«Дело черного мага. Том 2»

Дело черного мага. Том 2 (fb2) - Дело черного мага. Том 2 [СИ] (Маэрс-сити - 2) 2850K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кирилл Сергеевич Клеванский

Кирилл Сергеевич Клеванский Дело Черного Мага Том 2

Пролог

По темной, отчасти мрачной и без всякого сомнения — вонючей улице шел человек. Он был высокого роста, а фигуру скрывал кожаный плащ с серебряными иглами на плечах.

Учитывая славу района Хай-гардена, самой криминальной ямы Маэрс-сити, можно было смело предположить, что этот некто — вор, убийца, мошенник, насильник, наркоман, бандит, пьяница или кто иной из подобной котлы.

О да, этот район, где старый, разбитый асфальт пропах кровью и порохом, где на стенах виднелись отметины от пуль, а по подворотням всегда можно было найти пару мертвых шлюх, стал широко известен именно благодаря криминалу.

Да и чего удивляться — с самого создания Города Магов, как называли столицу Атлантиды СМИ планеты, Хай-гарден слыл местом, куда стекалась вся грязь этого острова.

Здесь, среди трущоб, среди бесконечного сумрака, созданного паром от давно проржавевших канализацией, всегда отыщется что-то, что придется вам по душе.

Вам нужна однокредитная девка, которую никто не станет искать с рассветом?

Нужно нанять молчаливого громилу из числа орков или троллей, опытного стрелка или иного «чистильщика»?

Вы давно ломаетесь по очередной дозе белого порошка или прозрачного геля?

Просто хотите прокутить несколько тысяч в самых злачных заведениях, где не существует ни правил, ни запретов?

Тогда вы знаете куда идти — в «Хай-гарден дистрикт».

Но все же человек шел без страха, твердо и уверенно, несмотря на то что из за углов за ним следили местные крысы. Самый сброд, самая грязь района.

Нищие, продающие свое тело за пару центов пьяному рабочему. Мелкая шантрапа, счастливая подрезать кошелек у зазевавшейся, измученной многодетной матери. Калеки, озлобленные на весь свет, в том числе и на самих себя, и, конечно же — босота.

Все они как коршуны внимательно наблюдали за «чужим», загулявшим незнакомцем. Он был для них словно приглашением на долгожданный пир, обещанием зеленых, хрустящих купюр, на которые можно купить дозу героина или шарик с гелем «Аместрис».

Вдруг бетонные трущобы, покрытые коркой грязи и краски от самых разнообразных надписей, осветила яркая вспышка. Она на миг выхватила лицо человека, но коршуны смогли разобрать лишь одно — ярко голубые глаза и темный белок и, черт возьми, эти глаза были ужасны.

Ужасны своим ледяным спокойствием и некоей решимостью. Такие глаза могли принадлежать только одному — убийце. Человеку, нет — существу, за свой век погубившему немало жизней.

Когда грянул гром, и на разбитый асфальт рухнули первые капли теплого дождя — за человеком в плаще уже никто не следил. Сброд никогда не лез на готового к прыжку льва, они лишь забирали с улиц падаль, доставшуюся от более крупных хищников.

Человек остановился и поднял голову.

Его до того черные, что даже теряющиеся в ночной мгле, волосы, мигом слетели с лица.

Незнакомец любил этот дождь.

За свою жизнь он побывал во многих местах, пройдя путь от северных пустошь России и до южных джунглей Африки, но здешний дождь любил больше всех других. Эти теплые, крупные капли словно пытались смыть с людей всю грязь и всю чернь. Да, бесспорно, на Острове Магов шли хорошие дожди.

Накрыв сверток краем плаща мужчина пошел дальше. Чужак свернул на углу Сэнт-Гарден-грейвъярд, обогнул проржавевшую решетку кладбищенского забора, где начиналась стройка церкви, и остановился напротив пустыря. В самом центре поля стоял старый четырёхэтажный дом.

Старый, обветшалый, с давно уже облупившийся краской на оконных рамах и, даже по виду — скрипучим крыльцом, он не казался чем-то необычным или удивительным.

Для Хай-гардена, в век, когда строились огромные небоскребы, подобные здания уже давно стали обыденностью и на них никто не обращал внимания. Так же никому и дела не было до того, что единственный приют района расположился практически вплотную к кладбищу. Напротив, многие считали подобное довольно ироничным.

Мужчина, подняв повыше воротник и накрыв сверток краем плаща, двинулся ко входу. На небе то и дело сверкали молнии, гремел гром, заставляя дрожать старые стекла. Иногда там, по ту сторону от трещавшей и местами — треснувшей слюды, зажигались свечные огоньки, но тут же гасли.

Человек, столь не естественный для подобного района, не хотел даже задумываться что за жизнь ведут воспитанники приюта «св. Фредерика». От подобных мыслей не было никакой пользы, а вот с левой стороны груди болело сильней.

Подойдя к крыльцу, мужчина уже было достал из кармана записку и почти положил сверток на прогнившие доски неопределенного цвета — настолько много на них красовалось слоев облупленной краски. И, может быть, эта история повернула бы в немного другое русло, но обладатель весьма колоритного плаща нечаянно наткнулся взглядом на лицо младенца, на миг выглянувшее из свертка.

Мужчина замер и, вздохнув, убрал записку.

Выпрямившись, чужак толкнул дверь, петли которой даже и не подозревали о существовании масляной смазки. Впрочем, об этом не подозревали и работники приюта. А если и подозревали, то только с целью сбыта на сторону за жалкие десять центов.

Внутри приют оказался еще боле жалким чем выглядел снаружи. Слева от прихожей — общий зал, пустующий в этот полуночный час.

Ковер, некогда пушистый и ворсистый, сейчас походил на ободранного, заплешившего пса — столь же жалкий и вонючий. Камин если когда-то и мог похвастаться жаркими языками пламени, то сейчас был надежно заколочен досками. Шляпки железных гвоздей сверкнули, отразив свет очередной молнии и мужчина отвернулся.

Взгляд человека сам собой нашарил старенькую лестницу, ведущую на второй этаж. Не нужно быть магом, знающим заклинание ночного зрения, чтобы различить пробитые ступени, так и грозящиеся сцапать неудачливого ребенка.

— Чертова лестница!

Ну или работника.

Сверху, стоило лишь прозвенеть медному колокольчику, подвешенному над дверью, спустилась дородная дама в чепчике. При её полновесной конституции и замасленной ночнушке, не закрывающей толстые, уродливые ноги, этот чепчик казался какой-то нелепой насмешкой.

— Кого там принесло на ночь глядя? — голос оказался под стать фигуре — полный, густой и совсем не женский бас.

Сверкнула молния, ударил гром, и женщина споткнулась. Неловко схватившись за перила, она тут же вскрикнула и резко притянула руку.

На ладони показалась длинная заноза, скорпионьим жалом впившаяся в перепонку между пальцами. Нормальный человек испытывал бы от такого неподдельный дискомфорт, но, видимо, жир добрался даже до таких отдаленных границ своих, несомненно, единоличных владений.

— Мэм, — кивнул мужчина. — Доброй ночи.

— Доброй, — фыркнула женщина, вставая за некое подобие ресепшена. На самом деле — обшарпанного прилавка, подпертого рыночными ящиками. — Добрые ночи у меня были в шестнадцать. По двадцатке кредитов за те добрые ночи, милок.

Мужчина промолчал.

— Чо те надо? — продолжала местная управительница. Толстыми пальцами-сосисками она дернула за шнур и над головой зажглась лампочка.

Не люстра даже, а обычная лампочка, повисшая на пожелтевшем от сырости и времени проводе. Раскачиваясь в такт неумолкающему скрипу, она то и дело билась о самопальный абажур, сделанный из проволоки и битого бутылочного стекла.

— Недалеко отсюда я нашел вот это.

Сохраняя абсолютное внешнее спокойствие, мужчина положил на стойку сверток. Боже, кто бы знал, что за буря бушевала в сердце этого человека. Что за проклятья он сыпал на собственную голову и как рьяно рвал свое воображаемое горло.

Женщина небрежно откинула край намокшего под дождем одеяльца и скривилась, смотря на пухлое, но красивое лицо годовалого ребенка.

— Очередной ублюдок, — сплюнула управительница.

Дама, доставая с полки книгу учета, не заметила, как сталью сверкнули голубые глаза мужчины. А заметь она это, то не стала бы уже возить обмусоленным карандашом по исцветшим листам книги. В том стальном блеске плескалось столько ярости и желания немедленно свернуть толстую, коровью шею, что дородная мадам просто задохнулась бы собственным страхом.

— Как думаешь сколько ему? — не поднимая головы, произнесла местная хозяйка.

— Год, — тут же ответил мужчина, но, спохватившись, неуверенно добавил. — Наверно.

— Имя есть?

Чужак вздрогнул, но все же сдержал порыв назвать настоящее имя ребенка. Никому не надо было знать имя, а главное — фамилию маленького человечка.

— Значит нет, — сама же и ответила мадам. — Пусть тогда будет…

Пока управительница листала страницы книги, ища незанятую бастардтскую фамилию, взгляд мужчины шарил по полкам. Там, среди каких-то коробок, свертков и прочего хлама, лежало несколько книг (видимо вся местная библиотека), стоял черный ящик маговизора. Сверкнула очередная вспышка и тот сам собой включился.

— Передаем экстренный выпуск новостей, — вещал диктор, чье лицо было сложно разобрать из-за частых помех. Черно-белое изображение то и дело плющилось, искрило и рябило, но звук оставался отменным.

— Проклятая гроза, — скривилась управительница.

Она, протянув руку и привстав на цыпочки, от чего затрещали половые доски, подергала ручку регулятора, но так ничего и не добилась.

— А пошло оно, — отмахнувшись, мадам вернулась к книге.

— … сегодня, в ночь с третьего на четвертое июня, войска ООР смогли разрушить последнее логово АНЭ, поддерживавших нашествие монстров. Победа, господа, победа! Война Магов окончена!

Мужчина несколько отстраненно отметил про себя, что закончилась почти трех летняя война, унесшая жизни многих миллионов человек и сотни тысяч магов.

Так сказать, спираль истории прошла через тот виток, когда Magic Lense создали вихрь магии, обрушившийся на мир. ну или его создали люди, массово поверившие в волшебство.

Впрочем, это уже вопрос к теологам.

— Значит завтра выходной, — пробубнила управительница. — Одно дерьмово, маги возвращаются. С ними это место даже по сравнению с задницей Павшего будет ощущаться как самый настоящий рай.

Не поняв смысла собственного каламбура, женщина сделала длинный росчерк и развернула книгу к мужчине.

— Александр, — произнес чужак. — Александр Думский.

— Что?

Мужчина вновь посмотрел на, видимо, заблудившуюся книгу, раз уж она здесь оказалась, выглядывающая из одной из многочисленных коробок и повторил:

— Имя, — повторил он, разглядывая обложку с мушкетером. Пусть будет — Александр Думский.

Управительница пожала плечами, демонстрируя полное безразличие к происходящему в целом и выбору в частности. Мадам споро нашкрябала в графе имя, навсегда запечатлев в книге безалаберный почерк, даром переводящий черные, чуть блестящие чернила.

С очередной вспышкой мужчина зашелся страшным кашлем. Мокрый, задыхающийся, несколько пугающий — вот какой кашель терзал чужака. Когда же он разогнулся, судорожно втягивая воздух носом, то увидел, как на кожаной перчатке багровеет кровь.

— Э, да ты чехоточный! — отшатнулась управительница. Женщина, не сводя глаз с посетителя, сделала шаг назад и нашарила рукой бейсбольную биту. Стоило только некрасивым пальцам сомкнуться на рукояти, как хозяйка кинулась на больного. — Вали отсюда! Пошел! Пошел!

Сопровождая крики неловкими ударами, от которых увернулся бы и безногий инвалид, хозяйка погнала чужака к выходу.

Мужчина, не став искушать судьбу, пятился к двери, не сводя взгляда со свертка, так и оставшегося лежать на прилавке. Ребенок, распахнув свои глаза-блюдца, неотрывно смотрел на удаляющегося во тьму человека.

— Убирайся! Катись! — звучали крики.

Малыш не плакал.

Чужак улыбнулся.

Скрипнули старые петли, прозвенел медный колокольчик и в приюте вновь повисла гнетущая, даже вязкая тишина.

Мужчина не видел, что происходит за дверью, но чувствовал, что все будет хорошо. Настолько хорошо, насколько это вообще возможно в подобной ситуации.

Вновь подняв воротник, чужак поспешил скрыться.

Он пробежал мимо помойки, служившей временным пристанищем ютящимся бомжам. Те, стремясь хоть как-то согреться в пасмурную ночь, жались к блохастым котам и крысам. Увы, животные и сами не обладали хоть частичкой тепла.

Мужчина миновал бандитское кабаре, в которое совсем скоро нагрянут фараоны. Они стрясут с держателя несколько сотен «вечно хрустящих», а потом направятся в бордель, так же скрывшийся за поворотом — их собственный бордель, где мигал одинокий фонарь.

В этом борделе, по слухам, если у тебя есть достаточно денег, то не важно, кто представлен на витрине. Захочешь и тебе доставят десятилетнюю девочку или мальчика — в зависимости от вкусов. А если денег и вовсе не жалко, то в комнатку приведут обоих.

Бары, притоны, заброшенные больницы и родильные дома, все это оставалось за спиной чужака. Развевался потрёпанный плащ, дорогие ботинки чуть причмокивали каждый раз, когда под подошву попадала грязная лужа с радужными разводами.

Когда во всем мире бензин было практически невозможно достать — Хай-гарден в нем едва ли не утопал. Такой вот странный парадокс.

Мужчина все бежал, по привычке придерживая рукой фетровую шляпу без ленты у тульи.

Очередной приступ кашля скрутил чужака. Тот схватился за грудь и рухнул на разбитый асфальт. Удивительно, но это покореженное полотно, давно уже обзаведшееся колдобинами и трещинами, как нельзя точно обрисовывало судьбу мужчины. Некогда ровное — сейчас же как после бомбежки.

Все так же сотрясаясь от очередного приступа, мужчина, держась за стену дома, свернул в темный тупичок.

Раздался гром.

— «Нашли» — подумал мужчина.

Трясущейся рукой чужак достал из внутреннего кармана пальто пачку сигарет. Выудив ракового солдатика, мужчина ловко закинул его в рот и прикурил от молнии, ударившей прямо перед ним.

Столп белого света, по недоразумению явившийся после, а не перед оглушительным громовым ударом, взорвал и без того многострадальный асфальт. Раскаленные капли брызнули на кирпич и чью-то столь неудачно припаркованную машину. Видимо хозяину придется раскошелится на перекраску.

— Ты заставил меня побегать, — произнес высокорослый джентльмен, вышедший из молнии словно та была обычной дверью в какой-нибудь дешевый кабак. Высокий, на две головы выше чужака, он что-то придерживал у пояса. Толи тубус, толи трость. В такой темноте, разгоняемой лишь тлеющей сигареткой, сложно было разобрать даже собственные пальцы, не то что чью-то фигуру.

— Закончим, — прокряхтел чужак, сплевывая скопившуюся во рту кровь.

— Ты проиграл, — произнес джентльмен, поправляя вычурную шляпу котелок. Нет, мода на головные уборы бессмертна, но вот котелок — это уже слишком. Чужак ухмыльнулся. — Мы все равно добьемся своего. Ты лишь не более, чем помеха на пути нашего господина.

— Твоего, — прокряхтел чужак. — Твоего господина.

Повисла тишина. Её, впрочем, буквально разрывал все нарастающий гул, схожий с волной увеличивающегося цунами.

Люди включали маговизоры, судорожно водили пальцами по экранам смартфонов, просили включить погромче звук в кафе и слушали объявление о конце войны.

Кто-то кричал, иные смеялись, утирая слезы радости и считали дни, до возвращения родных; иные проклинали магов, большая часть которых вскоре вернется. Но, так или иначе, Маэрс-сити неожиданно для себя проснулся в этот темный час, освещая ночь мириадами электрических и неоновых огней.

Чужак поднял голову и подставил лицо каплям дождя.

Интересно, а как сейчас выглядит остров из глубин бесконечного космоса?

— Приготовься.

Уши прорезал металлический лязг. Сверкнуло лезвие длинного клинка.

Наверное, как чертова задница…

Раздался свист, а затем пришла очередная молния. Белый дракон сорвался с черных небес. Он, словно жадная до плоти любовница, обнял клинок, заставив сталь сиять ярче полярной звезды. Всего одно движение и меч вспорол плащ. Изогнутое лезвие, сотканное из искрящейся молнии, прошло дальше, разрезая кирпичную стену за спиной чужака и уходя куда-то к центру авеню, корежа машины и вспарывая дорожное полотно, словно то было лишь прохудившейся половой тряпкой.

На землю упала сигарета, которую, спустя мгновение, накрыла черная, фетровая шляпа.

Больше в тупике не было ничего и никого. Исчез высокий джентльмен, а вместо трупа и крови на асфальте лежала кучка пепла. Подул ветер и не стало и её.

Крики все нарастали.

Народ начал выбегать на улицы, не обращая внимания ни на грозу, ни на дождь. Крупные капли тарабанили по листовому железу, покрывшему крыши трущоб Хай-гардена. Молнии то и дело вонзались в громоотводы, а сам гром как-то «поскромнел» на фоне орущего людского моря.

Вдруг, неожиданно для всех, кто мог бы случайно заметить вспышки подчиненной стихии, из тьмы вышел третий человек. В его фигуре не наблюдалось ни единой черточки, за которую мог бы зацепиться взгляд и надежно запереть в памяти. Абсолютно обычная конституция, ничем не примечательная одежда. Только лицо, показавшееся в свете зажегшихся фонарей, удивляло и даже поражало какой-то детской наивностью и юношеской добротой.

Человек, встретивший этого мужчину, сам собой придумывал прозвище «Добряк», потому как иначе подобного джентльмена назвать было сложно.

Добряк, или как там его зовут на самом деле, нагнулся и поднял шляпу, с укором глянув на промокшую сигарету. Отряхнув головной убор от воды и грязи, он сделал шаг назад, растворяясь во тьме.

* * *

Закончив с бумажной волокитой, управительница небрежно подняла ребенка на руки, словно тот был кулем с одеждой, а не живым человечком.

Посыпая чехоточного, личинку человека, приют, район, город и бога самыми отборным ругательствами, женщина поднималась по трескучей лестнице. Еще в прошлом месяце девочка Элис сломала здесь ногу, но ступени менять не стали. Даже дыру не заделали.

С каждым пролетом брань становилась все красноречивей и отборней. Какой-нибудь ученый, возможно, сделал бы вывод о прямой зависимости количества пройденных метров и нецензурного словарного запаса. Впрочем, сама управительница сделала лишь один вывод — этот проклятый зеленоглазый мозгляк принесет ей немало бед.

Бывшая шлюха хоть и не верила в бога, зато верила в приметы. Появиться в такую мерзкую ночь, да еще и на руках чахоточного — подобной участи не очень-то и позавидуешь. Видимо сам факт того, что ребенку предстоит стать очередной сиротой Хай-гардена, не очень-то и волновал суеверную тетку.

Остановившись на четвертом этаже, покрасневшая хозяйка переложила ребенка на левую руку, правой стянула чепчик и принялась вытираться им, пользуя вместо платка.

Жирный пот оставлял не только неприятный запах, но и столь же пакостные отметины на и без того пожелтевшем предмете ночного туалета.

— Принесли же тебя черти на мою голову, — с отдышкой, буквально задыхаясь, прорычала мадам.

Ребенок, моргнув, не подал и виду, что его как-то задели прозвучавшие слова.

— Мерзкий ублюдок, — прошипела управительница.

Что ж, несмотря на необъятные габариты и трясущийся под ночнушкой жир, диапазону её голосовых способностей мог позавидовать иной лектор.

Шипя, причитая, рыча, цедя, сплевывая, гаркая, скрипя и даже шепча, она все же смогла добраться до инкубатора. Так работники «св. Фредерика» называли угол, где воспитанники жили до трех лет. Потом их разбрасывали по комнатам и переводили на другие этажи. Чем ниже — тем старше, а чем старше — тем озверелей.

Я вас не обману, сказав, что некоторая, не самая малая часть криминала Хай-гардена, некогда обиталась именно в этом приюте.

Малыш, кажется, даже не удивился очередному дверному скрипу. Но стоило только прозвучать первой ноте, как небольшая комнатушка, которую иные постеснялись бы пристроить под чулан, взорвалась гвалтом детского крика и писка.

Кто-то кричал потому что хотел есть, иные потому что их разбудили, а последние, как считала управительница, из вредности и за компанию.

Что ж, возможно она была права.

— Поганые отродья, — каркнула хозяйка.

Женщина, скривившись, сбросила с небольшого столика соски, бутылочки, пеленки и прочие атрибуты ухода за ребенком. Пока те падали на пол и куда-то резво укатывались, женщина с отвращением скинула новенького на столешницу, а потом ушла, громко хлопнув дверью.

Дети все продолжали кричать, а Александр так и лежал. Молча. Он смотрел на низкий потолок, и спокойно посасывал большой палец.

Скорее всего маленький разум ребенка не мог осознать, как сильно за последние дни изменилась окружающая его реальностью. Не осознал он и появления самого обычного, ничем не примечательного человека.

Вот только стоило этому джентльмену появится в комнатке, как тут же смолкли детские крики. Думский же, словно по волшебству, переместился в непонятно откуда появившуюся кроватку. Пусть плохонькую, местами подгнившую, но все же кроватку. Сверток накрыло дырявое одеяльце, а на недавно оккупированный столик взлетели соски, пеленки, бутылочки и прочий инструментарий нянечек.

Добряк, а именно им и оказался наш незнакомец, положил в ноги мальчику черную фетровую шляпу без ленты у тульи и исчез. Александр же, все так же посасывая большой палец, прижимал к себе небольшую белую визитку, появившуюся вместе с шляпой.

На карточке красовались лишь красные чернила, складывающиеся в две буквы — «D.H.» и больше ничего.

Глава 1

Алекс заглушил двигатель и поставил байк на подножку. Из его любимого, старого, поношенного кожаного пальто, которое, он, с удивлением, выкупил несколько недель назад на барахолке (и как оно там только оказалось) он достал бессменную смятую пачку сигарет.

Локи искуситель, этот «футляр» видал виды и, кажется, был даже старше, чем сам Дум.

Открыв, он выругался — оставалась последняя.

Где достать сигарет в квартале Фейри? Среди их бесконечных парков и небоскребов можно отыскать все, что угодно, но только не курево. Глазастые ублюдки не только не могли врать, но и патологически не переносили курево.

— Ненавижу, блять, фейри, — щелкнул зажигалкой Дум с наслаждением затягиваясь полной грудью.

Перед ним, под светом мигающего фонаря, собралась толпа вооруженных людей и… не только. Понятное дело, на вызов, пригнали и боевиков глазастых.

Они стояли особняком, подпирая собой витрину богатого бутика. Интересно, сколько владелец отвалил на защитные артефакты, раз его ювелирный магазинчик не задело взрывом.

А бабахнуло здесь знатно.

По центру проспекта, среди аккуратного ряда трехэтажных каменных домов, сделанных в стиле… Ну, в каком-то весьма вычурном стиле.

Алекс не разбирался в архитектуре.

В общем, проспект не досчитывался одного из домов. Зато теперь мог похвастаться десятком машин военных различных рас. Сотней другой зевак и целой стаей акул пера.

Несмотря на ранний час, народа столпилось немало.

Картину лишь дополняли подразделения пожарных служб, заканчивающих тушение пожара в покореженных взрывом соседних с посольством домах. Между ними, в воронке, тлели обломки некогда богато украшенного здания.

И все это на фоне протыкающих небо небоскребов из стекла и стали.

— Сейчас бы шашлык, — прозвучало рядом.

Алекс обернулся. Рядом с ним стоял красноволосый, пирсингованый поляк. Одет он был так, будто только что сбежал с рок-концерта.

Дум пригляделся.

Со сцены рок-концерта! Высокие кожаные ботфорты, черная майка с надписью «Fuck you, miss Death» и потертый, коричневый пылевик из дорогой кожи. Пояс ему заменяла перевязь с ковбойскими револьверами.

Артефактными, конечно же.

Это такое оружие, внутри которого заточена сильная магия. Алекс, в свое время, мечтал о таком. И даже обзавелся чем-то подобным.

В наследство от профессора Раевского, преподававшего в школе для темных магов «Фоллен», где некогда учился Алекс, он получил кольцо «Сердце Мертвого Короля». Благодаря нему, Алекс, будучи Мистиком, мог использовать заклинания куда более высоких уровней.

Увы, им пришлось пожертвовать и довольствоваться выданным Гвардией боевым артефактом-накопителем. Причем вполне себе добротным, что почти растрогало Алекса.

Почти…

— Ты меня вызвал только ради того, чтобы я наслаждался видом поджаренных фейри?

— Я тебя не взывал — я сообщил внештатному консультанту, что у меня есть новое задание, в котором он может принять участие.

Они подошли к желтой ленте, преграждающей путь. Путь преграждало несколько военных в камуфляже и с касками. Убедившись в подлинности удостоверения Гвардейца (раньше Алекс и не замечал, что у Грибовского имелось такое), они пропустили двух странных магов внутрь периметра.

— Ну и где мой чек? — спросил Дум.

Несмотря на все, что произошло, Алексу так и не списали долг перед городом. Он понимал, что так оно и будет, но надежда, как говорится, погибает вперед ногами.

— А тебе Чон Сук не сообщил? Расчет только по завершению расследования.

Чон Сук — маг кореец, вытащивший Алекса из тюрьмы. Ну или это Алекс позволил Чон Суку его вытащить. Или Чон Сук позволил Алексу думать, что тот позволил Чон Суку…

В общем, странный тип, этот Азиат. Да и телохранитель у него — громила Дункан тот еще тип.

Какое звание он носил теперь, Алекс не знал. Последние три месяца он провел вживаясь в роль профессора Черной Магии.

А значит — мучил студентов на сессии, нихрена не делал на лекциях и успел переспать с несколькими старшекурсницами. Как произошло последнее — Алекс не помнил. Он был слишком пьян.

Иными словами — такого длинного отпуска у Дума еще не было… Отдохнул почти как в санатории на море. Один лишь плюс — Алекс успел попривыкнуть в собственному продвижению.

Благодаря битве с Люпеном, он смог прорваться на ступень Мистика 13го уровня. Изменение незначительное, но, все же, приятное душе и сердцу.

Хотя, говорят, ни того, ни другого, у черных магов нет.

— Прекрасно, — процедил Алекс.

Они подошли к передвижному штабу оперативной группы. Небольшой вагончик, припаркованный на границе раскуроченного взрывом асфальта.

Грибовский поднялся по лестнице первым. Он показал сканеру свое удостоверение и открыл дверь.

— Дорогуши вперед, — обратился он к Думу.

Алекс, игнорируя поляка, докуривал сигарету и смотрел на восток. Поднималось солнце, окрашивая Маэрс-сити в цвет крови. Алое, будто бы огнем сжигаемое небо, расцветало где-то над небоскребами людских кварталов.

Сама природа словно намекала на то будущее, которое ждало город, если они не найдут убийц фейри. И самое паскудное в этой ситуации то, что Дум знал — подрывников придется отдать глазастым. А Алекс сомневался, очень сильно сомневался в том, что сможет отдать людей в лапы Фейри.

Да, он был подлецом и лжецом — черным магом. Но он оставался человеком. А они оставались фейри.

— Ненавижу, блять, Фейри, — Дум выбросил окурок в поставленный рядом с вагончиком мусорный бак.

Внутри штаба царила весьма оживленная атмосфера. В тесном помещении суетились люди и нелюди. Одни звонили что-то кричали в трубки смартфонов. Другие утыкались носами в мониторы, пытаясь что-то разглядеть в рябых записях. Некоторые сгрудились около наспех связанных в сеть ноутбуков.

— Вы от Гвардии? — спросил протиснувшийся сквозь толпу долговязый офицер. — Меня зовут сержант Брэй. Назначен городским советом куратором происходящего.

— Приятно познакомиться. — Грибовский протянул руку.

Алекс молча стоял рядом. Он смотрел на небрежно брошенную на приборную панель пачку сигарет.

Когда сержант повел следователей от стражей к каморке в задней части вагона, пачки на столе уже не было. Нет, Дум не был настолько большим засранцем, чтобы воровать чужие сигареты.

Он ведь был воспитан. Пусть и двумя лучшими черными магами современности, но все же — Робином Локсли и Анастасией-никогда-не-знал-её-фамилии.

Так что вместо сигарет на панельной панели лежала пачка Скиттлз. Вот так вот он заботился о здоровье окружающих. В том числе и о зубах Грибовского. Ведь именно у него из кармана и были тиснуты эти вредные дрожже.

— Это моя команда, — Брэй, почесывая явно требующую ухода щетину, представил группку из нескольких полицейский.

Алекс тут же подмигнул единственной девушке из присутствующих в каморке служивых. Та ответила ему… ничем. Может это было как-то связано с тем, что Дум только полчаса назад лежал в постели с другой?

Он слышал, у женщин на это нюх.

Сержант закрыл за ними пластиковые створки-двери, отсекая напрочь все звуки. Магия…

За столом, помимо леди и двух невзрачных средне возрастных детективов, сидело еще одно тело. С фигурой Аполлона, лицом Ален Делона и сверкающими синими глазами. Такими, каких не могло быть у человека.

В дорогом, черном деловом костюме-тройке, Фейри сидел слегка, обособившись от остальных. И на фоне скудного убранства передвижного штаба, среди слегка замасленной стали и закиданного окурками пола, он выглядел как принц в изгнании.

— Приветствую вас Гвардейцы, — кивнул он, даже не делая попытки встать. Каморка была настолько тесной, что и сидеть-то приходилось разве что не друг у друга на голове. — Мы вас ждали.

Говор у него тоже был особенный. По мнению Алекса, особенно мерзкий. Не у себя же во дворце сидел этот цепной пес Зимней королевы.

Дум был уверен в том, что видел перед собой Рыцаря Фейри. Должность, существующая исключительно в единственном лице. По одному на Зимний и Летний дворы Фейри. А учитывая, что о Летней королеве никто уже давно не слышал, то…

Проклятье! Присутствие Рыцаря сильно усложняло дело. Даже не учитывая его полномочий, силы франта хватило бы, чтобы поспорить с почившим ректором Первого Магического.

— Пробки, — отмахнулся Грибовский, нахально садясь рядом с темноглазой леди. Та продолжала возиться со стоявшим на столе ноутбуком. — Утренний Маэрс-сити это тот еще транспортный коллапс.

— Или вы просто не особо спешили, сэр Гвардеец. Не вашего ведь сородича взорвали. Вернее, ваш сородич сам себя и взорвал.

— Человек, — сквозь зубы процедил Алекс. — я же не называю тебя «глазастым»… пидарасом в костюме.

Рыцарь кинул быстрый взгляд в сторону Алекса, на его татуировку на среднем пальце и тут же повернулся обратно к Грибовскому.

— А этот что тут делает?

— Сэр Рыцарь, этот — внештатный консультант отдела демоноборцев. Мой напарник. Черный маг. И лучший официальный демонолог в мире. Я бы посоветовал вам проявить немного уважения.

Алекс немного удивился фразе «мой напарник», но, в целом, ему было все равно.

Рыцарь коснулся эфеса шпаги. Грибовский опустил ладонь на рукоять револьвера. Алекс крутил кольцо на пальце. Спасибо Гвардии, они сделали накопитель внешне похожим на «Сердце Мертвого Короля».

— Джентльмены, джентльмены, — замахал руками сержант. — Давайте перейдем к делу.

— Мы не перейдем к делу, до тех пор, пока мистер Думский нас не покинет, — возразил Фейри. — Решением Зимнего двора, ему запрещено появляться на наших территориях. При любой его попытке пересечь периметр, нам разрешено применить силу и взять его, — глазастый едва ли не томно улыбнулся. — под стражу.

Алекс мысленно выругался. Ему очень не нравилось, куда клонило разговор. Оказаться в казематах глазастых он хотел так же сильно, как… Ну тут даже фантазия отказывала.

— А ты попробуй, глазастик, — внешне Дум оставался спокойным.

— Не зарывайся, обезьяна.

Тут к Фейри повернулись и остальные «обезьяны».

— Держите, господин Рыцарь, — Грибовский протянул франту свой телефон. — Я уверен, у вас есть прямой номер Зимней королевы. Звоните ей и сообщайте, что вы отказываетесь работать.

Какое-то время они играли в гляделки, пока Рыцарь со вздохом не убрал руку с эфеса.

— Прошу меня простить, коллеги, — сказал он. — утро выдалось напряженное. Думаю, на время расследование, мы можем забыть о ситуации мистера Думского.

— Ой, спасибо огромное. Прямо камень с плеч, — но Алекса проигнорировали.

Он сел рядом с поляком.

— Чем ты так не угодил глазастым? — прошептал на ухо Грибовский.

— Длинная история, — ушел от ответа Дум.

— Это единственная запись, которую нам удалось добыть, — вещал сержант.

Он кивнул леди, и та запустила видео ряд. Изображение то и дело рябило и дергалось, но на экране все же можно было разобрать два силуэта. Они стояли под ночным дождем. Вполне себе обычная влюбленная парочка.

Мимо проехала машина, она ненадолго закрыла обзор уличной камере.

Потом рябь и сцена, которую Алекс еще нескоро забудет.

Простой парень в толстовке, плача, прижимался лбом к девушке. Горящей, мать её, девушке. Они вдвоем, под крики фейри, выбежавших из посольства, подошли к ограде, а затем прозвучал взрыв.

Изображение зарябило.

— И что это за мелодрама? — спросил Грибовский, шлепающий по карманам своего пылевика. — Проклятье, ни у кого нет Скитлз? Я свой потерял…

— Это все, что у нас есть, — вздохнул сержант.

Грибовский что-то едва слышно проворчал.

— Так, ладно, нам обещали демона, и где он тут?

— Это все, что есть у нас, — внезапно поправил Рыцарь. — Камера наша, сэр Брэй. Что же до демона, то… вы не видите сгоревшую девушку? Это ведь явно было демоническое пламя.

— Какая будет разница чья камера, когда эта запись попадет в интернет, — вздохнул Алекс, доставая из пачки сигарету.

Если бы не магия, он бы уже давно умер от рака легких. Один из детективов взглядом попросил его не курить, на что Дум украдкой показал не слишком культурный жест и щелкнул большим пальцем, зажигая лиловое пламя.

Еще всякие фараоны ему будут указывать.

Он уже говорил, что был еще той мразью?

— Мистер Думский прав, — кивнул Рыцарь. — Мы не сможем долго утаивать произошедшее.

— Городские новости будут оттягивать как могут, — сержант нервно постукивал пальцами по столу. — прямое распоряжение мэра. Будем говорить, что выясняем при каких обстоятельствах. И все в таком духе.

— Три дня, — произнес Рыцарь.

— Мы рассчитываем на неделю. А там уже шумиха поуляжется…

— Три дня, — перебил служивого фейри. — Через три дня Королева изъявит ноту протеста людским властям в связи с подрывом нашего посольства.

Секундная тишина.

Алекс прикрыл уши.

Взрыв:

— Да вы понимаете, что тогда будет?! — Сержант вскочил на ноги, ободрав штаны о железный стол. — Беспорядки по всему городу! Межрасовые столкновения! Или вы думаете в Маэрс-сити все, черт возьми, спокойно?! Да на межрасовой почве половина хулиганки в суд проходит! А сколько всяких активистов!

— Три дня, — развел руками Рыцарь. — Это не мое решение. Это решение Королевы. Если вы против, можете взять телефон мистера Грибовского и позвонить ей. Я дам номер.

Ну и мудак же этот глазастый.

Алекс показательно потушил сигарету о стол и отправился к выходу. Сквозь поляка сделать это было не просто. Так что тому тоже пришлось выбраться из-за стола.

Они переглянулись, кивнули и к двери отправились уже вдвоем.

— Вы куда? — спросили за спиной.

— У нас есть только три дня, чтобы найти террористов-эсперов, — пожал плечами Грибовский.

— А значит, терять время с вами, девочки, нам не очень интересно, — закончил Алекс. — И хоть я и понятия не имею, почему этим должны заниматься демоноборцы, но от халявного бабла отказываться не стану.

Поправив воротник и достав новую сигарету, он вышел из вагончика.

День начинался как обычно — весьма паршиво.

Глава 2

Алекс, игнорируя возмущение пожарных, стряхнул пепел на еще дымящиеся развалины некогда шикарного посольства. Мертвецам уже все равно, как с ними обходятся. Он это знал точно.

А некромантов, которые могли бы оспорить данное заявление, уже либо пересажали, либо перебили. Точно так же как и малефиков, демонологов, магов крови и прочих адептов темных искусств.

Лишь общую школу Черной Магии пока не особо трогали. Слишком уж они полезными были.

Грибовский демонстративно пропустил Дума вперед, открывая чудом уцелевшую дверь в чудом же уцелевшем дверном проеме. Вместо просторного холла, Алекс оказался среди потрескивающих, влажных, чадящих развалинах. То и дело где-то падали доски, скрежетали разваливающиеся камни.

Дум пожалел, что отказался от каски.

Да и мятной мазью, все же, стоило смазать под носом. Запах стоял мерзкий. Даже по меркам черного мага.

Некая помесь протухшей воды и плесневелого сыра. Не того, за какой богачи готовы вывалить крупные сумму, а старого, прокисшего. От одного взгляда на который тянуло попрощаться с завтраком.

Благо, Алекс со вчерашнего вечера ничего не ел.

— Не тянет это все на действия террористов, дорогуша, — Грибовский, сидя на корточках, разглядывал обломки.

— Влюбленная парочка шахидов? — предположил Дум.

Он все еще не понимал, какого черта их сюда притащили.

Ну, может, хоть немного демонического найдется?

Оно подошел к стене и ленивым взмахом руки сотворил в воздухе с десяток разнообразных печатей. От этого у стоявших за ограждением людей перехватило дух. Редко кто мог создавать волшебные печати без трафаретной помощи линз.

А чтобы одним взмахом сразу несколько, да и так просто…

Для Алекса же этот трюк был не сложнее, чем вытащить монетку из-за уха для уличного шарлатана.

— Пусто, — покачал головой Дум, наблюдая за тем как гаснет последняя из печатей. — Здесь нет никаких следов магии. Абсолютно. Как если бы это было не посольство глазастых, а яма в коллекторе.

— Ага, — кивнул поляк. — вот только даже там артефакты вместо очистительных сооружений уже как третий год стоят.

Думский пожал плечами.

Он жил в Маэрс-сити, по сути, всего пять месяцев. Да и то, большую часть времени провел либо в «Шхуне» Академии, либо в Первом Магическом.

Не сильно он был знаком с настоящим Городом Магов, а не трущобами Хай-гардена, где провел свое детство и юношество.

— Я один чувствую этот запах?

Грибовский, вместо ответа, указал на белую полоску мази под его ноздрями.

— Или ты про другой запах?

— Про него самый, — Алекс достал из кармана смартфон (ну хоть какая-то от него польза) и сделал несколько фотографий. Раньше он терпеть не мог портативные телефоны, но со временем привык. — Дурно попахивает это дело, Грибовский. Не вяжется это все.

— И что тебе подсказывает чутье?

— Ты про чутье профессора Черной Магии или бывшего зэка?

Грибовский многозначительно приподнял правую бровь. Он поднялся, мыском сапога отодвинул в сторону кусок каменной плиты. На полу лежало обугленное тело. Поджаренное, будто бифштекс — до хрустящей корочки.

Надо же, а в таком виде и не определишь, человек это был или Фейри.

Атмосфера стояла поганая. Такая же, как на развалинах Арены, где погибло тридцать с лишним тысяч человек. Её до сих пор разобрать не успели. Так и стоят строительные леса и приезжают самосвалы.

— Я бы сказал, что это подстава.

— Кого?

— Не знаю, — пожал плечами Алекс. — Может Фейри хотят нас подставить. Такая драма в их стиле. Ну, знаешь, королева Мэб и её любовь к театральщине.

Грибовский вздохнул и отправил в рот непонятно откуда взявшийся Скитлз.

Хотя, видимо, поляк его украл.

Просто не знал, что на приборной панели лежала его собственная пачка…

— Тебе говорили, что ты параноик?

— Как и любой другой черный маг.

Они вышли за оцепление и сели прямо на поребрик. Их мало волновали спешащие по своим делам люди. Проклятье, обыватели, в идеале, даже не узнают о происходящем. Так и буду жить в джунглях стали, бетона и стекла в полной уверенности, что все в порядке и мир держится.

А мир катился ко всем чертям. И это, самое обидное, мало кого волновало.

Над городом поднималось солнце, но недолго было ему светить. Совсем скоро небо опять затянет извечная гранитная крышка облаков. Как бы еще дождь не пошел.

Несмотря на февраль, снег в городе так и не пошел.

— А что тебе подсказывает обучение лучшими черными магами? — спросил Грибовский, поправляя прическу из красных волос.

— То, что я дико хочу есть. Пожалуй даже — жрать.

— За это чек от Гвардии не получить, дорогуша.

Алекс вздохнул и пораскинул мозгами.

Он садился играть в карты с неизвестным противником. Причем этот самый «противник» с ходу зашел с козырей. Одним махом засветил на пленке таинственных эсперов и рванул посольство Фейри. А с этой расой у людей были самые натянутые отношения.

Причем все обернулось так, что оказался завязан отдел с демонологами… с которыми сотрудничал Александр Думский, последней уцелевший из школы «Фоллен»…

Слишком много совпадений.

И при этом у Алекса же на руках не то что козырей не нашлось, казалось, что он вообще что-то перепутал и сел с картами за шахматную доску.

Кто-то начинал игру, правила которой Дум не знал.

Проклятье, да это вообще его не касалось! От Гвардии ему была нужна лишь информация о школах «Фоллен» и «Райзен»! Алекс верил, что в них он найдет зацепку о том, кто стоял за Люпеном.

Светлый маг никак не мог создать Лича, коим и была Анастасия, ставшая в СМИ Железной Маской.

Дум вздохнул и помассировал затекшую шею.

— Надо установить личность той парочки. Правда с такой записью сделать это будет сложно, но хоть какой-то информацией разживемся.

— И потрясти «языков» с улиц, — добавил Грибовский. — Может из них кто-то что-то слышал.

— А номера машины?

— Какой машины, дорогуша?

— Которая закрыла обзор на камере.

Поляк только хмыкнул.

— Обычный грузовой рейс.

— Который вот так вот удачно закрыл камере обзор перед самым взрывом? — Дум посмотрел на сигарету, но все же не закурил. После той сцены с телом под плитой курить как-то не хотелось. — Я в такие совпадения не верю. Пусть сержант займется. Может его техники смогут поднять качество картинки и разобрать номер.

— Эти-то, — фыркнул Грибовский. — они пока пальцы от пончиков отряхнут, война рас начнется. Нет, звякну Чон Суку, пусть наши очкарки этим занимаются.

В животе поляка внезапно и очень немелодично запел синий кит.

— А сам завтракал уже? — спросил Алекс.

— Нет, и я знаю отличное место, где это можно сделать. Давай-ка съездим в «Подземный рай».

— Подземный рай? Это же закрытый ночной клуб! Как-то пытался в него попасть по малолетке, но не пустили.

— Не просто ночной клуб, дорогуша, — Грибовский поднялся и достал из кармана связку ключей. — А место, где, по нашим сведениям, собираются эсперы.

Рядом брякнула сигнализация на его старом драндулете. Машина, еще помнившая времена Старого Мира, знавала и лучшие времена. Царапины по крылу, пара дырок от пуль, ожоги на капоте. А лобовое стекло и вовсе стягивала широкая полоска клейкой ленты.

После того, как Алекс разбил спортивный магокар поляка, Гвардия выдала Грибовскому этот драндулет, на котором, видимо, когда-то охотились на динозавров…

— Садись, — Грибовский плюхнулся за руль. — набери в отдел — пусть твоего коня заберут. Заодно и с записи копию снимут.

Алекс еще раз посмотрел на небо.

Кровь и гранит.

Он сел в салон и набрал номер Гвардии.

Подумать только, Думский напрямую звонил самым главным законникам всея планета Земля!

Как же низко он пал…

Глава 3

— Ты издеваешься? — Алекс с удивлением осматривал улицу, на которой они пытались припарковаться между двумя огромными внедорожниками.

— Давно здесь был в последний раз? — Грибовский, ругаясь не хуже уставшего портового рабочего, пытался втиснуться между двумя гигантами магического автопрома.

Получалось плохо.

— Когда мы пытались поймать Маску, — ответил Дум. — и не особо горел желанием возвращаться.

За окном разваливающегося драндулета город покрывали темные тучи, с которых на сияющий неоном и электричеством город падали холодные капли зимнего дождя.

Снег в этом году так и не пошел.

Так что Амальгама-стрит, где высотки из стекла, бетона и железа соседствовали с готическим ампиром — домами прошлого века, похожими на дворцы и замки, выглядела так же, как и всегда.

Заполненная молодыми людьми, ищущими развлечений как плотских, так и ментальных. Наркотики, продажная любовь, стрип-клубы, бары, ночные клубы, уличные артисты, начинающие актеры, художники, музыканты, писатели.

Творческая богема стекалась со всех уголков Маэрс-сити, чтобы обосноваться в месте, где, по слухам, даже если посвятить себя всего попытке посетить каждый бар и ночной клуб, то не хватит и года, чтобы справиться с задачей.

— Только не говори мне…

— Да, — перебил Грибовский, закидывая в рот очередное кислотное драже. — я тоже был удивлен.

Но самое удивительное, что они припарковались аккурат на противоположной стороне улицы от мало известного, закрытого клуба под названием «Бездна». Хотя, скорее, это был не клуб, а место встречи для целой организации, в которую мог вступить лишь представитель Темных.

Вампиры, оборотни, немертвые, баньши, лепреконы (по слухам), некоторые куда более страшные и редкие темные существа, ну и, разумеется, костяк сообщества — черные маги.

Заправлял этим местом выходец из междуречья, Фарух ибн АмирШаха. Скользкий тип со своим, очень извращенным, кодексом чести.

— Пойдем, — Грибовский толкнул дверь и та, с жалобным скрипом, осыпая «асфальт» (весь город, кроме Хай-Гардена, был укрыт особым дорожным покрытием, но для удобства, его всё так же называли асфальтом) ржавой крошкой, открылась.

Дум выбрался следом. Поправив шляпу без ленты у тульи и приподняв воротник плаща, он отряхнул свой костюм от Дольче. После каждой поездки в драндулете красноволосого поляка приходилось отдавать свой единственный приличный прикид в химчистку.

— Пик-пик.

Алекс резко обернулся, а на его руке вспыхнуло кольцо-накопитель.

— Ты какой-то нервный, дорогуша, — хмыкнул Грибовский, убирая в карман ключ.

— Будешь тут спокойным, — процедил Дум. Существовал один маленький нюанс, из-за которого Алекс избегал посещения этой улицы — его изгнали из «Клуба Бездна», а ничем хорошим подобное не пахло. Достаточно вспомнить того же Джона Вика, чьим фанатом являлся Фарух. — И на кой черт ты ставишь на сигналку это корыто? Кто его, в здравом уме, захочет угнать.

— Казенное имущество, — пожал плечами Грибовский. — не хватало еще, чтобы и его стоимость мне из зарплаты вычитали.

С этими словами, гвардеец двинулся в сторону ничем не примечательной блеклой голографической вывески с простым названием «Третий Салун».

— А почему третий?

— Да кто его знает, — с хрустом разжевывая дроже, поляк едва не столкнулся плечом с худым, как трость, но при этом трехметровым Озерным Троллем. — Эй, смотри куда прешь, синекожий!

Вместо ответа огромная шпала в модном прикиде из кожи и латекса, с рваной белой майкой, в наушниках последней модели яблочной компании, показал средний палец. Ну или не средний… у троллей их всего четыре.

Выругавшись, Грибовский подошел ко входу. Перепрыгнув ступени, он посмотрел в глаза здоровому громиле. Орк, в кожанке с шипами и фиолетовым ирокезом, внушал уважение. Своим пивным животом.

— Так, дорогуша, — прошептал, не оборачиваясь, поляк. — если не хочешь прорываться в клуб с боем, то постарайся сейчас не

Адские колокола, когда этот кекс заходил в дверь, то ноги переступали через порог едва ли не минуту спустя от того, как это делал его пупок.

— Грибовский, — пропищал орк. Причем таким высоким и протяжным голоском, будто в данный момент по его яйцам отплясывало джигу стадо слонов. — боевыми барабанами великих племен клянусь, что не…

— Я по делу, — перебил поляк.

— По делу? — прищурился потомок степных завоевателей. Ну тех, которых в человеческой истории назвали монголами… — по личному или…

— Или, Тут’Хакан. Исключительно — или.

Орк кивнул и глянул за спину. Они с Алексом встретились взглядами. Красные против зеленых. В итоге, победили последние. Мало кто мог выдержать прямой зрительный контакт с Темными. Говорят, было в их взгляде что-то такое, сугубо неприятное.

— Этот, — тоном Тут’Хакан дал ясно понять, что понимает, кем именно является спутник Грибовского. — с тобой?

— Со мной.

— Блять, — выругался орк. — ты ведь знаешь, как Лиго относится к темным.

— Да, приятель, знаю. А еще я теперь знаю, что находится там, — Грибовский указал большим пальцем себе за спину. — и это после того, как я полгода разнюхивал про Бездну, а вы, парни, тупо обитали прямо напротив их дыры.

— Эй, — возмутился Алекс. — вот сейчас обидно было.

— У нас и без того хлипкое соглашение, приятель, — фыркнул орк. Его ноздри начали открываться и закрываться. Верный признак крайнего раздражения. — Короче — давайте внутрь. Хватит внимание привлекать.

Тут’Хакан отодвинулся в сторону, открывая путь к дверям, действительно похожим на салунные. Первым вошел Грибовский, Алекс следом, но в самый последний момент перед тем, как оказаться за порогом, ему на плечо легла тяжелая рука.

— Мы не рады темным, — прошипел-пропищал орк. — может, для своего же блага, подождешь здесь… мальчик?

— Лишняя?

— Чего? — опешил степняк.

Алекс посмотрел себе под ноги. Или ему показалось, или он заметил исчезающего среди толпы прохожих енота.

Проклятые грызуны.

— Рука у тебя, спрашиваю, лишняя?

Вокруг ладони Алекс, которую он занес над толстенным запястьем орка, вспыхнуло лиловое пламя.

— Темный, — прошипел орк. Причем на этот раз — именно прошипел.

А Алекс имел счастье (или несчастье, если бы позавтракал) наблюдать, как ирокез на голове орка зашевелился и превратился в свившуюся кольцами зеленую змею.

Эспер… пусть и из слабейших, но эспер.

И кто знает, чем бы все закончилось, если бы не щелчок взведенного курка и дуло магического револьвера, уперевшееся в висок орку.

— Эй, горгончик, дорогуша, а как насчет — не привлекать внимания? — при этом тон Гвардейца звучал едва ли не холоднее, чем исписанное рунами железо его маго-стрела.

Орк что-то произнес на своем языке. Прием явно ругательное. Но Дум почти не имел дело со степянками. У тех, в Хай-Гардене была своя территория, на которую другим расам вход был воспрещен.

Сраные нацики.

Змея на голове Тут’Хакана, дрогнув, превратилась в ярко-кислотный ирокез, а сам орк сплюнул под ноги Думу.

— Темный, — повторил он, после чего посвятил все свое внимание нетрезвому хипстеру, лезущему по каменной лестнице. — Проваливай! Бар закрыт на проветривание!

— Но этим-то, ик…, можно!

— А эти, — орк улыбнулся, демонстрируя желтые клыки. — уборщики.

Алекс, демонстрируя свою татуировку «Дум» на среднем пальце, зашел внутрь следом за Грибовским.

— Поведение, не очень достойное профессора Первого Магического.

— Ой, да иди ты нах…

Голос Дума заглушило лязганье железных воротов, спускавших кабину лифта куда-то вниз.

Разумеется, никакого салуна за дверьми не обнаружилось.

Интересно, сколько еще таких вот потайных клубов и баров можно встретить на Амальгаме?

Глава 4

В то время, как «Клуб Бездна» был двадцать четыре часа, семь дней в неделю заполнен людьми… хотя, полит корректнее будет обобщить словом — посетители, то «Подземный Рай» таким похвастаться никак не мог.

Но оно и понятно. Если «Бездна» являлась не столько местов развлечения и времяпрепровождения, сколько штаб-квартирой подпольной организации, объединявшей Темных Атлантиды в частности и всей планеты в целом, то то место, куда они спустились с Грибовским на старом, грузовом лифте с дверьми-купе, не более, чем закрытым клубом, куда войти можно было лишь будучи эспером.

Эсперы…

Последствия войн магов тех бородатых эпох, когда паровой двигатель, а затем и электрификация почти полностью не убили веру людей в магию. Спасибо некоторым телевизионным шоу и паре-тройке книг (одному британскому солдату и лингвисту в Маэрс-сити даже памятник стоит) вера в магию не умерла окончательно, а продолжала тлеть. А вместе с ней — и само волшебство.

Потому что все это — «колдунство», существовало лишь до тех пор, пока люди верили… что наводило на мысль о определенном родстве магии с богом, но…

В общем, об эсперах.

Маги создавали их из простых смертных. Вживляли, так сказать, внутрь заклинания. У кого-то они приживались и те становились солдатами или слугами волшебников, у других, разумеется, нет.

Говорят, последнего эспера пытались создать аж еще до нашей эры, но… Дум являлся куратором у группы студентов Б-52 (да, совсем как известный алкогольный коктейль) и в ней числился один парниша — известная фото-модель. Так вот его раздвоение личности наводило на мысль, что эксперименты не особо-то и прекратились.

Так что, если быть кратким и не размазываться мыслей, как соплей по стене, то достаточно взглянуть на старенький фильм про горстку маргиналов во главе с лысым профессором инвалидом и парнем с выдвижными стальными когтями, как все вопросы на тему, кто такие «эсперы» отпадали сами собой.

Некоторые их даже так и называли.

Мутантами.

— А миленько у них здесь, — хмыкнул Алекс. — Вкусовщина, конечно, но ничо. Жить можно.

Подземный рай, на первый взгляд, выглядел точно так же, как большинство подобных заведений на Амальгаме. Разумеется, общий антураж менялся, добавлялись или исчезали отдельные элементы, но суть оставалась неизменной.

И дело вовсе не в диджейском подиуме, сабвуферах, танцполе, отдельной зоне со столиками и длинной барной стойкой на двадцать стульев.

Нет, Алекс смотрел глубже.

В эпоху, когда для обучения магии было достаточно нацепить на глаза линзы и загрузить в них гримморий, настоящим волшебством владели единицы.

Тем, что украдкой подрагивает на кончиках пальцах. Ощущается касанием более тонким, чем когда на волосы опускается маленькое перо.

Это были чувства. Ощущения. Что-то глубокое и эфемерное.

В какие-то моменты они были острыми, как нож и легко различимыми. В другие же…

Сейчас помогало то, что «Подземный Рай», за исключением нескольких работников, пустовал. В такие заведения днем не ходят.

Лишь ночью.

Почему?

Просто потому, что здесь, когда пылает солнце (пусть и за темными тучами) не найти того, что ищут посетители. И речь идет не про плоть или алкоголь. Нет, они ищут другое.

Тепло.

Чужое.

Которым можно разбавить тот лютый холод, который ночами грызет их покрытые инеем души.

Холод одиночества.

Чем больше город — тем полнее он заполнен тоской по родному плечу.

Алекс знал это лучше других.

— Получше, чем в бездне, — кивнул Грибовский. — это уж точно.

— Я бы поспорил, — чуть улыбнулся Алекс. — но мне лень.

— Ну и правильно. Ты пока давай к бару, а я найду Лиго.

Дум косо глянул на красноволосого поляка. Тот поправил кольца в ушах и пригладил красные волосы, которым это никак не помогло и они все так же выглядели растрепанными.

— Бывшая?

— Бывший, — поправил Грибовский. — И не смотря на меня так, неандерталец. Я человек свободных взглядов, дорогуша. И люблю не плоть, а личность. В основном, конечно, я по девушкам, но так уж порой получается, что чья-то личность оказывается в теле мужчины и…

— Все, — поднял ладонь Дум. — избавь меня от любых подробностей своей половой жизни, содомит проклятый.

— Очень странно слышать церковные термины от темного, — затем в глазах поляка промелькнула какая-то недобрая искорка и он, с издевкой, добавил многозначительное. — партнер.

Алекс, выросший в Хай-гардене и воспитанный Робином Локсли — выходцем из того же района, где к любым проявлением нетрадиционной ориентации отношение складывалось однозначное (Дум сам в детстве видел, как одного парня привязали за яйца к выхлопной трубе и повезли кататься по улицам. Зрелище жуткое), с трудом сдержал рвотный позыв.

— Пойду запью, — криво улыбнулся он, с трудом перебарывая инстинктивное желание проклясть напар… Адские колокола! Даже это теперь звучит как-то иначе!

— Валяй, дорогуша, — засмеялся гвардеец и направился к неприметной лестнице, ведущей на второй этаж… или на минус первый. Трудно разобраться в подземных коммуникациях. — ни в чем себе не отказывай.

Пройдя через пустующий танцпол, на котором одиноко трудился… пятирукий мужчина средних лет, ритмично двигающийся под что-то звучавшее из его тяжелых наушников, Алекс оказался напротив стойки.

За ней скучала девочка, как могло показаться, едва-едва расцветшего возраста. Иными словами того, когда, окажись они в постели Алекса, его бы не стали преследовать за растление малолетних.

С яркими, фиолетовыми волосами и глазами цвета морской волны, они крутила пальцами длинные локоны. Одновременно с этим в воздухе кружили разнообразные стаканы и бокалы, в которых весело танцевали, едва ли не в такт движений пятирукого, полотенца.

Эсперы…

То, на что у простого мага уходило неподъемное количество у.е.м., давалось этим «мутантам» так же легко, как дыхание. Почему же эсперы не захватили мир? Во-первых их было не так уж и много. А во-вторых, кроме одного своего умения они не могли пользоваться ничем иным из разнообразного спектра магии.

— Нравлюсь?

Неожиданный вопрос немного выбил Алекса из колеи и сбил его мысле-поезд со смазанных рельс попытки сравнить эсперов с делением магов на Тьму и Свет.

— Да, — не стал отрицать он.

Она была одета явно не в рабочую форму. Мешковатый свитер с изображением известного кота, бегущего за не менее популярной мышью и в рваные джинсы. Последние, правда, весьма выразительно подчеркивали её попу.

В век, когда фитнесс-залы стояли на каждом углу, а магическая косметология являлась одной из самых прибыльных отраслей бизнесса, попа была что-надо.

— А чего тогда клювом щелкаешь? — девочка явна скучала. — сейчас предпочту тебе Артура.

— Это его? — Алекс указал себе за спину. Там, на танцполе, все еще крутился пятирукий эспер.

— Всегда было интересно, что может мужчина у которого целых пять рук, — наиграно мечтательно вздохнула бармен. — так что не упусти момент, ковбой, скажи мне уже какой-нибудь открывающий диалог комплимент, чтобы я растаяла и немедленно отдалась тебе на этой стойке.

Семнадцать, может шестнадцать лет, она была не настолько младше Алекса, чтобы казаться ему ребенком. И, учитывая её внешность, вряд ли она была обделена мужским вниманием. Уже несколько лет, как не была…

— Прости, тяжелое утро, — вздохнул Дум, приземлив свой пострадавший от машины Грибовского зад… так, главное не сблевануть… свою уставшую от поездки корму в… Сука! Усевшись на барный стул.

— Утро легким не бывает, — многозначительно кивнула эспер. — Но я все еще жду комплимента.

Алекс окинул школьницу, или студентку первого курса, оценивающим взглядом. Но не таким, от которого леди кидает в дрожь и возникает желание дать по-морде или уйти в туман (благо последнего в Маэрс-сити всегда хватало), а особенного. Порой, лишь его одного хватало, чтобы Дум не остался спать на улице, а просыпался в чужой кровати.

— У тебя невероятно красивый кончик носа. Честно. Никогда такого прежде не видел.

Глава 5

— Кончик носа… — мечтательно протянула девушка. — черт, а ведь действует.

— Отдалась бы?

Бармен улыбнулась, а затем резко ответила.

— Нет.

— Старею, — печально покачал головой Алекс. — навык совсем растерял.

— С навыком твоим все в порядке, — игриво парировала безымянная эспер. — просто предпочитаю не спать с теми, кто приходит вместе с Грибовским. Особенно, когда у них тяжелое утро, а на дорогущих туфлях и костюме следы от бетонной крошки и еще от волос пахнет гарью.

Алекс провел ладонью по своему короткому ежику, а затем принюхался к пальцам.

Действительно пахнет.

— А ты наблюдательная, — уважительно присвистнул Алекс.

— Работа обязывает, — развела руками бармен.

— И что же ты еще заметила? — прищурился Дум.

— Ну, например…даже не знаю… — она сделала вид, что задумалась. — от тебя тянет вчерашним перегаром и женскими духами. Утро в постели ты провел явно не один. Но встал достаточно быстро, чтобы забыть умыться. Вкупе с тем, что на тебе следы бетона, гарь, перегар, ты весь помятый и встревоженный, то… Пить ты точно не хочешь. А значит подсел сюда чтобы, пока Грибовский разбирается с Лиго, разузнать у меня что-нибудь про взрыв в посольстве.

Алекс снова присвистнул.

— В одном ты ошиблась.

— М?

— Я бы выпил, но… не думаю, что ты знаешь, что такое «Русский Чай».

— Понятия не имею, — согласилась эспер.

Они немного поиграли в гляделки.

— Расскажешь?

— С какой стати? — фыркнула девушка. — ни для кого в Рае не секрет, что красноволосый — законник. Помогать ему — навредить кому-то из наших.

— Справедливо, — Алекс провел пальцем по стойке. Блестки, пудра, губная помада… в клубах ночью всякое происходит… — но, поверь мне, обладательница чудесного кончика носа, я последний, кто заинтересован вредить кому бы то ни было из Подземного Рая.

С этими словами Дум сжег «пыль» лиловым пламенем.

Бармен отшатнулась и потянулась под стойку.

— Это будет большой ошибкой, — предупредил Алекс.

Он понятия не имел, лежал ли там заряженный серебром Пустынный Орел или находилась кнопка, по нажатии которой прибегут разнообразные неприятные личности.

Так или иначе — любой из этих и каких бы то ни было других вариантов не сулил ничего хорошего. Причем не сулил сразу обеим сторонам.

— Ты темный, — выдохнула девушка.

Стаканы, до этого мирно парившие вокруг её миленькой головы, вдруг показались Алексу хищными наконечниками стрел.

— Все верно, мисс Марпл.

— Только не мисс Марпл, — пренебрежительно отмахнулась девушка.

— Чем тебе не угодила старушка?

— Быть девственницей с седыми волосами? Избавь меня от этого, пожиратель девственниц и детей.

— Девственниц? Избавь меня от этого, мутантка. Я люблю поопытней. Так сказать — совмещаю удовольствие и самообразование.

— А что? — коварно, истинно по-женски, расплылась в улыбке красотка. — Есть еще чему учится, антихрист?

— Нет предела совершенству, человек X.

— Человек Икс? — вдруг из голоса девушки пропала вся наигранная бравада, за которой она явна скрывала беспокойство. — Ты сексист, что ли?

— В смысле.

— В прямом. Икс и Игрик хромосомы.

Алекс еще раз окинул взглядом бармена. Почему-то теперь она действительно стала выглядеть для него сущим ребенком. Такой классики кино не знать…

— А если назову тебя Вандой? Алой Ведьмой?

— То получишь в глаз стаканом, извращенец. Я в школе про месячные от пубертатных прыщей наслушалась. Не хватало еще от темного.

— Понял, осознал, — поднял ладони Алекс. — честное антихристское, не имел даже тени умысла оскорбить или унизить. Просто прошелся по классике фантастического кинематографа.

Они еще немного смотрели друг другу в глаза, после чего рассмеялись.

Когда в легких закончился воздух, а животы уже разболелись, то утерев слезы, девушка тихонько спросила:

— Ты действительно не причинишь ему вреда?

Ему… уже хоть что-то.

— Поверь мне, красавица, вредить кому-то, кого я не знаю, не входит в перечень моих дел на день грядущий.

— Ты темный!

— Стереотипное мышление, — устало протянул Алекс. — поверь мне, с куда большей радостью я бы провел время в закрытом, тусклом помещении с двумя красотками младше двадцати лет. С пятью бутылками виски. Упаковкой хороших сигарет. Возможно — с коксом, для девушек, разумеется, и за исследованием новых заклинаний, чем вот с этим всем, — на последних словах Алекс обвел рукой помещение в целом. — но вынужден батрачить как не в себя, по причинам… о которых тебе будет скучно слушать.

— А то сейчас прям весело было.

— Вот, — Дум вздернул указательный палец. — теперь ты меня понимаешь. Так что давай сделаем так. Я избавлю тебя от своего общества, как только ты выложишь все, что знаешь о происшествии у посольства зверушек.

— Зверушек?

Алексу показалось или в отражении зеркал, служивших полками для разнообразных бутылок, он увидел промелькнувшего лесного грызуна?

— Фейри, красавица. Фейри.

Они вновь поиграли в гляделки, после чего девушка, внезапно, перегнулась через стойку. Причем так, что её свитер с героями мульт-сериала, открыл прекрасный вид на два белоснежных холмика.

Интересно, а это теперь педофилия или просто эстетический интерес?

— Его зовут Тони, — произнесла она таким тоном, которым, обычно, передают секреты государственной важности.

После этого, заговорщицки кивая, она вернулась обратно за стойку, скрыв свои… дары природы от жадных до плоти глаз Алекса. Четыре года тюрьмы, даже после нескольких месяцев загула, так просто не проходят.

— И все? Просто — Тони.

— Все, что я о нем знаю, — развела руками бармен. — ну ладно, еще то, что он иногда подрабатывает в южных доках. Он эспер физического типа. С ранга. Но этого достаточно, чтобы заменить целую бригаду людей или двух-трех орков.

Алекс выругался.

— А ты не думала начать именно с этого, а не с «его зовут Тони»?

— Думала, — не отрицала бармен, а затем улыбнулась и скрестила руки под грудью. Причем так, чтобы у Алекса появились греховные мысли о совращении…благо, что терять ему было нечего. Место в адском котле ему было обеспечено авансом. — но это было бы не так интересно… О, привет, дядя!

Привет дядя?

Алекс обернулся.

За его спиной стоял Грибовский. Слегка потрепанный. С явным отпечатком ладони на щеке. Шестипалым отпечатком, кстати.

«Какая странная сигнализация, гвардеец».

«Племянница игралась…».

Красные волосы… Алекс всегда думал, что Грибовский их просто красил, но… несмотря на информацию линз, Дум никогда не видел, чтобы поляк использовал магию. А в той потасовке с демоном несколько месяцев назад, гвардеец орудовал мечом, который весил больше грузовика. И при этом он регенерировал быстрее ящерицы.

А еще он знал, где находился Подземный Рай.

И был сюда вхож, как себе домой.

Опять же, крутил шашни с предводителем Эсперов Маэрс-сити. Знакомство, которое просто так не заведешь и…

— Ты…

— Здарова, племяшка, — тепло улыбнулся Грибовский и протянул ладонь, по которой тут же хлопнула бармен. — спасибо, что помогла.

— Надеюсь, Лиго не догадался, — прошептала… племянница одного из самых хитровыеб… сделанных людей, с которыми имел дело Алекс. — ты ведь знаешь, как он к тебе относится после того, как ты променял его на ту танцовщицу.

— Сердцу не прикажешь.

— О тебе мама справлялась.

— Чего хотела моя милейшая сестрена?

— На ужин пригласить…который ты уже пятый раз динамишь.

— Ну, может в этот раз.

— Хватит! — гаркнул Алекс. — с меня достаточно этой семейки. Ты, — он указал на Грибовского. — мог бы меня предупредить заранее.

— Ой, что-то шея разболелась, — Грибовский начал усиленно тереть затылок. Примерно в том месте, куда пришлось проклятье Алекса, когда он в темную использовал поляка, чтобы провернуть свой план, включавший в себя убийство ректора Первого Магического Университета.

— Туше, — закатил глаза Дум. — теперь квиты?

— А-то, партнер.

— Так, это теперь будет запретным словом.

— Что-что? Стоп-словом?

— Сука, — констатировал Алекс, после чего повернулся к бармену, но той уже и след простыл. — Как её хоть зовут? — спросил Дум не поворачиваясь к поляку. Спросил, хотя уже знал ответ заранее.

— Вандой, разумеется, — тут же ответил Грибовский. — сестренка обожает Марвел.

Чертова семейка…

— Но тебе там ничего не светит, дорогуша.

— Они из твоих?

— Вот сейчас обидно было… нет, у неё детская неразделенная любовь. Лет шесть как не разделенная, кстати. Очень последовательная у меня сестренка.

Не нравится ей мисс Марпл…

Проклятый Маэрс-сити… здесь все было не тем, чем казалось на самом деле.

Глава 6

— Я в доки, — Грибовский с усилием хлопнул дверью и на асфальт осыпалось еще немного ржавой крошки. Причем вся машина, если так можно было назвать данный драндулет, качнулась так, будто в неё метеорит врезался. — Попробую разузнать про нашего нового друга в стиле старой школы, пока умники в штабе пробивают по базам. До созвона, напарник.

— У меня один вопрос, — Алекс достал сигарету и закурил. — как ты так долго отвлекал Лиго?

— Лиго? — переспросил Грибовский. — ты точно уверен, что хочешь это знать, дорогуша.

И, не дожидаясь ответа, смеясь, поляк сорвался с места в карьер. Машину повело, из выхлопной трубы, синхронно с выстрелами глушителя, вырвалось несколько отдельных облачков черного смога.

Видеть на Амальгаме-стрит, практически в центре города, динозавра времен бензиновой зависимости, было, по крайней мере, странно. Так что неудивительно, что прохожие шарахались в сторону, а молодой эльф пролил на брендовую рубашку кофе.

Ушастые кофеманы.

В их районе Старбаксы стоят на каждом углу. И это учитывая, что они в принципе на каждом углу.

Тут’Хакан что-то произнес в спину Алексу, но тот не расслышал. Ему показалось, что от слов поляка ногу свело судорогой. Но, спустя несколько секунд размышлений о том, что в Хай-гардене не так уж и мерзко, Дум понял, что это был его новеньких смартфон.

— Дьявольское изобретение, — процедил Алекс.

Достав электронный поводок, он провел пальцем по экрану и принял звонок от одного из немногих номеров, добавленных в список контактов.

— Да?

— Что — да. Ты где, Александр?

Дум огляделся.

— Вопрос физического плана или экзистенциального? Хотя, что так, что эдак — в жопе.

— Скорее того плана, когда ты оставляешь свою девушку и работодателя одной в каком-то клоповнике встречать не самое радужное утро.

— Во-первых, — Алекс, показательно, игнорируя орка с ирокезом, стряхнул пепел прямо на тротуар. На территорию, принадлежащую клубу. — «Шхуна» Диглана вполне приличное заведение, а во-вторых, Ризе, мы не пара. Просто ты состоишь в клубе, а я нет. И за небольшой процент ты отдаешь мне те халтурки, на которой у самой кишка тонка.

— С моей кишкой все в порядке, Думский, — донеслось из телефона. — Но раз уж ты заговорил о органах, то я звоню тебе с двумя новостями.

— Давай с той, в которой ты называешь меня козлом.

— Ты козел, Думский. Я целый час пыталась найти здесь душ.

— Отлично, — Алекс, как бы это ни звучало, стряхнул еще раз. — а теперь ближе к делу.

— У нас есть дело.

— У меня, — поправил Дум. — Ты, как обычно, будешь стоять рядом, пока я рискую своей шкурой.

— Абсолютно верно, — из трубки донеслись звуки закрывающегося крана. — так что вернусь к первому вопросу. Ты сейчас где?

— На Амальгаме.

— Только не говори мне, что…

— Нет. Я к Бездне и близко не подходил, — Алекс посмотрел на здание клуба. Их разделяли всего несколько сотен метро. — Подбери меня на Восьмой Улице, окей?

— Оки-доки. Ваше такси приедет через полчаса.

Алекс кивнул, потом понял, что его кивок никто не видит и, банально, повесил трубку. Как раз полчаса ему и потребуется чтобы проветрить голову и дойти пешком от Амальгамы до восьмой-стрит.

Итак, что у него оставалось в прикупе? За исключением, что он оставался должен городу крупную сумму, а подработки, которые скидывала Ризе и зарплаты профессора (причем очень приличной) не хватало, чтобы погасить задолженность, включая проценты.

Адские колокола! Он с трудом гасил эти самые проценты, не позволяя и без того безумной цифре расти с каждым месяцем.

Если откинуть все эти насущные мелочи, то два эспера подорвали этой ночью, пока Алекс и Ризе сражались на постельном ристалище. Дум не мог сказать, что был против.

Ни против ристалищ с Ризе, у ведьмы с фигурой и навыками все было в полном порядке. Ни против подрыва сра… проклятых фейри.

Но вот, почему-то, в дело вписалась Гвардия. Причем не какой-нибудь отдел супер-мега-невероятно-важных-расследований. А демоноборцев.

Может потому, что в нем работал Грибовский? Который, как выяснилось, и сам являлся эспером. Что, кстати, подтверждало миф о том, что государственный структуры могут по своему желанию менять информацию, выдаваемую линзами Prophet’а.

— Черное зеркало, — Алекс вспомнил название одного пыльного сериала. — не иначе.

Стоило ему покинуть Амальгаму, как толпа из разношерстной, разноцветной и многорасовой мгновенно превратилась в серо-черное, унылое пятно зимнего города.

По дорогам мчались дорогие, и не очень, маго-кары, а люди спешили в офисы, расположившиеся в огромных небоскребах. Финансовый центр — место, где Алекс не очень любил бывать. Особенно после того, как немногим меньше полугода назад, едва не разнес в нем целый проспект.

Разумеется, как и всегда в случае черного мага, у него имелось вполне резонное оправдания для того кутежа — он пытался спасти мир.

Черный маг, спасающий мир…

Неужели Армагеддон уже действительно близко?

Уличный сумасшедший ведь, по законам дешевого кино, фигни не скажет.

— Грядет конец света! — кричал какой-то бомж. — Вера в магию слишком велика! Просыпаются старые боги! Мы все обречены!

— Ага, — процедил Алекс, закидывая окурок в дырку на люке. — и Ктулху поднимется со дна. А еще назгулы уже скачут за кольцом всевластия, а перчатка бесконечности вот-вот щелкнет.

Поток глупого юмора прервал рев мотора. Новенький черный, кастомизированный в рыцарском стиле, чоппер остановился аккурат перед решеткой, закрывавшей холм от спуска к торговому центру.

Её установили во время проведения ремонтных работ после известного инцидента, да так и не успели закончить.

— Ты какой-то потрепанный, — Ризе сняла солнечные очки. Она не снимала их даже ночью, говорила, что привычка. Каштановые волосы, милое лицо, раскрытая кожаная куртка поверх белой майки с глубоким вырезом, штаны из того же материала, плотно облегающие натренированные, длинные ноги и, разумеется, сапоги с высоким каблуком. — Ходишь от меня налево?

Алекс вновь едва сдержал рвотный позыв.

— Есть что-нибудь пожрать? — Ризе отодвинулась на пассажирский «бак», а Алекс уселся за руль. — Девушка на мотоцикле.

Алекс не удивился, что ведьма не поняла его упоминания одноименного фильма с Аленом Делоном.

— Так и знала, — ведьма протянула из кармана куртки бутерброд в пластиковом кейсе и логотипом компании, владелице одной из самых популярных сетей заправок маго-двигателей.

— Локи искуситель, бутер с заправки на голодный желудок, — Дум схватил импровизированный завтрак и вгрызся в него аки вампир в девичью шею. — Обяфафельно фенюфь на фефе.

— Мужики… только обещаете — под венец пойдем, дом построю, а затем с официанткой в подсобке спите.

— Мы с Вишенкой просто устали. Ты ведь знаешь её предпочтения.

— Знаю… но мне нравится, как ты оправдываешься, — подмигнула Ризе.

Женщины…

— Ты бы так не налегал, — чуть обеспокоенно попросила ведьма, когда Алекс поглощал уже второй сэндвич. Из двух. Что обидно. — У нас…ладно-ладно. У тебя. Короче. Дельце прибыльное, но грязное.

У черных магов существовала своя терминология. И «грязное дельце» в ней могло означать лишь одно.

— Блять, — Дум опустил надкушенный бутер. — утро просто оху…

Он дернул ручкой газа и поехал в сторону, куда указывала ему Ризе. А еще она, кажется, забыла надеть лифчик, так что в штанах у Дума стало как-то тесновато.

Глава 7

На территории Маэрс-сити, внутри охранного периметра, оберегавшего город от нашествия монстров (после Войны Магов такие возвели вокруг каждого мегаполиса… ну или почти каждого. Во всяком случае, вокруг тех, что могли себе позволить его постройку и содержание — точно) имелось что-то вроде загородных резиденций.

Целый район, по размерам не уступавший Центральному Парку. Вот только вместо того, чтобы принадлежать обществу, эти огромные просторы озер, лужаек, «леса» и прочего добра, являлись жилой зоной. Здесь стояли дома. И только самые богатые жители Маэрс-сити могли себе позволить такой вот домик на Мерлиновых Холмах.

Когда сюда привозят туристов, то обязательно рассказывают, что в одном из холмов и лежит великий древний маг, дожидаясь, пока истинный король Британии вновь вытащит меч из камня.

И никого не смущает, что меч хранится в Музее Естествознания (копия, а оригинал у Гвардии), что король, вроде как, саксонский, а Мерлин почему-то спит на землях Атлантиды.

Пипл хавает и ладно.

Петляя среди серпантина, редко когда улучая возможность взглянуть на редко выглядывающие из-за заборов дома по-настоящему богатых персонажей, Алекс с Ризе поднимались все выше.

Существовала неписанная условность, что чем выше на Мерлиновских Холмах, тем дороже стоило подобная недвижимость. Связано ли это было с социальным фактором или видом, который отсюда открывался на город — кто знает.

— Долго еще?

— Вот сейчас поверни, — Ризе указала на ответвление от серпантина.

Съехав с главной артерии холмов, они покатились по настолько чистой и ухоженной улице, что можно было подумать, будто это подъездная к резиденции городского совета.

Но нет. Просто что считалось само собой разумеющимся в мире богачей, к примеру — адекватная дорожная служба, на то не могли рассчитывать даже в мечтах в том же Хай-Гардене.

Из-за заборов сложно было разглядеть дома, но пару раз Алекс увидел местных жительниц. Две дамочек, которые в свои сорок с хвостом выглядели лучше многих двадцатилетних сердцеедок, предавались утренней пробежке в компании своих миниатюрных собачек.

— Вот! Я так и знала! Ты мне изменяешь! Уже и на старух заглядываешься!

Ризе выкрикнула это нарочито громко. Чтобы светские львицы услышали. Те остановились, пребывая в глубоком культурным шоке, но ответить не успели.

Байк остановился лишь в конце улицы. У серповидного поворота, венчавшего улочку аналогичным прочим высоким забором. Но уже одно то, что он был сложен из кирпича, а не каких-то современных дешевых материалов, указывало на то, что обитали здесь далеко не простые граждане.

— И они обратились к тебе?

— К Фаруху, — честно призналась Ризе. — а он уже спустил до меня.

— Зная, что ты поделишься счастьем со мной.

— Счастьем? — ведьма, слезая с байка, сделала это так, что Дум невольно сглотнул. — местечко, конечно, пафосное, но здесь даже кустов нет.

И действительно. Вдоль тротуара были высажены высокие сосны и ели, но никаких кустов.

— А тебя это смущает?

— Я приличная девушка, Алекс, — засмеялась Ризе. — к тому же — у нас работа.

— У меня, — машинально поправил Дум.

Они подошли к воротам и Ризе нажала на кнопку домофона. Спустя несколько секунд, проведенных под аккомпанемент Баха, из динамика донеслось.

— Поместье Бертов. Кто спрашивает?

— Агентство по борьбе с вредителями, — ответила Ризе.

Алекс уже хотел возмутиться, но дворецкий (ну а кем еще он мог быть) ответил:

— Мы вас очень ждем.

Ворота отодвинулись и… Алекс уперся взглядом в двух горных троллей. Дальние родственники островных, но об этом напоминали разве что клыки и количество пальцев. А так ростом чуть ниже, с кожей скорее серого, чем синего оттенка и комплекцией накачавшихся, стероидных борцов сумов.

Ну, если бы сумоисты тягали железо, а не ели суши… сутками на пролет. Ну или чем там питались эти необъятные ребятки.

Тот факт, что тролли носили черные костюмы от того же модного дома, что и Алекс, лишь добавляло картине пикантности. Причем ничуть не меньше, чем автоматические винтовки в их руках.

— Пройдемте, — пробасил один из них. Он развернулся и направился по дорожке, рассекавший маленький сад с альпийскими горками и… детской площадкой.

Дети…

Алекс терпеть не мог, когда в деле появлялись маленькие спиногрызы. Может потому, что провел детство в приюте. А может просто черный маг был слишком добросердечным…

Тролли поднес ладонь к уху, где поблескивал белый наушник.

— Они здесь. Да. Двое. Да. Да. Оставили снаружи. Да. Хорошо. Отгоним.

Почему-то Алекс не сомневался, что речь шла о его байке. И, почему-то, он так же не сомневался, что этим парнишам не понадобятся ключи, чтобы изменить геолокацию его стального коня.

Теперь уже под аккомпанемент отрывистых фраз охранника, они добрались до первого, ну или среднего этажа дома. Выполненный в футуристическом стиле, некая помесь стеклянной коробки и шале, он был построен на самом краю холма.

Частично даже — за обрывом. Так что сверху, лестницей, расположились два жилых этажа, вертолетная площадка на крыше и гараж. Внизу виднелась стеклянная коробка гостиной.

Вид из неё, наверное, открывался просто сумасшедший. Такой, что и не жалко было отдать полсотни лимонов за такой домик.

Дверь, покрытую, без малого, адамантиевым шпоном, открыл хрестоматийный дворецкий. Высокий, седой, во фраке и сорочке, с белыми перчатками, моноклем и осанкой отставного капрала.

— Вас ожидают, — он, с поклоном, протянул руку внутрь помещения.

Тролль остался снаружи. Оно и не удивительно.

[Имя: Кристоф Дюваль. Раса: Человек. Уровень у.е. м:2720.]

Мистик двадцать седьмого уровня в роли дворецкого. Он, скорее всего, смог бы сдержать Ризе и Алекса на достаточный срок, чтобы подоспела охрана, а затем и фараоны.

Сам дом был обставлен во вполне приятном минималистичном хай-тек стиле с большим количеством грубого материала. Металл, необработанное дерево. Все со вкусом и выглядело недорого, а значит стоило просто баснословно.

Семейство Бертов было не из тех, к кому деньги приходят до формирования вкуса. Значит деньги были старыми.

Потомственными.

Что только ухудшало ситуацию.

Они поднялись по лестнице и оказались на спальном этаже. Длинный коридор, на котором, крест на крест, располагались двери в комнаты. На одной синяя табличка — «Майкл». На другой — розовая, «Роза».

Банальненко.

— Почти тезка, — ухмыльнулся Алекс.

— Чувствуешь? — съежилась Ризе.

— Чувствую, — кивнул Дум.

Пахло серой.

Причем достаточно сильно.

Потому и назывались дела такого плана — грязными. И так уж получилось, что в Маэрс-сити, помимо Александра Думского, спецов по такого рода проблемам можно было пересчитать по пальцам одной руки.

— Ну разумеется это девочка, — процедил Дум, когда понял, что нервно бродящий от косяка до косяка мужчина — явно хозяин этого дома.

Берт-старший выглядел как вполне себе успешный бизнесмен. Хорошая, крепкая фигура, дорогая обувь, очень дорогие часы и взгляд, который деньги ставит на последнее место.

— Мастер Кайл, — натурально поклонился дворецкий. Старая школа. — господа черные маги прибыли.

Кайл Берт… Проклятье и адские колокола! Не тот ли это Кайл Берт, наследник семейства Бертов, которым и принадлежала сеть заправок, бутер с которой Дум умял меньше часа назад.

— Мисс Ризе, — он пожал ведьме руку. Лицо бледное. Взгляд плавающий. — Мистер…

— Думский, — представился Алекс. — профессор Думский. Первый Магический.

— Очень приятно, — хватка, несмотря на объемные мышцы, вялая. — Мы…

— Пытались дней пять, — Алекс провел пальцем по дверному косяку. Кожу чуть обожгло. — Святая вода и ладан. Не помогло… Священники внутри, да?

Кайл не успел ответить, как Дум взмахнул рукой и дверь, запертая не только физическим способом, открылась. Спальня была обставлена так, как и должна быть обставлена спальня дочери семейства из списка богатейшей сотни.

Глава 8

Плюшевые игрушки, шкафы с платьями, стол с последней моделью яблочного девайса, планшеты и кровать с балдахином.

Закрытым балдахином.

Напротив него стояли на коленях два священника. Один помоложе, другой уже в возрасте. По его правой и левой половине тела спускались хвосты фиолетового шарфа… ну или как там называлась эта хрень у экзорцистов.

Они держали перед собой священное писанием. Порой опрыскивали балдахин святой водой. В курильнице тлел ладан.

— Помогает! — воскликнул тот, что помоложе, когда увидел, как зашипела и закипела святая вода в бутылке. — Святая вода работает!

— Очень жаль разочаровывать, — скривился Алекс. Ему было физически больно находится в этом помещении. — но нет. Не работает. Только если на меня.

Ризе, предусмотрительно, осталась за порогом.

Пороги…

Они обладали куда большей силой, чем думали смертные. Даже в век, когда магия стала обыденностью, старые, во многом уже бесполезные знания оставались уделом избранных.

— Темный, — процедил поднявшийся с колен старый экзорцист. — что ты здесь…

— Мистер Берт, — Алекс указал на стоявшего рядом отца девочки. — решил обратиться к более компетентным органам. Так что, святоши, давайте, сворачивайте свой цирк и проваливайте. Вы мешаете работать профессионалам.

Экзорцист перевел взгляд на хозяина дома.

— Кайл, мы ведь это и обсуждали и…

— Речь идет о спасении жизни моей дочери, — перебил Кайл. — при всем уважении, святой отец, у вас был шанс. Видит бог, — Алекс скривился. Кайл действительно верил. — даже не один. Не получилось…

— Но еще может получиться! — настаивал святой отец. — Одумайся! Речь идет не только о жизни, но и душе твоей дочери!

— Я знаю! — рявкнул Кайл разом показывая из какого теста он сделан. — Сперва я спасу ей жизнь, а уж затем займусь душой.

Экзорцист посмотрел на Алекса.

— Если останется что спасать… — проходя мимо, он специально сделал так, чтобы нагрудный крест, качнувшись, задел плечо Дума. Вас когда-нибудь прижигали каленым железом? — Мы будем внизу… на случай, если что-то пойдет не так.

— Спасибо, святой отец, — кивнул Кайл, пропуская святош за спину. Дворецкий тут же повел их вниз по лестнице.

— Проветрить бы, — Алекс буквально ощущал, как в воздухе витали следы чей-то веры.

Искренней и чистой. Направленной во благо.

Худшее из ощущений, которые может испытывать черный маг. Сродни тому, как если стоят в шаге от взорвавшегося атомного реактора.

Лишний час, проведенный в таком месте, мог дорого обойтись Алексу.

— Когда заметили симптомы?

Дум проходил мимо игрушек, проводил ладонью над платьями. Иногда пальцы покалывало, но чаще — нет.

— Неделю назад, — ответил, прикусывая губу, Кайл. — сперва подумали, что это переходный возраст и усталость, но…

— Значит все произошло примерно месяц тому, — перебил Дум. — на одежде и личных вещах следов нет. Только общий магический фон города. Куда-нибудь ездили в последнее время?

— Да особо нет. В отпуск только.

— Куда?

— Мальдивы, — ответил Берт. — ничего особенного.

Ага… ничего особенного. Дум тоже бы хотел такой «не особенный» отпуск. Проклятье, да он бы вообще на любой согласился.

— А пересадка в Мадриде?

— Да, а как вы догадались?

Алекс с Ризе переглянулись. Все Темные знали о вспышке демонической активности в Мадриде. С чем она была связана — никто так и не выяснил. Что-то вроде спонтанного всплеска, как вспышки на солнце.

— Не важно, — только и ответил Алекс.

— Все что касается моей дочери, мне важно, профессор! — с нажимом произнес Кайл.

— Разумеется, мистер Берт, — Дум подошел к балдахину. Серой пахло так сильно, что сложно было дышать. И вот с этим святоши пытались бороться молитвами и святой водой? Удивительно, как девочка до сих пор кони не двинула. — Где её мать?

— В гостиной. Под успокоительными. Она три дня не спала, так что даже и не зна…

— Приведите, — перебил Алекс.

— Профессор, я не стану подвергать риску еще и свою…

— Мистер Берт, давайте договоримся на берегу. Это вы обратились к нам, а не наоборот. Лично мне — глубоко плевать, что там произойдет с вашей дочерью. Сожрет её демон или нет. Утащит в ад или нет. Мне глубоко насрать. Но! Мне не насрать на свою репутацию. И на те двадцать кусков, которые вы обещаете. Особенно! На двадцать кусков. Так что приведите сюда её мать или может звать обратно святош.

Алекс не знал, что именно из его речи подействовало на Берта, но тот набрал на смартфоне номер и попросил дворецкого привести Селин

Красивое имя. Довольно редкое.

Сам Алекс, во время ожидания, решил выбраться в коридор. Слишком сильно было присутствие веры в этой комнате. Достаточно, чтобы хотелось курить.

— Не рядом с детской, — тут же встрял Кайл.

— Поверьте, мистер Берт, табак это последнее, что сейчас угрожает вашей доч…

— Либо вы её тушите, либо выметайтесь вон из моего дома, — и вновь этот блеск в глазах. Почти безумный. Какой может появиться только во взгляде человека, чей ребенок находится на грани жизни и смерти.

Дум потушил сигарету.

Ему нравился этот Кайл Берт.

Хороший отец…

Будет жаль, если не получится.

И столь же жаль, если все выйдет как надо…

Вскоре дворецкий привел мать. Платиновая блондинка в спортивном, мятом и пропахшем потом, кофе и слезами, спортивном костюме.

— Миссис Берт, — Алекс, с позволения дворецкого и Кайла, взял её за руку. — Меня зовут профессор Думский и я пришел сюда помочь вашей дочери.

— Профессор… да… Роза… помочь…

Взгляд её, как и голос, был затуманен.

— Но без вашей помощи, мне не обойтись, — продолжил Алекс. — вы ведь любите вашу дочь?

— Люблю… конечно люблю… моя маленькая Роза… цветочек…

— Вот и хорошо. Во всем мире не найти силы более великой, чем материнская любовь.

Алекс повел Селин в комнату. Кайл было пытался перегородить им путь, но натолкнулся на Ризе.

— Не надо, — прошептала она. — Профессор знает, что делает.

Они с Алексом успели обменяться взглядами. И эпитет «козел», стало резко самым приятным из того, что читалось во взгляде ведьмы.

Но другого пути не было.

И Ризе это знала.

Поэтому и пригласила Алекса, решив, что ей хватит и двух тысяч комиссионных.

Дум усадил мать ребенка рядом с кроватью.

— Все будет хорошо, мисс Селин. Если вы мне поможете, то мы обязательно спасем вашу дочь. Вы мне поможете?

— Роза…да…все, что потребуется.

— Хорошо, — кивнул Алекс.

Он подошел к балдахину и резким движением откинул его в сторону.

— Аррр!!! Сын Иудеи! Кровь Соломонова! — кричало создание, лежавшее на простынях. Связанное жгутами, они слабо походило на маленькую девочку. Кожа, похожая на поверхность песчаника, открытые язвы с сочащимся гноем, желтые глаза со зрачками веретенами, захлебывающаяся слюной, извивающиеся змеями, неустанно хрустящие пальцы, змеиный язык. Разорванный на две части и кровоточащий. Раздутая челюсть, которая не была предназначена, чтобы вмещать ряды острых клыков. — Я знаю, кто ты! Я знаю, что ты!

— Латынь? — Алекс достал из бессменной мятой пачки одну сигарету и убрал её за ухо. — Что-то очень стереотипно. Почему не на Еохианском?

— Первый язык! Ты не достоин, чтобы услышать его, жалкий мешок плоти и кост…

— Ой, хватит уже, — Дум щелкнул пальцами.

Закрылись язвы, пальцы, с хрустом, выпрямились, зрачки расширились, а радужка из кроваво-золотой вновь стала нежно карего оттенка.

«Сдулась» честь, исчезли ряды клыков и девочка задышала спокойно и ровно. Внешне она перестала отличаться от мирно спящего ребенка.

— Так просто?! — воскликнул Кайл. — вы справ…

— Нет, — перебил даже не Алекс, а Ризе. — профессор не изгнал демона. Лишь отправил его глубже. Чтобы тот не вредил физическому телу Розы. Если та будет слишком слаба, то может погибнуть. Нельзя проводить экзорцизм, ни светлый, ни темный, когда демон в стадии Явления.

— Глубже? — кажется это все, что услышал Берт. — глубже… куда?

— Это сложный вопрос, — ответил Алекс. — а теперь скажите мне пожалуйста, где любила, больше всего, бывать ваша дочь?

— Больше всего? В…

— Парке аттракционов, — перебила Селин.

Блять…

— но она так боялась клоунов…

— Клоуны… ну да… конечно, — Алекс посмотрел на дверь, но… восемнадцать тысяч на дороге не валяются. — Сука.

— Вы что-то сказали, профессор? — переспросил Кайл.

— Говорю — обожаю клоунов. А еще больше, парки аттракционов.

После этого Дум достал из кармана складной перочинный нож и сделал им надрез на своей ладони.

— Сейчас я сделаю тоже самое со лбом вашей дочери, — решил он предупредить заранее. — если все получится, то у неё останется шрам. И вы не сможете вывести его никаким способами. Ни магическими, ни хирургическими. Скорее всего, ваша дочь изменится в характере. Станет более замкнутой. Нелюдимой. Ей потребуется помощь психиатра. Длительная помощь… Вы согласны на это?

— Да… — туманно протянула Селин.

— Только спасите её, — в Кайле оставалось все меньше и меньше сил.

— Хорошо, — кивнул Алекс. — тогда начнем.

Он протянул ножом между бровей девочке, а затем накрыл своей ладонью её смуглую кожу. Чернокожий Кайл Берт, в этот момент, побледнел едва ли не так, что почти сравнялся цветом со своей женой.

Магия, настоящая, не та, что в линзах, не та, которая позволяет швыряться в монстров огненными шарами.

Настоящая магия была неуловима.

Она дрожала на кончиках пальцах.

Алекс обратился к ней. Обратился к своим чувствам.

Он позволил им уносить себя все глубже и глубже. Внутрь своей крови. В те времена, когда горстка обезьян отделилась от другой горстки обезьян.

Потому что им открылось знание. Когда первая из них взяла в руки палку и достала фрукт, который не могла достать прежде. И вместе с этим фруктом, она получила знание.

Знание, что его может отобрать не тот, кто сильнее, а кто злее.

Так появилось добро и зло.

Так появились первые люди.

Всего несколько обезьян.

Далекие предки всех людей. Черных, белых, красных, желтых и каких-либо других. Все они, лишь мешки плоти и костей. Потомки нескольких обезьян.

— Ты и я, — Алекс позволил этому чувству наполнить себя. Стать частью себя. Быть его проводником. — мы одной крови.

— Ты и я… — прохрипела девочка, повторяя древние, как мир, слова. — мы одной крови…

С этими словами реальность закружилась перед Думом и тот провалился внутрь.

* * *

Ризе, вертя в пальцах свой браслет, наблюдала за тем, как Алекс, отключившись, распластался на теле одержимой Розы.

— Что все это значит? — спросил заправочный магнат.

— Профессор отправился в сознание вашей дочери, — ответила она. — демон запер её там, где ей комфортнее всего, приняв облик того, кого она боится больше всего. Алекс уничтожит демона внутри её разума и освободит.

— А если не уничтожит. Что тогда?

Тогда они оба погибнут. И девочка. И Алекс.

Но этого Ризе говорить не стала.

— Все будет хорошо, — только и прошептала она.

Глава 9

— Ну, могло быть и хуже, — Алекс достал из внутреннего кармана пиджака смятую пачку и вытащил рак… одну из самых дешевых путевок в ад. После того, как на сигареты стали лепить предупреждения о том, что пагубная привычка ведет к смерти — курение превратилось в способ самоубийства. — Здесь могли бы гулять дети.

Внешне парк напоминал тот, что стоял на насыпной гряде вдоль пляжа Амальгамы-стрит… с той лишь разницей, что небо теперь выглядело застывшей зеленоватой кислотой.

В лужах, на разбитом асфальте, отражались мигающие огни порванных гирлянд и разбитых неоновых лент. Обшарпанные, деревянные аттракционы с жуткими головами клоунов. Какая-то гигантская плюшевая мартышка, хлопающая в медные диски… с рогами, распахнутой клыкастой пастью и… вываливающиеся плюшем из разрезанного брюха.

По самому парку, за его оградой, выкованной из костей (или же это действительно были кости…) ходили зомби.

— Как это мило, — едва не прослезился от умиления Дум, когда один из разлагающихся, в оборванной одежде, трупов поднял одноногую девочку без нижней челюсти, вместо ваты жующую чью-то кричащую голову, и усадил все это великолепие себе на плечи.

Алекс посмотрел на свои туфли. То, что он сперва принял за слякоть, на самом деле оказалось… мочой.

Дети боятся описаться.

А еще они боятся зомби.

Особенно когда им позволяют смотреть фильмы про них.

Весь парк аттракционов, в глубине которого пряталась маленькая Роза, являлся сосредоточием её страхов. Потаенных или явных — не важно.

Демон использовал их, чтобы запереть ребенка внутри ментальной клетки. Правда делал это при помощи магии. Так что любой из зомби, доведись ему вцепиться гнилыми, желтыми зубами в шею Алексу, отправит последнего прямиком в Бездну.

Да, здесь присутствовал только разум Дума, но из-за магии связь с реальностью была такова, что любое повреждение внутри сознания Розы мгновенно отразится в реальности.

Именно поэтому черные маги редко когда занимались экзорцизмом. В отличии от святош, риск которому они подвергались был в десяток раз выше.

А денег, обычно, платили не так уж и много.

Ну, если, конечно, ты не работал на наследника заправочной империи.

С очень вкусными бутербродами.

— Мне один билет, пожалуйста, — Алекс достал из кармана пиджака порванный клиновый листок. — Взрослый.

— О-н вз-ый, — прогудел зомби, сидящий в кассе билетера и протянул Думу кровоточащий глаз.

Почему-то вспомнилась девочка, которая продавала Алексу кофе в почти таком же парке… она погибла от демонического топора, а Дум не нашел ничего лучше, как посмертно вырвать ей глаз.

В качестве оправдания сделал он это не ради личного удовольствия, а чтобы поймать опасного террориста.

Так вот — у неё глаз был не просто похожий, а точно такой же.

— Это мой страх? — удивился Алекс, вертя в пальцах свой «билет». — Надо же…

Демон был силен… если он смог использовать не только страхи маленькой Рози, но уже, постепенно, проникал внутрь сознания Дума, то это кто-то не из первой сотни легионов.

Дум посмотрел на кольцо на пальце.

Простой накопитель.

В отличии от «Сердца Короля-Лича», он не сможет выступать в роли отдельного буфера для магии. А это означало, что Алекс не сможет использовать заклинания выше своего уровня.

У него просто есть дополнительный баллон с кислородом, из которого он не сможет забрать больше воздуха, чем позволяют легкие.

И да, разумеется, он находился внутри иллюзорного мира, он знал свои ограничения и не был тибетским монахом, достигшим высшего просветления, чтобы шагнуть за грань.

— Ну, начнем, пожалуй, — Алекс перешагнул через границу парка, вступив на территорию зомбилэнда… кажется, выходил фильм с таким названием, но это не точно.

— Рози! — выставив руки рупором, кричал Дум, бродя среди аттракционов.

В одном из таких, детки-мертвяки метали, вместо дротиков, наточенные кости. Целями служили далеко на шарики, а… груди?! Нет, действительно, в ячейках для мишеней висели весьма приятного вида, среднего размера, женские молочные железы.

Девочка боялась, что у неё не вырастут сиськи?

И это в таком-то нежном возрасте?!

Вот до чего молодежь масс-медиа и инстаграм доводят. Теперь уже — нет сисек, нет жизни.

Может здесь где-нибудь в кардаш… жопы кости метают?

— Рози! — продолжал звать Дум.

В следующем аттракционе — урони шута, падал далеко не шут, а настоящий человек. Похожий на отца Рози, с кляпом во рту, он, пока детки-зомби веселились, каждый раз окунался, после попадания в мишень, внутрь чана с кислотой. Плавился в нем, а потом появлялся обратно и медленно, явно с болью, регенерировал.

— Это из-за демона или девка сама обладает извращенной фантазией? — начал сомневаться Дум. Впрочем, продолжил звать. — Рози! Ро-о-ози! Я здесь чтобы помочь тебе!

И… тишина.

Дум посмотрел на часы. С того момента, как он вторгся в клетку, созданную демоном, прошло не больше двух минут. Это хорошо…

Когда он изгнал тварь в глубь души ребенка, то выиграл, в общем, не больше пяти минут. Так что для идеального финала сей истории, в которой родители получают себе здорового спиногрыза, а Алекс — бабло, ему оставалось еще три минуты времени.

Если не справится, то дела предпримут хреновый, а возможно даже — очень ху… в общем — неприятный оборот.

— Ладно, это не поможет, — вздохнул Алекс и выдохнул облачко дыма. — Если бы я был маленькой девочкой… смешно… если бы я был Рози, в жутком парке адских аттракционов, полном зомби, то где бы я спрятался?

Алекс посмотрел на колесо обозрения, на котором красным неоном светились покореженные буквы «Колесо Чудес». Место хорошее, но девочка должна была помнить репортаж из настоящего парка Амальгамы-стрит, где упоминался инцидент на колесе.

Отпадает.

Следующим, что привлекло взгляд Дума, был пиратский корабль. «Комната Страха». Летучий Голландец, в воображении ребенка, застывший в метре над землей. Внутрь, по трапу, поднималась вереница «городских» зомби. В порванных толстовках, куртках, измазанных в крови джинсах и, неизменно, кедах какой-то новомодного лейбла.

Тоже не подходит.

— Где ребенок будет чувствовать себя в безопасности, — задумался Алекс.

Он старательно обводил все пространство взглядом, пока мысленно не выругался. Ну конечно он не обратил на это внимания сразу. В конечном счете, учитывая его прошлое, то фараоновская будка, стоящая чуть в отдалении, вызывала у него лишь одно желание — убрать поскорее.

А вот у ребенка законопослушных родителей.

Подойдя к единственному строению, освещенному не неоном, а приятным желтым светом, Алекс перегнулся через бортик.

— Нет, — маленький, тихо плачущий, комочек страха и ужаса сжался в углу. — не трогайте меня… мама! Мама! Я хочу проснуться! Мамочка! Мамуля!

— Твоя мама, Рози, очень тебя любит, — прошептал Алекс. — она сейчас лежит рядом с твоей кроватью и держит тебя за руку. Очень крепко. Так, чтобы ты почувствовала. Чувствуешь?

Девочка, в розовом платье измазанном кровью и грязью. Все еще шмыгая носом, она вдруг едва заметно, чуть-чуть, но расслабилась.

Машинально, как любой тонущий ребенок пытается ухватиться за родителя, она коснулась правого запястье. Как раз до того места, где, в реальности, покоилась ладонь её матери.

Магия… она была куда глубже, чем могли показать даже самые продвинутые линзы.

— Ты… супергерой?

Алекс прокашлялся.

— Конечно, — кивнул он.

— И тебя прислала мама, чтобы спасти меня?

— Конечно, — повторил Дум и протянул ребенку руку. — Пойдем, Рози. Тебе уже пора домой.

Девочка, курносая, со смешными хвостиками, вытерла слезы и сопли. Она уже потянулась к Думу, как внезапно замерла, побледнела, а потом снова вжалась в комочек страха.

— Он здесь… он здесь…он здесь… — причитала она.

Дум выпрямился, развернулся и смачно выругался.

Ну почему именно клоуны…

Глава 10

Как только появилось оно — это существо, то мгновенно исчезли зомби, смолкли все странные звуки, которыми обычно полнятся дьявольские и не очень, парки аттракционов. Исчезли зомби. Пропали жертвы, которых они мучали в своих безумных, маниакальных забавах.

Остался лишь пустой парк, заполненный тусклым, мигающим светом. Дождь, крупными кислотными каплями падающий с не менее кислотного неба, и идущая к Алексу тварь.

Она припадала на правую ногу. Тащила в когтистой, розовой руке-лапе нечто, похожее на смесь мачете и детской фарфоровой куклы. Бугрящиеся мышцы прорывались через белую, блестящую ткань, заляпанную все той же кровью.

Её лицо… морда, разукрашенная в стиле лучших традиций жутких клоунов, больше походила на помесь волчьей, летуче-мышиной и свиной. Рыло, выдающиеся челюсти с желтыми клыками, обвисшие, мясистые уши, желтые радужки с круглыми, черными зрачками.

Слева и справа обвисали два хвоста на колпаке, внутри которых, почти наверняка, прятались рога.

Демон, принявший облик самого большого страха ребенка, предстал в какой-то срединной его форме. Застыл на пол пути от жуткого клоуна из детских кошмаров и своего истинного облика.

Вторая сотня легионов.

Сильно, но не так, чтобы начать искать пути к отступлению.

Дум выдохнул облачко пара и затушил сигарету в шипящей луже кислоты.

— Ты в курсе, что съемки очередного ремейка «Оно» в другом павильоне? — Алекс указал большим пальцем за спину. Туда, где располагался выход из парка.

— Ругааааарх! — проревел в ответ клоун, демонстрируя свои жуткие, кривые, гнилые и покрытые какой-то слизью — клыки.

— Справедливо, — кивнул Дум. — ну, тогда, предъявите разрешение на парковку на чужой территории души и…

Дослушивать искрометную (нет) шутку Алекса тварь не стала. Вместо этого она размахнулась и швырнула в сторону Дума свое оружие.

Кукла мачете, описав в воздухе широкую дугу, приземлился аккурат на подставленный локоть Алекса. Несмотря на то, что новый костюм произвели не ArmaniMagiko, славящиеся своим производством весьма специфичной одежды, Dolce&Gabanna тоже имел свои плюсы.

Помимо, разумеется, того, что он отлично сидел и стильно выглядел. Что немало важно, для уважающего себя черного мага.

[Объект: Костюм «Dolce&Gabanna».

Ранг изделия: B+.

Максимальное поглощение у.е. м: 982,3.

Сопротивление физическому воздействию: 21,2 %;

Магическому воздействию(общему): 4,3 %;

Магическому воздействию частному: земля-6,8 %, тьма 9,2:%, молния:0,6 %, природа:2 %.

Дополнительные чары на костюме: Самоочищение, вентиляция, немятость.

Ну ладно, ладно, хорошо, может костюм несмотря на то, что имел приставку «+» и был хуже, чем предыдущий, но чего нет, того, как говорится — нет совсем.

Да и при сравнении двух моделей, становилось понятно, почему всякого рода «интересные» граждане отдавали предпочтение именно «Armani».

Но даже так, показателей по сопротивлению физическому воздействию, вкупе с заклинаниями Алекса, должно было хватить, чтобы вообще не обращать внимания на снаряд.

Лиловое пламя сгустилось вокруг ладони Дума и, вместе с широким взмахом руки, слетело с пальцев диском кровавой луны. Бросок вышел достаточно точным и быстрым, чтобы рассечь куклу на две части.

Вот только, увы, произойти этому было не суждено.

Кукла, внезапно ожив, оттолкнулась своей острой туфелькой от поверхности огненного диска и, распахнув ничуть не менее клыкастую пасть, нежели у хозяина, впилась прямо в предплечье Алекса.

— Ах ты ж, тварь еба…

* * *

Мистер Берт, прикусив нижнюю губу, наблюдал за тем, что происходило с его ребенком и женой.

И, что нервировало его куда больше, чем он предполагал — не происходило ровным счетом ничего. Если в случае экзорцистов, присланных церковью, тут творилось такое, что ни один фильм никогда не показывал, то сейчас…

Казалось, что профессор из Первого Магического, просто отдыхал на кровать его дочери. Причем — вместе с его собственной женой.

Он держал Розу за левую руку, а спящая миссис Берт — за правую.

И звучало это все совсем не так, как должно звучать в случае богобоязненной семьи с крепкими традиционными устоями.

— Что это?! — воскликнул наследник одной из крупнейшей сети заправок, указывая на левое предплечье черного мага. Там, под белой сорочкой, расплывалось кровавое пятно.

— Издержки процесса, — скупо и натянуто улыбнулась Ризе. — Ничего страшного.

— Естественно — ничего страшного, — мысленно добавила она. — в противном случае кровь появилась бы на девчонке.

* * *

— Чаки ты недоделанная, — зашипел от боли Алекс. Кукла вгрызалась мелкими зубками прямо в его руку. Она рвала дорогущую ткань костюма так, словно она и вовсе не была зачарована от физических атак.

Впрочем, будь это действительно так, Дум уже бы лишился своей кисти.

Радовало, что в реальности шмотки не страдали — только тушка. Но и этого было достаточно, чтобы взбесить черного мага.

Над куклой, с левой и правой стороны вспыхнули серые печати, из которых протянулись две призрачные руки. Покрытые струпьями, с облезшей плотью, они, в прямом смысле, оторвали куклу от Дума и швырнули её на землю.

— Мерзость проклятая! — выкрикнул Дум и вытянул перед собой руку. На этот раз перед ним появились сразу три печати.

Из каждой вырвалось по одной алой молнии, а затем они сплелись в единое подобие наконечника стрелы и, с шипением, вонзились в грудь кукле.

Та дернулась, попыталась достать из груди волшебное лезвие, но, вскоре, издав какой-то весьма тошнотворный писк, замолкла.

— И чья эта прелесть, — спросил, не ожидая ответа, Алекс.

— Дороти Блум, — донеслось из полицейской будки. — Она очень вредная.

— Вредная… — повторил Алекс. — дожили… меня чуть не отделала кукла вредной девчонки…

Одновременно с тем, как сокрушаться на тяжелую жизнь, Алекс озирался по сторонам. Он понятия не имел почем демон освободился из плена раньше времени. Но на столь научные темы он сможет порассуждать и позже.

Теперь уж, если тварь на свободе, то единственный способ освободить душ Розы от незапланированного попутчика, это отправить последнего прямиком обратно в Бездну.

Иными словами.

Завалить паскуду.

— И где же ты…

Перебивая Алекса, заиграла музыка. Причем очень странная и весьма неожиданная.

Над адским парком аттракционов заструилась рок композиция от Journey — Don't Stop Believin'. Причем эта музыка не могла звучать из головы Рози, потому как она вряд ли могла её где-то услышать.

А значит, демон выудил композицию прямиком из Алекса. Но у не было страхов связанных с ламповыми Джорней. Так с какой тогда…

— Балтаил передает тебе привет, человек, — и четыре острых когтя полоснули по спине Алексу.

Глава 11

Балтаил…

Это имя крутилось в голове Алекса, пока тот, ведомый инерцией удара, летел лицом в шипящую кислотой, зеленоватую лужу.

Балтаил… имя злого рока Александра Думского. Один из высших демонов, находящихся где-то у самой верхушки легионов. Древнее создание, возможно даже один из Павших.

Тот, чьи когти оставили на груди Дума пять перевернутых звезд, а внутри души — маленький огонек демонической энергии. Второй источник магии Алекса, что и делало его таким «востребованным специалистом» для Гвардии.

— Проклятье, — очнувшись, в последний момент, от шока, Алекс успел подставить ладонь и оттолкнуться.

Обожженная кислотой кожа мгновенно покраснела и покрылась жуткими волдырями.

Перекатившись по спине, Дум выставил перед собой здоровую руку. Демон, брызгая слюной, кошкой прыгнул ему на грудь, но вместо того, чтобы погрузить свои когти в податливую плоть наткнулся на поток черного пламени, который отбросил его в сторону Русских Горок.

* * *

— Вы уверены, что все в порядке? — закончив жевать губу, мистер Берт перешел к костяшкам своих пудовых кулаков.

Ризе ответила не сразу. Не потому, что не нашлась что сказать, а просто не понимала, что именно происходит.

Когда черные маги занимались темным экзорцизмом, то мелкие травмы были весьма распространенным явлением. Но меньше чем за минуту, Алекс уже выглядел так, будто непосредственно участвовал в магической дуэли.

На спине, даже под пиджаком и рубашкой, проглядывалось несколько кровавых полос, а левая рука покрывалась пузырями и краснела, как от химического ожога.

— Вполне, — смогла, все же, выдавить из себя Ризе. — не беспокойтесь, мистер Берт. Скоро все закончится.

— В любом случае, — мысленно добавила ведьма.

* * *

Алекс, не без помощи удачно подвернувшегося под руку железного барьера перед тиром, смог подняться на ноги. Адский клоун, отправленный им в полет, растворился дымом. Только его невероятно омерзительный смех остался витать над постепенно оживающим адским парком.

Порванная клыкастая плюшевая макака все активнее хлопала своими медными тарелками.

Закружилась карусель, на которой вместо пони крутились лающие псы с горящими, красными глазами.

Где-то на самой границе слуха тихонько играла музыка из старенького фильма ужасов. Возможно, родители Розы, когда смотрели историю о мальчике, которого утащили на границу мертвых и живых, даже не подозревали, что их эмоции влияли на ребенка.

И пусть та крепко спала в детской, но музыка она слышала и, как радиоприемник, улавливала волны впечатлений своих самых близких людей. Тех, с кем её связь была максимально крепкой.

Иными словами — демон нашел для себя идеальную жертву. Вот только почему он знал Балтаила — Бездна не такое уж тесное пространство, что все твари знали друг друга по именам.

Да и то, что все это случилось непосредственно под поднятия занавеса эсперской кутерьмы у посольства фейри тоже оптимизма не добавляло.

Ладно, об этом Алекс сможет подумать позже.

Сейчас его больше заботил вопрос развоплощения демона. Убить тварь было невозможно — демоны, по сути своей, бессмертны. Просто процесс их восстановления внутри ада может растягиваться на тысячи лет. К примеру, тот же самый рыцарь ада Аваддон, когда давно развоплощенный Саломоном, по слухам, до сих пор не может вернуться в пласт реальности.

Изгнать из девчушки — тоже не представлялось возможным. Для этого нужно было обладать силой веры. Причем не важно в кого. Боги или Дьявола. Не имеет значения, к кому ты конкретно будешь обращаться.

Но Дум не верил ни в того, ни в другого.

Как это было возможно, учитывая, что на его груди остались шрамы от Ангела и Падшего?

Алекс вообще сложный человек.

Don’t stop belivein’ все еще играла, являясь единственным, что заглушало трель из фильма ужасов.

Дум, пряча раненную рук под полой пиджака, подошел к освещенной будке.

Почему демон не разрушил столь жалкую преграду и не поглотил душу ребенка? Ну, потому что, каждый человек (да и не только человек) имел, если утрировать, встроенную защиту от нежеланного подселенца.

А именно — свою свободу воли. И пока не сдашься уговорам, запугиваниям, искушениям и обману и не отдашь свою волю, демон не сможет полностью установить свою власть в твоем внутреннем мире.

Девочка росла в верующей семье. И поэтому её собственная вера была крепка. Настолько, что света, который заливал будку, было достаточно, чтобы доставлять Алексу неудобства.

— Все будет хорошо, — улыбнулся Дум, перегибаясь через стойку.

Он хотел потянуться и погладить девочку по волосам, но вовремя понял, что это будет плохой идеей. Поверх её замызганного платьица качался серебряный крестик.

Его не было на ней в реальности.

Но так отображалась её вера.

Святоши… если бы они были чуть посведущее в собственном же деле, то у демона не осталось бы даже шанса…

— Я скоро вернусь, — продолжил Дум, успокаивая маленький, сжавшийся комочек животного страха. — Главное, чтобы не случилось, не выходи из этой будки.

— Х-х-хорошо, — кивнуло дитя.

— Пообещай мне, Роза. Пообещай, что чтобы не происходило, чтобы ты не услышала или не увидела, ты не выйдешь за пределы света.

Девочка подняла взгляд заплаканных глаз на Дума и дергано кивнула.

— Я обещаю, д-дяд-дя суп-п-ер-г-герой.

«Дядя Супергерой»… А что — звучит. С таким хоть сейчас в какую-нибудь из расплодившихся кино-комикс-вселенных.

Алекс поднял перед собой поврежденную руку.

Будет больно, но…

Судя по тому, как оживает парк аттракционов, то демон активно подпитывается душой малышки. И именно поэтому прячется — набирает силы, чтобы одним махом прикончить темного-экзорциста и, заодно, разрушить свет Розы.

И есть тот сможет поселиться в теле смертного… обрести физическую оболочку из этого пласта… дел натворит немало. И поскольку он демон, то всем этим дерьмом придется заниматься тому отделу Гвардии, на который подрабатывает Алекс.

Так что дело принимало личный характер.

Работать за дарма, да еще сверхурочно, Алекс точно не собирался.

[Внимание! Использовано запрещенное заклинание: «Таянье плоти» школы Крови и Смерти. Потребление у.е. м: «недоступно»]

Интересно, заклинание, которое заставляло кожу на человек сползать сброшенной змеиной шкурой действительно было запрещено, или так фантазию интерпретировало подсознание Алекса?

Впрочем — не важно.

С его левой ладони, буквально на глаза, заставляя скрипеть зубами от боли, буквально стекли несколько слоев поврежденной кожи, обнажив кровоточащую плоть.

Дум сжал и разжал кулак. Было настолько же неприятно, как когда на открытую рану сыпет соль. Спасибо четырем годам в самой строгой тюрьме для магов — Дум прекрасно знал, о каким именно ощущениях он говорит.

И то, что какой-то жалкий демон заставил его вернуться в не самые приятные воспоминания, делало черного мага только злее.

— Начнем охоту, — Алекс закурил вторую сигарету.

Из дыма, который он выдохнул, вынырнуло три черных гончих. С глазами, слепленными из пылающих огней, с когтями, окутанными лиловым пламенем, они бросились в сторону Русских Горок.

Алекс отправился следом.

Глава 12

В силу особенностей детства, Дум никогда не любил аттракционы. Так что тот факт, что его призванные «темные гончие» в данный момент, буквально высасывали не бесконечный запас у.е.м. из накопителя, обнюхивали желтые стойки алюминия, на которых крепились рельсы с люлькой в виде вспоротого кота (ну и фантазии у детей!), казалось Алексу какой-то ненормальной насмешкой судьбы.

Дум еще раз посмотрел на кольцо на пальце.

[Объект: Боевой Накопитель «SerpInd».

Ранг изделия: B

Максимальный объем у.е. м: 5481

Скоро восстановления: 100 у.е. м/час]

Иными словами поделка Серп Индастрис — государственной военной корпорации, имела резерв в почти шесть тысяч условных единиц магии, и без постороннего вмешательства восстанавливала по сотне в час.

Весьма серьезная штуковина, которую и на черном рынке не всегда достанешь. Накопителя выше С ранга уже считались военными и просто так их достать было не возможно.

Ходили слухи, что частные оборонные комплексы их отваливали крупным кланам, но Алекс не имел привычки сыпать обвинениями без прямых, на то, доказательств.

Детство отучило от пустого трепа.

Увы, в отличии от «Сердца Лича», Алекс не мог воспользоваться всем резервом накопителя. Так что все его заклинания резко переместились на 13й уровень Мистика.

Крепкий середнячок.

Вот такие вот мысли, весьма отстраненные, кружились в его голове, пока он бродил за оградой аттракциона. Демон не спешил показываться. И что-то подсказывало Думу, что и не поспешит.

Как настоящий паразит, тварь притаилась где-то в эфемерной глубине души и постепенно её пожирала. Становясь при этом только сильнее.

— Значит, питаемся страхами, да? — задумчиво протянул Алекс. На его левой руке вновь вспыхнули лиловые огоньки пламени. Вообще для магов считается невероятно трудным поддержания жизнедеятельности сразу двух заклинаний, но Алекс ведь гений, а не погулять вышел. — Посмотрим, что ты будешь делать без своего хрючела.

Алекс взмахнул рукой и поток ревущего пламени, увенчанный кричащим в агонии метровым черепом, не просто сжег, а буквально снес и испарил тир, в котором мишенями служили идеальной формы женские груди.

Где-то вдалеке послышался приглушенный животный скулеж.

А еще детский плач…

Это ведь, все-таки, был не настоящий парк аттракционов, а детская психика. Психика, по которой Алекс сейчас, в этот самый момент, нанес удар. Но он ведь предупреждал, что личность ребенка может измениться и потребуется мозгоправы…

— Не нравится, да? — Алекс выставил перед собой руки так, словно это была распахнутая пасть тигра. — Хаду-мать-твою-кен!

Очередной огненный череп, оставляющий за собой шлейф памяти, пробил насквозь летучий голландец. Тот, покачнувшись в небе, начал заваливаться, а потом и вовсе рухнул на землю, погребя под собой кислотный чан, в который неустанно проваливался, чтобы вновь воскреснуть, мистер Берт.

— Страйк, — ухмыльнулся Дум.

Плач стал еще громче. Причем физический. Не от страха. От боли.

Роза испытывала самую настоящую, неподдельную, физическую боль. Может кому-то казалось, что от страха надо избавляться, но… во всем должна быть гармония. Страхи — это иммунитет человека. Его красный знак. Способ выживания.

— Четыре, три, два, — вместо «один», Алекс картинно, будто в каком-то боевике прошлого века, развернулся на правом каблуке, а левой ногой, описав широкую дугу, врезался прямо в морду прыгнувшего на него со спины демона.

Завыв, тварь отлетела на сиденья люльки.

— Взять, — приказал Дум и гончие, лая и источая вместо слюны черный дым, бросились в сторону демона.

Алекс надеялся, что псы сейчас вгрызутся в летуче-мышиную морду демона и на этом вечер закончится, но… это было бы слишком легко.

Клоун поднялся на ноги-копыта и, сложив ладони-лапы лодочкой вокруг клыкастой морды, низко и утробно завыл.

— Ах ты ж тварь, — процедил Алекс.

Мартышка, все это время стучавшая в медные диски, спрыгнула с крыши ларька и, разбрасывая бесконечный плюш, прикрыла хозяина собственным телом.

В итоге пятиметровый плюшевый монстр начал свое сражение с гончими Алекса, а сам Демон занес копыто.

— Нет-нет-нет! — закричал Алекс. — давай просто решим все раз…

Демон, зуб…клыкоскаля, ударил копытом по черному рычагу, и люлька понеслась в диком вираже прямо по рельсам аттракциона.

— на раз… — договорил Дум. — Сука… я слишком стар для такого дерьма.

Будто заправский ковбой он размахнулся ладонью и направил её в сторону последнего вагончика в поезде из вскрытой кошки. Одновременно с этим перед его ладонью вспыхнула алая печать, из которой, в свою очередь, вырвался алый, кровавый хлыст.

Он цепко оплелся вокруг стального бортика вагончика, а Алекс уже успел пожалеть о своем поспешном решении, но было поздно. Его сдернуло с земли с такой силой, что он испугался, как бы руку из плечевого сустава не выдернуло.

Боль была адской. Перед глазами заплясали пьяные белые искры. Но Дум сталкивался и не с таким.

Стерпев, он активировал уже ставшие родными чары левитации в туфлях и, оттолкнувшись прямо от воздуха, приземлился внутрь люльки, где его уже ждал демон.

В каждой руке у последнего пылали демоническим огнем короткие топоры.

Демонический огонь… причина, по которой с этими тварями так сложно справится. Как и метал адамантий — этот огонь имел одно неприятное свойство. А именно — способность разрушать любое заклинание.

Вот только Алекс, в данном правиле, являлся исключением.

— Ну давай посмотрим, кто круче, — хищно ухмыльнулся Дум и мысленно обратился к своему маленькому тузу в рукаве.

Собственному демоническому источнику.

Лиловое пламя вокруг его рук сменилось огнем хаоса, внутри которого смешивались все цвета, порождая нечто уникальное, чему нельзя было подобрать ни описания, ни метафоры.

Чистый хаос. Его пылающее безумие застыло на пальцах Дума.

И это было настолько невероятно, что даже демон опешил. Он открыл пасть и прогудел:

— Как ты…

— А Балтаил не предупредил, да? — Алекс выплюнул бычок под ноги твари. — В его стиле.

Опомнившись, демон оттолкнулся от люльки. Ревел встречный поток ветра. Рассеченный кот стремительно несся по рельсам в сторону очередного виража. На Алекса летел вооруженный пылающими топорами демон. И это еще только начало недели.

Сделав руками несколько пассов, Дум произнес слова на языке столько древнем, что человечества еще даже не существовало, когда на нем уже писались первые скрижали.

Скрижали Ангелов и Демонов.

Пламя сорвалось с его рук и, превратившись в хищную птицу, кинулось в сторону демона. Оно должно было мгновенно развоплотить его плоть, чем и положило бы конец этому свето-представлению, и, не поймите неправильно, Алекс весьма опытный боец, но демон — это не рядовой маг, которому ты походя надираешь задницу.

Так что секундное удовлетворение результатом при виде дымки, в которую превратилась тварь, когда заклинание Хаоса врезалось тому в грудь, вполне понятная… промашка.

— Щенок! — прорычали над ухом.

Алекс успел среагировать. Над ним уже вспыхнули печати Хаоса и Тьмы, но… подвел чертов аттракцион. Войдя в вираж, люлька качнулась и Дум рухнул на землю. он потерял концентрацию и печати рассыпались мерцающей пылью.

Благо топоры, которые должны были отсечь ему руки, все из-за того же виража оказались погружены в стальной пол.

Патовая ситуация.

— Я больше… люблю быть… сверху, — прокряхтел Дум, когда его придавил севший на груди демон.

— Посмотрим, щенок, — тварь отпустила один из топоров и, сложив ладонь так, что длинные когти стали напоминать жало, вонзила её в грудь Думу. — что у тебя внутри.

На этот раз парк аттракционов огласил уже не детский, а вполне себе взрослый, мужской крик.

Глава 13

— Вы и теперь будете пытаться меня убедить в том, что все в порядке?! — кричал мистер Берт.

Не потому, что потерял самообладание (хотя и не без этого), просто ему приходилось повышать голос, чтобы перекрыть орущего, дергающего на кровати Дума.

— Не стану! — тоже кричала Ризе. — И, простите, у меня есть дела.

— Что?! Вы куда?! — Берт попытался поймать запястье ведьмы, пока ты выходила за дверь, но девушка успела увернуться.

— Не надо хватить ведьм, если жизнь дорога, — прошипела брюнетка.

— Что?! — закричал Берт.

— Все будет окей! — с улыбкой ответила Ризе. Своим комиссионные она терять не хотела. — Главное, не мешайте ему! Он и не с таким справлялся!

С этими словами Ризе вышла за дверь. Причем, оказавшись в широком коридоре, успела как раз вовремя, чтобы застать двух святош, взбегающих по лестнице.

Старший из них, в фиолетовых обрезках халата (ну или как там этот шарф называется), сразу выставил перед собой святой знак. Простой деревянный крест с распятым на нем ребенком б…

Ризе вздрогнула, но тут же пришла в себя.

— И что? — спросила она. — вы вообще в курсе о таком понятии, как уважение? Не нужно тыкать в меня всякими палками, сперва даже не пригласив на свидание.

— Исчадье тьмы, — залепетал старикашка. — да будешь ты

— Бла-бла-бла, — ризе, сложив пальцы уточкой, несколько раз сжала и разжала их. — гореть в геенне огненной, забита камнями, острижена налысо и утоплена. Ну или что там ваш древний патриархат себе навыдумывал.

— Прочь с дороги, ведьма!

Святоше сделал очередной шаг вперед. От креста Ризе испытывала чувство неудобства. Как от камешка в ботинке или занозы на подушечке пальца. Таких откровенных страстей, которые происходили с более сильными и… черными, что ли, магами (как тот же Алекс) — ожогов, выжженных на плоти символов веры и прочей жути с ней не происходило.

— Спасибо за столь культурное обращение, святой отец, — в театральном книксене расплылась Ризе. — но… — он выписала пальцами несколько знаков в воздухе и тени вокруг неё, сгустившись, протянулись из стен руками и ногами. Он сцеплялись в разных, весьма откровенных, извивающихся позах, пока между лестницей и входом в детскую не образовалась стена из клубка спаривающейся плоти. — не думаю, что у вас есть шансы пройти внутрь и помешать профессору в его деле. Да и вообще — лучше следите за своим подручным. Или у него в рясе фонарик спрятан?

Старик окинул взглядом зардевшегося парнишку, после чего начал вещать что-то о покаянии и каких-то там молитвах, которые придется прочесть тинейджеру.

Ризе, приняв позу, от которой у большинства мужчин сносило крышу, подмигнула юному святоше и тот покраснел еще гуще.

А фонарик-то, кажется, телескопический…

Остается надеется, что у Алекса получится все решить как можно быстрее. Если в дело пойдет святая вода и молитвы, то долго святош Ризе удерживать не сможет.

А если те прорвутся в комнату, то… место на кладбище понадобиться каждому, кто в данный момент присутствует в доме.

* * *

— Они уже здесь…

Что? Кто? Здесь? Это где?

— Прячь его…

Прятать? Кого он должен прятать? Куда? Зачем?

— Быстрее, родная, поторопись.

Родная? У него не было родных. Только Анастасия и Робин, но и тех уже нет среди живых.

— Нет! Не надо! Пожалуйста! Только не её!

Её? Кого её?

И…

Чей это голос?

Почему он его знает?

Или не знает?

Что здесь вообще происх…

* * *

Алекс с жадностью хватал ртом воздух. Как недавний утопленник, которому чудом удалось в последнюю секунду вынырнуть на поверхность.

Металлический звон все еще гремел в ушах. Сперва Дум счел, что это из-за странной слуховой галлюцинации, но потом понял, что нет.

Просто люлька сделала очередной пируэт. Причем сделала после того, как сражение плюшевой мартышки и трех «темных гончих» приняли слишком серьезный размах.

Настолько серьезный, что снесли половину путей аттракциона. И теперь люлька перелетала с одной части разваливающихся рельс на другую.

И так уж повезло, что одна металлическая балка врезалась в лобешник демону и скинула его с груди Алекса.

Очухавшись и восстановив в памяти последние несколько секунд, Дум провел ладонью по груди.

Сухо. Крови нет.

Можно посмотреть…

При очном осмотре его тушка так же не продемонстрировала дыры в сердце. Что, безусловно, радовало.

Демон валялся в противоположной части люльки. Так что Дум, поднявшись на ноги, не стал тратить время зря и взмахнул рукой. С десяток печатей вспыхнули перед ним, начисто вылизывая не только запас накопителя, но и его собственного резерва.

— Отправля…

Жуткий металлический скрип. Калейдоскоп событий, в котором кислотное небо менялось местами с землей, укрытой столь же кислотными лужами, после чего тупая боль в грудь.

Из легких разом выбило воздух.

Дум выброшенной на берег рыбой молча открывал и закрывал рот. Перед глазами вся рябило. Кажется, падали остатки горок, погребая под собой и темных гончих и мега-мартышку.

Часть конструкции разлетелась градом по лагерю, а несколько вагончиков прикончили меланхоличного зомби-билетера.

Жаль бедолагу…

Что до Алекса, то упав с нескольких метров высоты, проехавшись по асфальту на огромной скорости, он оказался еще и придавлен кусками раскуроченного вагончика.

Весь в крови, с явно сломанными ребрами (как минимум двумя) он оказался практически без магии.

Глупая ошибка…

— Рози! — вдруг он услышал свой собственный голос. — Помоги мне, Рози!

А затем увидел, как он сам — Алекс Дум, ковылял, придерживая окровавленный бок, в сторону полицейской будки.

— Все закончилось, Рози! — проклятье, да этому демону Оскар можно было хоть сейчас вручать. — Ты можешь выходить! Рози! Мне очень нужна твоя помощь! Демона я победил, но сам, кажется…

Нет. Нет.

Девочка не настолько глупая, чтобы поддаться на столь явную улов…

— Дядя-супергерой, — донеслось из будки. — это ты?

Демон, на мгновение, повернулся к неспособному даже языком пошевелить, Алексу. Он подмигнул ему, после чего, состроив скорбную мину, полную боли и страданий, повернулся обратно к Рози.

— Да, маленькая… это я… прошу… помоги мне.

— К-конечно… с-с-ейчас.

Показался край замызганного платья.

Алекс вздохнул.

Остаток магии он влил не в заклинание, которое не смогло бы остановить тварь, а в свой голос. Внутренний голос.

— Миссис Берт, — прошептал он. — вы слышите меня? Миссис Берт?

Конечно, она его слышала. В реальности они, в данный момент, были едины. Она держала свою дочь за руку. А что для матери может быть связи крепче, чем рука ребенка…

— Профессор, — донеслось как из тумана. — это… вы?

— Да, миссис Берт.

— Где я… что происходит… здесь так темно…

— Слушайте мой голос, миссис Берт. Ваша дочь в смертельной опасности…

— Дочь… у меня есть дочь? — проклятье… её душа слишком ослабла. Физическая память почти не соприкасается с духовной, но…должно получиться. Иначе им всем крышка. — Роза! Что с ней, профессор?!

— Мне нужна ваша помощь, миссис Берт, — Алекс не мог терять время. — чтобы спасти Розу, мне нужна ваша помощь.

— Моя помощь… боже, как здесь темно… чем я могу помочь?

— Ваша любовь, миссис Берт, любовь матери к дочери. Этого демон не вынесет.

— Я не понимаю…

— Позвольте мне использовать её!

— Но как…

— Просто мысленно дайте разрешение и…

Способная женщина…может из неё вышел бы хороший целитель, но…

Алекс, почувствовав, как чужая магия, куда более могущественная чем любые заклинания и ритуалы, становится для него податливой глиной, сделал самое простое, что мог.

Просто позволил ей золотом огнем пролиться внутрь этого адского парка.

… но никто этого уже не узнает.

Глава 14

— … уйди с дороги, ведьма, или я…

Святоша уже потянулся за склянкой с пагубной для созданий тьмы жидкостью, как крики стихли. А следом за пришедшей тишиной из-под двери пролился яркий, теплый, золотой свет.

Ризе вовремя спряталась в нишу внутри стены, так что сияние не задело её. И, хвала Локи, она успела вовремя. Стена из теней попросту лопнула, стоило только сиянию коснуться.

Святоши, оказавшись на пути света, будто… стали спокойнее. Краснота сошла с лица юноша, а морщины на лице старика слегка разгладились.

Умиротворение и покой отразились на их физиономиях.

— Любовь… — прошептал священник. — такая чистая…

— Алекс, — прорычала Ризе. — сволочь ты сраная!

Она бросилась в сторону комнаты. Рывком распахнула дверь, на мгновение зажмурилась, но поняла, что было уже слишком поздно.

Мистер Берт, весь в слезах радости и облегчения, зарывался лицом в волосы плачущей девочки. Она пряталась в медвежьих объятьях своего отца и что-то неразборчиво шептала. Может и вовсе не могла сформировать свою речь…

Алекс сидел около стены. Его била мелкая дрожь. Он никак не мог прикурить сигарету.

Ризе опустилась перед ним на корточки и протянула зажигалку.

— Спасибо…

— Как ты мог… — Ризе не знала, что ей делать. Обнять ублюдка или отвесить ему пощечину. — как ты мог…

Дум, затянувшись, посмотрел на ведьму. Наверное, эта ночь была последней между ними. Несмотря на то, что они оба являлись черными магами, в груди Ризе билось слишком мягкое сердце.

Может это было связано с тем, что она в раннем детстве потеряла мать, а может просто от природы такая.

— Иначе девочка бы погибла и…

— Только не надо! — перебила ведьма. — не надо пытаться меня нагнуть, Дум! Ты спасал не её, а свою шкуру! Как и всегда!

Алекс не стал отрицать.

Он только улыбнулся.

Наверное, так было лучше всего закончить их отношения… которых у них не было…

— Дорогая, — очнувшийся от своего счастья мистер Берт потрепал за плечо спящую жену. — Селин, родная..

Миссис Берт застонала, после чего, держась за голову, поднялась.

— Кайл, что здесь…

— Мамочка! — Роза мгновенно сжала мать в крепких объятьях.

— Роза? — на миг в глазах Селин вспыхнул огонек теплой материнской любви… и спустя мгновение он уже погас. — Роза! Разве я тебе не говорила, как ты должна себя вести при посторонних?!

Строгим, менторским тоном возразила Селин и отодвинула от себя дочь.

Мистер Берт выглядел немного шокированным, чтобы как-то среагировать на произошедшее. А девочка… та просто не понимала, что происходило.

Алекс, не без помощи стены, поднялся на ноги и подошел к кровати. Он достал из кармана леденец и положил его рядом с подушкой.

— Ты храбрая девочка, Роза, — устало произнес он. — не забывай, что тебя спасли…

— Дядя-супергерой и мама, — кивнула девочка.

После этого, миновав хмурых святош, Алекс вышел в коридор.

Он хотел убраться из этого дома как можно скорее. И, желательно, как можно дальше.

Магия существовала куда глубже, чем могли показать самые продвинутые из линз… на кончиках пальцев, под пламенем свечи, в биении сердец, в словах любящей матери.

Словах, которые наполняли дом уютом и теплом.

Теперь здесь этого не было.

Только холод.

Отстраненность.

Все в этом мире имеет свою цену. Как и магия.

Чтобы спасти Розу, Алекс забрал у Селин всю её любовь к дочери.

* * *

Байк Алекса затормозил около Шхуны. Внутри горел свет, что-то кричали посетители, кажется играла какая-то местная группа, безусловно мечтавшая о всемирной славе и куче денег.

Кстати, о деньгах.

Десять тысяч кредитов были успешно переведены на счет Дума.

Куда делось все остальное.

— Это все? — холодно спросила Ризе, спускаясь с байка. — Ты хочешь, чтобы я разузнала в клубе все, что смогу о происшествии у посольства и все?

— А ты хочешь… — Алекс скривился. Все тело ныло так, будто с ним целый час игралась… бетономешалка. Он закинул в рот еще несколько таблеток обезболивающего (не каждый же раз жрать не такую уж и дешевую алхимию). — … что-то еще?

Ризе нахмурилась.

Локи искуситель… даже так, она выглядела просто сногсшибательно. Подтянутая фигура, длинные, стройные ноги, крепкие бедра. К тому же Алекс прекрасно помнил, что Ризе умела вытворять этими самыми бедрами.

Адские колокола — от чего бы он точно сейчас не отказался, так это от хорошей порции секса.

— Ты оставил ребенка без матери, Алекс.

— Ну, это лучше, чем если бы все погибли, — пожал плечами Дум. — в том числе — ты и я. А так — все живы здоровы, а Селин и Роза… да и без меня в мире полно несчастных семей. Одной больше, одной меньше…

— Хватит! — перебила Ризе. — ты просто жалкий тр…

Теперь пришел черед Алексу хмуриться.

— Ты уверена, что хочешь закончить эту фразу, маленькая ведьма? — процедил он. — и не надо читать мне нотаций. Ты сама не взялась за это дело лишь потому, что не была уверена, что у тебя хватит сил.

— И как мы видим — у тебя тоже не хватило, — буквально сплюнула Ризе. — ты просто воспользовался…

— Я выполнил свою работу, — второй раз перебил Алекс. — а теперь твой черед выполнить свою. Деньги ты уже взяла. Между нами негласный контракт. И даже с учетом, что меня нет в списках клубы — ты не станешь портить себе репутацию возвратом средств или отказом. Так что завтра утром я жду всей информации, которую ты сможешь достать.

Они какое-то время смотрели друг на друга, после чего Ризе процедила:

— Какой же ты мудак, — и, развернувшись, ушла в сторону пешеходного перехода.

Алекс, проводив её взглядом, тяжело вздохнул и покатил байк в сторону черного входа.

Именно поэтому он не заводил отношений на работе. Да и вообще — никогдане заводил отношений. Просто потому, что это никогда не заканчивалось ничем хорошим.

Поставив байк в маленьком закутке, Дум попытался открыть дверь, но у него не хватило сил, чтобы повернуть тяжелую металлическую ручку.

— Отличный день…

Тучи на небе сгущались. Уже падали первые, крупные и холодные капли дождя.

— Алекс? — но, даже в такие моменты, находится и что-то хорошее. В данном случае в роли хорошего выступила Вишенка, которая открыла дверь своей весьма крепкой… пятой точкой. Руки у него были заняты блестящими глянцем пакетами с мусором.

— Алоха.

— Боже, Алекс, ты выглядишь хуже хренового.

Дум, вместо ответа, показал большой палец.

Вишенка привычным, отработанным движением закинула пакеты в мусорный бак.

— Тебе нужна помощь?

— Ценю, но ты профессиональный врач? Или, на худой конец, ветеринар?

— Нет.

— Тогда… — Алекс снова скривился. От боли. — выпивка есть?

— Этого хоть навалом, но… тебе ведь завтра лекции вести.

Ах да…

Точно…

Лекции…

Блять.

Глава 15

— Погоди, погоди, ты серьезно?

— Нет, Грибовский, я решил поприкалываться. Исключительно с той позиции, что у меня дерьмовое настроение.

— А разве у черных магов бывает иначе?

— Ну, если бы в данный конкретный момент какая-нибудь суккуба работала бы ртом под моим столом, я был бы хоть немного более радостен.

— Ну так призови.

— Ну так призови… — передразнил Алекс. — Грибвоский, демонов сейчас в городе и без моих сексуальных фантазий хватает.

Дум перебрал многочисленные бумаги и папки на столе. Вот ведь бл… гадство. Даже под закат двадцать первого века, когда обещают вот-вот и вживить комп прямо внутрь чьей-нибудь не очень полной башки, система образования все равно стоит на все тех же китах.

Кит первый — превращения кругозора обучающегося в круг (пардон за тавтологию) с нулевым диаметром.

Кит второй — бумага. Бумага и еще раз — уничтожение лесов амазонки путем заполнения чернилами ненужного вороха макулатуры.

— Ладно, давай еще раз, — по ту сторону провода (хотя, у смартфонов не было правдов… но в этой магии Алекс не разбирался) Грибовский щелкал пальцами по механической клавиатуре. Вот! Даже Гвардия может себе позволить нормальный менеджмент! — Ты шандарахнул по демону, засевшему в девочке, любовью её матери, что полностью избавило последнюю от любых нежных чувств.

— Если скажешь, что я мудак, то Америки не откроешь.

— Нет, Алекс, ты, конечно, действительно мудак, но… ты ведь понимаешь, что это уже было в мультке про Константина?

— Во-первых — не в мультике, а в мультипликационном фильме, — скривился Дум. — а во-вторых — все великие заимствуют свои идеи. И особенно они усердно их заимствуют, когда вот-вот их задницу натянут на демонический кукан. А у меня с этим, знаешь ли, не такие отношения как у тебя.

— Ой, дорогуша, ну ты прям недотрога… — засмеялся Грибвоский. Его слова, на мгновение, всколыхнули в памяти Алекса не самые приятные воспоминания. Благо он их тут же заглушил очередной таблеткой Ибупрофена. Тело, после вчерашнего родео, изрядно ныло. Едва ли не так же сильно, как разнылась (в переносном смысле) Ризе. Чертова ведьма… — Ладно, давай к нашим баранам.

— Лекция у меня только через четверть часа, если ты об этом.

— В каком смысле?

Алекс посмотрел на блюдечко, которое поставил к столу. Как он и ожидал — морковки там не оказалось.

Еноты просто обожают морковку…

— В вертикальном, сержант.

— Капитан, дорогуша, — с гордостью поправил поляк. — окей. Давай тогда ближе к телу. Телу нашего закадычного дружка эспера. Тони. Кстати, у такого ушлого эспера, я ожидал увидеть шрам через все лицо, но…

— Но и лица ты не нашел, — выдохнул Алекс и, сняв очки, устало помассировал переносицу.

— С чего ты взял?

— С того, Грибовский, что, если бы это было бы иначе, ты бы мне звонил не в процессе пользования всеми законными и незаконными базами данных, а подогнал бы сюда с шампанским и чем-нибудь сладким. Прекрасно при этом зная, что сладкое я не ем.

Красноволосый поляк на какое-то время прекратил тарабанить пальцами по клавиатуре. Ну а зачем еще Гвардейцу, когда горят все сроки, сидеть за компом? Уж явно не заполнять никому не нужные, в такое время, отчеты и прочие процессуальные «бумажки».

— Думский, иногда ты меня пугаешь, — своим альтернативным, заставляющем невольно напрячься, суровым тоном произнес Грибовский. Впрочем, тут же вернулся к шутливым интонациям. — Ну да, этот дорогуша неуловим, что твой фантомас. Все, что я смог узнать про него в порту, это то, что его зовут не Тони.

— Неудивительно, — Алекс прижал трубку к уху плечом и принялся протирать очки краем пиджака. — портовые удостоверения пусть и дорогие в подделке, но при желании можно купить и их.

— И кому это надо?

— Пошевели мозгами, Грибовский, — Дум нацепил окуляры обратно. Увы, после манипуляций он стал видеть аудиторию Б-52 еще отчетливее, что только ухудшало и без того поганое настроение и самочувствие. Где там Ибупрофен? — Атлантида только на словах — континент. А на деле, это сраный остров. А знаешь каким способом проще всего доставлять нежелательный груз на любой сраный остров?

— Предполагаю, что в сраной жопе, дорогуша, — процедил Грибовский. — Ты бы следил за своим языком. У меня уже уши в трубочку сворачиваются от Хай-Гарденского диалекта.

— Жопа вариант хороший, — проигнорировал укор Алекс. — но даже в случае с твоей братией, тонну груза там не провезешь. Самолетом это очень дорого и слишком палевно. Так что знаешь какой вариант остается?

Стук пальцев о клавиатуру вновь прекратился. Звуки приглушились. Грибвоский явно прикрыл микрофон ладонью. Вот ведь…

Даже Алекс, учитывая, что он завел себе это адское (и в данном случае это было вовсе не комплимент) совсем недавно, знал, что можно попросту отключить микрофон.

Грибовский же просил срочно пробить через фараонов все о контрабанде.

— Какие могут быть мысли, Думский, что могло такого понадобиться повстанцам, что они повезли сюда контейнеры с контрабандой? — вновь, серьезным тоном, спросил капитан.

— Слушай, Грибовский, если бы ты спросил меня про демонов, я бы сказал — кровь девственниц и уточки для ванной. И не спрашивай про уточек. Это была искрометная шутка, от которой ты уже должен валяться в приступе гомерического хохота. И тот факт, что ты этого не делаешь, задевает мои черномагические чув…

— Нет времени, Дум, — перебил поляк. — У нас срока осталось два дня. И так уж случилось, что из всей команды, к которой я имею доступ, лишь ты один разбираешься в преступном мире.

— О, ну раз уж мы перешли к комплиментам, — протянул Алекс. Он закинул ноги на стол, расплылся на спинке стула и посмотрел на далекий потолок. Пересеченный простыми реями из покрытого морилкой дерева… интересно, сколько слюней нерадивых студентов так до него и не долетело? — Не знаю, капитан. Понятия не имею. И это меня нервирует. Чтобы не задумали повстанцы, с этим действительно как-то связаны демоны. Которые, кстати, активировались именно внутри транспортных узлов. А порт, спешу напомнить…

— Тоже является транспортным узлом, — закончил за Алекса поляк. — проклятье… дорогуша, это дельце пахнет даже похуже, чем в тот раз на Хэллоуин.

— Все, что связано с фейри, по умолчанию дурно пахнет, кэп.

Они какое-то время дружно молчали в трубку.

— По своим каналам линию с демонами отработаешь? — опять же — серьезно спросил Грибовский.

Алекс вспомнил, как приятно и по-дружески они разошлись с Ризе.

— Уже направил в это русло свои лучшие кадры, — ответил он.

— Это ты про Ризе Аберкомби? Ведьму, специализирующуюся на магии крови?

— Вы за мной следите?

— Мы гвардия, дорогуша, — хмыкнул Грибовский. — мы следим за всеми. Ничего личного.

— Вуайеристы хреновы.

— Ладно… ты пока отрабатывай свой общественный долг и просветляй умы молодежи, а я сгоняю в центральное управление наркоконтроля. Обычно у них самая полная база по контрабандистам. Посмотрю через кого эсперы могли провернуть свое дельце. Может получиться зацепиться хоть за что-то.

Алекс уважительно присвистнул. Он, привыкший к тому, что все надо делать своими руками (ну или руками тех, кого удается использовать в своих целях) как-то не подумал, что у эсперов — изгоев Маэрс-сити не хватит связей для организации такой схемы.

Им требовалось связующее звено. Кто-то очень опытный и умелый.

И, проклятье, Алекс знал одного такого… не очень человека. Правда оставалась надежда, что Грибовский притащит от фараонов другое имя. В память, так сказать, о былых делишках.

— Давай, до связи.

— Ага, — только и ответил Алекс.

Он повесил трубку и, с наслаждением облизнувшись, потянулся к сэндвичу, все это время лежавшему перед ним.

Открылась дверь.

Ворвались студенты.

Вернее — зашли муравьиной вереницей, ну или зомби идущими на убой.

Настроение Алекса портилось все сильнее.

Сэндвич все так же оставался для него вне зоны досягаемости. Точно так же, как и ворох бумаг и папок на его столе. Последние выпуски эротических журналов глянцевой эпохи.

Ну а что — с какой стати внутренняя сеть Первого Магического не позволяла закачать их и смотреть с экрана?!

Глава 16

— Итак, господа студенты, — Алекс поднялся с кресла и подошел к огромной графитной доске. Его аудитория оставалась единственной, на весь университет, где не имелось умной или хотя бы — банальной электронной доски. — сегодня мы с вами обсудим такую тему, как боевые накопители и откуда они взялись.

Тут же зашелестели стилусы по экранам планшетов и полный амфитеатр голодных до знаний студиозусов принялся записывать конспекты.

Все в этом мире меняется. И если не меняется сам человек, то либо он дебил, либо мертвец. Менялся и Дум. К примеру — он пришел к выводу, что если действительно вести лекцию, а не сидеть и не заниматься своими делами, то в субъективном восприятии времени, она заканчивается куда быстрее в первом случае, нежели втором.

Так что, черный маг Александр Думский действительно делился какими-то своими знаниями с молодым поколением в исключительно эгоистичных целях. Чтобы как можно быстрее от этого самого поколения избавиться.

— Как вы все знаете, накопители делятся на две категории — боевые и бытовые, — на графитной доске, благодаря мощному проектору, появился слайд с ведьмой. В одной руке у неё была метла, а в другой палочка. И, кажется, Дум даже помнил имя этой актрисы из знаменитой франшизы про мальчика со шрамом. — Разница между ним в пропускной способности — уровне флюктуаций, которые возникают из-за технического оснащения. Кто мне скажет в чем тут цимес?

Учитывая сленг Алекса, то не всегда студенты могли среагировать сразу. Но была группа ребят, которые уже привыкли к речевым оборотам своего наставника.

Вверх взметнулась рука рыжего паренька.

— Трэвис Либенштайн, да не будет упомянуто это имя всуе, — по рядом прокатилась волна смешком. Декан Либенштайн… а теперь и.о. ректора Либенштайн. Этот пузан прочно уселся в ректорское кресло и, кажется, не собирался его покидать.

— Профессор, рискну предположить, — Трэвис имел ужасно неправильную привычку во время ответа на вопрос стучать себе по губам стилусом. В гомофобном Хай-Гардене его бы быстро отучили от такого двусмысленного поведения. — что уровень флюктуаций частиц универсальной магии влияет на скорость преобразования магии во внешнем источнике в магию во внутреннем источнике.

— Совершенно верно, десять баллов Гриффиндору, — похлопал Алекс, но…

Увы, серия о шрамоголовом была популярна лет пятьдесят назад. А теперь… теперь шутку оценили только представительницы прекрасного пола, сидящие за первыми рядами.

В коротких юбках, в боевой раскраске, с глубокими декольте. Длинноногие, с уложенными волосами, они, как раз-таки, весьма умело водили стилусами везде, где позволяли тонкие границы приличия.

С какими-то из них Алекс уже спал, с какими-то пока нет.

Ну а что — восемнадцать уже было, значит не дети. А уж будучи черным магом, он не только не слышал о морали, но и умело определял возраст тех, кто не оказывался способен сдать ему экзамен на сессии благодаря… доступу к базе данных университета.

Надо ведь хоть какие-то плюсы находить для себя в работе на общественное благо… будь оно трижды клято.

— В общем, плюс тебе в личный реестр, Трэвис, — пояснил на выдохе Алекс и радостный рыжий опустился обратно на место. — Как нам поведал наш рыжий падаван, — и опять смешок. Эти особы вообще на любые его шутки реагировали. Даже самые тупые. — бытовые накопители могут вместить в себя намного больший объем магии, но при этом вытягивать его из них куда медленнее. Что же до боевых, то их резервы в разы меньше, что обуславливается материалом, из которого их изготавливают. Но при этом скорость передачи магии в десятки, если не сотни, раз быстрее.

Алекс прошел мимо рядов милых леди, от которых тянуло дорогим и приятным парфюмом. Аки через оранжерею прошел. Мелочь, а душу греет.

Если у него, конечно, она вообще была — душа.

— Тут вы можете спросить, причем здесь темная или черная магия, но поспешу вас предупредить. Если вы беременны или впечатлительны, то сейчас лучше уткнуться в сериал про волшебных пони, чем смотреть на доску, — Алекс широко улыбнулся, но на этот раз даже в первых рядах смеха не было. Вот ведь… так можно и загубить свой непревзойденный талант стэндапера. Может их всех на зачете завалить? Хотя нет — Алекс и так это делает регулярно…

— Ну, раз все готовы, тогда приступим, — Дум нажал несколько клавиш на пульте. Штормы опустились на окна, погрузив зал в полумрак, разгоняемый лишь светом проектора.

— Вот ведь…

— Проклятье…

— Су…

— Следим за языком, господа студенты, — перебил Алекс. — в словах таится большая сила, чем вы пока способны осознать.

Дум опять процитировал одно из старых произведений, но, как и всегда, его почти никто не понял. А если и нашлись на сотню студентов несколько понятливых, то они были заняты созерцанием сменяющихся на экране картинок.

Вот шаман времен, когда Сахара еще не была пустыней, вырезал на детской кости, вынутой из еще живого ребенка, какие-то символы.

Вот колдун, в лазурных робах и с забавной шапочкой на голове, с узким разрезом глаз и желтой кожей, занимался тем, что высекал плетью на спину кричащей женщине кровавые знаки.

Вот жрец в золоте, под статуей бога с головой собаки, выливал в чан кровь из красивой урны, а позади него лежали горой тела в белых одеяниях.

Одна картинка за другой.

Внутренности, кости, безмолвные крики и застывшая на экране смерть.

Кто-то не выдержал.

Один за другим малодушные студенты, прикрывая рты, выбегали из аудитории в судорожных поисках туалетов.

— Изначально не существовало никаких бытовых накопителей, — продолжил лекцию Дум. — как и боевых, впрочем… Были лишь временные хранилища магии. Преимущественно черной. Кто-нибудь скажет почему?

И опять знакомая рука. Рука единственного студента на всю аудиторию, кто при виде откровенных сцен не повел и бровью.

Смесь Джеки Чана и Джета Ли.

Чжин Бай. Последний выживший из рода Бай Тао, Шаманов Заснеженных Гор. Причем где находились последние, не знал никто, кроме самого Чжина и… тех, кто убил всю его семью.

— Черную магию проще хранить, — коротко и по делу, как и всегда, ответил Чжин.

— И тебе тоже плюс внесем, — кивнул Алекс. Правда, порой он забывал вносить эти самые плюсы в личные реестры, но, благо, имелась староста Мара Глоумбуд, которая стала кем-то вроде личного секретаря профессора Думского. — Итак, все верно. Первые накопители были созданы теми, кого сейчас называют черными магами для того, чтобы иметь под рукой требующиеся в искусстве материалы.

— Профессор, — с первых рядов поднялась рука какой-то робкой эльфийки. Она сидела здесь вовсе не потому, что так же, как и остальные, стремилась приобщиться к профессорской плоти, а просто… любила учиться. А с первых рядов заниматься этим куда проще. — а у вас есть подобный накопитель?

— Боевые накопители продаются свободно по лицензии полноправного мага. Думаю, что они есть у всего преподавательского состава.

— Нет, я про другое. Вы ведь…

Она не договорила. Черные Маги находились почти вне закона. И тот факт, что один из них преподавал в святая святых магического образования Новой Земли уже само по себе выглядело странным.

Алекс посмотрел на кольцо на своей руке. Боевые накопители для черных магов делали из особых материалов. Так что он честно соврал:

— Нет. Потому что я…

Алекс не договорил. Он, внезапно, понял, что лежит на полу. В его ушах гудит. Перед глазами все пляшет, а правая нога и вовсе придавлена куском потолка, который он лишь недавно разглядывал.

Пахло… нет, не серой.

Гарью, каменной крошкой и порохом.

Проклятые эсперы подорвали место его работы!

И самое поганое — они опередили в этом Алекса!

Глава 17

— Ах ты ж мразь!

Алекс улегся на спину и раскинул руки в разные стороны.

В ушах все еще не стих гул, из-за которого собственные мысли звучали отдаленным эхом.

Странно, но все, о чем думал Дум, это о том, что его единственный костюм был бесповоротно испорчен.

— Сначала мне шмотки клинят какие-то личи, поднятые дьявол пойми кем, а теперь, адские колокола, это эсперы-повстанцы.

Дум позволял своим мыслям звучать вслух (хоть и почти не слышал их)по той простой причине, что во всей аудитории, которая теперь напоминала локацию для пейнтбола, он находился в гордом одиночестве.

Он до сих пор отплевывал гипсовую и цементную крошку, но давно уже оставил попытки стереть все это великолепие с лица. И, видимо, кто бы не подорвал университет, принял его за труп, или не увидел вовсе.

Взрывом разорвало, судя по всему, часть восточной стены, вдоль которой и расположилась аудитория Б-52. Так что дальнейшие события восстановить не составляло труда.

Взрывная волна ворвалась внутрь и отбросила Алекса за кафедру. В этот момент обрушился потолок, который и придавил ногу профессору, а облако пыли и крошки скрыло его надежнее мантии-невидимки.

Террористы работали быстро, но, во всех смыслах, пыльно. Увели оглушенных и шокированных студентов, но рыться в завалах не стали.

Вообще, если бы не адское везение в купе с крепкой кафедрой и зачарованным костюмом, Алекс действительно отправился бы по адресу — три метра под уровнем ближайшего городского кладбища.

Отдышавшись и вновь пережив приступ кашля из-за все еще витавшей в воздухе пыли, Алекс нашарил во внутреннем кармане…

— Сука!

Дум дернулся в сторону.

Быстро, словно напуганный таракан, он отодвинулся в сторону.

Не всем так повезло, как ему.

Об этом явно свидетельствовал чей-то палец, залетевший в его внутренний карман пиджака.

В аудитории пахло медью. На полу что-то до сих пор хлюпало.

Алекс прикрыл глаза и вздохнул.

Он увы, не помнил её имени. Но она всегда садилась в первый ряд. Поближе к окну. Молодая эльфийка, которая в первый день работы Алекса уронила свой смартфон.

Она просто любила учиться.

Её глаза мутным стеклом смотрели на Дума.

Ниже носа все… отсутствовала. Ни челюстей, ни шеи, ни тела.

По аудитории валялись ошметки плоти и кровь стекала с потолка и стен.

Сколько студентов сегодня не позвонят своим родителям?

Что-то завибрировало рядом с сердцем.

— Блять! — скорее от неожиданности, чем от страха, выругался Дум.

Он с удивлением достал на свет почти невредимый аппарат яблочной компании. Вот это действительно — краш-тест.

На экране, напоминающим теперь плотную паутину, с трудом угадывался знакомый номер.

— Ало, — только и произнес Дум в микрофон.

— Дум…кий, — прохрипел динамик, с трудом передавая голос Грибовского. — Жив че…тяка! Цел?

Алекс посмотрел на правую ногу, которую недавно придавил кусок бетона. В лучшем случае её можно было счесть за «выживший во время подрыва мины придаток».

Раздробленные кости, порванная кожа, шлейф крови и пыли, тянущийся к луже, в которой недавно и валялся Дум. Видимо из-за неё его и приняли за труп.

Повезло.

Повезло, что Дольче делали продукт на совесть и Алекс не лишился ноги от слова совсем. А даже такое месиво ушастые целители вернут в рабочее состояние за сотню другую тысяч кредитов.

Гвардии придется раскошелится.

— Относительно, — промычал Алекс. — вчера демон меня сожрать хочет, сегодня какие-то ублюдки срывают мне занятие… проклятье и это только начало недели!

— Слушай м… вни…тельно, — с хриплыми перерывами звучал голос Грибовского. — студентов взяли в зал…

— Заложники?

— Да.

Помните, как в подростковом возрасте, когда вам казалось, что вы никогда не лишитесь девственности, после фильмов, где кого-нибудь брали в заложники, вы мечтали о том, что это произойдет и в вашей школе. И, будто Рембо, вы ворветесь, перефигачите всех ублюдочных террористов и вам отдастся самая красивая девочка школы?

Так вот у Дума таких фантазий никогда не было.

— И? — с надеждой прогнусавил он в микрофон. — Когда вы сюда заявитесь и всех освободите?

Где-то рядом, довольно шумно, с потолка отвалилась еще часть… потолка и размозжила те остатки эльфийки, что в данный момент с укором взирали на Алекса.

Да отправится её душа… ну, в верованиях эльфов Дум не был силен.

— Весь район отцеплен, — удивительно, но связь вдруг наладилась, а шипение и хруст исчезли. Всемогущая Гвардия в деле… — переговорщики пытаются тянуть время, но…

— Но это не типичная сцена из боевиков, — вздохнул Алекс и снял очки… вернее — правую душку. Все что осталось от его окуляров от Версачи. Вот ведь суки! — Сколько уже?

— Ты был в отключке четверть часа, — чуть отстраненно произнес Грибовский. На заднем фоне его голосе звенела абсолютная тишина. Это явно говорило о том, что капитан находился в толпе притихших людей и нелюдей. — За это время они казнили двух первокурсников.

Алекс продолжал молчать в трубку.

Грибовский догадался.

— Из твоей группы никто не пострадал.

— С чего ты взял, что меня волнует благополучие этих молокососов? — с облегчением выдохнул Алекс. Он подтянул пострадавшую ногу. Боль не чувствовал только благодаря темному проклятью, которым сам себя и долбанул. Кровь же пришлось остановить каменной пылью, спрессованной его магией. Не гигиенично, может будет гангрена, но эльфы помогут… если Дум не откупориться раньше. — Чего хочет этот кружок подрывателей?

— Пересмотров ограничивающих эсперов законов. Свободы мутантам. И прочее, за что всегда ратовали повстанцы.

Алекс опять потер переносицу.

— Только идиот, пачками сливая отпрысков знатных семей, будет рассчитывать на что-то, кроме кровавой мести.

— Именно, Алекс, — согласился гвардеец. — Так что мы почти уверены, что это не эсперы.

— Сука… а что тогда произошло у посольства фейрюков?

— А я, твою мать, откуда знаю?! — Грибовский не сдержался и сорвался на крик.

Какое-то время ушло на то, чтобы они оба успокоились.

— Алекс, дорогуша, переговорщики просто тянут время… через двадцать минут подтянется армия и через тридцать начнется штурм. А там ты сам понимаешь…

— Детки-конфетки превратятся в мясное рагу.

— Меня всегда поражали твои каннибалистические шутки, но да. Именно так.

Они снова помолчали.

— Азиат рядом?

— ПолковникЧон Сук? — показательно громко уточнил Грибовский. — Да, он здесь.

— Передай ему трубку.

В динамике раздались звуки какого-то шевеления, а затем начальник отдела Демоноборцев поздоровался.

— Добрый день, профессор.

— Идите на хуй, полковник! — выкрикнул Алекс, после чего абсолютно спокойно попросил: — Будьте любезны, верните трубку Грибовскому… пожалуйста.

Снова шевеление, а затем шокированный голос капитана.

— Это что было?

— Один из пунктов в бакет-листе, — пояснил Дум. — всегда хотел это сделать перед тем, как сыграю в ящик.

Поляк засмеялся. Чисто и заливисто. В голос. Гомерически.

Вот ведь…

Значит шутки про демонов и уточки для ванной его не пронимают, а как начальство в пешее эротическое посылают, так это сразу в сопли.

— Студентов держат в фае, — продолжил, отсмеявшись, гвардеец. — около сотни выставили вдоль входных дверей и окон в качестве живых щитов. Что творится внутри — снайперам не рассмотреть.

— Что с преподавателями?

— Да хрен его знает. Может мочканули уже, может со студентами в курятнике.

Странно, но почему-то Алекс почувствовал вкус персиков…

— Сколько террористов?

— От двадцати до пятидесяти.

— Вот это пиздец разброс! А что сразу не от нуля до дохуя?!

— Потише, дорогуша. Помни про Хай-Гарденовский диалект и его влияние на уши цивилизованного человека.

Алекс выругался еще раз. На этот раз так витиевато и длинно, что услышал, как кто-то на заднем фоне явно записывает.

— Мощно, — хмыкнул Грибовский. — отпустило?

— Немного… — выдохнул Алекс.

— У тебя есть полчаса, дорогуша. Потом начнется штурм. Наш отдел тоже будет участвовать. Мы постараемся минимизировать потери среди гражданского нас…

Дум нажал кнопку отбоя связи и убрал телефон обратно во внутренний карман. Взмахнув рукой, он призвал к себе кусок арматуры. Тот со смачным хлюпающим звуком вылетел из чьей-то оторванной ноги. Свидетельство того, что Думу еще сильно повезло.

Опираясь на своеобразный костыль-посох, Дум поднялся.

Он посмотрел на камень, ставший надгробием молодой эльфийки…

Гул в ушах чуть утих и Дум услышал, как из центрального громкоговорителя играло его любимое радио «Last Standin’ Rock-n-Rolla».

Почему именно оно?

Ну а кто еще под излет двадцать первого века мог поставить почившего «Nick Nolan» и его «Life of Sin».

— Как всегда, — Алекс поднял чудом уцелевшую шляпу и напялил её на голову. — не в бровь, а в глаз.

Глава 18

Алекс выглянул из-за угла. Прямо по центру неожиданно пустующего коридора и потому кажущегося большего размера, чем обычно, стояло двое колоритных эсперов.

Один похож на жабу помноженную на зебру. Нечто разноцветное, в военной экипировке, с пупырышками из которых сочилась вязкая хрень, плавившая пол.

— А ведь он бабла стоит, — процедил тихонько Дум. — коллектив премий из-за тебя не получит, мразота.

Жабар по-любому мог принять и человеческую форму, но находился в боевом обличии. Эспер D, может E ранга. Линзы не работали, так что узнать точно Алекс не мог.

Что бы не задумали эсперы (или те, кто стоит за их спинами) подготовились мутанты со всей ответственностью. Раздобыли где-то военный аппарат времен Войны Магов для создания «каких-то-там-частот». У него, разумеется, имелось заумное название, которое Алекс, за ненадобностью, никогда не запоминал.

Видимо именно этим аппаратом и объяснялись шумы при разговоре с Грибовским.

Второй эспер, стоявший рядом с Жабаром, ничем не отличался от простого орка. Высокий, с желтой кожей (значит — горец. У степных орков кожа была более золотистого оттенка — чтобы с травой сливаться. Гребанные охотники…)

Ростом за два метра, столько же в плечах, с толстовкой «Garilla’s Gym», берцах и в рваных камуфляжных штанах, он выглядел как заблудившийся ксено-нацист. Собственно, его татуировки изображавшие оркского бога явно на это намекали.

Интересно, что орк-фашист забыл в компании человека? Они, вроде как, против всех рас, кроме своей.

— Иван, вот понимаешь, какой херней мы здесь занимаемся? — несмотря на явный рычащий акцент из-за четырех огромных клыков, в интонациях орка явно читалась восточная европа. Возможно? на этом они и сошлись — земляки.

— Десятый раз повторяю, Р’Хакан, — а вот Жабар уже говорил столь густо «по-русски», что сомнений в его национальном происхождении не оставалось. — Заткнись и выполняй свою работу.

Хакан…

Сука!

Это же брательник того вышибалы «Подземного Рая». Если Дум правильно помнил уроки «Фоллена», то у орков фамилия (имя старшего предка семьи) уникальна и входила в их собственное имя. Так что родственников можно было определить буквально сходу.

Р’Хакан поправил навороченный АК. После чего проверил крепко ли сидит боевой нож в креплении у пояса. В том, что и тем, и другим, сраный ксено-фашист умел пользоваться, Алекс не сомневался.

Помнится, в Хай-Гардене, один такой ушлепок, шлепнул троих из ТКилсс, после чего в ход пустили самое страшное оружие банды — Алекса.

Ушлепок… шлепнул… стресс плохо сказывался на искрометном юморе Дума.

Убрав свою голову из-за угла, Дум прислонился к стене в нише. А, казалось бы, еще совсем недавно он прятался здесь с Марой, пребывая в ожидании когда из кабинета выпрыгнет декан с яйцами на голове. И это была вовсе не фигура речи…

— Хм… — задумчиво, мысленно протянул Алекс.

Были ли в обойме орка и Жабара обычные пули или адамантиевые, как на вооружении у регулярной армии, учитывая то, что они располагали подавителем, Дум не знал.

Как не знал он и в чем заключались способности Хакана. Жаба особой угрозы не представляла, а вот орк… даже не будучи эспером, прирожденный охотник мог одним адамантиевым ножиком перерезать половину первого курса подаванов боевого факультета.

Ну или трех-четырех опытных SWAT’овцев Мистиков. Последнее Дум видел собственными глазами во время последней войны банд Хай-Гардена. И не важно, что именно он подставил того орка… война дело грязное. Особенно когда тебе на той войне едва-едва исполнилось двенадцать…

Но это все лирика.

Единственное, что Алекс знал наверняка — Либенштайн, когда ставил новую дверь в кабинет, озаботился, чтобы отдельно взятый черный маг не входил туда незамеченным.

Поставил сигнализацию.

— Все что нам нужно, — прошептал мысленно Дум. — отвлечь внимание нацика.

С этими словами он провел по окровавленной ноге. Обезболивающее все еще действовало, так что несмотря на то, что через порванные мышцы и кожу проглядывали обломки кости, Алекс ничего не чувствовал.

Красную от собственной крови ладонь, он приложил к стене. Внутренний источник магии, огонек черного огня, позволил забрать от себя тонкую нить. Именно эту нить Дум и вплел в стремление и желания своего разума — волю, если на языке магов.

Отсутствие линз нисколько не мешало ему творить волшебство. Обучение в «Фоллене» не прошло даром.

Черная магия подчинилась своему мастеру. И кровь заструилась с ладони дума. Маленькими змейками она поползла по стене, минуя один дверной за другим.

Ничего сложного в подобной манипуляции не было и найди эти змейки свою цель, попросту забрались бы под кожу, чтобы сотворивший их черный маг всегда мог найти жертву, где бы та не спряталась и какую личину не приняла.

Но в этот раз алые змейки встретили перед собой не податливую плоть, а… стилизованный под дерево металл. И стоило им его коснуться, как сноп искр мгновенно уничтожил черное пламя, дававшее им жизнь.

— Ебать! — тут же среагировали эсперы.

Орк вскинул штурмовую винтовку и опустил палец на спусковой крючок, а вот Жабар расправил перед собой ладони, в центре которых открылись склизкие проходы, с которых капала все та же вязкая кислота.

Над кабинетом декана яростно мигала табличка с его именем, а коридор буквально утопал в протяжно и премерзко визжашей сигнализации.

— Что происходит?! — заорал орк.

— Понятия не имею! — в он ему вопил Жабар.

Так они и стояли, таращась на дверь. Оглушенные сигнализацией, с ноздрями, забитыми вонью от слизи жабы. Алекс чувствовал её вонь даже из-за поворота, но когда подобрался ближе, то едва было сознание не потерял от вони.

Охотники…

Забери у них слух, зрение и обоняние, и чем они будто отличаться от других? Разве что интуицией, шестым чувством, называйте как хотите.

У Р’Хакана оно тоже сработало. Но слишком поздно.

Он обернулся опоздав лишь на мгновение. Алекс уже вытащил из крепление нож и теперь, с силой, всадил его в обнаженный лоб. Кость у орка крепкая, но четыре года физкультурного лагеря давали о себе знать.

Все шестнадцать сантиметров закаленной стали вошли в бошку ксено-нациста по самую рукоятку.

Короткая автоматная очередь, исторгнутая рукой агонизирующего тела, разбила в дребезги противоположное окно. И, может именно это, а может и что другое, привлекло внимание Жабара.

Уже заранее выпуская из рук две струи вонючей кислоты, он разворачивался на массивных пятках. Кислотный дождь, оставляя ожоги и проталины на бетоне и отделочном материале, обильно прошелся по подставленному под него телу орка, выжигая плоть до самых костей.

Дум, с усилием, повалил горца навзничь, после чего взмахнул рукой. Два серпа лилового огня слетели с его ладони. У Жабара не было и шанса. Без каких-либо защитных артефактов или чар, все, что он мог, инстинктивно защитить лицо руками.

Так что первым, что смогло перекрыть сирену, стало истошным криком Жабара, наблюдавшего, как его собственные хваталки, извергая в потолок фонтаны кислоты, падают на пол.

Правда, уже через мгновение, вопль сменился булькающим гулом.

Все, что было выше подбородка эспера, медленно съезжало на пол. Тело дернулось, извернулось и рухнуло следом.

Алекс, тяжело дыша, лежал прямо на груди бездыханного орка.

— Сраный Грибовский, — выругался Дум и поспешно скатился в сторону.

До знакомства с красноволосым содомитом такая ситуация не вызвала бы у него никаких срамных мыслей, но теперь…

Алекс, сжав зубы, коснулся ладонью левого плеча. Его как кипятком ожгло. На коже осталось что-то мокрое.

— По касательной, — облегченно вздохнул Дум.

Бандитская пуля не ранила сустав, только сняла несколько слоев плоти.

И примерно в это же время сигнализация, отзвенев положенное, утихла, а уже через мгновение зашипела рация на поясе орка.

— Чш-ш-шхч, Р’Хакан. Прием. Р’Хакан, прием. Как слышно?

Алекс снова выругался. Ситуация из дерьмовой слишком уж стремительно катилась к оху…

Ладно, не будем.

Еще не время.

Дум, приподнявшись, провел ладонью над искаженной предсмертной агонией агонией мордой орка.

— Не так быстро, ублюдок, — продавил сквозь зубы Алекс. — ты мне еще послужишь.

В воздухе вспыхнуло несколько бледных магических печатей, после чего тело мертвеца задергалось. Оно словно вновь испытывало боль.

Времени с момента смерти прошло еще не так много. Душа не успела уйти слишком далеко, оставив после себя лишь фантом предсмертных чувств и ощущений.

Нет. Она была здесь. Рядом. Алекс ощущал её кончиками пальцев, видел уголком глаз, чувствовал в отголосках звона разбитого стекла.

И он схватился за эти ощущения. Он потянул за них. Из тьмы своего сердца он выстроил стену, которая отрезала путь душе покойного вперед. Из мрака воли он соорудил цепи, прочнее которых не найти среди мира смертных.

Он сковал эту душу своей суть. И магией поставил ей печать на лоб. В тоже место, куда недавно вонзил собственной рукой но. И не важно, что это был не жертвенный кинжал. Плевать, что он не произнес слова ритуала.

Долго удерживать настоящую душу в этой реальности ему не нужно. Так что сойдет и такая версия Ритуала Рабской Сущности. Одного из темнейших заклинаний некромантии… если у последней вообще было хоть что-то, что нельзя отнести к темнейшему…

Все это заняло не дольше доли секунды и выглядело так, будто следом за ладонью Алекса, от морды орка отделилась его призрачная, полупрозрачная, словно голографическая копия.

— Говори, — отдал приказ Алекс.

Он нажал на кнопку на рации.

— Дэвенпорт, прием, — ровным тоном, следуя приказу, произнесла плененная душа. — Это Р’Хакан.

— Р’Хакан. Что у вас там за шум?

— Сработала сигнализация на кабинете какого-то декана.

— Чего?

— Сигнализация, — повторила душа. Она покорно следовала мысленным приказам Алекса, точь-в-точь повторяя то, что тот говорил внутри своего разума. — Мы с Иваном проверили — все в порядке.

— В порядке? Какого хуя там может быть в порядке?! — сорвался на крик голос некоего Дэвенпорта. — Сама по себе она сработать не могла! Начинайте проверять весь этаж! Кабинет за кабинетом! Я отправлю к вам Шуму и Кендру. Они помогут. Доложите как зачистите этаж. Отбой.

Рация замолкла, а плененная душа орка слепым взглядом посмотрела на Алекса. Она чувствовала… может даже знала, что находилась в полной власти последнего. Ощущала, что одним лишь своим желанием Дум способен сжечь её до тла, лишив навсегда возможности узнать, что находится там, за гранью, и встретит ли Р’Хакана его воинственный бог охотников.

И, адские колокола, Дум хотел предаться сладостному ощущению всевластия. Одной лишь искры его воли и толики магии хватило бы, чтобы уничтожить саму суть эспера и…

— Проваливай, — Алекс взмахнул рукой.

Распались черные оковы, исчезла стена темного пламени и душа мгновенно ушла дальше.

Опираясь на все ту же арматуру, Алекс вытащил из остывающего тела орка нож. Доковыляв до так и не принявшего человеческий облик Жабара, Дум опустился рядом с телом и принялся за работу.

Кровавую, неприятную и не очень хорошо знакомую.

В Худу, как, впрочем, и в Вуду, да простит его Барон Самеди, Дум был не так уж и силен. Но что делать. Придется импровизировать…

Глава 19

— Иван?

Алекс почувствовал, как нечто холодное уперлось ему в затылок. Хотя, в данном случае, местоимение «ему» не очень сильно подходило к сложившейся ситуации, но это уже детали.

Запахло женскими духами.

— Это ты меня так рада видеть или…

— Или, Иван, или твой сексистский русский юморок с душком Американского Пирога мне не интересен.

Нечто холодное ткнулось с силой в слизь и муксус, после чего позади донеслось:

— Фу… Иван, чтоб тебя! Ты можешь вернуться в нормальный облик?!

Только теперь Дум обернулся. Позади него стояла очень… стереотипная террористка. Правда стереотипная только если бы речь шла о видеоиграх начала нулевых. Когда еще никто не заморачивался не тему объективизации и прочих очень веселых атрибутов различных модных течений.

Девушка была весьма и весьма колоритна. Пышная фигура. Но не в плане, что по бокам свисали запасы жира на черный день, а… с формами. Грудь такая, что черный кожаный топ обтягивал её до состояния мячей для водного пола. И при этом не дотягивал до ремня, подчеркивающего широкие, тугие бедра. Обнаженный пупок сверкал пирсингом в виде черепа.

Штаны из латекса лишь удлиняли и без того километровые ноги. А отражавшие свет уцелевших ламп ботфорты довершали образ.

Хотя, довершал образ, все же, не сексапильный гардероб (на такой все что угодно, даже мешок из-под муки, будет выглядеть как пеньюар на жрице любви), а модификация Пустынного Орла. Военный образец. Причем кастомный.

Утяжеленный… такой весил не меньше двадцати килограммов. И, может, Алекс бы его и поднял, но после выстрела искал бы собственную руку в другом квартале.

Её бы просто вырвало отдачей из плеча.

Такие «Диглы» делали исключительно для эсперов, стоявших на службе у армейцев. И при этом только для тех, что обладали нечеловеческой силой и крепостью тела.

— Гав! — рявкнуло под ногами.

Алекс посмотрел вниз и обнаружил там вполне себе обыкновенную немецкую овчарку с пожеванным правым ухом.

А это, надо полагать, Шума.

Адские колокола, Алекс терпеть не мог собак. Он как-то больше по кошкам и…

— Спокойнее девочка, — бомба-эспер потрепала пса за холку. — Тише, Кендра, тише… Он ведь не француз, а я не слышала, чтобы кто-то ел русских жаб. Они у тебя в желудке еще и коммунизм не достроят.

А, нет, значит Шумой звали именно девушку эспера.

— Где Р’Хакан? — убрав тяжеленный ствол в кобуру, Шума, качая каштановыми волосами, стянутыми в крепкий хвост, заозиралась по сторонам.

— Ушел проверять дальнее крыло, — пока все шло по плану и Алекс ответил заранее заготовленной фразой. — Не знаю, зачем Дэвенпорт вас прислал. У нас все спокойно.

— Спокойно?! — вскинулась Шума и её серо-зеленые глаза вспыхнули искрами. — Ты ведь знаешь Лагаса?

В голове Алекса-Ивана всплыли смутные воспоминания из общего-чужого прошлого. Лагас… какой-то доходяга в очках. Очень дерганный.

— Тот неврастеник?

— Именно, что неврастеник! Он запаниковал и случайно нажал на гашетку. И, если для тебя с Р’Хканом наблюдать чьи-то мозги, разлетающиеся по стенам, в кайф, то я на такую дичь не подписывалась!

— Спокойно, Шума, — поднял ладони Алекс-Иван. — Мы все на это подписались, когда Дэвенпорт взял бабки.

Алекс же сделал мысленную зарубку и перетянул в себя часть воспоминаний эспера, которые всплыли, когда тот, на автомате, выпалил слова, которые сам Дум не собирался произносить.

Проклятое Худу… Алекс изначально не был уверен, что сможет удержать контроль дольше получаса. Но с момента ритуала не прошло и пяти минут, как Иван уже начал рваться наружу.

— Бабки, — процедила Шума. — Мы все сюда вписались ради денег, Иван. И не надо делать вид, что ты не такой, как остальные только потому, что твоя драгоценная сестричка застряла в нарко-притоне.

На руках Алекса-Ивана машинально раскрылись сопла, из которых потянулись нити вязкой кислотной слизи.

Кендра зарычала и поджала хвост.

— Тише, девочка, тише, — повторила эспер, вновь потрепав свое животное по холке. — у нашего русского товарища, — последнее слово она произнесла на русском и с диким акцентом. Алекс смог его узнать, потому что уже слышал от Старика и Анастасии. — кишка слишком тонка, чтобы сделать ход в сторону эспера С ранга.

С ранг… Алекс смог бы размазать эту дамочку тонким слоем по всему этажу, но… никакой существенной пользы это бы не принесло.

— Ты и дальше будешь действовать мне на нервы или мы займемся делом?

— О, надо же, наш тритончик отрастил себе яйца, — засмеялась Шума, после чего направилась вперед по коридору. — Я беру на себя четные аудитории, а ты нечетные. У нас есть четверть часа, после чего встречаемся здесь и спускаемся вниз. Дэвенпорт ждет подробный отчет.

И, в сопровождении Кендры, все еще рычащей в сторону Алекса-Ивана, эспер, качая своими широкими бедрами, направилась по коридору. Она прекрасна понимала, что русский смотрит ей в след. Знала и наслаждалась тем, что последний никогда не сможет положить свою руку на столь вожделенный объект…

Алекс остановил чужой мысле-поезд. Нет, он был бы не прочь оказаться в горизонтальном положении с такой леди, но не сейчас. Сейчас ему нужно было зайти в аудиторию Б-87.

Она находилась аккурат рядом с кабинетом Либенштайна.

Открыв дверь, Алекс-Иван прислонился к стене и с облегчением выдохнул. Все прошло лучше, чем ожидалось.

— Не смотри с таким осуждением, «за орду», — бросил Алекс-Иван в сторону расположившегося на полу трупа орка.

Не малых трудов стоило затащить сюда эту тушу. Весил орк будь здоров.

Повезло ли Алексу, что Кендра выбрала именно нечетные аудитории? Безусловно. Но шансы были пятьдесят на пятьдесят, а Алекс блефовал в прошлом и при куда более дрянных раскладах.

— И с такой мордой ты позарился на задницу этой киллерши?

Алекс смотрел в зеркало, висевшее у входа в лабораторию. Изнутри на него смотрело зеленое, покрытое бородавками, приплюснутое, квадратное нечто, смутно напоминавшее помесь лица человека и жабьей морды. Мерзость еще та.

И, что еще более мерзотное, это то, что Алекс-Иван ощущал это тело своим…

За спиной, на столах, в зеркале виднелись многочисленные сложные аппараты, какие-то колбочки, склянки, шкафы с разнообразными… разнообразными… в общем — разнообразными. Ряды холодильных шкафов, внутри которых тоже лежали… разнообразные.

Проклятье! Алекс не знал, как все это называлось! Его, по жизни, мало интересовали области Прикладной Магии. И в алхимии и естественных науках он был еще слабее, чем в Худу.

Но, что важно, в банде ТКиллс он научился тому, чего не преподавали в «Фоллене». К примеру, как из подручных средств и при помощи микроволновки собрать бомбу.

В конце концов, Первый Магический уже пережил один взрыв, не развалиться и из-за второго. А за время процесса у Алекса будет время пораскинуть своими и Иван… Иваньим…Иванов… (эти русские и их имена!!!) и мозгами Ивана на тему — кто стоял за нападением на альма-матер отпрысков самых видных жителей Маэрс-сити и как это было связано с демонами и происшествием у посольства.

Взявшись за канистру с летучим-эфиром, Алекс задумался… а не стырил ли босс ТКиллс свой рецептик из того фильма с Сигалом?

Впрочем, главное, чтобы жахнуло, а кому принадлежат лавры изобретателя, уже вторичное.

Глава 20

Алекс вышел из лабораторной как раз вовремя, чтобы застать возвращавшуюся Шуму. И ему не нужно было быть новым Шерлоком или вампиром, чтобы обнаружить капли крови на глянцевых ботфортах последней. А еще почувствовать знакомый запах горелого пороха.

Слишком хорошо знакомый.

Видимо киллерша предпочитала ретроградные пороховые патроны, а не новомодные на магической тяге.

— Парочка студентиков прятались в аудитории Б-47, — произнесла она, показательно вытирая длинный охотничий нож, который максимально и неестественно сексуально изгибаясь, вернула в ножны закрепленные вокруг левой икры. Адские колокола. — И как ты их пропустил?

— Я закончил на Б-67, — ответил Алекс-Иван. Ему нужно было использовать ментальность русского эспера, чтобы не выдать себя и без того подозрительной Шуме. — какой смысл было дальше лезть, если и так понятно, что сигнализация сработала из-за взр…

— Смысл всегда есть, головастик, — перебила Шума. Овчарка Кендра, расположившаяся около её ног, только утвердительно гавкнула и продолжила смывать языком кровь с шерсти вокруг лап. — Ладно, бог с тобой, Иван.

Алекс едва не дернулся, что точно бы спровоцировало еще большую напряженность. Пришлось сцепить свои воображаемые зубы и терпеть боль.

Верующая эспер-террористка, помешанная на том, чтобы издеваться над Жабаром при помощи своей природной сексуальности. При этом участвующая в нападении на Первый Магический.

Сегодня в ближайшей психушке день открытых дверей, что ли?

— Где Р’Хакан? — держа свою монструозную пушку на плече, она озиралась по сторонам. Будто рассчитывала, что вот прям сейчас, из-за ближайшей кучи разбитого цемента или разрушенной стены выскочит орк и такой: «Саечка за испуг!».

— Погулять ушел, — ответил Алекс-Иван в тональности последнего.

При этом рука Жабара как-то неопределенно дернулась. Шума этого не заметила, а вот псина отвлеклась от своих дел и посмотрела на стоявшего напротив эспера. Слишком внимательно посмотрела.

— В смысле.

— В прямом, — парировал Алекс-Иван. — посрать орк отправился. А, как ты знаешь, его братия уделяет этому достаточное время. Так что можем не ждать.

Шума выругалась. Акт дефикации у орка действительно занимал достаточно много времени, что давно уже стало несмешной шуткой для всяких стендапперов и прочих комедиально одаренных.

А вот по первости залы, конечно, разрывало гомерических хохотом…

— Хуй с ним, — закончила ругаться Шума. — погнали, толстолобик. Дэвенпорт планирует, что скоро начнут штурм, так что переходим ко второй части плана.

Спрашивать «а не напомнишь, в чем заключается эта самая вторая часть нашего плана» было по меньшей мере глупо. Такое только в старых видео-играх срабатывает, ну и еще в шпионских триллерах. А в реальной жизни…

В реальной жизни Алекс в теле толстого жабо-подобного эспера спускался по покороженной лестнице на нижний этаж главного корпуса Первого Магического Университета.

И с каждой минутой тело Ивана все меньше и меньше ему подчинялось. Так что шел он в развалку, слегка прихрамывая. И каждый раз боялся, что оступится и нога полетит со сколотого с арматуры мрамора, зацепиться за оголенную железяку и прощай Штирлиц, здравствуй Рэмбо.

Пробиваться же с боем сквозь неизвестное количество эсперов хотелось от слова — нет.

Не хотелось.

Слишком вредно для здоровья.

А предсмертную записку Алекс с утра как-то забыл распечатать.

— Что с тобой, русский? — прищурилась Шума. — опять за воротник с самого утра залил.

— Ты ведь знаешь, что это только стереотип? — против воли Алекса, сорвалось с «его» уст.

Проклятый Иван…

Времени оставалось совсем в обрез.

— Да мне как-то насрать, — хмыкнула киллерша. — почти в таком же количестве, как Р’Хакану.

И она засмеялась собственной, очень бородатой шутке, которая уже успела набить оскомину всем без искл… ну ладно, видимо Шуме еще не успела.

Нижний этаж, где располагалось фойе, выглядел куда хуже, чем верхний. Настолько, что даже бывалый Черный Маг, переживший в юности такое, о чем детям обычно не рассказывают, едва сдержал порыв отвернуться.

Куски плоти, которые свисали с разбитых стен и потолка. Кровавые подтеки, реками стекающие по различным плоскостям. Облака еще не успевшей осесть каменной пыли и десятки тел, припорошенной цементной крошкой устлавшие пол мертвым ковром.

Шума преспокойно перешагивала препятствия, а Кендра иногда останавливалась, чтобы цапнуть клыками какое-нибудь тело, показавшееся твари еще подающим признаки жизни.

Сраные собаки…

Среди осколков разбитого стекла Дум порой ловил «свое» отражение.

Сука…

Его левый глаз, в отличии от жабьего, имел не горизонтальный зрачок, а вполне себе вертикальный.

— Алекс, — тот едва было не вздрогнул от оклика киллерши. — Зои! Смотрите кого привела.

Только теперь Алекс-Иван опознал двух эсперов, стоявших около входа в, непосредственно, фойе. Вот только теперь двери в него были вовсе не из стекла и пластика, а из металла и камня. Причем слитого в единую, причудливую конструкцию.

Даже без памяти русского, доступной Думу лишь фрагментарными осколками, можно было догадаться, что коротышка в дешевом костюме тройке и юная девушка лет восемнадцати в Конверах — эсперы B ранга. Вполне себе существенная сила, способная управлять стихиями.

С такими надо считаться даже Адепту.

Куда там простому черно-магическому Мистику.

Так что радовало, что Алекс не был «простым».

— А, Ваня, — Алекс-эспер помахал тучной рукой. Сокращение русского имени он произнес с еще более густым акцентом, чем Шума. — Как там Р’Хакан? Не утомил тебя лекциями на тему расовой чистоты?

— Пытался, — вновь чужие слова срывались с уст без воли на то Дума. — Но я его убедил, что тот факт, что мы находимся в универе, не делает из него профессора.

Алекс-адепт и Зои рассмеялись и даже Шума улыбнулась. Дум бы тоже осклабился, но он старался не утонуть в мыслепотоке русской жабы.

Проклятое Худу…

У заклинаний Худу и Вуду всегда имелась обратная сторона медали. И в данном случае, если Иван наберет достаточно воли и окрепнет, а Алекс даст слабину, то последний попросту раствориться в первом.

А потерять свою душу и сознание в теле Жабара как-то не очень-то то и хотелось.

— Пропустите нас, — поторопила Шума. — Дэвенпорт говорит, скоро будет штурм.

— Да уж, — Зои поежилась и пнула кедами кусок цемента. — как по мне — так те деньги, что нам платят, не стоят подобного риска.

— Ты ничем не рискуешь, девочка, — Шума явно намекала на возраст эспера. — Тень все сделает и ни одна собака, — Кендра тявкнула. — не узнает, кто здесь был и что делал.

— Но я буду знать, что я здесь была и что я здесь делала!

— О совести надо было раньше думать, милочка, — прошипела Шума. — до того, как ты взяла деньги. Или может ты уже забыла, что с твоей любимой мамашкой сделали последние поправки к законам о эсперах.

Лицо Зои, милое и круглое, потускнело и даже как-то вытянулось.

— Еще одно слово о моей маме, старушка, — Зои сжала кулаки и осколки цемента и камней вокруг задрожали и начали слегка подниматься над полом. Который, в свою очередь, покрывался трещинами… А может то, что творилось вокруг, вовсе и не взрыва последствия… — И ты пожалеешь, что…

— Вот и отлично! — перебила радостно улыбающаяся Шума. — Сохрани эту злость, золотце. Только помни, на кого её стоит направлять. А если ты забыла, напомню. Здесь, — киллерша указала на себя, Алекс-эспера и даже Жабара. — твои братья и сестры, а там, — палец киллерша перевела на двери. — ублюдочные маги, которым пора показать, что мы не их игрушки, а живые и свободные люди! А теперь, когда воспитательная беседа закончена, будь любезна, открой двери. Время поджимает.

Зои еще недолго посипела, но потом разжала кулак и резко взмахнула раскрытой ладонью. Алекс-эспер опомнился и тоже что-то там замахал.

В результате железно-каменные створки распахнулись, открывая вид на битком забитое фое из которого по носу ударил тяжелый запас пота, слез, крови и испражнений.

Ну вот ведь собирался же отгул взять…

Алекс мысленно вздохнул, очередным усилием воли затолкал сознание Ивана поглубже во тьму магии Худу и шагнул за порог.

Глава 21

Оказавшись в фойе, Дум сперва подумал, что очутился в каком-то дешевом боевичке той эпохи, когда в кинотеатры еще кто-то ходил.

В центре, прямо на эмблеме Первого Магического Университета лежало несколько тел. Два студента и один преподаватель. Его имени Алекс, разумеется, не помнил.

Что же до самого антуража, то помещение выглядело жалко. Осыпавшиеся стены и поломанные плазмы, которые искрили где-то среди каменной пыли. Разрушенная статуя Прометея, покровителя всех магов, едва-едва угадывалась в ворохе обломков, в которую ненавистного бога превратили эсперы.

Выбитые витражи, растерзанными осколками радуги усыпали сидящих на коленях студентов. К ним, порой, подходили группы террористов и, поднимая на ноги, провожали к дверям и отверстиям, где некогда находились те самые окна.

Новоприбывших меняли с «живым щитом», уже уставшим стоять на своих двоих. Последних провожали на пол, а первых ставили на место своих же однокурсников или одногруппников.

Вообще, повезло, что захватили только центральный учебно-административный корпус. Здесь было не так уж и много студентов, относительно всего кампуса и, в особенности, общежитий.

В зале, по скромным и очень быстрым прикидкам Алекса находилось полторы сотни падаванов. Примерно десяток профессуры. И еще два с половиной десятка террористов.

— Иван! — прозвучал командный, холодный окрик. — Ты долго там стоять будешь?!

Иван, вопреки воле Алекса, повернулся на голос. При этом Дум ощутил лавину нахлынувшего на него животного ужаса. Кто бы не был этот франт, Иван боялся его больше, чем Грибовский необходимости ездить на старой машине.

А это, несомненно, показатель.

— Мистер Дэвенпорт, — едва ли не заикаясь, русский эспер, находясь в шоке, полностью принял управление на себя.

Алекс же, пытаясь сохранять холодный рассудок, выстраивал внутри своего сознания защитные стены из воли и магии.

Сраное Худу…

Иван же, чуть шатаясь, будто пьяный, направился к стоявшему в центре фойе высокому джентльмен. В высоких кожаных ботфортах, чем более брутальных, чем у Шумы, он спокойно расчесывал длинные блондинистые волосы. Закончив с этим, убрал расческу во внутренний карман простого пальто из ткани, напоминающей парусину.

Его гусарская бородка скрывала наличие возрастных морщин, но по взгляду ясных голубых глаз ему можно было смело дать как тридцать, так и все сорок пять.



На белой майке красовалась надпись «V means Vendetta», что было одновременно глупо и как-то поэтично, что ли.

— Ты как-то плохо выглядишь, Иван, — Дэвенпорт не вынимал рук из карманов брюк и это несколько нервировало Алекса. Он понятия не имел к какому классу может относиться данный мутант. Так что приходилось ожидать худшего.

— Не знаю, сэр, — Иван приложил ладонь к голове. — как-то меня мутит… может съел что-то не то.

— Ага, — поддакнула стоявшая неподалеку Шума. — эти русские постоянно жрут всякую дрянь.

Жабар, опять же против воли Алекса, вытянул руку и продемонстрировал средний палец… ну или попытался, потому как при наличии перепонок выглядело это как нечто весьма и весьма невразумительное.

— На этаже все в порядке?

— Да, с…

— Я не тебя спрашиваю, Шума, — перебил Дэвенпорт. В каждом его слове, в каждом движении цепких глаз ощущался непререкаемый авторитет и власть над собравшимися здесь эсперами. — Иван?

— Да, сэр, — отчеканил Иван, после чего замешкался. — просто… просто…

— Просто… что? — чуть нахмурил золотистые брови Дэвенпорт и стало понятно, что ему уже хорошо за пятьдесят.

— Ничего, сэр, — замотал головой Иван. — ощущения, какие-то неправильные. Будто что-то не так.

Дэвенпорт кивнул и вытащил ладонь из кармана. Дыхание у Алекса перехватило. Одно дело — эспер. И совсем другое, когда у этого эспера роботизированный протез военного класса.

Железные пальцы легли на плечо Ивана. Тот мгновенно ощутил тяжесть киберпротеза, внутри которого напичкано хрен знает что. От стандартного пульсара, до подобия револьвера Грибовского.

Вот ведь дрянь…

— Это просто нервы, мой юный друг, — увещевательным тоном произнес Дэвенпорт. — Не более того…

— Да, сэр… наверное… сэр… — не очень-то то уверенно ответил Иван.

Он действительно ощущал, что что-то не так. Но пока Алекс держал оборону, не мог понять, что именно.

— Не забывай ради чего мы здесь, Иван, — продолжал Дэвенпорт. — и то, что каждый из нас, так или иначе, принес жертву на алтарь этих ублюдков, — и будто театральный злодей, главарь террористов пнул ногой осколок головы Прометея. Ну ни грамма уважения к историческим реликвиям… — каждый из нас или наших семей пострадал.

— Да, сэр.

— И что мы получили взамен?! — уже куда громче выкрикнул Дэвенпорт. Чего-чего, а вот влиять на толпу он явно умел… или был научен. — Только побои! Ограничения в правах! Лишение льгот! Наши дети не могут ходить в общие детские сады! Наши родители не получают пенсий, а в больницах с них дерут в три дорога! Нас не венчают в храмах наших богов! Запрещают жить дальше, чем за Амальгамой-стрит! И все это ради чего?

Эсперы слушали Дэвенпорта с таким же выражением лиц, как те несчастные — мудрую Ка. Он их натурально гипнотизировал!

— Чтобы вот эти, — последнее слово, указывая на сидевших на полу и стоявших у дверей, стен и окон, белобрысый натурально выплюнул. — могли наслаждаться жизнью. Чтобы не знали ни в чем отказа. Чтобы ходили здесь, как хозяева жизни! И знаете что я скажу в ответ на такое пренебрежение своими братьями и сестрами? Своими отцами и матерями? Нашими предками? Нашими детьми?!

Тишина. Такая, что Алекс боялся, как бы кто не расслышал эфемерное биение сразу двух сердец.

— Хватит! — рявкнул Дэвенпорт. — Закончилось время разговоров! Пришел конец бесполезной политики! Там, где помогает слово, поможет дело!

— Да! — закричали эсперы, потрясая оружием и кулаками.

— Хватит с нас!

— Кончим этих ублюдков!

— Пусть теперь страдают их дети и родители!

Кто-то из студентов заплакал. Другие потупили взгляд в пол. Алекс же не мог найти группу Б-52. Им бы знак какой подать… но блядский Иван не сводил взгляда с Дэвенпорта.

— Вы нелюди, — донеслось откуда-то снизу.

Дэвенпорт взмахнул второй, живой рукой и тут Дум смог оценить размах сил последнего. Он был такой же, как и мисс Периот. Только с той разницей, что от его силы расходились волны такой мощи, что, возможно, при желании и с большими потерями, он смог бы сложить все это здание аки карточный домик.

В воздух взлетел весьма пожилой преподаватель.

В твидовом пиджаке, слишком широких брюках зеленого цвета и начищенных до блеска, ныне покрытых застывшей кровью и каменной крошкой, туфель-оксфордов.

Алекс терпеть не мог оксфорды.

— Повтори, — прорычал в лицо старику Дэвенпорт.

Дум внезапно понял, что знает этого пережитка доисторической эпохи. Какая-то сигаретная фамилия… профессор Кэмил, кажется.

Несколько месяцев назад, во время поездки в Музей Естествознания, этот крендель пытался убедить мисс Периот в том, что Алекс Дум очень опасный человек.

Тогда он показался Алексу очень мерзким старикашкой.

— Будь я на лет шестьдесят помоложе, детоубийца, — цедил сквозь зубы обездвиженный Кэмил. — я бы не только повторил, но и запихнул эти слова в твою поганую глотку. Так глубоко, что их бы не достал даже лучший проктолог.

Ну, может он и был мерзким, но вот кем Кэмил точно не являлся, так это — трусом.

Дэвенпорт только хмыкнул и мановением брови швырнул Кэмила под ноги Алексу.

— Прикончи его, Иван, — смеясь, пророкотал блонди. — Глядишь, тебе и полегчает.

Русский Жабар уже поднял руки и распахнул свои сопла, как Алекс, закончив достраивать стены воли и магии, схватил сознание русского и поместил его в тюрьму.

Учитывая прошедшее время, та вряд ли продержится дольше нескольких секунд. Но этого будет вполне достаточно.

Эх.

Профессиональная этика, все же, обязывает.

— Эй, хрен белобрысый, часик в радость, конечно же, но какой он сейчас — часик?

В зале повисла тишина. Никто не ожидал таких слов из уст русского. Тем более с явным, британским акцентом. Настраивать свою речь под говор Жабара у Алекса попросту не было времени.

— Что?

— Через плечо.

И одновременно с этим стены Первого Магического сотряс уже второй взрыв.

Глава 22

— Проклятье, — прошептал Трэвис. Из-за белой каменной и серой цементной крошек его волосы из рыжих превратились в темно-ржавые. — они сейчас прикончат профессора Кэмила!

— Что? Профессор Кэмил? Ну у меня совсем не готов конспект по теории магии, — отрешенно, в присущей только ему манере, выдал Лео.

— Мы ничего не можем сделать, Трэвис, — процедил Чжин Бай. — лучше отвернись. Зрелище будет не из приятных.

— Трусы, — выдала Мара.

— Мерлин и Моргана! — слегка икала Эли. — вы можете все помолчать? Или хотите стать следующими?!

Будто в подтверждение слов волшебницы, в спину Маре ткнулось дуло автоматической винтовки. Их пятерка находилась в противоположном от входа в фойе углу.

Здесь постоянно крутилось сразу несколько эсперов, так что предпринять что-либо не было никакой возможности.

— Красотка дело говорит, — неприятный, похожий на гепарда, чернокожий эспер чуть нагнулся над Эли. — хотя такую как ты, я бы так просто не продырявил.

Он провел по ей волосам и жадно втянул широкими ноздрями аромат шампуня.

— Во всяком случае не в том смысле…

— Убери от неё свое грязные руки, мразь! — Трэвис попытался вскочить на ноги, но ему под дых прилетел кулак второго эспера.

И вряд ли кто-то захочет проверить на себе, насколько болезненным может быть удар в исполнении покрытой хитином, двухметровой женщины-громилы.

— А вот тебя, мальчик, — чернокожий выпрямился и направил винтовку в лицо задыхающемуся Трэвису. — я, пожалуй, прикончу прямо сейчас…

Палец эспера лег на спусковой крючок, но в ту же секунду прозвучало громкое и неожиданное:

— Через плечо.

Пятерка Б-52 мгновенно повернулась к источнику звука. Подобное выражение они слышали только из уст одного единственного человека, который терпеть не мог, когда ему задавали вопросы.

Мог ли жабо-подобный русский выражаться точно так же, да еще и с тем же британским акцентом?

— Профессор Думский?! — хором выкрикнули ребята, но их совместный крик потонул в гуле мощного взрыва.

Стена затряслись и снова начали осыпаться. Вот только обломкам так и не суждено было коснуться земли.

Главарь террористов, назвавшийся Дэвенпортов, щелкнул пальцами и все обломки мгновенно застыли в воздухе. Точно так же, как застыла и взрывная волна. Её прозрачную полусферу можно было увидеть благодаря каменной крошке и пыли, которую она несла перед собой.

Так что кроме дикого грохота, в фойе больше ничего не попало.

Хотя нет.

Был еще крик.

Безумный. Полный боли. Настоящей боли. Такую не покажут в фильмах, о такой не расскажут люди. Просто потому, что испытавший подобное уже не жилец.

— А ведь говорят, что важна не внешность, а внутренний мир, — на том месте, где только что стоял жабо-подобный русский эспер, теперь, вытирая с лица и рук кровь и ошметки мяса, очутился никто иной, как профессор Черной Магии, Александр Думский. — Пиздят безбожно.

— Ты покойник, — Дэвенпорт поднял руку, но вряд ли кто-то узнает, что бы он сделал.

Профессор оказался быстрее.

* * *

Алекс не так представлял себе свое героическое появление. Но ведь говорят, что стезя учителя полна импровизаций.

Покинув тело Ивана (сраный Грибовский! Теперь даже это звучало как-то… неправильно!), Алекс превратил последнего во взрыв плоти и крови.

— Ты покойник, — мягко и даже как-то ласкового произнес Дэвенпорт.

Алекс ощутил исходящую от эспера волну силы, но блондинчику приходилось параллельно с этим удерживать все еще бушующий на втором этаже взрыв, так что полный свой потенциал тот использовать не мог.

Чего не скажешь об Алексе.

В то время, пока Дум, нагнувшись, схватил за подмышки профессора Кэмила, над ним уже вспыхнули красные и черные печати. Лужа крови, ошметки костей и мяса, в которые превратился Иван, внезапно приняли очертания красно-белого копья. Его древком послужили кости, а кровь стала багровым острием.

Увы, одновременно магичить и заниматься спасением престарелых храбрецов было довольно-таки сложновато, так что прицел сбился и снаряд угодил не в грудь, как планировалось, а ниже… гораздо ниже.

Дэвенпорт, когда в его бедре поселилось заклинание школы крови, потерял концентрацию и взрыв, усиленный тем, что накопил куда больше энергии, чем в начале, ворвался в фоей.

Алекса, обхватившего Кэмила, с легкостью оторвало от пола и, протащив по воздуху с десяток метров, аки мяч для боулинга швырнуло прямо в студентов, служивших живым щитом на входе.

Страйк.

Сбив с ног не меньше пяти падаванов, кувыркаясь в воздухе, Дум приземлился на лестницу и, прокатившись по ней, оказался снаружи здания.

— С…су…к…а… — прокряхтел он, не без труда поднимаясь на ноги.

Вернее — ногу. Вторую он уже не только не чувствовал, но и не мог ей банально пошевелить.

Студенты тоже кряхтели. Разбросанные у подножий памятников великим магам, они стонали, но еще дышали.

Чего не скажешь о профессоре Кэмиле. Лицо последнего превратилось в одну сплошную гематому. Левая рука изогнулась под неправильным углом, пиджак больше напоминал маскировочную сетку — столько на нем было дыр.

— Не в мою смену, — и с силой, пяткой, Алекс, опираясь на чудом уцелевшие лестничные перила, ударил в грудь старику.

Тот выгнулся дугой, его глаза широко раскрылись и тот захрипел ничуть не хуже молодого и совсем немного нездорового студента.

— Жить будете, профессор-Сигарета, — Дум не отказывал своим привычкам. В том числе — давать окружающим имена и прозвища. — Ну, начнем вечеринку.

Он отправил искру своей воли в черное кольцо на пальце и, с наслаждением, перенес весь свой вес на возникший в его руке ростовой, резной посох.

Повернувшись к заграждению, за которым застыли SWAT, полиция, спасатели, медики и, вероятно, Гвардия, Дум закричал:

— И хули ждем?!

* * *

В битком забитом командном вагончике было сложно дышать. Но вовсе не из-за сигаретного дыма, а из-за скопившегося там тестостерона.

— Да идите вы нахрен со своими просьбами, мистер Чон Сук, — плотная женщина в броне с надписью S.W.A.T. хлопнула рукой по умному столу, от чего по объемному изображению карты корпуса университета пошла рябь. — Кем бы вы там ни были, это уже не ваша юрисдикция!

— Следите за языком, дамочка! — тут же встряла О’Хара, выглядящая так же сногсшибательно, как и всегда.

— Ты на кого рот открыла, соска?! — возмутилась капитан отряда спец-операций, кем и являлась эта «дамочка».

— Мы треп будем разводить или ситуацию решать?! — перекрикивал спорящих Грибовский.

— Я звоню в армейский корпус! — начальник полиции потянулся к смартфону.

— Мне плевать на ваши регламенты, как проедут мою ребята чтобы потушить огонь?! — не унимался высокий тролль в форменной одежде пожарников.

— В первую очередь надо заняться раненными, — эльф в дорогущем костюме из последней коллекции именитого модного дома стоял особняком.

Какофония звуков. Гул и гам. И все это сопровождалось перекрестными переговорами.

Так что удивительно, что в подобной буре было отчетливо слышно простое:

— Кхм-кхм.

И, что удивительно, стоило только Чон Суку попросту прокашляться, как командный пункт погрузился в настолько гробовую тишину, что будь рядом небезызвестный черный маг, он смог бы поднять из неё пару трупов.

— Внутри есть наш человек, — все тем же спокойным тоном, что и всегда, произнес полковник. — Мы дождемся его сигнала.

— Да?! — капитан SWAT-овцев нашла в себе силы, несмотря на накрывшую её смертельную бледность, снова повысить тон. — И какой же это будет сигн…

В этот момент где-то издалека донеслось приглушенное:

— И хули ждем?!

Чон Сук, буднично, неторопливо, не меняя расслабленной позы, повернулся к Грибовскому.

— Действуйте по своему усмотрению, капитан.

Грибовский широко улыбнулся и вытянул левую руку, в которой тут же материализовался исполинский меч. Он взмахнул им вокруг себя и, срезав часть вагончика, с криком:

— Я уже в пути, дорогуша! — первым понесся в сторону Первого Магического.

Чон Сук же, повернувшись к О’Харе, спокойно поинтересовался.

— Где здесь ближайшее кофе? А то как-то слишком шумно, — и, поднявшись на ноги, оставляя всех в шокированном молчании, покинул командый пункт тем же путем, что и его красноволосый подчиненный.

Глава 23

Алексу бы хотелось думать, что он влетел в фойе аки дух смерти на черных крыльях, но на деле… На деле, пока он ковылял по лестнице, его успел догнать Грибовский, а позади уже выдвинулись стройными рядами SWATовцы, прикрывающие щитами и винтовками следовавшими третьими номерами государственных магов.

— Неплохо выглядишь, дорогуша, — подмигнул поляк.

Алекс ответил своей татуировкой на среднем пальце.

Вместе с красноволосым они первыми зашли внутрь. Причем успели как раз вовремя, чтобы запечатлеть нечто непонятное. Эсперы, во главе с Дэвенпортом, собрались в центре зала. Студенты, как и профессура, лежали в полной отключке. Большинство дышали, но были и те, что валялись в лужах крови.

Пахло порохом.

— Это будет на твоей совести, маг, — сплюнул Дэвенпорт.

Дум понятия не имел, что происходит. Он просто ощутил появление некой силы. Достаточно мощной, чтобы у него по загривку мурашки начали маршировать стройными фашистскими рядами.

Но при этом сила была направлена не на них с Грибовским, а в диаметрально противоположном направлении. А именно — прямо на группу террористов.

Вокруг них вдруг заклубилась тьма. Она волнами поднималась с пола, превращаясь в некий купол, в котором порой угадывались размазанные очертания рук, ног, лица и, кажется, плаща.

— Это Тень! — выкрикнул Грибовский и вскинул свой револьвер. Он взвел курок, и мощная магия звездной вспышкой засияла на конце дула.

— И снова до свидания, дружище, — из тьмы прозвучал шелестящий, какой-то словно… эфемерный голос.

Поляк уже почти нажал на спусковой крючок, как Алекс ударил посохом по его запястью.

— Ты половину студентов положишь!

Грибовский заиграл желваками, после чего замахнулся мечом и оттолкнулся от пола. Его рывок оказался настолько мощным, что создал ударную волну, разбросавшую мелкие каменные осколки и белую цементную пыль.

На том месте, где красноволосый только что стоял образовались два углубления по форме напоминавшие ступни последнего.

Алекс, не теряя времени, обратился к своему второму источнику. Вечно хаотичное, меняющее цвет пламя, отозвалось с жадной до разрушения и битвы радостью.

Позади Дума вспыхнула печать красного и оранжевого цветов. Из неё, по мановению посоха, вырвалась лента змеящегося пламени, которое, уже спустя несколько мгновений, оформилось в длинного василиска, обнажившего два сабельных клыка.

— До встречи, — прозвучал голос Дэвенпорта и черный купол, схлопнувшись, превратился в точку, после чего и вовсе исчез.

Огненный змей, созданный из демонического огня, прожег противоположную стену, после чего исчез где-то внутри хитросплетений коридоров Первого Магического.

Меч Грибовского вонзился в пол, оставив на и без того расколотом мраморе глубокую расщелину.

Эсперов и след простыл.

После них остались только дымящиеся развалины, обломки статуй, разбитые экраны визоров и смарт-панелей, фойе, превратившееся в зону боевых действий и тела юношей и девушек, большинству из которых не исполнилось еще и двадцати.

— Блять! — громко выругался Грибовский.

Алекс уже собирался спросить, откуда поляк знает некоего «Тень», но вдруг понял, что силы оставляют его. Все произошедшее, включая раздробленную ногу и использование своего демонического источника, вытянуло из Дума разве что не душу.

— Эй! — кажется, кто-то кричал. — Дор… уша…

Алекс собирался попросить Грибовского заткнуться, но… что-то твердое ударило ему в затылок.

Ну или это его затылок ударился о что-то твердое.

Слишком тяжелый экзистенциональный вопрос для такого трудного рабочего дня.

* * *

Что…

Где это он…

Снег? Падал снег?

Он любил снег.

Алекс всегда любил снег.

Только было холодно. Он завернулся потуже в старое, прохудившееся драповое пальто, найденное под мостом Байтон-авеню. Именно Байтон, а не Брайтон. Из-за созвучия, его часто путали со схожим местом в Бруклине.

Хотя, они даже выглядели схоже.

Такое же наземное метро, пересекавшее пятнадцать улиц, расположившихся прямо под ним.

Дорога без неба.

Так это место называли местные.

Алекс местным не был. Более того, он сейчас находился даже и не около Байтон-авеню.

Где же он был…

Ах да..

Это были Мерлиновы Холмы. Приближалось Рождество. И несмотря на то, что Атлантида находилась в южном полушарии, погода здесь была такая же, как и на Туманном Альбионе.

Почему?

Алекс никогда об этом не задумывался. Впрочем, в последние полгода он вообще мало о чем задумывался, кроме как где бы переждать ночь и как бы достать себе еды.

Всего полгода прошло с момента падения «Фоленн» (пардон за каламбур), а Алекс уже превратился в нищую шпану. Вот и теперь, пробравшись в район богатеев, он рассчитывал, что сможет чем-то поживиться.

У толстосумов перед праздниками всегда ломились холодильники, забитые всякой разной всячиной. А может уже кто-то и начал готовить, тогда можно будет устроить личный праздник живота.

Закутавшись потуже в дырявое пальто, Алекс выглянул из-за превратившегося в сугроб куста. Перед ним расположилась одна из тупиковых улочек. Она заканчивалась круглой площадью в центре которой стоял обледенелый фонтан.

Мигали фонари. В их свете танцевали снежинки, укрывавшие идеально ровно уложенную плитку. А мерный желтый свет резко контрастировал с гранитным небом, зависшим над всем Маэрс-сити.

На его фоне огни трех домов, к которым вели дорожки, отходящие от площади, выглядели упавшими на землю звездами. Гирлянды сверкали всеми цветами радуги, а волшебные звери, сделанные из сплетенных вместе лампочек, застыли во дворах домов, ожидая, когда на санях прилетит пузатый святой.

Алексу нравился снег…

Но он не любил Рождество.

Хотя, сейчас, стоило признать, он находил в нем определенные плюсы. Очень вкусные, теплые и сытные плюсы.

Выбравшись из своего укрытия, Дум осторожно, накрывшись Пеленой Ведьмы — слабеньким заклинанием, скрывавшим его присутствие, подобрался к одному из домов.

Трехэтажный особняк с кованной решеткой на въезде, ведущему к гаражу на несколько машин. Такую роскошь Алекс видел только в фильмах.

Да и то — не во всех.

Мальчик, подув на посиневшие пальцы, приложил их к решетке забора. Подушечки закололо. Весьма ощутимо. На ограде стояли такие охранные заклинания, что взломать их не представлялось возможным.

Во всяком случае, не для маленького, пусть и гениального, ребенка.

Так что Алекс решил воспользоваться не магией, а тем, что называлось — мозги.

Он следил за этим домом уже третий день и успел запомнить расписание хозяйственной деятельности семейства богатеев.

Используя Пелену Ведьмы, Алекс усилием мысли создал небольшую, но яркую волшебную печать. Сил у него после этого почти не осталось, но иначе…

Иначе он рисковал загнуться прямо на Рождество от голода и холода.

Благо, все получилось и, когда двое работников вышли на улицу, то увидели не мальчика, а… мусорный бак. Точно такой же, как и еще два других, стоявших рядом.

— Надеюсь, мистер Аберфорт отпустит завтра пораньше, — высокий мужчина в куртке, накинутой поверх белого поварского передника, достал электронную сигарету и затянулся.

— Было бы неплохо, — его спутник и собеседник, в черном костюме, длинном пальто и фуражке, выглядел то ли как перекачанный водитель, то ли как охранник слишком лощеной наружности.

— Думаю, так и сложится, — кивнул повар. — Мистер Аберфорт понимающий человек и вряд ли станет задерживать в сочельник. Особенно, когда знает про семью.

— Постой, но у тебя нет семьи!

— Ага, — подмигнул повар. — но вот именно этого, мистер Аберфорт и не знает.

Водитель и повар синхронно засмеялись и не заметили, как один из мусорных баков, не тот, в который они выкидывали мусор, а другой, пустой, проник за периметр и оказался внутри огромного двора, выглядевшего так, будто сошел с экрана Диснеевского зимнего мультфильма.

— Алекс…

Что… его кто-то звал? Но как на Мерлиновых Холмах могли знать его имя?

— Алекс, м…ть… вою…

Голос был очень похож на голос Грибовского.

Постойте, что поляк забыл здесь?

И, что здесь забыл Ал…

* * *

Алекс открыл глаза. В нос тут же ударил запах свежести и трав. Белый, высокий потолок и мягкая постель. Все это явно свидетельствовало о том, что Дум проснулся ни где бы то ни было, а, в очередной раз, в больнице.

И учитывая, что по левую руку от него стояла сногсшибательная медсестра с заостренными длинными ушами, то это была не простая лечебница, а эльфийская.

Ну хоть на страховку Гвардия не скупилась.

— Думский, проклятье, сколько можно дрыхнуть?! — надрывался Грибовский.

Алекс же спокойно опустил веки.

Это был просто сон… один из тех, что он надеялся уже больше никогда не увидеть.

Глава 24

— Молодой человек, — учитывая интонации, которыми было ярко обрамлено последнее слово, то что бы за этим не последовало, Дум собирался отправить говорившего по известному маршруту, следующему по всем эротическим локациям тела, которые можно отыскать. — Здесь не курят.

Рядом с койкой Алекса, которая больше напоминала роботизированный траходром где-нибудь на межгалактическом крейсере с лысым парнем и синей оперной певичкой с тентаклями вместо волос, стоял высокий хлыщ.

В белом халате, со столь же белоснежными волосами, стянутыми в тугую косу, он бегал своими миндалевидными глазками по экрану навороченного планшета и иногда дергал длинными, заостренными ушами.

Последнее у эльфов происходило исключительно непроизвольно.

В общем-то, уже этих двух факторов — койки-траходрома и эльфа в халате было достаточно, чтобы определить себя в Детраиле. Эльфийской лечебнице, расположившейся аккурат в центре парка. Лучшем медицинском учреждении в Маэрс-сити, да и, пожалуй, занимающей топ-3 подобных во всем мире.

И все же, Алекс решил убедится.

Он огляделся.

Сама палата занимала пространство, в котором легко бы поместилось две, а то и три нынешних его жил. площади. Всю стену у изголовья кровати занимали огроменные окна от пола до потолка. Но не простые. Высоко, блять, технологичные. С кучей голографических проекций, отображающих все жизненные процессы Дума.

В том числе отмечавшие, что недавно у него была эрекция.

Это из приятных новостей.

Самая главная функция не пострадала и это радует.

Не радует то, что пока эльфы играют в техногениев, обычные больницы, в том же Хай-гардене, не имеют даже аппарата для МРТ.

— Я исключительно не в затяг, — ответил Алекс и показательно затянулся.

Эльф скривился и хотел было что-то сказать, но его остановил кашель полковника Чон Сука. Как и в прошлый раз, когда Дум оказался в этом заведении, Гвардеец сидел в добротном кожаном кресле и потягивал чай из фарфоровой чашки, при этом весьма картинно отставив мизинчик.

— Что скажете, господин целитель…

Це-сука-литель. Не врач. Не доктор. А целитель. И никак иначе. А то его ушастое благоденствие оскорбится в своих древесных чувствах и уйдет в закат печально играя на свирели. И хорошо, если не кожанной.

И да, Алекс был гомофобом, что объяснялось средой где он вырос и местом, где провел целых четырех года своей жизни.

И нет, о не был ксенофобом и к эльфам относился вполне нормально. Просто врачей не любил. Причем любой расы. Какие бы уши они не носили, какой бы титул не предпочитали, но все одно — при любой удачной возможности залезут пальцем в жопу.

А в жопе Алекса даже его собственный палец никогда не бывал. И он, как-то, собирался оставить данный статус-кво неизменным…

Хм… что-то его все про жопу тянет…

— А сколько там морфия? — Дум подозрительно покосился на автоматизированный аппарат подачи… в общем — техно-капельницу, чем-то похожую на старенькие принтеры начала века.

— Мы не используем морфий, молодой человек, — и вновь эта интонация. — Здесь лишь отвар из…

— Полковник, можно я его прокляну? — перебил Алекс, поворачиваясь к Чон Суку.

Тот отхлебнул еще своего чайку и, все так же отставляя мизинчик, филигранно опустил емкость на блюдечко.

— С какой целью?

— Чисто из спортивного интереса, сэр.

Ма… полковник Гвардии повернулся к эльфу и смерил того оценивающим взглядом. Будто действительно прикидывал насколько профитно будет проклинать лекаря. Последний, кажется, слегка побледнел, после чего произнес что-то на своем непонятном, певучем языке.

Дум когда-то пробовал выучить, но бросил.

Слух у него был отменный, а вот голос… при рождении, вероятно, на его голосовых связках ирландцы свадьбу праздновали.

А эльфы ведь, по сути, не говорили, а сразу пели.

— Нет, профессор Думский, не надо, — вынес свой вердикт Чон Сук. — Итак, господин целитель, что скажете про моего сотрудника.

Видимо и полковника задело это пренебрежительное «человек»…

— Повреждения серьезные, — эльф снова упер взгляд в планшет. — нам удалось восстановить кости, мышечный каркас и соединить нервы, но… все это держится, выражаясь более доступным вам языком, — долбанный сноб снова скосился на Алекса. — на соплях. Полное выздоровление ожидается не раньше, чем через месяц. Еще полгода уйдет на реабилитацию. И только после этого конечность снова можно будет нагружать.

Конечность?

О чем они говорят?

Все ведь нормально, у него был утренний стояк! А значит, он полностью здоров и…

Алекс снова покосился на принтер с отваром из дьявол знает чего.

Проклятый морфин.

Воспоминания начали постепенно возвращаться в сознание Дума.

Начало рабочей недели, захват Первого Магического террористами эсперами, взрыв, боль в ноге, пара трупов, магия Худу, снова взрыв, опять боль в ноге.

Кажется, её раздробило, разорвало и что-то еще. Но в данный момент она, закрепленная на подвесном ложе, выглядела вполне себе сносно. Никаких штифтов и прочей Франкенштейщины. Только несколько тонких шрамов напоминали о недавних приключениях.

Эльфы и их врачи… пусть ушастые и были ходячими денежными мешками и теми еще снобами, но за твердый кредит… сотню… тысяч, сотню тысяч твердых кредитов и мертвого из могилы поднимут. Причем в куда более презентабельной консистенции, нежели Алекс и его собратья по ремеслу.

Ну и сосестры.

Феминизм и все такое.

Главное не спутать с осетрами…

Шутейка огонь.

Ну или морфий… вода.

Блять.

Мозги набекрень.

— Рекомендации, — эльф провел пальцем по экрану и из отверстия внутри планшета вылетел официальный бланк. Ушастый ловко его подхватил и приземлил на прикроватный столик. Причем такой, что он куда бы гармоничнее смотрелся в дорогом публичном доме. Месте, которое Алекс всяко бы предпочел лечебнице. — Ногу не нагружать. Не бегать. Не прыгать. Желательно передвигаться в коляске. Если такой возможности нет, купите себе трость и не расставайтесь с ней в ближайший год. Вам вообще повезло, что мы успели вовремя и смогли сохранить конечность. Иначе… — эльф скосился на Чон Сука. — не уверен, что даже ваш бюджет, полковник, может позволить процедуру полного восстановления утраченной ноги.

Чон Сук улыбнулся и снова отпил из чашки.

— На этом откланиваюсь, — эльф выключил планшет и, развернувшись, отправился в сторону выхода.

Алекс вздохнул.

У него не было совести.

Это один из пунктов приема в тесный клуб черных магов и будущих властелинов мира. Идет сразу после любви к шлюхам и алкоголю.

Но, все же, он ведь под действием морфия. Так что, в случае чего, сможет отбрехаться от Совета Теней.

— Эй, док.

Эльф остановился.

— Спасибо, — Алекс сделал вид, что его одолел приступ кашля, но благодарность, все же, разобрать было можно. Пусть и с трудом.

Ушастый хотел что-то сказать, но, вздохнув, неопределенно помахал рукой и вышел за дверь.

Вернее, дверь, став прозрачной, попросту уехала в другую часть стены. А когда целитель покинул палату, то так же бесшумно вернулась на место и снова стала непроницаемой для взгляда.

Нет, честно, натурально космический корабль.

Как и в прошлый раз, Алекс и полковник остались тет-а-тет.

— Костюмчик на этот раз тоже принесли?

Глава 25

Чон Сук некоторое время сидел молча. Но Алекс достаточно хорошо разбирался в тактике ведения допроса, чтобы не распознать в молчании полковника своеобразную тактику.

— На вашем гардеробе мой отдел может и разориться, — задумчиво протянул азиат.

Дум понятия не имел какой силой обладал этот перец. Линзы по нему, понятное дело, никакой информации не давали, а подушечки пальцев даже не покалывали.

Это могло означать следующее:

Первое — либо Чон Сук простой смертной и не обладает магией от слова них… совсем.

Второе — их с Алексом разделяет такая пропасть в уровнях силы, что Дум даже примерных границ возможностей полковника почувствовать не может.

И, признать, Алекс понятия не имел какой из вариантов ему нравится больше.

Хотя нет, имел. Тот вариант в котором он сейчас лежал бы не на больничной койке, а на кровати в том заведении, которому бы идеально подошел этот проклятый столик, и попутно с этим имел бы сочную, молодую…

Морфин… все вселенское зло исходит от наркоты внутревенной и секса с обязательствами.

— Вас, профессор, штормит?

— Немного, — не стал отрицать Алекс.

— Это хорошо, — кивнул каким-то своим мыслям.

— С чего бы это вдруг?

— Не надо будет применять сыворотку правды.

Дум снова не понял, шутит ли Гвардеец или говорит правду. Но, опять же, почему-то ему не хотелось проверять. Инстикты самосохранения пока работали исправно.

Как и эрекция.

Что радует.

Или это уже было?

— А можно прекратить подачу этой дряни? — едва ли не взвыл Дум. — а то непонятно, сэр, то ли я вас хочу трахнуть, то ли отправить на тот свет.

— Разве это не привычное состояние для черных магов?

— Да, но обычно я его контролирую.

Чон Сук опять немного подумал, потом поставил чашку с блюдцем на подлокотник, поднялся и подошел к аппарату. Некоторое время он его внимательно изучал, после чего нажал на какую-то кнопку.

Полковник не успел вернуться обратно в кресло, как Алекс крепко сжал зубы. Боль была такая, что захотелось завыть. Но он терпел.

Жизненный опыт ему подсказывал, что лучше терпеть боль, чем испытывать помутненное сознание. Мозги — вот самое главное оружие и достояние человека.

— Итак, профессор, давайте восстановим картинку по порядку, — Чон Сук показательно сложил пальцы домиком и началась неприятная процедура распросов, граничащих с допросом.

Затянулась она на достаточный срок, чтобы в палате успел появится Грибовский. Поляк, не обнаружив еще одного плацдарма, куда он мог бы приземлить свою пятую точку, уселся прямо на кровать к Алексу.

Проигнорировав вой последнего, он разложил на белоснежном белье свою снедь, которую смог добыть в местном кафетерии.

— Значит все примерно так, как я себе и представлял, — пробубнил под нос полковник.

— А можно подробнее для неведающих? — процедил Алекс, которому помимо боли в ноге приходилось терпеть еще и то, что Грибовский жрал сэндвич с пахучим тунцом прямо под его носом и при этом крошил ему в кровать.

Дум терпеть не мог, когда ели в кровати.

Омерзительно.

— Эсперы явно выполняли чей-то заказ.

— Ну, эфо, пфи фем уфафении, — Грибовский сделал мощное глотательное движение, после чего откашлялся, постучал себя по груди и продолжил уже нормально. — и так понятно, сэр. Даже без рассказа Алекса. Теракт явно готовили давно и это не та акция, которую можно провернуть за пару дней.

— Значит, что мы имеем в сухом остатке, — полковник начал загибать пальцы. — взрыв у посольства наших инорасовых коллег. Один из зачинщиков работает в порте, где занимается контрабандой. При этом в альма-матер магии Атлантиды происходит атака эсперов, вооруженных списанной военной техникой. Жертвы с обеих сторон, но в итоге, из-за Тени, — Алекс успел заметить как при звуках прозвища, ну или очень гротескного имени одного из мутантов, изменился в лице Грибовский. — мы не смогли даже их лица зафиксировать. Все записи уничтожены. Все наблюдатели с трудом могут вспомнить во что были одеты в тот день. На лицо — прямое вмешательство в их разумы.

— Если таковые имеются, — вставил свои пять центов Алекс.

— Имеются, профессор, имеются, — кивнул Чон Сук. — ибо я понятия не имею, что за игру ведет наш противник и какой следующий ход собирается сделать.

Грибовский, будто школьник, поднял руку. Со всем те же сэндвичем. С тунцом.

Проклятый извращенец…

— Их действия выглядят очень хаотичными, — взял слово поляк. — что же до Тени… эта мразь и мать родную продаст за кредиты. Так что он, скорее всего, просто работает на них наемной силой.

— Не исключено, — не стал отрицать Чон Сук. — но обычно именно хаотичные действия, затем, в ретроспективе складываются в самые неприятные картины. Ладно… все это пока лишь мои мысли. Что по зацепкам?

Грибовский и Чон Сук синхронно обратили свои взоры к Алексу.

Адские колокола… как будто он не внештатный консультант, работающий за вполне себе неплохие чеки, а штатный сотрудник. Хуже того — сыщик.

Вот только в ищейки фараонские он записываться не собирался…

— Один из эсперов был орком. Носил имя Р’Хакан и…

— Мертв, — перебил Грибовский.

— Кто мертв?

— Брат его, — уточнил поляк и отвернулся. — Ты продрых почти всю ночь. За это время я успел смотаться в «Подземный Рай». Лиго и компания на осадном положении. В прямом смысле. Не пустили меня даже на порог. А Тут’Хакан… он не пришел на смену. Лиго послал за ним своего человека. Ну, знаешь, орки и их сезонное охотничье обострение.

Алекс знал об этом не понаслышке. Осенью и весной в Хай-гардене было особенно дерьмово. И вовсе не из-за слякоти и того, что последнюю муниципальную уборочную машину там видели… никогда. А из-за орков и того, что те могли устроить разборки попросту из-за того, что им того хотелось.

— Тут’Хакана нашли у него дома, — продолжил Грибовский. — выпотрошенным как… — он посмотрел на сэндвич с тунцом, сглотнул и отложил его в сторону. — В общем, не в лучшей кондиции.

Алекс выругался.

Скорее всего Дэвенпорт решил раскрутить узел со своей стороны. И вышел на то, что у одного из его подручных был брат. А этот брат работал в баре, куда недавно наведывалась весьма колоритная личность и…

— Семья твоей сестры!

— Спасибо за беспокойство, — едва заметно улыбнулся поляк. — они уехали в отпуск. Отдохнут где-нибудь в теплых краях. Глядишь, и племяшка моя от болячек душевных вылечится.

— Иными словами, профессор, — подвел черту майор Чон Сук. — у нас почти не осталось никаких зацепок. Кроме…

И вновь оба гвардейца весьма выразительно посмотрели на Алекса.

Дум был кем угодно, но… он не был крысой. И доносить, даже на кинувшего его гнома, он не собирался ни в каком случае.

— Мы знаем о мистере Бромвурде, профессор, — добавил Чон Сук.

А это меняет дело!

Кажется, лысый гном ему задолжал. И задолжал сильно…

Глава 26

— А тебе идет, — Грибовский, прислонившись к своей развалине, по недоразумению называемой «машиной», увлеченно ловил ртом разноцветные драже.

Дум, опустив подножку байка, грязно выругался и едва не приземлился лицом на асфальт. Под препаратами, которыми его напичкали эльфы, он не то что ноги не чувствовал, а вообще с трудом управлял телом.

Что не помешало ему сбежать из больницы, прикрывшись черномагическими чарами, обнести ближайший бутик, добыв там точную копию павшего в неравном бою костюма, а потом прыгнул на байк и приехать к магазину «Все для охоты и рыбалки» лишь немногим позже поляка.

И вот теперь, слезая с сидения, он тяжело опирался на простую деревянную трость-палку. Никакой не артефакт. Но, как говорится, что было, тому и рады.

— Теперь точно выглядишь, как профессор, — Грибовский закинул в рот очередной «Скитлз» и широко улыбнулся.

Ситуация явно доставляла ему удовольствие.

— Ой, иди ты в… — Дум поймал себя на полуслове.

— Да? Куда-куда мне идти? — улыбка стала еще шире.

Алекс закатил глаза.

— Куда хочешь, — ответил он и, все так же опираясь на трость, подошел к крыльцу. На улице светило солнце… ну, вернее пыталось это сделать, но не позволяли тяжелые, пасмурные тучи.

На дороге почти никого не было. Только бродили уличные псы и кошки, и первые, порой, бегали за последними. Лай, редкие отдаленные крики горожан, треск и шипение разбитых фонарей.

Так выглядел вымирающий днем Хай-Гарден, который оживал лишь к вечеру. Жившие здесь, работали на заводах и фабриках, расположенных за чертой жилых трущоб. Так что появлялись лишь к ночи, тогда-то самая злачная яма всего Маэрс-сити и оживала.

Думу было непривычно видеть район таким… мертвым. Хотя, возможно это связано с тем, что многие годы он вел вампирский образ жизни.

Не в том плане, что пил кровь женщин (хотя чего только не происходило в его сексуальной жизни), а просыпался лишь к полуночи, засыпая под утро.

Поднимаясь на крыльцо, он машинально очистил обувь о привычный и уже такой родной уступ.

— Не думал, что вернусь сюда так быстро, — вздохнул Дум. Когда-то это место он посещал чаще, чем те номера, которые снимал в отелях. А теперь…

Избавившись от легкого наплыва ностальгии, Алекс толкнув вперед дверь, удовлетворительно кивнул. Вместо пронзительного воя банши, который все это время служил в магазине вместо звонка, раздалась вполне себе мелодичная трель.

— Ну, хоть что-то, — вздохнул он.

— Мог бы и придержать, — процедил Грибовский, остановив створку прямо перед собственным носом.

— Мог бы, — согласился Алекс.

Хромая, чеканя ритм своей тростью, он сделал несколько шагов по «фасаду» одной из главных точек черного рынка Хай-Гардена. На стенах все так же висела всякая хрень, по типу зачарованных курток и штанов, ну и по мелочи на стеллажах под ними.

Напротив входа, метров через двадцать, расположилась касса с дубовым прилавком.

Бромвурд, учитывая его возраст, всегда любил делать все «под старину», оставаясь при этом в своей зоне комфорта.

Адские колокола, у него даже касса до сих пор была простой счетной машинкой двух вековой давности.

— Эй, Стажер, — окликнул Дум. — давно не виделись, малец.

И не важно, что Стажер, который в последний визит Алекса угрожал ему пистолетом, был младше в лучшем случае на несколько лет, но Дум, кроме как ребенком, не воспринимал этого прощалыгу.

Кстати, о последнем.

Как обычно, тот сидел на своем барном стуле и залипал в планшет. Правда, выбившись из сил после… ну, чтобы он там не делал, теперь лежал на этом самом планшете лицом.

— Эй, проснись, — окликнул Дум, подойдя поближе. — давай, спящая красавица, нам нужно снова погов…

Дум коснулся плеча мальчишки и тут же отдернул руку. Подушечки пальцев закололо.

— Грибовский.

— Понял, — кивнул поляк.

Он вытащил зачарованный револьвер из кобуры и вышел из магазина — проверить периметр. Сработали здесь, конечно, чисто, но если кто-то остался на улице, то не хотелось бы попасть в ловушку.

Алекс же, в свою очередь, толкнул Стажера… тело Стажера.

То, по инерции, отодвинулось назад и расплылось на спинке кресла. Прошло еще не так много времени, чтобы оно успело закоченеть, но достаточно, чтобы запеклась кровь на лице.

Вновь мелодично просвистела свирель входного звонка.

— Там чисто и… Матерь божья! Дум, проклятье, ты совсем с ума сошел?!

— Стереотипы, — притворно печально вздохнул Алекс. — чтобы ты понимал, это сделал не я.

Встав рядом, они вместе посмотрели на то, что осталось от Стажера. Его нижняя челюсть была сдвинута в сторону. Сломана в нескольких местах. И единственное, что её удерживало от падения на землю, это несколько кусков кожи. Еще не до конца порванной кожи.

Зубы повылезали изо рта парнишки. Правый глаз повис на жиле и нервах, а левый закатился куда-то внутрь головы. Нос отсутствовал и вместо него зияла дыра, полностью забитая гноем и кровью.

— Ну, ты знаешь, не каждый день вижу такое… — Грибовский так и не нашел подходящего слова, так что просто замолчал.

— Надо кое-что проверить.

Алекс, не без труда, перебрался через стойку и встал вплотную к Стажеру.

— Только не говори, что собираешься его трогать… а, понял, собираешься, — Грибовский кивнул и, не убирая пистолет, отошел к урне, где склонился в рвотном позыве.

— А я думал у Гвардейцев желудок покрепче.

Продолжая извергать из себя снедь Детраила, Грибовский показал средний палец.

Алекс же, в свою очередь, вытащив из внутреннего кармана пиджака ручку (стянутую на ресепшене во все том же бутике. Ничего, раз Чон Сук костюм с собой не догадался принести, то пусть теперь эту кашу и расхлебывает. Жмот), Алекс попытался засунуть её в ноздрю Стажеру.

— Ой, полегча… — Грибовский, уже выпрямившись, увидел происходящее и снова начал общение с урной. Видимо у них был какой-то очень живой диалог…

— Хм… — протянул Дум. Ему не очень нравилось, куда все это клонило. Ручку он засунуть внутрь так и не смог… — Только не говорите мне, что…

Он поднял, все той же ручкой, запястье Стажера. Кости последнего треснули и кисть повисла плетью. На пальцах красовались длинные, желтые ногти. Как если бы парню было не около двадцати лет, а примерно около двадцати веков.

— Что за…

— Последствия одержимости, — ответил на незаданный вопрос Алекс и метко бросил ручку в ту самую урну, где та исчезла с громким «бульк».

— Здесь был демон? — Грибовский взвел курок на револьвере.

— Ага, — кивнул Дум и посмотрел в сторону потайной двери, ведущей в пещеру Бромвурда. — Хотя, не совсем так.

— В каком смысле? — прищурился поляк.

— В том, что эта мразь все еще здесь.

И в этот момент снизу донеслись крики, в которых с трудом можно было разобрать ругательства на гномьем языке.

Алекс с Грибовским переглянулись и рванули вниз по лестнице.

Ну, вернее, рванул поляк, а Дум, предаваясь размышлениям на тему, что это уже вторая одержимость за неделю, что ровно на два раза больше обычного показателя, поковылял следом.

Глава 27

Еще только подходя к потайной двери, Дум поморщился от неприятного амбре горелой серы. Наверное это странно, учитывая его род деятельности, но он терпеть не мог этот пробирающий, несмывающийся запах. Он цеплялся к волосам, пропитывал одежду и, казалось, проникал в саму душу.

— Твою мать! — выкрик Грибовского привел Алекса в чувства. Морщась от резкой боли в ноге, он, как мог, сбежал по лестнице.

Поляка он обнаружил у небольшого поворота перед входом в пещеру Бромвурда. Красноволосый сидел на полу, лицом бледнее, чем первый снег. Втянув голову в плечи, он смотрел на свое отражение, которое точно так же вглядывалось в самого гвардейца.

— Это…

Гномы и их пещеры…

— Круг от пилы, — кивнул Алекс. Он щелкнул пальцами. Черно-зеленая искра слетела с них и, коснувшись стального листа, превратила последний в вязкую болотную тину, которая начала очень медленно сползать по волосам Грибовского.

Гномы, их пещеры и ловушки в оных.

— А иначе как-то нельзя было? — гвардеец кое-как пытался избавиться от липкой субстанции, но у него не очень получалось.

— Нет, — коротко ответил Алекс. — Готов?

Грибовский поднялся на ноги. Вместе, плечом к плечу, они стояли перед глухим завалом. Чтобы не происходило внутри пещеры, этого было достаточно, чтобы обрушить весьма крепкий свод.

Свод, который вполне успешно выдерживал демонстрацию заклинаний Дума вплоть до уровня Мистика.

— Валяй, — кивнул поляк, чьи волосы теперь приобрели совершенно непередаваемый оттенок. Некая смесь болота, ржавчины и пролитого вина.

Алекс поднял руку (не то, чтобы это ему было необходимо, скорее простая привычка), на ладони сформировалась печать, которая начала крутиться со скоростью недавней пилы, а затем из ладони Алекса вырвалась черная молния. Представ в образе вороньего клюва, она вонзилась в завал и тот разлетелся мелким щебнем.

Взрывная волна, натолкнувшись на всю ту же ладонь Алекса, разделилась на две половины и, буквально омыв визитеров с обеих сторон, унеслась вверх по лестнице, превратив теперь уже и саму лавку в некое подобие поля битвы.

[Внимание! Использовано запрещенное заклинание: «Ворон Черной Молнии» школы Тьмы и Темного огня. Потребление у.е. м: «недоступно»]

Алекс не успел подумать, что одно из самых базовых и банальных черно-магических заклятий попало в разряд запрещенных, как его обхватили крепкие руки и с криком:

— Вспышка спереди! — повалили на пол.

Краем глаза, Дум успел увидеть, как над ним пролетела красная полоса, внутри которой что-то постоянно взрывалось и переливалось всеми цветами радуги. И, пожалуй, даже теми, что не предоставлены в данном природном явлении.

И без запаха серы, Алекс моментально определил магию Хаоса. И тот факт, что кто бы ни оккупировал пещеру гнома, так легко разбрасывался такими заклинаниями, особенной радости не добавляло.

Полоса, врезавшись в стену, буквально оплавила её. С такой легкостью, будто ты не подвергалась адамантиевому опылению. Да, может это не такая же полноценная защита, как цельный лист анти-волшебного металла, но, все же…

— Слезь с меня, поганый мужеложец!

— Как не толерантно, — хмыкнул Грибовский.

Перекатившись в сторону, поляк поднялся на правое колено и, выхватив револьвер, крутанул барабан, ловко остановив его вращение на одной из нужных пуль.

— Приятного аппетита, мразь! — выкрикнул он и нажал на спусковой крючок.

Так уж исторически сложилось, что это был первый раз, когда Алекс собственными глазами видел действие зачарованного оружия.

Перед дулом револьвера, одна за другой, вспыхнули десятки огненных печатей. Подушечки пальцев не просто закололо — их будто в кипяток опустили. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что сейчас в полет сорвется заклинание полной мощи чертового Адепта. Не меньше.

И так оно и произошло.

С оглушающим ревом, излучая жар, точно так же спокойно плавящий каменно-адамантиеввый стены, по воздуху побежал гигантский огненный… не то лев, не то пума, а может и тигр. В общем, что-то немного кошачье и очень-очень сильно опасное.

Пещера Бромвурда и так выглядела будто побывала в центре урагана, но теперь к стихии воздуха добавилась еще и огненная.

Разбросанные бумаги, не успевая сперва даже пеплом стать, исчезали во вспышках розоватых искр. Деревянные обломки, некогда бывшие стойками и столами, оборачивались черными головешками, чтобы мгновением позже превратиться в ворох горячей пыли.

Даже железные осколки кузницы и каких-то станков, которыми пользовался гном — плавились, оборачиваясь кипящими лужами серебристой субстанции.

Огненная кошка, отталкиваясь от воздуха, оставляя за собой висящие в пространстве огненные следы, зигзагами мчала к своей цели. Закутанной в рваный, коричневый балахон, трехметровой твари.

С очередным ревом, от которого с потолка полился лавовый дождь, она огненным шаром врезалась в свою цель.

— Log’shak’mah, — прозвучал голос. Слишком низкий, и слишком… многоплановый, будто говорило сразу несколько людей. Такой нельзя спутать с человеческим.

Перед существом поднялась пелена того же хаотического сияния и огненная кошка буквально потонула в ней.

— Не может быть… — глаза Алекса расширились от удивления. А удивить опытного Черного Мага было достаточно сложно. Если не сказать — почти невозможно.

Видимо Грибовкий пришел к тем же выводам. Вновь подхватив ненадолго

опешившего Дума, он с силой оттолкнулся и буквально перелетел с десяток метров, приземлившись за единственным уцелевшим… нечто, что могло бы сойти за убежище.

Кажется, раньше это был офис гнома, но теперь от него осталась только одна стена из мутного стекла. И вот это самое стекло, как раз таки, и было с адамантиевой пленкой. Безумно дорогое. Такие, обычно, ставили в банках или магокарах первых лиц стран.

Алекс никогда не верил гному, когда говорил, что весь офис оборудован подобными. И не зря. Из четырех стен — только одна и та…

— Что это за хрень такая?! — Грибовский, высунувшись из-за углу, вновь крутанул барабан.

Алекс не видел, что там произошло, но учитывая, что пещеру, на мгновение, затопил белый свет, а подушечки пальцев вновь как в кипяток опустили, то револьвер поляка в очередной раз выдал заклинание Адепта шестидесятого уровня.

— Демон-колдун.

— А ты еще кто такой?!

Поляк, втянувшись обратно за укрытие (как раз вовремя — мимо пролетел пылающий хаосом оскаленный, клыкастый череп) приставил дуло пистолета ко лбу гнома.

Бромвурд выглядел не лучшим образом. Весь в саже, он тяжело дышал и придерживал квадратной лапой левый бок из которого толчками била густая сероватая кровь. Будто жидкий, мокрый камень…

— Кажется… ты говорил, что убьешь меня… при нашей… следующей встрече, Алуд, — прохрипел лысый.

— Именно, — кивнул Алекс. — так что не думай бросить кони быстрее, чем я отправлю тебя на свидание к чернобородому.

Броми слегка ухмыльнулся. Окровавленные губы сложились в нечто жуткое и пугающее.

— Камни и скалы… Алуд… это демон-колдун.

— И без тебя вижу, — кивнул Алекс. В его голове уже крутились шестеренки, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.

Увы, выход, кажется, был один.

И не самый приятный.

Ну, только, разумеется, если ты не самоубийца и не фанат накладывать на себя руки.

— Мне жаль прерывать ваш милый диалог, — Грибовский, только что выстрелив в третий раз, вернулся обратно за укрытие. — Но, может, кто-то мне уже пояснит, что за, проклятье, демон-колдун?!

— Маг, — ответил Алекс. — демон, которые владеет магией Хаоса.

— Типо — как ты?

— Да. Только на несоизмеримо высоком уровне.

— И что?

— А то, что эта тварь может в одиночку вынести отряд Адептов и даже не вспотеть, — сверкнул глазами Дум. — оперативник отдела демоноборцев Гвардии мог бы посвятить пару вечеров изучения матчасти.

— Вечера, обычно, я посвящаю тому, что спасаю задницу одного очень склочного черного мага, — огрызнулся Грибовский. — И по мне, пусть это будет хоть суккубу-нимфоманка, вопрос в другом — как нам его завалить?

— Никак, — прохрипел гном. — демоны-колдуны… это… убийцы. Камни и скалы… они… сама… смерть…

Алекс немного по-другому посмотрел на Бромвурда. Откуда у простого гнома-контрабандиста такие познания в иерархии Хаоса?

— Я видел смерть, — хмыкнул Алекс. — и, поверь мне, лысый, она куда симпатичнее этого ублюдка.

С этими словами Дум поднялся в полный рост и взмахнул рукой. В ней тут же появился черный, резной посох.

— Постарайся обойти демона, — сказал он Грибовскому. — а как я подам знак, то хреначь его всем, чем сможешь.

— И что это будет за знак? — поляк проверил количество патрон в барабане.

— Скорее всего…

— Его истошный вопль, — все с той же жуткой, кровавой ухмылкой, перебил гном.

Глава 28

Алекс хрустнул шейными позвонками. Не то, чтобы он был таким крутым гангстером, просто шея затекла.

Перед ним, на расстоянии, достаточном, чтобы в тебя кинули ножом и попали, возвышалась трехметровая тварь, в которой огневой мощи было достаточно, чтобы стереть Хай-гарден с лица земли.

И, самое паршивое, что вся эта огневая мощь — магия Хаоса, полностью нивелировала любую магию мира людей (ну и нелюдей). Это как если бы в каждое заклинание демона-колдуна был встроен килограмм адамантия.

— Ну и что ты можешь, ветошь? — Дум щелчком пальцев отправил в рот сигарету и, поймав губами на лету, слегка сощурился. Магия подчинилась его воле и папироса задымила ровным, серым столпом.

Краем глаза, Алекс следил за тем, как Грибовский, потихоньку пробираясь среди того бардака, в который превратилась пещера гнома, огибал демона.

— Ты… — из-под серого, рваного капюшона, прозвучал все тот же «многослойный», не человеческий голос. — Человек… демон… Балтаил…

От звука имени своего персонального злого рока Дум дернулся, как от хорошей такой пощечины.

— А ты из разговорчивых, да? — ему нужно было потянуть время. Достаточно, чтобы поляк смог пробраться за спину демону. И если получится сделать это без обмена заклинательскими любезностями, то почему бы и нет. — В принципе, можем обсудить с тобой квантовую запутанность. Ты вот понимаешь принцип того, что фотон может одновременно иметь два спина? Лично для меня это все еще какая-то тарабарщина пусть и…

— Fach’nalosh! — демон поднял костяной посох и с силой ударил им о пол.

По некогда почти зеркальной плитке зазмеились глубокие трещины. Они хищными аспидами помчались в сторону Алекса. И изнутри каждого разлома поднималось красное, как губы восторженной групис, пламя. Такое же жаркое и обманчиво страстное.

В обычной ситуации Алекс бы активировал заклинание левитации в туфлях и сменил позицию, но это означало бы, что и демон-колдун тоже поспешил сократить дистанцию. Магия, все же, не осадная винтовка из которой можно палить на сотню метров…

Но из-за партизана ползущего среди обломков Грибовского сделать это не представлялось возможным.

— Заклинание Огненных Недров? — причмокнул губами Алекс. — Старовер, что ли? Ну, выкуси, тогда, новенького самодела от лучшего…

— Алуд! Ты, каменная башка, можешь прекратить болтать и просто прикончить этого уебк…

— Не матерись, лысый, а то нежные уши Грибовского не выдержат!

Все то время, пока Алекс был занят светской беседой, языки демонического пламени с жадностью лизали лоскуты тьмы, исходившей от посоха-накопителя Дума. И, если бы внутри этой тьмы, нет-нет, да не вспыхивали бы лепестки цвета чистого хаоса, то Алекс бы уже давно превратился в головешку.

Ну или во что там магия хаоса превращает нерадивых и очень разговорчивых черных магов.

— Добавим немного праха… может щепотку малефиция и, пожалуй, пару грамм чистой тьмы…

— Алуд! — гном явно кричал, пересиливая боль. — ты там что, новое заклинание выдумываешь?!

— Ну, знаешь ли, не каждый день махаюсь с демонами-колдунами, так что нужного арсенала не имею! — зеленые глаза Алекса сверкнули глазами. В его разуме с невероятной скоростью складывались нужные магические печати. Потоки разрозненных энергий сплетались воедино, подчиняясь несгибаемой воли темного мага. Волшебство, это как конструктор, который в руках умелого инженера может приобрести совершенно невероятный вид. — Выкуси, хвостатый!

— С чего ты… решил… что у него есть… хвост?

Ответа лысый так и не дождался. Теперь уже Алекс ударил посохом о землю.

[Внимание! Использовано неизвестное заклинание. Школы Проклятия, Некромантии, Тьмы и… ошибка№…]

Продолжение сообщения Алекс дочитывать не стал. Магические линзы только отвлекали его от поединка. Черная магия — это не то, к чему можно относится спустя рукава. Это верный друг, но и вечный враг, который не упустит своего шанса направить всю силу против обратившегося к нему.

Но воля Алекса была крепка. С её помощью он, забрав энергию из накопителя, заботливо выданного гвардией, слил её с энергией из своих источников и направил получившуюся смесь в десятки вспыхнувших вокруг него печатей.

Если бы это увидел кто-то из профессоров боевого факультета Первого Магического, то решил бы что ему мерещится. Один факт, что Дум создавал печати без помощи рук, уже считалось высшим пилотажем. Но то, что при помощи разума и воли, он воплощал сразу несколько — на такое были способны лишь лучшие из лучших.

Но Алекс таковым и являлся.

Лучшим из лучших.

Последний из школы Фоллен. Так что какой-то там демон в прикиде ко Дню Всех Святых ему не противник.

Наверное…

Хорошо бы…

Из печатей вырвались десятки полупрозрачных, кричащих подобий чьих-то душ. Он окутали Алекса мутным саваном, а затем разом вспыхнули хаотическим светом, влившимся в трещины на полу.

Последние, так и не затянувшись, вдруг начали расширяться и теперь из них, пробивая и без того пострадавший пол, показались костлявые руки с когтями, пылающим хаосом.

— Это что?! — закричал гном. — Демонические мертвяки в моем доме?!

Алекс не ответил. Он был слишком сосредоточен, чтобы отвлекаться на лысого контрабандиста.

Силы в заклинании было влито немереное количество — примерно треть от источника Алекса и столько же из накопителя. И это означало, что, в целом, у Дума оставалось пороха еще на два выстрела.

— Ну давай же… — мысленно процедил Алекс.

Трещины все расширялись и все больше мертвецов рвались из бездны, чтобы схватить и растерзать демона-колдуна.

— Слишком… слабо… — донеслось из-под капюшона.

Тварь подняла посох и, с оглушительным треском, трещины сомкнулись, рассекая руки мертвецов и превращая их в черно-красную дымку, завитками устремившуюся куда-то в сторону вентиляции.

Одновременно с этим, демон раскрутил посох и направил его навершием в грудь Алексу. Огромная, метр в диаметре, заполненная неизвестными символами и сложнейшими геометрическими фигурами, печать чистой демонической магии засияла нестерпимым светом.

— Дальний выключи, ублюдок! — на секунду Алекс отвел взгляд, а когда смог снова его сфокусировать, то в него уже летела алая молния. Причем такой толщины, будто была сделана не из огня, а из фастфуда.

Глупое сравнение… но в пылу магической дуэли простительно…

Теперь уже пришел черед Алекса размахивать посохом. Предчувствуя угрозу, он зачерпнул из источников максимум того, что мог удержать волей. Ведь не важно, насколько большой твой накопитель, важно, что ты сможешь с ним сделать…

Одно из лучших и самых затратных боевых заклинаний Алекса. В смеси с магией хаоса, это, пожалуй, был его лучший ответ демону-колдуну.

— Аууу! — протяжный, низкий вой, заполнил пещеры и из печатей вокруг Дума выпрыгнула троица черных волков с холками, цвета багряного пламени.

— Зайдем… — слова давались Думу с трудом. Бой с демоном-магом — это не то, к чему жизнь может подготовить. Причем, как Алекс уже говорил — даже отряд из магов-Адептов. — … с козырей.

Алекс взмахнул рукой и троица волков, превращаясь в размытые черно-алые полосы, бросилась в сторону Демона.

Может Думу почудилось, но, кажется, тварь улыбнулась. Очень криво и хищно. Плотоядно.

— Все еще… слабо…

Она занесла посох и…

Алекс тоже умел ухмыляться. Причем ничуть не хуже.

Грибовский, пусть и прикидывался, но идиотом не был и сигнал опознал. Ведь Алекс бы никогда, просто так, не выбросил недокуренную сигарету — кощунство какое.

Глава 29

— Хана тебе, пугало! — именно с таким боевым выкриком, Грибовский оттолкнулся от стены и, взмыв под самый свод гномьей пещеры, замахнулся огромным мечом.

Тем самым, который несколько месяцев назад, Алекс спутал с железнодорожной рельсой, прикрученной к рукояти с гардой, чем-то напоминающей голову козла с витыми, длинными рогами.

В том, что поляк действительно являлся эспером, сомневаться уже больше не приходилось.

В месте, где он оттолкнулся ногой от стены, осталось углубление, в котором отчетливо узнавался отпечаток его стопы.

Перед самым ударом, когда меч уже почти коснулся головы демона, закутанного в саван, Грибовский что-то нажал на рукояти и вдоль всего лезвия вспыхнуло белое пламя. Причем явно не магическое, так как даже на таком почтенном расстоянии Дум ощущал неприятный привкус металла на кончике языка.

Явный признак адамантия.

— Пес… магов… — из-под савана раздался нечеловеческий голос. Демон размахнулся своим жутким посохом и направил его в сторону Грибовского.

— Бл…

С навершия магического оружия в поляка ударила струя хаотического огня. Алекс уже буквально наяву видел, как поток демонической магии превращает гвардейца меньше, чем в горстку пепла, но, что удивительно, этого не произошло.

Вокруг Грибовского вспыхнуло серебристое свечение, напоминающее чем-то доспехи. Если бы последние выковали не из стали, а из прозрачной, эфемерной субстанции.

Поток демонического огня, который, по идее, должен игнорировать любую магию, врезался в этот странный покров и, не пробив его, окутал непроглядным маревом.

Следующее, что увидел Алекс, это как отпечаток стопы на стене расширяется и принимает очертания тела поляка. Сам же Грибовский, потеряв сознание, в прямом смысле — отлепившись от стены, упал на пол.

— Эй! Ублюдок.

Демон повернулся на окрик Дума, чтобы запечатлеть то, как Алекс выпускает магию с обеих рук. В правой, с его посоха, сорвался сгусток чистой тьмы, опутанной нитями хаоса. Даже не заклинание, а чистая магия — энергия, вытянутая из источника.

В левой же у него был зажат железный прут с навершием в виде ледышки, внутри которой плясало жаркое пламя.

[Объект: Жезл Холодного Огня. Ранг изделия: С. Максимальная выработка у.е. м: 750. Стихии: Лед, Огонь]

Тот самый артефакт, которым относительно недавно лысый гном угрожал Алексу. И, в чем плюс артефактов, их магию может использовать любой. Вне зависимости от предрасположенности к «цвету».

Так что, одновременно с потоком тьмы и хаоса, с левой руки Алекса в полет вырвалась вьюга. Острые, ледяные иголки пронзали стены и ту рухлядь, в которую превратились офис и кузня Бромвурда. Огонь, танцевавший среди снега и льда, уничтожал то, что еще оставалось лежать на полу.

Плавился камень, со стен стекала лава, песок превращался в стекло, а ртуть испарялась, заполняя воздух ядовитыми парами.

— Бесполезно… — прогудел демон.

Он вновь вонзил посох перед собой и произнес что-то такое, от чего у Дума из ушей потекла кровь. Не от силы, которая была заключена в древнейшем из языков, на котором говорили ангелы и демоны, язык чистейшей магии, а от самих слов — столь чуждых слуху смертного.

Что-то такое закружилось вокруг фигуры в балахоне. Что-то, что вселяло ужас даже в душу черного мага, видевшего в своей жизни такое, отчего другие превращаются в немых безумцев.

И это что-то, с жадностью голодного упыря, поглотило магию Дума. Оно пожрало тьму, которая исчезла в «его» чреве, как дешевая закуска. Оно уничтожило нити хаоса, порвав его на лепестки невидимого пламени. Лед обернулся испарившейся водой, чей пар смешался с парами ртути. А огонь угас, обернувшись чем-то даже более холодным, чем недавний лед.

— Ты… силен… но… недостаточно…

Жуткая воронка, в которой смешались очертания всего самого ужасного, что только может увидеть глаз человека, исчезла. На её месте вновь стоял демон в балахоне.

С его рук сорвалась красная лента. Она ударила Алекса по груди и того отшвырнуло на несколько метров и, протащив по горячему полу, ударило о противоположную стену.

Крик боли сорвался с его разбитых губ. Кровь струйкой потекла изо рта и, куда резвее, она побежала из рассеченной груди.

Глупо было предполагать, что у поединке магического искусства один на один, он сможет одолеть демона-колдуна. Будь тот хоть в десять раз слабее, а Алекс в десять раз сильнее, на стороне убийцы из самой бездны целые эоны опыта.

Этот демон бился магией еще в те времена, когда еще не существовало не то, что Земли, а самой Солнечной Системы и, может быть, Млечного Пути.

Причем бился он с противниками куда могущественнее и опаснее, чем какой-то человек.

— А знаешь, что изобрели с тех времен? — приняв полу-лежачее положение, Алекс оперся спиной о стену.

Он, говоря так, будто продолжая собственные мысли, щелкнул пальцами. Те малые крупицы магии, что остались в его источнике, исчезли, давай рождение трем мутным пеленам. Каждая из них окутала свою цель. Грибовского, едва способного шевелить глазами. Застывшего от ужаса Бромвурда. И, непосредственно, самого Дума.

— Это… не остановит… м…

— Zippo! — перебил Дум. — И школьный курс физики.

Щелкнув зажигалкой, Алекс швырнул её прямо в облако гремучей смеси из ртутного и водяного паров, каменной крошки, металлической стружки и дьявол знает чего еще.

Адские колокола… зазвучали в голове Алекса, когда прямо в центре овального, запертого со всех сторон помещения, развернул свои горячие объятья объемный взрыв.

Языки безумного пламени мгновенно пожрали весь кислород, который только смогли найти. А когда этого не хватило, то взрывная волна разворошила завал, впуская в помещение все больше пищи для огня и реакции.

Один взрыв превратился в череду непрекращающихся вспышек. Взрывные волны одна за другой били по стенам и потолку, пока не слились в единый, мощный порыв.

Грохот стоял такой, словно прямо по Алексу ехал поезд метро, в котором играли все самые известные рок-группы былого и настоящего разом.

Камни, пламя, пыль, все это смешалось в какой-то невероятной феерии, пока, наконец, не стихло гробовой тишиной. Её лишь изредка нарушало эхо от камня, падающего на другой камень.

Дум, с трудом, окровавленными пальцами, протер глаза.

Он надеялся увидеть ночное небо и звезды, но… это был Хай-гарден. От смога здесь не было видно даже света из окон седьмого этажа, чего уж там про звезды.

Часть пола магазина, служившего прикрытием Бромвурду, обвалилась. Вместе с ней провалилась и крыша лавки. От четырех стен, уцелело лишь две несущих. И, в целом, если смотреть снизу вверх, то вся лавка «Все для охоты и рыбалки» превратилась в какой-то жуткий архитектурный скелет.

Стены, с прилипшими к ним кусками пола, торчащие арматуры, свисавшие змеями искрящие провода и вода, льющая в подвал-пещеру из покореженных труб.

Где-то вдалеке уже кричали сирены пожарных и полицейских машин. Такое происшествие не стану игнорировать даже в Хай-гардене.

— Грибовский? — окликнул Дум.

Ответом ему была лишь тишина, эхо от каменных обломков и шум падающей воды.

— Грибовский, мать твою за…

— Не трогай… мою… маму, — донеслось откуда-то из-под завалов в дальней части подвала.

— Ты там как?

— Жить… буду… но здесь… крайне… темно. Воздуха… дышать… не видно.

Алекс не стал разбираться шутил ли гвардеец или при взрыве защита Алекса дала слабину и эсперу нехило так прилетело по куполу.

В данный момент Дума куда больше заботило, как бы это странно ни звучало (особенно учитывая их последнюю встречу) благополучие гнома.

— Бромвурд? Эй! Броми?

— Тоже… живой, — прозвучало где-то совсем рядом. Алекс облегченно выдохнул. — только… ненадолго.

Глава 30

Черный маг, это не тот, кто сцепив зубы, поползет под свистом пуль, когда слева и справа взрываются бомбы, вперед, на передовую, чтобы упасть телом на колючую проволоку и перетащить через неё раненого товарища.

Или это из Марвелл?…

Впрочем, не важно.

Начнем хотя бы с того, что у Черного Мага не может быть товарища. Старик говорил молодому Алексу, что даже самому себе стоящий чародей тьмы (да, он как-то очень странно называл собратьев по цеху и самого себя заодно) не должен верить. А то мало ли чего привидится во время очередного загула по шлюхам с алкоголем и куревом.

Или это из биографии Алекса Дума?

Впрочем, не важно.

Важно то, что Алекс, ползя, под аккомпанемент сирен пожарных и полицейских машин, уворачиваясь от падающих осколков камней той развалюхи, в которую превратилась лавка; по локоть в крови, плазме и воде, в том числе и грязной, чувствовал себе очень странно.

И, что самое неприятное для любого черного мага — глупо.

Меньше, чем полгода назад, он пообещал, что при следующей встрече прикончит лысого Броми. А теперь, вроде как, полз с совершенно противоположными намерениями.

Благо, дополз.

И моральная и физическая пытки окончились.

Разбрасывая руками (будто смертный, а не высококвалифицированный маг) завалы, Дум, все же, смог отыскать гнома. Тот, подогнув правую ногу под левую, тяжело дыша, сидел прислонившись к стене. Весь в белой, липкой субстанции — пыли, смешанной с водой, ржавчиной и гарью.

Правой рукой, он держался за трубу.

— Ну… как я? — спросил он свистящим голосом.

Будто кто-то пытался разговаривать, когда у него вместо легкий пробитый воздушный шарик. Впрочем, наверное, так оно, в какой-то степени, и было.

Из груди гнома торчала труба. Из неё текла мутная, розоватая вода.

— В целом — лучше всех, Броми, — улыбнулся Алекс.

В отражении в квадратных зрачках гнома он увидел себя. Измазанного той же субстанцией, что покрывала гнома, но, плюс ко всему, с неплохими такими прорехами в некогда белоснежной улыбке.

— Пиздишь… — не спрашивал, а утверждал Бромвурд. — Камни и скалы, Алуд, я еще так молод для всего этого дерьма… мне еще только двести с хреном.

— Гномьим хреном, — фыркнул Алекс. Он с трудом подтянул свое тело за край стены, о которую и прислонился гном, после чего сел рядом. — маленьким таким хренюшкой. Совсем небольшим. С двумя сморщенными яйчишками.

— Иди в жопу, Алуд, — засмеялся гном и тут же зашелся в кашле. Таком жутком, что у Алекса сердце удар пропустило, а у гнома из глаз потекли слезы. — Чернобородый Будут … уже выковал для… меня стальной короб, Алуд. Я чувствую… как он зовет… меня.

— Ну ты не торопись, Броми, — подмигнул Дум. Его самого мутило, а реальность так и норовила сорваться в головокружительный пляс. Или даже джигу становиться. — Все будет тип-топ.

Сраная джига.

Дум не очень любил ирландцев.

Пару раз они сильно его отпиз…

— Ты зачем… пришел-то? — спросил гном и протянул дрожащую ладонь. — Прикончить… меня?

— И за этим тоже, — не стал отрицать Алекс. Он пошарил по тому, что осталось от его пиджака (с этими, адские колокола, приключениями, никакими костюмами не напасешься), скривился от боли (кажется, сломаны пара ребер), и достал бессмертную и бессменную, мятую пачку Kent. Ловким движением пальцев выбив папироску, Дум вложил её в руку гному.

Тот, благодарно кивнув, с трудом, но, все же, смог засунуть её между губами.

— Подкурить… нечем? — спросил гном.

Алекс выругался. Магии у него не осталось от слова — просто них… в общем — совсем не осталось. А Zippo пала в геройской схватке с отрыжкой ада.

— Эй! — терпя боль, выкрикнул Алекс. — Грибовский!

Сперва тишина, а затем приглушенное, кряхтящее:

— Чо?

— Есть прикурить?

— Ну есть.

— Тогда тащи сюда свою ведущую здоровую образ жизни, мгновенно регенерирующую, эсперовскую задницу!

— Дорогуша, это комплимент?

— Да мне по…

— Только не надо! — уже куда бодрее выкрикнул поляк. — Давай хоть сейчас без твоего Хай-гарденовского диалекта!

Дум не видел, но, кажется, красноволосый гвардеец начал раскидывать привалившие его бетонные плиты. Чертов служака, кажись, вообще был не убиваемый. Неудивительно, что именно его Чон Сук поставил ответственными за рецидивиста Александра Думского.

Такого только из крупнокалиберной… артиллерии.

— Знаешь… Алуд… мне ведь… стыдно было.

— За что? — Дум посмотрел наверх. Где-то там, за крышкой из смога, светили звезды. Наверное, они были красивы. — За тот случай, когда мы с тобой наведались к жрицам платный плотских утех, а у тебя с пьяни не…

— Не позорь меня перед дверьми… чернобородого Будута!

— А, ну ладно, — хмыкнул Алекс и развел руками. — Прости, лысый. Хотя что-то припоминаю, когда ты сбил ту старушку кошатницу. Сколько после неё осталось питомцев? Десять, двенадцать маленьких, холодных, голодных кошечек?

— Там… светофор… сломали и вообще я не об… этом…

— Понял, понял, — закивал Дум. — может быть, ты про тот случай, когда в одном известном тебе баре…

— Да завали ты свое еб…

— А вы можете быть чуть культурнее?! — закричал Грибовский. — нас, между прочим, уже откапывают!

И действительно. Где-то сверху уже вовсю звучали командные голоса, что-то пилили, что-то кричали, суетились, бегали… а еще, Дум был уверен, что в кармане поляка мигал маячок. Потому что такой активной жизнедеятельности в Хай-гардене не устраивали отродясь.

Уж точно не напрягались бы ради простых работяг.

— Что не помог тебе… когда ты… откинулся.

Алекс криво улыбнулся.

— Я еще отпинаю тебя ногами за это, Броми. Возможно, даже по лицу. Так что — не кисни. Сочтемся.

Вода, бьющая из трубы, торчащей из груди гнома, уже, кажется, не была водой… такая вязкая, ярко-красная. Как жидкая магма. Хотя, магма, наверное, не могла быть твердой.

Дурацкие мысли.

— Сочтемся… да… — искры в глазах Бромвурда постепенно меркли. — они… попросили меня… переправить с большой земли… сюда… саркофаг… а еще… почта… отправил тебе… подарок… на день… рождения…

— Саркофаг?

— Кажется… это игра… называлась переспроси…

— Енота, да, — перебил Алекс. — чей саркофаг им потребовался, Броми? И кто это — они?

— Саркофаг… да… я ловко… спрятал его… да… даже ты… не найдешь… но… постарайся… пока… они не… открыли… его.

— Да что за, адские колокола, саркофаг-то?! — выкрикнул Дум.

Но вместо ответа услышал лишь глухое:

— «Бульк».

Это сигарета выпала из окаменевших губ гнома. Лысый Броми, за считанные мгновения, покрылся каменной пленкой, которая въедалась в его одежду, плоть, кости и кровь…

Вместо алой жидкости из трубы посыпалась каменная крошка, а затем и вовсе — песок.

У Черных Магов не бывает товарищей…

— Эй! Мистер! С вами все в порядке? Что болит? Сейчас мы вас поднимем наверх! Все будет в порядке! Помощь уже здесь!

Алекс посмотрел наверх. Там, с ярко-оранжевой, пластмассовой люльки на него смотрел какой-то молодой парень в том прикиде, по которому кипятком писаются маленькие девочки. Комбез зеленого цвета с красно-желтыми полосами и синей каской.

С улицы, из чьих-то динамиков, играла смутно знакомая песня. Там пелось что-то про два куска зеленых и сигарету.

— Дай закурить? — только и спросил Дум.

Глава 31

— Куда это его повезли? — Грибовский, потуже закутавшись в старый, серый шерстяной плед, закинул в рот очередное цветное драже.

— На кладбище, — ответил Дум.

Он аккуратно дул на чашку, заполненную ароматным, горячим шоколадом. Вместе с Грибовским они сидели на откинутой задней… двери, ну или как там называется эта штука в скорой помощи.

Учитывая то, насколько новенькая, не исписанная граффити краска покрывала карету медиков; насколько не обшарпанными выглядели пожарные тяжеловозы, и то, как справно работали спасатели, тушащие пламя в развалинах, не давая тому перекинуться на соседние здания, трудились явно не местные.

— Ты вызвал? — спросил Алекс.

Да и горячий шоколад… не надо быть новым Гиппократом, чтобы знать о том, что при магическом истощении лучше всего помогает сладкое. А жидкое сладкое усваивается куда быстрее его твердых аналогов.

С другой стороны — чтобы медики в Хай-гардене возили с собой горячий шоколад на случай, если у вызвавшего наряд будет истощение? Да здесь-то магов раз-два и обчелся.

А те, что есть — на службе у мафии. А у тех свои костоправы на зарплатах числятся.

— Неа, — мотнул головой Грибовский и тут же, судя по не самому музыкальному вою, пожалел о содеянном.

Вообще, не считая помятого прикида, эспер выглядел как новенький. Красноволосая тварь регенерировала со скоростью, которой позавидовала бы любая ящерица.

— Странно…

— Что именно? — уточнил поляк. — ты сейчас про то, что всунул тому парнише ручку в ноздрю? Про то, что какого-то несчастного гнома контрабандиста отправили убивать демона-колдуна, которых и на Старой Земле не часто встретишь, а про Маэрс-сити и говорить не приходится. Или про то, что…

— Странно, — перебил Алекс. — что я тебе верю. Обычно такого не происходит.

Грибовский схватился за сердце.

— Дорогуша! Ты ранил меня в самую душу.

Они замолчали. В тишине (относительной, учитывая то, какую активность развели городские службы на этом отдельно взятом участке) они наблюдали за тем, как, словно муравьи, спасатели, полицейские и медики разводили дикую суету.

А в это время, чуть поодаль, в черную, длинную машину, не очень аккуратно, при помощи лебедки, грузили каменную статую. В ней легко узнавался лысый Броми.

— Так куда его увозят-то? — напомнил о своем вопросе Грибовский. — я думал, что гномов забирают свои и хоронят где-то в горах.

— Броми был изгнан, — чуть тише, чем планировал, ответил Алекс.

— Изгнан? — присвистнул Грибовский и Алексу показалось, что где-то рядом пробежал енот. — что такое надо сделать гному, чтобы его изгнали из…

— Он убил человека.

Гвардеец тут же посмурнел.

— А… ну да… конвенция. Любое волшебное существо, осуществившее вредительские действия по отношению к человеку, если те не были совершены в целях самообороны или защиты близких, подлежит суду человека и изгнанию из общины.

— Да, — кивнул Алекс.

— Но почему он не отправился в тюрьму?

Дум повернулся к Гвардейцу и встретился с ним взглядами. Красноволосый прикалывался или действительно…

— Я не читал твоего досье, — Грибовский словно прочитал мысли Дума. — ну, только ту выжимку, которая была нужна для дела.

Надо же… Алекс снова поверил. Старик профессор его бы за это уже распнул на ближайшем перевернутом кресте. Черный Маг, который верит на слово… да даже не светлому, а любому другому разумному существу — уже почти мертвый Черный Маг.

Во всяком случае в это верил профессор Раевский.

— Броми убил человека в целях защиты ближнего.

— Тогда…

— Этим ближним был другой человек, — Алекс поставил кружку с шоколадом рядом и проводил взглядом исчезнувший во тьме безлунной ночи черный катафалк. — подросток, если быть точнее. Один достаточно способный черный маг, чтобы подвязаться на работу с мафией, но слишком глупый, чтобы не заметить второго дна. Броми спас этого подростка, за что его изгнали из общины и обрили на лысо.

— Оу… — только и протянул Грибовский. — Может и действительно — надо было прочитать твое досье… получается, вы были друзьями?

— Нет, — покачал головой Алекс. — но у нас было нечто общее.

— И что общего может быть у гнома и человека?

— Скорее у контрабандиста и черного мага?

— Ну так и…

Алекс ухмыльнулся и, будто это был не шоколад, а виски, вылил его на ручеек воды, текущий через разбитый асфальт в сторону развалин лавки.

— У контрабандистов и черных магов не бывает друзей…

Они снова помолчали. К ним несколько раз подходили медики, но чтобы тут же быть отправленными на все три буквы мужского полового органа.

Тем, разумеется, это не нравилось.

Особенно молодой девушке. Она говорила что-то о сексизме. Может её следовало послать в пиз…

— Гном говорил что-то о саркофаге, так? — поток мыслей Алекса прервал очередной вопрос Грибовского.

— Ага…

— И что за саркофаг?

— Понятия не имею, — развел руками Алекс. — Броми сыграл в камень раньше, чем я смог нормально с ним перетереть за всякое.

— Ну да… ну да… может есть какие-то мысли?

— Только те, что из нас двоих это ты сыщик Гвардии, а я — самый обычный, миролюбивый профессор черной магии. Так что сам думай и…

— Вот я и думаю, Алекс, что ты заинтересован ничуть не меньше наших в том, чтобы по городу не носились демоны, а вместе с ними эсперы-террористы, подрывающие место твоей работы.

Вот как раз в последнем поляк ошибался. После происшествия в Первом Магическом, занятия возобновят не раньше, чем через месяц. Так что Дум был в чем-то признателен этим шахидам. Но, учитывая серьезное выражение морды Гвардейца, этот комментарий стоило оставить при себе.

— Твоя правда, — кивнул Алекс. — итак, что мы имеем?

— Пока — собственные задницы. И не могу сказать, что подобный вид онанизма меня устраивает. Но, с другой стороны, это лучше, чем если бы на ставили раком фейри. Кстати, не хочу сгущать краски, но у нас осталось полтора дня до часа Хэ, который назначила Мэб.

— Почему Хэ?

— Потому что будет хЭрово, — с явным акцентом уточнил Грибовский.

— Логично, — снова согласился Дум, а затем скривился. — Дьявол и его рога! После твоего каминг-аута, такие ремарки звучат очень…

— Нормально они звучат, дорогуша. Просто ты гомофоб. Я ведь не жалуюсь, на тему твоего сексизма.

— Эй! Тебя что, покусала та медсестричка?

— Ну я бы был конечно не против… но все это лишь пустые мечты. А реальность такова, что у нас, за несколько дней, подорвали посольство фейри, захватили школу магов и поубивали отпрысков людей при власти и бабках, а теперь порешили единственную ниточку ведущую к тем, кто за всем этим стоит. Так что мы в заднице Алекс, и я понятия не имею…

Алекс, прерывая тираду Грибовского, поднял указательный палец.

— Уно момента, — произнес он и, не без труда, достал из внутреннего кармана того, что некогда являлось модненьким пиджачком, то, что некогда являлось не менее модным смартфоном от компании с логотипом в виде надкушенного яблока.

То, что аппарат до сих пор функционировал, являлось не менее, чем технологическим чудом.

— Алекс Дум на проводе.

— Очнись, Алекс, провода — это даже не прошлый век, — из динамика, пусть и с помехами, прозвучал знакомый голос.

— Спасибо за информацию Ризе, но уговор был иной. Ты что-нибудь выяснила по моему вопросу.

— Выяснила.

— И?

— Ты мудак и мразь.

— Спасибо за комплимент. Теперь можно что-нибудь, чего я и без тебя не знаю.

— У тебя маленький член.

— Ну, с колен видно, конечно, лучше, но, тем не менее. Что с демонами, Ризе?

В ответ прозвучали какие-то очень горячие и смачные ругательства на итальянском языке. Часть из них Алекс даже понял. Все же, нет лучшего места для обмена знаниями, чем постель. Там учишься куда быстрее, чем за партой.

— Мне пришлось потратить четыре монеты и…

— Можно к делу, Ризе, — Алекс устало помассировал переносицу носа. Очки, разумеется, не уцелели. Что не могло не огорчать. Эту пару с именем «номер 864» Дум особенно любил.

— Можно. Про посольство никто ничего сказать не может, но за последний месяц количество случаев черного экзорцизма выросло на четыреста процентов.

— Что-то еще? Потому что мне начинает казаться, что ты не до конца отработала не самые маленькие деньги.

— Фарух принял в вип-ложе клуба, три дня назад, высокопоставленного гостя.

Сердце Алекса пропустило удар.

— Насколько высокопоставленного?

— Достаточно, чтобы после этого старик напился до беспамятства.

Дум выругался. Очень и очень грязно.

— Именно, Алекс, — голос Ризе стал холодным и отрешенным. — не знаю, во что ты вляпался, но… не звони мне больше. И не ищи. Я на пару месяцев слетаю на море. Возьму отпуск. И, раз уж мы с тобой трахались, то… советую и тебе поступить так же.

После этого в динамике зазвучали гудки и что-то подсказывало Думу, что данный номер больше не активен.

Ризе всегда знала, когда следует поджать хвост и свалить с корабля. Только, увы, в случае с Думом этот финт был не возможен.

— И? — многозначительно спросил Грибовский.

— Нам нужна консультация… надо убедится… — тихо протянул Алекс, а затем, куда громе, повернувшись в пустоту, перебарывая отвращение, произнес. — Подполковник О’Хара вы сможете организовать встречу с Синдикатом?

— Дорогуша, у тебя глюки? О’Хара сейчас наверняка в офи…

— Как вы смогли меня заметить, профессор? Мою вуаль не замечают даже высокоуровневые адепты.

Буквально раздвигая тени, на мигающий свет разбитого фонаря вышла сногсшибательная красотка — фейри О’Хара.

Омерзительное создание…

— Ну кто-то ведь должен был вызвать всех этих ребят, — криво улыбнулся Алекс.

Глава 32

Алекс, попросив (одна мысль о том, что ему пришлось о чем-то просить фейри, вызывала у Дума нервную дрожь в коленках, зуд в заднице и рвотный позыв одновременно) О’Хару устроить встречу с Синидикатом, никак не рассчитывал, что на место пожара в Хай-гарден уже через несколько минут подвалит нехилый такой лимузин.

Что-то Мерседесовское. С тяжелыми, бронированными дверьми и стеклами, усиленными адамантием. Его привкус тут же поселился на кончике языка Алекса.

Для сравнения, если у кого-нибудь были дерьмовые периоды в жизни (хотя — у кого не было) то он легко поймет о каком привкусе говорил Дум.

Впрочем, вполне возможно, что это из-за близости (фу. Адские колокола! Не о той близости подумали!) к О’Харе. Фейри, щелкая дорогущим маникюром по планшету, то и дело прижимала пальцы к коммуникатору на ухе и явно вела беседу с Азиатом.

— И как я сам не понял, что за нами отправили хвост, — Грибовский, крутя в пальцах пустую пачку Скитлс, первым нырнул в бездонную пропасть люксового кожаного салона.

Алекс сделал шаг в сторону казенного самолета среди машин и замер.

— Поторопись, дорогуша, — донеслось изнутри. И, судя по звону, поляк обнаружил в подлокотнике графин и пару стаканов. — Время играет не в нашей команде… о, бурбончик! А день-то стремительно налаживается!

Сентиментальный черный маг — глупый черный маг. А глупый черный маг — мертвый черный маг.

Простая идиома, которую тщательно вдалбливал в головы студентам «Фоллена» профессор Раевский. Старый русский хрыч. Алекс надеялся, что черти дрючили его денно и нощно.

С уважением, конечно.

Но, тем не менее, правила созданы, чтобы их нарушать.

Он обернулся.

Лавка гнома горела разноцветным пламенем — пожар добрался до склада и спасатели никак не могли с ним совладать. С неба падали черные хлопья пепла и маленькие точки сажи липли к лицу и рукам.

Они чем-то напоминали снег.

Только черный.

Достойный черного мага.

— Алекс, я либо здесь сейчас забухаю, либо поеду на стрелку без тебя. Выбирай.

Дум уселся на сидение, по достоинству оценивая комфорт экстра-класса. Один только кожаный диван здесь стоил, скорее всего, больше, чем мог скопить за всю жизнь средне-статистический обитатель Хай-гардена.

— Джентльмены, — внутрь, чуть нагибаясь и демонстрируя отвратное фйревское декольте из-за которого у некоторых мужчин ширинка бы порвалась, забралась и О’Хара. — Мисс Браун согласилась нас принять только на своей территории. Так что, Энтони, будь добр, отвези нас на угол Пятой и Даун-стрит. Офисный центр «Палм-билдинг».

Алекс, мысленно отметив что это просто не могла не быть «Мисс Браун», одна из Голов Синдиката и недавняя держательница долга Дума этой самой организации, поборол мимолетное желание проклясть О’Хару.

Правда поборол лишь потому, что в его источнике почти не осталось магии.

— Давай Энтони, тапку в пол и погнали! — Грибовский задорно размахивал графином, будто обнаженной шашкой. — А мы пока забухаем. А ну как в последний раз к горлышку прикладываемся. О’Хара ты с нами?

Алекс опередил открывшую было рот блондинку.

— Фейри не принимают подарков. И что-то мне подсказывает, что стоимость одного глотка этого бурбона будет… твоим прыжком, зверь, в окно.

Фейри сверкнула зелеными, нечеловеческими глазами, но промолчала.

Алекс же, игнорируя посмурневшего поляка, отвернулся к окну. Нажав кнопку, он убрал шторку, заслонявшую вид и смотрел как укрывает родной район покров черного снега.

Ну, хоть что-то…

* * *

Мальчишка, безусый, но грязный и в каких-то лохмотьях, убедившись, что охранники поместья не обратили на него никакого внимания, снял с себя иллюзорный покров Ведьминой Пелены.

Приподняв воротник спизж… одолженного пальто, он обнаружил себя на внутренней территории.

Мальчишка улыбнулся.

Как два пальца об… об асфальт.

Все поместья, расположенные на Мерлиновых Холмах, обладали просто зверской охранной системой. Даже Робин, мать его, Локсли, что один, что второй, не смогли бы сюда пробраться. Один, тот, который настоящий, а не с луком и стрелами, даже пытался, после чего Раевскому пришлось постараться, чтобы вытащить авантюриста из отдела противоборства магическим правонарушениям.

Но существовал один маленький нюанс — защита эта имела пусть и безумно богатую, но очень тонкую настройку. Она работала на всех живых, и немертвых существ, известных современной науке.

Но…

Алекс потер грудь. То место, где еще пока не зажили звездо-образные шрамы от когтей демона Балтаила, которому Дум так и не продал свою душу.

Вряд ли науке был известен симбиоз черного мага и демонического источника, подселенного какой-то знатной тварью из глубин Бездны.

Алекс сделал первый аккуратный шаг по идеально чистой, вылизанной от осадков, каменной дорожке. Она пролегала аккурат посреди высоких снежных покровов, на которых возвышались самые разные рождественские символы.

Олени из хрусталя, снеговики метрового размера, домики из пластмассовой карамели, и бешенное количество елок. Сам дом утопал в сиянии огней бесчисленных гирлянд.

Алекс сделал второй шаг — кончики пальцев ожгло, но потом все стихло. Это защита дома немного поворчала, а затем успокоилась, так и не поняв, кого или… чего пустила на подответсвенную территорию.

Дум же, крадучись, словно кот, шел по снегу к задней двери. Небольшое усилие магии заметало оставленные им следы. Так что если кому-то приспичит посмотреть в окно, он не увидит такого явного свидетельства присутствия нежеланного гостя.

А, как говорил Робин: «произойдет все только самое худшее — всегда будь к этому готов».

Вот Алекс и был готов.

Но не были готовы хозяева.

Мерлиновы Холмы считались для всех работников ножа и топора неприступной крепостью. Лишь только несколько легендарных личностей умудрялись поставить на копье кого-нибудь из местных толстосумов. Но еще меньшее количество выживало, чтобы рассказать об этом и считанные единицы — не отправлялись сразу на остров в тюрьму…

Но Алексу терять было нечего. Либо пан, либо пропал. Все, или ничего. Жопа или …

Адские колокола. Эту присказку Робина он как-то подзабыл…

Ну да ладно.

Подойдя к выглядящей деревянной (а на деле, разумеется, адамантиевой) двери, Алекс достал… самые банальные отмычки.

Ох уж эта любовь богатеев к старине.

Терпя весьма ощутимый дискомфорт, Алекс приложил ухо к замку, спрятанному внутри шаровидной ручки. Запустил туда две отмычки и начал поочередно отжимать зубчики.

Нажал, повернул, нажал, протянул внутрь, повернул, снова нажал.

Робин всегда говорил, что работа отмычками в чем-то напоминает секс, а Анастасия только фырчала и парировала, что у озабоченного Локсли все в жизни напоминает секс.

Алекс улыбнулся воспоминанию о своих друзьях, но тут же вновь натянул маску сосредоточенности. Спустя несколько секунд ловкого обращения с отмычками, замок сдался и дверь тихонько отворилась.

Дум проскользнул внутрь, но не закрыл проема. Вместо этого он достал заранее заготовленный камень и, наклонившись к порогу, положил его так, чтобы дверь не закрылась.

Первое, что нужно продумать в любом плане это то, как ты будешь сваливать. И данное правило применимо к любой жизненной ситуации, а не только к выставлению чьего-либо имущества.

— Ты не очень похож на помощника Санты, — прозвучало за спиной.

Дум, будучи воспитанником Св. Фредерика и Хай-гардена, мог часами разговаривать исключительно нецензурными выражениями и при этом вряд ли повториться, но воспитание, привитое в «Фоллене» взяло верх.

Хотя бы — на этот раз.

Ругаться при леди было не вежливо.

Даже если эта леди два вершка от горшка, одета в смешную пижаму в виде синего слоника с хоботом на животе и сонно протирает свои шестилетние глазки.

— Мне все так говорят, — печально вздохнул Алекс. — но на самом деле — я просто уродливый эльф.

— Уродливый? — удивилась девочка. Она стояла в центре, пожалуй, самой богатой кухни, которую когда-либо видел Алекс. Хотя он видел их ровно одну — в «Фоллене». Так что мнение вышло субъективное. — А мне кажется, ты очень красивый… меня зовут Соня. А вас как, мистер эльф?

Мальчик ответил не сразу. Те родители, что оставил его на пороге старого приюта, назвали его Александром Думским, но другие, те что…

— Алекс Дум. Меня зовут, Алекс Дум.

* * *

— Проклятые эльфы! — выкрикнул Грибовский и, отпустив окно, швырнул пустой графин в сторону уносящегося на мост Макларена. — У себя на районе так гонять будешь, морда ушастая!

Вернувшись обратно в салон поляк скрестил руки на груди и насупился.

— У конторы есть два! Два Макларена! А я гоняю по Маэрсу на гребанном Франкештейне Приуса!

— Тогда уж — Приусе Франкенштейна, — поправила О’Хара.

— Да мне по…

Остаток фразы заглушили тормоза лимузина. Странно, что их было слышно в салоне… впрочем, Алекса больше волновало другое.

Они медленно заворачивали в сторону въезда в подземную парковку, находящуюся на нижних этажах здания, которое действительно чем-то напоминало ствол пальмы.

Интересно, что курил архитектор, и, что интереснее, где можно взять немного такого же стафа…

А совсем уж любопытно, чем думал владелец, когда продавал целый этаж подставной фирме Синдиката. И именно туда, в логово крупнейшей магической преступной организации направлялся Дум. И это спустя всего несколько месяцев после того, как он, в буквальном смысле, смог вытащить свою голову из их пасти.

Что там говорил Раевский про глупых черных магов?

Глава 33

Внутри «Палм-билдинг» выглядел точно так же, как и, пожалуй, большинство подобных ему зданий. Да, может какой-нибудь фешенебельный урбанист, особенно из числа гномов, славящихся своим знанием подобного дела, рассмеялся бы Алексу в лицо, но последнему было похрен.

Он насмотрелся в своей жизни на это дерьмо.

Как в прямом, так и в переносном смысле.

Огромное файе, в которое вбухали столько бабла, что можно было бы накормить голодающих детей в африке. Да, магия, можно сказать, вернулась в этот мир, но дети в африке как не жрали ни хрена с утра, так и не жрали. И только продолжали клепать детали теперь уже не для электрокаров, а для магокаров, которые так расхваливали защитники природы и прав человека…

Лицемерие, как неотъемлимая часть Маэрс-сити. И это файе — один из её памятников.

Огромнейшая, достойная любого стрип-бара, стойка ресепшена. Из белого мрамора с жирными, черными прожилками. Она одна стоило больше, чем зарабатывали за год девять десятых населения этого офисного центра. Не Финансовый район с фейри и эльфами, все же.

Девушки, которые сидели на неудобных стульях (за стойкой не видно же, поэтому владельцам было пофиг. Все, что не видит бредущий сквозь бросаемую в глаза пыль посетитель, их не особо-то и волновало) могли с легкостью сойти за фотомоделей… той эпохи, когда эта профессия еще имела смысл.

Ибо сейчас, если ты не цветная, традиционной ориентации, и, что самое страшное — человек, то путь тебе в мир моды и искусства закрыт. Его на сто процентов забили «не-такие-как-все», став там абсолютным большинством. В итоге, почему-то, «такие-как-все» ушли на второй план…

Впрочем, похрен.

— Дорогой, смотри как здесь красиво… господи, хорошо бы чтобы ты прошел собеседование. Здесь наверное зарплаты…

Алекс бы и не заметил колоритную парочку, если бы не вскользь брошенное слово. Та самая, белая девушка-человек традиционной ориентации была «истинно-верующей». Так что Дум прошипел и отшатнулся в сторону.

— Светлые… тупые и наивные, — процедил он.

Правда, эти светлые пришлю сюда за бабками, а он — за проблемами на свою задницу.

В итоге — кто тупой-то?

Лейтенант О’Хара, качая своей омерзительной и такой аппетитной… фигурой, направилась к стойке.

— Добрый день, — поздоровалась она и Алекс как-то неожиданно для себя осознал, что сейчас еще даже трех часов нет. Самый разгар рабочей атмосферы. Офисный планктон суетится как может. — Мне бы…

— Подождите, — немного нервно прервала её ресепшионист… ну или ресепшионистка. Как нормальный черный маг, Алекс определенный орган хотел класть на толерантность. — Сейчас я посылку приму и помогу вам.

— Спасибо, — ответил… молодой парнишка с глубоко надвинутой на глаза кепкой. — Вы передадите, да? Просто я опаздываю на экзамен и…

— Конечно, конечно, — очень мило закивала девочка. — не переживайте. Все передадим. У нас замечательная почтовая служба и…

— Спасибо, — в очередной раз поблагодарил парнишка. — экзамен, — напомнил он.

— ой, да, конечно! Удачи вам!

— И вам, — ответил он и, уже через несколько мгновений, скрылся в толпе снующих туда-сюда костюмов. Причем делали они это с таким видом, будто не перекладывали бумажки с восьми до шести, а реально занимались полезным делом.

— Я вас слушаю, — хлопая длинными ресницами так активно, что было удивительно, как она не взлетела со стула, девушка повернулась к О’Харе.

— У нас запись…

— Да-да, конечно, — перебила ресепш-фх-ха… короче — секретарша. Цокая довольно симпатичным маникюром по стеклянному планшету, она взяла дело в свои руки. — На какое время?

— На…

— Вижу есть окно на 17:30. Может быть это ваше?

— Я…

— Хотя, наверное…

О’Хара встала в ступор. Скорее всего Гвардейский офицер попросту не привыкла к такому поведению. Причем это не было хамством. Скорее — профессиональной деформацией.

Зато, привык Алекс.

Он, не очень галантно (будем честно — весьма по-быдляцки) оттеснив О’Хару плечом, он навис над девушкой рес-пес-шмес-как-её-там.

— Ближайшее время. Сорок седьмой этаж. Нас ждут. По очень важному делу. Три ключа для VIP-лифта. Чем быстрее, тем лучше будет мое настроение.

Ресницы перестали пародировать крылья колибри. А сама девочка, несколько шумно сглотнув, посмотрела на Алекса.

— В-в-ви-и-и-п-ппп? — заикаясь переспросила она.

Алекс, использовав улыбку из набора под названием «кто-то сейчас сыграет в ящик», щелкнул пальцами. Из черной дымки, в которой явно ощущалось что-то недоброе, появилась белая, как снег, визитка. С одной лишь крупной буквой «S» и больше ничего.

— У меня постоянное членство в консалтинговым бюро «Sally’s». Так что надеюсь на ваше полное сотру…

— Три VIP-пропуска! — едва ли не истерически пропищала девушка. Дрожащими руками она выложила их на стол. Простые электронные, заламинированные карты повешенные на красные ремешки. — Лифт в т-т-то…

— Да знаю я где он. Не переживай. Выше нос. Кстати он у тебя такой…

— Пойдем, дорогуша, — Грибовский подхватил Алекса под локоть, стащил пропуски с мраморной столешницы и твердым шагом направился в сторону, противоположную от той, где то и дело звенели колокольчики и открывались-закрывались двери восьми лифтов, развозящих хомячков по их клетке.

— Это стресс, — объяснил свое поведение Алекс.

Не то, чтобы он хотел оправдываться перед светлыми — тем более законниками, скорее перед самим собой. Может расставание с Ризе не прошло настолько уж безболезненно. И ему надо было чуть больше времени, чем полтора дня…

Адские колокола! Да они даже не встречались! Просто трахались и бухали вместе, чтобы не было так паршиво просыпаться по утрам в одиночку.

Хотя, возможно, так на ситуацию смотрел только Алекс…

— Стресс? — усмехнулся Грибовский. Он протянул «мульти-паспорт» к сканеру. Никаких кнопок. Этот лифт имел только одно направление — последний этаж здания. Одна из резиденций Синдиката. — А я-то думал у тебя обычная рабочая… вторница.

— Вторница?

— Ага. Сам в шоке. Ничего лучше не придумалось.

— Может ты головой повредился?

— Ой, спасибо, дорогуша. Так приятно, что ты заботишься о моем теле.

— Меня сейчас вырвет.

— Я могу подержать твои волосы… сзади…

— Sha’n takir ogmae, — презрительно донеслось из-за спины.

Алекс медленно, но очень показательно, поднял руку и вытянул средний палец.

— Ты знаешь язык фае? — удивился Грибовский.

— Ага, — кивнул Дум. — зови меня доктором Дулитлом.

Увы, шутку про человека, умевшего говорить со зверьем, никто не оценил. А ведь было так тонко и изящно… прям хоть в коллекцию заноси.

Так или иначе, двери лифта распахнулись, впуская в свои безумно дорогие, обделанные всякой дорогой фигней, недра троицу визитеров.

— Мне только кажется или здесь пахнет мокрой шерстью? — задумчиво протянул Алекс.

— Уеб…

Звучное «Дзиньк» заглушило окончание слов О’Хары. Но, используя щепотку воображения, нетрудно догадаться, что она хотела сказать.

Глава 34

Лифт промчался по шахте с такой скоростью, что у Алекса не только уши заложили, но, что куда как обиднее, он не успел придумать еще одной колкости в адрес Фейри Гвардейца.

Провал…

С очередным «Дзиньк» двери открылись и…

— А здесь всегда так многолюдно или День Рождения празднуют? Ну, знаешь там, с девственницами, сигарами и…

— Ты путаешь мафию с вампирами, — перебил поляка Алекс и первым вошел в местное фоей, которое своим лоском ничуть не уступало центральному на первом этаже.

С той лишь резко бросающейся в глаза разницей, что здесь было пусто. Настолько пусто, что даже казалось людно. Ну, знаете, то чувство, когда в безлюдном месте начинает казаться, что все спрятались по углам с наточенными ножами и вот-вот воткнут тебе их в спину.

Или это только у Алекса была такая фишка?

В общем — не важно.

В самый разгар рабочего дня в одном из финансовых центров Синдиката, куда стекались деньги со всех нелегальных ставок, подпольных казино, отмытых на профсоюзах денег и прочей фигни — офисе компании «Sally’s» не было ни единой живой и, что куда опаснее, мертвой души.

Открытые нараспашку двери. Валяющиеся на полу документы, забитые бумажным мусором из шредеров, опрокинутые чашки с кофе, разбитая кофе-машина…

В общем и целом, офис выглядел так, словно по нему прошелся тайфун, затем все это дело накрыло наводнение, а под конец вдарило землетрясение.

Ну или кто-то из коллег Дума поднял из могил AC/DC и те вжарили здесь року.

Правда последнее было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

— А это так и должно быть? — поинтересовался Грибовский, стволом пистолета открывая одну из немногочисленных закрытых дверей.

— Да, блять, разумеется, — ответил Алекс. — просто к зданию подъехал мороженщик. А все мобстеры так фанатеют по пьяной вишни, что жить без неё не могут.

— Тебе стоит поработать над своим сарказмом, дорогуша. Получается не очень и…

— И, может, мы займемся работой, а не вашими подростковыми проблемами?

Алекс повернулся к О’Харе, чтобы сказать что-то очень колкое и ядовитое, но… Нет, не то, чтобы он не придумал, чего сказать, просто за спиной фейри протянулся длинный коридор.

В нем, кроме покосившихся картин и фотографий, разбросанной бумаги и каких-то пятен, не было ничего примечательного. Если, разумеется, не брать в расчет двойных дверей в конференц-зал на которых крупными, красными буквами красовалось «Мистер Дум».

— Брысь, — фыркнул Алекс, словно прогонял кошку, снова отодвинул плечом фейри и твердым шагом направился прямо в распахнутые объятья… с теми самыми кинжалами в них.

— Мне кажется, дорогуша, они просто тебя испугались. Черный маг, властелин теней и тьмы, и все такое.

Грибовский, посмеиваясь, но не убирая револьвера в кобуру, последовал за Алексом. Шествие замыкала О’Хара, щелкавшая каблуками по напольному покрытию.

Внутри просторного конференц зала, с окнами, выходящими на Даун-стрит, по центру расположился вытянутый, до формы веретена, овальный стол. С поваленными навзничь стульями, заваленный документами и чем-то еще, он демонстрировал очищенный от мусора свободный островок пространства.

Там стоял открытый ноутбук с эмблемой надкушенного яблока.

Алекс, подойдя к нему, потянулся уже было рукой, как вперед встал Грибовский.

— Лет шесть тому назад, в Праге, я потерял двух подчиненных, которые решили поднять с пола смартфон. Увы, он был с растяжкой.

— И как они?

— Не знаю. Последний раз я видел, как наши собирали их по частям в разные пакеты. И, кажется, спорили, что перепутали руки…

— Прикольно, — только и ответил Алекс, после чего щелкнул пальцами и ноутбук развернулся сам собой. — Но Синдикат таким не страдает. У них для этого есть…

На ожившем экране, в декорациях безумно люксового (как будто, адские колокола, бывают какие-то другие) частного самолета, на диване расположился франт.

В дорогущем пальто индивидуального пошива, в туфлях от Бриони, в костюме от Тома Форда, и с часами Вачерон Константин, сидел Петр.

— Мистер Думский, — произнес он с богатым, русским акцентом. — И вновь я вынужден портить себе день тем, что по вашей милости моя жена и дети ютятся в этой маленькой небесной лодочке.

— «Маленькой небесной лодочке… да он ведь конченный псих».

— Здарова, Петр, — Алекс ударом ноги поднял стул и плюхнулся в него, закинув ботинки на стол. — Мне бы перетереть с мисс Браун, а тебе бы свалить с моих глаз как можно дальше.

Петр несколько раз моргнул и даже открыл и закрыл было рот.

— А вы осмелели, мистер Думский… или потеряли рассудок? Впрочем, я мог бы рассказать вам весьма забавную историю про мартышку, ветку дерева и льва, сидящ…

— Петр, при всем моем к тебе нейтральном отношении, — Алекс еще раз щелкнул пальцами и из мини-бара, скрытого под фасадом тумбы для цветов, вылетел граненный графин, который Дум поймал и пригубил. Проклятье! Вот чего у мафии не отнять, так это прекрасного вкуса. — За последние тридцать шесть часов меня уже трижды почти прикончили. Или четырежды… я уже даже сбился со счета! Так что, будь любезен, свали. Эй! Мисс Браун! Чисто на пару слов! Можно сказать — по добро-соседски. Все же не будем забывать, кто ставил защиту на эти прекрасные аппартаменты.

Если бы Алекс, принявший тогда заказ от Фаруха, знал бы, что разрабатывает защитные чары для одного из офисов Синдиката, то… скорее всего сделал бы работу даже чуть лучше.

Да, в данный момент ему было плевать, что говорить и кому, но в обычные, более спокойные будни, он куда тщательнее заботиться о сохранности своей горячо любимой тушки.

— Мистер Думский, — изображение на экране, до тошноты, очень резко прокрутилось и застыло уже на совершенно иной фигуре. Сногсшибательной, стоит отметить, фигуре. Красноволосая, загорелая до смуглоты, с зелеными глазами, даже в деловом костюме одна из Глав Синдиката — Браун, выглядела так, что дьявол бы душу отдал за ночь с такой. Хотя, принимая в расчет все факторы, скорее всего они спали вместе на регулярной основе. — Я бы сказала, что это весьма неожиданно увидеть вас в такой специфичной ситуации, но…

— Ой, давайте заканчивать с этой фигней из «Крестного Отца», — отмахнулся графином Алекс. — вы еще скажите, что я пришел к вам без уважения и не предложил своей дружбы.

Мисс Браун улыбнулась.

Адские колокола. Вы когда-нибудь видели кошку, которая играется с мышкой, при этом точно зная, что у последней нет и шанса на спасение?

Так вот Браун была не кошкой.

А сраным тигром.

— Я бы предложила поцеловать кольцо, — Браун провела одной ладонью по другой. Никаких колец там не было. — но всему свое время…

— Именно! — гаркнул Дум. — Время. И последнего у меня чертвоски не хватает. Так что давайте перейдем к сути. Вы, всем своим табором, свалили не просто так. В городе орудует банда эсперов, которые отчаянно хотят сойти за революционеров. При этом сюда прибывает, — Алекс сглотнул. Даже перед лицом смерти, были такие вещи, которые пугали гораздо больше… смерти. — высокопоставленный гость. И все это на фоне взрыва демонической активности и одержимостей. И я пока не понимаю, каким хреном все это спаяно, но очевидно, что связь имеется.

Мисс Браун, сложив пальцы домиком, продолжала смотреть на него тем самым, тигриным взглядом.

— И что вы хотите от нашей скромной организации, мистер Думский?

Алекс вздохнул. Ну вот он и отгулял свое. Три месяца. Целых три месяца, когда на душой не давлело обязательство перед самой крупной преступной организацией в мире. Такой, чья мощь сравнима с силой некоторых некрупных государств.

— Мне нужно встретиться с тем гостем, который прибыл на днях на остров к нашему с вами общему знакомому.

Улыбка мисс Браун стала шире. И если бы саблезубые тигры не вымерли, Дум бы подумал, что ведет диалог с одним из представителей их породы.

— Вы ведь знаете, сколько это будет вам стоить?

— Понятия не имею, — развел руками Алекс.

Мафиози продемонстрировала указательный палец.

— Один миллион кредитов? — прохрипел Дум, которому как-то очень быстро стало весьма душно в этом помещении.

Браун засмеялась. Очень красиво. Если вообще можно было красиво смеяться. Хотя — с её-то внешностью.

— Одна услуга, мистер Думский. Одна, любая, услуга, которая может потребоваться мне или тому, кто продемонстрирует вам мой символ. Оказанная без промедления, вопросов и с таким усердием, будто вы трудитесь за сохранность своей жизни. Потому что, видит бог, так оно и будет.

Алекс дернулся как ошпаренный.

Даже на таком расстоянии… даже по видео-связи… удивительно, насколько сильна была вера этой преступницы. Парадокс, на которым стоит поломать голову святошам и психиатрам.

Одна услуга…

Лучше бы уж миллион кредитов.

— По рукам.

В ту же секунду что-то завибрировало в штанах Алекса. Он не сразу понял, что это его бессмертный смартфон в очередной раз подал признаки жизни.

— Надеюсь, что вы проживете достаточно долго, чтобы я смогла спросить с вас д…

Экран резко погас, а Алекс взмахнул рукой. Он успел как раз вовремя, чтобы оголенные, искрящиеся провода упали не им троим на головы, а на возникшую темную сферу. В неё же прилетели какие-то каменные осколки. Куски бетона. Несколько арматур и что-то еще.

В воздухе запахло гарью, а сам Дум осознал себя лежащим на полу. Держащимся за что-то очень упругое. Кажется, это была заднице О’Хары.

Фу, мерзость то какая!

— Землетрясение?

— В…ание, — донеслось из громкоговорителя. — к…д А1. П…ряю! …д! А1!

— А1? — переспросил Грибовский. — что еще за код А1?

— Террористическая атака, — хором ответили О’Хара с Алексом. Затем переглянулись с обоюдным презрением и так же хором добавили. — Эсперы.

Глава 35

— Сраный Дэвенпорт! — Грибовский откинул край покрывшегося серой бетонной пылью кожаного пальто и вытащил из крепления ретроградного револьверного пояса несколько пуль. Крутанув барабан, он единым движением убрал внутрь заряды и закрыл устройство. Как можно было понять из описания — Алекс ни черта не разбирался в пистолетах. — Что ему здесь понадобилось.

Зато он разбирался в задницах. Причем как женских, так и жизненных.

Поднеся сигарету к оголенному проводу, он глубоко затянулся и выдохнул облачко серого дыма.

Разбирался достаточно, чтобы понять, когда оказывается в ней.

— Ну давай подумаем вместе, юный падаван, — Алекс стряхнул пепел на белоснежную блузку О’Хары. Та не заметила. Отчаянно пыталась связаться с Энтони — шофером невероятно комфортного драндулета. — Мы сейчас находимся в одной из штаб-квартир Синдиката, который каким-то образом во всем этом завязан. Они отсюда экстренно свалили и…

— Можешь не продолжать, — перебил Грибовский. Он щелкнул курком, проверяя плавность хода, крутанул револьвер за спусковой крючок и вернул в кобуру. — итак, какой наш план?

— Энтони! Olor’ talen! — не выдержала фейри.

— Мощно, — хмыкнул Алекс, в очередной раз стряхнув пепел на блузку. Рядом, конечно, лежала пепельница, которую так удачно подбросила взрывом к его ногам, но искушение было слишком велико. Да и вообще, не находите, что в последнее время задницу Алекса как-то слишком часто хотели подорвать. Впрочем, достаточно о них — о задницах. — Но не думаю, что парниша выйдет на связь.

Гвардеец молча повернулась к Думу и сверкнула своими звериными глазами с кошачьими зрачками.

Проклятые нелюди…

Порой Алекс начинал понимать бывшего ректора Первого Магического…

— Тот курьер, — пояснил Алекс. — мы отошли от стойки регистрации шесть минут сорок две секунды назад. Взрыв прогремел через шесть минут двадцать две секунды. Учитывая, что посылка была адресована в фитнес зал, который располагается в правой части здания, то отнести туда посылку заняло бы одну минуту. Плюс минус десять секунд, чтобы мило улыбнуться кому-нибудь из тренеров. Следовательно остается почти полторы минуты времени, которое просто исчезло. Но, думаю, именно за эти полторы минуты наш замечательный водитель Энтони, которые не включает поворотники при перестроении, отправился обсуждать свою манеру вождения на ресепшен… в аду.

Алекс еще раз глубоко затянулся, после чего выкинул бычок в сторону слетевших с петель дверей, достал вторую, закурил прежним способом и чуть пообмяк.

— Ты…

— Очень умный, — Алекс неопределенно помахал сигаретой перед лицом О’Хары. Хотя, он и сам, играя в социальном спектакле роль Робина Локсли, начал об этом забывать. — черный маг, у которого резерва магии на одно, не самое классное, заклинание.

— А твой… — Грибовский как-то очень странно заиграл бровями.

— Если своим нервным тиком ты пытаешься намекнуть мне на магию демонов, то в ближайшую неделю я даже прикурить от огня хаоса не смогу. Хотя я этого и так не делаю — запах серы и курева это не самое прият…

На коленки Алексу плюхнулся пистолет. Для фаната фильмотографа не составило труда опознать в нем восьми зарядный, модернизированный Дезерт Игл. Пустынный орел, переделанный специально под нужды Гвардии.

— И что мне с этим делать?

— Навел вот это — дуло на цель, соединил вот эту рисочку, вот с этими воротцами и, помолившись кому бы там твое поганое черномагическое отродье не молилось, нажал на спусковой крючок.

— Ой, блять, да неужели, — Алекс одернул затвор, убедился что патрон не дослан в ствол, затем проверил предохранитель, ход спусковой пружины и пару раз крутанул ствол, чтобы приноровиться к балансу. Он, как это понятно, имеется не только у холодного оружия. — Я, морда ты звериная, в Хай-гардене родился и вырос. И шмалять умею не хуже вашего.

— Тогда заткни свою дырку и…

— Я сейчас тебя прокляну, — прорычал Дум. — даже если это будет стоить мне…

У Алекса на ладони уже вспыхнула черная печать, а ногти О’Хары начали куда больше походить на когти. И, кто знает, понадобилось бы эспером Дэвенпорта заканчивать свою работу или невольные обитатели последнего этажа прикончили бы друг друга сами, но в дело вмешался Грибовский.

— Я конечно все понимаю, — он, втиснувшись между О’Харой и Алексом, которые очень удачно сидели за упавшим столом, в свою очередь — весьма удачно опрокинутый так, что закрывал путь в коридор. — но у нас тут ситуация. И нам придется действовать совместными усилиями, если мы хотим выбраться отсюда живыми. Капишь?

Алекс, конечно, очень хотел проклясть это звериное отродье богини Дану, но… это бы означало, что его шансы на выживание стремительно падали бы ниже нуля.

— Хорошо, — кивнул Дум. — это временное перемирие, кошка драная.

— Только не обижайся, — О’Хара сняла с предохранителя точную копию пистолет Алекса. — если я спутаю тебя с эспером.

Они хищно улыбнулась. Достаточно хищно, чтобы на ладони Дума снова вспыхнула печать.

— Хватит! — рявкнул Грибовский и, дабы его слова прозвучали еще весомее, огромный монструозный клинок, больше похожий на шпалу, на две ладони вонзился в пол. — Каков план, умный черный маг?

— И почему это я должен вытаскивать зад… головы светлых Гвардейцев из этой засады? — Дум еще раз затянулся. Нет, может ситуация и была аховая, но марку ублюдка и подонка держать было просто необходимо.

— Потому что из нас троих, только ты здесь бывал раньше, — процедила О’Хара. Её брюки немного порвались, демонстрируя крепкие, омерзительно прекрасные бедра со столь же отвратительной, гладкой бархатной кожей.

Блузку она вытащила и завязала узлом, тем самым стянув глубокий порез на боку. Но открыв при этом вид на плоский живот. Не с кубиками, как это бывает у ярых фанаток тягать железо, а просто — идеально ровный.

Ну и гадость…

Как подумаешь, что на самом деле скрывается под этой ширмой, так и импотентом стать боишься.

— Резонно, — через силу согласился Алекс. — ладно… дай-ка подумать…

Дум осмотрелся. Прорываться через десяток эсперов-убийц, которые в данный момент наводнили здание, не было никакого смысла. Они устроили взрыв не просто так. В очередной раз воспользовались регламент полиции и других силовиков. При терракте и заложниках, здание не штурмуют сразу. Так что это выигрывает несколько минут.

Зачем эсперам несколько минут? Чтобы прорваться на этаж Синдиката.

Но если им так сильно надо конкретно сюда, то… почему их все еще нет? Ответ простой — бомба взорвалась не тогда, когда этого хотел тот парень в кепке.

Старина Энтони (ну или не старина. Алекс, из-за ширмы, так его и не увидел)не ушел просто так. Может быть он стал причиной сбоя в плане Дэвенпорта и, так же, того, что с потолка свисали искрящиеся кабели.

Лифты, скорее всего, были обесточены. А значит эсперы поднимались по лестнице.

Сколько надо времени мутантам чтобы форсироваться восемь сотен, плюс минус, ступеней?

Да дьявол его знает.

— У нас есть связь? — уточнил Дум.

— Могу попытаться передать морзянкой, — О’Хара указала на разбитые наручные часы. — но не факт, что примут.

— А позвонить, — Алекс потянулся за смартфоном.

— Сука, — стоически, на выдохе, резюмировал Грибовский. — учитывая сложившуюся ситуацию в городе, Гвардия перешла на выделенный канал связи. Чтобы исключить утечку информации… дозвониться можно только с наших устройств.

В подтверждение слов красноволосый поляк показал размазанные в хлам, такие же как у О’Хары, наручные часы.

Алекс даже не стал ругаться.

— Замечательная, просто превосходная идея, — он показал большой палец, после чего еще раз проверил состояние пистолета. — ну, хрен ли, морзируйте тогда, чтобы присылали вертолет к площадке на крыше. Будем спасаться бегством.

С этими словами, Дум выкинул очередной окурок в сторону коридора… коридора, из которого донеслось такое знакомое:

— «Дзиньк».

— О, этот просто не мог стать лучше, — Алекс прислонился лбом к дулу пистолета.

В этот самый момент над головами немного ошалевших Гвардейцев и уставшего черного мага, заработал интерком офисного здания.

Знакомый голос диджея с радио-станции «Last standin’ Rock-n-Rolla» объявил:

— The Constellations — Perfect Day.

— Ну, в целом не все так плохо, — пожал плечами Алекс и, высунувшись из-за стола, вдавил крючок в железо.

Глава 36

Первый, кто высунулся из лифта, был какой-то молодой эспер из числа тех, что подорвали святая святых Маэрс-сити, альма-матер сильных мира сего, а именно — Первой Магический Университет. Университет, благодаря которому, Алексу потихоньку выплачивал свой долг городу и, пусть и изредка, но мог позволить себе виски и потрахаться.

Так что, можно сказать, эсперы задели его за живое.

А когда ты задеваешь за живое Черного Мага, то, в большинстве случаев, обнаруживаешь себя мертвым.

Очень мертвым.

И именно это и приключилось с безусым юнцом (интересно, учитывая возраст Алекса, он имел моральное право так называть кого-либо? Хотя, пф, где мораль и где черный маг?) пуля вошла ему прямо промеж глаз и тело, оседая и заваливаясь на спину одновременно, отправилось обратно в лифт из которого только что и выбралось.

— Двенадцать часов! — изнутри прозвучал знакомый голос Дэвенпорта. Проклятый террорист оказался бывшим военным. Это, проклятье, сериал «Гаваи 5–0» или Маэрс, чертов, сити?! Что-то Дум не слышал про эсперов, которые могли по своему желанию уйти с военной службы.

Обычно только в алюминиевом гробу с флагом острова магов…

После выкрика Дэвенопорта, в укрытие троицы понеслось… всякое. Самым тривиальным из арт-обстрела, устроенного эсперами, были банальные пули калибра семь, шестьдесят два. Как и положено террористам, засранцы использовали автоматы Калашникова, модернизированные под нужды магического мира.

— Tkfher haname! — что-то выкрикнула лейтенант, ну или кто она там по званию, О’Хара.

Магия иных рас отличалась от человеческой. И большинство из них все еще пользовались заклинаниями для направления потоков энергии внутри своих магиограмм и…

— Ты медитировать будешь или стрелять?! — Грибовский беспардонно прервал научные изыскания Дума и, высунувшись из-за укрытия, отправил в полет свою магическую пулю.

Благодаря заклинанию О’Хары, кислотная слизь, сгустки фиолетовой плазмы, ледяные и костяные стрелы, а так же несколько десятков пуль завязли в какой-то радужной пелене.

Магия фейри, стоит отдать должное, выглядела красиво… особенно если наблюдатель был девятилетней девочкой. Ну такой, которой нравятся пони и куклы, а не солдатики и машинки.

Из дула магического револьвера, расправив крылья, вылетела огромная грозовая птица. В самом прямом смысле этого выражения. Искря, шипя в извивающихся дугах электричества, она лишь по форме напоминала сокола, а на деле являлась высокоуровневым заклинанием из школы Огня.

Таким, в целом, при желании, можно срезать весь этот небоскреб к собачьим хер…

— Я прикрою! — прозвучал, на этот раз, незнакомый для Алекса голос.

И, одновременно с этим, в помещении стало темно. Нет, поймите правильно, тут и до этого не фестиваль света на выезде выступал, но, тем не менее, было достаточно светло.

Но после слов незнакомца померк не только свет, но и краски. Будто кто-то выкрутил на мониторе контрастность в ноль. Ну или заиграла черно-белая пленка старенького кино.

— Тень! — процедил сквозь зубы Грибовский.

— А, нет, все же — знакомый.

— Чего?

— А я это вслух сказал? — удивился Алекс.

Поляк процедил что-то нецензурное. Дум же, проигнорировав напарника, снова высунулся из укрытия. Там, в противоположной части коридора, напротив лифта в черной масляной пелене медленно тонула электрическая птица. Отставив на стенах глубокие, обугленные разрезы, она буквально погружалась внутрь мазутного пятна, постепенно теряя в яркости и силе своих разрядов.

— А ты бы так смогла? — серьезным тоном спросил Дум, дабы продемонстрировать, что ему действительно нужна эта информация, и он не просто так языком треплется.

— Да, — твердо ответила О’Хара. И действительно — красотка фейри так легко удерживала радужную пелену, в которую по совокупной энергии ударило снарядов на порядок выше чем мог выдать из себя Алекс. — Но не дольше часа.

— Часа, — кивнул Алекс, после чего повернулся к Грибовскому. — а ты можешь запулить сильнее, чем сейчас?

— Могу, — судя по тону, сейчас должно было последовать какое-то «но» и оно, разумеется, последовало. — но тогда, вместе с ними, сляжем и мы тоже.

— Уверен?

— А ты сможешь выжить при обрушении небоскреба?

Дум задумался. В принципе, если бы у него были полны оба резерва, то…

— Это риторический, мать его, вопрос! — гаркнул поляк.

— Ладно-ладно, — Алекс в примирительном жесте поднял обе ладони. — Ну, если так, значит у нас чисто патовая ситуация, — после этого он повернулся к О’Харе. — У тебя трусы какого цвета?

И без того не человеческие глаза красотки превратились в две звериные щелки.

— Мне просто нужен белый флаг, — пожал плечами Алекс. — а на моих, признаться, может быть несколько коричневых пятнышек. Знаете ли — слишком напряженные выдались деньки.

С этими словами, нисколько не задумываясь и игнорируя выкрики Грибовского и О’Хары, он перепрыгнул через стол и прошел сквозь пелену. Прикосновение магии фейри было ничуть не менее приятно, чем ванна из святой воды, налитой в Рождество истово верующим священником.

Но, чего уж там, Алексу было не привыкать.

Поморщившись и скривившись, он подошел к темной пелене некоего эспера по имени «Тень». Она полностью закрывала вход в лифт и накрывала часть стены, дабы у противников не возникло опасной идеи обрушить всю шахту разом.

Умно…

— Тук-тук, — Дум постучал пистолетом по бетону. — мне без очереди можно? Я просто спросить?

В ответ — тишина. Вообще, эту шутку с трудом понимали все, кому Алекс её отмачивал. Понабрался у Анастасии её родного фольклора, теперь, вот, страдай.

— Не думаю, что вам там очень сильно удобно, господа наемники, — произнес Алекс.

— Спокойно!

— Он убил наших!

— Спокойно, я сказал.

— О, Шума, привет! — улыбнулся Алекс. — Или ты Кендра? Просто не помню, как там зовут тебя и твою сучку. Хотя, если подумать, то вы обе…

— Мистер Думский, — перебил Дэвенпорт. — мои люди не очень вас… уважают. Так что не обостряйте ситуацию. Мы сюда…

— Пришли не за нами, разумеется, — той же любезностью ответил Алекс. — это и фейри будет понятно, — где-то за спиной послышалось раздраженной шипение. — но, раз уж так вышло, что наши дорожки постоянно пересекаются, предлагаю выход из положения.

— И какой же?

— Ну, — Алекс притворно задумался. — вы можете вскрыть вены, а я станцую на ваших могилах? Кстати, в прайс-листе есть еще вариант, что я подниму вас в виде зомби и устрою жуткую оргию, без моего, разумеется, участия, но это за отдельную плату.

— Очень интересное предложение, профессор, которые вы можете засунуть себе в…

— Но-но-но! — опять перебил Алекс. — Среди нас есть дамы… нежные уши Грибовского могут такого и не выдержать.

— Сраный гомофоб! — донеслось в спину.

— Грибовс-сский, — чуть шипяще произнес голос некоего «Тени». — Дэвенпорт, позволь мне…

После этого звуки изнутри лифта отсекло, а Алекс только скучающе покачал головой. Даже если черный маг лишен своей энергии, то он всегда остается… ублюдком и засранцем. Ну а еще — хорошим таким манипулятором. Причем манипулировать учат даже прежде, чем использовать магию.

Ну, во всяком случае, так было в «Фоллене».

Спустя несколько томительных секунд ожидания, из лифта вновь прозвучал голос Дэвенпорта.

— Профессор, вы ведь понимаете, что в патовом положении не только мы, но и вы.

— Поспешу не согласиться, мистер террорист-наемник. Мы в более выгодном, так как рано или поздно сюда наведаются силы правопорядка, — после последнего слова Алекс непроизвольно скривился. — так что нам нужно лишь только потянуть время и..

— И вряд ли это в ваших интересах, — кажется, перебивать друг друга стало их, с Дэвенпортом, фишкой. — Ведь учитывая все проволочки, вы вряд ли успеете в срок, отведенной вам Её Величеством.

И откуда этот упырь знал о временных рамках, выставленных Мэб?!

Ладно, все это лирика.

Так или иначе, Дэвенпорт уже прочно запутался в сетях, расставленных Алексом, просто сам еще об этом не знал.

— Ваше предложение?

— Решим конфликт, как в старые времена, — чуть усмехнулся эспер. — Мой человек, против вашего. И, пока они выясняют отношения, вы можете воспользоваться лестницей и выбраться на вертолете Гвардии, который уже летит сюда и… на который нацелено несколько наших РПГ.

Алекс повернулся к О’Харе. Та, отвлекшись от своего прибора, кивнула и развела руками.

Вот ведь гадство.

А сети-то расставлял не один только Алекс.

— И что помешает вам сбить птичку после нашего вылета?

— То, что в этом офисе есть нужная нам информация и мы не можем уйти без неё. А с черным магом, владеющим демонологией в воздухе… я не хочу, чтобы моей могилой, профессор, стал небоскреб, который вы на нас обрушите.

Дэвенпорт не знал о бедственном положении резервов Алекса и это было им на руку.

Вот только оставить Грибовского здесь, это все равно, что подписать ему смертный приговор. Вот только вместо электрического стула, будет стул из десятка эсперов. Ну или сколько их там набилось в лифте.

— Я давно этого ждал, дорогуша, — поляк, тоже выйдя из-за укрытия, встал по центру комнаты. В одной руке — монструозный меч, больше похожий на железнодорожную шпалу, а в другой — магический револьвер, в котором осталось всего два, максимум три патрона. — Пришло время поквитаться за Чехию, Тень.

— Вс-сегда рад, с-старый друг, — донеслось из-за пелены.

— Ну так что — мы договорились? — с легким нетерпением спросил Дэвенпорт.

Алекс повернулся к Грибовскому, после чего пожал плечами и прошел мимо.

— Было неприятно иметь с тобой дело, — обронил он.

Поляк никак не ответил. Вряд ли он ожидал чего-то другого от черного мага. А если ожидал, то — сам дурак.

— Пойдемте, О’Хара.

— Я не брошу своего, — процедила фейри. — И…

— И вы можете сдохнуть здесь или пойти вместе со мной, — перебил Алекс. Может это будет и их фишкой тоже? Хотя, иметь какую-то «свою» фишку с фейри — лучше застрелиться. — Или выбраться и спасти город. Одна жизнь, против десятков миллионов. Ваш выбор.

О’Хара застыла в нерешительности, а затем, бросив быстрый взгляд на спину Грибовского, поднялась и направилась к лестнице, вход на которую располагался рядом с лифтом.

Она так и не обернулась.

Лишь когда за ними закрылась дверь, она процедила:

— Какой же ты ублюдок, маг.

И, признаться, она была права во всем, что сказала. Пока они поднимались по лестнице на вертолетную площадку, позади, за спиной, уже гремели отзвуки смертельной схватки двух эсперов.

Глава 37

Поднимаясь по лестнице, ведущей на крышу Палм-билдинг, где и расположилась вертолентая площадка, Алекс буквально каждой клеточки ощущал желание О’Хары развернуться и бросится на подмогу Грибвоскому.

Светлые со своими заморочками аля «все за одного и один за всех».

Алекс-то знал, что в этом, да и любом другом, если таковые существовали, действовало лишь одно правило — «все против всех и каждый сам за себя».

И именно об этом он уже и собирался сообщить фейри, но та, цокая каблуками по едва освещенным тусклым светом, бетонным ступеням, процедила сквозь зубы:

— Ничего не говори, черный маг, — в этот раз она вложила в свои слова не только презрение, но и ничем не прикрытую ненависть. Причем не конкретно к Алексу, а вообще — ко всем темным существам в целом. — Твои слова ничего не стоят.

«Твои слова ничего не стоят» — эхом отозвалось в голове Дума.

— Де-жавю, — только и произнес он.

Тихо, так, чтобы даже самому не вспоминать.

* * *

— Соф-фя, — прочавкал маленький мальчик, качающий ногами под столешницей. — Фафифое ифя.

Девочка, сидевшая рядом с ним и точно так же качавшая ногами звонко рассмеялась.

Она смотрела на то, как очень красивый, но видимо, жутко голодный и, очевидно, невероятно чумазый мальчишка, пробравшийся к ним на кухню, с аппепитом уплетал закуски, заготовленные на Рождество.

Мама, наверное, будет недовольна, но… она всегда может попросить у поваров, чтобы те приготовили еще. Да и вообще, разве Рождество не один из тех праздников, когда надо делиться с теми, кто оказался за твоим столом?

Так что Соня не особо переживала.

Да, конечно, няни, как и мама с папой, предупреждали её, чтобы маленькая непоседа не разговора с незнакомыми взрослыми, но ведь Алекс не был взрослым!

Тем более они уже были знакомы.

Его звали Алекс Дум и он был учеником какой-то школы с ненормальным названием, которое Соня уже успела забыть. Он любил Кока-колу и гамбургеры.

Соне пришлось извиниться, потому как ни колы, ни гамбургеров у них не было. Папа был против вредной еды.

— С набитым ртом не разговаривают, — наставительно, копируя тон матери, произнесла Соня.

Впрочем, ей стоило очень больших своих детских усилий, чтобы не рассмеяться. До чего же забавный был этот Алекс.

Мальчишка, прокашлявшись, постучал себя по груди, затем отвернулся в сторону, издал какой-то звук, очень похожий на скрип тапок по кафелю, после чего повернулся и улыбнулся белоснежной, разбитой улыбкой.

У него явно не хватало нескольких зубов.

— Прости пожалуйста, — произнес мальчик.

Таким еще странным тоном. Такой обычно использовал её папа, когда Соня возмущалась вместе с ним тому, как неудачно постригли газон на их лужайке.

— Прощаю, — снисходительно кивнула Соня, а затем сразу же переспросила. — А это правда?

Мальчик икнул и медленно повернулся к ней, оторвавшись от тарталеток с черной икрой, которыми в последние пять минут так активно набивал свой рот.

— Правда… что?

— Ну, — немного смутилась девочка. — Про гамбургеры с колой.

— Ну да — правда, — кивнул Алекс. — они действительно существуют.

— Я не про это, — чуть надулась Соня. Она не могла понять, шутит мальчик или говорит серьезно. — правда, что они такие вкусные, такие вкусные, такие вкусные, что…

Девочка так и не смогла подобрать нужных слов. По маговизору, в фильмах, которые родители запрещали ей смотреть, потому что она могла от них «отупеть», как говорил папа, она иногда видела с каким удовольствием люди и другие расы уплетали эти самые бургеры.

Макдональдс.

KФС.

БургерКинг.

Соня помнила эти три названия наизусть!

— По сравнению с этим? — почему-то вдруг пропищал Алекс, указывая на тарталетки.

Соня посмотрела на икру и скривилась. Жутко соленая, почти безвкусная, она терпеть её не могла и не понимала, почему на каждом празднике гости расхватывали эту гадость буквально в миг.

— Ага, — кивнула она.

Алекс икнул, что-то прошептал — какие-то незнакомые девочке слова, они почему-то резали ей слух.

— Я променяла двадцать таких тарталеток хотя бы на один бургер! — в сердцах воскликнула Соня.

Алекс снова произнес. На этот раз девочка не смогла удержаться и спросила:

— А что значат слова, которые ты произнес?

«Произнес» ничего себе словарный запас у маленькой девчушки. Хотя чего еще ожидать от едва ли не маленькой принцессы в этом волшебном замке, где гамбургеры считаются вкуснее, чем черная, мать её, икра.

Если бы кто-то сейчас сказал Алекс, что тот подох под забором и, по какой-то ошибке, загремел в рай, тот бы даже спорить не стал.

Может он действительно стал первым черным магом, которого ждала не огненная бездна, а белоснежные небеса?

— Ну как тебе сказать, — задумался он, подбирая нужные синонимы. — это словосочетание, если так подумать, обозначает собаку женского пола и легкого поведения.

— Легкого поведения?

— Ну да.

— Это как?

— Ну вот так, — развел руками Алекс. Чего она его пытала?! Он и так придумал метафору к матерному выражению! Чего еще ей от него нужно!

— Легкого поведения, — задумчиво протянула Соня. — получается, что она… берет в рот все подряд?

Алекс едва было тарталетки не подавился. И только осознание, что он сейчас уплетает деликатес стоимостью свыше полутора тысяч кредитов за баночку в пятьдесят грамм, не дало ему распрощаться с икрой путем высмаркивания оной через нос.

Но когда он прожевал угощение, то рассмеялся так, как не смеялся уже, пожалуй, очень давно. И смеялся он так громко и заливисто, что совсем не успел среагировать на тихое:

— Ой.

Соня вскочила с места и буквально подлетела к двум новым действующим лицам на кухне, размерами превосходящей некоторые квартиры.

Девочку мгновенно подняли на руки крепкие, мужские руки. Её высокий отец, статный и подтянутый, буквально светился здоровьем и богатством.

Усилия личного фитнесс тренера и диетолога разве что не неоновыми буквами просвечивали через его широкий лоб. В шелковых штанах от ночнушки, он крепко прижимал к себе дочь и ястребиным взором черных глаз смотрел на Алекса, в голове которого билась лишь одна мысль: «И как мне сейчас съеб…».

— Мама, папа, вы только не злитесь! — воскликнула девочка.

Тут взор Алекса упал на дамочку, стоявшую чуть позади мужика. Высокая, стройная, с гладкой кожей шоколадного оттенка, пухлыми… пухлыми всем. Всем, что должно быть пухлым, чтобы сводить мужское население сума. А все остальное было стройным и подтянутым.

Во всяком случае, так бы её описал Робин.

Алекс же просто подумал, что она красива и, судя по глазам, совсем не глупа.

Наверное на таких и женятся ребята, которые могут позволить себе тарталетки из черной икры. Хотя, может быть, все наоборот и это эта цыпочка вышла за муж за приятного на вид мужика, чтобы покупать ему тарталетки.

Кто знает…

— И кто вы такой, молодой человек? — спросила она холодным тоном, который резко контрастировал с её горячей внешностью. — И что делаете в моем доме.

Кажется, именно вторая версия оказалась ближе к реальности происходящего.

— Я…

— Это Алекс Дум, — быстро ответила Соня. — Он очень хороший, мама, правда. Он мне сказал, что бургеры есть плохо! А еще он сирота! А скоро Рождество! Он очень замерз! И ему понравилась твоя сковородка! А еще он говорит, когда ест и забавно чафкает! Он хороший, правда!

Поток несвязанного сознания лился из Сони аки из рога изобилия. И все это в то время, пока двое взрослых смотрела на Алекса с явным подозрением, а тот, тайком, стягивал нож со стола.

Хрен он сдастся им так легко.

Паршивые толстосумы.

Дум слышал, что такие как они, делали с такими молодыми и красивыми мальчиками, как он. Нет уж, лучше смерть.

Тем более в аду сейчас тепло и, может даже, подают макароны на ужин.

— Сирота на Рождество, — вздохнула мадам. Она подошла к нему качая тем, на что не должен обращать внимания маленький мальчик. Овеяла его своими ароматными духами, после чего взяла салфетку и вытерла грязный лоб. — Ну и чумазый же ты. Интересно, как ты сюда попал… впрочем, раз уж Соня просит… не хочешь остаться у нас, скажем, на каникулы?

Алекс задумался над предложением.

Бесплатный сыр только в мышеловке.

Кто знает, что задумался толстосумы…

— Господи, как же ты замерз! — произнесла мадам, прикасаясь к его лбу.

В этот момент Алекс заметил крестик на её груди, а уже через мгновение его ожгло с такой силой, что он вскрикнул от боли и упал со стула.

— Триш отойди немедленно в сторону!

Прозвучал щелчок. Очень знакомый Алексу щелчок. Так что еще до того, как зрение вновь вернулось мальчику, а мир перестал быть размытым мыльным пятном, он уже знал ответ на вопрос этой Триш:

— Сергей, что ты делаешь?!

Сергей, весьма характерное имя, взвел курок револьвера, дуло которого наставил на Алекса.

— Этот крысеныш, — произнес он без всякого акцента. — Черный маг. Вот тебе урок на будущее Соня — не верь черным магам. Их слова весят меньше, чем воздух, которым они дышат.

* * *

Дверь на вертолетную площадку открылась и Алекс с наслаждением втянул ноздрями морозный, вечерний воздух. На такой высоте дышалось очень легко и приятно.

— Поторапливайся! — прокричала О’Хара, пытаясь перекрыть гул от лопастей вертолета, только-только приземлившегося в центре площадки.

Глава 38

Вертолет, как и предполагал Алекс, только выглядел как стандартная гражданская вертушка, выкупленная какой-нибудь медиа-компанией для вещания.

Стоило ему только, следом за О’Харой, подняться по ступеньке в «салон», как становилось понятно, что вертушка когда-то использовалась далеко не в мирных целях.

Да и два характерных «крыло» по обе стороны бездверного фюзеляжа, на которых виднелись явные клепки и слоты под проводку для ракетных установок прозрачно намекали, что у Гвардии имелся весьма недурственный арсенал.

Дум уселся в твердое, коричневое кресло и, не пристегиваясь (в отличии от О’Хары) схватился за ручку, приваренную к задней части двух секционного борта.

— Вас должно быть трое, — с трудом, сквозь шум от лопастей, разобрал Дум.

Фейри, собрав волосы за шиворот, уже нацепила наушники и жестом показывала Алексу сделать тоже самое. Дум, посмотрев на висевшие на железном крюке, квадратные «уши» на скрученном петлями черном проводе, решил, что это будет не лишним.

Когда он их надел, то звук лопастей не то, чтобы пропал, но голоса теперь не приходилось разбирать по букве и додумывать большую часть фраз.

— Поднимай нас, Йоширо, — тяжело произнесла О’Хара. — Не будет третьего.

Дум, в отражении лобового стекла (ну или как это здесь называлось) увидел лицо пилота. В шлеме, на котором в очаровательной позе застыла не менее очаровательная мультяшная девочка со совсем не мультяшными формами, за штурвалом вертушки сидел низкорослый юноша.

Редкие усики только-только пробивались под плоским носом и черной полоской оттеняли желтоватую кожу.

Алекс не был расистом, но… он был мудаком. Так что предпочел бы, чтобы огромной, многотонной, железной штуковиной, которая хрен знает каким образом держится в воздухе, управлял кто-то с более широким углом обзора, нежели две щелки, которые заменяли Йоширо глаза.

Или это, все же, расизм?

Впрочем, пофиг.

— Вот дерьмо… Грибовский, — японец щелкнул какими-то тумблерами, повернул несколько колесиков, нажал пару кнопок и Алекс, сдерживая рвотный позыв, ощутил как аппарат отрывается от взлетной площадки. — Он должен был мне денег…

— А кому нет… — фыркнул Дум.

— Ты…

О’Хара начала что-то говорить, но Алекс уже снял свои наушники и потому не слышал её. Он дождался нужного момента и инерция вдавила фейри в кресло достаточно сильно, чтобы у той не было возможности расстегнуть ремень и подняться.

А Алекс, цепляясь за все, что только выступало и за что можно было уцепиться, стараясь не смотреть вниз, где распростёрлась неоновая пропасть Маэрс-сити, подошел к пилоту.

— Что… т… де…ешь?! — доносились, сквозь шум двигателя, лопастей и ветра, обрывки фразы.

Хороший вопрос. Философский, даже.

Если бы здесь был старый профессор, да поглотит его бездна, то он был бы однозначного вердикта.

Алекс делал полную и бесповоротную…

— Йоширо, — Дум опустил ладонь на плечо пилота. Тот не успел использовать свои защитные артефакты, а магом парнишка не являлся. Так что пробить поглощение его комбеза труда не составила. Как раз на тот мизер, который еще оставался в источнике Алекса. — Слушай меня внимательно.

Алекс посмотрел в лобовое окно. Лучше все для этого, даже не заклинания, а простой манипуляции, подошел бы прямой зрительный контакт. На худой конец — зеркало.

Но, в случае с простым смертным, сойдет и отражение в стекле.

Мысленный приказ, сдобренный толикой магии из источника, прочно закрепился в сознании Йоширо и стал его единственным жизненным смыслом.

Алексу не получилось спрятать этот приказ достаточно глубоко, так что Йоширо, с виду, превратился в оловянного солдатика со стеклянным взглядом.

Ну, что уж там, Дум никогда не слыл хорошим менталистом. Да и вообще — это больше женское ремесло — лезть в чужие мозги. Говорят же — не смотри в глаза ведьме.

— ДУМ! — закричала О’Хара. Она все еще пыталась отцепить от себя ремни страховки и добраться до кобуры. Благо ей хватило ума не использовать здесь магию, дабы, если все выйдет из-под контроля, не скинуть их с неба всех троих. — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Она вопила так, что полностью перекрывала стоявший грохот.

У фейри даже почти получилось отцепить ремни, но Йоширо задрал нос и начал резко набирать высоту. Инерция вновь впечатала О’Хару в сидение, а Алекс, отцепившись от поручня, пролетел через секцию и едва было не приземлился прямо на… фейри.

Благо ему удалось в последний момент изменить траекторию и избежать жуткой участи распластаться на груди блондинки. Ему было противно говорить с этой зверолюдкой, а уж касаться… нет, на такие подвиги он не подписывался.

Дум, аккуратно, подошел к ящику, на котором было черным по белому, и это же не шутка, написано «Аппаратура». Что за аппаратура могла храниться в длинном, прямоугольном, невысоком ящике, который находился в кабине военного самолета?

Два аккуратных выстрела из пистолета по замку, один из которых отрикошетил в опасной близи с головой О’Хары (жаль, что не попал) дали ясный ответ на этот вопрос.

Вроде как этот зеленоватый тубус с рычагом, курком и еще какими-то фигнями назывался переносным зенитным ракетным комплексом. Но Алекс мог и ошибаться.

Он ведь маг, а не Рэмбо, чтобы разбираться в оружии.

Стрелять умел и ладно.

— Ох, говорили мне умные люди — зарядку делать по утрам, — прокряхтел Алекс, взваливая на плечо ракетницу. Благо понять где у него дуло, а где… не дуло — труда не составило.

После этого он подошел к О’Харе и встал на самый край кабины. В его зубах еще тлела сигарета. Вертолет набирал все большую и большую высоту, а в глазах фейри отражался вовсе не прекрасный неоновый океан огней Маэрс-сити, а ужас от полного непонимания происходящего.

Алекс развернулся лицом внутрь салона и спиной ко все уменьшающемуся небоскребу Палм-билдинг.

— Ну, Йоширо, не подведи, — произнес он и сделал короткий шаг назад.

Если до этого ему казалось, что у шах гремело, то теперь Алексу казалось, что он внезапно оказался в центре самой настоящей бури… ну или бетономешалки, на худой конец.

Ветер ревел так сильно, что Дум почти не слышал своих мыслей.

Правда есть небольшая вероятность, что не слышал он их по той простой причине, что их и не было. Очень сложно о чем-то думать, когда ты шагаешь в пропасть из вертолета с ракетницей в руках и без парашюта.

Развернувшись, на живот, Алекс вглядывался в бездну, а бездна ни хрена не вглядывалась в него. Она летела на него со скоростью голодного зверя, собираясь пожрать то немногое, что останется от глупого черного мага после того, как он расплющился бы об асфальт.

— Главное не промазать… главное не промазать… — вот и все, о чем мог думать Алекс.

Самые высокие из небоскребов уже поравнялись с ним крышами, а затем ушли куда-то за спину. Палм-билдинг приближался куда быстрее, чем хотелось бы, но Алекс…

Алекс глубоко затянулся, выплюнул окурок, улетевший куда-то наверх, проигнорировал промчавшийся вниз, буквально падающий в крутом пике вертолет, упер глаз в оптику ракетницы и, дождавшись нужного момента, нажал на спусковой крючок.

Магии в нем, до всего произошедшего, оставалось на одно заклинание или две простых манипуляции.

Одну он уже совершил.

Так что, одновременно с выстрелом из ракетницы, Дум скинул с плеча пустой стальной тубус и активировал свои моднявые и такие удобные туфли.

[Активированы Специальные чары: Левитация(4 сек). Воздушный шаг(20 метров)

Выдали его линзы.

А то он и без них не знал.

Падение не то чтобы мгновенно остановилось, на Дум почувствовал опору. И, именно по этой крайне временно и абсолютно бесплотной опоре, он начал свой бег, как по лестнице.

В это время ракета врезалась в стеклянную обшивку отеля и огненный сноп вместе с густым, едким облаком черного дыма выстрелил куда-то внутрь небоскреба, а затем и протянулся горячим языком в сторону города. Будто пытался слизнуть с его поверхности весь тот холодный неоновый свет, который остудил бы его жар.

Дум, чувствуя, что заклинание в туфлях выдохнется раньше, чем он успеет добежать до незапланированного прохода в офис Синдиката, оттолкнулся и, рыбкой, влетел внутрь офиса через разбитое стекло.

Если несколько минут тут был просто бардак, то теперь все это выглядело как зона боевых действий… коей по сути и являлась.

Алекс, особо не целясь, выстрелил в ту сторону, где было меньше всего огня от занимавшегося пожара, а, следовательно — больше всего эсперов.

Грибовского он нашел сразу. Это было несложно, учитывая, рост и цвет волос поляка. Тот, израненный, но не расставшийся с мечом, лежал сбоку от места взрыва.

Оставалось надеяться, что выглядел он как хорошая отбивная, преимущественно, не из-за взрыва ракеты.

Алекс поднырнул под руку напарника и, пыхтя от немалого веса Эспера, взвалил его на спину и, не долго думая, вслепую стреляя себе за спину, разбежался и вернулся в прежнее состояние.

Он вновь падал куда-то вниз, прямо в пасть голодного города, над его головой из Палм-билдинга вырывался дым и огненные языки.

Ветер гремел в ушах и…

Хотя нет — это был не ветер, а лопасти все той же вертушки.

Ментальный приказ, отданный Йоширо, сработал на все сто. И вертолет, боком развернувшись под Алексом и Грибовским, буквально подцепил их, и, разворачиваясь, начал поспешно набирать высоту.

Возможно этот трюк, на грани возможностей магических двигателей и законов физики, не получился бы у пилота в обычном состоянии, но под действием магического приказа у того просто не оставалось никакого выбора.

Алекс, вместе с Грибовским, пролетели по полу и больно врезались спиной в тот самый ящик с надписью «Аппаратура».

— Ай! — вскрикнул поляк и по этому вскрику Алекс и понял то, что врезались они больно и сильно, а еще то, что поляк был жив.

О’Хара все так же сидела в своем кресле. Бледная. С широко раскрытыми глазами. Растрепанной прической. В общем — в полном шоке.

Все произошедшее не заняло больше двадцати секунд, так что её можно было понять.

— Эй, Йоширо! — все еще лежа на полу, выкрикнул Алекс. — Дуй к Парку Памяти. Там нас будет ждать один важный тип.

— И откуда ты это знаешь? — так же прокричала О’Хара.

Вместо ответа, Алекс продемонстрировал разбитый экран своего не убиваемого смартфона. На нем, пусть и с трудом, но можно было различить текст смски, присланной мисс Браун.

— Надо заехать за лекарствами, — подал голос Грибовский, которого все еще придавливал телом Алекс. — а еще лучше — за бухлом.

Глава 39

Пока О’Хара забинтовывала Грибовского, смазывая при этом прямо на глазах постепенно затягивающиеся раны какой-то пахучей жижей, найденной в армейской аптечке, Дум смотрел на то, как под их бортом проплывали огни города.

Все такие же холодные, искусственные, пусть и разноцветные, но такие похожие друг на друга.

Алексу всегда нравился вид ночного Маэрс-сити.

Залитого мертвым светом, по холодным улицам которого бродили пустые жители. Лишь тела, без всякой искры души. Пьяные от наркоты и алкоголя, одурманенные своей силой и властью над тем, что раньше казалось вымышленными бреднями юных романтиков фантастов.

Они пили в дешевых кабаках; курили сигары, стоимостью в чью-то годовую зарплаты в пафосных клубах, запуская руки в штаны красоткам и красавцам, которые, утерев макияж и сняв дорогие одежды, возвращались в свои маленькие, железные клетки, мечтая сменить их на размером побольше и, желательно, из золота.

Алекс никогда не имел дома.

Того места, за которое мог бы зацепить. За которое пришлось бы драться. Которое не хотелось бы отдать.

Он был… был… как этот вертолёт — летел, пока оставался керосин и пока крутились лопасти над башкой.

Не больше.

Не меньше.

— Ты ведь знал, да? — О’Хара, судя по выражению лица, специально затянула бинт по-туже. — Знал, эсперовская задница, что он вытащит тебя?

— Полегче, дорогуша, — скривился Грибовский и приложился к фляге, которую так заботливо ему предложил Йоширо.

— Эй, эй! Грибовский-сан, ты так не налегай на дармовой нектар! — обеспокоенный голос пилота трещал в наушниках старым радио. — Ты мне еще за прошлую попойку двести кредитов должен!

А неплохо Гвардия умеет веселиться. Двести кредитов за попойку вызывает немного, но уважения.

— Не боись, потомок самураев, — поляк отсалютовал флягой. — сочтемся.

И с этими словами он снова закинулся каким-то пойлом с очень острым и резким амбре. Дум, хоть и пил все, что горело и, под настроение, трахал все, что двигалось и не имело мужских половых признаков — к такому бы даже в самые худшие свои дни не притронулся бы.

Грибовский, отвернувшись, смачно срыгнул, после чего втащил свое тело на кресло и накинул на забинтованный торс изрезанный кожаный плащ.

В нем прорех было столько, что он скорее походил на сито, чем на предмет верхнего гардероба.

— Животное, — прокоментировал О’Хара и села напротив. — Вы оба… может поэтому уже общаетесь без слов.

Алекс был слишком занят созерцанием ночного Маэрс-сити с птичьей перспективы, чтобы отвлекаться на пикировку с фейри.

Так что эта радость досталась Грибовскому в полной и единоличной мере. Запустив руку в свои красные волосы, он тяжело вздохнул.

— Да нет, Дум меня ни о чем не предупреждал.

— Тогда…

— Просто, видишь ли, дорогуша черный маг строит из себя цундере.

— Чего? — отвлекся Алекс. — ты меня сейчас как назвал, мутант светлый? Ты смотри, у меня вроде еще патрон в стволе остался.

— Да ладно, — отмахнулся поляк. — ты что, при всей своей любви к кинематографу никогда не видел аниме?

— Тебе в рифму ответить? Так я могу.

— Ой серость-то какая… пить будешь?

— Нахрен иди со своим пойлом. И можешь этого ниндзю с собой прихватить. Вместе с домашним зверьком, — Йоширо, видимо не расслышал, так что никак не отреагировал, а вот глаза О’Хары опять сверкнули, да и её деловой прикид, который, кстати, даже не помялся, почему-то стал напоминать Думу экспонаты исторического музея. Что-то связанное с рыцарской броней. — От вас одни проблемы. Сам бы я справился без шума и пыли.

— Ага, — кивнул Грибовский. — совсем, как в тот раз, когда ты гонялся за Маской и расхреначил добрую половину Финансового района. Знаешь сколько Гвардия отвалила потом городу за это?

Алекс, вместо ответа, поправил очки. У них, кстати, погнулась дужка, что никак не радовало и без того паршивое настроение.

— Кстати, — спохватился Дум. — чтобы знать на будущее — что у вас за история с Тенью?

Еще недавно смеющийся глазами Грибовский, вдруг как-то приосанился и немного сник.

— Я убил его сестру, — тяжело произнес он.

Достаточно тяжело, чтобы было понятно, что за этими словами скрывалась целая история. История, о которой никто не хотел говорить.

Дум, конечно, был ублюдком и мудаком, но… иногда и в нем просыпалась совесть. Правда очень быстро собирала манатки и сваливала восвояси.

— Профессор, — О’Хара напрямую обратилась к Алексу, что, кстати, выглядело как-то необычно. — мне кажется, ты знаешь, кто ждет нас в Парке Памяти. Может поделишься информацией?

— Нет, — коротко ответил Алекс.

— Это не ко времени, дорогуша.

— Ко времени или нет — даже если бы я хотел вам что-то рассказать, помимо указания маршрута как сходить на х… кхм, то я бы просто не смог этого сделать.

Грибовский чуть сощурился и, максимально незаметно для Йоширо, еще немного отпил из фляги.

— Ты ведь уже не член клуба Бездны.

— И только не говори что-то о солидарности темных существ, — добавила фейри, чья блузка очень заманчиво трепыхалась на сквозном ветру. Разумеется — заманчиво не для Алекса. — Вы все одинаковые и заботитесь только о себе.

— Не могу отрицать, — развел руками Дум. — и именно потому, что мне дорога моя шкура, я ничего вам не расскажу. А если вам дороги ваши, то вы останетесь сидеть в вертушке, пока я веду переговоры. Иначе… ну, даже не знаю, я лично просто себе вены вскрою. Это лучше, чем то, что может сделать эта… хрень.

Какое-то время О’Хара и Грибовкий молча разглядывали Алекс, но тот плевать хотел на их мнение и, отвернувшись к городу, продолжал наслаждаться его ночными видами.

— Резонно, дорогуша, — поляк отсалютовал фляжкой.

— Грибовский-сан! Имей совесть! — взъелся Йоширо.

— Да ладно тебе…

Алекс снял наушники. По барабанным перепонкам тут же ударил шум ветра и гул лопастей с двигателем. Ему не очень хотелось слушать дальнейшие обсуждение чего бы то ни было.

Он просто смотрел на огни города, а те отражались в его глазах. Ведь кто знает, может он в последний раз в жизни смотрит на это великолепие электричества, магии и неона.

Вот ведь срань…

Старик-профессор всегда говорил, что нормальный черный маг никогда не рискует своей жизнью. Не прыгает грудью на амбразуру и не закрывает собой оброненную на пол гранату.

Вот только почему-то Алекс в последнее время только и делал, что занимался именно этим.

Нет, разумеется, ему приходилось выполнять свою часть сделки для того, чтобы Гвардия, в свою очередь, помогла в его расследовании инцидента с «Фолленом», но…

Он-то уже неоднократно свою жопу под вражеский фугас подставлял, а вот ответных любезностей пока не следовало.

И, все же, вот он — Алекс Дум, черный маг, в вертолете Гвардии летит туда, куда ни один, даже самый безумный Темный никогда в жизни… да и в посмертии, не полетит.

— Парк Памяти! — прокричал Йоширо так, чтобы услышал и Дум. — снижаемся.

И они действительно начали спускаться прямо на парковку, которой и начинался самый маленький парк в городе. Единственный мемориал, посвященный темным существам, павшим в битве с победившим Светом.

Напускная толерантность просочилась даже на этот уровень.

Алекс достал смятую пачку из кармана.

Последняя…

Кто бы сомневался…

Глава 40

— Парк Памяти, да? — Дум глубоко затянулся и выдохнул облако дыма.

Едкого, серого, такого, от которого у человека, непривычного к подобному, запершило бы в горле и заслезились бы глаза.

Алекс с детства любил крепкие сигареты. Они успокаивали его. В той мере, в которой это было возможно.

— А я думал, что это темные — циничные ублюдки, — криво усмехнулся он и направился в сторону ворот в красивой, кованной ограде.

Маленькая ремарка — некогда кованной и, примерно в тоже самое время, красивой, но сейчас железные прутья были погнуты. Те изображения, который были, казалось бы, навеки запечатлены в медальонах, закрашены краской, осквернены символами света.

Дум даже заметил несколько крестов, звезд Давида, символов Пророка Мухаммеда. Колеса сансары и изображения будды. Даже символы Дао.

Религий, что в Старом Мире, что в новом — на любой вкус, цвет, гендер и запись в психиатрической истории болезни. А вот Тьма… она одна на всех.

Страхи, которые ночами поднимали маленьких пророков, еще не знавших, что они несут с собой свет Самого-Главного-Ублюдка.

То, что краем зрения видишь, когда идешь по темной аллеи. Необоснованный страх остаться один на один в помещении, где не зажечь даже фонарика.

Это липкое, холодное чувство, цепляющееся за твою душу щупальцами голодного кальмара из темных глубин океана первобытного страха, порожденного времена, когда ночами хищники забирались в пещеру, чтобы утащить с собой свою двуногую добычу.

Этот страх испытывал сейчас и Алекс.

И он был связан не с разбитой парковкой, где от разметки не осталось и следа, а глубокие трещины избороздили морщинами выцветавший асфальт.

И не связан с тем, что он не мог слышать гул лопастей от вертолета, позади его спины. И не потому, что Йоширо выключил двигатель. Нет, просто стоило Думу покинуть пределы гвардейской птички, как все звуки мгновенно отсекло.

Алекс боялся.

Те, кто оскверняли границу Парка Памяти — самого циничного памятника помешанной на толерантности цивилизации, они не знали.

Понятия не имели, почему боялись темноты.

Дум знал.

И потому его страх был куда более глубоким и стойким, нежели легкая пугливость животного, вдруг осознавшего, что не имеет полной власти над тем, когда ему жить, а когда умирать.

Алекс затянулся еще раз.

Просто для того, чтобы набраться храбрости.

Дум подошел к стоявшей у входа фигуре. Из-под толстого слоя граффити все еще пробивались очертания флага «Темного Дня» — армии, собравшей последние силы темных для единственного удара по рубежам света. Армии, которая погибла так и не узнав, что все их метания были впустую.

— Умерли счастливчиками, — усмехнулся Дум.

Как того требовал закон, он провел ладонью по острому граниту постамента. Только магия и… страх удерживали вандалов от того, чтобы сравнять памятник, да и весь парк, с землей. Их хватало только на краску и мусор, который они бросали за ограду.

Горячие капли крови потекли по ладони Алекса.

Он сжал кулак и пролил их на темный гранит.

— Надеюсь ты горишь в аду, сраный психопат, — процедил Дум.

Он никогда не поддерживал это дурацкое «Дело Тьмы». Те, кто причисляли себя к последователям «Темного Дня», а таких, пусть и редко, но можно было встретить в «Бездне», выглядели для него не более, чем толстолобые фанатики.

Совсем как те эсперы под командованием Дэвенпорта.

Что изменится, если все они сейчас соберутся и во весь голос, во всю мощь легких заявит, что их притесняют, не держат за живых существ (хотя некоторые из темных реально являлись живыми мертвецами) и тому подобное?

Толерантная общественность начнет их жалеть. Может даже забросает Твиттер и Инстаграм постами с хештегами — дайте-права-всем-бесправным.

Правящий класс подхватит волну. Издаст несколько законов. Поддержит меньшинства, чтобы не терять свои очки на голосованиях и…

Все.

Нихрена больше.

Ничего не изменится.

— Если не пытаться изменить мир, то он никогда не изменится! — отвечали на это фанатики.

Слишком наивные.

Слишком тупые.

Чтобы понять, что ничего и никогда не менялось и не изменится. Сам принцип власти построен на том, что кто-то должен быть унижен, а кто-то возвышен.

И единственный способ этого избежать, это…

Если бы Алекс знал, то он, пожалуй, не стоял бы сейчас в этом месте и не смотрел на фигуру существа, о котором даже в учебниках теперь писали.

Толерастия… бесплатная клоунада, на которое можно смотреть бесконечно.

Прямо как на воду… льющуюся изо ртов политиков.

— Ублюдок, — презрительно сплюнул Дум и, не оборачиваясь, отправился по аллеям Парка Памяти.

На весь Маэрс-сити приходилось больше двух сотен туристических объектов. Ухоженный. Вылизанных до такого состояния, что если пройтись по ним в ботинках, то испачкаешь не ботинки, а землю, по которой ступаешь.

Укутанные светом, как в прямом, так и в переносном смысле, они появлялись во многих фильмах, ими были завалены соц. сети. Каждый день можно было увидеть несколько тысяч людей, фотографирующихся там, чтобы потом показать своим друзьям и знакомым — «Смотри, я там был… а теперь завидуй мне, лузер».

Их охраняли фараоны едва ли не тщательнее, чем Королеву, мать её, Великобритании.

Молодая нимфетка, которую через день погружали в очередной эпицентр секс-скандала. Впрочем, дела любителей чая и сокера Дума не касались.

Как его и не касалось, что все вышеперечисленное не имело никакого отношения к Пару Памяти.

Мусор, который перекидывали через ограду, так и валялся на поросших бурьяном, высокой осокой и крапивой. По старым поверьям именно такая трава росла на оскверненных землях.

Ну, хоть в чем-то доверчивые обыватели не ошибались.

Только не на оскверненных, а там, где проливалась кровь темных.

— Ступай аккуратно, Александр, ты идешь по местам славы тех, кто не вернулся.

Дум ненадолго прикрыл глаза. Ему нужно было собрать всю храбрость и отвагу, как притворную, так и настоящую, чтобы не сплоховать.

Чтобы не развернуться и, в ужасе, роняя слезы и сопли, не сбежать отсюда.

Там, на лавочке, под серым светом разбитого фонаря, под сенями дерева, кроны которого никогда не знали листвы — лишь воронья гнезда и клекот помойных птиц.

Там, среди теней, среди их вечного спектакля, вытягивавшего из воображения зрителя лишь самое плохое, сидел… сидела… сидело оно.

В этот раз оно приняло форму старой женщины. В черном пальто и колготках с начесом. Её до прозрачной белизны седые волосы, стянутые в тугой пучок, едва пробивались из-под серого платка, забавным бантиком завязанным под подбородком.

Глубокие морщины, совсем как те трещины на асфальте, превратили лицо в пародию на неудавшуюся скульптуру нерадивого гончара.

Сухие, тонкие руки, держали два предмета.

Небольшую палочку-трость, которая лежала рядом с её ногами; и поводок для собаки. Дум понятия не имел, что это за порода — он больше по кошкам, вообще-то, но явно какая-то из тех, что могут челюстями разгрызть прокатный лист стали.

— Приветствую вас, Судья.

— Здравствуй, Александр, — старушка, если так можно было назвать это существо, отломило кусок хлеба и бросило крошки на лужайку… если так можно было назвать грязную лужу, в которой плескались воробьи и голуби и где лишь на дне проглядывались ростки травы. — Присаживайся, нас ждет разговор.

— Да, конечно, Судья.

Алекс уже сделал было шаг вперед, как старушка чуть улыбнулась. Доброй, белоснежной улыбкой, которая не могла предвещать ничего плохого.

Вот только сердце едва было не остановилось.

— Только сними свою маску Робина Локсли, юноша. Я хочу поговорить с Александром. Тем Александром, которому удалось избежать моего приговора.

Глава 41

Она… оно… они… он… Даже созданием это существо назвать — все равно, что плюнуть в лицо предполагаемому творцу, ибо «создание» подразумевает под собой акт созидания.

Это было существо. Само определение термина «существо».

Оно отломило еще один кусочек и снова бросила его воробьям с голубями.

— Сколько лет прошло с тех пор, как мы видились в последний раз, Александр?

Дума редко называли его полными именем. И может именно поэтому из уст бабушки оно звучало несколько иначе. Ну а может потому, что будь у существа воля, и оно бы смогло превратить в безжизненную пустыню весь Маэрс-сити.

Так что, наверное, хорошо, что как раз-таки волей, той самой, которой обладали все создания, существо не обладало.

— Почти шесть, Судья.

— Шесть… хорошая цифра, — она протянула ладонь — самую обычную ладонь пожилой леди, которая успела в своей жизни достаточно поработать руками. — ты знаешь, что она предшествует цифре семь? Цифре созидания. Магического, физического, духовного. Восемь, которое идет после семи, означает бесконечность, к примеру. Не находишь это метафоричным?

— Я знаю о парадоксе срединных цифр, Судья, — кивнул Александр. — Это то, чему учат любого черного мага в начале его жизненного пути. Шесть — цифра тьмы и забвения. Семь — созидания и созерцания. А восемь — бесконечность созданного.

— Или же, — она потрепала своего пса за ухом. — бесконечного чередования предыдущих значений.

Алекс вздохнул. Если бы кто-то из Бездны… хотя нет, не нашлось бы еще одного настолько же тупого черного мага как он, чтобы вот так беседовать с одним из Судей.

— Я пришел вести разговор не о метафизической математике, Судья. У меня есть более важные…

— Важные, — перебило существо. Оставив собаку в покое, она оперлась на трость и устремила взгляд к редким деревьям. Большинство из них уже настолько высохли, что поднеси погашенную спичку и те загорятся ярким пламенем. — Важные для кого — для тебя, для тех Светлых, которые пришли сюда, для существ хаоса, чью магию ты носишь в себе. Важные… Александр, мне кажется, ты забыл, что на самом деле важно.

— Я помню…

— Помнишь, — кивнула, не отрицая, Судья. — но не хочешь признавать того…

— Того, — перебил Алекс. И уже одно это могло ему стоить куда больше, чем жизни и подарить участь куда страшнее, чем смерть. — что я не выбирал того, чтобы родится черным магом. Я не выбирал подчиняться вашим законам и укладам. Не было моей воли в том, чтобы идти под сенью луны.

— Я помню твою пылкую речь на суде, Александр. Ты был не старше того возраста, когда мальчишек больше заботит разбор их отростка, нежели философия, но ты, единственный, за тысячу лет, кто смог убедить Суд Теней и меня в первую очередь в своей невиновности. Такое не забывается, Александр. Даже когда мы спим — мы помним твои слова.

Сказать, что Дума пробрало — не сказать ничего. Последнее, что хотел бы любой разумный, какой бы силой он не обладал, чтобы о нем помнили Тени.

Не те, которые отбрасывает все живое и неживое, а настоящие Тени. Те, память о которых и дала название простой игре света.

Как бы двусмысленно и метафорично это ни звучало…

— Посмотри где мы, Александр, — старушка обвела взглядом парк. — все, что осталось от нас. Страх превратился в презрение, а скоро его заменит жалось и тогда… не останется ничего, кроме света.

— Многие сочли бы это за радостную новость.

— И что тогда, Александр? Что будет, когда уйдет Суд Теней и темные существа уснут во тьме? Миру станет легче?

Алекс честно ответил:

— Я не знаю, — он пожал плечами. Внешне он пытался держаться молодцом, но внутри все переворачивалось и кружилось в какой-то жуткой джиге. — никогда об этом не задумывался.

Старушка чуть улыбнулась. Слегка печально и намного больше — задумчиво.

— Ты знаешь, как мы появляемся? Как появляются тени?

Тени Суда… существа, перед которыми роптали все темные создания. Не важно — люди они или представители иных рас. Суд был равен ко всем. Он не имел пола. Не имел расы. Не имел возраста. Лишь принимал внешний облик. Тот, который считал наиболее уместным.

Каждый из судей обладал силой достаточной, чтобы слыть самой смертью. Но при этом вся их сила была заключена в их обязанностях.

Никто не знал точное количество Судей. И большинство никогда не пересекались с ними ни при жизни, ни в посмертии. Просто потому, что если ты говоришь с одним из Судей, то у тебя не просто большие проблемы.

А чертовски здоровенные такие проблемища. И, как говорил Локсли, яйца еще большего размера.

Думу приходилось вести разговор с Судом уже второй раз в жизни.

Это становилось какой-то неприятной традицией, что ли.

— Нет, не знаю, Судья. Это одна из тайн темного сообщества.

— Тайн… нет в этом никакой тайны, Александр. Достаточно просто посмотреть на небо, — и, подавая пример, старушка подняла голову к звездам. — мы смотрим на них, видя лишь кладбище погибшего света, который, даже после свей смерти, все еще тянется к нам — сюда. Таков свет. Лишь когда он пройдет свой путь до конца, то… отправится дальше. Куда мы и помыслить не могли. Неудержимый и неостановимый. Настанет тот день, Александр, когда света будет так много, что ночь уже никогда не наступит.

— Тогда зачем сражаться, Судья?

— А почему нет? — старушка перебирала пальцами, а её пес игрался с птицами. Насколько позволяла длина его поводка. И в этом Алекс видел некую метафору. Хотя, может, его просто обманывали собственные мозги. — Что же до Теней, то они… просто есть. Даже я не знаю, откуда я есть. Но я знаю, что я есть. И знаю, что я должна нести в этот мир, Александр. Такова моя суть. Какова твоя суть?

— Моя… суть?

— Да, Александр, — кивнула Тень. — Какова твоя суть? Что движет тобой? Что заставляет тебя просыпаться каждое утро?

— Почему вы спрашиваете?

— Потому что могу, — спокойно ответило существо. — И потому, что мне интересно. Ты темный, который не принимает тьму в нем самом. Ты ненавидишь свет за то, как он поступает с такими, как ты, но ты уже не первый раз сражается на его стороне. Но ты бережешь и ту тьму, что есть вокруг тебя, лелея её, как путник лелеет тень в знойный день. Место, где можно отдохнуть и набраться сил. Зачем все это, Александр? Почему так сложно?

Дум промолчал. Он не знал, как ему ответить.

— Я так и думала, — вздохнула судья. Тяжело опираясь на трость, она поднялась и, дернув поводок, направилась в глубине парка. — Я не могу помочь тебе, Александр. То, что произойдет завтра, произойдет на благо не только хаоса, но и тьмы.

Алекс вскочил на ноги.

— Умрут тысячи темных! — воскликнул он.

— И сотни тысяч светлых… в шахматах это называется выигрышем преимущества.

Когда Дум моргнул, то старушки и её пса уже не было.

* * *

— Да не волнуйся ты так, — отмахнулся Йоширо. — все будет в порядке с твоим напарником, Грибовский.

— Ты не понимаешь, дорогуша, — покачал головой поляк. — я, конечно, не так давно знаю Алекса, но впервые вижу его испуг…

— Подумай хочешь ли ты заканчивать эту фразу.

Все трое вздрогнули, но потом узнали в голосе знакомого профессора Черной Магии.

Алекс, подойдя к вертолету, выхватил из рук японца фляжку и страстно к ней приложился.

— Эй! — возмутился Йоширо.

— Тебе удалось что-то узнать, Алекс? — спросила О’Хара.

— Ничего конкретного, — ответил Дум, вернув едва ли не плачущему пилоту его пустую емкость. — только несколько догадок.

— И каких?

— Ну, в одной из них — помрем мы все. А в другой — мы все и плюс еще половина всей планеты.

— А под всеми нами ты имеешь ввиду…

— Он имеет ввиду Маэрс-сити, — перебил Грибовский. — Проклятье, Дум. Это ты такой удачливый, что нам уже второй раз надо город спасать или я просто не ту печеньку с предсказаниями съел?

— Про печеньку потом расскажешь, — Алекс запрыгнул в вертолет и, пристегнувшись, поднял воротник того, что осталось от его пиджака. И почему так холодно… — А сейчас мне нужно в ваш гвардейский архив — надо проверить пару моментов.

В надежде, что у них есть хотя бы мизерный шанс предотвратить грядущее.

Но это Алекс оставил при себе.

Глава 42

Вертолет приземлился в том самом порту, куда Грибвоский привез своего черномагического напарника не так, чтобы давно. В те времена, чуть больше трех месяцев назад, Алекс «работал» (если так можно выразиться, потому как он использовал Чон Сука и компанию, в то время, как Чон Сука, и это не опечатка, использовали его самого) на Гвардию при этом все еще сомневаясь, что это именно та самая мифическая организация.

Что-то вроде Людей в Черном, только вместо входа в дамбе, здесь использовался…

— Адская машина! — Грибвоский пнул автомат со снедью, отказавшийся выдавать ему очередную пачку Скитлс. Впрочем, кредиты аппарат списал вполне успешно.

— Не порти казенное имущество, — с нажимом произнесла О’Хара и, цокая неведомо каким образом сохранившимися в целости и невредимости каблука, подошла к экрану считывающего устройства. Она приложила к нему свои казенные часы и аппарат открыл дверь, демонстрируя внутренне убранство слишком большого лифта, чтобы уместиться в такой маленькой коробочке.

Дум по привычке обернулся, чтобы проверить, нет ли за спиной эксцентричного доктора с отверткой-вибратором. Ну или чем он там баловался на досуге.

— Поторопимся, — О’Хара первой зашла внутрь. Грибовский последовал за коллегой, а Дум все так же стоял в порте.

Вокруг него поднимались красные и синие контейнеры, в которых со всего Старого Света в Новый стекались (в прямом смысле) самые разнообразные товары и блага.

Морская торговля процветала. А вместе с ней, в качестве паразита или симбионта, процветало и морское пиратство вместе с морской охраной. Последняя, причем, работала на два фронта. Корабли приходилось защищать и от тех самых пиратов, и от разнообразных монстров, которыми теперь кишели морские пути.

Нет, они и раньше там водились, но когда вера в магию окончательно ослабла, то хватало усилий Гвардии. А где она не справлялась, появлялись всякие суеверия — тот же самый Бермудский Треугольник. Место нереста морских драконов.

— Эй, Дум! — окликнул Грибовский. — ты чего завис?

Алекс нашарил рукой в кармане обрывков пиджака смятую пачку. Почему-то при взгляде на длинные пирсы, огромные краны, баржи и корабли, хотелось курить. А может просто его соблазнял свет в окне здания управляющей компании. Там виднелся силуэт курящего сторожа.

— Слушай, Грибовский, а есть какой-то вариант, чтобы протащить в порт нечто очень черно-магическое, при этом сделать это так, чтобы никто не заметил?

— Мы уже разрабатывали эту теорию, — напомнил поляк. — И, если ты забыл, то наша ниточка к контрабандистам почила смертью храбрых.

— Именно, что мы думали про контрабанду, — вновь задумчиво протянул Алекс.

Он все еще не спешил присоединяться к Гвардейцам в лифте.

— Что вы имеете ввиду, профессор? — чуть прищурилась О’Хара.

Алекс еще раз посмотрел на спокойную гладь ночного океана. Черное покрывало, в котором с большим трудом можно было различить отсветы портовых софитов и редкие звезды, пробивающиеся сквозь низкие облака.

— А если это была не контрабанда? — скорее у самого себя, нежели у кого-то конкретного спросил Алекс. — Что если груз доставили официально? В белую?

— В белую? Зачем бы им тогда понадобились все эти махинации в порту? И взрывать посольство фейри для отвлечения глаз… скорее уж это привлечение глаз. Причем именно к порту.

— Да, — протянул Алекс. — не вяжется…

С этими мыслями, хотя, если честно, он даже не знал, что у него за мысли в данный момент были в голове, Дум вошел внутрь лифта.

Здесь он еще сильнее напоминал тот же, что и в старом фильме. Только вместо эмблемы космических полицейских здесь было изображено нечто другое.

Золотой щит, обвитый плющом с тремя алыми цветками. На самом щите был изображен древний символ мудрости и магии. Древние египтяне называли его Уаджет или — левый глаз бога Гора, символизирующий луну.

Символ Гвардии.

Один из самых попсовых конспирологических гербов в нынешнем веке. Его можно было встретить всюду. От наклеек на ноутбуках, до целых документальных фильмов о происхождении символа и тому, кто его породил «на самом деле».

Разумеется, большинство таких вот «изысканий» спонсировала сама Гвардия.

Лифт, сходу провалившись куда-то под землю, на глубину, где даже живущих в породе монстров, от которых приходилось ставить чары на метро, не встретить.

Когда двери открылись, Алекс обнаружил себя на широкой металлической площадке — балконе, с которого открывался отличный вид на общий зал Центрального Отделения Гвардии.

Именно отсюда велась и координировалась вся деятельность самой секретной, самой могущественной и самой древней организации на Земле… если не брать в расчеты еще более секретные, могущественные и древние Ордены.

Ну там… клуб «Бездна» к примеру. Совет Теней, с его бабульками, обожающими собачек и парки…

Алекса передернуло.

Одна мысль о том, что ему пришлось второй раз общаться с Тенью, отрезвляла лучше, чем визит к венерологу после ночной попойки.

— Ты прям как в первый раз, — Грибовский хлопнул Дума по плечу, от чего тот недовольно скривился. Одновременно от боли и нелюбви к тому, когда его неожиданно кто-то трогал. — Пойдем.

Вместе они спустились будто по висящей в воздухе хромированной лестнице. Блестящая белая плитка, кажущаяся еще белее из-за отраженных на её поверхности подвешенных под потолком ламп дневного света.

Вместо кубов у достаточно многочисленных работников — отдельные столики из того же хромированного материала. Огромное количество яблочной техники и мега-экран, занимавший всю дальнюю стену и демонстрирующий текущую ситуацию в мире.

Делал он это при помощи интерактивной карты, на которой то гасли, то загорались различные точки, различавшиеся между собой по цвету.

— Как-то необычно тихо, — О’Хара, нисколько не смущавшаяся тому, что её пострадавшая в переделках одежда скорее больше открывала жадным взглядам местных работников (и работниц тоже), чем скрывала, уверенной походкой шла в сторону кодового замка. — Давен, подожди секунду.

Некто Давен — молодой мужчина в широких очках, белом халате и кипой бумаг в руках, замер на полушаге и, окинув компанию оценивающим взглядом, начал стремительно краснеть.

Слишком уж долго его взгляд задержался сперва на бедрах фейри, а затем на её груди.

Проклятый зоофил.

— К-к-кап-и-итан Ооооо…

— О’Хара, — мило так улыбнулась офицер. Алекс даже не знал, что она так умела. — Сержант, не подскажите, почему сейчас так… безлюдно?

И действительно. В первый, да и во все последующие свои посещения, Алекс наблюдал картину едва ли не полного хаоса в местном опен-спейсе. Сейчас за десятками столов в лучшем случае обнаруживалось несколько мальчиков и девочек секретарей.

Те занимались своими делами и почти не обращали внимание на экран. Да и смотреть там было не на что.

— Понятия не имею, капитан, — Давен, пусть и покрасневший до состояния переспелого помидора, совладал с собой и вернул способность к человеческой речи. — Последние два дня во всем мире наблюдается почти аномальная… тишина. Да, наверное именно это слово лучше всего подойдет к данной ситу…

— И никого это не напрягает? — перебил Грибовский.

Алекс в это время смотрел на карман халата Давена. Там определенно проглядывались очертания сигаретной пачки…

— Напрягает, — кивнул Давен. — именно поэтому сейчас все на уровне «С» в большом совещательном зале.

— Большой совещательный? — присвистнул Грибвоский. — на моей памяти его не собирали с момента…

Поляк тут же осекся. Давен потупил взгляд, а О’Хара сделала вид, что ничего не слышала. Этого было достаточно, чтобы понять — та история, перевод Грибвоского в самый замшелый отдел — демоноборцев, и вся эта тряхомуть с Тенью как-то связаны.

— Ну а вы куда? — Давен поправил немного запотевшие очки.

Дум никогда этого не понимал. Насколько слепым надо быть, чтобы под маской красавиц и красавцев не разглядеть настоящее нутро фейри.

— В архивы, — только и ответила О’Хара.

Качая бедрами, из-за чего Давен едва ли не пламенем дышал, она подошла к сенсорному экрану у дверей с надписью «Level-B» и приложила к нему браслет часов.

Алекс с Грибовским поспешили следом и, когда за их спинами закрылись тяжелые металлические створки, начиненные заклинаниями по самое «мама роди обратно», Дум с наслаждением затянулся сигаретой.

— Я думал у тебя закончились, — чуть удивился Грибовский.

— Ага, — только и овтетил Алекс, а затем, подумав, добавил. — А у Давена неплохой вкус на курево.

Kent — любимая марка Алекса. И, что радует, у бело-халатного была в наличии почти целая пачка. Теперь, правда, почти пустая. Дум же не полный ублюдок — последнюю не забрал.

Выдыхая облачка дыма Алекс, обогнав на повороте блондинку-фейри, поспешил в архивы. Благо в них он теперь ориентировался лучше, чем в родном Хай-Гардене.

Глава 43

Архивы Гвардии выглядели как… ну, проще сказать, как они не выглядели.

Они не выглядели, как лабиринт из стеллажей, заполненных книгами, свитками, глиняными дощечками, узелковой вязью, берестой и…

Дум прокашлялся.

Чертова система вентиляции. Вместе с дымом чуть все его легкие нахрен не вытянула.

— Эй! Алекс! Рад тебя видеть, бро!

Дум, не обращая внимания на голос, продолжил разглядывать архивы Гвардии. На чем он остановился? Ах да.

Так вот.

Здесь не было ни гранитных сводов, ни подвесных мостов, перекинутых через пропасть, на дне которой в хаотической оргии сплетались ядовитые змеи. Здесь не вдохнешь ядовитой пыли, от которой отвалится не только член, но и еще что поважнее — к примеру пальцы.

Ибо пока у мужика есть хоть один палец, он все еще на что-то, да способен…

— О’Хара, мне кажется, или я вижу твое исподнее?

— А ты посмотри внимательнее, Грибовский. Вдруг это последнее, что ты видишь в своей жизни?

Иными словами, Архив Гвардии являлся диаметральной противоположностью библиотеки Бездны. Он был меньше, светлее, чище, не плевался тебе в лицо прямой угрозой жизни и какой-нибудь кислотой, а еще, в глазах Алекса, был чем-то невероятно футуристическом.

Начать хотя бы с пола. Да-да, именно с него. Зеленого цвета, прозрачный, но при этом начищенный до такого блеска, что в нем реально все отражалось как в зеркале.

Алекс даже хотел было посмотреть, что это такого увидел Грибовский, но вовремя себя остановил. К такому его психика черного мага, демонолога и просто — отпетого подонка могла быть и не готова.

В центре небольшого, даже по университетским меркам, зала стояло несколько «умных» столов, каждый из которых мог составить сложную магограмму быстрее, чем лучшие маго-компьютер Алекса. А тот, в дни былой славы, мог стоить порядка семидесяти тысяч кредитов и запускать лучшие виртуальные игры современности на максималках.

Жаль только Дум в них не играл.

Да и вообще они спросом-то мало пользовались. Зачем играть, если можно выйти на улицу, вооружиться парой-трой гримуаров и отправиться хреначить каких-нибудь троглодитов в метро.

Дум выдохнул облачко дыма.

Архивы и библиотеки всегда пробуждали в нем немного ретрограда, чуть больше — философа, и, в неограниченном количестве — озабоченного алкоголика.

Что может быть лучше хорошего нон-фикшена, сдобренного парой бутылочек виски и несколькими молоденькими девицами, знающими что делать в постели, умеющими этим заниматься и получающие настоящее удовольствие от процесса.

— Здарова, Джаспер! — Алекс отбил подставленную ему металлическую пятерню.

Чуть подальше от столов возвышались… стеллажи. Но не те, дубовые, потрескавшиеся и пропахшие чьими-то слезами и плесенью, а гладенькие, из ультра-качественной пластмассы. С гала графическими экранами. И вместо талмудов, обтянутых кожей самых разных тварей (преимущественно, конечно же, самых главных тварей — людей), на их полках стояли планшеты.

Каждый из таких хранил знания в цифровых гигабайтах и терабайтах о просто немыслимом количестве… всякой всячины.

Только самые могущественные заклинания или знания не поддавались оцифровке. И они находились где-то за адамантиевыми стенами, в каком-нибудь супер секретном хранилище, к которому вели огромные, армированные, усиленные и защищенные магией, трубы.

Именно на них Алекс, в данный момент, взирал уперев взгляд куда-то себе под ноги. Благо прозрачный пол не особо препятствовал этому.

— Бро? «Здарова, Джаспер?» — Грибовский, кажется, напрочь проигнорировал несильно завуалированную угрозу со стороны О’Хары. — Я сплю и мне снится не самый мой лучший сон?

— Офицер, — из металлического голоса андроида, коим и являлся Джаспер, мгновенно пропала вся дружелюбность. — Не мог сказать, что рад вас видеть.

— Хранитель, — чуть поклонилась О’Хара. — рада вас…

— Ой, помолчите, голубушка, — отмахнулась жестянка. Джаспер выглядел как гуманоид… во всяком случае, его верхняя половина. Нижняя же плавно переходила в огромный крюк-руку, который терялся в хитросплетении технических желобов на потолке. Собственно, именно благодаря этому крюку и желобам, Хранитель Архива и перемещался по своей вотчине. Иногда делая это просто с немыслимой скоростью. — Таких как ты я повидал еще со времен Короля. Твоя бабка еще тогда не успела упасть лицом на крюк твоего…

Стоит ли говорить, что тема крюков, жезлов и всего прочего, что было с этим связано, всегда была… близка Дажсперу.

Духу знаний запертом в теле андроида.

Или это уже магодроид?

Маркетологи сейчас просто обожали добавлять ко всему приставку «маго». Магомобили. Магокомпьютеры. Магофоны. Магочипсы. Магонаркота. Магошлю…

Ну, все всё поняли.

— Алекс, бро, респект тебе за подгончик. Чисто аттдуши. Ваще сакс.

Грибвоский с О’Харой недоуменно переглядывались.

— Замес децловый, — отмахнулся Дум. — не настолько кринжовая маржа, чтобы кто-то спалил весь движ.

— Ну в профите то оба, — подмигнула жестянка. — Ладно, бро, с какой целью заявился? Никакой новой информации по твоему вопросу я еще отсортировать не успел. Как ты помнишь, мне потребуется…

— Еще четыре месяца, — по примеру Джаспера, Алекс тоже перешел с Хай-Гарденовского диалекта на общий язык. — Четыре месяца, которые я буду вынужден горбатиться, как черт, на этих.

Дум большим пальцем указал себе за спину. Там О’Хара, непонятно откуда взявшая три комплекта одежды. Один женский и два мужских, причем явно по фигурам своих вынужденных компаньонов, искала место, где можно уединиться.

А Грибвоский… Грибовский в это время пытался запустить на браузере голографического дисплея ближайшего стеллажа порнуху.

Вот ведь дебил…

Мог просто спросить у Алекса, как это сделать. Потому как он, в свое первое посещение, с этим совладал, на чем они и сошлись с Джаспером, довольно быстро найдя общий язык.

— А так же до тех пор, пока не выплатите долг городу, профессор, — напомнила О’Хара, скрывшаяся за стеллажом. Через ряды книг… тьфу — планшетов, просвечивала её атласная кожа и контуры сексапильного тела.

Грибовский отвлекся от двумерных изображений и переключился на более… обтекаемые и выпуклые формы. Алекс же отвернулся.

Не потому, что был джентльменом, а потому… ну, здесь тоже — всем всё понятно.

— С другой стороны, пока условия контракта в силе, я хоть иногда смогу отдыхать в обществе нормальных людей, — Джаспер явно был доволен ситуацией. Ну, оно и понятно — все духи знаний немного… того. Ку-ку. — Ну так зачем пожаловали, юные приключенцы.

— Приключенцы? — донеслось из импровизированной примерочной.

— Так говорили в прошлом веке, — отмахнулся Джаспер. — Решил немного добавить атмосферности вашему квесту.

— Квесту? — теперь уже переспросил и Алекс.

— Бро, вот от тебя я такого не ожидал, — ужаснулся андроид. — Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему.

— Надеюсь ты только за оригинальную трилогию, а не те новых шестнадцать эпизодов?

Джаспер издал звук, который сходу понятен всем любителям Силы и далекой-далекой галактики.

— Ладно, Джасп, несмотря на всю мою любовь к Звездным Войнам, я, вроде, и есть олицетворения зла. Так что давай-ка, выведи мне все, что есть по темно-магическим артефактам.

— Ну, к делу, так к делу, — пожал плечами Хранитель. Он чуть дернулся, а затем сухим, ничего не выражающим голосом, будто действительно являлся бездушной машиной, продолжил: — Класс?

— Деструктивные.

— Каталог «Темно-магические артефакты». Класс «Деструктивные». Найдено позиций: 185132.

Грибовский присвистнул.

Алекс потушил сигарету, выкинул бычок в единственную пепельницу (поставленную им же самим).

— Сократить поиск.

— Параметры?

— Область деструктивного воздействия: сорок квадратных километров.

— Применяю параметры, — в глазах Джаспера — двух экранчиках, забегали какие-то матричные списки, после чего он выдал. — Позиции отсеяны. Позиций осталось: 7862.

— Уже лучше, — кивнул Дум. — Дополнительное условие. Возможность применения эспером или простым смертным.

— Использую дополнительное условие, — прокрутка матриц ускорилась. Джаспер чуть затрясся. Но оно и понятно — дух, усиленный современными технологиями, просеивал такие объемы информации, что сложи эти гримуары один на другой — по лестнице можно было бы забраться до Марса. — Позиций осталось: 53.

— Отлично! — Алекс развернулся, подошел к столу, закинул руки за голову и, затянувшись, попросил. — Выводи на экран, Джасп. В алфавитном порядке, пожалуйста.

Над столом замерцали лучи проекторов. Вскоре в них можно было с невероятной четкостью различить первую главу свитка, описывающего свойства и общую информацию о «Голове Горгоны». Написано, естественно, было, на древнегреческом.

Глава 44

— И что теперь? — Грибвоский приземлился рядом. Стул из стекло-пластика под тушей гиганта-эспера едва не подогнулся. Что, кстати, наводило на мысль, что свой монструозный меч он носил в каком-то устройстве, которое маскировало вид, но не вес «махалки».

— Теперь мы будем заниматься исследованием, — спокойно ответил Алекс.

— Всех пятидесяти двух артефактов?

— Всех пятидесяти двух артефактов, — кивнул Дум.

Поляк выругался. Достаточно неприятно, чтобы вызвать одобрение у Джаспера.

— Запишу, пожалуй, — произнес он, после чего понесся куда-то вдаль.

— Эй, железяка! — закричал ему вслед Грибовский. — Нам нужен перевод!

— Не нужен, — перебил Алекс.

— Ты знаешь древнегреческий? — к ним, едва слышно, подошла О’Хара.

Не то, чтобы Дум разглядывал, больно надо, но в отражении столешницы он увидел всю ту же сексапильную блондинку. Идеальные формы, точеная фигуры, ноги с манящими бедрами и упругими ягодицами. Все это могло свести с ума любого мужчину и некоторых женщин.

Причем внешнему виду не вредил тот факт, что она была одета в строгий деловой костюм. Волосы собранные в тугой пучок, минимум макияжа, черный пиджак, белая блузка и короткая юбка. Достаточно короткая, чтобы на чулках слева у не1 проглядывалась кобура, а справа — ножны для короткого клинка.

Гвардия, что ли, помешалась на колющем и режущем?

— Это косплей, О’Хара или…

— Или я заказывала юбку на другой рост, — чуть недовольно, как и любая женщина в такой ситуации, ответила офицер. — Кстати, вам бы тоже следовало переодеться.

Алекс скептически посмотрел на костюм тройку в вакуумном пакете. На этикете было написано «M. Kors».

— Что за ширпотреб, — скривился он.

— Профессор, на ваши костюмы гвардия тратит примерно столько же, сколько на некоторые личные автомобили лучших агентов.

— И когда это я перестал быть лучшим, — недовольно пробурчал Грибовский, постепенно снимавший с себя те лохомотья, в которые превратилась его одежда. Кстати ни следа от недавних переделок на его довольно мощном теле не осталось. Чертова рептилия. Ему, небось, ногу откуси — заново отрастет. — И почему ты, О’Хара, не отворачиваешься? Дурацкий двойные стандарты феминизма?

— Я ничего нового не увижу, — пожала плечами фейри. — и я не просила вас меня не разглядывать. Если вы не девственники, то тоже ничего для себя шокирующего бы не открыли.

Полуголый Грибовский навис над внешне миниатюрной и хрупкой блондинкой.

— Что-то потерял?

— Нимб твой, дорогуша, — ответил он ей. — Так, ладно, где эта жестянка? Нам нужен переводчик!

Алекс, все это время игнорировавший перепалку напарников (фу, проклятье, теперь это слово во множественном числе! И куда катится добропорядочный черный маг…), одновременно с тем, как переодевался, продолжал читать текст.

— Переводчик не нужен, — повторила его слова О’Хара. — Профессор знает древнегреческий и, я уверено, еще с десяток других языков. Чего тебе, Грибовский, порой очень не хватает.

— Все знают, что я хорош и с одним языком, — подмигнул поляк.

В ответ фейри лишь закатила глаза.

— У тебя краска с волос в мозги просочилась?

— Это не краска, а естественный цвет волос, расистская ты красотка!

— Да плевать, — офицер неопределенно помахала рукой в воздухе. — любой перевод магических текстов приведет к невосполнимой утрате знания. Малейшая игра слов, неподдающаяся переводу и вот уже весь труд не принесет читающему никакой пользы.

— Да? — Грибовский чуть изогнул бровь. — и сколько же языков ты знаешь, Алекс-дорогуша?

Видимо, когда обстановка чуть успокоилась, поляк снова перешел на свой собственный сленг. Ну, все они носили маски и надевали их тогда, когда было удобно. Не Алексу в этом кого-либо обвинять.

— Достаточно, — коротко ответил он, после чего снял рубашку.

В этот момент в помещении повисла тишина.

Так продолжалось довольно продолжительное время, пока О’Хара тихонько не спросила?

— Больно было?

— А тебе не срать? — резко ответил Дум и поспешно накинул другую рубашку.

Бывают такие душевные шрамы, о которых не хочется вспоминать. И есть такие телесные раны, которые хотелось бы скрыть. Но если первые были известны только тебе и твоему психологу, то вот вторые, обычно, рано или поздно оказывались на всеобщем обозрении.

— Следующий файл, — коротко скомандовал Алекс и уселся обратно на стул.

* * *

— Этот крысеныш, — произнес Сергей без всякого акцента. — Черный маг. Вот тебе урок на будущее Соня — не верь черным магам. Их слова весят меньше, чем воздух, которым они дышат.

Алекс не смотрел на черное дуло револьвера. В нем он бы не обнаружил ничего для себя нового. Нарезной ствол сорок пятого калибра, в недрах которого притаился свинцовый подарок. Один из тех подарков, когда при получении особо не радуешься. Благо что эта самая «нерадость», обычно, долго не длится.

Так что, как учил Робин, Алекс смотрел не на ствол, а на того, кто его держал. Сергея.

Проклятый русский.

В его глазах не было ни капли сожаления, сомнения или нерешительности. Этот ублюдок пристрелил бы мальчонку прямо здесь и сейчас. Его останавливало только присутствие дочери Сони, которой он не хотел нанести травму.

Красотка жена, в ночном пеньюаре, отшатнулась от Алекса так же, как недавно он сам от её крестика.

Трис подошла к мужу и встала рядом с ним.

— Что тебе надо в нашем доме, маг? — спросила она таким тоном, что не оставалось никаких сомнений. Ни она сама, ни Сергей, не обладали даром магии.

Может именно поэтому их защитные чары имели столько дыр. У них попросту не было возможности проверить работу нанятой компании. А маги, когда их нанимали толстосумы из числа людей, обычно считали ниже своего достоинства выполнять работу хорошо и качественно.

Издержки профессии, так сказать.

Ну, если верить Профессору Раевскому, конечно. Сам Алекс в этом ни хрена не смыслил.

— Ничего, — ответил он.

— Тогда убирайся, — прошипела женщина, которая еще несколько секунд назад была готова его разве что не усыновить.

Мальчик, аккуратно, не делая резких движений, попятился спиной к двери.

Может Алекс плохо понимал мир, в котором компания, оказывающая услуги, не особо беспокоится о своей деловой репутации и расширении круга покупателей через сарафанное радио. Это противоречило тем статьям о технике продаж и экономике, которые он читал на досуге.

Алекс любил кино, но терпеть не мог художественную литературу, так что поглощал весь нон-фикшн, до которого только дотягивались его руки.

Но вот в чем он разбирался — в поведении хищников. И тех, кто пытается ими казаться. Благо подобными был обильно усеян Хай-гарден.

Если не провоцировать Сергея. Не выдергивать его из привычного комфортного мира Мерлиновых Холмов с их парковками, выглядящими лучше, чем некоторые парки в родном районе Алекса, то тот никогда не…

— Кха-кха, — закашлялась Соня. — Па-а-ап… что-то мне плохо.

Скорее всего, в любой другой ситуации, два плюс два при сложнее действительно дали бы четыре. Маленькая девочка, в тонкой ночнушке, прошлась босиком по влажному полу, спустилась в холодную кухню, где просидела неизвестно сколько времени на сквозняке. Дверь-то на кухню с улицы Алекс так и не закрыл.

Так что не удивительно, что её довольно быстро продуло, а спросонок мозг начал буксовать.

Будь здесь Анастасия, она бы немедленно сварила чаю (кажется, для русский чай являлся одновременно панацеей и амброзией) после его утащила бы Соню в кровать.

Но… у Сергея простая арифметика дала сбой и превратилась в логарифмическое уравнение с кучей неизвестных. А корнем его выступил не маленький, голодный и чумазый мальчик, а незнакомый черный маг, проникший к нему в дом.

— Я звоню в полиц… — Трис еще не успела выхватить телефон, где бы она его там у себя не держала, как Сергей уже вдавил дугу спускового крючка.

Свинцовый подарок на Рождество умчался к своему адресату.

* * *

Алекс выдохнул облачко дыма.

Грибовский мирно дрых на соседнем стуле. О’Хара всячески делала вид, что не спит, но то и дело клевала носом.

Прошло уже четыре часа.

Впереди оставалось еще тридцать файлов.

— Следующий файл, — приказал Дум, закуривая уже седьмую сигарету.

Старые привычки сложно умирают. А особенно сложно, когда никто не пытается их убить.

Чертов каламбур…

Глава 45

— Да что за срань! — Дум хлопнул ладонью по столу.

Грибвский, вскочив на ноги, выхватил револьвер из кобуры и направил его на мирно листавшего порно-журнал Джаспера.

— Всем стоять! Работает офицер Грибовский! Сложить оружие!

Дух-андроид окинул заспанного офицера оценивающим взглядом. Он ненадолго задержал взгляд на левой щеке поляка, где красным пятном проглядывались очертания его руки. Затем на подбородке, влажном от слюней, лужей растекшихся по столу.

— Не впечатлил, — ответил Джаспер и умчался вглубь зала, где ему было проще найти свое электронное уединение.

— Проклятый робобиблиотекарь, — проворчал поляк, после чего вытер лицо рукавом толстовки.

То ли в Гвардии имелся перечень того, что предпочитают носить их сотрудники, то ли О’Хара с непонятной педантичностью подбирала им гардероб пока вся компания летела в вертолете.

Сама фейри, проснувшись примерно в то же время, что и Грибовский, тщательно делала вид, что она все это время бодрствовала. Но Алексу ли не знать, что офицер точно так же мирно сопела. В конце концов именно ему пришлось сдерживать себя от порыва искушения.

И нет, не того, о котором можно было бы подумать, если взять во внимание внешность О’Хары.

Дважды за ночь и единожды за уже минувший рабочий день, Алексу пришлось дойти до белого фаянсового трона. В итоге в канализацию отправились сгустки крови, что-то напоминающее те сэндвичи, которые он успел умять и… еще немного крови.

— Сколько сейчас… — О’Хара, не договорив, посмотрела на часы и её брови взлетели вверх. — до полуночи осталось шесть часов.

Именно так. В данный момент времени Маэрс-сити мирно отправлялся с работы и офисов по домам. Стрелки часов едва-едва коснулись шестичасовой отметки. И никто не знал, что в скором времени истечет тот срок, что королева Мэб отвела людям для расследования происшествия у их посольства.

После этого фейри, по праву Новой Конвенции, возьмут дело в свои руки… пардон — лапы. И это могло привести к таким последствиям, на фоне которых Война Магов покажется небольшой прогулкой не только для военных, но и для гражданских.

Это только на фасаде Старая Земля и Новая Земли были все из себя такие толерантные и терпимые. Эльфы в старбаксах, орки с траками на фермах, огры, рисующие акварелями в парках и иже с ними.

На деле же…

Все это держалось на том, что государственные структуры жопы рвали себе и всем вокруг, чтобы межрасовая криминальная составляющая держалась на уровне ниже минимума. Потому что хватило бы всего одной спички — к примеру, публичной казни какого-нибудь человека нелюдями, чтобы началась война куда масштабнее, нежели сражение армий Света и Тьмы.

То, за что так ратовал Джулио Люпен. Война между расами. Люди, против волшебных созданий.

— Что-то удалось выяснить? — Грибовский провел ладонью по лицу, будто пытаясь стянуть с себя последние остатки глубокого сна.

— Ага, — скупо ответил Дум и снова затянулся. В его пачке сигарет, лишь недавно пополненной путем честной экспроприации, вновь осталось лишь несколько белых стебельков. Ночка выдалась тяжелой. А утро и день — еще тяжелей.

— Не томите, профессор, — поторопила О’Хара.

Алекс вновь сдержался от каких-либо комментариев. Так или иначе, офицер знала, как он относится к фейри; Алекс, в свою очередь, этого отношения ни менять, ни обосновывать не собирался, а времени на пространные перепалки попросту не оставалось.

— То, что вы, два ушлепка, дрыхнете похлеще сурков. Проспать восемнадцать, с воробьиным хером, часов — это что-то с чем-то.

Грибовский схватился за новенькие казенные часы и его брови взлетели вверх.

— Но я никогда так…

— Парк Памяти, — напомнил Алекс. — вы были слишком к, так сказать, сущности, от которой у многих попросту сгнивает душа. Так что тот факт, что вы живы и, относительно, здоровы и не впали в кому — действительно, что-то с чем-то.

— Почему — относительно? — напряглась фейри офицер.

В ответ фейри откуда-то издалека донесся металлический голос Джаспера, пропитанный крайне недовольными интонациями. Удивительный уровень технологий.

— Потому что, я устал пытаться вам объяснить, что в архивах не надо истерически вопить и дергаться в конвульсиях.

Грибовский с О’Харой ненадолго встретились взглядами, а затем поспешно отвели их в разные стороны. Не нужно вешать на стену диплом психиатора, чтобы понять, что простым и приятным этот едва ли не суточный сон для этих двоих назвать вряд ли бы получилось.

Но кошмары это меньшая плата за незапланированное соседство с Тенью.

Чем же платил Алекс?

Он пока еще не знал. И, если честно, не собирался узнавать в ближайшее время. Хотя Судья счет выставит. Обязательно выставит… но только тогда, когда ему будет удобно.

Не Алексу, разумеется, а Суду.

— Не важно, — вынесла свой вердикт фейри. — если по делу — что вам удалось выяснить, профессор?

Интересно, по какой такой причине, О’Хара упорно называла Алекса его вымышленным титулом? Он же даже диплома о школьном образовании не имел, ибо не ходил туда никогда в жизни (если не учитывать Фоллен, конечно же).

— Ничто из причисленного не подходит под описание, — выдохнул Дум. — исключение только — Посох Моисея.

— Моисея? — переспросил Грибовский. — Разве этот дорогуша не Мессия?

— Пророк, — поправил Алекс. — на деле — светлый маг древности уровня Гранд-мастера.

— И его посох — темномагический артефакт? — продолжал грузить расспросами красноволосый эспер. — Что-то здесь не вяжется.

— Собаки по зиме не вяжутся, а тут все сходится, — процедил Алекс. Его, иногда, бесило то, что люди, связанные с магией, так мало и плохо в ней разбираются. — Тьма и свет, Грибовский, тесно связаны друг с другом и, пусть и нелегко, но переходят из одного состояния в другое. Так что посох, которым славный Мойше творил всякую непотребную дичь в Древнем Египте, стал, вполне закономерно, вместилищем боли и страдания миллионов людей. Вполне достаточно, чтобы переродится темным артефактом невероятной мощи.

— Хмм, — протянул Грибовский, почесывая свою красную щетину. Вот и причина, по которой поляк не носил бороды. Ладно — волосы, но красная борода это уже финиш. — Значит нам надо найти этот самый посох и…

— Искать его не требуется, — вздохнула О’Хара. — Он содержится в Хранилище.

Нижняя челюсть Грибовского чуть отвисла.

— Оно действительно существует и…

— И у меня нет права обсуждать это ни с тобой, ни с профессором. У вас обоих не хватает уровня допуска для таких знаний.

— Черт…

— Что ты сказала?

Алекс слегка приподнялся и даже отложил сигарету.

— Александр, у меня нет ни сил, ни желания вступать с тобой сейчас в перепалку, чтобы…

— Срать я хотел на твою палку, — в сердцах перебил Алекс. — уровень допуска… Проклятье… ну конечно… допуск! Все ведь было на самой поверхности!

Грибвоский с О’Харой в очередной раз переглянулись.

— Джасп! — выкрикнул Алекс. — в городе ведь сейчас находится мифологический артефакт, верно?

— Да, Алекс. Могу сказать примерное их количество и…

— Нет, мне нужен только тот, что связан с Вратами. Просканируй всю базу данных под классификацией Врата и Грань. И не делай вид, что Гвардия не располагает этими запретными знаниями.

Жестянка осеклась на полуслове.

— О’Хара, — поторопил Алекс.

— Используй мой код авторизации, Джаспер, — разрешила офицер. — Но только в этот раз.

— Принято, — вновь прозвучал безжизненный голос машины. — Через два часа, на Амальгама-стрит состоится выставка древнего искусства погребальных традиций, среди которых будет впервые выставлен саркофаг Джазебхотепа.

Алекс рухнул на стул, дрожащей рукой попытался затушить сигарету, но промазал мимо пепельницы.

Все было так очевидно.

Настолько на поверхности.

А он все это время смотрел в другую сторону.

Даже Тень попыталась ему намекнуть, но Дум был слишком занят своими личными проблемами, чтобы трезво взглянуть на ситуацию.

— Блять, — вынес он свой простой, лаконичный, но всеобъемлющий вердикт.

— Не понимаю, — помотал головой Грибовский. — из-за чего такая реакция. Что не так с этим Джаз… боем?

— Джазебхотеп, — машинально поправил Алекс. — Один из составителей Книги Мертвых. Одного из легендарных Гриммуаров Черной Магии, а еще…

— Один из родоначальников современной демонологии, — закончила О’Хара, чем поразила всех присутствующих и даже Джаспера.

— Эсперы не использовали никакой контрабанды, — Дум щелкнул зажигалкой. — все было сделано чисто и по закону.

— Но…

Договорить Грибовский не успел. В попытке удержаться на ногах он схватился за столешницу. Алекс среагировать не успел и обнаружил себя курящим лежа на полу. Взгляд его был устремлен одновременно в потолок и куда-то вглубь собственного создания.

— Проклятье! Да я так успею привыкнуть к этим землетряс…

— РУ-АР!!! — громом пронеслось по коридорам Центрального Отдела Гвардии.

Ну да… все сотрудники было собраны в одном месте. Месте, чертовски, прям до срани в штанах, близко расположенном к отделу демоноборцев, где были собраны живые экспонаты отрыжек хаоса.

— Нам надо на Амальгаму-стрит, — все так же лежа, абсолютно индифферентно, игнорируя запах серы, произнес Алекс.

Глава 46

Алекс выдохнул еще одно облачко дыма и повернулся в сторону лейтенанта, майора, капитана, или каким там званием обладала эта фейри.

— Я бы не стал этого делать, — произнес он за секунду до того, как О’Хара взялась за ручку двери.

Кто знает, чем руководствовалась О’Хара, но она, все же, не послушала слов Дума. Её белоснежная ладонь опустилась на ручку и, в ту же секунду, фейри вздрогнула и затряслась.

Она выглядела так, как в некоторых любительских фильмах ужасов пытаются изобразить этот самый ужас — актрисы того де уровня, что и сам фильм.

Делают они это не осознанно. Просто потому, что в их генетической памяти есть этот самый ужас. И они знают о его существовании. Но вот сыграть его достоверно невозможно. Именно поэтому актеры или актрисы играют страх — блеклую пародию на ужас.

Так вот О’Хара не играла.

Она действительно тряслась, будто её изгибало под дугой электрического тока. В отражении стеклопластика, покрывавшего двери, Алекс увидел, как расширились глаза блондинки и едва ли не завращались зрачки.

— Проклятье! — Грибовский, перемахнув через стол, принял единственно верное решение.

Держась на почтительном расстоянии от двери, он взял стул и швырнул его под ноги О’Харе. Законы физики действовали даже на зверолюдей, так что девушку буквально подкосило и она упала на пол. После чего Грибовский, все так же стараясь не приближаться к выходу из архивов, оттащил О’Хару обратно к столу.

Усадив её, он не успел ничего понять, как та, абсолютно инстинктивно, прижалась к своему спасителю и обняла себя за колени.

— О’Хара… эй! Капитан! Капитан О’Хара! Офицер гвардии, вы…

— Это бесполезно, — перебил Алекс.

Он все так же лежал на полу и курил.

— Что с ней, Дум?! — из голоса Грибвоского, как и всегда в таких ситуациях, мгновенно улетучилась любая напускная игривость.

— Так бывает, когда впервые сталкиваешься с демоном, — спокойно ответил Алекс. — стандартная реакция тела и души на нечто, что терзало еще твоих далеких предков, когда те не могли отличить жопу от тыквы.

Грибовский перевел взгляд с дрожащей О’Хары, во взгляде которого не осталось ничего разумного, на Алекса и обратно.

— Но у меня такого не было, — прошептал он. — ты ничего не хочешь мне сказать, Алекс?

— Ну, только то, что у меня была мысль прикончить тебя руками демоном, когда мы с ними столкнулись три месяца назад, — не стал увиливать Дум. — но ты, по какой-то непонятной причине, оказался невосприимчив к этому эффекту. Как и все остальные эсперы… странно, не правда ли.

— Ну ты и ублюдок, — то ли обиделся, то ли восхитился поляк.

— Я же говорил — у меня даже и справка об этом есть, — все так же лежа, пожал плечами Дум.

Грибовский устало помотал головой и, будто имел дело не с человеком (ну ладно, ладно — фейри) а каким-то диким зверем, аккуратно и нерешительно положил ладонь на волосы О’Харе. Та вздрогнула, будто ненадолго очнулась, а затем опять погрузилась в омут собственных страхов.

— И что нам теперь делать? — спросил поляк.

Дум вздохнул.

— Мне вот интересно, почему офицеры Гвардии — вы вдвоем, — он стряхнул пепел на пол и тут уже услышал далекое жужжание роботов-пылесосов, выехавших вершить свое клининговое правосудие. — А разгребать все это дерьмо приходится мне. Причем собственными руками.

— Ну, каждый специалист в своем деле, дорогуша.

— Иди ты… — Алекс зажал сигарету между зубами, подставил ладони под плечи и, прижав колени к груди, дернулся вперед.

По идее планировался красивый нырок, который поставил бы его обратно на ноги. Но вот проблема пришла откуда не ждали. А именно — из проклятой ноги, которую не менее проклятые эльфы грозились ампутировать, если Алекс не снизит на неё нагрузки.

Острая вспышка боли пронзила все тело Дума и тот, не успев вовремя сгруппироваться, рухнул обратно на лопатки.

— С-сс-ука, — прошипел он.

— Я же говорю — каждый специалист в чем-то свое, — хмыкнул Грибовский, продолжавший максимально нежно и заботливо успокаивать О’Хару.

На самом деле, окажись на месте фейри даже самый мачо из мачо, Рембо помноженный на Командо и сдобренный духом Муфасы, все равно бы рыдал как младенец.

Не важно, что у тебя болтается между ног — душа у всех все равно одинаково болит и стонет.

— Все люди такие веселые, Алекс? — Джаспер вернулся со следами машинного масла на руках и без порно-журнала. Дум хотел верить и надеялся, что железяка просто что-то чинила…

— Я исключение из правил, — прокряхтел Дум. Он с трудом, держась за стол и за спину, поднялся на ноги и прислонился к стеллажу. Холодный стеклопластик постепенно приводил его в чувства. — Слушай, Джасп, у тебя есть доступ к общей системе наблюдения.

— Есть, но…

— Тут тебе недавно предоставили на меня расширенный допуск, — напомнил Алекс. — но, при этом, не отозвали его обратно.

— Да, но капитан О’Хара четко дала понять, что допуск предоставлен только…

— «Только в этот раз», — процитировал Дум. — но понятие раз, оно растяжимое, Джаспер. Можно принять за этот самый «раз» и то, что допуск был предоставлен на мое единичное посещение архивов, которое, как я вижу, — Алекс скосился в сторону дверей, за которыми по коридорам блуждали вырвавшиеся на свободу демоны. — все никак не хочет подходить к своему концу.

В голове Джаспера, в прямом смысле слова, крутились шестеренки. Ну или, учитывая его высоко технологичность, то не шестеренки, а… впрочем — плевать.

Что-то там точно происходило.

— Этот вопрос можно рассмотреть подробней, — задумчиво протянул робот. — но ты ведь понимаешь. Ко мне могут применить санкции. Например ограничить доступ в интернет и…

— Намек понят, — Алекс открыл пачку и скорбно посмотрел на оставшихся три сигаретки. Вот ведь жизнь его жестянка. — следующая партия по скидке.

— Сто процентной?

— Ты, проклятье, дух-знаний или призрак ростовщика?

— Я, Алекс, высоко технологичный андроид магического поколения, — с гордостью заявил робот.

Дум поднял ладони в пораженческом жесте.

— Твоя взяла, демон языкастый. Давай, выводи картинку на центральный голограф.

— Не вопрос, бро.

Все это время, пока шел разговор, Грибовский смотрел на них двоих, как на, пожалуй, самых невероятных персонажей, которые когда-либо ему встречали.

Алекс же, дождавшись пока на голографическом дисплее над столом появятся нужные ему интерфейсы и изображения, оторвался от стеллажа и подошел ближе.

О’Хара за это время оклемалась достаточно, чтобы молча, жестами, дать понять, что ей будет лучше побыть одной и в сидячем положении.

Грибовский попытался помочь ей подняться и пересесть на стул, но фейри отказалась. И, пусть хватаясь за столешницу аки утопающий за тростинку, она, все же, смогла себя пересилить и приняла чуть более вертикальное положение.

— Дум, дорогуша, чем ты подкупил нашего Джаспера? — заговорщицким шепотом поинтересовался Грибовский. — Эту падлу ведь ничем не проймешь. Я знаю — пытался.

— Да так, — пожал плечами Алекс. — аналоговыми средствами передачи информации.

— Это ты сейчас так красиво порно-журналы прошлого века обозвал.

Алекс никак не прокомментировал уточнение Грибовского.

— Поч… почему вы так… так наплевательски…

— Мы не наплевательски, — Грибовский скорее не перебил О’Хару, а просто позаботился, чтобы офицер не растрачивала впустую силы. Адские колокола — они им еще понадобятся… — Просто за последние дни эти ситуации — с демонами, эсперами, контрабандистами и прочими молодцами, пытающимися нас убить, стали какой-то обыденностью, что ли.

— Хватит философствовать, — оборвал Алекс пространную речь напарника. — у нас тут серьезная проблема.

На экране появился коридор, ведущий от архива к лифту. Через небольшую рябь камер отчетливо проглядывались очертания разорванных тел, окровавленных ошметков, разводов по стенам, а в центре этого некую сущность, похожую на то, если бы какой-то безумный ученый попытался слепить из пластилина сразу несколько зверей сразу.

— И откуда у вас в зверинце Морфер? — скривился Алекс. — Сука, вот кто угодно, как не морфер и мы бы уже были в порту.

— В порту? — переспросил Грибовский. Видимо в его планы не входило оставлять крепость на вражескую милость.

— Морфер? — уточнила О’Хара.

Алекс же в это время мозгоштурмил один единственный вопрос, как ему, с четвертью магии в обоих резервах, в компании эспера, к физическим атакам которого Морфер имеет полный иммунитет и, в нагрузку, с еще не пришедшей в себя О’Харой пройти через демона-офицера второй сотни легионов.

Твари, призыв которой, Алекс, еще недавно, считал даже чисто теоретически невозможным.

Самый захудалый отдел Гвардии, да?

Ублюдки…

И, в отличии от Дума, даже без справки.

Глава 47

Алекс подошел к двери. Даже несмотря на металл, бетон и вкрапления адамантия, которые ощущались повсюду в подземном бункере Гвардии, он все равно ощущал давление Морфера.

Демон-офицер второй сотни легионов… Сам Дум, без серьезных последствия для себя, был способен призвать разве что солдата из первой сотни. Но даже это считалось выше среднего для опытных демонологов. Тех, кто посвятил всю свою жизнь и магию исследованию хаоса.

Что же до демона-офицера… даже первой сотни — без подготовленного ковена, без жертвоприношений и невероятно талантливого мага во главе, сделать такой призыв оказалось бы попросту невозможным.

Слишком плотна ткань реальности и слишком высока метафизическая масса демона-офицера, чтобы протащить его в этот пласт мироздания.

Конечно, время от времени, появлялись всякие естественные причины и аномалии, благодаря которым такие существа, все же, пролезали сюда.

Но это редкости.

И обычно с ними быстро разбирались. Те же самые демонологи.

Дикий призыв, а именно так и называлась ситуация, когда демон являлся по своей воле, невозможно контролировать. А значит никаких знаний демон не даст, команд не выполнит и на сделку не пойдет.

Это как стихийное бедствие.

Все равно, что пытаться договорится с цунами.

Только с той лишь небольшой разницей, что в данном случае цунами умеет мыслить, обладает какой-то невероятно извращенной моралью, а еще способно самостоятельно выбирать на что именно ему обрушить свою мощь.

А мощь демона-офицера второй сотни легионов находилось за гранью возможностей Алекса, даже будь он сейчас в своей лучшей форме.

— Проклятье, — процедил он.

Морфер ощущался им как пропитанное тухлой водой полотенце, которым провели по обнаженной спине. Холодная, вонючая вода каплями стекала по коже, оставляя за собой зудящую страхом корку.

Алекс взглянул на Грибовского.

Тот выглядел немногим лучше.

По какой-то неизвестной причине Эсперы не были подвержены разрушительному влиянию хаоса. Явление, заслуживающее чтобы его всесторонне исследовать.

Разумеется, после того, как Алекс вытащит их задницы из этой переделки.

Ну или хотя бы попытается.

— План такой, — Дум прикрыл глаза и размял затекшую шею. — Я выхожу в коридор. Начинаю с ним болтать.

— Болтать?

— Ага, — кивнул Алекс. Он понимал, как бредово все это звучит, но другого выхода попросту не было. Даже совокупной мощи двух его источников, всех шести патрон магического револьвера Грибовского и магии фейри не хватило бы, чтобы развоплотить Мофера. — Я накину на вас с О’Харой пелену. Если получиться, то он вас не заметит.

— А если нет? — Грибовский, игнорируя протесты фейри, поднял ту на руки. О’Хара не была такой уж миниатюрной, но эспер держал её так легко, будто та весила не больше бумажного листа.

— Тогда переходим к плану Б?

— К плану Б?

Алекс посмотрел себе по ноги. Ему показалось или тут где-то пробегал енот из знаменитой игры: «Переспроси меня енот».

— Бежать, — глубокомысленно пояснил Алекс, после чего взмахнул рукой. Вокруг Грибовского и О’Хары вспыхнуло несколько печатей. Вообще Дум мог и без жестов руками их сформировать, но сейчас все мысли были совершенно не о том, чтобы в очередной раз демонстрировать свое высочайшее мастерство… и да, от скромности он не умрет.

Но, скорее всего, точно подохнет от чего-то другого.

[Внимание! Использовано запрещенное заклинание: «Вуаль ведьмы» школы Мрака и Тьмы. Потребление у.е. м: «недоступно»]

Алекс скрипнул зубами. Еще десять лет назад это заклинание не было запрещено, а теперь… впрочем, с каждым месяцем, все больше и больше магии, связанной со школами Темной Магии попадали под запрет. Не говоря уже о Черной Магии, которую запретили сразу скопом.

Все, о чем знали законники — попало под гриф «запрещено». А все остальное — «неизвестное заклинание», что точно так же вызывало повышенный интерес со стороны властей.

Впрочем это все лирика… попытки Алекса отвлечься от того, что ему предстояло сделать.

Когда Грибовского с О’Харой накрыло непроглядной, серой пеленой, превратив их в размытые очертания акварели, растворенной в воде, Дум повернул ручку и вышел в коридор.

В ту же секунду ощущения изменились. Если раньше Морфер ощущался как то самое вонючее полотенце, то теперь Алекс будто тонул.

Тонул в каком-то гнусе. Будто его затягивал мазут, сделанный не из нефтепродуктов, а из чужих испражнений, липкого страха, смерти и внутренностей.

Не самый приятный из коктейлей… но все еще лучше, чем Б-52, который делали в Шхуне.

Отвратное пойло.

Демон, бесцельно кочующий по коридору — видимо вкрапления адамантия сбивали его навигацию, остановился. Вблизи он выглядел еще отвратнее, чем на видео.

Огромный, почти трехметровый шар из плоти и костей. Некоторые из них даже пробивались сквозь плоть и белыми клыками и бивнями царапали стены, высекая оранжевые искры.

Эта тварь могла принимать различные формы, в зависимости от того, что ей казалось более удобным. Ходили даже легенды, что в древности Морферы часто выдавали себя за суккубов и инкубов и питались силой демонологов.

Вообразите, когда в момент экстаза, вы обнаруживаете в партнере не сексапильную демоницу, а… вот это.

Неудивительно, что искусство призыва суккубов и их мужских визави стало считаться одним из опаснейших.

— Приветствую тебя, меняющий лица, — произнес Алекс.

Древнее имя Морфера на демоническом языке звучало для человеческого уха как какофония звуков. Как если бы кто-то поймал пустой радио канал с белым шумом, а затем включил на его фоне панк-рок. И все это замиксовал диджей, впервые вставший за вертушки.

Демон повернулся к Алексу. Его имя «меняющий лица» подходило как нельзя лучше. В том месте, где у него, наверное, находилась голова, то появлялись звериные морды, то они сменялись человеческими лицами, а потом чем-то непонятным, чему в человеческом языке не находилось подходящих слов для описания.

Морфер, кажется, принюхался.

— Ты пахнешь… как свой…, — вопреки расхожему мнению, в том месте, которое разные религии называли по разному — от Ада, до Грани, царил вовсе не хаос, а… хаотичный порядок. Термин, для объяснения которого, потребуется целый философский трактат. — Ты… ведешь охоту?

Алекс понятия не имел почему так произошло, но после события трехмесячной давности его понимание языка демонов улучшилось, да и сам он изъяснялся куда понятнее для отрыжек Грани.

А еще что-то произошло с его ядром магии хаоса, но это отдельная тема.

— Нет, — честно ответил Алекс. Религиозные мифы во многом лгали, но некоторые вещи они подметили верно. К примеру все демоны, вне зависимости от силы, обладали «знанием о непознаваемом», а, следовательно, всегда чувствовали, где ложь, а где правда.

— Ты был… здесь… в плену, — облачение своих мыслей в слова давалось Морферу с трудом. Все же, второй легион, это все еще уровень прирученного зверья. Настоящий интеллект пробуждался в демонах начиная с четвертого легиона. Если, опять же, верить древним демонологам. — Нет… ты все еще… в плену.

Лики головы демона сменялись все быстрее. Женские, мужские, детские, старческие, они выражали напряженную работу мысли исчадия. И, пока он мыслил, его звериное нутро спало. И это то, что было нужно, чтобы размазанное пятно смогло пройти мимо.

Алекс буквально видел, как Грибовский, спиной вдоль стены, протискивается под белыми клыками-костями.

Отчаянный малый.

Главное, чтобы не стукнулись его яйца. А то металлический звон пелена точно не скроет.

— Ты прав, меняющий лица. Я здесь не по своей воле, — Алекс был напряжен, как перетянутая гитарная струна, готовая вот-вот лопнуть. В хаотическом порядке Грани не было принято с первого взгляда пожирать того, кто был слабее. Но эта практика, все же, имела место быть. Так что жизнь Алекса зависела только от уровня любопытства комка плоти.

Глава 48

Мофер запыхтел. Из его пасти… пастей, разбросанных по всему пузырящемуся кипящей, вечно изменчивой плотью, телу. Из них вырывались облачка гниения и разложения.

Касаясь стен, они буквально слизывали с неё краску, пластмассу и стекло. Вкрапления адамантия просвечивали яркими осколками, вызывая неприятный зуд. Ядовитый для любой магии металл действовал на Алекса, как насыщенный кислородом воздух для глубоководной рыбы.

Демоны же, существа хаоса, чувствовали себя несколько иначе.

Для них это как лучший, пусть и опасный, алкоголь. Он нарушал их координацию, путал и ослаблял связи между плазматичной плотью и тем, что заменяло им душу.

Именно поэтому демоны не могли пройти через адмантий, а раны, нанесенные им, разрушали тварей на малекулярно-метафизическом уровне.

Сложная хрень, в общем.

Даже для Алекса Дума.

— Пойдем… со мной… маленький… собрат… — Морфер приближался к Алексу все быстрее и быстрее. — Вместе… будем сильнее…

— Мне надо обдумать это крайне интересное предложение, — натянуто улыбнулся Дум и попятился назад.

Он внимательно следил за тем, как размытое пятно пелены постепенно протискивалось вдоль стены. Каким образом Грибовский умудрялся избегать царапающие бетон кости-клыки знал, наверное, только он сам.

— Мы будем сильнее… — Морфер вытянул вперед руку… отросток… жгут… — Я чувствую… твою… энергию…

— Так сразу? — чуть криво улыбнулся Алекс. — Может сперва пообщаемся? Узнаем друг друга получше? В крайнем случае — пригласи меня хотя бы на ужин.

— Ужин… да… ужин… пища… съесть!

Алекс выругался.

Если до этого демон просто «ковылял» в его сторону, то теперь он ускорился, а затем и вовсе неожиданно оттолкнулся своими щупальцами от пола.

Оставляя на окровавленном кафеле следы кипящей слизи, он бросил себя пушечным ядром в сторону Дума. Алекс, даже не используя школы магии, лишь простые манипуляции с энергией, подчинил своей воле несколько оголенных проводов, торчащих из стены.

Хлесткими кнутами те выстрелили в сторону Морфера. Сплетаясь, по воле мага, в хитроумную паутину из искрящейся черной и зеленой вязи, они спружинили под весом демона.

Алекс отпрыгнул спиной назад, но не успел он разорвать дистанцию, как сквозь пылающую синим огнем паутину протянулся длинный, тонкий жгут плоти.

Запах горелого мяса и опаленных костей вызвал мимолетный рвотный позыв.

Жгут обвился вокруг многострадальной ноги Дума.

— Да иди ты на хрен! — выкрикнул Дум. Он потянулся рукой к кольцу на пальце, но не успел призвать посох.

Жгут, не толще провода от наушников, дернул его в сторону с силой, которой позавидовал бы строительный кран. Алекса приложило спиной о стену. Одновременно с хрипом, искрами из глаз и слез, из его глотки вырвались капли крови.

Сам же демон буквально перетекал из комка пылающей плоти по жгуту и дальше, пока не поднялся над Алексом.

— Ты пахнешь… как… человек… — произнес он.

Из одной из его пасти, расположенной аккурат промеж отростков-ног, высунулся язык, на кончике которого открылась уже новая клыкастая пасть, из которой опять показался язык.

И уже он жадно слизывал кровь и слюни Алекса с пола.

— Хренов чужой! — уже на старом, добром, ново-английском прошипел Алекс.

Он мысленно потянулся к проводам, но понял, что не может заставить откликнуться свои волю и магию. Что-то блокировало его способности к чародейству.

Алекс скосил глаз в сторону икры. Разорвав новенькие брюки от М.Корса (впрочем это говно не жаль), в его теле торчал белый клык, выросший из пасти на жгуте.

Причем боли Алекс от укуса не ощущал.

Сраный демон использовал какой-то нейротоксин.

— Вкусный… ужин…

Прямо в центре массы Морфера, постепенно сбрасывающей обугленные слои и обнажая новенькие, розовые образования, открылась огромная пасть. Настолько большая, что легко могла бы проглотить мотоцикл Дума.

Тот, как-то отстранённо, задумался на тему, где мог оставить железного друга.

Около Шхуны?

Интересно, Диглан позаботиться о Харлее? Хотя нет, с этого старого зэка фиг чего возьмешь. Остается надеяться только на Вишенку.

На Вишенку и на…

— А свинца сожрать не хочешь, отрыжка Грани?! — Алекс выхватил из-под пиджака уже успевший стать родным серебристый Дигл. Он взвел курок и уже вдавил было спусковой крючок в скобу, как из демонической пасти высунулся язык.

Шершавый, чем-то похожий на кошачий, он с силой душащего питона обвился вокруг кисти Алекса и, выдернув уже родной Дигл, утащил его внутрь пасти.

Морфер закрыл свой хавальник и, будто сухариком, захрустел безвременно ушедшим огнестрелом.

— Нет! Уилсон! — в ужасе выдохнул Алекс. — Уилсон!

— Уил…сон? Чей… сын? — спросил демон.

— У матери своей спросишь, погань, — сплюнул Дум. — кстати, передавай ей привет, ублюдок.

Дум продемонстрировал свою татуировку на языке Фае. Дрянь, выбитую на его среднем пальце левой руки.

Демон опешил на мгновение.

На то самое мгновение, которое потребовалось Грибовскому.

Эспер, еще недавно отнесший О’Хару куда-то за угол, одним прыжком преодолел, без малого, десяток метров коридора и, еще в полете, обнажая одинец, обрушил адамантиевую железяку на спину демона.

Взрыв плазмы, вихри хаотической магии и шипящая слюна, кислотой обжигавшая все, до чего касалась — вот и все, что осталось от грозного демона-офицера.

— Фу, мля, — Алекс встряхнул ладонью и пылавшая перед ним красная пентаграмма, похожая на щит, исчезла. Слизь, налипшая на неё, улетела в противоположную стену, которую мгновенно проплавила вплоть до адамантия.

— Ты ведь знал, что я вернусь за тобой, да? — ухмыльнулся Грибовский.

Он вонзил меч в пол и оперся на него. Видимо поляка заботила сохранность казенного имущества Гвардии еще меньше, чем самого Алекса.

— Ты светлый, — пожал плечами Дум и, не гнушаясь протянутой руки Грибовского, поднял на ноги. — а значит, очень предсказуемый.

И, как недавно выяснил Алекс, не только светлые бывают предсказуемы в своей жадности до всеобщего блага, добра и справедливости.

Темные, в целом, ничуть не лучше. Только с другого конца…

— Уилсона, блин, жаль, — Алекс пнул мыском туфель то, что осталось от пистолета.

— Ты уже имя ему успел дать? — удивился поляк.

— Имя? Серьезно? А как же — Изгой?

— Изгой? Что-то про космос? Извини, я не всю фантастику прошлого века смотрел.

Алекс едва было не задохнулся от возмущения, но, неопределённо помахав рукой в воздухе, направился в сторону О’Хары.

Как бы ему было неприятно это признавать, но магия фейри может им очень сильно пригодится.

Глава 49

О’Хара обнаружилась там же, где её оставил Грибовский. В коридоре, один рукав которого вел к лифтам и пожарной лестнице, а другой — к дальнейшему хитросплетению переходов на этом этаже. Где-то дальше, насколько помнил Дум, и стояли стеклянные кубы с пойманными демонами. А еще дальше — офис Азиата.

Чертов Чон Сук…

Алекс огляделся. Серой пахло, но не так сильно, чтобы касаться кольца на пальце. Демоны здесь были, но ушли.

— Вот ведь… — красноволосый поляк даже не нашелся, что сказать.

Пол и стены были измазаны красным и… коричневым. Учитывая прошлое в банде Т-Киллс, Алекс очень хорошо знал, что при смерти человек не только кровью истекает…

Под лавочкой, которая лишь каким-то чудом уцелела в хаосе разбитых панелей, вырванных ламп, свисающих проводов и труб, бьющих грязной водой, валялись куски тел.

Но это не заботило О’Хару.

Она сидела над ними и смотрела в одну точку перед собой.

— Гадство, — Грибовский еще несколько раз нажал на кнопку лифта, но тот так и не ожил.

Алекс мысленно покачал головой. Те, кто оказались в коридоре, лишь попались у демонов на пути. Не более того. Насколько хватало его познаний в электрификации бункеров, где-то чуть выше располагался один из центральных энерго-узлов.

А мигающий свет указывал на подключенный резервный генератор.

О чем это говорило?

О очень и очень и, проклятье, чертовски неприятной ситуации! Это говорило о том, что демонами кто-то управлял. И специально направил их на электричество. А еще, при этом, умудрился как-то освободить их из стеклянного плена.

Причем что из этих двух мазков общей картины происходящего больше нервировало Алекса — он не знал.

— Мы… не можем… сбежать, — проговорила О’Хара, чем-то напоминая интонацией недавнего демона.

— Можем, капитан, можем, — Дум посмотрел на пачку сигарет. Нет, еще не время… — ибо если мы этого не сделаем, то погибнет куча людей.

О’Хара подняла взгляд своих сине-снежных глаз. Таких у человека просто не может быть…

— Там, — она указала на двери в противоположной части. — наши сослуживцы. Наши друзья. Наша сем…

— Смотрю вы пришли в себя, капитан, — Алекс хлопнул в ладони и, взмахнув рукой, призвал из-за угла то, что осталось от Мофера.

[Ядро Магии. Расса: Демон Ранг: D. Оценочная стоимость: запрещено к продаже и использованию. Специальные органы уведомлены. Ожидайте прибытия.]

В отличии от того, что осталось от демона-гориллы в Музее Естествознания, этот выглядел не как драгоценный камень. Скорее, как необычайно твердый комок плоти. А еще от него разило такой концентрированной мощью хаоса, что можно было подумать, будто Алекс держит в руке целую серную шахту.

— Мы должны…

— Мы должны выбраться наружу, — перебил Дум, убирая находку в карман. — Благодаря этой фигне — скоро сюда стянутся регулярные войска. Включение резервного генератора, плюс ядро демона, этого хватит для активации красного протокола.

Грибовский с О’Харой замерли.

— Откуда ты знаешь о красном протоколе, дорогуша? — чуть прищурился эспер.

Алекс едва было не закатил глаза. Хотя, смысл в чем-то обвинять этих двоих. Он и сам так часто носил маску Робина Локсли, что, порой, забывал, кто находится под ней.

— Простая дедукция, — парировал Дум. — так что расклад такой, капитан. Скрывать не буду — без вас, в данной ситуации, вернее — без вашей магии, мы не справимся. Вы, конечно, можете надеть белое, зачесать волосы назад и на коне ворваться в то, что происходит там, — Алекс указал на двери, ведущими в коридор, который, в свою очередь, вел в общий конференц зал. — и, скорее всего, подохнуть смертью храбрых, но… враг от этого только выиграет.

О’Хара, попытавшись было опереться на стену, одернула ладонь. Та скользила по мокрой от крови поверхности.

— Черный маг, — прошипела она. — не смей указывать мне, что делать.

Алекс поднял обе ладони.

— Падший упаси, — искренне произнес он. — что бы я? Да еще и указывал, что делать тебе? Пф… я видел в порту вертолет. Думаю, успею свалить с острова раньше, чем Дэвенпорт и те, кто стоит за ним, достигнут своей цели.

Алекс, еще раз пожав плечами, развернулся и направился к пожарной лестнице.

Поравнявшись с Грибовским, они переглянулись.

— Ты можешь сколько угодно строить из себя последнего ублюдка, — прошептал эспер так, чтобы никто больше не слышал. — но я знаю, что тебе не плевать.

— Светлый, — только и ответил Алекс, вкладывая в это слово все, что только мог вложить в него темный.

О’Хара повернулся к дверям. Дум, если честно, не ожидал от неё подобного поведения. В том плане, что обычно фейри расценивали людей как… ну, как люди, обычно, расценивают животных. Что-то иногда милое, порой опасное, но зачастую — незначительное.

Даже надменные эльфы и то были более лояльны к homo sapience. И это несмотря на то, что ушастые являлись младшими братьями фейри.

Некоторые, даже, ошибочно ставили между ними знак равенства. Но это не так. Народ богини Дану, жители холмов, появились здесь задолго до того, как один вселенский ублюдок замутил Адаму и Еву.

Ну или как там попсовые религии обозвали первую пару разумных обезьян.

Впрочем, что появилось раньше — разумные обезьяны или вселенский ублюдок — вопрос из области курицы и яйца.

Алекс знал только одно — «зияла Грань и стояли Врата».

Знание, которое уничтожило бы на корню любую церковь…

— Мы не можем их бросить, — прошептала О’Хара. — там же…

— Алекс прав, капитан, — строгим, ледяным тоном, отчеканил Грибовский. — Если Дэвенпорт и Тень доберутся до того саркофага раньше нас… не знаю, что произойдет. Но это явно будет масштабнее, чем локальная возня с демонами.

— Локальная возня, Грибовский?! Там наша семья!

— Капитан! — впервые Алекс услышал в голосе поляка что-то такое с чем он бы десять раз подумал, перед тем как сталкиваться раз-на-раз. — Возьми себя в руки! Наш долг — защищать тех, кто не может этого сделать сам! Все, кто находятся в этом здании знали, на что шли, когда принимали клятву Гвардии!

О’Хара дернулась было в сторону дверей, но потом замерла. Так она простояла несколько мгновения, после чего произнесла несколько слов на языке фейри:

— «Пусть духи охоты и битвы стоят за вашей спиной», — так переводились эти несколько слов.

Молитва, которую фейри посвящали в час сражения богине Дану и её многоликому образу духов. Дум хорошо знал своего врага — первое правило войны. И он был прекрасно осведомлен о том, что эту молитву фейри никогда бы не посветил людям — низшим созданиям.

Так же, как он знал, что фейри никогда бы не поклялся служить и защищать «обезьян».

Капитан О’Хара… что за история крылась за ней и её службой в Гвардии?

— Пойдемте, — она прошла мимо Алекса и Грибовского и первой поднялась по лестнице. — надо спешить.

— После вас, дорогуша, — поляк пригласительно протянул руку. Алекс не стал спорить тем, чтобы поляк шел в арьергарде. Так было как-то спокойнее.

Глава 50

По всей протяженности лестницы, на пролетах и стенах, на едва-едва отставленной от шахты лифта железной заставы с поручнями, отчетливо виднелись длинные, глубокие царапины.

Дум отлично разбирался в Черной и Темной магии. Возможно даже лучше, чем думали о нем временные союзники и постоянные враги. Но в демонологии он был силен далеко не так, как хотелось бы в данной ситуации.

В силу того, что знания, относящиеся к этой области, выжигались каленым железом и огнем.

Как в переносном, так и прямом смысле.

— Как они вообще выбрались оттуда? — чтобы хоть как-то разбавить бесконечный подъем по воистину Вавилонской лестнице, О’Хара решила завести «небольшой разговор».

И если у обычных обывателей подобная болтовня касалась обсуждения погоды, слухов о знаменитостях и чем-нибудь еще, то у Гвардии — демоны и прочая мракобесия.

— Понятия не имею, — емко ответил Грибовский. — тут не я спец по нечисти.

— Демоны не нечисть, — машинально поправил Алекс. Через секунду он уже пожалел, что не успел поймать собственный язык.

Через пару секунд тишины Дум понял, что ему не отвертеться и придется продолжить.

— Ладно, ладно, — вздохнул он и помассировал переносицу под очками. — Надеюсь все вы в курсе, что имя Люцифер это вообще название Венеры. Утренняя звезда — использовалось в римской мифологии для обозначения планеты, символизирующей женское начало.

— И зачем нам это знание? — резонно заметила О’Хара. — Ваши лже-боги и лже-духи это…

Грибовский прокашлялся. Фейри и людей разделяло не только высокомерие первых, но и то, как сильно зверолюди ненавидели все, без исключения, религии людей.

Магия веры… безумно сложная и столь же сильная штука. Но в простом сводится к магии чисел. Людей больше, чем фейри. А значит и боги людей сильнее, чем боги фейри…

Ну или как-то так.

— Продолжу, — Алекс стряхнул с рукава бетонную крошку, но сделал только хуже — размазал свою и чужую кровь. Кстати боль в ноге он все еще не ощущал, но учитывая, что каждый шаг оставлял алый след, а импровизированная повязка, сделанная из платка, все покраснела — дела не то чтобы радужные. — Вплоть до «Потерянного Рая», «Божественной Комедии» и иже с ними, Люцифер или утренняя звезда вообще не фигурировали, как персонифицирование сил зла.

— Алекс, вынужден поддержать капитана, — пробухтел Грибовский. — ты уж как-то слишком сильно вжился в роль профессора.

— Черной Магии, — напомнил Дум. — так что слушаем дальше, подаваны света. А то вы, кажется, собственной истории не знаете. Ну как, к примеру, то, что пятиконечная перевернутая звезда раньше была символом распятого чувака. И именно его и называли утренней звездой. Но потом грянуло Средневековье. Разруха. Утрата знаний. Веры и так далее. А вера основана на религии. А чем проще религия, тем она популярнее. А чтобы сделать религию проще, нам надо добавить Свету врага.

Щелкнули каблуки и, проходя очередной пролет, О’Хара направила ствол пистолета выше по лестнице. Но, как обычно, там оказалось пусто.

— Дьявола.

— Именно, — кивнул Алекс. Как-то подозрительно часто он в последнее время соглашался с ней. — И именно поэтому теперь народ, учитывая то, что религия стала частью поп-культуры, путает демонов и нечисть. Нечисть не имеет никакого отношения к Грани и Вратам. Нечисть это тьма — противопоставление свету.

Судя по звукам, Грибовский почесал револьвером макушку.

— Разве это не одно и то же с демонами?

— Нет, — покачал головой Алекс. — Тьма и Свет они… присуще разуму. Только разум может отличить их друг от друга. А вот демоны и ангелы… это сложнее. Это древнее. Первозданнее, если так можно выразиться. Это Хаос и Порядок.

— А что тогда с дьяволом? — продолжил допрос эспер. — Он демон или нечисть.

— Не то и не другое, — проклятый поляк даже не подозревал насколько сложный, в рамках демонологии, задал вопрос. — дьявол не существует в том плане, в котором про него снимают фильмы, сериалы, пишут книги, музыку и картины. Это не буги-мэн из-под кровати. Это…

На груди Алекса, под рубашкой и пиджаком, заболели пять перевернутых звезд. Метка Балтаила, его собственного злого рока.

— Дьявол — это одновременно и Хаос, и Порядок. Это как судья, который распределяет вселенскую… карму.

— Чо, блин? Карму?

Алекс едва было не завыл. Чтобы попытаться объяснить Грань, Врата и Порядок кому-то непосвященному, ему пришлось бы пояснять принципы буддизма, ислама, зороастризма, культа солнца и луны, талмудического иудаизма, индуизма, даосизма и еще десятка других религий.

И все равно, знаний Дума не хватило бы даже на крупицу описания этих сил.

Просто потому, что он сам до конца их не понимал.

Да и вообще считал, что понять их «полностью» было попросту невозможно.

— Короче, Грибовский, всем проще винить в своих бедах какую-то вселенскую дичь, чем самих себя, — резюмировал Алекс. — а если ты спрашиваешь, чтобы знать, как их валить. То вот такое уравнение. Демонов хреначишь своей шпалой. А нечисть сдохнет и от револьвера.

— А ты схватываешь, дорогуша! — явно захлопал поляк. — остальное мне было как-то неинтересно.

— И кто после этого еще вырос в Хай-гардене…

— Это ты на что намекаешь, дорогуша?

Алекс не успел договорить. Он едва было не столкнулся с О’Харой. В ту же секунду, сверкая печатями магии аки новогодняя елка, он повернулся к следующему пролету.

Но там, как обычно, было пусто.

Если не считать ошметки плоти и чьи-то тела.

— Давайте продолжим в тишине, — предложила О’Хара. — так было как-то проще.

Предложение капитана встретили дружным… молчанием. Алекс же, переступая через очередное тело, чуть зажмурился. Солнечный зайчик, отраженный лезвием простого столового ножа попал ему прямо в глаз.

Почему-то вид этого возвращал его обратно в недра своей памяти.

Глава 51

— Я звоню в полиц… — Трис еще не успела выхватить телефон, где бы она его там у себя не держала, как Сергей уже вдавил дугу спускового крючка.

Свинцовый подарок на Рождество умчался к своему адресату.

И, скорее всего, он бы встретил своего адресата, если бы не наука Робина.

Еще до того, как сраный русский нажал на спусковой крючок, Алекс уже знал, что тот выстрелит. Увидел это в его глазах. Заметил в напряженности мышц.

В том, как слегка дрогнула рука.

Не от нерешительности, конечно. Сергей хотел лучше прицелиться. Чтобы застрелить мальчишку наверняка.

Вернее, в его глазах — черного мага.

Нечисть.

Детский кошмар, оживший для его дочери.

Алекс знал, что это произойдет. Не могло не произойти. Быть черным магом, это означало, что все, кто не относятся к тьме, хотят тебя убить.

Ну или, как любил говорить Профессор Раевский, тебя вообще все хотят убить, просто светлые — чуть чаще. В целях, так сказать, причинения добра и справедливости.

Все эти мысли молнией пронеслись в сознании Алекса. Сам же он, той же самой молнией, рванул в сторону обеденного стола.

Одновременно с тем, как поднырнул под столешницу, он схватил край скатерти и стянул её на пол. Через звон падающей и бьющейся посуды он услышал еще несколько выстрелов. Левую ногу как ожгло.

Мальчик взвыл, но не закричал. Краем глаза, через порванные штаны, он увидел опаленную рану. Пуля прошла по касательной.

Жить будет.

Возможно…

Перехватив нож поудобнее, мальчишка вытащил из кармана камень и бросил его вперед. Тот вылетел из-под стола и врезался в шкафчик под мойкой. Очередной выстрел и пуля вошла в то же место, куда и камень.

Сергей стрелял метко. Слишком метко для богатея, живущего от пуза на Мерлиновых Холмах.

Алекс, только прозвучал гром от выстрела, рванул туда же, куда и камень. Любой стрелок, после того, как поймет, что его обманули, наведет прицел обратно на стол. Чтобы вернуть в поле зрение всю зону возможного появления противника.

Простая военная психология, почерпнутая Алексом из какой-то из тех сотен и тысяч книг, которые он поглощал в «Фоллене».

Сергей не стал исключением.

Он, все еще прижимая к себе дочь, действительно держал прицел посередине стола. Трис, чисто по-женски плотнее захлопнувшая ночнушку, уже звонила копам.

— Да, в мой дом проникли. Да, черный маг. Скорее! Мне кажется, он проклял нашу дочь.

Ублюдки…

У мальчишки сердце даже не дрогнуло в тот момент, когда выныривая из-под стола, скользя по полу, оставляя за собой кровавую ленту, он резанул столовом ножом под коленом Сергея.

Тот закричал — скорее от неожиданности, нежели от боли, и упал на правое колено. Машинально нажал на спусковой крючок, отправляя свинец в дубовый стол и выбивая щепки.

Что-то закричала София.

— Скорее! — надрывалась Трис в трубку.

Алекс же замахнулся ножом. Сергей опустился как раз на тот уровень, чтобы сочленение черепа и позвоночника оказалось перпендикулярно удару ножа мальчишки.

Профессор Раевский хорошо их учил. Учил не только магии, но и тому, как защитить себя в любой ситуации. Один удар в эту область разрежет спиной мозг и ЦНС. Это приведет к параличу и практически мгновенной смерти.

— «Никогда не оставляй живых врагов за спиной, Алекс» — в голове прозвучал русский акцент старика. — «Если не уверен, что сможешь прикончить их в любой ситуации».

Его мышцы напряглись. Нож дрогнул и…

Где-то на границе слышимости прозвучал знакомый смех, а на груди ожгло пять шрамов в форме перевернутой звезды.

— Того не стоит, — прошипел мальчишка и, метнув нож в бедро Трис, помчался через холл.

Где-то за его спиной послышались звуки падающего тела и очередной звон кухонной утвари. Видимо Трис за что-то схватилась, когда падала.

— Что с тобой, дорогая?

— Кровь… Сергей… это кровь.

— Проклятье! Нам нужно в больницу!

— «Не нужно», — отрешенно подумал Алекс. — «Бедренная артерия не задета, а от шрама помогут магические бинты».

В том, что доме богатеев имелись целительские бинты, он как-то даже и не сомневался.

Пробегая через холл, который был обставлен богаче, чем некоторое квартиры и, уж точно, по размерам превосходил эти самые квартиры, он краем глаза заметил, как к входной двери бежит охрана.

Спасибо Падшему за тех идиотов, которые ставили вместо надежной стальной створки какую-то деревянную хрень со стеклянными ставками.

На ходу разворачиваясь, едва не поскользнувшись на ковре и не врезавшись в огромные напольные часы, Алекс взлетел по лестнице.

Хватаясь руками за резные перила, он взмыл на второй этаж и, промчавшись по коридору, усеянному картинами и иными предметами искусства, Дум влетел в единственную открытую дверь.

Судя по размерам и смятости постельного белья на кровати под балдахином, это была спальня хозяев. Сергей и Трис явно веселились и поэтому не услышали того, как в их дом кто-то проник.

Беспечность богатеев, уверенных в своей безопасности в престижном районе.

Взгляд Алекса тут же зацепился за окно в противоположной части. Вместо стеклопакета, нечто, очень сильно напоминающее церковный витраж.

От одного взгляда на это кожу Дума ожгло огнем священной инквизиции.

— Будет чертовски больно, — прорычал он, а затем сам для себя добавил. — но другого выхода нет.

Алекс уже взял разбег, как заметил какое-то шевеление на границе периферийного зрения. Несколько сложных пассов руками и вот перед ним уже пылает неустойчивая, но буквально под завязку запитанная магией печать.

В любой момент из неё могло сорваться:

[Внимание! Использовано заклинание: «Плеть Лича» школы Крови и Тьмы. Потребление у.е. м: 85 + 12/сек]

Да, в его исполнении это был далеко не уровень Анастасии, которая могла одной лишь ей прикончить всю охрану этого поместья, но все же.

— Мяу!

Глаза Алекса округлились.

Но не так сильно, как они округлились у черной, упитанной кошки.

Все это время она игралась с сережкой, которая в пылу постельных утех расстегнулась и осталась лежать на подушке. Как это произошло?

Кошку такие вопросы не волновались.

Она преспокойно игралась с новой игрушкой. Жевала её, будто та была живая, а не из золота и драгоценных камней.

Но недавние события заставили животное понервничать. И, в результате, она случайно проглотила украшение.

Все это произошло за считанные мгновения. И, еще быстрее, в голове Алекса сложилась общая картина.

Еще несколько быстрых пасов и вот одна магическая печать сменилась другой. Из неё будто засветили две фары. Только вместо белого света, они излучали каменно серый.

Игнорируя сообщения линз, мальчишка схватил парализованную проклятьем «Глаз Горгоны» кошку и, сгруппировавшись, нырнул через витраж.

Его действительно ожгло ничуть не слабее того случая, когда, ради примера, Профессор облил его и других учеников святой водой.

Но, так и не закричав, Алекс скатился по навесу и, в последний момент, используя остатки своих сил, создал взмахом руки очередную печать.

Простое заклинание левитации, которое изучает любой маг. Заклинание, которое могут использовать как светлые, так и темные, просто в разных его вариациях.

Используя инерцию и магию, Алекс взмыл в воздух и, перемахнув через забор, приземлился аккурат в отъезжающий от улицы мусоровоз.

Лежа спиной на каком-то гнилье, явно ощущая запах протухшей рыбы, держа в руках парализованную кошку, сожравшую сережку, Алекс смотрел на ночное небо и думал о том, кто, нахрен, такие, эти Трис и Сергей, если дом принадлежит Эноксу Аберфорту — владельцу нескольких офисных зданий.

И, насколько знал Алекс, Энокс женат не был и, уж тем более, детей не имел.

Кого он, проклятье, только что обнес?!

Глава 52

— Ты чего застыл, дорогуша? — Грибовский толкнул Алекса в плечо.

— А?

Тот только в этот момент понял, что последние десять минут двигался на автопилоте. Пока он пребывал в дебрях собственной памяти (и с какой стати ему вспомнились Трис с Сергеем?), они переместились от пожарной лестнице к подземному гаражу.

Причем выглядел он настолько фантастично, насколько только мог. Здесь, в огромном, просторном ангаре, что радует — лишенном следов присутствия демонической активности в виде следов от когтей и кровищи, присутствовали модели всего, что могло ездить.

Причем ездить как быстро, стильно и притягательно для падких на бабки, так и ездить разрушительно.

— Это что… танк?! — Алекс даже на писк сорвался.

Ну а как тут не сорвешься. Перед ним, аккурат за старенькой Хондой и стоявшей рядом с ней Феррари, возвышалась громада из стали. Ну или из чего там делали новые танки. Обтекаемые, с пушкой, стреляющей плазмоидными зарядами, развивающей скорость до ста двадцати километров по пересеченной местности и…

— Да мне плевать на его ТТХ, — Дум перебил захлебывавшегося слюной Грибовского. — Откуда у вас военный танк?

— Конфисковали, — спокойно, будто это было нечто будничное и непримечательное, ответила О’Хара..

— Я даже не хочу знать у кого, — Алекс даже сделал шаг назад.

Он, почему-то, всегда испытывал какое-то неудобство при виде подобных машин. Может просто потому, что перед мощью этого танка не устояла бы его магия? И без разницы, кто там за баранкой, если таковая имелась, один выстрел и вот уже Алекса Дума нет… как и целого квартала за его спиной.

— Капитан? — Грибовский посмотрел на О’Хару так, что тот рыжий котяра из мультфильма про огра снял бы шляпу в почтительном жесте.

— На твой выбор, — нехотя ответила старшая по званию.

— Супер! — и будто маленький ребенок, вприпрыжку, повернутый на тачках эспер помчался куда-то вдаль.

— Только чтобы мы поместились втроем! — выкрикнула вдогонку О’Хара.

Грибовский даже что-то ответил, но его слова потонули в эхе выкрика фейри.

Фейри, с которой Алекс остался стоять в ожидании пока Грибовский найдет им подходящий транспорт. Назвать атмосферу «неловкой» было в корне неверным преуменьшением… или преувеличением.

Как можно описать коктейль из таких эмоций, как взаимное презрение, смешанное с ненавистью на молекулярном уровне и, при всем прочем, приправленное любопытством и интересом.

— Как так получ..

— Почему ты…

Будто в дурацкой комедии прошлого века, они начали говорить одновременно. И, так же одновременно, с ненавистью посмотрели друг другу в глаза.

Будто чтобы убедится, что они все еще вынуждено стоят здесь. Временные союзники, которые, как только закончится вся эта канитель, снова смогут со спокойной душой вцепиться друг другу в глотки.

— Чтобы ты знал, я изначально была против твоего появления в отряде, — натурально прошипела О’Хара. Так, как это может лишь фейри. С настоящими звериными нотками.

— Чтобы ты знала, я изначально был бы рад отправить к Дану каждого представителя твоего племени, — в подтверждении своих слов Алекс обнажил запястье. На нем, едва заметно, было вытатуировано шесть черных точек.

По числу тех ублюдков…

Алекс ожидал, что О’Хара вспылит. Для них считалось смертным оскорблением, когда кто-то не их племени осмеливался вслух произнести имя их богини.

Но вместо этого капитан. При виде черных точек, чуть сникла.

— Иногда я забываю, что ты еще ребенок, Алекс, — впервые за последние несколько дней она не назвала его по имени. — Это ведь чистый расизм… ты ненавидишь нас только потому, что…

Дум сделал шаг вперед. Вокруг него не вспыхнули печати. Вместо этого сам воздух завибрировал от магии тьмы и хаоса. Он задрожал как в жаркий день над горячим асфальтом.

И в этой дрожи вспыхивали черные и хаотичные огоньки. Тени начали расти под ногами, а мир стремительно терял свои краски, становясь все серее и серее.

Будто кто-то высасывал из него цвета. Все тепло. Всю радость. Оставляя только всепоглощающую тьму и, на её фоне таящийся неудержимым разрушением хаос.

— Давай, — глаза Дума сверкнули чем-то, что тоже сложно было назвать человеческим. — договори.

О’Хара даже не отступила. Она его… нисколько не боялась. Не боялась черного мага, в подростковом возрасте прикончившим половину банды Т-Киллс. Не боялась демонолога, способного подчинять магию хаоса.

Она не боялась Алекса Дума.

— Я понимаю твою боль и…

Алекс поднял руку. Вокруг него хороводом засияли сотни печатей. И плевать, что у него почти не оставалось магии в источниках. Даже если придется восполнить недостаток жизненной силой, он все равно превратит следующее мгновение этой твари в нечто, о чем будут плакать даже отрыжки Грани и…

За затылком щелкнул взведенный курок револьвера.

— Честно, дорогуша, я не очень бы хотел пачкать Феррари твоими мозгами, — без всякого юмора тихо проговорил Грибовский.

Алекс посмотрел в сторону танка.

От Феррари, стоявшей рядом с монстром, их отделяла Хонда, но почему-то в том, что мозги реально долетят до сине-красной красавицы, сомнений не возникало.

В мир постепенно вернулись краски, печати погасли, тени вернулись на место, а рука медленно опустилась вниз.

Алекс молча развернулся на каблуках и, дернув за ручку двери, уселся на задний ряд кабриолета Корвета.

— Ты серьезно, Грибовский?! — О’Хара указала пистолетом, который все это время держала взведенным, на кабриолет. — Ты обязательно должен был выбрать из всего ассортимента этого бензинового монстра?

— Разгон от нуля до сотни за полторы секунды. Крутящий момент…

— Да плевать, — отмахнулась капитан и, обойдя Корвет, уселась на переднее пассажирское. — Поехали.

— Конечно, капитан, — козырнул Грибовский. — Только вот выход открою нам.

Поляк, не опуская револьвер, резко развернулся и нажал на спусковой крючок. Запахло озоном и огромный, диаметром в добрый метр, шар из белых молний, оставляя за собой искрящийся шлейф магии, врезался в стальную дверь секции «16G», находившейся прямо по ходу движения кабриолета.

Прозвучал мощный взрыв. С потолка посыпалась бетонная крошка. Запахло горелым металлом, а когда пыль улеглась, то в стальном листе с подъемным механизмом зияла арка. Достаточно просторная, чтобы не только увидеть сквозь неё широкую городскую дорогу, но и чтобы пропустить через себя машину.

— Ты дебил?

— Капитан! У нас не было другого выхода! Штаб без энергии, а ангар не подключен к…

— Подключен! — рявкнула О’Хара и нажала что-то на экране своих часов. — Уже две недели как подключен!

С диким скрежетом, напоминающим крик умирающего, створка задрожала и начала постепенно откидываться вверх. Затем дернулась и застыла под углом в тридцать градусов.

Взрывом, все же, повредило подъемный механизм.

Грибовский почесал висок все еще дымящимся револьвером.

— Ой… А я и не знал…

— Меньше спать на совещаниях надо!

Алекс втянул воздух.

Отчетливо пахло серой.

— Надо валить, — произнес он, после чего коснулся кольца. В его руках тут же оказался резной, покрытый различными печатями, посох. — У нас гости.

В подтверждение слов Дума со стороны лестницы показались длинные сабли из магического металла, которые заменяли твари её шесть лап.

— Ну и уродина, — Грибовский, прокатившись по капоту, перепрыгнул через лобовое, нырнул за руль и вдавил педаль газа в пол.

Корвет, с прокруткой и дымом из-под колес, сорвался с места, разом набирая невероятную скорость. Но недостаточно невероятную, чтобы демон-скаут не мог за ними поспеть.

— Вот ведь дрянь, — сплюнул Алекс, глядя на то, как по городской улице за ними, сверкая лапами-саблями, несся очередной офицер второй сотни легионов войска Грани.

Глава 53

— Топи! — выкрикнул Алекс.

Все еще держа в руках посох, он достал из-за пояса очередной пистолет.

— Это мародерство! — напомнила О’Хара, выпуская короткую очередь из модернизированного Узи. Шлейф серебристых пуль, покрытых адамантием, просвистел через ночную мглу городских окраин.

Демон, мчавшийся за ними следом, относился к категории скаутов. Разведчиков, которых отправляли чтобы… разведывать, как бы странно это ни звучало.

Интеллекта у такой твари было чуть больше, чем у Морфера. Так что паукообразная отрыжка Грани, чем-то напоминающая кентавра с той позиции, что вместо башки у неё имелось гуманоидное тело в блестящей броне, прикрывавшей темную кожу.

Развевались на ветру его белоснежные волосы, а в правой руке сверкала длинная, прыткая шпага.

Да, демонам тоже не чуждо чувство прекрасного. В извращенной, разумеется, форме.

Паук отпрыгнул в сторону как раз вовремя, чтобы адамантиевые пули не закончили его краткое пребывание в этом пласте реальности.

— Да пофиг, — Алекс, кое-как прицелившись, выстрелил.

Демон скрылся от выстрела О’Хары за одной из припаркованных машин. Алекс целился аккурат в лобовое стекло. Но Грибовский, решив немного подсобить стрелявшим, заложил крутой вираж.

Настолько крутой, что Дум не удержался на ногах и уже полетел лицом на терку разбитого асфальта (не только Хай-гарден мог похвастаться асфальтовыми дорогами прошлого), но его вовремя схватили за край пиджака.

О’Хара с силой дернула рукой и вернула Алекса обратно в салон кабриолета. Они молча переглянулись.

— «Даже не думай, что я буду тебя благодарить!», — одним взглядом передал Дум.

— «Да подавись», — точно так же, без слов, ответила Фейри.

Закончив обмен любезностями, они развернулись и одновременно вжали спусковые крючки. Стрелка на спидометре уже перевалила за сто двадцать километров в час, но демону было плевать.

Вгрызаясь своими лапами-саблями в дорожное покрытие, он не только не отставал, но и, в целом, догонял их в этой безумной гонке.

Очередь из Узи О’Хары веером пролетела над желтой разметкой. Большая часть ушла в молоко, но одна из них все же выцелила центр массы паука.

На лице офицера уже появилась победная усмешка, как произошло то, чего не ожидал даже Алекс. Паук, на полной скорости, взмахнул шпагой и рассек адамантиевую пулю на две части.

Одна из половин умчалась куда-то в небо, а другая вонзилась в шину мусоровоза. Тот накренился в сторону тротуара. Причем сделал он это как раз вовремя, потому как из жилого, мало-этажного дома уже выходила на вечернюю прогулку старушка с собачкой.

Сперва перед её лицом пронесся кабриолет, из которого стреляли странные, мутные личности. Потом пробежал огромные паук с телом гуманоида вместо башки. А потом на голову чуть не упал мусоровоз.

— Ой, Бафи, как ты быстро сделала свои дела, — произнесла она, глядя на коричневую кучу под трясущейся болонкой.

Алекс в это время в очередной раз попытался попасть твари между глаз, но сделать это в несущейся во всю прыть машине было непросто.

Настолько непросто, что вместо того, чтобы попасть в демона, который выбрал верную тактику бежать не по асфальту, а поверх припаркованных машин, вовремя используя их как прикрытие, Дум засадил пулю прямо в задний бампер Корвета.

— Ты сейчас двигатель пробьешь, дорогуша! — перекрывая гул и шум надвигающегося на них никогда не спящего города, прокричал Грибовский.

Они все еще находились в рабочих кварталах, которые лишь несколько лет назад приобрели статус городских. Что-то вроде Хай-гардена, только без банд и криминала.

— Жахни магией! — добавил поляк.

Алекс мысленно проверил запасы в источниках. Магии там оставалось на несколько заклинаний, не более того. Даже с помощь боевого накопителя он не сможет достойно ответить демону так, чтобы потом еще и перед Давенпортом с Тенью не сплоховать.

— Надо экономить! — закричал Алекс, выстреливая еще раз.

На этот раз пуля угодила в пожарный гидрант и, отскочив от него, врезалась в чью-то фару. Осколки мерцающим дождем взмыли в небо, а затем усыпали мирно едущего курьера. Правда вся его мирность закончилась в тот момент, когда над его головой пролетела туша огромного паука.

Увы, это было последним, что увидел курьер.

Демон, просто походя, срезал с его плеч ту самую голову. Переспелым арбузом, извергая фонтаны алого, она упала за его спиной, а тело еще какое-то время удерживало равновесие на едущем велосипеде.

— Мы не можем пустить его в город! — капитан перезарядила Узи и снова приняла за старое — пытаться попасть в демона-скаута второй сотни легионов.

Несмотря на свою комплекцию, порхала эта демоническая отрыжка аки бабочка. Даже когда у него не имелось ничего, что можно было бы использовать как укрытие, тварь выписывала в воздухе такие пируэты, что воздушные гимнасты удавились бы от зависти.

— Возьми! — Грибовский, не сводя глаз с дороги, которая пока, хвала всему, чему её можно воздать, была абсолютно пуста, протянул свой револьвер О’Харе. — Просто сбейте его с хвоста! Армия уже на подходе! Они разберутся!

Капитан прокрутила барабан, крутанула револьвер в руке, а затем поднялась с сидения. Резким движением разорвав юбку, она согнула ногу, обтянутую черным чулком в колену и, опустив её на спинку сидения, использовала как упор.

— Держи прямо! — выкрикнула она.

Грибовский вдавил педаль газа.

— Семьсот метров до поворота! — завопил поляк.

Вокруг уже начинали подниматься новостройки. В них горел свет. Издалека слышались гудки клаксонов и свист тормозов. На тротуаре все больше и больше зевак, что-то крича, прятались кто куда мог. Некоторым не везло и тогда на дорогу стекали кровавые разводы.

— Пятьсот!

— Сейчас… — О’Хара, уперев локоть в колено, положила палец на спусковой крючок.

И тут произошло нечто из ряда вон выходящее. Демон, словно почувствовав угрозу, взмыл в небо, а затем помчался дальше. Но теперь не по дороге и не поверх машин превращая их в стальной фарш, а прямо по стене зданий. Он перепрыгивал с одного на другое, сменив плоскость своего бега.

— Блять! — опуская револьвер, выругалась фейри. — Не могу стрелять.

Демон же уже был настолько близко, что если бы не постоянные виражи Грибовского, уже давно запрыгнул бы к ним в салон.

— Нам нельзя в город! — надрывалась офицер. — это будет еще хуже, чем три месяца назад с Маской.

Алекс выругался. Между прочим, в тот раз он почти поймал… а, не важно.

Где-то на задворках сознания Дум услышал знакомый, характерный звук.

— Давай к надземке! — заорал он, указывая посохом на железные леса, поверх которых ездили старые поезда на электро-магнитной подушке. Тогда еще не использовали магию для их движения.

— Чего?!

— Понял тебя, дорогуша!

— Что вы собрались дел…

О’Хара не смогла договорить. По той простой причине, что эспер так выкрутил руль, что их обоих — О’Хару и Алекса так вдавило в сидения, что едва было не расплющило.

Пристегнуться никто из них не успел, поэтому они держались за ремни безопасности крепче, чем утопающий за ногу спасателя.

Визг шин, дым, рванувший вдоль разгоряченного асфальта, и вот уже Грибовский мчит прямо в сторону очередного мусоровоза.

Их здесь стояло огромное количество — неподалеку от порта располагался перерабатывающий завод.

Демон, поняв, что в него не собираются стрелять, спрыгнул со зданий и вновь возобновил попытки превратить дорожное покрытие в дуршлак.

— Если промажешь, то мы покойники! — Грибовский, вдавив сцепление и дернув рычаг коробки, понизил передачу и вдавил педаль газа до отказа.

Тахометр едва не взорвался, а машина, зарычав, бросилась вперед с утроенным усердием.

— Промажешь куда?! — волосы О’Хары, от скорости, вытянулись едва ли не в идеально прямую линию.

Алекс, не оборачиваясь, чувствовал, как к его шее все ближе и ближе подтягивается острая шпага.

Но все его мысли были о другом.

На скорости в двести сорок километров в час ему нужно было попасть в цель, размером не больше, чем шар для боулинга.

Мгновение.

Выстрел.

Пуля, покинув дуло, взвинтилась в полет.

Все трое затаили дыхание. Каждый думал о том, что хуже — погибнуть от того, чтобы тебя на полной скорости впечатает в мусоровоз или если демон использует твои тело и душу, как приятную закуску.

Глава 54

Аварийный рычаг под магнитной платформой мусоровоза, на которую поднимали баки, был предусмотрен конструкторами для того, что если откажется электроника, то платформу можно было опустить на острый градус вручную.

Но уж точно не был предусмотрен для того, чтобы по нему стреляли из сорок пятого калибра, из бензинового Корвета стоимостью большей, чем может за год заработать хороший юрист, на скорости в двести с хреном километров в час.

Так что вполне понятно почему когда пуля врезалась в его широкую, грушевидную рукоять, его не просто откинуло в противоположное положение, а вырвало с мясо из паза.

В результате платформе не просто опустилась краем на асфальт, а едва ли не полностью на него съехала.

— Не подведи! — Грибовский выжал сцепление и, дернув рычаг, вернул передачу обратно. Машина, не выдержав такого обращение, жалобно застонала, но все же поддала еще немного газку и стрелка спидометра потянулась к двумстам восьмидесяти километрам.

Что-то стальное шкрябнуло по их автомобильной заднице, но Грибовский ускорился в самый нужный момент и демон снова остался ни с чем.

Алекс же теперь смотрел на то, как слегка подрагивали стальные леса, поверх которых мчался поезд. Причем мчался он куда на большей скорости, нежели это делал Грибовский и его бензиновый монстр.

В такие моменты очень хочется сесть за стол, составить уравнение, высчитать вектор, разницу в скоростях, давление ветра и массу, но…

— Да похрен! — Алекс развернулся лицом к демону.

До твари было, в буквально смысле, рукой подать. Его передние лапы-сабли уже замахнулись для того, чтобы вонзиться в двигатель.

Но в этот самый момент передние колеса коснулись магнитной платформы. Машину качнуло и, словно камень, выпущенный из пращи, разом набирая немыслимую скорость, рожденный «ползать» Корвет, взмыл в ночное небо Маэрс-сити.

Не справившись с инерцией, демон последовал за ними. Его ноги-мечи забавно барахтались в воздухе. Он комично размахивал саблей в попытке зацепить ей хоть тачку, хоть Алекса — без разницы кого.

— Передавай привет, — на демоническом языке произнес Дум и вдавил спусковой крючок.

Раздался выстрел. На таких скоростях гул ветра стоял просто невыносимый. Настолько, что он полностью перекрыл грохот от выстрела.

Так что выглядело это все так, будто демон споткнулся в воздухе. И этого хватило, чтобы мчащийся почти под семь сотен километров в час поезд, настиг его.

Глаза Алекса запечатлели стоп-кадр мощного удара, а затем поезд унесся, оставляя после себя дурно пахнущие следы демонической плазмы.

— И что теперь?! — О’Хара схватилась всем, чем могла за все, что можно.

— Дорогуша! — завопил Грибовский.

Их полет рисковал завершится прямо в стене какого-то здания.

Но Алекс уже коснулся рукой корпуса Корвета. Вспыхнули магические печати и над их головами заклубилась тьма из которой явилась на свет клыкастая башка огромного, черного как смоль, Смурфа.

Кто бы знал, что заклинание, которое он придумал в парке развлечений несколько месяцев назад, пригодится вот уже второй раз.

Может запатентовать?

Машина, в результате, почти мгновенно потеряла инерцию и начала медленно и плавно спускаться на маленькую улочку.

— Обожаю магию, — выдохнул Грибовский и отнял немного онемевшие руки от руля. — Нафига нужны законы физики, если можно… вот это вот все.

Алекс рухнул на сидение и задышал чуть ровнее, чем несколько мгновений назад.

Сразу два демона-офицера второй сотни легионов за один, мать его, вечер?! Кто-то, по любому, задолжал ему надбавку к зарплате.

А если учесть все, что произошло за последние три дня, то ему требуется отпуск.

Сигаретный блок.

Ящик виски.

Три восемнадцатилетних нимфы.

И, разумеется, пачка ганд…

— Нам нужно придумать план, — из сладостных мечтаний Алекса выдернул голос О’Хары.

Чертовы фейри…

* * *

В вечер, когда все праздновали рождество, по улицам Хай-гардена шел мальчик. В порванных штанах, хромая и припадая на правую ногу, засунув руки в карманы прохудившегося пальто, которое было ему слишком велико, он возвращался от участка фараонов.

— Проклятые копы, — процедил он.

После того, как ему удалось сбежать с Мерлиновых Холмов, Алекс даже сперва не поверил в свою удачу. Свалить из такого мутного местечка, да еще и при добыче.

Вот только как достать сережку из кота?

Ждать времени не было.

Кто знает, может хозяева (кем бы они там ни были) засунули в своего любимца чип с передачей гео-локации. Довольно популярная фигня среди богатеев.

Так что, недолго думая, Алекс отправился в ближайшую ветеринарку Хай-гардена, которую знал. К тому моменту, как он там оказался, кошка уже пришла в себя.

Наверное, она должна была царапаться и кусаться и всячески проявлять свое недовольство тем фактом, что её вытащили из теплого помещения на улицу.

Но у Алекса всегда были особые отношения с кошками. Они как-то легко и быстро находили общий язык.

Коновалы, узнав о проблеме, дали кошке слабительное (Алекс наплел, что она сожрала маленький моток ниток, которыми он собирался зашить свое пальто) и сказали ждать.

Кто же, адские колокола, знал, что в этот самый момент в помещение завалиться патруль копов.

— Эй, Тефит, — тучный, стереотипный фараон, облизывая жирные пальцы, подошел к стойке ресепшена. — что у нас по взносам в профсоюз?

Девушка, которая выступала одновременно в роли секретаря и медсестры, открыла кассу, вытащила из неё поддон и протянула полицейскому маленькую кэш-флешку.

Бумажных денег в Маэрс-сити не водилось еще с того момента, как… как… Алекс, внезапно, понял, что не знал, с какого момента там не водилось денег.

— Отлично! — фараон, пока его напарник разглядывал стеллажи с различными препаратами, забрал кэшку и уже собрался уходить, как, внезапно, повернулся к Алексу.

— Ты… мальчишка. Видел тебя на районе несколько раз.

В последние месяцы Дум вел босяцкий образ жизни. Спал где придется, питался чем бог пошлет, а еще много курил. Курево заглушало чувство голода, им было легко согреться, а самое главное — бомжи, дай им Падший сил, довольно легко делились сигареткой. За день можно было настрелять штук пять или даже семь.

Почти как три приема пищи.

— Здравствуйте, — Дум приподнял слишком большую для него шляпу, снятую с какого-то жмурика.

Мародерством он тоже не гнушался.

— Классный зверь, — фараон потянулся к кошке, но та зашипела и прижала уши. — Интересно… у меня дочка как раз такую хотела. Это ведь котенок британца, да?

Дум понятия не имел. Он не особо разбирался в породах кошек. Для него если есть хвост, четыре лапы, мордочка, шерсть и уши, то это существо уже на порядок выше любого двуногого ублюдка.

В особенности, если этот ублюдок носит жетон полицейского.

— Где взял такого котенка? — не сдавался фараон.

— Нашел.

— Нашел, значит… а если я пробью по базе? О, вижу ты не знал. По новому закону, всем породистым кошкам выбивают штрих когда на левой задней лапе.

— Живодеры, — прошипел Дум.

— Может и так, — пожал плечами фараон и, показательно, отстегнул от пояса дубинку и браслеты. Его напарник же достал из кобуры пистолет. — Ну так как, малец, сам пройдешь с нами или тебе помочь?

Понятное дело, что измотанный Алекс, полностью израсходовавший свои силы на Мерлиновых Холмах не мог потягаться с двумя фараонами.

Они бы просто прикончили его, а тело выбросили в какой-нибудь мусорный бак.

Так что пришлось пройти с ним.

Затем откупать себя от кутузки или чего похуже (у ублюдков имелся собственный бордель. А на молодых мальчиков спрос ничуть не меньше, чем на девочек) тем, что внутри кошки есть дорогущая сережка.

Сперва никто не верил, а затем дождались, все же, пока животное испражниться.

Рыться в фекалиях, разумеется, пришлось Алексу.

В итоге у него забрали и животное, и серьгу, а самого, немного подергав за уши, выставили за дверь. В самое Рождество. На холод.

Погрелся, блять, у коновалов. Надо было сваливать сразу, как дали слабительное.

Но чего уж теперь.

Вот и брел Алекс бесцельно по улочкам Хай-гардена, не зная, повезло ему сегодня или наоборот — это было худшее Рождество с тех пор, как сгорел Фоллен.

Да и вообще, как-то странно, что черные маги праздновали этот день.

Нонсенс какой-то и…

— А вот и он, — из-за угла вышло несколько человек.

Пропахшие какой-то химией. С прыщавой кожей и зализанными волосами. Щербатые, накуренные и упитые. В них сразу угадывался типичный портрет работника того самого борделя.

Проклятые фараоны!

Просто не хотели сами марать свои руки.

Алекс поудобнее перехватил нож.

— Ой, смотрите, у крысеныша есть зубки, — загоготал один из них.

— Это поправимо, — с обещанием в голосе, добавил другой.

Нет, определенно, Рождество не его, Алекса, день.

Глава 55

Амальгама-стрит выглядела так же, как она выглядела, пожалуй, всегда.

Только здесь можно было встретить небоскребы, на вершине которых оказался бы сад с настоящим, средневековыми замками и только здесь, среди небоскребов, оставались ряды домов, каждый из которых был достоин своего собственного упоминания в архитектурном календаре.

Красивое и противоречивое, во всех смыслах, место.

«Хай-гарден для богатеев» — так его называли. Среди роскоши архитектуры, здесь была самая высокая плотность борделей, баров, дешевых стрип-клубов, просто — клубов, где купить наркотик было проще, чем бутылку свежей и чистой воды.

На тротуарах, теснясь, можно было в равной степени встретить разукрашенных островных Троллей в каких-то непонятных народных костюмах. Они выходили из баров, прислонялись к стенам и блевали в ближайшую урну.

В ту же, куда блевали такие же орки. Только они предпочитали народным одеяниям косухи, байки и рок-атрибутики. Так в них говорил голос предков, привыкших бороздить бескрайние прерии.

Люди и эльфы обжимались в темных переулках, торговали телами и умами. Из бесконечной череды клубов, стрипушников, борделей и баров, доносились голоса самых разных рас.

Здесь собирались гении и маргиналы, художники и бандиты. Торговцы телами и идеями.

Анархисты.

Республиканцы.

Демократы.

Правые.

Левые.

Все приходили сюда, чтобы утопить пустоту внутри своей жалкой души в свободной любви, наркоте и алкоголи. Насладится последним днем в армагеддоне того, что некогда являлось для них непреложной истины.

Заткнуть глотку вечно воющему на задворках сознания страху.

Именно здесь, в районе Амальгама-стрит рождались самые великие и самые ужасные из явлений Новой Земли.

Так что тот факт, что Дэвенпорт, вернее те, кто стоял за ним, выбрали местом кульминации своего запасного плана именно этот район, названный в честь своей центральной улицы, имел какую-то поэтичную метафоричность.

«Немного» покоцанный кабриолет, который в любом другом районе города непременно вызвал бы всеобщее внимание и, особенно, повышенную активность среди фараонов, остановился около входа в красноречивое здание.

Здесь же, в месте, где жизнь начиналась лишь после заката солнца, а засыпала с рассветом, всем было плевать на машину с явными следами непростой истории.

Мало ли какой художник решил таким образом выразить свой протест, или восторг, или согласие, ну или что там по накурке пришло в его гениальную башку.

То место, где они остановились, называлось бар-клуб «Умертвие». Особенно забавным фактом являлось то, что оно расположилось буквально в двух улицах от «Бездны».

Двухэтажное здание, которое выглядело как Дом Ужасов на Хэллоуин. С той лишь разницей, что наследник Самайна здесь никогда не прекращал свое шествие.

Вместо красной ковровой дорожки — могильный мох. В качестве навеса — надгробие. Разумеется, все это чистой воды бутафория. Городские власти не разрешили бы использовать аутентичный реквизит.

Сегодня клуб работал на полную. Все же, Амальгама-стрит это именно то место, где выставка погребальных традиций мира могла собрать наибольшую аудиторию.

А для хорошего ритуала демонологии без массовых жертв никуда.

Очередь растянулась вплоть до конца квартала. А два вышибалы, огры-полукровки, трехметровые здоровяки с туповатыми глазами и скелетонскими костюмами, служили в качестве маяка для ищущих «духовной пищи».

В очереди столпились представители всех рас… кроме фейри, разумеется. Те всегда держались особняком.

Кроме капитана О’Хары, разумеется. Чисто по-женски, после невероятного дрифта в портовой зоне, она уже успела причесаться и даже сделать что-то с рваной юбкой, чтобы та не демонстрировала общественности её шелковые танго.

Иначе бы очередь выстроилась вовсе не в клуб, а… в другом направлении.

— Надеюсь вы все поняли? — она передернула затвор Узи и проверила крепко ли сидит в набедренных ножнах пара длинных, острых ножей. — Мы с вами разделимся. Заходим по одному. Я попытаюсь отключить в помещении электричество, чтобы вывели посетителей. Затем включим пожарную тревогу. Но только после эвакуации! Чтобы обошлось без ненужной давки и… Эй! Вы куда! Дебилы! Это приказ!

Грибовский, поднимая воротник пальто, вышел из салона и, подняв в воздух дуло автоматической винтовки (в багажнике Корвета оказался недурственный арсенал), нажал на гашетку.

Громовой залп мгновенно привел в чувства всю разношерстную толпу богемы и сочувствующих. С криками, орами, они начали разбегаться в разные стороны. Как муравьи, когда на их муравейник выльешь кувшин воды.

Кто-то побежал на проезжую часть. Послышались визги шин, гудки все тех же клаксонов, тачки сталкивались, несколько из них развернуло так, что улицу перегородило сперва с одной стороны, а затем с другой.

Алекс, взведя курок УилсонаМладшего, упер его прямо в пах огра-полукровки. Не потому, что он был настолько мразью, просто дотянулся бы только до пупка гиганта. А это так себе угроза.

— Позвонил своему менеджеру и сообщил, что клуб закрывается.

— Зарывается?

— Закрывается.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

— А ты кто?

— Я ужас летящий на крыльях ночи, а еще твой личный уролог.

— Моего уролога зовут Лео Шенштейн.

— Сегодня я за него. И если не хочешь свинцовый массаж простаты, то звони менеджеру.

Алекс уже говорил, что от общения с огром страдал уровень интеллекта? И это еще полукровка! В ней мозгов побольше, чем в чистокровных сородичах.

Видимо какие-то извилины в мозгах серокожего все же имелись, так как он достал миниатюрный для его лап телефон (огромный такой планшет с функцией звонка) и позвонил менеджеру.

— Здравствуйте, мистер Холл. Тут стоит помощник моего уролога и просит закрыть клуб. А еще его друг распугал посетителей и… да, это взрывы. Нет, что вы, все в порядке, я не пострадал… ах, вы о об этом… просто несколько машин взорвалось.

И действительно, за спинами офигевших Грибовского и Дума, а так же немного выпавшей из реальности О’Хары, на проезжей части весело пылало несколько магокаров.

— Дай-ка мне трубку, — Грибовский сжал предплечье огра. Это выглядело так, как если бы маленький ребенок потянулся к взрослому, чтобы вернуть украденную у него конфету. Только с той разницей, что маленький ребенок обладал силой десятка таких вот верзил.

— Ой, — пропищал здоровяк и протянул красоноволосому планшет.

— Слушай меня, Холл, работает офицер Грибовский. Либо ты сворачиваешь деятельность клуба, либо я… А, понял, да. Начинай эвакуацию.

Грибвоский отпустил огра, напарник которого все это время стоял истуканом, и отряхнул руки.

— Работает офицер Грибовский, — повторил Алекс. — крутая фраза. Нежавно придумал?

— Ага. Пересмотрел боевики прошлого века, решил приобщиться. Но звучит мощно, согласись.

— Кто бы спорил. Надо и мне что-то такое же… Может — всем стоять, профессор на лекции.

— Не, как-то слабо.

— Блин, вообще да — не катит.

— АЛЕ! — закричала О’Хара. — Вы, два испражнения пьяного огра! Без обид, мальчики.

Трехметровые мальчики никак не отреагировали на оскорбление. Более того, скорее всего, для них это даже оскорблением не являлось.

— Капитан, при всем уважении, — вздохнул Грибовский. — вы слишком засиделись в штабе. В поле работает простой закон — чем больше у тебя патрон, тем меньше требуется слов. А у нас их… — поляк распахнул плащ и продемонстрировал свой свинцовый наряд. Две винтовки на ремнях свисали с плеч. На поясе шесть гранат. У каждого бедра по два пистолета с магазинам. Еще десяток магазинов на бронежилете. Ну и две перевязи с патронами, идущие крест на крест.

— Пожалуй, у меня сегодня отпуск, — один из огров развернулся и направился в сторону подземки.

— Согласен, Туфаглет, — кивнул его напарник и пошел следом.

— Вот видишь, — Грибвоский указал на удаляющихся охранников. — работает безотказно.

— Но…

— Тем более Давенпорт и Тень уже внутри, — куда серьезнее продолжил Грибовский… — И не спрашивай откуда я это знаю. Просто знаю и все. Чуйка у меня. Полевая. Не штабная.

О’Хара перевела взгляд на Алекса. Тот глубоко затянулся. Осталось всего две сигареты, но стоило надеяться, что ему хватит.

В правой руке посох.

В левой — Уилсон Младший.

Над головой ночное небо Маэрс-сити, утопающее в неоновых и электрических огнях.

Ничего нового в его обычных, рабочих будн…

— Стойте! — вдруг осекся Алекс. — Самое важное.

Он достал смартфон, включил динамик и выбрал в избранном любимую радиостанцию «Last standin’ Rock-n-Rolla». Бессменный ди-джей как раз объявил:

— Out For Blood от Valley Of Wolves.

— Вот теперь можно идти, — вынес вердикт Алекс и подписал его пинком ноги, настежь открывшим входные двери.

Глава 56

Стоит отдать должное, менеджер, кем бы он там ни был, довольно оперативно выводил народ из клуба. И, что делало честь пожарным службам, аварийный выход здесь находился не ради галочки. Именно через него посетителей сейчас и эвакуировали.

— Я попыталась вызвать подмогу, — О’Хара пустила руку с супер-пупер-часами от Гвардии. — Полиция сейчас в оцеплении Первого Магического. Армия в нашем штабе…

— Что по сводкам?

— Три десятка погибших. Почти в четыре раза больше раненных. Все… объекты ликвидированы.

Грибовский выругался, затем прикрыл глаза и глубоко задышал.

— Значит мы сами по себе, да?

— Абсолютно, — кивнула капитан.

— Маленькие светлые, — усмехнулся Алекс. — только толпой и умеете.

— Смотрите-ка, темный голос подал! Наверняка чувствуешь себя здесь как дома. В родном склепе. Со скелетами, летучими мышами и зомби!

— Ты был у меня дома, Грибовский… Хотя да, получается, что у меня там действительно иногда водятся зомби.

Поляк что-то ответить собирался, но его прервала О’Хара.

— Кажется, мы пришли сюда город спасать, а не спорить друг с другом.

Убедительный аргумент. Во всяком случае достаточно, чтобы Грибовский с Думом прекратили перепалку. Впрочем, что-то в словах поляка отдавало правдой.

Внутренее убранство «Умертвия» выглядело, как… внутренности умертвии, если каламбур был здесь уместен. Вместо столов — какие-то пластмассовые скелеты, выгнувшие немецким мостиком. Иногда сразу целый ряд таких скелетов заменял столик для компании.

Вместо диванчиков — смертные одра. Рваные, покрытые паутиной и плетущими их пауками, балдахины в качестве портьер.

Танцпол выглядел как разбитый мраморный пол какого-то древнего храма, а барная стойка… кстати барная стойка выглядела нормально и даже цивильно. Ну, хоть что-то, от чего у Алекса не вызывало зубовного скрежета.

— Выставка на втором этаже, — напомнил он и первым направился в сторону лестницы.

Почему-то он не сомневался в том, что эсперы будут ждать их именно там. Он, как и поляк, чувствовал, что те уже успели проникнуть в клуб.

В конечном счете, этот запасной план, кто бы не стоял за его созданием, был продуман вплоть до самых мелочей. С тем лишь упущением, что его в разработку возьмут Грибовский, Алекс Дум и мерзкая фейри.

Поднявшись на второй этаж, Алекс едва было не столкнулся с мумией. Бутафория, конечно, но натуральная.

За красным канатом, перекинутым через костяную ограду, находился изогнутый, зигзагообразный зал с многочисленными экспонатами.

— Оплати вход всяк сюда входящий, — произнесла мумия, а на её груди засветилось считывающее устройство.

— Ага, конечно, — только и ответил Грибовский, после чего двумя выстрелами отстрелил крюк, за который крепился канат. — Пойдемте.

Вместе они прошли внутрь выставки. Наверное действительно только в таком месте, как Амальгама стрит подобная жуткая дичь могла собрать целую толпу любителей экзотики.

Под стеклянными куполами, на постаментах, действительно находились самые разные образчики похоронного дела. Начиная бусами из речных камней, которыми островные тролли выкладывали смертное ложе, заканчивая перьями огненных птиц, которыми фейри провожали в путь своих умерших.

Последнее заставило вздрогнуть О’Хару. У народа богини Дану были особые отношения со смертью. Хотя бы по той причине, что фейри считались одними из немногих истинно бессмертных созданий. Нет, убить их можно. Они даже старели, пусть и медленней чем, даже, эльфы.

Но их сущность, дух, душа, называйте как хотите, не умирала. Они перерождались во что-то новое. Кто-то пробуждал свои воспоминания из прошлых, даже не жизней, а воплощений, кто-то нет. Но смерти для них не существовало в том виде, в котором с ней боролись остальные расы.

Может быть это и делало фейри столь обособленными от остальных жителей Маэрс-сити, да и Земли в целом.

— Как-то здесь…

— Тускло, да?

Грибовский вскинул автомат и револьвер, Алекс направил окруженный магическими печатями посох на цель, а О’Хара навела Узи и… «включила» свою магию.

Запахло лесом и долиной. Как-будто в город пришла весна из какого-то волшебного леса. Под ногами девушка закружилась синяя змейка холодного родника.

Стихийная магия в её наичистейшем проявлении. Настолько могущественная, что с обычным жителем Фае, который с детства умеет обращаться со своей стихией, не могли справиться многие из магов-Адептов.

В центре зала, на почетном возвышении, под тем же стеклянным куполом, находился саркофаг Джазебхотепа. Древнее, чем пирамиды Гизы, он принадлежал тому, кто стал отцом-основателем не только для демонологии, но и для черной магии в том виде, в котором она существовала сейчас.

Алекс всегда считал Джазебхотепа вымышленной фигурой. Предметы, относящиеся к древнему жрецу, находили с завидной регулярность и, с той же регулярностью, исследования доказывали, что это не более, чем подделки.

Теперь же…

В том, что саркофаг настоящий, сомнений не возникало. А значит, если его откроют, то…

— Тень, — процедил Грибовский. — Видит бог, я безмерно счастлив, что ты не подох в том здании… как большая часть вашей братии.

Финт Алекса с вертолетом и ракетницей не прошел бесследно. От целого отряда эсперов осталось всего несколько человек. И один пес.

Около саркофага стоял сам Дэвенпорт. Странно, но только сейчас Алекс понял, что видел этого эспера всего второй раз в жизни. Все остальные случаи, когда их пути пересекались, они лишь общались, но не встречались лицом к лицу.

Стоит отметить, Дэвенпорт выглядел как модель, сошедшая с глянцевой обложки какого-нибудь норвежского издания. Волевой подбородок, красивое нордическое лицо, блондинистые волосы, ясные голубые глаза и… сила эспера.

Такая же, как у мисс Периот, но только помноженная на N.

Перед Дэвенпортом стояла Тень. Закутанный в черное эспер, чье лицо невозможно было разглядеть из-за теней. Именно и задал вопрос, который заставил Грибовского вскинуть оружие.

Еще здесь находилась Шума со своей псиной. Выглядела девушка не очень. Опаленное лицо, синяки и кровоподтеки. Какой силой она обладала, Дум понятия не имел.

Так же, как он не знал, чего ожидать от еще парочки эсперов, стоявших в разных углах помещения.

Трое, против пятерых, не считая собаки.

Расклад не из лучших.

— Взаимно, Грибовский, взаимно.

— Черный маг, — прошипела Шума. Овчарка у её ног тихо зарычала.

Алекс промолчал.

Тишина как-то затянулась.

— Что? — переспросил Дум, а потом догадался. — Слушай, девочка, для меня и так достижение, что я запомнил твое имя. Давай не будем делать вид, что нас связывает что-то как у этого чудика с красноволосым.

— Что-то? — фыркнул Тень. — ты не рассказал своему напарнику с кем служил до этого?

— Оу, — протянул Алекс. — меня сейчас ждет небольшая мелодрама, да?

Всем своим видом демонстрируя, что он думает по этому поводу, Алекс оперся на посох и поправил очки дулом Уилсона Младшего.

— Ты продал секреты гвардии, — процедил Грибовский. — такого я не ожидал даже от тебя.

— Не ожидал… я тоже не ожидал, старый друг. Не ожидал, что именно ты, из всех, именно ты — станешь тем, чья смерть принесет мне наивысшее удовольствие.

— Ты сбился с пути, Тень и…

— Хватит! — рявкнул эспер и вокруг него вихрями поднялись тени. Это не была магия, но… Алекс сомневался, что смог бы так же легко управляться с первозданной тьмой, как это делал эспер. Проклятые мутанты. Неудивительно, что они смогли выжить несмотря на все усилия магического сообщества. — Сегодня, наконец, наступит тот день, когда…

— Кхм-кхм, — прокашлялся Дэвенпорт. — Я все понимаю, Тень. Грибовский убил твою сестру — его невесту, — Алекс воздухом поперхнулся. Грибовский был обручен?! — Ты предал Гвардию и хочешь ему отомстить, но наши наниматели заплатили нам не за это, а за…

— Кстати об этом, — перебил теперь уже Дум. — Блонди, а ты не хочешь, случаем, сообщить, кто эти самые наниматели? Нет, после того, как я тебя прикончу, я, разумеется, смогу поднять тебя в виде умертвии и самому поинтересоваться, но… знаешь ли, часто бывает, что во время смерти повреждается мозг и, как следствие, память.

Дэвенпорт улыбнулся истинно нордической улыбкой. Настолько ослепительной, что на дороге её можно было бы принять за дальний свет.

— Вы удивительно спокойны, профессор. Учитывая ваши познания в магии, вы должны знать, что произойдет, когда я проведу ритуал.

— Вот именно, мистер Дэвенпорт, — кивнул Алекс. — мои познания достаточно глубоки, чтобы знать, что без аутентичной копии Книги Мертвых вы не сможете провести надлежащий риту…

Дэвенпорт вытянул из-за спины правую руку. В ней находилась черная книга, обтянутая кожей, очень сильно напоминающей человеческую.

— Значит, все же, не для отвода глаз вы деток постреляли, — устало вздохнул Дум.

Дэвенпорт чуть изогнул бровь.

— И как многое вы уже поняли, профессор? — спросил, внезапно, он.

Все присутствующие, без исключения, переводили непонимающие взгляды с Дэвенпорта на Дума и обратно. Если эти двое что-то понимали, то все вокруг — нет.

— Достаточно, — уклончиво ответил Алекс. — Люпен ведь думал, что подарок мне покупает, да?

— Он был сентиментален, — пожал плечами Дэвенпорт. — хотел, на случай, если умрет, оставить вам что-то на память о себе. Добыл на черном рынке Сирии вот этот образчик древнего знания. Даже не знал, что покупает его у нашего… человека.

То, как Дэвенпорт произнес это — «человека», развеяло все оставшиеся у Алекса сомнения.

— Мне припоминая Соломона и ключи от Врат тебя попросить или как-нибудь сам?

— Ну что вы, профессор, как можно, — Дэвенпорт поклонился и… вместо шляпы снял собственное лицо.

Глава 57

— Что?! Что за хрень?! — Тень, видимо полагаясь лишь на одни инстинкты, отскочил в сторону. В сторону Грибовского, который мгновенно перевел прицел со своего «кровного» врага на нового, куда более опасного.

— Кто ты такой?! — закричала Шума. — Где Дэвенпорт? Где…

Она не договорила. По той простой причине, что довольно сложно договаривать, когда у тебя вместо головы — пустоты.

Тварь, которая скинула с себя кожу Дэвепнорта, будто та была простым резиновым костюмом, а не кровавым ошметком плоти, облизнула длинные когти-пальцы.

Ростом чуть больше двух метров, руки этого существа опускались до самого пола. Вернее — сами ладони едва касались ладоней, а дальше уже сверкали длинные когти, заменявшие ему пальцы.

Жуткая, лысая голова, лишенная кожи. Длинные клыки акульими челюстями смыкавшиеся в белоснежную клетку. Вместо глаз — два красных уголька. А еще

тварь могла похвастаться тем, что у неё самые жуткие уши, которые видел в своей жизни Алекс.

Вместо них два отростка, чем-то напоминающих крылья, только вместо перьев — все те же когти.

И точно такие же отростки в качестве рогов.

Ох, адские колокола.

Нет, Алекс мог понять, когда его хотели прикончить демоны-офицеры второй сотни легионов. Но сейчас перед ним стояла тварь, которую кроме как исчадием детских кошмаров назвать было невозможно.

Мало того, что это демон-маг, так еще и четвертой сотни легионов. Четвертой сотни! Да его мощи хватило бы на то, чтобы самостоятельно уничтожить половину Маэрс-сити.

— Дэвенпорт мертв, — Дум, вместо демона, ответил на вопрос уже мертвой Шумы. Краем глаза он наблюдал за тем, как оставшиеся эсперы в зале так же медленно сбрасывали кожу. Она выглядели как уменьшенные копии главного говнюка. Видимо третья сотня легионов. Аколиты. — Скорее всего сразу после того, как принял оплату заказа.

— Юный глупец, — голос у демона, в отличии от того, что можно было ожидать, звучал невероятно чисто и ясно. — Не знал от кого можно принимать плату, а от кого нет.

— Что за…

— Это последняя стадия одержимости, — устало пояснил Алекс. Его худшие опасения подтвердились. — когда человек принимает что-либо от демона, то устанавливает с ним связь. Так проще всего подселиться в тело. И, когда воля сломлена, то мы имеем, — Дум помахал дулом в сторону «Дэвенпорта» и вставших у того за спинами аколитов. — демон проникает в этот пласт реальности через душу своей добычи. Только процесс очень… долгий. И обычно человек оказывается слишком слаб и прежде, чем демон прорвется в реальность, кончает с собой. Естественный, так сказать, предохранитель от глобального вторжения… Так сколько, говоришь, времени у тебя ушло, создание Грани?

— Сам предположишь?

— Предположу, — кивнул Дум. — сколько времени готовили Турнир? Месяцев двадцать? Значит ты покинул Грань где-то два года назад.

— Ч-что здесь происходит? — никак не унимался Тень.

— Вас использовали, эспер, — пояснил Алекс. — все ваше повстанческое движение натянули на демонический кукан… причем дважды. Сперва, когда хотели загрести жар вашими руками, а потом, когда вашего лидера подменила собой вот эта вот тварь.

В ответ на слова Алекса демон засмеялся. И от его смеха в воздухе начали подрагивать всполохи хаотического пламени.

Проклятье…

Будь это любой солдат или, хотя бы, скаут, то план Алекса мог бы сработать, но теперь…

— А вы неплохо придумали с храмом для ритуала, — Дум обвел взглядом декорации финала этой постановки. — Умертвие открылось сколько? Три года назад? Четыре?

— О чем ты говоришь, Алекс? — прошептала О’Хара.

— Да так… — пожал плечами Дум. — для ритуала, который они собираются провести, им требуется Храм Смерти. Клуб, учитывая, какую славу и веру он впитывал на протяжении нескольких лет, вполне сойдет за это. А еще, для усиления результата, нужны атрибуты смерти. Так что выставка — идеальное прикрытие. Остается лишь одно и это…

— Могущественные жертвы, — облизнулся демон. — ты, создание Дану, ведь вызвала подмогу, да? Думаю, они успеют сюда как раз вовремя, чтобы стать частью ритуала.

Алекс очень боялся, что О’Хара как-то отреагирует, как-то даст понять, что подмога задерживается, но она этого не сделала. Что же — хорошо. Лишняя минута это именно то, что может оказаться решающим фактором.

— Я был бы рад вырвать твое сердце из груди, малыш, — внезапно Демон перешел на язык Грани. — но лорд Балтаил имеет на тебя свои виды. Признай свое поражение и уходи. Я открою для тебя путь через твою реальность. Выбери любое место в этом мире и окажешься там.

— Очень щедрое предложение, несчастный, — Алекс не стал утруждать себя переводом на демонический. — но можешь засунуть свое предложение себе в задницу… если она у тебя, конечно, имеется.

Демон опять засмеялся

— Что же… не могу сказать, что мне жаль… лорд Балтаил мне никогда не нравился.

— О чем вы…

— Грибовский, помнишь прошлый раз? Наше расставание в поместье Фоллен? — спросил Алекс, перебивая растерянную О’Хару. Как бы могущественна не была капитан, но перед лицом демона-мага четвертой сотни все они были не более, чем кучка муравьев.

— Понял тебя, дорогуша, — кивнул Грибовский. — Тень. Сейчас будет, как в Норвегии в шестьдесят третьем.

В шестьдесят третьем? Теперь не удивительны познания красноволосого в культуре прошлого века…

— О’Хара, — продолжил поляк.

— Я поняла, — кивнула офицер.

— О-о-о-о, — протянул демон. — вы что-то задумали? Ну, мне даже интересно, маленькие мешочки плоти и костей, что же вы можете.

И демон показательно скрестил свои «руки» на груди.

— Вперед, профессор. Продемонстрируй мне почему лорд Балтаил так заинтересован в тебе.

Алекс хрустнул шейными позвонками. Он посмотрел на черный гримуар, который держал хвостом демон. Все почти как в тот раз, да?

* * *

Трое сутенеров шагнули в сторону Алекса. Тот уже было рванул им на встречу, убежать все равно варианта не было — сзади его подперла машина, в которую его собирались затащить, как произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Щелк, — и ближайший из сутенеров упал. Он как-то комично и в то же время очень странно хватался руками за воздух.

— Щелк, — и машина, прокручивая шины по снегу, виляя, как заяц, понеслась ниже по улице, а на снег рухнул уже второй сутенер.

— Черт! — закричал последний оставшийся. — Черт! Черт! Блядство!

— Здраствуй, Маркус, — прозвучал чуть хрипящий голос.

Алекс обернулся. У него за спиной стоял мужчина лет тридцати. Невысокого роста, щуплой комплекции, с парой золотых зубов, одетый в драповое пальто, он держал в вытянутой руке пистолет с накрученным глушителем.

А еще не его лбу красовались две вытатуированные буквы.

«T» над левой бровью. А над правой — «K».

Живя в Хай-гардене нельзя было не знать, что это символика одной из самых известных банд — Т-Киллс. А еще то, что так эти символы носил лишь один человек — Аргус Рид. Её глава.

— Аргус, я…

— Щелк, — и никто так и не узнал, что хотел сказать последний сутенер.

Рид что-то нажал на экране смартфона и поднес его к уху.

— Серая Тойота. Номерной знак свинчен. Не упустите, — после этого он убрал телефон обратно в карман пальто.

Ну все.

Это точно полная задн…

— Привет, Алекс.

Теперь глаза Дума округлились точно так же, как у той кошки.

— Сразу к делу, — только потом Дум узнает, что Аргус терпеть не мог светские беседы, да и просто — не большой он фанат поболтать. — Робин попросил меня присмотреть за тобой, если его не станет. Я ему был должен. Долг надо оплатить. У тебя есть два выбора. Первый — ты идешь со мной по своей воле. Второй — я прострелю тебе правую ногу и ты все равно пойдешь со мной.

Дуло пистолета нацелилось на многострадальную правую ногу.

— Робин подозревал, что умрет?

— Да, — коротко ответил Аргус. — предупреждая твой вопрос, он вел какое-то свое расследование. Что-то касательно Фоллена и Райзена. Что это такое — можешь не спрашивать. Я все равно не знаю.

А вот Алекс знал.

Во всяком случае, он знал что такое — Фоллен.

Но вот о Райзене слышал впервые в жизни.

— Ладно, — пожал мальчик плечами. — хуже уже не будет.

— Правильно, — снова кивнул Рид. После чего крутанул пистолет на пальце и протянул его Алексу рукоятью вперед. — С этого момента никогда не выходи на улицу без него.

Алекс взял в руки оружие.

Тяжелый.

— А если я сейчас выстрелю в вас?

— Он разряжен, — с этими словами Август Рид развернулся и спокойно пошел вниз по улицу. В ту сторону, куда уехала Тойота сутенеров.

Алекс, направив ствол в воздух, нажал на спусковой крючок.

Кроме глухого щелчка ничего не произошло.

С этого момента он понял, что Августу Риду никогда нельзя верить на слово.

И, все же, он пошел следом.

— С рождеством, Алекс, — произнес Рид.

А Алекс еще не знал, что это был его первый и последний подарок на Рождество в жизни.

* * *

— У меня будет к тебе парочка вопросов, демон, — широко улыбнулся Дум. — и у тебя есть два выбора. Либо ты сдохнешь медленно и ничего мне не расскажешь, либо ты мне все расскажешь и сдохнешь чуть быстрее.

С этими словами Алекс вонзил перед собой посох и резким движением закатал рукава пиджака. Одно легкое усилие волей и вот уже Дум позволил, сквозь постоянную пелену для отвода взглядов, проявиться на коже черным татуировкам магических печатей.

Глаза демона широко раскрылись:

— Убить их! — выкрикнул он на языке демонов, но было слишком поздно.

Глава 58

— Я, Александр Думский! — закричал Алекс и на его руках вспыхнули черным сиянием первые из печатей. Демоны, рванувшие в их сторону, застыли. Они все еще двигались, но так медленно, что даже замедленная съемка по сравнению с ними была бы ускоренной перемоткой. — Кровь от крови Соломонова, именем его, я связываю тебя!

Из-под земли вырвались алые цепи. Они разом опутали демона и придавили его к полу. Тот завыл, зарычал. Мышцы на его теле вздулись и сам он всей своей сущностью потянулся вперед, чтобы порвать оковы, но на руках Алекса уже вспыхнул второй ряд татуировок.

Каждая из них содержала в себе магию, на которую Алексу потребовалось бы четыре своих полных резерва и неделю подготовки.

Благо у него имелись четыре года. Четыре долгих, утомительных года, проведенных в тюрьме.

— Ключами от Врат, я приказываю тебе, низверженный дух, отринувший Порядок! — с каждым словом Алекса воздух вокруг пропитывался чем-то древним. Чем-то невероятно могущественным. Сложным. Непонятным.

К цепям, сковывавшим демона, прибавились магические печати. Цвета мокрой стали, они окружили тварь и начали свой медленный хоровод.

Тварь сопротивлялась.

Каждое её движение Алекс ощущал всей своей сущностью. В данный момент они были так тесно связано друг с другом, что сложно было понять, где начинается магия одного и заканчивается — другого.

Это была настоящая магия. Не те дешевые спецэффекты, которым учили в школах и университетах. Не то, чем баловались адреналиновые маньяка, сражаясь в подпольных дуэльных клубах и чем разбрасывались на охоте на монстров.

Нет, это было куда древнее.

Опаснее.

— Кровью первого заклинателя, я приказываю тебе, беспокойный дух, назовись мне! — и последний ряд татуировок запылал чистым мраком, а алые цепи засияли огнем первозданного хаоса.

Демон закричал от боли.

От неё же зарычал и Алекс.

Кровь полилась из его ушей, глаз, носа и рта. Напряжение было так велико, что Думу казалось, будто он держал на своих плечах падающее здание «Палм-билдинг».

Стеклянные купола вокруг них взорвались ворохом разбитого стекла. Они полетели прямо на Алекса и компанию. Часть осколков успела вонзиться в спину Думу, но тот не ослабил контроля над магией. Сделай он это сейчас и это было равнозначно подписи под собственным смертным приговором.

Остальные осколки успел перехватить Тень, создав за их спинами щит из мрака.

В Маэрс-сити враги легко становились союзниками и наоборот — Алекс знал это как никто другой.

— Словами, сказанными в начале начал, я повелеваю тебе, демон, назовись! — Алекс влил в свои слова всю волю и магию, которую только мог почерпнуть из обоих источников.

Вокруг его правой руки вспыхнул мрак, а вокруг левой засиял огонь хаоса.

Цепи обросли шипами. Они вонзались в тело демона, рвали его плоть, проливая на землю горящую всеми цветами радуги кровь.

Из твари проливался чистый хаос, заставлявший пылать саму реальность.

— Я, идущий сквозь тьму и мрак, повелителей теней и холода! — слова черного экзорцизма лились из Дума единым потоком силы. Силы настолько противоположной свету, насколько только возможно. — Отринувший тепло светил! Отринувший волю лже-бога! Принявший свободу своего проклятья! Я повелеваю тебе, демон! Назови мне свое имя!

Твари заревела и зарычала. Здание затряслось. Оно дрожало аки карточный домик. Со стен посыпалась штукатурка. Предметы погребальных ритуалов прошлого посыпались на землю.

— Я дожму, тебя, мразь! — игнорируя липкое от крови лицо, рычал сам Алекс. — Ты все мне расскажешь, отрыжка бездны!

Дум чувствовал, что вот-вот и демон сдастся. Как бы силен он не был, но перед печатями самого Соломона не устояли даже принцы Грани.

А именно они — печати Соломона сейчас пылали на руках Дума.

И тут произошло то, чего Алекс предусмотреть не смог.

Аколиты, все это время стоявшие безмолвными статуями, лопнули шарами плазмы. И вся эта хаотичная муть потянулась к демону и начала втягиваться в него вихрями силы и энергии.

— Блять! Грибовский!

Поляку не нужно было повторять дважды. В то время, как вокруг бушевал вихрь энергий и предметов, пока дрожали стены и постепенно обрушался потолок, красноволосый выскочил из-под щита Тени и рванул к демону.

Он уже занес свой одинец, чтобы обрушить его на голову монстра, как сверкнули когти-пальцы.

Грибовский, оставляя за собой кровавый след, отлетел в противоположную сторону.

Печати на руках Алекса выгорели, а сам он свалился на колени и, в попытке не потерять сознание, ухватился за посох. Его руки дымились и с них постепенно исчезали древние символы.

Демон, отряхиваясь от цепей и пламени, постепенно поднимался на ноги. Он разбивал кружащие вокруг него печати так, будто те были сделаны из песка, а не из энергии и магии, на которые у большинства магов в жизни сил не хватит.

— План был хорош, мальчик, но…

Алекс улыбнулся кровавой улыбкой и вдавил спусковой крючок.

Чем хороша особенность эсперов? Что дало им возможность пережить все гонения? А в том, что маги прошлого проектировали свое оружие так, чтобы избавиться от самой главной проблемы — адамантия.

Эсперам и их способностям было плевать на камень преткновения всей магии.

Так что когда пуля вошла в одну из гранат, оставленных Грибовским под ногами монстра, то Алекса уже накрыл теневой купол.

Глава 59

Дум, пусть и с трудом, но пришел в себя.

Сперва он подумал, что находится где-то в Чистилище и ждет того, когда его душу утащат во Тьму и Падший скажет свое судейское слово, но… нет.

Видимо для этого было еще слишком рано.

А то, что он принял за сумрак Чистилища, на самом деле было строительной пылью, плотной завесой застывшей в воздухе.

Учитывая, что потолок над головой оказался дальше, чем прежде, то Алекс понял, что находится на первом этаже клуба. В руках он все еще сжимал посох… ну или то, что от него осталось. Жалкий древесный обломок, причем такой, что в случае чего, им даже как колом не воспользуешься.

Сам же клуб, когда в глазах все перестало рябить и танцевать джигу, стал выглядеть как лавка Бромвурда. Не в лучшие её времена, разумеется.

Какие-то обломки. Куски цемента и стен, валявшиеся далеко не в художественной композиции. Искрящие провода, змеями свисавшие даже из тех мест, где их, по идее, не должно было быть.

Вода, постепенно затапливавшая пол.

— Отлично, — облегченно выдохнул Дум.

В жизни, как и в шахматной партии, можно было победить несколькими способами. Сегодня Дум преследовал несколько целей. На первом месте стояло — остановить запасной план неизвестной ему организации, которая, видимо, тесно сотрудничает с демонами.

На втором месте — выведать у этого самого демона все, что только можно.

И если второму сбыться было не суждено, то первому…

Алекс смотрел на свою правую ногу. Наверное у него был шок и именно поэтому он не ощущал боли.

Кровь текла на пол, смешиваясь с мутной, ржавой водой.

На его правой ноге лежала сломанный надвое саркофаг. Крышка съехала с его ребер и приземлилась всего в нескольких сантиметрах от головы Дума. Иначе бы он действительно оказался в тесной компании с Тенями в их первозданном виде.

Из саркофага высовывалась рука, покрытая черными бинтами.

— Не сегодня, Джазебхотеп, — Алекс сплюнул кровью и, кажется, зубами. — Придется тебе еще немного полежать в забытье.

Алекс попытался было выдернуть ногу из завала, но учитывая хрустяще-чавкающий звук, вовремя прекратил свои попытки. Может из-за яда Морфера, может из-за шока, он не чувствовал боли. Но учитывая внешний вид и аудио-сопровождение, сбылись предсказания эльфа-целителя и Алекс мог потерять конечность.

Разумеется, ему этого не очень хотелось.

Поэтому, оставив попытки, он опустился в грязную воду и, кашляя, закричал:

— Гриб-кха-кха-овский! Где ты там?

В ответ ему — тишина. Разбавленная звуками падающего бетона, обрушивающимися конструкциями, щелканьем электричества и, где-то на заднем фоне, воем сирен.

Вот умел Чон Сук подвалить на кипишь в самый последний момент. Тогда, когда помощь уже и не требовалась.

— Гриб…

— Теперь мне ясен интерес лорда Балтаила, — прозвучало из-за саркофага.

Алекс принял полусидячее положение и высунулся из-за бортика. Легко отодвигая в сторону многотонные обломки, к нему, прямо на ходу регенерируя пострадавшую плоть, неспешно двигался демон. Его хвост все так же крепко сжимал аутентичную копию Книги Мертвых.

Проклятье…

Глупо было предполагать, что шальной залп адамантиевых осколков сможет повредить ядро демона четвертой сотни легионов. А именно это и требовалось для того, чтобы отправить тварь обратно за Врата.

— А ты живучий, да? — усмехнулся Алекс.

— Могу тоже самое сказать о тебе, — той же усмешкой ответил демон.

Если верить классификации Джазебхотепа, чья рука так неприятно свешивалась над Алексом, впоследствии уточненной Соломоном, то демоны, начиная с третьей сотни легионов, обладали интеллектом ничем не уступающим человеческому.

— Ну, можешь проваливать, — улыбнулся Дум. — так и быть, вопросы тебе задам потом.

Демон, не замедляя шага, продолжая наращивать плоть вокруг костяного каркаса, неуклонно двигался в сторону Алекса.

— Эй, смысл тебе здесь задерживаться? — сердце Алекса билось все быстрее. — Даже ты не справишься со всеми теми артефактами, что сюда подтащит Гвардия. Тем более — саркофаг разбит. Магия смерти и ритуал испорчены. Вернуть к жизни Джазебхотепа у тебя не получится. Миссия, так сказать, провалена.

— Все верно, человек, — демон наступил на саркофаг и Алекс, наконец, почувствовал всю палитру ощущений. Он закричал от такой боли, что еще никогда прежде не испытывал. — Скажу Балтаилу, что ты умер во время взрыва.

Демон занес свои когти.

Алекс увидел в их отблеске свое отражение и, не успев подумать о том, что его план, все же, оказался не идеален, уже ждал последней вспышки боли.

Но нет.

— Не так… быстро…

Держась за окровавленный бок, вся в порезах, со всклоченными волосами, из-под полуразрушенной лестницы вышла О’Хара. Вокруг её левой руки пылало синее свечение.

Из грязной воды выстреливали жгуты ожившей влаги. Чистые, как слеза младенца, они окутывали демона. Спутывали его почти так же прочно, как недавно — цепи, созданные Алексом.

Чистая природная стихия. Магия, сравнимая по силе и древности с Хаосом и Порядком.

— Дите Дану, — демон, потеряв всякий интерес, к Алексу, развернулся и направился к капитану. Он шел медленно. С каждым шагом ему приходилось срывать с себя водяные лианы, которые пожирали его плоть. Но там восстанавливалась быстрее, чем её уничтожала магия фейри. — За сотни веков я успел забыть, как сладка ваша кровь и магия. Пожалуй, перед отбытием, я порадую себя твоей смертью.

О’Хара отняла руку от раны. Кровь полилась ровным потоком — как из разбитой бутылки вина. Используя обе руки, фейри удвоила количество водяных лиан, но, раненная, уставшая и измотанная, она не могла ничего противопоставить демону.

Демону, который даже своей магии еще не использовал.

Лишь чистое физическое превосходство.

Если бы, хоть на мгновение, эта тварь восприняла их всерьез…

— Когда я вернусь сюда, первым делом устрою пир на вашей земле, — демон облизнулся.

Разорвав очередные водяные лианы, он навис над О’Харой. Он схватил её за шею основанием своих пальцев и легко оторвал от земли.

Распахнув пасть, он высунул язык и провел им по лицу девушки. Он действительно воспринимал её исключительно, как пищу.

Алекс смотрел прямо перед собой.

Там демон собирался пожрать ненавистное ему отродье богини Дану. Одну из тех, кто… кто…

— Проклятье… завтра я об этом уже пожалею… — подумал Дум.

Он с трудом произнес:

— Эй, придурок!

Демон, услышав родную речь, обернулся.

Он увидел, как в воде барахтался странный маг, к которому питал необычный интерес лорд Балтаил. Вместо правой ноги у паренька забавно дергалась окровавленная культя. А еще в руке он держал то, что называлось «пистолетом».

— Уилсон Младший в деле, сука, — сквозь боль и туман процедил Алекс.

С грохотом пуля покинула ствол. Перед ней, пробивая крышу и поднимаясь до самого неба, возникло торнадо из огня хаоса, но слишком медленно, чтобы разрушить адамантиевую начинку.

Она прошла через него, как сквозь молоко, а затем ударила прямо в грудь опешившему демону.

— Два-ноль в мою пользу, — процедил Алекс.

Демон, отпустив О’Хару, посмотрел себе на грудь. Там, вокруг раны, постепенно разлагалась плоть и в ране виднелось треснувшая белая кость, немного напоминающая драгоценный камень.

Тварь взревела и потянулась в сторону Алекса, но уже через мгновение лопнула взрывом горячей плазмы.

Алекс, рухнув в воду, протянул:

— А ведь неплохая фраза… надо будет Грибовскому рассказ…

Глава 60. Финал 2-го тома

Сорок дней спустя

В кабинете Чон Сука все выглядело так же, как и всегда.

Шкафы с книгами, на полках которых виднелись не только разнообразные манускрипты и гримории, но и какие-то статуэтки разных народностей и эпох.

По стенам висели маски племен Африки, Южной Америки и Австралии с Океанией. Было даже несколько образцов оружия данных народностей.

Сам стол, вырезанный из цельного дуба, занимал большую часть не такого уж и крупного офиса. Со вполне удобными креслами как для посетителей, так и для самого майора.

Позади Чон-Сука висела довольно большая плазма, на которой в данной момент застыло лого-герб Гвардии. А еще, по правую руку, высился вполне себе хрестоматийный, стальной, с магическим обвесом, сейф.

На столе, кроме пары папок, клавиатуры мышки и монитора, тоже больше ничего не лежало.

Вот только одет на этот раз полковник был в больничный халат, а его правая рука покоилась в гипсе на перевязи.

А еще окно, занимавшее всю восточную стену, больше не показывало вида Маэрс-сити. Только раздражающую белую рябь.

— Техники обещали починить к концу недели, — прокомментировала ситуацию О’Хара.

— Они так говорят уже третью неделю, — отмахнулся полковник.

Какое-то время они сидели в тишине.

Затем Азиат спросил:

— Что думаешь?

— Все записи с тюремных камер уничтожены, — начала отчет капитан и протянула полковнику увесистую папку. — Все, с кем контактировал профессор во время отбывания срока, не могут сказать ничего конкретного. Кроме как на кухне и во время общих построений, его никто нигде не видел.

Полковник открыл папку и начал листать вложенные в неё файлы. Он никогда не доверял цифровым копиям и события прошлого месяца наглядно продемонстрировали всем сомневающимся плюсы этой паранойи.

— Сокамерник?

— По нашим сведениям, он тесно связан с Синдикатом.

— Эти сведения мы получили еще несколько лет назад, капитан. Что-то более свежее из вашего недавнего расследования?

— За сорок дней я не смогла найти ни его имени, ни причины отсидки, ни, тем более, повода для освобождения. Охрана была подкуплена. Записи архивов постигла та же участь, что и камеры.

— И это лучшая тюрьмы планеты… — полковник отложил папку и устало помассировал переносицу.

По старой привычке он повернулся к окну, а затем недовольно отвернулся.

Чертовы техники!

Ну да, ладно, их штаб довольно плотно потрепали, но прошло уже больше месяца! Военные базы в более сжатые сроки ставятся, чем их штаб приводят в порядок и обновляют клятую систему безопасности.

— Ты уверена, что он знал, что столкнется с демоном такого уровня?

— Я видела печати Соломона на его руках своими глазами, полковник. Каждая из них требует редких материалов и очень большого времени для нанесения. Самостоятельно их вытатуировать невозможно. Даже малейшая ошибка в линиях и структуре сделает их не более, чем простыми рисунками.

— Значит, делал сокамерник?

— Больше некому, — отчеканила О’Хара.

Они снова замолчали.

— Ну и что же ты за игру ведешь, Алекс Дум, — задумчиво произнес Чон Сук. — кто из нас мышка, а кто — кошка?

О’Хара прокашлялась.

— Полковник, разрешите говорить свободно?

— Говорите, капитан.

Фейри благодарно кивнула и продолжила.

— Профессор опасен. Крайне опасен… Мне пришлось в этом убедится. Я предлагаю…

— Убрать его, — закончил за О’Хару полковник.

— Да, — не стала увиливать капитан.

Азиат слегка прищурился.

— И это даже после того, как он врезал мистеру Зимнему Рыцарю за то, что тот назвал тебя… — полковник осекся.

Теперь пришел черед О’Хары возвращать любезность и заканчивать за своего начальника.

— Вонючей человеческой шлюхой, сэр, — закончила она. — Алекс ввязался в драку с Зимнем Рыцарем, чем заслужил очередное приказ Королевы Мэб не приближаться к нашему кварталу, после того, как сэр Рыцарь назвал меня вонючей человеческой шлюхой, недостойной земли Фае.

— Спасибо за уточнение, капитан, — чуть недовольно произнес Чон Сук.

Он сам не был рад тому, что кто-то смеет разговаривать в таком тоне с его подчиненными, но… Дела Фае — это дела Фае. Не в его юрисдикции в них вмешиваться.

— Так точно, сэр, — отчеканила капитан.

Но, как они успели выяснить, на Алекса Дума не распространялись никакие юрисдикции.

И в этом он был крайне полезен.

— Алекс ненавидит фейри… странно, что он так себя проявил… — Чон Сук взял со стола кубик Рубика и принялся его собирать. — Нет, пока мы его убирать не будем. Как мы и подозревали, за разрозненными происшествиями последних лет стоит одна единая организация.

— Документы по всем подрядчикам, занятым в организации Турнира и компаниями, связанными с выставкой на Амальгаме-стрит и клубом «Умертвие» у вас на почте, сэр.

— Да, я видел… но сейчас не об этом. В ближайшее время я бы хотел, капитан О’Хара, чтобы вы сблизились с Алексом Думом. И не смотрите на меня так! Понимаю ваше состояние, но я прошу от вас просто быть к нему более внимательной. Если подвернется случай, предложите ему свою дружбу. Если черные маги вообще знают, что это такое — дружба… В общем, вы меня поняли.

— Так точно, сэр.

О’Хара явно была недовольна, но умело это скрывала.

— А еще, думаю, вы оба заслуживаете отпуск, — продолжил Чон Сук. — задействуй наших счетоводов. Пусть они отправят часть первокурсников в тренировочный лагерь. Первый Магический откроется только через месяц, так что юным умам нужно где-то учиться… не только ведь во временном корпусе… и да — вы с Грибовским пойдете как частные охранники. Счетоводы сделают все документы.

— Так точно, сэр, — вновь, все тем же без эмоциональным тоном, приняла приказ О’Хара.

— Профессор, профессор, — Чон Сук ловким движением пальцев собрал кубик. — не вы один умеете расставлять фигуры на доске… мне нужно знать то, что знаете вы. И, хотите вы того или нет, но вам придется поделится со мной информацией.

* * *

— Ты уверен, что тебе сюда, дорогуша?

Алекс затянулся и выдохнул дым из окна машины. Начальство немного сжалилось и выдало Грибовскому Камаро. Раритетный, кстати, шестьдесят восьмого года. Тюнингованный бензиновый монстр, напичканный, в дополнение, всякой Гвардейской шнягой.

Натурально бэт-мобиль скрещенный с продукцией знаменитого любителя взболтать, но не смешивать.

Видимо после всего того, что произошло, высшие чины Гвардии решили поднять бюджет отделу демоноборцев.

— Да, — коротко ответил Дум.

— Ну ладно… как нога? Ты бы это — особо не напрягался. Нам завтра в лагерь с детками выезжать.

Алекс выругался.

— Спасибо за напоминание, мамочка, — процедил он.

Уже перед тем, как выйти из машины, Дум задержался и уточнил.

— Что с Тенью?

Грибовский скрипнул кожаным рулем. Как бы не помял…

— Последний раз засекли где-то в Аргентине. Потом опять потеряли.

— Понятно… — протянул Алекс.

Он вышел на улицу.

Дул холодный, февральский ветер. Снега так и не было. Но оно и к лучшему. Кладбища всегда выглядели лучше без снега.

Тот словно скрывал все те старания, которые живые родственники приложили к тому, чтобы как-то обозначить для себя, что их ушедшие действительно были, жили здесь, среди них.

Все эти памятники, скамеечки, постаменты, стелы и прочее — лишь не более, чем попытка задержать не стихающий шаг времени.

— Через три часа у Шхуны? — уточнил Грибовский.

— Ага, — только и бросил Алекс.

Опираясь на трость, он заковылял в сторону свежей могилы. До неё требовалось пройти не меньше километра, а Грибовский дальше бы не проехал — тачка была слишком низкая.

Так что неудивительно, что уже вскоре Алекс услышал удаляющийся гул бензинового мотора.

Куря, чертыхаясь и постоянно соскальзывая тростью, Дум уверенно двигался вперед.

Его нервная система пока плохо взаимодействовала с бионическим протезом. Тот, бывало, не отвечал на команды мозга и переставал двигаться.

По первости, в больнице, Алекс падал и разбивал себе лицо и руки в кровь.

Это действовало на нервы.

Как и то, что ни секса, ни курева, ни алкоголя целители ему не позволяли. Только каждый день напоминали, что связь ЦНС и протеза обязательно наладится — вопрос практики. А года через два-три будет готова его новая нога, выращенная из его же клеток.

Магия и медицина в спайке порождали настоящие чудеса.

Чудеса, которые доступны лишь богатеям, ну или тем, кто служит в Гвардии.

Алекс не относился ни к первым, но к последним, скорее являлся исключением, лишь подтверждающим обще правило.

Спустя две сигареты и целый словарь нецензурной брани, он все же добрался до могилы.

К этому времени все его тело зудело и жгло. Слишком много на кладбищах было атрибутики веры. Веры в чистое, светлое и непрочное.

Повезло, что хоть на эту могилу еще не успели поставить крест или что-то в этом духе.

Деревянная табличка, на которой водо-устойчивым маркером написали имя и дату.

Проклятье…

Ей было всего семнадцать лет.

Рядом с насыпью стоял парнишка.

Алекс уже видел его.

На той проклятой записи, с которой и началось все расследование.

— Тони, да? — спросил Алекс.

Парнишка обернулся.

Его глаза… такие пустые, что даже Думу стало не по себе.

— Вы пришли, профессор.

— Ну. Ты ведь меня пригласил, — Алекс протянул простому человеческому мальчишке записку, которую тут передал Вишенке на прошлой неделе.

На ней значилось место и время.

— Я просто хотел… хотел…

— Чтобы её смерть была не напрасна, — Дум посмотрел на могилу. — Я понимаю.

Они какое-то время помолчали.

— Все должно было быть иначе, — начал, наконец, свою исповедь Тони. — я устроился в порт. Так вы должны были понять, откуда начать… затем мы купили билеты на выставку на Амальгаме-стрит. А после того, как все случилось… Ну, там, в посольстве, я отправил им их по почте, но посылку приняла…

— Ризе, — вздохнул Алекс. — она была на меня немного зла и выбросила её в помойку. Ничего мне не сказав. Ушла, так сказать, хлопнув дверью… женщины…

— Еще мы целую неделю звонили, — продолжил парнишка. — в Первый Магический и предупреждали о теракте, но…

— После первой проверки все стали искать пранкеров…

— Да… — Тони чуть дрожал. Не от холода. Во всяком случае, не из-за того, что снаружи. — Мы испробовали все, что могли. Все, что можно было скрыть от этого… этого… существа.

Эсперы… они не чувствуют демонов так, как остальные расы. Почему так сложилось? Кто знает.

Но Тони был простым человеком.

Человеком, который выдавал себя за эспера, чтобы быть рядом с возлюбленной.

— Она сказала, что все получится, — по его щекам покатились слезы. — Что она выживет. Что ничего страшного не произойдет. Мы отправились к посольству. Она сказала, что если на камерах будет видно, что взрыв устроил эспер, то по всему городу начнутся гонения. И этого будет достаточно, чтобы ту тварь, которая поселилась в Дэвенпорте, вывели на чистую воду…

— В силовых структурах есть их люди, — Алекс затянулся и выдохнул облачко едкого дыма. — Думаю, они есть вообще везде… Как ты выжил, Тони?

— Не знаю, — Тони говорил правду. Черному магу отличить ложь от истины из уст простого смертного — не такая уж и проблема. — Последнее, что я помню, это как она меня поцеловала. Когда очнулся, то сидел на лавочке. Через дорогу. А вокруг посольства уже провели оцепление. И вы тогда как раз только приехали.

Алекс не стал спрашивать, почему Тони тогда не подошел к ним. Откуда ему было знать, кому доверять, а кому нет. Он ведь точно знал, что Грибовский тоже — эспер. А значит мог быть замешан в происходящем.

Да и вообще — мыслить здраво в такой ситуации для человека, не привыкшего к жизни на волоске, это не из простых.

Они помолчали еще немного.

Единственное, из того вороха событий, что обрушились полтора месяца назад на их головы, что не было связано напрямую с демонами, Турниром и Умертвиями, было, как не странно — взрыв посольства фейри.

Это был отчаянный крик о помощи напуганных и глупых детей.

А еще безумно романтичный, да…

Проклятый Шекспир.

Проклятые фейри.

Проклятая зима без снега.

Алексу хотелось напиться.

Может так бы он перестал думать о том, что все это время перед ним лежал след из хлебных крошек, а он…

— Чем займешься теперь, Тони?

— Не знаю, — пожал плечами мальчишка. — она всегда хотела посмотреть Амстердам. Думаю отправлюсь туд…

Позади прозвучало такое знакомое:

— Щелк.

Тони упал. В его пустых глазах так и не отразилось понимания произошедшего.

В его голове, чуть повыше бровей, зияла огромная дырка. Мозги растеклись по земле, а кровь толчками била наружу.

В смерти нет ничего романтичного.

Алекс обернулся.

Позади него стояла высокая фигура. Закутанная в плащ, она держала перед собой пистолет с накрученным глушителем. Сперва Алексу показалось, что это Аргус Рид восстал из могилы, но нет.

Из могилы действительно кто-то восстал, но намного раньше.

Пахло кровью. Застарелой. Тухлой кровью.

Так пахли вампиры.

А еще немного чесалось под затылком — так бывает, когда рядом с магом оказывается адамантий.

— Барон Люциус, — узнал Алекс своего визави. — Кажется, я когда-то развоплотил вашего сына. Как его там звали? Кровосос хуев? Мертвяк заморенный?

— Сдохни, — вампир выстрелил.

Алекс знал, что тот так и сделает. И заранее дернулся в сторону, одновременно с этим выхватывая из кобуры Уилсона Младшего.

Вот только проклятый протез опять подвел.

Короткая вспышка и тишина.

Пуля вошла прямо в сердце.

Алекс упал спиной на еще свежую и мокрую от его и чужой крови могилу.

Огромная летучая мышь взмыла в небо и скрылась среди вечернего сумрака.

На земле лежал все еще дымящийся пистолет с глушителем и адамантиевыми пулями.

Из смартфона Дума, отправившего экстренный вызов, зазвучало:

— Я, бессменный диджей радио станции Last Standin’ Rock-n-Rolla хочу включить для вас композицию Judgement Day от Stealth.

Кажется, пошел снег…

* * *

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60. Финал 2-го тома Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg