«Осколки бури»

Осколки бури (fb2) - Осколки бури [litres] 7697K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Кира Алиевна Измайлова

Кира Алиевна Измайлова Случай из практики. Осколки бури

© Измайлова К.А., 2019

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2019

Глава 1

В Адмар пришла весна, зацвели сады и рощи в горах. Склоны будто бы окутались облаками всех оттенков: белыми и розовыми оделись ореховые деревья и яблони, нежно-золотистыми – купы алимов, красными и оранжевыми – рощи гарнов… И только в Проклятом оазисе ветви деревьев сгибались под тяжестью урожая – хозяйка его недурно устроилась, смена сезонов ее вовсе не беспокоила.

Цвела и пустыня, а это длится всего несколько дней, вот почему я взял Аю да и улетел прочь от города – любоваться весной. От дяди Гарреша я как-то слышал, что далеко на востоке есть такой обычай, и он мне очень понравился. Занятные места, нужно будет когда-нибудь напроситься с дядей в путешествие…

Да, конечно, он не откажет, только прежде нужно избавиться от моего проклятия. Я давно не ощущал его тяжести, разве только изредка и не в полную силу. Правда, не спешил радоваться: оно ведь никуда не делось, просто волос дочери Золотого Змея на время связал эту зловредную силу.

Но долго ли он выдержит? И вдобавок… я ведь не могу поделиться даже такой ненадежной защитой со своей родней, а всем им угрожает опасность, и я не способен даже предположить, кто именно может стать следующей жертвой. Да, я пытался вычислить какую-то закономерность, но у меня ничего не вышло. Все погибшие были родственниками, в этом сомневаться не приходилось, но по какой именно линии? В ком еще течет подходящая кровь?

Если даже отыскать какого-нибудь старого дракона – а это не так-то просто сделать, они обычно держатся подальше от обитаемых краев, – и выспросить его родословную со всеми побочными ветвями и побегами… Все равно не поможет, потому что расспрашивать придется вообще всех ныне здравствующих, а ведь они вовсе не обязательно расскажут правду, даже если согласятся поговорить с юнцом вроде меня. Мало ли какие в прошлом случались перипетии, и теперь злопамятные старики кто нарочно умалчивает о родстве, а кто слишком сильно обижен на других, чтобы даже упоминать о них…

О нет, приложив достаточно усилий и потратив лет этак двести, я сумел бы собрать необходимые сведения, а потом сличить их и, возможно, обнаружить искомое. А возможно, и нет – не настолько уж я хорош в подобных делах.

Конечно, если другого выхода не останется, придется заняться этим, но пока… Я полагал, что очень скоро наш противник даст о себе знать. Узнав, что лишился неиссякаемого золотого запаса, он непременно обозлится – какой дракон стерпит подобное! А в нем течет наша кровь, в этом сомнений нет… И, возможно, ослепленный злостью, он совершит какую-нибудь ошибку или сделает опрометчивый ход. Вдруг удастся подловить его? Если мы, конечно, вообще об этом узнаем…

Говоря «мы», я имею в виду себя и, конечно же, Фергию Нарен, которую не видел, к слову, уже почти месяц. Сперва я приходил в себя после приключений в зеркальной пещере, потом наступила весна… Время пролетело очень быстро, и только вернувшись в Адмар, я вспомнил, что давненько не встречал Фергию, и это настораживало. Может, тоже предается безделью под сенью струй, как ей нравится говорить? Да нет, совсем не похоже – Фергия ведь не способна и дня усидеть на месте, в отличие от своей матушки. Та-то довольно тяжела на подъем, и пускай работать часто приходится вдали от дома, это не означает, будто ей нравится путешествовать. Хотя как знать, может, в юности Флоссия тоже была такой вот… подвижной? И Фергия со временем остепенится?

«Да скорее небо на землю рухнет», – подумал я, въезжая на базар.

Вообще-то, можно было и прямиком в Проклятый оазис отправиться, но что, если Фергии там нет? Делать лишний крюк не хотелось. Ну а на базаре всегда услышишь что-нибудь интересное…

Так и вышло: оставив коня слуге, я неторопливо бродил по рядам, прислушиваясь к разговорам и сам охотно вступая в беседы. Уже через полчаса мне удалось узнать, что Фергия действительно не сидела без дела: за прошедший месяц она успела найти пропавшие сбережения богатой вдовы – та просто позабыла, куда спрятала мешочек с золотом, раскрыть кражу в доме солидного шодана – одна шуудэ стащила самоцветную брошь у жены хозяина, а свалила на свою соперницу… И так далее, и тому подобное.

Я даже удивился немного: с чего это вдруг Фергию начали приглашать в приличные дома? К ней не очень-то охотно шли за помощью, не привыкли еще к колдунье, живущей поблизости. Тут я хлопнул себя по лбу и обругал дураком: ну конечно же, наверняка кто-то слышал или даже видел, как сыновья рашудана и советник Ларсий ездили в Проклятый оазис! Да что там, кто-нибудь из их свиты мог проговориться, а скорее всего, сделал это Ургуш, слуга Фергии. А еще, подозреваю, она сама велела ему распространять слухи… Что ж, дутая репутация – тоже репутация, так, кажется, она однажды выразилась?

Вдобавок начальник городской стражи, Даллаль, оказывает Фергии недвусмысленные знаки внимания, и это не то чтобы делает ее достойной особой в глазах обывателей, но тоже работает на репутацию. Разве стал бы такой важный шодан привечать шарлатанку? Или хуже того, злую чародейку? Ну разве только она его самого околдовала… О такой возможности, уверен, велись жаркие споры в ойфанах!

Словом, Фергия весьма грамотно использовала людскую молву, чтобы привлекать к себе внимание. Интересно, где она этому научилась и у кого? Я подозревал – у своего прадеда. Вроде бы Флоссия упоминала, что он когда-то любил бывать при арастенском дворе и недурно разбирался во всевозможных интригах, да и теперь не растерял ни чутья, ни опыта. Очевидно, этим правнучка удалась в него, либо же старик просто хорошо ее выдрессировал…

– Вейриш-шодан! – отвлек меня от раздумий знакомый голос. – Давно тебя не было видно! Уж не захворал ли?

– С чего бы мне хворать, Итиш-шодан? – улыбнулся я, подходя поближе.

– Мало ли… День не видать, два, неделю, месяц, – покачал головой торговец. – Тут поневоле всякое подумаешь. А уж как вспомнишь, что ты с колдуньей из Проклятого оазиса якшаешься, такое в голову взбредет – аж борода поседеет!

– Выброси бредни из головы, – посоветовал я, – а то, говорят, если слишком много думать, рано состаришься. А ты еще хоть куда!

– Пожалуй, так, шодан, – приосанился Итиш, а я не удержался и спросил:

– А как твои ковры? Сумел ты найти того, кто их испортил?

Итиш выразительно взялся обеими руками за голову, вернее, за небрежно намотанный тарбан, воздел глаза к небу, потом полез под прилавок и выудил целую кипу разномастных мятых листков, исписанных и исчерканных вдоль и поперек, заляпанных ойфом, густо-красной подливой, должно быть, из плодов гарна, и маслом.

– Вот! – потряс он этими записками у меня перед носом. – Вот сколько я всего узнал, Вейриш-шодан, да только не тайну тех ковров, будь они неладны…

– А что это? – Я отвел его руку от своего лица.

– О! – Итиш хлопнул записи на прилавок, выудил несколько листков, остальные придавил собственной туфлей, чтобы не разлетелись от ветра, и сказал: – Вот я узнал, кто подворовывает у моего брата-красильщика. Мы-то думали – торговец нас обманывает и подсовывает плохую краску, купили у другого – и опять то же самое! Линяют ковры, и все тут! А оказалось, это один работник ворует и продает на сторону. Конечно, если сделать красящий раствор недостаточной крепости, то он держаться не будет!

Я уважительно покачал головой, выражая восхищение его сыщицкими талантами, а Итиш перевел дыхание и продолжил:

– А еще я узнал, что жена моего троюродного племянника ему изменяет. И с кем!

– С кем? – тут же спросил какой-то любопытный, остановившийся послушать.

– С его братом! Они близнецы, – пояснил Итиш, – поэтому Аташ мне не поверил. Сказал, все вранье. Видели его, а решили, что это Уташ. Но у меня есть доказательства! И свидетели! Сам посуди, шодан, если Аташ был в отъезде, то как же столько людей могли его видеть с женой?

– И что случилось? – спросил я, преисполнившись самых худших предчувствий.

Супружеские измены в Адмаре обычно строго караются, особенно если уличат женщину. Мужчине-то ничего не сделают, если он ходит к шуадэ от надоевшей супруги. Правда, если он соблазнит чужую жену или проберется к шуудэ, а обиженный муж и хозяин окажется достаточно влиятельным и богатым, тут уж виновного могут и выпороть кнутом на площади, и отрубить что-нибудь ненужное, как повезет. Ну а женщину, изменившую мужу, ждет позор, и даже если он простит ее и позволит остаться в доме, она вряд ли скоро рискнет показаться на улице – соседи заклюют, а могут и камнями забросать. И это еще в лучшем случае: чаще всего изменниц выгоняют прочь, и они оседают в Нижнем городе, торгуя собой за еду. Шуудэ – тех продают, конечно, не терять же деньги…

– Эта недостойная подслушала наш разговор и успела сбежать к своим родителям, – недовольно сказал Итиш, перебирая свои листочки. – И дочку увела, ей три года всего.

– А муж что же? – с интересом спросил еще один праздный слушатель.

– Аташ, как узнал, пошел за ней.

– Ну, не томи, что он с ней сделал?!

– Ничего, – проворчал Итиш. – Не дошел, помер.

– Как так? – поразился первый любопытствующий.

– А так! Он же, – Итиш постучал себя по лбу, – решил, что Уташ ее деньгами соблазнил, он ведь и родился на полчаса раньше, и вырос красивее и умнее, и дела у него всегда шли лучше, и разбогател он раньше. Вот поэтому Аташ надел все лучшее, перстни самоцветные нацепил, цепь золотую – мол, гляди, чего ты лишилась, на кого променяла! И пошел… А уже темнело. Вот и весь рассказ… Нашли его поутру в канаве, раздетого до нитки…

– И что дальше? – не удержался я.

– Ничего. – Итиш помрачнел еще больше. – Уташ, как родной брат и наследник покойного, взял эту недостойную себе, мол, не пропадать же вдове. С дочерью, да. Наверно, она от него, поди разбери, они же с Аташем на лицо-то почти одинаковые были… И теперь Уташ стал вдвое богаче, чем был! До чего судьба несправедлива!

Я невольно выдохнул от облегчения: конечно, в каждой стране свои нравы, но мне не хотелось услышать о том, как эту безымянную женщину, пускай она и изменила мужу, выгнали из дома в чем есть, а то и убили, иначе что люди скажут?…

– Одна беда от этих расследований, – пожаловался Итиш и затолкал свои записки обратно под прилавок. – Такое узнаешь, что в глазах темнеет: ни за что бы не подумал, будто моя родня может такое отчудить! А про ковры я так ничего и не понял, Вейриш-шодан, поверишь ли? Хоть в самом деле иди на поклон к колдунье – пускай посмотрит, вдруг это был не едкий раствор, а порча какая-нибудь?

– Так ведь она еще когда смотрела, – напомнил я, – окажись это колдовство, неужели бы она смолчала?

– Да кто ее разберет… Сказала же – будет работать, только если я попрошу. А я не попросил, так зачем же ей говорить, увидела она что-нибудь или нет? Это выйдет, что она даром мне помогла, – выстроил логическую связку Итиш. – А задаром только птички поют. И то не всякие.

Загадка испорченных ковров Итиша не давала покоя Фергии, я знал наверняка, но принципами она бы не поступилась, это точно.

– Кстати, а ты не видел Фергию-шади? – попытался я сменить тему беседы. – Она мне нужна по делу.

– А-а-а! – вскричал вдруг Итиш так, что я отшатнулся. – Ты же ничего не знаешь, шодан!

– Чего я не знаю?

– Говорят, колдунья поругалась с рашуданом… – прошипел он, понизив голос. – Только тс-с…

– Гм… – Я попытался осмыслить сказанное, но не особенно преуспел. – А ее уже казнили или она успела сбежать?

– Зачем казнить? – удивился Итиш и шепотом зачастил: – Я сам не видел, как раз у брата был, но, говорят, над дворцом стоял огонь во все небо, а потом с моря пришла гроза, и синие молнии начали бить прямо в большой купол…

– Он вроде бы цел, – сказал я, присмотревшись. Дворец рашудана отлично видно почти из любой точки Адмара, и разрушений я не наблюдал.

– Ну так это были колдовские молнии. Или Фергия-шади потом починила, что сломала, – нашелся Итиш. – Словом, утром все стало, как прежде.

«Да чем они тут без меня занимались?!» – подумал я, но этот вопрос нужно было задавать Фергии, конечно же. Впрочем…

– А как ее вообще занесло во дворец, не слыхал? И почему она поругалась с рашуданом?

– Я слышал, ее позвали, а зачем – никто не знает. Ну а потом приключилось это вот… – Итиш развел руками и с сожалением цокнул языком: – Жаль, я сам ничего не видел, а остальные наверняка наболтали дюжину тюков маковых зерен! Может, все и не так вовсе было…

Час от часу не легче… Я вдруг вспомнил пророчество: в нем ведь говорилось о подземном пламени, способном поглотить Адмар, так, может, Фергии удалось до него добраться? Или хотя бы разведать, что это такое? Одни вопросы без ответов…

Впрочем, если бы Фергии угрожала серьезная опасность, Аю непременно бы меня предупредила, уверен. Моя жена очень привязалась к дочери «аяйки», так что вряд ли оставила бы ее на верную погибель. Даже если видение было бы нечетким и неопределенным… Лучше уж перестраховаться.

– Эй, Вейриш! – гаркнули у меня над ухом так, что я невольно присел, а Итиш попятился и икнул. И немудрено: Фергия возникла словно из ниоткуда. – Что это вы обо мне сплетничаете, а?

– В-вы откуда взялись? – выговорил я.

– Да я тут с самого начала вашей беседы стою, – развеселилась она, и я сообразил: ну конечно, этот любопытный прохожий самой неприметной наружности…

– Замаскировались, да?

– Конечно. У меня лицо запоминающееся, что, конечно, неплохо, но иногда мешает. Но ничего страшного: с помощью простенькой иллюзии легко пройтись по базару и услышать то, что вовсе не предназначено для твоих ушей… Так что, Итиш-шодан, – пресерьезно сказала она, – ты имей это в виду, не болтай почем зря. Мало ли, кто-нибудь еще прикинется другим человеком, да и выведает у тебя все секреты…

– Да уж не стану больше… – проворчал он. – Только Вейриш-шодан не посторонний, а ты вот… обманываешь честных людей!

– Ой-ой, таких ли уж честных? – подбоченилась Фергия. – Любого ногтем ковырни – такое увидишь, что борода поседеет, как ты говоришь. Ты ведь сам в этом убедился, Итиш-шодан, разве нет?

– Убедился, убедился… Шла бы ты отсюда, шади, не распугивала покупателей!

– Ну и пойду, – фыркнула она и взяла меня за локоть. – А как надумаешь узнать, кто все-таки испортил твои ковры, приходи. Небось мимо оазиса не промахнешься.

И Фергия с неженской силой повлекла меня прочь от лавки Итиша, приговаривая на ходу:

– И куда вас джаннаи унесли, а, Вейриш? Я тут, понимаете ли, работаю не покладая рук, пытаюсь разузнать что-нибудь об этом вашем проклятии… Вашем, вашем, не коситесь на меня, как моя Даджи на верблюда! А вы взяли и исчезли… То есть я все понимаю, конечно, но надо же и совесть иметь? Почему я должна отдуваться за обоих, да еще бесплатно?

– Фергия, – с трудом вставил я в поток ее слов, – Итиш сказал, будто вы поругались с рашуданом и чуть не разнесли его дворец! Что вы там такое вытворяли?

– Поругалась? С рашуданом? – Фергия притормозила. – Не было такого.

– А как же пламя на полнеба, гроза и синие молнии? Итиш клянется, что есть свидетели!

– Ах это… – Она захохотала, согнувшись пополам и хлопая по коленям от избытка чувств. – Ну надо же, что придумали! Пойдемте, Вейриш…

– Куда вы меня волочете?

– К Хаксюту, конечно, – он нальет нам ойфа, а я расскажу, что тут творилось, покуда вы где-то порхали на крыльях любви.

Я смирился: старый торговец книгами был меньшим из зол. Даже если у него в лавке обнаружится поэт Чайка, это можно пережить, лишь бы он не начал сыпать непристойными рифмами…

Наверно, я сглазил: Чайка действительно оказался в лавке. Правда, ему явно было не до рифм: он старательно драил пол, заляпанный чернилами. Скудную мебель Чайка сдвинул к стене, испорченный коврик печально свисал с подставки для книг.

– Тяжело в учении? – весело спросила Фергия, обозрев разрушения.

– Не говори, шади… – Чайка разогнулся и вытер грязной рукой пот со лба. – Просто заучивать буквы – еще куда ни шло, а вот писать их… Погляди на мои пальцы, разве такими удержишь перо? И даже чернильницу? Посмотри, что вышло!

– Ты же воровал, – напомнила она, – а у воров должны быть ловкие руки.

– Так то у настоящих карманников – тех, я слышал, учат вот как: навешивают на чучело колокольчики и велят шарить по одежде, искать кошельки и прочее. И если хоть один колокольчик звякнет – бьют палками нещадно! Вот кто выживет – тот становится мастером. А я что?… Схвачу что-нибудь на базаре – и дёру даю, пока не заметили! Ну, бывало дело, запустил руки в чужой карман, но меня тогда едва не поймали…

Тяжело вздохнув, он снова принялся тереть пол, но тут Фергия смилостивилась:

– Позови лучше Хаксюта, а я, так и быть, приберусь. Нельзя же пить ойф, когда даже присесть не на что!

– Хаксют ушел, – проворчал Чайка, выжимая тряпку, – сказал, чтоб я его не ждал, закончил с уборкой да выметался домой. Ему какой-то знакомый обещал дать почитать редкий свиток, но только из собственных рук. Вот старик схватил весь запас чернил… то есть все, что осталось после этого вот моего обучения… да и был таков.

– Ясно. Ну что ж, тогда трудись, а я сварю ойф, – легко решила Фергия. – Наверно, Хаксют не обидится, если я воспользуюсь его посудой?

– Фергия, давайте лучше вы немного поколдуете, Чайка сбегает за угощением, а я на кухню пойду! – воскликнул я, потому что ойфом ее приготовления можно пытать. Скажем, заливать в глотки вместо расплавленного свинца – тот намного милосерднее и убивает быстрее. Во всяком случае, мне так представляется: вряд ли у тех, с кем проделали подобное, еще несколько дней жжет во внутренностях…

Фергия не возражала, и вскоре мы уже устроились на отчищенном коврике вокруг низенького столика. Кажется, она еще что-то наколдовала, потому что камни под ковриком не казались особенно жесткими. Что ж, Фергии всегда нравился комфорт, да и мне тоже. Жаль, сам я колдовать не умею и даже не всякую магию способен распознать…

«Интересно, а может ли дракон вроде меня такому обучиться? – подумал я мимолетно. – Дядя Гарреш ведь кое-что умеет, а самые старшие – тем более». Правда, мне не хотелось выяснять, долго ли станет хохотать Фергия, если я попрошусь к ней в ученики. А еще сильнее, признаюсь, я страшился того, что она и впрямь согласится стать моей наставницей…

– Ну, Чайка, – весело спросила она, когда тот принес нехитрое угощение, – когда я услышу поэму о моих подвигах?

– Какую еще поэму, шади?

– Ну хорошо, хотя бы пару стихов, прославляющих мои деяния. Так нечестно, в конце концов: про Даллаля и прочих ты сочиняешь, а про меня не желаешь!

– Так ведь ты, шади, ни в чем скверном не замечена, – выкрутился Чайка.

– Неужели? Я ведь якшаюсь с джаннаями и прочими странными существами, а еще, как болтают на базаре, едва не разрушила дворец рашудана, когда тот повелел мне пасть перед ним ниц.

– Что, правда повелел? – удивился я.

– Я же говорю – болтают, – вздохнула Фергия, щелкая орехи.

– А что там на самом деле случилось? Может, скажете наконец? Чайка, ты-то хоть не молчи!

– Шади чуть не разнесла дворец, – ухмыльнулся он, подливая нам ойф. – Вот это чистая правда. А с чего все началось и чем закончилось, пускай шади сама говорит. Я только зарево видел. В Нижнем городе так перепугались, что чуть не кинулись в пустыню среди ночи. Я бы и сам удрал, да жена вовремя про пустынных падальщиков напомнила.

– Чем она тебе напоминала-то, сковородой или котелком? – поинтересовалась Фергия. Судя по всему, успела уже познакомиться с супругой нашего поэта. Она общительная, в отличие от Флоссии.

– Не разобрал в темноте, – признался Чайка и потрогал макушку. – Но звенело знатно…

Глава 2

– Фергия, ойф уже скоро закончится, а вы так и не перешли к рассказу, – напомнил я.

– В самом деле… – Она поерзала, поудобнее поджала скрещенные ноги и начала: – Дело было так… Вы же помните, я пообещала старшему придворному магу, как его?…

– Руммалю?

Будто она сама не помнила имени… Но, видно, подхватила такую манеру рассказывать у адмарцев.

– Да, ему. Так вот, я пообещала ни за что не вмешиваться в дворцовые дела, если меня не попросит сам рашудан.

– Но вмешались, и неоднократно, – кивнул я. – Хотя вас не просили.

– Просили, но не рашудан. Сперва главный советник, потом наследники престола… Одним словом, нужно было как-то утрясти это недоразумение. Конечно, я хозяйка своему слову: хочу – даю, хочу – беру обратно… Но в чужих краях нужно соблюдать хотя бы видимость приличий, верно? – без тени улыбки произнесла Фергия.

– Гм… да. Вы что, хотели, чтобы рашудан как бы… дал вам все эти поручения задним числом? Формальности ради?

– Вроде того, только не знала, с какого бока к нему подступиться. Вернее, ходы-то есть, только как его убедить? Он же не помнил, что творилось той ночью, – напомнила Фергия, а я невольно улыбнулся.

Да уж, такое зрелище не забывается: сонный рашудан, сидя под сливами в цвету, декламирует стихи собственного сочинения…

– Так вот, помнить-то о ночном путешествии он не мог, Лалира постаралась, – продолжала Фергия. – А вот цветущие и не увядающие ветви сливы узнал. И пожелал узнать, откуда они взялись в покоях и не обманули ли его тридцать лет назад, сказав, что Маддариш погиб.

– Подозреваю, гнев рашудана обрушился на главного советника? – сообразил я.

– На кого же еще? Ларсию, знаете ли, очень были не по душе отлучки рашудана в заколдованный оазис. Не сомневаюсь, если бы он мог, то непременно прикончил бы Мадри-Маддариша. Но он не мог, – ухмыльнулась Фергия, – хотя, как выяснилось, неоднократно пытался и платил за голову торговца большие деньги. Только у того была Лалира, сами знаете…

Еще бы! Когда тебя охраняет джанная, привязанная не заклятиями, не цепями, а любовью, ни один наемный убийца не сумеет даже близко подойти, а и подойдет – не обрадуется.

– Надеюсь, Ларсию не поздоровилось? Ну, когда все это всплыло?

– Рашудан кинул в него туфлей, – ответила Фергия. – У него на удивление верный глаз, несмотря на все излишества, так что он попал советнику точно в лоб, и у того выросла изумительная шишка, почти как у зверя-однорога, только фиолетовая.

– Ну повезло советнику, рашудан мог бы повелеть казнить… – пробормотал я.

– Так он и повелел. Только сыновья схватили его за обе руки и принялись убеждать, что Ларсий Адмару еще пригодится. Даже не знаю, кто сильнее удивился – рашудан или сам Ларсий.

– Погодите, это что, все при вас происходило?

– Конечно, иначе бы откуда я знала такие подробности?

– Ладно, вернемся немного назад… – я постарался говорить спокойно. – Как вас занесло во дворец?

– Так рашудан пригласил, – удивленно сказала Фергия. – Неужели не понятно? Вернее, он прислал гонца и повелел прибыть, ну так я не гордая, собралась да поехала. А то когда еще дворец изнутри увидишь?

Ну конечно! Не надо быть великим мыслителем, чтобы сообразить: если рашудан вспомнил цветущие в неурочное время сливы Мадри, то наверняка велел узнать, что теперь происходит в оазисе. Ему и доложили, что теперь там хозяйничает колдунья с Севера, ее он и призвал пред свои очи. Вот я балбес! Не иначе, весенним ветром все мысли из головы выдуло…

– Что это ты, шодан? – спросил Чайка, когда я в досаде хлопнул себя по лбу. – Мух вроде нету…

– Не обращай внимания, это он так мозги на место ставит, – хихикнула Фергия. – Что, дальше рассказывать?

– Конечно!

– Я приехала, представилась чин по чину… Руммаль и его помощники, конечно, скорчили недовольные рожи, но им слова никто не давал, – с удовольствием сказала она. – В некоторых отношениях Адмар мне нравится даже больше Арастена: там покуда договоришься с Коллегией магов о чем-то существенном, дюжина потов сойдет, а тут рашудан ногой топнул, туфлей кинул – и все стало, как он желает!

– Если его самого не заколдуют, – вставил Чайка.

– Э, не так-то это просто, я уже разузнала. Чародеи спят и видят, как бы выслужиться, а потому следят друг за другом и за придворными в оба глаза. Там такая яма со змеями, какая Коллегии и не снилась, – покачала головой Фергия. – Конечно, если зреет большой заговор, то скольких-то чародеев сумеют переманить, но и то… Уж скорее они отойдут в сторонку и станут ждать, кто победит, а потом поклянутся в верности новому рашудану.

– Так и случилось, когда на золотой трон сел нынешний правитель?

– Ну да. Руммаль прекрасно помнит те времена… Эх, расспросить бы его подробнее, да он даже смотреть в мою сторону не желает! Впрочем, я опять отвлеклась…

– Вы все время отвлекаетесь, – проворчал я и встал, чтобы пойти на кухню: на дне ойфари осталась одна жижа, а разговор грозил затянуться.

– Погодите! – Фергия поймала меня за штанину, и я от неожиданности уронил посудину. Ей ничего не сделалось, медной-то, хотя звона было много, только остатки ойфа живописно расплескались по камням. – Ну вот, а я хотела попросить какое-нибудь блюдо… теперь уже не надо.

– Это вы о чем? – осторожно спросил я, подобрав ойфари.

– Осторожно, не наступите, – шикнула она, встала на четвереньки и принялась всматриваться в темные пятна, подсвечивая себе волшебным огоньком.

– Да объясните вы, в чем дело!

– Это гадание такое, – пояснил Чайка, – Хаксют мне рассказывал. Надо вылить жижу и смотреть, какие получатся фигуры. Только это ерунда, потому что вот то пятно, как по мне, похоже на собаку с большими ушами…

– А по-моему, на осла…

– Так а я о чем, шодан? Все разное видят, а гадатель может толковать, как ему удобно. В смысле, за что больше заплатят.

– Ну тебя с твоими теориями, – беззлобно сказала Фергия. – Гляди лучше: вот однозначно дракон!

Мы присмотрелись, переглянулись и кивнули. Действительно, самое большое пятно было очень похоже на мой силуэт, каким я мог увидеть его на песке в солнечный день или лунную ночь.

– Это какие-то ворота, шади? – ткнул пальцем Чайка. – Только на городские не похожи, те другие совсем.

«Кровь крылатого закроет врата», – вспомнил я слова пророчества и невольно вздрогнул. Да ну, ерунда какая!

– А вот это что за кляксы? – указал он на потеки там, где ойфари подпрыгнул на камнях, расплескивая остатки содержимого.

– Если смотреть с моего места… – Я невольно сглотнул. – Они похожи на языки пламени.

– А с моего – на полосы тумана, – пожала плечами Фергия.

«И Адмар исчезнет, как исчезают миражи», – снова припомнил я.

– Говорю же, выдумки все это, – подытожил Чайка и пошел за тряпкой. – Что захочешь, то и увидишь.

– Вот именно! – загадочно произнесла Фергия и тут же пояснила: – Знаешь присловье: у кого что болит, тот о том и говорит? Сообразил, нет?

– Хочешь сказать, шади, если у кого есть тяжелые думы, те первыми на ум приходят?

– Почему сразу тяжелые? Может, наоборот, радостные – о свадьбе, о детях, о хорошей выручке, мало ли… Ты вот точно думал только о том, что снова пол мыть придется, поэтому для тебя эти пятна – просто пятна. А я давно размышляю о крылатых, их и вижу.

– Шади, а если отсюда смотреть – это морская птица, – сказал наш поэт, остановившись над большим пятном. – Или летучая мышь. Или вообще бабочка.

– Хм… И правда, – согласилась Фергия, присмотревшись. – А вот в тех потеках Вейриш отчего-то увидел языки пламени.

– Так я думаю о том, что творилось во дворце. Вы же никак до этого не доберетесь, – напомнил я. – Там, говорят, огонь стоял до небес, вот он и не дает мне покоя.

– Ну да, ну да, – пробормотала Фергия и мановением руки очистила пол.

Ладно, потом спрошу у нее, что это было за представление. Иначе, если она возьмется объяснять прямо сейчас, мы никогда не доберемся до сути!

– Правда, что-то мы снова отвлеклись… – пробормотала она. – Так вот, когда все немного успокоились, а Ларсию ко лбу приложили мокрую тряпочку…

– Там же маги были, почему они не могли избавить его от этого… гм… рога?

– Вейриш, если вы будете перебивать, я до завтра не закончу! – вспылила Фергия. – Почему, почему… Рашудан запретил, вот и все. Он, понимаете ли, вспомнил о младшем сыне, и вот тут его снова пришлось держать в четыре руки, чтобы не зашиб Ларсия чем-нибудь потяжелее туфли.

– За что? – не понял я. – Он же сам отрекся от Искера и отдал его Ларсию на воспитание.

– Так-то оно так, да только рашудан рассчитывал, что мальчик останется во дворце и станет верно служить Адмару, а не растворится где-то в необозримой пустыне в компании диких, пускай и симпатичных бардазинов… Согласитесь, от таких новостей немудрено взбелениться!

– Пожалуй… Но вы все-таки не уводите разговор в сторону. Что было после того, как все угомонились? Да, и почему рашудан на вас не гневался, вы ведь принимали самое деятельное участие в авантюре с Искером!

– Какой с меня спрос? Меня просто наняли, а вникать в тонкости придворных отношений я не обязана, – улыбнулась Фергия. – Нет, не стану врать – в меня рашудан швырнул второй туфлей, но не попал, потому что я все-таки на корабле выросла, и реакция у меня хорошая. Перепало помощнику Руммаля – он как раз у меня за спиной сидел… Но ему повезло – только тарбан слетел.

Тут я представил собрание почтенных придворных чародеев: у одного подбит глаз, у другого повыдрана борода, у третьего на лбу шишка и тарбан висит на одном ухе, – и захохотал.

– Вот и рашудан развеселился, – правильно поняла меня Фергия. – А когда я поклялась, что Искер жив и здоров… ну, был жив, во всяком случае, когда я видела его в последний раз, то совсем успокоился и явно задумался о бардазинах. Раз уж так сложилось, что младший сын женился на девице из влиятельного клана, не упускать же возможность наладить отношения с кочевниками? Они ведь много где бывают, многое знают, сами понимаете…

– Только не углубляйтесь в политику! – взмолился я. – Во всяком случае, не сейчас… Дальше что было?

– Начали говорить о пророчестве. И это уже было не слишком весело.

– А если подробнее?

– Долго пересказывать, Вейриш, – Фергия вздохнула. – Вы все это уже знаете. Часть пророчества знает Руммаль, часть раскопал Аскаль, помните, он говорил? Но в целом… Не складывается мозаика.

– Ну да, ну да, я помню, – проворчал я. – Кровь отступника встретилась с кровью крылатого, но ничего не произошло, Адмар стоит себе как стоял.

– Кто ж разберет это древнее колдовство? – пожала плечами Фергия, а Чайка, давно уже переводивший недоуменный взгляд с меня на нее, подхватил ойфари и скрылся на кухне со словами:

– Сдается мне, простому человеку лучше такого не слышать!

Я в целом разделял его мнение, но, поскольку пророчество касалось и меня тоже, сбежать не мог.

– Может, не хватает еще какого-то фрагмента? – предположил я наконец.

– Вполне вероятно. Придворные маги спорили до хрипоты, но больше ничего вспомнить не смогли, однако это не означает, что какая-то фраза не утеряна. Или передана неправильно. Или, может, речь вообще не о нашем поколении, потому что кровь предателя все-таки дала всходы, – неожиданно улыбнулась Фергия.

– В каком смысле?

– У Энкиля дочка родилась. Правда, не от жены, от шуудэ, но все-таки…

– Знаете, для его лет это никак нельзя назвать обильными всходами, – проворчал я. – Тем более они могут погибнуть под палящим солнцем, как сказано в пророчестве.

– Тоже верно… Кстати, с песком кровь предателя тоже смешалась!

– Как это?

– Так Искер же! Если считать Эрра-Тану дочерью пустыни, то все сходится.

– Да, в самом деле… – согласился я.

– Все эти толкования прекрасны, Вейриш, – вздохнула Фергия, – но мы по-прежнему ничего не знаем. От придворных чародеев толку нет, говорю же – они спят и видят, как бы оказаться поближе к рашудану или, на худой конец, к его сыновьям, раз уж Ларсий оказался в немилости. По-моему, один Руммаль верит в пророчество, так ведь…

– Да, помощник намекал, что старик выжил из ума, – припомнил я сцену в гавани. – Если что, его живо заставят умолкнуть… Фергия!

– Что?

– Вы, может, закончите рассказ? Иначе мы тут заночуем, и почтенный Хаксют будет крайне удивлен, если ему придется переступать через наши тела!

– Да бросьте, он и не к такому привык, – ухмыльнулась она. – Вижу, вам не дает покоя то самое пламя.

– И странная гроза, пришедшая с моря. И синие молнии, – напомнил я.

– Обо всем по порядку, Вейриш…

Когда Фергия вот так ерзала, устраиваясь поудобнее, это означало, что рассказ предстоит длинный. И, вполне возможно, мы действительно тут заночуем, потому что, покуда она дойдет до сути, закроют городские ворота, а платить стражникам, чтобы выйти, мне не хотелось, равно как и взлетать с узких улочек. Заметит еще кто-нибудь – по ночам бродит не так уж мало народу. Или, хуже того, зацеплю крылом веревку с вывешенным бельем, сворочу балкон или башенку, неловко выйдет.

– Пожалуй, я опущу наш спор с почтенными чародеями, – сказала она, и я выдохнул с облегчением. – Ничего интересного в нем не было, потому что каждый стоял на своем. В частности, большинство не слишком-то верит в пророчество, тем более такое древнее и… хм… разрозненное. Ну а поскольку Руммаль не может объяснить, отчего ему досталась только часть, а также неизвестно, как и кто записал остальное…

– Ну да, это все равно что по гуще ойфа гадать, – кивнул я. – Может, кто-то что-то не так услышал, передал другому, тот еще кому-то, а по пути слова дюжину раз переврали, поэтому в книге написано совсем не то, что было сказано изначально.

– Именно! И совпадают только слова про кровь предателя, отступника и крылатого!

– Хотите сказать, что вы меня сдали?

– Вейриш… – тяжело вздохнула Фергия. – Вам уже было сказано: в Адмаре разве что слепоглухонемой не знает о том, кто вы такой. Просто все молчат по привычке. Ну а братья-наследники видели вас во всей красе, не забывайте, и хоть обещали никому не говорить, хорошо владеют иносказаниями и могут намекнуть кое на что.

– А, ну да, конечно, – мрачно сказал я, уже подумывая, куда бы податься из этих мест.

Наверно, куда-нибудь на восток, там есть горы, можно устроиться на первое время. А потом поискать родню Аю, например: еще когда собирался, да так и позабыл… Да уж найдется, чем заняться!

Нашлось бы, если бы не проклятие, напомнил я себе. Улетишь от него, пожалуй…

– Исчезновение Адмара можно толковать двояко, – продолжала Фергия. – Например, как естественное явление: помните, ведь когда-то здесь была огромная империя, но от нее остались лишь осколки! Так и Адмар когда-нибудь исчезнет подобно миражу, даже памяти не останется… Возможно, толчок к этому даст наша встреча, нельзя предугадать. Я склонна думать именно так, но придворные чародеи уперлись хуже баранов – дескать, если уж говорить об угрозе, то о материальной! Скажем, тот наш зазеркальный знакомец устроит какую-нибудь пакость.

– С джаннаем и подземным пламенем?

– Ну да. Адмар, конечно, стоит на скале, только за века в той скале пробили столько тоннелей, что никто не знает и сотой части этого лабиринта.

Мне показалось, мы близимся к завершению повествования, и я облегченно вздохнул.

– Я и спросила, нельзя ли исследовать эти подземелья, – добавила Фергия. – Чтобы знать, где там что. Мало ли придется обороняться…

– Вам, полагаю, отказали?

– Нет, почему, я была весьма убедительна. Только рашудан вспомнил о Лалире.

– Он что, знал, кто она такая?…

Признаюсь, я опешил. Нет, в дружбу юного тогда еще рашудана с торговцем я поверить мог, но в то, что Мадри доверил кому-то тайну Лалиры…

– Догадывался, Вейриш, – сказала Фергия. – Рашудан далеко не дурак. Он прекрасно понимал, что так долго жить и не стареть позволяет только колдовство или кровь крылатых… или еще чья-нибудь. Но Мадри точно был человеком и не умел колдовать, однако владел волшебным оазисом уже много лет, а еще почти не менялся со временем. Значит, кто-то ему помогал. И раз оазис снова ожил спустя тридцать лет, следовательно, та сила или существо никуда не делись. Более того, оно помнило рашудана, иначе откуда взялись цветущие ветви сливы? Он сложил все это и повелел мне призвать духа оазиса.

– Так она ведь вам не подчиняется!

– Я так и сказала. Тогда он позвал ее сам, заклиная именем Мадри. Чародеи пытались его остановить, но…

– Погодите, но ведь у рашудана уже кончились туфли, – невольно перебил я.

– Зато поднос рядом оказался, а на нем полным-полно всякой утвари, – без тени улыбки сказала Фергия. – На всех хватило, а там и Лалира явилась.

Я попытался представить джаннаю посреди дворца и даже почти преуспел. Спросил только:

– Вы же подучили ее, что делать?

– Как вы могли такое обо мне подумать, Вейриш?! – искренне возмутилась она. – Я не имела ни малейшего представления о том, как пойдет беседа, а уж тем более не предполагала, что рашудан решит сам позвать Лалиру! И что она соизволит откликнуться!

– Ладно… И о чем же они беседовали?

– Ну, сперва они обнялись, как родные. Руммаля чуть удар не хватил, я уж молчу об остальных, – с удовольствием произнесла Фергия. – Потом выпили в память о Мадри – Лалире пришлось слетать за выпивкой, потому что всю посуду рашудан расколотил, помните?

Я взялся за голову и застонал.

– Пока она искала именно то вино, какое пили Мадри с рашуданом много лет назад, – неумолимо продолжала Фергия, – рашудан поинтересовался, отчего это дух пустыни так легко проник во дворец, хотя тот защищен всеми мыслимыми способами.

– Словом, он вошел во вкус…

– Вернее, снова его почувствовал, – улыбнулась Фергия. – Тут и Ларсий ожил и поддержал в духе: почему это придворные чародеи забились в угол и скулят от страха вместо того, чтобы защищать своего повелителя и его наследников.

– О, ну этот своего не упустит, – фыркнул я. – Нужно же ему как-то исправлять положение!

– Точно, Вейриш. Ну вот, вернулась Лалира, оделила всех превосходным вином, а после рашудан спросил, может ли она показать, где под дворцом могут пробраться враги и откуда вылезут, если что…

– Судя по всему, она показала, – пробормотал я.

– Еще как! Ей это вовсе не сложно. Красиво было…

Фергия мечтательно зажмурилась, а я представил: вся эта компания высыпает на балкон и смотрит сверху вниз, как глубоко внизу под дворцом, под всеми садами, прудами и фонтанами разгорается огонь. Сперва лишь теплится в толще земли, едва заметно проглядывает, как вены под кожей, а потом столбы пламени поднимаются выше самого высокого дворцового шпиля, и от них негде укрыться, некуда бежать…

Судя по тому, как тряхнуло весь город, Лалира отменно постаралась, устраивая это представление. Ну на то она и огненная джанная, пускай и не чистокровная, по ее собственным словам.

– А гроза? – зачем-то спросил я.

– Там немножко загорелось на задворках, – тут же ответила Фергия. – А туча была совсем рядом, я ее и пригнала, дел-то… Я с погодой управляюсь получше, чем мама.

– А синие молнии в купол дворца били исключительно эффекта ради?

– И как вы догадались, Вейриш? – засмеялась она. – Именно так… Одним словом, теперь придворным чародеям есть чем заняться. Я имею в виду: они рыщут под землей и исследуют ходы.

– Контрабандисты им спасибо не скажут.

– Ничего, у них еще есть, – отмахнулась Фергия, – не под самым же дворцом они товар таскают, соображение имеют…

– А откуда тогда эти тоннели?

– Да кто ж теперь скажет, Вейриш? Какие-то в незапамятные времена промыла вода, а их потом приспособили для разных делишек. Какие-то специально проложили на случай бегства – некоторые выводят на побережье. Правда, там теперь крутой обрыв, а раньше, наверно, была бухта. Земля ведь двигается, опускается и поднимается… Ну вот, а некоторые ходы ведут вообще в никуда – там все обрушилось. И все-таки…

– Лучше проверить, – согласился я. Ну, на этот раз обошлось без жертв… надеюсь. – И что теперь намерен предпринять рашудан?

– Понятия не имею, он передо мной не отчитывается. Но судя по тому, какую бурную деятельность он развил, всего лишь протрезвев, Адмар ждут некие перемены, – улыбнулась Фергия.

– А как он намерен расплачиваться с Лалирой?

– За что?

– Ну так он вызвал джаннаю и велел ей сотворить этот вот подземный огонь, разве нет?

– Да, но она сделала это по собственной воле в память о старой дружбе, так что, думаю, рашудану ничто не грозит. Ну да поживем – увидим! У нас с вами, Вейриш, другие заботы, если вы не забыли.

– Какие же именно?

– Мне нужно поговорить с вашей прапра… пусть будет прабабушкой, – серьезно сказала она. – С Иррашьей. И не вздумайте сказать мне, будто не знаете, где она обитает!

Я снова закрыл лицо руками. Так и знал, что добром все это не кончится…

Глава 3

Домой – я имею в виду, ко мне домой, конечно же, – мы возвращались в тягостном молчании. То есть Фергия была не прочь поболтать, но я не испытывал подобного желания. Пускай с Аю болтает, та наверняка соскучилась.

Я угадал: стоило слугам распахнуть ворота, как Аю показалась на крыльце, сбежала по ступеням и кинулась обнимать Фергию. Признаюсь, я даже заревновал: ни к одному человеку моя жена прежде не выказывала подобной привязанности. Ну, не считая Флоссии Нарен, «аяйки», но та вряд ли позволила бы себя обнять и тем более поцеловать, то есть потереться носом о ее нос, как Аю делала по привычке. Фергию, однако, такие проявления дружеских чувств ничуть не смущали.

Мне пришло на ум: может, у Аю было видение, о котором она не хочет рассказывать мне? Случалось ведь уже такое! Однако Фергии она наверняка об этом видении поведает, если оно действительно важно, отсюда и радость при виде гостьи.

Так или иначе, со мной женщины своими знаниями ли, догадками ли делиться не собирались, и я в гордом одиночестве отправился в свои покои, чтобы переодеться. Весной в Адмаре не так уж жарко, поэтому одежду не приходится выжимать после короткой поездки, но вездесущий песок неистребим, на зубах так и скрипит… Пожалуй, это одна из немногих вещей, за которые я не люблю Адмар.

– Ну, что расскажете? – неопределенно произнес я, устроившись в тени большой пальмы во дворе. Слуги принесли столик с угощением, и вовремя – я изрядно проголодался, потому что еще не обедал, а в лавке Хаксюта мне перепала лишь горсть орехов и несколько сухих печений.

– Я думала, это вы расскажете, где искать Иррашью, – тут же ответила Фергия, схватив с блюда изрядный кусок мяса. – Ммм… Как Фиридиз дивно готовит! Надо все-таки сманить ее у вас, Вейриш…

Судя по довольному фырканью, донесшемуся из-за куста, кухарка подслушивала, как, впрочем, и всегда.

– Я вам уже говорил – не пойдет она. Далековато до базара.

– Я ей повозку куплю, уж наверно, она сумеет править мулом. Ну или Ургуш отвезет, все равно бездельничает целыми днями.

– Все равно… У вас скучно, служанок нет, с кем сплетничать?

– Со мной и с Ургушем, – уверенно ответила Фергия и добавила громче: – Слышишь, Фиридиз? Если надоест здесь, приходи, платить стану не хуже! А дорогу небось найдешь…

За кустами захихикали, потом я услышал шлепанье босых ног, и все стихло: Фиридиз убежала на кухню рассказывать другим служанкам, как колдунья сулила ей золотые горы, да только она осталась верна хозяину.

– Давайте к делу, – сказала Фергия, вытерев руки о собственные штаны. – Где обитает эта ваша прабабушка? И не смотрите на меня так, Вейриш, я не шучу.

– Не шутит, – подтвердила Аю и села поудобнее.

Мне оставалось только смириться.

– Наверняка я не знаю. Слышал только, что дядя как-то встретил ее далеко к югу отсюда, на побережье.

– Том или этом? – Фергия ткнула большим пальцем через плечо.

– Западном, – сориентировался я. – По восточному куда лететь-то? Там залив, а потом сплошь суша.

– Не сплошь, где-то там за пустыней есть Великая река, а потом другой океан, Лалира же рассказывала, – напомнила Фергия. – Но вряд ли ваш дядюшка говорил о местах настолько отдаленных, а?

– Именно. Он сказал, там есть небольшие поселения на побережье – проходящие корабли иногда останавливаются пополнить припасы…

– И взять контрабанду, – завершила она и потерла руки. – Ну вот и прекрасно, если двинемся вдоль берега, точно не заблудимся. Когда вылетаем?

– Вы что… – Я на мгновение лишился дара речи. – Вы что, думаете, можно вот так просто взять и отправиться к Иррашье в гости?…

– А почему нет? Думаете, сожрет?

– Не хотелось бы проверять… Меня-то, может, и не тронет, я все-таки родственник, пусть и очень дальний, а вот насчет вас сомневаюсь. Дядя говорил, нрав у Иррашьи крутой, а терпением она похвастаться не могла, даже если судить по легендам. Ну а на старости лет характер у нее окончательно испортился.

– Вейриш, нашли, чем меня пугать! Вспомните мою матушку, прадеда, наконец… Что мне какая-то престарелая драконица?

– Ваши родственники, в отличие от нее, не могут сожрать вас заживо. Или изжарить на месте.

– Это вы так думаете… – проворчала Фергия. – И вообще, не уклоняйтесь от ответа: я спросила – когда вылетаем?

– Завтра на закате, – сказала Аю, и я поперхнулся. – Будет попутный ветер.

– Ветер я сама какой хочешь поднять могу… ну, почти любой, – поправилась Фергия и вскочила. – Отлично, времени на сборы у нас предостаточно!

– А моего согласия вы спросить не желаете? – откашлялся я наконец.

– К чему пустые формальности, Вейриш? Вы же все равно полетите, хотите вы или нет. Это в ваших интересах, не забывайте, и в интересах всей вашей родни. Вы и так тридцать лет и три года плевали в небо вместо того, чтобы заниматься дядиным поручением, и во что это вылилось?

– Во что же?

– В то, что нам придется распутывать кошмарный клубок со всей возможной… и даже невозможной скоростью! Потому что тридцать лет назад противник наш, думаю, был еще не настолько силен, и вы могли бы справиться с ним сами… наверно… – с сомнением сказала Фергия. – А теперь остается только гадать, каких высот он достиг и на что именно способен.

Я же подумал: если этот свихнувшийся древний маг с драконьей кровью в жилах достаточно силен, чтобы совладать с дочерью Золотого Змея, а самого его не подпускать к пленнице на протяжении многих лет, то… Нам, пожалуй, в самом деле нужно спросить совета у Иррашьи. В конце концов, она этому Дженна Дассу если не ровесница, то близка к тому, может, вспомнит что-нибудь интересное?

Мне довелось слышать только общеупотребительную версию ее истории: дескать, полюбила вдового императора, вышла за него замуж… Детей у них не было, но это и понятно: вряд ли император достался Иррашье девственником. Однако сын все-таки появился: Иррашья привела супругу какую-то женщину, а потом назвала ее ребенка своим. Ну а после смерти императора правила до тех пор, пока наследник не вырос. Дождалась, пока он освоится, убедилась, что не пропадет, тогда только и вернулась в родные края…

«А где ее родина?» – задумался я. В истории речь шла об Империи, а та когда-то занимала большую часть материка, еще не покрытого пустынями, зеленого и процветающего, и захватывала Арастенский полуостров, тогда еще полудикий. Да и какие-то западные владения имелись, о них упоминал Золотой Змей, точно.

Скорее всего, Иррашье не пришлось далеко лететь за своим императором. Это теперь она предпочитает уединение, а в молодости, вполне вероятно, жила среди людей и даже бывала при дворе, иначе как бы вообще познакомилась с будущим супругом? Не выкрала же его на спор посреди какой-нибудь церемонии…

– Вейриш! Вейриш!.. – настойчиво повторяла Фергия, и я очнулся. – Вы зачем ушли в себя? Мы вообще-то обсуждаем, сколько брать припасов, и ваше слово тут решающее. Вы же прожорливы, как… как дракон! Но тащить все вам, так что прикиньте, сколько чего мы сможем взять. И не забудьте на мою долю оставить хоть маковое зернышко… А то поселки поселками, но время терять не хочется. Еще и влипнем в какую-нибудь историю, как пить дать…

– Фергия, вы же маг, – вздохнул я. – Вы что, не можете припасы уменьшить? С трупом этот фокус у вас преотменно получился!

– Да, но мы не собирались его есть, – невозмутимо ответила она.

– Только не говорите, что никогда не проделывали подобного с собственными припасами и багажом.

– Вы будто мои сундуки не видели, Вейриш! Если бы я могла путешествовать с вот такой шкатулочкой в кармане, – она развела пальцы, изображая что-то размером с земляной орех, – я бы непременно так и поступала. Но увы: надолго зачаровать вещи не получится.

– Расколдуются в полете, и Эйш упадет, – добавила добрая Аю.

– А как же сказка о принце-ящерице? – не отставал я. – Или лягушке, у вас в Арастене вроде бы такая версия в ходу? Да, точно, вы же сами говорили, что превратить принца в лягушку не слишком сложно, а вот расколдовать…

– Так это практически необратимое превращение, – пояснила Фергия. – Заколдованный человек остается в таком гнусном состоянии, потому что высвобожденная при уменьшении и преобразовании энергия пойдет на поддержание нового облика. Как вам описать… Это замкнутая система!

– Змея, кусающая себя за хвост? – подобрал я подходящее сравнение.

– Если вам так понятнее, то да. А выдернуть хвост у нее из пасти и вернуть все в исходное состояние не всякому магу под силу. Поэтому обычно у заколдованных людей участь незавидная: если в первые же дни новой жизни несчастного не поймает цапля или еще кто-нибудь, если он научится ловить насекомых и не умрет с голоду, не свихнется от страха, все равно… – Фергия вздохнула. – Лягушки, знаете ли, далеко не долгожители. У заколдованного принца мало шансов дождаться спасения.

– Даже если кто-то придет на помощь, принца сперва надо найти в болоте, – вставила Аю. – А как?

– Вот-вот. Говорить-то лягушки не могут. И не уверена, что они воспринимают человеческую речь. Так вот придет избавительница на бережок, станет звать принца, а он и не поймет, что это к нему обращаются. И надо еще отметить, – менторским тоном добавила Фергия, – что от длительного пребывания в облике животного, тем более настолько примитивного, разум человека может пострадать необратимо. Даже если он, повторяю, не свихнется, то все равно сильно деградирует.

– Хм… Значит, у сказочного рашудана, которого джаннай превратил в осла, было больше шансов выжить и вернуться к нормальной жизни, чем у принца-лягушки?

– Конечно. У осла мозгов-то побольше… А если рашудан и прежде большим умом не отличался, то, думаю, разницы никто и не заметил. И хватит отвлекать, Вейриш! Мы же о припасах говорили, а вы…

– Я помню, вы сказали, что не сможете уменьшить все вьюки, но, может, хотя бы часть? – предложил я. – Ту, которую мы съедим в первую очередь? А потом следующие, следующие и так далее?

– Можете же думать, когда захотите! – Фергия одобрительно хлопнула меня по плечу. – Так мы и сделаем. Главное, с водой у нас проблем нет, воду я добуду где угодно.

Что мне оставалось? Только смириться…

– Ну вот что, – сказала Фергия, когда мы закончили подсчитывать примерный паек, потребный на это безумное путешествие невесть куда, – я поеду к себе и отдохну как следует. Заодно захвачу кое-какие амулеты, мало ли пригодятся… А вы, Вейриш, тоже выспитесь как следует, а с утра пошлите своих слуг за провиантом. Я к обеду приеду.

«Кто бы сомневался», – подумал я, но промолчал. Я уже зарекся спорить с этой женщиной, тем более она дело говорила. Перед долгой дорогой нужно как следует поесть, отдохнуть, а еще…

Давно у нас с Аю не было таких ночей: все-таки за столько лет мы привыкли и притерлись друг к другу, яркий огонь наших чувств поутих и сделался ровным пламенем очага, но… Сегодня было как впервые, и я даже предположить не мог, что тому причиной. И старательно гнал от себя мысль о том, что Фергия могла и амулет какой-нибудь Аю подсунуть, если та попросила. Но нет – никакой посторонней магии я поблизости не ощущал, так что… Оставалось только наслаждаться неожиданно пробудившейся страстью, чем я и занимался почти до самого утра…

* * *

Проснулся я после полудня и очень удивился: Аю не прыгнула на меня, как обычно. Может, думала, я еще сплю? Решили же, что мне нужно отдохнуть перед дальней дорогой, вот, наверно, и не стала будить…

Умывшись, я вышел во двор, но и там было пусто. Ариш, мой слуга, на зов не откликнулся, и тогда я покричал Фиридиз.

– Да, шодан? – отозвалась она.

– А где все?

– Кто все, шодан? А-а-а… – Кухарка показалась на глаза. – Шодан спрашивает про слуг? Так Аю-шодэ рано-рано отправила их на базар, велела купить много всего и отвезти в Проклятый оазис… Это что же выходит, шодан, теперь ведьма будет есть не только у нас, но еще и у себя – на твои деньги?!

– Э… это не то, о чем ты подумала, – только и смог я выговорить, на всякий случай отступая на крыльцо – в руках у Фиридиз была тяжелая каменная скалка. А мало ли до чего женщина может дойти в праведном негодовании… – Скажи лучше, куда хозяйка подевалась?

– Аю-шодэ уехала, – буркнула Фиридиз.

– Далеко ли?

– Да все туда же, шодан, в Проклятый оазис! Зря, ой зря ты привечаешь эту Белую ведьму… Она вон уже и жену твою околдовала, так и шепчется с ней, так и шепчется, а о чем – не понять, не то бы я живо тебе рассказала, чему гадкая северянка Аю-шодэ учит!

– Аю сама кого хочешь чему угодно научит, – ответил я. – Например, тебе напомнит, что не любит сплетен… А давно она уехала?

– С рассветом, шодан, – обиженно буркнула Фиридиз и, поняв, что дальше я расспрашивать не намерен, повернулась и, ворча под нос, пошлепала на кухню – знала, что сейчас я потребую завтрак, а заодно и обед.

Значит, как только я уснул, Аю испарилась. Нет, вернее, сперва подняла слуг и отправила их за припасами, а потом уж уехала сама. И зачем ее понесло к Фергии? А может…

Я постарался не радоваться раньше времени, но у меня плохо получалось. Все ведь сходилось одно к одному! Эти их тайные совещания, сегодняшняя ночь страсти… Может, не было никакого амулета, зато было… что-то другое? Сомневаюсь, будто мне удастся распознать чары Лалиры!

Аю еще достаточно молода, она вполне может подарить мне наследника или наследницу. Я ведь знаю – она всегда хотела детей, только старалась не говорить об этом, когда стало ясно, что ничего у нас не получается, и никакие целители здесь не помогут. А маги… не здешних же приглашать?

С кем Аю было советоваться? С Фиридиз и другими служанками постарше, вот и все…

«Ты мог бы попросить дядю Гарреша обратиться к какой-нибудь почтенной женщине из нашего семейства, – сказал я себе. – Или сам это сделать. И вообще – у тебя мать жива, болван!»

Я ведь так и не показал ей Аю. Чего боялся, спрашивается? Аю ведь спрашивала, когда состоится знакомство с родителями, а я все откладывал да откладывал… Может, соберись я в гости пораньше, все пошло бы по-другому? Правда, тогда я был под властью проклятия, но… Легко списывать на него свои просчеты, сложнее признаться самому себе в том, что сглупил. Что теперь локти кусать!

И тут вдруг появляется Фергия – маг, да еще ровесница, причем намного более искушенная, чем Аю… Стоит ли удивляться тому, что Аю избрала ее своей подругой?

Одно я знал точно: ради ребенка Аю может пойти на многое, если не на все. Вот только что это – все? Что она могла пообещать? И что придумала Фергия? Или я просто сочиняю?

Встряхнув головой, я выбросил из нее лишние мысли. Нечего загадывать. Что будет, то и будет. Случится чудо – я буду счастлив, а пока лучше вовсе не думать об этом, не то так вот сочиню себе сказку, поверю в нее, а потом жестоко разочаруюсь и, чего доброго, стану винить Аю, Фергию… да кого угодно! Глупо, да, но я хорошо себя знаю…

Вернувшись к реальности, я сообразил, почему слугам велено было везти припасы в Проклятый оазис: не в моем же поместье их на меня навьючивать. Стало быть, и мне следовало отправляться туда, что я и сделал, только сперва захватил несколько смен одежды, причем выбрал и обычную, и побогаче, ну и драгоценности не забыл. Неизвестно, в какие края нас занесет: кое-где встречают в прямом смысле слова по одежке, и будь ты хоть трижды прославленным воином, если на тебе простая холстина, ничего не добьешься. А стоит украсить тарбан из белого шелка камнем подороже, закутаться в синюю шерсть и повесить на шею золотую цепь, с тобой мигом возжелают познакомиться поближе.

Я угадал: в Проклятом оазисе меня уже ждали – сбрую разложили на земле, тюки с припасами громоздились рядом… Я смерил их взглядом и спросил:

– Вы меня с вьючным алефантом не перепутали, часом?

– Не-а, – ответила Фергия и метко плюнула сливовой косточкой в пруд. – Часть я уменьшу, как договаривались. Просто надо взглянуть, как правильно расположить груз, так что давайте, Вейриш, превращайтесь, нечего время тянуть!

Я покосился на Аю. Она с невозмутимым лицом – а впрочем, у нее всегда такое! – пила ойф и даже не морщилась. Ну да, ее самообладанию можно только позавидовать.

– Может, сперва отошлем слуг?

– Я уже… А вы их не повстречали, что ли? – удивилась Фергия. – Не могли же вы их не заметить!

– Если вы дали им хоть пару монет, значит, они утянулись в город.

– Аю дала, – подала та голос. – Пускай. Чем меньше чужих глаз, тем лучше.

– Предупреждать надо, – проворчала Фергия. – А то я уже настроилась искать их в пустыне, терять попусту время… Ну что ж, пойдемте, Вейриш, проверим вашу грузоподъемность!

Что я могу сказать… На меня нагрузили столько припасов, что хватило бы, наверно, команде большого торгового судна на путешествие от Адмара до Западного архипелага и обратно. Конечно, я осознавал, что мне самому все это пригодится, – неизвестно, как долго мы будем искать Иррашью, найдем ли вообще, удастся ли поохотиться или порыбачить по дороге, купить что-то в тех поселках на побережье, сколько времени займет обратный путь… И тем не менее мне не нравилось ощущать себя вьючной скотиной!

– Потерпите, Вейриш, – сказала Фергия, проверяя упряжь. – Чем быстрее мы полетим, тем быстрее вернемся. А отвлекаться на поиски пропитания… не лучшая идея. Ладно еще в море – там рыбу знай хватай, а в этой вашей пустыне… Не падальщиков же подманивать? И не диких верблюдов? Они, я от старой бардазинки слышала, невкусные…

Я не смог парировать, потому что в драконьем облике физически не способен разговаривать по-человечески, но достаточно выразительно рыкнул.

– Понимаю, вы и не такое можете сожрать с голодухи, но я – не вы, питаться подножным кормом вроде колючек и скорпионов не собираюсь, – немного неверно истолковала это Фергия. – Что ж! Солнце садится, еще немного – и пора отбывать…

– Аю будет ждать, – сказала жена, когда я обернулся человеком.

Тюки упали на песок, ну да и ладно – Фергия приладит их на место, раз уж приноровилась. В конце концов, я не всю дорогу буду пребывать в облике дракона, значит, ей придется меня навьючивать и разгружать, вот пускай и упражняется, раз сама напросилась.

– Постараюсь вернуться поскорее.

Аю потянулась ко мне – я взял ее в охапку и приподнял, чтобы не нагибаться, – и потерлась носом о мой нос. Так я и не научил ее целоваться, как принято у нас… Вернее, научить научил, но такие поцелуи не стали для нее чем-то особенным.

Когда я ее отпустил, Аю строго сказала Фергии:

– Береги Эйша.

– Я сам способен о себе позаботиться. Я дракон вообще-то, ты не забыла?

– Нет, – ответила моя жена. – Аю помнит. Но Аю не будет рядом. Аю не скажет Эйшу, близко ли смерть. Пока – нет, но что будет через день-другой?

– Я помню, ты не видишь настолько далеко… но Фергия-то вообще не видит!

– Зато она умеет колдовать, – отрезала Аю. – Она уже спасла Эйша.

– Да-да, я помню, мне теперь до скончания дней своих придется за ним присматривать, – вздохнула Фергия и выразительно посмотрела на небо. – Заканчивайте прощаться, пора лететь – солнце уже совсем низко.

Я еще подержал Аю в объятиях, хотел спросить кое о чем, но не стал. Сама расскажет, когда придет время. А если я ошибся… тем более лучше промолчать, чтобы не обидеть невзначай. Такие разговоры не из простых… Не стоит затевать их перед дальней дорогой, второпях, иначе станешь потом терзаться раздумьями и отвлекаться от дела. Вернусь – тогда видно будет.

С этой мыслью я отошел подальше и снова сменил облик, а Фергия полезла на меня, как матрос по вантам. Щелкнули крепления сбруи, я подвигался, чтобы увериться – ничто не помешает мне в полете… Покосился назад – Фергия как раз устраивалась в седле. «Жаль, она свой дырявый коврик потеряла», – невольно подумал я, взглянул на Аю, подмигнул ей и взмыл в стремительно темнеющее небо…

Глава 4

Под крылом стелилась пустыня – не такая уж темная в свете молодой луны. Привычный взгляд выхватывал то какой-то караван, удаляющийся от Адмара – длинные тени казались настоящими верблюдами, а сами животные не более чем точками, – то оазис, то одинокую скалу посреди пустыни…

Справа сверкнуло море, и я устремился к нему, чтобы лететь вдоль береговой линии. Я и так не потеряюсь – на что мне звезды? – но лучше не углубляться в пустыню: там хватает сюрпризов помимо коварных ветров и пыльных бурь. В песках и джаннаи водятся, в чем я теперь был совершенно уверен, и много тварей пострашнее, и чем дальше от людских поселений, тем больше подобных существ. Не то чтобы я их опасался, но зачем тратить время? Тем более я знаю Фергию: она ведь увлечется, заинтересуется, захочет подманить какого-нибудь песчаного монстра на наши припасы, потом попытается его приручить… Нет уж! Пускай занимается подобным без меня! Не то мне эту тварь еще и тащить на себе придется, если она окажется бескрылой и не способной преодолевать любые расстояния в мгновение ока, как джаннаи… А мы так не договаривались!

Я попытался вспомнить, о чем именно мы договаривались, но… Кажется, все ограничилось словами «Летим скорее к Иррашье». Ну, раз так, лишних обязательств я на себя не взял, уже хорошо. Я даже не знаю, где именно Иррашья обитает, а как ее намерена искать Фергия, спросить не успел, но исправился на первом же привале – мы приземлились в незнакомом оазисе, когда солнце было уже высоко. Никого нет, вот и замечательно…

– Вейриш, – сказала Фергия, выслушав мой вопрос, – я вам в который раз повторяю: все ваши соседи, и не только соседи, а даже придворные, если не знают, то догадываются, что вы не человек. А давно ли вы в Адмаре? Ну, я хочу сказать – вы ведь относительно молоды для дракона, в отличие от Иррашьи, не так ли?

Я вынужденно согласился.

– Одним словом, достаточно будет расспросить местных, и мы узнаем, где ваша троюродная прабабушка или кем она там вам приходится.

– Или она узнает. Наверняка у нее есть осведомители. Да и не одной же дичью она питается, стало быть, покупает что-то в поселке или городе…

– Вейриш, вы в самом деле умеете думать, – похвалила Фергия, уписывая скромный завтрак за обе щеки. – Просто обычно вам лень это делать, я уже заметила. Словом, рано или поздно, так или иначе, но мы найдем Иррашью. И не коситесь на вьюки: если вдруг у нас закончится провиант, мы просто ограбим караван.

Я лишился дара речи.

– Да-да, пойдут слухи, и тогда Иррашья уж точно явится навести порядок в своих владениях. Кстати, вы не знаете, какого она цвета?

– Красная, кажется. Или медная. Дядя говорил, да я запамятовал.

– Жаль, вас за нее не выдашь, если только глиной обмазать…

Что верно, то верно – после встречи с дочерью Золотого Змея я сам сделался золотым, хотя прежде был темно-бурым. За медно-красного меня можно выдать разве что на закате, когда садящееся солнце окрашивает всю пустыню багрянцем. Глина-то осыплется, стоит мне пошевелиться, да и где ее взять посреди пустыни?

Зачем я это сказал?…

– Это будет запасной план, – тут же произнесла Фергия. – Но, думаю, прибегать к нему не придется. Не загадывайте слишком далеко наперед, Вейриш, это дело безнадежное. Придумаете что-то одно, поверите в это, а все пойдет наперекосяк, да так, как вы и предвидеть не могли! Аю бы вам сказала: места незнакомые, люди и драконы тоже, ничего не разглядишь.

И верно, Аю хорошо провидит то, что может случиться в нашем ближайшем окружении, даже и в Адмаре, но не в состоянии узнать, как там дела у дяди Гарреша в его очередном путешествии. Не настолько хорошо она его знает, а еще расстояние…

– Что вы скуксились, Вейриш? – спросила вдруг Фергия. – Вспомнили дом, уютную постель, накрытый стол, любимую жену? Понимаю, после стольких лет безделья лететь куда-то сломя голову – поступок неординарный. Но вы это сделали, так гордитесь же собой!

– Я вовсе не о том думаю, – отмахнулся я.

– О чем же?

– О нас с Аю. – По загривку побежали мурашки, будто я готовился выдать тайну. Впрочем… а что я сейчас делал? – Чем вы с ней занимались столько времени наедине?

– Ну уж точно не любовью, мы обе предпочитаем мужчин, – тут же сказала Фергия. – Хотя…

– Да я не об этом, развратная вы женщина!

– Так вы формулируйте точнее, Вейриш, а то мы еще и не до такого договоримся.

– Вы мне не даете слова сказать! Аю спрашивала вас о… о детях?

– Да.

– И что?

– И ничего.

– В каком смысле?

– Вейриш, сядьте прямо и дышите глубже, – попросила Фергия, – не то упадете в костер, а мне придется сбивать с вас пламя.

– Да говорите вы уже толком!

– Ничего я вам не скажу, потому что это тайна той, что обратилась ко мне за помощью.

– Я ее муж, если вы запамятовали, – процедил я.

– Ну и что? Хоть отец, хоть дед, хоть сам Забытый верхом на золотом алефанте с крылышками, – невозмутимо ответила Фергия. – За мое молчание платят, Вейриш, и платят дорого. Я не работаю задаром.

– Я заплачу втрое больше, – я скрипнул зубами, – только скажите правду!

– Вы что, всерьез намерены перекупить судебного мага? Наивный…

Я не стал тратить слов понапрасну, я встал на колени.

– Вейриш, вы рехнулись! – Фергия вскочила и попятилась. – Уйдите от меня… только не слишком далеко, нам лететь скоро… Вейриш!

– Я дам вам любую клятву, – сказал я сквозь зубы, – только расскажите, что вы… о чем вы… с Аю… Она молчит, а я не умею угадывать, я не вижу будущего, я же… просто дракон!

Тишина оглушала. Едва слышно шелестел в барханах ветер, где-то высоко прокричала хищная птица, вот и все звуки.

– Вы так ее любите? – негромко спросила Фергия.

– Зачем вы спрашиваете? Знаете же… Мать вам наверняка рассказывала!

– Одно дело ее рассказ, другое – услышать это от вас.

Я долго молчал, пытаясь подобрать слова, но ничего не выходило. Фергия не тратила времени понапрасну, она варила ойф.

– Это не просто любовь, – сказал я наконец. – Я помню, Флоссия удивлялась, когда я попросил отдать Аю мне в жены. Аю ведь даже по сравнению с ней была некрасивой.

– Ну спасибо на добром слове!

– Так Флоссия думала, я-то при чем? Вы, кстати, посимпатичнее матушки, – добавил я зачем-то. – Или просто моложе, а лет через сто…

– Вейриш, вам, кажется, хотелось что-то узнать? А еще неплохо бы вздремнуть, пока солнце не село: я что-то сомневаюсь в вашей способности лететь сутками напролет даже после моего ойфа. Вы этак выдохнетесь прежде, чем мы полдороги одолеем.

– Не стану я пить вашу бурду, мне жизнь дорога, – огрызнулся я. – Ладно… Вынужден извиниться за сказанное сгоряча о вас и Флоссии. И еще…

– Вейриш, покороче, умоляю! – Фергия выразительно закатила глаза. – Вы в этом своем Адмаре разучились говорить по-человечески, что ли? Непременно нужно наплести столько словесных кружев, что не только на королевский наряд, а и на всех придворных хватит! Извинились – и довольно. Тем более я не обиделась, а мама вас не слышала. Давайте уже к делу. Вы сказали – это не просто любовь. А что же?

– Как я вам опишу, если вы не дракон?

– Но-но, мы же выяснили, что я вам дальняя родня!

– Мало ли у нас такой родни… Огонь в людях вы все равно видеть не можете.

– А вы покажите, – коварно предложила Фергия. – Маме же показывали. А хотя не поможет – тут не на кого взглянуть. На вас – ослепнуть можно, она говорила, а на себя… Как-то я позабыла зеркало захватить, на кой оно мне?

Я не стал говорить, что она вполне может вызвать воду и посмотреться в лужу или вон хоть в начищенный котелок, но не стал. Не хочет – мне же легче. Это с одной стороны, а с другой – как я объясню-то? «Словами через рот», – наверняка сказала бы Флоссия, а дядя Гарреш согласно кивнул, и я снова собрался с мыслями.

– Если совсем просто, то нас привлекает этот самый огонь. Он у всех людей разный, у кого-то ярче, у кого-то совсем слабый, у некоторых и вовсе погас…

– А у меня какой? – тут же спросила Фергия.

– Сильнее, чем у Флоссии, но намного слабее, чем у Лауриня.

– Это почему же? – озадачилась она, а я только развел руками.

– Понятия не имею. Наверно, даже самые старшие не знают, от каких именно качеств зависит этот огонь. Я уже сказал – бывает, он вовсе гаснет, а бывает – разгорается ярче. У Аю он особенный…

– Это я тоже помню, мама говорила – ей Гарреш показывал. Какой-то неопределенный – то полыхает до небес, то едва теплится. Это потому, что она ашшу, верно?

Я кивнул.

– У нее дар нестабильный, не то что ваш. Она не может им управлять, а проявляется он вот таким образом. Ну, для нас. Для людей – только пророчествами.

– Да-да, и вы собирались взять ее в жены потому, что дар этот крайне редок, – задумчиво проговорила Фергия, – и Аю могла бы передать его вашим потомкам.

– Так мы сказали Флоссии, потому что… слишком долго объяснять! Она торопилась к тому же, а такие вот мотивы ей намного понятнее высоких материй, не правда ли?

– Это да, стремление к выгоде маме знакомо, – согласилась Фергия и передвинулась в тень пальмы – солнце палило со всей полуденной силой. – А что, вы не только эти цели преследовали?

– Говорю же – долго объяснять, – устало повторил я. – Я даже слов подобрать не могу. Просто бывает – видишь кого-то и понимаешь: вот твоя судьба. Знаю, знаю, звучит пафосно и даже пошло, но…

– Но я погорячилась, сказав, что вы умеете плести словесные кружева.

– Пожалуй. Я никогда не был особенно хорош в этом деле.

– И что же, все похищенные знатные невинные девицы – судьба? – любопытно спросила Фергия.

– Нет, конечно. Иногда их похищают так… по обычаю, из хвастовства и азарта, наконец. Таких девушек потом отпускают, вознаградив за приключение.

– Угу, то-то радуются их родные…

– Еще бы. Девица не опозорена – будто это сложно проверить! – да еще такое приданое… Вот сами девушки обижались, – добавил я справедливости ради, – забавно, правда?

– Куда уж забавнее, – проворчала Фергия. – Но некоторым, значит, везет?

– Ну да. Мне вот не везло. Но судьба есть судьба: кто-то воровал принцесс и купеческих дочерей, потом… потом то ли звезды так встали, то ли произошло сопряжение небесных сфер – и он повстречал дочку трактирщика или свинарку, да и пропал.

– Или рабыню.

– Или рабыню, – согласился я.

Сложно оказалось вот так рассказывать обо всем этом – среди дня, под ярким безжалостным солнцем. В сумерках было бы легче… возможно.

– А что, согласия этой самой судьбы не спрашивают? – спросила вдруг Фергия. – То есть вы-то спросили, и то лишь потому, что Аю была маминой рабыней, а Гаррешу явно не хотелось идти на кражу. Или, если бы мама отказала, вы бы все-таки выкрали Аю?

– Ну, Флоссия явно не была против. Это Аю сказала «нет». Наверно, я действительно утащил бы ее, унес подальше в надежде, что она простит меня за это, привыкнет и…

– Я знаю. Но если бы мама не стала спрашивать, чего там желает рабыня, а просто продала ее вам, тогда что?

Я не знал ответа.

«А если бы не опасность, грозившая Флоссии, опасность, о которой Аю даже предупредить хозяйку не могла… да та бы и не поверила! Так вот, если бы не это, если бы не условие, которое Аю мне поставила, а мы с дядей и остальными выполнили, согласилась бы она стать моей женой? Или она сделала это только в обмен на спасение Флоссии? – Я невольно встряхнул головой, будто это могло помочь навести порядок в мыслях. – Нет, чепуха! Может, с Флоссией бы вовсе ничего не случилось! Аю же сказала, что не вполне уверена, она тогда не слишком четко видела, что произойдет…»

– Судя по вашим гримасам, вы додумались до чего-то крайне неприятного, – заметила Фергия, попивая свое чудовищное варево. – Хотите, угадаю?

– Не надо. Мы же вернулись к тому, с чего начали, верно? – медленно выговорил я. – К вопросу о детях.

– Как-то у вас, Вейриш, мысль странно развивается, с завихрениями.

– Нет, почему же? Просто если так, то все сходится. – Я немного помолчал, потом все-таки решился: – Я говорил Флоссии, что потомство у нас с людьми появляется почему-то только тогда, когда девушка не знала других мужчин. Аю была нетронутой, это точно. Соплеменники никогда бы не посмели надругаться над ашшу, а торговцы… у них есть товар получше. Но кое о чем я тогда умолчал, Фергия. Не потому, что забыл, а потому, что считал сказками.

– Ну, не томите! – поторопила она. – А то я спать хочу.

Я усилием воли проглотил ругательство и завершил мысль:

– Чувство должно быть взаимным, понимаете? Двое должны не просто делить ложе – это многим нравится само по себе, – а по-настоящему сделаться единым целым. И выходит, что все эти годы…

Вот тут-то я и полетел носом в песок – рука у Фергия оказалась, пожалуй, тяжелее, чем у ее матушки. Ну да чтобы сладить с дикой лошадью, сила нужна немалая…

– Вы с ума сошли? – выговорил я, отплевавшись от песка и взглянув вверх.

Фергия стояла надо мной, и вид у нее был крайне недобрый.

– Скажите спасибо, что ногой не добавила.

«Спасибо», – мысленно произнес я, потому что кованым сапогом по ребрам – это больно, помню, как меня били в Арастене… забудешь такое, пожалуй!

Вслух же спросил:

– Что на вас нашло?

– Да так, подумала, если вас встряхнуть, мозги на место встанут, – мрачно ответила Фергия и села на место, удостоверившись, очевидно, что я не собираюсь превращаться и убивать ее на месте. – Слышали бы вы себя со стороны, Вейриш… Удавить за такое мало!

– Что я сделал-то?!

– Не сделали, а сказали, а прежде того – подумали. О том, что Аю терпит вас столько лет исключительно из чувства долга: вы же выполнили свою часть сделки, не так ли? Спасли ее «аяйку»? Ну вот… Разве могла она вам отказать после такого? А вы, к слову, хороший муж по любым меркам: в постель Аю сразу не потащили, дождались, пока девочка вырастет и созреет, а к тому времени она к вам привыкла, привязалась… – Фергия перевела дыхание и продолжила: – Вы добрый и щедрый, сделали ее женой, разрешили распоряжаться в доме, отдали хозяйство в ее руки, даже шуудэ без ее разрешения и совета не покупаете. Такой мужчина у нее на родине – на вес золота, что уж говорить о незнакомых чужедальних краях! Что, скажете, я не права?

Я промолчал, поскольку Фергия озвучила именно то, что промелькнуло у меня в голове прежде, чем я получил затрещину.

– Только вы все-таки идиот, Вейриш, – закончила она, – как подавляющее большинство мужчин.

– Что, даже ваш отец?

– О, он особенный, как мама говорит. В смысле, ей ни разу не встречалось никого настолько… настолько… – Фергия отчаялась подобрать определение и махнула рукой. – Словом, он вам еще фору даст, пускай вы и долгоживущий дракон.

Я молчал – что тут скажешь? Заронить зерно сомнения легко, а в моем случае оно упало на благодатную почву. Сам виноват – думал, что верю Аю как самому себе, но несколько случайно брошенных фраз – и вот я уже подозреваю ее в том, что не была искренна… И как только люди ухитряются жить вот так годами? Слова не скажи, не взгляни – все это может быть истолковано превратно и использовано против тебя…

– Только не говорите, что это ваше проклятие виновато. – Фергия словно прочла мои мысли. – Вы прожили с Аю тридцать лет с небольшим. Я бы давно вас удавила, проклятие там или нет, а она вас любит. Может, не страстно, как пристало юной принцессе, едва лишь осознавшей чувства, но честно и верно. А если вам этого мало, то уж извольте дождаться, покуда Аю вас освободит, и только тогда летите на поиски новой избранницы!

– Я ничего подобного не имел в виду! Я хотел лишь узнать…

– О детях?

Я молча кивнул.

– У вас их нет, – любезно напомнила Фергия. – Но в этом нет ни вины Аю, ни вашей. Такое случается, Вейриш, безотносительно великой любви и прочего. Особенности организма. Вон у торговца Улуша от трех жен и нескольких шуудэ – только девочки. А стоило второй жене изменить ему с соседом, тут же родился мальчик. Или у стражника Вэйра – от жены никого, от шуудэ – четверо мальчишек.

– Что… не совпали? – Я нашел в себе силы улыбнуться.

– Да.

– И сколько я вам должен за ответ? Я ведь обещал.

– Нисколько. Аю уже расплатилась.

– То есть?…

– Вы полагаете, за тридцать с лишком лет она не изучила вас вдоль и поперек? И не догадалась, какой именно вопрос вы мне зададите? Бить вас некому, Вейриш, – внезапно добавила Фергия и зевнула. – Я спать ложусь, до вечера, а вы как хотите. Но если станете засыпать на лету, я вас живо взбодрю…

Я покосился на ее сапоги и согласился – взбодрит, еще как. У меня прочная чешуя, но Фергия как-то ухитрялась достучаться до моих ребер. А это, повторюсь, больно.

Глава 5

Фергия знай похрапывала, а я никак не мог уснуть. Думал – как я покажусь Аю? Что скажу ей? А может, она не догадается, что я усомнился в ней?

Как же, не догадается! Фергия права: жена знает меня куда лучше, чем я сам. И точно так же треснет меня чем-нибудь тяжелым, если я заговорю с ней о подобном. Но если не говорить, то как удостовериться, что все эти годы она…

«Ты бы раньше с ней говорил почаще, – одернул я себя. – Да-да, конечно, проклятие мешало… язык тебе узлом завязало, не иначе. Теперь выкручивайся!»

С этой мыслью я прикрыл глаза рукой, чтобы не мешал солнечный свет, и все-таки задремал, чтобы проснуться от хорошего пинка и бодрого вопля:

– Вставайте, Вейриш! Перекусим по-быстрому – и в путь!

«А это ведь на ближайшие пару недель, – с ужасом вспомнил я. – И обратно лететь столько же…»

Было уже достаточно поздно: созвездие Дракона показалось над далеким горизонтом почти на четверть, уже виден был изгиб крыла.

– Вы же сказали – на закате вылетим, разве нет?

– Да, только вы днем толком не спали, поэтому пришлось пожертвовать парой часов. Ничего, полетите побыстрее – вот и наверстаем упущенное.

– Откуда вы знаете, что я не спал? Вы же храпели, как… – Я умолк, не в силах подобрать сравнение.

– Вейриш, вы как маленький, право слово, – в тоне Фергии звучало превосходство. – То, что я храплю, вовсе не означает, будто я сплю беспробудно. Я так вообще не умею, опасно это… Ну разве только силы иссякнут, как в тот раз с Кыжем. Но тогда я все-таки не уснула, а просто рухнула от усталости и… и все, провал, ничего не помню. Мне повезло, что рядом оказался благородный дракон, а не кто-нибудь, кто мог воспользоваться моим беспомощным положением.

– Вы бы еще сказали, что чувств лишились, – пробормотал я.

– Не дождетесь, – с достоинством ответила она.

И что в этом такого? Я сам тогда чуть не грохнулся в обморок: Кыж – далеко не то создание, с которым хочется повстречаться поздней ночью, даже если ты дракон.

Что именно это за тварь, сказать сложно – Фергия точно не знала, я тем более, да и Кыж как-то затруднялся с самоопределением. Впрочем, желания поподробнее расспросить его тоже как-то не возникало, то есть у меня, а Фергия наверняка рано или поздно что-то да разузнает – ее любопытство подобно тарану!

Однако все, что нам известно на текущий момент, – прежний хозяин призвал Кыжа из мира духов, а после его гибели Фергия прибрала Кыжа к рукам. Ну как прибрала… весьма условно: она сама говорила, что дух может уйти, если пожелает, а его, скажем так, магическая привязь нужна лишь для того, чтобы он ее и окружающих не убил. Мало ли что ему на ум взбредет…

Кыж никуда не уходил, бродил вокруг оазиса, наводил ужас на пустынных падальщиков, время от времени куда-то исчезал, но неизменно возвращался. На людей не охотился точно, не то бы уже пошли слухи о загадочных смертях в округе.

Впрочем, ему это вроде бы и не нужно – он хоть и похож на того самого падальщика, но плотью не питается. Дух выпить может, но вроде бы обещал не делать этого: Фергия не вдавалась в подробности касаемо того, какую именно клятву взяла с Кыжа, но я искренне надеялся, что она все предусмотрела. Так или иначе, судя по отлучкам, Кыж предпочитал столоваться где-то в другом месте, скорее всего, в том самом мире духов. А вот почему не желал обитать там постоянно – другой вопрос. Я сомневался, что мы когда-либо получим на него ответ, и, наверное, это к лучшему.

– Вейриш, очнитесь, – прервала Фергия мои раздумья. – Нам пора.

– Да, конечно… – Я встал и потянулся, разминаясь перед полетом, потом не удержался и спросил: – Фергия, я очень глупо вел себя днем?

– Нет, вы были очень искренни в своем порыве, – ответила она без тени насмешки, и я на некоторое время лишился дара речи, а когда обрел его, прошипел:

– В самом деле? А зачем тогда вы устроили мне этот допрос с пристрастием?

– Ну а вдруг я ошиблась и вы просто хороший актер? И не сверкайте глазами, Вейриш, не напугаете. Ничего сверх того, что вы и без меня знаете, я вам все равно не скажу: да, Аю всегда хотела детей. В ее разумении первый долг жены – обеспечить мужа наследниками. Но не вышло.

«Почему „хотела“? – подумал я. – Теперь уже не хочет, что ли? Или считает, будто слишком стара? Смирилась? Нет, только не Аю!»

Вслух же произнес:

– Я надеялся, ее утешает хотя бы то, что от других женщин у меня детей тоже нет.

– Как раз наоборот. Если бы какая-нибудь шуудэ вас осчастливила, Аю была бы рада и воспитывала бы ее ребенка как собственного. Но увы – в силу ваших особенностей размножения и это невозможно. И, Вейриш, очень вас прошу, – Фергия посмотрела на меня в упор, – довольно разговоров о детях! Они меня с некоторых пор… гм… нервируют.

– Что, господин Нарен и от вас намерен был добиться наследника, пока вы еще молоды и не испорчены вредными привычками? – не удержался я, вспомнив рассказы ее матушки. – И именно поэтому вы предпочли скрыться как можно дальше?

– Ну… да, вроде того. – Взгляд Фергии забегал. – Говорю же, довольно болтовни! Превращайтесь – и в путь!

Ясно было – разговаривать она не желает, так что еще четверть часа – и мы отправились дальше на запад. Сейчас созвездия расположились таким образом, что казалось – я изо всех сил стремлюсь догнать небесного Дракона, только куда мне! Слишком мал, слишком слабы крылья – на один его взмах приходится сотня моих… Даже сравняться с ним так же невозможно, как добраться до луны, но я все-таки старался, и благодаря этому мы одолели немалый путь той ночью. Хорошо еще, подвернулись какие-то скалы, поросшие безжизненными серыми колючками, не то пришлось бы коротать день посреди голой как стол пустыни – здесь даже барханов не было, только рисунок на песке изменялся, когда дул слабый ветерок. Должно быть, это из-за особенностей рельефа, решил я, рухнул и уснул, не успев дожевать то, что было во рту. Давненько мне не приходилось так уставать…

На этот раз Фергия разбудила меня куда более нежно: не пнула под ребра, а вылила на голову бочку холодной воды. Нет, не бочку, конечно, откуда бы ей здесь взяться, но поток все равно получился внушительный. Правда, вода тут же высохла, впитавшись в раскаленный песок, а я встряхнулся и сел, приглаживая волосы.

– Еще полить? – любезно спросила она.

– Да, прямо на голову, – попросил я, – и похолоднее… только без льда, умоляю!

– А я уж собралась уронить на вас льдину… Что, разморило?

– Немного. Всегда так, если уснешь на жаре. Кстати, Фергия, завтра напомните мне, чтобы спать я ложился в облике дракона! Так мне солнце не страшно, еще и вас крылом прикрою.

– Думаете, стоит рисковать? Мало ли кто на нас наткнется, – с сомнением произнесла она.

– Вы ведь маг, замаскируйте нас какой-нибудь иллюзией, ну, вроде бы это мираж, – предложил я, а Фергия выругалась и хлопнула себя по лбу.

– Похоже, и у меня на этой жаре мозги спеклись! Ваша правда, Вейриш, так будет намного удобнее.

– Если бы я не думал так много о детях, то сообразил бы раньше, – любезно ответил я. Судя по выражению лица Фергии, мы были квиты…

Что правда, то правда: полуденное солнце дракона не жжет, а лишь приятно пригревает, а в тени крыльев я могу спрятать не то что одну попутчицу (или вернее сказать – погонщицу?), а целый отряд. К счастью, отряд мне с собой тащить не пришлось, но вот припасы таяли с угрожающей скоростью, а я ведь предупреждал: чем быстрее лечу, тем больше трачу сил и тем больше мне требуется провианта.

Так мы выбрались из Адмара, перевалили невысокие плоские горы – естественную границу с Данжером… Здесь заблудиться было сложно, поэтому мы немного срезали путь над пустыней, чтобы снова выбраться к побережью и дальше уже лететь вдоль него.

– Правы Энкиль с Аскалем, – ворчала Фергия на очередном привале, – содержать в войске дракона на постоянной основе слишком уж накладно! Я-то рассчитывала, что припасов нам хватит хотя бы на дорогу в одну сторону, ан нет, явно придется или грабить кого-нибудь, или искать, где купить провизию… только кто ж нам столько продаст, а?

Порывшись в бездонных карманах, она выудила карту и расстелила на песке, придавив камушками.

– Ну и где вы намерены тут искать хоть какое-нибудь поселение? – спросил я без особой надежды. Если она не знает, мне придется затеять охоту или рыбалку, а это несколько потерянных дней…

– Тут, – Фергия ткнула пальцем в крайне условно обозначенный изгиб береговой линии. – Что вы так смотрите? Мне Шанналь, начальник порта, дал скопировать все, что у него нашлось касаемо этого побережья. Он ведь не особенно доверяет всяким водоплавающим, сам следит за контрабандистами, а это дело такое… нужно знать, когда и откуда они могут появиться, чтобы перехватить вовремя.

– Когда вы с ним-то спелись? – только и спросил я, потому что, по-моему, Шанналь рад был бы никогда больше Фергию не встречать. – Ладно еще Даллаль…

– А что Даллаль? – обиделась она. – Интересный мужчина, усы вон какие… Не слишком образованный, ну да его должности ученость только помеха. А Шанналь неплохо смыслит в морском деле.

– Смотрите, они вас приревнуют друг к другу.

– Ну что вы, откуда бы им узнать, что я встречаюсь с другим?

– В Адмаре все тайное мгновенно становится явным.

– Так я не таюсь – в порт ездила по делу. А Даллаля вообще поймала у Хаксюта, – хмыкнула Фергия. – Кстати, сам Хаксют и Аскаль поискали карты в старинных трактатах, кое-что нашлось. Очертания берега изменились за века, конечно, но большие заливы никуда не делись. Поэтому… Поэтому нам нужно вот сюда, Вейриш. Лучшего места для перевалочной базы не найдешь, уж поверьте!

И она лихо поправила на голове ярко-красную косынку с особым узелком, какие носят контрабандисты.

Я присмотрелся к карте: да, пожалуй, она права… Удобная бухта, даже какая-то речка обозначена, а где есть пресная вода – там точно найдется поселение. Должен же кто-то принимать товары у караванщиков, где-то складировать, сторожить, следить, чтобы не попортились? Ведь никак не получится подгадать отправку день в день, если только корабль уже не стоит в гавани, только и дожидаясь погрузки, чтобы немедленно сняться с якоря!

Одним словом, какие-то люди там живут. Вероятно, они даже продадут нам что-нибудь, вот только…

– Фергия, а вам не кажется, что если из пустыни вдруг появятся двое вовсе не утомленных путников и спросят, нельзя ли купить провизии, но даже не поинтересуются водой, это вызовет подозрения?

– Непременно вызовет, – охотно согласилась она. – Вы еще забыли о том, что у нас нет ни верблюдов, ни лошадей, ни даже ишака какого-нибудь. А далеко бы мы ушли на своих двоих по пустыне? И еще вьюки: куда мы их дели?

– Бросили, когда животные пали? – предположил я.

– Что, даже фляги с водой и остатки припасов?

– Ну так по вьюку мы взять сможем! Неужели кто-то станет проверять, что там внутри, вяленое мясо или смена одежды?

– Но это никак не решает проблемы с нашей изможденностью после тяжелого перехода. Только не просите наколдовать иллюзию! – быстро сказала Фергия. – В таком поселении наверняка есть колдун или хотя бы человек с пригоршней амулетов, настроенных распознавать чужое волшебство.

– Ну и что вы предлагаете? – мрачно спросил я, отчаявшись уследить за полетом ее мысли.

– Мы не станем прятаться. В смысле, вас прятать не будем.

– К-как не будем? – выговорил я, поперхнувшись. – Вы с ума сошли? Нет, я понимаю, что какой-то местный колдун со всеми своими амулетами нам с вами не противник, но… но…

– Возражений по сути нет, я так и думала, – ухмыльнулась Фергия. – Вейриш, ну сами посудите: чем выдумывать историю об отставших от каравана странных путниках, проще уж показаться как есть.

– Ах да, – вспомнил я, – вы ведь намеревались привлечь внимание Иррашьи подобным образом? Но мы еще очень далеко от ее жилища!

– А вы можете быть уверены, что она сейчас не в этом поселении? Или не в соседнем? Или не кружит где-то поблизости? – Фергия ткнула пальцем в карту, едва не прорвав ее острым ногтем. – Раз это ее охотничьи угодья, уверена, ей немедленно дадут знать, если рядом окажется посторонний дракон, либо она сама это почует. Стало быть, мы окажемся в выигрыше: не придется искать неведомо что неведомо где, она нас сама встретит.

– Скажите спасибо, если не сожрет.

– Ей и скажу. Если не сожрет… А пока превращайтесь да полетим, пока солнце не село. Может, в закатных лучах вас все-таки сочтут медно-красным и не станут стрелять?

Я не нашелся с ответом.

– Вы же в любом случае родственник Иррашьи, – напомнила Фергия. – Главное, успеть сказать об этом, да погромче! Жаль, что вы в драконьем облике разговаривать не можете… То есть по-своему, по-драконьи – можете ведь? В любом случае я еще и свой голос усилю, если придется кого-то перекрикивать… Вейриш? Что вы молчите-то?

– Будто вы дали мне хоть слово вставить…

По правде говоря, идея выманить прабабушку мне нравилась намного больше, чем полет неведомо куда. Право слово, чем могут нам повредить жители поселка, если он вообще окажется в обозначенном Фергией месте? Она справится с колдуном, это уж точно, я напугаю обычных людей, ну а дальше видно будет.

– Ну и как вам план?

– Согласен, полетим скорее, – сказал я и сменил облик.

– А вы здорово исхудали и подтянулись, Вейриш, – заметила Фергия, навьючивая меня остатками припасов. – В виде дракона не так заметно, а вот когда вы человек… То были этакий пирожок вроде тех, что Фиридиз печет, мягкий и сдобный, а теперь – что-то вроде моей подметки.

Я недовольно рыкнул: уж сравнила так сравнила… Подметкой Фергия называла кусок засохшего мяса, пролежавшего в подвале дома в Проклятом оазисе больше тридцати лет. Этой штуковиной, которую она таскала с собой, кажется, в качестве талисмана, можно было гвозди забивать, клянусь… Но, скажу я вам, это не худшее сравнение: все-таки я изрядно размяк за то время, что безвылазно сидел дома, редкие прогулки с Аю можно не считать…

Фергия преувеличивала, конечно: до состояния этой «подметки» мне было еще далеко, но наше путешествие изрядно пообстрогало мои бока, это я замечал даже по одежде – она висела мешком. Ну да ладно, если подпоясаться поплотнее, незаметно, за что я и люблю адмарские наряды: под ними, если умеючи, можно скрыть и излишнюю худобу, и внушительный живот.

Впрочем, сейчас меня не особенно волновало то, как жители поселка воспримут мой наряд, скорее, заботила их реакция на приземлившегося поблизости дракона…

Фергия оказалась права: сверху я разглядел десятка два домов, пристань, а еще в бухте болталось множество лодок самого разного размера. За рифами стояли на якоре несколько небольших галер и две шхуны явно не местного происхождения. Может, арастенские, а может, стальвийские, не настолько хорошо я разбираюсь в кораблях.

Я оценил расстояние: сюда даже из пушки не достанут, если они у них вообще есть, эти штуки недешевые, капризные и опасные в обращении. Да и не поставишь сколько-нибудь мощную пушку на такое суденышко – зачем таскать с собой лишнюю тяжесть? От большого корабля все равно не отобьешься, в такую же мелочь еще поди попади… тут уж проще идти на абордаж!

Вот китобойный гарпун для меня намного опаснее, но, к счастью, северных пиратов тут не наблюдалось.

– Заходим на посадку! – прокричала Фергия и для верности стукнула меня каблуком в бок.

Я сделал два круга над поселком, выбирая место для приземления, потом пробороздил песок, снес небольшую скалу и выдохнул, как было уговорено, – в сумерках огненный язык должен быть особенно хорошо заметен. Потом еще раз, и еще…

Паники в поселке не наблюдалось, оттуда доносились обычные шумы: кто-то ругался, кто-то чинил нечто металлическое, судя по звону и лязгу, лаяла собака, весело кричали дети, вот и все.

– Как-то это странно, – пробормотала Фергия, спрыгнув с моей спины и озираясь. – Не могли нас не заметить. С кораблей уж точно видели! Так, превращайтесь и… Нет, погодите! Бежит кто-то!

Я только вздохнул и лег на горячий песок – пускай сама договаривается с местными. Однако глаза не закрывал, а потому видел, что к нам стремглав мчится босоногий мальчишка – только песок из-под ног летит.

– Эй-эй! – заголосил он издалека и замахал платком, ярко-красным, как косынка Фергии. – Сач хеда?!

– Хеда сач, артун! – откликнулась Фергия и, сдернув с головы косынку, помахала в ответ. – Чака дека адмари, эра?

Я ни слова не понял: похоже, они изъяснялись на каком-то контрабандистском жаргоне. Суть, однако, уловил: Фергия просила говорить на адмари, а первые слова, судя по всему, были приветствием.

– Ух… – выговорил мальчишка, подбежав поближе, и остановился, пытаясь отдышаться. Меня, что удивительно, он ни капли не боялся. – Привет тебе, шади…

– И тебе привет, юный шодан. – Фергия заново повязала косынку и подтянула узелок. – Ты тут за связного?

– Ага… Это твой летучий зверь, шади?

– Он свой собственный, – правильно оценила она выражение моего взгляда.

– Он не будет учинять разрушения… и всякое такое? Пожары там? И охотиться на коз?

– Зачем бы вдруг? Мы немного заблудились, – преспокойно сказала Фергия, – поэтому прилетели сюда, думали купить припасов. За звонкую золотую монету, ясное дело.

Она выразительно похлопала по тяжелой сумке.

– А-а-а… это хорошо, шади… Я сейчас… выдохну и скажу, куда надо идти, – проговорил мальчишка.

– Да не торопись. Воды, может, хочешь?

Из свороченной мною скалы забил кристально чистый фонтанчик, и мальчишка обрадовался:

– Еще как хочу, шади! Ты колдунья?

– Ну да. А ты не боишься?

– С чего бы вдруг? Будто я колдунов не видел…

– Скажем, вода отравлена или заколдована?

– Да ну, шади, ерунда какая… – отфыркался он. – Зачем тебе меня травить?

– Ну так… завладею твоим обликом и приду в поселок.

– Так говорю – у нас свои колдуны есть!

– Но я сильнее. И… гм… летучий зверь при мне.

– Это еще неведомо, сильнее ты или нет, – храбро сказал мальчишка и вытер мокрое лицо рукой. – Наш Игирид тебя втрое сильнее и много всякого умеет, вот так!

– Что, и такой вот питомец у него есть? – Фергия указала на меня.

– Нету. Но он может позвать, если надо!

Мы переглянулись. Во взгляде Фергии светилось торжество.

– А какой у него зверь? – спросила она.

– Побольше твоего, – гордо сказал мальчик. – Раза в два. И цвета другого. Твой вроде начищенного котелка, а у Игирида черный, как сама ночь!

Мы снова переглянулись. Как-то это не вязалось с идеей о прабабушке Иррашье… А если тут обитает какой-то другой дракон, а мы нечаянно попали в его охотничьи угодья, дело может закончиться дракой. Нет, я надеюсь, что сумею договориться миром, но мало ли? Я не настолько убедительный, как дядя Гарреш, меня могут и не послушать, а Фергия тем более не докричится до моего противника, даже усилив магически голос.

– Ну ладно, – сказала она. – А ты не мог бы проводить меня к этому достопочтенному Игириду? Мне не только припасы нужно купить, а еще хотелось бы расспросить кое о чем.

– Зверь занемог? – понятливо спросил мальчик и почесал одну босую ногу о другую. – Я лучше приведу Игирида-шодана сюда. Смотреть же надо! А зверь в поселок никак не поместится, нечего и пытаться…

– Да брось ты, – ухмыльнулась Фергия, изо всех сил корча мне рожи. Я не понимал, чего она от меня добивается, пока она не рявкнула: – Да превратитесь вы наконец!

– Так бы сразу и сказали, – буркнул я и принялся стряхивать с себя песок, стараясь не засмеяться: такое забавное лицо сделалось у мальчишки.

– Это… это вовсе не летучий зверь, шади? – выговорил он наконец. Его бронзово-смуглое лицо сделалось каким-то пепельным. – Человек? Ты его так заколдовала? О-о-о, тогда ты, должно быть, великая колдунья!..

И он рухнул в ноги Фергии, стараясь поцеловать ее сапоги.

– Отстань! Уйди от меня! – Она отпрыгнула мне за спину. – Никого я не заколдовывала! Неужели ты видел летучих зверей, но не знаешь, что они могут становиться людьми?

– Игирид-шодан такого не говорил… – пробубнил мальчик, не поднимая головы.

– Как много нам открытий чудных готовит эта наша жизнь. – Фергия за шиворот подняла его на ноги. – Кстати, как тебя зовут, вестник?

– Люди меня называют Арду, шади…

– Я – Фержи, а этого крылатого… то есть летучего, я зову Эйшем, – отрекомендовалась она и тут же спросила, не выпуская мальчишку: – Скажи-ка, судя по тому, что никто не испугался, а тебя послали нам навстречу, здесь не так уж редко показываются летучие звери? Не только тот, черный как ночь?

– Ну… бывает…

– Как интересно… – Фергия потерла бы руки, да они были заняты. Видимо, поэтому она перебросила мальчишку мне и велела: – Подержите, Эйш.

– Не бойся, – сказал я Арду, – она не кусается.

– Ух ты, шодан умеет говорить! – восхитился он.

Признаюсь, я ожидал несколько иной реакции, да и Фергия, судя по ее хохоту, тоже.

– Слушай, дитя, – сказала она наконец, – отведи нас, в самом деле, к Игириду-шодану, внакладе не останешься…

– Так пускай шодан меня отпустит, – с достоинством ответил Арду. – Как я пойду, если не достаю ногами до земли?

Я понял, что перестарался, и ослабил хватку.

– Ну вот, – Арду оправил скромную одежду и пригладил курчавые волосы цвета старой бронзы, – теперь можно идти. Только, шади, если твой крылатый зверь превратится в поселке и сломает дома, Игирид вас обоих убьет. Так понятно?

– Более чем. Подожди, мы только вещи возьмем, – сказала Фергия, схватила меня за рукав и прошипела: – Слушайте, кажется, мы наткнулись на что-то интересное!..

Глава 6

«Интересное» в представлении семейства Нарен – это нечто опасное, непознанное и неконтролируемое, я давно убедился. Но, признаюсь, сейчас и меня взяло за живое: о каких летучих зверях упомянул этот мальчишка едва десяти лет от роду? Может, вовсе не о драконах? Мало ли в пустыне водится всяких странных существ, даже и с крыльями или их подобием? Некоторые ящерицы умеют парить, растягивая перепонку между передними и задними лапами, это точно… А если речь шла все-таки о драконах, то почему Арду говорит о них, словно о вьючном скоте? Тут я невольно потер спину и перекинул особенно тяжелую сумку с правого плеча на левое – Фергия заявила, что не желает колдовать впопыхах, а то этак уменьшит свой золотой запас, а увеличить не выйдет, и что мы будем делать? Нет уж, лучше Вейришу немного попотеть…

Но, может, контрабандисты договорились с кем-то из моих сородичей и за определенную плату используют их как вестовых? Эта версия мне нравилась больше.

В поселке на нас смотрели без особого интереса и едва не зашибли груженной подсушенными водорослями волокушей, запряженной унылым старым ишаком. Я на его месте тоже сделался бы уныл: вряд ли тут перепадает что-нибудь помимо тех же водорослей, а это еда на любителя.

– Вот дом Игирида-шодана, – сказал нам Арду. – Иди к нему, шади, а мне надо бежать, у меня работы много…

С этими словами он испарился, а мы в очередной раз переглянулись, и Фергия постучала по стене камнем, подвешенным на веревке: дверей тут не было, их заменяли плотные занавеси, сотканные, похоже, из тех же водорослей.

– Входите, гости! – отозвались изнутри, и Фергия решительно нырнула в темноту, а я последовал за ней.

Внутри было хоть глаз выколи, и Фергия, наткнувшись на что-то и ругнувшись под нос, засветила огонек-спутник.

– Что это ты распоряжаешься в чужом доме, шади? – недовольно спросил некто, отступив в густую тень в углу.

– А почему это ты так нелюбезно встречаешь гостей? – в тон ему ответила Фергия. – Ты уж прости, мы не обучены видеть в темноте, а если у тебя нет денег даже на жалкую плошку с жиром и фитилем, то почему тебя называют важным человеком?

– Не твое дело! – был ответ, и я понял, что с этим Игиридом она будет ругаться ох как долго…

– Вот так дела! – всплеснула руками Фергия. – Этот мальчик, как бишь его… Арду? Он сказал, что ты радушно нас встретишь, обо всем расскажешь, поможешь купить припасы, а ты, вижу, вовсе говорить не желаешь? Что ж, пойдемте отсюда, Эйш, поищем кого-нибудь поприветливее. Я видела на рейде арастенскую шхуну, там-то уж своих точно узнают!

– Я бы встретил тебя радушно, шади, если бы ты вела себя как подобает! – громыхнул Игирид и показался на свет.

Клянусь, я попятился. Этот достойный шодан был выше меня на голову и примерно вдвое шире в плечах, а я не такой уж задохлик. А еще…

– Фержи… Фержи!.. – зашипел я и, не дождавшись ответа, схватил ее за рукав.

– Что вам, Эйш? – недовольно обернулась она.

– Он – дракон! – шепотом сказал я по-арастенски. Впрочем, Игирид наверняка знал этот язык, но вдруг сразу не распознал?

– Я так и думала, – преспокойно заявила Фергия.

– О чем это ты думала? – мрачно спросил Игирид. Неужели правда не понял? Хоть на том спасибо!

Его черная кожа поблескивала в свете огонька-спутника, большие темные глаза навыкате отливали кроваво-красным, крупные белые зубы поблескивали в приоткрытом рту, а громадные кулаки сжимались и разжимались.

– Что ты и есть летучий зверь, тот самый, чернее самой ночи, о котором упоминал Арду, – преспокойно ответила Фергия и без приглашения уселась на какой-то сундук.

Я встал рядом, в любой момент готовый превратиться, схватить ее и удрать отсюда со всех крыльев. С Игиридом мне в открытом бою не совладать: взрослый опытный дракон – а он явно старше меня, как бы не ровесник дяде Гаррешу, – сметет меня с дороги, как пушинку. Разве что Фергия поддержит, но нам с нею как-то не приходилось упражняться в воинском деле, так что, боюсь, в паре мы воевали бы еще хуже, чем поодиночке. Да и трудно, думаю, колдовать в полную силу, когда тебя держит в лапе дракон… Возможно, я многого не знал о Фергии, но проверять подобное на практике что-то не хотелось.

– Что за ерунду ты несешь, шади? – спросил Игирид, мрачно засопев.

– Эйш узнает соплеменников в любом обличье, хоть ты в ящерицу превратись, – кивнула она на меня. – Он сам крылатый, тьфу, летучий зверь, так что родню чует за день пути!

Фергия, конечно, преувеличила, но это, кажется, был тот случай, когда ужин мясом не испортишь.

– Соплеме… – Игирид замер, принюхиваясь. – В самом деле, от него пахнет почти как от Великой…

– Иррашьи? – тут же спросила Фергия. – Так он ее правнук. Кстати, а давно ты ее видел?

– Зачем спрашиваешь? – Он насупился, наклонил голову, выставив блестящий, бритый наголо череп, словно готовясь к атаке.

– Она очень нужна нам, почтенный Игирид, – встрял я, – это касается только нашего рода и никого иного. Если ты дашь знать Великой Иррашье, что ее разыскивает дальний родственник, мы не останемся в долгу. Не так ли, Фержи?

– А? Да, конечно, у нас есть чем заплатить! – подтвердила она с заметным сожалением.

Маги, по-моему, намного жаднее драконов: я бы заплатил не колеблясь… если бы захватил что-нибудь из своей сокровищницы. Но я об этом не подумал, в отличие от Фергии. Что ж, придется возместить ей затраты, если до этого дойдет, а она потом вспомнит… Вспомнит, уверен, такая уж у этих Нарен натура.

– Я ей скажу. Но нескоро, – после долгой паузы произнес Игирид. – Она улетела на юг. Обещала вернуться через луну или две.

Я застонал: ждать столько времени! Или… нет, нет, это глупо.

– Что ж, ничего не остается, кроме как отправиться за ней следом, – сказала Фергия, будто прочитав мои мысли.

– Вы с ума сошли… – зашипел я. – Одно дело – лететь вдоль побережья, а совсем другое – сунуться куда-то в глубь пустыни! Мы никого там не найдем, скажите спасибо, если сами выберемся!

– Шодан правильно говорит, – подтвердил Игирид, сел на другой сундук и подтянул ноги, пошевелив босыми пальцами – они были на удивление длинными. – Только Великая может летать в Мертвую пустыню.

– А что там такого ужасного? – сделала охотничью стойку Фергия.

– Ничего. Пустыня. Много дней пути – только пустыня. Оазисов нет. Ничего нет, даже колючек. Только мертвая земля до самого горизонта, совсем сухая, в трещинах. Жарко так, что чешуя плавится. Дождь никогда не идет. Может, когда-то шел, но уже много веков его нет. И ветра нет. Наступи на песок – след останется навсегда. Великая говорила, там много странных следов, но сам я не видел, – с неожиданным сожалением проговорил Игирид. – Не могу лететь так далеко один. Да и Великая не позволит. И с собой не возьмет.

– Хм… и чего ради Иррашье наведываться в такое дивное местечко? А-а-а… – Фергия хлопнула себя по лбу. – Наверно, у нее там сокровищница. А что, логично, никто не доберется, а доберется – обратно не выберется… Правда, неудобно, наверно, хранить драгоценности так далеко: вот понадобятся срочно, и что делать?

– Можно подумать, мы солим всю рыбу в одной бочке, – буркнул я.

– Хотите сказать, что на текущие расходы у вашей прабабки и так хватает, а в пустыне она держит неприкосновенный запас? Хм, похоже на правду…

Игирид гневно сопел, пока мы переговаривались, потом выдал, сердито вращая глазами:

– Если вы явились за сокровищами Великой, я вас убью! Прямо сейчас!

– Постой, постой, шодан! – Фергия подняла руки. – Я же просто так рассуждала… Была охота лететь в пустыню с риском там и остаться ради каких-то призрачных драгоценностей! Нет уж, у нас своего добра хватает, верно, Эйш? А не хватит – ограбим кого-нибудь не настолько важного, как Иррашья!

– Ну ладно… – процедил Игирид. – Тогда что вам нужно от Великой?

– Говорю же – совет. А если повезет – помощь, – коротко сказал я, потому что длинные фразы этот странный тип явно не воспринимал, зря Фергия распиналась. – В нашем роду приключилась беда. Если кто и может разобраться, то только Иррашья. Нам такое не под силу. Мы не знаем того, что знает она.

Фергия выразительно хмыкнула, и я ткнул ее в плечо, чтобы помалкивала. Не все же ей руки распускать, теперь мой черед…

– Беда? Какая беда? – неожиданно встревожился Игирид и подался вперед. Сейчас он даже в человеческом обличье напоминал дракона, услышавшего приближение врага или добычи.

– Женщины гибнут, – сказал я, решив, что это его наверняка проймет. – Это проклятие, мы уверены. Я тоже проклят. Мы даже представляем, кто тому виной, только вот найти его не можем.

– Проклятие?

Игирид с неожиданной для такой комплекции ловкостью спрыгнул с сундука, подскочил ко мне, схватил за плечи и впечатал в стену. Я не успел даже дернуться, настолько он был быстр! И силен – меня словно в кандалы заковали…

– Проклятие… – повторил он, шумно меня обнюхивая. – Да. Да! Сидит… внутри сидит, в самой крови. Но крепко связано! Кто?…

– Э-э-э… проклял или связал?

– Связал!

– Дочь Золотого Змея, – ответил я, стараясь высвободиться из железной хватки, но тщетно. – Мы ей помогли, и она в благодарность…

– Ага! – воскликнул Игирид. – Чую – знакомый дух! Золотом тянет, не простым золотом… Теперь ясно откуда.

Фергия откашлялась, привлекая к себе внимание.

– Игирид-шодан, так ты чуешь проклятие? Можешь сказать, откуда оно взялось?

– Нет, шади, – ответил он и выпустил меня. – Знаю только – в крови шодана живет скверное. Очень старое. Старше меня. Вы правы – только Великая знает, что это и откуда. А может, и она не знает, да простятся мне такие слова…

– Ну, попытаться всяко стоит, – вздохнула Фергия. – А поскольку, как мы выяснили, лететь за ней вдогонку смысла нет, то придется нам задержаться здесь и подождать. Как вам такая идея, Эйш?

Я представил себе месяц, а то и два жизни под открытым небом – просто потому, что вряд ли добрые жители пустят нас в свои дома на такой срок, да я и сам не пойду в такую вот конуру. Вообразил бесконечно тянущиеся жаркие дни, скучные ночи и невольно содрогнулся. Развлечений тут нет: разве что порыбачить или облететь округу… Кошмар наяву!

– Вижу, не нравится, – вздохнула Фергия и повернулась к Игириду: – Шодан, а никакой связи с Великой нет?

Я хотел сказать, что мог бы отправить прабабушке зов, но вовремя прикусил язык: во-первых, Фергии явно что-то нужно было разузнать у нашего нового знакомого, во-вторых, я не был уверен, будто у меня получится дозваться Иррашью, а если и выйдет – что она сильно обрадуется. Вряд ли ей понравится, что какой-то недоросль (а по нашим меркам я еще очень молод) смеет прерывать ее путешествие без особенно важной на то причины.

– Вдруг случится что-нибудь ужасное, – продолжала Фергия, – нужна будет ее помощь?… Так вот вернется она через две луны – а поселок как джаннай хвостом смахнул! Мало ли, разграбили, сожгли или болезнь какая приключилась… Неужели нельзя дозваться ее и упросить прилететь поскорее?

Он долго молчал, перебирая бородку, заплетенную в перевитые цветными нитками косички, потом все же сказал:

– Я попробую. Только если Великая решит, что я зря ее потревожил и ей пришлось вернуться с полпути ради ерунды, пускай ее гнев обрушится на вас!

– Это уж само собой, – заверила Фергия. – Просто-таки всенепременно на нас! Не сам же ты решил позвать Иррашью, а мы тебя упросили, значит, нам и держать ответ. Так ей и скажи!

– Как совсем стемнеет, позову, – проворчал Игирид и зыркнул на меня. – Не стал бы, если б не чуял – шодан вправду родственник Великой. Вдруг с ним что случится? Тогда она меня живьем изжарит…

В этот момент я как никогда был благодарен тому, что среди драконов так ценятся семейные узы: пускай даже Иррашья вряд ли помнит, как я выгляжу, но все равно сильно огорчится, если я погибну из-за своего проклятия. В особенности если это произойдет на ее территории: позор на старости лет, не уследила за собственными владениями, да еще и за правнуком, пускай и не родным.

А еще мне страшно хотелось узнать, как именно Игирид намерен звать Иррашью: никогда не слышал ни о чем подобном.

Зов-то, повторюсь, послать можно, только он не мгновенно достигнет адресата, хуже того, тот не всегда в состоянии понять, что именно случилось и случилось ли вообще.

Так было с младшим сыном Гарреша – дядя услышал призыв, но оказался слишком далеко, и когда явился, было слишком поздно, ему никого не удалось спасти. И со мной в Арастене приключилось то же самое: если бы по счастливой случайности поблизости не оказалась Флоссия, уловившая мой отчаянный призыв и сломя голову ринувшаяся на помощь, я бы сейчас здесь не стоял. Дядя в тот раз тоже услышал, благо был относительно недалеко, но снова опоздал. Ну а до родителей, как я узнал позже, вообще ничего не донеслось через море и горы. Они только ощутили смутное беспокойство за меня, но не придали этому особенного значения: как не волноваться за сына, который отправился за тридевять земель искать приключений? Но даже если бы они восприняли это всерьез, где и как бы они стали меня искать? Я ведь даже не сказал, куда именно полетел, а обшаривать весь Арастенский полуостров и часть материка… На это уйдут недели, если не месяцы.

Вероятно, старая Иррашья знала какой-то секрет и поделилась им со странным Игиридом. Вот бы разузнать его…

Фергия, судя по выражению ее лица, думала о том же самом, но пока помалкивала. Впрочем, длилось это недолго.

– Игирид-шодан, выходит, в поселке не знают, что ты и есть летучий зверь? – спросила она.

– Может, кто и догадывается, да помалкивает, – буркнул он.

– А откуда ты родом? Ты на Эйша совсем не похож: гляди, какой он светлый, а ты…

– Откуда мне знать, в кого я таким уродился? Великая подобрала меня в Мертвой пустыне.

Я невольно встряхнул головой: чтобы дракон бросил свое дитя… Нет, бывало, что убивали в приступе ярости, но оставить на верную смерть – немыслимо! Разве только родители погибли и Игирид с младых когтей вынужден был выживать в одиночестве?

– Она тебя воспитывала? – не отставала Фергия. – Тогда почему ты так странно говоришь? Она ведь должна быть высокоученой… гм… особой?

– Зачем ей меня воспитывать? – нахмурился Игирид. Блестящая темная кожа у него на лбу собралась складками. – Я был уже взрослый.

Моя версия потерпела сокрушительный крах.

– Но тогда…

– Ничего не помню, – перебил он. – Ни как там оказался, ни кто мои родители. Других там не было. Следов тоже. Я один.

– Может, полетел на поиски приключений, в ту же Мертвую пустыню, но попал в песчаную бурю, ударился головой и потерял память? – предположил я. – А хотя ты же сказал, что там не бывает ветров… Ну, тогда угодил в бурю где-то еще, заплутал, обессилел и рухнул именно там.

– Великая так думала сначала, но потом сказала – нет. У меня на теле не было никаких знаков. – Игирид понемногу делался все более словоохотливым. – Она сказала – должны быть. У здешних драконов принято выжигать знаки рода. Одежды у меня тоже не было. Ничего не было. Я не умел говорить. Нет, умел, – подумав, добавил он. – Только меня никто не понимал, даже Великая. Не мог превращаться. Я взялся из ниоткуда. Если бы Великая не почуяла, что я – дракон, убила бы на месте.

– За что? – поразился я.

– А вдруг я кто-нибудь похуже джанная? Есть, знаешь, твари, которые хорошо притворяются людьми. Только их нельзя впускать ни в поселение, ни тем более в дом. Пустишь – всех убьют. Лучше убить их первым, пока они ничего не натворили!

– Резонно… Но как их отличить от обычных путников? Если ты не дракон, не колдун и даже амулетов у тебя нет?

– Разные есть способы, – туманно ответил Игирид, и Фергия снова навострила уши. – Но ты меня не путай, шодан. Я о другом говорю: Великая не стала меня убивать, а принесла сюда и приказала людям научить меня говорить.

– Постой, ты сказал, что даже она тебя не понимала. – Я уже отчаялся разобраться в его путаном рассказе. – Неужели даже тогда, когда ты был в облике дракона? Мы же на одном языке разговариваем!

– Эйш, он же сказал, что превратиться не мог, – напомнила Фергия. – Кстати, Игирид-шодан, а если бы это вышло нечаянно? Хотя постой… сколько тебе было лет тогда? Ты сказал, что был уже взрослым…

– Я имел в виду – не беспомощный ребенок, – покачал лысой головой Игирид. – Люди говорили – я еще подросток. Теперь вырос. Только тех людей давно нет, их внуков тоже.

– Эйш, а драконы когда начинают оборачиваться?

– Что значит – когда? – удивился я. – Как на свет появились, так и… Это от возраста и разума не зависит. В смысле, чем мы старше, тем лучше контролируем превращение, а в детстве за нами глаз да глаз: только что порхал, потом нечаянно превратился в человека, да и загремел с обрыва…

– Шодан правильно говорит, – сказал Игирид. – Только когда Великая меня нашла, у меня не было сил превратиться. Я был почти мертвый. А потом она мне запретила, чтобы я не убил людей. Я и так мог, я сильный, но нельзя убивать тех, кто дает тебе пищу и кров, заботится о тебе и учит, как будто ты младенец.

– Выходит, воспоминания к тебе так и не вернулись? И… ведь уже прошло немало лет, неужели ты не нашел семью? – спросила Фергия.

– Нет, шади. И Великая не сумела отыскать. Значит, их нет. А что случилось, неведомо.

Я подумал, что Иррашья летает в Мертвую пустыню не ради того, чтобы пересчитать свои бриллианты. Вполне вероятно, она ищет что-то или кого-то, осиротившего Игирида, лишившего его памяти и оставившего умирать.

– Если твоих родных убили, – сказала Фергия, словно читая мои мысли, – почему же тебя оставили в живых?

– Я не знаю, шади. И Великая не знает.

– Но, полагаю, подозревает, что тебя послали следить за ней?

– Так было, – кивнул Игирид и снова нахмурился. – Поэтому она не взяла меня к себе. Но это и хорошо. Мне лучше здесь – почти как дома. Я иногда вспоминаю немного – большая вода, дальнего берега не видно, хижины – почему-то на ногах, берега зеленые, а дальше пустыня и горы. Почти как здесь. Только та вода была пресная.

Я оторопел: большой пресный водоем? Где же может таиться такое диво? В тех краях, о которых рассказывала джанная Лалира, разве что… Но каким ветром Игирида занесло сюда? Он ведь совсем не похож на мою здешнюю родню: среди нас я самый светлый, пожалуй, но есть и смуглые, и меднокожие… А вот подобных я не упомню.

Даже черты лица у Игирида отличались: здесь, вдоль западного побережья, таких не увидишь. Кажется, я замечал подобного оттенка кожу – черную до такой степени, что кажется лиловой, – широкие плоские носы, толстые вывороченные губы и большие глаза с тяжелыми веками у рабов, но откуда их привезли, не интересовался. Может, из каких-то внутренних областей континента? Галеры ведь могут подняться по течению большой реки, и местные жители станут легкой добычей… Но Игирид ведь дракон!

– Знаете, Эйш, – негромко произнесла Фергия по-арастенски, когда он снова погрузился в раздумья. – Кажется, наш друг и здесь наследил.

– С чего вы взяли?

– Все одно к одному сходится. Прабабушка ваша зачем-то раз за разом летает в ту пустыню, в которой нашла полумертвого Игирида, а ему совершенно неоткуда было там взяться. Или, может, вовсе и не в пустыню? Кто за ней проследит?

– И куда же?

– Да мало ли…

– Я тоже подумал, что она ищет следы преступника, – сознался я. – Но столько лет кряду?

– Почему бы и нет? Если Игирид ничего не помнит и не может указать, где его дом, то… Сами представьте, сколько можно обшаривать континент! Мало ли тут пресных озер?

– Хватает, в общем-то, но в других местах, – пробормотал я.

– Значит, там Иррашья уже искала, – отрезала Фергия.

– Вы что, хотите сказать, что Дженна Дасс хотел завладеть телом подростка? Но тот оказался слишком слаб, поэтому его сочли негодным носителем и оставили погибать?

– Нет, наверно, случилось что-то иное. Что-то выгнало Дасса из тела нашего нового друга, иначе бы мы с ним сейчас не разговаривали. Но что? Или кто?

– Прабабушка? – сглотнул я.

– Скорее всего, – без улыбки произнесла Фергия. – То, что жертва ничего не помнит, – ерунда. Ваша прабабушка вполне могла подправить память мальчишке. Она, судя по всему, колдовать умеет, в отличие от вас.

– Меня никто этому не учил, в отличие от вас, – огрызнулся я, вспомнив свою идею. Но нет, вслух я ее не выскажу, не то потом ни за что не отделаюсь от Фергии.

– Хватит говорить, – перебил Игирид, хмуря густые брови. – Время идти звать Великую, если не передумали.

– Нет, конечно же, нет! – Фергия вскочила. – Скажи, может, тебе чем-нибудь помочь?

– Ты, главное, не мешай, шади, – ответил он к моему превеликому восторгу, подошел к выходу и махнул нам могучей рукой: – Ну, что встали? Да оставьте свои вьюки, никто их не возьмет!

Глава 7

Поселок по ночному времени уже затих, окна нигде не светились (да их тут и не делали, по-моему), только на кораблях тускло горели сигнальные огни. Интересно, морякам настолько привычен вид дракона, что они ничуть не обеспокоились сохранностью судов, груза, поселка? Или Игирид успел отправить им какое-то послание? Или даже мальчишка Арду живо сплавал на лодчонке до ближайшей галеры, а оттуда передали по цепочке?

– Тут, – сказал Игирид, когда причудливой формы скала отгородила нас от бухты. – Стойте смирно, буду звать Великую. Хорошо, ночь тихая…

Он присел на корточки, сложил несколько камней пирамидкой и дунул на них сквозь сложенные ладони – взметнулось пламя, бездымное и не очень яркое, но горячее – я чувствовал это на расстоянии.

Игирид устроился поудобнее, прикрыл глаза и негромко замычал. Вернее, мне так показалось – на самом деле он выводил странную мелодию, непривычную слуху, неритмичную, с неожиданными диссонансами… Голос его делался все громче, огонь – все ярче, а я вдруг взглянул на небо. Дракон сейчас был видим во всей красе, от носа до кончика хвоста, и, право, мне показалось, будто составляющие его звезды мерцают в такт пению Игирида!

Или нет, сообразил я, услышав звонкий удар. Покосился на Фергию и ужаснулся: она подобрала пару камней и теперь…

Заметил это и Игирид и в ужасе замахал на нее руками, по-прежнему гулко мыча и стараясь не сбиться.

– Прекратите, сказано же – не мешать! – перевел я его пантомиму.

– Не-ет, – помотала она головой. В ее глазах плясали языки пламени, а лицо в свете костра казалось бронзовым. – Продолжай, Игирид! Я ничего не испорчу, вот увидишь…

Кажется, я слыхал о таком: если уж начал призыв, прерывать его нельзя. Вот и Игирид сверкнул на Фергию глазами, но сказать ничего не сказал, продолжил заунывную мелодию. Только теперь она прерывалась то звонкими, то глухими ударами камня о камень – как мне казалось, не в склад и не в лад, но пламя костра вдруг вспыхнуло еще ярче. А потом Фергия подхватила песню Игирида – совсем в другой тональности, и мне поначалу казалось, от такой какофонии костер вовсе погаснет, но нет… Сперва пламя немного приугасло, потом взвилось выше прежнего, и призыв звучал теперь на два голоса: низкий монотонный мужской, похожий на рокот прибоя, и женский, высокий и резкий, будто чаячий крик над волной. А еще сталкивались камни, и нечеткий ритм делался все быстрее и быстрее…

Клянусь, я не помню, когда тоже запел, присоединив свой голос к этим двум. Я смотрел вверх, на стремительно уходящего за горизонт Дракона, чьи крылья сияли сегодня особенно ярко, и что-то рвалось наружу, странное, непонятное… древнее. Спроси меня – не отвечу, что за песня звучала тогда у меня внутри, откуда я узнал ее… Помню лишь, я чувствовал – это правильно, так и должно быть, так было всегда…

И вдруг все закончилось.

Взметнулось и бессильно опало пламя костра, сверкнули напоследок звезды, и небесный Дракон продолжил свой вечный путь за грань небосклона.

– Вот… теперь Великая услышит… – с трудом выговорил Игирид, нашарил фляжку и припал к ней. – А сейчас не мешайте… Устал я…

С этими словами он улегся прямо на камни, сунул фляжку под голову и мгновенно уснул.

Я покосился на Фергию – она никаких признаков усталости не выказывала, напротив, выглядела до неприличия бодрой. Впрочем, я уже заметил, что она оживляется к вечеру. Может, потому, что становится немного прохладнее? Все-таки северянам в наших краях не слишком уютно, равно как и нам в их снегах. Конечно, ко всему привыкаешь, но Фергия не настолько давно живет в Адмаре… Тут я вспомнил, как она грелась на полуденном солнце, и выругался про себя – Фергия ведь маг, что ей эта жара? Захочет – вообще ее не почувствует!

– Что это было? – спросил я, чтобы не молчать.

– Вы будто не помните, как я призывала джанная, то есть вас, – покачала она головой, и я в очередной раз сдержал ругательство.

В самом деле, в гавани Фергия завывала почти так же, а еще колотила в парадный щит Даллаля!

– Тогда ритм был совсем другим, – нашелся я.

– Разумеется. Я же не собиралась действительно призывать какую-нибудь тварь, а просто давала вам понять, что пора выныривать.

– А откуда вы знаете… ну… этот напев? Хотя я и так догадаюсь – это откуда-то с Севера? Но почему…

– Почему он так похож на тот, что выводил Игирид? Не знаю, право слово, – усмехнулась она. – Полагаю, в незапамятные времена, когда еще жива была древняя Империя, обмен знаниями происходил намного интенсивнее, нежели в наши дни. Сейчас ведь огромные области недоступны исследователям и тем более простым путешественникам, о чем же тут говорить? Ну или магическая наука шла схожими путями в разных частях света. Годится любая версия, Вейриш, а доказательств мы все равно не добудем, как ни пытайся. На это нужно положить всю жизнь, а я как-то не настроена рыскать невесть где и разыскивать последних носителей тайного знания.

– Да мне просто интересно, это Иррашья его научила или Игирид и так знал эту… песнь призыва? – пояснил я.

– Прилетит – спросим, – ворчливо ответила Фергия. – И вообще, вы сами-то ее откуда знаете?

Я только руками развел.

– Меня этому точно никто не учил. Я сам удивился, когда вдруг…

– Прорвало? Ну… – Она задумалась. – Возможно, у драконов это что-то такое… изначальное, врожденное, если угодно. Просто не все этим пользуются – кому не нужно, кто забыл, кто вообще не знал, что такое возможно, вот как вы, например.

– Да уж, о таком точно нужно спрашивать у прабабушки… – пробормотал я.

– Что, заночуем здесь? – спросила Фергия. – Правда, мы вьюки оставили в хижине.

– Вряд ли их стащат.

– Но есть-то хочется! С другой стороны, этого вашего сородича оставлять одного как-то нехорошо.

– Кто ж его потревожит? Пустынных падальщиков в округе нет, иначе бы мы их услышали, а люди тем более его не тронут. Если уж они знают, что он подручный Иррашьи, да еще догадываются, что и сам Игирид не так прост, то не рискнут, – улыбнулся я.

– Не прост он, не прост, это вы верно говорите, – пробормотала Фергия, рассматривая спящего. – Но вот что с ним не так? Вы дракон, вы и скажите!

– Откуда же мне знать? Я не чую всякое… проклятия, например, как он. Вижу, что дракон, а почему такой странный – представления не имею. Может, потому, что память потерял, может, не только…

Тут меня вдруг осенило.

– Фергия! Я помню, ваша матушка упоминала – некоторые маги способны так управлять разумом другого человека, что он не может ни противиться вопросам, ни лгать…

– Ну да, есть такие, на нашем жаргоне – маги-палачи, – без особой охоты ответила она. – С чего вы вдруг об этом вспомнили?

– А еще я слышал от Флоссии, что она обучена такому мастерству.

– Да, и даже применяла его к папе в порядке эксперимента, было дело.

– А вы такое умеете?…

– Умею. И я догадываюсь, к чему вы клоните, но… нет, – решительно помотала головой Фергия и принялась по привычке отгибать пальцы. – Во-первых, Игирид не человек, а дракон, и я не хочу лишиться рассудка, попытавшись проникнуть в его разум. Во-вторых, я далеко не опытный маг-палач, я знаю только несколько общих приемов, и мне никогда не приходилось использовать их в деле. Добровольные помощники на тренировках не считаются.

– Что, даже я? – перебил я.

– А вы тут при чем?

– При том, что я тоже дракон. И если вы поймете, чем мы отличаемся от людей, тогда, может, сумеете заглянуть и в разум Игирида?

– То есть вы вот так легко впустите меня к себе в голову? – Фергия смотрела на меня как на умалишенного. – Вы хоть задумайтесь, что я могу там увидеть!

– Мне нечего стыдиться, кроме разве что своей лени, – сказал я. – Но это следствие проклятия.

– Неужто и прежде не случалось ничего неприятного? Позорного? Стыдного?

– Наверно, – пожал я плечами, – но я ничего подобного не помню. А раз не помню, значит, это не было чем-то из ряда вон выходящим. Повторяю – мне нечего стыдиться.

Воцарилась тишина.

Наконец Фергия со смешком сказала:

– Вы представляете, что сделает с нами Иррашья, если узнает о таком допросе ее подопечного?

– Меня точно не убьет, во всяком случае, сразу, а я заступлюсь за вас. Да и откуда она узнает, если мы ей не скажем?

– И вы еще меня называете авантюристкой… – Фергия улыбнулась во весь рот и потянулась. – Что ж, не станем тянуть! Пока кто-то спит, его разум уязвим и может раскрыть такие тайны, о которых человек… или не человек, не важно, наяву даже помыслить не в состоянии!

– Вы намерены… прямо сейчас? – опешил я.

– Но это же вы предложили!

– А вы сказали, что опасаетесь сойти с ума, прикоснувшись к разуму дракона!

– А вы предложили проверить, как это работает, на вас.

– Да, но…

– Слушайте, хватит спорить, до рассвета всего ничего, – сердито сказала Фергия. – Мы не знаем, когда вернется Иррашья, может, к утру, может, через пару дней. Зато можем быть уверены – вряд ли Игирид еще раз позволит застать себя врасплох. Конечно, если напоить его… но у пьяных разум замутнен, ничего толком не рассмотришь.

– Вижу, опыт у вас все-таки богатый, – сглотнул я.

– Подловили… Да, я тренировалась не только на добровольцах, но и на тех, кто удачно попадался под руку. Не переживайте, чужими секретами я не торгую, а у подопытных разве что голова наутро болела. Она и так бы болела после орты, так что ничего страшного, – ухмыльнулась она. – Давайте уже, решайте, нечего ждать!

– Ну хорошо, попробуйте, – сдался я. – Только вы не очень уж… глубоко… Мало ли.

– Обещаю, я буду нежной, – шепнула мне Фергия, подавшись ближе, и я отшатнулся. – Нет, куда это вы подались? Стойте смирно, а лучше сядьте, а то я вас не удержу, если упадете. Расслабьтесь и постарайтесь не думать ни о чем. И не сопротивляйтесь, если почувствуете мое вторжение, иначе вам будет очень больно, а мне… наверно, тоже.

– То есть раньше вам все подчинялись беспрекословно?

– Вы чем меня слушали?… – Она гневно фыркнула. – Не обязательно беспрекословно, но они были людьми, а вы дракон, не забыли? Я не знаю, что меня ждет в вашем сознании! Ну что, готовы?

«К чему?» – хотел я спросить, но не успел – посмотрел ей в глаза, непроглядно черные, будто колодец в безлунную ночь, и…

Время остановилось.

Я падал в бездну и никак не мог упасть. По сторонам что-то мелькало, я попытался присмотреться и до такой степени поразился, что, кажется, завис на месте.

Это было мое детство – ну точно, я помню отцовский дом, широкий двор, помню, как отец подбрасывал меня все выше и выше и обещал, что скоро я полечу сам – вот только крылья окрепнут… На западе вздымались горы, белели вершины, склоны покрывала зеленая дымка – весна была в самом разгаре…

И тут я чуть не захлебнулся, но успел выдохнуть, нырнул, оттолкнулся от дна и пробкой выскочил на поверхность. Ну вот, опять не удалось взлететь! Хорошо еще, внизу было озеро, а не острые скалы.

Озеро? Почему озеро? Отец учил меня летать в заливе! Или нет? Я был совсем мал, не помню уже…

Вот и мои женщины – я всегда был добр к ним, старался оделить хоть чем-нибудь при расставании: одной не хватало денег, чтобы открыть лавку, другой – немного удачи, чтобы выйти наконец замуж, третьей – здоровья, чтобы зачать и выносить ребенка от мужа… Как странно – посторонним я мог это дать!

Я провалился глубже в бездонный колодец и ощутил холод – лежать на снегу то еще удовольствие. Но хуже был совсем другой холод, тот, что растекался с током крови и близился к сердцу, рядом с которым застрял арбалетный болт. Мелькнули лица – я узнал Флоссию и ее верного спутника. Потом вдруг появилась Аю, такая, какой я запомнил ее с первой нашей встречи, маленькая девочка с изуродованным лицом, которая все росла и хорошела, привыкала ко мне и жизни в Адмаре, командовала моими слугами, будто всю жизнь это умела… А ведь умела! Неужели у ашшу не было прислуги даже в этом их диком кочевье? Наверняка была…

Теперь я падал медленнее. Наверно, потому, что меня держала Аю – она была везде, куда ни глянь: улыбалась, сердилась, даже гневалась, а я старался ее утихомирить, и это перерастало в забавы иного рода… Тут я дернулся – не всякое стоит показывать посторонним, – но тут же вспомнил, что сам обещал не сопротивляться. Да и что нового узнает Фергия, увидев нас с Аю? Будто она не знает, чем занимаются наедине муж с женой.

Колодец все не заканчивался, только теперь темноты не было, кругом полыхало, и я невольно встрепенулся – лучше превратиться, дракону огонь не страшен! И превратился, попытался увернуться от огненных щупальцев, и какое-то время это мне удавалось. Я чувствовал – родные где-то поблизости, отец пытается вытолкнуть нас с матерью как можно выше, выше, туда, где жадному пламени не хватит воздуха, но силы его иссякают, и он падает… Падает вниз, на когда-то зеленую, а теперь голую, растрескавшуюся от нестерпимого жара землю. И мама падает за ним следом, успев только подбросить меня еще выше, туда, куда мне еще рано взлетать, но где – я знаю! – подхватят большие ветра и понесут прочь, как можно дальше отсюда, от моего дома, ставшего могилой для всей семьи…

Я изо всех сил вглядывался вниз – понимал ведь, что это не мои воспоминания, а Игирида, но не время было прерываться и спрашивать Фергию, как это вышло, – и не видел ничего, кроме огня. Тогда я вывернулся из потока восточного ветра, который нес меня к морю, и спикировал прямо туда, в самое пекло, в котором погибли мои родители… Даже если я не сумею убить того, кто напал на нас, я постараюсь нанести ему такие раны, которых он не залечит никогда, ни год, ни век спустя!

Он отшвырнул меня не глядя, как тряпичную куклу, и я распластался на выжженной земле, судорожно пытаясь вздохнуть. Я не видел его, только ощущал: он был там, он плясал в огне, он пил жизнь моей родины, только мне не хватало сил пробиться к нему…

Но я пытался. Я летел, я полз, я цеплялся за трещины в земле… И я добрался до него, а он схватил меня за горло, засмеялся и сказал:

– Какой смелый и сильный мальчик! Не плачь, незачем… Я возьму твою силу, и ты навсегда забудешь свои слезы!

И тогда пришла боль. Немыслимая, неописуемая, я не испытывал подобной даже когда меня проткнули насквозь. Это было совсем иное, меня жгло изнутри, и я не мог избавиться от того, кто пытался завладеть мною.

Я бросился в озеро, но и оно не могло потушить пожар внутри. Вода кипела, это я помню. Помню еще: когда на дне осталась только жидкая грязь, я нашел в себе силы взлететь. Подумал – если упасть с высоты, сложив крылья, я разобьюсь, но вдруг смогу утащить эту тварь с собой? И я схватил его и ринулся вверх, туда, где властвовали сильные ветра, а он не отставал.

Он еще подбадривал меня, точно помню. Говорил, что с высоты этот мир легче рассмотреть, и смеялся, смеялся…

«Озеро высохло, – думал я, – но море – море огромное. Оно затушит этот огонь!»

И тогда я сложил крылья, изо всех сил прижал их к бокам и упал с высоты прямо в бурные серые волны – надвигался шторм. Я не стал задерживать дыхание, вдохнул соленую воду всей грудью… Злые духи почему-то боятся соли, так говорила старуха Умчи. Если бы наше озеро было соленым, может, этот дух не подобрался так близко.

«Ты умрешь со мной!» – подумал я, чувствуя, как разрываются легкие, а в глазах темнеет, но услышал только смешок. Миг – и злой дух выскользнул из моих объятий, покинул меня, и я остался наедине со стихией, беспомощный, полумертвый…

Зрение мутилось, но я разглядел огненный всполох и почуял женщину, немолодую уже – она увидела меня в воде, схватила и потянула вверх, а потом я захлебнулся собственной рвотой.

– …Эйш, Эйш! – настойчиво повторяла Фергия, хлопая меня по спине. Не сказал бы, что это помогало. – Как вы?

Я высказался так, что любой пират бы покраснел, но только не Фергия.

– Живой, стало быть, – констатировала она и сунула мне фляжку. – Глотните, полегчает.

Жидкий огонь прокатился по глотке и осел в желудке, а я обрел способность передвигаться и говорить, пускай и шепотом: адское зелье явно сожгло мне связки.

– Вы что сотворили?

– Если вкратце – добралась до сознания Игирида с вашей помощью. Или вашим посредством. Вы ведь тоже дракон.

– Так, выходит… я видел, что с ним случилось?

Она промолчала – и так ведь очевидно.

– Он даже мальчишкой был драконом немыслимой силы, – сказал я наконец, глядя на поджатые ноги Игирида, на его грязные пятки и драные штаны. – Он сумел воспротивиться захватчику и выжил. Кто же его родители? Где гнездились?… Вы не нашли ответа?

– Нет. Где-то к югу отсюда. Но раз Иррашья летает в Мертвую пустыню и ее окрестности, значит, там все и произошло. Игирид успел повзрослеть – по-вашему, по-драконьи, а пустыня так и осталась безжизненной. – Фергия помолчала, потом добавила: – Так не должно быть, морские ветра несут достаточно влаги. Похоже, ее выжгли при помощи магии. В таких местах даже столетия спустя ничего не растет.

– Зря она ищет врага там, – пробормотал я, – он давно сбежал, нам ли не знать.

– Может, Иррашье известно что-то еще. Дождемся ее – узнаем.

Фергия уселась наземь и привалилась спиной к скале. Я устроился рядом, но так, чтобы держать Игирида в поле зрения, и спросил вполголоса:

– Как думаете, зачем Иррашья стерла ему память?

– Думаю, ради его же блага, как она это понимает, – был ответ.

– В смысле?

– Ну сами подумайте, Вейриш. Вы ведь все видели сами, – устало сказала Фергия. – Но если вам лень делать выводы, так и быть, объясню: у Игирида буйный нрав, он до последнего не отступался и пытался погубить врага даже ценой собственной жизни. Как полагаете, что бы он сделал, едва отплевавшись от морской воды и снова встав на крыло?

– Помчался искать убийцу родителей.

– Вот именно. И, вполне вероятно, нашел бы. И хуже того – вывел на Иррашью. Я, правда, не уверена, способен ли Дженна Дасс завладеть женщиной… а хотя какая разница? Некоторые неудобства можно и потерпеть ради такой мощи, а потом подыскать какого-нибудь наивного правнука или там внучатого племянника и переселиться в него…

– По-моему, на тот момент Иррашья уже что-то знала об этом типе, – произнес я, подумав. – И о его методах.

– Я почти уверена, что знала, – согласилась Фергия. – Ей лет-то сколько! Если она помнит Империю, как вы говорили, более того, сама правила, то наверняка слышала какие-то истории об этом заключенном в зеркале мерзавце. Вряд ли о подобном оповещали широкую общественность, но правители знали наверняка, особенно учитывая тот факт, что Дженна Дасс – какой-то там императорский родственник. Ух, мне на месте не сидится – так хочется допросить Иррашью!

– Допросить? – опешил я. – Вы в своем уме?

– Да вроде бы с утра чужой не надевала, а что?

Я только рукой махнул. Главное, чтобы прабабушка Фергию на месте не пришибла, а потом… Потом, думаю, мне нужно будет только сидеть в уголке, варить дамам ойф и слушать их перебранку.

В том, что Фергия рано или поздно, так или иначе сумеет вытянуть из Иррашьи если не всю правду, так хоть какие-то ценные сведения, я почему-то даже не сомневался.

Глава 8

Сон мой был краток и тревожен: снились потоки огня, бьющие из-под земли, и я почему-то думал – это неправильно.

– Что неправильно? – спросила Фергия. Оказывается, уже рассвело, а я говорил вслух.

– То, что мы видели, – пояснил я, потянулся и зевнул.

Фергия любезно подала мне умыться, то есть облила ледяной водой. Очень бодрит, скажу я вам.

– Проснулись? Тогда выражайтесь внятно.

Я помолчал, собираясь с мыслями, заодно обратил внимание на то, чем занята Фергия, а она разложила на земле свои карты и теперь высчитывала что-то прямо на них.

– Ищу Мертвую пустыню, – пояснила она, перехватив мой взгляд. – Вернее, прикидываю, где примерно она может располагаться, если исходить из времени отлучек Иррашьи, скорости ее полета и так далее.

– Откуда вам это знать-то?

– Ну так Игирид на что? Вы, может, не обратили внимания… ах да, вы сомлели, как изысканно выражается Фиридиз, – делано спохватилась Фергия. – Так вот, связка не разорвалась, хотя вы и лишились сознания. Даже удобнее было шарить по задворкам памяти Игирида – вы не останавливались посмотреть на что-нибудь интересное, по вашему мнению, но совершенно бесполезное с точки зрения нашего расследования.

– То есть вы попросту воспользовались моим беспомощным состоянием, – заключил я. – И вам даже не стыдно.

– Ну так я же не благородный дракон, с чего бы мне мучиться угрызениями совести? Посмотрите лучше вот сюда, – она ткнула пальцем в карту, едва не прорвав ее. – Знаете эти места?

– Нет, конечно. – Я украдкой зевнул. – Меня впервые сюда занесло, а в такую даль я уж точно не летал. Арастен, знаете ли, чуточку поближе.

– Ага, я помню, вы с детства не отличались любознательностью, – ядовито сказала Фергия. – Ну да ладно, карты-то вы читать умеете? Тогда глядите – вот этой не меньше трех веков. Оригиналу, я имею в виду, Хаксют для меня копию сделал. А эта еще старше, но насколько именно, сказать невозможно, там датировка утрачена. Как говорит наш ученый друг, ей вполне может быть полтысячи лет. И что мы видим вот тут?

– Пустыню.

– В точку! Мертвую пустыню, Вейриш!

– Тс-с, мы же друг друга не так называем…

– А Игирид ушел, – беспечно ответила она, – нечего опасаться, тут вокруг никого, разве только ящерицы.

– Куда ушел?

– Обратно в поселок, куда же еще? У него дел хватает: он, я так поняла, следит за погрузкой-выгрузкой товара, а там как раз чья-то галера подошла.

– Знаете, Игирид не кажется кем-то, кому можно доверить такое дело. Он считать-то умеет?

– Умеет. – Фергия сощурилась. – А еще все знают, что он никогда не обманет. И его никто не обманет – он насквозь видит и лгунов, и подделку, и злых людей. И может защитить, случись что. В этом славном местечке Игирид – незаменимый… хм… человек. Можно сказать, талисман.

– Ну да, потому что он дракон, – буркнул я. – Насчет всего остального: это он вам сказал или вы… гм… увидели?

– Второе, конечно. Хвастаться Игирид не любит. И не отвлекайте меня!

– Вы сами отвлекаетесь, а я виноват, да? Что там такое с пустыней?

– Ничего особенного, кроме того, что она на этом самом месте, – Фергия снова потыкала пальцем в карту, – уже несколько веков. А сколько лет Игириду, по-вашему?

Я развел руками: как поймешь? В человеческом облике Игирид выглядел примерно на тридцать или немного старше, но и то гадательно – я не слишком-то хорошо определяю подобное, – а в драконьем я его не видел. К тому же невозможно взять и почуять возраст, как чужую силу! Ему может быть и сто лет, и вся тысяча, а самого его спрашивать, думаю, бесполезно: он ведь всю жизнь – ту ее часть, о которой помнил, – провел на этом берегу и вряд ли задумывался о том, как быстро бегут годы. Сказал только, что нет уже в живых даже внуков тех, кто учил его говорить, а это значит, прошло не меньше ста лет. Может, и больше, но насколько именно?…

– В те времена Дженна Дасс еще не высовывался, – сказала Фергия. – Дочь Золотого Змея во времени хорошо ориентируется, и я помню все, о чем она рассказывала. Он объявился возле Адмара не больше полувека назад.

– А может, он уже пытался вырваться на свободу, но наткнулся на Игирида и вынужден был отступить? – предположил я. – Все-таки для бесплотного духа то, что мы видели, – серьезное испытание. Он должен был растратить все силы!

– В том-то и дело, Вейриш, что Дженна Дасс отнюдь не кажется глупцом. Он не стал бы нападать на семью очень сильных драконов – а родители Игирида явно были не из слабых – только ради того, чтобы изловить мальчика. Вы что, не помните, как он действовал в случае с нашей змеедевой?

Я признал, что Фергия права: это было совершенно не в духе Дженна Дасса.

Во-первых, неужели он не предпочел бы тело взрослого мужчины телу подростка? Не сумел совладать с отцом Игирида? Сомнительно – ведь в итоге убил его и, судя по всему, без особого труда.

Во-вторых, насколько я сумел понять натуру Дженна Дасса, он не привык брать что-либо грубой силой. Скорее уж он заманил бы юного Игирида куда-нибудь подальше от родни, что-то нашептал, соблазнил богатствами и приключениями – много ли надо мальчишке! – а потом завладел им так, что и родители не сразу бы поняли, кто перед ними, сын или чужак в его теле. А пока бы они колебались, могло стать слишком поздно…

– Вот-вот, – кивнула Фергия, когда я изложил ей свои умозаключения. – И еще: если он был бесплотен, то как исхитрился устроить такое пожарище? Дух, лишенный тела, слишком слаб. Змеедева об этом упоминала, не забыли? Он даже не мог выйти из зеркала самостоятельно.

– Так, может, он как раз после этого приключения и растерял все силы? Долго копил их, искал новую жертву, покуда не подвернулась наша златовласка?

– Н-ну… допустим, – неохотно согласилась Фергия. – То есть не станем окончательно отметать эту версию. И тем не менее с тех пор прошло несколько веков, неужели Дженна Дасс не набрал прежнюю мощь? Змеедева сказала, он способен завладевать телами людей, так неужели не сумел бы очаровать и захватить какого-нибудь юного бестолкового дракона вроде вас?

– Знаете, – мрачно сказал я, – может, я и юный, но мне все равно намного больше лет, чем было Игириду на момент встречи с противником.

– То есть определение «бестолковый» вас устраивает? Я так и думала… Ну да мы не о вас говорим, Вейриш, у нас версия по швам трещит!

– Угу… Я еще подумал: Дженна Дасс не стал бы выжигать оазис… или это был не оазис? Не важно! Даже если сил ему хватало, зачем растрачивать их понапрасну? Не лучше ли оставить такое дивное место себе? Ведь пресное озеро посреди пустыни еще поищи…

– Можете же думать, если захотите, – ухмыльнулась Фергия. – Повторяю, полностью сбрасывать нашего друга со счетов я бы не стала, но образ действия не соответствует тому, который описывала змеедева.

– Мы с вами как-то думали о том, что он может подчинить себе джанная, – припомнил я. – Ну, чтобы разрушить Адмар.

– Именно! И вот это поведение, согласитесь, вполне в духе именно джанная: разрушить, убить, попытаться соблазнить могуществом, а если не выйдет, то схватить и подчинить силой, вы согласны?

Я кивнул.

– Жалко, Лалиру отсюда не дозовешься, – с досадой сказала Фергия. – Ее бы расспросить, может, она помнит что-то об этом месте. Они с Мадри весь материк исходили, так, может…

– Пошлите ей весточку, неужели сложно? То есть птица будет лететь слишком долго, но… – Я выдержал паузу. – Есть еще Кыж, которого вы держите на привязи, не так ли? И если Лалира вам не подчиняется, то он…

– Ух ты, – восхитилась она, – похоже, встряска пошла вам на пользу, Вейриш, а вот мне бессонная ночь – нет…

Я присмотрелся и согласился – таких синяков под глазами у Фергии я ни разу еще не видел. Она вообще любила поспать, так что ночь без сна наверняка далась ей нелегко. Тем более ойфа не было – с ее-то чудовищным варевом можно и неделю бодрствовать!

– Что, позовете его?

– Позову…

Фергия помолчала, потом разровняла пыль и быстро нарисовала пальцем несколько закорючек. Я попытался опознать письмена, но не успел: она накрыла их ладонью, глубоко вдохнула, подняла руку и с силой дунула – пыль развеялась вместе с ее заклинанием.

– Может, заодно и о Мертвой пустыне его спросить?

– Без вас бы не догадалась, – проворчала она, отряхивая руки. – И не смотрите на меня с таким превосходством, Вейриш! Если вас сутки не кормить, вы будете соображать еще хуже, чем я от недосыпа!

– Я вовсе ничего не имел в виду… – начал я, но тут вдруг на солнце, уже поднявшееся над горизонтом, словно набежала туча, повеяло холодом, но не таким, какой бывает перед бурей. Этот был сродни тому, который ощущаешь, заглянув в старый пустой колодец – оттуда веет не только прохладой, но и тленом, и пылью, и… да, смертью.

Кыж появился в тени скалы, и сейчас он выглядел не крупнее обычной собачонки из тех, что живут в каждом поселении и облаивают не только караванных верблюдов, но даже и боевых алефантов. Тускло-серый, взъерошенный, он припал к земле и, мне показалось, дрожал всем телом.

– Что это с тобой? – недоуменно спросила Фергия. Спасибо, не потянулась погладить.

– Опас-с-сное мес-с-сто… – едва слышно проговорил он. – Говори быс-с-стрее, чего ты хочешь?

– Хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что такого опасного в этом месте, – моментально сориентировалась она. – А еще о тех краях, которые лежат к юго-востоку отсюда, их называют Мертвой пустыней, и об озере, что раньше было на том месте.

Воцарилась тишина, только ветер посвистывал в скалах.

– Что взамен? – спросил наконец Кыж.

– А что ты желаешь?

– Чего тебе не жаль?

Мы с Фергией переглянулись. Разговаривать при этом существе не стоило, это уж точно. Я хотел предложить ей улететь подальше и там посоветоваться, но она успела первой:

– Мне не жаль того, кто сделал цветущий край выжженной землей. Когда мы найдем его и докажем, что вина лежит именно на нем, – забирай!

– А если не с-с-смогу? – Кыж едва заметно оскалил зубы, и я невольно поежился. – Ес-сли он с-сильнее меня?

– Это уже не мои проблемы, – ответила Фергия. – Не желаешь участвовать, так отправляйся обратно в оазис да передай Лалире, что я буду рада ее увидеть. От нее, наверно, будет больше толку в этом деле, чем от тебя.

Кыж издал странный звук, нечто среднее между шипением и рычанием. Впрочем, я сам часто ловил себя на том, что пытаюсь ответить Фергии именно так.

– Если я не с-с-справлюсь, ты поможешь, – сказал он наконец.

– Ты слишком много хочешь за одни лишь слова, которые я даже проверить не могу. Сказано тебе – сомневаешься в своих силах, так иди прочь и позови сюда Лалиру! – Фергия душераздирающе зевнула. – Она хотя бы не ходит вокруг да около, а говорит прямо, что ей по плечу, а что нет.

Кыж молчал долго, только топорщилась неопрятная, будто слипшаяся, длинная шерсть у него на загривке. Или то были иглы? Как-то у меня не возникло желания проверять…

– Хорошо, – сказал он наконец, обратив на нас взгляд, от которого меня всякий раз пробирало нездешним холодом. – Пус-с-сть будет по-твоему. С-с-скрепи договор, колдунья.

У Фергии уже был наготове нож – капля крови упала на песок, и Кыж слизнул ее непостижимо длинным языком и медленно кивнул, а потом устроился под скалой, подобрав под себя лапы. Казалось, ему стало легче, во всяком случае, вздыбленный загривок улегся, Кыж перестал скалиться и заговорил нормально, без этого странного присвиста.

– Спрашивай.

– Я уже спросила. – Фергия села напротив, привычно поджав ноги. – Но могу и повторить, от меня не убудет. Почему ты назвал это место опасным? Тут обитает какое-то зло?

– Нет. Но сила… – Кыж оскалился. – Сила здесь течет рекой, и таким, как я, нельзя к ней прикасаться.

Фергия потерла указательным пальцем переносицу, как делала обычно в минуты глубокой задумчивости.

– Это ты об Игириде говоришь? Ну, драконе, который здесь ночевал… да, вот на этом самом месте, можешь обнюхать его следы.

Кыж зашипел и отдернулся.

– Да, о нем!

– Что же в нем такого необычного? От Вейриша ты этак не шарахаешься!

– Ты спрашивала только о месте, а не о драконе, который здесь живет, – осклабился Кыж.

– Один – ноль в твою пользу, – без тени разочарования произнесла Фергия. – Что ж, продолжим… Ты вольный дух, ты прежде носился где хотел, так что можешь рассказать о месте, где теперь расстилается Мертвая пустыня?

– Если я стану рассказывать, ты проведешь тут несколько дней и ночей.

– А у меня есть выбор?

– Могу показать, – Кыж снова оскалился, – если не боишься.

Я тронул Фергию за плечо – все-таки, на мой взгляд, разумнее было бы довериться джаннае, даже если придется расплатиться с ней за услугу, чем этой непредсказуемой твари! Но увы, меня даже не заметили…

– Не боюсь, – сказала эта… истинная дочь своей матери, – только прежде ты тоже дашь клятву в том, что не причинишь вреда ни мне, ни моему спутнику и вернешь нас на это самое место, целыми и невредимыми.

– Вы забыли добавить – в это же самое время, – негромко добавил я. – А то, может, Кыж возьмется показывать нам все с самого начала, и на это уйдет несколько веков. Я-то, вероятно, выживу, а вы – вряд ли.

– Точно! Проклятый недосып… – Фергия тяжело вздохнула.

По-моему, она все-таки притворялась: с ее-то способностями не суметь поддержать собственные силы и не клевать носом? Вот уж не поверю!

– В ту же минуту – не выйдет, – буркнул Кыж, все глубже забиваясь в тень. Солнце ему не нравилось. – Сколько-то времени пройдет. То, что творилось на протяжении веков, нельзя показать враз.

– Нам все это не нужно, – сказала Фергия. – Я хочу только узнать, что за семья была у Игирида, почему они обладали такой силой, ну и, главное, кто сотворил Мертвую пустыню!

– Ее никто не творил, – ответил Кыж. – Все наоборот.

– Похоже, придется смотреть… Что скажете, Вейриш?

– Что это безумие, как обычно. Но разве вы послушаете?

– Да бросьте вы, в моей компании с вами еще ничего страшного не случилось, – ухмыльнулась Фергия.

– В основном благодаря мне, – напомнил я.

– Значит, и в этот раз вы меня не оставите, – нашлась она и потребовала у Кыжа: – Только клятву – вперед. Повторяй за мной. Или уходи, сколько раз говорить!

И он повторил. Наверняка Фергия что-то упустила, я тем более, но это было лучше, чем ничего. А потом, клянусь, она бесстрашно схватила тварь за лапу… Сверкнул нож, капля черной крови упала на песок – взвился дымок, особенно темный на рассветном солнце, он не собирался развеиваться, он все рос и рос, превращаясь в смерч.

– Смотрите, раз решились, – было последним, что я услышал, прежде чем дымно-серый вихрь поглотил меня и бросил в неведомое…

Я летел, не чувствуя крыльев, словно бы сам по себе, и ощущал чье-то присутствие… Фергия, кто еще это мог быть! Я попытался мысленно протянуть руку и ощутил ответное пожатие, хотя это звучало нелепо – мы оба сейчас были бесплотными духами. Не знаю, вытащил ли нас Кыж из телесных оболочек или же погрузил в свои воспоминания, но это уже не важно.

«Прекрати думать, крылатый Вейриш, – раздалось в голове, – не то ничего не увидишь!»

Я постарался прогнать посторонние мысли. Видимо, это мне удалось, потому что теперь я не чувствовал ничего, лишь ощущал потоки воздуха, резвился в них, ловил попутный ветер, врезался в тучи и купался в дожде – тот проходил сквозь меня, словно я был бестелесным…

А потом я спустился ниже, чтобы отдохнуть. Играть с ветрами весело, но эти забавы забирают слишком много сил. Это когда-то давно кругом не было ничего, и духи вроде меня резвились над пустынными водами, а теперь… Теперь ветры несли слишком много знания о чуждом, и оно утомляло.

Тут оказалось пусто и сухо, как почти везде в округе, не считая прибрежных земель. Когда-то здесь была вода, понял я, коснувшись земли, но ушла, когда эти странные существа уничтожили всю зелень. Глупые, неужели они не догадались, что пальмы и кустарник защищают от жаркого ветра? Кем надо быть, чтобы решить, будто растения только пьют драгоценную воду, но ничего не дают взамен?

«Маложивущие, – мелькнуло в голове. – Нашли благословенный край и отдали его пустыне, не успело смениться и двух поколений. Так всегда бывает. Но прежде я этого не знал».

Хорошее место, здесь стоило задержаться. И вода не ушла, ее еще можно вернуть, если не спешить. А спешить некуда – впереди вечность, если ты не маложивущий. Только сперва нужно оградить бывший оазис…

Туманный вихрь поднялся сам собою, хотя ветра не было. Сюда вообще не задували ветра, и это было, с одной стороны, хорошо – они не несли с собой жаркое дыхание пустыни и песок, с другой – плохо, ведь и дуновения с моря, прохладные и влажные, не достигали оазиса. Но не беда!

Сложнее всего – поднять воду с глубины так, чтобы не испортить землю раз и навсегда. Поспешишь – почва покроется соленой коркой, и тогда можно забыть о зелени. Но если не торопиться, если подумать как следует, то…

Сколько лет прошло – не сосчитать. Только теперь внизу – огромное круглое озеро, прозрачно-чистое, темно-синее, как драгоценный камень в оправе, а лучами от него расходятся каналы. Солнце. Настоящее пустынное солнце – не золотое, нет, ведь вода здесь дороже золота!

Теперь уже можно посадить семена, добытые в других оазисах, воткнуть во влажную землю возле каналов ветки – они легко дадут корни. Подождать еще немного – и вот синяя драгоценность сверкает в зеленой с золотом оправе…

Не хватает только одного – жителей. Мелких зверьков пришлось принести. Птицы прилетели сами – какие-то сбились с пути, решили передохнуть, но так и остались здесь. Насекомые тоже… саранча чуть не сожрала всю зелень! Ну а пустынные падальщики давно уже подобрались к окончаниям каналов – жадно пили воду и подстерегали неосторожных зверушек. И это было хорошо.

Вот только рано или поздно снова придут маложивущие. Неизвестно, какими они будут. Может, такими же, как те, что уничтожили оазис в первый раз, может, иными… Лучше самому найти тех, кто станет заботиться об этом месте.

Искать не так-то просто: поселения раскиданы там и сям. Тех, кто живет на побережье, звать не хочется, иначе скоро через оазис пойдут караваны, и кристально чистое озеро загадят ишаки, верблюды и их погонщики. Они до сих пор не наткнулись на это место лишь потому, что им не позволено: оазис лежит как раз на удобном пути, но его огибают, искренне полагая мертвой пустыней…

Удача приходит нежданно и, как водится, с небес – оттуда падают двое. Вернее, упали бы, если бы их не подхватили. Они совсем измучены долгим перелетом, иссохли от жажды и усталости и на озеро смотрят, словно на воплощение заветной мечты. Люди бросились бы в воду, крича от радости и вздымая тучи брызг, а эти едва прикоснулись. Может, опасались – не из всех водоемов можно пить, может, знали, что им не поздоровится, если будут пить сколько влезет.

«Пускай живут здесь», – так решил тот, кто вернул оазису жизнь. Немного удивился, когда увидел вместо странных крылатых существ – людей, но решения своего не переменил. Уж он-то мог догадаться, что истинный облик этих двоих – крылатый…

Они остались, и хотя все им было в диковину, – в родных краях все иначе! – быстро научились самому необходимому. Теперь можно было пустить в оазис и обычных людей, за которыми глаз да глаз. Арагид и Ээа – так звали пришельцев – присматривали за путниками и поселенцами, их самих почитали… Жизнь шла своим чередом – появился наследник, Игирид, и он-то был здесь совершенно своим, он чувствовал водяные жилы лучше, чем человек собственные пальцы, умел управлять ими… На него – когда подрастет – можно оставить оазис и отправляться дальше, искать новые странные земли…

Я пытался отдышаться – кругом расстилался привычный пейзаж – и стискивал пальцы Фергии… неловко-то как!.. Кыж снова съежился под скалой.

– Ты не успел… – скорее почувствовал, чем расслышал я шепот волшебницы. – Выходит, ты не слишком сильный дух? Людям кажешься могущественным, но нам свойственно заблуждаться, верно? Но почему так вышло? Если ты способен вернуть жизнь пустыне…

– Все просто, – прошелестел Кыж. – Другой дух нашел это место и явился, когда меня не было. Людей он не заметил вовсе. Землю – иссушил. Крылатых… Вы видели, что с ними стало. А я опоздал.

– Но Игирид сумел вырваться! И ты сказал, что сила здесь течет рекой, так чья же, если не его?

– Чужая, – был ответ. – Она течет в океан и растворяется в нем. Игирид был прав – океан способен если не затушить этот огонь навечно, то не дать ему вырваться на свободу.

– А почему ты сказал, что таким, как ты, нельзя прикасаться к этой силе? – вспомнил я.

– Плесни воды в огонь и посмотри, что выйдет, – проворчал Кыж.

– Значит, Иррашья стерла Игириду память не только ради того, чтобы он не кинулся мстить за родителей, а еще и чтобы… не знаю даже, как сказать… оградить его от того духа? Он ничего не может сделать, пока разум Игирида закрыт, так? – спросила Фергия, и Кыж кивнул. – А сам ты ничего не можешь поделать. Почему, кстати?

– Потому что я долго боролся. Силы мои на исходе.

Я подумал: если сейчас силы Кыжа на исходе, то что же он вытворял прежде? Впрочем, он и сам говорил: резвился над пустыми водами, создавал оазисы и как бы не острова… Он ведь показал: прежде не существовало ничего, ни пригодной для жизни земли, ни тем более людей, только безбрежный океан и небо… когда это все было? В какие незапамятные времена? По всему выходило, Кыж существует если не с самого сотворения мира, то близко к тому. Думаю, пара сотен тысяч лет для него – как для нас неделя, он настолько древний, что даже помыслить страшно! Но и он не всесилен, его одолел какой-то джаннай… Впрочем, так часто случается: молодые и рьяные одерживают верх над умудренными опытом стариками, даже и в мире духов.

Зато теперь понятно, почему Кыж не собирается возвращаться в свой мир, то есть мир духов. Он никогда там и не обитал, он всегда существовал именно здесь!

– Вот так задачка, – пробормотала Фергия, и я отвлекся от своих рассуждений.

– Только не говорите… – начал я, но она не дала закончить, выпалив:

– Чтоб мне провалиться на этом самом месте, если у нее не найдется минимум трех решений!

Глава 9

– Мне нужно уйти, – произнес Кыж после долгой паузы. – Солнце уже высоко.

– Иди, – разрешила Фергия, – но я скоро снова позову тебя. И передай Лалире, что и она может мне понадобиться, хорошо?

Он кивнул и исчез. Вот только что сидел под скалой и зыркал жуткими глазами – и пропал, даже следа не осталось.

– Ну и путаная же история! – сказала Фергия и со стоном потянулась. – Ну да ничего, и не такое видали… Вы поняли что-нибудь, Вейриш?

– Почти все. Кроме одного: прабабушка Иррашья к этому всему каким боком относится?

Фергия молча развела руками:

– Может, мимо пролетала и заметила тонущего Игирида, может, еще что… Дождемся ее и спросим, что толку гадать? А пока пойдемте и найдем что-нибудь съедобное, пока я не озверела от голода…

Я был всецело согласен, поэтому живо вскочил… и тут же присел, прячась за скалой, и Фергию пригнул, хотя для этого потребовалось немалое усилие.

– Что это вы вытворяете?

– Тс-с, сюда идет кто-то, и не один. Там целый отряд, вооруженный, между прочим…

– Вейриш, когда это меня пугало? А вас тем более, вы дракон, не забыли?

Сбросив мою руку, Фергия подтянула узелок косынки, встряхнулась, умылась (вот бы мне научиться вызывать крохотный фонтанчик на ладони!) и вышла на открытое место. Я вынужденно последовал за нею – мало ли что…

И тут же подумал: а когда вообще я в последний раз ощущал желание кого-то защищать? Кажется, только когда познакомился с Аю: точно помню, мне захотелось взять ее на руки и унести далеко-далеко от всех тех, кто ее изувечил, сделал рабыней, продал чужим людям… Правда, она не позволила, но это же Аю! Разве она позволит собой командовать? А прежде того… нет, не случалось ничего похожего.

Впрочем, Фергию я, признаться, вовсе не жаждал подхватывать на руки и спасаться с нею бегством. Во-первых, она с меня ростом и, в отличие от Аю, довольно тяжелая. И еще у нее в карманах спрятано столько добра, я уж молчу о сумке с золотом, что все это по весу потянет как раз на Аю, а двоих я в человеческом облике не унесу, я все-таки не могучий шлемоблещущий Даллаль. Во-вторых, пускай этот самый Даллаль или Шанналь с таким грузом наперегонки бегают, раз Фергия задурила им головы. Ну а в-третьих… она бы тоже мне не позволила. Закрыть от удара, помочь с колдовством – пожалуйста, но не более того. Крайне независимая волшебница, и я не о названии ее профессии говорю…

По склону к нам поднимался рослый мужчина в точно такой же, как у Фергии, косынке, светлокожий – видно по оттенку загара – и одетый довольно странно: вроде и не по-адмарски, но и не как северянин. Его люди остались внизу, и это внушало некоторые надежды на мирный исход дела.

– Сач хеда, духа! – крикнул он, увидев Фергию.

– Хеда сач, артунха! – отозвалась она и повторила уже знакомые слова, прибавив несколько новых: – Чака дека адмари аре арастени, эра? Муре духе нойе чару ине лаха.

Это я тоже понял: она снова просила незнакомца говорить на адмари или арастенском. Ну и по смыслу догадался: мол, спутник не понимает их странную речь.

– Чураки? – строго спросил незнакомец, а она расхохоталась.

– Эда са чураки! Эйш – муре духе, авинела!

– Гош, – согласился мужчина и остановился напротив нас.

Точно, северянин. Не из Арастена – там люди подобного сложения попадаются нечасто, вдобавок волосы у них в основном русые или каштановые, а у этого из-под косынки выбивались выгоревшие добела соломенные пряди. И глаза были светло-зеленые, как море на рассвете.

– Альви-ар-Туннар из дома Эйле, – представился он уже на арастенском.

– Хо, земляк! – радостно воскликнула Фергия. – Я из дома Аолле! То есть не совсем, но мы как бы побратимы с Эрвином-ар-Сагрель и его сестрой, знаешь таких?

– Еще бы не знать… – Альви ухмыльнулся. – Вот так встреча! Я слыхал что-то о маленькой колдунье, которую воспитывают в доме Аолле, да ты, похоже, успела подрасти.

– Наверно, ты много лет не появлялся в родных краях, – ядовито ответила она, – я уже давным-давно вернулась в Арастен, а теперь перебралась сюда. Фергия мое имя.

– Да разве уследишь за каждой перелетной пташкой? – еще шире заулыбался белобрысый здоровяк. – Ну а это кто? Ты сказала – твой приятель, я вижу – он похож на арастенца, но…

– Но живет он в Адмаре, – отрезала Фергия.

– Эйш, – представился я, улучив момент. – Просто Эйш.

– Ясно… – Альви смерил меня взглядом и тут же потерял ко мне всякий интерес. – Слушай-ка, Фергия, так это ж замечательно!

– Что именно?

– Этот черномазый Игирид сказал, что ты ведьма. Ну а теперь я тебя увидел, узнал имя и точно уверен – ты-то нам и нужна!

– Я независимый судебный маг, – негромко, но отчетливо проговорила Фергия, и мне показалось, будто успевшие нагреться на утреннем солнце камни подернулись изморозью.

– А, это все одно! – махнул рукой Альви, не заметив этого. – Главное, умеешь колдовать, так? Можешь отыскать пропавший товар? Заплачу по совести!

– Если найдешь у себя эту самую совесть, – проворчала она.

Признаюсь, я опасался, как бы Фергия не устроила побоище с этим нахалом, но, очевидно, северянам позволялось больше, чем остальным. Или же она была самую чуточку терпимее, чем Флоссия…

– Что пропало-то?

– Наше судно с дорогим грузом. Меха, резная кость, лед-камни с узорами, каменная смола, – знаешь, тут это любят, – а еще три дюжины бочонков лучшей орты!

Судя по выражению лица Фергии, эти слова поразили ее в самую печень.

– Только не говори, что корабль называется «Тюленем»! – выпалила она.

– Гм… так и есть, а что? – не понял Альви.

– Моя орта! – взвыла Фергия, схватившись за голову. – Треть этих бочонков – моя! Быстро говори, где пропало судно! Карта с собой, да, нет? Если нет, давай, покажи хоть на этой…

– Ага! – быстро сориентировался Альви. – Раз часть груза твоя, то ты, должно быть, сбавишь цену за свою помощь?

– Еще чего не хватало! Я накину сверху за то, что такие недоумки, называющие себя настоящими моряками, – палец Фергии уперся в могучую грудь контрабандиста, – ухитрились потерять корабль с ценным грузом, а я вынуждена отвлекаться от своих дел и тратить время на то, чтобы отыскать пропажу! Я жду уже больше недели сверх назначенного срока, я вынуждена пить местную кислятину, а оказывается, корабль попросту пропал? И вы до сих пор не приняли меры? Ну, знаешь, Альви, я непременно сообщу твоему досточтимому отцу и деду… обоим дедам, да, о том, как хорошо ты ведешь дела! И потребую выплатить мне за ущерб!

– Какой еще ущерб? – попытался он отбиться. – Ладно бы орта оказалась напополам с морской водой, но…

– Ее вовсе нет, именно, – зловеще произнесла Фергия. – А я жду. И жажду.

– Ты и так решила поднять цену на свои услуги, вот тебе и возмещение! А уж если найдешь корабль…

– О нет, Альви, ты ничего не понимаешь в делах… Плата за услуги – это одно, а за мои растоптанные надежды – совсем иное!

Я понял, что это надолго, отошел в сторонку, сел в тени под скалой и задремал под азартные выкрики торгующихся: они напоминали гомон чаек над морской волной…

– Вейриш, – растолкала меня Фергия. – Сколько можно спать?

Судя по солнцу, они препирались с Альви часа два, никак не меньше. А торговцы еще говорят, что южане долго торгуются… Сразу понятно – с северянами они дела не имели.

– А чем еще заниматься? – зевнул я. – Кстати, куда подевался ваш земляк?

– Ушел по своим делам. Неужто стал бы ждать, покуда я вас разбужу?

– Так вы договорились? В смысле, станете искать этого «Тюленя» или нет?

– А чем еще заниматься? – передразнила Фергия. – Бабушка ваша вернется явно не к нынешнему вечеру, я примерно подсчитала, сколько времени ей понадобится на дорогу. Из Игирида мы лишнего слова не вытянем, Кыж уже рассказал все, что мог, а Лалира… Лалире пока лучше побыть подальше отсюда.

– Это почему еще? – удивился я, но тут же догадался: – А-а-а… Вы подозреваете, что озеро Кыжа все-таки уничтожил огненный джаннай? И как бы не тот же самый, который чуть не убил Лалиру? А вам не кажется, что совпадений слишком уж много?

– Вейриш, – сказала она, – это Адмар, я понимаю. В пустыне встречается всякое, равно как и во льдах, и в лесах. Но даже здесь огненные джаннаи не шатаются целыми ордами! Они вообще, как я понимаю… гм… территориальные создания. Равно как и вы, драконы: вы ведь живете очень далеко друг от друга, так?

– Ну да, а как нам иначе прокормиться? Охотничьи угодья у всех разные, у меня вот не очень большие, ну так и сам я невелик по сравнению со старшими. И предпочитаю человеческую пищу, – признался я и невольно добавил: – Охота – это так скучно и утомительно…

– Если вся ваша молодежь вроде вас, драконы точно вымрут, – предрекла Фергия, – не пройдет и тысячи лет.

– Ну да, так говорил еще мой дед моему отцу, – ухмыльнулся я, – но все до сих пор живы и пребывают в добром здравии.

– Да-да, только вы в своих рассуждениях не учитываете, насколько медленно и неохотно драконы размножаются. Живете вы долго, это верно, от наследственных болезней вследствие близкородственных союзов не страдаете, только численность неуклонно сокращается, поскольку старики умирают от старости и всяких, – Фергия неопределенно махнула рукой, – неизбежностей, а молодежи почти не прибывает. Вас ведь считаные сотни остались, если не десятки.

– Что ж тут поделаешь? – Мне неприятно было слышать подобное, но куда деваться, если она права? – Если бы мы размножались с такой же скоростью, как люди, то давно заполонили бы всю землю, это вы не учитываете?

– Гм… – Фергия почесала в затылке. – Так-то оно так… Но вы правы: вашей молодежи некуда деваться – люди кругом. Если только податься в глушь вроде этой, но кто сказал, что тут уже не обосновался старый нелюдимый дракон, который не потерпит чужака в своих владениях?

– Вот-вот. Поэтому мы и живем с людьми… во всех смыслах слова. А теперь, может, довольно болтать? Скажите, до чего вы договорились с Альви!

Фергия посмотрела на небо, хитро улыбнулась и ответила:

– Я сказала ему, что превращусь в морскую птицу и посмотрю с высоты, нет ли где поблизости пропавшего корабля.

– А вы его опознаете?

Роль морской птицы, вне всякого сомнения, предстояло исполнять мне – разве же Фергия упустит такую возможность полетать? А ведь могла бы чайку зачаровать и смотреть ее глазами – Флоссия точно умела так делать, я помню… С другой стороны, лучше уж немного покружить над морем, чем умирать от скуки на берегу.

– Разумеется, – был ответ, – я прекрасно знаю это корыто. Надо только подумать, куда его могло занести, если пропало оно примерно вот здесь…

Она снова развернула карту – незнакомую, всю исчерканную, наверно, Альви ей дал, – и указала место.

– Рифов там нет, – сказал я, сориентировавшись, – сильных бурь давно не случалось. Выходит…

– Выходит, кто-то попросту спер мою орту! – рявкнула она. – И я ее найду, не будь я Фергия Нарен!

– Гм… ее – это орту?

– Разумеется. Негодяя тоже найду, конечно, и отдам Альви – пускай утопит, самой не хочется мараться. Ну или вы ему голову откусите, это уж как сложится…

Что и говорить, Фергия намного более непосредственна, нежели ее матушка…

До заката мы успели вернуться в поселок, переодеться, немного вздремнуть и перекусить. Спасибо Альви, прислал столько еды, что хватило и нам с Фергией, и Игириду! Вернее, наоборот: как я понял, Игириду тут делали приношения как живому покровителю поселка, даже если не знали, кто он такой на самом деле.

– Почему они его-то не попросили слетать да поискать корабль? – спросил я, наконец насытившись.

Еще полчаса, чтобы переварить – и я смогу держаться в воздухе полсуток, не меньше, а если поднапрячься, то и целые сутки. И даже двое, но тогда тяжело будет возвращаться. Впрочем, над морем с голоду не умрешь, всегда можно выудить какого-нибудь неосторожного дельфина или акулу. Хуже то, что переночевать негде, если заберешься далеко от берега, а спать в воздухе, как некоторые птицы, я не умею. И опустившись на воду – тоже, я же не чайка какая-нибудь.

– Эйш, во-первых, то, что он не просто странный человек и колдун, а дракон – тайна, – с воодушевлением начала Фергия. Когда она выспавшаяся и сытая, то почти добрая, я давно заметил. – Если не для местных, то для посторонних – уж точно. Во-вторых, Игирид не летает дальше рифов, можете у него самого спросить.

– Почему? – выпалил я прежде, чем успел схватить себя за язык.

Игирид, впрочем, не обиделся. Разговор мы вели на адмари, иначе неприлично общаться в присутствии хозяина, так что, хоть и не все слова и обороты он понимал – высокий и просторечный диалекты заметно разнятся, – но нить беседы не терял.

– Море страшнее пустыни, – сказал он. – Караванщики, которые водят корабли, смелее тех, что пересекают пески. В пустыне есть оазисы, там можно переждать, если случится буря.

– В море тоже острова имеются, – парировала Фергия. – Да и корабли привыкли переносить шторма. Ну разве что их отнесет далеко от цели… так ведь и караванщик может сбиться с пути!

– Верно, шади, но здесь под тобой твердая земля, она не разверзнется, чтобы поглотить караван, – покачал головой Игирид. – Нет, я знаю, что бывают зыбучие пески, но кто же в здравом уме свернет туда? Разве что случайно! Но даже если караван заблудился, выжить все равно можно: не хватит воды – люди станут пить кровь животных. А откуда взять питье посреди соленого моря?

– Обычно, друг мой Игирид, – вздохнула она, – у капитана мало-мальски приличного судна, если он не может позволить себе услуги мага, имеется колдовской амулет, при помощи которого можно опреснить воду. С припасами сложнее, не все везут с собой животных, как правило, только сухой паек… Однако в море предостаточно рыбы, и на ней можно продержаться сколько-то времени даже без воды. Противно, но умереть не умрешь. А там или мимо пройдет кто-нибудь, или волны и ветер отгонят корабль к какой-то суше.

– Только если он не потонет, шади.

– Опять же: хорошие корабли зачаровывают так, чтобы не враз утонули даже в самую жестокую бурю. Ну и шлюпки есть, куда без них?

– Игирид-шодан, ты о кораблях говоришь, – заметил я, – с ними все понятно. Но мы-то спрашивали о тебе, а ты не корабль. Почему же ты не летаешь подальше в море? Поверь, там очень хорошо, особенно на рассвете и на закате!

Воцарилось молчание, только потрескивал огонь в очаге. Здесь жгли спрессованные высушенные водоросли, и дым пах непривычно.

– Ты прав, там красиво, шодан, – сказал наконец Игирид, и его большие глаза затуманились. – Меня туда тянет. Только не утром или вечером, а днем, когда море спокойное и золотое, как пустыня. Но мне нельзя.

– Почему? – настойчиво повторила Фергия. – Ты опасаешься, что большая вода погасит твой огонь? Но это невозможно! Взгляни на Эйша: он любит нырять, но разве он разучился дышать пламенем?

Игирид только молча мотал головой, явно не в силах объяснить свои страхи, потом все-таки попытался:

– Дна нет. Если я упаду в воду, то стану падать и падать, но никогда не упаду, и так целую вечность. Кругом будет только темнота. Вот чего я боюсь, шади.

– Ну, во-первых, дно у моря есть. Даже в самых глубоких его местах. Во-вторых, если уж ты упадешь так, что не сможешь выплыть, то скоро захлебнешься и умрешь. Потом или уйдешь на дно, или всплывешь, но всяко не сможешь погружаться целую вечность. Кстати… А ты плавать-то умеешь, шодан?

Игирид снова в ужасе затряс головой.

– Дожили! – воскликнула Фергия. – Жить у моря и не уметь плавать!

«Он ведь вырос подле огромного озера, он не мог не научиться», – подумал я и, судя по всему, правильно истолковал ее взгляд. Вот только Игирид ничего не помнил об озере.

– Ну хорошо, – сказала Фергия, – ты хотя бы можешь показать нам самые опасные рифы у побережья? Мы станем искать обломки корабля там, а уж потом, если ничего не найдем, отправимся дальше. В открытом море ты нам не сумеешь помочь, но мы будем благодарны, если укажешь путь до границы твоих владений, Игирид-шодан.

– Укажу. Как стемнеет, отправимся, – сказал он, подумав. – Сперва надо править к Пальцам – там неопытные корабелы часто разбиваются в прилив. Потом к Белой скале – возле нее опасный водоворот. Это ближе всего к нашей гавани. А дальше видно будет.

Правильно, если корабль потерпел крушение поблизости, мы что-то да найдем, а если его потопили или угнали… Ну, тогда придется искать как-то иначе. И я искренне надеялся, что план у Фергии есть.

Увы, я не учел, что план у нее, в отличие от Флоссии, чаще всего один: ввяжемся в дело, а там видно будет…

Вот именно поэтому я теперь стоял на скале недалеко от поселка и ждал захода солнца. При свете дня Игирид лететь отказался – боялся напугать жителей и тем более моряков с кораблей на рейде, как он сказал. На это Фергия напомнила, что не далее как утром прилетел я, однако никто не переполошился, только мальчишка-связной прибежал. И, кстати, появляются ли тут другие драконы? Может, связные? Или так, по своим делам?

– Арду шодана за Великую принял, – проворчал Игирид. – Масть похожая.

– Нет, – тут же сказала Фергия. – Он спросил, чей это летучий зверь. И удивился, когда Эйш стал человеком и заговорил. Стало быть, видел драконов не в первый раз, но не знал, что они умеют превращаться, а многие даже разумнее людей. Ну, как Великая. И паники не было ни в гавани, ни в поселке, там не удивились и не кинулись узнавать, что к чему.

Игирид мрачно засопел, но ничего не сказал.

– Снова тайны, – вздохнула она, – что ж, надеюсь, не смертельно опасные… Гляди, солнце почти село! Летим скорее!

Кажется, Игирид сменил облик с огромным облегчением – ведь так он не мог отвечать на бесконечные вопросы Фергии!

Я отпрянул, когда увидел его, – этот дракон был крупнее меня вдвое, а еще заметно отличался по виду. Как и сказал Арду, оказался он чернее самой ночи, только на загривке и на окончании хвоста чешуя отливала вороненой сталью. Тело короче и массивнее моего, крылья тоже короче, но шире. Если я силуэтом напоминал морскую птицу вроде штормвестника, то Игирид, скорее, коршуна. И морда у него отличалась от всех, что я видел прежде: и челюсти не такие узкие и вытянутые, как у всей моей родни, и глаза посажены иначе…

– Вот так диво… – прошептала Фергия, застегивая пряжки на сбруе и карабкаясь мне на спину. – Не удивлена, что Иррашья им заинтересовалась! Но об этом мы с ней самой потолкуем, а пока – летим скорее! Орта ждет!

Игирид взмыл в небо первым – непривычно как-то, он прыгнул вниз со скалы и только потом расправил крылья. Интересно, с ровной площадки он взлететь сумеет?

Я по привычке отступил назад, присел и прянул вверх, поймал восходящий поток и легко поднялся над Игиридом, который мощно работал крыльями.

– По-моему, он и летать толком не умеет! – крикнула мне Фергия, хлопнув по шее, чтобы обратил внимание.

Я кивнул и скользнул ниже, прошел впритирку к Игириду. Он не отреагировал: все его усилия были сосредоточены на том, чтобы держаться в воздухе.

Но… это же так просто! Этому учат прежде всего, одновременно с тем, как учишься ходить!

И тут я вспомнил, в каком месте вырос Игирид: там не было ветров. Он знал – я же видел в его обрывочных воспоминаниях, – что нужно взлететь повыше, туда, где господствуют сильные потоки, а тогда уже выбирать направление, только не успел этому как следует обучиться. Он не управлял собой, когда бежал прочь от родного дома, ставшего огненной ловушкой, он положился на волю ветра. Все, на что его хватило, – выбрать нужное направление и лечь на тот поток, что стремился к морю… упасть в это море, когда рассеялся вихрь, и напугаться раз и навсегда. Да еще Иррашья: кто знает, что именно она уничтожила в памяти Игирида? Может, заодно с воспоминаниями о родителях и их гибели стерла и знание о том, как управляться с ветром? Чтобы не улетел куда глаза глядят? Так-то он далеко не доберется, дракон не птица, особенно такой массивный…

– Он крыльями и хвостом волну цепляет, – с досадой произнесла Фергия, будто читая мои мысли. – Это разве дело?

Я рыкнул, в смысле – не дело, конечно.

– Тогда подстрахуйте, – сказала она и выпрямилась в седле, а я напрягся – от Фергии можно было ожидать любой пакости. – Да не меня, его!

Глава 10

В это время года и в это время суток не бывает такого сильного ветра, пришедшего не с моря и не с берега, взявшегося невесть откуда… Корабли в гавани закачались на волнах, стоило вихрю коснуться верхушек мачт, волны подернулись рябью – и только. А вот Игирид вздрогнул, когда поток холодного воздуха нагнал его и перегнал, и играючи потащил за собой, словно осенний сухой лист.

Хлопнули крылья – он попытался выправить полет, но никак не получалось, ветер мешал, играл с ним, возникал то справа, то слева, не получалось угадать, откуда он появится снова… Внизу призывно мерцала черная морская вода – в ней отражались первые звезды.

Игирид панически оглянулся на меня – я парил, как ни в чем не бывало, немного дорабатывая крыльями, – и попытался было вернуться к берегу, но ветер не пускал. Наверно, Фергия тратила на это много сил, и я открылся немного – пускай черпает силу у меня, мне это не повредит, разве что съем вдвое против обычного, – и почувствовал, как она довольно похлопала меня по шее. Надеюсь, это была благодарность, а не обычное проявление радости, хотя… Она же Нарен – от них благодарности поди дождись!

– Подскажите ему что-нибудь, Вейриш! – прошипела Фергия, приникнув к моей чешуе – Не то он свалится в воду, перепугается, и все насмарку! А еще вам придется его вылавливать, имейте в виду…

Пред лицом такой угрозы я устоять не мог: поравнялся с беспомощно трепыхавшимся Игиридом и рявкнул:

– Перестань барахтаться!

– Не могу… не могу…

Стало ясно, что разговорами толку не добиться, и тогда я поступил, как когда-то отец со мной. Правда, я не был уверен, что совладаю со взрослым драконом настолько крупнее себя, но что мне оставалось?

– Не трепыхайся! – велел я, поднявшись выше и почти опустившись ему на спину. – Закрой глаза и слушай меня, не то погибнешь! Понял?

Игирид коротко фыркнул, в смысле – понял, и я почти лег ему на спину, взявшись когтями за плечи.

– Расслабься. Ну же! Не бойся – начнешь падать, я тебя подхвачу…

Тут я солгал, конечно: удержать такую махину мне не под силу, даже если Фергия поможет. Ну если только Игирид в человека превратится, но это тоже… лови его в темноте в бурных волнах!

Мышцы под моими когтям были тверже камня – похоже, Игирида свело судорогой от испуга. Пришлось вцепиться сильнее, продираясь сквозь броню, – удивительно, у такого огромного дракона она оказалась не настолько прочной, как у меня самого, – и боль возымела дело. Игирид дернулся и провалился вниз, снова судорожно заработал крыльями, пытаясь удержаться в воздухе…

Он совершенно не чувствовал ветер, и как с этим быть, я не знал.

– Эйш! Держитесь за него, не отпускайте! – услышал я голос Фергии. – И не пугайтесь, если что! Ваше дело – держаться на крыле, а я попробую…

Кажется, я понял, что она затеяла: мы же совсем недавно вошли… гм… в очень близкий контакт, и по следу этой связи можно было снова добраться до разума Игирида. Моим посредством, конечно, не напрямую же!

Что ж, высоких скал кругом не было, разбиться мне не грозило, лететь – тем более в открытое море – я мог и вслепую, как не раз делал ночью и в дождь, а потому закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Признаюсь, это было сложно: казалось, будто что-то прорастает сквозь мое тело, тонкие нити тянутся от загривка через лапы к когтям – я даже передвинулся так, чтобы держать Игирида не за плечи, а ближе к затылку. Это было не так сложно – могучая шея у него оказалась короче моей…

Со стороны, наверно, это выглядело так, будто два дракона яростно борются в воздухе, но наблюдать за нами было некому. А если кто и разглядывал ночное море, то вряд ли различил угольно-черного Игирида, да и я должен был показаться проблеском зарницы или чем-то в этом роде.

«Ты же умел летать по-настоящему! – подумал я. – Ты сумел выбраться из потока и броситься туда, в пекло! Почему же теперь едва шевелишь крыльями?»

Картина эта стояла у меня перед глазами: внизу огонь, наверху – чистое, горячее голубое небо: если не двигаться, восточный ветер понесет к побережью, к спасительной воде, к большой воде, в которую никогда не сунется убийца семьи… Но Игирид вдруг складывает одно крыло и винтом – я так не умею! – падает вниз, вниз, в огонь… И во второй раз он сам нашел дорогу к морю, израненный, едва живой – поднялся ввысь и добрался!

«И чуть не утонул, – мелькнуло в голове. – Да, именно этот страх его и держит, а вовсе не страх высоты».

– Отпусти! – рявкнул я, хотя осознавал, что Фергия меня не поймет.

Оставалось только одно, и я… да, взбрыкнул, как зловредная кобыла Даджи, выбрасывая всадницу из седла, – Фергия с коротким воплем канула в темноту…

Я искренне верил в то, что она не разобьется и уж тем более не утонет. Ведьмы вообще не тонут, не так ли? Ну а какой счет мне предъявит – дело десятое, сейчас я об этом не думал, я волок Игирида дальше в море. Сил не хватало, он сопротивлялся, а я все-таки не очень сильный дракон… зато упрямый, как говорит Аю. Не был бы таким – не сумел бы спасти ее «аяйку» и заполучить саму Аю в жены. Может, я ленивый, не особенно умный, но вот упрямства во мне хватит на десятерых!

– Смотри! – рычал я, волоча Игирида вперед. Море под нами сияло в звездном свете: небесный Дракон показался уже наполовину, а еще луна… – Смотри, вот она, большая вода!

– Отпусти! – Он бился у меня в когтях, не думая даже о том, что может стряхнуть меня со спины, как осел хвостом смахивает овода. – Отпусти! Нельзя!.. Там смерть! Там…

– Гляди вниз! Кому говорю!

Там, блестящие в лунном свете, мелькали спины дельфинов. В отдалении видны были огоньки – рыбаки вышли на ночной лов. Я же волок и волок Игирида все дальше от берега и выше, выше, хотя сам не понимал, зачем мне это нужно… И что будет, когда мы оба рухнем в воду, а мы неминуемо рухнем: я от усталости, а он с перепугу. Я-то плавать умею в любом обличье, а он? Что я с ним делать буду? Нет, право, нужно учиться колдовать!..

И вдруг утихший было ветер сделался сильнее прежнего, нас подхватило и бросило так высоко, что у меня захватило дыхание, а Игирид, кажется, забыл, что нужно изредка шевелить крыльями. Впрочем, достаточно было немного сжать когти, чтобы он вспомнил, как это делается.

– Так и держись… – хрипло выговорил я. – Я тебя отпускаю.

Он дернулся в панике, но я уже разжал лапы и скользнул чуть ниже, потом описал круг: Игирид держался и не собирался падать, хотя от него веяло ужасом.

– Не напрягай так крылья, – сказал я, – не то быстро устанешь. Просто приляг на ветер, как на ложе, он сам тебя понесет. А когда нужно будет свернуть, тогда уж…

Волшебный вихрь покинул нас – ну так у Фергии силы были не бесконечными, я понимал. Но здесь, наверху, хватало своих ветров, и я показывал напуганному Игириду, как нужно менять направление, выбирать нужный поток, скользить вниз и взмывать вверх, едва пошевелив кончиком крыла… Вспоминал, как меня учил этому отец, думал о том, что сейчас вместо Игирида со мной мог быть мой сын или дочь, и мне было одновременно радостно и горько…

– Его можно догнать? – спросил вдруг Игирид, когда мы забрались так высоко, что дыхание вырывалось из пасти морозными облачками.

Я не сразу понял, о чем он, потом сообразил – о небесном Драконе, конечно же! – и ответил:

– Нет. И до луны тоже добраться нельзя, я пробовал. Но можно лететь вслед, и тогда тебе откроются новые удивительные страны.

– Почему Великая не сказала, что можно так делать?

Игирид нырнул в воздухе, забарахтался, не сразу выправившись, и снова полетел вровень со мной. Здесь мое преимущество в скорости на малых высотах не имело значения.

– У нее спроси, как вернется. А теперь давай-ка вниз, – сказал я, чтобы уйти от неудобной темы. – За мной, скорее!

Я вошел в воду почти без плеска – сказывался опыт, а вот Игирид взметнул целый фонтан брызг, хоть и сложил крылья. И едва не утонул, потому что снова перепугался, но я был начеку – поймал его за загривок и выволок на поверхность, приговаривая:

– Греби лапами, зачем они тебе приставлены, а? А если боишься утонуть, расправь крылья! Видел, как лист на воде плавает? Так и ты…

Одним словом, к рассвету я научил Игирида если не плавать, так хотя бы более-менее пристойно держаться на воде и даже нырять: когда он знал, что дно относительно недалеко, то не боялся. Ну а настоящих океанских глубин, в которые и сама Иррашья, наверно, не рискнет нырнуть, поблизости не было.

А вот взлетать с воды намного сложнее, чем в нее падать, поэтому пришлось мне просить Игирида превратиться в человека, брать его на спину, искать риф, от которого я мог оттолкнуться, чтобы прыгнуть вверх, – я же не гусь, чтобы брать разбег по воде… И лететь к поселку, где ждала злая и мокрая… то есть наверняка уже обсохшая, конечно, но все равно ведь злая Фергия.

Она и ждала – стояла на берегу и грызла орехи, выплевывая скорлупки в прибой, – они напоминали крохотные кораблики во время бури.

– Ну как? – поинтересовалась Фергия, когда я скинул Игирида на камни и оставил лежать. Он блаженно глядел в необычно хмурое сегодня небо. – Налетались?

– Гм… Я вынужден принести извинения, – сказал я и почесал одной ногой другую. – По-другому не получалось, вот я и… Вы не ушиблись?

– А если так, вы что, залечите мне ушибы поцелуем? Могу повернуться нужным местом.

– Может, не надо? Я женат, если вы не забыли…

– Аю не возражает, если вы не забыли, – улыбнулась Фергия, но тут же посерьезнела: – Ну что Игирид? Вспомнил что-нибудь?

– По-моему, нет. Но на крыло встал, это точно. Он почти все это знал, уверен, хотя пробовал, наверно, всего раз-другой под присмотром отца. Я же помню, как меня впервые взяли за облака – думал, умру от страха, и поэтому делал ошибки. Игирид тоже обмирал, но мгновенно вспомнил, что и как нужно делать. Вот плавать он учился разве что на мелководье, но все равно на воде кое-как держится.

– Ну и дела… – протянула она и потерла переносицу указательным пальцем, как обычно в минуты раздумий. – Зачем же вашей прабабке понадобилось не просто стирать память у этого нелетучего дракона, а лишать его умений?

– Прилетит – спросите, – мрачно ответил я. – Фергия, облейте меня, будьте добры! А то соль засохнет…

– Давно бы сами научились такой ерунде.

– У кого бы?

Я содрогнулся, когда она окатила меня ледяной водой, и принялся раздеваться. Хорошо еще, я не стеснительный, Фергия – тем более, судя по тому, что я от нее слышал о жизни на Севере. Да и сам видел, было дело…

– У дядюшки вашего, – ядовито ответила она, глядя, как я выжимаю одежду. – Ну или по книгам. Грамотные люди, знаете ли, часто занимаются самообразованием. Или, хотите, я вас научу? Только не бесплатно, ясное дело.

– Хочу, – брякнул я, потому что думал об этом совсем недавно. – Сколько возьмете?

– С такого ленивого ученика… Изрядно. Столкуемся, впрочем, но не сию минуту. Нам корабль нужно искать, если не забыли!

– Да-да, с вашим пойлом…

Я натянул мокрую одежду. Высохнет она быстро, но приятного все равно мало.

– Кому оно понадобилось, хотел бы я знать?

– Я тоже, а потому мы сейчас полетим и будем искать обломки, как собирались до той минуты, в которую вам пришло в голову поучить Игирида летать.

– Мне пришло?! А кто ветер поднял и велел мне страховать Игирида?… – Я аж поперхнулся от негодования и долго кашлял.

Фергия постучала меня по спине. Помогло, но наверняка остались синяки. Тут я задумался о том, как Даллаль объясняет своим женам подобные отметины, решил – наверное, говорит о состязаниях по борьбе среди воинов, потом вспомнил – он вовсе не обязан что-то объяснять женщинам… Словом, мысли завели меня очень далеко. Я как раз прикидывал: доводилось ли начальнику адмарской стражи ночевать у Фергии или дальше пылких признаний дело не зашло, – когда она еще раз стукнула меня по спине, едва не вышибив дух.

– О чем замечтались? Лететь пора, скоро рассвет!

– И как мы обломки будем в темноте искать? – обреченно спросил я. – Ах да, вы же маг…

– Наконец-то усвоили, – довольно сказала Фергия, наклонилась к Игириду и проверила, дышит ли он. – А ты, друг, лежи и жди нас, ясно? Эйш летает намного быстрее и не боится большой воды, так что мы прошвырнемся вдоль побережья и до островов, вдруг там следы остались?

– Каких еще островов? – не понял я.

– Вы карту видели? Недалеко отсюда есть группа островков. Скорее всего, там только птицы гнездятся, но мало ли… Если «Тюлень» захватили и обобрали, а потом бросили, он вполне мог налететь на скалы или его вынесло туда течением. Хотя кто же бросит хороший корабль…

– Фергия, а давно он пропал-то? – вклинился я.

– Вестей не было меньше недели. А если учесть, что прежде эти олухи угодили в штиль и несколько дней болтались, как поплавок в поруби… – Тут она задумалась и заключила: – Не исключено, что никто их не захватывал, а они сами утонули, причем при совершенно ясной погоде. Но что толку гадать, летим скорее!

По-моему, ей просто нравилось кататься на мне верхом…

Разглядеть что-либо в ночном море, сверкающем под звездами, я бы не взялся. Как разберешь, что там мелькнуло – спина дельфина, обломок доски или чье-то тело? Однако на спине у меня восседала колдунья, которая руководствовалась одной ей ведомыми приметами и чувствительными ударами каблуков направляла меня то левее, то правее, пока я не лег на нужный курс.

– Вот отсюда с «Тюленя» последний раз прислали весточку! – прокричала Фергия, когда мы оказались над ничем не примечательным местом. Вода как вода. – Капитан предупредил, что они запаздывают из-за штиля, но больше на связь не выходил, хотя должен был сообщить о прибытии за двое суток.

Я пожалел, что не могу общаться с ней, будучи в облике дракона. У меня была масса вопросов. Каким образом связывались с кораблем? На сушу можно отправить голубя, это понятно, а обратно? Я слышал, у магов есть разные способы, но… откуда на обычном кораблике контрабандистов маг? Уж наверно, будь он на борту, поднял бы хоть слабенький ветер, чтобы не болтаться на месте при мертвом штиле!

Может, связывались посредством зачарованных амулетов? Тоже недешевые вещицы, зато надежнее голубя. А раз «Тюлень» вез достаточно дорогой груз, то владельцы, скорее всего, расщедрились на такие штучки?

Невозможность задать вопрос доставляла мне почти физические мучения, но я полагал, что, если сяду на воду, превращусь в человека и примусь бомбардировать Фергию этими самыми вопросами, она утопит меня безо всякой магии.

«Еще недавно ты вообще не стал бы размышлять об этом, – напомнил я себе и немного снизился, повинуясь команде. – Пропал корабль и пропал. Мало ли их исчезает в море – оно вон какое огромное. Даже если его гигантский многоног на дно утащил – тебе-то что за дело?»

Тут я представил, как многоног хватает щупальцами и заглатывает бочки с пресловутой ортой, пьянеет, пускает пузыри и забавно колышется в волнах, распустив мантию, словно стальвийская дама широкие юбки, – и невольно захохотал. То есть зарычал и дохнул огнем, да так, что на несколько секунд кругом сделалось светло.

– Вы что вытворяете?! – не хуже меня рыкнула Фергия и вонзила каблуки мне в бока, но тут же ослабила хватку. – Вон туда, Вейриш! Правее! Видите – что-то в воде?…

Я ничего не видел. Подумал еще: а ведь зря я не интересовался историей сражений моих предков. Такой вот вспышкой можно не только поджечь кого-нибудь, но и ослепить, а еще – осветить нужное место. Интересно, Фергия успела зажмуриться, почувствовав, что я вот-вот выдохну пламя, или защитила глаза магией? Скорее уж второе… Надо будет спросить, если не забуду. А сам впредь стану жмуриться, когда дышу огнем в кромешной тьме, – звезды не считаются, на фоне моего пламени их и не заметишь…

– Еще чуть-чуть ниже… еще… – приговаривала Фергия, пригнувшись к моей шее. – Вот так, хороший дракон…

Клянусь, я чуть снова ее не сбросил! С Даджи пусть так разговаривает, а я…

Я все-таки углядел в темной воде нечто длинное, темное, похожее на человеческое тело, и спикировал к нему… Да, это было именно тело, а не обломок шпангоута. Странно: оно выглядело неповрежденным, если не считать разложения, – я не заметил ран, одежда была цела, а еще к нему явно не притрагивались ни рыбы, ни птицы.

– Почему это его даже не обглодали? – повторила Фергия мою мысль и продолжила именно тем, чего я менее всего желал: – Сможете подхватить его, Вейриш? Обещаю, я лично почищу вам ногти, когда вернемся на сушу!

Что мне оставалось? Я подцепил покойника кончиками когтей и двинулся дальше. Спустя некоторое время нам попался какой-то бочонок, весело прыгавший на волнах, и Фергия недовольно зашипела. Я ее понимал: это явно был пустой сосуд, а вот куда подевалась орта? Правда, к нему оказался привязан еще один покойник: он, должно быть, пытаясь спастись, использовал бочонок вместо плотика. Этот человек тоже был совершенно цел, хотя, судя по всему (особенно запаху), в воде он пробыл ровно столько же, сколько первый наш найденыш. Конечно, пришлось захватить его вместе с бочонком, и я побоялся осматриваться дальше: чего доброго, Фергия велит мне задействовать задние лапы или вовсе свяжет утопленников вместе каким-нибудь заклинанием и повесит мне на шею. Я слышал, в некоторых племенах, что обитают далеко за Рассветной пустыней, принято делать себе ожерелья из пальцев врагов (или иных фрагментов тел, у всех ведь свои обычаи), но дракон слишком велик, так что придется вешать трупы на шею целиком… И что за чушь лезет мне в голову?…

Впрочем, обошлось без таких приключений: больше мы никого не нашли.

– Что-то мне это не нравится, – сказала Фергия. – Поворачивайте обратно, Вейриш. Предъявим Альви этих двоих… Ну и я на них посмотрю повнимательнее, не на лету же этим заниматься!

Просить дважды не пришлось: я развернулся и ринулся к берегу, будто меня джаннай за хвост ловил, а на суше первым делом бросил покойников – то есть аккуратно опустил наземь: если бы они попортились, Фергия бы мне этого не простила, – тут же превратился в человека и… И плюнул с досады: очень хотелось вымыть руки, но было негде – до воды далековато, да и спускаться пришлось бы по крутому склону. В который раз я позавидовал умению Фергии вызывать воду где и когда угодно…

– Что это у вас такой кислый вид, Вейриш? – спросила она, удостоверившись, что утопленники достигли места назначения в целости и сохранности.

– Вы обещали лично почистить мне когти, забыли? Ну или хоть полейте, руки ополосну…

– Может, вы сами? – тут Фергия хитро улыбнулась. – Научить?

Кажется, она наловчилась читать мои мысли или просто угадывала их по выражению лица.

– Это не больно, – добавила она. – И уж точно не сложно, с вашей-то силой! Потерпите, сейчас отправлю весточку Альви и займусь вашим образованием, а то куда это годится: взрослый дракон, а так вот застрянете в пустыне и умрете от жажды, потому что поленились научиться элементарным вещам…

– Ваша матушка такими… гм… элементарными вещами не злоупотребляла.

– А вы за ней подсматривали?

Я вынужден был согласиться, что нет, не подсматривал. Однако напомнил, что из поездок Флоссия обычно возвращалась грязной, как любой другой путник.

– Ха, – сказала Фергия, отправив в полет свернутую из записки птичку, – она просто не любит колдовать на глазах у посторонних. Они ведь тоже захотят помыться после долгого перехода.

– А защитных чар не существует? Чтобы не пачкаться?

– Существуют. Только, повторяю, остальным тоже захочется такие, а чтобы зачаровать целый отряд – и вы б еще предложили с лошадьми вместе, чтобы их чистить не приходилось, – сил уйдет немало. А вдруг враги?

– То-то вы силы не бережете, – не удержался я.

– Могу себе позволить, – улыбнулась она. – А у мамы дракона под рукой нет.

– У нее есть Лауринь…

– Во-первых, не всегда, во-вторых, он, конечно, отличный боец, но не умеет летать и дышать огнем. И хватит мне зубы заговаривать! Вы учиться будете или нет? Решайте скорее, не то передумаю!

– Буду, – после короткого колебания ответил я. – Только как вы намерены меня обучать?

Фергия вздохнула.

– Книг у меня под рукой нет, на словах растолковывать слишком долго, поэтому я вам просто покажу.

– Я уже видел, как вы это делаете.

– Да не я! А вы! Одним словом, – сама себя перебила Фергия, – вы снова пустите меня в свое сознание, как тогда с Игиридом, – в тот раз ведь все получилось, хотя задача была намного сложнее, – а я уж найду, где там у вас водоносная жила.

Прозвучало это угрожающе, но отказываться было поздно. Не убьет же она меня, верно? Ну, во всяком случае, мне очень хотелось в это верить…

Получив мое согласие, Фергия довольно кивнула – еще бы, ее прадед наверняка сгрызет трубку от зависти, если узнает, что она ставила опыты на живом драконе! – и приказала мне закрыть глаза, расслабиться и ни о чем не думать. И не забыла присовокупить: мол, это мое обычное состояние, так что это не составит мне труда.

Как и в прошлый раз, удовольствия от проникновения в мое сознание я не получил. Боли, впрочем, тоже не испытывал, и на том спасибо, а вот отличия заметил: тогда Фергия использовала меня как промежуточное звено, от меня требовалось только не сопротивляться и предоставить ей пользоваться моей силой, чтобы добраться до воспоминаний Игирида. Теперь же… Сложно подобрать сравнение, но я справился.

В северных странах людей на рынках развлекают кукловоды. У некоторых куклы подвешены на веревочках, и я не мог даже представить, сколько нужно тренироваться, чтобы заставить такую игрушку двигаться почти как человек… А у других, попроще, кукла надевается на руку: на один палец садится голова, еще два становятся руками… Вот и я сейчас чувствовал себя такой куклой: Фергия, фигурально выражаясь, засунула руку в мой разум и теперь что-то перебирала внутри.

Мне стоило огромных усилий сдержаться и не сопротивляться ей; остановила меня лишь мысль – если я воспротивлюсь вмешательству, на которое сам же и согласился, и выброшу Фергию прочь, она может пострадать. А калечить ее я вовсе не хотел… хотя время от времени тянуло швырнуть в нее чем-нибудь тяжелым.

И вдруг что-то изменилось, словно Фергия зацепила какую-то ниточку у меня внутри, и та порвалась. Или нет, вернее сказать – сильно натянулась, а потом…

Потом, помню, я стоял и смотрел на бьющий на моей ладони фонтан, а Фергия хохотала, хлопая себя по коленям. А успокоившись, велела:

– Хватит уже, Вейриш, даже у вас силы не безграничны. Хотели вымыть руки – ну вот, вымыли, и достаточно.

– Гм… а как это остановить? – сконфуженно спросил я, и она снова захохотала.

Нет, в итоге у меня получилось и перекрыть воду, и снова ее вызвать, и так несколько раз подряд, пока Фергия не удостоверилась, что я овладел этим «нехитрым трюком», как она выражалась.

Я же думал, преисполнившись гордости, что смогу теперь позабавить Аю… А еще – что никогда не прощу Фергии этот обидный смех!

Глава 11

– Вейриш, – сказала мне Фергия, как следует рассмотрев утопленников при свете своего огонька-спутника, – это дело действительно очень скверно пахнет.

– Я чувствую.

Что верно, то верно: по нашей жаре покойник начинает смердеть уже через несколько часов, а эти двое бултыхались в море несколько суток.

– Не в том смысле, Вейриш, – произнесла она, и что-то в ее голосе заставило меня обернуться. – Подойдите, взгляните поближе.

Мне вовсе не хотелось любоваться утопленниками, но когда Фергия просит… то есть, я хочу сказать, требует, отказаться не выйдет.

Один выловленный из моря покойник, тот, что с бочонком, был обычным моряком – жилистым мужчиной в простой холщовой рубахе и штанах, босым, дочерна загорелым, с цветными наколками на руках. А вот другой… Рассмотрев тело получше, я невольно выругался.

Это была девушка. Совсем молоденькая, лет семнадцати на вид, одетая по-мужски, с остриженными по плечи темными волосами. Руки у нее тоже были украшены наколками, но иными, нежели у мужчины.

– Они что, кроме орты еще и рабов возили? – спросил я наконец.

– Не мелите чепухи, Вейриш, – мрачно сказала Фергия. – Какая же это рабыня? Это морская ведьма.

– Из дома Эйле?

– Откуда же еще? По узорам видно. И магией разит.

Она явно не горела желанием объяснять мне, что привело ее в столь скверное расположение духа, а я не настолько хорошо разбирался в делах северян, поэтому спросил:

– Отчего же она не спасла корабль? Я думал, ведьм ради того и берут на борт, чтобы они вызывали нужные ветра и не дали потонуть, случись что! Почему тогда «Тюленю» помешал штиль? – вопросов у меня было предостаточно. – Сил и умения не хватило справиться со здешними ветрами и течениями? Она с виду совсем девочка…

– Эта девочка могла утопить парочку боевых данжерских галер, – резко ответила Фергия. – Но здесь ничьих галер не было. И погибла она не от заклятия и не от вражеской стрелы. И не захлебнулась, это точно.

– Как же тогда?

– Пока не знаю. Похоже… – Фергия замерла на мгновение, встряхнула головой и продолжила: – У нас на Севере говорят – в ней жизнь закончилась. Как в Данна Аре, помните?

– Еще бы! Только ведунья была совсем дряхлой, не то что эта… ведьма.

– Вот именно. Что-то тут нечисто, – пробормотала Фергия и отошла к первому утопленнику. Он привязался к бочонку, а вернее – просунул руку в одну из веревочных петель, которые используют грузчики. – И этот не утонул, просто умер. Перед тем глотнул немного воды, но не захлебнулся, нет.

Воцарилось молчание, только ветер посвистывал в камнях.

– Придет Альви, расспросим его как следует, – сказала наконец Фергия, сдернула с головы косынку, расправила и накрыла лицо девушки. Вернее, то, что от него осталось.

– Думаете, он что-то недоговаривает?

– Кто его разберет. Такие типы всегда себе на уме, мог и умолчать о чем-нибудь. Вот только, – она нахмурилась, – за умолчание о чем-то важном при найме я накину сверху половину цены самое меньшее!

«Кто о чем, а Нарен – о деньгах», – подумал я.

– Где его джаннаи носят? – пробормотала Фергия, глядя вдаль. – До утра нам тут торчать, что ли?

– Глухая ночь на дворе. Наверно, даже Альви спит. Или слишком занят.

– Ну конечно! Не иначе, нашел в этой дыре развлечения, на голову превосходящие те, что видел в Адмаре и тем более на Севере! Просто дрыхнет, скотина, пока мы с вами из сил выбиваемся… Ну ничего, я это ему припомню, – зловеще пообещала Фергия.

Я был уверен – наверняка припомнит. Она только с виду веселая и добрая, а на самом деле мстительная и довольно-таки жестокая. Вся в матушку, только та может позволить себе не притворяться.

– А где Игирид? – спросила вдруг Фергия. – Вы же его где-то тут оставили, разве нет?

– Да… – Я огляделся, но никого не увидел. – Посветите, что ли, темно же, как у джанная в заднице!

– Сами посветите, у вас это хорошо получается. Или научить еще и огонек-спутник вызывать?

– Чем еще заниматься, пока ждем? – притворно вздохнул я.

Обучение несколько затянулось: сладить с моим внутренним огнем Фергия сумела не сразу, даже обожглась, судя по ругани. И огонек у меня получался не как у нее, не кроха размером с орех (хотя светиться он мог очень ярко), а изрядный огненный шар.

– С таким грабить кого-нибудь не полезешь, – сказала Фергия, когда убедилась, что я способен погасить свое творение. – Издалека видно. Надо вам поработать над самоконтролем, Вейриш, а то так вот… решите подсветить едва-едва, чтобы не бряцать связкой отмычек в темноте, выискивая нужную, а в итоге спалите половину города.

Тут она оценила выражение моего лица и уточнила:

– Вы что, не умеете обращаться с отмычками?

– Откуда бы? Я законопослушный адмарец.

– Ну и что? Я же не призываю вас грабить сограждан! Мало ли, вдруг занесет в какой-нибудь заброшенный дворец или логово разбойников, а там за запертыми дверями… – Фергия мечтательно зажмурилась. – Груды сокровищ!

– Только не говорите, будто дверь нельзя открыть с помощью магии.

– Можно, конечно, только это наверняка заметят: охранные чары никто не отменял… равно как и всяческие немагические ловушки вроде отравленных шипов, капканов и прочего подобного. Приходится сочетать магию и ловкость рук… Тс-с!

Я и сам расслышал шаги и не стал спрашивать, где это она набралась такой премудрости. Наверно, у прадеда: Флоссия упоминала как-то, что он в юности любил пошарить по заброшенным храмам и дворцам. Наверно, узнал много интересного о методах охраны сокровищниц и святынь…

– Ты б еще к завтрашнему закату явился, – ласково встретила Фергия Альви. От того попахивало вином, но на ногах он стоял твердо. Моряк ведь, ему не привыкать, даже если штормит. – Я нанялась искать корабль, а не ждать тебя всю ночь напролет!

– Откуда ж я знал, что ты так быстро летаешь? – хмыкнул он и хотел добавить что-то еще, как вдруг увидел покойников. – Ого… Ты все же нашла «Тюленя»?

– Нет, только этих двоих. Посмотри поближе. – Фергия зажгла еще несколько огоньков, чтобы осветить трупы. – Узнаешь?

– Ну… Имя не вспомню, а вот узоры у него на руках приметные, – сразу сказал Альви, наклонившись к мужчине. – Гребцом был на «Тюлене». А это…

Он вдруг отшатнулся и чуть не сел наземь. Кажется, я поспешил с выводами касаемо того, насколько хорошо Альви удерживает равновесие.

– Что это с тобой?

– А… Айла? Нет, быть не может! – быстро проговорил он, упал на колени возле мертвой девушки и задрал ее мокрый рукав, ощупал браслеты, приподнял закрывающую лицо ткань… И вдруг согнулся вдвое, чуть ли не утыкаясь лбом в землю, обхватил голову руками…

Альви не рыдал, вообще не издал ни звука, но веяло от него таким… таким… Я не смог подобрать слов.

– Ты что? – Фергия тронула его за плечо. Я предпочел держаться в стороне. – Ты ее знал? Кто она тебе? Подруга, сестра?

– Дочь… – глухо выговорил Альви, и я вовсе лишился дара речи.

Нет, я знал, что северяне рано женятся, но все-таки он с виду не тянул на отца взрослой дочери. Впрочем, какая разница…

– Вот почему ты кинулся ко мне, когда «Тюлень» перестал отвечать, – негромко произнесла Фергия. – Товар… да пес с ним, с товаром, когда пропала дочь, так?

Альви едва заметно кивнул, потом проговорил:

– У меня четверо сыновей. И Айла… В нашем доме не было девушки сильнее… Что там случилось, скажи?!

– Не знаю. – Фергия присела с ним рядом и обняла за плечи. – Корабль мы не нашли, только этих двоих. А почему ты мне сразу не сказал, что на борту была морская ведьма? Я этого даже не предполагала: ты же сказал, что «Тюлень» угодил в штиль, но разве бы Айла не сумела поднять ветер даже в чужом море?

– Сумела бы. – Альви выпрямился. Взгляд его не отрывался от мертвой девушки.

Адмарец сейчас выл бы в голос, раздирал на себе одежду, царапал до крови лицо и рвал волосы на голове, но у северян не принято выражать горе так явно. Может, в кругу близких все иначе, да только мы с Фергией не были близки этому человеку.

– Мать не хотела ее отпускать в дальнее странствие, а она упросила. Я упросил, – добавил он дрогнувшим голосом. – Сказал: корабль не везет великих сокровищ, никому он не нужен, море нынче мирное… На берегу я сам встречу Айлу – домой отправимся вместе. Пускай девочка посмотрит на чужие берега, приноровится к незнакомым ветрам… Выучится – станет гордостью нашего дома…

– Я с тобой в твоем горе, Альви, – негромко сказала Фергия, повернулась лицом и взяла его за обе руки. – Я помогу тебе с погребением Айлы, мы сделаем все как подобает и оплачем ее. А если ты хочешь забрать ее тело на родину, я зачарую его как следует, чтобы ты сумел довезти его в целости и…

– О чем ты! – горько ответил он. – Нет. Придется ей упокоиться в этих водах: нельзя, чтобы мать увидела ее… вот такой. Понимаешь?

– Конечно.

– Так или иначе, – Альви расправил плечи, словно придавленные грузом внезапно обрушившейся беды, – сперва нужно узнать, кто ее погубил.

– Слова мужчины, – кивнула Фергия. С лица ее пропало обычное насмешливое выражение. – Рассказывай все, о чем умолчал раньше. Например, о том, что на «Тюлене» была морская ведьма, пускай молодая и неопытная. Кстати, сколько ей было зим?

– Почти пятнадцать…

Я удивился: считается, что южанки взрослеют рано, однако я счел Айлу взрослой. Впрочем, Фергия в пятнадцать лет, наверно, тоже выглядела старше своего возраста.

– На «Тюлене» не было еще какого-то груза помимо того, что ты перечислил? Говори, Альви, я никому не расскажу, даже если они везли что-то запретное! Но если так, мне нужно знать, что именно: вдруг какие-то амулеты? Колдовские книги или что похуже?

– Нет, ничего такого, – покачал головой моряк. – Разве по пути взяли что-то? Так капитан сообщил бы…

Может, ему очень хорошо заплатили, чтобы не сообщал.

– Тогда Айла. Неужели она не держала с тобой связь?

– Нет, мы же решили… – Альви сглотнул. – Решили, что раз она идет в море, как взрослая ведьма, то и вести себя будет соответственно. На корабле главный – капитан, он и держит связь. Нет, если бы случилось что-то… что-то вовсе уж странное, Айла отправила бы мне весточку. Но…

– Она могла не успеть, – не удержался я. – А до того – не заподозрить неладного. Например, капитан действительно взял на борт какой-то груз или даже пассажира, в тот же день отправил птицу или как вы там связываетесь… Откуда Айле было знать, что он не сообщил тебе обо всем этом? Даже если бы она спросила, капитан мог ответить неправду или вовсе ничего не сказать, не так ли?

– Ведьмы умеют чуять ложь, – напомнила Фергия и потерла пальцем переносицу, как обычно в моменты раздумий. – С другой стороны, если Айла не подозревала его ни в чем дурном, то могла и не проверить. А может…

Она умолкла и задумалась о чем-то, потом встряхнула головой – черная коса упала на плечо, – и сказала:

– Кажется, нам не обойтись без помощи специалиста.

– А?…

– Встань в стороне, Альви, и не хватайся за кинжал, – велела она. – Я позову духа и попрошу его взглянуть на тела. С ними что-то не так, но что именно, я понять не могу… Эйш, подержите его на всякий случай, сделайте милость! Помнится, вы удержали аж двоих сыновей рашудана, так что на одного моряка ваших сил точно хватит!

Я ничего не ответил, просто положил руку Альви на плечо, а тот криво усмехнулся: мол, не стану сопротивляться. Мне, впрочем, памятны были первые впечатления от явления Кыжа – а кого еще могла позвать Фергия? – поэтому я встал так, чтобы успеть перехватить Альви, если тот бросится наутек. Или на Кыжа, кто разберет этих северян…

Ночная тьма сгустилась еще сильнее, и дух явился… Выглядел он совсем не так, как днем, не прижимался к земле и не оглядывался с опаской по сторонам. В Проклятом оазисе Кыж вел себя так же, припомнил я, спокойно, с достоинством. Отчего вдруг такие перемены?

Альви шумно сглотнул и шепотом выругался. Его плечо под моими пальцами словно окаменело, но он не двинулся с места.

– Зачем звала? – мрачно спросил Кыж, принюхиваясь.

– Погляди на этих двоих, – попросила Фергия. – Может, учуешь что-нибудь такое, что мне недоступно. С ними что-то…

– Вижу, – перебил он и подобрался – перетек – ближе к телам, распростертым на камнях. – Сильный… какой сильный…

– О чем ты?

– О том, кто их убил. Да… – Кыж повернулся, блеснул глазами в нашу сторону. – Не хотел бы я повстречаться с ним. И тебе не советую, колдунья.

– Кто же это? Можешь сказать?

– Нет.

Фергия для разнообразия почесала в затылке. Наверно, это помогало ей думать.

– Ладно… А как они погибли? Вижу, что не утонули, но точнее не могу определить, вот что странно!

– У них закончилась жизнь.

– Вы точно так же сказали! – не удержался я.

– Да, только вовсе не обязательно мы с Кыжем понимаем под этим одно и то же, – пробормотала Фергия. – Как это – закончилась? Девушка обессилела и умерла от… не знаю, жажды, усталости? Вряд ли, ведьмы от подобного так быстро не гибнут, даже совсем юные…

– У нее забрали силу, – подумав, пояснил дух и снова принюхался. – Она боролась. Долго. Тот, другой, оказался сильнее.

– А ты можешь взять его след? – тут же загорелась Фергия и сникла, когда он качнул головой. – Почему же?

– Откуда взяться следам на большой воде?

Она выругалась и хлопнула себя по макушке.

– Так он уплыл, что ли?

Кыж неопределенно фыркнул. Понимай как хочешь: может, уплыл, может, улетел…

Похоже, та же мысль пришла в голову Фергии: она замерла с полуоткрытым ртом, потом пробормотала:

– Птиц рядом не было… И рыб тоже… Вот так дела!

– Думаешь, этот… кем бы он ни был… всех распугал? – спросил Альви, прокашлявшись.

– Видимо, так. Надо найти «Тюленя», вот что! Если он уцелел, то не мог слишком уж далеко уйти, а если пошел на дно, то… Придется нырять, – заключила Фергия и обратилась к Кыжу: – Ты можешь обнаружить затонувший корабль? Это ведь не неведомо чьи следы на воде, не так ли?

– Могу.

– Тогда слетай, поищи здесь и здесь, – Фергия живо развернула карту и ткнула ее под нос Кыжу. – Если не сам «Тюлень», так хоть какие-то обломки должны найтись, не мог он исчезнуть бесследно! А еще…

Закончить она не успела: дух пропал, как не бывало.

– Не дослушал задание и проворонит что-нибудь – полетит во второй раз, – как ни в чем не бывало промолвила она и засунула сложенную карту в карман. – Альви, держи-ка фляжку, тебе не повредит…

Тот глотнул орты, отдышался и спросил:

– Что это за тварь?

– Так… Дух-помощник. Не все же самой крылья бить.

Тут уж я гневно фыркнул, потому что доставалось в основном моим крыльям и спине, но что толку? Фергия и не заметила… или сделала вид, что не заметила.

– Эй, кто тут? – окликнул вдруг Альви и взялся за рукоять кинжала, но тут же расслабился. – Игирид? Ты чего это бродишь по ночам?

– Да, ты куда подевался? – невпопад спросила Фергия.

– Вижу – Эйша-шодана нет, – по порядку начал отвечать он, не глядя поймал огонек-спутник и посадил себе на плечо, явно не задумываясь о том, что делает. – Тебя нет. Пошел искать. Слышу – голоса, вижу – огонь горит. Альви-шодан тоже тут. Думаю – дела. Не хотел мешать, но…

– Что?

– Пахнет знакомо.

Игирид с шумом втянул воздух широкими ноздрями.

«Да помнит ли он сегодняшний полет? – подумалось мне. – Или счел это сном?»

– Знаю этот запах, – сказал он. – Не знаю откуда. Нездешний…

– Встань с наветренной стороны, – мрачно посоветовал Альви. – Утопленники не розами пахнут.

– Я их уже зачаровала, – встряла Фергия, – чтобы остались в целости и сохранности. Он о чем-то другом толкует…

Игирид тем временем подошел к покойникам, присел рядом с девушкой и бережно погладил ее черной лапищей по голове, по темным волосам, которые никак не могли просохнуть.

– Совсем сгорела, – глухо сказал он. – Так рано… Почему?

– Сгорела? – тут же вцепилась в него Фергия, Альви тоже насторожился. – О чем это ты?

– У нее тут, – Игирид положил огромную руку на грудь мертвой Айлы, – пусто. Выжжено. Был когда-то маленький садик, стал бы большим, как у рашудана, но его сожгли.

Я переглянулся с Фергией. Кажется, Игирид говорил о том же, о чем и она: кто-то или что-то забрало у Айлы все ее силы. Я слышал, колдуны, лишившиеся способностей, могут жить, как обычные люди, пускай это и тяжело для них, привыкших полагаться на свои умения. Но Айла не просто потеряла возможность колдовать, она… Пожалуй, уместнее всего было бы сравнить ее с пустым сосудом, в который уже ничего не нальешь заново, потому что он дал трещину, сквозь которую утекает любое содержимое – не только магия, но и самое жизнь. Но кто сделал это с ней? И чего ради? Как девушка оказалась в море? Снова одни вопросы без ответов!

– Маленькая девочка… – приговаривал Игирид, покачиваясь из стороны в сторону, – маленькая… А он такой большой, как удержишь?…

Я снова покосился на Фергию, Альви тоже нахмурился, но она сделала нам знак молчать, вероятно, опасаясь спугнуть Игирида. Может быть, он видел что-то, недоступное всем нам, включая и меня? Я мог лишь различить, что жизненный огонь в Айле погас, это понятно, но так случается со всеми умершими, а большего рассмотреть не мог. И не умел, буду уж честным с самим собой.

Едва заметно прошуршал песок, словно его взметнул ветерок. Но нет – это вернулся Кыж, устроился на привычном уже месте под скалой, произнес негромко:

– Корабль на острове. Далеко.

– Покажешь направление? – тут же оживилась Фергия. – И… он цел? Что вообще с ним, можешь объяснить?

Кыж, по-моему, едва не развел лапами.

– Не знаю, как называются все эти палки и веревки, но они все переломаны и спутаны, как после урагана. Но корабль не тонет. Люди живы.

– Почему же на помощь не зовут? – настороженно спросил Альви. Он уже перестал бояться Кыжа, хотя, как по мне, привыкнуть к этой твари невозможно. Впрочем, это же северянин, они вообще… не пугливые. – Может, колдовство какое мешает, а, уважаемый?… М-м-м…

– Кыж, – отрекомендовала Фергия. – В самом деле, почему они не сообщили о крушении?

– Не могут, – коротко ответил Кыж. – Ведьмы нет. Амулеты сделались простыми камнями. Птицы забыли, куда лететь.

– Ого! – Альви словно забыл, что его мертвая дочь лежит в двух шагах. Наверно, усилием воли заставил себя отвлечься: не время сейчас предаваться горю. – Похоже, там творилось что-то очень неладное, если даже амулеты, которые зачаровывала наша лучшая ведьма, перестали действовать! А чтобы птицы позабыли дорогу к берегу… даже и не знаю, какое для этого нужно колдовство!

– Разузнаем, – твердо сказала Фергия и оглянулась. – Игирид? Что это с тобой?

Я тоже посмотрел на него и поразился: громадный чернокожий мужчина, способный одним своим видом насмерть перепугать обычного горожанина, сейчас улыбался, словно маленький мальчик, простирая руки…

– Вернулся… – шептал он, и слезы размером с жемчужину катились по его щекам. – Вернулся ко мне… Снова летать, да? И в воду с тобой… не страшно… Почему молчишь? Забыл? Или снова кажется? Как сегодня…

– Сегодня тебе ничего не померещилось, – не стерпел я. – Мы с тобой вместе летали над морем, а потом ныряли. По-моему, тебе понравилось. И еще, похоже, ты все это умел делать прежде, еще когда Мертвая пустыня не стала пустыней.

Кыж громко заворчал, увеличившись в размерах едва ли не вдвое, и я невольно отпрянул. Поди пойми, что у него на уме…

– Да… – вдруг удивленно произнес Игирид, переварив мои слова. – Я умел. Удивился – как это так быстро научился? Так не бывает. Я умел, только забыл… Почему, шади?

– Не знаю, – солгала Фергия.

Хотя почему солгала? Мы действительно не имели ни малейшего понятия о том, почему Иррашья (кому же еще!) уничтожила память Игирида. И чем грозит возвращение его воспоминаний, тоже не представляли, но это уж так, к слову. А он ведь начал вспоминать – должно быть, вмешательство Фергии в его разум, а еще наш с ним ночной полет что-то сдвинул у него в голове… И к чему это все приведет, учитывая то, что Игирид сам еще не осознал, что вспомнил прошлое?

– Ты меня не узнаешь, Шаракки? – проговорил он, обращаясь к Кыжу. – Это ведь ты? Не злой дух, принявший твое обличье?

Тот молчал, и тогда Игирид бесстрашно направился к нему и обхватил за шею обеими руками, спрятав мокрое от слез лицо в том, что заменяло Кыжу шерсть.

– Вернулся… – повторял он счастливо. – Вернулся…

Клянусь, я был готов в любой момент заткнуть Фергии рот, чтобы не вздумала высказаться в своей обычной манере. Но не пришлось: она молчала. То ли пыталась осмыслить увиденное, то ли сочувствовала, ее не поймешь.

В целом связка была мне понятна: Кыж когда-то создал оазис, в котором жил с родителями Игирид, но не сумел помешать тому, кто разрушил это место и убил его жителей. Кыж ведь сам сказал – «я опоздал». Мало ли куда и по какой надобности он отлучался? А прежде, выходит, он водил дружбу с маленьким Игиридом, летал вместе с ним и нырял в озеро… Однако ничего не сделал, когда Игирид водворился в этом поселке. Впрочем, прабабушке Иррашье поди воспротивься, особенно если сил маловато, да еще поблизости обретается тот, кто уничтожил оазис…

А еще я – и, думаю, Фергия тоже, – заметил, что Игирид говорит лишь: «Ты вернулся!» Ни разу он не спросил: «Почему ты меня оставил?»

Глава 12

– Нечего время терять, – сказала Фергия, когда Игирид прекратил обнимать Кыжа и утер глаза. – Надо лететь на тот остров. Кыж, ты сможешь указать место на карте?

– На твоей карте его нет, – был ответ.

– Интересно… – Она переглянулась с Альви. – Это насколько же он далеко?

– Откуда мне знать, как считают люди?

– Ну хотя бы примерно! Дальше, чем отсюда до Адмара?

– Нет, – подумав, ответил Кыж. – Ближе. Наверно, день пути.

– Это разве далеко! – обрадовалась Фергия.

Я деликатно откашлялся, намекая, что на голодный желудок лететь невесть куда не согласен. Впрочем, намеки мои пропали втуне, потому что остановить эту женщину, когда она рвется в бой, невозможно. Разве что стукнуть чем-нибудь тяжелым по голове и положить в тенек отдыхать, но я не рискну, она ведь мне это припомнит.

– Пойду в поселок, соберу своих, – мрачно произнес Альви. – Хорошо, не успели трюмы загрузить, налегке пойдем. Но все равно до рассвета не управимся – говорю, трюмы пустые, а без воды и припасов и думать нечего отправляться, путь неблизкий.

– На твоем корабле мы трое суток будем телепаться, если я ветер не подниму, – любезно ответила Фергия. – А я не стану этим заниматься, потому что силы беречь надо: мало ли что там, на том острове? Да и зачем нам вся твоя банда?

– Ну и что ты предлагаешь? Вплавь отправиться, что ли? Превратишь нас в дельфинов – мигом домчимся, а рыбы по пути наловим!

– Ты почти угадал. – Она покосилась на меня.

Я уже понял, что мне снова придется брать двоих седоков, а еще припасы… При мысли о них в желудке у меня снова заурчало.

– Игирид не долетит, – сказал я едва слышно.

– Да, понимаю. Он, считай, только на крыло встал, в открытое море ему соваться рано, даже если Кыж поможет. Но в виде человека, – Фергия ухмыльнулась, – ничто не мешает ему к нам присоединиться.

– Я вам вьючный верблюд, что ли?!

– Воду мы брать не будем, благо оба умеем ее вызывать, от жажды не умрем. А вот голод придется потерпеть. Впрочем, думаю, на «Тюлене» еще не успели доесть все припасы, там и подкрепимся. Или порыбачим, видно будет… В любом случае Игирид весит меньше тюка с провизией.

– Зачем вообще тащить его с собой?

– Вы полагаете, он от Кыжа теперь отвяжется? А Кыж нам дорогу будет показывать, если не забыли.

– Так, может, уложить Игирида поспать?

Видимо, я повысил голос, потому что Альви расслышал мои слова и встрял:

– Не надо! Не знаю, кто он такой на самом деле, но, похоже, чует зло получше, чем Фергия. Наверно, это какое-то местное колдовство, так что… лишним он не будет.

– И я так считаю, поэтому Игирид нам пригодится, – легко согласилась она. Конечно, не ей же тащить троих всадников… – Ну а раз все согласны, то пора в путь!

– Погоди, а как… – начал Альви, но Фергия только отмахнулась и повернулась ко мне.

– Вашими стараниями, – сказал я обреченно, – все побережье будет знать о том, кто я такой.

– Да перестаньте, тут и прабабушка ваша летает, и Игирид, и еще кто-то, судя по тому, что Арду успел наболтать… Альви, к слову, ты не слыхал, не говорили в поселке о летучих зверях?

– Говорили, – кивнул он и подошел поближе. – Дескать, Игирид летает на таком. Я сам не видел, но местные сказали – огромная зверюга, побольше моей «Доченьки»! И другие есть – у старой хозяйки и ее гостей.

– Старая хозяйка, надо полагать, это Иррашья, – пробормотала Фергия, – а гости… Ну, может, ее внуки навещают или еще какая родня? Альви, но в поселок эти звери не суются?

– Нет, местные говорят: прилетают они обычно на рассвете или на закате, всадники идут в поселок, а звери… – он развел руками, – наверно, летят кормиться. Над морем да в сумерках их не разглядишь.

– Ни за что не поверю, будто ни один шустрый пацаненок не попробовал подглядеть, куда они деваются!

– Пытались проследить, а как же, только все равно ничего не увидели. Ну так старая хозяйка, говорят, сильная ведьма, так неужели не скроет этих зверей от чужих глаз? Мало ли кто чужой в гавани окажется? Разнесут молву, потом замучаешься рты затыкать.

– Знать бы еще, как она ухитряется прятать драконов от чужаков, но не от своих…

– А может, это место зачаровано так, что со временем люди привыкают и начинают видеть крылатых зверей? – предположил Альви. Он старался не смотреть в сторону покойников, а говорил преувеличенно бодро. – Если раз в год тут бывать, ничего не заметишь, а если жить постоянно – тогда другое дело.

– Пожалуй, ты прав. – Фергия посмотрела на него с заметным уважением, хотела что-то сказать, но прикусила язык. Наверно, собиралась предположить, что подобных знаний Альви набрался от дочери. – Если и так, я этой магии не чувствую, а значит, или ее нет вовсе, или тот, кто зачаровал это место, намного сильнее меня. Ну, чего ж ожидать от той, кого называют старой хозяйкой…

Воцарилось молчание, потом Альви спросил:

– Так я не понял, мне идти за командой или нет?

– Нет. Одни полетим.

– Ты все-таки превратишь нас в птиц? – Он невольно сделал шаг назад. – Выходит, правду говорили, что дом Аолле пригрел непростую колдунью, а дочь ей фору даст…

– Правда? – приятно удивилась Фергия. – Хм… Должна сказать, слава семейства Нарен вполне заслужена, хотя и немного преувеличена… но это даже приятно. Но тебя я заколдовывать не стану, Альви, не шарахайся! Вернее, заколдовать могу, только потом еще сутки потрачу на то, чтобы научить держаться в воздухе. Зачем нам такие приключения? Я превращу того, кто к этому давно привык, – Эйша!

Надо же, выкрутилась! Ну и хорошо, не придется выдумывать другие объяснения.

Я отошел подальше, чтобы никого не задеть, попытался вспомнить, куда Фергия подевала сбрую, но не преуспел. Под камень не заталкивала, значит, уменьшила и спрятала в каком-то вьюке, вот только вьюки наши остались в хижине Игирида. Нет, она и так усидит, привыкла уже, равно как и управлять мною, давая шенкелей, а как же Альви? Хотя он бывалый моряк, не раз попадал в шторм, стало быть, удержится. Вот Игириду придется несладко…

– А я думал, после Кыжа меня уже ничто не напугает… – выговорил Альви, когда я воздвигся над людьми во всем своем великолепии.

Конечно, при свете дня я выгляжу намного эффектнее – с новой-то золотой мастью, сверкающей в солнечных лучах, как начищенная парадная кольчуга славного начальника стражи Даллаля. Но и так неплохо вышло, Фергия наверняка осталась довольна.

– Это мы вот на нем… на Эйше?… Полетим?…

– Не поскачем же, – грубо ответила Фергия и полезла мне на спину. – Не отставай! Игирид-шодан! Долго спать на ходу будешь? Полезай скорее!

Они забрались мне на хребет и кое-как умостились. Фергия велела Альви держать Игирида, чтобы не грохнулся, потом окликнула:

– Кыж, показывай дорогу!

Тот молча кивнул и… нет, не исчез, а будто размазался туманной полосой, едва заметной в светлых предутренних сумерках. Я взмыл в небо следом за ним, стараясь не потерять, и не слишком-то обращал внимание на то, что творилось у меня на спине. А там громко и изобретательно матерились – это был Альви, конечно, а еще пели – Игирид затянул какую-то жутковатую мелодию, и даже не безрезультатно: утихший было ветер окреп и потянул в нужную сторону.

Летать перед рассветом – все равно что во сне. На небе еще можно различить тусклые звезды, но море внизу уже едва заметно золотится, а над ним сгущается туман. Еще немного, и он рассеется, но пока ты летишь сквозь него буквально на ощупь, повинуясь воле ветра, и кругом нет ничего и никого, только ты и бездна кругом…

– Что вы влево забираете? – Окрик Фергии разрушил волшебство момента. Я уж молчу о хорошем пинке. – Держите за Кыжем!

Я бы сплюнул, да не хотел демаскироваться: туман или нет, а мало ли кто заметит огненную вспышку?

Уравняв наши с Кыжем курсы, я прибавил ходу, потому что солнце уже поднялось над горизонтом и нужно было убраться подальше от берега, чтобы никто не заметил. Спасибо дару Золотого Змея или его дочери – теперь я летал намного быстрее прежнего, а уж при попутном ветре…

Небольшой островок, а вернее даже скопление рифов, не отмеченное ни на одной карте, как уверял Альви, показалось ближе к полудню. Я успел проголодаться, хотел пить, а наездники мои, полагаю, порядком намозолили зады о мою чешую.

– Вон «Тюлень»! – выкрикнул Альви, и я взглянул вниз. Кыжа я давно не различал: в утреннем свете он был совсем незаметен, да и не нравились ему прямые солнечные лучи. – Ох и потрепало же его…

Что правда, то правда: небольшое торговое судно застряло между двух скал и, похоже, только благодаря этому не пошло ко дну. Снасти перепутались, мачты упали, и я удивился: не то чтобы мне так уж часто приходилось путешествовать на кораблях и тем более попадать в шторм, но я помнил, что моряки первым делом стараются привести в порядок такелаж. Сломанные мачты летят за борт, снасти… как придется, если нельзя распутать, тогда рубят, потом, когда море успокоится, разбирают то, что не улетело за борт, сплеснивают концы… Запасные паруса обычно тоже имеются, но это на тот случай, если нельзя залатать пострадавшие в бурю. Однако на «Тюлене» и не думали заниматься ничем подобным: изорванные паруса и канаты намотались на обе мачты – сломанную и покосившуюся, – словно кокон диковинного насекомого. Видны были темные фигурки: несколько матросов слонялись по палубе, остальные безучастно лежали в тени, даже не предпринимая попыток спасти корабль, молчу уж о ценном грузе…

– Плохо! – расслышал я голос Игирида. – Не надо туда, шади! Шаракки, скажи ей!

Кыж мелькнул слева, но не издал ни звука, просто исчез – и понимай как хочешь.

– Плохо или нет, а разобраться нужно, – заявила Фергия и стукнула меня каблуками, спасибо, не изо всех сил. – Снижайтесь, Эйш. Найдется вам, где приземлиться?

«Разве что на палубу», – мрачно подумал я, потом прикинул – самый крупный риф вполне мог выдержать мой вес. На него я и сел с размаху, как петух на насест. Скала ощутимо вздрогнула, но устояла, и на том спасибо: нырять в этих водах мне не улыбалось.

– И как нам добираться до корабля? – спросил Альви. – Вплавь? Нет, я-то запросто, Фергия тоже, да только Игирид плавает чуть получше топора…

Я вздохнул, немного повернулся и вытянул хвост наподобие сходней – почти до самого «Тюленя». Моим наездникам все равно придется прыгать, но это уж мелочи.

– Эйш, ну когда вы уже запомните, что я маг? – тяжело вздохнула Фергия. – «Воздушная дорожка», знаете такой прием? А, о чем я, не знаете, конечно же… Хорошо, море спокойное, должно получиться…

Она соскользнула с моего плеча, только не ушла с плеском под воду, а пружинисто приземлилась на обе ноги – казалось, будто Фергия стоит на невидимом половичке, расстеленном чуть выше морской глади, – и зашагала вперед, к кораблю, скомандовав:

– Давайте все за мной, я не стану этот мостик до завтра держать!

Альви подхватил под локоть Игирида и потащил за собой. Северянина такие фокусы ничуть не смущали, навидался, должно быть… Тут я вспомнил о его дочери и устыдился.

Однако предаваться самоуничижению было некогда, и я, сменив облик, бросился следом за спутниками. Есть хотелось все более ощутимо…

Впрочем, я позабыл о голоде, оказавшись на борту «Тюленя» и увидев моряков. Клянусь, они даже не заметили нашего появления, хотя не разглядеть дракона, который сел на скалу в прямой видимости от корабля, попросту невозможно! Я ведь не бесшумный – крылья хлопают, когти скрежещут по камням, да и дышу я громко, – кто-нибудь непременно должен был взглянуть в ту сторону… если только Фергия не сделала меня незаметным. Но это вряд ли: во-первых, она говорила, что не намерена расходовать силы понапрасну, во-вторых, ее тоже удивила реакция моряков, вернее, ее отсутствие.

– Эй, как тебя зовут? – обратилась она к первому попавшемуся, но тот ничего не ответил, обошел Фергию, словно столб, направился к противоположному борту, постоял там, потом побрел назад, огибая встречных – по палубе точно так же шаталось еще несколько матросов.

– Где капитан Ойраль? – Альви поймал одного такого за руку, но тот посмотрел пустыми глазами, высвободился и сел у борта, глядя в никуда.

– Ничего не понимаю, – пробормотала Фергия. – Кыж? Куда тебя унесло, когда ты так нужен, а?

– Шаракки не любит солнце, – подал голос Игирид. – Ему больно.

– Как же вы прежде развлекались? В пустыне-то от солнца не скроешься!

– Рано утром и на закате, – пожал он могучими плечами. – Ночью. Днем тоже – но в воде. Я вспомнил – мне нравилось в воде. Она была не соленая. Чистая. На дне каждую песчинку видно… О чем это я?

– О Кыже, то есть Шаракки. Говоришь, он скрылся от солнца?

– Да. Но ты говори мне, что делать, шади. Я спрошу Шаракки, если сам не сумею помочь, – серьезно сказал Игирид.

Судя по выражению лица Фергии, ей очень хотелось узнать, каким образом общается наш странный новый друг с Кыжем, но она мучительным усилием воли сдержалась. И хорошо – не время и не место для таких разговоров.

– Тот, кто убил девочку и мужчину, все еще здесь? – спросила она наконец.

– Нет, – покачал бритой головой Игирид, и на его черепе заиграли солнечные блики. Интересно, у него щетина не отрастает, что ли? Или он не бритый, а просто лысый? Вроде молод еще… Тьфу ты, нашел о чем думать! – Его нет. И след совсем слабый. Давно ушел.

– Еще того не легче… – пробормотала Фергия. – Альви, давай найдем капитана, что ли? Где он может быть?

– Если не утонул, то у себя в каюте, хотя тут не угадаешь. Верно ты сказала – неладное что-то творится, на этом корабле в особенности. – Северянин отодвинул меня с дороги и уверенно направился на корму. – Взглянем-ка…

Альви угадал: капитан прятался у себя. Дверь он задвинул сундуком, но она поддалась нашим слаженным усилиям – Фергия, как обычно, утруждаться не пожелала. И, клянусь, не я один попятился, когда мы все-таки сломали эту дверь и услышали нечеловеческий вой, в котором едва можно было различить слово: «Уходи!»

Капитан забился в угол каюты, и, клянусь, в глазах у него не было ни проблеска мысли, как и у матросов. Разве что те не говорили, а этот выл и выл на одной ноте – уходи, уходи…

Мне и то не по себе сделалось от этого воя, а Игирид вовсе зажал уши и попятился, мотая головой:

– Я там подожду, шади! Снаружи!

– Только далеко не уходи, – рассеянно сказала Фергия.

– Фергия, может, успокоить его? – предложил Альви, убедившись, что Ойраль его не узнает. – Невозможно же слушать!

– Потерпи, он мне нужен в сознании. В том, что от него осталось, – уточнила Фергия, шаря среди разбросанных бумаг. Не похоже было, чтобы в каюте дрались, скорее, сам капитан метался в панике, ища, чем бы забаррикадировать вход. – Помоги – ты лучше знаешь, как должны выглядеть капитанские записи. Не мог же он нигде не отметить, что взял на борт кого-то чужого…

– Если тот хорошо заплатил… или заколдовал, – Альви взглянул на Ойраля, передернулся и тоже принялся рыться в бумагах, – то мог и не отметить.

– А почему вы так уверены, что здесь был чужой? – спросил я.

– Эйш… – Фергия тяжело вздохнула. – Сами подумайте, вы же умный… гм… человек!

Я не стал отвечать: говорить с ней – все равно что пытаться взнуздать ветер, как в Адмаре говорят, – отошел к стенке и принялся простукивать ее. Помнится, на погибшей галере капитан хранил кое-что ценное в тайнике, и… Точно, вот пустота!

С моей силой ничего не стоило проломить доски и выдернуть дверцу с мясом.

– Вы хоть предупреждайте, что ли… – произнесла Фергия, отшатнувшись, – мимо нее просвистела крупная щепка. – Есть там что-нибудь интересное?

– Ничего, – мрачно ответил я. Покрасовался, называется. Что толку, если в тайнике обнаружились только какие-то побрякушки? Ни записки, ничего подобного…

– Вот она! – Альви выудил из смятой, скинутой на пол постели толстую растрепанную книжищу.

Не знаю, как она называется по-корабельному, но помню, что в ней капитан обязан ежесуточно записывать происшествия или же отмечать их отсутствие. Наверно, нужно еще указывать курс, погодные приметы и прочие детали, но в это я никогда не вникал, врать не стану.

– Ну? – Фергия едва не столкнулась лбом с Альви, когда тот раскрыл книжищу на последней записи. – Что там?

Он посчитал по пальцам.

– Последняя запись, получается, сделана как раз в тот день, когда Ойраль отправил мне сообщение. Ну, о том, что они подзадержались из-за штиля. Только об этом тут ни слова. И о штиле тоже ничего: вот, смотри, в предыдущих записях сказано – ветер не самый благоприятный, но это хорошему моряку не помеха. А после уже ничего нет.

– Интересные дела… Есть там отметки о том, в какие порты заходил «Тюлень»?

Альви снова переворошил заляпанные страницы, затем пролистал записи с самого начала – то есть с момента отбытия «Тюленя» из северных морей – и покачал головой.

– Была стоянка в Арастене, там они как раз брали на борт орту, будь она неладна. Ну и запасы пополнили, как водится. Потом шли прямо по курсу, не отклоняясь… ну, не считая этого странного «штиля», которого и не было вовсе.

– А мог Ойраль взять пассажира в Арастене? Или на проходящем мимо судне?

– Мог, отчего же нет? Всякое случается. Но он должен был об этом написать. Это ж не мелочь! А он даже мелочи записывал, вон, гляди, – он ткнул пальцем в страницу, – корабельный кот стянул на камбузе мясо. Оголодал, должно быть: на хорошем корабле крыс нет, ну или он всех повыловил.

– Крыс нет, говоришь? – задумчиво пробормотала Фергия. – Интересно… Но все же, неужто он не мог не сделать запись, даже если ему очень хорошо заплатили за молчание? Я ведь уже говорила об этом! Ну, Альви? Ты лучше знаешь этого Ойраля, тебе и судить.

– Скажу тебе честно, Фергия: не представляю, сколько нужно было заплатить этому бедолаге. Да и толку-то? Это пришлось бы всем матросам рты золотом замазывать, а их тут полторы дюжины!

– Как видишь, не пришлось, – мрачно сказала она. – Они, похоже, совсем разума лишились, а значит, ничего не смогут вспомнить и рассказать о таинственном пассажире… если он вообще был, конечно.

– У вас есть другие варианты? – не выдержал я. – Ведь не морское же чудовище напало на «Тюленя», загнало в эти воды, лишило разума экипаж…

– Да, как-то не похоже на них, – согласился Альви. – Вот сожрать всех, а корабль бросить целым и невредимым – вполне в их духе. Знаешь, может, находят иногда корабли – груз не тронут, пробоин нет, шлюпки на месте, а людей – никого. Иногда даже на камбузе обед наполовину готовый остается. И вещи брошены как попало, словно все по боцманскому свистку подхватились и дружно за борт сиганули. У нас говорят, это морские змеи шалят: подплывут поближе, затуманят людям разум, а потом… Только пасть разевай – добыча сама туда валится. Но это случается лишь с теми, у кого хорошей ведьмы на борту нет.

Он осекся и уставился в сторону, на капитана. Ойраль немного утих, забился в угол, накрылся с головой штормовкой и теперь только тихо скулил, изредка подергивая ногами.

– Знаешь, а это уже больше похоже на правду, – сказала наконец Фергия. – Во всяком случае, целый корабль умалишенных у нас в наличии, разве что за бортом оказались только двое… Кстати, надо бы пересчитать команду. Ты знаешь, сколько их было, Альви?

– Конечно.

– Ну так займись. И груз проверим, все ли цело и нет ли чего лишнего. А то, может, в Арастене «Тюлень» не только орту захватил, а и еще что-нибудь.

Глава 13

Когда Альви вышел, мы переглянулись.

– Ничего не напоминает, а, Вейриш? – спросила Фергия.

– Если вы об Игириде, который позабыл себя, то еще как напоминает. Только он не свихнулся.

– Он дракон, как и вы, а у вашего племени, полагаю, мозги покрепче обычных человеческих. Постойте у двери, чтобы никто не вломился, а я попробую посмотреть, что в голове у капитана… если получится, конечно.

Ждать пришлось довольно долго: Альви успел согнать моряков к одному борту и теперь пересчитывал по головам.

Игирид сидел возле мачты, поджав скрещенные ноги, и раскачивался из стороны в сторону, мыча сквозь зубы уже знакомую заунывную мелодию. Глаза его были полузакрыты, в щелочках между век мелькали белые полоски белков.

– Фух, ну и каша… – произнесла наконец Фергия за моей спиной и протиснулась на палубу. Лоб у нее был мокрым от испарины – видимо, контакт с Ойралем дался нелегко.

– Увидели что-нибудь?

– Говорю же – каша. Как будто кто-то засунул бедолаге в голову мешалку и как следует ею поработал. Обрывки мыслей можно вычленить, но ничего ценного мне не попалось, а дальше копаться в этом… не вижу смысла. У Игирида совсем не так, – предвосхитила она мой вопрос. – Основа его личности осталась цела, а все остальное не изъято – тогда бы он точно с ума сошел, – а словно заперто в очень прочный сундук. Однако к любому замку можно подобрать отмычку, можно попросту взломать его, можно просверлить дырку в крышке, что мы и проделали… Но процеживать жидкую кашу в поисках более-менее целых зерен – увольте, на это годы уйдут.

– То есть вы не думаете, что к этому вот, – я кивнул на сгрудившихся у борта матросов, – тоже приложила крыло Иррашья?

– Не думаю, – подтвердила Фергия. – Слишком грубая работа. Да и ей проще было бы утопить корабль, разве нет? Зачем эти сложности?

– А кто-то другой почему его не утопил? Или хотя бы не добил людей, только превратил их… вот в это?

– Представления не имею, Вейриш. Но, знаете ли, все сходится одно к одному: идущий из Арастена корабль, свихнувшийся экипаж, мертвая ведьма, в которой не осталось ни капли жизни и магии, слова Игирида о ком-то очень сильном… К слову… Альви!

– Что?

– Ты можешь прикинуть, каким курсом шел «Тюлень»? И где бы оказался, если б не угодил на эти скалы?

– Если отметки остались, попробую, – ответил он и пробрался мимо нас в каюту, где снова зашуршал бумагами. – Хм-м… На карте только какие-то непонятные загогулины. Не представляю, что Ойраль имел в виду… Но если прикинуть, как они шли до того… и учесть ветер…

– Учитывай поскорее!

– Похоже, они резко сменили курс. Только что-то пошло не так. – Снова появившись на палубе, Альви кивнул на перепутанные снасти. – Может, Айла отказалась поднимать нужный ветер, может, еще что, не угадаешь. Главное, их вынесло сюда.

– А если б они шли новым курсом, то куда, по-твоему, могли направляться?

– Да нет здесь хоть чего-нибудь этакого. А хотя… – Он почесал в затылке. – Разве только в Гимар. Не на Западный же архипелаг? Туда «Тюлень» не доберется, он все ж не для таких плаваний строился.

– И что там интересного? В Гимаре, не на архипелаге? – Фергия подобралась, да и я насторожился, услышав знакомое название.

– Ничего интересного. Это, считай, последний из крупных городов на побережье. Раз этак в десять поменьше Адмара, но дальше к югу и таких нет, только поселки. Но оттуда, я слышал, ходят караваны куда-то в глубь пустыни. Она там не такая, как вокруг Адмара и даже Данжера, намного страшнее, но бывалые люди говорят, есть тайные оазисы, так что можно миновать пески. – Альви помолчал и добавил: – Вот куда эти пути ведут – того не знаю. Не было как-то причины интересоваться, да и не любят в Гимаре чересчур любопытных, знаешь ли.

– А ты никогда не слышал о таком месте – Антун?

Он покачал головой.

– Я человек не сухопутный. На земле я тебе не подмога.

«Сходится, – подумал я. – Кыж поймал того колдуна в оазисе Антун, недалеко от Гимара. Там оказалось много золота, того самого, из косы змеедевы… Наверно, именно оттуда его и переправляли морем в северные страны. Вряд ли в княжества, скорее уж в Арастен… Раньше бы слетать в этот оазис и разведать все как следует, да ведь недосуг было!»

– Ты экипаж-то пересчитал? Все на месте? – спросила Фергия.

– Не считая Айлы и того матроса. И один лишний – не знаю, кто это, но он мертвый. Воняет так, будто неделю назад помер, не меньше.

– Наверно, тот самый пассажир, – пробормотала Фергия. – Покажи-ка, где он?

Приближаться к телу мне не хотелось: оно действительно выглядело и смердело так, будто незнакомец скончался еще в Арастене. Может, так и было, подумал я. Ведь змеедева говорила: Дженна Дасс может завладеть чужим телом, только долго оно не выдерживает. Первым, ясное дело, гибнет разум, затем разрушается плоть. Но кем бы ни был этот несчастный, он продержался достаточно долго, чтобы доставить дух хозяина к нашим берегам…

– Амулеты на шее, – сказала Фергия, безо всякой брезгливости осматривая покойника. – И наколка характерная. Похож на колдуна из береговых друзей.

– Это кто еще? – не понял я.

– Ну, Эйш, не верю, будто вы никогда не слыхали! Пираты и контрабандисты ведь не только в море действуют, им нужны… – Она пощелкала пальцами, подбирая подходящее слово. – Помощники на суше. Нужно же где-то ремонтировать корабли, пополнять припасы, лечить раненых, набирать новых людей, наконец! И товар переправлять, опять же… Народу у «друзей» полным-полно, колдунов в том числе. В Адмаре их тоже предостаточно… Сдается мне, Шанналь в доле: я видела как-то, к нему заходил один такой «друг». Но разве он признается?

– Сходится, – подумав, кивнул я. – Человека со стороны на «Тюленя» бы не взяли. Разве только он капитана околдовал сразу же, еще не берегу, и тот провел пассажира на борт.

– Тогда команда могла возмутиться, а не начинать же плавание с беспорядков? – хмыкнул Альви. – Оба вы правы, как по мне. Сначала этот тип подмазал кого-то из «друзей», а может, Ойраль его лично знал, а потому не обеспокоился. Мало ли по какой надобности «другу» нужно в Адмар? А потом пассажир решил сменить курс, да только что-то пошло не так… Так выходит, Фергия?

Она кивнула, а он вдруг присмотрелся к разбредшемуся по палубе экипажу и спохватился:

– Что это я, ослеп, что ли? Юнги-то нет! Но он был совсем мальчишка, его могло и за борт смыть.

– Да уж, «Тюленя», похоже, здорово болтало, иначе с чего бы с мачтами этакое приключилось?

– Ладно, проверим трюмы… – вздохнул Альви.

Эта проверка едва не стоила ему глаз: стоило откинуть крышку люка, как оттуда вылетело что-то огромное, черное, воющее дурным голосом – оно метило в лицо, и Альви едва успел отшвырнуть это нечто в сторону.

– Кот! – с удивлением воскликнул он, когда зверь перевернулся в полете, приземлился на все четыре лапы, зашипел, как целое змеиное кубло, и шуранул на ванты, а оттуда на рею, где и засел, воя дурным голосом.

– Кажется, внизу еще кто-то прячется, – заметила Фергия, благоразумно державшаяся в стороне, и запустила в темный провал огонек-спутник. – Эй! Живые есть?

Тишина была ей ответом.

– А если найду?

Ни она, ни Альви явно не горели желанием лезть вниз, огонек там или нет. С другой стороны, если за несколько дней тот, кто прятался в трюме, еще не сожрал кота, то, может, не так уж он и страшен? С третьей – в трюме припасы есть, так зачем охотиться на когтистого и зубастого зверя, который будет защищаться изо всех сил? Кот только кажется маленьким, а порвать может до костей…

При мысли о припасах мой желудок издал жалобную трель, и Фергия истолковала это в свою пользу.

– Проголодались? – сочувственно спросила она, а когда я кивнул, толкнула меня в спину со словами: – Вот и спускайтесь за едой!

Нет, я не расшибся, я все-таки не настолько растерял форму, но стукнулся изрядно – локтем о лестницу, коленом о какой-то ящик… Еще и промок – на дне плескалась вода. Хорошо, что «Тюлень» не ткани вез: лед-камням и бочонкам с ортой ничего не сделается. А вот припасы могли и пострадать…

С этой мыслью я огляделся, поманил к себе огонек-спутник, не рискнув зажигать свой, чтобы не спалить корабль… Кстати, как это у меня вышло? Игирид, я видел, делал так, но я прежде даже не пробовал. Впрочем, не время думать о такой ерунде! Может, это проделки Фергии.

– Ну что, есть там какое-нибудь чудовище? – спросила она, свесившись в люк.

– Пока не вижу.

Я снова осмотрелся, и мне показалось, будто в дальнем углу что-то блеснуло. Так и есть – чьи-то глаза!

– Эй, вылезай! Вылезай, говорю, я тебя не трону, обещаю…

– Отойди-ка, я спущусь.

Альви спрыгнул в трюм и присмотрелся: после солнечного дня здесь было темновато, волшебный огонек давал больше теней, чем света, – Фергия явно поленилась сделать его поярче.

– Где? – шепотом спросил он.

– За теми ящиками, – указал я, и Альви направился туда, а огонек-спутник, повинуясь моему желанию, поплыл следом.

– Ну, где ты там? Живо вылазь!

– Дядя… Дядя Альви, ты? Или опять морок какой?… – раздался вдруг сорванный голосок, и страшное чудовище явилось на свет.

Это был юнга, кому еще тут оказаться… В самом деле – совсем мальчишка, лет двенадцати на вид, а может, и меньше. Наверно, впервые отправился в такое далекое путешествие – так-то северяне, по-моему, учатся плавать и берутся за весло и канаты раньше, чем учатся ходить.

– Могу всех твоих сестер по именам перечислить, – ответил Альви, – только и ты ответь мне на вопрос-другой…

Тут он перешел на родной язык, а я плоховато его знал. Понял только, что Альви подробно выспрашивает мальчишку о родне, о привычках этой самой родни, о памятных случаях, особенно таких, о которых постороннему рассказывать не станешь… Наконец он удовлетворился ответами, кивнул и сказал нам с Фергией:

– Это не чудовище. Ну или оно так спряталось в Никси, что не распознаешь.

– В таком тощем мальчишке и завалященького духа не спрячешь, – заявила Фергия. Она все это время валялась на палубе, свесив голову вниз. – Не кормите вы своих юнг, что ли?

– Как это не кормим? – возмутился Альви. – Он растет просто, вот и… Я в его годы был словно из палок связанный, так мать говорит!

– Да шучу я, шучу. – Голова Фергии пропала, теперь были видны ноги. – Давайте сюда этого мальчугана. И груз проверьте.

Я сглотнул – еще немного, и я плюну на все и полечу рыбачить. Не время, конечно, но дельфина поймать можно. Не люблю на них охотиться, слишком уж умные звери, но с голодухи чего не сделаешь…

Альви взял мальчишку и передал Фергии, а сам принялся пересчитывать ящики и бочки.

– Все на месте, если верить описи. А припасы вон они, – правильно истолковал он мой взгляд. – Ты, Эйш, заметно сильнее меня, так что давай-ка я поднимусь, а ты передашь мне бочонок с солониной…

Я передал три таких бочонка, сухари, а уж потом выбрался на палубу сам. После душного сырого трюма на солнце было замечательно хорошо.

– Альви, скажи ему, чтоб отвечал! – встретила нас Фергия. Мальчишка сидел у подножия сломанной мачты, обняв кота. Тот, должно быть, сам спрыгнул вниз, почуяв приятеля. – Он не верит, что я из дома Аолле, можешь себе представить?

– Тут себе самому верить перестанешь, – пробормотал Никси, а кот согласно мяукнул.

Я же, покуда они договаривались, открыл бочонок и утолил наконец голод. Клянусь, ничего вкуснее не ел даже в собственном доме, где на кухне царила несравненная, хоть и ворчливая Фиридиз!

Ну а историю Никси я все-таки услышал, поэтому перескажу вкратце.

Фергия угадала: в Арастене «Тюлень» взял пассажира. Это ничем из ряда вон выходящим не являлось, она сама так оттуда удирала, если верить ее словам. Мало ли кому и по какой нужде потребовалось покинуть гостеприимные берега северного соседа… А уж если этот человек из береговых друзей да еще платит полновесной монетой, то ни один капитан возражать не станет.

Вот только крысы с «Тюленя» разбежались, стоило незнакомцу ступить на палубу.

– Я сам видел! – с жаром уверял Никси. – И Кошмар тоже!

– Ма-ау! – подтвердил кот, обнимая его передними лапами за шею.

– Кошмар? – нахмурилась Фергия.

– Ну да… Он черный, как ночная тварь, сколько раз об него все спотыкались, вот и повелось – кошмар, а не кот. Так и зовем…

«Ойраль записал, что кот стянул мясо на камбузе, – вспомнил я. – Но это ни о чем не говорит, может, Кошмару просто захотелось отведать лакомый кусок, а не тощую крысу».

Однако пассажир, по словам Никси, вел себя как все люди, трапезничал с капитаном, на палубу без нужды не высовывался, но это до поры до времени.

– Айла сказала, что он странный, – сказал мальчик и взглянул на Альви. – Дядя, она…

– Мы ее нашли, – ответил он. – Говори дальше.

– Да… Она сказала – странный. Но капитан ничего и слышать не хотел. Я думал – скорее бы добраться до Адмара, там этот тип сойдет… И все так думали, я точно знаю, матросы при мне переговаривались, а боцман ругался так, что уши в трубочку сворачивались! И говорил: какой-то этот береговой друг совсем сухопутный, а так не бывает, чтоб такому морскую наколку сделали… Знаете же: если кто самовольно так украсится, ему шкуру с этой наколкой сдерут, хорошо, если руку не отрубят…

Никси шмыгнул носом и погладил кота. Тот перестал ерошиться, втянул когти и теперь походил на обычное животное, а не вестника другого мира вроде Кыжа. Тут еще Игирид подошел, сел рядом с мальчишкой и погладил Кошмара – его ладонь была, по-моему, размером с кота, но тот не возражал, даже заурчал.

– А потом мы вдруг повернули, – сказал Никси, вытерев нос об кота. – Я подумал: может, шквал идет, нельзя к нему бортом становиться, так и опрокинуться недолго… Но шквала не было, а ветер поменялся, только это не Айла его подняла. Она первая побежала к капитану сказать, что дело неладно…

– И что же Ойраль?

– Да ничего. Сказал заниматься своим делом, он сам знает, как и куда ему корабль вести. Но Айла – она же упрямая! И первый раз в таком далеком плавании! И я тоже… Мы хотели, чтобы все было как надо, а тут вдруг… – Никси шмыгнул носом и вытер его рукавом. – Другие тоже заговорили – мол, что за дела? Почему не сказали, что курс сменили?

– Точно, это странно, – пробормотала Фергия. – Это не арастенский фрегат, на «Тюлене» привыкли знать, куда и зачем он идет… А дальше что было?

– Я… я почти не помню… – Никси обхватил худые коленки и уткнулся в них носом. Короткие волосы золотились на солнце. – Ветер был неправильный, он нас гнал и гнал. Пытались спустить паруса, но ничего не вышло, а Айла не смогла унять этот ветер…

Он говорил еще долго, сбивчиво, но мы примерно поняли, что произошло.

Айла, корабельная ведьма, морская ведьма, вторая после капитана, а иногда и первая, снова отправилась к Ойралю – желала получить ответы. Но ответов не было, ее просто выставили вон. Она попыталась помочь матросам, пытавшимся сладить со взбесившимся кораблем, – ничего не вышло. Тут и дурак догадался бы, что дело неладно, а Айла дурочкой не была. Сложить три и три ей было под силу, и она связала воедино странного пассажира, которого никак не могла разгадать, и эти странные события. Капитан околдован, решила она, и правильно. Зря только бросилась в бой…

– Я правда почти ничего не видел, – шептал Никси и дрожал, будто бы от холода, под жарким солнцем, покуда Игирид не обнял его и не прижал к себе. – Они кричали… ужасно кричали! Сперва один, потом другой, потом все сразу… И бросили концы, и тогда нас вовсе понесло куда-то…

– Говори, не бойся… – Фергия протянула было руку за неизменной фляжкой, но явно сообразила, что юнге еще рано пробовать это пойло. Хотя кто этих северян разберет!

– Айла сказала мне – прячься, – выговорил он. – Может, не заметят. Я… я испугался, дядя Альви! И послушался! Только сперва хотел поймать Кошмара – он совсем взбесился, а… как без него? Все теперь словно в тумане… Айла стояла напротив этого… странного… И Дайку с ней был, он один не потерял разум.

– Дайку? Это, наверно, тот матрос? – Фергия взглянула на Альви, и он кивнул:

– Он не северянин. Из бывших рабов, а откуда именно – никогда не говорил. Мы не спрашиваем, откуда человек родом, особенно если он умеет держать весло и ставить парус. Дайку дюжину зим жил с нами. Знал Айлу с самого детства. Без него я бы ее не отпустил…

– Сразу сказать не мог, когда мы их только выловили? – мрачно спросила она. – Ладно… Он пытался ее защитить, выходит… Никси, а дальше что было?

– Тот человек протянул руки вот так, – мальчишка показал, – и как будто начал душить Айлу. Хотя нет… Она не задыхалась, она… я не знаю, как это словами сказать! Сделалась вся прямая, перестала шевелиться… А потом вдруг этот странный – бац! – и упал. А она стоит. Я уж думал, обошлось! Втроем с «Тюленем» сладить тяжело, но Айла же ведьма, сумели бы… А она повернулась к Дайку и уже сама так же руки к нему тянет… и говорит сквозь зубы: «Скорее! Скорее!»

– А он?…

– Схватил ее в охапку и прыгнул за борт, – сглотнув, ответил Никси. – Я кинул им бочонок – стоял пустой у борта, я не успел убрать. Подумал – может, смогут выплыть? И спрятался, как Айла велела, потому что… потому что страшно очень… И люк надо было закрыть, волны через борт перехлестывали, такой вдруг вихрь поднялся! Тогда и мачты покосились…

– Этот пассажир пытался завладеть телом Айлы, – произнес я. – А она, выходит, догадалась об этом и решила его уничтожить, пускай даже ценой собственной жизни, верно я рассуждаю?

– Похоже на то, – Фергия потрепала мальчишку по вихрам. – Впрочем, морские ведьмы так просто не тонут, она наверняка надеялась спастись. Тут море теплое, не то что на Севере, а акул ведьме отогнать несложно. Вот только бедняга даже не подозревала, с кем связалась. Он сглотнул ее и Дайку в мгновение ока, как до того всех матросов на этом корабле, а потом… не знаю, куда он подевался. Здесь его нет, значит…

– Как вы думаете, мог он подманить и подчинить дельфина или даже акулу? – вспомнил я недавние свои мысли. – Они ведь достаточно разумные, это не чайка какая-нибудь.

– Хм-м-м… Отличная идея, Эйш! Для того чтобы добраться до берега в теле дельфина и выброситься на песок, сил у нашего старого друга точно бы хватило. А куда он подевался дальше… Ха! Да хотя бы дождался, покуда к трупу не слетятся стервятники, переселился в того, что покрупнее, да и отправился дальше! А может, дельфин или кто-то еще попался в рыбацкие сети, и тогда Дассу досталось человеческое тело…

Она перевела дыхание и добавила:

– В целом все сходится, как по-вашему?

– Что именно?

– По времени, говорю, сходится: Дженна Дасс узнал о том, что его золотой источник внезапно иссяк, и лично отправился узнать, в чем дело. Отловил колдуна из береговых друзей… Хотя почему сразу «отловил»? Может, как раз с ним он и вел дела по части этого золотишка! Тогда понятно, почему колдун даже не насторожился и откуда Дасс знал, какой корабль идет в сторону Адмара. – Она перевела дыхание. – Ну и сел на него, прямо как я. Он рассчитывал заставить капитана отклониться от курса и идти не в Адмар, а в Гимар. И ему это почти удалось, только он не принял всерьез юную морскую ведьму, да и от экипажа сопротивления не ожидал. Однако как-то добраться до берега ему было нужно, поэтому он выпил силу у всех на борту и попытался завладеть телом Айлы. И она ему это позволила… Только заранее велела Дайку выбросить себя за борт, если станет одержимой. Наверно, как-то защитила его разум, а может, он и сам что-то умел… не колдовать, а сопротивляться, бывают такие люди. Айла надеялась утопить эту тварь. Но откуда ей было знать, кто это? Она просто не совладала с такой мощью…

– Она умерла достойно, – только и выговорил Альви.

– Умерла? – Никси посмотрел на него, перевел взгляд на Фергию и вдруг заревел, уткнувшись в плечо Игирида. – Я думал… думал… она выплыла-а-а… Ты же сказал – их выловили-и-и…

Черный Кошмар полез тереться о его лицо пушистой мордой, утешал, как умел, а я подумал, что мальчишка родился под счастливой звездой: уцелеть после такого – это не шутки. А может, это Айла как-то укрыла маленького приятеля от беды, разве теперь узнаешь?

– В общем, картина ясна. Но как нам быть с кораблем? – спросила Фергия. – Он вроде бы цел, судя по тому, что еще не начерпал воды по самые борта. Может, пара небольших пробоин есть, но их я могу подлатать. А Эйш, думаю, вполне в состоянии снять «Тюленя» с камней… но дальше-то что? Мачт, считай, нет, а впрягать дракона в корабль – это уже перебор, хотя канатов хватит…

Я кивнул, невольно представив, как это может выглядеть.

– На скалах «Тюлень» засел прочно, в прилив не сдвинется, если уж до сих пор не снялся с камней, – ответил Альви. – Течения здесь нет, ветер умеренный, так что не уплывет. Нам бы вернуться в поселок, Фергия, а там я возьму своих ребят, и мы двинем сюда. Только что делать с этими бедолагами?… Нам же день туда лететь, потом на корабле еще сутки-двое, а то и больше, сюда, а они как же?

Мы, не сговариваясь, посмотрели на моряков, которые так и шатались от борта к борту.

– Я останусь, – сказал вдруг Игирид, внимательно слушавший нас. – Буду здесь. Буду петь им, и они станут спокойные. Потом дам им еду и воду. Они не умрут. А когда придет другой корабль и их вернут на сушу, может, уже явится Великая? И сумеет вернуть им разум?

– Как же ты… – Я осекся, потом продолжил: – Ты ведь не сумеешь выбраться, если что случится.

– Ты меня хорошо учил, шодан, – Игирид широко улыбнулся. – И Шаракки рядом. Я не утону. Еще тут скалы есть. Не страшно.

– Я… я тоже останусь, да? – Никси храбрился изо всех сил, но какое там!

– Нет, тебя мы возьмем с собой, – ответила Фергия, и я кивнул. Мальчик, в конце концов, весил куда меньше Игирида! – И орту захватим, а то потом ищи ее… И не кривитесь, Эйш, а то я на вас еще и лед-камни навьючу, и все прочее!

– Не помешало бы, – вставил Альви. – Мехам вредно быть в такой сырости. Но они не очень тяжелые, в отличие от орты…

Я вздохнул и смирился. А что еще мне оставалось?

Глава 14

Тюки с мехами они все-таки вытащили на палубу и стали думать, как лучше их на меня навьючить – Альви хорошо разбирался во всевозможных узлах и креплениях, а канатов на «Тюлене» хватало, как уже было сказано. Взамен я торговался за право нести лишь те бочонки с ортой, которые принадлежали Фергии, и не более того. Небось Игирид не выпьет остальное, пока будет дожидаться помощи… Торговался я до тех пор, покуда Фергия не захохотала и не заявила, что уменьшать бочонки не станет, поскольку неизвестно, как это скажется на вкусовых достоинствах лучшей орты, а вот всему остальному, особенно камням и резной кости, это ни капельки не повредит. В ответ же на мой вопрос: мол, она ведь бережет силы, – Фергия ответила, что пока в этом нужды нет.

– Подумайте сами, Эйш, – сказала она, – мы ведь возвращаемся в поселок. Нет, теоретически мы могли бы рвануть в Гимар прямо сейчас, но… Тут слишком много «но», согласитесь?

– Да уж…

Фергия была совершенно права. Во-первых, я понятия не имел, где этот Гимар расположен, далеко ли до него лететь и хватит ли мне провианта, даже если захватить его с «Тюленя». Во-вторых, я подозревал, что в Гимаре нас не ждут, а если ждут, то не с самыми дружелюбными намерениями. В любом случае вряд ли кто-то охотно поделится с буквально свалившимися с неба незнакомцами картой, на которой указаны тайные пути и оазис Антун. Даже если мы захватим с собой Альви, а тот найдет в Гимаре береговых друзей и расспросит их, мы все равно вызовем подозрение, и очень скоро о нашем появлении узнает тот, с кем мне не хотелось бы столкнуться нос к носу.

Можно, конечно, летать кругами и выискивать Антун с воздуха, но это занятие долгое и не то чтобы бесперспективное, но утомительное. Да и что мы станем делать, даже если найдем оазис? Это может оказаться вовсе не Антун, как угадаешь? Не в каждом таком местечке кто-то живет постоянно, а на пальме вряд ли вырезано название… Помимо того, Антун – всего лишь перевалочная база, а откуда туда привозили золото – неведомо.

Ну а в-третьих, Дженна Дасс в любом облике может сейчас быть и в Гимаре, и в Антуне, и невесть где еще. А я, повторюсь, не желал с ним встречаться, не представляя даже, чего можно от него ожидать!

– Не будем торопить события, – сказала Фергия, отвлекая меня от раздумий, и озвучила мои мысли: – Лезть к Дженна Дассу без подготовки – чистой воды самоубийство, а я, знаете ли, далека от подобных идей.

– Пока мы станем выяснять, где может быть его логово, он или натворит что-нибудь похлеще нынешнего, или скроется так, что мы его вовек не найдем, – ответил я из чувства противоречия. – А проклятие никуда не денется. Мне с этим жить, если не забыли, и многим другим тоже. Я уж молчу о пророчестве…

– Да ну его, это пророчество, – отмахнулась Фергия. – Мы же разбирали с вами: его можно толковать и так, и этак, и с верхушки пальмы, и со дна колодца, и с каждой точки зрения оно будет выглядеть иначе. Наследники рашудана считают, что оно касается их, потому что они последние всходы, но… аха-ха-ха…

– Что это вы смеетесь?

– Да так, дошли слухи, что Энкиль последнее время ходит очень уж радостный. Поговаривают, какая-то из его шуудэ беременна, и по всему выходит – родится дочь. Не сын, ну так… эта шуудэ у него не единственная. А где дочь, там и сын, долго ли…

– Только не говорите, что это вы руку приложили, – пробормотал я. – Или еще что-нибудь.

– При чем тут я, Эйш? Хотя… – Она почесала нос и ухмыльнулась. – Я как-то рассказала Хаксюту об одном северном поверье, а он, наверно, передал мои слова Энкилю и Аскалю.

– Что еще за поверье?

– А, Фергия, наверно говорит о том, что если слишком часто бывать у женщины, детей может не случиться, – вставил Альви. – А у нас как выходит: из похода вернулся, жены полгода не видел… всякие там в портах не считаются… Ну так в следующий раз явился – а уже готов сын или дочка!

– Этому даже существует какое-то научное объяснение, но я не вникала, как-то ни к чему было, – добавила Фергия. – В старину говорили о том, что мужская сила иссякает, если расточать ее направо и налево. Видимо, в этом есть какое-то рациональное зерно.

– Хотите сказать, Энкиль какое-то время воздерживался, а потом… Погодите, но по срокам не сходится, если говорить о вашем… хм… вмешательстве, – сообразил я. – То есть о совете Хаксюта, конечно же.

– Так Энкиль не по его совету воздерживался, ему просто не до того было, – засмеялась Фергия. – Все его помыслы занимал Ларсий с коварными планами, какие уж тут шуудэ! Потом только сопоставил… Ну а Аскаль, уверена, подойдет к делу всерьез: будущему главному советнику тоже наследники нужны.

Тут я подумал: может, мне тоже следовало поменьше стараться? Хотя я не человек, но… чем джаннай не шутит?

«Вернешься – проверишь», – шепнул мне внутренний голос.

– Солнце уже низко, – сказала Фергия и потянулась. – Нужно собираться в путь.

– Да уж, грузить бочонки в темноте, да еще на такого вот зверя – хуже не придумаешь, – поддержал Альви и покосился на меня, дескать, не обидел ли.

Я только головой покачал: не обидел, конечно. Я уже привык к тому, что у Фергии я вместо бегового верблюда, вьючного ишака и боевого алефанта. Правда, в бою нам покуда ни с кем сходиться не приходилось, однако скалы я, помнится, сокрушил не хуже, чем разъяренный алефант крепостные стены. Конечно, лучше вышло бы, если бы я совершил что-то подобное по собственной воле, но… после десятилетий полусонного существования мне тяжело было принимать решения. Другое дело, когда тебе вонзают каблуки под ребра и гонят невесть куда, тут некогда задумываться…

С этим нужно было что-то делать, я понимал: ведь прежде я как-то жил сам по себе, верно? Облетел Северные острова, порядком там поозорничал, бывал в Арастене, в Стальвии, развлекался как мог, да и в здешних местах немало пошалил… Времени прошло всего ничего, но те годы виделись мне будто в густом тумане. Наверно, мне еще не один год придется выгонять из головы эту дрянь, что затуманивает разум, и я справлюсь, не будь я драконом!

– Эйш, давайте-ка, лезьте на скалу, – перебила мои мысли Фергия, – да превращайтесь, и расположитесь как-нибудь поближе, иначе мы долго вас навьючивать станем. Я хоть и маг, но все-таки не опытный грузчик!

Развернуться, как нужно, у меня получилось не с первой попытки, один раз я чуть не своротил «Тюленя» со скал, но в итоге все получилось как надо. Думаю, Фергия как-то облегчила груз: что бы она там ни говорила о свойствах хорошей орты, таскать бочонки ей вовсе не хотелось. А пришлось бы: Альви не сделает скидку на то, что она женщина, у них на Севере нравы иные. Словом, проще воспользоваться магией, чем ворочать тяжести.

– Кто бы мне сказал, что стану такого зверя объезжать, в жизни бы не поверил! – выговорил Альви и вытер пот со лба. – Фергия, а Эйш не возражает, ну… чтоб с ним вот так обходились? Или ты его околдовала?

– Альви, а если бы тебе предложили превратиться на время в такого зверя, взлететь выше облаков и посмотреть на мир с высоты даже не птичьего полета, а драконьего, ты бы отказался? – коварно спросила она, и моряк задумался.

– Нет, не отказался бы, – сказал он наконец. – Только потом пришлось бы всю жизнь жалеть.

– Это почему же?

– Так превратишься один раз, а потом всю оставшуюся жизнь будешь ходить по земле. И помнить, как оно там, за облаками, – встрял Никси. Он тоже помогал с погрузкой и устал донельзя. – Но если Фергия с Эйшем часто так летают, то ничего, он, наверно, не успевает соскучиться по небу.

– Тебе-то откуда знать? – Альви положил широкую ладонь ему на макушку.

– Айла говорила… – понурившись, ответил мальчик. – Она любила смотреть на море сверху, звала морских птиц и смотрела их глазами. Только она превращаться не умела…

– Ясно… Ну, Фергия, вроде груз на месте, можем лететь?

– Конечно. Только Игириду пару слов скажу… А, нет, не стану, – сама себя перебила Фергия, глядя, как наш странный друг, усевшись поудобнее, все поет и поет свою странную песню.

Казалось, голос его становился тем сильнее, чем глубже солнце погружалось в море, покуда не зазвучал в полную мощь. И мне показалось, будто в пустых глазах моряков мелькнуло что-то – не отблеск заката, но тень мысли, – и они потянулись к Игириду, встали вокруг него, кто-то даже сел на палубу, и все слушали эту заунывную мелодию, не двигаясь с места…

– Он не пропадет. Кыж вернулся, – сказала Фергия, когда размытая тень мелькнула между мачтами и свернулась подле Игирида. – Конечно, он и мне может понадобиться, но не сию минуту. Давайте-ка, забирайтесь!

Признаюсь, я удивился – Никси ни секунды не промедлил. Хотя… После того, что он видел на «Тюлене», дружелюбный дракон – сущие пустяки.

– А как же Кошмар? – спохватился он, ловко пробежав по моему хребту – босые ноги мальчишки были цепкими, как у обезьяны. – Не могу же я его бросить!

– Там Игирид остался, не даст твоего приятеля в обиду, – ответила Фергия, перепрыгнув с борта мне на плечо. – Вон, видишь, сидят в обнимку и что-то мурлыкают… Как корабль в гавань приведут, заберешь своего зверя.

– Он не мой, он корабельный, – вздохнул Никси, – только непонятно, чей теперь «Тюлень» будет…

– Пока себе возьму, а как вернемся на Север – разберемся. У Ойраля наследники есть, им и передам, – хмуро сказал Альви и уже привычно устроился у меня на спине. – Всяко вас с котом не брошу, да и этих бедолаг тоже. А теперь держись крепче, это тебе не корабль!

Очень хотелось рвануть с места так, чтобы северянина сдуло со спины, но я не смог: взлетать с такой скалы и без того непросто, а уж когда ты навьючен клятыми бочонками – тем более. Тяжесть, может, и невеликая, однако и к ней нужно приноровиться, равно как и к тому, что на боках что-то болтается. Это ведь не всадники, которые мне никак не мешали! Тем не менее в воздух я поднялся, сделал круг над «Тюленем» – Игирид поднял руку на прощание – и повернул к поселку.

На уже привычное место мы вернулись глубокой ночью – звездный Дракон распростер над нашими головами сияющие крылья и медленно двигался к краю небосклона.

Никси чуть не всю дорогу верещал от восторга и, по-моему, совершенно охрип. И хорошо, потому что его пронзительные вопли меня порядком утомили…

Приземлиться нормально мне не удалось. Вернее, я уже зашел на посадку, как вдруг Альви рявкнул:

– Берегись!

Я каким-то чудом успел увернуться и при этом не уронить всадников, когда сверху на меня обрушился другой дракон. Я не успел разглядеть его в темноте, да и некогда было присматриваться – он снова пошел в атаку. А из меня боец так себе, никогда не любил такие забавы… Вдобавок я лишен был маневренности благодаря клятым бочонкам, а противник мой, хоть и не уступал мне размерами, оказался намного быстрее и увертливее.

– Эйш, может, вы поздороваетесь? – прокричала Фергия, и я от неожиданности дохнул огнем. Предложила тоже! Самое время расточать любезности!

Вспышка пламени осветила (и, надеюсь, временно ослепила) противника – сверкнула медная чешуя, а я решил, что Фергия не так уж не права.

– Иррашья! Это я, Вейриш!

– Какой еще Вейриш? – рыкнула она в ответ, но атаковать прекратила, хотя по-прежнему старалась держаться надо мной. Так мы и описывали круги над берегом.

– Дальний родственник, – пояснил я, лихорадочно вспоминая, какая именно степень родства нас связывает и по какой линии. Выходило скверно, если честно, в нашем генеалогическом древе джаннай ногу сломит. – Прошу простить, что без приглашения, но ты очень нам нужна!

– Нам? Кому это нам? – Она подлетела ближе и разглядела наконец Фергию (уверен, та дружелюбно помахала рукой) и остальных. – Я слышу зов, бросаю свое дело, разворачиваюсь на полдороге, мчусь со всех крыльев… и все это только потому, что тебе вздумалось поболтать со старухой?!

– Не просто поболтать… Может, поговорим на земле? Я, признаться, устал…

– Ты всегда был мягкобрюхим лентяем, немудрено, что утомился, – гневно фыркнула она. Правда, не уверен, будто Иррашья меня вспомнила. Подозреваю, так она называла всю молодежь без исключения, поэтому обижаться не стоило. – Приземляйся!

Сел я несколько неуклюже – вовремя вспомнил, что на камнях лежат покойники, пришлось вильнуть, – дождался, пока всадники скатятся с моей спины, и обернулся человеком. Так было проще, чем дожидаться, покуда Альви с Фергией распутают веревки.

– Вейриш!.. – разнесся над побережьем горестный крик Фергии. – Вы что творите?! Вы… бочонок разбился!

– Да не разбился, треснул маленько, – успокаивающе ответил Альви, подняв пострадавший сосуд. – Все не вытечет. Особенно если ты дырку заколдуешь.

– Тьфу на вас всех! – прорычала Фергия, и тоненькая струйка орты из треснувшего бочонка иссякла. Аромат, правда, кругом стоял непередаваемый, и я готов был поверить – это в самом деле лучшая орта, какую только можно купить за деньги. – Вы мне за это заплатите…

«Куда же я денусь?» – хотел я сказать, но не успел: рядом приземлилась Иррашья, и уж она-то сделала это куда грациознее моего. Впрочем, у нее опыта больше, а я как-то не привык моститься на скалах, мне равнина привычнее.

– Где Игирид? – рявкнула она, едва приняв человеческий облик. – Отвечай, живо!

Признаюсь, я настолько опешил, увидев прабабушку нос к носу, что не сразу нашелся с ответом. Причем опешил я не столько от напора, сколько от ее облика. Признаюсь, я представлял Иррашью глубокой старухой, крепкой и сильной, но все-таки… годам не прикажешь!

Как бы не так. Передо мной стояла невысокая, мне по плечо, хрупкая женщина с копной огненно-рыжих кудрей. Если на ее лице и были морщины, то я не разглядел их под густым загаром в слабом свете огонька-спутника, ну а фигуре Иррашьи могла позавидовать… да вон хотя бы Фергия!

Темные глаза прабабушки метали молнии, а по лицу видно было – она зла до крайности, поэтому шутить с ней не стоит. Жаль, я не успел предупредить Фергию…

– Ничего себе! – воскликнула она. – А я тебя, почтенная, представляла совсем иначе! Должно быть, виной тому рассказы твоего правнука… или кем вы там друг другу приходитесь: он уверял, будто ты еще Империю помнишь, а ведь она существовала в такие незапамятные времена, что о ней почти ничего не известно…

– И ты, колдунья, ожидала увидеть сморщенную старуху? – сощурилась Иррашья.

– Ну… да, – честно ответила Фергия.

Выражение лица Иррашьи было… непередаваемо.

– Погодите! – очень вовремя встрял Альви: я уж опасался, что прабабушка изжарит Фергию прямо так, не превращаясь в дракона. – Это что же, выходит… выходит… Почтенная старая хозяйка вовсе не летает на драконе, она сама в него превращается? А Эйш…

– Тоже сам, – буркнул я. – Родственники мы.

– Вовек бы такой родни не видать! – мрачно произнесла Иррашья и получше осветила место нашей встречи. Огонек-спутник Фергии совсем померк на фоне ее огненного шара. – Так… Тебя, моряк, я помню. Ты часто здесь бываешь. А это что за мальчишка?

– Юнга, сняли с пострадавшего корабля, уважаемая, – почтительно ответил Альви. Кланяться, правда, не стал, не хотел, наверно, затылок подставлять. – Это долгая история.

– Тебя не знаю, – палец Иррашьи уткнулся в грудь Фергии. Точнее, куда-то в район желудка, и Фергия хихикнула. – Что хохочешь как гиена? Ну, говори толком! Вейриш? Она всегда такая?

Я кивнул.

– Повезло тебе, ничего не скажешь…

– У нас просто общее дело! – опомнился я. – У меня жена есть, а это…

– Фергия Нарен, – представилась та. – Я родом из Арастена.

– Нарен? Знавала я кое-кого с похожей фамилией, но это было давным-давно, – пробормотала Иррашья, и глаза Фергии вспыхнули опасным огнем. Все, теперь точно не слезет с прабабушки, пока не допытается о своих предках! – И что тебе тут понадобилось, колдунья?

– Ищем кое-что, уважаемая. Но это лучше обсуждать без посторонних.

– Ладно… Повторю первый свой вопрос: куда вы подевали Игирида? Это он меня звал, больше некому!

– Он на корабле остался, уважаемая, – подал голос Альви, – там беда стряслась. Ну да о ней Фергия лучше расскажет. А мне бы… дочь похоронить. Не дело, что она так вот лежит…

Иррашья развернулась к нему, всмотрелась внимательно, потом перевела взгляд на покойников.

– На пару суток нельзя отлучиться, – проговорила она наконец. – Я чую – зло коснулось этих мертвых и ушло прочь… Что тут произошло, говорите, ну?!

– Уважаемая, может, присядем? – предложила Фергия. – Раз бочонок все равно треснул, так и выпьем из него за знакомство, а за чаркой орты разговор лучше идет…

Я представил, что может сотворить и без того разгневанная Иррашья после хорошего глотка орты без закуски, и подавил желание удрать отсюда со всех крыльев.

Паузу очень вовремя нарушил знакомый уже Арду, примчавшийся из поселка.

– О Великая! – Он с разбегу грохнулся перед Иррашьей на колени, наверняка ссадив кожу. – Прости, что замешкался, мы не знали, что ты вернешься в неурочный час… Да еще так страшно полыхало! Мать меня не пустила, боялась, сгорю, если подойду близко!

– Правильно сделала, что не пустила, – проворчала прабабушка и пригладила волосы, правда, без особенного успеха. – Вовремя ты явился. Сбегай-ка и принеси нам лепешек, сыра и прочего, сколько донесешь. С этими гостями я здесь потолкую… И подстилку какую-нибудь захвати, не на голых же камнях нам располагаться.

– У нас коврик найдется, – встряла Фергия, – в смысле попона, а то, знаете ли, на вашем правнуке без нее сидеть все равно что на заборе, очень уж жесткий… Так что вы уж усаживайтесь, а мы и так перебьемся. А вместо подстилки лучше Арду побольше еды принесет!

– Брату вели помочь, – кивнула Иррашья мальчишке, и тот умчался, только пятки сверкнули.

Фергия услужливо расстелила то, что называла попоной, то есть очередной драный ковер (уж не знаю, где она его раздобыла, но точно не у Итиша), положила на него свою подушку и пригласила Иррашью усаживаться. Та хмыкнула, но все-таки села, привычно подобрав под себя ноги.

– Рассказывайте, – приказала она, когда мы расселись вокруг, и ее огонек-спутник устроился на камнях, превратившись в костер. – Да по очереди! Не люблю, когда перебивают…

– Тогда лучше начинать Альви, – тут же сказала Фергия. – А потом уж мы расскажем о прочем.

– Вы же не хотели говорить при посторонних, – напомнил я.

– Ну так мы клятву возьмем, чтоб они с Никси не разболтали. Конечно, сильному магу такая клятва на один зуб, но если почтенная Иррашья приложит к ней руку, тот, кто попытается добиться от Альви и Никси подробностей, не зубы, а челюсти сломает.

– Прекрати называть меня почтенной, – мрачно сказала Иррашья.

– А как тогда? Великой?

– По имени! – рявкнула прабабушка, и пламя костра затрепетало.

Никси затих, прижавшись к Альви, и, кажется, пытался притвориться, что его тут вовсе нет: очень уж страшные чудеса творились вокруг.

– Как прикажешь, почтенная Иррашья, – серьезно сказала Фергия и снова захихикала.

Что ее так разбирает, не пойму? Неужто успела приложиться к своему бочонку? Да нет, вроде бы не пахнет…

Против ожидания, прабабушка не разгневалась, а даже улыбнулась.

– Точно как Файрани, – пробормотала она, – такой же был зубоскал… за что и получил проклятие.

– Как, и он тоже? – приятно удивилась Фергия. – Расскажи, умоляю!

– Может, и расскажу. Но сперва вы мне объясните, что происходит на моем берегу…

Глава 15

Альви закончил со своим рассказом как раз к тому времени, как Арду со старшим братом принесли лепешек, сыра, копченого мяса и целую корзину незнакомых фруктов. Иррашья отослала их одним жестом, выбрала лепешку порумянее и вонзила в нее зубы, ну и мы не заставили себя упрашивать. Не знаю, из чего Фергия сотворила чарки, но орта из них не выливалась, и я подумал: к утру тут будет по меньшей мере один пьяный дракон и не вяжущая лыка волшебница, и что может выйти, лучше не думать. Оставалось только надеяться, что прабабушка Иррашья не даст нам натворить чего-нибудь ужасного.

– Значит, вот даже как… – протянула прабабушка, выслушав Альви и Никси. Мальчишке было страшно, я видел, но и любопытство разбирало. – С кораблем вашим все ясно. Выручим, как рассветет. Теперь ты говори, колдунья.

– Меня тоже можно называть по имени, – чарующе улыбнулась Фергия и прежде, чем Иррашья успела вставить хоть слово, принялась говорить.

О! Унять поток ее речи не легче, чем остановить водопад! Я пробовал, я знаю… То есть я как-то пытался заставить Фергию замолчать, не получилось, поэтому полагаю, что унять водяной поток намного проще, нежели эту колдунью…

Я уже потерял нить разговора, но Иррашья слушала, не перебивая, иногда кивала, и лицо ее делалось все мрачнее.

– Не думала, что дойдет до такого… – пробормотала она и встала, и мы начали вставать следом. – Сидите! А ты иди со мной, ты отец…

Альви послушался, а Никси, лишившись покровителя, сунулся ко мне под бок. Он отчаянно зевал, но изо всех сил старался не заснуть, ведь рядом творилось такое!..

– Айла, дочь Альви из дома Эйле, – проговорила Иррашья, склонившись над телом девушки. – Ты сделала больше того, на что была способна, и поэтому лежишь теперь перед нами. Но ты спасла не один дух, и за это тебе будет даровано и место там! – Она вскинула руку к светлеющему небу, где как раз проявилась россыпь звезд, тянущихся вслед за хвостом Дракона. – Ты вернешься, девочка, когда захочешь. Жди ее, Альви. Наверно, она не станет долго рассматривать мир из поднебесья и явится прежде, чем ты поседеешь, – таким на месте не усидеть.

– Великая… – Он попытался было преклонить колени, но прабабушка удержала его и повернулась к Дайку:

– Незнакомый человек с чужим именем, ты сполна отдал долг дому Эйле. Спи спокойно под высоким небом, а когда надумаешь родиться снова, тебе дадут место у очага той, ради которой ты отдал жизнь…

Она резко повернулась к Альви:

– Как ты хочешь, чтобы их похоронили?

– Как принято у нас, Великая, – выговорил он, не отводя взгляда. – В огне и на воде. Только у меня нет лодки, чтобы отправить прах Айлы и ее друга через море к нашим берегам…

Иррашья ничего не сказала, повернулась в сторону моря и подняла руки. Я, приоткрыв рот, смотрел, как большая лодка – на такой и море можно пересечь! – сплетается из огненных нитей, как воздвигается мачта, а на ней появляется убранный до поры парус…

Фергия, к счастью, молчала, только шевелила пальцами. Наверно, пыталась расплести колдовские узоры, созданные прабабушкой.

– Попрощайся с дочерью, – приказала Иррашья, и Альви бережно поднял Айлу на руки, покачал, как маленькую, поцеловал в закрытые глаза, в щеки и в лоб и бережно уложил в лодку, которая парила, не касаясь земли. – А ты займись Дайку.

Я не сразу понял, что слова адресованы мне. Куда было деваться: я поднял тело матроса и устроил его в ногах Айлы. Вышло, будто Дайку держит руку на руле и следит за курсом, пока хозяйка отдыхает.

– Пора, – негромко произнесла Иррашья и коротким жестом отправила погребальную лодку прочь от земли. – Вы жили ярко – так теперь и горите…

Я смотрел, не отводя взгляда, как расправился огненный парус – лодка едва коснулась волн, но тут же оказалась так далеко, что только он и светил, словно маяк во мгле… И вдруг вспыхнула ослепительным белым пламенем, таким, что я даже сквозь зажмуренные веки видел эту вспышку…

Когда я открыл глаза, светился только костер, Альви сидел подле него, обняв колени руками, а Никси жался к его плечу и беззвучно плакал.

– Иди прочь, – сказала Иррашья. – Твое горе не для нас – мы не сумеем разделить его с тобой. Только выпей сперва… И ты, мальчик, тоже. Один глоток тебе не повредит.

– Конечно, чужую орту разливать все горазды, – не удержалась Фергия, и на этот раз я двинул ее локтем под ребра. – Ну ладно, не обеднею…

Мы дождались, покуда Альви взял Никси за руку и повел вниз, к поселку, а тогда уж посмотрели друг на друга.

– Вы принесли беду в мои земли, – сказала Иррашья. – Вам за это отвечать.

– Неправда твоя. – Фергия глотнула орты и зажевала полоской копченого мяса. – Беда завелась на твоих землях, поэтому отвечать – тебе.

К счастью, прабабушка поперхнулась от такой наглости, поэтому Фергия невозбранно продолжила:

– Кто уничтожил память Игирида? Ты, больше некому! А почему, не расскажешь ли? Что стряслось много лет назад в тех местах, которые теперь называют Мертвой пустыней? Почему ты летаешь туда так часто? Что же ты молчишь, почтенная Иррашья?

– Да так, думаю, оторвать тебе голову или…

– То есть я угадала, ты хранишь какую-то тайну? – обрадовалась Фергия. – Ну расскажи же, иначе я умру от любопытства!

– Ты раньше меня уморишь, – проворчала Иррашья и подперла голову рукой. На ее худых запястьях звенели драгоценные браслеты, по рукам до самых плеч змеились странные узоры, которые, казалось, менялись каждый миг. – В точности Файрани, проклятая кровь…

– Это ты о том проклятии, которое велит людям из нашей семьи вечно искать что-то?

– О нем самом. – Иррашья взглянула на Фергию чуточку более благосклонно. – Вижу, ты не вовсе пропащая. Что-то слыхала о древних временах, а?

– Совсем немного: живем мы мало, а знание теряется во мраке времен, как… как этот вот кусок сыра меж камней, – сказала Фергия, пошарила возле себя, нашла потерю, сдула с нее песок и с аппетитом сжевала, добавив с набитым ртом: – Я мечтала увидеть тебя, почтенная Иррашья!

– Ну!.. – Та усмехнулась. – Тогда говори. Вижу, правнук мой прикусил язык. Ну да мужчины наши никогда не были говорливы, стало быть, тебе отдуваться.

Фергия глотнула еще орты и заговорила. Начала она с древнего проклятия, упомянула отступника Ирдаля и сестру его Ирдаллу, ее связь с семейством Нарен, потом перешла к нынешним временам, без запинки перечислила погибших женщин нашего народа – тут Иррашья заметно потемнела лицом, – добралась до меня и странной бури, которую мы едва одолели вместе, а там и до пленной змеедевы…

– Так близко! – Иррашья вскочила и принялась мерить шагами освещенный пламенем пятачок. – Почему я не почуяла? Он же был так близко…

– Ты его знаешь? – Фергия схватила ее за рукав.

– Знаю… Отцепись от меня, девчонка!

Иррашья шумно выдохнула, запустила пальцы в буйные рыжие волосы и сказала:

– Я начну с Игирида и того, кого он называет Шаракки, вольного духа. Это он нарушил равновесие…

Мы переглянулись.

– Я, – сказала Иррашья, – еще не так стара, как кажется тебе, Вейриш.

Ха!.. Если бы я не знал, что это моя троюродная прабабушка, и не был бы женат, то вполне мог приударить за ней.

– Вот только мужчин, способных быть со мной и не умереть после этого, и прежде было сложно найти, а теперь, считай, невозможно. Если доживешь до моих лет, поймешь… Хотя мужчинам проще: вы отдаете, а не забираете, но и то не всякая женщина выдержит страсть взрослого дракона…

– А если поискать среди соплеменников?

– Глупая девчонка… Не связываться же с такими вот мальчишками, – Иррашья кивнула на меня. – Ну а тех, кто сравнялся со мною возрастом или близок к тому, наперечет. И большинство из них или женаты, или живут отшельниками и не слишком-то жаждут общения. Да еще поди их отыщи! А даже если найдешь, толку не выйдет. Характер у нас с годами лучше не становится.

– Только не говори, что ты приманила огненного джанная, – пробормотала Фергия.

– А тебе что, завидно? – Иррашья качнула бедрами и потянулась. – Да. Приманила. И приручила.

Фергия протяжно присвистнула.

– Я держала его подальше от побережья. Ему нравилось там, в пустыне, – продолжила Иррашья. – Он говорил: это место походит на то, где он обитал прежде.

– А почему он оттуда убрался? – спросила Фергия.

– Что-то случилось, но он никогда не рассказывал, что именно. Думаю, это задевало его мужскую гордость, если ты понимаешь, о чем я. Так или иначе, но шли года, и ничего не менялось. Меня это вполне устраивало, а вот мой джаннай заскучал и попросился на волю.

– Неужели ты его отпустила? – вырвалось у меня.

– Да, я ведь не хозяйка ему, – пожала плечами Иррашья. – И, признаюсь, он немного мне надоел. Разлука лет этак на сто – то, что нужно для таких, как мы. При следующей встрече страсть или вспыхнет с новой силой, или… Ничего не случится. Впрочем, это мелочи.

Она помолчала, потом продолжила:

– Я занималась своими делами. Следила за этими вот контрабандистами, бывала в дальних краях… Могла улететь вовсе, но не в моем возрасте менять привычки. Я родилась на этом берегу, на нем же намерена умереть… когда-нибудь. А эта мелкая человеческая возня, признаюсь, забавляет и даже не утомляет, сколько бы лет ни прошло. Очень уж они…

– Разные? – подсказала Фергия.

– Пожалуй. Но я что-то отвлеклась…

– Ты же не могла не знать, что на месте пустыни возникло озеро и поселились наши родственники? – встрял я.

– Я не вездесуща, Вейриш, как бы мне того ни хотелось, – покачала головой Иррашья, и ее волосы вспыхнули медью в свете костра. – Друга моего не было поблизости, так зачем мне летать в пустыню?

– А ты не почувствовала чужаков? – удивилась Фергия. – Родителей Игирида?

– Не сразу… – неохотно ответила прабабушка. – Этот Шаракки был сильным духом, он хорошо оградил то место. Да я и не присматривалась. Говорю же: чего ради? Потом услышала от караванщиков – у нас тут оазис появился… Слетала посмотреть, но приближаться не стала.

– Почему?

– Не захотела нарушать их покой. Они ведь бежали откуда-то издалека… Игирид не знает, что там случилось, ему об этом не рассказывали, но я-то видела – эти двое, его родители, не верят в свое счастье. В то, что можно просто жить… – Иррашья глотнула орты. – Ну и Шаракки реял поблизости. Сильный, не слишком умный, как все подобные духи, но преданный тем, кого выбрал друзьями. Какая разница, решила я, пускай будет оазис. А когда эти драконы захотят объявиться, я встречу их как подобает… Только не вышло по-моему.

– Джаннай вернулся? – тихо спросила Фергия.

– Да. Представь: приезжаешь ты домой, а дома-то и нет. Или есть, но совсем другой, и живут в нем чужие. Что бы ты сделала?

– М-м-м… спросила бы, кто они такие и куда подевались прежние хозяева? Особенно если с тех пор, как я этот дом оставила, минуло лет сто, а то и больше.

– Ну да… Но ты человек, а Хагран – джаннай. Для него век – все равно что мгновение, он и не подумал о том, насколько все могло измениться, покуда он где-то там развлекался! – Иррашья гневно фыркнула. – Да еще он был чем-то разгневан. Увидел, что меня нет, его привычного жилища нет, его заняли какие-то незнакомцы, вот и кинулся с разлета… Говорил потом – решил, будто эти трое убили меня и захватили мои земли, и бросился мстить. Не хватило ума поискать меня в округе, чтоб провалиться этому идиоту… Ух и задала же я ему! Два года на глаза не показывался – боялся, и правильно делал…

– Неужели два взрослых дракона не сумели с ним совладать, если ты одна в состоянии задать ему трепку? – не выдержал я.

– Они ведь не ожидали нападения, – напомнила Фергия. – Да и, судя по Игириду, они не очень-то хорошие бойцы.

Иррашья кивнула и налила себе еще. Ох, если она напьется, что мы делать будем? То есть я могу отнести ее домой, но знать бы, где тот дом!

– Я почувствовала отголоски битвы, – сказала она. – В оазис уже не полетела, не было смысла. Успела перехватить мальчика на побережье, вот и все.

– А зачем память ему стерла? – настырно спросила Фергия. Она хуже пустынного падальщика: если вцепится, не оторвешь.

Иррашья долго молчала.

– Как бы тебе объяснить… Ты молода еще и не знаешь жизни. Может, слышала что-то от старших, но слова – это пустое. Другое дело – пережить самой…

– Для начала я и словами обойдусь, – дерзко сказала Фергия. – А потом они как-нибудь уж наполнятся смыслом, надеюсь.

– Ах вот как! Что ж… – Прабабушка опустила глаза. – Я встречала многих из тех, кто жил местью. Я знала, какими они становятся, и не желала, чтобы смешной и добрый мальчик Игирид, способный говорить с пустыней и ветрами, превратился в такое чудовище. Пускай это стоило ему памяти о родителях, о Шаракки и жизни в оазисе, но он живет под моим покровительством и делает то, что ему по силам: заклинает ветер для кораблей, что выходят из нашей бухты, призывает рыбу в сети, лечит больных…

– И не умеет летать, – перебил я. – Над берегом, невысоко – это не полет. Ведь он дракон, Иррашья, пускай не слишком умный – а где и у кого ему было обучаться, не ты же ему уроки давала? – но дракон. А ты связала ему крылья. Верю, что из лучших побуждений, но принять этого не могу. Я видел, каков он в небе. Ты лишила его доброй сотни лет радости полета.

– Да что вам та сотня лет, – вздохнула Фергия. – Сущая ерунда, вы же не люди. Наверстает еще… Правда, не знаю, захочет мстить или нет, это уж вы сами как-нибудь разберетесь. Я бы на твоем месте, почтенная Иррашья, подыскала для своего любовника другое местечко. Какая ему разница? Да и тебе тоже: пустыня и есть пустыня, а сделать ее вовсе уж мертвой, думаю, твоему приятелю по силам.

– Без сопливых разберусь, – отрезала та и, по-моему, едва заметно покраснела. Хотя, может, это она от орты. Или просто отблеск костра так лег.

Если честно, я не хотел воображать, как выглядят любовные игры огненного джанная с драконицей, но ясно понимал: после этого любая земля иссохнет и пойдет трещинами.

– Ладно, – сказала наконец прабабушка. – С Игиридом я сама поговорю, как вернется с этого вашего корабля. Раз ты, Вейриш, говоришь, будто мальчик с твоей помощью научился летать по-настоящему и даже плавать… То ли мои заклятия дали слабину, то ли ты не настолько мягкобрюх, как мне показалось!

– Это не моя заслуга, ее, – ткнул я пальцем в Фергию. Пускай отдувается, раз затеяла все это.

– Наша общая, – нашлась она. – Я что, я так… немного поспособствовала. Такой мощи, чтобы направить взрослого дракона, мне взять неоткуда, так что во всем виноват Вейриш – это он позволил мне пользоваться его силой!

– Спелись? – Иррашья сощурилась. – Не доведет тебя до добра эта колдунья, правнук, так и знай.

– Это пророчество? – тут же спросила Фергия.

– Нет, глупая девчонка, просто опыт!

– Иррашья, мы и так ввязались не пойми во что, – остановил я их перепалку. – С Игиридом и оазисом разобрались, но… Есть еще другое. То, что убило Айлу и Дайку, свело с ума весь экипаж «Тюленя», поймало и на много лет заточило дочь самого Золотого Змея, и…

– И мне кажется, ты не хочешь об этом говорить, – добавила Фергия.

– Может, и не хочу, – проговорила Иррашья.

– Что, и с ним баловалась? Ну точно, дед всегда говорил: женщины в возрасте – то еще пожарище!

Думаю, столб пламени видно было не то что в поселке, а и в самом Адмаре…

– Заставь эту женщину умолкнуть! – прорычала прабабушка. – Иначе я за себя не ручаюсь!

– Э, нет, не возьмусь. Я мягкобрюхий, ты же сама сказала, – нашел я отговорку. – Сладить с этой колдуньей мне никак не под силу.

– Что я такого сказала-то? – проворчала Фергия. – Мало ли… У меня тоже бывали неудачные связи, но я же на людей не бросаюсь…

Воцарилось недолгое молчание. Я подумал о том, кто были те смельчаки, которые отважились связаться с Фергией, тут же вспомнил Даллаля и решил – отважных сумасбродов с этом мире намного больше, чем кажется. Еще я думал, что у женщины с таким характером почти любой роман выйдет неудачным: вытерпеть ее выходки сможет только страстно влюбленный мужчина (вспомнить хотя бы Лауриня!) или очень мягкий характером… Но с последним Фергия быстро заскучает, а у первого влюбленность может и пройти… Лауринь – уникум, так и сама Флоссия когда-то говорила, а на всех подобных экземпляров не хватит. Неудивительно, что маги в большинстве своем одиночки!

– Хорошо, расскажу, – произнесла наконец Иррашья. – Но ты, колдунья, воздержись от глупых шуточек, не то…

– Что? Превратишь меня в жабу? Интересно, сильно у нас приемы различаются?

– Фергия, умолкните, ради всего сущего! – не выдержал я. – Иначе мы ничего не узнаем!

– Вы бы мне еще кляп воткнули, – был ответ. – Ха, по лицу вижу, не отказались бы, но побоитесь, что палец откушу… Все, молчу, молчу! Говори, почтенная Иррашья!

– Благодарю за разрешение, – ядовито сказала та и уселась поудобнее. – В сущности, рассказывать особенно не о чем. Вы и так добрались до сути, остались лишь незначительные детали, разузнать о которых вы попросту не могли, потому что никто не помнит тех времен…

– Кроме тебя и Золотого Змея, но он оказался не слишком-то разговорчив, – не утерпела Фергия, и, каюсь, я ее ущипнул. Удивительно, но помогло: она хотя бы временно умолкла.

Иррашья, очевидно, решила, что Фергию проще игнорировать, чем вступать с нею в диалог, потому что продолжила как ни в чем не бывало:

– В старину многое было иначе…

– Небо выше, море глубже, а рыба сама в сети запрыгивала, – снова не удержалась Фергия, и я всерьез задумался о кляпе.

– Маги – те точно были сильнее нынешних.

– Потому что магии в мире было больше?

– Глупая девчонка, – уже привычно сказала Иррашья, а я подумал, что Фергия не может не знать о том, что количество магической энергии – величина постоянная, а вот число способных ее использовать в полной мере меняется. – Просто запретов для магов было не в пример меньше, чем теперь, а колдовать умели лучше, особенно те, в ком текла наша кровь, а таких было немало. Император точно был нашим потомком невесть в каком поколении. Ну и вся его родня, разумеется.

– Да. Очевидно, знатных девственниц в те годы тоже хватало, – вставила Фергия, – раз уж полукровки рождались не по одному раз в столетие, а достаточно часто и в порядочном количестве. Кстати, а разве ваши дети от людей сами драконами не становятся?

– Теперь становятся. Нас осталось слишком мало, вот и пришлось снять древний запрет, пускай и с условием, – неохотно ответила Иррашья. – Прежде его не было.

– То есть… то есть любой дракон с любой девицей или не девицей могли наплодить детишек? Ну и наоборот?

– Могли. Соображаешь, что бы случилось, если б они все вырастали драконами?

– Ну… Они бы сожрали все на всех континентах, потом друг друга, а потом вымерли от голода, – без раздумий ответила Фергия.

– Грубо, но справедливо, – вздохнула Иррашья и посмотрела на меня. – А ты что сидишь с таким видом, будто впервые слышишь об этом?

– Ну так… действительно впервые.

– Хм… Видно, ты плохо слушал старших и пропускал уроки мимо ушей. А может, они сами в детстве были не слишком-то прилежны. Или же дела столь далекой старины попросту забыты… Что ж, ничто не вечно в этом мире. А если учесть, что запрет был положен задолго до моего рождения, а снят, когда еще и прадеда твоего в помине не было… не вижу ничего удивительного.

Я промолчал: что тут возразишь? Я никогда не был склонен к учению…

Глава 16

Иррашья помолчала недолго, потом продолжила:

– О том, что я была, пускай и недолго, императрицей у людей, ты хотя бы слышал?

– Конечно!

Еще бы я не слышал, я же рассказывал эту историю Флоссии… Правда, теперь хотелось узнать ее из первых уст, а то, сдается мне, в общеизвестной версии много переврано.

– Как тебя вообще угораздило, почтенная? – спросила Фергия.

– Что значит – угораздило? – нахмурилась Иррашья. – Это была необходимость.

– Не понимаю, – сознался я.

– Ну да, куда уж тебе понять… Объяснять, что тогда творилось, я буду до послезавтрашнего рассвета, да и не имеет это значения для нашего дела. Скажу лишь вот что: тогдашний император был хорошим человеком, но слишком слабым правителем.

– Что мешало его заменить?

– Остальные были еще хуже, – проворчала Иррашья. – Этот хотя бы осознавал, в какой беде Империя, и согласился, что для ее спасения придется пойти на многое.

– Жениться на тебе, например, – хихикнула Фергия. – Да, а дети у вас были?

– Нет. Император был уже не в тех годах, чтобы предаваться страсти с такой, как я. А угробить его раньше срока никак не входило в наши планы, – усмехнулась Иррашья. – Наследник-то у него появился, я об этом позаботилась, но не от меня. И прекрати отвлекать!

– Я больше не буду, – пообещала Фергия с таким выражением лица, что стало ясно – непременно будет. – А что за беда случилась с Империей?

– Обычная для таких древних огромных государств – она начала трещать по швам. Там беспорядки, тут недовольство, да еще несколько неурожайных лет… Войны опять же – с западными мореходами, с восточными кочевниками, северяне тоже не сидели сложа руки… А если в доме пожар, нужно его тушить, а не делать вид, будто просто решил погреться у костерка.

– И тогда ты взяла все заботы на себя? – зачем-то спросил я. – Почему именно ты?

– Не мог же император жениться на мужчине, – фыркнула Иррашья. – А опытных женщин, готовых заняться этаким запущенным хозяйством, не нашлось. Кроме меня, разумеется. Я, знаешь ли, всегда любила вызов, в чем бы он ни заключался…

Судя по выражению лица Фергии, ей очень хотелось выслушать жизнеописание Иррашьи, но она мучительным усилием воли не проронила ни слова.

– Люди давно уже считали нас мифическими существами, – вновь заговорила прабабушка. – Да, бытовала легенда о том, что императорский род ведет род от предка-дракона, но… Здесь, в пустыне, многие племена считают, будто произошли от змей, громадных гривастых котов, камней и лунного света, а то и вовсе зародились из верблюжьего плевка! Мы же стали скрываться: людей становилось все больше, а нас – все меньше. Нас ведь тоже не минули междоусобицы… Впрочем, если я заговорю еще и об этом, то вы останетесь тут жить, а мне такие соседи не нужны!

– Я бы слушала и слушала… – мечтательно протянула Фергия, подперев подбородок рукой. В другой руке она держала чарку с ортой. – Может, потом как-нибудь расскажешь, почтенная? Жить здесь я и сама не хочу, а вот если бы ты позволила наведываться к тебе в гости… Не слишком часто, конечно же, но хотя бы раз в полгода… Это не слишком тебя стеснит?

– Если я не соглашусь, ты, очевидно, разыщешь меня даже за краем мира и пристанешь с расспросами?

– Да, – честно ответила Фергия. – Ты так говоришь, будто любознательность – это что-то плохое, а ведь только что сама ругала Вейриша за то, что он не знает истории! А он дракон, он намного старше меня, и родители его если сами не застали те события, так хоть слышали о них от своих старших… Ну а нам-то, маложивущим, как уберечь такое знание?

– Некоторые знания лучше вовсе уничтожить или хотя бы спрятать так, чтобы никто никогда не нашел, – пробормотала Иррашья. – Но большей части дел давно минувших дней это не касается. Ты занятная девчонка. Говорю же, похожа на Файрани, а он мог заговорить до полусмерти даже злобного джанная… Может, с годами и мозгов у тебя прибавится. Поглядим…

Я ужаснулся: вряд ли Иррашья полетит в Адмар, стало быть, мне придется регулярно таскаться с Фергией сюда? Потом вспомнил, что у нее есть Лалира, способная переместиться куда угодно в мгновение ока, и успокоился. Но рано…

– Тогда жду тебя в своем оазисе, почтенная, в любое время, как тебе заблагорассудится размять крылья! – разулыбалась Фергия. – Я нарисую тебе карту. Ты, наверно, давно не видела, как прекрасен цветущий сливовый сад? А уж какие в нем созревают плоды, ммм…

– Ну-ну… – только и сказала Иррашья, выслушав многословное восхваление черным сливам с мякотью красной и сладкой… далее известно. – Может, и загляну, если окажусь в тех краях.

Мне же пришло на ум: если она действительно решит навестить Адмар, так, может, взглянет на Аю и скажет, что у нас с нею пошло не так? Уж прабабушка-то, с ее опытом, наверняка сумеет это определить!

– Разбираться мне пришлось долго, – вернулась к рассказу Иррашья, – но стоило разогнать обленившихся придворных и набрать тех, кто хоть что-то смыслил в деле, все пошло на лад. Скажу без лишней скромности: только благодаря моим усилиям Империя не развалилась в те годы, а продержалась еще три с лишним века.

– А стоило ли ее спасать? – спросил я. – Раз уж ничто не вечно, все идет своим чередом и даже камни разрушаются от ветра и воды, то… Зачем поддерживать жизнь в заведомом трупе?

– Затем, глупый мальчишка, что нам не нужен был хаос и война всех со всеми! Учитывая, сколько магов – настоящих, сильных магов, не в пример нынешним, – было у всех противоборствующих сторон, они континент могли утопить, если бы разошлись во всю мощь! А так… Все мы понимали, что Империи пришел конец, но это был тихий и мирный уход отжившего свое, а не катастрофа. – Иррашья глотнула еще и вздохнула. – Сперва отвалились северные провинции, потом часть восточных… С юга наступала пустыня. Потом случилось большое сотрясение земли, западные острова погибли, считай, полностью. Часть жителей спаслась на архипелаге, но угрозы они больше не представляли. И вот вы видите, что теперь лежит на месте великой некогда Империи…

– Пустыня, – обронила Фергия.

– Да. А глубоко под песком скрывается то, что осталось от еще более древних государств. О них даже я ничего не знаю. И нас ждет та же участь: рано или поздно вымрем. Даже если снять условие с союза с человеком… Фергия достаточно красочно описала, что случится, если мы чрезмерно расплодимся. Даже в древние времена эти земли не могли нас прокормить, а теперь и подавно.

– А я слышала от мореходов, – немедленно вставила Фергия, – что далеко за океаном лежат другие страны. Только никто еще туда не добирался – там страшные шторма и незнакомые течения, с которыми даже сильные ведьмы не могут совладать, а корабли попросту не выдерживают. Да и плыть туда год… или больше. Столько припасов с собой не возьмешь.

– И я кое-что слышала, – сказала Иррашья. – И даже видела странные деревья и предметы, которые принесло течением после большой бури. Но долететь туда невозможно, не смотри так на моего правнука! Даже я не смогу держаться на крыле дольше недели, да еще над незнакомыми водами, с неизвестными ветрами, а он и подавно.

«Я тоже многое видел», – хотел я сказать, но прикусил язык. Да, в том моем видении были и чужие берега, и корабли, которым не страшен никакой шторм… И где они теперь? Может, живут там, за непреодолимым океаном, драконы, и люди, и невесть кто еще? Жаль, мы об этом не узнаем… С другой стороны, Лалира с Мадри добрались до южного края земли, так, может, оттуда ближе до таинственного берега? Главное, не сболтнуть об этом при Фергии, а то ведь ей захочется проверить…

– Ничего, наверняка есть другие пути, – Фергия будто прочитала мои мысли. – Аю – это жена Вейриша – говорила, что слышала в кочевье: другие семьи уходят очень далеко на север и там добывают пушнину, чтобы менять потом на всякое прочее… И где-то в тех краях, в особенно холодные зимы, когда встает прочный лед, можно перейти на чужой берег. Кто-то это проделывал и даже ухитрился вернуться. На корабле туда не доберешься, затрет во льдах – наши моряки пробовали, едва выбрались. И все же непременно надо будет попробовать, – завершила она мысль, – только не сейчас, успеется еще. Жизнь длинная!

Я подумал о том, что мне Аю ни о чем подобном не рассказывала. Или рассказывала, а я позабыл?

Звездный Дракон почти скрылся из виду, рассказ же не особенно продвинулся – из-за Фергии, разумеется. Если бы она не встревала каждую минуту, Иррашья, наверно, добралась бы уже до сути своей истории. С другой стороны, если бы ей настолько не нравилось, когда перебивают, она запросто заставила бы Фергию онеметь хоть ненадолго, но не сделала этого. Следовательно, мне оставалось только смириться: постичь женскую логику я давно уже не пытался…

– Будучи при дворе, – сказала наконец Иррашья, – я узнала многое из того, что императорская семья предпочитала скрывать от посторонних, и правильно делала. Я не говорю о внезапно умерших супругах и прочих родственниках, нет. Речь о другом.

– О Дженна Дассе? – снова не смолчала Фергия. – Мы же знаем, что он приходился какой-то родней императору!

– Именно так, о нем. Когда я появилась во дворце, о нем уже почти не помнили. В хрониках мало что сохранилось, лишь общие слова. Вот только я когда-то была знакома с Файрани Нар Реном… да-да, не косись так, девчонка, это наверняка был твой предок! Он кое-что знал про этого Дженна Дасса, пускай и не был вхож во дворец. – Иррашья усмехнулась. – Ну а я разбирала архивы, когда нечем было заняться.

– Неужели у тебя хоть когда-нибудь оставалось время на такую ерунду? – удивился я.

– Что еще делать, покуда ждешь вестей? Не забывай, люди не драконы, письма даже и маги доставляют не в мгновение ока… Хотя прежде умели, – добавила она. – Когда-то очень давно люди умели связываться посредством зеркал, и не только связываться, но и перемещаться с их помощью. Но это искусство давно утрачено. Я пыталась выяснить, что стало тому причиной, но не преуспела. Мастеров-зеркальщиков уже не было в живых, а их наследники только разводили руками. Маги тоже.

– И тебя взяло за живое? – спросила Фергия. – Надо же, такой удобный способ общения – и вдруг потерян! Почему?

– Вот и мне хотелось узнать почему. Наконец я отыскала в архивах несколько документов, из которых стало понятно: зеркальное сообщение сделалось небезопасным.

– Как так?

– Не перебивай, – уже привычно сказала Иррашья и вылила себе в чарку последние капли из бочонка. Это что же, мы его втроем усидели? Ох и будет у меня завтра голова болеть… – Происходило это не вдруг. Сперва один случай – провели расследование и виновника… скажем так, наказали, и уже не в первый раз.

– Почтенная Иррашья, а можно поподробнее? – попросила Фергия и откупорила второй бочонок. – Я догадываюсь, что виновник – Дженна Дасс, но что происходило, даже представить не могу.

– Изначально он был заточен в камне, но сумел выбраться на волю, завладев чужим телом. Натворил много разного, едва не убил мою прародительницу, к слову… Снова был пойман и заточен – на сей раз в зеркале, лишенном сообщения с другими такими же, магическими. Но Дженна Дасс опять нашел лазейку!

– Вот так дела… – невольно сказал я.

– Именно в те годы такая связь сделалась опасной: кто-то убивал людей посредством зеркал… Неизвестно, был ли это Дженна Дасс или кто-то другой. Главное, убийства прекратились, а Дженна Дасс снова был повержен: сохранились упоминания, что его убило чудовище из зазеркалья. Но, очевидно, он сумел уцелеть и выбрался оттуда.

– Какой-то на редкость неубиваемый тип, – мрачно пошутил я.

– Змеедева говорила, что он заточил ее по ту сторону зеркала, но не в зазеркалье, – вспомнила Фергия. – А что там – даже ей боязно взглянуть. Вы правы, Вейриш, у Дженна Дасса силы воли и желания выжить любой ценой на сотню магов хватит!

– Довольно долго зеркала работали без нареканий, причем открыт был способ не только разговаривать с их помощью, а даже перемещаться. Но потом их запретили и постарались изъять, – продолжила прабабушка. – Что именно произошло на этот раз, мне выяснить не удалось, об этом почти нет записей. Очевидно, с теми, кто пытался использовать такой способ связи и тем более путешествия, случалось что-то крайне скверное. Настоящих связных зеркал тоже не сохранилось. Кроме одного-единственного…

– И оно у тебя, – пробормотал я.

– Да. То самое, в котором был заточен преступник. Я никогда не вглядывалась в это стекло и не пыталась распутать заклятия, которыми оно обвито, словно кокон паутиной, – усмехнулась Иррашья. – Спрятала подальше и не притрагивалась к нему много сотен лет.

– Но зачем тогда оно вообще тебе понадобилось?

– Я не желала, чтобы оно попало в дурные руки. Кто знает, что сумел бы вызвать из глубин связного зеркала какой-нибудь чрезмерно ретивый юный маг?

Фергия задумалась ненадолго, потом сказала:

– Раз оно надежно спрятано, значит, Дженна Дасс выбрался не через него. Уж наверно, почтенная, твоя сокровищница отменно защищена! Конечно, взламывать охранные заклятия изнутри – это совсем не то же самое, как проделывать это снаружи, но… Вряд ли у бесплотного духа хватит на это сил. А если он вселится… не знаю, в ящерицу или змею, то все равно ничего не выйдет – они колдовать не могут. Даже если выберется в таком теле наружу через трещину какую-нибудь, дальше-то что? Далеко в таком виде не убежишь, особенно через пустыню, а что-то мне подсказывает, караваны там не ходят.

– Ну, можно подставить ящерицу стервятнику, завладеть им, улететь подальше, а там уже найти человека, – вздохнул я.

– Нет у меня в сокровищнице никаких ящериц, – проворчала Иррашья. – Неужели я не подумала, что кто-нибудь может пробраться внутрь, превратившись в мелкую зверюшку?

– Значит, этот вариант отпадает, – заключила Фергия. – А если бы Дженна Дасс выбрался просто так и реял бестелесным духом, ты бы его заметила, наверно?

– Неужели нет! Я, может, и стара, но чутья не утратила.

– А завладеть тобой он бы не смог, потому что силенок не хватило бы…

– Да, он, похоже, предпочитает занимать тела человеческих магов, – напомнил я, – видимо, с ними-то способен совладать.

– Угу, а еще они хоть сколько-то выдерживают такого подселенца. А обычные люди очень быстро портятся, ну да это и понятно: магов хоть какое-то время поддерживает их собственная сила, но и та достаточно быстро иссякает. Вот почему Дженна Дассу нужен дракон!

Фергия оценила выражение моего лица и пояснила:

– Любой дракон, даже необученный, вроде вас, сильнее самого могущественного человеческого мага. Ну а направлять эту мощь изнутри не так уж сложно, вы же помните! Только вы дались мне в руки добровольно и ничуточки не пострадали, а вот Дженна Дасс вас уничтожит.

– Разве тогда тело не… гм… испортится, как вы говорите?

– Не думаю. Говорю же, вы не только сильнее людей в магии, но и в целом более живучи. Но может, он не станет вас убивать окончательно, – обнадежила Фергия, – а загонит в самый дальний уголок сознания, запечатает понадежнее и оставит наблюдать за тем, что творит от вашего имени.

– Даже не представляете, как меня это утешает, – пробормотал я. – Но мы снова отвлеклись! По вашему выходит, что у него есть другие пути? Помните змеедеву? Там вообще был отполированный камень! А раз так, то Дженна Дасс может выскочить хоть из лужи.

– Нет. – Фергия уперлась пальцем в переносицу, как обычно в минуты раздумий. – Такими простыми путями он не ходит. Не знаю, не может или брезгует… скорее уж первое, иначе что мешало бы ему маячить в любом зеркале? Даже такие неряхи, как вы, изредка смотрят на свое отражение, так что он давно бы вас изловил, не пришлось бы затевать эту тягомотину с проклятием…

Я не нашелся с ответом. Иррашья со сдержанным любопытством наблюдала за мыслительным процессом Фергии.

– Дело в другом, – уверенно сказала та. – Уверена, на змеедеву он расставил сети, и очень умело. Наверняка долго готовился: вряд ли она случайно нашла тот обнажившийся пласт породы.

– Но Дженна Дасс ведь как-то ухитрился заманить ее в ловушку и заточить, – напомнил я. – Представляете, какая нужна была мощь для того, чтобы создать подобное? И много лет скрывать пленницу от Золотого Змея?

– Думаю, он действительно израсходовал на это очень много сил… Но, видимо, полагал, что шкурка золотой змейки стоит выделки. Ну и, в конце концов, выложился на полную он лишь единожды, а за прошедшие годы наверняка снова накопил силу: вспомните, скольких колдунов он… хм… высосал? И еще, Вейриш, он использовал не связное зеркало, не так ли? И не проходил сквозь него.

– Точно! Змеедева сказала, что он выйти не сумел, а вот она вошла…

– Вот-вот. Я думаю, он с ней не из зазеркалья разговаривал, а просто… м-м-м… являл свой образ на подходящей поверхности. Это не так уж сложно проделать, а сам он мог прятаться где-то поблизости.

Я почесал в затылке. Что ж, похоже на правду. Жаль, змеедеву не расспросишь поподробнее…

– Верно я понимаю, что связные зеркала были заколдованы каким-то особенным образом? – спросила Фергия, и Иррашья кивнула. – Выходит, я права, и лужа или обычное стекло не годятся для перемещения и… как бы это выразиться… выхода наружу. Вследствие чего мы приходим к выводу, что сохранилось не только то зеркало, которое спрятано в твоей сокровищнице, почтенная, раз уж ты утверждаешь, что попасть в нее никто не может и выйти без твоего позволения тоже.

– Возможно, ты и права… – задумчиво произнесла Иррашья. – Что-то могло сохраниться. Мало ли, завалялось у кого-нибудь в подвале или на чердаке, а может, стоит себе в лавке у старьевщика…

– А вдруг достаточно и осколка? – предположил я.

– Не знаю. Но разбить такое зеркало невозможно, я пробовала, уж поверь.

– Можно ли взглянуть на него? Оно ведь тебе не слишком дорого, почтенная? То есть я могла бы предложить выкуп, да боюсь, если выложу перед тобой весь мой золотой запас, только насмешу тебя!

– Это уж точно, – Иррашья усмехнулась. – Мне это зеркало не нужно, могу отдать и так. Быть может, это обычная стекляшка.

– Не думаю, не думаю… – Фергия прикусила ноготь. – Дженна Дасс наверняка как-то был привязан к своему узилищу, и если даже теперь обрел относительную свободу, то… Словом, нужно смотреть и разбираться! Как бы нам получить зеркало, почтенная?

– Принесу… но уже не сегодня. – Прабабушка взглянула на небо, на бочонок с ортой и вздохнула. – Вечером полечу. Вас с собой не возьму. Займитесь этим вашим кораблем, как раз управитесь. Вернусь – посмотрю, чем можно помочь морякам. И не вздумайте за мной следить!

– И в мыслях не было, – заверил я, потому что ни одному дракону, если он не желает драки насмерть, не придет в голову выслеживать чужую сокровищницу. Ну и тем более связываться с Иррашьей…

Глава 17

Когда я проснулся, солнце было уже высоко, в бок мне впивался острый камень, в голове гремели дикарские барабаны и ревели боевые алефанты, рядом храпела Фергия, бесцеремонно прикрывшись моей рукой от безжалостного солнца, а Иррашьи нигде не было видно.

– Эй… Эй… – тихо позвал кто-то, и я со стоном приоткрыл один глаз.

Рядом со мной на корточках сидел Арду и смотрел с заметным сочувствием.

– Эйш-шодан, солнце уже высоко, – произнес он шепотом. – Не надо спать тут. Пойдем в дом.

– Да, ты прав… – Я с трудом сел и взялся за голову. Сколько ж мы вчера выпили? Бочонок на троих – это точно, потом Фергия откупорила еще один…

– Шодан, я боюсь будить эту женщину, – еле слышно сказал Арду. – Давай ты сам?

Я прекрасно его понимал, поэтому потыкал Фергию в бок, но она только отмахнулась и повернулась ко мне спиной.

«Вода!» – вспомнил я и с пятой попытки вызвал фонтанчик на ладони, заставив Арду восторженно ахнуть.

– О-о-о, как хорошо… – пробормотала Фергия, когда я щедро ее полил. – Еще… еще…

Тьфу ты, я и забыл, что она выросла на Севере, а там холодным обливанием никого не напугаешь!

– Иррашья принесла зеркало, – шепнул я ей на ухо и едва успел отпрянуть, так быстро вскочила Фергия. Еще немного, и быть бы мне с разбитым носом.

– Где?… – Она огляделась, увидела только меня и Арду, плюнула, улеглась обратно и сказала: – Ваши шуточки, знаете ли… Поспать не дадите!

– Нечего спать на такой жаре, – потормошил я ее за плечо. – Идемте под крышу. Арду, ты же в дом Игирида нас зовешь?

– Куда еще?

– А где Альви? – томно спросила Фергия, раскинувшись на камнях, как опытная шуадэ на ложе. Ну или как престарелый многоног во время отлива.

– Альви-шодан с рассветом ушел в море, – доложил мальчик. – Хотел позвать вас двоих, но Великая сказала ему, что не надо…

– Спасибо ей на этом… – Фергия все-таки села, на удивление бодро встряхнула головой и присвистнула, увидев пустой бочонок и другой, откупоренный. Потом пересчитала остальные и успокоенно вздохнула. Все-таки жадность у семейства Нарен в крови.

– А Великая отправилась по своим делам, сказала, будет через неделю, не меньше. Велела вам не отлучаться, покуда ее нет, – добавил Арду.

– Да мы и не собирались. – Я с трудом поднялся на ноги. – Пойдемте правда в тень.

– А мои бочонки? Что, орта так и должна портиться на солнце?

– Я их не дотащу, я вам не ишак.

– Разве я об этом? Арду, сбегай-ка в поселок, приведи кого-нибудь, пусть отнесут бочонки в дом Игирида… И скажи – если я замечу в каком-нибудь убыль, особенно вот в этом, откупоренном, самого превращу в какой-нибудь горшок!

– Могла бы не предупреждать, шади, – с обидой ответил мальчик. – Кто же станет воровать у гостей Великой?

Он убежал, а мы поплелись вниз по склону в поселок. Фергия висла на мне всей тяжестью, хотя, кажется, чувствовала себя намного лучше, чем я.

– Сейчас дойдем, выпьем ойфа, – сказала она мечтательно, – и очнемся…

Я содрогнулся: от ее варева даже мертвый вскочит. Но делать было нечего: когда мы добрались до дома Игирида, она принялась хлопотать на кухне, а я присел в уголке и, кажется, задремал. Очнулся от запаха ойфа, открыл глаза и обнаружил у себя под носом огромную пиалу огненного варева, сдобренного ортой – запах спутать невозможно.

– Пейте, Вейриш, – велела Фаргия, жизнерадостная, как обычно. – А то на вас смотреть больно.

Я и выпил – отступать было некуда.

Ну… что я могу сказать? Дышать огнем намного приятнее и совсем не так больно: чудовищное зелье Фергии заставило меня долго хватать открытым ртом воздух и таращить глаза, пока я не додумался залить пожар внутри холодной водой. Зато головная боль мигом унялась, меня перестало тошнить, и на скромное угощение, кое-как сваленное на более-менее чистое блюдо, я накинулся со зверским аппетитом.

– Чем займемся, пока Иррашьи нет и Альви не вернулся с «Тюленем»? – бодро спросила Фергия, съевшая примерно столько же, если не больше. Я не считал: кто же считает хозяйские припасы? – Нельзя же все время есть и спать!

Представив, что может прийти ей в голову от скуки, я невольно поежился и предложил:

– Может, вы поучите меня колдовать? Я заплачу, не сомневайтесь. Ну, в разумных пределах, золотых гор не обещаю – нет их у меня.

– Почему это? – удивилась Фергия. – Я думала, все драконы копят золото. Вон даже наш недоделанный Дженна Дасс – и тот собирал его…

– Оно нужно было ему на какие-то определенные цели, будто сами не понимаете. Само по себе золото… – Я пожал плечами. – Ну лежит. Красиво блестит. На нем приятно поваляться. А толку?

– На него можно купить Адмар и прилегающие земли.

– Зачем? Не было у бардазинки хлопот – взяла третьего мужа?

– Хорошо, соглашусь, это лишняя головная боль… Но вы говорили, что у вас есть сокровищница, – не отставала Фергия, – и вы уж точно не считаете деньги. Как-то не сходится…

– Все прекрасно сходится, – проворчал я. – Деньги пущены в рост – с этим мне дядя помог. Не думаете же вы, что мы до сих пор храним золотые слитки в пещере и берем оттуда сколько понадобится? То есть Иррашья, наверно, хранит, но я что-то не хочу выспрашивать у нее подробности.

– А как же ваша сокровищница?

– Там совсем другое.

– Ну что, что?

– Статуи, – сознался я наконец. – И всякое подобное.

– Хотите сказать, м-м-м… предметы искусства?

– Ну да… Еще книги, конечно. Может, сейчас они ничего не стоят, а лет через сто сделаются невероятной редкостью. Сейчас поди найди какой-нибудь трактат…

И тут я понял, что подписал себе приговор: в глазах Фергии вспыхнул опасный огонь.

– И давно вы коллекционируете такие книги? – спросила она как бы между прочим.

– Давно. По вашим меркам, разумеется.

– Наверняка волочете все подряд, вперемешку – хлам, стихи, научные трактаты…

– Предлагаете пригласить Хаксюта, чтобы помог разобраться и составить каталог? – Я осекся. – А что, не самая плохая идея!

– Но сперва я посмотрю, можно? – Фергия умильно улыбнулась, и я невольно засмеялся, настолько эта гримаса не вязалась с обычным ее выражением лица. – Что вы смеетесь? Взамен я буду учить вас колдовать. Вам пригодится: наверняка эти книги хранятся у вас в ужасных условиях, нужно уметь их зачаровывать, чтобы не портились!

Я не стал говорить, что сокровищницу мне помогал зачаровывать опять-таки дядя, поэтому ничего там не испортится.

– Соглашайтесь, Вейриш, это выгодная сделка!

– Ладно… Но обучение – вперед. Все равно до моей сокровищницы далековато. Поверите мне на слово или возьмете клятву?

– Поверю. От меня не убудет, если я покажу вам пару фокусов. Все равно заняться нечем, а за неделю тут со скуки сдохнуть можно…

– Так скоро Альви вернется, а с ним Игирид.

– Вот и хорошо, вы с ним полетаете… – Фергия со вкусом потянулась. – А пока не вздремнуть ли нам еще немного? Самая жара, а тут так прохладно… А ночью проветримся. Может, даже до «Тюленя» доберемся. Как вам такой план?

Я подумал и согласился, что идея хороша. Главное, чтобы Фергия не решила все-таки запрячь меня и Игирида в корабль, чтобы привести его к берегу как можно скорее. Надеюсь, обойдется: я же не могу взлететь с воды, а Игирид и подавно… С другой стороны, зажать канат в лапах нам ничего не стоит.

Тут я представил себе Игирида с привязанным к хвосту корабликом и тихонько засмеялся. Лишь бы Фергия до этого не додумалась, с нее станется…

* * *

Мы действительно слетали на место крушения «Тюленя», правда, не в эту же ночь: после возлияний я как-то не слишком твердо держался на крыле, поэтому не рискнул отправляться в далекий путь. Так, проветрился у побережья…

Но мы правильно сделали, что решили проверить, как идут дела у Альви. Он успел добраться до «Тюленя»: у него на борту тоже имелась морская ведьма, немолодая уже, опытная – Гисла ее звали, – так что с попутным ветром проблем не возникло.

Люблю все-таки северян: если наше прибытие их и напугало, то виду они не показали. А уж когда я сделался человеком и перебрался на борт, какой-то пожилой моряк посмотрел на меня внимательно, бесцеремонно взял за плечи, развернул лицом к свету и спросил:

– Уж не ты ли озоровал на Большом Горбатом этак с полвека назад, если не побольше?

– Гм… может, и я. – Признаться, я не помнил такого названия. Учитывая, сколько мне наливали гостеприимные северяне, в этом нет ничего удивительного. – А что там было-то?

– Уйма народу решила, что умом подвинулась или того… пить надо меньше, – охотно пояснил моряк. – Ну так немудрено: повели гостя искупаться и протрезветь, а он возьми да пойди камнем ко дну. За ним нырнули, ясное дело, уж не дали бы потонуть, а тут… – он взмахнул руками от избытка чувств. – Зимний лед вдребезги, из-под него чудовище ка-ак вырвется да как кинется прочь со всех крыльев! А наутро гость пришел как ни в чем не бывало. Раздетый, правда, кто ж в одежде купается? Однако даже не чихнул и ничего себе не отморозил – это моя старшая сестра может подтвердить, до сих пор его вспоминает. И описывает точно: глаза зеленые, волосы русые, похож на наших, да не совсем, видно, что чужестранец…

– Да, похоже, это был я, – сконфуженно признался я. – Надеюсь, никто не в обиде?

– С чего бы? Все живы-здоровы, девки довольны, разговоров на несколько лет хватило… да и золота ты у нас истратил предостаточно, чем плохо? А что не человек… – Моряк прищурился. – Ну, у всех какой-нибудь изъян имеется. А у тебя очень даже полезный, летать умеешь! И живешь долго. У меня-то уже внуки того возраста, в каком я тогда был, сам седой… а ты вовсе не изменился.

Фергия обидно захохотала, и я понял, что она знает эту историю. Странно было бы, если б не знала: на этих островах ничего не утаишь, слухи расходятся моментально.

– Ладно, потом расскажете поподробнее. – Она хлопнула меня по плечу. – Интересно выслушать эту историю из уст непосредственного участника.

«Спасибо, не виновника», – подумал я.

– А теперь давайте к делу. Альви, что у вас тут? Помощь не требуется?

– Пожалуй, что требуется, – вздохнул он. – Никак не придумаем, что делать.

Товар-то и людей Альви забрал на свою «Доченьку» (каково ему теперь ходить на корабле с этим названием?), но бросать «Тюленя» не годилось, он вполне еще мог послужить. Но вытащить его никак не получалось, он на редкость прочно засел. Ведьма, наверно, могла бы поднять такие волны, чтобы корабль сам снялся со скал, но тогда имелся немалый риск, что он потонет: пробоины все же имелись, пускай и не критичные, и во время шторма корпус мог не выдержать. Ну а одновременно управляться с погодой и как-то латать пробоины ведьма не могла. Вернее, сказала, что попробовать может, но ни за что не ручается, поскольку это все равно как плясать на канате, одновременно жонглируя факелами.

На резонный вопрос Фергии о том, как же она справляется во время штормов, если вдруг откроется течь или там мачту снесет, Гисла постучала ее пальцем по лбу: мол, совсем дурная, что ли? – и заявила, что на «Доченьке» она ходит с того дня, как ту на воду спустили, и знает ее до последней досочки. А вот управиться с чужим кораблем не так-то просто.

– Как же Айла справлялась? – бесцеремонно спросила Фергия.

– Так она насколько сильнее-то была, – буркнула Гисла. – Ей хоть фрегат арастенский дай – совладает, куда уж мне до нее…

Мы переглянулись. Ох, сдается мне, Дженна Дасс выбрал для путешествия именно «Тюленя» не наобум. Наверняка были и другие корабли, идущие на юг, на них тоже имелись ведьмы и колдуны, но с Айлой им было не сравниться. Должно быть, он собирался подкрепиться ее силой, чтобы беспрепятственно путешествовать дальше, но… обломал зубы.

– Он самонадеян, и это его погубит, – пробормотала Фергия, и я понял, что мы мыслили в сходном направлении. – Хотел и рыбку съесть, и на мачту влезть… В смысле, со всеми удобствами добраться до этих берегов, а на закуску заполучить силу Айлы. Но не рассчитал. Потому что, болван, не знает: не вся сила морских ведьм на виду…

– Хотите сказать, в критической ситуации она… как бы это сказать?…

– Проявляется полностью. Так-то для всякой каждодневной ерунды – ветер поднять, птицу с посланием отправить, рыбу приманить, подлечить кого-нибудь, – особенных усилий не требуется. А вот когда дело плохо, шторм тот же надо миновать или вовсе усмирить, – тогда приходится выкладываться до донышка. А донышко у всех на разной глубине, верно я говорю, Гисла?

– Угу, – ответила та и закурила короткую трубочку. – Мое совсем близко – рукой не рукой, а веслом достанешь. У Айлы было – нырнешь, так не вынырнешь.

– Слушайте, может, не надо о ней при нем-то? – шепотом спросил я, кивнув на Альви. Он стоял спиной, но наверняка все слышал.

– Почему? – не поняла Гисла.

– Да как-то… ведь только похоронил дочь, а вы напоминаете…

– Э! Неправильно думаешь. Надо говорить о тех, кто ушел. Надо помнить, потому как если ты назавтра забудешь любимую дочь, или жену, или друга, какой же ты человек? Этот вот корабль Альви построил, когда Айла родилась…

Гисла провела ладонью по гладкому дереву и умолкла, но я понял ее и без слов, думал ведь уже о том, каково ему теперь на «Доченьке»… Захочешь – не забудешь.

Может, он воображал: когда Айла выучится как следует, то перейдет с неуклюжего торгового «Тюленя» на этот корабль? Или нет? Спросить бы у самого Альви, но я не решался.

– Вот горевать годами не нужно, от этого им там, – сказала вдруг ведьма и указала черенком трубки на темное небо, – тяжело, вниз тянет. Когда звезды падают – значит, кто-то не сумел отпустить умершего, звал назад так, что тот не удержался и сорвался вниз. Это плохо.

– Почему?

– Потому что вернуться-то он вернется, но заново родится неправильно. Всю жизнь будет мучиться не на своем месте. А бывает еще хуже – когда один лишь дух приходит. Или вовсе кто-нибудь чужой – те-то, с другой стороны, тоже слышат, как человек зовет. Если успеют первыми, тогда может выйти большая беда.

О смертоведстве я был уже наслышан – Хаксют рассказал достаточно, с подробностями, – поэтому молча кивнул. Фергия, к моему удивлению, внимательно слушала и не перебивала, хотя, казалось бы, все это ей известно. Или, может, она не в курсе каких-то тонкостей? Ведь в Арастен она вернулась, когда ей было лет одиннадцать, кажется, а потом бывала на Севере лишь время от времени, где уж тут постигнуть всю премудрость?

«Сколько я еще не знаю? – пришло мне на ум. – Я же старше этой ведьмы, не говоря уж о Фергии и ее матери, и прадеда, а едва-едва научился воду вызывать!»

Прав дядя – я лентяй. Он-то наверняка умеет намного больше, потому что… Потому что ему нравится учиться. А я что – я ведь всегда считал, что жизнь создана для удовольствий, к чему утруждаться? Люди – другое дело, они мало живут, приходится успевать все за отпущенный им срок. Я мог бы… да хоть путешествовать, как дядя, а не кутить, а потом сидеть дома. И не проклятие тому виной, его еще не было в прежние годы, а обычная лень! Если у нас большинство молодежи вроде меня – точно вымрем…

Придя к этому выводу, я встряхнулся и пообещал себе взяться за ум, если выживу после всех этих приключений. Честно признаться, шансы и на то, и на другое были не слишком велики и примерно равны.

– Что с «Тюленем»-то делать будем? – спросила Фергия. – Эйш? Вы сможете его приподнять?

– Смогу, он вроде поменьше тех галер, вдобавок разгруженный. Только дыр в бортах наделаю – вы же видели мои когти.

– А если мы канаты протянем под днищем? – оживился Альви. – Сумеешь подцепить?

– Знаешь, я все-таки не бабочка, чтобы порхать над цветком. Как вы мне эти канаты будете протягивать? Вы на ногах не устоите, если я над палубой зависну – вас ветром снесет.

– Так Фергия поможет, дел-то…

– Почему бы ей самой «Тюленя» со скал не снять? – поинтересовался я. – Или для великих, то есть, простите, независимых магов, это слишком мелкое деяние?

– Ну вас, Эйш, вечно вы все испортите, – проворчала Фергия и покосилась на Альви. – Он прав. Если Гисла подстрахует, я сниму «Тюленя» со скал так бережно, как хозяйка вынимает куриное яйцо из гнезда. С пробоинами придется повозиться, но это уж мелочи. От пары бочек воды в трюме еще ни один корабль не утонул, верно я говорю?

– Верно. – Альви усмехнулся. – Как рассветет, так и примемся за работу, а пока отдохни и перекуси – силы тебе понадобятся.

– Кстати, а где Игирид? – спохватился я. Его не было видно на палубе, а не заметить такого крупного человека сложно.

– Полетел куда-то в ту сторону, – махнула рукой Гисла. – Неуклюжий, словно вчера в небо поднялся. Ты поувереннее держишься… Ну да ничего, с ним Никси, не заблудятся.

Час от часу не легче, подумал я, но хотя бы понятно, почему мое появление северян не слишком напугало: Игирид выглядит намного внушительнее. Ну и Альви, наверно, объяснил своим людям, что к чему.

Дальше размышлять было некогда: сперва мы завтракали, а затем меня припрягли не в качестве вьючного животного, а как источник силы. В самом деле, зачем Фергии самой утруждаться, когда Вейриш под рукой?

Нашими совместными усилиями «Тюлень» все-таки сполз со скал и тяжело плюхнулся на воду. Пробоины Фергия быстро залатала, воду откачали, и команда «Доченьки» полезла заделывать течи уже по-настоящему. А то магия магией, а лучше положить хорошую латку, как сказал тот старый моряк, и Гисла кивнула.

– Будем на месте послезавтра, – сказал Альви, прикинув ветер, – если обе ведьмы постараются, а то «Тюлень» без мачт и гребцов далеко не уйдет.

– Погодите, а как же Игирид? – опомнился я. – Он вернется на это место, а нас нет, и… Великая нам головы за него оторвет!

– Небось нагонит, – ответила Гисла. – Не беспомощный.

– Так он на палубу сесть не сможет, а держаться в воздухе столько времени – тем более!

– Пускай на воду садится, превратится – выловим, – был ответ.

Да уж, они все предусмотрели, и мне оставалось только смириться. Правда, Игирид так и не появился за все время нашего обратного путешествия, а показался, только когда «Доченька» вошла в бухту, волоча за собой «Тюленя», без мачт похожего на очень большую неуклюжую лодку.

Прилетел он ближе к ночи, плюхнулся в воду немного поодаль от поселка, полежал немного, пока Никси бегал доложить, что оба они живы и здоровы, потом сам дошел до дома и доел то, что не уничтожили мы с Фергией.

Я попытался извиниться за разорение, но Игирид только махнул огромной черной лапищей и торжественно провозгласил:

– За то, что вернул мне настоящее небо, можешь всю жизнь сидеть у моего стола. И ты тоже, колдунья.

– Что теперь делать-то будешь? – спросила Фергия, пользуясь разрешением.

– Вернусь домой, – подумав, ответил Игирид. – Шаракки пока спрятался, сказал – будет думать. Но он полетит со мной, я знаю. Нам надо сделать все как было.

– А как же тот, кто уничтожил оазис?

– Прогоню. – В темных глазах зажегся опасный огонь. – Родители не ждали врага. Я знаю, что он может напасть. Тогда я был ребенком и ничего не знал, теперь вырос…

– И по-прежнему ничего не знаешь? – подсказала Фергия.

– Да, – ничуть не обиделся Игирид. – Но вы мне показали, какой я на самом деле. Может, родители не знали?… Не умели сражаться? Иначе почему бежали откуда-то издалека? Я дождусь Великую и попрошу, чтобы научила меня быть сильным! А потом мы с Шаракки вернем озеро. И пусть там живут люди. Я буду следить, чтобы вели себя достойно. Буду смотреть за караванами – я теперь могу летать и видеть их сверху, издалека. Ни один не пропадет! Так всем будет хорошо…

– Здорово ты придумал, Игирид-шодан, – произнес я после паузы. – Только смотри, чтобы люди не узнали о тебе слишком много.

– Здешние ничего не скажут. А чужакам поведают легенды о добром духе, который хранит оазис и дороги.

Лицо Игирида выглядело непримиримым, хотя с чем он собирался бороться? Ну, не считая джанная, разумеется.

С самим собой, решил я наконец, с собственным невежеством и страхом, ограничившим всю его жизнь лишь этим поселком и ближним побережьем. Я был уверен – Игирид справится, а вот о себе сказать этого не мог.

– А ты не хочешь попытаться разыскать те места, откуда явились твои родители? – спросила Фергия. – Вдруг там остался кто-то из твоей родни?

– Хочу. Но пока рано, – ответил он. – Нельзя соваться к кому-то опасному, если сам ничего не умеешь. Я сперва выучусь быть умным и по-настоящему сильным, а тогда уже стану искать свою родину. Может, след на поверхности, но я его даже не замечу: не потому, что слепой, а потому, что глупый. И Шаракки не поможет – он не ищейка. Нет. Не стану торопиться. Жизнь длинная, все успею.

– А если Великая не захочет тебя учить?

– Пускай. Ты ведь поможешь? – Игирид уставился на меня в упор, и я кивнул, потому что нельзя отказать родичу, даже и дальнему, в такой просьбе. – Может, получится дольше, потому что ты сам еще молодой и не очень умный. Но это даже лучше – станем учиться вместе. Я не умею летать, как ты, а ты не знаешь, как колдовать по-моему.

– Так, может, вы и займетесь этим, пока Иррашьи нет? – перебила Фергия. – Заодно и определитесь, кому чего не хватает!

В кои-то веки я с радостью последовал ее совету: колдовство Игирида явно было не тем, чему может обучить человек!

Глава 18

Признаюсь, вскоре я начал считать не то что дни, а часы до возвращения Иррашьи. Игирид оказался чудовищно вынослив и невероятно любознателен: казалось, мы с Фергией разбудили врожденную страсть к познанию, спавшую в нем долгие годы, и теперь эта страсть обрушилась на нас с мощью океанской волны. Фергии что – она только ухмылялась и на пальцах разъясняла Игириду всяческую премудрость, иногда звала Гислу, и они устраивали жаркие споры: каждой казалось, что ученику удобнее будет колдовать так, а не иначе… Мне приходилось хуже: кое-что я умел, но делал это совершенно интуитивно, не удосуживаясь вникать в то, как это у меня вообще получается. Игирид же был дотошен, и слова «само как-то выходит» его не удовлетворяли. Честное слово, я с огромным удовольствием учил его полетам, но не магии, в которой сам-то паршиво разбирался… Впрочем, две ведьмы и меня взяли в оборот.

– Хотели учиться – так учитесь, пока есть возможность, – приговаривала Фергия, проверяя, хорошо ли я затвердил очередное заклинание.

– Такой взрослый, а годишься только на то, чтоб кому другому источником силы служить? Не стыдно тебе? – ворчала Гисла и заставляла раз за разом повторять замысловатые жесты, покуда у меня не выходило как положено.

Признаюсь, мне уже хотелось сбежать от них, и если бы я не был уверен, что прабабушка мне этого не спустит, не удержался бы.

Вот Игирид был прилежным учеником: соображал он, может, и помедленнее моего, не имея привычки к работе разума, зато был упорен и последователен в достижении цели. Сказано – рано еще браться за серьезные заклятия, значит, рано. Значит, придется тысячу раз повторить упражнение для начинающих магов, а если будет получаться плохо – еще тысячу. И еще – пока Гисла или Фергия не скажут, что теперь достаточно, пора переходить к следующему заданию.

И память у него была что надо: обычно он запоминал сказанное с первого раза, даже если не все понимал. А я вот, каюсь, вечно что-нибудь, да путал, и это притом что никогда на память не жаловался, знал наизусть несколько тысяч стихотворений и песен, да и прозу мог цитировать страницами – подходящие цитаты всегда помогали в деле завоевания женских сердец… Но увы, запоминал я только то, что было мне интересно, а вот сухие формулы моментально вылетали из головы, сколько их ни повторяй!

– Может, начать бить вас палкой за ошибки? – поинтересовалась Фергия, когда я в очередной раз что-то перепутал и едва не развалил хижину Игирида. – Многие наставники так делают, говорят, отлично помогает. Не желаете проверить?

– Не желаю, – буркнул я. – Вас прадед тоже так воспитывал?

– Нет, зачем же? Он был занят тем, что прятал и перепрятывал те книги, которые мне, по его мнению, еще рано брать в руки. А потом изумлялся, откуда я знаю то, чего знать не должна.

– Дайте угадаю… Первым делом вы научились вскрывать замки? Помню, вы про отмычки упоминали…

– Ну что вы, к чему такие сложности. – Фергия весело улыбнулась. – Я просто сняла слепки с дедовых ключей и отнесла их мастеру. Сказала, дед вечно забывает, куда что спрятал, но ни за что не признается, будто у него память начала сдавать. Но запасные ключи лучше иметь в доме, а то придется, правда что, двери ломать, а куда это годится?

Зная, с каким очаровательным видом Фергия врет людям в глаза, я был уверен – с нее даже денег не взяли. Да и откуда бы их взять маленькой девочке?

– Ни за что не поверю, будто господин Нарен ограничился лишь обычными замками, а не обвесил сундук, или куда он там прятал книги, сотней охранных заклятий.

– Это само собой. Но мама-то бросает свои книги где попало: так вот сидит читает, потом сорвалась и помчалась по делам, а убрать подальше даже не подумает, – улыбнулась Фергия. – Привыкла ведь одна жить, слуги-то к книгам даже не прикасались… Словом, найти способ обойти эти заклятия было не слишком сложно. То есть, конечно, на это ушло некоторое время, потому что дед разбросанное мамой подбирал и тоже прятал, но я справилась.

– Верю, – вздохнул я, представив эту нескончаемую и непримиримую борьбу чрезмерно любознательного ребенка с суровым прадедом. А Флоссия, уверен, нарочно забывала подходящие книги в доступных для дочери местах… Ох и весело им жилось! – А матушка ваша, что, не принимала участия в воспитании?

– Зачем? Она сказала деду: хотел наследницу – сам теперь мучайся. А у нас с ней были занятия повеселее зубрежки, но об этом как-нибудь в другой раз, Вейриш, потому что вы вот мне зубы заговариваете, а заклинание так и не разучили. А время к ужину, так что извольте напрячься и хоть что-то сделать правильно!

Так я и знал, что не удастся ее отвлечь…

Одним словом, появление Иррашьи я воспринял как спасение из камеры пыток, ни больше ни меньше. Хотя… учитывая характер прабабушки, как бы мне не пожалеть о таких мыслях.

– Игирид! – Первым делом Иррашья бросилась к нему. Она едва доставала своему подопечному до плеча, он мог бы носить ее на руках, если б она позволила, но вместо того опустился на колени и дал себя обнять. – Где ты был, глупый мальчишка? Зачем полетел с этим… бестолковым?… Я волновалась за тебя!

– Я уже не очень глупый, Великая, – сказал Игирид, подняв голову. – А если ты позволишь и научишь, стану совсем умный. Но если не позволишь, тогда придется искать знаний в другом месте.

– Ишь ты, как заговорил… – Иррашья окинула всех нас тяжелым взглядом. – Чем вы тут занимались? Магией разит за три дня пути!

– Учились понемногу друг у друга, – широко улыбнулась Фергия. – Очень интересно было, почтенная, хотя твоего правнука нужно подстегивать кнутом, чтобы не ленился. А вот к Игириду таких нареканий нет: он до науки жаден, знай оттаскивай, чтобы не перехватил лишку.

– Уж вижу…

Иррашья села наземь и тяжело вздохнула.

– Почтенная, а ты зеркало-то принесла? – тут же спросила Фергия.

– Неужто зря летала? Принесла. Спрятала недалеко отсюда, покажу, как стемнеет. А вы вовсе разума лишились – на виду у всего поселка колдовать!

– Да подумаешь, – сказал я, – почти у всех на борту есть ведьмы или колдуны. Кое-кто даже приходил, спрашивал, нельзя ли поучиться чему-то необычному.

– Ага, но они все в основном погодники, так что ими Гисла занимается, – подхватила Фергия. – И немножко Игирид, но его приемы людям мало подходят. Но все равно веселее, чем сиднем сидеть!

Прабабушка посмотрела на нас мрачно, но и только.

– На людей с «Тюленя» я взглянула, – сказала она наконец. – Их дух блуждает где-то слишком далеко. Может, кто-то сумеет выбраться сам, но я бы не стала загадывать. Пускай их отвезут на родину: вдруг северные ведьмы помогут несчастным вновь обрести разум? Я ничем не могу им помочь – не понимаю, что с ними случилось. Никогда такого не видела.

Если уж прабабушка признавалась в своем бессилии, то…

– Попробуем, – твердо сказала Гисла. – Может, если собрать побольше умелиц да использовать кое-что из тех приемов, которые Игирид показывал, то вытянем бедолаг обратно. А нет, так дома им всяко будет лучше.

– Вы, главное, что-нибудь постороннее не призовите, – кашлянув, произнес я, представив этот ведьмин круг.

– Без сопливых разберемся, – был ответ. – Я пойду, Великая. У вас свои разговоры, не стану мешать.

– Иди, – кивнула Иррашья, – и спасибо тебе за то, что учила моих… гм… потомков.

Та только улыбнулась, да и отправилась восвояси, а прабабушка снова уставилась на нас.

– Вы двое тоже подите прочь, – сказала она наконец. – Мы с Игиридом будем говорить. Быть может, долго. Не возвращайтесь, пока не позову.

Я выдохнул с облегчением: беседа о нашем поведении откладывалась, учеба тоже, но…

– А не пролететь ли нам немного вдоль берега? – предложила Фергия. – Я тут карту раздобыла, примерную, но Гимар на ней есть. Хоть прикинем, очень это далеко или не слишком… Как вам идея?

Идея мне не понравилась, но заняться все равно было нечем, так что…

– Может, нам и не нужно вовсе в этот Гимар, и тем более в тайный оазис, – приговаривала Фергия, – но разузнать, что где расположено, непременно нужно, когда еще нас сюда занесет? А если занесет, так уж лучше лететь привычным маршрутом, вы согласны?

Я-то был согласен, но очень хотел спросить, почему она не рассматривает в качестве варианта морской путь. Тот же Альви или любой другой мореход помог бы нам добраться до Гимара… Хотя, если подумать, то что им там делать? Случайные корабли туда не заходят, а если вдруг появятся, на них и тем более сошедших на берег пассажиров непременно обратят внимание. И доложат кому надо… Нет уж, лучше и впрямь по воздуху!

Издалека мы на город посмотрели: самый обычный, намного меньше Адмара, только гавань больше, а по всему побережью растянулись небольшие рыбацкие поселки: тут удачно легло течение, рыбы было много, да и всяких ракушек наверняка ловили предостаточно – я видел, как сушатся громадные корзины, в которые их собирают. Вряд ли простой люд здесь жил хуже, чем в Адмаре. Может, даже и лучше – вдали от присмотра стражников, колдунов рашудана и прочих свободы больше, а за порядком, уверен, тут есть кому следить…

– Видели, там на рейде стоит несколько галер? – спросила Фергия, когда мы убрались оттуда подальше и сделали привал. – А, вы вряд ли заметите разницу… Одним словом, это не торговые галеры, обводы совсем не те, такелаж тоже, нос металлом окован… На палубе какие-то штуковины, закрыты мешковиной, но, сдается мне, это корабельные катапульты, а то и пушки. Гребцов больше опять же. При необходимости такая галера полетит стрелой даже в полный штиль, а уж если на борту будет колдун…

– Они, что же, сторожат гавань?

– Конечно. Я видела еще парочку вдалеке, но не разглядела, такие же это или нет. Скорее всего, такие – обходят Гимар с окрестностями дозором, просто так мимо них не пройдешь. Ну разве что рыбацкая лодочка под берегом прошмыгнет, но ей тоже надо откуда-то взяться. Вдобавок чужака непременно заметят и тут же сообщат тому, кто заправляет в Гимаре, или же его наместнику.

– Я так и думал. Неплохо они устроились, – пробормотал я.

– А то! Вроде и не слишком далеко от Адмара, до Данжера вообще рукой подать, но там своих забот хватает, в сторону этого побережья и не смотрят. Сами посудите: по суше сюда добираться – то еще приключение. Горы, что мы сегодня миновали, вроде бы невысокие, а поди пройди по тем ущельям… Ну и пустыня, мягко говоря, не настолько гостеприимная, как возле Адмара.

– А на море все давно поделено, – подхватил я. – Думаю, и в Данжере, и в Адмаре что-то да знают, но покуда чужие корабли не суются в их воды, ничего не предпринимают. Особенно если золота как следует отсыпали кому надо.

– Именно! Охотиться за купцами в открытом море никто не запрещает, но некоторых трогать нельзя, хоть у Альви спросите. Там сложная система знаков «свой-чужой», но она работает. Ну да контрабандисты нас не слишком интересуют, не так ли, Вейриш?

– А как же то золото?

– Ну так его поток иссяк. Конечно, Гимар не зачахнет, уж найдется, что перевозить – от невольников до синей шерсти, будь она неладна! И я при случае шепну Шанналю об этом местечке: уверена, он будет рад. Может, даже перехватит несколько кораблей и приведет в Адмар…

– Вы же сказали, что кое-кого трогать нельзя.

– Остальных-то можно, – фыркнула она. – Ну да все эти люди знали, на что идут, когда решили заняться контрабандой. Пускай между собой разбираются, а нам пора обратно. Надеюсь, Иррашья уже закончила с Игиридом и покажет нам это свое зеркало…

Прабабушка встретила нас неласково: должно быть, беседа с воспитанником далась ей нелегко. Игирид был чудовищно упрям, и раз уж решил что-то для себя, то не сдался бы даже перед обожаемой Великой.

– Что вы натворили? – мрачно спросила она, и я уверился в правильности своих мыслей. – Зачем вы его разбередили?

– Он дракон, – ответил я. – Он не может всю жизнь просидеть у тебя под крылом.

– То-то ты сам больно далеко летаешь… – прошипела Иррашья, но взяла себя в руки. – Ладно. Что сделано, то сделано. Пускай возвращается в Мертвую пустыню, когда решит, что готов.

– А как же твой джаннай? Как его… Хагран?

– Я ему велела перебраться подальше отсюда и поближе к моей сокровищнице. Сказала – начали шнырять всякие… Пускай сторожит.

– Ну да, только бы снова не убил ни в чем не повинных людей ли, драконов, – пробормотала Фергия. – Какой-то он у тебя совсем дикий, почтенная. Лалира – та по сравнению с ним просто голубка!

– Лалира? – насторожилась прабабушка.

– Джанная, которой принадлежит мой оазис. Она, конечно, много лет прожила с человеком, но, судя по всему, и прежде умела смирять нрав. И не твой ли Хагран едва не убил ее? Она говорила именно об огненном джаннае, от которого вырвалась едва живой.

– Он упоминал о какой-то непокорной, но имени не называл.

– Не успел спросить, наверно, – ядовито сказала Фергия. – Схватил и поволок, да не совладал. Немудрено было взбеситься! А тут как раз Игиридова семья подвернулась, он и сорвал на них злость.

– Проверять не станем, пожалуй. – Иррашья нахмурилась. – И держи свою Лалиру подальше отсюда!

– Она не моя, она своя собственная. Лучше ты своего Хаграна в Адмар не пускай, а то возможны жертвы и разрушения, сама понимаешь.

– Не пущу, – нехотя ответила прабабушка. – Теперь к делу. Идем, покажу вам зеркало.

Мы в самом деле пошли пешком, тут было рукой подать. Зеркало стояло под скалой, надежно укутанное в мешковину, виднелась только массивная золоченая подставка в виде птичьих лап.

– Вот оно… – Иррашья прикоснулась к нему кончиками пальцев и тут же отдернула руку. – Не знаю, какое чудовище вы способны выпустить, воспользовавшись этой вещью…

– Если ты так опасаешься, почему было не разбить его уже давно? – резонно спросила Фергия, отогнув краешек материи, чтобы посмотреть на стекло.

– Сама попробуй! Зеркало создали очень давно, и зачаровано оно на совесть. Я как-то уронила его с высоты – скала раскололась, а зеркалу ничего не сделалось! Ну а распутывать заклятия… я не видела смысла. Может, и зря, – признала прабабушка. – Смотреться в это зеркало бесполезно – оно ничего не отображает. Говорили, в давние времена, когда связь еще действовала, такие зеркала показывали собеседника, но теперь оно пусто. Хотя нет… Мне мерещились какие-то тени в глубине, и тогда я закутала зеркало тканью, развернула для надежности стеклом к стене и никогда больше в него не заглядывала.

– Похоже, это оно… – Фергия присела на корточки и потрогала кованые птичьи лапы с остатками позолоты на них. – Или не то самое, но, во всяком случае, одно из древних связных зеркал… Придется повозиться! Но прежде того – дотащить эту штуковину до Адмара. Справитесь, Вейриш?

– А у меня есть выбор?

– Ну тогда я пойду захвачу провианта, а вы тут…

Не закончив фразы, она убежала, а я посмотрел на прабабушку.

– До чего несносная колдунья, – проворчала она.

– Вся семейка такая. Видимо, удались в того Файрани, которого ты как-то вспоминала.

– Не иначе. Иди-ка ко мне… – Иррашья протянула руки, и я сделал шаг вперед. Вот уж не мог представить, что меня обнимет старейшая в нашем роду! – И напутано же на тебе заклятий, мальчик… Я не возьмусь разбирать – так и убить недолго.

– Вроде бы на мне только проклятие Дженна Дасса, а еще нить дочери Золотого Змея, которая это проклятие сдерживает, разве нет?

Иррашья отстранилась и покачала рыжей головой.

– Ты не видишь, не умеешь еще, и неизвестно, сумеешь ли выучиться. Нить змеедевы я вижу, ее только слепой не увидит – она сверкает ярче солнца! И проклятие вижу, но оно прячется в самой глубине, его оттуда не вытащишь. У тебя словно грозовая туча на сердце, Вейриш, давит и давит, и никак от нее не избавишься…

Я кивнул.

– Но есть еще что-то иное. Как паутина… – Иррашья вскинула руки, отчаявшись подобрать слова. – Как облака на рассвете, как след бродячей звезды в небе… Невесомое, но непреодолимое, то, что встает на пути бури, которая тебя убьет. Не знаю, чье это. Не Фергии – она так не сумеет, у нее совсем другие приемы. Кто-то еще постарался тебя сберечь.

– Может, Аю? Но она не умеет колдовать, у нее совсем другой дар – она ашшу…

– Иногда необязательно уметь колдовать, чтобы кого-то спасти.

– Она… она все эти годы предупреждала меня об опасности, – выговорил я. – Если бы не Аю, я давно бы погиб или сделался добычей Дженна Дасса.

– Да. Похоже, так и есть, – подумав, кивнула Иррашья. – Паутинка за паутинкой, ниточка за ниточкой… Твоя жена много лет плела из них сеть, чтобы не дать тебе упасть. Тебе повезло, Вейриш. Тебе несказанно повезло. Жаль, я не увижу твою жену…

– Но ты же собиралась прилететь в Адмар, и я рад буду видеть тебя в гостях! И Аю тоже, уверен! И, может, ты скажешь, почему мы… почему у нас… – Я вдруг смутился и умолк.

Прабабушка посмотрела на меня в упор и усмехнулась.

– Такие женщины, как твоя, сами решают, будут у них дети или нет. Она ашшу, ты сам сказал, ей ведомо и видимо намного больше, чем нам с тобой, так что, чем строить догадки, лучше спроси у нее сам.

– Она не ответит… – пробормотал я.

– Значит, время не пришло.

Прабабушка взяла меня за обе руки и пристально вгляделась в глаза.

– Ты хороший мальчик, – сказала она. – Не слишком умелый, немного ленивый, но еще настолько юный, что успеешь все наверстать. Главное, сердце у тебя доброе. Береги его.

– Не посоветуешь, как справиться с Дженна Дассом?

Она покачала головой:

– Я не рискнула бы встретиться с ним. Но я уже старая, Вейриш, пускай моя внешность тебя не обманывает. Я уже боюсь смерти. Странно, не правда ли?

– Странно, – согласился я. – После стольких лет…

– В молодости я не боялась, я сломя голову бросалась в драку… Теперь – нет. Теперь я ценю каждый оставшийся мне день, Вейриш. Если придется, если грянет такое, с чем не смогут совладать другие, тогда, конечно, я отправлюсь в битву, но пока – не проси об этом. Мне не так уж долго осталось. Хочу умереть здесь, на этом берегу… – Она опустила голову. – Думала, некому будет меня оплакать, но… есть Игирид. Есть люди из поселка. Вот еще ты прилетел – а я уже сотню лет не видела никого из родни… И колдунья из Наренов. Не так уж мало.

– Ты подожди умирать, – искренне попросил я. – Нельзя же Игирида оставить без присмотра, он опять с твоим джаннаем подерется, выйдет сущее безобразие! И он хотел учиться у тебя, и я тоже, если позволишь…

– Да уж постараюсь не сдохнуть, пока вы оба как следует на крыло не встанете, – проворчала она, но я видел, что мои слова ей приятны. – Надо еще родителей твоих навестить, спросить, почему так плохо тебя учили?

– Учили хорошо, Иррашья, просто я не давался. А теперь… Теперь понял, сколько упустил. Но я наверстаю, слово даю! Я начал уже, и пускай я не такой упорный, как Игирид, я…

– Ты сможешь, – перебила прабабушка и потрепала меня по голове. – Ты все сможешь, Вейриш. А теперь бери это проклятое зеркало, свою подружку – вон она бежит – и убирайся отсюда поскорее! Без тебя дел по горло…

Так мы и распрощались. Игирид немного проводил нас – летел пониже меня, словно огромная тень, потом отстал и растворился в ночной мгле.

– Хоть бы у него все было хорошо, – сказал я на привале.

– Будет, с такой-то… хм… названой прабабушкой! – уверенно заявила Фергия, потом вздохнула и добавила: – Вот только я лишилась домашнего чудовища… Впрочем, у меня есть вы!

Я не нашелся с ответом.

Глава 19

Обратный путь мне почти не запомнился, я лишь стремился поскорее добраться домой и не уронить это треклятое зеркало – весило оно столько, словно целиком было сделано из золота. Из-за размеров навьючить его на меня никак не получалось – приладить груз на спину не позволял гребень, на боку он перевешивал, да еще бочонки треклятые мешали! Уменьшать его Фергия наотрез отказалась, сказала, даже пробовать не станет, ибо не может предсказать, во что это выльется, потому пришлось нести зеркало в лапах. Иррашья сказала, конечно, что разбить его невозможно, но с моей-то удачливостью, даже урони я зеркало на бархан, в песке непременно нашелся бы особенно прочный камень, может быть, даже зачарованный. Проверять не хотелось – не затем мы летели в такую даль, чтобы расколотить добычу на полдороге!

– Что вы собираетесь делать с этой штуковиной? – спросил я, когда мы пережидали зной в подвернувшемся оазисе.

Фергия тщательно наносила их на свою карту – там были отмечены далеко не все крохотные островки зелени в бескрайнем пустынном море: некоторые, наверно, казались путешественниками слишком незначительными, в другие вовсе не ступала нога человека – они лежали слишком далеко от караванных путей. Но вот кому-то с крыльями такие сведения могли пригодиться…

– Изучать. Не смотреться же – в стекле ничего не отображается. Да и опасно это, подозреваю, так вот заглядишься – и окажешься в ловушке, как змеедева.

– Я бы с удовольствием забросил в это зазеркалье подожженную бочку с порохом. А еще лучше – с жидким огнем, который на боевых галерах используют. Можно обе, для надежности.

– Неплохая идея, – согласилась Фергия, – только сначала нужно как-то открыть проход. Но все-таки, на мой взгляд, шансов совладать с Дженна Дассом на его территории не так уж много. Он там выжил – если можно так сказать о духе, не свихнулся…

– Да неужели!

– Действует он вполне разумно. Правда, логика у него странноватая, однако же за все эти годы он ухитрился не попасться, а когда сумел выбраться наружу, сразу мир захватывать не стал, а начал подготавливать свое возвращение со всей тщательностью: копил золото и силы, наверняка вербовал сторонников… Вот как их найти, не представляю! – Она перевела дыхание и продолжила: – Не отрицаю, в голове у него, вероятно, серьезные завихрения, но связи с реальностью он не потерял, несмотря ни на что. И, Вейриш, там, в зазеркалье, он как у себя дома. А что ждет нас, если нам вдруг удастся туда попасть, я даже представлять не хочу. Не факт, что мы сможем выбраться, даже если прижмем Дженна Дасса, вот что!

– Он-то сумел, – упрямо сказал я.

– Ага, не прошло и нескольких веков. Да еще вынужден менять тела. Подозреваю, пока мы станем искать обратный путь, наши собственные оболочки успеют истлеть, а мне мое тело дорого, знаете ли. Нет, можно и другое найти, Дасс тому примером, но не хочется уподобляться…

Я вынужденно признал ее правоту.

– Словом, не станем торопиться, – подвела она итог. – Вообще я подумывала вот о чем: раз уж Дженна Дасс охотится за вами, то можно использовать вас в качестве приманки. Правда, каким образом… Не кровью же вашей зеркало поливать, чтобы он на запах пришел! Я даже не представляю, связан ли он с этой штуковиной или нет? А если связан, то ощущает ли происходящие с ней перемены, когда находится в чьем-то теле? Видите – одни вопросы без ответов! Это настолько древняя и незнакомая магия, что, наверно, даже дед ничего о ней не знает…

– Ну так напишите ему и спросите.

– Он еще на предыдущее письмо не ответил, – буркнула Фергия. – То ли не до того, то ли оно пока просто не достигло адресата. Говорила же – пересылаем окольными путями. Ну так, на всякий случай. Вдруг меня искать станут?

– А вы полагаете, слухи о Белой ведьме, которая вдруг появилась в Адмаре, не достигнут Арастена в ближайшие месяцы?

– Достигнут. Но колдуний много, вон сами видели северных ведьм: вдруг какой-то взбрело в голову пожить немного в пустыне? Ну так, для разнообразия? А я одна такая, и вычислить меня по письму намного проще, чем по слухам, на которые еще внимание обратить надо. И не сбивайте меня с мысли, Вейриш!

– Вы же вроде закончили?

– Почти. У нас есть два пути: или расковыривать зеркало, или выслеживать подручных Дженна Дасса. Есть же у него какие-то доверенные люди вроде покойного Цургуша, не может не быть…

– Это затянется надолго, – покачал я головой. – Тем более Цургуш ничего толком не знал, хотя долго работал на Дасса. А уж если тот изображал собственного посланника и каждый раз являлся в другом облике…

– Без шансов, – согласилась Фергия. – Его логово нам не вычислить. Да и на кой ему логово, если он способен менять тела? А может, когда очередную оболочку убивают, дух снова скрывается в зазеркалье?

– Не сходится, ему же потом надо как-то оттуда выбираться. Вряд ли он уже научился делать это посредством обычных зеркал, иначе бы развернулся куда шире. У нас есть вот это, – я постучал по оправе, и она отозвалась глухим звоном, – но вы же сами говорили, что через него выходить в обычный мир смысла нет: из пещеры Иррашьи-то не выберешься! А вот где может оказаться какое-то другое…

– Да, вопрос… Но я мыслю так, Вейриш: раз зеркала называются связными, значит, они связаны между собой. И это вот, – она повторила мой жест, – может вывести нас на второе, которым Дженна Дасс пользуется как дверкой в наш мир. Надо только придумать как, поэтому, повторяю, я буду его исследовать. Что-нибудь, да нащупаю… А теперь полетели – уже смеркается. Если поторопимся, к утру будем дома!

Мне уже давно не терпелось увидеть Аю, рассказать о путешествии, похвастаться обретенными умениями, поэтому я поднажал, и хотя к Проклятому оазису подлетел, будучи при последнем издыхании, зеркало все-таки не выронил.

– В дом оно не влезет, – огорченно сказала Фергия, покуда я жадно пил из фонтана. Потом только сообразил, что теперь умею вызывать воду: видимо, к этому нужно привыкнуть. – Ладно, прислоним вон к тем двум пальмам… Вейриш, помогите же!

– Дайте отдышаться…

– Так и быть, дышите… Ургу-у-уш! Где тебя носит?! Ургу-у-уш!

– Бегу-у-у, хозяйка! – раздалось наконец из тенистого сада, и сонный слуга выбежал к нам навстречу.

– Опять дрых весь день? – строго спросила Фергия.

– Чем же еще заняться? Откуда мне знать, когда ты вернешься, шади?

– Ладно, ладно, – отмахнулась она и кивнула на зеркало. – Помоги-ка поставить его во-он туда. Да поосторожнее, это тебе не бочка какая-нибудь… Кстати, о бочонках – перетащи их в подвал да смотри, не вздумай откупорить! Не то хлебнешь и верблюжонком станешь!

– У верблюда, поди, жизнь получше моей, – проворчал Ургуш, с трудом ворочая массивное зеркало. – Кормят, поят…

– Работать заставляют, – подхватила Фергия. – Бьют палкой, если слишком медленно переставляешь ноги и не желаешь груз тащить.

– Да… Ты хотя бы палкой не бьешь, шади, это чистая правда…

Я наконец отдышался и помог им установить зеркало. Замотанное в мешковину, оно смотрелось очень странно в тени двух растущих из одного корня пальм.

– А теперь принеси нам что-нибудь перекусить и принимайся за бочонки, – велела Фергия, и Ургуш, стеная о своей тяжкой доле, поплелся исполнять приказание.

Он так выразительно страдал, что я всякий раз не мог удержаться от ухмылки. Право слово, не в каждом доме стали бы терпеть такого лентяя, да еще платить ему за не столь уж обременительную работу. Аю бы точно не стала, а вот Фергию слуга вполне устраивал. Полагаю, она тоже развлекалась, наблюдая подобные представления…

– Вы как, Вейриш, доберетесь до дома или тут отоспитесь?

– Я уж лучше домой, если вы мне лошадь одолжите. Только не Даджи!

– Ясное дело, возьмете Ургушева гнедого. Тогда езжайте, пока не слишком жарко, поесть вы и дома можете… Ургу-у-уш! Оседлай лошадь!

– Твою кобылу, шади? – умирающим голосом отозвался тот.

– Нет, мерина!

Мне почудился выдох облегчения, и немудрено: совладать с полудикой бардазинской лошадью по кличке Даджи и сама-то Фергия не всегда могла, а уж Ургушу тем более доставалось от зловредной скотины.

– Отдыхайте, Вейриш, а я тоже отлежусь немного – всю задницу о вашу спину отбила! – и примусь за дело. Как сумею нащупать хоть какую-нибудь зацепку, дам вам знать, а пока не мешайте мне, ясно?

– Вы сейчас до отвращения похожи на Иррашью, – проворчал я.

– Не может такого быть. Она, в отличие от меня, рыжая, – был ответ. – Езжайте уже!

Я и уехал, и добрался до своего поместья, когда солнце было уже высоко, а когда Аю вышла мне навстречу, словно знала, что я приеду именно в этот час, – а и знала, наверно! – просто взял ее в охапку и держал так, пока она не сказала:

– Аю скучала по Эйшу. Пойдем домой?

* * *

Несколько дней прошли словно в тумане: я отоспался, потом отдался в мощные лапы Бушана, а после того, как он размял мне тело до последнего сустава, после горячей аммы почувствовал себя заново рожденным. И зверски голодным, это уж само собой.

Потом я рассказывал Аю обо всем, что с нами случилось, а она внимательно слушала и кивала, но когда я пытался задавать ей вопросы – о той странной колдовской сети, о которой толковала Иррашья, о чем-то еще, – неизменно уходила от ответа. Я знал за ней эту манеру, поэтому не настаивал, но что-то все-таки не давало мне покоя.

Правда, я вскоре позабыл о своих вопросах, погрузившись в привычную негу: не нужно было всю ночь лететь куда-то, тащить на себе тяжести, общаться со странными и непонятными людьми и не только людьми. Я мог сколько угодно ласкать жену или, когда она уставала, соскучившихся шуудэ, спать и воздавать должное стряпне Фиридиз…

Через неделю я вдруг осознал, что смертельно скучаю.

Фергия, которая, между прочим, обещала дать знать, как только что-то разведает, не объявлялась. Я послал к ней слугу – тот сказал, что ни колдуньи, ни ее слуги в оазисе нет, а куда она подевалась – кто ж скажет? На базаре о ней тоже не было ни слуху ни духу… так куда же она провалилась? Может, подумал я, все-таки сумела найти путь в зазеркалье, и теперь… Теперь она там? А Ургуш сбежал со страху, если видел, что случилось, и прячется в какой-нибудь канаве? Мерин-то его так и стоял у меня на конюшне, а далеко ли мог уйти Ургуш на своих двоих? Допустим, сладил с Даджи, до Адмара добрался, а дальше что? И почему побежал туда, а не в мое поместье, до которого намного ближе? Может, погиб или тоже стал жертвой зеркала?

Как бы там ни было, есть ведь еще Лалира: слуге она даже не покажется, ясное дело, а вот меня знает и наверняка скажет, что случилось с Фергией…

– Поеду в оазис, – сказал я Аю, – все равно лошадь нужно вернуть.

– Аю поедет с Эйшем, – ответила она, и я кивнул.

– Скажи, мне сегодня можно в небо? Ну так, на всякий случай, вдруг придется?

– Эйш летал почти целую луну, не спрашивая Аю, можно ли, но вернулся живым.

– Гм… ну… да, конечно, – согласился я, – но со мной была Фергия, а она все-таки колдунья. Вряд ли она позволила бы мне разбиться – ей тогда пришлось бы очень далеко лететь до земли. Она, правда, говорила, что не разобьется, даже если свалится с моей спины, но что-то мне подсказывает – врала, как обычно…

– У Эйша на руке волос дочери Золотого Змея, – сказала Аю, выслушав мою тираду с вечной своей загадочной полуулыбкой. – Он связал проклятие. Он цел. Эйш знает об этом. Бояться нечего.

– Вдруг он порвется в самый неподходящий момент?

Аю только головой покачала: мол, и достался же такой бестолковый муж! Тут и лошадей привели, не вышло продолжить разговор…

В оазисе действительно не оказалось ни следа Фергии и Ургуша, Даджи тоже не было. Очаг последний раз разжигали несколько дней назад, на столе осталась немытая посуда и недопитая пиала с уже высохшим ойфом – похоже, Фергия уезжала в спешке. Но вещи ее были на месте, зеркало тоже стояло, где поставили, только вот мешковина его больше не укрывала, и оно глядело мутным слепым глазом куда-то в глубь сада.

– Лалира! – позвал я. – Лалира, покажись, прошу тебя! Здесь только мы с Аю, никто не увидит…

– И так бы не увидел, шодан, – прошелестело в ветвях, и джанная выступила нам навстречу, огромная и невероятно красивая. – Ты пришел узнать, где Фергия-шади?

– Да, она пропала, даже записку не прислала, а обещала ведь… Куда она подевалась?

– За ней приехали из дворца рашудана. Пожаловал помощник главного чародея, с ним еще трое. Они велели никому не сообщать, куда едет Фергия-шади, и забрали ее с собой.

– Погоди… – Я попытался уложить это в голове. – Неужели арестовали? Но за что?

– Нет, Вейриш-шодан, сказали – есть очень важное дело, с которым не может справиться сам Уммаль-шодан. Должно быть, колдовство заморское, а потому нужно, чтобы Фергия-шади посмотрела и сказала, что это такое и как с ним быть…

– Пусть Лалира говорит по порядку, – перебила Аю. – Иначе не поймешь. Какое колдовство? Откуда?

Джанная помолчала, потом объяснила, как сумела. Из того, что ей удалось услышать, – впрочем, будто Лалире сложно различить даже самый тихий шепот! – выходило, будто придворные чародеи, исследуя тоннели под дворцом рашудана, обнаружили нечто. Что именно, говорить не стали, но настоятельно требовали – именем рашудана требовали! – чтобы Фергия поехала с ними и взглянула на это нечто, потому как оно явно заколдовано не местными мастерами. Ургуша решили взять с собой, чтобы никому не проболтался, вот и вся история…

– А почему ты мне не сообщила?

– Фергия-шади не просила, – пожала могучими плечами Лалира. – С чародеями был Даллаль-шодан, он сказал – сам Аскаль-шодан спускался к той вещи вместе с Уммалем-шоданом, теперь хочет, чтобы Фергия-шади посмотрела.

– А, если там Аскаль и Даллаль, тогда я спокоен, – вздохнул я. – Но все-таки она могла бы оставить записку.

– Фергия оставила, – Аю показала мне грязную пиалу.

Я присмотрелся: на стенке потеками ойфа было выведено на адмарском «Не лезьте!».

– Ни за что не догадался бы рассматривать посуду…

– Плохо. – Аю покачала головой. – Эйшу нужно больше думать. Внимательнее смотреть по сторонам. Эйш ведь когда-то хотел искать преступников, как аяйка? И как он будет это делать, если ничего не видит у себя под носом?

Это была очень длинная речь для нее, я даже удивился, вслух же сказал:

– Я постараюсь. Ты же веришь, что у меня получится?

– Аю верит, – был ответ. – Эйш сумел победить страх. Эйш летал далеко, не спрашивая Аю, можно ли сегодня в небо. Эйш намного сильнее, чем думает.

– Ты какая-то не такая, – пробормотал я, но Аю только пожала плечами, мол, мало ли что тебе померещилось. – Ну ладно, а что делать-то?

– Фергия написала – не лезть. То есть – не мешать. Значит, ничего не делать. Ждать. Она скажет, если нужно будет помочь.

– Как? Как, если она во дворце, а оттуда никак не сообщишь…

Тут я осекся, вспомнив юную парочку, превосходно сумевшую сбежать из тщательно охраняемых покоев. Фергия тоже сумеет, если понадобится, уверен. А еще она может позвать Кыжа, то есть Шаракки – пускай он и остался с Игиридом, но наверняка откликнется на призыв о помощи… Главное, чтобы сам Игирид не прилетел с прабабушкой заодно, иначе Адмар может и не выстоять. Исчезнет, как в пророчестве говорится…

Помимо Кыжа, есть еще старый Хаксют, допущенный во дворец, а у того – прилежный ученик Чайка, вездесущий и неуловимый… Одним словом, Фергия точно найдет способ связаться, если ей потребуется! А раз до сих пор этого не сделала, значит, задача ее настолько занимает, что думать о чем-то другом, даже о связном зеркале, ей попросту некогда. Интересно даже, что там такое нашли? Древний клад? Чью-нибудь гробницу?

– Ничего не остается, будем ждать, пока она не соизволит объявиться, – сказал я, огляделся и спохватился: – Лалира, скажи, Фергия делала что-нибудь с этим зеркалом?

– Да.

– А что именно?

– Я не знаю, – едва заметно улыбнулась она, показав острые белые зубы. – Там чужое колдовство. Но Фергия-шади страшно ругалась – у нее ничего не вышло.

– Вот как…

Я покосился на зеркало. Хотелось взглянуть на него поближе: прежде я видел его лишь закутанным тканью.

Если стекло действительно ничего не отображало, то оправа заслуживала восхищения – на ней сплетались неведомые растения, пели незнакомые птицы, мерещились звериные морды…

– Фергия-шади сказала не трогать зеркало, – отвлек меня голос Лалиры.

– Я и не трогаю, я просто смотрю.

– Поедем домой, Эйш, – Аю потянула меня за руку. – Иначе станет слишком жарко!

– Да, сейчас поедем… Или здесь переждем до вечера, Фергия не обидится… Посмотри лучше: вот эта подставка – птичьи лапы, а оправа – словно поднятые крылья, видишь? О! Как же я не заметил – если смотреть издалека, то тут будто бы перья, а если вблизи – ветви и листья, и на каждой ветке столько всякого… Изумительная работа!

Каюсь, драконья натура взяла свое – я говорил ведь, что золото меня не слишком привлекает, а вот произведения искусства, подобные этому, способны надолго заворожить…

– Аю согласна. Красивая вещь. Поедем, Эйш!

– Да, сию минуту…

Я наклонился к зеркалу, рассматривая неведомых зверюшек меньше ногтя, сидящих на металлических листьях. Если Фергия разберет эту штуковину на составные части, нужно будет выпросить у нее оправу – она станет украшением моей коллекции! А стекло можно вставить другое, хотя зачем? Все равно станешь разглядывать не свое отражение, а тонкую чеканку…

– Эйш!

– Да иду я!

Нехотя выпрямившись, я вздохнул: иногда Аю бывает совершенно несносной. Ну да ладно, когда Фергия вернется, насмотрюсь на оправу вдоволь: она ведь наверняка захочет использовать меня как источник силы.

Бросив прощальный взгляд на зеркало, я замер: мне почудилось движение в глубине непрозрачного стекла. Нет, правда померещилось, тень от пальмовых листьев упала, наверно… Зеркало ведь не просто не отображало ничего из окружающего, оно даже не блестело.

Не блестело?…

Краем глаза я поймал солнечный отблеск – не на металле оправы, на самом стекле – и снова обернулся. В зеркале виднелось что-то, очень смутно, будто поверхность запылилась – и немудрено, за несколько дней ветром нанесло пыли из пустыни! Я, недолго думая, вызвал фонтанчик на ладони – Аю так понравилось мое новое умение, что она просила проделать это снова и снова, – и окатил мутное стекло.

Вода не стекла по нему, как можно было ожидать, она застыла словно бы ледяными потеками, а потом – я глазам своим не поверил! – всосалась внутрь зеркала, которое вдруг словно засветилось изнутри. Это видно было даже на ярком солнце, и я невольно сделал шаг назад, и еще один, и еще… Но все-таки не мог оторвать взгляд от того, что шевелилось в зеркальной глубине, слизывало капли поданной мною воды, пробовало ее на вкус, и…

– Эйш!..

Я почувствовал только, как Аю с неженской силой оттолкнула меня от зеркала, увидел, как сверкнуло на солнце нечто длинное, гибкое, с оттяжкой ударило Аю по спине, швырнув ее на меня – я едва успел развернуться и подхватить, – и растаяло, как не бывало…

– Аю? – Я держал ее в объятиях и чувствовал на руках горячее, липкое. – Аю?…

– Аю… любит… Эйша… – едва слышно выговорила она и потянулась ко мне. Не обняла, нет, – казалось, руки ее не слушаются.

Я коснулся кончиком носа ее носа, как привык за долгие годы, и…

Она не дышала.

– Аю?…

Я не умел лечить. Вернее, немного умел – я же вернул Аю способность говорить, убрал ее шрамы, но это заняло много времени, а теперь его не было. Просто не было. Я не мог вдохнуть жизнь обратно! Сомневаюсь, что Иррашья бы сумела: крови кругом оказалось столько, что я, помню, еще удивился – неужели вся она принадлежит Аю? Не может ведь такого быть…

Помню, я рухнул на колени – кровь впитывалась в песок быстрее, чем вода, но она еще и запятнала зеркало, потеки на нем были хорошо заметны. Помню, как прижимал к себе Аю, целовал ее спокойное лицо и говорил, кричал что-то… не знаю, что именно. Кажется, уверял, что все будет хорошо, хотя что толку говорить с мертвыми? Наверно, какая-то часть меня еще не могла поверить, будто ее нет, но другая – другая даже слишком хорошо понимала, что Аю мертва и что это я виноват в ее гибели. Если бы я не принялся рассматривать зеркало, если бы послушал Аю и вовремя отошел от него…

Если бы зеркала вообще не было!

Эта мысль завладела моим разумом, а потом… потом вспыхнул огонь, ослепительно-белый, не похожий ни на что виденное раньше. Мне не было больно – драконы не горят в собственном огне даже и в человеческом облике, но вот несчастные пальмы вспыхнули факелами и рассыпались пеплом, а зеркало… Зеркало стояло, как прежде, и всю свою боль, всю ненависть я обратил на него, как будто мог добраться до того, кто прятался за равнодушным стеклом!

Что-то зазвенело и лопнуло, словно перетянутая струна, сознание заволокла черная пелена, но мне почудился чей-то зов, едва различимый в реве пламени. Затем меня словно накрыло непроницаемым колпаком, огонь угас…

И наступила темнота.

Глава 20

Я очнулся в полумраке и долго разглядывал незнакомый потолок: в Адмаре они плоские, а этот был островерхий, стропила терялись в тени.

Попытка сесть или хотя бы приподняться на локте и оглядеться успехом не увенчалась. Кажется, я даже голову не мог держать, как новорожденный младенец… Я бы подумал, что меня разбил паралич, но пальцы на руках и ногах двигались, так что приходилось признать: я просто обессилел.

Я попытался гнать от себя воспоминания, чтобы не видеть перед внутренним взором лицо Аю, лишь немного запачканное кровью – тонкая струйка из уголка рта… Не помогало. Но и больно не было, нет, я не ощущал ничего – просто внутри чернела огромная выжженная пустошь, совершенно мертвая…

Прозвучали шаги, и надо мной кто-то наклонился.

– Очнулись наконец-то! – сказала Фергия. Выходит, я в ее доме? Ах да, правильно, у него же крыша не как у местных… – Вейриш? Вы меня слышите? Если да, моргните один раз, если нет – два.

Я послушался.

– А говорить можете?

В глотке так пересохло, что даже если бы я захотел, то не сумел бы выдавить ни слова, а я не хотел.

– Пейте. – Фергия приподняла мою голову и подсунула пиалу. – Не бойтесь, не отравлю, вы мне живым нужны.

Ну, это хотя бы оказался не ее кошмарный ойф, какой-то травяной отвар, довольно приятный на вкус, но не на запах. Пить, однако, хотелось так, что я бы и ослиную мочу выпил…

– Где Аю? – выговорил я, едва обрел дар речи.

– Ее нет больше, Вейриш, – тихо ответила Фергия. – Вы что, ничего не помните?

– Помню… хотел бы забыть, но… Я не об этом. Где она?

– Говорю же – нет ее, совсем. Даже тела, если вы о нем.

– Что?… – голос мне изменил. – Но как…

– Значит, вы действительно не помните, что сотворили? Ясно… Лалира! Будь так добра, иди к нам и расскажи, что видела. Для Вейриша, я-то уже знаю…

Джанная явилась, и я поразился: она была женщиной выдающихся достоинств и редкой красоты (пускай и на любителя), а сейчас выглядела так, будто годами скиталась в пустыне, считая капли воды и никогда не питаясь досыта. Блестящая черная кожа потускнела, посерела, даже сморщилась, как мне показалось, роскошные кудри обвисли и словно подернулись пеплом, лицо осунулось, глаза запали.

– Я сказала, что ты не велела трогать зеркало, – произнесла она, устроившись у меня в ногах. – Вейриш-шодан ответил, что только посмотрит. И все смотрел, смотрел… Аю-шодэ звала его прочь, но он не слушал, зеркало его будто заворожило. Он говорил о драгоценной оправе, о тонкой чеканке – совсем как Мадри, тот тоже мог часами рассуждать о каком-нибудь блюде или кувшине. Потом Вейриш-шодан все-таки поддался уговорам жены и пошел прочь, но оглядывался. И вернулся, и вызвал воду, и облил стекло, словно хотел смыть с него пыль…

– Так и было. – Я сглотнул вязкую горькую слюну.

– Зеркало выпило воду, – продолжала Лалира, покачиваясь из стороны в сторону, – и ожило.

– Как?…

– Ожило, и все. Так быстро, что я ничего не успела сделать. Аю-шодэ оттолкнула Вейриша-шодана, не дала его схватить… – Джанная опустила голову, и я с изумлением увидел, как на руки ей капают слезы. – Оттолкнула и умерла… А он лишился разума. Я знаю, как это бывает, когда гибнут любимые. Я кричала, я пыталась дозваться, но он поднял такой вихрь, что меня едва не унесло из оазиса, – не ожидала такого…

– Этого не помню, – честно сказал я. В голове гудело.

– Потом был огонь, – добавила Лалира. – Такой огонь, что плавились камни. Хорошо, что я успела опомниться и схватила Вейриша-шодана, иначе он сжег бы не только пальмы и зеркало, но и весь сад, и дом. Но я едва его удержала.

– Ты поэтому такая… серая? – кашлянув, спросил я, и она кивнула. – Прости. Я не хотел…

Она подалась ближе и погладила меня по голове. Ладонь у нее была на удивление мягкой.

– Где все-таки Аю? – в который раз повторил я.

– Вы не поняли? Когда вы… скажем так, полыхнули, тело Аю было у вас в руках, – ответила Фергия. – От нее даже пепла не осталось. И от зеркала тоже.

– А давно?…

– Почти неделю, – правильно поняла она. – Я примчалась, как только смогла, еле отпустили. Но отпустили, потому что столб пламени из Адмара видно было… что там, в море – и то заметили! Пришлось сказать, что я оставила на волшебном огне котел с ведьминым варевом, а кто-то, похоже, сунул в него нос: мало ли, приехал человек просить помощи, не застал меня, полюбопытствовал… Жалко беднягу, конечно, но он сам виноват, а мне нужно поскорее устранить последствия, покуда по пустыне не начали бродить верблюды о двух головах.

Я хотел улыбнуться, но не смог.

– Выпейте еще вот это, Вейриш, – велела Фергия и влила в меня еще какую-то настойку. – И поспите. Поговорим, когда придете в себя.

На этот раз беспамятство накрыло меня мягко, почти неощутимо. А самое главное, мне ничего не снилось…

На ноги я встал лишь трое суток спустя, и то меня покачивало от малейшего ветерка. В зеркала, даже в маленькое походное, нашедшееся у Фергии, мне глядеться не хотелось, но и так видно было по рукам, по телу, что выгляжу я не лучше Лалиры. А на лицо свое, признаюсь, я смотреть не желал.

– Ешьте, – сказала мне Фергия, когда я не без труда выбрел на веранду и упал на стул. – Вам понадобятся силы.

От запаха пищи меня тошнило, но она была права: силы мне пригодятся. Хотя бы для того, чтобы разыскать эту тварь, Дженна Дасса, и убить с особой жестокостью, и не важно, что станется со мной самим…

Смотреть в ту сторону, где недавно стояло зеркало, я опасался. От пальм и следа не осталось, песок сплавился в стекловидную массу, и этот блестящий язык тянулся далеко в пустыню. Если бы Лалира меня не удержала, я действительно выжег бы Проклятый оазис и, может, умер бы сам. Но нет, нет! Я понимал, что умирать мне еще рано: меня ждала месть. Не знаю, сколько лет или даже веков понадобится для того, чтобы разыскать Дженна Дасса, но я не отступлюсь, я стану его тенью и однажды, когда он решит, будто победил… Вот тогда я и возьму его за горло и выдавлю из него последнее подобие жизни, чтобы он больше никогда ни с кем не сумел устроить… вот такое…

– Если вам так нравится гнуть ложки, Вейриш, я не возражаю, но покупайте их сами. Или ешьте руками.

Голос Фергии отрезвил меня. Нет смысла впадать в ярость сейчас, когда врага рядом нет. Да и когда появится, лучше держать себя в руках, иначе может выйти, как в этот раз.

Но прежде, чем заняться этим делом, нужно было завершить другое. Главное для меня.

– Фергия, неужели от Аю действительно ничего не осталось? – с трудом выговорил я.

– Посмотрите на свою руку, – сказала она, и я посмотрел. – Нет, на другую! Видите?

Я видел – под кожу мне будто влили расплавленное золото, и оно застыло причудливыми потеками.

– И у меня, – она показала руку. – Больно было – не передать! И этот браслет из волоса змеедевы… Он вообще не должен быть видимым, помните? Так вот, даже он расплавился, и я не представляю, можно его теперь снять или нет и действует ли он по-прежнему.

– Понимаю, – сказал я. – Раз так, то человеческое тело…

– Обратилось в прах.

Значит, я не смогу попрощаться с ней. Не смогу дать настоящее погребение как подобает… Хотя нет, погребение вышло правильным – Аю жила ярко, так же и сгорела! Но я хотел увидеть ее еще хотя бы раз, хотя бы неживой, попросить прощения за глупость свою, самонадеянность, за то, что слушал и не слышал, поблагодарить за то, что спасала мою дурацкую, никому, кроме нее, не нужную жизнь год за годом… Спасла. Только зачем?!

– Вейриш, – сказала Фергия, когда меня перестало трясти от беззвучных рыданий. За что я был ей искренне благодарен, так это за то, что не пыталась утешать. – У меня есть кое-что для вас. Аю оставила мне, потому что вы способны потерять даже алефанта в оазисе с одной пальмой, так она сказала. Держите. Читайте, я пока пойду посмотрю, не нужно ли помочь Лалире – сад все-таки здорово обгорел, а она совсем выдохлась…

Я развернул письмо. Оно было порядком измято – наверно, Фергия не один день носила его при себе.

«Пусть Эйш читает внимательно», – почерк Аю я узнал с первой же буквы. Она не любила писать, да и нужды в этом особой не было, с кем ей переписываться? Слугам записки писать, что ли? Так они почти все неграмотные, им проще на слух запомнить, что велела купить хозяйка… Словом, практики у Аю почти не было, почерк так и остался неровным, ученическим, но я видел, как она старалась, выводя слова, пускай даже и с ошибками. Не важно, главное, чтобы я понял смысл.

«Аю любит Эйша, – писала она. – Сначала было не так. Аю просто обещала: Эйш был хороший, он сказал, что спасет Флоссию в обмен на Аю, и сделал, что обещал. Эйш всегда был добр, и Аю стала его любить. Сначала как друга, потом как мужа. Эйш самый лучший муж, какого только можно пожелать. Только очень ленивый. Не в постели».

Я невольно засмеялся и зажал себе рот, чтобы никто не услышал. Хотя тут и не было никого, кроме Фергии и Лалиры, а что толку их стесняться?

Зачем Аю писала это? Я ведь прекрасно понимал, что не могла она влюбиться в меня с первого взгляда: чтобы ашшу да не разглядела, что я собой представляю? Это я, как все драконы, увидел и решил – Аю должна быть моей. Если бы Флоссия ее не отдала, я бы у нее под забором поселился и сделал все, чтобы убедить или Аю сбежать со мной (что маловероятно), или хозяйку – продать-таки ее, или действительно выкрал. В последнем случае, полагаю, Флоссия или сама бы устроила мне внушение, или позвала на помощь дядю Гарреша, уж не знаю, что хуже…

Но сложилось так, как сложилось: я в самом деле выполнил обещание, собрал всех, кого только сумел дозваться… не без помощи дяди, конечно. Без нашей помощи Флоссия могла и не выжить на том пустынном островке, молчу уж о Лаурине – его буквально с той стороны вернули. Жаль, я не понял, как именно, а потом забыл расспросить… Да и чем бы мне это помогло? Аю умерла почти мгновенно, я просто не успел бы… А вдруг бы успел?…

Неизвестно… Но, главное, Аю все-таки меня полюбила, пускай на это ушли годы. Притворства в ней не было: уж его-то я прекрасно вижу! Да и не стала бы ашшу лгать – от лжи сильно изменяется внутренний огонь и прорицания становятся неточными, искажаются и порой приводят тех, кому были высказаны, к большой беде.

«А может, – подумал я, – если бы Аю осталась у Флоссии, все было бы иначе? Я со временем успокоился бы, а она… она росла бы вместе с Фергией, и, уверен, вдвоем они заставили бы Арастен ходить ходуном! Хотя Фергия и одна неплохо справлялась, судя по всему…»

Я ведь хотел поступить по-рыцарски, когда явился сообщить Аю о том, что ее хозяйка жива, хотел сказать – не стану неволить, возвращаю тебе слово… Но не смог, схватил ее – и умчал прочь.

Оставь я Аю в покое, меня, скорее всего, уже не было бы в живых, зато она жила бы, совсем иначе, нежели в Адмаре, не любимой женой, а рабыней, и вряд ли Флоссия взялась бы ее лечить… Да что толку гадать о неслучившемся!

«Не в постели, – перечитал я. – Там Эйш старался. Аю тоже старалась, чтобы детей не было».

Не поверив глазам, я на всякий случай их протер, но слова никуда не делись с бумаги. Что за…

«Аю не знала, почему так. Видела, что нельзя – будет большая беда. Какая и почему – не понимала. Эйш может злиться на Аю за это, ведь он хотел детей. Пускай злится, он прав: Аю поступила плохо. Но Аю не могла объяснить, почему делает так. Эйш все равно бы не поверил».

Нет, она не угадала, я не злился, я был в растерянности. Как же ей все эти годы удавалось уберегаться? Хотя… Шуудэ, которых сама же Аю присылала ко мне, заявив, что утомилась от моей страсти, – они приходили очень вовремя. Уж наверно, ашшу способна провидеть на краткий срок и узнать, в какой день лучше не сходиться с мужем, чтобы не зачать. А может, Аю знала и какие-то другие способы, хотя откуда бы? Вряд ли запомнила от бабушки, а здесь подруг у нее не было. Хотя те же шуудэ много чего знают, да и старая сплетница Фиридиз может рассказать что-нибудь интересное: уверен, у Аю хватило бы хитрости и терпения выведать у нее какой-нибудь народный рецепт.

Я и внимания не обращал на такие мелочи! С Аю мне было хорошо, но шуудэ вполне годились для разнообразия, я даже радовался, что жена не ревнует к ним… Еще бы она ревновала…

«Теперь туман рассеялся, – писала Аю. – Видно хорошо. Только Аю не находит нужных слов, чтобы хорошо объяснить Эйшу, но вдруг он все-таки поймет? На нем проклятие, очень сильное. Тот, кто его создал, хочет вернуться. Он взял бы тело Эйша, если бы мог, но этого мало. Это будет не взаправду, потому что Эйш взрослый и сильный, он станет отбиваться, даже если сам не поймет, что с ним творится. Тяжело жить в доме, из которого то и дело выбрасывают пинком под зад! Нужен был новый дом. Такой, в основание которого первый камень заложил бы тот, чужой – через Эйша».

Опустив письмо на колени, я взялся за голову. Вот в чем дело… Вот почему сначала гибли женщины! Должно быть, Дженна Дасс рассчитывал, что любая из них способна произвести на свет дитя, в которое он мог бы вселиться… Вот только не учел, что с давних времен все слишком изменилось, и потомство у нас появляется очень редко… Да и поди принуди драконицу зачать, если она того не желает! Впрочем, он и завладеть их разумом не сумел, погубил зря… И, потерпев неудачу, взялся за меня. Рассчитывал, наверно, что я способен оплодотворить хоть сотню женщин, уж с какой-то да повезет… Но план снова провалился: он не мог знать, что единственная женщина, которая могла бы от меня родить, всячески этому препятствовала!

От мысли о том, что я мог бы считать подобное существо своим ребенком, меня передернуло. А ведь считал бы! Списывал бы странности на особенности характера, на избалованность (а каким еще мог бы вырасти мой отпрыск?), на многое другое… пока не стало бы слишком поздно.

«Аю просит Эйша простить ее, – прочитал я последние строки. – Она ничего больше не могла сделать. А еще она хочет, чтобы Эйш жил дальше. Эйш с самого начала знал, что Аю проживет мало. Получилось меньше, чем он хотел, но все-таки долго. Аю любит Эйша и будет всегда любить.

Пускай Эйш иногда смотрит на восток. В Адмаре плохо видны эти звезды, но на рассвете можно разглядеть гриву Коня – он такой же огромный, как здешний Дракон. Аю будет там, пока не придет пора вернуться. Но Эйшу не надо ждать: Аю видит – это будет через много-много человеческих жизней».

– Все равно дождусь… – прошептал я и зажмурился, потому что слезы жгли глаза, а когда взглянул на письмо…

Оно расползалось у меня в руках: в тех местах, на которые упали мои слезы, зияли дыры, и бумага вокруг словно таяла, пока не исчезла совсем. Осталось лишь несколько девственно-чистых клочков, и я отпустил их лететь по ветру, бездумно глядя вслед.

– Дочитали? – спросила Фергия, как обычно, подкравшись незаметно. Я кивнул. – Все поняли?

– Вы тоже читали? – спросил я без удивления.

– Оно не было запечатано. Аю так и сказала, когда отдала его мне: проверь, чтобы не было ошибок, Аю плохо пишет. Да я и так знала, о чем там сказано, мы это обсуждали.

– Вот, значит, о чем вы шептались… А мне ни слова?

– Вам уже много раз было сказано, Вейриш: есть пророчества, которые нельзя озвучивать. Вы можете сделать только хуже, если будете знать, к чему готовитесь.

– В этот раз так же? – я обхватил голову руками. – Она знала, чем все кончится? И ничего не сделала?

– Ну почему же, еще как сделала: вы ведь живы.

– Да я не об этом! Можно ведь было уговорить меня не ездить сюда, пока не дождемся от вас вестей, не подпускать меня к зеркалу, не…

– Вы сами слышите, что несете? – оборвала меня Фергия. – Вы малолетний ребенок, которого нужно за руку водить? Аю вас силой должна была оттаскивать, что ли? Предупреждения Лалиры вам не хватило? О, только не принимайтесь рыдать и говорить, что да, это вы виноваты в смерти Аю! Отчасти виноваты, да. Но выбор сделала она.

– О чем вы? – Я невольно опомнился.

– О том, что она видела. Подробностей не рассказывала, но я поняла так: кто-то должен умереть. Или она, или вы. Аю решила, что вы должны жить.

– Я не…

– Вы должны, – жестко произнесла Фергия. – Хотите вы того или нет. И не смотрите на меня глазами побитой собаки, Вейриш. Если я моложе вас в две дюжины раз, это еще не значит, будто я никогда никого не теряла! Не супруга, конечно, с которым прожила тридцать лет, но – близких людей. Я знаю, что это такое.

Я помолчал, потом спросил:

– Давно она вам рассказала? Я имею в виду, все сразу…

– Незадолго до нашего отлета. Иначе почему, вы полагаете, я учинила вам тот допрос?

– И почему? То есть зачем? И вы мне солгали, между прочим!

– Я не клялась вам говорить только правду и ничего, кроме правды. А зачем я это делала… – Она потерла пальцем переносицу. – Хотела понять, достойны ли вы жертвы Аю.

– А если бы решили, что не достоин? Попытались бы что-то изменить? Уговорить Аю поступить как-то иначе? Ну что же вы молчите!

– Ее я переубедить все равно бы не сумела, – ответила Фергия, – но вряд ли стала бы с вами возиться.

– А как же проклятие? – растерянно спросил я.

– Оно ваше, вы с ним и сражайтесь. Интересно было бы поймать этого Дженна Дасса и изучить – сколько всего он знает, наверно! – но мне за его поимку не платят. Вы не платите, – с намеком добавила она. – А если вы скажете, мол, он желает захватить мир… ну, пускай попробует. Пока он орудует только в окрестностях Адмара, а я всегда могу уехать обратно на Север и наблюдать за его похождениями издалека.

– Но в итоге вы решили, что я еще на что-то гожусь, правильно я вас понял?

– Да. И в любом случае, даже окажись вы совершенно никчемным типом – любят и не таких, знаете ли, – я не могу не попытаться выполнить последнее желание Аю.

– Какое? – глупо спросил я.

– Спасти вам жизнь, болван! – не выдержала Фергия и сделалась до ужаса похожей на свою матушку. – Вы головой вроде бы не ударялись, так что напрягитесь и осознайте: вы не имеете права взять и сдохнуть! Вернее, сдохнуть вы можете, но только в битве с Дженна Дассом, прихватив его с собой, если не будет другого выхода. Это уже от меня дополнение, имейте в виду. А если выход будет – вам придется жить долго и счастливо, хотите вы или нет!

– Знаете, – сказал я, когда она утихла, – последняя ваша фраза прозвучала настоящим проклятием.

– Не беспокойтесь, у меня нет способности проклинать просто так, сгоряча. Нарочно – могу, а в пылу спора – нет, иначе половина моих знакомых уже обзавелась бы дюжиной проклятий одно другого замысловатее. Хотя… – Фергия задумалась. – Наш-то род именно так и прокляли, Данна Ара же говорила. С тех пор и ищем… то пропавшие булавки, то лошадей, то каких-то ископаемых злодеев, никак не можем остановиться! А поскольку все мы в какой-то степени родственники, то очень может быть, что во мне течет капля-другая крови той ведьмы, что прокляла предка Файрани, а значит, я тоже на это способна! Ну, конечно, на несколько сотен лет моего проклятия не хватит, – добавила она справедливости ради, – но лет двадцать-тридцать вам прожить придется. Счастливо. Потом или привыкнете, или… Вейриш? Почему у вас глаза стеклянные, спите, что ли?

– Н-нет, – очнулся я, когда Фергия пощелкала пальцами у меня под носом. – Просто вы любого насмерть можете заговорить. Натравить бы вас на Дженна Дасса и посмотреть, что получится…

– Может, и посмотрите… – непонятно ответила она и спросила с неожиданным участием: – Ну как вы? Понимаю, что паршиво, но в целом?

– Жив.

Что еще тут скажешь?

– Только знаете, я… Я не верю, что Аю нет. Видел ее мертвой, держал вот в этих самых руках, но все равно – не верю. И еще… странно как-то. Вроде бы я должен горевать, но ничего не чувствую. Даже смеяться могу…

– Это нормально, Вейриш. – Фергия похлопала меня по плечу. – У многих такое бывает. Умные люди говорят: разум не способен справиться с большим горем, равно как и со страхом, – помните, мы с Даллалем это обсуждали? – и старается уберечься, иначе можно и рехнуться. Потом, постепенно, придет осознание, и вот тогда вам будет очень скверно. Но когда вы примете смерть Аю по-настоящему и отпустите ее, то сможете жить дальше. Ну, во всяком случае, я на это надеюсь. Это ведь не первая ваша потеря, верно?

– Да, но… каждый раз, как в первый, – признался я. – И этот… особенный.

– Конечно… Только вот что, Вейриш: скорбеть вы будете потом. Если сейчас замкнетесь в своем горе, добра не жди.

Я кивнул.

– Понимаю. Нужно все-таки найти эту тварь и… не знаю, можно ли убить Дженна Дасса, но мы должны хотя бы обезвредить его!

– Вот это мне уже нравится, – сказала Фергия без улыбки. – Только вам пока нельзя на люди показываться. Поживете у меня, хорошо?

– Я сам хотел вас попросить. Я… не могу сейчас домой. – У меня перехватило горло. – Там ведь все ее вещи, все напоминает о ней, я… я там свихнусь в одиночестве. А если кто-нибудь спросит, где Аю, что я отвечу?…

– Это я уже придумала. Попозже расскажу, а сейчас вам лучше прилечь.

– Только налейте мне еще своего зелья, – попросил я. – Чтобы снов не видеть.

– Налью. Вам не повредит, – кивнула Фергия. – Идите в дом. Несколько дней на то, чтобы прийти в себя, у вас есть. А потом, Вейриш, мы возьмемся за дело – больше некому.

– Фергия, – окликнул я, когда она отошла. – Спасибо.

Ответа не последовало.

Глава 21

Эти несколько дней промелькнули как во сне. Впрочем, почему «как»? Я действительно просыпался только поесть. И, к счастью, мне действительно ничего не снилось – я просто проваливался в черную пустоту, и порой мне вспоминались чьи-то слова: мол, сон – все равно что маленькая смерть. Уж не Чайки ли? Нет, он недостаточно поэтичен для такого…

Когда я открывал глаза, то неизменно видел рядом Лалиру: она сидела, скрестив ноги и положив руки на колени, похожая на диковинное изваяние из черного камня. Обычно молчала, но иногда гудела под нос какую-то монотонную мелодию без слов, от которой тянуло в сон сильнее, чем от зелья Фергии. Наверно, присматривала за мной, а может, тоже приходила в себя: я замечал, постепенно джанная становится прежней.

Чем занималась сама Фергия, я не знал, но догадывался – распускала слухи. Она ведь сказала, что придумала, как объяснить исчезновение Аю… Надеюсь, меня предупредит о своем плане.

Надежды моя оправдались: когда я наконец почувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы самостоятельно выбраться из дома, Фергия обнаружилась на излюбленном своем месте – она возлежала на веранде, ела сливы и задумчиво изучала какой-то трактат весьма заслуженного вида. Я бы сказал даже, древнего.

– Ожили немного? – спросила она, не оборачиваясь. – Тогда идите искупайтесь. А то магия магией, но от вас все-таки попахивает. Чистая одежда вон там, на камушке сложена. Обещаю, подглядывать не стану!

«Да хоть обсмотрись», – невежливо подумал я и последовал совету, потому что Фергия была совершенно права.

– Не капайте! – сказала она, стоило мне подойти поближе. – За эту хронику мне хранитель библиотеки рашудана голову открутит без всякой магии!

– То-то вы ее грязными руками листаете. – Я присел немного поодаль, потому что с мокрых волос действительно капало.

Фергия посмотрела на меня так, что я невольно устыдился: о чем это я, она ведь маг… Гм, а что тогда мешает ей защитить книгу не только от сливового сока, но еще и от воды? Опять ее шуточки?…

– Ага, по лицу вижу, что ваш мыслительный процесс пришел в относительную норму, – подтвердила Фергия мою догадку и села, заложив книжищу листком с какими-то пометками. – И внешность тоже. Правда, вы все равно выглядите, будто после долгой болезни, но это нам на руку.

– Рассказывайте, что вы придумали, – попросил я. – Только покороче и помедленнее, потому что соображаю я все-таки еще не очень хорошо.

– Ничего, я повторю, если надо будет. Да вы и так уловите идею: вы тяжело болели. Притащили заразу из какого-то путешествия – все же знают, что вы довольно долго отсутствовали, тут не подкопаешься. До дома вы добрались, а тут уже слегли. Аю, как самоотверженная жена, никого к вам не подпускала. Выходила, только сама… – Фергия развела руками. – Как по-вашему, складно?

– В целом да. Только почему никто ничего не знал? Даже слуги, которым якобы запрещено было ко мне подходить? Они мгновенно разнесли бы новость по базару. Та же Фиридиз – вы будто не знаете, какая она сплетница! Чтобы заставить ее молчать, ей язык надо отрезать, только она ведь и жестами объясниться сумеет…

– А вы к себе не поехали, чтобы не перезаразить всех домочадцев, потому что чувствовали – дело неладно, – выкрутилась она. – Поехали ко мне, я же ведьма, мне никакая болезнь не страшна. Но жене сообщили, конечно, она и примчалась, а ее поди останови – даже я бы не взялась.

– Не сходится, – подумав, сказал я. – Ведь все видели, что я вернулся, несколько дней был дома, и что мы с Аю уехали в Проклятый оазис вместе.

– Вейриш, ну кто – все? Вы на отшибе живете, так что о вашем возвращении знали только слуги…

– Которые обожают сплетничать. Даже если вы можете заставить их забыть обо всем, то кто-то из них наверняка уже сказал знакомому, что шодан вернулся. А всему Адмару память менять – на это ни у кого могущества не хватит!

– Н-да, этого я не учла, – самокритично ответила Фергия и задумчиво почесала в затылке. – Тогда… тогда при первых признаках заболевания вы с Аю поехали ко мне, чтобы обезопасить остальных.

– Не пойдет. Я за неделю почти со всеми шуудэ близко пообщался.

– Ну и что?

– То, что мое поведение не вяжется с желанием якобы спасти остальных от болезни. То, что я шуудэ не пожалел, еще сойдет, все-таки не родственники… Но ведь люди, которые им прислуживают, могли разнести заразу по всему Адмару! И уже наверняка разнесли, на базар-то ездили, и не раз.

– Может, эта болезнь не из тех, которые передаются по воздуху, – мрачно ухмыльнулась Фергия. – Мало ли что вы подцепили от какой-нибудь шуадэ и наградили этим всех своих женщин.

– От таких болезней если и умирают, то не в считаные дни. И чтобы вылечиться, вовсе не обязательно обращаться к Белой ведьме, любой колдун с базара справится. Тут же порт, эта зараза на каждом углу, так что клиентов у них предостаточно…

– Чтоб вам, Вейриш, такую идею загубили, – проворчала она. – Но теперь я вижу, что вы действительно способны мыслить здраво.

– Так вы что, снова меня испытывали?

– Конечно. Или вы думаете, что, когда эта история пришла мне в голову, я не подумала первым же делом о свидетелях? Увы, память я менять не умею, тем более, как вы верно выразились, с целым Адмаром никто не совладает. Может, Лалира бы сумела, но она не в лучшей форме, сами видели.

Я только вздохнул: просил же говорить по делу, но нет, какое там… Заставить Фергию молчать, кажется, еще сложнее, чем Фиридиз! И я, право, скучал по немногословию Флоссии…

– И каков же настоящий план?

– Помните, я сказала, что наврала магам рашудана, будто кто-то сунул нос в мое зелье и оно взорвалось? Ну вот, и менять в настоящей истории ничего не придется, только вместо зеркала будет котел.

– В смысле, это я полюбопытствовал?

– Не на Аю же сваливать? – резонно ответила Фергия. – Ну и вот… была бы я рядом, может, успела бы ее спасти. Вам тоже досталось, но меньше, вас удалось выходить.

– А как же джанная? Она почему не охраняла ваш котел и подпустила нас к нему?

– Во-первых, она не сторожевая собака. Во-вторых, вы мои друзья, откуда же ей знать, что вам нельзя подходить к моим вещам, если я об этом не предупредила? В-третьих, она пыталась предостеречь, но…

– Понятно. Могу представить, как на меня станут смотреть: мало того что сам по глупости чуть не погиб, так еще любимую жену, считай, убил.

А чего я, собственно, ожидал? Так все и было. И я действительно не представлял, как показаться людям на глаза! Честное слово, история с неизвестной болезнью звучала намного лучше, хотя и не выдерживала никакой критики. С другой стороны… в ней я тоже выглядел не лучшим образом.

– Перестаньте, Вейриш, вам сочувствуют, – сказала Фергия.

– То есть вы что… уже рассказали эту байку в городе?

– Конечно, не терять же время понапрасну. И еще: вы же сами мне твердили, что Адмар – это не Арастен и тем более не Север, здесь иное отношение к женщинам. Забыли, что ли? Так что Аю-шодэ жалеют, конечно, но и превозносят: она, как подобает верной жене, спасла своего мужа и господина ценой собственной жизни! Ну а ваш дурацкий поступок… Кто никогда не подглядывал в чужие окна и за заборы, пусть первым вас осудит! И откуда вам было знать, что на ведьмино варево постороннему даже смотреть нельзя? А даже если я предупредила, вы не восприняли всерьез – я хоть и колдунья, но тоже женщина…

– Ясно…

Фергия была совершенно права, но менее тошно от этого мне не стало.

– Вас саму из Адмара не выгонят за такие вот… зелья?

– Руммаль пытался что-то ворчать, но я покаялась и клятвенно пообещала впредь глаз не спускать с таких вещей. И вообще, он сам виноват: если бы не потребовал явиться немедленно, то я бы не оставила зелье на огне. А потом нам стало не до того.

– Зачем вас вызвали-то? – решил я сменить тему. – Что они там такое обнаружили в этих подземельях?

– О!.. – выразительно сказала Фергия и умолкла. – Нет, это нужно запивать. Ургу-у-уш! Свари ойфа, да покрепче!

– Иду, шади… – раздался печальный ответ.

Пришлось подождать, пока он принесет дымящийся ойфари, кое-какую снедь… Только после этого Фергия взялась рассказывать.

Была она, как всегда, многословна, а когда я наконец уловил суть, то вышло вот что.

После представления, которое учинила Лалира, сыновья рашудана всерьез взялись за дело, заставили хранителя библиотеки со всеми помощниками работать денно и нощно – сам Аскаль составлял им компанию, – чтобы отыскать в дворцовых хрониках любые упоминания о подземных и тайных ходах. Джанная-то может проникнуть куда угодно, а вот люди – увы, если не будут знать входы и выходы. Контрабандистов допрашивать – пустое занятие, тем более Фергия права: не под самым же дворцом они таскают товары…

Но вернемся к дворцу. Он стоит на этом месте не первый век, его не раз перестраивали, какие-то записи уничтожали как неугодные новому рашудану, какие-то просто потеряли или их сгрызли мыши и жучки, поэтому путаница в описаниях получилась колоссальная. Наверно, рашудан мог бы снова призвать Лалиру и попросить помочь, но отчего-то не стал этого делать. Вероятно, хотел посмотреть, как станут выкручиваться наследники и придворные…

Так вот, когда Аскаль понял, что таким методом они будут искать что-то определенное до скончания дней своих, то спросил совета у Хаксюта, а тот ожидаемо поинтересовался, зачем рашудану столько чародеев, если они не могут отыскать скрытые проходы?

Конечно, распоряжался этими чародеями никак не Аскаль, но главный советник рашудана Ларсий заметно присмирел в последнее время и против требования отправить скольких-то чародеев искать подземелья нисколько не возражал. В конце концов, не обязательно направлять на такую скучную и временами грязную работу самого уважаемого Руммаля и прочих его солидных коллег – у них ведь масса подмастерьев. А обнаружить полость в земле, воду или что-то еще способен даже зеленый ученик. Если же не способен, то что он делает во дворце рашудана? Такой бездари место разве что на базарной площади, но и оттуда его старый Уммаль клюкой прогонит!

Ученики и подмастерья ожидаемо восприняли задание как серьезный экзамен. Решили, наверно, что не справившихся с заданием с позором выставят из дворца (а может, кто-то нарочно пустил такой слух), поэтому трудились не покладая рук. И действительно кое-что обнаружили…

Кое-что! Это мягко сказано: огромный скальный массив, на котором высился дворец, был источен подземными ходами, как муравейник, что уже продемонстрировала Лалира. Большая их часть не была делом рук человеческих: очевидно, в незапамятные времена ходы проточила вода, совсем как в том подземелье, где томилась в плену змеедева. Все верно: на месте пустыни когда-то цвели сады и текли полноводные реки, только ушли в землю – где-то навсегда, где-то, как в оазисе Игирида, притаились недалеко от поверхности. Вода, как известно, камень точит, вот она и источила… А когда земля дрогнула и рельеф изменился, появился этот вот холм. Часть ходов, естественно, обвалилась сразу же, часть – со временем, но некоторые остались в целости и сохранности. Те, у которых имелись выходы наружу, через какое-то время нашли контрабандисты и стали использовать как склады. Может, где-то имелись и выходы в город или за его пределы, исследовать все пока не успели. Но теперь, похоже, адмарской страже предстояло превеселое занятие – подкарауливать и вылавливать тех, кто шныряет если не под самим дворцом, так рядом с ним… К слову, в обширные дворцовые подвалы тоже вело несколько лазов, проделанных уже людьми, а когда и с какой именно целью – неведомо. То ли кто-то пытался сбежать, то ли, наоборот, решил подкопаться снизу и ограбить сокровищницу – установить оказалось невозможно. Все эти тоннели давно осыпались или были заделаны, в отличие от самых глубоких, а когда – опять-таки неведомо. Говорю ведь, в хрониках множество лакун, местами перепутаны даты…

– Словом, Вейриш, там не только тоннели, там нашлось несколько довольно больших залов, – сказала Фергия, допивая остывший ойф. – Вероятно, в незапамятные времена, когда хозяева дворца еще не позабыли о тайных проходах, это были хранилища: там нашлись огромные сундуки, вернее, то, что от них осталось – оковка, замки, петли, и то все разлеталось в ржавую пыль от одного прикосновения. Содержимое либо тоже рассыпалось прахом, либо его давным-давно оттуда забрали.

– Очевидно, нашлись не только сундуки?

– Ну да. В одном таком зале особенно удачливый ученик из младших обнаружил нишу в стене, замурованную и, мало того, на совесть зачарованную. Руммаль с помощниками двое суток возился, прежде чем сумел распутать заклятия! Говорит, колдовство старинное, и если бы он не учился как следует у своего отца и деда, а те у предков, то ни за что бы не сумел вскрыть тайник.

– Вот это признание! – не поверил я. – Только по нему одному можно сделать вывод, что нашлось нечто весьма ценное! Или опасное… Что это?

– Зеркало, – ответила Фергия, и я почти не удивился. – Большущее зеркало в человеческий рост, в позолоченной раме на львиных лапах. А еще в нем ничего не отражается.

– То есть… такое же, как то, что хранилось у Иррашьи?

– Вейриш, я же сказала – на львиных лапах, а не на птичьих! Ну и в целом оно попроще. Оправа, говорю же, золоченая, местами облезлая, без особенных украшений. А в целом похоже, да… Мода, наверно, такая была.

– И… что дальше?

– Дальше… – Фергия потерла переносицу. – Руммаль попытался понять, что это за штука такая – ему прежде не приходилось видеть таких зеркал. Ну, не то что чародей, обычный человек сразу сообразит – если зеркало ничего не отражает, значит, с ним что-то неладно. Но ничего не вышло, только начали какие-то тени мерещиться. Тогда Руммаль повелел закрыть зеркало тканью поплотнее и зачаровал на всякий случай, а то сунется кто-нибудь сдуру… И приказал искать в хрониках все о странных зеркалах. Тут уже проще было, он сумел примерно определить, в каком веке замуровали эту штуковину.

Я выдохнул с облегчением.

– Ну а Аскаль послал за мной, – закончила она, – так вот совпало по времени, надо же…

– Может, найденное зеркало почувствовало поблизости другое и… гм… захотело, чтобы его нашли? В смысле Дженна Дасс захотел?

– Мне тоже пришло это на ум, Вейриш. Кто его разберет… Главное, я особенно помочь не могла, не выкладывать же им все, что мы успели узнать? Вернее, кое-что я рассказала, но сослалась на старинные легенды о колдовских зеркалах, в которые нельзя смотреться, не то увидишь что-нибудь ужасное. Ну или они похитят твой разум, это как пойдет… И вот тут-то Руммаля осенило!

Я даже вздрогнул от ее крика.

– Он что-то вспомнил?

– Ну да! Он вспомнил старую-престарую легенду, которую ему рассказывал прадед, а тот услышал от своего… в общем, не важно, – сама себя перебила Фергия. – Главное вот что…

Когда-то очень давно пустыня еще не подступила вплотную к Адмару, Данжеру и прочим береговым государствам Юга. В те времена люди кое-что помнили об Империи и знали – в глубине континента скрываются заброшенные и разрушенные города, а в них таятся несметные сокровища… Сколько искателей поживы сгинуло там – не сосчитать, сколько погибло, нарвавшись на ловушки, обычные и волшебные, – тем более. Но некоторые все-таки возвращались с добычей, когда богатой, когда не слишком, и сбывали ее тем, кто готов был заплатить подороже. А это почти всегда были или любители редкостей, или правители, желающие доказать, что именно они – наследники великих императоров… Как же это сделать, если не при помощи древнего венца, жезла или даже портрета, на котором изображенный человек отдаленно напоминает рашудана? Да-да, портреты тоже можно было отыскать – зачаровывали их на совесть, и время, жара, ветер и песок не повредили им.

Но в этот раз кладоискателю попалось таинственное зеркало, и он, надрываясь, дотащил его до Адмара и продал за большие деньги во дворец, после чего бесследно исчез. Впрочем, его судьба нас интересовать не должна, в отличие от судьбы зеркала.

Фергия сказала: в отличие от исторических хроник, хозяйственные книги редко правят или уничтожают, а зря, там все записано. Удалось найти, когда и при каких обстоятельствах зеркало попало во дворец, даже уплаченная кладоискателю сумма значилась!

Теперь, установив точную дату, можно было покопаться в хрониках, и тогда-то обнаружилось неладное. Кое-что откровенно вымарали, чего-то не хватало, но в итоге, сопоставив разные источники, чародеи с примкнувшей к ним Фергией постановили: зеркало убрали с глаз подальше, потому что оно кому-то показалось опасным. Кому и почему – опять-таки неясно, но дело не в том. Главное – его замуровали в подземелье в тот самый год, когда голову Ирдаля-отступника подняли на пике над городскими воротами…

– Вот все и сошлось, – прошептал я.

– Что вы там бормочете, Вейриш?

– Говорю – я понял, почему Ирдаль решил захватить власть. И почему он вдруг возжелал сестру.

– И почему же? – сощурилась Фергия.

– Аю ведь объяснила в письме, а вы его читали, – ответил я. – Дженна Дасс завладел Ирдалем – это же очевидно! Тот был весьма честолюбив, иначе не посягнул бы на золотой трон. Наверно, и зеркало приобрел у искателя сокровищ именно ради того, чтобы похваляться наследством древнего рода. Тут-то Дженна Дасс его и взял!

– Продолжайте, Вейриш, – подбодрила она.

– Наверно, сперва дух из зеркала посулил Ирдалю помощь, а тот не отказался: в борьбе за золотой трон все средства хороши. Уверен, сперва он не заподозрил дурного, а потом стало слишком поздно: Дженна Дасс вошел в него и завладел его разумом – вот откуда все рассказы о том, что Ирдаль будто обезумел. Но этого ему не хватило. Ирдаль, уж наверное, был сильным человеком, если и без поддержки духа обрел такую власть! Поди удержись в его разуме… – Я вздохнул и завершил: – Дженна Дасс желал настоящего воплощения, поэтому ему нужен был ребенок Ирдаля, да не от простой женщины, а от той, в которой тоже течет древняя кровь. Кроме Ирдаллы, рядом никого подобного не было, и он решил овладеть ею…

– Именно, Вейриш. Все сходится, – без улыбки сказала она. – И если бы Ирдалла не сбежала, Дженна Дасс давно очутился бы на свободе. Это было именно то зеркало, в котором его заточили в незапамятные времена и в котором он якобы сгинул окончательно.

– Почему вы так уверены?

– Так написано было на обороте. Не на адмари, конечно, потому меня и позвали – Руммалю показалось, что буквы похожи на арастенские, но хоть он язык и знает, слов разобрать не смог.

– А вы смогли, конечно, – пробормотал я.

– Разумеется. Не зря же дед пытал меня старинными манускриптами… Нет, врать не стану, я тоже не все поняла, – скромно сказала Фергия, – но общую суть уловила. Теперь Руммаль стал хоть чуточку меня уважать, а я узнала полное имя Дженна Дасса, оно нам пригодится…

– Вы не отвлекайтесь, у меня и так голова кругом идет!

– Ах да, я не закончила… Если говорить об Ирдале и Ирдалле, то не важно, что эти двое были близнецами, магии Дженна Дасса хватило бы на то, чтобы избавить ребенка от возможных неприятностей. Не помню, упоминала ли: знаю пару близнецов-северян, у обоих магия настолько сильна, что ни детям их, ни внукам с правнуками не угрожают ни уродства, ни болезни.

– Но тогда получается, что голову Ирдалю оторвали как-то иначе! Разве бестелесный дух мог такое проделать?

– Если находился внутри – запросто, – уверила Фергия. – А вот куда он делся потом… Вряд ли обратно в зеркало, значит, захватил еще чье-то тело, да так и отправился гулять по Адмару.

– Данна Ара говорила, Ирдаль всех прогнал, когда затеял это так называемое колдовство с призывом духа.

– Мало ли что она нам наплела с чужих слов: ее самой тогда и на свете не было… Лет-то сколько прошло, Вейриш! Очевидцев не осталось, в хрониках дыры размером с сам Адмар, а передаваемым из уст в уста легендам верить нужно с шестого на двенадцатое, там переврано если не все, то многое… – Она перевела дыхание и добавила: – Похоже, кто-то о чем-то догадывался, раз уж зеркало надежно спрятали. Может, придворные чародеи или кто-то из челяди приметил неладное, как теперь узнаешь?

– Странно, почему они его не уничтожили…

– У них, очевидно, не нашлось под рукой дракона, а обычный маг с этой штуковиной не справится, – покачала головой Фергия. – Она заколдована на совесть, и распутать эти чары попросту нереально. Нет, если убить на это лет сто, тогда, возможно, что-то получится, но я не стала бы биться об заклад. Все-таки древние маги знали и умели намного больше нынешних!

– Зеркало хотя бы можно было утопить в самом глубоком месте залива, там ни один ныряльщик не достанет.

– Как видите, эта мысль то ли не пришла им в голову, то ли они ее отринули по здравом размышлении. Может, не рискнули выпустить опасную вещь из рук, может, у них были иные соображения. Ну, например: море иногда становится сушей, и наоборот, так что когда-нибудь зеркало может всплыть, фигурально выражаясь, и неизвестно, в чьи руки оно попадет. Я почему читаю эту вот хронику, – она постучала по переплету пальцем, – надеюсь найти хоть какие-то упоминания о зеркале, но нет, глухо… Попадается кое-что интересное, да все не о том.

– Почему же Иррашья была уверена, что ее зеркало – то самое, в котором заточили Дженна Дасса? На нем вроде бы ничего не было написано, вы не помните?

– Не было, – ответила Фергия. – Что до заклятий и прочего… Сдается мне, его оставили в императорском дворце для отвода глаз, а настоящее узилище спрятали куда подальше. Туда, где его в итоге откопал любитель поживиться в древних развалинах… Такие вещи не так-то просто утерять. Знаете, думаю, даже если бы его утопили, непременно кто-нибудь или зацепил его сетью или якорем, или подводное течение вынесло бы зеркало на отмель…

Она тяжело вздохнула, заглянула в ойфари и крикнула:

– Ургу-у-уш! Еще ойфа!

– Бегу, шади!

– Мне кажется, или он перестал изображать насмерть замученного жестокой хозяйкой раба? – не удержался я.

– Перестал. Видел же, как тут полыхнуло. Представил, наверно, что с ним сталось бы, если б я не прихватила его с собой, вот теперь и старается угодить.

– А Лалира сказала, вам велели взять Ургуша с собой, чтобы не разболтал, куда вас позвали…

– Ну да, Даллаль приказал. В смысле, я сказала «как же я без своего слуги, вдруг понадобится», а наш шлемоблещущий воитель пошевелил усами, нахмурился, сообразил, на что я намекаю, и велел Ургушу седлать коня. – Фергия кинула в рот очередную сливу, выплюнула косточку и закончила: – Одним словом, он понял, что лучше от меня не отходить. Со мной, может, не очень весело и порой страшно, и вообще я всячески угнетаю несчастного слугу, да вот только без меня шансы на бесславную гибель повышаются стократно. Верно я говорю, Ургуш?

– Верно, верно, шади, – проворчал он, ставя на стол полный ойфари и забирая пустой. – Если б ты еще поменьше молола языком, цены бы такой хозяйке не было…

– Может, тебе самому язык укоротить? – поинтересовалась Фергия, и Ургуш мгновенно исчез с глаз долой. – Видали, опять ему что-то не так… Не удивлена, что его тогда предпочли забыть в оазисе: он наверняка надоел всему каравану, включая верблюдов, хуже назойливой мухи!

– С зеркалом-то что? – перебил я. – Вам ведь не позволят увезти его из дворца, так? А пытаться призвать Дженна Дасса прямо там слишком опасно.

– Да и не выйдет, Вейриш. Зеркала действительно были связаны: когда вы тут устроили пожарище и расплавили наше, дворцовое раскололось на мелкие кусочки, не склеишь. Оправа осталась цела, да что с нее толку?

– Искренне надеюсь, что Дассу, если он был внутри, тоже досталось…

Фергия кивнула и взялась за «пальцы джанная», а я задал вопрос, который давно уже не давал мне покоя:

– Как полагаете, когда я… ну… Это был зов? Как у нас случается в минуту опасности, слышали о таком?

– Слышала, конечно, – сказала она. – Но это был не зов, я бы распознала – мама научила. Она же вашего дядю так звала, когда вы в Арастене в переплет угодили, так что в курсе… Ну и еще: если б вы действительно звали на помощь, Иррашья уже была бы здесь, ей ближе всего. Ну или ваши родители, я же не знаю, где они обитают. И нет, Вейриш, я не стану отпускать шуточки вроде «Зови, не зови, никто не откликнется, кому ты нужен». Гарреш-то уж точно бы явился, окажись поблизости. Может и прилетит еще… не помешал бы!

Я тоже полагал, что не отказался бы от помощи старших, но промолчал. Вообще не считал себя вправе давать советы после того, что случилось по моей глупости. Знал, что мне придется жить с этим, знал, что никогда этого не забуду…

В точности, как в учении Забытого: за мою ошибку я расплачусь вечностью наедине с собой, потому что самый жестокий судья человеку – он сам. Я не человек, но это, право, такие мелочи…

Глава 22

– Что будем делать дальше? – спросил я, когда опустел второй ойфари. – Оба зеркала погибли, следов Дженна Дасса не доискаться, верно я понимаю?

– Рано или поздно он объявится, и лучше нам быть наготове.

– К чему именно прикажете готовиться? Мы даже не представляем, в чьем он сейчас теле. И в теле ли вообще…

– Если и так, мы это легко исправим, – задумчиво проговорила Фергия и выплеснула на песок гущу ойфа. – Как по-вашему, Вейриш, на что похоже?

– На кляксу, – честно ответил я.

– А если подумать?

– На многонога, вытащенного из воды.

– Вот и мне так кажется.

– И к чему вы это говорите? Намекаете, что Дженна Дасса нужно вытащить из привычного… гм… места, где он обитает?

– Точно, Вейриш! Умеете же думать, когда не ленитесь, – добродушно ответила Фергия. – В родной стихии многоног, кракен, как их у нас называют, – тварь сильная, живучая и весьма опасная для существ сопоставимых размеров и даже более крупных. А в океане водятся такие громадины, что им по силам кита-зубана спеленать щупальцами и удерживать, пока у того воздух не кончится! Хорошо еще, на поверхность они не поднимаются, а то и корабль бы запросто на дно утащили… Хотя на картинах чего только не рисуют, – добавила она справедливости ради.

– По-вашему, значит, Дженна Дасс – такой вот монстр, обитающий в зазеркалье? К нему соваться нельзя, потому что там он сильнее… да и вообще неизвестно, что он может выкинуть, а вот здесь, на воздухе, заметно слабеет, как выкинутый на сушу кракен, так? Сопротивляться может, но ему не хватает ни скорости, ни легкости движений… Следовательно, нужно как-то его выудить на поверхность и не дать сбежать обратно, правильно?

– Да.

– Ну и как вы намерены это проделать?

– Очень просто – обращусь к запретным искусствам, – пожала плечами Фергия.

Я попытался переварить это заявление, не преуспел и осторожно поинтересовался:

– Каким именно искусствам?

– Вейриш, вы только что отлично соображали, поэтому не прикидывайтесь: вы все прекрасно поняли.

– Клянусь, нет!

Фергия только вздохнула и воздела взор к небесам, как бы сетуя на мою недогадливость.

– Дженна Дасс давным-давно мертв, – сказала она наконец. – Мне продолжать или вы все-таки сложите один и один?

– Вы хотите… – Я, признаюсь, опешил. – Но вас же за такое судить будут!

– Кто? Коллегия магов далеко, и там ничего не узнают, если им не расскажут. А я не собираюсь трепать языком.

– Но разве они не способны… ну… ощутить что-то?

Фергия посмотрела на меня неодобрительно. Видимо, сожалела о том, что слишком рано похвалила мои мыслительные способности.

– Не через море же. А те арастенские маги, которые сейчас в Адмаре, слишком слабы, чтобы учуять подобное. Вернее, что-то они почуют, но вряд ли сумеют узнать, кто это сотворил.

– Мне казалось, на том, кто призывает дух умершего, остается заметный след, разве не так?

– Так-то оно так, но для того, чтобы этот след обнаружить, нужно, во-первых, знать, что ищешь, во-вторых, грубо говоря, обнюхать всех жителей Адмара и окрестностей. Вспомните, как Хаксют боялся, что его найдут, но за столько лет никто ничего не заподозрил! В Арастене всем было не до того, а здесь на него попросту не обратили внимания.

Я вынужден был признать ее правоту. Вот и пригодились книги старого Хаксюта… Вряд ли Фергия не знала чего-то, что в них описано, но мало ли какие тонкости там объяснялись?

– А матушка и прадед вас не взгреют? – предпринял я последнюю попытку.

– Откуда они узнают, если я не скажу? Учуять могут, но в ближайшие полвека я домой не собираюсь, а за такой срок что угодно выветрится!

– Ясно… Фергия, но как вы себе это представляете? Допустим, вам хватит сил выдернуть дух Дженна Дасса из того тела, в котором он сейчас пребывает, или из самого зазеркалья…

– Не хватит, вам придется поделиться, – перебила она и криво улыбнулась. – Я не такой уж сильный маг, Вейриш. Сильнее мамы, но тот же Руммаль в честной схватке легко меня победит, и не только за счет опыта.

– Ключевое слово – «честной»? – вздохнул я.

– Вы снова все верно поняли. Вот это, – Фергия побренчала подвесками на шее и браслетами, – не украшения, это амулеты – запас на тот случай, если я выдохнусь. Ну а вы вовсе бесценны – малой толики вашей силы мне хватает для того, чтобы творить… не невозможное, но невероятное для слабого мага.

– Вы и без меня неплохо справляетесь…

– А вы припомните, когда видели мое колдовство, Вейриш. Я никогда не делала ничего сверхъестественного. С Игиридом вы мне помогали, во многих других случаях – тоже. Но, – она улыбнулась, – это тайна. Не нужно людям знать о том, что Белая ведьма далеко не так могущественна, как может показаться.

Подумав, я снова признал правоту Фергии: на моих глазах она не творила никаких чудес. Отделить черный песок от обычного, вызвать воду, которая всего лишь прячется под землей, найти дорогу, зажечь огонь – в этом нет ничего поразительного. А учитывая то, что Хаксют, не будучи магом, при помощи одних только амулетов сумел воспользоваться теми самыми запретными искусствами, всего лишь прочитав книги… У Фергии точно получится призвать дух Дженна Дасса, я был уверен, тем более она знает его настоящее имя. Вот только что дальше?…

Об этом я и спросил, и получил ожидаемый ответ:

– Видно будет.

– То есть плана у вас нет?

– Ну почему же? Уничтожать бесплотный дух крайне сложно, поэтому нужно вселить его в какое-то вместилище, – сказала Фергия и принялась задумчиво перебирать свои побрякушки. – Живое, разумеется.

– Только не говорите, что намерены приманить его на мое молодое тело! – содрогнулся я.

– Нет, что вы! Если он получит вашу силу, я его не одолею, и сомневаюсь, что даже Иррашья справится. Нужен кто-то другой…

– Может, Ургуш? – шепнул я, потому что он был где-то неподалеку, а мне хорошо известно, какой у слуг чуткий слух, в особенности если дело их не касается.

– Не пойдет, – покачала головой Фергия. – Он не маг. Везучий, конечно, невероятно, так что какая-то толика способностей, вероятно, у него имеется, но Дженна Дассу этого мало. Конечно, он сумеет колдовать даже в такой оболочке, но слишком слабо. И еще: вы сможете убить человека, зная, что это не он на вас нападает, а завладевшая им злобная сущность?

– Наверно, сумею, – после долгих колебаний ответил я.

– Вот именно, «наверно»! Даже зная, что Ургуш – убийца, вы все равно колеблетесь, хотя не так давно предлагали мне отдать его в руки правосудия… Впрочем, не важно! Я сомневаюсь, что Дженна Дасса удастся силой вселить в тело Ургуша и отрезать ему все пути к отступлению.

– Но если не я, не он… кто тогда? Неужели вы сами?!

– Да чтоб вам провалиться, Вейриш, я еще не сошла с ума, – проворчала Фергия. – Вы можете представить, что случится, если он не пренебрежет женским телом и завладеет мной?

Я попытался, но не сумел. Вернее, предпочел изгнать эти видения и пообещать себе самому, что никогда более не стану воображать подобного: мне и без того хватало кошмаров…

– У меня есть план, – сжалилась наконец Фергия. – Не представляю, что может получиться, но не могу не попробовать.

– Рассказать не желаете?

– Пока нет. Но вам, Вейриш, отведена в нем едва ли не главная роль. Вы – дракон, вы сильны, и сражаться с Дженна Дассом в каком бы то ни было обличье придется именно вам.

– Хорошо, – ответил я со спокойствием, поразившим меня самого. – Я с удовольствием оторву ему голову. За Аю, за себя, за… всех.

– Вот такой настрой мне нравится, – усмехнулась Фергия и встала. – А теперь едемте в Адмар. Нас ждут во дворце.

– Я-то там зачем?

– Узнаете. Ничего наперед не скажу, чтобы у вас реакция была естественной.

Так я и знал: она затеяла очередную авантюру… Впрочем, пускай. Что бы ни случилось, я ей помогу, потому что… потому что иного выбора у меня нет. Аю больше никогда не скажет мне, когда можно без опаски подниматься в небо, и я – порядочный трус, что скрывать! – останусь прикованным к земле. Да, останусь, пока существует Дженна Дасс и его проклятие: должно же оно рассеяться с его окончательной гибелью, верно? Значит, я должен его уничтожить, иначе не смогу оплакивать Аю, всю жизнь положившую на то, чтобы спасти своего бестолкового мужа…

– Седлай коней, Ургуш! – рявкнула Фергия, и я очнулся.

– Всех?… – трагическим голосом откликнулся слуга.

– Для нас с Вейришем! – с явным удовольствием ответила она. – А ты можешь остаться дома. Заодно ужин приготовишь, ясно тебе?

– Ясно, шади…

* * *

Мне вовсе не хотелось показываться на люди, но выбора не было. Я попросил Фергию сделать меня неприметным – Флоссия так поступала, пусть и без особого успеха: в те годы я слишком любил покрасоваться перед девицами, поэтому ее маскировка слезала с меня буквально клочьями. Увы, Флоссия действительно не очень сильный маг.

– Да на вас даже Руммаль личину не удержит, – ожидаемо ответила Фергия. – Нет, попробовать-то можно, только я не хочу растрачивать силы на такую ерунду, ясно вам? Подите Лалиру попросите, если так хочется скрыться…

– Нет уж, я перед ней и так в долгу.

– Тогда перестаньте болтать, да поедем скорее. Маги рашудана, – она выразительно поиграла бровями, – люди капризные и время свое ценят, поэтому опаздывать нежелательно.

Надо отдать Фергии должное: она даже озаботилась траурной одеждой для меня и сама нацепила на тарбан белую полоску ткани с вышитым черно-синим узором в знак скорби. Такие носят те, кто не был родственником умершему, но знал его и переживает о случившемся.

Меня в этаком наряде, ясное дело, видно было издалека: я никогда не одевался в белое, да еще с характерной отделкой, но не надевать траур было немыслимо.

По счастью, никто не пытался со мной заговорить, знакомые торговцы только кланялись и закрывали руками лицо, демонстрируя печаль – Аю многие знали и уважали, а после рассказа Фергии тем более сочли ее моим духом-хранителем во плоти. Впрочем, так ведь и было.

Я надеялся, что этим все и обойдется, по меньшей мере пока, но нет…

Из толпы вдруг вынырнула женщина, закутанная в покрывало так, что только глаза были видны – редкостной красоты глаза, должен отметить, зеленые, оттенка молодой травы, необычайно яркие не только за счет контраста со смуглой кожей и густо подведенными веками, а сами по себе.

Судя по покрывалу и богатым украшениям, она была замужем, но за ней следовала лишь одна тучная, явно немолодая служанка. Следовательно, женщина эта пускай и из обеспеченной семьи, но далеко не знатной: таких не отпускают гулять по базару, а если и отпускают, то буквально под конвоем. У не кичащихся родословной все проще – приличия соблюдены, а то, что сопровождающая вряд ли сумеет помешать каким-то намерениям госпожи, дело двенадцатое…

Я как в воду глядел: женщина решительно растолкала прохожих и встала на пути у Фергии. Даджи, злонравная кобыла, уставилась на неожиданное препятствие с явным недоумением: очевидно, на ее памяти никто не смел преграждать ей дорогу. Хорошо еще, у Фергии рука крепкая, она способна сдержать эту злобную скотину, иначе Даджи давно перекусала бы половину Адмара. Я имею в виду ту половину, которая еще не попробовала зубов бардазинской кобылы.

– Скажи, шади, верно ли говорят, что это ты – Белая ведьма из Проклятого оазиса? – прямо спросила женщина.

– Вроде бы я, шодэ, но если тебе нужна моя помощь, лучше приходи ко мне, не посреди же базара обсуждать дела? Вдобавок я тороплюсь – чародеи рашудана ждать не любят!

– Ничего, мое дело не отнимет у тебя много времени, – заявила незнакомка и – я опешил – решительным жестом схватила Даджи под уздцы.

Клянусь, исчадие пустыни тоже опешило – мало кто осмеливался так обращаться с этим чудовищем. Даже храбрый Даллаль – и тот старался не приближаться к Даджи после того, как она коварно цапнула его за седалище.

– Тогда говори, – согласилась Фергия, смерив незнакомку заинтересованным взглядом: облик незнакомки явно не вязался с ее поведением.

– Скажи, шади, Итиш, торговец коврами, нанял тебя, чтобы найти негодяя, который испортил его ковры?

– Нет. Он решил, что сам найдет злоумышленника. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что сегодня он собрал все наличные деньги и собрался идти к тебе – у него самого ничего не выходит! Он перессорился со всей родней, узнал о семье много такого, о чем лучше вообще никогда не слышать, а теперь готов отдать тебе все золото ради этих проклятых ковров!

– Хорошие ковры, зря ты так, шодэ, – примирительно сказала Фергия. Глаза ее вспыхнули при слове «золото», я заметил. Ну и наконец-то упрямый Итиш сдался, это тоже не могло ее не радовать.

– Пускай хорошие, но я не позволю ему спустить столько денег из-за несчастных тряпок!

– Может, ты скажешь это самому Итишу, шодэ? Мне-то без разницы: покуда человек платит, я работаю, вот и все. А оторвал он последние медяки от семьи или выпотрошил давний тайник с отцовскими сбережениями, меня не волнует.

– Зато волнует меня! – Зеленые глаза полыхнули яростью. Внутреннего огня в женщине хватило бы на десятерых, вот только не тянуло погреться возле него: это было нечто сродни лесному пожару (я видел в Вельции) или даже извержению вулкана. – Вот что я скажу тебе, шади: когда никчемный Итиш придет к тебе и станет просить найти мерзавца, который надругался над его драгоценными тряпками, скажи, что уже знаешь, кто это таков, и не возьмешь денег!

– Почему? – не поняла Фергия. – И я знать не знаю, кто все это подстроил. Я, знаешь ли, не разыскиваю преступников, если мне за работу не платят.

– Я тебе заплачу! – Незнакомка выудила откуда-то из недр покрывала увесистый мешочек и протянула Фергии. Зеваки наслаждались представлением. – Посмотри, хватит ли?

Та взвесила мешочек на ладони, заглянула внутрь и кивнула:

– Хватит, пожалуй. Конечно, основную работу проделал сам Итиш, но ведь он не профессионал, он больше напортил! Поди теперь расспроси всех причастных, если они и слышать не желают об этом человеке…

– Вот именно… – процедила незнакомка. – А раз плата достаточная, то скажи Итишу – это я испортила его ковры!

– Гм… а ты ему кем приходишься, шодэ? – после паузы произнесла Фергия, переждав, пока стихнет возбужденный гул голосов. – Супругой, полагаю?

– Да! И будь проклят тот день, когда я согласилась войти в дом этого паршивого тряпочника, да еще третьей женой! О нет, шади, и вы, люди, не подумайте дурного: Итиш всегда был щедр и добр, но он ведь свихнулся на этих своих коврах! – Женщина перевела дыхание и продолжила еще громче: – Я думала, он берет меня, потому что ему наскучили старые толстые жены, что его пленила моя красота… Посмотрите, люди, разве я не красива?!

Покрывало полетело в сторону, и толпа восторженно ахнула, потому что супруга Итиша действительно была несказанно хороша собой. Зеленые глаза я уже упомянул, и сверкали они на поразительном лице: высокие скулы, тонкий с горбинкой нос, полные алые губы, брови высокими дугами… А волосы! Я только у северян видел такие – чистое золото! Блестящие крупные локоны ниспадали на точеные плечи, на высокую грудь, волнующуюся под платьем, и я невольно подумал: Итиш в самом деле сошел с ума, что ли, раз может думать только о коврах? Но тут же решил: такая красавица – а нрава она, судя по всему, весьма буйного – может устроить дома такое, что туда и возвращаться-то не захочется! И зачем Итиш на ней женился? Правда, что ли, захотелось экзотики? Так купил бы шуудэ, всяко обошлось бы дешевле, чем содержать законную супругу… и даже баловать – ее украшения стоили дороже, чем все содержимое лавки Итиша. Хм… не такой уж он бедный торговец, больше прикидывается, вот что я решил. Наверняка на базаре сбывает ковры попроще для отвода глаз, а лучшие продает на сторону. Кому – вопрос другой, но на такой товар всегда найдется купец.

– То есть ты приревновала Итиша к его делу и решила ему навредить? – спросила Фергия, когда шум немного стих.

– Будто это что-то плохое, – дерзко ответила женщина, взяла из рук служанки свое покрывало и небрежно накинула на голову. – Я никого не отравила и не изувечила, а тем коврам цена – тьфу!..

Она выразительно плюнула в пыль.

– Все равно не понимаю, чего ты добивалась, шодэ… кстати, не имею чести знать твоего имени.

– Мирабха, дочь Джумелы, жена Итиша, – был ответ, и я невольно присвистнул. Ну и угораздило моего старого знакомца!

– Вы что-то знаете? – тут же повернулась ко мне Фергия.

– Она махаани, – ответил я на арастенском. – У этого народа невероятно красивые женщины… ну вы сами видите, вот одна такая стоит. Слышали, может – танец с покрывалом, с веерами?

– Да, припоминаю что-то такое… И дальше что?

– А то, что нрав у них не медовый. Любят привлекать к себе внимание… собственно, поэтому лучшие танцовщицы при дворе рашудана и у вельмож – именно махаани. И, если помните сказку про девушку-из-цветочка и ее дочерей, то махаани – родня им. Они, пусть и выходят замуж за мужчин из других племен, все равно считают род по матери. А что выходит, когда махаани встречает какого-нибудь северного пирата, сами видите…

– Да нет, тут не северянин отметился, тут кто-то с Западного архипелага, – пробормотала Фергия. – Хотя поди пойми, как кровь перемешалась!

– Хватит обо мне шептаться, – перебила Мирабха. – Да, я махаани, и что же?

– Мы просто поражены тем, что ты могла избрать мужем Итиша, шодэ, – пояснил я. – Прости, но он не кажется мужчиной выдающихся достоинств.

– Может, и не кажется… Но когда он забывает о своих коврах, с ним есть о чем поговорить и чем заняться, и я не только о постельных утехах, – гневно фыркнула Мирабха и вдруг уставилась на меня в упор пронзительными зелеными глазищами. – Уж тебе ли не знать, Вейриш-шодан, что не в красоте дело…

– О чем ты, шодэ?

– Не догадываешься? Ты красивый богатый молодой шодан, а жена твоя – да примет ее милостивая Праматерь в свои объятья! – тебе была вовсе не ровня, и…

– Мирабха-шодэ, – перебила Фергия, спасибо ей, – мы поняли, что ты увидела в Итише какие-то особенные достоинства, поэтому согласилась стать его третьей супругой. Но ковры-то чего ради испортила?

– По глупости, – процедила та сквозь зубы. – Думала, поймет, что вещи – это вещи, пускай даже красивые и дорогие, а человека заново не соткать. Нет, не понял… Я ошиблась, шади, и хорошо, что не успела нарожать этому плешивому отродью пустынного падальщика сыновей! Дочери – мои, так в договоре записано, поэтому, если он явится к тебе, так и скажи: это Мирабха-даль-Джумела, уже не жена Итиша, вылила на ковры едкий раствор. Пускай не ищет ни меня, ни дочерей. А это, – она тряхнула тяжелыми серьгами с изумрудами, – мое по праву. Не первый год замужем, заслужила… Те вещи, которых хватило бы расплатиться за ковры, я оставила. Слышали, люди?

Зеваки отозвались согласным шумом.

– А теперь мне пора, пока этот козлобородый болван не спохватился, а я не сжалилась и не передумала, – добавила Мирабха, ловко закуталась в покрывало и ринулась прочь, рассекая толпу.

Служанка спешила за ней, и я подумал: может, она не такая уж старая? И не толстая, просто крепкого сложения. Вдобавок под таким покрывалом может таиться несколько сумок со всем необходимым – не налегке же Мирабха собралась уходить от мужа?

– Вейриш, а что, это так вот делается в Адмаре? – отвлекла меня Фергия. – Женщина взяла да и ушла?

– Не всякая, – ответил я. – Говорю же, махаани. И договор у них с Итишем имеется. Он не имеет права ее задерживать. Вот сыновей она могла бы оставить отцу, но у нее, вы же слышали, только дочери, а без дочерей махаани точно не уйдет.

– Почти как бардазины…

– Да, есть что-то общее, – согласился я и направил коня вперед. – Кто расскажет Итишу потрясающую новость: вы или я?

– Ему сто раз ее перескажут до того момента, как мы встретимся, – ответила Фергия и была совершенно права.

Глава 23

За дворцовые стены нас впустили, не спрашивая, кто такие и по какому делу, а за воротами уже поджидал пышно одетый человек, который несколько раз поклонился – сперва Фергии, потом мне, – витиевато выразил соболезнования по поводу трагической кончины моей супруги и пригласил следовать за ним. Тут же у нас забрали лошадей: похоже, Фергия тут бывала частенько, потому что к Даджи слуга подступался с отчаянием смертника, а она довольно била копытом и скалилась, предвкушая отличное развлечение.

– Премилостивый и премудрый Орскаль-шодан желал бы увидеть тебя прежде, чем ты пойдешь к почтенному Руммалю-шодану, – негромко произнес наш провожатый. – Он ждет в Белом павильоне, шади.

– Надо же, как символично, – усмехнулась она, ничуть не удивившись, и повернула на другую дорожку меж ухоженных цветников. Явно бывала здесь не раз и ориентировалась без особого труда.

Мужчина отстал где-то на полдороге, и я рискнул поинтересоваться шепотом:

– Неужели никто не узнает, что вы не пошли прямиком к Руммалю?

– Нет, я постоянно блуждаю в этих лабиринтах, – беспечно ответила Фергия и выразительным жестом обвела обширный сад.

– Не сомневаюсь, в нем можно проплутать пару суток, но у вас же провожатый есть!

– Так это не человек Руммаля. А для всех остальных я добираюсь сама, куда сказано, и не терплю этих вот лебезивых придворных. И вообще, ведьма я или кто, в конце концов?

– Хотите сказать, у ворот никто его не видел? Ни стражники, ни слуги, ни…

– Это же помощник чародея, Вейриш! Разумеется, его не видели и не слышали те, кому не положено!

– А что, если бы поблизости оказался помощник другого чародея? Или он сам?

– Тогда наш не стал бы подходить, сделал бы вид, будто спешит по своим делам, – пожала она плечами. – Могли бы и сами догадаться.

– Ну хорошо… А почему вам позволяют свободно бродить по саду, если вы постоянно теряетесь и, уж наверное, опаздываете? Неужели Руммаль это терпит?

– Я пораньше приезжаю, чтобы времени было с запасом. А что касается первого вашего вопроса, то рашудан даровал мне право бродить где вздумается. Только по саду, конечно, на внутренние покои его разрешение не распространяется.

– А придворные еще не начали строить предположения о том, что северная колдунья готовит какую-то пакость?

– Первым делом об этом заговорили, – довольно улыбнулась Фергия. – Шпионят по кустам, понимаете ли… Так забавно на них натыкаться словно бы невзначай! Или просто слушать, о чем они говорят…

– И потом докладывать рашудану?

– Не стану же я утруждать слух самого рашудана такими мелочами? Есть ведь и Ларсий, и Аскаль, и Энкиль, и Руммаль, и Эбруди…

– Кто?

– Начальник дворцовой стражи, забыли, что ли? Стражники упоминали его имя, когда рассказывали о побеге бардазинки.

Я хлопнул себя по лбу – действительно, вылетело из головы.

– Какие у него усы! – мечтательно протянула Фергия. – Кажется, они с Даллалем соревнуются, кто отрастит длиннее. Пока впереди Даллаль, но у Эбруди усы гуще…

– Еще гуще? – не поверил я.

– Сами увидите.

На кой мне сдались усы начальника стражи, я не представлял, но решил не вдаваться в подробности, иначе рисковал потеряться в речах Фергии, как неопытный драконий юнец в воздушных потоках над горами.

Дорожка петляла в зарослях одуряюще пахнущих цветов, над головами вились огромные, с размахом крыльев больше двух моих ладоней, разноцветные бабочки и сновали крохотные птички в ярком оперении. Я слыхал, их доставили в Адмар с Западного архипелага, и каких усилий это стоило, могу только представить, ведь птички эти питаются цветочным нектаром! Должно быть, маг посодействовал, иначе эти чудные создания вряд ли бы пережили долгое морское путешествие.

– Да уж, тут немудрено заплутать, – сказал я, осознав, что ни за что не найду выход, хотя старался считать повороты.

– Вот и Руммаль так говорит, а потому хоть и ворчит, но признает, что я неплохо ориентируюсь для чужачки.

– Так вы, наверно, глазами птиц сверху смотрите! – осенило меня.

– Нет, с этими пташками толку не выходит, – покачала головой Фергия. – Они не взлетают настолько высоко, чтобы можно было рассмотреть сад как следует. А вот тех, кто следит на ближайших аллеях, заметить могут.

– То есть вы ими все-таки пользуетесь?

– Уверена, не я одна, – ухмыльнулась она, протянула руку, и птичка, похожая на живой сапфир, зачем-то отрастивший длинный алый хвост, присела на кончик ее пальца, но тут же снова взлетела.

– Но тогда выходит, что Руммаль может следить за вами вот сию секунду и узнает, куда и зачем вы отправились?

Я окончательно запутался, признаюсь.

– Руммаль и так знает, что я намерена делать. Более того, он это одобряет. У него есть в этом деле свой интерес… Впрочем, скоро поймете, Вейриш, а пока лучше не задавайте лишних вопросов, ясно вам?

Мне оставалось только смириться. О, я понимал, конечно, что Фергия затеяла какую-то опасную аферу, но никак не мог взять в толк, почему главный чародей рашудана ей помогает! Ну или хотя бы смотрит сквозь пальцы на ее забавы, что тоже немало… Но почему? Неужели проникся идеей уничтожить Дженна Дасса, поэтому способствует Фергии? Может ведь Руммаль действительно радеть о благе Адмара?

Конечно, может, ответил я сам себе. Но у него наверняка есть иная корысть, а какая именно, я надеялся вскоре узнать.

Белый павильон появился перед нами будто по волшебству… хотя почему «будто»? Полагаю, он был зачарован так, чтобы в его приятной прохладе не нашел пристанище кто-нибудь посторонний – это оказалось бы совершенно некстати.

Над павильоном смыкались кроны деревьев с узкими золотистыми листьями – их гибкие ветви спускались почти до земли, оттеняя кипенную белизну павильона, равно как лианы с густо-багровыми, алыми и розовыми цветами, увивающие стройные колонны.

После яркого солнца внутри было совсем темно, но когда я присмотрелся, то, кажется, понял, что затеяла Фергия. Нас ожидал уже знакомый маг – тот самый, бронзоволицый, с умными и недобрыми темными глазами, не старый еще. Тот, который изо всех сил намекал Фергии, что Руммаль совсем одряхлел и выжил из ума, поэтому место главного чародея пора бы занять кому-то помоложе… Очевидно, под этим кем-то Орскаль подразумевал самого себя.

– Приветствую, шодан, – Фергия чинно поклонилась. Я последовал ее примеру.

– Рад видеть, шади, – кивнул он и, повернувшись ко мне, добавил: – Сочувствую твоему горю, Вейриш-шодан. Я не знал твоей жены, да будет легка ее дорога, но слышал, что лучшей жены ты и пожелать не мог. Великая потеря…

«Он знает, – понял вдруг я. – Он знает, что Аю была ашшу. Но откуда? Фергия проговорилась, нарочно или случайно, или сам понял? Не важно! Нужно держать ухо востро, это опасный человек…»

А еще я удивился: обычно в Адмаре поминают Высокое небо как пристанище умерших, Мирабха говорила о милостивой Праматери, как все махаани, а Орскаль – почему-то о дороге. Интересно, какого верования он придерживается? С ходу я не мог припомнить ничего похожего, поэтому решил поразмыслить об этом позже, может, спросить у Хаксюта… Сейчас нельзя было отвлекаться на такие мелочи.

– Слова твои утешают мое сердце, шодан, – сказал я, склонив голову. – Горе мое велико, но я не имею права предаваться ему, покуда не выполнены мои обязательства.

Судя по одобрительному взгляду Фергии, это был правильный ответ.

– Ты сказала Вейришу-шодану, чего мы желаем от него? – спросил Орскаль.

– Нет, ты же запретил, шодан, – отозвалась Фергия.

– Хорошо. Люблю женщин, которые умеют держать язык за зубами, – усмехнулся он и – я глазам своим не поверил! – потрепал Фергию по щеке, а она улыбнулась в ответ. – Но раз Вейриш-шодан пришел сюда своей волей, не ведомый заклятием или проклятием, стало быть, он догадывается, в чем ему предстоит участвовать?

У меня имелось предположение: Орскаль хочет сам схватиться с Дженна Дассом, а Фергия любезно предложила меня как источник силы, но я предпочел этого не озвучивать, а сказал лишь:

– Боюсь, шодан, я был не в том состоянии, чтобы вникать в какие-либо планы. Наверно, Фергия-шади хотела, чтобы ты сам ввел меня в курс дела, потому что – тебе ли не знать! – переданное чужими устами послание всегда вольно или невольно искажает суть.

– Да, все, что может быть неверно понято – будет неверно понято, как папа говорит, – подтвердила Фергия. – Не хотелось тратить понапрасну твое драгоценное время, Орскаль-шодан, но я не рискнула, право…

– Правильно сделала, шади, – перебил он. – Ты умна. Люблю умных женщин.

– Жаль, при всем моем уме и прочих достоинствах я не слишком-то красива…

Клянусь, я едва не сел там же, где стоял: едва достало выдержки попятиться, нащупать рукой скамейку из снежного эрса (надо же, из немыслимой дали привезли!), и только тогда силы меня оставили. Фергия что, кокетничает с этим вот?…

– Красота – не главное, – улыбнулся Орскаль. – Важно другое, не так ли?

– О да!

Неужели Фергия ухитрилась затащить чародея в постель? Нет, не верю! Вернее, в то, что она на это способна, вполне верю, а вот в его ответную страсть – ни капли! Но почему он тогда так на нее смотрит? Не с вожделением, но близко к тому… Как все это понимать?

– Кажется, Вейриш-шодан немного растерян, – сказал Орскаль и сел напротив. Фергия пристроилась рядом со мной, не иначе, чтобы вовремя дать мне тычка, если попытаюсь сказать что-то не то. – Я объясню вкратце, что мы желаем сделать. Только не перебивай, шодан, потому что времени у нас мало: Руммаль прощает шади небольшие опоздания, они его забавляют…

– Мы даже поспорили на изумруд с его тарбана, что я научусь ориентироваться в этом лабиринте меньше чем за два месяца, и я стараюсь изо всех сил, – вставила Фергия. – Но когда мне практиковаться, скажите на милость? Выкраиваю считаные минуты!

– А вы что поставили против изумруда? – зачем-то спросил я.

– Потом скажу, не то мы заговоримся надолго. Прошу, Орскаль-шодан, объясни Вейришу-шодану, о чем ты его просишь. У тебя хорошо получается, а я слишком многословна. То есть я могу или вовсе молчать, или уж говорить, а чтобы вышло ровно посредине… – Она притворно вздохнула. – Никак не выходит. Учиться мне еще и учиться, и хорошо, когда рядом такой наставник…

Час от часу не легче! Что ж, я приготовился внимать чародею, и он не заставил себя ждать.

– Фергия-шади многое рассказала мне о древнем, заточенном в зеркале, – проговорил Орскаль. – О том, как он вселялся в чужие тела и сеял ужас, даже будучи бесплотным духом. Мне тоже удалось кое-что припомнить: я родом из старинной семьи, и старшие время от времени упоминали о тех, кто не ушел по дороге предков, а остался среди живых. Очевидно, этот дух именно из таких, и он должен обладать поистине немыслимой силой, раз сумел покинуть предмет, в который был заточен, а затем удержаться в этом мире…

«Ах вот что за дорогу он поминал!» – сообразил я. Доводилось слышать что-то такое: давным-давно люди верили, что дух умершего покидает бренный мир и отправляется в бесконечный путь, и чем дальше уходит, тем меньше помнит о земном своем бытии. Тех, кто пока не успел уйти далеко или изо всех сил противится путешествию в никуда, можно вернуть, если тело еще не умерло, – в общем-то, маги-целители частенько этим занимаются. Если же тело мертво, то дух тоже возможно призвать – но за этим уже к смертоведам. Добром такое обычно не заканчивается, однако же Фергия собиралась сотворить нечто подобное…

– Эта безграничная мощь, – продолжал Орскаль, и его глубокие темные глаза зажглись опасным огнем, – эта мудрость веков может пропасть понапрасну, ты понимаешь, Вейриш-шодан? Вижу, понимаешь, как понимал и Ирдаль-отступник… Вот только Ирдаль, при всем его уме и силе, не был чародеем – лишь малая толика древней крови текла в его жилах!

– Он не устоял перед мощью Дженна Дасса, – вставила Фергия и посмотрела на Орскаля взглядом одновременно влюбленным и хищным. Я бы на его месте удрал куда подальше, но увы, он был слишком поглощен рассказом, чтобы обращать внимание на помощницу (в этом я уже не сомневался).

– Да, не устоял. Потерял власть, добытую с таким трудом, потерял голову… в прямом смысле слова, – коротко рассмеялся чародей. – Но нужно простить его – Ирдаль не представлял, на что идет. Он, должно быть, считал духа зеркала кем-то вроде джанная, а те достаточно предсказуемы…

«А кто-то уверял, будто их не существует», – хмыкнул я про себя, но смолчал. Не время было упоминать о своей роли в той истории с затонувшими галерами.

– К несчастью для Ирдаля, в зеркале обитал вовсе не джаннай. Ирдаль утратил власть над собой – вероятно, не мгновенно. Окружающие заметили бы слишком явные перемены, поэтому Дженна Дасс действовал исподтишка, – говорил Орскаль, распаляясь все больше. – Но одного он не учел: связь близнецов очень сильна: Ирдалла поняла, что дело неладно, и успела сбежать. Это привело Дженна Дасса в такую ярость, что он не сумел сдержаться, разрушил свою временную оболочку и вновь сделался пленником заклятого зеркала…

– Судя по всему, он возвращается в зазеркалье, если не успевает сменить тело, когда гибнет предыдущее, – пояснила Фергия, делая мне знаки бровями. – А Ирдаль всех изгнал из дворца, готовясь к ритуалу.

Ах да, точно, мы же думали о том, что Дженна Дасс, оторвав голову Ирдалю, занял чье-то еще тело, да так и скитался много лет… Но раз у Орскаля имелась иная версия, не стоило его переубеждать.

– Зеркало замуровали, – проговорил он. – Не представляю, чем думали эти болваны! Все эти годы сила Дженна Дасса лишь крепла, а решимость сделалась подобна разящему клинку!

– Шодан, прости, что прерываю, – не выдержал я, – но какого рода эта решимость?

– Ну конечно, он желает возродить древнюю Империю, в которой родился, и воссесть на трон! Боюсь, за столько лет заточения он повредился в рассудке, – покачал головой Орскаль, – но сила… Эта немыслимая сила все еще при нем, только она не может найти выход, покуда он остается бесплотным духом… И знания! Бесценные, давно утерянные знания!.. Ты понимаешь, к чему я клоню, Вейриш-шодан?

– Кажется, понимаю…

– Так скажи же!

– Ты, шодан, – чародей, – выговорил я, тщательно подбирая слова. – Могущественный чародей, и если бы не твоя молодость и придворные интриги, ты давно занял бы место почтенного Руммаля у трона рашудана. Но даже Руммаль, как бы ни был опытен и искусен в магической науке, не способен тягаться с тем, кто обладает знанием и силой древних. Я прав?

– Ты очень умен, Вейриш-шодан. – Глаза Орскаля опасно блеснули. – Ты все понимаешь верно. Скажи, понял ли ты, зачем мне Фергия-шади и ты?

– Это просто: она способна призывать духи умерших, а я…

– Я знаю твой секрет, Вейриш-шодан. Едва ли не весь Адмар знает.

– Прекрасно. Тогда для тебя не тайна – я обладаю большой силой, но применять ее так, как делают чародеи, не умею. Фергия-шади иногда пользуется мною как источником магии, – не удержался я от шпильки, – следовательно, так можешь поступить и ты, если я позволю. А сила моя нужна тебе для того, чтобы сдержать воинственный дух Дженна Дасса, которого Фергия-шади намерена призвать, а ты – впустить в свое тело, чтобы заполучить те самые утерянные знания и мощь древнего.

Я сдержался и не стал спрашивать, как именно он намерен отделить личность Дженна Дасса от всего вышеперечисленного. Вряд ли бы Фергия одобрила такую любознательность.

– Ты все понял верно, Вейриш-шодан, – кивнул Орскаль. По взгляду его понятно было, о чем он думает: таких сообразительных драконов лучше держать подальше. А еще лучше – умертвлять, когда отпадет нужда в их услугах. – Согласен помочь нам? Я знаю, что на самом деле случилось в Проклятом оазисе. Неужели ты не желаешь отомстить за смерть Аю-шодэ?

– Сначала скажи, как ты намерен распорядиться наследием древних, шодан. Дженна Дасс одержим властью, а что насчет тебя?

– Я тоже ее люблю, – едва заметно улыбнулся он. – И все будет точно так, как сказано в пророчестве, Вейриш-шодан. Ты ведь знаешь, оно уже исполняется: кровь отступника – Фергия-шади – встретилась с кровью крылатых. Ее кровь откроет путь – ведь это она станет призывать мятежный дух, а в таком ритуале не обойтись без крови. А вот твоя кровь – вернее, сила, заключенная в ней, – потребуется, чтобы закрыть врата и навсегда отрезать Дженна Дассу путь к отступлению. Сейчас он ослаблен: погибло и зеркало Ирдаля, и то, что было у тебя, а вряд ли поблизости есть еще какие-то подобные артефакты, с помощью которых он может спрятаться в зазеркалье и отсидеться там, покуда не наберется сил. Но я не сомневаюсь: он найдет лазейку, поэтому нужно действовать как можно быстрее, пока мы его не упустили!

– Мне нравится, как это звучит, – проговорил я и поинтересовался: – Как же насчет последних всходов крови предателя? Если ты намерен…

– Нет! Нет! – Орскаль в негодовании вскочил и взмахнул руками – взметнулись широкие рукава. – Не говори подобного даже в шутку, Вейриш-шодан! Я и без того переживу и нынешнего рашудана, и его сыновей. Ты слышал? У одного родятся только девочки, у другого вовсе нет детей, а значит, мне нужно подождать совсем недолго – человеческий век короток, если не принадлежит магу! Зачем пачкать руки?

– И портить себе репутацию, – вставила Фергия. – Народ не оценит, он любит рашудана и наследников, а зачем нужны все эти волнения, бунты, междоусобицы? Еще наверняка повылезут всякие дальние родственники, которым тоже хочется занять золотой трон, и возись с ними! Переубивать всех можно, но тогда… смотри пункт первый: народ не одобрит. В Адмаре, насколько я могу судить, давно отвыкли от таких развлечений.

– Вот именно. Скоро главным чародеем стану я, и отпущенного наследникам срока как раз хватит для того, чтобы подобрать себе верных людей. Когда же последний отпрыск проклятого рода мирно испустит дух от старости, я возьму золотой трон без боя, вот увидишь, Вейриш-шодан! Ты-то уж точно доживешь, как и Фергия-шади…

Не то чтобы его слова меня успокоили, но немного приободрили: зачем чародею избавляться от такого сильного союзника, в самом-то деле? Лишь бы на волшебную цепь не посадил, одного проклятия с меня более чем достаточно…

– А как ты истолковал слова «кровь предателя встретится с кровью отступника, и Адмар исчезнет, как исчезают миражи»? – не удержался я.

– Рашудан и его сыновья – потомки предателя – уже встретились с Фергией-шади, – был ответ, – и это положило начало цепочке событий. Рано или поздно нынешний Адмар действительно исчезнет – не будет стерт с лица земли, как погибшая империя, о нет! Он станет иным, настолько иным, что умей мы перемещаться во времени, то, взглянув на обновленный Адмар, не узнали бы его! Вот что означают эти слова, Вейриш-шодан.

«Да, пророчества действительно можно толковать и так, и сяк, и наперекосяк, кому как удобнее», – мелькнуло в голове.

– Согласен ли ты помочь нам? – спросил Орскаль. – Знаю, ты любишь Адмар, Вейриш-шодан, и ты должен ненавидеть Дженна Дасса. Поможешь ли ты возвысить первый и уничтожить последнего?

– С удовольствием, – ответил я, – только при двух условиях.

– Каких же?

Чародей, по-моему, обрадовался. Правильно: если бы я дал согласие не раздумывая, это точно навело бы на подозрения, а вот условия… Это было ему понятно.

– Первое – ты никогда не станешь ограничивать мою свободу и не попытаешься заставить меня пойти против адмарцев, не важно, кто это будет: сыновья рашудана или беснующаяся чернь. Попросить – можешь, но я сам стану решать, что делать. Поклянись жизнью, Орскаль-шодан, потому что я не знаю, какие силы ты получишь, если ритуал пройдет успешно, и не представляю, что ты сможешь сделать со мной. Вдруг посадишь на короткий поводок?

– Это ты его подучила, шади? – неодобрительно покосился он на Фергию, но та честно ответила:

– Нет, это он сам. Представляешь, шодан, он умеет думать, если захочет!

Я мысленно пообещал себе взгреть зловредную колдунью при случае, но отвлекаться было нельзя, и я продолжил:

– Второе условие – ты снимешь проклятие, которым наградил меня и весь мой род Дженна Дасс много лет назад. Сейчас, быть может, не выйдет, но когда ты обретешь истинную мощь…

– На тебе нет никакого проклятия, – перебил Орскаль, окинув меня пристальным взглядом.

– Ты вряд ли способен его увидеть, шодан, не в обиду тебе будет сказано.

– Отчего же? Или, думаешь, я рискнул бы связаться с Дженна Дассом, не будь и во мне крови древних? – негромко засмеялся он. – Той самой, которая позволяет чародеям видеть такое, чего старый Руммаль не различит, даже если ткнуть его в это носом? Я вижу – у тебя на руке какой-то артефакт. Не могу опознать, что это такое, но чувствую – он не действует больше. Как будто порванная нить – концы ее колышутся в воздухе.

Я покосился на Фергию, но она хранила молчание, а лицо ее выражало крайнее удивление. Похоже, Орскаль не всем с нею поделился…

– Есть еще что-то наподобие рыболовной сети из очень тонких нитей, совершенно дырявой, – продолжил Орскаль. – Невесомые клочья, они тают на глазах.

«Это та сеть, о которой говорила Иррашья! – сообразил я. – Та, которую сплела за долгие годы Аю! Верно, она и должна была порваться, как и браслет змеедевы… Неужели он в самом деле видит это?»

– А проклятий нет, Вейриш-шодан. След какой-то ощущаю, это верно… Будто на вьючную лошадь нагрузили слишком много, ремни врезались в тело и натерли шкуру. Но груз сняли, а следы постепенно сгладятся.

– Вот как… – только и сказал я. – Что ж, Орскаль-шодан, я верю тебе, конечно же, но ты все-таки пообещай взглянуть повнимательнее, когда получишь великую силу. Может, человеческому взору доступно далеко не все из того, что сотворил Дженна Дасс.

– Будь по-твоему, – кивнул он и, по-моему, выдохнул с облегчением.

Ну в самом деле, откажись я участвовать в этой самоубийственной затее, не силой же меня принуждать? Посмотрел бы я на это представление! Хотя… кто разберет, может, у Орскаля бы и получилось. Лучше не проверять.

– А золота ты не попросишь? – неожиданно спросил чародей.

– Зачем оно мне?

– Говорят, у драконов страсть к нему.

– Вейриш немного необычный дракон, – встряла Фергия. – Вернее, нетипичный. От золота тоже не отказывается при случае, но предпочитает коллекционировать предметы искусства.

– И книги тоже? – Орскаль жадно уставился на меня.

– Нет, в основном картины и скульптуры, – мстительно ответил я. – Конечно, какие-то манускрипты у меня тоже завалялись, но я выбирал их за красоту переплета и иллюстраций, а о чем в них сказано, понятия не имею.

– Как это опрометчиво с твоей стороны, шодан…

Я молча развел руками, а Фергия угрожающе сказала:

– Рано или поздно я доберусь до вашей сокровищницы, Вейриш! Надеюсь, эти книги еще можно открыть, не рискуя, что страницы рассыплются в пыль…

Судя по выражению лица, Орскаль не отказался бы составить ей компанию, но промолчал. Не пристало великому чародею напрашиваться: он дождется, покуда помощница принесет ему добычу… Во всяком случае, именно так я истолковал его задумчивый взгляд.

Глава 24

– Ну как вам? – шепнула Фергия, когда с обоюдными клятвами было покончено и мы отправились дальше – к Руммалю, который, несомненно, с нетерпением ждал вестей.

– Чудовищно, – честно ответил я и потер порез на запястье. – Мне вот только клятвы не хватало… Вы хотя бы представляете, что она со мной может сотворить, если что-то пойдет не так?

– Ничего. Вы же пообещали, во-первых, содействовать поимке Дженна Дасса и помещению его духа в тело Орскаля, а во-вторых – приложить все усилия к тому, чтобы уничтожить зловредный разум этого самого Дженна Дасса. Ну а поскольку от него ничего, кроме этого разума, уже давно не осталось, то вы не солгали.

– А как насчет того, что разум Дженна Дасса окажется в теле Орскаля, вместе с каковым телом его придется прикончить?

– Ну а вдруг Орскалю удастся его безумная затея? – беспечно произнесла Фергия, приостановилась и внимательно посмотрела на меня. – Или вам жаль этого человека?

– Просто как человека – да, жаль, – признался я. – Он весьма умен, одарен, вот только чрезмерно честолюбив… хотя не могу сказать, будто это что-то дурное.

– Ну да, вы-то честолюбием начисто обделены.

– И он даже не представляет, – гнул я свое, – в какую ловушку идет, полагая, будто делает это по доброй воле!

– Вы что, считаете, будто я его силой заставила?

– Нет, конечно, но вы же каменный столб способны заболтать, не то что живого человека! Да еще жадного до власти: он ведь еще когда намекал вам, мол, не откажется от помощи, чтобы избавиться от Руммаля!

– Неужели вы заметили его многозначительные взгляды? – восхитилась Фергия.

– Представьте себе, заметил. И, думаю, вам понадобилось не так уж много усилий, чтобы навести его на эту самоубийственную затею.

– Ничего подобного, Вейриш. Он сам это придумал, сокрушался лишь о том, что зеркало погибло и теперь никак не получится вытащить из него Дженна Дасса и приобщиться к древним знаниям.

– Неужто он не умеет вызывать духов?

– В его семье подобное не приветствовалось, а при дворе, если кто-то и балуется подобным, то не распространяется о своих занятиях. Теорию Орскаль изучил, но ни разу не применял эти приемы на практике. А начинать сразу с такого мощного духа… чревато, знаете ли. Можно без головы остаться, как Ирдаль.

– У Хаксюта получилось, хоть он не маг… – зачем-то сказал я.

– Так он и призвал совсем не того, кого намеревался, забыли его рассказ, что ли? Орскаль прекрасно осознает риски, поэтому за мое упоминание о смертоведстве ухватился обеими руками. – Фергия ухмыльнулась и подкрутила выбившуюся из-под тарбана смоляную прядь. – Ну а там… Слово за слово – и мы пришли к выводу, что наша случайная встреча может стать началом прекрасной дружбы! Если все пойдет, как задумано, Орскаль получит свои знания и могущество, я – его покровительство, что, согласитесь, не так уж мало для иноземной колдуньи, которая ничем еще не прославила свое имя…

– А я?

– Вы отомстите за Аю, конечно.

– Мстить я должен не Дженна Дассу, а себе самому, – мрачно произнес я.

– Это вы так считаете, а Орскаль мыслит иначе. Как же это – мужчина и не желает отомстить врагу!

Я помолчал, собираясь с мыслями, потом снова заговорил:

– Допустим, вы сумеете призвать дух, и он охотно завладеет телом Орскаля. Все-таки не караванщик какой-нибудь, а придворный чародей! Но дальше-то что?

– Придется его убить.

– Постойте, Фергия, но разве со смертью носителя – Орскаля, то бишь, – Дженна Дасс не вырвется снова на волю? Мы же сошлись на том, что он меняет тела, а если подходящего носителя поблизости не оказывается, его затягивает обратно в зазеркалье, разве не так? И поди знай, где и когда отыщется еще одно зеркало, через которое он сможет выбраться в реальный мир!

– Не думаю, что их осталось так уж много.

– Конечно… – протянул я. – В окрестностях Адмара нашлось уже два, и кто поручится, что нет еще нескольких? Может, не таких громадных – размер ведь значения не имеет, верно? Они могут быть в любой драконьей сокровищнице, даже моей. Знаете, сколько у нас безделушек, которые когда-то чем-то заинтересовали, но разбираться было некогда или лень, поэтому их забросили в дальний угол и благополучно позабыли? А если зеркальце небольшое, то его уже завалили горами других забавных вещиц, при всем желании не найдешь!

– Я думала, драконы любят перебирать свои сокровища, – удивилась Фергия. – Ну там… раскладывают жемчужины по размеру, самоцветные камни – по чистоте или насыщенности цвета, мало ли…

– Кое-кто страдает подобным, но лично я таких не встречал. Наверно, им некогда выбираться на встречи с остальными, когда золотые монеты не разобраны по годам, странам, достоинству и так далее.

– Ну да, ну да, и такого любителя начищать трофеи до блеска Дженна Дасс давно бы приметил… – Фергия заправила прядь волос за ухо, а я вспомнил, о чем хотел спросить.

– Послушайте, а что это вы так переглядывались с Орскалем? У него усы совершенно не выдающиеся, не то что у Даллаля…

– А, не обращайте внимания, – отмахнулась она. – Он прозрачно намекал на то, что после получения могущества не отказался бы обзавестись наследником от сильной ведьмы. Дети-то у него есть, только магический дар слабее, чем у него самого, а куда это годится? Кому передавать обновленный Адмар, когда придет время?

Я потерял дар речи.

– И вы согласились?!

– Я не сказала категорическое «нет». – Фергия сладко улыбнулась. – Он же не тащит меня в постель. Не время сейчас, сами понимаете. Да и в ближайшие годы будет не до детишек, это Орскаль прекрасно осознает. А вот когда все пойдет так, как он запланировал, тогда уже можно подумать о наследнике. Я еще молода для мага – мама вон когда сподобилась, и ничего, – Орскаль тоже мужчина хоть куда. Словом, никаких препятствий.

– Станете третьей женой? – не удержался я от шпильки.

– Нет, ему только наследник нужен, а я-то зачем?

– А если девочка родится?

– Придется повторить, если к тому времени не удастся убедить Орскаля, что женщины ничуть не хуже мужчин, а в чем-то даже лучше, – хладнокровно ответила Фергия. – Пускай в его обновленном Адмаре будет равноправие… Так! Вы меня отвлекли, Вейриш! Сами спрашивали, как уничтожить духа, а завели в такие дебри…

– Это вы меня завели в дебри! Где дворец-то? Я даже крыш не вижу…

– Кто вам сказал, что мы идем во дворец?

– Но Руммаль…

– Он ждет в Золотом павильоне, – ухмыльнулась Фергия. – Несколько однообразные тут названия, не находите?

– Вы лучше о духе говорите, не при Руммале же.

– Почему? Он примет в этом самое живейшее участие.

– Ах вот оно что… – протянул я. Дошло, не прошло и полугода! – Руммалю очень хочется избавиться от такого ретивого конкурента, правильно? Только Орскаль далеко не дурак и поводов к тому не дает… Да еще и интригует против старика… И тут эта история! Руммаль хочет убить двух уток одной стрелой, так, кажется, у вас в Арастене говорят?

Фергия кивнула.

– И репутация его останется чистейшей, – добавил я. – Это Орскаль, поддавшись соблазну, вызовет опасного духа, а Руммаль поможет от него избавиться. А что вместе с коллегой – ну так тот сам виноват. И вообще, Адмар в опасности, некогда раздумывать… правильно я рассуждаю?

Она снова кивнула.

– Ну а вы-то как выкрутитесь?

– Орскаль узнал, что я умею вызывать духов, и попытался заставить меня помочь ему. Я согласилась для вида – отказываться наотрез опасно, сами понимаете. Иноземной колдуньи не хватятся, случись что, а Орскаль вряд ли оставил бы меня в живых – проболтаюсь еще о его планах… Поэтому пришлось вкрасться в доверие, выведать его планы и сообщить Руммалю, что затевает его молодой и рьяный соперник, – хмыкнула она. – И мы разработали план. Ясно, что, если я не окажу Орскалю помощи, он найдет другой путь, и что может выйти в итоге, лучше даже не представлять. Поэтому все пойдет, как он задумал. За исключением буквально пары мелочей…

– Я так понимаю, Руммаль намерен участвовать? – перебил я.

– Да. Он-то как раз имеет представление и о духах, и о той стороне, только, повторюсь, при дворе об этом вслух не говорят. И вызывать духов Руммаль тоже не умеет, зато может запечатывать их. Ну, всякое случается, – пояснила Фергия, – так вот кто-нибудь сдуру вызовет с той стороны невесть кого, как наш Хаксют, и как быть?

– Видимо, для начала – не дать этому кому-то сбежать и занять чье-нибудь тело?

– В точку! Предшественники Руммаля и сам он весь дворец опутали заклинаниями, их можно задействовать из любой точки. Буквально – дерни за нужную веревочку… в смысле нить заклятия, и определенная часть дворца будет блокирована, так что дух не сможет никуда оттуда подеваться. Ну а дальше…

– Постойте, догадаюсь: ему подсовывают тело поплоше – раба или даже животное, а потом уничтожают… Из-за магических печатей дух не может удрать и вынужден убраться на ту сторону, правильно?

– Если грубо, то так.

– Только не говорите, что мы будем вызывать Дженна Дасса во дворце, – искренне попросил я. – Тогда, боюсь, Адмар действительно растает, как мираж!

– Нет, дворцом и городом рисковать не станем, – серьезно сказала Фергия. – Вдруг что-нибудь пойдет не так? Мы присмотрели небольшой островок немного к западу от гавани. Там никого нет, до побережья достаточно далеко, так что, надеюсь, никто не пострадает.

– А как же… ну… заклятия?

– Уже сделано. Говорю же, маленький островок, да еще кругом несколько скал из воды торчат. Это вам не дворец с обширным садом, там проще оборудовать защитный контур.

– Символично… – пробормотал я, припомнив, что именно на таком маленьком островке Флоссия Нарен когда-то схватилась с Наором. И погибла бы, если б не помощь драконов…

А кто поможет нам?

– Может, позвать Иррашью? Вы сами говорили, она не так далеко обитает, успеет добраться. Да и мои родители тоже, а то и еще кто-то присоединится…

– Я уже об этом думала, – ответила Фергия, сорвала красный цветок и сунула за ухо. – Но по здравом размышлении решила, что не стоит рисковать.

– Почему это? Все-таки сила нескольких драконов – это не моя… порядком истощенная…

– Вейриш, вы забываете о том, что целью Дженна Дасса как раз и являются драконы. – Она остановилась и уставилась мне в глаза. – И мы не знаем, нет ли проклятия на ваших родителях или на ком-то еще. Что случится, если они окажутся поблизости, а Дженна Дасс их почует и сумеет подчинить? Вам так хочется сражаться с родным отцом? Или с Иррашьей? Мне – нет.

Я тоже не жаждал сойтись с ними в схватке, поэтому только вздохнул.

– Поймите меня правильно, – добавила Фергия, – я сама не отказалась бы от такой поддержки, но в нашей комбинации и без того слишком много неизвестных факторов, и добавлять еще несколько… Нет, я еще хочу пожить!

– Тем не менее дело вы предлагаете вполне самоубийственное…

– Ну почему, у нас есть определенные шансы на успех, если все пойдет по плану. Самое худшее, что может произойти: Дженна Дасс завладеет не Орскалем, а вами.

– Тогда убейте меня не раздумывая.

– Еще чего! Я обещала Аю присмотреть за вами, так что не выдумывайте чепухи, а лучше не суйтесь куда не надо. Орскаль тоже понимает, что Дженна Дасс в случае чего выберет дракона, а не человека, поэтому будет держать вас подальше. Благо для того, чтобы поделиться силой, вам вовсе не обязательно стоять у меня за плечом…

– А если дух выберет вас?

– Я слабее Орскаля, так что вряд ли. Но я постараюсь принять меры, – без улыбки ответила она. – И Руммаль поможет… О, мы уже пришли! Приветствую, почтенный Руммаль-шодан…

Я поклонился вслед за нею.

Старик молча кивнул в ответ и жестом велел нам рассаживаться. В павильоне – не из чистого золота, конечно же, деревянном с позолотой, – скамей не было, только подушки на полу.

– Договорились? – спросил Руммаль, не тратя времени на предисловия.

Вид у него был весьма озабоченный и утомленный – и без того морщинистое лицо сморщилось еще сильнее и потемнело, глаза запали, хотя смотрели по-прежнему цепко и ясно. Наверно, заклинать дикий островок оказалось не так уж просто. Думаю, всяко сложнее, чем поддерживать уже имеющиеся заклятия во дворце.

– Будто ты не слышал, шодан. – Фергия уселась, привычно поджав ноги.

– Не слышал. Орскаль, этот сын змеи и пустынного падальщика, последнее время очень бережется. Не хотелось, чтобы он заподозрил неладное.

– Фергия, а то, что мы обсуждали, когда шли по саду… – спохватился я. Очень вовремя, что и говорить!

– Вейриш, я тоже не гнилой ниткой шита, уж почувствовала бы, слушает нас кто-то или нет, – проворчала она. – Тем более я приемы Орскаля уже знаю, а он мои – нет. В особенности те, которые… хм… не совсем мои…

Я подумал и сообразил, что Фергия вполне могла задействовать Лалиру: если уж джаннае открыт путь во дворец, то что ей стоит закрыть нас от прослушивания?

– Когда все закончится, напомни мне извиниться перед прекрасной шади из рода огненных джаннаев, – подтвердил мои догадки Руммаль. – Я не верил в ее существование.

– Ты можешь сделать это прямо сейчас, шодан, она ведь где-то поблизости, пускай и невидима.

Руммаль удивил меня: он не без труда разогнул ноги, встал на колени и коснулся лбом пола, как делал это перед рашуданом.

– Я не верил рашудану, когда он был юн и упоминал о тебе, – сказал он, – я не поверил, когда узнал, что оазис Маддариша разрушен. Я не поверил даже собственным глазам, когда узрел тебя во дворце. С годами разум делается не таким гибким, как в годы юности, отвергает все необычное и придумывает обыденные объяснения произошедшему. Я не помню уже, когда верил в чудеса. Жизнь моя прошла во дворце, а здесь их не бывает. Поэтому прости старого человека, Лалира-шади, и не держи зла за грубые речи…

Ответа не последовало, только внезапный порыв ветра вдруг принес откуда-то пригоршню бело-розовых лепестков и осыпал старого чародея с головы до ног.

– Она не сердится, – перевела с языка цветов Фергия. – Но советует тебе не забывать о том, что чудеса все-таки случаются, и им абсолютно все равно, веришь ты своим глазам или нет.

Лалира вообще незлоблива для джаннаи. Признаться, других я не встречал, но рассказа Иррашьи о ее буйном возлюбленном – том самом, который пытался силой овладеть Лалирой и едва ее не убил, – а еще легенд и преданий вполне достаточно, чтобы составить представление об этих существах.

– К делу, – призвал Руммаль, заняв прежнее место. – Ты убедила меня, шади, что Вейришу-шодану можно доверять. Но придумала ли ты, что делать, если дух изберет вместилищем его, а не Орскаля?

– Для начала, шодан, Вейриш останется снаружи защитного контура. – Фергия выудила из кармана мятую карту и расстелила на полу. – Вот этого рифа ему вполне хватит для приземления, пускай даже хвост намокнет. На сам островок Вейришу лучше не садиться – тогда там не останется места для проведения ритуала. Орскаль с этим согласен.

– Его не удивил такой выбор места? Не пустыня, скажем, не оазис где-нибудь подальше от Адмара, а именно остров?

– Вовсе нет. Духи не любят соленую воду, в особенности проточную, а там течение сильное. Ну, я это так обосновала, хотя не уверена, что Дженна Дассу есть какая-то разница. На корабле-то он путешествовал и в воде побывал, ничего, не развеялся… Вероятно, соленая вода может создавать ему дополнительные сложности, не более того, но в нашей ситуации это уже немало, не так ли?

– Верно, верно… – пробормотал Руммаль. – В пустыне он может удрать в любую из шести сторон света, ищи его в теле ящерицы или дикого верблюда…

– В рыбу он тоже может вселиться, только в крупную, вроде акулы. Или в дельфина, – напомнил я о происшествии с «Тюленем».

– Рыбу мы заранее распугаем, – сказала Фергия. – Все крупное и обладающее относительно развитым мозгом уйдет куда подальше, а нашему приятелю вряд ли захочется занять тело какой-нибудь медузы. Птиц тоже разгоним, мало ли…

– И рыбаков, – добавил Руммаль. – Ну да этих легко развернуть в другую сторону, вслед за ушедшей рыбой.

– Я помогу, – сообразил я, – тот рыбак говорил мне, что они смотрят, куда я лечу утром или на закате – там обычно большой косяк рыбы.

– Отлично, заодно и разомнетесь. – Фергия хлопнула меня по плечу. – Взгляните на карту, кстати, знаете этот островок?

– Видел сверху, – уверенно ответил я. – У него форма характерная, угловатая, да еще эти скалы вокруг – как лучи звезды. Вы хотите, чтобы я вот на этот сел, правильно я понимаю? Но это самый дальний риф. Вы уверены, что расстояние не станет помехой для… ну… для передачи вам моих сил, чтобы призвать духа?

– А кто сказал, что для этого мне нужна ваша сила?

Я растерялся, признаюсь.

– Вейриш, Вейриш, – вздохнула Фергия, – такой взрослый дракон – и не знаете, что для призыва духа сила вовсе не нужна, было бы умение! Сами же вспоминали… того старика, ну? Он даже не маг!

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Что тут понимать, шодан? – зыркнул на меня Руммаль. – Фергия-шади вызовет духа. Ты будешь делать вид, будто помогаешь ей. Дух овладеет Орскалем.

– А если мной?

– На тебе нет больше проклятия, – повторил слова Орскаля Руммаль.

– Ты тоже видишь это, шодан?… – опешил я.

– Если бы не видел, меня бы давно поганой метлой прогнали из дворца, лишив звания главного чародея. Но я редко говорю о том, что замечаю, иначе не прожил бы столько лет. – Он скрипуче рассмеялся. – Пускай юнцы вроде Орскаля кичатся своими умениями, а я лучше придержу язык… Так вот, Вейриш-шодан, с тобой духу, которого выдернут из неведомо чьего тела, будет сложнее справиться. Но все-таки во избежание случайностей ты будешь за пределами защитных заклятий… А вот когда станет ясно, кто одолевает: Орскаль или Дженна Дасс, настанет ваш с шади черед.

– И что случится, если победит Орскаль? – не выдержал я. – Ведь может случиться и такое: ему не занимать силы воли, вдруг он сумеет покорить мятежного духа?

– Неужели я должен произносить это вслух, Вейриш-шодан? – покачал головой старик.

– Не переживайте, Вейриш, в этом случае я его сама прикончу, – вставила Фергия. – Жаль, конечно, древних знаний, но это слишком опасно. Обойдемся как-нибудь. А вот если тело Орскаля займет Дженна Дасс, тогда без вашей помощи мне не обойтись. Уверена, этот тип сумеет обратить себе на пользу любые умения нового тела, а их не так уж мало.

– Хорошо, – сказал я, хотя внутри стало как-то пусто и холодно. – Я все понял.

– Тогда идите и отдохните как следует, – произнес Руммаль. – Времени осталось мало.

Глава 25

В молчании мы покинули дворец и отправились прочь – извилистыми улочками, через шумный базар…

– Фергия-шади! – кинулся вдруг под копыта Даджи хорошо знакомый человек. – Помоги! Я заплачу!

– Итиш-шодан, – она едва удержала кобылу, которая вознамерилась попробовать на зуб тарбан торговца, – что это с тобой приключилось? Ты же хотел сам узнать тайну испорченных ковров, разве нет?

– Я узнал ее, узнал, но лучше бы сделал вид, будто ничего не было… – Итиш рухнул в пыль и зарыдал, схватившись за бороду. – Мне уже сказали, кто это сделал и почему, шади! Так возьми мои деньги и верни мне Мирабху и девочек!

– Боюсь, не выйдет, шодан. Она же махаани. Ты видел, на ком женился, и договор подписывал своей рукой в присутствии свидетелей, а те наверняка подтвердят, что ты был трезв и мыслил здраво. Я не могу вернуть тебе жену против ее воли.

– Что же мне делать, шади?! – взвыл Итиш, обняв ногу Даджи. Та так удивилась, что даже не двинула его копытом. – Как жить?!

– У тебя есть еще две жены, наследники, любимое дело, – пожала плечами Фергия, – ими и занимайся. Мирабху, боюсь, ты больше не увидишь.

– Но мои девочки!.. Я уже сговорился отдать старшую, как подрастет, за сына Элари-шодана, они были бы такой красивой парой! А у Элари-шодана быстроходные корабли, он стал бы доставлять мой товар куда угодно, и…

– Верни задаток, – посоветовал я, объезжая его. – Или предложи взамен другую дочь или племянницу, у тебя же их много.

Не то чтобы мне вовсе не было жаль Итиша, но Мирабха права: он больше думал о своих коврах, нежели о родных. И если прежние жены принимали это как должное, то свободолюбивая махаани такого отношения не потерпела. Может, сама бы и смирилась, но дочери… дочери для нее значили много больше, чем Итиш, любовь там, не любовь. Торговать ими, как теми же коврами, она не позволила. И была, повторюсь, в своем праве: договор Итиш подписал добровольно, что толку теперь сокрушаться?

– Как же так… Как же так… – сокрушенно бормотал Итиш, оставшийся позади, и зеваки кто сочувствовал ему, кто осуждал, но меня это уже не занимало.

– Не удивлюсь, если он все-таки ее отыщет, – сказала вдруг Фергия, – и станет валяться в ногах, умоляя вернуться… и вернуть золото, которое Мирабха унесла с собой. Ну и девочек, конечно же.

– Думаете, она поддастся уговорам?

– Кто же ее знает? Может, и поддастся, только выторгует новый договор, по которому сама станет выбирать мужей для своих дочерей. Узнаем, если выживем!

– Вы настроены оптимистично, как всегда… – пробормотал я.

– Что толку унывать, Вейриш? Пользы от этого никакой, только зря голову забивать всякой дрянью… Скажите лучше: готовы слетать сегодня ночью на разведку? Посмотреть на остров, проверить, сможете ли вы сесть на риф и взлететь с него?

Я прислушался к себе и кивнул.

– Хорошо.

– А когда… настоящее дело?

– Послезавтра на рассвете.

– Почему не ночью?

– Может, вы прекрасно видите в темноте, а я без огонька-спутника – не слишком, – проворчала она. – Опять же, разные… м-м-м… эффекты вроде молний и пламени на дневном свету не так заметны, а мало ли кому взбредет в голову пялиться на остров с берега или корабля.

– И днем духи не так опасны?

– С чего вы это взяли? Они всегда одинаково опасны, просто днем людям удобнее. А занимаются призывом именно по ночам… даже не знаю, как сказать: по обычаю, что ли? Не интересовалась происхождением этого суеверия, право. Конечно, есть твари, которые предпочитают темноту…

– Вроде Кыжа? То есть Шаракки?

– Нет, он и днем прекрасно себя чувствует, просто там, возле логова огненного джанная, опасался проявиться.

– А он нам не поможет, к слову?

– Как, Вейриш? Он сам именно что бесплотный дух, даром что умеет воплощаться. Если вы имеете в виду, что Шаракки мог бы схватить дух Дженна Дасса и уволочь куда-нибудь на ту сторону, то жестоко ошибаетесь. Просто потому, что Шаракки – не порождение той стороны.

– Как так?

Фергия неопределенно пожала плечами, потом все-таки снизошла до ответа:

– Вспомните свои видения.

Верно, я же помню мысли Шаракки: он упоминал, что когда-то давным-давно кругом не было ничего и никого, и подобные ему духи резвились над пустынными водами…

– Он что же, старше… старше всех нас? И драконов, и тем более людей?

– Может, и старше. Но вряд ли намного умнее, – она усмехнулась. – У тех, кто живет мало, больше стимулов для развития, а ему это зачем? Как витал над морем и сушей, так и витает. Разве что привязался к Игириду, теперь обитает с ним рядом, но я уверена – Шаракки переживет нас всех, вместе взятых.

– Одним словом, он что-то вроде духа природы? – предположил я. – Почти как джаннаи, только те в большинстве своем разрушители, а он – созидатель?

– Да, что-то вроде того. И, как и джаннаи, он не может утащить врага на ту сторону, дать ему пинка и отправить в бесконечное путешествие, потому что сам существует только по эту сторону.

Я помотал головой, чтобы привести мысли в порядок. Признаюсь, вышло не слишком хорошо, и я решил поменьше размышлять, чтобы не погрязнуть в пустопорожних рассуждениях.

Полет над морем помог выбросить из головы лишнее: мы посмотрели на остров, я убедился в том, что сумею сесть на выбранный Фергией риф…

– Вы ведь понимаете, – сказала она, когда мы вернулись в Проклятый оазис, – придется взять на загривок Орскаля: не вплавь же ему добираться. В смысле он мог бы взять лодку, но это лишнее время. И свидетели – не сам же он будет грести. Вообще сомневаюсь, будто он умеет…

– Так вы бы его подвезли, у вас отлично получается. Если что, всегда можете подработать перевозчицей на реке.

Фергия покосилась на меня с неодобрением. Еще бы, ей, выросшей среди славных моряков, укротителей стихии, предложили работать на реке!

– Если думаете, будто это просто, то зря, – подлил я масла в огонь. – Это в Адмаре нет больших рек, а вот по соседству, в Данжере, имеется. Это, конечно, не Великая река, про которую Лалира говорила, но во время разлива с одного берега не видно другого. А еще там коварное течение, мели и отмели – они еще и меняются постоянно, только поспевай следить, – так что умелые лодочники недурно зарабатывают.

– Непременно приму к сведению, Вейриш. Мало ли, подвернется какое-нибудь дельце в тех краях? Буду знать, под кого маскироваться. А хотя… я ведь женщина, забыли?

– Ну и что? Дочери девушки-из-цветка расселились по всему Югу. Здесь они носильщицы, в Данжере тоже, а еще работают на переправе. Не только лодки, а даже и груженые плоты водят.

– С плотом я, пожалуй, не совладаю – не приходилось пробовать, – задумчиво сказала Фергия. – А с лодкой – запросто, мели там, не мели… Только вы мне опять зубы заговариваете, Вейриш, а речь шла о том, возьмете ли вы Орскаля на спину! То есть возьмете, куда вы денетесь, но нужно же мне получить ваше формальное согласие?

– Считайте, вы его получили, – кивнул я, пускай мне вовсе не нравилась эта затея. – Только приглядывайте, чтобы руки не распускал.

Не то чтобы я опасался, будто Орскаль может воткнуть мне под чешую какую-нибудь зачарованную иглу, но… Колдун есть колдун, с ними держи ухо востро!

– Присмотрю, – кивнула Фергия, пристально посмотрела на меня и вдруг крепко взяла за обе руки. Я едва не шарахнулся, но она лишь сказала: – Держитесь, Вейриш. Если мы не сладим с Дженна Дассом, ничего хорошего не выйдет.

– Да, я помню. Если он просто исчезнет в зазеркалье – это еще куда ни шло… хотя жить и годами, а то и веками ждать атаки невесть откуда не слишком весело. А если возьмет верх, то я нам не завидую.

– Так выпьем же за то, Вейриш, чтобы победа осталась за нами. – Она потащила меня за собой, на веранду, обрамленную синими огнями, совсем как тогда… И крикнула: – Ургу-у-уш! Поди сюда, джаннаев сын!

– Чего тебе, шади? – утомленно спросил слуга, явившись пред очи хозяйки.

– Держи, – она кинула ему довольно тощий кошелек. – Твое жалованье за месяц.

– А…

– Там не хватает пары мелких монет – за сегодня и завтра. Можешь уйти прямо сейчас, а можешь дождаться завтрашнего вечера: тогда ты найдешь эти монеты в пруду. Не раньше, Ургуш! Не начинай нырять прежде захода солнца – ничего там не окажется!

Он недоверчиво посмотрел на Фергию, на кошелек, побренчал монетами, потом спросил:

– Это ты меня выгоняешь, что ли, шади?

– Почему выгоняю? Плачу, как уговорились, за отработанное. Теперь ты сам себе хозяин – иди куда глаза глядят. Небось не потеряешься в Адмаре!

– Ну так я, может, не хочу идти-то… – проворчал Ургуш и почесал одной босой ногой другую. – У тебя, шади, работы всего ничего… Разве только лошадь эта твоя бешеная, ну так ты не всякий день велишь ее седлать… Где я еще так устроюсь? Прежний хозяин небось рассказал обо мне и о том караване – даже если другим именем назовусь, узнают. А если уйти куда подальше – кому я там нужен? Так что я, может, останусь?

Фергия смерила его взглядом и усмехнулась.

– Надо же… Оставайся, воля твоя. Только имей в виду: я могу и не вернуться. Некому будет тебе платить.

– Небось сливы не засохнут, так я расторгуюсь, если они станут плодоносить не в свое время, – не остался в долгу Ургуш. – Мне много не надо, а на жизнь всяко хватит.

– Кто ж у тебя покупать станет, раз, говоришь, тебя узнают даже с другим именем?

– Шади, – Ургуш посмотрел на нее с укоризной, дескать, такая взрослая женщина, а не понимает очевидного. – Это если я в караван наниматься стану или в услужение, тогда меня обо всем повыспросят и со всех сторон рассмотрят. А торговец на базаре кому нужен?

– Не скажи, там глазастых хватает…

– Подумаешь… Бороду фальшивую привяжу, тарбан побольше намотаю, лицо ореховым соком выкрашу, на нос бородавку прилеплю – все на нее пялиться станут, а на меня – нет! – Он подумал и добавил: – Еще трубку себе куплю. Длинную такую, с резьбой – видел у одного шодана. Стану курить… Что смешного, шади?

– Ничего, ровным счетом ничего, – заверила Фергия. – Просто представила тебя напротив своего прадеда. У него как раз трубка длинная, с резьбой… Только бороды нет и тарбан он не носит, а в профиль вы вполне похожи…

Ургуш посмотрел на нее, явно силясь понять, насмехается хозяйка или, наоборот, хвалит, не преуспел в этом и закончил:

– Я еще мальчишку найму, чтоб людей зазывать. Пускай бегает по базару и кричит… как-нибудь вроде: «Черная слива, спелая, красивая! Налетай, покупай, денежки скорей давай!» Ну да я не умею сочинять, Чайку попрошу, у него складно выходит.

Очевидно, Фергия представила Ургуша-предпринимателя во всей красе, потому что едва сдержала хохот, но все-таки справилась с собой и сказала вполне серьезно:

– У тебя не так уж плохо получается. А Чайку привлекать не стоит, а то он такого напридумывает, что тебя стражники арестуют как распространителя непристойных стишков про эти самые сливы, крупные, крепкие, иссиня-черные и блестящие, как груди мархайских девственниц, а мякоть красная, сочная и сладкая, как… Ну, у дядюшки Ушаха спроси – это я его цитирую, – он тебе поможет придумать описания.

– Нет уж, обойдусь, шади. Сам придумаю. Может, не бойко, как у Чайки, но так, чтобы и вправду стражники не привязались, – проворчал он.

– Ну, значит, так тому и быть. Ты будешь смотреть за домом и лошадьми. А Лалира приглядит за тобой.

– Кто? – недоуменно спросил Ургуш, и джанная выступила из тени под деревьями. – А… ой…

– Денег я тебе оставлю, – продолжила Фергия, – но выдавать их станет Лалира, и не советую тебе ей перечить, она все-таки джанная.

Ургуш, по-моему, готов был отказаться от своих слов, но… сытая спокойная жизнь в Проклятом оазисе, пускай даже бок о бок с джаннаей, прельщала его больше, чем скитания по караванным тропам с риском быть узнанным.

– Она… очень красивая… шади… – выговорил он и неуклюже поклонился Лалире, а та улыбнулась, показав острые белые зубы.

– Не вздумай пытаться ее обмануть. Сказки слышал? Знаешь, чем такое заканчивается?

– Слышал, – тяжело вздохнул Ургуш. – Так я это… пойду, надо ужин готовить, а то на тебя одну, шади, – это ничего еще, даже мне остается в котле поскрести, а когда шодан гостит, то я, считай, голодаю…

Тут уж я засмеялся, не выдержав, но сразу же прекратил – смех мой напоминал воронье карканье, доводилось слышать его в Арастене.

– Иди, голодающий, – махнула рукой Фергия, и слуга поспешно удалился.

Слышно было, как он брякает посудой и ругается под нос, вычищая золу из очага.

– Вы будто опасаетесь не вернуться, – сказал я. – Оставляете распоряжения…

– А вы будто не опасаетесь? Перед схваткой с такой тварью я, знаете ли, предпочитаю привести все дела, пускай их не так много, в порядок. Мало ли…

– Совсем как ваша матушка.

– Конечно, это у нас семейное, – усмехнулась Фергия. – А вы не кисните, Вейриш. Пока еще ничего страшного не случилось. И вы даже можете отказаться от участия в этом самоубийственном деле, если что. В одиночку будет тяжело, но заставлять вас я права не имею.

– Издеваетесь? – мрачно спросил я. – После всего… Я не имею права отказаться. Может, я сдохну на этом островке, но только вместе с Дженна Дассом!

– Вот такой ваш настрой мне нравится. Давайте дождемся, пока этот бездельник приготовит еду, как следует пообедаем да заляжем спать до самого утра. Как вам такой план?

– Я все равно не усну.

– Э! – Фергия очень похоже скопировала Фиридиз. – А зелье мое забыли? Уснете как миленький! Вы мне нужны выспавшимся и полным сил, а не… полудохлым. Так что – есть и спать! А пока Ургуш возится… не хотите домой наведаться? Как раз успеете туда-обратно.

Я покачал головой. Нет, я не хотел домой. Знал, что меня там ждет: Фиридиз бросится в ноги и примется рыдать, шуудэ подхватят ее плач, остальные слуги тоже…

– Тогда напишите распоряжения на всякий случай, – сказала Фергия. – Как быть с вашим поместьем, девушками, слугами. Кухарку я, положим, всегда приму, а остальные мне ни к чему.

– И кто будет исполнять эти распоряжения?

– Даллаль обещал проследить, – без тени улыбки ответила она. – Он не в курсе, что мы затеваем… в смысле не знает подробностей, но у него хороший нюх, и он подозревает, что дело может оказаться сложным. Ну а поскольку он достойный доверия человек, я попросила его присмотреть за оазисом. И за вашим поместьем – как чуяла, что вы не захотите возвращаться туда, где все напоминает об Аю.

– Вы не чуяли, вы знали – я же об этом говорил, – вздохнул я.

– Вы говорили о чем-то временном, – покачала головой Фергия, – но теперь-то я вижу, что вы вовсе не желаете туда ехать, даже за вещами.

– Зачем они мне? Ну… пускай пришлют что-нибудь. Надо же поприличнее одеться перед решающей битвой!

– Не смешно, Вейриш. Лучше не пытайтесь шутить, у вас это и так-то скверно выходит, а сейчас и подавно.

Я кивнул и взял протянутую ручку-самописку. Вовсе она была не зачарованная, разве только немного – чтобы чернила не заканчивались в самый неподходящий момент. А так – их, оказывается, давно уже изобрели.

Что ж, денег в доме достаточно, мой управляющий может ими распоряжаться. Шуудэ пускай продаст, а сколько положит себе в карман от этой сделки, мне все равно. Само поместье должно сохраняться в том же виде, что и теперь, сколько бы лет ни прошло, вот и все. Большую часть слуг можно рассчитать: не будет шуудэ – не понадобится столько рук для стирки, уборки и прочего. Бушан найдет себе дело в Адмаре – его давно пытались сманить другие хозяева, сулили хорошие деньги, но он не хотел меня покидать. Прочие тоже не пропадут. Останутся, наверно, люди вроде Ариша, выросшие в поместье. Может, их внуки встретят меня, когда я решу навестить Адмар…

«Почему ты решил, что это может случиться?» – спросил я себя, поставив кляксу, но не нашел ответа. Мне отчего-то казалось – я не вернусь, но не потому, что погибну, нет, я страстно не желал умирать, даже и вместе с врагом! Я будто проснулся после тридцати лет, проведенных в дурмане, и мир вокруг казался мне невероятно ярким, разноцветным, душистым и… острым, пожалуй, как сваренный Фергией ойф. Мне хотелось хватать все, до чего можно дотянуться, как дети хватают игрушки, и я думал лишь: жаль, что я не могу разделить все это с Аю… Жаль, что она столько лет просидела возле ленивого дракона, который крылья-то не каждый день разминал, жаль, что не увидела множество прекрасных мест, не вернулась домой – а я ведь обещал поискать ее родных!

«Обещал – значит, найду», – подумал я и поставил точку в своем послании. Аю рассказала достаточно, чтобы я знал, где примерно кочует ее род. Да не важно, найти хоть один – а там уж разберусь… Если выживу завтрашним утром, конечно.

– Вот, – я протянул Фергии письмо. – Птицей отправите или Ургуша пошлете?

– Ургуша, конечно, что он прохлаждается? Вот закончит кашеварить и поедет. Заодно одежду вам привезет, раз уж вы решили принарядиться для Дженна Дасса.

«И кто бы говорил о дурных шутках!» – только и подумал я.

Эта ночь прошла… скверно. Поначалу мне никак не удавалось заснуть – я не привык ложиться так рано, а когда удалось… Даже вспоминать не желаю, что за дрянь мне снилась! Какие-то неведомые чудовища, покрытые сверкающей броней, огромные корабли – как те, из видения, вызванного старой ведуньей Данна Арой, с драконом на парусах, море, залитое мертвенно-синим светом… И еще зеркала. Очень много зеркал, настоящий лабиринт: я слышал от дяди, что какой-то восточный правитель, великий шутник и затейник, приказал построить такой у себя во дворце. Туда он забавы ради отправлял провинившихся придворных, и мало кто мог выбраться самостоятельно, а некоторые и вовсе повредились в уме, проплутав среди своих отражений несколько часов.

Вот и я бродил в таком же лабиринте, только видел не свои отражения, а совершенных незнакомцев, и каждый раз оглядывался, надеясь, что вот этот человек уж наверняка стоит у меня за спиной, но тщетно… Люди были совсем рядом, говорили о чем-то, смеялись, спорили, гневались, но я не мог до них добраться – протянутая рука раз за разом натыкалась на ледяную гладкую поверхность. Я помнил о том, как мы с Фергией прошли сквозь зеркало, и попытался проделать то же самое во сне… и очень зря. Не было по ту сторону никаких людей, и даже пещеры с пленной змеедевой не оказалось. Я очутился на пустоши, серой, будто пыльной, как забытое в углу зеркало, в котором ничего не разглядишь. Горизонта я не видел, никаких примет местности тоже не различал, и выход пропал как не бывало. Наверно, плутать там можно было не то что годами, а веками, не зная даже, не сделал ли ты круг, вернувшись на прежнее место, – следы не отпечатывались в этой пыли.

Но стоять на месте вовсе глупо, и я пошел наобум, чувствуя, как становится все холоднее. В непроглядном сером тумане не было видно ни зги. Под ногами вроде бы ощущалась узкая мощеная дорожка, только-только поставить ногу, а над головой было чуть светлее, чем вокруг, и только. Туман свивался плетьми, опутывал руки и ноги, тянул вниз, и идти становилось все тяжелее, вдобавок в дорожке то и дело обнаруживались провалы, а переступать их вслепую становилось все сложнее. А туман делался плотнее и плотнее, казалось, будто идешь сквозь густой кисель. Еще хуже была безнадежность, от которой тянуло завыть – только в тумане не слышны были звуки – либо забыться хоть как-то… Где-то поодаль маячила темная фигура, но разглядеть даже ее очертания не выходило.

Страшно, холодно и одиноко, а впереди тропинка обрывалась, и из той туманной бездны выхода уже не найти, это я чувствовал, а остановиться не было возможности, как ни старайся…

Под ногами оказалась вовсе не пыль – это больше напоминало трясину, она едва заметно заколыхалась в такт моим шагам, когда я соступил с ненадежной тропинки. Я не проваливался, пока шел, однако стоило остановиться, и меня начинало медленно и неотвратимо засасывать. Я пытался нащупать место потверже, но тщетно. Не знаю, сколько длился этот кошмар, но наконец я оступился, угодил в коварную яму и с головой ухнул в ледяную жижу – не воду, не грязь, нет, не могу даже описать, какова она была на ощупь…

Я беспомощно барахтался в этой мутной, темной, вязкой жиже, не в состоянии понять, где верх, а где низ. Захлебываться не захлебывался, но дышать все равно было нечем. Потом как-то сориентировался в пространстве, и оказалось, что наверху едва заметно теплится свет, словно солнце проглядывает сквозь толщу воды. Только вот как я ни рвался к этому свету, ничего не выходило: плыть в жиже оказалось невозможно, а дна, от которого можно было бы оттолкнуться, я под ногами не чувствовал. Превратиться тоже не получалось, да и не помогло бы это, я все равно не сумел бы взмахнуть крыльями!

Я попытался позвать на помощь, хотя осознавал, что никто меня не услышит, и тогда ледяная жижа хлынула в рот, и я…

Проснулся. И долго еще откашливался: оказалось, добрая Фергия окатила меня холодной водой, и изрядная порция угодила в рот.

– Не знаю, что вам снилось, Вейриш, – сказала она, когда я отдышался, – но вы кричали. И добудиться вас было решительно невозможно, так что я пошла на крайние меры.

– А как же сапог? – хрипло выговорил я и невольно потрогал ребра.

– Это самая крайняя мера, – подумав, ответила Фергия. – Вы мне нужны целым и невредимым, поэтому вставайте, обсыхайте и завтракайте. Не забудьте принарядиться – скоро приедет Орскаль, и мы отправимся на дело.

Я ничего не сказал, посмотрел на небо – оно едва-едва начало светлеть, Дракон пока не скрылся, хотя готовился уже нырнуть за край небосвода. А далеко-далеко на востоке мерцали едва различимые звезды – это разлетались искры из буйной гривы небесного Коня, скачущего навстречу восходу. Мне хотелось думать, что Аю – среди них…

Глава 26

Орскаль, надо отдать ему должное, не заставил себя ждать.

Прибыл он в одиночестве: посмотришь издалека и ни за что не поверишь, что этот скромно одетый человек верхом на смирном и не очень молодом гнедом муле – придворный чародей, а не какой-то небогатый торговец или обычный путник. Орскаль озаботился и вьюками, и даже если они были пусты, все равно выглядели весьма убедительно. Он верно поступил: путешественник вовсе без груза вызывает подозрение, если это не гонец, конечно, но на гонца Орскаль со своим далеко не резвым мулом никак не тянул.

Тут я подумал, что он, должно быть, покинул город задолго до того, как закрыли ворота, либо знает какие-то потайные проходы. Хотя нет, для того, кто всю ночь ехал по пустыне, чародей выглядел чересчур свежим. Стало быть, выехал заранее, вздремнул где-нибудь – жары Орскалю бояться нечего, да и от посторонних глаз замаскироваться проще простого, барханом прикинуться, к примеру, – а по холодку доехал до Проклятого оазиса.

– Начинает светать, – сказал он вместо приветствия. – Пора отправляться.

– Как скажешь, шодан, – отозвалась Фергия и принялась быстрее переплетать косу. На кой ей потребовалось делать это именно сейчас, я не мог взять в толк, не ради же того, чтобы продемонстрировать Орскалю этакую красоту? Хотя кто ее разберет… – Только мула своего привяжи вон там, за домом. Слугу я отослала, так что придется самому.

– Он не сбежит, – Орскаль потрепал смирное животное по шее.

– Я предупредила, – пожала плечами Фергия, скрутила косу на затылке и повязала голову неизменной косынкой, и правильно сделала – тарбан сдует в полете. – Жаль будет, если он заблудится в пустыне и станет добычей падальщиков.

Чародей все-таки внял гласу рассудка и повел мула, куда было сказано, а я подумал: как бы он сам не сбежал, когда увидит меня в истинном облике. Сыновья рашудана, помнится, удержались, а насколько крепок духом этот человек?

Оказалось – весьма крепок. Даже не попятился, хотя – я видел – сильно побледнел. Но вдруг это он от волнения? Вон и дыхание участилось…

– Я многое слышал о тебе, Вейриш-шодан, – сказал Орскаль, облизнув враз пересохшие губы, – и даже видел издали. Но оказаться рядом – это… это…

– Сильное впечатление, – подсказала Фергия и по-хозяйски похлопала меня по передней лапе. – Полезай, шодан, время не ждет – скоро рыбаки на лов выйдут!

«Верно, мне еще заманивать их подальше от острова», – вспомнил я и покосился на Фергию с неудовольствием. Она правильно истолковала мой взгляд, потому что добавила, подпихивая Орскаля в… гм… корму: очевидно, верхом он ездить не разучился, но я все-таки заметно крупнее мула, а лазать по деревьям и стенам чародею не приходилось с раннего детства. Да и тогда вряд ли ему дозволялись такие шалости – скорее всего, Орскаля с младых ногтей приобщали к магической премудрости. С другой стороны, Фергию тоже натаскивали едва ли не с рождения, но это ничуть не мешает ей карабкаться по мне с ловкостью обезьяны и уверенно держаться у меня на спине даже при сильном встречном ветре. Наверно, во время шторма на верхушке мачты и посильнее задувает…

– Рыбаки привыкли следить за полетом Вейриша – смотрят, куда рыба ушла, – приговаривала Фергия, надежно пристегивая чародея ремнями к моей сбруе.

Правильно, а то так вот брякнется – и что мы делать станем? Я, может, поспею подхватить, да ведь раздавлю – не привык как-то людей в лапах носить. Вернее, когда-то очень давно я, как у нас водится, похищал дев, но предусмотрительно заматывал их в одеяло поплотнее: во-первых, чтобы не поранить когтями, во-вторых, чтобы не брыкались, а в-третьих, чтобы не простудить – наверху холодно. Но проделывать подобное на лету – увольте!

– Почему ты раньше не сказала? – недовольно спросил Орскаль, ерзая у меня на спине.

Коварная Фергия наверняка не подложила ему не то что подушки, а даже вытертого до дыр половичка, и седалище придворного чародея страдало от жесткости моего хребта. Хм, я бы с удовольствием взбрыкнул в воздухе разок-другой, но не стану: вдруг Орскаль ушибется всерьез и не сможет противостоять Дженна Дассу, занятый своими травмами?

– Потому что он сам об этом только сегодня ночью вспомнил, – легко соврала она. – Ну да ничего. Иллюзии у меня отменно получаются, так что пускай рыболовы гребут со-овсем в другую сторону. Может, даже поймают что-нибудь.

Я выдохнул с облегчением, взметнув тучу песка, выслушал все, что мне причиталось за такое хулиганство, и дал понять, что готов лететь.

– Вперед, Вейриш! – сказала Фергия, прочихавшись наконец, и вонзила каблуки мне в бока.

– И поживее, – добавил Орскаль, тоже колотя пятками мне по ребрам. На счастье, у него обувь была мягкой. – Солнце вот-вот покажется…

Признаюсь, теперь мне очень хотелось сбросить обоих на островок с большой высоты и посмотреть, как они станут выкручиваться, но я не рискнул. Не потому, что кого-то из двоих было особенно жаль, просто… Без них не получится добраться до Дженна Дасса (скорее уж, он первым до меня доберется, существует теперь проклятие или нет), а я никогда и ничего не желал так, как его окончательной гибели!

Памятуя слова Фергии об иллюзии, я поднялся повыше, не то рыбаки, увидев сразу двух драконов, летящих в разные стороны, чего доброго, сочтут это каким-нибудь предзнаменованием, и вовсе не обязательно благим. И, возможно, будут не так уж не правы.

Ветер оказался попутным – то ли повезло, то ли Фергия расстаралась. Мне не приходилось даже прилагать особенных усилий, чтобы лететь побыстрее, поэтому можно было взглянуть по сторонам.

Внизу расстилалось море, еще серо-сизое, предрассветное, только кое-где на нем взблескивали золотистые искры – фонари рыбаков. Линию горизонта различить не получалось – небо в той стороне, куда мы летели, тоже казалось свинцово-серым. Неужели буря надвигается? Ничто не предвещало, да и ветер в противоположную сторону… Я повернул голову и глянул – нет, на востоке небо светлело, делалось жемчужным, скоро станет нежно-голубым, потом густо-синим, а к полудню, когда солнце станет палить во всю силу, снова выгорит до жаркой белизны. Облаков не было, никаких, а я хотел напоследок взглянуть на те золотисто-розовые перья, в которые любил когда-то нырять… Хотя им рано еще появляться – солнце-то не взошло. Может, увижу еще…

«Не загадывай, – велел я себе, – ты, может, вовсе не вернешься с того острова, какие уж тут облака!»

И я чаще заработал крыльями, так что рассекаемый ветер засвистел в ушах, а пассажиров, подозреваю, укачало – я не раз нырял вниз и снова взмывал повыше, скользя по воздушным потокам: полагаться на один лишь волшебный ветер не следовало. Вернее, Орскаля укачало – Фергии такая болтанка была нипочем, с ее-то морским опытом. Аю тоже это нравилось, особенно когда я взлетал повыше и камнем рушился вниз к самой воде, и выравнивался, цепляя гребни волн и обдавая всадницу брызгами. Аю держалась у меня на спине безо всякой сбруи – прирожденная наездница…

Задумавшись, я едва не пропустил остров, но вовремя опомнился и пошел снижаться по спирали, сужая круги. Вот и риф, на который мне нужно приземлиться, и я это сделал, правда, с третьего захода: все-таки скала была маловата, а ветер теперь мешал, а не помогал.

– Да, на малых высотах вы, Вейриш, совсем не так хороши, как высоко в поднебесье, – ядовито сказала Фергия, разулась и легко пробежалась по моей спине и хвосту, который я любезно протянул почти до самого острова.

Ей пришлось прыгать, но не слишком далеко, такое расстояние длинноногая колдунья преодолела в один мах. Почему не воспользовалась своей «воздушной дорожкой», интересно? Хотела произвести впечатление на Орскаля? Не исключено…

Чародею пришлось куда сложнее: в своем длинном одеянии и мягких сапожках, совсем не подходящих для ходьбы по мокрой от брызг и потому скользкой чешуе дракона, он несколько раз едва не сорвался в воду. Разуваться, правда, не стал. Может, и правильно сделал: это Фергия к такому привычна, а он, привыкший к гладкому полу и пышным коврам, запросто рассадил бы ступню о мой гребень или встопорщившуюся чешуйку, проливать же кровь без нужды в этом месте не стоило.

Однако Орскаль все-таки преодолел и последнюю преграду, изрядно вымочив одежду. Признаюсь, меня подмывало круто изогнуть хвост наподобие ледяной горки, с которых любят кататься ребятишки на Севере, да и вообще в любых краях, где зимой достаточно холодно, но я не стал. Чешуя-то у меня достаточно гладкая, Орскаль преотлично съехал бы по ней и пролетел невеликое расстояние до суши, если бы не гребень: втянуть его я, увы, не мог, а потому толку от моей идеи не было, если я не желал покалечить чародея.

Когда оба мага оказались на берегу, я развернулся, чтобы лучше видеть происходящее.

– Готов, шодан? – спросила Фергия, а Орскаль недоуменно нахмурился:

– Тебе не нужно подготовиться? Привести в порядок мысли, сосредоточиться?

– Шодан, мысли у меня всегда в порядке – профессия обязывает, а что до сосредоточения… как полагаешь, во время шторма или абордажа у меня так уж много времени на то, чтобы достичь внутреннего умиротворения?

Орскаль недовольно нахмурился, но промолчал. А что поделаешь? Так вот скажет помощница, что вызвать духа не получилось, и как проверишь? Останется разве что пенять на ее… хм… недостаточную сосредоточенность, а что в этом толку?

– Встань вот здесь, шодан, – велела Фергия, вынув из кармана небольшой компас – непристойно дорогая вещь, да еще поди найди такой, чтобы не врал! – и тщательно сориентировавшись по сторонам света. Судя по выражению ее физиономии – сурово сдвинутым бровям, нахмуренному лбу и поджатым губам, – она готовилась развить кипучую деятельность (вернее, ее вид).

Я угадал.

– Что мне делать? – немного нервно спросил Орскаль, сжимая и разжимая пальцы.

– Пока ничего, стой смирно, не двигайся с места, а я стану чертить схему призыва. Сам понимаешь, на такой неровной поверхности это сложно делать, а если я промахнусь хоть немного, то все усилия пропадут даром…

Говоря это, Фергия выудила из прихваченного с собою вьюка здоровенную бутыль темного стекла – явно не адмарской работы, я такие только в Арастене видел, – встряхнула ее, удовлетворенно кивнула и сунула Орскалю – подержать.

– Что это?

– Кровь, что же еще?

– Твоя?… – По-моему, Орскаль едва не выронил эту посудину.

– Шодан… – Фергия остановилась и взглянула на него с укоризной. – Если из меня выцедить столько крови, я, может, не умру, но еще долго не смогу передвигаться самостоятельно. Неужели сам не понимаешь?

– Тогда чья…

Судя по лицу чародея, он вообразил, как Фергия темной ночью одной ей ведомыми путями прокрадывается в Адмар и выцеживает кровь из припозднившихся гуляк, спящих бродяг. А может, обескровливает целые семьи в Нижнем городе, заманивает в свой волшебный сад детишек или хотя бы примитивно разбойничает на караванных тропах… Но увы ему!

– Чья-чья, бычья, конечно, – проворчала Фергия, вымеряя островок шагами и отмечая какие-то точки небольшими белыми камнями, которые тоже доставала из вьюка. – Для схемы годится любая. По правде говоря, можно даже воспользоваться краской или куском известняка, чтобы прочертить линии, но я решила не рисковать. А моя кровь потребуется немного позже, равно как и твоя.

Орскаль промолчал, с опаской, но и с превеликим интересом наблюдая за действиями Фергии. Та извлекала из своего бездонного вьюка предмет за предметом: сперва острые металлические штыри – их она забила в тех точках, где положила белые камни, затем моток бечевки – и натянула ее между штырями, изобразив подобие паутины, которую плел вдрызг пьяный паук размером с лошадь. В центре этого переплетения оказался, как несложно догадаться, Орскаль. Я подумал: если он вдруг решит сбежать, то непременно споткнется о какую-нибудь бечевку или зацепится одеянием за штырь, а это его, может, не остановит, но замедлит. Интересно, Фергия рассуждала так же?

– Вот теперь возьмемся за дело, – серьезно сказала Фергия, – и если тебе, шодан, нужно отойти до ветру, сделай это сейчас, потом нельзя будет двигаться с места, придется прудить в штаны.

– Не нужно, – процедил он.

Фергия, аккуратно переступив бечевки, взяла у него из рук бутыль и, проливая густую кровь тонкой струйкой, принялась повторять их рисунок на земле, стараясь, чтобы линия выходила непрерывной.

Наконец бутыль иссякла, Фергия запасливо сунула ее во вьюк, а из другого его отделения извлекла какие-то щепочки. Обустроила крохотное кострище, развела огонь, бросила в него несколько горстей сушеных трав… Запах поплыл такой, что я не удержался и чихнул. Хорошо еще, успел отвернуться и только взбаламутил волны, а не снес всю эту замысловатую конструкцию на островке…

Фергия погрозила мне пальцем, потом сделала знак наклониться поближе и ловко – не иначе, у старой бардазинки научилась или просто тренировалась на Даджи – накинула мне на шею ременную петлю.

– Это чтобы получать силу от дракона, – пояснила она изнывающему от нетерпения Орскалю и накрепко привязала другой конец длинной прочной веревки к своему поясу.

Как я понял, это была страховка: если что, я смогу выдернуть Фергию с островка, просто мотнув головой. Кажется, на кораблях во время шторма матросы тоже вот так привязываются, чтобы не смыло с палубы, а Фергии такое не в диковинку. Значит, выдержит рывок и сумеет забраться мне на шею, а там уж справимся как-нибудь.

Колдунья стояла за пределами своего замысловатого рисунка – и, подозреваю, специально оставленных Руммалем отметок, призванных задержать Дженна Дасса, – поэтому на какое-то время мы оказались бы в безопасности. И я искренне надеялся, что у Фергии имеется запасной план на подобный случай.

– Начнем, – сказала она, села наземь, поджав ноги, снова порылась в своем вьюке, и…

Я глазам своим не поверил, когда увидел, что показалось на свет! Да, на свет, потому что белые камни в узловых точках колдовского плетения вспыхнули синим огнем, и такие же искры побежали по веревке, связавшей меня с колдуньей. Правда, я ничего не ощущал, а потому полагал, что это – чистейшей воды обман.

– Что мне теперь делать? – спросил Орскаль.

Дышал он часто, что выдавало волнение, но на лице не дрогнул ни единый мускул – чародей превосходно владел собой.

– Ничего, шодан, стой и не шевелись. Ты, полагаю, почувствуешь явление духа. Только заклинаю тебя всеми известными тебе богами и духами той стороны – не вмешивайся! Лучше сосредоточься… И расслабься, иначе разгневанный дух Дженна Дасса ворвется в тебя, как изголодавшийся по женщинам наемник после многомесячного похода – в первую попавшуюся пленницу!

«Тебе повезет, если останешься жив и относительно цел», – перевел я для себя.

Орскаль кивнул и прикрыл глаза – только узкая полоска поблескивала под опущенными веками. Я чувствовал – вокруг него сгустилась сила и тут же рассеялась, будто он осознал: ему сейчас нужно не готовить непроницаемый кокон, а, наоборот, открыться. Должно быть, такое далось непросто человеку, привыкшему всю жизнь держать чувства и мысли на замке…

Фергия снова порылась во вьюке, швырнула в огонь еще горсть неимоверно вонючих трав. Я понял наконец, что она жжет: это были сушеные водоросли и еще какая-то дрянь! То-то так несло горелой рыбой!

Так вот, она дождалась, пока дым сделается погуще, выпрямила спину, взяла в правую руку каменную скалку и изо всех сил ударила в медный таз. Тот самый, любимый таз Фиридиз! Не представляю, что сделает с Фергией кухарка, обнаружив пропажу… Хотя, может, она сама отдала эту посудину, узнав, для какого дела та нужна? Спрошу, если выживу…

Начищенная медь гудела не хуже парадного щита Даллаля, и на сей раз Фергия не пела. Вернее – пока не пела, мычала что-то сквозь стиснутые зубы, а когда медный гул сделался непрерывным, тогда прорвался и первый громкий звук – тот самый, похожий на чаячий крик.

Я подумал, что нам не хватает Игирида. И сам я мог бы помочь, если бы пребывал в человеческом облике, но превратиться не рискнул. Надеюсь, Фергия знала, что делала…

Скажу честно: на месте любого духа я поспешил бы явиться к вызывающей его Фергии только ради того, чтобы она прекратила вопить и колотить в таз. И, конечно, мне очень хотелось бы оторвать ей голову и руки, но бестелесному существу это не под силу.

Время шло, но ничего не происходило, и Орскаль начал проявлять признаки нетерпения…

Нет же, я ошибся! Чародей занервничал вовсе не потому, что слишком долго ждал, а потому, что глядел в море и первым разглядел укрывшееся от моих глаз: к островку неудержимой волной катился густой туман, которому совершенно неоткуда было взяться. И небо, совершенно ясное на некотором отдалении, над нами вдруг набрякло черно-синими грозовыми тучами. А еще, чтоб мне провалиться, спокойные воды пришли вдруг в движение, и вокруг рифов закрутился настоящий водоворот изрядной силы – я проверил кончиком хвоста, так меня едва не затянуло…

Потом вдруг похолодало: утром на воде всегда немного зябко, даже и в жарком Адмаре, но сейчас это было совсем не так, как бывает, когда промокнет и отяжелеет от влаги одежда. На тот холод, который я не раз ощущал в северных странах, это тоже не походило: просто откуда-то тянуло стылым ветром, ледяным и при этом затхлым, как ни странно это звучит.

Фергия поерзала на месте, и мой поводок дернулся. Я расценил это как призыв быть в полной боевой готовности и приготовился следить в оба.

Удары в медный таз делались все реже, но невесть откуда взявшееся эхо затихало не сразу. Я подумал: что скажет Фиридиз, обнаружив на посудине изрядные вмятины? – но тут же отогнал неуместные мысли. Может, Фергия купила этот таз за золото по весу…

– Он здесь, – негромко произнесла Фергия и, отбросив таз со скалкой, легко поднялась на ноги. – Пришло время крови, Орскаль-шодан!

Наверно, они заранее договорились о порядке действий, потому что в руках у чародея сверкнул маленький кинжал – он отворил себе кровь и позволил ей свободно стечь на голые камни. Фергия же полоснула себя по ладони, но – я хорошо видел – капли крови попали только на ее одежду.

– Настало время, – проговорила она зловещим низким голосом. – Время твоей славы, Орскаль-шодан, сильнейший из чародеев рашудана, один из последних, в ком течет кровь древних…

«Она для духа говорит, – сообразил я, – вдруг он об Орскале никогда не слышал? Вряд ли, конечно, раз уж так интересовался всем происходящим в Адмаре, но что, если именно Орскаль его не заинтересовал? Он ведь хорошо притворяется, даже Руммалю за столько лет не дал повода избавиться от себя».

– Достойный сосуд для могущественного разума! – так закончила Фергия восхваление достоинств чародея. – Да откроется же он, чтобы принять в себя величайшего из великих, мятежного Айярей Дженна Дасса, сына крылатого!

Орскаль недоуменно моргнул: очевидно, какие-то детали Фергия от него утаила. Впрочем, ему скоро стало не до удивления и тем более расспросов: подобравшийся к самому островку туман окружил его непроницаемой стеной, а синие огни вспыхнули ярче. Тут же искры побежали по прочерченным кровью линиям – те пульсировали, будто жилы под кожей. С высоты моего насеста хорошо видно было, как искры стягиваются в одну точку – к Орскалю.

Вскоре он был окружен кольцом мертвенно-синего огня – он чем-то отличался от вызванного Фергией, и я никак не мог сообразить, чем же именно. Потом до меня дошло: этот огонь не отбрасывал теней. Все сделалось четким и ярким, и будто бы двумерным, словно вырезанным из бумаги…

Язык пламени протянулся к лужице крови под ногами Орскаля, лизнул ее… А в следующий миг беззвучно взметнувшийся огонь поглотил чародея: я видел, как он корчится в пламени, разевает рот в отчаянном крике, но, клянусь, не слышал ни звука!

Орскаль горел, не сгорая, а огни над белыми камнями погасли. Туман подползал все ближе, я чувствовал его холодное касание. Не влажное и словно липкое, как это обычно бывает, нет, это больше напоминало старую пыльную паутину – если влетишь в нее лицом, невольно передернешься от омерзения. И эта туманная паутина стягивалась теперь уже вокруг Орскаля – все туже и туже… Хорошо, ни я, ни Фергия ее не интересовали – должно быть, Руммаль постарался на славу, чтобы зачаровать остров. Меня это странное… ну, пусть будет явление вообще будто не заметило, а Фергии едва коснулось и сочло неинтересной.

Фергия подергала за веревку, и я с тревогой взглянул на нее – не пора ли уносить крылья? Но нет, она указывала на Орскаля.

Синее пламя угасало, задушенное туманной паутиной – та обволокла чародея, будто невидимый паук оплетал жертву виток за витком, превращая в непроницаемый кокон. Там, внутри, Орскаль продолжал бороться, пытаясь переломить своей волей волю Дженна Дасса, но безнадежно проигрывал. И, должно быть, уже понимал это, но сдаться не мог… Я почувствовал невольное уважение к этому человеку: не всякий отважился бы пойти на подобное, не всякий выдержал бы так долго…

И вдруг все закончилось. Угасли огни, туман рассеялся – Орскаль стоял на прежнем месте, совершенно невредимый. Тарбан его съехал набок, и чародей небрежно отбросил его в сторону – только драгоценная брошь сверкнула, – и обеими руками растрепал довольно длинные черные, с едва заметной проседью волосы. Потом размотал предлинный пояс и скинул долгополое златотканое одеяние, оставшись в одной нижней рубахе и шароварах. Я с удивлением отметил, что он отличается недурным сложением для привыкшего к праздности человека, хотя и не может похвастаться литыми мускулами, как наш знакомец Даллаль. Тот больше походил на полного сил быка, а этот, худой и жилистый, – на какого-нибудь пустынного хищника… Под одеждой-то и модным широким поясом, накрученным в дюжину оборотов, не разберешь, какова фигура, – все выглядят одинаково тучными, даже юнцы.

Орскаль с удовольствием потянулся, огляделся по сторонам и соизволил наконец заметить Фергию. Она поспешно преклонила колено и уставилась на чародея с выражением такой искренней преданности во взгляде, что я изумился.

– Вот ты какая, маленькая помощница, – негромко произнес чародей. Мне показалось, будто голос его звучит как-то иначе: изменились интонации, даже тембр, а еще у него теперь была совершенно другая мимика. – Узнаю кровь… Я отблагодарю тебя, когда придет время.

– Я буду счастлива служить тебе, господин Айярей, – с придыханием произнесла Фергия.

– Можешь называть меня просто по имени, – улыбнулся он и снова повел плечами, будто человек, привыкающий к новому доспеху. – Ты ведь знаешь его, не так ли?

– Конечно, иначе как бы я тебя призвала? – ворчливо ответила Фергия. – Твое имя – Дженна Дасс!

Глава 27

Я терялся в догадках: пускай заклятия Руммаля помогли и дух Дженна Дасса не заметил меня и не пожелал занять мое тело, но почему теперь-то он меня не видит? Я все-таки довольно крупное существо, и чтобы не разглядеть дракона буквально у себя под носом, нужно быть совершенно слепым!

Может, Фергия постаралась? Маскироваться она умеет, это я помню, но неужели бы я не почувствовал, если бы она зачаровала меня? Или это дело рук Лалиры?

Скорее всего, так, решил я: у Фергии вряд ли хватило бы сил на подобное. С другой стороны, как джанная могла зачаровать меня от взгляда Дженна Дасса, если теперь он смотрел глазами Орскаля, а тот меня прекрасно различал и даже летал на мне верхом?

Поняв, что окончательно запутался, я мысленно плюнул и решил не забивать голову. Рано или поздно все прояснится, а покуда мне лучше сидеть смирно и помалкивать. Надеюсь, Фергия подаст знак, а я его распознаю – мы как-то не договорились об условных сигналах. Так вот она велит мне выдергивать ее с острова, а я вместо этого откушу Дженна Дассу голову, неловко ведь выйдет…

– Замечательное тело, – произнес он, оглядывая и ощупывая себя. – Немного старше, чем мне хотелось бы, но это мелочи. Главное – сила!

В руке его вспыхнул огненный шар, и Дженна Дасс запустил его в море, заставив волны вскипеть – только пар пошел.

Фергия бочком-бочком передвигалась по краю островка – поближе ко мне. Я не представлял, что именно она затеяла, но понимал: вызвать этого ненормального древнего мага – одно дело, а вот совладать с ним – совсем другое. И, кажется, Фергия не была уверена, что у нее получится задуманное… Очень в ее духе: ввязаться в дело, а там видно будет! Мне вовсе не нравился подобный подход, вот только куда деваться-то? Назад уже не отыграешь…

– Снова должен поблагодарить тебя: мне нравится эта оболочка. – Дженна Дасс шел к Фергии, переступая бечевки. Запнется он, как же, жди! – Я и внимания не обращал на придворных, полагал, там сплошь унылые старцы. Может, и сильные, но велика ли радость жить в дряхлом теле? Но ты преподнесла мне сюрприз, маленькая помощница… Жаль, этот… как его?

– Орскаль.

– Да, Орскаль оказался чересчур упрямым. – Он оскалил белые зубы в незнакомой улыбке. – Весьма досадно: мне пригодилась бы его память и сведения о дворце и прочем.

– Неужели ты не сумел их получить? – притворно ахнула Фергия.

Я тихонько выдохнул: если Орскаль канул в небытие вместе со всем, что знал и помнил, то Дженна Дассу неоткуда знать, что я поблизости. Хотя кто его разберет, вдруг он прикидывается, проверяет Фергию? И что будет, если он уличит ее в грубой лжи?

– Говорю же: безумец решил, будто сумеет совладать со мной, и бросился в атаку. Он весьма силен, а я ослаблен, поэтому допускаю, что ему удалось бы выбросить меня из тела. Вот только меня это не устраивало… – Дженна Дасс оказался совсем рядом с Фергией. – Пришлось отправить несчастного на дорогу Предков.

– А что это? – тут же спросила она.

– Тот путь, которым уходят все смертные, рано или поздно, так или иначе. Лишь немногим удается задержаться здесь… и вновь обрести плоть.

– Сколько же всего ты должен знать! – Глаза Фергии вспыхнули опасным огнем. – За прошедшие с твоей эпохи века многое изменилось, и если ты видел все это, то…

– Не обольщайся, – остановил ее Дженна Дасс. – Большую часть этого времени я провел в таком состоянии, что, право, лишен был возможности наблюдать за развитием… а вернее того сказать – упадком магической науки.

– Ну и что же? До своей гибели ты все равно узнал больше, чем, наверно, вся Коллегия магов вместе взятая, не говоря уж о чародеях рашудана!

– Что за Коллегия? – нахмурился он, и Фергия пустилась рассказывать.

Я кое-что слышал от Флоссии, но детали меня тогда не интересовали. Фергия же упомянула нечто крайне любопытное: эта Коллегия буквально охотилась за магами с необычными способностями, и маги эти порой исчезали бесследно либо же оказывались в ее рядах, после чего уже не радовали мир изобретениями. Вернее, эти изобретения попросту не увидели света – кажется, в Арастене это называют «положить под сукно». Вот так и исчезали какие-то наработки, способные спасти множество жизней… Или, наоборот, уничтожить их. С этой точки зрения действия Коллегии я даже одобрял: с боевыми магами следует считаться, а если они заполучат какое-нибудь давно забытое знание, добра не жди. Мало кто откажется заполучить власть, и тогда заполыхают целые континенты – другим ведь тоже найдется, чем ответить!

– Вот оно как… – Дженна Дасс задумчиво потер подбородок, поморщился, обнаружив бороду, и уничтожил ее и усы. Так он выглядел еще моложе, едва ли не ровесником Фергии. – Действительно, многое изменилось, а те недоумки, которых мне удавалось заполучить, ничего не знали о столь сложных играх… Я досадовал на то, что потомки растеряли магический дар и науку, а оказывается – дар-то никуда не делся, а вот науку уничтожают умышленно…

– И что ты намерен предпринять?

– Я хотел начать с Адмара, так и поступлю. Как бы мне ни хотелось броситься в Арр-Асту и сделать так, чтобы от этой вашей Коллегии не осталось даже воспоминаний, рано думать об этом. Я долго ждал, – он улыбнулся, – и еще несколько десятилетий ничего не решат. Главное, теперь можно заниматься настоящим делом. И, поверь, маленькая помощница, я отвык принимать поспешные решения. Это ничем хорошим не заканчивается.

Воцарилось молчание, потом Дженна Дасс спросил:

– Чего ты хочешь в награду, Фергия Нар Рен? Я помню эту фамилию, помню человека по имени Файрани – должно быть, это твой предок…

– Скорее всего, – согласилась она. – Скажи, есть ли на мне проклятие?

– Да, – без раздумий ответил он. – Не на тебе, на твоей семье. И я не могу его снять, даже не проси. Никому не под силу избавиться от проклятия истинной ведьмы.

– Это еще кто?

– Боюсь, они давно вымерли. Даже во времена Файрани такие были редкостью… а еще они представляли большую опасность – для всех. Если хочешь знать, одна такая низвергла меня и заточила в камень, а несколько веков спустя, когда мне удалось освободиться, ее пра-пра… и не сосчитать! Словом, еще одна – пленила и отправила в очередное заточение. Навечно, как она наивно полагала…

Дженна Дасс рассмеялся, и от этого смеха мне сделалось жутко.

«Он же ненормальный, – мелькнуло в голове. – Несколько веков в камне, наедине с собой, потом в зеркале в компании невесть с какими чудовищами… немудрено свихнуться!»

– Я вовсе не хочу избавляться от проклятия, – заверила Фергия. – Оно вроде фамильной драгоценности. К тому же без него нам было бы очень скучно жить… Но ты знаешь в них толк, верно? Значит, это ты проклял драконов? Я слышала, многие умерли странной смертью… Зачем тебе это понадобилось? Хотел избавиться от конкурентов? Но почему гибли женщины, а не мужчины?

– Говори помедленнее. – Дженна Дасс сел, скрестив ноги в точности, как Фергия, а она уселась напротив. – О каком проклятии ты говоришь?

И она пустилась рассказывать: в красках и деталях, большую часть которых сама и придумала, о гибели моих кузин и тетушек. Хорошо, главное не упустила – ту самую невидимую стену, которую никто из них не сумел преодолеть. Но обо мне не упомянула – должно быть, до поры до времени.

– Что за чушь! – сказал Дженна Дасс, когда Фергия закончила. – Ничего подобного я не делал, да и зачем бы?

– Я думала, тебе больше подошло бы тело крылатого, нежели обычного человека с капелькой древней крови в жилах. Только не могла понять, почему пострадали именно женщины?

И Фергия вывалила на него теорию о том, что Дженна Дасс хотел вселиться в новорожденного дракона.

Клянусь, если бы я не знал, кто передо мной, то решил бы, что придворный чародей перепил вина, так он окосел от подобных откровений.

– Мне такое даже в голову не пришло, – выговорил он. – Однако и фантазия у тебя…

– Какая же фантазия, если все гибли одинаково?

– Откуда ты знаешь?

– У меня есть связи среди крылатых, – улыбнулась Фергия. – От мамы достались. Мало ли пригодятся.

– Пригодятся, несомненно! – Дженна Дасс вскочил. – Их и прежде было сложно отыскать, а уж теперь! Но нужно, непременно нужно, без их помощи придется тяжело…

– Почему ты думаешь, что они станут помогать? Крылатые теперь живут подальше от людей и стараются не встревать в их дела.

– Вот именно! – Он наклонился к ней. – Прежде все было иначе, прежде они были хозяевами этого мира, а не жалкие букашки!..

– Гм… Наверно, об этом стоит поговорить позже, – перебила Фергия, – а то уже почти рассвело. Ты скажи лучше: если не ты, то кто же проклял драконов? Скорее всего, родню по одной ветви…

Она досказала упущенные подробности, и Дженна Дасс снова задумался.

– Наор? – выговорил он наконец. – Кажется, помню такого. Один из немногих, кто не пугался, когда с ним заговаривало отражение… Я даже подумывал взять его тело – он был намного сильнее этого Орскаля, – но не стал.

– Почему?

– Считай это предчувствием. Судя по твоему лицу, Наор плохо закончил?

– Еще как – он умер, причем произошло это не без участия драконов, – с удовольствием ответила Фергия, и Дженна Дасс кивнул.

Если бы я был человеком, то утер бы холодный пот со лба. Завладей этот ненормальный маг телом не менее сумасшедшего Наора, неизвестно, чем бы все закончилось тридцать с небольшим лет назад… Вернее, я догадываюсь: он ушел бы на дно, нити расследования оказались бы оборванными, и Флоссия не успокоилась бы и по сию пору. Игра Наора вряд ли была интересна Дженна Дассу, но его наверняка привлекла бы цель – Флоссия. И во что это могло вылиться, даже представлять не желаю!

– Вполне вероятно, это его рук дело, – пробормотал Дженна Дасс. Он все это время о чем-то размышлял. – Я рад был любому собеседнику, тем более настолько умному, а как знать, что он вынес из наших бесед? Я ведь не следил за ним круглосуточно… Быть может, его охватило то же желание, что и меня?

– Это какое же?

– Подняться в небо самому, как мой отец. – Он посмотрел вверх. – Испытать то, чем я был обделен с рождения… Не представляю, о чем думал этот человек, но если все, что ты рассказываешь, – правда, то многое сходится. Он заполучил кровь молодого дракона, когда ранил его из самострела, а через нее легко сумел дотянуться до ближайших родственниц по женской линии. Зачем? Переселить свой дух в тело крылатого он бы не смог, уверен: недостало бы ни сил, ни умений. Возможно, желал заставить этих женщин нарожать детей, воспитать себе личную армию и играть дальше – уже с новыми фигурами на доске? Теперь уже не узнать…

Я сидел как громом пораженный. То есть проклял нас вовсе не Дженна Дасс? Час от часу не легче!

И если бы он действительно завладел телом Наора, не было бы никакого проклятия, а значит, Аю осталась бы в живых… С другой стороны, я мог вовсе никогда не встретить ни ее, ни Флоссию, ни Фергию.

Нет, глупое занятие рассуждать о том, что могло бы случиться, пойди все не так, а иначе, в который раз убеждаюсь. Главное, никогда не угадаешь: не вышло бы это «иначе» еще хуже нынешнего положения дел.

– А ты разве отказался бы завладеть телом дракона? – не отставала Фергия. Если ее и потрясли эти откровения, по ней не было заметно.

– Где же его взять? И как с ним справиться, не подскажешь? – тихо засмеялся Дженна Дасс. – Я сам наполовину крылатый, но сомневаюсь, что мне хватит сил совладать с духом чистокровного, как я сделал это с духом обычного человека, пускай одаренного и готового сражаться до конца.

– Вдруг он сам согласится? Ну или будет без сознания… так же проще?

– На что ты намекаешь?

– Да знаю я одного… Он не особенно умный, почти дикий, но чрезвычайно сильный. Даже мне удалось забраться в его разум, пока он крепко спал, а уж ты-то и подавно справишься! Правда, – добавила Фергия, критически оглядев собеседника, – человеческое тело у него не идет ни в какое сравнение с этим.

– Почему же ты сразу не позвала меня к нему?

– Я подумала, что два чародея в таком деле лучше, чем один. Вдруг он почует неладное и взбрыкнет? В одиночку я с ним вряд ли совладаю. Вдобавок для начала нужно выманить его в безлюдное место, а это дело непростое – он домосед, а живет среди людей. Зачем устраивать такую потеху в обычном поселке? Слухи ведь пойдут, и кто знает, до кого они могут добраться.

– Ты права, – Дженна Дасс улыбнулся и потрепал Фергию по щеке тем же жестом, каким до того делал это Орскаль. – Не станем торопиться, благо времени у нас предостаточно.

Как по мне, то идея заманить этого типа к Игириду и заранее позвать Иррашью, а может, и еще кого-нибудь, была весьма недурна, но, очевидно, Фергия отложила ее на тот случай, если у нас ничего не выйдет. Но что именно у нас должно выйти, я, чтоб мне провалиться, понятия не имел! По идее, дух Дженна Дасса теперь не мог покинуть островок, но только лишь сам по себе или с телом заодно? Если он вот сейчас возьмет да поплывет к берегу, разъединятся дух с телом или нет?

«Раньше надо было спрашивать! – упрекнул я себя. – Совершенно думать разучился – то Аю за тебя решала, теперь Фергия, а сам-то что? Остатки мозгов растерял?»

– Ты упомянул, что разговаривал с Наором через отражение, – сказала вдруг Фергия. – Значит, ты умеешь ходить туда-обратно? В смысле твой дух умеет? А меня научишь? Всегда было до смерти интересно, что там, в зазеркалье!

Воцарилось молчание, тяжелое, как груз, привязанный к ногам похороненного в море.

– Не нужно тебе этого знать, – ответил наконец Дженна Дасс.

– Почему? Если это какие-то особенные секреты, так и скажи, я не обижусь. Или у меня просто недостаточно способностей для того, чтобы проникнуть туда? Я ведь не очень сильный маг, как ни обидно это признавать… Хотя одарена весьма разносторонне, это у нас семейное, – не могла не добавить Фергия.

Ну конечно, матушка ее тоже любила напоминать о том, что она не абы какой маг, а независимый. Дочка удалась в нее, однозначно.

– Не поэтому. Просто… – Дженна Дасс покачал головой. – Поверь, я хотел бы забыть то, с чем – или кем? – столкнулся там, но, боюсь, никогда не сумею. Мне по сию пору снятся кошмары, а еще я боюсь зеркал, маленькая помощница.

– И ты так просто говоришь мне об этом? – изумилась Фергия.

– Считай это жестом доверия с моей стороны. Да я и не вижу ничего постыдного в том, чтобы признаться в своем страхе.

– Не понимаю… Ты же управляешь отражениями, ты соорудил темницу для дочери самого Золотого Змея, а теперь говоришь, будто боишься зеркал?

– Одно дело – управлять тем, что на поверхности, а совсем другое – оказаться глубоко внутри. Это различается так же, как… ну, скажем, рисовать круги на воде или нырнуть на глубину, в три дюжины раз превосходящую твой рост!

Он вдруг осекся и с подозрением спросил:

– А откуда ты знаешь о дочери Золотого Змея?

– Да так… – Фергия делано засмущалась. – Однажды я заблудилась в пустыне – случилась буря, я сбилась с пути, вот и выбрела невесть куда. Пряталась от зноя в скалах, нашла какую-то пещеру, а там обнаружился ход в глубину… Там я наткнулась на зеркало, страшно удивилась… особенно когда мне удалось пройти сквозь него и увидеть твою пленницу.

– Ты не сумела бы преодолеть эту преграду, – уверенно сказал Дженна Дасс. – Ты человек. Скорее всего, ты вообще бы не увидела это зеркало. Полагаю, ты была не одна? С тем самым… хм… недалеким драконом, о котором говорила только что?

Я чуть не фыркнул от негодования, хотя и понимал, что под недалеким драконом Дженна Дасс имеет в виду вовсе не меня.

– Именно так… Ах, не удалось присвоить славу себе одной! Ему-то она ни к чему, – пояснила Фергия, – он только и мечтал поскорее вернуться домой и проклинал тот день, когда согласился отнести меня в один оазис по делу. И тут, понимаешь ли, эта дурацкая буря! Мы едва не разбились, вот и…

– И кто просил тебя освобождать пленницу? – В голосе Дженна Дасса послышались металлические нотки.

– Может, я бы и не стала ее выпускать, да только как иначе нам было выбраться? Пришлось разломать эту твою темницу, а там девушка раз – и пропала. Жалко, я о стольком хотела ее расспросить…

– Разломать?… Ты хочешь сказать, тот дракон настолько силен, что способен разрушить созданные мною стены? Те, до которых много лет не мог добраться сам Золотой Змей?!

– Ну так Змей-то не изнутри их крушил, – резонно ответила Фергия. – Согласись, есть разница! И вообще… если бы не рассказ его дочки, я бы в жизни не додумалась, как все это связано с тобой, и не догадалась тебя призвать! Согласись, лучше потерять немного золота, чем год за годом менять слабые и ни на что не годные тела? А деньги… Деньги – дело наживное.

– Это верно…

Он помолчал, потом с усмешкой сказал:

– Все равно. То золото обратилось глиной, но знание важнее. Связи легко восстановить, а деньги на это, как ты говоришь, порой лежат под ногами. Под слоем песка, если точнее.

– Ты о заброшенных городах в пустыне?

По выражению лица Фергии ясно было, что теперь она вцепится в собеседника клещом и не выпустит, пока не насосется кро… я хотел сказать, не утолит жажду познания.

– Да, о них… – Взгляд Дженна Дасса затуманился. – Знала бы ты, как они были прекрасны в мое время и даже много веков спустя…

– Так покажи!

– А ты уверена, что выдержишь слияние разумов? Сама ведь призналась, что не очень сильная колдунья!

– Ну, если я почувствую, что мне дурно, то подам знак, и ты меня отпустишь. Отпустишь ведь?

– Конечно. Ты мне еще пригодишься, причем живой и невредимой, – улыбнулся он и поманил Фергию поближе к себе.

Она встала и подошла – хорошо, связывающий нас поводок был достаточно длинным! – и посмотрела в глаза Дженна Дассу, когда он велел ей сделать это. И тогда…

Тогда я понял, зачем Фергии веревка.

Эта… как бы назвать ее поприличнее… колдунья все-таки использовала мою силу – потихоньку, исподволь, я ничего и не заметил! Однако ей этого вполне хватало для того, чтобы маскировать меня от Дженна Дасса, а еще – закрывать собственный разум: неизвестно, что наш противник мог там разглядеть, с его-то способностями!

Вот только один нюанс: благодаря такой связи, вернее привязи, я теперь тоже ощущал – какое там ощущал, видел воочию! – то, что показывал Фергии Дженна Дасс, и было это…

Так же, как в моих видениях с огромными кораблями, движимыми неведомой силой, с покорением морей и жестокими битвами, только теперь я будто сам оказался на улицах незнакомого города – больше Адмара и Арастена, вместе взятых. Нигде и никогда я не видел таких широких и гладких мостовых, таких высоких домов и непередаваемо прекрасных дворцов – они будто парили над землей, облака нанизывались на их шпили, а радуги служили знаменами… Мосты, легкие, словно кружевные, высокими арками изгибались над широкими реками – без магии такое не выстроишь, это уж точно!

Улицы заполняли люди – обычные люди, разве что одетые непривычно, но что за дело? Были тут и конные, и пешие, мелькали даже диковинные безлошадные повозки – должно быть, тоже зачарованные. А на рейде в далекой гавани стояли те самые громадные корабли с драконом на парусах. И такой же дракон красовался на всех штандартах…

Проносились перед внутренним взором пейзажи, городские и сельские, и вовсе дикие, а самое главное – звезды! От высоких утесов уже ничего не осталось, вода иссякла, но звезды за столь краткий по их меркам срок не сильно сдвинулись с места, а значит, вполне можно определить, где именно под слоем песка скрываются развалины некогда величественных городов. Уверен, на это Фергия и рассчитывала. Хотя кто ее разберет!

– Вот это да… – выдохнула колдунья, когда Дженна Дасс отстранился. – Неужели… неужели люди так жили? Ничего подобного я даже представить не могла! И Коллегия нарочно тормозит развитие… Да если бы эти старые заплесневелые болваны увидели такую красоту, неужели бы не позволили использовать все то, что сами же запретили?

– Думаю, да, – был ответ. – Хочешь взглянуть на войны тех времен?

Я не хотел, но мне пришлось. Часть из этого я уже видел, но кое-что… Кое-что, признаюсь, стало для меня откровением. Не предполагал даже, что человеческие маги способны на подобное, и… Нет, я не хотел бы, чтобы Коллегия разрешила пользоваться подобными методами. Даже меня замутило, а Фергия – та вовсе сделалась зеленоватой, но все-таки удержалась и сказала сквозь зубы:

– Понимаю, Дженна Дасс. Мы еще не доросли до такого. Нельзя давать в руки мартышке зажженную свечу – она по глупости спалит весь дом и сгорит сама.

Снова воцарилось молчание. Солнце поднималось все выше и выше, и я опасался, что нам придется провести на острове весь день: лететь обратно при свете дня как-то не хотелось.

– А как вы двое попали сюда? – спросил вдруг Дженна Дасс. – Лодки я не вижу. Вас привез кто-то? В таком случае подай ему знак – нам пора на берег.

И тогда Фергия дернула за поводок.

Глава 28

– Крылатые, как и маги, порядком измельчали за минувшие годы, – вот все, что сказал Дженна Дасс, когда с меня упала завеса невидимости. – Или это детеныш?

Признаюсь, я ожидал от него любой реакции, но только не такой!

– Отнюдь, это вполне… хм… половозрелая особь, – ответила Фергия. – Кстати, один из проклятых. Тот самый, которого арбалетным болтом проткнули.

– На нем нет проклятия, – присмотревшись, сказал Дженна Дасс, в точности как Орскаль недавно. – Вижу только его следы… В самом деле, Наор постарался – узнаю его руку. Недурно сработано для обычного мага! Хм… А кто избавил крылатого от досадной помехи, маленькая помощница? Ты?

– У меня имя есть.

– Так ты это сделала или нет, Фергия? – с бесконечным терпением повторил он. Мне уже хотелось откусить колдунье голову, если честно.

– Нет. Оно само слетело. Обстоятельства… – туманно объяснила она и тут же перешла в наступление: – Скажи, а ты можешь избавить от проклятия остальных, кто еще жив? Раз его сотворил обычный человек, то тебе наверняка по силам разрушить его чары, правда ведь?

– Да, по тебе видно, что ты еще совсем юна для мага… Я ведь сказал, каким образом Наор мог проклясть ближайших родственниц этого крылатого!

– То есть… если он свободен, то они теперь тоже?

Дженна Дасс улыбнулся, как папаша, чей отпрыск впервые сумел сложить один и один и получил правильный результат.

– Но это же прекрасно! – радостно воскликнула Фергия и бросилась ему на шею.

Подозреваю, сделала она это с какими-то далеко идущими планами, потому что совершенно не в ее обыкновении было с кем-то обниматься.

– Перестань, Фергия. – Дженна Дасс не без труда отцепил ее от себя и отстранил на вытянутых руках. – Не время и не место для подобного проявления чувств. Однако я тронут, право… Вижу, тебе небезразлична судьба крылатых?

– Еще бы! – с жаром ответила она. – После того как они мою маму спасли, я им по гроб жизни обязана! Ну и вообще… Ты летал когда-нибудь на драконе? Нет? А я летала – незабываемые ощущения… Только надо подушку брать, потому что дракон очень жесткий…

Тут Дженна Дасс невольно потянулся к седалищу – тело Орскаля еще помнило наш полет. Задницу-то он точно отбил, уверен.

– Значит, сюда вы прибыли на крылатом… Кстати, а почему он молчит?

– Так он не может разговаривать, пока человеком не обернется, а проделывать такое на том рифе… ну… на любителя. Вылавливай его потом.

– Да… – после долгой паузы вымолвил Дженна Дасс. – Действительно измельчали.

– А что, в твое время драконы могли говорить даже в таком вот облике? Правда? А как? У них же пасть совершенно не приспособлена для членораздельной речи, и…

– Давай обсудим это позже, – остановил ее маг. – И представь нас, Фергия. Мы ведем себя невежливо.

– Перестань, мой друг не великий ревнитель этикета, – засмеялась она. – Тем более он прекрасно знает, кто ты такой, верно, Эйш?

Я кивнул и рыкнул по-своему: мол, весьма рад знакомству. И избавлению от проклятия.

– Лучше б вы по-прежнему разговаривали нормально, – проговорила Фергия, избавившись от звона в ушах: может, драконы и измельчали по сравнению с легендарными предками, но на человека наш голос действует по-прежнему. Оглушает, я имею в виду.

– Ну что ж, теперь, полагаю, нас ничто уже не держит на этой унылой скале? – Дженна Дасс подумал и подобрал сброшенные одежды, пояснив: – Пригодятся вместо подушки. Да и не стоит показываться на люди в подобном виде – чего доброго, не узнают.

– Бороду с усами не забудь, – посоветовала Фергия. – Иначе точно не узнают. Без них тебе лучше, но таков здешний обычай: одни только иностранцы бреют лицо, а ты вроде как не иностранец, а придворный чародей рашудана, так что верни всю растительность на место, мой тебе дружеский совет.

– Когда долго живешь вне тела или скитаешься по таким телам, которые не слишком-то заботятся о приличиях, забываешь о подобных условностях. Спасибо, что напомнила, маленькая помощница.

Дженна Дасс снова отрастил ухоженную бородку и усы, подобрал тарбан, поморщился, но все же нацепил на голову.

Издалека его можно было принять за Орскаля, но не вблизи – нет. Говорю: даже мимика изменилась, а раз он не сумел завладеть памятью чародея, то еще и не знал, как себя с кем вести, а это наука не из легких. Интересно, как он намерен выкручиваться при дворе?

– Ну что, можно отправляться?

Глаза его горели предвкушением: он так долго не был… настоящим – не знаю, почему мне пришло на ум именно это слово, – что ему не терпелось действовать. Даже если Дженна Дасс понимал, что пока нужно скрываться, не выдавать своей натуры… Что там, даже во дворец лучше не соваться – старый Руммаль мгновенно поймет, что перед ним не помощник, а кто-то чужой в его теле! Так вот, даже если древний маг осознавал это, все равно не мог удержаться. Я думаю, он просто хотел почувствовать себя живым – по-настоящему, не гостем в чужом слабом, быстро портящемся теле, а могущественным магом… Пускай Орскалю далеко до истинного Дженна Дасса, он все равно превосходит многих и многих, а уж с новыми умениями накроет тарбаном даже главного придворного чародея!

– Конечно, – ответила Фергия, и улыбка пропала с ее лица. – Только ответь сперва на один вопрос, Дженна Дасс.

– Какой же?

– Кто и зачем убил жену вот этого дракона? Виной тому стало зеркало, мы знаем. Старинное связное зеркало – но не то, в котором когда-то ты бы заточен.

Воцарилась мертвая тишина – только волны плескали о скалы, и чайки кричали где-то вдалеке.

– Я не знаю, – сказал наконец Дженна Дасс.

Черты лица его будто заострились, и теперь он вовсе не напоминал Орскаля – не спасали ни одежда, ни тарбан, ни даже борода с усами. Не было никогда у Орскаля такого взгляда, он не смотрел хищным диким зверем…

– Позволь не поверить тебе, – ответила Фергия. – По глазам вижу – знаешь. Говори правду, или останешься на этом острове навечно!

Он расхохотался – громко, искренне, едва ли не хлопал себя по коленям от избытка чувств. Потом вымолвил:

– Ты что же, девчонка, думаешь, что сумеешь удержать меня?

– Может, и не смогу, – был ответ. – Ты сильнее, в драку с тобой я не полезу. Вот только почему ты боишься сказать правду? Вряд ли опасаешься дракона – сам же сказал, этот мелковат… Значит, тебя страшит тот, кто ждет в зазеркалье?

Дженна Дасс молчал, и глаза у него сделались жуткими – совершенно черными на потерявшем краски, каком-то сером лице.

– Ты у него на коротком поводке? – Фергия ненавязчиво подергала мой поводок, явно намекая, чтобы я был начеку. – Поэтому боишься зеркал, да? Он… или оно может выглянуть из любого стекла, верно? И затащить тебя обратно? Чем же ты так приглянулся этой твари?

– Хочешь, покажу? – тихо произнес Дженна Дасс, и я взревел, потому что понял, где именно побывал во сне, и вовсе не хотел, чтобы Фергия заблудилась там, возможно, навеки.

– Мой друг возражает, – она правильно истолковала мое поведение. – Просто скажи. Думаешь, не поверю? Тогда поклянись своей новой жизнью!

– Оно рвется наружу, – после долгой паузы выговорил он. – Ему тесно там, в зазеркалье. Давно, когда люди постоянно использовали связные зеркала, они… скажем так, оставляли в промежутке между ними свои тени. Тени событий, помыслов, поступков… Год за годом, век за веком они копились и умножались, пока оно – то, что существует в промежутке, – не обрело разум и волю. Это обнаружил не я, нет, – один мастер-зеркальщик, который искал способ не просто общаться, но даже путешествовать с помощью зеркал. Он пропал без вести. Были и другие… Ну а я…

– Тебя там заточили, – напомнила бестактная Фергия.

– Ты не понимаешь, девочка. – Дженна Дасс с усилием улыбнулся. – Меня заточили в зеркале. В предмете. В зазеркалье я попал не своей волей. Кто-то убивал людей посредством зеркал – явно изнутри, и одна ведьма взялась за расследование, которое привело ее в самую глубину. Меня она взяла помощником… и бросила там, когда пришла пора спасать собственную шкуру.

Я подумал, что ничуть не порицаю незнакомую ведьму. Я бы тоже драпал от порождения зазеркальных глубин впереди собственного крика.

– Ты же все равно был мертв, – резонно сказала Фергия. – А дух, ты говоришь, должен уйти по дороге Предков. Что же ты не ушел?

– Поначалу не хотел. Думал, сумею снова воплотиться, потом – не смог. Оно поймало меня, вывернуло наизнанку, вызнало все мои слабости, все надежды и чаяния, потом встряхнуло и вернуло на место… Ты даже не представляешь, сколько может длиться такая пытка, если ты бестелесен!

– Но зачем это все? Чтобы ты ему помогал? Оно хочет выбраться наружу? Чего ради?

Дженна Дасс промолчал, я же подумал, что в его истории что-то не вяжется. Даже если неведомая зазеркальная тварь оголодала, когда люди перестали использовать зеркала для связи и оставлять в их глубине отражения своих чувств и мыслей, то зачем бы ей стремиться наружу? Чтобы пожирать людей во плоти? Глупо как-то – она ведь, если я правильно понял иносказания Дженна Дасса, нематериальная. Или чудовище желает обрести плоть, а для этого ему нужно пожрать как можно больше людей?…

– Ты так и не ответил на вопрос, – добавила Фергия. – Почему кто-то хотел убить моего друга?

– Ты же сказала – погибла его жена.

– Да, но целились-то именно в него. Почему? Пока не скажешь – никуда не полетим. В смысле я полечу, а ты сиди себе на острове. Может, сумеешь соорудить мостик до берега или так доплывешь… хотя я бы не советовала – там сильный прибой и острые скалы. Жаль новое тело!

Фергия всегда очень много говорила. Я уже привык к этому, а вот Дженна Дасс – нет, поэтому пытался осмыслить все сказанное разом, я же вычленил из быстрого монолога главное и напрягся.

И правильно сделал – Фергия рванула меня за поводок уже по-настоящему, и я мотнул головой. Рассчитал правильно – колдунья пушинкой взлетела в воздух, ловко перехватила веревку и мигом вскарабкалась мне на загривок.

– Фух, я искренне надеялась, что вы правильно меня поймете… – выговорила она и тут же крикнула: – Ты не надумал отвечать, Дженна Дасс?

– Что я могу сказать, маленькая помощница? – негромко ответил он, глядя на нас снизу вверх. Мне показалось, будто темные глаза затягиваются ледком. – Разве только одно: ты чересчур сообразительна. Совсем как твоя мать, если верить Наору…

Сам не знаю, как я успел взлететь – еще немного, и остался бы без левого крыла!

Ну как – взлететь… Я нелепо прыгнул в воздух, ухитрился пропустить мимо себя непонятную штуковину – то ли громадную сосульку, то ли осколок стекла, – едва не плюхнулся в набежавшую волну, но все же выправился и поднялся повыше. Стыд и позор… Хорошо, со стороны никто не видел моих трепыханий… Во всяком случае, я искренне на это надеялся.

– Значит, я правильно догадалась? – прокричала Фергия, молотя меня пятками по бокам от избытка эмоций. – Ты меня обманул? Вовсе ты не собирался тихо-мирно менять Адмар к лучшему, ты хотел заполучить все и сразу, да?

– Ты так говоришь, будто это что-то дурное, – засмеялся Дженна Дасс.

Я резко нырнул в воздухе, едва не уронив всадницу: пришлось уворачиваться от целого роя ледяных копий. Одно со свистом вспороло воздух у меня над ухом, и я приказал себе быть внимательнее. Это наверняка что-то похуже Наорова арбалета!

– Ты всегда был честолюбив, верно? – не унималась Фергия. Я не представлял, сколько еще мы будем кружить над этим островком, а спросить не мог. Наверно, пока оба не выговорятся и не перейдут к настоящим боевым действиям. – Мне удалось кое-что раскопать! Ты выжил в зазеркалье, хотя сказано, что чудовище поглотило тебя… Ха! Даже если так, то переварить не смогло – вы теперь одно целое с ним, правильно? Пускай ты был духом, но сразился с этой тварью и приобрел ее силу! Вот только она тебе никак не поможет, когда ты бестелесен, поэтому ты искал тело посильнее, такое, чтобы выдержало всю твою мощь!

Я снова вильнул, уходя от атаки. Даже если Дженна Дасс не мог покинуть остров, его заклятия легко миновали установленную Руммалем защиту… а я все-таки не боевой дракон древности! Если зазеваюсь – пиши пропало…

– Действительно, умом ты удалась в мать! – отозвался чародей.

– И ты все-таки хочешь тело крылатого, верно? Если бы его жена, – Фергия хлопнула меня по шее, – не бросилась наперерез, ты схватил бы его – оттуда, из зеркала, да? Не убил, нет, но заставил повиноваться и лететь туда, где было тогда твое смертное тело… И там овладел бы драконом и обрел истинную силу, как ты ее понимаешь?

– Именно так… помощница. – Улыбка сбежала с лица Дженна Дасса, теперь оно казалось суровым и каким-то нездешним, как у старинных статуй.

– Ты мне соврал! Сказал, что умеешь управлять только отражениями, а на самом деле…

– Лишь умолчал кое о чем, смешная девчонка! – Он воздел руки к небу. – Тебе все равно не понять, что мне пришлось испытать, прежде чем я переломил волю этой твари и подчинил ее себе… Всего лишь шаг отделял меня от цели, но – шаг длиной в целую вечность! Связных зеркал почти не осталось: одно прятала эта старая драконица, другое вовсе замуровали после моей неудачи с Ирдалем… Я вынужден был скитаться, но все это время искал, искал… Золота уже хватало, чтобы подкупить любого хранителя королевских сокровищ и выяснить, нет ли среди них зеркал, а потом завладеть ими. А в случае неудачи – отправиться на поиски затерянных городов: там наверняка сохранились зеркала! Но тут вмешалась ты и освободила эту хвостатую… Все пошло прахом… Почти все…

Дженна Дасс смотрел, казалось, прямо мне в глаза, хотя я находился так высоко, что люди едва могли докричаться друг до друга. Впрочем, они же маги, что им стоит усилить голос?

– И такая неожиданная удача – зеркало старухи возле этого юнца, – продолжил он. – Еще немного, и… И снова провал! Проклятая девка встала на моем пути!

И вот тут я не сдержался, потому что… Потому что называть так мою Аю не смел никто, будь он хоть многотысячелетним магом, хоть самим Создателем!

Ревущее пламя прокатилось по острову, оплавив камни, – сам от себя не ожидал подобного, – но Дженна Дасс лишь стряхнул копоть с рукавов и негромко засмеялся.

– Ты что же думаешь, мальчик, со мной так просто сладить? Тогда спустись пониже – может, вблизи твой огонь подействует лучше?

– Вейриш, не вздумайте купиться! – Фергия всадила каблук мне в бок, и я недовольно рыкнул.

Все-таки не совсем дурак, лезть в пасть… или щупальца этому ненормальному я не собирался.

А Дженна Дасс действительно не мог выбраться с островка: я чувствовал – он проверял пути отхода и всякий раз натыкался на препятствие. Старый Руммаль постарался на славу, и даже если это было единственным деянием за всю его долгую жизнь, он заслужил величайшие почести. Как говорят на Востоке, по словам дяди Гарреша: истинный воин может всю жизнь посвятить тренировкам, но обнажит боевой меч лишь раз в жизни – когда поймет, что обязан сделать это, либо никогда. Так и Руммаль: не представляю, сколько лет он обучался, сколько собирал знание по крупицам, не проявляя своих истинных умений, но когда пришло время действовать, не подвел… А не появись такая угроза, так и остался бы смешным и вздорным стариком в слишком большом тарбане, изумруд с которого Фергия пока еще не выиграла…

– Ну что же вы, струсили? – насмешливо выкрикнул Дженна Дасс. Мне почудилась тень неуверенности в его голосе.

– Нет, ждем, пока ты покажешь себя во всей красе! – во все горло ответила Фергия. – Что-то ты пока не похож на великого мага! Да и поддержки этой твоей твари я что-то не вижу! Швыряться ледяными копьями и я могу – мы так сбивали снасти на вражеских кораблях!

И она немедленно продемонстрировала это. Правда, ни один снаряд не достиг цели, но Дженна Дассу пришлось все-таки попятиться и закрыться рукавом от града осколков, ледяных и каменных.

– Ты умнее и предусмотрительнее, чем я полагал, ведьма, – сказал он, глядя вверх.

Смуглое лицо, еще недавно принадлежавшее Орскалю, совсем побелело. Может, Дженна Дасс приспосабливал тело под свои нужны и… гхм… представления о прекрасном? А, не о том я думаю!

– О, уже ведьма? – откликнулась Фергия, опасно свесившись с моей шеи. – Вспомнил, чья кровь во мне течет? Вовремя, нечего сказать…

– Я готов признать, что ошибся в тебе. Приди под мою руку, признай мою власть – вместе мы заставим мир содрогнуться!

– Придумай что-нибудь поинтереснее, Дженна Дасс! Мир устраивает меня в нынешнем виде, так что ищи других союзников… если сумеешь выбраться с этой скалы!

Она специально его подначивала, совершенно точно. Я осознал это, когда окружающая реальность дрогнула, и мне с трудом удалось удержать высоту. Порывом невесть откуда взявшегося ветра меня сдуло довольно далеко в море, пришлось поработать крыльями, чтобы вернуться к островку.

Теперь я мог различить оставленные Руммалем метки – не только на самом островке и окружающих рифах (за исключением того, что служил мне насестом), но и под водой. Я представил, как подмастерья, следуя указаниям старика, стараются утопить камни с заклятиями-поплавками точно в нужном месте, и снова выдохнул пламя.

– Хватит смеяться, – прошипела Фергия и снова пришпорила меня. – Не подлетайте слишком близко… Видите границу?

Я кивнул: ее сложно было не различить. Воздух над очерченным заклятиями контуром дрожал – такое марево появляется в пустыне в нестерпимую жару.

– Отлично. Не суйтесь внутрь, иначе не знаю, что может с нами приключиться. Хотя, – добавила она справедливости ради, – если этот гад способен швыряться заклятиями вовне, то я не представляю, что еще… Берегись!..

Каким-то чудом, не иначе, мне удалось свечкой взмыть в небо, уходя от атаки.

– Да цел ваш хвост, цел, – проворчала Фергия, заметив, как я озираюсь. – Не отвлекайтесь! Кажется, Дасс уже достаточно разозлился…

– Ты не смеешь схватиться со мною один на один! – прозвучало снизу. – Ничего удивительного, ведь ты – лишь едва заметное отражение тех, что были до тебя, ведьма! Вы забыли все, что умели, а если не забыли, то прячете подальше и поглубже – как бы чего не вышло! Ну же, иди сюда, сойдись со мной, посмотрим, чей дух сильнее!

– Выкуси, – лаконично ответила она и, видимо, скрутила дулю для пущей доходчивости, потому что Дженна Дасс поперхнулся от негодования. – Эй! Я еще не сошла с ума, чтоб самой соваться к такому, как ты! Раз уж ты великий – давай, выбирайся наружу, посмотрим, как это у тебя получится! Ведь охранные заклятия ставил обычный человек, они должны быть тебе на один зуб, разве нет?

Дженна Дасс улыбнулся. Клянусь, при виде этой его улыбки мне захотелось убраться отсюда как можно быстрее и как можно дальше, хотя бы к прабабушке Иррашье под крылышко, и пусть обругает меня земляным червяком, лишь бы остаться в живых…

Мир снова дрогнул перед глазами – это Дженна Дасс пытался раздвинуть камни стены, воздвигнутой Руммалем, и у него получалось. Пускай медленно, по волоску, но он расширял щель, в которую мог если не протиснуться сам, так выпустить свою тварь.

«Теперь мне можно в небо, – вспомнил вдруг я, и Аю улыбнулась за правым моим плечом. – И Орскаль, и Дасс сказали, что проклятия больше нет. Значит, меня не поймают просто так, и я…»

Я обрушился вниз, стараясь не слушать ругань Фергии – привязана, никуда не денется, – и залил островок пламенем. Клянусь, я заставил Дасса отпрянуть! Пускай нынешние драконы не шли ни в какое сравнение с его современниками, а все ж таки нашему огню замены не найдено… Маги могут защититься, но…

Острая боль пронзила левое крыло, и я рыскнул в воздухе. В перепонке зияла дыра, и Фергия рявкнула:

– Предупреждала – не суйтесь близко! Вы меня слышите? Прочь от острова!

Когда-то очень давно я поспорил с кузеном, и мы прыгнули с огромного водопада – решили выяснить, кто испугается и превратится первым. Я выиграл, только в клочья порвал оба крыла, угодив на скалы. Тогда было не в пример больнее, а летать я не мог добрый месяц. Нынешняя аккуратная дырочка меня лишь обозлила и заставила вспомнить: не в игры играем, жизнь на кону, и ладно бы только моя…

Вот только всадница мне мешала, и я рванул когтем поводок, сбросив Фергию в воду. Авось не утонет и не замерзнет – море ее родная стихия, вдобавок здесь оно теплое, – и мне не помешает. Дженна Дасса я считал своим и только своим.

И еще – сейчас у меня была другая всадница. Она не колотила меня пятками по бокам и не командовала, но я знал, что она говорит: «Эйшу можно в небо».

И я взлетел…

Глава 29

Наверно, рискни я опуститься на островок, то мог бы попросту раздавить Дженна Дасса, вот только как тогда ловить его дух? Вдобавок я слишком хорошо помнил, как погиб младший сын дяди Гарреша, и вовсе не собирался подставлять уязвимые места под ледяные (или все-таки стеклянные?) клинки. Да и в целом не хотел подставляться – раз Дженна Дасс все-таки желает заполучить именно мое тело, так зачем облегчать ему задачу?

Но что делать дальше, я, если честно, не представлял. Я могу кружить здесь и поливать островок огнем достаточно долго, но вот вопрос: кто выдохнется первым: я или маг? Может, у Фергии имелся какой-то план, но поди вылови ее теперь из моря…

«Как всегда, – мелькнуло в голове. – Ты самонадеянно решил, что справишься в одиночку, но, похоже, сделал только хуже!»

Впрочем, было не время для самоуничижения – этим я смогу заняться позже. Если выживу, конечно.

Тем временем Дженна Дасс снова атаковал стены своей клетки. Они держались надежно – не иначе, старый Руммаль выложился полностью, опустошил все амулеты и выцедил силу из помощников, подмастерьев и учеников… Неужели сумел бы сотворить такое в одиночку? Может, они с Фергией упросили Лалиру поделиться магической силой? Потом спрошу, решил я и даже не стал добавлять про себя «если выживу».

Осознав, что тараном эти стены не взять, да еще нужно отбиваться от меня: я неплохо чувствовал, когда Дженна Дасс начинал действовать, и тут же налетал со спины, поддавая огоньку, – он сменил тактику. Снова взвились в воздух ледяные копья, только теперь маг метил не в меня – они веером разошлись вокруг островка, канули в воду, и…

И случилось небывалое: лед в Адмаре можно увидеть только высоко в горах да в домах у богатых людей: кому-то чародеи замораживают воду, а некоторым доставляют его с горных вершин – это считается особенным шиком. Дескать, наколдовать любой ученик чародея может, а вот поди отколи ледяную глыбину, спусти ее по крутым тропкам да довези до Адмара хотя бы половину…

Дженна Дасс и наколдовал: к тем местам, куда упали волшебные копья, от островка вдруг потянулись ледяные языки. Море – теплое адмарское море! – замерзало на глазах.

Я никогда не видел ничего подобного, а потому растерялся: что затевает проклятый колдун? Зачем ему это? Хочет дойти до берега по льду? Но для этого сперва нужно разрушить заклятия Руммаля!

Потом вспомнил, что говорили на Севере: если оставить на морозе кувшин с водой, его разорвет. Вода камень не только точит, она может и разломить его надвое… И если чары Руммаля привязаны к этому самому камню, что случится, если замерзшая вода разорвет вместилище чар на части? Может, и ничего, но проверять не хотелось, и я попробовал растопить лед там, где он протянулся достаточно далеко от берега. Тщетно – он едва оплавился!

Теперь с высоты остров напоминал диковинный ледяной цветок или орден за особые заслуги, какие приняты в Арастене и Стальвии – многолучевая звезда, усыпанная сияющими бриллиантами. Мне слышался издевательский смех Дженна Дасса, а еще…

– Э-э-эй!.. – раздавалось откуда-то снизу. – Э-э-эй!

Не сразу я понял, что это не «эй», а «Эйш», узнал голос Фергии, сообразил посмотреть вниз и ринулся на помощь, потому что мысль моя – «авось не замерзнет!» – обернулась злой шуткой.

Я сбросил всадницу не так уж далеко от островка, и она, ясное дело, вовсе не собиралась плыть в открытое море или к берегу – сама ведь сказала, что там прибой сильный и скалы острые. Держаться на воде Фергия могла сколь угодно долго, уверен, – все-таки маг, акул отсюда прогнали, ну а вода теплая, в такой одно удовольствие купаться. Было, наверно, до тех пор, пока Дженна Дасс не начал ледяную атаку.

Теперь Фергии хватало сил только на то, чтобы удерживать этот треклятый лед на совсем небольшом расстоянии от себя – он все наползал и наползал, и колдунья бултыхалась в небольшой проруби, причем отчего-то даже не пыталась выбраться на льдину. Не могла зацепиться? Вряд ли, чары-то ей на что? Или они тоже не помогали в столкновении с творением Дженна Дасса? Похоже на то…

Я рухнул вниз, припомнив свои северные приключения: даже если лед проломится под моим весом, не страшно – дно тут не слишком глубоко, я сумею оттолкнуться от него и взлететь. Ну или пронырнуть подальше, туда, куда еще не дотянулись блестящие щупальца, а оттуда уже подняться в воздух. Главное – Фергию выловить, а это для дракона задачка посложнее, чем для человека – выудить маковое зернышко из кипящего котла! Выхватить ее из проруби я просто не мог – не вышло бы так нацелиться. Осталась бы у меня на шее веревка, колдунья могла бы схватиться за нее, но увы – сам же и оборвал. Ладно, разломаю льдину и попробую подцепить колдунью за одежду – шаровары у нее такой ширины, что до тела я когтем не достану. А если даже оцарапаю, надеюсь, Фергия меня простит.

Не тут-то было! Этот лед оказался какой-то невероятной крепости – он даже не затрещал, когда я на него приземлился. А еще он был настолько скользким, что я едва не усвистел по нему в воду, как ни старался затормозить когтями.

– Эйш! – раздалось совсем близко, и я понял, что почти не промахнулся, а это при моих немалых размерах дорогого стоило. – Хвост!

На этот раз я все понял верно: хвост у меня достаточно длинный и гибкий, чтобы я мог окунуть его в треклятую прорубь, а там уж Фергия вцепилась в меня руками и ногами и живо взобралась на загривок, используя мой спинной гребень вместо лестницы.

– Чего ждете? – рявкнула она вместо благодарности за спасение. – Взлетайте скорее, пока не примерзли!

Я вспомнил северную сказку про глупого волка, пытавшегося зимой наудить рыбы на собственный хвост и примерзшего к проруби, представил себя в его роли – мне это вовсе не понравилось! – и ринулся вперед.

Скажу честно: взлететь с этого ледяного языка оказалось не так-то просто. Он, конечно, был прочным, но когти скользили, и прежде, чем мне удалось как следует оттолкнуться и подняться в небо, я несколько раз чуть не пропахал треклятый лед мордой.

– Башку бы вам оторвать за самодеятельность, да не время сейчас! – прокричала Фергия, когда мы поднялись повыше.

Ледяная звезда делалась все больше, некоторые лучи почти достигли берега, но, к счастью, дальше не двигались. И Дженна Дасс не двигался, застыл посреди островка, словно ожидал чего-то.

Я рыкнул, подразумевая: нужно заранее посвящать в свои планы, а не по факту, но вряд ли Фергия поняла. Зато сказала, похлопав меня по шее:

– Глядите вниз, внимательно. Видите?

Я присмотрелся – чтоб мне провалиться, в лучах встающего солнца лед сверкал, будто отполированный! Да что там, не у каждого зеркала такая гладкая поверхность – я видел собственное отражение и мог сосчитать все чешуйки у себя на груди…

– Эйш, нет!!! – раздался вопль. – В сторону, в сторону, скорее!..

Но я не успел – все-таки не привык к боевым действиям, да и вообще обленился. Был бы на моем месте дядя Гарреш – он придумал бы что-нибудь, а я даже уклониться от атаки не успел: выстрелившие снизу сверкающие щупальца оплели меня, едва не переломав крылья (левое точно хрустнуло), спеленали и потащили вниз, вниз, навстречу отражению…

Я думал, что ударюсь об лед со всего маха, но нет – провалился куда-то… Не в воду, нет. Кругом была та самая мерзкая ледяная жижа, которая снилась мне недавно, и я никак не мог понять, где верх, а где низ, легкие разрывались, и ясно было – я не могу больше задерживать дыхание, а это означало…

Конец.

«Не может быть, чтобы все закончилось вот так!» – пронеслось в голове, и в тот же миг я почувствовал такую боль, что невольно зарычал, расставшись с остатками воздуха. И успел еще услышать ругань Фергии и ее отчаянный крик:

– Превращайтесь же! Не вытащу!..

* * *

Судя по тому, что лежал я на чем-то относительно твердом, Фергия меня все-таки вытащила. Но вот вопрос – куда именно?

Когда я разлепил глаза, надо мной оказалось серое… не небо, но что-то наподобие. Кругом тоже все было серым, и на расстоянии вытянутой руки ничего нельзя было различить. А собственно, что различать-то?

Я попытался пошевелиться и облился холодным потом – показалось, будто у меня отнялись ноги. Но нет, на них просто сидела Фергия, будто другого места не нашла. Вид у нее был довольно-таки потрепанный, но по-прежнему неукротимый, и это вселяло какую-никакую надежду.

– Очухались? – грубовато спросила она, встала и протянула мне руку. – Поднимайтесь, хватит валяться. В таких местах это опасно.

Я кое-как поднялся, ругаясь сквозь зубы – левая рука висела плетью, занемевшие ноги – Фергия весьма увесиста – едва слушались, а в целом я ощущал себя так, будто меня долго избивали палками или пинали коваными сапогами. Ну, такими, как у Фергии.

– Где мы?

– А вы как думаете?

Колдунья бесцеремонно ощупала мое плечо, стукнула, дернула что есть силы… Я взвыл, но когда боль отпустила, смог приподнять руку.

– Вывих, – пояснила она, размотала пояс, отрезала изрядный кусок и ловко перевязала мне плечо. – Не размахивайте этой рукой без надобности.

Н-да, судя по всему, от полетов пока придется воздержаться… То есть, если придется, я полечу на честном слове и на одном крыле, но лучше обойтись без таких приключений. Мне их и без того хватит на всю оставшуюся жизнь! Знать бы еще, сколько той жизни мне отмерено…

– Так где мы? – упрямо повторил я.

– Угадайте.

Я огляделся. Ничего не было видно. Вернее, мне показалось, что в отдалении маячат светлые пятна – вроде как дверные проемы, сквозь которые пробивается солнечный свет, – но и только. Ни единого ориентира – в пустыне и то их больше!

– Дасс загнал нас в зазеркалье? – спросил я, вспомнив, как падал навстречу собственному отражению.

– В точку.

– А почему не убил? Или мы…

– Поверьте, мне совершенно не хочется сейчас думать о судьбе своего бренного тела, – проворчала Фергия. – Вполне вероятно, мы разбились в лепешку об этот треклятый лед. Вернее, я разбилась, вы все-таки попрочнее. Или нас задушили щупальца. Видели? Правда похоже на гигантского кракена?

– Опять ваши шуточки… – простонал я.

– Если не шутить, останется только лечь и помереть. Но, думается мне, мы еще живы, иначе что наши духи делают в этом странном местечке?

– Духи?

– Знаете, я сомневаюсь, будто в зазеркалье можно попасть во плоти, что бы ни говорилось об этом в легендах. Стало быть, духи наши здесь, а тела оставлены на поругание Дженна Дассу. Ну, я имею в виду, когда он до них доберется, – пояснила Фергия. – Со мной-то он вряд ли что-то сделает, хотя… возможны варианты! А вот ваша туша ему точно пригодится. И не ради того, чтобы разобрать на редкие ингредиенты. Может, он прямо сейчас пытается забраться в ваше тело. Еще бы, золотой дракон, пускай и мелкий, знатная добыча…

– Умеете вы утешить… – Здоровой рукой я потер лицо и отбросил со лба мешающие волосы. – Вы предполагали подобное?

– Клянусь чем угодно – нет. Еще Руммаль этот, якорь ему в глотку, так уверенно вещал о своих заклятиях: дескать, удержат сотню джаннаев, не то что обычного, пускай и древнего мага… Ну, может, какое-то время они еще устоят, а потом Дасс вырвется на волю.

– Погодите, Фергия, а как вы собирались его убивать?

– Хотела сориентироваться по ходу дела, но что-то пошло не так…

– Вы имеете в виду – все?!

– Да, во многом благодаря вам, – не осталась она в долгу. – На кой вас потянуло геройствовать? Спасибо, хоть выловили, а то меня скоро можно было бы выставлять во дворце рашудана в виде ледяной скульптуры! Видели у нас на Севере такие?

– А почему вы сами спастись не могли?

– Неужели так сложно догадаться?

– У меня есть предположение, но вы все-таки скажите.

– Потому, что это не простой лед. Он намерзал с такой скоростью, что у меня едва хватало сил одновременно держаться на плаву и вытапливать прорубь. А если вы спросите, почему я не поднырнула под льдину и не уплыла подальше, я вас ударю, клянусь!

– И почему же?

Я едва увернулся от обещанной оплеухи, а Фергия вздохнула и расправила складки шаровар. Они были совершенно сухими, ну да и понятно: разве колдунья станет ходить в мокром, если может исправить это мановением руки?

– Ткань почти не промокает, так что это одеяние прекрасно помогает держаться на поверхности, – мрачно сказала она, – но нырять с таким воздушным пузырем не получается. А снимать штаны мне было попросту некогда! Да и сами посудите, куда это годится: перед таким врагом – и с голым задом? Засмеют же, если узнают…

– Если выживем, – поправил я. Кажется, это стало моей любимой присказкой. – И вообще, победителей не судят. Даже бесштанных.

– А вы так уверены в победе? – хмыкнула Фергия. – Что ж, мне нравится ваш оптимизм… Только для начала нам нужно как-то отсюда выбраться.

Я снова посмотрел по сторонам – с прежним результатом. В смысле ничего нового не появилось.

– Идемте, – Фергия потянула меня за рукав. – Если торчать на месте, мы пустим корни в этом болоте, а у меня вообще-то другие планы на будущее! Ступайте осторожно – тут есть достаточно твердые участки, как будто старая гать, а есть здоровенные ямы.

– И лучше в них не проваливаться… – пробормотал я, припомнив сон, и пошел следом за ней. – А куда вы идете?

– Куда тропинка ведет.

– Что, если она оборвется?

– Поищем другую. Видите, впереди?…

– Те светлые пятна? Я уже подумал – похоже на открытые двери.

– Вот именно. Не представляю, куда они ведут, но… Дойдем – увидим!

Я смирился и умолк.

Сейчас то, что было под ногами, походило на густую траву, так и норовившую обвиться вокруг лодыжек, а еще точнее – на болотный мох. Шагать нужно было осторожно, чтобы не зацепиться и не полететь носом вперед. Очень не хватало какого-нибудь шеста или хоть ветки – прощупывать путь перед собой, но чего не было, того не было. Фергия, однако, справлялась и так: иногда останавливалась, бурчала что-то под нос, потом шла дальше или резко меняла направление. Порой предупреждала, что впереди большой провал, придется прыгать… И мы прыгали, и пару раз я окунулся чуть не с головой, потом вытаскивал Фергию – она не удержала равновесие на крохотном уцелевшем участке тропы и шлепнулась навзничь… (Любопытно – в этой жиже мы не намокали, она стекала, не оставляя следов.)

Словом, мы проводили время разнообразно и с большой пользой для дела.

Не знаю, сколько именно пришлось идти – время здесь тянулось как-то странно. Рука у меня болела по-прежнему, хотя обычно такие травмы заживают за час-другой, а по моим ощущениям, прошла целая вечность… Но ладно, главное – одно из светлых пятен начало приближаться.

– И все-таки, как вы находите дорогу? – не вытерпел я.

– Чую, – был ответ. – И вы тоже сумеете, если напряжетесь.

Фергия все-таки остановилась и притопнула – не раздалось ни звука, ничего не плеснуло из-под ее ноги, хотя она по щиколотку уходила в серую вязкую массу.

– Это не просто тропа, Эйш. Давайте, задействуйте особую драконью магию наконец! Сейчас вам ничто не мешает это сделать. И честное слово, – добавила она, – я не стану смеяться, если у вас не получится.

Как меня ободрило это обещание – слов не подобрать! Однако я все-таки сосредоточился и попытался вспомнить, чему меня учили. Я ведь в состоянии отличить мага от дракона и тем более обычного человека, а зачарованную вещь от какой-то ерунды, не так ли? Драконы способны чувствовать магию, сокрытую в живом ли теле, в предмете, видеть внутренний огонь… И что же у нас тут имеется?

Фергия уже начала проявлять признаки нетерпения – если бы на ее месте была Даджи, она приплясывала бы на месте, фыркала и била копытом, но колдунья ограничилась только фырканьем, – когда я наконец понял, в чем тут штука.

– Тропинка ведет к ближайшему зеркалу!

– Неужто рассмотрели? – Фергия всплеснула руками. – Чудо свершилось – чистокровный дракон сумел увидеть магическую нить!

– Даже более того… – пробормотал я и собрался с силами.

Скажу честно: я не был уверен, что у меня выйдет задуманное, я ведь никогда не делал ничего подобного. С магией у меня дело обстоит не так чтобы хорошо: лечить умею, помогать с несложными проклятиями тоже, но чтобы самому сотворить нечто… увы.

Но на сей раз у меня получилось. Не знаю, что было тому причиной: это странное место, в котором я не ощущал себя ни живым, ни мертвым, или что-то иное, главное – тропинка вспыхнула вдруг белым драконьим огнем. Ну как – вспыхнула… Едва заметное свечение пробилось сквозь серую дымку. И я угадал – тропа вела к ближайшему светлому пятну! Рядом были другие, но я не рискнул задействовать и их – этак силы закончатся прежде времени, я же не умею толком их рассчитывать, а оказаться совершенно выдохшимся перед Дженна Дассом мне не улыбалось…

– Ух ты… – восхищенно протянула Фергия, и, клянусь, эти слова и еще выражение детского восторга на ее лице заставили меня встрепенуться не хуже чашки очень крепкого ойфа. Правда, последующие слова подействовали, как ведро ледяной воды: – Эйш, лентяй вы этакий! Почему раньше так не сделали? А еще дракон называется… Идемте скорее!

Я предпочел промолчать: спорить с колдуньей бесполезно, скорее мозоль на языке набьешь, чем ее переговоришь! Ты ей слово – она тебе дюжину, да ведь так ловко их подбирает, что даже наш неугомонный Чайка, помню, ругался: пускай Фергия не очень-то хорошо находит рифмы, зато сравнения придумывает лучше уличного поэта. Я не стал говорить ему, что в голове у Фергии целая библиотека (подозреваю, прадед научил ее читать прежде, чем она сделала первый шаг), так что не Чайке с ней состязаться. Расстроится ведь – он ранимый, как все поэты, даже и уличные, всеми гонимые…

– Не отставайте! – зычно окликнула Фергия, и я прибавил шагу. – Слушайте, Эйш! Кажется, я поняла, что это такое.

– И что же?

– Гм-м-м… Как вам объяснить… Никогда не запускали письма по веревочке?

– Как это? – опешил я.

– Ну, скажем, если друзья живут друг напротив друга, то можно протянуть бечевку с одного чердака на другой. И если кого-то накажут и не пустят на улицу, то записку цепляют к этой бечевке и отправляют адресату. – Фергия изобразила, будто тянет канат, и я понял, в чем тут фокус. – Конечно, для этого нужно уметь писать. Но на Севере большинство грамотные, хотя бы пару слов написать в состоянии. Или нарисовать, особенно если условились заранее о каких-то знаках.

– Хотите сказать, наша тропинка – такая вот… хм… бечевка?

– Ну да! Только ею так давно не пользовались… – Фергия перескочила опасное место, – что от нее осталось всего ничего. Сами посмотрите, сплошные обрывы.

– И ведет она нас к какому-то связному зеркалу? Кстати, как это вышло? Я думал, Дасс может использовать только те, старинные…

– Как оказалось, не только. Наверно, ему эта тварь помогает: сами же видели, он превратил поверхность льда в зеркало, в него мы и угодили!

– А выход-то где? В смысле в каком именно зеркале? Этак окажемся в чьей-нибудь сокровищнице или… не знаю… в затерянном городе, под толщей песка, и что тогда?

– Станем ждать искателя приключений, который нас отыщет, ну или сами откопаемся, у нас ведь уже есть опыт, – со свойственным ей оптимизмом ответила Фергия. – Заодно сокровищ захватим в качестве компенсации… Да вы не переживайте, Эйш, тут еще много выходов. Видите? Вон там светлеет парочка, и дальше, дальше…

– Да пока мы все их переберем, наши тела рыбам на корм пойдут! – вспылил я.

– Эйш, без паники! Думаю, если бы Дасс уже успел освободиться, мы бы это почувствовали.

– Каким образом?

– Не знаю, но это должно отразиться в зазеркалье, простите за дрянной каламбур. Однако тут покамест все спокойно и даже уныло, что не может не радовать… Полагаю, он запихнул нас сюда, чтобы без помех расшатывать укрепления Руммаля. А когда закончит с ними, тогда и за нас примется. И вряд ли даст нашим телам погибнуть, если это вас утешит. Говорю же: на вас у него грандиозные планы, да и я на что-нибудь сгожусь…

– Только не говорите, что он заставит нас размножаться, в смысле станет размножаться с вами, будучи в моем теле, – пробормотал я, и Фергия едва не свалилась с тропы.

– Типун вам на язык! Я категорически против! Знаю, во что это выливается, вот хоть на меня посмотрите…

– Вы о чем вообще? У нас с вами потомства быть не может, кто бы ни сидел у меня внутри. Вы же не юная девственница и искренней любви ко мне явно не испытываете! К слову, взаимно.

Признаюсь, я опасался получить еще одну оплеуху (ну а вдруг Фергия все-таки девственница, хотя по ней и не скажешь?), но обошлось. Она лишь сказала поучительно:

– Есть много способов, которые вам и не снились, Эйш, к вашему же счастью. Давайте сменим тему, очень вас прошу! Тем более мы почти пришли.

Конечно, Фергия погорячилась: по прямой до выхода было рукой подать, да только тропинка так петляла и крутила, что пару раз едва не завязалась узлом.

– Отчего бы это? – вслух подумал я.

– Сама удивляюсь. Беспорядок какой в этом славном местечке, право слово! Наверно, это Дженна Дасс со своей тварью тут все так взбаламутили и перепутали тропы.

– Ага, и зазеркалье – тоже он…

– Ну а кому еще? Постойте… – Фергия резко остановилась, и я едва не налетел на нее. – Что за звуки?

– Гм… это у меня в животе урчит, – виновато ответил я. – Завтракали мы давно, потом сражались, потом я эту тропу проявлял, да еще на восстановление силы уходят…

– Кстати, как рука? – перебила она, и я подвигал плечом, о котором успел позабыть – не до того было.

– Уже в норме. И, между прочим, вы могли бы помочь и подлечить меня. Штаны-то себе высушили!

Фергия на мгновение замерла с приоткрытым ртом, потом вдохновенно выругалась и пребольно ущипнула меня за бок. От неожиданности я чуть снова не плюхнулся в зазеркальную грязь и тоже выругался.

– Вы что вытворяете?

– Дерните меня за косу, Эйш! – велела она. – И посильнее!

Я не без удовольствия выполнил требуемое и, кажется, перестарался, потому что Фергия взвыла и обложила меня так, что любой боцман бы покраснел.

– Сами просили… Зачем, кстати?

– Затем, что я, кажется, мозги в этой проруби отморозила, – внезапно успокоившись, ответила она. – Давайте, соображайте сами, у вас начало недурно получаться.

– Хоть скажите, в каком направлении думать?

– Как по-вашему, у бесплотного духа может что-нибудь болеть? И урчать в животе от голода? – Фергия бесцеремонно ткнула меня пальцем в означенное место.

– И колдовать духи не в состоянии! – осенило меня. – Иначе Дженна Дасс давно захватил бы все, что хотел! Хотя… Может, это в обычном мире они не могут пользоваться магией, потому что она… хм… осталась в мертвом теле, а здесь используют как бы отражение своих способностей?

– Эйш, это так не работает, – проворчала Фергия. – В смысле версия хорошая, но магия все-таки привязана к телу, не к духу, это давно доказано… не мной, если что, известными людьми.

– Выходит, Дасс здешнюю тварь победил одной только силой воли?

– Кто его знает… Он ведь соврет – недорого возьмет. Может, они вовсе и не боролись, а договорились полюбовно… Вы главное-то осознали?

Еще бы я не осознал! Выходило, мы не валяемся сейчас где-то там, на льду, вполне вероятно, с переломанными конечностями и отбитыми внутренностями – Фергия так уж точно, – а находимся в этом странном месте во плоти. И я, наверно, смогу превратиться, только смысла не вижу: все равно не взлечу с этого болота. Да и затянет, чего доброго, – я ведь тяжелый.

Однако Фергия может колдовать, я тоже – в доступной мне мере. Не уверен, что наши умения помогут против зазеркальной твари, которой боится даже Дженна Дасс, проведший тут несколько веков, но это все-таки обнадеживало. Если бы еще так есть не хотелось…

– Одно в толк не возьму, – задумчиво сказал я.

– Только одно?

– Да перестаньте вы перебивать! Я имею в виду: зачем Дасс нас сюда загнал? Вряд ли просто поглумиться, как полагаете?

– Кто его разберет, он же ненормальный, а логику сумасшедших постичь крайне сложно, – проворчала Фергия. – Но, думаю, он это сделал, чтобы мы не путались под ногами. И не вились над головой, да-с… Вы, может, не заметили, Эйш, но я-то видела: своими атаками вы здорово ему мешали. Пускай даже они не достигали цели, но Дасс отвлекался и тратил время и силы, чтобы поставить щиты от вашего огня. Если б вы не сглупили и не сбросили меня, то к вечеру, думаю, мы порядком измотали бы нашего приятеля…

Я промолчал: виноват, да… Но сколько можно об этом напоминать!

– А атаковать он не хотел, потому что я нужен ему живым и по возможности невредимым?

– Конечно. На кой ему дохлый дракон? Без меня-то он легко обойдется, а вот без вас… Поди поищи второго такого!

– Вы же сами его навели на И…

Фергия зажала мне рот и шикнула. А и правда, она не назвала меня Вейришем… Ее-то имя Дженна Дасс знает, а мое – нет, и хорошо, это разумная предосторожность, когда имеешь дело с таким типом.

– На нашего недалекого знакомого, – поправился я, убрав ее руку от лица.

– Так я не сказала, где его искать. Но если подумать… Меня убивать тоже нет резона, мало ли понадобится запасное драконье тело, а как его отыщешь, если я не скажу? – Фергия помолчала, потом заключила: – Таким образом, Дасс красиво убрал нас с пути. Не знаю, отчего он так уверен, что мы здесь выживем… Вы вот чуть не утонули.

– Может, не утонул бы. Если нас сюда затащили щупальца этого, как вы выразились, кракена, так вдруг они бы меня и выудили?

– Давайте проверим? – живо предложила Фергия и изготовилась столкнуть меня с тропы.

– Давайте не будем!

– Пошутить нельзя… Не будем, конечно. Вряд ли у нас много времени: скоро Дасс покончит с заклятиями Руммаля, тогда и за нас возьмется.

– Думаете, эта его тварь выкинет нас из зеркала, когда он прикажет?

– Вполне вероятно, что еще и подержит, а то неудобно колдовать, когда жертва трепыхается. Поэтому, Эйш, – Фегия воздела указательный палец, – нам пора сматывать удочки, и поживее. Так что довольно рассуждений, ноги в руки – и к выходу!

– А как мы выйдем, если нас… гм… не захотят выпускать? Думаете, Дасс не приказал твари нас сторожить? И сам не знает, чем мы тут занимаемся?

– Я искренне надеюсь, что ему чуточку не до того, – ответила она и бодрой рысцой устремилась к светлому проему. – Ну а прочие проблемы предлагаю решать по мере поступления.

В этом была вся Фергия. Мне оставалось только смириться и следовать за ней. Наверно, много лет назад тогда еще лейтенант Лауринь вот так же шел по пятам за Флоссией Нарен, с трудом подавляя желание ее удушить и в то же время по мере сил стараясь уберечь от неприятностей… Да, у него ведь дело осложнялось отчаянной и безответной до поры до времени влюбленностью, ревностью к более успешным мужчинам и прочей ерундой. Меня хоть это несчастье миновало, и на том спасибо. С одним желанием пристукнуть Фергию и в то же время не дать ей умереть каким-нибудь особенно глупым и нелепым образом бороться все-таки не в пример легче, чем с этими вот… высокими чувствами.

Глава 30

– Похоже, пришли, – отвлекла меня Фергия от раздумий.

Слабо светящийся овал находился прямо перед нами, но я ровным счетом ничего в нем не различал.

– И что, по-вашему, нужно сделать? Прыгнуть туда?

Вместо ответа Фергия порылась в карманах, выудила орех и бросила в гипотетический проход. Орех отскочил и канул в серую жижу под ногами.

– Логично: чтобы с кем-то поговорить, сначала нужно его позвать, – пробормотала она, – а для этого, Эйш, мне потребуется ваша помощь, у самой силенок не хватит.

– Что б вы без меня делали…

– Я ведь уже говорила: не ввязалась бы в эту дурацкую историю и жила спокойно, забыли? Положите мне руку на плечо… да не так, за спиной у меня встаньте! Мы должны оказаться точно на этой линии, – Фергия указала на слабо светящуюся тропинку. – Теперь расслабьтесь, а я попытаюсь кое-что предпринять.

– А если…

– Если не выйдет, придется ждать, пока нас Дженна Дасс отсюда не заберет, но мне не нравится этот вариант. И помолчите, умоляю!

Уж кто из нас двоих болтал без умолку, так это сама Фергия. В кого она такая уродилась? Флоссия крайне молчалива, Лауринь тоже… В прадеда, что ли? К счастью, я никогда с ним не встречался…

Наблюдать за работой независимого мага – совсем не то же самое, что за чародеями рашудана. Те используют заклятия, производят разнообразные пассы, творят замысловатые ритуалы, а независимым это не нужно: была бы сосредоточенность, умения и – главное – источник силы, если они затевают серьезное дело. Флоссия, помню, носила на шее связки заряженных амулетов на всякий случай – она, как и Фергия, далеко не могущественный маг. Ну а у Фергии имелся я: пускай сам я колдовать не умею, зато моей подпитки хватит на десяток человеческих магов.

Я ощущал – Фергия тянет из меня силу, но пока понемногу, осторожно, и словно бы пытается вслепую нащупать что-то там, внутри гипотетического прохода. И вдруг тусклый овал засветился ярче, подернулся рябью… и я увидел чьи-то покои, а еще лысый затылок – неизвестный сидел к нам спиной. Хотя почему же неизвестный – это был Руммаль!

– Вы же сказали, что зеркало на львиных лапах разбилось, когда я…

– Мало ли что я сказала, – невозмутимо ответила Фергия. – Оно… хм… чуточку треснуло, но, как видите, еще работает. Руммаль-шодан, да откликнись же!

Старик дернул головой, заозирался, взглянул наконец на зеркало, вскочил и кинулся к нему, едва не запутавшись в полах одеяния.

– Не верил, что получится, шади… – выдохнул он.

– Я тоже не верила, но давай обсудим это позже? Скажи, что сейчас поделывает Дженна Дасс?

– Он все еще на острове. И заклятия мои крепки, – довольно ухмыльнулся старик. – Птицы с высоты видят, как он старается расшатать их. Пробовал уже и силу льда, и многое другое, но пока одолел только два ключ-камня.

– А всего их сколько? – вырвалось у меня.

– Достаточно, – отрезала Фергия. – Шодан, скажи, а наши тела птицы видят?

– Нет, – последовал ответ, и Руммаль передернулся. – Я едва не потерял контроль над ними, когда это… это вырвалось на волю и утащило вас обоих.

– Ну вот, я оказалась права, – довольно сказала она. – Дело за малым – надо как-то выбраться отсюда.

– Может, стекло разбить? – предложил я.

– Я вам разобью, Эйш! Только не стекло, а что-нибудь еще… Шодан, надо спешить: если Дасс смог уничтожить два ключ-камня, то остальные – дело времени. Время уже к закату, верно? Надеюсь, он порядком устал… Ты знал Орскаля – скажи, надолго ли ему еще хватит сил?

– Поверь, надолго, – мрачно ответил Руммаль. – И это притом, что мы постарались создать ему как можно больше препятствий.

Хм, видимо, островок нашпиговали не только заклятиями, запирающими Дженна Дасса внутри охранного контура, но и еще какими-то. Плохо разбираюсь в этом, но предполагаю, что внезапно взорвавшийся под ногами камень вряд ли добавит магу хорошего настроения и самочувствия. А еще, кажется, я слышал о заклятиях, позволяющих исподтишка выпивать силу у противника: наступит он на заранее зачарованное место с особым рисунком и начнет слабеть. Вот только мы имели дело не с каким-то сельским колдуном… А жаль.

– Может, если бы мы взялись разом… – начал Руммаль, но Фергия перебила:

– Шодан, вы все и так вымотались, пока зачаровывали остров! Бросить сейчас людей в бой – значит просто убить их, причем без всякой пользы для дела. Видел щупальца? Выстоят твои помощники против такого? А ты сам?

– Нет…

– То-то и оно. Нам надо выбраться отсюда, – настойчиво повторила Фергия, – и чем скорее, тем лучше. Поэтому, шодан, очень прошу: воспользуйся оставшимися амулетами – а ты наверняка приберег что-нибудь! – и выпусти нас!

Руммаль молча кивнул и отошел к столу. Без тарбана его лысая голова казалась до странного маленькой и какой-то беззащитной.

– Попробую, шади, – сказал он, вернувшись к зеркалу. – Только в старых книгах много путаницы, и я не знаю, во что это может вылиться.

– Ну так начинай – узнаем!

Я краем глаза уловил какое-то движение позади, обернулся и едва слышно выговорил:

– И поторопись…

Мрачная пустошь преобразилась. Должно быть, тому, что обитало в этом месте, не понравились наши действия: ему приказано было охранять добычу, а она вознамерилась сбежать. Теперь вокруг нас колыхалось свинцово-серое море – в точности как на Севере в осеннюю непогоду, но только там оно живое, а здесь… Я бы лучше еще дюжину раз в прорубь нырнул, чем в эти волны!

Тропа под ногами вздрогнула, уходя из-под ног, я едва устоял и удержал Фергию.

– Сотворите эту вашу «воздушную дорожку»! – крикнул я ей в ухо. – Иначе утонем!

На этот раз она, к счастью, спорить не стала. Нас по-прежнему встряхивало, но теперь мы не рисковали провалиться в топь и потерять спасительную тропу и зеркало. Я бы к нему еще и привязался для надежности, хотя бы поясом, да зацепиться было не за что – ни завитушек на оправе, ни львиных лап.

– Скорее, шодан! – крикнула Фергия Руммалю, а мне бросила: – Готовьтесь, Эйш.

Разом похолодало, хотя, возможно, это меня продирал озноб: когда мы падали на лед, я не успел толком разглядеть, кто меня схватил, а теперь насмотрелся вдосталь. Из свинцовых волн поднялся целый лес щупальцев – гладких, зеркально блестящих… Я зачем-то пересчитал их и понял, что это не гигантский кракен, – слишком уж много пакости…

Щупальца пока не приближались, но окружили нас колышущимся лесом, в котором не было видно просвета. Самые крупные казались толще векового дуба, который я видел в Вельции, другие – потоньше и более гибкие – сплелись над головой сверкающей сетью.

– Не дрожите, Эйш, – сказала мне Фергия сквозь зубы. – Забыли? Вы должны жить долго и счастливо.

– Сами не дрожите, – ответил я, потому что ее плечо под моей рукой отчетливо вибрировало. – Вы обязаны за мной присматривать, помните? Следовательно, мы обязаны выжить, оба! Иначе Аю рассердится!

Понимаю, хохотать в такой ситуации по меньшей мере глупо, но удержаться не получилось.

– Вот это мне уже больше нравится, – отсмеявшись, выговорила Фергия. – А теперь держитесь, Эйш, сейчас будет жарко!

С этими словами она выудила из безразмерного кармана фляжку, откупорила и, размахнувшись как следует, швырнула ее в гущу щупальцев.

Я едва успел зажмуриться, когда вспыхнуло пламя – не белое вроде драконьего, не колдовское синее, нет, ослепительно-золотое, рыжее, алое, обжигающее даже сквозь защиту Фергии. Нам пришлось пятиться к зеркалу, за которым Руммаль все бормотал и бормотал что-то, теребил амулеты…

– Вы нас окончательно убить решили? – прошипел я, закрываясь рукой от нестерпимого жара – и это для меня-то, дракона!

– Щит выдержит, – ответила она, – ну, какое-то время… Зато эти штуковины попляшут!

В самом деле: лес зеркальных щупальцев – теперь я был в этом уверен, ледяные расплавились бы сразу – пришел в движение. Одни ныряли в топь, спасаясь от неугасимого пламени, другие выныривали, бились в конвульсиях… Будь они живыми, сейчас над равниной стоял бы невыносимый смрад горелого мяса, но хоть без него обошлось…

– Что это вообще? Откуда у вас такой огонек?

– Попросила Лалиру наловить духов огня, – хмыкнула Фергия. – Не джаннаев, нет, тех, что помельче и попроще. Они совсем безмозглые, видят кого-то – сразу атакуют. И сражаться могут долго, пока не выдохнутся… А если что, у меня еще есть, – она похлопала по карману. – Должна ей осталась, конечно, ну да сочтемся.

– Почему ж вы сразу их на Дасса не сбросили?!

– А толку? Они бы вмиг уничтожили его тело, потом разрушили остров и понеслись жечь Адмар! Говорю же – у них разума, считай, нет, они обитают в подземных огненных реках… Зачем нам такое снаружи, сами посудите?

– Ладно, будем надеяться, сколько-то времени они для нас выиграют… – Я покосился через плечо на Руммаля, а тот как раз замахал руками.

– Что?…

– Скорее, шади! Кажется, получилось!..

Фергия рванулась к зеркалу так, что я едва ее не отпустил – загляделся на битву огненных духов с зеркальными щупальцами… И хорошо, иначе бы пропустил тот миг, когда одно из них, прорвав стену пламени, ринулось прямо на нас… Нет, хуже того – в зеркало!

– Берегись! – не своим голосом взревел я, оттаскивая Фергию с линии атаки.

– Дурак, хватайтесь крепче! – ответила она и швырнула назад целую связку самодельных снарядов. Там полыхнуло так, что мне показалось – волосы начали скручиваться в колечки от жара.

И за что хвататься-то?!

Оказалось, Фергия имела в виду щупальце. Оно, конечно, гладкое и скользкое, но духи огня успели порядком его повредить – получилось зацепиться кончиками пальцев за оплавленные вмятины и разломы, и…

И мы с грохотом вывалились в реальность. Я врезался головой в массивный стол и на некоторое время утратил способность связно мыслить, а Фергия живо вскочила и швырнула в зеркало последнюю фляжку. Немудрено, что она не рискнула сбросить штаны в проруби – в них был весь ее боезапас!

– Эйш, помогайте! – Она сунула руку назад, я схватился за нее, и полыхнуло так, что я на мгновение ослеп. – Кажется, вырвались…

С этими словами она упала рядом со мной, не глядя, что там такое хрустит. Оказалось – осколки стекла.

Я осторожно осмотрелся. От зеркала остались одни только львиные лапы, а Руммаль…

– Фергия, – я ткнул ее в бок, – глядите.

Она встряхнула головой, встала на четвереньки, потом во весь рост и уставилась на старика: острый стеклянный осколок длиной с хорошее копье пронзил его насквозь и пригвоздил к стене. Крови почти не было, а на лице Руммаля застыла до странного умиротворенная улыбка…

– Оно… ну, то, из зазеркалья, напало на человека, который пытался нас выручить? – кое-как сформулировал я. – Нас самих оно должно было охранять, а Руммаль вмешался, вот и…

– Да. И он если не знал наверняка, то догадывался, на что идет. – Фергия посмотрела на старика и вдруг низко поклонилась ему, будто он еще мог это видеть. – У него имелось свое пророчество. Правда, он так и не открыл мне, как именно оно звучит. Сказал – связано с зеркалами, и все. Вот оно и сошлось одно к одному… Потом обсудим, Вейриш. Пора. Закат уже скоро.

Я поразился: неужели прошло столько времени? Однако достаточно было посмотреть в окно, чтобы убедиться – Фергия права, солнце давно перешло зенит.

– Почему никакого шума нет? – спросил я. – Дворец же, столько людей… Не могли не услышать такой грохот и звон!

– Это не дворец, это загородное поместье Руммаля, – ответила она. – Он заранее удалил отсюда всех вплоть до последнего слуги. Неужто вы думаете, он рискнул бы этак вот развлекаться во дворце рашудана?

Я промолчал. Потом сказал все же, глядя на мертвого чародея:

– Подождите, я сниму его оттуда. Не дело человеку так висеть…

– Вейриш, его мертвому телу уже все равно, – оборвала Фергия, – а дух порадуется, если мы займемся делом, а не дурацкими ритуалами!

Вот и поспорь с ней…

– Сначала вас нужно накормить, – говорила Фергия, волоча меня за собой сквозь горы стеклянного крошева, – потому что от голодного дракона, я точно помню, пользы никакой. Кладовая должна быть вот здесь. Ургуша я оставила дома, уж простите, поэтому ешьте все, что найдете, в том виде, в котором найдете. Время идет, Вейриш, поэтому поторапливайтесь!

Я не заставил себя ждать, потому что сил у меня убыло изрядно, нужно было подзаправиться. Фергия, кстати, не отставала.

– Дальше что? – спросил я, утерев рот.

– Летим обратно к острову, – ответила она. – Только не вздумайте на этот раз оборвать веревку!

– Был не прав, – буркнул я. – Но пес с ней, с веревкой, план-то у вас есть?

– Конечно. Нападем на Дженна Дасса и убьем его. Что может быть проще?

– Вы же сами говорили, что толку от этого не будет!

Признаюсь, порой я отказывался понимать эту женщину.

– Прежде не было, – поправила Фергия. – А теперь, когда в зазеркалье стоит огонь до небес… и не только огонь… Словом, я искренне надеюсь на то, что он не сумеет призвать на помощь эту свою тварь. Ей чуточку не до того – у нее в брюхе пожар, и нам нужно успеть до того момента, как он угаснет.

Я только за голову взялся.

– Вейриш, – сказала она, – план на самом деле очень прост. Мы уже отсекли помощника Дасса, хотя бы временно. Осталось отделить дух от тела и отправить этот дух по дороге Предков – на сей раз окончательно.

– То есть вы с Руммалем все это обговорили… Когда, кстати? Пока я валялся без сознания?

– Да, времени нам вполне хватило.

– Ага… Но меня вы в это посвящать не стали. Почему же?

– Потому что вы могли попасться Дассу, очень даже легко, – ответила Фергия, – а он выпотрошил бы ваши мозги, и тогда плакали все наши планы, основные и запасные. Да, Вейриш, пришлось использовать вас втемную, но, думаю, вы меня простите. А если нет, я не стану плакать, честное слово.

Я мог бы заметить, что от нее такого в любом случае не дождешься, но не стал. Что толку обижаться?

– Хорошо, что вы подготовились, – сказал я вместо этого. – Флоссия в свое время бросилась за Наором сломя голову, и…

– Я постаралась учесть ее ошибки. Летим?

– Подушку не забудьте.

И, чтоб ей провалиться, ведь не забыла!..

До острова было крылом подать, и я поднялся повыше, чтобы оценить положение дел.

Ледяная звезда сделалась меньше, это точно – ее лучи оплывали, понемногу таяли в теплом море, – но сердцевина сияла по-прежнему, и заходящее солнце окрашивало ее в зловещие кровавые тона. Туман, стянувшийся утром к острову, теперь поднялся ввысь и клубился свинцово-синими тучами – в точности как те, из-за которых я едва не погиб. Иллюзия? Или нет? Не хотелось проверять…

Где-то там, в этих льдах, Дженна Дасс пытался вырваться на волю – я ощущал всплески силы, когда он атаковал очередной ключ-камень, заложенный Руммалем. Наверно, будь у него сутки-другие, он справился бы, но… Мы не оставили ему времени.

– Садимся рядом с ним, – скомандовала Фергия, – только сразу не раздавите, хорошо? В смысле хуже не будет, да только эффект получится не тот…

Спросить, о каком именно эффекте она говорит, я не мог по понятным причинам. Жаль, не удастся расспросить Дасса, как это драконы древности ухитрялись говорить по-человечески, будучи в истинном обличье!

Я лег на крыло и спланировал точно в середину острова, как семечко-крылатка. Дженна Дасс едва успел отскочить, не то я и впрямь зашиб бы его при посадке.

– Не ждал? – весело прокричала Фергия с моей спины. – Думал, надежно упрятал? Зря, ой зря!..

– Недооценил тебя – это верно, – согласился Дженна Дасс и осклабился.

Лицо его – вернее, то, что принадлежало Орскалю, – побледнело и осунулось. Мне показалось, будто даже волосы поседели: видимо, попытки выбраться из клетки отнимали много сил.

– Ты вырвалась оттуда, откуда даже я выбрался с трудом, – продолжил он, – а значит, ты не уступаешь мне силой и мастерством. Я с радостью сделаю тебя своей супругой, и вместе мы…

– Ни за что! – с ужасом выпалила Фергия. – Пропади оно пропадом! Ты еще и детей захочешь, знаю я эти фокусы!

– Не хочешь этого – просто помоги мне выбраться. Быть моим другом лучше, чем врагом, ты ведь уже поняла, не так ли?

Судя по тому, как рыскал его взгляд, Дженна Дасс пытался вызывать зазеркальную тварь, да только она была слишком занята. Огненные духи – те еще живчики…

– Знаешь, – серьезно сказала Фергия, – иногда лучше просто – не быть. И, полагаю, пришло твое время уйти из этого мира. Ты достаточно здесь наследил.

Дженна Дасс рассмеялся в ответ:

– И как же ты намерена заставить меня уйти? Убьешь это тело? Не сомневаюсь, тебе и твоему ручному крылатому такое по силам, но что дальше? Будешь всю жизнь озираться и бояться своего отражения? Я ведь не умру, я…

– Да знаю я, – досадливо сказала Фергия. – Ты же мне все о себе выложил. Ну, кое-что я домыслила, но в целом – пока сходится. И ты прав, Айярей Дженна Дасс, ни я, ни мой друг не сумеем отправить тебя туда, куда ты должен был отправиться много веков назад. Но есть и другие. Те, которым не нужны такие, как ты. И лучше бы тебе уйти с миром, а не дожидаться их появления.

– О ком ты? О богах? Никогда их не встречал и не думаю, что им есть дело до нас!

– Богов я тоже не видела, но многие в них верят, и, говорят, те даже отзываются, – ответила она и ткнула меня пяткой, шепнув: – Будьте готовы взлететь повыше, и без дурацкого геройства! Второй попытки у нас не будет, ясно?

Я кивнул.

– Если ты о своей ручной джаннае, то она против меня не более чем мошка, – сказал Дженна Дасс. – Красивое глупое создание. Годится, чтобы соблазнять и устрашать смертных, но не выдержит серьезного боя. Тем более кругом вода и лед, а она из огненных.

– Ну зачем же мелочиться, – ответила Фергия и стянула с головы косынку. Я понял это, потому что тряпка упала мне на нос. – Есть кое-кто посерьезнее. Эйш, скоро!..

Я напрягся, готовясь прыгнуть в воздух и одновременно избежать ледяных копий Дженна Дасса, но предосторожности не потребовались.

В жарком вечернем воздухе будто лопнула золотая струна, и звук этот поплыл над спокойным морем, все усиливаясь и усиливаясь, так, что потянуло зажать уши – только я не мог этого сделать… И вдруг он умолк.

Стояла мертвая тишина, даже чайки не кричали, а плеск волн о ледяные лучи стих совсем. Я с изумлением увидел, как море отступает прочь – все так же бесшумно, неотвратимо, и вспомнил, что такое случается перед страшными катастрофами. Читал – море вот так же ушло, когда в незапамятные времена провалилась в огненную пучину большая часть Западного архипелага, а потом накатила чудовищная волна и смыла то, что было на месте нынешнего Адмара… Но теперь – почему? Ничто не предвещало!

Тяжелая дрожь земли заставила меня встрепенуться. Однако команды на взлет еще не было, и я сдержался.

Что-то двигалось к нам с северо-востока, что-то, на чьем пути волны расступались, обнажая дно – мне показалось, я разглядел затонувший корабль и разбитые сундуки, но, наверно, то была лишь игра воображения.

– Поглядим, как ты выстоишь против этого, Дженна Дасс, – негромко сказала Фергия, оценив выражение его лица, и скомандовала: – Вверх!

И вовремя: стоило нам отвалить в сторону от острова, как снизу в ледяную корку будто ударили тараном – только осколки полетели. Я едва увернулся и взлетел повыше, чтобы видеть происходящее…

Клянусь, за всю мою жизнь – не такую уж короткую по сравнению с человеческой – я никогда не видел ничего подобного. Вернее, мне уже доводилось встречаться с этим существом, но тогда оно… то есть он… не принимал истинного облика у меня на глазах.

На том месте, где прежде лежал островок, окруженный рифами, вздымался громадный змей – голова его, увенчанная черными тучами, была больше этого самого острова, глаза сверкали золотом, а в пасти мог поместиться целый флот…

Чудовище поднялось на хвосте, озираясь по сторонам, заметило Дженна Дасса – того отшвырнуло в сторону – и подняло поближе к глазам. Не знаю, как, должно быть, магией – рук-то у змей нет.

– Вот ты где, – прошипел Золотой Змей. – Дочь хорошо тебя описала…

Он вдруг уменьшился – так быстро, что я едва успел спикировать следом, чтобы ничего не упустить, – и принял знакомый уже облик зажиточного торговца. Дженна Дасса он держал за шиворот на вытянутой руке.

– Глупая девчонка прельстилась сладкими речами. Случается, что же! Будто сам я не завораживал красавиц и не сулил им горы самоцветов за ночь любви… Так ведь отдавал обещанное! – рявкнул вдруг Золотой Змей. – Никого не держал взаперти – иные уходить отказывались! А ты… Задержался в этом мире, да. Пора тебе уходить…

– Позволь, мы проводим! – звонко крикнула Фергия.

– Спускайтесь, – махнул он рукой, и я понял, что садиться мне придется на его хвост. Верхняя-то половина туловища у Змея была человеческой, а вот нижняя… Не знаю, покуда она простиралась, может, через все море до самого Арастена?

– Спасибо, что явился, – спрыгнув с моей шеи, Фергия поклонилась Золотому Змею, – без тебя не справились бы.

– Ну!.. – только и сказал он и перехватил Дженна Дасса за горло. – Хочешь сказать что-нибудь? Родных и детей у тебя нет, друзей тоже, может, хоть врагам скажешь словечко?

– Я вас недооценил, – выговорил Дженна Дасс, прежде чем Золотой Змей одним движением руки сломал ему шею.

– Теперь поторопись, я долго ждать не стану, – сказал он Фергии.

– А как…

– В глаза смотри…

Я тоже посмотрел и чуть не ослеп от золотого сияния, а когда проморгался, оказался на все той же серой пустоши… Той, да не той!

Широкая дорога вела вверх, и по ней шли люди. Поодиночке, по двое-трое, целыми толпами – шли целеустремленно, не оборачиваясь назад. Некоторые, я заметил, стояли на обочине, будто ждали кого-то. Может быть, очень давно ждали…

– Это дорога Предков, – шепнула Фергия, озираясь. – Точно как описано в той древней хронике… интересно, кто же тут побывал и вернулся?

– Какая разница? Где Дасс?

– Да вот он, голубчик… Подержите, Вейриш… Да не брыкайся, отсюда уже не уйдешь!

– Думаешь, не сумею? – Дженна Дасс сверкнул глазами.

Наконец-то я увидел его в истинной форме и поразился: он не просто обладал всеми особенностями, присущими потомкам драконов – высоким ростом, резкими чертами лица, смугловатой кожей и темными волосами, – он был еще и до неприличия красив необычной, диковатой красотой. Немудрено, что не мог подобрать тело себе под стать: обидно жить в корявой оболочке, если когда-то был так хорош собой!

– Не сумеешь, – звучным голосом ответил кто-то и перехватил у меня пленника. – Я провожу.

– Руммаль-шодан?… – пораженно вздохнула Фергия, а я и вовсе лишился дара речи: здесь старый чародей выглядел… Ну, для начала, вряд ли старше Дженна Дасса. И внешне они были похожи. – Ты ли это?

«Пусть плоть слаба, но дух силен», – вспомнились мне чьи-то строки.

– Я, шади. Чему ты так удивилась? Пойдем. – Руммаль подтолкнул пленника вперед. – Тебе давно пора… туда. Отведу и отдохну наконец…

– Аю поможет, шодан, – раздалось сзади, и я вздрогнул, узнав голос. – Только попрощается.

– Не мешкай, девочка, – проворчал Руммаль. – Догоняй…

Я смотрел на Аю и не узнавал. Она была… совсем не такая, какой я ее запомнил. Выше ростом, не красивее, но все равно – иная. Татуировки, не рассеченные шрамами, искрились под смуглой кожей, перетекали одна в другую, меняя рисунок. Блестели темные глаза и белые зубы, и…

Я наклонился, чтобы коснуться носом кончика ее носа, но ничего не почувствовал, хотя Аю тоже подалась ко мне.

– Пусть Эйш не плачет, – сказала она, невесомой рукой отерев мое лицо. – Не нужно. Аю не хочет, чтобы Эйш грустил.

– Я не смогу, сколько ни проси. Все равно буду…

– Тогда пусть Эйш обещает не грустить слишком долго. Пусть не берет другую жену, если не захочет, но если Эйш станет сидеть и лить слезы, Аю упадет звездой с неба и ударит его по макушке!

– Я придумаю, чем заняться. Обещаю, – сказал я.

Так хотелось взять ее за руки – и на руки, как всегда, хотя бы напоследок, но ничего не выходило…

– Эйш обещал, Аю услышала, – сказала она. – Теперь Аю пора идти. Совсем-совсем пора. Пусть Эйш помнит, что написала Аю.

– Могла бы сказать сама…

– Эйш не стал бы слушать, – улыбнулась она, снова потянулась ко мне – на этот раз я уловил будто бы тень прикосновения. – Небесный Конь – на востоке, Эйш. Аю будет там.

Она взяла Дженна Дасса под свободную руку, и они с Руммалем повлекли его прочь от нас вверх, туда, куда уходила вереница умерших. Я рванулся за ней, но Фергия схватила меня за плечо.

– Нам пора обратно, Вейриш! Живым нельзя оставаться тут так долго!..

– Аю! Аю!.. – выкрикнул я, когда неведомая сила потащила меня прочь, но она не обернулась…

Эпилог

Земля была жесткой, вода холодной – все как обычно. Ну разве что рядом сидела не одна Фергия, а еще и Золотой Змей собственной персоной раскладывал снедь на своей волшебной скатерти.

– Поешь и выпей вина, – сказал он, увидев, что я открыл глаза, – горе отпустит.

– Для этого мне надо три бочки выпить, и того не хватит, – ответил я, но не заставил себя упрашивать. – А Дженна Дасс… он…

– Все кончено, – ответила Фергия. Она не отставала: как в нее столько помещается, худая ведь… не как Аю, но все-таки! – Увели к предкам под надежным конвоем, а оттуда еще никто не возвращался.

– Не то что из зазеркалья…

– О да! – Колдунья довольно зажмурилась. Хотя, возможно, восторг в ней вызвал ломоть окорока со слезой. – Я почти уверена: парочка старинных зеркал взорвется в недрах хранилищ Коллегии.

– Взорвется? Вы же туда просто духов огня запустили, разве нет? А они погибнут со временем…

– Ну… напоследок я бросила кое-что еще, любят такие штуки использовать у нас на Севере, – расплывчато ответила Фергия. – Не важно, право! Главное, мама будет рада, она не любит Коллегию.

– Это за что?

– Ну как же! Они ведь допрашивали папу без санкции его величества. Не то чтобы она сама его не допрашивала – папу, не короля, конечно… Но вы же понимаете – есть разница!

Я вынужденно согласился, а Золотой Змей едва слышно засмеялся.

– Откуда ты взялся, шодан? – спросил я. – Ты оставил нам браслеты, которые сплела твоя дочь, но они расплавились у нас обоих, когда я совершил… глупость.

– Браслеты браслетами, а золотой волосок-то никуда не делся! – засмеялась Фергия, подергав себя за седую прядь, а я понял наконец, зачем она переплетала косу. Искала этот самый треклятый волосок, который нужно порвать, чтобы позвать на помощь!

– Я и так бы пришел, – сказал Змей и встал. – Пускай золото расплавилось – теперь оно в вашей крови. Нужно будет – явлюсь. Только по пустякам не зовите… сами справитесь!

И он ушел в землю, как не было…

Море с шелестом возвращалось, набегало на скалистый берег, закричали чайки.

– Слушайте, Вейриш, а скатерть-то свою он оставил! – радостно сказала Фергия и быстро свернула волшебную ткань. – Ну, теперь я ни в каком походе не пропаду, спасибо великому Змею!

Я только головой покачал.

– Знаете, – произнесла она, покосившись через плечо на тело Орскаля. – Теперь я понимаю магов Коллегии. Ну, после этой истории с зеркалами. Очень хочется использовать древние знания или новые, не важно. Но это настолько опасно… Вы видели, да?

– Еще бы. И что теперь? Вступите в Коллегию?

– Да вы что, меня дед и мама проклянут! Просто, говорю же, мне стали понятны их мотивы, а это уже немало… А теперь дайте-ка я просигналю на берег, что нас уже пора спасать, а то там заждались…

В темно-синем бархатном небе вспыхнули огненные цветы, и я, напрягая зрение, увидел, как из дальней бухты выходит большая лодка. На носу стоял начальник стражи в полном доспехе – упадет в воду, утонет ведь! – бледный от волнения.

– Там Даллаль, – сказал я зачем-то.

– Ну и что?

– Он в вас влюблен.

– И что с того? Я-то не влюблена, – негромко засмеялась Фергия. – Пускай его. Он славный. Лишь бы черту не переступал, ну да я сумею напомнить, где она проходит…

Я молча согласился, что да, сумеет… Колдунья она или кто? Вернее, маг. Независимый.

– Дед наконец соизволил ответить, – сказала она вдруг и вытащила из-за пазухи письмо. – Письмо пришло вот точно тогда, когда мне было совершенно не до него. Хотя он ничего интересного не поведал… Ну, кроме дел семейных…

– И что там? – спросил я без особенного интереса и лег на спину, глядя в небо. Лодка доберется до нас еще не скоро – вернувшееся море сильно волновалось.

– Там все ужасно, поэтому я задержусь здесь, это точно.

– А что именно ужасно?

– Ну… – Фергия улеглась рядом, голова к голове. – Видите ли, когда я родилась, дед был счастлив. Учил меня всему, что полагается, как раньше маму, но я выросла, а он вспомнил, что мечтал о наследнике. Непременно мальчике, вы понимаете?

– Еще бы. Вы и воспитаны, как мальчик.

– Правда? Не замечала… впрочем, на Севере это без разницы. Одним словом, деду непременно нужен был правнук! Но мама, как легко догадаться, послала его с этим через три мачты, два весла и якорный клюз. Ей одной меня хватило с избытком.

Я невольно посочувствовал Флоссии. И Лауриню заодно.

– Тогда дед переключился на меня, – продолжила Фергия. – Дескать, ты совсем юная, найди себе кого-нибудь, роди, оставь мне на воспитание, а сама делай что хочешь.

– А если бы мальчик с первой попытки не получился?

– Очевидно, пришлось бы повторить, – засмеялась она. – Но, сами понимаете, я не была готова жертвовать своей молодостью и свободой ради подобного.

– И поэтому подались в бега?

– Не совсем… – Фергия повозилась, поудобнее устраиваясь на камнях. – Тогда бы меня быстро отыскали. Не факт, что призвали бы домой, но все равно неприятно… Дело в другом: я у мамы получилась нечаянно – ну там… серьезное ранение, нарушенный контур заклинания, о котором она попросту забыла, не до того было. И вот пожалуйста! Не то чтобы она об этом сожалела, но вышло все некстати, нелепо и не вовремя. Спасибо, все живы остались!

– Так-так… – Я приподнялся на локте, чтобы посмотреть в ее умиротворенное лицо. – И что же вы сотворили?

– Немного испортила мамино заклятие, – покаялась колдунья. – Она ведь давно расслабилась и не проверяет его постоянно. Зачем бы? С папой она встречается регулярно, других вроде бы не привечает, вот и…

– То есть она… – Я поежился.

– Ага, – довольно ответила Фергия. – Я сбежала, потому что мама страшна в гневе. Но ведь сама виновата: даже не думала о такой возможности, пропустила все возможные сроки и избавиться от нежданной радости уже не могла… То есть могла, но дед и папа встали бы стеной. Полагаю, она думает на деда, но… вдруг догадается? Сама ведь рассказывала мне, как это заклятие работает и какие в нем слабые стороны! А она все-таки судебный маг, сообразит, кто виноват, как пить дать…

– Так что дед-то пишет? – перебил я.

– Счастлив, в отличие от мамы. Но, думаю, в ближайший год мне ничто не угрожает. О нашем деле, если вы об этом, почти ничего не узнал. Не до того было.

– Ну хоть напишите ему, что повторили подвиг матушки и угробили величайшего из древних магов…

– Непременно напишу.

Фергия привстала и посмотрела вдаль.

– Они уже близко, Вейриш. Вы как, поплывете с нами или?…

– Останусь здесь. Потом улечу, – слова сорвались с губ легко, будто их ветром сдуло.

– Навсегда?

– Нет. Конечно, нет, я же родился здесь… – Я уставился в небо. – Но мне нужно куда-нибудь подальше отсюда. Я обещал Аю найти ее род, значит, полечу на восток.

– И ничего с собой не возьмете? А ваши слуги? Ваш дом?

– Дом пускай будет вашим, я напишу сейчас… найдется у вас бумага и перо? Наверняка найдутся, в ваших-то карманах! Фиридиз возьмите к себе, она без дела зачахнет…

– Вейриш, – остановила меня Фергия. – Я все понимаю, но улететь, не попрощавшись со своими людьми и даже не поужинав, вы не имеете права. Потерпите немного. Говорить буду я, а вы молчите…

О, конечно, когда говорит Фергия, замолкает даже рашудан – просто не может вставить ни слова в ее речь!

Поэтому я просто кивнул.

– А потом вы напишете все бумаги, какие вам будет угодно, возьмете вещи и эту вот скатерть – жалко отдавать, но вам она уж точно нужнее, чем мне, – и полетите куда глаза глядят.

– На восток, – поправил я. На душе было удивительно легко.

– На восток.

Я взглянул на ее усталое и грязное лицо, на свесившуюся на лоб седую прядь, невольно отвел ее пальцем в сторону и сказал зачем-то:

– Мы еще встретимся, Фергия.

– Мы обязательно встретимся, Вейриш, – серьезно ответила она и обеими руками пожала мою руку.

Лодка все приближалась, нам махали и кричали, а я смотрел в небо. Туда, где звездой в гриве, гвоздем в подкове, искрой из-под копыт или маленькой всадницей на спине Небесного Коня летела моя Аю…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg