«Возрождение»

Чарльз Шеффилд Возрождение

Пролог

Прежде чем начать систематическое изложение теорий, объясняющих природу Строителей (а таковых теорий насчитывается не менее ста семидесяти семи), уместно будет привести основные известные факты, касающиеся этих невероятных существ. Это гораздо проще, чем излагать теории, поскольку фактов имеется очень немного.

Факт 1. Ни одно живое существо, а также те из мертвых, чьи свидетельства заслуживают хоть какого-нибудь доверия, никогда не видели самих Строителей.

Факт 2. Внутри объектов, созданных и оставленных Строителями, были обнаружены различного рода разумные неорганические объекты, которые утверждают, что созданы в глубокой древности и знают, с какой целью Строители их сотворили. Существуют, впрочем, основания сомневаться в правдивости этих утверждений. (Тем более что они всегда противоречат друг другу.)

Факт 3. В галактическом рукаве Ориона, а также, возможно, в других рукавах, Строители создали и оставили больше тысячи объектов, которые обычно называют артефактами Строителей. Назначение многих артефактов так и осталось загадкой. Их размеры – от нескольких метров до нескольких световых лет. Технология, использованная при создании артефактов, превосходит все, когда-либо созданное другими видами, обитающими или обитавшими в этих частях галактики.

Факт 4. Не было ни одного случая, чтобы артефакты Строителей проявили враждебность по отношению к какой-либо форме органической жизни. Многочисленные несчастные случаи, связанные с артефактами, имели своей причиной излишнее любопытство разумных существ, пытавшихся исследовать или использовать данные артефакты.

Факт 5. Все артефакты Строителей, за исключением одного, были созданы по меньшей мере три миллиона лет назад. Любые изменения артефактов, происходившие позже, по-видимому, запланированы заранее и связаны с их первоначальным назначением.

Факт 6. Четыре года назад во многих, если не всех, артефактах Строителей начали происходить необъяснимые быстрые изменения.

Факт 7. Одновременно неподалеку от звезды Мир Джерома возник совершенно новый артефакт, который его первооткрыватель Квинтус Блум назвал Лабиринтом.

Факт 8. Вскоре после возникновения Лабиринта все остальные артефакты в рукаве Ориона исчезли. Вслед за ними исчез и Лабиринт.

Факт 9. После исчезновения Лабиринта в пределах рукава Ориона не появлялось никаких свидетельств об артефактах Строителей или иных проявлениях деятельности Строителей.

Таковы все известные факты, касающиеся Строителей и их артефактов. Переходим теперь непосредственно к теориям, «имя которым легион».

Из предисловия к сборнику «Теории природы, происхождения, деятельности и артефактов Строителей», составленного профессором Дари Лэнг, Институт артефактов, Врата Стражника.

Глава 1 Кандела, Круг Фемуса

Последний ужин осужденного мог бы выглядеть и получше.

Ханс Ребка перевел взор на надзирателя.

– Ну и как это понимать, Колкер?

Ребка сидел в железном кресле совершенно голый. Вдобавок он был скован по рукам и ногам – наручники едва позволяли поднести пищу ко рту. Тем не менее его грозный взгляд заставил надзирателя сделать шаг назад.

– Разве вы не это заказывали, капитан?

– Я просил, чтобы перед смертью мне подали самое вкусное из того, что едят на планете. А ты что принес?.. Свиное дерьмо и то аппетитнее! На вот, понюхай сам!

– Одну минуту, я узнаю…

Приглашения понюхать еду Колкер не принял: даже будучи скованным, заключенный выглядел слишком опасным. Вместо этого надзиратель отступил на шаг, прижавшись спиной к каменной стене, и несколько секунд беззвучно шевелил губами, связываясь с начальством при помощи передатчика, вживленного в мозг.

– Ваш сегодняшний ужин, капитан, – удовлетворенно кивнул он наконец, – приготовлен согласно личным указаниям министра Шрамма. Это и в самом деле лучшее, что может предложить планета. Только не наша, а ваша – Тойфель… – Надзиратель замялся. Он знал: каждое его слово и жест записываются. – Господин министр надеется, что вы оцените эту маленькую шутку, – неловко закончил Колкер.

– Вот как? – Ханс Ребка взял в руку ложку, сделанную, как и вся посуда, из тонкого гибкого пластика. О том, чтобы превратить ее в оружие, не могло быть и речи. – Наверное, я теряю чувство юмора. Знаешь, Колкер, хуже всего то, что министр абсолютно прав. Я слишком давно не был на родине и изнежился. Слыхал рассказы о Тойфеле?

– Да, и много раз.

– Тогда не буду повторять. – Ребка окунул кончик ложки в темную клейкую массу, осторожно попробовал и, скривившись, отложил столовый прибор. – В прежние времена я бы мигом проглотил все, да еще и добавки попросил. Министр неплохо знаком с планетами Круга Фемуса: на Тойфеле и впрямь не найдешь ничего вкуснее.

– Вы будете есть? – У надзирателя с заключенным сложились необычные отношения. В течение недель, проведенных в тюрьме, Ребка использовал все свое немалое обаяние, пытаясь завязать с Колкером дружбу. Однако охранник, не без оснований подозревая, что заключенный использует любой шанс, чтобы убить его и сбежать, держался почтительно и отстраненно.

– Да, за последние годы я стал слишком разборчив, – продолжал Ребка. – Лучше умру голодным. – Скованными руками он отодвинул тарелку. – Это твое, делай с едой что хочешь.

Надзиратель опасливо приблизился, схватил поднос и поспешно отступил.

– Ничего другого я принести не могу, вы же понимаете…

– Понимаю. И поделиться со мной своим ужином тоже не можешь, ясное дело. Ладно, не переживай – мне не впервой голодать. Да и какие уж тут удовольствия в ночь перед казнью!

Колкер кивнул и, повернувшись к стальной двери, просунул поднос сквозь узкую горизонтальную щель. Затек он застыл на месте, как будто прислушиваясь, еще раз кивнул и обернулся к узнику.

– Господин Шрамм спрашивает, нет ли у вас последнего желания?

– А как же! Передай министру – я не прочь написать мемуары.

Надзиратель нахмурился.

– Вы, конечно, шутите? Извините, капитан Ребка, мне не хотелось бы это передавать…

– Весьма благоразумно с твоей стороны. У меня сложилось впечатление, что господин министр понимает лишь свои собственные шутки. – Осужденный окинул взглядом глухие стены тускло освещенной камеры. – Ну что, друг Колкер? Ужин закончен, а до казни еще целых двенадцать часов. У нас с тобой вся ночь впереди…

– Я должен оставаться здесь, с вами. Если хотите, можем поговорить или…

Слова надзирателя прервал металлический лязг. Колкер резко развернулся, выхватил из кобуры пистолет и направил его в сторону открывающейся двери. На пороге, также с оружием наготове, настороженно застыли четверо мужчин в форме охранников.

– Не двигаться! – Надзиратель прижался к стене, стараясь не упускать Ребку из поля зрения. – Здесь не должно быть посторонних, у меня приказ! Если вы немедленно не покинете помещение, я буду стрелять!

– У вас приказ? У нас тоже. – Самый представительный из вошедших протянул Колкеру конверт. – Я полковник Толл. Если хотите, проверьте в управлении охраны. – Полковник перевел взгляд на Ребку. – Это из-за него весь сыр-бор? Что-то не верится… Ладна, так или иначе, мы пришли за ним.

– За капитаном Ребкой? Я не могу этого позволить! Советник штаба Лански приказал оставаться с заключенным до утра, пока его не поведут на казнь.

– А мы забираем капитана по приказу министра Шрамма. Надеюсь, вам не нужно объяснять, кто выше по рангу?

– Меня предупредили, что его могут попытаться освободить. И если я не выполню приказ…

Ханс Ребка презрительно усмехнулся. Полковник Толл раздраженно прорычал:

– Черт побери, да прочитайте наконец бумагу! Не стоять же нам тут всю ночь!

– Похоже, все оформлено правильно… – Колкер пытался одновременно изучать письмо, присматривать за Ребкой и держать под прицелом четырех охранников у двери. – Но это какая-то бессмыслица! На рассвете заключенного должны казнить – здесь, в подвале, – а согласно данному документу, вы забираете его в помещение 132-Б, наверху.

– Не просто наверху – на самом верху! Помещение 132-Б – личные апартаменты министра Шрамма. – Полковник Толл махнул пистолетом в сторону Ребки. – Вы можете идти?

– А вы проверьте.

– Хорошо. Снимите с него кандалы, охранник Колкер! Заключенный поступает в наше распоряжение: если с ним что-нибудь случится за пределами этой камеры, отвечать буду я, а не вы.

* * *

В лифте было почти так же темно, как и в подвальной камере, где Ханс Ребка провел в цепях последние три недели. Выйдя на яркий свет заходящего солнца, узник невольно сжался и прикрыл глаза рукой.

– Да он совершенно голый! – возмущенно воскликнул знакомый голос. – Вы с ума сошли – приводить ко мне заключенных в таком виде!

Ребка опустил руку и поморгал, щуря слезящиеся глаза. В этой просторной комнате с окнами во всю стену он различал вокруг себя лишь смутные силуэты. Однако прямо перед ним, судя по голосу, стоял министр Шрамм.

– Извините, господин министр, – произнес полковник Толл. – Мне приказали доставить его немедленно, об одежде в приказе не упоминалось.

– А собственные мозги вы тоже включаете по приказу? Сейчас же найдите ему одежду! Если хотите, отдайте свою!

– Не беспокойтесь, господин министр. – Зрение узника начало понемногу проясняться. – Меня все равно должны казнить. А умереть я могу и нагишом.

– Вас не казнят. – За спиной Шрамма материализовалась еще одна фигура. – Я не ошибаюсь, господин министр?

– Не ошибаетесь.

Высокий и тучный, Шрамм одевался с вызывающей роскошью. (По крайней мере так считалось в нищих мирах Круга Фемуса.) Сегодня он, похоже, был не в духе, хотя в данный момент Ребку это не особенно интересовало: все его внимание сосредоточилось на собеседнике министра. Сверкающие белизной мундиры с золотыми эполетами и голубой отделкой носили лишь члены Этического Совета. А подобные персоны, насколько было известно Хансу, не посещали ранее ни Канделу, ни ее соседей – за исключением разве что Добеллии.

– Тем не менее я должен заметить, – начал Шрамм, – приговор, вынесенный этому преступнику, более чем оправдан. Попытка свержения законного правительства Круга Фемуса…

– Я в курсе предъявленных ему обвинений. – Советник решительно шагнул вперед, оттеснив министра в сторону. – Не искушайте судьбу, господин Шрамм. В Совете поговаривают, что перемены в Круге Фемуса давно назрели. Правда, сейчас меня интересует иное… Капитан Ханс Ребка?

– Так точно!

– Я член Единого Совета Джереми Фроул. Ваше присутствие необходимо на Миранде, и мы отправимся туда вместе.

– Вот так просто? И никаких возражений со стороны вашей) друга министра? – Ребка махнул рукой в сторону Шрамма.

– Я предоставил все необходимые… разъяснения. – Джереми Фроул кивнул на экран, занимавший одну из стен. Ребка поднял глаза: это был вид Канделы из космоса. Планету окружало ожерелье светящихся точек.

– Боевые корабли, – объяснил советник. – Две сотни. У нас уже был неприятный инцидент в Круге Фемуса. Мы попросили передать нам одного из политических заключенных, женщину, но не прислали никого за ней лично. Она погибла, прежде чем смогла покинуть планету – роковой несчастный случай, как нам впоследствии объяснили. На этот раз мы решили подстраховаться, чтобы исключить вероятность подобного исхода.

– Этот случай, господин советник, – вставил Шрамм, – не более чем достойное сожаления…

– Разумеется, господин министр. Я уверен, что ничего подобного больше не повторится. – Джереми Фроул повернулся к Ребке. – Капитан, скоро вы будете готовы к вылету? После того как оденетесь, разумеется…

– Забудьте об одежде. Я уже готов.

– И вы ничего не хотите взять с собой?

– Ничего. Раз мы улетаем, мне не понадобится даже это. – Ребка разжал кулак правой руки и высыпал на пол какой-то темный порошок. – Перец, – усмехнулся капитан в ответ на удивленный взгляд Фроула. – Все, что удалось собрать за три недели. Пришлось есть преснятину.

– Что вы собирались с ним делать?

– По обстоятельствам. Как минимум бросить кому-нибудь в глаза. Я никогда не сдаюсь просто так. – Ребка повернулся к Шрамму. – Не могу сказать, что сожалею о нашем расставании. Однако не беспокойтесь: я еще вернусь.

– Если вы надеетесь снова поднять мятеж…

Нет. Во всяком случае, это не главное. Сначала я собираюсь свести некоторые личные счеты – с теми, кто посадил меня за решетку и приговорил к смерти. С этого момента, министр, будьте начеку. Не расслабляйтесь ни на минуту.

Не ожидая реакции Шрамма, Ребка развернулся и пошел к двери. Рука министра инстинктивно дернулась по направлению к поясу.

Советник покачал головой:

– Только не сейчас, господин министр, не то пожалеете. Нам понадобится полдня, чтобы покинуть орбиту Канделы и совершить первый Бозе-переход. После этого делайте что хотите.

Фроул вышел из комнаты вслед за Ребкой. В коридоре он впервые обратил внимание, в каком состоянии у того спина и ноги.

– Вас пытали?!

– Разве? – Капитан обернулся и увидел, куда смотрит его спутник. – А, вот вы о чем! Это не от пыток.

– Тогда отчего?

– Оттого, что я неделями сидел без одежды в железном кресле, закованный в цепи.

– Вас держали в таком виде? И теперь утверждаете, что вас не пытали?!

– В Круге Фемуса так не считают. А мне приходилось спать на постелях и похуже… Хотя, не поймите меня неправильно: вы успели как раз вовремя, я уже думал, что сам не выберусь. Мою благодарность трудно выразить словами.

Они спустились на первый этаж и направились к машине. В прохожих обоего пола недостатка не было, но нагота Ребки беспокоила, по-видимому, лишь Джереми Фроула.

– Мы найдем вам одежду, как только прибудем на корабль. В вашем деле написано, что вы специалист по экстренным ситуациям, – добавил советник, садясь в машину. – Надеюсь, это правда.

– Не знаю, – усмехнулся капитан. – Кажется, сейчас вы разрешили мою экстренную ситуацию…

– Пожалуй. Любопытно – вы даже не спрашиваете, зачем мы летим на Миранду… Может, оно и к лучшему: все равно я не имею права отвечать. Надеюсь, когда вы узнаете, зачем вас забрали с Канделы, благодарность не сменится иными чувствами.

Глава 2 Ксерархос, Сообщество Зардалу

Три недели, что Ханс Ребка томился голый в ржавом железном кресле, Луис Ненда жил припеваючи. И теперь, находясь за тринадцать сотен световых лет от Канделы, он сидел и с царственным видом рассматривал в иллюминатор бесплодную поверхность Ксерархоса.

В представлении большинства людей это место мало напоминало райский уголок. Пыльные бури случались здесь вне зависимости от сезона и длились месяцами, охватывая всю планету. Разреженный и сухой воздух имел неприятный металлический вкус. А стоило выйти без специального костюма, как мельчайшая пыль начинала скрипеть на зубах, набиваться в глаза и проникать куда только можно. Вода была такой редкостью на иссушенной поверхности планеты, что стоила дороже любых драгоценных металлов и камней. Местные обитатели отличались воинственностью и кровожадностью. Человек считался честным, если его нельзя было перекупить быстрее, чем через пару дней. Но существовала во всем этом и светлая сторона. Луис Ненда прибыл сюда добровольно, зная, что его корабль «Все – мое» хорошо вооружен. Если дело дойдет до драки, Луис способен выдать по первое число любой местной банде. Опять же – ему не приходилось ни дышать воздухом Ксерархоса, ни есть местную пищу. И самое главное – благодаря водным генераторам на борту он оказался заведомо богаче всех. Аборигены были готовы умереть за секрет производства воды. Впрочем, в этом Луис Ненда не отказался бы им помочь – при условии, что секрет останется у него в руках.

Откинувшись в кресле, торговец закинул ноги в ботинках на край иллюминатора и зевнул, почесывая волосатую грудь. Пары недель хватит, чтобы выжать из этой планетки все сколько-нибудь полезное. Потом можно будет сняться с места и поискать очередной источник выгодного товара. Здесь их полно – новые миры рождаются в этой ветви галактики каждую сотню лет.

Приятные мысли прервал едва слышный шорох за спиной. Ненда резко обернулся и оказался лицом к лицу с персонажем из кошмарных снов. Вставшее на дыбы шестилапое чудище было вдвое выше человеческого роста. Темно-красное сегментированное туловище переходило в короткую красно-белую кольчатую шею и заканчивалось белой безглазой головой вдвое больше человеческой. На голове беспрестанно шевелились желтые рожки-щупальца, сканируя окружающее пространство. Спиралевидный тонкий хоботок прятался в мешке под складчатым подбородком. По бокам головы были развернуты веером чувствительные антенны метровой длины, слегка вздрагивающие во влажном и теплом воздухе корабля.

– Боже мой, Ат, зачем же так подкрадываться! – Ненда опустил ноги на палубу и повернулся к чудищу. – До смерти напугала. Неужели трудно предупредить, что ты идешь?

– Ты просто не заметил моего предупреждения. – Послание Атвар Х'сиал представляло собой облако, содержащее сложную комбинацию феромонов, и несло больше информации, чем мог выразить любой человеческий язык. Сейчас в нем чувствовалось легкое раздражение, укор, насмешка и нечто не совсем понятное… – Ты был слишком доволен собой и поглощен мечтами.

Что же там еще в этом послании? Пожалуй, налет тревоги… Ненда постарался сосредоточиться. Кареллийская биосхема на груди, похожая на темное скопление оспинок и кожных узелков, позволяла ему понимать «язык» кекропийцев и даже в какой-то мере объясняться. Однако ни одно из подобных устройств не помогало различать тонкие оттенки смысла, понятные лишь соотечественникам Атвар Х'сиал и их лотфианским рабам-переводчикам.

– В чем дело, Ат? У нас неприятности? – Ненда говорил на человеческом языке, дублируя его феромонами.

– На Ксерархосе все тихо. Платежи поступили сегодня утром. Но несколько минут назад в центр связи корабля пришло вот это.

В щетинистой лапе Атвар Х'сиал была зажата тонкая пластинка, покрытая тонкой сеткой линий, предназначенных для ультразвукового сканирования.

– Ты же знаешь – я не умею это читать. Что там?

– Послание Центрального Совета Кекропийской Федерации. Приказ высшего уровня, который я не могу нарушить. Мне следует без промедления явиться на Миранду, в Четвертом Альянсе.

Ненда взял в руки пластинку и стал разглядывать.

– А ты правильно читаешь? Я думал, что после того, как артефакты Строителей исчезли и мы помогли всем выбраться из Лабиринта, обвинения против нас были сняты…

– Да, верно, их сняли. Только это не обвинение: похоже, тут что-то совсем другое.

– И ты считаешь, надо лететь?

– У меня просто нет выбора, и я не буду объяснять почему. Более того, мне кажется, Луис Ненда, что такой же приказ пришел и тебе. Одновременно с этим посланием центр связи получил еще одно, в другом формате. Тленна Омар как раз занималась со мной человеческим языком, и нам пришлось прервать урок. Она прочитала письмо, очень удивилась и поспешила в хвостовой отсек. Думаю, стремясь найти тебя.

– Совсем не в ту сторону. Надо было сказать ей, где я.

– Все было сказано, причем очень четко. Правда, мы по-прежнему говорили на вашем языке – возможно, это было ошибкой. Вот мои точные слова. – Чудище прижало кончик хоботка к складкам на своем подбородке и, похрипев немного, как прохудившаяся пневмотруба, начало выдувать: – Лусннда в'прд'й к'бинн'.

– «Луис Ненда в передней кабине»? Отлично, Ат. Но при всем моем уважении, должен заметить, что эти звуки с тем же успехом могли бы исходить из противоположной части твоего тела. Пойду-ка я лучше сам узнаю, что случилось.

Ненда вышел в коридор. Он был спокоен и даже не удивлен. Дела слишком долго шли хорошо. Так бывает всегда: только начинаешь думать, что держишь судьбу за хвост, как она изворачивается и дает тебе пинок под задницу.

Гленна уже шла навстречу. Если бы Луис не знал, что Атвар Х'сиал принадлежит к женскому полу и вдобавок питает отвращение к внешности гуманоидов, то, пожалуй, поинтересовался бы, какими такими уроками они занимаются. Лицо Гленны поражало своим совершенством, косметика, несмотря на раннее утро, была наложена безукоризненно, светло-голубой халатик выгодно подчеркивал длинную изящную шею и русые волосы, зачесанные наверх. Как всегда, лишь взглянув на нее, Луис судорожно сглотнул.

Они встретились возле двери, ведущей в одну из комфортабельных обзорных кабин. Гленна вошла первой и грациозно опустилась на длинную мягкую кушетку. Она бросила на Ненду встревоженный взгляд и многозначительно помахала листком бумаги.

– Это пришло тебе, дорогой. От какого-то Джулиана Грейвса. Пишет, что он – советник Четвертого Альянса…

– Да, я знаю. Член Этического Совета.

– Но ты посмотри сюда! – Гленна показала на письмо. – Он приказывает тебе как можно скорее прибыть на Миранду! Не может же он тебя заставить?!

– Не думаю. Дай-ка взглянуть.

Ненда бегло просмотрел послание. Ему бросились в глаза несколько фраз в конце: «…прибыть на Миранду не позднее, чем через двенадцать дней. В противном случае я возобновлю расследование по делу об ограблении корабля с медицинскими препаратами, направленного к Лации IV…»

– Так. Вот сукин сын… Придется лететь.

– А зачем ты ему понадобился?

– Без понятия. Правда, развлекаться не придется, ставлю что хочешь. Что-нибудь опасное, грязное и совершенно безнадежное. Так или иначе, надо поторапливаться.

– Нам?

– Да. Атвар Х'сиал получила такое же письмо, хотя подробности она скрывает. И само собой, Ж'мерлия и Каллик нас одних не отпустят. Даже если мы захотим.

– Ж'мерлия и Каллик ваши рабы! Они должны делать все, что вы прикажете.

– Я знаю, но почему-то так никогда не получается. Думаю, мы отправимся на Миранду всей компанией.

Гленна жестом пригласила Ненду сесть рядом. Полы ее халатика распахнулись, приоткрывая дразнящую белизну необычайно длинных ног.

– Луис, ты ведь не имеешь в виду нас всех? Ты же знаешь – я не гожусь для опасных дел. Я буду только мешать.

– Ты что, хочешь остаться на Ксерархосе? Она нежно погладила его руку.

– Глупый. Конечно же, я не останусь здесь, в этом ужасном месте!

– Я видел места и похуже.

– Да, без меня. Ты ведь должен лететь на Миранду, а это всего в одном Бозе-переходе от Врат Стражника. Мог бы забросить меня туда…

– И что ты собираешься там делать?

– Устроюсь на старое место. Я же была ведущим специалистом в области информации.

– Ты говорила, что терпеть не можешь эту работу.

– Да ладно, не так уж она и плоха. Просто чуточку скучновата. К тому же, это только на время, пока ты не вернешься. Да и развлечься не помешает…

Развлечься. Затащить в постель случайного приезжего. Вне зависимости от того, как он выглядит и как воспитан, лишь бы был издалека. Гленна ничего не скрывала, да и, если уж на то пошло, Луису Ненде это вреда не приносило. Скорее наоборот…

Он кивнул. Пожалуй, и в самом деле не стоит брать ее на Миранду. Женщина с таким темпераментом достойна восхищения, ее надо беречь. «Мы будем ждать друг друга, правда?» – хотел спросить Луис, но передумал. О таких глупостях не стоит и заговаривать.

– Ну, значит, решено. Заскочим на Врата Стражника и по пути как следует пообщаемся. А уж потом мы с Ат поглядим, что нас ждет на Миранде.

– А вдруг слава и богатство? Знаешь, Луис, когда я была маленькой, мне часто повторяли: к любым неприятностям надо относиться как к шансу проявить себя.

Скорее как к шансу влипнуть в еще большие неприятности – это Луис Ненда знал по опыту. Впрочем, излишний пессимизм тоже до добра не доводит…

Ненда подал Гленне руку, и они встали. Миранда была хорошо известна как один из богатейших миров в спиральном рукаве галактики. Может быть, они с Атвар Х'сиал найдут способ снять пенки с этого богатства?

Глава 3 Миранда

Как всегда, путешествие по сверхсветовой Бозе-сети слегка напоминало галлюцинацию. Было что-то неестественное в мгновенном прыжке на сотни и тысячи световых лет, и даже самому тренированному человеческому мозгу требовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к резкой смене окружающей обстановки.

Дари Лэнг стояла, зажмурившись. Пять секунд назад она находилась в узловой точке Бозе-сети у Врат Стражника, на дальней границе Четвертого Альянса. А сейчас перед ней окажется порт Миранды – на расстоянии шестисот двадцати световых лет!

Ну все, хватит. Три-четыре!

Она моргнула, с трудом веря собственным глазам. Внешняя оболочка планеты находилась слишком далеко, и детали различались с трудом. Однако бесчисленные точки, похожие на мух, запутавшихся в полупрозрачной паутине, могли быть только межзвездными кораблями. Их тут висело больше миллиона – самый большой космопорт в спиральном рукаве! – от крошечных, облегающих человеческое тело, до гигантских орбитальных фортов.

Как следует поглазеть на окружающие чудеса Дари не удалось. Чья-то рука уже держала ее за локоть.

– Профессор Дари Лэнг? Она обернулась.

– Да, это я.

– Наконец-то вы прибыли! Я помощник советника Грейвса, – вежливо произнес невзрачного вида мужчина, не выпуская руки Дари. – Будьте добры, пройдемте со мной: сегодняшнее заседание давно уже началось.

Заседание? Прямо здесь, на Бозе-узле, в порту Миранды? Даже не на поверхности планеты? Но женщина промолчала, позволив увести себя от сияющего великолепия Паутины. Впереди ждали другие вопросы, куда более важные.

* * *

Загадки начались в кабинете Дари, в Институте артефактов на Вратах Стражника. Уже близились сумерки, и через открытое окно доносились первые трели ночных птиц, когда дверь неожиданно открылась и вошел профессор Мерада. Впрочем, ничего особенно странного в этом визите не было. Мерада был известен формализмом и пристрастием к точности, когда дело касалось составления отчетов, И одновременно он считал, что для исследовательской работы полезнее, когда ею руководят в неформальной манере. Иными словами, Мерада любил врываться без приглашения когда угодно и куда угодно.

Дари с трудом оторвалась от своих записей. Она весь день усердно занималась сопоставлением отчетов об артефакте Строителей, известном как Мальстрем, и теперь позволила себе отдохнуть, перейдя от точных фактов к легендам и слухам. Однако, взглянув на лицо профессора Мерады, Лэнг поняла: расслабиться не удастся. «Охо-хо, в чем же я теперь провинилась?» – вздохнула она про себя.

Профессор не одобрял ее неожиданных вылазок к артефактам, хотя со времени последней из них прошли годы… С тех пор Дари прочно осела в Институте, составляя всеобъемлющую монографию о Строителях и стараясь не упустить ни единого обрывка информации о тысяче с лишним артефактов, когда-то разбросанных по всему спиральному рукаву. Единственное, в чем исследовательницу, пожалуй, можно было обвинить, – это некоторое злоупотребление институтскими линиями связи. За последние два месяца она послала несколько десятков писем на одну из планет Круга Фемуса – правда, ответа Дари так и не получила…

В чем же дело? Мерада с сердитым видом помахивал листком бумаги.

– Ничего не понимаю! – пропел он своим козлиным тенором. – В конце концов, это даже несколько оскорбительно! Если где-то в спиральном рукаве планируется срочное совещание, имеющее отношение к Строителям, то, казалось бы, элементарная вежливость требует направить приглашение мне как директору Института. А этот документ почему-то требует – и даже более того, настаивает! – чтобы на совещании присутствовали именно вы. – Профессор слегка поморщился, глядя на Дари и смутно осознавая, что допустил бестактность. – Я, разумеется, не подвергаю сомнению вашу компетентность, милочка, – в конце концов, вы редактор двух последних изданий «Всеобщего каталога артефактов»…

«Всеобщий каталог артефактов Лэнг». Однако Дари не решилась произнести это вслух.

– Можно мне взглянуть? – Она чувствовала некоторое раздражение, но еще больше была удивлена. С какой стати и кому понадобилось устраивать совещание по поводу Строителей? И ладно бы еще здесь, в Институте, который специализируется на этой теме, а так… И самое странное: почему совещание названо срочным? Ведь последние следы артефактов исчезли больше двух лет назад, а самих Строителей нет уже три миллиона лет!

Листок бумаги мало что прояснил – скорее наоборот. Во-первых, в письме содержалось официальное требование Единого Совета: профессор Дари Лэнг должна была «присутствовать лично». Виртуальное общение по информационной Бозе-сети организаторов не устраивало. Во-вторых, совещание должно было состояться на Миранде, крупном политическом центре Четвертого Альянса. В-третьих… Дари вгляделась в дату. Похоже, кто-то здесь, в Институте, слишком долго держал письмо под сукном. Она едва успеет на совещание – даже если отправится немедленно!

Что Дари и сделала.

Теперь же, не вполне придя в себя после Бозе-перехода, она неуверенно шагала рядом с «проводником». Преодолеть шестьсот двадцать световых лет за считанные дни – и все-таки опоздать! И самое главное – она до сих пор понятия не имела, зачем ее вызвали.

В помещении царил почти полный мрак, хотя глухо резонирующая пустота вокруг говорила о том, что это огромный зал. Сопровождающий незаметно скользнул в сторону, предоставив Дари на ощупь искать себе место. Когда глаза немного привыкли к окружающему мраку, она поняла, насколько здесь все роскошно обставлено – даже по меркам богатого мира вроде Врат Стражника. Напротив сиденья Лэнг располагался персональный изолирующий экран и терминал информационной Бозе-сети. Неужели так оборудованы все кресла? В этом случае любой участник совещания может легко послать запрос домой и, если повезет, вовремя получить ответ!

Внезапно перед Дари вспыхнул яркий свет, окончательно погрузив во тьму остальную часть зала. В трехмерном дисплее появилась карта спирального рукава галактики. Территории основных клайдов были выделены цветом. Внутри цветных областей сияли россыпи огненных искр, обозначавших артефакты Строителей.

Тускло-оранжевые владения Сообщества Зардалу постепенно сужались по мере удаления от центра галактики. На самом краю Сообщества мерцал огонек, в котором Дари узнала Иглу. Этот артефакт она давно мечтала увидеть. Только теперь эта мечта никогда не исполнится… «Ушко» Иглы без всякого ускорения и перегрузок увеличивало скорость любого проходившего корабля. Однако Иглы больше не было, так же как и всех остальных артефактов.

Справа от Сообщества, растянувшегося на пятнадцать сотен световых лет, находился «пустой» район, с множеством звезд, но почти без артефактов. В каталоге Лэнг упоминались только два: Линза и Факел. Никто, включая Дари, так и не смог предложить объяснения этому факту.

Ниже Провала царил бледно-зеленый цвет – это была территория Четвертого Альянса, собственного клайда Дари Лэнг. Абсолютное большинство разумных существ здесь составляли люди. Родная планета Дари, Врата Стражника, находилась на дальней правой границе региона, рядом с самим Стражником, знаменитым артефактом. Еще ниже, слева от Четвертого Альянса, начиналась Кекропийская Федерация, простиравшаяся по направлению к центру галактики. Федерация была выделена пронзительно-голубым цветом. Впрочем, сами кекропийцы, «видевшие» с помощью звуковых волн и эхолокации, не смогли бы этот цвет оценить.

Дари нашла и Круг Фемуса: крошечное скопление двадцати трех солнц и шестидесяти двух обитаемых планет было окрашено грязно-коричневым и находилось там, где сходились границы трех основных клайдов. Цвет казался вполне подходящим: миры Круга Фемуса отличались крайней бедностью и отсталостью. Как только их не клеймили! Унылые, грязные, опасные… Нищие, жестокие, варварские… Ни один из трех главных клайдов не стремился контролировать Круг Фемуса.

Эта стилизованная трехмерная карта была до боли знакома каждому, кто посвятил жизнь изучению артефактов Строителей. Дари могла бы нарисовать ее по памяти. Внезапно картинка на дисплее съежилась и сместилась, уступая место более обширному району галактики. Внизу появился и начал расширяться Провал (или Щель, как его иногда называли) – многие сотни световых лет пустоты, разделяющие галактические ветви. В этой бездне светились лишь отдельные редкие звезды и дрейфовали одинокие планеты. За Провалом постепенно вырисовывались контуры рукава Стрельца – следующей ветви спиральной галактики.

Ни Дари, ни знакомые ей ученые до сих пор не изучали толком рукав Стрельца, хотя это был такой же огромный и наполненный звездами регион, как и местная ветвь спирали. Провал представлял собой чудовищный барьер: лишь наиболее долгоживущие виды живых существ могли потратить целые столетия, чтобы преодолеть его на субсветовых скоростях. Люди, увы, не принадлежали к этой избранной компании.

И зачем вообще показывать рукав Стрельца? Кому это вдруг понадобилось?

Яркий свет дисплея не давал рассмотреть весь зал. Дари смутно различала в соседнем кресле какую-то скорчившуюся фигуру явно нечеловеческих пропорций, однако разобрать детали было невозможно. Ноздри щекотал аромат духов – странная смесь корицы и мяты. Слева послышалась какая-то возня, похожая на звуки борьбы. Дари вдруг почувствовала на колене чью-то руку и невольно вскрикнула.

– Профессор Лэнг? Вы? – произнес хриплый голос. – А я-то думал, будто Ат пытается меня обойти.

– Что… Кто вы? – Дари инстинктивно сбросила нахальную руку и в этот момент разглядела какую-то тень у себя под ногами.

– Это я, Луис Ненда. Вот уж не думал тебя здесь встретить!

Дари удивилась охватившему ее вдруг теплому чувству.

– Я и сама не думала еще четыре дня назад. Луис, зачем нас…

Не успела она произнести эти слова, как Ненду что-то внезапно подняло в воздух, и он исчез. Таинственная фигура слева молча выпрямилась, оказавшись намного выше, чем казалась вначале. Пропорции у нее были явно кекропийские. Дари услышала шипение и почувствовала, как что-то живое, угловатое, с жестким экзоскелетом ткнулось ей в колени.

– Прошу прощения, – прозвучал знакомый голос, – но мы не думаем, что сейчас самый подходящий момент для возобновления старых знакомств.

– Ж'мерлия?

– Совершенно верно. Хотя в данный момент я, конечно же, говорю от имени своей хозяйки Атвар Х'сиал. Она сидит рядом с вами.

Слева вновь послышалась возня. Затем раздраженное шипение, серия резких щелчков и глухой удар, сопровождавшийся хриплыми ругательствами Луиса Ненды. Дисплей перед Дари исчез, и в зале внезапно вспыхнул свет.

– Я полагал, – произнес глубокий звучный голос, – что остаток сегодняшнего заседания мы посвятим спокойному изучению рукавов Ориона и Стрельца, поскольку это пригодится нам всем. Не ожидал, что некоторые предпочтут устроить частную дискуссию и скандал.

Дари взглянула на говорившего. Долговязый мужчина с большой лысой головой, который стоял на подиуме. Так-так, этого следовало ожидать… Джулиан Грейвс, член Этического Совета, единственный знакомый ей уроженец Миранды. Глубоко посаженные голубые глаза советника смотрели прямо на Дари. Женщина кивнула в знак приветствия.

– О! – Грейвс кивнул в ответ. – Профессор Дари Лэнг! Ну конечно… Мне следовало это предвидеть. Вокруг вас, как всегда, вихрь эмоций. Добро пожаловать на совещание! Лучше поздно, чем никогда. Впрочем, вы не последняя… Я жду еще одного участника, который, как мне сообщили, прибудет в течение дня. Учитывая этот факт, а также нерабочее настроение в зале, я думаю, лучше отложить обсуждение и ответы на вопросы. – Грейвс окинул собравшихся пронзительным взглядом. – Изучите карту. Я вас оставляю. Остаток дня можете возобновлять старые знакомства – так, как считаете нужным.

* * *

Можно подумать, это она сорвала заседание! Все, что она сделала, – это вошла и тихонько села, причем тогда, когда все и так почти уже закончилось.

Дари огляделась. Идя сюда, Лэнг думала, что вокруг будут в основном люди, и преимущественно – незнакомые. А оказалось, людей-то почти и нет, хотя все присутствующие ей хорошо известны.

У нее под ногами похожий на восьминогую палку сидел Ж'мерлия – лотфианин, умевший переводить феромонную речь своей кекропийской хозяйки Атвар Х'сиал. Он поднял голову и в знак приветствия повращал фасеточными глазами лимонного цвета, торчавшими на коротких стебельках. Дари лотфианин нравился, однако она не одобряла его добровольного рабства у Атвар Х'сиал. Тем более что честность и добрые намерения последней вызывали глубокие сомнения. Кстати, учитывая это, теплое отношение Дари к Луису Ненде тоже было трудно объяснить. Ненда давно сотрудничал с Атвар Х'сиал и не скрывал своего криминального прошлого. Луис родился на Карелле, на задворках Сообщества Зардалу, и общие знакомые не раз намекали Дари, будто ужасные преступления, совершенные там, не позволяют дельцу вернуться домой. Ненда тоже имел личную рабыню – хайменоптку по имени Каллик, но в отличие от Атвар Х'сиал не мог оправдать это тем, что ему нужен переводчик.

Каллик сидела у ног Луиса Ненды, по другую сторону от кекропийки. Ее бочкообразное тело в метр длиной покрывал короткий черный мех. Маленькая круглая головка, усеянная многочисленными парами блестящих черных глазок, придавала ей кроткий и безобидный вид. Правда, Дари хорошо знала, что в кончике круглого брюшка хайменоптки, спрятано блестящее желтое жало. Его полая игла впрыскивала нейротоксины, противоядия от которых не существовало. Состав яда хайменопты регулировали, меняя его действие от легкой анестезии до мгновенной смерти. Нервная система Каллик обеспечивала скорость реакции, в десять раз превышающую человеческую. Восемь пружинистых ног могли в две секунды перенести ее на сотню метров на земле или поднять на пятнадцать метров в воздух при стандартном тяготении. Самое удивительное было то, что Каллик считала Луиса Ненду своим владельцем и позволяла водить себя на поводке. Ненда любил прикрикнуть на хайменоптку, а иногда и хватался за хлыст. В то же время Дари давно убедилась: отношения рабыни с хозяином не так просты, как казалось со стороны. В частности, личная каюта Ненды на борту «Все – мое» была отделана с невероятной роскошью, даже по меркам богатых планет типа Врат Стражника. Однако каюта Каллик ничем не уступала апартаментам Луиса, будучи столь же просторной и хорошо обставленной. У хайменоптки имелся и свой личный кабинет, оборудованный мощными компьютерами и научными приборами.

Каллик протиснулась мимо Атвар Х'сиал, чье огромное тело загораживало Луиса Ненду, и стремительно подкатилась к Дари. Хайменоптка и Ж'мерлия обменялись короткими сериями щелчков и посвистываний, затем Каллик сказала:

– Приветствуем! Возможно, теперь, когда вы приехали, мы получим какие-то разъяснения.

Ж'мерлия и Каллик, которых Лэнг при первой встрече приняла за безмозглых домашних животных, обладали чрезвычайно развитым интеллектом. Пока сама Дари с грехом пополам выучила простейшие хайменоптские щелчки, Каллик освоила в совершенстве десяток человеческих языков.

– От меня разъяснений не будет, – мотнула головой исследовательница. – Я понятия не имею, зачем нас собрали.

– Хозяин говорит, что совещание посвящено Строителям и их артефактам.

– Я в курсе. Но Строители исчезли из нашего рукава более трех миллионов лет назад. А теперь исчезли и все их артефакты.

– Ты уверена? – Луису Ненде наконец-то удалось обмануть бдительность кекропийки, обогнув ряд кресел и подойдя к Дари справа.

– Насколько это вообще возможно. – Дари скинула руку Ненды со своего плеча. – Институт артефактов – главный центр обмена информацией о Строителях и их сооружениях. Каждый день я лично проверяю базы данных. За последние месяцы – даже годы! – не произошло абсолютно ничего нового.

– И все же они насильно вытащили тебя на Миранду?

– Пожалуй, что так. У меня просто не было выбора.

– Как и у нас с Ат. Ничего не понимаю. То есть она-то по крайней мере разбирается в Строителях, как, впрочем, и Каллик. И ты тоже. Но я-то тут каким боком? Ставить на меня как на эксперта – дохлый номер.

– Ты был причастен к исчезновению артефактов. Летний прилив в системе Добеллии, потом Лабиринт…

– Это уже история. Я и не помню половины того, что случилось, хоть и побывал в самом пекле. Нет, тут дело в другом, можешь мне поверить.

– Это интуиция, или у тебя есть факты?

– Просто задницей чувствую. А она побывала в стольких переделках, что ей стоит доверять. Хотя нет, один факт у меня все-таки есть. Когда пришло письмо, мы с Ат, Каллик, Ж'мерлией и… еще одним человеком были на Ксерархосе – на задворках Сообщества Зардалу, далеко отсюда. Поэтому я послал запрос на Миранду, чтобы они оплатили нам Бозе-переходы…

Луис Ненда был, как всегда, небрит, глаза налиты кровью, костюм измят. Только вот его взгляд… Дари ощутила приятное возбуждение.

– Ну что ж, это вполне разумно, раз вы испытывали финансовые затруднения, – отведя глаза, заметила она. – Я полагаю, они согласились немного помочь?

– Не в этом дело. Последние год-два нам с Атвар везло, мы просто купались в деньгах. Конечно, мы это не афишировали, только ведь все вокруг не слепые. Обычная банковская проверка показала бы – ни в какой помощи мы не нуждаемся. А когда я писал запрос, то нарочно затребовал побольше, поднял сумму до небес, чтобы заставить их подергаться. Надеялся понять что-нибудь из ответа…

Дари невольно снова взглянула на Луиса. – И?

– Даже не пикнули. Дали все, что я просил.

– А что это, по-твоему, значит?

– Без понятия. Ясно одно: кто-то считает совещание и в самом деле архиважным делом. Впрочем, завтра Грейвс все расскажет, поэтому не будем гадать на кофейной гуще. – Ненда наклонился к Дари, не обращая внимания на сердитое шипение нависшей над ними великанши-кекропийки. – Выходит, сегодня делать больше нечего. Может, пообедаем вместе, обменяемся новостями?

Глава 4 Ночь в порту Миранды

Если у тебя есть дело, делай его. Если делать нечего, спи.

Ханс Ребка усвоил это правило на Тойфеле еще шестилетним ребенком. Оно ни разу не подвело его за двадцать лет работы специальным агентом и еще больше пригодилось в последние два изматывающих года, когда Ханс пытался свергнуть продажное правительство Круга Фемуса. Попытка провалилась, и до его собственной казни оставалось меньше двенадцати часов… Впрочем, теперь, пока космический корабль покидал Канделу, Ребка постарался выкинуть подобные мысли из головы. Перелет на Миранду с переходом через несколько Бозе-узлов требовал тщательного пилотирования, но это его не касалось. Ханс ел, пока живот не раздулся до предела, потом ушел в каюту и через тридцать секунд уже крепко спал. Недели, проведенные в камере, исчерпали все силы. Следующие пять дней капитан намеревался только набивать брюхо и валяться в постели, стараясь даже не гадать, какие события заставили Единый Совет вытащить его из тюрьмы и везти в такую даль.

Ребке добрый десяток раз приходилось быть на волосок от смерти, и это внушило ему немалое уважение к собственным способностям. Он выжил, когда его настиг Ремулер-точильщик, страшный предрассветный ветер Тойфеля; он помог уцелеть целой колонии на Пеликаньем Следе; он спас экспедицию на Тектоне в разгар Летнего прилива… И это были опасные миры, где человек едва мог существовать, а не сытая, безопасная и самодовольная Миранда, заселенная тысячелетия назад.

Ханс зевнул, перевернулся на другой бок и поплотнее закутался в одеяло. Почему Миранда? Ладно, сами расскажут, а пока…

Они совершили последний сверхсветовой переход и прибыли в порт Миранды за полночь. Какая-то женщина с заспанными глазами зашла к Ребке в каюту и сказала, что совещание продолжится утром, а пока он может оставаться на борту. Ханс кивнул. Едва женщина вышла, он встал и оделся в летную форму, которую ему одолжили на корабле. Этому капитана тоже научила богатая приключениями жизнь: в незнакомой ситуации любая крупинка дополнительной информации может оказаться решающей. Никогда не забывай смотреть по сторонам.

Ребка вышел из корабля и огляделся. В отличие от Дари Лэнг он не стал тратить время, любуясь мириадами космических кораблей, пойманными в величественную Паутину. Ханс не единожды бывал в порту Миранды, и к тому же в прошлый раз покинул его без особого сожаления. Их с Грейвсом тогда подняли на смех: они пытались убедить Совет, что зардалу, которых считали вымершими одиннадцать тысяч лет, снова появились в спиральном рукаве. Может быть, и на этот раз все дело в них? Ну что ж, в таком случае пусть Совет убеждает его, что зардалу следует принимать всерьез!

Примерное расположение стыковочных узлов и центра управления портом сохранилось у Ханса в памяти со времени предыдущего визита. Он шел по пустым притихшим коридорам. Навстречу попадались лишь уборщики и техники – роботы с примитивным интеллектом, которые вытягивались по стойке «смирно», ожидая, пока человек пройдет мимо. Все залы были также пустынны. В одном мерцал гигантский голографический дисплей, занимавший почти все внутреннее пространство. Войдя в зал, Ребка оказался внутри изображения – это была карта галактики, хорошо ему известный рукав спирали. Он подошел к грязновато-коричневому облаку, обозначавшему территорию Круга Фемуса, и тронул пальцем крошечную яркую искорку Канделы. Искорка мигнула и исчезла. Если бы было так же просто скинуть тамошнее правительство…

Ханс убрал палец – искорка снова засветилась. Теперь, когда некому больше продолжать борьбу, коррупция в Круге Фемуса снова наберет силу. В следующий раз – если только он будет, этот следующий раз, – надо найти союзников в других клайдах, иначе с окопавшимися бюрократами не справиться.

За системой Добеллии начинался участок галактики, принадлежавший Кекропийской Федерации. Здесь светились незнакомые звезды и точки расположения старых артефактов. Ребка остановился возле Тантала. Это была граница сферы влияния кекропийцев, потом начинался Провал. Двигаясь дальше, по направлению к центру галактики, путешественнику пришлось бы преодолеть тысячи световых лет пустоты, чтобы достигнуть звезд и пылевых облаков рукава Стрельца.

И все же что-то в этой пустоте было! Мрак Провала в голографической карте был разорван линией светящихся точек. Что это, звезды? Бродячие планеты? Гигантские искусственные структуры в открытом космосе? Строители могли создавать такие вещи из ничего! Они поместили Ясность в тридцати тысячах световых лет от галактической плоскости. (В свое время Ханс побывал там, хотя и не по своей воле.) И никто до сих пор не имел понятия о назначении этого сооружения. Нет, Ребка не знал, что за цепь огоньков пересекает Провал.

Капитан вышел из зала и двинулся дальше по темному коридору. Все местные обитатели спали у себя в каютах, но привычка к осторожности заставляла Ханса ступать бесшумно. В силу той же привычки он остановился, прежде чем войти в следующую комнату.

Раздвижная дверь была слегка приоткрыта. Ребка замер на месте, настороженно прислушиваясь и вглядываясь в сантиметровую щель. Ничего… За дверью царила полная темнота. Он убеждал себя, что у него просто разыгралась фантазия, но продолжал стоять неподвижно. Почему-то Ханс не сомневался, что в комнате кто-то есть.

* * *

Спор велся исключительно на языке феромонов, однако от этого был не менее горячим, чем обычная перепалка. Скорее наоборот. Облака молекул, которыми обменивались Луис Ненда и Атвар Х'сиал, несли в себе столько гнева, подозрения и справедливого негодования, что простые слова оказались бы бессильны.

– Ты предатель! – Похожие на папоротники антенны, которыми была украшена голова кекропийки, туго сжались, выражая крайнее возмущение. – Ты настаивал, что послание Совета, требовавшее нашего присутствия, выражало крайнюю степень необходимости.

– Ну да, так и было!

– Кроме того, по пути сюда ты говорил о коммерческих выгодах, которые мы сможем получить на этой богатой планете. И я, по своей невинности и простодушию, согласилась!

– Невинность? Ты ее потеряла, еще не вылупившись из яйца!

– Я и не подозревала, что эта человеческая самка Дари Лэнг будет здесь. А ты знал!

– Да с чего ты взяла, черт побери! Я удивился так же, как и ты!

– Что бы ты ни говорил, характер феромонного приветствия, которое она тебе послала, не оставляет никаких сомнений. И ты собирался с ней встретиться позже!

– Я всего лишь предложил пообедать! Во имя Креза, что такого страшного в обеде? Я нуждаюсь в пище, черт побери! А кроме того, она отказалась!

– И это тебя явно разочаровало. Теперь понятно, почему ты настаивал, чтобы твоя верная спутница и мой незаменимый учитель человеческого языка Тленна Омар была брошена на произвол судьбы на Вратах Стражника!

– Чушь! Я тебе тысячу раз говорил, что Врата Стражника – идея Тленны, а не моя! Она думала, что нам предстоит что-то опасное, а это не в ее стиле.

– Зато предательство – в твоем стиле!

– Ну да, конечно. Иначе бы ты не выбрала меня своим деловым партнером!

– Не передергивай, Луис Ненда! Предательство по отношению ко мне – совсем другое дело. Теперь я полностью убедилась: ты точно знаешь, зачем мы здесь. И подозреваю, что ты подстроил все с самого начала! Все эти послания… – Поток феромонов внезапно иссяк.

– Ат, я еще раз повторяю…

Щетинистая лапа кекропийки внезапно зажала Луису рот, другая – узелки рецепторов на груди. Короткий мощный выброс феромонов содержал послание: «Мы не одни! Ни звука!»

Ненда молча оглядел темную комнату.

– Что? Где?

– За дверью. Человек. Мужчина.

– Ты уверена?

– Конечно, я же чувствую запах! – Хоботок Атвар Х'сиал мелко задрожал, желтые рожки задвигались, антенны развернулись широким веером. – Я могу даже определить личность. Это капитан Ханс Ребка, твой старый соперник в борьбе за сексуальное расположение Дари Лэнг.

Ненда заскрипел зубами, но сдержался.

– Я не знал, что Ребка в порту Миранды, – произнес он, помолчав.

– Днем его не было. В смысле – поблизости от нас. Мы с Ж'мерлией учуяли бы запах капитана даже за километр. Погоди… – Антенны Атвар Х'сиал снова качнулись. – Он не знает, что мы здесь, и тем не менее что-то подозревает. Запах выражает тревогу. Так… теперь он уходит по коридору. Интересно, как он догадался?

– Этот Ребка – заносчивый индюк, но вовсе не дурак. Он чует опасность не хуже меня и знает, как себя защитить. Кстати, Ат, ты хотела доказательств, что я ничего не скрываю. Пожалуйста! Ты же знаешь, что я терпеть не могу Ребку, так?

– Тебе никогда не удавалось это скрыть, по крайней мере от меня. Эти ваши беспрестанные ссоры из-за человеческой…

– Да забудь ты эту чертову человеческую самку! То есть наоборот – вспомни! Подумай вот о чем: если бы я действительно имел на нее виды, как ты утверждаешь, то разве бы я пригласил сюда Ребку?

– Пожалуй, это маловероятно, – неохотно признала кекропийка.

– Маловероятно? Да просто смешно!

– Итак, ты признаешь свой интерес к этой женщине?

– Ничего подобного! Я не знаю, зачем Этический Совет собрал совещание, и не знаю, зачем здесь Ханс Ребка. И Дари Лэнг тут совершенно ни при чем! Однако Ребка – эксперт-оперативник, причем хороший – ему приходилось выбираться из самых отчаянных ситуаций. Поэтому его присутствие означает, что впереди большие проблемы, и мы скорее всего увязнем в них по уши.

Во время разговора Луис Ненда сидел на корточках вплотную к широкому панцирю Атвар Х'сиал – так ему было удобнее общаться с помощью феромонов. Теперь же он встал, открыл раздвижную дверь и выглянул в коридор.

– Все, ушел. Да, если Ребку вызвали на совещание, то впереди нас ждет совсем не пикник в саду. Так что, Ат, будь готова к неприятностям. Ничего хорошего мы завтра не услышим, можешь мне поверить.

* * *

Стоя у приоткрытой двери, Ханс Ребка почувствовал – или это была игра воображения? – легкий аромат, исходящий из комнаты. Странный, сернисто-травяной, с примесью чего-то совсем незнакомого. Чужак… Непонятно, правда, какой расы. Постаравшись не издать ни звука, капитан быстро удалился по коридору.

До сих пор блуждания Ребки по центру управления портом носили более-менее беспорядочный характер. Теперь же у него появилась определенная цель. Он искал ближайший обзорный салон, откуда было бы видно звезды.

Ханс отвлекся от своей цели лишь на минуту. Одна из многочисленных комнат с компьютерным оборудованием была ярко освещена. Ряд окон, выходящих в коридор, позволял заглянуть внутрь. Единственным обитателем комнаты оказался мужчина, сидевший у компьютера. Ханс увидел лишь его аккуратно подстриженный затылок. Что-то вроде тонкой трубки или кабеля тянулось от приборной панели к рукам или к груди мужчины – точнее Ханс разглядеть не мог. Нервный жгут? Он задумался. Ладно, не его это дело. Постояв еще несколько секунд, капитан пошел дальше.

Обзорный салон оказался в конце короткого туннеля, начинавшегося от внешней оболочки порта. Ребка сел в кресло, которое могло поворачиваться в любую сторону, давая возможность наблюдать любой участок звездного неба, не закрытый корпусом станции-порта. Впрочем, как и следовало ожидать, именно того, что интересовало Ханса, в этот момент не было видно. Но ждать предстояло не более пяти минут, поскольку космопорт Миранды медленно вращался вокруг своей оси.

А пока можно было рассмотреть содержимое Паутины. Гигантская сеть, простиравшаяся над планетой, сохраняла ошеломляющее количество космических аппаратов всевозможного размера, формы, происхождения и возраста. Один из ближайших кораблей привлек внимание Ребки странными, хоть и чем-то знакомыми очертаниями. Он уже видел эту конструкцию, напоминающую молот с двумя головками, – правда, только один раз, на окраине Сообщества Зардалу, где крошечный пограничный мирок вращался вокруг нейтронной звезды. Ребка тогда установил, что корабль построен не в этом спиральном рукаве, а где-то очень далеко – существами, известными как полифемы.

Как корабль сюда попал? Может, для рекламы? Ведь власти Миранды утверждают, что в Паутине можно найти абсолютно все типы кораблей…

Наконец станция достаточно развернулась, чтобы Ханс мог рассмотреть то, что хотел, и это заставило забыть о чужом корабле. Сияющая полоса Млечного Пути была видна отсюда лучше, чем с поверхности планеты, через толщу атмосферы. Однако другие спиральные рукава галактики, скрытые за облаками звездной пыли и газа, разглядеть простым зрением было невозможно. Ребка знал это и заранее подобрал нужные для обзора длины волн. Капитан переключился на них. Теперь «прозрачные» стены салона демонстрировали преобразованное изображение, полученное датчиками в спектральном диапазоне, недоступном человеческому глазу. Это позволяло «пронзить взором» пыль и газ. Увидеть, где заканчивается наш спиральный рукав. Заглянуть за Провал. Рассмотреть рукав Стрельца и там, за ним – сам центр галактики с черной дырой массой в миллион звезд.

Ханс Ребка перевел взгляд на Провал. Пусто, как и всегда. Ничего похожего на цепь ярких точек с голографической карты, которую он разглядывал на станции. Значит, это были не звезды, а изображение чего-то другого, созданное в дисплее. Так что же это? Откинувшись в кресле, Ребка вновь переключил обзор на видимые длины волн.

Панорама звездного неба снова стала привычной и успокаивающей. В кресле было мягко и удобно – лучше, чем в большинстве постелей, где ему доводилось спать. Небеса медленно поворачивались над головой, и Ханс подумал, что сегодня он больше ничего не выяснит.

Все – завтра. Утро вечера мудренее. Если делать нечего, спи.

Через несколько секунд Ханс Ребка дремал. И во сне он смутно видел, как шагает, словно по ступеням, по цепочке огоньков, пересекающих Провал.

Глава 5 Зов из могилы

Дари решила прийти пораньше и занять место поближе к Грейвсу. Тогда, если снова начнутся какие-нибудь беспорядки, никто не сможет приписать их ей.

Однако все планы Лэнг рухнули, едва она вышла в коридор, ведущий в зал заседаний. Впереди маячило что-то странное – или кто-то… Женщина ощутила запах аммиака и разглядела огромную темно-синюю фигуру, которая перегораживала проход.

По спине Дари побежали мурашки, больше всего ей захотелось развернуться и броситься прочь. Перед исследовательницей, в каких-нибудь тридцати метрах, возвышаясь метра на четыре на своих мощных щупальцах, стоял взрослый зардалу. Его выпуклая голова темно-синего цвета была вдвое шире человеческого тела. Чудище, слава Богу, повернулось спиной к профессору, но Дари могла представить себе огромные глаза инопланетянина, размером в растопыренную ладонь, и страшный загнутый клюв, способный ухватить целиком и раздробить человеческую голову.

Зардалу служили пугалом для доброго десятка разумных видов на тысячах планет. Это были чудовищные сухопутные головоногие – их уже одиннадцать тысяч лет считали вымершими, но они продолжали жить в зловещих мифах и легендах. Недавно зардалу вновь появились в этом рукаве галактики, и Дари даже побывала на их планете, чудом оттуда ускользнув. И все же Лэнг никак не думала, что встретит одного из них здесь. Зардалу имели право передвигаться лишь в сопровождении бдительной охраны, готовой испепелить их при первых признаках опасности для окружающих.

Дари отступила на пару шагов… и тут кто-то крепко обхватил ее сзади. Сердце молодой женщины в ужасе сжалось, но тут она поняла, что ее обнимают человеческие руки. Снова этот Луис Ненда! Она, правда, чувствовала себя немного виноватой за то, что отказалась вместе с ним пообедать, но должен же торговец в конце концов понять!.. Ужас сменился гневом, и Дари резко развернулась, полная решимости дать отпор нахалу. Она уже размахнулась, чтобы как следует врезать непрошеному кавалеру по физиономии, когда увидела, кто перед ней стоит.

– Ханс!

– А кто еще имеет право тебя обнимать? – улыбнулся Ребка.

– Ханс, я понятия не имела, что ты на Миранде! Где ты пропадал? Я два месяца посылала письмо за письмом и не получила ни слова в ответ!

– К сожалению, я был недосягаем для обычной почты. – Капитан рассматривал ее лицо. – Дари, ты потрясающе выглядишь!

– А вот про тебя этого не скажешь. Что случилось, Ханс? От тебя одна тень осталась!

– Бывает и хуже. Посмотрела бы ты на меня неделю назад! Я не получал твоих писем, потому что сидел в тюрьме на Канделе.

– За что?

– После расскажу. Сейчас я хочу узнать, зачем я в порту Миранды. Потому что приглашение сюда спасло мне жизнь… Ладно, пошли в зал.

Дари снова вздрогнула.

– Ханс, там в коридоре зардалу! – Она посмотрела вперед. – Точнее, был. Куда он делся?

– Единственное место, куда он мог деться, – это зал заседаний. – Ханс Ребка уже шагал по коридору.

– Ханс, погоди, не спеши. Я же говорю – там зардалу!

– Ну и что, пускай зардалу. Ему, наверное, ввели успокоительное. Или это вообще какая-нибудь голограмма. Иначе никто бы не выпустил его без присмотра.

Ребка остановился у входа в зал. Дари догнала капитана и осторожно заглянула в дверь.

Оказалось, что идея прийти пораньше не блистала оригинальностью. Место впереди, на которое Лэнг хотела сесть, уже занял какой-то незнакомый темноволосый мужчина. Позади него устроилась кекропийка Атвар Х'сиал. Хайменоптка Каллик и лотфианин Ж'мерлия сидели по бокам от нее. Дальше, в проходе, стоял Луис Ненда.

Дари собиралась перед ним извиниться, но передумала. Момент был явно неподходящий, потому что на полу перед Нендой, возбужденно свистя и пощелкивая, во всю длину распластался зардалу.

– Ну да, так я тебе и поверил! – презрительно бросил Ненда, сопроводив фразу собственной серией щелчков и свистов.

Чудище несколько секунд медлило в нерешительности, затем из его пасти вывалился толстый ярко-пурпурный язык почти метровой длины.

– Вот так-то лучше, – снисходительно проронил Луис Ненда. Он шагнул вперед и с царственным видом наступил своим грубым ботинком прямо на язык.

Дари в ужасе ахнула, ожидая, что мощные щупальца зардалу в тот же миг разорвут обидчика в клочья. Услышав возглас, Ненда обернулся и приветливо кивнул.

– Доброе утро! Арчи слегка зазнался, пока жил на Миранде. Пришлось напомнить, кто здесь хозяин и кто его сюда привез.

Луис убрал ногу с языка.

– А теперь, Арчи, топай в последний ряд. Ты слишком большой и страшный, чтобы маячить впереди.

Дождавшись перевода команды, зардалу поднялся с пола, покорно склонил огромную голову и заскользил к задней стене зала.

Ненда снова повернулся к Дари и наконец обратил внимание на Ребку.

– Кстати, мелким и страшным тоже стоило бы сесть подальше.

– Тогда не стесняйся. Иди туда и садись, если хочешь, – хладнокровно заметил Ребка и направился в первый ряд.

Ненда прорычал что-то неразборчивое и сделал шаг вперед, однако между соперниками вклинилось громадное тело Атвар Х'сиал. Она воздела кверху передние лапы, протянув одну к Ненде, а другую – к Ребке, и угрожающе зашипела.

– Ладно, ладно! – Луис Ненда бросил злобный взгляд на Ханса. – Только имей в виду, я тебя отпускаю потому, что заседание вот-вот начнется. Ат чувствует запах Грейвса, он уже в коридоре. Если же мы затеем драку, она перевернет нас вверх ногами и начнет вразумлять. Это она умеет. Ты не понимаешь язык феромонов, но спроси Ж'мерлию – он подтвердит…

– Я верю. – Ребка сел в первом ряду рядом с Дари. – Захочешь – переговорим потом.

– С превеликим удовольствием. – Ненда обошел ряд кресел и подсел к Дари с другой стороны. В этот момент в зал вошел Джулиан Грейвс.

Если советник и удивился, увидев всех в сборе задолго до назначенного времени, то никак не показал этого. Он кивнул своей массивной головой в сторону Ребки.

– Мне сказали, что вы прибыли. Это хорошо. – Затем повернулся к остальным. – Итак, поскольку все собравшиеся знакомы друг с другом, можно перейти прямо к делу.

Дари взглянула на темноволосого мужчину. М-м-м, с зардалу все понятно – это, видимо, тот самый детеныш, которого Ненда скрутил и взял с собой, когда они выбирались из Лабиринта. Арчи – какое нелепое имя для такой жуткой твари! А вот кто этот человек?

Лэнг решила пока не лезть с вопросами. Грейвс и так вчера сделал ей замечание.

Советник продолжал:

– Вероятно, цели совещания и состав нашей группы вызывают у многих недоумение. Я попробую его разъяснить. Мы с вами, как и все, с детства привыкли к тому, что в нашем рукаве галактики находится множество артефактов Строителей. Эти артефакты существовали миллионы лет, и мы считали, что они будут всегда. Некоторые из нас даже посвятили большую часть своей жизни их изучению.

Дари робко кивнула. Она-то определенно попадала в последнюю категорию.

– Два года назад, – продолжал Джулиан Грейвс, – случилось невероятное. Вслед за явлением, известным как Летний прилив, которое произошло в системе Добеллии, с артефактами начало что-то происходить. Мне пришлось слышать с десяток различных объяснений этого феномена, но лишь один факт не вызывает сомнения: в конце концов артефакты исчезли. Мы наблюдали возникновение лишь одного нового – Лабиринта. Вскоре и он пропал вместе со всеми остальными. Вы присутствовали при этом впечатляющем событии. С тех пор в нашем спиральном рукаве нет никаких признаков артефактов, и за два последних года ничего не изменилось.

Все правильно, но ведь это известно даже пятилетнему ребенку! Так зачем же мы здесь собрались? Однако Дари предпочла промолчать.

– Во всяком случае, так мы считали, – продолжал Грейвс. – Два месяца назад в порт Миранды прибыл корабль одного из полифемов. Представители этой расы редко встречаются в нашей части галактики, их родная планета – где-то в рукаве Стрельца. Как всем хорошо известно, полифемы отказываются давать точные сведения о ее местонахождении.

– Скажите уж все как есть, советник, – хмыкнул Луис Ненда. – Полифем скорее сдохнет, чем скажет правду! Это самые лживые, ненадежные и бесчестные твари в галактике. Было бы глупо с вашей стороны поверить хоть одному его слову.

Может быть, вы и правы, хотя полифемы приписывают сомнительный титул «самой лживой расы в галактике» нам, людям. Так или иначе, в этом случае «верить» словам полифема не пришлось. Поскольку он и не мог ничего сказать. Корабль пришел на автопилоте, его капитан был мертв. Дари почувствовала, как оба ее соседа вздрогнули. Ханса Ребку и Луиса Ненду трудно удивить, и все-таки… Да и сама она не верила своим ушам. Рукав Стрельца находился далеко – в тысячах световых лет. Лишь чрезвычайно долгоживущие виды, вроде Полифемов, могли выдержать путешествие через Провал, из одного рукава галактики в другой. Никто никогда не слышал, чтобы полифем умер. По человеческим меркам эти существа были бессмертны.

– Вообще-то, – продолжал Грейвс, – внутренние помещения корабля, прибывшего в порт Миранды, рассматриваются как частная собственность, и входить в них запрещается. Однако в этом случае имели место особые обстоятельства. Властям порта необходимо было выяснить, по естественной ли причине погиб полифем. Во избежание каких-либо процедурных нарушений корабль вскрыли в присутствии члена Этического Совета. Предварительный осмотр не позволил определить причину смерти. На теле отсутствовали повреждения, но более тщательный анализ показал, что практически каждая клетка внутри тела полифема была разрушена в ходе неизвестного процесса. Вскоре после этого члену Совета понадобилась моя помощь. Дело в том, что судовой журнал, который был изучен, дабы выявить возможную опасность заражения, содержал невероятные вещи. В это трудно поверять, и все же полифемы, по-видимому, лгали всем обитателям нашего рукава – лгали в течение тысячелетий.

– Ну вот, а я что говорил… – начал Луис Ненда.

– Раз говорили, не стоит повторяться. Судовой журнал содержал полный перечень Бозе-узлов, через которые прошел корабль, и координаты самых последних из них лежали в области Провала.

У Дари по спине поползли мурашки. Никто из Четвертого Альянса и даже из Кекропийской Федерации, чья граница была намного ближе к Провалу, не знал, что там существует сверхсветовая сеть. Неужели…

– Да-да, вы поняли правильно. Существует цепочка Бозе-переходов, соединяющая нашу ветвь галактики с рукавом Стрельца. Полифемы не могли создать такую цепочку, и тем не менее пользовались ею в течение тысячелетий. А то, что они способны выдержать бесконечно долгие перелеты через Провал, – миф их собственного сочинения. Из судового журнала следует, что корабль полифема пересек Провал, пройдя через одиннадцать Бозе-узлов – ни больше ни меньше. Он добрался до Миранды за считанные недели.

Джулиан Грейвс махнул правой рукой, включая дисплей с той самой картой клайдовых территорий и Провала, которую Дари видела накануне.

– Как вы можете заметить, цепочка узлов начинается совсем недалеко отсюда и ведет через Провал в глубь рукава Стрельца. Таким образом, перед нами новый удобный путь в соседнюю ветвь галактики. Однако это не главная причина, по которой власти привлекли меня, и наше совещание созвано не поэтому. Корабль содержал и другую важную информацию, которая позволила члену Совета заключить – и я согласен с этим заключением, – что в рукаве Стрельца существуют артефакты Строителей.

На этот раз вздрогнуть пришлось Дари. Данные о новых артефактах – даже из столь ненадежного источника, как полифемы…

– Более того, – продолжал Грейвс…

– Можно мне сказать? – прервал его ровный голос с левой стороны ряда.

Все стало ясно.

– Талли, это ты! – воскликнула Дари, обратившись к темноволосому мужчине. – У тебя теперь другое тело…

Совершенно верно, я В. К. Талли, вживленный компьютер. – На лице мужчины появилось жутковатое механическое подобие улыбки. – Я понял, что вы не могли узнать меня, пока я не заговорил. Месяц назад меня пришлось пересадить в новый корпус. По неизвестной причине коэффициент износа всех моих тел оказывается необычайно высоким.

Дари знала эту причину: вживленный компьютер с полностью заменяемым телом относился к опасности, грозящей этому телу, с полнейшим равнодушием. Но почему его создатели так ничего и не сделали с этой ужасной улыбкой?

Талли снова повернулся к Грейвсу:

– Советник, можно мне сказать?

– В прошлом я никогда не мог тебе помешать. Давай.

– Я всего лишь хотел заметить, что свидетельства существования артефактов Строителей в рукаве Стрельца далеко не новы. Дело в том, что теперь мой мозг содержит дополнительные возможности, а новое тело – усовершенствованные каналы связи. Прошлой ночью я скачал все на эту тему из общей базы данных. Информация из рукава Стрельца свидетельствует о том, что артефакты там определенно есть.

– Верно. А тебе известны источники информации?

– Источники не указаны. Информация, по-видимому, хранилась в базе данных несколько тысяч лет. Я не знаю, откуда она.

– А мы знаем! – Ж'мерлия поднял одну из своих тонких лапок. – Атвар Х'сиал просит прощения за то, что перебивает, однако это важно. Она говорит: очень давно обитатели Кекропийской Федерации, которые занимались артефактами, произвели тщательный анализ всей информации о рукаве Стрельца, имеющей отношение к возможной деятельности Строителей. Оказалось, что все данные об этом основаны на утверждениях Полифемов.

– И значит, представляют собой кучу небылиц. – Луис Ненда развернул кресло в сторону Талли. – Послушай, В.К., ты ведь общался с Дульсимером?

– Да, конечно.

– Ну так он же полифем. Небось Дульсимер толкал тебе всю эту чушь о Политопе, мире, якобы созданном мантикорами из Дальнего Космоса?

– Чушь? Я думал, что это правда. Джулиан Грейвс покачал головой.

– К сожалению, Талли, все, что говорит полифем, почти наверняка неправда. Но мне не хотелось бы, чтобы наше собрание тратило время на вопросы, не имеющие отношения к делу.

– Можно мне сказать? – не унимался Талли.

– Скажешь после меня. Подытожим факты. У нас нет неопровержимых доказательств, что в соседнем рукаве существуют артефакты. Тем не менее есть серьезные основания так считать. Уже одно это оправдало бы посылку экспедиции. Кроме того, существуют другие, более убедительные причины попытаться проникнуть в рукав Стрельца. При тщательном обследовании корабля, в котором прибыл полифем, было обнаружено запертое помещение, где находились восемнадцать существ неизвестного вида, все без признаков жизни. Так же как и в случае с полифемом, их тела не имели внешних повреждений, хотя все внутренние клетки были разрушены неизвестной силой.

Грейвс подождал, пока шум в зале утихнет, и продолжил:

– С большим трудом нам удалось расшифровать записи неизвестных существ – согласно нашим переводящим машинам, их самоназвание – марглотта. Они направлялись к нам за советом и помощью. При этом нет никаких указаний на то, что само путешествие представляло для них опасность. Их родная планета, которую они называют Марглот, находится в рукаве Стрельца, примерно вот здесь.

Советник снова махнул рукой, и изображение Провала с цепочкой Бозе-узлов исчезло. Вместо него появилась трехмерная карта длинной извилистой области, усеянной яркими пятнами звезд-супергигантов и темными газопылевыми облаками.

– Это детальное изображение рукава Стрельца. А вот, – на картинке замигала голубая точка, – приблизительное местонахождение системы Марглота. Если мы правильно поняли их записи, то марглотта живут на очень странной планете. Там четыре полюса: Северный, Южный, Теплый и Холодный. Больше никаких подробностей мы не знаем. Судя по всему, марглотта не считали нужным включать в базу данных информацию о собственном мире. Впрочем, позже у вас будет достаточно времени, чтобы поразмышлять о смысле четырех полюсов планеты.

Позже? Дари промолчала. Пусть кто-нибудь другой задаст этот вопрос. Огромный шишковатый череп советника, содержащий мнемонического близнеца, и его загадочные серо-голубые глаза по-прежнему внушали ей почтение.

– А теперь обратимся к вопросу, который вы, наверное, уже не раз себе задавали. Почему в этом деле потребовалось участие члена Этического Совета? Правда, мне довольно часто приходилось иметь дело с артефактами Строителей, но меня все-таки трудно назвать экспертом в этой области. При чем здесь этика? На это я могу ответить. Возможно, мы столкнулись с попыткой геноцида. Марглотта сообщают, что их мир меняется. В рукаве Стрельца действует какая-то мощная разрушительная сила. Она распространялась в течение многих тысяч лет, может быть, даже миллионов. Марглотта подозревают, что здесь замешаны Строители. Об этом я судить не могу, но у нас есть результаты собственных наблюдений. В рукаве Стрельца обнаружен район, полностью лишенный света и жизни. Взгляните.

Свет в зале померк. Новая голографическая карта, казалось, усмехнулась черным беззубым ртом. Как если бы кто-то (или что-то) откусил кусок спирального рукава, оставив в нем пустое место.

– Страшноватая картинка, – тихо проронил Луис Ненда, обращаясь то ли к Дари, то ли к самому себе. – Не повезло этим парням с Марглота и их приятелям.

– Страшная и непонятная, – прошептала в ответ Дари. – На таком уровне могут действовать только Строители. Однако ни один из артефактов в нашем рукаве не уничтожал целые звездные системы.

Джулиан Грейвс пристально посмотрел в их сторону. Луис Ненда повысил голос:

– Кто-то выделывает номера в рукаве Стрельца. Только послушайте, советник, это же черт знает за сколько световых лет отсюда. Нас это не касается.

– Я не так уж уверен в последнем, – снова наполнил зал звучный голос Грейвса. – Опасность может грозить и нашим клайдам. Всем нашим клайдам! Мы подняли результаты наблюдений за последние тысячи лет. Темная область распространяется, и ее граница приближается к краю рукава Стрельца. А именно – к тому месту, откуда начинается цепочка Бозе-узлов, ведущая через Провал к нашему спиральному рукаву.

Ханс Ребка беспокойно заерзал в кресле рядом с Дари.

– Я понимаю, к чему вы клоните. Но зачем мы здесь собрались? Насколько я могу судить, речь идет не о будущей неделе и даже не о будущем годе. Сколько времени у нас осталось?

– Вам нужна точная цифра? – В зале снова вспыхнул свет, Грейвс нахмурился. – Я ее не знаю. В.К., ты можешь сделать оценку?

– Судя по имеющимся данным, пораженная область может достигнуть края Провала через промежуток времени от двадцати девяти до тридцати двух тысяч лет.

Грейвс кивнул:

– Вот вам ответ, Ребка. А почему вы спросили? Ребка, зажатый между Дари и В.К. Талли, нервно вскочил с места.

– Потому что я всю жизнь занимаюсь совсем другим. Мне понятно, почему Дари загорелась, узнав о Строителях в другой ветви галактики, и почему это касается вас: опасность, грозящая марглотта, – это вопрос этики. А вот моя специальность – экстренные ситуации. Если вы попадете в переделку сегодня, я вас выручу завтра, или по крайней мере попробую. Когда же речь заходит о тысячах и десятках тысяч лет, я вам нужен как собаке пятая нога.

– И уж тем более я и Ат. – Луис Ненда тоже встал, нависая над Дари с другой стороны. – И наши рабы, Ж'мерлия и Каллик…

– Они не ваши рабы, мистер Ненда! Я решительно возражаю против использования этого термина. Они свободные существа.

– Попробуйте им это внушить, советник, – может быть, вам повезет больше, чем мне. Ладно, не будем отвлекаться от темы. Мы с Ат далеки от этики.

– Я знаю. И в данном случае это даже удобно.

– Шутите? Хорошо, дело не только в этике. Я, конечно, имел дело со Строителями после Летнего прилива, но назвать меня экспертом может только полный придурок.

– Данный факт мне также отлично известен.

– Тогда зачем я здесь? Зачем Ат? Зачем этот… – Ненда явно намеревался сказать что-то оскорбительное, но сдержался и лишь презрительно ткнул большим пальцем в сторону Ребки, – зачем он здесь? Зачем мы все, черт побери? Нас притащили силой, вы же знаете!

Грейвс кивнул:

– Разумеется. Боюсь, что ни вы, мистер Ненда, ни капитан Ребка, не понимаете суть стоящих перед нами задач. Наверное, мне следовало с самого начала выражаться яснее. Вас вызвали в порт Миранды не для того, чтобы сообщить о новых Бозе-узлах и неизвестной разрушительной силе, действующей в соседнем спиральном рукаве. И не затем, чтобы выслушать ваши советы, какими бы ценными они ни были. Вас пригласили сюда, потому что всем присутствующим в зале предстоит принять более активное участие в этом деле.

– А именно?

А именно, мистер Ненда, установить, что сегодня угрожает Марглоту и когда-нибудь может уничтожить нас. – Грейвс наклонил блестящую лысину, покрытую шрамами от радиационных ожогов, которые он почему-то так и не позаботился удалить. – Порт Миранды для нас – не более чем перевалочный пункт. Мы все должны как можно скорее отправиться в рукав Стрельца.

Глава 6 Через Провал

Дари выросла в одном из самых богатых миров Четвертого Альянса, но таких кораблей, как «Гордость Ориона», ей не приходилось видеть даже во сне. Это было настоящее чудо компактной технологии. Хотя корабль вовсе не выглядел огромным, он мог разделяться на шесть совершенно автономных космических аппаратов, у каждого из которых был собственный двигатель и блок сверхсветового перехода. «Гордость Ориона» получил свое имя перед самым вылетом из порта Миранды. Дари подозревала, что это идея советника – ведь корабль и его команда должны были стать первыми гостями из их ветви галактики, посетившими рукав Стрельца.

Точнее, не совсем первыми, подумала Дари. Пульсирующая точка на обзорном экране свидетельствовала о том, что впереди шел еще один корабль, поменьше. Вот точка мигнула в последний раз и исчезла – «Все – мое» прошел очередной Бозе-узел.

Участие корабля Ненды в экспедиции стало результатом грандиозного спора с Джулианом Грейвсом накануне старта. Во время этого спора произошло неслыханное: Ханс Ребка и Луис Ненда согласились друг с другом.

– «Гордость Ориона» практически неуязвима! – доказывал Грейвс.

– Да пускай он сделан из чистого нейтрония и способен без проблем пролететь сквозь газовый гигант. – Луис Ненда стоял подбоченившись и вызывающе глядел на советника. – Ну и что! Умные люди поступают по-другому, и я не верю, что вы этого не знаете!

– Ненда прав. – Ханс Ребка с обвиняющим видом ткнул пальцем в сторону Грейвса. – Вы сами столкнулись с этим во время Летнего прилива и на Дженизии. Даже если вы чувствуете себя в полной безопасности, страховка в пути необходима – особенно в неисследованной области космоса.

– Да ради Боса, будет вам резервный корабль! У нас их шесть, прямо на борту «Гордости Ориона». Если хотите, можете их осмотреть, я разрешаю – все шесть штук!

– Ага, и столь же легко их прикончить! – Ненда посмотрел вокруг себя, как будто искал, куда плюнуть. – И знаете почему? Именно потому, что они все на борту «Гордости Ориона». Шлепнут его – и конец им всем!

– И что же может, как вы выражаетесь, «шлепнуть» «Гордость Ориона»?

– Если бы мы знали ответ на вопрос, то и проблем бы не было. – На этот раз вытянутый палец Ребки почти коснулся груди советника. – Я вообще не понимаю, почему вы упираетесь: дополнительный корабль обойдется Совету в сущие пустяки.

– Ни во что не обойдется! – Ненда кивнул в сторону молчаливой кекропийки. – Мы с Ат полетим впереди как разведчики – и бесплатно!

– Тем более! – подхватил Ребка. – Советник, вы слышите? Есть доброволец, который готов лететь впереди «Гордости Ориона» и первым встречать все опасности. – Он бросил недоверчивый взгляд на Ненду – уж слишком щедрое тот сделал предложение. – Разведчик будет просто незаменим.

– Было бы несправедливо позволить мистеру Ненде и Атвар Х'сиал подвергать себя риску ради остальных. Во всяком случае, на борту «Гордости Ориона» будет специальная команда людей, обученных технике выживания. Единый Совет настоял на этом…

– Как-как? Обученных технике выживания? Это где же обученных – здесь? Или в каком-нибудь другом тепленьком местечке Альянса? Да стоит их забросить на Кареллу…

– Или на Тойфель…

Ненда бросил свирепый взгляд на Ребку.

– Спокойно, капитан, я с тобой не спорю. – Он снова повернулся к Грейвсу. – Забросьте свою хваленую команду на Кареллу или на Тойфель, и местные сожрут их на ужин – даже косточек не останется!

– У меня нет оснований сомневаться в компетентности специальной команды. Их готовили под непосредственным наблюдением Арабеллы Лунд, с которой я знаком лично. И я не хочу, чтобы вы подвергались лишним опасностям.

– Отлично. Не вы просите нас с Ат об этом. Мы просим вас. И, в конце концов, не обещаем ничего сверхъестественного. Просто если впереди начнутся проблемы, у вас будет в запасе несколько лишних минут.

Спор продолжался еще долго, но Ханс и Луис в конце концов настояли на своем. Доказательством этого служил корабль Ненды «Все – мое», который только что прошел Бозе-узел. Дари вглядывалась в пустой экран, зная, что «Гордости Ориона» очень скоро предстоит сделать то же самое. Одним из преимуществ необычной конструкции корабля было множество свободных кают, где можно было остаться наедине со своими мыслями. И в каждой каюте оборудовали выход на датчики внешнего обзора. Дари ждала момента, когда их корабль в свою очередь совершит переход, и на экране вновь замигает сигнальный маяк Ненды.

Путешествие через Провал не походило на обычный межзвездный маршрут, когда соседние системы видны невооруженным взглядом и всегда могут выслать помощь, если откажут сверхсветовые блоки. Вокруг «Гордости Ориона» расстилалось необъятное море пустоты. Спиральная ветвь галактики, из которой они стартовали, лежала далеко позади. Впереди на полнеба раскинулся рукав Стрельца, полный тайн.

И среди этих тайн, возможно, скрывались совершенно новые артефакты Строителей. С тех пор как Джулиан Грейвс упомянул об этом, Дари не могла думать ни о чем другом. «Давай обменяемся информацией о рукаве Стрельца, – предложил Луис Ненда, – ты покажешь свои данные, а я – свои». Однако она отказалась. Не восстановились и прежние близкие отношения с Хансом Ребкой, хотя двухлетняя разлука была здесь ни при чем.

Даже зловещие слова, сказанные Грейвсом, не очень беспокоили Дари. Они прозвучали в ответ на восклицание Ханса в конце их последнего собрания:

– Неужели вы, будучи в здравом уме, полагаете, что наша маленькая группа может слетать туда и за пару недель решить проблемы района галактики, который больше, чем территория всех наших клайдов вместе взятых?!

На массивном лбу Грейвса появилось еще несколько морщин.

– Я не говорил ничего подобного, капитан Ребка. Наша цель – всего лишь понять, что происходит на Марглоте и попытаться помочь его обитателям. Я не рассчитываю, что мы сможем разгадать тайну гибнущих миров и тем более – повлиять на будущее всего рукава Стрельца. Однако с моей стороны было бы непорядочно скрывать еще один важный аспект нашего путешествия. Как вы правильно отметили, нас мало, хоть это и компенсируется большим опытом изучения артефактов Строителей, которым мы обладаем. Но наша экспедиция мала именно потому, что Совет рассматривает ее как в высшей степени рискованное предприятие.

Иными словами, они не хотят, чтобы нас было слишком много, потому что мы можем не вернуться. И все же эта мысль не слишком повлияла на настроение Дари. Артефакты – вот главное! Она отдала бы что угодно, лишь бы увидеть новые артефакты! Только сейчас Лэнг осознала, какими тягостными были два года, когда она сидела в офисе своего Института на Вратах Стражника, методично записывая все детали исчезновения следов Строителей. Это напоминало создание собственного некролога.

Тело пронзила едва ощутимая мелкая дрожь – корабль проходил Бозе-узел. Дари снова посмотрела на экран, выискивая светящуюся точку.

Есть! Значит, «Все – мое» в порядке, и «Гордость Ориона» следует за ним. Дари затаила дыхание. Наконец-то они пересекли Провал! Еще один короткий сверхсветовой переход – и система Марглота рядом! А артефакты могут встретиться даже раньше…

Дари напряженно вглядывалась в сверкающую россыпь звезд впереди. Многолетний опыт говорил ей, что это пустая трата времени. Артефакты Строителей могли иметь самый разный вид: от вполне понятной структуры вроде Пуповины между Опалом и Тектоном до совершенно непостижимого искривления пространства-времени, как в Свертке Торвила. Артефакт бывает похож на что угодно. Или вообще ни на что не похож.

Тем не менее Дари Лэнг продолжала смотреть, направляя сканер высокого разрешения в различные точки неба. Звезды, звезды и опять звезды… Казалось, их здесь даже больше, чем в родном рукаве Ориона, – но ничего, что бы свидетельствовало о присутствии Строителей.

– Боюсь, еще слишком рано…

Дари вздрогнула. Она резко обернулась – в дверях стоял В.К. Талли.

– Откуда ты знаешь, что я ищу? И как ты нашел меня?

– Ответ на последний вопрос очевиден: главная база данных всегда содержит полный список присутствующих в любом помещении корабля.

– Выходит, ты знаешь, где прячется специальная команда? Джулиан Грейвс по каким-то тайным соображениям держал особый отряд в изоляции.

– Конечно.

– Ты знаешь, сколько их там?

– Пятеро, все люди. К сожалению, ни одного вживленного компьютера. А в небе вы, по-видимому, ищете то же, что и остальные: систему Марглота.

– Мы еще недостаточно близко к ней?

– Нет. Нужно сделать последний Бозе-переход. Но логика здесь, похоже, бессильна. Каждое живое существо на борту, несмотря на очевидные факты, с нетерпением вглядывается в экраны. Это любопытно: даже я, несмотря на то что конструкторы не предусмотрели во мне схем, отвечающих за чувство волнения, ощущаю приближение к цели.

– Однако ты не вглядываешься в экраны…

– Нет. Мои действия в большей степени управляются логикой. До последнего перехода в окрестности системы Марглота остался один час, и я подсчитал, что на таком расстоянии ее относительный размер меньше одной угловой секунды. Это значит, что система неразличима невооруженным глазом. Я искал вас, чтобы попросить помощи в одном вопросе, по которому ничего нет в базе данных.

– Тогда и я вряд ли смогу помочь.

– Советник Грейвс считает иначе. Тут требуется личное мнение, а не факты. Можно мне сказать?

О Боже! Грейвс явно отослал Талли сюда, чтобы избавиться от его бесконечных «почему». Дари с сожалением оторвалась от экрана: найти следы Строителей в первые пять минут пребывания в рукаве Стрельца было не легче, чем разглядеть систему Марглота.

– Так в чем вопрос?

– Он касается природы Строителей.

– Тебе не повезло. Этого никто не знает.

– У меня конкретный вопрос – он касается масштабов их экспансии. Вы присутствовали при вскрытии тел марглотта?

– Нет. Слава Богу! Эти тела, найденные в запечатанной каюте корабля полифема, наверняка представляли собой иссохшие мумии. Интересно, как долго они там пролежали?

– Я тоже, к сожалению, не присутствовал. И все же, насколько могу судить, по внешнему виду и внутренним органам марглотта сильно отличаются от всех существ нашего рукава.

– Это неудивительно, Талли. Рукав Стрельца так далеко от нас, что жизнь скорее всего возникла там независимо. Тамошние существа должны быть совершенно иными.

– Советник Грейвс тоже так считает. Однако исследование жилых помещений марглотта на корабле полифема показало – их изолировали не потому, что они дышали другим воздухом. Сами полифемы, которые тоже обитают в рукаве Стрельца, дышат тем же воздухом, что люди и кекропийцы. Кроме того, анализ содержимого пищеварительного тракта марглотта показал, что они могли есть ту же пищу, что и люди. Кстати, вы знакомы с древней теорией панспермии?

Дари мысленно застонала. Ох уж этот Талли! Ему непрерывно требуется поглощать информацию, все равно какую – даже старую и абсолютно бесполезную. Она отрицательно покачала головой.

– В самом деле? Я объясню. – Талли взял нейронный кабель компьютерного терминала, подключил его к разъемам на груди и продолжил: – Теория панспермии исходит из постулата, что жизнь на большинстве планет занесена туда извне. Немедленно возникает вопрос: мог ли этот перенос происходить не только между соседними звездами, но и через такие препятствия, как Провал?

– Не могу сказать.

– А я могу. Я оценил время, необходимое спорам живой материи, чтобы пересечь Провал под действием светового давления, учитывая вероятное соотношение массы и площади поверхности спор. В результате получилось, что вероятность выживания спор практически равна нулю.

– И?

– Я пришел к выводу, что межзвездный перенос мог иметь место лишь на расстояниях намного меньших, чем ширина Провала. Отсюда следует, что любые живые существа, обитающие в рукаве Стрельца, должны были возникнуть и развиваться независимо. Тем не менее мы дышим одним воздухом с марглотта и полифемами.

– Это из-за принципа конвергенции. – Неужели Талли может чего-то не знать? – Существует теоретическая вероятность, что на планетах, расположенных в пригодной для жизни зоне вокруг звезды, формируется атмосфера лишь двух типов: водородная или, если там получат развитие фотосинтетические формы жизни, кислородно-азотная. Этот принцип вывела Таскар Лусиндар еще три тысячи лет назад на основании довольно общих закономерностей.

– Именно так. Но она также отметила, что принцип конвергенции применим лишь к биосфере как к целому, а не к жизненным формам, обитающим на планете. Чтобы объяснить наблюдаемое сходство потребляемой пищи, Таскар Лусиндар привлекла принцип панспермии, который, как я сумел доказать, не работает на таких огромных пустых промежутках, как Провал.

Как же ты достал, Талли – просто голова раскалывается! Как там говорилось про одного древнего мудреца, который все знал? «Он настолько переполнен знаниями, что они из него вытекают…»

– Ну и в чем же твой вопрос, Талли? – устало спросила Дари.

– Я уже сказал: он касается Строителей. Они заселили наш спиральный рукав очень давно и наполнили его артефактами. Не присутствовали ли они также в рукаве Стрельца и в остальной галактике? Может быть, именно они, а не перенос в духе теории панспермии, ответственны за то, что жизненные формы со сходным метаболизмом появились по обе стороны Провала?

Теперь Дари слушала В.К. Талли со вниманием. Уже многие годы она была убеждена, что Строители не могли действовать только в одном спиральном рукаве. Ее принудительный визит на Ясность, гигантский артефакт, расположенный в тридцати тысячах световых лет над плоскостью галактики, укрепил эту уверенность, хотя профессор Мерада и его коллеги по Институту артефактов на Вратах Стражника до сих пор считали приключения Дари плодом разыгравшейся фантазии. Доказать, что Строители действовали в рукаве Стрельца и, возможно, за его пределами, было возможно, лишь добравшись туда – а это до сих пор совершенно исключалось. В распоряжении Лэнг пока имелись лишь фантастические истории полифемов, а Дари, так же как Луис Ненда и Ханс Ребка, не питала доверия к их рассказам о чем бы то ни было.

– Если Строители действовали по всей галактике, то это объяснило бы очень многое, – заметила она. – Каллик и Атвар Х'сиал могут…

Дари собиралась сказать, что хайменоптка и кекропийка знали о Строителях не меньше ее самой. Однако сейчас, к сожалению, они были на борту корабля Ненды вместе с лотфианином Ж'мерлией и гигантским зардалу Архимедом.

Молодая женщина взглянула на дисплей. Сигнальный маяк корабля-разведчика мигал чаще обычного.

– Они входят в Бозе-узел. Сейчас будет еще один переход.

– Да, верно. Последний.

– Так быстро?

– Как я уже говорил, эта часть пути самая короткая и простая. Если после перехода они не пошлют сигнал тревоги, то через несколько минут за ними пройдем и мы. Возвращаясь к моему вопросу…

– Не сейчас, В.К. Извини, я не могу.

В отличие от вживленного компьютера Дари определенно имела встроенные схемы, отвечающие за эмоции. И теперь эти схемы готовы были взорваться от перегрузки. Слишком много всего сразу: Луис Ненда, который вот-вот совершит прыжок навстречу неведомой опасности, – Лэнг снова пожалела, что отказалась пообедать с ним, ведь это же такая мелочь, – предстоящая встреча с загадочной звездной системой, которую никто никогда не видел, и, наконец, самое главное – новые артефакты Строителей! Это действовало как крепкое вино после двух лет жажды.

Дари смотрела на экран не отрываясь, пока «Все – мое» не исчез, потом принялась ждать, когда переход совершит, в свою очередь, «Гордость Ориона».

И вот момент настал. Вселенная вокруг мигнула. Дари перевела дух, наклонилась к экрану…

Она не увидела ничего. Лэнг не верила своим глазам. Записи полифема и погибших марглотта должны были привести «Гордость Ориона» в систему желто-зеленой звезды с хорошо видимыми водородными протуберанцами. А впереди была сплошная темнота, оживленная лишь тусклым блеском отдаленных звезд и галактик.

В отличие от Дари В.К. Талли, все еще стоявший рядом, не был привязан к видимым длинам волн, находясь в постоянном контакте со всеми датчиками корабля, которые за миллисекунду произвели полный анализ окружающего пространства. Дари услышала возглас удивления.

– Что такое, Талли?

– Одна звезда, но много планет – больше сорока.

– Где? Я не вижу ни одной!

– Я тоже, несмотря на мое усовершенствованное зрение. В то же время по показаниям датчиков главная звезда системы всего в двухстах миллионах километров от нас. И она окружена множеством планет.

– Тогда почему мы их не видим?

– Потому что они имеют очень низкую температуру, даже главная звезда. На «Гордости Ориона» стоят болометры, которые способны засечь излучение от объектов с температурой чуть выше абсолютного нуля… Так, это же просто смешно!

– Что?

– Показания датчиков! Звезда и большинство планет холодные, не больше двухсот градусов выше абсолютного нуля. Однако одна из планет – большая, на ближней орбите – имеет температуру всего в один и две десятых градуса. Ниже температуры реликтового излучения вселенной!

– Это же противоречит физике…

– Теориям, принятым человеческими и кекропийскими учеными, – безусловно. Правда, местные ученые, возможно, имеют свои теории…

Дари уже не слушала. Новая мысль поразила ее как громом: где маяк? Где пульсирующая точка на экране, которая должна показывать, что со вторым кораблем все в порядке? Где Луис Ненда?

Она настроила экран на нужную частоту и вновь начала сканирование. В.К. Талли продолжал болтать, но Дари полностью сосредоточилась на экране дисплея.

Ничего… ничего… опять ничего. «Все – мое» бесследно исчез вместе с командой.

Глава 7 Во тьме

У Луиса Ненды имелась особая причина лететь на собственном корабле. Чего можно ждать от Джулиана Грейвса? Как и положено члену этого дурацкого Этического Совета, он безнадежный пацифист и не желает иметь дела с оружием. Может, брать с собой «специалистов по выживанию» и не его затея, но вряд ли советник против нее возражал. Их готовила какая-то Арабелла Лунд. Скорее всего одна из подружек Грейвса, потому он и доверяет этому сброду. А Луис Ненда привык доверять только себе. И ему слишком часто приходилось скакать вслепую по Бозе-сети, чтобы оставлять что-либо на волю случая.

Задолго до финального скачка орудийные порты корабля были открыты и оружие готово к бою. Датчики системы оповещения работали в экстренном режиме. «Все – мое» был готов немедленно выполнить любой приказ: открыть огонь, совершить еще один Бозе-переход или стартовать на полной скорости по направлению к возможному укрытию. Кроме того, Ненда отключил все приборы, которые своей работой могли бы выдать присутствие корабля. Сигнальный маяк Луиса Ненды не будет служить целью для вражеского огня. А эти дебилы с «Гордости Ориона» пусть делают что хотят.

«Все – мое» прошел Бозе-узел и завис с выключенными двигателями. Ненда бросил поспешный взгляд на экраны и испустил вздох облегчения.

– Ничего. Полный штиль.

Он имел в виду, что вокруг нет признаков опасности, но Атвар Х'сиал рядом с ним получала сигналы от других датчиков, настроенных на ее ультразвуковое «зрение». «Меньше чем ничего», – пробормотала она, используя феромонную речь. Ненда повернулся к ней.

– Мы должны были найти здесь родную планету марглотта, не так ли? – продолжала кекропийка. – Странный неизвестный мир, полный чудес инопланетной технологии, которые можно выгодно продать в рукаве Ориона. Ну и где они, эти твои сокровища?

Ненда посмотрел на главный дисплей. «Все – мое» должен был выйти из узла поблизости от центральной звезды Марглота, входящей в сложную звездную систему. Однако на экране был виден лишь диск сплошной темноты, окруженный слабым сиянием отдаленных звезд.

Луис оглядел остальные мониторы.

– На других длинах волн – тоже ничего! Что за черт? Может, их звезда превратилась в черную дыру? И где планеты?

Феромонный ответ Атвар Х'сиал нес оттенок беспокойства.

– Планеты есть, и много. Но все холодные. Слишком холодные для жидкой воды и даже для атмосферы.

– Ни воды, ни воздуха… Значит, нет и жизни. Может, марглотта ни в чем этом не нуждаются?

– Вспомни, Луис: они дышали таким же воздухом, что и мы. Ни на одной из этих планет они выжить не могли бы.

. – Позвольте и мне принять участие в дискуссии, господин Ненда. – Каллик сидела в ногах у человека, разглядывая экраны. – Объект, который вы видите на экране, не может быть черной дырой. Гравитационные детекторы показывают, что его масса не больше, чем у крупной звезды. Это подтверждается и периодами обращения планет. Однако черная дыра с такой массой имела бы диаметр не более нескольких километров, а перед нами объект размером в несколько десятков тысяч километров. Причем его температура – всего пара сотен градусов выше абсолютного нуля.

– Размером с большую планету, а тяжелый как звезда. Что это – белый карлик?

– Нет, он совсем не излучает. Вообще-то… – Хайменоптка заколебалась.

– Давай выкладывай, Каллик! Нечего тянуть.

– Объект, который мы видим, не может быть результатом ни одного из процессов звездной эволюции, известных в нашем спиральном рукаве. По-видимому, это холодное твердое вещество в кристаллической форме. Неужели в рукаве Стрельца действуют другие физические законы?

– Это по меньшей мере маловероятно! – Атвар Х'сиал приняла феромонный перевод Ненды, и ее ответное послание в избытке содержало химический эквивалент презрения. – Законы физики едины во всей вселенной.

– Может быть. В любом случае, перед нами загадка.

– Не думаю, Луис. Здесь может быть только один ответ. Спроси Каллик, могла ли эта звезда прийти в такое состояние в результате естественного процесса?

Ненда перевел. Каллик с сомнением покачала круглой головой.

– Мне кажется, что естественный процесс никак не мог привести к подобному результату.

– Отлично. – Атвар Х'сиал кивнула, приняв перевод. – Значит, процесс был неестественным. Из звезды каким-то образом выкачали энергию. Тут действовала внешняя сила.

– Я согласна. И то же самое произошло с большой планетой. – Каллик показала на блок мониторов. – Посмотрите! Она неестественно холодная. Ни один из объектов системы не имеет достаточной температуры, чтобы излучать сколько-нибудь существенные количества энергии.

– Не совсем. – Луис Ненда кивнул на дисплей, где на фоне мертвой черноты Провала только что засветился сигнальный маяк второго корабля. – Вы только взгляните на этих кретинов! Они уж точно излучают энергию! Прошли сквозь Бозе-узел, не зная, что встретят на другой стороне, и светятся словно рождественская елка! Бьюсь об заклад, что Ханс Ребка исходит пеной, но он там десятая спица в колесе. Их счастье, если здесь не притаилась какая-нибудь сволочь, которая только и ждет, чтобы распылить нас всех на атомы!

– Сейчас – нет. – Послание Атвар Х'сиал было так же холодно, как мертвый мир вокруг. – Хотя когда-то все было иначе. Кто-то остановил термоядерные процессы внутри этой звезды и высосал ее энергию. Такие масштабы трудно себе представить.

– Строители?

– Они на это наверняка способны. Однако я иначе представляла их деятельность.

– А ты как думаешь, Каллик? Это могли быть Строители? Ат считает, что нет.

– При всем моем уважении, господин Ненда, я вынуждена согласиться с Атвар Х'сиал. Это не похоже на артефакты Строителей.

– И что теперь делать? Ат, как ты считаешь, мы здесь в безопасности?

Думаю, пока – да. То, что «Гордость Ориона» все еще цел, подтверждает мою точку зрения. Они, видимо, так же недоумевают, как и мы, поскольку вокруг явно не родная система марглотта.

– Мы знали об этом с самого начала. Ни один из полифемов никогда не говорил правды.

– Да здравствует наша проницательность! Хватит самовосхвалений. Итак, это не то место, куда мы должны были попасть. Я повторяю: это не система марглотта.

– Черт побери, ты права. Здесь холоднее, чем у ведьмы за пазухой.

– Я не знаю, что нам теперь делать.

– Десять голов лучше, чем пять. Может, у Грейвса и его компании будут какие-нибудь идеи.

– Тогда, Луис, придется лететь к ним или хотя бы послать сигнал.

– Значит, так и сделаем.

– Сигналы или движение выдадут нас.

– Ты же сама говоришь, Ат, что пока беспокоиться не о чем. – Ненда протянул руку и включил сигнальный маяк. – Вот так. Теперь все нас видят. – Он включил связь с кабиной пилота. – Жми на газ, Ж'мерлия, мы отправляемся на свидание. Время раскинуть мозгами. Дадим нашим приятелям шанс показать, какие они умные.

* * *

«Все – мое» был гордостью Луиса Ненды и его самым ценным имуществом. И то, что он доверил вести корабль Ж'мерлии, явилось истинным триумфом здравого смысла над эмоциями.

На Карелле, родной планете Луиса Ненды, формальное образование было не в чести – не такой это мир. Любой обитатель Кареллы стремился просто выжить. Вероятно, по той же причине Луис презирал все, что относилось к области философии. Но жестокая школа жизни тем не менее вбила в него несколько общих правил, и одно из них гласило: если кто-то может сделать дело заведомо лучше, чем ты, то надо позволить ему это. Инстинкты, зрение и реакция Ж'мерлии были на порядок выше, чем у Ненды, поэтому лотфианин и занял кресло пилота.

Каллик, со своей стороны, обладала непревзойденными аналитическими способностями, а Атвар Х'сиал отлично разбиралась во всем, что касалось Строителей. Впрочем, Ненда подозревал, что Дари Лэнг знала о них куда больше. Однако он и заикнуться не посмел о том, чтобы взять ее с собой. Когда Дари осталась на другом корабле, феромонное послание, выражавшее удовлетворение Атвар Х'сиал, читалось за сотню метров.

Что же делал сам Луис Ненда среди всех этих талантов? Главным образом то, что не успевали другие, а кроме того, тщательно проверял и перепроверял все, что вызывало малейшую тревогу. Пока «Все – мое» сближался с «Гордостью Ориона», Луис пристально изучал планеты, вращавшиеся вокруг замороженной звезды.

Их было слишком много, даже если не считать обычный космический мусор, мелкие астероиды и кометы. Детекторы корабля обнаружили сорок семь космических тел приличных размеров, причем восемнадцать обладали достаточной массой, чтобы удержать атмосферу. Однако они были слишком холодными для этого. И еще кое-что в этих мирах привлекло бы внимание даже менее опытного путешественника, чем Луис Ненда. Из пяти планет, которые находились в пригодной для жизни зоне, одна выглядела настоящим монстром, превосходя по размеру все остальные вместе взятые. Она казалась и самой холодной. В нормальных условиях это был бы газовый гигант с мощным гравитационным полем, которое давно бы уже очистило обширную область пространства. Однако этого не случилось. Сверхчувствительные сканеры обнаружили массу осколков и мелкого мусора, пересекающего орбиту планеты-монстра.

Расстояние в восемьдесят миллионов километров не позволяло увидеть слишком много, но Ненда все-таки навел на планету свой лучший телескоп. Прибор сразу начал жаловаться.

– Температура объекта близка к абсолютному нулю, и он не излучает ни на одной из частот, пригодных для наблюдения.

– Я знаю. Сделай что сможешь.

– Результат может оказаться неудовлетворительным. В моем распоряжении лишь отраженный свет дальних звезд, поток фотонов ничтожен. Время формирования изображения будет слишком велико.

– Судить об этом буду я. Показывай все, что получится. И не ной.

Картинка проявлялась медленно. Сначала возник лишь ряд еле заметных световых пятен, очерчивающих контуры, которые при большом желании можно было принять за диск планеты. Луис Ненда ждал. Он умел ждать. Однажды ему двое суток пришлось просидеть с головой в трясине на Дорадусе IX, дыша через тростинку, пока местные войска рыскали повсюду, пытаясь отыскать убийцу своего лидера. Куда там – он бы просидел так неделю, если надо!

Улавливая фотон за фотоном, телескоп постепенно наращивал и уточнял изображение. Ненда не увидел скоплений облаков, обычных для газового гиганта. Пока все выглядело нормально: при таких низких температурах газы переходят в жидкую или твердую форму. Скорее можно было бы увидеть потрескавшуюся ледяную поверхность из метана или азота. Но на картинке вырисовывалось нечто совсем другое.

Что это? Какие-то линии – прямые, будто проведенные по линейке… Луис задумался. Может быть, это иллюзия? Известно, что человеческое зрение склонно «соединять точки», создавая четкие структуры из беспорядочных пятен.

– Послушай, мне нужна независимая проверка. Я на самом деле вижу прямые линии на твоей картинке, или они существуют лишь в моем воображении?

– Они не воображаемые. Сделать увеличение?

– Пока не надо. Подожди десять минут, потом… Тишину кабины разорвал звук сирены. Затем раздался тихий голос Ж'мерлии.

– Мы готовимся к стыковке с «Гордостью Ориона». Приготовьтесь к возможным аномальным перегрузкам.

Когда корабль вел Ж'мерлия, вероятность чего-то аномального была равна нулю. Однако пилота надо или слушаться, или искать другого. Ненда снова обратился к прибору:

– Ты сможешь продолжать строить картинку во время стыковки?

– Ответ неопределенный. Движения корабля во время стыковки можно легко скорректировать с помощью алгоритмов компенсации сдвига изображения. Но планета движется вокруг своей оси. Если продолжать строить картинку, она будет иметь неравномерное разрешение.

– Ничего не поделаешь. Давай продолжай ловить фотоны и постарайся сделать хороший снимок. – Ненда в последний раз взглянул на экран. Многочисленные черные точки соединялись прямыми линиями, покрывавшими поверхность планеты тонкой сеткой. Похоже на оптическую иллюзию, хотя прибор утверждает, что это не так…

Перед стыковкой надо было сделать еще одну вещь. Ненда повернулся к Атвар Х'сиал, которая внимательно сканировала своими рожками трехмерный звуковой дисплей.

– Ат, можно ненадолго забрать Ж'мерлию? У меня есть для него задание.

– Во время встречи на «Гордости Ориона» мне потребуется переводчик.

– Я не так хорошо работаю с феромонами, как Ж'мерлия, но могу обеспечить тебе вполне сносный синхронный перевод.

– Тогда я согласна, хотя с тебя все равно причитается. Я пойду к нему и прикажу выполнять твои инструкции.

Кекропийка выскользнула из кабины. Ненда повернулся к Каллик.

– Тебе придется немного попыхтеть.

– Все мои способности в вашем распоряжении, господин Ненда.

– Вот-вот, они тебе понадобятся. Пока нас с Ат не будет, вы с Ж'мерлией нанесете на карту Бозе-узлы в рукаве Стрельца – как можно больше, со всеми ближайшими звездами и расстояниями.

– Подождите, господин Ненда, у нас нет данных о рукаве Стрельца. Как мы определим Бозе-узлы?

– Если бы я знал как, то не просил бы вас! Начните с информации Полифемов, она есть в базе данных «Гордости Ориона». Вы сможете получить к ней доступ.

– Данные полифемов в высшей степени ненадежны…

– Конечно. Только это не значит, что в них нет ничего полезного.

Послышался слабый хлопок – это выравнивалось давление воздуха. Ж'мерлия пристыковал корабль к «Гордости Ориона» так мягко, что Ненда даже не почувствовал. Пора было двигаться: меньше всего Луис хотел, чтобы кто-нибудь чужой шлялся по отсекам. Орудийные порты закрылись, как только «Все – мое» пошел на сближение, но на корабле осталось еще много вещей, не предназначенных для посторонних глаз.

Ненда дал последние указания Каллик и поспешил к выходу, оставив телескоп искать сочувствия у хайменоптки, единственного живого существа в пределах слышимости.

– Задача не будет выполнена качественно, если корабль не приблизится к объекту. Простое накопление информации недостаточно для получения высококлассного изображения. Разрешение играет важную роль. Даже дифракционная оптика…

* * *

Ненда едва успел, и то лишь благодаря Атвар Х'сиал. Когда он подошел к переходному люку, шлюз был уже открыт, и кекропийка стояла, загораживая вход. Она грозно встала во весь свой огромный рост, растопырив черные жесткие надкрылья. Ее окутывало густое феромонное облако, из которого так и сочился кипящий гнев.

– Что такое, Ат? Дай-ка пройти! – Карланец торопливо протиснулся справа от кекропийки, осторожно отведя в сторону надкрылье, чтобы не повредить нежные рудиментарные крылышки, и… столкнулся лицом к лицу с незнакомой девушкой. – А, вот оно что! Кто вы такая, черт побери? Впрочем, ответ был ясен. Для Луиса единственными незнакомцами на борту «Гордости Ориона» оставались «эксперты по выживанию», которых Джулиан Грейвс держал в строгой изоляции. Теперь понятно почему: девушка была хорошенькая и стройная, голубоглазая, с вьющимися золотистыми волосами. На вид ей было лет шестнадцать. Она не ответила на вопрос Ненды и продолжала с любопытством разглядывать Атвар Х'сиал.

– Кекропиец… Мне казалось, он должен быть больше.

– Она, а не он. Кекропийцев мужского пола можно встретить только на их родных планетах. Ты загораживаешь путь Атвар Х'сиал.

– Нет, это она загораживает мне путь.

– Все равно. Тебе еще повезло, что она не раздавила тебя в лепешку. Кекропийцы очень сильные и вдобавок не склонны считаться с людьми. Тебя разве не учили этому в детском саду?

Девушка перевела огромные голубые глаза с кекропийки на Луиса.

– Я полагаю, вы и есть Ненда? Грейвс предупреждал о вас. Луис понимал, что его провоцируют, но сдержаться не смог.

– Насчет чего предупреждал?

– Ну… что вы вор, грабитель и, возможно, убийца. Это так?

– Иди ты в задницу!

– Грейвс говорил, что вы сквернословите, скандалите и вообще строите из себя неотесанного варвара.

– Что значит «строю»? Я такой и есть!

Ненда сопровождал беседу слегка отредактированным феромонным переводом, продолжая рассматривать девушку. Она казалась юной в основном благодаря бледной гладкой коже, под которой, впрочем, угадывались натренированные мышцы. Глаза девушки казались наивными, однако успевали всюду, не выпуская из поля зрения ни его, ни Ат-вар Х'сиал, а неестественно ловкие и точные движения заставляли предположить наличие скрытых биосхем.

– У вас есть имя? – небрежно спросил Луис, одновременно посылая сигнал кекропийке: «Тесни ее вперед в шлюз. Ей нечего делать у нас на борту».

– Синара Беллсток. Родилась на Миранде, обучена на Персефоне.

«Луис, мне не нравится эта человеческая самка. Ее феромонная реакция свидетельствует о желании продолжать болтовню и интимные шутки!»

«Ты с ума сошла, Ат! Послушать тебя, так мне вообще нельзя разговаривать с женщинами!»

– Обучена чему? – Одновременно с вопросом торговец обогнул девушку и пошел дальше, предоставляя ей либо идти за ним, либо общаться с кекропийкой, которая упорно двигалась вперед, блокируя проход.

– Боевым искусствам, обращению с оружием, дипломатии. Переносить боль, сохранять спокойствие, быстро оценивать ситуацию и оперативно реагировать. В общем, выживать.

Зато тебя не обучили лгать, плутовать, не доверять всему, что слышишь… Удачи тебе, девочка! Она тебе понадобится. Иначе ты и десяти минут не продержишься на половине планет нашего рукава.

Луис не сказал этого вслух Синаре и не стал передавать Атвар Х'сиал, которая продолжала испускать пахучие облака гнева и подозрений. Они прошли коридор шлюза и оказались в стыковочной камере «Гордости Ориона», где их поджидали четверо: Джулиан Грейвс, В.К. Талли, Дари Лэнг и Ханс Ребка.

Луис Ненда вздохнул с облегчением. Все это время он разрывался пополам, разговаривая с девушкой и одновременно поддерживая с кекропийкой беседу на совершенно другую тему. До чего же приятно – просто сидеть и слушать, что говорят другие! А самое главное, Атвар Х'сиал, поглощенная мыслями о Синаре Беллсток, впервые за несколько лет оставила в покое Дари Лэнг.

Луис двинулся вперед. Он никогда не думал, будто такое возможно, но хмурое приветствие Ханса Ребки и вид В.К. Талли, как всегда готового что-то сказать, заставили его улыбнуться.

Глава 8 Теории

С каждым днем Ханс Ребка все больше убеждался, что его участие в экспедиции было ошибкой. Конечно, как ни крути, здорово спастись в последний момент от неминуемой казни на Канделе. Только зачем это сделали, если на «Гордости Ориона» Ребке ничего не собирались поручать?

Он пытался говорить с Грейвсом, но этический советник лишь качал лысой головой и что-то бормотал.

– Я вас понимаю, капитан, – сказал наконец Джулиан. – Признаю, что пока вам делать почти нечего. И все-таки остаюсь при своем мнении. У меня есть глубокое внутреннее убеждение – рано или поздно вы сыграете существенную роль в успехе – и даже выживании – этой экспедиции.

– Каким образом? Что я могу сделать для выживания, если у вас есть группа экспертов, которую вы специально взяли с собой?

В голосе Ханса звучал сарказм. Он познакомился с «экспертами по выживанию» незадолго до того, как корабль совершил последний сверхсветовой переход к застывшей звездной системе. Познакомился и пришел в ужас – от их юности, отсутствия опыта и, самое главное, безграничной самоуверенности. Лучший способ поскорее найти смерть – это думать, будто все уже знаешь. Только опыт позволяет крепко усвоить, что у вселенной всегда есть в запасе пара-тройка тузов.

Ирония Ребки пропала даром. Советник лишь задумчиво нахмурил брови.

– Исходя из логики, трудно согласиться с точкой зрения, что избыток экспертов по выживанию может принести вред. Во всяком случае, мое убеждение основано не только на логике, но и на личном опыте. Вы спасли мне жизнь в прошлом, и не один раз, а по меньшей мере три, и я надеюсь, что сможете сделать это и в будущем.

На этом беседа закончилась. Ребке оставалось лишь скрипеть зубами, нервно ерзая в кресле, пока «Гордость Ориона» совершал переход в новую звездную систему, где могло таиться сколько угодно неведомых опасностей. Переход с доброй сотней работающих приборов, которые сообщали о присутствии корабля всем желающим!

То, что система оказалась скорее мертвой, чем опасной, ничего не значило – все могло быть наоборот. Ханс настороженно смотрел на экран, пока «зеленая команда», как он втихаря прозвал экспертов, охала и ахала, разглядывая холодную темную звезду и ее замороженную свиту. И «чудесное» появление сигнального маяка «Все – мое» не было для капитана такой уж приятной неожиданностью. Он понимал, что хитрый Ненда нарочно залег на дно, желая убедиться в собственной безопасности. А «Гордость Ориона» сыграл роль живой приманки на охоте, пройдя Бозе-узел с включенными сигналами.

Теперь же Ненда здесь, на борту, и глупо считать, что он пришел помогать. Цель торговца – повысить свои шансы на выживание, не более того. Впрочем, кто может его за это осудить?

Ханс осторожно кивнул Луису, а на собрании постарался сесть так, чтобы не упускать хозяина «Все – мое» из виду. Позади Ненды, возвышаясь над всеми, устроилась Атвар Х'сиал. Желтые рожки на безглазой белой голове кекропийки беспрестанно шевелились. Ханс знал, что они выполняют роль приемника ультразвуковых сигналов, испускаемых складчатым резонатором на подбородке. «Зрение» кекропийцев было основано на эхолокации. Какую еще роль играли эти рожки, и могли ли они воспринимать человеческую речь, оставалось загадкой. Раб-переводчик Атвар Х'сиал, лотфианин Ж'мерлия, на собрании не присутствовал – наверное, остался на корабле. Интересно, что из общей беседы Ненда сможет перевести для своей подружки?

Луис Ненда пока говорить не собирался. Он был так же молчалив, как и кекропийка. Джулиан Грейвс начал с того, что представил собранию пятерых экспертов по выживанию.

– Бен Блеш… Торран Век… Пара Кистнер… Тери Даль… – Грейвс указал по очереди на двух мужчин и трех женщин, сидящих тесной кучкой. – С Синарой Беллсток вы уже познакомились.

Ненда кивнул. По его иронической улыбке Ребка понял, что Луис также не в восторге от «зеленой команды». Ненда был неряшливым и грубоватым, но в случае опасности Ребка предпочел бы иметь за спиной его, а не этих пятерых.

– Мы прибыли, – продолжал Грейвс, – хотя, как очевидно для всех, не туда, куда ожидали. Это не система Марглота. Надо решить, что делать дальше. А для этого необходимо обсудить новую информацию. Мистер Ненда, может быть, сначала расскажете, что удалось узнать вам и вашим компаньонам?

Улыбка Луиса исчезла. Быть застрельщиком ему явно не хотелось. Судя по тому, как вдруг подобралась кекропийка, получив перевод, ей это тоже не понравилось.

– Мистер Ненда?

Ну ладно. – Кареланец сделал паузу, очевидно, чтобы еще раз переговорить с Атвар Х'сиал. – Перед нами темная звезда, достаточно маленькая и плотная, чтобы быть белым карликом, но лишенная внутренней энергии в результате какого-то непонятного процесса. Сорок семь планет, таких же холодных и лишенных всех жизненных форм, по крайней мере, известных нам. И еще одна странность. Внутри зоны, которая в нормальной системе была бы пригодна для жизни, находится самая большая из планет. Настоящий гигант, больше самой звезды, вокруг которой вращается. И при этом подобный монстр не имеет сильного гравитационного поля: мы обнаружили множество более мелких тел на соседних орбитах, которые в противном случае были бы поглощены. Большая планета также и самая холодная. Невероятно холодная. Мы пытаемся получить подробное изображение ее поверхности, хотя на таком расстоянии это потребует долгой работы. Что же касается объяснений, то у нас их нет. Деятельность в таких масштабах предполагает участие Строителей, и все же нам кажется, это не их рук дело.

Ребка заметил, что Дари нервно заерзала в кресле уже после первой фразы Луиса. Сначала она согласно кивала, однако, услышав его последние слова и упоминание Строителей, не выдержала.

– Нет! Все не так, не так!

Луис Ненда уставился на молодую женщину скорее с удивлением, чем раздраженно. Дари продолжала:

– Я не имею в виду все, что ты сказал: в основном у меня те же самые выводы. Эта система – не место нашего назначения, это скорее промежуточный пункт, через который прошел полифем. Может быть, нам нужно сделать еще скачок… Только вы ошибаетесь, считая, будто следов Строителей тут нет!

– Ну… – Ненда замялся. Атвар Х'сиал положила черную лапу ему на плечо и низко наклонилась, почти коснувшись его головы складчатым мешком на подбородке.

Наконец Луис кивнул.

– Да, да, ясно. – Он снова повернулся к Дари Лэнг. – Атвар Х'сиал говорит, что изучила твой «Всеобщий каталог артефактов» вдоль и поперек. И ни в одном из них, хотя речь там идет о более чем тысяче двухстах артефактах в рукаве Ориона, ты не приводишь случаев, при которых Строители уничтожили бы целую звездную систему. Почему же ты теперь сменила пластинку? Только потому, что здесь рукав Стрельца?

– Нет, дома я сказала бы то же самое! Луис, вы не замечаете фактов, которые лежат прямо перед носом! Планета, которую ты упомянул, поразительно холодная! Невозможно холодная с точки зрения нашей физики, как ты и заметил. Она даже холоднее, чем реликтовое излучение вселенной, а это значит, что существует механизм, который что-то делает с излучением, падающим на планету из космоса. Иначе ее температура соответствовала бы окружающему пространству. Я, как только сделала первые измерения, назвала этот объект Ледяным миром. Он и в самом деле огромный, но почти не имеет гравитационного поля. Вы и сами это поняли, наблюдая небесные тела на соседних орбитах, хотя и не сделали следующий очевидный шаг! Если измерить периоды обращения спутников Ледяного мира (а у него их семь, очень маленьких), то можно вычислить его массу. Я это сделала, и масса оказалась просто ничтожной – она соответствует планете с одной сотой диаметра объекта! О чем это говорит, как ты думаешь?

Ненда покачал головой. По-видимому, он ждал, что скажет Атвар Х'сиал. Поэтому Лара Кистнер из группы выживания ответила первой:

– Большой диаметр и маленькая масса… Вы предполагаете, что ваш Ледяной мир полый внутри?

Вот именно! Можно сделать и другие выводы. Вам это трудно, потому что вы не были с нами в предыдущих экспедициях. Во-первых, полый объект такого размера не может возникнуть в результате естественного процесса. Во-вторых, мы уже были в системе с гигантской планетой Гаргантюа, по-видимому, абсолютно мертвой. Одна из ее лун, Жемчужина, была полой, и доказательства деятельности Строителей оказались внутри нее – в том числе транспортный вихрь, в который мы тогда попали. Держу пари, здесь то же самое. Если мы хотим действительно что-то узнать, то должны высадиться на большую планету и исследовать ее изнутри. Джулиан Грейвс тихо произнес:

– Профессор Лэнг, может быть, вы и правы. Однако вы не ответили на вопрос Атвар Х'сиал. Эту звездную систему уничтожили Строители?

– Я не знаю. Но Атвар Х'сиал права: мы не знаем ни одного случая, чтобы Строители так поступали.

– Значит, не Строители. Тогда кто?

– Другие. Разрушители, Опустошители, Гасители – называйте как хотите. Та сила, которая, по мнению марглотта, уничтожает рукав Стрельца. Советник, я всю жизнь изучаю Строителей и их деятельность. И картина, которую мы видим здесь, не вяжется с моими представлениями.

– Вы можете ошибаться…

– Ну конечно, могу! Это всего лишь теория. Так позвольте мне побывать на этой планете и узнать, насколько я права. Внутри Ледяного мира должно быть нечто, связанное с проблемой Марглота.

Ханс Ребка понимал, что не его дело удерживать Дари от рискованных вылазок на загадочные объекты, и все же захотел вмешаться. Джулиан Грейвс опередил его.

– Итак, Разрушители, Опустошители, Гасители… – Советник устало потер лоб. – Похоже, профессор Лэнг, вы просто заменяете одну загадку другой, еще более головоломной. Вместо одного вида сверхсуществ, Строителей, вы предлагаете рассматривать два. Следует избегать ненужных усложнений – этот принцип человечество усвоило на заре своей истории. Кроме того, как вы сами заметили, ваши утверждения – не более чем теория. У присутствующих могут быть другие точки зрения и предложения.

В.К. Талли тут же вскочил с места.

– Можно мне сказать?

Вживленный компьютер сидел в стороне от остальных. Блестящий стекловолоконный кабель тянулся от его груди к компьютерному терминалу.

Джулиан Грейвс раздраженно взглянул на В.К. Советник явно не ожидал от Талли толковых предложений. I – Это имеет отношение к делу?

– В высшей степени. Когда мы проходили последний Бозе-узел, я оказался в обзорной кабине с профессором Лэнг. К сожалению, после перехода она потеряла интерес к беседе…

Ханс Ребка встретился взглядом с Дари и уважительно поднял брови. Тебе удалось его выставить? Она улыбнулась и пожала плечами. В.К. продолжал:

– И тогда я решил провести наблюдения, используя собственные базы данных. Прежде всего я исследовал не холодную систему, возле которой мы оказались, а общее звездное окружение. Диаграмма излучения оказалась на удивление несимметричной: с одной стороны на нас падает больше света, чем с другой. Понять причину легко – расстояние до ближайших видимых звезд в одну сторону меньше одного светового года, а в другую – больше двадцати. Откуда такая разница? Очевидного объяснения не было. Поэтому я продолжал наблюдать, на этот раз обратив внимание на рукав Ориона. Несмотря на то что он отделен от нас Провалом, мне удалось идентифицировать некоторые звездные ориентиры, используемые при навигации в нашем рукаве, и с их помощью рассчитать методом триангуляции наше точное положение в рукаве Стрельца.

Вживленный компьютер сделал многозначительную паузу. Он понимал, что наконец-то овладел вниманием публики.

– Перед стартом экспедиции, – продолжал он, – я сделал собственную оценку координат системы Марглота в рукаве Стрельца. К сожалению, я ошибся.

– Ты положился на навигационные файлы полифема?

Как это ни печально, да. Однако сейчас речь идет не о моей ошибке. Дело в том, что теперь я точно знаю, на основании своих наблюдений и вычислений, где мы находимся. Можно мне воспользоваться дисплеем?

– Ты подключен? Тогда давай. Свет в зале погас.

– Это рукав Стрельца – такой, каким он предстает из порта Миранды, – прозвучал в темноте голос Талли. – Вы видите в нем сферическую область, которая, как отметил советник Грейвс, полностью лишена света и жизни, не так ли? Хорошо. Теперь я сдвину начало координат в точку на краю этой темной области.

Звезды на дисплее замелькали с невероятной скоростью – казалось, сам экран в течение нескольких секунд пересек Провал и оказался в глубине рукава Стрельца. Перед зрителями раскинулась новая, странная панорама звездного неба.

– На экране показан участок все того же рукава Стрельца, но наблюдаемый из точки, координаты которой я вычислил методом триангуляции, – продолжал В.К. Талли. – Вероятно, вы не узнаете этих созвездий и не ожидаете узнать, поскольку предполагаете, что здесь никто еще не бывал. Вы ошибаетесь. Сейчас я покажу, как выглядит небо вокруг нас в этот самый момент!

Картинка дрогнула.

– Если вы не заметили никаких изменений, то это потому, что их просто нет. Мы находимся именно в той точке, которую я рассчитал – на самом краю зоны темноты.

Свет в зале снова вспыхнул. В.К. Талли сел в кресло в полной тишине. Первым заговорил Джулиан Грейвс:

– Отлично. Итак, нам известно, где мы находимся. Правда, я не совсем понимаю, как это может нам помочь…

– Можно мне сказать?

– Не можно, а нужно.

Мы находимся на границе области, где звезды перестали светить. Родная звезда марглотта, которые летели к нам за помощью, расположена скорее всего сразу за этой границей, поскольку она в опасности. И раз уж нас направили сюда, то логично было бы предположить, что она совсем недалеко. Поэтому я предлагаю отправиться к ближайшей звездной системе – с большой вероятностью это и есть наша цель.

Ханс Ребка внимательно прислушивался к каждому слову. Проблема была ему ясна. Хотя вживленный компьютер ни в чем не погрешил против логики, он предлагает полнейшую чушь. Субсветовой перелет к ближайшей звездной системе займет много лет – разве что каким-то чудом рядом окажется еще один Бозе-узел или транспортный вихрь Строителей. Впрочем, В.К. можно понять – сам-то он практически вечен…

– Ты забыл одну очень важную деталь – кто туда отправится?

– Конечно, я, кто же еще?

– Вот именно. Мне нужно время, чтобы обдумать твое предложение, а также предложение профессора Лэнг. Есть у кого-нибудь другие идеи?

Грейвс уже встал, собираясь закрыть заседание, когда Луис Ненда откашлялся и сказал:

– Да, пожалуй, есть. Правда, в прошлый раз меня тут запинали… В общем, нам с Ат кажется, что вы кое о чем забыли. Как насчет полифема?

– Мистер Ненда, вы же сами отмечали, что полифемы – самые лживые, ненадежные и бесчестные…

Именно так. А я не забыл отметить, что они всегда думают лишь о себе? А так оно и есть. Только что мы имеем в данном случае? Полифема, который ведет корабль с марглотта на борту! И более того, не долетает до Миранды живым, а о мертвом полифеме еще никто никогда не слышал! Возможно, они и не живут вечно, однако вовсю стараются. Вот почему мы с Ат задались вопросом: с какой стати полифем затеял помогать марглотта? Ответ может быть только один – полифемы сами наложили в штаны от страха! Почему? Потому что их система стоит следующей в списке или вроде того. Иначе им было бы начхать на марглотта и их проблемы. Поэтому если кто-то и может нам объяснить, что происходит, так это полифемы.

– Не исключено, что вы правы, мистер Ненда, но в ваших рассуждениях есть роковой изъян: мы не имеем понятия, где находится планета Полифемов – как известно, они тщательно скрывают ее местонахождение.

– Да черт с ней, с этой их планетой! Нам она ни к чему. Полифемы обожают болтать да распускать сплетни. Спорю на что угодно: если в опасности вся раса, то это известно любому из них. Раздобудем одного, а я уж вытяну из него информацию!

– И как вы собираетесь это сделать?

– У меня свои методы.

– Меня бы сильно обеспокоило ваше заявление, если бы не одно обстоятельство: у нас нет полифема.

– Пока нет. Только, кажется, я знаю, как его отловить. Правда, нам потребуется еще несколько часов работы, чтобы разобраться.

– В самом деле? Ну ладно, у вас есть эти несколько часов. Тем паче, что мне они тоже понадобятся… – Грейвс обвел взглядом аудиторию. – Итак, вместо нехватки идей у нас теперь их явный избыток. И, как известно, если три различных плана кажутся одинаково разумными, то скорее всего ни один из них не верен. Завтра я сообщу вам о своем решении.

Джулиан Грейвс встал и вышел из зала. Он явно был не расположен к продолжению дискуссии, но Ребка поспешил за ним.

– Советник, я знаю, вы еще не приняли решение, но я хочу обратить ваше внимание кое на что. Было бы просто преступно позволять Дари Лэнг высаживаться на Ледяной мир без провожатого.

Разумеется, капитан Ребка. Ваше беспокойство будет учтено. Только оно преждевременно. Я настаиваю, чтобы вы, как и все остальные, подождали с выводами до завтра. А пока оставьте меня одного.

Грейвс махнул на прощание рукой и скрылся.

Ханс остался в коридоре, размышляя еще над одной загадкой. Как человек, не имеющий никакого представления о реальных опасностях, мог оказаться главой экспедиции в неизведанные области космоса?

Глава 9 Пути расходятся

Луис Ненда покинул зал почти вслед за Ребкой, хотя и по совсем другой причине: ему нужно было срочно вернуться на «Все – мое». Он даже не стал дожидаться Атвар Х'сиал.

– Эй, как там у вас дела? – нетерпеливо спросил он еще в коридоре шлюза. Вопрос был адресован Каллик и Ж'мерлии, однако Луис их не увидел – проход загораживала громоздкая темно-синяя туша Архимеда.

Ненда сердито пнул массивные щупальца и попытался протиснуться к люку.

– Каллик, Ж'мерлия! Какого черта сюда вперся Арчи?

– При всем уважении, господин Ненда, – донесся из-за горы кожистой плоти голос Ж'мерлии, – Архимед пришел не самовольно. Это мы с Каллик попросили его присутствовать.

– С какой стати? – Луис толкнул щупальце изо всех сил, и зардалу чуть-чуть сдвинулся в сторону. – Арчи ни черта не смыслит в Бозе-переходах!

Это верно, господин Ненда. – В отсутствие Атвар Х'сиал лотфианин становился не в меру болтлив. – Архимед ничего не понимает в подобных вопросах, но в этом и нет необходимости. Мы с Каллик закончили первую фазу анализа еще час назад. Как вы велели, мы начали с базы данных корабля, в котором прибыл мертвый полифем. В ней содержатся координаты тысяч Бозе-узлов в рукаве Стрельца, многие из которых, несомненно, внесены туда потому, что полифемы склонны предоставлять фальшивую информацию возможным пользователям. Мы пытались исключить таковую из рассмотрения, сравнивая координаты узлов с положением звезд. Ведь, хотя узлы существуют и в пустом пространстве – как, например, в Провале, – в навигационный каталог обычно вносятся лишь те из них, что находятся поблизости от обитаемых систем. Таким образом, у нас осталось всего девятьсот двадцать семь узлов сверхсветового перехода. Однако и это слишком большая цифра, чтобы иметь практическое значение…

– Погоди! Не надо читать мне лекцию. Я хочу знать, что здесь делает этот кусок сала!

– При всем уважении, господин Ненда, – с другой стороны зардалу высунулась Каллик, – присутствие Архимеда не имеет отношения к поиску Бозе-узлов. Он оказался незаменим для решения другой задачи, которая возникла из первой. У меня превосходное зрение, как и у Ж'мерлии, и все же с ним, – она указала на Архимеда, – никто не сравнится.

Зрачки зардалу и в самом деле были размером с кулак Ненды.

– Его глаза обладают таким пространственным разрешением, – продолжала Каллик, – что наши результаты превзошли ожидания.

– И все равно я не понимаю. На что такое важное должен был смотреть Арчи?

Должно быть, зардалу что-то понял, по крайней мере последний вопрос. Он издал серию резких щелчков и протянул Луису большой лист твердого картона.

– Примите извинения, если мы позволили себе лишнее. – Хайменоптка склонила свою круглую черную головку. – Я бы хотела, со всем уважением, продолжить рассказ Ж'мерлии… Мы идентифицировали девятьсот двадцать семь звезд, рядом с которыми есть Бозе-узлы. Однако перед уходом вы упомянули, что вас больше всего интересуют Бозе-узлы поблизости от нейтронных звезд. Вы не сказали почему, но я сделала из этого вывод о ваших намерениях. Насколько мы знаем по прошлому опыту общения с Полифемами, они получают удовольствие от жесткой радиации. Отсюда возникает естественный вопрос: есть ли планеты у каких-либо нейтронных звезд с Бозе-узлами? К сожалению, ни я, ни Ж'мерлия не могли ответить на него на основании наших наблюдений. Это смог сделать Архимед. Результаты он записал.

– Ну и где эти ваши хваленые результаты? Дай-ка сюда… – Луис взял в руки лист картона, липкий от слизи зардалу. – Слушай, Арчи, когда я в следующий раз назову тебя бесполезным мешком жира, можешь смело обижаться. Я взял тебя в путешествие только из-за твоей силы. Мне и в голову не приходило, что ты окажешься полезен для чего-нибудь еще!

Из-за громадного тела зардалу выплыло сердитое облако феромонов.

– Луис, что у вас тут за игры? Почему этот объект загораживает мне путь?

– Все в порядке, Ат. Пихни его в зад, и он подвинется. Кажется, мы наконец-то беремся за дело! Завтра получаем «добро» от Грейвса, делаем скачок – и вперед!

* * *

– Вчера ты был так уверен… – Атвар Х'сиал снова сидела позади Луиса Ненды в кают-компании «Гордости Ориона». – Твой план все еще в силе?

– Черт его знает. – Луис огляделся. Половину зала занимало огромное тело Архимеда. – Джулиан Грейвс – придурок: никогда не угадаешь, что он выкинет. Во всяком случае, это сборище мне не нравится.

– Слишком много народу?

Именно. Все на месте, за исключением самого Грейвса. Ты, я, Арчи, Каллик, Ж'мерлия, Ребка, Талли. Зачем звать всех? Зачем вообще устраивать собрание? Достаточно было сказать «да» или «нет»!

– А если Грейвс скажет «нет»?

– Решим. В конце концов, у нас есть корабль, Бозе-сеть и куча звезд с планетами в придачу. Можем свалить отсюда и все разведать в одиночку.

– А может, вернемся в рукав Ориона?

– Зачем? Тут ничуть не хуже – даже безопасней. В рукаве Стрельца некому за нами гоняться.

– Это хорошо только для тебя. Рано или поздно мне придется вернуться в Кекропийскую Федерацию для спаривания. Иначе я умру.

– И конец путешествиям?

– Ничего подобного! После спаривания я опять смогу лететь куда хочу.

– Это хорошо – снова возьмемся за дело. М-м, это, конечно, не мое дело, но, я слышал, вы живете вместе до самой смерти?

– Очень точно сказано. – Передние лапы Атвар Х'сиал конвульсивно сжались, как будто прижимая что-то к себе и раздавливая о панцирь. – Все происходит довольно быстро. Надеюсь, тебя не интересуют подробности?

– Не дай бог! – Луис зябко повел плечами. Разговор происходил через феромонные рецепторы, и хотя Ж'мерлия был рядом, перевод не требовался. Лотфианин тоже понимал все, что говорилось, однако перебить хозяйку и уж тем более передать кому-нибудь содержание беседы ему и в голову не могло прийти.

Остальная публика болтала вслух. Но как только появился Джулиан Грейвс, шум в зале затих.

– Я вижу, все в сборе, – произнес он, оглядев аудиторию. – Отлично. Я вас надолго не задержу. Вот мое решение. Мы прибыли в рукав Стрельца и оказались в этой мертвой звездной системе. Пути дальше нет. С точки зрения здравого смысла, логично было бы использовать Бозе-сеть и вернуться в рукав Ориона тем же путем. Бозе-узел рядом с нами и нормально функционирует. Этот выход заслуживает внимания, поскольку любой другой представляет опасность.

Но, с другой стороны, – продолжал советник, – мы должны принять во внимание смертельную опасность, грозящую целому виду существ – марглотта. И что еще более важно, в более далекой перспективе опасность грозит нашей ветви галактики – рукаву Ориона. Поэтому я пришел к заключению, что важность этих проблем требует поступиться соображениями нашей личной безопасности.

– Ближе к делу! – пробормотал Луис Ненда, правда, беззвучно – феромонами.

– Сам по себе этот вывод не помогает нам выбрать наилучший образ действий. Предложены три варианта. Вместо того чтобы рисковать, выбирая один из них, мы реализуем все три. Придется разделиться. Вы, профессор Лэнг, отправитесь на одном из кораблей к Ледяному миру и исследуете эту планету. Вас будут сопровождать эксперты по выживанию Бен Блеш и Лара Кистнер. Капитан Ханс Ребка будет пилотом. Есть вопросы?

– Есть. – Ребка встал. – Нас четверо. Кто будет принимать решения?

– До посадки на планету – вы. Потом будете следовать указаниям члена команды экспертов Бена Блеша. И, конечно, профессор Лэнг будет руководить научными исследованиями.

Луис Ненда не испытывал большой симпатии к Хансу Ребке, но хорошо представлял, каково это – получать приказы от сосунка. Ребка побагровел, однако промолчал.

– Теперь В.К. Талли, – продолжал Грейвс. – Он предложил взять один из малых кораблей и обследовать окрестности темной зоны, где мы находимся. Этот план одобрен. Основная цель – найти систему Марглота и, конечно же, по пути исследовать то, что покажется интересным.

– Советник, можно мне сказать?

– Что еще?

– Мне все кажется интересным.

– О Боже, разумеется! Ладно, я уточню. Ты должен исследовать лишь то, что имеет отношение к цели нашей экспедиции. Я надеюсь, для этого не придется лететь слишком далеко, хотя есть вероятность, что твое путешествие продлится бесконечно долго. Поэтому ты полетишь один.

– Это понятно. Когда я могу отправляться?

– Я еще не решил. Ты можешь пока понадобиться. Грейвс повернулся к Луису Ненде и Атвар Х'сиал.

– Итак, теперь последнее задание. Вы хотите найти полифема. Очень хорошо. Можете отправляться на его поиски на своем корабле. При одном условии. – Бледно-голубые глаза советника пристально смотрели на Луиса. – С моей стороны было бы не совсем честно делать вид, учитывая прошлый опыт, будто я верю в вашу готовность жертвовать собственными интересами ради целей экспедиции. Поэтому один из членов специальной команды будет сопровождать вас и регулярно докладывать мне о ваших действиях и передвижениях. Я полагаю, вы уже знакомы с Синарой Беллсток?

– Э, так не пойдет! – Теперь Луис еще лучше понимал Ребку. Он вскочил с места. – «Все – мое» принадлежит мне, а не вам или Этическому Совету! И я не позволю сопливой девчонке решать, как и когда использовать мои собственные системы связи!

– Луис, остынь! – Атвар Х'сиал сжала его плечо своей щетинистой лапой. – Когда мы останемся одни, то разберемся с Синарой Беллсток по-своему. Ей не придется долго нами командовать.

– Я командую этой экспедицией, мистер Ненда! Вы хотите сказать, что отказываетесь подчиняться?

– Нет-нет, ничего подобного! – Луис опустился в кресло. – Просто мы привыкли сами управлять кораблем, вы же понимаете… Извините, я не сдержался. Мы будем счастливы принять на борт Синару Беллсток – пусть посылает вам сообщения, когда захочет.

– Вот это уже лучше. – Грейвс с улыбкой кивнул и повернулся к аудитории. – Остается определить мою роль, а также остальных членов команды экспертов – Торрана Века и Тери Даль. Нам всем не следует забывать, что, на каком бы расстоянии друг от друга мы ни находились, мы остаемся единой командой и имеем общие цели. Поэтому нам необходим единый информационный центр и резерв на случай чрезвычайной ситуации. Я, Торран Век и Тери Даль возьмем на себя эти функции.

– И да помогут боги несчастному, которому придется попросить помощи у вашей компании, – вставил Луис на языке, понятном лишь Атвар Х'сиал.

– А теперь – вперед! Можете начинать готовиться к выполнению заданий, – заключил свою речь Джулиан Грейвс, весьма довольный собой.

Дари подошла к Ненде.

– Удачи и успеха, Луис! Уверена, что мы скоро увидимся. – Поворачиваясь, чтобы уйти, она с улыбкой добавила: – Я тогда не пошла с тобой обедать… Попробуй пригласить меня в следующий раз.

Луис не успел ответить: перед ним, вытянувшись по стойке «смирно», уже стояла вчерашняя девица.

– Капитан Ненда, эксперт по выживанию Синара Беллсток готова выполнить любые ваши распоряжения! – шутливо козырнула она. – Я буду на борту «Все – мое» через полчаса. – Синара развернулась и направилась к выходу.

Луис остался стоять с открытым ртом, окутанный едким облаком феромонов Атвар Х'сиал.

– Я решительно не могу понять, Луис Ненда, почему до сих пор терплю тебя в качестве делового партнера! Это невозможно объяснить никакой логикой! Ритуалы спаривания у людей не перестают изумлять и шокировать меня. За десять тысяч лет вашей так называемой цивилизации они не продвинулись вперед ни на шаг! Как тебе не стыдно! Ты не только меняешь самок, но и пытаешься спариваться с несколькими одновременно!!! Пойдем, Ж'мерлия! – Кекропийка в свою очередь повернулась и направилась к выходу.

Зал опустел. Луис остался с Каллик и Архимедом, погруженный в свои мысли.

«Черт знает что такое! Единственная женщина, с которой я спал после встречи с Атвар Х'сиал, – это Гленна, которую Ат полностью одобряет и вообще считает совершенством. Однако женщины, с которыми у меня и в мыслях ничего не было, вроде Дари Лэнг и Синары Беллсток, почему-то приводят ее в бешенство! Она права: никакой логикой нельзя объяснить, что мы с ней до сих пор деловые партнеры».

Но в глубине души, сам себе не желая признаться, Луис понимал: Атвар Х'сиал отлично чувствовала феромонные сигналы, исходившие от Дари и Синары, да и от него самого. А феромоны лгать не умеют.

Глава 10 Отклонение от курса

В последний день перед вылетом Ханс Ребка старался держаться подальше от Дари Лэнг. Если она интерпретирует это как обиду на то, что его не сделали командиром экспедиции на Ледяной мир, – ничего не поделаешь. Два года назад они с Дари были так близки, что капитан ничего не мог от нее скрыть. Остатки этой близости еще сохранились, и Хансу не хотелось выдавать раньше времени свои замыслы. (Тем более, что он еще не продумал их до конца.) Поэтому Ребка старался больше времени проводить со своими будущими спутниками из команды выживания. Может быть, Бен Блеш и Лара Кистнер пока еще и не понимали, насколько важно как следует узнать своих партнеров до того, как начнутся неприятности, однако Ханс убедился в этом давно и на собственной шкуре. Они взяли шлюпку и отправились прогуляться в окрестностях «Гордости Ориона». Там Ребка с изумлением наблюдал, как от главного корабля на глазах отпочковывались два меньших. Это напоминало процесс размножения какого-то гигантского животного: новый корабль рос прямо из тела родителя, в конце концов отделяясь и обретая самостоятельность. Хансу пришло в голову, что аналогия может быть не только внешней: неужели «Гордость Ориона» содержит и биологические компоненты? Если так, то уровень технологии Четвертого Альянса превосходит даже мечты более бедных клайдов! Наверное, аппарат, который предстоит пилотировать ему самому, также обладает какими-то особыми возможностями. Впрочем, Бен Блеш и Лара Кистнер не выказывали особого удивления – похоже, эти чудеса не были для них новостью. Самого Ханса они разглядывали с гораздо большим интересом, словно некий странный феномен.

– Скажите, а что, во времена вашего детства были какие-то трудности с медицинским обслуживанием? – спросила Лара. – У нас такие проблемы корректируются еще в младенческом возрасте.

Пока Хансу Ребке не довелось познакомиться со счастливыми обитателями богатых планет спирального рукава, он и не подозревал, что имеет какие-то проблемы. На его родном Тойфеле, где постоянно не хватало пищи и основных микроэлементов, большая голова и узкая грудная клетка были скорее правилом, чем исключением. Ханс хотел объяснить это Ларе и Бену, но потом решил не тратить попусту время. Может, просто процитировать стишок, который сложили в Круге Фемуса: «Сколько ж надо человеку в прошлых жизнях нагрешить, чтоб на Тойфеле проклятом в наши дни рожденным быть?» Впрочем, скорее всего эти двое все равно ничего не поймут. Поэтому капитан лишь пожал плечами и ответил кратко:

– В детстве меня считали нормальным и даже счастливчиком.

Новый корабль уже достиг полного размера и сейчас приобретал окончательную форму. Ханс осмотрел его от носа до кормы. Полностью пригодный для межпланетных и межзвездных перелетов, космический челнок вовсе не выглядел большим. Пожалуй, тесноват для четверых. Даже если они будут хорошо ладить Друг с другом. А подобное, как Ханс знал по опыту, случается редко.

Пора было сменить тему и поговорить о чем-нибудь, что позволило бы лучше понять характеры своих спутников.

– На этом корабле еще никто никогда не летал. Надо бы его как-нибудь назвать. У кого есть идеи?

Лара Кистнер молча взглянула на своего коллегу. Так, ясно. Уважает старших и склонна соблюдать субординацию независимо от собственной точки зрения.

Бен Блеш задумался.

– Я согласен, кораблю нужно имя. Только вам не кажется, что профессор Лэнг также имеет право голоса в этом вопросе? Я думаю, она должна участвовать в обсуждении.

Молодой человек давал понять, что не намерен идти на поводу у Ханса. Может быть, он хочет поспорить? Так или иначе, по дороге и без того будет, о чем поспорить, а пока лучше избегать конфронтации.

– О, я вовсе не хотел исключать профессора Лэнг из обсуждения. Мы ничего не собираемся решать, пока она не выскажется. Я имел в виду лишь предварительные идеи.

– В таком случае, почему бы не назвать его «Спасителем»?

Так… Выдал вариант почти не размышляя, причем предложенное имя достаточно много говорит о личности Блеша. У него, должно быть, сильно преувеличенные представления о масштабах миссии, которую должна выполнить их маленькая группа. На самом деле им требуются факты и только факты. «Спаситель»! Слава Богу, если удастся спасти самих себя и собранную информацию! Если Лара Кистнер будет подчиняться Бену только потому, что он старший, а сам Блеш начнет строить из себя мессию, то неприятности гарантированы. Да уж, учудил Джулиан Грейвс, когда назначил его главным: теперь советуй не советуй – молокосос будет слушать только самого себя.

Хорошо, придется поруководить из задних рядов – не впервой.

– «Спаситель»? Неплохо, – кивнул Ханс. – Интересно, что скажет профессор Лэнг?

Он прекрасно знал, что она скажет: ничего. Ей все равно. Лишь бы не мешали заниматься Строителями, со всем остальным Дари согласна. Ханс перевел взгляд на блестящий корпус корабля, который уже полностью сформировался. Надо осмотреть его и убедиться, что там есть все необходимое. А пока – улыбаться и кивать. После старта будет достаточно времени, чтобы поднять маленький мятеж. Да, сделать это, видимо, придется…

* * *

– Советник Грейвс выразился вполне определенно. Свяжитесь с ним, пусть подтвердит. Пока корабль не сядет на Ледяной мир, решения принимаю я.

– И все же я точно знаю, что он ничего подобного не планировал. – Бен Блеш стоял за креслом пилота, в котором сидел Ребка.

В голосе молодого человека чувствовался гнев. Ханс не стал оборачиваться.

– Я не совсем понимаю суть ваших возражений, Бен. Так или иначе через несколько дней мы прибудем на Ледяной мир. Я просто стараюсь получить как можно больше предварительной информации.

– Делая бессмысленный крюк для осмотра мертвой планеты? Это нам ничего не даст! Если я чего-то не понимаю, объясните мне!

А по-моему, все понятно. Планета, к которой мы летим, находится в самой середине зоны, которая в нормальной звездной системе такой массы была бы пригодна для жизни. Сейчас на этой планете жизни нет – она слишком холодная. Возникает вопрос: не было ли там жизни раньше? Может быть, даже разумной – до того, как звезда потухла и все вымерзло…

Характеры членов «зеленой команды» вырисовывались уже вполне четко. Лара Кистнер неплохо выполняла работу, но определенно не была сильной личностью. Она во всем соглашалась с «боссом», да и остальным особо не противоречила. Бену Блешу нравилось командовать. Свое мнение он высказывал категоричным тоном и сразу закипал, когда ему противоречили. Когда в конце первого дня полета к Ледяному миру Ханс Ребка объявил, что сначала они посетят другую планету, Блеш стал резко возражать. Однако Дари неожиданно встала на сторону Ребки. Впрочем, это было вполне объяснимо: Ханс слишком часто спасал ей жизнь, чтобы ему не доверять.

– Я не намерен это терпеть! – раздраженно заявил Блеш. – Посмотрим, что скажет Джулиан Грейвс. Он положит конец нашему спору.

Ханс молча смотрел на растущий диск планеты. С последним высказыванием он собирался согласиться. Грейвс наверняка положит спору конец: он всегда был перестраховщиком. Если есть хоть малейшая вероятность, что визит на мертвую планету увеличит их шансы на Ледяном мире, советник по этике поддержит его обеими руками.

Бен Блеш вышел – очевидно, чтобы послать вызов на «Гордость Ориона». И это в момент, когда на экране появляется новая неизвестная планета! Ханс в очередной раз убедился, что имеет дело с дураком. А как еще назвать человека, который больше заботится о своем авторитете, чем о шансах выжить? Что же это за команда экспертов такая, какой идиот ее собирал? Им бы провести пару недель на Тойфеле – в порядке тренировки! Одно знакомство с Ремулером-точильщиком, предрассветным ураганом, стоило бы целого года лекций их прославленной Арабеллы Лунд, которую так уважает Грейвс.

Все, хватит философствовать! Ханс сосредоточился на планете. Диаметр – четырнадцать тысяч километров. Плюс показания масс-детекторов – значит, под внешними слоями есть металлическое ядро. Тем более такое высокое магнитное поле… Гравитация на поверхности на пятнадцать процентов превышает стандартную – многовато, но вполне допустимо, чего нельзя сказать о температуре. Кислородно-азотная атмосфера с примесью аргона, однако, судя по спектрам, никаких признаков углекислоты и водяных паров.

Подробные снимки того, что лежало под застывшей атмосферой, можно было сделать лишь перейдя на низкую орбиту. Тем не менее высокая отражательная способность поверхности – характерный блеск можно было заметить даже невооруженным глазом – уже сейчас указывала на мощный ледяной покров. Чтобы определить его толщину и установить, что лежит ниже, требовались высокоточные радиолокационные измерения. Для этого надо было высадиться на планету, а значит, перелет на Ледяной мир откладывался по крайней мере на два дня. Ханс подозревал это еще до старта с «Гордости Ориона». Если планета теплая, снимки высокого разрешения можно сделать и с орбиты. Но там лед, и если вы хотите узнать, как поверхность выглядела до того, как замерзла, без посадки не обойтись… Впрочем, Ханс в любом случае собирался побывать на планете – новый мир нужно почувствовать, а этого не сделаешь, находясь в космосе.

Объяснять это другим было бесполезно. Ханс разглядывал замерзший шар, отражающий тусклый свет далеких звезд. Если повезет, то Дари и остальные сами все поймут.

К несчастью, чувствительные датчики и радары «Спасителя» были слишком хороши. Они заключали в себе новейшие технологии Четвертого Альянса, и с высоты всего двух сотен километров видели почти все, оставляя мало простора для воображения.

– Высаживаться на поверхность? Что вы хотите там исследовать? – Бен Блеш наблюдал картинку на экране дисплея: холмы и долины, окрашенные в ослепительно белый цвет. – И так вполне очевидно, что произошло. Повсюду одно и то же: горы, ущелья и плоская поверхность океана – радар с синтезированной апертурой это подтверждает. Общее оледенение отсутствует: на это просто не было времени. Ясно, что, когда температура упала, все водяные пары и углекислота выпали на поверхность, образовав снежный покров. А после этого ничего не менялось. В воздухе сохранился кислород, а также азот и аргон – значит, все произошло очень быстро. В этом не может быть никаких сомнений! Что же в таком случае нам даст посадка на поверхность?

Этот вопрос Ханс задавал себе уже давно. Еще до того, как корабль перешел на низкую орбиту, он отправил запрос на «Гордость Ориона»: «Предположим, что внутренний источник энергии звезды был каким-то образом выключен в течение короткого времени (недель или месяцев). Как долго в этом случае продлится ее остывание за счет обычного излучения? Мне нужна приблизительная цифра: будут это годы, столетия, тысячелетия или миллионы лет?»

Грейвс прислал неутешительный ответ: «В. К. Талли делает расчет с помощью астрофизической библиотеки корабля. Ответ на ваш расчет зависит от нескольких неизвестных параметров, в частности, от стадии эволюции звезды и величины гравитационной энергии, накопленной в результате сжатия при ее остывании. Талли отказывается дать определенный ответ, но обещает проанализировать различные варианты».

Можно себе представить! Этот вживленный компьютер будет нести ахинею и ходить вокруг да около, пока с ума не сведет! К счастью, сидеть и слушать придется Грейвсу. Но почему В.К. все еще на борту «Гордости Ориона»? Ему давно следовало отправиться в путь.

Второе послание Грейвса оказалось более обнадеживающим: «Абсолютно минимальным значением времени радиационного охлаждения при крайних значениях параметров В.К. Талли считает двадцать тысяч лет. Более вероятная величина, учитывающая гравитационную энергию сжатия, – между восемью и восемнадцатью миллионами лет. Если время меньше, чем двадцать тысяч лет, то это означает, что процесс остывания был ускорен какой-то внешней силой. Рисунок трещин на льду, если таковые имеются на поверхности планеты, может служить визуальным индикатором времени остывания. Прилагаю изображения характерных рисунков, соответствующих различным скоростям охлаждения».

Ханс сравнил присланные картинки с орбитальными снимками. Под белым покровом хорошо просматривались трещины и разломы. Сомнений не оставалось: внутри звезды не просто прекратились термоядерные реакции, сменившись долгим остыванием. Звезда погасла, и ее температура упала с семи тысяч градусов до нескольких сотен за какие-нибудь несколько лет. А может, и часов.

Что это означало для живых существ, которые обитали на планетах, вращавшихся вокруг звезды? Солнце зашло последний раз, и наступила вечная ночь. Сухопутные животные погибли сразу: земля, камни и песок отдали свое тепло космосу меньше чем за день. Дольше всего жизнь могла сохраниться в океанах, в глубоководных впадинах, обогреваемых подземным теплом и укрытых растущим слоем льда. Не исключено, что какие-нибудь живые организмы могли сохраниться до сих пор, черпая энергию из гидротермальных источников на дне океанов. Правда, как подсказывал опыт многих планет, разумная жизнь в таких местах существовать не могла.

– Ну? Вы слышали мой вопрос? Что нам даст высадка на планету?

Повторный вопрос Бена Блеша оборвал размышления Ханса. И в самом деле – что? Ведь приборы могли показать почти все. В чем же дело, что не дает ему покоя? Оперативник, который тратит время на пустое созерцание, сам напрашивается на неприятности.

– Если бы я знал, что мы там найдем, то и высаживаться было бы ни к чему. Однако я убежден – у этой планеты есть, что нам рассказать, а с орбиты мы этого не услышим.

Ханс и сам понимал, насколько такой ответ не выдерживает критики, но был уверен: планета не выдаст своих тайн, пока он сам не ступит на ее поверхность. В голове вертелся какой-то важный вопрос, который требовал обязательного ответа. Только Ребке никак не удавалось ясно его сформулировать. А слова, сказанные Блешу, выражали всего лишь инстинктивное животное стремление воспринимать мир собственными органами чувств.

Хотя инстинкт, конечно, мог и ошибаться.

* * *

«Пока корабль не сядет на Ледяной мир, решения принимаю я», – мысленно повторил Ханс.

Корабль проходил сквозь внешние слои атмосферы. Наконец-то команду прижало к креслам – теперь в течение нескольких благословенных минут никто не будет действовать на нервы!

Это был тяжелый день. Даже Дари в конце концов выступила против.

– Ханс, а все-таки – что ты надеешься там найти? Ты так ничего и не объяснил. Почему мы должны туда лететь?

Фактически она повторила слова Бена. Этот вопрос прозвучал во всевозможных вариантах уже раз двадцать. Что мог им сказать Ханс? «Потому что мне так хочется?» Это не ответ.

Теперь он чувствовал себя увереннее, хотя сгустившийся воздух свистел и ревел в обшивке, а перегрузки росли с каждой секундой. В распоряжении Ребки была достаточная мощность двигателя, чтобы сделать посадку легче. Одно нажатие кнопки – и этим занялся бы автопилот. Они бы опустились как перышко. Но Ханс решил садиться вручную: пришло время проверить, чего стоят так называемые «эксперты по выживанию».

* * *

Они оказались на высоте. А вот Ханс, похоже, несколько потерял форму. Реальная опасность им, конечно, не угрожала, поскольку в экстренной ситуации автопилот взял бы управление на себя. Тем не менее хвастаться было нечем. Ханс выбрал место посадки с особой тщательностью, пересмотрев сотни снимков и ни с кем их не обсуждая. А когда цель оказалась в прямой видимости, понял, что проскочил ее и идет вниз на слишком большой скорости. Пришлось исправлять положение, пусть и дорогой ценой. На последних двух тысячах метров «Спаситель» тормозил так сильно, что капитана чуть не размазало по креслу.

Когда корабль шлепнулся на поверхность планеты, у Ханса создалось ощущение, будто он с размаху сел на собственные внутренности. Дари, сидевшая рядом, тоже охнула от боли. Казалось, в ближайшие несколько минут никто на борту не сможет пошевелиться. Однако корабль еще продолжал скользить вперед по ледяной поверхности, а Лара Кистнер и Бен Блеш уже расстегнули ремни безопасности и встали.

– Корпус не поврежден. Проверить мониторы и выходной люк, – деловито распорядился Бен.

– Проверяю. – Кистнер стояла у главного люка и выглядывала в окошко. – Обзор свободный, никаких внешних препятствий. Все готово к выходу.

И ни слова о неудачной посадке, никаких вопросов о том, почему он садился вручную. Ханс повернул голову из стороны в сторону – шейные позвонки пронзила острая боль – и начал выкарабкиваться из ремней.

– Зачем проверять мониторы? – слабым голосом спросила Дари. – Что на них может быть? На орбите вы сами говорили: здесь слишком холодно, чтобы кто-то выжил.

– Совершенно верно, так и есть.

Тем не менее Блеш и Кистнер были правы. На незнакомой планете проверять надо все. Тяжело дыша, Дари без сил лежала в кресле. Ханс с трудом поднялся на ноги. Он чувствовал себя слабым и неуклюжим. Что это – высокая гравитация или состояние организма? Вероятно, три недели в железном кресле дают о себе знать. Как бы там ни было, в тяжелом термоскафандре будет еще хуже. Оба эксперта по выживанию одевались – быстро и ловко. Да уж, за ними не поспеть…

– Никто не выходит, пока не проверим датчики, – скомандовал Ханс хриплым срывающимся голосом.

– Естественно, – ответил Бен самоуверенным тоном, в котором явно звучало «за кого вы нас принимаете?». – Прежде чем выходить, надо еще много чего проверить. Лара?

Уже в скафандре, Кистнер снова подошла к люку и выглянула наружу.

– Я включаю внешнее освещение, чтобы не полагаться только на датчики. Снаружи мы проведем физико-химические тесты поверхности.

– Хорошо, но меня интересует не только наше непосредственное окружение. – Ханс все еще пытался влезть в скафандр. – Нам предстоит пройти четыре километра. Поверхность такая же ровная, как кажется с орбиты?

– Ровная и достаточно твердая, чтобы выдержать наш вес. – Кистнер орудовала внешним манипулятором. – Можем идти пешком, если захотим.

Бен Блеш склонился над приборами.

– Похоже, километра два ровно, потом начинается что-то вроде небольших холмов. Для саней слишком холодно, поэтому, если мы не хотим идти пешком, придется использовать колесный вездеход. У нас их два. Приготовить один к выезду?

– Пока не надо. – Хансу было слегка не по себе. Казалось бы, волноваться нечего: Блеш и Кистнер действовали быстро, умело, осторожно и без ошибок, как и положено экспертам по выживанию… В этом-то и заключался один неприятный момент: выходило так, словно Ханс и Дари не очень-то тут и нужны.

Еще не до конца додумав последнюю мысль, Ребка неожиданно осознал, зачем он так стремился попасть на эту планету. Все-таки инстинкт его не подвел! Теперь понятно, что надо искать.

– Мы едем на вездеходе, – объявил капитан. Боль куда-то ушла, тело как будто стало легче. – Приготовьте его, Бен – и позаботьтесь, чтобы там был мощный экскаватор.

Глава 11 Мертвая планета

«Спаситель» обладал высокой степенью универсальности и мог выполнять множество операций не только в космосе, но и на поверхности небесных тел. В число вспомогательных аппаратов корабля входили и два вездехода. Один представлял собой открытую платформу с сиденьями и вместительным кузовом, в то время как другой имел герметически закрытую кабину, где можно было есть, пить и спать в удобных условиях. Ханс Ребка выбрал более примитивную модель: несколько миллиметров защитной оболочки скафандра не так мешали непосредственному контакту с чужим миром, как толстая броня. Если бы не оборудование, он вообще предпочел бы идти пешком.

Спутники Ханса не стали возражать против его выбора. Путешественники молча наблюдали, как экскаватор, похожий на гигантского горбатого паука, заключенного в иссиня-черный панцирь, проворно заработал многочисленными суставчатыми лапами нелегко забрался в кузов. Ребка также поднялся на платформу, хотя и менее проворно, и уселся в ковшеобразное сиденье. Остальные последовали за ним, и вездеход осторожно пополз по замерзшей равнине под тусклым мерцанием незнакомых созвездий.

Датчик температуры показывал сто пятьдесят градусов выше абсолютного нуля. Это было весьма щедро по местным понятиям – куда выше, чем в открытом космосе. Хотя планета и не получала тепла от центральной звезды системы, ее металлическое ядро наверняка содержало еще немало радиоактивных изотопов. Атмосферные пробы подтверждали показания термодатчика. Радон, ксенон и хлор полностью сконденсировались на поверхности планеты. В воздухе остались лишь кислород, азот, а также следы криптона и необычно большое количество аргона. Последнее, по-видимому, было характерно для всего рукава Стрельца, а не только для этого мира.

Вездеход продвигался не торопясь, со скоростью пять километров в час. Яркий голубовато-белый свет фар вырезал из темноты узкий клин. Скудная россыпь звезд равнодушно висела над головой. «Спаситель» совершил посадку в районе экватора, и ровно через двадцать девять часов рисунок созвездий должен был в точности повториться. Только вот солнце никогда не появится над горизонтом… Воздух казался неподвижным, хотя во времена похолодания здесь, по-видимому, свирепствовали сильные ветры: время от времени на дороге попадались глубокие сугробы и заносы из углекислоты, выпавшей в виде снега. Ханс аккуратно объезжал их, не сводя глаз с дальней границы светового пятна, образованного светом фар, – видимость была примерно двести метров. Через три километра пути он поймал себя на том, что пытается что-нибудь разглядеть за этой границей. Его охватило лихорадочное возбуждение с примесью беспокойства. Одно дело просто верить, что ты прав, и совсем другое – получить доказательства правоты.

Наконец местность начала меняться. Замерзшие сугробы стали выше, и вдалеке среди них появился высокий зубчатый барьер. Ханс был к этому готов, в отличие от его спутников, которые тоже внимательно рассматривали окружающий пейзаж.

– Что это? – спросила Лара Кистнер.

В тот же момент Дари Лэнг дотронулась до плеча Ребки.

– Ханс, давай остановимся и проверим, что впереди.

– Я знаю, что это. – Капитан продолжал ехать, не снижая скорости. – Я видел сотни подробных орбитальных снимков. Эти структуры занесены снегом, но они имеют слишком правильную форму, чтобы быть естественными.

– Что значит правильную?

– В природе часто попадаются круги, но прямые углы – крайне редко. Перед нами стена метров десять высотой, которая образует почти идеальный квадрат.

– Городская стена? – Бен Блеш, сидевший на заднем сиденье, протиснулся между Хансом и Дари. Он был так удивлен, что даже не стал по своему обыкновению спорить. – У нас в рукаве Ориона такое сооружение означало бы цивилизацию как минимум второго уровня!

Дари кивнула:

– Но не выше третьего. Городские стены исчезают, как только появляется оружие, способное их разрушить. Значит, у аборигенов не было ни артиллерии, ни взрывчатых веществ.

– И они не боялись атаки с воздуха, – добавил Ханс. Он остановил машину метров за тридцать до стены. – Доиндустриальная эпоха: никакого воздухоплавания, а значит, и космических полетов. Это построили разумные существа – надо будет заглянуть за стену и убедиться в этом. В любом случае у них не было технологии, которая позволила бы им спастись. Самая паршивая ситуация. Они понимали, в чем дело, и имели достаточно времени, чтобы осознать весь ужас происходящего. Но для выживания им требовалась космическая техника, причем довольно развитая.

Наступило молчание. Наконец Бен Блеш спросил:

– Капитан, как вы считаете, это быстро произошло?

С «Гордости Ориона» мне прислали примерную оценку, хотя без дополнительной информации не смогли сказать ничего определенного. Когда в солнце этой планеты прекратились термоядерные реакции, началось похолодание. Оно могло произойти почти мгновенно, а могло продлиться и тысячу лет. – Ребка снова пустил вездеход, направив его вдоль стены.

– Медленная смерть в холоде и темноте… – тихо сказала Лара Кистнер. – Какая трагедия! Неужели ни одна из развитых цивилизаций рукава Стрельца не знала о случившемся и не помогла этим существам?

– Кое-кто уж точно знал. Бывает, звезды взрываются, а иногда и мощной солнечной вспышки достаточно, чтобы уничтожить жизнь на целой планете. В истории есть подобные факты. А вот чтобы звезда просто погасла – такого не бывает. Кто-то убил этих существ, причем преднамеренно, будучи абсолютно равнодушным к их судьбе. Вот почему надо было заглянуть на эту планету. Джулиан Грейвс должен узнать о том, что произошло. Конечно, неизвестно, кто здесь жил… Только это явный случай геноцида, и Этический Совет должен быть в курсе. Хотя тут уже ничем не поможешь…

Ханс остановился в том месте, где в сугробе у стены было углубление, позволявшее подобраться поближе.

– В укрепленном городе должен быть вход и выход. Пора воспользоваться экскаватором. Мне кажется, это похоже на ворота.

Ребка начал слезать с вездехода, но Дари остановила его, положив руку на плечо.

– Ты уверен, что нужно продолжать?

– Боюсь, что да. Конечно, это малоприятно, но для Грейвса будет важна каждая деталь. Весь здешний мир – это одно гигантское кладбище. И если даже мы оскверняем могилы, то, думаю, те, кто в них похоронен, одобрили бы наши действия.

– Может быть… И все же мы пришли слишком поздно… – Дари Лэнг больше не спорила. Она молча слушала, как Бен Блеш давал инструкции экскаватору.

* * *

Ханс Ребка успел побывать на доброй сотне планет в рукаве Ориона, но ничего похожего на этот экскаватор не встречал. Капитан думал, что машина будет использовать какие-нибудь ковши и сверла, однако действительность превзошла все его ожидания. Это создание рук человеческих было, пожалуй, умнее самого Ханса в том, что касалось земляных работ. Экскаватор приблизился к слежавшемуся снежному завалу, низко присел и ввел туда свои датчики, похожие на антенны. После секундного размышления раздался отчетливый женский голос: «Материал, подлежащий удалению, на девяносто девять и семь десятых процента состоит из твердой углекислоты с примесью льда и микроэлементов. Дальше находятся камни, обожженная глина и комбинация железа с мягкими волокнистыми материалами. Мне требуется расширенная рабочая зона. Биологическим существам следует отойти на расстояние не менее шестидесяти метров».

Увидев, что Ханс колеблется, Бен Блеш сказал:

– Стоит послушаться. Экскаватор знает свое дело и не начнет работать, пока мы не окажемся на безопасном расстоянии.

Слова насчет обширной рабочей зоны Хансу не понравились.

– Он собирается использовать взрывчатку? Так можно уничтожить то, что мы хотим найти!

– Я дал ему инструкции работать в неразрушающем режиме… – Голос Бена, против обыкновения, звучал не очень уверенно.

Четверо путешественников снова забрались на вездеход и отъехали от стены. Они долго стояли, наблюдая издали за экскаватором. Сначала никаких признаков работы заметно не было, потом Лара вдруг сказала:

– Надо же! Я не думала, что все будет так быстро. Ханс вгляделся получше и понял – в сугробе появился широкий туннель, и экскаватор уже частично скрылся в нем.

Сзади висело легкое облачко то ли дыма, то ли тумана, хотя кучи отрытого снега заметно не было. Наконец до Ханса дошло.

– Он просто растапливает твердую углекислоту! Ну конечно! Это сублимация – испарение без перехода в жидкую фазу. Неужели у экскаватора есть свой реактор?

– И довольно мощный. – Бен кивнул, оценивая работу машины. – Не беспокойтесь, он отключит нагрев, как только подберется к стене или воротам. Потом надо будет подумать. Если мы не хотим разрушать ворота, экскаватор использовать нельзя. Он способен распознать искусственные объекты, но не знает, что с ними делать.

Туннель углублялся, сугроб на глазах таял. Через двадцать минут машина остановилась, встала на свои паучьи лапы и отошла назад. Женский голос объявил:

– Задание выполнено. В неразрушающем режиме дальше двигаться невозможно.

Ханс и его спутники подошли к краю образовавшегося прохода и начали очищать твердую белую поверхность. На стене проступили прямоугольные очертания.

– И в самом деле ворота! – удивленно воскликнул Бен. – Но они же просто крошечные! Должно быть, эти существа были совсем маленькими. Интересно, сможем ли мы пролезть?

– Надеюсь. – Ханс придвинулся поближе и направил луч фонаря на отчищенный прямоугольник. – Никаких следов дверных петель… Через стену карабкаться слишком долго. Ладно, не думаю, что кто-нибудь будет возражать, если мы тут немного побезобразничаем.

Все оказалось проще простого. Может быть, ворота и были когда-нибудь неприступными, но время и низкие температуры сделали свое дело – строительные материалы стали хрупкими как стекло. Один удар кулаком в жесткой перчатке – и ворота поддались. Путь был свободен. Блеш явно рвался вперед, и Ханс пропустил эксперта по выживанию. Вряд ли их ждало особо приятное зрелище, да и опасности вроде бы не было.

Проход в толстой стене вел не на открытый воздух, а в просторное помещение. Внутри, закутанные в грубую ткань, похожую на мешковину, лежали пять крошечных тел. Аборигены не походили ни на один из типов живых существ, известных Ребке, а он их повидал достаточно. Неудивительно: ведь это был рукав Стрельца.

Дари Лэнг стала разрезать один из спальных мешков. Она работала осторожно, опасаясь, что хрупкое тельце рассыплется в пыль. Существо напоминало странную помесь насекомого и рептилии. Огромные фасеточные глаза, затуманенные смертью, торчали над вытянутой мордочкой. Узкие губы высохли и сморщились, обнажив острые треугольные зубки. Четыре лапки, покрытые блестящей хитиновой оболочкой, обхватывали тело в тщетной попытке удержать тепло и жизнь.

– Сколько у них оставалось времени? – спросила Лара. – Одно-два поколения или больше?

– Неизвестно. Тут нужны специальные исследования. – Ребка отвернулся. – Уж лучше взрыв сверхновой, чем такая смерть.

Дари Лэнг начала делать снимки тел и всего, что находилось в комнате.

– Думаю, катастрофа произошла довольно быстро, – заметила она. – Я тоже видела орбитальные снимки. Городов со стенами я, правда, не заметила, но обратила внимание, что ледники не успели наползти с полюсов.

– И все-таки недостаточно быстро. Кто-нибудь хочет идти дальше?

* * *

– Может быть, осмотрим другие объекты, капитан? – Бен Блеш наблюдал, как роющая машина забирается в грузовое отделение. Покидать планету ему теперь явно не хотелось. – Вдруг узнаем еще что-нибудь…

Не думаю. Города похожи один на другой. Одна и та же печальная история, повторенная тысячу или десять тысяч раз. Голод, холод, смерть. – Занимая свое место за рулем, Ребка добавил, повернувшись к Дари Лэнг: – Даже если это продлилось только одно поколение, все равно слишком долго. Пожалуй, я согласен – здесь поработали не Строители. Это был кто-то совершенно бесчувственный, равнодушный к физическому страданию. Вернемся на «Спаситель», отправим доклад Грейвсу и посмотрим на Ледяной мир. Там, может, и опасней, но во всяком случае, не так тоскливо.

Глава 12 К Ледяному миру

Когда «Спаситель» покидал мертвую планету, на борту царила совсем другая атмосфера. Дари почувствовала это через час после старта, и причину понять было нетрудно. Перед прибытием сюда Ханс Ребка выглядел нервным и озабоченным. Он знал, зачем отклонился от курса, но молчал, пока не получил точные доказательства. Бен Блеш и Лара Кистнер, со своей стороны, нервничали, потому что им предстоял первый практический экзамен. Теперь же ожидания Ханса, хотя и невеселые, подтвердились, а Бен с Ларой неплохо показали себя. Да что там неплохо – просто отлично! Дари и не ожидала от них такой прыти. Что касается самой исследовательницы, то ее былое уважение к Хансу Ребке полностью вернулось. Дари было стыдно, что она позволила себе в нем усомниться: ведь никогда в прошлом Ханс не руководствовался эгоистическими побуждениями и не стремился показать свое превосходство.

В результате былое напряжение в отношениях исчезло, и отсеки «Спасителя» больше никому не казались тесными. Ребка, Блеш и Кистнер сидели у пульта связи и, хотя Дари не слышала их беседы, раздававшийся время от времени смех говорил о том, что она велась по-дружески и непринужденно, – даже если воспринять смех как средство отвлечься от воспоминаний об ужасном зрелище. Уже то, что они сидели вместе, свидетельствовало о многом. Поэтому Дари совсем не удивилась, когда Лара подошла к ней и села рядом.

– Вы знаете, профессор Лэнг… – начала она задумчиво, – у меня возникла одна идея. Мы все много знаем о Строителях, еще с детства, но только понаслышке, а вы по ним крупнейший специалист…

– Если это вообще возможно. И прошу, зови меня просто Дари. По большому счету, специалистов по Строителям вообще не существует. Мы знаем только самые очевидные вещи. Кто-то построил ряд объектов, которые принято называть артефактами. Построил очень давно, по меньшей мере три миллиона лет назад, использовав при этом технологию, в которой мы до сих пор не разобрались. Пару лет назад единственный новый артефакт исчез, и вслед за ним исчезли все остальные. Вот так. А ты теперь знаешь о Строителях то же самое, что и лучшие специалисты. Остальное – лишь умозрительные построения.

– Но ведь должны быть и теории?

Ты выразилась очень точно: теории, но не теория. Да, кое-что есть. Возможно, это были существа, чье сознание существовало и в будущем, и в прошлом. В результате они могли буквально видеть сквозь время, как мы видим сквозь пространство. Тогда они могли знать будущее и направлять развитие галактики. Эта идея принадлежала мне, хотя я больше в нее не верю. А может быть, они еще живы – сидят где-нибудь в гравитационной яме в центре галактики, где время замедлено, так что у них проходит час, а у нас – сотни и тысячи лет. Так считает профессор Кармина Голд в Институте на Вратах Стражника. Она ищет способ побывать в этой черной дыре и вернуться назад. Может быть, поможет и наша экспедиция: ведь мы добрались до рукава Стрельца за несколько дней – а вдруг цепочка Бозе-переходов ведет к самому центру галактики? Есть еще одна теория: Строители – это люди из нашего собственного будущего, которые вернулись назад в прошлое, чтобы изменить развитие галактики, включая себя самих. Это была идея Квинтуса Блума – однажды из-за нее В.К. Талли даже завис, и нам пришлось его перезагружать.

– Квинтус Блум?

– Его имя гремело в Институте несколько лет назад. Блум оказался в Лабиринте, когда тот исчез, и никто до сих пор не знает, что с ним случилось. А еще была теория, будто ничего катастрофического со Строителями не случилось. Просто они, как и любой другой вид, состарились и постепенно вымерли, так как перестали развиваться. Эта идея носилась в воздухе, и никто не помнит, кому первому она пришла в голову. Большинство приписывает ее капитану Алонсо Слоуну, старому космическому путешественнику, который отправился искать Затерянные Миры. Он пропал без вести, но мы нашли его корабль в окрестностях Лабиринта.

– Похоже, люди, у которых есть идей насчет Строителей, пропадают слишком часто.

– Да нет, большинство не исчезает. Просто мы лучше помним тех, кто исчез. У меня, к примеру, есть десяток разных версий происхождения и исчезновения Строителей, а я пока никуда не делась. Я прочитала не одну сотню версий разных авторов, и лишь одна из них может быть верной, а скорее всего не верна ни одна. Если у тебя есть собственные идеи, не стесняйся – может быть, они окажутся даже интересней прежних.

– Можно мне рассказать?

– Я тысячу раз выслушивала разные идеи и готова слушать еще десять тысяч раз. Ханс Ребка говорит, что я зациклилась на Строителях. Это, пожалуй, слишком сильно сказано, и все же я готова признать: они – мое главное увлечение. Так что давай!

– Ну хорошо. – Лара бросила взгляд на двух мужчин, которые продолжали болтать. – Говорят, что Строители существовали очень долго, а несколько миллионов лет назад исчезли. Мне это всегда казалось странным. Ведь если Строители вымерли, то там, где они жили, должны были остаться какие-то следы. Когда я узнала, куда отправляется эта экспедиция, то подумала: может быть, они вовсе не вымерли, а просто ушли из нашего рукава галактики? Например, решили переселиться в рукав Стрельца. Строители ведь могли передвигаться на огромные расстояния, потому что один из артефактов находится далеко от плоскости галактики.

– За тридцать тысяч световых лет. Ты знаешь, Лара, а я ведь была на Ясности – так называют этот артефакт существа, которые там обитают. По их словам, они слуги Строителей. Джулиан Грейвс тоже был с нами. Мы так и не поняли, что нас туда доставило, а потом вернуло обратно – какие-то транспортные вихри. Как они работают – полная загадка. Похоже, вихри могут появляться где угодно и мгновенно переносить объекты на сотни тысяч световых лет без всяких Бозе-узлов.

– Тогда Строители могли легко добраться и сюда, если бы захотели.

Без всякого сомнения. Они способны на что угодно – или были способны. Просто колдовство какое-то! Наши самые передовые технологии отстают на тысячелетия, если не на миллионы лет. Но в одном я убеждена точно, хотя и не могу этого доказать: эту звездную систему и всю жизнь внутри нее уничтожили не Строители! Для этого они должны были изменить не место обитания, а нечто гораздо большее – свое отношение к другим живым существам. Я вообще считаю, хотя со мной и не все согласны, что Строители направляли развитие нашего рукава галактики. Именно благодаря им у нас сейчас стабильная цивилизация, включающая много разумных видов и три больших клайда. Впрочем, если бы капитан Ребка был здесь, то из уважения к его чувствам я бы сказала, что их четыре. Однако все остальные считают Круг Фемуса отсталым и примитивным.

– Я кое-что слышала об этом. – Лара Кистнер понизила голос, бросив осторожный взгляд на Ребку. – Говорят, планеты там просто нищие, а все мужчины помешаны на сексе. Это правда?

«Неужели она намекает на мою связь с Хансом? Девочка, забудь об этом, – подумала Дари. – Мы давно уже почти не смотрим друг на друга. Если положила на него глаз – Бог в помощь».

– Планеты, которые я там видела, и в самом деле нищие по сравнению с Мирандой, – сказала Лэнг вслух. Интересно, что за слухи дошли до Лары? – Что же касается мужчин, то можешь проверить сама – если когда-нибудь там окажешься. Мне кажется, они и в самом деле постоянно озабочены. Как, впрочем, и женщины. Есть планеты, где людям приходится размножаться практически непрерывно. Только для того, чтобы поддержать численность населения. Хотя тамошние мужчины бывают и застенчивыми. И любая мелочь начисто отбивает у них интерес к сексу.

Дальше Дари говорить не захотелось, пусть и рассказать она могла еще очень многое. Мужчины закончили беседовать и стояли возле автоматического повара, увлеченно нажимая на кнопки. Дари взглянула на еду и поморщилась. Может быть, Бен Блеш и разбирался в кулинарии, но попытка Ханса запрограммировать что-то приличное полностью провалилась. Впрочем, человек, выросший на Тойфеле, не мог позволить себе быть слишком привередливым.

Дари продолжала:

– Мне кажется, огромная планета, которую мы называем Ледяным миром, – доказательство того, что Строители побывали в рукаве Стрельца. Она слишком легкая для своего размера и слишком холодная, чтобы иметь естественное происхождение. Типичный артефакт. Но твоя теория, что Строители все еще действуют, – совсем другое дело. Правда, судя по этой системе, здесь скорее появилась какая-то другая сила – те, кого я называю Опустошителями. Похоже, они пришли вслед за Строителями и обделывают свои собственные делишки.

– И все же это не значит, что Строители ушли совсем. Они могут находиться в других районах этого рукава.

– Могут. Я вполне допускаю, что существуют две расы сверхсуществ. Однако ты сама слышала фразу Грейвса по поводу «ненужных усложнений». Впрочем, надеюсь, что на Ледяном мире мы найдем доказательства, которые его убедят.

– Значит, моя идея не нова? Ты сама так думаешь, и уже давно?

– Так или почти так. Только все равно продолжай размышлять. Возможно, Строители вымерли как раз потому, что перестали думать.

– Погоди, ты же не веришь, что они и в самом деле вымерли, правда?

– Нет, не верю. С другой стороны, я уже столько раз ошибалась, что мою точку зрения не стоит воспринимать как истину в последней инстанции. – Дари еще раз взглянула на мужчин: Бен хохотал, рассматривая что-то в кухонном агрегате. – Если у тебя будут новые идеи, можем их обсудить.

Этой фразой Дари рассчитывала закончить разговор и поспешить на помощь горе-кулинарам, чтобы спасти собственный желудок, но результат оказался неожиданным. Лара наклонилась к ней и прошептала:

– Я хотела еще с тобой поговорить. Правда, не сейчас, а наедине.

Похоже, Строителей Лара больше обсуждать не собиралась. Жаль. Дари с удовольствием продолжила бы разговор, особенно после того, как экспедиция побывает на Ледяном мире.

Наверное, Ханс прав: слово «зациклилась» тут подходит лучше всего.

* * *

Они путешествовали по чужой ветви галактики, там, где прежде никогда не бывали люди. Вокруг простиралась чужая звездная система, позади осталась чужая мертвая планета. Хотя «чужой» – относительное понятие. По сравнению с Ледяным миром, эта мертвая планета с ее воздухом, горами и долинами, где когда-то процветала разумная жизнь, казалась родным домом.

Дари сидела рядом с Хансом и смотрела то на показания датчиков, то на планету, на орбите которой находился «Спаситель». Собственно, слово «смотрела» не совсем годилось, поскольку в обычном смысле Ледяной мир увидеть было нельзя. Человеческие глаза могли увидеть здесь лишь абсолютное воплощение темноты – черный диск, различимый потому, что он загораживал звезды.

Все датчики независимо от рабочего диапазона – от жестких рентгеновских лучей до радиоволн – показывали ту же самую темноту. Никаких сигналов они не принимали. Казалось, планеты просто не существовало. Только один прибор, изредка используемый для измерения фонового излучения, обнаруживал присутствие чужого мира. Согласно его показаниям, перед путешественниками находился уникальный объект с максимальной температурой около одного градуса выше абсолютного нуля – и это лишь в отдельных точках. На остальной поверхности температура не поддавалась измерению, поскольку была ниже одной сотой градуса.

Во всей вселенной не было и не могло быть ничего холоднее, так как излучение, падающее на поверхность небесных тел, должно нагревать их как минимум до двух и семи десятых градуса, соответствующих космическому фону.

– Ее не существует, – покачал головой Ребка. – И все-таки – вот она!

– Будем высаживаться? – Бен Блеш уже протискивался к экранам, оттесняя Дари.

– В конце концов да. – Ханс сидел в кресле пилота. – Но сначала надо узнать как можно больше. Это, правда, займет еще день-другой. Придется облететь всю поверхность, каждый квадратный километр, и пощекотать ее чем-нибудь пожестче.

«Спаситель» двигался по круговой орбите, делая виток за витком вокруг планеты, как будто наматывая нитку на клубок. Корабль скользил на высоте меньше двухсот километров. В обычных условиях исследователям мешало бы сопротивление воздуха, но на Ледяном мире атмосфера отсутствовала. Планета была идеальной сферой, причем распределение гравитационного поля указывало на то, что и внутри ее структура столь же симметрична. Таким образом, полету «Спасителя» ничто не препятствовало, и лишь осторожность не давала Ребке снизиться до высоты пятидесяти или даже пяти километров.

– Что значит пощекотать? – спросила Дари. – Смотри не повреди там что-нибудь. Мне нужен объект в нетронутом состоянии.

– Это большая планета, Дари. Площадь поверхности у нее в двадцать раз больше, чем у Миранды. Лазер будет работать в импульсном режиме: одна вспышка каждые пять секунд. Не беспокойся, мы только получим эмиссионные спектры, и при этом затронем лишь одну миллиардную часть всей площади.

– Послушай, нам никогда не встречались такие холодные объекты! Ты уверен, что ничего не повредишь?

– На сто процентов – нет. Только что хуже – рисковать немного повредить поверхность там внизу или рисковать своей шкурой, когда мы высадимся? Так… – Ребка вгляделся в экран, на котором появилась диаграмма с серией острых пиков. – Вот и спектры. Одно и то же независимо от импульса. И знаешь, Дари, с именем для планеты ты немножко ошиблась.

– Почему?

– Погляди на показания спектр-анализатора. Льда здесь и в помине нет. А также воды, углекислоты, метана, кислорода, азота, хлора, фтора – ничего.

– Вообще никаких конденсированных газов?

– Хуже. Спектры не соответствуют ни одному из материалов в базе данных. Ни твердому, ни жидкому, ни газообразному… Ты была права – этот объект не мог возникнуть естественным образом. Он сделан из неизвестного материала.

– Вы уверены, что наш лазер не воздействует на что-нибудь под поверхностью? – Лара Кистнер сидела за дисплеем, который показывал окрестности пятна, освещенного лазером.

– В общем, да. – Ребка проверил показания. – Мы работаем на низкой мощности и длинных волнах. Луч должен затрагивать слой поверхности толщиной не больше одной десятой миллиметра.

– А может быть, здесь это недостаточно низкая мощность? Кажется, я что-то вижу, поглядите! Сразу за лазерным лучом.

Из-за вспышек лазера рассмотреть что-либо было непросто. Сначала Дари решила, что Ларе показалось. Правда, чуть позже она увидела слабое, почти незаметное голубоватое свечение, как бы вскипавшее в области, которую только что освещал луч лазера. Через мгновение все исчезало.

– Оно появляется примерно через двадцать секунд после луча, – прошептала Лара. – Что это?

– Без понятия. – Ребка начал менять настройки. – Попробуем усилить сигнал – может быть, получим более внятный спектр…

Прежде чем он успел закончить, экран осветился яркой оранжевой вспышкой. Ослепленная, Дари зажмурилась.

– Есть! – воскликнул Ребка. – Что?

– Анализатор опознал спектр этой вспышки. Теперь мы разберемся, из чего состоит поверхность… Э нет, соврал. Не разберемся.

– Вы же только что сказали… – начал Бен.

– Я знаю. – Ребка откинулся в кресле. – Не знаю, как тебе удалось, Дари, но ты была совершенно права. Это не какая-то чужая технология из рукава Стрельца. Перед нами настоящий артефакт Строителей.

– Откуда ты знаешь?

– Из показаний спектр-анализатора. Он и в самом деле опознал спектр, такой есть в базе данных. Только аппарат не может этот спектр идентифицировать. Та часть поверхности Ледяного мира, откуда пришла вспышка, сделана из того же материала, что и фаги. Что это за материал, Дари?

– Ханс, ты прекрасно знаешь мой ответ. – Дари повернулась к Бену и Ларе. – Люди изучают фагов тысячи лет и до сих пор не знают, из чего они сделаны.

* * *

Бену и Ларе приходилось слышать о фагах – а кто в спиральном рукаве о них не слышал? – а Дари Лэнг и Ханс Ребка своими глазами видели их в действии. И пока «Спаситель» продолжал нарезать витки вокруг загадочной планеты, автоматически регистрируя, сортируя и пытаясь интерпретировать показания датчиков, Ханс и Дари делились с новичками подробностями.

– Вы, наверное, знаете, – начала Дари, – что у фагов скверная репутация: к ним не следует приближаться. И то, что вы ни разу не встречали их во время тренировочных полетов, объясняется очень просто – в каждом исследовательском корабле установлена система безопасности, которая предупреждает встречи с ними. Фаги едят абсолютно все. Выглядят они достаточно безобидно – как правильные двенадцатигранники серого цвета с ребром сорок восемь метров, хотя нам попадались экземпляры и помельче. Крупные фаги могут захватывать объекты до тридцати метров в поперечнике и какой угодно длины.

Но куда уходит проглоченное? – Широко открытые глаза Лары свидетельствовали о том, что она и ее спутник все-таки были плоховато осведомлены о некоторых важных вопросах, непосредственно касающихся выживания.

– Никто не знает. Во всяком случае, обратно ничего не возвращается. А кроме того, детекторы не отмечают никакого изменения массы фага. Похоже, они способны переварить что угодно.

– Не совсем, – добавил Ханс. – Они не могут есть друг друга, а также детали конструкций Строителей. Мы считали, что фаги абсолютно неуязвимы, пока не нашли остатки разбитого фага на поверхности Жемчужины – искусственной луны в системе Добеллии. Теперь мы знаем, что фаги, как и некоторые другие конструкции Строителей, стабилизированы мощными электромагнитными полями. Если это поле слабеет, или на него наложить соответствующее встречное поле, то материал фагов становится мягким – его можно пробить ударом кулака. Однажды мне удалось это сделать на Лабиринте.

Бен Блеш также слушал, затаив дыхание. Он бросил взгляд на дисплеи – лазерный луч продолжал делать стежки по поверхности Ледяного мира. Каждые несколько минут датчик, следивший за реакцией неизвестного материала на лазерные уколы, регистрировал очередную вспышку оранжевого света.

– Вы считаете, что мы сможем проникнуть внутрь, если приложим нужное электрическое поле? – оживился Бен, указывая на оранжевое сияние.

– Нужное поле в нужном месте, – кивнул Ребка. – Может быть, вот в этом самом. Только следует помнить, что большая часть поверхности не из материала Строителей. Или, во всяком случае, из такого их материала, который нам никогда не встречался. Но в целом ты прав. Судя по нашему опыту, если мы высадимся в районе оранжевой вспышки и приложим соответствующее поле, то провалимся внутрь. Я знаю, как сгенерировать это поле, хотя надо подогнать его под скафандр.

– Это мы сделаем.

Ханс не удивился, услышав ответ Бена. Скафандры, которыми была экипирована команда «Гордости Ориона», были настоящим чудом технологии: они кормили, удаляли отходы, лечили раны, если те были не слишком тяжелыми, и даже позволяли в случае необходимости самостоятельно вернуться на планету с орбиты. Разве что сексом с ними нельзя было заниматься. (Впрочем, в последнем вопросе Ханс не был уверен.)

– Можно подобрать дестабилизирующие поля как для индивидуальных скафандров, так и для всего корабля, – продолжал Блеш. – Датчики регистрируют все время одно и то же. Либо не видно ничего, если не считать слабого голубого свечения, либо возникает вспышка в области, состоящей из материала Строителей. Если мы хотим узнать что-то новое, то надо садиться.

Предложение Бена выглядело соблазнительно – прервать скучное сканирование, выйти наконец из тесного корабля и попытаться найти нечто важное. Перед прошлой высадкой Хансу было не по себе: он заранее предвидел тягостную картину мира, полного трупов. На Ледяном мире ничего подобного вроде бы не ожидалось. Артефакты Строителей представляли опасность лишь для неосторожных или слишком любопытных. Правда, на Тектоне во время Летнего прилива Ханс и Дари в компании других наблюдателей чуть не расстались с жизнью. Но кто из здравомыслящих существ сунулся бы туда в момент, когда все признаки свидетельствовали о всепланетной катастрофе?

Только многолетний опыт заставил Ханса отрицательно покачать головой.

– Сначала закончим сканирование, а потом, если все будет в порядке, сядем. – Он посмотрел на дисплей, понимая, что следующие слова вряд ли понравятся коллегам. – Это означает еще пару дней на орбите.

– Два дня?! Почему?.. – посыпались возмущенные восклицания.

– Прошу прощения! – оборвал их Ханс. – Это не обсуждается. Я понимаю, что Бену с Ларой не терпится взять бразды правления и показать себя, а Дари хочет поскорее заглянуть внутрь Ледяного мира. Я чувствую то же самое, и все же пока ответственность лежит на мне. Безопасность – прежде всего.

Однако в глазах Ханса мелькнули неуверенность и смущение. Дари задумалась. Действительно – какой смысл ждать, если признаков опасности нет и скорее всего не будет? Ханс должен это понимать. Почему тогда он так себя ведет?

Ребка не был готов отвечать на вопросы. Он упрямо наклонил голову и повторил:

– У нас два дня на то, чтобы закончить обследование поверхности. Затем изучим полученные данные и примем решение.

Глава 13 На орбите

Час проходил за часом. У Ханса на душе скребли кошки. Он уже наладил генераторы дестабилизирующего поля для скафандров и всего корабля и теперь томился от безделья, ощущая на себе осуждающие взгляды спутников. «Спаситель» продолжал делать витки вокруг Ледяного мира, но картинка на дисплее не менялась. На лицах остальных членов экспедиции, мрачно глядевших на мониторы, огромными буквами было написано: «Мы тратим время впустую». Они не понимали, что Ребка тоже рвется в бой. Капитан пристально вглядывался в экран, хотя не имел понятия, что надеется там увидеть. Так или иначе, новых результатов не появилось. Наконец, когда было пора уже укладываться спать, терпение Ханса лопнуло.

– Ну ладно. Я понимаю, вам это не нравится. Давайте попробуем кое-что еще.

Вторично звать никого не понадобилось: через пару секунд все столпились у пульта управления.

– Бен, ты хорошо разбираешься в технике, – продолжал Ханс. – Помоги вывести на экран то, что получилось. А потом мы обменяемся мнениями.

«Спаситель» шел по полярной орбите. Поскольку планета вращалась вокруг своей оси, на каждом витке корабль проходил над новым участком поверхности. С помощью Белша капитан объединил полученные данные в трехмерную картинку.

– Так, отлично. Спасибо, Бен. Как видите, пока мы прошли чуть более четверти всей поверхности, так что это далеко не полное исследование. С другой стороны, над полярной областью мы прошли много раз, и то, что видим там и в остальных местах, полностью идентично. Во-первых, отмечу очевидное: Ледяной мир – идеальная сфера, состоящая из неизвестных материалов и имеющая настолько низкую температуру, что это противоречит законам физики. Большая часть поверхности не распознается, но существует сеть пятен, расположенных на расстоянии около пятидесяти километров друг от друга, эмиссионный спектр которых свидетельствует об ином составе – по-видимому, там использованы материалы Строителей. Пятна имеют форму кругов диаметром в несколько сотен метров и соединены друг с другом узкими полосами из того же материала, образуя сетку из правильных равносторонних треугольников.

Ханс дал слушателям минуту-другую, чтобы рассмотреть картинку, и продолжал:

– Возникает очевидный вопрос. Как я уже сказал, почти три четверти поверхности мы вблизи не видели. Итак, что будет дальше – то же самое, или мы рискуем пропустить новое и интересное, если прервем сканирование?

Он не стал ждать ответа.

– Честно говоря, мы этого не знаем. Поэтому я предлагаю следующее. Сейчас пора спать. Так давайте спокойно пойдем спать. А к тому моменту, когда мы проснемся и позавтракаем, корабль просканирует еще процентов пятнадцать поверхности. И вот тогда, если ничего не изменится, можно будет рискнуть и сделать вывод, что смотреть дальше не стоит. Мы сядем в одной из точек, где есть материалы Строителей, и займемся следующей проблемой: как нам проникнуть внутрь планеты?

Это был компромисс между двумя днями сканирования и немедленной посадкой. Дари молча кивнула, и через несколько секунд то же сделали Бен Блеш и Лара Кистнер.

Путешественники разошлись по койкам. Будут они спать или просто лежать с открытыми глазами в лихорадочном предвкушении завтрашних событий, что, судя по выражению лица, предстояло Ларе Кистнер? Ханс мог говорить только за себя. Если у тебя есть дело, делай его. Если делать нечего, спи. Не важно, что ждет тебя утром: благополучное прибытие на богатую и безопасную Миранду или посадка на поверхность неизвестного мира, где холоднее, чем во всей остальной вселенной. Ханс разулся, лег в койку и выключил свет. Через тридцать секунд он уже почти спал.

* * *

Дальше «почти» дело не пошло. Ханс был тощим – кожа да кости, – поэтому койка была ему велика. Но когда кто-то толкает тебя, прижимая к холодной стене…

Любой человек, выросший в Круге Фемуса, в такой ситуации начинает драться за свою жизнь. К счастью, Ханс узнал аромат духов, еще не успев открыть глаза.

– Тс-с, не шуми. – Мягкое теплое тело теснило капитана все сильнее.

– Я и не собирался, – прошептал Ханс в ответ. – Что такое? Я, конечно, надеялся, что мы снова подружимся. Однако так внезапно…

– Зря надеешься. Мне нужно с тобой поговорить. Подвинься – я падаю!

– Мне некуда! Может, включить свет?

– Не надо!

– Почему тогда ты не поговорила со мной раньше, когда я еще мог вздохнуть.

– Я хотела поговорить наедине. Чтобы те двое не слышали. – Дари безуспешно попыталась продвинуться дальше. Тепло ее тела пробуждало у Ребки сладостные воспоминания…

– Бен пытался убедить тебя, что ему пора начать командовать? – насторожился Ханс.

– Нет. Зато пока вы возились с едой, Лара попросила меня уделить ей несколько минут. На «Спасителе» уединиться негде – разве что в койках или в ванной. Но если бы мы пошли в ванную вместе, вы бы заметили. Единственная возможность поговорить представилась, когда Бен помогал тебе настраивать картинку.

– Постой, я сам догадаюсь. Она беспокоится из-за посадки на Ледяной мир.

– Не угадал. И я тоже не догадалась. Лара сказала, что перед высадкой на мертвую планету была не очень уверена в себе, и поэтому ни в чем не противоречила Бену – ведь он старше ее. Теперь же она считает, что проявила себя хорошо.

– Ну да. Даже отлично. Они с Беном не сделали ни одной ошибки – старушка Арабелла может ими гордиться.

– И Лара это же считает – про себя. А вот Бен, по ее мнению, действовал слишком медленно и неточно. Я сказала, что ничего такого не заметила, а она ответила, будто я и не могла заметить, так как не проходила специальной подготовки. Вот почему она просила моей помощи.

– А почему она не подошла ко мне? Ведь я командир, – удивился Ханс.

– Я тоже спросила. Однако она сказала, что положение скоро изменится: как только мы высадимся на поверхность Ледяного мира, главным станет Бен.

– Верно. Так распорядился Грейвс. Идиотское решение, и тем не менее нам с ним жить.

– Если Лара права, то из-за этого решения мы можем умереть. Мы никогда не видели, как ведет себя Бен, оказавшись на самом верху. А Лара видела. Нам придется ходить перед ним на цыпочках.

– Могу себе представить. – С гораздо большим удовольствием Ханс представил бы сверху Дари. А ведь прошло уже больше двух лет… Он одернул себя, заставив вернуться к серьезным материям. – Бену нравится брать на себя ответственность. Само по себе это не так уж плохо, если человек знает свое дело.

– А Бен знает, как ты думаешь?

– Он просто не все может. И это не его вина. Некоторые вещи можно усвоить только на собственном опыте.

– У тебя вполне достаточно опыта, Ханс! И не стоит позволять Бену приобретать свой собственный за наш счет.

Они лежали лицом к лицу, чтобы лучше слышать шепот. Дыхание Дари было горячим, а губы то и дело касались лица Ханса. Стараясь удержаться в узкой койке, Лэнг приходилось все время прижиматься к нему, и Ребка ощущал ее всем своим телом. Дари, со своей стороны, не могла не чувствовать его возбуждения.

Ханс старался думать о серьезных и грустных вещах: о мертвом замороженном мире, откуда они прилетели, о том, что может ждать их завтра, – о чем угодно, только не о Дари, лежащей рядом.

– Нам надо делать дело и одновременно учить Бена – только так, чтобы он не заметил. Это будет нелегко, потому что мы и сами здесь в первый раз. Но главным образом меня беспокоит не это.

– А что же? Мне показалось, что ты не ждешь никакой опасности.

– Ошибаешься. Командир должен всегда быть готов к опасности. Надеюсь, Бен знает это правило. Не беспокойся, я не буду расслабляться. И меня больше беспокоит не Бен, а Лара.

– Лара? Она-то как раз не стремится командовать. И отлично знает свое дело – ты сам только что заметил.

– Да, конечно. И все же, судя по тому, что ты рассказала, на Ледяном мире Лара будет из кожи вон лезть, лишь бы доказать – она не хуже Бена. И даже лучше. Именно в такие моменты люди делают самые большие глупости. Моя главная задача – следить за ней, чтобы заметить это вовремя. Иначе будет очень трудно удержать ее от безрассудных действий.

– Понятно. – Дари слегка отодвинулась. – А моя главная задача в данный момент – удержать тебя от безрассудных действий. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя брошенным. Только это не лучшее место и время.

– А что, когда-нибудь будет лучшее? Прошло уже целых два года.

– Я знаю. Еще лучше, чем ты.

Дари не стала напоминать, что в двухлетней разлуке был виноват сам Ханс, отправившийся поднимать революцию в Круге Фемуса. Упрекать его за то, что он взялся за безнадежное дело, она тоже не стала. Сама Дари все это время ни на один день не покидала Врата Стражника, и Ханс мог бы навестить ее, если бы хотел.

А сейчас… Койка скрипнула, когда Дари перекатилась через ее край. Ханс ощутил в темноте прикосновение ее руки и нежный поцелуй в губы.

– В другой раз. Спокойной ночи, – тихо прошептала она. Ребка снова был один. Он сделал глубокий вдох и приказал телу расслабиться.

Если у тебя есть дело, делай его. Если делать нечего, спи.

Если у тебя есть дело, делай его. Если делать нечего, спи.

Иногда повторения заученных правил оказывается недостаточно. Ханс не заснул. Он лежал и смотрел в темноту, воображая разные опасности, которые могли ждать их на Ледяном мире. Прошло полчаса, а он все лежал и думал.

Глава 14 Ледяной мир

Казалось бы, когда побывал на тысяче планет, еще одна посадка не должна удивлять. Даже если это другой рукав галактики. Ханс и сам поражался своему настроению. Ему приходилось высаживаться на самые разные объекты – от мелких астероидов до планет-гигантов вдвое больше Ледяного мира. Так откуда же взялось ощущение, будто впереди – нечто совсем новое?

Ребка посмотрел на широкую дугу горизонта, ощутил пульсацию двигателя «Спасителя», прислушался… и все понял. Ветер не свистел за обшивкой корабля. Планета таких размеров обычно обладала гигантской массой, более чем достаточной, чтобы удержать атмосферу. На Ледяном мире воздуха не было – корабль летел сквозь космический вакуум, и его двигатель использовал лишь малую часть своей мощности.

Чем больше Ханс раздумывал над планом Дари, тем меньше верил, что все пройдет так уж гладко. Допустим, планета действительно полая, и им каким-то образом удастся проникнуть сквозь оболочку внутрь. Но при диаметре в семьдесят восемь тысяч километров объем Ледяного мира составляет двести пятьдесят триллионов кубических километров! Старая пословица об иголке в стоге сена даже отдаленно не отражает эту ситуацию. В пространстве таких размеров можно бродить всю жизнь, так ничего и не отыскав – даже если знаешь, что ищешь. А Дари, как она откровенно призналась, именно этого и не знала. Она надеялась встретить там разумные артефакты Строителей, вроде тех, что попадались внутри искусственных планет в рукаве Ориона. С ними хотя бы можно было общаться, даже если то, что они говорили, несло в себе больше загадок, чем ответов.

Хоть прошлой ночью надежды Ханса и не оправдались, пользу эта встреча все-таки принесла. Теперь они с Дари вели себя друг с другом куда более непринужденно, чем раньше. И оба пристально следили за Ларой и Беном. Впрочем, потерять из виду Бена и так было трудно. Вот и сейчас он уже выглядывал из-за плеча Ханса, как будто только и ждал момента, когда корабль коснется планеты, чтобы крикнуть: «Хватит, теперь моя очередь!»

Все оказалось не так страшно. Едва «Спаситель» как перышко (благодаря автопилоту – Ханс учел уроки прошлой посадки) опустился на твердую поверхность, Бен ограничился стандартными командами:

– Проверить выходы, но не выходить. Это совершенно незнакомый мир. Сначала осмотримся, и очень внимательно.

Место посадки выбиралось с особой тщательностью, насколько это было возможно при почти полном отсутствии информации. Наиболее перспективными были узлы треугольной сетки, состоявшие, судя по результатам сканирования, из материала Строителей. Если Дари не ошиблась, то в этих местах генераторы электромагнитного поля смогут открыть вход внутрь Ледяного мира. С другой стороны, именно там лазерный зонд вызвал странные оранжевые вспышки. Так может, безопасней будет сесть в холодной инертной зоне внутри одного из треугольников? Ханс принял решение – возможно, последнее до того момента, как они покинут Ледяной мир. Корабль сядет в инертной зоне всего в паре километров от границы узла и останется в режиме готовности к старту. Через несколько секунд он пересечет границу и окажется в зоне узла или немедленно вернется на орбиту.

Все заранее надели скафандры и находились на своих местах. Услышав команду Бена, Лара подошла (вернее, перелетела) к выходному шлюзу – Ханс прикинул, что сила гравитации на Ледяном мире составляет всего несколько процентов от стандартной. Ходить можно, бегать – нет. Оставалось надеяться, что последнее не понадобится.

На черной однообразной равнине, простиравшейся во все стороны от корабля, ничто не предвещало опасности. Горизонт представлял собой просто прямую линию, ниже которой не было звезд. Датчики температуры поверхности показывали абсолютный ноль. Проводимость, наоборот, была бесконечной – оболочка Ледяного мира представляла собой один гигантский сверхпроводник. Это, кстати, как Ханс понял еще на орбите, решало одну из возможных проблем: какой бы скользкой ни была поверхность, человек будет стоять на ней твердо благодаря электромагнитному полю на выступающих частях скафандра.

Путешественники смотрели и ждали. Наконец Лара нарушила молчание.

– Ну что?

В ее тоне было нечто большее, чем просто «Чего мы ждем?». Ханс проигнорировал вопрос, разбираясь с приборами – надо было провести контрольную серию измерений. Бен, взглянув на капитана, пожал плечами.

– Спешить некуда. Ты, правда, можешь открыть шлюз и выйти наружу. Но дальше, чем на один шаг, не отходи. Потом подождем и посмотрим, что покажут приборы твоего скафандра.

Он еще не договорил, а Лара уже открывала внутренний люк шлюза. Мониторы показали, как она вошла в шлюз, закрыла за собой люк и начала открывать внешний. Наружу вырвалось облачко воздуха, сразу превратившегося в ледяные кристаллы. Ханс смотрел на внешние мониторы. Он продолжал сидеть за пультом, по привычке держа руки возле рычагов управления, хотя причин для беспокойства пока не было: в окружающей тьме все казалось неподвижным.

– Один шаг сделан, все в порядке, – раздался спокойный голос Лары. – Вы следите за показаниями скафандра?

Бен кивнул и только потом понял, что Лара его не видит.

– Да, все в норме.

– Я проверила силу трения на поверхности, она вполне достаточная, чтобы идти. Проверить дестабилизирующее поле скафандра?

– Нет, ни в коем случае! Во-первых, ты вне узла решетки, поэтому ничего произойти не должно. А во-вторых, если и произойдет, ты можешь провалиться внутрь. Мы отправимся туда вместе.

– Тогда я прошу разрешения сделать пробные шаги по поверхности.

– Хорошо. Будешь двигаться к узлу – тридцать градусов вправо. Жди моей команды. – На этот раз Бен отдал приказ, не оглянувшись на Ханса. – Капитан Ребка, – продолжал он, – я тоже выхожу на поверхность, – и добавил, прежде чем тот успел возразить: – Это не обсуждается. Я пойду вперед с Кистнер, но на некотором расстоянии позади нее. Вы будете вести «Спаситель» следом за нами, не отставая от меня больше чем на десять шагов.

«Которые, если что-то случится, спасут тебя не больше, чем десять световых лет», – подумал Ханс. Вслух он сказал:

– Понял. Дистанция десять шагов, пока не будет дальнейших инструкций.

Едва Бен Блеш исчез в шлюзе, Дари подала Хансу знак выключить радиопередатчик и придвинулась поближе.

– Ханс, зачем он это затеял?

– Бен боится, что Лара все сделает сама, и он не сможет принять участие в операции. Не беспокойся. Через пару лет Блеш будет только рад свалить работу на других.

– И все же так он подвергает опасности двоих вместо одного!

– Предоставь это мне. Пока не видно опасности даже для одного. Надеюсь, ты права насчет того, что внутри, потому что я не видел ничего более безжизненного, чем эта равнина. Вот Блеш выходит – я включаю передатчик.

Встав рядом с Ларой, Бен помахал рукой Ребке, который видел его на экране монитора, потом запер выходной люк. Но как только он отвернулся, Ханс дал команду компьютеру снова отпереть замок и открыть люк как можно шире, Блеш этого не заметил.

– Отлично, Лара, вперед!

Фигура в скафандре, освещенная одним из прожекторов «Спасителя», начала удаляться от Бена и корабля. Поверхность планеты совсем не отражала света – казалось, девушка шла над черной бездной. Выждав, пока она пройдет пятьдесят шагов, Бен двинулся следом. Еще через десять шагов Ханс тронул корабль с места. Сохранять такую дистанцию вручную, соблюдая тонкий баланс между гравитацией и тягой двигателя, было бы трудно, однако автопилот играючи справлялся с этой задачей. Таким образом Ханс мог одновременно следить за Парой Кистнер, шагавшей по прямой к узлу таинственной сетки, Беном Блешем, который следовал за ней, и экранами внешних мониторов.

Интересно, видит ли Бен, что Лара все время ускоряется, увеличивая дистанцию между ними? Похоже, нет – скафандр не дает такого обзора, как кабина корабля. Дари права – девчонка хочет почувствовать себя первооткрывательницей, а не подчиненной. Так или иначе, это чертовски глупо с ее стороны, и Бен должен это знать. Ханс уже хотел окликнуть его, но внезапно уловил боковым зрением какое-то мерцание справа. Едва заметный голубоватый проблеск стремительно, как молния, пересек равнину и исчез прежде, чем его можно было разглядеть. Корабль снова окружала однообразная чернота. Ханс перевел взгляд на экраны сканеров. Те не зафиксировали никакого сигнала.

Что это – игра воображения? Ханса никто и никогда не считал фантазером – скорее наоборот. Может быть, зловещая тишина и мрак Ледяного мира все-таки повлияли на него?

– Бен! Ты видишь, что Лара ушла вперед?

Не думаю, – ответила Лара. Ее голос звучал самоуверенно и дерзко. – Я строго держу дистанцию. Интересная вещь: когда подходишь ближе и смотришь под небольшим углом к поверхности, то можно увидеть, где начинается область узла: она светится бледно-зеленым…

– Лара, я командую разведывательной группой и не хочу, чтобы ты подходила ближе, как бы это ни было интересно! Стой на месте, пока я не подойду. Это приказ!

Лара явно не желала выполнять приказы Бена.

– Хорошо, – сказала она, но сигналы ее скафандра позволили Хансу безошибочно определить: дистанция не уменьшалась. До границы узла оставалось не больше сотни метров.

Ханс не хотел встревать в эту борьбу за первенство, и все-таки другого выхода не было. Блеш командует и он должен знать, что происходит.

– Бен, я держусь на расстоянии десяти шагов от тебя и вижу: Лара не остановилась. Она уходит дальше.

Не успев договорить, Ханс увидел еще одну голубую молнию. На этот раз она протянулась слева и была ярче, чем предыдущая. Начавшись далеко позади «Спасителя», мерцающая полоска двигалась по прямой линии, ведущей к границе узла. Или к Ларе? Понять было трудно.

Ребка выключил радиопередатчик и наклонился к Дари.

– Ты видела?

– Да. Что это?

– Я думал, ты мне скажешь. – Ханс снова нажал кнопку и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно: – Говорит капитан Ребка. Мы с профессором Лэнг заметили неизвестные процессы на поверхности. Рекомендую вам обоим немедленно вернуться на корабль. Предлагаю затем стартовать и оставаться на безопасной высоте, пока не поймем, с чем имеем дело.

– Какие процессы, капитан?

Ошибка/ Когда появляются признаки опасности, надо сначала бежать, а потом задавать вопросы.

– Это напоминает голубую молнию или блуждающий огонек – похоже на то, что сопровождало след лазерного зонда при сканировании.

– Я видела! – Лара наконец остановилась – до зоны узла оставалось шагов пятьдесят. – Бен, оно прошло мимо меня под углом и исчезло возле границы зеленой области. Там было еще такое радужное свечение, ты видел?

– Я ничего не видел. Лара, возвращайся на корабль, немедленно! Это приказ!

Только сам Блеш и не думал следовать собственному приказу, продолжая двигаться в сторону Лары. Ханс вел «Спаситель» за ним.

– Бен, ты слишком осторожничаешь! – рассмеялась Лара. – Посмотри на показания моего скафандра. Видишь, все в норме и беспокоиться не о чем.

– Это не тебе решать. Возвращайся немедленно на корабль, иначе нарвешься на неприятности!

– Хорошо, Бен, я иду. – Лара развернулась, и защитное стекло ее шлема блеснуло, отражая свет прожекторов «Спасителя». – Хотя ты делаешь из мухи слона. Мы здесь для исследований, а значит, не должны упускать ничего интересного.

Она двигалась к кораблю, но, судя по показаниям приборов, не торопилась. При такой скорости понадобится несколько минут, чтобы дойти до входного люка. А у Ханса руки чесались запустить стартовую последовательность и поскорее рвануть с места. Он сделал над собой усилие, откинулся в кресле и сосредоточился на показаниях скафандра Лары и внешних мониторах. Как она и сказала, ничего вокруг не изменилось. Правда, дальше, на краю узловой зоны, температура в одной из точек стала неопределимо низкой, при том, что и раньше имела тоже невозможную, однако большую величину – один и две десятых градуса. Это невозможно! Должны же голубые молнии иметь какую-то энергию, а когда энергия переносится в какую-либо точку, температура должна повышаться, а не наоборот!

По спине Ханса поползли мурашки.

– Бен, Лара! Я вижу изменения поверхности возле границы узловой зоны. Возвращайтесь на корабль, немедленно!

Еще не закончив говорить, он осознал свою ошибку. Если что-то и могло удержать Бена Блеша снаружи, то только приказ вернуться, отданный Хансом Ребкой.

Ответ Бена был вполне предсказуем.

– Капитан Ребка, за возвращение отвечаю я, а не вы. Лара, если не поторопишься, я притащу тебя силой!

Ханс снова увидел проблеск света, отраженного от шлема Лары. Она оглянулась назад.

– Это просто глупо! Капитан Ребка, у вас что, галлюцинации? Я ближе всех к узлу и не вижу никаких изменений.

Внезапно один из дисплеев вспыхнул так ярко, что осветил руки Ханса, лежащие на рычагах управления. Еще одна полоса голубого огня, шире и ярче, чем две предыдущих, пробежала по равнине словно горящий фитиль. Пройдя мимо «Спасителя», Бена и Лары, она вошла в узловую зону. Черная равнина Ледяного мира озарилась яркой радужной вспышкой.

На этот раз ни Лара, ни Бен не могли ее пропустить. Лара застыла как вкопанная, и в тот же самый момент Блеш начал двигаться.

– Не туда! – Ханс не верил своим глазам. Бен направлялся к Ларе, удаляясь от «Спасителя» в сторону возможной опасности! Все инстинкты Ребки в один голос требовали немедленно стартовать, и тем не менее он продолжал следовать за Беном.

– Лара, скорей! – заорал Бен.

Это подействовало. Она наконец тронулась с места, пытаясь бежать по гладкой поверхности. Но, как и предвидел Ханс, при такой низкой гравитации бег оказался невозможным. Движения Лары были мучительно медленными – так жертва убегает от убийцы в кошмарном сне.

Равнина позади нее ожила. Над местом, где голубая молния ударила в край узловой зоны, начали одна за другой вспухать концентрические полусферы голубого света, и из-под них, клубясь, пополз низкий слой плотного голубого тумана. Он двигался вслед за Ларой.

Туман никак не регистрировался мониторами, однако Ханс и так видел: Лара не успеет добраться до корабля. У Бена было больше шансов – если он немедленно развернется и поспешит назад. Блеш не повернулся – хуже того, продолжал двигаться к Ларе. Идиот! Что он собирается делать, сразиться врукопашную с голубым туманом и отнять у него Лару? Впрочем, это уже не имело значения. Бен был в пятидесяти шагах, когда туман начал плескаться под ногами у девушки.

Она тут же остановилась. Ханс услышал испуганный вопль, который резко оборвался.

– Лара! – вырвалось одновременно у Ханса, Дари и Бена. Ответа не было. Лара стояла неподвижно и исчезала. Не падала и не шаталась – просто уходила в голубой туман, постепенно уменьшаясь в росте. Могло показаться, что она проваливается внутрь Ледяного мира, но Ханс, имевший в своем распоряжении датчики высокого разрешения, видел, что это не так: участки тела Лары, соприкасавшиеся со слоем тумана, крошились и обращались в пыль. В то же время тело ее стремительно остывало: лед – жидкий воздух – жидкий гелий – два градуса – один… Наконец ни один из приборов уже не мог измерить температуру.

От этого жуткого зрелища было трудно оторваться, однако пришлось: туман продолжал двигаться по направлению к «Спасителю». Только сначала он должен был захватить Бена. Тот стоял как вкопанный – казалось, будто голубое облако уже лишило его жизни и тепла.

– Бен, беги!

Всего десять быстрых шагов – и они могли бы стартовать. Блеш уже двигался, хотя медленно и скованно, словно одурманенный. Туман двигался быстрее, и пусть до него оставалось метров тридцать, должен был добраться до корабля раньше.

Что выбрать? Неизбежную смерть Бена и спасение для себя и Дари, или полную неизвестность для всех троих, включающую, кстати, и возможную смерть Блеша от удара о корабль? Оценивать вероятности было некогда, поэтому Ханс решил не терять еще одного члена команды.

– Сиди! – бросил он Дари, которая порывалась вскочить с кресла. Затем ударил по рычагам управления, стартовав на четырех g. Правда, не вверх, на безопасную орбиту, а прямо вперед, на полной скорости зацепив Бена Блеша открытой пастью входного люка. Тело в скафандре ударилось о переборку шлюза с металлическим лязгом, который разнесся по всему кораблю.

Так, теперь изменить направление – и вверх! Однако инерция корабля и законы динамики не позволяли это сделать. Вернее, позволяли, но не раньше, чем через долю секунды. А пока корабль продолжало нести вперед – к краю узловой зоны, голубому туману, поглотившему Лару, и пульсирующим сферам голубого света.

Сила инерции прижимала Ханса к креслу – он с большим трудом удерживал руки на рычагах управления. Голубой туман остался внизу – «Спаситель» начал набирать высоту. И все же поднимался он слишком медленно и в последний момент чиркнул хвостовой частью, где был главный двигатель, по краю голубой сферы.

Ханс ждал столкновения, но ничего не почувствовал. Изменился лишь звук работающего двигателя. Через мгновение перегрузки ослабли – «Спаситель» терял мощность. Оставалось лишь попробовать аварийный режим… И в этот миг двигатель заглох совсем. Перегрузки сменились ощущением невесомости: корабль падал на плоскую равнину Ледяного мира. Ханс инстинктивно сжался, готовясь к сокрушительному удару.

Ничего подобного не произошло. Падая в слабом гравитационном поле Ледяного мира, корабль лишь запрыгал по поверхности как мяч, остановившись внутри узловой зоны.

Датчики показывали, что корпус не поврежден и показатели жизнеобеспечения в пределах нормы. «Спаситель» по-прежнему казался самым безопасным местом на планете. Только Ребка не поверил этому ни на секунду. Корабль задел за что-то хвостом, и двигатель тут же вышел из строя. Кто знает, что случится теперь?

Ханс бросил взгляд на Дари: ее скафандр был в порядке.

– Пошли!

– Куда? – В голосе Дари звучал страх, хотя она уже поднималась на ноги.

– Наружу. Мы потеряли мощность, и я не знаю почему. Пока не поймем, в чем дело, лучше здесь не оставаться.

Но будет ли снаружи безопасней? Кто знает? Ханс начал открывать замок люка. Весь воздух выйдет – не важно, потом его можно будет заменить.

Внутренний люк открылся. Внешний так все время и оставался открытым, и Ханс подтолкнул Дари к нему.

– Вперед!

– А как же Бен…

– Я погляжу… («Одного члена команды уже нет, и будь я проклят, если потеряю другого!») Выходи и проверь, что там.

Там было опасно. Может быть, еще опасней, чем на корабле, и Дари знала это. И все-таки она молча подчинилась.

Ханс подошел к Бену, скорчившемуся на полу возле стены. После первого удара, когда летящий корабль подхватил его открытым люком, Блешу пришлось испытать еще и четырехкратную перегрузку. Причем в отличие от Дари и Ханса он не сидел в специально предназначенном для этого кресле.

Датчики скафандра показывали, что оболочка не повреждена. А вот пережил ли Бен многочисленные удары? Ханс наклонился и направил луч фонаря в лицо Блеша. Глаза Бена были открыты, и зрачки реагировали на свет.

Жив.

Ни на что другое времени не оставалось. Ханс поднял на руки бесчувственное тело и направился к наружному люку. Высота была метра три, но благодаря низкой гравитации прыжок прошел без последствий.

Дари ждала внизу и сразу потянула капитана прочь от корабля. Ханс не сопротивлялся. Плоская поверхность узловой зоны, прежде угольно-черная, теперь излучала слабое голубое сияние.

Отойдя шагов на двадцать, исследователи обернулись. На первый взгляд корабль никак не изменился. Он только стоял под каким-то странным углом к поверхности. Его нижняя часть была как будто подчеркнута переливающейся линией голубого пламени. Пламя не двигалось – двигался «Спаситель». Он опускался все ниже и ниже прямо на глазах, как будто Ледяной мир поглощал его.

Не обращая внимания на испуганный крик Дари, Ханс сделал несколько шагов вперед. Вблизи было лучше видно, что происходило. Там, где проходила линия пламени, корпус «Спасителя» трескался, крошился и обращался в пыль.

Надо было бежать, но куда? Край узловой зоны окаймляла яркая голубая полоса – пройти можно не больше сотни метров в любую сторону. Ханс еще раз обернулся к «Спасителю» и заметил, что пыль, в которую превратилась вся нижняя часть корабля, расползлась метров на пять во все стороны. Он поднял голову: где-то там, за сотни миллионов километров, «Гордость Ориона» принимает их сигналы. Все, вплоть до последнего приказа покинуть корабль, должно было быть передано. Только за те несколько минут, что они с Дари и Беном еще будут существовать, прийти на помощь никто все равно не успеет.

Ханс поглядел вокруг. «Спаситель» стал на метр ниже, и граница слоя пыли приближалась. Возможно, эта пыль и безобидна, но рисковать нельзя. Голубое сияние вокруг узловой зоны не ослабевало.

– Дари…

Ребка знал, что надо делать, – просто хотел услышать ее голос.

– Я здесь, Ханс.

– Нам нельзя здесь оставаться. Это я во всем виноват, извини. Я думал, что поверхность безопасна.

– Мы все ошиблись.

– С кораблем все кончено. Взлететь мы не сможем. Есть только один выход.

– Я знаю, Ханс. – Дари то ли всхлипнула, то ли засмеялась. – Ты не виноват. Это я хотела сюда лететь, чтобы заглянуть внутрь Ледяного мира. Теперь, если повезет, мое желание исполнится.

Это было весьма сомнительное везение, и все же Ханс кивнул. Слой пыли находился уже метрах в пяти.

– Ждать нет смысла. Надеюсь, мы не ошиблись с дестабилизирующим полем. Я включаю свое.

– Я тоже. Надеюсь, мы встретимся на той стороне, что бы там ни было.

– Разумеется. Ты ведь обещала, что у нас будет другой случай, помнишь?

Ханс поднял глаза на внутреннюю поверхность шлема и сфокусировал взгляд в нужной последовательности на контрольных сенсорах, запустив генератор поля. Его беспокоило только одно: будет ли поле иметь достаточно большой активный радиус, чтобы охватить Бена, которого капитан продолжал нести на руках. И если нет, то что случится с ними обоими?

Для других мыслей времени не оставалось. Притяжение планеты, казалось, исчезло совсем. Ханс падал, сжимая в руках свою ношу, в таинственные недра Ледяного мира.

Глава 15 Венец инженерной мысли

В.К. Талли не был склонен обсуждать с Грейвсом и остальными путешественниками усовершенствования, которые он приобрел вместе с новым телом, – уж слишком бы это походило на хвастовство.

Вот, например, его аттосекундные процессоры. На первый взгляд вещь хорошая, от таких никто не откажется. Но еще несколько лет назад, во время первого телесного воплощения, Талли понял, насколько это неудобно. Он думал в триллион раз быстрее, чем любой биологический интеллект, и по точности и воспроизводимости его результаты превосходили всякое воображение. Однако вследствие этого ему приходилось большую часть своей жизни просто ждать. Так же, как и сейчас. Как бы понравилось Дари Лэнг, если бы, задав В.К. вопрос, она потом была вынуждена ходить вокруг десять лет, дожидаясь ответа?

Талли пробовал коротать время, вычисляя первые десять миллиардов простых чисел или отыскивая повторяющиеся последовательности цифр в числе «пи». Только этого хватало ненадолго. Поэтому одним из усовершенствований, о котором Талли попросил в первую очередь, был «ждущий режим». Причем не такой, как прежде, который в тысячу или миллион раз замедлял ход его внутренних часов, а настоящий «ждущий режим», в котором он мог бы «спать» подобно людям, включая сознание лишь в ответ на какое-то внешнее событие. Теперь такой режим у В.К. был. Более того, он мог просыпаться не только в ответ на внешний стимул, но и по сигналу таймера – через секунду, неделю или сто лет – как захочет. Правда, ставить таймер на срок больше одного дня Талли еще не пробовал… И все же изменения в его мозг вносил не кто-нибудь, а Сью Харбсон Андо и Ли Боро с Миранды, а эти дамы относились к своим обязанностям в высшей степени ответственно. Жаль, конечно, что им опять не удалось сделать так, чтобы остальные люди не вздрагивали, когда Талли улыбается… Увы, в этом случае речь шла о лицевых нервах и мышцах, а не о компьютерных функциях. В.К. Талли полностью доверял Андо и Боро – они сделали все, что могли.

А пока попробуем поразмышлять о путешествиях во времени и о тех парадоксах, к которым они приводят. Допустим, кто-то отправился в прошлое и убил своего собственного деда. Будет ли он после этого продолжать существовать? Может, будет, а может, и нет. Сейчас В.К. чувствовал себя прекрасно, в то время как раньше после размышлений над этой проблемой ему требовалась внешняя перезагрузка. Так, теперь вспомним парадоксы квантовой теории… И здесь все в порядке. Отныне мозг Талли оказался способен справиться с чем угодно, начиная с трехзначной логики Лукашевича и кончая бесконечнозначной Райхенбаха. И наконец на закуску – парадокс Рассела, «дедушка» всех подобных задач: «Парикмахер в одной деревне бреет тех и только тех, кто не бреется сам. Бреется ли сам парикмахер?» Если он не бреется, то, поскольку он бреет всех, кто не бреется, то он бреется. С другой стороны, если он бреется… Так, строя бесконечные логические цепи и углубляясь в дебри теории типов, множеств и размытых логик, Талли довольно неплохо проводил свободное время. Большее удовольствие ему мог доставить лишь вызов Джулиана Грейвса.

– Талли, я знаю, что тебе не терпится лететь, но у меня есть для тебя задание.

Наконец! После целого дня безделья В.К. переключился на ускоренный режим.

– Я готов.

– Понадобится колоссальный объем вычислений. Возможно, это окажется тебе не по силам.

– Я попробую.

Это была простая вежливость. Разумеется, такая задача не могла даже в малой степени затруднить вживленный компьютер. Весь «колоссальный» объем был рассчитан, проверен и перепроверен за несколько часов. Ну что, теперь можно в путь?

Нет. В.К. пришлось снова сидеть в ждущем режиме, и даже дольше, чем в первый раз. И вот все же пришел второй вызов.

– Результаты вполне удовлетворительны. Ты готов к старту?

– Вполне. Корабль тоже готов.

«На самом деле, я был готов несколько дней назад и ждал, когда вы закончите размышлять над проблемами профессора Лэнг и Ханса Ребки». Последнее предложение В.К. Талли произнес про себя – это было еще одно из новых усовершенствований.

– Тогда отправляйся. Желаю удачи, и не забудь информировать меня обо всем, что встретишь.

Не забудь! Как будто компьютер способен что-то забыть!

– Я буду вас информировать.

Дав команду отключить магнитные замки, которыми его новый корабль «Вперед, Талли!» крепился к «Гордости Ориона», В.К. с удовольствием подумал, что его теперешнее воплощение – само совершенство, и лучше просто не бывает.

* * *

Вживленный компьютер не тратил времени зря, пока Джулиан Грейвс держал его на привязи в «Гордости Ориона». Эти три дня Талли посвятил изучению загадочной звездной системы, куда забросил экспедицию последний сверхсветовой переход. При этом несравненное быстродействие и прилежание В.К. дополнялись новообретенной способностью применять многозначные логические построения.

Члены экспедиции решили как один, что неверно выбрали пункт назначения. Координаты Бозе-узлов содержались в судовом журнале полифема, и когда путешественники оказались в окрестностях погасшей звезды, они поспешили сделать вывод, будто информация просто-напросто не соответствует действительности, поскольку «полифемы всегда лгут». Ну а если допустить, что полифем солгал и одновременно сказал правду? В таком случае, погибшая звездная система – совсем не то место, где следует искать Марглот, и в то же время то самое! Такой подход нисколько не смущал В.К., и когда «Вперед, Талли!» разорвал пуповину, привязывавшую его к материнскому кораблю, компьютер-разведчик точно знал, куда ему следует отправиться. Разумеется, на край темной зоны тоже придется лететь, однако кое-что интересное можно найти и в этой системе.

Прежде всего, конечно, Ледяной мир, но его уже застолбила Дари Лэнг. Впрочем, Талли внимательно изучил отчеты, присланные со «Спасителя», и сильно сомневался, что огромная полая планета действительно являлась артефактом Строителей, как утверждала Дари. В отличие от остальных членов экспедиции В.К. вполне допускал существование второй сверхрасы – может быть, компьютерной? Ледяной мир могли создать и они. Так или иначе, вокруг оставалось достаточно места и для настоящих артефактов Строителей. Талли провел скрупулезный анализ объектов звездной системы и нашел кандидата на роль искусственного творения. Только Джулиана Грейвса ему убедить не удалось.

* * *

– Вот этот объект! – В.К. Талли указал на средних размеров астероид, находящийся довольно далеко от мертвой звезды.

– И что с ним? – Грейвс презрительно взглянул на невзрачное пятнышко, почти неразличимое на дисплее. Его высокий лоб нетерпеливо наморщился. У Талли мелькнула мысль, что советник вообще не слишком одобряет вживленные компьютеры. – По-моему, самый обычный кусок скалы.

– Он не вращается.

– Я вижу. Это часто бывает со спутниками – во всем виноваты приливные силы.

– В таком случае они обращены к планете или звезде одной стороной, то есть день на них равен году. И тем не менее спутники вращаются – все во вселенной вращается: электроны, протоны, атомы, молекулы, луны, планеты, звезды, газовые облака, галактики… Все, кроме астероида, который вы видите на дисплее.

– Покажи мне данные. – Джулиан Грейвс на минуту умолк, рассматривая цифры, которые В.К. вывел на экран.

Талли нетерпеливо ждал, вычисляя корни десятой степени из первого миллиона целых чисел. Он знал, что происходит. Когда-то Грейвс не был единым целым. В его огромном черепе скрывалась дополнительная пара полушарий, принадлежащая мнемоническому близнецу. Первоначально это была просто дополнительная память, и появление внутри Джулиуса Грейвса второй личности, Стивена Грейвса, стало для всех неожиданностью. Постепенно Джулиус и Стивен слились воедино, образовав Джулиана Грейвса. Правда, для решения некоторых задач им по-прежнему приходилось разделяться. Как сейчас. Вычислительные способности Стивена вызывали уважение даже у В.К. Талли. В прошлом они мерились силами, и Талли, к своему удивлению, далеко не всегда выходил победителем. Разумеется, высокоскоростные схемы вживленного компьютера значительно превосходили нейронные, но у Стивена этот недостаток восполняли специализированные устройства для распознавания образов и параллельный принцип организации вычислений.

В настоящий момент Стивен, должно быть, занят собственным анализом данных Талли. Так и есть. Джулиан Грейвс устало прикрыл свои бледно-голубые глаза, кивнул и сказал:

– Этот астероид и в самом деле не вращается относительно большей части вселенной. И все же твои данные, как и данные любых измерений, имеют лишь конечную точность. Позволь напомнить, что скорости вращения подчиняются статистическому распределению. Таким образом, мы с ненулевой вероятностью можем встретить объект, который будет вращаться сколь угодно медленно. Похоже, здесь именно такой случай.

– Можно мне сказать?

* * *

Но продолжение разговора ни к чему не привело. Джулиан Грейвс так и не признал, что невращающийся астероид достоин особого внимания. Вживленному компьютеру пришлось, пока не поздно, прервать дискуссию. Он достаточно времени провел с людьми, чтобы научиться этой хитрости. Лучше оставить эту тему и подождать, пока «Вперед, Талли!» будет в его полном распоряжении. А уж потом спокойно заняться поиском доказательств, которые помогут убедить Грейвса, что прав Талли, а не Стивен.

К сожалению, задача оказалась не из простых. Корабль стремительно приближался к астероиду, который был хорошо виден на обзорном экране. Однако ничего особенного разглядеть пока не удавалось.

Объект был настолько мал, что гравитация не смогла придать ему сферическую форму, обычную для более крупных тел. Со стороны он выглядел как черный продолговатый обломок скалы километров семидесяти в длину. Талли напрасно высматривал в мощный телескоп фагов, которые обычно роились вокруг артефактов Строителей. Лазерное сканирование поверхности тоже ничего не дало: камень, камень и снова камень. Конечно, объект не вращался, и видно было лишь одну его сторону, но простой расчет вероятности показывал – и на другой стороне надеяться особо не на что.

Оставалось лишь сдаться и признать, что Стивен прав, а затем лечь на основной курс к краю темной зоны в поисках системы Марглота. Талли еще раз взглянул на лазерные спектры. Корабль тем временем продолжал двигаться по направлению к астероиду, хотя опасности в этом не было: совершенная навигационная система не допускала столкновений В. К. поднял взгляд на экран – кусок скалы заполнил уже все небо и… он изменился. Поверхность, которая издали казалась однородной, была теперь покрыта правильным узором из круглых пятен, похожих на заклепки. Казалось, над ней вволю потрудился какой-то гигантский, трудолюбивый и совершенно безумный клепальщик. Талли отверг последнюю гипотезу ввиду ее крайней маловероятности и, всмотревшись получше, понял, что ошибся: это были не выступы, а отверстия, которые покрывали всю поверхность астероида. Измерив угол и расстояние, В.К. определил их диаметр: два и семь десятых метра. Более чем достаточно для человека в скафандре и слишком мало для корабля.

Итак, что же теперь?

Талли обещал Джулиану Грейвсу держать его в курсе всех находок, но если послать сообщение сейчас, то результат нетрудно предсказать: советник наверняка прикажет ждать экспертов по выживанию. Объяснять же Грейвсу, что мозг В.К. в отличие от тела, даже хорошо тренированного, способен выдержать стократные перегрузки и температуру до четырех тысяч градусов, бесполезно.

Талли осторожно подвел корабль поближе к астероиду и направил лазерный луч прямо в одну из дыр. Внутри царила абсолютная чернота – никакого отраженного света. Как это может быть? Интересно, каким материалом облицованы стенки туннеля? Пожалуй, это можно выяснить и без экспертов. Ведь приказ передавать всю информацию на «Гордость Ориона» не означает запрета на самостоятельные действия. В.К. приказал автопилоту держаться на расстоянии в пятьдесят метров от поверхности астероида, затем надел скафандр и подошел к панели связи.

«Я нашел астероид, который, возможно, модифицирован разумными существами. Сигнальный маяк будет указывать мое местонахождение на случай, если вы захотите исследовать объект. В.К. Талли».

Этого достаточно. Именно так рассуждают и поступают люди. Не стоит все слишком усложнять. Талли распорядился отослать сообщение через пять минут. У него будет достаточно времени, чтобы выйти наружу и добраться до своей находки.

* * *

Оказавшись внутри, В.К. понял, почему лазерный луч не отражался от стенок туннеля. Ни стенок, ни туннеля просто не было. Астероид оказался пустым, представляя собой лишь тончайшую оболочку, окружавшую вакуум. Вокруг виднелись миллионы крошечных светящихся точек – это звездный свет проходил сквозь остальные отверстия.

Гипотеза насчет артефакта явно теряла опору: объект не содержал никаких тайн, одну лишь пустоту. Талли собрался возвращаться, когда заметил нечто странное. Гравитационное поле снаружи астероида было крошечным, почти незаметным, как и положено такому маленькому небесному телу. Но здесь двигателю скафандра приходилось немало трудиться, чтобы противостоять тяготению. Талли выключил двигатель и тут же начал падать. Это было странно. Очень странно. Решив понять, в чем дело, В.К. позволил своему телу упасть еще на несколько километров. Датчики скафандра непрерывно регистрировали время падения и пройденное расстояние. Расчет ускорения и действующей силы проводился автоматически и почти мгновенно. Результат оказался невероятным: ускорение возрастало по экспоненте! Еще двадцать шесть километров – и его экстраполированная величина станет почти бесконечной. Однако в природе не бывает бесконечных ускорений – Талли знал это наверняка. Может быть, его компьютерный мозг и способен выдержать любую приложенную силу, а вот человеческое тело… Неужели придется расстаться еще с одним воплощением?

Эти мысли заняли не более наносекунды. Талли включил двигатель скафандра на полную мощность. Датчики показывали, что падение продолжается. Неудивительно – чтобы погасить скорость падения, требовалось время. А затем оказалось, что дело обстоит гораздо хуже: вектор ускорения был по-прежнему направлен вниз. Всей мощности двигателя не хватало, дабы противостоять таинственной силе, возраставшей с каждой секундой. Что же такое там внизу?

Талли падал в вертикальном положении. Он посмотрел себе под ноги и увидел черный клубящийся вихрь, отливающий маслянистым блеском. Вихрь разрастался на глазах. Еще доля секунды, и он проглотит падающее тело.

Транспортный вихрь. Значит, это все-таки артефакт Строителей! В.К. ощутил глубокое удовлетворение – его версия полностью подтвердилась. Только к этому чувству примешивались угрызения совести: он не выполнил обещание держать Джулиана Грейвса в курсе всех своих открытий и в обозримом будущем такая возможность ему вряд ли представится.

Глава 16 …и не осталось никого

Сначала улетел «Все – мое» – исчез в ближайшем Бозе-узле, унося с собой неизвестно куда Луиса Ненду и Атвар Х'сиал с их рабами, а в придачу и эксперта по выживанию Синару Беллсток. Потом отправились на Ледяной мир Ханс Ребка, Дари Лэнг, Бен Блеш и Лара Кистнер. И наконец исчез В.К. Талли.

«Гордость Ориона», вернее, то, что от него осталось после того, как он произвел на свет «Спасителя» и «Вперед, Талли!», казался Летучим Голландцем, брошенным среди волн. Первое время Торран Век и Тери Даль избегали друг друга. Обоих терзало ощущение, что они аутсайдеры, специалисты, чьи услуги никому не нужны. Кому захочется общаться с таким же неудачником, как он сам! Но когда пришло сообщение Талли, поговорить пришлось.

– «Я нашел астероид, который, возможно, модифицирован разумными существами». Что он имеет в виду? – Тери Даль, хрупкую и изящную женщину с кожей кофейного цвета и темно-каштановыми волосами, часто принимали за ребенка. (И это ее немало раздражало). Сейчас Тери сидела по-турецки на койке в каюте Торрана Века. – Он же попросту кретин, хоть и компьютер! Более расплывчато даже трудно выразиться!

– Странно… – Торран Век расположился в кресле. – Грейвс получил это послание несколько часов назад, и с тех пор – ни слова. Может быть, у Талли неприятности? Так ведь координаты его корабля известны, а мы с тобой – хорошо обученные специалисты. Почему же мы не летим к нему, а только сидим и болтаем?

Почему мы вообще здесь, в то время как Бен Блеш и Лара Кистнер отправились на задание? – Тери покосилась на глазок камеры, удостоверилась, что она выключена, но на всякий случай понизила голос. – Когда мы заканчивали курс, мне показалось, что у тебя интрижка с одной из инструкторш.

– Ну и что тут такого? – Если Торран Век и удивился внезапной смене темы, то никак этого не показал. – Это не было запрещено, да и не я один был такой. Так или иначе, мне никто не давал поблажек – наоборот, Мэнди гоняла меня больше всех.

– Понятно. Я и не говорю, что ты бездельничал. Дело не в этом. Просто на твоем месте я бы не удержалась и в конце курса задала Мэнди пару вопросов…

– А именно?

– Ну… типа «как я показал себя по сравнению с другими». Просто в порядке постельной беседы.

– М-м… – Торран Век имел привычку, размышляя о чем-нибудь, теребить свой большой мясистый нос. – Интересно, что нас выдало? Мы договорились не демонстрировать наши отношения на людях. Да и на занятиях она меня никак не выделяла – иначе могли бы возникнуть неприятности.

– Вы перестарались. На занятиях Мэнди то и дело придиралась к тебе без причины, а ты упорно не смотрел на нее.

– М-м…

– Ну так как? Ты спрашивал? В смысле – о своих успехах?

– Может быть.

– И о нас тоже?

– А что, если спрашивал? Тери, к чему ты клонишь?

– Я не имела возможности узнать у Мэнди, но не могла не сравнивать сама. Я наблюдала, как работаешь ты, Лара и все остальные. Уверена, ты делал то же самое.

– Конечно.

– Однако ты мог поговорить с Мэнди и проверить свои выводы, а я – нет. Давай я скажу тебе, что думаю, и сравним, хорошо?

– Ладно.

– В нашей группе было двое лучших. Их имена – Торран Век и Тери Даль. Ты и я. Мы намного превосходили остальных и шли вровень, нос к носу.

Торран нахмурился.

– А тебе точно никто ничего не говорил?

– Ни слова. Правда, у меня есть глаза и уши. Так же, как и у тебя. Ну и что?

– Ну… кое-что из этого – на совести Мэнди… Хотя я согласен с ней и с тобой – мы лучшие на курсе. Намного лучше остальных. Бен хорошо соображает, только у него что-то вроде комплекса неполноценности: он все время лезет на рожон. Самоутверждается таким образом. Если Бен чего-нибудь испугается, то попрется в самое пекло, лишь бы продемонстрировать свою храбрость. У него могут быть неприятности, потому что он постесняется признаться, если что-то не знает. И он не станет советоваться. Лара тоже ничего, как, впрочем, мы все… Только у нее в характере есть одно противоречие. Ей не подходит быть главной, и она соглашается подчиняться. А в то же время Лара не выносит получать приказы. Она угодит в беду, если захочет доказать, что способна принимать решения за других. На самом деле Ларе это не под силу.

Торран задумался.

– А что Синара? – спросила Тери.

– У Мэнди к ней слабость.

– У тебя тоже.

– Есть немного. Как, впрочем, и к тебе… Однако не настолько, чтобы повлиять на оценку. Синаре вообще не стоило идти в группу выживания. У нее неустойчивый характер. То она вся такая мечтательная и романтическая, то законченная нимфоманка.

– Да, уж кому не знать…

– Все это слухи, – скромно потупился Торран. – Так или иначе, Синару не назовешь ответственным человеком. Если Бен хочет стать героем, то Синара хочет героя найти. Мэнди говорила, будто девица пошла на курсы по требованию семьи – последнее желание отца и все такое. Он ведь тем же самым занимался и погиб в какой-то катастрофе. Синаре нельзя доверять других людей, за ней самой должен кто-то приглядывать.

– А теперь она с этим Луисом Нендой и его насекомыми-головорезами. Боже правый! Он-то не станет ни за кем приглядывать, кроме самого себя.

– Во всем есть обратная сторона. Может быть, она как раз в этом и нуждается. Ладно. Ведь ты завела этот разговор не для того, чтобы посочувствовать Синаре или кому-то другому. Чего ты хочешь?

– Побеседовать с Грейвсом. А предварительно – договориться с тобой. – Тери одним быстрым движением распрямила ноги и вскочила с койки. – Я считаю, надо идти вместе. Ты подтвердил, что я права, а теперь пора выяснить, что думает советник. Ему должны были предоставить полную информацию о каждом из нас еще до того, как «Гордость Ориона» стартовала с Миранды. Я хочу спросить Грейвса: с какой целью он заставил двух лучших членов команды – не будем скромничать, Арабелла Лунд фактически сказала это сама – просиживать здесь штаны, пока те, кто слабее нас, рискуют жизнью!

* * *

Когда в ответ на стук в дверь прозвучало спокойное «войдите», Тери почувствовала, что ее уверенность начала убывать.

Советник производил внушительное впечатление, не прилагая к этому никаких усилий. Дело было не в росте – Тор-ран был выше на полголовы. И даже не в манерах – вел Грейвс себя всегда безукоризненно вежливо. Возможно, здесь играло роль сознание, что загадочным голубым глазам Джулиана приходилось не раз наблюдать ужасы геноцида, а его непостижимому мозгу в огромном черепе – принимать страшные решения, обрекая одни виды на уничтожение в надежде спасти другие. И каждое из этих решений оставило отпечаток на его лице, покрытом глубокими морщинами. Но ни теплая улыбка, которой он встретил Тери и Торрана, ни приветливое «Чем я могу помочь?» не напоминали об этом пугающем прошлом.

Храбрость Тери упала еще на одну отметку. Первым решился Торран.

– Лучше наоборот: чем мы с Тери можем помочь? Все остальные заняты делом, разыскивая марглотта и их планету. Только мы сидим здесь дни напролет и не приносим никакой пользы.

– Вот и присядьте, – махнул рукой Грейвс. Он занимал самую большую каюту на «Гордости Ориона», однако она была так заставлена приборами и дисплеями, что стол и шесть стульев едва здесь помещались. Миниатюрная Тери легко нашла себе место, Торран же с трудом втиснулся между столом и стеной.

– Я прекрасно сознаю, что вы томитесь без дела, и давно ожидаю вашего визита. Примите мои поздравления – вы проявили незаурядную выдержку. К сожалению, прежде чем говорить с вами, мне надо было закончить другие дела. Когда вы узнаете, о чем идет речь, то поймете, что вынужденное бездействие было не таким уж бесполезным.

Грейвс сел напротив, глядя Тери и Торрану прямо в глаза.

– Вы терпели меня достаточно долго, поэтому потерпите еще немного, пока я буду объяснять, казалось бы, очевидные вещи. Моя цель скоро станет ясна, но сначала вот вам простой факт: в нашем родном рукаве Ориона существует как минимум тридцать разумных видов, и в качестве члена Совета по этике мне приходилось иметь дело с большинством из них. Возможно, в рукаве Стрельца разумных видов не меньше, хотя встречался я только с Полифемами. Разумные виды сильно отличаются друг от друга по своей физиологии, способу размножения, образу жизни и моральным принципам. И все же у них есть одно общее: логика мыслительных процессов. Даже самые, казалось бы, чуждые нам виды следуют в мышлении тем же принципам, что и мы. Вы меня понимаете?

– Мы все думаем одинаково, – кивнула Тери, – кроме… – Она неуверенно замялась.

– Вот именно, – улыбнулся Грейвс. – Вы даже опережаете мои мысли. Именно кроме. Мы оказались в ситуации, когда логика не работает. Перед экспедицией нам был предоставлен – так сказать, преподнесен на блюдечке – полный набор координат Бозе-узлов для перехода через Провал. Конечным пунктом должна была стать родная система марглотта. Мы успешно пересекли Провал, но вместо того, чтобы найти марглотта, видим перед собой вот это. – Советник обвел рукой экраны. – Безжизненная система с центральной звездой, которую постигла загадочная судьба. Огромная, неестественно холодная планета. В чем дело? Очевидный ответ – во всем виноват коварный полифем. Неисправимый лгун нарочно заманил нас в эту систему, чтобы скрыть истинное место нашего назначения. Все с подобным предположением согласились и стали требовать немедленно отправиться в путь, чтобы найти наконец Марглот.

Вы можете, конечно, сказать, что я должен был возразить, – продолжал советник, – настоять на дополнительном анализе наших данных – в конце концов, я официальный руководитель экспедиции. Но, как вы когда-нибудь сами поймете, руководителя делают таковым не его собственные поступки. Главное – то, как его воспринимают остальные. У некоторых участников нашей экспедиции куда больший опыт исследования новых опасных объектов, чем у меня, и в отличие от вас они не испытывают уважения к власти. Если бы я стал настаивать на анализе фактов вместо немедленных действий, то начался бы открытый бунт. Поэтому, как бы мне ни было неприятно собственное решение, я был вынужден уступить. Сам я остался здесь. И не потому, что растерялся, а потому, что не собирался спешить. Сначала мне необходимо было найти подтверждение своей гипотезе. И я оставил при себе наиболее компетентных членов специальной команды.

Торран с улыбкой кивнул. Тери не улыбнулась – она была скорее озадачена. Почему советник так рассыпается в комплиментах? Он чего-то хочет от них. Только чего именно?

– Я поделюсь с вами своей проблемой, – продолжал Грейвс, – и послушаю, что вы скажете. Как только мы прибыли, меня смутили три вещи. Во-первых, всех удивило, что полифем прибыл на Миранду мертвым. У этой расы необычайно высокая продолжительность жизни. Разумеется, полифем не ожидал, что умрет по дороге; он собирался доставить марглотта на Миранду и затем вернуться с ними – и с нами – в рукав Стрельца. Во-вторых, смерти марглотта на корабле полифема также никто не ожидал. Они хотели получить от нас совет и помощь, надеясь, что мы полетим на их родную планету. Таким образом, тот факт, что полифемы лжецы, не имеет отношения к делу – разве что марглотта тоже лгут. Две лживых расы вместо одной? Я уже говорил профессору Лэнг, правда, по другому поводу, что не люблю искусственных усложнений. И вот мое третье наблюдение: на корабле было целых восемнадцать марглотта, а полифем только один. При этом хорошо известно, что полифемы – искусные пилоты. Какие из этого можно сделать выводы?

Тери посмотрела на Торрана. Он шевельнул пальцем в ее сторону: «Ты первая».

Она скривилась. «Большое спасибо! Подставляешь меня под удар».

– Лететь в рукав Ориона было идеей марглотта. Они руководили экспедицией, а полифема лишь наняли.

– Вот именно. И что это значит?

Тери толкнула Торрана ногой под столом. «Твоя очередь». Он засопел.

– Полифему не было смысла скрывать место назначения. Все равно марглотта ответили бы на все наши вопросы.

– Так, и что дальше?

– Мы попали в эту систему не по ошибке, а с самого начала должны были сюда попасть. Значит, существует возможность достичь Марглота через Бозе-переход, расположенный прямо здесь.

– Точно! Остается лишь один вопрос. Самый главный. Мы можем войти в тот же самый узел, через который сюда прибыли: он всего в нескольких минутах полета отсюда. Однако какую последовательность нужно ввести, чтобы попасть к марглотта?

Тери и Торран одновременно обернулись к экрану, на котором слабо светился кружок, обозначавший Бозе-узел.

Теория Бозе-сети, использовавшая свойства многомерного пространства-времени, была настолько сложна, что разбирались в ней лишь очень немногие. Практическое использование – другое дело. Говорили, что войти в Бозе-узел может любой дурак, имеющий специально оборудованный корабль, но только полный дурак станет входить туда, не зная кода из восьмидесяти четырех цифр, описывающего связь между входным узлом и местом назначения. При правильном использовании Бозе-сеть абсолютно надежна. В случае ошибки могло быть два исхода. Если вам везло и вы ошибались во входной последовательности, то корабль просто выбрасывало в обычное пространство в той же точке, где он входил в Бозе-узел. А вот если не везло и неверным оказывался адрес конечного узла, то предугадать вашу судьбу было невозможно. О кораблях, которые, как предполагалось, вошли в Бозе-узел с неправильной выходной последовательностью, никто больше не слышал.

– Да, задача почти невозможная. – Джулиан Грейвс внимательно смотрел на лица своих собеседников. – Мы знаем, где находимся, и это дает нам входные координаты Бозе-сети. Метод, который избрал Луис Ненда – взять произвольный Бозе-узел, перейти туда и надеяться, что там кто-нибудь подскажет путь к Марглоту, – довольно прост и безопасен, хотя в лучшем случае слишком долог. Мне нужен не просто какой-нибудь конечный код, а именно тот, который приведет нас в систему Марглота.

– То есть нам необходима точная последовательность из сорока двух цифр, – покачала головой Тери. – Слишком мало шансов. Мне это не нравится.

– Мне тоже. Я интересовался – вернее, не я, а Стивен, он лучше в этом разбирается, – как можно увеличить наши шансы, используя дополнительную информацию. Полной достоверности требовать трудно, но можно ли хотя бы уменьшить риск до приемлемого уровня?

«Вы в своем уме?» – читалось на лице Торран. Тери молчала.

– Что вообще нам известно? – продолжал советник. – Точные последовательности для пары тысяч узлов в рукаве Ориона плюс данные для узлов в рукаве Стрельца, содержавшиеся в базе данных полифема. Если последние – просто случайный набор чисел, это ничего не дает. В то же время я убежден, что мы кое-чего не учли. Вспомним еще раз о смерти полифема. Подобные существа живут много тысяч лет – мы даже не знаем, сколько, – прежде чем умирают от старости. Вот почему мы все так удивились, узнав о его смерти. Посмотрим на это с другой стороны. Живут они долго и все же могут погибнуть в результате насилия или несчастного случая. Мы хорошо помним, что полифемы лгут, часто забывая о другом важном факте – они боятся рисковать! Подумайте сами, с каким страхом должны полифемы относиться к любым опасностям, если их жизнь должна продлиться еще многие тысячи лет! А это значит, что ни один полифем не рискнет ошибиться в выходном коде Бозе-узла. А что из этого следует?

– У полифема были правильные коды для перехода сюда, – тихо произнес Торран. – И должны быть соответствующие коды для возвращения в систему Марглота.

Совершенно верно. Он не стал бы рисковать, полагаясь на собственную память. И одновременно не стал бы хранить эти данные в открытой базе данных. Правильная последовательность должна быть где-то спрятана – в таком месте, откуда полифем мог бы легко ее достать.

– Но… эти базы данных… – Тери нахмурилась. – В них же триллионы цифр. Там все, начиная с технических данных и кончая каталогами артефактов. И наверняка еще стандартные энциклопедии всевозможных планет и рас…

– Верно. Невозможно найти последовательность из сорока двух цифр в этой массе. Невозможно для нас. А вы вспомните о В. К. Талли – для него это привычное дело. Тем более, что он заранее загрузил в память базы данных полифема. Я попросил его о следующем. Во-первых, взять все коды известных Бозе-узлов и попробовать найти в них хоть какие-нибудь закономерности – в общем, провести статистический анализ. Во-вторых, вычленить из баз данных полифема хорошо различимые последовательности из сорока двух цифр – таких должны быть триллионы. В-третьих, сравнить эти последовательности со статистикой по Бозе-узлам на предмет наличия закономерностей. И наконец, предоставить мне список найденных соответствий, расположенных по убыванию вероятности совпадения.

– Чудовищная работа, – пробормотала Тери.

– Согласен. Даже Стивен признал, что это ему не по силам. Но для компьютера вроде Талли это рядовая задача. Он взялся за нее без всяких возражений. Я не знал, сколько времени ему понадобится – дни, недели или месяцы… А работа была закончена за несколько часов. Хотите взглянуть на результаты?

Советник не стал ждать ответа. На стенном дисплее за его спиной появилась длинная таблица цифр. Пока Торран и Тери изучали ее, Грейвс продолжил:

– Как видите, здесь нет ни одной стопроцентной вероятности.

Странно. – Торран Век недоверчиво прищурился. – Ведь если одна из этих последовательностей и в самом деле соответствует какому-то Бозе-узлу, она должна быть в навигационном каталоге.

– Не думаю. Полифем не хотел, чтобы его секрет узнал любой, кто заглянет в судовой каталог. Он нарочно изъял координаты финального узла из официального списка.

– Семьдесят два процента… – Тери покачала головой. – И это наилучшее совпадение. Не так уж много. А у следующего варианта – вообще только восемь процентов!

– С одной стороны, стакан наполовину пуст, с другой – наполовину полон. Семьдесят два процента – это немного, я согласен, но все-таки намного больше, чем восемь. Как вы думаете, какова вероятность того, что подобное соответствие возникло случайно?

Молодые люди вопросительно посмотрели на советника.

– По мнению Стивена, есть лишь один шанс из тысячи, что эта последовательность – не та, которую мы ищем. Однако это не значит, что большинство из нас уцелеет, если она окажется ложной. Все или ничего. И я ни в коей мере не собираюсь уговаривать вас идти на этот риск. Меня вполне устроит, если вы останетесь на «Гордости Ориона», чтобы согласовывать действия остальных групп.

– А вы? – спросила Тери.

– Я выращу еще один корабль и войду в Бозе-узел.

– Забудьте об этом! – Торран стал с трудом выкарабкиваться из-за стола. – Нас специально готовили для рискованных операций, и мы были лучшими в группе – вы сами только что это подтвердили. Арабелла Лунд фактически сказала то же самое. Если вы летите, то и мы тоже. В конце концов, вы не эксперт по выживанию.

– Да, не совсем. Мне, правда, много раз удавалось выжить в опасных ситуациях, хотя в большинстве случаев это было чистое везение. Так или иначе, к делу это отношения не имеет. Итак, что вы думаете – вы оба? Хотите отправиться со мной?

– Да! – прозвучал общий ответ. Торран добавил:

– Конечно, черт побери! Пожалуй, мы могли бы отправиться без вас, но вы без нас – никогда.

– Тогда надо начинать готовиться. Во-первых, нужен новый корабль. Кроме того, поскольку «Гордость Ориона» останется без команды, он должен иметь возможность автоматически принимать и рассылать новые сообщения. А сейчас мне надо сообщить о нашем плане группе профессора Лэнг и В.К. Талли. Прошу меня извинить…

Грейвс поспешно вышел из каюты. Торрану Веку наконец удалось отодвинуть от себя стол и подняться на ноги.

– Как быстро он убежал! Ты поняла, что это значит?

– Кажется, да.

– Он давно уже получил эти данные – еще до того, как улетел В.К. А потом сидел и ждал.

– Верно. – Теперь и Тери смогла встать из-за стола. – Ждал, пока мы озвереем от скуки и будем согласны на что угодно!

– Короче, он нас сделал. – Торран уважительно кивнул. – Настоящий мастер! Видно, без хитрости и терпения этическим советником не станешь. Надеюсь, он обладает не только этими качествами.

– Мы еще можем отказаться… – Они взглянули друг на друга и Тери расхохоталась. – Еще чего! Лучше любая смерть, чем смертельная скука. Однако в нашу пользу только семьдесят два процента. Это значит, что с вероятностью двадцать восемь процентов мы окажемся бог знает где. Или вообще нигде. И что тогда?

– Тогда? – Торран положил свою большую руку на плечо Тери. – Тогда и выяснится, какие из нас эксперты по выживанию. Ничего, Тери, уж если нам суждено погибнуть, то лучше с этим не тянуть!

* * *

Новый корабль «Отчаянный» (имя выбрала Тери Даль) отпочковался от похудевшего тела «Гордости Ориона» и готовился войти в Бозе-узел. Торран Век в последний раз проверил входную скорость.

– Норма. Если код назначения неверен, то пара миллиметров в секунду в ту или другую сторону ничего не изменит – все равно окажемся в аду. Жду команды.

Джулиан Грейвс смотрел в иллюминатор, но не на близкое перламутровое сияние сверхсветового узла, а в ту сторону, где затаился невидимый Ледяной мир.

– Жаль, до старта мы не получили ничего от профессора Лэнг. Даже сигналов маяка – и то нет.

– Жду команды.

– Я слышал, – вздохнул Советник. – Вперед! После трех дней молчания одна лишняя минута роли не играет. «Гордость Ориона» дождется сигналов.

«Отчаянный» вошел в узел и исчез. Корабль-матка остался одиноко висеть в пространстве. Запаса энергии в нем хватило бы на миллион лет, и все-таки Джулиан Грейвс ошибся. Ни он, ни бортовой компьютер не знали, что команда «Гордости Ориона» покинула эту звездную систему навсегда.

Глава 17 Курортник

До встречи с Синарой Беллсток Луис Ненда никогда не видел так называемых экспертов в области выживания. Если разобраться, то выживание – это основная «специальность» каждого живого существа, а как же иначе? Объяснения Синары повергли его в ужас.

– Ну и, конечно, боевые искусства. Нас учили пользоваться любыми известными видами оружия. У меня высший разряд по стрельбе. Мы работали в любой внешней среде, какую только можно себе представить: в невесомости, при высокой и низкой гравитации, в плотной и ядовитой атмосфере, в вакууме и при жесткой радиации. Я была и на ледяных шапках планет, и в глубине океанов – как водных, так и метановых…

– Погоди. Ты хочешь сказать, что вас возили на все эти планеты?

– Не совсем. Чаще мы работали на симуляторах. Курсы финансировались довольно щедро, но не до такой степени. Это не важно: учебный комплекс на Персефоне способен воспроизвести условия любой планеты.

О некоторых «условиях» Луису Ненде не хотелось даже вспоминать, не то что их воспроизводить.

– А как насчет чужих рас? Вас учили с ними общаться?

– Естественно! Мы умеем работать со всеми клайдами, во всех районах спирального рукава. Разумеется, нашего – никто не мог ожидать, что нас пошлют в рукав Стрельца. И все же мы готовы к любым неожиданностям. Я говорила, что много занималась рукопашным боем? – Синара загадочно улыбнулась. – И с чужаками, и с людьми. Если хочешь меня проверить, можем как-нибудь помериться силами – когда останемся наедине.

Что она имеет в виду? Ненда продолжал:

– Значит ты, к примеру, могла бы справиться с кем-нибудь вроде Атвар Х'сиал?

Кекропийка сидела на другом конце кают-компании в густом облаке негодования.

– Ну, наверное… – Синара бросила оценивающий взгляд на шестилапую громадину. – Она вообще ничего. Я никогда не встречала кекропийцев прежде, но знаю, что они очень сильные. Пожалуй, я смогла бы постоять за себя.

– Ага, понятно. А как насчет этих? – Ненда ткнул пальцем в сторону Ж'мерлии, Каллик и Архимеда, столпившихся у двери на главный камбуз.

Эти? Насколько я знаю, лотфианин драться не станет, что с ним ни вытворяй. А зардалу у нас в симуляторе не было – считалось, что они давным-давно вымерли. Я никак не ожидала его встретить. – Синара нахмурилась при мысли о том, что в ее подготовке чего-то не хватает. – И я дралась с хайменоптом. Мне было его жалко – такой маленький и пушистый! Говорят, на них охотились из-за их меха, это правда?

– Да, он плотный, водонепроницаемый и хорошо защищает от жары и холода. Из него хотели делать одежду, потому и охотились. Во всяком случае, пытались. Только я никогда не видел одежды из хайменопта. Так ты в самом деле с ним дралась?

– Да, пришлось, это было в программе. – И как?

– Ну разумеется, я победила! Они вовсе не такие страшные, как считается.

Всего лишь молниеносная реакция, острое зрение, непробиваемая шкура и смертельное жало.

– Это был настоящий хайменопт, вроде Каллик, или виртуальный?

– Виртуальный. Нам сказали, что живые хайменопты есть только в Сообществе Зардалу. Я удивилась, что один из них входит в вашу команду.

– Может быть, попробуешь сразиться с Каллик? – усмехнулся Луис.

– Когда-нибудь. С тобой было бы куда интереснее.

Да уж… Синара сидела в вызывающей позе, откинувшись назад и поджав одну ногу. Гладкие и упругие икры светились молодостью и здоровьем. Широко распахнутые голубые глаза и завитки золотистых волос придавали ей удивительно невинный вид. Сам Луис Ненда имел о невинности довольно смутное представление, и все же ему почему-то казалось, что эта девица также весьма от нее далека.

Луис резко поднялся, указывая на экран.

– Мы прошли узел – вот наша нейтронная звезда. Пойду на мостик, проверю планеты.

Это был предлог, хотя лишь частично: надо же было кому-то на корабле заняться практическим выживанием, пусть и не имея специальной подготовки. «Все – мое» имел лучшую компьютерную систему в рукаве Ориона, но на определенном этапе управление приходилось брать на себя органическому интеллекту. Впрочем, система обнаружения уже провела предварительную работу, обязательную при входе в незнакомую звездную систему, не найдя, к счастью, предупреждающих сигналов, указывавших на то, что пространство охраняется. Конечно, была вероятность, что в рукаве Стрельца подобные сигналы слишком сильно отличались от тех, что были приняты дома, однако тысячелетия торговли с полифемами давали определенную надежду. Возможно, позывные маяка «Все – мое» будут поняты правильно и не спровоцируют атаку.

Луис уселся за навигационную панель. Каллик тут же просеменила к нему и тихонько пристроилась на низком сиденье сбоку. Ее реакция в десять раз превосходила человеческую, и в чрезвычайной ситуации хайменоптка имела право принимать решения сама.

– Пока все нормально, – не оборачиваясь, сказал Ненда.

– Подтверждаю. – Двойное кольцо блестящих черных глазок Каллик держало в поле зрения все дисплеи одновременно. – Переход прошел по плану.

– Шесть планет. Чертовски много для нейтронной звезды.

– Верно. Хотя должна заметить, что интерес представляет только одна. У остальных пяти нет атмосферы, и структура их излучения не предполагает наличия цивилизации.

Ненда взглянул на пронзительно-фиолетовое пятно главной звезды. Большую часть энергии она излучала в рентгеновском и ультрафиолетовом диапазоне, невидимом для человеческого глаза и смертельном.

– Ты думаешь, мы выживем на шестой планете? Боюсь, звезда нас и там поджарит.

– Атмосфера планеты пригодна для дыхания. А ионный слой обеспечит некоторую защиту. Конечно, все равно потребуется специальная одежда и маски.

– Сначала надо понять, есть ли там, с кем поболтать.

– Со всем уважением, господин Ненда, вы хотите, чтобы я установила связь?

– Лучше ты. Я ни слова не понимаю в этом дурацком полифемском бульканье.

– Почту за честь. Мне кажется, что сигналы, приходящие с планеты, свидетельствуют о мирных намерениях.

– Тогда давай, попробуй кого-нибудь разговорить. Я вернусь через пару минут.

Ненда вышел и, миновав кают-компанию, направился в боевую рубку. Мирные намерения – это хорошо. Вот только слишком многие умеют их имитировать…

* * *

В челноке могли с удобствами разместиться два человека – четверым было уже тесно. Ненда долго думал, прежде чем принять решение.

– Послушай, – обратился он к Атвар Х'сиал, – такие дилетанты – самые опасные. У нее еще молоко на губах не обсохло, но она об этом не подозревает. Лучше уж поучить ее жизни сейчас, пока все тихо-мирно, чем потом, когда мы в самом деле попадем в переделку. Кроме того, идти туда лучше людям, потому что этот полифем к ним привык. Вы с Архимедом только страху на него наведете. И наконец, вы же с ним просто не поместитесь в челнок.

Кекропийка была явно не в восторге, хотя особо скандалить не стала. Ненда не настолько разбирался в феромонном языке, чтобы врать. Сейчас он говорил чистую правду, и Атвар Х'сиал это чувствовала.

Первое время атмосферная дымка скрывала поверхность планеты, и лишь с двухкилометровой высоты Луис и Синара смогли разглядеть скалистый пейзаж с разбросанными то тут, то там фиолетовыми и серыми пятнами растительности. Космопорт оказался всего-навсего длинной расчищенной площадкой, рядом с которой виднелись четыре низких здания. Неподалеку плескались темные морские волны.

– Ничего не понимаю… – Синара смотрела в иллюминатор с нескрываемым любопытством: до сих пор ей приходилось бывать лишь на ближних планетах Четвертого Альянса. – Ты уверен, что твоя хайменоптка правильно перевела название планеты?

– Вполне. – Ненда остановил челнок рядом со строением в конце посадочной полосы. – Каллик услышала это на языке Полифемов, а потом я сам – на языке Сообщества Зардалу, когда они нашли тут какого-то торговца, побывавшего в нашем рукаве.

– Курорт? Это же просто смешно! – На Синаре был тяжелый защитный костюм с пластинами свинца, специальная каска, непроницаемая для ультрафиолета и рентгеновских лучей, а также темные очки. Все открытые участки кожи покрывал густой желтый крем. Малоприятное зрелище. У Луиса мелькнула мысль, что этот костюм можно назвать защитным и в другом смысле.

– Совсем не смешно, если хорошо знать Полифемов. По словам Каллик, их здесь целые толпы. И все не местные.

– А откуда?

– Скажут они, как же! Но полифемы любят путешествовать, и тут есть один, который вроде бы бегло говорит на человеческом языке. Через несколько минут мы узнаем, врет он или нет.

– А если они не местные, тогда зачем им понадобилось лететь в эту жуткую дыру?

– За радиацией. Вот почему мы с Ат решили отправиться к нейтронной звезде. Интенсивность ультрафиолета здесь в сто раз выше, чем может выдержать человек. Однако полифемы от этого в полном восторге. Если ты прогуляешься по пляжу, чего я не советую, то увидишь: их там сотни – валяются на солнышке и балдеют. Просто пьянеют, причем по-настоящему.

– А им это не вредно?

Как посмотреть. Вот, например, алкоголь – он вреден для человека или нет? – Ненда открыл выходной люк. Отраженный свет проник внутрь, и воздух сразу наполнился запахом озона, как при электрическом разряде. – Придется выйти, пусть и ненадолго: Каллик договорилась, что встреча будет проходить в защищенном месте. Пойдем скорее – даже в костюме ты за несколько минут получишь ожоги.

По пути к зданию Синара огляделась вокруг. Все растения были покрыты шипами жутковатого вида. Человеческому глазу цветы на них казались серыми, но в ультрафиолетовом спектре, привычном для местных насекомых-опылителей, причудливые заросли наверняка представляли поразительное зрелище.

Спец по выживанию вошла вслед за Нендой в каменное здание. За дверью начинался туннель, ведущий в такое темное помещение, что очки пришлось снять, иначе ничего не было видно. Когда глаза привыкли, девушка увидела на каменной плите странное зеленое существо – не то растение, не то животное, – которое покачивалось, опираясь на длинный хвост, свернутый спиралью.

– Наконец-то, – проворчало существо с каким-то квакающим акцентом. – Долго же пришлось вас ждать. Я мог славно позагорать – надеюсь, дело того стоит.

– Мы постараемся, чтобы ты не пожалел. – Если Ненду и удивила наружность чужака, он этого никак не показал. – Я Луис Ненда, а это – Синара Беллсток. Мы из рукава Ориона.

– Вижу. – Выпяченные зеленые губы сложились в недовольную гримасу. – Люди… так-так… По-вашему меня зовут Клавдий. Я профессиональный пилот и бывал в ваших краях. Не пожалею, говорите? Что-то не верится. Отсталые, примитивные планеты – там и взять-то нечего.

– Ты изменишь свое мнение. Мне уже приходилось иметь дело с Полифемами. Знаешь Дульсимера? Он тоже профессионал и может за нас поручиться.

– Знаю такого. Это он-то профессионал? Тьфу! Бездарный любитель! А вы оба его знаете?

Синара отрицательно покачала головой, затем на всякий случай добавила:

– Я не знаю.

– Тебе повезло, – фыркнул Клавдий и закачался вверх-вниз на своем хвосте-пружине. Его трехметровое змеиное тело, скрученное винтом, было покрыто зеленой кожей, напоминавшей резину. Из-под наморщенного лба таращился огромный синевато-серый глаз размером в полголовы. Между этим глазом и ртом, вечно искривленным в усмешке, помещался еще один глаз, меньше горошины и с золотым ободком, который беспрестанно вращался, исследуя окружающее пространство. Посередине змеиное тело было обмотано оранжевой тканью, из которой торчало пять трехпалых конечностей – и все пять с одной стороны.

Зеленая пружина сжалась, так что Клавдий сравнялся ростом с Луисом.

– Говори, зачем прилетел. Быстро, и чтобы мне понравилось. Иначе я уйду. Скоро полдень – я теряю лучшее время дня.

– Это займет всего минуту. Я знаю планету, которая терпит бедствие. Ее жители умирают, а может, уже умерли. Тот, кто туда прилетит, сорвет огромный куш. Если там никого нет, можно взять что хочешь, а если кто-то остался, то он отдаст что угодно, лишь бы спастись.

– Любопытно. – Крошечный глаз продолжал вращаться, но главный повернулся к Ненде. – Это у вас в рукаве Ориона?

– Не скажу, пока мы не договоримся.

– Мне можно верить, человек.

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

– М-м… мне непонятно, зачем тебе понадобился я. Разве что до этой планеты трудно добраться, и ты ищешь лучшего пилота в галактике. Тогда мы могли бы договориться.

– Я не думаю, что добраться трудно. – Ненда заглянул в список названий, взятых из базы данных марглотта. – Ты знаешь такие планеты: Винтнер, Блоссом, Райзер, Марглот, Меридиум, Темблор?

– Конечно. Говорят тебе, я лучший в мире пилот – налетал десять тысяч ваших лет. Я знаю эти планеты и знаю, как лучше до них долететь. Это рядом с одной из них?

I – Может быть.

. – Отсюда далеко. И по правде говоря, к некоторым я не стал бы приближаться. Корабли летят туда и не возвращаются. Какая планета тебе нужна?

– Сначала договоримся, потом скажу.

– М-м… понятно. – Клавдий подался вперед, слегка распрямив кольца. Его главный глаз моргнул, повернулся к Синаре, потом снова к Луису. – Может быть, поболтаем немного – наедине, как мужчина с мужчиной. Так это у вас называется? – Он кивнул на Синару и подмигнул.

– Постой-ка! – Девушка уже преодолела первый шок от встречи с Клавдием. – Я здесь эксперт по выживанию.

– На Курорте нет опасностей. У меня личный разговор.

– Ну и что? – Синара вызывающе выпрямилась. – Я уходить не собираюсь. Если хочешь что-то сказать, говори при мне.

– Тогда ничего не скажу. И договора тоже не будет. – Клавдий снова вытянулся во весь свой трехметровый рост. – Все, хватит! Я иду загорать.

– Не валяй дурака!

– Синара, может быть… – начал Луис.

– Ты допустишь, чтобы мне приказывал этот… этот огурец-переросток? Нет!

– Может быть, он и в самом деле хочет сказать что-то личное – скажем, о Дульсимере?

– Вот именно! – кивнул Клавдий. – О Дульсимере. Наедине и очень личное! – Он повернулся к Синаре. – Если бы ты знала Дульсимера – вот как этого капитана, – то я говорил бы с вами обоими.

Пять минут! У вас пять минут. – Синара раздраженно водрузила очки на место и повернулась к выходу. Уже в туннеле она добавила: – Луис, если тебя не будет у челнока через пять минут, я вернусь. Моя задача – заботиться о твоей безопасности.

Клавдий проводил девушку взглядом, потом запрыгал на своем пружинистом хвосте к выходу, проверяя, не подслушивает ли она.

– Так что насчет Дульсимера? – нетерпеливо напомнил Ненда.

– Забудь о Дульсимере. Он придурок – не хочу о нем говорить! О сделке потом. Слушай, это чучело, обернутое тряпками и с жуткой кашей на лице, – человеческая самка?

– Да.

– От нее всегда столько мороки?

– Не твое дело!

– М-м… я тут подумал… – Лягушачий рот сложился в хитрую ухмылку. – В этой части рукава Стрельца никто еще не видел человеческую самку. Мужчин иногда видели, а вот женщин – никогда. Хотя, честно говоря, даже мужчины выглядели не так, как ты: наверное, они были ненастоящие. Короче, тут на Курорте есть ярмарка – самая большая на двадцать световых лет в округе. Отсюда недалеко. Если выставить там самку в клетке, это будет гвоздь программы, вот увидишь! Только надо снять все эти тряпки, чтобы можно было хорошенько ее разглядеть Навар пополам. Ну как?

Искушение было почти непреодолимым. Избавиться от Синары и всех связанных с ней проблем – а впереди их маячило предостаточно – и в то же время закрепить отношения с Клавдием… Атвар Х'сиал определенно согласится, а остальной команде все равно. А Грейвсу, если он появится, можно сказать, например…

Луис задумался. Ну и что ему сказать? Что Синару продали?

Он покачал головой. Клавдий понимающе кивнул.

– Понятно. Старая история. Спариваешься с ней?

– Нет!

– Однако надеешься. – Выпяченные губы расплылись в ехидной ухмылке. – Ладно, я подожду. Когда пару раз ее поимеешь, сам будешь рад избавиться. Тогда и поговорим.

– Может быть. Только это потом, в свою очередь. Сколько ты хочешь за то, чтобы стать нашим пилотом?

– На чьем корабле – твоем или моем?

– На моем. А какая разница?

– Большая. Корабли из вашего рукава здесь не летают. Другие принципы, другая технология. Если полетим на моем, то сможешь оставить свой здесь…

– Еще чего! Я на «Все – мое» столько лет угрохал – никто другой в него и носа не сунет!

– Сначала женщина, теперь корабль… Уж больно ты нервный. Ладно. Если полетим на твоей посудине, то я возьму дороже. И вообще мне надо на все самому поглядеть, прежде чем договариваться. Какого только дерьма сюда люди не привозят – да еще и летай на нем! Ты не поверишь…

– «Все – мое» в отличном состоянии.

– Сам проверю. Где корабль?

– На синхронной экваториальной орбите. Маяк работает, нас легко найти.

– Тогда я загляну. Завтра. – Клавдий кивнул и запрыгал к выходу. – Пойду захвачу немного солнышка. Удачи тебе с женщиной! – фыркнул он. – А что понимать под удачей – тебе виднее…

Синара стояла недалеко и слышала последние слова.

– Удачи с женщиной? – сердито бросила она. – Что эта мерзкая тварь имела в виду?

– Без понятия, – пожал плечами Луис, думая об упущенных возможностях.

Интересно, где эта ярмарка?

Глава 18 Сделка

Едва Клавдий появился на борту «Все – мое», как Луис понял, что этот полифем – и в самом деле необычайно искусный пилот. В противном случае никто во вселенной не стал бы нанимать на работу столь грубого и сварливого индивидуума.

Полифем прибыл на собственном корабле. Это была древняя развалина с севшим двигателем, настолько ободранная и ржавая, что Ненда вряд ли взял бы ее даже в качестве металлолома, встретив в открытом космосе. «Все – мое», со своей стороны, выделялся великолепным оборудованием, которое Луис с чувством истинного коллекционера многие годы собирал по винтику, кочуя по спиральному рукаву. У Клавдия не было носа, чтобы его задрать, однако он умело выражал свое насмешливое презрение другими средствами.

– Растения?! Как может существо, считающее себя цивилизованным, строить корабль из кусков растений? – Инопланетянин провел пальцами по перилам из полированного черного дерева, которые Луис «позаимствовал» на богатом корабле со Стикса.

Выполняя требование полифема, Ненда водил его по всему кораблю, исключая, разумеется, замаскированные орудийные порты и боевые системы управления.

– Зачем вам такие примитивные материалы? У вас что – металлов нет? – продолжал издеваться гость.

– У нас есть металлы. – Вещественное доказательство этого факта, смертельно острое, находилось у Ненды в ботинке.

– Значит, вы не знаете, что с ними делать.

Луис точно знал, что он хотел бы сейчас сделать со своим образцом металла, но отогнал эту мысль.

Клавдий всячески демонстрировал пренебрежение и к обитателям корабля, хотя движения его глаза свидетельствовали о проснувшемся интересе.

– Эти существа принадлежат тебе, да? – Глаз уставился на Каллик, Ж'мерлию и Атвар Х'сиал. – Как раз для ярмарки! Особенно вот эта здоровая уродина. Здесь не найдешь ничего подобного. Их можно будет продать?

– Конечно. Только сначала провернем дело.

Все это Ненда переводил для Атвар Х'сиал, и теперь до него донеслось ответное послание, содержащее оттенки юмора и одновременно предостережения.

– Луис, я замечаю в твоей феромонной реакции признаки вероломных намерений. Я их одобряю – правда, если они направлены в правильную сторону.

– Ат, ты достаточно хорошо меня знаешь. Разве я могу в здравом уме продать тебя этому червяку?

– Очень мудрое решение. Остается вопрос – а кому ты можешь продать меня в здравом уме?

Впрочем, Луис уже двигался дальше, и его феромонные рецепторы не могли уловить сигналы кекропийки. Органы чувств Атвар Х'сиал были куда чувствительней: она могла читать сообщения Луиса с пятидесяти метров.

Гость перешел в следующий отсек, служивший раньше складом, а теперь переоборудованный для специальных целей.

– И здесь ничего ценного, – начал полифем, – сомневаюсь, что за все это вместе можно хоть что-то выручить…

Он застыл от изумления – сверху, прилепившись к потолку тремя толстыми щупальцами с присосками, вниз головой свисал зардалу. Увидев Клавдия, Архимед шевельнулся и издал жутковатый низкий рев. Это была всего лишь попытка изобразить приветствие на человеческом языке, но полифем, который этого не знал, отскочил в сторону.

– Что это? – проквакал он испуганно.

– Ничего страшного. – Ненда двинулся вперед, пройдя всего в нескольких сантиметрах от темно-синей головы с Ужасным клювом. – Это Архимед – он зардалу.

– Никогда о таких не слышал. – Полифем прирос к месту. – Полагаю, существо из рукава Ориона? Оно опасно?

– Этот – нет. Разве что когда подрастет…

Клавдий осторожно, прижимаясь к стене, обошел зардалу.

– Что оно здесь делает?

– Все, что я прикажу. Он у меня вроде личного слуги и телохранителя. Если кто-то пытается меня обмануть, Архимед с ним разбирается. – Ненда прошел в следующий отсек. – Здесь тебе будет интереснее. Это кормовая рубка, где, как я надеюсь, ты и будешь сидеть. Точная копия носовой.

Прежде чем последовать за Луисом, Клавдий осторожно прикрыл дверь в обиталище зардалу.

– Перейдем к делу. И я сразу должен сказать, что если мне придется лететь в одном корабле с этой зверюгой, то это придется учесть при заключении сделки.

– Не знаю… Каллик утверждает – а она слушает все передачи с Курорта, – у пилотов сейчас не лучшие времена. Спрос на ваши услуги падает. Поэтому, если откажешься, охотников найдется много.

– Слушай, капитан, разве я сказал, что отказываюсь? – Полифем свернулся в клубок, устроившись в кресло рядом с Нендой. – Как я могу решить, если ты даже не сказал, куда хочешь лететь? Место месту рознь…

– Нам нужно на Марглот.

– Ясно. – Полифем одним движением вывернулся из кресла. – Спасибо и до свидания. Никто в здравом рассудке на Марглот не полетит.

– Почему?

– Потому что он на самом краю мертвой зоны – вот почему! Поищи другого дурака.

Он был уже на полпути к двери, когда Луис произнес:

– Пятьдесят процентов.

Клавдий остался на месте, но верхняя половина его гибкого тела внезапно повернулась на сто восемьдесят градусов. Выпученный серый глаз уставился на Ненду.

– Пятьдесят процентов чего?

– Всего, что мы найдем на Марглоте. Это вдвое больше того, что ты обычно запрашиваешь, и впятеро больше того, что получаешь.

– Однако меньше, чем я хочу за полет туда!

При этом полифем не двинулся с места – лишь сжал кольца, опустившись ниже.

– Ты что, ничего не слышал о Марглоте? – спросил Клавдий.

– Да нет, много чего слышал. И что?

– А то, что из четырех кораблей, которые туда отправились, ни один не вернулся.

– Кто их вел?

– Так, любители. Мне и в подметки не годились.

– Ну ладно. – Ненда развернул кресло к пульту управления. – Окончательное решение останется за тобой. Если после Бозе-перехода тебе не понравится увиденное – сразу прыгай назад. Я люблю деньги, но не настолько, чтобы рисковать кораблем и своей шкурой. В общем, получаешь половину добычи. Или, в случае опасности, прыгаешь назад – и никаких к тебе претензий. Ну как, по рукам?

Огромный глаз затуманился, и даже его маленький собрат замедлил свое вращение. Клавдий застыл неподвижно, словно блестящая спираль из зеленого мрамора.

Наконец полифем кивнул.

– Мы заключим письменный договор и отправим копию в регистрационную палату на Курорте. Да, вот еще что. К Марглоту ведут разные пути. Те корабли наверняка шли кратчайшей дорогой, а мы сделаем крюк и подойдем сзади. У тебя достаточно топлива для многократных Бозе-переходов?

– Сколько угодно. А зачем?

– На обходной маршрут потребуется столько же времени, но мы потратим намного больше энергии. Я принесу все, что смогу, со своего корабля. Затем подпишем договор. Да, чуть не забыл!

– Ничего больше я тебе предложить не смогу.

– Я о твоем приятеле там, за дверью. – Полифем ткнул всеми пятью большими пальцами в сторону зардалу. – Даже если он и вправду подросток, я все равно не смогу нормально работать с ним рядом. Стоило бы отдать его на ярмарку – туда такого уродца точно примут. А если не хочешь, то хотя бы отсади своего дружка от меня. И чем дальше, тем лучше.

* * *

Пока центр связи корабля передавал текст договора с Полифемом в регистрационную палату, Луис Ненда отправился поговорить с Атвар Х'сиал.

– Ну что? – последовал безмолвный вопрос.

– Отлично, все подписано. Клавдий поведет «Все – мое» на Марглот.

– Вот так просто? И никаких особых условий?

– Ничего особенного. Правда, мне пришлось обещать ему половину всего, что мы возьмем.

– Половину?! Это ни в какие ворота не лезет! Вдвое больше, чем получит каждый из нас!

– Тут есть один тонкий момент. Что именно ты ожидаешь найти на Марглоте? Не надеешься, а ожидаешь?

– Понимаю. – Кекропийка уткнула хоботок в складки на подбородке и прохрипела: – Сстпр'цнт'ессл'зххчт.

– Сто процентов, если захочет? Вот-вот, и я так думаю. Мне тоже этого добра не жалко. А ты растешь, Ат. Я имею в виду человеческий язык. Чем скорее мы слетаем на Марглот и вернемся, тем раньше ты сможешь продолжить занятия с Тленной Омар.

– Да, действительно. – Кекропийка снова перешла на родной язык. – Тленна была лучше всех.

– Согласен – лучше всех. – Ненда задумчиво почесал низ живота. – Не то чтобы у меня была возможность сравнивать…

– Ты имеешь в виду уроки языка?

– Не совсем.

– Тогда что?

– Так, ничего… – Луис выскочил из каюты и поспешно закрыл дверь – нечего Атвар Х'сиал совать свой хобот в чужие феромонные сигналы!

Глава 19 Хранитель

Продолжительное ощущение невесомости означало либо движение по орбите в открытом космосе, которое могло продолжаться сколько угодно, либо свободное падение к какому-то притягивающему центру. В последнем случае все должно было закончиться довольно скоро, причем весьма неприятным образом. А поскольку падали путешественники с поверхности Ледяного мира, и вокруг царил абсолютный мрак, вариант с орбитой трудно было рассматривать хоть сколько-нибудь серьезно.

Ханс почти ничего не чувствовал. Единственным осязаемым предметом было обмякшее тело Бена в скафандре. Прижав его к себе посильнее, капитан с облегчением услышал протестующий стон.

– Где мы? Что случилось? Мать твою… Я, кажется, руку сломал. И ребра.

– Держись, Бен. Как только смогу, введу тебе обезболивающее. – Ханс попытался включить фонарь на шлеме скафандра, но безуспешно. Либо фонарь не работал, либо свет в этом месте почему-то не хотел распространяться. – Подожди еще немного – я пока ничего не вижу.

– Лара… Мне показалось, я видел… Или это был сон… Лара…

– Это был не сон. Мне очень жаль, однако ей уже не поможешь. Думай о себе. Что ты чувствуешь?

– Мы, наверное, в космосе. Невесомость…

– Верно. – Только я не думаю, что она продлится долго. – Я знаю, что тебе больно, и все же постарайся сосредоточиться Что у тебя повреждено сильнее всего?

Где же Дари? Падает рядом с ними, невидимая в темноте, или оказалась в совсем другом измерении? Может быть, уже упала, и ее изломанное и бесформенное тело лежит внизу, а они будут падать бесконечно…

Мысль оборвалась на половине: ноги Ханса с глухим стуком ударились о твердую поверхность. Тело Бена выпало из рук – раздался крик боли. Одновременно мрак начал рассеиваться.

Ребка огляделся: его окружали глухие стены высотой метров в пятнадцать. От потолка исходило равномерное свечение, которое становилось все ярче. Отверстия, через которое они с Беном должны были упасть, не наблюдалось.

Блеш лежал ничком в нескольких шагах от Ханса и был в сознании. По крайней мере – частично. Бен попытался приподняться, опершись на левую руку, застонал и снова рухнул, ударившись головой в шлеме о твердый пол. Ханс бросился к своему спутнику, но его опередили.

– Дари!

Ее лицо за стеклом шлема светилось от возбуждения.

– Все получилось, Ханс! Мы внутри Ледяного мира, как и хотели. Как Бен? – Она осторожно перевернула тело раненого. – Где тут внешнее управление?

– Я сам, – медленно проговорил Блеш. Его бледное лицо было покрыто капельками пота, хотя слова звучали четко и осмысленно. – Сначала лекарства. Скафандр сам знает, что нужно. Когда боль спадет, попробую встать.

– Нет, сначала мы тебя как следует осмотрим. – Ханс услышал легкое шипение внутри скафандра Бена – за стеклом шлема показался белый туман. Через полминуты боль исчезнет. – Ты можешь сильно повредить что-нибудь, если попытаешься ходить. Надо снять скафандр, осмотреть тебя и наложить шины.

– Снять скафандр в космическом вакууме? Спасибо.

Да, действительно. Ханс взглянул на монитор своего шлема. К его удивлению, датчик давления, который только что прочно стоял на нуле, теперь показывал небольшую положительную величину. Более того, цифры постепенно росли. Пробы газа содержали кислород и азот с несколькими процентами гелия и аргона.

– Дари, что это? Нам дают воздух!

– На Жемчужине и Ясности было то же самое, – гордо объяснила Лэнг. – Я сразу сказала, что это артефакт Строителей, и не ошиблась! Артефакты приспосабливаются к требованиям жизненных форм. Вот увидишь – через пару минут здесь можно будет дышать.

– А где мы вообще? Ясно, что внутри Ледяного мира, но ты же помнишь, какой он огромный! Тут, наверное, миллиарды таких комнат. Мы что, всю жизнь будем по ним бродить?

– Не думаю, Ханс. Погляди сам – здесь нет ни дверей, ни окон. Ты же помнишь, какие трюки выделывают Строители с пространством-временем. Не удивлюсь, если все узловые зоны на поверхности ведут в одну и ту же комнату. Нам вообще не нужно бродить – будем сидеть и ждать.

По мнению Ханса, это звучало слишком оптимистично. Так или иначе, нельзя же просто «сидеть и ждать». Он посмотрел в глаза Бену – зрачки превратились в черные точки. Значит, обезболивающее подействовало.

– Не пытайся двигаться. Я осмотрю тебя. – Ребка занялся скафандром.

– Я помогу. – Несмотря на свое состояние, Блеш держался неплохо. – Правая рука не двигается – совсем. Когда пытаюсь, там что-то скрипит – наверное, сломанная кость.

Ханс расстегнул скафандр раненого и спустил его до пояса. Рука оказалась не очень сильно повреждена: простой перелом плечевой кости в результате удара, без разрывов кожи и торчащих осколков. Правда, наложить шину было бы трудно. К счастью, верхняя часть рукава скафандра легко становилась жесткой и в данном случае послужит своего рода внешним скелетом. Вправить кость можно и потом, а пока достаточно зафиксировать руку. С ребрами дело обстояло хуже. На ощупь ясно, что по крайней мере четыре из них сломаны. Слава Богу, осколки не проткнули легкие. Здесь опять пригодится скафандр – он прекрасно заменяет мягкие прокладки и эластичный бинт. Так, вот и все.

Куда же их занесло? Продолжая трудиться над Беном, Ханс огляделся по сторонам. Дари нетерпеливо мерила шагами пустое помещение. Даже если с Беном будет все в порядке, они очень скоро умрут от голода и жажды: в комнате есть воздух, но отсутствуют пища и вода. Запасы скафандров позволят продержаться пару недель, хотя… Ханс потрогал пол – его перчатка окунулась в толстый слой пыли. Здесь давно никого не было – как долго? Тысячи лет, может быть, миллионы. Наверное, последние гости застали эту систему еще живой, с пылающей звездой в центре. Капитан расстегнулся – нет смысла зря тратить запас воздуха.

Закончив перевязку, Ханс опять натянул на раненого скафандр.

– Теперь попробуй встать, сможешь? – Ребка внимательно смотрел, как Бен поднимается на ноги. Обезболивающие лекарства продолжали поступать, однако Ханс установил меньшие дозы: он хотел, чтобы Блеш ощущал свои раны, был осторожен и в то же время не слишком страдал.

Бен встал и сделал пару шагов. Двигался он медленно, но ровно.

– Хорошо. Сможешь теперь сесть – спиной к стене?

– Думаю, что да. – Блеш осторожно опустился на пол.

– Отлично, – кивнул Ханс. – Теперь расслабься и отдохни. – Он и сам вдруг почувствовал зверскую усталость. «Интересно, когда мы последний раз ели?»

– Бен, ты можешь пить? – спросил Ребка.

– Не знаю. И мне не очень хочется.

– Постарайся. Вот витаминная смесь.

Бен кивнул. Ханс тоже взял себе порцию и начал медленно отпивать по глоточку, подолгу перекатывая во рту терпкую жидкость.

– Дари, не хочешь посидеть с нами?

Обернувшись, молодая женщина покачала головой. Слишком возбуждена – Ребке приходилось видеть ее в таком состоянии. Так и будет метаться взад-вперед, а потом свалится от усталости.

Если оно только наступит, это «потом».

Ханс прислонился к стене и закрыл глаза. Сидеть было неудобно, однако удобство – вещь относительная. Раз ему удавалось спать голым в железном кресле, то теперь – тем более. Ханс уже начал проваливаться в сон, когда услышал рядом с собой какое-то бормотание.

– Знаешь, кто ты? Неудачник! Абсолютный, безнадежный неудачник!

Кому он это говорит? Бен продолжал:

– Эксперт по выживанию… Хорош, нечего сказать! Ты говорил Арабелле Лунд, что всегда хотел им стать, просто мечтал об этом. Посмотри на себя! Ты никому не помог выжить – не смог даже сам спастись. Тебя спасли другие. И что ты теперь будешь делать? Проявлять героизм, спасать всех, жертвовать собой? Вряд ли у тебя будет такой шанс… Ты неудачник, обуза для всех. Только тянешь их вниз – у тебя даже не хватит духу покончить с собой, чтобы освободить их от этого бремени…

Ханс невольно прислушивался, хотя не очень беспокоился. Бен находился под действием перенесенного шока, травм и лекарств, в результате чего всплывали на поверхность затаенные комплексы. Это было вполне нормально. Ребка невольно задумался, что бы он сам стал болтать в подобных обстоятельствах. Ничего такого, чем стоило бы гордиться – это точно. Правда, и стыдиться было бы нечего. Особенно, если бы он показал себя как Бен. Уже совсем засыпая, Ханс принял решение. Когда они выберутся – если выберутся – из Ледяного мира, он будет обращаться с Беном гораздо уважительнее. Это ведь азбучная истина: можно сколько угодно натаскивать человека в тепличных условиях учебного лагеря, но показать себя удастся лишь в реальном мире, в настоящей драке. Такой, как эта. Бен Блеш просто получил хороший урок.

* * *

– Ханс, Ханс, они пришли!

Капитан встряхнул головой, прогоняя остатки сна, выпрямился и осмотрелся – ничего. Комната была такой же пустой, как и прежде.

– Кто пришел?

– Я не знаю. Глянь-ка на пол!

Ребка посмотрел вниз. Пол под его вытянутыми ногами был весь усыпан искрами оранжевого света, которые разгорались на глазах. Ханс тронул Бена за левую руку – здоровую. «Все в порядке, я не сплю», – ответил тот.

Дари прижалась к стене. Искры в центре комнаты светились все сильнее, постепенно образуя яркий оранжевый круг. Потом так же медленно он начал гаснуть.

Ханс перевел дыхание.

– Ложная тревога. Дари, ты эксперт по Строителям. Что это может быть?

Она остановила его движением руки.

– Нет, смотри! Продолжается…

Оранжевый круг начал меняться. В центре появилась серебристая точка. Она все росла, вырастая из пола и медленно поднимаясь. Превратившись в полусферу, точка замедлила рост, затем снова стала подниматься и наконец превратилась в пульсирующую огромную каплю чего-то, напоминающего ртуть. Капля опиралась на длинный серебристый стебель. Из ее верхней части выросла тонкая шея, увенчанная пятиугольной головкой вроде цветка, который беспрестанно поворачивался, как будто осматриваясь.

– Что это? – спросил Бен испуганно. – Строитель?

– Нет, не Строитель, Строители его сделали. – Дари помахала рукой, пытаясь привлечь внимание странного существа. – Ты нас понимаешь? Ой, Ханс, ну конечно, не понимает! Мы же в рукаве Стрельца! Он никогда не слышал человеческой речи, даже если в его базе данных и содержатся все языки галактики.

– И что теперь? – приуныл Бен. – Сидеть и ждать, пока он устанет и снова уйдет?

– Нет, мы его научим! Ему просто нужен образец нашего языка. Давайте разговаривать – с ним или между собой – все равно.

Серебристая сфера тем временем начала издавать звуки: тихое шипение перемежалось тонким свистом и низким мощным рокотом, напоминающим громыхание внутри вулкана, готового взорваться.

– А о чем мы будем говорить? – спросил Бен. Тот же вопрос вертелся на языке и у Ханса.

– Я же сказала – о чем угодно! Ему нужен любой образец. – Дари шагнула вперед и начала монотонно декламировать:

– На стадии С-2 дитрониты живут поодиночке, они энергичны и асоциальны. Все попытки экспортировать дитронитов в другие миры терпели неудачу, но не потому, что погибал сам организм, а из-за прожорливости, агрессивности и постоянного стремления С-2 вырваться на свободу любой ценой. Оказавшись в неволе, форма С-2 способна за минуту выбраться из лабиринта, прохождение которого у большинства людей или кекропийцев заняло бы не меньше часа. Период С-2 длится четырнадцать лет, и все это время дитронит постоянно растет. В конце этого периода он весит двенадцать тонн и имеет длину пятнадцать метров…

Ханс понял, что Дари цитирует статью о дитронитах из «Всеобщего каталога живых существ», который она, очевидно, знает наизусть. Оставалось надеяться, что Лэнг не ошибалась насчет пригодности любого образца: взрослые дитрониты на стадии С-3 были совершенно безмозглыми двуногими существами, которых кекропийцы иногда держали в качестве домашних животных. Вряд ли их жизненный цикл мог быть кому-то интересен в рукаве Стрельца.

Дари сделала паузу, и рокот внутри сферы изменился. Беспорядочные звуки приобрели форму, появились шипящие, а также что-то вроде гласных:

– Эээээ – оооо – ааааа – …

– Ханс, скорее, помоги! – быстро проговорила Дари. – Что-нибудь еще, для разнообразия! Ему нужны другие голоса и слова.

Разнообразие? Ну ладно… Во всяком случае, хуже, чем лекция о дитронитах, ничего быть не может.

– Обитатели планет Круга Фемуса имеют, безусловно, самый низкий уровень жизни среди других клайдов. Частично это можно объяснить естественными причинами. Планеты Круга Фемуса бедны металлами и находятся на самом краю пригодной для жизни зоны своих звездных систем. Но есть и другая причина, не имеющая никакого отношения к природе, – это деспотическая власть центрального правительства, которое купается в роскоши, намеренно удерживая большинство планет в едва обитаемом состоянии. Жители этих несчастных планет обречены на короткое и крайне убогое существование…

– Ханс, я не просила тебя читать прокламации! Ты и так чуть не угробил себя, когда затеял свою революцию.

– Ты же сама просила говорить что-нибудь. Я не знал, что тебе должно быть приятно это слушать…

Сфера продолжала бормотать:

– Лл-ушать. Лушать. Сс-лл-ушать.

– Прямо не верится, – восторженно выдохнул Бен. – Заработало! У него и в самом деле начинает что-то получаться!

– Чч-аться. Чаться. Полл-уу-чаться.

– Давай, Бен! Ему нужно слышать как можно больше разных голосов. Просто продолжай говорить – что хочешь, не важно что. О чем думаешь, то и говори.

– Думаю? Да ни о чем я не думаю! Разве что о своих болячках… Я делаю то, что посоветовал капитан Ребка: пытаюсь оценить свое физическое состояние. Болит не очень, но я никуда не гожусь. Пять ребер сломаны – при ходьбе я чувствую, как их концы задевают друг о друга. Разговор – это понятно, только мне бы хотелось поскорее начать задавать вопросы. Профессор Лэнг, вы больше нас знаете обо всем этом. Может эта штука как-нибудь помочь нам? Я имею в виду не просто поговорить, а вытащить нас отсюда?

– Вытащить нас отсюда, – отчетливо произнесла сфера. – Кто – вы?

– Ничего себе вопросик, – усмехнулся Ребка. – Дня не хватит ответить.

Дари жестом заставила его замолчать.

– Мы люди, прибыли издалека – из другой ветви галактики, из рукава Ориона. Один из нас тяжело ранен и нуждается в помощи. Кто ты? Ты слуга Строителей?

По серебристой ртути прошла мелкая рябь.

– Мы – слуга Строителей. Вы – люди. Как – пришли?

– Мы пришли с поверхности этого искусственного мира. Сквозь поверхность. Ты должен был заметить, как это произошло.

– Нет данных. Мы не – активны. Мы – включились, когда вы – здесь. Не кто – ни – кто – никто не был здесь долго.

– Как долго?

– Нет ваших мер. Один оборот галактики делить на сто.

– Рукав Стрельца оборачивается вокруг центра галактики за двести пятьдесят миллионов лет, – заметил Ханс. – Два с половиной миллиона лет – ничего себе!

Серебристый пятиугольник на длинной шее согласно кивнул.

– Долго, долго. Ничего. Снаружи все изменилось – потом ничего…

– А Строители? – нетерпеливо вставила Дари. – Где Строители?

– Мы не знаем. Вероятно – район сингулярности – центр галактики. Строители сделали нас – работать с существами, которые живут быстро – как вы.

Дари кивнула. Гипотеза о том, что Строители обитают в окрестностях черной дыры, была далеко не новой, и сама Лэнг ее не поддерживала. Однако идея о том, что для людей и прочих существ время течет слишком быстро, чтобы Строители могли с ними непосредственно общаться, была новой и заставляла задуматься. Взять хотя бы москитов, которые так отравляют жизнь на планетах вроде Молдовы. Срок жизни у этих насекомых не больше одного дня, но как же трудно медленному и неповоротливому существу вроде человека с ними справиться! Они кусают и улетают быстрее, чем успеваешь их заметить. Наверное, Строители воспринимают людей примерно так же.

– Эту планету изменили Строители? – спросила Дари.

– Строители – изменили – планету? Нет. Другие. Кто-то – не Строители.

– Я же говорила! – Молодая женщина с победным видом обернулась к Хансу. – А ты не верил! В рукаве Стрельца на самом деле есть другая сила, столь же могущественная, как и Строители.

– Да, если то, что мы слышим, – правда. За миллионы лет одиночества разумное существо способно придумать собственную версию происходящего. Так случилось на Ясности, и на Дженизии тоже. – Ханс повернулся к сфере. – У тебя есть имя?

– Имя? У нас есть – сущность. Она выражается словами. Мы есть – мы были – Хранители Пути.

– Были?

– Уже давно – нет. Все изменилось – путь кончился. Никто не приходит – никто не уходит.

– Вы больше ничего не умеете? Один из нас ранен. – Дари указала на Бена. – Ему нужна помощь.

– Мы не можем. Мы – Хранители Пути.

– Но свое дело вы делаете по-прежнему?

– Мы не знаем. Возможно. Никто не приходит – никто не уходит – давно.

– Вы должны постараться нам помочь. Если мы останемся здесь, то умрем.

– Умрем?

– Прекратим существовать. Станем неорганическими. Перестанем быть разумными. Если останемся.

– Когда?

– С вашей точки зрения – очень скоро. Нам нужна помощь – прямо сейчас!

– Мы не можем помочь. Отправить вас. Возможно – да. Возможно – нет. Сначала нам нужна другая информация. Важная – для нас.

– По всей галактике, куда ни плюнь, – одно и то же, – пробормотал Ханс себе под нос. – Даром никто ничего не делает. Денежки вперед – информация в обмен на помощь.

– Мы не в том положении, чтобы торговаться, – пожала плечами Дари и повернулась к сфере. – Что вы хотите знать?

– Мы хотим знать, что случилось с планетой – звездной системой. Это не было запланировано. Здесь – пересадочная станция – была. Путь – из многих мест – в многие места. Теперь мы – Хранители – не – Пути. Путь отсюда – остался – один. Снаружи – нет пути. Почему?

– Я не очень поняла вопрос, но расскажу все, что знаю. В этом рукаве галактики действует какая-то другая мощная сила. И она направлена против Строителей. То, что они сооружают, эта сила разрушает или делает бесполезным. То же самое произошло и здесь. Тот, кто попадает на поверхность планеты, уничтожается. Один человек из нашей группы уже погиб, остальным повезло, и они спаслись. Мы боимся возвращаться на поверхность, даже если бы знали дорогу. Там мы наверняка умрем.

Сфера молчала так долго, что Дари заволновалась.

– Вы не понимаете? Или не верите нам?

– Верим вам? Не верим вам? Мы не знаем. Мы… мы – не понимаем. В этой галактике нет силы – как – Строители – никогда. Нет – никого – против.

– Еще недавно я бы полностью согласилась с вами, а теперь говорю лишь о наших предположениях. Вы поможете?

– Мы постараемся – отправить вас. Это все.

– Туда, куда мы захотим? Мы хотим вернуться на свой корабль. Он на орбите центральной звезды этой системы.

– Не – возможно. Путь отсюда – остался – один. Мы можем отправить вас – только – одно место.

– В какое место?

– Нет имени. Место.

– Подожди минуту. – Дари повернулась к своим спутникам. – С выбором у нас негусто. Либо остаемся здесь, либо отправляемся неизвестно куда.

– Ну и чего тут думать? – Ханс обвел рукой голые стены. – Если останемся здесь, умрем. Если выберемся, не важно куда, то можем выжить! – Он повернулся к Хранителю. – Куда ты хочешь нас послать? На что похоже это место?

– Похоже? Не похоже на это место.

– Вот и чудесно, это самое главное! Только где мы окажемся – на корабле, на планете, внутри звезды? Где?

– Вы хотите быть внутри звезды?

– Нет! Послушай, все-таки – что это за место?

– Место. Планета. Особое место – очень важное для тех, кто меня сделал.

– Мы сможем там дышать? – Дари обернулась к Хансу. – А что, если принцип конвергенции не действует в рукаве Стрельца, и на обитаемых планетах совсем другая атмосфера?

По поверхности сферы снова пробежала рябь.

– Если вы дышите здесь – сможете дышать на планете. Мы отправляем вас – на планету?

– Пока нет. Она обитаема?

– Мы не знаем.

– Там есть жизнь?

– Жизнь – была. Информация старая.

– Придется рискнуть: у нас нет другого выхода. – Дари беспомощно оглянулась и вновь обратилась к Хранителю:

– Хорошо. Если вы можете отправить нас туда, сделайте это.

– Мы постараемся. Вопрос: вы хотите быть на поверхности, на орбите планеты или в другом месте?

– Дари, ты уверена, что он в самом деле нас понимает? – вмешался Ханс. – На поверхности, разумеется! Что нам делать на орбите?

– Мы не знаем. Ваш вид нам не – известен. Есть другие варианты. Вы можете отправиться внутрь планеты – там есть супервихрь Строителей.

– И что он делает?

– Ждет. Может – менять – скорость вращения планеты – быстрее – медленнее. Его использовали – давно.

– Нам это вряд ли понадобится. Нет, спасибо. Пусть будет поверхность.

– Приготовьтесь. Мы начинаем. Вопрос: вы хотите вернуться – сюда?

– Не уверен. Может быть.

– Транспортное поле – для возвращения – будет на планете. Неподвижно – открыто через равные интервалы времени. Вам следует – отметить точное место.

Сфера начала медленно уходить в пол.

– Какого черта ты сказал ему, что мы захотим вернуться? Ты в самом деле так думаешь?

– На всякий случай. Не люблю необратимых шагов.

– Если вернемся, то только чтобы умереть.

Я знаю. Наверное, мне просто стало его жалко. Сидит здесь бог знает сколько миллионов лет и ничего не видит. А мы заглянули на часок, поболтали – и пока. А ему опять скучать невесть сколько.

– Ханс, не пори ерунды! Он же все время был законсервирован и сам это сказал. Они же роботы Строителей – с какой стати их жалеть. Ты лучше нас пожалей. Хранитель по крайней мере знает, что с ним будет дальше. А вот мы… Смотри!

В центре комнаты поднималась черная вращающаяся воронка.

Бен опасливо прижался к стене.

– Что это? Мы умрем?

– Естественно! – фыркнул Ханс. – Как и все. Правда, не сейчас. Это обыкновенный транспортный вихрь, причем довольно мелкий. Если хотим выбраться отсюда, то придется войти в него. Когда находишься внутри, ощущения странные: как будто тебя тянут одновременно во все стороны. Но ты не волнуйся – выйдешь целехоньким.

– Где выйду?

– Вопрос на засыпку… В каком-то месте, где можно дышать. Особая планета с супервихрем в центре. Это все, что мы знаем. Хорошо бы там нашлось чего-нибудь пожевать. А еще деревья или палки, чтобы наложить тебе шину. – Ханс обернулся к Дари. – Мы готовы?

– Пожалуй. Чего тут ждать? Я пойду первая.

Дари шагнула в воронку и исчезла, окутанная черным маслянистым облаком.

– Один пошел ко дну, и их осталось двое… – Ханс протянул руку. – Давай, Бен, вперед, и покончим с этим! А то Хранитель Пути передумает и решит, что не стоит ему расставаться с такой приятной компанией.

Бен крепко сжал протянутую руку, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Они с Хансом одновременно шагнули в воронку вихря, и бешено крутящаяся темнота поглотила обоих.

Глава 20 Вниз и вверх

Вживленный компьютер не умел удивляться. Столкнувшись с чем-то неожиданным, он мог испытывать разве что ощущение новизны, к которому примешивалась определенная доля удовлетворения и обостренная тяга к самосохранению. Это и происходило с Талли сейчас.

Путешествие в транспортном вихре всегда содержит элемент неопределенности. Невозможно почувствовать, как долго оно длится: долю секунды, минуту или вообще происходило мгновенно. Но для В.К. даже доля секунды была довольно солидным промежутком времени. Поэтому он принял разумное решение и за микросекунду до того, как его тело погрузилось в бурлящий черный туман, перевел мозг в режим ожидания.

Теперь В.К. снова вернулся к нормальному функционированию. Никакого ускорения тело не ощущало – значит, опять невесомость. Только куда он попал? Талли осмотрелся. Если бы он имел способность удивляться, то эту способность пришлось бы использовать в полной мере. Вокруг был космос. И не просто космос, а орбита какой-то планеты: внизу во все стороны простиралась серая дымка, сквозь которую проглядывали серые и зеленые пятна. И не какая-нибудь орбита, а очень низкая! Человеческое тело Талли мчалось по ней так быстро, что пятна двигались с ощутимой скоростью. Он мгновенно подсчитал, что делает оборот вокруг, планеты менее чем за полтора часа. Вихрь Строителей выбросил его почти на самой границе атмосферы, а атмосфера здесь явно присутствовала – об этом свидетельствовала дымка, переходящая местами в плотные облака.

В.К. поднял голову. Сверху нависал диск еще одной планеты – по видимому размеру она не превосходила ту, что внизу, хотя находилась гораздо дальше и пестрела зелеными, белыми и оранжевыми полосами. Кроме того, усовершенствованные глаза вживленного компьютера легко различили небольшое уширение в экваториальной плоскости. Это значило, что планета быстро вращается и почти наверняка представляет собой газовый гигант. Правое полушарие иного мира находилось в тени. Талли посмотрел влево в поисках источника света, который не замедлил объявиться: крошечный, но пронзительно яркий диск зеленовато-желтого цвета. Внешние датчики и вычислительные цепи робота почти мгновенно сделали важный вывод: звезда находилась слишком далеко, чтобы обеспечивать планеты животворным теплом. Однако зеленые пятна внизу ясно указывали на наличие фотосинтеза, а полосатая планета над головой была не просто теплой – горячей! Судя по интенсивности излучения в инфракрасном диапазоне, ее температура достигала восьмисот градусов. Следовательно, хотя далекое солнце и было первичным источником, света для всей системы, планету внизу обогревал газовый гигант.

И что же там, внизу? Одна только растительность или, может быть, и разумная жизнь? Талли пришли на ум слова Сью Андо перед последним его «развоплощением»: «Ты испортил два прекрасных и очень ценных тела – и только потому, что вечно спешишь. Имей терпение, Талли! Учись действовать, не торопясь».

Легко сказать – «не торопясь». Он несся над планетой со скоростью не менее восьми километров в секунду. Ну что ж, можно хотя бы попробовать все тщательно оценить, прежде чем принимать решение. И начать с самой системы – она вполне заслуживает внимания.

Орбиты газового гиганта и планеты-спутника находились примерно в одной плоскости, а значит, день и ночь на планете были примерно равны по длине, причем в полдень гигант на некоторое время заслонял свет звезды. Талли взглянул вниз – он находился как раз над теневой зоной. Внизу все застилали облака, за которыми скорее всего простиралась влажная область, получавшая большую часть тепла. Идеальная для развития растений и животных. Планета медленно поворачивалась – облака уходили назад, впереди маячила граница дня и ночи. Ландшафт внизу менялся: зеленые пятна растительности приобретали более темный оттенок, в них появлялись белые вкрапления, ярко блестевшие на солнце. В.К. понял, в чем дело: света звезды хватало для фотосинтеза, но для него требовалась еще и достаточно высокая температура. А животворное тепло давал только газовый гигант, к которому планета всегда повернута одной стороной. Противоположное полушарие могло обогреваться лишь за счет глобальных воздушных потоков. Талли оглянулся назад – его теория подтверждалась: по мере того как огромный теплый шар скрывался за горизонтом, поверхность внизу все более превращалась в сплошной ледяной щит.

И тут произошло нечто странное. Когда планета-гигант окончательно скрылась за горизонтом, датчики Талли вдруг зафиксировали всплеск радиосигналов. Только это походило не на целенаправленную передачу, а скорее на беспорядочную болтовню группы людей. Источники сигнала появлялись один за другим, их становилось все больше – десятки, сотни, тысячи… Что это? Скопления людей в скафандрах, которые переговариваются по радио? Маловероятно, хотя другого объяснения не было. Как только гигантский шар снова начал подниматься над горизонтом, радиошум прекратился. Талли вглядывался в ночную темноту внизу, ожидая найти там огни каких-нибудь поселений. Безуспешно. Никаких регулярных сигналов, посылаемых в космос, обнаружить также не удалось. Как странно: тепло получает только одна сторона планеты, а другая погружена в вечный ледниковый период, и в то же время признаки разумной жизни – если этот радиошум можно считать таковым – присутствуют лишь на холодной стороне. В чем дело? Выяснить это можно было только одним способом – опустившись на поверхность.

Только не сразу – действовать не торопясь! В.К. видел сотни планет, а в его памяти содержались данные о многих тысячах, но эта не была похожа ни на одну из них и не описывалась никакими теоретическими моделями. В частности, магнитное поле здесь было огромным, на порядки большим, чем полагалось планете таких размеров. Объяснение могло быть только одно: внутри планеты должно находиться металлическое ядро, которое быстро вращается – в сотни раз быстрее, чем сама планета! Однако в таком случае это ядро не должно иметь контакта с мантией и корой. В.К. решил отложить дальнейший анализ этого странного факта: перед ним стояла более насущная задача. С орбиты больше информации получить не удастся. Пора садиться на планету. Талли задумался. Войти в атмосферу и опуститься на поверхность несложно: скафандр это позволяет. Правда, назад дороги не будет – двигатель на это не рассчитан. Ну и ладно – будем решать проблемы по мере поступления. Хорошо бы сесть поближе к одному из источников таинственных радиосигналов, но как это сделать? Какие задать параметры? Характеристики атмосферы неизвестны. Процентное содержание газов можно измерить. А вот как изменяется их плотность с высотой… Придется садиться наудачу, задав наиболее вероятные характеристики. Если не повезет, то не поможет даже скафандр, который сгорит от атмосферного трения. Человеческое тело продержится еще несколько секунд, а поверхности планеты достигнет лишь компьютерный мозг В.К. размером с грейпфрут. Он будет функционировать, хоть и лишится возможности получать и передавать информацию. Ну что ж, для этого и существует ждущий режим: можно будет отключиться и ждать – либо нового человеческого воплощения, либо конца существования вселенной.

Талли провел коррекцию орбиты – по приблизительным расчетам, он должен был достичь поверхности неподалеку от источника радиосигналов, находившегося у границы теплого полушария. Через микросекунду включился основной двигатель скафандра, тело сильно тряхнуло, и начался спуск. Оставалось только ждать.

Планета по-прежнему медленно поворачивалась под ногами В.К. Поток встречного воздуха сдавил тело, оболочка скафандра постепенно нагревалась – вот она уже раскалилась добела. Талли чувствовал удовлетворение – все шло отлично. Профиль давления был в норме, значит, ошибка в точке посадки не составит больше нескольких километров. Придется идти пешком, но это не проблема. Возможно, по пути встретится что-нибудь новое и интересное! Главной целью существования В.К. был сбор новой информации. Вне всякого сомнения, еще до конца этого дня что-то удастся найти.

Двигатель скафандра обеспечивал приемлемую скорость в момент посадки, однако не мог дать гарантий относительно качества поверхности. Талли тяжело шлепнулся прямо в вязкое холодное болото, покрытое сверху толстым слоем мха. Ему еще повезло – в пятидесяти метрах начиналась стоячая вода неизвестной глубины. С трудом вытаскивая ноги из тяжелой жижи, В.К. начал пробираться к более возвышенному месту. Во мху то и дело попадались какие-то местные животные. Вначале Талли старался не наступать на них, но потом понял, что они не шевелятся. Наклонившись, он убедился – все животные мертвы. Их высохшие тела странно хрустели под ногами.

Окончательно выбравшись из болота, В.К. Талли проверил показания датчиков. До цели было всего семнадцать километров. Не так уж плохо, учитывая скудную информацию О планете, которой он располагал. Всего несколько часов пешком. Только сначала – обследовать местность. Это был неизвестный мир, полный неведомых опасностей. Талли осмотрелся. Газовый гигант висел низко над горизонтом, где он и должен был оставаться всегда. До наступления ночи оставалось еще много времени, но с холодной стороны планеты дул пронизывающий ветер. Это была умеренная климатическая зона, где тепла не хватало, и даже та малая его порция, что поступала от звезды в течение дня, играла важную роль. Живым существам здесь должно быть существенно труднее, нежели в районах, где газовый гигант стоял ближе к зениту. Ночью это болото наверняка покроется слоем льда. Датчики показывали, что воздух содержит аномально много инертных газов – неона и аргона. Люди и большинство других видов из рукава Ориона могли дышать такой смесью без всякого риска. Талли поднял стекло шлема и глубоко вдохнул. Воздух был холодным, бодрящим и имел незнакомый запах. Жаль, что ветер дует не с теплой стороны – там больше жизненных форм, и по запахам можно было бы что-то узнать о них. Да что толку жалеть? Он сам выбрал место посадки, и его цель – источник сигналов.

Действовать не торопясь. Что еще надо сделать, прежде чем отправляться в путь? Кажется, ничего. Он на планете и останется здесь, пока не прилетит какой-нибудь корабль и не заберет его. Талли повернулся спиной к газовому гиганту и, стараясь ступать по сухой земле, двинулся к холодной стороне планеты.

* * *

Трудно ожидать чего-то определенного, не имея никакой или почти никакой информации. И все равно, даже в такой ситуации ждешь каких-то событий, хотя ожидания редко оправдываются.

В последний момент перед посадкой Талли заметил, что внизу предостаточно холмов и долин. Вот и теперь, шагая по направлению к источнику сигналов, он обнаружил, что все время поднимается вверх. Воздух становился холоднее, и, пройдя восемь километров, Талли был вынужден закрыть шлем, чтобы защитить свое тело. Странно. Очевидно, источнику радиосигналов требовалась низкая температура. Путь вел еще выше. Впереди виднелась вершина горы, и датчики указывали, что источник сигнала там. Талли попытался различить впереди признаки разумной деятельности, но ничего не увидел, пока не подошел поближе. Вершина горы была аккуратно срезана. В.К. остановился, давая телу отдышаться. Последние два километра идти было трудно, и ноги скользили по льду, покрытому слоем свежевыпавшего снега. Надо быть осторожней – не хватает еще теперь, когда цель близка, свалиться в какую-нибудь расселину.

Последние тридцать метров Талли карабкался на четвереньках, глубоко погружая руки в снег, чтобы не соскользнуть. И вот наконец вершина – ровная площадка без всяких признаков снега и льда. Впереди, метрах в пятидесяти, виднелись двигающиеся фигуры. Их были сотни – блестящие серебряные панцири, ярко-красные головы и множество конечностей.

Как странно – они его даже не замечают! Ну что ж, подойдем поближе.

В.К. зашагал вперед. Возле круглого здания в центре площадки он остановился и открыл шлем. Это было необходимо, хотя морозный воздух обжигал легкие.

– Добрый день! – громко произнес Талли, дублируя слова с помощью передатчиков скафандра, и посмотрел вверх, чтобы проверить. Все правильно: солнце стояло высоко в небе, так что это определенно был день, и до заката оставалось не менее шести часов.

– Добрый день! – повторил он. – Я – В.К. Талли, компьютер, вживленный в человеческое тело. Я хочу установить с вами контакт и обменяться информацией.

Существа вокруг начали останавливаться. Они продолжали молчать, однако радиошум в приемниках начал нарастать, пока не стал оглушительным. Анализ этого шума был сложной задачей, но только не для В.К. Как хорошо, что на его месте не оказалось какое-нибудь существо с органическим интеллектом и убогими аналитическими способностями!

Серебристые насекомообразные существа начали собираться в круг. Талли закрыл шлем. Сью Андо могла бы им сейчас гордиться – он защищал свое новое тело. Поскольку разговор должен был, по-видимому, происходить на радиочастотах, подвергать биологические ткани воздействию низких температур не было никакой нужды.

Обладатели панцирей превосходили человека по размерам, хотя и были ниже ростом. Талли опустился на корточки, чтобы сравняться с ними. Настало время приступить к выполнению непростой задачи, для которой он был хорошо приспособлен, несмотря на всю ее сложность здесь, в другом рукаве галактики.

В.К. собирался общаться с другой расой разумных существ.

Глава 21 Заточение

Тери Даль сидела одна в носовой обзорной кабине «Отчаянного» и размышляла о том, какое верное имя выбрала для корабля. За иллюминатором не было ничего: ни звезд, ни отдаленных галактик, ни газовых облаков. Сначала путешественники надеялись, что просто попали внутрь темного облака, которое заслоняет окружающую вселенную, но точные датчики отвергли эту идею – корабль окружал абсолютный вакуум.

В памяти невольно начали всплывать старые легенды и мифы. Все разумные виды рукава Ориона вышли в космос намного позже, чем научились записывать свою историю, а когда все записано и хранится в компьютерной памяти, то, казалось бы, места для неопределенности не остается – мифы коренятся в устной традиции. И тем не менее древние истории продолжали жить. Ведь никто не отрицает того, что иногда корабли бесследно исчезают. И кто знает – может быть, они навечно застревают во временном колодце или какой-нибудь другой сингулярности пространства-времени? Рациональное мышление отвергало подобные фантазии. Если такие ловушки действительно существовали, то как мог ктото другой узнать о том, что корабль туда попал? Это все плоды воображения и безотчетных страхов.

Только факт оставался фактом: вокруг «Отчаянного» не было ничего. Первые несколько часов Тери, Торран Век и Джулиан Грейвс держались вместе, пытаясь поддерживать друг друга бесполезными уверениями, что все скоро закончится, и они окажутся в обычном космосе. А затем Тери надоел фальшивый оптимизм. Она ушла в обзорную кабину и с тех пор так там и сидела, до боли в глазах вглядываясь во тьму. Ей было страшно и в то же время стыдно за свой страх. Поэтому, когда входная дверь неожиданно скользнула в сторону и в кабину ввалился Торран Век, Тери вздохнула с облегчением.

– Ой, извини, я не знал, что тут кто-то есть!

– Ты не умеешь врать, Торран.

Он расплылся в улыбке, нисколько не смутившись.

– Ну ладно, я знал, что ты здесь. Просто у меня тут вроде кое-что получилось, хоть я ничего не могу понять. Ты поумнее меня – вот и решил пойти спросить.

– Опять врешь, и еще хуже. – У Тери почему-то поднялось настроение. – А где Грейвс?

– Не знаю. И я пока не хочу, чтобы он знал, – вдруг это все ерунда. Вполне достаточно, если я буду выглядеть дураком в твоих глазах.

Торран сел на стул, который жалобно скрипнул под его весом.

– Ты пришла сюда, потому что надеялась что-то увидеть. Я в каком-то смысле занимался тем же самым, правда, с помощью датчиков. – Он покачал головой, увидев ее загоревшиеся глаза. – Извини, ничего нового. Если верить показаниям приборов, мы просто нигде. Но потом я сделал уж совсем полную глупость…

– Неужели большую, чем вход в Бозе-узел без точных координат?

– Примерно. Я послал сигнал бедствия.

– Что?!

– Вот-вот. Полный идиотизм, однако я был в отчаянии и готов на что угодно. Взял и послал сообщение – о том, кто мы и откуда, что мы потерялись и ждем, когда кто-нибудь придет на помощь. Само собой, я не ждал никакого ответа. И все-таки послал.

– Неужели пришел ответ?

– Нет. – Торран пожал плечами. – Разве были какие-нибудь шансы, что кто-то примет этот сигнал? Никаких. И все же кое-что странное случилось: через какие-то микросекунды после отправки сообщения приемники что-то зафиксировали. Это даже не сигнал – скорее всплеск радиопомех. Я ничего не понял, и компьютер тоже. Только это лучше, чем вообще ничего! Я немного поломал голову, а потом подумал: Тери умнее, почему бы ей не попробовать в этом разобраться? Вот.

– А как насчет Первого правила Арабеллы Лунд?

У Арабеллы были правила на все случаи жизни, и главное из них гласило: «Во вселенной может случиться все что угодно или по крайней мере может показаться, что оно случилось. И если ты хочешь понять, что случилось, попробуй это повторить».

Торран кивнул:

– Я послал сигнал еще три раза. Одно и то же: сигнал, а потом – всплеск радиошумов.

– Как ты посылал сообщение? Я имею в виду – в каком-то определенном направлении?

– Нет, во все стороны сразу. Черт побери, да мне было наплевать, откуда придет помощь! А почему ты спрашиваешь, неужели есть идея?

– Если ее можно так назвать. Не исключено, что она дурацкая, но я хочу попробовать. Пошли в рубку.

– Грейвсу будем говорить?

Тери смерила Века уничтожающим взглядом.

– Себя ты выставить идиотом не захотел, а меня – пожалуйста! Так, что ли?

– Извини. А что ты хочешь сделать?

– Подожди – увидишь. Ты же мне не сказал заранее, что собираешься делать. – Войдя в кабину управления, Тери проигнорировала радиооборудование и решительно направилась к оптическим приборам. – Какой лазер лучше всего коллимирует луч?

– Сине-зеленый. У него расходимость меньше одного процента на пятьдесят километров.

– Надеюсь, этого хватит. Через сколько микросекунд после начала передачи пришел шумовой сигнал и сколько он продолжался после ее окончания?

– Сейчас уточню. Для меня это произошло мгновенно – только приборы смогли уловить задержку. – Торран склонился над приемниками. – Девяносто четыре микросекунды и сто шестьдесят микросекунд.

– Достаточно близко. – Тери настраивала лазер. – Я пошлю импульс продолжительностью в одну секунду. Смотри на монитор. Видишь что-нибудь?

– Да. Зеленое пятнышко в центре появилось – и исчезло примерно через секунду.

– Если измерить, получится в точности одна секунда. Теперь я буду посылать такие же сигналы во всех направлениях, через каждые пять угловых градусов. Измерим точное время отклика и узнаем, где мы. Или, во всяком случае, выясним расстояние до границы.

– До какой границы?

Торран, ты совсем тупой? Мы не в аду и не в пространственно-временной сингулярности. Вероятнее всего, корабль находится внутри какого-то объекта, стенки которого экранируют внешнее излучение и отражают сигналы, которые мы посылаем. То, что ты принимал, было похоже на шум только потому, что сигнал посылался во все стороны сразу. А расстояние до границы в разных направлениях разное. Вот части твоего сообщения и перемешались. До ближайшей стенки и обратно оно шло девяносто четыре микросекунды, а до самой дальней и обратно – сто шестьдесят. Если теперь предположить, что скорость распространения излучения здесь такая же, как и в обычном пространстве, то мы в четырнадцати километрах от ближней границы и в двадцати четырех – от дальней. Допплеровского сдвига в частоте отраженного сигнала я не вижу – значит, корабль не движется относительно стенок. Компьютер обработает данные сканирования и определит форму границ объекта, а заодно – в какой точке мы находимся. Если удастся найти места, где структура границы имеет особенности, будем знать, где искать выход.

– Тери, ты чудо! Давай займемся этим прямо сейчас!

– Я бы с удовольствием, но сначала надо сказать Грейвсу. Где он?

– Наверное, все еще в каюте – созерцает свой пуп. Ты права, надо ему сказать. Пошли.

Джулиан Грейвс действительно был в каюте. Правда, пуп он не созерцал, хотя его занятие на первый взгляд казалось столь же непродуктивным. Он сидел в кресле, ножки которого были прикреплены к полу для устойчивости в условиях невесомости, и неподвижно разглядывал зеленый стеклянный шарик, висевший перед ним в воздухе.

– Советник, у нас важные новости, – начала Тери. – Это никакая не сингулярность, а…

– Знаю, – кивнул Грейвс. – Я как раз хотел пойти к вам и сказать то же самое.

– А вы откуда узнали? – вытаращил глаза Торран. – У вас же здесь нет никаких приборов!

Как это нет? Человеческий мозг и глаза – это тоже приборы. И притом очень мощные. Я не мог исследовать отсюда окружающее пространство, да в этом и не было необходимости. Еще в рубке я обратил внимание на одну странную вещь. Кажется, что двигатель выключен, поскольку мы не чувствуем никакого ускорения. Однако, судя по показаниям мониторов, он работает, хоть и едва заметно. Корабль ускорения не испытывает, иначе датчики бы это зарегистрировали. А значит, мы находимся в силовом поле – очень слабом, и все же не нулевом. Двигатель держит корабль на месте, но это не значит, что незакрепленные объекты внутри него тоже должны быть неподвижны – ведь силовое поле действует и на них! – Грейвс указал на зеленый шарик. – Внешнее гравитационное поле действует на все, хотя оно такое слабое, что мы его не чувствуем. Если вы приглядитесь к шарику, то увидите: он медленно удаляется от меня, постепенно ускоряясь. Я могу даже оценить величину поля, хотя и не имею понятия, чем оно вызвано. – Советник задумчиво покачал головой. – Да, похоже, в рукаве Стрельца и в самом деле творится нечто странное – более странное, чем мы даже можем себе представить…

– Мы можем все объяснить, – решительно прервала его Тери. – Вот что нам удалось выяснить…

* * *

«Отчаянный» находился в пяти километрах от центра сферы радиусом в девятнадцать километров. Внешняя оболочка состояла из неизвестного материала, непроницаемого для любого излучения.

– Вся надежда на полюса. – Тери смотрела через плечо Торрана, который сидел за пультом управления. «Полюсами» были две области, откуда отраженный лазерный сигнал приходил значительно ослабленным. А это оставляло надежду найти там выход наружу. – Вот вектор на ближайший – до него двенадцать километров.

– Есть, я уже загрузил данные в навигационную систему. – Торран светился от удовольствия – ему наконец представилась возможность действовать. – Можно стартовать хоть сейчас. Ну как?

– Давайте. – Джулиан Грейвс сидел, прикрыв глаза, – казалось, он дремлет. – Надеюсь, вам излишне напоминать, что двигаться следует чрезвычайно осторожно. Мы не можем позволить себе попасть из безопасного положения в опасное.

Тери и Торран переглянулись. Безопасное положение? Когда они находятся неизвестно где, и сюрпризы могут начаться в любой момент?! Только бы выбраться отсюда, только бы снова увидеть планеты и звезды, даже мертвые или готовые вот-вот взорваться!

– Приближаемся… – Торран смотрел на показания сканера. Даже при сверхмалой скорости корабля расстояние в двенадцать километров было крошечным. – Шестьсот метров до границы. Сила притяжения возрастает – ничего страшного, двигатель выдержит и в тысячу раз большую, но неизвестно, что будет дальше. Компьютер дает кубическую зависимость силы от расстояния – это значит, у стенки она должна стать почти бесконечной. Я не уверен, что стоит подходить ближе.

– Что там? – удивилась Тери. Такая осторожность была совсем не в характере Торрана.

– Поверхность не такая, как в других местах. Там все было гладко и отражало излучение равномерно во всех направлениях. А здесь какие-то выступы и впадины. И допплеровский отклик очень странный, как будто отдельные участки стены движутся хаотическим образом, то приближаясь, то удаляясь. Я никогда не слышал о силовом поле, которое могло бы вызвать такой эффект. – Торран повернулся к Грейвсу. – Советник, я остановил корабль. Думаю, ближе подходить не стоит. Прошу разрешения выйти и посмотреть, что впереди.

Еще два дня назад Тери возмутилась бы: Торран рвется в герои и оттесняет ее на задний план. А теперь все изменилось – они стали командой и делили поровну и риск, и славу. Правда, сейчас весь риск, похоже, доставался Торрану. Девушка молчала, ожидая решения Грейвса. Неужели осторожный советник наложит вето на всю их затею?

Наконец Джулиан кивнул:

– Хорошо, выходите. Только никакого геройства! Если встретится что-нибудь непонятное, сразу возвращайтесь.

Вряд ли Торран послушается, подумала Тери. Он – эксперт по выживанию, и риск – неизбежный спутник его работы. Интересно, а как бы она повела себя на месте Века? – Пока ничего необычного. – Торран не терял времени и уже покидал корабль. – Настраиваю двигатель скафандра, чтобы компенсировать силу притяжения. Сейчас попробую подобраться поближе.

Тери и Джулиан Грейвс наблюдали, как фигура в скафандре медленно удаляется от корабля. Что это – игра воображения или она на самом деле постепенно расплывалась, как будто теряя фокус? Тери протерла глаза, но ничего не изменилось.

– Торран, мы наблюдаем странный оптический эффект. Твое изображение теряет четкие очертания.

– Я знаю. Датчики скафандра регистрируют слабое ускорение, осциллирующее с высокой частотой. Странно – оно направлено не к границе, а поперек нее!

– Торран Век, избегайте риска!

– Хорошо, советник. Я эксперт по выживанию и хочу выжить так же, как и все. До стенки двести семьдесят метров. Я смогу пройти еще треть этого расстояния и потом вернуться на корабль. Буду двигаться медленно.

Фигура Торрана начала уменьшаться в размерах. Тери уже не могла различить детали. Руки, ноги и голова превратились в размытые серые пятна.

– Торран, мы тебя не видим!

– Это понятно. Меня как будто что-то теребит и тянет в разные стороны. Ничего страшного – я могу это выдержать и подобраться поближе. Пока здесь безопасно.

Откуда ему знать? Ни один человек еще никогда не оказывался в подобной ситуации!

– Достаточно, Торран, возвращайтесь! Нужно проанализировать данные, которые вам удалось собрать. Вы всегда сможете отправиться туда снова.

Конечно… Черт побери… – Дальнейшие слова уже невозможно было разобрать. Размытая фигурка на экране вдруг быстро завертелась, стремительно уменьшаясь в размерах.

– Торран! Ты слышишь… – Еще не договорив, Терн поняла, что он не слышит. Торран Век исчез внутри таинственной черной стены.

* * *

Теперь Тери пришлось спорить с Грейвсом самой. Впрочем, хотя поддержка Торрана и не помешала бы, это уже не имело большого значения. Не важно, удастся ей убедить советника или нет – она знала, что надо делать, и собиралась поступить по-своему.

– У вас ведь куда больший опыт работы с Бозе-сетью, чем у меня! Скажите, вы слышали когда-нибудь, чтобы кто-то, совершив переход, оказался в месте, откуда нет выхода?

– Никогда. Но корабли исчезали.

– Если мы так и будем бездействовать, «Отчаянный» рискует оказаться одним из них. У нас есть выбор: либо ждать и надеяться, что ситуация разрешится сама собой, для чего у нас нет никаких оснований – так можно ждать до самой смерти – либо признать возможность, что граница содержит какой-то транспортный механизм наподобие Бозе-узла, неизвестный у нас в рукаве Ориона. Вы же сами сказали: в рукаве Стрельца творится что-то странное. Мне кажется, самый простой и очевидный путь – последовать за Торраном и пройти сквозь эту стенку.

– Что может оказаться самым простым и быстрым способом самоубийства.

– Конечно. Только с какой стати здесь быть Бозе-узлу, если выхода наружу не существует? И самый вероятный выход – это еще один Бозе-узел!

В этом есть логика. – Голубые глаза советника понимающе прищурились. – А что, если я не соглашусь с вами, моя милая? Как вы поступите? – Сделав паузу, он добавил: – Не мучайтесь – я и так знаю ответ. – Грейвс кивнул на кресло пилота. – Давайте. Только помедленней. В нормальной ситуации я бы сказал – поосторожней, но осторожностью здесь и не пахнет.

Возможно, так и было, и все же Тери старалась действовать очень аккуратно. Корабль буквально подползал к границе – метр за метром. Наконец Тери и сама начала чувствовать силовое поле, о котором говорил Торран. Это были какие-то странные вибрации, отдающиеся во всем теле, – женщине подобное могло бы даже понравиться… Тери остановила корабль.

– Мы почти в том месте, куда дошел Торран. Он что-то крикнул, завертелся как волчок и исчез. Я пока не замечаю ничего странного. А вы?

– Только одну странность, хоть и очень большую: то, что случилось с Торраном, с нами почему-то не происходит.

– Давайте подойдем поближе. Вы не возражаете?

– Возражаю, но все равно продолжайте.

Тери взглянула на лазерный сканер – до границы оставалось меньше ста метров. Она ошиблась – они уже давно прошли ту точку, где исчез Торран. Двигатель набирал все большую мощность, сопротивляясь нарастающему силовому полю.

Корабль «подполз» еще ближе к границе. Сила притяжения возрастала, хотя на тренировках бывало и похуже. Почему же с Торраном все было не так?

Ближе. Ближе. Все!

– Приехали!

– Куда? – Лицо советника было искажено почти двойной перегрузкой и казалось старше, чем обычно.

– Граница! Мы стоим на стенке.

– Вы уверены? А что будет, если выключить двигатель?

Тери начала понемногу уменьшать тягу. Никаких изменений. Корабль стоял и никуда не хотел проваливаться. Она довела мощность до нуля и повернулась к Грейвсу.

– Не понимаю. Мы стоим там, где Торран прошел насквозь. Что вы об этом думаете? Что нам делать?

Советник сидел, болезненно скорчившись в кресле – ему было намного труднее переносить повышенное тяготение, чем молодой и тренированной Тери.

– Объяснение очень простое. И что делать, тоже понятно. Однако это очень опасно.

– Опасней, чем наше теперешнее положение?

– Пожалуй, что нет. Решайте сами. Мне и в самом деле часто приходилось иметь дело с Бозе-сетью. Во-первых, что вполне очевидно, объект не может войти в узел, если его размер больше самого узла. Не знаю, каков критический размер в нашем случае, только на вид этот полюс довольно большой. Так или иначе, есть и другое ограничение: объект не должен быть больше выходного узла.

– Вы думаете, что Торран…

– Совершенно верно – его тело достаточно мало, чтобы пройти через входной и выходной узлы. В отличие от корпуса «Отчаянного».

Тери взглянула на мониторы. Мощности двигателя вполне хватало, чтобы стартовать со стенки и вернуться в центр таинственной тюрьмы.

– Вы уверены, что все дело в размерах выходного узла?

– Как я могу быть в чем-то уверен? Это лишь теория, и она может оказаться ошибочной.

– Но люди действуют, опираясь на теории…

– Именно так. И в результате некоторые погибают. – Джулиан Грейвс с трудом поднялся на ноги. – А если я просижу здесь еще немного, то погибну наверняка – от одних только перегрузок. Вперед, моя милая! Пора покидать «Отчаянный».

– Прямо сейчас?

– А когда же еще?

– Вы всегда говорите, что мысль должна предшествовать действию и сначала следует обдумать все варианты.

– Все правильно. Только когда вариант лишь один, принять решение легче.

Советник заковылял к шлюзу. Тери, с трудом поднявшись с кресла, последовала за ним.

Дойдя до выхода, Грейвс не стал медлить – он шагнул вперед и камнем упал вниз. Его тело исчезло, прежде чем Тери успела проводить советника взглядом.

Ей самой сделать этот шаг оказалось труднее. Неужели он последний в ее жизни? Она решительно тряхнула головой. Время размышлений окончилось. Пора действовать – а может быть, и молиться…

Тери зажмурилась и шагнула в открытый люк.

Глава 22 Кайф

– Прямо в точку, капитан, – можем стартовать хоть сейчас. Но ни один дурак не захочет лететь туда сегодня.

Клавдий удобно устроил свои кольца в широком кресле. В двух верхних руках он держал небольшую чашечку, над которой поднимался дымок. Время от времени полифем поднимал чашку к лицу и делал глубокий вдох. При этом его огромный серый глаз закатывался от удовольствия.

– Тут, знаешь ли, не все так просто – это тебе не Большой галактический бриз. Иначе мы стартовали бы давным-давно. Я знаю путь от Кайфа до Марглота как кончик своего хвоста, и можешь мне поверить: ничего нет опаснее, чем скачок, сделанный в неподходящее время.

– А в чем опасность-то? – Луис Ненда пребывал в крайнем раздражении. Догадаться, что полифем врет, можно было и без феромонов, которые без устали посылала ему Атвар Х'сиал.

– О, я даже не знаю, как это объяснить существам из рукава Ориона. Например, космические рифы, мели и все такое – на них можно налететь только так.

– Луис, он лжет! – снова напомнила Атвар Х'сиал, притаившаяся за открытой дверью.

– Да знаю я, черт побери! Хватит дергать меня каждую секунду! А что я могу поделать? Объяснить ему, что нас подслушивает кекропийка, а она всегда отличает правду от лжи? Лучше уж приберечь эту информацию на крайний случай.

– Ну и какой у тебя план? – спросил Луис полифема. – Висеть на орбите, пока мы не передохнем с голоду?

– Ничего подобного, я всегда знаю, когда наступает нужный момент.

– Откуда ты знаешь?

– Из собственного опыта, и от других пилотов тоже. Это может понять только полифем… Мне, пожалуй, придется еще разок наведаться на планету.

– Ты уже четыре дня туда наведывался. Что тебе понадобилось на этот раз?

– Я же говорил: нужно собрать информацию. Надо узнать, как обстоят дела на здешних торговых путях.

– И заодно согреться в баре с радиацией?

– Слушай, капитан…

Луис не стал слушать и вышел, хлопнув дверью.

– Он держит нас за сосунков, Ат! Будь мы поближе к дому, я бы выбросил этого паршивца в космос и сделал скачок сам. А тут рисковать нельзя. Рифы существуют на самом деле, и мели тоже – кое-кто из моих знакомых встречал их в пылевых облаках. Мало не покажется. Так что нам делать? Он шляется на Кайф каждый день и возвращается в жопу пьяный!

– Очень просто, Луис. В следующий раз не отпускай его одного.

– А кто с ним пойдет? Я уже был один раз. Этот Кайф – просто свалка дерьма со всего здешнего рукава! Я не так уж привередлив, только во второй раз туда не хочу. И тебе не советую. Можно, конечно, заставить Ж'мерлию и Каллик, хоть мне и не хотелось бы – они нам еще понадобятся.

– Я не их имела в виду. Эта твоя женщина, Синара Беллсток…

– Она не моя женщина! А что я ей скажу?

– Скажи, специалист по выживанию должен стараться увидеть как можно больше разных планет и новых видов существ. А заодно попроси ее приглядеть за Клавдием, чтобы тот не попал в беду. Таким образом ты достигнешь двух целей одновременно: Клавдий не новичок на Кайфе, поэтому Синара не пострадает, а ее присутствие заставит его быть более воздержанным.

Луис ласково похлопал кекропийку по грудному панцирю.

– Черт побери, Ат, ты просто гений! Пойду обрадую девчонку – вот увидишь, она будет в восторге. И я тоже: она ко мне прилипла как банный лист к заднице. Теперь хоть отдохну немного.

* * *

Синара и в самом деле с радостью согласилась, да и Клавдий, как ни странно, нисколько не возражал. Только вот с тех пор, как они сели в челнок, прошло почти двое суток.

Луис Ненда посмотрел на часы, висевшие на стене каюты. Атвар Х'сиал, похоже, не так уж и гениальна. Длинноваты сутки на Кайфе, ничего не скажешь. В той точке планеты, куда направились Клавдий с Синарой, тогда было раннее утро, а сейчас, наверное, за полночь? Черт побери, чем они там занимаются? Ненда раздраженно стукнул кулаком по круглому столику, украшенному затейливой резьбой. Каллик возилась с чем-то на кухне – она как всегда чувствовала настроение хозяина. Наконец хайменоптка появилась в дверях с подносом.

– Они обязательно вернутся, господин Ненда, не тревожьтесь за их безопасность. Надеюсь, вам понравится. – Она поставила поднос на стол.

В последнем Луис нисколько не сомневался: обладая повышенным чутьем, Каллик не могла не стать отличной поварихой. Он снял крышки с блюд и одобрительно кивнул. Не было смысла говорить Каллик, что она кое в чем ошиблась: на самом деле, если бы Клавдий влип на Кайфе в какую-нибудь историю и сыграл в ящик, Луис плакать бы не стал. Хотя в таком случае им пришлось бы снова искать пилота, а на Кайфе попадались лишь отбросы.

Он ел медленно и с удовольствием. Не важно, где ты и что делаешь, но одно жизненное правило должно быть незыблемо: ешь или тебя съедят. В этот раз его рабыня особенно постаралась – в этом блюде, должно быть, не менее сотни изысканных специй со всех концов галактики. Многие ароматы были незнакомы, однако один легко узнавался. Хайменоптка знала, что хозяин волнуется, и добавила в пищу несколько капель секрета своих желез, которые могли вырабатывать что угодно: от смертельного нейротоксина до легкого транквилизатора. На сей раз это было скорее последнее, хоть и с небольшим изменением химического состава.

Луис все еще беспокоился – куда же, черт возьми, они подевались? – но уже не так сильно и даже чувствовал легкую сонливость. Покончив с едой, он с некоторым подозрением взял в руки высокий бокал и хлебнул из него. Когда слишком часто приходится получать удовольствие от мутной воды неизвестного происхождения, трудно стать знатоком тонких вин. И все же смесь, которую приготовила Каллик, пахла просто восхитительно.

Ненда задумчиво провел пальцем по контурам резьбы, украшавшей деревянный столик. Впрочем, слово «резьба» тут не годилось: сложный рисунок был выгрызен искусными термитами с Ландивера. Жаль, что путь туда теперь заказан: замену этому столику найти будет невозможно. В каюте снова появилась Каллик и начала убирать со стола. Луис встал и направился в спальню.

Если проводишь всю жизнь на борту корабля, поневоле заводишь постоянные привычки. Системы вооружения «Все – мое» заставили бы лопнуть от зависти капитанов большинства военных кораблей, однако здесь, в личных покоях Ненды, не было никаких следов техники. Всю спальню занимала кровать три на три метра. Ее никто не назвал бы мягкой, но поскольку большую часть времени спать приходилось при низкой гравитации или вообще в невесомости, это было не важно. Луис сел на кровать и разулся, потом зевнул и начал стягивать одежду. Растянувшись на кровати, торговец задумчиво почесал волосатую грудь. И где их черт носит? А что, если они так и не появятся – где в этой дыре искать нового пилота? Какой бы он ни был скользкий и наглый, этот полифем безусловно знает свое дело, и в том, что касается полетов в рукаве Стрельца, никто из команды «Все – мое» заменить его не сможет. Луис закрыл глаза.

* * *

На одном из водных миров, где день без дождя выпадал раз в тысячу лет, Ненде довелось повстречаться с местными разумными китообразными. Его привела в восторг их способность спать по очереди разными полушариями мозга – в то время как одно полушарие спало, другое сохраняло способность управлять речью и действиями. Периодически они менялись ролями. Луис просил научить его такому трюку. Увы, это оказалось невозможно. Ненда достиг лишь способности входить в легкий транс, нечто среднее между сном и бодрствованием, когда дремлешь, но продолжаешь реагировать на внешние сигналы.

Именно в этом состоянии Луис находился уже несколько часов, когда с сонным облегчением услышал отдаленный щелчок, означавший, что к кораблю пристыковался челнок. Явились Синара и Клавдий – система безопасности не подпустила бы никого другого и на тысячу километров. Синаре надо будет задать хорошую взбучку за то, что не вышла на связь и не сообщила о задержке… А, черт с ним… Это подождет до завтра.

Следующий звук Ненда услышал через пять минут, и звук был гораздо менее знакомым. Точнее, совсем незнакомым. Создавалось впечатление, словно два голоса хрипло и фальшиво поют хором.

Луис мигом скатился с кровати и зашлепал босиком к двери. Без ботинок он чувствовал себя неуютно, однако порядок на корабле – прежде всего. Едва Ненда вышел за порог каюты, оказавшись в темном коридоре, ведущем на корму, как ему в грудь уткнулось что-то мягкое.

– Ой! – взвизгнуло это нечто и захихикало. Торговец включил свет. Перед ним стояла Синара Беллсток. Впрочем, слово «стояла» тут вряд ли подходило – она повисла на шее у Луиса, прижавшись лицом к груди. Что-то томно пробормотав, Синара нежно провела рукой по феромонным рецепторам.

– М-м-м… Какой ты славный, какой пушистый… Никогда такого раньше не видела. – Она наклонилась ниже и втянула ноздрями воздух. – Интересный запах – мне нравится.

Луис попытался отстранить от себя девицу или хотя бы уменьшить телесный контакт. Это было непросто: одежды на Синаре было раза в два меньше, чем когда она покидала борт корабля.

– Что с тобой? Что случилось? – Хотя Ненда уже знал ответ: девица не в себе, причем было ясно – до такого состояние ее довел не только алкоголь.

– Случилось? Э-э-э… Ничего не случилось. Я была на Кайфе, присматривала за Клавдием. Вот это самое и делала… пушистенький ты мой. Он мне все показал. Все, что есть. Оторвались – просто блеск – я так не гуляла с… с… не знаю даже сколько. Н-никогда так не отдыхала. Просто блеск. Здорово.

Синара опять уткнулась лицом в грудь Луису, и ему пришлось поддержать ее.

– Он что, затащил тебя в какой-то притон? И накачал чем-то? Ты вообще помнишь, что там было?

Луис не был уверен во вменяемости Синары. Однако, посопев немного, она подняла голову и нахмурилась.

– А как же, все помню. Чужаки – много чужаков. Я им здорово понравилась. Хотели спать со мной – почти все. И Клавдий тоже. Мол, так и не узнаешь, что такое секс, пока не переспишь с Полифемом.

– Ну еще бы… Э-э… ну ты, конечно, не согласилась?

– С этой змеюкой? Да ты что, конечно, нет! Все равно, что со штопором… Ни с кем не согласилась… Выложила им всю правду… – Синара ласково царапнула живот Луиса. – Сказала: нет у них шансов – я берегу себя для своего желанного… для пушистенького… который остался наверху.

Мысль о том, что он может оказаться чьим-то «желанным», была слишком новой для Луиса. Поэтому Ненда не сразу понял, что это откровенное приглашение. Причем то самое, в котором торговец отчаянно нуждался. Страшно подумать, как давно он в последний раз был с женщиной. И то, что Синара ничего не соображала и, вполне возможно, завтра пожалеет об этом, его совершенно не касалось. И пускай Ат торжествует, узнав, что ее худшие подозрения оправдались. Луиса остановили вовсе не моральные соображения или боязнь упреков, а жуткая мысль, которая вдруг пришла ему в голову.

– А что с Клавдием – куда он сам ходил? Он оставался в своем баре с радиацией?

– А кто его знает… – Синара нахмурилась и уставилась в одну точку, напрягая извилины. – Н-надо вспомнить… где это мы были… «Солнечное сплетение», «Рентген-рандеву», «Гамма-гриль», «Бар-загар», «Голая звезда»… еще – штук пять каких-то… Ты – куда? Я с тобой…

Луис рванулся к задней рубке, таща за собой Синару, которая успела ухватиться сзади и продолжала что-то умильно бормотать ему в спину.

– Где Клавдий? – в ярости бросил он через плечо. – Где ты его оставила?

– Не… не знаю. Он сказал – у него работа. Наплевать мне на эту ящерицу! Ты понимаешь, он же совсем голый! Я люблю шерсть… как у тебя, мой пушистенький… Тебе говорили, что у тебя классная задница? Ой!

Синара с силой въехала головой Луису в спину, когда тот резко остановился перед открытой дверью в заднюю рубку.

Клавдий сидел в кресле пилота. Кожа его ярко блестела, переливаясь изумрудным цветом, – похоже, полифем и в самом деле поджарился на славу.

– Клавдий!

– Да-да? – Полифем обернулся, но все его пять рук продолжали летать по клавишам управления с невообразимой скоростью. Луис даже не мог различить отдельных движений. – А, это ты, капитан! Мы отлично прогрелись и готовы к старту. Вперед! Все путем, все довольны! Поднять якорь, от винта, руби канаты! Плевать на рифы и мели, даешь Марглот!

– Клавдий, стой! Погоди! Тебе надо проспаться! Только было уже поздно. Луис ощутил легкую тошноту и специфическую внутреннюю вибрацию, обычно сопровождающую вход в Бозе-узел. А Синара висела сзади, продолжая увлеченно исследовать интимную анатомию своего избранника.

Общий эффект превосходил всякое воображение. Поэтому пришлось расслабиться и принять неизбежное. Интересно, чем все это закончится?

Глава 23 Марглотта

Хранитель Пути обещал переместить путников на другую планету, но этот всеми забытый реликт не сказал ни слова о том, сколько продлится переход и что они при этом будут чувствовать.

Теперь же Дари чувствовала себя утопающей. Ее глаза, рот, нос и легкие были забиты густой вязкой жидкостью почти целую вечность. Она пыталась дышать, кашлять, кричать… Ничего не получалось. Потом началась другая пытка: ее тело кто-то стал сдавливать, перекручивать и вытягивать в длину, вталкивая в какой-то узкий проход. Это было намного хуже, чем предшествующее удушье.

Внезапно боль исчезла. Тело в последний раз резко сжалось в судороге и вдруг вырвалось на свободу, как будто пробка вылетела из бутылки. Дари обнаружила, что лежит, свернувшись клубочком, на чем-то мягком. В глазах и легких ничего не было – ничто больше не мешало дышать и видеть. Она села, зажмурившись и ожидая, когда пройдет тошнота. Затем осмотрела скафандр, однако грязи на нем не оказалось – он был даже чище, чем раньше, как будто переход удалил все пылинки.

Дари неуверенно поднялась на ноги – и вдруг земля рядом с ней начала бурлить и шипеть. В испуге девушка отскочила в сторону. Над землей начал надуваться черный пузырь. Поднявшись над головой Дари Лэнг, он вдруг с треском лопнул и исчез, оставив на земле два неподвижных тела.

Дари осторожно сделала шаг вперед. Одна из фигур села и тряхнула головой.

– Черт побери, вот это поездка! На первый класс, правда, не тянет. Да ведь нам ничего такого и не обещали…

Это был Ханс Ребка. Бен Блеш, лежащий рядом с ним, тоже пришел в сознание.

– Кажется, я живой. Вот это сюрприз! Хотя я не могу сесть. И руки не шевелятся.

– Дай я посмотрю. – Ханс обернулся к Дари. – Поможешь? – Он говорил нарочито небрежно, как будто такие вещи случались каждый день.

Дари помогла ему поднять и усадить Бена.

– Где мы, Ханс?

– Бог его знает… Может, вообще в другой вселенной. Сначала займемся делом. Итак, если не врут датчики, то где бы мы ни были, здесь возможно дышать. Это хорошо – снимем скафандры.

– Возможно, пока не стоит – это безопасней…

– Для нас с тобой – может быть. А вот Бена надо вытащить.

– Зачем? – Блеш попытался привстать и снова упал. – Ведь скафандр вводит мне обезболивающее!

– Именно поэтому! Боль, которую мы чувствовали во время перехода, была чисто психологической. Однако скафандр этого не знал и накачал тебя лекарствами по самые уши. Потому ты и не можешь двигаться – от передозировки. Сиди спокойно. Надо вытащить тебя из скафандра и переустановить дозы.

Ханс начал стягивать с Бена скафандр. Дари стояла рядом, понимая, что вряд ли сможет чем-то помочь. Ребка был опытным специалистом по чрезвычайным ситуациям, она же, в лучшем случае, умела в них попадать. Ханс поднял стекло шлема. Лэнг сделала то же самое, в первый раз вдохнув воздух чужой планеты – жаркий, влажный и наполненный незнакомыми запахами.

Дари огляделась. Переход выбросил их на склон пологого холма. В нескольких километрах пониже, у его подножия, блестела вода. За водоемом – не то рекой, не то озером – начинался еще один холм. Но прежде всего внимание привлекало иное: на другой стороне вдоль воды тянулась гладкая серая лента. Дорога!

Дари вернула лицевой щиток шлема на место, чтобы прочитать показания датчиков. Никаких радиосигналов. Гравитация – восемьдесят процентов от стандартного уровня. Кислорода – больше нормы. Теперь понятно, почему кружится голова. Сквозь плотные облака пробивался желто-зеленый свет солнца. Лучи падали косо – здесь раннее утро или уже вечер.

Дари повернулась к Хансу.

– Помочь?

Он отрицательно покачал головой. Лэнг продолжала:

– Тогда я, пожалуй, попробую спуститься с холма. Там что-то похожее на дорогу. Может, встречу кого-нибудь и попробую поговорить.

– Ты не замечаешь здесь ничего странного?

– Здесь все странное.

– Да, конечно. И все же одна вещь – особенно. Ты ведь побывала на многих планетах. Помнишь хоть одну, где есть растительность, но нет животных?

– Нет.

– Посмотри вокруг – ни жуков, ни птиц, ни бабочек. Никто не убегает из-под ног, не выглядывает из травы. Где они все?

– Может, здесь для них неподходящее место?

– Не знаю. Вряд ли. Здесь есть тепло, вода, свет, масса растений – что еще надо животным? – Ханс наклонился над Беном – тот лежал неподвижно, очевидно, потеряв сознание. – Черт бы побрал эти скафандры с их старательностью! Надо срочно снимать, а то он, чего доброго, вообще не проснется. Иди осмотрись – может, найдешь, где прячутся животные.

Пока Ребка не заговорил о животных, Дари чувствовала себя вполне уверенно. Они уцелели, и планета оказалась сносной – возможно, здесь даже есть цивилизация. А вот эти животные… Наверное, Ханс все-таки ошибается, ведь им не обязательно жить на поверхности – они могут питаться корнями растений и никогда не показываться наружу.

Дари шла по густому ковру из мелких растений, которые похрустывали под ногами. Через каждые полсотни шагов из земли поднимались растения повыше, явно другого вида – некоторые из них в рост человека. Дари свернула в сторону и направилась к одному из них. Подойдя ближе, она опустила стекло шлема: вряд ли здесь может быть нечто опасное, но зря рисковать не стоит. Если тут что-то и притаилось, и ему удастся прогрызть сверхпрочный многослойный материал скафандра, значит, это существо заслужило свой обед.

Высокие растения выглядели как неправильные усеченные конусы, поросшие зеленой чешуей. Каждая чешуйка была размером с руку. Дари отвела одну из них в сторону, открыв небольшое отверстие. Внутри было темно, и ей пришлось включить фонарь шлема. Однако, вглядевшись, она вздрогнула и отступила. Чешуйка упала на место.

Некоторое время Дари стояла в оцепенении, потом собралась с духом и взглянула опять. Вдруг ей померещилось? На этот раз она смотрела долго. Внутри виднелся толстый желтоватый стебель растения, на котором висели несколько странных существ, похожих на причудливых многоножек. Сначала Дари подумала, что они живые, и не стала их трогать. Некоторое время спустя существа все еще оставались неподвижными. Поэтому Лэнг решилась и, протянув руку, оторвала одно из них от стебля.

Существо было довольно большим, темно-бурого цвета. И мертвым. Более того, совершенно высохшим. Дари перевернула многоногое создание, встретив осуждающий взгляд огромных фасеточных глаз, расположенных по обе стороны зубастой пасти.

Значит, Ханс не прав! Животные здесь есть. Дари поежилась и осторожно положила находку в карман скафандра, продолжив свой путь вниз, к воде.

Река была прозрачной, с быстрым течением. Дари долго вглядывалась, но ничего живого не увидела. Двигалась только вода. Молодая женщина перешла поток вброд, осторожно ступая по гравию и небольшим камням, затем двинулась дальше.

Дорога и в самом деле оказалась дорогой, и за ее состоянием явно кто-то следил. Примерно в двухстах метрах, на обочине лежала куча камней, которые, видимо, служили материалом для ремонта.

Куда же ведет эта дорога?

Дари огляделась. Никаких построек она не увидела, но где-то в километре от нее нечто торчало на самой дороге.

– Ханс! – позвала Лэнг, включив радио.

– Слушаю.

– Животные здесь есть, только все мертвые. Я перешла реку и стою на дороге. Построек не вижу, хотя что-то стоит на дороге. Туда можно добраться пешком. Подойти?

– Давай. Здесь ты пока не нужна. Я сделал для Бена все что мог, и он теперь спит. Да, вот еще что. Мы не знаем, какая на планете продолжительность суток, только, по-моему, солнце клонится к закату. Поэтому не задерживайся.

Дари посмотрела влево. Насколько она могла судить, солнце было там же, где и раньше. А вот небо ощутимо потемнело. Может быть, собирается дождь? Исследовательница открыла шлем. Воздух был таким же теплым. Дари повернулась спиной к солнцу и зашагала вперед. По дороге идти было гораздо легче, чем по холму. Темный предмет постепенно рос, приобретая четкие очертания. Он был овальной формы и стоял на шести толстых лапах.

Еще одно животное, которое умерло и засохло в стоячем положении? Однако подойдя ближе, Дари поняла, что перед ней шагающая машина. Сквозь прозрачное окошко виднелись два бледно-желтых неподвижных силуэта. В них было что-то смутно знакомое. Дари подошла ближе, взялась за торчащую скобу и дернула. Вся передняя часть кабины поднялась кверху – в лицо ударила волна горячего воздуха, пахнувшего чем-то старым и прогорклым. Только не это заставило Дари вздрогнуть. Она узнала существ, сидевших на двух широких сиденьях. Узнала, потому что видела раньше – их или близких к ним. И таких же мертвых. Дари захлопнула дверь.

– Ханс? – Ее голос дрожал. – Ханс, ты слышишь меня?

– Слышу! Как дела?

– Плохо! Ханс, ты не поверишь, мы – на Марглоте! Я сейчас нашла двух марглотта. Я здесь, рядом с ними. И они мертвые. Мы опоздали.

* * *

Дари хотела показать находку Хансу, но он не мог бросить Бена одного. А молодая женщина сомневалась, что сможет оживить шестилапую машину и заставит ее подняться по склону холма – даже если преодолеет брезгливость и сдвинет труп с водительского кресла.

Пока Дари стояла и думала, что делать, пошел дождь. Огромные тяжелые капли сыпались с неба все чаще и чаще. Лэнг захлопнула шлем, снова открыла дверь машины и решительно забралась внутрь.

Поверхностный осмотр трупов мало что дал. Похоже, смерть застигла их мгновенно и неожиданно. Когтистые конечности водителя по-прежнему лежали на рычагах и педалях, а пассажир застыл на месте, не донеся до открытого рта какой-то круглый бурый предмет.

– Ханс, я не знаю, что тут у них стряслось, только произошло это очень быстро. Они умерли сразу, так и не узнав о случившемся.

– А опасности больше нет?

– Вряд ли. А что?

– Я вот думаю, где нам ночевать? Солнце садится, а дождь идет все сильнее. Я мог бы поднапрячься и перетащить Бена к тебе. Тогда мы проведем ночь со всеми удобствами внутри машины, под крышей.

Дари стало стыдно. Даже если Ханс и сможет донести Бена, то что произойдет при этом с переломанными костями раненого?

– Погоди, Ханс, я попробую разобраться с этой машиной – может, заставлю ее ходить.

Дари собралась с духом. Самым трудным оказалось убрать труп водителя. Марглотта были коротышками, ростом не больше метра, так что вес проблемы не представлял. Но когда Дари попыталась приподнять труп, его руки, сжимавшие рычаги, с треском оторвались. Они оказались хрупкими, как сухие ветки. Стиснув зубы, Дари перевалила мертвое тело через спинку сиденья и положила на пол в задней части кабины. Затем она втиснулась в кресло, стараясь не смотреть на сморщенную мумию, сидевшую рядом.

Система управления не должна была представлять сложности – если, конечно, принципы мышления марглотта не слишком отличались от человеческих. Состояние двигателя – другое дело. Кто знает, сколько машина простояла на дороге и какой источник энергии она использует? Судя по качеству дороги и внешнему виду аппарата, это скорее всего ископаемое топливо или накопитель энергии вроде маховика. Солнечные батареи, термоядерный синтез и сверхпроводящие кольца требовали другого уровня технологии. Была ли машина достаточно умной, чтобы самостоятельно прекратить расход энергии после остановки? На панели управления имелось два переключателя. Первый, как оказалось, управлял суставчатыми ногами машины – они вытянулись, подняв Лэнг высоко над дорогой. Поспешно вернув переключатель в прежнее положение, Дари нажала на другой и с облегчением услышала глухое урчание и ощутила вибрацию. Тело пассажира затряслось в такт, с него посыпались частицы высохшей кожи.

Дари была вовсе не в восторге от перспективы сидеть рядом с двумя рассыпавшимися на глазах трупами. Но что поделаешь – Ханс Ребка должен увидеть их, или хотя бы то, что от них останется. Исследовательница положила руки на рычаги, которые сжимал погибший марглотта, поставила ноги на педали и начала экспериментировать. Один рычаг регулировал скорость, два служили для поворотов налево и направо, и еще один – для полного разворота. Дари попробовала заставить машину идти вперед по дороге. Качающаяся походка была не лишена приятности и даже как-то успокаивала. Двигаться получалось не намного быстрее, чем пешком – впрочем, Дари не разобралась в способах переключения передач.

Вернувшись к месту, где она вышла на дорогу, молодая женщина повернула направо под прямым углом и двинулась к холму. Предстояла самая трудная часть пути – переход через быструю реку и подъем по склону холма. И с этим оказалось довольно просто справиться: в машине был механизм, автоматически меняющий длину ног, так что кабину не перекашивало.

Медленное движение немного раздражало, но через десять минут Дари остановила машину рядом с Хансом и Беном. Они сидели рядом, закрыв шлемы, чтобы укрыться от дождя, который превратился в ливень. Дари открыла дверь и впустила их внутрь. Бен уже очнулся. Он мог передвигаться, хоть и с трудом, придерживая бок со сломанными ребрами здоровой рукой.

Ханс Ребка сразу начал деловито осматривать трупы марглотта – он, по-видимому, совершенно не разделял предрассудков Дари.

– Ты права. Точно такие же, как мы видели в порту Миранды. И умерли, похоже, той же смертью. Ну что же, этим мы ничем не сможем помочь. – Ребка бесцеремонно поднял труп пассажира и положил его рядом с водителем в задней части машины. – По крайней мере все лучше, чем ночевать под дождем. Дари, садись на водительское сиденье, ты, Бен, – на место пассажира. Я устроюсь сзади.

– Рядом с трупами?

Капитан удивленно поднял брови.

– Ну да. Ты хочешь выбросить их наружу? Может, нам утром захочется провести вскрытие, а под дождем они за ночь совсем развалятся. Покойники и так не в лучшем виде.

Ханс говорил холодно и небрежно. Дари приходилось видеть его другим, но сейчас капитан не проявлял никаких признаков эмоций. Наверное, только таким и должен быть эксперт по чрезвычайным ситуациям. Сочувствие и человеколюбие – это по части Грейвса. По объему знаний никто не может превзойти Талли. Если вам нужна консультация по артефактам Строителей или способам общения с их слугами, то надо обращаться к самой Дари. А вот в опасной ситуации, угрожающей жизни, никого нет лучше Ханса Ребки. Потому что эмоции и высокие чувства – не лучшая подмога для быстрого принятия решений.

Бен устроился в кресле пассажира, Ханс возился с чем-то сзади, устраиваясь, Дари не решилась обернуться и посмотреть, что он делает. Она смотрела в окошко. Солнце опустилось еще ниже, почти коснувшись горизонта. День на Марглоте был длинный, и им предстояла такая же длинная ночь. Мокрая растительность блестела под дождем, который все лил и лил. Безрадостная картина. Сейчас нужно отдохнуть, а завтра придется решать вопрос с пищей – запасы скафандров скоро иссякнут. Еще неизвестно, могут ли люди выжить на Марглоте. Дари устремила невидящий взгляд в окошко. Она так устала, что ни о чем больше не могла думать. Неожиданно ее внимание привлек яркий луч света, пронзивший густые темные облака. Свет все нарастал, пока его столб не достиг нескольких метров в ширину.

– Ханс!

– Что?

Невероятно! Похоже, он заснул.

– Смотри! Там, перед машиной! Что-то происходит.

– Погоди… – Ханс выглянул из-за плеча Дари. – Что-то новое?

– Оно только сейчас появилось, я видела! Что это?

– Не знаю. Оно меняется…

Столб света начал укорачиваться, угасая с верхнего конца, в то время как нижняя его часть поднималась над землей и уплотнялась, приобретая определенную форму. В результате образовался сияющий эллипсоид – он висел над промокшей землей на высоте примерно трех метров, постепенно превращаясь в сферу. Сфера начала медленно опускаться – три метра, два, один… Наконец она коснулась земли и взорвалась, осветив окрестности ярчайшей вспышкой, от которой светочувствительные защитные стекла шлемов стали почти черными.

Когда путешественники снова прозрели, светящаяся сфера уже исчезла. Но не бесследно. Три человеческие фигуры в скафандрах сидели спиной к спине на склоне холма, вытянув ноги.

Дари с изумлением взирала, как одна из фигур медленно поднимается на ноги. Человек смотрел в другую сторону, и она не могла видеть его лица. Машину он, по-видимому, еще не заметил.

– Ну что ж, пожалуй, это можно назвать прогрессом, – произнес голос. – Когда ты только что был нигде, да еще в условиях почти тройной перегрузки, оказаться где-то уже неплохо. Что же касается того, зачем мы здесь…

Человек умолк, но Дари большего и не требовалось. Только один человек в рукаве Стрельца обладал таким глубоким звучным голосом.

Джулиан Грейвс.

Рядом с ним неуверенно поднимались на ноги еще двое – на их лицах было написано такое же удивление, какое испытывала Дари. Спутников советника она узнала сразу: Торран Век и Тери Даль.

Оставался только один вопрос. Зато самый важный. Его и задал Джулиан Грейвс, обращаясь к экспертам по выживанию. Правда, вопрос этот в равной мере относился и к Дари, Хансу и Бену – зачем они все оказались здесь?

Глава 24 Последние

На борту «Все – мое» царила растерянность. Его обитатели шушукались по углам. Каллик, Ж'мерлия и Архимед сбились в кучку – насколько это вообще достижимо, если имеешь дело с таким гигантом, как Архимед, – в двигательном отсеке корабля.

– Господин Ненда очень рассержен, – заявила Каллик. По ее тону было ясно, что она здесь главный источник информации о капитане.

– Он ругает нас? – испуганно спросил Ж'мерлия.

– Ты думаешь, он меня выпотрошит? – присоединился Архимед.

– С какой стати ему это делать? – удивилась Каллик.

– У зардалу это обычное проявление неудовольствия.

– Не советую тебе говорить об этом хозяину. Во всяком случае, он не сердится на тебя, и на нас тоже. – Многочисленные блестящие глазки Каллик зашевелились, проверяя, не приближается ли кто-нибудь. – Он ругает Клавдия. И Синару Беллсток.

– А за что? – Архимед быстро учился говорить по-человечески, хоть предпочитал язык зардалу. – Разве мы не на орбите Марглота, как и хотели? Каллик, ты же сама сказала!

– Да, это так – по крайней мере это планета с четырьмя полюсами. Я не думаю, что во всей галактике найдется еще одна такая же. Тем более – в рукаве Стрельца.

– Но я не вижу здесь никаких полюсов, а ты говорила, что мои глаза лучше, чем у любого из нашей команды.

– Ты что думаешь, Архимед, полюса – это столбы с вывесками, которые торчат из земли? Посмотри сам. У этой планеты, как и у любой другой, есть два полушария: одно из них освещено солнцем, а другое – нет. Планета вращается вокруг своей оси, и полушария все время меняются местами. Концы этой оси и есть полюса – Северный и Южный. Только эту планету можно разделить на полушария и по-другому. Одной стороной она всегда обращена к газовому гиганту, он горячий и нагревает эту сторону. Эта сторона и есть теплое полушарие, а противоположная сторона – холодное полушарие. Их центры – это вторая пара полюсов: Теплый и Холодный.

– Значит, мы попали как раз туда, куда хотели – на планету с четырьмя полюсами. Почему же тогда хозяин так злится на Клавдия и Синару Беллсток?

– Потому что они нас задержали. Если бы мы вылетели с Кайфа сразу, то не прибыли бы сюда последними. Тогда бы мы получили преимущество. Клавдий и Синара нас его лишили.

– Хозяин выпотрошит Клавдия и Синару?

– Нет. И перестань, пожалуйста, об этом говорить.

– Постараюсь. И все-таки я не понимаю. Когда мы только прилетели сюда, господин Ненда был очень доволен. Он сказал, что сигналов с других кораблей здесь нет, а значит, мы всех опередили.

– Это я виноват. – Ж'мерлия уронил свою маленькую головку в почти человеческом жесте раскаяния. – Я отвечал за связь и доложил своей хозяйке Атвар Х'сиал, что в этой звездной системе нет ни одного работающего сигнального маяка.

– Это была неправда?

– Нет. Правда, но неполная. Я не догадался поискать слабые сигналы отдельных скафандров – они передаются на других частотах. К моему великому стыду, господин Ненда сам подумал об этом и обнаружил эти сигналы, исходящие с поверхности Марглота. Хуже того, оказалось, что почти все остальные члены экспедиции уже там. Не хватает только позывных Лары Кистнер.

– Как это может быть? – Архимед удивленно выглянул в иллюминатор, уставив на планету свои огромные блестящие глаза, как будто они могли различить отдельный скафандр с высоты пятисот километров. – Если люди на Марглоте, то как-то они туда попали! А корабельных маяков нет… Каллик, где же корабли?

– Господин Ненда спрашивал то же самое. К моему стыду, я не знаю, что ответить. Он очень сердится.

– И не зря. Мы подвели его. – Архимед нервно оплел свое туловище темно-синими Щупальцами. – Он наверняка всех нас выпотрошит. Сначала зарежет Клавдия и Синару Беллсток, а потом нас. Каллик, ты дольше всех служишь господину Ненде и лучше всех его знаешь. Пожалуйста, поговори с ним! Постарайся смягчить его гнев и попроси, чтобы он не наказывал нас слишком строго. Мои внутренности мне очень дороги.

Луис и в самом деле был очень зол. Прежде всего на Клавдия, который в стельку изжарился на Кайфе и бросил «Все – мое» в Бозе-узел, чуть не погубив любимое детище и единственную собственность Ненды, не говоря уже о тех, кто был на борту. Торговец ни минуты не сомневался, что Клавдий врал, как истый полифем, когда утверждал, будто в таком состоянии управляет кораблем еще лучше.

Сам Клавдий сейчас валялся на полу грузового отсека – обмякшая и хнычущая куча огуречно-зеленых отбросов. Он стенал, уверяя, что страдает от самого жестокого похмелья за всю историю галактики. Только ему не удалось пробудить в Луисе ни единой крупицы жалости. Тот лишь пнул Клавдия и вышел, кипя от злости.

Да еще эта Синара Беллсток! Что она там пила или нюхала на Кайфе – ее личное дело и Луиса не касалось. Только его определенно касалось то, что было потом. Эта дрянь, можно сказать, силком затащила Ненду в постель, и когда он еще только разгорелся и готов был продолжать хоть до тех пор, пока «Все – мое» не развалится на куски, взяла и одним махом отрубилась! И разбудить ее было нельзя даже пушками. Луис мог трудиться сколько угодно – она ничего не чувствовала. Некрофилия, правда, была ему не в новинку, да вот ни о каком удовольствии уже не было и речи. Луис отволок девицу в ее каюту и оставил отсыпаться. Затем пошел к себе, оделся и стал бродить по кораблю, ища, кого бы убить.

И тут он разозлился уже по-настоящему. Не на Клавдия и не на Синару, а на самого Луиса Ненду! Как его угораздило до такой степени недооценить команду «Гордости Ориона»? Взять хоть Дари Лэнг – она ведь не просто цыпочка, а эксперт по Строителям и разбирается в их штучках лучше, чем кто-либо другой. А Ханс Ребка, этот пронырливый коротышка – сколько раз он был на волосок от смерти и все-таки выходил сухим из воды! Этой парочке ничего не стоило проскочить на Марглот. И отправились они на тот холодный гигант именно с этой целью!

Но даже остальные, все это сборище придурков, начиная с Грейвса, который носится с безмозглыми дитронитами как с людьми, и кончая кретином Талли… Да если бы он был человеком, то уже дважды протянул бы ноги! А что касается так называемых «специалистов по выживанию»… Синара, эта вздорная нимфоманка, и то лучше их всех. Черт побери, о каком выживании тут вообще может идти речь?! И вот все они, все до единого, оказались здесь первыми – опередив их с Атвар Х'сиал! Одной, правда, не хватает… Так она может в любой момент откуда-нибудь выскочить. Типа, из-под земли… Остальные – на поверхности: шестеро возле Теплого полюса, и один – судя по скафандру, полоумный Талли – в районе теплового экватора. Интересно, кстати, как он оказался так далеко от других? Здесь ведь нет ни кораблей, ни челноков, ничего – иначе были бы радиопозывные. Каким образом В.К. в одиночку забрел за столько тысяч километров? Ответ может быть лишь один: марглотта обеспечили им транспорт. Черт побери! Посылают к нам за помощью через тысячу световых лет, мы как дураки летим, а они тут, оказывается, в полном порядке и в ус не дуют!

Луис бросился искать Атвар Х'сиал. Кекропийка была в рубке, устроившись у своей собственной приборной панели.

– Ты в курсе?

– В меру моих скромных способностей.

– Тебе не идет скромность, Ат.

– Каллик проинформировала меня во всех подробностях через Ж'мерлию.

– Тогда ты знаешь, что нас надули. Мы добрались последними, и теперь Грейвс не даст нам поживиться.

– Мы с тобой располагаем одними и теми же фактами, Луис Ненда. Но интерпретируем мы их по-разному.

– Ат, они же обошли нас! Они все там, внизу.

– Правильно. Шестеро в одном месте, седьмой – в другом. Я приказала Архимеду внимательно рассмотреть ту часть поверхности Марглота, где нет облаков. Он заметил на холодной стороне множество мелких движущихся объектов, однако не нашел ничего похожего на воздушный или наземный транспорт.

– У нас есть свой челнок, Ат. Зачем нам это марглотское дерьмо? Обойдемся.

– Верно. А Джулиан Грейвс и его команда не обойдутся. Без транспорта они прикованы к крохотному участку поверхности планеты. Тогда как все остальное, – Атвар Х'сиал указала своей суставчатой рукой на обзорный экран, который заполнял огромный диск Марглота, хотя сама не могла его видеть и полагалась лишь на показания приборов, – все остальное, Луис, наше! Мы вольны исследовать и использовать его как хотим. Подумай сам. Если марглотта живы, то мы прибыли помочь им и готовы вести переговоры – на наших условиях. А если они погибли, то вся планета и так наша – за исключением пятачка, на котором сидят остальные. А кроме того, мы, конечно же, спасем Грейвса и его команду. И опять же не бесплатно.

* * *

Во вселенной нет справедливости, и никто не вправе ее ожидать. Луис Ненда знал это задолго до того, как стал мужчиной, – возможно, еще до того, как его отняли от груди, хотя память карланца не простиралась настолько далеко. И тем не менее всегда неприятно наткнуться на очередную несправедливость.

Он сидел в каюте за столом и обдумывал, кого включить в отряд для высадки на планету, когда дверь открылась и вошла Синара.

Вернее, не вошла, а влетела в ритме вальса. Ее розовые щеки, ясные глаза и упругая походка противоречили всем законам природы, по которым она должна была сейчас валяться в жутком похмелье, еще более зеленая, чем Клавдий, ощущая во рту то, что мог бы оставить целый выводок летучих мышей, не обученных пользоваться туалетом. Однако, едва Синара жизнерадостно пропела «Доброе утро!» и чмокнула Луиса в небритую щеку, он почувствовал, что ее дыхание столь же свежо и ароматно, как весенние фиалки с Врат Стражника.

Женщина без стыда и совести, не чувствующая ни малейшего раскаяния? Да, именно так. Ею и была Синара. И никем другим. Луис невольно вспомнил Гленну Омар. Чем, интересно, занималась Гленна в эту минуту – там, на Вратах Стражника, на цветущей зеленой планете? Он не мог этого знать, хотя и питал определенные подозрения.

– Присаживайся! – Луис кивнул на кресло по другую сторону стола.

– Туда? А почему не сюда? – нежно прошептала Синара прямо ему в ухо.

– Потом. У нас есть дело. Сегодня высаживаемся на Марглот. Надо решить, кто пойдет и кто останется.

– Идти должны все – это увеличивает наши шансы на выживание.

– Кто тебе это сказал?

– Нас так учили на курсах, на Персефоне. Этот вывод – логическое следствие результатов, полученных на основе теории игр. Вероятность выживания в незнакомых условиях прямо пропорциональна численности группы.

– Это очень хорошо для игр. А в нашем случае существует несколько причин возражать против того, чтобы шли все. Во-первых, нужно прикрывать тыл. Если «Все – мое» сядет на планету, и с ним что-то случится, нам конец. Во всей системе Марглота больше нет ни одного корабля. Значит, надо послать челнок, а корабль оставить на орбите. Тогда в случае чего можно будет призвать помощь. Конечно, корабль сядет и на автопилоте, и все же я бы предпочел кого-нибудь здесь оставить. На случай, если надо будет принимать экстренное решение.

– Тогда оставь Клавдия – он лучший пилот. Хотя, судя по его сегодняшнему виду, к полету он пока не готов.

Это его проблемы. Я вообще не знаю, насколько хороший он пилот, когда трезвый. Кроме того – ты что, предлагаешь довериться полифему? Я не хочу. Оставь его тут, и он тут же смоется. Этот урод заливал, какой у меня плохой корабль, но ты бы видела, как у него глаз забегал! Мне плевать, насколько ему хреново, – пускай идет вниз, потому что я так хочу! Так, теперь вторая проблема. Ты сама летала в челноке на Кайф и знаешь, сколько там места. В принципе, он берет троих, и сзади, если надо, можно устроить еще два места. Однако Архимеда брать нельзя – он заполнит всю кабину так, что ее будет не закрыть.

– Значит, с ним вопрос ясен.

– Верно. Беда в том, что он хоть и сильный, да туговато соображает. Если нас понадобится спасать, от него будет не больше пользы, чем от автопилота. Нам нужен такой пилот, который смог бы плюнуть на лысину Грейвсу и взлететь, прежде чем тот заметит. И еще одно: нам необходима запасная команда, которая не сбежит и скорее сдохнет, чем бросит нас на Марглоте.

– Каллик и Ж'мерлия?

– Точно. Итак: мы с Ат летим на челноке и берем с собой Клавдия. Архимед, Каллик и Ж'мерлия остаются. Каллик отлично соображает, а Ж'мерлия водит корабль так, как даже мне никогда не научиться. И они нам преданы – пойдут за нами в любое пекло. А чтоб слишком не доставали своей заботой, я прикажу им садиться только по моему сигналу, или если потеряют маяк челнока. Значит, осталось разобраться лишь с одним членом команды.

– Со мной?! – Синара грозно подбоченилась. – Позволь-ка мне напомнить тебе кое-что, Луис Ненда! Я эксперт по выживанию, меня специально учили справляться с трудностями!

. – Уж создавать-то ты их точно умеешь… Ладно, так и быть – будешь четвертой. Придется потесниться, но мы переживем.

– И переживем, и получим удовольствие.

Рад это слышать, потому что вести челнок буду я, а тебе придется сесть рядом с Атвар Х'сиал. Или с Клавдием, как захочешь. – Луис поднял голову и усмехнулся, увидев гримасу на лице Синары. – Если желаешь слушать дальше, садись.

– Дальше? Ты все решил заранее! Тебе вовсе не нужны мои советы, я должна только слушать.

– Не совсем так. Одна голова хорошо, а две – лучше. А вдруг я ошибаюсь? Еще один вопрос: куда нам садиться?

– Ты меня спрашиваешь или опять просто сообщишь свое решение? – Синара все-таки предпочла присесть.

– Я сейчас объясню ситуацию, как я ее понимаю, а потом спрошу твое мнение. Знаем мы в общем-то немного. Шесть человек торчат на Теплом полюсе. Один из них, судя по сигналам скафандра, довольно сильно ранен.

– Кто?

– Бен Блеш.

– Наверняка строил из себя героя. Он все время так.

– Насчет этого данных нет, так что не цепляйся. Остальные в порядке. Есть еще В.К. Талли – он в умеренной зоне на границе теплого и холодного полушарий. Как компьютер туда попал и чем занимается, не имею понятия. Так, теперь то, чего мы не знаем совсем. Что там внизу? Марглотта смогли нанять полифема с кораблем и послать его за помощью к нам в рукав Ориона – значит, они способны выходить в космос. В таком случае вокруг планеты должно быть до хрена всяких спутников и космических станций. Ну и где они? Хотя, возможно, из-за суммарного притяжения солнца и газового гиганта орбиты здесь слишком нестабильны для автоматических аппаратов. Впрочем, это всего лишь догадка… Теперь о самом Марглоте. Для космических полетов нужна довольно развитая цивилизация. Не обязательно на поверхности – лотфианские самки, например, всю жизнь проводят в норах и при этом прекрасно управляют планетой. Однако в любом случае нужны космопорты и прочая инфраструктура. Архимед разглядел на теплой стороне кучу всяких построек, но возле них нет движения и радиосигналов оттуда тоже никаких. Самое странное то, что радиошумы есть на холодной стороне, где как раз сооружений-то и нет. Именно шумы – как будто сотни разговоров идут одновременно. И один из источников шума – там, где мы обнаружили маяк В.К. Талли.

Луис откинулся в кресле. В глубине души ему было приятно иметь аудиторию – особенно внимательную, с гладкой кожей и ясными глазами. Правда, мужчина может обзавестись в такой ситуации кучей проблем… Впрочем, когда неприятностей и так выше головы, лишней проблемы бояться нечего.

Синара высокомерно подняла брови.

– Тебе в самом деле важно мое мнение?

– Да, я жду.

– Ну что ж, по-моему, выбор достаточно ясен. На Марглоте существует только одно место, где одновременно находится член нашей экспедиции и есть признаки какой-то активности. Надо лететь к Талли.

– Молодец. Тебе хватит двух часов на подготовку?

– Луис, я уже готова. На все…

Судя по ее пылающим щекам, так оно и было.

– Еще одно. Мы все будем в скафандрах – неизвестно, что нас ждет на поверхности.

– Еще бы! Можешь меня не учить – я эксперт. Кое в чем разбираюсь.

В последнем Луис уже убедился, но промолчал. Синара выскочила из каюты такая счастливая, будто собиралась на пикник. Ненда усмехнулся, проводив ее взглядом. Он не упомянул о еще одном соображении, которое повлияло на выбор места посадки. Из всех существ, находящихся в данный момент на планете, В.К. Талли был единственным, кого Луис Ненда мог убедить в чем угодно. Только вот, к сожалению, остальные участники экспедиции могли повлиять на компьютер так же легко…

Глава 25 Посадка

Оставалось решить последний вопрос. Луис не говорил об этом с Синарой, поскольку продолжал ломать над ним голову и решения еще не принял. С одной стороны, они прибыли сюда вовсе не для того, чтобы наслаждаться видами. Поэтому самое безопасное – спуститься прямо к выбранному месту и как можно быстрее. А с другой – если на Марглоте и есть, чем поживиться, в чем Луис, кстати, все больше сомневался, то стоило бы сначала осмотреть поверхность планеты с высоты пары километров. И может быть, сделать по пути несколько остановок.

Ненда так и не принял окончательного решения. Оно просто не потребовалось – все решила Атвар Х'сиал.

– Как ты полагаешь, Луис, на Марглоте нам придется большую часть времени быть в скафандрах?

– Без понятия. Но вполне вероятно – особенно когда доберемся до Талли.

– Тогда я позволю себе напомнить, что в подобных случаях мы с тобой испытывали значительные неудобства из-за невозможности общаться. Герметическая оболочка скафандров совершенно исключает любые виды феромонного общения, а мои фразы на человеческом языке ты воспринимаешь с трудом.

– Ты делаешь в нем успехи, Ат.

– Не трать время на фальшивые комплименты. Твое истинное мнение о моих успехах можно легко ощутить в подтексте. Впрочем, не важно. Главное то, что поскольку на поверхности планеты общаться нельзя, необходимо выработать план действий заранее, до посадки. В челноке мы можем находиться без скафандров. Поэтому я предлагаю сначала произвести предварительную разведку Марглота и обсудить результаты, а потом уже лететь к В.К. Талли, чтобы выяснить, чем он занимается.

– Принято. Я сделаю полный круг над планетой, на низкой высоте. Если кто-нибудь начнет в нас стрелять, сразу уносим ноги.

Отстыковывая челнок от «Все – мое» и прокладывая посадочный курс, Луис продолжал думать об Атвар Х'сиал. Глядя на это кекропийское чудовище, хотелось поскорее очнуться от тяжелого кошмара, однако деловые разговоры с ней вести было куда легче, чем с обычными представительницами противоположного пола – такими, как Синара, которая сидела сзади и, хихикая, дышала карланцу за шиворот. В последнем случае феромонный обмен также имел место, но принятию деловых решений никак не способствовал.

С этой высоты одно из полушарий Марглота было видно целиком. Холодная, вымерзшая сторона. Посадить челнок здесь, среди ледяных океанских торосов и обломков ледников, было бы непросто. Правда, если повезет, им и не придется этого делать.

Луис держал скафандр расстегнутым и сообщал Атвар Х'сиал, сидящей рядом, обо всем, что видел внизу. Эхолокация позволяла ей самой «разглядывать» лишь внутренность кабины челнока. Луис невольно пожалел свою компаньонку. Для нее не существовало ни звездного неба над головой, ни поверхности планеты внизу, а только то, от чего в данный момент отражались звуковые волны. А закрытый скафандр означал еще и полную немоту. При высадках на планеты кекропийка наверняка испытывает непреодолимое желание расстегнуть его, хотя никогда не жалуется.

В отличие от этого вечно всхлипывающего ничтожества на заднем сиденье! На Клавдии был специальный скафандр, приспособленный к его специфической винтообразной фигуре. Еще на борту «Все – мое» полифем наотрез отказался туда ввинчиваться, заявив, что лучше умрет. Луису ничего не оставалось делать, как призвать на помощь Архимеда. Послушный зардалу выпрямился во весь рост, бросив на полифема свирепый взгляд, и раскрыл свою громадную пасть.

– Я разрешил ему откусить от тебя все, что через минуту не будет запрятано в скафандр, – деловито сообщил Ненда.

Проблема была мгновенно решена, однако стоны и жалобы по-прежнему лились непрерывным потоком.

– Как неудобно! Мне больно! Это просто пытка! Разве можно так обращаться с незаурядным существом благородного происхождения? И зачем только я согласился! Надо было остаться на Курорте…

Луис попытался продолжить беседу с Атвар Х'сиал, но шум, производимый Клавдием, не давал ему сосредоточиться и вызывал головную боль. Уж больно громко и пронзительно тот вопил.

Наконец Ненда передал управление автопилоту и повернулся к полифему.

– Мы летим на высоте семнадцати километров, – с холодной вежливостью произнес он. – Температура за бортом – сто одиннадцать градусов выше абсолютного нуля. Снаружи почти вакуум, а внизу – только лед. В твое кресло встроен механизм катапультирования, который включается с моего пульта управления. Если ты не прекратишь верещать, я нажму вот эту кнопку…

– Давай, Луис, нажимай! – воодушевилась Синара.

– С удовольствием. Мой палец уже на кнопке. Еще один писк – и все.

Клавдий затих. Луис с облегчением сосредоточился на обзорном экране и продолжил свои феромонные комментарии.

– Можно, конечно, и в самом деле облететь всю планету, но я не думаю, что мы что-то найдем. Архимед не ошибся: холодное полушарие – это просто ледяная пустыня. Солнце дает только свет и почти никакого тепла.

– Высокоразвитые цивилизации развивались и на более холодных планетах.

– Может быть и так. Но ведь не зря же марглотта так перепугались, что позвали на помощь. Кто-то им здорово врезал. Вдруг он еще тут?

– Я бы предположила, что эта враждебная сила, что бы она собой ни представляла, сейчас бездействует. Возможно, временно. Разве сигналы с поверхности не означают, что наши бывшие спутники остались в живых?

– Да, пожалуй, хотя Бен Блеш, похоже, в плохом состоянии. Погоди минутку, Ат. Мы приближаемся к границе теплого полушария. Там внизу – открытая вода и какая-то зелень. Пролетим еще немного туда, где потеплее, – и можно садиться. Но двигаться надо в темпе – здесь скоро наступит ночь.

– Спускайся ниже, Луис, и поищи одну из построек, что заметил Архимед, – тех, что похожи на города или промышленные предприятия.

– Искать не придется. Они все внесены в навигационную систему. Ближайшая – в двухстах километрах прямо по курсу.

– Посмотрим на нее. Наконец-то я смогу выйти наружу и воспользоваться своими органами чувств.

– Снимешь скафандр?

– Если там не будет явных признаков опасности, я готова подвергнуться этому риску.

Луис хорошо понимал кекропийку. Как правило, Атвар Х'сиал была крайне осторожна, но уж слишком много времени они провели в замкнутом пространстве корабля – со времен работы на Ксерархосе прошло, казалось, миллион лет.

– Потерпи немного, Ат. Через двадцать минут я вас всех выпущу.

Ни разу в жизни Луис Ненда не позволил нетерпению взять верх над осторожностью. Когда до цели оставалось десять километров, он опустил челнок ниже и, снизив скорость, облетел по кругу предполагаемое место посадки.

Ничего особенного Луис не увидел. Здесь сходились семь широких серых полос – дорог, а может быть, и рельсовых путей. Пространство диаметром в полкилометра вокруг точки их пересечения во всех направлениях перерезали более узкие полосы, усеянные десятками темных прямоугольных объектов. Они напоминали машины, хотя Луис не стал сообщать об этом Атвар Х'сиал, решив предоставить ей самой делать выводы. Никаких зданий и живых существ он не увидел. Единственным движущимся предметом оказался флаг или вымпел, развевавшийся по ветру на верхушке высокого металлического стержня в центре пересечения дорог.

– Видите что-нибудь подозрительное? – бросил Луис через плечо. Синара промолчала. Клавдий лишь презрительно фыркнул. – Отлично, тогда я сажусь.

Челнок опустился на одну из широких дорог в пятидесяти метрах от флагштока. Понаблюдав немного за показаниями приборов, Луис открыл люк и выпрыгнул наружу. Датчики скафандра показывали, что воздух пригоден для дыхания и не содержит никаких вредных примесей.

– Порядок. Кто хочет погулять, прошу на выход, – объявил он, махнув рукой Атвар Х'сиал.

Синара тут же оказалась рядом, ее шлем был открыт. Кекропийка двигалась медленней, одновременно приводя в действие сложный комплекс механизмов, открывающих головную часть скафандра. Двухметровые веерообразные антенны развернулись, а желтые рожки затрепетали, улавливая малейшие колебания воздуха. Окружавшее кекропийку облако феромонов не содержало слов, выражая лишь ощущение безграничного счастья.

Луис направился к ближайшему из темных предметов, стоявших на дороге. Синара танцующей походкой двигалась впереди. Когда Ненда подошел, она уже открывала дверцу.

– Это машина. – Судя по голосу, настроение у девушки испортилось. – Внутри марглотта – все мертвые. Такие же, как на корабле, что мы видели в порту Миранды. И так же непонятно, что их убило. На вид целехонькие – никаких внешних повреждений.

Через некоторое время к ним присоединилась Атвар Х'сиал.

– Сходство этих трупов с теми, что нам показывали на Миранде, не только внешнее. Мы сразу обратили внимание на то, как хорошо они сохранились. В каком-то смысле и те, и эти марглотта более чем мертвы.

– Я не знаю, как бывает у кекропийцев, только у людей смерть – это что-то вроде беременности. Или она есть, или ее нет – третьего не дано.

– Я постараюсь сформулировать свою мысль точнее. Когда живое существо, будь то человек или кекропиец, умирает, то жизнь организма как целого прекращается. Но это вовсе не означает, что одновременно погибают миллиарды микроорганизмов, которые обитают внутри тела или на его поверхности. Какое-то время их жизнедеятельность продолжается. К примеру, если ты, Луис, сейчас умрешь, то бактерии в твоем пищеварительном тракте будут продолжать жить. В результате твое тело начнет гнить, разлагаться и вздуваться, постепенно превращаясь в однородную дурно пахнущую массу.

– Спасибо, Ат. Как здорово, когда можно заглянуть в свое будущее!

– То же самое верно в отношении меня или вот этой твоей женщины.

Переводить Синаре последнюю фразу Луис не стал. Кекропийка продолжала:

– Однако процессы внутреннего распада нисколько не затронули ни марглотта, что летели на корабле полифема, ни самого полифема, ни этих существ. Для подобной мумификации необходимо, чтобы одновременно прекратились все жизненные процессы внутри организма, включая те, что происходят на микроскопическом уровне. Умирает все сразу.

– Как это может быть?

– Не знаю. Тем не менее факт остается фактом. Мой ультразвук позволяет заглянуть и внутрь этих тел. Там нет никаких признаков жизни. В то же время растительность на планете процветает. – Атвар Х'сиал указала на зеленые полосы по обочинам дорог и отдельные серые кактусы, возвышавшиеся то тут, то там.

– Ты думаешь, это произошло сразу на всей планете?

– Для начала надо посмотреть, что творится в городе.

Луис пристально посмотрел на кекропийку, потом огляделся по сторонам. Далеко на горизонте вырисовывалась линия холмов, усеянных огромными кактусами. Кроме этого да сети дорог, ничего видно не было.

– Город сначала надо найти.

– Мы его уже нашли. Он здесь. – Рожки Атвар Х'сиал задвигались в разные стороны. – Марглотта, как и многие существа, обладающие здравым смыслом, сохранили поверхность своей планеты для других целей. Город находится под нами. Я вижу в земле множество полостей или пещер. Нам осталось лишь обнаружить какой-нибудь вход. По логике вещей, он должен быть в центре, где сходятся главные дороги.

Кекропийка развернулась и решительно направилась назад, к флагштоку. Луис поплелся следом. Вот тебе и на. Теперь «зрячей» оказалась Атвар Х'сиал, а они с Синарой – не лучше слепых котят. Прежде чем жалеть кекропийцев, следует вспомнить, что зрение бывает разное.

Клавдий стоял возле челнока. По-видимому, его похмелье уже прошло, а может быть, жадность оказалась сильнее.

– Пятьдесят процентов! – возбужденно заявил он. – Помнишь договор? Половина всего, что мы найдем!

– Заметано. – Луис наблюдал за Атвар Х'сиал, которая, похоже, нашла то, что искала – пологий спуск под землю, который начинался возле одной из главных дорог. – Сейчас отправимся под землю. Можешь идти первым и зарабатывать свои пятьдесят процентов.

Пойдет он, как же! Полифемы столь же трусливы, сколь и лживы. Не дожидаясь Клавдия, Луис спустился вслед за Атвар Х'сиал в темный туннель.

– Темно, как у зардалу в заднице! Надеюсь, ты видишь что-нибудь.

– Я прекрасно все вижу. Мне кажется, это не жилое помещение – скорее административное. Тем более, что оно находится в самом центре.

– Тогда здесь должно быть освещение – разве что они работают в темноте. Впрочем, я знаю многие правительства, которым это не мешает.

Они подошли к высокой двери. Атвар Х'сиал открыла ее. Луис и Синара, освещая стену прожекторами шлемов, поискали выключатель, но безуспешно.

– Похоже, ты наша единственная надежда, Ат. Внезапно мрак впереди начал медленно рассеиваться.

Свет лился из ламп, расположенных рядами на низком потолке.

– Они реагируют на движение. – Синара махнула рукой, и свет стал чуть ярче. – Отличная выдумка. Когда все уходят, свет сам выключается.

– Или когда перестают двигаться. Отсюда никто не уходил.

Путешественники стояли в огромном зале. Из-за низкого потолка, который, видимо, вполне устраивал миниатюрных марглотта, помещение казалось еще больше. Повсюду длинными рядами стояли машины незнакомой конструкции, сложным образом соединенные между собой. Рядом с машинами находились марглотта.

– Мертвые, – прошептала Синара. – Их тут сотни, и все мертвые.

– Больше всего впечатляет не это. – Атвар Х'сиал, вынужденная пригнуться и идти, опираясь на все конечности, едва могла протиснуться между рядами машин. – Посмотрите на их позы/ Они умерли прямо во время работы, неожиданно, не подозревая о том, что происходит.

Луис подошел ближе. Кекропийка была права. Мертвецы склонялись над машинами, сжимая в руках непонятные инструменты и детали. Когда-то здесь была крупная фабрика, полная шума и движения, – и вдруг… Все замерло. Навсегда.

– Именно так. Они ничего не ожидали. – Луис остановился. – Ну, кажется, здесь больше делать нечего – разве что ты надеешься узнать что-то в следующем зале…

– Согласна. – Атвар Х'сиал, не имея возможности развернуться, стала медленно пятиться, выбираясь из прохода. – Непонятно только, что тут производилось… Хотя эта информация для нас практически бесполезна. И эти машины, хотя они и свидетельствуют о довольно высоком уровне технологии, нам тоже не нужны. Можно лишь сделать вывод, что цивилизация марглотта была довольно высокоразвитой. И тем не менее она не смогла спасти жизнь ни одного из них.

– Луис, как ты думаешь, здесь опасно? – спросила Синара по-прежнему шепотом.

– В данную минуту нет. То, что убило этих марглотта, сейчас бездействует. А вот в других местах стоит поостеречься. Мне не дают покоя те радиошумы, что мы засекли с орбиты. В них не было никакого смысла, но я никогда не слышал природных сигналов такого вида.

– Один из источников этого шума – как раз там, где находится Талли. Может быть, он в этом уже разобрался?

– Будем надеяться. Так, все, возвращаемся. Талли далеко – на другой стороне теплого полушария. Пока будем лететь, поищем еще что-нибудь интересное. Может, Архимед что и пропустил.

* * *

Однако увидеть ничего не удалось. Через двадцать минут полета солнце зашло и сумерки перешли в ночь. Поверхность внизу была освещена лишь слабым «лунным» светом, который отражал газовый гигант. Граница земли и воды внизу едва угадывалась. Оптические приборы челнока не были рассчитаны на работу в таком режиме и едва ли превосходили человеческое зрение. Единственный огромный глаз Клавдия мог бы помочь, но полифем помогать отказался. Все уверения Луиса, что на подземной фабрике ничего ценного не оказалось, цели не достигли. Клавдий продолжал дуться и брюзжать.

По мере приближения к Теплому полюсу земля все более скрывалась под толстым слоем облаков.

– Маяки скафандров! – объявила Атвар Х'сиал. – Шесть сигналов, все из одной точки.

– Понятно. Они не могут передвигаться. Уже близко – мы на полпути к Талли.

– Они в состоянии заметить нас?

– Не думаю. Сигналить они могут сколько угодно, но слышать – вряд ли. И как, черт побери, этот Талли умудрился забраться так далеко от остальных?

– Я бы скорее задалась другим вопросом: какой странный случай привел их сюда раньше нас, хотя ни здесь, ни на орбите нет никаких кораблей?

– Я тебе вот что скажу, Ат: Марглот – странное место. Готов даже заподозрить, что вся эта планета – сама что-то вроде артефакта. Четыре полюса и зверское магнитное поле – такого больше нигде нет!

– А я с самого начала так считаю. Во всяком случае, Марглот имеет к Строителям непосредственное отношение.

– Почему же ты молчала раньше?

– Кекропийцам не свойственно обременять других теориями, у которых нет убедительного подтверждения.

– А теперь они появились?

– Да. Появился дополнительный довод в пользу этой теории. Марглотта, которые прилетели на Миранду, считали, что их планета находится в опасности вследствие деятельности Строителей. А теперь все марглотта – во всяком случае те, что населяли эту планету, – мертвы.

– Тогда почему мы еще живы? Как ты это объяснишь?

– Не могу ничего утверждать, но раз уж ты спрашиваешь: я подозреваю, что мы прибыли сюда между двумя фазами активности. Первая фаза привела к мгновенной гибели всей животной жизни на Марглоте.

– Это уж точно, черт побери! А вторая фаза?

– Я не знаю, когда она наступит, только во время второй фазы центральная звезда системы погаснет, и картина здесь станет той, что мы наблюдали, когда прибыли в рукав Стрельца.

Луис невольно взглянул на газовый гигант, как будто хотел убедиться – планета все еще отражает свет солнца.

– Ты просто кладезь оптимизма, Ат. В следующий раз, когда я буду интересоваться твоим мнением, предупреждай, что мне этого лучше не знать.

Ненда замолчал, а двигатель, повинуясь его командам, заработал громче. Челнок стремительно набрал скорость и понесся вперед над тускло освещенной поверхностью планеты. Темнота сгущалась, и путешественники все еще были над ночной стороной. Газовый гигант медленно опускался, его свет постепенно слабел.

Луис поглядел в сторону огромной планеты.

– Когда мы доберемся до Талли, темнотища будет глаз выколи, а ночь здесь чертовски длинная.

– Ты предлагаешь отложить посадку до утра?

– Еще чего!

– Я тоже так думаю. Челнок может сесть и в темноте, а задержка не обещает ни теоретической, ни практической выгоды.

– Только не спрашивай, что я сейчас думаю. Еще немного – и я захнычу, как Клавдий.

На самом деле настроение Луиса уже улучшилось. Скоро они приземлятся, и появится возможность заняться делом, а может, и пострелять. Это Дари Лэнг и ей подобные могут сидеть годами и ничего не делать – только думать. Луису Ненде никогда не хватало на это времени. Ввязаться в неприятности – снести несколько голов – избавиться от неприятностей! Вот это было в его вкусе.

Он обернулся и подмигнул Синаре.

– Пора застегивать скафандр, детка! Еще несколько минут – и мы на месте. А ты можешь не застегивать, если хочешь, – добавил он, повернувшись к Клавдию. – Будет занятно поглазеть, как ты катаешься по земле и орешь от боли.

Радар выбрал оптимальное место – плоскую вершину холма, лишь кое-где покрытую льдом. Луис посмотрел на экран и слегка подправил угол посадки. Все. Он сложил руки на груди и довольно откинулся в кресле. Челнок коснулся земли так же легко и непринужденно, как проститутка на Карелле очищает карман клиента.

Глава 26 Сон

Бен Блеш пылал в горячке.

Благодаря непрерывному потоку энергии, исходящему от газового гиганта, лето на Теплом полюсе тянулось бесконечно. Солнце никогда не показывалось из-за облаков, так что ночные и дневные температуры почти не отличались. Трудно придумать более мягкий и приятный климат. Тем не менее Бена постоянно мучил жар. Это была не лихорадка – медицинские системы скафандра такого бы не допустили. Больной вовремя получал необходимые лекарства, его физическое состояние находилось под постоянным контролем. Только с мыслями ничего не поделаешь: Бен горел от ненависти и отвращения к самому себе. Вместо того чтобы завоевать авторитет, он стал обузой для экспедиции. Окружающие могли простить ему то, что произошло на Ледяном мире. А вот сам Блеш – не мог.

За ним заботливо ухаживали. Ханс Ребка и Торран Век очистили кабину шагающей машины от останков марглотта и устроили там удобную постель. Сюда и перенесли Бена, хотя он настаивал, что сможет забраться в машину сам. «Лежи и береги силы, а если что-то понадобится – зови на помощь», – сказали они. Потом спросили, как он себя чувствует. Блеш соврал, что нормально. А потом все ушли и забыли о его существовании – лишь иногда кто-нибудь подходил спросить, как дела. Бен наблюдал через окно кабины: его товарищи собрались в кружок, оживленно жестикулируя. Все ясно – строят планы. Без него.

Бен устало прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, двоих из группы уже не было. Чертов скафандр!.. Решил, видно, что больному нужно вздремнуть. Как унизительно – не контролировать даже свое тело! Блеш снова закрыл глаза и, очнувшись, обнаружил, что на этот раз исчезла вся группа. Где они? Ушли на разведку? Снова он в стороне… Внезапно земля перед машиной начала трястись, воздух сгустился и задрожал, и в нем появились смутные очертания сферы. Повисев немного, сфера медленно растаяла. И все опять стало как раньше – никакого движения вокруг.

Что это – галлюцинация? Но ни одно из лекарств не имеет таких побочных эффектов… Значит, Хранитель Пути не обманул. Он сказал, что обратный путь внутрь Ледяного мира будет открываться «через равные интервалы времени». Какие интервалы? Ежедневно, раз в год, раз в тысячелетие? Может быть, в следующий раз сфера появится через миллион лет?

Бен продолжал смотреть в окно – больше ничего не происходило. Он закрыл глаза, а когда опять проснулся, яркое пятно в облаках, указывавшее на положение солнца, опустилось заметно ниже.

Вскоре в кабину поднялась Дари.

– Ну как ты?

Они всегда спрашивали одно и то же. И теми же словами. А потом сразу уходили. Однако сейчас Дари продолжила беседу:

– Мы измерили скорость движения солнца. Через два часа стемнеет. В машину все не поместятся, но Тери нашла гораздо лучшее место для ночлега.

– Я только что видел транспортное поле, которое связывает планету с Ледяным миром.

Правда? – Похоже, Дари это было неинтересно. – Бен, мне придется потревожить тебя. Я хочу переехать к месту, которое нашла Тери. Постараюсь вести машину осторожно. Скажи, если будет неудобно.

Неудобно? Бен кипел от бешенства. Он для них всего лишь бесполезный мертвый груз! И опять удобный случай упущен – ну что стоило пройти двадцать метров до транспортной сферы! Он бы вернулся на Ледяной мир и поговорил с Хранителем Пути. Этот древний слуга Строителей наверняка не рассказал всего, что знал. В центре планеты находится какой-то супервихрь – надо бы переместиться туда, а не на поверхность. Этот супервихрь… а если он переносит на миллион или миллиард световых лет? Хотя можно и погибнуть – супервихрь не обязательно транспортный… Ну и пусть, только бы не лежать здесь.

– Все в порядке? – Казалось, голос Дари доносится из другой галактики. Шагающая машина уже забралась на вершину холма и начала медленно спускаться.

– Если ты имеешь в виду боль, то я ее не чувствую. – Впереди возвышались странные башни, похожие на конусы, которые росли на месте прежней стоянки, но раз в десять больше. – Просто меня не радует перспектива провести ночь в железной коробке.

– Тебе не придется здесь больше лежать. И никому из нас тоже.

Машина подошла к одной из башен и встала.

– Ты сможешь идти? А то я помогу.

– Не надо, пойду сам. Или умру.

Бен приподнялся и медленно выбрался из машины. Теперь правый бок болел по-настоящему. Может быть, это и к лучшему. Говорят, больнее всего, когда сломанные ребра начинают срастаться. Так или иначе, двигался Блеш словно дряхлый старик.

– Тут всего несколько шагов. – Дари подошла, пытаясь помочь, к ней присоединился Ханс Ребка. Бен сердито отмахнулся.

Коническую башню покрывали внахлест гигантские листья, длиной почти в человеческий рост. Когда Блеш, тяжело ступая, подошел ближе, Тери Даль отвела один из листьев в сторону.

– Добро пожаловать, Бен! Это наше временное убежище. По крайней мере здесь сухо и безопасно.

И Тери, и все остальные были без скафандров. Как жалко, что он не может раздеться! Это было бы слишком опасно – для его переломов скафандр необходим.

За четырьмя слоями листьев пряталось широкое пустое пространство, тускло освещенное светом, пробивавшимся откуда-то сверху. В центре возвышался толстый ствол не меньше метра в обхвате. Земля под конусом была сухой: по-видимому, внешние листья надежно защищали от дождя, который в этих местах лил через каждые несколько часов. Кто-то здесь старательно прибрался, хотя эту работу трудно было назвать приятной – около стены возвышалась кучка мелких высохших тел.

Тери Даль проследила взгляд Бена.

– Ничего, утром мы их выбросим отсюда. Это не марглотта, просто какие-то дикие животные. Похоже, именно они здесь потрудились. – Она указала вверх.

Бен поднял голову, ощутив при этом острую боль в боку. Наверху, на десятиметровой высоте, все свободное пространство было заткано густой паутиной из толстых белых нитей, соединенной с центральным стволом. Еще выше виднелись грозди желто-оранжевых круглых плодов размером с кулак.

– Они съедобные, – сказала Тери, – но лазить за ними – настоящая морока. Мы бы, конечно, справились, только Ханс Ребка говорит, будто недалеко есть кое-что получше. Присаживайся – вот уютное местечко.

Понятия «недалеко» для Бена теперь не существовало, и он сомневался, что ему когда-нибудь еще будет уютно. Он проковылял к месту, на которое указала Тери, и сел на мягкую упругую подушку из свежесрезанной травы.

– Не очень роскошное жилье. И все же лучше, чем мокнуть на улице. – Тери села рядом с Блешем. – Капитан Ребка сказал, что ночью, когда температура немного снизится, должен пойти по-настоящему сильный дождь. В любом случае у нас есть пища, крыша над головой и уж тем более вода.

К ним постепенно присоединились остальные члены экспедиции.

– Да уж, воды у нас больше чем достаточно, – усмехнулся Джулиан Грейвс, услышав последние слова Тери, – и мы здесь в безопасности, хотя и не можем покинуть планету – разве что за нами кто-нибудь прилетит. Кстати, я до сих пор не могу понять, каким образом две наши группы оказались в одном и том же месте, двигаясь совершенно разными путями. К счастью, спешить некуда и мы можем все спокойно обсудить.

Все, кроме Дари, закивали. Лэнг встала с места.

– Мне жаль портить вам настроение, но это неверно. На первый взгляд Марглот совершенно безопасен, и в каком-то смысле это так. И все же оставаться здесь надолго нельзя, потому что нам грозят большие неприятности.

– Откуда? – Ханс Ребка с улыбкой огляделся. – Обычно я выступаю в роли главного пессимиста. А пока никаких опасностей не вижу. Ни потопов, ни землетрясений, ни вулканов… Нет даже диких зверей, готовых вцепиться нам в задницу.

– В том-то и дело, Ханс. Никаких диких зверей – вообще никаких зверей. Пока ты ходил на разведку, я копалась в земле. Здесь полно животных: от полуметровых пресмыкающихся до микроскопических. Только все вот такие. – Дари показала на кучку засохших трупов. – Мертвые. Я думаю, что животной жизни на Марглоте больше вообще нет.

– Ну и что? – пожал плечами Торран Век. – Я не бывал на Фредхольме, но там то же самое: одна только растительная жизнь и грибы плюс немного микроорганизмов, которые расщепляют органические остатки. И тем не менее биосфера планеты вполне стабильна.

– Да, такое равновесие существует там миллиарды лет, оно возникло эволюционным путем. В нашем случае все по-другому. На этой планете была сбалансированная биосфера, включавшая растения, животных, грибы и микроорганизмы – все на своем месте. И вдруг животные погибли. Марглот сейчас в высшей степени нестабилен с экологической точки зрения. Не знаю, сколько времени для этого понадобится, однако растения здесь тоже начнут вымирать, поскольку нуждаются в животных. А с прекращением фотосинтеза начнет падать содержание кислорода в атмосфере. Чем бы это все ни закончилось, нам лучше при этом не присутствовать. Ясно, что люди и им подобные здесь жить не смогут. Сейчас мы единственный вид животных на Марглоте, а быть аномалией всегда плохо. Надо искать, как отсюда выбраться. И побыстрее.

– Я думаю, Дари, что ты преувеличиваешь. – При этом Ханс все же встал и пересел на другое место, прислонившись спиной к стволу.

Слушатели подавленно молчали. Бену стало трудно сидеть, и он откинулся на спину. Здесь было не так удобно, как в кабине шагающей машины, но ему нисколько не хотелось туда возвращаться. Каким бы мрачным ни было обсуждение, Блеш мог в нем участвовать.

Свет, падающий с верхушки конуса, медленно тускнел. Порывы ветра начали набирать силу. Даже на Теплом полюсе атмосферные потоки не могли не реагировать на движение линии раздела дня и ночи. Вскоре по внешним листьям конуса застучал проливной дождь.

Первая ночь на Марглоте – на планете, которая, если верить Дари Лэнг, медленно и верно умирала. Бен задремал.

Во сне часто оказываешься в тупике, откуда нет выхода. Только во сне проблема в конце концов всегда решается. Хоть и решаешь ты ее тоже во сне… Бен открыл глаза. Вокруг было темно. Дыхание спящих товарищей заглушал шум дождя. Это была реальность.

Глава 27 Снова вместе

В.К. Талли казалось, что он попал в рай для вживленных компьютеров.

Талли по-прежнему сидел в центре круга, образованного серебристыми жуками. Прошло уже три дня. Жуки не двигались, хотя и не спали: они беспрерывно разговаривали, окружая В.К. синкопами своих радиосигналов. И кто-то еще утверждает, что сон необходим всем формам животной жизни! Сам Талли передал управление функциями сна небольшой части своего компьютерного мозга, а остальная часть продолжала анализировать.

Задача предстояла непростая. Слугам Строителей достаточно было послушать немного человеческую речь и синтезировать или вспомнить недостающие слова и обороты. С жуками все обстояло иначе. Талли записывал в базу данных каждый элемент их сигналов, и чем больше данных накапливалось, тем более ему становилось ясно, что это были не просто монологи или диалоги. Поток информации, исходивший от всех ста тридцати семи загадочных существ, надо было воспринимать одновременно! Они без сомнения ощущали присутствие гостя и слышали то, что он передавал: после каждого обращения или вопроса Талли радиошум резко возрастал, возвращаясь потом к прежнему уровню. Похоже, жуки так же интенсивно, как и сам В.К., пытались наладить общение. Талли не мог поручиться за их аналитические способности, будь то индивидуальные или коллективные, однако его собственный поиск закономерностей и корреляций в сотне с лишним параллельных потоков данных обещал продлиться, несмотря на невероятные вычислительные возможности вживленного компьютера, не менее нескольких дней или даже недель.

Но ведь именно для этого В.К. и был сконструирован! Вот это по-настоящему интересная задача, не то что ерундовая беседа с тугодумами вроде людей, кекропийцев или хайменоптов.

Талли сидел на корточках, предоставив скафандру самому обслуживать потребности человеческого тела, в частности, заниматься его обогревом, поскольку температура за ночь падала намного ниже точки замерзания воды. В.К. усердно работал. Одновременно с анализом сигналов он изучал физиологию окружавших его существ.

Разумеется, их никак нельзя было включить в классификацию жизненных форм рукава Ориона, хотя по общему виду эти существа больше всего напоминали насекомых. Спины носителей панцирей отливали серебром, а брюшки выглядели черными, как сажа. Многоногие, бескрылые и безглазые, инопланетяне, по-видимому, были совершенно равнодушны к холоду. Никаких признаков защитных костюмов Талли у них не заметил. Он долго не мог понять, каким образом насекомоподобные испускают радиосигналы. Потом его осенило. Эта способность возникла путем эволюции! Они говорят и слышат на радиочастотах! Пушистые антенны, торчавшие на клиновидных красных головах, подтверждали эту гипотезу. Возможно, существа и видят на тех же частотах. Правда, тогда острота их зрения должна быть неважной из-за того, что длины радиоволн намного больше оптических. В этом случае гость должен казаться им всего лишь расплывчатым пятном.

Ничего. Не важно, по каким каналам общаться. Талли продолжал слушать и говорить, говорить и слушать, преисполнившись уверенности, что рано или поздно данных накопится достаточно для успешной расшифровки.

Услышав четкий звуковой сигнал, перекрывший свист ветра, В.К. испытал скорее раздражение, чем радость. Талли поднял голову. На покрытую льдом плоскую вершину холма, где он находился, садился челнок, освещая своими яркими огнями ночную тьму.

В.К. Талли встал и поспешил к открывающемуся люку, хотя предотвратить случившееся было уже невозможно.

– Можно мне сказать? Посмотрите на них! – Он махнул рукой в сторону жуков. – Они встревожены и разбегаются. Ваше прибытие неблагоприятно отражается на нашей работе.

Луис Ненда, который первым вышел из челнока, казалось, даже не слышал, что сказал В.К. Он обернулся к Атвар Х'сиал, которая стояла в открытом люке. Ее скафандр был наполовину расстегнут, открывая ярко-желтые рожки.

– Ты уверена? – удивленно спросил Ненда и немного погодя обратился к Талли: – Не знаю, за кого ты принимаешь этих тварей, В.К., только Атвар Х'сиал утверждает, что это роботы.

– Откуда она знает?

– Она может заглянуть им внутрь. Ей, конечно, слегка мешает корпус существ – он поглощает все лучи. Но ноги у них уж точно механические, причем с масляной гидравликой.

– Вот как! – радостно воскликнул Талли. – Это объясняет одну маленькую загадку. Все разговоры у них ведутся на радиочастотах. А такого не встречается у органических существ.

– К черту маленькие загадки – сначала большие! Каким ветром тебя занесло на Марглот?

– На Марглот? Как удачно! Я попал в транспортный вихрь и оказался на орбите этой планеты. А потом, конечно же, постарался приземлиться как можно ближе к группе этих существ.

– А почему ты не со всеми остальными?

– С остальными? Они тоже на этой планете? – Талли наивно посмотрел на Ненду. В его искренности трудно было сомневаться, тем более что способность лгать в мозг В.К. никто не закладывал.

Из челнока появилась Синара Беллсток.

– Их тут целая команда, – объяснила она. – Профессор Лэнг, капитан Ребка, советник Грейвс и эксперты по выживанию – все, кроме Лары Кистнер. Ты хочешь сказать, будто прибыл сюда отдельно?

– Совершенно верно. И я не понимаю, как они сами встретились. Когда я последний раз связывался с ними, на борту «Гордости Ориона» был только советник и двое экспертов – остальные отправились исследовать большую планету в мертвой системе, где мы сначала оказались.

Ненда бросил подозрительный взгляд на серебристых жуков, которые уже перестали разбегаться. Теперь напротив – они понемногу приближались.

– Так ты разговаривал с ними?

– Не совсем. Я анализировал их сигналы, собирая базу данных, необходимую для общения. За три дня информации набралось очень много. Я уверен, что через некоторое время смогу закончить анализ и буду понимать, о чем они говорят.

– Это хорошо, потому что пока твои приятели-клопы мне не очень нравятся. Сейчас нам надо выяснить, как Грейвс и все остальные оказались на Марглоте. Давай, Талли, забирайся в челнок и вперед!

– Не установив контакт? Кроме того, в челноке нет свободного места. – Талли указал на штопорообразную фигуру, развалившуюся на заднем сиденье. – Сзади могут сесть только двое.

– Мне плевать – сядешь ему на голову! – Радиошум, исходящий от жуков, нарастал. – Живо сюда, или ты у меня проглотишь всю свою базу данных!

– Но как же… – Талли предпочел не рисковать бесценной информацией и поспешил забраться в челнок, устроившись на несуществующем колене Клавдия. Расшифровать поток данных, который испустил при этом полифем, оказалось весьма несложно.

* * *

Челнок и в самом деле был рассчитан на четверых, и взлететь с пятью пассажирами на борту оказалось нелегкой задачей. Двигатель едва справлялся, и только мастерство Луиса позволило набрать нужную высоту.

Талли понимал, куда они летят. Он хорошо знал характеристики челнока – с таким грузом нечего и думать подняться на орбиту Марглота. Значит, сначала надо добраться до Грейвса и его спутников. А затем – либо основной корабль совершит посадку и подберет всех, либо челноку придется сделать несколько рейсов на орбиту и обратно. Над вопросом Луиса о том, как остальные участники экспедиции оказались на Марглоте, Талли вообще не стал раздумывать – по той простой причине, что скоро его можно будет задать им самим. В кабине челнока было тихо, и В.К. вернулся к прежней задаче: расшифровке языка серебристых жуков. То, что они оказались неорганическими, его не очень смущало. А разве он сам вполне органическое существо? Возможно, их высказывания окажутся даже более логичными, четкими и свободными от дефектов, чем речь человека и других биологических существ.

Хотя до полного понимания было далеко, одно В.К. уже понял: отдельные жуки не обладали интеллектом. Эти существа скорее напоминали общественных насекомых или мирмеконов, у которых особи могли двигаться и действовать только в том случае, если их действия не противоречили решениям, принятым целой колонией. Более того, даже та группа жуков, которую встретил Талли, не обладала отдельным сознанием, а представляла собой лишь один из узлов распределенного интеллекта, включающего всех жуков, находящихся на Марглоте. И даже это многотысячное множество оказалось всего лишь незначительной единицей в составе какой-то гораздо большей колонии. Жуки выполняли на Марглоте некую миссию – это просматривалось очень четко – и после ее выполнения их будущее было неясно.

Кроме того, у Талли сложилось впечатление, хотя он и не мог его сколько-нибудь строго обосновать, что уровень активности жуков быстро нарастает. И подобный рост, если его экстраполировать, стремился к бесконечности. А вот это было уж совсем странно. Значит, в какой-то момент времени жуки должны просто-напросто перестать существовать…

Талли огляделся. Похоже, ему удалось додуматься до чего-то важного. Только кому это рассказать? Синара и Клавдий крепко спали. Но ведь челнок летит не на автопилоте! Значит, Луис Ненда бодрствовал.

– Можно мне сказать? Луис слегка обернулся.

– Обычно, когда ты так говоришь, мне хочется заскрежетать зубами. Правда, сейчас все равно делать нечего… Давай!

– Мне кажется, я частично понял назначение механических жуков.

Талли вкратце изложил свои выводы, уместив квадрильоны статистических выборок и логических операций в пятиминутную лекцию. Он думал, что Луис отнесется к этой информации скептически, однако торговец неожиданно нахмурился:

– Погоди минутку, я хочу рассказать об этом Атвар Х'сиал.

Последовала пауза. Талли понял, что происходит обмен феромонами. Наконец Ненда сказал:

– Ат считает, что ты попал в точку. Штучки твоих приятелей – часть одной большой операции, и когда они закончат свое дело, то пойдут в расход. Похоже, грядет Великий Мороз. Солнце погаснет и Марглот превратится в один большой холодильник. Это вяжется с тем, что они там болтали?

– Не знаю. – В первый раз со времени своего первого воплощения В.К. почувствовал, что его мыслительным процессам не хватает скорости. Вначале следовало строго формализовать гипотезу Атвар Х'сиал, а потом уже оценить ее на основе информации, накопленной во время общения с жуками. – Вопрос сложный. Для анализа потребуется несколько часов.

– Ну что ж, часы у нас имеются – по моим оценкам, примерно три, пока долетим до Грейвса. Вперед, Талли. Да, вот еще: одну вещь надо узнать в первую очередь.

– Что именно? Я постараюсь это выяснить.

– Вопрос простой: если холод наступит, то когда? Нужно выяснить «час икс»!

Глава 28 Началось!

Ханс Ребка умел спать в любом месте и в любое время. Правда, когда ждешь опасность, эта способность ни к чему, поскольку спать если и удается, то совсем мало. Да и опасность далеко не всегда бывает очевидной. Иногда здравый смысл говорит одно, а в глубине души продолжает шевелиться какое-то тревожное чувство, не дающее уснуть.

Внутри растения-конуса царила тишина. Снаружи не было слышно ни ветра, ни дождя. Ночь на Марглоте, при отсутствии животных, даже мелких, обещала пройти спокойно и без происшествий. Остальные члены экспедиции наверняка так и считали. Пригасив фонарь шлема до минимума, Ханс беззвучно обошел спящих. Торран Век, Джулиан Грейвс, Дари Лэнг, Тери Даль – все безмятежно посапывали. Лишь Бен Блеш время от времени бормотал что-то неразборчивое.

Почему же ему самому не спится? Звук… Вначале он был едва различим – словно шорох высокой травы на ветру. Его вообще можно было счесть игрой воображения, но потом Ханс понял: в звуке есть определенный ритм. Так обычно работали двигатели космического аппарата. И шум явно приближался.

Ханс подошел к Дари и слегка потряс ее.

– Я думаю, сейчас нам лучше не спать, – прошептал он. Молодая женщина встрепенулась, удивленно глядя на капитана. – Давай разбудим остальных. Похоже, к нам гости.

Дари вытаращила глаза от изумления.

– Не может быть! Мы одни на этой планете!

– Больше не одни. – Ханс перешел к Грейвсу. К тому времени, когда все сидели, протирая глаза, звук стал четко слышен.

– Оставайтесь здесь, я пойду посмотрю. – Ханс ждал возражений, но едва проснувшимся людям это даже не пришло в голову. Ребка выскользнул наружу, отодвинув толстые листья.

Ночь оказалась неожиданно холодной. Небо полностью затянули тучи. Впрочем, тут, возле Теплого полюса, небесный свод едва ли когда-нибудь бывает ясным. Ханс обошел вокруг конуса. Так, вот они. В пятидесяти метрах на землю садился челнок.

Молодцы. Засекли сигналы скафандров и поняли, что те исходят из растения-конуса. Только пришельцы не знают, кто или что может там скрываться. Хотя… Ханс подошел к челноку. И даже не удивился, заметив, как из открывшегося люка выглянул Луис Ненда.

* * *

Места под конусом вполне хватило и для одиннадцати. Когда отзвучали все приветствия и изумленные возгласы, начался обмен впечатлениями. Каждая группа рассказывала, что произошло после того, как они покинули «Гордость Ориона». Последним говорил Джулиан Грейвс. Слушая его речь, Луис Ненда извертелся на одном месте. Торговец поглядел на Ребку и выразительно поднял брови.

Ханс дал Грейвсу закончить и кивнул Луису в ответ:

– Согласен. Ты прав.

– Прав? Я не прав, а просто чертовски прав! Произошедшее с нами – полный бред! Неужели никто из вас этого не понимает?!

Ответом были лишь удивленные взгляды.

– Нет, они не понимают, – покачал головой Ханс. – Придется объяснить. – Он повернулся к остальным. – Совпадения, конечно, случаются, но тут скрывается нечто большее. Сами поглядите. Мы все отправились в разные стороны, имея совершенно разные планы действий. И где мы теперь? Здесь, на Марглоте.

– Не все, – тихо произнес Бен. – С нами нет Лары. И это моя вина.

– Нет, – возразила Дари. – Виновата я. Именно я настаивала, чтобы лететь на Ледяной мир.

– Лара сама виновата, – вмешался Ханс, – она отказалась выполнить приказ Бена. Уже десять раз это обсуждали – хватит! Сейчас надо понять, каким чудом мы оказались здесь.

– Точно, чудом, – фыркнул Ненда. – Знаете, когда я был моложе и еще тупее, чем сейчас, то проводил свое время в игровой галерее на Скордато. Играл во все подряд, пока не нашел игру, в которую вроде бы нельзя проиграть. Двадцать кнопок и двадцать цветов, появляющихся на экране. Причем цвета, которые вызывают кнопки, меняются после каждой попытки случайным образом. Платишь за десять попыток, но если загорается желтый, игре конец и ставка теряется. Если проходишь все десять, а желтый не выпадает, получаешь вдвое против ставки. Я подсчитал шансы: девятнадцать из двадцати, что повезет при каждой попытке. Значит, примерно шесть из десяти, больше половины, что пройдешь все десять. Талли подтвердит. Ну я, стало быть, заплатил и начал играть. Выпал зеленый, потом фиолетовый, потом оранжевый, черный и так далее. В общем, дошел я до десятой попытки. Жму десятый… Бац – желтый! Я тогда не знал, что все подстроено: на десятый раз всегда появляется желтый, какую кнопку ни жми.

Никто по-прежнему ничего не понимал. Собравшиеся смотрели на Луиса, будто он говорил на каком-то чужом языке.

– Точно так же, как в той системе, куда мы попали после перехода в рукав Стрельца, – объяснил Ханс Ребка. – Все было подстроено. Куда бы мы ни сунулись, какой бы план ни избрали, все равно «выпадал желтый цвет» – мы оказывались здесь.

– Все дороги ведут на Марглот, – кивнул Луис. – Ставлю что угодно – в этой системе миллион таких же кнопок, которые пока никому не понадобились. Мы с Ат оказались тупее других и выбрали самый долгий путь – через Бозе-узел на Курорт, потом на Кайф, потом сюда. Можно было и не стараться, а просто зажмуриться, ткнуть пальцем куда угодно и оказаться в транспортном вихре, который прямиком доставил бы нас на Марглот.

– На Марглот, – кивнула Дари. – На планету, где животные уничтожены, а остальная жизнь скоро последует за ними. И если Талли с Атвар Х'сиал не ошибаются, то здесь обречено все, включая само солнце. Зачем же нас забросили сюда? Чтобы мы тоже погибли? – Она повернулась к Ненде и кекропийке. – Вы говорите, что оказались тупее других, но вы прибыли сюда на корабле – именно потому, что обошлись без транспортного вихря! И если бы не вы, у нас бы не было никаких шансов спастись.

– Небольшое уточнение: это не корабль, а челнок. И всех вас, – Ненда обвел рукой собравшихся, – мне туда не впихнуть. Можно, конечно, уложить в три слоя. Только и это не поможет, потому что челнок просто не взлетит. Поэтому придется или мотаться десять раз на орбиту и обратно, или сажать сюда корабль, что мне чертовски неохота делать. Ведь это моя последняя карта.

– Но если Талли прав, то нам придется бежать отсюда. – Джулиан Грейвс в раздумье прикрыл глаза рукой. – Я не так уж силен в логике, и все-таки… Ладно, пускай это Строители привели нас сюда. Я даже допускаю, что они переоценили наши возможности и рассчитывали, что мы найдем способ выжить. Однако зачем забрасывать нас сначала в мертвую систему? Почему не сразу сюда?

Чтобы мы на нее посмотрели, – объяснила Дари. – Разве бы мы поверили, что целые звездные системы могут вот так умирать, если бы не увидели это собственными глазами? Лично я бы не поверила. Строители хотели сначала показать нам, чем кончается процесс, а потом привели сюда, где все еще только началось.

– А если Строители уничтожили ту систему… – начала Тери Даль.

– Это не они, это другие. Разрушители.

– Опять разрушители-опустошители! – вставил Торран Век. – Ну конечно. Когда не получается все объяснить с помощью одних сверхсуществ, давайте придумывать других. Профессор Лэнг, вы не можете…

– Отложим споры на потом, – прервал его Джулиан Грейвс. – Я не хочу сказать, что сам так уж отличился – результаты моей деятельности пока довольно жалки, – и все-таки я руковожу экспедицией. Мне кажется, профессор Лэнг права: нас привели сюда намеренно. Мы должны были увидеть, что произошло и еще может произойти, а затем доставить эту информацию в рукав Ориона. Что бы это ни было, мы обязаны найти способ остановить его – не только ради живых существ, обитающих в этой части галактики, но и ради наших собственных клайдов. – Советник повернулся к Ненде. – Как я понял, «Все – мое» где-то на орбите?

– Само собой! Одна команда – и Ж'мерлия посадит его сюда. Правда, я призову корабль только в том случае, если другого выхода не останется. «Все – мое» – наш единственный билет домой.

– Очень разумно и практично с вашей стороны. Кроме того, прежде чем покидать Марглот, мы должны как можно больше узнать. И тем не менее ради моего собственного спокойствия я прошу вас выйти на связь с кораблем и удостовериться: команда готова посадить его на планету в любой момент.

– Ладно. Хотя мне не слишком приятно, что вся ваша компания будет шататься по моему кораблю. Я пошлю сигнал с челнока, там более мощный передатчик, чем в скафандре. И Каллик наверняка прослушивает его частоты. Подождите пару минут.

Торговец начал отодвигать листья, чтобы выйти. Ханс Ребка неожиданно оказался рядом. Ненда застыл на месте.

– Не помню, чтобы я тебя приглашал.

– Мне пришлось обойтись без приглашения. – Ребка махнул рукой в сторону выхода. Когда они оказались в узком пространстве между слоями листьев, капитан продолжал: – Слушай, я знаю, ты обо мне думаешь не лучше, чем я о тебе. И все же мы оба по крайней мере что-то понимаем в жизни. И нравится нам это или нет, главный в экспедиции – Грейвс, и остальные будут слушаться только его.

– Это точно. Этический придурок. Готов целоваться с чужаками, даже если они в него стреляют.

– Никто кроме нас с тобой не подозревает, в какую заварушку мы можем угодить. Разве что Атвар Х'сиал, вы с ней вроде думаете в унисон. А мне что-то очень не по себе. Похоже, впереди большие неприятности.

– Так и есть. И мы не знаем, когда они начнутся. – Ненда задумчиво выпятил нижнюю губу. – Хорошо. Мне это чертовски не нравится, однако я согласен. Работаем вместе. Но только до тех пор, пока не выберемся из этой паршивой дыры и не окажемся дома! Потом все будет как раньше.

– Надеюсь, что не все: кое без чего я вполне могу обойтись. Когда меня забрали на Миранду, мне оставалось двенадцать часов до казни. А сейчас я будто опять оказался в камере и жду, жду… – Ханс Ребка продрался сквозь оставшиеся листья и вышел наружу. Луис Ненда последовал за ним. Ханс продолжал: – Так, похоже, наши опасения оправдываются. Что ты об этом скажешь?

Они посмотрели на землю, потом подняли глаза к небу. Здесь, на Теплом полюсе, постоянно обогреваемом горячим газовым гигантом, происходило невероятное. С неба медленно опускались огромные белые хлопья. Шел снег.

* * *

– Хочешь, вернись и скажи им. – Ненда кивнул в сторону дома-конуса.

– Сначала свяжись с кораблем. Может, узнаем что-нибудь новое.

– Ладно. Грейвс сразу раскудахтается, но ничего не поделаешь.

Путешественники шагали по заснеженной земле. Снег, должно быть, пошел где-то час назад. На востоке уже появилась узкая полоска зари, и впереди четко вырисовывались контуры челнока. За это время снег покрыл и челнок, и растения-конусы, стоявшие вокруг. В скафандре было по-прежнему тепло, хотя датчики показывали резкое падение температуры окружающего воздуха. Падавший снег не таял – значит, земля уже приближалась к точке замерзания. И это было еще не все. Температура продолжала падать со скоростью не менее нескольких градусов в час.

Ненда подошел к челноку и открыл люк, ругнувшись, когда снег, налипший на корпус, рухнул ему на голову.

– Клавдий был прав: зря мы не остались на Кайфе. – Луис подождал, пока Ребка устроится на сиденье, потом забрался в кабину сам. – Были бы мы поумнее, рванули бы с места сразу, и хрен с ними, с оставшимися. Да знаю, знаю, что нельзя. Только Ат бы меня поняла. – Торговец начал возиться с передатчиком. – Надеюсь, эта гнусная погода не повлияет на прием.

– Ты уверен, что они слушают?

– Смеешься?! Так… Бывало и получше, но и это сойдет. На дисплее появилось размытое изображение Каллик.

– Господин Ненда! Капитан Ребка! – Хайменоптка подпрыгивала на месте от возбуждения. – Мы тут все волнуемся и очень удивляемся!

– Волнуетесь? В чем дело?

– Планета меняется. Сначала мы видели с орбиты два полушария: теплое и покрытое льдом. А теперь везде одно и то же: облака, похожие на снеговые, и в области между полушариями – признаки ураганного ветра.

– Не беспокойтесь о нас. Мы на Теплом полюсе. Вернее, там, где он был. Здесь тоже идет снег.

– Это как раз то, что можно было предсказать на основании наблюдений Архимеда.

– Архимеда? У него не те мозги, чтобы что-то предсказывать, и он не может ничего разглядеть сквозь облачный слой.

– Дело совсем в другом. Наблюдать за Марглотом действительно стало невозможно из-за облаков. Поэтому мы со Ж'мерлией дали Архимеду другое задание. Он сидел в кормовой рубке и наблюдал за планетой-гигантом.

– Вы что, просто хотели от него отделаться? На газовом гиганте нет жизни. И никогда не будет!

– Это верно, но Архимед тут же вернулся и сказал, что там тоже происходят быстрые и непонятные изменения. Он хотел, чтобы мы ему объяснили, в чем дело.

– Чего мы, конечно же, сделать не смогли, – вставил Ж'мерлия, показавшийся на экране рядом с Каллик. – Господин Ненда, где Атвар Х'сиал?

– Она в порядке, продолжай!

– Слушаюсь. Мы не могли получить лучших визуальных данных, чем те, которые предоставил нам Архимед. – Лимонно-желтые фасеточные глаза лотфианина возбужденно шевелились на коротких стебельках. – И все же нам стало очевидно, что газовый гигант сильно изменился. Ситуация прояснилась, едва мы догадались использовать датчики. Вначале, когда мы прибыли в эту систему, температура поверхности гиганта составляла восемьсот градусов, а сейчас он почти совсем не излучает тепла. Болометры регистрируют температуру жидкого азота.

– Черт побери! Плохие новости для Марглота. – Луис повернулся к Ребке.

– Да уж. Семьдесят семь градусов выше абсолютного нуля. Марглот, конечно, остынет не сразу, в недрах планеты тепла достаточно. Только пока это будет происходить, мы все тут… Что ты делаешь?

Ненда торопливо щелкнул каким-то тумблером.

– Отрубаю связь. Ты ведь хотел сказать: «Мы все подохнем»? Если Каллик и Ж'мерлия услышат, что мне или Атвар Х'сиал грозит опасность, они тут же свалятся нам на головы. Предоставь командовать мне. – Луис снова включил связь. – Ж'мерлия, «Все – мое» готов к посадке?

– Конечно. Готов с того момента, как вы покинули корабль.

– Отлично. Ты знаешь, где мы? Маяки скафандров принимаешь?

– Так точно.

– Тогда садись прямо сюда как можно быстрее. Только лети осторожно!

– Слушаюсь! Ваш приказ будет исполнен. Мы будем лететь быстро, осторожно и с радостью!

– Господин Ненда, – присоединилась Каллик, – мы с удовольствием совершим посадку на Марглот и снова увидим вас! Нам вас так не хватало…

– Да, да, да! – Ненда безжалостно отрубил связь. – Когда Каллик со Ж'мерлией начинают подлизываться, их уже не остановишь.

– Как ты думаешь, скоро они появятся?

– Как минимум через несколько часов. Я же сказал им, чтоб были осторожны. Ж'мерлия – классный пилот. Только он знает, что Ат поотрывает ему лапы, если на корабле будет хоть одна царапина. – Ненда посмотрел в иллюминатор. Ветер усилился, и снег летел почти горизонтально. – Хреновая погодка. Сказать им еще что-нибудь?

– Там найдутся лекарства для Бена?

– Само собой. И вдобавок самый лучший робот-хирург, какого только можно достать.

– Тогда, я думаю, все. Пошли, если хочешь.

– Совсем не хочу. Хотя пошли, так уж и быть. – Ненда распахнул люк. – Ну как, кто первый принесет добрую весть? – прокричал торговец, заглушая свист ветра.

Глава 29 На мели

Холод, снег – это понятно. Чего еще ожидать, если иссяк единственный источник тепла – планета-гигант, вокруг которого вращался Марглот! Но такой ветер… Этого не ждал даже Луис Ненда.

Он сидел с подветренной стороны дома-конуса и слушал нарастающий рев бури. Дом стоял прочно. Ветер отрывал один за другим огромные листья, однако толстый ствол пока не поддавался. Снегу навалило уже по пояс. Луис вырыл себе в нем что-то вроде пещеры – не идеальная защита от ветра, и все же лучше, чем сидеть внутри да слушать идиотскую болтовню. Все, кроме Ребки и молчаливой Атвар Х'сиал, вели себя так, словно неприятности уже закончились, а опасности остались позади. «Все – мое» приземлится, они заберутся туда и отправятся домой, в рукав Ориона, по той же самой цепочке Бозе-узлов. Боже мой, какие кретины!

Луис бросил взгляд на монитор шлема. Минус двадцать семь, и температура продолжает падать. Он вспомнил недавний разговор с Ребкой.

– Нет смысла пока им говорить, но «Все – мое» – это лишь космический корабль. Он, конечно, может лететь и сквозь атмосферу – в нормальных условиях. А я не уверен, что вокруг нормальные условия. Если корпус покроется льдом, и эффективная тяга упадет процентов на тридцать, то грузоподъемность станет просто никакая.

– А Бозе-переход?

– С этим все нормально. Правда, сначала надо добраться до Бозе-узла. Разве что каким-то чудом узел есть на Марглоте… И даже в этом случае – как узнать, где он?

– А ты что предлагаешь?

– Пока ничего. Выйду-ка я наружу. Если станет совсем скверно, «Все – мое» просто не сможет сесть.

Только что такое «совсем скверно»? Луис снова взглянул на монитор. Тридцать два градуса. Черт побери, ну где же корабль? Интересно, что хуже: если ветер помешает сесть или если Ж'мерлия все-таки попытается и разобьет корабль вдребезги? Хотя понятно, что будет. Ж'мерлия и Каллик будут пытаться сесть, чем бы это ни грозило.

Сверху что-то упало. Луис вздрогнул, подумав: «Черт, вот и конус рухнул…» Но это была всего лишь Синара Беллсток. Она счищала снег со стекла шлема, пытаясь разглядеть лицо Луиса.

– Я беспокоюсь за тебя. – Синара заворочалась в снегу, устраиваясь поближе и почти разрушив снежное убежище, которое Луис с таким трудом построил. – Капитан Ребка сказал: ты пошел погулять, а Торран Век рассказал старую историю, еще докосмических времен, о том, как один человек ушел в снег, чтобы остальных могли спасти, и там погиб. Вот я и подумала… я боялась… впрочем, это ерунда, я знала, что ты очень сильный.

Луис не сразу понял, о чем она говорит. Какой дурак сам пойдет умирать в снегу? Наверное, в старые времена было еще больше психов, чем сейчас. Синаре, само собой, требуется герой. Но настоящий герой – это тот, кто спасает всех. А прежде всего – самого себя.

– Я вышел не умирать. – Несмотря на то что их шлемы соприкасались, Ненде приходилось кричать. – Мне этого совсем не хочется. Я жду, когда появится «Все – мое», и думаю, где его черти носят. Он уже несколько часов как должен был сесть.

– Как он будет выглядеть? Я имею в виду – какие у него огни? Ведь мы ничего больше разглядеть не сможем.

Синара была права: снег, давно превратившийся из мягких хлопьев в стремительный поток острых ледяных игл, не давал разглядеть что бы то ни было дальше сорока метров.

– Насчет прожекторов не знаю. Ж'мерлия скорее всего будет садиться по приборам. Увидим навигационные огни, красные: один постоянный, два мигающих.

– Такие? – Силара тут же вытянула руку влево. Новичкам всегда везет. Луис уже сто раз смотрел в ту сторону, отскребая снег со стекла, и ничего не видел.

– Точно! Не двигайся! Подожди, пока они не сядут. Ему совсем не понравилось, как эти огни качаются и дрожат. Правда, «Все – мое» снабжен стабилизаторами, но в конце концов, он не предназначен для полетов в атмосфере. При слишком сильном ветре могут быть проблемы.

Навигационные огни снова качнулись, вернулись в прежнее положение и затем рухнули вниз. На каком расстоянии это произошло, определить было трудно.

– Так, пошли!

Луис барахтался, пытаясь бежать в глубоком снегу. Каллик или Атвар Х'сиал без труда преодолели бы это расстояние гигантскими прыжками. Даже Синара опередила его метров на двадцать. Входной люк был в трех метрах над головой – ей лишь оставалось ждать, что кто-нибудь спустит лестницу. Ветер и снег усиливались.

Люк лишь слегка приоткрылся. Луис услышал приглушенный вскрик: гигантское щупальце обвилось вокруг Синары и в одно мгновение втащило ее внутрь корабля. Добрый старый Архимед… Да уж, мозги – это не всегда главное. Задыхаясь, Ненда преодолел последние метры и остановился в ожидании. Наконец и он, легко как пушинка, взлетел в люк.

Каллик и Ж'мерлия подпрыгивали от радостного возбуждения. Однако дело – прежде всего.

– Повреждения?

– Только поверхностные… – Ж'мерлия неуверенно покосился в сторону Синары Беллсток.

– Можешь говорить при ней. Да и остальные скоро все узнают.

Двигатели в полном порядке. Правда, для возвращения на орбиту их придется очищать от снега и льда, а это долгая работа. Есть проблема и похуже: двигатели должны прогреться, ветер уносит тепло, а наружная температура падает. В этих условиях корабль не сможет выйти на орбиту с предполагаемым грузом.

– Да, это серьезно. Придется облегчать корабль, и как следует.

– Боюсь, что так. Придется удалить очень многое. И даже тогда выход на орбиту будет весьма проблематичен.

– Просто великолепно! – Луис повернулся к Синаре. – Я двадцать лет пытался сделать «Все – мое» таким, как хотел. Пошли, нам придется вернуться.

– Но мы только что пришли!

– И что? Там становится холоднее, и снег не прекращается. Пока еще можно пройти, надо привести остальных. Потом я все им расскажу – и хорошие новости, и плохие.

– Я вижу только плохие. Даже если от корабля оставить один скелет, мы можем навсегда застрять здесь. Где же хорошие?

– То, что все, за исключением Лары Кистнер, пока живы. Если мы как следует постараемся и нам немного повезет, то, может быть, так оно и останется.

* * *

Там, внутри дома-конуса, Бен был просто бесполезен. Теперь же он чувствовал себя настоящей обузой. А ведь Блеш старался изо всех сил. Когда Ненда объявил, что надо перейти на корабль, Бен поспешил застегнуть скафандр и встал, готовый отправиться в путь вместе с остальными. Он вышел вслед за Торраном. Внешние листья конуса стали хрупкими от мороза и просто отваливались, когда их пытались отвести в сторону.

Торран двинулся первым по следу, протоптанному Луисом и Синарой. Бен попытался идти следом, но уже через несколько шагов порыв ветра сбил его с ног. Он упал ничком, не в силах сдержать крик боли.

Торран резко обернулся.

– Бен! Ты слышишь меня? – Он говорил по каналу радиосвязи.

– Да. Я вряд ли смогу двигаться, – ответил Бен, стараясь говорить спокойно.

– И не пытайся. Попробуй увеличить жесткость скафандра. Сможешь?

– Думаю, что да.

– Давай. Талли, Ребка, помогите! Надо его перевернуть.

Через несколько минут Бен уже лежал лицом вверх. Ледяные крупинки, твердые как песчинки, барабанили по стеклу шлема. Он почувствовал, что его волокут головой вперед, словно сани. Как это, наверное, трудно. Жесткий скафандр не давал телу сгибаться, и каждая неровность отдавалась болью в боку. Когда же это закончится? Бен сжал зубы, стараясь думать о том, что остальным еще труднее. Наконец сильное щупальце обвилось вокруг него и осторожно подняло на корабль.

Зардалу, должно быть, замерз – на нем даже не было скафандра. Все пространство шлюза было занесено снегом, и внутри было так же холодно, как и снаружи. Но Архимед стойко занимал свой пост, одного за другим втаскивая членов экспедиции на корабль.

Последним был Луис Ненда. Каллик тут же захлопнула люк. Дрожащий Архимед, тело которого стало темно-синим и покрылось пупырышками, бросился греться во внутренние помещения.

– Не дурак, соображает, что к чему, – усмехнулся Луис. – Идемте в кают-компанию. Там поместятся все, особенно если Арчи ляжет вдоль стены. Снимем скафандры и отдохнем.

На этот раз Бен решил идти сам, даже если это убьет его. Задыхаясь от боли, он заковылял по коридору вслед за своими спутниками. Оказавшись в пышно украшенном зале кают-компании, Блеш принялся снимать скафандр. На это ему потребовалось втрое больше времени, чем другим, но в конце концов он справился и без сил опустился в кресло.

Напротив сидела Дари Лэнг. Она взглянула Бену в лицо и обернулась к Луису Ненде.

– Блешу требуется медицинская помощь. Он имеет право, как и все, узнать, что происходит, однако сразу после совещания им должен заняться врач.

Подправить меня, чтобы все мы могли умереть вместе? Бен встретил мрачный взгляд Луиса, сидевшего на другом конце стола.

– С погодой нам что-то не везет. И самое паршивое – она становится хуже, – начал Ненда. – Вам, может быть, кажется, что это нас не касается – все равно улетим через несколько минут… Как бы не так. Засели мы прочно. – Луис вкратце обрисовал ситуацию с обледенением и состоянием двигателей. – Так что, если ни у кого нет лучших предложений, выход один: облегчить корабль. Все, без чего можно обойтись – за борт. Например, вот это. – Он постучал по крышке стола. Это был великолепный образчик функциональной мебели, чья гладкая поверхность могла бесследно поглощать пыль и даже крошки еды. – Красивая и ценная штука. Только, если дела пойдут совсем плохо, ничего не поделаешь – выбросим. В общем, сейчас составим опись. Если в чем-то сомневаетесь, спрашивайте меня: я знаю, что нужно для полета, а что – для выживания в космосе. Это долгая работа – дня три-четыре, не меньше. И даже после этого нет уверенности, что мы взлетим. Кроме того, кому-то нужно будет выйти и сбить лед с двигателей и несущих плоскостей. А также расчистить взлетную полосу для старта в атмосфере. Решайте, через пятнадцать минут у меня должен быть список добровольцев.

Луис снова посмотрел через стол на Бена.

– Тебя в списке не будет. Пошли, займемся твоими синяками.

Блеш с трудом поднялся и на ватных ногах заковылял вслед за Нендой по проходу.

– Ты думаешь, у нас все-таки не получится выйти на орбиту, да? Даже если выбросить лишнее?

– Не важно, что я думаю, – пожал плечами Луис. – Мне доводилось и ошибаться. Главное для нас – сделать что сможем. Давай лезь на стол и продвигайся в эту щель.

Они находились в медицинском центре корабля, большую часть которого занимал горизонтально лежащий цилиндр. Бен протиснулся в него вперед ногами и растянулся на гладкой поверхности операционного стола.

– Отлично. Док тебе скажет, когда можно будет снова танцевать. Не переживай из-за его кудахтанья и дергающихся спагетти – резать тебя никто не собирается. Расслабься и получай удовольствие – я пошел.

Бен посмотрел вверх. Из висящей на потолке сферы, похожей на тело медузы, к человеку тянулись сотни многоцветных щупалец, действительно похожих на тонкие макароны. Оттуда доносилось не то чириканье, не то кудахтанье, сопровождаемое ослепительными вспышками света. Тела Блеша одновременно касались многочисленные ловкие пальцы. Видимо, это и был тот самый робот-хирург, но ничего подобного Бену до сих пор встречать не приходилось. Интересно, для каких типов существ эта машина изначально предназначалась? Похоже, она могла бы легко справиться и с чем-то большим, чем человеческое тело.

Бен попытался повернуть голову, но строгий голос тут же произнес:

– Лежите спокойно, это только начало.

Нежное ощупывание продолжалось. Прикосновения стали другими: Блеш ощущал то там, то здесь ледяное покалывание и онемение, как будто от местной анестезии. Бен уже начал гадать, как долго это продлится, когда тот же голос произнес:

– Выполнено.

Вся паутина щупалец, волокон и проводов втянулась обратно в сферу. Звуки и свет исчезли. Голос продолжал:

– Не двигайтесь еще пять минут.

Неужели все? Бен был разочарован. Разве это обследование? Ни рентгеновских снимков, ни вправления костей, ни заживления порванных мышц и связок.

– Никогда не слышал о такой дурацкой процедуре. Что это вообще было?

Он не ждал никакого ответа, но голос тут же произнес:

– Все кости полностью вправлены, в точки переломов введены мгновенные отвердители, ликвидированы межреберные воспаления и пять гематом. Боли больше не будет.

Бен ощупал бок и сломанную правую руку. Боли и в самом деле не было. В то же время Блеш не чувствовал ни онемения, ни дезориентации, обычных при вводе обезболивающих препаратов.

– Тем не менее, – продолжал голос, – процесс восстановления еще далек от завершения. В течение нескольких недель физические нагрузки должны быть сведены к минимуму, а новые травмы – полностью исключены.

Бен обратил на это мало внимания. Он как будто родился заново, и теперь наконец мог осуществить план, который пришел ему в голову в кают-компании.

* * *

Блеш сразу направился на корму, чтобы найти свой скафандр. По пути он встретил Каллик и Архимеда, однако они были чем-то заняты и едва взглянули на него. В кают-компании был свой собственный компьютерный терминал с дисплеем. Бену нужно было что-нибудь поближе к выходу. Он нашел терминал в каком-то салоне рядом со шлюзом. На полу еще оставались лужицы от растаявшего снега.

Послание должно быть по возможности кратким и простым, решил Бен. Не годится, чтобы кто-то вошел и застал его здесь.

«Я ухожу, но не для того, чтобы умереть в снегу. Я специалист по выживанию, и это было бы глупо. Просто я считаю, что предложенные меры недостаточны и не позволят кораблю выйти на орбиту. Я хочу помочь и имею четкий план, отличный от всего, что вы делаете. Мои действия не могут никому повредить, разве что мне самому. Не ищите меня – это будет пустой тратой времени и не даст вам осуществить собственную программу действий. Хотя я и не ожидаю, что когда-нибудь вернусь, вы узнаете, если мой план сработает. Желаю удачи. Бен Блеш».

Он залез в скафандр и прошел в шлюз. Открыл люк и посмотрел вниз. Прыжок в глубокий снег Бена не пугал – чувствовал он себя превосходно. Только как быть с люком? Если оставить его открытым, корабль потеряет часть драгоценного тепла. Нет – люк захлопнется сам, просто надо не открывать его полностью, а лишь придержать его над собой, а прыгая, отпустить.

Бен немного задержался, стоя на краю. Если он ошибся, то придется умереть мучительной и долгой смертью, по мере того как в скафандре будут иссякать запасы воздуха, воды и тепла. Если не ошибся, то все равно может погибнуть – возможно, еще более мучительно. Выбор не из лучших. Впрочем, и ожидание ничего не изменит.

Он поднял крышку люка над головой и шагнул вниз.

* * *

Снег прекратился, и тучи над головой рассеялись. Солнце стояло высоко. Во все стороны простиралась ослепительно белая гладкая поверхность. Бен посмотрел в небо. Оно было таким ярким, что даже газовый гигант невозможно было разглядеть.

Снег скрыл все ориентиры, не хватает еще заблудиться. Это будет уж совсем смешно – трагедия превратится в фарс. Наконец Бен разглядел едва заметную полосу на снегу, указывающую на путь, которым они шли к кораблю. Повторить его будет нетрудно. За конусом виднелся небольшой холмик – это должна быть шагающая машина.

В отсутствие ветра было трудно поверить, что пару часов назад дорога казалась непреодолимой. Бен уверенно пробирался сквозь глубокий снег, ломая обледеневшую корку, наросшую сверху. Ничего, идти обратно не придется.

Подойдя к машине, он повернулся в сторону холма, засек направление и, записав вектор в локатор скафандра, двинулся вверх по склону. Перевалив через вершину, он осмотрелся. Внизу была долина, где протекала река, теперь замерзшая и заваленная снегом. Дорога исчезла, ориентиров не осталось. Приходилось полагаться только на память, весьма ненадежную, поскольку тогда эксперт по выживанию находился под воздействием лекарств. Бен шел, останавливаясь, поворачивая назад, снова останавливаясь и подолгу раздумывая. И вот остановился окончательно. Точнее все равно не получится. Он расчистил место, чтобы сесть поудобней, и стал ждать. Вокруг была лишь белизна, слегка подкрашенная зеленоватым светом далекого солнца. Бен неожиданно понял, что отдыхает по-настоящему в первый раз после того, как попал в переделку на Ледяном мире. С тех пор он большую часть времени был без сознания, но сновидения, вызванные лекарствами, не давали по-настоящему расслабиться. Блеш откинулся назад, в снег, настроив обогрев скафандра на оптимальный уровень. Постепенно начал подкрадываться сон…

Бен так и не понял, что его разбудило. Скорее всего это была лишь тень, мелькнувшая за прикрытыми веками. А тени здесь не было и не могло быть. Он встрепенулся и в панике вскочил на ноги. Впереди, шагах в тридцати над снегом, висела черная сфера. Сколько времени она уже висит? Успеет ли он?

Бен отчаянно ринулся вперед, увязая по шею в снегу. Сфера уже дрожала и, казалось, уходила в снег. Почти совсем выбившись из сил, Блеш добрался до нее и, не колеблясь ни секунды, бросился вперед, прямо в черную пустоту. Сфера поглотила его, замерцала и растаяла в воздухе.

Глава 30 Инвентаризация

Придет время, когда в каком-нибудь уголке галактики люди или иные разумные существа откроют секрет телепатии. Но до тех пор всегда будет существовать вероятность, что тебя неправильно поймут.

Луис еще раз в этом убедился, проходя по нижней палубе и заглянув в кают-компанию. Он только что ходил наблюдать, как Торран, Тери, Атвар Х'сиал и Ж'мерлия сбивают с двигателя лед. Теперь он искал Каллик и Архимеда, чтобы и их запрячь в работу. Вот они. Только чем, черт побери, эти лентяи занимаются?!

Архимед распластался по большому столу, оплетя его голубыми щупальцами. Каллик стояла рядом, по-видимому, руководя операцией. Крышка стола изгибалась причудливыми волнами, повинуясь могучим рывкам зардалу.

– Надеюсь, я могу узнать, что вы тут затеяли? – взревел Луис.

– Это все стол, господин Ненда! – Каллик деликатно провела лапкой по белой полированной поверхности. – Он пройдет в грузовой люк, но сначала его надо как-то вынести из комнаты. А этого нельзя сделать, не разломав стол на куски. Я просто теряюсь в догадках: как же его сюда внесли?

– Никто и не вносил – стол сделали прямо на месте лучшие мастера, и пока он здесь и останется! Архимед, слезай оттуда немедленно, или тебе придется искать новый набор потрохов!

– Извините, господин Ненда, вы же сами сказали, что с этим столом придется расстаться.

– Если, Каллик! Разве я не сказал – если! Если дела пойдут совсем плохо – а пока этого не случилось! Я хочу провести инвентаризацию, составить опись. Мы должны подсчитать массу всего, что можно оторвать от корабля. И того, что нельзя, – тоже. Но до тех пор ничего выброшено не будет! Понятно?

– Ваши приказания будут исполнены, господин Ненда!

– А ты, Арчи, имей в виду: если этот стол полетит за борт по кускам, то и ты отправишься следом!

Луис поспешил дальше по коридору. Если уж Каллик его не поняла, то что говорить о других!

За Клавдия бояться было нечего. Полифем свернулся кольцами в своей каюте, дрожа от ужаса. Жалкое существо. Никакого толку – ни пользы, ни красоты. Если кого-то придется бросать за борт, этот первый в очереди. Луис подходил ко входному люку. В этой части корабля оказалось почему-то гораздо холоднее. Странно… Система обогрева должна была давно выровнять температуру. Еще более удивительным было увидеть в соседнем помещении целую группу людей. Ханс Ребка, Дари Лэнг, Синара Беллсток, В.К. Талли, Джулиан Грейвс – почти половина всей рабочей силы экспедиции. И чем же они занимаются? Да просто ничем! Стоят и бездельничают возле компьютерного терминала. Луис собрался произнести какую-нибудь ядовитую фразу – что-то типа «Как приятно быть гостем на борту и ничего не делать!» – когда заметил текст на дисплее. Синара подошла и взяла Ненду за руку.

– Бен ушел. Мы должны найти его.

– В своем послании он просит этого не делать. – Луис продолжал читать текст. – Кроме того, мы не имеем понятия, в какую сторону Блеш пошел и что задумал.

– У Ханса есть одно предположение, – вмешалась Дари. Ребка кивнул:

– Я просто-напросто задал два очевидных вопроса: на что Бен мог надеяться снаружи и куда он мог пойти при такой погоде. Ответы простые: ни на что и никуда. Большую часть времени Блеш был без сознания под действием лекарств и почти не видел планеты. Но когда мы сидели внутри Ледяного мира, Хранитель обещал, что будет время от времени открывать обратный путь для нашего возвращения. Я думаю, Бен решил попробовать найти эту дорогу. Он хочет попасть назад, внутрь Ледяного мира.

И на что же Блеш надеется? Нам, конечно, несладко приходится, но все же отсюда больше шансов унести ноги, чем с Ледяного мира. Неужели он думает, что Хранитель Пути бросит все дела и кинется нам на помощь? Я не так уж много знаю о слугах Строителей и о том, чем они занимаются. И все же точно помню, чего они не делают. Они никогда не покидают мест, куда их поставили миллионы лет назад – особенно чтобы помочь кучке пришельцев вроде нас. – Луис повернулся к Синаре. – А твоя идея идти наружу его искать вообще никуда не годится. Там холодает и опять задул ветер. Надеюсь, что я ошибаюсь, только это похоже на еще одну бурю.

– А кроме того, нас ждут и другие неприятности, – добавил Джулиан Грейвс, повернувшись к Талли. – Расскажи им.

– Это касается жуков. Я с самого начала пытаюсь разобраться в их языке и понять, зачем они нужны. Задача оказалась сложной, но интересной. По-видимому, у жуков происходит полный обмен информацией – то, что знает один, знают все. Я давно пришел к выводу, исследуя их речь, что насекомоподобные помещены на эту планету с определенной целью. Кроме того, наше прибытие оказалось для них полной неожиданностью. Они действовали, будучи уверены, что никаких животных на Марглоте больше нет. Но какие задачи перед ними стоят? Этого мне определить, к сожалению, не удалось. Однако неожиданное остывание планеты-гиганта, за которым последовало такое резкое похолодание на Марглоте, могло быть сигналом к каким-то действиям. Я решил это проверить и час назад настроил приемник корабля на радиодиапазон, который используют жуки, рассчитывая поймать хотя бы слабый сигнал, отраженный от ионного слоя атмосферы. Правда, удаленность планеты от солнца оставляет мало шансов на формирование такого слоя, поскольку…

Ненда сердито взглянул на Джулиана Грейвса. Тот вмешался:

– Я думаю, В.К., ты можешь обойтись без подробностей.

Даже если это ухудшит ясность изложения? Хорошо, если вы настаиваете… Короче, я обнаружил не слабый сигнал, а очень сильный. Его источник находится в сорока – пятидесяти километрах отсюда, и еще есть несколько таких же, послабее. Поскольку мы видели, что у жуков нет никаких средств транспорта, я пришел к следующему выводу. Колонии жуков были рассредоточены перед нашим прибытием по всей территории Марглота. Просто те, что были в теплом полушарии, временно не работали и ожили, лишь когда газовый гигант перестал давать тепло. По-видимому, жуки – существа из мира холода. Они не выносят тепла. Судя по принятым мною сигналам, насекомоподобные движутся сюда, и я не думаю, что у них добрые намерения. Это слуги Повелителей Холода, и перед ними стоит вполне определенная задача.

Повелители Холода? Луис готов был расхохотаться, однако сдержался, увидев вокруг мрачные лица. Внезапно у него закололо под ложечкой.

Джулиан Грейвс повернулся к Дари.

– Стало быть, не Опустошители, профессор, и не Разрушители. Повелители Холода! Те, кто способен высосать и уничтожить тепло везде, где встретит. Тепло всех живых и неживых объектов, включая звезды с их термоядерными реакциями.

Перед глазами Дари внезапно возникла недавняя сцена: Лара Кистнер, кричащая от боли и рассыпающаяся на части по мере того, как неумолимый холод пожирал ее.

– И людей… – пробормотала она.

Не только людей. – Иссохшее лицо Грейвса было мрачным, голубые глаза глядели куда-то вдаль. – Мы могли догадаться об этом еще на Миранде. Вспомните трупы марглотта и полифема. Как они умерли? Тела не имели никаких повреждений, но все клетки разрушены. Так, как разрушается все живое, если его мгновенно и полностью заморозить/Небольшая группа марглотта пыталась бежать от опасности и попросить помощи. Они опоздали. Повелители Холода или, скорее всего, какие-то их слуги успели проникнуть на корабль, а к моменту, когда он прибыл на Миранду, бесследно исчезли. Вы были правы, профессор Лэнг, а я ошибся. В галактике появилась новая сила, такая же могущественная, как Строители. – Советник повернулся к Ненде. – Теперь нам еще важнее спастись отсюда и доставить эту информацию в рукав Ориона. А пока я попробую определить, где сейчас находятся жуки. Они представляют непосредственную угрозу.

Грейвс поспешно вышел, сопровождаемый Талли, Дари Лэнг и Синарой Беллсток. Луис смотрел на Ханса Ребку.

– Можно подумать, он один тут что-то делает, а мы в бирюльки играем.

– Он специалист по этике, Дари – теоретик, Талли – вычислитель, а Синара – лишь практикантка. Теперь все проблемы придется расхлебывать нам с тобой. Или ты хочешь положиться на них?

– Не стращай, я пуганый. У тебя есть предложения?

– Допустим, мы взлетим на атмосферных двигателях, а поднявшись немного, сразу врубим космические. Это поможет?

– Я уже давно об этом думал, и Каллик все просчитала. Если не уменьшить массу, ничего не получится.

– Ты полностью доверяешь ее расчетам?

– Нет, черт побери! Ошибиться может любой, включая Каллик. Ат и Талли получили тот же самый результат: мы можем подняться с земли, но не вырвемся с планеты. Даже если от корабля останется один скелет.

– А может, взлететь с максимальной скоростью, а потом отбросить атмосферные двигатели и включить космические?

– Легко так рассуждать, когда по кускам разбирают чужой корабль, а не твой! Я думал и об этом. Чтобы демонтировать двигатели, снаружи должна работать целая бригада. Если хочешь висеть на корпусе и откручивать гайки, когда корабль будет лететь со скоростью звука, – пожалуйста! Ставлю миллион, что ты не продержишься и двадцати секунд.

– Похоже, ты и в самом деле об этом думал.

– А то. Только ты не бросай это дело – вдруг что интересное и придет в голову. Я же сказал, каждый может ошибаться, в том числе и я.

– Да уж, попали.

– И не говори. – Луис посмотрел Хансу прямо в глаза. – Знаешь, чем мы с тобой отличаемся?

– Ты жулик, а я нет?

– Брось выпендриваться. Мы оба чувствуем опасность, но мне от этого паршиво, а тебе – наоборот. Ну давай, признайся!

– Я всю жизнь провел среди опасностей. На Тойфеле…

– Ну да, «сколько ж надо нагрешить» и все такое – слыхал, как же, можешь не повторять. Вопрос в том, что нам теперь делать.

– Закончить инвентаризацию, выкинуть то, без чего можно обойтись. Затем – то, без чего нельзя. Потом взлетать, и если по-прежнему будет лишний вес, бросим монету – ты или я. Тот, кому не повезет, прыгнет за борт.

– По крайней мере справедливо, – хмыкнул Ненда.

– Припас монету с двумя орлами?

– Как ты догадался? – Луис подошел к иллюминатору и посмотрел на голый, но величественный пейзаж Марглота. – Минус шестьдесят. Думаешь, Блеш там?

– Если так, ему лучше забиться в какую-нибудь щель. Похоже, надвигается буря.

– Нам бы и самим поскорее отсюда убраться. Не то, чего доброго, останемся навсегда.

– У меня идея получше той, первой. Если нужно будет сбросить массу, я пойду искать Бена. А если все окажется в порядке, и мы взлетим, то ты отправишься со мной в Круг Фемуса и поможешь свергнуть правительство.

– Ты что, совсем спятил? Я похож на человека, которого интересуют другие? Нет уж, я за монету. Пошли. – Ненда направился к двери. – Посмотрим, что еще можно выкинуть, чтобы добить меня окончательно.

Глава 31 Снова Ледяной мир

Бен помнил предупреждение одного из преподавателей: будь особенно осмотрителен, если ты ранен или болен, потому что при этом восприятие окружающего неизбежно нарушается, и привычная обстановка может показаться чем-то совершенно другим. Хороший совет. Только как быть, когда все наоборот: если ты снова попадаешь в то место, которое видел, испытывая боль и шок?

Бен огляделся. И у него возникло ощущение, что он здесь в первый раз. Ледяной мир, который Блеш помнил, был совсем другим. Сейчас он походил на гигантский горизонтальный цилиндр длиной в сотни метров и соответствующей ширины. Бен стоял на дне цилиндра, закругленные стены которого сходились высоко над головой. С этого далекого потолка свисало нечто очень знакомое: сферическая «медуза» с трубками, проводами и щупальцами. Это был такой же робот-хирург, что и на корабле, но увеличенный в сотни раз. Или это сам Бен уменьшился до размеров мухи? В его сознании робот был символом безопасности и исцеления. Хотя никто во всей вселенной не мог знать об этом…

Нет, похоже, здесь он никогда не был. Что же делать? В прошлый раз, когда Блеш был ранен, все решения за него принимали другие. А теперь?

Датчики скафандра показывали низкое давление и ничтожное содержание кислорода. Однако цифры медленно ползли вверх. Очевидно, кто-то все-таки узнал, что гость прибыл, и вовсе не собирался его убивать.

Наконец Бен смог открыть шлем и начал ходить взад-вперед по дну цилиндра. Это, конечно же, было пустой тратой сил – хозяева таинственного места наверняка смогут его найти. Просто ему так хотелось что-нибудь делать после почти бесконечного ожидания в снегу…

Сначала Бену показалось, что цилиндр тянется в бесконечность, но потом он дошел до места, где все – пол, стены, потолок – неожиданно закончилось. Блеш добрался до края, где следующий шаг, казалось, вел уже в никуда, и посмотрел вниз. Там начинался океан серого тумана, который с равным успехом мог быть глубиной в метр и в тысячу километров. Цилиндр висел над бездной, поддерживаемый неведомыми силами. Бену захотелось шагнуть и посмотреть, что будет, пусть все его инстинкты и восставали против такого рискованного эксперимента. Он развернулся…

Перед ним стояла Лара Кистнер в скафандре – точно такая, какой Блеш видел ее в последний раз. За ней стояла еще одна Лара, потом еще одна… Они образовывали длинную шеренгу, постепенно уменьшаясь в размерах и исчезая вдали. Цилиндр Бен еще мог признать настоящим, поскольку стоял на его поверхности. А вот Лара… Очевидно, здесь все – лишь игра воображения.

Бен подошел к безмолвной фигуре и попытался дотронуться до нее. Тело Лары заколыхалось в воздухе и начало меняться. Со всеми остальными фигурами происходило то же самое, они приближались и сливались с первой. Поверхность, до которой дотронулся эксперт по выживанию, внезапно начала испускать серебристое сияние. Еще несколько секунд – и Блеш стоял перед блестящей сферой, похожей на огромную каплю ртути, из которой торчала пятиугольная головка на длинной шее.

У Бена перехватило дыхание. Вот наконец и второй шаг сделан! Попробуем пойти дальше. Так, сперва надо понять, тот ли это Хранитель Пути, или все придется начинать сначала.

– Ты можешь слышать меня? И понимать? – спросил Блеш, стараясь произносить слова поотчетливей.

Начало было обескураживающим: серебряная сфера ушла в пол, оставив снаружи лишь краешек головы.

– Я вернулся с планеты, куда ты нас отправил. Ты сказал, что мы можем вернуться.

Сфера не ответила, но начала медленно подниматься. Уже лучше.

– Я хотел бы узнать побольше об этой планете.

– Особая планета. Ну наконец-то!

– Ты сказал, что в центре планеты есть супервихрь. Это так? – Неужели сейчас окажется, что и прошлый разговор – тоже игра воображения?

– Супервихрь существует. Это – так.

– Транспортный вихрь?

– Нет. Супервихрь – нельзя использовать – таким способом. Его поместили туда – наши создатели – очень, очень давно – для другой цели.

– Он может работать сейчас?

– Мы не знаем. Скверно.

– Если он работает, то можно им управлять с той планеты?

– Им – можно управлять – только отсюда.

Все не так уж плохо: есть ответы, которые Бен надеялся услышать. Однако самое трудное – впереди. Хранитель Пути дружелюбно относится к людям, но служит Строителям. Его мозг должен быть неорганическим и мыслить исключительно логично. Попробуем представить, как будто надо убедить кого-нибудь вроде Талли. Только бы не ошибиться в изложении событий!

– Ты служишь Строителям и раньше обеспечивал доступ к многим планетам, включая поверхность этой. Мало-помалу число мест назначения уменьшалось – не потому, что так захотели Строители, а потому, что возникла другая группа, им враждебная. Теперь ты имеешь доступ лишь к одной планете.

– Одна планета – особая.

Особая, хоть и не настолько, чтобы ее спасать. Иначе ты бы что-то предпринял, чтобы она не разделила судьбу других. – Самое трудное место: с многих точек зрения Марглот уже мертвая планета. – Та планета еще не попала в руки врагов Строителей; ее еще можно спасти. Только ты должен кое-что предпринять.

– Если мы сможем ее спасти, ты захочешь вернуться обратно?

Над этим вопросом Бен раздумывал долго. Вернуться?

– Не знаю. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что – супервихрь – открыт – в любое время. Транспортный вихрь – на поверхности работает – лишь в определенные моменты времени. Это связано с сочетанием – других событий.

Умереть здесь от голода и жажды или вернуться и погибнуть на Марглоте? Интересно, что там сейчас происходит?

– Я могу отложить свое решение? – Бена охватило необъяснимое возбуждение. Пусть и придется умереть, но он на правильном пути! Надо делать следующий шаг… пока еще есть такая возможность.

– Я расскажу тебе о том, что надо сделать, дабы не позволить врагам Строителей овладеть той планетой.

– Мы будем слушать. – Пятиугольная голова кивнула. – Но – мы тоже – можем отложить – свое решение.

Глава 32 Условия спасения

– Если верить старым сказкам, такое случалось и раньше. – Руки у Тери Даль уже отваливались от усталости, и она остановилась передохнуть. – Один старик весь день толкал камень в гору, а когда добирался до вершины, камень скатывался вниз, и все приходилось начинать сначала.

Торран Век продолжал яростно копать, расчищая лед и свежевыпавший снег перед кораблем.

– Не знаю, что они имели в виду, называя его стариком. Только я не думаю, будто он чувствовал себя дряхлее, чем я сейчас. Мы делаем то же самое уже третий раз, сколько можно?

– Сколько понадобится, пока не удастся взлететь. Я слышала, как Луис разговаривал с Хансом Ребкой. Точно рассчитать погоду не может никто, даже В.К. Талли. Хорошо хоть температура стабилизировалась. Ненда говорит: перед взлетом двигатели должны быть свободными ото льда, а взлетная полоса – чистой.

– Ему легко говорить, попробовал бы он тут покопаться.

– В каком-то смысле ему сейчас труднее, чем кому бы то ни было. Ведь это его корабль разламывают на куски. Глянь-ка туда.

В одном из верхних люков мелькнуло что-то зеленое, и оттуда один за другим выпали в снег несколько шкафчиков. Торран прищурился.

– Это Клавдий. Если даже его удалось запрячь, значит, дело совсем дрянь.

– Просто Ненда разрешил полифему посидеть внутри обшивки реактора. Видишь, какой он зеленый? Клавдий просто пьян. А в этом состоянии ему все равно, что выбрасывать, хоть себя самого.

– А кто за всем следит?

– В.К. Талли. Работа как раз для него. Он знает до последнего грамма массу того, что выбрасывают, и готов в любой момент ответить, сколько осталось, – даже если его никто не спрашивает.

– И насколько мы близки к цели? У меня нет времени пойти спросить.

– Лучше не спрашивать. Талли понятия не имеет – знают разве что Ханс с Луисом. Да еще Грейвс. Но они не говорят. Мне кажется, конца еще не видно – вон, опять что-то выбросили.

Сверху вылетело, крутясь в воздухе, что-то большое, метра три в поперечнике, и, пролетев метров сорок, рухнуло в снег.

– Похоже на знаменитую кровать Луиса Ненды, – усмехнулась Тери. – И швырнуть ее так мог только Архимед. Где же Луис теперь будет спать?

– Не думаю, что вопрос его сильно тревожит. В ближайшие день-два спать мало кому придется. – Торран взглянул на солнце. – Надо же… Я и не думал, что так поздно. Еще час, и будет темно. Надо бы ускориться.

– Не может быть. – Тери взглянула на монитор шлема. – По приборам до заката еще не меньше четырех часов.

– Странно… – Торран воткнул лопату в снег. – На моем дисплее то же самое. Чему же верить – глазам или приборам?

Они снова посмотрели на солнце, почти касающееся горизонта, потом друг на друга.

– Ничего не понимаю, – пожала плечами Тери.

– Я тоже. И все же, что бы это ни было, надо немедленно пойти и доложить.

* * *

Тери Даль была права – работы предстояло много. Однако она ошибалась, считая, что Луис Ненда и Ханс Ребка знают, сколько именно.

– Мы еще и близко не подошли к концу – здесь тонны всякого барахла. – Ненда сидел в кают-компании вместе с Ребкой, Талли, Грейвсом, Дари и кекропийкой. Великолепный стол давно уже был сломан и выброшен Архимедом. Стулья постигла та же участь, и всем пришлось сидеть на полу.

– Точно сказать можно только одно, – продолжал Ненда, – если у нас и есть шансы, то совершенно ничтожные. Я собрал вас, потому что нужно принять пару важных решений. Талли, доложи, как обстоят дела.

– В теперешнем состоянии мы не сможем выйти на орбиту.

– Очень мило. А нельзя ли немного поподробнее? Какие-нибудь цифры, факты, оценки?

– Я с удовольствием все это предоставлю.

– Только не слишком распространяйся.

– Разве фактов может быть слишком много? Давайте начнем с основных. Чтобы достичь Бозе-узла, находящегося в этой системе, «Все – мое» должен набрать вторую космическую скорость и уйти с Марглота. Значит, наши двигатели должны разогнать корабль до скорости не менее 9,43 километра в секунду. С учетом теперешней массы корабля и пониженной тяги двигателей, мы не сможем разогнаться сильнее, чем до 7,61 километра в секунду.

– Значит, нам еще работать и работать. Ты хочешь сказать, что массу корабля нужно уменьшить на двадцать процентов?

– Точнее, на девятнадцать и три десятых. И это вполне достижимо: мы еще только приступили к удалению предметов из второго списка. – Талли оглядел кают-компанию. – Таких, как, например, вот эта обшивка стен. Для полета она не нужна, значит, с ней придется расстаться.

– Это редкий сорт дерева с Кляйндинста. Я такого больше никогда не достану. Продолжай.

– Вспомогательные внутренние переборки тоже можно удалить. Кроме того, холодильные установки для хранения пищевых продуктов, а также скоропортящиеся припасы. Вообще, запасы пищи следует сократить до абсолютно необходимого минимума. Установки для рециркуляции, поскольку запасов воды на обратный путь нам хватит. Все напитки, кроме воды. Складские контейнеры, мебель, за исключением кресел у пульта управления, ковры, постельное белье и шторы. Всю одежду, кроме той, что мы носим в данный момент. Запасные скафандры, осветительные приборы, тренажеры и туалетные принадлежности.

– Замечательно, – мрачно кивнул Ненда.

– Давай дальше, – усмехнулся Ханс. – Звучит знакомо, я сразу вспоминаю свое детство.

– Все воздухоочистительные установки. Здесь есть небольшой риск, но советник полагает, что он оправдан.

– Это ничто по сравнению с риском остаться здесь, – кивнул Грейвс.

– Большая часть оборудования для связи и навигации, кроме абсолютного минимума. Персональные компьютеры. Я готов перегрузить все их содержимое в свою собственную память, а после приобретения нового оборудования – восстановить. Системы циркуляции воздуха и контроля температуры. Есть и ряд других резервов. Каллик, к примеру, уверяет, что хайменопты могут месяцами обходиться без пищи и воды, и она готова пойти на это. Можно оставить здесь мое тело и взять с собой только мозг. Если мы спасемся, то найти другое не составит труда. Хотя мне и неприятно думать о том, что скажет Сью Андо, когда я снова обращусь к ней.

– Мне неприятно думать о многих других вещах, – фыркнул Луис. – Ну ладно, допустим, мы покончим и со вторым списком. Что тогда?

– Тогда масса уменьшится на семь с половиной процентов. Учитывая пониженную тягу двигателей, это даст нам скорость 8,27 километра в секунду.

– А нам надо девять с половиной. Мало. Надо где-то взять еще двенадцать процентов.

– Я не совсем понимаю, – вставила Дари Лэнг. – А как насчет оборудования для полета в атмосфере? Все эти двигатели, складные крылья, стабилизаторы, шасси?

Талли кивнул:

– Часть этого оборудования понадобится для взлета. Если расстаться со всем остальным, мы получим еще два процента и скорость 8,44 километра в секунду. Однако общее мнение таково, что нам не следует терять способность лететь в атмосфере. Капитан Ребка считает, будто это может понадобиться ввиду других обстоятельств.

– Да, я так считаю. Продолжай. Ты еще не сказал про жуков.

– Я подхожу к этому пункту. Жуки движутся медленно, возможно, из-за снега. Но они все же приближаются. По всей вероятности, намерения у них далеко не мирные.

– Поэтому нам, возможно, понадобится срочно перелететь в другое место. После этого можно будет сжечь мосты и расстаться с воздушными двигателями. Остался еще один вопрос, для решения которого я, собственно, и созвал совещание. – Ненда оглядел собравшихся. – Мы летим на одном корабле, и решения должен принимать кто-то один: куда лететь, когда и как. Многим из вас уже доводилось бывать в чрезвычайных ситуациях, некоторым – даже чаще, чем мне. Вы хорошо понимаете, что в этих случаях демократия не годится.

– Только меня не заставляйте командовать, – вставила Дари. – Мне, чтобы принять решение, нужно год думать.

– Сейчас ты приняла его сразу. Впрочем, принято.

– В отличие от Дари, – заметил Ханс Ребка, – я умею решать быстро. К несчастью, я не так хорошо знаю этот корабль и его возможности, как ты, Луис. Поэтому командиром должен быть ты. Остальные могут слушать и советовать, не более того.

– Не скажу, что мне это очень нравится, но любой другой вариант еще хуже. – Луис встал. – Ладно. Я сам объявлю, когда стартуем. А пока воздушные двигатели не трогаем. Все остальное – долой.

Внезапно в дверном проеме – сама дверь давно была снята с петель и выброшена за борт Архимедом – появились Торран Век и Тери Даль, с ног до головы покрытые снегом.

– В чем дело? Мы тут заняты. Есть проблемы?

– С двигателями и взлетной полосой все в порядке, – выступил вперед Торран. – Там есть еще работа, хотя мы все сделаем. Только происходит нечто странное, мы не понимаем…

– Ну?

– Мы до сих пор считали, что Марглот всегда повернут к газовому гиганту одной стороной.

– Так оно и есть. Просто теперь здесь не Теплый полюс, и везде одинаково холодно.

– Это мы и сами знаем – за бортом минус семьдесят. Дело в другом – теперь Марглот вращается гораздо быстрее.

* * *

Ненда отказывался верить. Не верили Ханс Ребка и Дари. Да и вообще – не верил никто. Однако в итоге пришлось уверовать. Ночь была ясной и звезды хорошо видны. Показания датчиков обработал компьютер, через микросекунды ответ был готов.

– В момент прибытия в систему Марглота период вращения планеты составлял 39,36142 стандартного часа с неточностью в последней цифре, вызванной внутренней активностью планеты. В настоящий момент скорость обращения Марглота составляет 14,388 стандартного часа.

– Это значит, что теперь Марглот имеет собственную скорость вращения, независимую от газового гиганта?

– Верно.

– И как, черт побери, это могло случиться?

Ненда обращался к своим спутникам, но ответил ему компьютер:

– В моей базе данных нет механизма, объясняющего этот эффект.

– В моей тоже, – добавил Талли.

– Наблюдения также показывают, что скорость вращения Марглота продолжает увеличиваться каждый час на 0,0644 радиана в час.

Талли растерянно покачал головой:

– Я этого не понимаю.

– Я тоже не понимаю, и мне это совсем не нравится. Впрочем, факт остается фактом. Талли, нам нужно срочно расправиться с твоим списком. Помогать будут все. Если в чем-то сомневаетесь, не спрашивайте – просто выкидывайте за борт. – Луис махнул рукой. – Быстро, быстро! Все за работу!

Путешественники бросились к выходу. Остались лишь Ребка и Атвар Х'сиал. Капитан взглянул на торговца.

– Ты же понимаешь, что этого недостаточно. Даже если они все выбросят, до орбиты мы не долетим.

– Конечно, понимаю – не идиот же я! А что делать, панику разводить? Что бы ты сам делал на моем месте?

– То же самое – очистил бы двигатели, сбросил вес, потом помолился – и вперед. Не беспокойся, я тебя не критикую. Просто хотел убедиться, что мы друг друга понимаем.

– Понимаем. Ладно, пошли, поможем им. Ребка вышел.

– А ты что же, Ат? Слишком гордая, чтобы работать?

– Когда речь идет о моей собственной жизни? Нисколько. Нет, я хотела бы привлечь твое внимание к факту, который ты, по-видимому, упустил. Сначала ответь на один вопрос: где сейчас находится «Все – мое» по отношению к оси вращения Марглота?

– На бывшем Теплом полюсе, то есть почти точно на теперешнем экваторе. Что ты хочешь сказать, Ат? Сейчас у нас нет времени для урока географии.

– Зато урок элементарной механики явно не помешает. Пока Марглот вращался сравнительно медленно, центробежное ускорение на экваторе было пренебрежимо малым по сравнению с ускорением свободного падения, составляя всего одну тысячную от его величины. Сейчас планета вращается почти в три раза быстрее, и центробежное ускорение возросло примерно в десять раз, но пока еще составляет незначительную величину. Однако скорость вращения продолжает увеличиваться. Предположим, что она будет расти и дальше. Это вызовет три эффекта: два нежелательных и один полезный. Во-первых, инерция атмосферы вызовет сильнейший восточный ветер, который, как я полагаю, уже поднялся. Во-вторых, центробежная сила приведет к изменению формы планеты – она станет слегка сплюснутой, расширившись в области экватора. Это без сомнения должно вызвать крупные землетрясения.

– Чудесно! Еще одна причина поскорей уносить отсюда ноги – если сможем.

– Причин у нас и так достаточно. Только ускорение вращения планеты имеет еще одно следствие, польза от которого намного перевешивает вред от остальных. Центробежное ускорение также будет возрастать, причем пропорционально квадрату скорости вращения! Уже через восемнадцать часов центробежная сила на экваторе Марглота составит двенадцать процентов гравитационной, причем действует она, как известно даже школьникам, в противоположную сторону. Если «Все – мое» будет еще к тому моменту существовать, если под ним будет твердая поверхность, с которой можно стартовать, и двигатели смогут развить в воздухе предполагаемую мощность, то мы вполне сможем выйти на орбиту.

– Не слишком ли много «если»?

– Пожалуй. Но что ты предпочитаешь, Луис Ненда, – Атвар Х'сиал выпрямилась во весь свой гигантский рост, – набор вероятностей для возможного спасения или одну неприятную определенность?

Глава 33 Конец Марглота

Дари Лэнг предпочитала работать одна. Она не любила отвечать за других и поэтому очень обрадовалась, что решения будет принимать кто-то другой. Впрочем, до сих пор особенно раздумывать над решениями никому и не приходилось. Чтобы увеличить выигрыш от вращения Марглота, «Все – мое» должен был стартовать в восточном направлении из точки, как можно более близкой к экватору. Кроме того, ждать было нельзя: под ногами ощущались подземные толчки – предвестники крупных землетрясений.

Дари стояла, хоть это и не положено при старте. Увы, кресло на борту оставалось только одно – у пульта управления, и в нем сидел Луис Ненда. Лишившись большинства автоматических систем, Луис приставил каждого члена команды к какому-нибудь полезному делу. Исключением был Клавдий, который валялся на полу, напоминая грязный зеленый шланг. Полифем мучился от похмелья.

Ненда по-королевски восседал в кресле, однако счастья на его лице заметно не было. Дари видела, как он обвел глазами корабль, ободранный до «костей». Внутренние переборки убрали, и всех членов команды можно было увидеть одновременно: там, где раньше находились стены кают, торчали лишь погнутые металлические рамы. Люди были бледны – они не спали уже больше тридцати шести часов.

Внутренние переговорные устройства разделили судьбу прочих лишних приборов, и Ненде приходилось кричать, чтобы заглушить вой ветра снаружи.

– Команда внутри, люки задраены, держитесь крепче – пока не поднимемся выше бури, нас будет чертовски трясти!

В.К. Талли стоял у дисплея, который показывал, что творится позади корабля.

– Жуки! – внезапно воскликнул он. – Вижу блики света на их спинах. Направляются к нам, хотя им сильно мешает ветер. Некоторых сбивает с ног и относит назад.

– Бедняжки! Какая жалость, что их нет перед нами – я бы задавил парочку.

– Хорошо бы поймать одного. Они совместно используют все данные, и мы сможем очень много узнать. Немного задержаться, пока самый первый из них не доползет до корабля…

– …и конец нам всем! Нет уж, извини. Попрощайся со своими друзьями и готовься немного потрястись.

Ненда включил стартовую последовательность для полета в атмосфере. Потрястись – это было еще мягко сказано. Ханс Ребка изо всех сил сжимал металлическую стойку, болтаясь из стороны в сторону, Дари висела на нем. Наконец корабль кончил разбег по ледяной дорожке и поднялся в воздух. Когда космическое судно поднялось на несколько метров, ветер ударил его с такой силой, что складные крылья завибрировали. Казалось, они вот-вот отвалятся. Корабль накренился, едва не задев крылом снежную поверхность. Дари в ужасе зажмурилась. Когда она открыла глаза, земля уже уходила вниз. Белизна снежного пространства была пересечена черными линиями – кора планеты трескалась, не выдерживая растущих внутренних напряжений. Трещины расширялись прямо на глазах. Поднявшись немного повыше, «Все – мое» выровнялся. Трясти стало меньше.

– Я заберусь на три тысячи метров, – прокричал Ненда, – и задержусь там. Ветер больше не рвет нас на части и только помогает набрать скорость. – Он посмотрел на показания приборов. – Не хочу раньше времени вас обнадеживать, но пока все нормально. У нас может получиться. Даже если включить основные двигатели прямо сейчас, мы наберем вполне достаточную скорость. Только не будем спешить, пусть у нас будет резерв.

Ханс оставил Дари у стойки и подошел к Луису.

– Я не уверен, что стоит здесь задерживаться. А если скорость вращения Марглота будет расти и дальше?

– Ну и пускай себе растет. Нам же лучше.

– А если она слишком вырастет? – Ребка повернулся к Талли, который все еще смотрел на экран заднего обзора, оплакивая, вероятно, навсегда потерянных жуков. – Послушай, В.К., ты не мог бы подсчитать кое-что? Допустим, что скорость вращения Марглота будет продолжать увеличиваться. Когда центробежная сила на экваторе сравняется с силой тяготения?

– Это не так просто вычислить, как может показаться, поскольку скорость вращения растет все быстрее. Я думаю, это связано с быстро вращающимся ядром планеты, из-за которого у нее такое большое магнитное поле. Сейчас возникает контакт ядра с мантией и внешней корой, которые тоже начинают вращаться. Чтобы оценить константы связи…

– Мне нужна только цифра, а не диссертация, – прервал его Ребка.

– Сейчас. Мои комментарии лишь объясняют, почему ответ содержит некоторую неопределенность. Дело в том, что будущую скорость вращения невозможно точно рассчитать. Самая вероятная оценка – пятнадцать часов. За этот промежуток времени центробежная и гравитационная силы на экваторе сравняются.

– Значит, через пятнадцать часов, а может, и намного раньше, поскольку мы не учитываем внутренние деформации, Марглот развалится на куски. Причем начнется все на экваторе, а мы находимся…

– …как раз над ним. Не очень удачное место во время фейерверка.

Дари наблюдала за дисплеем, который давал обзор того, что творилось внизу.

– Фейерверк начнется гораздо раньше, – заметила она. – Вернее, он уже начинается. Посмотрите вперед. – Они приближались к ночной стороне планеты. Темнота впереди озарялась мощными оранжевыми вспышками. – Это вулканы и потоки лавы.

– Да, пожалуй, отсюда стоит убраться поскорее, – спокойно проговорил Ненда. В этот момент прямо перед кораблем вверх выстрелил длинный язык пламени. Вслед за ним пронеслась раскаленная докрасна каменная глыба раз в десять больше корабля.

– Пожалуй, – согласился Ханс Ребка. Они разговаривали так тихо, что слышать их могла одна Дари. – Деформация планеты зашла довольно далеко, и скоро станет еще хуже. Район экватора – совсем не то место, где нам стоит находиться.

– Ясно, сваливаем. – Ненда обернулся и прокричал: – Держитесь крепче! Включаю орбитальные двигатели.

Луис что-то повернул на пульте, и Дари ощутила мощный рывок вверх. Корабль затрясся в конвульсиях. Дари отчаянно цеплялась за стойку, стараясь устоять на ногах.

– Остатки снега и льда в камерах сгорания! – Ребка упал на колени позади кресла Луиса. – Двигателям это не нравится.

– Мне тоже. Ничего, через пару минут все выкипит. Продолжая обнимать стойку, Дари взглянула на дисплей.

Поверхность Марглота стремительно удалялась. Тряска постепенно прекратилась. Неужели они все-таки спасутся?

– Ну вот, если не будет никаких сюрпризов, – продолжал Ненда, – можно считать, что мы выбрались. Движемся к орбите. Операция прошла легче, чем я думал. Наберем скорость, выйдем из плоскости экватора и будем смотреть на представление сверху – так оно безопаснее.

Корабль теперь поднимался быстрее, и Дари могла наблюдать значительную часть планеты. Полоса вулканической активности, протянувшаяся вдоль экватора, быстро расширялась. Раскаленные скалы размером с дом выбрасывались из разверзшейся земли уже целыми залпами. Попади одна из них в корабль и…

С кормы, держась за стену, приковылял Джулиан Грейвс.

– Как наши дела? В последний раз корабль так затрясся, что я уже решил: все кончено.

– Нормально. Подумаешь, потрясло немножко. Труднее было набрать скорость. Мы это сделали, а остальное – ерунда.

– Почему бы нам тогда не отправиться прямо к Бозе-узлу?

– Опасно. Узел находится слишком близко к экваториальной плоскости. Надо подождать, пока раскрутка планеты закончится, а потом уже идти в узел.

– Очень хорошо, я полностью полагаюсь на вас, капитан. Пойду передам это остальным. Каждый стоит на своем посту, хотя все очень волнуются.

– Скажите им, что худшее позади. Пусть сидят тихо и радуются жизни.

Пошатываясь, Грейвс отправился в обратный путь.

– Это была ложь. – Опершись на кресло Луиса, Ребка снова поднялся на ноги.

– Не совсем. Мы и в самом деле набрали скорость, и теперь поднимаемся на полярную орбиту.

– Ты меня понял. Идти к Бозе-узлу не опасно. До него полмиллиона километров, и он вовсе не в экваториальной плоскости.

– Может, и так… Пойдешь к Грейвсу доносить? – Нет.

– Я так и думал. Ты такой же любопытный, как и я. Не каждый день удается увидеть, как целая планета разваливается на куски. А вот с какой стати это случилось, я бы хотел знать…

– Есть одно предположение… – Ребка повернулся к Дари. – Помнишь, что сказал Хранитель Пути насчет центра Марглота? Правда, мы тогда еще не знали, что это Марглот.

Дари казалось, будто тот разговор произошел много лет назад.

– Что-то насчет вихря?

– Вот именно. Он использовался, чтобы менять скорость вращения планеты. Именно это сейчас и происходит. И вопрос в том, когда процесс закончится? И что в конце концов останется от Марглота?

– Мне наплевать, что с ним будет. Интересно, конечно, посмотреть, как тут все летит кувырком. – Луис развернул кресло в сторону Ханса и Дари. – Только дело в другом. Я ни за что не поверю, что все само устроилось для нашего удобства. Марглот начал ускоряться в тот момент, когда нам это понадобилось. С какой стати?

Дари показалось, будто Луис и не ждет ответа, но Ребка неожиданно кивнул.

– Да уж, природа вряд ли благоволит к нам, и это не случайное совпадение. Я думаю, что нашим спасением мы обязаны Бену Блешу.

– Так он же замерз насмерть на Марглоте!

– Не думаю. Скорее всего он вернулся на Ледяной мир. Нашел тот самый обратный путь, который нам обещал Хранитель. А теперь сидит там и управляет Марглотом.

– Значит, это он спас наши шкуры? Жаль, что не удастся сказать ему спасибо. Так ты серьезно думаешь, что Бен к этому причастен? – Ненда показал на экран. – Ничего себе!

Марглот на экране выглядел как приплюснутый эллипсоид. Сверху и снизу еще сохранились белые снежные шапки, но вдоль всего экватора проходил широкий красный пояс, испещренный желтоватыми огненными выбросами. Вокруг планеты образовалось кольцо из раскаленных обломков коры, извергнутых вулканами.

Члены экспедиции начали потихоньку подтягиваться к пульту управления. Они молча наблюдали, как красная полоса росла и разбухала, разгораясь все ярче и ярче. Марглот на глазах менял форму, разрываемый центробежными силами.

– И чем же, интересно, это закончится? – пробормотал Ханс Ребка. – Он что, превратится в блин?

Капитан ни к кому конкретно не обращался, но В.К. Талли охотно поддержал разговор.

– Нет. Тело, образованное силами гравитации, принимает форму эллипсоида лишь при не очень больших скоростях вращения. Когда скорость превышает некий предел, неустойчивость начинает расти экспоненциально, и объект разрушается. В случае Марглота этот предел будет достигнут очень скоро.

– Уже все, смотрите! – Луис увеличил яркость дисплея.

Планета менялась на глазах. Эллипсоид расплылся, превратившись в толстый диск, центр которого испускал яркое белое сияние. От центра к периферии шли волны сжатия и разрежения, переливаясь оранжевым цветом. Теперь Марглот представлял собой сгусток расплавленного вещества, потоки которого текли от бывших полюсов к экватору, а затем выбрасывались в космос. В центре медленно расцветал ослепительно яркий голубой цветок – ионизованный газ с температурой в десятки тысяч градусов.

И это было не все. Среди голубого сияния внезапно появился и начал расти странный черный сгусток, поверхность которого бурлила и переливалась. Постепенно он превратился в столб абсолютной непроницаемой черноты, затмевающей звезды. А потом исчез.

Марглота больше не было. Остались лишь отдельные куски раскаленного вещества, окруженные расходящимися кольцами.

Зрелище поразило даже Луиса Ненду. Несколько минут он молчал, потом откинулся на спинку кресла и довольно заметил:

– Ну что ж, представление высший класс, ничего не скажешь. Нам достались лучшие места – в первом ряду было бы далеко не так интересно.

– Пожалуй. – Синара Беллсток стояла вместе со всеми, глядя на экран. В отличие от других она была в наушниках и держала в руках небольшой приемник. – Вряд ли там можно выжить сколько-нибудь долго. И все-таки я продолжаю принимать сигнал бедствия, и он исходит от скафандра. Причем его обладатель жив, хотя показатели жизнедеятельности слабые. Если я не ошибаюсь, это где-то здесь, в центре. – Она указала на расплывающийся на экране диск. – Бен Блеш находится там.

Глава 34 Бунт

Ободранная до нитки кают-компания больше всего напоминала пустой грузовой отсек. И то, что в ней происходило, по-прежнему называлось «совещанием», хотя по существу представляло собой яростную ссору, сопровождаемую грубым нарушением субординации со стороны младших членов экспедиции, и вообще граничило с открытым бунтом.

– Я поставлен во главе экспедиции не для того, чтобы угождать мнению большинства! – Джулиан Грейвс сидел, прислонившись спиной к металлической перегородке, где прежде находился ряд дисплеев. Пожалуй, он был прижат к стенке и в другом смысле. – Я отвечал за то, чтобы мы все прибыли в рукав Стрельца. А теперь в такой же степени отвечаю за наше благополучное возвращение.

Бунтовщиками были Торран Век, Синара Беллсток и Тери Даль. Они стояли плечом к плечу у противоположной стены.

– Нам сказали, что кораблем командует Луис Ненда. – Торран Век говорил за всех – наверное, потому, что он один обладал достаточным ростом, чтобы смотреть Грейвсу прямо в глаза. – Так пусть он дальше и командует! «Все – мое» – его корабль, а не ваш.

– Луису Ненде было разрешено лететь с нами при условии, что его корабль станет частью экспедиционного оборудования. Я временно передал Ненде командование для выполнения лишь одной трудной и ответственной операции, а именно, эвакуации членов экспедиции с поверхности Марглота. Он выполнил эту операцию, причем выполнил блестяще. Однако теперь, когда дело сделано, командование вновь переходит ко мне.

– Нет, не выполнил! – возразил Торран. Остальные кивнули. – Не он вытащил нас с Марглота! Мы разговаривали с Нендой: он сказал, что если бы нам не помогли центробежные силы, то корабль бы так и остался внизу. И сейчас он уже превратился бы в кусок расплавленного металла. Нас спас Бен Блеш!

– Я вовсе не собираюсь преуменьшать его роль. Но если нам не удастся вернуться в рукав Ориона, жертва Бена окажется напрасной.

– Жертва? Вы говорите так, как будто он мертв. А Бен жив. Возможно, он без сознания или даже умирает… И все же пока он жив!

– Я знаю. К сожалению, мы не можем рисковать кораблем – это наша последняя надежда на возвращение в рукав Ориона!

– Он спас нас всех, а вы не желаете вытащить его!

– Желаю, но не такой ценой! Это лишит смысла наше путешествие в рукав Стрельца, гибель Лары Кистнер, пребывание на Марглоте – все! Неужели вы не понимаете, что информация, которую мы получили, дороже, чем все наши жизни?

– А что мы узнали? Вы нам даже не сказали!

– Пока не сказал. Сейчас над анализом этой информации работает специальная группа. Хотя успехи этой группы – не главное. В рукаве Ориона этим займутся по-настоящему и сделают нужные выводы. У них возможностей больше, чем у нас. Главное – донести эту информацию. Мне очень жаль, я понимаю, что Бен Блеш член вашей группы…

– Он не просто член группы, он – наш близкий друг!

Джулиан Грейвс понимал, что это преувеличение: советник внимательно наблюдал за молодыми людьми и знал об их соперничестве. Впрочем, он не стал поднимать этот вопрос.

– Я не был его близким другом, но я член Этического Совета. То, что мы находимся рядом и не можем помочь Бену, причиняет мне такую же боль, как и вам. Тем не менее я не могу – не имею права – подвергать опасности корабль и то, чего мы добились, пытаясь спасти одного из членов экспедиции.

Торран взглянул на Синару. Бунтовщики тщательно подготовились к этому разговору. Торран сказал все, что ему полагалось. Теперь вперед выступила Синара Беллсток.

– А что, если мы найдем способ спасти Бена, не подвергая опасности корабль? Допустим, это лишь задержит на день или два наш вход в Бозе-узел?

Мне кажется, я знаю, что вы задумали. Мы с профессором Лэнг и капитаном Ребкой уже обсуждали такую возможность. Задержка на день или два вполне допустима. Скафандр Бена Блеша снабжен, как и у всех, двигателем, который мог бы помочь ему выбраться из зоны обломков и встретиться с кораблем в условленном месте. Трудность в том, что Бен без сознания, а оборудование для дистанционного управления скафандром оставлено на Марглоте. Никому и в голову не пришло, будто оно может понадобиться.

– Мы тоже разговаривали с профессором Лэнг и капитаном Ребкой, и они подтвердили: задержка на два дня не имеет значения.

– Ну разумеется! Хотя никому и не нравится жить на корабле, когда он в таком состоянии. Однако ради спасения Бена все готовы ждать сколько угодно.

– Тогда просим вас отложить на два дня вход в Бозе-узел. Мы попытаемся спасти Бена.

– Вы что, не поняли? Любая опасность, грозящая кораблю…

– Корабль будет в безопасности. Все, что вы можете потерять – это три скафандра и трех экспертов по выживанию. Мы считаем, что имеем право на попытку спасения своего друга. Тем более что рискуем при этом только собой!

– Извините, но вы несете чушь. – Джулиан Грейвс в недоумении нахмурил лоб. – Вы трое, в скафандрах?

– Все очень просто. Корабль находится высоко над экваториальной плоскостью Марглота, в которой разлетаются обломки…

– Здесь он и останется!

– Это понятно. Мы знаем, где находится Бен – в глубине опасной зоны, среди каменных глыб, способных уничтожить корабль. Мы спросили Луиса Ненду, сможет ли он разогнать корабль в направлении точки, где находится Блеш…

– Ни в коем случае!

– Мы не просили его это делать, советник! Только спросили, возможно ли такое. Ненда сказал, что это легко. Мы просим только разогнать корабль в нужном направлении, а не подходить к опасной зоне.

– И что это даст?

– Когда корабль разгонится, мы трое покинем его и полетим вперед, к Бену. А корабль тем временем развернется и направится к газовому гиганту, который находится в миллионе километров отсюда. Там «Все – мое» обогнет гигант, укрывшись за ним, как за щитом, от летящих обломков, и перейдет на другую сторону экваториальной плоскости, миновав, таким образом, опасную зону! А мы пролетим сквозь нее в скафандрах, захватим Бена и встретимся с вами на той стороне.

– Совершенно невыполнимый план!

– Может быть. Вполне вероятно, что мы погибнем, спасая Бена или пытаясь вернуться на корабль. Только если верить Талли, Каллик и Атвар Х'сиал, то совпадение траекторий вполне возможно. Они сделали независимые расчеты и сказали, что это осуществимо. Двигатели сейчас работают на полную мощность, и при нашей уменьшенной массе такие маневры выполнить легче легкого. Луис Ненда это подтвердил.

Джулиан Грейвс взглянул на лица собеседников, выражавшие железную решимость.

– Вы знаете, мне кажется, что все молодые люди – сумасшедшие. И в то же время я иногда думаю, что именно сумасшедшие двигают мир вперед…

Джулиан медленно покачал головой.

– Извините, советник, – спросила Синара, – так вы согласны или нет?

– Ни то, ни другое. – Грейвс шагнул вперед. – Вы знаете, когда я был таким, как вы, то тоже был сумасшедшим. По крайней мере мне хотелось бы так думать. И прежде, чем мы продолжим, я задам вам один вопрос. Вы только что упомянули Дари Лэнг, Ханса Ребку, Луиса Ненду, В.К. Талли, Атвар Х'сиал, Каллик… Скажите, есть на корабле хоть кто-нибудь, кроме меня, с кем вы еще не советовались?

Последние пять минут тянулись бесконечно. Синара стояла в единственном оставшемся шлюзе «Все – мое» рядом с Тери Даль и Торраном Веком. Они были в скафандрах, готовые к выходу, и ждали, когда закончится последний инструктаж. Говорил Ханс Ребка.

– Теоретически вам следовало бы лететь перпендикулярно к плоскости обломков. Это уменьшило бы время полета и опасность столкновения с каменными глыбами и застывающей магмой. К сожалению, Бен движется от центра, поэтому ваши траектории будут перпендикулярны друг другу. И если вам повезет – вернее, не повезет – и они пересекутся, то столкновение окажется смертельным. Поэтому Луис Ненда будет лететь…

– Не я, а Ж'мерлия, – перебил его Луис. – У него пальцы быстрее работают. – Торговец продолжил, не обращая внимание на сердитый взгляд Ребки. – Ж'мерлия направит корабль под углом, почти в том же направлении, в котором движется Бен. Вы влетите в зону обломков почти по касательной и ненамного быстрее, чем Блеш, и приблизитесь к нему на скорости несколько сотен метров в секунду. С такой скоростью двигатели ваших скафандров справятся легко. Вы притормозите, возьмете Бена на буксир и побыстрее свалите оттуда. А мы пока рванем к гиганту. Хотя продумать дело можно было бы и получше. Если бы вы…

– Нет времени, – перебил Ребка. Синара усмехнулась про себя: сейчас они начнут отталкивать друг друга локтями. – Через тридцать секунд вы останетесь в шлюзе одни, чтобы успеть выровнять давление. Запомните: вы входите в опасную зону по касательной, и поэтому будете встречать гораздо больше обломков. На обратном пути просто выбирайте оптимально безопасную траекторию…

– И ни о чем не беспокойтесь: Ж'мерлия подберет вас!

– Ну все! Эй, вы, двое, выходите скорее, пора запирать шлюз! – объявил Джулиан Грейвс. – А вам – удачи!

Наружный люк начал с шипением открываться.

– Ты заметила, как капитан Ребка смотрел на нас? – спросила Тери Даль у Синары. – Мне его взгляд совсем не понравился.

– Я тебя понимаю. Мне приходилось видеть такой взгляд у мужчин. Как будто он собирался…

– Вот именно! Тоже мне, нашел место! Двадцать секунд до выхода, мы в скафандрах… Я слышала, что мужчины в Круге Фемуса помешаны на сексе, но не до такой же степени!

– Не волнуйтесь, – рассмеялся Торран Век. – На меня он смотрел точно так же. И Ненда тоже. Вы не так поняли. Это была и в самом деле настоящая страсть. Только они хотели не переспать с вами, а просто лететь за Беном вместо нас. Я думаю, Ребка видит в этом смысл своего существования – ему нужно всегда быть там, где риск. А на этот раз повезло нам, вот и все. Пошли! – Он взял девушек за руки. – До разворота десять секунд. Надо успеть.

Глава 35 Цена спасения

Спасатели оттолкнулись от порога лишь слегка, не желая искажать точно рассчитанный вектор скорости, и медленно поплыли, удаляясь от шлюза «Все – мое». Это продолжалось лишь несколько секунд. Корабль начал стремительно набирать скорость, как будто собирался с размаху врезаться в широкое поле раскаленных обломков. Еще через полминуты он начал разворачиваться, поворачиваясь к опасным каменным глыбам хвостовой частью и удаляясь от них. Мощный рывок – и лишь бледное облако релятивистских частиц свидетельствовало о том, что здесь было космическое судно. Корабль Ненды направился к далекому диску газового гиганта.

Синара, Тери и Торран остались парить в пространстве. Впрочем, парением это назвать трудно – на самом деле они стремительно приближались к опасной зоне, преодолевая один километр за несколько секунд.

Внутри корабля чувствуешь себя в безопасности, что бы ни происходило снаружи. Рядом старшие товарищи, которые побывали во многих переделках и имеют опыт в преодолении трудностей. Однако это чувство неизбежно исчезает, когда ты защищен только скафандром и вокруг лишь безбрежное космическое пространство.

По мере приближения к водовороту раскаленного вещества, которое некогда было планетой, Синаре становилось все более не по себе. Она подрулила поближе к Торрану и Тери, заметив при этом, что и они стараются держаться поближе к ней.

– Еще далеко, – прозвучал внутри шлема голос Торрана. – Судя по показаниям радара, до ближайшей скалы две с половиной тысячи километров. До Бена – еще семнадцать тысяч.

Учитывая скорость, с которой они движутся, лететь предстояло полдня. Датчики скафандров улавливали лишь положение маяка Бена – параметры жизнедеятельности мог расшифровать только приемник на борту «Все – мое». С кораблем можно было связаться и спросить, но Синара не стала этого делать. Тери и Торран – тоже.

Полдня пути, однако расслабляться нельзя ни на секунду. Синара убедилась в этом, услышав громкий предупреждающий сигнал радара. Мимо беззвучно пронесся огромный кусок скалы. Он появился и исчез так быстро, что девушка едва успела его заметить.

– Похоже, я несколько преуменьшила опасность. – Если Тери и нервничала, то умело это скрывала. – Пояс осколков шире, чем я думала, а радары дальнего действия регистрируют лишь крупные объекты. Кроме того, некоторые обломки сталкиваются и разбиваются на части, разлетающиеся в разные стороны… Осторожно, вот еще один!

Этот обломок казался поменьше, да и Синара заметила его заранее. Она успела резко свернуть вправо.

– Похоже, Грейвс был прав, – вздохнула Тери, совершив тот же маневр. – Если бы мы были такими же большими и тяжелыми, как «Все – мое», то увернуться не успели бы.

– Этот камень в вас все равно не попал бы, – заметил Торран. – Он прошел в десяти метрах. Не стоит слишком много прыгать из стороны в сторону – мы можем потерять направление.

– Не важно. Скорректируем по маяку Бена.

– А если он выключится?

Замечание Торрана наводило на неприятные мысли. Запас энергии у маяка скафандра был более чем достаточен, и сигнал мог прекратиться лишь в результате повреждения. В этом случае шансы Бена спастись становились совсем ничтожными.

– Что-то не так, – внезапно сказал Торран. – Инерционные датчики показывают, что меня тянет вправо.

Синара взглянула на свой монитор.

– Не только тебя. Всех. Направление не меняется, хотя с курса мы не собьемся. Талли это предвидел и учел, когда рассчитывал вектор начальной скорости. У крупных кусков планеты сильное гравитационное поле, которое воздействует и на нас. Конечно, хаотическое воздействие всякой мелочи Талли просчитать не мог…

По скафандру что-то вдруг застучало. Синара не сразу поняла, что это мелкие каменные обломки. Скорость у них была низкая, и скафандр остался цел.

– Повезло. – Тери тоже получила свою порцию. – Лети они раз в двадцать быстрее, и нас бы изрешетило.

– Дальше таких сколько угодно, – заметил Торран. – Не знаю, как вы, а я постоянно измеряю допплеровское смещение. Там есть объекты со скоростью десять километров в секунду. Может и не повезти – что-нибудь крупное запросто в нас врежется. Помогите мне. Надо найти кусок покрупнее – чем больше, тем лучше, – с таким же, как у нас, вектором скорости.

За следующие несколько минут спасатели выдержали еще несколько залпов осколков. Наконец Тери воскликнула:

– Есть! Азимут восемнадцать, отклонение минус двенадцать.

– И почти нулевая относительная скорость, – добавил Торран. – То, что надо. Движемся к нему.

Громадный эллипсоид нескольких сотен метров в поперечнике медленно вращался вокруг своей оси. За ним можно было спрятаться, избежав столкновения с осколками, двигавшимися навстречу. Оставалась, правда, опасность удара в спину, но камни, летевшие сзади, имели гораздо меньшую скорость.

– Не слишком близко, – предупредила Тери. – Он горячий. Температура поверхности – пятьсот градусов.

– Судя по всему, это вещество из глубины Марглота, – заметил Торран. – Видите пузыри? Это газы выходили в вакууме из магмы.

Синара огляделась.

– Мы здесь только временно. Как только подойдем поближе к Бену, придется снова выходить в свободное пространство.

– Если только его можно назвать свободным при таком количестве мусора. – Тери смотрела назад, предоставив Торрану и Синаре охранять ее от близкого контакта со скалой. – Здесь обломки движутся еще быстрее и более хаотично. Размер самый разный – от песчинок до расплавленных астероидов. Правда, пока опасности не вижу.

«А что будет, когда придется вылезти из укрытия?» – подумала Синара.

Они ждали, тесно прижавшись друг к другу в тени огромной скалы. В итоге первым не выдержал Торран.

– Ну хватит, пора выходить на связь с кораблем. Надо узнать, что с Беном. Если он умер, то перед нами встанет тяжелый выбор: будем рисковать жизнью, пытаясь подобрать его тело, или останемся здесь, в надежде пройти весь пояс астероидов насквозь?

Мы хорошо знаем, что сказал бы на это Бен. То, чему нас учили на курсах: если мертвое тело не нужно вам в качестве пищи, то оно стоит не больше веществ, из которых состоит. Только я ставлю что угодно – Бен жив! Если хочешь, пошли вызов на «Все – мое»… Однако они могут быть слишком далеко. Или окажутся экранированы планетой…

Синара услышала сигнал вызова. Он прозвучал громко, да только хватит ли у него мощности, чтобы дойти до корабля? Тем более что «Все – мое» может находиться по ту сторону газового гиганта…

Прошло минуты три, и, казалось, ее опасения подтвердились. В приемнике не было ничего, кроме статических разрядов. Но вот Синара услышала слабый, едва различимый голос Ханса Ребки:

– Бен Блеш жив, но по-прежнему без сознания. Ему хуже, хоть и ненамного. Давление шестьдесят пять на сорок, пульс сорок два. Почему вы так долго не выходили на связь? Мы принимали только сигналы ваших скафандров.

– Не было новостей. Мы в порядке, все трое. Спрятались за скалой, идем по курсу.

Синара узнала в лаконичном ответе Торрана манеру говорить, свойственную самому Хансу. Видимо, это неизбежно: каждый выбирает себе героя и подражает ему. Интересно, на чей голос стал похож ее собственный?

– Не ждите от нас сообщений, пока мы не найдем Бена, – продолжал Торран. – И так полно дел.

– У нас тоже будет перерыв: уходим на ту сторону планеты. Когда будете выходить из зоны обломков, сообщите свой вектор.

«Когда». Может быть, стоило сказать «если»? Синара не разделяла уверенности своих спутников. Ну что ж, скоро все станет ясно: судя по маяку Бена, до него осталось не больше сотни километров. Еще четыре минуты, и можно будет покинуть убежище и начать искать.

Тери начала сдвигаться вправо, за ней – Торран. Они собирались выглянуть из-за скалы и оценить ситуацию, прежде чем выходить совсем. Синара оглянулась. Обломков здесь было так много, что они загораживали звезды. Сплошное месиво камней, испускающих то ослепительно-белый, то тусклый красный свет. Наверняка там много и других, темных, самых опасных… Синара повернула голову. Торран махнул рукой, подзывая ее к себе.

– Покатались и хватит. Эта скала пройдет в десяти километрах от Бена. Дальше придется добираться самим.

– Ты его видишь?

– Нет. Правда, судя по маяку, он вон там, в большой куче камней. Они, похоже, были выброшены с поверхности Марглота все вместе и теперь защищают Бена от ударов. Вот почему он до сих пор жив.

– Да уж, везет как утопленнику.

– А нам может и не повезти. Попробуем спрятаться в той же куче. Но сначала надо туда добраться. Десять километров – немалое расстояние.

– Пойдем вместе или по отдельности?

– Вместе, – ответили хором Тери и Торран.

– Приятно думать, что если меня стукнет, то вы сможете помочь, – добавил Торран. – А если не повезет всем сразу – ну что ж, мы сделали все, что могли. Я пойду первый, а вы держитесь как можно ближе.

Торран двинулся не напрямик в сторону маяка Бена, а снова выбрал подходящую каменную глыбу и пристроился за ней. Тем не менее мелкие осколки бомбардировали скафандры непрерывно. Один камень размером с кулак ударился о шлем с такой силой, что у Синары зазвенело в ушах. Торран выругался.

– Как дела?

– Ничего, порядок.

– Теперь немного изменим курс. Держитесь, на этот раз защиты не будет.

Торран Век повернул вправо, и Синара наконец увидела, куда они направляются. Куча камней образовывала темное пятно на фоне красновато-бурого фона раскаленных осколков. Где-то внутри Бен Блеш…

Отбросив осторожность, Торран врубил двигатель на полную мощность и рванулся вперед. Синара устремилась за ним. Наконец он шумно выдохнул.

– Все. Теперь тормозим – быстро!

Синара стремительно падала ногами вниз на кучу камней. Двигатель скафандра протестующе взвыл, развивая максимальную мощность, одновременно с предупреждающим сигналом радара. Четыре руки подхватили ее и втащили в укрытие между камнями.

– Отлично! – воскликнула Тери. – Просто для книги рекордов! – Потом совсем другим тоном: – Торран, тебя задело?!

На левом рукаве скафандра Торрана вздувался черный пузырь автоматического уплотнителя.

– А вас что, нет? – Торран поднял руку, показав еще две заплаты. – Ударило три раза, хотя только один раз насквозь, в плечо. Кровь остановлена, но кому-то придется вынимать из раны камень – потом, когда вернемся на борт.

Они медленно пробирались между камнями, руководствуясь сигналом маяка и освещая себе путь фонарями шлемов. Бен напоминал один из бесформенных осколков. Он скорчился, обняв колени и опустив голову на грудь. С помощью Тери Синара подняла Блешу голову и заглянула сквозь стекло шлема.

– Вокруг глаз кровоизлияния. Похоже, Бен перенес тяжелые перегрузки.

– Ты думаешь, он поэтому без сознания?

– Не только. Есть травмы и от столкновений. Посмотри на его ноги и бок. Видимо, транспортный вихрь перенес его на Марглот в тот момент, когда планета разваливалась на куски.

– Ему нельзя было уходить с корабля недолечившись, – покачала головой Тери.

– Если бы он остался, никого из нас не было бы сейчас в живых. – Торран провел перчаткой по груди Бена. – Никакой реакции? Это должно быть очень больно.

– Ничего.

– Значит, он не сможет управлять скафандром. Придется тащить.

– Зачем? – удивилась Тери. – Эта куча камней – хорошая защита. Почему бы нам не остаться здесь. Торран, в каком направлении мы движемся?

– Близко к заданному, и пройдем весь пояс обломков примерно за сорок часов плюс минус пять. Там нас заберут. А вот продержится ли Бен столько времени?

– Это не главный вопрос, – вздохнула Синара. – Если мы выедем отсюда, то нам придется непрерывно прыгать из стороны в сторону, уворачиваясь от камней. Этого Бен уж точно не выдержит.

– Тогда выбора просто нет. Тери, ты согласна? Остаемся?

– Да. Синара?

– Остаемся.

Сорок часов. Почти вечность. Арабелла Лунд говаривала в свое время: «Если ты хочешь узнать, чего стоит тот или иной человек, испытай его в двух основных ситуациях. Во-первых, когда нужно быстро принимать решения, руководствуясь исключительно инстинктом. И, во-вторых, когда надо провести вместе несколько дней и ничего не делать – только ждать».

В первой ситуации Синара наблюдала Тери и Торрана много раз. Теперь им предстояло показать себя во второй. Первые два часа они нервничали: снова и снова пересчитывали вектор движения и время, когда их могут подобрать. Потом начали бродить вокруг, исследуя обломки камней, передвигая их, чтобы улучшить защиту, и тратя понапрасну топливо – с точки зрения Синары. Она сама предпочла оставаться на месте – вначале наблюдала за ними, а потом нашла себе другое занятие. Ее скафандр, как и всякий скафандр хорошего качества, содержал массу информации о физиологии, анатомии и всевозможных методах лечения, развитых за десять тысяч лет медицинской наукой. Разумеется, лишь крошечная доля всего этого имела отношение к состоянию Бена, однако Синара старательно изучила все, что могла найти. Иногда усталость наваливалась мертвящим грузом, и девушка закрывала глаза на несколько минут, отдыхая. А потом снова принималась за работу. Скафандр Бена тоже помогал. Он непрерывно оценивал состояние раненого и вводил необходимые лекарства. Синара в любой момент могла вмешаться, но сделала это лишь один раз, сильно уменьшив дозу наркотика в надежде, что это поможет Блешу прийти в себя. Когда прошло двадцать минут и он не очнулся, она ввела эти данные в память своего скафандра и получила подтверждение, что у Бена сильное сотрясение мозга.

Синара так погрузилась в работу, что скорее разозлилась, чем заинтересовалась, когда Тери и Бен окликнули ее.

– Мы хотим посоветоваться.

– Я занимаюсь Беном.

– В его состоянии не видно никаких изменений. За пять минут ничего не случится, а больше нам и не надо.

– В чем дело?

– Небольшие разногласия. Иди и посмотри сама.

Тери и Торран успели построить вокруг почти непроницаемый барьер из камней. Наружу вел лишь небольшой проход между базальтовых плит.

Торран ждал в нескольких метрах от него.

– Посмотри туда, – сказал он, – только не слишком приближайся. Иногда сюда залетают мелкие камушки, хоть и не очень быстрые.

– Посмотри и скажи, что ты об этом думаешь, – кивнула Тери. – Торран со мной не согласен.

– Все, Тери, не подсказывай.

– Я и не собиралась.

Синара приблизилась к барьеру на расстояние вытянутой руки. Безопасного расстояния как такового не существовало: в любой момент в проем мог влететь какой-нибудь осколок. Девушка осторожно заглянула за край каменной плиты.

То же месиво из осколков, больших и маленьких, горячих и не очень – разве что уже не такое густое. Расстояние от бывшей планеты все увеличивалось. Если бы Синаре с самого начала не подсказали что-то искать, она бы ничего не заметила и тут же вернулась к Бену. Но теперь она снова и снова вглядывалась в мешанину осколков и в конце концов действительно заметила нечто странное. Включив оптическую систему шлема, Синара сузила поле зрения и увеличила картинку. Это был небольшой предмет овальной формы, выделяющийся своим цветом на окружающем фоне. Вдруг он стал тоньше, превратился в блестящую линию и исчез совсем.

– Странно, – начала она. – Я думала, там…

Непонятный объект появился опять, сначала в виде тонкой линии, потом расширился и вновь превратился в серебристый овал. Через некоторое время он исчез снова.

На этот раз Синара знала, чего ждать. Через полминуты все повторилось.

– Я вижу, – объявила она. – Вижу что-то. В верхнем правом квадранте.

– Именно там, – подтвердила Тери. – Как ты думаешь, что это?

– Скорее всего плоский камень, блестящий с одной стороны. Он вращается, поэтому мы то видим его, то не видим.

– Именно это я и сказал. Видишь, Тери, Синара со мной согласна.

– Правда, он совсем не похож на окружающие камни, – заметила Синара. – Одна сторона у него по-настоящему блестит – как будто серебряная. Это может быть один из тех самых серебристых жуков. Ведь их тоже выбросило в космос, когда Марглот взорвался.

– Ну я же тебе говорила! – радостно воскликнула Тери.

И что? – скривился Торран. – Мне не так уж приятно цитировать Грейвса, и все-таки главная наша задача – вернуться живыми в рукав Ориона. Спасти Бена – это понятно, однако рисковать из-за какого-то дурацкого жука…

– Не только вернуться, но и доставить информацию! Разве ты не слышал, как Талли говорил, что один-единственный жук мог бы во много раз увеличить наши знания? – Тери двинулась в сторону прохода. – В общем, ты как хочешь, а я попробую забрать его!

– А если он заберет тебя?

– Это мои проблемы. И я не хочу, чтобы ты шел за мной, если что-нибудь случится. Твоя главная задача – доставить Бена на борт корабля.

Тери отвернулась и начала протискиваться в проход. Тор-ран рванулся за ней.

– Нет! – Синара крепко взяла его за руку. – Тери права. Она хочет рискнуть, и это ее право.

– Она с ума сошла! – Торран выдернул руку.

– Если верить Грейвсу, мы все сошли с ума. А если верить Талли, то один жук стоит всей нашей экспедиции.

Торран, казалось, не слушал. Его внимание было приковано к удалявшейся фигуре Тери.

– Она сумасшедшая, – снова пробормотал он. Его слова заглушил радостный крик Тери.

– Это действительно жук! Очень сильно поврежденный, почти без лапок… Впрочем, Атвар Х'сиал утверждает, что они неорганические – значит, это не имеет значения, вся информация на месте. Я тащу его! Через пять минут мы будем с вами.

По сравнению с многими часами, прошедшими с тех пор, как спасатели покинули корабль, эти пять минут казались мгновением. Внезапно Тери вскрикнула от боли.

– Черт! Меня ударило.

– Сильно?

– Да, в спину. – Голос Тери звучал как-то странно. – Скафандр затянулся, однако я не чувствую ног. Ничего не делайте, я возвращаюсь.

– Ничего не делать? – Торран уже лез в проход. – Оставайся здесь.

Синара заколебалась. Помочь Торрану доставить обратно Тери и жука или остаться с Беном? В шлеме раздался голос Торрана.

– Синара, мы с Тери натащили слишком много камней. Тери теряет сознание, я не смогу протащить ее и жука в отверстие. Помоги. Потом вместе заложим проход.

Оттаскивать базальтовые плиты было трудно. Еще труднее – смотреть на белое как мел лицо Тери. Синара устроила ее рядом с Беном и мельком взглянула на жука. Он был без лапок, красная головка раздавлена, на серебристой спине – вмятины. Самое главное, жук безопасен. Больше девушка не обращала внимание на насекомоподобное.

Стоило ли в самом деле так рисковать? Торран заглянул в лицо Тери.

– Как она? У меня не было времени проверить показания скафандра.

– Проблемы с позвоночником – поврежден спинной мозг. На Миранде нервную ткань быстро бы восстановили, но здесь… С робота-хирурга сняли почти все оборудование… Поэтому не знаю, что теперь будет.

– Она выживет?

– Если выживем мы, то и она тоже. – Синара взглянула на часы. – Вспомни курсы, Торран. Ты когда-нибудь думал, что на деле все будет так?

– Я – нет, хотя Арабелла Лунд об этом говорила. Помнишь? «Практика выживания – это девяносто восемь процентов скуки и два – паники». Сколько нам осталось ждать?

– Восемнадцать часов, если «Все – мое» прилетит вовремя.

– Есть риск, что Тери или Бен умрут за это время?

– Судя по симптомам» нет. Торран глубоко вздохнул.

– Тогда пусть будет скука. Я готов.

– Не хочешь взглянуть на жука?

– К черту жука! Пусть им занимается Талли. – Торран растянулся рядом с Тери. – Я устал. И буду дрыхнуть. Разбудишь, если мне голову разобьет какая-нибудь глыба. И только в этом случае.

Синара не верила своим ушам. Восемнадцать часов впереди, вокруг примитивная стена из камней, требующая постоянного внимания, а Век завалился спать!

Ее возмущение длилось не более минуты. Она заглянула в лицо Торрану и вдруг поняла: он так же бледен, как Тери или Бен. Синара проверила показания его скафандра. Тор-ран не спал. Эксперт по выживанию просто потерял сознание. Очевидно, рана в плече оказалась серьезнее, чем он думал, а вся эта нервотрепка и напряжение сил, связанные с Тери и жуком, доконали его.

Синара осмотрела как могла три бесчувственных тела. Она начала понимать кое-что еще, связанное с практикой выживания, – то, о чем Арабелла Лунд не упоминала. Ты должен верить, что твои товарищи сделают все, чтобы помочь тебе выжить. А ты, в свою очередь, должен сделать это для них. Во что бы то ни стало.

Осталось семнадцать с половиной часов.

Синара расположила раненых так, чтобы постоянно видеть всех троих. Потом отправилась обследовать защитную стену и заполнять щели там, где они появлялись.

Глава 36 Все сначала

Когда «Все – мое» пустился в путь, он был образцом роскоши. Его оборудование, отделка и даже вооружение могли служить символом технологии и искусства рукава Ориона. Луис Ненда много лет трудился над своим любимым детищем. Теперь же это был просто ободранный корпус, голый скелет, едва способный поддержать жизнь тех, кто в нем находился. Но как ни странно, сидя в рулевой рубке, лишенной всех приборов, кроме самых примитивных, и готовя корабль к входу в Бозе-узел, Луис Ненда весело насвистывал и, видимо, чувствовал себя превосходно.

– Я замечаю одно противоречие, Луис. – Атвар Х'сиал скорчилась на голом металлическом полу в нескольких метрах от пульта управления. – Твое звуковое поле выглядит отвратительно, однако феромоны выражают состояние абсолютного счастья.

– Ну конечно, я счастлив! А что тут странного? Ведь мы же летим домой.

– Корабль превратился в развалину…

– Да, конечно. Зато мы живы. А пока ты жив, все можно начать сначала. Кроме того, Грейвс говорит, что Единый Совет оплатит восстановление корабля.

– И ты в это веришь?

– Ну конечно, нет! Это же свора тупых бюрократов. Хорошо, если нам удастся вытрясти из них пару центов. Хотя, с другой стороны, пока они будут талдычить о том, какие мы славные ребята и как жаль, что у них нет денег, чтобы нам заплатить, мы будем на коне. На нас никто больше не посмеет охотиться, никто не посадит за решетку. Грейвс сказал, что нас даже наградят. Всех, не исключая Архимеда, – за то, что он без скафандра высунулся из шлюза и затащил туда Синару и раненых. Грейвс до сих пор не может понять, как это Архимед уцелел.

– Ты, похоже, совсем этому не удивляешься.

– Чтобы убить зардалу, надо очень постараться. Арчи всем твердит, как он боится, что я его выпотрошу. Только если я это сделаю, с ним ничего не случится. Он просто возьмет и вырастит себе новые кишки. Грейвс, к счастью, об этом не подозревает, поэтому Арчи станет героем вместе со всеми и кое-что получит.

– Не верь советникам, дары приносящим.

– Ты становишься циничной, Ат. Это тебе не идет. – Корабль прошел Бозе-узел. Ненда с удовлетворением посмотрел на единственный оставшийся дисплей. Звезд почти не было – корабль плыл в безбрежном пространстве Провала. – До следующего перехода несколько часов. Хочешь послушать Талли? Он не отходит от этого разбитого жука, а Ханс говорит, будто там нашлось кое-что интересное.

– Мне всегда казалось, что ты недолюбливаешь капитана Ребку и не доверяешь ему.

– Это точно. Но я никогда не говорил, что он идиот. Если Талли нашел что-то, заинтересовавшее Ребку, об этом стоит послушать.

– Мне кажется, я улавливаю в твоей реакции элементы восхищения.

– Неправда.

– Тогда уважения, поскольку феромонная граница между ними почти незаметна.

– Да кончай ты свои феромонные игры, пошли!

Собеседники вышли на верхнюю палубу. В отсутствие кондиционеров в коридорах было жарко и душно. Остановившись в пустом дверном проеме кают-компании, Ненда втянул носом воздух. Похоже, сюда набилось все население корабля. Пахло потом и немытыми телами – одежду никто не менял и не стирал две недели. Здесь сидели даже раненые. Они чувствовали себя не так уж плохо, хотя робот-хирург мало что мог сделать без необходимого оборудования. Тери Даль была парализована ниже пояса. Бен Блеш носил корсет и не мог повернуть голову. Лицо его покрывали синяки, а ввалившиеся глаза налились кровью. Плечо и руку Торрана полностью скрывали повязки. Синара почти не пострадала, но выглядела так, словно не спала целый год. Вид у всех был потрепанный и грязный. Глядя на них теперь, трудно было усомниться, что эксперты по выживанию честно зарабатывают свой хлеб.

Архимед растянулся вдоль задней стены. Ненда подошел и сел на его мягкую спину. Каллик, как всегда, устроилась в ногах.

В.К. Талли стоял впереди, рядом с изувеченным телом пойманного жука. Починить жука пока не удалось. Часть его обшивки удалили, обнажив внутренности. Наружу торчали провода, какие-то трубки и детали гидравлики. Теперь никто не сомневался, что Атвар Х'сиал права. Когда Луис вошел, Талли как раз вытаскивал какую-то деталь и демонстрировал ее собравшимся. Очевидно, он объяснял, как устроен этот механизм. И, судя по усталому виду аудитории, продолжалась лекция довольно долго.

– Все это очень интересно, Талли, – прервал его Джулиан Грейвс, послушав еще минуты три, – но некоторым из нас будет гораздо интереснее узнать, что делали эти жуки, а не как они устроены.

– Позвольте, эти данные имеют большую потенциальную ценность…

– Не сомневаюсь. Поэтому их следует непременно поместить в компьютер корабля. А сейчас расскажи, чем жуки занимались на Марглоте. И с какой целью.

Мне удалось узнать очень многое, а кое о чем я догадался. Я перечислю свои выводы в том порядке, который, по моим оценкам, наиболее соответствует интересам этой аудитории. Прежде всего остановимся на существах, которые гасят звезды в рукаве Стрельца и уничтожают жизнь на планетах, удаляя из них все тепло. Они не уничтожают звездные системы, а изменяют их, приспосабливая для собственных нужд. Делают они это с помощью таких жуков, которые, подобно слугам Строителей, располагают весьма сомнительной информацией о своих создателях. Так или иначе ясно, что этим таинственным существам требуются для жизни и функционирования чрезвычайно низкие температуры. Имя, которое мы им дали, а именно, Повелители Холода, весьма верно отражает их суть. Я предполагаю, что Повелители Холода представляют собой некую сложную и разумную форму конденсата Бозе-Эйнштейна.

– Это полная чушь, и ты сам это понимаешь, – вмешался Джулиан Грейвс. – Конденсат Бозе-Эйнштейна существует лишь при температурах порядка миллионных долей градуса выше абсолютного нуля. Во вселенной просто не существует такого холода.

– Я это хорошо знаю, советник.

– Тогда где могли возникнуть подобные существа?

– Они не возникли. Данные, содержащиеся в памяти жука, свидетельствуют о другом. Повелители Холода созданы Строителями. Это особая форма артефакта.

Аудитория замерла в изумлении, но Дари Лэнг была не в силах сдержаться. Она вскочила с места.

– Послушай, Талли, это же невозможно! Ты не был с нами на Ледяном мире и ничего не знаешь. Слуга Строителей рассказал, что холод уничтожил не только эту планету, но и сложную транспортную систему, созданную Строителями. Как могли создания Строителей повредить их же собственное творение?

– То, что я предлагаю – это не окончательный вывод, а лишь наиболее вероятный. Повелители Холода – это артефакты, однако Строители в определенный момент потеряли над ними контроль.

Слова В.К. поразили даже Луиса, который до сих пор больше обращал внимание на реакцию окружающих, чем на объяснения лектора. В течение многих тысяч лет все считали, что Строители – это суперсущества, которые могут абсолютно все. Неужели собственные создания смогли бросить им вызов? Так просто не бывает. Ни один человек не может в это поверить.

Только В.К. Талли не был человеком. Он был вживленным компьютером и делал выводы из имеющихся данных, пользуясь лишь строгими правилами логики.

– Профессор Лэнг, – продолжал Талли. – Вы сами предположили, что в рукаве Стрельца существует два вида суперсуществ, враждебных друг другу. Ваши товарищи категорически возражали против этой гипотезы, основываясь на теории вероятности. Правда, их возражения полностью теряют силу, если предположить, что один из этих видов создан другим. Что же касается подобных механических созданий, – Талли указал на распотрошенного жука, – то это лишь вторичный продукт – создание создания. Когда-то Марглот действительно был особой планетой, ядром целой сети миров, созданных Строителями. Если бы мы не появились там, вся эта система стала бы владением Повелителей Холода. Они уже предприняли первые шаги, уничтожив жизнь на Марглоте и высосав энергию из газового гиганта. На очереди была центральная звезда системы. Такой порядок операций вызывает удивление, резко отличаясь от того, который мы наблюдали в первой системе. Впрочем, можно предположить, что Повелители Холода пока еще только ищут оптимальные способы для реализации своих целей.

– Кто же тогда привел нас туда? – спросил Джулиан Грейвс.

– Я вынужден предположить, что это были Строители. Потому что все пути, проложенные ими, вели на Марглот…

– Вопрос задан неправильно, – перебил Ханс Ребка. – Не кто, а зачем? Зачем мы им понадобились?

– И тут я располагаю только догадками. Нас привели сюда, чтобы предупредить об опасности, которая в далеком будущем угрожает нашему собственному рукаву.

– Нет, нет и еще раз нет! – Клавдий занимал место на другом конце комнаты, подальше от Архимеда. На «Все – мое» больше не было запасного реактора, тем не менее полифем умудрился найти где-то источник жесткой радиации. Теперь его тело излучало приятный зеленый свет. – Нет и нет! – повторил он, сердито вращая серым выпученным глазом. – Не знаю, как у вас в рукаве Ориона, а у нас все устроено не так! Никто не станет никого тащить за тридевять земель, чтобы предупредить. Потащат только, чтобы получить что-нибудь для себя!

Луис был полностью согласен с Полифемом, но предпочел промолчать. Пусть лучше ругают Клавдия, а не его, хотя эту точку зрения разделил бы любой здравомыслящий человек.

Поднявшийся шум прервал Джулиан Грейвс.

– О целях поговорим потом. Как бы то ни было, нас привели в рукав Стрельца, и теперь мы предупреждены о грозящей нам опасности. Наша экспедиция возвращается домой не с пустыми руками. Я не ожидал такого обилия информации и пусть подозревал, что повторный визит окажется необходимым, но не думал, насколько это будет важно. Талли, у тебя все?

– Еще нет. Можно мне сказать? Я хочу продолжить описание физиологии…

– Нет, это потом. Сейчас слушай. Сразу после возвращения в рукав Ориона я начну готовить более крупную и лучше оснащенную экспедицию. После всего, что мы видели, поддержка и финансирование со стороны Единого Совета нам гарантированы. Наше возвращение в рукав Стрельца, особенно в те его районы, что обработаны – или заражены – Повелителями Холода, нельзя откладывать ни на минуту.

На этот раз возмущение Луиса пересилило осторожность.

– Черт побери, советник, вы кое о чем забыли сказать! Во-первых, мы все едва не протянули ноги и спаслись только потому, что Бен Блеш рискнул своей шкурой. Посмотрите на него: не лицо, а рисунок на обоях! И теперь мы ползем домой на корабле – на моем корабле! – который никто не купит даже на металлолом. А вы хотите нас немедленно отправить назад, в место, где мы чуть не потеряли все!

– Примите мои извинения. Я неправильно выразился. Когда я говорил о нашем возвращении в рукав Стрельца, то имел в виду объединенные клайды рукава Ориона, а не всех присутствующих. Я сам, к примеру, участвовать в ней не собираюсь.

– Но кто-то наверняка захочет, – заметила Дари.

– Это верно. – Джулиан Грейвс откашлялся. – Я должен признаться, что не во всем был откровенен с вами. Впрочем, это не моя вина. Я выполнял инструкции Единого Совета. – Он оглядел свою усталую и грязную аудиторию, останавливаясь на каждом по очереди. – Мы с вами знаем о Строителях больше, чем кто бы то ни было в рукаве Ориона, и все же представляем собой очень странно подобранную команду. В частности, мое присутствие в системе Добеллии, где я впервые познакомился с большинством из вас, было совершенно не связано со Строителями. Следующая экспедиция в рукав Ориона должна быть другой. Команда будет составлена так, чтобы знания и опыт ее членов дополняли друг друга.

– Постойте, я же там буду, верно? – заволновалась Дари. – Это же Строители. Я всю жизнь ими занимаюсь.

– Да, это так. Но события в рукаве Стрельца касаются в большей степени созданий Строителей, а не их самих.

– Вы ведь упомянули об опыте! – не сдавалась Дари. – Опыта работы в рукаве Стрельца нет ни у кого, кроме нас.

– Это тоже верно. Профессор Лэнг, вы, наверное, неправильно поняли мои слова. Я сказал, что не вся наша группа вернется в рукав Стрельца. Это не значит, что никто из членов группы не будет включен в состав новой экспедиции.

– А если не я, тогда кто? – Дари не поверила своим глазам. Джулиан Грейвс кивнул в конец комнаты, где сидели четверо экспертов по выживанию. – Вы это серьезно?

– Извините, дорогой профессор, только это именно так. Единый Совет решил это еще до того, как мы отправились в путь. Они считают, что пора привлекать к делу новых людей. Мы с вами, капитан Ребка, Атвар Х'сиал, Луис Ненда… – Грейвс обвел жестом большинство сидящих, – слишком закоснели, по их мнению. Новые проблемы требуют новых подходов.

Это была лучшая новость для Луиса за долгое, долгое время – с тех самых пор, как они с кекропийкой прибыли на Ксерархос и обнаружили, как легко можно доить туземцев. А вот Дари, похоже, собиралась возражать.

– В Едином Совете сидят кретины!

– Профессор Лэнг, многие члены Совета – мои друзья…

– Я этому нисколько не удивляюсь! Так скажите им, что если они хотят получить информацию об этой экспедиции, то им придется с нами сотрудничать. – Дари вскочила с места и оглядела собравшихся. – И мы должны быть в этом едины! Не будет нас в новой экспедиции – не будет и информации!

Дари пулей вылетела из зала. Ханс Ребка последовал за ней. Луис так и не понял, чего хотел сделать капитан: продемонстрировать свою поддержку или попробовать успокоить девушку.

– Советник Грейвс, – вмешался Талли, – если Совету нужны другие люди, я могу легко достать новое тело…

– Я не думаю, В.К., что формулировки Совета следует воспринимать столь буквально. – Грейвс огорченно полировал свою и без того блестящую лысину. – Я не ожидал от профессора Лэнг столь бурной реакции. Кто-нибудь из вас разделяет ее позицию?

Луис покачал головой:

– Мы – законопослушные граждане. Что Совет скажет, то и будем делать.

– Отлично, Луис Ненда. Я ценю ваш здравый смысл и поддержку. Если бы решение Совета допускало исключения, я бы предложил включить вас в состав новой экспедиции. Надеюсь, что в итоге профессор Лэнг примет вашу, столь разумную точку зрения.

Грейвс поспешил к выходу. Луиса обволокло густое облако феромонов.

– Луис, Ж'мерлия перевел мне твою беседу с Грейвсом. Ты чуть не перестарался в своем лицемерии.

– Да уж. Смейся сколько хочешь, но теперь он всегда будет на моей стороне. Мы летим домой и остаемся там. Пошли отсюда – Талли вот-вот начнет болтать о жуках.

Луис и Атвар Х'сиал, сопровождаемые тремя рабами, снова оказались на верхней палубе, в коридоре, который вел в главную рубку. Однако оказавшись почти на ее пороге, Луис неожиданно увидел перед собой Дари, загородившую ему путь.

– Дари, Грейвс ищет тебя.

– Я знаю. Он жалкий предатель, не хочу с ним разговаривать!

– А где Ханс Ребка?

– Не знаю! И не хочу знать! Знаешь, что он мне выдал? Мол, Единый Совет не так уж не прав, и об этом надо подумать! О чем тут думать?! – Дари схватила Луиса за руку и посмотрела прямо в глаза. – А вот на тебя я всегда могу рассчитывать, можно даже не спрашивать. У нас с тобой всегда был контакт. Правда, мы не… в общем, ты понимаешь. Но во время такого долгого пути… Ты поможешь мне, правда?

– Ну конечно!

– Я знала это, Луис! Ты просто чудо! – Дари обняла его и поцеловала в губы. – Надо составить план. Мы должны убедить Совет, что нас необходимо включить в экспедицию, это трудно. Хотя я уверена – способ найдется!

– Это будет нелегко и займет много времени. Ладно, подумаем, а сейчас мне надо готовиться к Бозе-переходу.

– Встретимся позже?

– А как же!

Луис освободился от объятий и вошел в рубку. Двери давно не было, однако Атвар Х'сиал с успехом ее заменяла.

– Мне кажется, Луис, что я никогда не пойму людей!

– Поздравляю, ты не одна.

– Сначала эта Синара Беллсток – прежде она просто не могла дождаться, когда наконец спарится с тобой. А там, в кают-компании, я не уловила в составе ее феромонов никакого интереса к тебе. Все было направлено на Бена Блеша…

Чтобы это понять, не нужны никакие феромоны. Просто Синара нашла себе нового героя, вот и все. Теперь она запала на Бена. – Луис уселся в кресло и проверил Бозекоординаты. Еще несколько минут, и все будет в порядке. – Ты знаешь, Ат, мне даже стало как-то легче. Ты не представляешь, как это противно, когда от тебя ожидают героических поступков.

– Я нисколько не удивлена, Луис Ненда! На роль героя ты не подходишь – ни по темпераменту, ни по воспитанию. Однако удивляет меня не только Синара Беллсток. Когда люди долго не моются, их феромонные сигналы особенно легко читаются. Дари Лэнг предлагала тебе в коридоре свое тело. Я правильно поняла?

– Я не думаю, что она хотела это сделать прямо в коридоре. А в целом… Да, ты поняла правильно.

– А твои сигналы противоречили друг другу. С одной стороны, она тебе нравится, и ты хочешь ее. С другой – у тебя нет ни малейшего желания возвращаться в рукав Стрельца.

– Ну и что? Экспедиция отправится туда не раньше, чем через полгода, а Дари придет ко мне сегодня ночью. Ты что, опять хочешь прочесть лекцию на тему морали?

– Ни в коей мере. Если бы ты узнал о сексуальных обычаях кекропийцев, тебя бы, наверное, стошнило.

– Человеческие бывают не лучше. – Луис начал отсчет. Еще минута, и они войдут в узел. Еще один шаг на долгом пути домой. С этого момента все должно идти гладко – они лишь идут назад по собственным следам. – Так что мы с Дари, пожалуй, немножко оторвемся на обратном пути. Тебе не кажется, что я это заслужил?

– Без сомнения. Однако я должна обратить твое внимание на одно возможное осложнение.

– Давай, валяй, порти мне жизнь, когда она только начала налаживаться.

– Дари Лэнг живет на Вратах Стражника, и она наверняка захочет вернуться туда. Только там тебя поджидает твоя верная Тленна Омар. Ты представляешь, какой тяжелый выбор придется сделать?

Двадцать секунд до перехода. Луис оглядел ободранную рубку. В таком же состоянии и весь корабль. Голые металлические полы вместо роскошных постелей. Лучший робот-повар в рукаве Ориона плавает где-то в море обломков Марглота. Душевые, где когда-то можно было наслаждаться тонкими комбинациями ароматных шампуней, теперь выдают в лучшем случае струйку холодной воды. Шикарные гардеробы, когда-то полные белья, мехов и драгоценностей, принадлежащих Гленне Омар, – где они?

– Это точно. – Луис ввел финальный код. – Впереди выбор. Только не мой. И я не думаю, что он будет слишком трудным – ей достаточно будет увидеть корабль. Я хорошо знаю Гленну.

Пространство вокруг «Все – мое» замерцало. Корабль, вернее то, что от него осталось, исчез в Бозе-узле.

Эпилог

Из записок профессора Дари Лэнг, продиктованных перед прибытием «Все – мое» в порт Миранды.

Приложение к сборнику «Теории природы, происхождения, деятельности и артефактов Строителей».

Автор оказывается в трудном положении, когда осознает, что труд, на который ушли годы и который должен быть скоро опубликован, содержит серьезные ошибки. К сожалению, с этим сборником сложилась именно такая ситуация. Теории, относящиеся к природе Строителей и изложенные здесь, многочисленны и разнообразны. Недавние события в рукаве Стрельца показывают, что все эти теории могут оказаться в лучшем случае неполными, а в худшем – содержащими существенные недостатки. Каждая из имеющихся в данный момент теорий неявно содержит предположение, что действия Строителей в прошлом, а возможно, и в настоящем, оказали или оказывают сильное воздействие на эволюцию разумных видов в нашем спиральном рукаве или даже вне его, в то время как действия этих видов никак не влияют на Строителей и их планы. Предполагается, что влияние имеет место лишь в одном направлении. Дополнительно предполагается, что Строители действуют на таком высочайшем уровне интеллекта и технологии, что помощь наших клайдов никогда не понадобится самим Строителям. Обратная гипотеза, а именно, что Строители могут утратить контроль над своими собственными творениями и будут вынуждены просить помощи от нас, рассматривается почти как еретическая.

Не следует сбрасывать со счетов еретические гипотезы. Исходя из недавнего опыта, мы можем рассмотреть возможные варианты подобной помощи. Планы Строителей, по всей вероятности, рассчитаны на огромные промежутки времени. Соответственно, их поступки и реакции также должны быть сильно растянуты во времени. Люди же, как и другие разумные виды, развивавшиеся на поверхности планет, приспособлены к тому, чтобы реагировать на любую угрозу быстро. Мы живем недолго, зато действуем быстро. Не может ли наша быстрая реакция понадобиться Строителям? Не может ли наше взаимодействие с ними стать скорее формой симбиоза, чем формой подчинения? Не сможем ли мы поддержать друг друга перед лицом великих опасностей?

Эта гипотеза столь радикальна, что, конечно же, не может быть основана лишь на умозрительных построениях. Необходим поиск доказательств, необходимы масштабные эксперименты.

…Вот чего никогда не смогут понять эти идиоты из Единого Совета! Можно послать в рукав Стрельца сколько угодно экспертов по выживанию: десять, сто, тысячу, но если не послать туда ученых, толку все равно не будет. Нельзя доказывать общие теоремы, основываясь всего на нескольких фактах. (Хотя именно это я сейчас и делаю. И подобные действия меня бесят.) Я должна принять участие во второй экспедиции, даже если мне придется тайком проникнуть на борт корабля. Переодеться… или подкупить кого-нибудь. Ханс говорит, что в группе из пятидесяти человек и больше всегда можно кого-нибудь подкупить. Интересно, относится ли это и к членам Единого Совета?

Так, дальше…

Чтобы найти подтверждение такой радикальной гипотезе, необходимы твердые факты. Следует отметить, что многие из перечисленных теорий, касающихся природы Строителей, основаны на анализе единственного события или артефакта. В случае же рукава Стрельца свидетельства того, что какая-то сила действует там на том же уровне, что и сами Строители, можно найти в десятках звездных систем.

…В рукаве Стрельца, не у нас. Интересно, что скажет профессор Мерада и иже с ним, когда узнают о наших находках? Впрочем, можно догадаться. Они много чего скажут, однако ничего не сделают. Сядут вокруг стола и будут говорить десять лет подряд. Помощи от них я не жду.

И все же я должна быть в этой экспедиции! На кого же рассчитывать? Талли? Он определенно хочет участвовать. Только какая от него помощь? Луис поможет. Мы с ним стали очень близки. Но за это надо платить. Ханс тоже помог бы, если бы я вела себя с ним правильно, а я не могу управлять обоими одновременно… У меня нет для этого ни опыта, ни характера. Гленна могла бы дать совет, и с удовольствием. Так она далеко, на Вратах Стражника. Пока мы доберемся туда, будет уже поздно.

Вот кто действительно мог бы помочь, так это Джулиан Грейвс. Он наверняка способен повлиять на выбор кандидатов для новой экспедиции. Разве что переключиться на него… Но ведь он – этический советник и раскусит меня в одну секунду.

Дальше…

Существует масса теорий, касающихся Строителей, и я предлагаю еще одну. Она пока в зачаточном состоянии и потребуются сотни, если не тысячи лет для ее доказательства или опровержения. Сто лет – это долгий срок по человеческим меркам. Однако для Строителей даже тысячелетие – все равно что одно мгновение. Нам не следует относиться предвзято к новым идеям. Нам надо быть внимательными. И самое главное – проявлять терпение.

…Терпение. Вот именно. Легко сказать. Надо, надо попасть в экспедицию. В рукаве Стрельца столько всего происходит, что открытия посыплются как яблоки с дерева. Может быть, организовать собственную экспедицию, без участия Совета? Тут есть Клавдий – он ждет не дождется, когда наконец отправится домой. А в порту Миранды так и стоит корабль того полифема, который привез марглотта…

Переключиться на Клавдия? Стоп! Клавдий!!! Этот пучеглазый зеленый уродец! Неужели я настолько хочу в экспедицию? Черт побери, похоже, что так…

Оглавление

Пролог

Глава 1 . Кандела, Круг Фемуса

Глава 2 . Ксерархос, Сообщество Зардалу

Глава 3 . Миранда

Глава 4 . Ночь в порту Миранды

Глава 5 . Зов из могилы

Глава 6 . Через Провал

Глава 7 . Во тьме

Глава 8 . Теории

Глава 9 . Пути расходятся

Глава 10 . Отклонение от курса

Глава 11 . Мертвая планета

Глава 12 . К Ледяному миру

Глава 13 . На орбите

Глава 14 . Ледяной мир

Глава 15 . Венец инженерной мысли

Глава 16 . …и не осталось никого

Глава 17 . Курортник

Глава 18 . Сделка

Глава 19 . Хранитель

Глава 20 . Вниз и вверх

Глава 21 . Заточение

Глава 22 . Кайф

Глава 23 . Марглотта

Глава 24 . Последние

Глава 25 . Посадка

Глава 26 . Сон

Глава 27 . Снова вместе

Глава 28 . Началось!

Глава 29 . На мели

Глава 30 . Инвентаризация

Глава 31 . Снова Ледяной мир

Глава 32 . Условия спасения

Глава 33 . Конец Марглота

Глава 34 . Бунт

Глава 35 . Цена спасения

Глава 36 . Все сначала

Эпилог

Реклама на сайте