«Особо опасные»

Особо опасные (fb2) - Особо опасные (пер. Ирина Александровна Литвинова) (Милые обманщицы - 8) 925K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сара Шепард

Сара Шепард Милые обманщицы. Особо опасные

Sara Shepard

PRETTY LITTLE LIARS

Book 8: Wanted

Published by arrangement with Rights People, London.

Produced by Alloy Entertainment, LLC

© 2010 by Alloy Entertainment and Sara Shepard

© Key Artwork 2016 Warner Bros. Entertainment Inc. All Rights Reserved.

© И. Литвинова, перевод на русский язык, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

***

Учителям английского языка и литературы —

покойной Мэри Френч, Элис Кэмпбелл и Карен Болд Мейпс

«В жизни бывают две трагедии. Одна – не добиться исполнения своего самого сокровенного желания. Вторая – добиться».

Джордж Бернард Шоу

Вглядись

Говорят, одна картинка стоит тысячи слов. Вот камера наблюдения ловит красивую брюнетку, удирающую из бутика Tiffany с горстью золотых побрякушек. Снимок, сделанный папарацци, разоблачает роман женатого режиссера и юной старлетки. Но картинка не может рассказать, что на самом деле та брюнетка – продавщица и что она несет браслеты хозяйке бутика, а режиссер в прошлом месяце подал на развод.

А что там с семейными фото? Взять хотя бы снимок, на котором мама, отец, сестра и брат улыбаются, позируя на крыльце шикарного особняка в викторианском стиле. Но присмотрись внимательнее. Улыбка отца кажется слегка натянутой. Взгляд матери устремлен в сторону соседского дома – а может, и на кого-то из соседей. Брат сжимает перила так сильно, словно хочет их сломать. А сестра улыбается загадочно, будто скрывает какой-то восхитительный секрет. Задний двор изрыт гигантским желтым бульдозером, и там кто-то маячит, но не разглядеть ничего, кроме пятна светлых волос и бледной кожи. Парень это… или девушка? Возможно, это всего лишь игра света или смазанный отпечаток пальца.

Но не исключено, что все эти нюансы, оставшиеся не замеченными при беглом просмотре, значат куда больше, чем можно себе представить.

Четыре симпатичные девушки из Роузвуда уверены, что цепочка событий той ночи, когда пропала их лучшая подруга, полностью восстановлена. Злодей арестован, и дело закрыто. Но если они покопаются в воспоминаниях, сосредоточатся на том, что маячит на периферии памяти, рождая смутные сомнения, и присмотрятся к тем, кто рядом, картина может измениться прямо на глазах. Если они соберутся с духом и заглянут глубже, их поразит – и даже напугает – то, что они обнаружат.

В конце концов, правда бывает удивительнее вымысла. Особенно здесь, в Роузвуде.

Июньский вечер был туманным и безлунным. В густых черных лесах стрекотали сверчки, и по всей округе разливались ароматы цветущих азалий, свечей с эфирным маслом цитронеллы и хлорированной воды бассейнов. Роскошные автомобили новейших моделей мирно спали в трехместных гаражах. В Роузвуде, шикарном уютном пригороде Филадельфии, что в штате Пенсильвания, ни одна травинка не выбивалась из общего стиля и все находились там, где им и положено быть.

Почти все.

Элисон ДиЛаурентис, Спенсер Хастингс, Ария Монтгомери, Эмили Филдс и Ханна Марин включили весь свет в переоборудованном амбаре за домом Спенсер, приготовившись к ночному девичнику по случаю окончания седьмого класса. Спенсер спешно выбросила в мусорную корзину несколько пустых бутылок из-под пива Corona. Их оставили ее сестра, Мелисса, со своим бойфрендом, Йеном Томасом, которых Спенсер только что выгнала из амбара. Эмили и Ария свалили в кучу желтую и бордовую спортивные сумки с барахлом для ночевки. Ханна плюхнулась на диван и принялась за недоеденный попкорн. Эли захлопнула дверь амбара и щелкнула замком. Никто не расслышал хлюпающих шагов по росистой траве и не заметил облачко дыхания на оконном стекле.

Щелк.

– Так вот, девчонки! – воскликнула Элисон, усаживаясь на подлокотник кожаного дивана. – Я знаю, чем мы займемся. – Хотя окно было закрыто, ее голос просочился сквозь тонкое стекло и прошелестел в тихой июньской ночи. – Я освоила гипноз. И могу загипнотизировать вас всех и сразу.

Повисла долгая пауза. Спенсер вцепилась в пояс хоккейной юбки. Ария и Ханна обменялись встревоженными взглядами.

– Пожа-а-а-алуйста! – протянула Эли, складывая ладони, как в молитве. Она взглянула на Эмили. – Ты ведь позволишь загипнотизировать тебя, верно?

– Э-э… – Голос Эмили дрогнул. – Ну…

– Я согласна, – выпалила Ханна.

Щелк.

Жжж.

Остальные нехотя согласились. Да и могло ли быть иначе? Эли была самой популярной девушкой дневной школы Роузвуда, где они учились. Парни все как один хотели встречаться с ней, девчонки стремились быть такой, как она, родители считали ее совершенством, и она всегда добивалась своего. Для Спенсер, Арии, Эмили и Ханны как будто сбылась мечта всей жизни, когда в прошлом году, во время школьного благотворительного марафона, Эли обратила на них внимание и приняла в свою компанию, превратив их из серых мышек в блистательных королев. Эли брала их с собой на уик-энды в горы Поконо, научила делать грязевые маски, обеспечила им лучший столик в школьном кафе. Но она также заставляла их делать то, чего им совсем не хотелось, – взять хотя бы историю с Дженной, страшный секрет, который они поклялись хранить до самой смерти. Иногда они чувствовали себя безжизненными марионетками в руках кукловода – разумеется, Эли.

В последнее время Эли стала игнорировать их звонки, предпочитала общаться со старшими подругами из команды по хоккею на траве, и, казалось, теперь ее интересовали только секреты девчонок и их слабые места. Она подтрунивала над Арией, зная о тайном романе ее отца с одной из студенток. Высмеивала безудержную страсть Ханны к чипсам – и ее расплывающуюся талию. Издевалась над Эмили, по-щенячьи влюбленной в нее, и угрожала разоблачить Спенсер, которая целовалась с парнем своей сестры. Девочки подозревали, что дружба с Эли, как песок, ускользает сквозь пальцы. И в глубине души задавались вопросом, останутся ли они с Эли подругами после сегодняшней ночи.

Щелк.

Эли засуетилась, чиркнула зажигалкой Zippo, зажигая свечи с ароматом сладкой ванили, и опустила жалюзи – на всякий случай. Она попросила девочек сесть, скрестив ноги, на плетеном ковре. Слегка недовольные, они все-таки расселись в круг, но чувствовали себя неловко. Что, если Эли действительно удастся загипнотизировать их? Все они хранили сокровенные секреты, о которых знала только Эли. Секреты, которыми они не хотели делиться друг с другом, а уж тем более со всем остальным миром.

Щелк.

Жжж.

Эли начала вести обратный отсчет от ста, и ее хрипловатый голос звучал успокаивающе. Никто не шевелился. Эли прошлась на цыпочках по комнате мимо массивного дубового компьютерного стола, заполненных книжных полок, крошечной кухоньки. Девочки послушно сидели, неподвижные, как статуи. Никто ни разу не взглянул в сторону окна. И никто не слышал механических щелчков старого громоздкого фотоаппарата Polaroid, который штамповал их размытые изображения и, жужжа, выплевывал фотографии на землю. Щели между створками жалюзи оказалось достаточно, чтобы сделать вполне приличные снимки происходящего в комнате.

Щелк.

Жжж.

Эли уже заканчивала отсчет, когда Спенсер вскочила и бросилась к заднему окну.

– Здесь слишком темно, – заявила она и отдернула шторы, впуская в комнату ночь. – Я хочу, чтобы было светлее. Может, всем этого хочется.

Элисон обвела взглядом остальных. Девочки сидели с закрытыми глазами. Ее губы скривились в ухмылке.

– Задерни шторы, – настойчиво произнесла она.

Спенсер закатила глаза:

– О боже, прими что-нибудь успокоительное.

Эли выглянула в уже открытое окно. Страх промелькнул на ее лице. Она что-то увидела? Узнала того, кто там прятался? Догадывалась о том, что ее ждет?

Но тут Эли повернулась к Спенсер. Ее пальцы сжались в кулаки.

– Ты считаешь, это мне требуется успокоительное?

Щелк. Еще одна фотокарточка вылетела из Polaroid. На бумаге, словно из небытия, медленно проступало изображение.

Спенсер и Эли долго буравили друг друга взглядами. Остальные девочки по-прежнему сидели на ковре. Ханна и Эмили раскачивались взад-вперед, запутавшись в сетях сна, но Ария держала глаза приоткрытыми. Она следила за Спенсер и Эли, наблюдая разворачивающуюся ссору, хотя была не в силах ее остановить.

– Уходи, – потребовала Спенсер, указывая на дверь.

– Отлично. – Эли стремительно выскочила на крыльцо, громко хлопнув дверью.

Эли постояла какое-то мгновение, глубоко вдыхая ночной воздух. Шелестели и шептались листья на деревьях. Желтый фонарь над входной дверью освещал Эли с левой стороны. Ее лицо искажала гримаса злости и упрямства. Она не стала боязливо вглядываться в темноту. Она не ощущала опасность, притаившуюся сразу за порогом. Возможно, потому что Эли была слишком поглощена собой и собственной роковой тайной. Прямо сейчас ей предстояло кое с кем встретиться. И постараться не попасться на глаза кое-кому другому.

Эли двинулась вперед по тропинке. В следующее мгновение снова хлопнула дверь амбара. Спенсер бросилась следом за Эли, догнав ее у самого леса. Их шепот становился все более возбужденным и яростным. «Ты пытаешься украсть у меня все, что можно. Но этого ты не получишь. Ты ведь читала об этом в моем дневнике, не так ли? Ты думаешь, что поцелуй с Йеном был таким уж особенным, но он сказал мне, что ты даже не умеешь целоваться».

Послышался звук скользящих по траве подошв. Вскрик. Зловещий треск. Вздох ужаса. А потом наступила тишина.

Ария вышла на крыльцо и огляделась по сторонам.

– Эли? – крикнула она, чувствуя, как дрожит нижняя губа.

Ответа не последовало. Дрожь пробежала по кончикам пальцев Арии; возможно, в глубине души зрело предчувствие, что она не одна в этой темноте.

– Спенсер? – снова позвала Ария. Она протянула руку и тронула китайские колокольчики, чтобы услышать хоть какой-то звук. Колокольчики откликнулись мелодичным звоном.

Ария вернулась в амбар, когда очнулись Ханна и Эмили.

– Мне приснился самый странный сон, – пробормотала Эмили, протирая глаза. – Эли упала в глубокий колодец, и там были какие-то гигантские растения.

– Мне тоже это приснилось! – воскликнула Ханна. Они озадаченно смотрели друг на друга.

Спенсер тяжело поднялась на крыльцо, ошеломленная и растерянная.

– Где Эли? – спросили девочки.

– Я не знаю, – отстраненным голосом произнесла Спенсер и посмотрела вокруг. – Я думала… я не знаю.

К этому времени полароидные снимки, собранные с земли, перекочевали в карман. Но вдруг камера снова включилась, и вспышка осветила красную деревянную обшивку амбара. Выскочило очередное фото.

Щелк. Жжж.

Девочки уставились в окно, замерзшие и испуганные, как лани. Неужели там кто-то скрывался? Эли? Или, может быть, Мелисса или Йен? В конце концов, они только что были здесь.

Девочки замерли. Прошло две секунды. Пять. Десять. За окном стояла тишина. «Это просто ветер», – решили они. Или ветка скребла по стеклу, так же противно, как царапают ногтем по тарелке.

– Пожалуй, я пойду домой, – сказала Эмили подругам.

Девочки гуськом потянулись из амбара – недовольные, смущенные, потрясенные. Эли снова их кинула. Дружбе конец. Они направились через двор Спенсер, не догадываясь о надвигающемся кошмаре. Кто бы ни маячил под окном – тоже исчез, чтобы последовать за Эли по тропинке. Все пришло в движение. То, что должно было случиться, уже началось.

В течение нескольких часов Эли не стало.

1 Разбитый дом

Спенсер Хастингс потерла заспанные глаза и закинула в тостер органическую вафлю Kashi. На кухне пахло свежесваренным кофе, выпечкой и лимонным чистящим средством. Два лабрадудля, Руфус и Беатрис, вились у ее ног, виляя хвостами.

Крошечный ЖК-телевизор в углу был настроен на новостной канал. Корреспондентка в синей стеганой куртке от Burberry стояла рядом с начальником полиции Роузвуда и седовласым мужчиной в черном костюме. Заголовок репортажа гласил: «Убийства в Роузвуде».

– Мой клиент обвинен безосновательно, – заявил мужчина в костюме. Государственный адвокат Уильяма Билли Форда – впервые после ареста Билли – выступал перед прессой. – Он совершенно невиновен. Его подставили.

– Конечно, – со злостью прошипела Спенсер. Ее рука чуть дрожала, пока она наливала кофе в голубую кружку с логотипом подготовительной школы Роузвуда. Спенсер нисколько не сомневалась, что именно Билли почти четыре года назад убил ее лучшую подругу – Элисон ДиЛаурентис. А теперь он убил Дженну Кавано – слепую девушку, одноклассницу Спенсер; вероятно, расправился и с Йеном Томасом – бывшим бойфрендом Мелиссы, тайной страстью Эли и первым обвиняемым в ее убийстве. Копы нашли в машине Билли окровавленную футболку, принадлежавшую Йену, и теперь искали его тело, хотя до сих пор не обнаружили никаких зацепок.

За окном прогромыхал мусоровоз, разворачиваясь в тупике у дома Хастингсов. В следующее мгновение точно такой же звук вырвался из динамиков телевизора. Спенсер прошла в гостиную и раздвинула шторы на фасадном окне. Вполне ожидаемо, у обочины припарковался фургон телевизионщиков. Оператор сновал между людьми, а другой парень, с гигантским микрофоном в руке, сражался с упрямым ветром. Спенсер видела, как репортер шевелит губами, и слышала закадровый голос.

Из окна открывался вид на задний двор Кавано, обнесенный желтой полицейской лентой. С момента убийства Дженны на подъездной дорожке дежурила патрульная машина. Собака-поводырь, огромная немецкая овчарка, выглядывала из окна гостиной. Вот уже две недели пес торчал на одном месте, как будто терпеливо ожидая возвращения Дженны.

Полиция обнаружила обмякшее, бездыханное тело Дженны в канаве позади дома. Как сообщалось, родители Дженны вернулись в субботу вечером, но дома никого не застали. Мистер и миссис Кавано услышали неистовый, безудержный лай собаки, доносившийся с задворок. Поводырь Дженны оказался привязанным к дереву… но след Дженны простыл. Когда они отвязали пса, он припустил прямиком к яме, которую водопроводчики вырыли несколько дней назад для ремонта лопнувшей трубы. Но в яме, помимо новенькой трубы, обнаружилось кое-что еще. Такое впечатление, будто убийца хотел, чтобы Дженну нашли.

Анонимный звонок привел полицию к Билли Форду. Копы предъявили ему обвинение и в убийстве Элисон ДиЛаурентис. Все казалось логичным – Билли работал в бригаде строителей, которая устанавливала беседку во дворе дома ДиЛаурентисов в тот уик-энд, когда исчезла Эли. Эли часто жаловалась на похотливые взгляды рабочих в ее сторону. Тогда Спенсер думала, что Эли просто хвастается. Теперь она знала, что произошло на самом деле. Тостер выплюнул поджаренную вафлю, и Спенсер поплелась обратно на кухню. Новости перекочевали в студию, где за длинным столом сидела брюнетка с крупными серьгами-кольцами.

– Полиция обнаружила серию обличительных снимков в ноутбуке мистера Форда, что и стало причиной его ареста, – могильным голосом вещала ведущая. – Эти фотографии доказывают, что мистер Форд пристально следил за мисс ДиЛаурентис, мисс Кавано и четырьмя другими девушками, известными как «милые обманщицы».

На экране появился видеоряд из старых фотографий Дженны и Эли, многие из которых были сняты как будто бы украдкой – из-за дерева или из машины. Потом замелькали фото Спенсер, Арии, Эмили и Ханны. Некоторые снимки оказались давними, из седьмого класса, когда Эли была жива, но среди них попадались и более поздние – вот они в строгих темных платьях и на каблуках на судебных слушаниях по делу Йена, в ожидании его появления в зале суда. На другом снимке они, уже в шерстяных пальто, шапках и варежках, стоят у школьных качелей – видимо, обсуждая нового «Э». Спенсер поморщилась.

– В компьютере мистера Форда также найдены сообщения, которые соответствуют запискам с угрозами, отправленным бывшим лучшим подругам Элисон, – продолжала ведущая. Промелькнули фотография Даррена Вилдена у дверей исповедальни и куча знакомых электронных писем и мгновенных сообщений. Под каждой запиской стояла узнаваемая четкая буква «Э». Спенсер и ее подруги не получили ни одного сообщения со времени ареста Билли.

Спенсер сделала глоток кофе, почти не ощущая, как горячая жидкость обжигает горло. Как странно, что Билли Форд – человек, которого она вообще не знала, – стоял за всем, что случилось. Спенсер понятия не имела, почему он пошел на такое.

– Мистер Форд давно известен своей жестокостью, – рассказывала корреспондентка.

Спенсер выглянула из-за кружки с кофе. Видео с YouTube показывало нечеткое изображение Билли и парня в бейсболке с логотипом команды Phillies на парковке у супермаркета Wawa. Даже после того как парень упал на землю, Билли продолжал пинать его ногами. Спенсер поднесла руку ко рту, представляя, что Билли проделывает то же самое с Эли.

– А эти снимки, найденные в машине мистера Форда, мы показываем впервые.

На экране материализовалось размытое фото, сделанное фотоаппаратом Polaroid. Спенсер подалась вперед, ее глаза расширились. На снимке она увидела внутреннее помещение амбара – амбара их семьи, который сгорел в пожаре, устроенном Билли несколько недель назад, предположительно с целью уничтожения улик, доказывающих его причастность к убийствам Эли и Йена. На фотографии четыре девочки сидели на круглом ковре в центре комнаты, опустив головы. Пятая девочка стояла над ними, вскинув руки. Следующий снимок повторял ту же сцену, разве что стоявшая девочка сместилась чуть левее. На другом снимке одна из девочек, до этого сидевшая на ковре, поднялась и двинулась к окну. Спенсер узнала русые волосы и короткую хоккейную юбку. Она ахнула, когда поняла, что видит себя, совсем юную. Эти фотографии были сделаны в ту ночь, когда пропала Эли. Билли караулил возле амбара, наблюдая за ними.

А они ни о чем не догадывались.

У нее за спиной кто-то негромко кашлянул. Спенсер обернулась. Миссис Хастингс сидела за кухонным столом, безучастно уставившись в кружку с чаем «эрл грей». Она была одета в серые брюки для йоги от Lululemon с дырочкой на коленке, грязные белые носки и мешковатую футболку-поло Ralph Lauren. Волосы повисли неопрятными прядями, а к левой щеке прилипли хлебные крошки. Обычно мама Спенсер даже домашним питомцам не позволяла видеть ее неприбранной.

– Мама? – осторожно произнесла Спенсер, задаваясь вопросом, успела ли мама посмотреть полароидные снимки. Миссис Хастингс медленно повернула голову, словно двигалась под водой.

– Привет, Спенс, – сказала она бесцветным голосом и опять уткнулась в кружку, с несчастным видом разглядывая болтающийся на нитке чайный пакетик.

Спенсер подгрызла ноготь мизинца с французским маникюром. Ко всем прочим неприятностям ее мама вела себя как зомби… и Спенсер знала, что это целиком ее вина. Если бы только она не выболтала ужасный семейный секрет, в который ее посвятил Билли, он же «Э»: оказывается, у ее отца давний роман с матерью Эли, и Эли приходится Спенсер сводной сестрой. Если бы только Билли не убедил Спенсер в том, что ее мама знала об этом и убила Эли в наказание мужу. Спенсер обрушилась на мать с обвинениями, но выяснилось, что мама ничего не знала – и, разумеется, никаких убийств не совершала. После этого миссис Хастингс выгнала отца Спенсер из дома, а потом и сама потеряла интерес к жизни.

Из холла донесся знакомый стук каблучков по полу из красного дерева. Сестра Спенсер, Мелисса, ворвалась на кухню, окутанная облаком аромата Miss Dior. В бледно-голубом платье-свитере от Kate Spade, серых «лодочках», с русыми волосами, зачесанными назад и прихваченными серым ободком, она держала под мышкой серебристый планшет с зажимом для бумаги, а за правым ухом у нее торчала авторучка Montblanc.

– Привет, мам! – радостно воскликнула Мелисса, целуя мать в лоб. Потом она окинула взглядом Спенсер, и ее рот вытянулся в прямую линию. – Привет, Спенс, – холодно сказала она.

Спенсер плюхнулась на ближайший стул. Благостные чувства – «как я рада, что ты жива!» – которые пылали в сердцах сестер в ту ночь, когда убили Дженну, длились ровно двадцать четыре часа. Теперь все вернулось на круги своя, и Мелисса обвиняла Спенсер в разрушении их семьи, выказывала полное пренебрежение и при каждом удобном случае старалась уколоть, а в довершение ко всему взяла на себя домашние заботы, снова превратившись в жеманную стерву и подхалимку.

Мелисса достала планшет и приготовилась записывать:

– Я собираюсь за покупками во Fresh Fields. Хочешь чего-нибудь вкусненького? – Она говорила таким громким голосом, словно обращалась к девяностолетней глухой старухе.

– О, даже не знаю, – угрюмо ответила миссис Хастингс. Она уставилась в свои раскрытые ладони, словно в них хранилась великая мудрость. – Ведь это неважно, не так ли? Мы едим пищу, потом она выходит из нас, и мы снова голодные. – Она встала, громко вздохнула и побрела вверх по лестнице в свою спальню.

Губы Мелиссы дернулись. Планшет ударился о ее бедро. Она взглянула на Спенсер и сузила глаза. «Посмотри, что ты наделала», – читалось в ее взгляде.

Спенсер отвернулась к длинному ряду окон, из которых открывался вид на задний двор. Голубоватые пластины льда посверкивали на дорожке. Остроконечные сосульки свисали с опаленных деревьев. От старого амбара, разрушенного пожаром, осталась куча черного дерева и золы. Ветряная мельница кое-как устояла, и на ее фундаменте по-прежнему выделялось слово «УБИЙЦА».

Слезы подступили к глазам Спенсер. Всякий раз, когда она смотрела на задний двор, ей приходилось бороться с желанием убежать наверх, закрыться в своей комнате и свернуться калачиком под кроватью. Впервые в жизни отношения между Спенсер и ее родителями наладились – но все рухнуло, когда она разоблачила тайный роман отца. И сейчас Спенсер испытывала такое же чувство, как в тот первый раз, когда она попробовала домашнее мороженое со вкусом капучино из молочного магазина Hollis, – едва лизнув, она не устояла и умяла сразу весь рожок. Вкусив счастья достойной, любящей семьи, она уже не могла вернуться к статусу изгоя.

В телевизоре по-прежнему кипели страсти, и на экране появилась фотография Эли. Мелисса прислушалась на мгновение, когда корреспондентка прошлась по хронологии трагических событий.

Спенсер закусила губу. Они с Мелиссой еще не обсуждали новость о том, что Эли приходится им сводной сестрой. Теперь, когда Спенсер знала, что с Эли ее связывают родственные узы, все изменилось. Долгое время Спенсер ненавидела Эли, которая контролировала каждое ее движение, копила ее секреты. Но теперь все это не имело значения. Спенсер хотела только одного – вернуться в ту роковую ночь и спасти Эли от Билли.

Репортаж переместился в студию, где за высоким столиком восседали приглашенные эксперты, обсуждая судьбу Билли.

– Отныне никому нельзя доверять! – восклицала смуглая женщина в вишнево-красном деловом костюме. – Ни один ребенок не находится в безопасности.

– Секундочку. – Чернокожий мужчина с козлиной бородкой поднял руку, останавливая гостей студии. – Может быть, мы дадим мистеру Форду шанс? Человек невиновен, пока не доказана его вина, верно?

Мелисса схватила с рабочего столика черную лакированную сумку-хобо от Gucci.

– Не знаю, зачем они тратят время на пустые разговоры, – ледяным тоном произнесла она. – Он заслуживает того, чтобы сгнить в аду.

Спенсер с тревогой посмотрела на сестру. Еще один странный поворот: Мелисса вдруг обрела почти фанатичную уверенность в том, что Билли – убийца. Каждый раз, когда в новостях высказывались сомнения на этот счет, Мелисса приходила в ярость.

– Он отправится в тюрьму, – заверила ее Спенсер. – Все знают, что это его рук дело.

– Вот и хорошо. – Мелисса отвернулась, схватила из керамической вазочки возле телефона ключи от «Мерседеса», застегнула пуговицы клетчатого жакета от Marc Jacobs, который прикупила в универмаге Saks на прошлой неделе – похоже, крушение семьи расстроило ее не настолько, чтобы отказаться от шопинга, – и вышла из дома, хлопнув дверью.

Пока эксперты продолжали грызню в студии, Спенсер подошла к фасадному окну и наблюдала, как ее сестра выезжает задним ходом с подъездной дорожки. На губах Мелиссы блуждала странная улыбка, от которой по спине Спенсер пробежала дрожь.

Как ей показалось, Мелисса испытывала нечто похожее на… облегчение.

2 Секреты похоронены

Ария Монтгомери и ее бойфренд, Ноэль Кан, тесно прижавшись друг к другу, шли от школьной парковки к парадному входу. Как только они переступили порог, их обдало порывом теплого воздуха, но когда Ария перевела взгляд в сторону актового зала, кровь застыла в ее жилах. У самой двери, на длинном столе, стояла большая фотография Дженны Кавано.

Фарфоровая кожа Дженны светилась. На красных от природы губах играл намек на улыбку. Крупные солнцезащитные очки от Gucci скрывали ее незрячие глаза. «Мы будем скучать по тебе, Дженна», – гласила надпись над портретом, выложенная буквами из золотистой фольги. Рядом располагались фотографии поменьше, цветы, другие памятные вещи и подарки. Кто-то положил даже пачку сигарет Marlboro Ultra Light, хотя Дженна явно была не из тех девчонок, которые курят.

У Арии вырвался слабый стон. Она слышала, что школа может соорудить мемориал в честь Дженны, но что-то в нем отдавало… пошлостью.

– Черт, – прошептал Ноэль. – Надо было зайти через другой вход.

Глаза Арии наполнились слезами. Казалось, только что Дженна была жива – Ария видела ее на вечеринке в доме Ноэля, смеющейся с Майей. И вот ее уже нет… о том, что произошло, даже подумать было страшно. Ария знала, что должна испытывать облегчение: по крайней мере, убийца Дженны арестован, убийство Эли раскрыто, и записки с угрозами «Э» больше не поступают, но ничто не могло изменить случившегося – погибла невинная девушка.

Ария не переставала задаваться вопросом, могли бы она и ее подруги предотвратить смерть Дженны. В свое время Билли-«Э» прислал Эмили давнее фото Дженны и Эли. Потом он направил Эмили к дому Дженны, где она увидела ссору Дженны и Джейсона ДиЛаурентиса. Выходит, он явно указывал на свою следующую жертву. А недавно Дженна маячила возле дома Арии и как будто хотела ей что-то сказать. Когда Ария окликнула ее, Дженна побледнела и быстро ушла. Может, она чувствовала угрозу со стороны Билли? И почему Ария не заподозрила неладное?

Какая-то девочка положила к мемориалу одинокую красную розу. Ария закрыла глаза. Она больше не хотела напоминаний о том, что сделал Билли. Только сегодня утром она видела репортаж об изъятых у него полароидных снимках, на которых запечатлен их ночной девичник в конце седьмого класса. Трудно поверить, что Билли находился так близко. За завтраком, пережевывая хлопья из киноа, она снова и снова перебирала в памяти события той ночи, пытаясь вспомнить что-нибудь еще. Может, слышала какие-то странные шорохи на крыльце или подозрительное дыхание под окном? Или заметила чей-то взгляд, наблюдающий за ними из-за стекла? Но, как она ни старалась, ничего нового вспомнить не могла.

Ария прислонилась к стене в дальнем конце вестибюля. Мальчишки столпились вокруг айфона, потешаясь над приложением, имитирующим спуск воды в унитазе. Шон Эккард и Кирстен Каллен сравнивали ответы в домашнем задании по тригонометрии. Дженнифер Тэтчер и Дженнингс Силвер обнимались рядом с мемориалом Дженны. Дженнифер задела бедром стол, опрокинув маленькую фотографию Дженны в сверкающей золотой рамке.

У Арии сжалось сердце. Она подошла к столу и поправила фотографию. Дженнифер и Дженнингс оторвались друг от друга и с виноватым видом посмотрели на нее.

– Имейте хоть немного уважения, – выговорила им Ария.

Ноэль коснулся ее руки.

– Пойдем, – мягко произнес он. – Нам лучше уйти отсюда.

Он увел ее из вестибюля в коридор. Школьники суетились у своих шкафчиков – вешали пальто, вытаскивали учебники. В дальнем углу Shark Tones – школьная акапельная группа – репетировала песню «Я услышал это через виноградную лозу» к предстоящему концерту. Брат Арии, Майк, и Мэйсон Байерс толкались возле питьевого фонтанчика.

Ария подошла к своему шкафчику и покрутила диск замка.

– Как будто никто даже и не помнит, что произошло, – пробормотала она.

– Может, это их способ самозащиты, – предположил Ноэль. Он накрыл ее руку своей ладонью. – Давай что-нибудь придумаем, чтобы отвлечь тебя.

Ария выпуталась из твидового пальто в «гусиную лапку», которое купила в комиссионке в Филадельфии, и повесила его на крючок в шкафчике.

– Что ты можешь предложить?

– Все, что ты захочешь.

Ария обняла его в порыве благодарности. От Ноэля пахло мятной жвачкой и лакричным деревцем, что болталось на зеркале заднего вида его «Кадиллака Эскалейд».

– Я не прочь сходить сегодня вечером в Clio, – предложила Ария, имея в виду новое, экзотическое кафе, открывшееся в центре Роузвуда. Горячий шоколад там подавали в кружках размером с бейсболку.

– Заметано, – ответил Ноэль. Но вдруг поморщился и крепко зажмурился. – Постой. Я не могу сегодня. У меня группа поддержки.

Ария кивнула. Ноэль потерял старшего брата, который покончил жизнь самоубийством, и теперь посещал занятия группы поддержки. После того как Ария и ее бывшие подруги увидели призрак Эли в ночь пожара в лесу Спенсер, Ария встречалась с медиумом, и та сказала: «Эли убила Эли». Это и натолкнуло Арию на мысль, что Эли тоже могла покончить с собой.

– И как, помогает? – спросила она.

– Думаю, что да. Слушай… – Ноэль щелкнул пальцами, увидев что-то в другом конце коридора. – А почему бы нам не пойти на это?

Он указывал на ярко-розовый плакат, усеянный черными силуэтами танцующих детей, как в некогда популярной рекламе айпода. Но вместо моделей Nano и Touch они держали в руках маленькие белые сердечки. «НАЙДИ СВОЮ ЛЮБОВЬ НА ТАНЦАХ В ЧЕСТЬ ДНЯ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА В ЭТУ СУББОТУ», – зазывала надпись, оформленная блестящими красными буквами.

– Что ты на это скажешь? – В выражении лица Ноэля угадывалась какая-то трогательная уязвимость. – Хочешь пойти со мной?

– О! – вырвалось у Арии. Честно говоря, она мечтала пойти на танцы в честь Дня святого Валентина еще с тех пор, как Тиган Скотт, милый девятиклассник, пригласил Эли в седьмом классе. Ария и другие девочки собирали Эли, как Золушку на бал. Ханна отвечала за завивку волос, Эмили помогала Эли втиснуться в платье с юбкой-пачкой, а Арии предоставили честь застегнуть на шее Эли цепочку с бриллиантовым кулоном, которую миссис ДиЛаурентис одолжила дочери на вечер. Потом Эли хвасталась перед подругами, расписывая свой чудо-букетик на запястье, потрясающую музыку диджея и то, как фотограф ходил за ней по пятам, уверяя, что она самая красивая девушка в зале. Как обычно.

Ария смущенно посмотрела на Ноэля.

– А что? Может, будет весело.

– Определенно будет весело, – поправил ее Ноэль. – Я обещаю. – Взгляд его пронзительных голубых глаз смягчился. – И, знаешь, люди из «игрека»[1] набирают новую группу поддержки в горе. Может, тебе стоит сходить?

– О, даже не знаю, – неопределенно сказала Ария и посторонилась, чтобы не мешать Джемме Каррен, которая пыталась засунуть в соседний шкафчик футляр от скрипки. – Меня не особо привлекает групповая терапия.

– Просто подумай об этом, – посоветовал Ноэль.

Он наклонился, чмокнул Арию в щеку и ушел. Ария смотрела ему вслед, пока он не скрылся на лестнице. Психотерапевтическая помощь – это не выход. В январе они с подругами встречались с психологом по имени Марион, пытаясь отпустить прошлое, связанное с Эли, но это лишь усугубило проблему.

По правде говоря, некоторые мелкие нестыковки и вопросы, оставшиеся без ответа, до сих пор беспокоили Арию, и она не могла избавиться от навязчивых мыслей. Скажем, как Билли удалось узнать так много о ней и ее подругах – вплоть до самых темных секретов семьи Спенсер. Или что имел в виду Джейсон ДиЛаурентис, когда на кладбище, после того как Ария обвинила его в том, что он лечился в психиатрической клинике, сказал ей: «Ты все неправильно поняла». Но что Ария не так поняла? Джейсон, очевидно, находился на амбулаторном лечении в Рэдли, психбольнице, ныне переоборудованной в шикарный отель. Эмили нашла его имя в старых журналах регистрации пациентов.

Ария захлопнула дверцу шкафчика. Она направилась по коридору, когда вдруг услышала отдаленный смешок – тот самый, что преследовал ее с тех пор, как она начала получать записки от «Э». Ария огляделась по сторонам, чувствуя, как сильно колотится сердце. Школьные коридоры постепенно пустели, все расходились по классам. Никто не обращал на нее никакого внимания.

Дрожащими руками Ария полезла в сумку из меха яка и вытащила мобильник. Она кликнула иконку конверта, но никаких новых текстовых сообщений не поступало. Стало быть, и никаких намеков от «Э».

Она вздохнула. Конечно, глупо было ожидать записок от «Э» – ведь Билли находился под стражей. И все подсказки «Э», в конечном счете, только вводили в заблуждение. Дело закрыто. А значит, ни к чему ломать голову над всякой несуразицей. Ария бросила телефон обратно в сумку и вытерла потные ладони о блейзер.

– «Э» больше нет, – сказала она себе. Может, если повторять это чаще, удастся и поверить.

3 Ханна и Майк, убойная парочка

Ханна Марин сидела за угловым столиком в Steam, шикарном кофе-баре роузвудской школы, в ожидании своего бойфренда – Майка Монтгомери. Только что начался последний урок, но для них обоих посещение этого предмета было свободным. Готовясь к сегодняшнему мини-свиданию, Ханна пролистала последний каталог Victoria’s Secret и отметила несколько страничек. Они с Майком соревновались, угадывая, у кого из девушек-моделей силиконовые сиськи. Когда-то Ханна играла в похожую игру со своей теперь уже покойной лучшей подругой, ставшей маньяком-убийцей, – Моной Вондервол, но с Майком это получалось куда более забавно. С Майком вообще было веселее. Парни, с которыми Ханна встречалась в прошлом, либо оказывались слишком стыдливыми, чтобы пялиться на полуобнаженных девушек, либо считали зазорным высмеивать других. К счастью, Майк, будучи членом школьной сборной по лакроссу, превосходил по популярности всех – даже Шона Эккарда, который ударился в нравоучения с тех пор, как расстался с Арией, и вновь заявил о своей преданности Клубу девственников.

Айфон Ханны ожил колокольным звоном. Она вытащила его из розового кожаного чехла. На экране отразилось новое письмо от Джессики Барнс, местного репортера. Она все рыскала в поисках горячих новостей, чтобы состряпать еще одну историю про Билли Форда. «Как тебе заявление адвоката о невиновности Билли? Что скажешь по поводу полароидных снимков вашей четверки в ночь исчезновения Элисон? Твитни мне! Дж.».

Ханна удалила сообщение, не собираясь отвечать. Идея невиновности Билли казалась бредовой. Адвокаты, наверное, вынуждены говорить такое о своих клиентах, даже если те – полные отморозки.

Ханне нечего было сказать и насчет полароидных снимков, сделанных в ночь исчезновения Эли. Ей хотелось забыть тот ночной девичник и не вспоминать о нем до конца своих дней. Всякий раз, когда она осмеливалась задуматься об убийствах Эли, Йена или Дженны – как и о том, что Билли преследовал каждую из них, – сердце билось быстрее, чем в техноритме. Что, если бы копы не поймали Билли? Могла ли она стать следующей жертвой?

Ханна оглядела школьный коридор, мысленно призывая Майка поторопиться. Возле шкафчиков ребятня возилась со своими «блэкберри». Какой-то чокнутый десятиклассник строчил на руке шпаргалки, видимо, готовясь к контрольной на следующем уроке. Наоми Зиглер, Райли Вульф и будущая сводная сестра Ханны, Кейт Рэндалл, стояли возле большого, написанного маслом, портрета Маркуса Веллингтона – одного из основателей школы. С блестящими волосами, в укороченных юбках, похожих лоферах от Tod’s и узорчатых колготках от J. Crew, они заливисто хохотали, но Ханна не могла разглядеть, что их так рассмешило.

Ханна разгладила новенький шелковый топ от Nanette Lepore, который купила вчера в Otter, своем любимом бутике в молле King James, и пробежалась пальцами по всей длине выпрямленных темно-рыжих волос – сегодня утром она сходила на укладку в спа-салон Fermata. Выглядела она сногсшибательно и гламурно – уж точно не как девчонка, побывавшая в психушке. И не как слабачка, которую третировала душевнобольная соседка по палате, Айрис, или как хулиганка, просидевшая пару часов за решеткой всего две недели назад. Одним словом, она была не из тех, кого можно игнорировать или подвергать травле.

Но, несмотря на безупречную внешность, Ханне пришлось пережить все эти неприятные события. Отец предупредил Кейт, что ее ждут огромные неприятности, если хоть кто-то узнает о пребывании Ханны в интернате психиатрической клиники Эддисон-Стивенс. Ханну отправил туда Билли-«Э», убедив мистера Марина, что только там ей обеспечат надлежащее лечение посттравматического стрессового расстройства. Однако все договоренности пошли прахом, когда фотография Ханны в клинике появилась на страницах журнала People. Путешествие в «дурку» тотчас превратило Ханну в социальную парию, и о королевском статусе пришлось забыть. Вскоре после возвращения Ханны в школу на ее шкафчике появилась надпись: «ПСИХ». Потом к ней на страницу в Facebook заглянула некая Ханна Псих Марин с просьбой добавить ее в друзья. Разумеется, у самой Ханны Псих Марин друзей вообще не было.

Когда Ханна пожаловалась отцу – она знала, что за этими проделками стоит Кейт, – он лишь пожал плечами и сказал: «Я не могу заставить вас подружиться».

Ханна встала из-за столика, снова поправила одежду и стала пробираться сквозь толпу, усиленно работая локтями. К Наоми, Райли и Кейт присоединились Мэйсон Байерс и Джеймс Фрид. К великому удивлению Ханны, с ними оказался и Майк.

– Это неправда! – возмущался он. По его лицу и шее расплывались розовые пятна.

– Против фактов не попрешь, чувак. – Мэйсон закатил глаза. – Я знаю, это твой шкафчик. – Он повернул экран своего айфона в сторону Наоми, Кейт и Райли. Они застонали и взвизгнули.

Ханна сжала руку Майка.

– Что здесь происходит?

Серо-голубые глаза Майка округлились.

– Кто-то прислал Мэйсону фото моего шкафчика в спортивной раздевалке, – смущенно произнес он. – Но это не мое, клянусь.

– Еще бы, со следами какашек, – поддразнил Джеймс.

– Засеря, – съязвила Наоми. Все захихикали.

– Что не твое? – Ханна мельком взглянула на Наоми, Райли и Кейт. Они по-прежнему таращились в айфон Мэйсона. – О чем речь? – твердо повторила она.

– У кого-то легкое недержание, – запричитала Райли. Парни загоготали, подталкивая друг друга локтями.

– Я здесь ни при чем, – возмутился Майк. – Это подстава, кто-то хочет мне нагадить.

Мэйсон фыркнул:

– Скорее, ты сам себе нагадил.

Все снова захихикали. Ханна выхватила айфон из рук Мэйсона. На экране высвечивалась фотография шкафчика в раздевалке спортзала. Ханна узнала висевшую на крючке голубую толстовку Майка от Ralph Lauren, на верхней полке стоял плюшевый петух от Kellogg’s Cornflakes – его талисман удачи. А впереди крупным планом были засняты белые трусы-боксеры D&G, перепачканные чем-то… коричневым.

Она медленно отпустила руку Майка и отошла в сторону.

– Я даже не ношу нижнее белье от D&G. – Майк ударил по экрану, пытаясь удалить фотографию.

Наоми заверещала:

– Фу, Мэйсон, Засеря прикоснулся к твоему телефону!

– Нужен антисептик! – завопил Джеймс.

Мэйсон забрал телефон у Ханны и брезгливо зажал его большим и указательным пальцами.

– Фу. Микробы от Засери!

– Микробы от Засери! – эхом откликнулись мальчишки. Две хрупкие блондинки-девятиклассницы, стоявшие напротив, зашептались и стали показывать пальцами. Одна из них принялась фотографировать на телефон.

Ханна сурово посмотрела на Мэйсона.

– Кто прислал тебе это фото?

Мэйсон сунул руки в карманы брюк в тонкую полоску.

– Обеспокоенный гражданин. Номер мне не знаком.

Перед глазами Ханны задрожал и расплылся висевший на стене плакат с рекламой предстоящего французского кулинарного фестиваля. Она бы не удивилась, узнав о том, что фотографию Мэйсону прислал «Э». Но «Э» – это же Билли… а он арестован.

– Ты мне веришь? – Майк снова схватил руку Ханны.

– Ой, они держатся за руки! – Райли подтолкнула локтем Наоми. – Засеря нашел девушку, которую не смущают его грязные трусы!

– Чем не сладкая парочка? – хихикнула Кейт. – Засеря и Псих!

Компания взорвалась ядовитым хохотом.

– Я не псих! – воскликнула Ханна, и ее голос треснул.

Смех не смолкал. Ханна беспомощно огляделась вокруг. Со всех сторон на нее глазели школьники. Даже учительница-практикантка высунулась из кабинета науки о Земле и наблюдала за происходящим с благодушным любопытством.

– Валим отсюда, – пробормотал Майк Ханне на ухо. Он развернулся и побежал по коридору. Шнурок развязался на его кроссовке, но он даже не остановился. Ханна хотела последовать за ним, но ноги будто приросли к полированному мраморному полу. Смешки множились.

Это было хуже того раза, когда Эли, Наоми и Райли обзывали Ханну в пятом классе «жиртрестом» на уроках физкультуры, по очереди тыкая ее пальцами в живот, как «пекаренка Pillsbury»[2]. И куда хуже момента, когда Мона Вондервол, якобы ее лучшая подруга, прислала Ханне платье фрейлины на шесть размеров меньше, которое треснуло на заднице, как только она появилась в нем на дне рождения Моны. Майк претендовал на звание самого популярного парня школы. Она считала себя самой популярной девчонкой. И теперь оба они стали… фриками.

Ханна пронеслась через вестибюль и выскочила на улицу. Зябкий февральский воздух обжигал лицо, яростно трепал флаги на флагштоках посреди лужайки. Они уже не были приспущены, но на земле остались цветы, возложенные в память о Дженне и Эли. Школьные автобусы кряхтели на подъездной дорожке и урчали на обочине, готовые к вечерним рейсам. Парочка ворон сидела, сгорбившись, под раскидистой ивой. Темная тень скользнула в высокие заросли кустарников.

Мурашки пробежали по рукам Ханны, когда у нее перед глазами всплыла злосчастная фотография в журнале People. Сумасшедшая соседка, Айрис, сфотографировала ее в потайной комнате на чердаке, стены которой были разрисованы каракулями бывших пациентов. Прямо над головой Ханны, в жутковатой близости к ее лицу, оказался огромный портрет, в котором безошибочно угадывалась Эли. Девушка выглядела зловещей и… живой. «Я знаю то, чего не знаешь ты, – казалось, говорила нарисованная Эли. – И я храню этот секрет».

Вдруг кто-то постучал Ханну по плечу. От неожиданности она вскрикнула и резко обернулась. Эмили Филдс испуганно попятилась назад, прикрывая лицо руками.

– Извини!

Ханна пробежалась пальцами по волосам, судорожно глотая воздух.

– Боже, – застонала она. – Больше никогда так не делай.

– Я искала тебя, – сказала Эмили, переводя дыхание. – Меня только что вызывали в администрацию. Звонила мама Эли.

– Миссис ДиЛаурентис? – Ханна сморщила нос. – С чего вдруг она беспокоит тебя в школе?

Эмили потерла замерзшие руки.

– У них дома сейчас проходит пресс-конференция. Миссис ДиЛаурентис хочет, чтобы мы все там были. Она сказала, что у нее для нас какая-то важная новость.

Ледяная дрожь пробежала по спине Ханны.

– Что это может быть?

– Не знаю. – Эмили смотрела на нее широко распахнутыми глазами, и на ее бледной коже отчетливо выделялись веснушки. – Но нам лучше туда пойти. Пресс-конференция уже начинается.

4 Сногсшибательная блондинка

Зимнее солнце зависло над самой линией горизонта. Эмили, устроившись на пассажирском сиденье «Тойоты Приус» Ханны, наблюдала, как проносится за окном Ланкастер-авеню. Они мчались в Ярмут, где временно поселились ДиЛаурентисы. Со Спенсер и Арией договорились встретиться на месте.

