«Игра смертных грехов»

Игра смертных грехов (fb2) - Игра смертных грехов [litres] (пер. Дарья Леонардовна Шомникова) (Салигия - 1) 1689K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Свантье Опперманн

Свантье Опперманн Игра смертных грехов

Swantje Oppermann

Saligia. Spiel der Todsünden

© 2019 Gulliver in the publishing group Beltz – Weinheim Basel

© Зайцева Д., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

***

Для Дорли

Часть I Прибытие

Пролог

Черный «Форд Мустанг» притаился на асфальте, словно пантера на охоте. В тени деревьев машина скользнула в сторону узкого таунхауса в переулке Охотничьем и остановилась в нескольких метрах от дома номер пять.

Водитель заглушил двигатель и отстегнул ремень безопасности. Его черная рубашка натянулась на крепкой груди, когда мужчина наклонился над рулем, чтобы рассмотреть унылый каменный фасад дома. Черепицу покрыли мох и грязь. Дымоход возвышался над крышей, словно горбатый слуга, неподвижно ожидающий приказа. На первом этаже развевалась белая занавеска. Она будто приглашала водителя зайти внутрь своими легкими движениями. Одно из окон эркера было открыто. Мягкий летний воздух подхватывал ткань, заставляя ее извиваться, зазывая гостей.

Взгляд мужчины остановился на открытом окне. Он попытался разглядеть тень за белой вуалью. Сидела ли она там наверху, одинокая и погруженная в свои мысли? Слышала ли она пение птиц, прыгавших по водосточной трубе? Доносился ли до нее ветер, шелестевший в кронах деревьев и танцевавший в ее комнате? Или же она гуляла в этот солнечный день?

Надо подождать.

Водитель почесал затылок и откинулся назад. Терпение было одним из немногих достоинств, которые он в последние годы научился ценить. Мужчина останется здесь, пока она не даст о себе знать.

Запах гриля и свежескошенной травы хлынул в машину, когда он опустил окно немного ниже и сжал в губах сигарету. На расстоянии нескольких домов раздался электрический звук газонокосилки.

Водитель щелкнул бензиновой зажигалкой. Привычным и быстрым движением его палец коснулся механического колесика. Темные глаза осветились искрами, которые тут же растворились в черных глубинах его зрачков.

Мужчина взглянул на пламя, замершее у сигареты. Снизу оно было голубым и пузатым, а сверху бело-желтым и острым: жар плясал в его руке. Пламя отражалось в темной радужной оболочке и будто искало в глазах водителя жизнь – подобно исследователю, заходящему в незнакомую пещеру с факелом в поднятой руке.

Водитель резко захлопнул зажигалку. Пламя исчезло. Мужчина глубоко вдохнул дым, чтобы ощутить его в своих легких, откинул голову и закрыл веки. Из света в тьму. В этих глазах нечего было исследовать и нечего открывать. Всякий, кто встречался на его пути, оказывался безнадежно потерян.

Один

Глаза Киры Венин горели красным от гнева.

В буквальном смысле. Девушка разъяренно смотрела на футбольный мяч, который пролетел мимо, чуть не попав в нее. Это уже второй раз, когда эти придурки пубертатного возраста почти задели ее мячом. Один из трех футболистов-любителей прошелся по покрывалу Киры и отправил мяч обратно своим друзьям. С резким свистом тот снова пролетел мимо головы девушки.

Мальчики засмеялись, побежав за мячом. Кира вообще не разделяла их радости. Она пришла в парк, чтобы сбежать из своей тесной комнаты. На протяжении двух часов девушка рисовала скетчи в своем блокноте. Это были каракули, размывающиеся в черные круги. Она называла их дьявольскими воронками.

Но болтовня других посетителей парка снова и снова мешала потоку мыслей. Их радостные голоса пронзали уши Киры горячими иголками. Вокруг себя она видела своих одноклассников. Те веселились, разговаривали и устраивали пикники. Ну и, конечно, здесь были три болвана. Они выбрали Киру в качестве личной мишени.

Девушка не могла решить, кого из них презирала больше всего: маленького и толстого, который едва поспевал за другими мальчишками, блондина с самодовольной улыбкой или прыщавого в футболке Тоттенхэма. Не важно. Кира покажет всем трем, что значит связываться с ней.

Она схватила бутылку с водой и сделала большой глоток, словно собиралась бежать стометровку. Девушка обхватила холодное стекло рукой и наблюдала за каждым движением мальчиков. Узкая челюсть Киры вытянулась. Она собрала свою ярость внутри и забыла обо всем, что творилось вокруг. Светлая кожа натянулась на скулах. Кровь пульсировала в ушах. В животе забурлило.

– Импульс, – выдавила Кира сквозь сжатые зубы.

Ударная волна злости поразила сначала толстого. Он взорвался. В буквальном смысле этого слова.

– Урод! – закричал юноша, надвигаясь, словно бульдозер, на своего светловолосого товарища, чтобы подставить тому подножку.

Кира слышала, как их кости ударились друг о друга. Блондин вскрикнул от боли и схватился за левое колено. Он растерянно смотрел на Толстого.

– Ты с ума сошел? – Парень взволнованно подпрыгнул и схватил друга за футболку.

Фанат Тоттенхэма хотел вмешаться и успокоить друзей. Однако Блондин так сильно его оттолкнул, что тот тоже покраснел от злости. Его уши светились, подобно горячему железу. Искра злости перепрыгнула на Прыщавого. Сухожилия на его предплечьях напряглись, как веревки на мачте. Затем мальчик влепил пощечину Блондину. Борьба началась.

Фанат Тоттенхэма бросился на своих друзей и в тот же момент повалил их на землю. Клубком из рук и ног все трое покатились по траве, пиная друг друга. Звук глухого столкновения кулаков, костей и тел раскатился по парку. Шум привлек к драке внимание прохожих.

Кира сидела в нескольких метрах от ребят. Никто не знал, что именно она была виновата в этой драке. Расположившись на покрывале, девушка управляла мальчиками и их эмоциями, словно персонажами в видеоигре. Пальцы Киры вцепились в бутылку с водой. Гнев пульсировал в ее сосудах. Но шоу только начиналось.

– Я тебя прикончу! – кричал Толстый, волоча фаната Тоттенхэма по лугу за ноги.

В своем гневе он не заметил старика. Тот подбежал к ребятам со стороны, словно регбист. Он вскрикнул, бросив Толстого на землю.

И драка превратилась в групповую бойню. Под ярким небом, посреди парка, без всяческих на то причин. Ругательства и крики заглушали щебетание птиц. Где-то вдали заплакал малыш. Все больше и больше зрителей подходили к месту происшествия. Затем женщина с фруктовым ножом в руке протиснулась сквозь любопытную толпу и бросилась к сражавшимся.

В это мгновение бутылка в руке Киры взорвалась. Девушка вздрогнула, будто отходя от глубокого сна. Она сглотнула, почувствовав во рту горький привкус, и принялась рассматривать осколки между пальцами. Крошечные куски стекла впились в кожу Киры.

В тот момент бойня прекратилась. Гнев больше не управлял ее участниками. Он сменился холодным разочарованием, когда люди удивленно смотрели друг на друга. Толстый встал с земли и помог светловолосому другу подняться: на подбородке парня виднелись ссадины. Пару секунд назад Толстый атаковал друга, преисполненный злобой, а теперь протягивал товарищу руку. Агрессивное настроение словно сдулось.

Кира была ошеломлена, как и ее жертвы. Она пустым взглядом смотрела на то, как кровь лилась из гладкого пореза на ладони. Только когда темно-красная жидкость начала струиться по запястью, девушка почувствовала боль. Кира поспешно вытащила платок из рюкзака и прижала его к ране.

– Люди все чаще сходят с ума, – пробормотала молодая мать, стоявшая неподалеку.

Женщина снимала драку на свой смартфон и непоколебимо держала камеру, направляя ее на участников потасовки. Те в данный момент проверяли свои кости на предмет переломов.

Кира больше не смотрела на них. Теперь девушка уставилась на руку: платок пропитался кровью. Она, не проронив ни слова, встала на ноги, собрала свои вещи и покинула парк.

Девушка бежала по улице, погруженная в свои мысли. Она надеялась, что прогулка поможет сохранить ясную голову. Парсонс-Энд был маленьким городком. В нем не было пешеходных дорожек, гулять по которым бы приходилось больше сорока минут. К тому же погода в конце лета была мягкой и приятной. Сентябрь вот-вот начнется. Он еще не успел вытеснить августовское тепло из уютной Англии. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрасив небо в пурпурно-красный цвет. Светило очень подходило к цвету руки Киры.

Девушка посильнее прижала платок к поврежденному месту, хотя кровотечение уже остановилось. Злость охватила Киру целиком. Из-за этого девушка запустила нежелательную цепную реакцию. С помощью своих сил Кира заставила Толстого ощутить ярость. Она просто выместила на нем свою злость. Кира заставила парня грязно играть против собственного друга и тем самым спровоцировать ссору.

Реакция пожилого мужчины, правда, не входила в планы Киры: девушка совсем не хотела раздувать драку до таких масштабов. Она вообще не замечала старика, пока тот не попал в поле ее зрения и не бросился на парней. Злость охватила их всех.

Кира с радостью бы ударила саму себя. Ей хотелось что-нибудь разбить. Что-то большее, чем глупую бутылку воды. Она ненавидела этот город, ненавидела свои силы, ненавидела свою жизнь. Ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть – единственная способность Киры. Как далеко зашла бы девушка, если бы бутылка в ее руке не треснула?

Она вдохнула вечерний воздух так, будто могла вместе с ним выдохнуть прочь свои эмоции. Девушке требовалось спрятать гнев подальше. Куда-то в глубь себя – чтобы изолировать его от других людей.

Когда она подошла к двери узкого таунхауса в Охотничьем переулке, ее мать уже поужинала. Порция макарон ждала Киру на столе. В качестве соуса был только кетчуп. Просто праздник какой-то.

Кира ткнула указательным пальцем здоровой руки в макароны. Они уже слиплись в большой кусок теста.

– Ты вернулась, – прозвучал позади девушки голос матери. Когда миссис Венин прошла на кухню, ее взгляд упал на мокрый платок в руке Киры.

– Что ты опять натворила?

Мать сразу же потащила Киру к раковине и потянула ее окровавленную руку под кран. Каждое движение отдавало грубостью – словно миссис Венин имела дело с топором, а не с руками собственной дочери.

Кира почувствовала острую боль. Струя воды ударила в порез, но девушка не издала ни звука. Все было хорошо. Она молча изучала мать, пока та промывала раны дочери. Миссис Венин была облачена в свой любимый костюм – халат медсестры. Наверное, однажды ее похоронят в этом голубом халате. Ее мать умела только работать, как казалось Кире. У женщины не было друзей. Никто не приходил к ним в гости.

Взгляд девушки упал на шею матери. Миссис Венин забрала волосы наверх, так что длинный шрам на горле был виден особенно хорошо. Он тянулся от подбородка до ключиц. С годами след становился все прозрачнее, но все же его сложно не заметить. Для Киры этот шрам служил единственным напоминанием об отце. Воспоминание, которое девушка хотела стереть из своей памяти.

Миссис Венин взяла пластырь с полки и заклеила порез Киры.

– Скоро начнется школа. В твоих постоянных шатаниях по улицам нет ничего хорошего.

С этим замечанием черные брови Киры дернулись вверх. Шатания? Она же не бездомный кот.

Кира знала: матери плевать, где проводит время ее дочь. В школе девушку ожидало такое же равнодушие, как и дома.

Два

Утром школьники маленькими группками направлялись в школу, пересекая лужайку перед старым кирпичным зданием школы Парсонс-Энд. Их рассказы о лете сотрясали воздух, подобно жужжанию пчел. Своими историями они будто бы цеплялись за последние минуты каникул.

Незадолго до начала уроков Кира вошла в этот счастливый хаос. В честь первого учебного дня она решила добавить к темно-серым школьным пиджаку и юбке черные колготки. Образ завершало серьезное выражение лица.

По своему обыкновению Кира была одна. У нее не накопилось историй о летних каникулах или отпуске. Спать и пялиться в стену – не самые популярные мероприятия среди молодежи.

– Жуткая Кира, – прошипел кто-то, когда девушка подошла к газону. Она огляделась вокруг: мимо проходила толпа девятиклассников. Оскорбление могло исходить от любого из них. Кира с радостью побила бы каждого. Ее пальцы впились в свежую рану, когда девушка сжала руки в кулаки. Она привыкла к такой вездесущей враждебности, но эти комментарии все еще вызывали в Кире злость. Когда она смотрела мальчикам вслед, то заметила Викторию. Вики Вокер и ее компания стояли у входа в школу. Девушки расположились на лестнице стеной. Когда компания увидела Киру, ее участницы начали перешептываться.

Со времен средней школы Вики старалась держаться от Киры подальше. Она даже думала, что Кира была прототипом девушки-призрака в каком-то японском фильме ужаса. Жуткая Кира. От этого прозвища девушка никогда не избавится. Теперь их столкновения с Вики ограничивались словесными поединками и толчками.

Больше всего Киру раздражало одно: одноклассники были правы. Они могли и не знать о ее тайных силах, но понимали: девушка с темными волосами – не та, кто принесет в этот мир энергию солнечных лучей. Напротив, она передвигалась по коридорам, словно грозовое облако, которое могло в любой момент выстрелить вспышками гнева.

Кто посеет ветер, пожнет бурю, вспомнила она старую поговорку. Девушка не знала, от кого услышала эти слова. Возможно, от вечно недовольной матери или учителя. Те думали, что с помощью мудрых слов можно решить любую проблему. Но все было не так просто.

Если бы Кира хотя бы один день не ощущала злобы, которая кипела в ней каждый раз, когда кто-то начинал ее раздражать… Но девушка не могла иначе. Будто при рождении кто-то ввел ей под кожу чип и запрограммировал на плохое настроение. Ведь проблема крылась не в окружающих, а в ней самой. И это заставляло Киру злиться еще больше.

Школьный звонок созывал всех на уроки. Вики и ее банда бросили на Киру последние презрительные взгляды, прежде чем раствориться в толпе и исчезнуть в здании.

Кира же остановилась на месте словно вкопанная. Она разминала здоровую руку, потягивая каждый палец до тех пор, пока не послышится удовлетворяющий хруст. Кира думала о парнях, которые довели ее до белого каления накануне. Ребята даже не знали, что виной их поведения стала злая девушка.

Иногда Кира уговаривала себя: следует время от времени вымещать на ком-то злость, ведь это должно помогать. Как вентиль, который можно открыть, чтобы выпустить пар. На самом деле после этого становилось только хуже.

Кира боялась, что и сегодня потеряет контроль над собой. Первый день в школе всегда превращался для девушки в испытание. А она совсем не была готова к борьбе. Кира чувствовала в своих венах стремление разрушить все вокруг. Вчерашние раны были слишком свежими.

Вместо того чтобы последовать за всеми в здание, девушка развернулась и пошла по узкой тропинке рядом со школой. Дорожка вела в маленький парк. Там обитали прогульщики, курившие по утрам. Кира не знала, куда идти. Однако она не собиралась провести сегодняшний день в маленьком классе со школьными врагами.

– Они никогда этого не поймут, – сказал кто-то, когда девушка покинула школьную территорию.

Кира испугалась, услышав грубый мужской голос. Она обернулась и изучила своего собеседника. Мужчина был высоким и стройным – как игрок в поло. Вокруг холодных серых глаз вырисовывались первые мимические морщины. Элегантный костюм давал понять о своей высокой стоимости. Золотая нашивка на нагрудном кармане антрацитового костюма тотчас вызвала любопытство Киры.

– Что вы сказали?

Она обычно не разговаривала с незнакомцами и охотнее наблюдала за людьми с более безопасного расстояния. Безопасного для них расстояния. В этом же случае Кире хотелось знать, правильно ли она все расслышала.

– Они никогда этого не поймут, – повторил мужчина. – Кто ты такая и что умеешь.

– О чем вы говорите?

– Ты отлично понимаешь, о чем я говорю.

Кира попыталась скрыть беспокойство и изобразила отстраненное выражение лица. Девушка двенадцать лет жила в Парсонс-Энде – и никто не замечал ее способностей. Даже мать, казалось, сопротивлялась тому факту, что ее дочь обладала сверхъестественными силами и могла переносить свой гнев на других. А теперь здесь появляется этот сноб и пытается что-то о ней выяснить?

– Ты никогда не спрашивала себя о том, что кроется за твоим даром? – спросил незнакомец.

– Даром? – Это слово застряло у Киры в горле, будто сухой рождественский кекс. – Вероятно, вы имеете в виду мое проклятие.

На лице мужчины растянулась улыбка. Он оперся на темно-серый зонтик. Только сейчас Кира заметила: рукоять была выполнена из оленьего рога. Наверное, олень не ожидал такого подвоха, пробегая по лесу с гордо поднятой головой.

– Не проклятие. Порок, – сказал незнакомец.

Кира равнодушно пожала плечами.

– Или так.

– Нет. Это и есть порок, – мужчина игриво перебирал зонтик между пальцами и подошел к девушке.

– Кира, ты олицетворяешь один из смертных грехов. Один из семи пороков, если использовать правильную терминологию. Но зачем заострять внимание на таких мелочах? Ты – гнев. И я могу помочь тебе удержать его под контролем.

– Эти семь?.. – Кира недоверчиво рассмеялась. – Что?

Она немного знала про смертные грехи. Разве что одно: они как-то связаны с религией. С этой темой девушка совсем не могла – или не хотела – быть связанной. Кира покачала головой в недоумении.

– А я думала, что я сумасшедшая.

– Я, как и ты, совсем не сумасшедший, – сказал мужчина, остановившись на месте. – По крайней мере, я надеюсь на это. – Он пожал плечами. – Гнев определяет тебя. И ты определяешь гнев. Все просто.

Кира ошеломленно уставилась на незнакомца. Это не могло быть правдой. Мужчина врал ей. Он являлся одним из тех людей, которые на первый взгляд кажутся невинными, однако в процессе беседы проявляют себя психопатами. Сначала ты показываешь им дорогу, а потом лежишь связанный в багажнике его грузовика. Кира отшатнулась.

Мужчина вытащил из кармана белый тканевый платок и подал его девушке.

– У тебя снова течет кровь.

Она посмотрела на свои руки. Кира неосознанно сжала их в кулаки и слишком сильно надавила на рану. Тонкая струйка крови стекала по большому пальцу левой руки. Девушка решила проигнорировать ее.

– Вы кто такой? – спросила Кира, серьезно глядя на своего собеседника. В ее голосе впервые прорезалась ярость. – Дьявол?

Мужчина рассмеялся.

– Было бы неплохо.

– Не вижу ничего смешного. Это вы начали разговор про смертные грехи.

– Дьявол вопреки всем твоим предположениям никак с ними не связан, – сказал мужчина. – Но да, наверное, я забыл про вежливость. Меня зовут Эллиот. Эллиот Хэммонд.

Кира нерешительно приняла рукопожатие.

– Чего вы от меня хотите?

– Тебе о чем-то говорит эта эмблема? – Эллиот указал на вышивку на своем нагрудном кармане. Только вблизи Кира увидела богато украшенную букву «И», вокруг которой расположились семь маленьких символов животных. Она видела эмблему впервые.

– Это символ салигий, – сказал Эллиот, будто что-то стало понятнее. Но этого не произошло. Кира никогда не слышала этого слова. Салигия? Звучало как сангрия. Она даже не знала, из какого языка позаимствовано это слово.

Но все вопросы в ее голове куда-то делись – ведь последующие слова Эллиота оглушили девушку, словно бомба.

– Ты – салигия, Кира. И ты со своими способностями не одинока.

Три

Kогда Кира вернулась домой, голова разрывалась от встречи с Эллиотом. Слова мужчины повергли ее в шок.

На мгновение девушке даже показалось, что она себе все придумала. Разум судорожно искал объяснения ее силам. В отчаянии он даже сделал вид, будто знает ответы на вопросы Киры. Сознание даже изобрело ей воображаемого друга Эллиота Хэммонда. Красивого, странного мужчину с жутким смехом. И эти глупости про пороки. Ну все. Теперь Кира сходила с ума. Или все-таки Эллиот Хэммонд считался более сумасшедшим из них двоих?

С кучей вопросов в голове Кира села за рабочий стол. Она внезапно осознала пустоту собственной комнаты. Голую стену украшали только фотографии черного ворона. Тот раньше целыми днями сидел на фонаре перед ее окном. Бельевая корзина рядом с дверью была переполнена черной одеждой. Декор комнаты выглядел очень скудным. Словно кто-то запретил Кире выражать свою индивидуальность. Девушка хотела отгородить ее, как и гнев, от внешнего мира.

Некоторое время Кира пялилась на черный дисплей телефона. Что вообще за семь пороков? И почему именно к ней они имеют какое-то отношение? Девушка взяла в руки смартфон и начала поиск. Картинки, символы и рисунки отражались на дисплее. Изображения выглядели даже гротескными. Люди горели в аду. Уродливые лица смеялись над ними, а дьявол мрачно улыбался. Это было жутко.

Это все она? Порок? Когда девушка больше не могла выносить вид странных изображений, она отложила телефон на письменный стол. Почему Кира не может быть нормальной? Как ее одноклассницы с их нормальными семьями, лучшими подругами и парнями.

Но что имелось у Киры? Только ее гнев.

Эллиот думал, будто может помочь девушке контролировать эмоции. Но Кира не хотела их контролировать. Она желала избавиться от гнева и от боли, пронзающих все тело. Она будто была лишним органом.

Кира яростно схватила телефон и отбросила гаджет в сторону двери. Устройство громко рухнуло на пол.

– Дерьмо, – выругалась Кира, когда поняла, что только что ударила своего единственного друга о стену. По дисплею протянулась трещина.

Она подняла устройство и обхватила его руками. Девушка годами ждала ответов на свои вопросы. Кира наконец-то хоть что-то узнала. Однако эти ответы ей не понравились. Она хотела услышать, что все будет хорошо; что в один прекрасный день Кира проснется абсолютно нормальной девушкой. Незаметной, интегрированной в общество и принятой им. Но такого не произойдет. Она была другой.

Это как всю жизнь верить в существование рая, чтобы потом узнать: жизни после смерти не бывает. Что за глупость.

Эллиот хотел взять Киру с собой. Предполагалось, что на севере Англии в маленьком городке находился интернат – Кентерберийская Школа Мастерства, сокращенно КШМ или Кентербери. Эллиот сказал, это что-то вроде Итонского колледжа для таких психов, как она. Там бы Кира жила и училась применять свои силы вместе с другими салигиями. Что бы это ни значило.

Кира не смогла ни принять предложение, ни отклонить его. Все это казалось таким нереальным.

– Это единственное место для таких людей, как ты, – говорил Эллиот.

Людей, как я, – думала Кира. По крайней мере, Эллиот называл ее человеком. После произошедшего сегодня девушка была уже не так уверена в этом.

Четыре

Kогда на следующий день Кира вышла из дома, Эллиот уже ждал ее около старинного автомобиля. Девушка закрыла за собой дверь и принялась изучать машину серо-оливкового цвета, на которую опирался мужчина. Почему-то Кира думала, что у Эллиота должна быть современная машина. Однако при ближайшем рассмотрении стало понятно: элегантный «Астон Мартин» прекрасно ему подходил. Автомобиль выглядел таким же изящным, как и все в этом парне.

В этот раз жакет Эллиота свисал с его правого плеча. Мужчина приветствовал девушку сияющей улыбкой. Нет, он точно не был плодом ее воображения.

– Ты подумала над моим предложением? – спросил он.

– Оставьте меня в покое!

Кира прошла мимо нового знакомого: удивленный, Эллиот не сдвинулся с места.

– Не стоит торопить события, – заметил он.

Сначала Кира была удивлена тем, что мужчина не побежал за ней вслед. Однако затем отогнала эти мысли прочь. Наверное, так было даже лучше. Ей предстоял еще один день в школе. Целью девушки было преодолеть эту трудность без особых осложнений. На сей раз уж точно.

У Киры не было сил разбираться с россказнями Эллиота о ее способностях. Тем не менее картинки из Гугла никак не желали покидать ее голову. Они, словно привидения, тянулись за девушкой и туманили рассудок.

Гордыня. Чревоугодие. Алчность. Зависть. Лень. Похоть. Гнев.

Кира еле передвигала ноги. Когда она зашла в школу, одноклассники совсем ее не замечали. Девушка посмотрела на серый линолеум под ногами. Кира протискивалась сквозь толпу, как крот в земле.

– У тебя что, совсем глаз нет? – крикнул кто-то в стороне.

– Извини, – нерешительно пробормотала Кира.

Вдруг чья-то рука схватила девушку за плечо. Тонкие пальцы впивались в ткань формы Киры, зажав ее, будто тиски. Судя по всему, извинения оказалось недостаточно.

Киру насильно вытащили из толпы. Перед ней возникла Вики Вокер. Вики уставилась на нее своими кошачьими глазами. Лидера компании тотчас окружили трое ее подруг. Их взгляды были такими же злыми, как и у их предводительницы. Кире стало интересно: тренировали ли они этот взгляд дома перед зеркалом. Девушки постоянно издевались над ней. На протяжении многих лет девушка выделялась среди массы других не только заметной внешностью и бледной кожей, контрастировавшей с черными глазами, но и странным поведением. В детском саду Кира бросалась в людей кирпичами. В начальной школе она частенько расцарапывала лица одноклассников. Но они были сами в этом виноваты.

– Что ты о себе возомнила? – спросила Вики.

Блондинка подошла к ней так близко, что Кира чувствовала дыхание противницы. Пахло малиной и мятой. Накрашенные глаза Вики сузились.

– Ты думаешь, что тебе все можно?

Не дожидаясь реакции, девушка толкнула Киру в грудь.

– Вечно ты у меня на пути, – прошипела Вики. – Здесь нет места для тебя, Венин. Иди туда, откуда пришла.

Кира сжала челюсть, когда одноклассница толкнула ее еще раз. Какая-то часть девушки понимала: Вики была права. Кира совершенно не вписывалась в это общество. Но другая часть ненавидела одноклассницу за то, что та так разговаривала с ней перед всеми. Они столь часто сталкивались друг с другом, что все это было похоже на отрепетированный танец. И раз, и два, и толчок, и толчок, и три.

– Наверное, она пришла к нам из могилы? – спросила одна из девушек в толпе. Губы Вики растянулись в противной улыбке. Предводительница обратила внимание на бледную кожу Киры.

– Да, ты провела каникулы в гробу или что?

Вокруг собралась целая куча людей. Одноклассники напряженно наблюдали за тем, как Вики толкала свою жертву дальше по коридору. Девушка, торжествуя, повернулась к последователям, прежде чем оттолкнуть Киру в угол.

– Возвращайся на чертово кладбище. Там твое место, – сказала Вики. – Там как раз твой отец.

Эти слова ножом вонзились в грудь Киры. Она чувствовала, как они режут кожу. Но не кровь вырывалась из раны, а гнев.

Ты – гнев.

Слова Эллиота раздавались в ее голове, когда ярость накрыла девушку волной. Кира стала грозовым полем, ожидающим удара молнии.

– Ой, она сейчас взорвется от бешенства, – взволнованно объявил какой-то школьник.

Для них это было спектаклем. Ребят не волновали чувства Киры или Вики. Они просто хотели развлечься.

Если бы Кира была сильной, она бы просто ушла прочь. Но девушку нельзя назвать такой. Кира чувствовала, как ненависть обрушивается на Вики и всех присутствующих. Агрессивное напряжение распространялось, словно пожар. Одноклассники хором требовали битвы. Кто-то даже боролся за место получше.

– Прочь с дороги, – пробормотал Колин из одиннадцатого класса, оттолкнув одноклассников в сторону.

Круг вокруг девушек сужался. Глаза Киры покраснели. Взгляд сфокусировался на Вики. Мышцы шеи напряглись, как у толстого мальчика два дня назад.

– Я тебя ненавижу, – прошипела Вики.

А затем она повалила Киру на пол.

Пять

Kира расстроенно захлопнула дверь за собой и уселась на ступеньки перед домом. Она проходила в школу всего два дня и уже получила выговор. Ее мать была не очень рада этой новости. Правда, в этот раз Кира справилась лучше, чем в прошлом году. Тогда она получила выговор уже в первый учебный день.

Девушка смотрела на заживающую рану на своей руке. Взгляд скользнул по предплечью. На запястье Киры красовались царапины и синяки: виной тому была Вики Вокер, пригвоздившая ее к полу ногтями.

Было около двадцати очевидцев, которые могли подтвердить: именно Вики начала борьбу. Тем не менее все они утверждали обратное. Поэтому Кира должна была сидеть дома целую неделю в качестве наказания. Может быть, оно и к лучшему. Кира знала: Вики никогда бы не напала на нее, если бы девушка не направила свои силы на эту светловолосую гиену.

– Держу пари, было больно, – сказал Эллиот, появившийся перед таунхаусом.

Кира тяжело вздохнула. Этот мужик наблюдает за ней двадцать четыре часа в сутки? Девушка все еще надеялась, что он являлся плодом ее фантазий.

– Ты меня нервируешь, в курсе?

У нее не было никакого желания изображать вежливость.

Эллиот рассмеялся.

– Я тоже рад тебя видеть. – Судя по всему, мужчина не понимал, что Кира совсем не хотела с ним разговаривать. Эллиот сел прямо рядом с ней. – С другой стороны, я уже привык к тому, что вы так со мной обращаетесь.

Киру раздражало, что Эллиот использовал множественное число. Она никогда не являлась частью какой-то группы. И никогда не станет.

– Что случилось? – спросил он.

– Случилась Вики Вокер. Сволочь.

Эллиот ухмыльнулся.

– Почему тогда у тебя столько синяков?

У Киры не нашлось ответа на этот вопрос. Девушка сама заставила Вики ударить ее. По сути, Кира сама напала на себя вместо попытки защититься.

– Послушай, я знаю, что ты должна выпускать пар время от времени. Но не на своих же одноклассников. И уж точно не на себя, – Эллиот произнес эти слова, и они повисли в воздухе. – Я понимаю, что ты хочешь побыть в тишине. Но здесь ты никогда ее не добьешься.

Его слова отдавались в душе больнее, чем все царапины от ногтей Вики. Эллиот будто хотел усложнить жизнь Киры, постоянно сталкивая ее с реальным миром.

– Обычные люди тебя не понимают, – продолжил он. – Они тебя боятся. Но это можно изменить. КШМ может предложить тебе столько всего…

– Что, например?

– Там ты научишься управлять своими силами. Сможешь использовать их по своему желанию. Так, чтобы они тебя не подавляли, – сказал Эллиот.

– И как такое возможно? – спросила Кира.

Она все еще не совсем понимала концепцию КШМ. Девушка всегда обладала этими силами – сколько она себя помнит. За шестнадцать лет так и не удалось взять их под контроль. С чего вдруг незнакомцы в дорогих костюмах должны это как-то изменить?

– С помощью ментальной и физической тренировки, – ответил Эллиот. – Ты и представить себе не можешь, чего можно этим добиться.

– Ты прав, – сказала Кира. – Не могу.

Ментальная и физическая тренировка. Это что, какая-то глупая шутка? Еще медитация и нахождение внутреннего центра, может?

– Если бы я знал, что ты будешь так скептически настроена, я бы принес тебе брошюру, – сухо заметил Эллиот. – Это работает, поверь мне.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я видел это собственными глазами. Учеников объединяет кое-что особенное – оно выходит за рамки учебы. И не сомневайся в этом. Ты постоянно смотришь на меня так, будто я – психопат, который хочет тебя украсть, – заметил Эллиот.

Кира сморщила лоб. Он был неплох. А ей следовало поработать над своей мимикой.

Эллиот вздохнул.

– Кира, не надо обманывать меня и делать вид, что порезы и синяки – мечта твоих школьных будней.

И взгляд девушки невольно упал на раненые руки. Эллиот понимал Киру лучше, чем ей казалось.

– Оставь призраки прошлого позади. Поехали в Кентербери, – предложил мужчина.

Кира знала только одного призрака. Девушка никогда не сможет избавиться от него. Отец. Длинный шрам на шее матери. Когда Кире было три, вечером за ужином он вдруг взял нож и стал угрожать семье. Мать Киры была тяжело ранена. У миссис Венин не осталось выбора. Ей пришлось защитить себя и дочь. Это была самооборона.

После этого они оставили все в прошлом и переехали из Лондона в Парсонс-Энд. Но прошлое нельзя выбросить в мусорное ведро, как старую полку.

Кира только частично помнила инцидент, но не могла избавиться от мысли, что это все ее вина. Девушка была убеждена, что сама заставила отца атаковать их. Так же как Вики сегодня утром. Из-за дочери он вышел из себя тем вечером и чуть не убил свою семью. Кира была ответственна за случившееся с родителями. Ее гнев убил отца.

– Я не могу, – промолвила она.

– Почему?

Эллиот был так удивлен, будто считал, что покинуть Парсонс-Энд являлось самой простой вещью на земле. Как выключить фильм, который тебе не понравился.

Его очаровательные серые глаза уверенно смотрели на девушку.

– В Парсонс-Энде нет места для тебя. Люди здесь ничего не понимают.

– Ты думаешь, что я просто возьму и оставлю свою старую жизнь позади? – спросила Кира. – Так просто?

Губы Эллиота растянулись в улыбке.

– Кира, что держит тебя здесь?

Шесть

Рюкзак. Больше ей ничего не нужно. У Киры было немного вещей. Большую их часть она брать с собой не хотела. Кроме того, девушка собиралась в школу всего на пару дней. Если ей не понравится, она вернется на поезде в Парсонс-Энд.

Поэтому она положила самое необходимое: белье, рубашку, кожаную куртку, косметичку, кошелек и телефон. Эллиот убедил Киру в том, что в КШМ есть все, что нужно.

– Что с ним случилось? – поинтересовался мужчина, увидев ее разбитый смартфон.

Девушка молча пожала плечами.

– Он тебе не нужен, – сказал Эллиот и забрал телефон.

Он открыл бардачок и бросил туда устройство.

– Это еще что! – крикнула Кира и снова вытащила смартфон.

– Что? Ты ждешь звонка от школьных друзей? – ухмыльнулся Эллиот.

Кира зло посмотрела на него. И с этим парнем ей придется провести пять часов в машине. Девушка надеялась, что не пожалеет об этом пару километров спустя.

– Хватит смотреть на меня так. Это странно, – напомнил ей Эллиот. – В этой машине нет места приступам ярости, так что хватит. У нас впереди долгий путь. Поверь мне, не стоит. Ты оставила письмо, да?

Кира кивнула. Эллиот был прав. Никто не станет звонить девушке и спрашивать, где она. Ничто не держало ее в Парсонс-Энде. Напротив. Кира была обузой для одноклассников и даже для матери.

Она с легким сердцем оставила прощальное письмо для миссис Венин на кухонном столе. Кира не знала, как объяснить матери свое внезапное исчезновение. Поэтому Эллиот продиктовал ей текст и не упустил возможности прокомментировать небрежный почерк Киры.

Текст состоял из того, что девушка собралась отправиться в длительное путешествие. Она хотела забыть свое прошлое и Парсонс-Энд. Мать не должна сильно переживать. Так было лучше для всех. Четыре скудные фразы планировали объяснить все миссис Венин, чтобы та не подала объявление о пропаже. Никаких «люблю тебя» или «до скорого». Миссис Венин была на работе и ничего не знала об исчезновении дочери, когда старомодный автомобиль отправился в путь.

– Можешь отдохнуть. Сейчас уже поздно. Мы будем ехать еще несколько часов, – предложил ей Эллиот.

Кира знала, что не сможет заснуть. Она оставила старую жизнь позади. Впереди поджидала лишь неизвестность. Будущее пугало девушку даже больше, чем прошлое.

В голове накопилось так много вопросов. Какие они – другие салигии? Как выглядит школа? Найдет ли она там то, что обещал Эллиот? После их последнего разговора Кире не оставалось иного выбора, кроме как отправиться в Кентербери и самой узнать ответы на свои вопросы. Девушка больше не могла оставаться в Парсонс-Энде. Кроме того, Эллиот, судя по всему, понимал ее лучше любого другого человека, которого Кира встречала в своей жизни. Это вселяло смелость.

Кира надеялась, что Кентерберийская Школа Мастерства со своим внушительным названием не окажется большим разочарованием. Девушка все еще не могла представить себе, как удастся взять свои силы под контроль. Но мысли о том, что на свете существовали подобные ей люди – с такими же проблемами и страхами, – наполняли Киру уверенностью. Это была ее последняя надежда.

– Как ты узнал о КШМ? – спросила она, когда поняла, что не сможет выдержать наплыв вопросов в голове.

– Это длинная история. Я принадлежу роду Искателей. Это моя официальная должность, кстати говоря. Я ищу новых салигий. И если я хорошо выполняю работу, то нахожу их.

– Ты получаешь за это деньги? Ну, за поиск людей.

– Не все так просто. Эта работа очень сложная. Кроме того, не у всех есть такие силы, как у тебя, – сказал Эллиот. – Кстати, я довольно-таки неплохой Искатель. Моя семья занимается этим вот уже четыре поколения. Никто в свои двадцать семь лет не нашел столько салигий, сколько я.

– И сколько же ты нашел?

– Трех, включая тебя. Один Гнев, две Зависти.

Это звучало как-то совсем не внушительно. Кира не могла скрыть разочарования.

– Я знаю – может показаться, что это немного, – Эллиот высказал ее мысли вслух. – Но иногда на это уходят месяцы. Даже годы. Сложнее всего найти Лень. Чаще всего они даже не выходят из дома. При этом в них скрывается огромный потенциал.

Кира сморщила лоб. Когда он говорил о смертных грехах, это звучало так, будто мужчина рассуждал о самых заурядных в мире вещах.

– Сколько ты меня искал? – спросила она.

– Почти год.

У Киры отвисла челюсть.

– Так долго?

Судя по всему, Эллиот посвятил ей больше времени, чем любой другой человек в ее жизни. Неудивительно, что он так хорошо понимал Киру.

Искатель пожал плечами – словно это что-то само собой разумеющееся. Он уставился на пустую улицу перед собой и продолжил разговор.

– Я долгое время сомневался в этом, – поведал он. – В Парсонс-Энде насчитывалось несколько инцидентов с применением насилия. Это далеко не всегда значит, что салигия где-то рядом. Люди и сами ведут себя так. Лгут, ругаются, обманывают и убивают. Для этого не нужна салигия.

– Как же ты меня тогда нашел? – спросила Кира.

– Сначала вообще никак. Я искал информацию про многих людей. Опрашивал их, когда что-то случалось. Например, эта бойня на волейбольном турнире в прошлом году… Это же ты была, да?

– Вики играет в команде.

Этим было все сказано.

– Я так и подумал. И еще водитель автобуса, который въехал в машину и потом говорил, что фазы переключения светофора в городе стали слишком долгими.

Про него Кира почти забыла.

– Я очень торопилась.

– Дай угадаю. Ты все равно не успела к нужному времени.

Кира вжалась в пассажирское сиденье.

– Без комментариев.

Эллиот довольно кивнул.

– Я смотрел записи из автобуса. И заметил тебя на них. Все люди оборачивались. Только один человек наблюдает за происходящим, встает с места и просто выходит. «Наблюдает» – не совсем правильное слово. Я видел гнев в твоих глазах.

Он издал какой-то звук, показавшийся Кире чем-то похожим на треск огня.

– Этот трюк с глазами каждый раз меня удивляет. Сразу видно, что что-то не так. Однако я не могу объяснить это, – сказал Эллиот. – Мой отец говорит, что у вас, салигий, есть специальный взгляд. Вы так узнаете друг друга. Так у вас есть явное преимущество, если работаете Искателями.

Эллиот прочистил горло – будто часть последнего предложения застряла у него внутри.

– После происшествия в автобусе я подумал, что ты как-то связана со всеми инцидентами.

Кира хорошо помнила поездку. Она заставила одного из пассажиров нажать на кнопку аварийной остановки, потому что слишком ответственный водитель не хотел открывать двери между двумя остановками. Но потом гнев перебросился на водителя. Он просто дал газу и въехал в автомобиль спереди. Кира ощутила этот удар каждой клеточкой своего тела.

– После этого несколько недель ничего не происходило, – продолжил Эллиот. – Я должен был убедиться на сто процентов, прежде чем начать с тобой диалог. Было бы крайне неприятно посвятить чужака в тайны салигий. Потом я увидел тебя в парке вчера. Ты серьезно напугала тех парней. Так я понял, что ты – та самая.

Эллиот знал о Кире куда больше, чем она думала. Девушке даже стало неловко, что Искатель так долго за ней наблюдал. До недавних пор факт того, что Кира умеет переносить свой гнев на других, являлся ее маленькой тайной. Так она думала. Поэтому она решила больше не спрашивать у Эллиота, что еще мужчина о ней знает.

Семь

Kира издалека смотрела на Кентерберийскую Школу Мастерства. Она расположилась на холме. В утреннем свете школа походила на каменную крепость. Территория была защищена от любопытных взглядов высокой стеной. Только золотая буква «К» на воротах давала понять, что находится за ними.

– Добро пожаловать, – объявил Эллиот перед тем, как они прошли в арку к главному входу.

Кира восхищалась круглыми колоннами, поддерживавшими крышу. Они напоминали холлы старых музеев. Глаза девушки округлились, когда они зашли в главное здание. Несколько мгновений назад Кира почти засыпала. Сейчас же усталость от долгой поездки будто куда-то улетучилась.

Аскетично обставленный холл, казалось, был размером с футбольное поле. Приблизительно. Стены украшены слева тремя и справа четырьмя прямоугольными гобеленами разных цветов. На них красовались золотые символы разных животных. Это были такие же символы, как на эмблеме на костюме Эллиота. Холл был почти пустым – за исключением длинной красной дорожки и двух растений в горшках, гордо сверкающих на свету. Паркет из розового дерева блестел красно-коричневыми чешуйками под ногами Киры и тянулся к двум деревянным лестницам, обрамлявшим комнату и ведущим к галерее.

Между двумя лестницами стояла скульптура. Издалека она напоминала медно-красные круги. Сначала Кира увидела в этих кругах Солнечную систему. Когда девушка подошла поближе, оказалось, что они разделялись на девять кругов ада. Это, конечно, больше подходило к теме семи пороков, чем Солнечная система.

– Ад Данте, – сказал Эллиот.

Скульптура напомнила Кире о ее запросах в Интернете. Окруженные существами наподобие ангелов жуткие гравюры изображали голых людей. Эти люди катались в грязи, били друг друга или горели. Некоторые фигуры выползали из рамок, будто пытаясь дотянуться до посетителей. При ближайшем рассмотрении измученных лиц Кире даже показалось, что она слышит их крики. Эллиот толкал круги снова и снова, заставляя их вращаться; в движении они отражали ранний дневной свет, проникающий в помещение через окно в крыше.

– Будем надеяться, что нас это не ожидает, – со смешком отозвался Эллиот. Даже по меркам Киры у него оказалось ужасное чувство юмора. Лично она точно не поставила бы себе такую штуковину в гостиную.

В то же мгновение справа от них раздался стук каблуков по лестнице.

– Вы уже здесь. Замечательно, Эллиот.

Пожилая дама в черном костюме спускалась по лестнице. На ней были черные туфли и блуза королевского пурпурного цвета. Ее наряд напомнил Кире школьную форму. Женщина двигалась в их направлении. Волосы ярко-красного цвета были собраны в такой тугой пучок, что морщины на лбу незнакомки разгладились.

– Ребекка Киллингворт. Супербия, – представилась она, пожимая руку Кире.

Супербия. Это слово в переводе с латыни значило «гордыня», как рассказал ей Эллиот. Сама Кира была ирой.

При ближайшем рассмотрении девушка заметила: миссис Киллингворт выглядела лет на пять моложе настоящего возраста благодаря толстому слою косметики. По крайней мере, она пыталась. Женщина выглядела лет на пятьдесят пять.

– Я – директор КШМ, – сказала она. – Как хорошо, что ты все-таки решилась к нам приехать. Поверь мне, в этом мире нет более подходящего места для тебя.

Кира надеялась, что это окажется правдой. Она смотрела на эмблему школы на нагрудном кармане директрисы. Как и у Эллиота, знак был вышит золотыми нитками. Правда, там не хватало буквы «И»: вместо этого на кармане красовалась голова льва.

Миссис Киллингворт повернулась к Эллиоту.

– Все в порядке?

– Никаких сложностей.

– Замечательно.

Когда миссис Киллингворт схватила Киру за руку, она заметила царапины на запястье девушки от Вики. Директриса поджала губы. Ее строгий взгляд немного напомнил Кире мать, выражение лица которой очень редко было добрым или дружелюбным.

– Кира оставила прощальное письмо, – добавил Эллиот.

– Понятно.

Больше миссис Киллингворт ничего не говорила – только изобразила улыбку на лице.

– Пойдем, Кира. Я проведу тебя по школе и покажу твою комнату.

Она бросила взгляд на золотые наручные часы.

– Девочки вот-вот проснутся.

Сердце Киры забилось быстрее при этих словах. Холл был огромным. Однако теперь девушке казалось, что стены приближаются к ней и хотят раздавить. Через пару минут Кира познакомится с другими салигиями. Оставалось только надеяться, что они будут приятнее, чем Вики Вокер.

Восемь

Kире не потребовались вещи из дома. Эллиот был прав. Она получила целый мешок одежды, предоставленной школой. Новые пиджаки и пуловеры были украшены золотыми эмблемами с головой медведя. Хоть одежда и выглядела скучной – кроме черных блуз все было кроваво-красного цвета, – вся она сделана из лучших тканей. Кира в этом не сомневалась – все было очень мягким. Кроме того, форма оказалась более свободной, чем в Парсонс-Энде. Не потребовалось ни галстуков, ни бабочек. Ученики могли носить любую обувь, какую только захотят.

С кучей новых вещей в руках Кира последовала за миссис Киллингворт по длинному коридору через первый этаж западного крыла. Слева от них, словно аллея из деревьев, выстроились панорамные окна. Оттуда открывался вид на парк. Справа от окон на стенах висели красивые пейзажные картины. Как и прихожая, западное крыло казалось Кире таким бесконечным, что девушка ощутила себя словно в зазеркалье.

– Девочки живут в западном крыле, мальчики – в восточном, – сказала миссис Киллингворт. – Самое время начать беседу о правилах.

Правила.

Какая-то часть Киры будто умерла, когда девушка услышала это слово.

– Во-первых, вам нечего делать на первом этаже восточного крыла. Во-вторых, вам запрещено применять силы друг на друге. Хватает и личных смертных грехов – чужие вам не нужны. В-третьих, чтобы покинуть территорию школы, нужно получить мое личное согласие.

Пока они шли по длинному коридору, миссис Киллингворт быстро объясняла правила. Голова Киры шла кругом. Она уже забыла первое правило. Что-то там про восточное крыло.

– В-четвертых, тебе запрещается разговаривать с людьми извне о твоих силах, о нашей школе и о том, кто мы такие. Это касается и персонала КШМ.

Интересно, люди считают, что здесь – католическая школа? Ладно. Да будет так. Никто же не знает кардиналов и священников в лицо. Может, они среди нас.

Процессия повернула за угол в заднюю часть крыла. Дверь рядом с ними открылась. Из ванной вышла девушка в зеленом полотенце. Посмотрев в глаза незнакомки, Кира испугалась. Впервые в своей жизни она увидела мерцание смертного греха в чужих глазах. Зеленые электрические молнии плясали в радужной оболочке.

По спине Киры пробежали мурашки. Теперь она поняла, о чем говорил Эллиот в машине. Кира быстро отвела взгляд от девушки и вцепилась в новые вещи.

Миссис Киллингворт не обратила на это внимания.

– …нарушение правил, ты должна сразу же мне об этом сообщить, – закончила она свою речь.

Кира не особо следила за беседой. Это было какое-то старое правило или уже новое? Миссис Киллингворт остановилась перед одной из дверей в комнаты – будто кто-то нажал на паузу. Кира слишком поздно затормозила и чуть не врезалась в директрису.

– Будильник звенит каждое утро в полседьмого. После этого вы идете мыться. Потом на завтрак в столовую. В половине девятого начинаются уроки. Физкультура в учебном плане каждый день. На выходных у вас свободное время. Вы можете рисовать, медитировать, читать или тренироваться. У нас огромное количество тренировочного оснащения. Я знаю, вы, иры, должны время от времени выпускать пар.

Кира подняла одну бровь. Она не любила заниматься спортом. Но, если девушка не могла применять силы на ком-то другом, ей правда стоило найти альтернативный способ справляться со своей яростью. Но… Миссис Киллингворт серьезно предлагала ей медитацию в качестве варианта времяпрепровождения?..

Директриса сунула Кире листок в руку, которой та держала одежду.

– Это твое расписание. Я позволила себе выбрать предметы за тебя. Ты увидишь, тут не будет скучно. Ну и, конечно, здесь есть и другие ребята.

С этими словами миссис Киллингворт толкнула дверь за своей спиной.

– Добро пожаловать в комнату 107!

К ужасу Киры, на нее из роскошно обставленной комнаты уставились три пары глаз. Девушка рефлекторно вцепилась пальцами в мешок с одеждой, пока ногти не пронзили толстую ткань. Ее расписание теперь больше походило на бумажный комок.

– Девочки, это Кира Венин. Ира. Ваша новая соседка, – сообщила миссис Киллингворт.

Кира нерешительно шагнула в комнату. В воздухе висел сладкий цветочный запах парфюма, шампуня и лосьона для тела. Тяжелые шторы фильтровали утренний свет и окрашивали комнату в теплые красные тона. Несмотря на размер, комната выглядела уютной.

– Представьтесь, – скомандовала миссис Киллингворт.

Девушки моментально исполнили команду. Первая салигия, которая подошла к Кире, улыбнулась ей. Карамельно-коричневые глаза соседки сияли. Темные вьющиеся волосы были спрятаны под золотисто-желтым полотенцем. На самой девушке надет халат такого же цвета.

– Я Эйвери. Аварития. Приятно познакомиться!

Эйвери казалась слишком дружелюбной для человека, одержимого алчностью.

– Кира, – ответила девушка тихо, прежде чем вспомнила: миссис Киллингворт уже упоминала ее имя.

– Меня зовут Скарлетт. Люксурия, – сказала вторая девушка в темно-коричневой форме. Слова мягко соскользнули с ее губ. Скарлетт игриво подмигнула Кире. Новая ученица сразу заметила темно-синее мерцание в глазах хрупкой блондинки.

Кира почувствовала странное покалывание в животе при этом приветствии. Прежде чем она смогла хоть как-то отреагировать, перед Скарлетт появилась другая девушка. Третья соседка была не просто симпатичной – ее можно назвать настоящей красавицей. При виде тонких черт лица и медово-русых волос даже Вики Вокер бы скрипела зубами от зависти. Третья девушка подавала себя так уверенно, будто являлась королевой мира. Нет, повелительницей вселенной. Она может быть только Гордыней.

– Меня зовут Грей. Супербия, – подтвердила она догадки Киры своим западноамериканским акцентом.

Супербия. Как и миссис Киллингворт.

– Брук! – зарычала директриса. Она наблюдала за очередной салигией.

Кира посмотрела на девушку. Та сидела на одной из кроватей спиной к новой соседке. Она спокойно расчесывала шелковистые красные волосы. Расческа остановилась на полпути. Затем соседка издала демонстративный вздох и повернулась. Зеленые глаза враждебно смотрели на Киру.

– Брук. Инвидия, – произнесла она нервно. – Собака.

Кира ничего не поняла.

– У каждого из семи пороков есть свой символ-животное, – объясняла Эйвери, девушка в халате. – Лев – символ гордыни, змея – похоти, собака – …

– …зависти, – отрезала Брук, надевая пиджак зеленого цвета.

– Брук хотелось бы, чтобы ее символом стало какое-то другое животное, – сказала Грей.

– Брук хотелось бы много чего из того, что есть у других, не правда ли? – грубо заметила миссис Киллингворт.

Вместо ответа на это замечание рыжая окинула миссис Киллингворт раздраженным взглядом.

– Интересно, что Лейзи думает по этому поводу? – спросила Скарлетт. – У нее осел.

С этими словами она прыгнула на одну из четырех двухъярусных кроватей. Оттуда послышалось чье-то мычание. Только сейчас Кира заметила: под толстым слоем серых одеял лежала еще одна девушка.

И с ними всеми Кире придется делить комнату? Они были такими… другими. Девушка думала, что будет жить с ирой. Однако вместо этого она оказалась в столь красочной куче. В самом буквальном смысле этого слова. От разных цветов формы у Киры в глазах рябило. Кроме того, она не могла запомнить столько имен сразу. Эйвери, Скарлетт, Грей, Брук и…

– Лейзи! – хихикала Скарлетт, бросив подушку в голову девушки.

– Скарлетт, слезай с кровати, – скомандовала миссис Киллингворт. – Клаудия, а ну-ка быстро вставай. Или я принесу ведро с водой.

– Только не ведро с водой, – пробормотала девушка с замечательно описывающим ее прозвищем. У нее был легкий немецкий акцент. – Еще пять минут. Нет, десять. Пятнадцать.

Ее голос вскоре заглох – ученица упала лицом в подушку.

Прежде чем Кира успела оглянуться, миссис Киллингворт исчезла из комнаты. Спустя пару секунд женщина вернулась с полным ведром воды. Ну, она держала свое слово. При виде ведра Скарлетт быстро слезла с кровати.

Лейзи с криком подпрыгнула на месте. На нее из ведра вылилась вода. Она промокла с головы до ног, словно после сильного ливня. Лейзи судорожно вдыхала воздух и убрала мокрые волосы с лица.

– А теперь представься.

Директриса, судя по всему, не хотела терять ни минуты. Лейзи растерянно надела очки и всмотрелась в стекла. Она выглядела на год или два младше остальных. Хотя девушка не казалась толстой, ее лицо было круглым и мягким. Щеки тоже были полными – как у ребенка.

– Я Клаудия. Ацедия. Но ты можешь называть меня Лейзи.

– Хорошо. А теперь пойдемте на завтрак, – миссис Киллингворт хлопнула в ладоши, тем самым закончив знакомство. – Кира, добро пожаловать домой.

Девять

После посещения государственной школы Кира ожидала увидеть на завтраке половники, полные овсяной каши. Вместо этого в столовой была еда, напоминающая буфет в отеле. Яйца, свежие фрукты, зерновой хлеб, мюсли, йогурт (в том числе безлактозный). Кира мучилась с выбором. Запах поджаренных кофейных зерен ударил ей в нос, когда девушка шла мимо длинной стойки.

– А можно еще медленнее? – спросила девушка в оранжевой форме и жадно схватилась за ложку для своего яйца всмятку.

Кира раздраженно отошла в сторону.

– Гула. Чревоугодие, – объяснила Кире Грей, проводившая ее к столу.

Девушка была ошеломлена количеством новых впечатлений. Она взяла в руки тарелку с куском хлеба и маслом. В комнате ученица быстро надела новый пуловер, чтобы поскорее влиться в коллектив в формах с символикой школы.

Эйвери, алчность. Скарлетт, похоть. Грей, гордыня. Брук, зависть. Лейзи, лень, повторяла Кира про себя.

– У нас в комнате нет никого, кто представлял бы чревоугодие? – заметила девушка, сев за стол к Эйвери, Скарлетт и Брук. Соседки обменялись взглядами, которые Кира могла определить как заговорщицкие.

– Вообще-то была, – коротко ответила Эйвери, поворачивая колечко на пальце. Оно было украшено зеленым камнем.

– Кэприс сбежала, – объяснила Грей. – Всего пару дней назад. Иначе мы были бы первой комнатой со всеми смертными грехами.

Грей, судя по всему, это беспокоило больше, чем отсутствие Кэприс.

– А куда она сбежала? – спросила Кира.

Последние несколько километров пути до Кентербери она не заметила ни одной интересной цели для бегства между холмами, лесами и полями. Девушка даже не знала, где территориально они находились.

Грей пожала плечами.

– Она ничего не сказала нам. Наверное, боялась, что мы ее сдадим. Ну, или это была спонтанная акция, – предположила девушка.

– Гулы всегда делают то, что хотят. Они не очень хорошо знают свои границы. Если быть точнее – совсем их не знают.

– Они такие расточительные, – пожаловалась Эйвери.

– Расточительные, правда? – прокомментировала Брук, смотря на гору фруктов, которую Эйвери положила себе на тарелку и все еще к ней не прикоснулась. Брук сидела на краю лавочки, будто сохраняя безопасную дистанцию между собой и своими соседками.

– Возможно, Кэприс не нравились правила, – предположила Скарлетт, покусывая сельдерей. – Почти невозможно их не нарушить.

Она многозначительно улыбнулась и коленом коснулась ноги Киры. На лавочке было место для четверых. Скарлетт же, казалось, все ближе подбиралась к новенькой.

Кира отодвинулась от нее подальше и посмотрела на девушек за соседними столами. На первый взгляд они выглядели как обычные тинейджеры. Однако благодаря форме Кира могла понять, кто какой порок представлял. Она поняла принцип. Каждый грех имел свое название на латыни, цвет и животное-символ. Гордыня: супербия, пурпурный, лев. Алчность: аварития, золотисто-желтый, волк. Похоть: люксурия, голубой, змея. Гнев: ира, красный, медведь. Чревоугодие: гула, оранжевый, лиса с гусем во рту. Зависть: инвидия, зеленый, собака. Лень: ацедия, светло-серый, осел.

Кира искала других девушек в красном, однако не смогла найти ни одной. Она начала нервничать, когда поняла: возможно, она единственная ира в этой школе. Только сейчас девушка осознала – Эллиот говорил о других салигиях, но не о других ира.

– А где парни? – спросила Кира.

– Они придут позже, – сказала Эйвери.

Скарлетт вздохнула и оперлась головой о ладонь.

– Жаль…

– Так лучше, – сказала Грей. Она все время держала подбородок так высоко, будто ее шею обрамлял невидимый воротник.

– Почему? – спросила Кира.

Грей медленно опустила вилку на стол и сложила руки. Каждый из ее жестов выглядел отточенным.

– Что самое худшее ты когда-либо совершала? Я имею в виду, с твоими силами, – спросила девушка.

Я убила своего отца, подумала Кира. Она быстро отогнала эти мысли. Девушка никогда не позволит себе сказать такие слова вслух. Все здесь были грешны. Однако вряд ли кто-то из них был убийцей.

– В четвертом классе я заставила одного из учеников прижать руку учительницы дверью. Она была поломана в трех местах, – ответила Кира.

Это было правдой. Кира хотела, чтобы миссис Кулидж прекратила постоянно всех наказывать. Прежде чем она успела что-то сделать, Джек Поттер хлопнул дверью, прижав ею руку учительницы. Со временем Кире даже стало немного жаль миссис Кулидж.

– Неплохо, – сказала Грей.

Кира посмотрела на нее с серьезным лицом.

– Если бы ты была этим парнем, наверное, тебе и самой хотелось бы сломать ей руки.

Эйвери, судя по всему, не осталась в восторге от признания Киры: у нее в горле застряли мюсли. Девушка закашлялась и ударила себя в грудь.

Кире тоже не понравилось ее собственное утверждение. Хотя новенькая и не знала, что являлось более предосудительным: причинить кому-то боль самой или использовать для этого одноклассника.

– А что насчет вас? – Девушка больше не хотела думать о своих проступках – и уж тем более о них говорить. – А вы чего плохого делали?

– Ты не хочешь этого знать… – ответила Брук с самодовольной улыбкой на лице.

Эйвери откашлялась. Мюсли перестали ее беспокоить:

– Я раньше воровала. Очень часто. Я была так в этом хороша, что воровала даже подарки для семьи. Однажды я украла нож из магазина кухонной утвари. Было прекрасно, – размечталась она, словно рассказывала о первой любви. – Я подарила его маме.

Кира почувствовала, как ее живот сжался в комок. Она никогда не делала ничего хорошего для своей матери. В довершение всего девушка сбежала из дома. Интересно, как миссис Венин отреагировала на прощальное письмо?

– В прошлом году у меня случился мой первый роман. Со студентом теологии, – продолжила Скарлетт, хихикая. – И с его девушкой.

Ее щеки вспыхнули при воспоминании об этом.

– Хм… – единственное, что Кира смогла ей ответить.

Грей с поднятой головой ожидала, пока все обратят на нее внимание – прежде чем начать рассказ о своих великих подвигах.

– Мы с отцом заставили губернатора Калифорнии опозориться, когда его показывали по телевизору. Губернатор оскорблял всех подряд. После этого ему пришлось сложить полномочия. Многие вещи в жизни люди делают из-за гордыни.

Она гордо взглянула на девушек. Эйвери и Скарлетт одобрительно улыбнулись соседке. Кира же ошеломленно уставилась на Грей.

– Ты и твой отец? Он что, знает, кто ты такая?

Грей рассмеялась.

– Конечно. Лучшим уловкам меня научил именно он.

– Что? – вырвалось у Киры.

Отец Грей не просто принимал ее способности, но и поощрял их развитие? Кира не могла себе этого представить.

– А твои родители не говорили с тобой об этом? – спросила Грей.

– У моей матери тоже с этим проблемы, – сказала Скарлетт, скривившись. Ее колено снова оказалось у ноги Киры. – Алчность и гордыня – это еще куда ни шло, а вот похоть… Пестиками и тычинками все дело не объяснишь.

Кира не верила своим ушам. В Парсонс-Энде ее бы упекли в психушку, если бы девушка сказала, что олицетворяет собой один из смертных грехов. Даже хуже: мать бы привязала ее к кровати и позвала бы экзорциста.

И хотя Кира говорила с матерью о своих чувствах и способностях, миссис Венин всегда делала вид, будто это какая-то больная фантазия. Якобы ее вызвали тревожные воспоминания из детства девушки. Некоторое время Кира и сама верила в эту теорию. Иногда ей было проще считать себя сумасшедшей, чем смотреть в глаза правде.

– От кого тогда это тебе досталось? – спросила Эйвери. – От матери или от отца? Или от обоих?

Рука Киры вцепилась в нож.

– Ты о чем вообще?

Эйвери и Грей удивленно обменялись взглядами.

– Тебе никто не рассказывал? – спросила Эйвери.

– О чем? – Кира больше не могла подавлять дрожь в голосе. Она так сильно сжала в руке нож, что рукоятка начала резать кожу девушки.

– Наши способности передаются по наследству, – сказала Брук. – Один из твоих родителей должен быть ирой. Иначе у тебя не имелось бы этой силы. Ты серьезно не знала?

Комната начала вращаться вокруг Киры. Столы, стулья и люди шатались вокруг и рассыпались на молекулы. Тарелка девушки плыла перед глазами, когда в животе что-то начало пульсировать.

Один из родителей должен был обладать такими же силами, как она?

Мать точно не была ирой. Это Кира знала точно. А ее отец…

– Этого не может быть, – вырвалось у девушки.

Это значило, что Адам передал дочери по наследству это проклятие, зная, какую боль это ей принесет. Девушке стало тошно. Возможно, поэтому мужчина напал на ее мать.

Кира внезапно осознала свою ошибку. Она даже не знала, кем являлся ее отец – уж не говоря о том, чем он был. Адам был чужаком. Однако с Кирой их объединяло больше, чем ей раньше казалось. Она сидела в группе девушек. Те думали, будто Кира – такая же, как они. Но эти салигии оказались совсем другими. Они словно из другого мира. Из мира, в котором родители понимали и даже поощряли их. Кира чувствовала себя глупой и наивной.

Тарелка Киры с грохотом упала на пол и разлетелась на мелкие кусочки – так сильно девушка ее отбросила. Огненно-красная вуаль застлала ей глаза, когда Кира поднялась с места.

Эйвери и Скарлетт с ужасом смотрели на новую соседку.

– Кира, – сказала Грей, вставая с места. Девушка смотрела на Киру и пыталась успокоить новенькую взглядом. – Не хочешь вернуться за стол?

Вся столовая уставилась на стол группы 107. Кира почувствовала покалывание на лбу от взгляда Грей. Супербия, судя по всему, пыталась успокоить ее с помощью своих сил.

Ты выше этого, твердила в Кире ее гордость.

Когда девушка снова села на место, остальные простили ей такое поведение и разбитую тарелку. Но потом Кире в голову, словно молнии, выстрелили воспоминания. Ее кричащий отец с ножом в руке. Плачущая мать. Рана на шее женщины. Что на самом деле произошло той ночью? Все предположения Киры оказались ошибочными.

Она так сильно вонзила нож в стол, что Скарлетт подпрыгнула от страха. Лезвие осталось в дереве. Сжав руки в кулаки, Кира вышла из столовой.

Десять

Эллиот скользнул в одно из двух кресел перед столом миссис Киллингворт. По обыкновению его взгляд упал на гравюру в столе. В тонкой резьбе можно было рассмотреть историю Адама и Евы. Изгнание из рая. Первородный грех.

– Все еще ничего не слышно о Кэприс? – спросил он, потирая глаза от усталости.

– Будто под землю провалилась, – ответила миссис Киллингворт.

Она остановилась перед панорамным окном и уставилась на серпантин за стеклом. Большие дождевые капли падали вниз.

– Ни машины, ни телефона – никаких следов, – сказала женщина. – Она не могла убежать далеко.

– Как вы думаете, другие могут быть с этим как-то связаны? – спросил Эллиот, хотя и знал: миссис Киллингворт не любила такие разговоры.

– Думаю, у них есть свои заботы, – отрезала директриса. – Надеюсь, она вернется рано или поздно. В одиночку Кэприс не сможет справиться. Скоро она поймет, как здесь было хорошо.

Это была настоящая головоломка. Девушка из комнаты 107 пропала три дня назад. Она исчезла ночью и оставила почти все свои вещи. Кэприс, должно быть, незаметно перелезла через высокие ворота. Персонал осмотрел все ближайшие территории в поисках девушки. Ворота закрывались на ночь – они были три метра величиной, а сверху располагались железные шипы. Эти шипы могли сильно ранить человека. Лезть через них было очень опасно. Уж тем более такой неловкой девушке, как Кэприс.

– Я могу отправиться на ее поиски и опросить местных, – предложил Эллиот. – Правда, люди здесь, как правило, бесполезны.

– Они не любят неудобные вопросы. Как и мы, – ответила миссис Киллингворт. – Я связалась с ее родителями, позвонила им во Францию. Но они ничего не слышали о дочери. Судя по всему, Кэприс уже сбегала из дома. Они хотят проверить операции по ее счету и сообщить, если что-то не так.

– Вы уже сообщили о пропаже в полицию?

– Позвольте выразиться так: я рассказала детективу о том, что девушка сбежала. Попросила его быть настороже. Нам не нужен черный пиар. Или вообще хоть какой-то пиар.

– Понятно.

Миссис Киллингворт села на кресло за свой письменный стол. Оно напоминало трон. Верхняя часть в форме головы льва возвышалась над строгой прической директрисы.

– Вы можете оказать мне одну услугу, Эллиот?

Это звучало так, будто у мужчины оставался какой-то выбор. Миссис Киллингворт была его шефом.

– Не могли бы вы поискать Кэприс несколько дней? – спросила она. – Опросите людей на местности, осмотритесь… Все ваши действия как Искателя могут нам пригодиться. Вы лучше всех знаете, как найти человека.

– А что с другими Искателями? – спросил Эллиот.

– Гидеон в Ирландии, Марта в отпуске на Сейшелах…

– Как мило, – сухо прокомментировал Эллиот.

– Я, конечно же, буду вознаграждать вас за усилия.

Директриса аккуратно потрогала пучок. Из него не выпала ни одна прядь.

– Давно от нас никто не сбегал. Обычно все наоборот, – ухмыльнулась женщина. – Даже простые люди прибегают к нам, желая поучиться здесь. Они жадные, эгоистичные, самостийные… Может даже показаться, что мир полон салигий…

Миссис Киллингворт сделала паузу.

– Но так оно и есть, – завершила женщина, искренне засмеявшись.

Классический юмор от салигии.

– На свете нет места, где эти дети смогут лучше подготовиться к жизни в обычном мире, чем здесь, – подтвердил Эллиот. – Никаких сомнений.

На мгновение показалось, что миссис Киллингворт задумалась об этом.

– Но вы не поэтому сюда пришли.

Директриса взяла в руки перьевую ручку и стала заполнять чек для Эллиота.

– Вы снова отлично поработали. Ира. Их в наше время сложно найти, – похвалила она мужчину, отдавая чек в его руки.

Когда Эллиот потянулся за ним, миссис Киллингворт отдернула руку. Судя по всему, директриса о чем-то задумалась.

– Она очень сильна, не правда ли? – спросила женщина.

– Намного сильнее, чем другие ира, которых я встречал раньше.

– Кто, вы говорили, ее родители?

– Медсестра Вейла Венин и некий Адам Найи. Умер много лет назад, – сказал Эллиот.

Миссис Киллингворт держала чек, словно приманку, пытаясь заманить Эллиота в ловушку.

– Думаете, Кира может добавить нам проблем?

– Не больше, чем другие, миссис Киллингворт, – с этими словами он выхватил чек из рук директрисы.

В интернате Эллиот спал и ел. Организация также оплачивала его командировки. Часть гонорара за Киру Эллиот собирался потратить на свой любимый старый автомобиль. «Астон Мартин DB5» 1964 года выпуска был его гордостью. Подарок отца.

– Для меня было честью встретиться с вами. Как всегда, – улыбнулся он.

Эллиот положил ценную бумажку во внутренний карман пиджака. И тут улыбка застыла на его лице. В окне позади директрисы он увидел низкого человека. Тот уверенно шагал по дороге. Кира.

Эллиот постарался не выдавать своей реакции. Миссис Киллингворт не должна была понять, что ее недавняя добыча вот-вот собиралась ускользнуть из ее рук. Он спокойно выпрямился и провел рукой по пиджаку.

– Извините, мне нужно идти. Есть кое-какие важные дела.

Одиннадцать

– Kира!

«Астон Мартин» Эллиота ехал рядом с Кирой. Девушка шла в гору под проливным дождем.

– А ну-ка стоять! – крикнул он из водительского окна.

Кира вняла его просьбе раньше, чем мужчина успел затормозить.

– И что потом? Еще каких-нибудь сказок мне расскажешь? – отозвалась она.

Гнев лился из ее глаз. Взгляд ученицы испепелял Эллиота. Дождевые капли падали девушке на голову и скатывались по ее лицу вниз.

Эллиот не понимал, о чем говорила Кира. Однако мужчина чувствовал, как ее злость переходит на него. Он вцепился руками в руль. Живот Искателя свернулся в комок – словно под действием вакуума.

– Тихо. Я думаю, все легко поддается объяснению, – начал он.

– Почему ты не сказал мне, что мой отец был ирой?

Эллиот стиснул зубы, чувствуя, как по телу разливается гнев. Дыхание ускорилось. Кровь ударила в голову. Костяшки побелели от столь сильного сжатия руля.

– Я ничего о нем не знаю.

– Не ври мне! – крикнула Кира. – Ты шпионил за мной почти целый год и ничего не знаешь о моем отце?

Эллиот знал: он давно был мертв. Поэтому Адам совершенно не интересовал Искателя.

– Ты знал, что пороки передаются наследственно! Ты знал, что у него тоже была… эта болезнь!

Кира со всей силы ударила по капоту его автомобиля.

– Прекрати! – В его тело словно ударила молния. Эллиот внезапно оказался прямо перед Кирой.

Если эта малявка хоть раз коснется его автомобиля, мужчина не сможет держать себя в руках.

– Ты гордо рассказывал мне о своих поисках салигий, – продолжила Кира. – Ты отлично с этим справляешься. Особенно замечательно, что ты увозишь детей от их родителей.

– Все не так просто, – возразил Эллиот, пытаясь не повышать голос.

Обычно у него в таких случаях не было поводов для волнения. Но это очень непростая ссора. Силы Киры стали катализатором процесса.

– Ты ничего не знаешь о моей работе. Не знаешь, как сложно найти салигий, чьи семьи не посещают нашу школу уже много поколений.

Эллиот сжал челюсти, чтобы не сделать чего-то, о чем будет сильно сожалеть. Злые слова так и норовили слететь с его языка. Без помощи мужчины Кира бы в жизни не узнала, что являлась салигией. Как она только смела обвинять его в чем-то?

– Тебя это раздражает? – подначивала его Кира. – Ты зол? Представь, каково бы тебе было, если бы ты чувствовал себя так каждый день. Каждый чертов момент твоей жизни.

Вместо того чтобы посочувствовать девушке, Эллиот ощущал иное: его все больше раздражает ее нытье. Мужчина знал, что это происходит из-за сил Киры, но ничего не мог с этим поделать.

– Что ты хочешь от меня? – Эллиот так сильно схватил ее за плечи, что Кира вздрогнула. – Что ты хочешь от меня услышать? – Его пальцы грубо вцепились в нее. Мужчина хотел, чтобы она пришла в себя. Ему надоели выходки этой юной особы. – Я не знаю, кем был твой отец. Возможно, Искатели его так и не нашли. Я ничего не знаю.

Он сильно оттолкнул Киру в сторону. Девушка упала и приземлилась спиной на мокрый гравий.

– Если ты хочешь закончить так, как он, тогда можешь уходить отсюда. Иди! – Эллиот снова схватил ее и грубо поднял на ноги. Он хотел сделать Кире больно.

Она хотела, чтобы мужчина сделал ей больно.

– Но не думай, что я за тобой побегу. Если ты пойдешь прочь, можешь не возвращаться, понятно?

Услышав эти угрозы, Кира обмякла и упала прямо в руки Эллиота. Ее злость сменилась дрожью и всхлипываниями. Она выскользнула из рук Искателя и упала на колени. Девушка обхватила ладонями свое лицо. Слезы смешались с каплями дождя. Гнев утонул в отчаянии.

– Почему я просто не могу быть такой, как все?

С каждым ее словом злость покидала тело Эллиота. Его мышцы расслабились. Внутри у мужчины больше ничего не болело. Эллиот растерянно смотрел на свои руки. Салигии освобождали то, что было внутри у человека. Он почти причинил Кире боль.

Эллиот присел на корточки перед ней.

– Кира.

Девушка не реагировала.

– Я не могу ответить на твои вопросы. Я только знаю, что ира всегда испытывают трудности в самом начале. Это происходит из-за ваших сил. Но ты должна прекратить мучить себя и других.

Кира смотрела на Эллиота своими черными глазами. Слезы смыли опасный блеск из ее глаз.

– Я не такая, как они.

Искатель мягко взял Киру за плечи – когда удостоверился в том, что никакой опасности от нее больше не исходило.

– Ты их даже не знаешь. Дай им шанс. И самой себе тоже, – сказал он.

Затем мужчина указал на эмблему на пуловере Киры.

– Как ты думаешь, почему символом ира стал именно медведь?

Девушка пожала плечами.

– Потому что он может одним ударом разбить человеку голову?

Впервые за долгое время Эллиот снова улыбнулся.

– Интересная теория. Однако она неверна. Медведь символизирует инстинкты и мужество. Он сильнее других зверей.

– И опаснее.

– Только когда чувствует угрозу. В остальном он привык адаптироваться к окружению. Настоящий виртуоз в вопросе выживания.

Слова Эллиота медленно укладывались у Киры в голове. Она задумчиво рассматривала золотую нашивку.

– Пойдем, – мужчина помог подняться девушке на ноги. – Ты ведь не хочешь пропустить свой первый день?

При этих словах Кира прикусила нижнюю губу.

– Это полный провал.

– Никто ничего не заметит!

– Ну, во время завтрака, – призналась девушка, – я разбила пару тарелок. И использовала столовый нож не по назначению.

Эллиот нахмурился.

– Хочу ли я знать, о чем ты говоришь?

Что такого может произойти за тридцать минут? Он задумчиво провел рукой по влажным волосам.

Кира вот-вот могла впасть в то же состояние, что и в Парсонс-Энде. Она страдала из-за призраков своего прошлого больше, чем он думал. Долгие годы отчуждения, смерть отца, жизнь в качестве изгоя… Все это сидело глубоко внутри. Судя по всему, оно управляло ее мыслями. Кира видела только то, что отличало девушку от других – но ничего, что могло объединять.

При виде ее сомневающегося лица Эллиот кое-что придумал. Он знал, как доказать Кире, что здесь ей самое место.

Двенадцать

Чуть позже Эллиот открыл тяжелую дверь в библиотеку и пропустил Киру вперед. Каждый сантиметр на книжных полках был заполнен томами. В воздухе стоял затхлый запах старых переплетов и пожелтевшей бумаги. Кира пока не привыкла к тому, что все комнаты в этом здании чрезмерно большие. Будто какой-то великан составлял его план и слишком поздно заметил: люди были намного меньше его.

Библиотека располагалась на двух этажах. Одинокие лучи солнца пробивались в комнату над головами вошедших. Они резали библиотеку на полоски и падали на читальный зал в центре комнаты. Там сидел парень в темно-синей школьной форме, молчаливо перелистывавший страницы книги.

Кире не требовалось смотреть на незнакомца, чтобы почувствовать его взгляд на своем лице. Она шагала по комнате, а кожу обжигало так, словно Кира сидела у камина. Девушка неуверенно заправила влажные пряди волос за ухо и взглянула на салигию.

Глаза юноши были такими голубыми, что даже само небо бы ему позавидовало. Неизвестного происхождения покалывание пронзило тело Киры и заставило ее опустить глаза в пол.

– Библиотека – это комната отдыха, доступная всем салигиям, – объяснил Эллиот, заметивший реакцию девушки. – Пойдем. Здесь есть и более примечательные вещи.

Вот уж теперь Кира точно покраснела. Искатель медленно подтолкнул ее к лестнице и вывел девушку в галерею на первом этаже. Медная с зеленым отливом стена была увешана картинами и портретами. Роскошные изображения дворян, епископов, промышленников и генералов выстраивались в ряды обрамленных черно-белых фотографий.

– Галерея предков, – сообщил Эллиот.

– Они все салигии?

Эллиот кивнул и указал кончиком зонта на картину. Она изображала дюжину мужчин в темных фраках, белых жилетах и шейных платках. На фоне виднелось величественное здание КШМ.

– Это основатели. Они построили интернат вместе со своими семьями. Многие сегодняшние ученики происходят от их рода, – пояснил Эллиот. Он указал на мужчину с темными вьющимися волосами.

– Разрешите представить. Лорд Эдвард Мордред. Ира.

Художник, судя по всему, был необычайно талантлив. Глаза лорда Мордреда блестели так зловеще, как девушка и ожидала от иры.

Эллиот отошел в сторону на пару шагов, показывая ей другие фотографии. Некоторые лица казались Кире знакомыми, хотя она и не могла вспомнить никаких имен.

– Это члены совета. Многие из них посещали школу, а сегодня являются щедрыми спонсорами КШМ.

Эллиот указал на портрет справа от Киры. На нем был изображен красивый мужчина. Он улыбался так широко, будто на съемках в рекламе зубной пасты. Мужчина выглядел как какой-то актер. Нет. Он и есть актер. Этот человек играл главную роль в американском сериале про адвокатов, который много лет шел по телевизору.

– Это Грей Шарп. Отец Грей.

– Он назвал свою дочь в честь себя?

Кира и сама не знала, почему этот факт удивил ее больше, чем то, что отец ее соседки оказался успешным актером.

Эллиот пожал плечами.

– Супербии. Угадай с трех раз, как зовут младшего брата Грей.

Кира заметила черты своей соседки в лице мужчины. Широкая улыбка, уверенный взгляд, симметричное лицо. Будто кто-то специально работал над усовершенствованием генофонда семьи Шарп в лаборатории. Кире было приятно, что Эллиот рассказал ей больше о семье соседки по комнате. Однако девушка не знала, как это должно было помочь ей.

Он указал на портрет темнокожей молодой женщины с теплыми карими глазами.

– Это мать Эйвери. До своего пятнадцатилетия она и не подозревала, что является салигией. Но однажды девушку нашел один из Искателей.

Они подбирались все ближе к сути.

– Сегодня она работает в королевском банке Шотландии. Ни у кого нет таких блестящих способностей в области продаж, как у аваритий. Они пробуждают жадность в людях – это отлично помогает им в работе.

Секундочку. Что-что он только что сказал?

– Они используют свои силы в собственной карьере? – спросила Кира.

– «Использовать» – не совсем верное слово. Скорее, они превращают свои способности в профессию. Тот, кто с самого детства занимается спортом, имеет все шансы стать спортсменом. Кто-то особенно любопытный может пойти в журналисты. А тот, кто способен пробудить жадность в человеке, прекрасно справится с работой инвестиционного консультанта.

– Значит, они используют свои силы, – подвела итог Кира.

– Если тебе так больше нравится. Называй это, как хочешь. Но одних способностей недостаточно. Нужно действительно хотеть этого и делать все для своей карьеры. Это очень сложная работа.

– Ты видел мой учебный план?

Он был таким гигантским, что Кира могла вспомнить только легкие очертания. Девушке придется нагонять других, поэтому предстоит пройти больше курсов, чем всем остальным. Интересно, миссис Киллингворт знала, что в сутках всего двадцать четыре часа, которые никак нельзя продлить по требованию?

В дополнение к традиционным школьным предметам в расписании были такие курсы, как психология и физиология, риторика, самовосприятие и саморефлексия. Кире это все казалось больше похожим на психушку, чем на школу.

– Структура расписания очень важна, – со смехом отозвался Эллиот.

Конечно, его это все веселило. Мужчина же не ходил в эту школу.

– Ты научишься осознавать свои силы. Это значит еще и то, что ты станешь понимать других и саму себя. Если получится, все двери будут для тебя открыты. Ты сможешь сама решить, в какую из них захочешь войти.

Эллиот шагнул назад и взглянул на стену.

– Только посмотри на это. У тебя бесчисленное количество возможностей. Теперь это твоя семья. Она позаботится о том, чтобы ты пришла к цели.

Постепенно Кира все поняла. Школа являлась чем-то вроде элитного общества. Чтобы стать его частью, нужно научиться держать свои силы под контролем. Поэтому расписание Киры состояло из трех основных блоков: еда, сон, учеба. Когда такие люди добиваются своей цели, они становятся покровителями для грядущих поколений.

Кира смотрела на лица предков. Дворяне, генералы, знаменитости, политики и менеджеры. В КШМ ее хотят поддержать, а не сделать изгоем. Мысль о том, что салигии добиваются такого успеха, наполняла девушку уверенностью.

– Так, у меня есть еще кое-что для тебя, – продолжил Эллиот. Он полез в карман пиджака и вытащил оттуда предмет размером не больше ладони.

– Зеркальце? – спросила Кира.

– Миссис Киллингворт попросила его тебе передать. У каждого есть такое. Когда тебе кажется, что силы берут над тобой верх, посмотри в зеркало.

– И что потом?

– Ты хоть раз видела себя в приступе ярости?

Видела. Всякий раз, когда девушка наблюдала за собой в такое время, она боялась собственного отражения. Кира перевернула овальный предмет в руке. На обратной стороне была выгравирована эмблема школы. Теперь это ее дом. Ее новая семья.

– Я бы остался дольше, но мне нужно уехать сегодня же. Работа ждет, – сказал Эллиот.

– Дело в Кэприс? – спросила Кира.

Мужчина краем глаза взглянул на нее.

– Кто рассказал тебе о ней?

– Это так важно?

Искатель уставился на девушку с удивленным выражением лица – словно это могло помочь ему прочитать ее мысли.

– Мы работаем над этим, – признался он. – Но лучше тебе не говорить об этом в присутствии миссис Киллингворт. Она ненавидит слухи. Персонал ни о чем не должен узнать.

– Почему?

– Ты увидишь, некоторые вещи здесь решаются несколько иначе, чем в обычной жизни, – сказал Эллиот. – Никто не должен знать, что происходит за красивыми железными воротами этой школы. Задание миссис Киллингворт заключается в том, чтобы все так и осталось.

Кира задумчиво смотрела в зеркало.

– Не думай об этом слишком много, – сказал Эллиот. – Важно, чтобы ты как можно скорее привыкала к новой жизни. Только представь себе: все люди здесь преследуют ту же цель, что и ты. Они хотят научиться контролировать свои силы.

Взгляд Киры вновь упал на портретную галерею. Предки смотрели на нее гордо и уверенно.

– Ты можешь мне кое-что пообещать? – спросила девушка.

– Как я могу отказать тебе в чем-то? После того как ты была ко мне мила.

– Очень смешно.

– Я не злопамятный, – сказал Эллиот с улыбкой. – Прощать людей куда легче.

Он качнул своим зонтиком, рисуя им круг в воздухе. Вдруг Кира выхватила предмет из его руки и серьезно посмотрела на мужчину.

– Ладно. Что я могу сделать для тебя? – сдался Искатель.

– Ты сможешь попытаться узнать побольше информации о моем отце во время путешествия? – тяжело выдохнула Кира. – Я знаю, что прошу многого. Я просто хотела понять, кто он такой на самом деле. Возможно, это поможет мне наконец закрыть этот вопрос.

Эллиот смотрел на нее некоторое время. Девушка избегала столкновения с его взглядом, болтая зонтиком из стороны в сторону. Возможно, Эллиот был прав. Иногда стоило оставить прошлое позади и устремить взгляд вперед. Простить и забыть. Правда, в этом случае прошлое связало ее тяжелой цепью. Кира должна была узнать, что произошло тринадцать лет назад.

– Ты отдашь мне мой зонтик или собираешься меня им избить? – спросил Эллиот.

Кира закатила глаза.

– Возьми.

Мужчина подхватил зонтик и оперся о него рукой.

– Вот что я тебе скажу. Ты сконцентрируешься на своих задачах и будешь следовать чрезмерно заполненному расписанию. Я в это время поищу информацию о твоем отце. А через несколько недель мы снова встретимся и расскажем друг другу о своих успехах. Договорились?

– Договорились, – ответила Кира.

– Может быть, я даже привезу с собой принца твоей мечты, – Эллиот, судя по всему, никак не мог воздержаться от хотя бы одного тупого комментария. Или двух.

– Хотя, возможно, в этом нет надобности.

Он покосился в сторону читального зала: там, за балюстрадами, сидел люксурия с невероятно голубыми глазами.

Эллиот снова надавил на больное. Киру нельзя назвать опытной в общении с молодыми людьми.

– Не бойся, – ухмыльнулся Искатель, ткнув Киру зонтиком в бок, словно она была мертвой крысой. Эллиоту очень повезло, что Кира не стала отбирать злополучный предмет у мужчины. – Они точно такие же салигии, как и ты.

Кира подавила желание тяжело вздохнуть. В глазах юношей она была всего лишь бледной и пугающей девушкой. Кира сомневалась, что что-то хоть когда-нибудь изменится. Даже здесь.

Тринадцать

Эллиот все еще чувствовал последствия вспышки гнева Киры, когда проезжал в автомобиле мимо главных ворот. Это ощущалось будто болезненный мышечный спазм. Всего за несколько секунд Кире удалось свести его с ума.

Теперь мужчине стало понятно, почему столько ир прошлых поколений решились на военную карьеру. Хотя они и вызывали свои чувства с помощью сверхъестественных способностей, эти ощущения были настоящими.

Эллиот не мог поверить, что сбил Киру с ног. Он сожалел, что оставил ее в школе одну через столь короткое время. Однако его работа в Кентербери была выполнена. Мужчина являлся Искателем, а не салигией. Все предопределено.

Когда он был маленьким, отец всегда играл с сыном в одну и ту же игру: «Спрячь тайну». Сначала Эллиот должен был придумать свою тайну – это могла быть ложь или реальное событие. Важно, чтобы только он знал об этом. Затем отец давал Эллиоту карандаш и бумагу с просьбой записать секрет на листочке и хорошенько спрятать. Потом мужчина задавал своему сыну вопросы, чтобы узнать побольше о его тайне. Он читал мимику Эллиота, наблюдал за его реакциями вплоть до того, пока не находил листок.

Спустя какое-то время Эллиот понял: в игре не столь значимо, что за тайна это была. Гораздо важнее понять, где она спрятана. Мальчик перестал записывать свои секреты на бумаге и хранил их в памяти. Но отец продолжал эту игру. Он задавал вопросы, между делом включая их в разговор или же попросту давя на сына. Отец отпускал его только тогда, когда мальчик сдавался или пробалтывался. С каждым разом мистеру Хэммонду становилось все сложнее раскрыть тайну Эллиота. Но мальчик не мог просто так отступить. Он понял, что «где» в этой игре уже не так важно – гораздо важнее «как». Поэтому и придумал новую тайну – причем очень простую. И сказал отцу, что никакой тайны нет. Что он устал от игры и больше не осталось секретов. Это оказалось лучшим решением. Ведь лучшая тайна – это та, о существовании которой никто не знает.

В момент, когда Эллиот осознал это, он стал достойным посвящения в историю своей семьи. Мистер Хэммонд бросил работу Искателя через несколько лет после рождения сына. Настал момент, когда он должен был передать свои знания Эллиоту. После окончания экономического факультета юноша стал Искателем в Школе Мастерства. Это было пять лет назад.

Школа уменьшалась в зеркале заднего вида. Эллиот покидал Кентербери. Всякий раз, когда мужчина уезжал из КШМ, он оставался в смешанных чувствах. С одной стороны, школа стала для него домом, а с другой – единственным местом, где он был аутсайдером. В то время как салигии поступали в школу и выпускались через несколько лет, Эллиот был в ней вечным гостем.

Однажды он оставит все это позади. Как и его отец, мужчина устроится на работу в министерстве или ведомстве, чтобы обосноваться в Лондоне. Но пока что Эллиот не был к этому готов. Метания по стране все еще доставляли ему удовольствие.

Судя по всему, Искатель был не единственным, кто с радостью оставил бы КШМ позади, чтобы наслаждаться свободой. Несколько дней назад Кэприс исчезла – словно провалилась под землю. Ну, ее раньше и не искали по-настоящему. Эллиот понимал, почему миссис Киллингворт не заявляла о пропаже во всеуслышание: она не хотела создавать ажиотажа ни среди местных жителей, ни среди членов совета КШМ. Те по щелчку пальцев были готовы снять ее с должности. Но прошло уже три дня, а следов Кэприс не обнаружили.

Эллиот растерянно провел рукой по коротким волосам. Кэприс исчезла ночью, а ее соседки только утром обнаружили пропажу. Ни одна из них не знала, где могла спрятаться девушка.

– Куда ты делась? – пробормотал Эллиот себе под нос, включая радио, чтобы разбавить тишину в машине. Он отбивал ритм песни пальцами по рулю и осматривал зеленые окрестности. Овцы паслись на склонах и холмах. Не слишком интересный пейзаж для молодежи. Пальцы Эллиота вцепились в руль, когда его голову посетила новая мысль. Возможно, правильным вопросом в данной ситуации было не «куда ты делась», а «почему ты убежала».

Часть II Ритуал

Четырнадцать

Kира бежала по лестнице на первый этаж. Она была уверена, что пропускает какой-то урок. Здесь нельзя прогулять и вернуться домой, когда захочется. Ведь эта школа теперь стала ее домом.

К сожалению, девушка не обратила внимания на состав сегодняшнего расписания. Она неслась по коридорам, подобно потерянному привидению. Привидение в мокрой уличной одежде. Девушке следовало снять эту одежду и надеть форму.

Кира свернула в заднюю часть западного крыла, когда вдруг услышала громкие голоса. Они доносились из комнаты 107.

– Пожалуйста, можно еще погромче, чтобы все в здании это услышали, – отозвалась Брук.

Когда Кира была всего в паре метров от комнаты, кто-то захлопнул дверь. Однако та открылась снова, образовав маленькую щелочку.

– Успокойтесь, – из комнаты послышался голос Грей. Кира посмотрела в щель. Супербия стояла посреди комнаты. Светлые волосы симметрично падали ей на спину. Ни одна прядь не выбивалась из прически. Перед ней Эйвери и Брук сидели на одной из кроватей.

– Мне кажется, мы должны быть внимательны, – сказала Эйвери.

– Но это же наш ритуал! – возразила ей Грей. – Почему мы должны делать исключения?

– Из-за Кэприс, – ответила Эйвери. – Я думала, это очевидно.

Кэприс? Это же пропавшая девушка. Кира нервно мяла руки.

– И как это связано? – бросила Брук.

Судя по всему, она родилась с этими нервными нотками в голосе.

– Если Киллингворт узнает что-то об этом, нам крышка, – сказала Эйвери. Ее голос вздрогнул на последнем слове.

– Ой, Эйв, ты всегда такая напряженная. Расслабься уже. – Это был голос Скарлетт.

Кире пришлось сдерживаться, чтобы не хрустнуть костяшками пальцев. Был ли здесь вообще хоть кто-то, кто не участвовал в разговоре? Лейзи. Она, возможно, следила за происходящим со своего матраса. Или спала.

Кира отступила на шаг назад, чтобы никто ее не заметил. Что девушка вообще о них знала? Соседки олицетворяли собой смертные грехи. Ну, точно не были святыми. Хотя Лейзи вообще не казалась опасной. Разве что для самой себя.

– Эйв, – начала Грей. – Миссис Киллингворт ничего не узнает. Не переживай.

За этим последовал глубокий вздох. Эйвери сложно было в чем-то переубедить. Кире очень хотелось узнать, почему она так волнуется. И как вообще это связано с исчезновением Кэприс? За завтраком девушки делали вид, будто вообще ничего не знают об этом.

– Значит, все станет как прежде? – спросила Скарлетт.

– Мы будем придерживаться нашего плана, – подтвердила Грей. – А об остальном я сама позабочусь.

Она явно была главной в их компании. Каждое ее высказывание звучало так уверенно, будто девушка объявляла одну из десяти заповедей.

– Нам пора идти, – заметила Эйвери. – Или мы опоздаем на занятия.

Кира слышала звуки суматошных сборов. Она быстро отшатнулась назад, когда вдруг услышала шаги. В то же мгновение дверь открылась. Эйвери пулей вылетела из комнаты. Она чуть не врезалась в Киру. На соседке был желтый тренировочный костюм и золотистые кроссовки.

Кира не могла решить, выглядел ли костюм великолепно или абсолютно глупо.

– Кира, – поприветствовала ее удивленная аварития. – С тобой все в порядке?

– Да. А почему должно быть иначе? – быстро ответила Кира.

– Ну, из-за произошедшего.

– Что произошло? – Кира почувствовала тяжесть в груди. Может, они ее заметили?

– Я имею в виду завтрак.

– Ой, ты об этом, – Кира почувствовала стыд и облегчение одновременно. В последнюю их встречу девушка вонзила нож в стол. Сейчас же Кире казалось, будто тот самый нож навис над ее совестью.

– Мне жаль, если вас напугало мое поведение.

– Не переживай, – сказала Грей, выходя из комнаты в спортивной одежде.

Ее идеальные зубы блестели в понимающей улыбке. Что бы соседки ни скрывали, они явно делали вид, будто ничего не происходит. Пару секунд назад они напряженно что-то обсуждали, но теперь выглядели спокойными – словно Будды, нашедшие нирвану.

– Мы собираемся на физкультуру. А ты? – спросила Эйвери.

– Она тоже туда идет, – ответила Грей, передавая Кире смятый листок. Это было ее расписание.

– Ты забыла его в столовой.

Вместе с моей самооценкой, подумала Кира, прикусив нижнюю губу.

Улыбка на лице Грей будто стала еще более уверенной.

– Не парься, у всех бывают такие моменты, – успокоила она. – Только постарайся пореже ломать вещи.

Моменты. Интересный способ описать произошедшее. Звучало гораздо лучше, чем агрессивный приступ ярости. Судя по всему, девушки не были обижены на нее.

– Спасибо, – сказала Кира и забрала свое расписание. Она не знала, что казалось более странным: ссора, свидетелем которой ей невольно довелось стать, или же столь дружелюбное поведение девушек. Тем не менее Кира была рада, что соседки простили ее так быстро.

– Чего ты ждешь? – спросила Грей. – Одевайся. Сейчас ты познакомишься с парнями.

Пятнадцать

Газон на заднем дворе КШМ переливался зеленым цветом – солнечный свет пробился сквозь облака. Дубы и буки выстраивались в стенку, обрамляя участок и защищая его от посторонних взглядов.

Девушки спустились с террасы и побежали по склону к спортивной площадке. Вокруг футбольного поля была проложена беговая дорожка. Некоторые школьники уже разминались. Их формы были выполнены в разных цветах – в соответствии с пороком, который они олицетворяли. Это выглядело так, будто над полем взорвалась большая хлопушка с конфетти.

Лейзи все еще лежала в своей кровати. С момента возвращения Киры в комнату она не сдвинулась и на миллиметр, Брук же шла самой первой. Скарлетт, Грей и Эйвери ждали Киру, пока та переодевалась в одежду для занятий. Она последовала примеру Грей и надела шорты и майку вместо спортивного костюма. Новая одежда внушала чувство принадлежности к новому обществу: будто Кира с ее помощью могла начать жизнь с чистого листа, забыв о прошлом.

На ходу девушка собрала черные волосы в конский хвост. После дождя воздух был влажным и будто бы лип к коже.

– Тэрон! – крикнула Скарлетт, направляясь к парню на спортплощадке.

Кира сразу узнала его: это был тот самый юноша с голубыми глазами, которого она встретила в библиотеке. А сейчас Скарлетт оказалась в его объятиях.

– Он типа ее парень? – спросила Кира.

– Тэрон? Нет, – засмеялась Эйвери.

Они обнимались очень нескромно для людей, которые не состояли в отношениях. Возможно, это являлось нормальным поведением люксурий.

Взгляды Киры и Тэрона встретились. Он отпустил Скарлетт из своих тесных объятий. Издалека казалось, будто парень ей подмигнул.

– Энцо! – приветствовала Скарлетт следующего парня. Затем она страстно поцеловала его в губы.

– Это тоже не ее парень? – спросила Кира.

– Ты привыкнешь к этому, поверь мне.

В это мгновение мимо Киры пробежал парень в кроваво-красном тренировочном костюме. У нее в груди все сжалось. Красная одежда. Юноша был ирой.

– Это Йен, – сказала Грей, заметив взгляд Киры. – Единственный ира среди всех парней.

Кира смотрела на юношу, который нес в себе тот же порок, что и она. Девушка как будто впервые увидела живого дракона. С одной стороны, она хотела подойти поближе и осмотреть парня. С другой стороны, внутренний голос приказывал Кире бежать – пока он не начал плеваться огнем.

Йен был коренастым парнем. Его густые брови превратились в грозные волосатые треугольники, когда Кира на него посмотрела. Судя по всему, юноша не нуждался в поддержке.

– Что насчет девушек? – поинтересовалась она.

– Ты – единственная ира среди девушек, – ответила Грей, подтверждая тем самым опасения Киры.

Новенькая беспокойно потирала руки. Они подошли к площадке. Девушка чувствовала взгляды других салигий на себе. Школьники любопытно изучали ее, когда Кира шла по полю. Она оказалась буквально в центре внимания.

– А можно еще помедленнее? – спросил у девочек раздраженный учитель физкультуры. Его голос был грубым – будто прошлой ночью мужчина несколько часов подряд пел караоке в пабе.

– Мы же уже тут, мистер Велсли, – ответила Грей, одарив мужчину очаровательной улыбкой.

– Прибереги свои любезности для кого-нибудь другого, Шарп.

Кира взглянула на учителя с подозрением. Он был одет в исключительно красные вещи. У него были рыжие волосы, красный нос, кроваво-красный тренировочный костюм и глаза с красным отливом. Секундочку. Этот блеск в глазах! Он тоже ира. Кира отшатнулась на шаг назад, когда учитель повернулся в ее сторону.

– А ты, наверное, Кира.

Уголки его губ были устремлены вниз. На подбородке вырисовывались длинные морщины.

– Оуэн Велсли. Учитель, фитнес-коуч и мотиватор, – представился он.

Учитель похлопал по своим карманам в поисках чего-то – словно Кира попросила его предъявить документы. В левом кармане куртки мужчина нашел какой-то смятый лист, который затем протянул Кире.

– Твой план тренировок.

– Ой. У меня уже есть один.

– Это план тренировок. А не школьное расписание.

ЧТО? Еще какие-то занятия?

Кира в недоумении взяла листок у мужчины из рук.

– Ты же ира, правда? – спросил он при взгляде на Киру. Та изучала свой план тренировок с таким лицом, будто это был ее приговор.

Девушка кивнула. Учитель понимающе ухмыльнулся.

– Так, – сказал он. – Ты куришь?

Кира покачала головой.

– Кофе?

– Это вопрос, пью ли я кофе? – спросила девушка.

Мистер Велсли хмыкнул. Мужчина был таким мрачным, что Кира начала ему симпатизировать.

– На завтрак, – ответила она.

– С завтрашнего дня больше не пьешь. Так же как и чай и энергетики. Алкоголь тоже запрещен. Все это делает тебя беспокойной и агрессивной.

Кира потеряла дар речи. Как обойтись без кофе по утрам? Что это вообще такое, реабилитационный центр?

– Я не могу пустить это на самотек. Вас тут теперь двое, – объяснил учитель.

Мистер Велсли смотрел куда-то вдаль. Кира обернулась, чтобы понять, куда он уставился. Девушка осознала: внимание учителя было обращено на Йена. Юноша нарезал круги вокруг стадиона. Взгляд парня был устремлен на Киру. Девушка зло уставилась на него в ответ.

Кира тяжело сглотнула. Вот они какие – иры в этой школе. Сердитый учитель и злой шкаф. Она вздохнула и вспомнила о словах Эллиота в библиотеке: они точно такие же салигии, как и ты.

Шестнадцать

Kира была ужасно измотана после физкультуры. Больше часа мистер Велсли бегал за школьниками по площадке, постоянно осыпая их ругательствами. В процессе гонки Йен два раза пнул Киру ногами. Она не знала, было ли это случайностью или намерением, но пятки болели еще несколько часов после занятия.

На следующих уроках слова учителей влетали в одно ухо Киры и сразу же вылетали в другое. Сначала она даже пыталась записывать основные тезисы, но очень быстро теряла нить повествования. В Парсонс-Энде девушка считалась вполне сносной ученицей – каким-то образом ей всегда удавалось поспевать за учебным процессом. Здесь же она чувствовала себя перегруженной уже в первый день. Миссис Киллингворт была права: Кире действительно требовалось многое нагнать. Ее расписание было составлено так, чтобы новая ученица как можно быстрее это сделала.

Пока Скарлетт, Грей и Эйвери освобождались в три часа дня и радовались свободному времени, Кира продолжала сидеть за партой. Вместе с Брук, Лейзи, незнакомой ей супербией и двумя юными люксуриями она сидела в классе на самовосприятии и саморефлексии для начинающих.

Кира потирала усталые глаза и подозрительно глядела на одноклассниц. Обе люксурии сидели рядом и перешептывались, а супербия рассматривала свое отражение в зеркальце. Оно должно было, по идее, мешать ей развивать в себе тщеславие, а не подпитывать порок.

Лейзи сидела в пижаме рядом с Кирой. Ее волосы были растрепанными, а глаза маленькими, как у крота. Соседки по комнате собственноручно вытащили Лейзи из кровати и довели до классной комнаты, прежде чем миссис Киллингворт смогла снова окатить ацедию ледяной водой из ведра.

Брук добралась до занятий без сопровождения, но выглядела так, будто гораздо охотнее провела бы это время в кровати или где-нибудь еще. Главное – не здесь и не с этими людьми.

Урок вела миссис Монтгомери. Ее темно-синяя блуза сразу дала Кире понять: женщина была люксурией. Учителя, как и ученики КШМ, одевались в цвета своих пороков. Костюмы были черными, а рубашки или блузы цветными.

Голубая блуза оказалась единственным признаком люксурии в миссис Монтгомери. Она была застегнута на все пуговицы. Каштановые волосы учительница собрала в строгую косу, давая понять: она не приемлет вольностей.

В начале урока миссис Монтгомери попросила девушек сесть полукругом. Когда все разместились и представились друг другу, учительница показала всем фотографию и попросила присутствующих рассказать о своих мыслях при взгляде на нее. Киру не покидало чувство, будто она сидит на сеансе терапии.

На фотографии изображена очень красивая женщина. Ей было около двадцати; у нее карие глаза, сердцевидное лицо и стройное тело, облаченное в летнее платье розового цвета. Девушка опиралась рукой на белый кабриолет, держала телефон у уха и улыбалась в камеру. Это одна из тех фото, которые выглядели так, будто были сделаны спонтанно. На самом же деле для такого кадра фотографу понадобилось несколько часов.

Одна из двух люксурий прошептала другой что-то на ухо. Та захихикала в ответ.

– Кто хочет начать? – спросила миссис Монтгомери.

Фиона, супербия, села ровно и начала отвечать, не поднимая руки.

– Не знаю, перед кем она выпендривается, – начала девушка, указывая пальцем на фото. Ее ногти были накрашены фиолетовым цветом, подходящим под гамму формы. – У меня штук десять таких платьев. Интересно, ее ли это машина вообще. Наверняка она просто делает вид, что разговаривает по телефону. На самом деле никому она не нужна.

После того как вынесла свой приговор, супербия откинулась обратно на спинку стула. Судя по всему, Фиона была довольна своим выступлением.

Кира была ошеломлена ее ответом. И об этом ученица думала последние пятнадцать секунд?

– Очень хорошо, Фиона, – сказала миссис Монтгомери. – Спасибо за честность.

Признание учительницы заставило супербию гордо улыбнуться. Но улыбка замерла на ее губах, когда миссис Монтгомери дополнила:

– Ты смотришь на эту девушку свысока.

Фиона краем глаза взглянула на своих одноклассниц и подняла подбородок еще выше – будто это действие оправдывало ее поведение.

Если девушка будет продолжать, ее голова скоро оторвется, подумала Кира.

– Ну и что, – нарочито равнодушно ответила Фиона.

– Это абсолютно нормальная реакция, – заметила миссис Монтгомери. – На наших занятиях ты научишься общаться с другими на равных.

Учительница снова обратилась к ученикам.

– Кто еще хочет высказаться?

Девушки молча смотрели в пол в надежде, что их никто не спросит. В отличие от Фионы, они не чувствовали необходимости в самовыражении.

Кира последовала их примеру и смотрела на заживающий порез на ладони.

– А хотите, я расскажу вам свои мысли о женщине, когда впервые ее увидела? – предложила миссис Монтгомери, рассматривая фотографию. – Моей первой мыслью стало то, что я нахожу эту женщину очень привлекательной и желанной.

Люксурии снова захихикали. Миссис Монтгомери старательно игнорировала их поведение.

– Брук, а о чем ты думаешь, глядя на это фото?

Инвидия захныкала, услышав свое имя. Она будто хотела сказать «конечно, кто, если не я». Девушка сжала губы и смотрела в сторону, избегая взгляда учительницы. Судя по всему, миссис Монтгомери придется щипцами вытаскивать из Брук ответ.

– Ты можешь говорить с нами открыто, – обратилась к инвидии женщина.

Кира разминала пальцы, напряженно разглядывая свою соседку.

– Не знаю, – дерзко ответила Брук.

– Получше ее рассмотри.

Миссис Монтгомери подняла фотографию.

Брук неохотно выполнила просьбу. Девушка сначала тяжело вздохнула – чтобы все поняли, как противно ей было это упражнение.

– Она мне не нравится.

– Ты ей завидуешь, – заметила миссис Монтгомери. – Ты бы хотела автомобиль, как у нее; хотела бы выглядеть, как эта женщина, и получать столько же внимания.

– Да что вы говорите! – Брук скрестила руки на груди и закатила глаза – будто слова учительницы были самой большой глупостью на свете. Конечно, девушка завидовала. Она же являлась инвидией.

Миссис Монтгомери не впечатлилась бурной реакцией Брук.

– Я здесь не для того, чтобы упрекать вас в ваших пороках. Я хочу показать вам, какие разные эмоции у вас может вызвать одна и та же картинка и как вы можете с этим справиться. Зависть может навредить, но способна и мотивировать. Например, когда она пробуждает в нас амбициозность. Мы не знаем, принадлежит ли автомобиль этой женщине или же ей его подарили. Возможно, она много работала для того, чтобы позволить себе эту машину. Ваши ответы дают больше информации о вас, чем о ней.

Взгляд учительницы упал на Киру.

– А что насчет тебя? Что ты чувствуешь при взгляде на эту девушку?

Кира заерзала на стуле. Она не любила открыто высказываться на публике. В старой школе девушка редко добровольно вызывалась отвечать. Кроме того, у Киры не нашлось ответа на вопрос миссис Монтгомери.

– Я не знаю, – отозвалась она, посмотрев на фото.

Кира не была уверена, что больше раздражало ее в этот момент: незнакомка с фотографии или пялящиеся на нее одноклассники. Девушка ощущала холодный взгляд Брук на своем лице.

– Позволь мне по-другому сформулировать вопрос, – предложила миссис Монтгомери. – Эта девушка тебе симпатична или неприятна?

Ну, тут все ясно.

– Неприятна.

– А что такого неприятного ты в ней видишь?

Кира молча открыла рот. Ира не могла понять своих чувств к незнакомке. Однако, как и одноклассницам, героиня снимка ей чем-то не нравилась. Почему? Кира этого не знала.

– То, что ты испытываешь к этой девушке, называется враждебностью, – сказала миссис Монтгомери. – Ты видишь в ней угрозу. Это заставляет тебя чувствовать злость. Мы будем работать над этим следующие несколько недель.

Все звучало так просто из уст преподавательницы. У Киры же были проблемы даже с этим простым упражнением. Ира годами чувствовала то, чему даже не знала названия. Но никто не говорил, что ее пребывание здесь станет для девушки сказкой.

Прежде чем миссис Монтгомери смогла обратиться к следующей ученице, в комнате раздался тихий храп. Кира взглянула на свою соседку. Тело Лейзи обмякло. Подбородок лежал на груди, а очки свисали с кончика носа. Она заснула посреди занятия.

– Так постоянно происходит, – прошипела Брук, сидевшая слева от Лейзи. Инвидия толкнула ее локтем в бок, чтобы та очнулась.

Лейзи, зевая, вдохнула ртом воздух, но тут же снова уснула.

При виде храпящей ацедии другие девушки рассмеялись. Даже Киру ленивая соседка заставила улыбнуться.

По крайней мере, стало абсолютно ясно, что Лейзи думала о девушке с фотографии: ученице было на нее совершенно наплевать.

Семнадцать

Автомобиль Эллиота скользил по оживленной торговой улице. Последняя капля кофе из стаканчика укатилась прямиком в рот Искателя. Он пытался хоть как-то компенсировать кофеином недостаток сна в прошлую ночь. С момента отъезда у мужчины не было ни минуты покоя.

Он взглянул на пассажирское сиденье. Кэприс радостно смотрела на Искателя. Эллиот улыбнется ей в ответ лишь тогда, когда рядом будет сидеть настоящая Кэприс, а не фотография, которая лежит на сиденье.

На кадре гула выглядела довольной и счастливой. Ее пухлые щеки были круглыми – будто у белки, которая прятала в них фундук. Судя по фотографии, француженка должна быть достаточно милой девушкой. Правда, иногда первое впечатление оказывается ошибочным.

Кэприс была очень капризной и славилась своими перепадами настроения. Она часто нарушала школьные правила, чем доводила миссис Киллингворт до белого каления. В итоге девушка сбежала.

Эллиот знал всего лишь о трех возможностях, в которых удалось бы найти ее: а) если Кэприс не смогла контролировать свои силы и переборщила с их применением; б) если девушка сама решила вернуться; в) случайно. Он подозревал, что Кэприс могла направиться в один из соседних городов. Девушка бы явно предпочла место, в котором было больше жизни, чем в пустоши вокруг КШМ.

Основатели интерната специально выбрали пустующий регион на северо-западе Англии, когда подбирали подходящее место для школы. Факт того, что они расположили интернат в районе под названием «Эдем», тоже не был случайностью. Салигии всегда уделяли особое внимание символам.

Эллиот начал поиск к востоку от Кентербери и поехал в Пенрит. В маленьком городке был вокзал. Оттуда можно отправиться в Лондон, Манчестер и Глазго. Хотя Эллиот и сомневался, что встретит саму Кэприс, он надеялся, что кто-то мог ее видеть. Или даже успел поговорить с девушкой. Искатель полагал: путь Кэприс лежал в какой-нибудь из больших городов. В них было все, что она так любила: бары, клубы и рестораны.

Если бы Эллиот являлся гулой, он бы отправился в ресторан с богатым шведским столом. Или в кафе с выгодными предложениями «счастливый час». Наверняка девушке надоела строгая диета в КШМ.

Салигии должны стать духовно и физически развитыми к моменту выпуска из школы. Поэтому в интернате они питаются правильно – отказываются от фастфуда и алкоголя. Эллиот целый день шатался по пабам, кафе и ресторанам, показывая персоналу фотографию Кэприс. Однако никто ее не видел.

«Астон Мартин» продолжал катиться по асфальту. Взгляд Эллиота упал на пешеходную дорожку. По ней спокойно прогуливалась парочка. Прохожие оживленно что-то обсуждали. Девушка в оранжевом пальто несла полные покупок сумки в руках. Полный лысый мужчина выгуливал своего гротескно маленького чихуахуа.

Эллиот пригляделся. Оранжевое пальто. Волосы до плеч, широкие бедра и уверенный шаг. Кэприс. Искатель так быстро нажал на педаль тормоза, что автомобиль сзади чуть не въехал в него. Водитель выругался на Эллиота, проезжая мимо. Однако благодаря стеклу его слова растворились в воздухе. Машина уехала прочь.

Эллиоту было плевать на шум. Он выпрыгнул из своего автомобиля и побежал за Кэприс, прежде чем девушка смогла бы исчезнуть за поворотом. Мужчина догнал ее и схватил за плечо.

– Кэприс.

Девушка испуганно обернулась и отшатнулась от Эллиота.

– В чем дело? – возмутилась незнакомка, ухватившись за свои сумки так, будто Эллиот хотел ее ограбить.

Вблизи она совсем не походила на Кэприс. У нее были широко посаженные глаза, тонко выщипанные брови и острый нос. Девушка оказалась ниже и худее, чем Кэприс. Но пальто было то же самое.

– Откуда оно у тебя? – спросил Эллиот, указывая на золотую эмблему на груди. Лиса с гусем во рту. Символ гула.

– Ты издеваешься, что ли? – спросила она и отпрянула еще дальше.

– Извини, – Эллиот поднял руки, давая девушке понять: он не желает ей зла. – Я просто искал это пальто. Моя подруга потеряла точно такое же, – солгал мужчина.

– И что теперь? – Хотя эта девушка и не была Кэприс, она бы идеально вписалась в коллектив со своим дерзким нравом.

– Откуда оно у тебя? – спросил Эллиот.

– Из секонд-хенда.

– Где этот секонд-хенд?

Она пожала плечами и провела пальцами по нашивке.

– Думаю, это дешевая вещица… Но за такую цену все равно выгодно получилось.

Если Кэприс продала свое пальто, из этого следовало вот что: либо ей нужны были деньги, либо бывшая ученица хотела избавиться от всего, что связывало ее с КШМ.

– Где находится этот секонд-хенд? – снова спросил Эллиот.

– В Карлайле, – ответила девушка. – Я уже не помню конкретного названия. Начинался на Б или на В…

Карлайл. Эллиот хорошо знал этот город. На поезде из Пенрита туда можно добраться за двадцать пять минут. Мужчина иногда заезжал к своей подруге, когда был неподалеку. Вайолет. Последний раз они виделись несколько недель назад.

Девушка уже хотела пойти дальше, но Эллиот задержал ее.

– Погоди, – он вытащил из кармана кошелек. – Я куплю его у тебя.

Девушка посмотрела на незнакомца так, будто он только что позвал ее замуж.

– Твоя подруга может просто вбить в поиск «оранжевое пальто» и…

– Но мне нужно именно это, – прервал ее Эллиот.

Пальто являлось важной уликой. Искатель может зайти с ним в магазины и показать вещь продавцам. Ну и вообще: против правил школы, что эта девушка разгуливала по улицам с символом гулы на груди.

Эллиот вытащил сто фунтов из кошелька. При виде денег девушка уперлась руками в бока.

– На улице такая паршивая погода, а я пойду без пальто… Это стоит дороже.

– Вообще-то оно из секонд-хенда, – напомнил Эллиот.

Девушке такой аргумент показался не особенно убедительным. Она поняла, что Эллиоту очень требовалось это пальто. Мужчина вытащил еще одну банкноту номиналом в пятьдесят фунтов.

Незнакомка с интересом рассматривала Эллиота. Судя по всему, она гадала, сколько еще возможно из него выжать. Взгляд девушки упал на отполированные «магнанни» на его ногах. А затем она посмотрела на «Астон Мартин», стоявший позади.

– Это твоя машина?

Эллиот едва не выругался. Проклятая стерва!

– Сто восемьдесят. Мое последнее предложение.

Она довольно улыбнулась.

– Договорились.

Когда Эллиот держал пальто в руках, то не мог поверить своему счастью. Мужчина посмотрел на этикетку. Там были вышиты инициалы К. Д. П. Он больше не сомневался. Это пальто Кэприс.

Он только начал поиски и уже нашел первую улику. Это равносильно выигрышу в лотерее.

Эллиот сел в свой автомобиль и посмотрел на фото Кэприс. Этот день еще нескоро закончится.

Восемнадцать

Насыщенный событиями первый день Киры в КШМ подходил к концу. Однако она не могла заснуть. Девушка смотрела наверх – на решетку кровати над головой. Храп Лейзи стучал по барабанным перепонкам Киры, словно дождь по железной крыше.

В этой школе отбой был по расписанию, как и все остальное. В половине одиннадцатого выключался свет. Добро пожаловать в психушку/реабилитационную клинику/кадетский корпус для салигий, в котором все строго урегулировано. Школьники носились весь день с одного урока на другой, пока не падали в кровати от усталости вечером. У них не хватало ни времени, ни энергии, чтобы использовать свои силы.

Тем не менее Кира не чувствовала усталости. Даже при том, что она почти не спала три ночи подряд. Впечатления последних дней роились у девушки в голове, как пчелы в улье. Семьдесят два часа назад Кира и понятия не имела, что существует школа для подобных ей. Девушка даже не подозревала, кто она такая. А теперь она находилась в месте, в котором каждый школьник обладал сверхъестественными способностями – и все это считалось нормой.

Храп Лейзи все еще доставал Киру. Девушка повернулась на бок, продолжая думать о чем-то своем, и натянула на голову покрывало из мягкого кашемира. На самой Кире надета атласная пижама, сочетавшаяся по цвету с простыней и постельными принадлежностями. Все было украшено эмблемой ее порока – золотым медведем. Ткань щекотала ей нос, когда девушка вдыхала аромат мягкого материала. В отличие от постельного белья дома, у этого покрывала не было особого запаха.

Дома. Невольно Кира подумала о матери. Как она отреагировала на письмо?

Девушка представила себе, как уставшая после долгого дежурства в больнице Вейла вернулась в темный и покинутый дом. Возможно, она сделала себе чаю, а затем обратила внимание на записку с подписью «маме» на кухонном столе.

Кира никогда не писала ей писем. Девушка не знает, как мать отреагировала на это. Возможно, женщина почувствовала облегчение от отъезда дочери. По крайней мере, мать не пыталась дозвониться ей.

Вечером Кира подошла ближе к воротам, чтобы проверить пропущенные звонки – связь в КШМ была очень плохой. Но ничего не было. Ни одного пропущенного звонка или непрочитанного сообщения. Разбитый экран смартфона пустовал.

Она оставила матери короткое голосовое сообщение. В нем девушка говорила, что с ней все в порядке и она скоро снова напишет Вейле. Затем ира выключила устройство и спрятала его в своем шкафу вместе с изношенным рюкзаком. Кире требовалось время, чтобы привыкнуть к КШМ. В своем доме она никогда не чувствовала себя желанным гостем.

Тем не менее это был ее дом. У девушки была мать. Это что-то да и значило. Кира всегда чувствовала себя виноватой в произошедшем между родителями. Но все изменилось после того, что она недавно узнала. Если отец сам виноват в собственной смерти – возможно, у Киры и ее матери был шанс.

Ира провела пальцем по порезу на ладони. Интересно, отец так же страдал от своих же способностей, как и она? Она надеялась, что Эллиот раздобудет для девушки информацию о его жизни и смерти.

А пока что она будет следовать расписанию и упражняться в контроле над своими силами – как и обещала Искателю. В этой школе Кира получила второй шанс. Ни в коем случае нельзя просто так терять его. Лучше бы ей поладить с соседками. Девушки сразу же простили ее за инцидент за завтраком и не упрекнули иру в этом ни разу. Если Кира соберет волю в кулак, они могут стать друзьями.

Эта мысль заставила ее наконец успокоиться. Раздумья Киры будто кто-то завесил черной тряпкой, как попугая в клетке. Девушка погрузилась в неглубокий сон. Тревоги и заботы сменились глухой темнотой.

Вдруг тишину прервал громкий скрип. Кира услышала шорох. В комнате снова раздался храп Лейзи. Кира застонала от раздражения. Она бы с радостью пнула свою кровать, но нужно было держать себя в руках.

Девушка вздохнула и смахнула покрывало с лица, вдыхая прохладный воздух. И чуть не подавилась им. Когда Кира посмотрела в сторону, она заметила Брук. Та сидела на кровати и рассматривала иру в лунном свете. Хотя расстояние между девушками было больше метра, лицо Брук находилось ужасно близко. Взгляд инвидии заставил Киру вздрогнуть.

Зеленая зависть потрескивала в глазах Брук, подобно горящей меди. Кира ухватилась за покрывало, словно оно было мантией-невидимкой. Может быть, воображение сыграло с девушкой злую шутку и она на самом деле спала и видела жуткий сон. Кира закрыла глаза и посчитала до трех. Когда ира снова открыла их, Брук все еще смотрела на нее. Это был не сон и не игра воображения.

Взгляды Киры и инвидии встретились.

– Настало время, – произнесла она.

Время?! Для чего?

Прежде чем Кира смогла задать этот вопрос вслух, кто-то схватил ее сзади и вытащил из кровати. Кира крикнула, грубо приземлившись на деревянный пол. Она не успела обернуться, как четыре руки сжали ее запястья и поставили на ноги. Девушка с ужасом обнаружила: руки принадлежали Грей и Эйвери. Обе крепко ее держали.

Ира хватала ртом воздух. У нее в голове роились тысячи вопросов. Все они перебивали друг друга. Ни один из них девушка не смогла задать вслух.

– Не паникуй, – сказала Грей, когда Кира пыталась вырваться из ее хватки.

Но девушка стала волноваться еще больше. Легко, наверное, Грей говорить за других. Это же не ее вытащили из кровати и крепко схватили.

– Что происходит? – вырвалось у Киры.

В это мгновение Скарлетт спрыгнула со своей кровати. Соседки явно сговорились. Что они задумали?

– Тихо-тихо, – сказала Скарлетт, игриво подмигивая ей. Девушка засунула Кире в рот пару носков и надела наволочку новой соседке на голову.

Девятнадцать

Kира отчаянно пыталась себя защитить. Однако против четырех девушек все усилия оказались ничтожны. Судя по всему, Лейзи оставалась единственной, кто не был вовлечен в этот заговор. Ей, видимо, было глубоко плевать на все это. Настолько, что она даже и не подумала помочь Кире.

Девушка тяжело дышала в ткань перед лицом. В отличие от ее собственного покрывала, эта наволочка не пахла так стерильно. Аромат сладкого парфюма Скарлетт ударил в нос. Смесь из цитрусовых масел и жасмина казалась Кире тошнотворной.

Пока ноги скользили по холодному полу, она пыталась сохранять ясную голову. К сожалению, это не было сильной стороной Киры. Скарлетт сказала, нужно вести себя тихо. Кире сложно это давалось – учитывая пару носков во рту.

Девушки чуть не упали, когда тащили иру по лестнице. Она старалась сохранять спокойствие хотя бы на миг. Все-таки лучше обойтись без сломанной шеи. Куда соседки вообще ее вели?

Кира чувствовала себя бараном, которого отправляют на скотобойню. Она точно так же ничего не понимала. Дышать становилось тяжелее. Холодный страх все дальше распространялся по телу. Казалось, носки во рту медленно душат иру.

Девушки остановились. Вдруг раздался щелчок. Это был ее шанс. Если Кира не станет действовать сейчас, потом может оказаться слишком поздно. Она попыталась вырваться, но кто-то толкнул девушку локтем. Тупая боль пронзила тело Киры. Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее впивались в ее руки ногти девушек. Казалось, рук становилось все больше. Кира попыталась крикнуть, несмотря на носки.

– Прекрати, – прошептал кто-то.

Чьи-то пальцы, словно ремни, сжали и без того израненные запястья Киры. Холодный ветер дул в ткань пижамы. Девушку толкнули вперед.

Она вздрогнула, когда ощутила холодный каменный пол у себя под ногами. Пройдя пару метров, ира почувствовала: что-то жесткое впивается в ступни. Гравий. Теперь Кира поняла, где они. Процессия оказалась снаружи, рядом с воротами.

У Киры все внутри сжалось от страха. Ее пальцы наступали в гравий. Панические мысли наводнили голову. Что они задумали? Во время ссоры, которую Кира подслушала, соседки что-то говорили о ритуале.

Может быть, они шли не на бойню, а на алтарь жертвоприношений. Девушка вспомнила жуткие картинки из Гугла. Пульс стучал у иры в висках, когда группа снова остановилась. Кире казалось, что она прошла целую милю.

– Ты готова? – многообещающе спросила Грей.

Огонь.

Яркий свет ударил Кире в глаза. Кто-то снял наволочку с ее головы. Девушка выплюнула носки и прикрыла лицо рукой. Пришлось моргнуть несколько раз, чтобы понять: перед ней был настоящий огонь. Вокруг костра расположились три лавочки.

Перед девушкой вдруг появилась стройная фигура Грей. В левой руке у нее была наволочка, а в правой…

– Джин?

Кира не верила своим глазам.

Кто-то сзади схватил ее за плечи. Ира вовремя поняла: это была Скарлетт, укрывшая ее накидкой. Новенькая чуть было не ударила люксурию локтем в ребро.

Соседки и пара парней сидели вокруг нее, собравшись в полукруг. Кира чувствовала, как в груди что-то зашевелилось. Она увидела Тэрона. Его губы растянулись в довольной улыбке. Даже в ночной темноте глаза парня были ярко-голубыми. Рядом с ним стояли Лоренцо и Мэтс – гула с пятью пирсингами на лице, с которым Кира познакомилась на физкультуре.

Чуть позже она заметила Йена. Тот стоял в стороне и мрачно глядел на новенькую. Кира попыталась избавиться от отвращения, которое чувствовала при виде юноши, и посильнее укуталась в накидку. Как и она, другие девушки тоже облачены в пижамы. Ткань блестела в свете маленького костра. Парни же были одеты в нормальную одежду – смесь формы и повседневной одежды. Судя по всему, они подготовили все снаружи, пока девушки спланировали похищение.

– Мы напугали тебя до чертиков, не так ли? – ухмыльнулась Скарлетт, целуя Киру в щеку. – Ты здорово защищалась.

– Ты мне чуть зуб не выбила! – выругалась Брук.

Кира бы извинилась, но ей не было жаль. Эйвери передала девушке стакан джина.

– Это наш приветственный ритуал.

– Это и есть ваш ритуал?

Кира ожидала увидеть кровь или расчлененных животных. Джин обычно никто не приносил в жертву. Остальные посмотрели на иру с недоумением. Она слишком поздно заметила свою ошибку. Новенькая ведь не должна была услышать разговор девочек.

К ее удивлению, Грей рассмеялась – будто Кира только что пошутила.

– Ритуал? Нет, это кое-что другое. Он будет только через две недели.

Разговоры в этой школе всегда заканчивались совершенно неожиданно для Киры.

– Тогда мы сможем нарядиться. Будет шампанское и тарталетки, – улыбнулась Эйвери.

– Тарталетки?

Этого Кира тоже не ожидала от ритуала.

– Мы каждый год проводим его в честь основателей КШМ, – объяснила Грей. – Угадай с трех раз, кто получил главную роль в этом году.

– Вы воссоздаете историю создания школы? – спросила Кира. С каждой секундой происходящее казалось ей все более странным.

– Ну да, с искусственной кровью, все такое, – подмигнула Скарлетт. – Но это не так зрелищно, как может показаться.

Интересно, только Кире все это казалось жутким? По шкале от одного до десяти эти события заслуживали как минимум восемьдесят семь баллов. Кира сделала глоток джина в надежде, что алкоголь успокоит нервы. Вот тебе и запрет алкоголя, мистер Велсли.

Остальные пока что не поняли, какое землетрясение внутри Киры они спровоцировали этим псевдопохищением. В следующий раз пусть лучше пришлют приглашение, чем вытаскивать ее ночью из кровати. Кира и впрямь подумала, что девушки хотят сделать с новой соседкой что-то плохое. Но все оказалось наоборот.

Ира любопытно огляделась. Они находились на месте отдыха – оно располагалось между лугом и лесом. Позади – КШМ. Лунный свет падал на крышу здания. Но что-то закрывало вид на остальную часть школы. Это была стена вокруг участка. Кира тяжело вздохнула, понимая, что нарушила еще одно правило.

– Что теперь? – спросила девушка. – Мы порежем ладони и будем клясться в преданности на крови?

– Почти, – засмеялся Тэрон.

Скарлетт достала маленькую колонку из рюкзака.

– Мы празднуем твое прибытие, милая.

Двадцать

Еще никто никогда не организовывал вечеринку в честь Киры. Свой день рождения она праздновала вдвоем с матерью. Если поедание сухого куска пирога из супермаркета можно назвать празднованием. У Венинов не принято что-то праздновать. Кира не знала бабушку и дедушку со стороны матери, а с родственниками со стороны отца они перестали общаться после его смерти. Мать просто собрала все вещи, и они переехали в другой город – будто стали участниками программы защиты свидетелей.

Настоящего праздника в честь дня рождения у нее никогда не было. И никто не приглашал иру на свои. Родители других детей не хотели, чтобы злая Кира бросалась в гостей тортами. Поэтому они вообще не звали девочку с черными глазами на свои праздники.

Но в Кентербери все оказалось иначе. Кира была здесь только сутки, но уже присутствовала на вечеринке в свою честь.

Она смотрела на Скарлетт, Грей, Тэрона и Лоренцо. Ребята танцевали на лугу под музыку. Скарлетт прижималась к Энцо и гладила его по темным волосам. Сила прикосновения, кажется, заставляла люксурию забыть о музыке. Танцевальный стиль Тэрона и Грей был, напротив, совсем унылым. Он взял девушку за руку и так долго крутил ее вокруг своей оси, что Грей начала спотыкаться. Оба упали в объятия друг друга с громким смехом. В животе у Киры все сжалось при виде парочки. Грей так живо общалась с Тэроном. Все это выглядело абсолютно естественно. Ну конечно, она даже в пижаме напоминала королеву. Парни из Парсонс-Энда всегда боялись Киру. Девушка отвела взгляд от танцующих.

Она взглянула на Йена. Юноша сидел далеко от нее и общался с Мэтсом, то и дело посматривая на танцующих. Брук тем временем тыкала палкой в костер и смотрела в него исподлобья. Оранжево-желтые искры смешивались с зеленым блеском в ее глазах.

– В чем ее проблема? – спросила Кира, когда Эйвери села рядом и подлила соседке джина.

Аварития наполнила стакан Киры наполовину, а свой собственный – до краев.

– Такие они, инвидии. Представь себе, ты всегда хочешь, чтобы у тебя было то, что есть у других. Сейчас Брук наверняка завидует тебе, потому что это твоя вечеринка.

– Почему она тогда здесь?

– Потому что ей было бы не менее грустно пропустить вечеринку, – сказала Эйвери. – Инвидия всегда будет в проигрыше.

Это звучало печально. Кира смотрела на Брук. Девушка игралась с углями палкой. Она была красивой. Рыжие волосы падали на плечи, словно шелковый шарф. Ее профиль выглядел прекрасно в теплом свете огня. У инвидии был высокий лоб, узкий подбородок и крошечный, почти детский нос. Это одноклассницы должны ей завидовать, а не наоборот.

– Она – сложный человек, – сказала Эйвери. – Как и все мы. Но Брук здесь тяжело. Она – сирота, сменила несколько приемных семей и только пару месяцев живет у нас.

Когда Искатель исследовал ее генеалогическое древо, он понял: у девушки не осталось родственников. Брук провела здесь все лето, пока мы гостили дома или уезжали в отпуск с родителями. Я бы тоже обзавидовалась.

Кира задумчиво глядела на инвидию, подмечая сходства с собой. Они обе не знали, кем являются.

Но Кира не хотела говорить о своей семье сегодня. В последний раз, когда они с Эйвери коснулись этой темы, девушка начала бросаться ножами и посудой. Ира не хотела, чтобы все повторилось.

– Что за ритуал, о котором вы говорили? – поинтересовалась она.

– Это такая старая традиция. Каждый год мы празднуем день основания школы и театрально разыгрываем историю ее возникновения. Ритуал.

Последнее слово Эйвери произнесла так, как произносят страшные слова рассказчики жутких историй.

– И что это за история? – спросила Кира.

– Это старая легенда о происхождении наших сил. Почти во всех культурах число «семь» имеет особое значение. Почему именно это число? Есть множество теорий – от математических до психологических. Семь чудес света, семь таинств, семь бедствий…

– Семь дней недели, – дополнила Кира.

– Верно. Вавилоняне и персы стали первыми, кто связал число «семь» с пороками. Это было почти три тысячи лет назад. Поэтому основатели полагали, что наши силы возникли именно тогда. Раньше люди думали, что человеческая душа спускается в наш мир через семь небесных сфер, охраняемых демонами, – объяснила Эйвери. – Так душа впитывает в себя семь хороших и семь плохих духов. Наши предки считали, что один из духов просто получил полный контроль над их душами.

– Вроде проклятия?

Кира всегда считала свой дар проклятием. Но никогда еще девушка не думала о том, что ему уже три тысячи лет.

– Не используй это слово. Дар, сила, возможность. Не называй это проклятием, когда ты рядом с миссис Киллингворт или кем-то из салигий, – сказала Эйвери, потягивая напиток. Смесь минимум на восемьдесят процентов состояла из джина. Она скривила лицо, сделав глоток.

– Мне кажется, все это – детские сказки. Наши предки сочинили такое, потому что сами ничего не знали. Почему силы передаются по наследству? Почему их души не перерождаются снова и снова, чтобы собрать в себе все семь хороших и семь плохих духов? Это же глупость.

Эйвери осторожно обернулась, будто боялась, что миссис Киллингворт может услышать их разговор.

– Знаешь, что я думаю?

Кира покачала головой.

– Я верю в эволюцию. Мне кажется, всему виной генная мутация.

Это, должно быть, какая-то шутка.

– Ты думаешь, силы нам достались из-за мутации? Как у супергероев?

Кире эта идея казалась еще более абсурдной, чем легенда о странствиях души. Она не привыкнет ни к одной из них.

– Почему, по-твоему, наши силы развиваются в процессе эволюции? – спросила Кира.

– Почему нет? – ответила ей Эйвери. – Почему у нас так много чувств? Жизнь могла быть куда проще. Но если серьезно, силы передаются по наследству. Дело точно в наших генах. Если две салигии с разными силами родят ребенка, только один из двух пороков станет доминантным в его генах. Не бывает салигий с двумя силами.

От мысли о том, что она передаст гнев своим детям по наследству, у Киры все сжалось в животе. Девушка раньше не думала об этом. Хотя алкоголь уже ударил ей в голову, ира сделала еще один глоток.

– Это все еще не до конца исследовано, – сетовала Эйвери. – Неизвестно, почему бывает такое, что дар перепрыгнул через поколение или вовсе исчез. Ну, это, конечно, очень редко бывает, однако Хэммонды – лучший пример.

– Хэммонды? – спросила Кира. – Эллиот Хэммонд?

Эйвери кивнула.

– Он должен был быть салигией, но по какой-то причине силы в нем и в его отце так и не проснулись.

Очередная тайна, в которую мужчина не посвятил Киру. Она задумчиво смотрела в стакан и думала, каково Эллиоту. Интересно, он радовался или был расстроен, что не смог стать частью сообщества салигий? Может быть, поэтому Искатель не говорил о наследственности.

– Кроме того, изначально должен был существовать еще один порок – восьмой, – сказала Эйвери.

– Какой же?

– Страх.

Свет костра таинственно поблескивал на лице Эйвери, когда она упомянула восьмой порок.

– Откуда ты знаешь все это? – поинтересовалась Кира.

– Мифология I, занятие миссис Бауэр.

Все стало ясно. Эйвери была главной ботаничкой в группе.

– Ой, наверное, хватит тебе все это рассказывать, – махнула она рукой. – Твоя голова вот-вот взорвется от всей информации. Даже и представить не могу, что твои родители ничего не знали об этом.

– Моя мать, – исправила Кира. – Отец давно умер.

Только сейчас девушка заметила, с каким упреком это сказала.

– Извини, – сказала Эйвери. – Значит, от него ты это унаследовала? Ты все это время не знала, кем являешься?

– Три дня назад я и не подозревала, что я такое.

– Как ты это выдержала?

Кира пожала плечами.

– Было очень больно. И одиноко. Я уже говорила про боль?

Эти слова достаточно точно описывали последние шестнадцать лет жизни девушки.

– Поэтому ты стала такой сильной?

– Ты о чем?

Аварития захихикала.

– Ты не поняла, да?

Кира не знала, что ответить на это.

– Сегодня утром ты бросила вызов силам Грей. Супербии обычно очень сильные. Когда Грей пыталась применить на мне свой дар, я думала, у меня голова взорвется, – заметила Эйвери. – А ты… Ты демонстративно воткнула нож в стол и просто ушла.

И пусть Кира представляла все совершенно иначе – да будет так.

– Ну и когда мы тебя похищали. Я думала, ты нам руки вывернешь. Кажется, ты почти нокаутировала Брук. Ты такая маленькая – откуда берешь всю эту силу?

Кира устремила взгляд в раскаленные угли костра. Они напоминали ире искры в ее глазах, когда она злилась. Девушка вспомнила о своей схватке с Вики. Кира заставила одноклассницу напасть на нее и даже не защищалась. А потом вынудила Эллиота выйти из себя и причинить ей боль.

Девушка бы с радостью поверила словам Эйвери, но вместо этого покачала головой.

– Я слабая.

Двадцать один

Kира выпила слишком много. Перестаралась. Только что она стояла у огня с Эйвери, а сейчас обнималась с Тэроном. С тем самым парнем с голубыми глазами.

Он взял девушку за руку и со словами «пойдем, супергерл» потащил ее на танцплощадку. Супергерл? Это еще что такое. Прежде они не обменялись и словом, а теперь юноша уже придумал для нее прозвище. Голос Тэрона был теплым, как мягкая карамель, а уэльский акцент щекотал ире уши.

Ноги Киры утопали во влажной траве, когда она аккуратно двигалась в такт музыке. Девушка уже чувствовала следы утренней росы на пижамных штанах. Ткань мягко клеилась к лодыжкам. Она могла замерзнуть, но алкоголь грел изнутри.

– Я не умею танцевать, – протестовала Кира.

– Все умеют, – сказал Тэрон, притягивая новенькую к себе. Парень положил руки ей на талию, вливаясь в ритм. На мгновение их взгляды встретились. Юноша посмотрел на нее так, будто они знают друг друга уже много лет. Теплота его рук проникала к телу Киры сквозь пижаму и заставляла ее оттаять. Девушка никогда раньше не подходила так близко к парню. Только когда хотела сломать кому-то шею.

Кира выбивалась из такта. По животу разлилось тепло. Это все еще был алкоголь?

Тэрон не обращал на это внимания и крутил девушку вокруг своей оси. Лес, костер и луг вокруг Киры превратились в красно-зеленое море, пока Тэрон не выпустил иру из рук. В ее голове все так и продолжало кружиться.

– Все хорошо, – улыбнулся ей юноша.

Кира открыла рот, чтобы сказать что-то умное. Но не смогла. Алкоголь ослабил ее язык. Девушка начала нервничать.

Но Тэрон не ждал ее реакции и еще раз закружился с ирой в танце. Они молчали. И тут вдруг Кира потеряла равновесие, выскользнула из рук Тэрона и упала на кого-то. В ее ребра вонзился чей-то локоть.

– Что за хрень?

Кира зло сжала кулаки, услышав голос Йена. Его глаза враждебно блестели, когда девушка снова поднялась на ноги.

– Ты не можешь быть аккуратнее?

Спокойная аура лопнула, словно воздушный шар.

– Успокойся, – сказал Тэрон. – Это произошло случайно.

Йена нельзя было успокоить обычными методами.

– Ты несешь бред. Я знаю, что она тут делает. Она приходит сюда и делает вид, что лучше других. Не так ли?

Кира отшатнулась назад, увидев красные искры в его глазах. Парень схватил новенькую за руку. Дыхание Йена, смешанное с запахом алкоголя, обжигало ее лицо, когда юноша подошел совсем близко.

Кира почувствовала закипающую внутри ярость. Что Йену от нее надо? Девушка даже не знает его. Она решила толкнуть юношу. Не стеклянный же.

– Ты никого здесь не впечатляешь своими силами, – выплюнул он.

– Что с тобой? Отпусти ее! – сказала Эйвери, пытаясь втиснуться между ними.

Но Йен оттолкнул ее в сторону. Девушка жестко приземлилась на траву. Как только Кира собралась вмешаться, холодное содержимое стакана юноши окатило ее лицо. Джин склеил волосы иры, жег глаза и стекал по коже. Девушка почувствовала горький вкус тоника на губах. С нее хватит. Кира привыкла, что ее постоянно притесняют, но поведение Йена переходило все границы. Парень унизил новую ученицу тем, что вылил ей в лицо свой напиток. Кира – словно сама себе не хозяйка – ударила его в висок так, что костяшки треснули. Юноша вскрикнул и отшатнулся назад. Судя по всему, он не рассчитывал, что девушка сразу даст ему сдачи.

Кира схватилась за свою пульсирующую от боли руку, направляясь в его сторону. Голова Йена была слишком твердой, чтобы использовать ее в качестве груши для битья.

– Ты пожалеешь об этом, – угрожала она.

– Ребята, хватит, – требовала Грей. Но двух ир было не остановить.

Для Киры больше не стояло вопроса о том, нужно ли с ним связываться. Йен был выше ее на голову, а весил раза в два больше. Однако девушка была вне себя от ярости. Она облизнула губы, с которых все еще капал джин-тоник, и с горящим взглядом направилась к Йену. Тот продолжал отдаляться. Она ринулась в нападение, но парень споткнулся. Удар Киры не нашел свою цель.

– Нужно быть внимательнее, – сказал Йен, злорадствуя.

Кира незамедлительно ударила еще раз. Ее кулак коснулся груди Йена, но юноша снова увернулся. Еще один удар в пустоту.

– А ну-ка прекратите! – скомандовала Грей.

Кира почувствовала покалывание в висках. Однако силы Грей не могли остановить девушку. У них с Йеном началась схватка, которую ни один из них не прекратит добровольно. Они были ирами. Борьба написана в их генах. Сдаться просто так – значит признать поражение.

– Тебе меня не поймать, – рычал Йен со светящимися красными глазами. Он уходил все глубже в лес.

Ноги Киры вели ее следом. У девушки перед глазами все расплывалось. Она была пьяна. Алкоголь действовал изнуряюще. Сколько она уже выпила? Пять, шесть стаканов? Кира открыла рот и вдохнула прохладный осенний воздух в легкие.

– Кира! Йен! – кричал голос где-то позади. Девушка игнорировала этот зов. Увядшие листья и острые ветки впивались в ноги. Она все дальше шла в лес, преследуя Йена.

Новенькая собрала всю волю в кулак и бежала все быстрее. Когда юноша оказался совсем близко, Кира, словно лев, бросилась на свою добычу. Он упал спиной назад, споткнувшись о корень какого-то дерева и потеряв равновесие. Оба иры рухнули, но алкоголь внутри тел смягчил удар. Клубком из ног и рук они покатились по мокрой траве.

Кира почувствовала глухой удар около уха. Острая боль пронзила барабанную перепонку. В лицо лезли ветки и коряги. Она инстинктивно схватила Йена за ворот пальто и прижала его к земле. Они вели себя как первоклассники на школьном дворе. Левое плечо Киры ударилось о жесткий корень дерева, когда Йен оказался сверху во время сражения. Его вес прижимал к земле грудную клетку девушки. Казалось, парень вот-вот выдавит из нее весь воздух.

– Ты серьезно думаешь, что можешь составить мне конкуренцию? – фыркнул он.

В ночи раздался душераздирающий крик. Он был таким громким, что в ушах Киры зазвенело. Они с Йеном испуганно оглядывались вокруг. Над ними стояли другие салигии. Крик, судя по всему, исходил из горла Скарлетт. Люксурия стояла рядом, хныкая и держа руку у рта. Ее испуганный взгляд падал не на Киру и Йена, а куда-то дальше – в сторону ямы неподалеку.

Кира повернула голову и посмотрела в другую сторону. Стало понятно, что вызвало такую реакцию у соседки. Там, внизу, что-то лежало.

– Это… это… – заикалась Эйвери.

Холодный ветер пронесся по коже Киры. Йен встал и отшатнулся назад, словно испуганный зверек. Кира села на корточки, тяжело дыша, и постаралась получше рассмотреть содержимое ямы. Звездочки перед ее глазами танцевали, подобно клубным огням.

Бледное сияние луны пробивалось сквозь ветви и освещало лужи в яме. В темной жидкости Кире удалось разглядеть оранжевую юбку. Под ней – белую ногу, а рядом с ней – вторую. Внизу было не что-то, а кто-то.

Кира совершенно ясно видела его внизу, на земле. Ее отец был там. С широко открытыми безжизненными глазами и открытым ртом. Вокруг его головы растеклась лужа крови.

Ей стало тошно. Нет. Это было невозможно. Там внизу не ее отец. Адам умер на полу их кухни тринадцать лет назад.

Кира закрыла глаза и посчитала до пяти. Когда она снова их открыла, тело отца сменилось телом девушки.

Салигии начали паниковать. Их голоса суматошно что-то обсуждали.

– О господи! Это же она.

– Кэприс.

– Она жива?

– Ты с ума сошла, что ли?

Тэрон стоял рядом с Кирой, уставившись на труп.

– А теперь все заткнулись! – скомандовала Грей, заставив всех замолчать.

Взгляд Киры все еще был направлен на девушку в воде. Издалека она выглядела как кукла, которую кто-то забыл в лесу. Онемевшие ноги – они были белыми, словно мел. Не оставалось ни единого шанса, что девушка все еще была жива. Кира с отвращением отвела взгляд от трупа.

Действие алкоголя вдруг куда-то улетучилось. Ира вдруг поняла, что стоит на холодной земле босая. На улице было не больше десяти градусов тепла. Вероятно, скоро она сляжет с воспалением легких. Маленькие облачка пара выскальзывали изо рта Киры, когда она выдыхала воздух. Девушка поднялась на ноги и укуталась в пальто. Вместо того чтобы хватать ее за запястья, одна из соседок могла бы прихватить пару обуви. Кира испугалась своих мыслей. В паре метров от нее лежал труп, а девушка переживала о своем здоровье.

– Нам нужно вернуться в школу, – решительно сказала Грей.

– Мы оставим ее здесь просто так? – спросила Эйвери.

– Будто ничего и не произошло? – дополнила Брук.

– Давай успокоимся. Мы выпили слишком много. Нам нельзя сейчас паниковать.

– Там внизу лежит Кэприс, – ответил ей Мэтс.

– Ты думаешь, я не в курсе? – спросила у него Грей.

Кто-то снова начал перешептываться. Грей, как всегда, была абсолютно спокойна. По лицу девушки нельзя было понять, о чем она думает сейчас.

– Только подумайте об этом – нам вообще нельзя здесь находиться, – начала она. – Мы должны лежать в кроватях и мирно спать. Но вместо этого мы нарушили сразу несколько правил. К тому же мы пьяны. Если хоть кто-то узнает, что мы покинули участок ради тусовки, нам крышка. Киллингворт оторвет нам головы.

– Давайте не будем преувеличивать, мисс Шарп.

Луч света вдруг заиграл на их лицах – словно прожектор на лицах актеров на сцене.

Кира выставила руку перед лицом, ограждая себя от света. Перед ними стоял не кто иной, как миссис Киллингворт. Директриса была облачена в черную накидку. Из пучка выбилось несколько прядей. Женщина держала фонарь как оружие, изучая группу строгим взглядом.

– Кто-нибудь может объяснить мне, что здесь происходит?

– Черт, – вырвалось у Лоренцо.

Кира не могла выразиться более емко. Откуда она вообще появилась?

– Миссис Киллингворт, – начала Эйвери неуверенным голосом, но так и не смогла закончить предложение. Вместо этого девушка отошла в сторону и указала на яму. Другие салигии тоже попятились. Директриса подошла поближе.

– Там Кэприс, – сказала Скарлетт. Ее обычно громкий голос звучал очень робко.

Миссис Киллингворт направила фонарь на тело. Только сейчас Кира поняла: гула лежала лицом вниз. Она чуть не поперхнулась.

Директриса смотрела на мертвую девушку. Ее лицо оставалось безэмоциональным – словно гипсовая маска.

– Возвращайтесь в свои комнаты, – велела женщина.

Салигии неуверенно обменялись взглядами, услышав этот приказ.

Никто не двинулся с места. Миссис Киллингворт с каменным лицом посмотрела на них.

– В комнаты. Живо!

Двадцать два

Эллиот проснулся от толчка в ребро. Он поднял голову и осмотрелся. Мужчина находился в пещере из одежды и одеял. Запах лайма, сладковатого пота и сигаретного дыма висел в воздухе. Тихий шум дороги доносился через окно.

– Эллиот.

В замешательстве он оглянулся через плечо. Вайолет лежала рядом, завернутая в простыню. Девушка демонстративно подняла ее до ушей так, что были видны только волосы. Эта сцена напоминала мужчине об их совместном времяпровождении в университете. Они просыпались рядом наутро после вечеринок бесчисленное количество раз. С тех пор у них часто был секс по дружбе.

Вечер с Вайолет стал небольшой изюминкой до некоторого времени неудачной поездки в Карлайл. Радость от нахождения пальто Кэприс вскоре сменилась разочарованием. Эллиот обошел все секонд-хенды в округе и спросил у всех продавцов о Кэприс. Но никому из них пальто не было знакомо. Мужчина оставил свой номер телефона на случай, если они все-таки что-то вспомнят. После этого Искатель пошел в ближайший паб, выпил пива и некоторое время сидел, задумавшись и уставившись на фотографию Кэприс.

– Она красивая, – сказал бармен, протиравший бокалы за барной стойкой. – Твоя девушка?

Эллиот покачал головой. Кроме того что девушка была слишком юной для него, ему никогда бы не хотелось встречаться с салигией. Все эти чрезмерные эмоции. Слишком утомительно. Хотя отец много лет надеялся, что Эллиот найдет себе аваритию и создаст с ней семью. Это был бы интересный генетический эксперимент. Но Эллиот не собирался принимать в нем участия.

– Эллиот, – сказала Вайолет рядом с ним. – Твой телефон.

Вибрация заставила мужчину прийти в себя. Он выкарабкался из кровати и потянулся за брюками на полу. Под ними мужчина нашел свой смартфон. Дисплей осветил комнату.

«Пропущенный звонок: Киллингворт»

– Это мой босс! – Голос Эллиота звучал хрипло от сигарет и эля. Они с Вайолет распивали напиток этой ночью. Искатель закрыл глаза и помассировал нос, чтобы как-то прогнать похмелье. Сейчас пять утра. Что может быть так важно?

– Ты чего там застыл? – пробормотала Вайолет в подушку, зарываясь под простыню.

Эллиот захотел прижаться к ней и почувствовать теплоту тела девушки. Очень заманчиво. Они не виделись много недель. Этот день только начался – мужчине не хотелось так рано прощаться с ней. Эллиот положил брюки на пол и снова залез в кровать. Искатель заслужил передышку. Миссис Киллингворт может подождать.

Двадцать три

Kира отодвинула занавеску и взглянула на рассвет. Снаружи было тихо. Ни один листочек не шелестел на дереве. Голова Киры, напротив, гудела. Надвигающееся похмелье жужжало в висках, подобно настойчивому басу техно-трека. Она все еще чувствовала горький вкус джина на языке.

Кира смотрела на свои грязные ноги. После того как школьники нашли труп, девушки отправились в комнату. Никто с тех пор не покидал помещение.

– Что делать? – спросила Эйвери с паникой в голосе. Казалось, у аваритии вот-вот обострится гипервентиляционный синдром.

– Ничего, – сказала Грей. – Только ждать.

Кира наблюдала за темно-серым «Мерседесом» в окне. Он въезжал в стальные ворота. Машина покатилась по гравию, а затем остановилась перед главным зданием. Фары погасли. Дверь открылась. Миссис Киллингворт вышла оттуда. Женщина все еще оставалась в утренней накидке. В этой ситуации прихорашиваться не было времени даже у нее.

Директриса обошла машину и открыла багажник. Кира не видела, что происходило сзади.

Когда миссис Киллингворт закрыла багажник, у нее в руке было что-то, похожее на небольшой черный мусорный мешок. Судя по всему, он не был тяжелым – директриса несла мешок в школу одной рукой.

Директриса исчезла из виду. Кира повернулась к соседкам. Они выглядели как зомби, только что восставшие из могил: растрепанные, грязные и бледные. В искусственном свете лампы их круги под глазами казались еще глубже.

– Я не могу осознать, что Кэприс мертва, – сказала Эйвери, всхлипывая. – Что произошло?

Она стояла в центре комнаты рядом со Скарлетт. Грей сидела нога на ногу на кровати, а Брук облокотилась на изголовье. Только Лейзи спокойно лежала и спала. Эту девушку ничто не способно сокрушить. Даже труп.

– Ужас, она была там совсем одна. Кэприс лежала там, а мы никак не могли ей помочь. Как вы думаете, это несчастный случай?

– Эйв, – сказала Грей тихим голосом. – Твои размышления ни к чему не приведут.

– Я имею в виду: может быть, она споткнулась и сломала шею. Или же ударилась головой и…

– Эйвери! – крикнула Брук погромче.

Слишком громко для Киры, которая инстинктивно шагнула в сторону девушки.

– Что? – спросила Брук с отсутствующим взглядом.

– Оставь ее в покое.

– Это ты мне говоришь? После своей незабываемой драки с Йеном? Это было, конечно, потрясающее завершение вечера.

Кира беспокойно мяла пальцы, пока костяшки не захрустели. Девушка думала, как бы заставить инвидию замолчать. Своей грубостью и умением говорить свысока соседка все больше напоминала ей Вики Вокер.

– Хватит ссориться, – сказала Грей, глядя на Брук. – У нас есть более серьезные заботы.

– Или, – продолжила Эйвери, – или вы думаете, другие могут быть связаны с этим?

– Другие? – Грей покачала головой. – Зачем им совершать такое?

– Вы о ком? – спросила Кира.

Брук нервно застонала, словно хотела сказать «ты еще здесь».

– Другие – это салигии без образования, – ответила Грей. – Их никогда не учили обращаться со своими силами. Они часто становятся преступниками. Разбои, грабежи… – Девушка смутилась. – Убийства. Их темная сторона побеждает.

Это звучало жутковато.

– Но у них нет повода убивать одного из нас, – продолжила Грей. – Многие из таких салигий одиночки, которые даже не подозревают о нашем существовании. Они не знают, кем сами являются.

– Понятно, – сказала Кира, прикусив губу.

Ее отец тоже был другим?

– Кроме того, мы не знаем: было ли это убийство или же несчастный случай. Мы вообще ничего не знаем.

– Так или иначе – она мертва, – ответила Эйвери, смахнув слезу со щеки.

Скарлетт успокаивающе обняла ее за плечи. Эйвери снова зарыдала. Аварития явно испытала шок.

В горле Киры при виде этой картины образовался комок. Девушка никак не могла его проглотить. Она приехала в КШМ, чтобы сбежать от боли, которую испытывала на протяжении многих лет. Но смерть следовала за Кирой: подкралась и устроила девушке засаду. Ира хотела погнаться за ней и напасть, как на Йена. Сволочь. Кира чувствовала ледяной джин у себя на лице, острые ветки под ногами, крик Скарлетт в ушах. Ей стало тошно. Комок в горле Киры сменился горькой желчью. Она больше не может оставаться в этой комнате.

– Кира, все хорошо? – спросила Грей, увидев, как ира бежит к двери. Она молча покинула комнату. Все было плохо.

Двадцать четыре

Kогда Кира вышла на террасу, эмоции отступили. Она глубоко вдыхала утренний воздух. Чувство тошноты куда-то пропало.

Небо над деревьями окрасилось в розовый цвет. День только начинался, но он был уже потерян. Грустно.

– А ты, как я посмотрю, очень стараешься заболеть. – Чей-то голос вырвал Киру из ее мыслей.

Девушка повернулась к двери и увидела Тэрона. Тот выходил на террасу. Люксурия смотрел на нее, ухмыляясь. Кира все еще была в пижаме.

– Мне захотелось побыть здесь, – пояснила она.

– Холодный душ отлично помогает в таких ситуациях.

Из уст Тэрона такой совет звучал подозрительно двусмысленно. Он подошел к Кире и посмотрел на нее. Однако девушка избегала его взгляда.

– Тут так тихо, – заметил он. – Будто ничего и не произошло.

Перед ними раскинулся приусадебный парк, в центре которого была спортплощадка. Роса покрывала газон, как глазурь.

– Что дальше? – спросила Кира.

– Честно говоря, я надеюсь проснуться и узнать, что ничего плохого не произошло, а все это оказалось сумасшедшим кошмаром.

Кире тоже очень этого хотелось. Она так устала. Слишком сильно, чтобы обсуждать события прошедшей ночи или даже думать о них.

Из кроны деревьев послышались голоса птиц. Некоторое время они просто стояли и слушали чириканье. Тяжесть покидала голову Киры с каждым вдохом.

– Твоя погоня за Йеном по лесу была очень впечатляющей, – сказал Тэрон наконец.

– Брук считает иначе.

– Почему?

– По ее мнению, я испортила весь вечер.

– Ты испортила вечер? – Тэрон вздохнул. – Иногда мне кажется, что Брук живет в другой вселенной. В своей собственной сказке.

– Ты строг к ней, – заметила Кира.

– Зато это правда, – ответил ей юноша.

Кира ухмыльнулась. Тэрон явно не состоял в фан-клубе Брук. Хоть что-то.

– Ты всегда так быстро нападаешь на людей? – спросил он.

– Иногда недостаточно быстро.

Этот ответ заставил его улыбнуться – правда, совсем ненадолго. Будто юноше нельзя было долго веселиться. Розовый утренний свет отражался в его глазах, когда Кира смотрела на Тэрона. Его взгляд действовал как магнит. Он словно притягивал девушку к себе.

Кира не желала думать о своем внешнем виде. Возможно, у нее под глазами были темные кратеры. Кроме того, ира пахла алкоголем и была вся в грязи. В довершение картины на Кире висела пижама. Не самое выгодное положение.

Но с каких пор девушке стало важно то, как она выглядит?

Тэрон наклонился вперед, развязал шнурки кроссовок и сбросил их с ног.

– Что ты делаешь? – спросила Кира.

Парень стоял перед ней в спортивных носках и подтолкнул белые кроссовки в ее сторону.

– Надевай.

– Ты серьезно, что ли?

– Спрашивает девочка, ожидая рассвета на улице с голыми ногами в десять градусов тепла.

Кира посмотрела на него с подозрением. Тэрон невозмутимо ей улыбался. Его не смутить пристальными взглядами.

– Они сразу же станут грязными, – предупредила она.

Засохшая грязь на ногах Киры точно испортит ткань белых кроссовок. Было бы неплохо время от времени ничего не портить.

Тэрона, судя по всему, грязь совсем не беспокоила. Он толкнул свои кроссовки еще дальше к Кире так, что они коснулись ее пальцев. Материал касался ее кожи, уговаривая девушку принять предложение.

– Как скажешь, – сказала она.

Кира впрыгнула в его кроссовки так быстро, будто кто-то брал ее «на слабо». При этом она не спускала глаз с Тэрона. Ткань кроссовок мягко обнимала и грела ступни, когда ира наконец окончательно в них залезла. Хотя они и были как минимум на три размера больше, чем ее ноги, – стоять в кроссовках в тысячу раз приятнее, чем на холодной плитке.

– Так лучше? – спросил Тэрон.

Кира заметила голубую искру в его глазах. Юноша отвел взгляд.

– Не слушай Брук. Мы все теряем контроль время от времени, – сказал он. – А Йен-то уж точно заслужил взбучки.

– Спасибо.

Кира не понимала, почему Тэрон был так добр к ней. Они даже не знали друг друга.

– Мне предстоит еще многому научиться.

– Тебе, мне и многим другим. – Он положил руки на балюстраду и осмотрелся. Плоские облака над деревьями окрасились в нежно-розовый цвет.

– Мы – больше, чем смертные грехи. Иначе нас бы здесь не было, не так ли?

Кира изучала белокурого юношу со стороны. Он словно никогда не был неуверенным в себе. Парень хотел потанцевать с Кирой и пригласил ее. Он заметил, что девушка замерзла, и отдал ей свою обувь. Тэрон был таким настоящим.

– Ну и почему ты здесь? – спросил он. – Какая у тебя история?

– Моя история?

– Да. Чем ты занималась, прежде чем приехать сюда, чтобы драться с парнями?

Кира пожала плечами.

– Дралась с девочками.

Тэрон снова рассмеялся.

– Значит, с тобой лучше не связываться. Что еще?

– Ничего.

– Ничего?

Кира снова подняла плечи к ушам. У нее не было захватывающих историй, которые можно кому-то рассказать. По крайней мере, таких, которые бы понравились Тэрону. Ее жизнь в Парсонс-Энде выглядела серой и неинтересной. Бесконечная петля потраченного времени. Кира могла провести полдня за разглядыванием пятна на стене или угрызениями совести. В то же время девушке оказалось сложно сконцентрироваться на чем-то дольше, чем на десять минут. Внутреннее беспокойство, подобно голодному хищнику, бродило по ее мыслям.

У Киры не было интересов, которыми она бы со страстью увлеклась. Попытки иры найти хобби с треском провалились, когда она вылетела из хоккейной команды в возрасте одиннадцати лет. Вместо мяча девушка била своих товарищей по команде. Никто не хотел, чтобы она оставалась.

– Моя жизнь до некоторого времени была достаточно… – Кира пыталась найти подходящее слово, – однообразной.

Тэрон выпрямил спину и посмотрел на нее так, будто у Киры на лбу было написано, говорила она правду или ложь. Он внимательно разглядывал девушку и улавливал каждую деталь. Затем покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Все не так.

Юноша видел ее насквозь.

Голубые кристаллы сверкали в его глазах, когда Тэрон уверенно смотрел на нее. Кира не смела моргать. На мгновение ей показалось, что все чувства стали ярче. Запах свежей травы ударил девушке в нос и смешался с запахом геля для душа, которым пользовался Тэрон: это была смесь горячего шоколада и перца чили. Она слышала отдаленное чириканье пары птиц. Маленькие волосы на руках Киры встали дыбом и затряслись от утреннего ветра.

– Кира.

Она вздрогнула, услышав свое имя. Миссис Киллингворт стояла у двери и внимательно смотрела на обоих школьников. Кира не знала, чувствовала ли она облегчение или смущение от внезапного появления директрисы. Поэтому ощущала и то, и другое.

Левая бровь директрисы слегка поднялась, когда она взглянула на салигий. Кира в пижаме, пальто и слишком больших кроссовках, а Тэрон в школьной форме и белых спортивных носках. Судя по всему, она нечасто заставала учеников в таком виде. Миссис Киллингворт же успела переодеться в костюм. Из строгого пучка все еще торчали несколько непослушных прядей, что свидетельствовало о внутреннем беспокойстве, которое женщина пыталась скрыть под костюмом.

– Я везде вас ищу! – сказала она с упреком в голосе. – Вы немедленно идете за мной.

Двадцать пять

Несколько мгновений спустя Кира и другие нарушители выстроились в ряд в офисе миссис Киллингворт. В отличие от девушки, остальные школьники успели сходить в душ и надеть чистую одежду. В своей грязной пижаме и кроссовках она на их фоне выглядела лесным чудовищем.

– А сейчас вы расскажете мне, что произошло сегодня ночью, – потребовала миссис Киллингворт. – Грей?

Американка замерла на месте, услышав свое имя.

– Миссис Киллингворт, – произнесла она необычайно кротко. – Мы не знали… Вернее, это было исключением…

– Исключением? – Директриса недоверчиво посмотрела на девушку.

Кира почувствовала раздражение, исходившее от Грей в тот момент. Супербия не привыкла к тому, что кто-то сомневался в ее высказываниях – и уж тем более передразнивал ее.

– Мы хотели устроить Кире приветственный праздник, – объяснила она.

Миссис Киллингворт вздохнула так тяжело, что Кире стало страшно: грудная клетка женщины вот-вот взорвется. С серьезным выражением лица директриса посмотрела на ребят.

– Как вы смогли покинуть территорию школы?

– У н-нас был к-ключ, – заикалась Эйвери.

– Откуда он у вас?

– Он торчал в замке, – ответил Йен, не дослушав вопрос до конца.

Даже Кира сразу поняла: юноша солгал. Глаза миссис Киллингворт сверкнули так, словно были готовы стрелять в ученика ядовитыми стрелами. В них можно было увидеть, как директриса кипела изнутри. Кира чувствовала это.

– То есть этот ключ появился из ниоткуда, – сказала директриса, снова окинув школьников взглядом. Никто не смел смотреть ей в глаза.

– Если вы думаете, что можете обмануть меня, вы очень сильно заблуждаетесь. Вы нарушили правила школы. Этого вы не можете отрицать.

Судя по всему, миссис Киллингворт была больше обеспокоена нарушением правил, чем тем, что в лесу нашли труп. Кира наконец поняла, что директриса принесла в мусорном мешке: следы их праздника. Наверняка она собрала пустые бутылки и бумажные стаканчики, погасила костер и забрала с собой колонку. Мысль о том, что директриса охотнее заметала следы, чем занималась расследованием преступления, беспокоила Киру.

– Вам что-то неясно в правилах нашей школы? Я как-то непонятно выражалась? – раздраженно спросила миссис Киллингворт. – Вы хоть понимаете, какой опасности вы подвергаете КШМ и салигий? На улице лежит мертвая девочка, а вы устраиваете вечеринки! Меньше чем в пятистах метрах от нее! Костер у них.

– Мы не знали, что Кэприс там, – сказал Мэтс. – Мы нашли ее незадолго до вашего прихода.

– Что вы вообще делали в этом лесу? – поинтересовалась миссис Киллингворт.

Кира и Йен всего-навсего хотели оторвать друг другу головы. Ничего больше.

Кира сжала кулаки так, что ладони заболели. Она нервно смотрела на учеников, ожидая, что те выдадут новенькую. Глаза Йена светились красным цветом, когда их взгляды встретились. От него исходила глубокая ненависть.

– Никто мне не ответит? – спросила директриса.

К удивлению Киры, салигии молчали, направив взгляды в пол. Они держались вместе. Кира являлась одной из них. В это мгновение ира ощутила в себе редкое чувство счастья. Впервые в жизни девушки кто-то вступался за нее. В тот самый момент, когда указать на нее пальцем было так просто.

– Стоит признать, вы очень сплоченные, – сказала миссис Киллингворт, опираясь на письменный стол. Она удивленно смотрела на ребят. – Может быть, вы лучше вспомните события прошлой ночи, когда протрезвеете. Давайте договоримся: вы ни с кем не будете обсуждать случившееся. Все, что произошло, останется между нами. Нам не нужны слухи и спекуляции на эту тему. – Она покачала головой. – Если я узнаю, что кто-то из вас рассказывает посторонним о произошедшем, он тотчас вылетит из школы.

Это заявление прозвучало громко, как молния. Не хватало только грозовых туч. Миссис Киллингворт не требовалось применять свои силы: у нее хватало достаточно власти для того, чтобы поставить школьников на место и без сверхъестественных способностей.

– Миссис Киллингворт, вы не можете так с нами поступить, – протестовала Грей.

– Еще как могу. Вы нарушили очень много правил. Я с вами очень любезна и даю вам второй шанс. И, клянусь перед богом и дьяволом, если вы еще хоть раз устроите что-то подобное, то можете попрощаться с интернатом и со своим счастливым будущим.

Сопротивление было бесполезно.

– А теперь вон из моего кабинета!

Школьники молча посмотрели друг на друга. В присутствии миссис Киллингворт никто не смел произнести что-то еще.

Кира не могла дождаться, когда наконец выйдет из кабинета и примет душ. Но не успела ира выйти за порог, как директриса окликнула ее.

– Кира, тебя я попрошу остаться.

Возвращаясь в кабинет, девушка не могла не заметить недоверчивые взгляды других салигий. Что бы ни случилось – ее, возможно, будут считать предательницей.

– Садись, – сказала директриса, указывая на кожаные кресла перед ее столом. Звучало как предложение. Однако на самом деле это было приказом.

Кира неуверенно села за стол в правое кресло. Она была вымотанной и в то же время на взводе. Девушка не знала, что ее ожидает.

Директриса осталась стоять у своего стола и смотрела на Киру так, будто отчитывает маленького ребенка.

– Сама расскажешь, откуда у Йена на лице царапины, или мне самой догадаться?

Дерьмо.

– Ты думаешь, я не подмечаю деталей в таких стрессовых ситуациях, – начала миссис Киллингворт, поджав губы. – Только посмотри на себя. Ты сидишь здесь в своей грязной пижаме, немытая, с похмельем и синяками.

– Ночь прошла иначе, чем я ожидала, – трезво заметила Кира.

– Это заметно. – Директриса шагнула к книжной полке и взглянула на выстроенные в ряд книжки. – Ты знаешь, почему я поселила тебя в комнату номер 107? – спросила она, доставая одну из книг. Как обычно, женщина не ожидала, что ей ответят. – Динамика в этой группе почти идеальная. Нечасто случается такое, что столько разных пороков уживаются в одной комнате. Мы пробовали множество разных комбинаций. Сначала комнаты были разделены по грехам. Со временем мы стали «мешать» разные пороки, – миссис Киллингворт повернулась к Кире спиной и достала еще несколько книг с полки, продолжая говорить.

– Оказалось, что аварития, люксурия, ацедия и гула стараются держаться рядом с себе подобными, – объясняла она. – Аваритии дружат с аваритиями, люксурии с люксуриями, гулы с гулами – ну, ты поняла. Супербии же, напротив, не приемлют других супербий в своей комнате. Они постоянно борются за позицию альфы друг с другом. На первый взгляд может показаться, что они умеют сотрудничать. Однако за этим, как правило, стоит намерение перетянуть соседей на свою сторону. Инвидии, в свою очередь, постоянно пытаются вторгаться в другие группы, желая сбежать из собственной. Они от природы недовольны тем, что имеют. А иры… – миссис Киллингворт наконец снова повернулась к Кире лицом. – Иры, как правило, не уживаются ни с себе подобными, ни с другими пороками.

Ладони Киры вспотели от того, как сильно она мяла руки. Миссис Киллингворт накажет ее за ссору с Йеном – это было ясно. Но девушка не знала, каким будет это наказание, и не ведала, сможет ли остаться в КШМ.

– В комнате номер 107 нет копий, – сказала миссис Киллингворт. – И каждая из девушек нашла себе место в группе – притом естественным образом. Разумеется, некоторые владеют своими способностями на более продвинутом уровне, чем остальные. Но для компании молодых салигий они ладят друг с другом крайне хорошо. – Директор листала верхнюю книгу из охапки, которую держала под мышкой. – Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Я с самого начала не сомневалась, что, несмотря на твою агрессивную и враждебную натуру, ты сможешь стать частью этой маленькой компании. Ты согласна с этим утверждением? – Миссис Киллингворт не ждала честного ответа. Ей нужно было просто услышать подтверждение.

Кира молча кивнула. Кровь и пот смешались в ладонях.

– Значит, я исполнила свою часть задания, – сказала женщина. – Основа для твоего будущего в КШМ заложена.

Кира расслабила руки. Она облегченно выдохнула. Миссис Киллингворт не собирается выгонять иру из школы.

– А теперь твое будущее в твоих руках, – сказала директриса и подошла к девушке с шестью томами в руках. Она бросила стопку на стол перед Кирой, словно опуская гильотину на шею осужденного. – Ты прочитаешь эти книги за следующие две недели. Учитель будет спрашивать тебя по ним.

– Что? – вырвалось у Киры.

Напряжение вернулось в тело девушки.

Судя по высоте стопки, ей предстояло прочитать больше двух тысяч страниц. Кира за три года столько не прочитала.

– У тебя какие-то проблемы?

Проблемы? Скорее, две тысячи проблем. Полтора часа назад она увидела труп в лесу, а сейчас нужно заботиться о каких-то учебных делах? Ученикам, судя по всему, не давали долго грустить. Кстати, Кира ненавидела книги. И не хотела их читать. Девушка не знала, как фолианты вообще должны ей помочь.

– Честно говоря, я думала, что занятия будут более практико-ориентированными…

– Практико-ориентированными? Например, как твоя стычка с Йеном? – Директриса скрестила руки на груди. – Ты еще не доросла до этого. Практика у тебя будет только со второго полугодия.

– Через шесть месяцев?

Кира больше не могла сдерживать злости. В ней все кипело и шипело, как в чайнике. Она должна заниматься зубрежкой полгода, прежде чем начать применять свои силы. Девушка чувствовала, что вот-вот взорвется от злости.

– А что ты ожидала? – спросила миссис Киллингворт. – Что ты сразу начнешь учиться контролировать силы? Это тяжелый труд. Ты не можешь позволить себе терять еще больше времени. Тебе многое предстоит нагнать. Кроме того, нападением на Йена ты доказала, что пока что очень далека от своей цели.

– Мое нападение на Йена? Он первый начал, а не я.

Миссис Киллингворт ни капли не смутила гневная физиономия Киры. Она управляла школой больше двадцати лет. Видимо, злые взгляды ир женщину давно не пугали.

– Йен первый начал, я был пьян, это было исключение… – перечисляла директриса. – Подозрительно похоже на отговорки, не находишь? О чем я тебе только что говорила? Иры все время пытаются обособиться от остальных. Тебе нужно учиться терпению, Кира. Самопознание – первый шаг к развитию.

С этими словами она подвинула книги поближе к Кире. И девушка не могла ничего с этим поделать. Придется прочесть эти толстенные тома. И быстро, потому что учителя скоро начнут ее спрашивать.

– А теперь иди в душ и надень чистые вещи до того, как другие ученики проснутся.

Кира неохотно встала с кресла и взяла книги в руки. Она не могла поверить, что директрису заботили такие вещи. После всего что произошло за последние несколько часов.

– Что с Кэприс?

– Это мои заботы, – ответила миссис Киллингворт, скрестив руки на груди. Больше эти поджатые губы ей ничего не скажут.

Двадцать шесть

Kира возвращалась по длинному коридору в свою комнату с тяжелыми книгами наперевес. Некоторые из школьников уже проснулись. Из комнат доносилось тихое бормотание. Они и не догадывались о смерти Кэприс.

Кира бы с радостью бросила книги в угол и никогда бы их больше не трогала. Девушка не могла решить, что ее злило больше: то, что миссис Киллингворт дала ей именно такое наказание или же то, что директриса сделала это в такой неподходящий момент.

Кира удерживала книги обеими руками и опустила ручку двери локтем. Девушка прислонилась к двери, чтобы открыть ее. Однако та не сдвинулась и на сантиметр. Возможно, заклинило. Кира всем весом навалилась на дверь.

Она не открывалась. Дверь была заперта. Кира встала перед ней в удивлении. Соседки закрылись в комнате. Девушка положила стопку книг под мышку и начала дергать ручку так сильно, что замок задребезжал. Когда ничего не произошло, Кира трижды ударила по дереву ладонью.

– Эй! – крикнула она.

Ключ в скважине повернулся. Раздался щелчок. Кира рефлекторно толкнула дверь. Та отскочила и ударила иру так сильно, что книги выпали из ее рук. Страницы томов зашелестели. Книги упали на пол, словно толстый перепел, не способный удержаться в воздухе.

– Ты сумасшедшая? – ругалась покрасневшая от злости Брук. Девушка появилась из-за двери. Она потирала ключицу. Дверь не просто отскочила – она отскочила от Брук.

Кира не почувствовала необходимости извиняться перед инвидией. Даже если бы раздробила той ключицу.

– Заходи и закрой за собой дверь, – сказала Грей тихим голосом. Она стояла возле своей кровати и разглаживала простыню перед тем, как сесть. Рядом находились Эйвери и Скарлетт.

Раздраженная Кира перепрыгнула через книги и зашла в комнату.

– Почему вы закрылись?

– Мы разговаривали о прошлой ночи, – сказала Грей. – Не хотели, чтобы кто-то услышал наш разговор.

– Верно, – прошипела Брук, демонстративно потирая ключицу.

– Что миссис Киллингворт от тебя хотела? – спросила Эйвери. Она держала в руке кольцо, которое то снимала, то надевала на палец.

– Я должна прочитать их за две недели, – ответила Кира, указывая на книжки на полу.

– И все? – Брук была настроена скептически. – Миссис Киллингворт хотела поговорить с тобой о домашнем задании?

– Это не домашнее задание. Это наказание. Она узнала, что я дралась с Йеном.

Губы Брук скривились в самодовольной улыбке. Судя по всему, девушка была удовлетворена ответом.

– Она не спрашивала ничего о вечеринке? – поинтересовалась Грей.

– Нет. Она только хотела поговорить со мной о моих способностях.

– Понятно. – Глаза Грей сузились, когда она смотрела на Киру с подозрением.

Девушка чувствовала себя свидетелем на допросе. Свидетелем или, возможно, подозреваемой. Она ощущала на себе недоверчивые взгляды салигий.

– А что бы я ей рассказала, по-вашему? – добавила девушка.

– Ты права. Тупой вопрос, – сказала Грей. Она снова улыбнулась и указала на книжки пальцем. – Скажи, если тебе понадобится помощь. Эйвери разбирается в таких вещах лучше кого бы то ни было. Не так ли, Эйв?

– Что? – спросила Эйвери, будто не расслышав вопроса.

– У тебя самые лучшие оценки. Если кто-то и может ей помочь, так это ты.

Эйвери кивнула. Однако казалось, что девушка находится где-то далеко от всей этой суеты..

– Может, ты уже переоденешься и примешь душ? – заметила Брук при взгляде на Киру. Брови девушки поднялись, когда она обратила внимание на обувь соседки. На Кире все еще были кроссовки Тэрона, которые напоминали огромные клоунские туфли.

– Если стоять в ста метрах от тебя, будет все равно прекрасно видно, что ты провела ночь не в кровати, – Брук сморщила нос. – И запах, в общем-то, тоже можно учуять.

Проклятая коза!

– Не ссорьтесь, – сказала Грей и встала с места. – Для нас всех это была сложная ночь. Дадим Кире немного отдохнуть.

С этими словами девушка выгнала соседок из комнаты.

Кира была благодарна Грей за поддержку. Когда ученицы покинули помещение, она наконец-то смогла выдохнуть. Новенькая могла заняться своими делами. Девушка поняла, как редко такая возможность выдается в интернате. До некоторых пор пустота ее дома казалась абсолютно естественным явлением для Киры. Большую часть свободного времени она проводила в одиночестве в своей комнате. Но в КШМ придется делить комнату как минимум с пятью девочками. Здесь не существовало никакого личного пространства. Если, конечно, не закрыться в комнате от соседок.

Кира открыла дверцу своего шкафа и протянула руку за чистой одеждой. Она не могла дождаться, когда наконец вылезет из грязных вещей. Будто так можно вычеркнуть из памяти события прошлой ночи. Когда она закрыла дверцу, взгляд новой ученицы упал на гору оранжевых лохмотьев. Те выглядывали из соседнего шкафа. Она провела пальцами по мягкому хлопку. Это был рукав пуловера, зацепившийся за дверцу. Оранжевый – цвет гул. Это был шкаф Кэприс.

Кира была уверена: рукав не виднелся раньше. Она бы запомнила это, когда складывала новые вещи в шкаф. Девушка отошла от шкафа и посмотрела, где соседки стояли до этого. Поэтому они закрыли дверь. Ученицы втайне рылись в вещах Кэприс.

Двадцать семь

Эллиот отпрыгнул назад, когда жир зашипел на сковородке и брызнул на руку. Он засунул большой палец правой руки в рот. Даже пожарить яйца этим утром мужчина нормально не мог.

– Ты еще здесь, – сказала Вайолет, заходя в кухню.

Она оперлась на стену. На девушке была рубашка Эллиота, доходившая ей до колена. Левую щеку украшал полосатый отпечаток от подушки.

– А где еще мне быть?

– Очень смешно. Ты никогда не остаешься на завтрак.

Из уст Вайолет это звучало скорее как насмешка, чем упрек. Она сделала два шага и оказалась рядом с ним. Девушка бросила любопытный взгляд на сковородку.

– Ты еще и завтрак делаешь!

– Все бывает впервые, – сказал Эллиот.

– Признайся, ты решил стать взрослым, – ответила Вайолет, целуя плечо мужчины.

Он остался ради этого.

Вайолет достала из ярко-желтого кухонного шкафа столовые приборы и две тарелки. Тарелки были очень разными – одна в красную клетку, другая с голубой каймой. Края фарфора немного побиты. Все в этой кухне выглядело так, будто было куплено на блошином рынке.

– Ты дозвонился до своего шефа? – спросила Вайолет, когда Эллиот выкладывал яичницу на тарелки.

– Еще не пытался.

Он ведь заслужил небольшой перерыв.

– И часто она звонит тебе в такое неподходящее время? – Вайолет отрезала небольшой кусочек яичницы и положила в рот.

– Она иногда очень требовательна, – ушел Эллиот от вопроса, отставив горячую сковороду в сторону.

– Ты и твоя работа…

– Не всем дано работать в парке развлечений.

– В парке каникул! – исправила она мужчину.

– Какая разница?

Вайолет наклонила голову.

– Она есть, мистер Хэммонд. В парке каникул можно провести каникулы, арендовать бунгало и насладиться спокойствием. А в парке развлечений едят сладкую вату, катаются на американских горках и блюют на асфальт.

Эллиот ухмыльнулся такому описанию.

– Странно. Тебе бы куда больше подошел парк развлечений.

– Очень странно, – сказала Вайолет, игриво шлепнув его по животу. – По крайней мере, у меня нормированный график и постоянное место работы.

– Звучит заманчиво.

– Знаешь, что думает о тебе моя подруга Линзи с тех пор, как я рассказала, что у тебя нет постоянного места жительства?

– Нет. И что же говорит милая Линзи?

Вайолет с трудом подавляла смех.

– Она думает, что ты работаешь на Ми-6. И абсолютно уверена в том, что ты постоянно отправляешься на тайные миссии.

Эллиот улыбнулся. Это звучало куда более захватывающе, чем бухгалтер, которым он всем представлялся. На самом деле милая Линзи не сильно ошибалась в своих суждениях – хотя Эллиот и не действовал по приказу ее величества. По крайней мере, Искатель думал, что не действовал по ее приказу.

– Иногда мне кажется, что она права, – сказала Вайолет. – Все же сходится! Твоя машина, твои костюмы и еще этот зонтик.

– А что не так с моим зонтиком?

– Эллиот, он сделан из чьего-то рога. Меня бы не удивило, если бы ты сказал, что этот зонт может стрелять ядовитыми стрелами. Или торпедами.

– Торпедами? Вы с подругой явно пересмотрели фильмов о Джеймсе Бонде, – заметил он, притягивая девушку к себе.

Эллиот не хотел больше говорить о работе. Ему, так или иначе, нельзя было рассказывать ей правду о своей профессии. Кроме того, у мужчины в голове имелся список из как минимум ста других занятий, которые ему хотелось бы разделить с Вайолет.

– Знаешь, что еще сказала Линзи? – спросила Вайолет, пока Эллиот гладил ее по волосам и целовал лоб. Он покачал головой.

– Что я – девушка Бонда.

– Звучит хорошо, – отозвался Искатель, пытаясь поцеловать ее в губы.

Но Вайолет высвободилась из его объятия, взяла тарелку и села на один из шатких стульев.

– Конечно, хорошо…

– Ты о чем сейчас? – спросил Эллиот.

– Каждая женщина знает, что у Джеймса Бонда минимум две девушки одновременно. И он по очереди их навещает.

Когда девушка ударила желток вилкой, он образовал маленькую лужицу на ее тарелке.

– И ты думаешь, что я делаю так же?

Взгляда Вайолет было достаточно, чтобы понять ее мнение по этому поводу.

– Как долго мы знаем друг друга?

– Пять или шесть лет?

– Восемь. Эллиот, мы встречались почти два года в университете. Но я никогда не была твоей девушкой. – Она спокойно пожала плечами. – Наверное, ты боишься серьезных отношений.

– Мистер Фрейд, вы ли это? – ответил Эллиот. – Я перепутал вас с моей подругой Вайолет. Это моя ошибка.

Вайолет видела его насквозь. Она встала и снова подошла к мужчине.

– Мне нравится, что ты здесь, – сказала девушка, обвивая руками его шею. – Но я не хочу быть девушкой Бонда. Мне этого недостаточно. Уже недостаточно.

Она провела рукой по шее Эллиота и взглянула на него в ожидании чего-то. Сколько уже раз Вайолет смотрела в его глаза? Последние пять лет мужчина время от времени появлялся на ее пороге, когда «случайно» оказывался неподалеку. Каждый раз она пускала Эллиота к себе. Но Вайолет хотелось большего. И она этого заслуживала.

– Ты что-нибудь мне скажешь? – спросила она.

Эллиот не знал, что сказать. Не знал, способен ли дать ей то, что она хочет. Визиты к Вайолет являлись для него своего рода мини-отпуском в его жизни Искателя. Но каждый отпуск должен заканчиваться. Иначе это уже не будет отпуском.

Может, Эллиот подал ей этим утром неверные сигналы. Он проигнорировал звонок директрисы, остался у Вайолет дольше обычного и приготовил для нее завтрак. Это было не совсем в его стиле.

В это самое мгновение зазвонил его телефон. Эллиот с трудом подавил раздражение. Вайолет спросила его о том, не хочет ли мужчина начать с ней встречаться, а у него в брюках завибрировал телефон. Девушка отшатнулась назад, когда он вытащил телефон из кармана.

Киллингворт. Эллиот сжал зубы и выругался про себя. Эта женщина будто обладала сверхспособностью звонить в самое неподходящее время. Устройство продолжало вибрировать, когда Искатель нерешительно посмотрел на Вайолет. Она внимательно глядела на Эллиота. Если он уйдет сейчас, это будет расценено Вайолет как отказ. Но Эллиот не хотел, чтобы что-то менялось.

– Извини, – сказал мужчина.

Он видел разочарование в глазах девушки, когда поднял трубку. Вайолет ошиблась в нем. Эллиот уже состоял в отношениях. Женат на собственной работе.

Двадцать восемь

Эллиот с досадой смотрел на здание КШМ, подъезжая к усадьбе. Он все еще будто не мог решиться, преодолевая последние несколько метров пути. Мужчина не ожидал, что так быстро вернется в Кентербери.

Прощание с Вайолет далось ему непросто. После звонка миссис Киллингворт они молча доели яичницу. Затем Эллиот оделся и отправился в КШМ. Он знал, что расстроил Вайолет своим решением.

Искатель думал о том, как бы все закончилось, если бы не позвонила директриса. До этих пор все складывалось так, будто у него была обычная жизнь. Но это не так. Серьезные отношения ему не нужны.

Вайолет знала только одну его сторону. Эллиот никогда не расскажет ей о своем происхождении и о профессии. Получается, любые отношения с ним должны строиться на лжи.

Он сделал глубокий вдох, остановившись перед воротами школы. Только когда он вышел из автомобиля, чтобы открыть их, мужчина заметил тяжелую металлическую цепь. Она обвивалась вокруг железных прутьев. Эллиоту как Искателю полагалось иметь свой комплект ключей от ворот и главного входа. Однако металлическая цепь была совсем новой. Ключей у мужчины не было.

Эллиот с сомнением посмотрел на острые прутья, поднимающиеся на полтора метра выше его головы. Интересно, миссис Киллингворт хотела таким образом ограничить доступ нежелательным гостям или же предотвратить побеги?

Раздраженный, Эллиот нажал на кнопку звонка на домофоне.

– Да? – хрипло отозвался сторож.

– Гарри, это Эллиот. Ты откроешь мне ворота?

– Что?

– Ворота.

– Кто?

Судя по всему, Гарри забыл включить свой слуховой аппарат.

– Это Эллиот. У меня нет ключей. Впусти меня! – крикнул Искатель, захлопнув дверь машины за собой.

Он бы с радостью включил заднюю передачу и уехал бы оттуда. Эллиот не желал думать о том, что происходит за этими воротами.

Все это время они считали, что Кэприс сбежала. Миссис Киллингворт и не пыталась подавать заявление о пропаже девушки. Но по иронии судьбы именно она нашла Кэприс с разбитой головой в лесу во время своей утренней прогулки.

Когда Эллиот вошел в ее кабинет, там уже были люди. У стола сидел мужчина с редеющей шевелюрой и морщинами на лбу. Издержки профессии: слишком много десятилетий он смотрел на людей с подозрением. Детектив. Рядом с ним стояла Алисия МакКой. Эллиот остановился, увидев блондинку, похожую на хоббита. Он никогда не встречался с девушкой лично, но видел ее лицо в многочисленных газетных статьях. МакКой являлась главой Королевской прокуратуры, располагающейся в Лондоне. Судя по всему, девушка быстро доехала до Кентербери.

– Эллиот, заходите, – поприветствовала его миссис Киллингворт, поднимаясь со стула. – Разрешите представить: детектив Пиггс и Алисия МакКой.

Когда Эллиот подал новым знакомым руку, взгляд прокурора изучил его с головы до ног, остановившись на элегантном хронографе на запястье мужчины. Эллиот спрашивал себя, не показалось ли ему, что ее глаза засветились желтым в тот момент. Потому что Алисия была одной из них. Она являлась аваритией. Поэтому девушка была здесь.

– Мистер Хэммонд нашел пальто, о котором я вам рассказывала, – сказала миссис Киллингворт, жестом намекая Искателю о необходимости предоставить улику.

– Надеюсь, вам это поможет, – сказал Эллиот, передавая вещь детективу.

– Вы еще не нашли магазин, в котором пальто было куплено? – спросил Пиггс.

– Я был в каждом секонд-хенде Карлайла. Никто и в глаза не видел эту вещь. Я не понимаю, как она вообще оказалась в Карлайле.

– А что насчет той девушки, которая отдала вам пальто? – спросил детектив. – У вас есть какая-то контактная информация? Имя, адрес?

– Если честно, я не знаю о ней ничего, – сказал Эллиот, злясь на себя, что не подумал об этом. Но тогда он не знал, что дело будет связано с убийством.

– Как вы думаете, она сказала вам правду? Я имею в виду, про секонд-хенд.

– Думаю, да, – ответил Эллиот. – Она показалась мне честной. Наглой, но честной.

Пиггс тяжело вздохнул. Он нерешительно взглянул на пальто. Должно быть, много кто трогал его за последние несколько дней. Наверняка на вещице было больше отпечатков пальцев, чем на мисках с закусками в местном баре. Эллиот не знал, удастся ли полиции выйти на чей-то след при помощи этого пальто.

– Спасибо большое, Эллиот, – сказала миссис Киллингворт, пожимая его руку. Она мягко, но настойчиво подтолкнула Искателя к двери. – Боюсь, в данный момент вы больше никак не можете нам помочь.

– Это значит, мне можно уехать из школы? – спросил Эллиот, когда они шли по галерее.

– Если хотите.

Ему показалось бестактным покидать школу так скоро. Кроме того, мужчина приехал в Кентербери по ее просьбе.

– Вы уверены? – уточнил он. – Я мог бы поговорить с ребятами… Выяснить что-то про Кэприс. Возможно, они что-то…

– В этом нет необходимости, – отказалась от помощи миссис Киллингворт. – Вы, должно быть, поняли: дело в надежных руках.

Возможно, она права. Эллиот был Искателем, а не полицейским.

Только сейчас он заметил, как тихо стало в школе. Искатель не слышал ни единого голоса.

– А где все школьники? – спросил мужчина.

– На уроках.

– Вы отправили их учиться?

– Ну а куда мне их еще отправить? – спросила миссис Киллингворт так, словно у нее не было другого выбора.

– Верно. Не выпускать же их на улицу. Я заметил цепь на воротах.

– Меры предосторожности, – сказала директриса, проверяя свой пучок. – Никому нельзя покидать территорию школы.

– Звучит как наказание.

Рот миссис Киллингворт открылся так, будто Эллиот сказал что-то неслыханное, на что ей нечего было сказать. Вероятно, мужчина немного преувеличил.

Губы директрисы растянулись в улыбке.

– Эллиот, ради бога. За что же мне их наказывать?

Двадцать девять

Это оказалось настоящим наказанием. Сначала книжки, а теперь еще и это.

Миссис Бауэр стояла перед классом и очень долго (по ощущениям Киры, часов семь) рассказывала чересчур длинную историю семи пороков.

– И здесь мы вернемся к теории Евагрия Понтийского о восьми пороках. Отец пустыни считается автором классического учения о смертных грехах. Он называл восемь грехов и ошибочно соотносил их с эмоциональными, духовными и порочными частями наших душ. Мы не знаем, встречал ли он салигию хотя бы раз, но…

Веки Киры становились все тяжелее и от занудных речей преподавательницы закрывались сами по себе. Пульсирующая головная боль в висках вернулась к ней, заставив время тянуться так медленно. Девушка чувствовала напряжение прошлой ночи даже в кончиках пальцев.

Одноклассники тоже сидели с пустыми взглядами. Казалось, будто они смотрят какое-то тупое шоу по телевизору. Никто не был в состоянии внимательно слушать учительницу. К слову, всех учеников уже проинформировали о смерти Кэприс. Гула, очевидно, умерла насильственной смертью. Так это сформулировал детектив с не самой приятной фамилией. Кэприс не случайно упала и разбила голову. Кто-то ей с этим помог.

После этой ужасной новости миссис Киллингворт отправила всех учиться. Учеба, по ее мнению, была лучшим способом отвлечься. Так, конечно, могла сказать только директриса.

Школьники неохотно направились в классные комнаты. Миссис Бауэр выразила сожаление по поводу смерти Кэприс в начале урока. После этого женщина приступила к занятию и с тех пор не прекращала говорить.

– …кто из вас знает, кто развивал учение о восьми пороках в пятом веке в центральной Европе? Никто? Это же написано в пятой главе вашего учебника! Нет желающих? Это был монах Иоганн Кассианус…

Миссис Бауэр принадлежала к ацедиям. Она говорила так равнодушно, будто выключила все свои чувства много лет назад. Наверное, нужно поблагодарить женщину за то, что она все еще ходит на свои уроки.

– Именно святой отец Грегор Великий создал каталог пороков с известными нам семью пороками. По его словам, пороки заставляли людей становиться грешниками. Поэтому правильно говорить «семь пороков», а не «семь грехов»…

Кира с трудом подавила в себе желание зевнуть и потирала глаза. Учение о восьми пороках, отец пустыни, каталог пороков… Она вообще не понимала, о чем распиналась учительница.

Миссис Киллингворт записала девушку на Мифологию II. Весь курс Мифологии I ей предстоит отработать самостоятельно в ближайшее время.

– Грегор Великий к тому же описал семь небесных благодетелей как альтернативу основным поро…

Речь миссис Бауэр оказалась прервана школьным звонком. Наконец-то.

Прежде чем она могла закончить предложение, ученики встали с мест и начали собирать вещи. Ножки стульев царапали деревянные полы. В комнате все начали болтать.

Кира с радостью схватила свою тетрадь и вышла из класса вслед за одноклассниками.

– Ты стала еще бледнее, чем в прошлый раз, – поприветствовал ее знакомый голос в коридоре.

Эллиот стоял перед ней и лукаво улыбался.

– Ты вернулся! – удивленно сказала Кира. – Выглядишь ужасно.

Мужчина вяло улыбнулся. Искатель выглядел таким же побитым, как и Кира. Тени на его подбородке свидетельствовали о том, что Искатель забыл побриться этим утром. Каштановые волосы извивались у лба, словно приглашая всех птиц Англии построить в них гнездо.

– Спасибо, ты тоже, – ответил он. – Что случилось с твоим лицом?

Кира инстинктивно дотронулась до царапин на коже. Ей следовало как-то замазать все это.

– Ничего особенного.

– Кто-то из твоей комнаты? – спросил он, когда спутники шли дальше в направлении холла. – Неужели ты опять взялась за старое?

– У меня пока что не получилось с этим завязать, – ответила Кира со вздохом.

Со дня прибытия у девушки совсем не было времени, чтобы заняться своими силами.

Они оказались в холле и подошли к Аду Данте. Кира провела пальцами по поверхности статуи и взглянула на замученные души, оказавшиеся в ловушке. Металлические фигуры были холодными и острыми.

– Новые люди, уроки, убийство, – перечисляла она. – Это все как-то слишком.

– Убийства не так часто у нас происходят, если ты переживаешь об этом, – сказал Эллиот. – Бывает максимум раз в месяц.

Кира пребывала в неподходящем для шуток настроении. Эллиот и не догадывался, что она пережила за прошедшую ночь. И как близко была к трупу.

– Как ты думаешь, они найдут убийцу? – спросила девушка.

– Я уверен, они его поймают. Уже есть первые улики. Дело в надежных руках.

– Я же здесь в безопасности, не так ли?

Эллиот удивленно уставился на нее.

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

Кира думала: рассказывать Искателю о прошлой ночи или нет? О том, как она увидела труп, который походил на демонические фигуры, выглядывающие из статуи. Об ультиматуме от миссис Киллингворт. О странном поведении своих соседок.

Но она недостаточно доверяла Эллиоту. Что, если мужчина расскажет миссис Киллингворт о том, что ира сообщила ему о тайной вечеринке? Тогда Кире придется собрать пожитки и возвращаться в Парсонс-Энд – чтобы и дальше влачить там свое существование.

– Забудь, – произнесла она.

– Ты помнишь, что я тебе вчера сказал, – начал Эллиот.

– Ого, это было только вчера?

Он действительно покинул КШМ вчера.

– Слушай, что тебе говорят учителя. Хватит драться с одноклассниками. Я не желаю видеть на твоем лице и теле царапины и синяки. В следующий раз, когда мы увидимся, твое лицо должно быть румяным и радостным.

– Румяным и радостным? Серьезно?

– Это было бы прекрасно. Мы обнимемся, поедим печенек, выпьем чаю и будем со смехом вспоминать эти мрачные дни.

Кира нахмурилась.

– Ты снова уезжаешь?

– У меня есть еще одно задание. Забыла? Его название начинается с «твой» и заканчивается на «отец».

Конечно. Кира сама попросила Эллиота разузнать побольше об Адаме. Это тоже было только вчера. Событий последних двадцати четырех часов оказалось достаточно, чтобы заполнить половину книги. И это было только начало.

Часть III Тайны

Тридцать

Поздно вечером Кира сидела на кровати, скрестив ноги. Девушка смотрела на стопку книг от миссис Киллингворт. Она попрощалась с Эллиотом и покорно просидела на занятиях, не заснув ни на одном из них. Правда, ира не отличалась особенной продуктивностью в это время.

На психологии и физиологии миссис Де Витт попросила учеников отыскать в памяти момент, когда они потеряли контроль над своими силами. Кире вспомнилось так много примеров, что она даже не знала, какой и выбрать. Девушка решила сфокусироваться на драке с Йеном в лесу.

Миссис Де Витт попросила учеников закрыть глаза, вернуться в тот момент и придать эмоциям, которые они тогда испытывали, новую форму. Это мог быть мяч, который нужно мысленно держать. Или животное, которое можно погладить. После занятия Грей с гордостью заявила, что мысленно представляла свое высокомерие короной, которую могла снять или надеть, когда захочет. У Киры же не хватало опыта и концентрации для того, чтобы справиться с этим заданием. Как бы она ни старалась, ира не могла обуздать свой гнев. Хотя девушка и сумела спрятать злость глубоко внутри, она не могла потрогать это и вытащить наружу, словно ядовитую змею из гнезда.

Ее злость не была мясом, животным или короной. Гнев пробегал по пальцам Киры, опаляя кожу и причиняя боль, когда девушка трогала его. Ярость кипела, словно свежесваренный кофе, который нужно было немедленно выплюнуть, если не хочешь сжечь себе все рецепторы.

В конце урока Кира едва не разорвала учебник на две части. Но позволить своему гневу обрести вещественную форму она так и не смогла.

Девушка провела пальцами по корешку поврежденной книги. Неровная трещина доходила до середины. Надо будет склеить ее позже.

Кира отложила «Психологию и физиологию для салигий» в сторону и взглянула на другие названия книг, которые она получила от миссис Киллингворт. Ей вскоре придется прочесть их.

«Церковь, государство и мифы – краткая история салигий», «Ира: анализ гнева» и… – Кира насторожилась, – «Управление гневом для чайников»?..

Серьезно?

Кира тяжело вздохнула. Этот вздох выражал больше, чем все эти книги. Она не прочитала ни слова. У девушки не было никакого желания это делать.

Кира нервно огляделась. Она была почти одна: Лейзи находилась в комнате, но это сложно было назвать присутствием. Эйвери и Грей ушли на медитацию, а где ходили Брук и Скарлетт, неизвестно.

Взгляд девушки упал на широкий шкаф. Оранжевый рукав пуловера все еще торчал из-за дверцы шкафа, подобно предупреждающему знаку. Девушка все еще не могла понять поведения своих соседок. То они устраивают для нее вечеринку, то закрываются от Киры в комнате и копаются в вещах Кэприс. Что они от нее скрывают?

Кира закрыла «Управление гневом для чайников» и слезла с кровати. Она посмотрела на Лейзи и убедилась: соседка спит глубоким сном, как сытый ленивец.

Кира подошла к дверце и открыла шкаф. Вещи Кэприс были аккуратно сложены на полках. Ее блузки, пиджаки и пуловеры свисали с вешалок. На полу в шкафу стояли десять пар обуви, выстроенные в два ряда. Ничего не свидетельствовало о том, что кто-то копался в ее вещах. Если девушки действительно устроили обыск в шкафу, то сделали все очень аккуратно.

Кира снова и снова мысленно вспоминала момент, когда она зашла в комнату. Брук открыла ей. Кира чуть не убила девушку дверью. Скарлетт и Эйвери стояли рядом с Грей. Та разглаживала кровать.

Кровать.

Кира решительно подошла к кровати Грей. Она аккуратно подняла подушку соседки и осмотрела одеяло. Ничего примечательного. Затем девушка открыла ящик тумбочки и изучила содержимое. Носовые платочки, таблетки от головной боли, зеркальце, помада, пара писем, фляжка из розового золота. Кира взяла ее в руки. Пусто. Что бы ира ни искала, там оно точно не находилось. Девушка снова закрыла тумбочку.

Кира нерешительно осмотрела пурпурное одеяло. Может быть, Грей уже убрала то, что искала, в надежное место. Или… Кира встала на колени и посмотрела на пол. На темном полу под кроватью было много пыли. Она щекотала нос Киры, когда девушка повернула голову. Под матрасом что-то лежало. Между решеткой и матрасом расположилась черная книжка.

Кира поднялась на ноги и просунула руку под матрас Грей. Девушка обнаружила там много фотографий, приклеенных к решетке. Так Грей могла смотреть на фото, когда лежала на кровати.

Кира любопытно рассматривала их. Фотографии рассказывали о жизни Грей вне КШМ: широкая голливудская улыбка отца Грей, вокруг которого собрались мама, дочь и младший брат. Перед ними на аккуратном газоне сидел серебристо-серый лабрадор. За компанией на фоне ярко-голубого неба виднелась белая вилла. Рядом с семейным фото стояла фотография Грей в купальнике. Она показывала язык и держала бокал шампанского в руке. За салигией стояли девушки, похожие на плохие копии Грей – загорелые блондинки в ярко-розовых купальниках и очках.

На другом кадре Грей лежала в мускулистых объятиях какого-то парня. Они сидели в песке рядом с пальмами и счастливо улыбались в камеру. Еще одно фото изображало пару в нарядной одежде на празднике или балу.

Реальность, которую отражали эти фотографии, была так далека от Киры, как далекие галактики от сериала о науке. Возможно, они с Грей жили в одной комнате. Однако соседки были из разных миров. Девушка оказалась дочерью известного актера, Кира – одинокой медсестры. Отец Грей любил и поддерживал свою дочь, отец Киры был давно мертв. Грей была любима и желанна, а Кира всех пугала. Тем не менее супербия сразу же приняла девушку в свою компанию.

Кира замешкалась и засомневалась в своих намерениях. Она сразу же задумалась о том, было ли правильно действовать за спиной Грей. Ира не хотела разрушить только зарождавшуюся дружбу с девочками, роясь в их вещах. С другой стороны – соседки явно что-то скрывали от нее. И если Кира и дальше собиралась жить вместе с ними, то нужно выяснить, что это было. Кроме того, никто не узнает о том, что ира шпионит за ними.

Кира провела пальцами по грубому кожаному переплету книжки. Девушка пролистала страницы – они были исписаны наполовину. Все записи были на французском.

Это был дневник. Дневник Кэприс.

Кира беспомощно смотрела на страницы. Девочки действительно копались в вещах гулы. Что такого может быть в этом дневнике, чтобы девушки прятали его?

Кира не знала ни слова по-французски. Если она спрячет дневник у себя, Грей скоро заметит пропажу. Кира нерешительно прикусила нижнюю губу. Она спишет несколько предложений и позже постарается их перевести.

Девушка взяла тетрадь и карандаш со своей кровати. Она понимала: не было времени переписать все, что имелось в дневнике. Но откуда новенькой знать, что именно ей нужно? Кира неуверенно перелистывала страницы. Черные чернила волнистыми линиями пересекали полосатую бумагу. Имена соседок то и дело фигурировали на страницах, сопровождаемые незнакомыми словами на французском.

Кира решила начать с конца. Она открыла последнюю страницу, датированную вторым сентября. Это было пять дней назад. Тогда Кира еще жила в Парсонс-Энде и проверяла свои силы на ничего не подозревающих прохожих в парке. Удивительно, как быстро жизнь может повернуться на сто восемьдесят градусов.

И как скоро она может закончиться.

Кире было тяжело расшифровывать записи. Она написала четыре предложения, как вдруг услышала голоса в коридоре. Девушка быстро закрыла дневник. В это же мгновение дверь открылась. К этому моменту Кире как раз удалось засунуть книгу под матрас. Однако она все еще сидела на полу, когда Грей и Эйвери заходили в комнату.

Кира сидела на коленях перед кроватью Грей. Девушка уставилась на соседку с поднятой бровью. Кира подняла карандаш.

– Упал.

Ира быстро встала на ноги, смахнула пыль с колен и вернулась к своим книжкам.

– Ой, покажи, – сказала Эйвери, хватая «Психологию и физиологию для салигий». – Обожаю эту книгу!

Эйвери постоянно бросалась подобными фразами.

Обожаю эту книгу.

Обожаю этот предмет.

Обожаю учиться.

Она была единственной в этом роде.

В это мгновение Кира была рада, что аварития обратила внимание на учебник.

– Нашла уже что-нибудь полезное? – спросила Грей, садясь на свою кровать.

Кире показалось, что супербия может почувствовать дневник через толстый матрас.

– Может быть, – ответила девушка, держа тетрадь в руках. – Посмотрим.

Тридцать один

На следующий день Кира отправилась в библиотеку. Девушка шла мимо книжных полок. Она искала французский словарь. В комнате звучал шелест страниц. Из галереи доносился тихий шепот. Некоторые ученики листали книжки. Другие же делали домашние задания в читальном зале.

Кира внимательно оглянулась через плечо. На одном из кресел у окна сидел Тэрон. На коленях у него лежала тяжелая книга. В руке юноша держал тетрадь, в которой что-то писал. Парень был поглощен своей работой. Некоторые пряди спадали на лоб, а русые брови хмурились – он сконцентрировался на учебе. Тэрон снял свой пиджак и повесил его на подлокотник кресла. В черной рубашке юноша выглядел взрослым – не как шестнадцатилетний парень.

Когда он поднял голову, Кира повернулась и продолжила поиски. Она залезла на одну из лестниц, закрепленных на полках. «Божественная комедия» Данте, «Потерянный рай» Мильтона, «Кентерберийские рассказы» Чосера. Кира не читала ни одной из этих книг, но названия ей знакомы: все они значились в списке литературы этого учебного года. Девушка заметила словари, расположившиеся недалеко от ее правого локтя.

Кира облокотилась на лестницу и повнимательнее рассмотрела корешки: арабский, китайский, немецкий, хинди, японский, корейский, латынь, португальский, русский, шведский, испанский, турецкий. Взгляд девушки остановился на промежутке между китайским и немецким. Там должен был находиться французский словарь. Видимо, кто-то опередил ее.

Кира задумалась: являлось ли совпадением то, что именно эта книга отсутствовала? В библиотеке не было каталога. Оказалось невозможным посмотреть, кто взял книгу.

Ну что ж, девушка попытает удачу в следующий раз. Было уже поздно. Ей следовало заняться домашними заданиями и потренироваться. Хотя сначала Кира не верила в это – ей понравилось. После пробежки девушка чувствовала себя будто под наркозом. На дорожке напряжение последних дней исчезло в головокружительном тумане. Труп в лесу? Это все твоя фантазия.

Но потом Кира сидела в одной комнате со своими соседками и вдруг вспомнила: они были хранителями общей тайны. Девушки умолчали о смерти Кэприс. Они видели труп собственными глазами, но делали вид, будто ничего не произошло. Как и потребовала миссис Киллингворт. Директриса сказала, что сама обнаружила труп в лесу.

А еще она настояла на том, что занятия незамедлительно продолжатся. И Кира сильно отставала от одноклассников. Домашние задания очень тяжело давались ире. Казалось, будто учеников пытались отвлечь с помощью кучи заданий.

На Мифологии II Кире задали составить конспект огромной пятой главы учебника. В литературе Кира очень сильно отставала от своих одноклассников. А на курсе «Самовосприятие и саморефлексия» девушке задали написать сочинение о ее самом большом успехе на десять страниц. Кира вообще не понимала, что там писать. Сначала она вспомнила все моменты, когда удалось не подраться с Вики Вокер. Однако тоненький голосок в голове твердил: это было не совсем то, чего от Киры требовало задание.

Кира села за стол посреди библиотеки и принялась за работу. Она смотрела на Тэрона. Тот все еще сидел у окна. Будто чувствуя ее взгляд на себе, юноша взглянул на Киру. Девушка быстро отвела взгляд и посмотрела на тетрадь, понимая: лицо становится красным. Она слишком долго смотрела на Тэрона. Когда ира осторожно бросила взгляд на него снова, то поняла: его взгляд все еще был обращен на нее. Тэрон ухмыльнулся. Поймана с поличным.

Ощущение тепла охватило Киру, словно неожиданный летний дождь. Она вновь отвела взгляд от Тэрона и провела рукой по лицу – будто так удастся убрать румянец со щек. Это был тот самый румянец, который хотел увидеть Эллиот. Кира кашлянула и открыла тетрадь, чтобы начать выполнять домашние задания. Но, прежде чем девушка взяла ручку в руки, она заметила кусок оторванного листа в своей тетради. Не веря в происходящее, Кира провела по бумаге, а затем открыла другую страницу. «Понтийский, 8, ошибочно, святой отец» – гласил ее неразборчивый почерк. Это были бессмысленные заметки девушки с занятия по Мифологии II.

– Нет, нет, нет, – пробормотала она, листая тетрадь. Кира просмотрела все страницы, но записи из дневника Кэприс исчезли. Кто-то вырвал их из тетради.

– Нет, – вырвалось у девушки в этот раз еще более громко.

Тетрадь убедила ее в обратном. Кира вскочила со своего места. Стул с грохотом упал на персидский ковер. В это мгновение взгляды всех присутствующих обратились на Киру. Салигии смотрели на нее напряженно и вопросительно одновременно, будто ожидая, что ира снова вонзит нож в стол или начнет бросаться тарелками. Тэрон тоже удивленно уставился на девушку.

– Кто-то украл у меня страницу, – пыталась оправдаться Кира. Но это было абсолютно бессмысленно. Поэтому девушка схватила вещи и выбежала из библиотеки.

Тридцать два

Kира прижимала тетрадь к себе, возвращаясь в комнату. Пока новенькая бежала по ступенькам по лестнице, она тихо бормотала «черт, черт, черт». Девушка надеялась, что все-таки ошибалась. С другой стороны – страница вряд ли вырвалась из тетради сама собой.

Когда Кира вернулась в комнату, ее там ожидало кое-что странное. Посреди комнаты стояла Грей. Она была одета в обычные вещи, а не школьную форму. В джинсовых шортах и обтягивающем боди девушка выглядела еще более изящно, чем в школьном наряде. Она держала стопку вещей в руках и положила их в большой чемодан на кровати.

– Грей, куда ты собираешься? – спросила Кира.

Американка даже взгляда на нее не подняла. Судя по всему, соседка не очень хотела разговаривать. Вместо ответа девушка подошла к шкафу и достала новую стопку вещей.

– Грей? – снова заговорила с ней Кира.

– Еду домой на некоторое время, – сказала супербия, не торопясь с ответом, и положила вещи на кровать. – Пока все здесь не успокоится.

Странное чувство охватило Киру: будто что-то сдавливало грудную клетку.

– Ты не можешь уйти просто так.

– Чего ты от меня хочешь? – спросила Грей, смотря на Киру с вызовом в глазах.

Теперь девушка почувствовала это. В груди Грей горел огонь злости. Кира впервые ощутила, как эта эмоция исходит от соседки.

Грей вытащила лист бумаги из заднего кармана и бросила его Кире.

– Думаешь, я не замечу, что ты шпионишь за мной за моей спиной?

Бумажка упала на пол, как сломанный дракон, который никогда больше не сможет взлететь. Это были записи, переписанные из дневника Кэприс. Грей узнала обо всем. Кира инстинктивно бросила взгляд на пустую кровать Лейзи.

– Это не Лейзи тебя выдала. Ей плевать на это. Я сама догадалась, – сказала Грей. – Ты держишь меня за дуру? Я приняла тебя в нашу компанию. Я защищала тебя с самого начала. Я организовала эту идиотскую вечеринку в твою честь, рискуя всем. А ты вот так меня предаешь?

Гнев Грей почему-то напугал Киру. Это было непривычно. Если она чему-то и научилась за последнее время, так это тому, что супербий нельзя унижать. Кира воспользовалась доверием Грей, и новенькую очень драматично разоблачили. А ведь девушка так хотела этого избежать.

Американка сделала глубокий вдох и повернулась к своему чемодану. Будто ничего не произошло, девушка взяла в руки рубашку и сложила ее.

– Переводи текст, если захочешь, – сказала она. – Может быть, ты увидишь в этом какой-то смысл.

– Грей, ты вообще о чем? Почему вы спрятали дневник? Почему ты уезжаешь?

– Ты не думала о том, что иногда лучше оставаться в неведении?

Кире стало некомфортно. Ее соседки, судя по всему, скрывали от иры больше, чем могли признать.

Девушка автоматически схватила Грей за руку и заставила супербию посмотреть ей в глаза.

– Что произошло с Кэприс?

– Я не знаю этого, – сказала Грей, высвободившись из хватки Киры.

– Но ты точно что-то знаешь.

Кира больше не отступит. Грей собиралась покинуть страну. Если ира что-то хотела от нее узнать, это был последний шанс.

– Ты не знала Кэприс. Не знала, какой она была, – отмахнулась Грей.

– Тогда расскажи мне о ней, – Кира перешла из позиции атаки в более спокойное положение, опустив руки. Любому другому человеку девушка стала бы угрожать, чтобы узнать правду. Но Грей не была любым другим человеком.

– Грей, – попросила она.

Супербия избегала взгляда Киры и продолжала собирать чемодан.

– Кэприс никогда не придерживалась правил, – начала она. – Девушка постоянно играла со своими силами. У всех есть тараканы, но она придумала что-то новое. Однажды Кэприс украла шнапс и сигары мистера Велсли. Шнапс она выпила перед завтраком, а сигары закурила на первом уроке. На уроке Велсли. Кэприс никого и ничего не уважала.

Грей с силой закрыла чемодан.

– И с нами она не вела себя иначе. Кэприс была абсолютно непредсказуема. И поэтому я хотела узнать, что написано у нее в дневнике.

Грей боялась, что в своем дневнике Кэприс пишет что-то плохое про девочек.

– Я не хочу знать, что ты обо мне думаешь, – отрезала она. – Кэприс мертва, а я оскорбляю ее память…

– Нет. Я понимаю, о чем ты, – сказала Кира. – Но это не все. Что скрывает миссис Киллингворт?

Серо-голубые глаза Грей изучали Киру. Девушка будто бы думала, достойна ли соседка узнать правду. Она шагнула поближе к Кире.

– Если я скажу, ты от меня отстанешь?

– Да.

– Обещаешь, что ни с кем не будешь говорить об этом?

– Обещаю.

Грей сделала глубокий вдох и посмотрела в окно.

– Мы не знали, что Кэприс там, в лесу, – продолжила она. – Когда утром ее нигде не было, мы сказали миссис Киллингворт, что Кэприс сбежала, пока мы все спали. Мы сделали вид, будто ничего не знаем о ее исчезновении. Но на самом деле… – Грей колебалась. – Это останется между нами, да?

– Да, конечно.

Что еще? Может, Кире еще подписать документ о неразглашении?

– В ту ночь мы все вместе покинули территорию школы, – сказала Грей. – Так Кэприс удалось сбежать.

– Ой, – вырвалось у Киры.

– И не говори. Теперь ты понимаешь, почему никому нельзя об этом знать.

– А откуда у вас ключ? – Кира задала вопрос, на который миссис Киллингворт не получила ответа.

– От мистера Велсли.

– От нашего учителя физкультуры?

– Йен – сын мистера Велсли и миссис Де Витт. Ребенок учителей. Они разведены, если тебя это утешит, – сказала Грей. – Йен тайно сделал дубликат ключа.

Что за идиотская привычка сообщать самую важную информацию в конце? Значит, Кира подралась с сыном учителя физкультуры и учительницы психологии. Круто.

Теперь понятно, почему Йен был приглашен на их вечеринку-сюрприз. Только благодаря его ключу ребята могли покинуть территорию школы.

– Ясно, вы покинули территорию. А потом?

– Мы пошли к костру и праздновали там начало нового учебного года. А потом оказались на кладбище.

Кладбище?..

– Не спрашивай, – сказала Грей. – Мы были такими пьяными. Утром я проснулась в майке и джинсах.

Из уст девушки это звучало так, будто она стояла голой перед всеми учениками школы.

– А Кэприс?

– Ее нигде не было, – пожала плечами Грей. – Мы думали, что она сбежала.

– А зачем ей сбегать?

Не было похоже на то, что КШМ являлась кошмаром для гул. За исключением истории с кладбищем, может быть… Но Кэприс, казалось, довольно весело проводила время в интернате. Никто не заставлял ее начинать день с виски и сигар, будто она служила нью-йоркским спецагентом эпохи шестидесятых.

– Не знаю, – сказала Грей. – Когда она все еще не вернулась днем, мы подумали, что вечеринка послужила для девушки лишь предлогом для побега. Она смогла уйти из школы, оставив миссис Киллингворт и Гарри в неведении. Поэтому мы солгали.

История не пролила много света на ситуацию с соседками Киры. Они не только нарушили правила в ту ночь, но еще и не попытались найти Кэприс.

Вместо этого ребята организовали новую вечеринку пару дней спустя. Теперь они охотнее защитят себя, чем расскажут правду о случившемся.

– Грей, это важные улики, – сказала Кира. – Вы должны рассказать об этом миссис Киллингворт.

– Ты думаешь, я не знаю этого? Или ты не понимаешь? Мы лгали миссис Киллингворт с самого начала. Если бы мы не нарушили правила, Кэприс осталась бы жива. Если директриса узнает, что мы виноваты во всем этом, она этого так не оставит! Мой отец состоит в совете. Если он узнает, что его дочь смешала с грязью честное имя КШМ, – знаешь, каким позором для него это обернется? Отец никогда мне этого не простит.

Кира наконец заметила давление, под которым находилась Грей. На фотографиях демонстрировались только позитивные стороны. Полная семья, роскошь, множество друзей. Но она не думала, что это значит – быть дочерью супербии. Наверняка это унизительно – постоянно признавать авторитет и выражать уважение другому человеку, когда ты сам страдаешь без признания. В КШМ Грей может быть королевой – но дома она принимала роль лишь принцессы.

– Ты правда хочешь уехать?

Кира не хотела, чтобы Грей уезжала. В том числе потому, что супербия защищала ее. Когда Кира чуть не взорвалась от гнева, Грей удержала девушку от этого. Как ира сможет совладать с группой, если ее предводительница будет в другом месте?

Грей опустила чемодан на пол. Раздался глухой стук.

– Мне надо идти, – сказала девушка, хватая свое пальто. – Никому, обещаешь?

– Да, – неохотно сказала Кира.

Она последовала за Грей в коридор и взглянула ей вслед. Супербии были готовы на все, чтобы сохранить свою репутацию. Это заложено в них природой. В то же время девушка бежала от ответственности.

Кира растерянно посмотрела на кровать Грей. Чемодан оставил след на матрасе. Кира вернулась в комнату и подняла лист. Последствия, конечно, неприятные. Но где дневник?

Кира присела на корточки и просунула руку под матрас Грей. Она быстро исчезла под тканью в поиске дневника. Однако его не было.

Кира бежала по коридору вслед за Грей. Та уже покинула западное крыло здания. Она хотела знать, что супербия сделала с дневником. Возможно, там был ответ на вопрос: хотела ли Кэприс убегать в ту ночь? Может быть, она втайне договорилась о встрече с кем-нибудь. Со своим убийцей, например.

Когда Кира споткнулась о порог двери, ведущей в главное здание, то чуть не сбила с ног миссис Киллингворт. Они врезались друг в друга, как шары для боулинга. Документы из рук директрисы упали отдельными страницами на пол.

– Ты не можешь смотреть под ноги? – спросила женщина, пытаясь удержать равновесие.

– Извините, – сказала Кира, смотря, как Грей исчезает из виду в главном здании.

Девушка хотела броситься вслед за соседкой, как вдруг ее взгляд упал на бумажки под ее ногами. Некоторые из них были окрашены в ярко-желтый цвет.

– Что за бардак, – ругалась миссис Киллингворт, опустившись на колени, чтобы собрать документы.

Кира подняла бровь. Наверное, нечасто можно увидеть директрису в такой позе.

Девушка прочла заголовок на одной из желтых бумажек. Девушка присела на корточки и взяла листовку.

Приглашение

Администрация Кентерберийской Школы Мастерства

приглашает Вас на праздник в честь основания школы в субботу, шестнадцатого сентября. Начало в 19 часов на террасе. Это обязательное мероприятие для всех школьников Кентерберийской Школы Мастерства

Дресс-код:

Костюмы будут предоставлены администрацией школы

Кира вопросительно взглянула на море бумажек. Куча флаеров лежала на полу между розовыми бумажными папками и белыми формулярами.

Директриса в это время судорожно собирала белые страницы с пола и засовывала их в одну из папок. Кира заметила, как бумажка с надписью «Кэприс ДюПонт» исчезает в одной из папок. Красная печать со словами «не участвует» красовалась на листке. Сердце девушки застучало стремительнее в этот момент. Не подумав, Кира автоматически потянулась за одним из листков. Миссис Киллингворт сразу же выдернула его из руки иры. Наверху было написано «Эйвери Эвермор». Девушка беспокойно искала красную печать, пока листок не исчез в папке. Но ее не было.

– Ты разве не должна сейчас учиться или быть на тренировке? – спросила миссис Киллингворт, заметив озадаченное лицо Киры.

– Что это такое?

– Школьные документы, – кратко ответила директриса, просмотрев последний белый лист. – Ничего, что могло бы тебя касаться.

Женщина указала на десятки желтых флаеров на полу.

– Надо собрать их, а потом развесить по всему зданию.

Кира тихо вздохнула. Вот что бывает, когда врезаешься в директрису.

– И пожалуйста, делай это так, чтобы распределить листовки равномерно.

Кира яростно смотрела директрисе вслед. Девушка скомкала желтый флаер в руке. Что это было? На стенах должны были висеть объявления о розыске, а не приглашения на вечеринку. Кира с радостью бы выбросила все эти листовки в мусорный бак и подожгла бы его.

Кэприс мертва. Грей уехала. Чертова школа похожа на тюрьму. А миссис Киллингворт приглашает учеников отпраздновать какое-то ежегодное событие. Неужели всем наплевать на то, что на самом деле произошло с Кэприс?

Тридцать три

Эллиот опустил голову и поднял ворот своего пальто вверх, когда ветер пронесся над его головой. Осень праздновала прибытие мужчины в южную Англию и толкала парад светло-серых облаков по низким крышам Британской библиотеки.

Последние два дня в этом месте Эллиот занимался поисками информации в библиотеке и просматривал свидетельства о рождении и о смерти – чтобы узнать больше об Адаме Найи.

Свидетельство о рождении Киры было у него на руках. Мужчина нашел его пару месяцев назад. Но в графе «отец» там никто не был указан. Это не казалось странным – насколько Эллиоту известно, родители Киры не были женаты. Он надеялся, что сможет найти документы отца и просмотреть его генеалогическое древо. Искатель должен был узнать, откуда взялся этот Адам.

После того как мужчина посмотрел каталоги с номерами документов, он удалился в тихий уголок и продолжил поиски. Фамилия Найи оказалась не особенно распространенной. Это облегчало поиск. Благодаря оцифрованным данным Эллиоту удалось узнать, какой университет окончил Адам (Рохэмптон), как он любил проводить свободное время (за футболом и катанием на каноэ) и, конечно, из-за чего умер (черепно-мозговая травма). Обычно Эллиоту нравилось заниматься поисками информации. Однако в этом случае…

Согласно рапорту, ссора во время семейного ужина вышла из-под контроля. Адам напал на мать Киры с хлебным ножом и чуть не перерезал сонную артерию. Миссис Венин защищалась как могла и вывела его из строя с помощью нераспечатанной бутылки вина. Адам умер из-за травмы раньше, чем «Скорая помощь» успела добраться до их дома. Черепно-мозговая травма. Как у Кэприс.

В голове Эллиота эти смертельные случаи смешались воедино. Перед глазами у него мелькали разбитые головы и кровь. От комбинации двух этих смертей мужчине становилось тошно. Необходимо выйти на свежий воздух. Он сделал глубокий вдох. На самом деле Эллиот тайно радовался, что миссис Киллингворт оставила его в покое из-за случая с Кэприс. С тех пор как он уехал, женщина ни разу не позвонила. Наверняка она была круглосуточно занята выяснением обстоятельств смерти. Миссис Киллингворт должна контролировать ситуацию, чтобы ни у кого не возникало вопросов.

Большая часть персонала считали, что они работают в школе для сложных подростков. Для них Кентербери являлся местом, куда нервная элита Англии отдает своих не поддающихся воспитанию детей. Убийство не очень вписывалось в эту картину.

Эллиот взглянул на свои часы. Почти семь. Лучше закончить на сегодня. Голова гудела от работы, а случай Адама никуда не убежит.

Кое-что он, правда, хотел решить, прежде чем уйдет отсюда. Искатель вытащил телефон и набрал номер председателя Вестминстерского городского совета.

– Хэммонд, – из телефона донесся глубокий авторитарный голос отца.

– Взаимно.

– Эллиот, как дела? Слышал про твои недавние успехи, – сказал мистер Хэммонд. – Ира. Неплохо. Надеюсь, Киллингворт неплохо тебе за это заплатила.

Уголки губ Эллиота дернулись вверх. Признание старого Хэммонда. Редко такое случается.

– Да, очень неплохо, – подтвердил мужчина. – Поэтому я тебе звоню. Я в Лондоне, ищу следующую иру и нуждаюсь в твоей помощи. Речь идет о некоторых документах…

Сеть знакомств КШМ была еще более сложной, чем огромный муравейник. И его семья тоже являлась частью этой сети.

– Ты в Лондоне? – спросил отец. – Несмотря на нынешнюю ситуацию?

Ситуация. Какое безобидное слово.

– Да. Это была идея миссис Киллингворт.

– Хм… – возможно, это короткий звук – но сказан он критическим тоном.

Кнут и пряник использовались отцом Эллиота попеременно и не всегда в подходящий для этого момент. Мужчина будто бы все еще считал сына маленьким ребенком.

Когда Эллиоту было четыре, он взял со стола отца очень дорогую перьевую ручку. Мистер Хэммонд хранил ее в темно-синей шкатулке на своем столе. Когда мужчина вынимал ее оттуда, выглядело это торжественно. Бумаги, которые он подписывал этой ручкой, предназначались для особо важных людей. Возможно, для королевы или для Санта-Клауса – как думал маленький Эллиот.

Однажды отец был на работе, и мальчик пробрался в кабинет, забрался на письменный стол и вытащил ручку из шкатулки. Эллиот сел на стул, взял в руки ручку и делал вид, что подписывает важные документы, как и его отец. Эллиот не знал, что она была сделана из благородной смолы, а красивый камень на крышке стоил еще дороже. Когда мать застукала мальчика за игрой, стол был поцарапан, а камень сломан.

К удивлению матери, ее мужа не разозлило поведение сына. Когда он узнал, что Эллиот взял дорогую ручку и не хотел ее отдавать, мужчина широко улыбался.

Мальчик долго не мог понять реакцию отца. Только много лет спустя, когда Эллиот узнал историю своей семьи, воспоминание об этом случае заиграло совсем иными красками. Отец улыбался, потому что в нем зародилась надежда, что сын являлся аваритией. Мужчина думал, будто Эллиот украл ручку из жадности, и гордился этим.

Кнут и пряник. Пряник и кнут.

– Ты мне поможешь? – спросил Эллиот.

– Разумеется, – ответил мистер Хэммонд. – Для чего же еще нужны отцы?

Тридцать четыре

Этой ночью Кира проснулась из-за странных звуков. Она растерянно смотрела в темноту. Тьма бросала черные тени на комнату. Настенные полки еле заметно блестели. Время ярко-зеленым цветом мигало на микроволновке. 20:34.

Кира в замешательстве огляделась. Вместо того чтобы лежать на кровати, она стояла на холодном полу на своей кухне. Девушка инстинктивно схватила лежавший на полу окровавленный нож и поднялась на ноги.

Ира на цыпочках подошла к двери, толкнула ее и вышла на улицу. Девушка оказалась в лесу. Ледяной воздух вызывал мурашки. Кира была одета в кроваво-красную пижаму, а голые ноги оказались все в грязи. Нож исчез из ее рук.

Девушку охватила паника. Ира беспомощно смотрела по сторонам. Перед ней в темноте тянулась полицейская лента, покачивавшаяся на ветру. Там внизу что-то было. Нет, там был кто-то.

Позади Киры раздался треск, похожий на шаги хищника, который пробирается сквозь толстые ветки. Когда девушка оглянулась, то заметила Грей. Супербия стояла перед ней с окровавленным ножом в руках. Кира в страхе обернулась и заметила Эйвери, Брук и Скарлетт, окруживших иру и преградивших путь. Они тоже держали ножи в руках. И только Лейзи безучастно сидела на ветке наверху и смотрела на всех.

Кира попала в ловушку своих соседок. Никто не услышит ее криков в темном лесу. Осознание этого оказалось таким же острым, как и сверкавшие в темноте ножи. Она может сдаться или сражаться. Кира сжала руки в кулаки. Ногти резали ладони. Кровь текла между пальцев.

Четыре девушки все еще преграждали ей путь, окружая иру, словно хищные птицы.

Найди их слабое место, ударило Кире в голову. Надо отыскать самое слабое звено.

Девушка решительно посмотрела на Эйвери. Прежде чем аварития могла отреагировать, Кира двинулась к ней и толкнула девушку в сторону. Эйвери отшатнулась и упала в воду. Не оглядываясь, Кира бежала на опушку. Увядшие листья и ветки врезались в ее ступни, когда ира неслась мимо деревьев и их широких корней. Сердце Киры билось в груди – словно кулак, готовый бороться за свободу.

Девушка приблизилась к опушке на несколько метров. И вдруг из ниоткуда появилась миссис Киллингворт, преградившая ей дорогу. В руке женщины был карманный фонарь, свет которого ослеплял иру, как прожектор на стадионе. Но когда Кира приблизилась к директрисе, она поняла: это был не фонарь, а нож. И девушка бежала прямо на него.

Лезвие вошло в нее, как столовый нож в масло. Новая ученица в ужасе смотрела на нож в животе. Кира хотела кричать, вопить, рыдать. Но она онемела. Не смогла произнести ни звука. Рот миссис Киллингворт искривился в демонической улыбке. Она сильнее воткнула нож в живот Киры.

В холодном поту Кира поднялась и хватала ртом воздух. Сердцебиение отзывалось в ушах пушечными выстрелами. Пот крупными каплями стекал вниз по коже.

Сон выглядел жутко реалистичным. Воспоминания смешались со страхами. Девушка оказалась в месте, в которое никогда не вернется.

С широко открытыми глазами ира осмотрелась. Ей понадобилось лишь несколько секунд, чтобы понять свое местоположение. Двухэтажные кровати, шкафы и плотные занавески. Над Кирой храпела Лейзи. Значит, она находилась в своей кровати в Школе Мастерства.

Взгляд Киры упал на пустую кровать Грей. В темноте ее едва ли можно было рассмотреть. Девушка снова испугалась, когда увидела фигуру на полу. Та моргнула. Это не фигура, а одеяло. Кира быстро вылезла из кровати и подняла его с пола. Оно было темного цвета – а какого именно, в темноте сложно понять. Девушка взглянула на кровать Скарлетт. Она была пустой. Одеяло свалилось с матраса.

Была глубокая ночь. Где блуждала соседка?

Кира подумала: лучше лечь обратно в постель, сделав вид, что она ничего не заметила. В последний раз, когда ира покинула комнату ночью, все это закончилось сущей катастрофой.

Но любопытство Киры оказалось сильнее.

Насколько она знала, у девушек не было возможности покинуть здание ночью. И даже если таковая имелась, Скарлетт бы вряд ли стала рисковать. Слишком уж высок риск быть пойманной директрисой. Их положение в школе и без того стало шатким. Девушки делали все, чтобы как-то скрыть информацию о нарушении правил. Грей вообще улетела в другой конец света из-за этого.

Другие девушки и не подозревали, что Кира знала об их маленькой тайне. Она и не собиралась афишировать это. Мало ли, что еще ира узнает о них.

Кира открыла дверь и выглянула в коридор. Лунный свет бледно пробивался сквозь окна, оставляя на полу решетчатый узор. Снаружи было очень тихо. Ни храпа, ни тиканья будильников.

Кира тихо закрыла дверь за собой и двинулась по коридору в направлении главного здания. Ночью интернат напоминал дом с призраками. Ветки стучались в окна, будто требуя впустить их внутрь.

Кира прошла в главное здание и посмотрела вниз на галерею. В конце коридора находился офис миссис Киллингворт, а в нем – проход в спальню директрисы. Кира замерла на месте, увидев свет из-под двери ее офиса. Неужели старушка никогда не спала?

Возможно, директриса планировала рассадку гостей на своей вечеринке. Или заполняла странные анкеты, которые называла «школьными документами». Кэприс ДюПонт. Не участвует.

Кира на цыпочках спустилась вниз по лестнице в холл. Ад Данте в темноте выглядел еще более угнетающим. Кире казалось, что скульптура вот-вот утащит ее в один из кругов ада.

На литературе они читали несколько абзацев из «Божественной комедии». Киру нельзя было назвать любительницей литературы. Поэзия Данте совсем не впечатлила девушку. Она бы никогда не записалась на этот курс сама.

Грохот заставил Киру испуганно обернуться. Девушка автоматически посмотрела в сторону галереи. Дверь офиса директрисы была закрыта.

Взгляд Киры скользнул по пустому холлу. Звук исходил не сверху, а из библиотеки. Только сейчас девушка заметила: там тоже горел свет. Тонкая полоска света падала на пол коридора, словно стрела, указывающая направление.

Кира бы с радостью взяла что-нибудь в руку, чтобы защитить себя в случае чего. Но, кроме растений размером с человека и проклятого Ада Данте, в холле не было ничего, за что можно ухватиться.

Когда девушка приблизилась к библиотеке, она услышала голоса, а затем стон и грохот. Это явно звуки драки. Без колебаний Кира бросилась вперед и толкнула дверь. Она еле сдержала крик при виде происходящего в библиотеке.

Скарлетт лежала на одном из длинных столов. Над ней навис Йен. Они были наполовину раздеты. Это явно оказалась не драка.

Тридцать пять

Kире стоило покинуть библиотеку сразу же. Однако вместо этого она стояла на месте как вкопанная. Пол под ногами будто дрожал. Ира чувствовала повисшее в воздухе напряжение. Словно девушка стояла перед гейзером, который вот-вот взорвется.

– Вот дерьмо, – сказала Скарлетт, заметившая соседку в дверном проеме. Люксурия тут же села на стол и поправила пижамную кофту, наполовину свисавшую с плеч. Майка Йена лежала скомканная на полу посреди кучи упавших книг.

Кира недоверчиво взглянула на них. Она застукала своих за любовными играми, а не за дракой. Но гораздо больше, чем само занятие, девушку шокировал состав участников.

Скарлетт была люксурией. Каким-то образом ей необходимо выпускать пар, но не со всеми же подряд… Кира думала, что Скарлетт обычно развлекается с Лоренцо. Или с другими девушками-люксуриями – они вечно ходят с не до конца застегнутыми блузками. Но Йен?.. Кира бы и не прикоснулась к нему. Лучше уж навсегда остаться одной.

– Ты чего там стоишь, идиотка? – ругался он. – Посмотреть на нас хочешь?

Бицепс Йена напрягся, когда юноша оперся на стол.

Кира готовилась к худшему. Думала, что кто-то в опасности – может быть, происходит драка; может, кого-то могли убить. Но то, что ее одноклассники тайно занимаются сексом ночью, как-то не приходило девушке в голову. Внезапно она почувствовала себя очень глупо за столь внезапное вторжение. Следовало остаться в кровати и сделать вид, что ира ничего не заметила. Вместо этого Кира рискнула и отправилась в коридор, хотя ее могли застукать.

Не сказав ни слова, девушка повернулась и выбежала из библиотеки.

– Кира! – услышала она голос Скарлетт где-то позади.

Ира бежала по лестнице, когда вдруг услышала шаги соседки позади.

– Кира, – повторила она шепотом.

Девушка проигнорировала Скарлетт и пыталась не топать по лестнице слишком громко. Вдруг она почувствовала прикосновение соседки. Кира дернулась, словно пораженная электрическим током.

– Никому не рассказывай об этом, ладно? – попросила Скарлетт, запыхавшись. – Миссис Киллингворт не должна узнать об этом.

– Это твоя самая большая проблема? Что я кому-то расскажу? – сердито спросила Кира, высвободившись из рук соседки.

Ей надоели чужие приказы. Соседки требовали от иры, чтобы она молчала, пока сами нарушают правила. Новенькая поняла: каждая из девушек хранила свои собственные тайны.

Кира решительно шагала по ступенькам, но люксурия не отставала. Она шла за Кирой наверх и преградила ире путь.

– Ты о чем вообще?

– Как ты можешь связываться с этим парнем?

Скарлетт вопросительно посмотрела на соседку – будто с ней говорили на иностранном языке. Затем уперлась руками в бока. Ее лицо стало беспокойным.

– Мы не встречаемся, если ты об этом.

– Йен все равно придурок.

Глаза Скарлетт сузились при этих словах. Обычно радостное лицо девушки будто потемнело от черной ночной тени.

– Что ты навыдумывала? Ты считаешь, он не может контролировать свои силы? Не так ли? А теперь ты думаешь обо мне то же самое, потому что я с ним сплю.

Скарлетт была не такой глупой, как могло показаться. Все верно. Кира полагала, что ни Йен, ни Скарлетт не могут контролировать свои силы. Что же еще тогда заставило ее связаться с этим уродом? Было как минимум сто причин, почему девушке стоило держаться от него подальше. Его темперамент, его манеры, его лицо… Чем больше Кира думала об этом, тем подозрительнее Йен ей казался.

– Не связывайся с ним. Ты заслужила лучшего, – сказала девушка. – Он опасен.

– Ой, ты за меня переживаешь?

Скарлетт изучала свою собеседницу так, будто только что посмотрела на нее другими глазами. Люксурия, кажется, подмечала каждую деталь.

– Понятно, – произнесла она. – Ты почему-то думаешь, что можешь решать за меня.

Кира подавила в себе желание оттолкнуть Скарлетт, когда та подошла ближе.

– А что насчет тебя? – спросила Скарлетт.

– А что со мной не так?

– Не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь. Я чувствую притяжение между тобой и Тэроном, когда вы находитесь в одной комнате. Мое седьмое чувство говорит мне об этом.

Судя по всему, у Киры не было этого магического седьмого чувства. Ладно, Тэрон стал первым парнем, который уделил ей внимание. Но Кира не могла представить, что юноша серьезно ею заинтересовался. Эта школа кишела привлекательными девушками – у них имелось гарантированно больше опыта, чем у Киры. Для люксурии девушка была скучным новичком.

– Ты ничего не знаешь, – поняла Скарлетт, неожиданно толкнувшая Киру к перилам так, что девушка ударилась о дерево.

Сладковатый запах парфюма Скарлетт ударил Кире в нос. Соседка в буквальном смысле загнала ее в угол. Обычно ира защищалась бы силой – но Скарлетт на нее не нападала.

– Ты в курсе, что значит быть люксурией? Представляешь себе это хоть как-то? – Глаза Скарлетт светились ярко-голубым цветом в ночи. – Знаешь, каково это, когда твое тело желает прикосновений? Ты когда-нибудь жаждала близости с кем-то?

По коже Киры прошел приятный холодок, когда Скарлетт провела рукой по лицу девушки. Кира не могла сдвинуться с места – точно так же, как несколько минут назад в библиотеке. Она чувствовала себя обезоруженной.

– Знаешь ли ты, каково это, когда тебя осуждают лишь за то, что ты следуешь своим чувствам?

Кира ощущала дыхание Скарлетт на своих губах. Ира подошла опасно близко. У нее не было ответов на вопросы Скарлетт.

Люксурия покачала головой.

– Ты и понятия не имеешь. Я делаю то, что хочу. Я знаю, что лучше для меня, – сказала девушка, отходя от Киры. Голубой свет в глазах погас. На губах снова сияла улыбка. – Поэтому больше не говори мне, что делать, а что нет.

С этими словами Скарлетт развернулась и ушла, оставив Киру одну в темной галерее. Девушка ошеломленно смотрела на фигуру соседки. И вдруг она почувствовала себя одинокой и потерянной в угрожающей темноте здания.

Скарлетт была права. Кира ничего не знала. Она посмотрела вниз – на библиотеку, свет в которой погас. Взгляд упал на дверь кабинета миссис Киллингворт, но и она выключила свет. Все здание утонуло в темноте. Будто ничего и не произошло.

Тридцать шесть

Kира проснулась только тогда, когда кто-то отодвинул тяжелые шторы в сторону. Яркий солнечный луч упал на ее лицо. Девушка сразу же закрыла глаза – утренний свет слишком резко ударил в них. Она мечтала о ночи, когда сможет проспать все восемь часов. На одном дыхании и без кошмаров, похищений и ночных прогулок. Мучительно мигая, Кира заметила Скарлетт. Та стояла перед ней в ярко-красном кружевном белье.

– Доброе утро!

Скарлетт, словно нимфа, прыгала взад и вперед между кроватями Брук и Киры. Она наклонилась над ирой и поцеловала ее в лоб.

Девушка почувствовала покалывание на коже. А затем Кира вспомнила, кого губы Скарлетт целовали прошлой ночью. Ира вытерла место поцелуя рукой.

– Как прошла ночь, Скарлетт? – спросила Брук, зевая и расчесывая волосы.

– Фантастически, – заявила люксурия, ухмыляясь. Девушка взяла свою косметику и исчезла в коридоре все в том же белье. Это, наверное, была одна из причин, почему парням запрещалось приходить в западное крыло.

Кира раздраженно покачала головой. Брук не знала, что девушка видела прошлой ночью.

Некоторое время Кира лежала в кровати и пыталась собраться с мыслями. Чувство, которое в ней оставила Скарлетт, все еще заставляло девушку дрожать. Как сотни муравьев, ползающих под кожей.

Воспоминания о Йене и Скарлетт в библиотеке не покидали разум. Их сжатые губы, полуголое тело Йена, его руки под кофтой Скарлетт. Кира никогда не была так близка с парнем. Тем не менее она не могла понять, почему Скарлетт отдалась именно этому человеку. Чем больше Кира узнавала о своих соседках, тем более странными они казались девушке.

Спустя некоторое время Кира зашла в столовую через высокие двойные двери. Комната была наполнена гулом голосов и грохотом столовых приборов. Это звучало так, будто оркестр из малышей что-то пытается сыграть на своих инструментах. Хоть живот Киры и урчал от запаха свежесваренного кофе, у девушки не было аппетита. Она заметила Брук, Скарлетт и Эйвери, сидевших в другом конце зала. Скарлетт улыбнулась новенькой так, словно ничего не произошло. Ситуация казалась Кире сюрреалистичной. Когда она подумала, что начинает понимать своих соседок, жизнь убедила девушку в обратном. Они казались ире все более чужими день ото дня. Кира думала о кошмаре, который прервал ее сон. Вдруг он показался девушке ужасным предупреждением. Кира не могла сесть к соседкам и сделать вид, что все в порядке. Девушки скрывали от новой ученицы больше, чем казалось. Они вывели Кэприс на улицу в ночь ее смерти. Делали вид, будто ничего не знают об исчезновении гулы. Они лгали директрисе и прятали возможные улики.

Кира не могла сесть к соседкам и сделать вид, что ничего о них не знает. Она решительно двинулась в их сторону, но случайно столкнулась с одноклассником. Запах шоколада и чили нельзя было спутать ни с чем другим.

– Осторожно, – сказал Тэрон.

Кира сразу же вспомнила слова Скарлетт.

Я чувствую притяжение между тобой и Тэроном, когда вы находитесь в одной комнате. Интересно, это правда?

– Все в порядке? – спросил Тэрон, мягко коснувшись плеча Киры. В другой руке он держал книгу в толстой кожаной обложке.

– Да, – Кира смахнула волосы с лица – будто так можно вытряхнуть все мысли из головы. Она пришла в эту школу, чтобы научиться контролировать эмоции. Вместо этого девушка все больше путалась в них. Как будто кто-то положил ее чувства в миксер и нажал на «турбостарт».

– Думаю, это была самая плохая попытка соврать из всех, что я когда-либо слышал. И это в одном только слове, – заметил Тэрон.

– Просто слишком много всего происходит.

– Да. Я понимаю, о чем ты, – сказал он, задумчиво уставившись в пол.

Кире было интересно мнение Тэрона о смерти Кэприс. Пока что она знает обо всем только из рассказов соседок. Ира даже не знала, были ли Кэприс и Тэрон друзьями. Кира хотела задать ему вопрос, как вдруг юноша первый начал говорить:

– У тебя все еще лежат мои кроссовки.

– Верно. Спасибо еще раз. Иначе я бы, наверное, заболела воспалением легких.

– Не за что. Кстати, ты мило в них выглядела.

Кира не нашла подходящего ответа. Она не знала, что больше ввергало в неуверенность: то, что Тэрон говорил девушке – или же как он это говорил.

Его глаза будто пронзали иру, пока парень ждал реакции. Кира избегала его взгляда.

– Что у тебя там? – спросила девушка, потянувшись к книге в его руке.

Когда Кира открыла ее, то поняла: это был старый том шаблонов для рисования. В центре разместился лист бумаги, на котором кто-то не очень талантливый нарисовал оленя. Девушка развернула рисунок. Возможно, это был кенгуру.

– Ужасно, не так ли?

– Да.

Люксурия ухмыльнулся, услышав сокрушительный вердикт.

– Ты это нарисовал, – догадалась Кира.

– Я знаю, что у меня нет к этому таланта, – Тэрон забрал книгу у девушки из рук и закрыл ее. – Но это меня успокаивает. Отвлекает, когда в голове слишком много мыслей. Отец меня этому научил.

– От него ты унаследовал силы?

Брови Тэрона еле заметно дернулись.

– Нет. Он – аварития. Свои силы я унаследовал от матери. Это единственное, что у меня осталось от нее. Мать бросила нас, когда я был совсем маленьким.

Тэрон пожал плечами, но его улыбка больше не была такой радостной.

– Это было давно. А ты?

– От кого у меня силы, ты имеешь в виду? От отца, – ответила Кира кратко.

– Все так плохо?

– А что, по мне заметно? – спросила Кира.

Тэрон вновь посмотрел на нее так, будто глаза девушки рассказывали ему больше, чем ее слова.

– Ты не прячешь свои чувства. Мне это нравится, – произнес юноша.

Кира больше не могла отрицать факт того, что Тэрон флиртовал с ней. Скарлетт была права. Мысль о том, что люксурия действительно заинтересован в ней, заставляла Киру нервничать. Он оперся на дверь.

– Пойдем в твою комнату?

Кира уставилась на юношу с открытым ртом.

– Забрать мои кроссовки, – дополнил Тэрон, улыбаясь. Он, значит, был в курсе того, как двусмысленно звучали его высказывания.

– Кроссовки, значит, – сказала Кира.

На мгновение девушка забыла об обуви. Об обуви, Скарлетт, Кэприс и обо всех остальных, кто был для нее загадкой. Как будто эти проблемы совсем не существовали.

– Конечно, – ответила девушка. – Что же еще.

Тридцать семь

Слова Скарлетт не покидали мысли Киры, когда они с Тэроном оставили суету столовой позади и направились к ее комнате.

Я чувствую напряжение, слышала Кира ее шепот. Девушка беспокойно мяла руки, когда двое шли по тихому коридору. Она не знала, почему была так взволнована. Между ними ничего не будет. Они зайдут в комнату, возьмут кроссовки и пойдут на уроки. Ни больше ни меньше.

– Все в порядке? – спросил Тэрон, хватая Киру за руку, когда она хрустела пальцами. Пальцы юноши крепко сжали ее ладонь.

– Ты не из тех, кто любит нарушать правила.

Кира безмолвно посмотрела на него, когда Тэрон отпустил ее руку. Девушка никогда не думала, что единственное прикосновение способно лишить ее дара речи.

Когда они приблизились к комнате, ира заметила Лейзи, сидевшую в коридоре. Ацедия прислонилась к стене и подтянула ноги к себе. Ее голова лежала на коленях, с которых могла в любой момент свалиться, как со скалы. Вне своей естественной среды обитания девушка выглядела потерянной.

– Лейзи, что ты тут делаешь?

Ацедия неуверенно подняла голову и кивнула в сторону комнаты. Чтобы не тратить лишней энергии на слова. Из комнаты доносился шорох.

Тэрон и Кира заглянули в комнату и увидели миссис Киллингворт и пожилую пару, одетую в твид и шелк. Они стояли в центре помещения. Полная женщина не двигалась, а мужчина копался в шкафу Кэприс.

– Дерьмо, – тихо выругался Тэрон.

Слишком поздно. Миссис Киллингворт уже его заметила. Уверенным шагом директриса подошла к ним и вытолкнула обратно в коридор.

– Лучше вам туда не заходить, – сказала женщина, закрывая дверь.

– Кто это? – спросила Кира.

– Родители Кэприс, – ответил Тэрон.

По коже Киры пробежали мурашки. Присутствие родителей Кэприс заставило ее окончательно поверить в смерть девушки. Будто увидеть труп было недостаточно.

Миссис Киллингворт с упреком посмотрела на Тэрона.

– Ты заблудился? Почему ты в западном крыле?

Она не дала люксурии шанса выдумать подходящую отговорку.

– Иди уже.

Тэрон пожал плечами и взглянул на Киру, будто извиняясь. А затем побежал по коридору в направлении главного здания. Значит, свои кроссовки он заберет в следующий раз.

– Тэрон Бофорт, – заметила миссис Киллингворт. – Вы подружились друг с другом?

– Мы едва друг друга знаем, – ответила Кира.

– Конечно. Ты же только приехала, – директриса оценивающе смотрела на девушку. – Как успехи с книгами?

– Все в лучшем виде.

Кира не прочла ни единой страницы.

– Великолепно, – отозвалась миссис Киллингворт, довольно кивая.

Кира почувствовала облегчение, что директриса не стала проверять знания девушки на месте и не вывела ее на чистую воду. Вместо этого женщина вытащила связку ключей из кармана и сказала:

– Раз уж мы встретились. Мы немного не справляемся с планированием праздника. Сама понимаешь, почему. И, так как тебе было интересно заниматься флаерами, я уверена, тебе понравится мое новое задание.

Взгляд Киры упал на плакат, висевший на стене позади миссис Киллингворт. Он был расположен слишком криво и низко.

– Речь идет о декорации, – сказала директриса.

– Декорации?

Неужели флаеры оказались недостаточным доказательством того, что у Киры не было ни чувства меры, ни подходящих для этого навыков?

Миссис Киллингворт проигнорировала агрессивный тон Киры и дала ей два ключа.

– Они от подвала.

Кира уставилась на два ржавых ключа так, будто перед ней страшные волосатые пауки.

– Хочу, чтобы ты поискала там что-нибудь, что мы можем использовать на празднике. Ты можешь взять себе кого-нибудь в качестве помощника.

Миссис Киллингворт посмотрела на Лейзи. Та все еще сидела на полу с опущенной головой. Затем женщина ткнула в ацедию кончиком туфли – словно девушка была уставшей лошадью.

– Просыпайся, Клаудия. Если не пойдешь на завтрак, я принесу ведро с водой.

Этого предупреждения оказалось достаточно, чтобы заставить Лейзи подняться на ноги. Миссис Киллингворт вздохнула и снова посмотрела на Киру.

– Найди себе кого-нибудь более инициативного и заинтересованного.

Как у директрисы вообще хватало наглости? Рядом родители скорбели о своей умершей дочери, а она планировала вечеринку, хотя девушку еще не успели похоронить.

Судя по всему, старые ритуалы директрисе казались важнее, чем расследование преступления. Кира снова вспомнила кошмар прошедшей ночи. В памяти возник нож, который директриса хладнокровно вонзила ей в живот. Демонический блеск в глазах женщины. Девушка не верила своим соседкам, но еще меньше она верила директрисе.

Тридцать восемь

После того как миссис Киллингворт отдала ключи Кире, они с Эйвери, вооружившись двумя карманными фонариками, погрузились в затхлые катакомбы под школой.

– Не буду удивлена, если мы найдем труп и здесь, – пробормотала Кира, смахивая паутину рядом с лицом.

Воздух пах плесенью и бельем, которое кто-то забыл высушить. Свет карманного фонарика пропадал в темноте. Перед девушками раскинулась сеть коридоров, проходивших под главным зданием.

– Нам сюда, – сказала Эйвери. Она указала на коридор слева от них и повела Киру в архив. Девушки должны были искать инвентарь для праздника, сосчитать, сколько гирлянд пережили прошлогодний праздник, и найти реквизит, который был в нормальном состоянии.

Когда они зашли в архив, Кира направила свет фонарика на коробки. В комнате их было бесчисленное количество. Круто.

Из одного ящика выглядывали зеленые вещи, из другого – серые пальто. Полка в конце комнаты была заполнена кучей книг. На кожаных переплетах виднелись символы семи грехов.

– Только посмотри! – крикнула Эйвери.

Она раздвинула пальцы и с сияющими глазами смотрела на пять колец на руке. Типично для Эйвери. Они находились в архиве только несколько секунд, а Эйвери уже нашла коробку с украшениями.

Девушка сняла одно из колец и бросила его Кире.

– Однажды оно станет твоим.

Кира посмотрела на золотое украшение. Темно-красный огненный опал, выполненный в форме семиугольника, украшал кольцо. Свет фонарика преломлялся в камне и отражался на Кире, ярко сияя. Внутри кольца выгравировано слово «ира».

– Каждый из нас получит такое в день выпуска, – объяснила Эйвери, с нетерпением глядя на украшения. – Мне так хочется, чтобы мы поскорее закончили учебу!

– Но мы ее пока не закончили, – кратко сказала Кира, положив кольцо обратно в шкатулку. До выпуска было очень далеко.

Девушка направила свет фонаря на пыльные ящики, а затем на полки. Кира вытащила одну из книг. На обложке красовался символ иры. Книга была чересчур тяжелой. Девушке пришлось держать фонарик зубами, чтобы открыть ее. Бумага пожелтела и трещала под пальцами Киры. На первой странице был список имен, под каждым из которых написан год. 1871, 1802, 1806… Это генеалогическое древо семьи основателя школы Эдварда Мордреда. Девушка листала книгу дальше. Все больше имен, больше дат. Там была информация обо всех ирах, посещавших КШМ с момента основания. Кира обратила внимание на последнюю запись: «Кира Венин». Как и все остальные имена, ее имя выведено черными чернилами. Но на странице девушки не наблюдалось ни линий, ни родственников.

У Киры стало тяжело на сердце – словно кто-то привязал к нему якорь. На бумаге она была словно сиротой. Без корней. Без семьи.

Девушка посмотрела на предыдущую страницу. Там находилось генеалогическое древо Йена. Его имя выпрыгивало из-за имен Саманты Де Витт и Оуэна Велсли. Над ними располагалось генеалогическое древо мистера Велсли, от которого Йен унаследовал свою силу. Кира почувствовала, как в животе у нее все горит. Девушка моментально захлопнула книгу и положила ее обратно на полку.

Она двинулась дальше и нашла несколько десятков томов с написанными на корешке годами. Кира вытащила прошлогодний том. В нем были приклеенные фотографии, как в чьем-то домашнем фотоальбоме. Школьники отсортированы не по возрасту, а по порокам. Кире было приятно видеть, что Йен указан единственным учеником на странице с ирами. Он был аутсайдером.

Впервые девушка задумалась: возможно, Йен чувствовал себя так же одиноко, как она в Парсонс-Энде. Никто не интересовался им, кроме Скарлетт. Даже его родители. Да и Скарлетт не хотела заводить с ним серьезных отношений.

Кира отогнала эти мысли прочь и вдруг увидела ее. Кэприс ДюПонт улыбалась ей с бумажных страниц так, будто ничто на свете не способно испортить ее хорошее настроение. Лицо девушки было полным и круглым. Толстая линия подводки над ресницами подчеркивала светлые глаза. Эта девушка не имела ничего общего с трупом в лесу.

По спине Киры снова пробежали мурашки. Она чувствовала, будто тонкие ножки пауков бегут по коже. Теперь у трупа появилось лицо.

Девушка уж было собиралась вернуть книгу на свое место между двумя другими томами, как взгляд вдруг упал на руки француженки. Кира поднесла фонарь к фотографии. На безымянном пальце правой руки Кэприс девушка заметила кольцо с зеленым драгоценным камнем. Кира видела его раньше. Но где конкретно ира могла его заметить? Явно не на Кэприс.

В своей голове она блуждала между воспоминаний. Цепи, браслеты, кольца проносились в мыслях. Каждый день Кира видела бесчисленное количество колец. Девочки из этой школы, кажется, появлялись на свет уже с украшениями. Кому нужна соска, если можно пососать золотую цепь? Но только одна из ее знакомых обожала кольца. Эйвери.

Кира видела это кольцо в свой первый день в школе. Оно было на пальце Эйвери.

– Все в порядке?

Услышав голос соседки, Кира почувствовала, как сердцебиение участилось. В подвале вдруг стало душно и тесно.

– Да.

– Не похоже на то.

Кира вздохнула. Хотелось бы, чтобы люди не могли считывать ее эмоции с лица так просто.

– Почему кольцо Кэприс у тебя?

Глаза Эйвери заметно округлились.

– Только не надо мне врать, – сказала Кира, сунув фотографию Кэприс соседке под нос. Пальцы девушки так сильно вцепились в книгу, что обложка погнулась под пальцами.

Эйвери отшатнулась назад.

– Я взяла кольцо… – она заикалась и прикусила нижнюю губу. – Я взяла его еще до каникул, понимаешь? И еще пару других вещей. Я не думала, что Кэприс умрет. Иначе бы я никогда не забра…

– Ты его украла? – прервала ее Кира. – Из жадности?

– Ты не единственная, кто всю жизнь носит с собой порок, Кира.

Ответ Эйвери был искренним. Обычно образцово ведущая себя аварития явно стыдилась того, что стала жертвой собственного порока.

– Что произошло? – спросила Кира.

– Когда?

– Ночью, когда Кэприс умерла. Грей рассказала мне, что вы все были на улице.

– Грей рассказала тебе? – На лбу девушки появилась неодобрительная морщинка. – Нам она запретила говорить про это.

– Когда вы видели Кэприс в последний раз? Кто из вас последний с ней говорил?

Эйвери смотрела на Киру в непонимании.

– Ты что, думаешь, кто-то из нас может быть причастен к ее смерти?

– Я, честно говоря, вообще не знаю, что мне и думать. Вы прячете доказательства, лжете, воруете. А потом Грей улетает в Соединенные Штаты. Все это очень странно.

Голос Киры становился все громче с каждым словом. Ее соседки по комнате хранили слишком много тайн.

– Доказательства? – спросила аварития.

– Вы спрятали дневник Кэприс.

– Грей тебе и об этом рассказала? – Недовольство Эйвери с каждой секундой возрастало. – Все как всегда. Чтобы ты понимала: если бы дело было только во мне, я бы давно рассказала о той ночи миссис Киллингворт. Однако остальные меня переубедили. Но, судя по всему, миссис Киллингворт интересуется правдой меньше, чем организацией праздника и ритуалом – который, к слову, абсолютно глуп. Поэтому, пожалуйста, прекрати укоризненно на меня смотреть.

Тихий, но уверенный тон Эйвери так удивил Киру, что гнев отступил. Несмотря на кражу, аварития казалась новой ученице честной. Она единственная из всех девушек, кто был шокирован до глубины души. Вид трупа действительно потряс ее. Скорбь Эйвери была настоящей. В этом Кира не сомневалась.

– Почему ты тогда просто не можешь рассказать мне все, что знаешь? – поинтересовалась она, откладывая книгу в сторону.

– Кира, я действительно не знаю, что случилось с Кэприс, – сказала Эйвери, убирая одну из темных прядей с лица. – После ссоры вечеринка сразу же закончилась. Мы все разошлись по комнатам. Тогда я в последний раз увидела Кэприс.

– Погоди, какая еще ссора? – спросила Кира.

– Видимо, об этом тебе Грей не рассказывала, – ответила Эйвери, скрестив руки на груди. – Кэприс заметила, что некоторые из ее вещей отсутствуют. Во время вечеринки она подошла ко мне и начала ругаться. Мол, это я ее обворовала.

– Ну, это, в общем-то, правда, – прокомментировала Кира.

– Мне было так стыдно, что я стала все отрицать. Как бы я иначе выглядела в глазах остальных? Грей мне поверила и встала на мою защиту. Она знала: Кэприс специально использовала на нас свои силы, чтобы мы больше выпили.

– Кэприс использовала свои силы?

Эйвери кивнула.

– У нее был такой способ поднятия настроения. Она хотела, чтобы мы напились. Ей было весело натравливать нас друг на друга. Грей это доводило до белого каления. Она обвинила Кэприс в злоупотреблении своими силами. И здесь-то Кэприс и начала сходить с ума. Она сказала, что если кто-то и злоупотребляет своими силами, так это мы. По словам Кэприс, КШМ – это злая шутка, а мы – лицемерки, распутные лгуньи. Это было ужасно, – Эйвери нервно крутила кольца на руке. – Тогда и Грей вышла из себя. Она ударила Кэприс.

– Что? – спросила Кира недоверчиво.

Это как-то не вязалось с имиджем знакомой девушки. Грей не выходила из себя. А теперь выясняется, что незадолго до смерти Кэприс побили. Неудивительно, что Грей так быстро покинула страну.

– Как Кэприс отреагировала на это?

– Сначала я подумала, они глотки друг другу перегрызут. Но Кэприс, казалось, была абсолютно удовлетворена исходом ситуации. Будто считала себя правой. Грей промолчала и ушла прочь, – сказала Эйвери. – А мы за ней.

– Кто? – Кира тяжело сглотнула от нетерпения. Однако это не помогло девушке с ним совладать. – Грей, ты, кто еще?

– Мэтс, Скарлетт и Энцо. Знаю, мы еще ждали остальных у ворот. Скар и Энцо точно были с нами. Не могли оторваться друг от друга. Это я, к сожалению, отлично помню, – сказала Эйвери, закатывая глаза.

Скарлетт, судя по всему, ничто не могло вывести из равновесия.

– Когда другие так и не подошли, мы вернулись на территорию.

– Значит, последний раз ты видела Кэприс на кладбище?

Эйвери кивнула и тяжело сглотнула при мысли о той ночи.

– Ты точно уверена, что Грей и Скарлетт все время были с тобой?

– Да, – сказала Эйвери и шумно выдохнула – будто Кира была судьей, выбивающим из нее признание.

Значит, обе девушки были тут ни при чем. Остаются Йен, Тэрон и Брук. Эти трое, скорее всего, стали последними, кто видел Кэприс живой в ту ночь. Но могла ли Кира представить, что кто-то из них был убийцей?

Девушка сразу же вспомнила о том, как Йен набросился на иру, когда она толкнула юношу. Если даже из-за такой мелочи он закипает, как же Йен может вести себя, когда абсолютно пьян?

– Йен, Брук и Тэрон, – сказала Кира. – Говорил ли кто-то из них о том, когда они в последний раз видели Кэприс?

Эйвери пожала плечами.

– Не знаю. – Соседка снова начала крутить кольца на руке. – Однако есть кое-что, о чем я хотела тебе рассказать. Это никак не связано с делом, но я заметила, как вы смотрите друг на друга.

Кира ничего не понимала.

– Кто?

– Вы с Тэроном.

Ой. Вот она о чем.

Эйвери удрученно посмотрела в пол.

– Между Кэприс и Тэроном тоже что-то было.

У Киры от этой новости челюсть отвисла так, будто она была готова стать отдельным организмом. Девушка не знала, почему эта информация оказалась для нее такой шокирующе неожиданной. Кира чувствовала себя так, будто Эйвери только что переехала соседку бульдозером.

– Не только между ним и Кэприс, – сказала аварития. – Тэрон и Скарлетт тоже были вместе некоторое время. А когда Брук только пришла в школу, они с Тэроном тоже проводили много времени вместе. Не знаю, было ли там что-то более серьезное.

Теперь Кира чувствовала себя очень глупо. При ней Тэрон делал вид, что терпеть не может Брук. Он говорил Кире, что она особенная. На самом же деле Тэрон спал с каждой девушкой, которая попадалась ему на глаза. Разговоры, флирт, эти специальные взгляды. Все это оказалось частью уловки. Юноша использовал ее в общении со всеми девушками, которых считал интересными. Тэрон, судя по всему, считал всех девушек интересными. Даже невыносимых интриганок.

– Я просто хотела, чтобы ты знала об этом. Прежде чем… ну, ты поняла, – сказала Эйвери.

Кира подавила в себе желание разбить фонарь о твердый бетонный пол.

– Ты никому не расскажешь о том, что я тебе сказала? – осторожно спросила Эйвери.

Кира не отреагировала на вопрос девушки. Мыслями она была в совсем другом месте.

В ночь смерти Кэприс они все выпили слишком много. Понятно, что Йена очень легко довести до кипения. Но на что способен люксурия, когда он пьян? Или инвидия, преисполненная зависти?

Кире было ясно: убийцей Кэприс мог стать либо кто-то из учеников, либо кто-то извне. Но, возможно, убийца находился ближе, чем могло показаться.

Тридцать девять

Запах затхлости в кабинете мистера Хэммонда напоминал Эллиоту о его детстве. Полуденное солнце прорывалось в комнату сквозь окно и подсвечивало мелкую пыль, танцевавшую по всему помещению. Здесь Эллиот прятал множество своих тайн. В складках кожаного дивана, под тяжелым письменным столом из красного дерева. В старом глобусе, служившем мини-баром и расположенным рядом с диваном.

Мистер Хэммонд обошел письменный стол, вытащил небольшую папку из своего портфеля и передал ее Эллиоту.

– Это все, что тебе нужно?

Эллиот открыл папку и внимательно просмотрел документы Адама Найи.

– Да, спасибо.

– Не думаешь, что тебе нужно вернуться в КШМ, прежде чем продолжить поиски?

– Мне нечего делать в Кентербери сейчас. Эти документы могут помочь мне найти новых ир, – ответил Эллиот. – Я более полезен школе, когда концентрируюсь на собственных заданиях, нежели когда мешаю расследованию.

Мистер Хэммонд кивнул в ответ и провел рукой по седой бороде. О том, что Эллиот пообещал Кире, отцу знать необязательно.

– Есть ли какие-то новости от Ребекки? – спросил мистер Хэммонд, опускаясь в свое кресло.

– Они пытаются следовать тем немногим зацепкам, которые уже нашли. Кэприс лежала в лесу несколько дней. Некоторые следы преступления уже смыло плохой погодой, – ответил Эллиот.

Он не был знаком с подробностями расследования и не знал, какие конкретно улики были найдены и кого уже допросили. Эллиот переложил ответственность на них, отдав пальто. Мужчина не хотел представлять себе распухшее мертвое тело в мутной воде. Но чем дальше он отталкивал от себя эти мысли, тем больше думал о трупе Кэприс.

– Ребекка и Алисия знают, как обращаться с детективом и его людьми, – сказал мистер Хэммонд.

Мужчины обменялись взглядами. Миссис Киллингворт постарается отвести подозрения от КШМ. Никто из жителей Кентербери не должен догадаться, что за дверями интерната происходят не самые законные вещи. С детективом уже наверняка все схвачено.

В кабинет вдруг постучали. Из-за двери показалась голова миссис Хэммонд. Эллиот почувствовал себя пятилетним ребенком, втайне от родителей съевшим весь пирог, когда быстро закрыл папку с документами.

– Эй вы, двое, что обсуждаете опять? – спросила мать с улыбкой. – Эллиот, ты останешься на ужин? Я готовлю ростбиф.

Мужчина взглянул на часы. На самом деле ему надо было продолжать поиски семьи Киры.

Следующими, с кем предстояло поговорить, были родители Адама. Эллиот задавался вопросом, от кого тот унаследовал свои способности: от матери или от отца.

С другой стороны, ростбиф в исполнении миссис Хэммонд был одним из его любимых блюд. И, в общем-то, нет особой разницы, продолжит ли он свои поиски сегодня или завтра.

– С радостью, – отозвался Искатель.

Его мать довольно кивнула.

– Через сорок пять минут сядем ужинать.

Как только дверь закрылась, Эллиот повернулся к отцу.

– Ты хоть раз думал о том, чтобы рассказать ей обо всем?

– О чем ты?

– О твоем прошлом Искателя. О нашем прошлом.

Мистер Хэммонд устало улыбнулся.

– С чего бы мне это делать? Ты же знаешь, что это против правил.

– Вы женаты больше тридцати лет. Тебе не кажется странным, что она ничего не знает о такой важной части твоей жизни?

Эллиот всегда воспринимал это как само собой разумеющееся. Как необходимую меру предосторожности. Но вдруг все показалось ему неправильным.

Отец подошел к бару-глобусу.

– А какая польза будет от того, что я расскажу твоей матери о салигиях? – спросил он, наливая коньяк в бокал. – Как, ты полагаешь, она отреагирует, если узнает, что в мире есть люди со сверхъестественными способностями? Люди, которые так сильно способны влиять на наши эмоции, что мы с легкостью можем стать их марионетками. Которые могут пролить свет на наши самые темные тайны.

Мистер Хэммонд протянул бокал Эллиоту. Мужчина отказался, мотнув головой. Тогда отец сам хлебнул коньяка.

– Думаешь, твоя мать стала бы счастливее, если бы знала, что эти люди окружают нас каждый день – в телевизоре, в политике, в суде? Что даже ее тесть – один из них?

Эллиот не знал, как его мать бы отреагировала на это. Вероятно, она не поверила бы ни единому слову – как и он сам когда-то. Но дело не в этом. Мать не знала, кем на самом деле являлся его отец и как мужчина стал тем человеком, которого она знает.

Стюарт Хэммонд был ребенком салигии. У него не обнаружилось никаких сверхъестественных сил. В обучении в КШМ ему отказали. Дедушка Хэммонд всю жизнь давал Стюарту понять, каким разочарованием он стал для своей семьи. Только из жалости дедушка предложил мужчину в качестве Искателя.

Когда через несколько лет после рождения Эллиота выяснилось, что мальчик тоже не несет в себе силы аваритии, дедушка Хэммонд полностью разочаровался в своей семье и отказался от нее.

Старик развелся с женой, женился во второй раз (на молодой, худой и способной к деторождению женщине). У него родился еще один сын. Лиам, дядя Эллиота, был на шесть лет его младше и все-таки обладал силами аваритии. Правда, он тоже стал Искателем и был таким же ограниченным человеком, как дедушка Хэммонд. Когда Эллиот встретил родственника несколько месяцев назад в коридорах КШМ, дядя не удостоил его и взглядом.

Эллиоту стало от этого только смешнее. Отец отлично подготовил его к работе с салигиями. Он был лучшим Искателем школы и без сверхъестественных сил, а миссис Киллингворт доверяла мужчине как раз потому, что он не обладал ими.

Но отца прошлое грызло и по сей день. Он страдал от того, что не являлся салигией.

И его жена ни о чем не догадывалась.

– То есть ты никогда не задумывался об этом? – поинтересовался Эллиот.

Мистер Хэммонд покачал головой и сделал очередной глоток из бокала.

– Почему ты спрашиваешь об этом? Ты с кем-то познакомился?

– Нет, просто интересуюсь, – сказал Эллиот, пожимая плечами.

Мужчину ожидала та же судьба, что и его отца. Эллиот врал Вайолет. Он врал своей матери. Искатель будет врать каждой женщине, которая появится в его жизни.

Мистер Хэммонд смотрел на сына. Он аккуратно отставил бокал в сторону.

– Эллиот, это нормально – иметь свои секреты. У каждого из нас они есть. Даже у твоей матери, я уверен, – сказал мужчина. – Иногда правда может принести больше вреда, чем ложь. Только представь, я вдруг расскажу ей о своем прошлом. Через столько лет. Как ты думаешь, что будет дальше?

Эллиот задумчиво посмотрел на папку в руках. У правды имелся срок годности? Возможно, существовал какой-то момент, когда она вдруг портилась. Как молоко, которое слишком долго стояло в холодильнике и которым можно только отравиться.

– Ты же знаешь, зачем я учил тебя прятать тайны? – спросил мистер Хэммонд.

– Конечно.

Это знание сопровождало Эллиота каждый день.

– Хорошая тайна – это та, о существовании которой никто не знает.

– Так точно. Хороший мальчик, – похвалил его отец.

Эллиот снова вспомнил игру, в которую они играли в его детстве.

«Спрячь тайну».

Но это уже была не игра.

Сорок

Kира подолгу смотрела на строчки из дневника Кэприс. После поиска инвентаря девушка отправилась в компьютерный класс. Хотела наконец перевести предложения, которые Грей так небрежно бросила ей под ноги. Кира и не надеялась найти что-то сенсационное, но попробовать стоило.

Как и Грей, Эйвери попросила Киру ни с кем не говорить о ночи, когда умерла Кэприс. Судя по всему, Эйвери не хотела понапрасну подозревать одноклассников. Однако Кире казалось, что Эйвери боялась вылететь из школы из-за кражи – если об этом кто-то узнает. Каждый, кто учился в КШМ, переживал только за себя. Это было понятно.

После безуспешных попыток поработать со словарем Кира поняла: куда проще перевести текст онлайн за несколько секунд. Она впервые решила воспользоваться компьютерным классом. Каждому ученику было разрешено сколь угодно долго сидеть в Интернете за одним из десяти компьютеров, которые школа имела в распоряжении. Правда, все социальные сети и приложения были заблокированы. Мобильная связь в стенах школы тоже не работала. Так администрация пыталась избежать распространения информации о КШМ от школьников. Кроме того, на салигий социальные сети действовали как наркотик. Они пробуждали тщеславие, жадность или зависть. Грей видела в этом и плюсы: длительное отсутствие связи со своими американскими друзьями окутывало ее пребывание в Англии «таинственной аурой».

Миссис Монтгомери посоветовала ученикам использовать компьютерную комнату только для поиска нужной информации. Именно этому совету Кира сейчас и следовала. Так или иначе, ее больше ничего не интересовало. У девушки не было друзей ни онлайн, ни офлайн. Поэтому она искала новую информацию о смерти Кэприс.

К сожалению, перевод оказался довольно загадочным.

«Я не могу иначе, – читала Кира снова и снова. – Если я ничего не сделаю, будет, возможно, слишком поздно. Сегодня ночью или никогда».

Девушка смотрела на эти слова. Но чем дольше она вглядывалась в строки, тем расплывчатее они казались. Что Кэприс хотела сделать? И для чего было поздно? Грей была права. Эти строчки ничего ире не дадут. Девушка разочарованно закрыла тетрадь.

– Супергерл.

Она вздрогнула, услышав это обращение. Супергерл. Как бы не так.

Девушка быстро закрыла вкладку с переводом.

– А я как раз тебя искал, – сказал Тэрон, опираясь на стол рядом с Кирой.

Когда девушка посмотрела на юношу, в ней все зашевелилось. Она почувствовала тепло, распространявшееся по телу, когда Тэрон находился рядом. Но все внутри шипело. Гнев отравлял ее тело, как кислота.

Кира молчала. Она не могла избавиться от мыслей, что Тэрон лишь играл с ней. Не он ли приветствовал Кэприс с такой же очаровательной улыбкой несколько дней назад? И Брук незадолго до этого.

– Киллингворт отругала тебя? – спросил он.

Кира пробормотала «Как видишь» и чуть не наступила на его ногу. Парень вовремя отшатнулся назад.

– Я все еще хочу забрать свои кроссовки, – сказал он, ухмыляясь.

Кира не понимала, что с ним не так. Но в себе она разобраться уж тем более не могла. Девушка хотела держать Тэрона на безопасном расстоянии, однако вместо этого позволяла ему подходить к ней так близко, как никто никогда не подходил. Кира посмотрела на его выдающийся подбородок, пытаясь не встречаться с юношей взглядом. У него под губой был шрам – девушка впервые это заметила.

– Все в порядке? – спросил он, когда Кира так ничего и не ответила.

– Ничего не в порядке, – вдруг вырвалось у девушки. Она больше не могла держать все в себе. – Что случилось с Кэприс?

Улыбка исчезла с лица Тэрона. Вопрос слишком неожиданно к нему подкрался.

– Кэприс?

– Да. Ты ее знал. Мы… – Кира прикусила язык. – Она мертва. Тебе на это плевать?

Тэрон отошел на шаг назад, словно девушка собиралась врезать ему с размаху.

– Что за вопросы? Конечно, не плевать, – сказал юноша.

Казалось, он впервые не нашел, что сказать. Тэрон неуверенно посмотрел на гулу. Тот сидел в другом конце комнаты с наушниками на голове и стучал по клавиатуре. Кроме парня и их двоих, в комнате никого не было.

– Я не знаю, что и сказать.

Реакция парня выглядела искренней, а в голосе звучала беспомощность. Но Кира сомневалась в каждом его высказывании. В это мгновение ира желала, чтобы у нее появились способности Грей. Она бы очень хотела уметь читать других людей, словно открытую книгу, и понимать, на что нужно давить.

Кира желала допросить Тэрона о той ночи. Она жаждала знать, что случилось, когда Эйвери и остальные ребята покинули кладбище. Но официально девушка ничего не знала о вечеринке и о той ссоре. А если она что-то и спросит, откуда ей знать, что Тэрон говорит правду? Если он имеет отношение к смерти Кэприс, то не расскажет ей ни о чем. Настоящий убийца молчит уже несколько дней и будет молчать дальше.

– Вы же были близки, – сказала девушка.

– Ты о чем?

– Ты же понимаешь, о чем я.

Кира вызывающе на него посмотрела. Она чувствовала себя ревнивой подружкой, обвиняющей своего парня в измене. Очень преждевременно для человека, который ни разу не состоял в отношениях.

– Да, между нами кое-что было, – признался Тэрон. – Это то, что ты хотела слышать?

Кира с трудом скрывала дрожь, распространившуюся по всему телу. Хотелось что-нибудь сломать.

– Что еще ты хочешь от меня узнать? – поинтересовался юноша.

– С кем еще?

Кира не знала, почему задала именно этот вопрос. Импульсивная сторона девушки выиграла – а она редко делала что-то хорошее. Не самые приятные картинки всплывали в воображении. Тэрон с Кэприс. Тэрон с Брук. Тэрон с Кэприс.

– С кем у меня еще что-то было?

Кира уверенно кивнула.

Он колебался и провел рукой по подбородку.

– Ты серьезно хочешь знать?

Кире показалось, что она видела легкую ухмылку на лице парня.

– Забудь, что я спросила, – произнесла ира, закатывая глаза.

Ей не следовало затрагивать эту тему. Кира не желала слышать никаких имен – даже если он спал с каждой девушкой из комнаты 107. При мысли об этом по коже Киры побежали мурашки.

Она хотела знать, что было между Тэроном и Кэприс. Вместо этого Кира начала расспрашивать парня о его подвигах, что его явно веселило.

Девушка еще больше разозлилась и решила идти. Но Тэрон схватил ее руку.

– Погоди.

Его рука крепко обхватила ее запястье. Прикосновение отозвалось в ней сильной волной. Эта волна уносила Киру с собой. Девушка могла захлебнуться. Несколько часов назад она хотела этого. Но с тех пор Кира поумнела.

Она вспомнила о ночной встрече со Скарлетт. Кира все еще чувствовала прикосновения люксурии на своей коже. Ира не позволит Тэрону поступить с ней так же.

– Не смей применять свои силы на мне, – предупредила она его.

– Не думаю, что это необходимо.

Взгляд Киры упал на его губы, когда юноша смотрел на нее. Девушка не могла понять, действительно ли он подошел к ней ближе – или все это померещилось. Это очередная уловка? Может, и на Кэприс он так же смотрел и так же ее касался? Незадолго до смерти.

Кира рефлекторно освободилась из его хватки.

– Я не такая, как остальные девушки, – сказала она.

– Кира.

Она подальше убрала свои руки, чтобы парень не смог коснуться ее снова.

– Не трогай меня.

А затем ира выбежала из комнаты.

Когда Кира покинула компьютерный класс, она прислонилась к тяжелой двери и тяжело дышала. Руки тряслись, когда она вытащила карманное зеркальце Эллиота и посмотрела на свое отражение. Черты лица оставались жесткими и серьезными, но глаза уже не были красными.

Наивная часть Киры хотела вернуться в комнату и узнать, что бы произошло между ними дальше. Она все еще чувствовала руку Тэрона на своей руке. Девушка будто ощущала горячий след от его прикосновений. Этот парень что-то делал с ней. Ира больше не знала, нравится ей это или нет.

Потому что другая часть Киры злилась на него. Юноша пробудил в ней гнев. Понимание этого заставляло ее грустить. Прежде Тэрон действовал на иру как транквилизатор, как огромная доза успокоительного. Когда девушка находилась рядом с ним, ей казалось, что Тэрон ее не боится. Но теперь Кира спрашивала себя: а не стоит ли ей начать бояться люксурию?

То, что делало его таким привлекательным, казалось Кире отталкивающим одновременно. Тэрон стал первым юношей, который обратил на нее внимание. Кира не выносила мысли о том, что ей все это показалось. Если она уступит, станет ли ира очередным его трофеем? Было ли опасно заводить с этим парнем отношения? От этих мыслей в животе Киры будто образовалась тикающая граната.

Она тяжело сглотнула, когда почувствовала желчь у себя во рту. Девушка не могла сблизиться с ним, пока пребывала в неведении. Не могла жить спокойно, пока убийца Кэприс ходил на свободе. Граната внутри Киры хотела взорваться и уничтожить все, над чем девушка работала. Миссис Киллингворт оказалась права. Кира не в силах разобраться в случившейся ситуации. Она была здесь, чтобы работать над своими силами. У девушки имелись свои проблемы: ей нужно было совладать с гневом. Тренироваться, учиться, упражняться.

С этого момента она будет держаться от Тэрона подальше. От него и от тех, кто пробуждал ее инстинкты. Кира снова осталась одна. И она знала эту роль лучше всего прочего.

Сорок один

Эллиот изучал морщинистое лицо миссис Найи. Женщина сидела напротив. Каштанового цвета волосы обрамляли ее лоб, словно венок. У них был неестественно красный оттенок.

– Пожалуйста, угощайтесь, – сказала она.

Взгляд ее карих глаз упал на миску с печеньем, стоявшую между ними. Эллиот внял просьбе и взял лакомство.

– Значит, вы планируете мероприятие? – спросила миссис Найи.

– Верно. Мы с Адамом были в одной футбольной команде. Рохэмптон, – солгал он в надежде, что женщина не заметит большой разницы в возрасте между ним и Адамом. Мужчина смахнул крошки с уголков рта. Печенье было отличное.

– Для нашего большого праздника выпускников мы хотим собрать столько людей, сколько только возможно. По крайней мере, стараемся, – он сделал паузу. – Мне очень жаль Адама. Я ничего не знал об этом.

С помощью документов, которые отец достал для Эллиота, мужчина смог найти миссис Найи и отправиться в Бристоль. Теперь он сидел в уютной гостиной матери Адама и пил с ней чай.

Как только Искатель открыл дверь, то понял: Адам унаследовал свой гнев не от миссис Найи. Женщина была спокойной, как добрая фея из сказок.

– Адам очень любил играть в футбол. – Ее глаза блестели, когда миссис Найи подливала Эллиоту чай.

– Он часто говорил о вас, – солгал Эллиот, откинувшись на спинку мягкого кресла.

– Адам был хорошим человеком. Замечательным сыном.

– Правда? – Эллиот понял, что звучал слишком удивленным. Поэтому решил бросить «могу себе представить!» вслед.

– Он был маменькиным сынком. Даже когда Адам учился, каждое воскресенье он приезжал ко мне на ужин. После смерти Гилберта Адам решил посещать меня хотя бы раз в неделю. И всегда сдерживал обещание. Об этом он вам точно рассказывал.

Эллиот кивнул и бросил очередное печенье в рот.

– Это у него от отца. Инстинкт защитника. Так это можно назвать.

В это мгновение черты лица миссис Найи изменились. На ее глаза опустилась тень.

– А потом он познакомился с этой девочкой.

Наверное, женщина имела в виду мать Киры. Эллиот мог понять, почему миссис Найи затаила злобу на нее. Миссис Венин убила ее единственного сына. С другой стороны, у женщины не было иного выбора. Адам чуть не перерезал ей горло.

– Наверное, это произошло уже после выпускного, – сказал Эллиот.

– Адам получил работу в лаборатории, где они и познакомились. Не успел он и оглянуться, как эта девушка забеременела.

– У Адама есть ребенок? – мужчина умело изобразил удивление.

– Дочь, – сказала миссис Найи холодно. – Кира. Он относился к ней как к родной.

– Вы о чем?

– Если честно, мне кажется, что Кира – не его ребенок. Вейла подсунула Адаму этого ребенка. Эти глаза. Черные, как ночь. Девочка не похожа ни на Адама, ни на Вейлу.

– Невероятно, – впервые Эллиот не лгал. Кира может оказаться дочерью кого-то другого? Тогда неудивительно, что Адам не указан в ее свидетельстве о рождении как отец.

– Это все из-за Вейлы. Я не знаю, что между ними произошло. Но, как она описала его в ту ночь… – Женщина сделала паузу и недоверчиво покачала головой. – Он не был таким. За свои двадцать шесть лет Адам ни разу не применял ни к кому насилия. Что бы ни происходило там между ними, это было ужасно. И Кира, бедная девочка, среди этого всего…

– Бедная девочка, – повторил Эллиот, погруженный в свои мысли.

Генеалогическое древо Киры теперь по-новому представилось ему. Адам Найи оказался тупиком, ведущим в никуда. Если описания миссис Найи были точными, Адам являлся лишь сопутствующей потерей. Он не имел ничего общего с ирой и ее силами.

Это объясняло, почему Эллиот не мог найти ничего вразумительного во время своих поисков. Адам не был другим.

– Иногда я задумываюсь о том, как дела у Киры. Она, должно быть, уже стала юной девушкой. Возможно, она меня не помнит, – сказала миссис Найи. Из уголка ее глаза потекла слеза.

– Извините, пожалуйста.

Эллиот подал женщине салфетку со стола.

– Я не могу смотреть на Киру без воспоминаний о случившемся. Мое горе никуда не девается, – произнесла она.

В один момент Эллиот потерял аппетит и прекратил есть вкуснейшее печенье миссис Найи. Если Адам не был ирой, значит, в тот вечер тринадцать лет назад он не находился под влиянием сверхъестественного гнева. Уж точно не под влиянием своего собственного. Либо ситуация развивалась сама по себе, либо другие силы воздействовали на него. Силы Киры. Но в таком юном возрасте ее силы не могли быть на это способны.

Крошки печенья щекотали шею Эллиота. Получается, самый большой страх в жизни Киры мог оказаться обоснованным? Был ли ее гнев виновен в смерти Эллиота? Оставался только один человек, который мог помочь мужчине разобраться в этой ситуации. Вейла Венин.

Сорок два

В Кентербери становилось холоднее день ото дня. Над КШМ навис сплошной туман. Он будто пытался скрыть события последних дней от остального мира.

Кира старалась не попадаться на глаза одноклассникам. Она взяла за правило приходить в класс самой последней. Во время перемен девушка погружалась в книги, тренировалась, когда у остальных был обед, а вечером сидела за домашними заданиями до самого отбоя. Вечерами она старалась пробегать на несколько кругов больше запланированного, хотя мышцы уже жутко устали от огромного количества тренировок. Ире требовалось как-то освободить голову от дурных мыслей, а в комнате это сделать сложно. От вида пустой кровати Кэприс у девушки на душе было тревожно. Она не могла просто так бесполезно сидеть на кровати.

Когда шел дождь, Кира отправлялась в спортзал – выпустить пар, отрабатывая удары на груше. Девушка обматывала кулаки, как ее научил мистер Велсли. Хоть мужчина был холериком и отцом Йена, они ладили. В понимании Киры «ладить» значило не хотеть разорвать друг другу глотки.

В присутствии мистера Велсли Кира невольно думала: как бы изменилась ее жизнь, если бы все это время у нее был отец. Кто-то, кто понимал бы гнев иры и мог поделиться с ней знаниями о ее силах. Хоть сейчас у девушки появился учитель, который частично мог ее понять и дать пару важных советов.

Когда она ударяла в блестящую черную кожу снаряда, руки начинали работать сами по себе. Левая, левая, правая, левая, левая, правая. Кира видела только грушу перед глазами. Она ни о чем не думала.

После тренировки мышцы горели от напряжения. Колени болели, а костяшки стали красными и опухшими. Но голова была словно обернутой в вату. Будто она била сама себя.

Девушку не пугала телесная боль. Она боялась эмоций. Не только своих. С самого своего приезда Кире очень хотелось стать одной из них. Однако она совершенно не замечала, что не у нее одной были проблемы. Одноклассники ежедневно вступали в схватку со своей темной стороной. Они посещали школу дольше, чем ира, но им еще было чему поучиться.

Когда Кира встречала Тэрона на своем пути, она быстро разворачивалась и шла в обратном направлении. Они с Брук игнорировали друг друга, будто были невидимками. Йен и Кира молчали, когда встречались в спортзале. А с тех пор, как Скарлетт надавила на девушку, у нее пропало желание общаться с люксурией.

Только Эйвери восторгалась изменениями в Кире. Так сильно, что она поделилась с соседкой списком тридцати любимых книг. Кира высоко оценила этот жест, но советы в области книг были последним, что ей требовалось. Еще девушку беспокоило другое: Эйвери так и продолжала скрывать от миссис Киллингворт информацию о ночи, когда пропала Кэприс. Директриса тем временем уверила школьников в том, что полиция усердно работает над раскрытием убийства девушки. У них имелось несколько зацепок, которые в данный момент проверялись. Кире стало интересно: были ли это те же самые зацепки, о которых Эллиот сообщил девушке несколькими днями ранее? Ей уже казалось, что миссис Киллингворт рассказывает им об этом, чтобы продолжать спокойно планировать свой праздник основателей.

В коридорах школы можно было узнать новые и самые дикие слухи о ночи смерти Кэприс. Многие школьники и не догадывались о том, что в тот вечер гула покинула территорию вместе со своими соседками. Именно поэтому многие из них думали, что у Кэприс был тайный роман со сторожем (очень дряхлым). Они считали, что он заманил школьницу в лес, чтобы там соблазнить, а затем убить девушку.

Эх, если бы все оказалось так. К сожалению, Кира знала, с кем Кэприс действительно крутила роман. Если кто-то и заманил ее в лес, чтобы соблазнить, это был Тэрон.

– Сердце! – восторженный голос миссис Де Витт вырвал ее из мыслей после обеда. Учительница стояла перед классом и указывала на сердце. Она изобразила орган мелом на доске, уделяя слишком много внимания деталям. – Огромная мышца, которая в день сокращается больше ста тысяч раз. Если, конечно, речь не идет о воздействии ир на человека.

Миссис Де Витт многозначительно улыбнулась ученикам. Женщина сияла ярче солнца. Сложно поверить, что Йен был ее сыном. Интересно, миссис Де Витт знала, что воспитала лицемерного психопата?

– Кто-то понимает, о чем я? – спросила учительница. – Кира?

Несколько дней назад Кира бы в такой ситуации лишь нервно вздрогнула и непонимающе пожала плечами. Но сейчас девушка куда охотнее читала книги, чем общалась с одноклассниками. Ира наконец нагнала пройденный материал.

– Из-за напряжения в стрессовых ситуациях сердечные сокращения могут участиться, – ответила она. – Наши силы способны таким образом влиять на наших жертв.

– На реципиентов, – исправила миссис Де Витт. – Не жертв.

Ну конечно.

А еще наши предки были наделены «даром». А не проклятьем.

– Верно, на реципиентов, – неохотно признала Кира.

– А можешь ли ты нам объяснить, на что влияют эти стрессовые ситуации в сердце реципиента? – спросила миссис Де Витт.

– Когда человек злится, сердце бьется сильнее и быстрее. Гормоны стресса высвобождаются. Сердце буквально наводняется ими. Левый желудочек раздувается под давлением, как воздушный шар. В крайних случаях это может привести к сердечной недостаточности.

Миссис Де Витт посмотрела на Киру так, словно девушка только что изобрела лекарство от всех эпидемий в мире.

– Это верно, – женщина согласно кивнула. – Как я вижу, ты быстро разобралась с материалом. Потрясающе, Кира!

– Ей просто повезло, – пробормотал кто-то с последних рядов. Брук. Кира проигнорировала этот комментарий. Вместо этого она взглянула на Йена. Тот сидел в другом конце комнаты. Девушка чувствовала его злость, даже оставаясь на расстоянии. Если Скарлетт обладала седьмым чувством, помогавшим ей определить похоть, то Кира могла с легкостью ощутить чужой гнев.

Очевидно, Йену не нравилось, что его собственная мать хвалила ненавистную конкурентку. Меж бровей Йена виднелась морщина, когда он разломал карандаш в своей руке на две части. Конечно, этот парень мог дать фору любому в вопросе драматических угроз.

– Сильная салигия способна заставить своего собеседника встать на колени перед собой одним лишь усилием воли, – сказала миссис Де Витт. – Ей и пальцем не нужно шевелить для этого. Конечно, это заставляет ее тело здорово напрячься. Только опытные салигии способны применять силы так, чтобы не причинить себе вред. Не стоит недооценивать связь тела и души. Каждое действие в отношении нервной системы имеет влияние на тело. На следующей неделе мы будем изучать нашу замечательную нервную систему.

Но, прежде чем женщина смогла закончить предложение, некоторые школьники уже повскакивали с мест и выбежали из классной комнаты. Кира намеренно осталась на месте. Когда она подняла голову, то заметила стоявшего в нескольких метрах от нее Тэрона. Он неуверенно улыбался ире.

Кира не знала, как реагировать на это. С момента их разговора в компьютерном классе они не обменялись и словом. Держаться подальше от Тэрона оказалось сложнее, чем она думала. Обычно для девушки не являлось проблемой исключить человека из своей жизни. Но с ним все было по-другому.

Она не улыбнулась парню. Вместо этого Кира обратилась к учительнице, которая в тот самый момент стирала с доски рисунок сердца.

– Миссис Де Витт, у вас есть минутка? – спросила Кира и подошла к женщине. Оглянувшись через плечо, девушка увидела Тэрона. Тот безмолвно покидал комнату.

– Чем я могу быть полезна? – спросила миссис Де Витт.

– Вы сказали, что только опытные салигии могут использовать свои силы, не причиняя себе вреда. Что вы под этим подразумевали?

– Ой, тут все просто, – ответила учительница с улыбкой. – Когда ты применяешь силы, что ты чувствуешь?

– Разумеется, гнев.

– А что происходит с твоим телом в этот момент? – продолжала миссис Де Витт.

– Мои мышцы напрягаются, а сердце бьется быстрее.

– Все верно. Ты чувствуешь те симптомы, которые обычно хочешь вызвать у реципиента. Тем самым ты сама себя этим обременяешь. Обученные салигии, в отличие от тебя, умеют полностью переносить свой порок на реципиента, не чувствуя при этом ничего.

Переносить свой гнев на других и ничего не чувствовать? Кира не могла себе этого представить.

– Дай мне руку, – сказала учительница. – Проведем небольшой опыт.

Кира нерешительно исполнила просьбу.

Рука миссис Де Витт была мягкой и полной. Она положила средний и указательный пальцы на пульс Киры так, чтобы слышать сердцебиение девушки.

– Повторяй за мной.

Кира растерянно посмотрела на женщину.

– Не бойся, – сказала миссис Де Витт. – Я знаю, что делаю. Я тут преподаю, забыла?

Кира положила два пальца на запястье учительницы. Девушке пришлось вытянуть пальцы – ее рука была немного меньше руки миссис Де Витт.

– Чувствуешь?

Кира трогала кожу женщины, пока не нащупала пульсацию под кончиками пальцев.

– А теперь сконцентрируйся на моем сердцебиении. Посчитай удары.

Хотя Кира совсем не понимала, к чему приведет этот эксперимент, девушка следовала указаниям учительницы. Ира направила все свое внимание на пульс. Тот ритмично танцевал под ее пальцами. Один удар в секунду.

– Хорошо. А теперь постарайся сделать так, чтобы ускорился мой пульс. Только мой.

– Что?

Кира хотела убрать руку, но миссис Де Витт крепко ее держала.

– Я так не могу, – протестовала девушка.

Учительница не отпускала руку и подтащила иру поближе. Кире пришлось постараться, чтобы не оттащить руку насильно.

– Тихо, – сказала учительница мягким голосом. – Это важно, Кира. Ты должна стараться применять теорию на практике. Слушай меня и делай то, что я говорю.

Миссис Де Витт уверенно смотрела на Киру.

Ее теплые глаза дали девушке понять: учительница добра к ней. Ее сын может быть идиотом, но миссис Де Витт такой не являлась.

– Сделай глубокий вдох и сфокусируйся на моем пульсе.

Кира закрыла глаза, чтобы лучше сконцентрироваться.

– Представь, как кровь из моего сердца течет по венам. Удар за ударом. Представь, как мое сердце сжимается от каждого удара и снова разжимается.

Кира видела это у себя в голове. Двухмерный рисунок на доске стал красной, сильной мышцей, подающей кровь в организм миссис Де Витт.

– А теперь представь, как мое сердце бьется все быстрее, а пульс ускоряется.

Кира ясно видела, как мышца в груди миссис Де Витт сокращалась каждый раз все чаще.

Дудумдудум.

Быстрее.

Дудумдудумдудум.

Кира почувствовала, как ее грудная клетка сжимается, а сердце все больше раздувается. Кира ощутила волну теплоты. Шум в ушах вот-вот заткнет все, что она слышала.

Дудумдудум.

Миссис Де Витт отдернула руку назад. Кира почувствовала себя вырванной из глубокого сна. Она длительное время была погружена в пустоту, пытаясь найти пульс. А когда девушка открыла глаза, то заметила: миссис Де Витт отошла от нее на несколько шагов. Лицо учительницы покраснело.

– Достаточно, – сказала женщина, потирая руку так, будто прищемила пальцы дверью.

– Я что-то сделала не так? – спросила Кира.

Миссис Де Витт покачала головой.

– Вовсе нет. Это было очень хорошо.

Она сделала глубокий вдох, а затем улыбнулась. Однако эта улыбка уже не была такой открытой, как раньше.

– Ты сильная, Кира, – сказала миссис Де Витт. – Но тебе обязательно нужно работать над самоконтролем.

Сорок три

Эллиот так долго нажимал на кнопку звонка, что слышал уже лишь слабый скрип. Звонок, наверное, приказал долго жить. Когда дверь никто не открыл, мужчина зашел в неопрятный сад таунхауса и заглянул в окно гостиной.

Искатель уже два дня был в Парсонс-Энде, но ему так и не удалось застать миссис Венин дома. Либо она спала и игнорировала звонки в дверь, либо была на работе. Опять. Все еще.

Эллиот долго наблюдал за ней и Кирой, чтобы знать: миссис Венин много работала. Это являлось неотъемлемой частью должности медсестры в этой гнилой системе здравоохранения. Ей как матери-одиночке важен каждый пенни.

Он снова нажал на кнопку. Теперь мужчина еще три раза постучал в дерево и принялся ждать – пока не услышит хоть какие-нибудь звуки с той стороны двери. Ничего не происходило. Зато он услышал жужжание, доносившееся из кармана пиджака. Эллиот достал телефон и с любопытством смотрел на дисплей. Незнакомый номер.

Он нерешительно взял трубку.

– Хэммонд.

– Привет. Это Винни. Из «Винтажных вещей Винни», – из трубки раздался замученный мужской голос. – Вы были у нас на прошлой неделе.

Винни был одним из хозяев секонд-хендов, с которыми общался Эллиот. Искатель уже и не ждал звонка из Карлайла. Вот тебе и магазин, название которого начиналось «на Б или на В» – по мнению девушки из Пенрита.

– Вы хотели знать, не мы ли продавали пальто, – сказал Винни. – Моя дочь сказала, что это она его продавала.

– Правда?

– Да. Она болела несколько дней, поэтому я звоню вам только сегодня. Ее так наизнанку выворачивало, бедняжку. Уже хотели в больницу ложиться. Думал, с ней что-то плохое творится.

– Да что вы говорите!

Эллиот не хотел знать все в таких подробностях.

Он собрал мысли в кучу. Последние несколько дней Искатель занимался поиском информации об Адаме Найи, а случай Кэприс отложил в долгий ящик.

– Скажите, Винни, появлялся ли в вашем магазине за последние дни кто-то, кто бы интересовался этим пальто?

– Не думаю. Но я закрывал магазин на несколько дней.

– А ваша дочь уверена, что это было то самое пальто? С золотой нашивкой на груди?

– Конечно. В нашем магазине нечасто встретишь оранжевые пальто. Жуткий цвет.

– А она не знает, кто принес пальто в магазин?

– Ну, точно не ваша юная подруга, – ответил продавец.

На том конце провода что-то зашуршало.

– Это был юноша, – из трубки послышался такой же замученный женский голос. – Это Вэл, дочь Винни.

– Ты помнишь, как выглядел этот парень? – спросил Эллиот.

– Абсолютно обычно. Высокий, со светлыми волосами. Возможно, немного бледный. Было странно, что он продавал такое оранжевое пальто. Оно ему совсем не подходило.

Эллиот не мог поверить в это. Дочь Винни столкнулась с убийцей Кэприс. Это могло объяснить, как пальто попало в Карлайл, когда его хозяйка все это время находилась в Кентербери. Убийца взял вещицу с собой после преступления и продал.

– Больше ничего не помнишь? – спросил Эллиот, направляясь к автомобилю. – Может, он оставил какие-то контактные данные? Имя, например?

– Секунду, – невнятный шепот утонул в шорохе на том конце провода. – Ты еще тут? – спросила Вэл.

Как будто Эллиот мог повесить трубку в такой момент!

– Да, – сказал он и залез в машину.

– Наши чеки. Каждый покупатель оставляет свою подпись.

Это была та самая информация, которую Эллиот надеялся получить.

– Вэл, слушай меня. Сегодня или завтра кто-то из полиции зайдет к вам в магазин и расспросит обо всем этом еще раз.

– Полиция? – испуганно спросила девушка. – У нас же не будет никаких проблем, не правда ли?

– Совсем нет, – сказал Эллиот. – Вы можете помочь нам раскрыть убийство.

Сорок четыре

Возможно, это убийство никогда не будет раскрыто, – сказала Кира, потянувшись за половником. – Спорю на все свое имущество, что до праздника основателей мы так и не узнаем, у кого на совести смерть Кэприс.

Ни одна из картошек не осталась в целости и сохранности после удара о тарелку.

– Все твое имущество?

Кира вздохнула. Конечно, это все, что услышала аварития. Ее мысли сразу же отключились. Девушка представляла себе банкноты и золотые слитки.

– Не впадай в эйфорию. У меня почти ничего нет, забыла? – сказала Кира.

– Как думаешь, морковки достаточно?

Девушка посмотрела на тарелку Эйвери. На ней уже лежали два куска рыбы и шесть картошек. А теперь ее соседка держала ложкой для салата огромную кучу овощей. Большая часть всего этого окажется в мусорном ведре, Кира не сомневалась. А перед этим Эйвери еще и попросит подругу помочь с остатками еды. Каждый день одно и то же.

– Возможно, ты права, – согласилась Эйвери, позволив двум горошинкам вернуться в кастрюлю. – По крайней мере, тебе не придется играть главную роль в постановке.

Этим аргументом она уже в который раз апеллировала к жалости подруги. Из-за отъезда Грей главная роль в ритуале стала вакантной. Миссис Киллингворт заменила ее образцовой ученицей Эйвери и мучила девушку ежедневными репетициями в своем кабинете.

Директриса продолжала безжалостно планировать вечеринку. Учеников в эти дни то и дело вызывали на примерку, чтобы каждый был одет в подходящий наряд. Все салигии должны выглядеть как регенты начала девятнадцатого века. Когда портная стояла на коленях перед Кирой, девушке казалось, что она уже стала частью театрального представления.

– Ты ни разу не думала о том, чтобы рассказать Киллингворт всю правду? – спрашивала Кира соседку.

– И предать всех?

– Может быть, хоть тогда что-то наконец случится, – отозвалась ира.

– Ты все еще думаешь, что это был кто-то из наших?

– Ты сама говорила, что Йен, Брук и Тэрон были последними, кто видел Кэприс.

– Верно. Но я не сказала, что они сломали ей череп, – Эйвери сделала глубокий вдох и покачала головой. – Я правда не знаю, Кира. Я не могу себе этого представить. Эх, если бы Грей была здесь… Она всегда знает, что делать.

Эйвери была права.

Одним-единственным предложением Грей могла заставлять людей изменить мнение. Она могла убедить их перейти на свою сторону или обратить одних против других. Со своей невероятной уверенностью в себе Грей способна заверить даже самого убежденного скептика в том, что все будет хорошо. Даже если она сама в это не верила. Может быть, именно из-за этого девушка скрылась из школы, когда ситуация стала слишком серьезной. Принимая во внимание факт того, что Грей была лидером группы, она слишком быстро сбежала.

– Я знаю, – сказала Кира. – Но если в ближайшее время ничего не произойдет, тогда… – Она не смогла закончить предложение. Ире помешал сильный удар в спину. Он даже сбил ее с ног. Девушка не успела вовремя отпустить поднос и приземлилась прямиком на ужин. Десертная креманка разбилась от этого удара. В лицо ире брызнул йогурт. Когда поднос накрыл ее тело, Кира почувствовала острую боль, пронзающую пальцы.

Прежде чем девушка могла поинтересоваться у кого-либо причиной падения, она вдруг услышала голос Йена.

– Ой.

Ошеломленная, девушка бросила взгляд в его сторону. Юноша действительно только что повалил Киру на пол на виду у всех? Это же была столовая, а не поле для регби.

– Держу пари, на это у тебя не найдется умного ответа, – насмехался над ней Йен, улыбаясь.

Кожа Киры горела от злости. Умный ответ? Девушка желала стереть эту самодовольную насмешку с его лица. Это был ее ответ.

Прежде чем она смогла осуществить свой план, Йен схватил девушку за шею и прижал к полу. Парень держал ее, как хищник кролика. Его пальцы впивались в ее позвонки.

– Прекрати! – потребовала Эйвери.

– А ну заткнись, – прорычал Йен. – Это касается только меня и Киры.

Кира краем глаза заметила, как несколько девушек повставали из-за столов. Они двигались будто в замедленном темпе – без уверенности, что делать со сложившейся ситуацией. Обычно поединки не включены в меню.

Коленка Йена прижалась к спине Киры, когда он наклонился над ней. Девушка оказалась зажата между его телом и твердым деревянным полом. В ее ребра впивался поднос. Кислый запах йогурта ударил ире в нос.

– Слышал, ты оставалась после уроков с моей мамой, – прошептал Йен. Его слова резали ухо Киры – так близко он был. – Это мое последнее предупреждение. Не смей со мной связываться.

Йен прижал ее голову к полу. Лоб Киры оказался в опасной близости с острым осколком. Разбитый край тревожно блестел рядом с ней. В Кире кипел гнев. Он был острее фарфора, однако у девушки не нашлось сил вырваться. Йен слишком сильно прижал ее к полу.

Когда Кира попыталась развернуться, юноша схватил ее сильнее. Он разрежет лицо иры прямо на глазах одноклассниц…

– Что здесь происходит? – голос миссис Киллингворт заставил столовую содрогнуться, словно удар молнии.

Йен сразу же отпустил Киру из смертельной хватки. Когда парень вставал на ноги, он опирался о тело иры и толкнул ее голову вниз. Кире все-таки не удалось избежать столкновения с осколком. Жгучая боль пронзила лоб – острый край впился в кожу. Уверенные шаги миссис Киллингворт стучали по деревянному полу. Кира села и оглядела себя. Ее форма была измазана жиром и йогуртом. Несколько горошин скатились с одежды на пол. Картошка превратилась в жижу.

В столовой воцарилась тишина. Одноклассники Киры напряженно смотрели на директрису. Та шагала по столовой. Скарлетт стояла неподалеку с открытым ртом, а Брук серьезно смотрела на Киру.

– Я хочу знать, что здесь происходит, – потребовала миссис Киллингворт, вставшая перед Йеном.

– Просто небольшое разногласие.

Йен отшатнулся. Агрессивный урод, который только что прижимал Киру к полу, куда-то исчез. Трус.

Кира едва не поскользнулась на жиже, когда вставала на ноги. Ошеломленная, она трогала свой лоб. Увидев кровь на пальце, девушка сжала зубы. Она ощущала невероятное желание отомстить Йену. Горький вкус гнева распространялся у нее во рту.

Девушке надо было собраться. Она попыталась придать гневу форму – как ее учила миссис Де Витт. Кира не должна нападать на Йена. Точно не здесь. Не перед директрисой. Ей нельзя терять контро… Прежде чем Кира могла додумать до конца, ее измазанный жиром кулак встретился с лицом Йена.

Сорок пять

Kира посмотрела на свои костяшки. Они распухли в местах, которыми она ударила Йена в подбородок. Кость нашла на кость. Интересно, его лицо болело так же?

Девушка разглядывала мелкие отметины на ладони. Во время удара кулаком ее ногти так впились в кожу, что оставили там ранки в виде маленьких полумесяцев.

– Садитесь! – скомандовала миссис Киллингворт, заходя в свой кабинет вслед за Кирой и Йеном. Оба беспрекословно последовали указаниям. Директриса сразу же отвела их в кабинет после драки.

Кира надеялась, что ее не слишком строго накажут за поведение. Хотя это было уже второе нарушение со стороны девушки. И еще какое. Она ударила Йена в подбородок на глазах директрисы. Кира прикусила губу. Неужели нельзя было следовать гласу разума? Кира так хорошо себя вела в последнее время.

– Что вы о себе возомнили? – Голос миссис Киллингворт врезался в ее размышления. – Это место, где принято уважать друг друга. А вы превращаете столовую в корриду.

Если Кира в этой метафоре была тореадором, она с радостью приняла такое сравнение. Йен действительно напоминал дикого быка.

– Миссис Киллингворт, все не так, как вы думаете, – защищался он.

Кира смахнула прядь с лица. За такой защитой может последовать только очень плохое извинение.

– Правда? – Директриса не дала ему возможности придумать отмазку. – Вы знаете, как это выглядит? Передо мной сидят два единственных иры в моей школе, которые совершенно не в состоянии контролировать себя – и уж тем более нормально общаться с другими. Один едва избежал перелома челюсти, а другая измазана кровью и едой. Вы выглядите жалко.

Ее строгое выражение лица давало понять: женщина не потерпит отговорок.

Кира думала, что за этим последует следующий слабый аргумент от Йена. Но он сидел там, молча нахмурившись, и нервно мял ладони.

– Вы потеряли дар речи? – спросила миссис Киллингворт.

Кира уставилась на костяшки.

– Йен начал. Он меня толкнул.

Не успела ученица и выговорить эти слова, парень ударил кулаком по подлокотнику.

– Она лжет.

– Вовсе нет.

– Ты гналась за мной по лесу, как сумасшедшая, как дикая!

– После того как ты выплеснул мне в лицо джин.

Неужели Йен думал, что сможет как-то отмазаться, если будет врать?

– Прекратите! – Рука миссис Киллингворт так сильно ударила по столу, что оба школьника вздрогнули. – Это просто невыносимо!

– Миссис Киллингворт, я говорю правду! – Йен настаивал на своем. – С самого своего приезда Кира все время меня достает!

Интересно, это история, которой он сам себя убеждал, чтобы спокойно спать по ночам?

– И ты не мог придумать ничего лучше, чем толкать в столовой? – спросила директриса. – Йен, твои родители здесь преподают. Ты уже три года ходишь в школу. Ни у кого из учеников нет такого опыта. Ты ничему не научился за все это время? Если ты сейчас не можешь себя контролировать, ты никогда этому не научишься!

Кира с наслаждением наблюдала за тем, как брови Йена грустно сдвинулись.

– А у тебя, Кира, нет повода улыбаться, – поставила ее директриса на место.

Директриса указала на обоих пальцами.

– Я вас предупреждаю. Завтра – праздник основателей. Если вы собираетесь нарушить общественный порядок во время вечеринки, пулей отсюда вылетите. Возьмите себя в руки и выглядите прилично, – миссис Киллингворт отвела от них взгляд. – А теперь вон отсюда.

Они беспрекословно встали с мест. Кира не знала, что и думать об этом разговоре. С одной стороны, девушка радовалась тому, что директриса дала ей еще один шанс. С другой же – иру все больше смущало, что весь мир вертится вокруг этого праздника. Казалось, будто они могли хоть оторвать друг другу голову – главное, не портить праздник.

Деритесь, пожалуйста, на улице.

На улице.

Йен уже вышел из комнаты. Кира осталась стоять на пороге. А затем она закрыла дверь изнутри. Следующие слова иры предназначались только миссис Киллингворт.

– Вы знаете, что другие тоже находились на улице в ту ночь? – Кира повернулась лицом к директрисе. Та все еще сидела за своим письменным столом. Девушке надоели все эти тайны. Если другие не собирались рассказывать правду, она должна была сделать это сама. Кира не станет умалчивать о возможной опасности только ради того, чтобы другим не объявили выговор.

– Некоторые из учеников, – продолжила она. – Они ушли с территории школы, чтобы устроить праздник. Они пили, кто-то ссорился. А в конце вечера некоторые вернулись в интернат, пока другие оставались за территорией, – Кира задумалась. – Значит, кто-то из них мог это сделать.

– Мог что сделать? – спросила миссис Киллингворт.

На ее лице во время рассказа Киры не дрогнул ни единый мускул. Директриса продолжала сидеть на кресле с прямой спиной. Она даже сидела изящно.

– Убить Кэприс.

На мгновение в комнате воцарилась тишина. Только тиканье больших часов в углу прерывало ее. Тик-так, тик-так. Они отсчитывали секунды. А затем губы миссис Киллингворт растянулись в улыбке. Гримаса была вежливой и ни к чему не обязывающей.

– Я благодарю тебя за честность, – сказала она. – Я ценю это.

Директриса вообще ее слушала? Кира только что рассказала о том, что, возможно, кто-то из школьников убил Кэприс. И все, что девушка получила в ответ, – краткое «спасибо»? Будто Кира только что сказала ей «будьте здоровы» после чихания? Миссис Киллингворт осторожно проверила свой пучок.

– Но ты ошибаешься. Это не мог быть кто-то из учеников КШМ, – ответила она. – Они нашли убийцу несколько часов назад.

Это окончательно лишило Киру дара речи. Вопросы в голове атаковали разум девушки. Они норовили выскочить из ее рта. Но им это так и не удалось.

– Этот человек был здесь проездом, – объяснила миссис Киллингворт, читая немой вопрос на лице Киры. – Он находился в Кентербери всего несколько дней. В том числе в ночь смерти Кэприс. Полиция схватила его сегодня. У него оказался портсигар Кэприс и ее зажигалка. Это фамильные реликвии. Кроме того, на следующий день после смерти девушки он продавал ее пальто в секонд-хенде. Таким образом, все абсолютно однозначно.

Кира все еще не могла вымолвить ни слова.

– Они думают, что это было ограбление. ДюПонты заметили: некоторые из вещей Кэприс пропали. Возможно, он тоже продал их или заложил в ломбард, оставив себе лишь портсигар и зажигалку.

Разум Киры превратился в старый компьютер, на котором одновременно открыли слишком много программ. Он дребезжал и пытался обработать всю информацию сразу.

– Ты действительно думала, что кто-то из учеников способен на такое? – поинтересовалась миссис Киллингворт.

Кира чувствовала себя глупо. Она снова действовала импульсивно. Вместо того чтобы заботиться о своих собственных проблемах, ира стала подозревать одноклассников в убийстве. Почему она не послушала Эйвери и не оставила домыслы при себе?

– Не беспокойся, – продолжила миссис Киллингворт. – Ни о себе, ни об одноклассниках. Я не скажу другим, что ты пришла ко мне за их спиной и предала.

Кира массировала костяшки. Предательство. Это слово острым лезвием вонзилось в ее мысли. Девушка предала своих одноклассников.

Директриса потянулась за ручкой и посмотрела на гору писем перед собой. Диалог мог считаться оконченным. Хорошо. Кира так или иначе не могла выдавить из себя ни единого слова. Она молча пошла прочь.

– Ой, пока я не забыла, – миссис Киллингворт снова заговорила с ней.

Рука Киры коснулась дверной ручки.

– Это было твое второе нарушение, Кира. Третьего не будет. Мы впустили тебя в свои ряды. Предоставили тебе кров и теплую постель. Не рискуй этим. Ты делаешь успехи. Ты сильная и прилежно учишься, но не вмешивайся в чужие дела. Ты меня поняла?

Кира прочистила горло. Ее голос вернулся на место.

– Я поняла, – сказала она, обернувшись через плечо.

На самом же деле Кира уже совсем ничего не понимала.

Сорок шесть

После разговора с миссис Киллингворт Кира вернулась в свою комнату. Она больше не была голодна. Девушка еще не переварила новости об убийце.

Остальные уже вернулись с ужина, когда она зашла в комнату. Эйвери примеряла сережки, Брук делала домашние задания на кровати, а Лейзи спала. На кровати Киры стоял поднос с остатками еды. Наверное, Эйвери его туда поставила. Когда Кира увидела еду, она взяла в руки тарелку и выбросила все в мусорное ведро.

Эйвери вскочила с кровати, увидев, что кусочки рыбы и морковь вместе с фарфоровыми осколками оказались в мусорке. С кровати Лейзи до них донеслось недовольное шумом фырканье. Брук же, напротив, нашла очень внятные слова:

– Это нормально вообще? Тарелки не растут на деревьях, если ты не в курсе.

– Да что ты говоришь, – воскликнула Кира.

Комментариев Брук здесь еще не хватало. Но она не могла не высказаться.

– Дай угадаю! У тебя проблемы с Киллингворт. Поэтому ты так злишься, – сказала Брук, откладывая книгу в сторону. – Небольшой совет. Если не хочешь проблем, не создавай их себе.

– Я не нуждаюсь в твоих советах, – прошипела Кира.

Брук повезло, что она пока что не достала иру.

– Как скажешь, – инвидия пожала плечами. – Когда ты вылетишь из школы, это будет твоя проблема, а не моя.

– А в чем, собственно, твоя проблема? – спросила Кира. Ее ногти снова впивались в крошечные раны на ладонях, когда девушка сжала руки в кулаки.

– Ты меня тоже побьешь? – безучастно спросила Брук.

Неплохая идея.

– Эй, – сказала Эйвери, успокаивающе хватая Киру за руку. – Это тебе ничего не даст.

Она была права. Если Кира ударит Брук, ира даст ей то, чего хочет инвидия. Эта гарпия вовсе не заслуживала внимания Киры. Брук была лишь завистливой девушкой, которая так же плохо скрывала свои эмоции, как Кира – гнев. Инвидия чувствовала удовлетворение, когда Кира поддавалась на ее провокации, – это отвлекало девушку от собственных проблем. Зависть сидела в Брук, как червяк в гнилом яблоке.

Кира попадала в ту же ловушку, что и в общении с Вики Вокер. Она снова и снова позволяла себя провоцировать. Затем ситуация накалялась до предела. Тогда уже всем было плевать, кто первый начал. Все в КШМ могли увидеть в Кире то, что жители Парсонс-Энда замечали в ней много лет подряд. Девочку с черными глазами, от которой лучше держаться подальше. Жуткую Киру. Кто посеет ветер, тот пожнет бурю.

При мысли об этом Кира высвободилась из хватки Эйвери и выбежала из комнаты так же быстро, как и вбежала.

Девушка смахнула со лба пару прядей. По спортивной площадке гулял прохладный ветер. Он пах мхом, грибами и дождем.

– Они поймали убийцу Кэприс, – сказала Кира, когда Эйвери подошла к ней.

– Что? Откуда ты это знаешь?

– Миссис Киллингворт только что рассказала. Какой-то проезжий.

Вообще-то эта новость должна была успокоить Киру. Убийца схвачен. Опасность устранили. Однако ее это злило – как и многие другие вещи. Возможно, девушку волновала пугающая бессмысленность. Оказалось, что в смерти Кэприс не таилось ни интриг, ни шокирующих тайн. Девушка умерла, потому что у нее были дорогое пальто и красивая зажигалка. Не более.

– Моя мать убила моего отца, – Кира высказала то, о чем раньше боялась говорить. – Это была самозащита. Я тогда была маленькой. Он угрожал нам обеим и напал на маму с ножом. Она была сильно ранена.

Девушка провела пальцами по шее.

– В панике мама схватила бутылку и…

Кира не смогла сказать этого вслух. Мать ударила отца по голове. Так же как кто-то ударил Кэприс.

– У нее не было другого выбора.

– Это ужасно, – сказала Эйвери.

Кира окинула взглядом территорию школы. Солнце спряталось за желто-зелеными верхушками деревьев. Его свет сменился холодным порывом ветра.

– Всю свою жизнь я считала себя во всем виноватой, – продолжила девушка. – Я думала, он умер из-за меня. Потому что я ношу с собой это проклятие. – Голос Киры дрожал при этих словах. Слова, словно веревки, связывали горло.

– А потом я оказалась здесь и узнала, что мой отец был ирой.

Она взглянула на раны на руках.

– Отец оставил меня наедине со своими силами. Мы с матерью не виноваты в его смерти. Он сам себя убил. Отец один в этом виновен. И он оставил нас бороться с последствиями. Я знаю, на что способна салигия, потерявшая контроль над собой.

Тринадцать лет она носила глубоко внутри эти шрамы. Из-за них Кира не могла совладать со своими силами.

– Возможно, поэтому я была так уверена в том, что кто-то из нас мог убить Кэприс.

Осознание пришло к Кире лишь тогда, когда она высказала это вслух.

Девушка пришла в эту школу, чтобы стать лучше. Она желала стать частью всего этого, хотела вести нормальную жизнь. Но, вместо того чтобы вливаться в коллектив, Кира подозревала в одноклассниках лжецов и убийц. Нельзя ожидать, что люди примут тебя, когда сама осуждаешь каждого.

Как сказала миссис Киллингворт, иры ни с кем не уживаются. Кире очень подходило это описание. Она проецировала свои страхи и неуверенность на других, тем самым все больше от них отстраняясь. Возможно, Брук была права, когда ставила иру на место.

– Эллиот сказал, что медведь может адаптироваться. Я, судя по всему, нет.

– Не злись на себя, – сказала Эйвери.

– Я не злюсь.

– Кира, твои глаза сверкают красным, а руки сжаты в кулаки.

Ира посмотрела на свои руки. Костяшки остро выступали на поврежденной коже. Ладно, она злилась.

– Я сочувствую твоей истории с отцом. Правда, – сказала Эйвери. – Я понимаю, что все казалось тебе подозрительным. Эти ссоры и ложь. Мы все совершаем ошибки. Я считала, что желание что-то своровать осталось позади.

Она оглядела кольца на своих пальцах.

– Я рассказывала тебе про нож, который своровала для мамы. Думала, я ее этим порадую. Но когда она узнала, что вещь ворованная, то вышла из себя. Мама хотела, чтобы я раз и навсегда перестала воровать. Знаешь, что она сделала?

Кира покачала головой.

– Каждую субботу она отправляла меня в универмаг Хэрродс без денег и карточек, – рассказала Эйвери. – Не шучу. Я должна была обойти весь магазин, ничего не своровав.

Сначала все было нормально, – призналась Эйвери. – Когда меня впервые поймали за этим делом, было очень стыдно. Мне пришлось извиняться перед охранником универмага. Со мной это случалось дважды. Тогда я поняла, что делает со мной алчность. Я не хочу быть преступницей. Я хочу знать, что заслужила те или иные вещи.

Эйвери повернула кольцо на среднем пальце, чтобы камешек оказался посередине.

– А теперь я ворую вещи у своих друзей, – произнесла она со вздохом.

Все они были далеки от цели. И совершат еще много ошибок на своем пути к ней.

Кира была рада, что Эйвери стала ее подругой. Потому что она – первая подруга иры в жизни. Кира все-таки не совсем провалилась в своей попытке стать частью КШМ.

Теперь она знала, что остальные школьники невиновны. Девушке больше не придется их сторониться. Кроме Брук. С ней Кира точно не станет добровольно проводить время. И с Йеном тоже, если подумать. Виноватые или нет, оба были просто невыносимы.

Кира прикусила губу, вспомнив о Тэроне. Он оказался никак не связан с убийством Кэприс. Вдруг девушке стало стыдно, что она вообще думала об этом.

Но что насчет его многочисленных отношений? Кира все еще не знала, играл ли Тэрон с ней – или там действительно что-то было. Девушке нужно выяснить, что юноша на самом деле чувствует к ней.

Часть IV Правда

Сорок семь

Миссис Венин выглянула из-за двери. Цепочка не позволяла двери открыться больше чем на несколько сантиметров.

– Миссис Венин, я бы хотел с вами поговорить, – сказал Эллиот, взглянув в карие глаза.

После нескольких безуспешных попыток и трех ночей в самой худшей гостинице Парсонс-Энда он все-таки смог застать мать Киры дома. Мужчина не сомневался: она работает за троих.

– Неинтересно, – миссис Венин хотела уж было закрыть дверь, но Эллиот поставил кончик зонтика между дверью и косяком.

– Речь идет о Кире.

Женщина перестала тянуть дверь.

– Я знаю, где она, – сказал он. Дверь медленно закрылась. Послышался звон дверной цепи.

Чуть позже они вдвоем заходили на кухню. Обстановка показалась Эллиоту столь же аскетичной, как и сама миссис Венин. Стены были окрашены в белый цвет. Украшением служили единственные часы в виде петуха. Мертвые пластиковые глаза петуха двигались то влево, то вправо – в такт секундной стрелке.

– Как у нее дела? С ней можно поговорить? – миссис Венин прислонилась к серванту, встав недалеко от подставки для ножей.

– Кира объявится, когда будет к этому готова.

– Где она?

– Я не могу раскрыть вам ее местоположение, – отозвался Эллиот на пороге. – Но у нее все хорошо. Кира там, где ее потребности отлично обслуживаются. Если вы понимаете, о чем я говорю.

Миссис Венин прищурилась.

– Боюсь, вы должны изъясняться понятнее.

Что-то в ее лице дрогнуло. Эллиот понял: женщина прекрасно понимала, о чем он говорит.

Искатель много раз наблюдал за женщиной издалека, однако только вблизи понял, какой молодой она была. Миссис Венин старше его не более чем на десять лет. Но мать Киры выглядела такой изнуренной, будто кто-то нажал на кнопку «вперед» в ее жизни.

Взгляд Эллиота упал на длинный шрам на шее женщины. Он располагался рядом с сонной артерией.

– Я понимаю, что вы хотите оставить прошлое позади, – сказал он. – Но глубокие порезы оставляют шрамы.

Миссис Венин провела рукой по большой линии на шее. Она схватилась за воротник пуловера.

– Вы разве не хотите помочь Кире справиться с травмами прошлого? – спросил Эллиот. – Она имеет право знать правду о своем отце.

Глаза миссис Венин заметно округлились.

– Только не стоит мне врать, – продолжил Искатель. – Я знаю, что Адам не был отцом Киры.

– Что вам нужно? – Миссис Венин ему не верила.

Эллиот не мог винить ее в этом.

– Честность, – сказал мужчина, делая шаг в ее сторону. – Я не враг вам, Вейла. Я стою на хорошей стороне.

– И какая это сторона? – спросила женщина. – Ответьте мне на вопрос: вас когда-нибудь заставляли причинять боль человеку, которого вы любите? Убить его, чтобы спасти другого?

– Нет.

– Тогда не надо рассказывать мне о том, что хорошо, а что – плохо.

Может быть, Кира и унаследовала свои силы от отца. Но недоверие ко всем у девушки явно от матери.

– Вы вообще знаете, кто родной отец Киры? – спросил Эллиот.

– Конечно знаю. – Она обиженно отвернулась от него и уставилась на сервант. – Но я поклялась себе больше никогда не вспоминать об этих отношениях.

– Он вам угрожал?

– Не только, – миссис Венин выглядела растерянной. Ее бессильное выражение лица обличало то, что женщина не могла сказать словами.

– Мы недолго были вместе, – начала она. – Я только получила образование и переехала в Лондон. У меня складывались не очень хорошие отношения с родителями, и я была рада, что наконец могу не зависеть от них в финансовом плане. Я много гуляла, принимала наркотики – в общем, делала все, что хотела. Я была наивной. – Она покачала головой, словно не признавая прошлую версию себя. – Несколько недель спустя я узнала, насколько он опасен.

Наверное, родной отец Киры был другим.

– Когда я забеременела, я не знала этого, – объяснила миссис Венин, посмотрев на Эллиота. – Чуть позже я встретила Адама. Он был совсем не такой, как Чед. Веселый, открытый… Такой светлый. Знаю, это звучит странно. Но так и было. Я хотела начать все с чистого листа. Убедила себя в том, что это ребенок Адама. А потом родилась Кира.

Она, казалось, ушла в себя, а затем медленно выдохнула.

– Я сразу поняла, что Кира – дочь Чеда.

Эллиот заметил, как резко миссис Венин произнесла имя своей дочери. Оно резало слух, подобно острию ножа.

Кира.

Любящая мать не сказала бы так.

Миссис Венин, судя по всему, все еще не знала, что чувствует к своему ребенку.

– А Адам?

Миссис Венин пожала плечами.

– Мы оба это знали, но никогда не обсуждали. Он относился к Кире, как к родной дочери. Адам любил ее. Гораздо больше, чем я.

Ее голос будто вот-вот должен был сорваться.

– Почему Адам потерял контроль над собой в тот вечер? О чем вы спорили? – поинтересовался Эллиот.

– Спорили? Нет. Сначала мы просто сидели и ужинали. Но вдруг в один момент разозлились.

– Что случилось?

Миссис Венин покачала головой – будто была сторонним свидетелем, который пытался вычеркнуть эти воспоминания из своей жизни.

– Скажите мне.

Она тяжело сглотнула. Миссис Венин знала: всему виной силы Киры. Все не могло сложиться иначе. Судя по всему, женщина не способна подобрать слов, чтобы произнести это вслух.

– Я понимаю, почему вы боитесь Киру, – сказал Эллиот. – Вы много пережили в своей жизни. В том числе то, с чем обычные люди не сталкиваются.

Он подошел к миссис Венин и взял ее за плечи.

– Кира не такая, как Чед. Она никогда такой не станет.

– Почему вы так уверены?

– Потому что она другая. Кира сильнее.

Миссис Венин покачала головой.

– Вы ничего не знаете.

– Я знаю гораздо больше, чем вы думаете. Кира боится не меньше, чем вы. Вы обе не можете обратить время вспять. Но у вас обеих есть будущее. Ей шестнадцать. И она все еще не знает всей правды.

– Что вы хотите от меня услышать?

– Кира должна узнать, что Чед ее отец.

– Отец, – миссис Венин усмехнулась, глядя Эллиоту прямо в глаза. – Мне кажется, вы плохо меня слушали. Чед Мордред – не отец. Он не человек. Он монстр.

Эллиоту пришлось сдерживать себя, чтобы не произнести фамилию вслух. Мордред? Как основатель?

– Самое худшее, что может произойти с человеком, – встреча с этим мужчиной, – сказала Вейла Венин.

Судя по всему, у женщины было куда больше шрамов, чем казалось на первый взгляд. Что он с ней сделал? Чед Мордред, вероятно, являлся потерянным ирой, чьи силы поглотили его самого. Если уже тогда мужчина был так близок к пропасти – что же с ним происходило сейчас, шестнадцать лет спустя?

Эллиот думал о жутких историях, которые отец рассказывал о других. Часто они заканчивались смертью – невинных или самих салигий. К сожалению, эти истории не были выдумкой мистера Хэммонда.

– Вы виделись с ним с тех пор? – спросил Эллиот.

– Господи, нет.

Даже мысль об этом пугала миссис Венин.

– Чед знает что-то о Кире?

– Нет. Почему вы спрашиваете?

Эллиот не был уверен в том, стоит ли высказывать свои предположения. С другой стороны, миссис Венин вела себя с ним так открыто, что Искатель должен был дать хоть что-то ей в ответ.

– Думаю, вы не должны рассказывать Кире о Чеде, – сказал Эллиот. – Это он должен узнать о ней.

Сорок восемь

Kогда Эллиот садился в машину, он пребывал в смешанных чувствах. Мысли распались на тысячу разных кусочков. Словно витаминная таблетка, растворяющаяся в воде. Задумавшись, он уставился на деревянный руль своего «Астон Мартина».

Силы Киры стали причиной приступа гнева Адама, причиной его нападения на мать и причиной смерти мужчины. Но она не виновата в этом. Кире было всего три года. Она в тот момент даже не знала, что такое гнев.

С другой стороны, девушка, очевидно, была очень сильна уже в этом возрасте – если смогла спровоцировать такую семейную драму. Сильна и опасна. Интересно, это из-за причастности к Мордредам?

Невероятная новость. Адам не был родным отцом Киры. Ее родным отцом оказался, судя по всему, потомок основателя школы. Мужчина, возможно, спокойно бегал по Англии. Эллиот не знал, как можно ослабить взрывную силу этой бомбы. Хотя Кира ничего не помнила об Адаме, она все это время жила в неведении – не знала, кто ее настоящий отец.

– Дерьмо, – выругался Эллиот, проведя рукой по усталому лицу.

Кира ненавидела ложь и тайны. Мужчина прочувствовал ее гнев на собственной шкуре. Но Эллиот не мог винить миссис Венин в сложившейся ситуации. Она была одинокой, сломленной женщиной. Вейла добровольно изолировала себя от людей, чтобы ее больше никогда не ранили так, как тринадцать лет назад. Ей пришлось убить любимого человека в целях самозащиты. Говорить о прошлом для женщины было так же больно, как касаться старых шрамов.

Звон мобильного телефона вырвал Эллиота из мыслей. Он думал, не оставить ли мобильник в бардачке, чтобы наконец отдохнуть, – но все-таки решил взять трубку.

– Эллиот, вы где? Праздник скоро начнется, – напомнила ему миссис Киллингворт, даже не поздоровавшись.

– Я еду, – солгал он при взгляде на часы. – Не знаю, успею ли я к ритуалу.

– Его нельзя пропускать ни в коем случае! Этот день станет особенным, – сказала директриса. – Вы где вообще?

Эллиот закрыл глаза. Они горели от усталости.

– Я все объясню вам, когда буду в Кентербери.

Мужчина не мог рассказать ей о результатах своих поисков сейчас. Он боялся, что вот-вот сломается под весом всей новой информации.

– Есть ли новости о нашем подозреваемом? – поинтересовался Эллиот.

Из трубки послышался шум. Нет, не шум. Это был вздох миссис Киллингворт.

– Не напоминайте мне об этом монстре. Он все отрицает. Говорит, что и в глаза Кэприс не видел. Невероятно. У него нашли ее вещи! Посмотрим, как он заговорит, когда мы с ним пообщаемся.

Но не будем портить вечер разговорами об этом. Мы должны радоваться, – миссис Киллингворт снова звучала оптимистично. – Этот праздник будет уникальным, обещаю вам. – Директриса, судя по всему, не хотела говорить о проблемах прошедших дней. В ее словарном запасе остались только слова «ритуал», «основание» и «праздник». Впервые за несколько недель миссис Киллингворт казалась расслабленной. В каком-то роде.

– Значит, увидимся чуть позже? – уточнила женщина.

– Конечно.

Когда она положила трубку, Эллиот бросил телефон на пассажирское сиденье и завел мотор. У него было около пяти часов, чтобы придумать, как сообщить Кире правду. Может быть, он с радостью бы сел в самолет, чтобы оказаться на другом конце света. Там Искатель смог бы прятаться от девушки хоть до конца жизни. Тогда не пришлось бы смотреть на этот дурацкий ритуал в сотый раз. Честно говоря, ученики явно не были номинантами на премию «Оскар».

Погруженный в свои мысли, Эллиот чуть не въехал в черную машину. Ее припарковали на другом конце улицы так беззастенчиво, будто это была чья-то личная дорога. Эллиот надул щеки. Еще царапин на «Астон Мартине» ему не хватало. Качая головой, мужчина уехал прочь. У Искателя есть заботы поважнее.

Сорок девять

Впервые в своей жизни Кира чувствовала себя красивой. Она смотрела на себя и гладила шелковый материал платья. Швея прекрасно справилась со своей задачей. Платье отлично сидело и подчеркивало стройную фигуру девушки.

Кира не могла вспомнить, когда в последний раз носила платье. Короткие рукава, напоминавшие крылышки, делали девушку похожей на героиню романов Джейн Остин.

Ее соседки по комнате этим вечером были словно добрые феи. Эйвери одолжила Кире подходящие сережки и цепочку. Главное слово здесь – одолжила.

– Одалживать – не значит дарить, – дала ей понять Эйвери. Скарлетт помогла Кире сделать высокую прическу и макияж. Это был первый раз, когда они нормально поговорили.

– Ты просто секси, – сказала Скарлетт, когда Кира покрутилась в центре комнаты и сделала реверанс.

Брук в этот момент решила: самое время застонать и выбежать из комнаты. Другие девушки проигнорировали этот жест.

На мгновение Кира почувствовала себя Золушкой перед балом. С тех пор как убийца Кэприс был пойман, атмосфера в КШМ сама собой разрядилась. Хотя далеко не многие искали убийцу среди одноклассников – для всех школьников ситуация оставалась напряженная.

– Секунду, – отозвалась Скарлетт, копаясь в своей косметичке.

Она вытащила оттуда помаду такого же кроваво-красного оттенка, как и платье Киры. Скарлетт мягко подняла подбородок Киры и нанесла помаду ире на губы. Люксурия подмигнула девушке, когда макияж был готов. Скарлетт рассматривала свою работу вместе с Эйвери.

– Тебе не кажется, что все начнут падать в обморок при виде Киры, Эйв?

– Я бы тоже поцеловала такие губы.

– Это верно, – Скарлетт радостно хлопнула в ладоши. – Парни будут в шоке.

Кира вздохнула при мысли об этом. С одной стороны, ира надеялась, что Тэрон будет в восторге от нее. Но только если юноша относился к ней серьезно.

– От тебя тоже! – ответила Кира, посмотрев на люксурию. Скарлетт уговорила швею укоротить ей юбку. Вместо вечернего платья ее наряд напоминал ночную сорочку. Кира сомневалась в том, что женщины в начале девятнадцатого века действительно могли позволить себе надеть что-то столь фривольное.

Когда девушки вышли из комнаты, Скарлетт взяла иру за руку и задержала на мгновение.

– Надеюсь, ты не поняла все неправильно той ночью, – начала девушка.

– А как мне следовало все понять?

Кира думала, что Скарлетт уже забыла обо всем из-за своих интрижек и ночных свиданий.

– Смотри: мне, в общем-то, все равно, что ты делаешь, – сказала Скарлетт. – Я не совсем понимаю твоих приступов гнева, но принимаю тебя. Мне не хотелось бы, чтобы ты лезла в жизнь других. И еще меньше хотелось бы, чтобы ты лезла в мою жизнь.

– Я просто старалась предостеречь тебя от ошибки, – объяснила Кира.

Она еще больше убедилась: Скарлетт лучше держаться подальше от Йена.

Люксурия покачала головой.

– В этом и проблема, милая. Последнее, что мне нужно, – чтобы какие-то люди говорили мне, что надевать и с кем спать. В этом мире достаточно тех, кто осуждает меня за мою сущность.

Кира начала понимать, что девушка имела в виду.

– Ты все равно лучше знаешь, что хорошо, а что плохо для тебя, – отозвалась ира. Скарлетт могла делать что хочет.

– Нам нужно держаться вместе. Girl Power! – Скарлетт подняла вверх указательный и средний пальцы, а затем обняла Киру и смачно чмокнула ее в щеку.

– А теперь мы идем праздновать! – сказала девушка, проходя в дверь.

Кира зашаталась на высоких каблуках, когда они вышли в коридор. Почему все другие девушки носили их с такой легкостью?

– Кстати, с Йеном у нас все кончено, – сообщила Скарлетт, когда они шагали, или в случае Киры – шатались по коридору.

– То, что произошло в столовой, было уже слишком, – объяснила соседка. – Ну и любовник он не очень уж хороший.

Кира едва сдержала смех. Скарлетт никогда раньше не нравилась ей так, как в этот самый момент.

Девушки направлялись на террасу к Лейзи и Эйвери. Над их головами и вплоть до самой сцены в конце террасы простирались гирлянды огоньков. Сцена была украшена картонными стенками размером с человека: на темно-синем фоне можно было разглядеть золотые символы животных и вавилонских богов. Там ученики школы разыграют ритуал. Минута славы Эйвери. Миссис Киллингворт и не догадывалась, что аварития считала эту историю достоверной на ноль процентов. Иначе директриса никогда не позволила бы девушке сыграть эту роль.

Кира вычитала: более половины салигий считали, что их силы были унаследованы от предков. Но мнения все же разнились: некоторые верили в путешествия души перед рождением, а другие думали, что силы пришли от лукавого. Были и те, кто считал, что салигии на самом деле являлись потомками инопланетян.

Кира смотрела на газон. На нем стояли большинство салигий. Ребята очень громко общались. Девушка не знала, во что ей верить – но на инопланетян салигии точно не походили.

– Так, девчонки, – обратилась Скарлетт. – Увидимся позже!

С этими словами она спустилась вниз по лестнице и поспешила к Лоренцо. Юноша, восхищенный ее нарядом, закружил девушку. Закружил так, что как минимум половина присутствующих могла увидеть то, что находилось у люксурии под юбкой. Затем Эйвери отделилась от них, сказав «ой, там есть вино» и направившись к бару.

Кира смотрела ей вслед, качая головой. Судя по всему, соседки иры никогда не учатся на своих ошибках с алкоголем.

Девушка впустила в легкие вечерний воздух и краем глаза смотрела на Лейзи. Хотя она и была ближайшей соседкой Киры, с которой они делили двухэтажную кровать, девушки ни разу и словом не обменялись. При этом Лейзи слыла той, кто все знал. Она слышала все диалоги, ссоры и знала обо всех нарушениях. А еще Лейзи была в курсе того, что Кэприс праздновала вместе с другими в ту самую ночь. И ничего не предприняла.

Лень. Это значило абсолютное равнодушие ко всему и каждому.

Ацедия стояла на месте без движения. Плечи слегка сгорблены. Хотя она и не была полной, все в девушке выглядело мягким и круглым. Ее руки были расслабленными, словно мягкие мармеладки.

– Лейзи, – начала разговор Кира. – А какие у тебя силы?

– Я – лень, – сказала соседка, поправляя очки на носу.

Кира вздохнула.

– Я знаю. А что ты можешь с этим делать?

Лейзи повернулась к Кире, словно в замедленной съемке.

– Тебя это правда интересует?

Кира кивнула. Она не могла представить себе, какие силы спали в Лейзи. В прямом смысле этого слова. Казалось, Лейзи можно назвать полной противоположностью Киры. Девушка постоянно должна была сдерживать себя, а Лейзи ничего не могло заставить встать с кровати с утра. Поэтому в девяти из десяти случаев она этого и не делала.

– Ладно, – кивнула девушка, указывая пальцем на бар. – Видишь парня за барной стойкой? Посмотри внимательно. Я не буду повторять дважды.

Лейзи говорила так спокойно, что Кире стало очень любопытно. Она с интересом глядела на молодого салигию. Тот быстро разливал воду, шампанское и вино.

– Готова? – спросила Лейзи.

Давно уже!

Глаза девушки будто заволокло туманом, когда она смотрела на парня сквозь толстые линзы очков. Начинающий бармен наливал вино Эйвери. Но вдруг он остановился. Словно в состоянии транса, юноша поставил бутылку в сторону и провел рукой по лицу.

Эйвери говорила с ним и жадно требовала бокал вина. Парень не реагировал. Вместо этого он равнодушно пожал плечами. Эйвери продолжала с ним общаться. Однако бармен смотрел мимо, будто сквозь девушку. Мгновением позже он рухнул на пол – словно воздушный замок, из которого выпустили весь воздух.

– Та-дам, – тихо произнесла Лейзи.

Кира ошеломленно уставилась на соседку.

– Ты заставила его упасть в обморок!

– Это скорее секундный сон.

Эйвери поняла, что ацедию стоит винить в том, что ее бокал так и не наполнили. Она раздраженно посмотрела на девушек и скривила лицо.

Кира, извиняясь, пожала плечами. Каждому свое.

Она не могла представить себе, какой сильной была Лейзи. Соседка все время лежала в кровати. Но если ей этого хотелось, девушка способна заставить людей почувствовать апатию и заснуть на месте.

– Лейзи, это невероятно.

– Правда?

Ацедия поправила очки на носу. Она выглядела такой же равнодушной, как и бармен несколько секунд назад.

– Я пойду прилягу, – сказала девушка, устало зевая. – Разбуди меня, когда начнется шоу, – Лейзи задумалась. – Или не буди.

С этими словами она вернулась в здание. Швея могла и не шить Лейзи платье – оно плохо сидело, потому что девушка не могла встать с кресла во время примерки.

Когда соседка исчезла в коридорах школы, Кира снова осмотрела газон. Там одноклассники общались друг с другом. На них падал серебристо-голубой сумеречный свет. В своих платьях и фраках юные салигии выглядели почти взрослыми. Некоторые наклонились над стойкой. Бармен в этот момент поднялся и качал головой, как мокрая собака. Эйвери одним махом опустошила свой бокал. Брук стояла у бара со скрещенными на груди руками и смотрела на пол – словно пыталась найти в нем смысл жизни. У девушки была сверхспособность выглядеть очень несчастной в любой жизненной ситуации.

Кира почувствовала тепло прежде, чем увидела его. Она повернулась к каменной лестнице, ведущей вниз. Тэрон стоял на краю и смотрел на девушку со скромной улыбкой на лице. Кира видела: его щеки горели. Впервые за долгое время она не избегала взгляда Тэрона.

В этот раз она была человеком, сделавшим первый шаг. Девушка подошла к нему. Сердце стало биться чаще. Ее наряд оказал желаемый эффект на Тэрона.

– Шикарное платье, – сказал он.

– Шикарный фрак, – ответила Кира, разглядывая его черный костюм. Темно-синий жилет и галстук подчеркивали глаза Тэрона. Они казались еще более голубыми.

Свет, праздничное настроение, традиционная одежда. На мгновение девушке показалось, что они очутились на настоящем балу. Ссора в компьютерном классе была так далеко, будто это произошло много недель назад. На самом же деле с тех пор минуло всего несколько дней.

– Тэрон, – начала она. – Извини, что я была такой отстраненной. Все эти новые впечатления и потом еще и…

Он понимающе поднял руки.

– Ты не должна передо мной извиняться. Это было тяжелое время для всех нас.

Кира почувствовала облегчение от того, что Тэрон так быстро принял ее извинения. Последние несколько дней девушка избегала его – словно юноша был переносчиком какой-то очень заразной инфекции. Теперь же ей стало совестно, что она пыталась как-то связать Тэрона со смертью Кэприс.

– Как насчет начать все с чистого листа? – предложил он.

Это Кире и требовалось. Новое начало. Возможно, это поможет ей сохранить ясную голову.

– Звучит прекрасно.

– Тогда… – Парень широко улыбнулся и подал ей руку. – Позвольте мне сопроводить вас до бара, миледи?

– С каких пор ты стал таким джентльменом?

– Я всегда им был. Ты просто не замечала.

Кира подала ему руку. Тэрон повел ее вниз по ступенькам. Девушка крепко за него держалась, стараясь не потерять равновесие. В этот раз дело было не в каблуках. Если кто-то и умел спутать ее чувства, так это Тэрон. Кира надеялась, что в конце вечера не будет неприятных неожиданностей.

Пятьдесят

Миссис Венин отсутствующим взглядом смотрела на кухонные часы на голой стене. Стрелки растекались по циферблату, как упавшее на пол яйцо. Между пальцами женщина держала сигарету. С нее на стол падал пепел. Она не курила много месяцев. Миссис Венин не была уверена в том, что было правильным рассказать Эллиоту правду про Чеда. После долгих шестнадцати лет она наконец нарушила молчание. В то же время женщина чувствовала облегчение. Все это время она носила тайну с собой. Миссис Венин не рассказала своей дочери, что у нее было на душе.

Она хотела любить Киру. Желала, чтобы у дочери все было хорошо. В то же время женщина чувствовала столько ненависти к Чеду, что не могла дышать при мысли об этом. Каждый раз, когда она смотрела в черные глаза своей дочери, мать Киры узнавала его в ней. Миссис Венин надеялась, что Эллиот говорил правду. Может быть, у них с дочерью есть будущее. Если Кира будет стараться, она станет хорошим человеком. А Чед? Пусть горит в аду. Звонок в дверь заставил миссис Венин вздрогнуть. Это был Эллиот. Он забыл свой зонтик в коридоре. Ручка из рога оленя сразу бросалась в глаза. Это был недешевый зонтик. Найти ему замену казалось сложным.

Она потушила сигарету об и без того потертый стол и встала на ноги. По пути к входной двери Вейла взяла в руки зонтик.

– Я уже думала, что вы не заметите, что… – слова застряли в горле миссис Венин. Женщина взглянула в глаза своему прошлому. Оно стояло на пороге.

– Вейла. Давно не виделись.

Этот голос. Глубокий, как бас.

Его черные глаза засасывали миссис Венин. Она думала, что за ними пряталась страсть. Сейчас женщина знала: там крылось что-то куда более опасное.

Она хотела закрыть дверь. Однако та открылась так же быстро, как и закрылась. Миссис Венин отшатнулась назад, когда Чед зашел в коридор. Он был выше ее на две головы. Мужчина бросил пренебрежительный взгляд на зонтик в руках женщины. Она подняла этот зонт вверх, защищаясь.

Его глаза угрожающе засверкали.

– Что ты ему рассказала?

Вейла затаила дыхание. Ей крышка. Только чудо может спасти женщину.

Пятьдесят один

«Kира, Адам – не твой отец».

Эллиот прикусил язык.

Слишком прямо.

Каменные плиты вырастали из дороги, как грибы. Время от времени навстречу ехали машины, чьи сверкающие фары в темноте походили на глаза хищников.

– Кира, то, что я тебе сейчас расскажу, удивит тебя, – продолжил Эллиот свои размышления вслух и ударил рукой по рулю.

– Удивит? Серьезно, Эллиот? – ругал он сам себя. – Кира, ты заставила Адама напасть на твою мать, а твоим настоящим отцом был психопат-насильник! Вот это сюрприз!

Уставший, он опустился ниже на своем сиденье. Искатель с радостью бы ударил по рулю не только рукой, но и головой. Как он может рассказать Кире эту информацию, не теряя самообладания?

Яркий свет ударил в глаза Эллиота. Сзади него показался автомобиль со включенным дальним светом. Он отразился в зеркале дальнего вида и заставил Эллиота ослепнуть на мгновение. Мужчина стал ругаться и решил отвернуть зеркало в сторону, заметив: машина подъехала слишком близко со все еще включенным дальним светом.

– Идиот.

Эллиот так часто путешествовал, что как минимум раз в неделю сталкивался с гонщиками. Он и сам часто ездил быстро, но при этом не цеплялся к другим машинам, как детеныши коалы к своей маме. Неужели так сложно было держать дистанцию?

Стрелка на спидометре взлетела вверх. Мужчина ускорился, чтобы избавиться от машины сзади. Как только Искатель оторвался от него, преследователь снова его нагнал. Преследователь. Так его было правильнее называть.

Эллиот раздраженно смотрел в зеркало дальнего вида. Он настолько погрузился в собственные мысли, что не заметил подъехавший сзади автомобиль.

Несколько километров они играли в преследование. На самом деле водители уже давно превысили максимально разрешенную скорость. Эллиот вцепился в руль, вдавил педаль в пол и думал о том, как бы избавиться от парня сзади. Может, нужно замедлиться?

Во время очередного поворота преследователь все еще ехал сзади. У гонщика явно насчитывалось больше лошадей, чем у его «Астон Мартина». По сравнению с его малюткой этот автомобиль был просто чудовищем. С тонированными стеклами и черным лакированным покрытием «Форд Мустанг» сливался с ночным мраком. Он неожиданно оказался слева и стал выталкивать Эллиота с дороги.

Эллиот рефлекторно повернул руль влево. Слишком сильно. «Астон Мартин» дернулся и съехал с дороги. Руки Эллиота сжимали деревянный руль, а автомобиль соскользнул в темноту.

Пятьдесят два

– Будем здоровы, – сказал Тэрон, поднимая бокал и чокаясь с Кирой.

Девушка робко потягивала шампанское. Она не собиралась напиваться этим вечером. Чрезмерное количество алкоголя неизбежно приводило к импульсивным реакциям, плохим решениям и головной боли. Хотя Кира и хотела немного посмелеть, ей это явно не помогло бы.

Когда девушка делала глоток, кислое шампанское согревало ее изнутри. Она не знала, как рассказать Тэрону о своих намерениях.

За его спиной миссис Киллингворт поднялась на террасу.

– Начинается, – сказала Кира.

Директриса тоже оделась в стиле начала девятнадцатого века. У ее платья, в отличие от платьев девушек, были длинные рукава. Оно было королевского пурпурного цвета. На голове у женщины красовалась ее фирменная прическа: самый строгий пучок в Англии.

Директриса довольно улыбалась, поднимаясь на сцену. Она взяла в руки микрофон.

– Мальчики, девочки. Так хорошо, что вы собрались сегодня здесь, – поприветствовала она присутствующих. – Конечно, у вас не было выбора.

Из динамиков раздавался ее смех. Никто не смеялся вместе с женщиной. По крайней мере, все замолчали.

Директриса, казалось, наслаждалась своей властью, когда школьники собирались перед сценой.

– Через несколько мгновений начнется ритуал, – сказала она. – Я рада, что мы можем продолжить традицию в этом году. В сложные времена очень важно помнить о своих предках.

Имя Кэприс этим вечером директриса упоминать не собиралась. Возможно, она не планировала упоминать его вообще никогда.

– Больше двух сотен лет назад семьи основателей собрались вместе, чтобы создать эту школу. Все семь пороков сотворили то, частью чего мы все сегодня являемся. Наши основатели с надеждой смотрели в будущее и принимали свое прошлое со смирением.

Ритуал напоминает о том, что все мы – часть чего-то большего. Передать силы другим поколениям – наша главная задача. Это возможно только в том случае, если мы будем защищать друг друга.

Если вы посмотрите вокруг, то не увидите врагов или конкурентов. Вы увидите только своих друзей или единомышленников.

Кира наблюдала за Йеном. Парень пытался втиснуться между Скарлетт и Лоренцо. Он наступил на ноги Брук, которая толкнула юношу локтем. Красные, голубые и зеленые искры посыпались из их глаз. Это была настоящая радуга из пороков. Судя по всему, миссис Киллингворт видела все иначе, чем Кира.

– Люди, с которыми вы делите свою комнату, могут в будущем стать вашими соседями по общежитию в университете, а позже – коллегами. Мы – семья, состоящая из братьев и сестер. Союз, который никто не в силах разрушить.

Кире стало тошно при мысли о том, что однажды придется сидеть в одном офисе с Брук.

– И поэтому я рада, что могу сообщить вам одну особенную новость. Давайте поприветствуем мою хорошую подругу Алисию МакКой. Она сейчас поднимется на сцену.

Некоторые школьники отошли от сцены. Мимо них к сцене прошла низкая женщина. Она выглядела так, будто баллотируется в депутаты – настолько неискренней была ее улыбка.

– Кто это? – спросила Кира.

– Глава прокуратуры, – сказал Тэрон.

Тогда понятно, почему она так официально выглядит.

– Она занимается делом Кэприс.

Что она делает на этом празднике? Поиск убийцы уже завершен. Женщина может поехать домой, налить себе вина и заниматься тем, чем обычно занимаются главы прокуратур воскресными вечерами.

– Дорогие школьники, дорогие учителя. – Женщина говорила в нос. – Тяжелые времена прошли. Я хочу поблагодарить вас за ваше терпение и спокойствие. Прежде всего я хотела бы поблагодарить Ребекку Киллингворт. За ваш вклад, вашу отдачу и силу.

С этими словами Кира чуть не подавилась шампанским.

– За последние несколько дней Ребекка уверила нас в том, что ее лидерский потенциал довольно велик. Она может перейти на новый уровень. Это убедило меня и совет: мы можем претворить в жизнь наш давний план. Разве можно найти лучший повод объявить об этом, чем праздник основателей?

Алисия МакКой с гордостью выдохнула. Из динамиков раздалось потрескивание.

– Я рада сообщить вам, что со следующего года у нас появится новое подразделение – Квезицио!

Тэрон и Кира обменялись вопросительными взглядами.

Кве-что?

– Квезицио возьмет на себя работу Искателей и продолжит ее в колледжах и университетах – чтобы наша семья росла быстрее и эффективнее, – объяснила прокурор. – В этом году мы выберем от четырех до пяти салигий, чтобы подготовить их к этой задаче. Мы уже выбрали кандидатов заранее. В течение следующей недели мы поговорим с ними и проведем первые беседы.

Они выбрали кандидатов заранее.

Кира вспомнила розовую папку со «школьными документами».

Кэприс ДюПонт. Не участвует. Эйвери Эвермор. Участвует.

Конечно. Они рассчитывают, что Эйвери способна стать Искателем.

– Мы будем обучать Искателей в выпускном классе. Это будет дополнением к обычным предметам, – продолжила Алисия МакКой. – Всем этим будет руководить наша великолепная Ребекка Киллингворт.

Директриса в тот момент очень сильно выпятила грудь. Она не могла поверить своему счастью. Когда женщина подошла к микрофону, ее глаза сияли пурпурным цветом.

– Я от всего сердца благодарю тебя и совет, Алисия. Я уже не могу дождаться начала совместной работы. А теперь, когда тайна наконец раскрыта, мы можем приступить к традиционной части праздника. К ритуалу!

Под жидкие аплодисменты женщины покинули сцену. Казалось, школьники растерялись из-за новости о новом подразделении.

– А что будет с Искателями?

– Не знаю. Но это звучит как хороший план.

Он был прав. Чем больше салигий знали о своей сущности, тем лучше. Этого можно достичь только в случае увеличения количества Искателей. Правда, это звучало так, будто Эллиот скоро лишится работы.

Гирлянды над их головами внезапно погасли. Кира сначала приняла это за сбой электрического питания. На мгновение терраса погрузилась в темноту.

Тэрон воспользовался ситуацией, чтобы подобраться к Кире поближе и положить свою руку ей на спину. Юноша сделал это так небрежно, будто они каждый день держались за руки. Кира чувствовала жар от его прикосновения. Люксурия уже сделал первый шаг, а девушка даже не обсудила с ним его намерения.

Со сцены послышался гудящий звук, сопровождаемый теплым мерцающим светом. Ритуал начался. Восемь салигий шагали на сцену по террасе. На них были длинные белые робы, закрывающие наряды. Все они дружно напевали один звук. У каждого в руках было по факелу. Источники света создавали атмосферу призрачности. На сцене актеры встали полукругом.

Одна из салигий вышла на край сцены и сняла капюшон. Это была Эйвери. Ее грудь то вздымалась, то опускалась. Кира не знала, обычное ли это дыхание или же взволнованные вздохи.

– В Вавилоне во времена Навуходоносора некоторые мудрецы собрали в себе силы Бога Мадрука, – произнесла свой текст Эйвери. Учитывая, что она не верила в эту легенду, звучала девушка весьма убедительно. Примерная ученица.

– Они использовали эти божественные силы в целях создания пророчества и заклинания, а также ради исцеления людей. Все больные, одержимые и обиженные приходили к ним, чтобы попросить о помощи. Мудрецы лечили их с помощью сил неба и земли.

Кира пыталась сконцентрироваться на речи Эйвери. Но, как бы она ни старалась, рука Тэрона на спине отвлекала девушку от ритуала. Неопределенность все сильнее сдавливала грудь. Она не могла собраться с силами, чтобы взглянуть на юношу.

– Однажды семеро решили поспорить с мудрецами, – со сцены раздавался голос Эйвери. – Они были одержимы высокомерием, завистью, похотью, чревоугодием, алчностью, ленью и гневом. Каждый считал себя правым.

Другие семь актеров подошли к краю сцены и говорили:

– Он считает себя равным богу!

– Если он равный, то и я тоже!

– Он сначала украл у меня сестру, а затем жену!

– Она съела все наши припасы!

– Что это такое! Ты слишком много на себя берешь!

– А ты сидишь без дела!

– Вы должны погибнуть от руки бога!

Семеро актеров пытались скрыть отсутствие таланта с помощью чрезмерного драматизма. Среди них точно не было следующей Мерил Стрип.

Эйвери смотрела на своих товарищей по сцене.

– Я знаю вас. Вы не больны. Нет. Вы просто не понимаете. Ваше преступление в том, что вы видите грехи других, но не признаете своих собственных перед богом.

Эйвери зажгла длинной спичкой огонь под котлом. Емкость стояла на краю сцены. Она вытащила старый кинжал из-под мантии.

Семеро протянули руки. Эйвери сделала вид, что режет им ладони. Грешники по очереди лили искусственную кровь в шипящий над огнем котел.

Тэрон медленно гладил спину Киры.

– Начиная с сегодняшнего дня, вы перестанете быть слепыми. Вы должны стать примером земных пороков.

Она вытащила откуда-то бумажный пакетик с каким-то порошком. Девушка бросила его в огонь. Порошок окрасился в зеленый цвет. Вокруг было тихо. Эйвери произнесла следующее:

– Вы должны обитать в пустыне. Там вы будете жить своими грехами. Вы должны сжиться с ними и сеять их среди людей, рядом с которыми окажетесь. Вы должны делать это до самой смерти. Потому что этому не будет конца.

Кира больше не могла слушать такой бред. Рука Тэрона тянулась к талии Киры. Она чувствовала, как жар поступает в тело, словно огонь со сцены.

– Поговорим? – спросила девушка наконец.

Ритуальный огонь отражался в глазах Тэрона. Он поднял одну бровь вверх.

– Сейчас?

Кира ощутила его дыхание на своей коже. Юноша мягко провел рукой по ее коже. Ира кивнула. Самое время узнать, что значат все эти прикосновения.

Пятьдесят три

Kогда Тэрон вел Киру по коридору, она чувствовала жар в сердце.

– Сюда, – направил он.

Его рука крепко сжимала ее ладонь. Юноша остановился у библиотеки, открыл тяжелую дверь и потащил Киру за собой. Лунный свет бледно освещал комнату, окрашивая ее в голубые, серые и черные оттенки. Тэрон повернулся к Кире, когда они шли по библиотеке.

Пульс иры отбивал ритм в ее ушах. Девушка посмотрела на него.

– Ты хотела поговорить?

– Да, – выдавила Кира. Ей стало интересно, было ли ему так же жарко, как ей. – О нас.

– О нас? – Глаза Тэрона сверкнули голубым в темноте библиотеки. Его прикосновения горели на коже Киры. Юноша поднял подбородок. Это был второй раз, когда они стояли так близко друг к другу. Первый произошел в компьютерном классе. А потом Кира сбежала от него.

В этот раз она не сбежит. Когда Тэрон прижал ее к себе, девушка почувствовала, как его мышцы напряглись под одеждой. Их тела прекрасно друг другу подходили.

Кире требовалось это узнать. Сейчас.

– Что ты…

Она замолчала, когда губы Тэрона оказались на ее губах. Жар сотрясал девушку, словно землетрясение. Ее сердце так бешено колотилось в груди, что Кира испугалась: оно вот-вот вырвется наружу. Все было почти как во время приступов гнева – но это гораздо приятнее. Все чувства, которые накопились за последние несколько дней, нашли свое отражение в этом поцелуе. Кира могла не быть опытным человеком, чтобы знать порядок действий. Ее руки оказались у него на шее, когда юноша прижал ее к книжной полке. Поцелуй становился все глубже. Руки Киры блуждали по его светлым волосам. Тэрон целовал ее щеки, подбородок и шею. Каждое прикосновение парня оставляло на ее коже ощущение покалывания. Его руки скользили по спине все ниже. Кира чуть не разорвала его фрак в этот момент.

Звук разрывающегося шва заставил ее остановиться.

Это было как-то быстро. Слишком быстро.

Им пора остановиться. Девушка потеряет контроль над собой. Над ситуацией.

Но, если это было неправильно, почему она чувствовала себя так хорошо?

– Чего ты на самом деле хочешь от меня? – вырвалось у нее. Это был он – тот самый вопрос, который заботил Киру уже много дней. И этот вопрос вырвался в самый неподходящий момент.

Тэрон остановился. Его губы были на ключице девушки.

– Что?

Дыхание люксурии согревало ее кожу.

– Что происходит? – голос Киры стал увереннее. – Между нами.

Тэрон отошел в сторону и удивленно взглянул на девушку.

– Что? – повторил он, сбитый с толку.

– Это что-то из ваших штучек люксурий? Я просто очередное имя в твоем списке? – Кира говорила все громче – будто уже знала ответ на этот вопрос.

– С чего ты взяла?

– Скарлетт, Кэприс, Брук, – перечисляла девушка. – Думаешь, я ничего не знаю?

– Брук? У меня ничего не было с Брук, – сказал Тэрон. – Ну, почти ничего.

– Почти ничего?

Что, черт возьми, это значит? Интересно, их встреча тоже попадала в эту категорию? По спине Киры побежали мурашки. Тэрон схватил себя за волосы в попытке найти подходящие слова.

– У нас было кое-что на вечеринке, понимаешь? И все.

– Как у нас сейчас, – вырвалось у Киры.

– Нет, – шея Тэрона напряглась. Он серьезно посмотрел на иру. – Если ты спрашиваешь, дай мне ответить. С Брук было лишь однажды. Она тоже это знает. А Кэприс… – парень сделал паузу. – Я не могу об этом говорить.

Кире хотелось скорее прорваться в воду сквозь тонкий слой льда. Позади нее несколько толстых книг упали с полки. Металлическая подставка зазвенела, будто предупредительный выстрел, упав на дерево. Кира вздрогнула от этого звука.

– Что это значит?

– Не беспокойся, – сказал Тэрон. – Поверь мне.

Он снова пытался увильнуть от ответа. Опять.

– Как я могу верить тебе, если ты совершенно точно скрываешь от меня правду?

Некоторое время они смотрели друг на друга в темной библиотеке. Что-то мешало Тэрону говорить о Кэприс.

– Тэрон? – Кира требовала ответа.

– Я не могу. – Он покачал головой.

– Тэрон, что произошло с Кэприс? – Кира снова могла говорить спокойно. Ей необходимо узнать, что было между ними двумя.

– С Кэприс все было иначе, – произнес Тэрон наконец.

Когда он сделал глубокий вдох, Кира поняла: правда ей не понравится.

– Нам было весело вместе. Секс по дружбе. Ты понимаешь, как это работает, – объяснил он.

Кира не понимала.

– Но потом все стало по-другому.

Все в Кире сжалось при звуке этих слов. Несколько секунд назад он целовал ее так, словно Кира являлась единственной девушкой на свете. А теперь парень рассказывал ей о своих чувствах к бывшей. К мертвой бывшей.

Кира же сама того хотела. Девушка требовала от него ответов на свои вопросы – она их получит. Зачем ей это… Если так подумать, ира совсем не желала слышать эту правду. Она больше не хотела знать, что было между Тэроном и Кэприс. И что у него там за интрижки с другими девушками.

– В вечер, когда она умерла… У нас была вечеринка. Наши чувства обострились, – рассказывал он. – Кэприс напилась, поссорилась с Грей и другими девушками.

После ссоры она вернулась к костру – злая, словно фурия. Я пошел за ней. Кэприс хотела, чтобы мы сбежали вместе; чтобы мне было проще, – Тэрон покачал головой. – Она хотела сбежать, чтобы я больше не поддавался искушению. Судя по всему, Кэприс думала обо мне так же, как и ты.

Ой.

– Но я ни в коем случае не хотел покидать школу. Ну, мы даже не были вместе. Тогда Кэприс поняла: я не чувствую к ней того же, что она ко мне. Кэприс была сломленной, разозлилась и сказала, что я должен свалить. Потому что она больше никогда не хочет меня видеть. – Голос Тэрона задрожал.

Кира была подавлена, услышав правду. Девушка ее получила.

Грей оказалась права. Кэприс на самом деле желала сбежать. Но Грей не знала, что гула хотела сбежать вместе с Тэроном – прочь от девушек из комнаты номер 107. Вот в чем дело. Вот почему она писала о соседках в дневнике. Кэприс считала их конкурентками. После всех ссор девушка боялась, что кто-то из них уведет у нее Тэрона.

– А что было потом? – спросила Кира.

Ее голос был тонким, словно рисовая бумага.

– Потом я ушел. – Парень виновато смотрел в пол. – Я, придурок, ушел и оставил ее там. Совсем одну. Если бы я не отверг ее, Кэприс, возможно, все еще была бы жива. Наверное, я последний, кто с ней говорил.

– Ты не знал, что может случиться.

Тэрон отрицательно покачал головой.

– Я обидел Кэприс. И оставил ее одну.

– Ты просто был с ней честен, – возразила Кира. – Кэприс знала, на что себя обрекает.

Услышав этот комментарий, Тэрон посмотрел на нее так, будто девушка только что отвесила ему пощечину.

– Такого ты обо мне мнения? Что я прыгаю из одних отношений в другие? Как мама?

Кира сжала кулаки, вонзая ногти в ладони.

– Я не это име…

– Да, похоть – часть меня. Достаточно большая, – сказал Тэрон. – Но ты не бьешь всех подряд только потому, что ты ира.

– Не всех подряд, – нерешительно призналась Кира. – Но почти.

Как и она сама, Тэрон не хотел, чтобы люди воспринимали его исключительно исходя из названий пороков. Они являлись чем-то большим, чем просто латинские названия. Ира. Люксурия. Салигия. Что говорили эти слова?

Все это время Кира считала: Тэрон спал с каждой девушкой, встречавшейся на его пути, только потому, что юноша был люксурией. При этом ира не видела настоящего Тэрона. Парня, который страдал из-за того, что мать его бросила. Который рисовал, чтобы отвлечься. Который одолжил Кире свои кроссовки, чтобы она не мерзла.

– Извини, – промолвила девушка.

– Все не так просто. Когда ты рождаешься, кто-то оставляет печать на тебе. Ты носишь эту печать с собой всю свою жизнь. Я хочу быть чем-то большим.

– Ты и так что-то большее, – сказала Кира, шагая в его сторону. Девушка сразу почувствовала близость его тела.

– Ты, я, все остальные. Мы больше, чем просто пороки. Иначе нас бы здесь не было.

– Ты все это помнишь?

Губы Тэрона растянулись в улыбке. Эти слова парень сказал Кире, когда она надела его кроссовки.

– Твои кроссовки, кстати, все еще лежат у меня, – заметила девушка.

– Они в хороших руках, – ответил юноша с улыбкой.

Тэрон взял руку иры и притянул ее к себе.

Кире было приятно находиться рядом с ним. Между ними не осталось никаких неясностей.

– Я знал это еще до того, как ты мне сказала, – прошептал Тэрон.

– Что кроссовки у меня?

– Нет, – Тэрон скрестил пальцы между пальцами Киры. – Что ты не такая, как все.

– Значит, я тебе и правда нравлюсь?

Тэрон улыбнулся:

– Ты еще сомневаешься в этом?

Кира впервые почувствовала, что заглянула в его глаза, не обращая внимания на голубой свет. Девушка впервые ощущала себя самой собой. Она не ошиблась. Тэрон заметил в ире то, что до этого не увидел ни один юноша.

– Почему ты раньше мне ничего не говорил? – спросила Кира.

– Это не та история, которую следует рассказывать на первом свидании, – ответил парень. – Или ты сразу собралась посвящать меня в свои самые темные тайны? Кроме того, мне нельзя было рассказывать об этом тебе.

– Грей запретила?

– Грей? – Тэрон покачал головой. – Мне она ничего не может запретить. Грей, конечно, пыталась, но я не особо ее слушал. Миссис Киллингворт попросила меня никому об этом не рассказывать.

– Миссис Киллингворт знала об этом? – с сомнением спросила Кира.

– Я пошел к ней в тот же день, когда нашли Кэприс. Я не могу держать такое в себе.

Кира не знала, смеяться ей или кричать. Девушка была ближе ко второму варианту.

Дневник Кэприс. Тайны. Отъезд Грей. И миссис Киллингворт все это время знала все?

– И как она отреагировала? – спросила Кира.

– Миссис Киллингворт поблагодарила меня за честность. А затем сказала, что мне не нужно ни о чем беспокоиться. Она позаботится обо всем сама.

Это было очень похоже на миссис Киллингворт.

Но если убийцей оказался кто-то извне, почему директрисе было так важно, чтобы никто не узнал о нарушении правил учениками? Почему женщина ничего никому не сказала?

– Что такое? – спросил Тэрон, заметив, что Кира задумалась.

– Квезицио, – произнесла девушка. – Миссис Киллингворт не хотела, чтобы какая-то информация всплыла на поверхность. Поэтому никто не должен был узнать о нарушениях школьных правил. Поэтому праздник так важен. Директриса хотела объявить об основании нового подразделения именно сегодня – чтобы все наконец стало официальным.

– Значит, ее никогда не волновала судьба Кэприс, – подытожил Тэрон. – Киллингворт повезло, что они вовремя нашли убийцу.

– Думаете, нашли? – недалеко от них раздался чей-то глубокий голос.

Кира испуганно осмотрелась. А затем заметила чью-то коренастую тень. Она появилась из темноты за спиной Тэрона.

Пятьдесят четыре

Йен последовал за Кирой и Тэроном в библиотеку и незаметно к ним подобрался. Прежде чем Кира могла что-то вымолвить, юноша схватил Тэрона и с силой оттолкнул его в сторону – будто люксурия был не тяжелее манекена. Тэрон, застонав, упал на пол.

Все произошло так быстро, что у Киры не осталось времени на размышления. Йен напал на девушку раньше, чем она успела отреагировать на его действия. Глаза парня сверкали красным.

Кира потянулась за подставкой позади нее, однако Йен уже перехватил ее руку. Адреналин растекался по венам девушки, когда противник сжал ее руку и сломал как минимум одну из костей запястья. Лицо Киры скривилось от боли. Она услышала хруст.

– Кира! – крикнул Тэрон. Он поднялся на ноги и оттолкнул Йена от Киры. Но гнев юноши был безграничным. Казалось, он придавал Йену новые, нечеловеческие силы. Ира тряс Тэрона и дважды ударил его по лицу так, что из носа парня полилась кровь.

Кира вскрикнула, когда Тэрон упал на пол без сознания. Она хотела броситься к нему. Йен же так сильно толкнул девушку в сторону полки, что та, корчась от боли, упала на пол. При столкновении с полкой Кире показалось, будто весь воздух вышел из легких. На голову иры упала книга.

– Ты его не получишь! – кричал Йен.

Кира не знала, что происходило. Не понимала причины нападения Йена. Девушка знала только одно: нужно покинуть комнату как можно быстрее – прежде чем Йен мог еще что-то с ней сделать. Шокированная, ира ползла по полу. Однако нападавший оказался быстрее и схватил девушку за ногу. С ноги Киры сползла левая туфля. Подол ее платья оторвался, когда Йен тянул одноклассницу по ковру.

В отчаянии Кира схватила одну из книжек и ударила Йена по голове. Это действие не возымело эффекта. Книга отскочила от него, как птица, врезавшаяся в оконное стекло. Йен бросился на Киру и схватил ее за шею. Девушка попыталась высвободиться, но его сильные руки лежали на ее горле, словно цепи, препятствуя подаче кислорода. Кира пыталась помешать рукам парня сдавить ее шею сильнее. Однако они слишком сильно вцепились в свою жертву. Девушка не могла дышать. Йен убьет ее.

Все это время Кира размышляла над способами победить противника. Иру снова и снова убеждали в том, что она сильная. Сейчас, когда юноша сдавил ее горло и она вот-вот должна была умереть, девушка поняла: все не так. Йен был намного сильнее Киры.

Она отчаянно пыталась всмотреться в его глаза. Но взгляд Йена был наполнен гневом, и, казалось, смотрел сквозь нее. Нападавший буквально ослеплен своей яростью. Он и дальше будет сжимать горло Киры, пока она не перестанет дергаться и душа не покинет ее тело.

Кира пыталась дотянуться до его лица, но руки парня были слишком длинными. Она никогда не высвободится из его хватки. Ей срочно требовалось защитить себя. Быстро. Кира беспомощно огляделась. Металлическая подставка для книг находилась слишком далеко. Ее палантин лежал где-то в темноте, как кровавая полоса. Перед глазами танцевали звездочки. Кира нащупала цепочку Эйвери на своей шее, но украшение было сжато руками Йена и врезалось в кожу девушки.

Она ловила ртом воздух. Глаза пытались найти что-то полезное в комнате. Тэрон все еще лежал на полу без сознания. Сначала девушка подумала, что ей показалось, когда она увидела чью-то тень рядом с парнем. Нет, все было наяву. Над Тэроном кто-то наклонился, прощупывая его пульс.

Брук?

В душе Киры зародилась надежда. Ира увидела свою соседку. Брук поможет ей. На мгновение новой ученице показалось, что Йен ослабил хватку, когда девушки встретились взглядами. Из горла Киры вырвался слабый невнятный звук. Она протянула руку к соседке. Другой рукой ира продолжала бороться с Йеном. Кира попыталась сделать вдох. Старалась выговорить имя соседки. К ее ужасу, инвидия осталась сидеть рядом с Тэроном. Почему Брук ничего не делала?

– Ты его не получишь, – прошипела она.

А потом Кира заметила электрический треск искр в глазах инвидии.

– Нет, – простонала ира.

Из ее глаз текли слезы. Кира осознала свое бессилие. Никто ей не поможет. Брук будет смотреть, как Йен убивает ее. Не боль, а чистый гнев одолевал девушку. Кира ненавидела Йена. Ненавидела Брук. Она ненавидела боль и страдания. Эти чувства распространялись в ее теле, как поток горячей лавы. Все перед глазами Киры покраснело. В ней просыпался вулкан. Вот-вот произойдет извержение.

Она не была жертвой. И не являлась слабой – таким был Йен. Он трус и маменькин сынок. Если парень и нападал, то только со спины. Как в столовой. Как здесь. И так же он поступил с Кэприс.

Кира сжала руки на запястьях Йена и направила на него весь свой гнев. Она чувствовала пульс юноши под своими пальцами. Сердце, качающее кровь и бьющееся о ребра; болезненное клокотание в животе. Жар, который распространялся в груди. Напряженные мышцы, готовые к бою. Вулкан вырвался наружу и вспыхнул. Кира сжала его руки так сильно, что ее сломанная рука хрустнула. Девушка больше не ощущала боли – только грубый гнев. Ее ногти впились в кожу Йена, когда Кира собралась с силами и убрала его руки от своей шеи. Девушка чувствовала холодный воздух в легких.

Йен издал болезненный крик, когда Кира оттолкнула его от себя. В своей голове она видела, как быстро бьется его сердце. Дрожащая красная мышца, качающая кровь по венам Йена. Она представляла все так, как и учила девушку его мать. Уже сейчас сердце парня билось слишком быстро. Кира сделала так, чтобы оно билось еще быстрее. Чтобы оно перестало справляться.

Йен извивался под хваткой Киры. Боль лихорадочно распространялась по его телу. Девушка чувствовала это. Первые сосуды разрывались в его теле. Сердце юноши колотилось о грудь, как бурильная установка. Дыхание давалось ему все сложнее.

С горящими глазами Кира оттолкнула его от себя. Йен схватился за грудь с искаженным болью лицом и упал перед ней на бок. Кира видела, как его тело уничтожает себя. Она знала, что будет дальше. Девушка была этому виной. Сердце Йена начнет биться все чаще. Пока не остановится.

С большим усилием он потянулся к карману своих брюк. Что-то маленькое выскользнуло из его руки и упало на пол. Это было карманное зеркальце. Йен действительно думал, что может остановить ее с помощью зеркала? Кира наступила на него. Раздался треск. Зеркало разлетелось на маленькие кусочки.

Ну уж нет. Ее больше не остановить.

Йен, наверное, тоже понял это – когда она наступила правой ногой на его грудь. Именно там у него болело. Кира перенесла весь свой вес на ногу. Йен корчился от боли на полу. На его лбу выступали вены.

– Кира!

Девушка не слышала, как ее кто-то позвал. Йен должен страдать так же, как его жертвы. Юноша не заслужил ничего иного. Это была справедливая месть за все его деяния.

Он скрючился от боли. Кира чувствовала, как тело одноклассника обмякло под действием ее сил. И хорошо.

– Кира!

В этот раз звук ее имени вызвал острую боль в голове девушки. Кира коснулась висков обеими руками и хотела, чтобы боль ушла. Вместо этого голос эхом отдавался в ее голове и проникал глубоко в череп.

Девушка повернула голову и посмотрела на дверь в библиотеку. Там стояла миссис Киллингворт.

– Ты его убиваешь.

Она все еще слышала эхо в голове. Голос директрисы вытеснил все ее мысли.

Кира напряженно посмотрела на Йена. Он уже не двигался. Ира больше не могла закончить начатое. Но она еще не разобралась с этим!

– Ты выше этого, – твердил голос у Киры в голове. – Ты не убийца.

Кира колебалась. Слова директрисы поразили ее разум, словно пули. Девушка начала шататься. Она была выше этого. Кира не была убийцей.

– Если ты сейчас прекратишь, можно будет все исправить.

Кире стало плохо.

– Прекрати! – звенело в ее голове. – Можно все исправить! Ты выше этого!

И вдруг вся энергия покинула ее тело. Будто ира использовала все свои силы. Ноги Киры стали ватными и отказали. Но прежде, чем девушка упала на пол, в ее глазах потемнело.

Пятьдесят пять

Kира все еще слышала глухие голоса в своей голове. Далеко – словно она оказалась в аквариуме. Ее глаза заболели, когда ученица посмотрела на свет. Ее веки были тяжелыми, как дубовые двери. Девушка не могла держать их открытыми.

Кто-то наклонился над Кирой. Темнота. Это ангел? Темнота. Она мертва? Темнота. Да. Она была в раю. Или в аду. Кира заморгала. Эйвери.

Кира неуклюже повернула голову набок. Новая боль пронзила шею. Теперь она поняла, что лежала на одном из столов в библиотеке. Это был точно не рай, но вполне мог сойти за ее персональный ад. Чувство глубокой ненависти распространялось по телу Киры, когда она вспомнила о нападении Йена. Девушка попыталась сесть, но мышцы не слушались.

– Тихо, – сказала Эйвери, касаясь лба Киры.

– Ты его не получишь, – пробормотала Кира.

– Он уже схвачен.

– Тэрон? – спросила Кира. Она не могла произнести ни звука. Горло болело так, будто кто-то раздирал его ногтями.

– С Тэроном все хорошо.

– Ты его не получишь, – хрипло повторила Кира.

Это говорил ей Йен, когда пытался убить ее. Прежде чем сломать девушке кости. Прежде чем начать ее душить. Кире стало тошно. Воспоминания проносились в голове. Ире казалось, что она вот-вот задохнется. Девушка провела руками по шее, чтобы снять сковавшие ее цепи. Но там ничего не было. Йена тут не было. Он больше не мог причинить ей вред.

– Брук, – сказала Кира. – Что с ней?

Ты его не получишь. Брук тоже сказала это, когда сидела рядом с Тэроном. С завистью в глазах.

Это были ее слова, а не слова Йена.

Ты его не получишь – значило, ты не получишь Тэрона.

– Брук, – повторила Кира. – Это была Брук.

Пятьдесят шесть

Босые ноги Брук скользили по колючему коврику. Девушка опустилась на пассажирское сиденье. Ее стопы были изранены. После того как она сбежала из библиотеки, девушка сняла туфли. Когда инвидия увидела гнев в глазах Киры, она поняла: необходимо покинуть КШМ как можно скорее. В бегах красивые туфли мало чем могут помочь.

При этом Брук была уверена в своей победе. Она застукала Киру и Тэрона в библиотеке – все это было как в ее худших кошмарах. Сначала парень променял Брук на Кэприс. Как только та была устранена, он бросился к новой девушке. Ублюдок.

Но почему ира? Кира всех ненавидела. Она не подходила ему в качестве девушки. С самого первого дня ира доказывала свою опасность для общества. Вместо того чтобы адаптироваться, Кира вмешивалась в чужие дела, нападала на одноклассников и уничтожала школьный фарфор. И все остальные почему-то это терпели. Супергерл? Суперотстойная.

Почему никто не видел того, что Брук ясно понимала с самого начала? Кира была эгоисткой и опасностью для общества. Даже Грей этого не поняла. Брук бы с радостью отомстила им всем. Чтобы они увидели свои отражения в зеркале. И при этом девушка думала не об этом идиотском зеркале, которое все салигии носили с собой. Все они заслужили удара по голове. Как Кэприс.

Брук не пришлось даже руки замарать. Йен был убийцей. Кровь Кэприс была на его руках. Брук пришлось сдерживаться, чтобы не убить гулу самостоятельно. В столовой, когда Кэприс жадно поедала обед, инвидии очень хотелось воткнуть ей вилку между глаз. Во время физкультуры француженка не хотела ничего делать ради команды – Брук желала ударить ее клюшкой в висок. И всякий раз, когда девушка приближалась к Тэрону, Брук жаждала задушить гулу голыми руками. Она долго наблюдала за ними двумя – и чем чаще Брук видела их вместе, тем больше ей хотелось быть рядом с Тэроном. Наблюдения за их близостью причиняли ей физическую боль. Это подобно кинжалу, медленно вонзающемуся между ребер. Но Брук не могла отвести взгляд. Она была одержима Тэроном. Его стройным и мускулистым телом, мягкими губами и небесно-голубыми глазами. Брук хотела, чтобы он стал ее парнем. А Кэприс мешала инвидии.

Когда Брук подслушала ссору Тэрона и Кэприс, то решила: с нее хватит. Эта толстая гула хотела сбежать вместе с ним. Кэприс должна была исчезнуть прежде, чем она снова придумает что-нибудь глупое. Когда Тэрон находился далеко, Брук и Йен нанесли удар.

Не составило никакого труда влиять на него. Йен был одним из самых глупых салигий. Он и не знал, что уже долго находится под влиянием Брук. Она отравляла Йена своей завистью – с каждым днем все больше. То, что Скарлетт не хотела с ним связываться, только играло ей на руку. Йен оказался сломлен и готов выместить свой гнев.

С Кирой все шло по плану. Хотя Брук и не хотела, чтобы с Тэроном что-то случилось, – это давало ей возможность предстать перед ним в качестве спасительницы. Иначе инвидия бы и не пришла в библиотеку. Но потом произошло что-то, на что девушка совсем не рассчитывала: Кира оказалась сильнее Йена.

Брук нескоро забудет гнев, так быстро вспыхнувший в глазах Киры. Впервые в своей жизни ей стало страшно. Девушке было интересно, выжил ли Йен. Кира, казалось, могла убить его одними эмоциями.

Мысль о силах Киры заставила Брук вспотеть. Она отрегулировала вентиляцию в машине, чтобы холодный воздух дул в лицо. Девушка была рада, что нашла попутчика. Брук побежала в лес и неслась мимо плотно растущих деревьев, пока не вышла к дороге. Вскоре она увидела этот «Форд Мустанг». Он летел по улице и проехал лишние двести метров, а затем развернулся и подобрал Брук. Водитель был мрачным, тихим парнем. Но сидеть в какой угодно машине приятнее, чем идти вдоль дороги. Брук прислонилась к двери и смотрела на водителя краем глаза. Мужчина уставился на улицу так, будто там показывали кино. Он выглядел опасно привлекательным. Рукава его черной рубашки обтягивали мускулистые руки. Из-под ворота рубашки выглядывала татуировка, похожая на пылающий огонь. Брук всегда хотела сделать себе татуировку. Может быть, девушка сделает ее себе, когда они приедут.

Но куда они приедут? Водитель не спрашивал незнакомку о дальнейших планах. Брук только знала, что они едут в направлении Лондона. Мужчина в целом не задавал много вопросов. Только посмотрел на ее платье и спросил, откуда она. С тех пор спутники ехали молча.

Выражение его лица оставалось неподвижным, когда незнакомец вытащил смятую пачку сигарет из нагрудного кармана. Он предложил Брук взять сигарету. Когда она помотала головой в отказе, мужчина сунул сигарету в рот и прикурил.

– Брук, – произнес он. Его голос звучал глубоко, как бас. – Так тебя зовут?

Брук молча кивнула.

Водитель посмотрел на нее своими темными глазами и выпустил облако сигаретного дыма в воздух. Салон наполнился дымом. Впервые что-то наподобие улыбки промелькнуло на его лице. Брук не сразу заметила: глаза незнакомца не участвовали в этой улыбке. Она не была дружелюбной – скорее, демонической. Странно знакомое чувство страха наполнило девушку.

Глаза мужчины сверкнули красным.

Пятьдесят семь

Kира смотрела на большой участок сзади здания КШМ. Она грела руки, положив их на горячий фарфор чайной чашки. Правая рука была обвернута повязкой.

Ночь несла прохладный бриз над газоном, заставляя гирлянды болтаться в воздухе. Их свечение перестало быть таким ярким. Праздник сразу же закончился, когда нашли Киру, Тэрона и Йена в библиотеке.

– Новый день, новая пропавшая салигия, – сообщил Эллиот, проходя на террасу рядом с Кирой.

На его левой брови красовался пластырь. Под ним виднелась ровная царапина.

– Что случилось с твоим лицом? – спросила Кира.

– Незапланированная остановка, – кратко ответил Искатель, вытащив маленькую коробку печенья из своего пиджака. – Зато вот что у меня есть.

Он повернул упаковку в руках – словно сам не знал, что с ней делать.

– Есть печенье, пить чай, – повторила Кира слова, которые Эллиот сказал ей перед отъездом из КШМ в прошлый раз. Девушка подняла вверх свою чашку.

– Правда, все немного не так, как я представлял, – задумчиво произнес он.

Кира устало улыбнулась Искателю. Она все еще была слаба после своего приступа гнева. Девушка только частично помнила, что произошло. Наверное, так даже лучше.

Она медленно поднесла кружку ко рту и подула на дымящуюся жидкость, прежде чем сделать глоток. Из-за синяков на шее каждый глоток превращался в пытку. Горло было серьезно изранено.

– Наверное, для печенек пока рановато, – прокомментировал Эллиот, убрав упаковку в сторону.

– Ты знаешь, где она может прятаться?

Искатель покачал головой. Все остальные искали Брук в здании, когда Кира обвинила ее в преступлении. К этому времени инвидия уже давно убедила сторожа выпустить ее. Не сверхъестественными способностями, но с помощью подставки для книг. Бедный Гарри. Миссис Киллингворт сразу же села в свою машину, чтобы погнаться за Брук. Безуспешно.

– Мы найдем ее, – сказал Эллиот, кладя руку на плечо Киры.

Девушка с каменным лицом смотрела вдаль.

– Я чуть не убила Йена из-за нее.

Ее собственная сила смутила иру. В девушке жили темные способности. Они были еще более черными, чем ее глаза. С одной стороны, в библиотеке она потеряла контроль над собой и своими чувствами. С другой – Кира в последний момент победила Йена и тем самым спасла свою жизнь. Это было и освобождением, и чем-то страшным одновременно.

– Ты защищалась, – Эллиот подбадривающе сжал ее плечо. – У тебя не было иного выхода. Йен еще поправится.

Кира смотрела на парк. Он выглядел призрачно в ночной темноте. Над верхушками деревьев за спортивной площадкой виднелся туман.

– Я выше этого. Я лучше Брук, – отозвалась она.

Эти слова изначально сказала ире миссис Киллингворт. Но теперь это были слова Киры. Супербия посеяла семя в ее голове. Теперь оно пустило корни и начало расти.

– Я не убийца.

Некоторое время они молча стояли на террасе. Серое облако плыло над головами, принося с собой ледяной воздух. Гирлянды снова зашевелились. Кира замешкалась, посмотрев на Эллиота:

– Ты что-то выяснил во время путешествия? – поинтересовалась она. – Я имею в виду о моем отце.

Она выжидающе смотрела на мужчину. Однако тот избегал взгляда иры. Он смотрел на облака, проплывающие над ними.

– Кира, – начал Искатель.

Когда Эллиот смотрел на девушку, она казалась ему такой хрупкой. Напряжение последних дней отразилось на ире в полной мере. Но при этом в ней таилась невероятная сила. Теперь она знала это сама. Девушка победила Йена силой мысли.

Тем не менее Кира чувствовала тяжесть, с которой Эллиот начинал разговор. Борьба с Йеном выглядела маленьким холмом по сравнению с огромной горой – ее прошлым.

Искатель вздохнул.

– Я не могу дать тебе ответов, на которые ты, вероятно, надеялась. Все так, как мы думали. Адам потерял контроль над собой в тот день. Возможно, он до конца и не узнал, кем является.

Кира не смогла скрыть чувства разочарования. Она поняла, как много надежд возлагала на Эллиота и его поиски. Ее отец был для иры незнакомцем. Еще одним умершим человеком. Девушка никогда не сможет с ним познакомиться.

Вдруг Кира почувствовала каждое больное место на своем теле. Сломанную руку, синяки на спине и на шее. Она разочарованно отвернулась от Эллиота. Ее отец был потерянной душой. Гнев убил его.

– Эй, – сказал Эллиот. – С тобой такого не случится. Знаешь, почему? Потому что у тебя есть сила воли. Ты можешь работать над собой. Твое сердце находится в правильном месте. Ты здесь. И ты невероятно быстро учишься. Ты уже намного лучше, чем твой отец.

Кира кивнула.

– Я выше этого, – повторила она, зная: это являлось правдой.

Она не была убийцей.

Пятьдесят восемь

Kогда Эллиот и Кира зашли в главное здание, Тэрон уже ждал ее там. Йен сильно его побил. На распухшем носу юноши был наклеен пластырь, а его левая скула сияла сине-фиолетовым цветом. Тем не менее он лукаво улыбался Кире.

– Как в воду глядел, – заметил Эллиот, увидев сияние в глазах Киры. – Я говорил тебе, что когда-то встречался с люксурией?

– Правда?

Эллиот кивнул.

– Ее звали Лейла. У нас ничего не вышло.

– Что случилось?

– Она сбежала с одним аваритией. Они открыли бордель и заработали кучу денег.

Кира испуганно взглянула на Эллиота. Она все еще верила его шуткам.

– Да я наврал, – отозвался он.

Кира толкнула его локтем. Эллиот ухватился за больное ребро. Хотя она и была слаба, в хрупком теле Киры все еще оставалось много сил. Следовало уже смириться с тем, что у нее не было чувства юмора.

– Иди уже, – сказал он, смотря ей вслед, когда Кира подходила к Тэрону.

Люксурия сразу же обнял девушку. На мгновение они стали походить на обычных тинейджеров, которые вот-вот влюбятся друг в друга. При виде юной пары Эллиот сразу вспомнил Вайолет. Все стало бы намного проще, если бы она принадлежала этому миру.

Его одолело чувство усталости. Искатель зевнул и вытянул руки, пока левое плечо не хрустнуло. Никогда раньше он не ехал в Кентербери так долго. Авария оказалась отличным поводом на время отложить разговор с Кирой. Мужчина в последний момент будто вывернул руль в другую сторону и избежал серьезной беседы.

Гонщик вытеснил его с дороги. Когда автомобиль приземлился в поле, Эллиот ударился лбом об руль. Первые несколько минут после аварии Искатель думал только о том, как бы машина не пострадала. Вместо того чтобы сразу поехать в больницу, он направился в ближайший дом отдыха и осмотрел свой DB5. Небольшие царапины на бампере. Со всеми остальными частями машины все было в полном порядке.

И только когда заправщик указал Эллиоту на тонкую струйку крови на лбу, мужчина понял: надо бы посмотреть в зеркало и оглядеть рану. Чем дольше он об этом думал, тем больше боялся, что мог получить серьезное сотрясение во время аварии.

– Вы считаете правильным не говорить ей правду? – прервала миссис Киллингворт его размышления.

Директриса со строгим выражением лица стояла на лестнице и попросила Эллиота последовать за ней.

Мужчина не рассказывал ей о результатах своих изысканий. Он даже не говорил женщине о том, что в последние дни узнавал историю семьи Киры. Судя по всему, она подслушивала их с Кирой разговор на террасе. Очевидно, директриса была в курсе всего.

– Момент был неподходящий, – сказал он, следуя по лестнице за женщиной.

– А будет ли подходящий? – поинтересовалась директриса.

Эллиот не нашелся, что ответить на это. Он возвращался в Кентербери, полный уверенности, что вот-вот расскажет Кире правду об ее отце. Но когда Искатель увидел ее, такую слабую и ранимую, на террасе, то понял: девушка пока не готова к этой правде. Мужчина, которого Кира считала своим отцом, оказался невиновен. Силы Киры убили Адама Найи. После событий в библиотеке ей будет тяжело справиться с этой новостью, Эллиот в этом не сомневался. Она должна верить в хорошее в себе. А темное прошлое мешало ире в этом.

Он вспоминал слова своего отца, когда заходил в кабинет миссис Киллингворт. Иногда правда может принести больше вреда, чем ложь.

– Она – одна из Мордредов, не так ли? – спросила миссис Киллингворт, закрывая дверь за Эллиотом.

– Откуда вы это знаете?

– Я сразу почувствовала что-то странное, когда увидела Киру впервые. Эти темные глаза. Такие немного пугающие. Сегодня вечером, когда я видела ее лицо в гневе, я поняла это, – сказала миссис Киллингворт.

Эллиот вздохнул. Он мог бы никуда не ехать, если бы женщина поняла это раньше.

– Ее отец – Чед Мордред, – подтвердил Искатель. – Миссис Венин рассказала мне об этом.

– Он был моим учеником, когда я только стала директором, – миссис Киллингворт задумчиво села за письменный стол.

– Он ходил в КШМ?

– Недолго. Чедвик – сын иры и супербии. Очень необычный случай. У них были близнецы, Чед и Эрик. Чед стал ирой, а Эрик – супербией.

Эллиоту казалось, что он помнил этот случай. Наверное, отец рассказывал ему об этом.

– Когда Чед пришел в школу, он уже был поглощен своим гневом, – объяснила миссис Киллингворт. – Казалось, он унаследовал все плохие черты родителей, а Эрик – все хорошие.

У Чеда были жуткие приступы агрессии. Он оказался почти необучаемым. Я попыталась изменить его с помощью своих сил, но мне не удалось. Это был последний раз, когда я применяла силы на учениках. До сегодняшнего дня, – она беспокойно смотрела на Эллиота.

– Он знает о существовании Киры?

– Не думаю. Они с миссис Венин недолго были вместе. Судя по всему, Чед… – Эллиот колебался, – был жесток по отношению к ней.

Мать Киры была такой ранимой. Эллиот никогда не забудет ее испуганный взгляд, появившийся в глазах во время разговора о Чеде.

– Похоже на него. – Миссис Киллингворт взяла в руки перьевую ручку и что-то записывала. – Кира произошла из рода Мордредов. Это объясняет ее силы. Мордреды являлись очень сильными ирами.

Она передала записку Эллиоту.

– Это адрес матери Чеда. Глория. Она много лет состояла в совете. Возможно, Глория может рассказать вам что-то о нынешнем местонахождении Чеда.

Эллиот задумчиво смотрел на бумажку. Очередные родственники, о которых Кира ничего не знала.

– Пожалуйста, не говорите Глории ничего о Кире. Мы слишком мало знаем, – сказала миссис Киллингворт. – Думаю, будет лучше, если мы пока ничего не станем говорить Кире. По крайней мере, пока не узнаем что-то о ее отце – если он еще жив. Кира сейчас в крайне неустойчивом положении. Нам повезет, если она сможет оправиться после этой ночи. – Директриса устало покачала головой. – Вы бы видели ее лицо, Эллиот. Я думала, она убьет Йена.

– Вы решили применить свои силы?

– Я думала, что у меня уже не получится, – призналась директриса. Темные круги под глазами сложно не заметить и под слоем макияжа. Применение сил ощутимо ослабило женщину.

– Пальто, подозреваемые… Нашлось так много причин поверить в то, что убийцей был кто-то извне, – сказала она.

Пальто. Эллиот тоже начал так думать из-за пальто. В конечном итоге пальто оказалось никак не связанным с настоящим убийцей Кэприс. Подозреваемый, которого заключили под стражу, признался, что нашел пальто недалеко от кладбища. Он воспользовался ситуацией и украл его. Глупая ошибка. Таким образом, мужчина заставил всех поверить в свою виновность и стал главным подозреваемым.

Миссис Киллингворт сделала глубокий вдох.

– И как я теперь выгляжу? Я не способна контролировать своих собственных учеников. Теперь один из них лежит в реанимации, другого побили, третьего чуть не задушили, а четвертый стал настоящим преступником в бегах, – пожаловалась директриса. – Что уж говорить о бедном стороже. Не знаю, как совет к этому отнесется.

Эллиот сложил записку в руке в маленький квадратик.

– А если вы расскажете совету менее подробную версию?

Это была бы не первая ложь во благо. Правда, четверых раненых сложно как-то скрыть.

Миссис Киллингворт покачала головой.

– Для этого уже слишком поздно. Там была Алисия МакКой. Она собственными глазами все видела. Почему это должно было произойти именно сегодня? Все из-за этой Брук, – ругалась женщина. – Оуэн Велсли уверен, что Брук с помощью сил заставила Йена делать то, что ей нужно. Йен ничего не помнил и не знал, что делал. А Оуэн обвинил во всем меня. Какой-то абсурд. Если бы у Йена не было копии ключа, ничего бы не произошло.

Директриса должна была следить за порядком и спокойствием. Но ученики нарушили множество правил. Все закончилось смертельным исходом. Миссис Киллингворт не хотела верить в то, что кто-то из ее учеников был виновен в смерти Кэприс. Не потому, что женщина не могла себе этого представить, но по другой причине: она не могла признать, что нечто подобное случилось во время ее руководства. Директриса делала все, чтобы скрыть правду и сохранить свою репутацию. Вот что способно сделать с людьми высокомерие.

– Это может стать концом моей карьеры, – произнесла женщина. – Все, за что я боролась таким непосильным трудом…

Эллиот бы с радостью поддержал миссис Киллингворт. Однако в последнее время так много всего произошло. Кроме того, женщина была не до конца честна с ним.

– А как насчет специального подразделения? Как оно там называлось? Кве… Квезицио? – выговорил мужчина.

Когда Эллиот сказал это, плечи миссис Киллингворт заметно опустились. В его тоне звучал легкий укор.

– Да ладно вам, Эллиот! Вы же понимаете, что три Искателя – это очень мало.

– И вы не сочли нужным рассказать мне об этом?

– Я не могла. Это все было неофициально до сегодняшнего дня. Никто об этом не знал, кроме членов совета, – защищалась директриса. – И Лиама, конечно.

Эллиот не верил своим ушам.

– Мой внук! – Миссис Киллингворт пожала плечами. – Он подал мне эту идею!

– Ну конечно, – Эллиот провел рукой по волосам. Выкидывать Эллиота из команды было очень в стиле дедушки Хэммонда и Лиама.

– Не смотрите на меня с упреком, Эллиот. Мы найдем вам подходящее задание. Я не позволю вам просто так уйти, – заверила миссис Киллингворт.

Эллиот не знал, можно ли верить директрисе.

– Кроме того, мне требуется кто-то, кто будет помогать обучать салигий, – сказала она с тяжелым вздохом. – Если проект, конечно, вообще состоится. После сегодняшней ночи все стало иначе. Пока что неизвестно, останусь ли я в КШМ. Поэтому главная задача сейчас – разобраться со всеми проблемами. Только тогда мы сможем говорить о будущем.

Она была права. Вероятность того, что миссис Киллингворт перестанет руководить школой, была очень высока. И, возможно, вместе с ней исчезнут все идеи о Квезицио. Эллиот продолжит делать свою работу, пока ситуация не прояснится.

– Мы найдем Брук, – сказал мужчина. – А после этого я начну поиски Чеда Мордреда.

– Спасибо, Эллиот, – миссис Киллингворт проверила свой пучок. Она снова собралась с силами.

– Девушка очень опасна. Она специально использовала слабые места Йена. Если слова Киры – правда, Брук заставила его убить Кэприс из зависти. Из-за ее зависти. Смесь гнева и зависти может стать действительно смертельной.

– И все ради какого-то парня.

– На самом деле нет. Брук никогда не интересовал Тэрон, – сказала миссис Киллингворт. – Дело было в других девушках.

– В смысле? Вы о том, что она хочет то, что есть у других? Наверное, это поедает человека изнутри.

– Это не так просто, – призналась миссис Киллингворт. – Но все мы несем свой крест – и не важно, салигии или нет. Не важно, какие у нас сильные и слабые стороны. Важно то, как мы справляемся с ними. Кем хотим стать. Брук выбрала скользкий путь. – Миссис Киллингворт не испытывала жалости к инвидии. Она хотела, чтобы у каждого ученика была сила воли, чтобы они могли справляться со своими собственными силами и становиться лучше. Ирония состояла в том, что именно это директрисе в последнее время откровенно плохо удавалось. Но женщина была поглощена своим тщеславием и не замечала этого. Быть одержимым гордыней – это действительно очень сложно.

Пятьдесят девять

Kира прислонилась к прохладной стене и прислушалась к нервной болтовне, доносившейся в коридор из классной комнаты. Она одна стояла в проходе в нескольких метрах от одноклассников. В этот момент девушке казалось, что их разделяет нечто большее, чем стена.

– Кира, ты идешь? – спросила миссис Киллингворт. Ее голова показалась из-за двери так, будто женщина была длинношеим страусом. Директриса выглядела уставшей. Даже тонна макияжа не помогала женщине выглядеть лучше.

Когда Кира зашла в дверной проем, она заметила учителей КШМ. Те выстроились возле доски. Мистера Велсли не было, а миссис Де Витт, напротив, вовремя вернулась на собрание из больницы.

Кира чувствовала на себе их взгляды, когда вместе с миссис Киллингворт стояла перед шестьюдесятью учениками. Директриса по-матерински положила руку ей на плечо. Кира вздрогнула от этого прикосновения.

– После вчерашней ночи у вас наверняка осталось много вопросов в голове, – сказала миссис Киллингворт. – Я не смогу ответить на каждый из них.

Она вздохнула. Возникла драматическая пауза. Кира и Эйвери обменялись нервными взглядами – соседка сидела в первом ряду. Директриса явно преувеличивала с театральностью.

– Некоторые из вас точно слышали о том, что последние недели сопровождались нарушениями правил со стороны учеников, не в последнюю очередь повлиявшие на судьбу нашей дорогой Кэприс ДюПонт, которая была жестоко убита. Все это время опасность оставалась среди нас, а мы и не знали об этом. – Миссис Киллингворт на мгновение остановилась. Она сильнее сжала плечо Киры. – Вчера нам, к сожалению, пришлось выяснить это не самым приятным способом.

Кира с трудом подавляла в себе желание отлепить руку директрисы от своего плеча. Если кто-то и выяснил все не самым приятным способом, так это Кира. Она провела пальцами по шее. Узкая кровавая корочка образовалась там, где цепочка Эйвери разрезала кожу Киры.

Девушка бросила взгляд на Тэрона. Тот прислонился к стене в другом конце комнаты. Юноша одарил ее ободряющей улыбкой, на которую девушка сразу же ответила взаимностью.

– Да, Айви? – Миссис Киллингворт заметила люксурию, поднявшую руку.

– Это правда, что во всем виноваты Брук и Йен?

– Мы считаем, что это так.

– А где сейчас Брук? – крикнул кто-то сзади.

– Сейчас ее поисками занимаются Искатели, – ответила директриса.

– Значит, вы не знаете, – понял Тэрон.

Миссис Киллингворт очень неохотно признала это:

– У нас есть пара догадок. Ничего конкретного.

В комнате стало громко. Ученики начали болтать друг с другом. Убийца оставалась на свободе. Возможно, даже где-то недалеко от них.

– Тихо! – успокоила школьников миссис Киллингворт. – Я знаю, что вас не устраивает этот ответ. Но обещаю вам: мы сделаем все возможное, чтобы найти Брук как можно скорее. Ей придется ответить за все свои поступки. Брук Ньюэлл предала эту школу и всех нас.

Грудная клетка директрисы наполнилась воздухом.

– Я думаю, эта ситуация должна послужить нам уроком. И предупреждением. Поведение Брук должно заставить нас работать над будущим еще усерднее. Наши силы не должны нас контролировать – это мы должны одержать над ними верх. Ничто не должно быть сильнее, чем сила воли.

Кире показалось забавным, что миссис Киллингворт использовала ситуацию для того, чтобы передать школьникам свое собственное сообщение. Айви снова подняла руку. В этот раз она обратилась с вопросом к Кире.

– Как ты это сделала?

– Что? – Кира испугалась того, каким хриплым прозвучал ее голос. Словно кто-то зажал шею в тиски.

– Как ты победила Йена? Он же намного сильнее и больше тебя.

– Это правда, что ты смогла победить его своими силами? – крикнул кто-то еще.

– Это просто невероятно, – сказал другой ученик, с которым Кира никогда раньше не говорила. В комнате стало громко. Школьники не могли прекратить заваливать Киру вопросами.

– Достаточно, – вдруг сказала миссис Киллингворт. – Собрание окончено. Если у вас остались вопросы или догадки относительно Брук, обращайтесь, пожалуйста, ко мне.

Как только она закончила предложение, первые школьники повскакивали со своих стульев и направились к Кире. Через пару секунд девушка утопала в море разноцветных школьных форм и удивленных лиц. Все они хотели узнать, как ира заставила Йена упасть на колени. Кто-то тронул плечо Киры и поблагодарил ее. Какая-то незнакомая девушка бросилась ей на шею.

Кира была удивлена количеством внимания, восхищенными взглядами и ободряющими словами. В мгновение ока она стала звездой школы. Супергерл. СуперКира. За это девушка, правда, заплатила высокую цену.

Кира искала взглядом директрису и заметила, как идеальный пучок исчезает за дверью.

– Извините меня, пожалуйста, – сказала девушка, проталкиваясь к выходу сквозь множество чужих локтей. Она последовала за директрисой.

– Миссис Киллингворт.

Плечи женщины опустились, когда она услышала свое имя. Миссис Киллингворт повернулась к Кире с серьезным лицом.

– Что?

– Ваши последние слова – правда? – спросила Кира. – Вы правда сделаете все возможное, чтобы найти Брук?

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Вы говорили, что поймали его.

– Кого?

– Убийцу Кэприс. Вы говорили, что никто из школьников ни в чем не подозревается. А я вам поверила. – У Киры все внутри начинало закипать.

– Но я действительно так думала.

– Да нет же! – ответила Кира.

Голос царапал горло, когда девушка повысила голос.

Позади нее ученики покидали классную комнату.

– У него были вещи Кэприс, Кира, – уверенно сказала миссис Киллингворт. Она нервно посмотрела на школьников, врассыпную бегущих по коридору. – Все указывало на то, что он был убийцей.

– Салигия убил Кэприс. Один из нас. Вы все это время знали, что Кэприс не одна покинула территорию школы тем вечером. Но праздник и это глупое подразделение оказалось для вас важнее. Если бы вы…

Миссис Киллингворт уверенно подняла руку и не позволила Кире закончить предложение.

– Достаточно. Что случилось, то случилось. Тебе нужно отдохнуть. Вчера ночью все твои силы покинули тебя. Меня, кстати, тоже. – Женщина подняла подбородок. – И все это ради твоего спасения.

Очень в стиле миссис Киллингворт. Вместо того чтобы учиться на своих ошибках, директриса пыталась пристыдить Киру. В этот раз ира не поддастся на эти провокации. Кира тоже совершила ошибку. Она отключилась от мира и перестала контролировать свои силы. Ира несправедливо сомневалась в честности некоторых одноклассников. Но, в отличие от директрисы, девушка всегда боролась за правду. Ей было не плевать на Кэприс.

– Идите в задницу, – вырвалось у Киры.

Рот директрисы растянулся в высокомерной улыбке.

– Ну, ну, – женщина поджала губы – как няня, ругающая ребенка. – Боюсь, ты путаешь силу и профессионализм. Ты совсем не такая продвинутая, как тебе кажется. Тебе предстоит пройти сложный путь. Не удивляйся, когда мы с тобой встретимся на финишной прямой.

С этими словами директриса развернулась на месте и с высоко поднятой головой ушла прочь.

Кира смотрела ей вслед, крепко сжав кулаки.

Миссис Киллингворт прятала свою гордыню за правилами и приказами. Но женщина была всего лишь салигией.

– Вот ты где, – сказал Тэрон, подходя к Кире и положив руки на ее плечи. – Я уж было подумал, что ты сбежала.

Кира прислонилась к его груди и вдохнула запах юноши. Чили и шоколад. Рядом с ним она чувствовала себя другим человеком. Лучшим человеком. Люксурия видел в ней то, чего девушка раньше не замечала. Благодаря ему Кира знала, что может чувствовать что-то большее, чем гнев. Она лицом к лицу столкнулась со своими страхами. Посмотрела в глаза опасности, боясь, что ее раздавят. Теперь девушка видела то, что люди рядом давно в ней заметили. Ира была невероятно сильной. Она только-только училась жить в гармонии с этой силой.

Кира упала в объятия Тэрона и посмотрела на него.

– Я никуда не убегу, – сказала Кира. – Больше никогда.

Благодарности

Я благодарю… свою семью.

Прежде всего мою мать, которая – кроме профессии медсестры – к счастью, не имеет ничего общего с Вейлой Венин… Моих друзей, что всегда были готовы пообщаться со мной и послушать про салигий: Надин, Алисья, Барбара, Дафна, Эстер, Аманда, Линзи и Томас. Спасибо за ваше терпение. Сердечно благодарю своих первых читателей – Майкла и Анну. Спасибо Анетте Вольф и Лизбет Кербелин из литературного агентства «Коссак». Спасибо, что вы поверили в Киру и салигий.

Я благодарю всю команду Бельтц, Гельберг и Гулливер, а особенно мою лекторшу Изабель Икрат за идеи, советы и бесконечное доверие.

Оглавление

Часть I Прибытие

  Пролог

  Один

  Два

  Три

  Четыре

  Пять

  Шесть

  Семь

  Восемь

  Девять

  Десять

  Одиннадцать

  Двенадцать

  Тринадцать

Часть II Ритуал

  Четырнадцать

  Пятнадцать

  Шестнадцать

  Семнадцать

  Восемнадцать

  Девятнадцать

  Двадцать

  Двадцать один

  Двадцать два

  Двадцать три

  Двадцать четыре

  Двадцать пять

  Двадцать шесть

  Двадцать семь

  Двадцать восемь

  Двадцать девять

Часть III Тайны

  Тридцать

  Тридцать один

  Тридцать два

  Тридцать три

  Тридцать четыре

  Тридцать пять

  Тридцать шесть

  Тридцать семь

  Тридцать восемь

  Тридцать девять

  Сорок

  Сорок один

  Сорок два

  Сорок три

  Сорок четыре

  Сорок пять

  Сорок шесть

Часть IV Правда

  Сорок семь

  Сорок восемь

  Сорок девять

  Пятьдесят

  Пятьдесят один

  Пятьдесят два

  Пятьдесят три

  Пятьдесят четыре

  Пятьдесят пять

  Пятьдесят шесть

  Пятьдесят семь

  Пятьдесят восемь

  Пятьдесят девять

Благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg