да качай!

В общем, на этот раз «звездолетом» оказалась старая двухместная надувная лодка отвратительного зеленого цвета. В нее и был помещен один из трофейных толкателей.

– Надеюсь, батька не обидится, что я смылся, не попрощавшись, – с укоризной глядя на Илью, сказал Прокопыч. – Как там, в том мультике? «Земля, прощай, в добрый путь…»

Мечта сельского рыбака легко взмыла в небо и быстро вышла за пределы тонкой астероидной атмосферы.

– Забыл спросить, – сказал Прокопыч, – у тебя дышатель-то есть? Ага, раз еще не посинел, и глаза на месте – значит, есть…

Художник глухо расхохотался собственной шутке. Улыбнулся и Илья, с ужасом ища во рту заветную таблетку. Дышатель все же оказался на месте, несмотря на нелегкие испытания алкоголем.

Илья с интересом смотрел на тугие круглые борта лодки. Ему было любопытно – не раздует ли их в вакууме? Однако ничего интересного не произошло. Что именно поддерживало статус-кво – толкатель или их с Прокопычем дышатели, – его интересовало мало. Происходящее следовало просто воспринимать как должное. Главное – побыстрее справиться с заданием этого мерзкого Ханза и получить причитающийся набор запчастей к ни о чем таком не подозревающей Земле-матушке…

Ему вдруг стало невероятно грустно. До этого у него не было времени поразмыслить над внезапным открытием, что так внезапно свалилось на голову. А теперь его посетило ощущение огромной потери – словно вместе с этими новыми знаниями у него отобрали все, во что он верил до этого.

А разве нет? Все ведь так и было. В один миг тысячелетия истории Земли превратились в какую-то ничего не значащую возню на помойке. Красота планеты, показанная спутниками с орбиты, – теперь это просто разводы грязи, которые следует счистить и заменить на модную в этом сезоне окраску.

Что уж говорить про мировые, казалось, религии… И главное, что делать с главным фактором жизненной силы человека – с надеждой на лучшее будущее?

Илья скрипнул зубами: ничего не надо делать! Пусть все остается как есть. Надо только умудриться выиграть эту безумную гонку…

– А вот интересно, – задумчиво проговорил Илья. – Если мы сейчас со всей дури налетим на метеорит – что будет, а?

– У меня тоже такие вопросы возникали поначалу, – важно кивнул Прокопыч. – Но после, как поживешь здесь, начинаешь понимать, что в Пустоте все не так, как в обычном космосе. Все тут немного по-другому. Какое-то все тут…

Прокопыч замялся.

– Искусственное? – подсказал Илья.

– Что-то вроде того, – хмыкнул Прокопыч. – Я бы даже сказал – ненастоящее. Это будет точнее.

– А какая разница? – пожал плечами Илья.

– Поймешь со временем, – туманно отозвался художник.

4

Они, казалось, неподвижно висели посреди черноты космоса, и самым диким в общей картине Илье виделись свисающие в пустоту короткие пластмассовые весла: не было более бессмысленного во всем космосе, чем два этих обрубка, недоуменно пытающихся найти гладкую поверхность какого-нибудь среднерусского пруда.

На фоне шизофренически разбросанных по небу звезд выделялась одна, наиболее яркая. Это было местное солнце, вполне настоящее, а не искусственное, вроде тех, что освещали обитаемые поверхности, наделенные биостатами. Лодка же летала, однако отнюдь не в сторону светила, а куда-то вбок. Они все еще находились в Камнях, то есть все в том же поясе астероидов. По правде, никакого пояса Илья не видел. Лишь раз в отдалении мелькнула и тут же исчезла какая-то бесформенная глыба. После чего снова наступила все та же сводящая с ума неподвижность.

– Удивительно, да? – затянувшись сладковатым дымком из трубочки, произнес Прокопыч.

– Да, – признал Илья, – грести по космосу веслами – это сильно… «Забродов» только не хватает для полноты картины.

– Нет, я совсем не об этом, – улыбнулся Прокопыч. – Я о том, что мы висим сейчас в этой лодке, черт знает где, вокруг пустота, бездна, так сказать. Стоит выплюнуть дышатель – и кирдык, превратишься в кусок свежезамороженного мяса. А нам все равно – как тем зайцам. Глазами похлопали, потом привыкли – и воспринимаем теперь все как должное, а?

– Ну, не знаю, как вы… – с сомнением произнес Илья.

– И ты привыкнешь! – убежденно заявил Прокопыч. – К хорошему легко привыкаешь…

Илья удивленно посмотрел на художника.

– Чего это такого хорошего вы здесь увидели? Ни зелени, ни морей, ни ветров… Мобильной связи нет – тоже мне технологии! Знать бы всего этого не знал! – Илья в сердцах сплюнул за борт, рискуя заодно выплюнуть и таблетку дышателя.

Пролетев несколько метров в искусственном пузыре воздуха, плевок вышел в открытый космос и рассыпался в мелкую ледяную пыль.

– Неужели тебе приятно жить, закрывая глаза на правду? – удивился Прокопыч. – Знать при этом, что все вы – просто дикари, запертые на своем маленьком острове и полагающие себя центром Вселенной? Да это просто смешно!

– Куда уж смешнее, – мрачно сказал Илья. – Боюсь, когда на Земле станет известна правда, у нас и впрямь поубавится оптимизма на свой счет. Но что еще хуже – как бы мы не превратились в самодовольных бездельников, как эти… на своих аккуратненьких перпендикулярных поверхностях…

– Не такие уж они и бездельники, – возразил Прокопыч. – Здесь не проживешь просто так, валяя дурака…

– Да знаю я! – тоскливо ответил Илья. – Только вот посмотрите: мы летим на этой резинке через космос. Просто фантастика, да? Чудеса, ведь верно?

– Ну да… – сказал Прокопыч и с подозрением посмотрел на Илью. – А что?

– Ну да, летим! А полета-то – нет! – в сердцах воскликнул Илья и замолчал, внезапно сникнув.

Замолчал и Прокопыч. Он морщил лоб и пускал в вакуум дымные кольца, что растворялись без следа, достигая невидимой границы его жизненной среды.

– Хорошо сказал – «летим, а полета нет»… – задумчиво произнес Прокопыч. – Есть что-то в твоих словах… такое безысходное, что ли… Хм… Никогда над этим не задумывался. Да ведь мы и воюем – а войны толком нет. И работаем – а что это и впрямь за работа? Рисуем вот…

Прокопыч вдруг взял свой альбом, который захватил и в этот полет, посмотрел в него, небрежно перекидывая страницы, скривился и безо всякого видимого сожаления швырнул за борт. В паре метрах от резинового бока лодки альбом расправил листы, словно многокрылая птица, и, медленно удаляясь, закружился в невесомости.

– А вообще, тут по-другому и быть не может, – загадочно произнес Прокопыч.

Илья не стал уточнять, что он имел в виду. Потому что вдали, на фоне тусклых звезд, что-то засверкало, и Илья почувствовал легкое покачивание лодки. Резиновое космическое плавсредство заходило на посадку.

Глянув за борт, Илья согласился с общепринятым названием этого одинокого куска булыжника: камень и впрямь был дырявый. Точнее – пористый, словно огромный кусок пемзы. Из-за корявого горизонта, как по заказу, вынырнуло тутошнее искусственное светило, словно подсвечивая место посадки.

Поверхность этого астероида была крайне неудобной для передвижения, поскольку, по сути, представляла собой лабиринт не очень широких дорожек между многочисленными провалами. При этом, очевидно, благодаря биостату, сила тяжести была стандартной.

– И где тут искать моего старика? – Илья недоуменно повертел головой.

– Тут живут только в одном месте, – пояснил Прокопыч. – Ладно, потопали за мной…

Они долго лавировали между колодцами, ведущими в бездну, а Илью не оставляло ощущение дежавю. Что-то знакомое чудилось ему в данной ситуации, и это ощущение странным образом было сильнее мыслей о предстоящем разговоре с искомым старцем.

– Черт! – воскликнул наконец Илья и остановился, уперев руки в бока. – Прокопыч, вы чего из меня идиота делаете? Ведь вы же и есть тот самый старик с Дырявого камня! Верно?

– Что значит – тот самый? – уклончиво ответил Прокопыч и тоже остановился, как ни в чем не бывало набивая трубку.

– А я-то думаю, что он провожает меня к самому себе, как какой-нибудь магистр Йода придурка-джедая? – не унимался Илья. – Ну, признавайтесь!

– Ну, признаюсь, – сказал Прокопыч и окутался клубами дыма, словно прячась от неловкости ситуации. – Ну а в чем я должен был признаться? Ты говорил про какого-то старика – а я-то тут при чем? Что я – старик, что ли?

– Так вас мне назвали, – развел руками Илья. – Откуда ж мне было знать…

– Ладно-ладно, все верно, – успокоил Илью Прокопыч. – Старик я, старик.

Он помолчал немного и весело глянул на Илью:

– Ну… А сколько мне дашь? Годков, в смысле?

– Ну, даже не знаю… Неужто семьдесят? – развел руками Илья, хотя Прокопыч выглядел от силы на пятьдесят.

– М-да? – промычал Прокопыч. – А что, полторы тысячи не дашь?

– Вы это серьезно? – изумился Илья. – А… Ах да… Регенераторы…

– Вот-вот, – сказал Прокопыч, выбивая трубку о торчащий вертикально кусок породы. – И не только. Ладно, пойдем. Давно уже жду тебя. Разговор есть.

– У вас ко мне? – удивился Илья. – А откуда…

– Пойдем-пойдем, – повторил Прокопыч. – А то скоро полезут сюда твои соглядатаи – времени совсем не останется…

До обиталища странного старика Прокопыча оставалось совсем немного. Вскоре показался аккуратненький особнячок, чем-то напоминающий дом разорившегося помещика. Был он буквально окутан зеленью, и здесь повсюду пели птицы. Странно все это смотрелось на фоне сероватой пористой пемзы.

Прокопыч оказался довольно гостеприимным хозяином. Он мигом сбросил с себя, казалось, намертво приросшую маску вольностранствующего художника и превратился в эдакого отставного приват-доцента престижного столичного вуза. Хотя характерного огонька в вечно прищуренных глазах он при этом не утратил.

– Ну, что, – улыбаясь, произнес Прокопыч, – как говорится, с прибытием!

– Спасибо, – без особого энтузиазма отозвался Илья.

Он был несколько сбит с толку и не знал, с чего начать разговор. До сих пор искомый таинственный старик виделся ему эдаким седым полуслепым старцем в длинном балахоне, с бородой до пят – в общем, колдуна в стиле какого-нибудь киношного Гендальфа. Конечно, изначально мысль эта была нелепа и не имела под собой никакого основания, но что делать со стереотипами сознания?

И теперь они сидели на уютной солнечной веранде за столом, на котором совсем по-земному дымились чашки с чаем и громоздились горкой в глубокой керамической посудине какие-то легкомысленные плюшки.

Прокопыч с удобством расположился в плетеном кресле-качалке и с ехидцей наблюдал за замешательством гостя. Из-под домашнего халата у него выглядывала знакомая тельняшка, и это странным образом действовало на Илью успокаивающе.

– Ну, – сказал Прокопыч, отхлебывая горячего чаю из большой чашки с замысловатым рисунком, – начнем с тебя. Что же привело тебя в нашу богом забытую глухомань?

– Даже не знаю, с чего начать, – признался Илья.

– Начни с уведомления из Транспортного Управления, – невинно откусывая от плюшки, предложил Прокопыч. – Что там принесла почтальонша? Что за скандал учинили твои барышни?

Илья оторопел.

Это уже было чересчур! Откуда этот шустрый старец знает о том, что происходило с ним на другом конце Галактики? Неужели помимо всего прочего он еще и мысли читать умеет?

– Да ты так не напрягайся, – усмехнулся хозяин. – Ничего особо сверхъестественного я не сказал. Это ведь открытая информация?

Илья почувствовал себя идиотом. Он совсем забыл про всепроникающую интеллектуальную мощь Машины Мэтров. Только… Откуда он знает про почтальоншу? А про Лару с Ксенией? Разве все, что происходит в его доме, также является открытой информацией?

– Чего ты на меня так смотришь? – невинно поинтересовался старик. – Прям как Ленин на контрреволюцию.

– Ничего я не смотрю, – пробормотал Илья и принялся хлебать обжигающе горячий чай.

– Ну, недоумение твое вполне понятно, – примирительно сказал Прокопыч. – Разумеется, Машина не может рассказать о тебе совершенно все. Если ее, конечно, не попросить особо.

– Как это – особо? Пообещать вкусной информации на сладкое? Или пригрозить выключить из розетки?

– Зачем же – пригрозить? Тем более что это не в человеческих силах. Просто заинтересовать. Ты ведь понимаешь, что эта Машина – вовсе не чрезмерно разбухший этот ваш… Интернет.

– А что же это?

– Ты какие-то не те вопросы задаешь. Ну, Машина и Машина. Ты ведь не за этим пришел, верно.

Илье тут же расхотелось пить чай и есть плюшки. Как-то в горло не лезло угощение от человека, которого предстояло сейчас самым бесстыжим образом «разводить» на информацию и всякие высокотехнологичные безделушки.

– Я… Э… – начал Илья и запнулся.

Он так и не построил толком свою речь. Вести тонкие дипломатические и торговые переговоры – это было не его амплуа. Вот сейчас бы за руль – и на трассу, там бы он показал!.. Тьфу! Что показал? Кому? Прокопычу? Что за каша у него в голове…

– Ладно, не мучайся, – хмыкнул Прокопыч. – Я в курсе, что заслал тебя ко мне этот глупый и жадный эфф. Все он не успокоится в своих амбициях. Как ребенок, честное слово…

– Так вы все знали с самого начала? – Илья почувствовал, что густо и постыдно краснеет. – Это все тоже открытая информация?

Прокопыч от души рассмеялся. Казалось, он развлекается, наблюдая за растерянностью и недоумением гостя. Словно за напроказившим малышом, обижаться на которого бессмысленно и чьи выходки вызывают лишь умиление и сюсюканье.

Продолжая похмыкивать, Прокопыч встал из-за стола и отошел чуть в сторону. Набрал в чайник воды из-под крана и поставил на маленькую плиту рядом, после чего вернулся и, крякнув от удовольствия, сел в свое кресло. Он сложил на груди руки и уставился на Илью загадочным взглядом, от которого тому вдруг захотелось просто встать и легонько побиться головой о стену.

– Ладно-ладно, – сказал Прокопыч, – не обижайся. Я старый человек, развлечений у меня мало, земляков вижу редко – во всяком случае, свежих, что называется, с пылу с жару. Ладно, посмеялись – и хватит. А теперь придется мне рассказать тебе все как есть…

Илью вдруг осенила догадка. Догадка настолько невообразимая, что от нее захватывало дух.

И становилось страшно.

– Вы… Вы… Мэтр! – выдохнул Илья.

Прокопыч секунду сидел неподвижно, а затем выпучил глаза и поперхнулся чаем.

И расхохотался – на этот раз долгим, заливистым, совершенно молодецким смехом. Отхохотавшись, он показал Илье точащий в зенит большой палец, будто хотел спасти жизнь поверженному гладиатору.

– Браво! – воскликнул он. – Неожиданно. Спасибо, искреннее спасибо за доставленные эмоции. Давно так не смеялся – уже и забыл, как это происходит… Уф! М-да…

Он еще некоторое время отфыркивался, как лошадь, мотал головой и хлопал руками по коленям. Илья наблюдал все это с открытым ртом. Он так и не понял, попал ли своим предположением в точку.

Успокоившись, Прокопыч достал свою неизменную трубочку и с удовольствием закурил. Илья невольно подумал, что дед выглядит так, будто только что, после тридцатилетнего перерыва, ему наконец улыбнулась удача в постели. Мысль была забавная, но неаппетитная, и Илья побыстрее прогнал ее прочь.

– М-да, – протянул Прокопыч. – За кого только мне ни приходилось себя выдавать, и кем я только ни казался другим. Вот только Мэтром я себя еще не чувствовал. Это все равно что меня бы приняли за Господа Бога…

Прокопыч вдруг изменился в лице, пробормотал что-то себе под нос и суетливо перекрестился. Потом вздохнул и снова обратился к Илье:

– Ну какой же я Мэтр? Я просто старик. Правда, старик, который знает несколько больше остальных, да и пожил немало. Ладно, не буду тебя больше мучить загадками. Скажу прямо: ты здесь по одной причине. Потому что так решил я…

Илья некоторое время тупо смотрел на Прокопыча, пытаясь соотнести его слова хоть с каким-то смыслом.

– То есть… Это вы приказали Ханзу послать меня к вам?

Прокопыч пренебрежительно отмахнулся:

– Да при чем тут этот Ханз? Он тут совсем ни при чем. То есть его роль – это роль одного из множества исполнителей. Ты здесь по моей воле в принципе. С самого начала и до конца. Просто ты покинул Землю, чтобы в конце концов прийти сюда…

Илья почувствовал, что у него слегка закружилась голова. А он всего-навсего попытался уложить всю цепочку происшедших с ним событий в руки этого простодушного с виду человека.

Не получилось. Не укладывались эти прыжки по мирам, эти встречи, споры-разговоры, погони и спонтанные решения в рамки его представлений о возможностях вольностранствующих художников. Или пусть для таких вот долгоиграющих стариков со связями. Слишком глобально даже для них.

А старик уже не выглядел тем простодушным Прокопычем, каким был еще минуту назад. Он будто бы снял маску, и Илья должен был теперь увидеть под ней что-то невероятно чуждое и страшное. Он и смотрел во все глаза. Правда, так ничего и не видел…

А старик говорил. И был он теперь тем самым тысячелетним стариком, которого кому-то стоило бояться, кому-то – уважать и уж которого точно следовало слушать.

– …Ты пришел потому, что так было решено. Я долго думал. Очень долго. Я начал думать над этим еще задолго до твоего рождения. Не имея в виду даже тебя именно. Но кто-то должен был прийти. Кто-то с Земли. Ведь для меня, так же как и для тебя, Земля – это не просто космический парадокс, ошибка Машины или заселенный людьми огромный мусорный бак. Нет. Земля – это Земля. И так должно оставаться вовеки.

…Может быть, все и дальше оставалось бы на своих местах, но люди сами сделали все возможное, чтобы нарушить хрупкое равновесие в своем уникальном доме.

…Они с бешеной скоростью развивают науку, познавая все новые способы разрушения собственной среды.

…Они самозабвенно разрушают собственную живую поверхность в жажде наживы, думая, как суметь побольше соскрести со своей планеты нужных и ненужных им ресурсов.

…Пройдет немного времени – и они найдут силы и возможности, чтобы пробить хрупкую оболочку своей сферы – и страшная тайна откроется им. Рухнут все иллюзии, человечество обратится в панику, и без того зыбкий порядок обернется в хаос.

…Но еще раньше, сами не заметив того, они станут безмозглым инструментом в руках куда более хитрых и опытных существ, чем они сами. Все людские достоинства вкупе с пороками пойдут на службу более сильным.

…Ведь у людей есть немало уникальных качеств, которые невозможно культивировать в обжитой и благополучной Галактике. Этим качествам давно поражаются здесь, в Междумирье, где никто не знает и не может знать места, откуда и каким образом он попал сюда.

…Но кое-кому известно больше прочих. И те, кто обладает властью в Галактике, уже обратили жадные взоры на чудной шарик, населенный совершенно дикими и непредсказуемыми существами. Может быть, кого-то вдохновил пример падения земной Римской Империи, и теперь людям отведена роль всесокрушающих варваров, выпущенных на изнеженные равнины цивилизации? Жалкая кучка людей уже успела побывать в не очень обжитой части Галактики, в Междумирье – и здесь уже нет былого спокойствия. Что же будет дальше?

…Но беспокоит меня вовсе не судьба этого огромного скопища обитаемых миров. Их обитатели достаточно мудры, чтобы справиться с мелкими неурядицами. А вот волнует меня одна маленькая планетка на окраине Галактики, противоречивая, не очень благополучная, возможно, вздорная, но… Но только в ней мне видится смысл существования всех прочих миров.

…Почему? На это нет простого ответа. Но за тысячу лет начинаешь не просто понимать, но и чувствовать истину. А может, это просто ностальгия? Память о той Земле, которой я уже никогда не увижу и которая, по сути, стала забытой историей? Это не имеет значения. Я должен сделать все, что в моих силах, для этой планеты.

…Но одному мне уже не справиться.

…Итак, я сделал первый шаг: я открыл существование Земли для всех существ Галактики. Это не так много из того, что требует благополучие нашей с тобой планеты. Но сделать людей Земли своей собственной игрушкой кое-кому теперь будет непросто. По моей просьбе Машина наделила правами собственника брошенного болида, как теперь называют эти сферы, простого землянина. Зачем? А затем, что кто, как не землянин, больше всех заинтересован в спасении своего дома? И я попросил Машину привести тебя ко мне.

…И вот ты здесь. Надеюсь, Машина сделала правильный выбор…

Илья слушал эту речь, не зная, как на нее реагировать – верить ли ему, смеяться, склоняться в почтительности перед этим человеком? Ничего не хотелось делать. Он вдруг почувствовал, что устал. Устал от этого похода неизвестно куда, неизвестно за чем. Хотелось плюнуть на все, протереть как следует глаза – и проснуться.

Но старик поставил перед ним дымящуюся чашку чая, Илья ощутил приятный запах, тепло пара, и понял, что проснуться ему не удастся. И придется продолжить свой удивительный и непростой путь.

– Как же вы видите спасение Земли? – тихо спросил Илья. – Видимо, вы продумали все гораздо лучше, чем мы со своим жалким воображением. Звездные гонки и все такое…

– Это у кого жалкое воображение? – прищурился старик. – У Ксении? Это, брат, ты загнул…

– А, вы и ее знаете… – безо всякого удивления промямлил Илья. – Ну да, вы же все знаете…

– Знать все не в состоянии даже Машина, – усмехнулся старик, – а знает она многое, поверь мне. Что же касается Ксении… Хм… Именно она натолкнула меня на мысль о Звездных гонках…

– Что? – усмехнулся Илья. – Так Звездные гонки – это и есть тот самый грандиозный план по спасению Земли? А я-то думал, что вы действительно придумали нечто невероятное.

– А что может быть невероятнее скоростного управляемого полета на населенной планете? – прищурился Прокопыч. – Да так, чтобы никто из ее жителей ничего не заметил?

– Погодите, – воскликнул Илья. – Так Ксения с самого начала знала, что я попаду к вам? Чего ж она комедию ломала…

– Ксения не знала и не знает ничего больше того, что известно тебе. Просто Машина именно так рассчитала твой путь. Я могу только предполагать, что это великое устройство Мэтров учитывало невероятное количество различных факторов. В том числе и сексуальный…

– Чего? – шмыгнул носом Илья и вдруг покраснел.

– Вот, – удовлетворенно произнес Прокопыч, – дедушка старенький, он все знает…

– Да ничего вы не знаете! – запальчиво возразил Илья, вспомнив тот самый мимолетный поцелуй.

– Ага. Угу. Конечно, ничего не знаю, – невинно произнес Прокопыч и ловко сменил тему. – Так вот, Звездные гонки как довольно опасное действо меня тоже очень смущают. Но Машина не видит других столь эффективных способов для Земли заявить о себе. Я не знаю пока, с чем это связано. Могу только предположить, что с возможными кознями третьих сил, которые свели бы на нет все наши прочие усилия.

– А что это за третьи силы?

– Я не знаю. Машина не знает прямого ответа. Видимо, она обязана этим силам, и платит им молчанием.

– Как это возможно? Это же просто машина!

– Это не просто машина. Это – Машина. И я обладаю такими знаниями и ее поддержкой только потому, что, в свою очередь, смог быть ей полезен. Машина очень ценит симбиоз. И никогда не предает своих честных симбионтов.

– Так вы знаете, что такое – эта Машина?

– Знаю, – прищурившись, ответил Прокопыч. – И мое молчание по этому поводу – одна из составляющих моих бонусов в системе информационного обмена этого мира…

Пока Илья пытался осмыслить последнюю фразу по поводу «системы информационного обмена», Прокопыч встал со своего плетеного кресла, подошел к окну и, заложив руки за спину, устремил взгляд вдаль. Туда, где за границами его маленького оазиса синела безрадостная бесконечность Пустоты.

Старик молчал, и Илья боялся нарушить эту тишину. В молчании этого человека заключалось больше, чем во всей памяти Ильи вместе с друзьями и всеми, кого он успел узнать в этой жизни. Возможно, сейчас решалась и его судьба. А может, и маленькой сферы по имени Земля…

– Так, значит, Ханз хотел узнать, откуда берутся игрушки Мэтров? – произнес Прокопыч, и в этих словах Илье почудилась угроза. – Что ж, считай, что ты уговорил меня показать это место.

Илья судорожно сглотнул. Ни о чем таком он еще не просил. Сказать по правде, он вообще забыл о том, что прибыл на этот Дырявый камень с заданием от хитрого инопланетянина (или иноповерхностянина, что ли?)

– Ну, что ж, – продолжил старик, – мы отправимся туда. Тем более что тебе необходимо кое-что для участия в этих сумасшедших гонках. А мне не хотелось бы, чтобы ты расколошматил Землю из-за какой-то дурацкой случайности. Потому что в таком случае рихтовка, боюсь, планете не поможет…

5

Ксения, удивленно подняв бровь, наблюдала, как перед Макаром исчезают многочисленные яства, то и дело приносимые исполнительным официантом в красной рубахе. Казалось, перед ней сидит не харизматичная патлатая особь мужского пола, а колония бактерий, что по счастливому стечению обстоятельств попала вдруг в чудную питательную и теплую среду, заботливо созданную в лаборатории. Во всяком случае, блаженное и бессмысленное выражение лица Макара свидетельствовало в пользу подобной аналогии.

Виталик спокойно, хотя и несколько брезгливо следил за отправлением приятелем культа вкусной и здоровой пищи. Сам он уже съел три свои корочки хлеба и был вынужден теперь лишь наблюдать за насыщением исполина духа.

– Нам надо как следует подкрепить силы перед решающей схваткой, – чавкая, говорил Макар. – Я не знаю, что мы встретим в этом мрачном Междумирье, но насыщенный организм менее устойчив к стрессам. Ксюх, ты чего крутишь носом? Давай жуй – кредит все равно открытый. Дядька попался добрый и понимающий…

– Не люблю я такие открытые кредиты, – заметила Ксения. – За них часто приходится платить слишком высокие проценты. Да и дядька этот… не нравится мне он.

– Хорош жрать, – вставил Виталик, – не порти имидж землян перед лицом галактической общественности…

– А здесь общественность и не галактическая вовсе, – зачем-то сказала Ксения. – Это Пустота. Дыра, до которой общественности вовсе нет никакого дела. Так что порти имидж на здоровье, порти, дорогой. Лишь бы на пользу тебе все это пошло…

– Все, что идет в меня, идет во благо! – важно заявил Макар. – Официант! Еще два пива. Ксения, Витал? Ну, по кружечке, для оптимизма…

– Разве что в качестве наркоза, чтобы тебя не видеть, – пожал плечами Виталик.

– Ладно, – решительно махнула рукой Ксения. – И мне. Только попробовать – что они пьют, эти варвары…

Через полчаса компания вовсю дегустировала местное пиво. Оно оказалось весьма недурственным. И Макару с Виталиком стало казаться даже, что все происходящее с ними – это всего лишь плоды чрезмерного употребления хмельного напитка. Однако Ксения со своей космической прической в данную концепцию никак не вписывалась.

Пиво оказало на нее неожиданное воздействие. Глаза у нее загорелись, кулаки крепко сжались, и она принялась настойчиво, но несколько бессвязно убеждать собутыльников:

– Мы должны выиграть эту гонку… Должны… Вы это понимаете?

– Понимаем… – важно кивал Макар, сдувая пену с пузатой кружки.

– Ни черта вы не понимаете! – заносчиво возражала Ксения. – В этих гонках заключена суть! Суть!

Она многозначительно поднимала указательный палец, а Макар продолжал кивать, как запрограммированный на кивки робот.

– Мадам, я бы не советовал вам злоупотреблять этим напитком, – заметил Виталик. – Его, знаете ли, все-таки придумали на сфере. А вы, простите, с параллелепипеда? Или с октаэдра? В общем, сами понимаете, что может прийти в голову этим сферянам… Как я сказал? Сферянам?

– Ха-ха-ха! – обрадовался Макар. – Это ты смешно придумал – сферянам!.. Есть на чем записать?

– Я запомню, – важно отозвался Виталик и поправил покосившиеся очки.

– Ни фига ты не запомнишь, – возразил Макар. – Ты после трех пива уже вообще ничего не помнишь… Так как ты сказал? Селянам? Землянам? Несмеянам?

– Я по-другому сказал… – заплетающимся языком сказал Виталик. – Тьфу! Забыл…

– Гонка – это все! – никого не слушая, продолжала Ксения. – Это красота, мощь, скорость! Это слава! Это внимание мил… миллиардов! Это традиция! Это красота…

– Про красоту уже было, – бестактно ляпнул Виталик.

– Тс-с! – остановил его Макар. – Пусть говорит. Мне нравится, как она говорит…

– И мы обязательно выиграем эту гонку! – рявкнула Ксения и стукнула кружкой по столу, от чего пена живописно взвилась в воздух и, описав дугу, осела на очках Виталика. Тот даже не шелохнулся, а пена стекала со стекол, словно Виталика обрабатывали в автомойке.

– Только как он там, один? – внезапно сникла Ксения, и в голосе ее появились надрывные нотки. – Как я могла отпустить его в совершенно чуждый мир? Он без меня пропадет!..

Ее губы задрожали, она шумно всхлипнула и вдруг тихо зарыдала.

– Женщина, – удовлетворенно произнес Макар и попытался утешающее погладить Ксению по голове.

Однако остроиглая прическа не позволила это сделать, Макар ойкнул, уколовшись, и похлопал Ксению по плечу:

– Эта… Все нормально будет…

– Не-ет… – проскулила Ксения. – Не бу-удет…

– Будет-будет, – заверил Макар. – Илья парень ушлый. И не из таких переделок выбирался. А мы найдем его. Выпей лучше еще пива…

– Хватит ей, – деревянным голосом произнес Виталик.

– Это тебе хватит, – возразил Макар. – А она – женщина сильная, ей не повредит, чтобы стресс снять. Видать, втюхалась она в нашего Илюху по самые уши. Завидую я ему, что тут скажешь…

– Чего? – снова сжала кулаки Ксения, но Макар разжал ей пальцы, сунув туда стеклянную рукоять кружки.

– За дружбу! – провозгласил он.

* * *

Когда Макару удалось разлепить глаза, он понял, что разбудил его какой-то шум, доносившийся снизу. С большим трудом он осознал, что находится на втором этаже трактира, странного межзвездного питательно-питейного заведения, куда их сгрудили после спонтанной пирушки, случившейся по случаю прибытия самозваной звездной команды «Феррари» в Пустоту.

Макар попытался спустить ноги с кровати и не смог. Это объяснялось очень просто: никакой кровати под ним не было, и пятки предательски грохнулись в твердые доски пола. Кряхтя и сопя, поднявшись с тонкого тюфяка, Макар осмотрел помещение.

Кровать в нем все же имелась. И с нее из-под объемного одеяла свисала тонкая девичья рука, заканчивающаяся крепко сжатым кулаком. Кулак упирался все в тот же пол из грубо обработанных досок. Довершала эту идиллическую картину пара узловатых, скудно волосатых ног в дырявых носках, что торчали из-под той же кровати. На одной из устремленных в потолок пяток покоились чудом уцепившиеся за них очки.

Макар сделал пару шагов в направлении кровати, шумно сопя, нагнулся и снял очки с их необычного постамента. Пятки принялись немедленно неловко почесываться друг о друга.

Хозяева заведения, очевидно, не сильно утруждались, расселяя гостей по социальному и половому принципу. Похоже, их просто закинули сюда с порога.

И на том спасибо.

Все-таки надо было отдать хозяевам должное: на маленьком неказистом столике стоял большой стеклянный графин, доверху наполненный водой. Пара граненых стаканов также имелась. Макар немедленно наполовину опустошил графин, одновременно прислушиваясь ко все нараставшему шуму снизу.

Он еще не успел сделать ровным счетом никаких предположений, как в дверь заколотили изо всех сил, сопровождая стук криками: «Откройте, беда!»

Из-под одеяла на кровати раздался длинный, несколько удивленный стон. Под кроватью разразились серией коротких чихов.

Макар с опаской открыл дверь.

Перед ним стоял один из молодцов в красных рубахах, что обслуживали посетителей в ресторанном зале. Выглядел он испуганно.

– Собирайтесь быстрее! Там пришли за вами! – выпалил он.

– Не понял… – протянул Макар. – Кто пришел – Стражи?

– Какие еще Стражи здесь, в Пустоте? – перекосило служителя. – Странные пришли какие-то – с палками, крестами. Говорят, что вы – отродья дьявола…

– А почему это именно мы? – глухо донеслось из-под кровати. – Мало ли, кто у вас тут останавливается…

– Я знаю, что говорю, – заверил служитель. – Мне заплатили, чтобы с вами тут ничего не случилось. Но зато теперь я не знаю, что делать…

Макар бросился к кровати и принялся трясти тело, которое было непросто нащупать в глубине перин. Почему-то результатом этой тряски стал болезненный вскрик из-под кровати.

– Смотри, куда ноги ставишь! – проскулил Виталик и принялся вылезать, словно черепаха из панциря. Выглядел он опухше, подавленно и как-то особенно беззащитно без своих массивных очков, которые Макар предусмотрительно положил на стол.

– Ксюх, подъем! – прорычал Макар. – Запускай свою машину! Нам тут дело шьют!

– Какую машину? – хрипло донеслось из-под одеяла. – Что такое? Где мы?

– Хороший вопрос, – отозвался Макар. – Я бы тоже хотел себе точно представить – где мы? Давай включай свой вариатор – тебе же дали новый?

Ксения неожиданно резко села на кровати, отчего Макара даже несколько отбросило назад.

Была она в белье странной конструкции – Макар такого никогда не видел, однако же сразу оценил задумку инопланетных дизайнеров. Оценка эта была положительной. Лицо Ксении моментально стало строгим, взгляд – цепким и осмысленным, – будто и не осталось последствий хмельной вечеринки.

– Черт! – сказала она. – Что за беда еще стряслась? А вариатор здесь, в Пустоте, не действует, я же тебе говорила. Надо спуститься – разобраться, в чем там дело…

– Кому мы можем быть нужны, кроме этих Стражей? – пожал плечами Виталик. – Но с ними вроде договорились. Виктор же сказал…

– Стражи в Пустоту и носа не сунут, – покачала головой Ксения и, резко вскочив с кровати, принялась искать свою одежду.

Макар и Виталик невольно отвели взгляды. Хотя Макар и продолжал украдкой поглядывать на ладную фигуру, не обремененную излишними тканями.

Они спустились по скрипучей лестнице и оказались в полутемном зале. Ничто не напоминало здесь о вчерашнем разгуле с цыганскими песнями и плясками. Было, очевидно, утро, так как в занавешенные окна проникал довольно слабый свет. А может, здешние солнца были попросту эконом класса. Ведь им сказали, что на этом клочке поверхности ловить особо нечего – отсюда можно было только куда-нибудь «уплыть» на так называемом пароме.

Куда плыть и что именно искать, друзья не знали. Зато видели перед собой испуганные лица поваров и официантов, что переговаривались через плотно закрытые двери с теми, что были снаружи.

Макар подошел к ближайшему окну и осторожно отодвинул тяжелую портьеру.

– Ба! – воскликнул он. – Ксюх, да здесь полно твоих любимых анчей! И чего они здесь делают?

– Чего? – удивилась Ксения и подбежала к окну. – Хм. Это очень странно. Я никогда не слышала об анчах-пустотниках. А если они специально прибыли сюда – для этого должны быть очень-очень веские причины…

– Посмотрите туда, – предложил Виталик, указывая куда-то в сторону. – Похоже, заводила у них – этот тип в ночной рубашке…

– Какой еще рубашке? – удивился Макар. – А… Так это же ряса! Священник? Здесь?

– Наверное, какие-нибудь местные мракобесы, – предположил Виталик. – Не слышу, о чем он там разоряется, но публика внимает ему по полной. Хм… Хотел бы я услышать, что он там несет.

– С ума сойти! – ахнула Ксения. – Анчи слушают людей? Да еще с таким вниманием? Что же он говорит им?

– Позвольте вмешаться в вашу беседу, – произнес подошедший усатый официант совершенно разбойничьего вида, – но говорят там именно о вас. Ведь вы – вновь прибывшие, с этой… с Земли?

– Ну, допустим, – набычился Макар. – Судя по твоей косоворотке, ты тоже откуда-то из-под Тамбова. И что теперь?

– Не важно, откуда я, – нисколько не обидевшись, заявил официант. – Только я никак не подхожу под описание этого странного проповедника. И я не поджигал поверхность Анчей с целью истребить весь их род…

– Что?! – хором воскликнули друзья.

– Что за подлый поклеп?! – возмущенно крикнул Макар. – Мы ничего не поджигали…

– Я вам верю, верю, – успокаивающе взмахнул руками официант. – Тем более мне за это неплохо платят. А вот пойдите и скажите все этому космическому Распутину!

– А вот я сейчас пойду – и скажу! – заявил Макар, решительно направляясь к дверям.

– Постойте! – Усатый официант вдруг побледнел и попятился. – Не надо, я так просто сказал! У нас солидное заведение! У нас репутация! Да если что случится – мне же контийцы… то есть хозяева голову оторвут!

– Ничего! – бодро сказал Макар, разбираясь со щеколдами. – Не трусь, казак, президентом станешь!..

Ксения и Виталик бросились к Макару, не зная, то ли помогать ему, то ли противодействовать его намерениям. Все решилось само собой: дверь, движимая сквозняком, со скрипом распахнулась наружу. Макар по инерции выскочил вперед, на крыльцо. Обратным ходом пружин дверь за его спиной захлопнулась.

Обалдевший от неожиданности искатель справедливости оказался стоящим на невысоком крылечке перед замолчавшей в один миг толпой анчей, людей и еще каких-то незнакомых пока существ.

В этот миг Макар в полной мере ощутил смысл сакраментальной фразы про некстати наступающее неловкое молчание. И молчание это опасно затягивалось, грозя отдать в чужие руки пусть даже сомнительную, но инициативу.

А смотрели на него недобро. И Макар с удивлением вдруг сам почувствовал какую-то совершенно необъяснимую вину перед этими незнакомцами, хотя готов был поклясться, что за свою жизнь набил не больше двух десятков морд, причем по совершенно справедливым поводам. Вывихнутые конечности и макания в тарелки, конечно же, считать нельзя – тем более что он и не стал бы и пытаться шутить подобным образом над грудой волосатых мышц, какими выглядели эти анчи. Анчи, между тем, смотрели на него не то чтобы с укоризной, нет. Они смотрели на него совершенно особенным образом. Как на потенциального покойника. И от этого делалось довольно неуютно.

– Э… Дамы и господа… Судари и сударыни… Братья по этому… Ну, короче… – стараясь выглядеть спокойно и величественно, заговорил Макар. – Надо полагать, вы собрались здесь по достаточно достойному поводу, что смог побудить прибыть сюда в столь ранний час таких достойных м-нэ… господ.

Макар сам не знал, откуда на него снизошла эта странновато-учтивая манера речи. Очевидно, стиль изложения мыслей в данном случае определялся не столько природным аристократизмом, сколько подсознательным нежеланием быть разорванным на куски разъяренной толпой монстров. Сами чудища смотрели на него с некоторым недоумением, которое грозило перейти в более тяжелые формы отторжения.

– Итак, – воодушевленный тем, что все еще является целым и невредимым, продолжал Макар, – вот я стою перед вами, и вы, как высококультурные и цивилизованные лица, можете задавать мне вопросы. Я с удовольствием отвечу даже на самые скользкие и сомнительные из них. Ведь между разумными существами не может быть недопонимания, не правда ли?…

– Сжечь еретика, – неожиданно, посреди всеобщей тишины, предложил благовидный анч с большими умными глазами.

– На кол его, – возразил другой. – Или четвертовать. Как там учит твоя святая книга, о Всеведущий Крамер?

Толпа мохнатых чудовищ зароптала, медленно, словно зомби из низкопробного триллера, приближаясь к крыльцу. Она аккуратно обтекала небольшую группку людей в рясах во главе с худым длинноволосым детиной, что недвусмысленно указывал на Макара большим, удобно лежащим в руке крестом.

– Мама, – произнес Макар и, метнувшись назад, к дверям, заорал: – Впустите меня назад! Они маньяки! А-а-а!

Некоторое время дверь все-таки не открывалась, и когда Макара за шкирку втянули вовнутрь, он был близок к обмороку. Дверь тут же забаррикадировали испуганные официанты, а тот, усатый, подскочил к друзьям и затряс указательным пальцем:

– Вот! Вот до чего вы довели наше приличное заведение с безупречной репутацией! Если сейчас сюда не примчится наша «крыша», я даже не знаю, что будет…

– А я, кажется, знаю, – дрожащим голосом пробормотал побледневший Виталик. – Чувствуете, чем пахнет?

– Чем? – Официант начал настороженно принюхиваться.

– Бензином, – пробормотал Макар.

И в ту же минуту они услышали донесшийся из-за дверей бас:

– Вы пришли с бензином на нашу поверхность. Так и получите его обратно с лихвой. Как говорит святая книга – око за око, верно, о Всеведущий Крамер? А пока вы будете поджариваться, послушайте одну старинную притчу…

– Нет! – воскликнула Ксения. – Анчи не могут пойти на такое! Кто же этот чертов Крамер? Чем он их так охмурил?

– Надо полагать, притчами, – пробормотал Макар. – И я уже начинаю догадываться какими…

Между тем со стороны стен понесло паленым. Стал нарастать жар, и официанты в панике принялись метаться по залу, будто это могло хоть как-то исправить обстановку. Наконец усатый официант властным окриком прекратил это хаотическое движение.

– Так, кончай бегать! Тут уже ничего не сделаешь, ек-макарек, тьфу! Будем уходить.

– Куда уходить? – мрачно поинтересовался Макар. – Нас обложили, как курицу фольгой. С боем, что ли, прорываться будем?

– С боем было бы, конечно, правильней, – задумчиво произнес усатый. – Да только этих анчей только паровозом с места и сдвинешь. А паровоза у нас нет. Поэтому остается только один путь…

– Вниз, через подвал? – догадался Виталик.

– Да, – кивнул усатый. – Только вверх, через трубу…

Приятели не стали задавать ненужных вопросов, а поспешили вслед за усатым. Тем более что в обеденном зале становилось чересчур жарко. Стены вовсю нагрелись, полыхали портьеры и уже начали тлеть массивные брусья-перекрытия.

Обслуживающий персонал трактира собрался в огромной, как сборочный цех, кухне. Почему-то паника сразу прекратилась, уступив место покорности судьбе. Усатый исчез, но вскоре вернулся с большим свертком, развернув который, он представил миру полупрозрачный параллелепипед средних размеров.

– Толкатель! – ахнула Ксения.

– Так вот ты какой – толкатель… – загадочно протянул Макар.

Виталик ничего не сказал. Только поправил очки и почесал щеку, с которой до сих пор не сошел отчетливый след подошвы (видимо, ботинок использовался им в качестве подушки).

Недолго думая, усатый засунул толкатель в печку, которая, впрочем, была холодной.

– Загружайся! – скомандовал официант.

Друзья недоуменно переглянулись, не зная, что делать, но тут увидели, как один за другим, трактирные аборигены полезли в жерло огромного духового шкафа.

– Мама дорогая! – пробормотал Макар. – Только коллективного самосожжения еще не хватало!

Словно иллюстрируя слова о самосожжении, потянуло жаром. Правда, отнюдь не от печки, а со стороны входа. Очевидно, пожар набирал силу.

– Ага, – сказала Ксения, – все понятно. Давайте полезайте!

– Чего тебе понятно? – пискнул Виталик. – Мне лично ничего не понятно! Я не хочу в печку!

Но Ксения его уже не слушала, а настойчиво запихивала внутрь и без того битком набитой печки. Последним, отдуваясь, туда с трудом влез Макар.

– Дверцы закрой поплотнее! – раздался приглушенный голос усатого. – Да держи их покрепче! Поехали!

– Елки-моталки… – пробормотал Макар, со скрипом закрывая дверцы. – Я сплю, кричу во сне и у меня температура сорок…

В дверцах имелись маленькие огнеупорные окошки, напоминающие в данном случае иллюминаторы космической капсулы. Печь ощутимо тряхнуло, и она явно приподнялась над полом. Макар украдкой глянул на едва различимых в полумраке поваров и официантов, чьи тела плотно прижимались к нему, создавая ощущение одной большой теплой котлеты. На лицах он не заметил особого беспокойства, словно летать в печках было здесь самым обычным делом.

– Вот откуда пошла сказка про Емелю… – пробормотал Макар. – По щучьему веленью, по моему хотенью, стартуй-ка ты, печка, с первой космической скоростью…

Только он произнес эти слова, раздались треск и грохот, все вокруг завибрировало, а за окошком посыпался вниз всяческий строительный мусор. Нервы у некоторых поваров тоже не выдержали, кое-кто испуганно вскрикнул.

Грохот нарастал, и тут всех ощутимо вдавило в пол перегрузкой. После этого в окошке мелькнули всполохи пламени.

– Мать моя женщина! – выдавил Макар, чувствуя, как обильное оволосение на голове становится дыбом. – Я – Гагарин! Гагарин и печник…

Впрочем, вслед за пламенем в окошке показалось синее небо, и перегрузки прекратились вместе с сопутствующими грохотом и скрежетом.

Очевидно, печка благополучно прошла сквозь плотные слои крыши, охваченной пожаром, и теперь противоестественно левитировала в небе этой внеземной поверхности. Однако последнее обстоятельство было наименее удивительным в числе прочих переживаний этого беспокойного утра.

Крамер смотрел в небо, туда, где в клубах дыма проплывало нелепое, покрытое гарью сооружение с длиннющей кирпичной трубой. Особенно дико смотрелась эта летающая «буржуйка» на фоне величественного, хоть и древнего самолета, украшавшего пылающий фасад трактира. То, что печку предпочли самолету, было как-то нелогично. Да и все зрелище было не для слабонервных, особенно в момент, когда это нечто прорывалось сквозь крышу, словно демон, сорвавшийся с цепи. Демон… Это хорошая мысль. Надо будет развить…

Между тем мысли вновь обращенных грозили уйти в неправильном направлении. Анчи благоговейно пялились в небеса и неуклюже крестились, как учил их Крамер.

– Они вознеслись… – бормотали анчи. – Вознеслись из очистительного пламени… Воспарили, аки святые…

– Кто – святые?! – взвизгнул Крамер, да так, что от него испуганно шарахнулись даже привычные ко всему сподвижники. – Да посмотрите же внимательно: чего святого в черном куске адского камня?! А ну, послушайте-ка притчу о том, как хитро дьявол вводит во искушение такие чистые и легковерные души, как ваши…

Огромный и лысый брат Отто с совершенно детским выражением лица наблюдал за происходящим чудом. Глаза говорили ему, что перед ним – именно чудо. А как еще назвать летающую, словно в сказке, печь? Но, с другой стороны, все сказки от лукавого. Осталось только выслушать брата Крамера, который расставит сейчас все по надлежащим местам. Он-то всегда сумеет отличить божественное чудо от происков врага рода человеческого…

– …Они избежали смерти от истинно святого огня, и вы спросите – почему? – потрясая костистым кулаком, восклицал Крамер.

– Почему? – простодушно вторили анчи. Братья Отто и Карл лишь молча переглянулись: они-то знали, что есть вопросы, которые брату Крамеру лучше не задавать.

И точно: лицо Крамера побледнело, глаза закатились, из горла вырвался довольно неприятный хрип. Это был явный признак грядущего священного гнева.

– Да потому, что это – самое настоящее испытание вашей веры! – воскликнул Крамер срывающимся голосом. – Чему вы поверите – тому, что видят ваши глаза, или тому, что подсказывает сердце?!

– Глаза воспринимают оптическое отображение факта, – пожав плечами, заявил один из анчей. – А фактам мы верим…

– А-а-а!!! – заорал Крамер, ткнув пальцем чуть ли не в нос неразумному мохнатому существу. – Вот! Вот оно искушение! А правда ли то, что ты сейчас сказал мне? Является ли фактом древняя притча?

– Безусловно, – кивнул анч. – Притча – это запечатленный вербальным образом факт…

Крамер победно усмехнулся и заговорил вкрадчиво:

– А теперь послушай меня. Я расскажу тебе кое-какие древние факты…

Крамер говорил и говорил, и анчи слушали его, словно загипнотизированные. А за их спинами потихоньку догорали остатки самого лучшего в этой части Вселенной трактира.

6

Илья уныло брел за Прокопычем, тупо пытаясь понять, издевается тот над ним или просто запутывает следы. Хотя, если рассуждать серьезно, такое запутывание следов выглядело совсем уж по-дурацки. Потому как астероид был совсем невелик, и не будь на нем вездесущего биостата, одного шага хватило бы, чтобы устремиться с него прочь в мировое пространство.

А путешествие в таинственное место, в котором, по версии Прокопыча, и находились вожделенные Ханзом неисчерпаемые запасы, представляло собой петляние между многочисленными провалами в поверхности Дырявого камня, лазание по пещерам и пригоркам с постоянными остановками и долгими перекурами. Илья готов был поклясться, что астероид они обошли уже не раз, и не единожды проходили его насквозь через одни и те же червоточины. Для избавления от всяческих сомнений Илья даже оставил тайком знак на стене такого лаза и после нашел его, причем совершенно безо всякой радости.

Наконец после того, как дед в очередной раз объявил перекур, Илья спросил угрюмо и с укоризной:

– Ну что, дедуля, в сталкера играем? Или это совсем новая игра – «Найди в дороге десять отличий»?

Прокопыч невозмутимо окутался ароматными табачными облаками и из глубины своей дымовой завесы поинтересовался:

– А что, молодые ноги уже сдают перед стариковскими? Ну и ну! Вот в наше время, когда я был молод и полон сил…

– Это во времена Тутанхамона, что ли?

– Ты в школе учился, браток? Это были времена расцвета Византии. Впрочем, я знаю это только по более поздним книгам, как и ты. А у нас, на севере, книг не было, но принято было ножками, ножками. Да еще и с мешком на плече. Все бы тебе побыстрее… Хотя да… Ты же у нас автогонщик, хе-хе…

Старик некоторое время похихикал каким-то собственным мыслям.

Нет, невольно подумалось Илье, ну никак не может быть этому Прокопычу, если он вообще Прокопыч, столько лет. И ладно с ней, со старостью. Но как быть с таким оптимистичным душевным настроем? У Ильи не было столько жизнерадостности, сколько у этого ископаемого с трубкой в зубах. И зубы вроде не искусственные…

– …А тут все просто, – сказал вдруг Прокопыч. – Не важно, куда ты идешь. Главное – стремиться. Понимаешь, о чем я говорю? Чтобы попасть в мой заповедник, нужно определенным образом настроиться. Тогда и придешь. Поэтому я не боюсь, что кто-то еще туда проникнет, кроме меня да тебя…

– А как я-то настроюсь? – пожал плечами Илья. – Что-то я себе смутно все это представляю. Какая-то китайская философия и все такое…

– А ты – со мной. Ты, главное, иди не останавливайся. Не пытайся ни в чем разобраться, не думай. Это не твоя дорога. Твоя еще впереди – и там уже мне не будет места…

Некоторое время глубокомысленно помолчали. Илья отпил немного воды из предоставленной ему в пользование фляжки. Подумал немного. Не особо получилось. Создавалось впечатление, что смысл этого похода для Ильи заключался именно в этом полудебильном отстранении от самого смысла пути и перехода к ощущению пути как единственной самодостаточной цели. Похоже на глубокомысленно-бессмысленное истязание учителем ученика в глупом китайском фильме про каратистов.

…Потом они встали и снова отправились в свою бесконечную, словно по петлям Мебиуса, дорогу. И снова они топтали серую поверхность здоровенного куска пемзы безо всякого ощутимого толка, снова садились отдыхать, курили и мудро молчали.

Пока наконец Прокопыч не заявил с некоторым сомнением в голосе:

– Кажись, пришли…

Илья огляделся по сторонам совершенно отупевшим взглядом.

Какого черта? Вокруг совершенно ничего не изменилось! Все те же кратеры, те же звезды, пробивающиеся сквозь символическую атмосферу. Даже домик Прокопыча вместе с зеленью – и тот был виден отсюда.

– Замечательно, – пробормотал Илья. – Ваш Дырявый камень – идеальный тренажер для турпоходов в условиях приусадебного участка. А давайте откроем фирму? У нас будет уникальный тур: «Вокруг света, не отходя от дома!» Мы заработаем миллионы!

– Молодой, горячий! – удовлетворенно произнес Прокопыч, попыхивая трубкой. – Отличное сырье для пропаганды всех видов. Таким можно внушить все что угодно. Нельзя только заставить взглянуть правде в глаза и увидеть мир таким, каков он есть…

– А каков он есть? – оскалился Илья. – Такой бесформенный, дырявый, с домиком на пригорке и биостатом в подвале?

– Нет, – покачал головой Прокопыч, – это как раз тот мир, который удобно видеть тебе. А на самом деле…

Старик поднялся на ноги и, прищурившись, взглянул в сторону горизонта. Илья посмотрел туда же, и его будто обожгло.

Из-за извилистой границы видимости Дырявого камня медленно ползло вверх что-то огромное. Не просто огромное – колоссальное, неправдоподобного цвета и фактуры.

Это была звезда. Без всякого сомнения – это была звезда. Но почему же он мог, почти не щурясь, смотреть на эту огромную звезду, что ощетинилась ужасающего вида протуберанцами, которые, словно щупальца, тянулись во все стороны, норовя сцапать и его вместе с несчастным астероидом и этим глупым стариком?

– Это древняя, почти остывшая звезда, – сказал Прокопыч. – На самом деле в природе в таком состоянии звезд быть не может – она попросту должна вот-вот сколлапсировать. Но здесь этого не произойдет…

– Здесь?

– А разве ты видел эту звезду ТАМ? Откуда мы пришли?

Илья помолчал. Он был слишком подавлен зрелищем, чтобы пускаться в расспросы. А старик и не думал баловать его комментариями.

Старик?

Илья только сейчас заметил, как изменился его спутник. Как постепенно разгладились на его лице старческие складки, как налились чернотой волосы, как распрямилась осанка, окрепли руки.

Только взгляд его ничуть не изменился – он остался таким же молодым. Как прежде.

Помолодевший Прокопыч подмигнул Илье и, поманив того рукой, направился куда-то в сторону. Здесь Илья заметил странную игру света – словно солнечный луч пробивался сквозь тучи. Но ни туч, ни яркого солнца здесь не было – маячила на полнеба лишь зловещая красноватая звезда.

Они вступили в столб света, и что-то для них изменилось. Илья почувствовал, как его сознание наполняется посторонними звуками и образами, которые принялись вкрадчиво шуршать за стенками мозга. Впрочем, Илья легко отгородился от них, опасаясь знакомиться с неведомой информацией.

– Не пугайся, – сказал Прокопыч. – Это Машина. Примерно то же чувствует большинство жителей Мира. Но скоро ты избавишься от ее назойливой опеки…

– Почему? – машинально спросил Илья. – Разве Машина – не благо? Разве она не приносит пользу, объединяя людей и других существ в одно единое сообщество?

– Все это так, – улыбнулся Прокопыч. – Только не для землян.

Илья почувствовал легкую обиду за земляков, но в это время ощутил, что его тело оторвало от поверхности Камня и понесло куда-то с невероятной скоростью.

– Куда мы летим? – крикнул Илья. – Где это мы вообще?

Движение прекратилось мгновенно. Путники стояли над какой-то прозрачной поверхностью, а под ними простиралась бескрайняя мешанина красок.

– Мы в Лаборатории, – сказал Прокопыч.

Причем сказал он это довольно грустно. Словно был старым-престарым профессором, сделавшим когда-то в этой лаборатории не одно величайшее открытие. А может, просто охмурившим на лабораторном столе не одну миловидную аспирантку.

– Лаборатория… – пробормотал Илья. – Ну, допустим. И о чем мне это должно говорить?

– Да ни о чем в общем-то, – пожал плечами Прокопыч. – В данной ситуации говорить скорее должен я. Вообще-то, если честно, и не должен-то вовсе. Только дело в том, что если я не скажу то, что знаю, тебе – об этом может вообще никто, никогда и ничего не узнать.

– А это что-нибудь изменит? – поинтересовался Илья.

Прокопыч быстро взглянул на Илью. Во взгляде его мелькнуло удивление, а затем какая-то горькая усмешка.

– Честно говоря – практически ничего, – сказал Прокопыч. – Просто однажды я дал слово рассказать то, что знаю, кому-то еще. Тому, кого сочту готовым воспринять это. Но ты знаешь, шли годы, а такой человек все не находился и не находился. И вот я решил: а скажу-ка я все тебе, хоть и нельзя тебе ничего такого говорить, если уж быть до конца откровенным…

– Так лучше и не говорите, – предложил Илья. – Я не такой уж надежный хранитель тайн. Если меня будут пытать – я сразу расколюсь. Я очень боли боюсь. И еще – щекотки…

– Рассказывать или не рассказывать – решать мне, – отрезал Прокопыч. – А твое дело – слушать и делать выводы. Тем более что теперь ты в ответе не только за собственную голову…

– Ну, типа того… – нехотя согласился Илья. – Валяйте…

– Ну, тогда внимай, землянин, – криво улыбнулся Прокопыч и оглядел многоцветную муть под ногами. – Итак, мы в Лаборатории. Так это принято называть, да по сути так оно и есть. Когда-то давно, так давно, что никаких свидетельств тому не сохранилось и подавно, здесь проводился один важный и невероятно грандиозный эксперимент. И проводили его…

– Мэтры, – кивнул Илья.

– Да, – сказал Прокопыч. – Именно.

– Эксперименты, конечно же, проводили над людьми, – усмехнулся Илья.

Ему уже начинало казаться, что он знает все, о чем ему расскажет Прокопыч. Ну действительно, над кем еще проводить эксперименты представителям сверхцивилизации? Не над крысами же, в самом деле! Тем более что для них, очевидно, и разницы-то особой не было – что люди, что крысы – все они для них низшие ступени эволюции… Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять это – хотя бы на примере земной истории. Более сильные всегда экспериментировали над более слабыми. В таком случае эти Мэтры – те же фашисты, только с бластерами. Или чем они там добивали неудавшихся особей?

Поток мрачных фантазий разбился о короткую реплику Прокопыча:

– А вот и нет. Они экспериментировали над собой.

Илья задумался.

Над собой. Хм. Эксперименты в нацистских лагерях тоже можно представить, как опыты над собой. По крайней мере над себе подобными. Впрочем, что рассуждать о морали совершенно чуждой ему расы? Может, они вообще были принципиальными каннибалами и с улыбкой угощали друг друга кусками собственного тела… Бр-р…

– Не знаю, о чем ты там думаешь, – произнес Прокопыч таким тоном, словно, напротив, был прекрасно осведомлен о мыслях Ильи, – но эксперимент они проводили действительно над собой. И эксперимент этот был для них вопросом жизни и смерти. Прямо под нами – то, что было когда-то частью… гм… лабораторного стола. То есть места, где все и происходило.

– Так что же происходило? – нетерпеливо спросил Илья.

– Понимаешь, – сказал Прокопыч, – это очень трудно объяснить. Потому что все мы – и люди, и анчи, и эффы, и прочие, и прочие разумные в нашей Вселенной – еще слишком молоды, чтобы понять те цели, которые ставили перед собой Мэтры в своих опытах. Я могу только поведать о тех догадках, которые сделали до меня очень мудрые люди, и не только люди. Эти крупицы информации через тысячелетия дошли до меня. А теперь и ты будешь в числе посвященных.

– Вы все время говорите загадками, – пожал плечами Илья. – А что случится, если все узнают правду? Если доступ сюда станет свободным?

– О! – невесело усмехнулся Прокопыч. – Тогда может случиться очень многое. И много крови может пролиться из-за той крупицы знаний, которую совершенно нетрудно держать в секрете…

– Прокопыч, не томите, ради бога, – взмолился Илья. – Давайте выкладывайте, где тут собака зарыта. У меня куча дел еще на сегодня…

Прокопыч звонко расхохотался, и Илья снова поразился его странной перемене. Это привязчивое полуимя-полупрозвище Прокопыч теперь совершенно не шло этому человеку. Его хотелось называть каким-то звучным и героическим именем. Впрочем, представляться заново тот не счел нужным. Вместо этого он заговорил, причем со странной интонацией – словно бы рассказывая действительно страшную тайну, но с какой-то легкой иронией, отдающей в то же время горечью:

– Ну, тогда слушай сюда, человеческий детеныш.

Мы не знаем, кто на самом деле были эти Мэтры, как они выглядели, каких успехов добились на поприще наук и искусства. Мы не знаем даже, были ли у них вообще такие понятия. Может быть, они владели самой сутью вещей и не нуждались ни в какой науке, напрямую управляя силами природы? Может, они владели той силой, которую мы называем колдовством, магией, чудом – всем тем, чего не в состоянии понять сами? Все может быть.

Только одно мы знаем точно: даже Мэтры не были всесильны. И однажды наступил момент, который и побудил их начать тот злосчастный (а может, как раз наоборот? Это как посмотреть) эксперимент.

Мои предшественники – а вслед за ними и я – полагали, что в один прекрасный момент, если, конечно, такой момент можно назвать прекрасным, цивилизация Мэтров потеряла смысл жизни.

Тут многие из тех, кто был до меня, начинали удивительным образом путаться в терминах. Одни считают, что Мэтров покинула вездесущая жизненная сила, что пронизывает живую материю, наделяя ее особыми свойствами. Другие настаивают на том, что Мэтры просто устали от миллионнолетнего существования. Попросту им надоело жить. Третьи сходятся на том, что мудрые Мэтры логическим путем пришли к выводу о том, что в их привычном существовании просто-напросто необходимо поставить точку. Почему? Гадать можно до бесконечности. Например, они могли решить, что само по себе наличие их цивилизации угрожает Вселенной, а может, самому пространству-времени. Или… хм… даже мне говорить такое непросто… В общем, явилось им высшее существо – допустим, сам Господь Бог – и просто поставило перед фактом: сворачивайтесь, ребята. М-да…

Очевидно, проблема заключалась в чрезмерной высокоразвитости этой цивилизации. Удивительно, но во Вселенной все возможно. Да и нам известно – многие знания влекут многие печали…

Так и начался эксперимент. Мои предшественники называли его по-разному. Я же называю его поиском Обратного прогресса.

Что такое Обратный прогресс? Это полная противоположность прогрессу как таковому. Мэтры достигли таких вершин познания, что, очевидно, поняли: дальнейший прогресс больше не сулит им ничего хорошего.

И они начали свой поиск: каким образом следует развиваться в обратную сторону. Ведь оставаться на месте они тоже не могли…

– То есть они ни с того ни с сего вдруг решили деградировать? – вмешался в монолог Прокопыча несколько оторопевший Илья.

– Нет. Это был именно прогресс. Обратный прогресс. Стремление к простоте. Но не к примитивной, а к совершенной простоте. Впрочем, видимо, чтобы понять суть этой «простоты», надо сначала достичь таких же невероятных вершин…

– И что же было дальше?

– А дальше… Дальше там, далеко под нами была создана огромная Поверхность. И там Мэтры ставили над собой свои удивительные опыты. А потом что-то произошло.

– Катастрофа?

– Этого никто не может знать. Но наступил какой-то момент, когда в один миг исчезли все Мэтры. И исчезла эта самая лабораторная Поверхность…

– Выходит, эксперимент провалился?

– Те, кто был до меня, именно так и считают. Но я-то думаю, что эксперимент как раз удался…

– И куда же тогда делись все эти чудо-экспериментаторы? – пожал плечами Илья. – Погибли в катастрофе? Как при взрыве химической лаборатории в какой-нибудь средней школе?

Прокопыч тихо засмеялся:

– Никуда они не делись. Гигантская поверхность разлетелась на тысячи осколков. И на них теперь живут эти самые Мэтры.

– Что?! Но почему… Почему вы так решили?!

– А тебя ничего не удивило в привычной Миру жизни? Никакого прогресса, никакого стремления вверх, никакого развития технологий. Все уже создано, все продумано. Знай себе наслаждайся жизнью в ее различных формах…

Илья ошарашенно посмотрел на Прокопыча. Затем упрямо покачал головой.

– Но… Как-то это странно… Примитивно как-то это для сверхцивилизации…

– Верно, – кивнул Прокопыч. – Именно поэтому было принято считать, что эксперимент Мэтров не удался. Я лично думаю, что эти населенные поверхности, которыми полна Галактика, всего лишь побочный продукт эксперимента. Промежуточные результаты. Дело в том, что я первый, кто увидел ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ.

Прокопыч произнес последнюю фразу таким тоном, что Илье стало не по себе. Очень жутко звучало это выражение – «окончательный результат». Невольно хотелось только добавить – «…и обжалованию не подлежит».

– Но тут есть еще один интересный момент, – сказал Прокопыч совершенно другим тоном, словно уводя разговор в другую сторону. – Дело в том, что Мэтры, несмотря ни на что, были все-таки сверхцивилизацией. И они просто не могли сделать совершенно необратимого шага. Или не хотели. Поэтому, создав из самих себя множество рас, идиллически лишенных стремления к развитию, одной маленькой, жалкой кучке существ они все-таки оставили неукротимую тягу к прогрессу…

– Земля… – прошептал Илья.

– Именно, – чуть кивнул Прокопыч. – В этом заключаются и счастье, и проклятие той самой маленькой скорлупки, которую мы по привычке называем планетой Земля…

Некоторое время они молчали. Илья не мог разобраться в собственных чувствах, не зная, гордиться ему, стыдиться, прыгать от радости или рвать на себе волосы от отчаяния. Молчание нарушил Прокопыч:

– А ты знаешь, что такое Междумирье? Ну, Пустота?

– Откуда ж я могу знать? – пробормотал Илья, с трудом выныривая из-под груды хаотично копошащихся мыслей. Честно говоря, он ничего уже не хотел знать. К чему это, когда не можешь ничего изменить?

– Наше любимое Междумирье – это что-то вроде мусорного бачка, – усмехнувшись, сказал Прокопыч. – Ты ведь знаешь – при опытах много чего приходится выкидывать…

– Да уж… – буркнул Илья. – А что, очень даже похоже на то. Особенно что касается здешних обитателей…

Илья осекся, подумав, не обидел ли он последней фразой Прокопыча. Но тот словно пропустил слова Ильи мимо ушей. Они снова помолчали. Безмолвие посреди шизофренического пейзажа с вечно умирающим солнцем и обломками лабораторного стола с галактику величиной назвать неловким язык бы не повернулся.

– Ну? – произнес наконец Прокопыч.

– Что – «ну»? – насупился Илья.

Прокопыч сложил руки на груди и иронично осмотрел Илью:

– Неужели тебе не интересно взглянуть на ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ?…

7

Активисты «зеленого» движения уныло пялились на пепелище трактира, который им порекомендовали как самое удобное заведение общественного питания в этой части Междумирья.

С печальным скрипом у них на глазах уткнулся носом в поверхность обгоревший фюзеляж самолета.

– Это не мы, – выпучив глаза на руины, дрожащим голосом произнесла Марша. – Мы тут совершенно ни при чем…

От недавнего пожарища несло чем-то хорошо прожаренным и съедобным. Возможно даже – человеческими жертвами. Но есть все равно хотелось невыносимо.

– Однако… – произнес Бимбо.

Он не нашелся, чем завершить фразу. Есть ему хотелось не меньше остальных. Он ждал направления от навигатора, но своевольный прибор тянул с ответом, будто издеваясь над владельцем. Наконец прозрачный бросок осветился изнутри и сухим противным голосом выдал необходимую информацию.

– Ага! – удовлетворенно сказал Бимбо. – Здесь, километрах в пяти, есть паромная станция. Там же рынок и тому подобное. Мы все равно собирались как-то выбираться отсюда, так что паром – это то, что надо. Вот еще дыра – вариаторы здесь, понимаешь, не работают, ни магазинов, ни удобств! Еще и ничего живого, и хлама всякого выше головы. Вот где надо бороться за чистоту окружающей среды! Но, боюсь, этого мы не потянем. Поэтому пойдем-ка в сторону паромной станции. Говорят, на голодный желудок легче идется…

– Мы уже сутки двигаемся на голодный желудок, – усмехнулся Ники. – Честно говоря, совершенно непонятно куда и зачем…

Бимбо скрипнул зубами. Вот так и назревают голодные бунты. Жаль, что у него недостаточно полномочий и харизмы, которые позволяли бы подавить потенциальный мятеж в зародыше, что нельзя поставить каждого пятого затылок к затылку и грохнуть в целях экономии одним патроном… Он может лишь виновато улыбнуться и развести руками…

Бимбо поправил очки, виновато улыбнулся и развел руками:

– Ничего не поделаешь – здесь не Земля, как нам с вами довелось убедиться. Потому нам остается лишь сжать зубы и мужественно двинуться вперед. Эй, Ники, как там поется в твоей песне?

И Бимбо фальшиво затянул популярный среди «зеленых» мотивчик. Его подопечным ничего не оставалось, как вяло подхватить его. Нестройная колонна оборванцев с горем пополам двинулась в направлении, указанном навигатором.

Через некоторое время активисты набрели на одинокий автомобиль без колес, с шашечками на крыше, стоявший на обочине чисто символической дороги. Коротко стриженный черноволосый хозяин любовно полировал изрядно помятые бока транспортного средства, в котором все еще угадывалась легендарная на одной шестой части суши родной сферы «шестерка».

– Такси! – обрадовался Бимбо. – Эй, любезный, нам бы до пристани, к паромам…

– И побыстрее, – добавил Ники непривычно злым голосом.

– Не видишь, да? – не оборачиваясь, отозвался хозяин. – Обед у меня.

Наступила недолгая тишина, быстро обретшая статус гнетущей.

– Эй, малый, – угрожающе произнес Ники, – про обед, поверь, это ты зря сказал. Давай заводи свой драндулет, мигом!

Таксист обернулся на активистов и удивленно вскинул брови:

– Э! Да сколько вас? Нет, столько сразу не влезет. Три раза ехать придется…

– Цену набиваешь, приятель? – недобро сказал Бимбо. Сдерживаемая годами ярость готова была вырваться наружу. – А если я скажу, что мы сейчас сядем, причем все сядем, а если, чего доброго, не хватит мест – высадим тебя самого?!

– Э-э! Э! Чего ты? – испугался водитель. – Садитесь давайте! Только осторожно, у меня обивка и полировано все, да…

Плавно оторвавшаяся от поверхности машина напоминала то ли ежа, то ли морскую звезду или осьминога: из всех окон и багажника торчали не влезшие вовнутрь руки и ноги. На крыше гордо восседал Бимбо. Он был зол и решителен. И очень хотел есть.

Злая судьба снова посмеялась над борцами за экологическое счастье Вселенной. На площади перед зданием с гордой надписью «Паромная компания сестер Смит» царило смятение. Рынок быстро сворачивался. Торговцы разбегались прочь, унося свой товар.

Когда Бимбо во главе своего отряда приблизился к центру площади, он понял, что если и будут здесь чем-то кормить, то только низкокалорийными пафосными речами.

На груде каких-то ящиков, в окружении уже знакомых волосатых чудовищ полумедвежьего облика возвышался длинный худой человек в рясе и яростно потрясал распятием. Он кричал что-то о Судном дне, Апокалипсисе с бледными всадниками и старухой с косой, о врагах рода человеческого (и анчийского, разумеется) и много еще другого, что даже у вновь прибывших немедленно привело в движение мурашек на голодных боках. Несмотря на желудочные спазмы, Бимбо остановился и с интересом вслушался в слова оратора.

Это был профессиональный интерес. Проповедник (а вопли с груды ящиков очень напоминали проповедь) был высококлассным, просто фантастическим демагогом, и Бимбо немедленно ощутил к нему острую зависть. После – нешуточную ревность и опасение, что его подопечные, чего доброго, наслушаются сейчас крамольных речей этого самозваного Геббельса и уйдут вслед за ним, как те дети из сказки – пританцовывая под дудочку коварного незнакомца.

– А ну, орлы, – крикнул Бимбо, – быстро искать паром! Может, там, на камбузе, чего найдем!

Напоминание о еде сработало моментально. Тащить за шиворот пришлось только чрезмерно внушаемую Маршу, что слушала этого маньяка с крестом просто разинув рот от любопытства.

Голодная и злая компания ворвалась в крутящиеся двери паромной компании и узрела все ту же удивительную картину, что в свое время потрясла Илью: колесный пароход, висящий в холодной звездной бездне. Однако активистам любоваться красотами было недосуг: со стороны парохода явственно тянуло чем-то съестным. Рыча и подталкивая друг друга, «зеленые» бросились по хлипкому трапу на палубу.

Путь им пыталась преградить статная женщина в пышном платье с кружевами и легкомысленной шляпке. На шум выскочил небритый человек с огромным кольтом о шести зарядах и мятой капитанской фуражке. Но Бимбо, потерявший над собой всякий контроль, яростно прорычал:

– Судно захвачено! Все пассажиры – заложники! Отчаливаем! Мы плывем…

Он глянул в навигатор.

– …плывем до Каменных ворот! Или летим – как там у вас? Только быстро! – заявил он. – А сейчас моим парням требуется чего-нибудь пожрать! И немедленно! Конечно, если вы не хотите, чтобы они съели пассажиров…

Капитан, казалось, остался вполне удовлетворен этим требованием. Он и не подумал воспользоваться своим револьвером. Напротив, он тут же сунул кольт за пазуху и достал вместо него огромную сигару. Раскурив ее, он с ленцой в голосе крикнул:

– Отдать концы, недоношенная команда! Идем пиратствовать, черт меня раздери!

И с самым довольным видом сложил на груди руки.

* * *

Крамер с завыванием описывал ужасы преисподней, которые неизменно постигнут всех, кто не будет строго держаться заветов учения святого Луца, когда за подол его дернул брат Отто:

– Брат мой, беда! Наш паром угнали!

– Что?! – в ярости прошипел Крамер, склонившись к гиганту Отто. – Что значит – угнали?! А ну, за ними, бегом!

…Толпа религиозных фанатиков под руководством неутомимого Крамера молча провожала взглядами уплывающий в черноту космоса силуэт парохода, что, как бы прощаясь, покачивал в пустоте бесполезными здесь колесами. Крамер просканировал острым взглядом окружающее пространство. Еще один трап шел к какой-то бесформенной ржавой посудине. Только тщательно присмотревшись, можно было понять, что это – немецкая подводная лодка времен охоты за союзническими конвоями. На рубке даже прослеживались следы некогда белого, а теперь грязно-бурого номера.

– О-о… – потрясенно простонал Отто. – О-о… Чудо! Это же U-92! А считалось, что ее потопили в Атлантике…

Крамер быстро и зло взглянул на Отто и надменно поинтересовался:

– Брат Отто, берешься догнать этих святотатцев?

– Я?!. Нет… Не знаю… – бормотал Отто, уже взобравшийся на палубу и любовно гладивший ржавчину рубки. – А-а? Ну, да, да, конечно…

Со скрежетом в рубке распахнулась дверь – очевидно, сравнительно недавно пропиленная для большего удобства пассажиров. Оттуда выглянул какой-то мрачного вида бородатый тип в заскорузлой зюйдвестке, с зажеванной самокруткой в гнилых зубах.

– Какого черта, – проворчал он. – Посадки еще не объявляли…

– И не объявят, – торжественно произнес Крамер. – Ваша субмарина захвачена. Рассчитываю на ваше благоразумие и сотрудничество. Будем преследовать и топить вон ту посудину…

Тип с интересом глянул на Крамера, покосился на удаляющийся пароход. В глазах его мелькнул нездоровый огонек.

– А мы не могли встречаться раньше? – поинтересовался он. – Например, на приеме у адмирала Деница…

– Не знаю такого, – высокомерно ответил Крамер. – Но считайте, что наш адмирал теперь – вы. А то уродливое суденышко с двумя дурацкими трубами – американский авианосец…

Аналогия явно понравилась старому «морскому волку». Он оценивающе посмотрел в сторону предполагаемой цели и сказал:

– Тогда грузитесь быстрее. У него два толкателя стоят, у меня один. Да еще я тяжелее… Догнать будет непросто, особенно когда он наберет крейсерскую…

– Но торпеды-то у вас хоть есть? – с надеждой спросил Отто.

– Торпеды есть, – сладким голосом ответил бородатый тип. – Моя хорошо смазанная смертоносная сладкая парочка…

– Тогда принимай команду, адмирал! – решительно сказал Крамер, и на узкую палубу посыпались угрюмые грузные анчи.

Самокрутка вывалилась изо рта новоявленного адмирала. Но он ничего не сказал. Только распахнул пошире дверь рубки.

– Ведь с расовой политикой давно покончено, не правда ли, адмирал? – невинно поинтересовался Крамер.

– Против ЭТИХ ничего не имею, – туманно отозвался «морской волк», стараясь не смотреть на то, как анчи отважно, с хрустом в костях, протискиваются в вертикальный люк внутри рубки. Удивительно, но это удавалось им, несмотря на то, что не всякий тучный человек смог бы проделать подобный путь.

– С нами Верховный анч, – слышалось из утробы субмарины.

– Аминь, – бормотали другие.

– Каша в голове, – недовольно пробурчал Крамер. – Совсем сырой материал. Сколько работы еще предстоит в вашем безбожном мире…

Бородатый «адмирал» привычно с профессиональной, какой-то нарочитой небрежностью висел на рукоятках перископа. Даже со стороны было видно, какое наслаждение это ему доставляет. В том, что он надевал при этом зюйдвестку сказывалась очевидная привычка: конечно же, никакой течи через ослабшие сальники перископа здесь быть не могло. Но ведь и в прицеле старый подводник видел не сюрреалистический космический пароходишко, а как минимум британский крейсер «Эдинбург» с грузом золота на борту.

Несмотря на страшную тесноту, внутри было довольно комфортно, в том плане, что от удушья никто не бредил, как в той песне, которую анчам, конечно, слышать не приходилось. Видимо, работали какие-то специальные устройства из наследия Мэтров, из того разряда, что обеспечивали жизнь на космических булыжниках и придавали движение и всякому хламу, что использовался здесь в качестве транспорта.

– Ага, вот они, голубчики! Уже близко! – плотоядно усмехнулся новоявленный адмирал. – Не подозревают ничего… Сейчас мы им впендюрим железную сосиску пониже ватерлинии… Хотя какая здесь разница – выше, ниже?…

– Никакой, – отозвался Крамер. – Главное – проучить их раз и навсегда! Сдается мне, что это наши конкуренты. И ищут они того же, кто нужен нам. Так пусть теперь поищут в другом месте…

– Хе-хе-хе, – утробно извлек из себя «морской волк», хотя вряд ли понял, что именно имел в виду брат Крамер. – Первый носовой, товсь!..

Приказ, очевидно, он отдал самому себе. Потому как «адмирал» немедленно бросил перископ и помчался сквозь отсеки в нос лодки, по пути бесцеремонно наступая на выставленные конечности, расталкивая сидящих, стоящих и лежащих анчей. Из носовой части раздалось шипение, лодку качнуло. Через минуту запыхавшийся бородач был уже снова в рубке рядом с перископом.

– Так, что у нас там… Медленно ползет проклятая, – посетовал «морской волк», вглядываясь в окуляр перископа, – только за счет силы выброса… Тьфу ты, черт… Мимо прошла! Надо ближе подобраться, иначе потеряем и вторую…

Пока космическая субмарина нагоняла свою ни о чем не подозревающую жертву, Крамер ходил по отсекам и поднимал воинский дух анчей, с выражением излагая им библейские тексты в собственной редакции. На анчей эти истории по-прежнему производили сильнейшее впечатление. Видимо, они что-то всерьез затрагивали в особом менталитете этих больших медлительных мохнатых существ. А может, все дело было в своеобразной харизме Крамера? В любом случае теперь они готовы были идти за новым вождем в огонь и в воду – ведь на любое слово у него всегда находилась подходящая цитата, которая вполне могла сойти за традиционную анчийскую притчу.

– Нагоняем! – плотоядно ухмыльнувшись, сообщил «адмирал». – Никуда они не денутся, даже со своими двумя толкателями. Всех перетопим к чертовой матери! Жаль, только одна торпеда осталась и пулемет с палубы демонтирован… Спасибо вам, что пришли, друзья мои! Думал, ведь сгнию здесь, так и не исполнив мечты всей жизни…

– Это какой же мечты? – слегка оторопело спросил брат Отто.

– Потопить проклятого янки! – сладко произнес бородач. – Вон они, звездно-полосатые штаны развеваются! Не знает еще… Ну, ничего, мы с вами расквитаемся, за все расквитаемся.

– А вы в курсе, что война давно закончилась? – осторожно поинтересовался Отто.

– Это ТАМ закончилась, – неопределенно махнул рукой бородач. – Но здесь она будет всегда…

Он гулко постучал себя по груди. После чего водрузил на голову мятую фуражку и достал из-за пазухи маленькую плотную картинку, которую тут же прикрепил на перископ. Несмотря на засаленноть и ветхость, на ней нетрудно было узнать Гитлера собственной персоной.

Отто закатил глаза и принялся читать молитву. Молитва была не из репертуара брата Крамера, зато призывала всевышнего быть снисходительнее к блаженным и прочим умалишенным. Заодно он помолился о спасении душ, попавших в эту не очень приятную переделку. И не очень корректно прошипел кое-что нелестное в адрес покойного фюрера.

– Ага, вот они! – радостно восклицал бородач, обращаясь в большей степени к самому себе. – Поганят пространство своим присутствием, проклятые янки! Ну, ничего, сейчас они получат подарочек из прошлого… А то думали, так всегда будет – с эсминцев на голову бомбами сыпать! А ты сидел когда-нибудь в такой консервной банке, когда над головой у тебя рвутся мины?! Нет? И не ходил под себя от страха? Ну, так приготовься – сейчас ты получишь похожие ощущения…

…Отто подскочил к Крамеру и обеспокоенно затараторил:

– Брат Крамер, сдается мне, наш капитан того, сумасшедший! Как бы не вышло чего…

– А кто не безумен в этом мире? – невозмутимо ответствовал Крамер и возложил на лысую голову Отто свою святую длань. – Послушай-ка, брат мой, одну притчу… Тьфу! Совсем забыл, что ты не этот… не анч! Ну, тогда ступай с миром и не греши! А если наш адмирал начнет чудить – ты знаешь, что делать в таком случае. Только не насмерть, прошу тебя. Вечно ты норовишь переусердствовать…

– Пли! – радостно раздалось из рубки, и по железному полу загрохотали ботинки «адмирала», несущегося в торпедный отсек.

Лодку снова качнуло, и безумный бородач вернулся на место, тут же азартно повиснув на перископе. Отто и Крамер были уже рядом.

– Идет, идет, родимая, как по писаному идет… Ну… Ну! Есть! – заорал «адмирал» и пустился в какой-то безумный национал-социалистический пляс.

Крамер припал к перископу, но не увидел ничего вразумительного, кроме какой-то мешанины из разнообразных предметов. Взрыва, конечно же, они не ощутили – как-никак, безвоздушное пространство…

– Идем посмотрим, кто в живых остался, – приказал Крамер.

– На абордаж! – заорал бородач и сдернул со стены красный пожарный топор. Топор, впрочем, он тут же сунул в руки оторопевшему брату Отто.

– Главное, чтобы там биостат не хряпнулся, – поделился своими соображениями «адмирал». – Иначе на этом корыте делать будет нечего… У вас есть дышатели?

– А что это? – поинтересовался Крамер.

– Понятно, – усмехнулся бородатый пират. – У меня тоже нет. Что ж, будем надеяться, что от настоящей начинки этого помойного ведра хоть что-то, да осталось.

Активисты только что набили брюхо, совершенно разорив местный камбуз и грубое подобие буфета, очевидно, предназначенные только для экипажа, и теперь их неотвратимо смаривало в сон. Бимбо еще держался некоторое время, пытаясь строить в голове какие-то планы и делать выводы, но мысли текли вяло, словно патока, и он невольно привалился к костистой спине Ники, что сидел на лавке рядом с ним.

Неожиданно громко, как-то совсем уж по-мужски, захрапела Марша, но на здоровый сон ее товарищей это уже не возымело никакого влияния. Морфей наваливался на уставшую компанию тяжелым канализационным люком.

Бимбо впал в беспокойную полудрему, в которой причудливо перемешались, казалось, несопоставимые кадры реальной и сказочной действительности. Причем он совершенно не мог понять, где тут сон, а где – правда жизни. Единственное, что не вызвало у него ни малейших сомнений, – это видение своего самоличного отчета «на ковре» у тайного начальства. Чувствовал он себя при этом на редкость унизительно – просто совершеннейшей букашкой, потому как начальство и слышать ничего не хотело об инопланетных похождениях его активистов и поисках проклятого беглеца, которое начальство само как раз и «заказало». Теперь их интересовало одно: каким образом Бимбо потратил подотчетные миллионы долларов? «Ну, как же вы не понимаете? – кричал Бимбо. – Война в космосе требует огромных затрат!» «Мы понимаем, – грозно отвечали боссы. – Только почему вы ведете войну в космосе, когда должны изображать борьбу за сохранение окружающей среды на Земле и спасать этих дурацких китов?» «Но как же! – восклицал Бимбо. – Война – это же и есть радикальное решение! Нет окружающей среды – нет проблемы ее защиты!» «Вы молодец, Бимбо! – хвалили его боссы. – Мы всегда знали, что вы – настоящий профессионал. И мы решили так же радикально решить вопрос с вашими гонорарами: идеальный гонорар – это когда его просто некому платить…» «Что вы хотите со мной сделать?!» – визжал Бимбо. «Удобрить вами окружающую среду. Например, оранжерею в нашем великолепном пентхаусе…»

Бимбо показалось, что он проснулся от собственного крика. Но на самом деле вокруг что-то происходило.

Казалось, все вертелось кувырком, летали какие-то обломки, куски дерева. В дырах в деревянной обшивке надстройки носились звезды и туманности. Активисты так же ничего не могли понять спросонья – лишь цеплялись за прибитые к полу деревянные лавки.

Внезапно дверь (вернее, оставшаяся от нее верхняя половинка с отодранным нижним краем) распахнулась, и на пороге появился знакомый уже капитан все с той же сигарой в зубах, только обломанной и свисающей на полоске табака. Лицо его было безумно и решительно, фуражка выглядела изрядно обгоревшей.

– Черт меня раздери! – проорал он. – Этот маньяк Шульц все-таки пальнул в меня торпедой! Я сначала подумал, что это – японцы! Но какие здесь, на хрен, японцы?! Скажите на милость, какие у него к вам претензии?

Активисты переглядывались непонимающими взглядами. Бимбо начал опасаться, что разъяренный капитан сейчас полезет за своим револьвером, и поспешил сказать:

– Мы не знаем никакого Шульца! Нам просто нужно добраться до Каменных ворот…

– А хрена вам – Каменные ворота! – Капитан показал Бимбо движение, которое обычно показывают в старых фильмах про плохих русских. – Я так понял, что вон те мохнатые ребята, что торчат на палубе этой цистерны с помоями – их, кажется, называют анчи, – собираются идти на абордаж! А у меня абордажная команда – только я да моя старая скво! Она, конечно, может крепко огреть сковородкой по затылку, но, боюсь, против этих крепких парней на подлодке не найдется сковородки подходящего размера. Выкладывайте, что у вас есть на подобный случай?

Бимбо сделал знак ребятам из ударного крыла. Те быстро засунули руки поглубже в свои неказистые рюкзаки и принялись извлекать куски всякого железа, из которых благодаря ловким движениям, очень быстро получилось несколько пистолетов-пулеметов.

– Нормально, – сказал капитан и с отвращением выплюнул остатки сигары. – Не то я уже засомневался: неужто мою ласточку захватила банда хлюпиков, сбежавших с уроков? Ну, тогда идите на палубу – ваши друзья уже на подходе. Если кого убьете – я ничего не видел. Потому что сейчас я пойду в трюм, где напьюсь с горя по моему ни за что ни про что изуродованному кораблику…

Активисты высыпали на искореженную палубу. И застыли, потрясенные дикой и мрачно-сюрреалистической картиной происходящего: на фоне незнакомых созвездий к ним медленно, напоминая мистический «Летучий голландец», приближался остов старой подводной лодки, облепленный людьми вперемешку с мохнатыми чудищами. Члены ударного крыла неуверенно водили в пространстве короткими стволами. Остальные загнанно ежились и с надеждой смотрели на шефа.

Бимбо сглотнул. Впервые в своей карьере он нос к носу сталкивался с реальной необходимостью массового кровопролития. И это ему очень не нравилось. А больше всего ему не нравилось то, что он нарушил самое главное свое правило: всегда иметь про запас пути к отступлению или альтернативному решению. Здесь, в этих чужих пространствах, никакой альтернативы банальному мордобою не виделось. Это угнетало и неприятно холодило внутренности.

Бимбо молчал. Развязка приближалась неотвратимо. Что-то подсказывало, что его ребята с пистолетами-пулеметами вряд ли смогут справиться с толпой разъяренных анчей. Надо было срочно придумать какой-то ловкий дипломатический маневр… Надо было что-то сказать этим существам. Ведь он, Бимбо, такой мастер плести словесную паутину.

Но слов не было. А там, за десятком-другим метров космической пустоты что-то кричал тот странный человек в рясе. Его пока не было слышно – ведь воздушные оболочки двух кораблей пока не соприкоснулись. Однако и отсюда было понятно, что призывал он своих сторонников отнюдь не угощать активистов конфетами.

У кого-то не выдержали нервы – и в сторону нападающих отправилась короткая очередь. На той стороне все вдруг пришло в движение. А еще через несколько секунд стали слышны звуки. Это был чудовищный рев, не суливший ничего хорошего несчастным «зеленым».

Бимбо попятился. Еще через секунду субмарина по касательной ударилась в борт пароходика. Раздался отвратительный скрежет, за которым должно было последовать что-то страшное и уже неизбежное.

Но в этот самый момент откуда-то сверху раздался громоподобный голос, словно спускались оттуда всадники Судного дня. И Бимбо не удивился бы, увидев в сей роковой момент темных ангелов смерти. Однако же, подняв глаза, он увидал не очень чистое днище знакомого уже автомобиля и свесившегося из открытой дверцы мужчину крепкого телосложения, впереди которого торчал толстый автоматный ствол.

– А ну, прекратить эту возню! Немедленно! Или мы сами вас всех сейчас перестреляем!

Голос говорил с некоторой ленцой, однако же касательно сути произнесенных фраз не оставалось никаких сомнений. Ни у одной, ни у другой стороны. Никто даже не понял, как так произошло, что между двумя всклокоченными и готовыми к кровопролитию группировками оказалась плотная группка из затянутых в камуфляж вооруженных до зубов ребят.

Боевой пыл сторонников брата Крамера несколько поубавился. Смолкли даже рассвирепевшие анчи: они с удивлением увидели среди непрошеных гостей двух своих соплеменников.

Два судна медленно, скрипуче терлись друг о друга бортами, словно покачиваясь на тихих волнах. Стоя одной ногой на палубе парохода, а другой – на настиле подводной лодки, Хаммер по-хозяйски осматривал трофеи.

– Земляне? – не столько спросил, сколько констатировал Хаммер.

Бимбо с готовностью утвердительно кивнул. Крамер зло поиграл желваками и ничего не ответил. Один из братьев-анчей простодушно сказал:

– Нет. Мы анчи.

– Ну да, – криво улыбнулся Хаммер. – Кого ищем здесь, земляки? Уж не этого ли парня?

И он продемонстрировал присутствующим большое и качественное фото. С фотографии глядел улыбающийся парень, запечатленный за рулем автомобиля.

– Его… – не стал отпираться Бимбо.

– А кто вы такие? – угрюмо поинтересовался Крамер.

– Считайте, что миротворческие войска Земли в этом космическом бардаке, – спокойно сказал Хаммер. – Впрочем, это отдельный разговор. А пока надо решить вопрос о нездоровой конкуренции. Что-то, братцы-земляне, хорошая о нас здесь слава ходит, как я слышал. Признаюсь, был у меня соблазн посмотреть со стороны, как вы друг друга тузить будете, да только жалко транспортные средства. Мне такси отпустить надо – оно, говорят, далеко лететь не может…

– Так я полетел, да? – донесся сверху жалобный голос.

– Валяй, – ответил Крамер.

«Шестерка» крутнулась над головами и унеслась в сторону исчезающих огней паромной станции.

– Ресет, разберись, какой транспорт более пригоден к полету, – приказал Хаммер.

– Уже все ясно, – отозвался Ресет. – На пароходишке толкатель вдребезги. Надо на подлодку сгружаться.

– Ага, – произнес Хаммер и обратил свой взор на последователя учения святого Луца. – Господа, прошу спокойно и без паники перейти на борт этого парохода. Капитан судна пусть останется…

Крамер сверкнул гневным взглядом, но тот разбился о ледяное спокойствие Хаммера, подчеркнутое несколькими автоматными стволами. Братья цепочкой уныло перешли на борт атакованного им судна. Только теперь это был не абордаж – это походило на какое-то постыдное перемирие. Вслед за братьями последовали верные Крамеру анчи.

Активисты встретили новых пассажиров недобрыми взглядами. Члены боевого крыла тихонько спрятали оружие под одеждой – на всякий случай. Применить его против вновь прибывших жестоких профессионалов они не решились.

На палубе подлодки остался один лишь бородатый человек в затасканной фуражке. Вид у него был весьма разочарованный.

– Благодарю за сотрудничество, – произнес Хаммер, и его команда дружно перепрыгнула на борт субмарины, не забывая держать пассажиров парохода на прицеле. – Надеюсь, мы с вами больше не увидимся. Потому что вы сделаете правильные выводы из нашей встречи и перестанете искать того, кого видели на фотографии. Кэп, мы погружаемся…

Последнее было адресовано капитану Шульцу, который еще несколько минут назад был адмиралом безумных сектантов и почти вплотную приблизился к своей заветной мечте… В этих же новых хозяевах он немедленно почуял ненавистных янки. Но вспышка энтузиазма и национальной гордости уже угасла и он снова превратился в скрюченного и забитого паромщика.

– Куда летим? – устало спросил он.

…Субмарина, набирая скорость, уходила в черноту космоса. Пассажиры разбитого пароходика молча смотрели ей вслед. Зрелище завораживало и опустошало.

Словно сбросив с себя оцепенение, люди взглянули друг на друга.

Предстоял серьезный разговор.

8

Трактирная печка, несмотря на свою неожиданную способность к полету, оказалась никудышным транспортным средством. Едва чудом спасшиеся из пламени пожара покинули опасную зону, летающая конструкция принялась разваливаться. От нее полетели вниз кирпичи, куски трубы, заслонки, и усатый официант вынужден был снизиться.

– Ну, все, – сказал он друзьям, выдергивая из груды кирпичей параллелепипед толкателя и аккуратно складывая его в грязный потертый портфель, – мы выбрались. А теперь – мы вас не знаем, вы нас не знаете. Нам не нужны чужие проблемы.

– Честно говоря, нам вообще не нужны никакие проблемы – ни чужие, ни свои собственные, – глубокомысленно произнес Макар, разминая затекшие в тесноте печи конечности. – Но все равно – спасибо…

Ксения и Виталик растерянно озирались по сторонам. Они были посреди бескрайней, совершенно пустой плоскости, покрытой кое-где клочками травы. Совершенно непонятно было – что делать и куда идти.

– Виктор обещал нам помощь, – сказала Ксения. – Помощь обещал и этот неприятный эфф. Честно говоря, я не верю ни одному, ни другому. Так что помощи, выходит, ждать неоткуда…

– А какая еще нужна помощь, когда нам открыт неограниченный кредит? – сухо сказал Виталик. Он здорово перепачкался в печке сажей и теперь самым бесполезным образом размазывал ее по рукам и одежде, сам не зная о том, что лицом стал похож на шекспировского мавра. – Нам только надо найти, кому заплатить, чтобы добраться до этого… Как назвал это место Ханз?

– Это астероид. «Дырявый камень» называется, – сказал Макар. – Ты как всегда прав, дружище. Потому давайте-ка двинем в какую-нибудь сторону. Ведь чтобы кому-то заплатить – его еще требуется найти…

– Пойдем туда. – Ксения без тени сомнения ткнула пальцем в направлении местного подобия горизонта.

– А почему именно туда? – поинтересовался Макар. – Опыт водителя болидов?

– Женская интуиция, – усмехнулась Ксения. – Вон солнце, оно всегда висит под одним и тем же углом, пока поверхность не повернется на ночь. А на противоположную сторону показывал указатель у трактира. А вон висит кусок разбитого болида. Мы просто отлетели немного в сторону. Так что взяли – и пошли…

– Мэм, за вами – хоть на край Галактики, – крякнул Макар. – Люблю, когда женщины командуют. Или в военной форме. Меня это мобилизует…

– Ну-ну, – скептически отозвался Виталик и поправил на носу закопченные очки. – Как скажете…

Команда «Феррари» уныло побрела по поверхности, вслед за собственными длинными тенями, которые, словно указатели, навязчиво маячили перед глазами. Так и шли они около часа, пока не наткнулись на одиноко стоящий автомобиль. Можно уже не упоминать о том, что автомобиль не имел колес и венчался мутной коробкой с шашечками. А внутри на откинутом назад сиденье мирно спал чернявый водитель.

Макар нагнулся над открытым окошком передней двери, оглядел интерьер автомобиля и довольно громко заявил:

– Сдается мне, что это судьба…

Водитель испуганно вскрикнул и проснулся. Прежде чем он толком пришел в себя, его рот произнес машинально хрипловатым голосом:

– Куда едем, да?

– О! – обрадовался Макар. – Вот это разговор! Уважаю делового человека! А едем мы на Дырявый камень…

– Э-э! – возмутился водитель. – Сколько можно говорить – это далеко, машина так не ездит!

– А если мы заплатим любые деньги? – уткнув руки в боки, поинтересовалась Ксения.

– Это какие такие любые? – недоверчиво спросил водитель.

И изменился в лице. Сразу стало понятно, что он производит в уме какие-то вычисления.

– Я полечу, если вы заплатите… – Водитель вызывающим тоном назвал сумму, от которой Ксения пораженно охнула.

На Макара же порядок местных цен не произвел особого впечатления, и он немедленно ответил:

– Идет! – и, повернувшись к возмущенной Ксении, пояснил: – А что, у нас открытый кредит, и в расходах нас никто не ограничивал…

На площади перед зданием паромной станции «шестерка» совершила промежуточную посадку.

– Надо одну штуку в машину вставить, – пояснил водитель. – Иначе не долетим. Я сейчас на рынок схожу, а вы тут посидите. Давайте аванс…

Ксения достала пирамидку, назвала сумму и желчно произнесла формулу:

– По рукам!

– Я мигом, хозяйка! – оживившись, бросил таксист и исчез.

– Смылся, небось, с нашими денежками, – пробормотал Виталик.

– Да брось ты, – отмахнулся Макар. – Ни один таксист свою машину просто так не оставит, хоть миллион ему дай. Удавится…

– Надеюсь на твое владение вопросом, – скептически сказала Ксения.

Тут в заднее боковое окошко довольно громко поскреблись. Ксения, вскрикнув, отпрянула: к стеклу прижималась небритая физиономия довольно безумного облика.

– Тетка! – сдавленно произнесла физиономия, оставляя на стекле мутный след от дыхания. – Дай кредитик! Дай денежку бедному Фомке!

– А вот щас как дам Фомке «фомкой» по башке! – неуклюже скаламбурил Макар. – Напугал, блин, до чертиков… Иди отсюда, любезный, подобру-поздорову!

– А-а!.. – заныл безумец и отполз от машины. – Фомку, Фомку обижают!

В тот же миг с другой стороны машины появились еще более страшные морды. И не столько безумные, сколько злые и безжалостные с виду.

– А ну, вылазь! – грозно сказала самая крупная особь, и друзья беспомощно переглянулись. – Вы чего это нашего Фому обидели? За это придется ответить…

Неизвестно, чем бы все закончилось, если б в этот момент в машину не запрыгнул бы их чернявый водитель. Он бросил под ноги сидящему рядом Макару тяжелый сверток и громко крикнул громилам:

– Чего надо, да?!

После чего машина подпрыгнула, развернулась на месте, словно истребитель «хариер» с вертикальным взлетом, и понеслась в сторону надписи «Паромная компания сестер Смит». Чуть не чиркнув по огромным объемным буквам, «шестерка» рванула в звездную черноту эфира.

Не отрывая левой руки от руля, своей правой водитель ловко развернул сверток, извлек из него знакомого вида полупрозрачный параллелепипед и, откинув дверцу бардачка, запихнул параллелепипед в тесное захламленное пространство. После чего с усилием закрыл дверцу.

– Усиленный толкатель! Теперь летим! – довольно заявил таксист и, не интересуясь мнением пассажиров, врубил на полную громкость какую-то ритмичную восточную мелодию…

…Через несколько часов импровизированной азиатской дискотеки обалдевшие пассажиры очнулись от внезапно наступившей тишины.

– Вот, – сказал водитель, – Дырявый камень, как и хотели. Назад ехать будем? Могу подождать…

За окошком был странный хаотический каменный пейзаж, похожий больше на декорации к фильму ужасов, чем на реальность.

– Это хорошо, что ты сам спросил, – похвалил водителя Макар. – Мы бы сами не догадались попросить. Потом ныкались бы, не зная куда податься. Неизвестно, есть ли тут свое такси…

– Лучше спроси – есть ли тут Илья, – тихо сказала Ксения.

– Вот-вот, – поддакнул Виталик и поправил на носу очки.

– Да, любезный, – сказал Макар, – а есть тут вообще что живое? Я имею в виду – разумное, с кем пообщаться можно?

– Вот какой-то дом стоит, – пожал плечами таксист. – Я больше тут ничего не знаю. Возил как-то сюда одного деда – так потом машина неделю работать не хотела. И с вами бы не полетел – это только потому, что из большого уважения…

– …к нашему открытому кредиту, – закончил за таксиста Макар. – Вот и правильно, дружище! Самое глубокое уважение рождает глубокий кошелек. Сколько мы должны еще? Ага! Ну, так по рукам! А если нас дождешься – получишь еще столько же!

– Не сомневайся, брат! – заверил таксист. – Идите, я тут подожду-отдохну…

Друзья направились к видневшемуся неподалеку строению.

Дом смотрелся чужеродным телом на этой странной, похожей на пемзу, каменистой поверхности. Особенно резала глаз сочная зелень, в которой буквально утопало здание. Выглядело оно невероятно уютно – очевидно, благодаря контрасту с окружающим пейзажем.

Перед крыльцом они увидели пожилого бородатого человека в тельняшке. Тот стоял на коленях на гравийной дорожке и угрюмо копался лопаткой возле большого, какого-то помятого и поломанного куста.

– Здравствуйте, – сказала Ксения.

– Привет, привет, Ксения, – не оборачиваясь, сказал человек. – Вы малость опоздали. Вашего приятеля уже забрали…

– Что значит – забрали? – не понял Макар.

– Забрали? – упавшим голосом произнесла Ксения. – А откуда вы меня…

Человек, кряхтя, встал с колен, отряхнулся и осмотрел пришедших.

– Ну, забрали его, забрали. Хорошо хоть не убили никого и только один куст сломали. Давайте в дом заходите. Будем чай пить и думать…

…Ксения и Виталик недоуменно следили за тем, с каким удовольствием и аппетитом Макар попивает чаек с баранками.

– Ну, ты и кадр, – сказал Виталик. – Друга в заложники взяли – а ты, знай себе, жрешь!

– Ничего ты не понимаешь, – активно дуя на очередную чашку чая, невозмутимо отвечал Макар. – Я просто так стресс снимаю. Думаешь, мне приятно узнать, что моего лучшего друга схватили какие-то головорезы в камуфляже? Только на голодный желудок я не смогу думать, как же его из беды вызволить…

– Правильно, – кивнул хозяин, который представился друзьям просто Прокопычем. – Вот вполне здоровый взгляд на вещи. Сейчас мы несколько успокоимся и решим, что делать…

– А что мы можем сделать?! – сжав кулаки, возмущенно спросила Ксения. – Вы, старик, девчонка, толстяк и очкарик?

– Но-но! – хором возмутились Макар и Виталик.

Прокопыч лишь сдержанно улыбнулся.

– Самое обидное, – запальчиво продолжила Ксения, – что он вообще зря полез в эту вашу Пустоту. Не стоило его отпускать одного…

– Ну, почему же – зря? – усмехнулся Прокопыч. – Он ведь хотел забрать отсюда что-то по своему списку?

– По моему списку! – буркнула Ксения, уставившись в чашку с остывшим чаем.

– Ну, так эту часть программы он выполнил, – пожал плечами Прокопыч и поставил на стол большой цилиндр из знакомого полупрозрачного материала.

– Что это? – довольно равнодушно поинтересовался Макар. Его больше интересовали баранки.

– Колба! – выдохнула Ксения.

– Верно, колба, – согласился Прокопыч. – А что внутри?

– Неужели… – осторожно произнесла Ксения и невольно протянула руку к цилиндру, остановив ее на полпути над столом.

– Да, – кивнул Прокопыч, наливая себе чаю из пузатого самовара, – здесь все по вашему списку, плюс еще кое-что в качестве бонуса…

– Не может быть, – скептически произнес Виталик. – Как туда все могло влезть? Там внутри что – пятое измерение?

– Колба работает по-другому, – жадно рассматривая цилиндр, быстро заговорила Ксения. – Это как особая точка выхода – для предметов, которые спрятаны в другой точке пространства…

– Именно, – кивнул Прокопыч. – Там как раз спрятано все, что необходимо для э-э-э… прокачки вашего болида, как это теперь принято называть…

– Так вы в курсе? – деловито поинтересовался Макар, с сомнением разглядывая последнюю баранку, одиноко лежащую посреди плетеного блюда. – Илья поделился с вами информацией? Сделал вас доверенным лицом?

Прокопыч неожиданно звонко рассмеялся.

– Как ты сказал? – произнес он сквозь слезы. – Сделал меня доверенным лицом? Ух…

– А что такого? – обиженно произнес Макар. Силой воли он отказался от намерения смести со стола оставшуюся баранку. – Чего смешного я сказал?

– Да ничего, все нормально, – отмахнулся Прокопыч, все еще продолжая хихикать. – Фу-х… Просто для меня это звучит… несколько неожиданно. Впрочем, к делу…

– Правильно, – решительно сказала Ксения, оторвав взгляд от колбы. – Как мы будем искать и вызволять Илью?

– Ну, тут все, конечно, не так просто, – сказал Прокопыч, – хотя и вполне понятно. Илья жив – ведь убить эти ребята могли нас прямо на месте. Значит, Илья им нужен. Что вполне объяснимо… Выбраться из Междумирья они смогут только через Порог. Осталось только одно – перехватить их у Порога. Беда в том, что Порог контролируют контийцы… Но тут они сыграют только нам на руку.

– Да как же мы перехватим Илью, если те, кто его похитил, как вы говорите, вооружены и обладают особой подготовкой? – поинтересовался обстоятельный Виталик.

– Это проблема, – согласился Прокопыч. – Но ведь на любую силу всегда найдется другая…

– Это верно, – донесся со стороны неприятный голос.

Все обернулись. На пороге стоял знакомый уже друзьям Ханз и несколько отталкивающего вида существ другой расы. Контийцы, надо полагать.

– Ну, вот, старик, мы и узнали, где ты прячешь свою нычку, – сказал Ханз. – Пришел конец твоей монополии.

– Дурак, – спокойно отозвался Прокопыч. – Впрочем, можешь попробовать сходить туда.

– Даже не сомневайся – сходим, – пообещал Ханз. – А ты пока здесь подожди. И не обижай гостей – за них просили очень важные люди…

– О да, – кивнул Прокопыч.

Контийцы вышли, но через окно было видно, что дом окружен ими по периметру.

– Так вы эту силу имели в виду? – поинтересовался Макар.

– Честно говоря, не совсем, – признался Прокопыч. – Это ж надо! А ведь до лодки теперь не добраться. К тому же ее эти «зеленые береты» ножами порезали…

В этот момент дверной проем закрыла тень и с той стороны донесся знакомый голос:

– Э! Такси не может столько ждать! Поехали, да?

– Так, – сказал Хаммер, глядя в мерцающую глубину навигатора, – подходим к точке перехода. Отсюда скакнем до Порога. А уж оттуда – прямиком до дома. И все на этом.

– Я бы не советовал подходить близко к этой самой точке, – скептически сказал капитан Шульц. – Вообще-то у нас она называется Барьер. За него вам не дадут проникнуть контийцы. Я не слышал, чтобы кого-нибудь выпустили из Пустоты без их ведома…

– Значит, придется их убедить, – бесцветным голосом произнес Академик.

– Или прижать немного, – скромно добавил Пресс.

– Смотрите, я все сказал, – буркнул Шульц и направился к рубке.

Илья стоял на носу этой космической субмарины в окружении камуфлированных вооруженных фигур. Он не чувствовал ничего, кроме огромной усталости. Когда еще на Дырявом камне они сказали ему «пошли», он и не думал сопротивляться.

Слишком много он узнал в последнее время. Совершенно лишнего для обычного человека. Потому все эти внешние злоключения ощущались теперь с каким-то тупым равнодушием. Илья знал, что это пройдет. Но потребуется время…

Субмарина с глухим стуком коснулась поверхности и принялась со скрежетом заваливаться на бок – будто залегала на грунт, прячась от вражеских глубинных бомб. Бойцы неведомого подразделения легко поспрыгивали с высоты палубы. Несильно подтолкнули к краю и Илью. Однако же Илья не умел так ловко прыгать, потому ощутимо растянул связки, несмотря на сравнительную мягкость почвы. Илья упал и, поднявшись, убедился, что основательно испачкался: почва представляла собой толстый слой пепла.

Им не дали сделать и шага.

Вспыхнул яркий свет, и впереди возникло множество темных силуэтов.

– Ложись! – крикнул Хаммер, но отряд уже успел среагировать на незнакомый фактор. – Занять оборону!

Лязгнули затворы. Добродушного вида здоровяк по прозвищу Чикотило своей огромной лапой придавил голову Ильи к земле.

– Не высовывайся! – приказал он.

Однако Илья краем глаза продолжал наблюдать за происходящим. У него даже не участился пульс – он был просто созерцателем, губкой для очередной порции информации.

Бойцы все как один успели нацепить массивные затемненные очки, предназначенные скорее для защиты от осколков и пыли, но вполне справляющиеся сейчас с обезоруживающим светом.

– Эй, вы! – раздался надменный сухой голос, в котором чувствовался какой-то странный акцент. – Что вы делаете здесь, в запретном для вас месте? Да еще и с оружием?

– Мы не местные! – крикнул Хаммер не свойственным ему довольно веселым и наглым голосом. – Мы хотим уйти туда, откуда пришли!

– Отсюда нет выхода, – насмешливо ответил голос. – Никто вас сюда не звал, но выйти в Мир вам тоже не будет позволено. Уходите, пока целы…

– Но, может, мы сможем договориться? – крикнул Хаммер. – Какие условия вы ставите для того, чтобы мы прошли Порог?

– Никаких условий! – отрезал голос. – Уходите! Или мы применим силу!

Бойцы тем временем оценивающе рассматривали темные силуэты и просчитывали шансы. Ресет, что отвечал за коррекцию огня, повернулся к Хаммеру и сделал рукой условный жест. Это означало, что все цели в зоне поражения.

– Кстати, – заметил голос, – уж не думаете ли вы в нас стрелять? Предупреждаю: это бесполезная затея…

– А что в вас стрелять? – невозмутимо отозвался Хаммер. – Если что, мы вас голыми руками передавим. Лучше пропустите нас с миром…

Неизвестно, чем закончилась бы эта словесная перебранка, но голос невидимого охранника Барьера вдруг удивленно вскрикнул: неподалеку с неба посыпались на поверхность многочисленные летающие лодки, а следом показалась изрядная толпа людей в пестрых одеждах со странными прическами.

Это, конечно же, были казаки.

– А вам-то чего надо? – недовольно произнес голос. В нем не было и доли страха. Очевидно, его обладатель был абсолютно уверен в несокрушимости Барьера.

– А мы и не к вам, – без особой почтительности заявил вышедший вперед атаман. – Мы к этим, к братьям-землянам. Эй, слышь, мужики, про вас тут нехорошие вещи говорят. Будто вы мальчиков похищаете для непонятных целей. Ей-богу, не хотел вас обидеть. Уверен, что это на вас наговаривают. Отпустите мальца и ступайте себе с миром…

– А вы лучше не суйтесь! – зло крикнул Хаммер. – С барьерщиками-то мы договоримся, а вас сейчас всех быстро положим…

В ответ казаки переглянулись и вдруг повыдергивали из-за спин свое трофейное вооружение. После чего принялись расползаться, перекрывая для врага пути к отступлению. Где-то сзади взволнованно переминались с ноги на ногу Макар, Ксения и Виталик. Они уже были не рады, что привели сюда эту новую, серьезную, но совершенно неуправляемую силу.

– Вы чего, совсем ополоумели?! – возмутился голос невидимого защитника Барьера. – Убирайтесь прочь со своими проблемами. Иначе выжгу здесь все на триста миль в округе!

Очевидно, голос знал, что говорил, особенно если судить по старому слежавшемуся пеплу под ногами.

И тут за черными силуэтами что-то еще более ярко вспыхнуло, и из света вперед выступила высокая фигура.

– Отдайте сюда парня! – сказал вновь прибывший. – А потом я пропущу и вас! У меня договоренность…

Хаммер зло рассмеялся:

– Вы за кого нас принимаете? У меня приказ. Если мы не пройдем вместе – я перережу ему горло…

– Пропустите их, – сказал человек. – У меня договоренность…

– Это же Виктор! – воскликнула Ксения. – Виктор, мы здесь!

Но Виктор не обратил на крики никакого внимания.

– Пропустите этих военных с парнем, – тихо сказал Виктор. – Мне нужен только он один, но с его провожатыми я разберусь сам…

Команда Хаммера осторожно поднялась, окружила Илью и, ощетинившись оружием, медленно двинулась в сторону света.

– Да как же так! – возмущенно кричал Макар. – Этот чертов Виктор обманул нас!

– Ну, сейчас мы этих голубчиков прищучим, – грозно пообещал атаман.

– Не надо устраивать бойню! – взмолилась Ксения. – Вы же все равно ничего не сможете сделать!

– Это мы еще посмотрим! – лихо крикнул атаман. – А вы что под ногами вертитесь, бездельники?

Последние слова были обращены к ошивавшимся неподалеку мошенникам, что в свое время осели в беспечном казачьем лагере. Видимо, в данном рейде их привлекла возможность улизнуть из надоевшей и скучной Пустоты в раздольный многообещающий Мир. Один из них по-прежнему держал под мышкой некогда украденное у Кланча здоровенное «яйцо».

– А-а! – вдруг недобро воскликнула Ксения. – Эй, малый, что это у тебя?

– Где, – не понял мошенник и отпрянул, получив несильный, но неожиданный удар в переносицу от Ксении.

От неожиданности он выронил «яйцо», и то глухо упало, подняв легкое облачко измельченного пепла.

– Теперь вижу! – усмехнулась Ксения. – Ба, это же гравизахват! Проверим, работает ли?

– Отдай, стерва! – взвизгнул мошенник, но было поздно.

Что-то вокруг изменилось. Сначала не стало стоявших вокруг людей. Точнее – они просто упали, вдавленные в землю неведомой силой. Затем заскрежетал металл, и лежащая рядом субмарина вдруг стала сминаться, будто ее плющил многокилометровый слой воды. А следом попадали навзничь охранники Барьера. Виктор исчез из этого пространства раньше, последовал участи прочих.

– Что это? – сдавленно спросил Макар.

– Управляемая гравитация, – мрачно ответила Ксения.

– Ты убила их? – спросил Виталик.

– Надеюсь, что нет, – ответила Ксения. – Ведь среди них Илья…

Они быстро направились к пригвожденным к поверхности спецназовцам. Едва те попали в круг, свободный от действия чудовищной силы тяжести, как принялись машинально искать оружие. Не сговариваясь, Макар и Виталик схватили под руки бесчувственного Илью и потащили его в сторону Барьера. Сзади тяжело свалился поднявшийся было с ножом в руке Академик.

– Илья! – обнимая гравизахват, словно ребенка, со слезами бормотала Ксения. – Илья, ты жив? Ответь…

– Жизнь… – прошептал Илья, – это философский вопрос… Почему вы задаете мне сейчас такие сложные вопросы?

– Вот, – удовлетворенно произнес Макар, – узнаю друга Илюху. Витал, ты не потерял колбу?

– В отличие от некоторых я ничего никогда не теряю, – отозвался Виталик, похлопывая по изрядно оттопыренному карману куртки.

– Прости, друг, на всякий пожарный спросил! Эй, инопланетянка, кончай реветь! Жми на кнопку, жми!

4. Звездный форсаж

1

Это было поистине грандиозное зрелище, такое, что могло бы свести с ума и заставить по-младенчески пускать пузыри добрую сотню профессиональных астрономов и прочих неврастеников-астрофизиков – то есть тех, кто был бы в состоянии оценить физическую невозможность происходящего.

А смотреть было на что: со стартовой поверхности под названием Кимли небо выглядело так, словно большую его часть занимала чудовищная виноградная гроздь. И не так уж просто было поверить, что каждая из этих плотно прижавшихся друг к другу «виноградин» – это болид, сфера величиной с планету земного типа.

Но астрономы и астрофизики спокойно спали в своих постелях либо, если сварливые жены не приветствовали их под совместным одеялом, сонно пялились в искусственно воссозданное для них иллюзорное небо. И не трудно предсказать реакцию впечатлительных ученых, узри они вдруг проплывающую над их кроватями в каких-нибудь сотнях километров другую планету, третью… Благо технологии Мэтров позволяли на некоторое время абсолютно усыпить бдительность выдающихся умов. И даже земные спутники как ни в чем не бывало продолжали свое кручение по орбитам, несмотря на совершенно противоестественные маневры небесного тела, к которому они были привязаны. Не говоря уж о международной космической станции, обитатели которой были больше заняты проблемами нештатного функционирования бортового гальюна, чем происходящим вокруг космогоническим кошмаром.

Илья не был единственным из тех, что, разинув рот и позабыв обо всем на свете, пялился в зенит. На Кимли примчались миллионы фанатов Звездных гонок, и площади просто кипели от многорасовых толп любопытствующих. Как бы вскользь Илья узнал, что ничто земное не было чуждо прочим жителям Галактики: помимо спортивно-зрелищного интереса, Мир будоражила игровая лихорадка. На болиды делались ставки, и ставки немалые. Глобальность тотализатора просто поражала воображение. Впрочем, это не слишком удивляло – при столь налаженной и гарантированно благополучной жизни людям и иным существам хотелось эмоций. Поэтому поклонники скоростных пузатых болидов больше походили даже не на земных зрителей автогонок, а скорее на самых отмороженных футбольных фанатов. То здесь, то там появлялись шумные группы существ, одетых в одинаковою форму, размахивающих своими особенными командными флагами и плакатами, по-волчьи поглядывающих по сторонам существ – нет ли поблизости ненавистных противников?

Видимо, по этой причине здесь повсюду маячили перманентно мрачные Стражи. Эти самые Стражи, безусловно, были весьма странными существами. Где они бы они ни появлялись, вокруг крепких долговязых фигур неизменно образовывалась полоса отчуждения, словно были они защищены неким невидимым силовым полем. И надо полагать, это было поле страха.

Никто толком не знал ничего об их жизни, организации общества и гастрономических предпочтениях. Зато все с удовольствием вызывали Стражей по поводу и без, и те неизменно являлись и наводили порядок. Им было все равно – происходила ли семейная ссора с мордобоем либо полномасштабная война. Казалось, они дали некий обет и заняли соответствующее место в мироустройстве галактического сообщества.

Сам Илья по-прежнему ничего не знал о политическом устройстве и вообще жизни в Галактике и, по правде говоря, особо не пытался разобраться в них. После посещения Пустоты и знакомства с тайным хранителем ее секретов он стал несколько иначе смотреть на окружающую его действительность. К счастью, молодое сознание позволяло легко абстрагироваться от некоторых пессимистических аспектов новых знаний, что Илья и делал с легкостью и удовольствием.

Илья любил конкретику. Ему нравилось жить в настоящем. И было ему в общем все равно – пил ли он пиво с друзьями, лежал ли с ключом под грязным днищем своей машины или несся на ней же по трассе, нарушая все возможные правила, – имело значение только это, настоящее. Последние события всеми силами пытались выбить его из привычной точки равновесия, но, видимо, вездесущая Машина не зря выбрала именно его кандидатуру на обладание таинственным миром землян. И что интересно, Илья так и не испытал никакого особенного чувства по поводу навязанной ему миссии. То есть он, конечно, любил свою родину, в том числе и в планетарном масштабе, но сейчас им двигало уже совсем другое чувство – не столько спасти собственную сферу от выселения, сколько банальное желание выиграть экзотическую гонку. Иногда Илья даже пытался устыдить себя.

Получалось. Но плохо.

И теперь, пытаясь отыскать свой болид среди сотен прочих на специально подсвеченном искусственными солнцами небе, он дрожал от нетерпения получить в руки незримые нити управления…

– Любуешься? – раздался тихий голос, и щеки коснулся нежно-колкий локон.

Не отводя взгляда от неба, Илья взял в руку коснувшуюся его ладонь, и неженственно крепкая рука вдруг стала мягкой, податливой, словно включились в этом теле незримые механизмы, снимающие защитные блокировки.

Они обнялись. Легко и естественно, словно две дождевые капли слились в одну. Илья даже нашел в себе силы оторвать взгляд от волшебного неба. Это показалось даже слегка болезненным, но встречный взгляд больших чуть влажных глаз подействовал как обезболивающее.

…Как так случилось? Как могло статься, что судьбу двух людей с разных концов галактической спирали решила эта бездушная Машина? Неужто просто просчитала и сделала однозначный вывод: эге, а эти-то двое не смогут так просто пройти мимо друг друга! Они просто обречены на то, чтобы при каждой возможности стоять вот так, прижавшись друг к другу и ловя возможность соприкоснуться максимальным числом клеток, как те капли, которые неизменно влечет друг к другу поверхностное натяжение. Илья невольно вспомнил про Лабораторию, подумал о древнем эксперименте и тут же, совершенно некстати, – о лабораторных крысах. Отогнав эту мысль, он просто зарылся в колючки Ксениних волос. И почему она носит такую опасную прическу? Так ведь можно и без глаза остаться…

Черт с ним, с экспериментом, черт с ней, с Машиной, а если хотите – то даже спасибо. Да, да, спасибо и низкий поклон тебе, гуманный механизм! Можно быть и крысами, если рядом с тобой та, что подходит тебе по всем психобиологическим показателям, вероятность чего в повседневной жизни вообще ноль целых хрен десятых… Тьфу, черт!

– Что ты сказал? – тихонько спросила Ксения.

Илья понял, что ругнулся вслух. Он хмыкнул и поцеловал Ксению в шею.

– Да, ерунда всякая в голову лезет. Просто думаю о том, как странно мы с тобой встретились. Ты просто выбила ногой дверь в мою жизнь. Глупо звучит, да?

– А ты не думай… – прошептала Ксения, касаясь губами мочки его уха. – Так хорошо, что мы нашли тебя. Если бы ты пропал – я не знаю, что бы со мной тогда было. Я никогда такого не чувствовала. Странно как-то…

– Да… – сказал Илья. – Это странно. Но приятно, черт…

– Кланч уже закончил отладку, – нежно, словно признаваясь в любви, произнесла Ксения. – Болид готов к старту. А нам с тобой снова пора на имитатор. А то ты до сих пор летаешь, как… как мокрая курица…

– Да ладно! – шутливо возмутился Илья и легонько тряхнул Ксению за плечи. – Я же почти выдал время прошлогоднего рекорда…

– Во-первых, «почти» – это то же, что и «ничего», – поучительно сказала Ксения, – во-вторых, это всего лишь имитатор. И не забывай, что мы потащим с собой всю твою компанию…

– Это кого ты имеешь в виду? – нахмурился Илья.

– Ну, это… Человечество ваше, – просто ответила Ксения, невинно хлопнув ресницами.

– Хм… М-да… – сказал Илья. – Я все время забываю, что биться бортами на треке нам противопоказано.

– Я думаю, Кланч все предусмотрел, – слегка пожала плечом Ксения. – Пойдем, у нас не так много времени…

Далеко отойти не удалось. Они наткнулись на потно-возбужденного негоцианта Тихона.

После неожиданно благополучного возвращения Ильи из Пустоты с грузом всего необходимого для прокачки болида, что чудесным образом поместился в маленькой невзрачной колбе, Тихон развил необычайно бурную деятельность, большая часть которой носила не вполне понятный, какой-то подковерный характер. Илья изо всех сил убеждал себя, что он просто не в силах разобраться в хитросплетениях гоночного бизнеса, но активность компаньона вызывала у него скорее неприятные подозрения. Хотя в чем действительно следовало подозревать Тихона – в голову просто не приходило. Илья решил для себя, что причина его сомнений в том, что он просто никогда не общался толком с настоящими бизнесменами – отсюда и недопонимание в ряде вопросов.

– Дорогой Илья, любезная Ксения, – пропел Тихон. – Поздравьте меня! Нет, поздравьте всех нас! Мне удалось пробить невероятно удачную стартовую позицию! Наш болид будет стартовать, где бы вы думали? Оп-ля! Во второй волне!

– Класс! – чуть не подпрыгнула от радости Ксения и вдруг осеклась: – Постойте… А как… Ведь жеребьевки еще не было?

– Я же сказал, что сделаю все от меня зависящее для успеха нашего предприятия. – Тихон буквально цвел и пах от удовольствия. – Не бойтесь, жеребьевка покажет именно этот результат.

– Но как… – произнесла Ксения и улыбка на ее лице странным образом застыла. Илья промолчал, криво улыбаясь: он догадывался как и в общем был не против любого решения вопроса. Лишняя фора никогда не бывает лишней, если наплевать на тавтологию.

– Это моя маленькая тайна, – загадочно улыбнулся Тихон.

И, хитро подмигнув, удалился подпрыгивающей суетливой походкой – будто мчался на свидание с горячей красоткой.

– Где ты только нашел его? – спросила Ксения. – Я знаю, можешь не отвечать. Только с детства не терплю таких вот скользких типов.

– А вот, кстати, я до сих пор так ничего и не знаю про твое детство, – усмехнулся Илья. – Наверное, оно прошло среди запчастей и суровых механиков?

– Вовсе нет! – улыбнулась Ксения. – Детство как детство. Дом, школа, мечты о будущем. А потом все полетело кувырком. Родители нырнули по делам в сторону Столицы. И… не появились в точке выхода.

– Такое тоже бывает? – тихо спросил Илья.

– Да. Очень редко, но случается. Никто не знает почему. Одни считают это похищением. Только какие силы могут совершить такое похищение? Ведь не сами же Мэтры… Другие думают, что это… отбраковка.

– Чего?

– Избавление сообщества от ненужного генетического материала…

Лицо Ксении исказилось. Илье даже стало страшновато смотреть на нее, и он тихо произнес:

– Ну, какая же это отбраковка… Ведь ты уже появилась на свет. И если ты – ненужный материал, то пусть вся Галактика летит к черту… А знаешь, что я думаю?

Илье вдруг пришла в голову такая простая и ясная мысль, от которой даже перехватило дыхание.

– Я думаю, твои родители живы! – заявил Илья и, не давая Ксении произнести ни слова, продолжил: – Ты ведь была в Пустоте? А знаешь, откуда там берутся люди?…

Илья говорил долго, для убедительности размахивая руками и с надеждой глядя в глаза Ксении. Но встречал в ответ лишь грустную улыбку.

– Спасибо, Илюха, – серьезно сказала Ксения. – Ты настоящий друг. Я честно. Может, ты и прав. Но детство-то прошло. И если они не смогли выбраться из Пустоты и найти меня… Да и Машина молчит о них. Нет, я не питаю ложных иллюзий…

– Ты же знаешь, что такое – выбраться из Пустоты, если на твоей стороне нет мощной силы, – возразил Илья. – Да и Машина не особо жалует вниманием этот мусорный бак… Ой…

Илья замолчал, поняв, что может нарушить свои обязательства перед хранителем тайн Пустоты. Он не должен болтать лишнего, даже делясь со своей любимой. Впрочем, Ксения не обратила внимания на недомолвку друга.

– Спасибо тебе, – произнесла она. – Конечно, я всегда надеюсь, что они есть где-то в других, недоступных мне мирах… Но думать так и не пытаться их найти – очень тяжело. Иногда проще считать, что они погибли… Поэтому своими родителями я с детства привыкла считать анчей, у которых оказалась в тот злосчастный момент. Так уж получилось, что самый родной для меня человек – это Кланч…

Илья вспомнил легенду про гигантский лабораторный стол и подумал, что оговорка Ксении, может, и не так неверна. Кланч – человек. Только чуть-чуть иной человек…

Все-таки странные они были, эти Мэтры. Искали чего-то абсолютного, а пришли к банальному разнообразию рас, словно окончательно запутавшись и потеряв истинную цель своих поисков. А может, в этом и есть часть их непостижимого плана? Или история про катастрофу действительно верна, а цель просто оказалась забытой?

Илья знал, это не совсем так, но… Какая ему в конце концов разница – все равно его маленькая планета, которая совсем не планета, ей-богу, заслуживает того, чтобы считать себя центром Вселенной. Ведь на ней уместилось все, что раскидано здесь по целой Галактике. Нет, правда, многих хитрых и удобных приспособлений, вроде этих модуляторов. Но, может, оно и к лучшему?

…Ксения помчалась осматривать результаты работы техников. Те как раз заканчивали «прокачку» болида самозаявленной команды «Феррари», а точнее, ни о чем не подозревающей планеты, и хитрыми методами тестировали новые способности гигантского шара на маневренность и скорость.

Голографы и гравизахваты успешно создавали для землян иллюзию привычной жизни. Разве что некоторые животные на ее поверхности вели себя странновато: не вовремя кукарекали петухи, тоскливо выли собаки, киты норовили выползти на берег. Зато почему-то притихли разного рода экстремисты, отчего-то резко упало количество терактов и похищений людей. Видимо, непривычное перемещение планеты действовало на них столь же угнетающе.

Сюда, к месту старта, Землю привела Ксения.

…Они сидели в полупрозрачных ложементах на пилотажной площадке, там, где должно было бы находиться ядро планеты, а вокруг не было ни толщи горных пород, ни ржавого металла болида – был только пронзительно черный космос, Луна и узкий, ослепительный серп Солнца. Следуя указаниям навигатора, что тот выдавал гнусавым менторским тоном, Ксения сделала пару едва заметных жестов.

И вдруг Солнце сорвалось с привычного места, выскочило из-за неподвижной Луны – и принялось стремительно уменьшаться в размерах. Заметив реакцию Ильи, Ксения подозрительно прищурилась и снова быстро и уверенно повела рукой в поле управления.

И в то же время, внушая Илье непреодолимый ужас, Луна начала бешено вертеться. А по остальным углам невидимого куба уже крутились семь новых лун – фрикционов, придававших болиду способность к маневру и ускорению.

И тут же на них обрушилось что-то чудовищно огромное, мрачновато-пестрое и страшное. Если бы ложемент не держал его столь цепко, Илья бы упал от неожиданности. А так он всего лишь нервно дернулся и выдавил из себя:

– Что это?!

– Юпитер, – довольная произведенным впечатлением, произнесла Ксения. – Немного притормозили и проходим по касательной. Тебе ведь нравятся болиды-гиганты?

– Я от них просто писаюсь, – пробормотал Илья. И он был недалек от истины. – Ты бы это… Предупреждала хоть…

…А потом она передала управление ему. Осторожно, из рук в руки, словно драгоценное яйцо Фаберже. Хотя какое там яйцо – Илья не мог отделаться от мысли, что сейчас заставит кувыркаться целый мир – с горами, лесами и океанами, небоскребами и парящими в тонкой атмосфере самолетами, с бизнесменами, летящими первым классом, и попрошайками в подземных переходах. От этого становилось немного страшно – и невероятно здорово!

Естественно, руки его дрогнули – и все вокруг пошло кувырком под нудную укоризну навигатора, что отчитывал его за невнимательность и недостаточную сосредоточенность. Конечно, дело было не только в руках – управление осуществлялось мыслью. Но человеку необходимо подтверждение собственных мыслей – пусть даже через пульсацию сосудов на пальцах – иначе внезапные абстрактные человеческие фантазии могут привести к катастрофе. Хотя, насколько уже было известно Илье, серьезных катастроф на гонках гигантских болидов почти не случалось. Видимо, их хранили от этого хитроумные приборы Мэтров.

Правда, Кланч рассказал однажды невероятно длинную и запутанную историю про Большую Свалку у системы Лебедя. Морали этой басни Илья так и не понял, потеряв нить повествования еще на первых двух часах, но узнал, что у кого-то из гонщиков сорвался фрикцион, и болид принялся метаться среди конкурентов, как спущенный воздушный шарик, отчего гонка превратилась в совершеннейший хаос. С точки зрения землянина, живущего на стенке такого болида, это была катастрофа просто чудовищного масштаба. Однако же даже при этом обошлось без значительных жертв (по несколько занудным выводам Кланча – из-за высоконравственных качеств пилота, а по мнению Ильи – благодаря сверхнадежным технология Мэтров).

Но тогда Илья не думал ни о каких катастрофах. Пилоту вообще думать о таких вещах противопоказано. Как и думать в принципе. Его задача – стать одним целым с болидом и стремиться к финишу с максимальной скоростью по наиболее оптимальной траектории. И Илья расслабился, сливаясь с незримыми нитями управления, придавая планете ровный устойчивый курс. Он видел, как вокруг него по одним Мэтрам понятным орбитам носятся дико крутящиеся фрикционы. Трудно было поверить, что один из них – привычная с первых дней сознательной жизни Луна. (Кланч осмотрел ее и сказал, что она, как ни странно, в довольно сносном состоянии, правда, пыльная и нуждается в чистке. Илья еле уговорил педантичного анча собрать с ее поверхности свидетельства человеческих достижений – вымпелы, луноходы, посадочные модули… Все это свалили на время гонки в одном из ангаров стартовой поверхности. Только выгоревший на солнце звездно-полосатый флаг Армстронга Илья повесил у себя дома, на стенке за диваном – просто не смог отказать себе в этом удовольствии.)

А потом Илья осторожно вернул управление более опытной Ксении.

…Илья несся прочь с привычной солнечной орбиты, и вместе с ним улетало в неведомое человечество со всем своим нехитрым скарбом – историей, культурой, наукой и архитектурой, с любовью и ненавистью, с мечтами, надеждами и предубеждениями, что заставляли жить и однообразно вертеться этот хрупкий глупый шарик.

Впереди были серьезные испытания. Но никто на этой наивной и суетливой сфере не должен был знать правды…

На Кимли царило напряженное ожидание.

Сотни гигантских болидов повисли в отдалении, выстроенные судьями в правильные дуги, что нависали одна над другой, словно гигантская парадная лестница, создавая немыслимого вида перспективу.

Перед объявлением старта столичный наместник Кимли традиционно объявлял правила предстоящего состязания, обращаясь к собравшимся через Машину. Для тех, кто не был в состоянии воспринимать машинную информацию напрямую, над поверхностью голографы создавали красочные изображения.

Наместник, полный человек самого добродушного вида, словно мистер Пиквик из английского фильма, лучезарно улыбаясь, размеренно вещал:

– …в незапамятные времена зародилась эта славная традиция. И я очень счастлив, что произошло это именно на моей родной поверхности. Именно здесь, на Кимли, как мы знаем из исторических хроник, стартовала первая гонка. Конечно, скорости тогда были не те, и не были известны многие устройства и приемы, которыми пользуются теперь наши славные пилоты. Но дух здорового соперничества, соревнования и азарта зарождался именно тогда. Мы очень признательны достопочтенным анчам за то, что они привнесли в гонки технические новинки – ведь именно им в свое время пришло в голову использовать фрикционы. В свою очередь, выходцы с Кимли догадались об эффективности замены фрикционов на пит-стопах. И эту линию можно продолжать долго.

Но мы не будем останавливаться на технических деталях – любой болельщик владеет самыми глубокими знаниями в этих вопросах, ведь главное в Звездных гонках – это не болиды. Это даже не отважные пилоты.

Это зрители! Да, да, именно вы!

Насладиться пролетом бесстрашных рейсеров смогут многие из миров – контрольные сетки будут располагаться в добром десятке известных обитаемых миров. И завершится эта многодневная Звездная гонка не где-нибудь, а в финишном секторе у самой Столицы!

Желаю вам удачно поставить честно заработанные кредиты и максимально насладиться зрелищем.

А теперь я передам слово председателю Консилиума судей, который опишет подробности предстоящего грандиозного спортивного события…

Команда «Феррари» слушала эту речь в маленькой, но уютной квартирке Ильи посредством Ксениного видеобрелка.

Странно было наблюдать величественное зрелище готовых к старту болидов, когда на столе дымились чашки с чаем, чирикали за окном воробьи и ругались за стенкой соседи. Иллюзорное солнце играло на стенах зайчиками, и жизнь в округе шла своим чередом. Только стоящий на столе рядом с чайными чашками матовый, тускло светящийся цилиндр колбы напоминал о существовании невообразимо далеких миров.

…Еще утром Илья вышел прогуляться по городу. Он шел по улице, непроизвольно заглядывая в лица прохожих, будто ища в них недоумение, испуг и догадку.

Но ничего подобного. Люди были погружены в собственные проблемы и знать ничего не хотели о маневрах своего глобуса.

Илья зашел в магазин и купил кефира и какого-то энергетического напитка: ему надо быть в тонусе, когда планета рванет со старта. Заодно он подумал, что неплохо было бы заглянуть на работу – деньги подходили к концу. То, что хозяин мира должен еще и работать на кого-то из собственных пассажиров, несколько позабавило Илью.

Насущные и в буквальном смысле слова приземленные проблемы напомнили о себе еще раз: у подъезда Илью встретил сонного вида инспектор ГИБДД.

– Добрый! – пробурчал инспектор. – Скажите, это ваша обгоревшая, простите за выражение, машина мешает движению транспорта?

– Моя, – отозвался Илья. – Только кому она мешает? Я ж оттащил ее на обочину, пока не придумал, куда ее девать…

– Соседи жалуются, – пояснил инспектор. – Она весь вид портит…

– Это не запрещено правилами, что вид портит, – вяло возразил Илья. Его мысли были далеко от орбиты сферы, вид которой портил маленький разбитый автомобильчик.

– Вы ее все же уберите, – посоветовал инспектор. – Иначе вызову эвакуатор, будете за штрафстоянку платить.

– А сколько кредитов в день? – машинально спросил Илья.

– Не понял… – набычился инспектор.

– Ой, простите, – спохватился Илья. – Уберу, конечно…

Илья поднялся по грязной лестнице вдоль разрисованных мальчишками стен. Да, хороша у него капитанская каюта, нечего сказать!

…И теперь, когда он наблюдал за своим болидом со стороны, все произошедшее казалось ему просто удивительным сном.

Ведь Земля никак не могла выглядеть сверкающей красно-белой сферой с надписью «Marlboro» по экватору!

– Надо соблюдать традиции, – заявлял Макар. – Раз «Феррари» – значит, «Мальборо». В конце концов я, может, хочу сфотографироваться на фоне родной планеты. Так пусть она выглядит прилично!

– Это ты называешь прилично? – с отвращением в голосе говорил Виталик. – Это позор!

– Позор будет, если Консилиум судей узнает о паразитах на поверхности болида, – возражала Ксения. – Вот тогда-то разразится скандал, и нас снимут с гонок. И ваша сфера потеряет надежду на независимость…

– Погоди, – горячился Виталик, – ты это кого называешь паразитами? Людей?!

– Ну, не только, – спокойно отвечала Ксения. – У вас еще звери есть и рыбы. Про леса и гигантские лужи на окислившейся оболочке я вообще молчу…

Виталик задыхался от возмущения, но возразить толком было нечего. Обо всем об этом уже не раз было говорено.

– Главное – выиграть гонку, – твердил Илья. – А там – займемся экологией. Или нет – пусть ею занимаются специалисты. Я лучше себе куплю новую машину…

– Приземленный ты человек, – качал головой Макар. – Управляешь целой планетой, а о машине мечтаешь… Нонсенс!

– Какой есть, – качал головой Илья. – Планета-планетой, а машина машиной. Перед кем я буду хвастаться, что с первого раза в орбиту вписываюсь? Перед психиатрами?

– В этом Илья прав, – кивал Виталик, – нам лучше не трепаться о происходящем знакомым землянам.

– О! – картинно удивился Макар. – У тебя среди знакомых есть простые смертные?

– Хватит ерничать! – решительно заявила Ксения. – Илья, уходим в пилотажную. Старт через два часа. Надо настроиться.

– Я тоже приготовлюсь к старту, – сказал Макар. – Прилягу на диван, чтоб перегрузкой не раздавило. Только предупреждаю: я буду кофе пить – смотрите не расплескайте!

– Пошли, – повторила Ксения.

– Идем. – Илья решительно встал с кресла. – Только я метнусь мигом в ларек – жвачку куплю…

Высоко в небе над многолюдной поверхностью Кимли появились гигантские цветные знаки. Они символизировали готовность болидов к старту. Еще немного – и черное ночное небо обрело краски. Резкими, почти физически ощущаемыми толчками все семицветие спектра прошло перед глазами восхищенных зрителей.

А когда все окрасилось в последний – красный – цвет, толпы людей по всей Галактике восторженно взревели.

Это был сигнал к старту.

Сначала медленно и величественно, обтекаемые набирающими обороты фрикционами, огромные шары сдвинулись с места. Волна за волной они проходили небо над Кимли, все ускоряясь и расходясь на безопасное расстояние друг от друга.

И наконец, как казалось, пронесшись над самыми головами зрителей, титанические сферы потеряли очертания и растворились в собственной скорости.

Начиналась большая Звездная гонка.

2

Планета Земля с населением в несколько миллиардов человек, покрытая лесами, горами, морями, городами и все еще изобилующая уцелевшими видами животных, несмотря на все это, неплохо управлялась легкими движениями пальцев пилота.

В этом Илья убедился чуть раньше, а сейчас лишь с удовлетворением констатировал данный факт, совершая не очень нужные, но ужасно приятные маневры. Расположившаяся рядом Ксения не очень одобряла эти упражнения: ведь любые ненужные эволюции болида могли отрицательно повлиять на его скорость.

Хотя при таких скоростях и массах привычный закон, гласящий, что кратчайшее расстояние между точками есть прямая, не очень-то действовал. Только сейчас Илья начал понимать, в чем смысл присутствия пилота на борту чудовищного, прущего сквозь пространство шара. Скорости, казалось, самым противоестественным образом превышали световую, и вакуум обретал новые, удивительные свойства: разнородность, вязкость и плотность. Полет все больше начинал походить на маневрирование яхты меж рифов с учетом перемены направления ветра и силы волн. Хотя теоретически Илья уж был наслышан об этом, реальность оказалась куда удивительнее и захватывающе. Только теперь он осознал цену собственной самонадеянности и глупости, когда всерьез рассчитывал потягаться с опытными пилотами.

Только постоянное присутствие Ксении позволяло удерживать более или менее достойную позицию среди прочих болидов.

Хотя руку к этому приложил также и Кланч. Необходимость победы любой ценой заставили мохнатого моралиста пойти на серьезное нарушение правил. Прочитав длинную притчу о вруне и постигшей того ужасной каре, Кланч ловко спрятал в глубинах земного шара дополнительный толкатель. При этом создалось впечатление, что на подобное жульничество он идет не впервые.

Серьезные проблемы возникли на первом же пит-стопе. Оказалось, что «родной» земной фрикцион – Луна – буквально дышит на ладан. Техники быстро сменили раскалившиеся фрикционы на свежие, которые Илья извлек из подаренной Прокопычем колбы. Илье недвусмысленно намекнули, что если тот вздумает снова использовать Луну по прямому назначению, а не просто в качестве ночного светильника для влюбленных, дело может закончиться катастрофой. Это всерьез озаботило Илью: после замены фрикционов на следующую четверку, у них, считай, уже не было запасных. Оставалось только уповать на то, что ни один из них не лопнет и не потребует замены (Прокопыч был щедрым стариком, но даже он не смог за столь короткий срок найти в пределах огромной и таинственной Лаборатории деталей для Ильи в избытке).

Так или иначе, но у звездной команды «Феррари» оставалась надежда на призовое место. Правда, еще до первого пит-топа их все-таки обошел какой-то матерый гонщик на белом, словно бильярдный шар, и маленьком, размером с Венеру, болиде.

– Это Бернард, – несколько тоскливо произнесла Ксения, следя за удаляющейся меткой в информационном пространстве перед собой. – Он семикратный чемпион. Его нам точно не одолеть. Прийти хотя бы пятыми…

– Ничего, – бодро сказал Илья. – Будем надеяться, что Кланч нас не подвел. После первого пит-стопа попробуем его секретные «примочки».

– Я вообще-то против нечестной игры, – проворчала Ксения.

– …и тем не менее ты хочешь победы, – ухмыльнулся Илья.

– Это только ради тебя, – буркнула Ксения.

Ей очень не нравилось, когда вспоминали про технические махинации ее любимого механика. Видимо, ее несколько задело, что и этот святой анч способен на столь сомнительные поступки.

– Только ради меня? – протянул Илья. – Это, конечно, неправда, но все равно спасибо. Если ради меня ты наступила на горло собственной песне – я могу считать себя счастливчиком.

Эти слова Илья произнес полушутливо, но искренне. Однако похоже было, что Ксения обиделась. Она отвернулась и сделала вид, что погрузилась в изучение данных навигатора. Хотя Илья прекрасно понимал – никакой навигатор Ксении не нужен. Просто он ляпнул лишнее.

Вот так вместе с любимой девушкой в жизнь приходят проблемы, отрешенно подумал Илья. Надо просто глубоко вздохнуть, резко выдохнуть – и продолжать заниматься своими делами как ни в чем не бывало. Иначе рискуешь запутаться в собственных мыслях, которые на самом-то деле ни к чему толковому не ведут…

Илье было над чем подумать. И не только над личными отношениями, которые по большому-то счету складывались как раз очень даже замечательно. Не считать же проблемой всегалактическое женское хобби надувать губки при неудачной шутке в свой адрес?

А стоило поразмышлять, например, над исполнением обязательства, которое Илья так опрометчиво на себя взял в свое время, а теперь не знал, что с ним делать и как объяснить всем друзьям-товарищам.

…Все случилось внезапно и так быстро, что Илья не сумел даже адекватно вникнуть в суть происшедшего. А произошла с ним обыкновенная беседа. Точнее – деловой разговор с негоциантом Тихоном. Тот вынырнул неизвестно откуда, пока Илья, разинув рот, в последний раз осматривал свой болид с поверхности Кимли перед тем, как приступить наконец к обязанностям пилота. Видимо, Тихон подобрал момент, когда поблизости не было Ксении. Той не очень нравился этот чересчур шустрый человек, который уделял команде, как ей казалось, неоправданно много внимания.

Тихон, как всегда, светился улыбкой и самодовольством. Но теперь в этой улыбке Илье виделось что-то нервное.

– Друг мой, – как-то туманно произнес Тихон. – Машина свидетель – я сделал для нашей команды очень много. Конечно, не так много, как ты, но согласись, без моих усилий участие твоего болида в гонке было бы невозможно…

Илья немедленно насторожился. Такие вступления обычно делаются перед очень неприятными речами. Видимо, ожидание больших неприятностей и сыграло с Ильей злую шутку. Потому что все, что сказал после этого Тихон, показалось ему совершенно безобидным и вызвало физически ощутимое облегчение. Илья даже внутренне улыбнулся: перед гонками надо было быть собранным, а не концентрироваться на внезапно нахлынувших проблемах.

– …И теперь у меня к тебе одна маленькая просьба, – продолжил негоциант. – Всего одна и совсем несущественная.

Тихон виновато развел руками, словно извиняясь за то, что побеспокоил великого пилота перед началом важного состязания.

– Третья остановка перед очередным спецучастком будет довольно длительной, – сказал Тихон. – Три дня вы будете висеть возле Вао-Бао, пока туристы на «галошах» будут фотографироваться на фоне болидов, а вы – наслаждаться традиционным гостеприимством этой поверхности. Если из этих трех дней один ты посвятишь мне – мы будем полностью квиты…

– А как же доля в выигрыше? – глупо ляпнул Илья, совершенно позабыв поговорку про шкуру неубитого медведя.

Однако Тихон не обратил внимания на это самонадеянное заявление. Он просто сказал:

– Выигрыш, включая мою долю, весь твой. Я просто уверен, что вы займете призовое место и решите свои финансовые проблемы. А ты, не сочти за труд, сделай небольшой крюк от Вао-Бао к Бете Крысиного хвоста…

– Зачем?

– Передашь маленькую посылку моим друзьям, – улыбнулся Тихон. – Тебе не придется ничего делать – просто прилетишь в точку, которую я внесу в твой навигатор, и побудешь там с полчасика. Они сами все заберут.

Илье не понравился намек на такую самостоятельность таинственных незнакомцев, особенно зная, какие знакомые имеются у его компаньона. Тем не менее он чувствовал, что и впрямь многим обязан Тихону. Так просто отказывать в просьбе было бы как минимум некрасиво…

– А что за посылка, если не секрет? – поинтересовался Илья.

– Не секрет, – улыбнулся Тихон. – Несколько кубометров гламурного столичного вакуума…

– Чего?! – не понял Илья. – Вакуум – это пустота, что ли?

– Ну, почти, – слегка скривился Тихон. – Пойми, болид все равно пустой. Какая для тебя разница, если внутри у этого шара будет еще более пусто?

– Даже не знаю, – растерялся Илья. – А чем этот… гламурный вакуум отличается от обыкновенного?

– Долго объяснять, – нетерпеливо произнес Тихон. – Главное, что для тебя ничего не меняется – просто потратишь несколько часов на дорогу, и всех дел-то. Даже друзьям можешь ничего не говорить – слетай ночью, пока они будут спать. Они даже не поймут ничего.

– А правилами такая отлучка не запрещается? – нахмурился Илья.

– Да что ты? – махнул рукой Тихон. – Это время не засчитывается в гонку. Я же не враг тебе – зачем мне так тебя подставлять? Только у друзей лучше не надо спрашивать. Им что-то не понравится, а мне так важно передать этот груз… Вспомни, я сделал для тебя все что мог, меня не пришлось уговаривать…

Тихон говорил очень убедительно. Илье даже стало слегка совестно: действительно, человек из кожи вон лез для него, со всякими негодяями встречался, переправлял его в Пустоту, тратил собственные средства, не будучи уверенным в результате. В конце концов не ядовитый же этот вакуум, раз он окружает саму Столицу?

Илья поинтересовался, как с безопасностью подобной транспортировки. Негоциант клятвенно заверил его в абсолютной безобидности груза.

И Илья согласился.

И теперь вот мучился сомнениями в правильности собственного поступка. Впрочем, недолго.

– Впереди опять «пузыри», – буркнула Ксения. – Можешь прогуляться: это не меньше, чем на час…

«Пузырями» пилоты называли области пространства, в которых болиды вязли, словно мухи в меду. Конечно, «вязли» довольно условно, однако же попадание в такой «пузырь» грозило серьезным отставанием от соперников. А опыта для скоростного лавирования в настоящей пене из таких образований у Ильи не было. Потому он покорно и тихо слез с ложемента, погладил Ксению по плечу и щелкнул кнопкой вариатора.

– Какие же они, эти земляне, простодушные! – сетовал Макар, с хозяйским видом обозревая просторы проспекта. – Смотри: спешат куда-то, на машинах ездят, газеты читают… Будто и не происходит ничего – никакой катастрофы космического масштаба! И как же мы жили до того, как нам открыли глаза? Реально – словно слепые котята…

Они шли по людному тротуару и с каким-то новым интересом смотрели на город. Теперь, после многочисленных внеземных событий, все на родной сфере воспринималось в совершенно ином свете…

Макар с аппетитом ел большое мороженое и философствовал. Он любил есть мороженое и философствовать. Еще он любил философствовать азартно – под пиво, лениво – почесывая пузо на пляже, и громко чавкая – за столом. Это было его нормальное состояние, которое еще больше убеждало Илью в том, что для землян ничего на самом-то деле не изменилось.

– Нет, я, конечно, понимаю: иллюзию солнца и звездного неба с помощью мэтрских «примочек» сделали на совесть, – продолжал Макар. – И гравизахват отлично скрывает твои, Илья, корявые движения при управлении нашей планеткой. Но все-таки… Неужто никто из них до сих пор недопетрил? А ведь столько ученых, особенно этих, астрономов, смотрят сейчас на небо через здоровенные телескопы и видят фигу. Ха-ха! Просто в голове не укладывается…

– Что-то ты разошелся, – заметил Илья. – Сам поставь себя на их место. И потом, почему «они», «их»? Мы ведь с тобой тоже земляне…

– У Макара, как обычно, приступ мании величия, – предположил Виталик, брезгливо принюхиваясь к забытому запаху городских улиц – выхлопным газам вперемешку с пылью. – Это, надо сказать, лечится с большим трудом. Я бы порекомендовал тебе поиграть в «раба и госпожу», где ты был бы невольником у крепкой и решительной женщины. Желательно такой же, как и мы, землянки…

– Э, нет, – обрадовался Макар, словно он до этого специально провоцировал приятелей на столь аппетитный спор, – какие ж мы с тобой теперь земляне? Мы теперь граждане Галактики. Особенно Илья, у него и права есть. Нельзя же сказать владельцу машины, что он – гражданин «запорожца» или там «КамАЗа». Смешно просто. Не-ет, мы теперь совсем другие! И ответственности у нас стало куда больше. И теперь больше всего я боюсь, знаете чего? Что кто-то из них обо всем догадается! Я, например, спать спокойно не могу – все думаю, что же тогда начнется, а? Даже аппетит пропадать стал…

– О да, это заметно, – кивнул Виталик, разглядывая «усы» из мороженого на возбужденной физиономии Макара.

Илья лишь хмыкнул на это замечание.

– Вот-вот. Но мне кажется, что утечка информации все-таки неизбежна, – прищурился Макар. – Спецслужбы – они, если что, спинным мозгом чуют неладное… И если весь этот народ все-таки догадается… Представляешь, какой хаос воцарится в мире?! И как ты, пилот и хозяин, намерен усмирять бунт на своем корабле?

– Чего? – удивился Илья. – Какой бунт? Кого усмирять?

– Жильцов своих, – пояснил Макар. – Или пассажиров – как угодно назови. Ведь как только пойдут слухи о том, что планета мчится в тартарары, что Солнца как такового больше нет на месте, а Луна крутится как бешеная – что угодно случиться может. Во-первых, на биржах паника обеспечена. Следом – массовые самоубийства. Знаешь, сколько народу сейчас сидит и придумывает себе повод, чтобы свести счеты с жизнью?

– Что-то ты круто загнул… – неуверенно сказал Илья.

– А мне нравится ход его мыслей, – сказал Виталик, поправляя на переносице запыленные очки. – Пусть он даже, как обычно, несколько перегибает…

– Ничего я не перегибаю! – Макар сделал страшные глаза. – После восстанут всякие религиозные секты, начнутся самосожжения и ритуальные убийства. А потом какой-нибудь замученный дедовщиной психопат перебьет собственных сослуживцев на атомной подводной лодке и устроит нам ядерный апокалипсис…

Макар задумчиво лизнул мороженое. Очевидно, представленная картина произвела впечатление на него самого.

– Впрочем, – продолжил Макар, – нам с тобой бояться нечего. Слава богу, мы всегда можем смыться с этой посудины, как те крысы с тонущего корабля…

– Еще и крысой обозвал, спасибо, – хмыкнул Илья. – За что я тебя уважаю, так это за натуралистичность мышления. Умеешь ты создавать картины – аж жить не хочется.

– Зато когда понимаешь, что все в действительности не так мрачно, сразу становится хорошо и легко! Согласись, а? – подхватил Макар и весело подмигнул двум идущим навстречу девушкам.

Девушки не замедлили захихикать и, искоса поглядывая на друзей, перекинуться парой едких замечаний. Виталик немедленно принял эту язвительность на свой счет и, сложив руки на груди, обиженно нахохлился.

– Эх, – мечтательно произнес Макар, провожая девушек сальным взглядом, – знали бы они, что мимо, замаскированные под молодых оборванцев, проходят настоящие хозяева мира…

Возле девушек притормозил роскошного вида джип. Опустилось стекло водительской двери, и оттуда донесся невнятный басок. Девушки расцвели и охотно вступили в беседу с водителем-невидимкой. Тот обдал девушек клубами сигаретного дыма. Однако же приятной беседе это не помешало.

Наблюдая эту картину, Макар задумчиво капал на свой живот остатками растаявшего мороженого.

– Вот, – сказал он, – еще одна несправедливость нашего мира. Еще один повод испепелить его к чертовой бабушке, чтобы никому неповадно было. Может, по пиву, а?

Илья хотел было что-то ответить, но вдруг заметил в толпе ослепительно красную фигуру.

– Не может быть… – прошептал он. – Лара?…

– Что? Где? – встрепенулся Макар. – Лара? Откуда она здесь? Вернее, что ей здесь понадобилось?

– Наверное, показалось, – с сомнением произнес Илья, глядя вдаль сквозь плотную текучую людскую массу.

– Галлюцинации – это только начало, – таинственно заявил Виталик.

Но фигура показалась вновь. Друзья не успели опомниться, как мимо них промчался низко урчащий «БМВ» и остановился в отдалении – как раз напротив девушки. Лара села на заднее сиденье, и машина, крякнув спецсигналом и нарушая все правила, унеслась прочь.

– Вот это номер! – восторженно воскликнул Макар. – Ну, у тебя и пассажиры собрались, на этой дурацкой планете!

– Не нравится мне что-то ее присутствие, – произнес Илья. – Дурной знак…

– Что-то не замечал в тебе подобных суеверий, – заметил Макар. – Красивая женщина, даром что стерва. Так ведь все красивые такие. Это, понимаешь ли, друг мой, печальный закон природы…

* * *

А в это время девушка, которая в земной транскрипции именовала себя Ларой, мчалась в своем «БМВ», удобно расположившись на заднем сиденье из отлично выделанной ягнячьей кожи. Красная ткань платья великолепно гармонировала с темным салоном и наполняла ее приятным ощущением силы и уверенности. Она любила комфорт – всегда и везде. Даже сейчас, когда по дурацкому стечению обстоятельств она оказалась без возможности покинуть это странное беспокойное место.

Если бы ей кто-нибудь сказал раньше, что она будет жить на круглой и грязной поверхности брошенного на произвол судьбы болида, она бы выцарапала наглецу глаза. А теперь, смирившись с неизбежным фактом, она принялась подстраиваться под окружающую действительность. А немного погодя, напротив, изменять действительность в соответствии со своими вкусами и представлениями о нормальной жизни.

Все-таки ее столичные представления о стиле жизни во многом совпадали с местными. Правда, здесь не было той тонкости и изысканности, что была принята в высшем свете Столицы. Но этот недостаток с лихвой компенсировался многочисленными возможностями потешить собственное тщеславие.

Лара знала толк в настоящих наслаждениях. И одним из самых великолепных ощущений было чувствовать на себе множество пожирающих тебя завистливых взглядов. На родине получить такое удовольствие было не так просто. Здесь же никто не стеснялся завидовать, и она постоянно чувствовала это восхитительно запретное возбуждение – будто впервые раздеться на нудистском пляже.

В некотором роде это был рай – для того, кто имел достаточно средств для ведения той жизни, которая не по карману остальным. Лара обладала этими средствами. Кроме того, она обладала таким надежным помощником, как Машина. Это очень помогало ориентироваться в незнакомых реалиях.

И теперь Лара ни о чем не жалела. Пусть она на время оторвана от привычного, более широкого мира. Но возможности этого мирка тоже таят в себе массу интересных, ранее недоступных вещей. И теперь у нее появились новые желания, которые надлежало должным образом удовлетворить.

Ведь главное в жизни – это удовлетворение желаний.

И она спокойно занималась своими новыми делами, ожидая возвращения своих поверенных – тех, кому она дала три так нужных теперь вариатора. Цель этой погони отошла на второй план. Ведь эта поверхность обнажила для нее более ценные возможности, чем могли дать обыкновенный болид или удачная сделка.

…«БМВ» мчался к престижному загородному поселку. Там жаждали поселиться все, кто так или иначе разделял интересы Лары. Они знали толк в роскоши и удовольствиях. Именно они должны стать самыми страшными завистниками, а значит, неиссякаемым источником невероятного животного удовольствия. Лара обдумывала свои планы, и ее то и дело бросало в жар, а по телу прокатывались щекочущие морозящие волны.

О, это был просто Клондайк для ценителей подлинного тщеславия! Эти люди тянулись друг к другу, совершенно не зная, какие инстинкты движут ими в стремлении вот так сгрудиться в одну кучу, подальше от прочих сородичей, которые просто не в состоянии постичь все величие разницы между ними и этими небожителями.

О, Лара знала, в чем здесь дело! И свои столичные тайны она не раскроет никому в этом маленьком жадном мире!

…Этот особняк она купила с торгов. Нотариус сказал ей, что особняк принадлежал одному убитому банкиру, и теперь кое-кто из власть имущих хотел приобрести его по формальной, невероятно заниженной цене.

Лару это заставило улыбнуться: подлость – вот еще одно стоящее удовольствие. И цену ему здесь знают. Потому она оказалась еще хитрее и подлее этого чиновника, что пожелал остаться неизвестным. По ее поручению нотариус предложил организаторам конкурса «откат» такого размера, что Лара въехала в особняк в тот же день, а получившие деньги организаторы навсегда растворились в воздухе этой поверхности. Благо, здесь было немало прекрасных мест, подходящих для бесконечного счастливого безделья.

И теперь она въезжала в автоматически раскрывшиеся ворота, что впускали ее в маленький рай, окруженный чудовищно высоким и уродливым забором.

Лара уже научилась ценить медленное передвижение по поверхности на дорогих экипажах. Как ни странно, именно они заставляли чувствовать скорость по-настоящему. И они больше всего привлекали столь приятные завистливые взоры. Поэтому на огромной, выложенной цветной плиткой площадке стояло несколько таких роскошных экипажей-брендов: лоснящийся черный «бентли», красный – под платье – «феррари», сверкающий лаком «мазератти», а также бесконечный лимузин, исполненный из звероподобного «хаммера» и покрытый слоем сусального золота.

Все, что заключало в себе хлесткое словечко «понты», притягивало и завораживало Лару. Из «понтов» она черпала жизненные силы, и в них же заключался главный смысл бытия.

Впрочем, философия никогда не была ее коньком. Ей больше нравились шампанское и бассейны.

И того, и другого здесь было в избытке. Огромный лазурный водоем начинался прямо от края стоянки. Весь смысл был в том, чтобы гости плавали у подножия сияющих автомобилей и чувствовали стекающую на них, прямо в тонко очищенную воду, ауру престижа. Там же, у вымытых до стерильной чистоты колес, неизменно ждали бокалы с охлажденным шампанским.

Такие порядки завела у себя Лара, и, надо сказать, что многим ее соседям они пришлись по душе. Так же как и ее роскошное тело, что она любила демонстрировать на фоне любимых автомобилей. Которые впрочем надлежало постоянно обновлять – иначе аура престижа неизбежно начинала тускнеть.

Одно не переставало радовать Лару: все, все здесь было насквозь пропитано высококачественным столичным вакуумом. Настолько рафинированным и звенящим, что захватывало дух. И вакуум этот был не только где-то за пределами атмосферы. Он был здесь кругом, пропитывая людей, постройки и почву. Даже растения, казалось, излучали ту самую ценнейшую и смертельно ядовитую гламурную пустоту…

Поверхность Вао-Бао оказалась довольно забавным местом. Начать с того, что внешне она представляла собой гигантскую правильную пирамиду, отдаленно напоминающую древнеегипетскую. Потому Илья ничуть не удивился, когда узнал, что здесь находится чуть ли не самый главный развлекательный центр Галактики. Что-то вроде земного Лас-Вегаса. Только масштабы здесь были иные.

Как известно, жители огромной мозаики, которую представляла собой населенная Галактика, были чрезвычайно азартны. Неудивительно, что во избежание всякого рода неприятных эксцессов азартные игры на большинстве поверхностей были запрещены. Однако же, это не могло остановить активных любителей игр и щекочущих нервы зрелищ. Тем более что жители Мира в большинстве своем обладали невероятной свободой перемещения с помощью собственных вариаторов. Поэтому появление такого развлекательного центра, как Вао-Бао, было лишь делом времени. И несколько тысяч земных лет назад одна из населенных поверхностей превратилась в один глобальный аттракцион.

Сюда стекались со всех поверхностей любители острых ощущений и те, кто мечтал внезапно и сказочно разбогатеть. Как водится, подобное место обросло всякого рода злачными местечками, предлагающими совсем уж сомнительные удовольствия. Потому и концентрация Стражей здесь была велика. Впрочем, либерализм Мира был на таком уровне, что Стражи не вмешивались куда бы то ни было, пока их прямо об этом не просили. А просили, надо сказать, не особенно часто, предпочитая разбирать собственные конфликты путем договоренностей или даже прибегая к насилию – благо мрачные контийцы всегда были рады предложить свои услуги. Поговаривали, что иногда было проще затеять поножовщину, чем попасть под жернова следственной машины Стражей – довольно справедливой, но совершенно безжалостной.

Едва ярко-красный болид с опоясывающей по экватору надписью «Marlboro» завис в выделенном для него секторе в пределах системы Вао-Бао, Макар потребовал немедленного увольнения «на берег».

– Мы, можно сказать, находимся в центре мироздания, – горячо говорил Макар, – в котле, в котором кипят эмоции всей Галактики! В конце концов я всегда мечтал попасть в Лас-Вегас, а тут такие, говорят, возможности…

– Я опасаюсь, – произнесла Ксения, с сомнением разглядывая Макара, – что наш горячий друг проиграет здесь не только собственные штаны, но еще и умудрится каким-нибудь образом заложить болид…

– Ну, это вряд ли, – усмехнулся Илья. – Он ведь юридически моя собственность…

– Ты даже не представляешь, на какие хитрости идут одержимые игрой существа, – возразила Ксения.

– Да, факты свидетельствуют не в твою пользу, Макар, – вставил Виталик. – Я бы тебе не доверил даже горсть жетонов для «однорукого бандита». Лови тебя потом с санитарами. А ведь ты еще будешь отбиваться и кричать: «У меня система, у меня система! Еще один разок – и я отыграюсь!»

– Чего, чего ты сказал?! Хоть раз со мной такое было? – запальчиво воскликнул Макар и бросился было на Виталика.

Илья не без усилия удержал его за плечо.

– Ну, если мы не будем считать того случая, когда ты продул в поезде все наши деньги, пока мы в Сочи ехали… – невинно сказал Илья. – Нас еще под конец эти аферисты зарезать грозились…

Макар виновато развел руками.

– …Или когда ты на спор за ящик пива перепрыгнул на мотоцикле через канаву, а потом месяц в больнице провалялся… – подхватил Виталик.

Макар шмыгнул носом и опустил голову.

– …Или когда влез в ту дурацкую «финансовую пирамиду», которую даже ослы за километр обходили…

– Ну, это же был верняк! – не выдержав, воскликнул Макар. – Я чуть-чуть-чуть такой куш не сорвал…

– Вот-вот, – печально покивал Виталик и обратился к Ксении: – Доктор, вы еще не готовы поставить диагноз?

– А чего мы действительно на него накинулись. – Ксения неожиданно пожалела Макара. – Выделим ему ограниченный кредит – и пусть развлекается…

– Вот-вот, – пробурчал Макар. – Насколько ограниченный? Только на мороженое дашь, мамочка?

Они препирались, неспешно бредя по широкому проспекту, вдоль которого громоздились здания совершенно невероятных красок и форм. Все было сделано для того, чтобы завлечь искушенного и избалованного клиента. По мнению Ильи – даже чересчур. Впрочем, у обитателей широкого Мира, несомненно, было куда больше возможностей, чем у бедных землян. Даже несмотря на отсутствие технического прогресса как такового. Видимо, модуляторы были в состоянии выполнить самые безумные задумки местных дизайнеров.

Толпы возбужденных существ текли по всем направлениям. Как сообщали новости, что демонстрировала Ксения через свой видеобрелок, сюда, на Вао-Бао слетелось рекордное число игроков и просто туристов. Это было неудивительно: над головой красовалась колоссальная люстра из множества ярких гигантских сфер, которые, как оказалось, могли быть вполне резвыми и стремительными. Среди этих своеобразных транспортных средств невинно затесался целый обитаемый мир. Узнай Коллегия судей о его существовании – разразился бы нешуточный скандал, если даже не правительственный кризис в Столице. Ведь главным постулатом галактического Мира формально считалась ценность жизни и свободы мыслящего существа.

Впрочем, Илья уже убедился, что местная политика отличается от земной только масштабами. Ему уже давно было известно, что далеко не все населенные поверхности входили в столичный Альянс. Да и многие из традиционно Столичных подданных были таковыми лишь формально.

Например, та самая Бета Крысиного хвоста была совершенно независимым миром. Когда он как бы вскользь спросил об этом месте у Ксении, она уставилась на приятеля круглыми глазами, как будто бы тот только что крайне неприлично выругался.

В общем, Илье предстояло слетать в место, пользующееся крайне неприятной репутацией в Мире. И теперь он мучительно думал: как выполнить свое обязательство перед Тихоном, не устроив скандала среди друзей и подруг.

Пока он думал, Макар, возбужденно бормоча что-то не вполне вразумительное, подтащил компанию к здоровенному павильону, на фасаде которого сверкала всеми цветами радуги объемная надпись:

СЛАДКИЙ ПРОТУБЕРАНЕЦ

Неизвестно, что хотел сказать автор этого названия, но только теперь Илья понял, что само здание было выполнено в форме половинки звезды, поверхность которой кипела раскаленной плазмой и по которой блуждал длинный и толстый, как щупальце спрута, извивающийся и осыпающийся яркими искрами стилизованный протуберанец. Еще здание висело в паре сантиметров над поверхностью и медленно вращалось вокруг вертикальной оси.

– Ненатурально и ненаучно! – заявил Виталик, в очках которого отражались всполохи холодной плазмы.

– А мне нравится, – пожала плечами Ксения и прижалась к задумчиво стоящему Илье.

– Прикольно, но слишком уж с претензией, – нетерпеливо выдал Макар. – Чего на него зырить? Пойдем вовнутрь!

Илья не придумал, что сказать в свою очередь, и направился вслед за друзьями.

Внутри все сверкало удивительными красками. Сразу же создалось впечатление, что они находятся именно внутри звезды, а не где-то еще, так как купол изнутри выглядел еще более впечатляюще, а блуждающий протуберанец напоминал теперь зловещую воронку торнадо, наблюдаемую изнутри.

Однако же игровые автоматы и игральные столы вокруг поразительно напомнили Илье виденное в свое время по телевизору. Создавалось впечатление, что развитие игорного бизнеса – это единый закон Вселенной. В таком случае земной Лас-Вегас на поверхности оставленного «на улице» болида вполне приближался к совершенству.

Макар стремительно разобрался в принятых здесь правилах ведения игр и засел за автоматы. Просадив несколько кредитов, он вылез из-за «однощупальцевого бандита», как он обозвал устройство, и направился к толпе посетителей, что маячила в центре зала. Друзья последовали за ним.

В центре оказалось нечто вроде амфитеатра, внизу которого происходило какое-то действо. Приглядевшись, Илья с удивлением понял, что это было: по некой траектории там носились пронумерованные модели болидов. Очевидно, на них полагалось делать ставки. Полетав внизу, под вопли букмекера и рев толпы цветные шарики взлетели на уровень глаз и принялись носиться между светящихся точек с мигающими надписями, в которых Илья немедленно узнал звезды. Особенно он удивился, увидев на одном из шариков красного цвета маленькую надпись «Marlboro».

– О, – воскликнул Макар, – это же наш!

Напрасно он это сделал. Его возглас привлек внимание публики, и кто-то, узнав то ли Илью, то ли Ксению, заорал:

– Это же пилоты!!!

Начался восторженный хаос. Автографов у них не просили, однако ж все пытались коснуться пилотов легендарных гоночных болидов, а некоторые наглецы пытались даже выдернуть у Ильи волос. Он хотел было возмутиться, но Ксения сделала круглые глаза и, улыбаясь, прошипела ему в ухо:

– Терпи!

Так они и терпели, вымученно улыбаясь некоторое время, пока пытались пробиться к выходу. Особенно тяжело было тащить визжащего и сопротивляющегося Макара, который уже успел поставить все свои деньги на зеленый болид «Коготь».

– Изверги! – кричал Макар. – Варвары!

– Заткнись! – твердо сказала ему Ксения. – Иначе фанаты подумают, что ты это им!

– Эх… – совершенно несчастным голосом воскликнул Макар и вдруг, сникнув, замолчал.

Оторвавшись от фанатов, некоторое время шли молча.

– Есть идея, – тихо сказал Виталик. – Сейчас мы вернемся на Землю, и ты сходишь в игровой клуб. Он в двух кварталах.

– Э-э! – Макар лишь удрученно отмахнулся.

– Ладно, – решил Илья. – Хватит экзотики. Пойдем домой пиво пить. Хочу телик посмотреть – совсем не знаю, что в мире делается. В смысле на сфере на нашей родимой…

3

Друзья отдыхали в его маленькой квартирке после напряженной гонки и стрессов, вызванных нежданной славой. Виталика и Макара добили и свалили на ковер несколько бутылок пива. Ксения же безмятежно спала, свернувшись калачиком на диване.

Странно было сидеть в этой уютной обстановке, смотреть на простенькую мебель вокруг, на выцветшие обои, книги на полках и понимать, что и этот дом, и целый город, и страна – просто прилеплены к стенке огромного космического корабля.

Телевизор тихо бормотал о непростой политической ситуации в мире, о нехватке энергоносителей и намечающейся по этому поводу войне и прочие смешные вещи. Мировые новости воспринимались теперь, как какие-то дворовые сплетни. Посидев некоторое время перед телевизором и убедившись, что никто не может воспрепятствовать его, Ильи, намерениям, он взял со стола вариатор и решительно надавил на кнопку.

Илья впервые находился на пилотажной площадке в одиночестве. До этого рядом всегда была опытная и надежная Ксения. Теперь же ему предстоял первый самостоятельный полет сквозь бездны пространства.

Это лишь обыватель Галактики Тихон мог небрежно бросить, что, мол, Бета Крысиного хвоста находится рядом. В действительности же расстояние измерялось парсеками. А нестись на собственной планете со сверхсветовой скоростью – это вам не вариатором клацать.

Было немного страшно и вместе с тем дико интересно – самому столкнуть с места это чудо техники удивительных древних существ. К этому восторгу примешивался неприятный оттенок: все-таки он совершал сомнительные действия за спиной друзей и любимой девушки. С другой стороны, утешал он себя, зачем их грузить собственными проблемами? Подумаешь, смотается вместе с несколькими миллиардами землян туда и обратно – да и всех дел.

Чтобы не запутаться в собственных сомнениях, Илья решил действовать сразу. Он скомандовал навигатору проложить курс и выдать к ложементу ручное управление. Вокруг вспыхнула картина окрестностей Вао-Бао вместе с его большим красноватым светилом. Илья медленно, очень осторожно тронул невидимые струны.

И планета дрогнула. А потом поползла между себе подобных, выискивая путь в свободное пространство.

Механика происходящего при подобном полете так и оставалась для Ильи загадкой. Впрочем, он давно уже понял, что совершенно не нужно знать химический состав колбасы, чтобы с удовольствием слопать бутерброд. Надо просто привыкнуть к тому, что планеты летают не только по раз и навсегда установленным орбитам, что земляне не являются венцом творения Вселенной и что впереди нас всегда ждет еще более удивительная и не всегда приятная неизвестность.

Не особо углубляясь в эти философские дебри, Илья вывел Землю в свободное от посторонних предметов пространство и совершил движение руками, которое означало для болида команду к набору скорости. И вскоре его пытливому сознанию нашлось вполне практическое занятие. Он вновь лавировал меж пространственных потоков и невидимых препятствий, скользя по эфирным волнам, словно огромный старинный парусник. Он и не заметил, как пролетело время, а навигатор объявил ему о приближении к системе Беты Крысиного хвоста.

Илья не без сожаления передал управление мудрому навигатору, опасаясь по неопытности напортачить при приближении к населенной поверхности.

Прибор легко и быстро сманеврировал, и вскоре Илья увидал ту самую пресловутую Бету.

И сразу же удивился: эта поверхность не была похожа ни на одну из виденных им ранее. Она была столь же плоской, однако же с одним «но»: края ее были то ли разорваны, то ли изогнуты столь радикально, что поверхность отдаленно напоминала гигантский паззл – кусочек детской цветной мозаики, из каких надлежало сложить определенный рисунок.

Заинтригованный Илья рассматривал незнакомую, затянутую мутной атмосферой поверхность, когда в видеопространстве перед ним неожиданно возникло чье-то затемненное лицо.

– Ты, эта, мужик, кто таков будешь? – слегка запинаясь, спросил голос.

Илья несколько опешил: никто не предупреждал его о необходимости вести какие-либо переговоры. Тем более с такими странными личностями, что позволяют себе хамить пилотам транспортных средств размером с их собственную поверхность и лиц которых разглядеть не представляется возможным.

– Меня Тихон попросил вам кое-что передать, – не очень приветливо ответил Илья. – А может, и не вам вовсе. Потому что он сказал, что те, кто надо, сами заберут то, что нужно…

– Ты, эта, мужик, не груби, – посоветовал незнакомец, и теперь Илья увидел, что у того была весьма объемная и мохнатая борода. – Понятно, что Тихон. Только кто ты таков будешь?

– А какая вам разница? – пожал плечами Илья.

Он уже начинал злиться. Вот так оказывай кому-нибудь услуги! Потом за них же еще и виноватым окажешься…

– Ты чего, мужик, совсем оборзел? – поинтересовался бородатый. – Или не въехал, на кого бочку катишь? А может, с тобой по-другому поговорить? Может, тебя к нам пригласить да побеседовать с тобой, как положено? Или ты решил, что раз на большом шаре прикатил, так что-то собой представляешь? А я тебе скажу вот что: ты бы лучше знал свое место да помалкивал, молокосос! Если не хочешь всю жизнь на лекарства работать, так лучше сиди себе молчи да делай, что тебе велено! Велено тебе молчать? Вот и молчи!

– Да я и не собирался с вами разговаривать! – разозлился Илья. – Очень мне надо выслушивать ваши бредни. Короче, забирайте то, что вам передали, да я назад полечу. Короче, буду ждать еще час. А потом – аривидерчи! Какие-то вы негостеприимные хозяева…

Бородатый незнакомец сипло рассмеялся:

– Так мы тебя в гости и не звали. Я только спросил – кто ты? Мы, видишь ли, не очень чужаков жалуем. Откуда нам, например, знать, что ты именно от Тихона, а не от каких-нибудь Стражей или Легионеров?

– Честно говоря, мне все равно, что вы там думаете, – сердито ответил Илья. – Я и так понял, что мне здесь не рады. Ну, так и черт с вами – я полетел обратно!

– Скатертью дорога! – неожиданно равнодушно заявил бородатый и пропал.

На Вао-Бао Илья возвращался в расстроенных чувствах. Общение с бородатым хамом не могло выбить его из привычного мироощущения, а вот то, как его подставил Тихон, действительно расстраивало. Однако же Илья решил, что свой долг перед негоциантом он выполнил, и теперь у него нет никаких перед тем обязательств. Будем считать, решил он, что эту самую «гламурную пустоту» выкачали те, кому она и была нужна: он все-таки провисел над этой рваной поверхностью достаточно долго.

Но теперь Илье сделалось вдруг крайне неприятно от сознания того, что внутри его родной планеты копались какие-то небритые недоброжелатели. Все-таки хорошо, что он ничего не сказал ни Макару, ни Виталику, ни уж тем более Ксении.

Обратный путь вновь захватил Илью, и вскоре он аккуратно загонял болид на причитающееся тому место в общей гирлянде титанических спортивных снарядов.

На той стороне болида, где по-прежнему оставалась его квартирка вместе с дрыхнущими друзьями и сонным родным городом, царила ночь. Разумеется, искусственная. Но несмотря на то, что на других континентах, как всегда, в это время бодро готовились к еще одному дню борьбы за светлые идеалы успеха и процветания, биологические часы Ильи настаивали на своем. Поэтому он погасил ненужную сейчас обзорную картинку, взял под мышку навигатор и, сонно зевнув, нажал на металлическую кнопку.

Закончил зевок он уже на лестничной площадке перед собственной квартирой (по странной игре природы, а может, и по задумке всесильной Машины, ближайшая точка выхода располагалась именно здесь). Осмотрелся по сторонам, как будто не узнавая этих облезших, разрисованных стен, и тихонько открыл дверь. Ступая осторожно, стараясь не дышать, будто он был вором в собственном доме, прокрался на кухню. Он дико проголодался, и первой его целью было изучение содержимого собственного холодильника.

Как известно, холодильник – лучший друг человека, что дарит ему радости куда больше, чем многие другие вещи, претендующие на то же место в его жизни. Однако же и разочарования, связанные с его, холодильника, содержимым, порой бывают не меньшими. Так случилось и на этот раз: в мистически-бледно освещенном храме еды не оказалось ничего, кроме пустого пакета из-под кефира, древней мумии «останкинской» колбасы и сморщенного, покрытого плесенью сыра на тарелочке.

Желудок предательски взвыл, разражаясь раскатами грома и пещерным эхом. Оставалось только надеяться, что сон сегодня окажется сильнее голода. Илья тоскливо повернулся к выходу из кухни. И вздрогнул от неожиданности.

В дверях стояла Ксения.

– Э-э… М-м-м… Не спится? – заикаясь, пробормотал Илья.

– Да вот, чего-то, – ответила Ксения, заспанно, но как-то подозрительно оглядывая Илью.

Ее взгляд упал на стол. Там лежал только что принесенный Ильей вариатор. Бровь Ксении слегка приподнялась. Взгляд подернулся дымкой задумчивости.

Илья мигом зарделся предательским румянцем: не было сомнений, что Ксения консультируется с Машиной.

В голове Ильи пронеслись вялые обрывочные мысли.

С одной стороны, то, что он совершил этот незапланированный полет, было открытой информацией (черт бы ее побрал, эту свободу слова!). С другой стороны, как-то неприятно знать, что почти любой твой шаг может быть отслежен. В конце концов это просто свинство! Свинство это со стороны любимого человека – осуществлять вот такие проверки! Словно за тобой все время следит частный детектив…

Тут же на общем фоне мелькнула мысль, что его, Ильи, поступок, был, пожалуй, не меньшим свинством. Ведь неизвестно, чем он грозил обернуться для друзьей, да и всего пребывающего в неведении человечества. Еще и эти неприятные бородачи…

Взгляд Ксении снова сконцентрировался на Илье. Он невольно совершил движение, будто хотел вжать голову в плечи, но вовремя остановился. Негоже как-то было так трусить. Словно нашкодивший помойный кот…

Ксения же лишь удивленно спросила:

– Что это было, Илья?

Спросила так просто и беззлобно, что на Илью немедленно обрушился тяжкий груз болезненно воспаленной совести. И он тихо, заплетающимся от усталости языком, поведал о своем «ночном» полете.

Ксения слушала эту исповедь молча, иногда удивленно приподнимая бровь, и лишь под конец, выдержав мучительную для Ильи паузу, сказала:

– Да… А ведь я совсем забыла, какой ты у меня дикий…

Илья обессиленно сел на табуретку и уставился в стоявшую на столе чашку со следами засохшего чая на донышке. Он подумал, что действительно ведет себя, как какой-нибудь индейский подросток из забытых богом джунглей Амазонки, которого поймали за мелкой кражей. Но эмоций больше уже не испытывал.

– Даже не знаю… – тихо произнесла Ксения и присела рядом и нервно постучала пальцами по столу. – Это очень… нехорошее место, эта Бета Крысиного хвоста. Хуже Пустоты.

– Откуда ж мне было знать, – пожал плечами Илья. – Она ж рядом с этим вашим курортом…

– Да я не обвиняю тебя, – неожиданно мягко сказала Ксения и положила холодную ладонь на руку Ильи. – Будем надеяться, что твой Тихон сказал тебе правду, и нам действительно повезло.

– А что такого, что я туда слетал? – сонно спросил Илья. – Туда кто угодно мог и без меня прыгнуть…

– Понимаешь, Илья, нет! – покачав головой, сказала Ксения. – Не мог! Уже давно Стражи закрыли доступ на эту поверхность – на нее и обратно. Добраться туда можно было как раз только на болиде…

– Но не у одного же меня болид! – поднял голову Илья. – Почему тогда этот путь не закрыт и для них тоже?

– Но никому в голову не пришло бы лететь туда, – ответила Ксения. – Надо было постараться найти такого… добровольца, как ты. Просто поразительно! Мне всегда не нравился этот твой Тихон…

– Ну так все, все, – ответил Илья. – Я вернулся, и теперь всегда буду спрашивать у тебя совета. Считай, что это было такое наваждение…

– Хорошо, – улыбнулась Ксения, – так и будем считать…

В день старта очередного этапа гонок на развеселой Вао-Бао устроили грандиозное по своим масштабам и разнузданности празднество. Если в Мире и была провозглашена формальная свобода и демократия, то на Вао-Бао эта свобода, несомненно, достигла своего апогея. Как смогли убедиться Илья сотоварищи, земной Лос-Анджелес должен был бы с позором отдать свой титул «города грехов», так как здесь свободе нравов была отдана целая населенная поверхность.

Грандиозный карнавал стартовал еще накануне и теперь достиг невиданных масштабов. Соскучившиеся по ощущениям обитатели тихих и благополучных поверхностей, казалось, целенаправленно ударились во все тяжкие. Непонятно было, какие средства для поднятия настроения принимались ими вовнутрь, а может, и на этот счет имелись заботливо оставленные Мэтрами технологии, но улицы были полны совершенно обезумевшими существами. Они плясали, кричали, шли ровными рядами под ритмичную музыку или проносились дикими вопящими стаями, пели и просто стояли, любуясь происходящим.

И только молчаливые Стражи спокойно и безучастно взирали на происходящее. И их холодные взоры, казалось, отрезвляли целые волны веселящихся, едва те налетали случайно на представителей правопорядка.

Особенно Илью поразила одна площадь, где огромная толпа совершенно голых гуманоидов предавались… безудержному смеху! Если бы они устроили самую массовую в историю оргию, это так не поразило бы впечатлительного землянина. Но безумно хохочущие голые всех рас, тычущие друг в друга пальцами, катающиеся в истерике и плачущие от бессилия – это было уже слишком!

– У вас всегда так весело? – спросил у Ксении Макар, с живым интересом наблюдавший за этим действом посредством картинки, создаваемой видеобрелком.

– Ну, бывает, – пожала плечами Ксения. – А что, на Земле нет карнавалов?

– Таких – вряд ли, – неуверенно произнес Виталик. – Как-то слишком уж вычурно…

– А ты сама… участвовала? – кашлянув, поинтересовался Илья.

– Конечно, – слегка удивленно ответила Ксения. – Когда еще в школе училась. Это же клево! А что, и вы хотите?

Макар с Виталиком неловко хихикнули. Илья покраснел и что-то неопределенно буркнул.

– Вот, – глубокомысленно произнес Виталик, – вот она, разница в менталитете. Культурный шок. Столкновение цивилизаций.

– Да бросьте, ребята, – рассмеялась Ксения. – Надо проще смотреть на жизнь…

– Чувствую себя снобом из викторианской Англии, – сказал Макар. – Но стоять посреди улицы без трусов и тупо ржать – это выше моего понимания.

– Ты просто морально незрелый тип, – заявил Виталик. – А я вот считаю, что такой способ нервной разрядки должен очень благотворно сказываться на нервной системе… Будь моя воля – я бы попробовал…

– Так за чем дело стало? – улыбнулась Ксения и нажала на кнопку своего вариатора.

К удивлению Ильи и Макара, они никуда не переместились. Зато из комнаты исчез Виталик.

– Э… – сказал Илья. – Как это?…

– О! – воскликнул Макар. – Да я его вижу – вон он, один одетый в толпе этих натуристов. Бр-р!

– Это он сейчас одетый, – туманно произнесла Ксения.

И тут комнату сотрясла новая волна хохота: видеобрелок показал, как люди на площади обратили внимание на растерянного Виталика. Его вид, судя по всему, стал просто хитом программы: видимо, для веселящихся не было ничего смешнее одетого человека среди них.

– Молодец, Виталик, – одобрительно произнес Макар. – Как говорится, урезал рок в этой дыре!

– А с ним ничего такого не сделают? – с сомнением спросил Илья, глядя, как одежду приятеля буквально рвут в клочки.

– Да не должны, – усмехнулась Ксения. – Он ведь сам хотел поучаствовать…

– И все-таки лучше бы его вернуть, – сказал Илья. – Виталик – натура тонкая и впечатлительная. У него может случиться нервный срыв.

– Да ну, Илюха, брось, давай позырим! – потирая руки, сказал Макар. – Вот умора! Смотри, как он мечется!

– Ладно, хватит, – решила Ксения и снова воспользовалась своим вариатором.

В комнате появилось вопящее и отмахивающееся от призраков тело в обрывках одежды.

– А-а! – орало тело. – Руки! Руки от меня! Оставьте меня в покое!

– О, – задумчиво произнес Макар. – А Виталик, оказывается, неплохо танцует «айрен-би». А притворялся таким тихоней…

– Хватит над ним издеваться, – решил Илья. – Витал, сядь, не мельтеши. Пива налить?

– Да!!! – выпалил Виталик и рухнул в кресло, обводя комнату обезумившими глазами. – Сволочи!

– Они совершенно безобидны, – возразила Ксения. – Просто им смешно…

– Это вы – сволочи, – уточнил Виталик. – А вот мне смешно не было! Пиво где?

– Эк, как он раздухарился, – крякнул от удовольствия Макар и достал из-за кресла бутылку.

Ловко открыв ее при помощи зажигалки, протянул Виталику. Тот схватил бутылку и мигом опорожнил ее. Макар не преминул откупорить еще одну – за компанию.

Они еще некоторое время препирались и посмеивались друг над другом, пока картинка видеобрелка внезапно не изменилась. Она рассыпалась на множество отдельных изображений, которые вдруг разразились на все лады совершенно невразумительными криками.

– Черт, это еще что такое? – удивился Илья.

– Ого, вот это я называю опция «картинка в картинке»! – вставил Макар, но Ксения жестом прекратила разговоры:

– Погодите…

Она прислушивалась к своему «внутреннему голосу», что соединял ее и таинственную Машину. С некоторых пор к этому странному устройству Илья испытывал совершенно иррациональную ревность. Все-таки было неприятно, что Ксения вот так молча общается черт знает с кем, а он должен лишь догадываться и довольствоваться частичками информации, которыми подруга решит с ним поделиться. В такие секунды Илья чувствовал себя каким-то ущербным, неполноценным, а их отношения – совершенно неравными…

– Какая-то беда… – пробормотала Ксения, растерянно глядя куда-то в угол комнаты. Ничего не пойму…

…А потом картинка вновь обрела объем, и глазам друзей предстало поразительное зрелище: знакомая уже голая компания, все так же безудержно хохоча, разбегалась с площади во все стороны, сверкая голыми телесами, залезая друг на дружку и соскальзывая, падая и перепрыгивая через лежачих. Только вот в этом бегстве было мало комического: в центре площади вдруг появилось нечто инородное, никак не связанное с голым карнавальным смехом. Оно вспучилось грязной кучей и начало расползаться, словно из поверхности вдруг забил какой-то мерзкий грязевой вулкан. Только все знали, что на обитаемых поверхностях Мира никаких вулканов не бывает…

– Да что же это такое? – проговорила Ксения.

– Странная какая-то фигня, – сделал свой вывод Макар. – Еще один карнавальный аттракцион?

– Не похоже, – сказала Кения, прислушиваясь к своему «внутреннему голосу». – Информаторы вовсю кричат, что биостат поверхности взвыл от натуги. Он не справляется с какими-то внешними угрозами, будто на Вао-Бао появилось что-то, несовместимое с жизнью. Как бы не быть серьезной катастрофе…

– Дохохотались, – сделал свой вывод Макар. – Не вынесла несчастная поверхность такого массового общественного позора…

– Так что все-таки говорят в новостях? – деловито поинтересовался Виталик. Он продолжал посасывать из бутылки пиво и на подходе к середине был уже довольно пьян.

Словно бы ему в ответ посреди комнаты возникли неприятно знакомые фигуры. Друзья отпрянули.

Это были Стражи. Точнее, их было трое, все – со сложенными на груди руками, что придавало им чрезвычайно неприступный вид. Стоявший впереди безо всяких пауз заговорил сухим колким голосом, небрежно бросая слова, словно камни на мраморный пол:

– Я, как старший центурион Седьмой когорты Стражей, властью, данной мне Консилиумом судей на период проведения Больших гонок, должен заявить следующее.

Первое: на поверхность Вао-Бао совершен выброс большого количества ядовитых веществ. Есть сведения, что выброс этот не окончен, он продолжается и в настоящее время. Возможности биостата поверхности по противодействию угрозе ограничены.

Второе: я утверждаю, что эти вещества были доставлены сюда из одного возможного источника происхождения, а именно с Беты Крысиного хвоста.

Третье: поскольку все точки выхода с Беты закрыты силами Легиона, то я утверждаю: выброс происходит вариативно, из внутреннего пространства одного из болидов, находящихся в системе Вао-Бао. И через час я буду знать из какого именно. В целях сохранения жизни пилотов предлагаю всем покинуть болиды немедленно. Зараженный будет уничтожен тотчас же после подтверждения потенциальной угрозы…

…Страж говорил и говорил, но Илья уже ничего не слышал. У него закружилась голова, ноги стали ватными, кровь отхлынула от лица.

Это был ужас. Ужас от сознания того, что он натворил своим бездумным поступком. Выходит, он подставил не только своих друзей, не только чужой населенный мир, но и свою собственную планету – а ведь он продолжал считать свой болид планетой! И жизнь миллиардов ни о чем не подозревающих людей теперь висит на волоске из-за того, что он отвез в одну сторону партию самой натуральной контрабанды, а вывез вообще черт знает что!

Илья заговорил, сбивчиво, заикаясь, ища какой-то поддержки во взглядах друзей… Ксении не требовалось много времени для того, чтобы понять всю сложность ситуации. Ведь у нее с самого начала не было сомнений, что все происходящее сейчас – прямое следствие Илюхиной авантюры.

– Так, – насупившись, сказал Макар. – Все это чудесно. Но что делать-то будем?

– Надо немедленно обо всем рассказать Стражам! – заявил Виталик. – Они разберутся…

– Про что рассказать?! – взревел Макар. – Что мы целую цивилизацию в авоське за собой тягаем? И как это – «разберутся»?! Ты хочешь, чтобы Землю дезинфекции подвергли?

– Но, может, то, что болид населен, их остановит… И они не будут его уничтожать… – жалобно предположил Виталик.

– Будут, – отрезала Ксения. – Даже не задумаются. Земляне, по их понятиям, теперь стопроцентные сообщники крысян.

– Кого? – не понял Илья.

– Твоих приятелей с Беты Крысиного хвоста, – пояснила Ксения. – Крысян, как их все называют. Самого мерзкого народа в Галактике. И ведь надо же, все были уверены, что раз и навсегда заткнули эту бутылку… Этот кувшин с грязным и жадным джинном. Так нет же, нашелся умник – и выпустил его на свободу…

– А что это за крысяне такие? – спросил любознательный Макар. – Чем они Галактике-то не потрафили?

– Это отдельная история, – бросила Ксения и взяла со стола вариатор. – А сейчас надо решать, что делать. Я предлагаю делать ноги. И побыстрее…

– С Земли?! – возмущенно воскликнул Виталик.

– За кого вы меня принимаете? – скривилась Ксения. – На ней, верхом. Прочь отсюда. Возникает только один вопрос – куда?

– И еще один вопрос – что делать с той кучей дерьма, которой эти ребята набили Землю? – тихо вставил Илья.

– Кстати, надо узнать, что это вообще такое, – отметила Ксения. – Но потом. Вопрос – куда лететь сейчас?

– Вижу только один путь, – вздохнув, сказал Илья. – В Пустоту…

Ксения удивленно посмотрела на Илью, но ничего не сказала. Лишь щелкнула кнопкой вариатора.

Ярко-красный болид тихонько, как будто бы даже воровато, дрогнул и двинулся с места. Он осторожно прошел между рядами ему подобных «спортивных снарядов», медленно разгоняя вокруг себя огромные фрикционы.

– Главное, улизнуть незаметно, а там видно будет… – бормотал Илья, следя за ловкими и аккуратными маневрами Ксении.

Словно подслушав его слова, в видеопространстве появилось знакомое лицо. Это был глава Консилиума судей.

– Команда «Феррари»? – спокойно произнес он. – Вы разве не слышали о требовании Стражей оставаться на месте до завершения досмотра?

– Конечно, слышали, – ничуть не смутившись, ответил Илья. – Мы только на мойку смотаемся. Это быстро…

– Что? – недоуменно переспросил главный судья. – Оставайтесь на месте или будете дисквалифицированы!

– Вас не слышно, тут какие-то помехи, – прокричал Илья, глядя куда-то в сторону.

Эта хитрость была, конечно, на уровне детского сада, но на некоторое время она привела собеседника в недоумение. Болид тем временем выбрался из рядов соперников и теперь набирал скорость.

Судья опомнился:

– Стой! Стоять!!! Задержите их!

– Жми!!! – крикнул Илья Ксении.

И гостеприимная поначалу поверхность Вао-Бао унеслась назад, а ее звезда быстро затерялась на фоне множества похожих звезд.

– Надо сменить направление, – сказала Ксения, и все перед глазами полетело кувырком. А когда наконец изображение устоялось, Илья увидел уходящие в бесконечность четыре параллельных пунктирных линии. Линии мерцали бледным светом, напоминая что-то знакомое, земное…

– Где мы? – спросил Илья. – Что это такое?

– Это звездная трасса, – пояснила Ксения. – Здесь мы быстрее разгонимся. Ну а потом свернем…

Они обошли несущийся параллельным курсом шар, затем цилиндр и несколько параллелепипедов.

– Дальнобойщики, на Гамму Лебедя идут, – с ноткой уважения в голосе прокомментировала Ксения.

Илья как раз хотел спросить, что же перевозят дальнобойщики в мире, где практически нет промышленного производства, как в ушах раздался пронзительный вой, который все же перекрыл властный хрипловатый голос, бросивший с некоторой профессиональной ленцой:

– ТС номер С400ОЕ23, сбавьте скорость и прижмитесь к обочине!

– Что за чертовщина? – поразился Илья. – Это еще кто такие?

В видеопространстве позади мчащейся Земли показались два болида поменьше. Оба напоминали уменьшенные копии планеты Сатурн, с такими же кольцами, только на полюсах у них к тому же сверкали красно-синие огни, размером с Антарктиду каждый.

– Звездная полиция, – беспокойно произнесла Ксения. – Патруль трассы. Черт… Ладно, попробуем оторваться…

Фрикционы, будто взбесившись, понеслись по своим орбитам быстрее, и болид мгновенно набрал скорость, угловато лавируя между другими участниками «звездно-дорожного движения», что казались карликами на его фоне.

Патрульные «Сатурны», приотставшие было в первый момент, прибавили скорости и теперь неуклонно настигали беглецов.

– На трассе нам с ними не тягаться, – пояснила Ксения. – Но посмотрим, что вы на это скажете…

И она резким движением рук сбросила болид с удобного, обозначенного пунктиром пути. Сразу же Земля попала в область плотного пространства, и Ксения принялась бороться с его странными ловушками.

Патрульные исчезли.

Так команда «Феррари» на самом взлете своей карьеры перешла на нелегальное положение.

4

Виктор умел наслаждаться риском. Особенно ему нравилось сочетание риска и комфорта. Именно такое сочетание имело место здесь, на мчащейся с чудовищной скоростью сфере под названием Земля. Конечно, здесь на роскошной, утопающей в зелени вилле оценить степень риска мог он один. Ведь никто из прислуги, охраны или кого бы то ни было из его земных знакомых не знал, да и не мог знать об удивительной и страшноватой реальности. Для всех землян по-прежнему светило солнце, плескались волны теплых морей, и никто даже не был в состоянии предположить, что все это благополучие зависит от правильной работы нескольких приборов, созданных древней и давно ушедшей цивилизацией.

Виктор с наслаждением смотрел на мелкую рябь на поверхности бассейна, курил сигару и старался не думать о том, что в недрах этой ржавой посудины сейчас булькают миллионы тонн жутких и смертельно опасных веществ.

Все-таки его план удался. Не так, как было задумано вначале, но тем не менее… Он до конца сомневался, что этот дурак Тихон сумеет убедить мальчишку отправиться в самое злобное осиное гнездо. Нет, все-таки удача – совершенно непостижимая штука. Смешно, но земляне со своими примитивными компьютерами до сих пор пытаются вычислить эти самые неуловимые законы удачи. В Мире же давно поняли: к непостижимому надо относиться именно как к непостижимому и принимать редкие дары Удачи, словно бесценный и уникальный дар…

Вот так и сейчас. В Столице думали, что раз и навсегда избавились от вечного проклятия в виде крысян с их неуемной разрушительной энергией. Право же, смешно – политики не увидели бревна в собственном глазу! Проходящая по соседству с карантинной зоной трасса Звездных гонок никого не насторожила – даже чрезмерно подозрительных Стражей!

Ну, теперь-то все эти подробности уже не важны. Гнездо разбито, осы вылетели, и пора переходить к следующему этапу: усугублению положения. Ну а следом настанет очередь и для землян. Остается надеяться, что мерзкое крысянское варево не разъест к этому времени Землю изнутри…

Крысяне… Удивительная раса. И удивительна она тем, что больше всего в своей необыкновенности напоминает карикатуру на все тех же землян. Взять хотя бы их собственную поверхность. Совершенно непонятно, каким образом им удалось так ее изуродовать. Хотя догадаться, конечно, можно.

В отличие от жителей всего остального Мира, что с удовольствием и некоторой даже благодарностью пользуются наследием Мэтров, не особо утруждаясь научно-техническим прогрессом, этот народ решил во что бы то ни стало повторить и превзойти могущество Мэтров. Энергии и энтузиазма крысянам было не занимать. Но вот только с умом и организованностью у них всегда была проблема. Иногда Виктору казалось даже, что крысяне – это какие-то бракованные земляне. Как будто собрали по Земле всех авантюристов-неудачников и бросили осваивать новые территории.

Непонятно зачем, но крысяне формально полностью отказались от технологий Мэтров, оставив у себя на поверхности лишь биостат – иначе бы проблема с этими суетливыми существами решилась сама собой. И принялись эти бедолаги за науку и технологию. Где-то нашли какие-то древние трактаты – тех времен, когда и в остальной Галактике пытались придумать что-то новое, что-то позаимствовали у медлительных технарей-анчей, прибавили ко всему этому плоды собственного воспаленного воображения – и принялись строить заводы и фабрики. То, что это были именно заводы и фабрики, а не храмы идиотизма, поняли немногие, так как нужды в таких объектах, как известно, в Мире не существовало.

И занялись крысяне промышленным производством. Только вот производить у них не получалось ничего – кроме промышленных же отходов. Первые неудачи крысян не испугали: было решено, что вся беда в недостаточных масштабах, недостойных великой крысянской расы. И масштабы были увеличены многократно.

Результат не замедлил проявиться: отходов теперь стало неимоверно больше.

Крысяне так и не разобрались, что к чему. Они и дальше бы производили гигантские зловонные кучи, но только вот однажды поняли, что их собственная поверхность никак не вынесет подобной нагрузки. Пока крысяне чесали в затылках и пробовали переводить свои заводы на другие, альтернативные виды отходов, начался серьезный падеж населения.

Разумеется, отказавшись от технологий Мэтров, в том числе от модуляторов и лечителей, крысяне сделали серьезный вызов Галактическому сообществу. И просить теперь помощи у Мира, над которым они презрительно насмехались и в сторону которого столетиями пренебрежительно поплевывали, им не позволяла особая, отборнейшая крысянская гордость. А говоря прямо – надменнейшая спесь.

Поскольку хозяйство крысяне вели натуральное (ведь они так и не научились производить никаких машин), а экологическая ситуация обернулась нешуточной катастрофой, поверхности Беты стали грозить голод и пандемии.

Однако же пылкий и болезненно изобретательный ум крысян подсказал им выход. Конечно, утилизировать отходы они не научились, но этого и не требовалось! Ведь была еще одна технология Мэтров, которую на всякий случай они оставили в собственном арсенале. Пока великая раса крысян не изобрела собственных звездолетов, предполагалось по-прежнему пользоваться вариаторами для перемещения в пределах Мира. И вариаторами тайком друг от друга пользовалось практически все население Беты Крысиного хвоста, начиная от самого захудалого и кончая Предводителями Консорциума по производству. Пользовались этим замечательным средством передвижения преимущественно для визитов в модуляторы на ближайших поверхностях и пополнения запасов еды и товаров первой необходимости. Официально же считалось, что все это производится фабриками Консорциума. И только самые ортодоксальные последователи научно-технического прогресса продолжали безвылазно сидеть на Бете, носить рубища и есть отравленную и отвратительную на вкус еду собственного изготовления.

Поскольку с производством ситуация получилась двойственная, а кредиты, как известно, с неба не берутся, крысяне потихоньку начали специализироваться на пиратстве. Причем здесь им надо отдать должное: они явились основателями, идеологами и разработчиками основных принципов так называемого прыжкового пиратства.

О, как раз в этом своем начинании они, безусловно, преуспели! Суть прыжкового пиратства была проста, как дважды-два: на отдаленной поверхности крысяне организовывали нападение на жертву крупной бандой, заставляли ее перечислять кредиты на собственные счета путем произнесения сакраментальной фразы «по рукам» либо просто отбирали ценные вещи (хотя не брезговали и продовольствием). После этого награбленное делилось, и пираты при помощи вариаторов начинали совершать многочисленные прыжки по поверхностям, пока наконец не решали, что избавились от «хвоста» и не возвращались домой. Тактика оказалась чрезвычайно эффективной: если одного такого пирата и можно было некоторое время преследовать по остаточному следу, то целую ораву мерзавцев – почти невозможно. Ввиду среднестатистической малозначительности таких ограблений и того, что крысяне предусмотрительно отбирали у жертв только часть денег и прочих вещей, Стражи обычно попросту отмахивались от заявлений пострадавших: слишком уж много мороки с поисками по каждой ерунде. Однако же в галактических масштабах крысяне все же наносили весьма значительный ущерб.

Тем временем ученые и технологи Беты Крысиного хвоста не стояли на месте. Ими разрабатывались все новые и новые, еще более ужасающие виды отходов. И наконец на Бете был совершен грандиозный технологический прорыв: производство отходов стало непрерывным и совершенно автоматическим. Кроме того, ученые действительно совершили технологическое чудо: была коренным образом решена проблема сырья.

Отходы производились теперь из окружающего Бету вакуума!

Крысяне возликовали. Однако же ненадолго: их родная поверхность все быстрее и быстрее скрывалась под невероятным количеством отходов. Отходы дымились, пузырились, оглушительно булькали, вступали друг с другом в самые невероятные химические реакции, пока наконец не стали прожигать насквозь и саму поверхность.

И тут крысяне задумались. И снова ненадолго: хитромудрые ученые предложили отправлять излишки отходов через вариативные межпространственные тоннели на чужие поверхности. Причем вариаторы позволяли проделывать эти отвратительные поступки даже с самыми отдаленными участками Галактики – лишь бы только на них имелись точки выхода. И крысянам, видимо, долго удавалось еще водить за нос обеспокоенное новой проблемой население Мира, если бы один умник не отправил зловонный подарочек на Гнездо – родную поверхность Стражей.

Виктор содрогнулся, вспомнив события, пронесшиеся над Галактикой, когда он был еще мальчишкой.

Стражи не стали тогда обращаться в Столицу, испрашивать необходимых полномочий и документов. Они мигом разобрались, откуда им был прислан «подарочек», и моментально решили судьбу целой населенной поверхности. Облачившись в броню, с дышателями в зубах (так как Стражи не терпели вони), они огненным шквалом прошли по Бете Крысиного хвоста. Вариаторы, все до единого, были найдены и конфискованы. Поверхности был объявлен пятисотлетний карантин, а крысяне – поставлены вне закона.

Так Бета Крысиного хвоста и оказалась в изоляции. Хотя, надо отдать должное крысянам, придуманное ими прыжковое пиратство процветает и по сей день.

Конечно, такой закрытый уголок не остался незамеченным для всякого рода темных элементов. Например, контийцы и эффы с удовольствием отсиживались там между своими темными делишками, мирясь с недостатком комфорта и свежего воздуха. Необходимые же товары, вроде еды и излюбленного состоятельными крысянами гламурного вакуума Столицы, доставляли туда контрабандой на редких в Галактике «галошах». Впрочем, крысяне были так напуганы резней, учиненной в свое время Стражами, что сами носа уже не высовывали…

Поэтому огромного труда стоило уговорить радикалов, засидевшихся на своей вонючей Бете, вырваться наконец на свободу и воздать проклятым чистоплюям по заслугам.

Конечно же, только Виктор знал, какая незавидная роль отводилась несчастным крысянам: они – всего лишь фактор раздражения, красная тряпка, которую на той же Земле используют, чтобы разозлить грозное животное. В Галактике слишком спокойно, и это спокойствие угнетает его. Виктор не для того шел в политику, чтобы выполнять пусть и престижную, но всего лишь функцию, возложенную на него прогнившим геронтократическим режимом. Он же хочет другого. Совсем другого…

Виктор курил сигару и ждал. Его попросили о встрече. Точнее, встреча была назначена с его собственной подачи – он давно хотел узнать о незнакомке, что пыталась у него под носом увести Землю.

Однако прошло уже десять минут с назначенного времени, а гостья не появлялась. Это обстоятельство начинало раздражать Виктора. Несмотря на свой солидный возраст, а может, как раз благодаря ему, он ценил время. Он уже потянулся рукой к лежащему на плетеном столике вариатору, когда тихо подошел охранник и легким кивком головы показал: пришли, мол.

Гостьей оказалась девушка поразительной внешности, которую еще более подчеркивало стильное красное платье. Хотя еще можно было бы поспорить – считать ли столь яркий красный цвет и стиль понятиями совместимыми…

Виктор невольно залюбовался фигурой гостьи, но еще больше – ее походкой. О том, что здесь дело нечисто, Виктор подумал, когда гостья подошла поближе.

На Земле не умеют так ходить и держаться. Это особая манера, которой очень долго учатся и в Столице, но чтобы обрести ее, одних тренировок мало. Нужно вырасти и налиться соками жизни в уникальной атмосфере настоящего столичного вакуума.

Виктор удивленно приподнял брови: неужели здесь есть еще кто-то, кроме него, из самой Столицы? Он несколько растерялся и сделал не очень ловкий жест, приглашая даму сесть. Та присела на плетеное кресло с таким столичным шиком, что Виктора бросило в жар.

Но, конечно же, не от впечатления, произведенного на него субъектом противоположного пола, нет. Виктор был слишком, слишком опытен, чтобы поддаваться на подобные эффекты. Дело было не в этом.

Впервые с момента своего пребывания на этой обжитой сфере он почувствовал конкуренцию.

– Чем обязан, мэм? – ослепительно улыбнувшись, поинтересовался Виктор.

– Здравствуйте, Виктор. Меня зовут Лара… Да, пусть так и будет – Лара. Я думаю, мы, как единственные цивилизованные люди в этом гадючнике, можем перейти к делу без длинных вступлений, – не менее лучезарно улыбнувшись в ответ, заявила гостья.

Она устроилась поудобнее в своем кресле, причем таким отточенным набором движений, что неудобно почувствовал себя уже сам хозяин. Виктор скрипнул зубами, избавляясь от наваждения, и изобразил внимание.

– Я думаю, от вас не укрылось то, что я чужая на этой поверхности, – сказала девушка, сделав тонкий акцент на слове «поверхность». Ну, конечно же, ни один землянин не станет выражаться подобным образом! – То же самое я думаю и о вас, несмотря на то, что вы тщательно маскируете свое происхождение.

– Но как вы догадались? – улыбнулся Виктор. – Я не афиширую свое здесь пребывание, в том числе и для своих, как здесь говорят, земляков…

– Да, да, вы очень скрытны, – заметила Лара. – И я бы, наверное, так и страдала дальше от собственной непредусмотрительности, если бы не небольшой казус, что случился с нашим гостеприимным хозяином…

Лара сделала паузу. Виктор поначалу не понял, что имела в виду его гостья, но потом рассмеялся:

– А, вы об этом молодом человеке? Формальном владельце…

– Да, именно, – кивнула Лара и едва уловимо повела плечами, что, видимо, должно было означать ее недовольство поведением этого «молодого человека». – Он умудрился войти в прямой конфликт со Стражами. Те, в свою очередь, принялись сканировать болиды… Вы ведь в курсе, что мы участвуем в гонке?

Виктор усмехнулся и покачал головой:

– М-да… Совершеннейшее безумие…

– Пожалуй… Но благодаря этому сканированию Машине стало известно о некоторых аномалиях, связанных с поверхностью нашего болида…

– Да-да, – нехотя произнес Виктор. – Однако информация не ушла дальше Стражей. Кое-кто об этом позаботился…

– И я даже догадываюсь кто, – улыбнулась Лара. – Информация была доступной недолго. Но поскольку я была очень заинтересована в поиске тех, кто мог бы мне помочь, мне все же достались кое-какие сведения…

Девушка, казалось, смаковала каждое слово. Весь процесс переговоров – а Виктор почувствовал, что разговор перешел именно в это качество, – несомненно, доставлял ей огромное удовольствие. Виктор прекрасно знал эту породу и очень не любил ее. Выбрав для своих интриг изолированную от Мира Землю, он, помимо всего прочего, стремился уйти от необходимости общаться с этими столичными «штучками».

«Штучек» воспитывали сильные и богатые кланы. Именно с их помощью в Столице делалась политика и создавались гигантские состояния. Эти создания были словно бы аккумуляторами гламурного вакуума, который был лучшей питательной средой успеха. Но с другой стороны, он же был и кислотой, разъедающей столичную элиту изнутри…

Виктор внутренне сжался. Нет, не может быть, чтобы ее подослали враги. Никто, никто не мог знать о любимой игрушке Виктора – Земле! Неужели это просто нелепая случайность?

Виктор чувствовал на себе размягчающее воздействие чар этой страшной красотки. Именно на таких, как он – богатых и наделенных властью, – была направлена эта наживка. И он знал, что мало кому из ему подобных удавалось выскользнуть из цепких лап подобной «штучки». Поговаривали, что для их создания использовались совершенно неожиданные комбинации артефактов Мэтров. Виктора никогда не интересовали подобные вопросы. Несмотря на свой возраст, он впервые столкнулся с таким мощным воздействием.

Видимо, эту «штучку» действительно припекло…

– Когда я ехала сюда, – неторопливо продолжала девушка, – у меня была всего лишь одна цель: попросить вас о помощи. Я очень хотела убраться отсюда поскорее. Но приятная поездка в моем любимом «бентли» располагала к размышлениям. И я пришла к выводу, что желаю большего…

Лара на секунду направила взгляд прямо в глаза хозяину. Виктор имел неосторожность поймать этот взгляд. В голове его все смешалось.

«Паучиха… – жалобно подумал он. – Она хочет использовать меня и сожрать, как это у них принято…»

Но взгляд сделал свое дело: прогнать посетительницу Виктор уже бы не смог.

– Я уже кое-что про вас знаю, – произнесла Лара со странным сочетанием кокетливости и угрозы в голосе. – А теперь, я уверена, узнаю еще больше. То, что меня интересовал этот старый болид, – это одно дело. Но то, что он настолько заинтересовал ВАС, да еще и с такой силой, что вы нарушили закон… Ведь вы вступили в непосредственный сговор со Стражами? Независимыми и беспристрастными? Вы знаете, чем это грозит? Ну о чем я говорю? Конечно же, знаете… О, как это опрометчиво. Опрометчиво… и сексуально…

Лара говорила, чуть покачивая головой, словно змея, гипнотизирующая кролика. Если бы у Виктора оставались крупицы воли, он не раздумывая пристрелил бы ее прямо здесь…

Но нет, он врет сам себе. «Штучка» – слишком дорогая вещь, чтобы позволить себе ее уничтожение. Ее бросятся искать члены клана. И найдут рано или поздно. Вот потому-то многие из его друзей и попали в такой вот многовековой семейный капкан. Но он не поддастся… Он выкарабкается…

– Виктор… – Лара провела красивым тонким пальцем по сухой лозе, из которой была сплетена крышка стола. – Расскажите мне, почему вы здесь? Что вас привлекает в этом мрачном, тошнотворно круглом месте? Ну, пожалуйста, прошу вас…

И Виктор ослабленным сознанием понял: ну вот, приехали; сейчас он возьмет да и выложит все, как на тарелочке, этой роскошной самовлюбленной стерве с паучьей хваткой…

5

Сквозь бездны пространства, нарушая наивные представления людей о возможном и невозможном, с немыслимой скоростью несся огромный, легкомысленно раскрашенный шар. Невидимые и неощутимые, но невероятно могучие силы заставляли пространство расступаться перед ним, бережно храня при том тонкий налет на внешней стороне его хрупкой скорлупы.

Этот налет имел удивительное свойство – жить, увеличиваясь в объеме, видоизменяться, чувствовать. Он мог любить и ненавидеть, мог в дикой ярости истреблять сам себя, а мог и размышлять на досуге на самые разнообразные темы – от непостижимой сути бытия до совершенно низменных потребностей, от эстетических изысков до теоретической возможности того самого полета, посредством которого он уносился сейчас вместе с родной скорлупой на другой конец Вселенной…

Впрочем, было у живого налета и еще одно свойство: размазанный по поверхности неровного грязноватого шара, он предпочитал считать себя центром Мироздания и в таковом самомнении столь преуспел, что переубедить его в этом не представлялось никакой возможности – предъяви даже тому все доказательства его собственной ничтожности. Ну а потому никто и не хотел браться за столь безнадежное дело. И расползающийся по влажной круглой сфере горделивый налет давным-давно был предоставлен сам себе.

В то время как несколько отдельно взятых его частичек решали собственную его судьбу.

По вселенским меркам эти частички были ничем. Но с точки зрения микромира представляли собой чрезвычайно сложные образования. И если остановиться где-то на полпути между ничтожно маленьким и бесконечно большим, можно было бы увидеть Илью, Ксению, Виталика и Макара, которые оживленно беседовали в небольшом помещении в самом центре беспокойного шара.

– То, что мы удрали так внезапно, дало нам некоторое преимущество, – говорила Ксения. – Но не забывайте – не у нас одних болиды. И догнать нас не так уж и сложно, если Стражи всерьез возьмутся за дело. А в том, что так и будет – можно не сомневаться…

– А почему они тогда просто не прыгнут сюда со своими вариаторами? – резонно поинтересовался Виталик. – Это же проще простого…

– К счастью, это не так просто, когда болид движется с такой скоростью и у него на полную мощность работает гравизахват, – пояснила Ксения. – Чтобы скакнуть на поверхность нашего болида, им надо будет подойти буквально в упор – на расстояние орбит фрикционов. Кстати о фрикционах: надолго при такой скорости их не хватит. На пути к Порогу надо будет сделать несколько остановок. Дней по пять каждая. Остается только надеяться, что у преследователей возникнут такие же проблемы…

– А может, вообще обойдется, а? – с надеждой в голосе спросил Макар.

Вместо ответа Ксения кивнула в сторону панорамы пространства, на фоне которой немедленно появился какой-то гуманоид не вполне человеческого облика и заговорил со странным акцентом:

– …Как стало известно из внушающих доверие источников, группа злоумышленников из Темных миров, ловко выдавшая себя за добропорядочных участников Большой Звездной гонки, быстро перемещается на спортивном болиде в сторону границ нашей Галактики. Регистрационный номер преступного болида в реестре Управления транспорта Второго рукава указан как ТС № С400ОЕ23.

В связи с тем, что любимой всеми нами веселой и гостеприимной поверхности Вао-Бао был нанесен огромный ущерб, включая жертвы среди населения и гостей поверхности, а также с тем, что начиненный ядовитыми отходами болид представляет огромную опасность для всего цивилизованного Мира, он и его команда объявлены вне закона. В случае сопротивления властям болид подлежит немедленному и беспрекословному уничтожению вместе с пилотами. В целях поощрения гражданской активности Советом Узурпаторов объявлена премия в миллиард столичных кредитов за уничтожение данного мобильного очага зла. Впрочем, следуя общепринятым принципам гуманизма и терпимости, поимка преступников живыми для последующей экзекуции также приветствуется…

– Мне не нравится твой взгляд, – сказал Виталик, критически глядя на Макара. – Сдается мне, ты обдумываешь, как бы заполучить этот самый миллиард, ловко сдав нас властям…

– Не совсем, – отстраненно отозвался Макар. – Я думаю о том, что будет представлять собой обещанная экзекуция.

– Это в зависимости от того, на какой поверхности будет исполняться наказание, – сказал Ксения. – Существует множество разновидностей высшей меры наказания. В том числе и сверхвысшая…

– Но почему же сразу высшая? – осторожно спросил Илья. Он уже перестал тяготиться собственной причастностью к происшедшему, придя к выводу о том, что невозможно бороться с неизбежным – надо действовать, исходя из реалий сегодняшнего дня.

– Это, конечно, вряд ли, – пожала плечами Ксения. – Но злость Стражей по отношению к крысянам очень велика…

Словно иллюстрируя ее слова, видеопанорама представила новый сюжет, сопровождаемый эмоциональными комментариями уже иного гуманоида:

– …А тем временем массовые бандитские набеги сквозь прорванную карантинную блокаду продолжаются. Цивилизованный мир почти забыл уже о нашем давнем проклятии – злополучной расе крысян с Беты Крысиного хвоста, что длительное время находилась под плотным карантином Стражей. Этот дикий и совершенно неуправляемый народ неожиданно снова занялся грабежами и насилием. Создается впечатление, что изоляция не пошла крысянам на пользу. Похоже, они просто истосковались по своим отвратительным привычкам… В настоящее время Совет Узурпаторов озаботился мобилизацией легионов и призывом в Мир дополнительного контингента Стражей, о чем сейчас ведутся переговоры в системе Гнезда… К сожалению, на проведение Большой Звездной гонки Консилиумом судей наложен мораторий – вплоть до нормализации обстановки в Галактике. Временно все гоночные болиды реквизированы и переданы в распоряжение Стражей. По нашим сведениям, эти мирные аппараты в спешном порядке снабжаются мощным оружием – резателями, крошителями, разрушителями и выжигателями, так как их предполагается использовать в погоне за скоростным болидом возможных преступников. Не исключено, что впервые за две сотни столичных лет в Галактике начнутся полномасштабные боевые действия…

– Вот, значит, как! Резатели и выжигатели! – поежившись, произнес Макар и покосился на Илью. – Эк мы неловко попали под раздачу! Как бы не расправились с нами по суровым законам военного времени…

– Черт… – выругалась Ксения. – Неужели и вправду война?… Этого только еще не хватало.

– Кстати, – вставил Виталик, – мы совсем забыли о самой главной нашей цели – легализации Земли и обретения ее независимости. Видимо, этот вопрос перестал быть актуальным?

Илья в ответ лишь мрачно посмотрел на Виталика. Какие тут могли быть слова?

– Сейчас актуален только один вопрос: куда и как смыться, – сказал Макар. – Все остальное приложится. Вот улетим в Пустоту, найдем себе маленькую, никому не нужную звезду, припаркуемся на орбите, перекрасим планету в немодный и неброский цвет, да и начнем себе жить потихоньку. Пока мы, то есть простые земляне, научимся строить звездолеты и снова высунемся в космос – глядишь, тогда уже конфликт иссякнет, острые углы сгладятся, и все будет хорошо. Мы сами к тому времени состаримся и выживем из ума, а со старых дураков спрос невелик…

– С молодых тоже, – заметил Виталик. – Мне нравятся твои долговременные планы. Они всегда полны остроумия и оптимизма.

Ксения нервно хохотнула.

Новости между тем продолжались. Возбужденная барышня в странном наряде и огромным кольцом в носу гнусаво затараторила, то и дело помогая себе активной жестикуляцией:

– Неприятные известия приходят со множества поверхностей, расположенных в самых разных звездных системах по всей Галактике. На многих из них в районах вариативных точек выхода вновь начались произвольные выбросы ядовитых веществ и нападения крысян. Еще большую озабоченность вызывает то, что к грабежам и мародерству присоединяется все больше асоциальных элементов, никак не связанных с карантинной зоной. На некоторых поверхностях вспыхнули серьезные беспорядки и народные волнения. Ряд правительств запросил помощи Стражей, которые, в свою очередь, просто не в состоянии справиться с такой множественной угрозой. Печально известная прыжковая тактика пиратов сводит на нет усилия властей. В Столице царит растерянность. Диктатор по связям с общественностью приказал взять под стражу несколько журналистов, которые, по его мнению, распространяли непроверенную информацию и слухи, чем способствовали усугублению положения. Сразу же оговоримся, что все сказанное мной одобрено Столичной Тиранией по демократии и свободе слова…

– Люблю нашу галактическую демократию, – заметил Макар.

– Теперь ты понял, что зря катил бочку на нашего президента? – задумчиво произнес Виталик.

– А ну, тихо! – неожиданно крикнула Ксения, и все посторонние изображения, загораживающие звездную перспективу, исчезли. – За нами погоня!

– Вижу! – отозвался Илья из своего ложемента. – Два болида. Нагоняют…

– Мама! – пробормотал Макар. – А у нас самих есть эти… Выжигатели-разрушители?

– А ну, посторонние – марш домой с пилотажной площадки! – приказала Ксения.

– А можно мы здесь побудем? – принялся клянчить Макар. – Ну, что дома делать? Сидеть-бояться?

– Есть мороженое с пивом и наслаждаться жизнью, – сказала Ксения. – Целая планета в их распоряжении, а он ноет…

И щелкнула вариатором. Макар с Виталиком исчезли с тем, чтобы тут же появиться в беззаботном мире ни о чем не подозревающих землян.

Но чтобы земляки и дальше пребывали в счастливом неведении о надвигающихся угрозах, следовало предпринимать какие-то действия. По крайней мере избавить их от воздействия всякого рода выжигателей.

– По-моему, пора применить хитрости твоего мохнатого дядюшки, – сказал Илья. – Иначе нам от этих мастеров не оторваться…

– Не тронь Кланча, – сказал Ксения. – А лучше скажи дяде спасибо и тащи побыстрее сюда его подарок…

Илья не заставил себя долго жать. Он уже научился довольно сносно пользоваться вариатором. А потому моментально переместился в нужное ему место.

Этим местом был железнодорожный вокзал в одном из отдаленных промышленных центров России. Неприятной особенностью перемещения в это место было то, что Илья неизменно появлялся в кабинке вокзального туалета. Разумеется, появление сопровождал характерный воздушный хлопок, и нередко из-за стенки раздавалось уважительно-сочувственное «ого!». У этого появления был еще один минус: каждый раз, когда Илья выходил из этого заведения, на него подозрительно косилась толстая продавщица туалетных услуг. «Вы платили?» – строго спрашивала она, и Илья от чувства неловкости готов был провалиться сквозь кафель.

Впрочем, здесь он долго не задерживался, так как на вокзале его интересовало другое. А именно автоматические камеры хранения. Там в одной из ячеек хранился усовершенствованный хитроумным Кланчем прибор Мэтров – толкатель. За пользование такой штуковиной Консилиум судей немедленно дисквалифицировал бы команду «Феррари», и Илья потерял бы всякую надежду на легальное разрешение проблем с его новой собственностью – Землей со всем скарбом и жильцами. И дополнительный толкатель было решено спрятать понадежнее. Но и не отказываться от него совсем – пусть будет, есть ведь не просит. Пускай себе лежит, так, на всякий случай.

И вот как раз такой случай, похоже, наступал. И уже не связанный никакими правилами пилот Илья, сидя на корточках, спокойно извлекал из ячейки увесистый брезентовый рюкзак.

И тут случилось непредвиденное.

– Тэк… – раздался сзади голос с характерной, крайне неприятной интонацией.

Илья обернулся и понял, что не ошибся: перед ним во всей красе высился вооруженный до зубов наряд милиции. Взгляд у сержанта, стоявшего чуть впереди, был устало-сонный и совершенно безжалостный.

– Документики ваши, пожалуйста, – сравнительно вежливо произнес сержант. Хотя весь вид его словно говорил о том, что не нужны ему были никакие документики: преступника он видел насквозь и безо всякого рентгена.

Илью бросило в жар. Еще бы: кто из вас берет с собой документы, выходя из квартиры в подъезд, чтобы посмотреть содержимое почтового ящика? А Илья привык уже считать всю планету своим маленьким «домом на колесах». И, как оказалось, несколько преждевременно.

С другой стороны, окажись у него документы, как он стал бы объяснять свое местонахождение в чужом городе без билетов и багажа? Так или иначе, с неизбежностью следовало разбирательство в милицейском участке. А потому Илья решил не вступать в совершенно бесполезные переговоры.

Он быстро сунул руку в карман, намериваясь выхватить вариатор…

– А ну, не двигаться!!! – гаркнул сержант и тут же со всей милицейской дури двинул ногой по руке Ильи с зажатым в ней вариатором.

Вариатор вылетел из ладони, глухо застучав по истертой ногами плитке.

Лязгнули затворы короткоствольных автоматов: теперь и двое других местных стражей порядка держали его на прицеле. Милиционеры выглядели зверски и крайне героически. В их лицах угадывалась надежда на то, что преступник все-таки окажет сопротивление и появится приятная возможность подраться и пострелять.

«Преступнику» же было не до того: Илья скорчился от боли – казенный ботинок был груб, но эффективен. С некоторым удивлением Илья понял, что его заподозрили в попытке применить оружие.

– Лежать! Лежать, я сказал! – прорычал сержант, осторожно подтаскивая к себе ногой выроненный Ильей рюкзак.

Илья послушно улегся на холодном полу.

– Может, там бомба? – глядя на рюкзак, предположил один из милиционеров.

– Саперов вызывать будем? – неуверенно спросил второй.

– Погодь, – сказал сержант и, сделав несколько шагов влево, подобрал вариатор. – Это еще что за ерундовина? Кнопка какая-то…

– Это игрушка… – жалобно произнес Илья. – Ну, сами посмотрите… Ничего особенного. Сувенир… дайте его мне и отпустите меня, пожалуйста. Я ни в чем не виноват… Только не нажимайте ничего…

– Лежи, – уже совсем беззлобно сказал сержант, рассматривая вариатор. – Фигня какая-то…

– А вдруг это дистанционное управление? – предположил его подчиненный. – А в рюкзаке – бомба…

– Сейчас проверим, – тупо сказал сержант и нажал на кнопку.

– А-а… – выдохнули милиционеры, вжав головы в плечи и выронив рюкзак: вслед за нажатием их незадачливым командиром кнопки неизвестного устройства последовал громкий хлопок, который вполне можно было бы принять за взрыв. Самого сержанта, разумеется, тоже уже не стало.

– А… Товарищ сержант, где вы? Как это? – жалобно спросил один из милиционеров.

Илья тем временем поднялся на ноги и теперь мрачно отряхивался. Надо полагать, идиот сержант улетел вместе с вариатором в неведомые космические дали и теперь домой придется добираться поездом.

Злость придала ему решительности. Он совершенно спокойно подошел к оторопевшим милиционерам, отодвинул в сторону один из нацеленных на него автоматов и подобрал свой рюкзак.

– Я говорил – ничего не нажимать, – буркнул Илья и вразвалочку пошел прочь.

Лишившись командира, милиционеры, казалось, мигом потеряли боевой настрой. Некоторое время они еще постояли, уныло глядя вслед «преступнику», после чего, понурившись, поплелись в участок.

Илья же встал теперь перед нешуточной проблемой: как добраться до дома – без документов, без денег? И это в то время, когда весь этот мир вот-вот будет настигнут карающими силами озлобленной на него Галактики…

Он стоял посреди обычного земного вокзала – шумного, возбужденного, наполненного движением. И впервые он чувствовал так остро одиночество и беспомощность простого человека. Еще несколько минут назад он был властелином этого мира. А теперь, оставшись без какой-то хитроумной старинной игрушки, он стал никем. Даже меньше, чем какой-нибудь бомж на этом вокзале. У бомжа есть хотя бы ощущение необходимости своего присутствия в этом многолюдном месте. У Ильи же осталось лишь чувство недоумения и беспомощности.

Впрочем, длилось оно недолго. Все, что нужно было для начала, – это позвонить тому же Макару или Виталику и объяснить ситуацию. Правда, толку от этого виделось немного: еще один вариатор был у Ксении, на пилотажной площадке. Но в такой момент она ни за что не бросит управление. И даже если Илья доберется до собственной квартиры вместе со злосчастным дополнительным толкателем, толку от этого будет мало.

Тем не менее позвонить все равно следовало. Мобильного у него с собой, конечно же, не было. А убедить кого-нибудь на вокзале позволить ему позвонить с его сотового по межгороду было не менее фантастично, чем сдвинуть с собственной орбиты Землю. В этом он убедился, с десяток раз обращаясь к людям с одной и той же просьбой. В конце концов ему надоели безумные взгляды и шараханья, словно от прокаженного.

Потому Илья решился на отчаянный шаг. Он задумал украсть сотовый телефон.

Однако Илья был все же честным человеком, и потому кража задумывалась им в довольно экзотической форме.

Илья покрепче закрепил на себе рюкзак с драгоценным толкателем и вышел на свежий воздух перед зданием вокзала. После чего собрался с духом и принялся высматривать потенциальную жертву.

Жертва не замедлила появиться. Она представляла собой бритоголового амбала, что с надменной ленцой вещал что-то в свой телефон-раскладушку, умудряясь при этом жевать огромный хот-дог. Внутри Ильи сработала невидимая пружина, и он бросился вперед.

Илья пробегал мимо амбала как раз в тот момент, когда тот отвлекся от разговора, чтобы впиться зубами в мякоть хлеба с сосиской. Илья ловко выхватил телефон из рук незадачливого любителя фастфуда и бросился наутек, одновременно «сбрасывая» ненужный чужой разговор.

– А-а-а!!! – заорал амбал набитым ртом и бросился следом, продолжая при этом крепко удерживать недоеденный хот-дог. – Стой, падла, убью! Стой, кому говорят!..

Но Илья знал, что делал, когда выбирал жертву: толстый преследователь имел не слишком высокие шансы на победу в этой гонке.

Прямо на бегу Илья принялся набирать номер Макара. Это оказалось не так просто: попробуйте вспомнить одиннадцатизначный номер, когда в обычной жизни просто выбираешь в справочнике мобильника имя «Макар» и жмешь «ок». Тем не менее Илье удалось вспомнить номер.

– Гаденыш! – задыхаясь, орали сзади. – Стой, мать твою! Да ты покойник, козел!..

Илья не обращал внимания на вопли, продолжая размеренно бежать и экономя силы для отрыва. Он умудрился даже не сбить дыхания. И чересчур отрываться от преследователя по-прежнему не позволяла совесть.

– Але, Макар? – крикнул в трубку Илья. – Ну, короче, у меня беда! Застрял я здесь. И, похоже, надолго. Что? Вариатор? Так нет его, вариатора… Долго рассказывать. Придумайте что-нибудь, чтобы меня вытащить… Да, толкатель у меня… В крайнем случае попробую поездом – но у меня денег нет и документов. Да, скажите Ксении… Жду…

После этого разговора Илья еще умудрился очистить «журнал вызовов» от набранного им номера, чтобы избавить Макара от звонков с угрозами размазать того по асфальту. Илья замедлил бег и повернулся. Кое-как ковыляя, к нему приближался хозяин телефона. Вид его был ужасен: весь потный, багровый от прихлынувшей к лицу крови, он все еще сжимал в руке мятый ход-дог.

– Ы-ы-ы!.. – прорычал потерпевший.

– Прости, друг, мне только позвонить надо было, – примирительно сказал Илья и в целях безопасности положил телефон на асфальт, тут же отступив назад.

Амбал встал над телефоном, оперся о собственные колени и наградил Илью ненавидящим взглядом.

– Я тебя найду, урод! – с усилием сплевывая, хрипло пообещал он.

– Лучше найди себе хорошего тренера, – посоветовал Илья и с достоинством удалился.

6

Илье повезло.

Ксении удалось самостоятельно запутать следы красного болида среди пространственных аномалий, ощущаемых лишь на подобных скоростях. Преследователи в пылу погони не рассчитали траекторию, вляпались в вязкую паутину «гравитационной пены» и потеряли скорость. Ксения же, поняв, что произошло, резко поменяла направление и скрылась в глубинах космоса.

Человеческое сознание – удивительная штука! Когда в древности люди со страхом смотрели в даль Атлантики – она казалась им невообразимой бездной пространства, полной ужаса, загадок и совершенно непреодолимых опасностей. И каравеллы уходили в плавание, прощаясь с родными берегами на месяцы и годы, если вообще не навсегда. А теперь, пролетая за несколько часов эту же бездну пространства, пассажиры наслаждаются видео и обедом или просто дремлют в удобных креслах, не обращая никакого внимания ни на высоту, ни на скорость, ни на температуру воздуха за бортом лайнера. Так же и первые земные покорители космоса видят в нем только то, что можно увидеть с порога, через слегка приоткрытую дверь. Для тех же, кто пользуется устройствами цивилизации, ушедшей в развитии так далеко, что невозможно даже себе представить, космос представляет собой вполне обжитое место. И невозможные для земных представлений скорости и свойства пространства никого не смущают. Более того, обитатели Галактики делают с чудесным образом предоставленными возможностями то, что и должны делать разумные существа: совершенствуются в умении их использовать.

И в этом умении Ксения весьма преуспела. Оторвавшись от преследования, она направила болид к одной из многочисленных малозаселенных звездных систем, которые преобладали в этой части Галактики. Здесь ничего не стоило затеряться на время.

Ксения припарковала Землю в давно запримеченном ею местечке: две огромные поверхности парили в пространстве параллельно друг другу, словно недоделанный гигантский сандвич. Она сбавила скорость и аккуратно загнала болид в пустоту между поверхностями. На некоторое время это должно было сбить с толку преследователей. Правда, времени этого было все же не так много.

Не дождавшись от Ильи должной помощи, Ксения появилась в штаб-квартире команды в довольно раздраженном состоянии. Где и встретила растерянных и перепуганных приятелей – Макара и Виталика. Узнав о происшествии с Ильей, она недоуменно пожала плечами, и компания переместилась на выручку друга.

И вовремя. Илью только что задержали на перроне, когда он пытался проникнуть в поезд без билета. Вокруг было полно милиции – очевидно, исчезновение сержанта уже успело обрасти слухами и самыми зловещими предположениями.

Компания стояла на перроне и с интересом смотрела, как мимо волокли Илью вместе с отобранным рюкзаком.

– Привет, как жизнь? – поинтересовалась Ксения, когда конвоиры поравнялись с друзьями.

– Спасибо, вашими стараниями! – буквально засиял от счастья Илья, вызвав полнейшее недоумение милиционеров.

Впрочем, гораздо большее недоумение вызвало последовавшее исчезновение задержанного, изъятого у него подозрительного рюкзака, а также предполагаемых сообщников. Не менее загадочным было последовавшее исчезновение всех упоминаний о происшествии из официальных документов.

Впрочем, данными чудесами издавна славится отечественное делопроизводство и здесь у нас есть чему поучиться и галактическим бюрократам.

– Как называется эта поверхность? – поинтересовался Илья, щурясь на гирлянду из неярко светящих «солнц», которые, собранные рядом, образовывали нечто вроде здоровенной, на полнеба, люстры.

– Не знаю, – пожала плечами Ксения. – И даже Машина не знает. Какая-то совершенно заброшенная поверхность. Но вот этим-то как раз она и ценна для нас…

– Однако площадью-то эта заброшенная поверхность в несколько раз больше Земли, – заметил Виталик. – А если учесть, что у нее есть двойник с другой стороны… Сколько же территории пропадает зря?

– Ну почему же зря? – пожала плечами Ксения. – Здесь наверняка живут какие-то небольшие племена. Или просто животные. Но жить-то кому здесь, на отшибе, захочется? Все хотят поселиться в Столице или там на Вао-Бао. Вот там как раз, напротив, проблема перенаселенности.

– Знаем-знаем, – кивнул Макар. – Это как у нас, на Земле, все лезут в Москву, а в Сибирь никого калачом не заманишь. Или вон в Токио – уже искусственные острова насыпают – лишь бы поближе к центру…

– А здесь не скажешь, что так уж сурово, как в Сибири, – оглядевшись, сказал Илья. – Похоже на саванну. Травы полно, деревья. Вон озеро какое-то. Чем не жизнь?

– Надеюсь, ты не хочешь здесь схорониться от погони навечно, а, капитан? – поинтересовался Макар. – Мне лично здесь скучно – ни кино, ни мороженого, ни игровых автоматов…

– Какие проблемы – Земля под боком, – пожав плечами, сказал Виталик.

– Действительно… – пробормотал Макар. – Никак не привыкну, что мы с собой весь комплект возим. Просто в голове не укладывается… Только для того, чтобы этим пользоваться, мне бы желательно свой вариатор, а Ксения?

– Это к Илье, – кивнула Ксения. – У него ведь дома колба с артефактами…

– Будет тебе свой вариатор, – усмехнулся Илья. – Дай только до Пустоты добраться…

– А при чем здесь Пустота? – заныл Макар. – Какая вообще разница? Я перестану надоедать тебе и Ксюхе дурацкими просьбами, стану перемещаться самостоятельно. Начну путешествовать, познавать мир…

– Закрутишь какую-нибудь аферу… – вставил Виталик.

– Ну, почему сразу – аферу, – обиделся Макар.

– …потом вызволяй тебя, как Илью, – продолжил Виталик. – Только Илья случайно попал в ситуацию и отделался легко. А ты влезешь нарочно, и тебя никакими щипцами не вызволишь…

– Но-но! – угрожающе произнес Макар и показал Виталику кулак.

Ксения снисходительно улыбнулась:

– Я вам, землянам, давно уже поражаюсь: существует реальная проблема, а вы себе придумываете еще какие-то новые… Оставьте вы эти пустые разговоры до лучших времен…

– Понимаешь, Ксения, – авторитетно заявил Макар, – мы, земляне, существуем по принципу сегодняшнего дня. Как микробы. Дело в том, что по вашим меркам живем мы мало, подвержены стрессам и болезням, внезапной и болезненной кончине, да и биостат у нас барахлит. Так что откладывать «на потом» у нас никак нельзя. Так как «потом» для нас может и не наступить вовсе…

– А, так вот почему ты на завтрак ешь сразу заодно обед и ужин! – злорадно захихикав, воскликнул Виталик. – А я-то думаю, к чему это он готовится? А он, оказывается, боится, что каждый его завтрак может стать последним, а ужин – и подавно не наступить…

Пока друзья развлекали себя разговорами на полупустынной безымянной поверхности, на сфере, известной под названием Земля, происходили не очень приятные для них вещи.

Так на оставленной в тихом безмолвии пилотажной площадке внезапно вспыхнул свет, и в лучах карманных фонариков замелькали настороженные бородатые лица.

– Эва оно как! – удивленно воскликнул один из обладателей бород. – Смотрите-ка, нет никого!

– Экая благодать!

– А они, что ж эта, и всамделишно на поверхность сиганули?

– Обижаешь, кореш! Я типа того понапрасну воздух языком месить не привык. Если уже говорю что, так уж говорю по делу уж, а не так уж, чтоб просто так, воздух языком типа месить. Я, если хочешь знать уж…

– Заткнись, Помело! Эй, Башковитый, иди посмотри, как эту штуку с места сдвинуть?

– Да я что-то не уверен, Бугор. А вдруг не получится?

– Ты, слыш, что говорю! Иди и посмотри, а пустые разговоры оставь Помелу, хватит нам его одного…

– А что, чуть что – сразу Помело? Что, я один разговариваю, что ли? А Башковитый, что ли, молчит у нас всегда? А как начнет он из себя умника строить? Как целый час болтать какую-нибудь ерунду начнет? Так это он, а я – я ж всегда только по делу…

Площадка проявилась под мягким светом, тусклые металлические стены заменило сверкание звезд, пробившихся сквозь исчезнувшую вдруг оболочку. Снизу медленно и довольно эффектно выползала чужая поверхность: Земля продолжала воспетое Галилеем вращение даже в совершенно чуждом пространстве.

– Ух! – воскликнул коренастый пришелец, которого называли Бугром. – Красотища-то эдакая!

Бугор был коренастым сбитым мужичком, похожим на недобитого кулака из советских фильмов. Был он в грубой и длинной холщевой рубашке, подпоясанный толстой веревкой. На ногах болтались какие-то бесформенные сапоги до колен. Он был кое-как пострижен «под горшок» и носил широкую рыжеватую бороду лопатой.

– Да уж… – промялил Башковитый. – Ничего себе…

Башковитый, подтверждая справедливость прозвища, действительно имел большую, лысую и шишковатую, какой-то неправильной формы голову. Вдобавок он являлся обладателем самой длинной бороды, хотя и несколько редковатой и отталкивающе сальной.

В противоположность Башковитому Помело мог похвастаться самой лохматой шевелюрой и самой растрепанной в компании бородой, в недрах которой покоилось немало всякого мелкого мусора. Последние оба были в таких же рубашках, как и у Бугра, только без поясов. На ногах же у них болтались лапти, сплетенные из полосок разноцветного пластика, на которых можно было уловить какие-то полуистертые картинки и буквы.

К центральной колонне крысяне (а это были именно крысяне) прислонили три короткие железные трубы с массивными набалдашниками – надо полагать, холодное оружие. Еще тут же на полу валялось несколько грязных пластиковых мешков, до отвала набитых всякой всячиной. Один из мешков будто бы с отвращением изрыгнул из себя на пол кучу всякой разности: какое-то бывшее в употреблении тряпье, старые газеты, надкушенное по центру кольцо колбасы, детскую игрушку вроде «тетриса», конфеты россыпью, моток провода, старинную вазочку, пачку сухой вьетнамской лапши, чехол для мобильника и банан.

Видимо, сюда, в святая святых планеты Земля, крысяне попали сразу же после очередного мелкопиратского рейда. Однако на пилотажной площадке оказались они отнюдь не случайно. Ведь когда пользуешься вариатором – будь ты самый распоследний и дремуче темный крысянин, – надо четко представлять себе, куда именно направлен твой прыжок. Конечно, все расчеты и координаты точки выхода задает могущественная Машина. Но, как говорят юристы, когда хотят, чтобы посторонние их не поняли, волеизъявление субъекта должно наличествовать.

И подобное преступное волеизъявление у этих космических оборванцев, безусловно, имело место.

– Ну чё, – шмыгнув носом, неуверенно произнес Помело, – справимся?

– В принципе, да, – несколько расплывчато и глубокомысленно ответствовал Башковитый, осторожно тыкая пальцем в колышущееся марево пространства управления. – Я склонен полагать, что мы имеем довольно высокие шансы спереть под шумок эту колымагу…

– Ты мне эта, воду тут не мути, – недовольно сказал Бугор, – ты прямо скажи – полетим или не полетим? И знаешь, что «не полетим», лучше все-таки не говори…

И Бугор показал Башковитому огромный волосатый кулак. Кулак был грязен, узловат, мозолист и покрыт безобразными наколками. Хороший такой кулак.

– Да-да, вне всякого сомнения! Я думаю, полетим все-таки… – проблеял Башковитый, вжимая лысую голову в плечи.

– Думаешь?!

– Так это… Полетим…

– Молодец, Башковитый, – одобрительно сказал Бугор. – А то, что это за сопли: полетим – не полетим… Ты же знаешь, что все это дерьмо надо дотащить пораньше. Иначе как рванет…

– А может, пусть типа Стражи из выжигателей сами его разбомбят? Нет, Бугор, пойми правильно, я совсем не против твоего плана, но если все равно за болидом охотятся да еще и разбомбить собираются – так пусть и разбомбят, а? Только ты уж совсем не сердись уж…

– Заткнись, Помело! – рявкнул Бугор. – Совсем ты дурак, вот и молчи себе. Нет же – получил же дурак такую охоту трепаться! Хоть бы анекдоты рассказывал, и то от тебя толку было б больше… Ты хоть знаешь-то, что такое Гремучая Вонючка?

– Ну, конечно, знаю: это то, что наши умники залили в это ведро по самое горлышко…

– Во-первых, не Гремучая Вонючка, а Вонючая Гремучка, – назидательно сказал Башковитый. – Во-вторых, не «умники», а выдающиеся умы нашей поверхности, в-третьих…

– А ну, тихо! – гаркнул Бугор. – Мы сюда залезли не для того, чтобы в носу ковырять! Короче, чтобы не было больше вопросов: мы угоняем это корыто не для собственного удовольствия. Так порешили Великие Кореша на Верховной Сходке.

– Да знаем мы… – буркнул Помело.

– А наказали они сделать вот что: оттащить этот шарик не куда-нибудь, а к Гнезду, чтоб его…

– Что?! – взвизгнул Помело. – К Гнезду?! На это я не подписывался! Нас же там на кусочки порежут, фарш из нас сделают, чучела набьют, заспиртуют, раскатают катками, за ноги подвесят, спички между пальцами жечь будут, на дыбе раскачают, бить будут ногами, сапогами, палками, камнями, прутьями, дубинами, кнутами…

– Помело, заткнись! – зашипел Бугор и несильно, наотмашь ударил того по лицу раскрытой ладонью.

Помело отлетел в сторону какого-то особенно яркого созвездия и, всхлипывая, пополз на четвереньках в сторону мешков. Бугор сопровождал того презрительным взглядом. Башковитый замер с выпученными глазами, словно ожидая, когда очередь дойдет и до него.

– Я потому и не говорил вам, что знал, экие вы трусы, – сплюнув, сказал Бугор. – Потому как это дело надобно было в секрете держать, если б нас схватили. А Верховная Сходка решила верно: этим проклятым легавым, Стражам то есть, надо отомстить за все хорошее, что они сделали с Бетой-матушкой. И покончить с их Гнездышком раз и навсегда. Благо, Гремучей Вонючки у нас много наделали…

– Вонючей Гремучки… – машинально поправил Бугра Башковитый.

– Вот, – сказал Бугор, ткнув пальцем в тощий бок Башковитого, – бери пример с умника. А будешь панику устраивать, я тебя сам в узел завяжу да и выкину к чертовой бабушке…

– Да ладно, Бугор, это я так, Бугор, просто вырвалось, нервы, прости, Бугор, просто от неожиданности, сам понимаешь, нервный я, у меня в семье все были нервные, а батюшка мой, так всю жизнь трясся, потому как на заводе работал, надышался парами вонючими, а потом – раз – и затрясся, да и трясся потом без остановки всю оставшуюся жисть…

Бормоча все это, Помело добрался до своего мешка, засунул туда руку по локоть и принялся копошиться под насмешливым взглядом Бугра. Видимо, он чего-то не находил, отчего взгляд его становился все более растерянным.

– Вариатор ищешь, болезный? – поинтересовался Бугор. – Так это напрасно делаешь, напрасно. Я ваши вариаторы забрал втихую. Чтоб вы ненароком меня не кинули и задумку всю не сорвали. Так что придется вначале дело сделать, а уж потом с вещичками и довольным видом домой вертаться…

Любуясь ошарашенным видом подельников, Бугор тихо, но довольно плотоядно захихикал. Смех его прервался так же неожиданно, как и начался.

– Ладно, – сказал он. – Потрепались – и будет с нас. Давай, Башковитый, трогай. И не мешкая – прямо к Гнезду. Покажем легавым, почем фунт лиха…

…Стоящие на внутренней стороне безымянной поверхности-сандвича друзья почувствовали вдруг у себя над головами движение, которого, казалось, почувствовать никак не могли.

Подняв головы, они с изумлением увидели, как огромный красный шар с легкомысленной надписью «Marlboro» по экватору сдвинулся с места, как постепенно пришли в движение луны-фрикционы и как их родной дом опасными толчками, не очень уверенно, но быстро набирая скорость, умчался в звездную бездну…

7

– А-а! Стой!!! Куда?! Стоять, я сказал! Как же это, братцы, а? Куда это она без нас? Сто-ой! Вот же идиотская планета! Назад, назад, я сказал! Тьфу, черт! Я знал, что это добром не кончится…

Макар прыгал и орал в небеса, как ошпаренный, остальные же просто наблюдали за происходящим в зените, будто впав в ступор. Слишком жутким и совершенно неожиданным показалось Илье бегство собственной планеты буквально из-под носа у ее признанного владельца.

– Ну хватит, Макар, прекрати, – каким-то просящим и слабым голосом произнесла Ксения, и Илья понял: для нее данное неприятное событие тоже стало шоком.

– М-да… – снимая очки, сказал Виталик. – Сюрприз.

– Давай быстрее прыгаем на нее, пока далеко не ушла! – кричал Макар. – Ксюха, жми, жми на кнопку! Уйдет ведь!

– Уже ушла, – спокойно сказала Ксения. – Я же говорила вам про этот эффект. На ходу мы туда никак не запрыгнем…

– Так что же делать? – растерянно спросил Илья. – Это как-то… Странно как-то вышло.

– По-идиотски, – кивнул Виталик и принялся краем рубашки протирать стекла очков. – На сигнализацию ставить надо было…

– Кстати, – сказал Илья, – болид мог самостоятельно сорваться с места? Может, технические неполадки?

– Нет, – покачала головой Ксения. – Это невозможно. Для активации толкателя в ложементе должно находиться разумное существо… Его просто угнали… Черт возьми, его действительно угнали!

– А что говорит Машина? – спросил Илья.

– Машина… – прошептала Ксения. – Единственное, что она может сообщить, так это то, что на пилотажную площадку проникли какие-то существа… люди… бородатые какие-то… Крысяне! Точно, это они…

Илья вдруг ощутил внутри себя страшную, ранее не изведанную пустоту. Словно он потерял внезапно часть собственной души.

Странно, конечно, – ведь он не впервые оказывался так далеко от родной планеты. А теперь рядом была Ксения, друзья, у них был вариатор, с которым можно свободно путешествовать по Вселенной, не снимая домашних тапочек…

Но в то же время понимал: проблема не в этом. Проблема в том, что его родная планета, его собственный дом, превращенный на время в стремительную космическую машину для развлечения иноземных бездельников, находится теперь в руках каких-то совершенно непонятных коварных чужаков, о которых с достоверностью Илье известно только одно: что они общепризнанные космические негодяи. И самый ужас был в том, что недра планеты так и не были до сих пор очищены от разъедающих ее изнутри миллионов тонн смертоносных помоев…

Илья заставил себя выйти из оцепенения и разозлиться. Разозлиться в такой ситуации можно было только на самого себя, и он в сердцах заехал ладонью по собственной щеке.

– Дурак… – пробормотал Илья.

Затем спросил уже более трезвым голосом:

– Что мы можем сделать, чтобы найти Землю? Немедленно, прямо сейчас!

Ксения, видимо, уже активно занималась решением этого вопроса, погрузившись в невидимую беседу со всеведущей Машиной.

– Что? А? – Ксения вышла из оцепенения. – Да… Найти Землю… Машина засекла направление движения болида перед тем, как тот сгинул в плотное пространство…

– Куда-куда? – оживился любознательный Виталик.

– Туда, где болид может идти так быстро, как только сможет сам пилот лавировать между уплотнениями пространства, – нетерпеливо пояснила Ксения, – туда, где и проходит Звездная гонка. Так вот, предположительное направление дает много поверхностей, куда могут направляться эти мерзавцы. Но только одно направление, по мнению Машины, действительно заслуживает внимания.

– Ну? – воскликнул Макар, лицо которого от возбуждения уже пошло пятнами. – Ну?!

– Гнездо, – бросила Ксения.

– Это… – нахмурился, вспоминая, Илья.

– Это родовая звездная система Стражей. Их форпост, их крепость, их инкубатор и вообще – дом родной. Самая защищенная и неприступная область Галактики.

– Да нет, это какой-то бред, – не поверил Макар. – Чтобы эти крысеныши сами полезли в лапы э-э… правосудия? То есть прямо на разрушители и выжигатели?

– Я уже сама сомневаюсь, – кивнула Ксения. – Это или ошибка, или просто запутывание следов…

– Или же так оно и есть, – тихо сказал Илья. – Ксения, ты же говорила, что Стражи в лепешку раскатали Бету Крысиного хвоста, перекрыли им кислород и наступили на самолюбие? Видимо, у крысян с тех пор должно оставаться не очень уважительное отношение к обитателям этого самого Гнезда…

– Крысяне… Похоже на то. Они, говорят, грозили Стражам самой страшной местью… – растерянно кивнула Ксения. – Только кто их воспринимал всерьез? И как…

– Ну а зачем тогда наш болид забили до отказа всякой дрянью? – быстро ответил Илья. – Не только ведь для того, наверное, чтобы разгонять карнавалы на Вао-Бао. По-моему, это и есть ответ…

– Но крысяне – трусы… – попыталась возразить Ксения.

– Но подлецы – еще большие? – предположил Виталик. – Кто лучше них умеет скрываться с места преступления? Как это называется у вас – «прыжковое пиратство», да? Чего проще – подкатил такой здоровенный шар к ни о чем не подозревающему врагу. Враг взял да и жахнул из этих, из разрушителей. И вся эта дрянь – раз! Вокруг растекается и травит все живое. Кроме того, откуда мы знаем ее настоящие свойства?

Ксения круглыми глазами смотрела на Виталика. Видимо, тот попал в самую точку.

– Да, очень похоже на правду. По производству дряни крысяне превзошли даже землян, – совершенно серьезно произнесла Ксения.

Никто даже не обиделся на ее слова. Потому что, как известно, Земля действительно серьезно относится к производству отходов самого разного вида. Тут вам и радиоактивные, и химические, и груды бытового мусора до небес, порождающие зловоние и болезни. Только крысяне в этом деле преуспели больше. Но ведь у людей еще все впереди! И учитывая их настойчивость и рост темпов производства всякой дряни, они могут вскоре достигнуть и первого места во Вселенной.

Если, конечно, не сгинут до этого вместе со своей обжитой веками сферой в ядовитых потоках Вонючей Гремучки…

– Значит, так, – решительно сказала Ксения. – Надо встретить Землю на финише. Я имею в виду – у Гнезда. Там она сбросит скорость – это необходимо, чтобы крысяне смогли сами с нее смыться…

– Погоди! – оскликнул Макар. – А если они эти… шахиды? То есть смертники, камикадзе! Во имя идеи и всегалактического божества какого-нибудь? Вот так, с криком «Млечный Путь велик!» – шарах в это Гнездо на полном ходу! И им, и нам – крышка! Мы это уже проходили…

– Действительно, – согласился Виталик, – это вполне допустимый вариант.

Ксения недоуменно посмотрела на друзей. Илья кивнул и пожал плечами, как бы говоря: «Да, и такое возможно»… Ксения пару секунд помолчала, совещаясь с Машиной. После чего усмехнулась:

– Нет, то, что вы сказали, действительно интересная и даже жутковатая информация. Но то, что крысяне никогда и ни за какие коврижки не будут гибнуть ради какой-то идеи – это точно. Нет, они могут окочуриться по глупости или из-за скверного климата на Бете Крысиного хвоста. Но чтобы вот так, самим… Нет, это ниже их эгоистических принципов.

– Так что мы решаем? – спросил Илья.

– У нас нет другого выхода, – пожала плечами Ксения. – Нам надо находиться поблизости от болида, когда он достаточно сбросит скорость. Надеюсь, что эти крысяне не великие мастера гонок. Ведь единственное, где они могли тренироваться в своих полетах, – это имитаторы. Тогда они обязательно где-нибудь замешкаются, и у нас будет шанс…

…Бывшая команда «Феррари», сидя на траве чужой поверхности, шумно обсуждала план ответного удара. Макар то и дело призывал рвать и метать, бить врага на его территории. Виталик, напротив, был сторонником осторожности и сдержанности – как-никак, дело будет происходить на их родной планете.

– Меня больше интересует, как мы будем прятаться в логове этих самых Стражей, когда они нас так усиленно ищут, – высказал собственные опасения Илья.

– Надеюсь, нам не придется долго ждать, – вздохнула Ксения. – Все равно другого варианта у нас нет…

– Ведение партизанских действий – это большая наука! – глубокомысленно заявил Макар. – Вот у меня дед партизаном был. При умелом использовании знания местности и ресурсов противника можно протянуть достаточно долго. Можно взрывать их склады с оружием и продовольствием, вредить коммуникациям, устранять командиров…

– Макар, ты чего, обалдел? – воскликнул Виталик. – Кто собирается воевать со Стражами? Зачем это нам? Ведь мы хотим доказать, что ни в чем не виноваты! Разве у нас есть какие претензии к Стражам? Как-никак, а они отвечают за безопасность в Галактике!

– Ну, мое дело предложить, – нахохлился Макар. – Может, они за что-то и отвечают, но на меня были направлены эти… выжигатели, что было крайне неприятно и оскорбительно для меня как представителя земной элиты…

– Слушай, ты, элита, – нахмурился Илья, – ты бы по делу что предлагал, а не нес всякую ерунду.

– Хорошо, по делу, – легко согласился Макар. – Нам ведь надо спрятаться среди Стражей, верно? То есть сделаться незаметными. Слиться с ними. Мой дед, например, когда шел в разведку, снимал с убитого фрица форму, в дырку от пули вставлял цветочек и гулял себе спокойно с какой-нибудь фройляйн по оккупированной деревне…

– До первого полицая, – ядовито заметил Виталик.

Макар уже готов был ринуться в спор, но его остановила Ксения:

– А ведь это мысль. Конечно, это не панацея, да и Машина нас быстро вычислит, как только ее кто-то из Стражей догадается спросить о пилотах с беглого болида. Но в какой-то ситуации хорошая маскировка может оказаться полезной…

– Все это хорошо, – без особого энтузиазма сказал Илья, – только как нам сделаться похожими на Стражей? Макар, скажем, похож на такого Стража, как вилка на бутылку…

– Да и ты не больно-то похож, – немедленно парировал Макар.

Ксения, не слушая эти пререкания, извлекла из складок своего полуплатья-полукомбинезона тонкий длинный цилиндрик красного цвета и помахала им в воздухе.

– Что это? – поинтересовался Илья. – Губная помада?

– О, хорошая вещь! – потер руки Макар. – Накрасим все губы и будем выдавать себя за группу «АББА» на гастролях…

– Это не помада, – улыбнулась Ксения, крутя цилиндрик перед носом Макара. – Это украшатель.

– То есть? – прищурился Илья.

– То есть вся ваша земная косметика и пластическая хирургия в одном флаконе.

– Да ну, ладно… – скептически поморщился Макар.

Виталик посмотрел на этот «украшатель» с некоторым испугом.

– И что он делает? – осторожно спросил он.

– Все, что надо женщине, чтобы казаться красивее, чем она есть на самом деле, – улыбнулась Ксения. – То есть то, для чего у вас все еще используют косметику. Правда, возможности этой штуки несколько шире…

– Тоже из наследия Мэтров? – поинтересовался Илья.

– Конечно, – кивнула Ксения.

– Мэтры очень о вас позаботились перед уходом, – заметил Макар, с возрастающим любопытством разглядывая удивительный приборчик. – А что, и грудь этой штукой увеличить можно?

– На время – да, – хмыкнула Ксения.

– И… попку сделать ТАКОЙ? – показал Макар.

Глаза его горели. В свою очередь, Илья несколько напрягся, с подозрением осматривая Ксению. Заметив это, Виталик тихо хмыкнул.

– Можно, – кивнула Ксения. – И талию сузить и даже ноги чуть-чуть удлинить. Только потом это все проходит, и обманутый таким образом мужчина вправе подать в суд за злоупотребление его доверием. Этой штуковиной надо пользоваться осторожно. Я, например, только брови подвожу и губы иногда…

Илья вздохнул с некоторым облегчением. Однако же зерно сомнения в душе и подозретельность во сзгляде остались. Все-таки опыт научил его не верить всему, что говорит девушка. Особенно тому, что касается ее внешности и личной жизни.

– Ну а нам в нашем положении бояться того, что Стражи подадут на нас в суд за злоупотребление доверием, было бы как-то странно, как вы понимаете…

Друзья рассмеялись. Смех вышел не очень веселый, но на душе все равно стало несколько светлее. Все-таки когда у тебя есть какой-никакой план – это куда лучше, чем сидеть в слезах, ныть и рвать на себе волосы от отчаяния…

Главная база и собственно родной дом Стражей, известный как Гнездо, представляла собой не какую-то единичную поверхность, что легкомысленно болталась бы на планетарной орбите, предоставленная сама себе и слепому случаю. Конечно же, это было немыслимо для расы Стражей, что полностью посвятили себя воинскому искусству, совершенствованию силы, доблести и военной же хитрости.

Именно поэтому Гнездо было довольно сложным образованием. Во-первых, то, что официально считалось Гнездом – огромная поверхность в форме кирпича, – было всего лишь обманкой, как говорится, «ложной целью» для потенциального противника. Но Машина упорно направляла всех незваных посетителей именно сюда.

Этот космический «кирпич», именуемый в документах «Буфером», не имел особых достопримечательностей, кроме первой линии обороны и грандиозных казематов контрразведки, в которых происходили прием незваных гостей, их обработка и перенаправление по подведомственности.

Само же настоящее Гнездо представляло собой добрый десяток сравнительно небольших граненых тетраэдров, разбросанных по той же орбите, но постоянно меняющих координаты (на всякий случай). Руководство Стражей также то и дело совершенно спонтанным образом меняло свою дислокацию, что должно было, по идее, сбить с толку потенциального противника, но главным образом приводило к всплескам хаоса в бюрократическом аппарате.

Впрочем, Стражи стоически переносили трудности. И если трудностей по каким-либо причинам оказывалось недостаточно для их постоянного и упорного преодоления, эти самые трудности придумывались искусственно. Для этого в руководстве Гнезда существовала специальная Когорта по поддержанию Боевого духа, силами которой то и дело совершались небольшие нападения на разные районы Гнезда, организовывались политические заговоры, контролируемые бунты, а также народные волнения. Причем нормальным явлением были казни командиров проигравшей стороны, а иногда – и каждого десятого солдата. Это по замыслу организаторов должно было добавить в строгий быт Стражей некоторого «перчику». Обычные в Мире развлечения казались Стражам жалкими и нелепыми, не стоящими драгоценного времени, которое можно было бы потратить на боевые учения или строевую подготовку.

Землянам такая жизнь могла показаться несколько нелепой и отдающей изуверством и садомазохизмом, но если вспомнить, скажем, земную Древнюю Спарту, удивление бы сошло на нет.

Время от времени в Галактике прорывались скопившиеся годами противоречия, и начинались войны. И тут же на сцене появлялись Стражи. Их могла призвать на помощь любая из враждующих сторон. Могли даже обе сразу – и тогда Стражи из противоположных лагерей начинали методично истреблять друг друга по всем правилам военной науки с использованием одних и тех же знаний и методов. Обычно в таких конфликтах побеждала более состоятельная в финансовом отношении сторона: участие Стражей в войнах регулировалось строгой таксой. И поскольку в тактике и стратегии галактические воины имели примерно равнозначную подготовку, война в основном выигрывалась банальным количеством (либо же проигрывалась глупыми распоряжениями непрофессиональных нанимателей).

В мирное же время Стражи несли полицейские функции, которые исполнялись ими бесплатно. Почему так происходило и когда все это началось – никто в Мире уже не помнил. Так было принято и записано в Уставах. А Уставам Стражи следовали крайне строго.

Вот в таком мире и предстояло появиться компании из трех землян и одной девушки, назвать которую инопланетянкой было бы не вполне правильно, так как ее нога ни разу не касалась поверхности настоящей планеты.

На пустынной, плоской, как плац, расчерченной белыми линиями площадке появились четверо в штатском. Их появление не осталось незамеченным для патруля, совершавшего обход района точки выхода номер семнадцать. Младший претор властно махнул рукой, и троица Стражей размеренным шагом направилась навстречу «гостям». На тренированных торсах красовалась щегольская черная форма из противоударной ткани, на груди сверкали металлом широкие номерные медальоны. Вооружены Стражи были метателями анчийского производства.

Процесс проверки визитеров был довольно рутинным делом, и патруль не особо спешил. Однако приблизившись, младший претор с удивлением узнал в гражданских своих земляков Стражей. Правда, один был несколько худоват, другой – толст до безобразия, третий – ни то ни се, и с ними – худосочная дама с неуставной прической. И все они были какие-то слишком низкорослые для полноценного Стража. «Видимо, из приюта для недоносков», – с некоторой жалостью подумал офицер.

Как известно, даже у Стражей рождается порой неполноценное потомство. Когда Галактической Конвенцией было запрещено отправлять недоносков на переработку, на средства, пожертвованные Столицей, в Гнезде был создан приют, который Стражи немедленно окрестили Позорищем. Выходцы из Позорища были ограничены в гражданских правах и в перемещении. Про них вообще не было принято говорить в солдатско-офицерской среде, так как официально считалось, что Стражи – самая полноценная и генетически безупречная раса.

И то, что эти недоноски явились на Буфер, было очень странно. Хотя и не противоречило Уставу.

…Илья, Виталик, Ксения и Макар под воздействием украшателя пребывали в странных чувствах. Так Илье казалось, будто его лицо оттянули на затылке при помощи плоскогубцев и крепко завязали веревочкой, в то время как глаза наполовину высосали под низким давлением и закапали в них какой-то дряни, от чего он перестал моргать. Макару чудилось, что на него натянули огромную резиновую перчатку, отчего стало тяжело дышать и двигаться. Виталику же мерещилось, будто его накачали изнутри, словно воздушный шарик, и он вот-вот лопнет. Ксения же теперь выглядела так, что Илья просто не мог на нее смотреть без содрогания.

Стоя на расчерченной площадке, все вместе они теперь наблюдали, как бодро шагавшее, довольно внушительное на вид звено Стражей Внутренней безопасности в нерешительности остановилось на расстоянии нескольких метров от них. Взгляды у грозных воинов были какие-то растерянные, сочувственные. И в то же время – вопросительные.

Илья же внутренне напрягся, ожидая немедленного допроса, последующего ареста – всего, чего можно ожидать от столь милитаристски настроенных гуманоидов.

Молчание нарушила Ксения – видимо, она решила, что лучше заговорить самой, чем выдумывать ответы на неприятные вопросы.

– Наше почтение, господа офицеры! – смиренно сказала она, склонив голову. – Мы домой направляемся. Вы хотели что-то спросить?

Главный из патрульного звена несколько замялся, вызвав некоторое удивление у пришельцев, готовых к немедленным допросам и арестам.

– А… – невнятно, неловко отводя глаза в сторону, сказал офицер. – Домой, значит… Ну ладно, направляйтесь… Только смотрите осторожней дома-то. Говорят, крысяне замыслили что-то против Гнезда. Еще нападут на Позорище… То есть на… на дом ваш… Ведь на кого им еще у нас нападать?

Патрульный виновато развел руками: он очень сожалел, что эти уроды были столь беззащитны и бесполезны для обороноспособности Гнезда.

Друзья недоуменно переглянулись.

– Ничего! – бодро сказал Макар. – Мы будем болеть за вас.

Патрульные смутились еще больше: фраза получилась уж больно двусмысленная.

– Ну ладно, мы пошли, – торопливо произнесла Ксения, опасаясь, что эти земляне сейчас ляпнут чего лишнего.

И нажала на кнопку.

Теперь компания оказалась на другой поверхности, на аккуратно постриженном газоне, простирающемся от горизонта до горизонта. Они стояли четко посередине меж двух больших одинаковых зданий, построенных в форме усеченных пирамид. Присмотревшись, Илья решил, что это нечто вроде бетонных бункеров или крепостей: в стенах виднелись узкие бойницы, сами стены были изрядно закопчены и покрыты многочисленными выбоинами. На вершинах пирамид развевались огромные флаги – зеленый на одной и синий на другой пирамиде.

Это вызвало у Ильи какие-то смутные ассоциации, но тут в его размышления ворвался голос Макара:

– Фу, пронесло, как говорится! И чего это ты, Ксения, так переживала? Нормальные ребята эти Стражи. Увидели, что мы пришли с миром – и пропустили. Вполне демократичный подход.

– Сдается мне, что нас не за тех приняли, – с сомнением произнес Виталик.

– Мне тоже так кажется, – усмехнулся Илья.

Ксения неожиданно рассмеялась: она только что пообщалась с Машиной. Удобная все-таки штука – и информация тебе, и развлечение…

– Да, – сказала Ксения, – нас приняли за уродов. За неполноценных то есть…

– Чё?… – возмущенно промычал Макар. – Это кто здесь неполноценный?!

– Понимаешь, Макарушка, – нежно сказала Ксения, трепля его мохнатую шевелюру, – по местным меркам мы действительно неполноценные. И тут даже украшатель помочь не может.

Виталик захикикал. Макар почесал в затылке.

Илья оглядел друзей. М-да… Красавцы, нечего сказать. На Земле за такой облик в свое время запросто сожгли бы на костре. Особенно Ксению. Хотя Макара, может, и не решились бы: он был теперь не просто уродливым. Он был большим и страшным монстром.

– Смотреть на нас, наверное, и вправду тошно, – признался Илья. – Лишь бы это помогло маскировке…

– Пока помогает, как видишь, – неуверенно произнесла Ксения. – Вопрос – надолго ли?

– Меня больше беспокоит другой вопрос: когда в этой системе появится наш болид… наша Земля? – дрогнувшим голосом сказал Илья. – И как мы об этом узнаем?

– О, не беспокойся, узнаем, – заверила Ксения. – Ждать уже не долго. Машина мигом взвоет. Не сама, конечно, – голосами Стражей. Тогда и будем пытаться пробиться…

– А справимся мы с этими, с крысянами? – с сомнением произнес Виталик. Он очень не любил драки: в драках его всегда били.

– А есть варианты? – полюбопытствовал Илья.

– Главное – ввязаться в бой, а бой покажет, как говорил Наполеон, – важно сказал Макар. – Уж я-то ушами хлопать не буду…

– Главное – сразу отобрать у них разрушитель, – сказала Ксения. – Его они активируют прямо перед бегством с болида. И если он заработает… Нет, об этом даже думать нельзя…

– А как он выглядит, этот разрушитель? – спросил Илья.

– Он выглядит… – произнесла Ксения, и вдруг указала пальцем в траву. – А вот так.

Друзья посмотрели, куда указывала Ксения и увидали небольшой плоский шестигранник из темного металла.

– Откуда он здесь? – удивленно произнесла Ксения. – И еще… И вот…

– Мама миа! – сдавленно произнес Макар. – Да мы же на минном поле стоим!

Не дав друзьям опомниться, зазвучала сирена и усиленный какими-то устройствами голос заговорил:

– Внимание! Всем посторонним покинуть поле! Начинается учебный бой номер четыреста семнадцать. Синим и зеленым – готовность ноль! Атака по команде…

Перепрыгивая через притаившиеся в траве разрушители, друзья что было сил улепетывали с «минного поля». Однако далеко убежать не удалось: раздался низкий рокот, поверхность под ногами затряслась, и друзья попадали в траву. Им было видно, как одновременно разъехались в стороны стены обеих пирамид, и оттуда друг на друга ринулись две толпы Стражей – выстроенных в боевые порядки, с каким-то оружием в руках.

Впереди обеих маленьких армий двигались какие-то нелепые боевые машины. Самое место им было на эскизах какого-нибудь Леонардо да Винчи, но никак не в рядах галактических воинов. Впрочем, Илья тут же вспомнил про отсутствие какого бы то ни было технического прогресса (анчи не в счет). Этим, конечно, можно было объяснить отсутствие необходимости в совершенствовании средств уничтожения – для гонки вооружений не было материальной базы, а оружие более или менее массового уничтожения, как можно было убедиться, в наследство Стражам оставили заботливые Мэтры.

Между тем враждебные стороны сближались. И вскоре друзьям было продемонстрировано действие разрушителя. Как сказала Ксения, действовало оно только на неодушевленные предметы, зато уж действовало, так действовало! Наскочивший на один из шестигранников бронированный монстр «зеленых» встал вдруг как вкопанный, дернулся и вдруг принялся со скрежетом сминаться. Илья уже ждал, что агрегат будет раздавлен в лепешку, однако едва оттуда выскочил «экипаж», броня вдруг лопнула в нескольких местах, словно яичная скорлупа, а следом под жуткий грохот бронемашина была слегка приподнята над поверхностью и… быстро порвана невидимыми руками, словно была сделана из тонкой бумаги. Мелкие куски брони с грохотом осыпались на поле, задевая не успевших увернуться вояк.

Враждебная сторона, обрадованная, видимо, потерями противника, ринулась в наступление по фронту, однако «зеленые» шарахнули из чего-то мощного, и в тылу «синих» в воздух взлетели десятки тел.

Следом началось совсем уж жуткое побоище, когда позади друзей раздался властный голос:

– Посторонние! Встать!

Друзья испуганно поднялись на ноги. Перед ними стояло несколько вооруженных Стражей в черной форме, в сверкающих лаком касках, с железными бляхами на груди. Несмотря на то, что все Стражи были им в общем-то на одно лицо, одного офицера они узнали сразу. Это был тот самый, кто пропустил компанию в Гнездо, там, на буферной поверхности.

– Они? – спросил старший.

Как и положено, старший выглядел покрупнее и покрепче остальных и обладал довольно свирепым голосом. Видимо, у Стражей командиру просто полагалось выделяться среди подчиненных в том числе физическими данными.

– Они, о претор! – довольно уныло ответил знакомый офицер.

– Младший претор, вы кретин! – заявил тот, кого назвали претором. – Какие же это недоноски? Вы недоносков вообще видели хоть раз в своей дурацкой жизни? А про маскировку путем изменения внешности в академии вам рассказывали? А ну, вы, четверо! Руки в стороны!

Претор обошел перепуганных друзей, оглядывая их с головы до ног. В его голове, очевидно, зрело какое-то решение. И вряд ли оно было добрым.

– Младший претор! Обыскать шпионов, мигом! В первую очередь – вариаторы…

Опозоренный офицер бросился исполнять приказ, словно старался искупить свое нерадивое отношение к служебным обязанностям. Неизвестно, чем бы все это закончилось, но вдруг с двух сторон раздался рев десяток глоток: «синие» пытались прорваться к пирамиде врага по правому флангу, и точно у них на пути оказался злосчастный патруль вместе с задержанными.

Видимо, в пылу сражения Стражи не очень-то разбирали, где противник, а где патруль – все находившееся на пути было враждебным. И патрульные невольно попятились, судорожно срывая нагрудные знаки и маша ими над головой. Наступающие, видимо, не сразу сообразили, что на площадке появилось не предусмотренное Уставом инородное образование, а потому продолжали нестись вперед с прежней решимостью. С другой стороны, «зеленые» заметили поползновения противника на фланге, и теперь сюда неслись три жутко грохочущие боевые машины с десантом на броне.

Воспользовавшись заминкой, Ксения тихонько достала из кармана вариатор.

– Черт! Черт! Чуть не попались! – кричал Макар. – Все, с меня хватит!

Теперь они были на какой-то темной поверхности. Над головой аккуратным квадратом висели четыре луны, освещая строгие линии пустынных улиц какого-то городка…

– И что ты будешь делать? – полюбопытствовала Ксения.

– Как что?! – возмущенно воскликнул Макар. – Сдаваться нормальным властям, пока нас не схватили эти маньяки! Глядишь, найдется справедливость в вашем Мире. Не зря ведь у вас демократия – разберутся…

– Как-то ты по-новому заговорил про местную демократию, – разозлился вдруг Илья. – Ты что же, хочешь свою планету бросить в такую минуту?

– Ничего я такого не хочу, – примирительно отозвался Макар. – Просто мне кажется, что все, что мы сейчас делаем, – без толку…

– Все, прекратили разговоры! – вмешалась Ксения. – Надо еще на пару точек переместиться, чтобы выиграть время. Все равно нас найдут по остаточному следу, но, может, успеем.

Однако они не успели: в отдалении возникли черные фигуры – уже в гораздо большем количестве. Казалось, бегство потеряло смысл – что толку в этих прыжках, если умелые Стражи, на преследованиях съевшие собаку (или какое-нибудь другое иноземное существо), все равно быстро и ловко загоняли их в ловушку.

И в этот самый момент в небе что-то изменилось: подсвеченный лунами и невидимым с этой стороны поверхности светилом, закрывая собой звезды, из-за прямого, как линейка, горизонта начал восходить огромный багровый шар.

Видавшие всякое, не в шутку подготовленные Стражи все же растерялись: слишком уж страшным было представшее им зрелище. Казалось, шар этот навалится сейчас на несчастную поверхность, раздавит ее, раскатывая все живое в тонкий слой мокрой субстанции…

И в эту секунду Илья увидел, как красная маска, скрывавшая истинное лицо его болида, вдруг пошла мелкими полосами, словно помехами на экране телевизора, затрепетала, дрогнула и… исчезла.

Перед глазами теперь во всей своей красе сверкала голубая планета, подернутая перьями облаков, будто бы наблюдаемая с низкой орбиты…

И это было настолько красиво, настолько захватывающе и наполнено ощущением чуда, что Илья остолбенел. Замер, полностью захваченный зрелищем давно знакомой картины, но такой, к которой невозможно привыкнуть. Есть ведь выражение: красота вечная…

– Ух… – невольно вырвалось у Макара.

Где-то в отдалении завыла сирена – совсем как сигнал воздушной тревоги в военной хронике. Пришедшие в себя патрульные вновь бросились к беглецам…

– Пора! – выдохнула Ксения.

– На абордаж! – гаркнул Макар, а Виталик лишь испуганно охнул.

Илья успел еще мимолетно заметить про себя: сейчас ведь происходит воистину историческое событие – на абордаж берут целую планету.

* * *

Они буквально кубарем вывалились на пилотажную площадку. И тут же наткнулись на перепуганные взгляды незнакомых бородатых физиономий.

Ксения, казалось, была профессиональным угонщиком болидов: едва вывалившись из воздуха, она немедленно бросилась в пилотажный ложемент – рядом с каким-то растерянным лысым грязнулей – и тут же, коснувшись пространства управления, придала Земле ускорение.

Это нужно было для того, чтобы предотвратить преследование со стороны Стражей. Ведь в движущийся на большой скорости болид нельзя было проникнуть при помощи вариатора…

А в это время Макар свирепо тряс другого бородача, вопрошая:

– А ну говори, где разрушитель? Отвечай, сукин кот!

Крысяне были в ужасе. И неудивительно: с разъяренных хозяев угнанного болида еще не сошли хитро наведенные маски Стражей. А потому задуманная подлость против Гнезда обернулась теперь для ее незадачливых организаторов нешуточной паникой.

– Вот он! – пискнул крысянин, указывая на массивный шестигранник.

Этот разрушитель был куда больше размером, чем виденные друзьями в траве на поверхности Гнезда.

– Активирован? – со своего места крикнула Ксения.

Третий крысянин уже колдовал над страшным шестигранником.

– Н-нет… Теперь – нет, – заикаясь, пробормотал он.

Затем попятился назад, в сторону какой-то грязной кучи. (Илья был уверен, что раньше ничего подобного на пилотажной площадке не было.) И вдруг заорал, что было мочи каким-то надрывным, высоким полуистерическим голосом:

– Спасайся, братва! Сюда!

Крысянин, сидевший в ложементе, немедленно кинулся к вопящему, а следом из лап Макара вырвался и другой. В узловатых пальцах кричащего мелькнул знакомый предмет – вариатор.

И через миг крысяне исчезли.

– Смылись сволочи! – с какой-то радостной злостью воскликнул Макар. – Ушли от моего праведного гнева!

– Не волнуйся, недалеко ушли, – без особого энтузиазма произнесла Ксения. – Во время ускорения нельзя не только попасть на болид, но и соскочить с него. Так что ищи этих друзей где-нибудь в Бутове…

– Почему именно там? – опешил Макар.

– Не знаю, – ответила Ксения, не отвлекаясь от управления. – Вырвалось почему-то…

Вокруг несущегося болида сгущалось и уплотнялось пространство, он становился на время недосягаем для своих внешних врагов, но, как оказалось, оставался теперь один на один с новыми внутренними врагами.

– А что случилось с изображением? Почему пропала маскировка? – спросил Виталик, вспоминая о явлении родной планеты во всей своей красе над враждебным Гнездом.

– Гиперголограф барахлит, – обеспокоенно сказала Ксения. – Наверное, не выдержал все-таки сферичности изображения. А может, это защита Гнезда сработала – знаете, сколько там разных защитных систем! Главное, чтобы с самой планеты не было видно происходящего – надеюсь, хоть на это его хватит…

– Да какая теперь разница? – пожал плечами Илья. – Все равно будем мы маскироваться или нет, путь у нас один – бегство…

Земля, лишенная покоя, собственного Солнца, планет-соседей и самого права на существование, уносилась в неизвестность. Вокруг нее бушевали энергии, обуздать которые в состоянии было лишь хрупкое наследие древней цивилизации. Четверо испуганных людей решали сейчас ее судьбу, не будучи при этом уверены в судьбе собственной.

А для землян все было по-прежнему: восходы сменялись закатами, дни – ночами, лето – зимою, горе – радостями, а праздники – повседневными заботами. И кому какое дело было до того, что космическая гармония вокруг их родной планеты – всего лишь обман зрения, иллюзия, созданная приборами все тех же Мэтров?

Люди и без того давным-давно привыкли жить иллюзиями.

5. И снится нам не рокот космодрома

1

Участь землян была предрешена: они должны были стать разменной монетой в большой политической игре на хитроумной галактической карте. Конечно, план получился несколько скомканный, сумбурный, но медлить Виктор уже не мог: эта наполненная смертью сфера вместе со своими обитателями была обречена, и ее временное бегство от разъяренных Стражей вместе со злобными крысянами было только отсрочкой.

Земля, словно сорвавшись с какой-то невероятной цепи, неслась к собственной гибели.

И еще больше, чем тот неведомый враг, что смешал ему все планы, так некстати открыв Землю Галактике, ломала все ворвавшаяся в его жизнь гламурная красотка Лара, чьи непомерные амбиции еще более подстегивались жаждой удовольствий и власти над ним самим.

Виктор пребывал в небывало мрачном расположении духа. Не помогали даже редкостные тонизирующие устройства из наследия Мэтров. И потому планы его становились все радикальнее и, возможно, бездумнее…

Сейчас перед ним предстала группа знакомых уже крепышей из войск специального назначения одной местной державы. С ними пришлось встретиться лицом к лицу на Пороге Пустоты. И теперь Виктор видел в них неплохой инструмент для реализации собственных планов. Конечно же, рассчитывать на столь немногочисленную группу было бы просто смешно. Даже учитывая ее особую подготовку.

Для того чтобы подорвать авторитет Стражей, недостаточно противопоставить им даже равнозначную силу – необходим, как здесь любят выражаться, «асимметричный ответ».

Виктор хмыкнул. В этом словечке кроется вся соль его задумки. Стражи – огромная и четко организованная сила. Крысяне – сила глупая.

А земляне, когда их припечет, – это сила стихии. Совершенно непредсказуемая и столь же беспощадная. Здесь умеют любить, дружить и ненавидеть – и делают все это порой с той силой, что недоступна большинству жителей спокойной полусонной Галактики. Вырвавшаяся на свободу ненависть, обида и зависть землян – это куда большая сила, чем строгая, дисциплинированная мощь тех же Стражей. Не говоря уж о дутом авторитете столичных и иных политиков.

Чей там был бунт «неистовый и беспощадный»? – попытался вспомнить Виктор и не смог. Не важно…

Виктор смотрел в бездушные глаза профессионального солдата. Убийцы. Как же этот землянин похож на Стража! И именно поэтому он не годится на ту роль, которая будет отведена другим. На этого солдата и его подчиненных ляжет другая обязанность – научить убивать людей, которые ринутся в бой не с профессиональным чувством бойца, нет! Они вырвутся с Земли с ощущением безысходности, отчаяния, жадности до чужого благополучия, мести за свою жалкую роль в мироздании! Как здорово, что миллионы этих людей, сами того не подозревая, так хорошо подготовились к предстоящей миссии…

Солдат внимательно слушал распоряжения Виктора, впитывая каждое слово своего нового хозяина. Отличная штука – браслет покорности! Жаль, что это такая редкая в Галактике вещь, иначе многие политические проблемы были бы решены сами собой. Но, с другой стороны, не стало ли бы слишком скучно?…

А вот на Земле скуки не бывает. Даже в голодной африканской пустыне земляне найдут повод для взаимного истребления. Именно такие готовые на все люди и нужны были Виктору сейчас. Их надо только лишь подготовить, натаскать на нового противника – и можно наслаждаться зрелищем.

И конечно же, земляне нужны ему вовсе не как солдаты. Какой прок в этом жалком количестве живого материала для отлаженной военной машины Галактики?

Они всего лишь зараза, неизведанная болезнь, против которой у изнеженного галактического сообщества нет иммунитета. Они кинутся на ничего не подозревающих обывателей, кусая их, словно бешеные псы, принося с собой в древний устоявшийся Мир злобу, агрессию, подлость, дикие предрассудки, расовую ненависть, алчность, совершенно необузданную дикость.

Виктор неплохо изучил внутреннюю историю землян, в которой немалое место было уделено внезапным нашествиям диких племен, которые умудрялись превращать в ничто многовековые и, казалось, незыблемые культуры и цивилизации.

Нет силы страшнее злобного невежества.

Особенно когда за ним стоит умная направляющая сила.

Все земные пороки сидят в каждом разумном существе – но где-то глубоко-глубоко. И земляне как катализатор высвободят эти чувства.

Не без помощи некоторых приспособлений Мэтров. Например, усилителя эмоций – вещи удивительной и страшной, если ее использовать в нужном месте и в нужное время.

– Слушайте, как вас там… Хаммер, – несколько высокомерно говорил Виктор. – Мне нужно, чтобы эти люди были как можно агрессивнее. Я понимаю, что вы не научите их своему мастерству за короткое время. Главное, чтобы их было много.

– Сколько у меня есть времени? – спросил Хаммер.

Спросил совершенно спокойно, просто и по-деловому. Таких бы ему побольше… Но приходится работать с тем, что есть…

– Трое суток, – бросил Виктор. – И миллиард человек под ваше командование…

– Как вы себе это представляете? – усмехнулся Хаммер.

Железный человек, подумалось Виктору. Скручен браслетом, лишен воли, превращен в раба – и умудряется оставлять себе уголок независимого мышления. Ирония – удел свободных.

– Масштабность – всего лишь дело техники, – сказал Виктор и бросил солдату тяжелую пирамидку, будто бы выточенную из малахита. – Это усилитель эмоций. Готовите группу из пятидесяти человек – в резонанс ходит целый регион. Вы почувствуете…

– Где мне искать людей? – прервал его Хаммер.

Он уже все понял и не нуждался в пространных объяснениях. Для него не существовало образов и сложных описаний. Нужна была только цель и способы ее достижения.

– Ваш регион – Ближний Восток. Ваших подчиненных я отправлю осваивать Центральную и Северную Африку, Латинскую Америку, острова Тихого океана.

– Я сам их распределю, – сказал Хаммер. – По характеру и предпочтениям.

– Я и хотел вам это предложить, – с некоторым удовлетворением произнес Виктор.

Инициатива – не очень хороший показатель для раба. Но просто необходимый – для успешного командира. Главное – не дать этому джинну вырваться из бутылки.

Как уже случилось с крысянами.

Ничтожный, совершенно пустой и никчемный народ! Его надо было просто пустить на мясо для раззадоривания разъяренных Стражей! И надо же было статься, что ненависть крысян к Стражам оказалась настолько сильнее их страха! Жалкие крысы, производители помоев, паразиты Галактики…

И в них тоже оказалось что-то человеческое. Действительно, что-то незримое роднит их с землянами. Если бы он, Виктор, мог себе представить такое раньше – крысянам досталась бы куда более значительная роль в его планах. А они лишь напакостили, еще больше разозлили Стражей, сводя к минимуму отпущенное для Земли время…

…Виктор отпустил Хаммера. Пусть занимается тем, что знает лучше всего на свете – наукой убивать, калечить, разрушать. За оставшиеся часы зло, копившееся в душах землян, кристаллизуется при помощи маленькой пирамидки – и смертельный вирус для Галактики будет готов.

А он уйдет. Уйдет в тишину и небытие на время, пока Галактика не взвоет мольбами о помощи.

И тогда в Мир снова придет Он. Только в совершенно другом образе.

В ореоле абсолютной власти, всеобщего обожания, с карающим мечом в одной руке и чашей наград – в другой.

И начнется тогда новая эра.

Но это будет после. А пока он пойдет в сад, сядет в тени деревьев перед бассейном и предастся грустным размышлениям о судьбе этой маленькой удивительной сферы, существованием которой ему придется заплатить за будущее Галактики…

Спокойно поразмышлять в тени деревьев ему не дали. На плечи легли прохладные ладони, и сладкий голос прошептал в ухо:

– Ну что, дорогой, как НАШИ дела?

Виктор совсем забыл, что великое переустройство Галактики – теперь не его личное дело. Это дело его будущего клана, в котором ему самому будет отведена всего лишь одна из функций. Да, в руках его будут все те же меч и чаша, но за ниточки дергать будет эта честолюбивая красотка.

Так уж заведено в этом Мире.

Настроение у Виктора ухудшилось. Однако же он нашел в себе силы мило улыбнуться:

– Все прекрасно, дорогая. Все просто великолепно!

Он даже не успел понять, как Лара оказалась у него на коленях – возложа ему на плечи гибкие руки, улыбаясь и сверля его зомбирующим взглядом слишком уж красивых глаз.

– Это хорошо. Я ничуть не сомневаюсь, что ты сделал все как нужно. Даже не буду спрашивать, что именно. И потому после всех твоих трудов прошу уделить немного времени и мне…

Это был обличенный в красивую упаковку приказ. Виктор скрипнул зубами и улыбнулся еще шире.

– Конечно же, какие тут могут быть разговоры…

Лара легко вскочила с его колен и, сделав несколько шагов, взяла со столика телефонную трубку.

– Ну, тогда собирайся…

– Что значит – «собирайся»?

– Это значит – оденься по первому классу, чтобы соответствовать своему статусу. Я договорилась: сегодня мы будем вместе на приеме у таких важных людей, что тебе даже не снилось…

– Что за ерунда, на каком еще приеме?! Какие еще «важные люди» на этом грязном шарике? Через пару дней никого из них даже не вспомнят. Как и об этой несчастной сфере.

Лара перестала улыбаться. Она поймала неосторожный взгляд Виктора и наградила того изрядной дозой презрения. Через секунду она уже снова улыбалась, но Виктору легче от этого не стало.

– Глупенький, – сказала Лара, – сам не понимаешь, что говоришь. Собирайся. На приеме мы все обсудим.

Виктору доводилось встречаться на этой сфере со многими людьми – теми, от которых зависели во многом судьбы стран и народов, кто оказывал влияние на земную политику, экономику, мировоззрение. И он считал, что вряд ли какие-то новые знакомства могут его удивить.

Потому что он был всего лишь политиком. Самонадеянным честолюбцем, чьи планы были втиснуты в рамки природно ограниченного мужского мироощущения.

Кто бы мог подумать, что эта «штучка», взращенная в отравленной атмосфере Столицы, настолько перевернет его взгляды…

Казалось бы, его окружали все те же люди – местная элита, те, в чьих руках находятся тайные рычаги управления странами и народами. Но только сейчас Виктору открылась вторая сторона их силы. И надо отдать должное Ларе – исключительно благодаря ее настойчивости.

…Прием проходил в сверкающем роскошью королевском дворце. Все здесь дышало историей. Историей власти, борьбы за власть, смертью во имя власти. Каждый присутствующий здесь не был просто человеком. Он был символом, носителем некоего секретного кода к денежным сейфам, банковским счетам, секретным материалам и компроматам. Но главное – каждый из этих людей был генератором той зловещей и сладкой пустоты, которая так ценится в среде искушенных его Мира.

Столице Галактики было далеко до того потока гламурного вакуума, что лился здесь реками, стекая по парадным лестницам в замшелые подвалы, которые наверняка до оказа забиты старинными винами, а еще недавно в них держали на цепях недругов, люто пытая и замуровывая их в каменные стены…

Играла старинная музыка, исполняемая лучшими музыкантами мира, лилось шампанское, и вымуштрованные, словно солдаты, лакеи разносили бокалы. Танцевали пары, и каждое движение рождало все новые и новые всплески этого ядовитого «ничто».

Они с Ларой вышли на балкон. У подножия дворца били фонтаны, а далеко внизу, подсвеченное искусственным закатом, плескалось море – особое, неправдоподобно лазурное море, удерживающее на своих ладонях сотни самых дорогих в этом мире яхт. И вода в этом море тоже была особенная – такая же, как и все здесь, разбавленная этой жирной пафосной пустотой.

– Теперь ты понимаешь? – бархатным голосом произнесла Лара.

Да, теперь и Виктору все стало ясно.

Он совершил ошибку. Самую нелепую и страшную ошибку в своей жизни. Он был настолько увлечен идеей покорения Мира при помощи бурлящих на этой маленькой сфере сил, что не заметил самой мощной и страшной силы, которая заставила бы стать на колени Галактику. Без излишнего кровопролития и жестокости – но при этом с куда большим коварством и изяществом.

Этой силой было тщеславие.

Самый мощный земной порок, заставляющий вертеться колеса местной экономики и политики, основа власти и бесконечного удовольствия.

Вот он, самый страшный вирус, который следовало привить дряхлеющей Галактике! Вот чем можно было встряхнуть сонные миры, заставляя историю быстрее шевелить своими скрипучими шестеренками!

У него под ногами – просто россыпи этой страшной материи, которая могла бы привести его к власти, которая…

– Черт!.. – выругался Виктор. – Идиот… Какой же я идиот…

– Нет, дорогой, ты не идиот, раз все наконец-то понял, – сладко произнесла Лара, прильнув к нему и потершись боком, словно мартовская кошка. – Ты видишь все это – оно еще есть, еще не уничтожено твоими грубыми болванами… Посмотри, сколько его! Ты чувствуешь?

Лара, закатив глаза, вдохнула в себя ароматный воздух, словно он был наполнен дурманящими наркотическими парами. Для нее это так и было – «штучки» созданы, чтобы чувствовать эту дрянь за милю. Каково же ей сейчас – когда концентрация этого вакуума по всем привычным представлениям просто зашкаливает?!

– Здесь! – простонала Лара. – Здесь должна быть новая Столица! Ты слышишь? Старую можно просто стереть, смешать со звездной пылью. Вот что имеет действительную цену! Все, все встанут на колени! Будут молить, чтобы их пустили, хоть на миг вдохнуть этого воздуха, почувствовать настоящий вакуум…

Виктор с интересом и некоторым беспокойством взглянул на Лару: как бы с ней не приключилась передозировка…

Однако она права. Он открыл для себя новую мощь Земли. И понял, что потерять ее сейчас было самым страшным в его жизни. Эта сфера должна принадлежать ему.

Но для этого надо предотвратить ее уничтожение…

И убить хозяина.

Сердце Виктора забилось чаще. Вот снова перед ним становится задача, которая все переворачивает с ног на голову. Он должен быстро свернуть прежние планы, внутренне перестроиться и запустить совсем другие процессы. Как же это будет непросто…

– Лара, мы уходим! – сказал Виктор.

– Что? – улыбаясь с закрытыми глазами, произнесла Лара.

Она стояла, держась за золоченое ограждение балкона, и раскачивалась, словно в трансе. Она, видимо, действительно была в трансе.

– Планы меняются. Надо действовать! – быстро сказал Виктор. – Времени совсем мало…

– Действуй, дорогой, – не открывая глаз, сказала Лара. – Я найду тебя…

Виктор странно посмотрел на подругу и поспешил в глубину дворца. Ему следовало выехать на машине за пределы парка – с тем, чтобы охрана не озаботилась его странным исчезновением, воспользуйся он вариатором прямо здесь…

К Ларе грациозно, словно работая на камеру, подошел официант – весь в сверкающем белом, с лицом кинозвезды.

– Шампанское, мадам, – поставленным голосом произнес он.

– О да, – томно проговорила Лара, разглядывая официанта из-под полуопущенных век.

Она взяла бокал, чуть пригубила – и выбросила его с балкона. После чего отвела рукой поднос, что отделял ее от белой фигуры.

– Что будет угодно, мадам? – дрогнувшим голосом спросил официант.

– Все, что мне угодно, – выдохнула Лара и обвила того цепкими руками. После чего жадно впилась в его губы.

Здесь все уже принадлежало ей. И только ей.

2

Маленькая голубая планета приближалась к границе обитаемой Галактики. Вскоре должна была показаться звездная система, в которой находился Порог.

Друзья, побывавшие по ту сторону Порога, так и не поняли – где все-таки находится это самое Междумирье, именуемое в просторечии Пустотой? Были ли это огромные области ничейного пространства где-то в бескрайних межгалактических просторах? Или же Пустота находилась и вовсе в ином измерении?

Этого никто не смог бы сказать землянам. Да и жители Галактики могли лишь пользоваться тем, что оставили им канувшие в небытие Мэтры – сам Порог, вариаторы да точки перехода.

Друзья до сих пор не очень верили в успех предприятия. Ведь всем известно: попасть в Пустоту могут лишь существа да сравнительно небольшие предметы, которые они смогут унести в своих собственных конечностях. А им предстояло прорваться сквозь незримый барьер целой планетой.

Однако Илья смог несколько развеять скептицизм, указав точные координаты Порога. До этого, по слова Ксении, их знали лишь контрабандисты-пустотники. Илья же получил эту ценнейшую информацию в собственный навигатор. Конечно, не путем собственных вычислений. А от доброго знакомого – Прокопыча. Причем вместе с самим навигатором и множеством других ценных предметов, что прятались пока в глубине колбы, стоящей на книжной полке в его комнате, между атласом автомобильных дорог и зачитанным до дыр сборником детективов.

Кроме того благодаря тому же Прокопычу Илья знал несколько больше, чем решился рассказать друзьям. А потому был уверен в том, что пробиться через Порог удастся и целой планете.

…А пока у приятелей было время несколько отдохнуть и расслабиться. Что они и делали, валяясь на теплом песке на диком берегу какого-то южного моря, названием которого даже не удосужились поинтересоваться у всезнающей Машины. Просто сидючи на тесной кухне за чашкой чая, Макар сказал, потянувшись: «Эх, сейчас бы искупнуться!» И Ксения, рассмеявшись, щелкнула своим вариатором.

И вот они здесь, под бутафорским солнышком, но перед настоящим морем. И пусть эта чудная природа – всего лишь создание пыхтящего из последних сил биостата, но море от того ничуть не стало хуже. Ведь для людей важны не столько вещи, сколько связанные с ними ощущения и образы. А с морем у нормального человека всегда связано ощущение мечты и вечного детского счастья.

…Илья кидал в воду камешки и избавлялся от нагромождения нелепых мыслей, что последнее время забивали и без того загруженный мозг. Например он наконец перестал думать о том, как Земля несется сквозь бездну, без собственного светила, с Луной, вертящейся, как волчок, ожидая, когда ее превратит в мертвые лохмотья безжалостный разрушитель Стражей. Пусть сейчас Земля и сбавила скорость – ведь в пилотажной рубке никого нет, – но все равно так неуютно без собственного Солнца.

А еще его одолевало совершенно нелепое беспокойство о ничего не подозревающих космонавтах, мимо которых носятся бешеные фрикционы… Хотя чем они отличались от людей, летящих, например, в самолетах? Для землян все было по-прежнему. И это не переставало удивлять и кружить голову от недоумения.

Вот и сейчас, глядя в сине-голубой горизонт, Илья пытался увидеть обман – но не мог. Потому что не было четкой линии между правдой и иллюзией. А значит, надо было просто плюнуть на все эти рассуждения и идти купаться.

Так Илья и поступил…

– Ксения, ты со мной? – весело крикнул Илья.

Он, подбоченясь, стоял на берегу, белый и худой, рискуя обгореть под непривычно ярким солнцем. В отдалении плескался и фыркал Макар, плотоядно хохоча и подымая тучи брызг. Оттуда же доносились вопли о помощи: Макар не упускал случая макнуть в пучину вверх тормашками осторожного Виталика.

Ксения, что куталась в тонкую накидку, подошла к кромке воды и опасливо поглядела на мелкие волны.

– А там… живет кто-нибудь? – поинтересовалась она.

– Хе… – удивленно крякнул Илья. – Конечно! А у вас в морях разве нет живности?

– У нас одни водоемы предназначены для живности, а для купания – совсем другие, – пояснила Ксения и осторожно коснулась ступней набежавшей волны. – А если цапнет?

– Кто цапнет?

– Ну, тот, что живет там…

– Ну… Ну тогда и я его цапну. Не бойся, иди сюда.

Ксению не пришлось долго уговаривать. Она сбросила накидку, оставшись только в чисто символических плавках. Илья не знал, часто ли ей приходилось загорать на своих далеких поверхностях, но тело ее было куда более жизненного цвета, чем у Ильи, Макара и Виталика.

Со стороны плещущихся шалопаев донеслось смущенное «ой!». На Ксению это не подействовало. «У них», как уже убедился Илья, были собственные морально-эстетические представления. И Илья их полностью разделял, с удовольствием разглядывая подругу с головы до пят.

– Чего-то вода не очень, – с сомнением произнесла Ксения.

Но уже через пару секунд протестующе голосила, когда Илья, решительно схватив ее поперек тела, волочил в пучину вод. И вскоре они присоединились к бездумному и веселому кувырканию на мелководье.

…Пока Илья расслабленно ковырял веточкой в песке, а Ксения куталась в свою накидку, Макар и Виталик громогласно копошились в соседних кустах, отыскивая топливо для костра. В результате Виталик притащил ворох тонких сухих веточек, Макар же приволок титанического размера ствол какого-то дерева.

– Будем делать катапульту? – вяло поинтерсовался Илья.

– Будем сидеть на этом, – важно сказал Макар. – Скоро стемнеет и будет прохладнее. Чего на песке пятый элемент отмораживать?

Они развели костер и теперь наслаждались этим сочетанием дикости и цивилизации, на время позабыв о нависшей над всеми ними угрозе.

– А вот я думаю, все как-то неправильно, – заявил вдруг Макар, подкидывая в костер корявую ветку. – Вот занялись мы этими Звездными гонками, бросились искать какие-то странные детали, дурацкие артефакты какие-то. Тоже мне, наследие Мэтров – они сами себе помочь не смогли, а нас, понимаете ли, одарили… А ведь мы совсем перестали думать о Земле как своей планете… Когда мы в последний раз сидели вот так и не вспоминали о том, что на самом деле Земля – это не Земля, а под нами – пустота и не пустота даже, а огромные канистры с токсическими отходами?

– Вот ты бы не сказал – мы бы не вспомнили, – отозвался Виталик. – Сам не желаешь расслабиться и другим не даешь…

– Так я что сказать хочу, – гнул свою линию Макар. – Я вот подумал-подумал и понял – знаете что? Что мы не тем занимаемся. Я имею в виду – мы «прокачиваем» нашу планету, делая из нее скоростной космический корабль. Но это все, как говорится, тюнинг «ходовой части». А ведь есть еще и интерьер, экстерьер, так сказать, транспортного средства…

– Ты о чем это? – заинтересованно произнес Илья. Такие мысли ему в голову не приходили, но он не мог промолчать, когда речь заходила о тюнинге «транспортного средства». Такие вещи не могли оставить равнодушным такого любителя «горячих» машин, каким был Илья.

– Посмотрите, как все вокруг красиво, – царским жестом Макар обвел побережье и окрестности. – Но ведь у нас полно таких мест, где не только некрасиво, а вообще нельзя находиться живому человеку…

– Ты про свою квартиру, которую снимаешь за полторы сотни баксов? – ядовито поинтересовался Виталик.

– Оставим этот враждебный мне выпад без внимания, – гордо ответил Макар и продолжил: – А вот есть у Мэтров такие артефакты, которые помогли бы сделать из пустынь леса, горы поставить, где было бы это к месту, моря подкрасить покрасивее, островов где-то понавтыкать, а где-то убрать? Потом климат исправить…

– …повернуть вспять сибирские реки, – подхватил Виталик. – Это мы уже слышали! Ксения, не отвечай этому провокатору. Он хочет нашу планету доконать своими прожектами…

– Ну почему же, – не согласилась Ксения. – Часть этой работы делает ваш биостат. Но есть множество других приспособлений. Которые знают только специалисты. Ведь никто не может знать всех артефактов Мэтров. Их слишком много и все разные. Только для Звездных гонок детали найти трудно. Но, как мы поняли, тут дело в монополии…

– Да… – проговорил Илья. – Создавать горы, леса, моря по своему вкусу – это, конечно, круто. Но, если честно, я против.

– Как? – поразился Макар. – И ты, Брут? Ну, Витала я понимаю – он консерватор. Но ведь ты, мастер тюнинга, уж должен понимать…

– Я это так понимаю, – сказал Илья. – Земля – слишком уж сложная машина. Да и машина ли? Не нам с тобой ее настраивать. Вот чего бы я хотел от всей этой чудо-техники, так это избавить Землю вначале от того, чем ее напичкали до отказа друзья-крысяне. А потом – от того, чем норовят ее добить сами земляне. Жалко смотреть, как родная планета превращается в помойку. Скоро таких мест, как это, вообще не останется…

– А что, Звездная гонка пошла тебе на пользу, – с удовольствием произнес Виталик. – Чувствуется голос не жильца, но хозяина…

Друзья рассмеялись. Илья действительно стал замечать за собой все более хозяйское, придирчивое отношение к собственной планете. Это было и забавно, но от того же становилось и несколько неуютно: слишком уж много проблем на земном шарике видел «хозяин». Куда проще быть просто жильцом, временно посетившим эту бренную Землю, чем думать денно и нощно о ее настоящем и будущем.

– И вообще, – сказал Илья, – что-то я устал от всех этих гонок. Больше всего хочу вернуть Землю на место и поставить ее на прикол у ее собственного Солнца. Потому что это вот, скажем, светит ярко, но все равно – муляж муляжом…

В этот миг что-то случилось. Илья удивленно покрутил головой: ему показалось, что мигнул свет, словно произошли перебои с электричеством…

– Смотрите! – ахнул Виталик, указывая в небо.

Все посмотрели.

Да, зрелище оказалось не для слабонервных: по небу, словно по экрану телевизора, блуждали помехи в виде черно-белых линий. Изображение неба, облаков, висящего над горизонтом солнца то и дело теряло цветность, дрожало и плыло, как будто где-то во вселенной ослабевал телевизионный сигнал.

– Черт! – воскликнула Ксения. – Голограф! Надо на пилотажную, быстро…

Она бросилась к сваленным в кучу вещам, взметнув из-под ног песок, и схватила вариатор.

– Готовы? – крикнула она и, не дожидаясь ответа, нажала на кнопку.

…Стоять в одних плавках посреди пилотажной площадки было несколько непривычно и к тому же прохладно. Но еще неприятнее было видеть копошащегося у центральной консоли крысянина. Тот норовил вытащить из должного паза цилиндр гиперголографа.

– Ты что это, гад, опять здесь делаешь?! – взревел Макар и направил всю массу бледного, но объемного и изрядно волосатого тела на врага. – Тебя что, не предупреждали?…

Крысянин оставил в покое голограф, испуганно замахал руками и затараторил умоляющим голосом:

– Только не бей, мил-человек, не бей! Или коли бить будешь – не по голове токма…

– А почему это «не бейте»?! – мрачно поинтересовался Макар, хрустя суставами крепких кулаков. – Аргументируй!

Он возвышался над скрючившимся в страхе бородачом и выглядел при этом одновременно грозно и нелепо: покрасневшие от переизбытка солнца плечи, ноги по щиколотку в песке, горделиво торчащее пузо – и все это на фоне звездного неба.

– Мы просто уйти хотели. Домой! – бормотал крысянин. – Когда движется – эдак никак не получается. Типа притормозить чуток…

– А голограф чего лапал?!

– Так ведь черт попутал! Как не взять, когда оно лежит и меня провоцирует на преступные-то деяния…

– Где ж лежит, когда оно работает?!

– Грешен, грешен, признаю, батюшка…

– Что вы там ерунду городите? – опомнилась вдруг Ксения. – Скорость-то потеряна!

– Я только на минутку… – оправдывался крысянин.

И тут часть звездного неба в видеопространстве уступила место другой картинке. Это были галактические новости.

– Черт! – воскликнула Ксения. – До Порога совсем немного осталось…

Болид набирал скорость. Но для этого требовалось некоторое время. Дрогнувшая картинка с изображением какой-то бойкой барышни, между тем, заявила:

– …только что стало известно местонахождение болида с бежавшими преступниками, о чем мы сообщали ранее. Как стало известно из достоверных источников, Стражами на него был высажен специально подготовленный десант… О дальнейшем развитии ситуации…

Картинка пропала: болид набрал недосягаемую для всех видов сигналов скорость.

– Приплыли, – произнес Макар. – У нас гости.

Стражи пребывали в смятении.

Они готовились к высадке на стенке вражеского болида, ожидая любых неприятных сюрпризов, которые могли подготовить для них коварные враги. Солдаты были закованы в броню и вооружены до зубов как анчийским оружием, так и кое-чем из арсенала Мэтров. Каждый был снабжен дышателем и боевым оберегом, способными противодействовать любой агрессивной среде.

Центурион отряда представлял себе лихую высадку на обожженную чудовищными скоростями сферу, короткую рекогносцировку и внедрение внутрь сферы – через точки выхода либо напрямую, вгрызаясь в металл при помощи боевых выжигателей.

Каково же было ему и его солдатам обнаружить себя во вполне пригодной для жизни атмосфере и более того – посреди огромной детской площадки!

Воины судорожно сжимали оружие, будто только его холодный металл свидетельствовал: все происходящее в округе – не сон! А происходило вокруг немало: их внезапное появление вызвало немалый интерес у сотен детей, а также маячивших в отдалении взрослых. Дети восторженно кричали, визжали и хохотали. Они дергали опешивших бойцов за края доспехов, норовили ухватиться за оружейные стволы или взобраться верхом на какого-нибудь солдата.

А вокруг, словно еще более подчеркивая кошмар происходящего, бродили огромные и яркие поролоновые фигуры, карикатурно изображающие людей и разных невиданных зверей. Еще дальше виднелись руины древнего замка, на фоне которого крутились и носились многочисленные аттракционы.

Окончательно добили захватчиков дружные аплодисменты со стороны зрителей, ставших свидетелями их чудесного появления «из ниоткуда». Здесь привыкли к повседневным чудесам, чудесам, которые для многих людей уже давно стали рутинной работой. Однако столь впечатляющее явление сказочных рыцарей во главе ежедневного парада мультяшных персонажей моментально стало хитом.

Откуда центуриону и его солдатам было знать, что они появились посреди самого натурального Диснейленда?…

Впрочем, центуриону было не занимать решительности и мужества. Его учили, что враг может применять самые неожиданные приемы с целью выбить его из состояния равновесия, лишить его решимости идти в бой и любой ценой выполнять приказ. Кроме того, все увиденное там, где по его представлению должен был быть только вакуум, наполнило душу неведомым раньше страхом.

– Внимание! – гаркнул центурион, и усилители разнесли его слова прямо в уши рядовым Стражам. – Формировать оборонительную фалангу! На изготовку! Приготовиться к отражению атаки противника!

Под дружные овации зрителей и радостные детские крики Стражи быстро построились квадратом и вскинули оружие. Каждый занял подобающее в обороне место, не мешая товарищу, с тем, чтобы фаланга имела возможность в мгновение ока высвободить всю огневую мощь. Зрелище четких действий сверкающих воинов действительно было красиво, а рукоплескания – вполне заслуженны.

Но вслед за этим раздался приказ центуриона:

– В существ не стрелять! Уничтожить вражеские объекты!

На этом парад закончился и началось самое яркое шоу в истории парка.

Оружие Стражей стреляло бездымно, но гулко и эффектно. Вот разлетелась на тысячу осколков башня Спящей Красавицы, вот полопались, словно воздушные шарики, домики Семи гномов, а следом в облаках дыма и пламени рухнул огромный и мрачный замок с привидениями.

Люди в ужасе бросились прочь из парка, таща за собой орущих и плачущих детей. Словно в страшном сне носились взад-вперед огромные Дональды-Даки с поджаренными поролоновыми хвостами, неуместно улыбающиеся Микки-Маусы, Гуффи с мешающими бегу огромными башмаками. С треском лопнул рельсовый путь «американских горок» и заполненный людьми поезд вынесся, загрохотал по дорожкам, круша и ломая все на своем пути. Грохнулась оземь огромная карусель, взвились к небесам клубы пара из фонтана, который задели выжигателем.

Вскоре, стоя посреди обезлюдевших руин, Стражи осознали, что находятся вне прямой угрозы со стороны противника. И они решили осмотреться.

Центурион не мог поверить своим глазам: здесь, на немыслимо круглой поверхности гоночного болида существовала жизнь! Только теперь он понял, что это была действительно разумная жизнь, а не оптический обман или иная уловка коварного врага. Это не укладывалось в голове, но то, что было предназначено для развлекательных гонок, преодоления огромных межзвездных расстояний, использовалось под совершенно невообразимые цели – в качестве жилой поверхности!

Центурион представил себя на месте одного из этих людей. У него немедленно закружилась голова, к горлу подступил отвратительный ком.

Из-за движения болида он не мог связаться с командованием для того, чтобы уточнить приказ, и действовал, предоставленный сам себе. Фаланга перестроилась боевой колонной и быстро направилась по широкой дороге к выходу из парка. У огромных ворот их встретили мигающие и воющие механизмы бело-синей расцветки, командный голос на местном языке приказал лечь на землю и сложить оружие.

Центурион лишь небрежно махнул рукой: боец вскинул трехгранный ствол толкателя, и невидимая могучая рука смела назойливые машины всместе с полицейскими, очистив фаланге путь. По защитному полю оберегов застучали летевшие с высокой скоростью куски металла. Центурион понял, что это оружие, но отдал приказ пока не отвечать на огонь. Лишь наградил врага одуряющей волной паники из подствольных страхометов.

Стражи приступили к рекогносцировке.

Земля приближалась к краю Галактики. Система, в глубине которой прятался Порог, была безжизненной, ничем не примечательной, и, видимо, именно поэтому здесь пряталась дверь в другой мир – странное, никчемное на первый взгляд Междумирье, тоскливую и убогую Пустоту. Но лишь эта Пустота казалась ее пилотам спасением от полчищ беспощадных Стражей и отвратительных выходцев с Беты Крысиного хвоста.

Но в действительности Илья искал защиты лишь у одного человека, в силу и мудрость которого он верил. Этот человек скромно именовал себя Прокопычем, прочими называемый за глаза Стариком. Что было вполне справедливо, учитывая его действительный возраст.

Илья многое повидал в тех местах, куда его провел таинственный Старик. И он знал, куда он ведет собственную планету. Для того чтобы такой крупный объект смог преодолеть границу между мирами, он должен был сделать нечто странное и совершенно страшное, если смотреть на это с привычной точки зрения.

Хотя, как на это ни смотри, прыжок в Пустоту казался полнейшим безумием даже самому Илье. И он не знал, как преподнести друзьям то, что он собирался сделать. И сам никогда не решился бы на подобное, если бы так сильно не доверял старику…

– Мы в системе, – проинформировала Ксения.

Она выжидательно, с некоторым любопытством смотрела на Илью из своего ложемента, ожидая дальнейших указаний. Ведь именно он с ее помощью привел собственную планету сюда, в этот всеми забытый сектор, забираться в который не пришло бы в голову даже организаторам экстремальных Звездных гонок.

А где-то на пределе видимости уже маячили десятки «севших на хвост» болидов, готовых разнести Землю вдребезги или высадить на ее поверхность новые и новые фаланги беспощадных Стражей.

А изнутри Землю продолжали разъедать океаны смертоносной дряни…

– Ну, что дальше? – спросила Ксения.

В ее голосе чувствовалось напряжение. Еще немного – и она решит, что Илья в действительности не знает, что делать. А когда скажет правду – она просто не поверит ему.

– Дальше я сам, – сказал Илья, нащупывая нервными окончаниями пальцев незримые нити управления. – Только прошу тебя – верь мне.

Ксения отпустила болид. Теперь он был полностью во власти Ильи. И ему предстояло решиться.

…Тогда, в Лаборатории, Прокопыч легко и не слишком серьезно поведал ему о таком варианте. Видимо, Старик знал куда больше, чем считал нужным говорить какому-то мальчишке. А может, просто чувствовал. Кто его знает – какие чувства бывают у тысячелетнего человека.

И теперь он делал то, что должен был сделать – для того, чтобы спасти и себя, и Ксению, и Макара с Виталиком, и всех, кто привык к непростой, но такой замечательной жизни на планете Земля…

И краем сознания он представлял себе, как его преследователи в ужасе сбавляют скорость своих болидов, кружа в недоумении по окраине этой заброшенной системы, следя за тем, как он…

– Илья! Илья, что ты делаешь! – кричала Ксения, пытаясь вырвать управление из рук Ильи.

Болид дергало и кидало из стороны в сторону, грозя тому разрушением и неминуемой гибелью.

– Ксения, ты веришь мне?! – глядя в наполненные ужасом глаза, крикнул Илья. – Ты мне веришь?

Ксения ответила долгим-долгим взглядом, который в действительности длился всего лишь мгновение. И тихо прошептала:

– Верю…

После чего окончательно отпустила управление и сжалась в комок в своем ложементе. Кто знает, чего ей стоило так просто отдать свою жизнь в руки этого неопытного и чересчур самонадеянного парня. Видимо, ей оказалось гораздо важнее самой жизни показать ему это совершенно безграничное доверие, которое так редко встречается между людьми всех миров…

И Илья сделал то единственное, что должен был сделать, для того, чтобы прорваться из привычного, но ставшего враждебным пространства в спасительный мир Пустоты.

Он направил маленькую голубую планету в раскаленное, пышущее протуберанцами пекло звезды. И пилоты болидов-преследователей с ужасом поведали Миру о страшной гибели беглых преступников, которую они видели собственными глазами.

…Земля стремительно падала в огненный ад, меж алчными щупальцами протянутых к ней протуберанцев, а на ее поверхности, как будто ничего и не происходило, продолжалась все та же повседневная жизнь. Играли дети, загорали на пляжах отдыхающие, делали деньги бизнесмены. Только слегка засбоила где-то сотовая связь, разболелась голова у бортинженера международной космической станции да удивило некоторых наблюдателей странное поведение атмосферы, что на несколько минут подернулась тонкими черными полосками, странно шипя и потрескивая. Но вскоре и это прошло.

Канув в фотосферу гигантского плазменного шара, зависнув, казалось, на самом краю гибели, планета вдруг очутилась в неожиданно черной, совершенно ледяной пустоте.

Порог был пройден.

Они сидели на ковре посреди комнаты и пили чай из старинных стаканов с потемневшими подстаканниками. Обычно Илья не курил в комнате, но теперь он позволил себе это, и не очень объемное пространство заполнилось клубами синеватого дыма.

Им не хотелось больше думать о том, что их планета сейчас сиротливо брошена где-то посреди бескрайней пустыни космоса, среди чужих созвездий, без надежд на какое-то более или менее стабильное будущее. Хотелось просто пить чай и слушать тихую музыку, что пробивалась сквозь панельные стены откуда-то от неугомонных соседей.

Все также назойливо-гипнотически бормотал телевизор – обыкновенный старый советский «ящик», безо всяких голографических изысков. Безо всякого удивления Илья посмотрел сюжет о диком разгроме одного из многочисленных Диснейлендов, узнав в вандалах самых обыкновенных Стражей. Но даже то, что где-то по родной планете рыскают вооруженные до зубов пришельцы, не вызывало у Ильи никаких эмоций. Так же, как и у Ксении, что сидела рядом, обхватив руками колени, глядя бессмысленным взором куда-то в стену.

– М-да, – осторожно произнес Макар, шумно отхлебнув чая из граненого стакана. – Молчание со всей уверенностью можно считать неловким. Ничего, если я его нарушу?

Илья посмотрел на Макара ничего не выражающим взглядом. С сигареты в его руке отвалилась и упала прямо в чай изрядная «колбаска» пепла.

– Правильно, – сказал Макар. – Так вкуснее. Только вот что я скажу, братцы. Пока мы тут на полу сидим и чаи гоняем, у нас шведы Кемь взяли!

– Какие еще шведы? – вздрогнул Илья, непонимающе глядя на веселящегося Макара.

Виталик хихикнул, стуча ложкой по стенкам стакана.

– О! Проснулся, частный собственник, – хохотнул Макар. – Я говорю, Стражи к нам уже подобрались вплотную. Скоро сюда придут и возьмут нас за одно место…

– Да, Стражи… – произнесла Ксения и слегка помотала головой. – Совсем забыла о них. Это действительно проблема.

– Особенно если они подмогу вызовут! – вставил Виталик.

– Подмогу не вызовут, – возразил Илья. – Пока «с той стороны» не догадаются, что мы в Пустоте, а не испарились в звездной плазме.

Вспомнив о плазме, Ксения судорожно вздохнула: стресс прохода через Порог еще не прошел.

– Связи с Миром отсюда нет. И перемещаться здесь можно только обычным образом – напрямую, через пространство. Никаких вариаторов. Разве что в пределах Земли…

– И откуда у тебя такие сведения? – недоверчиво спросил Виталик.

– Плавали, знаем, – бросил Илья и продолжил: – У нас две большие проблемы. Первая – это та дрянь, что булькает у нас в трюме. Не знаю, на сколько нас хватит…

– Биостат на пределе, – сказала Ксения. – Хватит ненадолго. Так что надо избавляться от груза. Только вот в чем загвоздка: если здесь нет точек выхода – куда ж мы денем все это? Как и куда мы сможем переместить всю массу этих отходов сквозь заселенную людьми поверхность?

Друзья переглянулись. Помолчали.

– Ну, это первая проблема, – нарушил молчание Макар. – В смысле, первая большая проблема, так как мелких мы просто не сосчитаем… А вторая, видимо, Стражи?

– Нет, – покачал головой Илья, – вторая – это найти того, кто поможет нам с нашими проблемами справиться. Потому что, если честно, я вообще не представляю что делать…

– Нормально, – произнес Виталик. – Ты ж зачем-то затащил нас обратно в Пустоту, откуда мы еле-еле ноги унесли. Я-то думал, ты знаешь что делаешь…

– Я хотел выиграть время, – тихо сказал Илья. – Ну, выиграл. Никто на хвосте у нас не сидит. А теперь – не знаю… Видимо, надо брать навигатор и искать этот Дырявый камень. Ксения, что говорит Машина?

– Молчит Машина. Она же не понимает, о ком ты говоришь…

– О Прокопыче, я ведь рассказывал. Старик.

– Нет… Нет, не знает она никакого Прокопыча. И Старика не знает. И про Дырявый камень не знает… Странно. Ну-ка, посмотри в навигатор.

Илья схватил лежавший на диване «кирпич» навигатора. Тот показывал пустоту. Не Пустоту как область пространства – а вообще ничего.

– Илья, мы вообще куда попали? – тихо спросила Ксения.

Илья сглотнул. Он пытался вспомнить слова Прокопыча. «Надо нырнуть прямо в звезду…» Ну да, все верно… «Система Каппа-7»…

– Ксения, это ведь была система Каппа-7?

– Да… Это она… Точно она, я помню.

– А что ты помнишь еще о системе Каппа-7? – спросил Илья.

– Ничего толком… Никому не нужная система. Попробую узнать у Машины…

«В глубь синего карлика»… – вспоминал Илья.

И вдруг обмер.

– Ксения, эта звезда, куда мы… Это был синий карлик?

Ксения удивленно посмотрела на Илью. Макар и Виталик молча следили за разговором. Им сказать было нечего, и они лишь ждали исхода.

– Ты чего, пилот? – произнесла она. – Это был красный гигант. Каппа-7 – двойная звезда.

Илья замер с открытым ртом.

– Оп-па, – произнес Макар, – обознатушки…

– Ничего себе, звездный пилот, – сварливо сказал Виталик. – Красного от синего отличить не можешь. Как тебе только права дали, дальтонику…

– Двойная звезда… – пробормотал Илья. – Так если мы ошиблись – как мы вообще живы?…

– Так… – произнес Макар. – Мои нервы этого не вынесут. Красный карлик, белый карлик, злобный бородатый карлик… Эти звездные масштабы не для моего убогого ума. Пойду лучше в ларек схожу, развеюсь. Витал, ты со мной?

3

Виктор пребывал в некотором замешательстве. Он пытался привычно общаться с Машиной, но что-то разладилось в этом механизме. Казалось, Машина разделяла его растерянность. Главное – он не понимал, где в данный момент находится Земля.

Он знал все о ее движении в пространстве, знал, что этот мальчишка, Илья, ведет ее к Порогу, за которым беглый болид поджидают его старые друзья контийцы. Этот план был полнейшей импровизацией, однако вполне позволял удачно вывернуться из неудачно складывающейся ситуации – причем усилиями других. Это представлялось особо ценным, так как позволяло не отвлекаться от реализации основных замыслов.

А замыслы тем временем реализовывались. Его новые помощники поработали на славу: ненависть миллионов бурлила, готовая вырваться наружу, словно пар из раскаленного чайника. Темные, обездоленные и озлобленные люди, взвинченные и натасканные Хаммером и его подручными, были готовы броситься во внешний мир, заражая тот неведомой болезнью отчаяния.

Только вот… вырваться этому пару теперь было некуда! Давление нарастало, угрожающе грохотала крышка, но стравить накопившую ненависть землян было невозможно…

Виктор впервые почувствовал беспомощность. Неужто ему придется выступать перед этими детьми в качестве просителя? Такое даже смешно представить! Но создавалось впечатление, будто им известно куда больше Виктора.

Нелепая ситуация.

Масла в огонь подлили участившиеся сообщения СМИ о бесчинствах неизвестного вооруженного формирования, в котором Виктор неизменно узнавал хорошо ему знакомых Стражей. Будь он в пределах досягаемости цивилизованных миров – ему не составило бы труда выйти на руководство Стражей и использовать их в собственных интересах. Но он ничего не мог поделать с этим автономным подразделением: оно было предоставлено само себе и подчинялось только собственному центуриону, который, конечно же, понятия не имеет об обязательствах командования Стражей перед его скромной персоной…

И Виктор начинал подозревать, что прогулка отряда звездных воинов по поверхности этой сферы добром не кончится…

Одно только радовало: его новоявленная подруга куда-то запропастилась, не докучая своими назойливыми советами. Только в ее отсутствии мозг Виктора был ясен и способен на принятие действительно стоящих решений…

Он смотрел на ровно стриженный газон и ждал, когда его наконец посетит достойная мысль. И такая мысль, как ни странно, пришла.

Он заметил, как в траве мелькнула длинная низкая тень.

«Крыса? – подумал Виктор. – Крыса… Крысы… Крысяне!»

Он вспомнил сообщение Машины о том, что где-то на просторах Земли скрывается несколько этих негодяев – крысян, что совсем недавно планировали укокошить Землю со всем содержимым и между прочим вместе с ним сам. Мысль о крысянах немедленно вызвала отвращение. Однако брезгливость – не лучшее качество политика. А потому Виктор легко справился с неприятным чувством и стал обдумывать новый план.

Друзья как раз сидели на тесной кухне, уют которой придавали лишь облезлые стены, скрипучие табуретки да бутылка недорогого коньяка на столе. Макар решил развеять мрачные мысли импровизированной вечеринкой. И теперь, напевая себе под нос какой-то бодрый мотивчик, резал колбасу, сыр и лимон – нехитрый, но эффективный набор для выхода из мрачного настроения нормальной жизнелюбивой натуры.

Ксения, с некоторых пор с сомнением относившаяся к спиртному, особого энтузиазма не выказывала. Она тихонько сидела в уголке, высматривая что-то на безжизненном экране навигатора – словно красна девица, ждущая у окна своего суженого. Сам же суженый мрачно жевал лимон, словно не замечая его резкого вкуса.

Виталику досталась же самая шаткая трехногая табуретка и потому скучать ему не приходилось: он читал какую-то затертую книгу, то и дело норовя сверзнуться наземь, увлекши при том за собой плоды Макаровых кулинарных усилий.

Макар же вещал, не обращая внимания на то, есть ли у него слушатели, или же слова его бессмысленно улетают в кухонную вытяжку.

– И чего вы так переживаете? Вот не вижу ни малейших поводов для уныния. От погони ушли? Ушли. Небо ясное, солнце светит? И ясное, и светит. И ничего, что солнце искусственное. Пока поймут, пока разберутся, столько воды утечет… Вон в новостях передавали – ай-яй-й! – потеряна связь с марсианскими зондами, видите ли! Ну и что? Попереживали, в носу поковыряли – и сами себе нашли объяснение: солнечный ветер, метеоритный дождь. И более того, скажу я вам: люди всегда и всему найдут объяснение, наиболее их устраивающее. Укладывающееся, так сказать, в рамки привычных представлений. Ну пошли по небу помехи. Что это значит? При чем здесь какой-то совершенно фантастический инопланетный агрегат? Просто флуктуации магнитного поля Земли. Озоновые дыры! И так еще долго продолжаться будет. Пока люди действительно не полетят к Марсу, а на его месте обнаружат… кукиш с маслом!

Макар захохотал, потирая руки.

– По-твоему это было бы смешно? – поинтересовался Виталик, поправляя очки.

– По-моему, да, – ответствовал Макар, уверенным движением отмеряя дозы коньяка в маленькие стаканчики. – У меня вообще глобальное чувство юмора. Если уж шутить, так сразу так, скажем: «Американцы никогда не были на Луне, потому что Луна – это большой космический диафильм, проекция мультипликационного слайда на звездное небо». И вообще, ее, Луну, сами американцы и придумали. Потому что на самом деле – это большой кусок сыра. Почитай любую сказку…

– Начнем с того, что Луна – это часть двигательной системы гоночного болида, – сказал Виталик. – А вообще, ты несешь полнейший бред. Но в чем-то, конечно, прав…

– Еще бы, я всегда прав.

– Во всяком случае, прав в том, что людей очень легко убедить в том, чего на самом деле нет. Лишь бы им очень хотелось в это несуществующее верить.

– А люди вообще любят верить в несуществующее. Такова уж их природа…

– Ты имеешь в виду Бога?

– Но-но! Бога не трожь! Бог есть.

– Ты видел его проекцию на фоне звездного неба?

Виталик хихикнул. Макар насупился.

– Нет. Но боюсь, если не прекратишь богохульство, то падешь жертвой божественного гнева!

– Меня убьет громом и молнией?

– Нет. Вот этим кулаком. Видишь?

И Макар продемонстрировал Виталику объемный кулак, к костяшке которого прилип ломтик лимона.

– Узнаю аргументы Святой Инквизиции, – сказал Виталик. – Не знал, что ты так набожен…

– Я стал верующим с того момента, как мы на нашем велосипеде проскочили сквозь толщу нейтронной звезды.

– Она не нейтронная…

– Не важно. Но поскольку, по моим представлениям, такого не может быть, потому что не может быть никогда, – я считаю, что здесь не обошлось без божественного провидения. И я сказал себе: останемся в живых – сразу же сбегаю в церковь, свечку поставлю, как бабушка учила…

– Сбегал?

– Сбегаю. Только коньяка вот выпью. Да еще Землю спасу, пока Илюха у нас хандрит…

Макар веселыми глазами взглянул на Илью. Тот лишь вяло улыбнулся в ответ. Ксения продолжала терзать навигатор.

– Да, Макар, – сказал Виталик. – Ты, как всегда, в своих рассуждениях совершенно непоследователен. То обвиняешь людей в том, что они верят во всякие байки, а сам в Бога веришь.

– Так все дело в том, что я и сам человек, – проникновенно сказал Макар, подняв к потолку жирный указательный палец. – Не крысянин какой-нибудь, а земной человек со всеми достоинствами и недостатками…

– Сдается мне, что своими недостатками ты гордишься больше, чем достоинствами, – заметил Виталик.

– Конечно, – согласился Макар. – Я стремлюсь обратить эти недостатки в достоинства. Например, у меня вот пузо отросло. Согласен, не Рэмбо. Но, с другой стороны, пузо – это важное достоинство тяжелого мотоциклиста…

– Ты ж разбил мотоцикл! Какой же ты мотоциклист после этого?

– Во-от! У меня нет мотоцикла. Недостаток? Это с одной стороны. А с другой – моя жизнь стала куда безопаснее. Если не считать гонки на бешеных планетах.

– Ты софист, Макар! Тебе бы в священники податься.

– Не исключаю и такого исхода, сын мой. Вот выпутаемся мы из этой переделки – пойду в духовную семинарию. Потому что после перенесенного мной потрясения душе требуются покой и гармония.

– Макар, я до сих пор не могу понять, когда ты горишь серьезно, а когда просто придуриваешься.

– Да я и сам не пойму. А какая разница? Серьезно говорю или придуриваюсь, сижу под настоящим солнцем или под искусственным. Главное, чтобы ущерб от моего существования на этой планете был сведен к минимуму! За это и выпьем…

И Макар довольно «хлопнул» коньяку из стаканчика, со стуком вернув тот на место, крякнув и закинув в рот последовательно кусочек лимона, колбасы и сыра.

– Неожиданно, – пробормотал Виталик и слегка пригубил из своего стаканчика.

Макар пытался что-то произнести с набитым ртом, но тут его жестом остановила Ксения.

– Ребята… Что-то случилось! Что-то с биостатом!

– Что?! – встрепенулся Илья.

– Машина паникует. Стенки сферы уже не выдерживают. Еще немного – и наш груз вырвется на поверхность! Биостат не может остановить угрозу. Там какие-то реакции начались…

Ксения вскочила на ноги и выбежала из кухни. Все бросились следом.

– Что ты собираешься делать? – быстро спросил Илья.

Ксения беспомощно вертела в руках вариатор.

– Не знаю… – пробормотала она, – но что-то делать надо…

В воздухе повисла напряженная, паническая пауза. Взгляд Ильи упал на одну из книжных полок.

– Черт, – сказал он. – А почему бы и нет?

Он подошел к полкам и взял в руку слегка шершавый на ощупь цилиндр колбы.

– Что?… Ты это чего… Ты хочешь… – взволнованно пробормотал Виталик.

– Не понял, – произнес Макар, в глазах которого уже тлели мутноватые коньячные огоньки.

– Ну да… Ну, конечно же, – прошептала Ксения, с восторгом глядя на Илью. – Илюха, ты гений!

– Не уверен, – с сомнением ответил Илья. – Но попытаться, во всяком случае, стоит. Другого выхода у нас все равно нет…

– Да объясните в конце концов, что вы задумали? – обиженно произнес Макар. – Что за недомолвки между друзьями? Если мы сегодня пили вместе – так можно, значит, шушукаться тайком по углам? Я категорически против.

– Это колба, – стараясь держать себя в руках, объяснил Илья. – Там у нас хранятся детали для болида. А точнее, даже не в самой колбе, а где-то в оторванной от Мира области пространства. Понимаешь?

– Нет, – честно сказал Макар.

– Иногда ты поражаешь меня приступами своей тупости, – не менее честно заявил Виталик. – Это очень большие области пространства. Мы там восемь лун пронесли, то есть восемь фрикционов – и это не считая прочего барахла…

– И вы хотите прямо туда… – догадался Макар.

– Именно, – сказал Илья. – Слить все к чертовой бабушке. А потом разбираться, что с этой колбой делать…

– И как это будет происходить? – спросил Макар.

– Дистанционно. С помощью вариатора, – сказала Ксения. – Только давай достанем оттуда, что еще нам может пригодиться. После слива все, что будет в колбе, считай, потеряно.

– Так, – сказал Илья. – Фрикционы мы оттуда достали. Запасной так и остался болтаться на пит-стопе возле Вао-Бао. Значит, осталась куча мелочей, что насовал мне туда Прокопыч. Помню, еще Кланч прыгал от восторга, но что именно там лежит…

– Понятно, – прервала его Ксения. – Где тут у вас какой-нибудь пустырь?

Подходящий, по мнению Ксении, пустырь нашелся на окраине города. Это был не пустырь даже, а огромная захламленная территория – то ли стройка, то ли свалка, зажатая с одной стороны высокими жилыми домами, а с другой – медленной грязноватой рекой. Ксения дрожала от нетерпения, навигатор в руках Ильи мигал красным светом, вербально угрожая болиду гибелью в течение получаса. Причем свои угрозы он почему-то выкрикивал истеричным голосом с характерным немецким акцентом и, как показалось Илье, голосом покойного фюрера.

– Все, давай! – скомандовала Ксения. – Чего тянуть…

Илья направил срез цилиндра в сторону реки и сделал движение, будто бы пытаясь открутить одну его половинку от другой. Конечно, движение было условным, так как цилиндр выглядел монолитом. Однако же на это воздействие он среагировал немедленно, осветившись изнутри зеленоватым светом. После раздался низкий мощный звук, будто в отдалении бахнула гаубица, и Илья, как ему показалось, почувствовал отдачу от колбы, словно при выстреле.

А потом все полетело кувырком. Друзей отбросило назад мощной воздушной волной, перевернуло, обваляло в пыльной траве. Хорошо, что еще удалось избежать при падении встречи с бетонными обломками и железной арматурой, валявшимися здесь в изобилии.

Когда, ругаясь и отплевываясь, они поднялись на ноги, им предстала довольно впечатляющая картина.

Там, где только что был унылый пустырный пейзаж, возвышалась теперь живописная десятиметровая пирамида из самого невероятного хлама, производства небезызвестных Мэтров. Здесь были и знакомые, и незнакомые предметы, причем из знакомых Илья узнал лишь «яйцо» гравизахвата да несколько «кирпичей» толкателей среднего размера. А что собой представляли все эти кубы, цилиндры, пирамидки и пирамиды, параллелограммы, усеченные призмы, торы и разнообразные экзотические фигуры кручения – можно было только догадываться…

– Ладно, – прервала изумленное оцепенение Ксения, – с этим потом разберемся. Давай сюда колбу…

Илья передал Ксении «очищенную» колбу. И все вместе двинулись за девушкой, что решительно направлялась в сторону неглубокой ложбинки в отдалении – там располагалась ближайшая точка выхода.

Ксения буквально воткнула цилиндр колбы в землю и слегка вдавила его ногой. После чего покопалась в кармане своего полуплатья-полукомбинезона и извлекла оттуда несколько маленьких металлических отблескивающих «таблеток».

– Дышатели? – спросил Илья.

– Да, на всякий случай…

Друзья не стали уточнять, какого случая в работе с ядовитыми отходами опасается Ксения, и молча позасовывали таблетки в рот.

– Э-к… – крякнул вдруг Макар и кашлянул. – Я, кажется, того… Этого… Дышатель проглотил…

Ксения равнодушно взглянула на Макара и достала вариатор. Откинула с кнопки того предохранительную скобу.

– Ксюх, это… А со мной ничего после этого не будет? – обеспокоенно спросил Макар, ощупывая живот. – Мне, кажется, уже как-то нехорошо…

– Все нормально, – язвительно сказал Виталик. – Это как «кремлевская таблетка». Быстро и безболезненно похудеешь.

– Мама… – пробормотал Макар. – Я, кажется, уже хочу в одно место… Ой, меня желудок прижал…

– Прекратить панику! – скомандовал Илья. – Давай, Ксения, действуй…

Макар жалобно застонал и мелко засеменил прочь, скрывшись за штабелем полурассыпавшихся бетонных плит.

Ксения выдернула из земли колбу, проделала с ней движение, похожее на то, что сделал до этого Илья, но в противоположном направлении. После чего быстро вернула цилиндр в продавленную им лунку и прижала его ногой. Колба на этот раз осветилась ярко-желтым светом.

И Ксения щелкнула кнопкой.

Ничего не произошло. Только мгновенно цвет колбы сменился на черный, и Ксения испуганно отдернула ногу: цилиндр дымился и покрывался окалиной.

– Получилось? – быстро спросил Илья.

– Н-не знаю, – неуверенно ответила Ксения. – Колба, по-моему, сломалась. Только как она могла сломаться?

– А что Машина говорит? – настойчиво спрашивал Илья. – Мы успели перекачать эту дрянь в колбу?

– Машина? Машина… Ой…

Ксения как-то испуганно схватилась за голову, слегка пошатнулась и осела на пыльную землю.

– Что с тобой? – испугался Илья и бросился к Ксении, обняв ее за плечи и норовя поймать ее странный блуждающий взгляд. Вид у Ксении стал совершенно беспомощным. Она мотала головой, словно избавляясь от какого-то наваждения, но, видно, это не помогало.

– Что случилось?! – крикнул Илья.

Ксения, казалось, наконец заметила Илью.

– Машина, – тихо произнесла Ксения. – Ее нет…

В речи Ксении появились сбои и странный акцент. Будто бы она разом забыла язык, на котором все это время свободно общалась с друзьями.

– Как это нет? – недоверчиво спросил Макар, плюхнувшись на землю рядом.

– В смысле – связь потеряна? – уточнил Виталик.

Ксения беспомощно поморщилась, будто была не в силах сформулировать мысль.

– Связь? Не знаю. Я всегда чувствовала Машину. Сколько помню себя – она всегда была рядом, даже если я с ней не общалась. А сейчас ее нет. Вообще нет…

Ксения сделала руками жест, который будто бы говорил: «Как я могу вам объяснить то, что вы все равно не поймете?»

– Как же это… – бормотала она, и на ее глазах появились слезы.

– Успокойся, успокойся, малыш, все будет нормально, – утешал Ксению Илья, хотя вовсе не был уверен в сказанном.

Виталик поднял с земли навигатор, осмотрел его, постучал ногтем по омертвевшей поверхности.

– И навигатор тоже приказал долго жить, – сказал Виталик. – Что-то мы натворили с вами, а?

– А может, мы просто не успели? Не успели переправить все в колбу – и Земля… того…

В этот момент из-за штабеля с плитами показал Макар. Выглядел он теперь гораздо бодрее, увереннее и даже как-то солиднее.

– Я что-то пропустил? – поинтересовался он.

Виталик хмыкнул:

– Похоже, сидя там, на свежем воздухе, ты пропустил конец света.

– Да? – ничуть не смутился Макар. – А я думал, что конец света происходит со мной самим. Ужас! Даже описывать вам не буду…

– И не надо, – попросил Виталик.

Тут Макар заметил заплаканную Ксению и замолчал. Если уж сама железная леди дошла до слез, дело, надо полагать, серьезное…

– Ладно, – сказал Илья. – Пойдем домой. Все равно информацию брать неоткуда, будем думать, что дальше делать. Идите, я догоню…

Друзья с хлопком растворились в воздухе, а Илья подошел к огромной куче мэтрских артефактов. Он хотел проверить свою не очень приятную догадку.

Это удалось сделать довольно быстро. Из-под груды всякой иноземной всячины он выдернул знакомый уже предмет – навигатор, аналог того, который привык уже всегда иметь под рукой.

Он взял в руки этот полупрозрачный кирпич – невероятно холодный, будто он не успел еще прогреться после космического вакуума, – провел по нему рукой, активируя экран.

Догадка подтвердилась. Этот навигатор также был мертв.

Илья достал собственный вариатор. Странно, но вариаторы продолжали работать в пределах Земли даже без помощи затихшей Машины. Видимо, для них предполагалась некоторая автономия…

Илья исчез со странно захламленного пустыря. А потому не видел, как к огромной куче удивительных игрушек Мэтров с жадным любопытством подбирается стайка подростков…

4

Большой голубой шар, подсвеченный иллюзорным солнцем, сонно висел в пустоте далеких пространств. Теперь до него не было дела ни звездной полиции, ни Консилиума судей Звездной гонки, ни тем, кто послал на эту планету небольшие группы Стражей и крысян. Кому какое дело, чем занимаются эти предоставленные сами себе неугомонные существа на чужой, совершенно недоступной территории?

Между тем сами Стражи времени не теряли. Центуриона передового отряда, что был высажен на многострадальную поверхность Земли, несколько выбило из привычной колеи то обстоятельство, что внезапно, безо всякого разумного объяснения, куда-то исчезла привычная и ничем не заменимая поддержка Машины. Однако данное обстоятельство он тут же списал на уловки противника. И проанализировав вновь возникшие вводные, центурион решил не уничтожать болид с ходу.

Это было бы слишком скоропалительным решением, учитывая то странное обстоятельство, что стенки подозрительного болида оказались заселены самым экзотическим образом, покрыты рельефом и укутаны в пригодную для жизни атмосферу. Значит, кому-то понадобилось установить сюда биостат. Об этом обстоятельстве следовало немедленно доложить командованию. Однако же связь была потеряна окончательно, и оставалось только действовать по обстановке. На всякий случай центурион решил провести глубокую разведку, перейдя от наступательной тактики к сугубо оборонительной.

Надо сказать, что данное решение далось ему непросто. Дело в том, что обитатели этого странного места отличались повышенной агрессивностью и могли в этом соперничать разве что с пиратами из Беты Крысиного хвоста.

Более того, в своем стремлении во что бы то ни стало уничтожить пришельцев аборигены действовали все изощреннее и изощреннее.

Фаланга ровно двигалась на юг, составляя более или менее полноценное представление о местности. Оба навигатора, что входили в состав боекомплекта, отказывались работать. Однако специалист по артефактам в одном из захваченных фалангой небольших городков набрел на склад с варварской техникой. Были схвачены и допрошены пленные, которые помогли разобраться что к чему.

Допрос, кстати, оказался целой проблемой – без помощи Машины общаться напрямую было невозможно. Поэтому приходилось пользоваться специальными мыслеусилителями – благо, ими также комплектовалось снаряжение отряда.

Пленные быстро выдали секреты местной связи, которая называлась здесь сотовой и спутниковой, обрисовали в общих чертах политическую ситуацию и мироустройство. Мыслеусилитель позволили центуриону быстро освоиться в этом странном мире. И вскоре он познакомился с примитивным местным аналогом Машины – Интернетом.

Стражам казалось ужасно странным, что вместо простых и удобных приборов Мэтров здесь пользуются невероятным разнообразием несовершенных самодельных устройств. И больше всего их удивило, что все это местные жители делают сами…

Это был еще один аргумент в пользу того, чтобы отсрочить уничтожение болида до особого приказа.

Впрочем, местные делали все, чтобы центурион изменил свое решение. Они беспрестанно нападали на фалангу, используя различные тактические методы и приемы. В другой раз центурион с удовольствием поупражнялся бы в тактике ведения боев, но сейчас начал уже уставать и раздражаться.

Подствольные страхометы действовали все менее эффективно, и со всех сторон на Стражей лезли танковые клинья, самолетные звенья и пехотные части. Впрочем, до прямого контакта пока не доходило, так как сигнальные паникеры работали справно, не позволяя врагу незаметно войти в оборонительный периметр, а выжигатели позволяли отпугивать врага стенами плотного пламени. Несколько сбитых самолетов и покореженных разрушителями танков охладили пыл нападающих.

Новости же с той стороны центурион предпочитал узнавать по телевизору – их было немало в любом из захваченных его фалангой населенных пунктов.

Иногда телевизионные передачи – несмотря на их плоскость и ограниченное качество изображения – доставляли немалое удовольствие центуриону и его бойцам. В такие минуты они позволяли себе некоторые подобия улыбок на жестких лицах.

– …И снова репортаж с места событий! – взволнованно кричал странно одетый человек, который предпочитал почему-то позировать на фоне подбитого танка собственной стороны, хотя сбоку виднелся неплохой пейзаж. – Очередная попытка остановить противника оказалась безуспешной. Военные отказываются комментировать происходящее. И их можно понять: до сих пор нам ничего не известно о потерях врага, в то время как Национальная гвардия недосчитывается уже множества единиц боевой техники. Данные о потерях в личном составе пока засекречены… Однако вот, господа, появился бригадный генерал Маккроу, и мы попробуем задать пару вопросов ему…

Изображение запрыгало, и посреди экрана возникла статная фигура в красивой форме, украшенная рядами наградных планок. Корреспондент сунул под нос человеку палку с проводом, и тот недовольно проговорил:

– Я попросил бы вас, журналистов, не создавать излишнего ажиотажа вокруг группы противоправно настроенных лиц и не сеять панику среди населения. Мы полностью контролируем ситуацию…

Стражи невольно улыбнулись. Слова генерала насчет контроля над ситуацией, мягко говоря, не соответствовали действительности. Обычного земного оружия Стражи не боялись. Но спец по связи, уже освоивший Интернет, доложил центуриону, что на стенке этого болида полным-полно боеприпасов из самораспадающегося звездного вещества. Ядерного оружия, попросту говоря.

Решимость самонадеянного генерала из телевизора могла привести и к моменту, когда Стражам пришлось бы столкнуться с атомной бомбой. Такого опыта у них не было, и это вызывало опасения центуриона.

Теперь, вооруженные найденными в пустынных магазинах картами местности и захваченными на складе электроники приборами спутниковой навигации, Стражи стали осторожнее и еще опаснее.

* * *

Обо всем об этом Виктор узнал из относительно достоверных источников, которыми являлись все то же телевидение и Всемирная паутина. Благодатное наследие Мэтров – Машина – отказывалась отзываться на мольбы и просьбы Виктора. Никогда еще он не чувствовал себя так одиноко в этом бурлящем человеческом котле.

Еще больше подчеркивало его одиночество постоянное присутствие рядом Лары – столичной «штучки», для которой катастрофа с Машиной и с тупиком всех планов, вызванных неизвестностью и невозможностью покинуть Землю, казалось, были сущим пустяком.

Она продолжала наслаждаться своим бессмысленным наркотическим вакуумом в окружении местной элиты, бросая лишь небрежные предположения, что все образуется само собой.

Но Виктор уже знал наверняка: ничего хорошего само собой не образуется. Более того, сложившаяся ситуация вела к жуткому пату, к неприятному финалу, который приближался с совершенной неизбежностью.

Затеянная некогда Виктором сложная и элегантная комбинация разбивалась вдребезги о случайность, варварство и какие-то совершенно необъяснимые стихийные явления – ибо Машина, как всем известно, – это стихия.

И теперь его стараниями на этой маленькой изолированной, безумно круглой поверхности закипают неистовые силы, выплеснуть которые оказалось просто некуда! Несколько миллионов готовых на все людей, чью энергию он смог бы ловко применить на просторах Галактики в угоду собственным интересам, останутся здесь. И исполнительного Хаммера остановить уже не получится.

Достаточно будет малейшего толчка, грубого слова, неправильного взгляда, чтобы этот мир взорвался. Мир, который и без того до сих пор живет в ужасе вполне реального ядерного самоуничтожения и постоянно балансирует на грани последней в своей истории войны.

И в это самое время на землю приходят Стражи…

О нет…

Виктор взялся двумя руками за голову, успокаивающе покачиваясь в своем кресле. Телевизор тихо гундосил:

– Достоверно до сих пор так и не стало известна суть происходящего, но, безусловно, в глубине нашей страны действует опытная группа диверсантов, вооруженная оружием невероятной разрушительной силы. Русские официально заявляют, что они не имеют к данному факту никакого отношения. Китай и Иран молчат. Тогда кто это? Президент заявил, что если никто в ближайшее время не возьмет на себя ответственность за акты разрушения и насилия, ответственные стороны будут выбраны в Белом доме, исходя из имеющихся предположений и подозрений…»

«Этим только дай повод», – зло подумал Виктор…

А ведь политики и военные действительно не успокоятся. Престиж не позволит. И они будут долбить Стражей из всего, что попадется под руку. Так уж у них заведено. Стражи будут отвечать тем же. И нельзя исключать, что кончится все банальной атомной войной…

Что же делать? Встретиться с полевым центурионом Стражей? Но будут ли Стражи его слушать?

А может… Послать Хаммера?

Виктор вскочил с кресла и принялся лихорадочно выхаживать по комнате. А что Хаммер? Хаммер с его группой – это всего лишь люди. Да, подготовленные, да, смелые. Но такого оружия, как у Стражей, у них нет. С другой стороны, у Хаммера теперь есть пушечное мясо. Да, именно! Огромные толпы послушного и взрывоопасного, как порох, пушечного мяса. Все должно выглядеть просто как вспышка народного гнева, месть разъяренной толпы. А там, под шумок… Что такое фаланга Стражей против миллионов озверевших землян?!

Воспаленное воображение рисовало жуткие апокалиптические картины.

Черт! Самому уничтожить созданное своими руками? Но что же еще сделать для того, чтобы выжить и преуспеть в том тупике, куда он сам себя и загнал своими далеко идущими планами?…

Не придумав ничего стоящего, Виктор вернулся к идее с крысянами.

Надо было сыграть на давней, как мир, взаимной ненависти крысян и Стражей. Крысяне, несмотря на свой вполне заслуженный статус неудачников галактического масштаба, все-таки вполне способны на мелкие пакости. По последним данным, полученным от Машины до того, как ее голос безвозвратно исчез, на поверхности Земли затаилась группа из доброй сотни тысяч этих мерзких существ, рассчитывавших, очевидно, поживиться плодами неудавшегося разрушения Гнезда…

По поручению Виктора весьма влиятельные знакомые в правительстве озаботились выслеживанием и поимкой этих неопрятных бородачей, которых при беглом взгляде можно было принять за местных бродяг. И вскоре крысяне будут ему предоставлены. Этих трусов можно будет взбодрить при помощи Хаммера и усилителя эмоций, после чего – стравить со Стражами или с землянами в зависимости от того, кто из них будет представлять наибольшую угрозу в критический момент.

Остается главный вопрос: какова цель всех этих маневров? Безусловно, только одна – отсрочить развязку.

Но единственное, на чем действительно имеет смысл сосредоточить внимание, – это управление болидом. Ему так и не удалось захватить того, кого Машина назначила владельцем Земли.

Тогда, на первом этапе, этот Илья был нужен ему для легализации собственных прав на этот населенный людьми болид.

Но теперь ситуация изменилась. Все пошло кувырком, и, возможно, Землю разрушат до того, как утрясутся все бюрократические нестыковки. Поэтому самое время вмешаться в управление этим летающим ковчегом.

Однако ему потребуется опытный пилот – чтобы выбраться из этой части пространства, где, вопреки ожиданиям, он не может рассчитывать даже на верных контийцев. Пустота оказалась совсем не той Пустотой, в какую стремился Виктор.

Но здесь надо действовать осторожно: возможно, единственными пилотами на всей Земле являются эти шустрые ребята, с которыми так не сложились отношения. Поэтому идти на них штурмом – значит рисковать: ведь тогда можно лишиться последнего шанса на возвращение.

Виктор тихо рассмеялся. Со стороны это могло показаться странным. Но Виктор просто ощутил внезапно то сладкое чувство, которое столь редко посещало его последнюю сотню лет: ему снова предстоит заняться любимым делом – решать задачку с чертовой кучей неизвестных.

– Вот это да! – восхищенно произнес худощавый паренек с вертикально загибающимися на лбу рыжими волосами – по самой последней моде.

Он сидел на корточках возле огромной пирамиды из удивительных и непонятных предметов, доставая один за другим и откладывая в сторону понравившееся.

Другой парень, весь в бесформенной и мятой, но яркой и нарочито оборванной одежде, вертел в руках нечто напоминающее пистолетную рукоять, рассматривая этот предмет через низкую черную челку.

– Э, чувак, это на оружие похоже, – сказал он. – Может, от автомата отломано…

– Да ну, ладно, – сплюнул третий подросток, лица которого было не видать из-за низко надвинутого капюшона мешковатой «мастерки» с надписью на испанском, информирующей о том, что ее обладатель – «реальный сукин сын». – Игрушка какая-то…

– Вы лучше скажите, откуда это все тут взялось? – прогундосил мальчишка спортивного вида, что наблюдал за происходящим, не слезая с седла маленького, но мускулистого велосипеда, на котором он, видимо, чувствовал себя так же удобно, как где-нибудь на мягком диване. – Я тут пятнадцать минут назад проезжал – ничего не было. А чтобы столько хлама натаскать – это несколько самосвалов надо…

– Ты гонишь, Серый, – сказал тот, что был с челкой, поигрывая своей пистолетной рукояткой. – Ты куда-то не туда смотрел. Наверное, на телок с района…

– Прыгун, ты дурак, – сказал Серый. – Какие телки на этой помойке? Говорю тебе точно – не было здесь ничего…

– Э, чуваки, смотрите! – удивленно сказал рыжий.

Все глянули в его сторону. Смотреть было на что: на вытянутой ладони парень держал какой-то маленький плоский предмет, а над ним, прямо в воздухе парило изображение Земли размером с приличный глобус. Только выглядел этот глобус совсем как живой и вроде бы даже медленно вращался.

– Голография, – со знанием дела сказал из-под своего капюшона «реальный сукин сын».

– Сами видим, – буркнул Серый, привставая с седла своего «байка». – А вот как оно работает?

– И такую штуку выкинули на помойку? – удивленно произнес Прыгун.

«Реальный сукин сын» подошел к рыжему и провел рукой сквозь изображение. Внезапно изображение рассыпалось на сотни осколков, и вокруг мальчишек возникло множество объемных картинок, будто бы они попали в гигантский оживший Музей Всякой Всячины.

Тут были и просто люди, и люди за работой, за едой и воспитанием детей, и солдаты, идущие в атаку, и самолеты, летящие высоко в небе, и корабли, бороздящие океаны, и бесчисленное количество движущейся и сверкающей всеми красками живности…

– Ух… – невольно вырвалось у оторопевших ребят.

И вдруг все пропало.

– Что… Что ты сделал? – сглотнув, спросил Прыгун.

– Да ничего особенного, – дрожащим голосом ответил рыжий. – Просто накрыл эту… шайбу рукой. И все…

– Что же это такое, а? – потрясенно спросил Серый. – Может, сообщим куда следует?

– А куда следует? – насмешливо отозвался Прыгун, поигрывая своей рукояткой. – Откуда мы знаем, что это такое? Может, оно кучу бабок стоит – а мы все сдадим! Давайте лучше поищем что поинтереснее и заберем, пока хозяева не пришли и не надавали нам по шапке. А там видно будет…

И тут Прыгун совершенно случайно нажал на вылезшую из торца сжатой в его ладони рукоятки кнопку.

– А-а! – вскрикнули от неожиданности мальчишки: прямо из воздуха перед ними возникла чья-то зловещая фигура.

Тут же они и поняли, отчего фигура показалась им зловещей: она была в мятой и грязной милицейской сержантской форме, а из засаленного воротника торчала совершенно безумная, небритая и лохматая физиономия, которая тут же принялась исторгать испуганные вопли:

– А-а! Отпустите меня! Где? Где я?!

Сержант, шатаясь, опустился на землю, в недоумении озираясь по сторонам. Вид у него был крайне запущенный и жалкий, а потому, несмотря на характерную неприязнь к стражам порядка, его осторожно обступили подростки.

– Что с вами? – спросил Серый. – Вам помочь?

Милиционер недоверчиво покосился на ребят, сделав невольный жест рукой, будто опасаясь удара по голове.

– Вы в порядке? – повторил Серый и достал из одного из многочисленных карманов сотовый телефон. – Может, «скорую» вызвать?

Сержант впился взглядом в мобильник. На его лице появилось осмысленное выражение и даже какая-то довольно зверская улыбка.

– Пацаны, – плачущим голосом произнес сержант, – я что, на Земле? На Земле, да?

Подростки переглянулись. Прыгун, стоявший за спиной странного милиционера, повертел пальцем у виска.

– Типа того, – ответил Рыжий.

Сержант неловко поднялся на ноги, пошатываясь, будто пьяный, с безумной улыбкой глядя на виднеющиеся невдалеке многоэтажки.

– Земля, блин! – восхищенно сказал он и нетвердой походкой направился в сторону города.

– Так что случилось-то? – вдогонку крикнул Серый, но сержант лишь отмахнулся.

– Вы не поймете… – бросил он загадочную фразу.

Некоторое время мальчишки, открыв рты, провожали взглядами странного сержанта. А затем Прыгун произнес сакраментальную фразу:

– Интересненько…

И снова нажал на кнопку.

Пришло время в ужасе разбегаться малолетней компании: прямо на куче удивительного барахла из ничего возникла изрядная толпа огромных и страшных монстров. Монстры были похожи то ли на огромных человеко-собак, то ли на медведей, однако не стали сразу же гоняться за испуганными экспериментаторами. Вместо этого они медленно и печально съехали на пятых точках к подножию пирамиды и принялись осматриваться в глубокой задумчивости. Только тут стали заметны теряющиеся на их фоне фигуры людей в рясах.

– Ба! – удивленно сказал один из них. – Так это же Земля!

Высокий хмурый человек вышел веред, осмотрелся, узрел знакомую архитектуру и слегка улыбнулся:

– Земля! – констатировал он. – Так возблагодарим же Господа нашего за то чудо, которое он явил нам в этом неожиданном и счастливом возвращении домой!

Люди в рясах возликовали. Чего нельзя было сказать об анчах, с некоторой брезгливостью рассматривающих большую помойку, которую Всеведущий Крамер назвал своим домом.

Тем временем рыжий любознательный мальчишка вертел в руках небольшой цилиндр, выглядевший так, словно он только что прошел на второй космической скорости сквозь плотные слои атмосферы. Неизвестно, что заставило его совершить какое-то неуловимое движение, однако после этого огромная куча диковинных предметов мгновенно исчезла.

Вместо нее на образовавшийся пятачок с грохотом и скрежетом рухнула большая странная конструкция, в которой подростки не без удивления узнали… старинный пароход!

Видимо, мгновением раньше под днищем этого колесного чудовища образовалась огромная черная лужа какого-то зловонного вещества, а потому приземление чудного плавсредства ознаменовалось отвратительно чавкнувшим всплеском и черными брызгами, вслед за которыми послышалось отчаянное шипение. Из-под парохода повалил вонючий цветной дым, а следом с его бортов посыпались на землю люди…

– Я никогда не видел такого эффекта от загрязнения! – кашляя и отплевываясь, кричал Ники. – Целую поверхность растворило в момент! Надо сделать срочное заявление!..

– Какое заявление, болван?! – ругался Бимбо, у которого вся одежда была в прожженных ядовитыми брызгами дырах. – Нас всех в психушку упекут! А то давай – ныряй в эту лужу, спасай лягушек!

– Но ведь мы не можем молчать! – верещала Марша. – Целый мир гибнет в крупнейшей экологической катастрофе! Мы должны найти виновных, выразить свой протест…

– Идите к черту, идиоты! – швыряя в своих подопечных комьями земли, визжал Бимбо. – Прыщи на физиономиях вывести не могут, а все туда же – мир спасать…

Пока активисты ругались, пароход с отчаянным и несколько неприличным бульканьем растворился в зловещей луже, уйдя в нее целиком, словно тонущий «Титаник».

– Вот же не угомонятся, проклятые! – зло произнес Крамер. – А я надеялся, что они сгинули в этом ядовитом аду…

– Господь справедлив и милостив, – заметил Отто.

– Именно поэтому он и обрушил в Междумирье это адское зелье, – согласился один из анчей. – По этому поводу есть одна замечательная притча…

– Прекрати свои еретические россказни! – строго, повысив голос, сказал Крамер. – Тебя что, увиденное ничему не научило? Мы вознесли к небу молитвы – и Всевышний услышал нас. Спасши тебя на этот раз, Господь дал тебе еще один шанс…

…Слушая эти странные диалоги удаляющихся в разные стороны сектантов и активистов-экологов, рыжий ткнул локтем Прыгуна, в руке которого действительно чудесным образом оказался самый обыкновенный вариатор:

– Слыш, Прыгун, а ты, оказывается, Господь…

Шутки не получилось. Слишком много на единицу времени потрясений – даже для мировосприятия четырех молодых организмов.

5

Бывшая звездная команда «Феррари» сидела на кухне и уплетала макароны из стратегических запасов Ильи. Ксения смотрела на длинные извивающиеся куски вареного теста с некоторым опасением, но голод брал свое, и, зажмурившись, она со свистом втягивала в себя макаронину за макарониной.

– Да, – усмехаясь, комментировал Макар. – Это вам не желе из медуз, или чем вы там нас кормили. Это настоящая еда древних охотников и собирателей…

– С каких это пор едой древних охотников стали макароны? – хмыкнул Виталик.

– Не спорю, – согласился Макар, – я бы предпочел мамонта в собственном соку. Но неудобно намекать об этом хозяину…

– Ты уже намекнул, – заметил Илья. – Только ничем помочь не могу. Денег нет. Закончились, пока мы тут высшим пилотажем баловались. Была уже мысль – пойти подшабашить таксистом. Так ведь машина разбита в хлам…

– Ничего себе, – хохотнул Макар. – Хозяин планеты – и вынужден шабашить себе на пропитание.

– Есть альтернатива, – сказал Илья, многозначительно оглядывая приятелей. – Сейчас вот возьму да и повышу квартплату за пользование моей планеты. Хватит уже халявы! И начну, кстати говоря, именно с вас…

– Намек понял, – сказал Виталик и бросил на стол несколько мятых бумажек.

Макар хмыкнул и поставил на стол знакомую всем пирамидку.

– Неограниченный кредит никто не отменял, – заявил он.

– Только толку с него… – сказал Виталик…

Во время этого эпохального разговора со стороны двери донесся знакомый приглушенный женский визг. Поскольку в гости к Илье давно никто не приходил, сработал эффект неожиданности, в результате которого была опрокинута одна тарелка с макаронами и разбита одна чашка с чаем. К счастью, с уже остывшим.

– Тьфу ты, елки зеленые! – в сердцах воскликнул Макар. – Да сколько ж можно подталкивать меня к инфаркту?

Он скрючился в крайне неудобной позе, давая возможность чаю спокойно струиться по штанинам. Илья же усмехнулся и направился к двери. «Кто бы это мог быть?» – несколько заинтригованно подумал он.

Вообще-то мысль была нелепая. Мали ли кто мог быть – и соседи могли заглянуть, и всплывшие из небытия школьные друзья, какие-нибудь внезапные родственники. Видимо, ответственность за целую планету нет-нет да и породила в нем ма-аленькую, совсем ничтожную, но весьма характерную манию величия. Мол, как ко мне, такому великому и ужасному – и вот так запросто, прямо домой да без доклада?!

С такими мыслями Илья отпер дверь. И поймал себя на ощущении легкого дежавю.

Прямо перед ним с профессионально-равнодушным видом стояла знакомая почтальонша.

– Здрасьте… – невольно вырвалось у Ильи.

– Здорово! – не очень приветливо отозвалась почтальонша. – Получите, распишитесь…

Илья принял от носительницы толстой сумки на ремне пузатый конверт и тут же распечатал его. Глядя на ворох страниц с характерным объемным шрифтом, Илья быстро спросил:

– Что это?

Как ни странно, почтальонша охотно ответила:

– Из Патрульного управления. Штрафы за превышение скорости. И правильно, что влепили. Ты же соображать должен: не дрова везешь! У меня тоже вон давление подскочило…

– Погодите… – опешил Илья. – Так вы что, в курсе?

– А что тут такого? – пожала плечами почтальонша. – Многие в курсе. Это же открытая информация. Или ты думаешь, что Земля – это гетто для придурков? И у нас вариаторы имеются…

У Ильи немного помутилось в голове. Странные они все-таки, эти почтальоны. Он всегда подозревал, что на почте работают не простые люди: разве на ту нищенскую зарплату проживешь? А ведь сидят, и даже очень симпатичные барышни попадаются. Нет, с почтой точно дело нечисто…

– Скажите, – произнес Илья, – а через вас телеграмму можно отправить?

– Это услуга платная, – без особого энтузиазма отозвалась почтальонша. – Адрес?

– Пустота, Дырявый камень, без номера… – с интересом глядя на почтальоншу, произнес Илья.

– Текст? – не моргнув глазом, отрезала почтальонша.

Заинтригованный Илья произнес текст. Почтальонша не стала даже записывать, только кивнула и сказала:

– Сто пятнадцать кредитов. Рублями взять не могу – это внепространственная…

Обалдевший Илья принес с кухни пирамидку и произнес «по рукам». С последним словом почтальонша исчезла, хлопнув воздухом и взметнув пыль с половика. За дверью напротив сварливая соседка заорала, как бы ни к кому не обращаясь, но так, чтобы было слышно снаружи:

– Задолбали, придурки, хулиганы, наркоманы проклятые! Опять свои взрывпакеты в подъезде взрывают, сейчас в милицию позвоню…

Илья закрыл дверь и вернулся на кухню к друзьям.

– Ксения, это тебе, – сказал Илья, протягивая подруге ворох штрафных квитанций.

– Вот спасибо, – усмехнулась Ксения и быстро просмотрела листки. – Ну да, ну да… Хорошо еще, прав не лишили… Макар, что ты там говорил про открытый кредит?

Макар не успел ответить.

В дверь позвонили снова.

– Да что там такое? – сказал Макар. – Снова посылка для нашего мальчика?

Открывая дверь, Илья готов был увидеть кого угодно, хоть ту же самую почтальоншу, хоть самого магистра Йоду, но только не этого человека.

На пороге стоял Прокопыч.

– Спасибо, что вызвал, – приветливо сказал он. – Трудно было бы самому найти вас: на пути ко мне вы почему-то свернули не в ту Вселенную.

На кухне было слишком тесно для такой компании, а потому перебрались в комнату, которую немедленно заполнил дым из трубки скромного смотрителя Пустоты. Сидя в кресле, Прокопыч с любопытством и легкой усмешкой осматривал обиталище владельца планеты Земля.

– Да, – сказал наконец Прокопыч, – живешь без особых претензий. Как только жену содержать будешь? Она ведь требовательная у тебя будет…

– По-моему, это мои проблемы, – вспыхнув, сказал Илья.

Ксения с новым интересом посматривала то на Илью, то на Прокопыча. Казалось, ей ужасно хочется вставить словечко.

– Конечно, твои, – согласился Прокопыч. – Тем более что после ваших экспериментов над колбой станет большой проблемой перемещение с Земли на любую другую обитаемую поверхность…

– Что? – вздрогнула Ксения. – Что это значит?

– Это значит, – вздохнул Прокопыч, – что, выплеснув в Пустоту всю эту крысянскую гадость, вы повредили Машину. Видите ли, внутренность любой колбы – это небольшой район пространства, а именно Пустоты. Ну а Пустота… Это и есть Машина. Про мусорный бачок – это я тогда так сказал…

Друзья молча переглянулись.

– Но ведь мы не специально, – пробормотал Макар. – Кто ж мог подумать…

– Конечно, не специально, – успокоил его Прокопыч. – Сдается мне, что так и было задумано.

– Кем задумано? – непонимающе спросил Илья.

– Машиной.

– Машина задумала сама себя уничтожить? – поразился Виталик. – Не понимаю…

– Машина – очень умная штука, – терпеливо пояснил Прокопыч. – И вы не уничтожили ее. Просто вывели из строя. На время.

– Но зачем? – Илья недоумевающее покачал головой.

– Затем, что это время нужно Земле, – улыбнувшись, сказал Прокопыч. – Понимаете, слишком рано вас обнаружили те, кто считает себя хозяевами обитаемого мира. Вы еще толком не научились стоять на ногах, а вас уже собираются использовать в своих собственных интересах. А может, наоборот решила уберечь Мир от вас, пока вы не избавились от собственной дикости. Машина посчитала, что временная блокировка связи Земли с другими мирами не помешает. А вы пока подрастете, окрепнете, научитесь принимать взвешенные и справедливые решения. Для этого вам совсем не обязательно общаться с теми, у кого жизнь уже полностью сложилась…

– И сколько же лет на это понадобится? – тоскливо спросил Виталик.

– Кто его знает, – пожал плечами Прокопыч. – Может, сто, может, тысячу…

– А как же я? – тихо спросила Ксения. – Я никогда не вернусь… домой?

– А где твой дом? – прищурился Прокопыч и затянулся своим невероятно душистым табаком.

Ксения недоуменно поморгала большими ресницами, посмотрела на Илью и вдруг решительно пересела на диван рядом с ним, ловко вытеснив с насиженного места Макара.

– Вот и я о том же, – удовлетворенно произнес Прокопыч.

– И что же нам теперь делать? – спросил Илья.

– Это смотря что ты имеешь в виду, – философски заметил Старик. – Если ты про пути развития человечества – то понятия не имею. Ну а если ты конкретно про свою частную собственность…

Прокопыч пыхнул трубкой и коротко хохотнул.

– Если ты про Землю – то ее надо вернуть в Солнечную систему, туда, где ей и место. В Мире считают, что этот болид погиб, испарившись в звездной плазме, – вот и славно. Машина, канал связи с которой вы сожгли великолепным крысянским зельем, тоже не выдаст вас. Так что не бойтесь коварных замыслов внешних врагов.

Прокопыч глубокомысленно поднял указательный палец:

– Сами себя бойтесь… Ну или по крайней мере остерегайтесь своих необдуманных поступков. Ты, Илья, и поставлен следить за этим на собственной планете…

– Как же я буду следить за целым человечеством? – растерянно произнес Илья. – Я не политик, не телезвезда, я вообще никто…

– Ты – землянин. И этим все сказано. Ну а конкретные моменты мы еще успеем с тобой обговорить. Тут главное восстановить статус-кво…

Последняя фраза Прокопыча прозвучала довольно загадочно.

– Я имею в виду, что надо вернуть ваших непрошеных гостей на родину. А Землю – на орбиту. Ну а поскольку ни Машина, ни навигатор в этом помочь нам не смогут, придется полагаться на другие силы…

Илья снова видел эту захватывающую дух картину. Снова его потрясенному взгляду предстало это чудовищное зрелище умирающей звезды. Она выползала из-под ног, и Илья забывал, что он стоит вместе с друзьями на пилотажной площадке в центре собственной планеты, которая приближается к этому зловеще красному монстру.

Ксения, Макар и Виталик, потрясенные, смотрели на приближение звезды. Прокопыч, чуть улыбаясь, следил за их реакцией. Илья уже знал – главное зрелище было впереди.

Земля, маленькая планета, населенная, если говорить прямо, не очень-то и разумными существами, скользила между жуткими щупальцами звездной плазмы, а люди на ее поверхности за своими повседневными делами не желали замечать происходящего. А если бы вдруг и заметили – то не поверили бы. Трудно удивить человечество, избалованное фильмами режиссера Лукаса…

…И тут Ксения пораженно ахнула. Она изо всех сил вцепилась в плечо Ильи, будто бы именно он нуждался в проверке – спит ли он или же бодрствует и наяву видит нечто невообразимое.

Макар с Виталиком лишь мельком переглянулись, продолжая жадно пожирать то, что представало их взглядам.

…С этой высоты поверхность звезды уже казалась совершенно плоской, словно они летели над раскаленной равниной экзотической планеты. И на этой равнине, глядя прямо на них, сидел ОН.

Гигантский, невообразимо огромный РЕБЕНОК.

Нет, не ребенок даже – младенец. Такой, что только-только научился самостоятельно сидеть и делать простейшие движения. Младенец улыбался и тянул к ним ручонки, словно приближающаяся планета была просто-напросто красивой игрушкой…

На немые вопросы друзей Прокопыч ответил сам. Правда, заговорил он, обратившись сперва к Илье:

– Помнишь, я предлагал взглянуть тебе на ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ? Смотри…

Илья смотрел. Смотрел и не верил своим глазам.

Как просто… Ну как же он сам не догадался…

Обратный прогресс. Путь назад. Путь в самое лучшее состояние, состояние абсолютной чистоты и свежести, путь к вечной юности, не омраченной ни опытом, ни знаниями, ни заботами…

Видимо, цивилизации надо пройти действительно огромный путь в своем развитии, чтобы понять суть и смысл всего сущего. Да и было ли ЭТО единственно возможным ответом? Существование населенной Галактики и Земли оставляло сомнения. Но чего же хотели достичь эти странные Мэтры, превращая собственную цивилизацию в гигантского младенца?

Надо просто создать такие условия, когда это совершенное с их точки зрения состояние будет поддерживаться само собой и бесконечно долго…

И какая чепуха все эти достижения мысли, мгновенные перемещения в пространстве, звездные гонки и интриги, когда действительно высшее состояние – это так просто. Это то, что ощущает в своей жизни каждое живое существо. Но то, что уходит безвозвратно, оставаясь лишь в мечтах и сладких снах о забытом детстве…

Всего лишь сладкий намек на бесконечную жизнь, бесстрашная жажда будущего, совершенно искренняя радость и бесконечная вера в собственную защищенность и абсолютную значимость – все, что собралось в этой счастливой детской улыбке…

Вот оно – представление Мэтров об абсолюте, вот оно – достижение высшей точки развития.

И как же странно видеть, как это самое совершенное существо во Вселенной бессмысленно хохочет, бьет по раскаленной поверхности пухлыми ручками, становится на четвереньки, падает и снова садится…

– Смотрите, смотрите, – тихо, будто боясь потревожить Мэтра, сказал Прокопыч. – Это интересно.

Гигантский ребенок чуть заторможенным движением взял с поверхности длинную тонкую трубочку, обмакнул ее в вещество звезды, которое казалось теперь густым и податливым, словно вулканическая магма. Он поднес противоположный конец трубочки к пухлым губам и дунул в нее.

Множество радужных пузырей взмыло вверх, кружась над младенцем и вызывая у того восторг и заливистый смех. И смех этот странным образом был слышен здесь, на пилотажной площадке – смех совершенно нормального земного ребенка!

Один из пузырей приблизился к наблюдателям.

– Ничего не напоминает? – чуть улыбнувшись, спросил Прокопыч.

Илья напряженно всматривался в застывающую в вакууме поверхность и начинал узнавать…

Горы и впадины, трещины и равнины, бескрайние пустыни и белый налет на полюсах…

– Планета! – выдохнул Макар.

– И еще! И вот! – воскликнул Виталик.

– Теперь вы понимаете… – произнес Прокопыч.

Илья все еще отказывался понимать. Он только крепче прижимал к себе Ксению, а Земля со своими четырьмя Лунами уже каталась в ладошке восторженного звездного младенца…

* * *

Что было дальше? Илья не смог бы рассказать достоверно. Да и никто из них из всех, пожалуй, тоже. Все были слишком потрясены увиденным и пережитым, чтобы помнить детали.

Вот и пространные объяснения Прокопыча про восстановление существовавшего положения, про счастливую отправку в собственные миры Виктора, Лары, Стражей, крысян – не помнил тоже. Все это перестало быть существенным.

Потому что планета, возвращенная на привычную орбиту одной только радостной мыслью Мэтра, мирно спала. И пока она спала, успокаивались страсти, тянувшие планету к гибели, забывалось все лишнее и беспокоящее, все то, что могло бы помешать людям выполнять их главную миссию в этой Вселенной.

Оставаться людьми.

И только Илья со своего поста следил за сонной планетой, с любовью и тревогой осматривал то, что по праву принадлежало ему. И мысли в его голове текли вяло, медленно, словно широкая равнинная река. И были эти мысли простые, может быть, даже глупые. Но Илья и был просто человеком, имеющим право на самые простые мысли.

– Спите, мои любимые люди, самые замечательные, лучшие во Вселенной люди. Спите и забывайте все плохое. Все, что мешало вам жить в дружбе, что мешало вам понять друг друга, что вызывало злобу и ненависть, что вело к войнам и обману. Спите и не думайте о мести, лжи, зависти…

Спите и… становитесь мудрее.

Я знаю – мало одного только хорошего сна, чтобы стать лучше. Вы все равно останетесь людьми – со своими замечательными и не очень хорошими качествами. И, может, это даже к лучшему.

Но все же я очень прошу вас об одном: когда проснетесь, не забывайте, что все вы – от самого богатого и известного, до самого бедного и несчастного на свете человека, – все вы живете на тонкой, хрупкой радужной оболочке большого, голубого, красивого…

Мыльного пузыря.

Эпилог

Славка брел по пустынной аллее, уныло пиная кучки желтых листьев, собранных для сожжения дворниками. Вообще-то он уважал труд дворников и не стал бы им просто так вредить, но настроение сегодня приключилось отвратительное.

Началось все с того, что историчка «засекла», как он старательно выводит на парте изображение средневекового рыцаря в полном тяжелом вооружении.

Славка рисовал хорошо, и в каком бы кабинете ни проходили уроки, это легко можно было определить по парте, за которой он сидел, словно по визитной карточке. На географии он рисовал карты выдуманных стран – во всех подробностях, с рельефом, столицами и значками полезных ископаемых, причем так, чтобы государство получилось экономически крепким и стратегически выгодно расположенным. На физике он, высунув язык, со смаком изображал грибы ядерных взрывов. На химии – почему-то батареи бутылок и колб, обязательно с этикеткой с «веселым Роджером» и надписями вроде «яд», «смертельно» и много еще чего в том же духе. Рисунки его пользовались заслуженной популярностью в среде одноклассников, чем Славка втайне очень гордился.

С большим трудом Славка отказался от дурной привычки рисовать в учебниках. О, это было таким наслаждением – приукрасить скудную фантазию зануд иллюстраторов! С легкой Славкиной руки древние люди вооружались пулеметами и ракетами, обретали «спецназовскую» раскраску, а неутомимые римляне штурмовали Карфаген при помощи гаубиц и вертолетов огневой поддержки. Известная фотография молодого Ленина с соратниками превращалась в лохматую и агрессивную панк-группу, а учебник астрономии легко преобразовывался в «Гастрономию» с сыром-Юпитером на обложке. Все эти анахронизмы и несуразности неизменно вызывали хохот приятелей и тихое хихиканье одноклассниц.

Но того злосчастного рыцаря Славка нарисовал в соответствии со всеми требованиями эпохи, а главное – аккурат на тему урока! Он просто не мог остановиться, слушая нудный рассказ училки о феодальных отношениях. Его фантазия неслась вперед – и вот позади рыцаря возник родовой замок, а на переднем плане – почтительный коленопреклоненный оруженосец…

Из мира вассально-сеньориальных отношений Славку выдернуло разъяренное шипение исторички. Он еще не успел опомниться, как оказался за дверью. Следом полетел рюкзак. Одноклассники шумно веселились. Придя в себя, Славка тоже внутренне хмыкнул. Ему было немного не по себе от «пары», которую ему влепили под горячую руку, но за стенами школы поджидала теперь внезапно обретенная свобода. Сознание этого действовало на любого школьника как обезболивающее.

И Славка поспешил прочь из умерших на время урока коридоров.

– Че, свалить решил? – лениво спросил Славку Сникерс, что развалился на ступеньках у школьный дверей. Сникерс был на два года старше, толст и рыхл лицом. Кроссовки на его ногах с трудом сходились, а подошвы были раздавлены в плоский блин.

– Да нет, – шмыгнул носом Славка, – выгнали…

– Тебя?! Да ну! – удивился Сникерс. В его взгляде появилось уважение.

Событие действительно выходило за рамки рядовых. Несмотря на свои сомнительные художества, Славка слыл отличником и «ботаником».

Славка, нервно озираясь, торопливо пересказал Сникерсу суть происшедшего. Он не собирался задерживаться у входа слишком долго – здесь его могли поджидать неприятности…

Сникерс довольно хрюкнул, удовлетворив свой сенсорный голод, а Славка, напялив наушники МР-3 плеера, поспешил было удалиться…

Но не тут-то было. Очередные неприятности все же нашли его.

– Эй, кучерявый! А ну, стоять! Я тебе говорю! – Наглый окрик заставил Славку остановиться, словно парализовав конечности. Славка готов был заплакать от страха, стыда и ненависти к самому себе за то, что не мог преодолеть этот страх перед кучкой бритоголовых гадов.

Он медленно обернулся.

Это была знакомая компания старшеклассников, которые считали себя скинхедами, а в действительности были обыкновенной шпаной, терроризировавшей тех, кто слабее, безо всякой идеологической основы.

– Ага… – Мелкий, но невероятно отвратительный мальчишка, имени которого Славка не знал, подошел к нему вплотную, глядя снизу вверх наглыми беспощадными глазами. – Что мы тут делаем, такие черные и кучерявые? А?

– Кто черный? – сглотнул Славик. – Я вообще-то русский…

– Чего?! – ухмыльнулся мальчишка, обдавая Славку вонью из своего осклабившегося рта. – А я говорю – ты черный! По-ал?!

И ткнул ладонью в Славкино плечо, продолжая смотреть ему в глаза и, видимо, ожидая ответной реакции.

У Славки перехватило дыхание от обиды и чувства беспомощности. Кожа у него действительно была смуглая, но не смуглее, чем у того амбала с поцарапанной физиономией, что хмуро стоял за спиной наглого пацана.

Славка знал – они просто ищут повод для драки. И потому все разговоры были бессмысленны – они с неизбежностью приближали развязку…

– Ну чего вы, пацаны, э! – робко вступился за Славика Сникерс. – Ну че вы…

– А ну заткни хавальник, толстый! – сплюнул мелкий, и Славка понял, что тот на самом деле слабак и трус – просто у него хорошая «крыша». Славка повернулся и дернулся было наутек, но сзади его крепко схватили за лямку рюкзака.

…Его извечная беда была странна и совершенно непреодолима – он никогда не мог ударить первым. И потому, получив звонкий удар в скулу, он почувствовал некоторое облегчение и какую-то странную радость.

Потому что теперь мог спокойно ударить в ответ.

Мелкий получил неловкий, но эффективный удар в нос, отчего даже отскочил назад. Из носа не замедлила брызнуть кровь. На лицах остальных бритоголовых вспыхнули счастливые улыбки: вот она, долгожданная драка!

Отличная, приятная, полная удовольствий драка, когда четверо крепышей бьют заведомо более слабого! Вам не понять этого, если вы никогда не «месили» от души ногами корчащееся на земле тело…

– Э, хватит! – гнусаво сказал голос мелкого. – Плеер попортите…

Рядом со Славкиным лицом посыпалось на землю содержимое рюкзака. Мерзавцы забрали плеер, сдернули со Славкиной шеи провода наушников с маленьким пультом. Найденный в рюкзаке мобильник просто бросили на землю и со смехом раздавили несколькими прыжками… Напоследок мелкий с короткого разбега пнул Славку в живот, словно пробивая пенальти.

…Теперь Славка шел по аллее, а тело его ныло и болело. И не столько даже от боли – начинающие садисты и бить-то толком еще не умели. Ему было плохо от вновь посетившего его ощущения несправедливости, беспомощности и безнадеги…

Жалко было плеера – мать не вылезала с ночных дежурств в больнице, чтобы сделать сыну подарок. А телефон сестры, который он взял у нее без спроса – просто поносить, чтобы почувствовать себя взрослым… Э-эх…

Это были не просто пропавшие вещи. Это была воплощенная, концентрированная несправедливость…

Славка еще раз шумно вздохнул и наконец пришел в себя.

* * *

«Все это очень печально, но такова действительность, – сурово подумал Славка. – Что ж, нам предстоит еще много работы…»

– …Але, Катя? У вас уже закончились уроки? А-а… Ну смотри, если что, я в рубке. Ага… Выгнали… Потом расскажу…

– …Серый? Да, я. Ну, я уже в рубке, ага…

– …Томас! Давай двигай в рубку! Чего? Больной? Ну, как хочешь… Значит, не увидишь мою разбитую морду… Честно… Отвечаю… И все бока синие… Приходи, расскажу…

Славка быстро нажал на рычаг таксофона. Единиц на карточке оставалось мало, а надо было успеть собрать команду и позвонить матери…

Славка поднял голову к небу и улыбнулся. Если бы эти дураки знали, на кого они замахнулись!..

…Когда он добрался до рубки, а точнее, Центрального поста управления, – от плохого настроения не осталось и следа. Здесь все второстепенное уходило на второй план, и можно было наконец заняться настоящим делом.

Скоро подтянется команда, а пока есть свободное время, можно привести в порядок бортжурнал.

Славка встал на колени и вынул из стены пару кирпичей. Эти кирпичи так удачно вставлялись в кладку, что никак невозможно было догадаться о тайнике. Славка вытащил зеленую пластиковую папку, откуда бережно извлек большую, пухлую и невероятно тяжелую тетрадь.

Эту тетрадь ему когда-то подарила сестра, и первой мыслью было использовать ее в качестве альбома для рисования. Однако альбомы для рисования канули в прошлое вместе с пластмассовыми игрушками, и им на смену пришли парты, рисовать на которых было куда интереснее и веселее.

А тетрадь…

Эта тетрадь стала его тайной. Настоящей и сокровенной.

Впрочем, сокровенной она оставалась недолго. Тайна требовала того, чтобы вокруг нее сложился круг посвященных.

Это, конечно же, была игра. Но… Но в то же время и не совсем игра. Вернее, очень даже серьезная игра.

Потому что в этой игре он был Капитаном самого настоящего космического Корабля.

Не смейтесь – этот корабль не был слеплен из досок и фанеры. И даже не был той многоэтажкой, на вершине которой находилась бетонная будка Центрального поста управления.

Этот вполне реальный Корабль несся по просторам Галактики со скоростью около шестисот километров в секунду относительно реликтового фона.

Этот Корабль получил собственное имя задолго до того, как у него появился свой Капитан.

Этот Корабль назывался…

Земля.

Не Славка придумал сравнить Землю с космическим кораблем. Это он прочитал в какой-то умной книжке. И его поразило, что уже миллиард лет громадный звездный лайнер несется в пространстве без капитана, словно брошенный командой Летучий Голландец!

Такой полет грозил обернуться катастрофой. И Славка понял, что надо немедленно брать управление в свои руки.

Славка понимал, что таким сложным устройством, как его Корабль, надо уметь управлять. Он знал из телепередач, что бывает, когда неопытный мальчишка случайно оказывается один в пилотской кабине пассажирского самолета.

А у него – миллиарды пассажиров и невероятный тоннаж груза – и руда, и горючее, и продовольствие, полное собрание образцов растений и животных, огромный запас воздуха и океаны воды…

Нет, все слишком серьезно, чтобы оставлять на усмотрение автопилота… И надо быть готовым перехватить управление в минуту опасности…

Поэтому Славка не торопился браться за штурвал. Тем более что штурвала пока у него не было. Он готовился сам и готовил свою команду.

…Славка открыл журнал на последней странице.

«число, год. Сбои в системе климат-контроля. Ураганы и наводнения в Западном секторе. Есть жертвы среди пассажиров.

число, год. Беспорядки и волнения на неконтролируемых палубах. Второй помощник Западного сектора в очередной раз, вопреки мнению капитана, взялся за подавление мятежа. Оставить все под его ответственность…

число, год. Палуботрясение. Жертвы. Необходимо разобраться со сбоями в работе систем оповещения.

число, год. На следующем параллельным курсом ремонтном модуле (так называемая МКС) сменили экипаж. Оттуда продолжается внешний осмотр обшивки лайнера. По-прежнему сильны повреждения защитного озонового слоя в районе полюсов. Может, по нам стреляли?…»

Славка щелкнул ручкой и аккуратно внес в журнал очередную запись:

«число, год. Чрезвычайное происшествие. Совершено нападение на капитана, находившегося инкогнито на пассажирской палубе…»

Славка подумал и дописал: «Правонарушителей пока не наказывать – дать шанс исправиться».

Подумав еще секунду, приписал: «И училке тоже дать шанс…»

Славка успел сделать еще несколько записей в бортжурнал, пока в рубке не появились коллеги – Старпом Серый, Бортинженер Томас и Штурман Катя.

– Привет, капитан, – весело крикнула Катя, шумно забираясь в рубку по железной лестнице. – Ого, вот это бланш!

– Салют, Штурман! – бодро отозвался Капитан.

– Вот это фингал! – восхитился Бортинженер и чуть ли не кувырком ввалился в рубку.

– Капитанский! – с завистью произнес Старпом. – Может, распылим негодяев на атомы?

– Пусть живут, – великодушно сказал Капитан.

– Нелегкая выдалась вахта? – сочувственно хмыкнул Бортинженер, а Штурман (по совместительству Бортовой Медик) профессионально ощупала капитанские повреждения.

Славка поморщился от болезненных прикосновений и с чувством рассказал о перипетиях прошедшей вахты.

– Да… – протянул Томас. – Приятного мало. Надо бы их по одному отловить и…

– Молчал бы уж, – презрительно фыркнула Катя. – Помним мы, как тебе малолетки пенделей в парке надавали…

– Что?! – сжав кулаки, подпрыгнул на месте Томас. – Я… Я б их… Их же десять человек было!

– Да ладно, успокойтесь, – солидным голосом сказал Серый и извлек из рюкзака темный плоский предмет.

– Принес?! – почти хором воскликнула команда.

– А то! – гордо сказал Серый и откинул крышку предмета.

Это был самый натуральный ноутбук!

– Вау! – восхитился Славка. – Откуда?

– Брат оставил, пока сам за границу свалил…

– И разрешил его из дома выносить? – усомнилась Катя.

– Ну-у… – закатив глаза, многозначительно протянул Серый.

– Не важно, – сказал Томас и хитро подмигнул Серому. – Старпом притащил корабельный мозг, а дядя Бортинженер – спецоборудование…

И извлек из своей сумки роскошный джойстик с кучей кнопок, а также три комплекта компьютерных наушников с микрофонами.

– Хм… – сказал Капитан. Он предвкушал выход на новый уровень управления Кораблем. – А звездные карты?

Катя молча продемонстрировала пачку CD-исков.

– Отлично, – торжественно произнес Капитан и встал. Вслед за ним встали и остальные. – Господа офицеры, я вас поздравляю. Сегодня впервые у нас будет пилотаж…

– …А вот этот симулятор подойдет! – прошептал Славка, завороженно следя, как Томас с помощью джойстика справляется с управлением некоего летательного аппарата.

– Ага! Супер! – согласилась Катька, с любопытством вглядываясь в плоский экран. Она с хрустом откусила от большого зеленого яблока и протянула его Славке. – Хочешь?

– Ага, – ответил Славка и тоже хрустнул сочным яблоком. – Мнам… Итак, сейчас мы проведем тренировки на тренажере, после чего совершим пробные эволюции корабля в пространстве…

– Что совершим? – недоверчиво глянув на Славку, спросил Серый.

– Маневры, – пожав плечами, пояснил Славка. – Слегка подвигаем корабль. Не будем же мы сразу менять курс?…

– …Черт возьми! Это просто невозможно! – вытирая выступившие от напряжения слезы, сказал аналитик.

– Почему невозможно? – возразил босс. – Это возможно, если все приборы врут, как я и говорил вначале…

– Все приборы врать не могут, – жестко сказал полковник. – Наши данные это подтверждают. Спутники и станции слежения различных ведомств выдают одно и то же. К нам уже обращались русские…

– Но черт возьми! – воскликнул аналитик. – Как это может быть, чтобы Земля – планета – затормозила на орбите, пропуская перед собой здоровенный астероид, а затем как ни в чем не бывало набрала прежнюю скорость?! По всей планете часы переводят – время на пять минут опаздывает, понимаете ли! Бред!

Аналитик вскочил и принялся вышагивать по машинному залу, нервно куря, что вообще-то было здесь строго запрещено.

– Вот мы и пришли к вам за советом, – спокойно сказал босс. – Факты и без того нам известны. Нам требуется разумное объяснение. Это… могут быть русские? Или китайцы?

Полковник выжидающе заложил руки за спину.

Аналитик уставился на полковника безумными глазами и вдруг расхохотался.

– Нет, – кричал он, размахивая руками, – я еще готов себе представить, что русские или там китайцы – ха-ха-ха! – на пять минут остановили целую планету, а потом снова запустили ее, как ни в чем не бывало! Но я, черт возьми, не могу понять, почему при этом у нас не сорвало атмосферу, не улетели к черту океаны, а Землю вообще не вывернуло наизнанку?! И почему метеоритное облако, что пересекало нашу орбиту, попросту испарилось?!

Аналитик прекратил свое броуновское движение по залу, остановился, помолчал, а затем повернулся к полковнику с боссом.

– Хотите совет? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, решительно заявил: – Считайте, что все это – просто массовое помешательство приборов – магнитные бури и так далее… Это мой самый разумный совет. Потому что иначе… Иначе и быть не может.

– Молодец, Славка, здорово ты этот булыжник хряпнул! – с некоторой завистью сказал Томас. – А не то он бы прямо нам в лоб зарядил…

– Зато я не могу так быстро, как Серый, мелкие метеориты отстреливать, – скромно ответил Славка, на лице которого играли отблески от монитора. – А ты, Кать, куда смотришь?

Катя сидела на крыше, прислонившись к бетонной стене рубки, и вечерний ветер все норовил накинуть ей на глаза прядь светлых волос. Катя смотрела на звезды.

– А интересно, где-нибудь там есть еще люди – такие же, как мы? – задумчиво спросила она.

– Конечно, – уверенно сказал Серый. – Конечно же, есть!

– Ведь кто-то построил наш Корабль, – добавил Томас.

– И послал по какому-то неизвестному нам маршруту, – отозвалась Катя.

Славка по-хозяйски осмотрел команду и уверенно сказал:

– А зачем нам лететь по чужому маршруту? Это ведь наш Корабль! Давайте сами махнем туда – к звездам? Куда сами захотим!

– Точно! – воскликнул Томас. – Хватит тут на месте маневрировать!

– Готовность номер один! – оживился Серый. – Держите джойстик покрепче!

– Катя, прокладывай курс! – весело крикнул Славка, сжимая джойстик и вглядываясь в мерцающий экран. – Куда летим, Штурман?

Катя, прищурившись, деловито осмотрела небо и уверенно ткнула пальцем в сторону Полярной звезды.

– Туда!

– Ну, тогда слушай меня, Старпом!

– Есть!

– Запись в бортжурнал: «Лайнер „Земля“ ложится на новый курс». Катя… То есть Штурман!

– Ау?

– В случае чего успокоишь пассажиров! А то пассажиры нервные стали – с уроков выгоняют, дерутся… А теперь держитесь за что-нибудь! – сказал Славка и плавно двинул вперед маленький пластмассовый рычажок. – Поехали!

Краснодар, 2007

Оглавление

Пролог

1. ТС № С400ОЕ23

  1

  2

  3

  4

  5

  6

2. Броуновское движение

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

3. Много шума из пустоты

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

4. Звездный форсаж

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

5. И снится нам не рокот космодрома

  1

  2

  3

  4

  5

Эпилог

Реклама на сайте