– Здесь направо, – подсказала Эмили, сверяясь с маршрутом, который дала миссис ДиЛаурентис. Они въехали в предместье «Дэрроу Фармз». Судя по всему, когда-то здесь находилась настоящая ферма с зелеными холмами и широкими полями для посевов и пастбищ, но застройщик поделил землю на участки, где теперь стояли огромные одинаковые дома с каменными фасадами, черными ставнями и молодыми японскими кленами во дворе.

Найти дом ДиЛаурентисов не составило труда – у обочины уже гудела толпа, во дворе соорудили большой подиум, всюду сновали полчища кинооператоров, репортеров и продюсеров. Фаланга копов с устрашающими черными кобурами на поясе дежурила у крыльца ДиЛаурентисов. Толпу создавали в основном журналисты, но среди них, разумеется, затесались и обычные зеваки – Эмили заметила у секвойи Лэйни Айлер и Джемму Каррен, пловчих из ее команды. Сестра Спенсер, Мелисса, притаилась рядом с внедорожником «Мерседес».

– Вау, – прошептала Эмили. Слухи разлетелись с завидной скоростью. Видимо, намечалось что-то грандиозное.

Эмили захлопнула дверь машины и двинулась вместе с Ханной в сторону толпы. Она забыла захватить варежки, и пальцы онемели и распухли от холода. После смерти Дженны она вообще стала рассеянной, плохо спала по ночам и почти ничего не ела.

– Эм?

Эмили обернулась и дала знак Ханне, что догонит ее. Майя Сен-Жермен протиснулась рядом с парнем в зимней шапке с логотипом команды Phillies. Майя была в черном шерстяном пальто, полосатой рубашке, черных джинсах и черных кожаных полусапожках. Ее вьющиеся волосы были собраны сзади черепаховой заколкой, а губы покрыты гигиенической помадой с вишневым ароматом. Эмили углядела желтый комочек банановой жвачки у нее во рту, и это напомнило ей о первом поцелуе с Майей.

– Привет, – с опаской произнесла Эмили. Они с Майей не ладили с тех пор, как Майя застукала Эмили целующейся с другой девушкой.

У Майи задрожала губа, и она расплакалась.

– Я очень сожалею, – пробормотала она, закрывая лицо. – Это так тяжело. Не могу поверить, что Дженна…

Эмили почувствовала укол совести. В последнее время она часто видела Майю и Дженну вместе – в коридорах школы, в атриуме молла King James, даже на недавнем соревновании по плаванию, в котором участвовала Эмили.

Едва уловимое движение в окне дома ДиЛаурентисов отвлекло Эмили. Ей показалось, что кто-то приоткрыл и тотчас отпустил занавеску. Она задалась вопросом, не Джейсон ли это. Но тут она заметила его на лужайке, уткнувшегося в сотовый телефон.

Она снова повернулась к Майе, которая доставала из рюкзака цвета хаки полиэтиленовый пакет с логотипом супермаркета Wawa.

– Я хотела отдать тебе кое-что, – сказала Майя. – Это нашли рабочие, когда расчищали лес после пожара. Они решили, это мое, но я помню, что видела его у тебя в комнате.

Эмили полезла в пакет и достала оттуда розовый лакированный кошелек для мелочи. Она сразу узнала выбитый вензель «Э» и бледно-розовую молнию застежки.

– О боже, – выдохнула она. Кошелек подарила ей Эли в шестом классе. И это была одна из памятных вещиц Эли, которые Эмили и ее подруги захоронили на заднем дворе Спенсер перед судом над Йеном. Психолог утверждала, что ритуал захоронения поможет им оправиться от смерти Эли, но Эмили все равно очень скучала по этому кошельку.

– Спасибо. – Она прижала его к груди.

– Не за что. – Майя закрыла рюкзак и закинула его на плечо. – Ладно, пошла, мне надо быть рядом с предками. – Она махнула рукой в сторону толпы. Мистер и миссис Сен-Жермен стояли у почтового ящика ДиЛаурентисов и выглядели немного потерянными.

– Пока. – Эмили отвернулась. Ханна уже присоединилась к Спенсер и Арии возле ограждения. Эмили не видела своих старых подруг со дня похорон Дженны. Тяжело сглотнув, она начала проталкиваться вперед, пока не оказалась рядом с ними.

– Привет, – негромко сказала она Спенсер.

Спенсер беспокойно посмотрела на Эмили.

– Привет.

Ария и Ханна пожали плечами в знак приветствия.

– Как вы? – спросила Эмили.

Ария затеребила бахрому длинного черного шарфа. Ханна уставилась в айфон, так ничего и не ответив. Спенсер закусила нижнюю губу. Судя по всему, никто из них не испытывал радости от встречи. Эмили повертела в руках кошелек из лакированной кожи, надеясь, что кто-нибудь из бывших подруг узнает его. Ей до смерти хотелось поговорить с ними об Эли, но что-то незримо стояло между подругами, с тех пор как нашли тело Дженны. Такое уже было после исчезновения Эли – казалось, им гораздо проще игнорировать друг друга, чем ворошить страшные воспоминания.

– Как вы думаете, что все это значит? – Эмили снова попыталась завязать разговор.

Ария достала из сумочки вишневую гигиеническую помаду и намазала губы.

– Это ведь тебе звонила миссис ДиЛаурентис. Разве она тебе не сказала?

Эмили покачала головой.

– Она так быстро повесила трубку. Я даже не успела ни о чем расспросить.

– Может, это как-то связано с тем, что Билли клянется в невиновности? – Ханна откинулась на ограждение, и оно слегка зашаталось.

Ария содрогнулась.

– Я слышала, его адвокат хочет развалить дело, потому что копы не могут найти ни одного следа, оставленного Билли на заднем дворе дома Дженны. У них нет никаких физических доказательств его присутствия на месте преступления.

– Это смешно, – сказала Спенсер. – У него обнаружены наши фотографии, все эти записки от «Э»…

– Но не кажется ли вам странным, что убийцей оказался Билли? – спросила Ария, понизив голос. Она ковыряла сухую кожицу на большом пальце. – Он выплыл из ниоткуда.

Ветер сменил направление, и потянуло резким запахом коровьего навоза с соседней фермы. Эмили не могла не согласиться с Арией; она почти не сомневалась в том, что убийцей Эли в конечном счете окажется кто-то из знакомых, кто так или иначе связан с ее жизнью. Этот парень Билли, случайный незнакомец, каким-то странным образом проник в их самые глубокие, темные тайны. «Да, теоретически такое возможно», – рассуждала Эмили.

– Мона Вондервол нарыла тонны грязных секретов Эмили и остальных, просто прочитав выброшенный дневник Эли.

– Я тоже об этом думала. – Ханна зябко поежилась. – Но это наверняка он. Надеюсь, они упекут его за решетку навсегда.

В микрофоне на трибуне послышался скрежет обратной связи, и Эмили вскинула голову. Миссис ДиЛаурентис, в атласном черном платье-футляре, коричневой норковой накидке и черных «лодочках», вышла из дома. Она вертела в руках пачку блокнотных листков. Рядом с ней шел ее муж, показавшийся Эмили еще более изможденным и носатым. Эмили заметила, что среди копов нарисовался и офицер Даррен Вилден, который стоял, сложив руки на груди. Эмили поморщилась. Может, Вилден и не убивал свою бывшую девушку из амишей[3], но все-таки что-то в нем настораживало. Вилден не верил в существование нового «Э», даже после того, как они показали ему угрожающие послания. И он слишком поспешно отмахнулся от их заверений в том, что они видели Эли во время пожара, взяв с Эмили и ее подруг обещание помалкивать об этом.

Толпа притихла. Защелкали фотовспышки.

– Камера, – прошептал продюсер рядом с Эмили.

На лице миссис ДиЛаурентис промелькнула жалкая улыбка.

– Спасибо, что пришли, – сказала она. – Последние четыре года были очень трудными и мучительными для всей нашей семьи, но мы получили огромную поддержку. Я хочу, чтобы все знали, что мы держимся, и для нас стало большим облегчением известие о том, что наконец-то арестован убийца нашей дочери.

Раздались редкие аплодисменты. Мама Эли продолжала:

– В Роузвуде случились две трагедии, унесшие жизни двух очень красивых невинных девушек. Я бы хотела, чтобы мы все почтили память моей дочери и Дженны Кавано минутой молчания. – Она оглядела толпу и отыскала взглядом родителей Дженны, которые стояли в неприметном местечке за дубом. Мама Дженны плотно сжимала губы, как будто изо всех сил старалась сдержать рыдания. Отец Дженны упрямо смотрел под ноги, уставившись на серебристую обертку от жвачки.

Эмили услышала всхлип в толпе, а потом громко каркнула ворона. Засвистел ветер, раскачивая голые ветки деревьев. Когда она посмотрела на окно дома ДиЛаурентисов, там снова колыхнулась занавеска.

Миссис ДиЛаурентис откашлялась.

– Но это не единственная причина, побудившая меня созвать всех вас сюда, – читала она по бумажке. – Долгое время наша семья строго хранила секрет, главным образом – по соображениям безопасности. Мы думаем, что пришла пора рассказать правду.

Эмили почувствовала, как мотылек вспорхнул у нее в животе. Правду?

У миссис ДиЛаурентис дрогнули губы. Она сделала глубокий вдох.

– Правда заключается в том, что у нас есть еще один ребенок. Который рос не в нашем доме в силу того, что… – Она помолчала, нервно потирая нос. – …Одним словом, из-за проблем со здоровьем.

Толпа зароптала. Мысли ураганом закружились в голове у Эмили. Что сказала миссис ДиЛаурентис? Она схватила Арию за руку. Ария в ответ сжала ее руку.

Миссис ДиЛаурентис старалась перекричать нарастающий гул толпы:

– Недавно нашу дочь выписали из клиники с положительным заключением о состоянии здоровья, но мы хотели оградить ее от общественного внимания, пока истинный убийца ее сестры не окажется за решеткой. Благодаря офицеру Вилдену и его команде теперь это стало возможным.

Она кивнула Вилдену, и тот скромно опустил голову. Несколько человек захлопали. Эмили ощутила во рту привкус сэндвича с арахисовым маслом и медом, который съела на обед. Дочь?

– Итак, мы думаем, что настало время представить ее всем вам. – Миссис ДиЛаурентис обернулась и дала отмашку тем, кто находился в доме. Открылась передняя дверь. Оттуда вышла девушка.

Розовый кошелек выскользнул из пальцев Эмили.

– Что? – вскрикнула Ария, отпуская руку Эмили. Спенсер схватилась за плечо Эмили, а Ханна едва не рухнула на ограждение.

На крыльце стояла светловолосая девушка с фарфоровой кожей и лицом в форме сердца. Ее глубокие голубые глаза тотчас отыскали Эмили. Их взгляды встретились, и девушка подмигнула. Эмили почувствовала, что ее тело превращается в кашу.

– Эли? – одними губами произнесла она.

Миссис ДиЛаурентис наклонилась к микрофону.

– Это Кортни, – объявила она. – Сестра-близнец Элисон.

5 Когда казалось, что большего безумия не придумать

Ропот перерос в рев, остервенело защелкали фотоаппараты. Куча людей бросилась судорожно строчить сообщения.

– Близнец? – слабым голосом вымолвила Спенсер. У нее безудержно тряслись руки.

– О боже, – пробормотала Ария, хватаясь за лоб. Эмили растерянно хлопала глазами, как будто не верила, что видит девушку наяву. Ханна вцепилась в руку Эмили.

Многие поворачивались и глазели на Арию, Эмили, Спенсер и Ханну.

– Они знали? – прошептал кто-то.

У Спенсер отчаянно билось сердце, словно колибри в клетке. Она уж точно не знала. Эли многое скрывала от нее – тайные отношения с Йеном, секретную дружбу с Дженной, причину неожиданного разрыва с Наоми и Райли, которых она променяла на Спенсер и других в шестом классе, – но все это меркло на фоне сестры-близнеца.

Она уставилась на блондинку, стоявшую на крыльце. Сестра Эли казалась выше ростом, и волосы у нее были чуть темнее, чем у Эли, а лицо поуже, но в остальном она почти не отличалась от бывшей лучшей подруги Спенсер. В черных леггинсах, черных балетках, мешковатой синей рубашке на пуговицах и укороченной белой куртке, с полосатым шарфом, завязанным петлей на шее, светлыми волосами, убранными в низкий пучок, яркими губками бантиком и глазами-сапфирами, она выглядела как французская топ-модель.

Краем глаза Спенсер заметила, что ее сестра, Мелисса, пробирается сквозь толпу. Обогнув шеренгу полицейских, она подошла к Джейсону ДиЛаурентису и зашептала ему на ухо. Джейсон побледнел, повернулся к Мелиссе и что-то сказал в ответ.

Неприятное ощущение разлилось в животе Спенсер. Почему Мелисса здесь? И что она делает? Спенсер не видела, чтобы Мелисса и Джейсон общались с тех пор, как оба закончили школу.

Мелисса вытянула шею и уставилась на Кортни. Та заметила ее пристальный взгляд и вздрогнула. Улыбка на губах потухла.

Что за чертовщина?

– Как вы относитесь к заявлению Уильяма Форда о его невиновности? – выкрикнул голос из толпы, отвлекая внимание Спенсер. Вопрос задала высокая блондинка-репортер из первого ряда.

Миссис ДиЛаурентис поджала губы.

– Я думаю, что это возмутительно. Доказательства его вины налицо.

Спенсер снова повернулась к Кортни. У нее кружилась голова. Происходящее выглядело в высшей степени странным. Кортни перехватила ее взгляд, а потом скользнула глазами по лицам других девушек. Убедившись, что ее заметили, она кивнула в сторону боковой двери дома.

Эмили напряглась.

– Она хочет, чтобы мы?..

– Да вряд ли, – сказала Спенсер. – Она ведь нас даже не знает.

Кортни наклонилась и что-то шепнула матери на ухо. Миссис ДиЛаурентис кивнула и улыбнулась толпе.

– Моя дочь немного ошеломлена таким вниманием. Она покинет нас ненадолго, ей нужно отдохнуть.

Кортни повернулась к двери. Прежде чем скрыться в доме, она оглянулась через плечо и подняла бровь.

– Мы должны идти? – с тревогой спросила Ханна.

– Нет! – вырвалось у Арии в тот же миг, когда Эмили воскликнула: – Да!

Спенсер нервно покусывала мизинец.

– Надо узнать, чего она хочет. – Она схватила Арию за руку. – Пошли.

Они прошмыгнули мимо дома, обогнули переросший куст остролиста и юркнули в окрашенную алой краской боковую дверь.

Огромная кухня благоухала гвоздикой, оливковым маслом и освежителем воздуха Febreze. Один из стульев стоял под странным углом, как будто на нем только что сидели. Спенсер узнала керамические банки для муки и сахара от Delft, которые стояли у микроволновки и перекочевали сюда из старой кухни ДиЛаурентисов. На дверце холодильника висел начатый кем-то список покупок. «Желе. Соленья. Французский хлеб».

Когда из коридора появилась Кортни, на ее до жути знакомом лице блуждала улыбка, и Спенсер почувствовала, что ноги стали ватными. Ария пискнула.

– Обещаю, что не буду кусаться, – сказала Кортни. Ее голос звучал в точности, как у Эли – хрипловато и соблазнительно. – Я хотела встретиться с вами наедине, прежде чем начнется настоящий дурдом.

Спенсер нервно закручивала свои русые волосы в конский хвост, не в силах оторвать глаз от девушки. Казалось, будто Эли выползла из ямы на своем старом дворе, вернулась в собственную оболочку и снова стала живой и невредимой.

Девушки, не моргая, смотрели друг на друга широко распахнутыми глазами. Часы на микроволновке отстучали минуту и показывали уже не 3.59, а 4.00.

Кортни взяла с рабочего стола желтую вазочку с солеными крендельками и подошла ближе.

– Девчонки, вы ведь когда-то были лучшими подругами моей сестры, верно? Спенсер, Эмили, Ханна, Ария? – Она по очереди показывала на каждую.

– Да. – Спенсер ухватилась пальцами за спинку стула, вспоминая, как в шестом классе она, Ария, Ханна и Эмили пробрались на задний двор дома Эли в надежде украсть ее кусочек флага для «Капсулы времени». Эли – в розовой футболке и босоножках на танкетке – вышла на крыльцо и застукала их. Сообщив девочкам, что они опоздали – флаг уже кто-то украл, – она указала на Спенсер и спросила: «Ты – Спенсер, верно?» После чего заставила остальных представиться, делая вид, будто она слишком популярна, чтобы помнить их имена. Тогда впервые Эли заговорила с ними, а неделю спустя они стали для нее новыми лучшими подругами.

– Эли мне рассказывала о тебе. – Кортни предложила девушкам крендельки, но все отказались от угощения. Спенсер даже думать не могла о еде. В животе и без того творилось бог знает что. – Но она никогда не рассказывала вам обо мне, я угадала?

– Н-нет, – хрипло произнесла Эмили. – Ни разу.

– Тогда могу себе представить, насколько странно все это выглядит, – сказала Кортни.

Спенсер начала возиться с корковыми подставками под стаканы с надписью «ВРЕМЯ МАРТИНИ!», оформленной большими буквами в стиле пятидесятых.

– Так… где ты была? В больнице или где-то еще? – спросила Ария.

Не сказать, чтобы Кортни выглядела больной. Ее кожа излучала сияние, словно подсвеченная изнутри. Светлые волосы блестели, как будто их каждый час обрабатывали бальзамом. Спенсер вгляделась в лицо Кортни, и ее словно током ударило: если Эли приходится ей сводной сестрой, значит, и с этой девушкой они тоже сестры. Она вдруг остро осознала, насколько Кортни похожа на мистера Хастингса… и Мелиссу… и Спенсер. У Кортни были длинные тонкие пальцы ее отца, такой же аккуратный нос, небесно-голубые глаза Мелиссы и та же ямочка на правой щеке, что и у Спенсер. У бабушки Хастингс тоже была такая ямочка. Удивительно, что Спенсер не замечала этого сходства при жизни Эли. Впрочем, тогда она еще не знала историю своей семьи, и ни к чему было присматриваться.

Кортни задумчиво жевала. Хруст крендельков эхом разносился по кухне.

– Что-то вроде того. Я была в известном местечке под названием Рэдли. А после того, как его превратили в отель, или что там еще, меня перевели в интернат-клинику Эддисон-Стивенс. – Она произнесла название с нарочитым британским акцентом, закатывая глаза.

Спенсер и подруги обменялись изумленными взглядами. Ну, конечно. Пациентом Рэдли был вовсе не Джейсон ДиЛаурентис, а Кортни. Его имя значилось в журнале, потому что он навещал ее. И Ханна рассказывала, что Айрис, ее соседка по палате, нарисовала портрет Эли в какой-то тайной комнате. Но Айрис, должно быть, знала Кортни, а не Эли.

– Так… у тебя были… проблемы с психикой? – осторожно спросила Ария.

Кортни нацелила на нее кренделек, как кинжал.

– Интернат предназначен не только для психически больных, – отрезала она.

– Ой, – Ария зарделась от смущения. – Извини. Я не знала.

Кортни пожала плечами и уставилась в вазочку с крендельками. Спенсер все ждала, что она объяснит, почему оказалась в подобных местах, но девушка промолчала.

Наконец Кортни подняла голову.

– Так или иначе. Простите, что убежала от вас в ночь пожара. Представляю, как я вас… запутала.

– О боже, это была ты! – воскликнула Ханна.

Спенсер пробежалась пальцами по краям голубой салфетки, лежавшей на столе. Казалось логичным, что именно Кортни выбежала из леса, а не призрак Эли или плод странной групповой галлюцинации.

Эмили подалась вперед, и белесые волосы упали ей на лицо.

– Но что ты там делала?

Кортни придвинула свой стул ближе к столу.

– Я получила записку – думаю, от Билли, – и там было сказано, что мне непременно нужно кое-что увидеть в лесу. – На лице Кортни отразилось раскаяние. – Я не должна была выходить из дома, но в записке говорилось, что это поможет раскрыть убийство Эли. Когда я добежала до леса, начался пожар. Я уже попрощалась с жизнью… но Ария спасла меня. – Она коснулась руки Арии. – Кстати, спасибо.

Ария открыла было рот, но не издала ни звука.

– Как тебе удалось так быстро выбраться оттуда? – настойчиво спросила Эмили.

Кортни смахнула с губ кристаллики соли.

– Я позвонила своему знакомому в полиции Розвуда. Это давний друг нашей семьи.

Со двора донесся визг микрофона. Спенсер посмотрела на Арию, Эмили и Ханну. Понятно, кто этот друг семьи. Вот почему они не видели его в ночь пожара. И это же объясняло, почему он просил их молчать о том, что они видели Эли: он отвечал за безопасность ее сестры.

– Вилден. – Эмили стиснула зубы. – Тебе не следует доверять ему. Он не тот, за кого себя выдает.

Кортни откинула голову назад и весело хохотнула:

– Успокойся, Киллер.

От страха по спине Спенсер пробежала холодная дрожь. Киллер? Это же прозвище Эмили, придуманное Эли. Неужели Эли рассказала сестре и об этом?

Но, прежде чем кто-либо из них успел что-то сказать, в прихожей появилась миссис ДиЛаурентис. Когда она заметила девушек, ее лицо просветлело.

– Спасибо, что пришли, девочки. Это очень много значит для нас.

Миссис ДиЛаурентис подошла к Кортни и положила руку ей на плечо. На ее длинных, идеальных ногтях блестел классический красный лак от Chanel.

– Извини, дорогая, но репортер из «Эм-Си-Эн-Би-Си» хочет задать тебе пару вопросов. Он проделал долгий путь из Нью-Йорка…

– Хорошо, – застонала Кортни, вставая со стула.

– И роузвудская полиция тоже хочет поговорить с тобой, – добавила миссис ДиЛаурентис. Она взяла лицо дочери в ладони и начала разглаживать ее брови. – Их интересует ночь пожара.

– Опять? – Кортни театрально вздохнула, отстраняясь от матери. – Я предпочитаю общаться с прессой. С ними веселее.

Она повернулась к девушкам, неподвижно сидевшим за столом.

– Заходите в любое время, девчонки, – сказала она с улыбкой. – Для вас двери всегда открыты. И, да, самое главное! – Она достала из кармана новенькое ламинированное удостоверение школьника. «КОРТНИ ДИЛАУРЕНТИС» – значилось на нем большими красными буквами. – Я буду учиться в Роузвуде! – воскликнула она. – Увидимся завтра в школе.

Многозначительно подмигнув онемевшим девушкам, она удалилась.

6 Фрикам здесь не место

На следующее утро Ханна, как обычно, шагала по дорожке от парковки к школе. У главного входа уже дежурили фургоны телевизионщиков с «Канала 6», «Канала 8» и Си-Эн-Эн. Репортеры таились за кустами – в засаде, как львы на охоте. Пригладив темно-рыжие волосы, Ханна приготовилась к шквалу вопросов.

Один из репортеров внимательно посмотрел на нее, а потом повернулся к своим коллегам.

– Отбой! – крикнул он. – Это всего лишь одна из тех милых обманщиц.

Ханна поморщилась. Всего лишь одна из милых обманщиц? Что это значит, черт возьми? Разве они не хотят узнать, что думает Ханна о тайной близняшке Эли? Или их не интересует ее мнение о попытках Билли доказать свою невиновность? И, в конце концов, как насчет того, чтобы принести ей глубочайшие извинения за всю ту грязь, что на нее вылили?

Она вздернула нос. Плевать. Охота была светиться на телевидении. Тем более что камера добавляет килограммов пять.

Коренастый парень со штанговым микрофоном что-то передал по рации. Корреспондентка захлопнула крышку своего сотового телефона.

– Кортни ДиЛаурентис на дальней парковке!

Репортеры и операторы ринулись на задний двор школы.

Ханна содрогнулась. Кортни. Это до сих пор казалось сном. После того как Ханна покинула кухню ДиЛаурентисов, она ждала, что вот-вот из ниоткуда выскочат люди с камерами и объявят, что все это – безумный розыгрыш.

Почему Эли не рассказала им о сестре? Ведь столько было возможностей – ночные девичники, записки на переменках, поездки в горы Поконо и Ньюпорт. А сколько раз они устраивали игры «Я никогда не…» и «Правда или желание», но Эли так и не выдала свой главный секрет. Почему Ханна ничего не заподозрила, когда Эли предложила притвориться, будто они – пятеро близнецов, разлученных при рождении? Или когда увидела портрет Эли – Кортни — на стене потайной комнаты в психушке. Может, Эли намекала на что-то, когда, глядя на Ханну, вздыхала: «Везет тебе, ты – единственный ребенок в семье»?

Протиснувшись сквозь толпу блеклых зануд, просматривающих повтор сериала «Хор»[4] на айфоне, Ханна распахнула дверь и решительно переступила порог школы. Вестибюль выглядел как визитная карточка фабрики Hallmark. Стены были украшены белыми бумажными купидонами, гирляндами из красных сердечек, бантами из золотистой фольги. У дверей актового зала высились гигантские скульптуры в форме сердец, которые школа выставляла каждый год. «НАЙДИ СВОЮ ЛЮБОВЬ», – призывала каллиграфическая надпись в стиле свадебного приглашения на одном сердце. «НА БАЛУ В ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА», – вторило ей другое сердце. «В ЭТУ СУББОТУ», – подсказывало третье сердце со следами зубов – видимо, грызуна, пробравшегося в кладовку, где хранились сердца в течение года. Из большой плетеной корзины торчали розовые флаеры с подробной информацией о предстоящих танцах, включая обязательные требования к дресс-коду. В День святого Валентина всем – даже мальчикам – надлежало быть в красном, розовом или белом. В свете недавней трагедии средства от продажи билетов перечислялись в созданный фонд памяти Дженны Кавано, который собирался спонсировать обучение собак-поводырей. Любопытно, что от мемориала Дженны, установленного в вестибюле еще вчера, не осталось и следа. То ли администрация школы получила слишком много жалоб от тех, кто считал его депрессивным и не способствующим атмосфере праздника, то ли с появлением Кортни смерть Дженны отошла на второй план.

Из кафе Steam доносились звуки смеха. Ханна обернулась и увидела за одним из столиков Наоми, Райли и Кейт с кружками ароматного травяного чая и теплыми булочками с клюквой и отрубями. С ними сидела и четвертая девушка – с личиком в форме сердца и огромными голубыми глазами.

Зашипело устройство для взбивания молока в кофемашине, и Ханна вздрогнула. У нее возникло такое чувство, будто она вернулась в шестой класс, когда Наоми, Райли и Эли были неразлучны. Но, конечно, не Эли сидела сейчас с Наоми и Райли как лучшая подруга на все времена. Это была Кортни.

Ханна подошла к их столику, но лишь только она собралась сесть на единственный свободный стул, Наоми закинула на него необъятную сумку от Hermes. Зеленая сумочка Райли от Kate Spade занимала соседний стул, и Кейт до кучи водрузила на нее сумку-хобо от Foley + Corinna. Гора из сумок напоминала шаткую конструкцию башни в игре «Дженга»[5]. Кортни растерянно прижимала к груди сумку-тоут клюквенного цвета.

– Извини, Псих, – ледяным тоном произнесла Наоми. – Это место занято.

– Я не Псих. – Ханна сузила глаза. Кортни заерзала на стуле, и Ханна задалась вопросом, не покоробило ли ее слово псих. Ведь она тоже побывала в психушке.

– Если ты не псих, – поддразнила Кейт, – тогда почему я слышала, как ты кричала во сне прошлой ночью?

Девушки захихикали. Ханна больно закусила щеку. Если бы только она могла каким-то образом записать этот разговор на телефон и показать отцу. Впрочем, не все ли ему равно? После пресс-конференции она напрасно ждала, что он постучится к ней в комнату, чтобы обсудить, как все прошло. Раньше это было в порядке вещей – они подолгу беседовали, когда Ханна не прошла в группу чирлидеров в средней школе, когда переживала, что не нравится Шону Эккарду, когда родители Ханны решили развестись. Но вчера отец так и не постучался. Мистер Марин провел весь вечер в офисе, по-видимому, не подозревая о том, что Ханна страдает.

– Почему бы тебе не присоединиться к Засере? – съязвила Райли. Девушки захихикали. – Он тебя ждет! – Она показала рукой куда-то вдаль.

Ханна проследила взглядом за костлявым, крючковатым, как у ведьмы, пальцем Райли. Майк сидел в одиночестве за столиком рядом с туалетом, прихлебывая кофе из высокого бумажного стаканчика и уставившись в листок бумаги. Он выглядел как единственный щенок в приюте, не нашедший своего хозяина. У Ханны защемило сердце. Вчера ночью он прислал ей кучу эсэмэсок; она хотела ответить, но так и не собралась. Просто не знала, что сказать. И неважно, что исподнее на фотографии чужое: все поверили в то, что оно принадлежит Майку, так же как единодушно сочли ее психом. А прозвища в роузвудской школе приклеивались намертво. В седьмом классе Эли окрестила Питера Грейсона «Картошкой», потому что фигурой он напоминал Мистера Картофельная голова[6], и до сих пор его только так и называли.

Майк поднял взгляд и заметил ее. Его лицо просияло, и он помахал розовым флаером, зазывающим на «ТАНЦЫ В ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА».

Ханна хотела подойти к нему, но вовремя спохватилась. Если она сядет за его столик – и, хуже того, согласится пойти с ним на танцы, – от клейма «Психа» ей уже вовек не отмыться. Пребывание в клинике вместо недоразумения обернется катастрофой и поставит крест на ее карьере в старшей школе. Прощайте, крутые домашние вечеринки и оргкомитет выпускного бала – единственный комитет в роузвудской школе, за членство в котором она готова бороться. В весенние каникулы ей уже не видать поездки с достойной компанией на Ямайку или Санта-Лусию, а в июне для нее не найдется места в пляжном домике в Майами. Саша из бутика Otter перестанет откладывать для нее новые шмотки, Ури не сможет втиснуть ее в свое расписание, когда срочно понадобится мелирование или укладка, и всего за одну ночь она снова превратится в придурковатого лузера. Тут же прибавятся лишние килограммы, доктор Хьюстон вернет ей брекеты, а эффект от операции «Лейсик» на глаза неожиданно сойдет на нет, и придется опять нацепить очки в стиле Гарри Поттера, которые она носила в пятом классе.

Нет, этому не бывать. С тех пор как Эли выдернула ее из небытия, Ханна поклялась никогда, больше никогда не становиться лузером.

Ханна сделала глубокий вдох.

– Извини, Засеря, – услышала она насмешливый и писклявый голос, ничуть не похожий на ее собственный. – Я не могу приближаться к тебе. Микробы и все такое. – Она ухмыльнулась.

У Майка отвисла челюсть. Его лицо побледнело, как если бы он увидел призрака – возможно, Призрака Стервозного Прошлого. Ханна обернулась и посмотрела на Наоми, Кейт, Райли и Кортни. «Видите?» – хотелось ей крикнуть. Она способна на жертвы. Она заслуживает того, чтобы быть в их компании.

Наоми встала из-за стола и стряхнула с рук крошки от булочки.

– Извини, Хан, может, тебя и не заразил Засеря, но все равно ты – фрик. – Она поправила узел шелкового шарфа от Love Quotes и дала знак остальным девушкам. Первой поднялась Райли, следом за ней Кейт.

Кортни замешкалась, не отрывая голубых глаз от Ханны.

– Тебе очень идет эта прическа, – произнесла она наконец.

Ханна смущенно тронула волосы. Она вовсе не старалась с укладкой – просто выпрямила волосы феном и нанесла каплю сыворотки Bumble & Bumble. Ей вдруг вспомнился нарисованный Айрис портрет на стене чердака и глаза Кортни – огромные и пугающие. Дрожь пробежала у нее по спине.

– Э-э, спасибо, – осторожно пробормотала она.

Кортни задержала на ней взгляд, и на ее губах появилась странная улыбка.

– Пожалуйста, – сказала она. Потом перекинула сумочку через плечо и последовала за подругами.

7 Ноэль Кан, образчик гостеприимства

Несколькими часами позже, на третьем уроке, Ария поплелась в аудиторию для выполнения домашних заданий. Обычно здесь проходили классы здоровья, поэтому стены комнаты были увешаны плакатами с описанием различных симптомов ЗППП[7], ужасов наркомании и страшных для кожи последствий курения. Тяжелый желтый шар из воска имитировал жировой ком в теле, а длинный постер иллюстрировал стадии развития плода в утробе матери. Мередит, псевдомачеха Арии, находилась на двадцать пятой неделе беременности, и, согласно представленной диаграмме, ее плод уже достиг размера брюквы. Смех, да и только!

Ария сделала долгий глоток кофе из термокружки. Она по-прежнему заказывала кофейные зерна в маленькой кофейне по соседству с домом, где они жили в Рейкьявике. Одна только доставка стоила кучу денег, но после исландского кофе то, что подавали в Starbucks, казалось пойлом. Ария села за свободную парту, а тем временем народу в классе прибывало. Рядом с ней что-то грохнуло, и она вскинула голову.

– Привет. – Ноэль уселся за соседнюю парту через проход. Ария удивилась, увидев его, хотя Ноэль учился в одном с Арией классе, время, отведенное на самостоятельные занятия, он обычно проводил в школьном тренажерном зале. – Как дела? – спросил он, широко распахнув глаза.

Ария невозмутимо пожала плечами, сделав еще один душевный глоток кофе. Кажется, она догадывалась, о чем хотел поговорить Ноэль. Сегодня все хотели говорить с ней только об одном.

– Ты уже общалась с этой… ну, как ее… Кортни? – Его губы дернулись, когда он произнес имя.

Ария погрызла ноготь большого пальца.

– Да, немного поболтали. Но, надеюсь, больше не придется.

Ноэль озадаченно посмотрел на нее.

– Что? – рявкнула Ария.

– Да просто… – Ноэль замолчал, поигрывая брелоком в форме бутылки водки «Абсолют», пристегнутым к рюкзаку. – Я подумал, ты захочешь познакомиться с ней поближе, учитывая, что она сестра Эли и все такое.

Ария отвернулась, уставившись на ярко раскрашенную пищевую пирамиду. Ее отец, Байрон, сказал то же самое вчера за ужином – что общение с сестрой-близнецом может пойти на пользу и Ария быстрее оправится от смерти Эли. Ария почти не сомневалась в том, что и мама придерживается такого мнения, хотя в последние дни она старательно избегала разговоров с Эллой. Каждый раз, когда Ария звонила домой, она рисковала нарваться на похотливого ухажера матери, Ксавье.

Вся эта история с Кортни донельзя бесила Арию: Кортни на трибуне, приветственно машет толпе. ДиЛаурентисы скрывают дочь в течение многих лет, так что ни одна живая душа не знает о ее существовании. Пресса исходит слюной, жадно ловит каждое их слово. В разгар этого цирка Ария взглянула на Джейсона ДиЛаурентиса. Он кивал в такт всему, что говорила мать, но глаза у него были стеклянными, словно ему промыли мозги. Если у Арии и оставалось хоть что-то от пылкой влюбленности в Джейсона, все исчезло в тот миг. Он и его семья оказались еще более мутными, чем она себе представляла.

Ария наугад открыла учебник по биологии и сделала вид, будто читает параграф про фотосинтез. Ноэль выжидающе смотрел на нее.

– Мне не по себе, когда я нахожусь рядом с ней, – наконец ответила она, не поднимая глаз. – Это рождает много воспоминаний об исчезновении и смерти Эли.

Ноэль подался вперед, отчего заскрипела старая деревянная парта.

– Но Кортни тоже прошла через это. Может, вам будет легче справиться с этим вместе. Я знаю, ты против групповой терапии, но разговор с ней мог бы принести тебе облегчение.

Ария ущипнула себя за переносицу. Если на то пошло, групповая терапия нужна ей для того, чтобы справиться с появлением Кортни.

В передней части класса послышалась какая-то возня. Вокруг зашептались. Когда миссис Айвз, куратор самостоятельных занятий, отошла от двери, у Арии замерло сердце. На пороге стояла Кортни собственной персоной.

Миссис Айвз указала Кортни на единственную свободную парту, которая – разумеется, – оказалась по соседству с Арией. Все уставились на Кортни, когда она двинулась по проходу, покачивая бедрами, и ее длинные светлые волосы слегка трепыхались. Фи Темплтон даже успела сфотографировать Кортни на «блэкберри».

– Она выглядит, как Эли, – прошипела Имоджен Смит.

Кортни заметила Арию и просияла.

– Привет! Приятно увидеть дружелюбное лицо.

– П-привет, – запнувшись, пробормотала Ария. Она подозревала, что выражение ее лица сейчас уж точно не тянет на дружелюбное.

Кортни скользнула за парту, повесила блестящую красновато-розовую сумку-тоут на спинку стула и достала из переднего кармашка тетрадь на пружинках и фиолетовую авторучку. «Кортни ДиЛаурентис», – было выведено надутыми буквами на обложке тетради. Даже почерк у нее был такой же, как у Эли.

Комок желчи подступил к горлу Арии. Это уже слишком. Эли мертва.

Ноэль обернулся и одарил Кортни улыбкой до ушей.

– Я – Ноэль. – Он протянул руку, и Кортни ее пожала. – Ты первый день в школе? – добавил он, как будто и не знал.

– Угу. – Кортни сделала вид, будто отирает пот со лба. – Безумное местечко. Я никогда не ходила в школу, где классы расположены в коровниках!

«Это потому, что ты никогда не ходила в настоящую школу», – подумала Ария, тыча механическим карандашом в небольшую выемку на поверхности парты.

Ноэль с энтузиазмом закивал, и его лицо заискрилось, как игровой автомат «Вегас».

– Да, здесь когда-то была ферма. По крайней мере, скот отогнали!

Кортни захихикала, как будто услышала самую смешную шутку в мире. Она еле заметно повернулась корпусом в сторону Ноэля. Когда-то так делала и Эли с мальчишками, которым симпатизировала, – словно помечала свою территорию. Намеренно ли это сделала Кортни? А может, и впрямь существует незримая связь между близнецами? Ария ждала, что Ноэль просветит Кортни насчет того, что они встречаются, но он лишь победно взглянул на Арию. «Видишь? – читалось на его лице. – Кортни очень даже ничего».

Внезапно на нее обрушился поток горьких воспоминаний. В седьмом классе Ария сказала Эли, что влюблена в Ноэля. Эли заверила ее, что обязательно поговорит с ним и выяснит, нравится ли ему Ария. Но вскоре после разговора с Ноэлем Эли сообщила: «Знаешь, какая… странная штука. Я была у Ноэля дома и заговорила о тебе, и он сказал, что ты ему нравишься как друг. А потом признался, что любит меня. И, кажется, он мне тоже нравится. Но я не стану с ним встречаться, если ты этого не хочешь».

Ария почувствовала, что у нее из груди вырвали сердце и искромсали его на мелкие кусочки.

«Э-э, ладно», – спешно пробормотала она. Что еще она могла сказать? Разве она могла соперничать с Эли?

Эли пару раз сходила на свидание с Ноэлем – в кино, на девчачий фильм по ее выбору и в молл King James, где Ноэль терпеливо ждал, пока Эли часами примеряла шмотки в Saks. Потом, ни с того ни с сего, Эли рассталась с Ноэлем, потому что ей понравился другой парень, постарше. Должно быть, Йен.

И вот сейчас история как будто повторялась. Не проснутся ли в Ноэле чувства к Эли теперь, когда объявился ее двойник?

Кортни и Ноэль все еще обменивались шутками про журналистский сарай, в котором до сих пор сохранились сеновал и свиная кормушка. Ария громко откашлялась.

– Хм, Ноэль, я тут подумала насчет танцев в День святого Валентина, – сказала она. – Ты наденешь смокинг или костюм?

Ноэль, прерванный на полуслове, недоуменно захлопал ресницами.

– Ну, обычно парни носят костюмы.

– Вот и славно, – ласково пропела Ария. Все это время она не сводила глаз с Кортни, надеясь, что та уловит намек. Но вместо того чтобы заниматься своими делами, Кортни кивнула на открытую сумку Арии из меха яка, брошенную на пол.

– Эй! Ты все еще занимаешься этим?

Ария заглянула в сумку. В одном из больших карманов лежали спутанный клубок белой пряжи и деревянные спицы. Она подняла сумку с пола и бережно прижала ее к груди. Ты все еще занимаешься этим? Какой странный речевой оборот.

– Сестра говорила мне, что ты вяжешь, – объяснила Кортни, словно читая мысли Арии. – Она даже показывала мне мохеровый лифчик, который ты ей подарила.

– О. – У Арии дрогнул голос. В комнате вдруг нестерпимо запахло несмываемым маркером и по́том. Кортни устремила на нее невинный взгляд, но Ария не могла улыбнуться в ответ. Что еще Эли рассказывала сестре про Арию? Что она была лузером с закидонами, без друзей и подруг, пока ее не подобрала Эли? Что Ария сходила с ума от безответной любви к Ноэлю? А может, Эли рассказала даже и про то, как они застукали Байрона и Мередит, целующихся на парковке? Эли с восторгом вспоминала ту сцену – пожалуй, только об этом и говорила с Арией в последние несколько недель до своего исчезновения.

Арию затрясло. Она больше не могла сидеть здесь и притворяться, будто ничего не происходит. Когда ее мобильник на парте издал пронзительный звук, она едва не выпрыгнула из своей кожи. На экране пробежала строкой новость, переданная Си-Эн-Эн: «У БИЛЛИ ФОРДА, ВОЗМОЖНО, ЕСТЬ АЛИБИ».

Кофе забулькал у нее в животе. Когда она подняла голову, то увидела, что Кортни – бледная, с широко распахнутыми глазами, – тоже пристально смотрит на сообщение. Казалось, будто она хочет вырвать телефон из рук Арии.

Но уже в следующее мгновение выражение ее лица изменилось.

8 Легкий стриптиз, да и только

Во вторник Эмили торопилась на урок физкультуры, когда Ария поймала ее за руку.

– Взгляни на это. – Она поднесла к лицу Эмили свой мобильник.

На экране шла запись недавнего выпуска новостей.

– Неожиданный поворот в судебном процессе по делу Уильяма Форда, – гремел голос репортера.

В кадре появилась парковка у ночного магазина.

– Свидетель во Флориде утверждает, что встретился с мистером Фордом у магазина 7-Eleven пятнадцатого января, в тот самый день, когда милые обманщицы обнаружили в Роузвуде труп мистера Йена Томаса, – объяснял голос за кадром. – Свидетель желает остаться анонимом, потому что встреча связана с покупкой запрещенных наркотиков, но если следователи смогут подтвердить его алиби, этого достаточно, чтобы снять с мистера Форда обвинение в убийстве мистера Томаса.

Мимо прошел мистер Оуэнс, самый строгий из преподавателей физкультуры, и Ария быстро сунула телефон в карман – пользование мобильными телефонами в учебное время запрещалось. Когда он скрылся за углом, Ария снова включила видеозапись.

– Как это возможно? – растерянно прошептала она. – Если Билли был во Флориде во время убийства Йена, значит, кто-то другой сделал те фотографии и общался с нами как «Э».

Эмили нервно закусила губу.

– Бессмыслица какая-то. Наверняка он врет. Может, заплатил кому-то за такие показания.

– Откуда у него деньги? Он даже не может позволить себе адвоката, – резонно заметила Ария.

На какое-то время обе замолчали. Мимо пронеслись двое ребят из команды по рестлингу, увлеченные игрой в какую-то извращенную версию салок. Выпуск новостей закончился, и на экране появилась заставка с возможностью выбрать для просмотра еще два видеоролика – репортаж об убийстве Дженны и подробности истории Кортни ДиЛаурентис. Эмили уставилась на фотографию Кортни, и ее снова охватили грусть и смятение. «Эли нас обманывала», – думала она, и сердце разрывалось уже в миллионный раз. Эли скрывала от Эмили и остальных огромную часть своей жизни. Как будто они вовсе никогда и не дружили.

Или она все-таки делала какие-то намеки? Взять хотя бы одержимость Эли идеей близнецов – однажды, когда Эли и Эмили вдвоем отправились на шопинг в Ардмор, Эли говорила всем, что они близнецы, просто чтобы посмотреть, сколько людей им поверит. И еще Эли всегда восхищалась тем, как похожи между собой Эмили и ее сестра, Кэролайн.

– Никто не принимал вас за близняшек? – не раз спрашивала она. – Вас, случайно, не путали друг с другом?

Ария заметила, как Эмили смотрит на фотографию Кортни, и коснулась ее запястья.

– Будь осторожна.

Эмили вздрогнула.

– О чем ты?

Ария поджала губы. По коридору промаршировала группа девочек в чирлидерской форме, отрабатывая приветственные движения рук.

– Может, она и выглядит как Эли, но это не Эли.

Тепло хлынуло к щекам Эмили. Она догадывалась, к чему клонит Ария. Бывшие подруги знали об ее влюбленности в Эли – в записках, которые получала Эмили от первого «Э», Моны Вондервол, речь шла только об этом. Ария упрекала Эмили в том, что она позволяет чувствам преобладать над разумом, особенно когда Эмили цеплялась за мысль: Эли все еще жива.

– Я знаю, что она не Эли, – огрызнулась Эмили. – Я не идиотка. – И она убежала в раздевалку спортзала, даже не попрощавшись.

В раздевалке пахло резиной кроссовок, лаком для волос и цветочным дезодорантом. Девочки уже переодевались в футболки и шорты и болтали о предстоящих в субботу танцах по случаю Дня святого Валентина. Эмили поплелась к своему шкафчику, взвинченная разговором с Арией. Подруга определенно задела ее за живое.

По правде говоря, Эмили не могла заснуть прошлой ночью, вновь и вновь переживая тот миг, когда Кортни ступила на подиум. Даже если это была не Эли, у Эмили екнуло сердце, когда Кортни заманчиво подмигнула ей. И как волнительно было сидеть на новой кухне ДиЛаурентисов, прямо напротив этой до боли красивой и пугающе знакомой девушки. Эмили годами грезила об Эли; удивительно, если бы она не испытывала никаких чувств к ее сестре-близняшке.

Но что имела в виду Ария, когда просила ее быть осторожной? Эмили не видела никаких причин не доверять Кортни – ведь в этой истории она оказалась такой же жертвой, как все они. Кортни повезло, когда ей чудом удалось спастись во время пожара в лесу. Очевидно, Билли хотел убить и ее, так же как пытался расправиться с Эмили, Арией и другими.

Но что, если репортеры правы? Что, если Билли не убивал Йена, не устраивал поджог… и все остальное?

– Кхе-кхе.

Эмили вздрогнула, выронив белую футболку и голубые шорты, которые достала из шкафчика. Белокурая девушка с лицом в форме сердца сидела на деревянной скамейке в конце прохода.

– Ой! – воскликнула Эмили, прижимая руку ко рту. Кортни как будто появилась только потому, что Эмили думала о ней.

– Привет. – Кортни была одета в облегающий форменный блейзер, белую рубашку и голубую клетчатую юбку. Голубые гольфы плотно обтягивали ногу, доходя до красивой, ромбовидной коленной чашечки. Она уставилась на спортивную форму Эмили. – Я не знала, что надо приносить шорты и прочее.

– Да. – Эмили подняла с пола футболку, схватившись за воротничок. – Спортивную форму можно купить в школьном магазине. – Она наклонила голову. – Разве мистер Дразновски не говорил тебе об этом? – Мистер Дразновски вел у них физкультуру.

– Он просто назвал мне номер шкафчика и код. Наверное, подумал, что я знаю порядок.

Эмили опустила глаза. Интересно, Кортни когда-нибудь посещала обычную школу? Участвовала в спортивной команде, играла на музыкальном инструменте в школьной рок-группе? Приходилось ли ей продумывать лучший маршрут, чтобы вовремя добираться до каждого класса? В голове снова пронеслись слова предостережения, брошенные Арией. Ладно, допустим, они не знают Кортни, но что Эмили должна делать – не замечать ее?

– У меня есть лишние шорты и футболка, – предложила Эмили и, повернувшись к шкафчику, принялась обыскивать нижнюю полку. Она протянула Кортни футболку для бассейна и мятые спортивные шорты.

– Футболка, правда, не для спортзала, но думаю, на сегодня сойдет.

– О боже, спасибо. – Кортни рассмотрела футболку, держа ее перед собой на вытянутой руке. Спереди красовалась картинка с изображением бассейна и стартовых тумб. – Порвать всех на старте, – прочитала она вслух и вопросительно посмотрела на Эмили.

– Мне ее подарил мой тренер по плаванию как капитану команды этого года, – пояснила Эмили.

Глаза Кортни расширились:

– Капитан? Впечатляет.

Эмили пожала плечами. Она испытывала смешанные чувства, будучи капитаном команды, особенно если учесть, что не так давно и вовсе собиралась завязать с плаванием.

Кортни расправила спортивные шорты, заметив возле края вышитый герб.

– Что это за штука на щите? Маленький пенис?

Эмили расхохоталась:

– Это акула. Наш талисман.

Кортни прищурилась:

– Акула? Серьезно?

– Я понимаю. Она больше похожа на червя. Или… пенис. – Эмили и самой стало смешно, когда она произнесла слово вслух. – Раз уж ты заговорила об этом, на щите изображен пловец в костюме акулы из пены. И к концу заплыва костюм всегда… опадает.

Группа девушек прошмыгнула в сторону спортзала. Кортни посторонилась, прижимаясь к металлическому шкафчику.

– Эта школа такая странная. Акулы в форме пениса, задорная музыка, что звучит на переменках…

– Не начинай. – Эмили застонала. – Иногда ее забывают отключить в начале урока. И она продолжает громыхать, пока мы пишем контрольную по математике. Ты уже видела мисс Рейес из администрации? В таких больших овальных очках с розоватыми стеклами?

Кортни рассмеялась.

– Она меня регистрировала.

– Так вот она отвечает за музыкальное сопровождение, – объяснила Эмили, стараясь заглушить шум спускаемой воды в туалетной комнате, примыкающей к раздевалке. – И когда музыка звучит слишком долго, я всегда представляю ее уснувшей за рабочим столом.

– Или спит, или забывается, любуясь портретами маленькой собачки, похожей на крысу.

– Это ее чихуахуа! – Эмили рассмеялась. – Иногда она приносит его на школьные вечеринки. Даже сшила ему форменный блейзер и юбку, хотя это мальчик!

Плечи Кортни сотряслись от смеха. Эмили затрепетала от счастья. Кортни присела на скамейку и расстегнула блейзер.

– И еще мне на глаза все время попадаются плакаты про игру «Капсула времени». Это что еще за хрень?

Эмили уставилась на кусок зеленой жвачки, прилипшей к шву на стене, между бежевыми плитками.

– Просто глупая игра, – пробормотала она. «Капсула времени» была давней традицией роузвудской школы, и, по стечению обстоятельств, Эмили впервые проникла на задний двор дома Эли, когда пыталась украсть кусок флага, чтобы положить его в «Капсулу». В тот день Эли отнеслась к ним необычайно дружелюбно, сообщив Эмили и другим девочкам, что кто-то уже украл ее флаг. Лишь недавно Эмили узнала, что кражу совершил не кто иной, как Джейсон. Потом он отдал флаг Арии, которая тайно хранила его у себя в течение многих лет.

Из рюкзака Кортни донесся сигнал. Она вытащила айфон и закатила глаза.

– Опять Си-Эн-Эн, – театрально вздохнув, сказала она. – Хотят взять у меня интервью. Мне даже звонил сам Андерсон Купер![8]

– Вау! – Эмили усмехнулась. Кто-то по соседству громко хлопнул дверцей шкафчика.

Кортни убрала телефон обратно в сумку.

– Да, но я не хочу общаться с прессой. Я бы предпочла поболтать с вами, ребята. – Она пробежалась пальцами по инициалам «УД+МП», вырезанным на деревянной скамейке. – Вы ведь были с моей сестрой в ту ночь… ночь, когда Билли?..

Дрожь пробежала по спине Эмили.

– Да. Мы были вместе.

– Это так страшно. – Голос Кортни треснул. – Подумать только, что он убил Дженну Кавано и Йена. И посылал всем вам эти ужасные записки.

Волна теплого воздуха вырвалась из кондиционера, и по комнате закружились пылинки.

– Постой, – вдруг сказала Эмили, вспомнив кое-что. – Билли прислал мне фотографию Эли, Дженны и еще какой-то блондинки. Я подумала, что это Наоми Зиглер – но ведь это была ты, верно?

Кортни подковырнула прилепленную к дверце шкафчика наклейку с бананом от компании Chiquita[9].

– Наверное. Я познакомилась с Дженной, когда однажды приезжала сюда. Она единственная в Роузвуде, кто знал обо мне.

Две девушки в форменных спортивных шортах и футболках прошли мимо Эмили и Кортни, мельком взглянули на них и тотчас отвернулись. У Эмили голова пошла кругом. Выходит, Дженна знала что-то, как они и подозревали. Билли-«Э» несколько недель назад отправил Эмили к дому Дженны, чтобы она могла увидеть ссору между Дженной и Джейсоном ДиЛаурентисом. Может быть, они ругались, потому что Джейсон требовал от Дженны сохранить тайну о Кортни? Но при чем тут Билли?

Учитель постучал в дверь и крикнул, что все должны построиться по командам для игры в футбол.

– Боже, я такая зануда! – прошептала Кортни, сокрушенно качая головой. – Извини, что я снова завела этот разговор. В самом деле, что толку ворошить прошлое.

Эмили пожала плечами.

– Нам всем следует чаще говорить об этом. – Она посмотрела в лицо Кортни, чувствуя прилив смелости. – И… ну, если тебе захочется что-нибудь узнать о Роузвуде… или возникнут еще какие-то вопросы, буду рада помочь.

Кортни просияла:

– Правда?

– Конечно.

– Может, мы встретимся завтра после школы? – спросила Кортни, и в ее глазах зажглась надежда.

– О! – начала было Эмили, немало удивленная. Распахнулась дверь в спортзал, и раздевалка мгновенно наполнилась криками и звуком отскакивающих баскетбольных мячей.

– Если эта просьба кажется тебе странной, ты скажи, я не обижусь, – поспешно произнесла Кортни, заметно сникнув. – Я же понимаю: Эли и все такое.

– Нет, наоборот, это отличная идея, – решила Эмили. – Хочешь прийти ко мне домой?

– С удовольствием, – сказала Кортни.

Эмили наклонилась, развязывая и снова затягивая шнурок. Ей хотелось проявить больше эмоций, но она чувствовала себя неловко, как будто боялась сболтнуть лишнего.

Когда Кортни откашлялась, Эмили подняла голову и обомлела. Кортни сняла рубашку и стояла посреди прохода в плиссированной юбке и кружевном розовом лифчике. И не то чтобы она выставляла напоказ свои прелести… просто их не скрывала.

Эмили не могла себя заставить отвести взгляд. Сиськи у Кортни были больше, чем у Эли когда-то, но талия такая же тонкая. Рой воспоминаний об Эли промелькнул в голове Эмили. Эли в бикини у бассейна, в очках-авиаторах от Prada на кончике носа. Эли, развалившись на диване в доме Спенсер, в серых махровых шортиках, длинные загорелые ноги скрещены в лодыжках. Ощущение мягких губ Эли во время поцелуя в домике на дереве. Волнение, которое охватило Эмили в те упоительные мгновения, прежде чем Эли оттолкнула ее.

Кортни обернулась, заметив взгляд Эмили. Одна бровь игриво выгнулась. Улыбка расползлась по ее губам. Эмили попыталась улыбнуться в ответ, но ее губы слиплись, словно мармеладные черви. Могла ли Кортни знать о поцелуе? Говорила ли ей Эли? И неужели Кортни… флиртует?

Дверь в раздевалку снова захлопнулась, и Эмили бросилась к высокому зеркалу, прочесывая пальцами свои рыжеватые волосы. Кортни закрыла шкафчик и громко зевнула. Когда Эмили поспешила к выходу в спортзал, прямо перед ней снова оказалась Кортни. Она медленно закрыла один глаз, соблазнительно подмигивая, словно точно знала, что делает… как и то, что в этот миг чувствует Эмили.

9 Секреты, кругом одни секреты

– Добро пожаловать в салон груминга Ruff House! – Бойкая женщина в красном халате приветствовала Спенсер и Мелиссу, когда они привели двух домашних лабрадудлей в роскошный спа-салон для собак. Грумингом обычно занималась миссис Хастингс, но сейчас она не могла привести в порядок даже себя.

Когда собаки остановились, чтобы обнюхать папоротник в большом горшке в углу, после чего дружно задрали под ним задние лапы, Мелисса драматично вздохнула и бросила негодующий взгляд в сторону сестры. Спенсер поморщилась. Допустим, Мелисса все еще ненавидела ее за то, что из-за нее их мать превратилась в неврастеничку, страдающую агорафобией[10]. Упрек принимается. Неужели ей необходимо при каждой возможности тыкать Спенсер носом в ошибки?

Грумер – девушка с косичками, с виду ненамного старше Спенсер, – сказала, что займется ими через несколько минут. Спенсер плюхнулась в кожаное кресло, и Беатрис, устроившись у нее в ногах, тут же принялась жевать мысок ее балетки от Kate Spade.

Кто-то откашлялся в другом углу комнаты. Спенсер подняла взгляд. На нее смотрела старуха с шухером на голове и чихуахуа на руках.

– Ты – подруга той погибшей девушки, у которой обнаружилась тайная сестра-близнец, верно? – спросила она. Когда Спенсер кивнула, женщина выругалась себе под нос и крепче прижала к груди собачку, как если бы от Спенсер исходила угроза. – Ничего хорошего от этого не жди. Ничего хорошего.

У Спенсер отвисла челюсть:

– Прошу прощения?

– Миссис Абернати? – донесся голос из зала. – Мы готовы принять вас и мистера Бельведера. – Старуха встала, схватив собаку. Она смерила Спенсер зловещим взглядом и скрылась за углом.

Рядом засопела Мелисса. Спенсер украдкой покосилась на нее. Сестра выглядела, как всегда, безупречно – волосы, длиной до подбородка, были гладкими и прямыми, персиковая кожа без изъяна, на клетчатом шерстяном пальто ни пятнышка. Спенсер поймала себя на мысли, что она безнадежно устала от их глупой ссоры. Если уж сумасшедшие старухи в винтажных шмотках от Chanel имеют собственное мнение о бомбе, которую вчера взорвала миссис ДиЛаурентис, то что уж говорить о Мелиссе. Не только у Эли объявилась тайная сестра – в конце концов, Кортни приходилась сводной сестрой Спенсер и Мелиссе.

– Как ты думаешь, что нам делать с Кортни? – спросила Спенсер.

Мелисса уронила органическое печенье для собак в хрустальную вазочку.

– В смысле?

– Кортни говорит, что Эли много чего рассказывала про нас. Стоит ли мне познакомиться с ней поближе, раз уж мы… родственники?

Мелисса отвела взгляд.

– Не думаю, что Эли и Кортни были очень близки. И какую чушь она могла знать? – Она отвинтила крышку фиолетовой бутылки Nalgene и сделала долгий глоток.

Спенсер почувствовала противную тянущую боль внизу живота.

– Как бы то ни было, что ты сказала Джейсону во время пресс-конференции?

Мелисса чуть не поперхнулась глотком воды.

– Ничего.

Спенсер крепче сжала поводок Беатрис. Где-то в глубине спа-салона завыла несчастная собака. Мелисса явно темнила.

– И с каких это пор ты дружишь с Джейсоном? Я не видела, чтобы вы общались после школы.

Звякнули колокольчики на входной двери, и в салон зашел мужчина с огромным пуделем, у которого на шее висела бандана. Руфус и Беатрис тут же вскочили, насторожившись. Спенсер не отрывала взгляда от сестры, решив не отступать, пока Мелисса не скажет правду.

Наконец Мелисса вздохнула.

– Я говорила Джейсону, что ему следовало сказать мне о возвращении Кортни.

Расслабляющая музыка, просачивающаяся сквозь динамики стереосистемы, вдруг смолкла.

– Что значит «возвращение»? Ты знала про Кортни? – прошептала Спенсер.

Мелисса уставилась на свои колени.

– Хм, вроде того.

– И как давно?

– Со школы.

– Что?

– Послушай, Джейсон был по уши в меня влюблен. – Мелисса притянула к себе Руфуса и погладила его по голове. – И однажды он проболтался, что у него есть эта тайная сестра, которая находится в больнице. Он умолял меня никому не говорить. Это было меньшее, что я могла для него сделать.

– Что ты имеешь в виду?

Мимо прошла женщина с двумя аккуратно подстриженными французскими болонками.

– Ну, я вроде как бросила Джейсона ради Йена, – сказала Мелисса, избегая взгляда Спенсер. – Я разбила ему сердце.

Спенсер попыталась представить себе, когда это могло произойти. Перед тем как сгорел амбар, она откопала старую тетрадку Мелиссы по математике; в ней лежала записка, из которой следовало, что Мелисса и Джейсон встречаются. Спенсер вспомнила и ту субботу в самом начале шестого класса, когда они с подругами прокрались во двор Эли, чтобы украсть ее кусок флага для «Капсулы времени». В доме ругались двое: Эли кричала: «Прекрати!», а кто-то другой передразнивал ее писклявым голосом. Потом послышался грохот, и Джейсон выбежал из дома. Он остановился на полпути через двор, злобно посмотрев на Йена и Мелиссу, отдыхавших на террасе дома Хастингсов. Мелисса и Йен только-только начали встречаться…

Если у Мелиссы и Джейсона был роман, то наверняка до этого момента. Выходит, Мелисса узнала о существовании тайной близняшки раньше, чем Спенсер и Эли стали подругами.

– И на том спасибо, – сквозь зубы произнесла Спенсер. Снова зазвучала музыка – на этот раз старая песня Энии[11].

– Я дала слово, – сказала Мелисса, так плотно наматывая на руку поводок Руфуса, что едва не остановила кровоток. – Эли должна была тебе рассказать.

– Она этого не сделала.

Мелисса закатила глаза.

– Ну, Эли была та еще сучка.

Спенсер замутило от резкого запаха эвкалиптовой зубной пасты для собак. Ее так и подмывало сказать Мелиссе, что она тоже стерва порядочная. И дело вовсе не в том, что она защищала Джейсона – Мелисса никогда никого не защищала. Нет, Мелисса хранила тайну, потому что это давало ей власть и контроль – так же, как Эли. Сестры Спенсер оказались более похожими, чем она могла предположить. Но Эли и Мелисса были не единственными сестрами Спенсер.

Еще несколько дней назад она мечтала о возможности начать новую жизнь, в которой не будет ни Эли, ни манипуляций, ни лжи или соперничества. Осуществить мечту так и не удалось, но, возможно, судьба припасла для нее кое-что получше.

Не говоря ни слова, Спенсер протянула Мелиссе поводок Беатрис и пулей выскочила из салона.

Когда Спенсер подъехала к новому дому ДиЛаурентисов, она с облегчением заметила, что фургоны телевизионщиков, полицейские машины и баррикады после вчерашней пресс-конференции исчезли. Дом снова выглядел обычно и ничем не выделялся среди соседних особняков, разве что лестницей над гаражом, которая вела в студию Джейсона.

Спенсер вылезла из машины и замерла. Где-то вдалеке урчал снегоуборщик. Три вороны сидели на зеленой электрической распределительной коробке через дорогу. В воздухе пахло пролитым моторным маслом и снегом.

Расправив плечи, она двинулась по мощеной дорожке к дому и позвонила в дверной колокольчик. Изнутри донесся глухой стук. Спенсер переминалась с ноги на ногу, гадая, не совершает ли она ошибку. А вдруг Кортни не знает, что они родственницы, или ей вообще плевать? Одного желания иметь сестру недостаточно, чтобы ее заполучить.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге возникла Кортни. Спенсер невольно ахнула.

– Что? – резко спросила Кортни. Ее брови сложились домиком.

– Извини, – выпалила Спенсер. – Просто… ты так похожа…

Перед ней как будто стояла Эли, какой ее помнила Спенсер. Светлые волосы, небрежно разбросанные по плечам, сияющая кожа, сверкающие голубые глаза под бахромой густых длинных ресниц. В голове Спенсер творился настоящий сумбур – девушка выглядела совсем как Эли, но Спенсер не узнавала в ней свою давнюю подругу.

Спенсер замахала руками перед лицом. Ей хотелось закрыть дверь и начать все заново.

– Так в чем дело? – спросила Кортни, прислонившись к косяку. На ее левом носке в красно-белую полоску зияла дырочка.

Спенсер смущенно закусила губу. Боже, даже голос звучит, как у Эли.

– Я хочу поговорить с тобой.

– Круто. – Кортни впустила Спенсер в дом и, повернувшись, направилась к лестнице. На стенах холла висели семейные фотографии ДиЛаурентисов. Спенсер узнала многие из них – они перекочевали из старого дома Эли. Вот фотография семьи на двухэтажном автобусе в Лондоне; черно-белое пляжное фото, сделанное на Багамах; широкоформатный снимок перед вольером с жирафом в филадельфийском зоопарке. Знакомые изображения приобретали новый смысл, пока Спенсер следовала за отсутствующим на фотографиях членом семьи ДиЛаурентисов. Почему Кортни не ездила с семьей на отдых? Неужели была так больна?

Спенсер остановилась перед незнакомой фотографией. Семья позировала на заднем крыльце своего старого дома. Мать, отец, сын и дочь широко и счастливо улыбались, как будто и не было у них никаких тайн. Должно быть, это фото сделано незадолго до исчезновения Эли – на заднем плане, на месте будущей беседки, возвышался бульдозер. У границы участка маячил какой-то силуэт. Похоже, человек. Спенсер подошла ближе и, щурясь, вгляделась в снимок, но так и не смогла разобрать, кто это. Кортни откашлялась, ожидая ее на верхней ступеньке.

– Ты идешь? – спросила она, и Спенсер отпрянула от фотографий, словно ее поймали за шпионажем. Она взбежала вверх по лестнице.

В коридоре второго этажа громоздились коробки, оставшиеся после переезда. Спенсер впилась пальцами в ладонь, когда увидела надпись на одной из них: «Эли – хоккей на траве». Кортни обогнула фиолетовый пылесос Dyson и толкнула дверь в конце коридора.

– Сюда.

Когда Спенсер увидела комнату, у нее возникло чувство, будто она перенеслась назад во времени. Она тотчас узнала ярко-розовое покрывало – сама помогала Эли выбрать его в универмаге Saks. До боли знакомой оказалась и большая черная табличка с названием станции метро «Рокфеллеровский центр», которую купили родители Эли в антикварном магазине в Сохо. Но самым памятным было декоративное зеркало в виде номерного знака над столом-бюро. Спенсер подарила его Эли на тринадцатый день рождения.

Ее окружали сплошь вещи Эли. Неужели у Кортни нет ничего своего?

Кортни плюхнулась на кровать.

– О чем ты хотела поговорить?

Спенсер утонула в мягком кресле, обитом тканью с рисунком «бута», и поправила защитную обшивку на подлокотниках, чтобы узоры совпадали. Разговор предстоял деликатный, и она не могла вот так запросто, без предупреждения, высказать свои мысли – особенно тому, кто всю жизнь борется с загадочной болезнью. Возможно, она поторопилась, и это плохая идея. Может, ей лучше встать и уйти. Или…

– Дай-ка угадаю. – Кортни подцепила выбившуюся ниточку на покрывале. – Ты хочешь поговорить о романе. – Кортни пожала плечами. – Твоего отца. И моей матери.

Спенсер ахнула:

– Ты знаешь?

– Я всегда знала.

– Но… откуда? – воскликнула Спенсер.

Кортни сидела с опущенной головой, и Спенсер могла видеть ее неровный пробор и идеально окрашенные медово-светлые корни.

– Эли раскопала. И рассказала мне во время одного из посещений.

– Эли знала? Выходит, Билли это не выдумал? – Билли-«Э» сообщил Спенсер о романе незадолго до убийства Дженны.

– Она никогда не говорила тебе, да? – Кортни цокнула языком.

Воробей приземлился на карниз под окном Кортни. В комнате вдруг запахло новым ковром и свежей краской. Спенсер медленно моргнула.

– А Джейсон и ваш отец знают?

– Не уверена. Никто никогда об этом не говорил. Но если моя сестра знала, наверное, знает и брат. И к тому же мои родители откровенно ненавидят друг друга – так что, похоже, отец о чем-то догадывается. – Она закатила глаза. – Клянусь, они остались вместе только потому, что Эли пропала. Могу поспорить, что через год они разведутся.

Спенсер почувствовала, что в горле встал ком размером с мандарин.

– Я даже не знаю, где сейчас мой отец. И маме только на днях открылась правда. Она в полном раздрае.

– Сожалею. – Кортни искренне посмотрела на Спенсер.

Спенсер заерзала в кресле, и оно сердито скрипнуло.

– Все от меня что-то скрывают, – тихо сказала она. – У меня есть старшая сестра, Мелисса. Ты, возможно, видела ее на пресс-конференции. Она разговаривала с твоим братом. – И она же буравила тебя злобным взглядом, – хотелось ей добавить. – Мелисса призналась, что еще в старшей школе узнала о сестре-близнеце Эли, – продолжала Спенсер. – Но так и не удосужилась рассказать мне об этом. Я уверена, ей нравилось знать то, чего не знаю я. Хорошая сестренка, верно? – Она громко и неуклюже шмыгнула носом.

Кортни поднялась с кровати, взяла с тумбочки коробку носовых платков «Клинекс» и уселась на полу в ногах Спенсер.

– Похоже, она очень честолюбивая и неуверенная в себе, – сказала Кортни. – Эли так же обходилась со мной. Она всегда хотела быть в центре внимания. Терпеть не могла, если у меня что-то получалось лучше. Я знаю, она и с тобой всегда соперничала.

Это еще мягко сказано. Спенсер и Эли конкурировали во всем – кто быстрее доедет на велосипеде до супермаркета Wawa, кто сможет поцеловаться с самым взрослым парнем, кто войдет в школьную сборную по хоккею на траве в седьмом классе. Очень часто Спенсер и не хотелось соревноваться, но Эли всегда настаивала. Может, потому что Эли знала, что они сестры? Не пыталась ли она что-то доказать?

Соленые слезы потекли по щекам Спенсер, и рыдания поднялись в груди. Она сама не понимала, что оплакивает. Возможно, бесконечную ложь. Боль и обиду. Все эти смерти.

Кортни прижала ее к себе и крепко обняла. От нее пахло коричной жвачкой и шампунем Mane ‘n Tail.

– Кого волнует, что знали наши сестры? – пробормотала она. – Прошлое осталось в прошлом. Но теперь мы есть друг у друга, верно?

– Угу, – буркнула Спенсер, все еще захлебываясь рыданиями.

Кортни отстранилась, и ее лицо просияло.

– Слушай! Хочешь пойти завтра на танцы?

– Танцы? – Спенсер вытерла опухшие глаза. Завтра же обычный школьный вечер, который она хотела посвятить домашним заданиям. В конце недели предстоял экзамен по истории. Вот уже несколько дней она не виделась с Эндрю, да и платье ко Дню святого Валентина еще не куплено.

– Я не знаю…

Кортни схватила ее за руки.

– Пошли. Это будет наш шанс освободиться от зловредных сестер! Как в песне Survivor! – Она откинулась назад и запела старую песню группы Destiny’s Child. – Я вы-жи-ла! – кричала она, размахивая руками над головой, выпячивая задницу и сотрясаясь в безумном танце. – Давай, Спенсер! Скажи, что пойдешь со мной на танцы!

Несмотря на переживания и смятение, Спенсер расхохоталась. Может, Кортни и права – в этой идиотской ситуации лучше всего расслабиться, забыться и хорошо провести время. В конце концов, не этого ли она хотела – иметь сестру, которой можно довериться, на кого можно положиться и с кем можно оторваться по полной программе. Кортни, казалось, хотела того же.

– Согласна, – сказала Спенсер. Шумно выдохнув, она встала с кресла и принялась подпевать своей сестре.

10 Билет в популярность

Спустя несколько часов Ханна загнала «Приус» на извилистую подъездную дорожку, выключила двигатель и схватила с заднего сиденья два фирменных пакета с тряпками из бутика Otter. Сегодня после школы она сразу отправилась на шопинг-терапию в молл King James, хотя шопинг без лучшей подруги или Майка оказался не таким веселым. К тому же у нее поубавилось уверенности, и она все никак не могла решить, то ли кожаные обтягивающие брюки от Gucci сказочно хороши, то ли они делают ее похожей на шлюху. Саша, ее любимая продавщица, сказала, что Ханна выглядит в них сногсшибательно… но с другой стороны, она получала комиссионные от продажи.

На улице стояла темень, и лужайка перед домом покрылась тонкой коркой инея. Ханна расслышала какие-то смешки. Сердце учащенно забилось. Она остановилась на подъездной дорожке.

– Эй? – позвала она. Прозвучавшее слово как будто застыло в воздухе, прежде чем рассыпалось на тысячи ледышек. Ханна огляделась по сторонам, но не смогла ничего рассмотреть в такой темноте.

Опять послышалось хихиканье, а потом раздался оглушительный хохот. Ханна с облегчением выдохнула. Смех доносился из дома. Ханна поднялась на крыльцо и тихонько скользнула в прихожую. У двери она заметила три пары сапог. Пара изумрудного цвета, от Loeffler Randalls, принадлежала Райли, которая питала слабость ко всем оттенкам зеленого. Рядом стояли сапоги на шпильке, которые Наоми покупала вместе с Ханной. Хозяйку третьей пары она не определила, но когда услышала еще один раскат смеха, донесшийся сверху, узнала голос. Ханна не раз слышала такой смех и порой сама становилась его объектом. Так смеялась Кортни. И она была в доме Ханны.

Ханна на цыпочках поднялась по лестнице. В коридоре пахло ромом и кокосом. За закрытой дверью комнаты Кейт гремел ремикс старой песни Мадонны. Ханна подошла ближе и прижала ухо к стене. Она расслышала шепот.

– Кажется, я видела, как она заезжала во двор! – прошипела Наоми.

– Надо спрятаться! – воскликнула Райли.

– Ей лучше не пытаться лезть в нашу компанию, – фыркнула Кейт. – Верно, Кортни?

– Хм, – сказала Кортни, но как-то неуверенно.

Ханна протопала к себе и с трудом поборола желание громко хлопнуть дверью. Кроха, ее миниатюрный доберман, поднялся со своей лежанки и закружил у ее ног, но в пылу злости она даже не обратила внимания на любимую собачку. Этого следовало ожидать. Кортни стала новым проектом Наоми, Кейт и Райли – возможно, потому что теперь ее обожала пресса. Весь день они вчетвером бродили по школьным коридорам устрашающей шеренгой, заигрывая с самыми симпатичными мальчишками и закатывая глаза всякий раз, когда Ханна попадалась им на пути. К восьмому уроку все уже смотрели на Кортни не с тревогой и неловкостью, а с уважением и восхищением. Она получила четыре приглашения от парней на танцы в День святого Валентина. Скарлет Риверс, финалистка реалити-шоу «Проект Подиум», захотела создать для Кортни платье, назвав ее своей музой. И не то чтобы Ханна следила за Кортни или что-то в этом роде. Все новости отражались на странице Кортни в Facebook, которая уже собрала 10 200 новых друзей со всего мира.

Раздался перезвон, и в сумке Ханны вспыхнул экран айфона. Она вытащила его. «Одно новое письмо», – прочитала она на экране. Это оказалась записка от мамы. Ханна редко получала от нее весточки: мисс Марин возглавляла сингапурское отделение рекламного агентства McManus & Tate и любила свою карьеру больше, чем родную дочь. «Привет, Хан, – писала мама. – Мне предложили шесть билетов на завтрашний показ мод Дианы фон Фюрстенберг в Нью-Йорке, но я, разумеется, не смогу ими воспользоваться. Не хочешь пойти вместо меня? Билеты прилагаю в файле PDF».

Ханна прочитала сообщение несколько раз, чувствуя, как дрожат пальцы. Шесть билетов!

Она встала, взглянула на свое отражение в зеркале и выскочила в коридор. Когда Ханна постучалась в комнату Кейт, смешки мгновенно прекратились. Гневно пошептавшись, Кейт распахнула дверь. Наоми, Райли и Кортни сидели на полу возле кровати, одетые в джинсы и безразмерные кашемировые свитера. Ковер был усеян бутылочками с тональником и палетками теней для век вперемешку с привычным набором из журналов Vogue, старых ежегодных школьных альбомов и смартфонов. На пятачке, где устроились девушки, стояли четыре рюмки и бутылка рома Gosling’s. Мистер Марин привез ром из недавней деловой поездки на Бермуды. Даже если бы Ханна рассказала отцу о Кейт, он, вероятно, нашел бы способ обвинить во всем Ханну.

Райли наморщила лоб.

– Чего тебе, Псих?

– Вы не могли бы сбавить громкость? – сладко проворковала Ханна. – Мне нужно позвонить насчет билетов на неделю моды, которые я получила от мамы, а ваши голоса разносятся по всему коридору.

Прошло несколько секунд, прежде чем до них дошло.

– Что? – взвизгнула Кейт, скривив губы.

Наоми потрясла головой.

– Неделя моды? Как же, ври больше.

– Просто выключите музыку ненадолго, – попросила Ханна. – Не хочу, чтобы люди Дианы фон Фюрстенберг подумали, будто с ними говорит глупая старшеклассница. – Она помахала пальцами и шагнула к двери. – Большое спасибо!

– Постой. – Кейт схватила ее за руку. – Сама Диана фон Фюрстенберг?

– Чтобы попасть на ее показ, ого-го кем надо быть, – огрызнулась Райли, раздувая ноздри. Кажется, у нее начинался насморк. – Психов туда уж точно не пускают.

– У моей мамы шесть билетов, – невозмутимо ответила Ханна, отворачиваясь. – Она постоянно получает приглашения на такие тусовки. Но, поскольку находится в Сингапуре, отдала их мне.

Она достала свой айфон, открыла нужный файл и поднесла его к носу Кейт. Все остальные вскочили на ноги и, прищурившись, уставились на экран. Наоми жадно облизала губы. Райли наградила Ханну подобием искренней улыбки, которая больше напоминала гримасу. Кортни стояла чуть поодаль, сунув руки в задние карманы джинсов. Девушки почтительно повернулись к ней, как если бы она была Анной Винтур, а они – рядовыми ассистентками.

– Славно, – объявила Кортни голосом Эли.

Наоми хлопнула в ладоши.

– Надеюсь, ты пригласишь своих лучших подруг, верно?

– Конечно, она пригласит нас, – сказала Райли, подхватывая Ханну под руку.

– Да, Ханна, ты же понимаешь, что с Психом это была шутка, правда? – пропела Кейт. – И ты непременно должна потусить с нами сегодня. Мы собирались тебя позвать, но не знали, где ты.

Ханна освободила руку от Райли. Она знала, что должна сыграть очень тонко и осторожно. Если она уступит им слишком быстро, то будет выглядеть тряпкой.

– Я подумаю, – безучастно произнесла она.

Наоми заскулила:

– Ну же, Ханна. Ты должна взять нас. Мы сделаем все, что ты захочешь.

– Мы уберем ту страницу из Facebook, – ляпнула Райли.

– Сотрем надпись «Псих» с твоего шкафчика, – вторила ей Наоми.

Кейт подтолкнула обеих локтями, очевидно, не желая признаваться в том, что именно они стоят за всей этой гадостью.

– Хорошо, – проворчала она. – Отныне ты больше не Псих.

– О, ладно. Как бы то ни было, я подумаю, – беспечно сказала Ханна и повернулась к двери.

– Подожди! – завопила Наоми, вцепившись в рукав ее блейзера и оттаскивая Ханну обратно. – Так ты берешь нас или нет?

– М-м-м… – Ханна сделала вид, будто глубоко задумалась. – Так и быть. Думаю, да.

– Йес! – Наоми и Райли хлопнули друг друга открытыми ладонями. Кейт выглядела довольной. Кортни смотрела на них так, словно поражалась тому, насколько все это мелко. Девушки договорились встретиться завтра после школы у машины Ханны и ехать на вокзал, чтобы сесть на поезд Amtrak. А где они поужинают после шоу? В The Waverly Inn? Или в Soho Hause?

Ханна оставила их строить планы и убежала в ванную комнату в коридоре, плотно закрывая дверь. Она склонилась над умывальником, едва не опрокинув бесчисленные бутылочки Кейт с очищающими средствами, тониками и масками, и улыбнулась своему отражению в зеркале. Она это сделала. Впервые за последние несколько недель она вновь почувствовала себя собой.

Когда чуть позже она открыла дверь ванной, в коридоре промелькнула чья-то тень. Ханна остановилась, сердце забилось где-то в горле.

– Кто здесь? – прошептала она еле слышно.

Раздался какой-то шелест. И в следующее мгновение Кортни шагнула на свет. Глаза у нее округлились, а на губах блуждала призрачная улыбка.

– Э-э, привет? – Волоски на руках Ханны встали дыбом.

– Привет, – сказала Кортни. Она подошла к Ханне почти вплотную. В коридоре как будто стало еще темнее. Кортни стояла так близко, что Ханна чувствовала ее пропитанное ромом дыхание.

– М-м, я слышала, ты знала Айрис. – Кортни заправила за ухо прядь белокурых волос.

В животе у Ханны что-то дрогнуло:

– Ну да.

Кортни положила руку на плечо Ханны. Ее пальцы обжигали ледяным холодом.

– Мне так жаль, – прошептала Кортни. – Она совсем чокнулась. Я рада, что ты тоже от нее сбежала.

С этими словами Кортни скользнула обратно в тень, бесшумно ступая по мягкому ковру босыми ногами. Единственное, что выдавало ее присутствие, – это светящиеся стрелки часов от Juicy Couture на запястье. Ханна взглядом следила за жутковатым зеленым свечением, пока оно не скрылось, как призрак, в комнате Кейт.

11 Подруги по несчастью

На следующий день, после школы, Ария подъехала к старинному особняку «Молодежной христианской организации» Роузвуда. Здесь до сих пор сохранились и английский сад, и гигантский каретный сарай, где когда-то стояли два десятка «Роллс-Ройсов». Мистеру Кану понадобился в тот вечер внедорожник сына, и Ария предложила забрать Ноэля после занятий в группе поддержки. К тому же ей не терпелось рассказать Ноэлю о роскошном красном платье в стиле двадцатых годов, которое она отыскала в винтажном магазине Холлиса. Как бы глупо это ни выглядело, но Ария впервые собиралась посетить школьное мероприятие с танцами – гала-вечер в честь святого Валентина, – и сама удивлялась тому, насколько ее взволновало предстоящее событие.

Она маневрировала на большой парковке, стараясь не задеть «Мерседес», водитель которого сдавал задним ходом, не удосужившись проверить, свободен ли выезд. Песня, звучавшая на волне университетского радио, неожиданно смолкла.

– У нас появилась свежая информация по делу серийного убийцы из Роузвуда, – ворвался голос диктора. – Билли Форд, предполагаемый убийца, взятый под стражу, утверждает, что у него есть алиби на оба эпизода – ночь исчезновения Элисон ДиЛаурентис и ночь убийства Дженны Кавано. Полиция тщательно проверит эти факты. Если адвокаты смогут доказать его алиби, возможно, Билли Форду удастся выйти на свободу. Тогда по делу, которое следователи считали полностью раскрытым, начнется новое расследование.

Распахнулись двойные двери особняка «Игрека», и Ария подняла взгляд. Толпа спускалась по массивным каменным ступеням. Двое отделились от общей массы, погруженные в разговор. Ария сразу узнала темную шевелюру Ноэля. Рядом с ним она увидела копну светлых волос. Когда девушка заправила волосы за ухо, у Арии перехватило дыхание. Это была Кортни.

Она хотела пригнуться, но Ноэль уже заметил «Субару» и устремился в ее сторону. Кортни шла следом. Ария беспомощно наблюдала за их приближением, чувствуя себя светлячком, попавшим в банку.

– Привет, – сказал Ноэль, открывая пассажирскую дверь. – Ты не возражаешь, если мы подбросим Кортни до дома, а? Ее должна была забрать мама, но она позвонила и сказала, что страшно опаздывает.

Кортни смущенно помахала Арии, держась на безопасном расстоянии. Ария кинулась искать оправдание, но на ум ничего не приходило.

– Хорошо, – пробормотала она.

«Извини», – одними губами произнес Ноэль. Правда, огорченным не выглядел. Он захлопнул переднюю дверцу и забрался на заднее сиденье, дав знак Кортни следовать за ним. Злость поднялась в груди Арии – они что же, оба усядутся сзади, и она будет выступать в роли шофера?

Но тут Кортни открыла переднюю пассажирскую дверцу и скользнула на сиденье рядом с Арией. Ария попыталась встретиться взглядом с Ноэлем в зеркале заднего вида, но он увлеченно набирал что-то на своем айфоне. Может, он решил поспособствовать их сближению? Но разве она не говорила ему, что общение с Кортни вызывает у нее слишком много неприятных воспоминаний?

Первый километр они проехали в тишине. Миновали опустевшую детскую площадку, ресторан органической кухни, вход на беговую тропу в парке Марвин. Кортни сидела, выпрямив спину, слегка напряженная; Ноэль колошматил по клавиатуре. Наконец Ария не выдержала:

– Так вы оба в группе поддержки для родственников жертв, да?

– Я посоветовал Кортни прийти на занятие, посмотреть, что к чему, – откликнулся Ноэль. – Сказал, что мне это помогло.

– Понятно. – Ария с трудом подавила желание направить машину в ледяной пруд с утками, что показался слева. Интересно, когда Ноэль и Кортни успели поговорить об этом?

Ноэль уперся локтями в спинки передних сидений.

– Тебе понравилось, Кортни? По-моему, психолог классный и деловой.

– Пожалуй, слишком деловой, – рассмеялась Кортни. – «А теперь упадите в объятия вашего партнера!» – передразнила она глубоким сонным голосом. – «Идея заключается в том, чтобы доверять кому-то так же, как вы доверяете дереву или ручью». – Она фыркнула. – Еще немного, и ты бы меня уронил.

– Я бы не уронил! – закипятился Ноэль. Его щеки порозовели.

Ария стиснула зубы.

– Так вы были партнерами?

– Ну, да. Мы там самые молодые. – Ноэль перевернул бейсболку с эмблемой STX козырьком назад.

– Ноэль спас меня от партнера-старикана, у которого волосы растут из ушей, – сказала Кортни и, повернув голову, улыбнулась ему.

– Ты – настоящий рыцарь, Ноэль, – ледяным тоном произнесла Ария. Она не собиралась поощрять его флирт с двойником Эли. Да и Кортни оказалась не такой уж невинной овечкой. Ария ведь ясно дала ей понять в классе, что они с Ноэлем – пара, и тем не менее она без зазрения совести липла к нему. Прямо как ее сестра когда-то.

– Можешь высадить меня первым. – Ноэль наконец нарушил молчание. Слева показалась его улица.

– Ты уверен? – спросила Кортни с сожалением. Ария задалась вопросом, насколько они с Кортни совпадают в нежелании остаться друг с другом наедине.

– Не дрейфь, – сказал Ноэль. Ария промолчала, так сильно впиваясь ногтями в рулевое колесо, что на обшивке из кожзаменителя остались вмятины в форме полумесяца.

Когда они подъехали к воротам дома Ноэля, Кортни изумленно уставилась на особняк Канов из камня и кирпича с башенками и четырьмя каминными трубами. Ее взгляд скользнул по необъятным просторам заднего двора с грядой небольших холмов, гостевым домиком и отдельно стоящим гаражом, где размещались коллекция раритетных машин мистера Кана и самолет Cessna.

– Ты живешь здесь? – с придыханием спросила она.

– Внутри все гораздо скромнее, – промямлил Ноэль. Он вылез из машины и подошел к окошку со стороны Арии. С раскаянным видом. Отлично. Она опустила стекло.

– Можно тебе позвонить позже? – мягко спросил он, касаясь руки Арии. Она нехотя кивнула.

Кортни заерзала на сиденье, когда они отъехали. Ария подумала, не включить ли радио, но вдруг они опять прервутся на очередную сводку новостей про Билли? Меньше всего ей хотелось ввязываться в дискуссию о нем.

– В объезд быстрее добраться до Ярмута, верно? – натянуто спросила она, не отрывая взгляда от дороги.

– Да, – тихо сказала Кортни.

– Так и сделаем. – Ария резко повернула вправо на автостраду, подпрыгнув на обочине.

Они проехали мимо огромной автостоянки у книжного магазина Barnes & Noble и продуктового супермаркета Fresh Fields. Ария смотрела прямо перед собой, делая вид, будто ее занимает наклейка с призывом «ДАВАЙТЕ СОСУЩЕСТВОВАТЬ» на заднем бампере проезжающей «Хонды». Каждая буква надписи состояла из различных религиозных символов. Она чувствовала, что Кортни наблюдает за ней, но не заглотнула наживку. Это напомнило ей игру в стражей Букингемского дворца, которой они с Майком обычно развлекались во время долгих и скучных поездок на автомобиле: Ария застывала с неподвижным взглядом, словно дворцовый страж, а Майк пытался ее рассмешить.

Кортни глубоко вздохнула:

– Я знаю, о чем ты думаешь. О чем думают все вокруг.

Ария очнулась от своих мыслей и бросила на Кортни короткий недоуменный взгляд.

– Хм…

Кортни продолжала, понизив голос:

– Всем интересно, как я справлялась, пока жила так далеко от своей семьи. Все хотят знать, как я могу простить своих близких за то, что столько лет они держали меня взаперти.

– Э-э. – Ария не знала, что сказать. Честно говоря, она тоже думала об этом.

– Но моя самая большая проблема не в этом, – снова заговорила Кортни. – Хуже всего то, что мои родители продолжают жить во лжи, делая вид, будто у них все под контролем. – Она повернулась к Арии: – Ты знала, что у моей мамы был роман на стороне?

Ария слишком близко подобралась к «Хонде» и нажала на тормоз.

– Ты знала об этом?

– Да. Мы с Эли знали в течение многих лет. И, более того, мой отец мне вовсе не отец. Сюрприз! – Кортни устало засмеялась. Ее голос потускнел, как будто она собиралась заплакать.

– Ух. – Ария нажала на газ и пронеслась мимо «БМВ» белого цвета, а потом обогнала и красный «Джип Чероки». Спидометр показывал, что она выжимает больше ста километров в час, но ей казалось, будто она стоит на месте. Спенсер рассказала ей о романе своего отца – и о том, что Эли и Кортни приходятся ей сводными сестрами. Но она не догадывалась, что Эли знала о романе.

Ария съехала с хайвея, свернув на Ярмут. Впереди маячил указатель «Дэрроу Фармз». Арии никогда не забыть тот день, когда они с Эли застукали Байрона и Мередит на автостоянке в Холлисе. Эли неустанно поддразнивала Арию из-за этой интрижки, смаковала подробности, как это обычно делают, обсуждая скандалы среди селебрити на TMZ[12]. «Дома все спокойно? – писала она эсэмэски. – Элла не подозревает? Помнишь выражение лица твоего папаши, когда он нас увидел? Тебе нужно порыскать в его вещах, посмотреть, не писал ли он своей подружке любовные письма!»

Эли буквально изводила Арию, но все это время сама переживала такую же историю.

Ария бросила взгляд на свою пассажирку. Кортни сидела с опущенной головой и теребила браслет из бисера на правом запястье. Волосы падали ей на лицо, нижняя губа немного выпячивалась, и от этого она выглядела гораздо более хрупкой и слабой, чем Эли. И куда более невинной.

– Во многих семьях творится черт знает что, – негромко произнесла Ария.

За окном ветер гонял коричневые сухие листья. Кортни поджала губы, ее глаза сузились. Ария вдруг испугалась, что ляпнула лишнего. Она подъехала к дому ДиЛаурентисов, и Кортни быстро открыла дверцу машины.

– Еще раз спасибо, что подвезла.

Ария проводила Кортни взглядом, пока девушка не скрылась в доме. Она еще постояла на обочине, пытаясь привести мысли в порядок. Она определенно не ожидала такого разговора.

Ария уже собиралась тронуться с места, когда почувствовала, что волоски на затылке встали дыбом. У нее возникло стойкое ощущение, что за ней наблюдают. Она повернула голову и вгляделась в темные заросли деревьев по ту сторону дороги. Там явно кто-то стоял и смотрел на автомобиль Арии. Фигура быстро исчезла в лесу, но Ария успела разглядеть светло-русые волосы длиной до подбородка. Она ахнула.

Это была Мелисса Хастингс.

12 И все-таки мечты сбываются

Ранним вечером, в среду, Эмили крутилась перед зеркалом в своей комнате. Может, надо было завить плойкой прямые, блеклые рыжеватые волосы? И не глупо ли выглядит розовый блеск на губах, который она позаимствовала у сестры, Кэролайн? Она стянула с себя полосатую футболку, швырнула ее на пол и надела розовый кашемировый свитер. Нет, тоже не годится. Она бросила взгляд на цифровой будильник на тумбочке. Кортни должна была появиться с минуты на минуту.

Возможно, она слишком преувеличивала. Может, Кортни и не флиртовала с ней в спортзале. В самом деле, она всю жизнь провела в нетрадиционных школах, так что вряд ли освоила тонкости флирта и прочие навыки общения.

Раздался звонок в дверь, и Эмили оцепенела, уставившись широко раскрытыми глазами на свое отражение в зеркале. В следующее мгновение она уже с грохотом неслась вниз по лестнице, а оттуда – к двери. Дома никого не было: мама повезла Кэролайн после тренировки на прием к врачу, а отец еще не пришел с работы. Весь дом в их полном распоряжении!

Кортни стояла на пороге – розовощекая, с сияющими голубыми глазами.

– Привет!

– Привет! – Эмили невольно попятилась назад, когда Кортни потянулась к ней с приветственным поцелуем. Эмили спохватилась и шагнула вперед, чтобы обнять гостью, но Кортни смущенно отступила в сторону.

Эмили хихикнула.

– Проходи, – сказала она. Кортни скользнула в прихожую и осмотрелась вокруг, оглядывая коллекцию статуэток Hummel в холле, пыльное пианино в гостиной и висячие растения в горшках, которые миссис Филдс занесла в помещение на зиму.

– Пойдем к тебе в комнату?

– Конечно.

Кортни уверенно поднялась наверх, на лестничной площадке повернула направо и остановилась у двери в спальню, которую делили Эмили и Кэролайн. Эмили вытаращила глаза.

– Откуда ты знаешь, где моя комната?

Кортни опешила.

– Это написано на твоей двери. – Она указала на деревянную табличку с надписью «ЭМИЛИ И КЭРОЛАЙН» в мультяшном стиле. Эмили незаметно выдохнула. Уф. Табличка висела на двери с тех пор, как Эмили стукнуло шесть лет.

Эмили переместила мягкие игрушки на своей кровати, чтобы они могли устроиться вдвоем.

– Вау, – вырвалось у Кортни, когда она увидела над письменным столом коллаж из фотографий Эли. Большую его часть составляли совместные фотографии Эмили и Эли времен шестого и седьмого классов. В углу разместился снимок, на котором они впятером мастерили друг другу прически в гостиной дома Эли, в горах Поконо. На фотографии в другом углу – Эмили и Эли, обе в полосатых бикини, стоят в обнимку у бассейна Спенсер. На многих снимках Эли одна: Эмили часто фотографировала ее тайком. Вот Эли спит на раскладушке в доме Арии, ее лицо спокойно и красиво. Эли в хоккейной форме бежит по стадиону, высоко подняв в воздух клюшку. Рядом с коллажем примостился кожаный кошелек, который Майя вернула Эмили на пресс-конференции. Эмили очистила его от грязи и сажи в тот же день, как только вернулась домой.

Эмили покраснела, задаваясь вопросом, не найдет ли Кортни странным этот мемориал.

– Всем этим фоткам уже сто лет. Я давно их не разглядывала. – Не подумай, что я одержима или еще что, – хотелось ей добавить.

– Нет, мне нравится, – сказала Кортни и запрыгнула на кровать. – Похоже, вы весело проводили время.

– Да, – ответила Эмили.

Кортни скинула сапоги Frye.

– А это что? – Она показала на баночку, стоявшую на тумбочке у кровати.

Эмили зажала баночку между ладонями. Содержимое гремело, как погремушка.

– Семена одуванчика.

– Для чего?

Румянец разлился по щекам Эмили.

– Однажды мы все пробовали их курить, чтобы проверить, появятся ли галлюцинации. Глупо.

Кортни скрестила руки на груди и выглядела заинтригованной.

– И как, сработало?

– Нет, но мы хотели, чтобы сработало. Поэтому включили музыку и начали танцевать. Ария делала волнистые движения руками перед лицом, словно видела какие-то формы. Ханна, как зачарованная, уставилась на подушечки своих пальцев. Я тупо хихикала. Спенсер была единственной, на кого не подействовало. Она все говорила: «Я ничего не чувствую. Я ничего не чувствую».

Кортни наклонилась вперед.

– А Эли что делала?

Эмили обхватила руками коленки, смутившись.

– Эли… ну, Эли придумала танец.

– Ты его помнишь?

– Это было давно.

Кортни ткнула Эмили в ногу.

– Ты ведь помнишь его, да?

Конечно, она помнила. Эмили помнила практически все, что делала Эли.

Извиваясь от восторга, Кортни схватила Эмили за руки.

– Покажи мне его!

– Нет!

– Пожалуйста? – взмолилась Кортни. Она не отпускала руки Эмили, отчего сердце Эмили билось все быстрее и быстрее. – Я умираю, хочу знать, какой была настоящая Эли. Мы ведь едва виделись. И теперь, когда она ушла… – Она отвела взгляд, рассеянно уставившись на постер с портретом Дары Торрес[13] над кроватью Кэролайн. – Жаль, что я так и не узнала ее при жизни.

Кортни посмотрела на Эмили ясными голубыми глазами – такими же, как у Эли, и Эмили почувствовала, как подступают к горлу горячие слезы. Она прижала руки к коленям и встала. Покачавшись из стороны в сторону, она потрясла плечами. Танец получился коротким.

– Это все, что я помню, – выпалила она и поспешила обратно на кровать, но споткнулась о свои тапочки в форме рыбок. Пытаясь найти равновесие, она врезалась бедром в спинку кровати и с визгом полетела лицом вниз, приземлившись прямо на коленки Кортни.

Кортни схватила Эмили за талию.

– Тпру, – хихикнула она. Но не отпустила ее сразу. Пульсирующее тепло растеклось по венам Эмили.

– Извини, – пробормотала она, порываясь встать.

– Ничего страшного, – быстро сказала Кортни, поправляя клетчатую рубашку.

Эмили снова уселась на кровать и обвела взглядом комнату, стараясь не смотреть в глаза Кортни.

– О! Четыре пятьдесят шесть, – ляпнула она, показывая на цифровые часы у кровати. – Четыре-пять-шесть. Загадывай желание.

– Я думала, что это годится только для одиннадцать-одиннадцать, – поддразнила Кортни.

– У меня свои правила.

– Я догадываюсь. – У Кортни блеснули глаза.

Эмили вдруг почувствовала, что стало нечем дышать.

– Скажу тебе так, – усмехнулась Кортни. – Я загадаю желание, но только вместе с тобой.

Эмили закрыла глаза и легла на спину. В теле еще пульсировала боль от падения, а голова кружилась от запаха, исходившего от кожи Кортни. Она очень хотела загадать одно желание, но знала: оно неосуществимо. Вместо этого она попыталась придумать что-нибудь ерундовое. Скажем, чтобы мама, наконец, разрешила покрасить ее половину спальни любым другим цветом, кроме розового. Чтобы учительница английского поставила ей хорошую оценку за доклад по творчеству Ф. Скотта Фицджеральда, который она сдала сегодня утром. Чтобы в этом году весна пришла раньше срока.

Эмили услышала вздох и открыла глаза. Лицо Кортни оказалось совсем рядом.

– О, – еле слышно произнесла Эмили. Кортни придвинулась еще ближе. В воздухе витал призрак надвигающейся возможности.

– Я… – начала было Эмили, но тут Кортни наклонилась и коснулась губами ее губ. Миллиарды взрывов прогремели в голове Эмили. Губы Кортни были мягкими и в то же время упругими. Их рты идеально подходили друг другу. Они углубили поцелуй, крепче прижимаясь телами. Эмили казалось, что ее сердце бьется даже быстрее, чем на пятидесятиметровке вольным стилем. Когда Кортни отстранилась, ее глаза сияли.

– Ну, мое желание исполнилось, – весело произнесла Кортни. – Я всегда надеялась, что мне удастся повторить это снова.

У Эмили защипало губы. До нее не сразу дошел смысл сказанного.

– Постой… Снова?

Улыбка дрогнула на лице Кортни. Она закусила нижнюю губу и схватила руку Эмили.

– Ладно. Не психуй. Но, Эм… это я. Эли.

Эмили отдернула руку и отодвинулась.

– Что, прости?

Глаза Кортни блестели, словно она собиралась заплакать. На ее лицо упал свет из углового окна, отчего она стала похожа одновременно на ангела и призрака.

– Я знаю, звучит как бред, но это правда. Я – Эли, – прошептала она, опуская голову. – Я все думала, как сказать тебе.

– Сказать мне, что ты… Эли? – От этих слов язык налился свинцовой тяжестью.

Кортни кивнула.

– Мою сестру-близняшку действительно звали Кортни. Но у нее не было проблем со здоровьем. Она была психически больна. Во втором классе она начала подражать мне, притворяясь мной.

Эмили отступала, пока не уперлась в стену. То, что она слышала, казалось полным безумием.

– Она ударила меня пару раз, – продолжала Кортни, и ее голос напрягся. – А потом попыталась убить меня.

– Как? – прошептала Эмили.

– Это было летом перед третьим классом. Я плавала в бассейне в нашем старом доме в Коннектикуте. Кортни вышла и начала меня топить. Поначалу я думала, что это игра, но она не давала мне вынырнуть. Она держала меня под водой и говорила: «Ты не заслуживаешь того, чтобы быть Эли. Я должна быть тобой».

– О боже. – Эмили свернулась в клубок, плотно прижимая колени к груди. За окном стая птиц сорвалась с крыши. Они отчаянно хлопали крыльями, как будто бежали от опасности.

– Родители были в ужасе. Они отправили мою сестру в лечебницу, и мы переехали в Роузвуд, – шептала девушка, что сидела напротив Эмили. – Они просили меня никогда не говорить о ней, вот почему я хранила этот секрет. Но потом, в шестом классе, Кортни перевели из Рэдли в интернат для душевнобольных. Она устроила страшный скандал – не хотела переезжать на новое место, – но как только туда попала, ее состояние улучшилось. Родители дали ей шанс пожить летом, после седьмого класса, дома – посмотреть, как она адаптируется. Она вернулась из клиники за несколько дней до окончания учебного года.

Эмили открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. Выходит, Кортни тоже была здесь в седьмом классе? Но Эли и Эмили в то время были близкими подругами. Как могла Эмили не заметить подмены?

Кортни – или Эли? – выразительно посмотрела на Эмили, словно прочитала ее мысли.

– Вы, ребята, видели ее. Помнишь тот день – накануне нашего ночного девичника, когда я встретила вас в патио, а ты сказала, что мы только что виделись наверху, в моей комнате?

Эмили захлопала ресницами. Еще бы она не помнила. Они застали Эли в ее спальне, когда она читала какую-то тетрадь. Тотчас появилась миссис ДиЛаурентис и строго приказала девочкам идти вниз. Чуть позже они встретились с Эли во дворе, и она вела себя так, словно ничего и не произошло. И одета была по-другому, да и вообще как будто удивилась, увидев Эмили и всю компанию. Такое впечатление, что события последних десяти минут попросту улетучились у нее из памяти.

– Это была Кортни. Она читала мой дневник, снова пытаясь стать мной. После этого я держалась от нее подальше. В ту ночь, когда был девичник, мы со Спенсер повздорили, и я выбежала из амбара. Но Билли не нападал на меня, как думают все. Я побежала к себе, а он… ну, видимо, перепутал сестер.

Эмили поднесла руку ко рту.

– Но… я не понимаю…

– Моя сестра должна была всю ночь оставаться в своей комнате, – продолжила Кортни – нет, Эли. – Когда утром мои родители увидели только меня, они подумали, что перед ними Кортни, ведь Эли ушла ночевать к Спенсер. Я пыталась убедить их в том, что Эли – это я, но они мне не поверили, потому что обычно так вела себя Кортни. «Я – Эли, я – Эли», – вечно талдычила она.

– О боже, – прошептала Эмили. Съеденные недавно крекеры с арахисовым маслом отозвались отрыжкой.

– Потом, когда сестра по имени Эли не вернулась домой с ночного девичника, они места себе не находили. Решили, что я, Кортни, сотворила нечто ужасное. Они не могли держать дома больную дочь в то время, как пропала другая, поэтому на следующий же день отправили ее обратно в интернат. Только вот… это была я. – Она приложила руку к сердцу, и ее глаза наполнились слезами. – Это был сущий ад. Они ни разу не приехали ко мне. Только Джейсон постоянно навещал Кортни, но даже он не хотел меня слушать, когда я умоляла его поверить в то, что я – Эли. У них в головах как будто щелкнул выключатель, и я для них умерла.

За окном прогрохотала соседская «Хонда Сивик». Залаяла собака, лай подхватила другая. Эмили неотрывно смотрела на девушку, что сидела напротив. Девушку, которая уверяла, что она Эли.

– Но… почему ты не позвонила нам, прежде чем тебя отправили туда? – спросила Эмили. – Мы бы знали правду.

– Родители запретили мне пользоваться телефоном. И в больнице тоже не разрешали звонить. Я словно оказалась в тюрьме. – Слезы текли по лицу Эли. – Чем настойчивее я пыталась объяснить, что являюсь Эли, тем охотнее врачи склонялись к мнению: мне становится все хуже. Я поняла, что смогу выбраться оттуда, только если соглашусь стать Кортни. Мои родители до сих пор не знают, кто я на самом деле. Если я скажу им правду, они отправят меня обратно. – Она икнула. – Я просто хочу вернуться к прежней жизни.

Эмили предложила ей носовой платок из коробки на тумбочке и взяла один для себя.

– Так чье же тело нашла полиция?

– Кортни. Мы близнецы, так что у нас одна ДНК. У нас даже стоматологические карты одинаковые. – Она посмотрела на Эмили со смесью горя и отчаяния. – Я помню все о тебе, Эмили. Я танцевала, когда мы курили семена одуванчика. Я на этих фотографиях, что висят у тебя на стене. Я помню, как мы познакомились, и никогда не забывала наш поцелуй в домике на дереве.

Запах ванильного мыла ударил Эмили в ноздри. Она закрыла глаза и почти увидела ошеломленное выражение лица Эли после того поцелуя. Они с Эли больше никогда не обсуждали это. Много раз Эмили порывалась завести разговор, но боялась, тем более Эли начала поддразнивать ее, намекая на то, что произошло между ними.

– Помню, я рассказывала про взрослого парня, который мне нравился, – продолжила Эли, – и вдруг ты поцеловала меня. Я ужасно смутилась и перепугалась, но потом ты прислала мне записку, в которой призналась, что я тебе очень нравлюсь. Я была растрогана, Эм. Никогда и ни от кого я не получала таких признаний в любви.

– Правда? – Эмили начертила пальцем сердце на покрывале. – Я подумала, что ты приняла меня за фрика.

Эли поморщилась:

– Я была напугана. И глупа. Вообще вела себя как последняя идиотка. Но за четыре года в больнице я многое переосмыслила. – Она положила ладони на колени. – Что еще я должна сказать, чтобы ты мне поверила? Чем могу доказать, что я — Эли?

Губы Эмили все еще покалывало от поцелуя, а руки и ноги дрожали от потрясения. Но, как ни странно, в глубине души она знала, что с этой Кортни не все так просто. Лишь только увидев ее, она почувствовала, что между ними проскочила искра, как будто они знали друг друга много лет. Так оно и было.

Эмили годами грезила об этом мгновении. Она изучала гороскопы, карты Таро и нумерологические графики, отчаянно пытаясь отыскать хоть какой-то намек на то, что Эли жива. Она сохранила каждую записку от Эли, случайные каракули, милые подарки и безделушки, не в силах расстаться с ними, потому что глубинная, мистическая сила убеждала ее: это не конец. Эли жива. С ней ничего не случилось.

И Эмили оказалась права. Наградой за веру и терпение стало исполнение ее самого заветного желания.

Туман в голове рассеялся. Сердце снова билось уверенно и ровно. Робко улыбнувшись, она взглянула на Эли.

– Конечно, я тебе верю, – сказала она, заключая в объятия свою давнюю подругу. – Я так рада, что ты вернулась.

13 Взрыв из прошлого

Спенсер поправила круглый вырез платья с лямкой на шее от Milly и показала поддельное удостоверение личности лысому вышибале в дверях Paparazzi, двухэтажного клуба в Олд Сити, центральном квартале Филадельфии. Лысый изучил документ, кивнул и вернул его Спенсер. Йес.

Следом подошла Кортни, в роскошном золотистом мини-платье. Кортни предъявила вышибале старое фейковое удостоверение личности Мелиссы, и ее тоже пропустили. Эмили замыкала тройку. Она выглядела на удивление сексуально в красном платье-трапеции, эффектном колье из бисера и серебряных босоножках с тонкими ремешками и на шпильке, позаимствованных из гардероба Кортни. Кортни позвонила Спенсер за час до намеченного выхода в свет, сообщив, что они с Эмили поладили и она хочет пригласить Эмили поехать на танцы вместе с ними. Спенсер не возражала – теперь, когда она подружилась с сестрой-близняшкой Эли, ей хотелось, чтобы все вокруг полюбили ее так же сильно.

Эмили протянула вышибале фальшивое удостоверение своей старшей сестры, и после того как тот рассеянно взглянул на документ и одобрительно кивнул, все трое попали внутрь.

– Сегодня мы будем зажигать, – сказала Кортни, хватая их за руки. – Я так счастлива.

– Я тоже, – ответила Эмили, долго и многозначительно смотря на Эли. Спенсер не сдержала ухмылки. Похоже, страсть Эмили к Эли перекинулась на ее сестру-близнеца.

В среду вечером в клубе было не протолкнуться. Заведение располагалось в старинном здании банка с мраморными колоннами, затейливой резьбой и мезонином над танцполом. Оглушительно громко звучала композиция группы Black Eyed Peas, и компания ребят студенческого возраста самозабвенно извивались на танцполе, ничуть не смущаясь того, что они не попадают в ритм и обливают самих себя напитками. В помещении пахло пивом, одеколоном и потными телами, которых набилось слишком много. Какие-то парни чуть не свернули шеи, когда увидели Спенсер и ее подруг; их взгляды тотчас нацелились на светлые волосы Кортни и ее стройные бедра, соблазнительно обтянутые платьем. Все знали, кто она такая. Странно, что еще не слетелись телевизионщики.

Кортни перегнулась через стойку бара и заказала три малиновых мартини. Она вернулась за столик с тремя бокалами розоватого коктейля.

– До дна, леди.

– Я не знаю… – неуверенно произнесла Спенсер.

– Да! – в унисон воскликнула Эмили. Спенсер изумленно уставилась на нее. Кто эта девушка и что она сделала с тихоней Эмили?

– Ты в меньшинстве! – Кортни усмехнулась. – На старт, внимание, марш!

Спенсер поднесла коктейль к губам, позволив терпкой жидкости пролиться в горло. Осушив бокал, она вытерла рот и издала победный возглас.

Остальные тоже прикончили свои напитки, и Кортни подала знак высокому бармену, подозрительно похожему на трансвестита, повторить.

– Пошли танцевать! – сказала она, вручив девушкам по второму коктейлю. Они устремились на танцпол и закружились под песню Гвен Стефани Hollaback Girl. Кортни вытянула руки над головой и закрыла глаза. Эмили раскачивалась взад-вперед в такт музыке.

Спенсер наклонилась и прокричала Эмили в ухо:

– Помнишь, как раньше мы устраивали танцевальные конкурсы в гостиной у Эли? – Они сдвигали всю мебель к углам, врубали стерео на полную мощь и отрывались под Джастина Тимберлейка. – Сейчас почти так же… только лучше.

Эмили загадочно улыбнулась Спенсер.

– На самом деле еще лучше, чем ты думаешь.

Спенсер нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

Но Эмили сделала долгий глоток мартини и отвернулась.

Толпа вокруг них сгущалась. Спенсер чувствовала устремленные в их сторону взгляды. Группа парней опасно приблизилась, при любой возможности стараясь задеть бедра Кортни, длинные ноги Эмили, обнаженные плечи Спенсер. Другие девушки с тоской наблюдали за ними, многие размахивали руками над головой, как Кортни, надеясь, что им передастся хоть немного ее магии. Девчонки за столиками в кабинках, оставшиеся без кавалеров, с завистью глазели на них, как на голливудских старлеток.

Эйфория захлестнула Спенсер. Последний раз она испытывала такое наслаждение сразу после того, как Эли взяла их под свое крыло во время школьного благотворительного марафона, сначала пригласив на смузи в Steam, а потом и к себе домой, на ночной девичник. Для Спенсер оставалось загадкой, почему Эли выбрала именно ее из множества богатых красавиц-шестиклассниц роузвудской школы – Спенсер даже не пришлось бороться за ее внимание. Когда Спенсер после смузи в баре вернулась к своему стенду на благотворительной ярмарке, одноклассницы смотрели на нее иначе. Все хотели оказаться на месте Спенсер, как и сейчас.

Мерцающий свет диско-шара скользил по извивающемуся в танце телу Кортни. Возле нее крутился темноволосый парень. На голову ниже ростом, в татуировках, с хипстерскими усиками, он напомнил Спенсер эмо-версию одного из супербратьев Марио[14].

Кортни демонстративно отвернулась от него, но Марио, похоже, не привык к отказам. В следующее мгновение он уже притирался к бедру Эмили. На ее лице отразился ужас. Спенсер вклинилась между ними, схватила Эмили за руки и закружила. Марио исчез в толпе, но очень скоро вернулся и теперь не сводил глаз со Спенсер.

– Прячься за меня! – крикнула ей Кортни. Спенсер нырнула ей за спину. Эмили придвинулась ближе, согнувшись пополам от смеха. Марио остался чуть в стороне и дергался уже в одиночку, двигаясь странно и нелепо. Время от времени он поглядывал на их троицу, явно надеясь, что его пригласят в круг.

– Думаю, кому-то из нас придется станцевать с ним, чтобы он отвязался, – сказала Эмили.

Кортни приложила палец к губам. Она взглянула на Эмили и озорно улыбнулась, а потом повернулась к Спенсер:

– Чур меня.

Слова медленно доходили до ее сознания. Спенсер вдруг почувствовала липкий ком мартини в горле.

– Ч-что?

– Чур меня, – повторила Кортни, продолжая двигаться под музыку. Танцевали даже ее глаза. – Только не говори мне, что ты забыла нашу старую любимую игру, Спенс.

Нашу старую любимую игру? Спенсер попятилась назад, едва не сбив высокую девушку с длинными, до пояса, каштановыми волосами. Адреналин молнией пронесся по ее венам. Что-то здесь не так. Совсем не так.

Эмили и Кортни снова обменялись заговорщическими взглядами. Потом Кортни взяла Спенсер под руку и увлекла их с Эмили в более спокойную часть бара. Сердце Спенсер бешено колотилось. Все это казалось тщательно спланированной постановкой.

Они усадили ее за столик в пустующей кабинке.

– Спенс, я должна тебе кое-что сказать, – начала Кортни, смахивая с лица прядь волос. – Эмили уже знает.

– Знает? – повторила Спенсер. Эмили заговорщически улыбнулась. – Знает что? Что происходит?

Кортни потянулась вперед и взяла ее за руки.

– Спенс. Я – Эли.

Спенсер резко вскинула голову.

– Это не смешно.

Но выражение лица Кортни оставалось серьезным. Как и у Эмили.

Гремела музыка. От вспышек стробоскопа у Спенсер начиналась мигрень. Она забилась в самый угол кабинки.

– Перестань, – потребовала она. – Перестань сейчас же!

– Это правда, – сказала Эмили, устремив на нее неморгающий взгляд широко распахнутых глаз. – Честно. Просто выслушай ее.

Кортни начала объяснять, что произошло. Когда Спенсер услышала слово «выключатель», выпитый мартини подступил к самому горлу. Как такое возможно? Она не верила. Не могла поверить в это.

– Сколько раз вы были в Роузвуде вместе? – прохрипела Спенсер, судорожно вцепившись в края банкетки.

– Всего один раз, – сказала Кортни – Эли? – опуская глаза. – В тот уик-энд, когда пропала моя сестра.

– Нет, подожди. – Эмили нахмурилась, поднимая палец. – Разве она не была здесь еще один раз? – Она полезла в черный лакированный клатч, достала телефон и показала им старую фотографию, которую прислал «Э». На ней Эли, Дженна и еще одна блондинка, снятая со спины, стояли во дворе дома ДиЛаурентисов в один из дней позднего лета. Третья блондинка определенно могла быть сестрой-близнецом Эли.

– О. – Кортни смахнула прядь волос, упавшую на глаза, и щелкнула пальцами. – Верно. Я и забыла. Она заезжала домой на пару часов, когда ее переводили в другую клинику.

Спенсер принялась пересчитывать мутные стеклянные плитки на задней стене кабинки, пытаясь принести хоть немного смысла и порядка в этот хаос.

– Но, если Кортни всегда притворялась Эли, как я могу знать, что ты не Кортни?

– Она не Кортни, – настаивала Эмили. Блондинка тоже покачала головой.

– А как же кольцо? – не сдавалась Спенсер, показывая на голый палец Кортни. – На мизинце девушки, найденной в яме, было кольцо с инициалами Эли. Если ты – Эли, почему тогда кольцо носила Кортни?

Кортни поморщилась, как будто залпом опрокинула рюмку яблочного шнапса.

– Я потеряла кольцо утром, перед нашим девичником. Не сомневаюсь, что его украла моя сестра.

– Я не помню, чтобы на тебе было кольцо в ту ночь, – поспешила заметить Эмили.

Спенсер сердито посмотрела на Эмили. Конечно, Эмили хотелось верить в возвращение Эли – она мечтала об этом все последние четыре года. Но как бы Спенсер ни старалась вспомнить, она не могла сказать с уверенностью, было ли на руке Эли кольцо в ночь девичника.

Какие-то парни с короткими торчащими волосами прошли мимо кабинки, заглядывая с интересом и раздумывая, не приударить ли за ними, но, видимо, почувствовали напряженную обстановку и смотались прочь. Кортни взяла Спенсер за руки.

– Помнишь тот день, когда мы поссорились в амбаре? Три с половиной года я думала об этом. Я так виновата перед тобой. И я сожалею о многом – даже о том, что вывешивала перед окном свою хоккейную форму, чтоб ты могла увидеть. Я знала, что тебя это бесит. Но это все из-за ревности… и неуверенности. Меня всегда мучила мысль, что это ты заслуживаешь места в хоккейной команде, а не я.

Спенсер крепче впилась пальцами в мягкое кожаное сиденье, пытаясь дышать ровно. Любой мог знать о ссоре в амбаре – Спенсер пришлось рассказать всю информацию полиции. Но про хоккейную форму в окне? Об этом Спенсер не рассказывала даже подругам.

– И я сожалею обо всем, что связано с Йеном, – сказала Кортни – или все-таки Эли? – Мне не следовало говорить тебе, что я собираюсь рассказать Мелиссе про ваш поцелуй, в то время как я встречалась с ним. И не надо было говорить, что это я заставила его поцеловать тебя. Тем более я это выдумала.

Спенсер стиснула зубы, и в ней снова закипели ярость, стыд и злость, которые управляли ею во время той ссоры.

– Ну, спасибо.

– Знаю, я была стервой. Мне потом было так хреново, что я даже не стала встречаться с Йеном. Вместо этого я побежала к себе. Так что в каком-то смысле ты спасла меня, Спенс. Если бы мы тогда не поссорились, я бы оказалась в лесу и стала легкой добычей для Билли. – Эли промокнула глаза салфеткой. – И прости, что не сказала тебе, что знаю о нашем родстве. Я раскопала это незадолго до нашего последнего девичника и сама не знала, как быть.

– Кстати, а откуда ты узнала? – слабым голосом спросила Спенсер.

Зазвучала песня Леди Гаги, и толпа взорвалась восторженными криками.

– Это ведь не так важно, правда? – ответила она. – Главное – это то, о чем я тебе сказала вчера у меня дома. Я хочу начать с чистого листа. Чтобы мы стали сестрами, о которых всегда мечтали.

Стены кабинки бешено закружились перед глазами. У стойки бара шумела жадная до выпивки молодежь. Спенсер уставилась на Кортни, вглядываясь в ее маленькие розовые ручки, округлые ногти, длинную шею. Могла она быть Эли? Спенсер скрупулезно изучала девушку, как если бы пыталась отличить очень искусную подделку от дизайнерской сумки Fendi. Разница, как известно, в деталях.

И все же… это многое объясняло. Лишь только Кортни ступила на сцену во время пресс-конференции, у Спенсер возникло странное ощущение какого-то… фейка. Тайная близняшка посмотрела на них, узнавая. Она назвала Эмили Киллером. Она украсила свою комнату именно так, как это сделала бы Эли. Она в точности копировала Эли во всем, что не под силу лучшему имитатору – даже близнецу. Выходит, это та девушка, которая подружилась с ней во время благотворительного марафона. Заставила Спенсер почувствовать себя популярной, особенной.

Но тут она вспомнила зловещие фотографии, сделанные Билли во время их ночного девичника. Если бы только Эли позволила Спенсер открыть жалюзи, если бы не упрямилась, они бы увидели, кто там прячется. И не случилось бы того, что случилось.

– Мы были неразлучны целых два года. Почему ты так и не рассказала нам о своей сестре? – спросила Спенсер, приподнимая прилипшие к шее волосы. Казалось, толпа в зале стала еще гуще. Спенсер запаниковала, чувствуя себя в ловушке, как это было однажды, когда они с Мелиссой застряли в переполненном лифте универмага Saks в «черную пятницу».

Эли сдула со лба белокурую челку.

– Мои родители просили меня этого не делать. И к тому же… мне было стыдно. Я не хотела, чтобы вы, ребята, задавали всякие неудобные вопросы.

Спенсер фыркнула с усмешкой.

– Вроде тех, что обычно задавала нам ты?

Эли беспомощно смотрела на нее. Эмили втянула нижнюю губу. Музыка грохотала где-то в глубине зала.

– Ты знала все наши секреты, – продолжала Спенсер дрожащим голосом. Гнев нарастал в ней, как снежный ком, что катится с холма. – Ты использовала их как орудие власти над нами. И боялась, что, если мы узнаем твой секрет, ты лишишься своей власти. У тебя не останется никаких рычагов.

– Ты права, – признала Эли. – Думаю, в этом все дело. Простите меня.

– Почему ты не попыталась связаться с нами из больницы? – не унималась Спенсер, распаляясь все больше. – Мы были твоими лучшими подругами. Ты должна была хоть что-то нам сказать. Ты представляешь, что мы пережили после твоего исчезновения?

Эли беззвучно шевелила губами, пытаясь подобрать слова:

– Я…

Спенсер перебила ее:

– Ты хоть представляешь, как тяжело это было? – Слезы струились по ее лицу. Проходящая мимо парочка изумленно уставилась на нее и поспешила прочь.

– Мне тоже было нелегко! – возразила Эли, качая головой. – Я хотела рассказать вам, ребята, клянусь! Поначалу я не звонила вам, потому что не могла. Лишь через несколько месяцев мне позволили пользоваться телефоном, но к этому времени уже начался восьмой класс. Я подумала… ну, после того зла, что я вам причинила, вы все равно не захотите принять меня обратно. – Она упрямо смотрела в толпу. – И что вы, наверное, рады моему исчезновению.

– Это неправда, Эли, – тут же запротестовала Эмили, касаясь ее руки.

Эли отдернула руку.

– Да ладно. Хоть немного правды в этом есть, верно?

Спенсер уставилась в свой полупустой бокал с мартини. Это было правдой. После исчезновения Эли Спенсер действительно вздохнула с облегчением, избавившись от постоянных подколок и унижения. Но если бы Эли позвонила ей из больницы, Спенсер без оглядки бежала бы до самого Делавэра.

Все трое какое-то время молчали, наблюдая за публикой и кривляньями диджея. Рыжая девушка залезла на стол танцевать, и семеро парней окружили ее, словно стервятники. Бармен забрал с соседнего столика полную бутылку пива, а из туалета выскользнула светловолосая девушка с коротким каре. Спенсер выпрямилась. Неужели… Мелисса? Она сильно прищурилась, снова пытаясь отыскать знакомую фигурку, но девушка скрылась. В голове у Спенсер стучало, она чувствовала жар. Очевидно, глаза сыграли с ней злую шутку.

Спенсер тяжело вздохнула. Эли посмотрела на нее, и в ее взгляде сквозило выражение тревоги и беззащитности. Было видно, насколько велико ее желание получить прощение от Спенсер. Наконец Эли встала, подошла к ней и обняла. Спенсер слегка похлопала ее по спине.

– Возбуждает, – прошептал кто-то сзади. Девушки отстранились друг от друга и обернулись. Эмо Супер Марио, прислонившись к одной из колонн, наблюдал за ними с высоким бокалом пива в руках.

– Можно к вам присоединиться? – прогнусавил он.

Эмили смущенно хмыкнула. Эли хихикнула в ладошку. Они шаловливо переглянулись. Даже Спенсер знала, что за этим последует.

– Чур меня! – закричали все в один голос. Эмили и Эли залились истерическим хохотом. Спенсер тоже засмеялась – сначала неуверенно, потом сильнее, еще сильнее, пока от былой напряженности не осталось и следа.

Она сжала руки Эли и заключила ее в медвежьи объятия. Каким-то чудом, вопреки всему, она снова обрела подругу – и сестру.

14 Хит сезона – месть

Следующим вечером, ровно в 5.38, Ханна, Кортни, Кейт, Наоми и Райли вышли из метро у здания Нью-Йоркской публичной библиотеки. Малолетние туристы в кроссовках на платформе фотографировались по очереди у каменных львов на ступеньках лестницы.

– Сюда, – авторитетно заявила Ханна, поворачивая налево, в сторону Брайант-парка. Над деревьями трепыхались тенты, напоминая Ханне белые шапки волн. Она щеголяла в очаровательном платье от DVF[15] с абстрактным цветочным принтом и подчеркнутой талией. Оно еще даже не появилось в продаже – когда Саша из Otter услышала, что Ханна собирается на показ, она откопала единственный образец этого платья и разрешила Ханне надеть его по такому случаю. Ханна дополнила платье пурпурными туфлями на платформе от DVF, которые купила осенью, и, чтобы завершить образ, все-таки не выдержала и схватила дизайнерскую сумку-мешок с металлическими заклепками, хотя почти не сомневалась в том, что превысила лимит своей кредитной карты.

Что и говорить, она затмила всех остальных – Наоми и Кейт надели платья от DVF из прошлой коллекции, а Райли так и вовсе откопала модель с запа́хом двухлетней давности, уже в катышках – ужас-ужас! Кортни вообще забила на DVF и предпочла шерстяное платье от Marc Jacobs с коричневыми ботильонами. Впрочем, она держалась так уверенно, что Ханне даже показалось, будто выглядит она более стильно. А что, если она в своем «total look»[16] выглядит так же неуклюже, как деревенщина в футболке с надписью «Я  НЬЮ-ЙОРК»?

Ханна отмахнулась от этих мыслей. День складывался просто фантастически. За обедом Ханна сидела вместе с девочками, взахлеб обсуждая, кого из «селебрити» они могут увидеть сегодня на показе – Мадонну? Тейлор Момсен? Натали Портман? Потом они сели на скоростной поезд Amtrak Acela на станции «30-я улица» и час ехали до Нью-Йорка, потягивая шампанское, украденное Наоми у отца, и хихикая всякий раз, когда худющая, как рельса, чопорная бизнес-леди, сидевшая по соседству, бросала на них неодобрительные взгляды. Допустим, они не понимали, что едут в «тихом вагоне» поезда, где действуют более жесткие правила, чем в библиотеке роузвудской школы. Но тем и прикольнее.

Наоми ткнула Кортни в плечо, когда они спускались вниз по Сороковой улице.

– Надо бы сходить в тот ресторан, про который ты читала в Daily Candy[17], как думаешь?

– Обязательно, – сказала Кортни, обходя стороной вонючую тележку с хот-догами. – Но только если Ханна захочет. – Она незаметно улыбнулась Ханне. После того странного разговора об Айрис между Кортни и Ханной протянулась невидимая нить доверия.

Они свернули в парк. В этот вечер здесь толпилась модная тусовка, где один был стройнее, красивее и гламурнее другого. Напротив огромного рекламного знака Mercedes-Benz корреспондентка журнала Е! брала интервью у женщины, которая недавно была приглашенным судьей на шоу «Проект Подиум». Съемочная группа расположилась прямо у входа в павильон Дианы фон Фюрстенберг, фотографируя каждого гостя, проходящего по ковровой дорожке.

Наоми схватила Райли за руку.

– О боже, мы станем знаменитостями.

– Может, даже попадем в Teen Vogue! – размечталась Кейт. – Или на страницы светской хроники!

Ханна улыбалась так широко, что болели щеки. Она радостно подошла к координатору у входа в павильон – худощавому темнокожему мужчине с розовой помадой на губах. Камеры развернулись и сняли ее лицо крупным планом. Она попыталась сделать вид, будто не замечает их присутствия. Так вели себя знаменитые актрисы при встрече с папарацци.

– Добрый вечер, наши места забронированы на имя Марин, – с почти профессиональной непринужденностью произнесла Ханна, доставая пять билетов, которые накануне вечером аккуратно распечатала на тисненой бумаге. Она торжествующе улыбнулась Наоми и остальным, и они снисходительно усмехнулись в ответ.

Координатор изучил приглашения и ухмыльнулся.

– Ах, как мило. Кто-то умеет пользоваться фотошопом!

Ханна захлопала ресницами.

– Что, простите?

Он вернул ей приглашения.

– Дорогая, чтобы попасть в этот павильон, у вас должен быть черный ключ с логотипом DVF. Сто человек получили их месяц назад. А этими бумажками только подтереться.

У Ханны возникло такое чувство, будто парень пнул ее в селезенку своим серебряным ботинком на платформе.

– Но мне их прислала моя мама! – взвыла она. – Они настоящие!

Парень отставил бедро.

– Мамочке следовало бы объяснить, что к чему. – Он взмахнул рукой, отгоняя их прочь. – Марш обратно в детский сад, девочки.

Здания вокруг Брайант-парка как будто подкрались ближе. Змейки пота медленно сползали по лбу Ханны. Камера держала в фокусе ее лицо, и кто-то прошептал: «Милая обманщица». Пара тощих девиц лихорадочно стучала по клавиатурам карманных компьютеров. Можно было не сомневаться, что в считаные минуты новость разлетится по фэшн-блогам и твитам. И они наверняка засветятся как «случайные жертвы моды» в блоге Go Fug Yourself[18].

Наоми выдернула Ханну из очереди и, отведя в сторонку, прижала к тощему деревцу.

– Какого черта, Ханна?

– Она нарочно это сделала, – ехидно прошипела тут же подскочившая Райли. – Ты была права, Наоми. Такой, как она, вовек не достать билеты на этот показ.

– Я не знала! – запротестовала Ханна, чувствуя, как каблуки ее туфель утопают в слякотной грязи у ствола дерева. – Я позвоню маме. Она сможет все уладить.

– Нечего тут улаживать. – Перекошенное от злости лицо Кейт приблизилось к ней почти вплотную. На Ханну пахнуло горькими крендельками. – Мы дали тебе шанс, и ты его профукала.

Кортни сложила руки на груди, но ничего не сказала.

– Тебе уже никогда не вернуть популярность в Роузвуде, – пригрозила Наоми. Она достала из клатча «блэкберри» и схватила Райли за руку. – Пойдем в The Waverly Inn. – Она пригвоздила Ханну суровым взглядом. – Даже не вздумай тащиться за нами.

Они вчетвером исчезли в толпе. Ханна отвернулась, уставившись на соседнюю урну, заполненную пластиковыми бокалами для шампанского. Мимо прошли две девушки с длинными блестящими волосами, и каждая держала в руке черный ключ с логотипом DVF.

– Я с ума схожу в предвкушении показа, – прощебетала одна из них. На ней было такое же платье, как у Ханны, только нулевого размера вместо четвертого. Сука.

Выудив из сумки мобильный телефон, она набрала номер своей мамы в Сингапуре, даже не думая о том, что стоимость соединения наверняка обойдется ей в триллион долларов. Телефон прозвонил шесть раз, прежде чем мама взяла трубку.

– Я не могу поверить, что ты могла так поступить! – закричала Ханна. – Ты разрушила мою жизнь!

– …Ханна? – откуда-то издалека донесся металлический голос мисс Марин. – Что происходит?

– Зачем ты прислала мне фейковые билеты на модный показ? – Ханна пнула ногой камешек, потревожив стайку мирных голубей. – Мало того, что ты бросила меня и оставила с отцом, который меня ненавидит, и с этой Кейт, которая хочет меня уничтожить! Так ты еще выставила меня полной идиоткой перед всеми остальными?

– Какие билеты? – удивилась мисс Марин.

Ханна стиснула зубы.

– Билеты на показ Дианы фон Фюрстенберг в Брайант-парке. Те, что ты прислала мне вчера по электронке. Или ты настолько поглощена своей работой, что уже забыла?

– Я никогда не посылала тебе билеты, – сказала мать, и в ее голосе прозвучала искренняя обеспокоенность. – Ты уверена, что почта была от меня?

Небоскреб по ту сторону парка зажегся огнями. Пешеходы аморфным стадом пересекали Сорок вторую улицу. Ханна почувствовала, что покрывается гусиной кожей. Если не мама отправила эти фальшивые приглашения, то кто?

– Ханна? – Мисс Марин нарушила паузу. – Дорогая, с тобой все в порядке? Может, нам нужно о чем-то поговорить?

– Нет, – бросила Ханна и со злостью нажала отбой. Пошатываясь, она побрела обратно к библиотеке, где уселась на ступеньки под одним из каменных львов. На тротуаре стоял газетный киоск, в витрине которого болтался свежий номер New York Post. Безумные глаза Билли Форда сердито смотрели на Ханну – выражение лица казалось зловещим, длинные светлые волосы прилипли к бледному лбу. «ФОРД НЕ УБИЙЦА», – гремел заголовок.

Налетел порыв колючего ветра, срывая газету. Она вспорхнула и, пролетев над тротуаром, приземлилась у пары знакомых коричневых ботильонов. Взгляд Ханны скользнул снизу вверх, поднимаясь от ботинок к сердцевидному лицу в обрамлении светлых волос.

– О, – вымолвила она, удивленная.

– Привет, – сказала Кортни с улыбкой.

Ханна опустила голову.

– Чего тебе?

Кортни уселась рядом с ней.

– Ты в порядке?

Ханна не ответила.

– Они успокоятся.

– Нет, не успокоятся. Я все испортила, – запричитала Ханна под ворчание экскурсионного автобуса The Big Apple[19]. Ей вдруг сильно захотелось сырных крекеров. – Теперь я официально признана лузером.

– Никакой ты не лузер.

– Лузер. – Ханна сжала челюсти. Наверное, ей пора с этим смириться. – До того как мы познакомились с твоей сестрой, я действительно была ущербной. Даже не знаю, почему она захотела со мной дружить. Я ведь не крутая. И никогда не была крутой. Ничего с этим не поделаешь.

– Ханна, – строго сказала Кортни. – Это самая большая глупость, которую я от тебя слышала.

Ханна фыркнула.

– Ты меня знаешь всего два дня.

Свет фар выхватил из темноты лицо Кортни.

– Я знаю тебя намного дольше.

Ханна подняла голову и уставилась на девушку.

– Хм?

Кортни вскинула голову.

– Да ладно. Я думала, ты давно догадалась. Во всяком случае, после больницы.

Поднялся холодный ветер, гоняя вокруг сигаретные окурки и обрывки мусора.

– Б-больницы?

– Разве ты не помнишь? – Кортни улыбнулась с надеждой. – Я навещала тебя, когда ты была в коме.

Смутные воспоминания о блондинке возле больничной койки шевельнулись и задрожали в сознании Ханны. Девушка склонилась над ней, бормоча: «Я в порядке, я в порядке». Но Ханна всегда думала, что та девушка…

Ханна в недоумении захлопала ресницами.

– Эли?

Кортни кивнула. И взмахнула руками: та-да-да-да!

– Что? – Сердце Ханны бешено забилось. – Но как?

Эли рассказала свою историю. Ханна то и дело ахала, отказываясь верить своим ушам. Она смотрела на пешеходов, топающих по Пятой авеню. Женщина толкала детскую коляску Silver Cross, болтая по мобильнику Motorola Droid. Парочка геев в похожих кожаных куртках от John Varvatos выгуливала французского бульдога. Удивительно, что их будничная жизнь шла своим чередом, когда рядом происходило такое судьбоносное событие.

Эли взяла ее за руки.

– Ханна, я никогда не считала тебя лузером. И, серьезно, посмотри на себя сейчас. – Она отступила назад и жестом показала на волосы и прикид Ханны. – Ты выглядишь потрясающе.

Ханну обдало жаром, кровь бушевала в венах. В шестом классе она чувствовала себя Бибендумом[20] рядом с Эли. У нее торчал живот, а из-за брекетов щеки казались еще более пухлыми. Эли же всегда выглядела безупречно – будь то в юбочке для хоккея на траве или белом платье, в котором она пришла на выпускной вечер в седьмом классе. Все эти годы Ханна жаждала показать Эли свое преображение, доказать, что она тоже королева.

– Спасибо, – прошептала она, чувствуя себя бесплотной, словно во сне.

– Ты и я – вот кто заслуживает популярности, Ханна. – Взгляд Эли посуровел, но всего на какой-то миг, так что Ханна решила, будто ей это померещилось. – Не твоя сводная сестра. И уж тем более не Наоми и Райли. Теперь ты знаешь, что нам нужно делать?

– Ч-что? – заикаясь, пробормотала Ханна.

Хитрая улыбка озарила лицо девушки. Она вдруг снова стала настоящей Эли – неотразимой, одурманивающей и уверенной во всем. Она сошла с лестницы и вытянула руку, голосуя на дороге. Такси подъехало моментально. Эли села в машину и сделала знак Ханне следовать за ней.

– Пенсильванский вокзал, – сказала Эли водителю, хлопая дверью. После чего повернулась к Ханне. – Мы пошлем этих сучек куда подальше, – сказала она. – А потом уничтожим их.

15 Бойся колодца желаний

Поздним вечером в четверг Ария, уединившись у себя в комнате в новом доме Байрона, разглядывала красное платье с бахромой, которое купила для танцев на День святого Валентина. Не подумает ли Ноэль, что оно слишком богемное и стильное… или эксцентричное?

Краем глаза она вдруг уловила вспышку, промелькнувшую за широким окном спальни. Какая-то фигура пробежала мимо дома, выхваченная из темноты янтарным светом фонаря. Ария сразу узнала розовую ветровку, черные беговые легинсы и светло-русые волосы, выбивающиеся из-под серебристой шапочки. Сестра Спенсер, Мелисса, с фанатичным упорством совершала ежедневные пробежки по окрестностям.

Но она никогда не бегала по ночам. Сердце Арии заколотилось, когда она вспомнила, как на днях Мелисса пряталось у дома Кортни. Холодный страх пронзил ее до самых костей. Ария натянула толстовку, надела «угги» и вышла на улицу.

Стояла тихая морозная ночь. Толстая, раздутая луна висела в небе. Дома величественными громадами нависали над безлюдьем тротуаров, свет на крыльцах большинства из них уже погасили на ночь. В воздухе все еще витал слабый запах горелой земли после пожара, и Ария могла различить искореженные силуэты деревьев в лесу. В конце улицы сверкнули светоотражающие полоски на кроссовках Мелиссы, и Ария побежала следом за ней, держась на безопасном расстоянии.

Мелисса миновала резиденцию в голландском колониальном стиле, хозяева которой вывешивали на крыльце красочные сезонные флаги; массивный каменный фермерский дом с искусственным прудом на заднем дворе и, наконец, внушительный викторианский особняк с мемориалом на обочине. «Мы будем скучать по тебе, Йен», – выложил кто-то надпись бархатцами. Теперь, когда все признали невиновность – и смерть – Йена, горожане несли на лужайку Томасов венки, клюшки для лакросса, старые футбольные майки роузвудской команды.

Мелисса обогнула тупик и скрылась на тропинке, уходящей в леса. Ария незаметно следовала за ней, все больше нервничая. На самом деле соваться в лес не разрешалось – копы до сих пор вели поиски тела Йена.

Сделав глубокий вдох, Ария прорвалась сквозь заросли ежевики. Ветки царапались, хрустели под ногами. Воздух пропитался густым зловонным дымом. Светящиеся кроссовки Мелиссы преодолели крутой подъем и исчезли из виду. Ария, задыхаясь, рванула вперед, стараясь не отстать. Она уже так далеко углубилась в лес, что едва могла видеть огоньки окрестных домов. Единственное, что она различала, – это полуразвалившийся амбар Хастингсов, черневший среди деревьев.

Пара глаз уставилась на нее с высокой ветки дерева. Что-то прошмыгнуло в жухлой траве под ногами. Ария испуганно ахнула, но продолжала идти. Она забралась вверх по склону на четвереньках, задыхаясь от напряжения и страха. Но когда достигла вершины, Мелиссы нигде не было. Она как будто испарилась в воздухе.

– Ария?

Ария вскрикнула и обернулась. В поле зрения показалось чье-то лицо. Сначала в темноте проступил сердцевидный контур, потом блеснули голубые глаза, и, наконец, обозначилась кроваво-красная улыбка чеширского кота.

– К-Кортни? – пролепетала она.

– Я не думала, что кто-нибудь еще знает об этом месте, – сказала Кортни, засовывая выбившуюся прядь светлых волос под бордовую шерстяную шляпу.

Ария пробежалась руками по волосам, убранным в небрежный конский хвост. Стук сердца отдавался в ушах.

– Т-ты видела сестру Спенсер? Мелиссу? Я прибежала сюда следом за ней.

Кортни в замешательстве покачала головой.

– Нет, здесь только я и луна.

Ария задрожала, ее легкие горели от холода. Ей хотелось убраться отсюда, сейчас же, но ноги словно приросли к земле.

– Ч-что ты здесь делаешь?

– Просто брожу по памятным местам, – сказала Кортни. Она прислонилась к какой-то осыпающейся стенке, которую Ария никогда прежде не видела. Она напоминала круглое кирпичное основание, заросшее мхом. Половина трапециевидной конструкции уцелела, но дерево казалось хрупким и прогнившим. В траве поблизости валялось ржавое металлическое ведро.

Ария поднесла руку ко рту, пока осколки воспоминаний медленно складывались в цельную картину. Это же колодец желаний. Тот самый, который Эли нарисовала на своем кусочке флага для «Капсулы времени». Конечности затряслись мелкой дрожью.

– Когда-то я приходила сюда подумать. – Кортни примостилась на каменном краю, свесив ноги в колодец. – Это единственное место, которое было только моим. Вот почему я нарисовала его на своем флаге.

У Арии отвисла челюсть. На своем флаге?

– Что, прости?

Ухнула сова. Облако, своей формой напоминавшее кисть руки, занавесило луну. Кортни бросила в колодец комок замерзшего мха. Ария не слышала, как он ударился о дно.

– Я знаю, что Джейсон отдал тебе флаг. – Она повернулась и посмотрела на Арию. – Я рада, что он у тебя.

Ария часто-часто захлопала ресницами.

– Ч-что такое, черт возьми?

Кортни подняла руки в знак капитуляции.

– Не психуй. – Из ее рта вырвалось легкое облачко дыхания. – Но я не Кортни. Я – Эли.

У Арии подогнулись колени. Она попятилась назад, поскользнувшись на мокрой листве.

– Пожалуйста, не убегай, – взмолилась Кортни. Луна осветила белки ее глаз и ярко-белые зубы, сделав похожей на живой китайский фонарик. – Выслушай меня, я все объясню.

Ария не двигалась, пока Кортни – или кто там еще – вкратце рассказывала правду о своей сестре, убийстве и перевоплощении.

– Ханна, Спенсер и Эмили уже в курсе, – заключила она. – Я знала, что самым трудным будет разговор с тобой. Вся эта история с твоим отцом… – Она спрыгнула с колодца и подошла к Арии. Осторожно коснулась ее плеча рукой в кашемировой перчатке. – Я поступила с тобой отвратительно. Но я изменилась. И хочу, чтобы мы снова стали друзьями, как тогда, в шестом классе. Помнишь, как здорово мы проводили время?

Губы Арии онемели. Неужели это Эли стоит перед ней? А что, вполне возможно. С самого начала Кортни казалась ей странной – она знала больше, чем следовало, – про Арию и Роузвуд.

Эли с мольбой смотрела на нее широко распахнутыми глазами.

– Просто подумай об этом, ладно? Попробуй поставить себя на мое место.

Ария почувствовала укол тоски, ей захотелось вернуться назад, в то лето, когда они только подружились. Тогда действительно все было круто: они постоянно мотались в горы Поконо, часами зависали в гостях друг у друга, снимали глупые фильмы видеокамерой Арии. Впервые в жизни Ария чувствовала себя не чокнутой одиночкой, а частью компании.

Эли повернулась и пошла прочь. Ее шаги издавали громкий хруст, а потом стихли вдали.

Ария начала спускаться с холма, двигаясь в сторону дома. «Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями. Просто подумай об этом, ладно?» Арию одолевали противоречивые чувства. Она могла бы сказать Эли, что не держит на нее зла, что обиды остались в прошлом. И да, она снова хочет дружить. Но что-то останавливало ее. Можно ли верить тому, что Эли раскаялась и действительно изменилась? Она вернулась всего несколько дней назад и уже успела нагородить столько лжи – притворяясь, что никогда не бывала в роузвудской школе, не видела дом Ноэля Кана. Она разыграла довольно убедительный спектакль, сокрушаясь о романе ее отца. Может, делала это намеренно, чтобы заставить Арию рассказать о новых проблемах в ее семье?

Ария вздохнула, и запах ржавчины с примесью какой-то тины ударил ей в ноздри. Она вдруг заметила что-то белое под ногами и остановилась. Похоже, в грязи было что-то зарыто.

После некоторого колебания Ария присела на корточки и потянула за торчащий белый кончик. Комки почвы и опавших листьев посыпались на землю, когда она высвободила предмет. Это оказался изодранный конверт. Может, его выкопали экскаваторы, когда корчевали старые пни?

Она разорвала конверт и просунула руку внутрь. Ее пальцы нащупали что-то жесткое, с квадратными краями. Сделав глубокий вдох, она извлекла два размытых полароидных снимка. Ария нахмурила брови. Руки посинели от холода. На первой фотографии четыре девочки сидели кружком на ковре, опустив головы. Вокруг мерцали свечи. Пятая девочка – с длинными светлыми волосами и лицом в форме сердца – стояла, подняв руки вверх, с закрытыми глазами.

Сердце забилось сильнее. Судя по всему, это был один из тех снимков, что сделал Билли в ночь их девичника в конце седьмого класса.

Она рассмотрела второй снимок. Вспышка оставила ярко-желтый круг в верхнем углу. Ария еле стояла на ногах, у нее стучали зубы. Каким-то образом – возможно, из-за ракурса съемки или отраженного света вспышки – картинка показывала не то, что происходило внутри… а то, что снаружи. В окне отражались пара рук и какое-то отвратительное лицо в обрамлении светлых, как у Билли, волос, но с чертами более мягкими, женственными. Изображение, хотя и размытое, позволяло разглядеть маленький прямой нос и круглые глаза, опушенные темными ресницами.

Ария едва могла дышать. Она всматривалась в отражение, пока не защипало глаза. Как бы ей ни хотелось верить в то, что человек в окне выглядел как Билли, она знала, что это не он.

И значит, кто-то другой наблюдал за ними в ту ночь.

16 Если не сейчас, то когда, Эм?

Следующим утром Эмили и ее сестра Кэролайн зашли в местную закусочную. Изнурительная тренировка в бассейне закончилась немного раньше, и ничто не мешало им как следует подкрепиться перед школой.

Владельцы закусочной оставляли рождественские гирлянды на весь год, отчего в зале всегда царила уютная и праздничная атмосфера. Кухня пахла блинчиками, сиропом, сардельками и кофе. На прилавке у кассы валялась пара газет. «Фотография в окне сделана не Фордом», – гласил один из заголовков. Под ним разместилось отсканированное изображение размытого полароидного снимка, о котором Ария рассказала Эмили. Она позвонила вчера поздно вечером, объяснив, что нашла в лесу две фотографии и анонимно передала их в полицию, не желая привлекать к себе лишнее внимание.

Эмили пристально вгляделась в нечеткое изображение. Лицо, засвеченное вспышкой, напоминало призрака. У того, кто стоял под окном, были светлые волосы, как у Билли, но форма челюсти, глаза и нос совершенно отличались. Эмили почувствовала пульсирующую боль в глазницах. Почему у Билли нашли полароидные снимки, если фотографировал не он? Был ли у него сообщник в ту ночь? Или кто-то подбросил снимки ему в машину?

Эмили последовала за Кэролайн в большую красную кабинку. В спортивной сумке запищал сотовый телефон. Одно новое сообщение. От Кортни ДиЛаурентис. Эли.

Жду не дождусь, когда увижу тебя сегодня в спортзале. XX.

Сердце радостно подпрыгнуло. Тоже с нетерпением жду, – ответила она, наблюдая за тем, как кружится на экране белый конвертик, отправляя сообщение.

Она до сих пор чувствовала вкус мятного дыхания Эли и прикосновение ее мягких полных губ. Перед глазами до сих пор стоял образ Эли в ночном клубе, соблазнительно извивающейся в танце, с золотистыми волосами в лучах софитов.

Кэролайн наклонилась и заглянула в телефон Эмили. Ее глаза расширились.

– Ты дружишь с Кортни?

– Она кажется милой, – сказала Эмили, стараясь не сболтнуть лишнего.

Кэролайн закрыла меню и отложила его на край стола.

– Это так странно, что у Эли была сестра-близнец. Ты что-нибудь подозревала?

Эмили пожала плечами. Оглядываясь в прошлое, она могла сказать, что для нее многое прояснилось. Она должна была догадаться, что происходит нечто странное – в тот день, накануне ночного девичника. Когда Эли увидела подруг на крыльце, она вела себя так, будто и не помнила, что разговаривала с ними у себя в комнате минутами раньше. И потом, чуть позже, когда Эмили отлучилась в туалет в доме ДиЛаурентисов, она услышала из-за двери, как Джейсон злобно шепчется с кем-то на лестнице. «Тебе лучше прекратить это, – предупреждал он. – Ты же знаешь, как это бесит их».

«Я никого не трогаю», – возразил другой голос. Он очень напоминал голос Эли, но, похоже, принадлежал Кортни. Джейсон, вероятно, отчитывал ее за очередную попытку выдать себя за сестру.

«Она пыталась меня утопить, – сказала Эли. – Она хотела убить меня, чтобы стать мною». Эмили передернуло.

А если вспомнить еще один приезд Кортни домой, когда ее переводили из Рэдли в интернат? Эли сказала, это было в начале шестого класса. Могло это быть в ту субботу, когда Эмили, Спенсер и остальные пробрались во двор Эли, надеясь украсть ее кусочек флага для «Капсулы времени»? Эмили услышала ссору в доме ДиЛаурентисов – Эли кричала: «Прекрати!», а потом кто-то передразнил ее таким же визгливым голосом. Она тогда решила, что это Джейсон, но ведь могла быть и Кортни.

В тот день Эли впервые заговорила с ними почти по-дружески. Она даже не прервала разговор, когда на крыльцо вышла миссис ДиЛаурентис и сказала, что уезжает. Размышляя об этом сейчас, Эмили задавалась вопросом, не увозила ли она тогда Кортни в интернат, ее новое место проживания. Если бы Эмили внимательно присмотрелась к «Мерседесу» ДиЛаурентисов, отъезжающему от дома, возможно, заметила бы кого-то, до жути похожего на Эли, на заднем сиденье?

К столику подошла официантка и спросила, готовы ли они сделать заказ. Кэролайн выбрала западный омлет, а Эмили попросила бельгийские вафли. После того как официантка ушла, Кэролайн опрокинула целый пакетик сливок в свою кофейную кружку.

– Кортни совсем не такая, как Эли.

Эмили размешала горячий шоколад, пытаясь сохранять невозмутимость.

– Почему ты так решила?

– Я не уверена. Даже не стану спорить, но различия есть.

Прозвенел колокольчик на прилавке. Официантка вынесла поднос с едой, слегка покачиваясь под его тяжестью. Эмили так и подмывало рассказать Кэролайн правду, но она поклялась Эли, что будет молчать. Эмили не могла понять, как долго Эли намерена притворяться Кортни. Пока ей не исполнится восемнадцать? Или до конца своих дней?

Кэролайн повела бровью, выглядывая в окно.

– Разве это не офицер Вилден?

Эмили повернула голову. На парковке стояла парочка. Блондинка в клетчатом пальто и знакомый коп. Это были Вилден и сестра Спенсер, Мелисса. Судя по всему, между ними шел какой-то напряженный разговор.

Мелисса покачала пальцем у него перед лицом. Вилден что-то сказал в ответ, махнув рукой, как будто не верил тому, что говорит Мелисса. Мелисса недовольно жестикулировала, и Вилден ушел. Она окликнула его, но он не обернулся.

– Ни фига себе, – тихо сказала Кэролайн. – Что бы это могло значить?

– Понятия не имею, – спокойно ответила Эмили.

Дверь закусочной открылась, и ввалились двое парней в спортивных куртках с эмблемой подготовительной школы Тэйт. Кэролайн повернулась к Эмили и глотнула кофе.

– Так вы с Айзеком собираетесь на танцы в День святого Валентина? Я что-то давно его не видела.

Айзек. Эмили даже не смогла так с ходу вспомнить лицо своего бывшего бойфренда. Еще недавно она думала, что Айзек Колберт – любовь всей ее жизни, и даже решилась переспать с ним. Но он не поверил Эмили, когда она сказала, что ее изводит его мать. Казалось, что с тех прошла целая вечность.

– М-м… сомневаюсь.

– Что случилось?

Эмили сделала вид, будто с интересом разглядывает безвкусную сервировочную салфетку с изображением очень подробной карты США. Ее родители и сестра до сих пор думали, что несколько недель назад она ездила в Бостон с хором и Айзеком, но на самом деле она отправилась в страну амишей в поисках информации о прошлом Вилдена. Когда копы привезли Эмили домой, после того как она почти прорвалась в помещение роузвудской полиции, где хранились улики – в ночь убийства Дженны, – она объяснила маме, что одежда амишей осталась на ней после ролевой игры, в которой она участвовала во время поездки в Бостон. Эмили почти не сомневалась в том, что мама не поверила ни единому слову, но миссис Филдс не стала упорствовать.

Не дождавшись от Эмили ответа, Кэролайн заерзала на стуле, и улыбка закралась в уголки ее губ.

– Ты рассталась с Айзеком, да?

– Да, – призналась Эмили, тщательно подбирая слова. – Мне нравится кое-кто другой.

Кэролайн округлила глаза. Наверное, нетрудно было догадаться, кто это мог быть: Мона-«Э» превратила страсть Эмили к Эли в достояние всей школы.

– И Кортни… такая же? – прошептала Кэролайн.

– Я не знаю. – Эмили прижала большой палец к зубцам вилки. «Я всегда хотела повторить это снова», – сказала Эли. Выходит, Эли такая же? Иначе зачем бы она стала говорить подобные вещи?

Официантка расставила блюда на столе. Эмили уставилась на вафли, сочащиеся сиропом и маслом. От волнения у нее вдруг пропал аппетит.

Кэролайн положила ладони на стол.

– А ты пригласи ее на танцы, – решила она.

– Я не могу! – воскликнула Эмили, немного удивленная широтой взглядов своей сестры.

– Почему нет? Чего тебе терять? – Кэролайн отправила в рот кусочек омлета. – Можете поехать с нами. Мы с Тофером арендуем лимузин. – Тофер и Кэролайн встречались уже тысячу лет.

Эмили открыла было рот и снова его закрыла. Кэролайн не понимала. Это не было обычной влюбленностью, как в Майю или Айзека. Она годами мечтала быть с Эли, поехать с ней учиться в Стэнфорд, а потом – если повезет – снять вместе маленький домик с милым петушком-флюгером на крыше. Но Эмили не хотела давить на Эли, потому что боялась спугнуть удачу. Мнение Эли было решающим, и Эмили даже не могла себе представить, что будет делать, если Эли ее отвергнет. Чтобы не рисковать и не мучиться потом, Эмили предпочитала держать свои чувства при себе.

Снова зажужжал телефон Эмили, и она открыла крышку. Эли ответила бесконечными крестиками поцелуев. Опять же, с чего бы она стала это делать, если бы их желания не совпадали?

17 Кто тут боится злой старшей сестры?

Тем же утром Спенсер забралась в «Мерседес» Мелиссы, стоявший во дворе с работающим на холостом ходу двигателем, и подождала, пока ее сестра сбегает домой за солнцезащитными очками. В редком порыве великодушия Мелисса предложила отвезти Спенсер в школу. Спенсер закинула на заднее сиденье сумку-мешок от Kate Spade. В машине нестерпимо пахло жвачкой с корицей и оглушительно ревело радио.

– После сообщения от наших спонсоров мы обсудим фотографии, проливающие новый свет на дело серийного убийцы из Роузвуда, – объявил корреспондент.

Эфир прервала реклама местного антикварного магазина «Чердак сокровищ», и Спенсер выключила радио. Рано утром она получила сообщение от Арии о снимках, найденных в лесу, но Спенсер их еще не видела. Знала только, что, возможно, фотографировала девушка. Все это время Спенсер старательно обходила вниманием несостыковки в деле Билли, но теперь…

Ледяная рука коснулась запястья Спенсер, и она вздрогнула от неожиданности.

– Вернись на землю, Спенсер, – прощебетала Мелисса, хлопая дверцей. – Ты с нами?

– Извини, – сказала Спенсер, когда Мелисса выехала со двора задним ходом, едва не разметав мемориал Дженны. За последние дни он стал больше чуть ли не втрое. Мемориал Эли на обочине у бывшего дома ДиЛаурентисов тоже расширялся, пополняясь свечами, цветами, плюшевыми мишками и детскими фотографиями Эли.

«Если бы они только знали», – подумала Спенсер. Девочка с этих старых фотографий до сих пор жива. В это по-прежнему верилось с трудом.

Мелисса бросила взгляд в сторону мемориала Эли.

– Кортни это видела? – спросила она.

Спенсер почувствовала, как сердце ухнуло вниз. Теперь, когда она знала правду, имя Кортни резало слух.

– Без понятия.

В конце улицы соседка, миссис Салливан, выгуливала двух собак породы шелти. Мелисса свернула за угол, и какое-то время они ехали в тишине. За окном промелькнули фермерская лавка «Джонсон Фарм», где торговали органическими овощами и маслом, и ворота городского парка. Пара смельчаков бегала трусцой, опустив головы под порывами ветра.

Мелисса подняла очки-авиаторы на макушку и краем глаза покосилась на Спенсер.

– Так ты теперь тусуешься с Кортни?

– Угу, – ответила Спенсер, пряча руки в рукавах пальто.

Мелисса крепче схватилась за руль.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

Они остановились перед знаком «стоп». Белка метнулась через дорогу, высоко задрав пушистый хвост.

– Почему бы и нет? – спросила Спенсер.

Мелисса постучала левой ногой по полу.

– Ты ее совсем не знаешь. Когда Джейсон рассказывал мне о ней, он предупредил, что у нее неустойчивая психика.

Она снова нажала на газ, рванув через перекресток. Спенсер пожалела, что не может рассказать Мелиссе то, чего она уж точно не знает, – сестра с неустойчивой психикой мертва.

– Ты даже не говорила с ней, – сказала она вместо этого.

Голос Мелиссы зазвучал строже:

– Я просто думаю, что тебе следует быть осторожной. Не спеши бросаться в дружбу.

Они заехали на территорию школы и остановились за вереницей желтых школьных автобусов. Школьники спрыгивали со ступенек и мчались к центральному входу, прячась от колючего холода. Спенсер укоризненно посмотрела на сестру.

– Ты так говоришь, потому что ненавидела Эли, и тебе заведомо не нравится Кортни.

Мелисса закатила глаза.

– Не драматизируй. Я просто не хочу, чтобы тебе причинили боль.

– Конечно, не хочешь, – проворчала Спенсер. – Ты ведь никогда не делала мне больно. – Она с силой толкнула дверь и, выскочив, громко захлопнула ее за собой.

В школьных коридорах пахло свежей выпечкой, как в кафе Steam. Когда Спенсер подошла к своему шкафчику, из туалетной комнаты выскользнула Эли. Ее голубые глаза сияли, выделяясь на фоне блейзера.

– Привет! – воскликнула она, обнимая Спенсер за плечи. – Ты-то мне и нужна. Мы ведь вместе будем готовиться к завтрашним танцам, правда?

– Да, – сказала Спенсер, слишком быстро набирая шифр замка и пропуская одну цифру. С досады она пнула ногой металлическую дверцу.

Эли нахмурилась.

– Что-то не так?

Спенсер покрутила головой, пытаясь успокоиться.

– Мелисса доводит меня до ручки.

Эли уперла руки в бока. Двое ребят из футбольной команды, проходя мимо, одобрительно присвистнули.

– Вы опять поругались из-за мамы?

– Нет… – Спенсер наконец-то открыла свой шкафчик. Она скинула пальто и повесила его на крючок. – На самом деле из-за тебя.

– Из-за меня? – Эли прижала ладонь к груди.

– Да. – Спенсер рассмеялась. – Я ей сказала, что мы вместе тусуемся. Она посоветовала держаться от тебя подальше.

Эли смахнула с блейзера невидимую пылинку.

– Ну, может, она печется о тебе.

Спенсер фыркнула:

– Ты знаешь Мелиссу. Обо мне она уж точно не печется.

Эли напряглась.

– Так почему же она так сказала?

Спенсер прикусила нижнюю губу. Мелисса и Эли никогда не ладили. Эли была единственной, кто никогда не подлизывался к Мелиссе. Незадолго до своего исчезновения она даже поддразнивала Мелиссу, намекая на то, что Йен мог завести новую подружку, пока Мелисса проводила каникулы в Праге. И Мелисса наверняка подозревала, что Эли путается с Йеном. Пару месяцев назад Спенсер и Мелисса нежились в горячей джакузи на заднем дворе, и Мелисса обмолвилась, что знает об изменах Йена. «Йен будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь», – сказала она тогда. Спенсер спросила, как она собирается наказать девушку, с которой изменил Йен, и Мелисса загадочно улыбнулась: «А кто сказал, что она не наказана?»

Грохнула дверца соседнего шкафчика. У кого-то тренькнул сотовый телефон. Музыка в коридорах смолкла, и это означало, что пора расходиться по классам. Спенсер подняла взгляд. Эли пристально смотрела на нее, как будто пытаясь прочитать ее мысли.

– Как ты думаешь, может Мелисса знать, что ты не Кортни? – спросила она.

Эли попятилась назад и нахмурилась.

– Нет. Это невозможно.

– Ты уверена?

– Абсолютно. – Эли перекинула длинные светлые волосы через плечо. Рядом какой-то мальчишка замешкался и уронил учебник биологии на мраморный пол. – Если честно, Спенс, Мелисса, наверное, просто ревнует. У вас обеих теперь есть еще одна сестра… и ты мне нравишься больше.

Теплое, успокаивающее чувство разлилось в душе Спенсер, когда Эли попрощалась и направилась в соседнее крыло, где находились творческие мастерские. Спенсер поспешила в свой класс, но, когда проходила мимо кафе Steam, стопка свежих газет Philadelphia Sentinel на полке при входе привлекла ее внимание и заставила остановиться.

– О боже, – прошептала она.

Первую страницу газеты целиком занимал полароидный снимок, найденный Арией вчера вечером. Размытые пугающие глаза смотрели прямо на Спенсер. Она сразу узнала это лицо.

Мелисса.

18 Пара фэшиониста, один хитроумный план

В пятницу, хотя на часах было всего лишь четыре пополудни, Rive Gauche, французское бистро в молле King James, уже оккупировали хорошо одетые, ухоженные старшеклассницы. Шикарные кожаные сумочки валялись на свободных стульях, а под столами громоздились огромные блестящие пакеты с логотипами люксовых брендов. Официанты в накрахмаленных белых рубашках и узких черных брюках сновали между столиками, подавая посетителям бутылки вина и крем-брюле. В воздухе разливались запахи улиток, запеченных в особом сливочном масле, и аппетитно прожаренного бельгийского картофеля.

Ханна счастливо вздохнула. Она давно не наведывалась в Rive Gauche и очень скучала по этому ресторану. Даже просто постоять в лобби Rive Gauche – этого было достаточно, чтобы проникнуться невероятным ощущением собственного благополучия. Чем не сеанс мгновенной психотерапии?

Администратор проводила Ханну и Эли в обеденный зал. Обе девушки тащили тяжелые пакеты из бутика Otter. За последние полтора часа они перемерили практически все, что нашлось в магазине. На этот раз не только Эли вертелась перед трехстворчатыми зеркалами в платьях второго размера и джинсах «скинни» двадцать пятого размера, в то время как Ханна сидела, развалившись на диване уродливой прыщавой коровой. Сегодня и Ханна блистала в брюках с завышенной талией, платьях с запа́хом и облегающих сорочках. Эли даже спросила у Ханны модного совета по поводу светлого денима – в конце концов, она просидела взаперти с психами целых три года и, понятное дело, отставала от жизни.

Единственное, что несколько омрачало настроение Ханны, так это воспоминание о том, как в последний раз она приходила в Otter с бойфрендом – Майк привел сюда Ханну на первом свидании и выбирал ей для примерки самые вызывающие и обтягивающие шмотки. Ханна вкратце рассказала Эли про Майка, поинтересовавшись, не стоят ли за розыгрышем с грязными трусами Наоми и Райли. Эли сказала, что не знает наверняка, но ее бы это не удивило.

Эли и Ханна устроились в кабинке. Эли достала из пакета Otter шелковый шарф и замотала его вокруг шеи.

– Я хочу, чтобы завтра после танцев мы все поехали в наш домик в Поконо. Напьемся, посидим в горячем джакузи, возобновим старую дружбу…

– Клево! – Ханна захлопала в ладоши.

Эли помялась в нерешительности.

– Как ты думаешь, остальные согласятся?

– Спенсер и Эмили – железно, – ответила Ханна. Но вот Ария… она все талдычила про какой-то старый колодец желаний. «Эли сказала, что она нарисовала его на своем флаге, – шепотом сообщила она Ханне по телефону вчера вечером. – Она когда-нибудь рассказывала тебе об этом колодце?»

«Нет, но какая разница?» – ответила Ханна, не понимая, к чему она клонит. Положим, у Эли был свой колодец желаний, который она держала в тайне от всех. Но кого это волновало?

– Нам надо будет запастись алкоголем и закусками, – сказала Эли, загибая пальцы на руке.

Ханна представила себе поездку в горы Поконо. Они бы играли в алкогольные игры и делились секретами. Прыгали бы в горячее джакузи – в стрингах и бикини, и Ханна уже не прикрывала бы стыдливо свой рыхлый живот. Когда-то Ханна изводила себя беспокойством о том, что она – посмешище в их компании и вечный кандидат на вылет. Но теперь в городе появилась новая Ханна – красивая, худющая, уверенная в себе.

Тощая официантка с французским пучком и высокими скулами подошла к их столику. Ханна вернула меню, не заглядывая в него.

– Мы будем moules frites[21].

Официантка кивнула и ушла, мимоходом останавливаясь у столика, за которым сидели девчонки из квакерской школы.

Эли вытащила айфон из потертого кожаного чехла.

– Итак. Приступаем к операции ПЭСМ – «Поставить Этих Сучек на Место».

– Отлично, – оживилась Ханна. Она давно ждала этого момента. Сегодня в школе Кейт, Наоми и Райли просто выпрыгивали из штанов, рассказывая всем про облом с билетами на дефиле. И утром за завтраком Кейт пожаловалась отцу Ханны на то, что из-за глупой выходки Ханны, которая нарочно заставила их тащиться в Нью-Йорк, ей пришлось пропустить репетицию «Гамлета». Как обычно, мистер Марин поверил Кейт. Ханна даже не стала оправдываться. Какой смысл?

– Я придумала, что мы с ними сделаем. – Эли постучала по экрану айфона. – Помнишь тот девичник у вас дома?

– Да. – Ханна затолкала пакеты Otter под банкетку.

Эли начала нажимать кнопки на телефоне.

– Короче, пока тебя не было, мы махнули рома, и девчонки стали писать любовные письма своим пассиям.

– Любовные письма? Серьезно? – Ханна сморщила нос. – Это как…

– Как в седьмом классе? – Эли закатила глаза. – Я знаю. Во всяком случае, ты бы видела эти письма. Пошлятина та еще. – Она перегнулась через стол, и ее рот оказался так близко, что Ханна могла уловить клубничный запах блеска для губ. – Я, разумеется, осталась в стороне от этого, потому что Кортни отсутствовала здесь достаточно долго и еще не успела влюбиться. Но прямо перед своим уходом я украла эти письма и отсканировала их на компе в кабинете твоей мамы. Они у меня в телефоне. Мы можем распечатать их и раздать на танцах. В конце концов, День святого Валентина – это же про безответную любовь!

Эли вывела изображения на экран и помахала телефоном перед носом Ханны. Кейт в своем письме признавалась в тайной страсти к Шону Эккарду, бывшему парню Ханны, и клялась ходить вместе с ним на заседания Клуба девственников. Любовное послание Райли предназначалось Сету Кардиффу, коренастому пловцу. Видимо, ей очень нравилось, как он выглядит в тесных плавках Speedo. Наоми объяснялась в любви к Кристофу Бриггсу – эксцентричному руководителю драмкружка – и писала, что хочет быть первой, кто «сделает из него натурала». Вместо подписи каждая девушка оставила на письме отпечаток собственных губ, накрашенных красной помадой. Похоже, они были в стельку пьяные, когда сочиняли эти шедевры.

Как унизительно.

– Класс. – Ханна хлопнула ладонью по высоко поднятой раскрытой ладони Эли.

– Так что до начала танцев мне придется сделать вид, будто мы по-прежнему лучшие подруги с Наоми, Райли и Кейт. Они не должны знать, что мы с тобой общаемся, иначе наш план полетит к черту.

– Конечно, – согласилась Ханна. Она позлорадствовала, вспоминая тот первый раз, когда Эли бросила Наоми и Райли во время благотворительного марафона в шестом классе. Ханне никогда не забыть убитое выражение на лицах Наоми и Райли, когда они поняли, что им нашли замену. Вот это кайф.

– А все-таки почему ты бросила Наоми и Райли тогда, в седьмом классе? – спросила Ханна. Они с Эли никогда это не обсуждали – Ханна не решалась завести такой разговор, опасаясь сглазить дружбу с Эли. Но с тех пор прошло много лет, и теперь они наконец-то общаются на равных.

Распахнулись двойные двери кухни, и официантка вынесла поднос с блюдами. У Эли дернулся уголок рта.

– Я поняла, что они мне вовсе не подруги.

– Они тебе что-то сделали? – поднажала Ханна.

– Можно и так сказать, – уклончиво пробормотала Эли.

Группа девушек за одним из столиков листала свежий номер журнала Us Weekly, сплетничая о какой-то старлетке после неудачной пластической операции. Пожилая супружеская пара делила на двоих кусок торта с расплавленным шоколадом. Тарелки с дымящимися мидиями и жареной картошкой появились на столе перед Ханной и Эли. Эли сразу накинулась на еду, а Ханна помедлила, пытаясь угадать, что же такого натворили Наоми и Райли.

– С письмами – потрясающе придумано. – Ханна схватила хрустящий ломтик картошки. – Это в духе знаменитой истории с запиской Уилла Баттерфилда!

Эли помолчала, зажав между пальцами раковину мидии. Морщинка залегла у нее между бровей.

– М-м?

– Ну, ты же помнишь, – подбодрила ее Ханна. – Когда ты нашла записку, которую Уилл Баттерфилд написал своей математичке, и отдала ее Спенсер, чтобы та зачитала по громкой связи? Классно получилось.

Дымка в глазах Эли постепенно рассеялась, и ее губы изогнулись в усмешке.

– Ах, да. Верно. – Но улыбка быстро сменилась хмуростью. – Извини. Просто кажется, это было так давно.

Ханна забросила в рот мидию, задаваясь вопросом, стоило ли ворошить прошлое.

– Это будет круто, – сказала Ханна, похлопывая Эли по руке. Но что-то другое привлекло внимание Эли. Ханна проследила за ее взглядом, устремленным в сторону атриума торгового центра. Кто-то наблюдал за ними, скрываясь за журчащим фонтаном. Ханне стало не по себе. Она заметила проблеск светлых волос и тотчас вспомнила полароидные снимки, найденные Арией. То лицо в окне. Теперь в новостях говорили, что Билли, возможно, и невиновен. Похоже, сбывался худший кошмар.

Ханна покосилась на Эли.

– Кто это?

– Не знаю, – прошептала Эли. Ее руки слегка дрожали.

Ханна затаила дыхание, наблюдая, выжидая, но тут прошла группа детей, заслонив им обзор. К тому времени, как детвора свернула в бутик Banana Republic, фигура неизвестного скрылась.

19 Главный вопрос жизни Эмили

Холодный дождь барабанил по крыше «Вольво», когда Эмили свернула в квартал, где теперь жила Эли. Утиный пруд с его уютными деревянными беседками и шатким мостиком казался молчаливым и неподвижным в промозглой зимней тьме. Эмили уже мечтала о том, как весной они с Эли будут сидеть на берегу, держась за руки и сдувая пушистые головки одуванчиков, рассеивая семена по траве. Она представляла себе, как они с Эли будут кататься на велосипедах по извилистым улочкам Ярмута, ночевать в палатке на большом заднем дворе ее дома, просыпаясь каждые несколько часов, чтобы поцеловаться. Воображение рисовало картину завтрашнего вечера, когда она заедет за Эли, чтобы отвезти ее на танцы по случаю Дня святого Валентина. Эли спустится по лестнице в роскошном красном шелковом платье и красных атласных туфлях.

Эмили надеялась, что она не слишком торопится в своих ожиданиях.

После разговора с Кэролайн в закусочной Эмили решила подойти к Эли в школе и пригласить ее на танцевальный вечер. Проблема в том, что Эли она так и не увидела. Ее не оказалось в кафе Steam в компании Наоми, Райли и Кейт, будущей сводной сестры Ханны. Эмили не встретила ее и в коридорах на большой переменке между третьим и четвертым уроками, когда шла на химию. Эли не появилась и в спортзале. На шестом уроке, до тошноты издерганная волнением, Эмили попросила у преподавателя по керамике разрешения выйти в коридор и принялась бродить по школе, заглядывая во все классы в надежде увидеть мелькнувшее лицо Эли. До танцев оставался всего один день. Она катастрофически опаздывала с приглашением.

На крыльце дома ДиЛаурентисов горел свет, и семейный «БМВ» стоял на подъездной дорожке. Эмили сделала несколько глубоких вдохов, уставившись на светофор в конце улицы. «Если через пять секунд загорится зеленый, Эли скажет «да», – загадала она. Эмили медленно досчитала до пяти. Свет загорелся красным. «Еще две попытки», – решила она.

Прошло еще пять секунд, а светофор все горел красным. Вздохнув, она вышла из машины, зашагала по дорожке к дому и позвонила в колокольчик. Послышались шаги, а потом дверь распахнулась. На пороге стоял Джейсон ДиЛаурентис – небрежно причесанный, небритый, в драных джинсах и футболке с логотипом Пенсильванского университета. Увидев Эмили, он нахмурился. Эмили помнила, как во время их последней встречи Джейсон едва не полез на нее с кулаками, решив, что она протаранила его автомобиль. Насупленное выражение его лица подсказывало, что он не забыл недавнюю стычку.

– Привет, – сказала Эмили, слегка дрожа. – Я к… Кортни. – У нее едва не вырвалось Эли, но она вовремя спохватилась.

– Хм, конечно. – Джейсон повернул голову в сторону лестницы и позвал сестру, после чего смерил Эмили долгим непримиримым взглядом. У нее вспыхнули щеки. Она потормошила деревянную статуэтку собаки, стоявшую на столике в прихожей, просто чтобы занять руки.

– Так вы с Кортни теперь подруги? – наконец спросил Джейсон. – Так запросто?

– Да. – «И что?» – хотела она добавить.

– Привет! – Эли сбежала вниз по лестнице. С конским хвостом, в футболке небесно-голубого цвета, который стал ее любимым еще в седьмом классе, потому что он выгодно подчеркивал глаза. – Какой приятный сюрприз!

Эмили повернулась к Джейсону, но он уже исчез.

– Привет, – ответила она, чувствуя легкое головокружение.

– Пойдем в комнату отдыха, – предложила Эли и скрылась в глубине холла. В просторной квадратной темной комнате пахло дровяным камином. В углу приткнулся телевизор с плоским экраном, на окнах висели тяжелые бархатные шторы, а журнальный столик оживляла полосатая вазочка с разноцветными конфетками M&M’s. Стопки фотографий стояли на полу, подпирая кресла и книжные полки.

Эмили наклонилась посмотреть одну из фотографий, лежавших сверху. На ней родители ДиЛаурентис позировали с детьми – но только детей было двое, а не трое. Она узнала Эли-семиклассницу с округлыми щечками и чуть более светлыми, чем сейчас, волосами. Джейсон стоял рядом с ней – его рот улыбался, но глаза оставались серьезными. Родители обнимали детей за плечи, улыбаясь с гордостью, как если бы ничего и не скрывали.

Она снова уставилась на изображение Джейсона, еще под впечатлением от встречи в холле.

– Ты уверена, что твой брат не знает, кто ты на самом деле? – прошептала она.

Эли плюхнулась на диван и яростно покачала головой.

– Нет. – Она окинула Эмили предостерегающим взглядом. – И, пожалуйста, не говори ему. Моя семья должна верить, что я – Кортни. Только так они подумают, что мне стало лучше.

Эмили откинулась на спинку дивана, и кожаная обивка скрипнула под ней.

– Обещаю.

Она потянулась и коснулась руки Эли, холодной и немного липкой.

– Я скучала по тебе сегодня. Хотела кое о чем тебя спросить.

Эли уставилась на руку, лежащую поверх ее ладони. Ее губы слегка раскрылись.

– О чем?

Сердце Эмили гулко забилось.

– Ну, завтра в школе танцы в честь Дня святого Валентина.

Эли заработала челюстями, и нижняя чуть выперла вперед.

– В общем, я подумала, не хочешь ли ты… – Эмили замолчала. Слова предательски застряли в горле. – Не хочешь ли ты пойти со мной. Ну, как пара. Мы можем поехать вместе с моей сестрой и ее бойфрендом. Это будет очень весело.

Эли отдернула руку.

– Эм… – начала она. Уголки ее губ дрожали, как будто она пыталась подавить смешок.

У Эмили все внутри оборвалось. Она вдруг перенеслась в домик на дереве, снова переживая мгновения, когда коснулась губ Эли, и та будто бы ответила на поцелуй, прежде чем отстранилась.

– Теперь я знаю, почему ты затихаешь, когда мы переодеваемся в раздевалке спортзала, – поддразнила Эли.

Эмили вскочила с дивана, натыкаясь на угол мраморной шахматной доски на журнальном столике. Белая королева закачалась и опрокинулась.

– Мне пора.

Эли огорчилась.

– Что? Почему?

Эмили потянулась за своей курткой, брошенной на спинку стула.

– Я совсем забыла. Мне надо сделать домашнее задание.

В круглых глазах Эли читалась тревога.

– Я не хочу, чтобы ты уходила.

У Эмили задрожал подбородок. «Не реви», – сказала она себе.

– Все, что я на днях говорила о своих чувствах к тебе, – правда. – Эли схватила ее за руку. За окном вспыхнул свет на крыльце соседнего дома. – Но сначала я должна навести порядок в своей жизни, понимаешь?

Эмили поискала в кармане ключи от машины. Наверное, это всего лишь отговорка. Завтра Эли будет смеяться над ней. Не стоило так быстро проникаться к ней доверием. Очень похоже, что она не сильно изменилась.

– Я не собираюсь над тобой смеяться, – пообещала Эли, словно читая мысли Эмили. – Самое главное – это то, что мы снова друзья. Мы обязательно повеселимся на танцах. И я хочу, чтобы мы все вместе готовились к завтрашней тусовке.

– Все мы? – Эмили захлопала ресницами.

– Ты, я, Спенсер, Ханна… – В голосе Эли прозвучала надежда. – Может, и Ария? Я даже думала, что после танцев мы могли бы поехать в наш домик в Поконо. – Она сжала руки Эмили. – Я хочу, чтобы мы все снова были вместе, как раньше.

Эмили фыркнула, но отложила ключи.

Эли похлопала по диванной подушке рядом с собой.

– Пожалуйста, останься. Нам нужно поговорить о танцах, теперь, когда я знаю, что ты тоже идешь. Могу поспорить, ты еще даже не выбрала платье.

– Угадала. Я думала надеть что-нибудь из гардероба сестры.

Эли играючи шлепнула ее по руке.

– Как в старые добрые времена.

Эмили снова села на диван. Голова шла кругом от нахлынувших чувств и переживаний, но когда Эли открыла журнал Teen Vogue и показала несколько вечерних платьев, которые подошли бы к ее персиковому цвету лица, на душе стало теплее. Возможно, она слишком торопила события, упуская из виду главное. Эли вернулась – а все остальное придет со временем.

Эли потянулась за журналом Seventeen, когда Эмили услышала шаги в коридоре. Джейсон стоял у подножия лестницы, устремив суровый взгляд в их сторону. На его лбу залегли морщины, уголки рта опустились вниз, и он так крепко сжимал перила, что побелели костяшки пальцев.

У Эмили отвисла челюсть. Но, прежде чем она успела ткнуть Эли локтем в бок, Джейсон выбежал из дома, громко хлопнув за собой дверью.

20 Такое не забывается

Ранним субботним вечером Ария вылезла из своей «Субару», заперла машину и двинулась через парковку к торговому центру. Майк шел рядом с ней, натянув на голову капюшон куртки. Ария вызвалась сопроводить Майка в салон оптики в молле King James, чтобы купить запасную пару контактных линз – он постоянно их терял, но даже и слышать не хотел о том, чтобы носить очки. В последнее время Мередит маниакально напевала песни из «Золушки», занимаясь оформлением детской – в нейтральных желтых тонах, поскольку будущие родители не хотели узнавать пол ребенка до его рождения, – и Ария только и искала повод смыться из дома.

Замычал телефон Арии. Она вытащила его из кармана и посмотрела на дисплей. Вилден. Дротик страха пронзил грудь. С чего вдруг он звонит? Неужели догадался, что именно она прислала в полицию фотки из леса? Она отключила звук и убрала телефон в карман. Сердце бешено колотилось.

Она знала, что поступила правильно, анонимно передав копам фотографии. Ария поступила так из чувства самосохранения – она больше не хотела находиться в гуще расследования. Она подумывала, не рассказать ли копам о том, что видела Мелиссу, убегающую в лес, но что, если все это не более чем совпадение? И уж она определенно не собиралась рассказывать полиции о встрече с Кортни – Эли – у колодца желаний… и о чем они говорили.

– Так ты идешь сегодня на танцы? – спросила она Майка, когда они подошли ко входу со стороны универмага Saks.

Майк покосился на нее краем глаза.

– А ты как думаешь?

Ария обогнула огромный внедорожник – его задняя часть выпирала далеко за пределы парковочного места.

– Ээ… да? – Майк не пропускал ни одного школьного мероприятия с тех пор, как их семья вернулась в Роузвуд.

Майк остановился и положил руки на бедра. Облачка пара вырывались у него из ноздрей.

– Ты хочешь сказать, что еще не слышала? – недоверчиво спросил он.

Ария захлопала ресницами.

Майк вздохнул.

– Следы от какашек? – Он хлопнул себя ладонями по ягодицам. – Засеря?

Ария провела языком по зубам. Если подумать, она, кажется, слышала, что у Майка появилось новое прозвище. Но она решила, что это всего лишь какой-то ритуал в команде по лакроссу.

– Кто-то подкинул мне в шкафчик обосранные трусы, – застонал Майк и, сгорбившись, убрав руки в карманы, поплелся к двойным дверям торгового центра. – Они сделали фотографию и разослали всем. Но это полная лажа. Я даже не ношу боксеры от D&G.

– Ты знаешь, кто это сделал? – спросила Ария.

– Думаю, тот, кто меня ненавидит.

Ария почувствовала, как вздыбились волоски на загривке. На такой поступок способен «Э». Она огляделась по сторонам, но ничего подозрительного не заметила. На парковке в основном суетились лишь усталые мамаши с детскими колясками. За ней никто не следил.

– И теперь меня все стебут. Даже пытались отобрать командный браслет, – продолжал Майк.

– И ты отдал? – спросила Ария, ступая на тротуар.

– Нет. – Майк потупил взгляд. – Ноэль заступился за меня.

Ария почувствовала прилив радости.

– Вот и славно.

– Но мне впору вернуться в Исландию и вступить в коммуну защитников эльфов, – заскулил Майк.

Ария фыркнула и придержала для него дверь. Порыв горячего воздуха разметал ее волосы.

– Это всего лишь глупое прозвище. Все пройдет и забудется.

Майк шмыгнул носом.

– Сомневаюсь.

В дверях универмага Saks Ария заметила столик с двумя маленькими мемориалами: в честь Эли и Дженны. Такие мемориалы появлялись повсюду в Роузвуде – в местном супермаркете Wawa, магазине элитных сыров на Ланкастер-авеню и крошечной книжной лавке Mighty Quill возле колледжа Холлис, куда они часто заходили с Эли и тайком читали книги о сексе. Ария замедлила шаг, когда ей на глаза попалась фотография с мемориала Дженны. Такой же снимок «Э» прислал Эмили – Дженна и Эли стояли с какой-то блондинкой, которую теперь они знали как Кортни. Ария схватила фотографию в серебряной рамке и перевернула ее обратной стороной. Как давно она здесь? Не отсюда ли стащил ее Билли – или тот, кто выдавал себя за «Э»?

– Черт, – прошептал Майк, резко дергая сестру за руку. – Давай пройдем здесь. – Он свернул направо и повел ее в сторону отдела хозтоваров.

– П-почему? – спросила Ария.

Майк бросил на нее мрачный взгляд.

– Спрашиваешь. Не хочу встречаться с Ханной. Мы расстались.

– Ханна здесь? – пискнула Ария, поворачивая голову. Ханна, Спенсер, Эмили и Эли крутились у прилавка с косметикой от Dior. Эмили – сияющая и счастливая – надувала губы перед зеркалом. Спенсер беседовала с продавщицей, перебирая бутылочки с тональником. Ханна и Эли увлеченно обсуждали оттенки теней для век. Со стороны они выглядели как настоящие лучшие подруги. Арии даже показалось, что она снова видит Спенсер, Ханну, Эмили и Эли в седьмом классе. Для полноты картины не хватало только одной детали: самой Арии.

– Эмили, этот цвет – твой, – сказала Эли.

– Нам нужно закупить побольше косметики, чтобы взять с собой в Поконо после танцев, – сказала Спенсер, открывая компакт-пудру и вглядываясь в зеркальце. – Тогда мы сможем делать друг другу макияж.

У Арии защемило сердце. Было больно видеть, как они веселятся без нее, словно ее и не существовало. И правильно ли она расслышала – они что, всерьез собирались ехать в домик Эли в горах?

«Просто подумай об этом, – сказала ей Эли в лесу. – Попробуй поставить себя на мое место». Похоже, остальные девчонки именно так и сделали.

Ария пригнулась, прячась за кучами вязанных косичкой свитеров Ralph Lauren, и последовала за Майком в другую сторону. Но, проходя мимо экспозиции хрустальных ваз, Ария не могла не вспомнить, как они с подругами впервые нагрянули в отдел косметики универмага Saks. Это произошло спустя пару дней после благотворительного марафона, когда Эли включила Арию в свою новую компанию. Эли подошла прямо к парте Арии и похвалила ее серьги из павлиньих перьев, которые Байрон привез из Испании. Впервые Ария получила в школе комплимент, да не от кого-нибудь, а от самой популярной девчонки. С того дня Ария чувствовала себя приобщенной, особенной. Это оказалось так здорово – иметь тесную компанию подруг, которые давали ей советы, искали ее в коридорах на переменках, приглашали на вечеринки, шопинг, экскурсии в горы Поконо по выходным. Она никогда не забудет, как однажды, в горном доме Эли, они спрятались под потайной лестницей у гостевой спальни, чтобы напугать Джейсона ДиЛаурентиса, когда он вернется с тусовки. Им показалось, что они расслышали, как подъехала машина Джейсона, и когда на кухне грохнула тарелка, Эли вырвалась из укрытия и закричала: «Трах-трах-тибидох!» Но это был не Джейсон – просто бездомный кот прокрался через сетчатую дверь. Эли вскрикнула от удивления, и они все побежали вверх по лестнице и рухнули куча-мала на кровать, заливаясь смехом. Ария не помнила, чтобы когда-либо еще так сильно смеялась.

Майк остановился и прислонился к витрине с впечатляющей коллекцией наручных часов с хронографом из нержавеющей стали. Ария украдкой покосилась в сторону бывших подруг. Бледно-розовые губы Эли скривились в кошачьей улыбке. Ария обратила внимание, что на ней все те же высокие, сексуальные черные сапоги, как и в тот день, когда она кокетничала с Ноэлем в кабинете для самостоятельных занятий – еще притворяясь Кортни. Арии сразу вспомнилось, как Эли начала встречаться с Ноэлем, хотя знала, что он нравится Арии. Как Эли называла убожеством Хрюшу, свинку-марионетку, которую Арии подарил Байрон. И как Эли изводила ее шуточками о романе Мередит и Байрона.

Дверь в душе́ Арии снова с треском закрылась. Решение пришло сразу, ясное и очевидное: все толкало Арию к тому, чтобы сказать Эли «нет». По самым разным причинам Ария просто не могла вычеркнуть из памяти прошлое, как это сделали ее подруги. Что-то во всем этом казалось неправильным.

– Пошли, – сказала Ария, и теперь уже она схватила Майка за рукав и силком увела из магазина. Она не доверяла Эли и не хотела впускать ее в свою жизнь. Точка.

21 Румяна, романы и нервные срывы

Часом позже Спенсер, Эли, Эмили и Ханна собрались в спальне Спенсер, разложив перед собой тюбики тонального крема, палетки с румянами и кисти для макияжа. После набега на отдел парфюмерии универмага Saks в комнате пахло лучше, чем в магазине Sephora. На фоне тихо работал телевизор.

– Не то чтобы я бросилась на Рена, – рассказывала Спенсер подругам, нанося второй слой туши Bobby Brown на верхние ресницы. – Между нами возникло мгновенное… притяжение. Он совсем не подходил Мелиссе, но, разумеется, она обвинила меня в их разрыве. – Эли попросила каждую из них поделиться новостями о том, что произошло за время ее отсутствия. Девушкам нашлось что рассказать.

Эли растопырила пальцы, любуясь свежим маникюром.

– Ты была влюблена в Рена?

Спенсер повертела в руках тюбик туши. Казалось, что ее роман с Реном случился миллион лет назад.

– Не-а.

– А что с Эндрю?

Тюбик туши выскользнул из рук Спенсер. Она чувствовала на себе взгляды Ханны и Эмили. Спенсер почти не сомневалась в том, что Эли собирается поиздеваться над Эндрю, как делала это в прошлом.

– Я не знаю, – неуверенно ответила Спенсер. – Все может быть.

Спенсер приготовилась услышать смех Эли, но – о, чудо! – Эли схватила ее за руки и завизжала от радости.

Ханна прижала к груди одну из многочисленных подушек, валявшихся на кровати.

– А что у тебя, Эли? Ты скучаешь по Йену?

Эли отвернулась к туалетному столику.

– Вот уж нет.

– И все-таки, как у вас все произошло? – спросила Спенсер.

– Долгая история. – Эли протестировала на ладошке губную помаду Chanel. – Я оставила ее в прошлом.

– С концами, – встряла Ханна, растушевывая на веках белые тени.

– Да, это уже древность, – Эмили кивнула.

Эли положила губную помаду на комод.

– Так вы готовы к сегодняшней вылазке в Поконо?

– Absolument[22], – протянула по-французски Спенсер.

– Жаль, что Ария не с нами, – печально сказала Эли, окуная большой палец в просыпанную на столике пудру.

– Она много пережила в последнее время, – сказала Эмили, откручивая крышку пузырька с лаком для ногтей. – Думаю, ей теперь очень трудно доверять людям.

Телешоу Extreme Makeover[23] неожиданно прервали на экстренный выпуск новостей. Неприятное предчувствие шевельнулось в животе у Спенсер. Она уже привыкла к тому, что любые срочные новости так или иначе затрагивали ее жизнь.

– Новые обстоятельства в деле роузвудского серийного убийцы ставят под вопрос вину Уильяма Форда, – авторитетным тоном заявил репортер. Полароидный снимок призрачного лица в окне амбара Хастингсов заполнил экран. – Может ли это быть лицом настоящего убийцы мисс ДиЛаурентис?

Камера показала крупным планом офицера Вилдена. Темные круги залегли у него под глазами, а кожа выглядела пергаментной.

– Наши эксперты-криминалисты провели анализ лица с фотографии, найденной два дня назад. Велика вероятность того, что это не мистер Форд.

На экране снова возник репортер, всем своим видом выражая глубокую озабоченность.

– Эти данные вызывают вопросы о снимках, обнаруженных в машине мистера Форда и его компьютере, а также о том, как они туда попали. Если кто-то располагает информацией, пожалуйста, немедленно позвоните в полицию.

Экстренный выпуск новостей закончился, и возобновилась трансляция телешоу Extreme Makeover. Спенсер и остальные молчали. Беспокойство повисло в комнате, как мутный туман. На заднем дворе зарычала бензопила, и раздался треск поваленных сучьев. Закрякала стая уток в соседнем пруду.

Эли схватила пульт и выключила звук.

– Бред какой-то, – тихо произнесла она. – Билли убил мою сестру. Я это точно знаю.

– Да, – сказала Ханна, закручивая волосы в пучок. – Но это лицо совсем не похоже на Билли.

Эли сузила глаза.

– Вы когда-нибудь слышали о фотошопе?

– Полароидный снимок не поддается фотошопу, – тихо заметила Спенсер.

Все обменялись тревожными взглядами. Спенсер глубоко вздохнула, вспоминая светящиеся в темноте голубые глаза. Собственная версия крутилась у нее в голове с тех пор, как она увидела эту фотографию.

– А что, если снимал не Билли?

– Тогда кто? – спросила Ханна, потирая предплечья.

Спенсер подгрызла ноготь мизинца.

– Вдруг это была Мелисса?

Ханна выронила кисть для румян, поднимая облачко розоватой пыли. Эли наклонила голову набок, и прядь белокурых волос упала ей лицо. Рот Эмили сложился в маленькую букву «О». Никто не сказал ни слова.

– Она н-ненавидела тебя, Эли, – запинаясь, пробормотала Спенсер. – Мелисса знала, что вы с Йеном встречаетесь, и хотела отомстить.

Эли округлила глаза.

– Что ты сказала?

– Вполне возможно, что Мелисса фотографировала нас в ту ночь. И что она убила Кортни. Пару недель назад, перед пожаром, я видела, как она бродила по лесу и будто что-то искала – наверное, эти последние фотографии. Видимо, она боялась, что их найдет полиция во время поисков тела Йена. И, не обнаружив их, подожгла лес, чтобы они исчезли наверняка. Только вот они не сгорели.

Эли уставилась на Спенсер. Ее глаза стали размером с блюдца.

– Вполне возможно, – прохрипела Эмили. – Во всяком случае, звучит более правдоподобно, чем Йен… или Джейсон и Вилден… и уж тем более Билли. – Ханна кивнула и вцепилась в руку Эмили.

– Ты думаешь, что Мелисса могла убить и Йена? – прошептала Эли, и ее лицо приобрело сероватый оттенок. – И… Дженну?

– Я не знаю. – Спенсер вспомнила, как Йен сбежал из-под домашнего ареста и подкараулил ее возле дома. «Что, если я скажу тебе то, чего ты не знаешь? Это настоящая бомба. То, что перевернет твою жизнь вверх дном». Йен рассказал Спенсер, что видел в ту ночь двух блондинок. В обрывочных воспоминаниях Спенсер тоже мелькали две светловолосые головки. После ареста Билли она подумала, что видела именно его. Но, возможно, это была Мелисса.

– Может быть, Йен и Дженна узнали правду, – сказала Спенсер, прижимая подушку к груди.

Ханна откашлялась.

– Я видела, как недавно Мелисса за кем-то шпионила. Вчера я засекла ее в молле.

Эли вытаращилась на Ханну.

– Та фигура у фонтана?

Ханна кивнула.

Сердце Спенсер билось все сильнее.

– Ты помнишь, Эли, как она посмотрела на тебя во время пресс-конференции? Вдруг Мелисса знает, что ты не Кортни? Вдруг она поняла, что когда-то убила не ту девушку?

Эли закусила губу. Она вертела в руках черный карандаш для глаз Stila.

– Я не знаю. Все это звучит как полный бред. Мы говорим о твоей сестре. Она что, действительно без тормозов?

– Я уже ни в чем не уверена, – призналась Спенсер.

– Может, нам следует спросить у нее? Всему этому должно быть какое-то объяснение. – Эли встала.

– Эли, нет. – Спенсер попыталась схватить ее за руку. Эли, что, с ума сошла? А вдруг Мелисса и есть убийца? Тогда от нее можно ожидать чего угодно.

Но Эли уже стояла в дверях.

– Нас много, и мы – сила, – решительно произнесла она. – Пошли. Пора прекратить это безумие.

Эли вышла в холл, свернула налево и постучалась в дверь спальни Мелиссы. Ей ответила тишина. Она слегка навалилась, и дверь распахнулась с долгим скрипом. В комнате царил беспорядок – одежда разбросана по полу, кровать не застелена. Спенсер оглядела тележку с косметикой. Большинство кистей были грязными, кругом рассыпаны тени для век, увлажняющее солнцезащитное средство пролилось на дно ящика, отчего в комнате пахло, как на пляже.

Эли повернулась к Спенсер:

– Ты знаешь, где она?

– Я не видела ее целый день, – сказала Спенсер. Если вдуматься, это было немного странно – в последнее время Мелисса хозяйничала по дому, стараясь выполнить любую прихоть матери.

– Ребята, лучше подойдите сюда, – прошептала Эмили. Она стояла у письменного стола Мелиссы, уставившись на экран компьютера. Спенсер и Эли бросились к ней. В единственном открытом окне висел снимок в формате JPEG. Это была старая фотография Йена и Эли. Они стояли, прижавшись друг к другу, и Йен обнимал Эли за плечи. За ними виднелось круглое каменное здание Народного театра света, и Спенсер смогла прочитать на растяжке перед входом: «Ромео и Джульетта». Через всю фотографию протянулась надпись из трех простых, леденящих душу слов, которые Спенсер определенно уже видела.

Ты труп, сучка.

Ханна зажала рот ладонью. Спенсер резко отпрянула от компьютера. Эли плюхнулась на кровать Мелиссы.

– Я не понимаю. – Ее голос задрожал. – Это мое фото. Как оно оказалось здесь?

– Мы со Спенсер уже видели эту фотографию. – У Эмили тряслись руки. – Ее прислала Мона.

– Она подкинула снимок в мою сумочку, – объяснила Спенсер, чувствуя, как подступает тошнота. Она попятилась назад и опустилась на стул. – Я решила, что она нашла его в твоем дневнике и подделала почерк Мелиссы.

Эли покачала головой. Ее дыхание участилось.

– Мона здесь ни при чем. Этот полароид появился в моем почтовом ящике несколько лет назад – уже с надписью.

Ханна прижала руку к груди.

– Почему ты нам не рассказала?

– Я подумала, что это глупый розыгрыш! – Эли беспомощно всплеснула руками.

Эмили снова повернулась к компьютеру и укрупнила счастливую улыбку Эли.

– Но если это написала не Мона… и снимок в компьютере Мелиссы… – Ее голос дрогнул.

Все всё поняли и без слов. Спенсер принялась расхаживать по комнате. Мозг лихорадочно работал.

– Нам надо рассказать об этом Вилдену. Он должен найти Мелиссу и допросить ее.

– На самом деле… – Эли разглядывала что-то на столе Мелиссы. – Возможно, нам незачем беспокоиться о Мелиссе. – Она взяла со стола брошюру. На обложке стоял логотип «Интернат-клиники Эддисон-Стивенс».

Ханна побледнела.

Они развернули брошюру на кровати Мелиссы. Им открылась карта с обозначением больничных корпусов. Прилагалась и информация о стоимости лечения. К обложке был прикреплен талон на прием к доктору Луизе Фостер. Мелисса должна была встретиться с ней сегодня утром.

– Доктор Фостер, – пробормотала Эли. – Это один из психиатров клиники.

– Ты не пробовала звонить ей на мобильный? – спросила Эмили, поднимая с кровати телефонную трубку.

Спенсер набрала номер телефона Мелиссы.

– Голосовая почта.

– Может, Мелисса решила пройти обследование, – предположила Эли, обводя указательным пальцем картинку с изображением главного входа. – Может быть, поняла, как далеко зашла в своем безумии, и знает, что ей нужна помощь.

Спенсер уставилась на квадратики, изображенные на карте. Предположение Эли, конечно, утешало – если Мелисса чувствовала, что вот-вот сорвется, лучше, чтобы это произошло под присмотром врачей. Пребывание в психиатрической клинике казалось самым благоприятным исходом.

Хороший продолжительный отдых. Желательно в течение ближайших двадцати лет.

22 Вот вам, сучки

Ханна припарковалась у обочины дома ДиЛаурентисов, поправила платье и пересела в «БМВ» Эли.

– Готова? – спросила Эли, ухмыляясь за рулем. Вилден помог ей получить водительские права, когда родители привезли ее из интерната.

– На все сто, – ответила Ханна.

Взгляд Эли скользнул сверху вниз по темно-красному платью Ханны от Lela Rose с гофрированным воротником и затянутой талией и остановился на середине бедра. Платье даже называлось «Ангел», что казалось особенно подходящим для Дня святого Валентина.

– Черт возьми, – сказала Эли. – Выглядишь сегодня круче меня. Сучка.

Ханна покраснела.

– Это ты выглядишь потрясающе. – В приталенном кружевном платье красного цвета Эли действительно могла бы украсить обложку журнала Vogue.

Эли тронулась с места. Они ехали на танцы вдвоем – Эндрю Кэмпбелл сопровождал Спенсер, а Эмили обещала приехать со своей сестрой, Кэролайн. Эли сказала Наоми, Райли и Кейт, что сегодня она дает эксклюзивное интервью Си-Эн-Эн и присоединится к ним уже на танцполе.

Автомобиль отъехал от тротуара, оставляя позади темный дом Эли. Ханна могла поклясться, что в какое-то мгновение она увидела тень, скользнувшую за одну из сосен на другой стороне улицы. Она мысленно вернулась к их сегодняшнему разговору в доме Спенсер. Неужели Мелисса действительно следила за ними в ту ночь… и совершила убийство?

Когда они въехали в каменные ворота Роузвудской дневной школы и поднялись вверх по извилистой дорожке, Ханна увидела, как нарядные девушки вышагивают по розовой, в цвет валентинки, ковровой дорожке, расстеленной на обледенелой дороге. Какие-то малолетки копировали позы голливудских старлеток, как будто пришли на кинопремьеру.

Эли заехала на парковку, вытащила сотовый телефон и нажала кнопку быстрого набора. Ханна услышала голос парня на другом конце.

– Как там у вас? – прошептала Эли. – Все получают бумажки? Отлично. – Она захлопнула крышку телефона и озорно улыбнулась Ханне. – Брэд и Хейден раздают письма при входе. – Эли обманом привлекла в помощники Брэда и Хейдена, двух десятиклассников.

Они вышли из машины и поспешили на праздник. Неподалеку от шатра Ханна заприметила знакомый точеный профиль. Даррен Вилден. Какого черта он здесь делает? Следит, чтобы не напивались?

– Привет, Ханна. – Вилден тоже ее заметил. – Давно не виделись. Все в порядке?

Он смотрел на нее с таким любопытством, что Ханна насторожилась, испугавшись, не пахнет ли от нее шампанским. Вилден иногда вел себя по-отечески, потому что одно время встречался с матерью Ханны.

– Я не за рулем, – огрызнулась она.

Но Вилден уже провожал взглядом Эли, прогуливающуюся по розовой дорожке.

– Вы с Кортни подруги? – В его голосе звучало удивление.

Кортни. Подумать только, он до сих пор верил, что ее так зовут.

– Угу.

Вилден почесал затылок.

– Мы пытались уговорить Кортни побеседовать с нами о записке, которую она получила от Билли в ночь пожара. Может, ты убедишь ее, что это действительно очень важно.

Ханна плотнее закуталась в шелковый шарф.

– Вы же спасли ее в ту ночь. Почему сразу не поговорили с ней?

Вилден устремил взгляд на главное здание школы – массивное сооружение из красного кирпича, которое больше походило на старинный особняк.

– Тогда было не до этого.

Выражение его лица стало серьезным, даже суровым. Тревога шевельнулась в груди Ханны, и она вдруг вспомнила, как Вилден устроил на дороге гонку «кто первый свернет» с встречным автомобилем, когда отвозил ее домой с пробежки несколько недель назад. Урод.

– Мне пора, – выпалила Ханна и засеменила прочь.

Во внутреннем убранстве шатра преобладали розовый, красный и белый цвета, и все утопало в букетах роз. В зале были расставлены уютные столики на двоих, со свечами в плошках, печеньем в форме сердечек и высокими узкими бокалами, в которых, как догадывалась Ханна, искрился игристый сидр. Миссис Беттс, учительница рисования, делала желающим временные татуировки в угловой кабинке. Миссис Рид, преподаватель английского в одиннадцатом классе, в плотно облегающем красном платье и солнцезащитных очках-сердечках, суетилась у пульта диджея. В дальнем конце зала запустили даже старомодный «Туннель любви». Парочки проплывали по самодельному туннелю из зажженных свечей в лодках-лебедях.

Ханна невольно задалась вопросом, где сейчас Майк. Что-то ей подсказывало, что здесь его нет.

Эли схватила ее за руку.

– Смотри!

Ханна оглядела толпу. Парни в красных галстуках и девушки в кокетливых розовых и белых платьях вчитывались в листки бумаги, которые они с Эли отксерокопировали сегодня утром. Тотчас послышались шепотки. Джейд Смайт и Дженни Кестлер подпихивали друг друга локтями. Двое ребят из футбольной команды ржали над словом «чресла» из письма Райли. Даже мистер Шей, сухонький старичок, учитель биологии, который сопровождал каждое школьное мероприятие, не мог сдержать усмешки.

– Кейт хочет пойти в Клуб девственников! – хихикала Кирстен Каллен.

– Я всегда знала, что Наоми – того! – воскликнула Джемма Каррен.

– Когда ты касаешься моих рук во время репетиции, я чувствую, как между нами проскакивает искра! – гоготала Лэйни Айлер, читая письмо Райли, адресованное Кристофу.

Эли ткнула Ханну в бок.

– Еще одна проблема великой Эли Д. решена! – Ее глаза сверкали.

Ханна увидела, как в зал заходят Наоми, Кейт и Райли. Все в одинаковых атласных платьях, но разных цветов: Кейт в кроваво-красном, Наоми в девственно-белом, а Райли выбрала оттенок желтофиоли[24]. Они шли, как принцессы.

– Подружка геев! – крякнул кто-то. Райли вскинула голову, как собака, учуявшая опасность.

– Эй, Наоми, хочешь увидеть мои плавки Speedo? – крикнул другой голос. Наоми нахмурилась.

Какой-то парнишка вручил Кейт розовый листок бумаги. Она мельком заглянула в текст, но в следующее мгновение у нее отвисла челюсть. Она подтолкнула Наоми и Райли. Наоми прикрыла рот ладонью. Райли озиралась по сторонам, выискивая того, кто это сделал.

Шепот и смешки усиливались. Ханна расправила плечи, увидев свой шанс. Она прошествовала прямиком к Кейт.

– Я подумала, тебе оно нужнее. – Она уронила серебряное кольцо в безвольную ладонь Кейт. – Это кольцо чистоты. Тебе понадобится, когда ты вступишь в Клуб девственников.

В толпе позади Ханны раздался смех. Ханна сделала знак Скотту Чину, своему старому приятелю, с которым они вместе составляли ежегодный фотоальбом. Он выскочил вперед со своей камерой и сфотографировал искаженное ужасом лицо Кейт. Впервые Ханна оказалась в стане шутников. Все смеялись вместе с ней, а не над ней.

Кейт надула щеки, как будто ее тошнило.

– Это ведь ты все подстроила? Ты и Кортни.

Ханна беспечно пожала плечами. Отрицать не имело смысла. Она повернулась к Эли, чтобы разделить вместе с ней победу, но Эли след простыл.

Кейт подняла с пола скомканную бумажку, разгладила ее и сунула в стеганый клатч Chanel.

– Я расскажу об этом Тому.

– Ради бога, – заявила Ханна. – Мне все равно. – И тут до нее дошло: ей не все равно. Что, если Кейт пожалуется отцу? И он снова ее накажет? Даже если Ханна станет паинькой до конца своих дней, ее отношения с отцом уже никогда не будут прежними.

Райли взмахивала руками, как тощая курица крылышками.

– Я могу понять, почему ты опустилась так низко, Ханна. Но Кортни? Она же наша подруга.

Ханна прислонилась к колонне, украшенной красными и белыми гирляндами.

– Пожалуйста. Вы обе получили по заслугам за все эти годы.

– Да? – Наоми фыркнула. Ее сиськи чуть ли не вываливались из глубокого декольте.

Толпа становилась гуще. Народу в зале прибывало, и все сразу шли на танцпол.

– Очевидно, что Кортни хотела поквитаться с вами, – надменно произнесла Ханна. – За то, что вы сделали с Эли.

Райли и Наоми обменялись недоуменными взглядами.

– Что? – выдохнула Райли. От нее пахнуло банановым ликером.

Ханна свысока посмотрела на них.

– Вы плохо обошлись с Эли. Вот почему она вас кинула. Кортни просто свела с вами счеты.

С потолка вдруг посыпались сердечки конфетти, усеивая светловолосую макушку Наоми. Она даже не стала отряхиваться.

– Мы ничего плохого Эли не сделали. – Она покачала головой. – Одно время Эли была нашей лучшей подругой. А потом вдруг повела себя так, будто знать нас не знает. Я понятия не имею, почему она нас бросила – как и то, почему выбрала тебя вместо нас. Все думали, что это шутка, Ханна. Ты была таким лузером.

Ханна ощетинилась:

– Это была не шутка…

Наоми пожала плечами.

– Все равно. Эли была психопаткой и врушкой, как, очевидно, и ее сестра. Они же близняшки? У них все одинаково.

Диско-шар закружился огнями над головой Ханны. Она рыгнула, чувствуя во рту привкус шампанского. Ее бросало то в жар, то в холод. То, что они говорили, не могло быть правдой.

Наоми и Райли замерли, ожидая ответа Ханны. Наконец она пожала плечами.

– Неважно, – беззаботно произнесла она. – Мы обе знаем, что вы совершили кое-что ужасное, даже если не хотите в этом признаться.

Ханна перекинула волосы через плечо и повернулась кругом.

– Тебе конец! – крикнула ей вслед Наоми. Но Ханна уже не слышала.

23 Так больно и так сладко

Огромный шатер, установленный для празднования Дня святого Валентина, был уже переполнен к тому времени, как приехала Эмили. Тепловые лампы, встроенные вдоль стен, создавали уютную, но не удушливую атмосферу; на сцене дергался диджей в красном бархатном пиджаке, перемежая песню Ферги рэпом Лила Уэйна. Мэйсон Байерс отплясывал с Лэйни Айлер свинг в стиле эпохи биг-бэндов. Николь Хадсон и Келли Гамильтон, вечные прилипалы Наоми и Райли, испепеляли друг друга злобными взглядами, потому что обе пришли в одинаковых плиссированных красных платьях. Пара листков бумаги валялась на полу, истоптанные ботинками. Эмили подняла один из них. Похоже, это было любовное письмо, адресованное Шону Эккарду. И подписанное Кейт Рэндалл.

Эмили расправила бледно-розовое платье, которое купила по совету Эли в бутике BCBG. Она особенно старалась, собираясь на вечеринку: уложила волосы гладким полотном, позаимствовала у Кэролайн тональник, румяна и бронзер, так что ее кожа выглядела сияющей и ухоженной. Она с трудом запихнула свои плоские, ластообразные ступни в пару красных туфелек «мэри джейн», которые надевала только однажды – на банкет для спортсменов. Эмили хотела произвести впечатление на Эли.

На танцполе творилось что-то невообразимое. Эндрю Кэмпбелл и Спенсер кружились, взявшись за руки. Ханна, подняв руки вверх, исполняла сексуальный танец, на который никогда бы не отважилась Эмили. Рядом с ней извивалась девушка в роскошном кружевном красном платье, с замысловатой высокой прической. Эли. Джеймс Фрид приклеился к ней сзади, и его руки скользили вдоль ее бедер и талии, опасно приближаясь к грудям.

Эмили хватило пары секунд, чтобы оценить обстановку. Сердце тревожно екнуло. Но когда она ворвалась на танцпол, Джеймс уже оставил Эли и танцевал в одиночку, пытаясь исполнить фирменное вращение Джастина Тимберлейка на одной пятке.

– Привет! – прокричала Эмили на ухо Эли.

Эли открыла глаза.

– Привет, Эм! – воскликнула она, продолжая танцевать.

Эмили замерла в ожидании. Просто у Эли замедленная реакция. Сейчас она посмотрит на Эмили еще раз и ахнет: «Боже, ты выглядишь сногсшибательно!» Но Эли уже что-то шептала Ханне. Та запрокинула рыжую головку и хохотала.

– Для всех влюбленных, – сладким голосом протянул диджей, запуская медленный блюз Джона Майера. Спенсер обвила руками талию Эндрю. Ханна танцевала с Мэйсоном Байерсом. Эмили многозначительно уставилась в спину Эли, но Эли не обернулась. Она упала в объятия Джеймса на правах давней подружки. Они начали раскачиваться взад-вперед в такт музыке.

Какая-то парочка толкнула Эмили сзади. Она зашаталась и отошла к краю танцпола. Ведь Эли сама сказала… на днях, у нее дома… «все, что я говорила о своих чувствах к тебе, – правда». Эмили чувствовала, как шея покрывается холодным потом. Эли была с ней искренна… или все-таки нет?

Парочки исчезали в небольшом шатре, отведенном под «ТУННЕЛЬ ЛЮБВИ». Эмили помнила этот аттракцион еще с пятого класса. Роузвудская школа арендовала у местной компании по организации праздников с десяток пластмассовых лебедей, достаточно больших, чтобы вместить двух человек. Лебеди уже настолько состарились, что их желтые клювы практически выгорели, а краска на белых телах полностью облупилась.

«Медляк» мычал еще мучительные три минуты. Когда музыка смолкла, Эли и Джеймс, тихо посмеиваясь, разомкнули объятия. Эмили проскользнула между ними и поймала руку Эли.

– Мне нужно с тобой поговорить.

Эли улыбнулась. Огни диско-шара отражались в ее мерцающих голубых глазах.

– Конечно. Что случилось?

– Наедине.

Эмили потащила ее к боковому выходу, который вел в школьное здание, а оттуда – в туалетную комнату для девочек. Двери всех кабинок были распахнуты, и в туалете стоял удушливый запах, в котором смешались самые разные ароматы духов и мейкапа. Эли склонилась над умывальником, рассматривая в зеркале тушь на ресницах.

– За что ты так со мной? – выпалила Эмили, прежде чем вспомнила, что собиралась сказать.

Эли наклонила голову набок, встречаясь в зеркале взглядом с Эмили.

– Как так?

– Ты меня игнорируешь.

– Вовсе нет!

Эмили хлопнула себя по бокам.

– Эли, да.

Уголки губ Эли опустились. Она прижала палец к губам.

– Называй меня Кортни, помнишь?

– Хорошо. Кортни.

Эмили отвернулась к автоматической сушилке для рук, уставившись на собственное искаженное отражение в металлической полированной поверхности. Казалось, они снова вернулись в прошлое. У Эмили задрожали руки-ноги. В животе полыхал огонь. Кожа горела, как будто ее поджаривали на раскаленной решетке.

Она снова повернулась лицом к Эли.

– Знаешь, друзья так не поступают. Друзья не водят друг друга за нос. И… я не думаю, что смогу дружить с тобой, если между нами все будет так же, как раньше.

Эли опешила.

– Я не хочу, чтобы было, как раньше. Я хочу, чтобы стало лучше.

– Но лучше не становится! – Мокрые пятна пота расплылись кругами под мышками нового розового платья Эмили. – Только хуже!

Эли прислонилась бедром к умывальнику. Раскаяние промелькнуло на ее лице.

– Тебе не угодишь, Эм, – устало произнесла она, и ее плечи поникли.

– Эли, – прошептала Эмили. – Прости. – Она потянулась и тронула Эли за руку, но Эли рассвирепела и оттолкнула ее.

В следующее мгновение она повернулась, безвольно опустила руки и медленно шагнула к Эмили. Ее губы дрожали. Уголки глаз увлажнились. В напряженном молчании они смотрели друг на друга, и Эмили едва могла дышать. А потом Эли затолкала Эмили в пустую кабинку, прижимаясь к ней всем телом. Они целовались и целовались, и мир постепенно растворялся в глухом эхе далекой музыки. Когда они, задыхаясь, наконец оторвались друг от друга, Эмили заглянула в сверкающие глаза Эли.

– А это зачем? – спросила она.

Эли протянула руку и коснулась кончика носа Эмили.

– Ты тоже прости меня, – прошептала она.

24 Пропавшие

Спустя час, когда танцы подходили к концу, Эндрю и Спенсер залезли в лебедя цвета слоновой кости и отправились в «Туннель любви». Вода под ними пахла лавандой. Гирлянды огней украшали вход в туннель. Пока они плыли во тьму, мягкая расслабляющая музыка заглушала грохот техно на танцполе.

– Даже не верится, что этот аттракцион еще жив. – Спенсер положила голову на плечо Эндрю.

Их пальцы переплелись.

– Я не против, если он сломается и задержит нас здесь на пару часов.

– Даже так? – поддразнила Спенсер, игриво шлепнув его по руке.

– Да. – Губы Эндрю нашли ее рот, и она откликнулась на поцелуй. Теплое чувство покоя и благополучия медленно растекалось по ее венам. Наконец-то все в ее жизни стало правильным – у нее отличный парень, фантастическая сестра и лучшие подруги. Это казалось почти нереальным.

Поездка закончилась слишком быстро, и Эндрю помог Спенсер выбраться из лебедя. Она взглянула на часы. Эли назначила им встречу у своей машины через пять минут. Она наклонилась, чтобы поцеловать Эндрю на прощание.

– До завтра, – прошептала она. Ей до смерти хотелось рассказать ему правду об Эли, но она обещала держать рот на замке.

– Удачи, – сказал Эндрю, нежно целуя ее.

Спенсер повернулась и пошла к двери, потом свернула на парковку, где стоял «БМВ» Эли. Она пришла первой, так что привалилась к багажнику и стала ждать. На улице было холодно, и глаза начинали слезиться. Эмили прискакала следом за ней. Волосы у нее растрепались, макияж потек, но выглядела она самой счастливой.

– Привет, – защебетала она. – А где Эли?

– Еще не пришла, – ответила Спенсер. Она сложила руки на груди, надеясь, что Эли вот-вот явится. Ноги быстро превращались в ледышки.

Следующей пришла Ханна. Прошло еще несколько минут. Спенсер вытащила сотовый телефон и проверила время. 9.40. Эли просила всех собраться ровно в 9.30.

– Я ей напишу, – сказала Эмили, набирая сообщение в своем телефоне.

Вдруг громко заблеял мобильник Спенсер, заставив девушек вздрогнуть от неожиданности. Спенсер схватила трубку, но на экране высветился ее домашний номер.

– Ты не видела Мелиссу? – спросила миссис Хастингс, когда Спенсер ответила на звонок. – Я целый день не могу ее найти. Несколько раз пробовала звонить ей на сотовый, но у нее включается голосовая почта. Такого никогда не было.

Спенсер посмотрела в сторону шатра. Ребята тянулись на парковку, но Эли среди них не было.

– Тебе не звонили из больницы? – спросила Спенсер у матери. Ведь если кто-то ложился в клинику, персонал обязательно сообщал об этом семье, чтобы не волновались, верно?

– Из больницы? – Миссис Хастингс повысила голос. – Почему? С ней что-то случилось?

Спенсер зажмурилась.

– Я не знаю.

Миссис Хастингс попросила Спенсер немедленно ей позвонить, если Мелисса объявится, и резко отключилась. Спенсер чувствовала устремленные на нее взгляды подруг.

– Кто это был? – тихо спросила Эмили.

Спенсер не ответила. Фотография с угрожающей надписью «Ты труп, сучка» снова встала перед глазами. Последний раз она видела Мелиссу, когда сестра подвезла ее в школу и предупредила насчет Кортни. После этого Мелисса как сквозь землю провалилась. Неужели она в интернате… или где-то еще? Что, если она здесь — и прямо сейчас следит за Эли?

– Все в порядке? – спросила Ханна.

В горле Спенсер стоял ком размером с мячик для гольфа. Она снова устремила взгляд в сторону шатра, отчаянно надеясь увидеть в толпе белокурую головку Эли.

– Все хорошо, – прошептала она, и сердце забилось сильнее. Пока не стоило психовать самой и будоражить остальных. «Давай же, Эли, – лихорадочно повторяла она. – Где тебя черти носят?»

25 Вот оно, истинное лицо

Простояв минут пятнадцать в длиннющей очереди в туалет для девочек, Ария вернулась на танцпол и огляделась по сторонам в поисках Ноэля. Весь вечер он вел себя как настоящий джентльмен: танцевал только с ней, приносил розовый пунш, когда ей хотелось пить, даже строил грандиозные планы на выпускной – они могли бы прилететь на бал на отцовском вертолете. Все казалось таким… правильным.

Она стала пробираться к бару, полагая, что Ноэль может быть там. Вокруг нее гудела толпа, шелестели платья. От обилия красного, розового и белого цветов Ария чувствовала себя пленницей гигантской кровеносной системы. Кто-то поглядывал на нее с усмешкой. Девятиклассницы подтолкнули друг друга локтями и зашептались. Мэйсон Байерс, завидев Арию, вытаращил глаза и отвернулся. У нее тревожно заколотилось сердце. Что, черт возьми, происходит?

И вдруг, как по команде, толпа расступилась. В углу шатра, рядом с шоколадным фонтаном, целовалась парочка. Парень с гладко зачесанными назад темными волосами, в роскошном черном костюме. Девушка, тоненькая, как сильфида, с медовыми светлыми волосами, убранными во французский пучок. Облегающее красное платье для коктейля подчеркивало стройные бедра. Ее кожа мерцала, как будто покрытая алмазной пылью.

Ария беспомощно наблюдала за ними под аккомпанемент романтической музыки. Кто-то издал громкий возглас.

Время помчалось со скоростью света, и как только огненное пламя разлилось в животе Арии, Эли, с перекошенным от негодования лицом, оторвалась от Ноэля. Она влепила ему звонкую пощечину.

– Что ты себе позволяешь? – закричала она, когда Ария бросилась к ним.

– Что? – Ноэль запнулся. Огромное красное пятно проявилось на его щеке. – Я не…

– Ария – моя подруга! – кричала Эли. – За кого, черт возьми, ты меня принимаешь?

Тут она встретилась глазами с Арией и оцепенела. Ее губы приоткрылись. Ноэль повернулся и тоже увидел Арию. Лицо его побелело как полотно. Он покачал головой, словно хотел сказать, что не знает, как оказался здесь, да еще за таким занятием. Ария переводила злобный взгляд от Ноэля к Эли, ее пальцы дрожали от ярости.

Приторный аромат темного шоколада из фонтана фондю ударил Арии в ноздри. Мерцающий стробоскоп на танцполе заливал Эли и Ноэля поочередно голубым, красным и желтым светом. От бешеной злости у Арии стучали зубы.

У Ноэля задергался кадык. Эли стояла в сторонке, качая головой, одновременно возмущенно и сочувственно.

– Ария, это не так… – начал было Ноэль.

– Ты говорил, что она ничего для тебя не значит, – перебила его Ария. У нее дрожал подбородок, но она запрещала себе плакать. – Ты сказал, что она тебе не нравится. Ты уговаривал меня дать ей шанс.

– Ария, постой! – Голос Ноэля треснул. Но она не позволила ему договорить, повернулась и бросилась прочь мимо вездесущих ротозеев. Люка Битти вскрикнула. Зельда Миллингс, которая училась в квакерской школе по соседству, но вечно умудрялась прилепиться к кому-нибудь, чтобы попасть на мероприятия роузвудской школы, ухмыльнулась. «Ну и пусть», – думала Ария. Плевать она на них хотела.

Ария была почти у двери, когда почувствовала чью-то руку на своем плече. Эли.

– Я так виновата. – Эли запыхалась. – Он просто… задушил меня. Я ничего не могла поделать.

Ария двинулась вперед, слишком взбешенная, чтобы продолжать разговор. Интуиция не обманула ее. Ноэль оказался типичным роузвудским хлыщом, любителем лакросса, пустой болтовни и обмана. Ноэль убеждал ее в том, что он не такой, как все, и она купилась. Какая же она дура.

Эли не отставала от Арии, шла за ней следом, сложив на груди руки, понуро опустив голову. «Я изменилась», – сказала Эли у колодца желаний. Очень может быть.

Они вышли на морозный воздух. Школьники слонялись возле своих машин, покуривали. Фейерверк взорвался над величавым зданием школы, возвещая об окончании праздника. В глубине парковки Ария увидела Спенсер, Эмили и Ханну, обступивших «БМВ». Их лица просветлели, когда они увидели Эли, и та помахала им в ответ.

Ария знала, чего ждут ее бывшие подруги и куда они отправятся дальше. Она вдруг поймала себя на том, что ей ужасно хочется присоединиться к ним. Вернуться в те времена, когда не было никаких секретов и лжи. Когда они только подружились и впереди открывалось столько возможностей.

– Хм, кстати, о поездке в Поконо, – осторожно спросила она, не решаясь заглянуть Эли в глаза. – Как ты думаешь, найдется свободное местечко?

Рот Эли растянулся в широкой улыбке. Она запрыгала, а потом бросилась к Арии и обняла ее за плечи.

– Я думала, ты никогда не решишься.

Эли потащила Арию через парковку, старательно обходя ледяные лужицы.

– Мы так здорово проведем время, я обещаю. Ты забудешь про Ноэля. А завтра мы найдем тебе кого-нибудь покруче.

Взявшись за руки, они побежали к машине.

– Смотрите, кого я нашла! – крикнула Эли, нажимая кнопку разблокировки дверей. – Она едет с нами!

Все радостно завизжали. Вдруг Ария услышала странный приглушенный звук. Она остановилась, придерживая дверцу машины. Ей показалось, где-то что-то грохнуло, а потом раздался вскрик.

– Вы слышали? – прошептала она, оглядывая парковку. Парочки переминались у машин. Пыхтели лимузины. Матери за рулем внедорожников ожидали своих детей. Ария подумала о полароидных снимках, найденных в лесу. Вспомнила лицо призрака, маячившее за окном амбара. Она поискала глазами Вилдена… или кого-то из копов, неважно, но они уже разъехались.

Эли замолчала.

– Слышали что?

Ария подождала, прислушиваясь. За ревом музыки и взрывами фейерверков вряд ли можно было различить посторонние звуки.

– Думаю, ничего, – решила она. – Наверное, кто-то развлекается в главном здании.

– Потаскушки, – захихикала Эли. Она открыла дверцу и грациозно запрыгнула на водительское сиденье. Спенсер села рядом с ней, а Ханна, Эмили и Ария устроились сзади. Как только в автомобиле затеплилась жизнь, Эли включила музыку так громко, что заглушила фейерверк. – Поехали, сучки! – закричала она. И они рванули вперед.

26 Возвращение в прошлое

Дом ДиЛаурентисов в горах Поконо остался в точности таким, каким его помнила Ханна: большим и бестолковым, обшитым красным тиковым сайдингом, с белыми ставнями и окнами. Свет на крыльце не горел, но огромная луна светила так ярко, что Ханна смогла разглядеть пять белых кресел-качалок на террасе. Когда-то она, Эли и остальные девочки сидели в этих креслах, разложив на коленях журналы Us Weekly, наблюдая закат над озером.

Автомобиль прохрустел шинами по подъездной дорожке и остановился. Все выскочили и схватили свои сумочки. Ночной воздух обжигал холодом. Туман висел над долиной – чистый и невесомый, как дыхание.

В кустах раздался шорох. Ханна замерла. Промелькнул длинный хвост. Блеснули желтым два глаза. Черная кошка, крадучись, перебежала дорожку и скрылась в лесу. Ханна перевела дух.

Эли открыла дверь и провела их в дом. Внутри пахло застарелым обойным клеем, пыльным деревянным полом, закупоренными комнатами. Даже витал еле уловимый запах, напомнивший Ханне о гамбургерах.

– Выпьем? – предложила Эли, бросив ключи на столик в прихожей.

– Обязательно, – откликнулась Спенсер. Она разгрузила сумку с продуктами, вываливая на стол сырные крекеры, синие кукурузные чипсы, пакетики M&M’s, диетическую колу, энергетики Red Bull и бутылку водки. Ханна прошла к шкафчику, где ДиЛаурентисы держали стаканы, и достала пять хрустальных бокалов.

Приготовив коктейль из водки и энергетика, все потащились в комнату отдыха. Встроенные книжные полки тянулись вдоль стен. За приоткрытой дверью кладовки просматривались бесконечные стопки старых настольных игр. Телевизор, который ловил только четыре канала, все еще стоял на допотопном сундуке. Ханна выглянула на задний двор, тотчас узнавая то место, где они ставили палатку на пятерых и спали под звездами. В этой палатке Эли раздала им браслеты в память о секрете Дженны, заставив каждую из них пообещать, что они останутся лучшими друзьями до конца своих дней.

Ханна подошла к каминной полке и сразу заметила знакомую фотографию в серебряной рамке. Все пятеро стояли рядом с большим каноэ, промокшие до нитки. Такая же фотография когда-то висела в прихожей старого дома ДиЛаурентисов. Она была сделана, когда Эли впервые пригласила их в Поконо, вскоре после того как они подружились. Ханна и другие девочки придумали тогда секретный ритуал – одновременно прикасаться к нижнему углу фотографии, хотя стеснялись рассказывать об этом Эли.

Все остальные тоже собрались вокруг фотографии. Тихонько позвякивал лед в бокалах.

– Помните тот день? – пробормотала Эмили. Ее дыхание уже пахло водкой. – Тот сумасшедший водопад?

Ханна фыркнула.

– Еще бы. Ты тогда здорово наложила в штаны. – Это был их первый сплав на новеньком каноэ, которое мистер ДиЛаурентис купил в местном магазине спортивных товаров. Девочки остервенело кинулись грести, но очень скоро выдохлись, все надоело, и они просто пустили лодку по течению. Когда на реке стало неспокойно, Спенсер захотелось попробовать пройти через пороги. Вдруг Эмили увидела впереди небольшой водопад и потребовала, чтобы они выпрыгнули из лодки.

Спенсер подтолкнула Эмили локтем.

– Помнишь, как ты кричала: «Спускаться с водопада на каноэ – это же верная смерть! Давайте прыгать и поплывем к берегу!»

– А потом выбросила нас всех за борт без предупреждения, – подхватила Ария, сотрясаясь от хохота. – Вода оказалась такой холодной!

– Я дрожала еще несколько дней, – согласилась Эмили.

– Мы выглядим такими юными, – негромко сказала Ханна, вглядываясь в собственное пухлое лицо. – Подумать только, за пару недель до этого мы прокрались к тебе во двор, пытаясь украсть твой флаг, Эли.

– Да, – рассеянно произнесла Эли. Ханна наблюдала за ней, ожидая, что она включится в воспоминания, но Эли принялась вытаскивать шпильки из своего пучка, выкладывая их по одной на стеклянный столик. Может, зря Ханна снова заговорила об этом. В тот уик-энд Кортни, видимо, была дома, переезжая из Рэдли в интернат. Наверное, это пробуждало у Эли неприятные воспоминания.

Ханна снова посмотрела на фотографию. Тогда все было совершенно иначе, много лет назад. Когда они затопили каноэ, промокшая насквозь безразмерная футболка Ханны предательски облепила каждую складку на теле, каждый бугорок жира. Вскоре после этого Эли стала делать замечания о том, что Ханна ест гораздо больше, чем остальные, не занимается спортом, за обедом всегда просит добавку. Однажды в молле King James она даже в шутку предложила зайти в магазин для толстяков – просто «осмотреться».

Неожиданно в голове Ханны пронеслись слова Наоми. «Все говорили, что Эли выбрала тебя ради шутки. Ты была таким лузером».

Ханна прислонилась к серванту, чуть не опрокинув декоративную тарелку с изображением Молла Независимости. Во рту все слиплось от коктейля, ноги и руки стали ватными.

Эли повернулась и бросила каждой из них что-то белое и пушистое.

– Время джакузи! – Она захлопала в ладоши. – Приготовьте себе свежие коктейли и переодевайтесь, а я пока выйду и включу ванну.

Схватив свой бокал, Эли вышла через гостиную на заднее крыльцо. Белокурый хвост развевался у нее за спиной. Ханна уставилась на вещи, которые оказались у нее в руках – пушистое белое полотенце от Frette и бикини в горошек Marc Jacobs. Она поднесла к свету лифчик и стринги, любуясь блестящей тканью и серебристыми завязками.

Ханна выпрямила спину, внезапно почувствовав прилив уверенности в себе. «Зря старались, сучки». На бирке трусиков значился нулевой размер. Ханна мысленно улыбнулась, польщенная и ошеломленная. Лучшего комплимента она еще никогда не получала.

27 Лучшие подруги навсегда

Алкоголь определенно ударил Эмили в голову. Она стояла в крошечной ванной комнате, оформленной в пенсильванском голландском стиле[25], одетая в бикини со стрингами, и, придирчиво оглядывая себя в зеркале, оценивала тонус бицепсов, тонкую талию и точеные плечи.

– Ты секси, – прошептала она своему отражению. – Эли хочет тебя. – И глупо захихикала.

Ее пьянила не только водка, она была пьяна от Эли. Возвращение в Поконо взбудоражило ее. А поцелуй Эли на танцах? Эмили казалось, что ни разу в жизни она не чувствовала себя такой счастливой.

Эмили вышла из ванной, обернув вокруг талии пушистое белое полотенце. Она подхватила оставленный на столике бокал с недопитым коктейлем и выскочила на террасу. Здесь все было знакомым – стойкий запах влажной земли в кадках с растениями, каменные садовые гномы в углу, столики с причудливыми столешницами из осколков плитки, которые миссис ДиЛаурентис отыскала на распродаже. Эмили ожидала увидеть Эли – она хотела урвать еще один поцелуй, пока не пришли остальные, – но на террасе никого не оказалось.

– Бодрит! – воскликнула Эмили, ступая босиком по холодному полу. Тепловая лампа стояла возле двери, и с горячего джакузи уже была снята зеленая защитная пленка. Натужно стонал мотор. Голубоватые пузырьки поднимались на поверхность. Когда Эмили коснулась воды, у нее снова вырвался визг. Ледяная вода обжигала пальцы. Похоже, ванной не пользовались годами.

Ханна, Спенсер и Ария вышли на террасу. Пока они ждали Эли, Ханна притащила из гостиной колонки для айпода и включила песню Бритни Спирс, под которую они любили танцевать в седьмом классе. Они снова подпевали хором, как в старые добрые времена. Эмили развернула полотенце, и оно соблазнительно сползло по ее мускулистому телу. Ханна расхаживала взад-вперед, как по подиуму, останавливаясь и принимая эффектные позы. Спенсер исполняла канкан, взмахивая ногами. Ария пыталась ей подражать и чуть не сшибла засохший папоротник. Девушки согнулись пополам от смеха, обнимая друг друга за плечи. Они прислонились к ванне, жадно глотая воздух.

– Не могу поверить, что мы не общались столько лет, – выпалила Спенсер. – Что на нас нашло?

Ария всплеснула руками.

– Просто были глупыми. Нам надо было оставаться друзьями.

Эмили покраснела.

– Согласна, – прошептала она. Не догадываясь, что другие подумали то же самое.

Ханна смахнула со стула пару засохших листьев и плюхнулась на сиденье.

– Я скучала по вам, ребята.

– Вот уж нет. – Спенсер пьяным жестом ткнула в нее пальцем. – У тебя была Мона.

Все замолчали, вспоминая, что с ними сделала Мона. Эмили почувствовала комок в горле, когда увидела, как Ханна поморщилась и отвернулась. Эмили, конечно, натерпелась от Моны, но для Ханны она оставалась лучшей подругой.

Эмили шагнула вперед и обняла Ханну.

– Мне очень жаль, – прошептала она. Следом подошла Спенсер, а за ней и Ария. – Она была сумасшедшая, – пробормотала Спенсер.

– Мне не надо было отстраняться от вас, ребята, – пробубнила Ханна, уткнувшись в плечо Спенсер.

– Все хорошо! – воскликнула Эмили, поглаживая длинные шелковистые волосы Ханны. – Теперь у тебя есть мы.

Они не размыкали объятий, пока песня не растворилась в тишине. Заурчала гидромассажная ванна. Громкий стук донесся из дома. Спенсер вскинула голову, нахмурив брови.

– Эли что-то долго переодевается.

Все накинули полотенца на плечи и прошли внутрь. Через гостиную они попали на кухню.

– Эли? – позвала Ханна. Никто не откликнулся. Эмили заглянула в ванную, из которой только что вышла. Из крана капала вода. Теплый порыв воздуха из вентиляционного отверстия трепал хвостик рулона туалетной бумаги.

– Эли? – крикнула Ария, заходя в большую гостиную. Кресла стояли в белых чехлах, что делало их похожими на обмякших привидений. Девушки замерли, вслушиваясь в тишину.

Спенсер остановилась на кухне.

– Может, мне не стоит говорить об этом сейчас, но звонила моя мама. Мелисса до сих пор не нашлась…

– Что? – Эмили застыла у плиты.

– А вдруг она отправилась следом за нами? – Голос Спенсер дрогнул. – Что, если она здесь?

– Этого не может быть. – Ханна глотнула коктейля для храбрости. – Спенсер, это исключено.

Спенсер натянула свитер через голову и направилась к двери, которая вела в сторону бокового двора. Эмили схватила толстовку и джинсы, оделась и последовала за ней. Старая ржавая дверь открылась со скрипом. Небо было усыпано яркими звездами. Единственным источником света во дворе оставался одинокий золотистый луч, который пробивался из гаража. Черный «БМВ» по-прежнему стоял на подъездной дорожке. Глаза Эмили обыскивали двор, отчаянно пытаясь уловить любое движение тени. Она достала из кармана телефон, раздумывая, не позвонить ли кому-нибудь. На экране высветилось: Нет сигнала сети. Все остальные тоже заглянули в свои мобильники и покачали головами. Они оказались вне зоны действия сети.

Эмили содрогнулась. Это невозможно. Нет, только не это. А вдруг, пока они веселились на солнечной террасе, с Эли случилось что-то ужасное? Происходящее казалось повторением кошмара из седьмого класса: они сидели в амбаре, отупевшие от гипноза, а в это время убивали девушку.

– Эли! – выкрикнула Эмили. Имя эхом отозвалось в ночи. – Эли! – снова позвала она.

– Что? – раздался голос.

Все резко обернулись. Эли стояла в дверях кухни, все еще в джинсах и кашемировом свитере. Она смотрела на них, как на сумасшедших.

– Где вы были, девчонки? – Эли рассмеялась. – Я просто пошла проверить температуру в ванне и не смогла вас нигде найти! – Она сделала вид, что отирает пот со лба. – Я так перепугалась!

Эмили вернулась к дому, издавая долгий вздох облегчения. Но когда Эли, широко улыбаясь, придержала для нее дверь, Эмили расслышала, как хрустнула ветка у нее за спиной. Она оцепенела и посмотрела через плечо, почти не сомневаясь в том, что увидит пару глаз, устремленных на нее из гущи леса.

Но кругом царили тишина и покой. Ни души.

28 Куда заводят сны

Спенсер с подругами последовала за Эли в дом.

– В джакузи слишком холодно, – решила Эли. – Но есть масса других развлечений.

Спенсер бросила так и не пригодившееся полотенце на кухонный стол, прошла в гостиную и села на кожаный диван. Она окоченела, но не только от холода – ее сковал жуткий страх за Эли. К нему примешивалось неприятное ощущение, которое она не могла описать. Не странно ли, что Эли не слышала, как они ее звали? И почему они не видели, как она выходила проверить воду в джакузи? Что за грохот раздавался в доме? И где, в конце концов, Мелисса?

Остальные расселись по комнате. Эли устроилась в плетеном кресле с подголовником, которое они когда-то называли «Креслом герцогини»: та, кого избирали «герцогиней», садилась в кресло и заставляла других целый день исполнять ее желания. Ханна облюбовала старый желтый пуфик рядом с телевизором. Эмили сидела по-турецки на кожаной оттоманке у дивана, рассеянно тыкая пальцем в маленькую дырочку в обивке. Ария подсела к Спенсер, прижимая к груди атласную подушку с узором из цветков вишни.

Эли обхватила изогнутые плетеные подлокотники кресла герцогини и глубоко вздохнула.

– Что ж. Поскольку затея с горячим джакузи провалилась, у меня есть другое предложение.

– Что еще? – спросила Спенсер.

Эли заерзала, и кресло отчаянно заскрипело.

– Раз наш последний ночной девичник прошел из рук вон плохо, я думаю, нам нужно стереть его из памяти. Я бы хотела воспроизвести его заново. За исключением пары деталей, разумеется.

– Вроде твоего исчезновения? – уточнила Эмили.

– Естественно. – Эли намотала на палец прядь волос. – Ну, и для точности воспроизведения мне придется вас загипнотизировать.

Спенсер похолодела. Эмили опустила бокал на столик. Ханна замерла, и ее рука с горстью сырных крекеров зависла на полпути ко рту.

– Э-э… – начала было Ария.

Эли вздернула бровь.

– Когда я была в больнице, меня заставили пройти через все эти терапии. Один из врачей сказал, что лучший способ избавиться от страшных воспоминаний – восстановить событие в памяти и пережить его заново. Я действительно думаю, что это поможет мне… – Она вздохнула. – И всем нам.

Спенсер потерла ступни друг о друга, пытаясь согреться. За окном просвистел внезапно поднявшийся ветер. Она снова уставилась на фотографию отважной пятерки у каноэ. Идея повторного гипноза повергала ее в ужас, но, возможно, Эли права. После всего, что им пришлось пережить, наверное, нужно что-то сделать, чтобы покончить с этим раз и навсегда.

– Я – «за», – решила она.

– Да, думаю, я тоже, – подхватила Эмили.

– Конечно, – сказала Ханна.

Эли с надеждой посмотрела на Арию, и та нехотя кивнула.

– Спасибо. – Эли вскочила на ноги. – Только давайте сделаем это в спальне наверху. Там более интимная обстановка. Ближе к той, что была в амбаре.

Они поднялись следом за ней по покрытым розовым ковром ступенькам на второй этаж. Огромная бледная луна светила сквозь круглое окошко на лестничной площадке. Двор был пуст, и сосны густым барьером стояли между домом и дорогой. Слева виднелся искусственный пруд, хотя и осушенный на зиму. Сейчас он больше походил на сухой глубокий ров.

Эли повела их в дальнюю спальню. Дверь была приоткрыта, словно кто-то уже успел побывать здесь. Спенсер вспомнила вышитый крестиком образец на стене, кружевные занавески в стиле королевы Анны, две латунные кровати. Она повела носом. Спенсер ожидала, что комната будет благоухать освежителем воздуха с ароматом сирени или попахивать плесенью, но воняло какой-то тошнотворной гнилью.

– Что за запах? – воскликнула она.

Эли тоже сморщила нос.

– Может, внутри перегородок кто-то сдох. Помнишь, то же самое было летом между шестым и седьмым классами? Кажется, тогда это был енот.

Спенсер напрягла память, но так и не вспомнила ничего, что даже отдаленно напоминало этот запах.

Ария вдруг замерла.

– Вы слышали?

Все насторожились, прислушиваясь.

– Нет… – прошептала Спенсер.

Ария округлила глаза.

– Мне кажется, я слышала чей-то кашель. Может, там, во дворе?

Эли выглянула сквозь щель в деревянных жалюзи. Подъездная дорожка выглядела пустынной, на гравии выделялись следы, оставленные «БМВ».

– Никого, – шепнула Эли.

Все вздохнули с облегчением.

– Мы только попусту накручиваем себя, – сказала Спенсер. – Нам надо успокоиться.

Они расположились на круглом ковре, на полу. Эли достала из целлофанового пакета шесть свечей с ароматом ванили и расставила их на прикроватных тумбочках и бюро. Спичка зажглась со звуком, похожим на плевок. В комнате и без того было темно, но Эли наглухо закрыла жалюзи и плотно задернула шторы. Пламя свечей отбрасывало зловещие тени на стены.

– Ладно, – сказала Эли. – Теперь просто расслабьтесь.

Эмили нервно хихикнула. Ханна выдохнула. Спенсер попыталась свободно раскинуть руки, но кровь еще звенела в ушах. Мысленно она столько раз переживала тот сеанс гипноза, устроенный Эли. Каждый раз, когда она думала о нем, ее охватывала паника. «Все будет хорошо», – сказала она себе.

– Ваше сердцебиение замедляется, – нараспев произнесла Эли. – Думайте спокойно. Я буду считать в обратном порядке от ста до одного, и, как только прикоснусь к каждой из вас, вы окажетесь в моей власти.

Все молчали. Свечи потрескивали, пламя танцевало. Спенсер закрыла глаза, когда Эли начала считать:

– Сто… девяносто девять… девяносто восемь…

Левая нога Спенсер дернулась, следом за ней и правая. Она пыталась вызвать спокойные мысли, но все равно возвращалась к той ночи, когда они проделывали это в последний раз. Она сидела на круглом ковре в своем амбаре, взбешенная тем, что Эли опять втравила их в то, чего они не хотели. А вдруг под гипнозом она проболталась о поцелуе с Йеном… и Мелисса это услышала? Мелисса и Йен были в амбаре перед самым их приходом – они все еще могли находиться поблизости.

И, возможно, хотя бы чисто теоретически, Мелисса оказалась рядом. Скажем, у окна… с фотоаппаратом.

– Восемьдесят пять, восемьдесят четыре… – ритмично считала Эли.

Ее голос уносился все дальше, пока не зазвучал глухо, как если бы она шептала с другого конца очень длинного туннеля. И вдруг размытое световое пятно появилось перед глазами у Спенсер. Звук исказился. Запах отшлифованных половиц и попкорна из микроволновки защекотал ноздри. Она сделала несколько долгих, глубоких вздохов, пытаясь представить движение воздуха в легких.

Когда картинка сфокусировалась, Спенсер догадалась, что находится в своем амбаре. Она сидела на стареньком мягком ковре, который ее родители купили в Нью-Йорке. Запахи сосны и ранних летних цветов доносились снаружи. Она посмотрела на подруг. У Ханны торчал живот. Худющая Эмили была усыпана веснушками. У Арии в волосах мелькали розовые пряди. Эли на цыпочках прохаживалась между ними, касаясь их лбов мясистой подушечкой большого пальца. Когда она добралась до Спенсер, та вскочила.

«Здесь слишком темно», – услышала она свой голос. Слова срывались с языка сами собой, бесконтрольно.

«Нет, – настаивала Эли. – Так и должно быть. Гипноз работает только в темноте».

«Знаешь, Эли, не всегда все должно быть по-твоему», – сказала ей Спенсер.

«Задерни шторы», – ответила Эли, оскалив зубы.

Спенсер изо всех сил боролась, пытаясь впустить в комнату свет. У Эли вырвался стон разочарования. Но когда Спенсер оглянулась, до нее дошло, что Эли не просто злится. Она оцепенела, ее лицо осунулось и стало призрачно бледным, глаза округлились. Она как будто увидела что-то ужасное.

Спенсер снова повернулась к окну и заметила промелькнувшую тень. Это был крошечный осколок памяти, ничего не значащий. Но сейчас Спенсер вцепилась в него, отчаянно пытаясь вспомнить, произошло ли это на самом деле. И тут… она увидела. Отражение Эли… только в капюшоне и с громоздкой фотокамерой. Глаза у нее были бесовские, неморгающие – глаза убийцы. Спенсер очень хорошо знала это лицо. Она попыталась произнести имя, но губы не слушались. Она почувствовала, что задыхается.

Воспоминания всплывали на поверхность уже без ее ведома. «Уходи», – услышала она собственный голос, обращенный к Эли.

«Отлично», – ответила Эли.

– Нет! – сказала Спенсер себе, прежней. – Позови Эли обратно! Не выпускай ее из комнаты! Там… ее сестра! И она хочет убить Эли!

Но память не подчинялась Спенсер. Эли уже стояла в дверях. Она обернулась и бросила на Спенсер испытывающий взгляд. Спенсер издала хриплый вздох. Внезапно Эли стала совсем не похожа на ту девушку, что была с ними сегодня.

Взгляд Спенсер упал на серебряное кольцо на пальце девушки. Эли уверяла, что в ту ночь осталась без кольца, но вот же оно. Только вместо буквы «Э» на нем была выгравирована буква «К».

Почему Эли надела чужое кольцо?

Раздался стук в окно, и Спенсер повернула голову. Девушка снаружи зловеще улыбнулась, пробежавшись рукой по жутко знакомому лицу в форме сердца. Она подняла безымянный палец правой руки. На нем тоже было кольцо – но уже с инициалом «Э». Спенсер чувствовала, что голова вот-вот взорвется. Выходит, Эли там… а Кортни здесь? Как такое возможно?

«Память играет со мной злую шутку, – сказала она себе. – Ничего этого не было. Это всего лишь сон».

Эли обернулась у двери, держась за ручку. Вдруг ее кожа стала бледнеть – розовый оттенок перешел в белесый и сменился землисто-серым.

– Эли? – осторожно окликнула Спенсер. – С тобой все в порядке?

Кожа Эли начала отслаиваться струпьями.

– Разве по мне не видно, в порядке я или нет? – огрызнулась она и укоризненно покачала головой. – Я все пытаюсь сказать тебе…

– Пытаешься сказать мне? – эхом повторила Спенсер. – Что это значит?

– Все эти сны обо мне? Разве ты не помнишь?

Спенсер моргнула.

– Я…

Эли закатила глаза. Ее кожа отслаивалась все быстрее, обнажая тугие связки мышц и голые кости. Зубы посыпались на пол, как желуди. Золотистые волосы покрывались серой сединой, а потом стали выпадать пучками.

– Ты действительно глупее, чем я думала, Спенс, – прошипела она. – Ты этого заслуживаешь.

– Заслуживаю чего? – вскрикнула Спенсер.

Эли не ответила. Когда она открыла дверь, ее рука обломилась в локте, хрупкая, как засохший цветок. Она приземлилась на деревянный пол и тотчас рассыпалась в пыль. В следующее мгновение дверь громко захлопнулась, и этот звук завибрировал в теле Спенсер. Он казался таким близким. Живым. Память и реальность столкнулись.

Спенсер резко распахнула глаза. В спальне сгустилась невыносимая жара; пот струился по ее лицу. Подруги сидели, скрестив ноги, на ковре, умиротворенные и расслабленные, с плотно закрытыми глазами. Они выглядели… мертвыми.

– Ребята? – позвала Спенсер. Никакого ответа. Она хотела протянуть руку и прикоснуться к Ханне, но побоялась.

Осколок сна прорезался в сознании. «Я все пытаюсь сказать тебе», – говорила девушка из сновидения. Та, что выглядела как Эли, какой ее помнила Спенсер… но с кольцом Кортни на пальце. «Все эти сны обо мне. Разве ты не помнишь?»

Спенсер почти не помнила снов об Эли. Иногда ей даже снились две разные Эли.

– Нет, – испуганно прошептала Спенсер. Она ровным счетом ничего не понимала. Она часто заморгала в темноте, выискивая взглядом четвертую подругу.

– Эли? – вскрикнула она.

Но Эли не откликнулась. Потому что Эли исчезла.

29 Письмо под дверью

Ария услышала хлопок и резко проснулась. Половина свечей погасла. Гнилой запах наполнял воздух. Три ее бывшие лучшие подруги сидели на ковре, уставившись на нее.

– Что происходит? – спросила она. – Где Эли?

– Мы не знаем. – Эмили выглядела испуганной. – Она… исчезла.

– Может, это часть спектакля? – предположила полусонная Ханна.

– Я так не думаю, ребята. – Голос Спенсер дрожал. – Похоже, что-то случилось.

– Конечно, случилось! – воскликнула Эмили. – Эли пропала!

– Нет, – сказала Спенсер. – Я думаю… думаю, что-то случилось с Эли.

Ария изумленно смотрела на нее.

– С Эли? – прошипела Эмили.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Ханна.

– Я думаю, что девушка в окне амбара была сестрой Эли, – прошептала Спенсер сдавленным от подступающих рыданий голосом. – Я думаю, это она и убила Эли.

Ханна наморщила лоб.

– Кажется, ты говорила, что это была Мелисса.

– И никто Эли не убивал, – добавила Эмили, сузив глаза. – Она здесь.

Но Ария пристально смотрела на Спенсер, похоже, начиная о чем-то догадываться. Она снова подумала о тех полароидных снимках. В окне вполне могло отражаться лицо ДиЛаурентис.

– О боже, – прошептала Ария, вспоминая пророчество жуткого медиума, которое услышала несколько недель назад, когда стояла над ямой, где обнаружили тело Эли: «Эли убила Эли».

Снизу донесся грохот. Все вскочили и забились в угол, крепко прижавшись друг к другу.

– Что это было? – прошептала Ханна.

Снова послышались хлопки и скрип, а потом наступила тишина. Ария осмелилась оглядеть остальную часть комнаты. Кто-то, должно быть, открыл шторы, потому что лунный свет струился через окно на пол. И тут она заметила то, чего не видела раньше. Возле двери лежал белый конверт. Такое впечатление, что его недавно просунули в щель под дверью.

– Ребята? – пискнула она, показывая на него дрожащим пальцем.

Все уставились на конверт, слишком напуганные, чтобы двинуться с места. Наконец Спенсер изловчилась и схватила его с пола. У нее тряслись руки, когда она повернула конверт лицевой стороной, чтобы все могли видеть.

Кому: Четырем сучкам.

От кого: «Э».

Эмили опустилась на колени.

– О боже. Это Билли. Он здесь.

– Это не Билли, – огрызнулась Спенсер.

– Тогда Мелисса. – Эмили судорожно строила догадки.

Спенсер вскрыла конверт и достала письмо. Листок бумаги заполняли строчки отпечатанного текста. По мере того как она читала, ее рот все больше кривился.

– Боже мой.

Ханна прищурилась.

– Этого не может быть.

Реальность происходящего холодными липкими щупальцами проникала Арии в душу. Предчувствие ужаса нарастало. Сделав глубокий вдох, она наклонилась и тоже стала читать.

Давным-давно жили-были две красивые девочки, Эли и Кортни, но одна из них оказалась психически больной. И как вы знаете, благодаря мистической воле судьбы Эли на время стала Кортни. Но вам невдомек, что Кортни тоже стала Эли.

Вы поняли меня правильно, милые неудачницы… и все это произошло из-за вас. Помните, как вы пасли меня, прокравшись на задний двор, чтобы украсть флаг для «Капсулы времени»? Помните ту девушку, что выбежала на лужайку и заговорила с вами? Это была не я. Как вы потом блестяще догадались, Кортни в тот уик-энд была дома, переезжая из Рэдли в интернат. И, ох, как же бедняжка Кортни не хотела туда ехать. У нее была своя налаженная маленькая жизнь сумасшедшей в Рэдли… и она не хотела начинать все заново в новой клинике.

Если уж начинать где-то новую жизнь, так только в Роузвуде. И она это сделала. Она должна была уехать в интернат в то утро, когда увидела, как вы рыщете у нас во дворе и, черт возьми, она тотчас ухватилась за этот шанс. Только что мы с ней ругались – я так радовалась, что она сваливает, – а в следующую минуту она уже оказалась во дворе, притворяясь мной и делая вид, будто мы с вами лучшие подруги. Она говорила с вами о флаге так, будто не она украла его первой и испортила мой шедевр с этим дурацким колодцем желаний. Откуда мне было знать, что все мои – мама, папа, даже брат – решат, что во дворе стою я, а Кортни в доме? Откуда мне было знать, что мама схватит меня в холле и скажет, что «пора ехать, Кортни»? Я умоляла ее поверить, что я – Эли, но она ничего и слышать не хотела, а все потому, что Кортни тайком стащила у меня кольцо с монограммой «Э». Мама крикнула дочери, стоявшей во дворе, которая была вовсе не Эли, что мы уезжаем, и эта дрянь обернулась с улыбкой и сказала: «Пока!»

Так мы уехали. Кортни получила мою идеальную жизнь, а мне досталась ее, задрипанная. Вот как-то так.

Она разрушила все. Она лезла с поцелуями к Йену Томасу. Она чудом избежала ареста за то, что ослепила эту недотрогу Дженну Кавано. Она бросила Наоми и Райли, самых крутых девчонок в школе. Но самое ужасное, что она сделала от моего имени, – выбрала вместо них четырех новых лучших подруг. Девчонок, на которых, как она знала, я бы не посмотрела дважды, самых тусклых и нелепых. Она не сомневалась, что эти дурехи будут ей в рот смотреть, боготворить за возможность состоять в ее эксклюзивном клубе. И помогут ей получить все, что она захочет.

Звучит знакомо, юные леди?

Но не волнуйтесь. Эта маленькая сказка еще может счастливо закончиться для меня. Я позаботилась о том, чтобы моя сестричка заплатила за содеянное. И теперь настал ваш черед платить.

Я пыталась сжечь вас. Я пыталась свести вас с ума. Я пыталась упечь вас за решетку. Я даже поигралась с вами на этой неделе – вот смеху-то! Я бросилась на парня Арии. Я послала бедной Ханне фейковые билеты на модное дефиле. Я позволила Эм поверить в то, что у нас впереди счастливое будущее. Чмок! А Спенсер… у меня для тебя сюрприз. Посмотри внимательно! Это прямо у тебя под носом.

Полагаю, мне стоит поблагодарить Кортни за скрупулезное ведение дневника. Он так помог мне – и Моне. И все это привело к самому важному моменту, который наступает сейчас. Занавес поднимается, суки, шоу начинается. Готовьтесь к встрече с Создателем. Ждать осталось недолго.

Мои поцелуи!

Э (настоящая)

Все долго молчали. Ария перечитала письмо несколько раз, прежде чем до нее дошло. Шатаясь, она попятилась назад, неуклюже натыкаясь на бюро.

– Это написала Эли? Наша Эли?

– Это не наша Эли, – коматозным голосом произнесла Спенсер. – Это… настоящая Эли. Нашей Эли была… Кортни. Девушка, которая мертва.

– Нет, – задыхаясь, выдавила из себя Эмили. – Это невозможно. Я не верю.

И вдруг за дверью раздался смешок. Все вздрогнули. У Арии мурашки побежали по коже.

– Эли? – выкрикнула Спенсер.

Молчание.

Ария нащупала в кармане сотовый телефон, но на экране по-прежнему высвечивалось: Нет сигнала сети. В комнате не оказалось и стационарного телефона. Даже если бы они распахнули окно и стали звать на помощь, в такой глуши их все равно никто бы не услышал.

У Арии заслезились глаза от едкого запаха, который проникал в комнату. Внезапно потянуло чем-то еще. Ария вскинула голову, подергивая носом. Эмили, Ханна и Спенсер вытаращили глаза. Страшная догадка пришла ко всем и сразу. И тогда Ария увидела белый дым, вырывающийся сквозь вентиляционные решетки.

– О боже, – прошептала она, показывая рукой. – Что-то горит.

Ария бросилась к двери и дернула ручку. Она тотчас обернулась – с выражением отчаяния на лице. Ей не пришлось ничего объяснять: все и так поняли. Дверь заперта. Они оказались в ловушке.

30 Жизнь заканчивается с треском

В комнату повалил черный клубящийся дым. Температура медленно, но неизбежно повышалась. Эмили дернула створку окна и поняла, что это бесполезно. Она подумала о том, чтобы разбить стекло, но спальня находилась в задней части дома, построенной на вершине крутого склона. Прыжок стоил бы им сломанных ног или чего похуже.

На другой стороне комнаты Спенсер, Ария и Ханна пытались протаранить дверь. Отчаявшись, они рухнули на кровать, тяжело дыша.

– Мы все умрем, – прошептала Ханна. – Эли хочет нас убить.

– Нет, она… – Эмили осеклась. Она собиралась сказать, что Эли не хочет их убивать: Эли не могла так поступить. Эту записку написал Билли, выдавая себя за Эли. И, если не он, тогда Мелисса. Мелисса подтрунивала над ними, высмеивая все их догадки. Мелисса убила сестру Эли. Мелисса устроила этот пожар. Или, если не Мелисса – и не Билли, – это сделал кто-то еще.

Только не Эли. Ни в коем случае не Эли.

Комнату затянуло таким густым дымом, что они едва могли видеть друг друга. Ханна согнулась и зашлась в кашле, Ария слабо застонала. Спенсер сорвала с кровати покрывало и заткнула им щель под дверью, чтобы остановить приток дыма, как их учили в седьмом классе на уроках пожарной безопасности.

– У нас в запасе всего несколько минут, пока огонь не доберется до двери, – сказала она остальным. – Надо срочно что-то придумать.

Эмили побежала в угол комнаты, натыкаясь на дверь гардеробной. Вдруг послышался тихий, жалобный скулеж. Она оцепенела. Все повернули головы, тоже расслышав странные звуки. «Эли?» – подумала Эмили.

Но плач раздавался где-то очень близко. Потом послышался стук. Снова вскрик. Приглушенный, сдавленный. Эмили повернулась к гардеробной.

– Там кто-то есть!

Спенсер бросилась вперед и повернула ручку двери. Зловонный запах вырвался наружу мощной волной. Эмили закашлялась, прикрывая рот подолом рубашки.

– Боже мой! – воскликнула Спенсер. Эмили посмотрела вниз и закричала что есть мочи, как не кричала никогда в жизни. Разложившийся труп лежал на полу почти пустой гардеробной. Ноги, согнутые в коленях, упирались в стену под неестественным углом, а голова завалилась налево и покоилась на крышке обувной коробки «Adidas». Кожа отливала желтизной, и какая-то восковая субстанция проступала на том, что осталось от щек. Носогубные ткани и мышцы сгнили и провалились в яму рта. Красивые золотистые волосы выглядели как парик, а лоб облепили личинки.

Это был Йен Томас.

Эмили продолжала голосить, зажмурившись, но картина как будто впечаталось в ее веки. Вдруг что-то бросилось вперед и коснулось ее ступни. Она отпрянула назад и попыталась захлопнуть дверь.

– Стой! – крикнула Спенсер. – Эмили, подожди!

Эмили замерла, подвывая. Спенсер оттолкнула ее в сторону и вытянула наружу еще одно тело, придавленное трупом Йена. Эмили ахнула, когда увидела девушку с заклеенным ртом. Мелисса. Ее голубые глаза с мольбой смотрели на них.

Вчетвером они развязали толстые веревки на ее запястьях и лодыжках и содрали клейкую ленту со рта. Мелисса сразу же согнулась пополам и закашлялась. Слезы струились по ее лицу. Она упала в объятия Спенсер, измученно и страшно рыдая.

– Ты в порядке? – Спенсер плакала вместе с ней.

– Она похитила меня и запихнула в багажник машины. – Голос Мелиссы срывался от кашля. – Пару раз я приходила в себя, но она продолжала накачивать меня наркотой, чтобы вырубить. И когда я снова очнулась, увидела… – Она замолчала, скользнув взглядом в сторону приоткрытой двери гардеробной. Ее лицо исказилось от боли.

Тут Мелисса принюхалась. Дым валил в комнату с такой скоростью, что тонкая серая пелена начинала закручиваться воронками. Мелисса задрожала.

– Мы умрем.

Все бросились в центр комнаты и прижались друг к другу. Эмили сотрясалась всем телом. Она чувствовала, как напротив ее сердца бьется чье-то еще.

– Все будет хорошо, – снова и снова повторяла Спенсер, склонившись к самому уху Мелиссы. – Нам нужно найти выход отсюда.

– Нет никакого выхода! – В глазах Мелиссы стояли слезы. – Ты что, не видишь?

– Постойте. – Ария вскочила на ноги. Она озадаченно огляделась вокруг, хмуря брови. – Мне кажется, это та комната, из которой есть проход на кухню.

– О чем ты говоришь? – спросила Ханна.

– Разве вы не помните? – воскликнула Ария. – Мы прятались здесь, когда хотели напугать Джейсона.

Ария подошла к комоду и отодвинула его в сторону. К удивлению Эмили, в стене обнаружилась маленькая дверь, высотой с золотистого ретривера. Ария открыла защелку и распахнула дверцу, за которой открывался темный туннель. Мелисса ахнула.

– Вперед! – скомандовала Спенсер, опускаясь на четвереньки и протискиваясь в лаз. Она потащила сестру за собой. Следом полезла Ария, потом Ханна. У Эмили скрутило живот. В туннеле стояла такая же вонь, как от гниющего трупа Йена.

– Эмили! – Голос Спенсер доносился откуда-то из глубины. – Поторопись!

Эмили сделала глубокий вдох, ссутулилась и заползла внутрь. Туннель тянулся шагов на десять и выходил в небольшой чулан, которым не пользовались годами. Кучи пыли и тонны дохлых жуков скопились по углам, а на потолке растекалось большое пятно от воды. Ария подергала ручку дальней двери, что вела на хлипкую деревянную лестницу, но она не шелохнулась.

– Заклинило, – прошептала она.

– Этого не может быть, – не сдавалась Спенсер. Она в отчаянии ударила в дверь плечом. Эмили, Ария и Ханна присоединились. Наконец дерево треснуло, и дверь поддалась. Эмили издала звук облегчения, в котором соединились вздох и стон.

Они сбежали вниз по лестнице и открыли третью дверь. Их окатило жаром, обожгло глаза и кожу. Кухню еще сильнее заволокло дымом. Эмили ощупала поверхности рабочих столов, пытаясь сориентироваться. Она неуверенно двинулась в сторону входной двери дома. Слева от нее промелькнула тень, скрываясь в зловонном тумане. Кто-то заколачивал окна, отрезая последние пути к отступлению.

Эмили застыла на месте, когда различила светлые волосы, лицо в форме сердца, манящие губы. Эли.

Эли обернулась и уставилась на Эмили, как будто увидела призрака. Молоток неуклюже вывалился у нее из рук. Глаза, ставшие синевато-серыми, смотрели холодно, рот кривился в ухмылке. Рыдания поднялись в груди Эмили. Она вдруг отчетливо осознала, что именно эта девушка написала записку… и все в ней – правда. Сердце разбилось вдребезги.

Очнувшись, Эли помчалась к двери, но Эмили пулей рванула за ней, схватила за руку и развернула лицом к себе. Рот Эли сложился испуганной буквой «О». Эмили грубо, мертвой хваткой, держала ее за плечи.

– Как ты могла? – сурово произнесла Эмили.

Эли попыталась вырваться. В ее глазах кипела ненависть.

– Я уже сказала, – прохрипела она. – Вы, суки, разрушили мою жизнь. – Даже голос ее звучал иначе.

– Но… я любила тебя, – пропищала Эмили со слезами на глазах.

Эли издевательски хихикнула.

– Ты безнадежная лузерша, Эмили.

Эти слова, словно длинный кинжал, пронзили сердце Эмили насквозь. Она сильнее сжала плечи Эли, чтобы та знала, насколько это больно. «Как ты можешь говорить такое? – рвался из груди крик. – Как ты можешь так ненавидеть нас?»

Но тут разнесся оглушительный грохот, яркая белая вспышка ослепила Эмили, тело накрыло горячей волной. Эмили инстинктивно обхватила голову руками и зажмурилась, когда силой взрыва ее оторвало от земли. Она услышала щелчок, потом треск. Девушка тяжело приземлилась на плечо, лязгнув зубами.

Мир на мгновение стал белым. Спокойным. Пустым. Когда Эмили снова открыла глаза, звуки, жар и боль обрушились на нее с новой силой. Она лежала возле входной двери, и лужица крови образовалась у ее рта. В отчаянии она потянулась к дверной ручке. Прикосновение обожгло пальцы, но ручка повернулась. Эмили выползла на крыльцо, оттуда – на лужайку и распласталась на холодной мокрой траве.

Когда Эмили снова открыла глаза, кто-то кашлял рядом с ней. Спенсер и ее сестра тоже валялись на траве. Ария скрючилась на боку под раскидистым каштаном. У подъездной дорожки Ханна медленно пыталась приподняться с земли.

Эмили перевела взгляд на большой дом. Дым валил из всех щелей. Языки пламени спускались с крыши. Тень метнулась в окне гостиной. А в следующее мгновение раздался громоподобный треск, и дом взорвался.

Эмили пронзительно завизжала, закрыла руками глаза и сжалась в комок. «Просто считай до ста, – твердила она себе. – Представь, что ты выполняешь заплыв. Просто закрой глаза и жди, пока все закончится». Воздух стал горячим и грязным, а громыхало так, будто разом взлетали тысячи самолетов. Пара искр упала Эмили на плечи, прожигая кожу.

Взрывы продолжались еще несколько долгих секунд. Когда они утихли, Эмили раздвинула пальцы и выглянула в щелку. От дома осталась лишь гигантская гора огня.

– Эли, – прошептала она, но прозвучавшее имя тотчас утонуло в грохоте, с которым рухнул на землю дымоход. Эли все еще находилась внутри.

31 Недостающие фрагменты

Спенсер все никак не могла откашляться, пытаясь прийти в себя. Рядом с ней на лужайке, на безопасном расстоянии от дома, пластом лежала Мелисса, находясь в отключке. Дом жарко полыхал, объятый зловещим желто-оранжевым пламенем. Время от времени мини-взрывы выбрасывали высоко в небо снопы искр. От верхнего уровня, где они томились в плену, не осталось ничего, кроме хрупкого тлеющего каркаса.

К ним подползли другие девушки.

– Все живы? – прокричала Спенсер. Эмили кивнула. Ханна отхаркнула «да». Ария прикрывала лицо руками, но слабым голосом подтвердила, что она в порядке. Резкий ветер хлестал их по лицам. В воздухе стоял тяжелый запах обугленного дерева и трупов.

– У меня не выходит из головы это письмо, – монотонно произнесла Эмили, дрожа в своем тонком свитере. – Эли так разозлилась на свою сестру за то, что та заняла ее место и отправила в психушку, что пошла на убийство?

– Да, – сказала Спенсер, ерзая на кочке.

– Йен был совершенно ни при чем. Как и Билли. Эли нужно было на кого-нибудь повесить все это. А потом она собиралась убить нас. – Похоже, для Эмили было очень важно проговорить это вслух, чтобы убедить себя, что так все и произошло на самом деле.

– Выходит, это Кортни заговорила с нами, когда мы пытались украсть ее флаг «Капсулы времени». Только так она могла заставить родителей подумать, будто она и есть близняшка в здравом уме… – произнесла Ария с таким же недоверием, вытирая копоть с лица. – И Кортни выбрала нас во время благотворительного марафона, потому что ей пришлось это сделать – не могла же она дружить с Наоми и Райли. Она их совсем не знала – она знала только нас.

– Наоми и Райли сказали мне, что Эли бросила их без всякой причины. – Ханна вздохнула.

Спенсер обхватила колени руками. Еще одна искра улетела в небо. Перепуганная белка шмыгнула вниз с соседнего дерева и припустила через лужайку.

– Когда Йен пришел к моему крыльцу, он сказал, что почти раскрыл безумный секрет, который перевернет Роузвуд вверх дном. Должно быть, он знал, что Кортни была дома в тот уик-энд.

– И Эли наверняка знала, что мы решим, будто Джейсон или Вилден устроили тот пожар, – заскулила Ханна. – Только все пошло не так – она тоже пострадала. Поэтому она позвонила Вилдену, и он тайком вывез ее из леса, думая, что она следует наказу родителей держаться в тени. Но на самом деле она выставила нас в еще более идиотском свете.

– И я думаю, что это Эли загрузила фотографии в ноутбук Билли, – продолжила Спенсер, поморщившись, когда в доме опять что-то треснуло и обвалилось. Она посмотрела на Мелиссу, которая, закрыв лицо ладонями, тихо всхлипывала. – И она же позвонила в полицию и дала им наводку на Билли как убийцу Дженны.

– Но Дженну убила она, – сказала Ария.

Все замолчали. Спенсер закрыла глаза, пытаясь представить, как Эли убивает красивую, застенчивую, слепую Дженну Кавано и сбрасывает ее в канаву. Это казалось настолько чудовищным, что даже в голове не укладывалось.

– Помните ту фотографию от «Э», которую получила Эмили? Где Эли, Кортни и Дженна вместе? – Спенсер нарушила молчание. – Дженна была единственной, кроме семьи Эли и Вилдена, кто знал о существовании близнецов. Может быть, Дженна заподозрила первую подмену. Она встретила Кортни в тот уик-энд, когда это произошло. – Она склонила голову набок. – Но зачем Эли прислала нам этот снимок, если не хотела, чтобы мы узнали то, что знала Дженна?

– Потому что ничего не боялась, – ответила Ханна. – Была уверена, что Дженна никогда не проболтается. А потом, когда заподозрила, что Дженна может ляпнуть лишнего, она… – Ханна замолчала, уткнувшись лицом в ладони. – Сами знаете.

Мелисса со стоном подняла голову. Ее лицо было покрыто толстым слоем пепла и грязи. На плече виднелся глубокий порез, на руках и ногах темнели следы от веревок. От нее исходил запах гниющей плоти Йена. Спенсер замутило.

Спенсер протянула руку, чтобы стряхнуть пепел с волос сестры. Ее глаза наполнились слезами. Она не могла поверить, насколько ошибалась в Мелиссе. Насколько все они ошибались.

– Почему Эли хотела расправиться с тобой?

Мелисса поднялась с земли и прикрыла глаза рукой, защищаясь от яркого пламени. Она прокашлялась.

– Много лет назад, когда Джейсон рассказал мне про близнецов, он обмолвился о том, что Эли и Кортни совсем не общаются, даже ненавидят друг друга. – Она осторожно вытянула шею и расправила плечи. – Поэтому, когда вы сказали мне, что Кортни говорила, будто Эли много рассказывала ей про вас, ребята, я кое-что заподозрила.

Что-то опять треснуло в доме, и девушки инстинктивно отвернулись. Часть второго этажа со стоном обвалилась на землю.

– Я поговорила с Вилденом, – продолжала Мелисса, стараясь перекричать шум. – Он сказал, что они немного беспокоились из-за Кортни, когда она вернулась из больницы, особенно после того как вы сообщили, что видели тело Йена. У Джейсона мелькнула мысль, не убила ли Кортни Йена в отместку за убийство Эли.

– Она сама же и убила его. – Ария ткнула прутиком в сырую грязь. – Хотя не из-за мести.

Треснули и обрушились большие стеклянные панели солярия ДиЛаурентисов. Стекла посыпались на лужайку, и девушки прикрыли головы руками.

– Но у Кортни было алиби на ту ночь, – снова заговорила Мелисса, смахивая с глаз пропитанную кровью прядь волос. – А потом подвернулся Билли, и вдруг все показалось вполне логичным.

Ария теснее прижалась к Ханне.

– Когда появилась Кортни, – сказала Мелисса, опуская рукава вконец убитого кашемирового свитера, – я не могла избавиться от ощущения, что в деле Билли слишком много нестыковок.

Огонь все потрескивал. Что-то разбилось в доме. Эмили вздрогнула, и Спенсер схватила ее за руку.

– Я стала следить за Кортни… Эли… – призналась Мелисса. – И только когда съездила в интернат, все сложилось в цельную картину.

У Спенсер отвисла челюсть. Брошюра клиники, которую они нашли в комнате Мелиссы. Талон на прием к психотерапевту.

– Так вот почему ты туда поехала?

Фонтан искр взметнулся ввысь.

– Я встретилась с Айрис, бывшей соседкой Эли по палате, – сказала Мелисса. – И оказалось, что она знала все – даже то, что ты станешь ее новой соседкой, Ханна.

– О боже, – застонала Ханна, безвольно опустив плечи.

Спенсер схватилась за голову. Они пропустили так много улик. Эли расставила блестящую ловушку… и они угодили прямо в нее. Она посмотрела на сестру.

– Почему ты мне раньше не рассказала про интернат?

– Я только сегодня утром там побывала. – Облачко белого пара вырвалось у нее изо рта. С каждой минутой становилось все холоднее. – Оттуда я сразу поехала в полицейский участок, но кто-то напал на меня на парковке. Очнулась я уже в багажнике. Я узнала голос Эли.

Спенсер безучастно смотрела, как занимаются огнем старые тиковые качели за домом. Должно быть, Эли похитила Мелиссу после того, как побывала у Спенсер, когда они вместе собирались на танцы. Спенсер напрасно проболталась Эли о том, что Мелисса предупреждала ее держаться подальше от Кортни…

Еще одна мысль неожиданно пришла ей в голову:

– Ты сказала, Эли забросила тебя в багажник?

Мелисса кивнула, вытаскивая сухой обугленный листик из спутанных светлых волос.

– Значит, ты проделала этот путь сюда вместе с нами! – ахнула Спенсер и откинулась назад, упираясь позвонками в шершавый ствол дерева. – Ты была с нами все это время.

– Я же говорила, что слышала какие-то звуки, – прошептала Ария.

Они замолчали, потрясенные, уставившись на дом. Огонь потрескивал и шипел. Откуда-то издалека донесся другой звук. Очень похожий на звук сирен.

Мелисса с трудом держалась на ногах, опираясь на крепкое дерево.

– Можно мне посмотреть, что она вам написала?

Спенсер полезла в карман толстовки, но письма там не оказалось. Она посмотрела на Эмили.

– Оно у тебя?

Эмили покачала головой. Ария и Ханна тоже смотрели с недоумением.

Все повернулись к разрушенному дому. Если письмо выскользнуло из рук Спенсер, теперь от него осталась лишь кучка пепла.

И тут пожарная машина с воем подкатила к дому. Из кабины выскочили трое пожарников и начали раскатывать шланги в сторону озера. Четвертый пожарный подбежал к девушкам.

– Вы в порядке? – Он тут же вызвал по рации «Скорую» и полицию. – Как это случилось?

Спенсер посмотрела на подруг.

– Кто-то пытался нас убить, – сказала она. И разрыдалась в голос.

– Спенс. – Эмили тронула ее за плечо.

– Все хорошо, – проворковала Ария. Ханна крепко обняла ее. Мелисса тоже.

Но Спенсер не могла остановить поток слез. Как же они не заподозрили, что за всем этим стоит Эли? Почему они оказались так слепы? Правда, Эли наговорила им много хорошего – что они все и хотели услышать: «Я скучала по вам, ребята. Я так виновата перед вами. Я хочу, чтобы все изменилось между нами». А что она сказала Спенсер? «Ты – сестра, о которой я всегда мечтала». Спенсер стала воском в ее руках. Как и все остальные… и они едва не поплатились за это жизнью.

Пожарный убрал рацию в карман, и девушки разомкнули объятия.

– «Скорая» в пути, – сказал он и дал знак следовать за ним.

Когда они поднялись по склону, удаляясь от дома, Спенсер ткнула сестру в бок.

– Тебе непременно нужно было вычислить это раньше меня, а? – поддразнила она, утирая слезы. Впрочем, на то она и Мелисса, чтобы превзойти ее даже в этом.

Мелисса покраснела.

– Я просто рада, что с тобой все в порядке.

– А я рада, что ты в порядке, – ответила Спенсер.

Тлеющий дом маячил в отдалении. Кровати, стулья, комоды проломили хрупкий пол на первом уровне, вздымая огненные шлейфы. Эмили упрямо смотрела на пламя, будто что-то искала глазами. Спенсер коснулась ее руки.

– Ты как?

Эмили втянула нижнюю губу. Она покосилась на пожарного.

– В доме оставался еще один человек, когда все взорвалось. Есть ли шанс, что она?..

Пожарный уставился на руины и почесал щетинистый подбородок. Потом мрачно покачал головой:

– Никому не удалось бы выжить в таком пожаре. Мне очень жаль, девочки, но ее больше нет.

32 Ханна Марин, поистине необыкновенная

– Прошу. – Ханна поставила на столик картонный держатель с четырьмя стаканами горячего кофе. – Капучино с обезжиренным молоком, обычный латте, кофе с соевым молоком.

– Как мило, – сказала Ария, хватая пакетик сахара и надрывая его ногтями, накрашенными неоновым желтым лаком. Ария уверяла Ханну и остальных, что этот цвет – хит сезона в Европе, но ни у кого не хватало смелости попробовать его на себе.

– Наконец-то, – проворчала Спенсер, делая жадный глоток капучино. Всю неделю она готовилась к предварительному экзамену по экономике и сегодня опять всю ночь корпела над учебниками.

– Спасибо, Ханна. – Эмили поправила плиссированный топ от Free People. Ханна наконец отучила ее носить под блейзером спортивные футболки.

Ханна оглядела разложенные на столе учебники и тетрадки Спенсер, айпод Арии, наверняка набитый всякой мутью вроде чудны́х скандинавских йодль-групп[26], самоучитель по хиромантии, с которым не расставалась Эмили. Все как в старые добрые времена… только лучше.

На экране плазменного телевизора на дальней стене кафе Steam замелькали кадры информационного выпуска. Знакомая корреспондентка стояла перед еще более знакомой грудой развалин. «Полиция продолжает осмотр руин дома ДиЛаурентисов», – сообщала бегущая строка. Ханна коснулась руки Арии.

– Ликвидаторы все еще разгребают завалы сгоревшего дома, который некогда принадлежал семье Элисон ДиЛаурентис, в поисках останков настоящей Элисон! – Блондинка старалась перекричать рев тяжелой техники. – Но, как говорят, пройдет не одна неделя, прежде чем можно будет сказать с уверенностью, что Элисон погибла в огне.

На экране появился пожарный, которые спасал их в ту страшную ночь.

– Я прибыл на место вскоре после того, как прогремел взрыв, – сказал он. – Вероятно, что тело Элисон мгновенно превратилось в пепел.

– Как обычно, семья ДиЛаурентисов недоступна для комментариев, – добавила репортер.

Эфир прервала реклама тематического ресторана по мотивам бродвейского мюзикла «Весь этот джаз» в молле King James. Ханна и ее подруги потягивали кофе, задумчиво разглядывая лужайку. Снег наконец-то растаял, и парочка ретивых нарциссов проклюнулась в цветнике возле флагштока.

С тех пор как Эли чуть не убила их, прошло пять недель. Как только они вернулись домой с гор Поконо, Вилден и другие детективы полицейского управления Роузвуда открыли официальное расследование по делу Эли. Ее карточный домик рухнул до смешного быстро: полиция обнаружила копии записок «Э» девушкам в мобильном телефоне под террасой нового дома ДиЛаурентисов. Выяснилось, что ноутбук, изъятый из автомобиля Билли, подвергался взлому. Криминалисты исследовали полароидные снимки, найденные Арией в лесу, и установили, что в окне амбара отражалось лицо одной из сестер ДиЛаурентис. Непонятно, зачем Эли делала эти снимки – разве что из одержимого интереса к жизни, украденной у нее сестрой, – но, судя по всему, она зарыла их в лесу, чтобы избавиться от улик, вскоре после того как столкнула сестру в яму.

Поговаривали о возможном аресте семьи ДиЛаурентисов как соучастников преступлений, совершенных Эли, но мистер и миссис ДиЛаурентис и даже Джейсон бесследно покинули город. Ханна сделала еще глоток кофе, смакуя горячую жидкость. Интересно, семья подозревала, что одна сестра убила другую? Не потому ли они спешно отправили дочь обратно в психиатрическую больницу, когда пропала мнимая Эли? Или мистер и миссис ДиЛаурентис скрылись от стыда и ужаса, не в силах смотреть людям в глаза после того варварства, которое устроила их умница и красавица дочь.

Сразу после случившегося с Эли в жизни Ханны и остальных девушек началась новая полоса безумия. Репортеры стучались в их двери в любое время дня и ночи. Девушки ездили в Нью-Йорк для интервью в ток-шоу Today, поучаствовали в фотосессии для журнала People. Они посетили благотворительный гала-концерт Филадельфийского оркестра, средства от которого пошли в фонд Дженны для обучения собак-поводырей и на учреждение новой именной стипендии Йена Томаса. Но постепенно страсти поутихли, и жизнь более или менее вернулась в привычное русло.

Ханна старалась не думать о том, что произошло с Эли, но это было равносильно тому, чтобы заставить себя прожить день, не подсчитывая калории, – иначе говоря, бессмысленно. Все это время Ханна верила, что Эли выбрала ее в подруги, потому что разглядела в ней изюминку, нечто особенное, что нужно подпитывать и поощрять. Но на самом деле Эли подружилась с ней по прямо противоположным причинам. Ханна была для нее посредственностью. Шуткой. Орудием мести. Утешало лишь то, что Эли поступила так со всеми, не только с ней. И теперь, когда Ханна знала, что обе сестры оказались психопатками, неужели ей хотелось бы стать избранной для любой из них?

Ария так запрокинула чашку, допивая свой кофе, что Ханна смогла разглядеть на донышке маркировку бумаги, произведенной из отходов.

– Так когда приедут грузчики?

Ханна выпрямила спину.

– Завтра.

– Ты, должно быть, в восторге. – Спенсер убрала волосы в небрежный хвост.

– Вы себе даже не представляете.

Еще одна грандиозная новость: спустя несколько дней после чудесного спасения, когда Ханна валялась в постели и смотрела «Шоу Опры Уинфри», раздался телефонный звонок.

– Я в аэропорту Филадельфии! – рявкнула ее мать на другом конце провода. – Увидимся через час.

– Что? – завопила Ханна, напугав Кроху, мирно спавшего в кроватке Burberry. – Зачем?

Мисс Марин попросила о переводе обратно в филадельфийский офис рекламного агентства.

– С тех пор как ты позвонила мне насчет этих билетов на дефиле, я себе места не нахожу, – объяснила она. – Я поговорила с твоим отцом. Почему ты не сказала мне, что он отправил тебя в психиатрическую клинику, Ханна?

Ханна растерялась. Не могла же она сообщить об этом по электронке или в двух словах на почтовой открытке «Привет из Роузвуда!». И вообще она думала, что маме и так уже все известно. Разве в Сингапуре не получают журнал People?

– Это совершенно недопустимо! – возмутилась мисс Марин. – О чем он только думал? Или, скорее, он вообще не думал. Теперь его волнует только эта женщина и ее дочь.

Ханна шмыгнула носом, и на линии возникли помехи. Мисс Марин сказала:

– Я возвращаюсь, но между нами все изменится. Больше никаких поблажек. Никакой самодеятельности. Необходимо установить комендантский час и границы поведения, и мы должны говорить обо всем, что происходит в твоей жизни. Скажем, если кто-то пытается запихнуть тебя в клинику. Или психованная подруга угрожает убить тебя. Идет?

Ком встал у нее в горле.

– Ладно. – Впервые в жизни мама сказала именно то, что Ханна хотела от нее услышать.

Потом все завертелось с бешеной скоростью. Было много споров, попыток торговаться, уговоров и слез – со стороны Кейт и Изабель, – но мама Ханны твердо стояла на своем. Она остается, Ханна остается, а Том, Изабель и Кейт должны уйти. В тот же уик-энд начались активные поиски дома, но Кейт, как и следовало ожидать, корчила из себя примадонну и браковала все предложенные объекты. Поскольку процесс покупки затягивался, они собирались временно переехать в таунхаус в Восточном Холлисе, самом неприглядном местечке с сомнительной репутацией, и продолжать поиски нового жилья.

Краем глаза Ханна уловила проблеск длинных светлых волос. Наоми, Райли и Кейт с важным видом зашли в кафе и устроились за столиком ближе к двери, смерив Ханну насмешливыми взглядами. «Лузер», – одними губами произнесла Наоми. «Стерва», – вторила ей Райли.

Не то чтобы Ханну это волновало. Вот уже больше месяца, как она лишилась королевского статуса, и ее самые страшные опасения не сбылись. К ней не вернулись лишние килограммы. На коже не проросли вулканические прыщи. Зубы не разъехались вкривь и вкось. На самом деле она потеряла пару килограммов, не испытывая потребности заедать переживания от того, что кто-то покусился на ее популярность. Ее кожа сияла, а волосы блестели. Парни из других школ по-прежнему пожирали ее глазами в Rive Gauche, и Саша из бутика Otter все так же придерживала для нее модные шмотки. Как бы глупо это ни звучало, но Ханна все чаще задумывалась о том, что не популярность делает ее по-настоящему красивой, а что-то другое, гораздо более глубокое и существенное. Может быть, она действительно необыкновенная Ханна Марин.

Звонок возвестил об окончании учебного дня, и все потянулись из классов. У Ханны сжалось сердце, когда она заметила высокого черноволосого парня, который шел один в сторону творческих мастерских. Майк.

Она смяла полупустой стаканчик с кофе, встала из-за стола и направилась к двери.

– Что, Психу пора к школьному психологу? – поддразнила Кейт, когда Ханна проходила мимо.

Майк остановился и наблюдал за Ханной. Его черные волосы спутались, на лице блуждала милая неуверенная улыбка. Прежде чем он смог сказать хоть слово, Ханна подошла к нему и поцеловала в губы. Она обвила его шею руками, и Майк ответил ей тем же. Где-то рядом раздались улюлюкающие возгласы.

Ханна и Майк оторвались друг от друга, тяжело дыша. Майк посмотрел ей в глаза.

– Э-э… привет!

– И тебе привет, – прошептала Ханна.

В тот же день, когда Ханна вернулась в Роузвуд из Поконо, она первым делом поехала к дому Монтгомери и умоляла Майка о прощении. К счастью, Майк простил Ханну за то, что она его бросила, хотя и добавил:

– Только тебе придется выполнить мое условие. Думаю, я заслуживаю пару сеансов стриптиза, а?

Она потянулась, чтобы снова поцеловать Майка, когда у него в кармане просигналил мобильник.

– Задержи эту мысль, – сказал он ей, прижимая телефон к уху и даже не здороваясь. – Хорошо, – произнес он пару раз. Когда он нажал отбой, его лицо побледнело.

– Что такое? – спросила Ханна.

Майк заглянул в кафе, выискивая глазами Арию.

– Это отец, – окликнул он сестру. – Мередит рожает.

33 Ария Монтгомери, типичный роузвудский чудик

Ария уговорила подруг поехать с ней в Роузвудский мемориальный госпиталь, и вот теперь они впятером, вместе с Майком, сидели в приемной родильного отделения. Прошел уже целый час томительного ожидания, они пролистали всю подборку журналов Vogue, Glamour, Car & Driver, Good Housekeeping, скачали около ста приложений для айфона. Байрон отдувался в родильном зале, как и положено новоиспеченному папаше. Арии казалось странным видеть отца таким зацикленным на родах. Вероятно, когда на свет появились Ария и Майк, Байрон рухнул в обморок при виде крови и провел вечер под капельницей в палате реанимации, где ему поднимали давление.

Ария уставилась на невзрачную картину с пустынным пейзажем, висевшую на стене, и вздохнула.

– Ты в порядке? – спросила Эмили.

– Да, – ответила Ария. – Только вот задница затекла.

Эмили с тревогой посмотрела на подругу. Но при всей щекотливости ситуации Ария держалась спокойно и не дергалась. На следующий день, после того как Эли пыталась их убить, Арии позвонила мама. Элла рыдала, потрясенная тем, что могло случиться с ее дочерью.

Ария призналась, что заставило ее переехать к отцу и почему она не хотела мешать счастью Эллы с Ксавье. Элла воскликнула, задыхаясь от возмущения:

– С этим подонком! Ария, ты должна была сразу рассказать мне об этом.

Элла тотчас порвала с Ксавье, и отношения между Арией и ее матерью постепенно вернулись в привычное русло. Теперь Ария проводила половину времени у Эллы, половину – в доме Байрона и Мередит. Они даже обсудили предстоящее рождение малыша. Хотя Эллу это не очень-то радовало, она, казалось, смирилась и лишь заметила с грустью, что так уж устроена жизнь.

– Многое складывается далеко не так, как ты этого хочешь, – добавила она. Ария знала это не понаслышке. Если она что и усвоила из истории с Эли, так это то, что есть вещи, которые слишком хороши, чтобы быть правдой.

Как и сама Эли.

Байрон ворвался в комнату ожидания – в голубом хирургическом костюме, маске и смешной шапочке для душа.

– Девочка, – запыхавшись, произнес он.

Все вскочили.

– Мы можем ее увидеть? – спросила Ария, закидывая на плечо сумку из меха яка.

Байрон кивнул, и они последовали за ним по тихому коридору, пока не остановились у палаты с большим окном. Мередит полулежала на кровати. Ее длинные волосы спутались и прилипли к голове, но лицо ее светилось. Она держала на руках крошечный розовый сверток.

Ария подошла ближе и изумленно уставилась на маленькое существо. Глаза у девочки были маленькими щелочками, нос не больше пуговки, а на голову ей нацепили розовый чепчик. Тьфу. Ария уж точно связала бы что-то покруче.

– Хочешь подержать свою сестренку? – предложила Мередит.

Сестренку.

Ария неуверенно приблизилась. Мередит улыбнулась и передала Арии новорожденную малышку. Она ощутила тепло и запах талька.

– Какая красивая, – прошептала Ария. У нее за спиной Ханна издала счастливый вздох. Спенсер и Эмили заворковали. Майк выглядел ошарашенным.

– Как ты собираешься ее назвать? – спросила Ария.

– Мы еще не решили. – Мередит смущенно поджала губы. – Мы подумали, что тебе, наверное, захочется помочь нам с выбором имени.

– Правда? – ахнула Ария, растрогавшись. Мередит кивнула.

В дверь постучалась медсестра.

– Как у нас тут дела? – Ария передала ей ребенка, и медсестра прижала стетоскоп к крошечной грудке.

– Нам пора, – сказала Спенсер, обнимая Арию. Ханна и Эмили тоже кинулись к ней с объятиями. Когда-то, еще в шестом и седьмом классах, они часто устраивали такую куча-мала, особенно после грандиозного успеха. Конечно, этим групповым объятиям не хватало пятой девочки, но Ария решила не думать об Эли. Не хотелось портить момент.

После того как ее подруги скрылись за дверью – Майк за руку с Ханной, – Ария вернулась в комнату ожидания и плюхнулась на диван возле телевизора. Как и следовало ожидать, в новостях все бубнили о том, что тело Эли до сих пор не найдено под завалами дома в Поконо. Репортер брал интервью у сморщенной женщины из Канзаса, которая создала в Facebook группу поддержки версии о том, что Эли жива.

– Не кажется ли вам странным, что не нашли ни одного ее зуба или фрагмента костей? – фыркнула женщина, округлив безумные глаза. – Элисон жива. Попомните мои слова.

Ария щелкнула пультом, переключаясь на другой канал. Не может быть, чтобы Эли выжила. Она сгорела вместе с этим треклятым домом, и точка.

– Ария? – услышала она.

Ария подняла голову.

– О, – слабым голосом произнесла она, поднимаясь с дивана. Сердце отчаянно забилось. – П-привет.

Ноэль Кан стоял в дверях, одетый в потрепанную черную футболку и идеально сидящие джинсы. Ария даже на расстоянии улавливала запах его кожи, в котором смешивались ароматы мыла и специй. Они почти не разговаривали со Дня святого Валентина, и Ария уже смирилась с тем, что их отношения разрушены окончательно и бесповоротно.

Ноэль прошел в комнату и сел на неудобный стул.

– Майк написал мне про вашу сестренку. Поздравляю.

– Спасибо, – сказала Ария. Ей казалось, что мышцы затвердели, как глина после обжига.

Мимо прошла группа врачей в голубых костюмах, с болтающимися на груди стетоскопами. Ноэль ткнул пальцем в маленькую дырочку на коленке джинсов.

– Не знаю, имеет ли это значение, но я не целовал Кортни. Эли. Кем бы она ни была. Это она поцеловала меня.

Ария кивнула, чувствуя комок в горле. Как только Эли объяснила свои мотивы, стало предельно ясно, как все было на самом деле. Эли отчаянно искала способ заманить Арию в Поконо, но вовсе не для того, чтобы возобновить с ней дружбу. Она хотела собрать всех девушек вместе, чтобы покончить с ними одним махом.

– Я знаю, – ответила Ария, уставившись на ящик с игрушками в углу. Из него торчали затрепанные книжки с картинками, уродливые куклы с шерстяными волосами, разрозненные фигурки «Лего». – Прости, что так получилось. Я должна была доверять тебе.

– Я скучал по тебе, – тихо сказал Ноэль.

Ария осмелилась взглянуть на него.

– Я тоже по тебе скучала.

Ноэль медленно поднялся со стула и пересел к ней.

– Я хочу, чтоб ты знала: ты самый красивый и интересный человек из всех, кого я когда-либо встречал. Я всегда так думал о тебе, даже в седьмом классе.

– Ох, и врун. – Ария слегка улыбнулась.

– Я бы никогда не стал врать о таких вещах, – строго сказал Ноэль.

А потом наклонился и поцеловал ее.

34 Далеко не идеальная и красивая жизнь Спенсер Хастингс

Эндрю Кэмпбелл заехал за Спенсер в госпиталь на своем «Мини Купере» и отвез ее домой. Новостное радио KYW передавало все те же сообщения – полиция до сих пор не нашла никаких останков Эли.

Спенсер прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза.

Эндрю подъехал к дому Спенсер и припарковался у тротуара.

– Ты в порядке?

– Еще минутку, – пробормотала Спенсер.

На первый взгляд ее улица производила впечатление респектабельной и живописной – дома сплошь грандиозные и поражающие воображение, ухоженные дворы огорожены аккуратными заборчиками, подъездные дорожки вымощены песчаником или кирпичом. Но если присмотреться, бросались в глаза изъяны и несовершенства, тем более очевидные для Спенсер. Дом Кавано после смерти Дженны стоял темный, с табличкой «ПРОДАЕТСЯ» на лужайке. От дуба с домиком Тоби остался лишь гнилой пень. Канаву, где нашли тело Дженны, заполняла густая черная грязь. Мемориал Дженны у обочины так разросся, что прихватил часть соседского тротуара и двора. А вот мемориал Эли уже разобрали. Спенсер понятия не имела, куда делись фотографии, плюшевые игрушки и свечи – все исчезло в одночасье. Никто больше не хотел чтить память Элисон ДиЛаурентис. Отныне она перестала быть роузвудской достопримечательностью – безупречной, красивой, любимой.

Спенсер устремила взгляд на огромный особняк в викторианском стиле на углу тупика. «Ты ведь Спенсер, верно?» – обратилась к ней Эли, когда они прокрались во двор дома ДиЛаурентисов, чтобы украсть кусок флага для «Капсулы времени». Она тогда подумала, что Эли притворяется, будто не знает, кто такая Спенсер… но Эли действительно не знала. Ей пришлось спешно изучать жизнь Эли.

Спенсер могла разглядеть и развалившийся амбар на заднем дворе своего дома, навсегда уничтоженный пожаром, который устроила Эли. «Я пыталась сжечь вас. Я пыталась упечь вас за решетку. И все это привело к самому важному моменту, который наступает сейчас». В ночь исчезновения Эли, когда Спенсер и Эли сцепились в жестоком споре, та Эли, которую она знала, пулей выскочила из амбара, вероятно, торопясь на встречу с Йеном. Настоящая Эли, чья жизнь оказалась украденной, уже поджидала ее.

«Я видел двух блондинок в лесу», – сказал Йен на крыльце дома Спенсер накануне судебного процесса. Спенсер тоже видела две белокурые головы. Поначалу она решила, что это Йен или, может быть, Джейсон и Билли, но, как выяснилось, это были сестры-близнецы. Конечно, настоящая Эли знала, когда яму зальют бетоном – скорее всего, подслушала разговор родителей, когда они забирали ее из клиники в тот уик-энд. Она знала, насколько глубока эта яма и с каким усилием нужно толкнуть сестру, чтобы ее убить. Эли, наверное, думала, что после того, как дело будет сделано, она вернется домой и вернет себе прежнюю жизнь. Только этого не произошло.

Спенсер все еще снились кошмары о последних мгновениях в Поконо перед взрывом, когда дом вспыхнул ярким пламенем. Вот Эли и Эмили схватились возле двери. А в следующее мгновение белый огненный шар заполнил все пространство дома… и Эли пропала. Может, взрывной волной ее унесло в соседнюю комнату? И не наткнулись ли они впопыхах на ее труп, когда спасались бегством? Спенсер видела по телевизору чудиков, которые теоретизировали насчет того, что Эли жива.

– Это же очевидно, – рассуждал какой-то нечесаный чувак в интервью с Ларри Кингом на прошлой неделе. – Родители ДиЛаурентис исчезли. Ясное дело, они встретились с дочерью и теперь скрываются в другой стране.

Но Спенсер не верила в это. Эли погребена вместе с домом, телом Йена и своим зловещим письмом. Finis. Finito. Конец.

Спенсер повернулась к Эндрю, испуская давно сдерживаемый вздох.

– Все это так… печально. – Она обвела рукой окрестности. – Когда-то мне нравилось здесь жить. Место казалось идеальным. Но теперь все… разрушено. Слишком много страшных воспоминаний.

– В наших силах сделать так, чтобы хорошие воспоминания перевесили плохие, – заверил ее Эндрю. Но Спенсер сомневалась, что это возможно.

По стеклу постучали, и Спенсер вздрогнула. В окошко заглядывала Мелисса.

– Привет, Спенс. Можешь зайти домой?

Судя по выражению ее лица, дома что-то случилось, и в животе у Спенсер разлилось беспокойство. Эндрю наклонился и поцеловал Спенсер в лоб.

– Позвони мне потом.

Спенсер последовала за Мелиссой, любуясь нарядом сестры – мягким красным кашемировым пуловером с V-образным вырезом и черными джинсами «скинни». Она помогла Мелиссе выбрать их в бутике Otter – Мелисса прислушалась к Спенсер, когда та сказала, что Мелисса одевается как клон матери. Пережитый сестрами кошмар обернулся хотя бы одной приятной неожиданностью – Спенсер и Мелисса наконец-то по-настоящему ладили. Глупое соперничество кануло в прошлое. Как и ядовитые реплики. Спасение из огня – и избавление от сводной сестры – позволило смотреть на вещи в перспективе. Во всяком случае, пока.

В доме уютно пахло чем-то вроде томатного соуса с чесноком. Впервые за два месяца в гостиной царил безукоризненный порядок, сияли надраенные воском полы, и картины маслом в холлах висели ровными рядами. Спенсер заглянула в столовую и обомлела, увидев накрытый стол. Минеральная вода Perrier сверкала в бокалах. Бутылка вина проветривалась в декантере на барной тележке.

– Что происходит? – растерянно пробормотала Спенсер. Весьма сомнительно, что ее мама собиралась принимать гостей.

– Спенс?

Мистер Хастингс появился в дверях кухни – в сером офисном костюме. Спенсер почти не виделась с отцом с того самого вечера, когда разоблачила его роман. К ее огромному удивлению, у него за спиной нарисовалась миссис Хастингс – с усталой, но довольной улыбкой на лице.

– Ужин готов, – прощебетала она, снимая прихватку с правой руки.

– Х-хорошо, – запинаясь, пробормотала Спенсер. Она прошла в столовую, не сводя глаз с родителей. Они что, всерьез намерены делать вид, будто ничего не произошло? Неужели они хотят «замять» этот скандал? И хочет ли этого Спенсер?

Мистер Хастингс налил Спенсер вина на донышке, а Мелиссе – полноценный бокал. Он суетился вокруг матери, подносил блюда, ложки, корзинку с чесночным хлебом. Спенсер и Мелисса обменялись беспокойным взглядом. Отец никогда не помогал накрывать ужин и обычно восседал за столом, как король. Всегда хлопотала одна миссис Хастингс.

Все расселись по местам – родители Спенсер по оба конца стола, а между ними Спенсер и Мелисса. В комнате стало очень тихо. Пар поднимался из миски с пастой «путтанеска». Запахи чеснока и пряного вина щекотали ноздри Спенсер. Члены семьи поглядывали друг на друга, как вынужденные попутчики в самолете. Наконец мистер Хастингс откашлялся.

– Хотите сыграть в «Звезду»? – предложил он.

У Спенсер отвисла челюсть. Мелисса тоже оторопела. Миссис Хастингс устало хохотнула.

– Он шутит, девочки.

Мистер Хастингс оперся ладонями о столешницу.

– Этот разговор назрел давно. – Он сделал паузу, чтобы глотнуть вина. – Мне нужно сказать вам, что я никогда не хотел причинить боль никому из вас. Но я это сделал. Ничего уже не изменить, и я не собираюсь просить вас о прощении. Но я хочу, чтобы вы знали: что бы ни случилось, я всегда буду рядом для каждой из вас. Возможно, нам уже не удастся вернуться к тому, что было прежде, но, пожалуйста, знайте, что каждый день я корю себя за совершенную ошибку. Я чувствую себя ужасно с тех пор, как это произошло. Невыносимо думать о том, что кто-то, связанный с нами родственными узами, едва не лишил вас жизни. Я бы никогда не простил себе, если бы с вами что-то случилось. – Он слегка шмыгнул носом.

Спенсер возила вилкой по столу, не зная, что сказать. Она всегда нервничала и испытывала неловкость, когда отец становился чересчур эмоциональным – а сегодня он впервые намекнул на то, что является настоящим отцом Эли. Спенсер хотела сказать отцу, что все в порядке – она простила его и лучше бы обо всем забыть. Но в глубине души знала, что это ложь.

– И что же будет дальше? – робко спросила Мелисса, теребя салфетку возле тарелки.

Миссис Хастингс глотнула газированной воды.

– Мы еще думаем, просто пытаемся понять, что произошло.

– Вы снова вместе? – ляпнула Спенсер.

– Пока нет, – объяснила миссис Хастингс. – Ваш отец снимает таунхаус в пригороде. Посмотрим, как все пойдет.

– Мы решили не торопить события, двигаться мелкими шажками, день за днем, – сказал мистер Хастингс, закатывая рукава рубашки. – Можно устраивать такие семейные ужины хотя бы раз в неделю. Общаться, вместе выходить куда-то. Что ж… давайте начнем. – Он потянулся через стол, схватил ломтик чесночного хлеба и откусил с громким хрустом.

Плавно потянулся ужин, без разговоров о достижениях за день, без хвастовства друг перед другом, без обидных оскорблений, замаскированных под комплименты. Наконец до Спенсер дошло, что происходит. Они стали… обычными людьми. Вероятно, именно так каждый день ужинают в большинстве семей.

Спенсер намотала на вилку щедрую порцию спагетти и запихнула ее в рот. Ладно, может, это и не такая семья, о которой она всегда мечтала. Возможно, ее родители уже не сойдутся, и отец останется в арендованном таунхаусе или переедет в собственный дом. Но, если они смогут просто разговаривать о чем угодно – если действительно будут интересны друг другу, – значит, многое изменится к лучшему.

Когда миссис Хастингс принесла вазочки с мороженым Ben & Jerry’s и четыре ложки, Мелисса под столом наступила Спенсер на ногу.

– Хочешь приехать ко мне в таунхаус на выходные? – прошептала она. – В Филли[27] открылось море крутых клубов и ресторанов.

– Ты серьезно? – Спенсер ушам своим не верила. Мелисса никогда еще не приглашала ее к себе в таунхаус.

– Ага. – Мелисса кивнула. – Гостевая комната в твоем распоряжении. И я даже позволю тебе переставить книги на полках. – Она подмигнула. – Может, ты расставишь их по цвету и размеру, а не в алфавитном порядке.

– Заметано, – хихикнула Спенсер.

Два ярко-розовых пятна зажглись на щеках Мелиссы. Она выглядела счастливой. Теплое чувство все шире разливалось в душе Спенсер. Всего несколько недель назад у нее было две сестры. Теперь осталась только одна. Но, возможно, Мелисса и есть та единственная сестра, которая ей нужна. Возможно, Мелисса даже сможет стать сестрой, о которой Спенсер всегда мечтала… и Спенсер станет такой же сестрой для Мелиссы. Наверное, надо просто дать друг другу шанс.

35 Эмили Филдс предает земле самое дорогое

Вместо того чтобы ехать из госпиталя прямо домой, Эмили свернула на Гошен-роуд. Холмистый, живописный маршрут пролегал мимо молочных ферм, осыпающейся каменной стены времен Войны за независимость и огромного поместья, на просторах которого умещались аж три отдельных гаража и собственная вертолетная площадка.

Наконец она остановилась у кованых ворот кладбища Сент-Бэзил. Быстро сгущались сумерки, но ворота еще были открыты, и на парковке стояла пара машин. Эмили притерлась рядом с джипом Liberty и заглушила двигатель. Она посидела немного в машине, пытаясь восстановить дыхание. Потом полезла в бардачок и вытащила оттуда полиэтиленовый пакет.

Ее кеды Vans утопали во влажной, мягкой траве, пока она брела мимо могил со свежими цветами и американскими флагами. Эмили очень быстро нашла надгробие, красиво вклинившееся между двумя соснами. «Элисон Лорен ДиЛаурентис». Удивительно, что могила осталась, в то время как семья Эли покинула Роузвуд навсегда.

И что на самом деле здесь покоилась вовсе не Эли, а Кортни.

Эмили провела большим пальцем по выгравированному на плите вензелю «Э». Она гордилась тем, что знала Эли так близко, лучше, чем кто-либо другой. Хотя и не догадывалась, что девушка, которую целовала, на самом деле – не та Эли, которую она знала все эти годы. Похоже, она была слишком ослеплена любовью. Эмили до сих пор не могла поверить в случившееся. В голове не укладывалось, что девушка, вернувшаяся к ним из небытия, оказалась не той Эли, которую она знала, а ее Эли оказалась ненастоящей.

Эмили опустилась на колени рядом с могилой и сунула руку в полиэтиленовый пакет. Пальцы нащупали лакированный кожаный кошелек для монет. Она до отказа набила его фотографиями и записками Эли, так что его бока распухли и молния еле застегнулась. Вздохнув, она прочертила пальцем букву «Э», первую букву своего имени. Эли подарила ей этот кошелек в шестом классе, после урока французского. «Pour vous, от moi»[28], — сказала она. «В честь чего это?» – удивилась Эмили.

– Просто так. – Эли подтолкнула Эмили бедром. – Я надеюсь, что Эмили Филдс станет моей лучшей подругой навсегда.

Эмили как будто услышала голос Эли в свисте ветра. Она начала раскапывать землю у могилы. Грязь забивалась под ногти, липла к ладоням, но она продолжала рыть. Когда ямка оказалась достаточно глубокой, Эмили глубоко вздохнула и опустила кошелек на самое дно. Оставалось надеяться, что на этот раз кошелек погребен навеки. Тем более что только здесь ему и место, со всеми фотографиями и записками. Эмили видела в этом ритуале закладку собственной «капсулы времени», символизирующей вечную дружбу с ее Эли. Мемориальная доска на стене комнаты теперь зияла пустотами, но Эмили рассчитывала заполнить ее новыми памятными снимками. И надеялась, что на них будут Ария, Спенсер и Ханна.

– Прощай, Эли, – тихо сказала Эмили. Шелестели листья. По улице пронесся автомобиль, полоснув светом фар по толстым стволам деревьев. Она уже собиралась уходить, когда услышала другой звук. Эмили замерла. Ей показалось, что она уловила чей-то смешок.

Она скользнула взглядом по деревьям, но никого не увидела. Она оглядела соседние могилы, но ничто не шелохнулось среди надгробий. Она даже посмотрела на небо, как будто пыталась разглядеть белокурую головку в темнеющих облаках. Эмили вспомнила, как на днях, блуждая в Сети, наткнулась на сайт с анонимными твитами очевидцев, якобы встречавших Элисон ДиЛаурентис. «Клянусь, я видела, как она заходила в J. Crew в Финиксе, Аризона», – вопил один из постов. «Я определенно видел Эли в Starbucks в Боулдере», – вторил ему другой. Записей набралось не меньше полусотни, и каждый день добавлялись новые.

– Кто здесь? – прошептала Эмили.

Прошло пять долгих секунд, но никто не ответил.

Эмили судорожно вздохнула. Собрав остатки храбрости и сил, она начала спускаться с холма к машине. Будет знать, как шастать по кладбищу в сумерках, когда любые безобидные звуки и тени пугают до чертиков. Наверняка, это всего лишь ветер.

Или… нет?

Тем, кто забывает прошлое

Представь, что это твой выпускной год и ты сидишь в классе, волнуясь перед началом первого учебного дня. Твоя загорелая кожа сияет здоровьем, на тебе новая толстовка от Juicy (о, да, Juicy опять в моде), и твои мысли заняты парнем из загородного клуба, который подносит клюшки и мячи игрокам в гольф. Ты красишь ногти лаком от Chanel цвета нефрита, дожидаясь, пока училка закончит свой бубнеж, как вдруг открывается дверь и в класс заходит новенькая. Девушка симпатичная – может, даже симпатичнее тебя, – и есть в ней что-то такое, что цепляет глаз и не отпускает. «Хм, может, ей тоже нравится зеленый лак Chanel», – думаешь ты. И ты готова спорить, что она тоже не устояла бы перед тем парнем из гольф-клуба. Ты даже не сомневаешься, что из вас двоих он непременно выбрал бы ее.

Взгляд девушки скользит по рядам и останавливается на тебе. Она как будто видит тебя насквозь, проникая в твои самые сокровенные желания и тайны. Ты вздрагиваешь от столь бесцеремонного вторжения, но по каким-то необъяснимым причинам тебе хочется поделиться с ней своими секретами. Ты хочешь завоевать ее расположение. Ты хочешь понравиться ей больше всех.

– Класс, – говорит учительница и берет новенькую за руку. – Это Лаура Сен-ДеЛьон.

Или Сара Диллон Туниси.

Или Лэйни Лисиа Данстор.

Или Даниэлла Струисон.

На мгновение ты впадаешь в ступор. Что-то знакомое слышится в этих именах, не так ли? Вроде как перепев любимой песни или анаграмма избитой фразы. Да и девушка выглядит знакомой – ты уже встречала эту многозначительную ухмылку, в которой читается: «Я знаю то, чего не знаешь ты». Ты вспоминаешь фотографию девушки с этикетки на бутылке молока, которую видела давным-давно. И она же когда-то мелькала в выпусках новостей. Возможно ли?..

«Не-е-е», – решаешь ты. Это бред. Ты машешь ей рукой, и она машет в ответ. Внезапно появляется предчувствие, что она выберет тебя как новую лучшую подругу. И ты догадываешься, что это изменит всю твою жизнь.

Так оно и происходит.

Благодарности

С тяжелым сердцем я в последний раз пишу благодарности, теперь уже в заключительной книге серии «Милые обманщицы». Работа над этими книгами была для меня захватывающим приключением с начала и до конца, и мне до сих пор не верится, что она была частью моей жизни на протяжении последних четырех лет.

Вас много – тех, кто помогал создавать эти книги, и мне не хватит слов, чтобы выразить всю мою благодарность каждому из вас. Прежде всего я хочу сказать спасибо Лэйни Дэвис, моему бессменному редактору, фонтанирующему умными, проницательными идеями. Лэйни оттачивает до совершенства каждую книгу – каждую главу, а иногда и каждую фразу! Я благодарна Саре Шандлер, Лесу Моргенштейну, Джошу Бэнку за то, что они всей душой вложились в персонажей, их истории и серию в целом. Кристин Маранг мастерски создает ажиотаж вокруг серии в Сети – это такая хитрая вещь! Фаррин Джейкобс и Кэри Сазерленд оказывали мне постоянную поддержку и подкидывали фантастические редакционные предложения. А Энди Макникол, Анаис Борха из William Morris болели за серию с самого начала и до конца… и присылали мне лишние копии, когда я случайно оставляла свой экземпляр в книжном магазине или отдавала его какому-нибудь прыткому читателю.

Моя благодарность и любовь родителям, Шепу и Минди, которые в последнее время одержимы спортивным видеотренажером Wii Fit. Выбирайте стрельбу из лука! Обнимаю свою сестру Элисон, которая совсем не такая, как Элисон (или Кортни) в этих книгах. Рада, что мы тогда не погибли в океане! Передаю тысячу поцелуев моему мужу, Джоэлу, который общался со мной по телефону каждый день с тех пор, как четыре года назад я обнаружила, что «Милые обманщицы» превращаются в серию. Добро пожаловать, Жозефина с хвостиком-шишкой, и прощай, Зельда, шумно, как баржа, плескающаяся в заливе. Мы будем очень и очень скучать по тебе.

Я также хочу поблагодарить поклонников серии, всех и каждого в отдельности. Тех, кто распространял эти книги среди одноклассников, выкладывал на YouTube видео с идеями актерского состава сериала «Милые обманщицы», тех из вас, кто связывался с нами через Facebook и Twitter или делился своими отзывами на Goodreads. Где бы вы ни находились, кем бы вы ни были, вы занимаете особое место в моем сердце. И, наконец, пламенный привет моим учителям английского из старшей школы Даунингтауна: покойной Мэри Френч, Элис Кэмпбелл и Карен Болд Мейпс. Вы научили меня бояться сложносочиненных предложений, открыли мне глаза на абсурдистскую драму, романы воспитания и плохие пародии на Хемингуэя. И, в конце концов, но не в последнюю очередь, вы подталкивали меня – иногда резко – к литературному творчеству. Ваши усилия не пропали даром, и я вам бесконечно благодарна.

Примечания

1

Y – «игрек» – сокращенное обозначение Ассоциации молодых христиан (Young Men’s Christian Association) и Ассоциации молодых христианок (Young Women’s Christian Association).

(обратно)

2

Рекламный персонаж (товарный знак) мукодельной компании Pillsbury, используемый с 1965 года: улыбающийся подмастерье пекаря в поварском колпаке.

(обратно)

3

Консервативная секта меннонитов, названная по имени основателя, священника Якоба Аммана. В 1714 году члены секты переселились на территорию современной Пенсильвании. Буквальное толкование Библии запрещает им пользоваться электричеством, автомобилями и т. п. Амиши носят старомодную одежду с крючками вместо пуговиц, пользуются плугом в земледелии, строго соблюдают день отдохновения.

(обратно)

4

«Хор» (англ. Glee – многоголосная песня гли; в России также известен как «Лузеры») – телесериал с элементами мюзикла, драмы и комедии.

(обратно)

5

Дженга (англ. Jenga) – настольная игра, в которой игроки по очереди достают блоки из основания башни и кладут их наверх, делая башню все более высокой и все менее устойчивой.

(обратно)

6

Мистер Картофельная голова (англ. Mr. Potato Head) – американская игрушка, представляющая собой пластиковую картофелину, к которой прилагается множество аксессуаров.

(обратно)

7

Заболевания, передающиеся половым путем.

(обратно)

8

Андерсон Хэйз Купер – известный американский журналист, писатель и телеведущий.

(обратно)

9

Chiquita Brands International – американский производитель и дистрибьютор бананов и других продуктов питания.

(обратно)

10

Агорафобия – психическое расстройство, при котором появляется страх людных мест, страх перед открытыми пространствами.

(обратно)

11

Эния – ирландская певица, автор музыки к фильмам.

(обратно)

12

TMZ – один из самых влиятельных блогов мира, созданный в 2005 году. Посетители обсуждают сплетни о знаменитостях, сенсации, истории, фотографии, видео. Посещаемость – 1 млн 600 тысяч просмотров в месяц.

(обратно)

13

Дара Грейс Торрес (Хоффман) – американская пловчиха, четырехкратная олимпийская чемпионка.

(обратно)

14

«Супербратья Марио» – кинофильм, снятый по мотивам компьютерных игр с участием персонажей Марио и Луиджи. Название фильма заимствовано из видеоигры 1985 года Super Mario Bros.

(обратно)

15

Diane von Fürstenberg – Диана фон Фюрстенберг.

(обратно)

16

Тотал-лук (англ. total look) – комплект одежды, полностью составленный из вещей одного бренда.

(обратно)

17

Daily Candy – интернет-сообщество.

(обратно)

18

Go Fug Yourself – один из самых влиятельных блогов мира. Fug – сокращение от англ. «fantastically + ugly» (фантастически + уродливо). На блоге Go Fug Yourself авторы обсуждают знаменитостей, кто, как и во что одет. Иногда очень резко.

(обратно)

19

«Большое яблоко» (англ. The Big Apple) – самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в 1920-х годах.

(обратно)

20

Человек из шин, «мишленовский человечек» – знаменитый персонаж с логотипа компании «Мишлен».

(обратно)

21

Мидии с жареной картошкой (фр.).

(обратно)

22

Конечно, само собой (фр.).

(обратно)

23

«Дом закрыт на ремонт» – американское реалити-шоу, участники которого – семьи, мечтающие о преображении собственного жилища. Дважды получило премию «Эмми» в номинации «Лучшее реалити-шоу».

(обратно)

24

Растение с цветами изжелта-красноватого цвета, издающими запах фиалки.

(обратно)

25

Стиль американского народного искусства, инициаторами которого стала группа немцев (здесь слово голландский (Dutch) использовано по ошибке, так как оно является искаженным написанием слова Deutsch (немецкий)).

(обратно)

26

Йодль – особая манера пения без слов, с быстрым чередованием грудных и фальцетных звуков.

(обратно)

27

Шутливое название Филадельфии.

(обратно)

28

Для вас, от меня (фр.).

(обратно)

Оглавление

Вглядись

1 Разбитый дом

2 Секреты похоронены

3 Ханна и Майк, убойная парочка

4 Сногсшибательная блондинка

5 Когда казалось, что большего безумия не придумать

6 Фрикам здесь не место

7 Ноэль Кан, образчик гостеприимства

8 Легкий стриптиз, да и только

9 Секреты, кругом одни секреты

10 Билет в популярность

11 Подруги по несчастью

12 И все-таки мечты сбываются

13 Взрыв из прошлого

14 Хит сезона – месть

15 Бойся колодца желаний

16 Если не сейчас, то когда, Эм?

17 Кто тут боится злой старшей сестры?

18 Пара фэшиониста, один хитроумный план

19 Главный вопрос жизни Эмили

20 Такое не забывается

21 Румяна, романы и нервные срывы

22 Вот вам, сучки

23 Так больно и так сладко

24 Пропавшие

25 Вот оно, истинное лицо

26 Возвращение в прошлое

27 Лучшие подруги навсегда

28 Куда заводят сны

29 Письмо под дверью

30 Жизнь заканчивается с треском

31 Недостающие фрагменты

32 Ханна Марин, поистине необыкновенная

33 Ария Монтгомери, типичный роузвудский чудик

34 Далеко не идеальная и красивая жизнь Спенсер Хастингс

35 Эмили Филдс предает земле самое дорогое

Тем, кто забывает прошлое

Благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg