«Ночной странник»

Ночной странник (fb2) - Ночной странник 1004K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Лебедева

Ночной странник

Ирина Лебедева

Оглавление

Побег

За призраком

Выдать волка за собаку

Новый жилец

Оборотень

История волка

Дэвид

Лесное убежище

Тени прошлого

Предупреждение

На новом месте

Странная встреча

Поиски

Воспоминания

Последствия

В Лондоне

Шоу

Поместье

Опекун

На чердаках и в подвалах

Спиритический сеанс

Неожиданная помощь

Побег

Начало этой истории было положено в тот день, когда Ольга окончательно и бесповоротно решила покинуть свой родной город. Мысль о переезде зародилась в её голове давно, даже, можно сказать, она была в ней всегда, но лишь некоторое время назад Ольга поняла, куда именно хочет уехать. А почему она вообще собралась переезжать, ведь город, где она родилась и выросла, вовсе не был плохим? Не столица, но и не захолустная провинция, не очень большой, но и не маленький, не самый богатый, но и далеко не бедный. Так в чём же было дело? А дело было в том, что Ольга устала, устала от многолюдности и шума города, от его грязи и суеты, от душных улиц и асфальтовых дорог, по которым нескончаемым потоком неслись автомобили. Она устала не только от своего города, но и от крупных, многонаселённых городов вообще. Уже больше года ей отчаянно хотелось покинуть этот тесный каменный мешок, вырваться на свободу или, проще говоря, на природу, сменить обстановку.

Почти каждому человеку знакомо это жгучее, непобедимое, как жажда в раскалённой пустыне, желание, возникающее внезапно и затмевающее собой все прочие мысли – бросить всё и уехать в какую-нибудь глухомань, в деревню, где нет людей, где тишина и свежий воздух. Но, к сожалению, далеко не каждый человек может себе это позволить. Ольге в этом отношении повезло, она относилась к тем немногим счастливцам, которые могут при желании переехать куда угодно. И тому было две причины: во-первых, она не была привязана к городу работой и жильём, и, во-вторых, у неё были деньги.

Некоторое время назад на Ольгу свалилось несказанное счастье: ей удалось написать книгу, которую сочло коммерчески перспективной и опубликовало одно из крупнейших в стране издательств. Аванс, который получила за своё сочинение девушка, трудно было назвать внушительным, однако последовавшие за ним регулярные роялти заметно улучшили её финансовое положение. Воодушевленная успехом Ольга быстро написала ещё одну книгу, которая также была весьма успешна с коммерческой точки зрения. Но, несмотря на приток денежных средств, молодая писательница, которой тогда было лишь девятнадцать лет, не потеряла голову от успеха и не бросила учёбу в университете, хотя ценность будущего диплома о высшем образовании и снизилась в её глазах. Она по-прежнему продолжала творить по вечерам и выходным, но в её голове уже рождался план «побега» – как она про себя называла переезд.

Довольно скоро план бегства был готов, и его реализация началась с того, что Ольга рассказала о нём своей матери. Мать Ольги, которой, как оказалось, тоже опостылела жизнь в городском заточении и которая не меньше дочери желала сменить его на просторы загородных пейзажей, поддержала девушку во всём. И, хотя женщина была не так свободна в отношении работы, как её дитя, она была уверена, что сможет найти себе применение и на новом месте.

Следующим этапом переезда стало приобретение недвижимости. Поскольку дело это было весьма ответственное, Ольга и её мать вдвоём поехали в выбранный для переселения регион. На месте – в маленьком сибирском городке, лежавшем в долине между гор, который можно пешком пройти из одного конца в другой меньше чем за два часа – они окончательно убедились в том, что покупать здесь квартиру нет никакого смысла, поэтому они купили землю. Участок в десять соток на окраине города – в сорока минутах не слишком быстрой ходьбы от центра – стоил им значительно дешевле, чем они могли бы приобрести аналогичную землю у себя дома. Располагался он недалеко от дороги, линия электропередач проходила в десяти метрах от него, канализации и газа не было, но без газа можно было и обойтись, а канализацию заменить септиком. Некоторые соседние участки были заняты частными особняками, а за ними начиналась дикая – как мысленно окрестила её Ольга – или просто незастроенная местность: холмы, долины, леса и вдалеке горы. Лучшего места нельзя было себе и представить.

Приобретение земельного участка было самым простым из того, что предстояло сделать Ольге и её матери. Дальше последовали поиск строительной компании, получение разрешения на строительство, заключение договора, согласование проекта, закупка строительных материалов и много-много других дел, которые обычно сопровождают процесс строительства. А поскольку за строителями, как известно, нужен постоянный контроль, Ольга сняла квартиру и осталась в городке, а её мать вернулась домой завершать дела и готовиться к переезду.

Полгода пролетели для Ольги как один миг, за это время она лишь однажды на несколько дней летала домой на защиту диплома. Всё же остальное время она писала очередную книгу, привыкала к новому месту, следила за ходом работ, бегала по местным инстанциям, получая разнообразные согласования и разрешения, связанные со строительством. Благодаря наличию денежных средств работы шли бесперебойно, а благодаря непреклонной настойчивости Ольги и её желанию поскорее завершить их они шли ещё и быстро. Эти же факторы помогли девушке и успешно получить все необходимые юридические согласования. Но не только вопросы строительства занимали Ольгу в этот период. За несколько месяцев она успела ещё и провести рекламную компанию и заключить договоры на продажу квартир.

Дело было в том, что, хотя писательство и приносило Ольге приличный доход, она не могла не начать вкладывать деньги в какое-то дело. Её не устраивало пустое пролёживание финансовых средств в банке, пусть даже и с начислением процентов. Как экономист по образованию она знала, что деньги должны работать, поэтому затеяла в маленьком сибирском городке строительство не просто особняка, а малоквартирного дома. Дело это выглядело весьма перспективным, поскольку в регионе, куда Ольга и её мать собирались перебраться, был явный дефицит жилищного фонда. По этой причине, квартиры во вновь возведённом доме разлетелись как горячие пирожки – три из четырёх были проданы в течение всего лишь пары недель с момента запуска рекламы. Последняя, четвёртая квартира, предназначалась самой Ольге и её матери.

Новоселье состоялось поздней осенью, когда уже выпал снег. Распродав всё, что можно было продать, включая и старую квартиру, мать Ольги вместе с ней самой – вернувшейся в родной город, чтобы помочь с перевозом оставшихся вещей – прибыли в свой новый дом. Обе очень устали после всех преобразований своей жизни, которые они совершили за такой короткий срок, и были несказанно счастливы от того, что им это удалось. Так завершилась первая часть «побега» от утомившего Ольгу людского общества.

По природе своей Ольга была человеком-одиночкой, уединение ей нравилось больше любой компании, и любым звукам она предпочитала тишину природы. Она любила одинокие неспешные прогулки, во время которых могла предаваться созерцанию окружающих пейзажей или размышлениям обо всём, что было ей интересно. Ольга никогда не скучала в одиночестве, она всегда находила, чем заняться и как развлечься. Присутствие посторонних людей часто вызывало у неё раздражение, и она всячески стремилась уклониться от общения с ними, если в подобном общении не было крайней необходимости. Пожалуй, именно эта нелюбовь к общению с людьми, равно как и тяга к размышлениям, во много и привели Ольгу на путь писательства. Зарабатывая на жизнь таким способом, она могла избежать нежелательных контактов с окружающими и уделять им лишь столько времени, сколько сама считала нужным. А чтобы ещё больше сократить взаимодействие с людьми, она решила уехать не только из родного города, но и из города вообще, одна.

Когда закончились зимние праздники, Ольга приобрела ещё один участок земли – в живописной, скрытой от внешнего мира холмами и горами долине, лежавшей в трёх часах езды от города. Там, как только потеплело, девушка начала строительство небольшого домика для себя. Его возводили немного в стороне от уже построенных в долине особняков – которых, впрочем, было всего ничего – на берегу узкой бирюзового цвета реки с быстрым течением. За рекой зелёной стеной возвышался лес, а вдали, если следовать вверх по течению, на фоне прозрачного неба синели горные хребты. Ольга влюбилась в эту долину с первого взгляда, здесь ей было просторно и свободно, и дышалось легко. Здесь она, наконец, нашла то, что искала – тишину и уединение на почти не тронутой природе.

В середине лета Ольга распрощалась с матерью, оставшейся контролировать процесс возведения нового четырехквартирного дома, и переехала в свой домик в долине. Впервые в жизни, если не считать полугодового проживания на съёмной квартире, она была хозяйкой в собственном доме, сама за всем следила, за всё отвечала. Дом её был совсем маленький – особенно по сравнению с соседними – всего один этаж, на котором располагались прихожая, кухня, санузел, спальня и кабинет. Слева, если смотреть на входную дверь, к нему примыкал гараж на одну машину, в котором стоял серебристый внедорожник девушки. На крыше дома – по последней моде – были закреплены солнечные панели, сам он был оборудован системой «умный дом», а на участке стоял ветрогенератор. И вот за всем этим хозяйством Ольге нужно было ухаживать самой, и вместе с прочими домашними делами времени это занимало достаточно.

Часы, свободные от писательства и домашних забот, Ольга посвящала пешим прогулкам и чтению. Иногда она слушала музыку, смотрела фильмы, в город ездила только за продуктами, соседями не интересовалась. Но очень скоро соседи сами заинтересовались молодой девушкой, одиноко живущей в долине, и в один прекрасный день начали приходить к ней, чтобы знакомиться. В основном это были люди немолодые, жившие в долине уже очень долго, дети их уехали в город, а сами они остались, чтобы доживать свой век вдали от городского шума. Знакомство с ними почти не отложилось в памяти Ольги, она поняла лишь, что почти у всех было личное подворье с огородом и разной домашней скотиной. Ни их имён, ни лиц, девушка не запомнила, равно как и кто где живёт. Стараясь вести себя со всем вежливо и, насколько это было возможно с её характером, дружелюбно, девушка вздохнула с облегчением, когда визитам соседей пришёл конец. И хотя она не очень любила общаться с кем бы то ни было, а особенно разговаривать, но всё же хорошо понимала, что знакомиться с соседями полезно, особенно в такой глуши, где в случае чего ей больше не у кого будет просить помощи. Поэтому в глубине душе Ольга была рада, что местные жители пришли к ней сами, избавив её от необходимости первой пытаться установить с ними контакт.

За призраком

Прошёл месяц с тех пор, как Ольга заселилась в свой маленький домик в живописной горной долине. Уединение и жизнь на природе пошли на пользу её здоровью, она избавилась от хронической усталости, преследовавшей её в городе, а постоянные прогулки и физические нагрузки на свежем воздухе сделали девушку сильнее. Поскольку у Ольги был не только дом, но и участок земли, который нужно было содержать в порядке, ей приходилось периодически подстригать и прореживать от сорной травы газон, а также поливать капризные декоративные цветы, которые ей от безделья вздумалось посадить. Кроме того, поддерживать в доме чистоту ей тоже приходилось самой, но в этом ей помогали два маленьких, круглых робота, один из которых пылесосил, а второй мыл пол. И, наконец, если, живя в городе, Ольга могла целыми днями не выходить из квартиры и заниматься только лишь написанием очередной книги, то здесь, в горах, невозможно было противостоять желанию выйти и погулять часок-другой под открытым небом, любуясь сверкающими сине-зелёными просторами. Так девушка и прыгала целыми днями: то раскладывала еще не разложенные после переезда вещи, то стирала одежду, то готовила еду, то уходила погулять. Конечно, большую часть её времени по-прежнему занимало писательство, но при этом Ольга уже не сидела за компьютером неотрывно, а всё больше времени проводила в реальном мире, пусть и в очень малолюдной его части.

Как-то утром Ольга проснулась позже обычного. Накануне она до глубокой ночи писала свой новый роман, и потому, когда, наконец, смогла заставить себя подняться, часы на лежавшем на тумбочке возле кровати телефоне показывали 09.30 утра. Лениво откинув одеяло, девушка сползла с постели и поплелась в ванную. Там в круглом в зеркале, висевшем над супермодной стеклянной раковиной, она увидела незнакомку. Ночное бдение перед экраном ноутбука не прошло бесследно – её широкоскулое лицо осунулось, побледнело, а карие глаза и, без того не особенно большие, стали казаться ещё меньше и какими-то раскосыми.

– Да, – сказала своему отражению Ольга, – утро в китайской деревне. А ты как думаешь, Маруся? – обратилась девушка к пушистой белой кошке, царственно восседавшей рядом с раковиной на крышке унитаза.

Маруся, похоже, ничего о внешности своей хозяйки не думала. В данный момент её гораздо больше интересовал ответ на вопрос, когда ей дадут утреннюю порцию чего-нибудь вкусненького. Когда Ольга к ней обратилась, кошка изящно спрыгнула с унитаза и пошла к выходу из ванной комнаты, по дороге обтёршись о ноги хозяйки. На пороге она остановилась и, обернувшись, посмотрела на девушку миндалевидными зелёными глазами и выразительно мяукнула.

– Хорошо, сейчас я тебе что-нибудь дам, только умоюсь сначала, – сказала Ольга в ответ на мяуканье. – Подожди немного, ты ведь совсем не голодная.

Словно поняв слова хозяйки, Маруся улеглась прямо на пороге и стала ждать.

Ольга быстро ополоснула лицо водой, пригладила, как могла, расчёской свои взъерошенные темные волосы и пошла на кухню. Впереди неё, будто показывая дорогу, неспешно вышагивала Маруся.

На кухне, которая, как и спальня, выходила окнами на юго-восток, вовсю сиял день. На бледно-оранжевых стенах местами лежали солнечные лучи, отражённые зеркальными поверхностями хромированного холодильника и плиточного «фартука» над рабочей зоной. Ольга открыла окно, и свежий ветер стал развевать белые прозрачные занавески, затем она подошла к выполненной под мрамор столешнице, где всегда готовила еду, и открыла дверцу одного из белых подвесных шкафчиков. Оттуда девушка достала маленькую пластиковую миску малинового цвета, увидев которую Маруся начала буквально выпрыгивать из своих мохнатых штанов.

– Сейчас, потерпи, – сказала Ольга в ответ на требовательное мяуканье, подкрепляемое попытками кошки, встав на задние лапы, дотянуться передними до поверхности стола.

Девушка открыла холодильник и, достав из стоявшей на его дверце подставки одно куриной яйцо, разбила его в миску с помощью приготовленной заранее вилки. Затем она разболтала и слегка подогрела в микроволновке яйцо и отдала его кошке. Маруся тут же с энтузиазмом принялась за угощение. В этот момент из спальни донеслись знакомые звуки, играла композиция Superstar из всемирно известного мюзикла – Ольге кто-то звонил. Прибежав в комнату, она схватила телефон и увидела, что звонит мама – в принципе, больше ей здесь никто и не мог звонить.

– Да, привет, мам, – произнесла Ольга, отвечая на вызов.

– Привет, Оль, – сказала мама. – Как у тебя дела?

– Всё в порядке, всё как обычно, – бодро ответила девушка. – А ты как?

– Я тоже хорошо. Слушай, ты сегодня не слишком занята?

– Да я, в общем-то, никогда не бываю слишком занята. А что такое?

– Я хочу, чтобы ты сегодня ко мне приехала, часам к пяти вечера. Сможешь?

– Без проблем.

– Хорошо. Я тебя собираюсь кое с кем познакомить.

– Надеюсь, это не очередной жених для меня?

– Нет. Тебя я сватать больше не буду, бессмысленное это дело с твоим характером.

– Ну, тогда точно приеду. До вечера.

– Пока.

Разговор с мамой, как почти всегда бывало после переезда Ольги, получился коротким. Причина была в том, что, хотя общение с матерью и не напрягало девушка так, как общение с другими людьми, всё же с течением времени она становилась всё более замкнутой и всё менее склонной к переговорам.

Условившись с матерью нанести ей вечером визит, Ольга вновь занялась своими обычными делами. Для начала она позавтракала хлопьями с молоком, затем помыла посуду, закинула в стирку бельё, приняла душ, развесила бельё сушиться и села писать. Писательство продолжалось с короткими перерывами до двух часов дня, в два Ольга выключила ноутбук, оделась и, попрощавшись с Марусей, отправилась в путь.

Будь дорога, связывавшая долину, где обосновалась Ольга, и город, где жила её мать, более высокого качества, путь занял бы гораздо меньше времени. Но, поскольку это была типичная дорога российской глубинки, поездка из одного конца в другой заняла почти три часа. Когда Ольга добралась до выстроенных ею и её матерю на окраине города домов, наручные часы девушки уже показывали без пятнадцати пять. Выбравшись из машины, она пошла ко входу в дом, поднялась на крыльцо и, достав имевшиеся у неё ключи, открыла металлическую дверь. Поднявшись по лестнице на второй этаж, Ольга подошла к знакомой двери под номером 4 и нажала кнопку звонка. С той стороны послышался протяжный писк, а за ним последовали торопливые шаги и звук отпираемого замка. Дверь распахнулась, и на пороге появился…

– Эээ, здрастье, – пробормотала Ольга, глядя на незнакомого седовласого мужчину, которому на вид было около пятидесяти лет. – А мне бы маму.

– Вы, наверное, Ольга, – заговорил мужчина, глядя на девушку и жизнерадостно улыбаясь. – А я – Владимир Александрович – друг вашей мамы.

– Ага, – выдавила из себя Ольга, с нескрываемым удивлением смотря на новоявленного друга мама, пока через пару секунд за его плечом не возникла и она сама.

– Ой, Оля, заходи, заходи. Вижу, вы уже познакомились.

– Да, уже успели, – ответил за девушку Владимир Александрович, так как сама она ещё была не в состоянии сказать что-либо членораздельное.

– Ну, тогда пойдёмте пить чай, – весело произнесла мама, но за этим весельем Ольга явно услышала волнение. Как ни странно, осознав, что мать её переживает, сама девушка друг обрела ясность мысли и сказала:

– Я надеюсь, с тортом? Не зря же я сюда ехала три часа.

– Конечно! – воскликнула мама с заметным облегчением. – Пойдем, поможешь разрезать торт, – обратилась она к Владимиру Александровичу, и вместе они пошли на кухню.

Пока Ольга переобувалась, расчёсывалась перед зеркалом в прихожей и мыла руки в ванной, у неё было время немного подумать. Она решила, что появление у мамы этого нового «друга» к лучшему, поскольку, она больше не была одна – что в глубине души беспокоило Ольгу. В том, что он нормальный человек, можно было не сомневаться, так как её мать разбиралась в людях очень хорошо, а больше Ольгу ничто не должно было беспокоить.

Чаепитие продолжалось около часа. Когда тортом и фруктами все наелись, мама и Владимир Александрович рассказали Ольге, как они познакомились. Оказалось, что произошло это за несколько месяцев до того, как девушка перебралась в свой загородный дом, когда мама понесла на стерилизацию Марусю. В ветеринарной клинике она разговорилась с одним мужчиной – Владимиром Александровичем – который оказался владельцем сети ветклиник, к которой принадлежала и эта. Через некоторое время они встретились снова, когда мама зашла в клинику по дороге домой, чтобы купить там специальный корм для стерилизованных кошек. И так понеслось, закрутилось, в общем, они собирались примерно через месяц пожениться.

Ольгу новость о скором замужестве матери обрадовала, так как означала, что та больше не будет жить одна. Сам Владимир Александрович ей, можно сказать, понравился, во всяком случае, она оценила его любовь к животным, которую он обнародовал, сообщив, что по первому образованию сам ветеринар. В конце концов, девушка дала им своё благословение, сказав, что рада за них, и засобиралась домой. Мама уговаривала её остаться на ночь, так как время было уже позднее, а дорога предстояла долгая, но Ольга отказалась. Сказав, что не хочет оставлять Марусю на ночь одну, она распрощалась с мамой и Владимиром Александровичем и отправилась восвояси.

Солнце уже скрылось за горизонт, даже остававшаяся на небе после его ухода оранжево-золотая полоса света успела потухнуть, наступили сумерки. Приход ночи ускорили и появившиеся неизвестно откуда грозовые тучи, мрачным покрывалом затянувшие вечерние небеса. Воздух загустел, в нём отчётливо ощущалось электрическое напряжение, но дождь, который принёс бы облегчение высохшей под жарким летним солнцем земле, всё не начинался. Ливень мог разразиться в любой момент, а мог и не случиться вовсе, если бы ветру было угодно умчать тучи прочь раньше, чем их прорвёт водный поток.

Ольга уже полтора часа была в пути, её внедорожник мчался по просёлочной дороге – она срезала путь, чтобы как можно, скорее добраться до дома. Скорость была максимальной, какую позволяли соображения безопасности, учитывая состояние дороги и стремительно опустившуюся на землю ночь. Нужно ли говорить, что единственными источниками света были автомобильные фары да редкие яркие вспышки от ударов молнии в землю где-то на горизонте. Ни о каких фонарях речь не шла и в помине, поэтому Ольга очень удивилась, увидев вдалеке на дороге какое-то голубое свечение, становившееся всё ярче и больше по мере приближения к нему.

Девушка снизила скорость. Впереди на узкой просёлочной дороге совершенно точно что-то не то светилось, не то горело бледно-синим пламенем. Единственной мыслью, пришедшей ей в голову, была утечка и возгорание газа, но откуда здесь газ? Никаких газопроводов поблизости не было. Подъехав ближе, Ольга поняла, что перед ней не огонь, так как он совсем не двигался, несмотря на сильный ветер, раскачивавший росшие кругом деревья и кусты. Когда же до странного объекта оставалось не больше десяти метров, Ольга разобрала в его очертаниях человеческую фигуру, словно то был призрак юноши или мальчика. Тут девушка затормозила и стала наблюдать.

Испугалась ли Ольга, столкнувшись ночью посреди дикой местности с призраком? Наверняка испугалась бы, если бы до конца поверила в его реальность. А в тот момент она не то чтобы не поверила, а просто не могла себе уяснить, что же перед ней такое. По природе своей она вовсе не была трусихой и, к тому же, порой не очень быстро могла сориентироваться в ситуации, особенно, когда была уставшей. А, кроме того, Ольга любила всяческие мистические загадки, поскольку они забавляли её ум, гораздо более склонный увлекаться идеями, нежели эмоциями. Вот и теперь, встретив на своём пути нечто необычное, она почувствовала не столько страх, сколько любопытство.

Таинственный светящийся дух парил совершенно неподвижно сантиметрах в десяти над травой и, казалось, совершенно не замечал остановившегося в нескольких метрах от него автомобиля, за рулём которого сидела Ольга. Так продолжалось около минуты – безмятежный призрак, словно там ему самоё место, висел в воздухе на фоне чёрной стены густых кустов, а девушка неотрывно смотрела на него сквозь лобовое стекло машины. Наконец, эфемерному мальчику – присмотревшись внимательнее, Ольга решила, что перед ней привидение скорее ребёнка, чем юноши – надоело парить на одном месте, и он исчез, провалившись куда-то в ночь. Несколько долгих мгновений Ольга не решалась продолжить свой путь, но очередная вспышка молнии где-то далеко впереди, сопровождаемая мощным раскатом грома, вывела её из оцепенения, и девушка нажала на газ.

Проехать Ольга успела всего ничего, добравшись до того места, откуда только что исчез полупрозрачный светящийся мальчик, она вновь его увидела. Краем глаза девушка заметила разрыв в стене деревьев и кустарника, в котором свет фар её автомобиля выхватил узкую грунтовую дорогу, ведущую куда-то вглубь леса. Ширина её была ровно такой, чтобы там мог едва протиснуться не слишком большой автомобиль, а внедорожнику, вроде её собственного, пришлось бы ехать, сшибая на своём пути низко свисавшие ветки деревьев. И на этой дорогое Ольга вновь увидела призрака. Он снова был метрах в десяти от её машины, паря над поворотом тропинки и словно зазывая девушку свернуть в чащу вслед за ним.

Секунду Ольга колебалась, но потом всё же сдала назад и, вывернув руль вправо, втиснулась в узенькую дорожную колею. О том, чтобы ехать быстро не могло быть и речи, ведь мало того, что машина едва просачивалась между вековыми стволами, так ещё и дорога постоянно петляла. При этом, хотя Ольга не теряла его из виду, призрак не становился ближе ни на шаг. Он двигался вперёд вместе с автомобилем, то застывая на месте, когда девушке приходилось останавливаться, чтобы подумать, как лучше проехать, то мелькая среди деревьев на поворотах тропинки. Продолжалось это непростое путешествие минут двадцать, не меньше, пока, лес вдруг не поредел, расступившись перед машиной широкой поляной.

В тот момент, когда внедорожник Ольги добрался до конца дороги, очередной мощный порыв ветра сдул последние грозовые тучи, и с прояснившихся небес хлынул чистый серебряный свет почти полной луны. Его лучи, яркие как от прожектора, залили холодным сияющим потоком поляну, превратив её в застывшее, хромированное море. Ветер затих, и в неподвижном воздухе застыли деревья, отбрасывая резкие чёрные тени на серебряное полотно луга – картина одновременно и жуткая, и прекрасная. Это пугающее ночное очарование совершенно неожиданно для неё самой захватило Ольгу, и, поддавшись безотчётному порыву, она выключила мотор и вышла из автомобиля, чтобы прикоснуться к нему. Призрак к тому времени исчез.

Сделав всего один шаг от машины, Ольга оказалась на поляне в лучах лунного света. Подняв глаза, она увидела над собой огромный сияющий диск земного спутника и бледные по-сравнению с его яростным блеском летние звёзды. Продолжая смотреть на луну, Ольга поднялась на небольшой холм, возвышавшийся посреди луга, закрывая от взгляда дальнюю его часть. Забравшись на вершину, девушка смогла осмотреть всю поляну, но призрака так и не увидела. Зато Ольга увидела нечто другое, что заставило её в ужасе застыть на месте и искренне попенять на своё легкомыслие, заставившее её выйти из машины ночью посреди полудикого леса.

Внимание девушки привлекло какое-то движение у подножия холма, оказавшегося с противоположенной стороны немного выше, чем там, где она на него поднималась. Ольге показалось, что внизу что-то шевелится, что-то довольно крупное. Присмотревшись, она поняла, что ей не померещилось – в траве у основания возвышенности действительно что-то было, а вернее, кто-то. Секунду спустя Ольга поняла, что это был волк. Крупный, серый, в лунном свете казавшийся почти белым, взрослый волк. Первой мыслью девушки, естественно, было бежать, поддавшись страху и надеясь, что зверь не успеет настичь её раньше, чем она запрыгнет в машину. Но даже если бы Ольга и решилась на это, то всё равно не смогла бы сдвинуться с места. Страх перед хищником сковал её мышцы, лишив способности двигаться, всё, что она могла делать – это стоять и смотреть на величественного зверя, неспешно двигавшегося в лунном сиянии. Она была заворожена тем гипнотическим ореолом опасности, который окружал волка и подавлял её волю, как, должно быть, обычно подавлял способность к сопротивлению у его жертв.

А волк тем временем, тяжко опустив голову к земле, медленно поднимался по склону холма. Он не глядел на Ольгу, словно и не замечал её присутствия, что трудно было себе представить, учитывая, сколько шума наделала девушка при появлении на поляне. И, тем не менее, зверь спокойно, будто бы даже с трудом взбирался на вершину пригорка, с каждым шагом сокращая расстояние, отделявшее его от Ольги. Когда же между ними было уже не больше пары метров, до девушки вдруг дошло, что к ней приближается крупный, смертельно опасный хищник, а она стоит на месте, как вкопанная. Эта запоздавшая мысль стала руководящим толчком для неё и заставила начать, наконец, осторожно отступать назад, надеясь, что волк так и не обратит на неё внимание. В то же время Ольга напряжённо ждала нападения, которое могло произойти в любой момент. Но произошло другое.

Ползком, едва дыша, Ольге удалось спуститься к подножью холма и оказаться в двух шагах от своего внедорожника как раз в тот момент, когда мохнатая холка волка показалась на вершине. Вся дрожа от страха и радости, проблеснувшей при мысли о близком спасении, девушка уже собиралась подскочить к двери автомобиля и, распахнув её, прыгнуть внутрь, чтобы умчаться подальше от этого места, как нечто, уведенное ею, заставило её вновь остановиться. Добравшись до вершины холма, волк замер на месте и, подняв свою большую остроухую голову, впервые взглянул на Ольгу. В свете луны девушка увидела, как сверкнули его глаза, неожиданно оказавшиеся прозрачно голубыми, как океанический лёд. Но не цвет глаз зверя поразил Ольгу, а их выражение – такой отчаянной тоски и страдания не доводилось ей прежде видеть ни у одной бездомной собаки. На миг вытянутая, покрытая шерстью морда зверя показалось ей не больше, чем маской, за которой скрывалась вся глубина настоящего человеческого горя. Лишь несколько секунд продолжался обмен взглядами двух существ, но и за это короткое время между ними успела возникнуть тонкая, неосязаемая связь, основанная на безмолвной, но совершенно ясной мольбе о помощи одного и сочувствии другого. Волку, вышедшему из леса ровно в то время, когда на поляне появилась Ольга, нужна была помощь. И через мгновение девушка поняла, какая именно.

Волк, прежде стоявший на ногах совершенно устойчиво, как казалось Ольге, хотя и двигавшийся очень неторопливо, вдруг покачнулся и, отступив на шаг назад, повалился на правый бок. При падении он издал короткий, протяжный стон, жалобный, как у ребёнка, от которого у девушки сжалось сердце. Этот стон, прозвучавший как зов о помощи, развеял страх Ольги и, забыв о собственной безопасности, она бросилась обратно к холму. Поспешно поднявшись наверх и оказавшись совсем близко к волку, она вдруг опомнилась, но не повернула назад, а вместо этого стала осторожно подходить к лежавшему зверю. Волк на приближение девушки реагировал совершенно спокойно, словно присутствие человека ничуть не пугало его и, даже напротив, он был ему рад. Когда, Ольга уже была на расстоянии лишь одного шага от него, он опустил голову на траву и закрыл глаза, будто показывая тем самым, что доверяет ей. А Ольга, подойдя к нему совсем близко, смогла разглядеть в неверном ночном свете, что же его беспокоило. Оказалось, что на плече одной из передних лап волка была довольно большая рана, наводившая на мысль о том, что в него стреляли из огнестрельного оружия. Впрочем, Ольга ничуть в таких вещах не разбиралась, да и величину раны, вокруг которой шерсть была обильно залита кровью, точно определить при имевшемся освещении не представлялось возможным. Лишь одно было совершенно ясно – волка необходимо было немедленно доставить к ветеринару, а для этого сначала каким-то образом поместить в автомобиль.

Около минуты Ольга судорожно напрягала мозг, пытаясь сообразить, как переместить несчастное животное с поляны в свою машину. Поднять взрослого волка она едва ли смогла бы, так как весил он, судя по его размерам совсем не как болонка, да и прикоснуться к нему девушка бы не посмела. Наконец, не придумав ничего лучше, она подошла к волку ещё немного ближе и, склонившись к лежавшему на траве и тяжело дышавшему от недавнего восхождения зверю, заговорила с ним, как могла бы заговорить со своей кошкой:

– Ну, здравствуй, бедненький, – произнесла она негромко и ласково, – вижу, плохо тебе. Я хочу тебе помочь, поэтому не кусайся, хорошо? Я отвезу тебя к врачу, но для этого надо, чтобы ты забрался в мою машину.

Услышав слова Ольги, волк открыл глаза и, приподняв голову, внимательно посмотрел на девушку, словно понял, что она ему сказала. Затем он с трудом, медленно поднялся с земли и на подкашивающихся лапах поплёлся с холма вниз туда, где стоял в тени деревьев внедорожник. Сама Ольга, поражённая такой сообразительностью лесного зверя, осторожно пошла за ним следом, всё ещё стараясь не подходить к волку слишком близко.

Дойдя до края поляны, волк остановился, привалившись к багажнику автомобиля, чтобы не упасть от усталости. Весь его вид говорил о том, что он вот-вот потеряет сознание не то от боли, не то от кровопотери, он был таким болезненным и несчастным, что заставил Ольгу вновь забыть свои страхи и поспешить. Подскочив к задней двери машины, она распахнула её, возможно, немного резче, чем следовало, и поманила к ней бедное животное. Тогда волк, напрягая последние силы, подошёл к открытому для него входу и поставил левую переднюю лапу в салон. И тут Ольга поняла, что прежде, чем сажать его в машину, нужно сделать совсем другое. Когда она открыла заднюю дверь внедорожника, в нём автоматически включился неяркий жёлтый свет. В его лучах девушка увидела, как по серой шерсти волка, вытекая из раны на плече, бежит тоненькая струйка крови. Тогда Ольга поняла, что если посадит зверя в машину в таком состоянии, то не просто испачкает обитые светлой тканью сиденья, но и может вовсе не довезти волка до больницы живым.

– Подожди секунду, – сказала Ольга негромко, – я достану аптечку, чтобы перевязать тебе рану.

И снова, точно поняв, о чём она говорила, волк послушно сел возле автомобиля и стал ждать. А Ольга открыла багажник и извлекла из него жёсткий жёлтый ящик с красным крестом на крышке. Затем она обошла автомобиль и, открыв переднюю дверь, вытащила из проёма между сиденьями полупустую бутылку с водой. Со всем этим богатством она вернулась к волку и, поставив на заднее сиденье аптечку, принялась за дело.

Отвинтив крышку с бутылки, Ольга присела на корточки рядом с волком и, как могла, аккуратно вылила воду на рану. При этом понять её глубину девушке всё равно не удалось – освещение было слишком тусклым, да и густая волчья шерсть не давала возможности разглядеть повреждение как следует. Закончив с промывкой, девушка встала за аптечкой. Из того, что было внутри, она взяла специально предназначенный для подобных случаев перевязочный пакет, быстро пробежав глазами инструкцию, разорвала оболочку пакета и вынула из него небольшой бумажный свёрток, скрепленный булавкой. Открепив булавку, Ольга развернула бинт, к которому были прикреплены две плотные белые подушечки. Инструкция гласила, что их следует поместить на рану одну на другую, если размер раны это позволял. Девушка так и сделала, а затем, как умела, обмотала бинт вокруг груди волка, пропустив его под передними лапами, и закрепила булавкой. Все эти процедуры волк выдержал совершенно безмятежно – то ли понимал, что ему помогают, то ли совсем не имел сил сопротивляться.

Когда с первой помощью было покончено, пришло время забираться в машину, и тут ослабленному зверю тоже потребовалось помощь девушки. Ольга аккуратно подсадила его, и через несколько секунд раненый волк уже лежал, растянувшись на заднем сидении автомобиля. Захлопнув за ним дверцу, Ольга запрыгнула на сиденье водителя и завела мотор. Теперь ей предстояло как-то выбраться с этой лесной поляны, вновь протиснувшись среди деревьев по извилистой тропинке. Причём, сделать это нужно было как можно осторожнее, чтобы не потревожить травмированного пассажира и не застрять.

На обратном пути Ольгу никто не направлял, больше никакие призраки не появлялись перед её машиной, чтобы указать путь. Но она и сама справилась, хотя, и не без труда преодолев все повороты и получив несколько новых царапин на боках своего транспорта. Спустя минут двадцать едва проходимый путь через лесную чащу остался позади, и внедорожник Ольги выбрался на более-менее пригодную для автомобилей просёлочную дорогу. Здесь скорость движения заметно возросла, но всё равно оставалась мизерной по-сравнению с той, которую мог развить автомобиль на нормальной, освещённой дороге.

Кругом царила бархатная летняя ночь, за окном машины в просветах между ветвями деревьев мерцали яркие звёзды, как прожектор светила растущая луна. В поздний час лес казался уснувшим и затихшим, но лишь до тех пор, пока сквозь шум колёс и мотора не прорывался стрекот кузнечиков в высокой траве на обочине дороги или резкий крик совы. Ольга приоткрыла окно, чтобы в салон проник свежий ночной воздух, насыщенный ароматами трав и иссушенной за день земли. Ей было душно, и она беспокоилась о лежавшем на заднем сидении раненом волке. Как он там? Жив ли ещё? Она не могла проверить, для этого потребовалось бы остановиться, а значит потерять драгоценное время. Поэтому Ольга продолжала ехать дольше, стремясь добраться до города как можно скорее.

Выдать волка за собаку

Обратный путь к городу занял чуть меньше двух часов – до встречи с призраком Ольга успела уехать довольно далеко от населённого пункта – всё это время девушка напряжённо сжимала руль, чтобы удержать на неровной дороге продиравшуюся сквозь ночь машину. Наконец впереди за деревьями и холмами замелькали огни города, дорожное покрытие стало заметно лучше – а вернее, оно просто появилось, сменив прежнюю грунтовую колею. Никогда прежде Ольга так не радовалась тому, что она возвращается в город – прежде одна лишь мысль о необходимости посетить это место скопления людей вызывало в ней уныние. Теперь же девушка думала лишь о том, чтобы поскорее найти среди множества местных обитателей того, кто владеет навыками ветеринарной помощи. И только задумавшись о враче, Ольга вдруг поняла, что не знает в городе ни одной ветеринарной клиники, поскольку Марусю в них носила её мать, да и то ещё до её переезда в долину. Конечно, будь у девушки возможность выйти в Интернет, она вмиг решила бы эту проблему, однако wi-fi на улице крохотного южно-сибирского городка – это из области фантастики, тем более посреди ночи.

Уже представив, как ей придётся сейчас колесить по всем улицам в надежде найти круглосуточную ветклинику, которой могло не оказаться вовсе, Ольга механически постучала по крышке бардачка. Крышка открылась, и из неё на сидение рядом с девушкой выпал прямоугольный клочок бумаги с рисунком на лицевой стороне. Подняв его, Ольга увидела, что это визитка, которую несколько часов назад вручил ей на всякий случай новый мамин друг – Владимир Александрович. На визитке на фоне изображения чёрной кошки и белого пса крупными зелёными буквами значилось: «Лучшие друзья. Круглосуточная ветеринарная клиника», на оборотной стороне были указаны контактный телефон и адрес. Получив неожиданную подсказку, Ольга мигом свернула на нужную улицу и помчалась в сторону больницы.

Клиника располагалась на первом этаже старой советской пятиэтажки и представляла собой перестроенную квартиру или, быть может, две. Широкая металлическая лестница в пять ступенек вела к ярко освещённому полукруглому балкончику, очевидно, служившему местом приёма клиентов. С улицы понять, что происходило внутри, было невозможно, так как окна больницы были закрыты белыми вертикальными жалюзи, и прозрачной оставалась только входная дверь. К ней Ольга и направилась, припарковав машину прямо перед клиникой и оставив пока волка одного. Она взбежала вверх по лестнице и, решительно дёрнув дверь на себя, с радостью обнаружила, что та не заперта.

Внутри помещение приёмной оказалось очень маленьким, в нём едва хватило места, чтобы разместить стойку рецепции и пару стульев, на которых клиенты могли посидеть, ожидая своей очереди к врачу. Отделана она была в белых и зелёных цветах: белыми были пол и потолок, а зелёными – стены по бокам от окна-витрины, стена за рецепцией тоже была белой, и на ней красовалось контурное изображение сидящих и смотрящих друг на друга чёрного кота и белой собаки. Зато сразу за приёмной, занимая всю оставшуюся площадь помещения, находилась непосредственно больница. И судя по её вероятным размерам, там были не только зал осмотра и операционная, но и, возможно, небольшой стационар.

Попав после долгого пребывания в полутемной машине и на ночной дороге в ярко освещённый холл клиники, Ольга невольно оробела, ослеплённая светом ламп, и подошла к пустой стойке уже не так решительно, как секунду назад распахнула входную дверь. Мгновение спустя из глубин больницы, заслышав приход посетителя, появилась высокая крепкая девица в белом халате и, поприветствовав клиентку, осведомилась, что той угодно. Услышав этот вопрос, Ольга вдруг сообразила, что ей нужно каким-то образом объяснить, кого она привезла в клинику. Причём сделать это она должна была так, чтобы не получить сразу же резкий отказ. Отчего-то у девушки не было сомнений, что, услышав о раненом волке, найденном в лесу, ветеринары этой клиники не захотят лечить его, а посоветуют обратиться в зоопарк. Конечно, Ольга могла бы сразу поехать туда, но, во-первых, она уперлась бы в запертые ворота, а во-вторых, у неё было сильное внутреннее чувство, что найденному ею волку не место в клетке. Итак, в конце концов, девушка решила ответить следующее:

– Эээ, у меня собака…, – начала Ольга медленно, поскольку сочиняла историю на ходу, – раненая. Видите ли, она, точнее он, убежал несколько дней назад, а сегодня я его нашла на дороге в лесу… У него на плече на передней лапе рана, как от пули, будто в него кто-то стрелял. Может быть, пока бродил, он наткнулся на каких-нибудь придурков, и они стали в него стрелять для развлечения. Или кто-то мог случайно принять его за волка… Да, он похож немного… В общем он в моей машине – туда он ещё смог забраться – и нужно, чтобы кто-нибудь помог его принести сюда… У меня довольно большой пёс.

Ольга замолчала, чувствуя себя очень глупо из-за своей корявой лжи, но ничего лучшего она в тот момент придумать не могла. Однако встретившая её медсестра и глазом не моргнула, вероятно, ничуть не усомнившись в истории посетительницы.

– Понятно, – быстро ответила она, с видом профессионала выслушав Ольгу. – Я сейчас позову врача.

Девушка в белом халате поспешно удалилась, ненадолго оставив клиентку одну, а через несколько секунд после её ухода где-то в глубине клиники послышались приглушённые стенами голоса, но слова разобрать было невозможно. По звуку Ольга поняла только, что говоривших было двое: сотрудница, с которой она только что общалась, и какой-то мужчина, вероятно, врач. Переговоры продолжались меньше минуты и закончились звуком торопливых шагов в сторону приёмной. Белая матовая дверь, расположенная слева от стойки рецепции, открылась, и в приёмной появился Владимир Александрович.

– Здравствуйте, – удивлённо воскликнула Ольга и, не удержавшись, добавила. – А что вы тут делаете?

– Добрый вечер, а вернее, ночь, – заговорил Владимир Александрович, тоже удивлённый столь поздним визитом в его клинику дочери своей невесты, но гораздо лучше скрывавший свои мысли. – Пришлось заменить сегодня внезапно уехавшего врача. Мне рассказали, что у вас случилось. Где больной?

– В моей машине, – ответила Ольга, опомнившись. – Его нужно как-то перенести сюда, сам он, похоже, уже не сможет дойти.

– Насколько крупная собака? – спросил Владимир Александрович.

– Точный вес я не знаю, но примерно, как… взрослый волк, – выпалила девушка, не зная, какое придумать наиболее точное сравнение.

– Хм, понятно, – ответил врач и тут же добавил. – Ранение, говоришь, в плечо?

– Да, – подтвердила Ольга.

– Ещё один вопрос, пёс не агрессивный?

– Нет, совсем нет, – почти уверенно ответила Ольга, вспомнив, как вёл себя волк во время их с ним непродолжительного общения.

– Хорошо. Анна, – обратился Владимир Николаевич к сотруднице, стоявшей за его спиной, – идёмте с нами, поможете донести животное.

– Да, – с готовностью сказала Анна, которой, судя по её спортивной фигуре и росту, явно выше среднего, не составило бы особого труда и одной поднять волка.

Не прошло и десяти минут, как Ольга покинула свою машину, а она уже возвращалась обратно в сопровождении ветеринарного врача и медсестры, чтобы забрать бедного волка. Когда девушка открыла заднюю дверь внедорожника, глазам её предстало несчастное, распростертое на сидении животное, которое едва могло от усталости поднять свою остроухую голову. Впрочем, как оказалось, волку было не так уж и плохо. Увидев незнакомых людей, он заметно напрягся, будто к нему в одночасье вернулись силы, из чего стало понятно, что при желании он мог бы выскочить из машины и убежать.

– Так вот, значит, что у тебя за собака, – произнёс задумчиво Владимир Александрович. – Неудивительно, что его могли испугаться.

– Да, он выглядит немного пугающе, – с нервным смешком сказала Ольга, в то же время усиленно соображаясь, что ещё сказать, чтобы не вызывать подозрений. – Я, вообще говоря, не знаю, что это за порода…

– Ясно, – сказал Владимир Александрович неоднозначным тоном. Но больше спрашивать Ольгу он не стал, а обратился к волку. – Ну что, дружок, позволишь отнести тебя в больницу? Или, может быть, сам дойдёшь?

Будто поняв его слова, волк ответил тем, что поднялся на лапы и спрыгнул с сиденья автомобиля на асфальт. Затем, взглянув на троих людей поразительно сознательным для животного взглядом, пошёл к ступеням клиники. Был ли тому причиной отдых за время поездки, или рана в действительности была не слишком серьёзной, но волк довольно быстро поднялся по лестнице и остановился на верхней её ступеньке, ожидая, когда ему откроют дверь. А удивлённым его поведением Ольге и врачам оставалось только последовать за ним и вернуться в больницу.

В клинике волка отвели в ближайшую к приёмной комнату – небольшое светлое помещение, по периметру обставленное белыми шкафами, в которых, должно быть, хранились лекарства, медицинские инструменты и прочие больничные принадлежности. Здесь уже зверю пришлось смириться с тем, чтобы его подняли на руки, поскольку сам он не смог бы запрыгнуть на высокий металлический стол для первичного осмотра.

Снимая с больного кое-как намотанный Ольгой бинт, Владимир Александрович вдруг заметил задумчивым тоном:

– Странно, где же ошейник?

– Ошейник? – встрепенулась Ольга. – Он, наверное, снял его…, когда убежал. Некоторые собаки, они, ну знаете, довольно сообразительные.

– Да, и не только собаки, – всё так же задумчиво сказал врач.

Ольга, придерживавшая в это время волка, чтобы он стоял спокойно, почувствовала, как напряглись мускулы животного при этих словах доктора. Сама девушка тоже испугалась, что её сейчас уличат в обмане, и тогда начнутся проблемы. Но следующая фраза Владимира Александровича немного разрядила атмосферу:

– Я смотрю, у нас голубые глаза, – сказал он вдруг оживившимся тоном. – Возможно, это метис лайки.

– Э, я не знаю, может быть, – тут же схватилась за спасительную версию Ольга. – Он, вроде как, беспородный…

На это Владимир Александрович ничего не ответил, его внимание полностью заняла рана волка, которую он увидел, сняв повязку.

– Так, всё ясно, – заговорил он снова. – Похоже, в него действительно стреляли, но пуля, к счастью, только немного задела плечо. Внутрь она не прошла, а то было бы куда хуже, но всё равно, кое-что сделать придётся. Анна, – обратился он к помощнице, ожидавшей распоряжений стоя, прислонившись к столешнице возле одной из стен комнаты, – готовьте операционную.

– Неужели всё так серьёзно? – спросила Ольга, испугавшись.

Волк тоже проявил беспокойство, услышав про операционную, он резко навострил уши и немного попятился, прижавшись к девушке.

– Нет, но операцию сделать необходимо, если хочешь, чтобы он поправился скорее, – ответил Владимир Александрович. – Повреждены ткани, рана глубокая… Сейчас не время объяснять, просто поверь на слова врачу.

– Хорошо, я понимаю, что вам виднее, – не стала возражать Ольга. – Долго это будет продолжаться?

– Не очень, – ответил врач. – Но потом нужно будет подождать, пока пройдёт наркоз, поэтому, я советую тебе поехать к маме и поспать. Когда очнётся, тебе позвонят.

– Нет, – уверенно сказала Ольга, она и мысли не допускала о том, чтобы оставить волка в клинике одного. – Я подожду здесь.

– Как хочешь. Тогда подержи его, пока я возьму кровь на анализ.

Уже со шприцом в руках Владимир Александрович подошёл к волку и, оценив настроение животного, стоявшего на столе, прижавшись к своей спасительнице, сделал быстрый укол. Волк поморщился, когда игла проткнула его кожу, но не более того. А через несколько мгновений врач уже делал анализ крови, стоя в дальнем конце комнаты перед столом с медицинскими приборами.

– Ну, что же, – сказал Владимир Александрович, закончив с анализом, – можно начинать.

В комнату вошла Анна с ещё одним шприцом и передала его врачу.

– Сейчас я введу ему препарат для наркоза, – произнёс мужчина, – а когда он начнёт действовать, мы отнесём животное в операционную. – Он сделал волку новый укол и вернул шприц ассистентке.

Минут через десять после укола волк улёгся на стол для осмотра и положил голову на лапы, а ещё через пять минут он уже спал. Тогда Владимир Александрович при помощи Анны поднял его на руки и понёс в операционную. Туда уже Ольга идти не могла, поэтому она вернулась в приёмную и села там ждать. Прислонившись спиной к стене, она и не заметила, как задремала, а спустя неопределённое время кто-то разбудил её, тронув за плечо. Открыв глаза, Ольга увидела Владимира Александровича. На нём вместо зелёного больничного одеяния, в котором она его недавно видела, уже была обычная одежда, будто он собирался уходить.

– Всё прошло хорошо, – сказал он. – Твой питомец сейчас в стационаре, отходит от наркоза. Ты тоже можешь туда пройти, там есть кресло – это будет поудобнее, чем стул.

– Спасибо, – искренне поблагодарила его Ольга.

– Пожалуйста. Я сейчас ухожу домой, а вместо меня придёт другой врач, ему Анна всё объяснит, инструкции я ей дал. Когда зверь проснётся, врач его осмотрит, а потом вы сможете поехать домой.

– Хорошо, спасибо ещё раз, – сказала Ольга, поднимаясь, чтоб попрощаться. – До свидания.

– Всего хорошего, – ответил Владимир Александрович и вышел из клиники.

Пару секунд Ольга стояла в прострации, ещё не отойдя от дрёмы. Когда у неё в голове немного прояснилось, девушка вспомнила, что не сказала врачу нечто важное и пулей выскочила за дверь вслед за ним. К счастью, Владимир Александрович не успел уйти далеко, и она быстро нагнала его. Услышав, что за ним кто-то бежит, мужчина обернулся и, увидев Ольгу, остановился.

– Владимир Александрович! – запыхавшись, воскликнула она, подбежав к нему. – Я хотела вас попросить, не говорите маме…

– О твоём новом питомце? – усмехнувшись, спросил тот. – Хорошо, не буду, в конце концов, это твоё дело. Но всё же советую не забывать об осторожности.

– Я…, – произнесла Ольга, не зная, что ответить на это недвусмысленно замечание. Было совершенно ясно, что Владимир Александрович всё понял про волка, но при этом не желал лезть не в своё дело.

– Ничего не нужно объяснять. Как я сказал, это твоё дело, – сказал Владимир Александрович, подняв правую руку в знак того, что не желает ничего слышать. – Но только, ради Бога, больше не пытайся убедить ветеринара, что волк – это собака. Спокойной ночи.

Владимир Александрович отвернулся и продолжил свой путь по узкой, освещённой неяркими жёлтыми фонарями улице. А говорившая с ним только что девушка осталась смотреть ему в след, с одной стороны пристыженная, а с другой – благодарная врачу за помощь и отсутствие неумеренного любопытства. Так прошло несколько минут, пока Ольге не надоело стоять посреди пустынной улицы, и она не вернулась в клинику.

Войдя в стационар, Ольга увидела в одной из больших нижних клеток спящего волка. Плечо у него было перевязано, но в целом выглядел он неплохо. Глядя на него, девушка подумала о том, какими всё-таки люди могут быть жестокими по отношению к животным, раз сделали такое с волком, который, как оказалось, был совершенно безобидным. В очередной раз Ольга порадовалась тому, что сумела переехать туда, где ей нечасто приходится с ними встречаться. Но скоро её сознание заняли совсем другие, гораздо более насущные мысли, сводившиеся к одному-единственному вопросу – что делать с волком теперь? Ответ на него был очевиден – ей придётся взять его в свой дом, ведь, кроме неё, он больше никому не нужен. Девушка совершенно чётко понимала, что будущее волка отныне зависит от неё, к тому же, она чувствовала, как в её сердце зарождается привязанность к этому несчастному существу, с которым её свела судьба. Должно быть, она зародилась в тот миг, когда Ольга увидела, как раненый волк беспомощно лежит на вершине освещённого Луной холма. Только она могла помочь ему тогда и позаботиться о нём теперь.

– Похоже, в моём доме появится ещё один жилец, – тихо сказала Ольга, приняв окончательное решение.

Новый жилец

Рано утром, когда взошло солнце, волк уже отошёл от наркоза в достаточной степени, чтобы вновь отправиться в путь. Перед отъездом из клиники его осмотрел дежурный врач – полноватый мужчина лет тридцати с явно восточными чертами лица. Он убедился в том, что пациент чувствует себя хорошо и дал на прощание несколько ценных рекомендаций относительно того, когда и чем кормить животное после операции. Затем, после того, как Ольга расплатилась на рецепции за оказанные услуги – с трудом заставив взять деньги Анну, отнекивавшуюся от них со ссылкой на указания хозяина клиники – и купила порекомендованный врачом корм, ветеринар помог ей донести прооперированного до машины. После этого Ольга, наконец, отправилась в путь.

Солнце уже вовсю сияло в прозрачно-голубом небе, когда Ольга выехала из города в направлении своей долины. В этот раз она решила не срезать путь до дома и проехать более длинной, но и более качественной дорогой, чтобы лишний раз не тревожить мирно спавшего на заднем сидении волка. Хотя наркоз больше не действовал, зверь всё ещё оставался в одурманенном состоянии, которое, по словам врача, должно было у него окончательно пройти к следующему утру. Поэтому Ольга ехала очень аккуратно, никуда не спеша, несмотря на то, что ей очень хотелось поскорее оказаться дома.

Но поскорее, учитывая расстояние и скорость движения, не получилось. Лишь три часа спустя среди бескрайних лесов, полей и холмов, показались долгожданные пейзажи, свидетельствовавшие о приближении к цели. Более-менее цивилизованная дорога давно закончилась, а та, что была под колёсами автомобиля, теперь шла в гору, чтобы после небольшого, поросшего высокой травой перевала вновь пойти на спуск. Наконец, когда на часах было уже начало девятого, Ольга въехала в свою долину и помчалась к видневшемуся в самой её глубине маленькому домику, стоявшему в стороне от других, недалеко от берега яркой бирюзовой реки. Подъехав к нему со стороны гаража, Ольга остановилась и вышла из машины, чтобы открыть ворота. Сделав это, она вернулась на место водителя, выполнила манёвр, развернув машину, и задом въехала в гараж. Оказавшись внутри, она заглушила мотор и окончательно выбралась из автомобиля.

Опустив и заперев гаражные ворота, Ольга пошла к двери, ведущей в жилую часть дома. Её девушка отперла и оставила открытой, а затем вернулась к машине и открыла заднюю дверцу внедорожника. Волк, лежавший внутри, уже не спал, а внимательно наблюдал за действиями девушки, ожидая, когда она выпустит его. За время поездки он пришёл в себя настолько, чтобы ходить самостоятельно, поэтому, едва дверь автомобиля открылась, он встал на сидении и спрыгнул на пол гаража. Но, очевидно, он ещё не очень хорошо себя чувствовал, потому как при приземлении у него подкосились лапы. К счастью, Ольга была рядом и не дала ему упасть, успев подхватить больного. Когда же тот снова смог стоять без посторонней помощи, они вместе пошли в дом.

Дверь из гаража вела в прихожую, где Ольга оставила уличную обувь и надела вместо неё домашние тапки, а дальше лежал небольшой, выложенный бежевой плиткой холл, из которого можно было попасть во все остальные комнаты дома. Прямо напротив прихожей была дверь в ванную, куда первым делом и пошла Ольга.

– А ты пока посиди здесь, – сказала она волку, который тут же послушно уселся посреди прихожей.

В ванной на высоком подоконнике лежали несколько тряпок, которые Ольга туда положила сушиться ещё прошлым утром. Взяв одну из них, девушка сунула её под кран и, намочив, понесла в прихожую, где остался ждать волк. Там Ольга вытерла ему этой тряпкой лапы и заодно протёрла пол, где он уже успел пройти. После этого она позволила зверю войти в основную жилую часть дома. Ступая медленно и осторожно, волк начал осмотр нового для себя места, первым делом заглянув на кухню, расположенную ближе всего к прихожей. Там он обнюхал все стулья, кошачью кормушку с поилкой, занавески, выглянул в окно, удачно доходившее, как почти все окна в доме, до самого пола, и пошёл дальше. После кухни волк направился в ванную комнату, где его особенно заинтересовала сама чугунная ванна, установленная по правую сторону от входа. Поставив на неё передние лапы, он повернул голову к стоявшей позади Ольге и выразительно посмотрел на девушку, словно просил о чём-то.

– Что, хочешь искупаться? – с улыбкой спросила Ольга, глядя на волка. – Хорошо я тебя вымою, но только попозже, когда снимем повязку. Врач сказал, это можно будет сделать через пару недель, так что пока придётся потерпеть.

Внимательно выслушав ответ, волк снова опустил передние лапы на пол и продолжил осмотр. После ванной он зашёл в кабинет, где, подойдя к книжному шкафу, смотрел на него так долго и пристально, будто читал названия книг. Затем он обошёл письменный стол, диван, стоявший с ним рядом, обнюхал телевизор и направился в спальню Ольги. Там он нашёл Марусю, до его появления безмятежно лежавшую на краю широкой деревянной кровати. Кошка отреагировала на появление незнакомца довольно агрессивно. Когда волк появился в дверях, она вскочила на постели, вся вздыбившись и выгнула спину, как это всегда делают её сородичи, если их напугать. При этом Маруся издала громкое шипение, услышав которое, всякий понял бы, что лучше к ней не приближаться. Затем она присела и начала медленно отходить назад, издавая при этом громкое недовольное ворчание, говорившее о том, что она очень испугана.

Увидев кошку, волк тут же попятился прочь из спальни. Хотя он был намного крупнее её, ему всё же не хотелось испробовать на своей шкуре острые кошачьи когти, которые легко могли бы нанести немалый ущерб его здоровью. Ольгу же реакция Маруси удивила, она ожидала, что та не обрадуется появлению чужака, но никак не думала, что кошка испугается настолько. Ей уже доводилось видеть кошачьи истерики, но, как правило, они случались только, если происходило нечто совсем из ряда вон выходящее… В любом случае, трогать Марусю сейчас не следовало, поэтому Ольга оставила её одну, прикрыв заодно дверь в комнату, чтобы кошка могла успокоиться.

Встреча с кошкой явно встревожила волка, после посещения спальни он ещё какое-то время продолжал нервно поводить хвостом и опасливо озираться по сторонам. Чтобы отвлечь его Ольга решила показать ему свои владения под открытым воздухом и вывести волка во двор. Для этого девушка позвала его обратно в кабинет, там она подошла к окну и, отдернув закрывавший его прозрачный тюль, сдвинула в сторону высокую белую раму. Открылся выход на крытую, выложенную коричневой плиткой террасу, шедшую вдоль трёх стен дома – к четвёртой примыкал гараж – за которой лежал небольшой сад. Вернее, это был даже не сад, а просто газон, местами разбавленный самостоятельно выросшими или посаженными Ольгой цветами. Спуститься на лужайку можно было в любом месте террасы, сбегавшей к земле двумя широкими ступенями, а оказавшись внизу, достаточно было сделать всего несколько шагов, чтобы упереться в кованый полутораметровый забор. А за забором расстилалась широкая холмистая долина, на окраине пересеченная быстрым нежно-бирюзовым потоком реки, и над всем этим возвышалось бескрайнее синее небо, увенчанное ослепительным солнечным диском.

Как только Ольга открыла окно на террасу, волк с готовностью выскочил на неё и, спрыгнув на траву, побежал исследовать участок. Вёл он себя очень бодро для недавно вышедшего из наркоза зверя и с удовольствием резвился на территории, обнюхивая цветы и бегая туда-сюда вдоль стен дома. А иногда, подбежав к забору, он замирал возле него, просунув нос в проём между прутьями, и смотрел вдаль, туда, где на вершине крутого противоположного берега реки рос тёмным массивом многовековой лес. Так продолжалось минут пятнадцать, пока волк, вероятно, ещё не совсем оправившийся после операции, не вернулся к наблюдавшей за ним с террасы Ольге и не улёгся, усталый, возле её ног, положив мохнатую голову на вытянутые лапы.

Когда осмотр дома и придомовой территории был закончен, перед Ольгой встали практические вопросы содержания нового питомца. Кормом для него она запаслась – большим мешком в десять килограммов, которого, по словам врача, должно было хватить на первое время – теперь оставалось придумать, во что этот корм насыпать, а также куда налить воду волку для питья. Для решения этих проблем девушка решила употребить две глубокие пластиковые миски из целого набора, некогда приобретённого ею для совершенно других целей. Перетащив корм из гаража на кухню, Ольга, помня, что давать волку еду можно будет только ближе к вечеру, запихала мешок под мойку, поскольку он больше никуда бы не поместился. Потом, достав из другого ящика белую миску, налила в неё воды из-под крана и понесла в кабинет. Поставив воду на террасу возле спавшего волка, она пошла в свою спальню.

Приоткрыв дверь спальни, Ольга осторожно заглянула внутрь. Там на её кровати, спрятавшись между подушками, сидела всё ещё очень огорченная Маруся. При виде хозяйки она издала тихое недовольное шипение и попятилась ближе к изголовью, чтобы ещё глубже забиться в подушки.

– Марусенька, ну что ты? – ласково заговорила с кошкой Ольга, заходя в комнату. – Неужели так страшно?

В ответ кошка фыркнула и отвернулась, показывая тем самым своё нежелание видеть кого-либо.

– Хорошо, я не буду тебя трогать, – всё так же ласково продолжила девушка, – только возьму кое-что.

Она подошла к встроенному шкафу-гардеробной, удачно находившемуся возле двери в комнату, и, открыв его, вошла внутрь. В гардеробной, кроме одежды и обуви, у неё хранились ещё и постельноё бельё, полотенца, пледы и кое-какие не очень нужные, но оставленные «на всякий случай» тряпки. Одну из таких тряпок – старый, драный шерстяной плед в серо-коричневую полоску – и искала девушка, а найдя, достала из шкафа и забрала с собой. На обратном пути она ещё раз попыталась установить контакт с Марусей, но та ответила категорическим отказом, выраженным недовольным фырканьем, в связи с чем Ольге оставалось только удалиться.

Вернувшись в кабинет, девушка снова вышла на террасу и расстелила на ней плед, положив его недалеко от поилки. Волка будить она не стала, чтобы дать ему спокойно восстановить силы после операции. Беспокоиться о том, что спать на плитке ему холодно, однозначно не стоило потому, что, во-первых, на улице было жарко, а во-вторых, он наверняка привык спать на голой земле.

Закончив с делами, Ольга решила приять ванну, чтобы прийти в себя после порядком измотавшей её ночи. Сорокаминутное отмокание в подсоленной воде пошло ей на пользу, сняв напряжение с мышц и прояснив голову, а когда оно подошло к концу, девушка явно ощутила, что ничего не ела с прошлого вечера. Поэтому после омовения последовала трапеза в виде хлопьев с молоком, яблока и кофе с кусочком чёрной шоколадки. Утолив голод, Ольга снова пошла в кабинет, чтобы заняться своей основной работой – писательством. Нынче она корпела над второй книгой из недавно начатой серии о постапокалиптическом будущем, которая уже породила ажиотаж на книжном рынке, вызвав огромный интерес читателей. За этим занятием Ольга провела почти весь оставшийся день, так как на неё вдруг нашло вдохновение, и из-за компьютера она встала только тогда, когда солнце за окном уже начало клониться к закату.

К вечеру волк проснулся, и Ольга, предположив, что он уже проголодался, насыпала ему в миску корм. Взглянув на угощение, волк явно огорчился, хвост у него поник, а на его морде появилось выражение почти как у ребёнка, которому предлагали съесть сырую капусту, которую он терпеть не мог. Но, поскольку выбора не было, волк нехотя принялся за еду, съев, впрочем, всё, что ему дали. Затем он попил из второй миски и, обнюхав, приготовленный для него Ольгой плед, улёгся на подстилку. Сама девушка, покормив животное, пошла в свою спальню, чтобы проведать Марусю. Та уже не сидела на её кровати, забившись в подушки, вместо этого она спустилась на пол и забралась под кровать, так что Ольга и не сразу нашла её. Идти на контакт кошка по-прежнему отказывалась, поэтому девушка решила не трогать её до тех пор, пока Маруся сама не захочет общаться.

Пока Ольга занималась животными, солнце успело сесть окончательно, начались тёплые летние сумерки. Тогда девушка решила, что неплохо бы и поужинать, и занялась готовкой. Поскольку в холодильнике толком ничего приготовленного не было, а долго возиться ей не хотелось, она сделала себе просто яичницу и салат. После ужина Ольга почувствовала, что у неё уже совсем нет сил, и отправилась спать.

Ночью Ольгу мучили кошмары, ей снилось, что она бегает по каким-то огромным, тёмным подземельям, расположенным где-то очень глубоко под землёй. Её преследовали непонятные звуки, шорохи, шаги, гулким эхом разносившиеся по извилистым подземным коридорам. В одно и то же время ей было душно от затхлого воздуха чёрных штолен и холодно от страха перед кем-то неизвестным, шедшим за ней попятам в темноте. Она не видела его, но то и дело из мрака до её слуха долетал тихий, почти жалобный шёпот, просивший: «Помоги мне, помоги…», – отчего-то вызывавший в ней не сочувствие, а, наоборот, желание бежать прочь ещё быстрее. И она всё бежала, и бежала, пытаясь найти выход из подземелья, но никак не могла выбраться наружу. Но вдруг где-то впереди во тьме блеснула бледно-голубая вспышка, и в тот же миг Ольга оказалась на поверхности и не где-нибудь, а в своей долине. Она, было, обрадовалась, но радость её тут же испарилась, когда она заметила невдалеке от себя какую-то высокую тень. Небо над долиной было затянуто тучами, но, несмотря на мрак, приглядевшись, Ольга поняла, что видит мужчину. Он медленно шёл в её сторону, и, глядя на него, девушка вдруг снова услышала тот тихий шёпот из подземелья: «Помоги мне». В следующий миг тучи на небе расступились, и в образовавшем разрыве появилась полная луна, осветившая своими лучами незнакомца. Ольга успела разглядеть его лицо – молодое и красивое с большими голубыми глазами – но лишь секунду это было человеческое лицо. Почти сразу, как на него упал лунный свет, черты его стали вытягиваться вперёд, кожа покрылась шерстью. Тело незнакомца тоже стало меняться, искривляться, уменьшаться, покрываться шерстью. Не успела Ольга опомниться, а перед ней уже стоял не человек, а волк, огромный серый волк. Лишь глаза его остались прежними – большими, пронзительно голубыми и невыразимо, не по-звериному печальными.

Оборотень

Прошёл месяц с тех пор, как в доме у Ольги поселился волк. Жил он у неё, как вполне обычная собака – ел, гулял, спал – но при этом всегда был не по-собачьи сообразителен. Нет, он не показывал фокусы, не ходил на задних лапах, не измышлял хитроумных способов стащить что-нибудь вкусненькое и даже не приносил тапочки. Но вместо всего этого он умел слушать и понимать, что Ольга ему говорила, а порой ей даже казалось, что он пытается ей ответить, довольно виляя хвостом или наоборот издавая какие-то непередаваемые фыркающие звуки, похожие на неодобрительное ворчание. Постепенно у девушки вошло в привычку разговаривать с ним, например, читать вслух отрывки из своей новой книги и спрашивать, что он думает о написанном. Слушая её, волк усаживался возле письменного стола и замирал, будто впадая в транс, при этом взгляд его голубых глаз становился таким осмысленным и серьёзным, что впервые увидев его, Ольга даже немного испугалась. Когда она заканчивала читать, волк не сразу выходил из оцепенения, словно обдумывая услышанное, а потом склонял голову на бок и начинал вилять хвостом, показывая, что ему понравилось, или сразу уходил из кабинета, если не очень. Со временем эта его манера оценивать творчество Ольги начала вилять на девушку – она стала переписывать те фрагменты книги, которые волк не одобрил, потому что после этого они ей самой переставали нравиться.

Но не только способность слушать с удивительно серьёзным видом поражала Ольгу в поведении её нового питомца, но и то, как он порой, словно забывшись, начинал отвечать ей почти как человек. Однажды вечером на электронную почту Ольги пришло письмо из издательства, занимавшегося публикацией её сочинений, прочитав которое, девушка разразилась длинным гневным монологом. Дело было в том, что издатель решил высказать свои пожелания относительно содержания будущей книги, иными словами, он хотел внести коррективы в сюжет. Для любого уважающего себя писателя подобное вмешательство в творческий процесс есть самое страшное оскорбление. Сюжет, художественный замысел, основная идея книги – это святая святых, прикасаться к которой, кроме автора – по глубокому убеждению девушки – не имеет права ни один человек в мире. И вот какой-то редактор посмел заикнуться о том, как, по его мнению, можно было бы «оживить» содержание второй книги, добавив новую сюжетную линию. Естественно, этакая дерзость вызвала в Ольге бурю негодования, которую она посредством яростного монолога выплеснула на подвернувшегося под руку волка. А тот, в свою очередь, вероятно, полностью с ней согласился, так как начал активно кивать и расхаживать по кабинету из стороны в сторону, громко бормоча себе под нос что-то понятное только ему одному. Выглядело это примерно как сцена из мультика или сказочного фильма, где животные ведут себя как люди и умеют разговаривать. Для полноты образа волку оставалось только встать на задние лапы, а передние сложить за спиной и так продолжить ходить по комнате. Со стороны всё это выглядело очень необычно, но в тот момент Ольга была слишком поглощена собственным праведным гневом, чтобы заметить это. Будь она тогда немного внимательнее, её наверняка испугало бы внезапное превращение животного в подобие человека, лишь одетого в звериную шкуру.

После того вечера, в который Ольга по ненаблюдательности своей ничего особенного не заметила, странности в поведении волка только продолжили нарастать. Когда прошло две недели с момента операции, повязка с правого плеча волка был снята. Как оказалось, за это время шов, наложенный, можно сказать, идеально, успел не только как следует срастись, но и нитки, стягивавшие некогда рану, начали растворяться. На волке всё зажило, что называется, как на собаке – быстро и без проблем. Освободившись от повязки, он почти сразу потребовал, чтобы Ольга выполнила данное ему обещание и вымыла его. Выглядело это так: на следующий день после того, как с него сняли бинты, волк залез в ванную и сидел в ней до тех пор, пока Ольга его там не обнаружила. Увидев разлегшегося в эмалированном тазу зверя, девушка сначала удивилась и рассмеялась, а затем вспомнила, что в первый же день в её доме волк хотел искупаться. Делать было нечего, пришлось ехать в город в зоомагазин, чтобы купить шампунь и заодно ещё кое-какие принадлежности, а на следующий день устроить помывку. Во время и после принятия ванны у волка был такой довольный, почти блаженный вид, словно об этом он мечтал всю свою жизнь. А когда с водными процедурами было покончено, он довольный стал бегать по дому, пока, утомившись, не запрыгнул на стоявший в кабинете диван и не улегся на него, растянувшись во всю длину.

Ещё одной странностью волка, обнаружившейся на второй день его проживания в доме Ольги, была неоднозначная реакция на телевизор. С одной стороны, впервые увидев работающий телевизор, по которому в тот момент шёл выпуск дневных новостей, волк заметно удивился. Он стоял посреди холла, когда Ольга решила узнать, что происходило в мире, и включила телевизор, но услышав странные звуки и увидев, как по экрану движутся, сменяя друг друга, живые картинки, зверь буквально подпрыгнул на месте от неожиданности. Подобная реакция для животного, всю жизнь проведшего в лесу, была бы совершенно естественна, однако конкретно этот волк, судя по его совсем ручному характеру, был каким угодно, только не диким. Конечно, он мог раньше жить в доме какого-нибудь одичалого лесника, где никогда не было телевизора, но это не объясняло того, как он стал относиться к технике, уже привыкнув к ней. Если вначале телевизор не вызвал у волка симпатии, то впоследствии – буквально через два дня – он уже неотрывно следил за всем, что по нему показывали, с не меньшим вниманием, чем слушал чтение Ольги.

Первое время Ольга постоянно замечала все эти странности волка, так, казалось бы, не свойственные обычным домашним животным, но постепенно перестала обращать на них внимание. Она вообще была довольно рассеянной девушкой, и мимо её сознания часто проскальзывали незамеченными вещи и события, которые она не считала важными или интересными. Пока Ольга привыкала к тому, что в её доме живёт волк – которого она воспринимала как обычную собаку – она порой мысленно фиксировала для себя неординарность его поведения, но очень скоро перестала это делать, начав воспринимать её как данность.

Постепенно всё в доме Ольги, сначала взбудораженном появлением нового жильца, вернулось в привычную колею. Маруся смирилась с присутствием волка на своей территории и перестала обращать на него внимание. Ольга снова жила по своему обычному расписанию: просыпалась часов в восемь утра, ходила в душ, завтракала, занималась домашними делами, потом до обеда писала, обедала, снова писала до вечера. По вечерам, если погода позволяла, Ольга выходила гулять, правда, теперь она бродила по покрытым высокой травой и полевыми цветами холмам и берегу прозрачной реки не одна, а в компании волка. Он шёл рядом с ней, довольно ступая по нагретой лучами летнего солнца земле, шурша травой, местами доходившей ему почти до груди, а иногда начинал весело носиться по долине, распугивая прятавшихся в траве птиц, или забегал в реку, начиная плескаться в ней и поднимать тучи брызг. А Ольга, смеясь, наблюдала за его весельем и порой присоединялась, в реку не заходя, но тоже с удовольствием бегая под открытым небом и вдыхая чистый горный воздух.

Возвращаясь с прогулки, радостная и устала, Ольга снова посещала душ, а потом ужинала в компании Маруси, которая, как любая уважающая себя кошка, не могла оставаться безучастной, когда кто-то ел, и волка, вообще почти не отходившего от неё. После ужина девушка обычно читала или смотрела телевизор, или, если на неё вдруг находило вдохновение, снова садилась писать свою книгу – как ни странно, по вечерам и ночам ей писалось лучше всего, – а потом, часов в двенадцать или позже, ложилась спать. Спала она чаще всего как убитая – благодаря активным вечерним прогулкам на свежем воздухе. По крайней мере, так было до тех пор, пока она не сняла повязку с плеча волка.

Когда прошли предписанные врачом после операции две недели ношения повязки, Ольга освободила волка от бинтов и на другой день вымыла зверя. А следующей ночью она вдруг ни с того ни с сего проснулась незадолго рассвета, хотя обычно беспробудно спала до самого утра. Причём очнулась Ольга не сразу, постепенно переходя от сна к дрёме и пробуждению, словно какой-то внешний раздражитель потревожил её подсознание, запустив механизм выхода из сна. И прежде, чем полностью проснуться, девушка будто бы уловила, что именно потревожило её среди ночи – сквозь сон ей почудилось, что за дверью её спальни кто-то ходит. Но, открыв глаза и прислушавшись, она не услышала ничего подозрительного и потому снова уснула.

Следующая ночь после внезапного пробуждения прошла спокойно – Ольга закрыла глаза минут в двадцать первого, а открыла их только в восемь со звонком будильника. Однако ещё через день, на третью ночь, её опять что-то потревожило и снова незадолго до рассвета. На этот раз Ольга очнулась не от призрачного звука шагов за дверью, а от неприятного ощущения, что рядом с ней кто-то стоит и смотрит на неё. Но, как и в прошлый раз, проснувшись, она ничего необычного не заметила. В её комнате никого не было, если не считать мирно спавшего у изножья кровати волка. Убедив себя, что ей, должно быть, опять померещилось, Ольга вновь уснула.

После эти двух ночных пробуждений последовало много совершенно спокойных ночей, так что Ольга и думать забыла, что её когда-то что-то беспокоило. Теперь она спала великолепно, засыпая около полуночи и просыпаясь в восемь со звонком будильника. Так продолжалось до тех пор, пока однажды, в самом начале осени, её вновь посреди ночи не разбудил звук чьих-то шагов за дверью спальни, но на этот раз в его реальности не было никаких сомнений.

Ольга лежала в кровати, накрывшись одеялом, и прислушивалась к тому, что происходило за дверью её комнаты. Секунду назад она слышала там чьи-то шаги, человеческие шаги. Она была уверена, что ей это не показалось и не приснилось, и спинным мозгом чувствовала, что за дверью кто-то есть, кто-то чужой. После недавнего сна её мозг ещё медленно соображал, но он уже вёл лихорадочную работу, пытаясь решить, что же делать. Повинуясь больше инстинкту, нежели рациональным соображениям, Ольга начала тихо стягивать с себя одеяло и осторожно подниматься в постели. Она не отрывала напряжённого взгляда от дверной ручки, смутно различимой в темноте спальни, словно та была для неё источником величайшей опасности в мире. Мгновенья текли как часы, девушка уже освободилась от покрывала и сумела бесшумно сесть в кровати, продолжая прислушиваться к ночным звукам. И вдруг она услышала едва уловимый вздох, донёсшийся из-за закрытой двери, и в тот же миг её ручка начала опускаться.

Сработал спусковой крючок, никогда прежде в своей жизни Ольга не двигалась с такой скоростью. Она даже сама не усела понять, как сделала это, но за те несколько секунд, что опускалась изогнутая металлическая ручка, и открывалась дверь спальни, девушка успела не только выпрыгнуть из кровати, но и пересечь полкомнаты, и, отодвинув оконную раму, выскочить на террасу. Уже с этой позиции с бешено колотившимся где-то в районе горла сердцем он увидела… В проёме приоткрытой двери в спальне появился высокий человек, молодой парень, которого Ольга никогда раньше не встречала. Выглядел он очень странно: до пояса раздетый – из одежды на нём были только какие-то старые мешковатые штаны – босой, тёмные волосы взъерошены. Но всё это Ольга отметила разве что задним умом, попытавшимся с первого взгляда оценить потенциального врага, передний же, рациональный ум её был просто в ужасе от появления незнакомца.

А незнакомец, увидев Ольгу, застывшую посредине террасы, словно испуганная кошка, готовая в любой миг броситься наутёк, остановился на пороге комнаты. Лицо его, плохо различимое в сумраке спальни, казалось предельно сосредоточенным, но при этом печальным – хотя, быть может, то была лишь игра ночных теней на его чертах. Его поза и поднятые в примирительном жесте руки говорили о том, что он не собирался нападать на девушку, а лишь хотел поговорить с ней. Это намерение он подтвердил словами, сказав негромким, успокаивающим тоном:

– Не бойся меня, я не причиню тебе вреда.

Услышав голос незнакомца, Ольга вздрогнула, причём не только потому, что боялась его обладателя, непонятно как попавшего посреди ночи в её дом. Этот глубокий, с ноткой невысказанной тоски голос показался ей смутно знакомым, будто она уже слышала его раньше и при подобных же обстоятельствах. Рациональный разум не мог найти этому объяснения – в тот момент он у неё вообще плохо работал – но подсознание, укрепившее свою власть под воздействием стресса, упорно говорило Ольге, что она уже видела этого человека. Неизвестно когда и где, но она уже встречалась с ним и до ужаса его боялась.

Но поскольку все эти мысли пробегали у Ольги в голове, а внешне она по-прежнему оставалась неподвижной и безмолвной, ночной гость, вероятно, подумал, что она успокоилась. А сделав такой вывод, он решил, должно быть, что может попытаться наладить с девушкой контакт, и переступил порог комнаты, приблизившись к ней на один шаг. Однако молчание Ольги вовсе не означало её готовность продолжить общение, и это неосторожное действие чужака сработало для неё как сигнал к действию. В сознании девушки больше не было ни одной мысли, ни о голосе незнакомца, ни о том, кто он такой. В тот миг Ольга хотела только одного – бежать без оглядки, пока не доберётся до людей, до кого-нибудь, кто поможет ей, а потом она уже разберётся со всем остальным.

И она побежала. Сначала через двор, а потом, перекувыркнувшись через забор, по полю, в сторону соседских домов. Ноги её скользили на холодной и влажной траве – ведь она выскочила из дома, как была, босая и в ночнушке – но, к счастью, ночь была тёплой, а страх придавал ей скорость. Ещё никогда прежде в своей жизни Ольга не бегала так быстро, как в ту ночь, спасаясь от внушавшего ей ужас преследователя. И хотя соседские дома находились на приличном расстоянии от её собственного, она очень скоро приблизилась к ним. До первого на её пути домика с погасшими окнами оставалось уже не больше ста метров, как вдруг тот, от кого она убегала, вырос буквально из-под земли, оказавшись между ней и спасительным жилищем.

Увидев парня, возникшего непонятно откуда на вершине невысокого холма, куда она только что собиралась забраться, Ольга опешила, на миг в испуге замерев на месте. Но в следующую же секунду она опомнилась и свернула в сторону реки, где также стояли дома. Однако и в этот раз, не успев подбежать к ним на расстояние и сотни метров, девушка вынуждена была остановиться, вновь увидев перед собой человека, от которого пыталась сбежать. Он стоял метрах в десяти от неё, внушая ужас, словно оживший ночной кошмар – преследователь, от которого не скрыться. Ольга поняла, что не сможет убежать от него, и потому остановилась, решив, если потребуется, драться до последнего. А он пошёл ей навстречу, медленно, не делая резких движений, чтобы вновь не спугнуть, и остановился, не дойдя до девушки шагов пять. Происходило это всё почти на самом берегу реки, от которой веяло свежестью, и разносился мерный шум быстро текущей воды. Теплый ветер шелестел в листве, а на небе в разрывах между тяжёлыми облаками ярко – как это обычно бывает вдали от крупных городов – светились звёзды.

Когда незнакомец вновь остановился, Ольга смогла лучше рассмотреть в свете звёзд его лицо, оказавшееся бледным, но всё же красивым, с тонкими правильными чертами и большими голубыми глазами. И на этот раз оно показалось девушке смутно знакомым, совсем как недавно услышанный ею голос. Но, поскольку теперь этот странный парень находился совсем близко от неё, да и к тому же она устала от ночной беготни, Ольга окончательно потеряла самообладание и закричала на него с откровенно истерическими нотками в голосе:

– Что тебе от меня надо?! Зачем ты меня преследуешь, маньяк?!

Когда Ольга закричала, незнакомец невольно отступил от неё на полшага, и тут же, выразительно замотав головой, воскликнул:

– Нет! Я не маньяк, не нужно меня бояться, – сказал парень горячо и с какой-то мольбой в голосе.

– Тогда какого чёрта ты за мной бегаешь и вообще залез в мой дом?! – не унималась Ольга. – Я тебя знать не знаю!

– Нет, – повторил незнакомец, – ты знаешь меня, Оля… – Тут он осёкся, словно не решаясь продолжать.

– Я тебя первый раз в жизни вижу! – опять закричала девушка. – Ты просто псих!

– Нет, нет! – снова замотал головой парень, и в этом его отрицании слышалось какое-то отчаяния, будто они с Ольгой действительно были знакомы, но он не знал, как убедить её в этом. Наконец, собравшись с духом, он произнёс. – Ты знаешь меня потому, что я – тот волк, которого ты спасла. Да, Оля, это меня ты подобрала на той поляне и повезла к ветеринару. На самом деле я не волк, а человек.

– Что за бред? – воскликнула Ольга, невольно отступив на шаг назад. Она прекрасно понимала, что слова незнакомца не могут быть правдой, но они всё равно поразили её, ведь она никому не рассказывала подробностей про своего волка…

– Это правда, – ответил парень, и добавил, словно догадавшись о сомнениях Ольги. – Я могу много рассказать такого, что известно только волку и тебе. Например, как ты перевязывала его, то есть меня, там, на залитой лунным светом поляне. Как читала мне главы из своей новой книги или говорила о своих планах на следующую книгу. Как ты защищала меня от своей кошки, которая первое время то и дело норовила выцарапать мне глаза. Как, просидев допоздна за компьютером, дописывая очередную главу, ты порой долго не могла уснуть, потому что разум твой был ещё слишком взбудоражен наполнявшими его идеями. И как я почти каждую ночь спал у изножья твоей постели… Да, Оля, это был я, в действительности я человек…

Парень замолчал и воззрился на Ольгу взглядом, в котором печаль – должно быть, извечно его сопровождавшая – сочеталась с отчаянной надеждой на то, что она ему поверит. Его диковатая внешность, прежде испугавшая девушку, теперь выглядела скорее вызывающей жалость, чем опасной. Но странные его слова по-прежнему не встречали в Ольге доверия, хотя и поразили её, когда парень стал говорить о вещах, которые на самом деле мог знать только волк. И самое главное – Ольга только теперь об этом вспомнила – волка не было в комнате, когда она проснулась. И трудно было поверить, что мимо создания с его чутьём смог бы пройти кто-нибудь посторонний…

– То, что ты говоришь…, этого просто не может быть, – неуверенно произнесла Ольга, больше пытаясь убедить себя, чем стоявшего напротив неё парня.

– Поверь, я бы очень хотел, чтобы этого действительно не было, – сказал он, опустив голову. Но в следующий миг он вдруг резко снова её поднял и посмотрел на чёрное небо, по которому неспешно проплывали лёгкие облака, и в его светлых глазах сверкнул огонёк решимости, испугавший Ольгу. – Я понимаю, ты не сможешь поверить мне, пока сама не увидишь, – вновь заговорил он звенящим от напряжения голосом, – поэтому, я покажу!

Парень сделал решительный шаг навстречу Ольге, и при этом лицо его исказила ужасная гримаса, будто он ступал не по прохладной траве, а по раскаленному железу. Девушка невольно отшатнулась, не успев даже толком понять, что происходит. В этот миг берег реки, где происходила эта необычная сцена, озарил серебряный свет появившейся из-за облаков растущей луны. Его лучи упали на лицо молодого человека, и под их воздействием оно стало вытягиваться, искажаться деформироваться и… покрываться густой серой шерстью. В следующую секунду парень согнулся как от страшной боли, а потом, упав на колени, стал скрючиваться, уменьшаться в размерах и превращаться в волка.

На это Ольга уже смотреть не могла, от ужаса у неё перехватило дыхание, и сердце, казалось, остановилось. Невольно прижав руки к груди, словно пытаясь защититься от возникшего перед ней монстра, она отступила ещё на два шага назад. Потом она беззвучно прошептала одно единственное слово: «Оборотень», и снова бросилась бежать. В этот раз Ольга бежала ещё быстрее, но уже не разбирая дороги, от потрясения она будто потеряла разум и мчалась, куда несли её ноги, спасаясь от ожившего ночного кошмара. К сожалению, несли они её совсем не туда, куда следовало, и всего через несколько секунд бега Ольга внезапно ощутила, что земля ушла у неё из-под ног. Последним, что она успела заметить прежде, чем мир вокруг погрузился в кромешную тьму беспамятства, был внезапно возникший перед ней под непривычным углом наклона берег реки.

История волка

Очнулась Ольга поздним утром и обнаружила, что лежит на диване в своём доме. В голове у неё было совершенно пусто, первые мгновенья после пробуждения она вообще ни о чём не могла думать, а просто смотрела пустыми глазами в белый потолок. Но постепенно к ней начало возвращаться привычное состояние ума, и девушка вдруг поразилась тому, что она лежит не в своей постели и даже не в спальне, а в кабинете на диване. Эта мысль заставила её резко подскочить и сесть, чтобы стряхнуть с себя остатки сна. Затем Ольга начала возбуждённо оглядывать комнату, словно пытаясь найти в ней объяснение того, почему она провела ночь здесь. В кабинете всё было, как всегда: стол, книжный стеллаж, диван, телевизор – всё стояло на своих мечтах и выглядело точно так, как прошлым вечером. Прозрачный белый тюль на окне висел ровно, а за стеклом на полу террасы лежали солнечные лучи – день был ясный.

Закончив осматривать комнату, но по-прежнему ничего не понимая, Ольга ни с того, ни с сего опустила взгляд на свои ноги и увидела нечто такое, что заставило её ещё больше удивиться. Ноги у неё выглядели так, словно она босиком ходила или скорее бегала по земле и траве. Причём не только ступни имели характерный зеленоватый цвет, полосы травяного сока, кусочки приставшей к коже травы и просто пятна засохшей земли, поднимались вверх до самого подола ночной рубашки, а возможно и выше. Сама ночная рубашка, ещё накануне имевшая чистый голубой цвет, была испачкана не меньше ног девушки, словно она каталась в ней по земле. Посмотрев на свои руки, Ольге увидела аналогичную картину, а потом резко ощутила, как болит у неё всё тело, а особенно правый висок, будто она ударилась им.

Представшая глазам Ольги картина ясно говорила о том, что предыдущая ночь прошла у неё бурно, однако девушка помнила её довольно смутно. Вероятно, то было последствие удара головой, но у неё сохранились лишь обрывочные воспоминания о том, что происходило с ней несколько часов назад. Как могла она оказаться на улице, Ольга не представляла, она помнила только, что бежала куда-то… А может, ей это только приснилось, хотя побаливавшие от напряжения мышцы ног говорили в пользу первого варианта. Ещё она помнила, что видела какого-то человека, который её почему-то очень испугал. Почему именно он внушил ей такой страх, Ольга толком себе ответить не могла, но было в нём что-то зловещее… И наконец, она помнила, что после того, как появился тот жуткий человек, всё погрузилось во тьму. А потом она проснулась здесь, в своём кабинете.

– Бред какой-то, приснится же такое, – произнесла вслух Ольга, хотя в комнате никого, кроме неё не было. Затем она встала с дивана и начала ходить кругами по кабинету, продолжая размышлять вслух. – Совершенно точно, что это был сон, с чего бы это я стала бегать по полям? Ко мне в дом залез какой-то маньяк? Но тогда где он сейчас?

Задав себе эти вопросы, девушка почувствовала странное, неприятное беспокойство и, на всякий случай, решила пройтись по дому. Она вышла из кабинета и первым делом заглянула в спальню, там никого не было, однако кровать оказалась разобранной, но окно было закрыто. Потоптавшись с минуту в спальне, Ольга пошла в ванную, в ней тоже никого не оказалось, как и в прихожей, куда девушка только заглянула, открыв дверь, но заходить не стала. В последнюю очередь она посетила кухню, в которой, лёжа в своей любимой плетёной корзинке, спала Маруся, а на террасе за приоткрытым окном спал волк. При виде его Ольгу словно ударило слабым разрядом тока, и воспоминания прошлой ночи стали гораздо отчётливее. Как в прояснившемся отражении в её памяти встало лицо молодого парня, словно из-под земли выросшего между ней и соседскими домами, к которым она стремглав неслась через поле. А потом перед внутренним взором девушки возникла ужасающая картина превращения в лунном свете человека в волка, заставившая её броситься от монстра наутёк, в результате чего она, должно быть, кубарем скатилась с берега реки… Секунду спустя наваждение прошло, и события прошлой ночи вновь стали казаться Ольге больше похожими на сон, чем на реальность.

«В конце концов, – подумала Ольга, – не может же человек на самом деле превратиться в волка. Оборотней не существует – это всё сказки, а я слишком стара, чтобы в них верить. Я знаю, что произошло вчера, я засиделась допоздна, а потом, когда легла спать, мой мозг переклинило из-за того, что он всё ещё был взбудоражен после долгой работы, и механизм сонного паралича не включился. Короче говоря, я просто лунатила, вот и все, а оборотень мне приснился. Наверное, я вышла в сад, побродила там, может, упала пару раз, а потом вернулась в дом и завалилась спать в кабинете. Да, именно так всё и было».

Убедив себя, что всё с ней случившееся – это лишь игра её воображения плюс немного лунатизма, Ольга вышла из кухни и отправилась в свою комнату. Там она взяла халат и пошла в ванную смывать с себя следы ночных приключений. А после душа она занялась своими обычными делами и больше уже не думала ни о чём постороннем.

День прошёл незаметно. С того момента, как она проснулась и до того, как солнце за окнами начало опускаться за окутанный дымкой горизонт, Ольга успела написать очередную главу своей книги, погладить постельное бельё и даже немного погулять. В этот раз она отправилась на прогулку одна, так как волк вопреки своему обыкновению пожелал остаться дома, и, сама того не заметив, пришла на берег реки. Там она немного побродила, поглядела на быстро бегущую бирюзовую воду, настолько чистую и прозрачную, что сквозь неё было видно каменистое дно, а потом пошла обратно. К дому Ольга вернулась, когда долину уже заливал красновато-оранжевый свет заходящего солнца. В его лучах приземистое строение, стоявшее на небольшой возвышенности, отбрасывало длинную резкую тень на лежавший ниже склон холма, от чего в вечерний час дом казался довольно мрачным. Взглянув на него от подножия холма и увидев укрытый густой тенью восточный фасад, Ольга вдруг ощутила странный трепет при мысли, что ей сейчас придётся войти в этот дом. По какой-то непонятной причине девушке совершенно не хотелось возвращаться в своё жилище и тем более встречать там приход новой ночи. Никогда не боявшаяся темноты, она внезапно совершенно отчётливо поняла, что приближавшийся заход солнца и следовавший за ним ночной мрак внушали ей необъяснимый страх перед чем-то, что неизбежно должно было явиться в мир вместе с ними.

В первый раз за то время, что она жила в долине, Ольга пожалела о том, что забралась так далеко от людей, от города, где непрерывно кипит жизнь, где всегда полно света, и где даже на миг невозможно остаться одной. Ей вдруг жутко захотелось оказаться в другом месте, где-нибудь, где было много людей, и в их толпе можно было легко спрятаться от надвигавшегося ночного ужаса, где ей не пришлось бы встречать его одной. На мгновенье Ольга даже решила, что именно так она и сделает – сейчас же пойдёт в гараж, сядет в машину и поедет, несмотря на поздний час, в город, в котором жила её мать. В квартире матери она уже будет не одна и сможет пересидеть там внушавшую ей такой страх ночь.

Придумав этот план, Ольга ускорила шаг и через минуту уже стояла напротив гаражных ворот, собираясь открыть их – так как в дом ей заходить совсем не хотелось – чтобы добраться до своей машины. Но тут её обуяли сомнения, девушка подумала о том, как её звери – кошка и волк – проведут эту ночь без неё, и как воспримет её внезапное появление, которое состоится уже после полуночи, мать. Таким неожиданным визитом она, во-первых, доставит ей кучу неудобства, а во-вторых, сама всю ночь будет беспокоиться о своих четвероногих подопечных. Недолго поразмыслив над тем, что она собирается сделать, и, сопоставив эти действия с реальностью предполагаемой опасности, Ольга пришла к выводу, что всё это глупости, и передумала ехать. Она оставила гараж в покое и пошла домой.

Дома, как оказалось, не было ничего страшного и тем более такого, из-за чего стоило бы всё бросать и сломя голову мчаться в город. Поэтому Ольга спокойно переоделась в домашнюю одежду и занялась приготовлением ужина для себя и питомцев. А когда совсем стемнело и на небе зажглись яркие созвездия, девушка, покончив с делами, уселась в компании кошки и лежавшего на коврике возле дивана волка смотреть телевизор. В тот вечер Ольга смотрела какую-то фантастическую ерунду, не слишком замысловатую, но вполне пригодную, чтобы убить часок перед сном, особенно, если лень заниматься чем-либо другим. И так она сидела перед телевизором, полуследя за сюжетом, полузадрёмывая, когда её внимание привлекло какое-то странное движение возле дивана с той стороны, где занял место волк. Сначала Ольга не поняла, что происходит, а поняв, вскочила и с испуганным вскриком отпрыгнула к выходу из комнаты. Увидела же она то, что лежавший на коврике волк вдруг стал увеличиваться размерах, лапы его начали вытягиваться, выпрямляться, голова – приобретать более округлую форму, шерсть, покрывавшая тело – исчезать, обнажая гладкую человеческую кожу.

Окончательное превращение Ольга не застала. Выскочив, как ошпаренная из кабинета, она побежала в спальню и заперлась там, заблокировав и выход на террасу. Оказавшись в относительной безопасности, девушка стала судорожно рыскать по комнате, перерывая содержимое прикроватной тумбочки, переворачивая одеяло и подушки, но ей так и не удалось найти то, что она искала. Лишь устроив в спальне полнейший разгром, она вспомнила, что последний раз держала в руках мобильный телефон в том же кабинете… Осознав, что не сможет вызвать помощь, Ольга в отчаянии опустилась на пол возле окна и закрыла лицо руками. Она не плакала, так как плакать ей вовсе не хотелось, но всё её тело парализовал страх, лишив способности двигаться. Правда, она моментально к ней вернулась, когда Ольга почувствовала, что за её спиной кто-то стоит. Нервно оглянувшись, она в ужасе отшатнулась от окна – по ту сторону стекла в слабом свете звёзд стоял тот самый молодой парень, от которого она убегала в своём кошмаре прошлой ночью. Только теперь Ольга поняла, что это был совсем не сон…

Он стоял на террасе безмолвно и неподвижно, снова полуобнажённый и глядел на Ольгу, застывшую на полу своей спальни. А девушка смотрела на него вытаращенными от ужаса глазами и не могла сдвинуться с места, словно пригвождённая к месту собственным страхом. Эта немая сцена продолжалась несколько мгновений, пока парень не решил нарушить молчания, произнеся негромко, но отчётливо:

– Оля, не бойся меня, я не сделаю тебе ничего плохого.

Но Ольге слова странного парня вовсе не придали спокойствия. Напротив, когда он заговорил, девушка невольно издала испуганный писк и отползла вглубь комнаты. И как она могла успокоиться, если видела перед собой не человека, а оборотня? Однако звук живого голоса всё же вывел Ольгу из состояния оцепенения, и она снова начала мыслить. И первые же мысли, пришедшие в её голову, были о том, что, раз оборотень стоит напротив окна её спальни, значит, мобильный телефон лежит в кабинете без присмотра, и, следовательно, она может попытаться его забрать. Эта забрезжившая надежда придала Ольге сил, и она начала медленно пятиться в сторону выхода из спальни.

– Прошу тебя, не уходи! – воскликнул вдруг оборотень, увидев, что Ольга отползает всё ближе к двери, намереваясь снова убежать. – Я хочу лишь поговорить!

Неизвестно, что тому было причиной – сомнения в том, что она успеет вернуться в кабинет раньше волка, или жалость, внезапно возникшая в ней, когда она услышала мольбу в голосе оборотня – но Ольга остановилась. Ей вдруг удалось взглянуть на стоявшего за её окном парня другими глазами, на какой-то краткий миг она увидела в нём того несчастного раненого волка, которому ей захотелось помочь. Он уже не казался ей воплощением ночного ужаса, порождением мрака, восставшим из древних легенд и сказок, а был просто живым существом, нуждавшимся в её сочувствии… Именно это краткое виденье вернуло Ольге спокойствие, она смогла взять себя в руки и подняться с пола. Она даже сделала шаг в сторону окна и произнесла дрожащим голосом:

– Я слушаю тебя.

– Да… Спасибо, – сказал парень с облегчением. Отняв от стекла руки, которые прежде судорожно к нему прижал, когда боялся, что Ольга выбежит из комнаты, он начал свой рассказ. – Моя история покажется тебе невероятной, но всё, что я расскажу – это правда… – Он прервался, будто не зная, с чего начать, но затем, собравшись с мыслями, продолжил. – Таким…, какой есть, я был всегда, сколько себя помню… Я родился и вырос в маленьком доме, построенном в глубине леса не очень далеко отсюда, мои отец и мать были единственными людьми, которых я знал. Кроме них я не общался больше ни с кем, потому что наш дом находился в стороне от людских поселений. Мои родители всегда избегали встреч с людьми, так как они могли плохо закончиться… Мой отец не был… оборотнем, он был обычным человеком, хотя и мог иногда предугадывать события… Способность, а вернее, неизбежность, превращаться в волка я унаследовал от матери…

Я мало что знаю об их жизни до того, как они поселились в нашем домике посреди сибирских лесов, но когда-то мама рассказывала мне о том, что своё детство и юность она провела в доме одного богатого человека, англичанина, который обожал всё сверхъестественное. Тот человек искал по всему свету и собирал в своём доме вещи, наделённые необычными свойствами, древние книги и людей, обладавших сверхъестественными способностями. Конечно, людей он не мог держать у себя подобно вещам, но он удерживал их деньгами. Мама говорила, что он и ещё несколько увлечённых всем экстраординарным богачей создали какую-то организацию, занимавшуюся изучением аномальных явлений и поиском артефактов и необычных людей по всему миру. Она же была в доме того англичанина жемчужиной аномальной коллекции, а мой отец состоял у него на службе в качестве штатного предсказателя. Я не знаю точно, сколько лет отец и мать провели в доме того человека, но однажды они захотели уйти. Понимая, что увлечённый коллекционер всяческих чудес ни за что не отпустит две свои лучшие находки, они решили бежать. Сделать это было нелегко, но им удалось сесть на самолёт, летевший из Лондона в Москву, а оттуда уже добраться до Барнаула – родного города моего отца. Но в Барнауле они оставаться не могли – там их рано или поздно непременно нашли бы – поэтому они покинули город и отправились в леса. Отец смог устроиться лесником, и они с мамой поселились в отведённом для него домике, но прожили там всего год, пока отец не выстроил для них собственный дом в самой глухой части леса. Тогда они перебрались туда и спрятались от всего мира, и там родился я.

Парень ненадолго замолчал, давая Ольге возможность переварить то, что она услышала, и собираясь с мыслями для продолжения своего сбивчивого рассказа, из которого слушавшая его девушка почти ничего не поняла.

– Вопреки известным сказкам, – снова заговорил он спустя минуту, – моё превращение в волка происходит под воздействием не только лунного, но и солнечного света. Когда на меня падают солнечные лучи, я не могу сопротивляться этому свету и моё тело из человеческого превращается в волчье. Также мне трудно сохранять человеческий облик при свете полной луны, ведь этот спутник Земли всего лишь отражает солнечный свет, а вот в полной темноте я без усилий становлюсь самим собой. Так же было и с моей матерью, а поскольку она ненавидела превращаться в волка, большая часть её жизни прошла в ночи при свете звёзд. Днём она оставалась дома, при свете огня занимаясь делами, а всё, что необходимо было делать на улице, она выполняла ночью, или этим занимался мой отец. Меня она тоже не выпускала днём из дома до трёхлетнего возраста, пока отец не убедил её в том, что я должен обязательно увидеть солнечный свет и привыкнуть к нему. Родители научили меня всему, что я знаю – чтению, письму, математике, как выживать в лесу, как работать и добывать еду. В нашем доме было очень много книг – отец привозил их целыми чемоданами, когда изредка выбирался в город – я прочитал их все по нескольку раз. Когда я подрос, отец стал брать меня с собой на охоту – я искал и загонял дичь – а мама в это время оставалась дома. Как я говорил, она никогда не выходила из дома днём… Только один раз она нарушила это правило, чтобы помочь мне и отцу…

Голос рассказчика вдруг затих и оборвался, парень отвернулся от окна, за которым, застыв посреди комнаты, его слушала Ольга. Несколько минут он стоял безмолвно, погрузившись в собственные мысли и невидящим взором глядя куда-то в пустоту, а девушка в ожидании смотрела на его тонкий, словно выточенный из мрамора профиль, белевший на фоне ночной темноты. Наконец, молодой человек вернулся к действительности и продолжил своё повествование низким, исполненным нескрываемой горечи голосом:

– В ту зиму было очень много снега, он замёл землю до самых окон нашего дома. Мы с отцом пошли на охоту, он с ружьём, а я в обличии волка. Тогда мне было тринадцать лет, превращаясь в волка, я уже был довольно крупным и сильным зверем и вполне мог перегрызть горло оленю. Мы шли по следу, оставленному молодой оленихой, как вдруг неизвестно откуда появился медведь-шатун. Эти звери и сами по себе очень опасны, а особенно проснувшись от спячки посреди зимы. На стаю волков медведь возможно и не пошёл бы, но одного единственного в компании человека он не испугался. Не знаю, что в тот момент ударило ему в голову, но он напал на нас. Отец выстрелил и попал ему в переднюю лапу, но это не остановило, а лишь разозлило зверя. Следующая – и последняя – пуля пролетела мимо, мы с отцом бросились бежать. Каким-то чудом нам удалось достичь замёрзшего озера, находившегося недалеко от нашего дома, но там медведь настиг нас. Защищая отца, я бросился на него, попытавшись вцепиться медведю в горло, но он отбросил меня и пошёл на отца. Но вдруг со стороны дома прибежала мама в облике белого волка, она была гораздо больше меня, и вдвоём нам удалось загнать медведя на середину озера. Зима хотя была и снежная, но и необычно тёплая, периодически случались оттепели, и последняя была совсем недавно. Оказавшись в центре озера, медведь провалился под лёд, сломавшийся под его тяжестью. Но прежде, чем нам удалось обратить его в бегство, медведь ранил маму, оставив глубокую рану у неё на боку. Когда опасность миновала, отец – он был очень сильным – взял маму на руки и понёс в дом. Осмотрев её, он сказал, что обязательно нужен врач, поэтому они отправились в город. Я хотел поехать вместе с ними, но отец не позволил, приказав мне остаться дома. Из города они уже не вернулись… С тех пор прошло девять лет. Уходя, отец строго запретил мне искать его и маму, если они не вернутся, а я и не знал, как добраться до города. Со временем я всё же стал уходить из дома, забредая всё дальше в лес, и однажды наткнулся на людей… Встреча эта закончилась пулевым ранением и нашим с тобой знакомством. Если бы не ты, Оля, я вряд ли выжил бы тогда. Спасибо тебе за то, что ты спасла и приютила меня, пока я был болен.

На этом рассказ закончился, парень замолчал и отступил от окна, а Ольга ещё некоторое время продолжала стоять неподвижно, переваривая полученную информацию. В то, что она сейчас услышала, и правда, было крайне сложно поверить, и она точно не поверила бы, если бы не видела превращения своего домашнего волка в человека и обратно. В голове её царил полнейший хаос, она не представляла, что ей теперь делать, как вести себя с этим странным человеком… Но вдруг это перестало иметь значение, когда она увидела, что он собирается уходить.

– Стой! – крикнула она уже шагнувшему за край террасы парню, подбежав к окну. – Куда же ты теперь пойдёшь?

Он обернулся и, печально взглянув на неё, ответил:

– Домой. Я лишь хотел поблагодарить тебя за спасенье перед уходом.

Однако такой ответ не устроил Ольгу, вдруг ни с того ни с сего почувствовавшую интерес к оборотню, который сменил страх перед ним.

– Если ты хотел только поблагодарить меня, почему не сделал этого вчера? – спросила она с искренним недоумением.

– Я хотел, но ты так испугалась меня… А потом ты упала и потеряла сознание.

– Значит, это ты принёс меня домой?

– Конечно. А теперь я должен уйти. – Он вновь отвернулся и пошёл через сад в сторону ограждавшего его забора.

– Подожди! – снова крикнула ему Ольга. Она открыла окно и выбежала на террасу вслед за парнем. Неизвестно почему, но теперь ей совсем не хотелось, чтобы он уходил, хотя ещё полчаса назад она мечтала о том, чтобы он исчез.

Парень остановился и снова обернулся к ней, на лице его читалось удивление. Он смотрел на Ольгу так, словно не мог поверить в то, что она не гонит его прочь. А девушка, подбежав к нему и сделав глубокий вдох, повторила:

– Подожди. Ответь мне сначала, почему ты должен уйти?

– Потому, что я оборотень, – ответил он с горечью, – монстр, от которого людям лучше держаться подальше. А ты разве не хочешь, чтобы я ушёл? Ты ведь так испугалась меня?

– Ещё бы не испугаться, когда на твоих глазах человек в волка превращается, – сказал девушка, но тут же опомнившись, добавила. – Но это было лишь потому, что я не ожидала… Теперь мне уже не так страшно.

– Неужели? – спросил парень и сделал шаг навстречу Ольге. При этом лицо его вдруг снова начало вытягиваться и покрываться шерстью, превращаясь в волчью морду, при виде чего девушка невольно отшатнулась. Увидев её испуг, оборотень оскалился и издал резкий лающий смешок, а потом, вновь прияв человеческий облик, произнёс. – Вот видишь, ты боишься меня, тебе не нужен монстр в доме.

Он отвернулся и снова пошёл прочь.

– Тебе не нужно уходить из-за того, что ты оборотень, – сказал ему вслед Ольга, сумев справиться со своими эмоциями. – Я не хочу, чтобы ты уходил.

– Почему? – спросил он, обернувшись, и в голосе его звучала плохо скрываемая радость, словно он надеялся, что Ольга остановит его.

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – может быть, я просто привыкла к тебе. А может потому, что всегда знала о том, кто ты на самом деле, голубоглазый волк.

– Хочешь, чтобы я остался твоим питомцем, потому что ты привязалась ко мне как к волку или даже как к псу? – невесело усмехнувшись, спросил он.

– Потому что привязалась к тебе, как к другу, – просто ответила Ольга, ничуть не обидевшись на его слова. – А ты разве хочешь и дальше одиноко жить в своей лесной избушке? Или, быть может, останешься здесь? Я могла бы помочь тебе узнать, что произошло с твоими родителями.

– Я и так знаю, – сказал он мрачно. – Они погибли, иначе вернулись бы ко мне.

– Мне жаль твоих родителей, – сказала Ольга искренне, – и мне жаль, что после их гибели ты остался совсем один… Пусть это прозвучит глупо, но когда я увидела тебя там на поляне, я сразу поняла, что ты необычный волк. В твоём взгляде было столько тоски и боли, что я даже перестала бояться и подошла к тебе. До сих пор не понимаю почему, но в тот момент, когда ты смотрел на меня, я почувствовала какую-то связь с тобой, и то было не только сочувствие, но и будто бы какое-то необъяснимое душевное родство… Всё это звучит странно, но тогда я поняла, что должна помочь тебе… В конце концов, не зря же тот маленький призрак привёл меня к тебе, – последнюю фразу она произнесла с лёгкой улыбкой, вспомнив появление синего мерцающего призрака посреди лесной дороги.

– Какой ещё призрак? – спросил парень удивлённо.

– Призрак какого-то мальчика, – ответила Ольга с новой улыбкой. Ей вдруг стало очень весело от всей этой ситуации – верный признак того, что она слишком переволновалась в эту ночь. – Я увидела его на дороге, когда возвращалась домой из города, и он проводил меня к той поляне, где я встретила тебя. Понятия не имею, откуда он взялся, и что вообще всё это значит, но очевидно, что наше знакомство произошло неспроста.

– Странно, я не видел никакого призрака, – произнёс парень задумчиво. – Может, это был какой-то лесной дух? Из тех, о которых говорится в старинных легендах…

– Лесной дух привёл меня на помощь оборотню, одна сказка перетекает в другую, – с нервным смешком вставила реплику Ольга и пошатнулась от слабости. Вероятно, недавний удар головой не прошёл для неё бесследно, и теперь она вдруг ощутила, что ноги у неё подкашиваются. Земля закачалась, и Ольга поняла, что падает. Однако падения не произошло, стоявший до этого шагах в пяти от неё парень непонятно каким образом в мгновение ока оказался рядом и подхватил девушку, не дав ей упасть. А в следующую секунду она поняла, что уже не стоит на земле, а вместо этого, её несут обратно в дом. Ощущение это было странное и не сказать, чтобы особенно приятное, когда твои ноги отрываются от земли, и ты оказываешься в подвешенном состоянии, вынужденная подчиниться воле того, кто несёт тебя на руках. В общем, Ольга была рада, когда это вынужденное путешествие закончилось, и её вновь поставили на планету, а вернее, посадили на кровать.

Когда комната перестала кружиться и все вещи в ней заняли, полагавшиеся им в пространстве места, Ольга поняла, что на кровати рядом с ней сидит всё тот же странный парень и смотри на неё с живейшим беспокойством. Сделав пару вдохов и выдохов, она окончательно пришла в себя и заговорила:

– Похоже, я хорошо головой ударилась, раз спустя сутки всё ещё в обморок падаю. – Она усмехнулась и потёрла правый весок, на который пришёлся удар.

– Болит? – спросил парень с участием. – Хочешь, я принесу лёд?

– Нет, не надо, – сказала Ольга. – Думаю, я просто переволновалась… Лучше скажи мне, как тебя зовут? Я ведь тебе имя так и не придумала.

– Я – Дэвид, – ответил парень негромко, будто смутившись. – Это имя дала мне мама, а фамилия моя по отцу – Северов.

– Дэвид Северов, – произнесла Ольга с улыбкой, – очень лаконично. Ну, что же, Дэвид, после того, что мы вместе пережили, думаю, мы не можем просто так расстаться. Поэтому ты должен остаться здесь, если конечно, сам этого хочешь.

– Я хочу, – ответил он серьёзно, но потом добавил, помрачнев. – Только, если я останусь, боюсь, нам придётся пережить ещё больше.

– Главное, чтобы нам не было скучно, – сказала Ольга, по-прежнему улыбаясь.

– Пожалуй, это я могу обещать, – произнёс Дэвид без смеха. – А теперь спи, я буду рядом, как и раньше.

Дэвид

Следующее утро вновь было ярким и солнечным, шторы на окне спальни были раздвинуты, и сквозь прозрачный тюль в комнату проникал отражённый гладким полом террасы свет. Именно он и разбудил Ольгу сегодня раньше обычного, нарушив её сон непривычно яркой освещённостью. Лениво приоткрыв веки, она посмотрела сначала на белый потолок спальни, а потом, скосив глаза в сторону, увидела царивший в ней ещё со вчерашнего вечера бардак. Сцена разгрома, валявшиеся на полу комнаты вещи, распахнутые дверцы шкафа, в котором лежала в полнейшем беспорядке её одежда – всё это живо воскресило в памяти Ольги события прошедшей ночи, заставив её резко вскочить в постели. Сев, девушка увидела, что она не одна в комнате – на привычном месте у изножья её кровати лежал волк. Он не спал, а просто сидел, поджав под себя задние лапы и вытянув передние, и ждал, когда проснётся Ольга. Увидев, что это, наконец, произошло, он встал и, в волнении подёргивая хвостом, подошёл к ней ближе и сел возле изголовья кровати, уставившись на девушку своими большими голубыми глазами. И хотя он не мог говорить, она поняла, что он приветствует её, и ответила:

– Привет, Дэвид, – она потянулась к нему, чтобы погладить, как обычно делала это раньше, но, опомнившись, опустила руку. Одно дело гладить одомашненного волка, и совсем другое – оборотня. Ему попытка ласково потрепать шерсть на голове и почесать за ухом может показаться неуважением. Однако Дэвид, будучи в облике волка, очевидно, не возражал против того, чтобы Ольга погладила его. Подойдя ещё ближе, он положил голову на кровать, показывая этим своё расположение. А девушка, секунду поколебавшись, положила руку на его покрытую густой серой шерстью голову.

– Так странно, – заговорила с ним Ольга, проводя пальцами по шерсти, – сейчас ты мне кажешься совсем обычным волком, только не диким. При свете дня трудно поверить, что на самом деле ты человек… Интересно, меняется ли твой разум во время этих превращений?

Последний вопрос она задала скорее сама себе, всего лишь озвучив свои мысли. Но волк, услышав его, ни с того ни с сего встрепенулся и, убрав голову, из-под её руки, попятился на несколько шагов назад, а потом активно закивал. Выглядело это очень забавно – взволнованный кивающий волк – но при этом и пугающе, словно он хотел сказать что-то, но никак не мог этого сделать. Поэтому Ольга была рада, когда он успокоился и пошёл к выходу из комнаты, показывая тем самым, что пора вставать.

Потянувшись прежде, чем встать, Ольга скинула с себя одеяло и выбралась из постели. Затем, сменив ночную рубашку на халат, она заправила кровать и занялась подниманием с пола и раскладыванием на положенные места разбросанных во время вчерашних поисков вещей. Покончив с этим делом, она отправилась в ванную, чтобы умыться, а потом на кухню – завтракать. А дальше всё закрутилось, Ольга занялась своими делами: уборкой, писательством и так далее, а волк в это время сидел на террасе, бродил по саду или сидел где-нибудь рядом с девушкой, наблюдая за ней. Так продолжалось до самого вечера, пока солнце не скрылось за горизонтом, и вместе с угасанием дня не начала меняться атмосфера в маленьком домике, стоявшем в глубине погрузившейся в синие сумерки долины.

Как только стало настолько темно, что Ольге, работавшей в тот момент за компьютером, пришлось включить настольную лампу, чтобы лучше видеть клавиатуру ноутбука, волк, прежде сидевший, наблюдая за ней, на своём излюбленном месте возле дивана, тихо встал и вышел из кабинета. Ольга этого не заметила, потому что сидела к нему спиной, но, вот его возвращение привлекло её внимание – вернулся он уже в облике человека. Почувствовав, что за её спиной кто-то есть, девушка обернулась и увидела стоявшего на пороге кабинета Дэвида. Он пришёл совершенно бесшумно – можно было только удивляться тому, как она могла слышать его шаги сквозь сон – и, не желая отрывать её от работы, безмолвно ждал, пока она закончит. Однако, увидев его, Ольга уже не могла сосредоточиться и продолжить писать, поэтому она сохранила то, что сделала и выключила компьютер.

Хотя Ольга уже не боялась Дэвида, как раньше, его присутствие в человеческом облике по-прежнему вызвало у неё трепет. Отчего-то только в этом образе она воспринимала его как оборотня – существо, как минимум, сверхъестественное, если не сказать, жуткое. Но когда перед ней был волк, Ольга до сих пор видела в нём лишь обычного лесного обитателя, который волею судьбы стал её домашним питомцем. Возможно, дело было в том, что она просто привыкла относиться к нему так, а, может быть, причина такого двоякого восприятие лежала в том, что она очень редко общалась с людьми и, откровенно говоря, не особенно любила это делать. Так или иначе, когда в комнате появился Дэвид, она уже не могла думать ни о чём другом. Закрыв ноутбук, она повернулась на стуле в его сторону и стала быстро соображать, что теперь делать. Учитывая, что теперь он стал человеком, с ним нужно было говорить, только вот о чём девушка не могла придумать. Наконец, спустя несколько секунд неловкого – для неё – молчания Ольга выпалила первое, что пришло ей в голову, а именно:

– Слушай, а откуда у тебя эти штаны? – задала она вдруг заинтересовавший её вопрос. – У меня в доме, кажется, не было мужской одежды.

Дэвид, сначала удивившийся этому вопросу, опустил взгляд на свои брюки, представлявшие собой нечто вроде старых, давно потерявших форму и вид спортивных штанов. При этом на лице его возникло ни с чем несравнимое, виноватое выражение, какое возникает у детей, если их застают за недозволенным занятием.

– Я стащил их в одном из соседских домов, – ответил Дэвид после непродолжительного раздумья. – Я решил, что хозяину их не будет слишком не доставать…

– Зачем? – невольно спросила Ольга, хотя ответ был очевиден.

– У меня нет другой одежды здесь, – ответил Дэвид невозмутимо, – а без неё мне бы вряд ли удалось поговорить с тобой.

– Это точно, – усмехнулась девушка, вспомнив, как впервые увидев его в облике человека, подумала, что в её дом забрался маньяк. Явись он ей на глаза в костюме Адама, эффект был бы соответствующим. – Ладно, – продолжила она, – проблему с одеждой мы завтра решим, я поеду в город и куплю что-нибудь для тебя.

– Нет, – возразил Дэвид, – ты не должна тратить на меня свои деньги, у меня есть всё необходимое, правда, далеко…

– Дома, ты имеешь в виду? – решила сменить тему девушка, видя, что разговор приобретает не самое удачное направление. – Кстати, где твой дом?

– Да, дома, – кивнул Дэвид, а затем добавил. – Где он находится, я могу показать на карте, если хочешь.

– Хочу, – быстро сказала Ольга, почувствовав, что ей на самом деле интересно посмотреть, где он живёт. – Сейчас найду в Интернете карту местности.

Она снова открыла ноутбук и, когда запустилось программное обеспечение, включила Интернет и нашла карту России. Выбрав нужный регион и масштаб, она позвала к компьютеру Дэвида и, указав пальцем на условную точку на карте, сказала:

– Мы находимся здесь, – затем она указала на другую точку, находившуюся примерно в семидесяти километрах от первой. – А тебя раненого я нашла здесь.

– Понятно, – произнёс Дэвид, склонившись к монитору. Несколько секунд он внимательно глядел на карту, но, не найдя того, что было ему нужно, сказал. – Дай-ка мне мышку, я не вижу на этом участке того места.

Юля уступила ему беспроводную мышку ноутбука и немного сдвинулась на стуле в сторону, чтобы Дэвиду было удобнее искать. А он, взяв манипулятор, перетащил карту на мониторе немного вниз и вправо, то есть сместил обзор в северо-западном направлении. На этот раз он быстро нашёл то, что хотел и, указав курсором мышки на какой-то участок, расположенный, судя по схематичному обозначению, в глубине обширного леса, сказал:

– Вот это место, здесь находится мой дом.

Снова получив в своё распоряжение мышку, Ольга выполнила несколько нехитрых манипуляций, в результате которых получила информацию о расстоянии до указанного Дэвидом места.

– Чуть меньше двухсот тридцати километров, если двигаться напрямик, – озвучила она свои подсчёты. – Так, а что у нас с дорогами?

Она нажала на маленький значок в левой части монитора, и на карте появились обозначения транспортных магистралей.

– Хм, всё не так уж плохо, – продолжила она, – при желании туда можно добраться на машине, правда, не до самого места. В конце довольно много придётся пройти пешком через лес, километров двадцать, как минимум.

– Я и не думал, что дорога теперь подходит к дому так близко, – удивлённо произнёс Дэвид. – Насколько мне известно, когда отец строил дом, она была гораздо дальше. Да, теперь это не самое надёжное убежище, поэтому неудивительно… – Он резко осёкся, не договорив, словно чуть не сказала, что-то лишнее. Но Ольга этого не заметила, потому как её мысли уже были заняты совсем другим.

– А что если нам поехать туда, скажем, завтра? – сказала она. – Тебе ведь наверняка хочется побывать дома?

– Поехать? – переспросил Дэвид, и на лице его возникло едва уловимое выражение беспокойства, причины которого, впрочем, Ольга понять не могла. Но мгновенье спустя оно исчезло так же быстро, как появилось, уступив место лёгкой улыбке, сквозь которую всё же проглядывала некоторая настороженность. – Можно и съездить… Да, завтра я поведу тебя в свой дом, – заключил он и сразу сменил тему. – А пока неужели ты хочешь провести весь вечер здесь, никуда не выходя?

– В каком смысле? – не поняла девушка.

– В прямом, снаружи сейчас так хорошо… Чем сидеть в доме, лучше выйти и прогуляться перед сном.

Сказав это, Дэвид в качестве иллюстрации своих слов пересёк комнату и открыл окно, ведущее на террасу. В кабинет тут же проник лёгкий, всё ещё по-летнему тёплый ветерок, принёсший с собой пьяняще-сладкий аромат луговых трав. А вслед за ним сквозь образовавшийся проход, подобно густому чёрному пару, в комнату под оглушительный аккомпанемент хора кузнечиков вползла и бархатная темнота ночи. Казалось, природа так и манила выйти из дому и окунуться в трепещущие, наполненные неясными звуками и мерцающими тенями тёмно-синие волны позднего вечера.

Увлечённая внезапно возникшим перед ней очарованием ночи, Ольга решила последовать совету Дэвида и, выключив лампу и встав из-за стола, направилась к окну. Но уже на пороге террасы, она вдруг засомневалась и, остановившись, неуверенно посмотрела на парня, уже ждавшего её в саду.

– В чём дело? – спросил он, увидев сомнение Ольги.

– Не знаю, стоит ли идти так поздно, – произнесла девушка робко, – в конце концов, уже почти ночь…

– И что, ты боишься темноты? – усмехнулся он.

– Нет, конечно, – ответила Ольга, чуть задетая его насмешкой.

– Тогда больше тебе нечего и некого бояться здесь, – сказал он с упором на слове «некого». – Все соседи сейчас сидят по домам, а кроме них, здесь людей нет. А что до животных, то почти никто из них добровольно и близко не подойдет к такому существу, как я. – В последнем предложении явно прозвучали нотки мрачной иронии, говорившей о том, что Дэвид с радостью отказался бы от подобной неуязвимости. Но в то же время его слова вернули Ольге спокойствие и придали уверенности, чтобы перешагнуть, наконец, порог комнаты и, пройдя террасу, спуститься в сад.

Попав на открытый воздух, Ольга словно окунулась в озеро с освежающей, но тёплой водой. Прогревшийся за день воздух казался густым, как жидкость, он будто обволакивал предметы и людей, находившихся в нём. Идти сквозь него было легко и приятно, теплота его расслабляла, а не утомляла, как это могло быть днём, когда к разогретому воздушному слою прибавлялись ещё и обжигающие солнечные лучи.

Вдвоём Дэвид и Ольга прошли сад в направлении маленькой калитки, сделанной в заборе, и вышли в поле. Там девушка, прежде внимательно смотревшая себе под ноги, чтобы случайно не споткнуться обо что-нибудь в темноте, по совету спутника подняла взгляд к небу. В тот же миг она замерла на месте как вкопанная и на несколько ослепительных мгновений полностью выпала из земной жизни. Всё безграничное и бездонное небо над долиной выше линии горизонта было усеяно огромными яркими звёздами. Трудно было представить лучшее место для занятий астрономией – никакого светового загрязнения на всём поле видимости, только густая тьма, а над нею ослепительное многоцветное пламя. Глядя на это великолепие, Ольга даже приоткрыла рот от восхищения, у неё было такое чувство, что до сих пор она жила в пещере, где-то глубоко под землёй, и сегодня впервые вышла наружу. Не видя, не замечая прежде вдохновляющего величия этого бессчетного собрания сияющих миров, она просто не жила, потому что не видела вообще ничего. Осознав это, Ольга невольно поразилась тому, что смогла написать хотя бы одну книгу, причём не просто книгу, а фантастический роман, потому что раньше элементарно не понимала, что такое настоящая фантастика…

Миг озаренья прошёл, оставив в душе Ольги неизгладимое впечатление от встречи с чем-то необъятным и невыразимо прекрасным. Созерцание звёздной беспредельности было прервано чьим-то осторожным прикосновением к её плечу. Опустив взгляд, Ольга увидела, что это Дэвид пытается вернуть её к земной действительности.

– Пойдём, – негромко сказал он и направился в сторону реки.

На берегу неумолкающего потока воздух был заметно свежее, чем в глубине долины, от воды и росшего сразу за рекой леса тянуло приятной прохладой. Присмотревшись, Ольга даже увидела едва различимую тонкую полоску белёсого тумана, повисшего у кромки воды, где встречались охлаждённый и нагретый слои воздуха. Она и Дэвид медленно шли по краю крутого берега, наслаждаясь свежестью лёгкого ночного ветерка. Двигались они в сторону старого узкого моста, служившего переправой через реку, очертания которого смутно угадывались где-то далеко впереди благодаря его выгоревшему на солнце светлому остову. Довольно долго они не разговаривали, каждый шёл, погружённый в свои мысли. При этом Дэвид то отстранённо смотрел перед собой, то порой осторожно поглядывал на спутницу, будто изучая её, а Ольга либо глядела под ноги, по-прежнему опасаясь случайно споткнуться, либо мельком поглядывала на притягивавшее её внимание как магнит звёздное небо. Так продолжалось до тех пор, пока девушка вдруг не произнесла задумчивым тоном, будто обращаясь к самой себе:

– Интересно, каково это, превращаться в животное? Ведь при этом меняется всё твоё тело, и, в том числе, мозг. Да и не только тело, но и вообще сознание, психика…

Услышав это, Дэвид вздрогнул, словно ему вдруг стало холодно, и бросил на Ольгу быстрый, непередаваемый взгляд, в котором удивление смешивалось с тревогой. Но он почти сразу взял себя в руки и заговорил, тщательно подбирая слова:

– Всё меняется в этот момент. Превращение проходит очень болезненно, хотя со временем к этому привыкаешь, но пугает в нём вовсе не боль, а то, что следует за ней. Представь, что вот ты стоишь себе спокойно, думаешь о каких-то вещах, о которых только может думать человек, ощущаешь себя человеком. У тебя есть руки и ноги, привычные чувства, не слишком острые по-сравнению с чувствами животных, но нормальные, ты можешь говорить. Всё, что ты видишь, слышишь, всю информацию, которую получаешь, ты воспринимаешь и оцениваешь с человеческой точки зрения. У тебя есть только человеческие желания, только человеческие инстинкты… И вдруг всё это исчезает. Всё, что было в тебе и вокруг тебя застилает сплошное раскалённое облако боли, которая стирает все мысли и чувства из твоего сознания, все воспоминания из памяти. А потом ты, с одной стороны, будто оказываешься вне своего тела, а с другой – по-прежнему остаёшься в нем, но уже не таким, как раньше. В каком-то смысле твоё сознание раздваивается, и часть его – должно быть, наиболее примитивная, близкая к животному – остается в теле, а вторая – возможно, именно та, что и делает человека человеком – оказывается выброшенной из него. В первые мгновения после превращения мой разум менее всего походит на разум человека, я даже почти не помню, что был им когда-то… Думаю, причина этого как раз в его раздвоении в результате трансформации, поэтому, сразу после того, как я превращаюсь в волка, не подходи ко мне близко, поскольку в это время я плохо контролирую себя. Но скоро ко мне возвращаются мои человеческие воспоминания, а вернее, их слабый оттиск, и я вновь начинаю понимать, что к чему. Однако даже спустя какое-то время после превращения раздвоение разума не исчезает, потому что человеческая психика или, возможно, душа, как мне кажется, не может находиться в теле животного. Она, если так можно выразиться, просто не помещается в нём. Поэтому, с одной стороны, я превращаюсь в волка, слабо понимающего, что он на самом деле человека, а с другой, я становлюсь человеком, частично выброшенным из собственного обретшего звериный облик тела, но способного контролировать его действия. То есть я не теряю разум, и не пытаюсь убить каждого, кто попадётся на моём пути, как это описано в сказках об оборотнях.

Дэвид умолк и вновь погрузился в свои мысли, медленно шагая по густой траве. Его рассказ произвёл сильное впечатление на Ольгу; выслушав его, она долго молчала, обдумывая услышанное. Вернее, в первые несколько минут в голове девушки вообще не было мало-мальски связных мыслей, её наполняла лишь череда разномастных образов. Но постепенно в её сознании начало вырисовываться понимание, и озвученная Дэвидом история приняла для неё более-менее доходчивый вид. Первым, что Ольга смогла уловить в его рассказе, было то, что превращение причиняло Дэвиду сильную боль, причём не только физическую, но и душевную. И поэтому ей стало жаль его. Вторым, пришедшим несколько позже, было понимание того, что Дэвид, очевидно, очень много думал о том, что с ним происходит, раз смог сформулировать такое чёткое описание. И это обстоятельство тоже вызвала у девушки прилив жалости к этому несчастному человеку, вынужденному один на один каждый день встречаться с иррациональным кошмаром этого противоестественного превращения. А из жалости в её сердце вновь родилось желание помочь, и для того, чтобы сделать это, ей нужно было для начала узнать побольше.

– Скажи, Дэвид, а ты знаешь, откуда у тебя и твоей мамы эта… способность? – спросила Ольга, когда ей удалось более-менее привести в порядок свои мысли.

– Хочешь сказать, это проклятье? – с безрадостной улыбкой переспросил Дэвид.

Ольга не ответила, но и без того было понятно, что именно так она и хотела сказать.

– Я не знаю, – продолжил Дэвид, когда Ольга промолчала. – Ни мама, ни отец почти не говорили на эту тему. Но даже то, что и говорили, было лишь предположением… Всё, что мне об этом известно, я уже рассказал тебе.

– Тогда можно попытаться найти информацию в общедоступных источниках, – сказала Ольга, следуя ходу собственных мыслей. – В Интернете есть куча сведений об оборотнях, от сказок, до сумасшедших псевдонаучных теорий, как, впрочем, и обо всём остальном.

– Зачем тебе это? – искренне удивился Дэвид, не понимая интереса Ольги к этой теме.

– Как зачем? Разве ты не хочешь перестать превращаться, стать обычным человеком? – в свою очередь спросила Ольга, не менее удивлённая вопросом Дэвида.

– Не хочу ли я?! – воскликнул он. – Конечно! Но я не понимаю, почему тебе это интересно?

Ольга открыла было, рот, чтобы ответить на этот странный, по её мнению, вопрос, но тут же закрыла его, поняв, что не знает, как объяснить своё желание помочь этому почти незнакомому ей человеку. Однако ответить что-то нужно было, и она сказала просто и честно:

– Мне жаль тебя, жаль потому, что из-за этого проклятья ты не можешь взглянуть на солнце без того, чтобы не превратиться в зверя. Мне жаль тебя, потому что половину своей жизни тебе пришлось провести в шкуре волка, а твоей матери – в темноте и заточении. Как бы странно это не звучало для наших безотзывчивых времён, я не могу жить спокойно, зная, что даже не попыталась помочь человеку, которому кроме меня помочь было некому. А разве ты на моём месте поступил бы по-другому?

На этот вопрос Дэвид ничего не ответил. Он молчал довольно долго, но, когда Ольге уже начало казаться, что он так ничего и не скажет, Дэвид вдруг остановился и заговорил низким, мрачным тоном:

– Я понимаю, для тебя это всё – моё появление, моя сущность… – очень необычно и, в каком-то смысле, даже увлекательно… Но то, что ты видишь перед собой – вовсе не сказка, в которой можно убить злого волшебника или оборотня, укус которого превращает человека в чудовище, и тем самым спасти меня. Нет. Здесь действуют совершенно другие силы и законы, о природе которых ни я, ни ты не имеем ни малейшего представления, а значит, не можем им сопротивляться… Ты говоришь, что хочешь помочь мне, но представляешь ли ты, в какую чёрную бездну может завести тебя это желание? И сможешь ли ты выбраться из неё, не пострадав?

– Ты прав, я понятия не имею о тех силах, которые заставляют тебя при свете дня превращаться в волка, – сказала Ольга, ничуть не смутившись, – и не знаю, насколько они велики и опасны лично для меня. Но это, как ни странно, ничуть не пугает меня, хотя, возможно, лишь до тех пор, пока я не столкнулась с чем-нибудь по-настоящему страшным. Но в другом ты не прав, я не вижу в тебе волшебное существо из сказки, и не из скуки я собираюсь выяснить, что с тобой происходит. Я уже сказала, почему хочу это сделать… А ты, если не желал помощи, почему открылся мне, ведь мог просто убежать?

– Не знаю, – ответил Дэвид негромко, – может, я просто устал скрываться и прятаться ото всех. Родители с детства учили меня, что люди опасны. Узнав, кто я такой, они испугаются и попытаются убить меня или посадят в клетку, чтобы изучать. Я очень долго жил в страхе перед вами, но потом я остался один. Одиночество всё меняет, и со временем страх сменился желанием, чтобы хоть кто-нибудь узнал обо мне.

– Значит, ты не собирался просить меня о помощи, а просто хотел, чтобы я узнала, кто ты на самом деле? – спросила Ольга мягко, понимая, как нелегко далось Дэвиду это признание.

– Да, я почему-то подумал, что ты сможешь понять… Но и ты испугалась меня сначала… А теперь ты говоришь, что хочешь навсегда избавить меня от волчьей шкуры, помочь мне, словно я твой друг. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Не все люди плохие. Ты уже доверился мне однажды, поверь и теперь. В конце концов, это лучше, чем возвращаться в лес, чтобы до конца дней оставаться в одиночестве, будучи не человеком и не волком.

– Боюсь, у меня нет выбора, – сказал он жёстко, но обращаясь скорее к самому себе.

– Выбор всегда есть, – произнесла Ольга уверенно и, вдруг почувствовав, что должна настоять на своём, добавила. – Ты как знаешь, а я это дело так не оставлю. Ты уже рассказал мне достаточно для начала расследования, и я продолжу собирать сведения, благо, я всегда умела находить нужную информацию. И я выясню, откуда у тебя это проклятье и, возможно, узнаю, как от него избавиться.

– Зря я всё это затеял, – сказал Дэвид, но голос его вдруг зазвучал гораздо оживлённее. – Вижу, ты теперь действительно не отступишь.

– Если я ставлю перед собой цель, то достигаю её, и эта не станет исключением, я уверена. В конце концов, не каждому же человеку доводится познакомиться с оборотнем.

– И не каждому доводится им родиться, – добавил Дэвид. – Что же, если ты так этого хочешь, мы будем искать корни моего проклятья.

– Значит, ты присоединишься ко мне?

– Если я этого не сделаю, ты точно попадёшь в передрягу, – произнёс Дэвид, и в голосе его слышалась усмешка. – Отчего-то мне кажется, что именно неумеренное любопытство лежало в начале волчьей истории моего рода.

– В таком случае мы будем очень осторожны, – бодро заявила Ольга. – А расследование начнём с дома твоих родителей, быть может, там найдутся какие-то подсказки.

– Вряд ли, ведь я провёл там всю жизнь и всё там прекрасно знаю, – возразил Дэвид.

– Иногда, чтобы что-то найти, нужен взгляд со стороны. Я могу увидеть там то, на что ты никогда не обращал внимания.

– Скоро мы это выясним, а теперь пора возвращаться, завтра у нас будет длинный день.

Лесное убежище

Следующим утром Ольга проснулась рано – по её меркам – на часах ещё не было и восьми часов. Будильник она себе не ставила – вместо этого её разбудил Дэвид в облике волка. Поставив передние лапы на постель, он дотянулся до лица девушки и уткнулся своим холодным носов ей в лоб. От этого она сразу проснулась и, увидев прямо перед собой клыкастую волчью морду, отпрянула назад. А зверь, поняв, что снова напугал её, отошёл от кровати, тихо поскуливая и усердно виляя хвостом. Тогда Ольге пришлось вставать и идти успокаивать его, а затем собираться.

Когда с завтраком и прочими утренними процедурами было покончено, Ольга раскопала на дне своего шкафа в спальне старый рюкзак, который некогда использовала для походов на природу, и стала складывать в него то, что, по её мнению, могло пригодиться ей в предстоящем походе. В портфель полетели фонарик, компас, спички, свитер – на случай ночного похолодания – еда для неё и волка, бутылка воды и ещё кое-какая мелочь. Кроме того, Ольга распечатала из Интернета карту местности и ручкой пометила на ней приблизительное расположение пункта назначения.

Все время сборов волк, удивительно оживившийся со вчерашнего вечера, возбуждённо крутился рядом, то и дело путаясь у Ольги под ногами. Один раз она даже чуть не споткнулась об него, выходя с рюкзаком в руках из спальни. По всему было видно, что зверь с нетерпением ждёт, когда они, наконец, отправятся в путь. Хотя Дэвид вчера и высказывал сомнения относительно затеи Ольги выяснить причину его превращений, дух его, очевидно, на самом деле полностью её поддерживал. И теперь, когда в образе животного с него спали все рациональные ограничители, проявилось его истинное отношение. Да, и к тому же, он, несомненно, был рад побывать дома.

К десяти утра Ольга и волк, наконец, завершив сборы, сели в автомобиль и отправились в путь. Дорога им предстояла очень неблизкая, дальше даже, чем путь до города, поэтому на первой же бензоколонке Ольга залила полный бак топлива, который к тому моменту был уже почти пустым. Первая половина дня выдалась пасмурной, но после обеда облака на небе начали редеть, и к тому моменту, как серебристый внедорожник достиг предельной точки автомобильной части пути, уже вовсю сияло солнце. Припарковав машину в кустах на обочине, чтобы её не было видно с дороги, Ольга выбралась из автомобиля и выпустила наружу волка. Оказавшись на свободе, зверь довольно завилял хвостом и тут же побежал исследовать ближайшие тропинки в поисках той, что вела бы в направлении его дома. Ольга тоже с удовольствием размяла затёкшие от долгого сидения ноги и прошлась вдоль машины к багажнику, чтобы вытащить из него походный рюкзак. И только она снова закрыла его, как вернулся волк, который, как оказалось, никакой тропинки не нашёл, в результате чего им пришлось пробираться через лес напролом.

Это был самый долгий и утомительный поход в жизни Ольги. Вблизи дороги путь был ещё более-менее удобный: деревья росли на достаточном расстоянии друг от друга, благодаря чему их ветви не спутывались, и кусты не заполняли собой всё свободное пространство, давая возможность существовать открытому, усыпанному прошлогодними листьями подлеску. На этом участке, хранившем следы санитарной вырубки, идти можно было довольно быстро, но, к сожалению, скоро его сменили настоящие российские джунгли. В стороне от дороги лес уже рос так, как ему хотелось: деревья порой липли друг к другу так близко, что казались одним многосегментарным растением, ветви их свисали низко, а между стволами росли раскидистые кусты, местами образуя почти непроходимую зелёную стену. В таких местах Ольга могла двигаться лишь очень медленно, продираясь сквозь массивы растительности вслед за шедшим впереди волком. Время от времени деревья расступались, и Ольга с волком выходили на поляны, заросшие высокой, доходившей девушке почти до пояса травой. Здесь можно было вздохнуть свободнее, выбравшись из застенков густого леса.

Постепенно Ольга начала выбиваться из сил, проходя километр за километром, она уже не замечала ни особенностей ландшафта – где дорога шла вверх, где проходила мимо какого-нибудь маленького озерца – ни даже деревьев и полян. Однако когда она уже потеряла счёт времени и с трудом понимала, сколько прошла, появилась другая проблема – начало темнеть. Где-то там, за лесом, солнце скрылось за горизонт, и на землю опустились вечерние сумерки, а девушка и волк всё ещё не добрались до таинственного лесного домика, который уже казался Ольге всего лишь иллюзией. А дальше было ещё хуже, девушка не успела и опомниться, как стемнело окончательно, и они с волком оказались посреди ночного леса. И хотя у Ольги был с собой фонарик, продолжать путь, когда кругом лежала кромешная тьма, было очень неприятно и просто страшно. Но остаться ночевать под открытым небом в лесу, где бродят дикие животные, было ещё страшнее, поэтому волей-неволей пришлось идти дальше.

Спустя ещё неопределённое время, когда Ольге уже начало казаться, что они с волком никогда не найдут его дом и всю ночь так и будут безуспешно бродить по лесу, свет фонаря вдруг выхватил из темноты что-то странное. Присмотревшись, девушка поняла, что видит стену маленького деревянного дома, как по волшебству возникшего среди деревьев. Радости её не было предела – они наконец-то добрались. Не думая больше ни о чём другом, Ольга подошла к белевшему в темноте деревянному крыльцу и поднялась к входной двери. Повернув резную круглую ручку, она обнаружила, что дверь не заперта, и, открыв её, вошла внутрь. Луч фонаря осветил сени, плавно переходившие в крохотный коридорчик и две маленькие комнаты. Одна из них оказалась кухней с настоящей кирпичной дровяной печью, деревянным столом в центре и табуретами вокруг него. Во второй комнате девушка обнаружила кровать, стол со стулом возле окна и высокие открытые стеллажи, доверху заполненные книгами. Осмотрев комнаты, Ольга вспомнила об оставшемся снаружи волке и вышла во двор, чтобы позвать его.

Войдя в дом, волк первым делом пошёл в комнату с книгами, где, как оказалось, на кровати лежала какая-то одежда. Ольга поняла, что Дэвид собирается принять человеческий облик и ушла на кухню, чтобы не мешать ему и не видеть лишний раз сцену превращения. Там она присела на одну из трёх табуреток, очевидно, собственноручно сделанных прежним хозяином дома, и тогда явственно ощутила, как сильно она на самом деле устала. Когда в кухню вошёл Дэвид в человеческом образе, Ольга уже вовсю клевала носом и с трудом удерживалась от падения с табуретки на пол – так ей хотелось спать.

– Идём, – сказал Дэвид, подойдя к Ольге, – ляжешь на кровати в комнате.

– А ты? – механически спросила девушка почти сквозь сон.

– А я ещё не настолько устал, чтобы спать. Похоже, оборотни выносливее людей, – ответил Дэвид.

– Ммм, – только и могла промычать Ольга, идя на заплетавшихся ногах в комнату.

Добредя до постели, она скинула с ног кроссовки и, едва коснувшись головой подушки, провалилась в сон. Неизвестно, сколько она проспала, но посреди ночи девушка ни с того ни с сего вдруг проснулась. Это было какое-то нервное пробуждение, будто ей приснился кошмар, но она ничего не помнила. А проснувшись, Ольга испугалась, потому что забыла, что произошло прошедшим днём, и не узнала места, где находится. Но в следующий миг от её страха не осталось и следа, потому что она услышала рядом с собой знакомый голос:

– Всё хорошо. Спи спокойно, я буду рядом, – негромко произнёс Дэвид.

Тогда Ольга снова стала засыпать, но пред тем, как окончательно погрузиться в сон, она будто бы успела краем глаза заметить, как Дэвид вышел из комнаты.

В следующий раз Ольга проснулась от того, что Дэвид мягко коснулся её плеча и негромко сказал:

– Пора вставать, уже утро.

Открыв глаза, Ольга увидела, что кругом по-прежнему царит темнота, словно было вовсе не утро, а всё ещё глубокая ночь.

– Почему так темно? – спросила девушка осипшим после сна голосом.

– Ставни закрыты, – ответил Дэвид, – не хочу превращаться сейчас. Твой рюкзак остался на кухне, и там же есть вода, чтобы умыться. Иди позавтракай, ты ведь со вчерашнего дня ничего не ела, а я подожду тебя здесь.

– Хорошо, – сказала Ольга, поднимаясь с постели, – я скоро.

Добравшись до двери комнаты, она осторожно приоткрыла её, чтобы внутрь случайно не проник дневной свет, и вышла в коридорчик, соединявший все помещения дома. Сделав по нему пару шагов, она упёрлась в дверь кухни, открыв которую, ненадолго застыла на месте, ослеплённая ярким солнечным светом. Когда же зрение вернулось к ней, Ольга увидела, что её рюкзак, и правда, стоит на полу возле обеденного стола, дожидаясь её там со вчерашнего вечера. При свете дня девушка увидела, что пол и мебель в кухне покрыты месячным слоем пыли, которую некому было стирать во время отсутствия хозяина. Подойдя к узкому деревянному окну с крестообразным переплётом, через которое в комнату лился солнечный свет, Ольга открыла нижнюю форточку и вдохнула свежий утренний воздух. За окном лежала маленькая, заросшая сочной высокой травой и цветами полянка, а за ней непроглядной зелёной стеной возвышался лес, который при ясном утреннем свете казался скорее красивым, чем диким и пугающим, как накануне.

Оторвавшись от созерцания лесного пейзажа, Ольга повернулась обратно к кухне и только тут заметила некое подобие металлической раковины – а иначе говоря, обычный, хотя и древний, тазик – установленной на деревянной подставке у стены возле печи. Над раковиной к стене была приделана серая жестяная ёмкость для воды с простейшим механизмом ручного слива и крышкой сверху, чтобы заливать воду. Ольга быстро освоилась с этим допотопным агрегатом и смогла помыть руки и ополоснуть лицо прохладной водой. После омовения она сняла с подставки тазик и пошла с ним на улицу, там она обнаружила несколько грядок с овощами, к сожалению, изрядно пострадавшими от набегов лесных жителей, воспользовавшихся длительным отсутствием хозяина дома. Вылив воду из тазика на одну из грядок, она вернулась в дом. Затем она приступила к завтраку, состоявшему из яблока, бутерброда из хлеба с сыром и простой питьевой воды.

Когда с едой было покончено, Ольга вернулась в комнату, где её ждал Дэвид. После хорошо освещённой кухни и полузатененного коридора темнота комнаты, в которой она провела ночь, показалась девушке непроглядной. Притворив за собой дверь, она ощупью двинулась вперед, ступая по поскрипывавшему деревянному полу и не видя буквально ничего, даже собственных рук. Ползти так было очень неудобно, Ольге казалось, что она вот-вот во что-нибудь врежется, поэтому произнесла в темноту:

– Дэвид, ты где? Я ничего не вижу.

– Я здесь, – ответил голос прямо по курсу.

Тут же Ольга почувствовала прикосновение к своей руке чего-то тёплого, почти горячего. Как оказалось, это Дэвид взял её за руку, чтобы показать, где он находится, и это его рука была такой горячей, словно у него был жар.

– Странно, – произнесла Ольга, чувствуя, как у неё по спине побежали мурашки от прикосновения Дэвида, – у тебя словно электрический ток в руках бежит.

– Это от того, что сейчас день, – прозвучал голос Дэвида совсем рядом. – Пусть я и не под солнцем, но не могу не чувствовать его присутствия. Ночью такого не будет.

– Ясно, – только и могла сказать Ольга, осторожно отняв свою руку, так как выносить шедшее от Дэвида тепло ей становилось всё труднее. А когда вызванная в ней прикосновением оборотня дрожь прошла, девушка заговорила снова. – Но всё равно, как я буду осматривать твой дом, если здесь темно. Светом одного фонарика не особенно-то и обойдёшься.

– Сейчас будет свет, – ответил Дэвид.

По движению воздуха справа от себя Ольга поняла, что он шагнул куда-то вперёд. Следом за этим девушка услышала резкий скрип, и комнату озарил неяркий свет, лившийся откуда-то снизу. Длинная цветастая половица, прежде закрывавшая деревянный пол в центре комнаты, была откинута, и под ней обнаружился квадратный люк, ведущий в подвал. Из этого-то люка, который открыл Дэвид, и шёл свет, излучаемый, по-видимому, лампой или свечой. Глядя сверху вниз, трудно было понять, какого размера подземное помещение, и что там находится. Для того, чтобы это узнать, нужно было прежде спуститься.

– Ничего себе! – выдохнула Ольга, увидев скрытую комнату. – Да тут, оказывается, подземелье имеется! А как туда спуститься?

– Вот лестница, – сказал Дэвид, указав на спускавшуюся от края люка до дна погреба почти отвесную лестницу.

– Да, точно, – подтвердила Ольга, увидев спуск, – я её сразу не заметила.

– Сначала я спущусь, а ты следом, по лестнице, – произнёс Дэвид и раньше, чем Ольга успела задать возникший у неё вопрос, сиганул вниз прямо так. Приземлился он удачно и мягко, будто прыгнул не с трёх, как минимум, метров, а просто шагнул с тротуара на дорогу.

Ольга смотрела на него, разинув рот от изумления, а Дэвид, как ни в чём не бывало, поднял голову и громко произнёс:

– Теперь спускайся, если что, я тебя поймаю.

– Ага, сейчас, – ответила девушка, всё ещё пребывая в шоке от его прыжка.

К счастью, ловить её Дэвиду не пришлось, Ольга благополучно самостоятельно спустилась на дно подземелья. Внизу было прохладно, но при этом сухо, изнутри подземелье оказалось значительно больше, чем казалось из верхней комнаты.

– Это похоже на какую-то пещеру, – сказала Ольга, оглядывая каменные стены и сводчатый потолок, кое-где укреплённый деревянными столбами.

– Это и есть пещера, – ответил Дэвид, при этом голос его, отражаясь от стен, порождал негромкое эхо, – естественное природное образование. Отец нашёл его случайно, когда искал место для строительства дома. Он знал, что для мамы потребуется сделать подземную комнату, где она сможет скрываться от дневного света, и это место пришлось очень кстати. Здесь моя мать провела почти все дни своей жизни в этом доме.

Дэвид обвёл взглядом пещеру, подчёркивая свои слова, и Ольга тоже осмотрелась. Только на первый взгляд подземелье могло показаться холодным и неуютным, присмотревшись лучше, девушка поняла, что здесь не так уж и плохо. Пол был выложен гладкими деревянными досками, так что не приходилось стоять на голом камне. Здесь была мебель: закрытый шкаф, в котором, должно быть, хранились личные вещи прежней хозяйки, широкое кресло, несомненно, сделанное собственноручно старым хозяином дома, даже была узкая лежанка, где при желании можно было подремать. Ещё здесь были зеркала, в которых отражался, распространяясь по всей пещере, свет горящей лампы. И самое главное, в самом воздухе и стенах подземной комнаты будто сохранился дух прежней обитательницы, проведшей здесь так много времени. Это впечатление ещё усилилось у Ольги, когда она увидела висевший на одной из стен портрет красивой молодой женщины, выполненный углем на белом холсте.

– Кто эта женщина? – спросила Ольга, глядя на портрет.

– Мама, – ответил Дэвид. – Я нарисовал этот портрет в ту зиму, когда на нас с отцом напал медведь.

– Какая красивая… и грустная, – произнесла Ольга, не отрывая взгляда от светлых глаз женщины, с непередаваемой грустью смотревших на мир с прекрасного нежного лица, тонкие черты которого наводили на мысль об аристократическом происхождении их обладательницы. Лицо это волнистыми локонами обрамляли длинные темные волосы, придававшие ему почти скорбный вид, который всё же не мог скрыть природной доброты матери Дэвида.

– Такой она и была, – сказал Дэвид, и в его голосе слышала печаль, за которой скрывалась боль от ранней потери родителей.

– А кто научил тебя рисовать? – спросила девушка, чтобы отвлечь Дэвида от тяжких мыслей, но не очень удачно.

– Мама научила. Сама она очень любила рисовать, но ей удавалось это делать не так уж часто, поскольку бумага и краски бывали у нас в доме редко.

– Не покажешь мне что-нибудь из её работ? – попросила Ольга с искренним интересом.

Дэвид подошёл к стоявшему в дальней части пещеры деревянному шкафу и, открыв его левую дверцу, достал большую картонную папку с завязками. Он передал её Ольге, и та села с ней в кресло, чтобы изучить содержимое. В папке, как и ожидалось, были рисунки, много рисунков, выполненных в основном карандашом и углём, но иногда попадались и цветные. Сюжеты их были самые разные – от пейзажей и портретов родных, до сюрреалистических картин из снов. Особенно впечатлил Ольгу портрет молодого темноволосого мужчины, лицо которого состояло из двух частей: человеческой и волчьей с чёрной шерстью и звериным оскалом. И с обеих половин на зрителя смотрели светлые человеческие глаза.

– Кто это? – спросила Ольга и показала портрет Дэвиду, стоявшему в стороне, чтобы не видеть картин.

– Я не знаю, – ответил он, взглянув, – и мама не знала… Она говорила, что с детства помнит это лицо, но не знает, кто этот человек. Возможно, это её отец – мой дед.

– Похоже, он тоже оборотень, – подумала вслух Ольга.

– Да, – согласился Дэвид, – скорее всего, так оно и есть.

– А это кто? – воскликнула Ольга, увидев среди портретов лицо, которое показалось ей смутно знакомым. То был мужчина лет шестидесяти с жёсткими, грубыми чертами лица и каким-то неприятным резким взглядом.

– У этого человека мама провела большую часть своей жизни, – произнёс Дэвид, посмотрев на рисунок. – Это от него она сбежала с моим отцом.

– Мне кажется, я видела его где-то, – задумчиво сказала Ольга, напрягая память, – причём не так уж давно. Да, совершенно точно! Это было в Театре Её Величества, в Лондоне. Помню, Сьюзен – девушка, с которой я познакомилась, когда ездила в Англию на одну литературную тусовку – ещё сказала мне, что он – старый, богатый чудак, который тратит огромные деньги на всяческие мистические древности…

– Значит, ты встречалась с ним! – воскликнул, вдруг оживившись, Дэвид.

– Нет, только видела его издалека. Мы ходили на мюзикл «Призрак Оперы», и, пока ждали начала представления, Сьюзен развлекала меня, рассказывая байки о других зрителях, кое-кого из которых она знала.

– Этот человек знает о моей матери больше, чем кто бы то ни было, и, возможно, у него есть и другая информация о настоящих оборотнях, – возбуждённо говорил Дэвид, прохаживаясь из одного конца пещеры в другой. – Но он очень опасен, и если узнает обо мне…

– Если к нему отправлюсь я, тебе ничто не будет грозить. Я могу притвориться богатой чудачкой, такой же, как он, и сказать, что интересуюсь колдовством, монстрами, чудесами и прочей мистикой. Тогда, может быть, мне удастся что-нибудь узнать у него.

– Этот человек умён, он распознает обман, – возразил Дэвид. – К тому же, я не думаю, что с ним так просто познакомиться.

– Во-первых, я не собираюсь обманывать его, у меня на самом деле есть деньги, и мне вполне может быть интересна мистика, учитывая то, на какие темы я пишу книги. А во-вторых, ты не знаешь Сьюзен, она имеет подходы ко всем богатым и знаменитым англичанам, кроме, разве что, королевы. И к тому же, она поклонница моего творчества и сделает для меня всё, что сможет.

– Я мало что знаю о нём, – сказал Дэвид серьёзно, – родители нечасто говорили о прошлом, но и того, что мне известно, достаточно, чтобы понимать опасность встречи с ним.

– Едва ли меня он захочет запереть в клетку, как необычную зверушку, – отмахнулась Ольга от его возражений. – А о тебе я ему говорить, конечно, не буду.

– Говорить, возможно, и не придётся, – задумчиво покачал головой Дэвид. – Но с другой стороны, он один владеет хоть какой-то информацией о моей семье. И ты, как я понимаю, всё равно не раздумаешь ехать.

– В этом ты прав, не раздумаю, – подтвердила девушка.

– В таком случае нам здесь больше нечего делать. Всё самое интересное ты уже увидела, и, если мы хотим добраться в твою долину сегодня, то нужно уже отправляться.

– Ты уверен, что здесь больше нет никаких подсказок? – спросила Ольга, поднимаясь из кресла.

– Абсолютно, – ответил Дэвид, – идём.

Дэвид забрал у Ольги папку с картинами и спрятал её обратно в шкаф, а затем подошёл к лестнице, ведущей наверх, и обернулся к девушке. Ольга задержалась напротив портрета матери Дэвида, словно прощаясь с подземным убежищем и его прежней обитательницей. Бросив последний взгляд на красивое лицо давно исчезнувшей хозяйки дома, Ольга вдруг почувствовала в душе укол сожаления о том, что ей никогда не доведётся познакомиться с этой печальной, но, должно быть, очень сильной женщиной, которой пришлось прожить такую необычную и трудную жизнь.

– Пора идти, – позвал её Дэвид. – Поднимайся первой, а я за тобой.

Подойдя к лестнице, Ольга начала медленно карабкаться наверх в искусственную темноту наземной части дома. Ей показалось, что ползла она целую вечность, постепенно выбираясь из давящей и затхлой атмосферы подземелья, которая будто тянула её назад, затормаживая движения. Но, в конце концов, она всё же вылезла из люка на деревянный пол комнаты и вздохнула с облегчением, оказавшись на поверхности земли.

Следом за Ольгой поднялся Дэвид, правда, сделал он это значительно быстрее, во второй раз продемонстрировав свои впечатляющие физические возможности. Девушка мало разбиралась в акробатике и прочих видах спорта, позволявших увеличить силу мышц, хотя и видела неоднократно спортивные соревнования по телевизору. Однако, даже не обладая особыми знаниями в этой области, Ольга смогла понять, что с места подпрыгнуть вверх на высоту около двух метров, чтобы затем, оттолкнувшись от лестницы, взлететь ещё метра на полтора и выскочить из люка в комнату – это для человека, по меньшей мере, странно. Того, как Дэвид приземлился, она уже не увидела, потому что порыв ветра, вызванный его вторым прыжком, затушил крохотный огонёк в подземной комнате и погрузил оба уровня дома во тьму.

– Жуть, – невольно прошептала Ольга, когда поняла по тихому скрипу рядом с собой, что Дэвид закрывает крышку люка.

– О чём ты? – переспросил парень, закончив прятать вход в подземелье.

– Если ты когда-нибудь захочешь скрыть, что ты необычный человек, постарайся не прыгать при свидетелях, – ответила Ольга, подавив нервный смешок, вызванный лёгким испугом. – Люди, как правило, не могут скакать в высоту выше собственного роста.

– Да? Я не задумывался об этом раньше, – сказал Дэвид. – Хорошо, больше не буду так делать, если тебе это не нравится.

– Дело не во мне, – поспешила возразить Ольга, – я со временем привыкну. Но вот другие могут не понять.

– Значит, при посторонних буду осторожнее, – заключил он.

– Да, это важно. А теперь можно возвращаться домой, – сказала Ольга, поднимаясь на ноги и вспоминая, с какой стороны осталась входная дверь.

– Сейчас, только возьму кое-что, – произнес Дэвид и едва слышно отошёл куда-то в сторону, но скоро вернулся и сказал. – Возьми это. – Он взял руку девушки и положил ей на ладонь какой-то маленький, лёгкий предмет, по ощущениям напоминавший плотный квадратный кусочек бумаги. – Сходи на кухню за вещами, а потом возвращайся сюда. Когда придёшь, я уже превращусь, тогда возьми с собой мою одежду, чтобы мне не пришлось больше таскать её у соседей.

– Хорошо, возьму, – согласилась Ольга.

Выйдя из комнаты, девушка смогла рассмотреть предмет, который дал ей Дэвид – это оказался маленький белый, наглухо запечатанный конверт, в котором явно что-то лежало. Конечно, открывать его Ольга не стала, хотя ей и было любопытно узнать, что в нём хранилось. Она удовольствовалась лишь тем, что легко потрясла свёрток, убедившись, что внутри находятся, по всей видимости, какие-то документы.

Ольга вернулась на кухню, взяла рюкзак, по-прежнему стоявший на полу возле стола, и убрала в него конверт. Затем она потопталась немного перед смотревшим на лес окном, выжидая, чтобы Дэвид наверняка успел превратиться в волка, и, когда ей показалось, что прошло уже достаточно времени, вернулась в комнату. Едва она успела открыть дверь, как навстречу ей вышел волк – теперь можно было отправляться в обратный путь. Но перед уходом Ольга, как и обещала, захватила с собой одежду Дэвида – неопределённо-тёмного цвета брюки и рубашку – а выйдя из дома, захлопнула внешние ставни кухонного окна. Потом они с волком бросили последний взгляд на лесное убежище, где Дэвид провёл всю свою прежнюю жизнь, и скрылись в чаще.

Тени прошлого

Обратный путь показался Ольге легче, чем путь к дому Дэвида, который она проделала накануне. Возможно, дело было в том, что она чувствовала себя отдохнувшей за прошедшую ночь, или осознание того, что она возвращается домой, подбадривало её, придавая сил, чтобы быстрее двигаться вперёд. Так или иначе, но к часу дня Ольга в сопровождении волка уже почти добралась до дороги, на обочине которой они вчера оставили машину. Несмотря на то, что весь лес ей казался одинаковым, девушка по косвенным признакам – прореженному от мелкой поросли подлеску, заметному снижению скученности деревьев и в целом хранившему следы человеческого присутствия леса – смогла понять, что цивилизация уже близко. Пробираясь среди растений, она всё время внимательно всматривалась в лежавшие впереди по курсу заросли, надеясь увидеть в разрывах между деревьями серое полотно дороги, но раньше она увидела другое.

Шедший впереди, указывая ей путь, волк вдруг ни с того ни с сего остановился и замер на месте, подняв переднюю правую лапу и навострив уши. Затем он повернул голову влево и стал внимательно всматриваться вдаль и принюхиваться, словно заметил что-то. А в следующую секунду он бросился к недоумённо наблюдавшей за его поведением Ольге и начал быстро оттеснять её к ближайшей группе плотно растущих, развесистых деревьев, за которыми можно было скрыться. И пусть девушка не поняла причины такого поведения, ей передалось беспокойство животного, и она безропотно отступила к деревьям.

Спряталась Ольга ровно в тот момент, когда среди кустов метрах в ста от неё и волка промелькнули тёмные силуэты каких-то людей. Двигались эти люди совершенно безмолвно и очень тихо, поэтому Ольга и не замечала их до тех пор, пока они не оказались совсем близко. Кто они такие и сколько их понять не представлялось возможным из-за то и дело скрывавших их деревьев. Однако один вид этих неожиданно встреченных людей отчего-то вызвал у девушки сильное нежелание выяснять о них подробности. И волк, вжавшийся в кусты рядом с ней, очевидно, разделял это чувство, словно видел в них какую-то одному ему понятную угрозу.

Неизвестные путники постепенно приближались к затаившимся среди деревьев Ольге и Дэвиду, вызывая у девушки всё большее беспокойство. Когда же незнакомцы оказались уже меньше, чем в тридцати метрах от скрывавших девушку и волка зарослей, Ольга поняла, что их всего двое. Они шли по лесу на небольшом расстоянии друг от друга, опустив глаза к земле, будто что-то искали. Временами кто-то из них вдруг приседал и напряжённо всматривался в лесной ковёр из травы и опавшей листвы или даже прикасался к нему рукой. Действия эти, на первый взгляд непонятные, наконец, натолкнули Ольгу на мысль о том, кто эти люди такие – судя по всему, они были следопытами или охотниками. А отсюда возникал вопрос: кого они выслеживали или на кого охотились? И пусть Ольга почти ничего не понимала в происходившем, но едва она задалась этим вопросом, как отчётливо поняла, что не желает знать на него ответ. Однако могло так случиться, что ей всё равно пришлось бы поговорить с ними, так как следопыты шли прямо на неё и волка. Вот уже до кипы деревьев, за которыми они прятались, оставалось не больше десятка шагов, и Ольга в страхе вжалась в прятавшую её старую берёзу и затаила дыхание, как вдруг направление движения незнакомцев резко изменилось. Один из охотников что-то увидел на своём пути и сделал знак спутнику, призвав его свернуть немного правее, чтобы продолжать поиски. Возможно, он нашёл какую-то зацепку или наоборот потерял след, но, так или иначе, они свернули, так и не дойдя до Ольги и Дэвида.

Минут десять выждав, чтобы следопыты наверняка успели уйти подальше, Ольга и Дэвид вышли из своего укрытия и продолжили путь. Но, несмотря на то, что охотники не заметили их, тревога не оставляла спутников, поэтому они невольно ускорили шаг, чтобы, как можно скорее выбраться из леса. К счастью, дорога была уже совсем близко и меньше чем через полчаса девушка и волк увидели впереди среди деревьев долгожданное серое полотно. Добравшись до обочины, они двинулись вдоль дороги, разыскивая в близлежащих кустах оставленную ими где-то здесь машину. Благодаря своему животному чутью Дэвид в облике зверя за пару минут нашёл автомобиль, спрятанный в кустах так надёжно, что сама Ольга искала бы его намного дольше. Транспорт оказался не тронут и, очевидно, за прошедшие сутки никем не обнаружен. Девушка и волк поспешно забрались в него и, выехав на дорогу, помчались восвояси – подальше от этого леса, внушавшего им обоим непреодолимую тревогу из-за встреченных в нём охотников.

Обратная дорога в долину показалась Ольге ещё более длинной, чем аналогичная поездка, проделанная накануне. Причиной тому были не только медленно сменявшие друг друга монотонные жёлто-зелёные пейзажи лесов и полей – каждый из которых был по-своему, неповторимо красив, но, сливаясь со множеством других, неизбежно обезличивался в памяти девушки – но и тревога, засевшая в её подсознании с того момента, как они с Дэвидом встретили в лесу пару следопытов. Первое время пути Ольга ещё пребывала в состоянии нервного возбуждения от недавно пережитого испуга и толком ни о чём не могла думать. Но постепенно концентрация адреналина в её крови снижалась, уступая место разрозненным соображениям о том, кем могли быть те люди и что они искали. Учитывая то, как отреагировал на их появление Дэвид, можно было предположить, что он знает их, и, что, вероятно, поиски их были как-то связаны с ним. Но, с другой стороны, волк мог почувствовать в них какую-то другую угрозу или же просто не желал лишний раз сталкиваться с людьми. Последний вариант нравился Ольге больше всего, поскольку давал надежду на то, что причин для беспокойства у неё нет. В конце концов, устав ломать голову над вопросами, на которые она не могла себе ответить, девушка решила вообще не думать об этом до вечера. Вечером, когда волк снова станет человеком, она просто спросит у него, почему он испугался охотников.

Вечер застал Ольгу и Дэвида в пути, хотя и на подъезде к дому. Когда внедорожник Ольги преодолел последний холм, за которым начинался спуск в долину, на небе уже вовсю сверкали звёзды, и кругом, где дорога не была освещена фарами автомобиля, лежала густая темнота. Въехав в долину, машина продолжила путь по узенькой лысой колее, почти всё время шедшей под уклон – то вниз, то вверх – в сторону невысокого холмика, где стоял маленький одноэтажный домик. Минут через пять машина добралась до места и остановилась в паре метров от гаража. Ольга выбралась из автомобиля и пошла открывать ворота.

Минут через двадцать после приезда Ольга с Дэвидом, превратившимся в человека, уже обсуждали своё путешествие, сидя на диване в кабинете. Рядом с ними крутилась Маруся, успевшая за прошедшие сутки соскучиться по хозяйке.

– Скажи, кто были те люди в лесу, от которых ты захотел спрятаться? – спросила Ольга Дэвида.

Ответил он не сразу. Конечно, Дэвид знал, что Ольга задаст ему этот вопрос, но, видимо, ответить на него просто он не мог. Около минуты парень, нахмурившись, словно решал сложную задачу, сосредоточенно смотрел в пространство перед собой, пока, наконец, не заговорил, тщательно подбирая слова:

– Чтобы объяснить, кто они такие, мне вначале нужно рассказать кое-что, ещё тебе не известное, о событиях, приведших к нашему знакомству. А также о том, как я провёл прошлую ночь. – Дэвид ненадолго задумался, видимо, решая, как лучше продолжить, а потом заговорил вновь. – Я уже говорил тебе, что мои родители познакомились в доме одного богатого англичанина, обожающего всяческую мистику. Почему там жила моя мать, ты знаешь, про отца я сказал, что он был кем-то вроде личного провидца для того человека. Отец мой обладал сильной способностью предвидеть и предчувствовать события, однако и он – как это показали события его жизни – не мог предугадать всё. Тем не менее, этот врождённый, как он сам говорил, талант обратил на него внимание известного нам любителя сверхъестественного, поскольку, кроме всего прочего, мог быть использован в процессе, например, игры на бирже, то есть чтобы зарабатывать деньги. Но интерес англичанина заключался не столько в деньгах, сколько в самом даре отце, делавшем его носителя одним из множества образцов сверхъестественной коллекции. Отца никто не заставлял поступать на службу англичанину, но он сделал это из-за денег, а потом продолжал оставаться там из-за мамы. Кстати, кое-какая сумма из тех денег, что за свою жизнь заработал отец, хранится на счёте одного из английских банков и может быть получена любым человеком, который представит специальный банковский документ. Именно его я дал тебе вчера в запечатанном конверте, так что сохрани его.

Дэвид кивнул на стоявший в кабинете шкаф, в одном из отделений которого Ольга хранила все документы и куда положила маленький белый конверт, а затем продолжил:

– Однако деньги к моему рассказу имеют мало отношения, значительно большее имеет способность моего отца к прорицанию грядущего. Сам отец никогда не считал её чем-то по-настоящему необычным или, тем более, сверхъестественным. Он был человеком весьма практического склада ума и никогда не питал склонности к метафизике, а к мистике так и вообще относился с презрением. Что же до предвидения событий, то он считал, что этой способностью в действительности обладают всё живые существа, а среди людей она считается необычной лишь потому, что те не часто обращают на неё внимание. И вот этот талант передался или, скорее, проявился и во мне, хотя, возможно, и не в такой степени, как у отца. Так или иначе, незадолго до того, как ты нашла меня раненного на той лесной опушке, меня стало преследовать предчувствие, будто на меня что-то надвигается. Помню, как-то на закате я возвращался домой после похода в лес – я исследовал пути, ведущие к городу – и вдруг, выйдя на освещённую красноватым светом заходящего солнца поляну, как наяву увидел идущего мне навстречу англичанина. Лицо его было точно как на портрете, который нарисовала мама, только постаревшее. Он появился из ниоткуда и пошёл на меня, протянув ко мне правую руку, словно хотел схватить, а потом вдруг исчез. Тогда я понял, что это было всего лишь видение, но оно всё равно встревожило меня, хотя весь смысл его в тот момент и не был мне известен. Всю следующую ночь я думал о нём, а на утро решил уйти из дома и отправиться в город, ближе к людям. До сих пор не представляю, как я всё-таки решился это сделать. Должно быть, меня гнало вперёд то же предчувствие приближения каких-то перемен в моей жизни.

Шёл я несколько дней, и при свете солнца, и ночью оставаясь в волчьем обличии, пока, наконец, не встретил их. Наверное, они сумели заметить меня раньше, чем я их, потому что, когда я вышел на поляну, где разбили лагерь уже знакомые тебе охотники, там не было никого из них. Как оказалось, они спрятались неподалёку и только ждали, когда я подойду поближе. Тогда они бросили на меня сеть, но мне удалось увернуться, и сеть упала на траву, а охотники повыпрыгивали из-за деревьев. Когда поймать меня из засады не удалось, они решили сразу применить транквилизаторы – я понял это по брошенному одним из них слову на английском. Но и в этот раз волчья реакция оказалась быстрее человеческой, однако им удалось обмануть меня. В какой-то момент я понял, что оказался почти на самом краю крутого обрыва, на дне которого текла глубокая быстрая река. Выбора у меня не осталось, и я бросился напролом – тогда-то меня и ранили. Один из охотников испугался моих клыков и схватился за пистолет раньше, чем второй сумел окриком остановить его. В тот момент, когда пуля оцарапала меня, я почти ничего не почувствовал, так как был слишком занят побегом, но стрелявший в меня охотник, несомненно, убил бы меня, если бы не оказавшийся за его спиной ствол поваленного дерева, о который он споткнулся и упал, вскину руку с револьвером. Я перепрыгнул через дерево и охотника и побежал обратно в лес с кровоточившей раной. Бежал я долго, до тех пор, пока силы не оставили меня на той самой поляне, и, если бы ты не помогла мне в ту ночь, охотники точно нашли бы меня. Твоё появление стало спасеньем для меня, потому что ты не только вылечила меня, но и дала возможность спрятаться в твоём доме… Когда ты увезла меня, у охотников уже не было шансов найти меня, во всяком случае, быстро. Но они не оставили поисков, всё это время они продолжали искать мои следы в лесу, так как понимали, что у меня где-то должно быть убежище. Я догадывался, что они ищут мой дом, именно поэтому, я сначала не хотел вести тебя туда…

Прошлой ночью, когда ты спала, я ходил в лес, потому как меня не покидало чувство, что охотники где-то рядом. Не знаю, сколько точно времени я исследовал все подходы к дому, но в один момент, проходя по берегу лесного озера, я вдруг уловил знакомый запах – запах тех охотников. Он был совсем слабым – знак того, что они побывали там несколько дней назад – но всё же он был, причём совсем недалеко от моего дома. Выяснять, куда ведет этот след, я не стал, а сразу поспешил вернуться назад… Вот, собственно, и всё, теперь ты знаешь, кто были те люди в лесу.

– Значит, они охотятся за тобой по приказу того англичанина? – спросила Ольга, когда Дэвид замолчал.

– Мне кажется, да, – ответил Дэвид, – других причину я не вижу. Никто, кроме него, не мог знать…

– Но он-то сам как узнал о твоём существовании? Ты говорил, что твои родители ушли от него ещё до твоего рождения.

– Думаю, он всегда предполагал моё существование. К тому же, как я говорил, он коллекционирует людей с экстрасенсорными способностями, и среди них вполне мог появиться сильный ясновидящий. Он мог не только узнать о моём существовании, но и указать, где меня можно найти.

– Зачем ты потребовался ему через столько лет, неужели нельзя было давно успокоиться? – воскликнула Ольга, которую всегда раздражала людская навязчивость.

– Заядлый коллекционер никогда не успокаивается, – с неожиданным безразличием пожал плечами Дэвид. – К тому же, он богат, и ему скучно. Меня его поведение ничуть не удивляет.

– Но оно может доставить проблемы, – возразила девушка. – Ты же не хочешь попасть в клетку, как диковинная зверушка?

– Нет, конечно. Но что делать, если и скрыться уже нельзя?

– То, что мы и собирались. Коль скоро англичанину нужен оборотень, есть лишь один выход навсегда избавиться от его посягательств – перестать быть оборотнем. А для этого нам нужна информация, которой как раз и владеет тот старик.

– Предлагаешь отправиться в Британию, прямо навстречу ему?

– Да, этого даже его ясновидящий ожидать не будет, а если и будет, то это не имеет никакого значения. Для нас сейчас главное не попасть в руки охотников, потому что в этом случае мы будем лишены возможности свободно действовать. Но если мы приедем в Англию самостоятельно, у нас будет шанс направить ход событий в нужном нам направлении.

– В каком же именно? – с явным сомнением спросил Дэвид.

– Как и планировали, я претворюсь богатой любительнице всего необычного и особенно необычных людей. Там слово за слово я попытаюсь выяснить у англичанина то, что ему известно об оборотнях. Конечно, вызвать его доверие будет совсем не просто, но ты сам сказал, он заядлый коллекционер, а такие люди, как правило, только и ждут возможности похвастать своим собранием.

– Сомневаюсь, что это будет так просто, – покачал головой Дэвид. – И вообще тебе не нужно этим заниматься. Одно дело, если вся бы проблема состояла в том, чтобы получить информацию, но совсем другое идти к полубезумному старику и говорить с ним о вещах, которые он наверняка скрывает от посторонних. Ты собираешься играть с огнём, ведь он может сделать всё, что угодно.

– Оставаться здесь не менее опасно, – продолжала отстаивать свою точку зрения Ольга. – Охотники рано или поздно найдут мой дом, и ты не сможешь вечно прятаться от них.

На это Дэвиду нечего было сказать, он лишь принял ещё боле суровый и печальный, чем обычно, вид и перевёл взгляд на тёмное окно кабинета.

– Вот и решили, – заключила Ольга и поднялась с дивана, чтобы идти спать. – А завтра мы с тобой поедем к врачу. Выехать из страны как человек ты не сможешь, ведь у тебя нет документов, поэтому, я вывезу тебя как волка, а точнее, как собаку. Спокойной ночи.

Предупреждение

Долгое путешествие, переживания, размышления перед сном – всё это утомило Ольгу, поэтому спала она как убитая, без снов, до тех пор, пока в восемь утра её не разбудил будильник на мобильном телефоне. Новый день ей предстоял длинный, нужно было сделать много дел, так что разлёживаться времени не было. Пересилив желание ещё немного подремать, она поднялась с постели и стала собираться. К половине десятого утра девушка была готова к выходу, и они с волком сели в автомобиль и поехали в город. Спустя три часа, добравшись до города, Ольга направила свой внедорожник в первую очередь в тот район, где жила её мать. Приехав к хорошо знакомому дому, выстроенному на окраине городка среди высоких старых деревьев, девушка попросила волка подождать в машине, а сама пошла в гости к маме.

Женщина встретила дочь на пороге квартиры, едва та успела открыть своим ключом входную дверь. Тут же последовали радостные восклицания и обнимания, а затем, когда Ольга сняла уличную обувь, они вдвоём пошли на кухню. Там, пока её мать готовила чай, девушка завела разговор о том, зачем она приехала:

– Мама, я собираюсь уехать на какое-то время, – произнесла Ольга, глядя, как её мать набирает воду в чайник.

– Куда именно? – спросила женщина, поставив чайник на электрическую подставку и нажав кнопку.

– В Лондон, а перед тем в Москву, чтобы оформить документы для выезда, – ответила девушка. – Когда точно и на сколько, пока не знаю.

– А зачем? – задала другой вопрос женщина, доставая чашки из белого навесного шкафчика.

– Э, – начала Ольга, сообразив, что не придумала, как объяснить свой внезапный отъезд. – Ну, я там давно не была, захотелось съездить… К тому же, я планирую написать книгу, в которой действие будет проходить в Лондоне, и мне нужно, так сказать, ощутить атмосферу…

– Ясно, – сказала мама, удовлетворившись и таким ответом.

– Я хотела попросить, чтобы Маруся пожила у тебя, пока меня не будет. Если ты не против, я бы привезла её к тебе перед самым отъездом.

– Конечно, привози, – сказала мама сквозь шум закипавшего чайника. – Пусть Маруся поживёт у меня, я буду только рада.

– А Владимир Александрович против не будет?

– Он ветеринар и в принципе не может быть против животных.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Ольга. – Тогда давай пить чай.

Когда чаепитие было закончено, Ольга, помня об оставшемся в машине волке, почти сразу поспешила уйти, объяснив маме, что у неё есть ещё дела. Женщина была огорчена тем, что дочь уходит так скоро, но Ольга на прощанье пообещала, что, когда вернётся из поездки, будет чаще к ней приезжать.

После визита к матери Ольга повезла волка в ветеринарную клинику, где их встретил сам Владимир Александрович. Хотя он и был владельцем этой лечебницы – и даже целой сети клиник, к которой она относилась – но всё равно сам продолжал работать врачом, поскольку любил свою профессию.

– Кто к нам пришёл! – оживлённо произнёс Владимир Александрович, увидев Ольгу и волка. – Давненько вы не появлялись.

– Здравствуйте, Владимир Александрович, – улыбнулась Ольга врачу. – Да всё времени не было.

– Главное, что не было необходимости, а оно и к лучшему, – ответил мужчина. – Ну, с чем пришли?

– Тут такое дело, – начала Ольга, – я собираюсь ехать в Англию и хочу взять его с собой, – девушка кивнула на сидевшего рядом с ней волка, – а для этого нужно оформить документы.

– Да, а перед этим сделать кучу прививок и много чего другого, – добавил Владимир Александрович. – Дело это муторное, долгое и недешёвое. За финальной справкой придётся ехать в Москву, так как я здесь такие не выдаю. Ты уверена, что тебе действительно нужно тащить волка заграницу?

– Да, абсолютно, – кивнула Ольга.

– В таком случае, советую запастись терпением. Со своей стороны, я сделаю всё, что нужно и как можно скорее, но как пойдут дела в столице – это уже другой вопрос.

– Деньги обладают замечательным свойством ускорять все процессы и открывать любые двери, – с улыбкой сказала Ольга, – так что в Москве проблем не будет. К тому же, мне и самой нужно будет оформить там новую визу.

– Тогда начнём, пожалуй, – заключил Владимир Александрович. – В первую очередь ему нужно оформить ветеринарный паспорт, куда будут ставиться отметки обо всех прививках и прочих медицинских процедурах.

Владимир Александрович подошёл к одному из множества стоявших вдоль стен кабинета шкафов и, открыв его, выдвинул один из находившихся внутри ящиков. Порывшись там несколько секунд, он извлёк небольшую зелёную книжечку с логотипом клиники на обложке. В том же ящике он взял и ручку, а потом вернулся к осмотровому столу, возле которого его ждали Ольга и волк.

– Так, теперь запишем твоего зверя. – Врач начал что-то строчить в книжечке, временами поглядывая на волка. Вдруг он остановился, и спросил у Ольги. – Какая у него кличка?

– Ну, – протянула Ольга задумчиво, – вообще-то я зову его просто волком… О кличке для него я даже не задумывалась.

– И эта сойдёт, – махнул рукой мужчина и написал в соответствующей графе паспорта: «Волк».

Покончив с записями, Владимир Александрович стал просматривать написанное, тихо бормоча слова себе под нос. Дойдя до конца, он показал открытый паспорт девушке и сказал, указывая пальцем на обратную сторону титульного листа:

– Сюда наклеишь цветную фотографию. – Он закрыл книжечку и положил её на стоявший возле одной из стен кабинета пустой стол, а потом сказал. – А теперь возьмём кровь для анализа и сделаем прививку.

Чтобы удобнее было работать, врач посадил волка на стол для осмотров. Затем он вымыл руки, надел перчатки и взялся за шприц. Закончив с кровью, он сделал волку комплексную прививку, включавшую в себя сразу несколько вакцин.

– После прививки он, возможно, какое-то время будет чувствовать себя не очень хорошо, но это не страшно, максимум через пару дней пройдёт. Сегодня у нас что за день? – Владимир Александрович посмотрел на висевший на стене за его спиной календарь. – Так, вторник. Значит, в пятницу привезёшь его снова – сделаем ещё кое-какие процедуры, и заодно будут готовы результаты анализов и необходимые документы.

– Спасибо, – сказала Ольга, пока Владимир Александрович снимал волка со стола для осмотров. – Тогда до пятницы.

– Да, но перед тем, как ты уйдёшь, я должен сказать тебе ещё кое-что.

– Что именно? – заинтересованно спросила девушка.

– Некоторое время назад в мою клинику приходил один человек – явно иностранец, хотя откуда точно он приехал, сказать не берусь, – произнёс мужчина серьёзным тоном. – Так вот он спрашивал, не лечили ли в нашей клинике в последнее время раненого волка. Я ответил ему, что мы дикими животными не занимаемся, и он ушёл.

Услышав это, Ольга и волк дружно замерли на месте, словно их ударило током. Слова Владимира Александровича были для них будто гром посреди ясного неба, они и предположить не могли, что охотники станут разыскивать их таким образом. С другой стороны, расспрашивая местных жителей, они вполне могли рано или поздно узнать то, что им было нужно. Кто-то в городе или за его переделами мог заметить, что Ольга повсюду разъезжала не с псом, а с волком. А так постепенно охотники могли выяснить и местонахождение её дома.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове девушки, лишив её ненадолго дара речи. А когда он вернулся, она спросила единственное, что интересовало её в тот момент:

– Как давно это было? – произнесла она чуть дрогнувшим голосом.

– Дня через три после вашего ночного визита, – ответил Владимир Александрович.

– Слава Богу, – невольно выдохнула Ольга.

– Полагаю, тот человек имел непосредственное отношение к ранению волка, – сказала врач. – Мне безразлично, кто он такой, но убийство животных для развлечения я считаю омерзительным.

– Да, должно быть, это и был тот, кто ранил волка – какой-то охотник, – негромко сказала Ольга, уже думая совсем о другом.

Когда Владимир Александрович сказал, что охотник приходил к нему месяц назад, Ольга поняла, что всё не так уж плохо. Если бы они смогли выяснить, кто помог волку и куда ведёт след с той поляны, то уже давно пришли бы в дом Ольги. А раз этого не произошло, значит, их поиски не дали результатов, и девушке с волком пока можно было не боятся появления охотников.

На этом разговор был закончен, и Ольга с волком отправились домой. После прививки волк действительно почувствовал себя нехорошо и почти всю дорогу домой спал – его организм боролся с вирусами, и это отнимало много сил. К вечеру у него, видимо, немного поднялась температура, так как в достаточно тёплую ночь ему было холодно. В эту ночь из-за слабости он даже не превращался в человека, а оставался в облике зверя.

Следующие два дня пролетели как один миг, занятые подготовкой к отъезду, которая велась в основном через Интернет. В среду Ольга первым делом написала своей английской подруге Съюзен, с которой познакомилась в свой первый приезд на Британские острова на одной гламурной литературной тусовке, куда её занесло в рамках презентации очередной книги. Вопреки своему статусу светской львицы Съюзен Бэрлоу оказалась вполне адекватной и даже интересной в общении девушкой, по причине чего Ольга, никогда особенно не стремившаяся заводить друзей, смогла подружиться с ней. К тому же, она всегда подсознательно знала, что это знакомство однажды может оказаться полезным. Вот и настал день, когда это знание себя оправдало. Ольга решила воспользоваться своими связями и отправила на электронный адрес Съюзен сообщение примерно такого содержания:

«Привет, Съюзен! Как дела? У меня появились кое-какие дела в Лондоне, так что скоро я к вам приеду. Ещё у меня есть просьба (возможно, немного странная). Помнишь того чудаковатого старика – любителя всякой аномальной ерунды – которого ты мне показывала в Театре Её Величества? Мне бы хотелось с ним встретиться и кое о чём поговорить. За помощью в этом деле я могу обратиться только к тебе. До скорого».

Написав Съюзен, Ольга стала изучать расписание авиарейсов Москва-Лондон в пределах ближайшего месяца, так как не знала, когда именно может состояться вылет, но хотела быть заранее готовой. Позанимавшись изучением рейсов и подсчётом стоимости перелёта около получаса, она махнула на экономию рукой и забронировала для себя билет с открытой датой, с которым могла вылететь в любой момент в течение полугода. Заодно она посмотрела, какие требования предъявляются к вывозу за границу животных, и уточнила, в каких гостиницах Лондона можно без проблем поселиться с собакой. Забронировать номер сразу она не могла всё потому же, что не знала, когда именно он ей потребуется.

В четверг Ольга занялась покупками. Оставив волка дома вместе с Марусей, она поехала в город, чтобы купить клетку для перевозки зверя, ошейник и прочный поводок. Но поскольку город был очень маленький, жителей и домашних животных в нём было мало, найти подходящих размеров клетку оказалось совсем непросто. Объехав все магазины зоотоваров – коих в городе было всего два – Ольга так и не увидела ничего подходящего. Она уже думала, что придётся заказывать переноску через Интернет и несколько недель ждать, пока её привезут, как вдруг её осенила мысль, что нужных габаритов клетка есть в ветеринарной клинике. Тогда она помчалась в лечебницу и там у дежурных врачей выторговала-таки себе старую клетку, заплатив за неё, как за новую.

Разобравшись с зоотоварами, Ольга подумала и о себе, и о человеческой ипостаси Дэвида, купив новый вместительный чемодан вместо старого, который уже давно пора было выкинуть, и кое-что из одежды. Несмотря на то, что Дэвид выступал категорически против того, чтобы она тратила на него свои деньги, Ольга не могла позволить ему расхаживать по Лондону в тех лохмотьях, которые они взяли из его дома. Заехав в лучший местный магазин одежды, она, купила для Дэвида джинсы, несколько футболок, ботинки и куртку. Точного его размера девушка не знала, но смогла примерно назвать продавщице рост и габариты парня, и они вместе подобрали ему одежду. Особенно волновалась Ольга из-за обуви, так как не угадать с её размером было проще всего, но выбора у неё не было, и пришлось взять то, что примерно могло подойти. В самом конце ей предстояло приобрести совсем интимные вещи мужского гардероба, выбор которых она предпочла предоставить продавщице. А затем, сложив все покупки в новоприобретённый чемодан, а его в багажник автомобиля, девушка уже под вечер поехала домой.

Наконец, наступила пятница, и Ольга снова повезла волка в ветеринарную клинику. На это раз Владимир Александрович не стал делать зверю никаких уколов, а только осмотрел его и проставил в медицинский паспорт отметки о вакцинировании и результатах анализов. Анализ крови показал, что волк совершенно здоров, и не выявил у него никаких аномалий – во всяком случае, так сказал врач – и в целом зверь был в прекрасном физическом состоянии. Затем, когда с осмотром и записями было покончено, Владимир Александрович выдал Ольге долгожданные справки, с которыми она могла везти волка в Москву.

– Спасибо, Владимир Александрович, – поблагодарила врача Ольга. – Я и не думала, что они будут готовы так быстро.

– Я же обещал, что не буду тянуть время, – ответил мужчина серьёзно. – Но я не могу обещать, что в Москве всё пройдет также быстро. Одно дело перевезти животное из одного города страны в другой, и совсем другое – вывезти его за границу, тем более в Европу. Там у них, знаешь ли, весь процесс гораздо сложнее устроен.

– Уверена, у меня всё получится, – сказала Ольга с улыбкой. – Ещё раз спасибо.

– Пожалуйста. Пока.

– До свиданья.

Ольга и волк покинули ветклинику и отправились домой.

Получив необходимые справки, Ольга стала собираться в дорогу. Она планировала вылет на конец будущей недели и искала через Интернет квартиру в Москве, которую можно было бы снять на период от двух недель до месяца. Удивительным образом ей удалось договориться о подходящем варианте рядом с центром города очень быстро, хотя и, возможно, за большую сумму, чем можно было бы теоретически найти. Так или иначе, она обеспечила себе и волку жилье по приезде в столицу, которое они могли бы при желании занять и на следующий день после переговоров. Последним этапом было приобретение билета на самолёт до Москвы, но об этом можно было особенно не беспокоиться. Самолёты летали из города в столицу каждый день, и билет можно было свободно купить в любой момент.

Итак, всё было готово, в путь можно было отправиться в любой момент, но именно теперь Ольга медлила. Нет, ей не было страшно и она ничуть не забыла о том, что нужно спешить, и в то же время, она чувствовала какое-то внутренне сопротивление отъезду. Сначала она не могла объяснить себе это внезапное нежелание уезжать из дома, но постепенно начала понимать, что просто не хочет снова оказаться в огромном густонаселённом городе, не хочет вновь погружаться в гомонящую человеческую массу. Приехать в Москву – самый многонаселенный город страны – означало вновь попасть в хаос жизни грязного, тесного и невыносимо утомительного современного мегаполиса. От подобного же кошмара, только в значительно меньшем масштабе, она сбежала больше года назад, и совсем не хотела туда возвращаться.

Однако у Ольги была и другая причина, чтобы немного повременить с отъездом – свадьба её матери, на которой она не могла не присутствовать. Знаменательное событие было намечено на третье сентября, а поскольку девушка всё равно планировала вылет примерно на это время, то спокойно могла перенести его на день-другой. Конечно, мысль об охотниках, бродивших по лесам в поисках следов оборотня где-то относительно недалеко от долины, не давала ей покоя. Но даже она не могла заставить Ольгу огорчить мать и улететь в Москву почти накануне её свадьбы. Итак, сделав все необходимые приготовления к отъезду, она начала готовиться торжеству.

Собственно, вся подготовка Ольги сводилась к тому, чтобы вечером второго сентября откопать в недрах шкафа в спальне и погладить одно из двух имевшихся у неё вечерних платьев. Вернее, платье, которое она собиралось надеть на свадьбу, было скорее просто красивым, чем вечерним – сизое с тонкими чёрными узорами и завышенной талией – но зато её самое любимое. Делать специальную причёску, равно как и краситься в планы девушки не входило в принципе, так как причёски она делать просто не умела, а ехать ради этого в салон ей было лень. А что до косметики, то к ней Ольга прибегала лишь в самых крайних случаях, чтобы не выделяться из толпы – например, во время редких посещений каких-нибудь литературных тусовок.

Закончив с одеждой, Ольга предупредила Дэвида о том, что завтра её может не быть целый день, и рассказала ему о свадьбе своей матери, а утром спозаранку поехала в город, оставив волка дома в компании Маруси. Выехать ей пришлось очень рано, поскольку церемония в ЗАГСе была назначена на одиннадцать часов утра, и затем три часа трястись по проселочным дорогам до города. А приехав, наконец, на место, Ольга неожиданно для себя столкнулась с проблемой, где припарковать машину, так как рядом с дворцом бракосочетаний не оказалось ни одного свободного места. В результате, минут десять проколесив по окрестным улицам, она нашла-таки небольшую автостоянку, где можно было оставить машину, но находилась та примерно в четверти километра от здания ЗАГСа.

Вернувшись пешком к дворцу бракосочетаний и войдя внутрь, Ольга обнаружила, что там не больше свободного места, чем на парковке перед зданием. В фойе ЗАГСа – большой белой комнате с ярко-красным ковром на полу – невозможно было протолкнуться через толпу невест, одетых в почти одинаковые пышные белые платья, их разряженных подруг и женихов. У растерявшейся при виде такого количества народа Ольги, которая совсем не ожидала столкнуться с чем-то подобным, моментально сложилось такое впечатление, будто все жители города и окрестных посёлков разом решили пожениться. В первые мгновения она даже почувствовала лёгкую панику при мысли, что ей придётся разыскивать в этой гомонящей толпе свою мать и Владимира Александровича. Однако ей всё же улыбнулась удача, и, бросив взгляд в начало некоего подобия очереди, образованной брачующимися и их друзьями перед дверьми зала регистрации браков, девушка увидела в море белых вуалей и раскрашенных лиц знакомую женщину с короткой стрижкой в аккуратном лавандовом летнем платье. Получив ориентир, Ольга решительно двинулась через толпу невест и женихов в сторону своей матери и её избранника. Добравшись до них с немалыми усилиями, она увидела, что её мать и Владимир Александрович ведут активную беседу с какими-то незнакомыми ей людьми – мужчиной и женщиной средних лет.

– Всем привет, – сказала Ольга, подойдя к матери со спины, так что та её сначала даже не заметила.

– Ой, Оля, ты уже пришла! – воскликнула, обернувшись, её мама. – Хорошо, а то я боялась, что ты можешь не успеть вовремя.

– Я не могла пропустить такое событие, – с улыбкой ответила девушка. – Не каждый день удается поприсутствовать на свадьбе собственной матери. Здравствуйте, Владимир Александрович.

– Здравствуй, здравствуй, Оля, – ответил мужчина. – Позволь представить тебе наших свидетелей. – Он указал на стоявших рядом с ними мужчину и женщину. – Валентина Григорьевна и Пётр Алексеевич – мои старинные друзья, любезно согласившиеся присутствовать на нашей с твоей мамой свадьбе.

– И выпить за ваш счёт, – с задорной, идеально белозубой улыбкой ответил седовласый круглолицый мужчина.

– Петя! Что ты такое говоришь! – со смехом пожурила его Валентина Григорьевна. – Не слушай его, девочка, на самом деле он вообще не пьёт.

– Да, потому что ему нельзя, – с ухмылкой сказал Владимир Александрович. – Но я боюсь, такими темпами до застолья вообще нескоро дойдёт.

И правда, очередь в зал регистрации браков двигалась медленно, и через него проходило не больше одной пары в десять минут. К счастью, они были в этой очереди уже третьими, и спустя примерно полчаса после того, как Ольга прибыла в ЗАГС, наконец, подошла очередь её матери и Владимира Александровича в сопровождении свидетелей и её самой войти зал. Сама свадебная церемония заняла немного времени: несколько стандартных фраз ведущей – необъятной, но ещё относительно молодой женщины в ужасном бледно-розовом платье – один вопрос, заданный поочерёдно невесте и жениху, обмен обручальными кольцами, роспись молодожёнов, а также свидетелей, поздравления, и вот уже все они стоят на пороге дворца бракосочетаний, собираясь ехать в ресторан. Здесь Ольга ненадолго покинула свою мать и новоявленного отчима с его друзьями и вернулась к своему автомобилю, условившись встретиться с ними уже на месте.

Вопреки распространённой русской традиции мать Ольги и её муж не стали закатывать банкет по поводу свадьбы, а устроили скромный обед для самых близких друзей, во время которого не было ни пьянок, ни драк, ни дикого и безвкусного веселья, которыми славятся отечественные свадьбы. Всё прошло тихо, мирно, приятно и достойно – несколько блюд, несколько поздравлений, вкусный десерт и смешные шутки от Петра Алексеевича, оказавшегося знатным юмористом. Ольга и опомниться не успела, как подкрался вечер, и ей пришло время возвращаться домой. Последний раз поздравив свою мать и Владимира Александровича со свадьбой, она взяла свои вещи и отправилась в путь.

По дороге домой, размышляя о предстоящем отъезде в Москву, Ольга почувствовала, как в ней вновь просыпается сильнейшее нежелание покидать свою мирную и уютную долину. Это внезапное отвращение к грядущей поездке было таким сильным, что даже немного поколебало её решимость как можно скорее отправиться в путь. В голове девушки даже зародилась мысль о том, чтобы ещё немного отложить вылет, что было очень плохим признаком и грозило сорвать все её планы. Однако после того, как Ольга вернулась домой, её настроение быстро изменилось благодаря всего одному событию, заставившему её немедленно преодолеть психологическую инерцию и вылететь в Лондон, как было намечено. А произошло то, что ей снова приснился кошмар.

Той ночью она долго не могла уснуть и всё ворочалась в кровати, а когда, наконец, уснула, сон её был мало похож на грёзы ума. Сначала Ольга оказалась в кромешной темноте, плотной и мягкой, как вата, лишённой каких-либо звуков. Но постепенно темнота стала рассеиваться, в ней проступали очертания голых каменных стен, пола и потолка, девушка поняла, что находится под землёй. В отличие от прошлого сна, в котором она тоже оказалась в подземелье, в этот раз Ольга не чувствовала страха, а наоборот, с энтузиазмом шла вперёд по тёмному тоннелю, пытаясь что-то найти. Иногда из пещеры, по которой она шла, открывались проходы в другие подземные помещения, и порой она сворачивала в них до тех пор, пока не остановилась перед выходом наружу. С разочарованием, так как не нашла то, что искала, она вышла из пещеры и стала спускаться с горы вниз. Там, где-то впереди лежала её долина.

И вдруг сон изменился. Ольга оказалась у себя дома, кругом было темно, как ночью. Это и была ночь, глубокая и тихая, все спали: и Маруся, улёгшись в свою плетёную корзинку на кухне, и Дэвид в человеческом облике, разлёгшись в кабинете на диване, и даже она сама, лёжа в своей постели. Ольга увидела себя спящую со стороны, оказавшись вне своего тела, но, несмотря на всю непривычность этой картины, она ничуть её не испугала. Посмотрев немного на саму себя, девушка отвернулась и приблизилась к окну спальни. Она выглянула наружу, туда, где за террасой и садом лежали окутанные ночной тенью холмы и луга долины. Как обычно в столь поздний час, они выглядели совершенно пустынными – ни одного человека на много километров вдаль, который мог бы бродить по ним, вместо того, чтобы мирно спать у себя дома. Но скоро Ольга поняла, что в эту ночь что-то не так. Она раньше почувствовала, чем увидела двух людей, кравшихся по кручам и склонам в сторону её дома. Мгновенье спустя уже не оставалось сомнений – это были они, те самые охотники, что преследовали Дэвида. Они нашли их!

На этом месте сон закончился, потому как испуганный мозг Ольги запустил механизм пробуждения, чтобы избежать встречи с надвигавшимся ужасом. Проснулась девушка с ознобом испуга и еще какое-то время, находясь под впечатлением от увиденного во сне, боялась даже пошевелиться. Вдруг Ольге показалось, что сон её на самом деле мог уже сбыться, тогда она молниеносно выпрыгнула из кровати и подбежала к окну, чтобы посмотреть, не подходят ли к её дому охотники. Убедившись, что снаружи никого нет, она ещё пару минут постояла, глядя на ночную долину, а потом вернулась обратно в постель. После этого Ольга ещё долго не могла уснуть, а когда ей это всё-таки удалось, снилась ей только какая-то цветная неразбериха.

Следующим же утром, самопроизвольно проснувшись необычно рано для себя, Ольга быстро поднялась и сразу стала собираться в дорогу, пребывая в каком-то нервно-возбужденном состоянии. Меньше чем через три часа её поспешные сборы были закончены. Тогда девушка привела себя в порядок, немного перекусила – так как из-за волнения ей кусок в горло не лез – и была готова к выходу. Запихнув заполненный под завязку чемодан в багажник внедорожника, пристроив клетку для волка на заднее сиденье автомобиля, а самого волка посадив рядом с ней и поставив клетку с Марусей на переднее сиденье машины, Ольга вернулась в дом. Она проверила ещё раз, чтобы всё в нём было выключено и перекрыто, ролл-ставни на окнах закрыты, а затем вернулась в гараж, села в машину и выехал на ней наружу. Отъехав на пару метров от дома, она остановилась, вылезла из внедорожника и пошла закрывать и запирать гаражные ворота. К тому времени, как она закончила с замками, сработала заранее запущенная ею сигнализация, и весь дом оказался под охраной, после чего можно было спокойно отправляться в путь.

Трёхчасовой переезд привёл Ольгу к дому её матери, где она оставила Марусю и откуда поехала в аэропорт в сопровождении Владимира Александровича, которого она заранее просила проводить её. Он был нужен ей, чтобы затем отвезти её машину из аэропорта обратно к маме и чтобы мама при этом не увидела волка. Кроме того, Владимир Александрович помог Ольге донести вещи от машины до парадного зала аэропорта, где их предстояло сдать в багаж. Здесь же и волку, который до того свободно шёл сам – если не считать поводок – пришлось забраться в клетку, чтобы быть погруженным в багажное отделение самолёта подобно чемодану. Когда с грузом было закончено, Ольга отдала ключи от машины Владимиру Александровичу и распрощалась с ним.

Регистрация и посадка в самолёт прошли быстро – так как пассажиров было немного – хотя и медленнее, чем хотелось бы Ольге. Всё это время она беспокоилась о том, как там волк и как он перенесёт перелёт в не самых комфортных условиях. Но когда девушка, наконец, оказалась на борту и самолёт начал взлетать, всё её беспокойство отошло на второй план. На первый же вышло странное, неожиданно возникшее чувство, будто она отправляется в гораздо более долгое путешествие, чем сама думает, и что в свою долину, где остался её маленький уютный домик, она вернётся нескоро.

На новом месте

Спустя три часа полёта под крылом самолёта в просветах между свинцовыми дождевыми облаками раскинулись извилистой и запутанной каменной сетью улицы Москвы. Ещё через пять минут аэробус пошёл на посадку, рассекая на лету струи начинавшегося дождя – путешествие подошло к концу. Выгружались пассажиры из самолёта уже под мерный шум проливного осеннего дождя, моментально превратившего аэродром в сплошной водный поток. Москва встречала их хмурым небом и неприятным, стылым ветром – здесь уже отчётливо ощущалось, что лето закончилось.

Выбежав из автобуса, перевозившего пассажиров от трапа самолёта до здания аэропорта, Ольга проскользнула через скопившуюся перед входом толпу и оказалась в огромном зале прилёта. Здесь, отряхнув с себя капли дождя, она поспешила к подвижной ленте выдачи багажа, чтобы взять свой чемодан и, самое главное, клетку с волком. Но прежде, чем она увидела, как из выпускного отверстия появился её багаж, девушке пришлось пережить несколько не самых приятных минут дополнительного ожидания. Из-за дождя выгрузка из самолёта и доставка багажа затянулись, и к тому времени, как, конвейерная лента стала медленно доставлять чемоданы только что прибывшего рейса их владельцам, возле механического агрегата успела собраться целая толпа страждущих получить свои вещи. В дополнение ко всему, чемодан Ольги появился на ленте одним из последних, а клетка так и вообще в самом конце. Внутри неё сидел волк, на вид совершенно здоровый, только немного взбудораженный перелётом и обилием людей в аэропорту. Но в целом он, судя по всему, перенёс путешествие совершенно нормально, и теперь ему не терпелось скорее выбраться из клетки. Ольга выпустила его сразу, как только с помощью одного из проходивших мимо мужчин переставила клетку с конвейера на бетонный пол аэропорта.

Оказавшись на свободе, волк радостно завилял хвостом и начал с интересом обнюхивать все находившиеся рядом предметы. Но, поскольку они всё ещё находились в людном месте, Ольге пришлось снова прицепить к его ошейнику поводок, что несколько ограничило его свободу и мало порадовало зверя. Однако волк смирился с неизбежным и вдвоём с Ольгой, намотавшей на правую руку поводок и взявшейся ею же за ручку чемодана, а левой поднявшей пустую клетку, пошёл на выход из аэропорта. Оказавшись на улице, снова под проливным дождём, они сели в первое попавшееся такси и поехали на съемную квартиру.

Переезд на такси от аэропорта до района, где Ольга сняла квартиру, занял едва ли не больше времени, чем до этого полёт на самолёте до Москвы, и обошёлся девушке в круглую сумму. Что Ольгу всегда поражало в столице, так это неоправданно, по её мнению, высокие, даже дикие цены, что было одной из причин, почему она не любила бывать здесь. Однако продолжительность поездки, в каком-то смысле, сыграла ей на руку, за её время девушка успела созвониться с хозяйкой квартиры и договориться с ней о встрече, чтобы получить ключи. Кроме того, пока они ехали, дождь успел закончиться, хотя небо и не прояснилось, а арендодатель – добраться до предназначенной Ольге квартиры, так что девушке не пришлось ждать его прихода на улице.

Прибыв, наконец, по нужному адресу, Ольга и волк оказались в типично московском, относительно новом районе огромных однотипных многоэтажек, больше всего походивших на гигантские ячеистые муравейники, между которыми местами попадались детские площадки, тощие поросли зелени, и повсюду громоздились кучи автомобилей местных жителей. Только раз взглянув на эту безрадостную серую урбанистическую картину, Ольга ощутила сильнейший приступ тоски по своей милой зелёной долине, оставшейся где-то бесконечно далеко у подножия величественных синих гор. Ей захотелось сейчас же всё бросить и вернуться обратно домой, туда, где были простор нетронутой природы, чистый воздух, свободный от отравы выхлопных газов множества машин, и где не было такого огромного количества людей, скопившихся на крохотной по-сравнению с их числом территории. Опущенные уши и хвост волка, прижавшегося к ногам Ольги, явно говорили о том, что он всецело разделял её чувства. Однако выбора у них не было, отступить они не могли и поэтому пошли вперёд.

Попасть в подъёзд Ольга с волком смогли самостоятельно, проскочив вслед за какой-то девушкой в не успевшую закрыться дверь дома. Затем они поднялись на лифте на седьмой этаж и оказались на широкой, выкрашенной в бежевый цвет лестничной площадке, где упёрлись прямо в нужную им квартиру. Поставив на пол клетку, Ольга нажала кнопку звонка, через минуту металлическая дверь распахнулась, и на пороге появилась невысокая полная женщина лет пятидесяти на вид.

– Здравствуйте. Вы, должно быть, Ольга? – весело и добродушно воскликнула хозяйка квартиры, увидев девушку.

– Здравствуйте, да, – кивнула Ольга. – А вы – Тамара Михайловна?

– Совершенно верно, – с улыбкой ответила женщина и посторонилась от двери, открывая проход Ольге. – Прошу вас, заходите, вы, наверное, устали с дороги.

Подняв клетку с пола, Ольга вошла в коридор квартиры, а следом за ней вошёл и волк, увидев которого, Тамара Михайловна невольно воскликнула:

– Ух ты, какая у вас собачка, прямо волк!

– Э, да, – вздрогнув при этом замечании, постаралась изобразить улыбку Ольга. – То есть, нет, это – помесь лайки и ещё какой-то северной породы, поэтому он похож на волка…

Ложь эта прозвучала, как показалось самой Ольге, не слишком убедительно, но Тамаре Михайловне, по-видимому, было достаточно и такого ответа.

– Понятно, – сказала она и тут же переменила тему. – Ну, я, пожалуй, не буду вас задерживать, вам нужно отдохнуть после долгого путешествия. Вот вам ключи, – она протянула девушке связку ключей на металлическом кольце без брелка, – и давайте я сразу покажу, где что находится.

Ольга быстро скинула уличную обувь, и хозяйка квартиры повела её на экскурсию. Напротив входной двери находилась кухня, отделённая от прихожей небольшим коридором, а рядом с ней был совмещённый санузел. На кухне всё было устроено очень просто и недорого: газовая плита, духовка, микроволновая печь, холодильник – всё здесь, кроме столешницы, было невстроенным и при желании легко перевозимым в другое место. Деревянный обеденный стол и деревянная с мягкой обивкой угловая скамейка вместо стульев дополняли убранство кухни. В санузле также было только самое необходимое: дешёвый бледно-голубой кафель на полу и стенах, ванная, раковина с ящичками под ней для всяких мелочей, зеркало и унитаз. Жилых комнат в квартире было две: одна, расположенная дальше от входа – спальня с двухместной кроватью, шкафом, ночным столиком и жёлтыми шторами на окне; вторая – вроде как гостиная с диваном и телевизором.

На взгляд Ольги, условия для временного проживания были приемлемые – чисто и вполне уютно. Тамара Михайловна показала ей, где находятся рубильник, краны для перекрывания воды и газа, объяснила, куда звонить в случае, если вдруг возникнет необходимость какого-нибудь экстренного ремонта. На прощанье она оставила Ольге свой домашний телефон, по которому та могла позвонить, если ей потребуется что-то узнать по квартире или если квартирантка соберётся неожиданно съехать и не сможет дозвониться ей по мобильному телефону.

Когда хозяйка ушла, Ольга принялась разбирать вещи и обустраиваться на новом месте. За перекладыванием и развешиванием одежды, расставливанием по своим местам кремов, гелей и прочей косметической и не только ерунды незаметно прошёл остаток дня, а к вечеру девушка почувствовала, что устала. Тогда, покончив с барахлом, она взяла халат, полотенце и пошла в ванную – отмокать в горячей воде с раствором морской соли. Спустя час она вышла из ванной на кухню и обнаружила там Дэвида, у плиты готовившего ужин в виде яичницы.

– Что это ты делаешь? – вместо приветствия выдала Ольга, удивлённая столь необычным поведением парня – раньше он никогда не брался за приготовление еды.

– Ужин, – ответил он, взглянув на девушку через плечо. – Я подумал, что ты и так слишком устала сегодня, чтобы ещё заниматься едой. Поэтому, превратившись, я оделся, взял деньги и сходил в ближайший магазин за продуктами.

– Ты ходил в магазин? – воскликнула Ольга. – Ты же никогда этого раньше не делал.

– Всё когда-нибудь бывает в первый раз, – невозмутимо ответил Дэвид. – Считать и говорить я умею, а больше для совершения покупки и не нужно.

– Ну да, точно, – согласилась Ольга и присела на лавочку за стол. У неё всё ещё в голове не укладывалось, как это Дэвид один вышел на улицу современного мегаполиса, чтобы пойти в магазин. Это было что-то слишком обычное и никак не увязывалось в её мыслях с представлением об оборотне.

– Скажи, – спустя минуту вывел девушку из оцепенения голос Дэвида, – почему ты так резко решила уехать? Вчера мне казалось, что этот переезд состоится ещё не скоро.

– А, мне приснился сон, – начала Ольга отвечать, всё ещё думая о чём-то своём, – будто нас нашли охотники, они пришли прямо в долину. Может, это глупо, но я сразу поняла, что, если мы немедленно не уедем, так оно и случится.

– Хм, странно, – сказал Дэвид, выключив огонь в плите, – я вчера видел такой же сон, но, увы, как волк не мог тебе о нём рассказать.

– То есть, ты тоже видел, как они приходят в долину и приближаются к дому? – переспросила Ольга, не веря своим ушам.

– Да, именно это я видел, – кивнул парень, поставив на стол перед Ольгой тарелку с яичницей.

– Не может быть… Подожди, а до этого тебе тоже снились подземелья в горах где-то рядом с долиной?

– Нет, никаких подземелий не было. И я думаю, это потому, что они были просто сном, а вот то, что последовало дальше – было предзнаменованием событий будущего, имеющих отношения к нам обоим, поэтому мы оба его и увидели.

– Раньше я не видела такого.

– Просто не обращала внимания.

– Может быть. Но всё это так необычно и, надо сказать, страшновато.

– Что страшновато? Предвидеть будущее или воспринимать мысли друг друга, что могло и стать причиной одинаковых снов?

– Да вообще всё это. Я уже как-то смирилась с тем, что в мире на самом деле встречаются оборотни, предсказатели, возможно даже, колдовство и тому подобнее вещи. Но когда это происходит лично с тобой…

Ольга невольно поёжилась при мысли, что теперь её могут посещать видения будущего. С одной стороны, это открытие могло бы порадовать её, если бы будущее сулило что-то хорошее, а не приход охотников. А с другой, осознание того, что она предвидела грядущее, внушало ей трепет перед силами, породившими это видение, силами, которых она не могла понять. И пугало её не само существование чего-то сверхъестественного, находившегося вне пределов её понимания, а непосредственное с ним соприкосновение, ощущение сопричастности ему. Одно дело наблюдать необычное явление, встретиться с созданием, наделённым необычными способностями – пусть даже и оборотнем – и совсем другое – столкнуться с открытием подобных способностей в самой себе.

– Поверь, к этому очень быстро привыкаешь, – по-доброму усмехнулся Дэвид, видя переживания Ольги. По всему было видно, что ему такие мысли никогда не приходили в голову.

– Надеюсь, это скоро произойдет, – заставив себя улыбнуться, ответила Ольга и принялась за еду, чтобы отвлечься.

После ужина Дэвид вымыл посуду и сам отправился в душ, а Ольга взяла ноутбук и пошла к себе в комнату, чтобы проверить почту. Интернет в её распоряжении был пока только беспроводной, работавший за счёт старого мобильного модема, который она приобрела ещё в незапамятные времена. Естественно, выдать большую скорость он не мог, а здесь вообще ловил еле-еле, поэтому девушке пришлось подождать минут пять, прежде чем загрузилась стартовая страница, и ещё столько же, прежде чем открылся её почтовый ящик. Когда же чудо, наконец, свершилось, среди входящих писем Ольга увидела долгожданный ответ от Съюзен. Подождав ещё минуты три, пока открывалось письмо, девушка смогла прочитать и его содержание, которое с английского можно было перевести примерно так:

«Привет, дорогая Оля! Как давно от тебя не было известий! Я очень рада, что ты мне написала, и прошу меня извинить за поздний ответ. Дело в том, что я недавно завела новый электронный ящик (так как старый кто-то взломал) и обнаружила твоё письмо только сегодня.

Это прекрасно, что ты скоро снова приезжаешь в Англию! Я с удовольствием оформлю и вышлю тебе приглашение, чтобы ты скорее получила визу. Пришли мне, пожалуйста, свой нынешний адрес, чтобы я могла выслать тебе приглашение. Скажу по секрету, у меня есть кое-какие друзья в министерстве иностранных дел, и с их помощью я надеюсь ещё приблизить твой приезд к нам. Знала бы ты, как изменилось здесь всё с твоего последнего визита! Но… не буду сейчас тебе рассказывать, лучше сделают это, когда мы с тобой встретимся. Скажу только, что у меня всё хорошо, а как у тебя дела?

Насчёт того старого чудака скажу честно, я давно его не видела. Он вообще, насколько мне известно, редко посещает светские мероприятия, и то, что мы застали его в Театре Её Величества – можно считать большой удачей. До меня пару раз долетали обрывки слухов, что он совсем тронулся умом и теперь не выезжает из своего загородного поместья и никого у себя не принимает, кроме парочки таких же полоумных стариков, как он сам, да изредка каких-нибудь фокусников. Не знаю, до какой степени это правда, но могу сказать точно, встретиться с ним – дело не из простых. Но, если ты этого действительно хочешь, я приложу все усилия, чтобы устроить тебе эту встречу.

Надеюсь скоро увидеть тебя,

Съюзен».

Прочитав письмо, Ольга сразу принялась писать ответ, в котором поблагодарила Съюзен за желание помочь ей с визой, сообщила, что у неё всё хорошо и написала свой московский адрес. Послание получилось коротким, но что написать ещё, девушка просто не придумала – слишком долго она ни с кем, кроме издателя, не переписывалась. Закончив писать, она отправила ответ по новому адресу Съюзен, и только после этого увидела, что в её ящике есть ещё одно непрочитанное сообщение.

Вторым письмом – а вернее, первым по времени получения – было послание как раз от издателя. В нём сотрудник издательства, с которым она обычно контактировала, в очередной раз настаивал на проведении встречи с читателями. Уже довольно долгое время он приставал – как Ольга про себя думала – к ней с просьбой устроить встречу с её читателями, от которой девушка постоянно отнекивалась, объясняя свой отказ большой занятостью и удалённостью места её жительства от крупных городов. Но, конечно же, основной причиной отказа было её сильнейшее неприятие массовых сборищ. К тому же, она считала, что в любом случае не сможет встретиться со всеми желающими, а предоставлять такую возможность только жителям какого-то одного города казалось ей нечестным. Но в этот раз издатель так сильно настаивал, приводя такие весомые, по его мнению, аргументы, как необходимость поддержания читательского интереса ради повышения продаж и важность контакта и общения с аудиторией, которая желает видеть автора и говорить с ним, что Ольга невольно дрогнула. В конце концов, она подумала, что не зря же она приехала в Москву и что под конец своего визита вполне может позволить себе одну небольшую встречу с самыми ярыми поклонниками её творчества. Кроме того, если она это сделает, сотрудники издательства оставят её в покое. Так, пару минут поразмыслив, Ольга написала, что теоретически можно устроить встречу с читателями, так как она сейчас находится в Москве, но не раньше конца сентября – начала октября.

Закончив с перепиской, Ольга принялась ещё раз просматривать в Интернете перечень необходимых для получения британской визы и ввоза в Англию домашних животных документов. Убедившись, что у неё всё есть, Ольга забронировала себе на сайте британского посольства в Москве время для подачи документов, которое выпало на будущую неделю. К этому моменту скорой почтой должно было прийти приглашение от Съюзен. Также через Интернет Ольга записалась на приём в ветеринарную клинику, которую ей посоветовал Владимир Александрович, так как там можно было получить оставшиеся необходимые документы для переправки в Англию Дэвида.

Разобравшись, наконец, с делами, Ольга пошла проверить, как там Дэвид. А он после душа пришёл гостиную, улёгся на диван и стал читать на планшете электронную книгу. Застав его за этим занятием, Ольга вдруг поняла, что ещё никогда не интересовалась тем, как он проводил свои ночи, когда она ложилась спать и уже не видела его. Прежде она не задумывалась над этим, должно быть, потому, что не успела ещё привыкнуть к его человеческой ипостаси и вообще пребывала в каком-то умственном шоке от того, что с ней рядом жил оборотень. Только встряска от переезда на новое место вывела Ольгу из этого состояния, будто сдёрнув пелену с её глаз, благодаря чему она, наконец, увидела, что Дэвид не только оборотень, но ещё и человек.

– Скажи, а чем ты обычно занимаешься ночью, – с порога спросила Ольга, войдя в гостиную.

Дэвид явно не ожидал подобного вопроса, он оторвался от чтения и, подняв на девушку удивлённый взгляд, произнёс:

– Ну, когда чем… Живя в лесу, по ночам я в основном занимался домашними делами, которые не мог выполнять в волчьем обличии, иногда читал, иногда гулял… В твоём доме я тоже порой кое-что делал по хозяйству, например, починил кран на кухне. Ты не замечала, что он одно время подтекал, а потом перестал? А так, в моём распоряжении было чтение, прогулки и, самое главное, возможность мыслить по-человечески. Превращаясь в волка, я не могу мыслить совсем как человек, и именно этого мне особенно недостаёт. А почему ты спросила?

– Просто я вдруг поняла, что почти ничего не знаю о человеческой части твоей повседневной жизни, – ответила Ольга и пожала плечами, – ведь она проходит ночью, когда я не могу видеть её. Наверное, тебе бывает одиноко?

– Я привык быть один, – просто сказал Дэвид, но отведя при этом взгляд в сторону. А потом он вдруг добавил. – Но теперь мне не нужна эта привычка, ты рядом со мной, даже когда спишь, и мне этого достаточно.

В этих словах не было ничего особенного, но отчего-то они заставили Ольгу смутиться, она опустила глаза и вдруг с ужасом подумала, что краснеет. Ей захотелось сейчас же спрятаться, чтобы только Дэвид не увидел её волнения, но, попытавшись уйти сейчас, она могла огорчить его. Оставалась одно – продолжать разговор, но о чём? Несколько секунд девушка отчаянно искала тему, взывая к своему воображению, но оно, как обычно случается в подобных ситуациях, молчало. И тут взгляд её упал на диван, и Ольга выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Значит, ты по ночам не спишь?

– Предпочитаю делать это днём, чтобы не тратить зря свои человеческие часы, – ответил Дэвид ровным, ничего не выражавшим тоном.

– Хорошо, а то, я подумала, как тебе спать на этом старом диване, ведь здесь даже постельного белья нет, – с искусственным смешком сказала девушка.

– Мне доводилось ночевать в гораздо худших условиях, – сказал Дэвид, и на этот раз в его тоне Ольге померещился оттенок разочарования, словно вовсе не о постельном белье он хотел бы поговорить с ней.

Однако Ольга уже была не в состоянии дальше поддерживать беседу, её непонятно откуда взявшееся смущение перед Дэвидом продолжало расти и мешало ей соображать. И оно усугублялось ещё тем, что Дэвид не спускал с неё какого-то странного, пристального взгляда, словно чего-то ждал от неё. Из-за этого, чем дольше Ольга находилась в гостиной, тем сильнее ей хотелось убежать из неё, и, наконец, спустя несколько секунд неловкого молчания, она сказала:

– Ну, раз всё хорошо, я пойду, пожалуй. Спокойной ночи. – И она выскользнула из комнаты с такой скоростью, что даже не успела понять, что сказал ей на прощанье Дэвид.

Только оказавшись в спальне, Ольга смогла немного успокоиться, но сердце её по-прежнему колотилось очень быстро. Прислонившись к двери, девушка слушала его торопливые и короткие удары и мысленно отчитывала себя за своё поведение:

«Ну, и что это было? – думала она. – Бред какой-то! Разволновалась, как школьница из-за банальной, ничего не значившей фразы! Выставила себя полной дурой! И зачем я вообще завела этот разговор! Что, спросить было больше не о чем? Чем ты занимаешься по ночам? Чушь какая!».

Ольге потребовалось минут десять, чтобы окончательно прийти в себя, а когда ей это удалось, девушка, всё ещё немного раздосадованная своим поведением, переоделась в ночную рубашку и легла спать. Но, прежде чем она уснула, уже в полудрёме сознание то и дело рисовало ей образ Дэвида, одиноко бредущего в ночи по берегу неподвижного лесного озера, в котором, словно в зеркале, отражался молодой месяц.

Странная встреча

На третий день пребывания в Москве Ольга и Дэвид в облике волка отправились в ветеринарную клинику, удачно находившуюся лишь в паре километров от их дома. Туда они дошли пешком, двигаясь иногда дворами, иногда центральными улицами и несмотря на то, что эта часть города была Ольге почти не знакома, умудрились ни разу не заблудиться. Добравшись до места, они обнаружили симпатичное двухэтажное здание относительно недавней постройки, выкрашенное в салатовый и белый цвета. Ко входу в клинику вела широкая белая лестница, а над входной дверью красовалась эмблема заведения с символическим изображением кошки и собаки. В отличие от маленькой лечебницы, в которой когда-то оперировали Дэвида, приёмная здесь была очень просторной – метров сорок площадью – и уставленной по периметру стульями для хозяев животных, на один из которых присела и Ольга, чтобы подождать их с волком очереди на приём.

Появление в клинике волка вызвало лёгкий переполох среди других животных, оказавшихся здесь в этот довольно ранний будничный час: старого мопса, двух кошек – перса и беспородной черепаховой расцветки – шиншиллы в маленькой прозрачной переноске и морской свинки в аналогичном контейнере. Стоило Ольге и волку войти в приёмную, как мопс тут же испуганно заскулил и спрятался за ногами своей пожилой хозяйки. Кошки в это время с одинаковым злобным шипением и ворчанием забились в дальние концы своих клеток-переносок и явно утратили вменяемость. Морская свинка начала оглушительно свистеть и периодически быстро-быстро возить вверх-вниз своими длинными передними зубами, издавая при этом характерный шуршащий звук. Шиншилла же сначала взволнованно скакала по своему крохотному вольерчику, а потом залезла под лежавшую внутри тряпку и затихла там.

Хозяева зверей волка испугали не так сильно, как животные, но резкая реакция питомцев на его появления заставила напрячься и их. Они косо поглядывали на сидевших в дальнем конце приёмной девушку и волка, пока ждали своей очереди к врачу, а когда выходили из комнаты, на их лицах читалось явное облегчение от того, что это неприятное им соседство закончилось. Ольга же старалась не обращать на них внимания и не подавать виду, что её беспокоит поведение чужих зверей, хотя на самом деле она чуть не умирала от страха. Первой мыслью девушки, когда она увидела, как отреагировали на их с волком приход пациенты клиники, было недоумение, а затем к ней пришёл страх, что их сейчас выгонят из лечебницы. Не было никаких сомнений – звери поняли, что волк отличался от них, причём вовсе не тем, что он не был домашним животным. Очевидно, они почувствовали в нём что-то неладное, что-то пугающее и повели себя соответственно. Ольге же в одну жуткую секунду показалось, что это поняли не только они, но и их хозяева, она испугалась, что их с волком тайна раскрыта. Но, конечно же, это было не так, и люди не бросились хватать её и Дэвида, голосить и звонить в полицию и МЧС, а просто дожидались своей очереди к врачу и уходили, унося с собой встревоженных питомцев.

Наконец, спустя, как показалось Ольге, невообразимо долгое время, на приём пригласили и её с волком. Пройдя в осмотровый зал, они попали в небольшую, светлую комнату с высоким прямоугольным столом в центре, как две капли воды походившую на аналогичное помещение в клинике Владимира Александровича. Здесь их встретили врач и медсестра, оба в одинаковой салатовой униформе. Увидев волка, медсестра – молоденькая девушка, буквально недавняя студентка – невольно распахнула глаза и издала короткий, неопределённый звук, говоривший об удивлении. Врач же – мужчина средних лет – никак своих мыслей не выдал, а лишь подошёл к столу и, нажав спрятанную под его крышкой кнопку, запустил механизм опускания. Когда стол оказался в тридцати сантиметрах над полом, он сказал, указывая на него:

– Прошу, заведите животное сюда.

Раньше, чем он успел договорить, волк запрыгнул на подставку и стал ждать, когда включится механизм подъёма. Он включился сам по себе, как только на поверхности стола оказался груз, и волк поехал вверх.

– Итак, вы хотите вывезти его за границу? – спросил врач, когда стол закончил подниматься.

– Э, да, – ответила Ольга механически, но тут же опомнившись, добавила. – А откуда вы…

– Владимир Александрович – мой давний знакомый, он звонил мне насчёт вашего питомца, – сказал врач раньше, чем Ольга успела закончить вопрос, и сразу вернулся к предыдущей теме. – Дайте, пожалуйста, мне медицинский паспорт животного и его справки, которые у вас уже есть.

Ольга передала врачу паспорт и справки, которые специально заранее достала из сумки. Взяв их, мужчина внимательно просмотрел сначала справки, а затем паспорт, после этого он положил их на стол, стоявший возле стены за его спиной, и занялся осмотром волка.

– На первый взгляд всё в порядке, – сказал врач, закончив осмотр. – Теперь я возьму кровь на анализ, и пока можете быть свободны.

Медсестра подала врачу шприц, и тот воткнул иголку в переднюю левую лапу волка и взял немного крови. Волк при этом вёл себя совершенно невозмутимо, демонстрируя свой покладистый характер.

– Ну, вот и всё, – произнёс мужчина, передав шприц медсестре, – результаты сможете получить через два дня.

– Так быстро? – удивилась Ольга.

– Это только анализ крови, – покачал головой врач, – затем мы будем готовить справку. Вместе со всеми подписями и печатями это займёт в лучшем случае около недели. Но не беспокойтесь, я уверен, что всё пройдёт без проблем.

– Надеюсь на это, – сказала Ольга.

Врач снова нажал кнопу спуска стола, и когда тот остановился внизу, волк спустился на пол. Ольга попрощалась с врачом и медсестрой, и вместе с Дэвидом пошла на выход из клиники.

После посещения врача Ольга решила не спешить с возвращением домой, а вместо этого пойти немного погулять. Всё-таки не так часто она бывала в столице, а Дэвид вообще оказался здесь в первый раз, поэтому упускать возможность осмотреть основные достопримечательности не стоило. Естественно, первым делом девушка и волк направились в сторону Красной площади, ведь не побывать там, посетив Москву, означало то же, что не посетить Гизу, оказавшись в Каире.

Получасовая прогулка привела Ольгу и Дэвида на самую знаменитую площадь в стране. Перед ними в лучах яркого солнечного света на фоне прозрачного голубого неба встал величественный и древний символ Отечества – Московский кремль. Красная крепостная стена гордо возвышалась над брусчаткой площади, по которой разрозненными кучками бродили толпы туристов, приехавших из самых разных стран мира. И хотя эти туристы были всего лишь людьми, пришедшими сюда, чтобы приобщиться к частице культурного достояния чужой страны, их присутствие сразу отбило у Ольги желание гулять по Площади. Однако волка, похоже, обилие народа в историческом центре города ничуть не смутило, он явно хотел посмотреть поближе всё, что там было. И поскольку сопротивляться крупному волку, который тянул поводок вперёд изо всех сил, девушке было весьма трудно, она подчинилась воле зверя.

Первым делом Дэвид пошёл к памятнику Минину и Пожарскому, вокруг которого в тот момент было меньше всего людей, и, остановившись перед скульптурной группой, долго и внимательно на неё смотрел, словно хотел в мельчайших деталях запечатлеть в памяти лица русских национальных героев. Насмотревшись вдоволь и напоследок обойдя памятник кругом, волк двинулся дальше, на этот раз прямо к Кремлёвской стене. Самым интересным из расположенных возле неё объектов волку показался Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата, у которого он провел времени чуть ли не больше, чем у мемориала лидерам русского ополчения. Затем он потянул Ольгу в сторону увенчанного разноцветными куполами Собора Василия Блаженного, возле которого толпилось особенно много людей. Приблизившись к дальнему краю Красной Площади, упиравшемуся в Собор, волк и Ольга оказались в толпе из нескольких групп иностранных туристов, активно фотографировавшихся на фоне достопримечательности. Взглянув на их лица, Ольга на мгновение представила, что попала на какой-то съезд делегаций от стран юго-восточной Азии. Кругом сновали туда-сюда и активно лопотали на непонятных языках выходцы из Японии, Китая, Индии, Кореи и ещё неизвестно откуда, перемещаясь по Площади то по одному, то маленькими организованными группами под предводительством гида. У самого подхода к Собору, куда её сквозь толпу активно тянул волк, Ольга наткнулась на парочку одетых в яркие сари смуглых женщин в сопровождении троих таких же смуглых мужчины, на голове у одного из которых был белый тюрбан.

Чтобы не смущать иностранцев своим зверем, Ольга постаралась направить движение волка немного в сторону от них. Со значительными физическими усилиями ей это всё же удалось, однако их с волком появление не осталось незамеченным. Индийцы уже остались позади, когда Ольга вдруг услышала за своей спиной чьи-то торопливые шаги. Отчего-то ей показалось, что шедший за ней человек, кто бы он ни был, хотел обратиться к ней. Она буквально затылком ощутила на себе его напряжённый взгляд и обернулась, чтобы посмотреть, кто это был. Оглянувшись, Ольга увидела одного из тех индийцев, мимо которых они с волком только что проходили – того, что был в тюрбане. Сомнений не было, шёл он прямо к ней и явно хотел что-то сказать. Остановившись перед девушкой, индиец слегка поклонился и что-то быстро и возбуждённо заговорил, глядя то на неё, то на волка, но Ольга не воняла ни единого слова. По всему было видно, что мужчина очень взволнован, его карие глаза, и без того большие, были широко распахнуты, от чего казались просто огромными. Временами он в возбуждении взмахивал руками и всё говорил, говорил, безуспешно пытаясь донести свои мысли до Ольги.

Так продолжалось около минуты до тех пор, пока одна из спутниц пожилого сикха – совсем юная девушка – не заметила его безуспешные попытки что-то втолковать местной жительнице и не пришла ему на помощь. Когда она приблизилась к мужчине, он сразу переключился на нее, а через несколько мгновений девушка, которая, как оказалось, говорила по-русски, обратилась к Ольге.

– Прошу прощения за беспокойство, – начала она свою речь, звучавшую хотя и с акцентом, но всё же совершенно понятно, – дело в том, что мой дедушка очень удивился, увидев вашу собаку. Он подумал, что это волк и… – Девушка запнулась, словно не решаясь сказать, что ещё подумал её дедушка.

– Ну, ваш дедушка недалёк от истины, – с улыбкой сказала Ольга, решив придти ей на помощь, но тут же добавила, не желая выдавать подробностей, – в роду у этой породы действительно могли быть волки…

– Дедушка думает, что это не просто волк…, – снова заговорила девушка, слегка склонив свою темноволосую головку, словно извиняясь за свои слова. – Прошу, не думайте, что это розыгрыш… Дедушка говорит, что вы ведёте на поводке человека в волчьей шкуре.

– Что? – только и могла выдохнуть Ольга, инстинктивно отступив назад. Но затем она опомнилась и заставила себя рассмеяться. – Это, должно быть, шутка?

На это индианка ничего не ответила, но вместо неё снова заговорил старый сикх. Сверкнув своими тёмными глазами, он произнёс всего два отрывистых слова, а затем развернулся и пошёл обратно к своим соплеменникам. Когда же он ушёл, девушка перевела Ольге последнюю фразу своего деда:

– Дедушка сказал, что вы знаете.

Сказав это, она тоже собралась уйти, но тут Ольга, сообразившая, что ей внезапно представился шанс получить столь необходимую информацию, остановила её:

– Подождите, пожалуйста. Ваш… ваш дедушка прав, это, – она указала на Дэвида, внимательно следившего за происходившим, – непростой волк… Я не знаю, как это объяснить, но на самом деле, это действительно человек, оборотень… Вы или ваш дедушка что-нибудь знаете о таких, как он?

– Нет, – ответила девушка, выслушав Ольгу. – Вернее, я точно нет, и дедушка, я думаю, тоже.

– Тогда, как он понял…, – недоумённо произнесла Ольга.

– Что перед ним оборотень? – закончила за неё девушка. – По его ауре.

– Как? – переспросила Ольга.

– По ауре, – повторила девушка и стала объяснять. – Аура – это энергетическое поле, которое окружает каждое живое существо. У всех она разная, и аура человека отличается от ауры животного. Взглянув на ауру вашего волка, дедушка увидел смешение животных и человеческих излучений и понял, кто он такой.

– Да, я знаю, что такое аура, – сказал Ольга, когда девушка замолчала, – но меня удивило другое… Ваш дедушка видит ауру?

– Да, у него эта способность с рождения. Для вас это, наверное, странно, но ещё не так давно в Индии было много таких людей… Впрочем, мне пора идти.

– Э, да, – сказала Ольга, – спасибо за объяснения.

– Пожалуйста, – ответила девушка и пошла к ждавшим её в сторонке родственникам.

Напоследок ещё раз взглянув на группу индийцев, двое из которых так неожиданно приоткрыли ей ещё одну завесу над тайнами мира, Ольга с волком поплелись восвояси. О том, чтобы продолжить осмотр достопримечательностей, не могло быть и речи – они и так уже набрались впечатлений до конца дня.

Всю дорогу до дома Ольга думала о том, что только что узнала. Сначала её разум заполняли мысли о чудесных способностях некоторых индийцев, и по сей день порой встречавшихся у представителей этого народа. Ей вспоминались разной степени достоверности передачи о йогах и отшельниках Индии и Тибета, и в голове её начали зарождаться идеи, где она могла бы попытаться искать помощи в превращении Дэвида в нормального человека, если затея с поездкой в Британию окажется малоуспешной. Когда же Ольга вспомнила о предстоявшем путешествии, у неё начали появляться опасения насчёт того, не разоблачит ли случайно Дэвида какой-нибудь из ясновидящих старого любителя мистики раньше времени. Эта мысль заставила её задуматься о том, как стоило организовать её общение с англичанином. Если она вначале допускала возможность встречи Дэвида с ним – так как парень, наверняка, мог захотеть этой встречи – то теперь девушка была убеждена, что делать этого ни в коем случае не следует. Очень мала была вероятность того, что им удастся обмануть старика и выдать Дэвида за обычного человека.

Так погружённая в свои размышления Ольга в сопровождении волка добралась до своего московского дома. Поднявшись на седьмой этаж и войдя в квартиру, она всё ещё витала где-то очень далеко, мысленно обращаясь то к Индии, то к Британии. Переобувшись и переодевшись, она как в полусне пошла на кухню, краем ума сообразив, что неплохо бы заняться ужином. Однако планы её нарушил волк, принявшийся ни с того ни с сего скрестись в дверцу стоявшего в её спальне шкафа, будто хотел что-то оттуда достать. Пришлось идти в комнату и открывать шкаф, а то зверь точно повредил бы дверцу, и тогда Ольге пришлось бы оплачивать хозяйке квартиры нанесённый им ущерб. Оказалось, что волку была нужна одежда, предназначенная для его человеческого альтер-эго. Схватив её с нижней полки шкафа, как только тот оказался открыт, он побежал со стопкой ткани в зубах прямо в ванную. Не сразу Ольга поняла, что значило поведение волка, но донесшийся чрез несколько минут из ванной голос Дэвида сразу объяснил ей, что к чему. Не желая дожидаться ночи, чтобы снова стать человеком, он выбрал единственную лишённую окон комнату в квартире и превратился в ней. А сделал это Дэвид потому, что ему не терпелось поскорее поговорить с Ольгой.

– Оля, я только сейчас понял, что тот индиец может знать обо мне гораздо больше, чем он сказал. Нам надо разыскать его и подробнее расспросить. Эх, и почему я раньше не сообразил!

– Подожди-подожди, – заговорила Ольга, пытаясь успокоить парня. – С чего ты взял, что он ещё что-то знает? Ты ведь слышал, что сказала та молоденькая индианка…

– Она может ошибаться, – махнул рукой Дэвид. – Я уверен, тот старый сикх мог бы много интересного нам поведать, если бы захотел. Ночами я часто включал твой компьютер и искал в Интернете информацию об оборотнях. В основном там была совершеннейшая чушь и сказки, но как-то раз я наткнулся на заметку про древних индийских колдунов. Большей частью там, несомненно, был вымысел, но кое-что заслуживало внимания, например, истории про то, как они превращались в животных. Я думаю, раз тот человек может видеть ауру, возможно, он и знает кое-что об их древнем магическом искусстве.

– А вот я лично в этом сомневаюсь, – сказала девушка скептически. – Обладать врождённым ясновидением вовсе не значит владеть информацией об оборотнях. – Но сказав это, Ольга вдруг почувствовала, что сомневается в собственных словах. Она подумала, что, если бы заранее знала о том, что вычитал в Интернете Дэвид, то не оставила бы индийцев так просто, а постаралась бы выяснить у них побольше. Но, увы, уже было слишком поздно что-либо предпринимать, поэтому она сказала. – В любом случае, мы уже не сможем ни о чём их спросить. С Площади они точно уже ушли, а разыскивать по всей Москве группку индийцев – дело бессмысленное.

– Да? – переспросил Дэвид почти с отчаяньем, словно рухнула его последняя надежда, а потом произнёс, каким-то тёмным, обречённым тоном. – Ну, что же, придётся искать в других источниках.

– Извини меня, – печально проговорила Ольга, внезапно почувствовав себя виноватой за то, что они упустили этот шанс, – мне стоило самой сообразить, что нужно расспросить их как следует.

– Не извиняйся, – сказал Дэвид всё так же обречённо, – я должен был сразу рассказать тебе о том, что прочитал, и уж, во всяком случае, подсказать тебе прямо там, на Площади, чтобы ты не отпускала их так быстро.

– Я могла не понять…, – начала было Ольга, но тут же осеклась, увидев, как исказилось лицо Дэвида при этих словах.

– Могла легко не понять зверя, – почти прохрипел он.

– Не надо так огорчаться, – стараясь утешить его, произнесла Ольга и с сочувствием коснулась его плеча.

От этого прикосновения Дэвид вздрогнул и, вдруг схватив руку Ольги, прижал её к своей груди и быстро, горячо заговорил:

– Я ведь для тебя всего лишь необычный зверь, ты никогда не будешь видеть во мне нормального человека?

– Что с тобой? – встревоженно спросила Ольга, попытавшись отнять свою руку от его вибрировавшей словно электрический проводник груди. Но сильные, горячие пальцы Дэвида крепко держали её кисть.

– Ничего, просто я хочу знать, кто я для тебя? – продолжал Дэвид всё также возбуждённо, будто, наконец, давал волю чувствам, которые долго скрывал. – Ты позволяешь мне жить рядом с тобой, говоришь, что хочешь помочь мне, но всё же почему, почему?

– Мы уже обсуждали это, – отвечала Ольга, чувствуя, что с каждой секундной поведение Дэвида пугает её всё больше. – Какой новый ответ ты хочешь услышать?

– Я хочу знать, неужели только из жалости ты позволяешь монстру вроде меня быть рядом с тобой? Неужели ничего другого ты не чувствуешь ко мне?

– Что? – удивилась девушка. Услышать подобное она точно не ожидала. – Почему ты спрашиваешь об этом?

– Потому, – произнёс Дэвид, подходя к ней ближе и беря её вторую руку, – что с недавних пор мне стало это важно. Не знаю почему, но сейчас мне неприятна мысль, что ты можешь смотреть на меня лишь с жалостью, как на своего домашнего питомца, в то время как я смотрю не тебя только как на девушку…

– Сейчас же отпусти меня! – испуганно пискнула Ольга, когда Дэвид оказался к ней настолько близко, что ей стало трудно выносить исходивший от него электрический жар.

Этот испуганный голосок заставил Дэвида немедленно разжать руки и отступить назад. Он будто опомнился от какого-то помутнения разума и, поняв, что сделал, начал судорожно извиняться.

– Прости, прости, – быстро шептал он, – на меня что-то нашло. Наверное, это из-за того, что сейчас день…Прости.

– Ничего, – заплетающимся языком сказала Ольга, – я пойду.

Она выскользнула из ванной и в мгновение ока оказалась за дверью своей спальни, спрятавшись в ней от Дэвида. Её била крупная дрожь, так что было трудно стоять на ногах. Нервно хватая ртом воздух, она доползла до постели и без сил опустилась на неё. В таком состоянии с бешено колотившимся сердцем, то и дело испуганно вздрагивая, девушка просидела несколько минут, пока к ней не начала возвращаться способность думать. И первой мыслью, которая пришла ей в голову, была мысль о побеге – сейчас же одеться и, бросив всё, вернуться обратно в свою долину, забыть, как страшный сон всё, что с ней произошло. Она могла бы вмиг собраться, взяв только самое необходимое, и умчаться в аэропорт, а оттуда на самолёте попасть домой. В тот момент в ней говорил голос паники, оглушённая которым она даже с облегчением подумала, что Дэвид один не сможет последовать за ней и останется в Москве.

Поиски

Тёмные мысли заполнили разум Ольги, с одной стороны, побуждая её к действию – немедленному побегу, а с другой – завораживали её внимание, рисуя перед внутренним взором пугающий, гипертрофированный образ сошедшего с ума Дэвида, находившегося где-то за спасительной дверью спальни. Так она в нерешительности застыла посреди комнаты на полпути к шкафу с одеждой, не зная, стоит ли сейчас пытаться убежать или лучше подождать немного, пока оборотень успокоится. Поразмыслив, Ольга решила для начала выяснить обстановку, для чего она цыпочках подошла к двери спальни и стала прислушиваться к тому, что происходило в другой части квартиры.

Сначала она не услышала ничего, кроме бешеного стука собственного сердца – казалось, что всё в доме затихло. Прождав так минуты две, Ольга, наконец, решилась приоткрыть дверь, но едва она коснулась ручки, как звук шагов, раздавшийся из дальнего конца квартиры, заставил её остановиться и в страхе замереть на месте. Шаги были явно человеческими – знак того, что Дэвид не превратился обратно в волка – и они медленно приближались к спальне, отчего затаившейся там Ольге хотелось провалиться под землю. Но, к облегчению девушки, Дэвид так и не дошёл до её комнаты, а остановился где-то около выхода из квартиры. Ольга не сразу поняла, зачем он это сделал, но услышав, как открылась защёлка двери, догадалась, что он собрался уйти. Последовавший за этим звук захлопнувшейся двери подтвердил правильность её догадки – Дэвид покинул квартиру.

Первой реакцией Ольги на уход Дэвида было облегчение, даже радость, она и не подумала о том, что на улице он уже не сможет сохранять человеческий облик, а снова станет волком. В тот момент она понимала лишь, что он ушёл, а, значит, она могла его больше не бояться. Однако минуту спустя Ольгу посетили сомнения, она представила, как Дэвид один бредёт в волчьем облике по улицам Москвы, как оглядываются на него удивлённые его видом прохожие. Каково ему будет там? Не случится ли с ним чего-нибудь плохого? Задавшись этими вопросами, она сразу мысленно увидела, как волка хватают работники санитарной службы и сажают его в клетку, или как его пытается пристрелить какой-нибудь живодёр с пистолетом, возомнивший себя борцом с бродячими собаками. Да и вообще, мало ли на улицах современного города опасностей для бездомного животного? В конце концов, волк мог просто попасть под машину или заболеть.

Представляя себе всё те беды, которые могли обрушиться на Дэвида на улицах Москвы, Ольга постепенно избавлялась от страха перед оборотнем, который сменялся опасениями за его жизнь и здоровье. В то же время она начала понимать, что ничего ужасного Дэвид не сделал, и она совершенно зря так отреагировала на его слова. С разума девушки словно спала пелена какого-то недолгого помешательства, и всё, что недавно произошло между ней и Дэвидом предстало ей в совершенно другом свете. Она будто увидела всю ситуацию со стороны и поняла, как глупо повела себя, когда показала Дэвиду, что испугалась его, и тем более, когда убежала из ванной, спрятавшись от него в своей комнате.

«Что я наделала, – с ужасов подумала Ольга, – он теперь не вернётся! Ну зачем, зачем я кричала на него? Зачем показала, что испугалась его так, будто он монстр? Он ведь поэтому и ушёл – потому, что я смотрела на него, как на чудовище! Что же теперь делать?».

Что делать, Ольга сообразила быстро – не переодеваясь, только накинув на домашнюю одежду куртку и запрыгнув в уличные мокасины, она выскочила из квартиры вслед за Дэвидом. В спешке она даже сначала забыла о лифте, но, вспомнив о нём на пятом этаже, всё равно не стала вызвать, чтобы не ждать, пока он приедет. Добравшись до первого этажа, она выпрыгнула из подъезда на улицу, и только здесь холодный осенний дождь и ветер вернули её к действительности, заставив вспомнить, что одета она вовсе не для прогулок. Естественно, Дэвида уже и след простыл. Пытаться разыскать его, бродя по улицам в халате, не следовало, иначе поиски могли закончиться очень быстро в ближайшей психбольнице. Поэтому Ольге пришлось вернуться домой, чтобы одеться подобающим образом.

Десять минут спустя она снова вышла на улицу и под проливным дождём принялась обыскивать все близлежащие дворы. Но поиски эти были малоуспешны, так как Ольга не представляла, в какую сторону мог пойти волк, и спросить, не видел ли его кто-нибудь, было не у кого. И всё же девушка не сдавалась, она упорно продолжала искать до тех пор, пока не начало темнеть, и к этому времени успела облазить все подворотни в радиусе нескольких километров от её дома, но увы, это не дало никакого результата.

Лишь в глубоких сумерках Ольга вернулась обессиленная к своему подъезду и поднялась в квартиру, а там, едва она переступила порог, на неё напало уныние. Пускай Дэвида не было рядом с ней всего несколько часов, но девушка уже чувствовала, как ей его не хватает, а мысль о том, что она может больше его не увидеть, отзывалась в её сердце глухой тоской. Пока Ольга бегала по улицам, разыскивая своего волка, она не ощущала так явно, насколько её испугал его уход. Только оказавшись в пустой квартире, она начала понимать, как много значило для неё присутствие Дэвида и как тяжело ей было выносить одиночество. До его появления даже будучи совсем одна, она не чувствовала себя одинокой, а теперь, когда она привыкла, что Дэвид в образе волка или человека постоянно был рядом, с его уходом ей стало холодно и неуютно. Как часто это бывает, Ольга начала понимать, что значил для неё Дэвид, лишь после того, как потеряла его.

За этот вечер Ольга много раз мысленно возвращалась к тому моменту, когда Дэвид, поддавшись порыву или, быть может, в забытьи начал говорить ей о своих чувствах. Конечно, он мало что успел сказать прежде, чем она прервала его, но и этого было достаточно, чтобы понять… И каждый раз, думая об этом, Ольга задавалась вопросом, что же именно так испугало её? Только ли внезапность и форма проявления чувств Дэвида или само наличие подобных чувств к ней? Сначала девушка мысленно уверяла себя, что её вывело из равновесия именно то, с каким жаром, почти на грани помешательства говорил Дэвид. Она убеждала себя, что испугалась того, будто это сущность оборотня затуманивает его человеческий разум, что ей показалось, словно Дэвид потеряет над собой контроль и ненароком убьёт её. Однако постепенно Ольга начала понимать, что, пытаясь объяснить свою реакции подобным образом, она просто обманывает себя. На самом деле испугалась она вовсе не сущности зверя, якобы рвавшегося из Дэвида наружу, а вполне человеческих его чувств.

«Он сказал, что смотрит на меня, как на девушку…, – говорила себе Ольга, в задумчивости прохаживаясь из одного конца гостиной в другой. – Это же очевидно, он всего лишь хотел сказать, что… влюбился в меня? Нет, с чего бы это вдруг? Но, с другой стороны…, почему бы и нет? Во всяком случае, это всё объясняет. А как же я себя повела? Потребовала, чтобы он отпустил меня, словно он мне противен, но ведь это не так…».

А как это было на самом деле, какие чувства Ольга сама испытывала к Дэвиду, она сказать не могла. Во всяком случае, в тот момент она совершенно точно знала, что Дэвид, хотя он и был оборотнем, не вызвал у неё отвращения или неприязни, иначе почему она решила помочь ему? Но он, скорее всего, подумал иначе, когда она потребовала отпустить её и убежала. Никому не хочется быть отвергнутым, а если это происходит, то у отвергнутого, естественно, появляется желание немедленно уйти…

Весь этот хаос переживаний, так внезапно возникший перед ней, ставил Ольгу в тупик, так как она впервые в жизни столкнулась с подобным. Конечно, она теоретически знала, что бывает в жизни влюблённость и порождённые ею сложности во взаимоотношениях людей, однако на практике ей ещё ни разу не приходилось решать задачи, в которых одной из переменных было бы чувство к ней какого-либо парня и тем более такого, мягко говоря, необычного, как Дэвид. Подобные вещи, хотя и происходили неоднократно в непосредственной близости от неё – например, с её друзьями, – никогда не затрагивали её собственную жизнь. Любовные переживания ни разу не затрагивали её сердца, и потому Ольге было очень нелегко разобраться в сложившейся ситуации.

И всё же, несмотря на полное отсутствие опыта в этом отношении, девушка, благодаря какому-то, вероятно, чисто женскому чутью, сумела понять, что даже если бы Дэвид не был оборотнем, она всё равно испугалась бы его внезапного объяснения. И причина этого была вовсе не в том, что Ольга не чувствовала никакой взаимности, а как раз в том, что слова Дэвида пробудили в ней внутренний отклик. Она испугалась совсем не его поведения, а тех эмоций, которые оно вызвало в ней самой, эмоций для неё совершенно новых, а потому пугающих. Ольга всю свою сознательную жизнь относилась к тем людям, у которых мысль довлеет над эмоцией, идеи всегда руководили её действиями с той же ярой силой, с какой поведением других людей порой руководят чувства и сиюминутные порывы. Поэтому, внезапно, ни с того ни с сего осознав в себе движение какой-то новой, непонятной и волнительной силы, она растерялась и отступила назад…

Ольга и не заметила, как за её размышлениями проходили часы, наступала ночь. Опомнилась она только ближе к полуночи, вдруг поняв, что сидит на диване в гостиной в полной темноте. Тогда она встала, подошла в двери, выходившей в коридор, но вместо того, чтобы уйти из комнаты, зачем-то включила свет. Бледно загорелась энергосберегающая лампочка в круглом плафоне потолочной люстры, её свет окрасил комнату в мягкий жёлтый оттенок, выгодно падая на диван, благодаря чему, сидя на нём, было удобно читать. Взглянув на диван, Ольга вспомнила, как сутки назад видела на нём Дэвида и как четыре дня назад, стоя на этом самом месте, говорила с ним. Она вспомнила и его слова, и взгляд, заставившие её тогда по-детски смутиться и убежать в свою комнату, только теперь она поняла всё их значение. Вдруг девушка почувствовала, как ей щиплет глаза, словно к ним подступали слезинки, и на душе у неё стало так тоскливо, будто она потеряла что-то очень ей дорогое. Она больше не могла смотреть на эту комнату, где ещё несколько часов назад обитал Дэвид, и выключила свет, снова погрузив её во мрак. Когда свет погас, она ощутила, как маленькая слезинка всё же скатилась по её щеке.

И всё же плакать и предаваться унынию Ольга не собиралась – это было не в её характере. Она привыкла не реветь из-за трудностей, а преодолевать их, поэтому начала действовать. Никогда раньше у неё не пропадали животные, но, несмотря на это, Ольга примерно знала, что следует делать в подобной ситуации. Самым распространенным способом поиска пропавших животных в современном мире было размещение объявления в Интернете. У неё не было собственной страницы ни в одной из социальных сетей, но в одной из них существовала её официальная страница – в первую очередь для поклонников её творчества – к которой она имела доступ. На этой странице девушка и разместила объявление о том, что у неё пропала собака, с фотографией волка и просьбой ко всем, кто его увидит, оставлять информацию в комментариях. Не известно, как в других случаях, но, учитывая размер читательской аудитории Ольги, значительная часть которой находилась на территории Москвы, можно было рассчитывать, что в ближайшем будущем появятся хоть какие-то сведения о местоположении волка. К тому же, не было никаких сомнений в том, что на улице, при свете дня, люди могли увидеть только волка. Да и ночью тоже, так как Дэвид ушёл из квартиры, отставив свою одежду на стиральной машинке в ванной.

Итак, Ольга сделала всё, что могла, чтобы найти своего пропавшего волка. Кроме этого, она могла только надеяться, что он сам вернётся к ней. При этом, пока она была занята, девушка не чувствовала так явно тоски по нему, но когда всё было сделано, уже ничто не мешало Ольге вновь со всей отчётливостью ощутить, что она осталась одна. И, чтобы хоть немного отстраниться от этого чувства, она начала читать, и не что-нибудь, а всевозможные легенды и сказки об оборотнях. Когда же она окончательно устала и легла спать, снились ей всё те же оборотни. В основном они были страшные и злые – как описывали их в преданиях – но был среди них один-единственный голубоглазый волк, который не вызывал у неё неприязни, но он постоянной убегал от неё, а она никак не могла его догнать.

Наступил новый день, серый и безрадостный, и прошёл, будто его и не было, а за ним ещё один и ещё, и ещё… Скоро Ольга потеряла счёт дням, ей казалось, что они текли бесконечной чередой, хотя на самом деле их прошло не так уж много. Существование её в это время стало каким-то болезненно-однообразным: ночами она теперь с трудом засыпала, подолгу ворочаясь в кровати прежде, чем ненадолго забыться в неглубоком, тревожном сне, просыпалась рано и первым делом бросалась к компьютеру, чтобы посмотреть, не появилось ли каких-нибудь новостей о волке. Как правило, под объявлением она обнаруживала либо новые сочувственные отзывы от поклонников по поводу пропажи питомца, либо комментарии о том, что кто-то видел похожего пса, но на прикреплённых к ним фотографиях неизменно оказывались совершенно не те животные. Каждый раз, пока открывалась Интернет-страница, на которой могла оказаться столь необходимая ей информация, Ольга с каким-то горячечным трепетом ожидала, что вот сейчас она увидит сделанный кем-нибудь снимок её волка с указанием места, где он был замечен. И каждый раз, когда её надежды не оправдывались, девушка чувствовала, как на неё холодным беспросветным туманом опускается отчаяние. Оно медленно проникало в её сознание, подтачивая психику и лишая воли к действиям.

После того, как Ольга в очередной раз убеждалась в том, что поиски её не дают результата, первой её реакцией была апатия. Она оставляла компьютер и занималась тем, что бесцельно бродила по квартире, почти ни о чём не думая, лишь прозябая в собственном унынии. Время от времени это её полуживое блуждание прерывала необходимость сделать что-нибудь полезное по дому или выйти из квартиры, чтобы, например, забрать справку из ветеринарной клиники. При этом, когда она прибыла в клинку, чтобы получить документы, врач, естественно, задал ей вопрос, почему она пришла одна, в ответ на который Ольге пришлось соврать. Она сказала, что заехала в лечебницу по дороге в магазин, так как если бы врач узнал, что волк сбежал, это могло вызвать впоследствии дополнительные проблемы. Несмотря на то, что Дэвид ещё не вернулся, у девушки всё же была какая-то подсознательная уверенность, что она рано или поздно найдёт его, и к тому времени все документы на выезд должны быть готовы. Поэтому она продолжала делать всё, что касалось поездки, согласно первоначально намеченному плану.

Кроме похода в ветклинику, спустя несколько дней после ухода Дэвида Ольге настало время посетить британское посольство в Москве, чтобы сдать документы на визу. К этому моменту благодаря работе скорой почты она получила оригинал приглашения в Англию от Съюзен и добавила его к стопке прочих необходимых для получения визы документов и справок. Вопреки ожиданию Ольги посещение посольства заняло совсем немного времени, она только сдала документы, ответила на несколько вопросов и уже шла обратно домой с мыслью, что в прошлый раз аналогичный процесс занял гораздо больше времени.

Но какими бы делами Ольга не занималась в эти дни, включая поход в ветеринарную клинику и посольство, все они привлекали внимание лишь внешней части её сознания, проходя перед ней словно кадры фильма. Бывая где-либо, разговаривая с людьми, она всё видела будто со стороны, как если бы все эти внешние события её жизни происходили не с ней, а с кем-то другим. Реальными для Ольги были лишь собственные мысли и переживания. Она почти постоянно думала о том, где мог быть в тот момент Дэвид, присматривалась к каждой встреченной на улице бродячей собаке, надеясь увидеть своего волка, у каждого прохожего хотела спросить, не видел ли его кто. Чем дольше Ольга ждала новостей о нём, чем сильнее ей хотелось снова его увидеть, тем больше слабела её связь с действительностью.

Временами периоды относительного спокойствия, в котором Ольга пребывала преимущественно в первой половине дня, когда на неё нападала апатия после очередного разочарования в эффективности поисков с помощью Интернета, сменялись лихорадочной тягой к действию. Как правило, эти приступы активности нападали на неё вечерами, и тогда девушка уже не могла находиться дома, а одевалась и шла на улицу, чтобы бродить там до позднего вечера, разыскивая своего волка, словно иголку в стоге сена. Обычно такие походы заканчивались ничем, и девушка возвращалась домой уставшая и ещё более расстроенная. Но уже на подходе к дому её вновь посещал прилив бодрости, вызванный надеждой на то, что, может быть, на её официальной странице в социальной сети наконец появилась какая-нибудь стоящая информация. Когда же Ольга вновь обнаруживала, что это по-прежнему не так, только одно могло помочь ей хоть немного заглушить порождённую новым ударом жестокую тоску – чтение всевозможных баек об оборотнях. Однако и этим она не могла заниматься долго, потому что её начинали то и дело посещать мысли о том, что Дэвид мог читать эти же легенды ещё совсем недавно, когда ещё был рядом с ней.

Как-то вечером, спустя примерно две недели после ухода Дэвида, Ольга в очередной раз отправилась разыскивать своего волка на улицах Москвы. В тот день она бродила дольше обычного, с иступлённым упорством ведя свой бессмысленный поиск, и в результате, когда уже начало темнеть, ноги привели её в какой-то парк, названия которого она не знала. За последние дни из-за переживаний и психологической усталости от постоянных и бесплодных попыток узнать хоть что-нибудь о местонахождении Дэвида у неё несколько притупилось чувство самосохранения. Именно поэтому, несмотря на то, что время уже приближалось к девяти часам и на улицах уже зажглись фонари, Ольга, не раздумывая, вошла в парк, чего ни за что бы не сделала ещё совсем недавно.

Широкая, выложенная светлой плиткой аллея вела в самое сердце осеннего парка, который, несомненно, выглядел очень живописно при свете дня благодаря пожелтевшей, местами осыпавшейся на землю листве старых деревьев. Однако в поздних сумерках, когда ночная тень уже почти опустила своё чёрное покрывало на землю и тяжёлые дождевые тучи на небе скрыли последние отблески света давно севшего за горизонт солнца, встречавшиеся высоко над дорожкой ветви деревьев казались скорее жуткими, чем красивыми. Черневшие за границей света фонарей толстые стволы казались колоннами, подпиравшими сводчатый потолок какой-нибудь огромной пещеры, расположенной глубоко в недрах гор. Только грубые, пропитые и прокуренные голоса, доносившиеся с соседних тропинок и аллей, прятавшихся за деревьями, принадлежали вовсе не оркам и гоблинам, а вполне себе обычным людям, которые, впрочем, могли оказаться ничуть не лучше сказочных чудовищ.

Донёсшиеся из-за деревьев неблагозвучные выкрики, смех и ругательства мгновенно заставили Ольгу очнуться от собственных мыслей и вернуться к действительности. Она сразу вспомнила, где находится, и поразилась собственной глупости – как она могла прийти сюда в такое позднее время? Но размышлять над этим времени не было, так как стало ясно, что голоса, принадлежавшие группе каких-то явно асоциального типа личностей, совершенно определённо приближались к аллее, на которой находилась она. Внезапно пробудившийся инстинкт самосохранения подсказал Ольге, что ей лучше не встречаться с этими людьми, поэтому девушка немедленно повернула в обратную сторону и пошла к выходу из парка. К сожалению, она успела зайти довольно далеко, и вернуться быстро она не могла, да и к тому же аллея, по которой она шла, была совершенно прямой, и с неё, кроме как в кусты, некуда было свернуть.

Тем временем голоса становились всё ближе, обладатели их явно были нетрезвыми и, всё ещё оставаясь невидимыми, уже внушали Ольге жуткий страх. К ней подступала паника, она шла так быстро, как только могла, но этого было недостаточно – ворота парка по-прежнему были где-то очень далеко от неё. Наконец, Ольга решилась побежать, хотя, если бы ей и удалось покинуть парк, это всё равно не гарантировало ей безопасности, так как ближайшие к нему улицы вовсе не были многолюдными. И всё же она не могла придумать ничего лучшего, так как остаться в парке ей было просто страшно. Но за миг до того, как шедшие следом за ней люди уже должны были выйти на её аллею, перед Ольгой возникло невероятное видение. Словно серая комета в мгновение ока аллею парка прямо перед ней перебежал огромный мохнатый зверь. Он остановился на самом краю дорожки, на границе света фонаря и тени деревьев, и в прозрачных его глазах сверкнуло знакомое выражение.

– Дэвид, – прошептала Ольга, бросившись к волку.

Но едва она подбежала к тому место, где только что стоял волк, как он уже скрылся за стволами деревьев. Ольга, не раздумывая, бросилась за ним и скрылась с аллеи как раз в тот миг, когда на ней появились горланившие на весь парк мужики. О том, что где-то здесь была девушка, они ничего не знали и просто прошли по аллее до самого выхода из парка, а там свернули на одну из близлежащих улиц. Но Ольга к тому моменту уже и думать забыла о них, её теперь интересовало только одно – найти среди деревьев и кустов парка своего волка. А он и не думал от неё прятаться, поэтому девушке очень скоро удалось его обнаружить. Волк спокойно сидел, дожидаясь её посреди крохотной полянки, образовавшейся под раскидистыми кронами двух особенно больших дубов. Наконец, увидев его, девушка застыла на месте, словно боялась спугнуть, и в то же время не верила своим глазам. Она стояла неподвижно до тех пор, пока волк сам не решил к ней подойти. Лишь когда он оказался так близко, что она могла протянуть руку и коснуться его шерсти, с Ольги точно спал ступор, и она с судорожным выдохом опустилась на колени и обняла волка за шею.

Ольге казалось, что она целую вечность могла бы так сидеть на холодной, покрытой опавшей листвой земле, ощущая на своём лице прикосновение густой, жестковатой волчьей шерсти. Первые мгновения, когда они с волком встретились, девушка радовалась так, словно тот воскрес из мертвых, может быть, она даже плакала, хотя и не осознавала этого. В один миг боль и тоска, непрестанно преследовавшие её на протяжении последних двух недель, исчезли без следа, и на их месте теперь была только радость, а за ней пришёл и покой. Когда же Ольга смогла отпустить волка, она поняла по его горящему взгляду и усиленно вилявшему из стороны в сторону хвосту, что он рад встрече не меньше её.

– Прости меня, – сказала Ольга, как только нахлынувшие эмоции дали ей возможность говорить.

В ответ на это волк помотал головой, а потом положил голову ей на плечо, словно говорил, чтобы она не извинялась. Тогда Ольга решилась сказать:

– Я очень скучала по тебе, пожалуйста, пойдём домой.

На этот раз волк кивнул, и девушка поднялась на ноги.

Пару минут спустя волк вывел Ольгу на освещённую аллею парка, и они вместе отправились домой. А дома девушка в первую очередь принесла в ванную одежду Дэвида и оставила его там одного, чтобы он мог спокойно превратиться в человека и принять душ – во время бродяжничества у него вряд ли была такая возможность.

Ольга ждала Дэвида, на кухне, пребывая в смешанном состоянии радости и волнения, из-за которого ей было трудно что-либо делать. И всё же, несмотря на слегка дрожавшие пальцы, она заставила себя заварить чай и разогреть еду для парня, который, наверняка, давно ничего нормального не ел. Сама она об ужине и не помышляла, поскольку не смогла бы сейчас проглотить и кусочка из-за мандража. Ольга и сама не понимала, почему она так волнуется, раньше присутствие Дэвида не вызывало у неё беспокойства. Конечно, недавние события и всё, что она пережила в связи с ними, изменили её отношение к Дэвиду, но всё равно девушке было трудно понять, чего она боялась сейчас. Но, в конце концов, до неё дошло, что такой сильный трепет ей внушало ожидание разговора с Дэвидом. Однако когда парень появился на кухне, Ольге по его виду стало ясно, что он сам волновался перед этой встречей ничуть не меньше, чем она. Но первые его слова были совершенно обычными:

– Привет, – немного смущённо сказал Дэвид, войдя в комнату.

– Привет, – произнесла Ольга, опустив взгляд, и не зная, что ещё сказать. Но, когда молчание стало затягиваться, она добавила. – С возвращением.

– Приятно снова стать человеком, – улыбнулся Дэвид. По всей видимости, он также безуспешно старался найти тему для разговора, но не мог ничего придумать.

Как это ни странно, но двум людям оказалось гораздо труднее найти общий язык, чем волку и человеку. Всё-таки порой отсутствие возможности разговаривать значительно больше способствует взаимопониманию, нежели её наличие. В отношениях человека и животного не может быть никаких условностей, а в отношениях людей друг с другом они неизбежны. Именно это и произошло с Ольгой и Дэвидом в тот момент – они оба были скованы формальной необходимостью говорить в той ситуации, когда словами ничего нельзя было объяснить.

Наконец, спустя минуту лихорадочных размышлений со стороны обоих, которые грозили так и не привести ни к какому результату, Ольга вспомнила, что у неё в микроволновке стоит суп, специально разогретый для Дэвида.

– Ты, наверное, хочешь есть? – спохватилась она и открыла дверцу печи. – Я тут суп разогрела.

– Да, спасибо, – ответил Дэвид с радостью, что молчанию подошёл конец. – В городе, как оказалось, не больно-то и поешь, если не считать помоек, но к ним я обращаться не стал.

– А чем же ты питался всё это время? – с искренним интересом спросила Ольга, поставив тарелку с ложкой на стол.

– Охотился, насколько это было возможно, – сказал Дэвид, с аппетитом взглянув на еду. – Правда, доставались мне в основном голуби, но в парке можно было при удаче разжиться и уткой. В общем сытными мои трапезы редко бывали.

Дэвид принялся за суп, и Ольга не стала пока задавать ему новых вопросов, чтобы не мешать. Но ей много ещё хотелось узнать у него, например, где он бродил всё это время, что его ни разу не заметил никто из множества московских поклонников её творчества. Был и ещё один вопрос, который её очень интересовал – вернулся бы он, если бы они не встретились в парке? Но его девушка вряд ли решилась бы задать.

Тарелка с супом опустела в мгновенье ока, но от добавки Дэвид отказался – он вообще, как правило, мало ел для парня его роста и, к тому же, оборотня. Волчьим его аппетит назвать точно нельзя было. Пока он ел, Ольга стояла возле окна, и со стороны могло показаться, что она задумчиво смотрит на огни лежавшего внизу города, но в действительности она ни о чём не думала. В голове её вдруг наступила приятная пустота, вызванная то ли усталостью, то ли осознанием, что ей больше не нужно волноваться и разыскивать Дэвида по всей Москве. Так или иначе, к концу ужина она уже не чувствовала никакого волнения, а только лёгкость, за которой неизбежно должна была прийти сонливость.

В то же время, когда Ольга, наконец, успокоилась Дэвид, казалось бы, пришёл в ещё большее волнение, чем раньше. Когда же, девушка решила пойти в свою комнату, чтобы выйти в Интернет и отменить объявление о поиске волка, Дэвид последовал за ней, а, когда они оказались напротив гостиной, сказал:

– Оля, прости меня за этот глупый побег… Я не хотел ни пугать, ни огорчать тебя.

– Нет, не извиняйся, – покачала головой Ольга, пытаясь разглядеть в темноте коридора его лицо, – я сама виновата.

– Я не должен был тогда… Ты подумала, наверное, что я сошёл с ума? Да, иногда днём, если я превращаюсь в человека, мне бывает трудно контролировать себя, и я могу сделать то, на что не решусь ночью.

Услышав это, Ольга почувствовала, что её растущую сонливость как рукой сняло, мгновенно к ней вернулись и бодрость, и уже забытое волнение. Она ощутила, как кровь прилила к её лицу, заставив покраснеть щёки, и сразу обрадовалась, что кругом темно, и Дэвид не может этого видеть. А он между тем продолжал:

– Да, тогда я сказал тебе правду о своих чувствах. Это не был лишь мгновенный порыв, я давно понял, что привязанность моя к тебе сильнее, чем просто дружба или благодарность за помощь. Но если тебе неприятны мои слова, я обещаю, что больше никогда не буду говорить об этом и снова уйду, если ты того захочешь.

– Нет, не надо уходить! – воскликнула Ольга чуть эмоциональнее, чем сама хотела, вспомнив те кошмарные две недели, когда она разыскивала Дэвида. – И мне вовсе не неприятны твои слова и тем более чувства, я просто не была готова к твоему признанию. Со мной ещё никто так не говорил, и поэтому с непривычки я испугалась, но и не только поэтому… Я долго думала о том, что тогда произошло, и, в конце концов, поняла, что больше всего меня напугала моя собственная реакция… – Она замолчала, так как слова дальше просто не шли у неё. Ольга не могла сказать Дэвиду, что привязанность его взаимна, поскольку сама ещё толком не разобралась в своих эмоциях. Но и потерять его опять она очень боялась, поэтому заговорила вновь. – Я не могу сейчас сказать, что я почувствовала в тот момент и что чувствую сейчас, поэтому я прошу тебя дать мне немного времени… Но одно я могу сказать прямо сейчас: я не хочу, чтобы ты снова ушёл.

– Хорошо, – произнёс Дэвид мягко, – я не уйду и дам тебе столько времени, сколько потребуется. – И он пошёл в гостиную, оставив Ольгу наедине с её мыслями.

Воспоминания

Наступившая ночь была для Ольги нелёгкой, во всяком случае, первая её половина. Перед сном её долго мучили сомнения, она снова пыталась решить задачу, с которой никогда прежде не сталкивалась. Пока она разыскивала Дэвида, её мысли и чувства были предельно ясны – она скучала по нему, ей его не хватало, она хотела его вернуть. Но вот он вернулся, и она столкнулась с другой проблемой – его и своими чувствами, о взаимоувязке которых она не имела ни малейшего представления, поскольку до сих пор не решила, как она сама относилась к Дэвиду. А загвоздка как раз и состояла в том, что она пыталась решить вместо того, чтобы просто почувствовать. По неопытности своей Ольга пыталась с помощью ума решить задачу, в которой способно было разобраться только сердце. Так она промучилась до глубокой ночи, подсчитывая и взвешивая все рождённые умом доводы и выявленные им факты и, конечно же, так ни к какому удовлетворительному выводу и не пришла. Закончились эти мысленные терзания лишь с приходом спасительного сна, когда внешняя, рациональная часть её разума вынуждена была уступить место подсознанию, властвовавшему над снами. А во сне на свободу вырвались переживания, которые до этого подавлял её ум, приобретя форму ночных кошмаров.

Ольга не видела ни монстров, ни тёмных подземелий, прежде часто являвшихся ей во сне, ни злобных гнавшихся за ней и волком охотников. Вместо всёго этого девушка видела нечто гораздо более страшное, от чего нельзя было спрятаться или убежать, нельзя было спастись – она видела пустоту. Чёрная и непроглядная, какой могла быть только тьма на дне Марианской Впадины и даже ещё чернее, холодная и липкая, вездесущая, абсолютная пустота, одиночество. Ольга куда-то бежала в этой пустоте, пытаясь найти в ней хоть кого-нибудь… Нет, она искала даже не кого-нибудь, а кого-то конкретного, она знала его лицо, его имя. Девушка пыталась кричать, но что-то сдавило ей горло, так что она не слышала собственного голоса. Она пыталась снова и снова звать его до тех пор, пока не проснулась, услышав сквозь сон свой же возглас:

– Дэвид, – произнесла она совершенно отчётливо и открыла глаза.

В комнате было темно, и первые мгновения после пробуждения Ольга ещё плохо понимала, где находится. Но постепенно сознание реальности вернулось к ней, и она почувствовала сначала, как пара слезинок скатилось из её глаз на подушку, а потом поняла, что кто-то гладит её по волосам. Сфокусировав взгляд, она увидела лицо Дэвида, утешавшего её, словно маленького ребёнка:

– Всё хорошо, успокойся, – шептал он ей, – я здесь и никуда не уйду.

– Дэвид, – повторила Ольга и вдруг расплакалась. – Мне было так холодно и одиноко, я искала тебя и никак не могла найти, – говорила она сквозь слёзы.

– Прости меня, я не знал, что мой уход так огорчил тебя. Обещаю, я больше никогда не оставлю тебя одну.

Он коснулся её лица, чтобы стереть очередную слезинку, упавшую с её ресницы, и в этот момент Ольга взяла его за руку и спросила с волнением, будто ребёнок:

– Правда? Ты обещаешь?

– Да, – ответил он, – ведь я люблю тебя.

И вдруг, раньше, чем Ольга успела что-либо понять, лицо Дэвида оказалось всего в нескольких сантиметрах от её собственного. Девушка почувствовала на своей коже исходивший от него жар, но на этот раз он не пугал её, а манил. Она сама потянулась к нему будто под воздействием магнита, и не успела опомниться, как её губы коснулись его. Краткий и прекрасный миг этого первого поцелуя показался Ольге подобным вечности, и с ним исчезли все её сомнения. Забыв обо всех своих недавних размышлениях, она, наконец, поняла, что любит своего Дэвида.

Всё когда-нибудь заканчивается, закончился и этот поцелуй, но для Ольги он стал лишь началом великого и волшебного преображения её жизни. Избавившись от страха, она теперь могла со всей искренностью сказать Дэвиду то, что он хотел услышать от неё:

– Я люблю тебя, теперь я это точно знаю. – И она рассмеялась так легко и весело, как ещё никогда не смеялась в жизни. – Какой же глупой я была, что не поняла этого сразу.

– В это гораздо труднее поверить, чем понять, – сказал Дэвид, всё ещё держа её в объятьях.

– Да, я и не поверила сразу, – продолжала смеяться Ольга, – и даже испугалась, но чего? Ничего лучше я ещё не чувствовала в жизни.

– А я сейчас даже не жалею, что появился на свет оборотнем, ведь иначе мы бы не встретились. Но всё же я должен перестать им быть, потому что в противном случае…

Он помрачнел и замолчал, и это его замечание омрачило и радость Ольги. Она сразу вспомнила о том препятствии, что стояло на пути их счастья… Теперь им, как никогда прежде, необходимо было во что бы то ни стало избавить Дэвида от волчьего проклятья.

– Мы избавим тебя от этих превращений, – сказала Ольга, положив голову Дэвиду на грудь, так что смогла услышать, как бьется его сильное сердце. – Для поездки уже почти всё готово, скоро я получу визу, и мы полетим в Лондон. А там, я уверена, мы узнаем, что делать.

– Пусть так и будет, – тихо произнёс Дэвид, – потому что теперь я не смогу расстаться с тобой и выжить.

– Ты обещал не уходить, – напомнила ему шепотом Ольга.

– Да, – также прошептал он, и его губы снов прильнули к её.

Второй поцелуй был дольше и даже прекраснее первого, и Ольге казалось, что она вот-вот потеряет сознание и растворится в радужном блаженстве, но этого так и не произошло. Дэвид отстранился и, выпустив её из объятий, прошептал, собираясь уходить:

– Спокойной ночи.

– Не уходи, – сказала Ольга, протянув к нему руку.

– Если ещё раз поцелую тебя, то не смогу остановиться.

– Тогда не надо, – произнесла девушка, опустив руку. – Просто не уходи, я не хочу оставаться одна.

– Хорошо, – ответил Дэвид и снова опустился кровать.

В присутствии Дэвида сон не шёл к Ольге, она просто лежала в его объятьях, наслаждаясь исходившим от него теплом и ощущением силы, а также каким-то новым, незнакомым ей прежде чувством абсолютной безопасности, рождённым этой силой. Она пребывала в том состоянии, когда тело уже расслаблено, но разум всё ещё продолжает активно работать и блуждать по просторам новых идей и воспоминаний.

Видимо, почувствовав, что Ольга и не думает спать, Дэвид негромко спросил, о чём она думает.

– Я вспоминала, что ты мне говорил тогда, перед уходом… Теперь мне кажется смешным моё поведение. Наверное, я и выглядела смешно, когда потребовала, чтобы ты отпустил меня.

Это был не вопрос, а просто мысли вслух, но Дэвид всё равно ответил:

– Нет, скорее, ты выглядела напуганной… Я тоже сейчас вспоминал об этом и подумал, что я не совсем точно выразился тогда.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась девушка.

– Помнишь, я сказал, что не знаю, почему мне стало важно, как ты ко мне относишься? Ты, наверное, подумала, что я не знаю, почему вдруг влюбился в тебя?

– Да, пожалуй, примерно так я и поняла те твои слова. А что, ты не об этом говорил?

– И об этом тоже, но не только… – Дэвид замолк ненадолго, а потом, собравшись с мыслями, продолжил. – Мои чувства к тебе не вдруг возникли, но осознал я их, действительно, неожиданно для себя… Помнишь, я говорил, что иногда могу предвидеть события будущего, как мой отец? Так вот, я как будто бы знал тебя, ещё до нашей встречи… Это не было что-то ясное и конкретное – только обрывочные видения, туманные образы, иногда сны – и больше всего походило на какие-то давно утраченные воспоминания о далёком прошлом, которые вдруг ни с того ни с сего стали возвращаться ко мне.

– То есть ты предвидел нашу встречу?

– Нет, не встречу, но тебя, вернее, твой образ. И я даже не могу точно сказать, было ли это предвидение или воспоминание… В один прекрасный день он просто появился в моём сознании неизвестно откуда. Сначала он был как видение, далёкое и смутное, но уже что-то значившее для меня. Постепенно это видение обретало в моём сознании более чёткие очертания, и чем более ясным оно становилось, тем сильнее я чувствовал какую-то необъяснимую теплоту к нему. Это было как воспоминание о лете зимой, ты уже не чувствуешь его жара и не видишь яркого света, но одна только мысль о нём помогает согреться… Теперь я понимаю, что это было предчувствие любви.

Дэвид замолчал и ещё крепче обнял Ольгу, словно хотел убедиться в том, что она настоящая. Ольга тоже молчала, она думала о словах Дэвида, о том, каково это – заранее предвидеть образ человека, которого тебе суждено полюбить? И ещё она думала о том, как ей жаль, что она не может сказать Дэвиду о том, что предчувствовала встречу с ним заранее… Или всё же может?

– У меня не было видений, и вообще я не припоминаю, что бы много раз за свою жизнь предсказывала будущее, – сказала она, покопавшись в своей памяти, – но, мне кажется, что каждый человек способен иногда предчувствовать серьёзные повороты своей жизни… Возможно, и со мной было так, когда глядя на некоторых своих подруг, встречавшихся со множеством разных парней, меняя их как перчатки, я невольно ловила себя на мысли, что подобный подход не для меня. Я никогда не видела какого-то конкретного образа, но всегда точно на подсознательном уровне знала, что моё время придёт, и тогда я встречусь со своим человеком…

– Но ты не знала, что он окажется оборотнем, – произнёс Дэвид совсем тихо.

– Я знала, что он будет единственным, кого я смогу полюбить, и только это важно, – также тихо ответила Ольга и закрыла глаза.

– Пусть только это будет важно, – прошептал Дэвид перед тем, как она уснула.

Вторую половину ночи Ольга провела в объятьях Дэвида, остававшегося рядом с ней до тех пор, пока за окном не начало подниматься солнце. Когда же начало светать, он ушёл, чтобы в одиночестве встретить возвращение своего проклятья.

В отличие от двух прошедших недель две следующие пролетели для Ольги как один миг. Вернее быстро, слишком быстро, проходили для неё ночи, а дни тянулись долго, наполненные непрестанным ожиданием темноты. Если в период тоски из-за исчезновения Дэвида и порождённого ею отвращения к работе Ольга почти ничего не могла делать, то теперь, когда он был рядом, и она постоянно пребывала в состоянии эйфории или волнительного ожидания, она была способна к работе ещё меньше. Ей было очень трудно сосредоточиться на чём-либо и, тем более, на сочинении очередного романа, поэтому большую часть светлого времени суток Ольга проводила, гуляя вместе с волком по улицам и паркам Москвы. Когда же, наконец, приближался вечер, они вдвоём поспешно возвращались домой, чтобы не терять ни минуты бесценного времени – человеческого времени Дэвида.

Вечера Ольга и Дэвид всегда проводили примерно по одному и тому же сценарию – разговаривали или смотрели какой-нибудь фильм, сидя в гостиной. Характер времяпрепровождения мало интересовал их, гораздо важнее им было то, что они проводили эти короткие часы вместе. Но Ольге всегда особенно нравилось слушать истории Дэвида о его жизни в лесу. Он рассказывал ей о том, что увидел и узнал за свои долгие ночные и дневные прогулки по дикому лесу, о том, что мог узнать только такой человек, как он – с чувствами острыми, как у зверя. Он говорил ей о том, как чувствуют друг друга на огромном расстоянии хищник и его жертва, словно с того момента, как началась охота и зверь взял след добычи, меду ними рождается тонкая незримая связь. Итогом этой связи будет либо смерть, либо спасение – в зависимости о того, чья воля, а не только мышцы, окажется сильнее. Дэвид рассказал и о том, как рождается эта связь и множество ей подобных между представителями животного мира – это он узнал благодаря тому, что сам регулярно бывал в шкуре волка, и знал изнутри, как устроено сознание зверей.

– На самом деле, – говорил Дэвид как-то раз поздним и дождливым вечером, – они общаются друг с другом не с помощью звуков, запахов и мимики, как это утверждают учёные. Всё это лишь внешне сопровождает процесс обмена информацией, как люди часто сопровождают свои слова жестами. Если бы хоть на миг кто-нибудь из тех же биологов смог проникнуть в разум, скажем, волка или медведя, он бы сразу понял, что для этих зверей есть лишь один способ вести беседу – обмениваться мыслями.

– То есть все животные – телепаты? – удивлённо спросила Ольга, которая раньше и не задумывалась о таких вещах, как разговор между двумя медведями.

– Да, – кивнул Дэвид, – но это не происходит, как «чтение» или «слушание» мыслей. Они просто непосредственно воспринимают волю друг друга, понимают, что собеседник хочет им сообщить.

– Такое общения мне кажется гораздо более удобным, чем необходимость каждый раз произносить кучу слов, чтобы, например, рассказать о том, чем ты занимался на выходных, – подумала вслух Ольга. – Во всяком случае, телепатия значительно быстрее обычного разговора.

– И не только. Телепатия вместо разговора исключает любую возможность вранья, поэтому животные в принципе неспособны на хитрость. А кроме того, поскольку они постоянно чувствуют мысли друг друга и вообще всё своё окружение, включая и растения, в дикой природе они никогда не бывают одиноки.

– Подожди, растения? Хочешь сказать, что деревья и трава – они что? Тоже думают? – Ольга невольно замотала головой, она просто не в состоянии была представить себе мыслящие растения.

– Скорее не думают, – произнёс Дэвид, подбирая слова, чтобы лучше выразить свою мысль, – это больше похоже на шелест, но только не листвы, а чего-то другого, чего-то у них внутри. Я не знаю, как объяснить… Это напоминает тихий-тихий постоянный шепот, который нельзя услышать ушами, но можно почувствовать, если очень много времени провести в лесу. Деревья и другие растения общаются друг с другом подобно животным, но их общение происходит гораздо незаметнее… И всё же звери и птицы чувствуют его и понимают, что растения тоже живые, поэтому в таком богатом окружении из своих сородичей и представителей других видов они никогда не чувствую себя одинокими, потому что не отделяют себя от окружающего мира.

– Значит, одиночество – это изобретение человека, – заключила Ольга немного печально. – И ты не чувствовал себя одиноким, когда превращался в волка?

– Даже в лесу, превращаясь в волка, я не мог до конца забыть, что я человек, и отрешиться от человеческих эмоций, полностью растворившись в природе. Хотя порой мне и хотелось сделать это…

– А теперь? – не удержавшись, спросила Ольга и посмотрела Дэвиду в глаза.

– Теперь я хочу лишь навсегда забыть, что когда-то был волком, – ответил он, и в глубине его глаз сверкнули искры непреклонной решимости, – и я сделаю для этого всё.

Ольга опустила взгляд и попыталась вернуть разговор в прежнее спокойное русло:

– Скажи, а в городе ты также чувствуешь, как общаются животные и растения? – спросила она, не придумав ничего другого.

– Нет, – покачал головой парень, – здесь всё совсем иначе. В городе слишком много людей, и животные, что здесь есть, слишком на них похожи… Конечно, они по-прежнему обмениваются мыслями, но сознание их меняется в городе, причём – во всяком случае у бездомных зверей – не в лучшую сторону. Из него уходит ясность… Это сложно передать, но у меня складывается впечатление, будто подобно тому, как смог от чрезмерного количества машин, что висит над городом, отравляет воздух в нём, едкий туман от не самых лучших человеческих мыслей, скопившийся здесь наряду с выхлопными газами, отравляет разум животных.

– И не только животных, – сказал Ольга, а потом, потянувшись и зевнув, добавила. – Жить за городом, а особенно в горах, всё-таки намного лучше.

– Придёт день, и мы вернёмся туда, чтобы больше уже никогда не уезжать надолго, – произнёс Дэвид и выключил торшер, прежде освещавший комнату.

– Да, – согласилась Ольга и положила голову ему на плечо, уже чувствуя, что засыпает.

Вот так обычно и завершались их вечера. Допоздна они разговаривали, пока Ольга не засыпала на плече у Дэвида, а он потом относил её в спальню, чтобы не будить. Как ни странно, она никогда не просыпалась от того, что он брал её на руки и нёс в другую комнату, хотя прежде сон её был чутким. Происходило так, вероятно, потому, что Ольга подсознательно уже доверяла Дэвиду настолько, что чувствовала себя в его присутствии в полной безопасности.

Ольга очень любила слушать рассказы Дэвида о его прошлом, о его путешествиях по лесам, но не любила рассказывать о себе и своём прошлом. Не то чтобы она не хотела о чём-то вспоминать или желала что-то скрыть от Дэвида, просто её собственная жизнь казалась ей настолько обычной и неинтересной по-сравнению с тем, что рассказывал он, что не хотела и начинать эту тему. Однако жизнь Ольги, возможно, и могла показаться простой и неинтересной кому-то – пускай она и стала знаменитой писательницей в том возрасте, когда другие только-только начинают становиться на ноги – но только не Дэвиду. Как раз «обычной» жизни он никогда и не знал, поэтому она была ему особенно интересна. Итак, в один прекрасный вечер, после долгих уговоров, продолжавшихся уже несколько дней, Ольга, наконец, согласилась поведать ему историю своей жизни.

– Я родилась и выросла в самом обычном провинциальном городе, не очень большом, но и не маленьком, шумном, но вполне комфортном для жизни, – начала Ольга свой рассказ. – С Москвой его не сравнить – это не мегаполис, население там гораздо меньше, чем в столице, но в последние годы и в нём, на мой взгляд, стало слишком много народу, машин… В общем, я думаю, мой родной город вряд ли понравился бы тебе намного больше Москвы, атмосфера там сейчас ненамного лучше. Собственно говоря, поэтому я и переехала в Южную Сибирь, выбрав один из самых малонаселённых и потому гораздо более спокойных регионов страны.

– То есть ты переехала в долину потому, что устала от шумного и многолюдного города? – спросил Дэвид. – Но как же ты решилась покинуть родные места? Неужели ты не скучаешь по ним?

– Да, ты прав, я устала от постоянной толчеи и суеты, которая царит в городе, – отвечала девушка, – и ещё мне очень не хватало настоящей природы. Понимаешь, там, где я жила, из природы было только море и какие-то небольшие полудикие леса, расположенные на очень большом расстоянии от города, так что я их почти никогда и не видела. А в самом городе из подобия природы были лишь крохотные парки, в которых из лесных животных можно было встретить разве что белку. Конечно, я могла бы не уезжать так далеко, а просто перебраться в какую-нибудь деревню, но это было не то… Мне хотелось чего-то большего, чего-то значительного… И со временем я поняла, что мне хочется уехать в горы, в какой-нибудь малонаселённый полудикий регион, где я смогу каждый день чувствовать близость настоящей природы.

– Мне кажется, я понимаю это твоё желание, – произнёс Дэвид, задумчиво. – Пожив даже немного в большом современном городе, я уже очень хочу вернуться домой, в долину среди гор, где даже дышать намного легче, чем здесь. Но я вырос в лесу, а ты родилась и выросла в городе, и далеко не все коренные горожане стремятся покинуть свой уютный дом, чтобы переселиться ближе к дикой природе.

– Может быть, я просто отличаюсь от них, – сказала Ольга с улыбкой, но в голосе её звучали серьёзные нотки. – Не знаю, как это описать, но с самого детства я была как бы не здесь… Я всё время витала в облаках, мечтала о каких-то далёких и прекрасных странах, фантазировала. Все дети фантазируют, сами себе придумывают сказки и в них играют – это особенность детского ума, но у меня она всегда была выражена очень ярко. Конечно, это было ещё и следствие не самых благоприятных окружающих условии в детстве, но в то время, после «перестройки», у большинства людей жизнь была нелёгкой. Так или иначе, но я постоянно пребывала в каких-то своих мыслях и постоянно мечтала, что однажды я уеду в какой-нибудь далёкий и прекрасный край… И в конце концов, так оно и случилось. Поэтому, нет, я совершенно не скучаю по своему прежнему дому. К тому же, и мама моя переехала вместе со мной, так что в том городе, где я выросла, не осталось для меня ничего по-настоящему ценного.

– И всё же, там твоё прошлое, – заговорил Дэвид, выслушав Ольгу, – его не стоит полностью забывать хотя бы потому, что твои дети однажды захотят узнать о нём. Как, например, я хочу больше узнать о прошлом своих родителей и увидеть город, в котором они провели столько лет.

– Мы скоро отправимся туда, – сказала девушка, – и ты всё узнаешь… А что до детей, то мы расскажем им всё, что они пожелают услышать о нашем прошлом и, если они захотят, то и покажем наши родные места.

– Пусть так и будет, – ответил Дэвид с чувством.

– Только так и может быть, – сказала Ольга. – Я уверена, у нас всё получится.

После этой фразы наступило молчание, во время которого каждый из них ушёл в свои мысли, но оба они думали об одном – о том, что сулит им будущее… Спустя несколько минут эту задумчивую тишину нарушил Дэвид, спросив:

– Скажи, а почему ты решила стать писательницей?

– Да я, в общем-то, и не решала, так оно само вышло, – ответила Ольга, оторвавшись от своих мыслей. – Как я говорила, я всегда любила фантазировать, придумывать разные необычные истории, и в один прекрасный день я просто начала их записывать. Я тогда ещё училась в университете и у меня было много свободного времени, которое я могла тратить, как пожелаю… Большинство моих ровесников предпочитало проводить досуг на вечеринках, пьянках, гулянках, а мне на подобных мероприятиях было просто нечем заняться, поскольку пить пиво и болтать «ни о чём» мне было неинтересно. Поэтому я нашла себе другое развлечение – сначала писала небольшие рассказы, а потом и книги… Вот так, собственно, всё и началось.

– Ты говоришь, что училась в университете, я читал в Интернете про такие учебные заведения. Там люди обучаются специальности, по которой потом работают, – заговорил Дэвид мечтательным тоном. – Я бы тоже хотел получить специальность… когда-нибудь.

– И какую именно? – поинтересовалась Ольга.

– Я бы хотел стать врачом, ветеринаром, – ответил Дэвид. – Мне кажется, что это замечательная работа – лечить животных – особенно для такого, как я…

– Да, это хорошая профессия, – согласилась Ольга с улыбкой, – и очень полезная, ведь животные заслуживают заботы не меньше, чем люди.

– А на каком факультете ты училась?

– На втором по популярности в университете, а может, и во всей стране – на экономическом. Это не был выбор ни сердца, ни ума… Когда я поступала в университет, я ещё плохо понимала, чего хочу от жизни, поэтому пошла туда, куда направили родители. Только теперь я понимаю, что мне гораздо больше подошла бы та же журналистика, хотя я и не очень люблю общаться людьми, но, зато люблю писать.

– Но ты всё равно нашла занятие по душе, став не журналисткой, а писательницей. Ведь это не хуже?

– Да, но мне, можно сказать, повезло. А ведь есть много других людей, которые не смогли вовремя сделать правильный выбор, и теперь работают вовсе не там, где хотели бы.

– Но разве нельзя всё изменить, всегда же можно пойти учить снова?

– Для этого нужно обладать большим желанием и смелостью, а у многих нет ни того, ни другого.

– Неужели можно отказаться от возможности улучшить свою жизнь, которая не приносить тебе радости? – искренне удивился Дэвид. – Тем более, когда это так просто… Намного проще, чем избавиться от волчьего проклятья.

– Лень некоторых людей так велика, что они скорее согласятся навсегда утратить человеческий облик, чем заставят себя прилагать усилия, – сказала Ольга с печалью. – Так что ты в каком-то смысле счастливее их, потому что готов бороться ради того, чтобы изменить свою жизнь.

Так проходил день за днём, пока Ольга и Дэвид жили в Москве в ожидании получения документов для поездки в Британию. Каждый вечер, подолгу разговаривая друг с другом, они всё больше друг друга узнавали и чувствовали себя почти совершенно счастливыми просто потому, что были вдвоём. Лишь одно омрачало их идиллию в это время – мысль о грядущем рассвете, который неизбежно должен был разлучить их на несколько часов. Именно тогда Ольга, прежде любившая яркие солнечные дни, начала отдавать гораздо большее предпочтение сумеречному и ночному времени, когда она снова могла говорить с Дэвидом. Однако, как выяснилось позже, ей следовало опасаться вовсе не солнечного света, а последствий своих прежних необдуманных действий.

Последствия

Спустя примерно месяц с того дня, как Ольга подала документы в британское посольство, в её заграничном паспорте уже стояла долгожданная виза. Примерно в то же время были готовы и почти все справки, необходимые для ввоза в Соединённое Королевство волка. Дата вылета также была определена, и всё было готово к тому, чтобы отправиться, наконец, в путь. Но перед тем, как окончательно собрать вещи и сесть в самолёт, следовавший по маршруту Москва – Лондон, Ольге нужно было сделать ещё два дела.

Первым из этих дел был новый визит к ветеринару для того, чтобы провести волку процедуру, вызывавшую у Ольги наиболее сильные сомнения – чипирование. Ни одна собака не могла въехать на территорию Британии, если ей под кожу не был вживлён маленький чип, по которому её можно было однозначно идентифицировать и найти в том случае, если она потеряется. Однако Дэвид был не собакой и не обычным волком, а оборотнем, каждый вечер превращавшимся в человека, и было неизвестно, что произойдёт с чипом во время очередного превращения. Поэтому Ольга очень волновалась во время этого похода в клинику, и, чтобы развеять свои сомнения, начала расспрашивать врача.

– Скажите, пожалуйста, – заговорила она, едва войдя в кабинет для осмотра животных, – этот чип совершенно безопасен для здоровья?

– Мы используем только качественные, стерильные приборы в гиппоалергенном корпусе, – ответил врач, – вашему питомцу ничего не грозит.

– Понятно, – сказала Ольга, и спустя некоторое время, пока ветеринар осматривал волка, задала другой вопрос. – Можно узнать, просто из интереса, а для человека такой чип безопасен?

– Подобные приборы, во всяком случае, те их разновидности, что есть в нашей клинике, не предназначены для введения человеку, – произнес врач, удивлённо взглянув на девушку поверх очков. – Кожа человека тоньше, чем шкура собаки, и, если бы чип был введён ему, то, я предполагаю, он создавал бы дискомфорт. Однако никакого вреда здоровью, при условии непродолжительного нахождения, стерильный чип причинить не должен. Но, так или иначе, я не советую экспериментировать.

– Нет, я и не собираюсь, – поспешила уверить ветеринара Ольга, – так, просто из любопытства спросила.

– Хорошо, – сказал мужчина, – если больше вопросов нет, мы, пожалуй, начнём.

Находившаяся здесь же, в кабинете, медсестра передала врачу своеобразный шприц для введения микрочипов, и мужчина быстрым отработанным движением ввёл волку чип в шкуру на уровне холки.

– Ну, вот и всё, – сказал врач, вернув шприц медсестре. – Теперь проверим, работает ли.

Он взял со стоявшего за его спиной стола какой-то продолговатый белый приборчик с небольшим мониторчиком и поводил им над шеей волка. Оказавшись над тем местом, где в кожу животного был вшит чип, прибор издал короткий писк, и на его мониторчике появились какие-то цифры и буквы.

– Всё хорошо, – заключил ветеринар, вернув прибор на стол, – чип работает. Теперь, если животное потеряется, вы сможете его найти с помощью специальной программы. В регистратуре, когда будете расплачиваться, вам дадут инструкцию, а это, – он кивнул на бумажку, которую Ольге протягивала медсестра, – документы на чип.

– Вы не знаете, а на границе будут проверять работу чипа? – спросила Ольга.

– Честно говоря, понятия не имею, как выглядит процедура подобного таможенного контроля, поскольку сам никогда животных в другие страны не ввозил, – сказал мужчина. – Но даже если у пограничников и будет сканер, возможно, они будут проверять только документы. А насчёт работы чипа вам в любом случае беспокоиться не нужно, поскольку, как вы только что могли убедиться, он в полной исправности.

– Спасибо за объяснения, – поблагодарила врача Ольга. – Мы можем уже идти?

– Ещё не совсем, – поднял руку ветеринар, останавливая уже собравшуюся уходить девушку. – Скажите, пожалуйста, когда у вас запланирован вылет?

– На послезавтра, – ответила Ольга. – А что такое?

– Ничего, только перед вылетом необходимо провести обработку животного от паразитов, – сказал врач, – и сейчас как раз подходящее время, чтобы это сделать. Мария, дайте мне, пожалуйста, капли от гельминтов, – обратился он к медсестре.

Девушка быстро извлекла из одного из стоявших в кабинете шкафчиков с медикаментами и медицинскими приборами прозрачный пластиковый конвертик и дала его врачу. Внутри был запечатанный пузырёк, вскрыв который, ветеринар вылил лекарство на холку волку.

– А вот теперь всё, – сказал он спустя минуту после обработки, когда лекарство успело попасть на кожу. – Только поставлю отметку в паспорт.

Когда ветеринар вклеил в медицинский паспорт специальный стикер, свидетельствовавший об обработке животного от паразитов, Ольга и волк смогли, наконец, покинуть осмотровый кабинет. В регистратуре девушка расплатилась за оказанные услуги и получила инструкцию по отслеживанию местонахождения животных с микрочипами. А затем она и волк отправились домой.

Остаток дня Ольга занималась подготовкой к отъезду – складывала вещи, которые уже можно было сложить, договаривалась с хозяйкой квартиры о времени передачи ей ключей. В итоге этих переговоров женщина согласилась прийти и получить ключи рано утром в тот день, когда постоялица должна будет уехать в аэропорт. А закончив с этими делами, Ольга отправилась в магазин, чтобы купить кое-какие продукты на оставшееся время пребывания в Москве. Было это уже на закате, и по возвращении она обнаружила дома уже превратившегося в человека Дэвида, который встретил её словами:

– Надеюсь, на границе меня всё же не станут тщательно обследовать, так как чипа в шкуре волка таможенники уже точно не обнаружат.

– Почему это? – удивлённо спросила Ольга.

– Потому что там его больше нет, – ответил Дэвид, показывая девушке на раскрытой ладони маленький чип. – Во время трансформации он оказался вне моего тела. Я даже не понял, как это произошло, но когда я снова стал человеком, чип уже лежал на полу рядом со мной. Как бы там ни было, обратно его не вернуть.

– Так, замечательно, – произнесла Ольга, беря приборчик из руки Дэвид. – И что же нам теперь делать?

– Теоретически, можно ещё раз его ввести, но это слишком дорогая процедура… Прости, я не знал, что может такое произойти, – сказал парень с искренним сожалением.

– Не нужно извиняться, – покачала головой Ольга, – для меня это не такие уж большие деньги, но… – Она вдруг замолкла, и в глазах её сверкнула внезапная искра озарения. – Мне пришла в голову идея! Возможно, конечно, что это бред полный, но почему бы не попробовать?

– Что ты имеешь в виду? – не понял Дэвид.

– После того, как вышел чип, ты пробовал снова превратиться в волка?

– Нет.

– Давай попробуй, только при этом постарайся положить чип на то место на своей шее, где он был изначально. Знаю, это звучит безумно, но всё-таки попробуй сделать это.

– Хорошо, – сказал Дэвид и, снова взяв и у Ольги чип, пошёл с ним ванную.

Через несколько минут ожидания из ванной выбежал радостный волк. Оказалось, что внезапная мысль Ольги вовсе не была глупой – в процессе нового превращения чип вернулся на то же место, куда его ввёл ветеринар. Почему так произошло и каким образом она до этого додумалась, девушка понятия не имела, но в тот момент ей было важно лишь то, что эта идея сработала.

– Замечательно, – сказала Ольга волку с улыбкой. – Я надеюсь только, что чип будет и дальше работать. А теперь возвращайся к человеческому облику, я хочу видеть твоё лицо.

Волк убежал обратно в ванную, а через пять минут из неё вышел Дэвид.

– И снова чип вышел, – произнёс он, подойдя к девушке. – Очевидно, человеческое тело отторгает его.

– Это уже не имеет значения, – ответила она, – для таможни мы вернём его на место, а пока сохраним.

Ольга пошла в комнату и нашла там среди уже упакованных вещей походную аптечку. Из неё девушка достала упаковку стерильных салфеток. Вскрыв защитную оболочку одной из них, она извлекла квадратный листик влажной, резко пахнущей медикаментами белой материи и, расстелив его на ладони, сказала пришедшему в комнату следом за ней Дэвиду:

– Клади сюда чип.

Он положил чип на салфетку, и Ольга свернула её в комочек, а его сам положила в маленький прозрачный пакетик.

– Ну, вот, – сказала она, спрятав пакетик в карман дорожной сумки, – теперь проблем на границе быть не должно.

Вторым делом, которое нужно было сделать Ольге прежде, чем покидать Москву, была встреча с читателями. Объявление об этом мероприятии было уже давно размещено на сайте издательства, публиковавшего её книги, и на посвященной ей странице в социальной сети, но до последнего момента в нём отсутствовала информация о том, когда именно состоится встреча. Лишь за несколько дней до вылета Ольга сообщила издательству точную дату, когда она могла лично пообщаться с читателями. Сделала она это потому, что её терзали смутные опасения по поводу этого публичного события, которое, несомненно, должно было привлечь к ней большое внимание. Даже находясь в Москве, она не забывала об охотниках, искавших Дэвида. У неё не было уверенности в том, что они уже не выяснили, кто именно два месяца назад помог раненному волку сбежать от них, но в том, что они рано или поздно это узнают, девушка не сомневалась. К сожалению, она подумала об этом уже после того, как согласилась на встречу с читателями, отменять которую затем не было смысла, так как всё равно уже стало известно, что она должна была, по крайней мере, приехать в Москву. И, тем не менее, она могла более-менее обезопасить себя и Дэвида, устроив встречу накануне вылета, чтобы сразу после неё покинуть город.

Так всё и было сделано. Встреча Ольги с читателями была назначена на пять часов вечера шестого октября, а её самолёт до Лондона отправлялся в одиннадцать часов утра седьмого октября. После встречи у неё оставалось еще время, чтобы собрать оставшиеся вещи и ранним утром отправиться вместе с волком в аэропорт. Всё было спланировано ровно так, чтобы, случись что, можно было немедленно скрыться из города, хотя явно ничто не предвещало неприятностей.

В назначенный день, минут без пяти четыре Ольга, попрощавшись с волком, вышла из дома и отправилась в центр города. Спустя час она добралась до нужной улицы и нашла здание, где должна была состояться встреча – отреставрированный старинный дом, который занимал крупнейший в Москве книжный торговый центр. Там на третьем этаже, в одном из более-менее широких проходов среди огромного множества доверху заполненных книгами открытых стеллажей стояло несколько десятков стульев, специально приготовленных для участников встречи. Напротив этих стульев, которые уже все были заняты, стоял в закутке межу шкафами маленький круглый столик с единственным стулом и микрофоном, предназначенный для автора. Народу на встречу пришло намного больше, чем было приготовлено стульев, поэтому, когда все они оказались заняты, вновь прибывшие вынуждены были довольствоваться стоячими местами разной степени удалённости от заветного столика. И пока сам столик оставался свободным, пространство на много метров вокруг него было наполнено гулом голосов множества читателей (почти всем из которых было не старше двадцати лет), пришедших на встречу со своим любимым автором.

Появление Ольги в торговом центре оставалось незамеченным до тех пор, пока с трудом пробравшись через толпу, она не вышла к круглому столику, у которого её встретила женщина средних лет – регулятор всего этого мероприятия. Взяв в руку микрофон, она громко возвестила о прибытии автора и представила Ольгу на всеобщее обозрение.

Когда все взгляды собравшихся разом обратились к ней, девушка, которая никогда не любила публичность, почувствовала себя не особенно приятно. Всеобщее внимание пугало её, и от этого страха она моментально забыла всё, что должна была сказать. Но, к счастью, стоявшая радом с ней женщина на то и была ведущей, чтобы помогать ей во время встречи, поэтому всё, что нужно было сказать в её начале, она сказала сама. На всякий случай она ещё раз напомнила, с каким автором нынче происходит встреча, определила её примерную продолжительность, проинструктировала собравшихся о том, как задавать вопросы, и на последок сообщила, в каком разделе магазина находятся книги автора. Закончив вступительную речь, ведущая передала микрофон Ольге, предоставив той возможность дальше говорить самой.

– Добрый вечер, – произнесла Ольга чуть дрогнувшим голосом, – спасибо вам за то, что вы все пришли сегодня сода… Итак, ваши вопросы, пожалуйста.

И тут же вверх взлетело множество рук, а затем прозвучал первый вопрос, и за ним ещё один, и ещё, и ещё, они так и лились нескончаемым потоком. Ольгу спрашивали о том, как рождались идеи её книг, о том, какие книги она планирует ещё написать, о чём она пишет сейчас, кто был прототипами описанных ею героев, бывали ли в её жизни события подобные тем, что она описывает… И ещё очень много о чём её спрашивали, а она только успевала отвечать, причём, чем больше она говорила, тем меньше волновалась, отвечая на вопросы. К середине встречи Ольга даже стала получать от неё удовольствие, потому что постепенно начинала видеть в читателях своих единомышленников, которые не просто покупали и залпом проглатывали её книги, но и размышляли над тем, что в них написано. А к концу встреча уже больше походила на семинар, где читатели не только задавали вопросы, а писатель на них отвечал, но и происходил обмен мнениями и даже случались дискуссии. В результате мероприятие, которое Ольга так долго откладывала и не хотела даже думать о чём-либо подобном по причине своей нелюбви к большим сборищам людей, настолько её увлекло, что она не заметила, как пролетели один за другим три часа. Лишь, когда ведущая тихо шепнула ей на ухо, что пора заканчивать, поскольку уже девятый час, девушка опомнилась. Если бы не это замечание, она могла бы ещё говорить и говорить, но время было против неё, и потому пришлось закругляться. На прощанье Ольга пообещала читателям, что отныне будет чаще проводить подобные встречи, и люди начали медленно расходиться.

Минут за десять проход между книжными стеллажами, где проходила встреча, почти полностью опустел. Сотрудники магазина начали убирать стулья, и Ольга решила, что ей тоже пора уходить и, надев куртку и взяв сумку, пошла в сторону лестницы. Но едва она свернула в соседний проход между шкафами, как увидела Дэвида, стоявшего перед одним из стеллажей с книгой в руках.

– Ты что здесь делаешь? – удивлённо спросила она, увидев парня.

– Пришёл тебя встретить, ведь уже поздно, – ответил он, захлопнув книгу.

– Да не очень, – сказал Ольга, взглянув на свои наручные часы, – хотя встреча и затянулась…

– Солнце уже село, поэтому я смог прийти, – улыбнулся Дэвид.

– Тише! – шикнула на него Ольга, оглядевшись по сторонам. – Вдруг кто-нибудь услышит.

– Не бойся, рядом никого нет, – со смехом сказал Дэвид. – Если бы нас кто-то слушал, я бы об этом знал.

– Тогда ладно, – махнула рукой девушка, и сама заулыбалась. – На самом деле я рада, что ты пришёл. Мне было бы неприятно возвращаться домой по темноте одной.

– Теперь ты не одна, – сказал Дэвид, протягивая ей руку, – идём.

– Идём, – весело произнесла Ольга, и они вместе отправились домой.

Когда они вышли из торгового центра, на улице было уже совсем темно, и дорогу освещал оранжевый свет фонарей. Будь Ольга одна, она пошла бы по центральным улицам, где много света и людей – такой путь до дома занял бы больше времени, но в одиночку девушка не решилась бы идти дворами. Но вдвоём с Дэвидом путь вполне можно было сократить и пройти второстепенными улицами напрямик к дому.

Перейдя на другую сторону дороги и оставив торговый центр позади, Ольга и Дэвид свернули с широкой и ярко освящённой улицы на второстепенный проулок и пошли дворами. Сначала им навстречу попадалось довольно много людей, но чем дальше они углублялись в жилые районы, тем меньше было прохожих. Ольга шла, держа Дэвида под руку и стараясь приноровиться к его шагу, который по непонятной причине с каждой минутой становился всё быстрее. Когда же ей стало трудно поспевать за ним, девушка спросила:

– Куда ты так спешишь? Мне за тобой не угнаться.

– Извини, – ответил он, чуть сбавив темп, и наклонившись к ней, негромко добавил. – Я чувствую, что за нами следят, поэтому и спешу.

– Ты уверен? – испуганно спросила Ольга, озираясь по сторонам.

– Почти, – нахмурив брови, сказал Дэвид, – я слышу шаги, кто-то идёт за нами от самого магазина. Сначала я думал, показалось, но стоило мне ускорить темп, он тоже ускорил.

– Охотники! – выдохнула девушка. – Я знала, что они найдут нас. Какая же я дура, что устроила эту встречу! Что нам теперь делать?

– Мы уйдём от них, – сказал Дэвид. – Они не знают, где мы живём, иначе уже давно к нам пришли бы. Но меня беспокоит другое…, я слышу только одного.

– А где же второй?

– Полагаю, он где-то впереди. Это классическая тактика – один охотник гонит добычу на другого…

– И что же, мы пойдём прямо на него? Он наверняка вооружён!

– Не бойся, у них задача поймать меня, а не убить. К тому же, сейчас они имеют дело с человеком, а не с волком. Верь мне, всё будет хорошо.

– Да, – только и могла сказать Ольга, вцепившись в руку Дэвида.

Дэвид больше не ускорял шаг, он спокойно шёл по улице дальше, но уже не в сторону их дома, а смещаясь немного правее нужной им улицы. Ольга по-прежнему не слышала никаких шагов охотника, но это ничего не значило, ведь она не обладала слухом оборотня. Однако чем дольше они шли, тем более малолюдными и неприглядными на вид становились улицы, и тем сильнее девушке хотелось, чтобы эта ужасная прогулка поскорее закончилась. И вдруг это произошло. Дэвид ни с того, ни с сего остановился, и Ольге тоже пришлось застыть на месте рядом с ним. Перед ними лежала узкая полутёмная улочка, источниками света на которой служили лишь три работавших фонаря, да подавший из окон стоявших почти вплотную друг к другу домов. Не сразу Ольга поняла, почему Дэвид решил остановиться в этом малоприятном месте, но, оглядев улицу внимательнее, заметила в дальнем её конце одинокую тёмную фигуру человека. Он стоял так прямо и неподвижно, словно чего-то напряжённо ждал, и даже при их появлении не сдвинулся с места.

Посмотрев на лицо Дэвида, Ольга поняла по его взгляду, что перед ними второй охотник, а спустя несколько минут она услышала и шаги, о которых недавно говорил парень. Один охотник поджидал их впереди, другой подходил сзади, а Дэвид и Ольга продолжали всё также стоять и ничего не делать. Наконец, когда преследовавший их охотник подошёл уже совсем близко, а нервы девушки были уже на пределе, Дэвид сделал один шаг вперёд. Она последовала за ним, и вдвоём они пошли навстречу второму охотнику, который всё так же не двигался с места. Но, дойдя до середины улицы, Дэвид вновь остановился и стал ждать. Тогда второй охотник, наконец, начал двигаться и пошёл к ним навстречу. Эти несколько минут, когда два охотника приближали к ним, словно зажимая в клещи, стали самыми страшными в жизни Ольги. Ей казалось, что эти люди, едва подойдут к ним поближе, сами превратятся в волков и разорвут её и Дэвида на мелкие кусочки. Движения их были такими неспешными и мягким – точно у хищников, подкрадывавшихся к своей жертве – что девушке постоянно мерещилось, будто за ними неизбежно последует резкий и смертоносный бросок.

Однако ни броска, ни выстрелов из, несомненно, имевшегося у охотников оружия не последовало. Подойдя к Ольге и Дэвиду на расстояние нескольких шагов, они остановились, и один из них – тот, что прежде поджидал их – заговорил по-английски:

– Здравствуйте, Ольга, рад встрече с такой знаменитой писательницей, как вы.

– Здравствуйте, – произнесла Ольга, невольно вздрогнув от неожиданности, но затем, вдруг обретя смелость, добавила. – Вы выследили нас по объявлению о моей встрече с читателями?

– Нет, – ответил охотник, с неприятной улыбкой, – по объявлению о пропаже вашего волка. А сегодняшняя встреча стала лишь ориентиром, где мы можем вас найти.

Когда охотник упомянул объявление, которое Ольга разместила в интернете, когда пропал Дэвид, она поняла, какую глупость совершила. Ведь там, кроме прочего, была ещё и фотография, по которой его кто угодно мог узнать. Но девушка не успела как следует поразмыслить над этим, поскольку её мысли прервала очередная реплика охотника:

– От вас нам ничего не нужно, – сказал он, перейдя прямо к делу, – мы только заберём оборотня, а вы можете идти домой.

– Зачем он вам? – спросила Ольга, крепче цепляясь за руку Дэвида, словно пытаясь так защитить его.

– Конкретно нам он абсолютно ни к чему, – ответил охотник с ухмылкой. – Но наш наниматель заплатит нам за него хорошие деньги. Он, знаете ли, обожает разных чудовищ. Кого мы только для него не доставляли…

– Тихо! – рявкнул из-за спин Ольги и Дэвида другой охотник. – Следи за языком! И вообще, хватит уже болтать!

– Боюсь, мой коллега прав, – пожал плечами говоривший раньше охотник, – нам пора начинать. Прошу, отойдите от этого зверя, чтобы мы не задели вас ненароком.

– Нет! – воскликнула Ольга.

– Не бойся за меня, – сказал Дэвид и высвободил свою руку из её пальцев, – и пожалуйста, отойди в сторону.

Что-то в голосе Дэвида заставило Ольгу сразу успокоиться и покорно отойти к краю дороги. Он же остался посредине проезжей полосы между двух охотников, которые, как только девушка оказалась на обочине, извлекли из курток по пистолету и направили их на Дэвида.

Ольга не успела даже испугаться за Дэвида, как перед ней на огромной скорости произошли сразу несколько событий. В тот момент, когда охотники нажали на спусковые крючки пистолетов и из их дул вылетели два дротика, стоявший на траектории выстрела парень сделал неуловимое движение и оказался чуть правее того места, где только что находился. В результате дротики угодили в самих же охотников, но сначала не оказали на них никакого эффекта. Вывел их из строя опять-таки Дэвид, двумя быстрыми ударами сбив с ног обоих, а затем он бросился к Ольге. Девушка и опомниться не успела, как Дэвид уже бежал с невообразимой скоростью прочь от улицы, где остались поверженные охотники, неся её на руках. От страха она зажмурилась, и только ночной ветер свистел у неё в ушах с неистовой силой.

Открыла глаза Ольга уже на пороге своего московского дома, когда Дэвид поставил её на ноги, чтобы открыть дверь. После стремительной гонки ноги у неё подкашивались, голова кружилась, а перед глазами всё плыло, поэтому добираться до квартиры ей тоже пришлось при поддержке Дэвида. Только оказавшись, наконец, дома, в покое и безопасности, Ольга начала приходить в себя, хотя её всё ещё мутило от пережитого испуга.

В то же время, как Ольга отходила от вечерних приключений, едва не падая в обморок, Дэвид был совершенно спокоен и, по всей видимости, чувствовал себя великолепно.

– Хорошо, что мы уже утром улетаем, – говорил он, заваривая Ольге чай, чтобы та скорое пришла в себя. – Они, пожалуй, к этому времени ещё даже не очнутся.

– Если бы я была умнее, они бы вообще нас не нашли, – произнесла девушка немного охрипшим голосом. – Надо же было додуматься – разместить объявление в Интернете.

– В этом я виноват, – покачал головой Дэвид, – не нужно было уходить.

– Мы оба поступили неразумно, – примирительно сказала Ольга, – но теперь это не имеет значения. Ты говоришь, они не знают, где мы живём?

– Я в этом уверен. Если бы знали, то пришли бы прямо сюда, а не выслеживали нас от торгового центра. К тому же, они, в любом случае, в ближайшие несколько часов будут совершенно беспомощны. Полагаю, транквилизаторы у них были мощные – до утра нам ничего не грозит.

– А утром мы уже будем в аэропорту, – добавила Ольга. – Хорошо, что вылет уже завтра.

На этом разговор закончился. Пока Ольга пила свой чай и окончательно приходила в себя, Дэвид собрал оставшиеся ещё не упакованные вещи и всё подготовил, чтобы на следующее утро нужно было только взять чемоданы и отправиться в путь. Спустя час после возвращения домой Ольге пришло время ложиться спать, так как встать предстояло очень рано. Спал ли в эту ночь Дэвид, она не знала, поскольку он допоздна засиделся в гостиной. Возможно, он так и не ложился, всю ночь оставаясь настороже на тот случай, если бы охотники всё же смогли преодолеть действие транквилизаторов и обнаружить их дом.

В Лондоне

Ранним утром седьмого октября Ольга проснулась по звонку будильника и сразу начала носиться по квартире, спеша скорее собраться и отправиться в аэропорт. Первым делом она бросилась в душ, потом позавтракала, кинула в чемодан последние вещи, которые можно было убрать только перед самым выездом, проверила, не забыла ли она чего, убедилась в том, что все документы лежат в сумке, оделась и стала ждать хозяйку квартиры. Та пришла ровно к условленному времени, девушка передала ей ключи от квартиры, попрощалась и, взяв чемодан и клетку, вместе с волком на поводке спустилась на первый этаж дома. Возле подъезда уже ждало такси, чтобы отвезти их в аэропорт. К счастью, в этот ранний час дорога была пока свободна от машин и заняла гораздо меньше времени, чем когда они приехали в столицу.

В аэропорту Ольге пришлось пройти утомительную и долгую процедуру регистрации, в конце которой она снова рассталась с волком, в клетке отправленным на погрузку в самолёт вместе с багажом. Когда же девушка сама села в самолёт, она почувствовала некоторое облегчение при мысли, что, наконец, отправляется в путешествие, к которому так долго готовилась. К тому же, с этим отлётом она оставляла позади охотников, о которых можно было теперь на некоторое время забыть. Впереди у неё с Дэвидом, несомненно, будет ещё много трудностей, но, по крайней мере, часть из них они уже успешно преодолели.

Несколько часов спустя самолёт из Москвы приземлился в аэропорту Хитроу, встретившим его затянутым тучами небом и тоскливым мелким дождём. Здесь Ольгу и волка ждало еще одно испытание – таможенный контроль, от исхода которого зависело будущее их поездки. Однако, к счастью, всё прошло гладко и без проблем – и сама Ольга, и Дэвид в облике волка успешно прошли таможню и получили возможность продолжить своё путешествие по Британии.

Когда формальности остались позади и багаж был получен, Ольга смогла выпустить волка из клетки и, взяв её в одну руку, а чемодан с поводком в другую, двинуться к выходу из аэропорта. Оказавшись на улице, она села в первое попавшееся такси и сказала водителю отвезти её на Оксфорд-стрит, в отель, где она забронировала номер. Поездка до отеля оказалась небыстрой и недешевой, поскольку водитель выбрал самый длинный путь от аэропорта до гостиницы, какой только мог, чтобы получить как можно больше денег от неопытной туристки. Однако на полпути Ольга вспомнила-таки советы своей английской подруги Сьюзен и начала указывать водителю, какой дорогой ехать, тем самым всё же сократив время поездки и подпортив кэбмену настроение.

Была уже вторая половина дня, когда Ольга и волк выгрузились из кэба перед оградой отеля, выстроенного в классическом английском стиле с намёком на колониальную эпоху. Добравшись до рецепции, девушка назвала своё имя, показала документы, и минуту спустя к ней подлетел парень-лакей, взял чемодан, клетку и повёл её и волка на второй этаж в номер. Сам номер представлял собой просторную, светлую комнату с обклеенными синими обоями стенами, массивной дубовой кроватью в центре с синим же постельным бельём и тяжёлыми, многослойными шторами на окне. Небольшой столик с зеркалом из тёмного дерева, аналогичный шкаф, узорчатый ковёр на шоколадного цвета полу и картина в золочёной раме, висевшая над изголовьем кровати, дополняли интерьер комнаты.

Получив свои чаевые за доставку вещей, лакей удалился, оставив Ольгу с волком в номере одних осматриваться и привыкать к новому месту. Тогда девушка первым делом извлекла из своей сумки смартфон и, подключившись к Интернету через wi-fi, послала Сьюзен сообщение о том, что она приехала в Лондон. После этого она занялась вещами: развесила и разложила одежду, расставила в ванной банные принадлежности. И только она с этим закончила, как пришёл ответ от Сьюзен, предлагавшей вечером встретиться в ресторанчике возле отеля. Ольга сразу написала ей, что принимает приглашение, и рассказала о своих планах волку.

Минут без десяти семь вечера Ольга вышла из гостиницы, оставив волка одного в своём номере, и, перейдя на противоположенную сторону улицы, направилась к небольшому пабу, расположенному в начале соседнего квартала. Нужную вывеску она обнаружила над крыльцом старинного двухэтажного домика, первый этаж которого как раз и занимал ресторанчик, специализировавшийся на традиционной английской кухне и пиве. Поскольку пиво, как и другие алкогольные напитки, никоим образом Ольгу не интересовали, она вряд ли зашла бы в это заведение, не будь у неё назначена здесь встреча. Однако внутри её ждала Сьюзен, поэтому девушка решительно открыла стеклянную дверь и вошла в паб.

Внутреннее убранство заведения мало впечатлило её; все, что она о нём запомнила – это царивший там полумрак, разреженный низко висевшими коваными светильниками, большоё количество собравшихся внутри людей да старые деревянные столы, плотно расставленные на небольшой площади заведения. Сразу с порога Ольга увидела Сьюзен, занявшую столик почти у самого выхода возле окна, где было меньше всего народу. Заметив подругу, Сьюзен, помахала ей рукой и позвала к себе.

– Привет! – воскликнула Сьюзен, расплывшись в белозубой улыбке и по привычке встряхнув своими коротко стриженными чёрными волосами. – Как дела?

– Всё хорошо, – так же с улыбкой ответила Ольга, присев за её столик. – А ты как?

– Лучше не бывает! – рассмеялась девушка. – Я так рада тебя видеть, хорошо, что ты, наконец, приехала!

– Да, я сама рада снова оказаться здесь, – сказала Ольга. – Лондон такой город, который невозможно посмотреть за один визит. К сожалению, у меня, наверное, в этот раз не будет много времени на осмотр достопримечательностей.

– Понимаю, дела, – загадочно улыбнулась Сьюзен.

К их столику подошёл официант и поинтересовался, готова ли Ольга сделать заказ – Сьюзен к тому времени уже попивала свой кофе. Ольга тоже заказала кофе, но в отличие от подруги не чёрный, а со сливками – так как другой она просто не пила.

– У меня для тебя хорошие новости, – вновь заговорила Сьюзен, когда официант отошёл от их столика. – Я собрала кое-какую информацию о том джентльмене, которым ты интересовала, и выяснила, где и когда ты могла бы с ним встретиться.

– Неужели? Спасибо тебе, Сьюзен! – искренне обрадовалась Ольга.

– Я же обещала помочь, – махнула рукой девушка, но было видно, что удивление и радость подруги доставили ей удовольствие. – Кстати, ты приехала очень вовремя, ведь подходящий момент представится как раз завтра, и я забронировала билеты тебе и мне…

– Билеты? Куда? – спросила Ольга, не понимая, о чём речь.

– Туда, куда мы с тобой ходили год назад – в Театр Её Величества, – с довольным видом ответила Сьюзен. – Я узнала об интересующей тебя персоне одну забавную вещь – он, оказывается, ярый поклонник творчества сэра Эндрю Ллойда Уэббера и особенно «Призрака оперы». Каждый год уже на протяжении не знаю скольких лет он покупает билет в Театр Её Величества, чтобы посмотреть именно этот мюзикл. То есть в прошлый раз мы его видели там неслучайно. Это идеальная, если не сказать единственная, возможность тебе с ним встретиться. Я узнала, какое место он выкупил – он всегда покупает билет на одно и то же место – и выкупила для нас соседние. Ты будешь сидеть как раз рядом с этим человеком и сможешь поговорить с ним до или после шоу.

– Кто бы мог подумать…, – произнесла Ольга, выслушав Сьюзен. – Но, с другой стороны, учитывая его основное увлечение… Да, это нам только на руку! Спасибо тебе огромное Сьюзен! Ты даже не представляешь, как помогла мне.

– Ты не расскажешь мне, зачем он тебе потребовался? – спросила девушка.

– Извини, я пока не могу, – ответила Ольга с искренним сожалением.

– Ну, ладно, в другой раз, – снова улыбнулась Сьюзен, а потом добавила уже серьёзно. – Только, прошу тебя, будь осторожна с ним… Я ничего конкретного не знаю, но поговаривают, что с ним, вроде как, связанно несколько исчезновений людей. Сомневаюсь, что это правда, но старик он точно со странностями.

– Обещаю, что буду осторожна, – так же серьёзно ответила Ольга. – К тому же, ты ведь будешь завтра со мной и убережёшь меня от глупостей.

– Я надеюсь, что смогу пойти, – сказала Сьюзен, чуть нахмурившись, – если не возникнет срочных дел… На всякий случай, возьми оба билета. – Она достала из сумки два цветастых прямоугольных листика, и передела их Ольге.

– Думаешь, что-то помешает тебе придти? – спросила Ольга, взяв билеты.

– Может такое быть, но я постараюсь придти, – ответила Сьюзен. – Если всё же меня не будет, отдай второй билет какому-нибудь туристу, пускай порадуется.

– Конечно, но я надеюсь, что ты всё-таки придёшь.

Остаток вечера Ольга и Сьюзен провели, болтая об общих знакомых, об изменениях, которые произошли в их жизни за то время, что они не виделись, о планах на будущее и много о чём ещё. Ольга и оглянуться не успела, как уже стукнуло десять часов – так ей было хорошо сидеть в этом маленьком пабе и, глядя, как за окном идёт дождь, говорить со Сьюзен. Но в десять часов Сьюзен уже нужно было уходить, да и Ольге тоже пора было вернуться в отель, где её ждал Дэвид. Поэтому, расплатившись, они вдвоём покинули паб, вышли на улицу и отправились каждая в свою сторону.

Ольга вернулась очень вовремя, так как Дэвид, обеспокоенный её долгим отсутствием уже собирался идти её искать. Девушке пришлось извиниться за то, что она так задержалась. Но в качестве компенсации она предъявила парню билеты на завтрашнее шоу и сказала, что там сможет встретиться с человеком, ради которого они и приехали в Британию.

– Я пойду с тобой, – заявил Дэвид, узнав о спектакле. – Ты не должна встречаться с ним одна.

– Во-первых, он не должен видеть тебя, – возразила Ольга, – а во-вторых, Сьюзен ещё может пойти со мной, а билетов всего два. Кроме того, там будет куча народу, не думаю, что он сделает со мной что-нибудь при свидетелях.

– Я могу притвориться простым туристом, пришедшим посмотреть знаменитое шоу, – продолжал настаивать Дэвид. – Он не знает, как я выгляжу.

– И, тем не менее, это опасно…, – начала было говорить Ольга.

– Я должен увидеть его, – прервал её Дэвид. – Ты знаешь почему.

– Ну хорошо, – сдалась девушка. – Если Сьюзен не сможет пойти, ты пойдёшь со мной вместо неё.

Дэвид согласился с этим вариантом, и на этом спор был закончен. После разговора Ольга вспомнила, что в то время, как она сидела со Сьюзен в пабе, Дэвид, оставаясь в номере один, ничего не ел с самого утра. Поэтому, несмотря на то, что время было уже позднее, она заказала ужин в номер, который им доставили ещё минут десять спустя.

Следующим утром погода преподнесла всем жителям и гостям Лондона приятный сюрприз в виде ясного голубого неба и некоторого повышения температуры воздуха. По причине такого события Ольга, поднявшись в восемь часов утра, быстро привела себя в порядок, позавтракала, опять-таки заказав еду для себя и Дэвида в номер и отправилась вместе с ним на прогулку. Во время завтрака Дэвид ещё мог сохранять человеческий облик благодаря полумраку, который создавали в комнате плотные многослойные шторы, закрывавшие окно. Но перед выходом на улицу ему уже пришлось превратиться в волка, так как яркое солнце однозначно не позволило бы ему остаться человеком на открытом воздухе.

Маршрут прогулки Ольги и Дэвида пролегал от их отеля на Оксфорд-стрит до Гайд-парка, в самом парке и затем возвращал их обратно в отель – во всяком случае, так его планировала Ольга. Но едва девушка и волк добрались до Гайд-парка, как у Ольги зазвонил телефон, известив о поступлении нового сообщения. Послание пришло от Сьюзен, в котором та сообщала, что ей пришлось срочно уехать из города по неотложному делу, и извинялась, что не сможет пойти с Ольгой сегодня в театр. Прочитав сообщение, девушка немедленно прервала прогулку и вернулась с волком обратно в гостиницу.

– Ну, что же, Дэвид, – сказала Ольга, когда они вошли в свой номер, – сегодня вечером со мной на «Призрака оперы» идёшь ты. Но для этого нам нужно подготовиться, ты должен снова стать человеком, сможешь?

Волк кивнул и побежал в ванную, чтобы Ольга не видела, как он будет превращаться. Однако прятаться ему не было необходимости, поскольку девушка сама собиралась ненадолго уйти из номера.

– Я хочу спустить на рецепцию, так что ты пару минут побудешь один, я скоро, – сказала она и вышла из номера.

Спустившись по широкой, отделанной мрамором лестнице на первый этаж гостиницы, Ольга подошла к стойке рецепции и задала стоявшей там девушке вопрос, который ту очень удивил:

– Скажите, пожалуйста, а не найдётся ли в вашем отеле сантиметр?

– Что, извините? – переспросила девушка, удивлённо хлопая глазами.

– Ну, сантиметр. Это что-то вроде гибкой тканевой линейки, с помощью которой снимают мерки для пошива одежды, – объяснила Ольга.

– О, кажется, я вас поняла, – сказала девушка, поразмыслим секунду. – Если позволите, я сейчас уточню.

Она подняла телефонную трубку, лежавшую у неё на стойке, и быстро набрала какой-то номер. Пару гудков спустя на том конце кто-то ответил, и девушка объяснила собеседнику, что одному из постояльцев потребовался сантиметр, чтобы снять мерку. А ещё через несколько минут Ольга уже получила свернутую в тугой пучок измерительную ленту и вернулась с ней в свой номер.

– Дэвид, – едва войдя в номер, обратилась Ольга к ждавшему её парню, – ты не можешь пойти в Театр Её Величества в футболке и джинсах. Сейчас я пойду покупать для тебя приличный костюм, а перед этим мне нужно снять мерки, ведь ты не сможешь пойти со мной.

– Хорошо, – согласился Дэвид, – но заплатишь ты за него моими деньгами. – И он протянул ей маленький белый конверт, доставшийся ему от родителей. – Перед тем, как идти в магазин, побывай в банке – адрес есть внутри – и возьми себе деньги, которые там хранятся.

– Я и забыла об этом совсем, – произнесла девушка, беря конверт.

– Я не знаю, сколько там, – сказал Дэвид, – но, в любом случае, я не могу распоряжаться этими деньгами хотя бы потому, что не могу их забрать.

– Хорошо, я заеду в банк, – согласилась девушка, решив про себя, что не будет без реальной необходимости ничего делать с деньгами Дэвида. – А пока мне нужно снять с тебя мерки для костюма.

Шитьём Ольга никогда не увлекалась, но ещё со школы владела основными навыками и, в том числе, умела снимать мерки. Она измерила рост Дэвида – для чего ей пришлось встать на кровать, чтобы дотянуться до его макушки – который составил 192 сантиметра, обхват груди, ширину плеч и прочие показатели, чтобы затем подобрать ему костюм подходящего размера. Закончив с этим, Ольга снова свернула сантиметр, оделась, обулась и, попрощавшись с Дэвидом, пошла обратно на рецепцию, чтобы вернуть измерительную ленту хозяину. После этого она вышла на улицу, тормознула первый попавшийся кэб и поехала в банк, где хранились оставленные родителями Дэвида деньги.

Банк находился в другом конце Лондона и располагался в небольшом старинном неприметном особняке, найти который даже опытному кэбмену оказалось совсем не просто. Наверное, если среди лондонских банков и был подходящий для того, чтобы спрятать в нём деньги от всевидящего ока какого-нибудь богатого сумасшедшего старика, то это был именно он. Довольно неприглядный, тёмный его фасад отчего-то не внушал особенного доверия Ольге, равно как и желания заходить в здание банка, но выбора у неё не было, если она собиралась исполнить просьбу Дэвида. Поэтому она собрала волю в кулак и, выбравшись из кэба, решительно двинулась к высокому тёмному крыльцу.

Вопреки её ожиданиям внутри было совсем неплохо. Здание, казавшееся таким мрачным и неприглядным снаружи, оказалось снабжено довольно милым или, во всяком случае, не отталкивающим интерьером, выполненным в светло-коричневых и фисташковых тонах. В дальнем конце зала, где кроме Ольги был еще только один посетитель, находилась застеклённая стойка операциониста, прямиком к которой она и направилась. Девушка-операционистка, одетая в форменную коричнево-белую одежду, встретила Ольгу приветливой улыбкой и, поздоровавшись, поинтересовалась, чего бы она хотела.

– Здравствуйте, я бы хотела узнать о состоянии вот этого счёта, – сказала Ольга, протягивая операцинистке содержимое белого конверта, которое составлял свёрнутый в три раза заполненный банковский бланк с несколькими подписями и печатями.

– Да, секундочку, – ответила девушка, взяв бланк. Положив его перед собой, операционистка принялась искать информацию о счёте в компьютере. Несколько минут спустя она распечатала выписку о состоянии счёта и передала её Ольге. – Вот, пожалуйста, информация о состоянии счёта на настоящий момент.

Взяв выписку и взглянув на указанную в ней сумму, Ольга сначала не поверила своим глазам. Она так удивилась, что в первый момент даже не смогла сдержать эмоций:

– Два миллиона семьсот тысяч фунтов?! – прошептала она почти с ужасом.

– Что-то не так? – тут же поинтересовалась сотрудница банка, увидев реакцию Ольги.

– Нет-нет, – поспешила уверить её Ольга. – Скажите, пожалуйста, а могу я заказать пластиковую карту для этого счёта?

– Конечно, – ответила девушка. – Сейчас я дам вам бланк, карта будет готова примерно через неделю.

Операционистка потянулась к лежавшей на её столе стопке бланков, но Ольга её остановила. Её вдруг посетила мысль о том, что она не сможет ждать изготовления карты целую неделю. Неизвестно почему к Ольге внезапно пришла мощная уверенность, что ей нельзя оставлять деньги в этом банке, что если она это сделает, они скоро могут быть потеряны навсегда. Уверенность эта была такой неожиданной и сильной, что испугала девушку и заставила её немедленно изменить свои намерения относительно денег.

– Нет, подождите, – сказала Ольга немного резче, чем хотела, – я передумала. Не нужно карты, лучше переведите всю сумму на счёт в другом банке.

Ольга извлекла из сумки смартфон, в память которого были записаны реквизиты её собственного банковского счёта, куда издательство регулярно перечисляло её роялти.

И глазом не моргнув, сотрудница банка выдала Ольге соответствующий бланк для перевода денег, и та быстро его заполнила. Проверив в последний раз, чтобы всё было указано верно, Ольга вернула бланк операционистке.

– Деньги поступят на ваш счёт в течение трёх банковских дней, – сообщила девушка, проверив заполнение бланка и сделав соответствующие манипуляции в своём компьютере.

– Спасибо, – поблагодарила её Ольга и, забрав свои документы, покинула банк.

Теперь Ольге предстояло найти какой-нибудь магазин одежды, где за приемлемую цену можно было бы купить костюм для Дэвида. Она снова взяла кэб и поехала в ту часть Лондона, где, как она знала, можно было приобрести приличную одежду по не слишком диким для россиянина ценам. По пути она думала о том, что только что перевела на свой счёт денег больше, чем заработала за всю свою писательскую карьеру; перевела деньги, которые ей не принадлежали.

«Ничего страшного, это только временно, – успокаивала свою советь девушка, глядя как мимо проносятся заполненные людьми улицы Лондона, – дома я сразу же открою для Дэвида отдельный счёт и переведу туда все его деньги. К тому же, неизвестно, что будет дальше. Может так случиться, что мы больше не вернёмся в Лондон, и в таком случае эти деньги так и остались бы лежать в банке мёртвым грузом».

Но больше всего Ольгу беспокоило не то, что она на некоторое время присвоила себе чужие деньги, а то, что заставило её это сделать. Непонятно откуда взявшаяся почти паническая мысль о том, что если она немедленно не переведёт деньги на свой счёт, они будут непременно потеряны, по-прежнему ставила её в тупик. Ольга не видела никаких причин для её возникновения, но точно кто-то нашептал эту идею ей на ухо, она проникла в её сознание и подчинила себе. Конечно, Ольга могла бы и не следовать этому внезапному импульсу, но она последовала, потому что он показался ей разумным…

Размышления Ольги были прерваны словами таксиста о том, что они прибыли к месту назначения. Девушке пришлось оторваться от своих мыслей и оплатить поездку. Выйдя из автомобиля, она оказалась на широкой многолюдной улице прямо перед входом в магазин мужской одежды. И хотя бренды здесь продавались не самые раскрученные, но зато цены были более-менее приемлемые – но всё равно не сопоставимые со среднероссийскими.

Войдя в магазин, Ольга пошла прямиком к кассам, где стояла свободная продавщица, чтобы сразу попросить помощи в поиске подходящего костюма. Разыскивать его самостоятельно не имело смысла, поскольку девушка, во-первых, всё же плохо представляла, как подобрать Дэвиду костюм без самого Дэвида, и, во-вторых, ещё хуже разбиралась в местных размерах одежды. Но когда она назвала продавщице параметры Дэвида и объяснила, какой костюм она хотела бы для него купить, всё оказалось не так уж трудно. Невысокая полноватая женщина, к которой Ольга обратилась, быстро нашла ей несколько подходящих костюмов, и девушка выбрала из них один – универсальный чёрный костюм, в котором спокойно можно было пойти в приличный театр. К костюму она опять-таки вместе с продавщицей подобрала кремовую рубашку и чёрные туфли – благо с размером обуви Дэвида она была уверена. И со всеми этими покупками Ольга уже вернулась в отель. А там не то по причине того, что она правильно сняла все мерки, не то благодаря опыту продавщицы в магазине одежды, но костюм подошёл Дэвиду так хорошо, словно специально для него был сшит. К тому же, он совершенно его преобразил, подчеркнув и высокий рост парня, и почти аристократическую белизну его кожи, и правильные, тонкие черты лица.

– Ты словно граф в этом костюме, – заметила Ольга, глядя на Дэвида. – Как всё-таки хороший костюм способен преобразить мужчину.

– Хочешь сказать, в другой одежде я выгляжу намного хуже? – с усмешкой спросил её Дэвид.

– Нет, я совсем не это хотела сказать, – тут же поспешила объяснить девушка. – Просто я имела в виду, что классический стиль тебе очень идет.

– Ну, теперь понятно, – продолжая смеяться, сказал Дэвид. – А ты в чём пойдёшь в театр?

– Я прихватила с собой на всякий случай одно платье, – ответила Ольга и достала из чемодана своё второе вечернее платье – из синего шёлка. – Только его надо бы подгладить, – добавила она, осмотрев платье.

– Красивый цвет, как небо летним вечером, – сказал Дэвид, а потом вдруг сменил тему. – Скажи, ты ходила в банк?

– Да, – ответила девушка и рассказала Дэвиду о том, что обнаружила в банке, а так же о том, что перевела деньги на свой счёт.

– Ты правильно сделала, – сказал Дэвид, ничуть не переживая из-за того, что его деньги теперь оказались в полном распоряжении Ольги. – Я бы сам отдал их тебе, если бы мог.

– Но это твои деньги, они не принадлежат мне, – возразила девушка, – тем более такая сумма…

– Они наши, – сказал Дэвид твёрдо, но затем добавил уже мягче. – Всё, что есть у меня, неотделимо от тебя, ты же знаешь.

– Да, – тихо согласилась девушка, а потом уже веселее сказала. – По крайней мере, теперь мы можем не беспокоиться о деньгах до конца своих дней.

Шоу

Остаток дня Ольга посвятила подготовке к походу в театр. Она привела в порядок своё платье, уложила волосы, накрасилась, чтобы молоденькое её лицо не выглядело совсем детским, и заказала такси. Без десяти минут семь приехала машина, и Ольга вместе с Дэвидом, разодетые как на парад, спустились на первый этаж отеля и, смешавшись с толпой вновь прибывших гостей, незамеченными вышли на улицу.

– Вернуться в гостиницу незаметно вряд ли получится, – подумала вслух Ольга спустя некоторое время после того, как они с Дэвидом сели в кэб, который повёз их на улицу Хеймаркет к Театру Её Величества.

– Ты думаешь, могут быть проблемы? – спросил Дэвид, оторвавшись от созерцания проносившихся за окном огней города.

– Нет, – покачала головой Ольга, – просто подумают, что я к себе мужика привела, вот и всё.

– Но те, кто увидит, как я войду в отель, могут удивиться, если заметят, что я потом из него не выходил, – сказал Дэвид.

– Сомневаюсь, что кто-то будет следить за нами, – махнула рукой Ольга, а потом, увидев что-то впереди, воскликнула. – Смотри, мы уже приехали! Вон там театр.

Освещённое множеством огней, увешанное разноцветными вывесками проводимых здесь шоу, классическое, викторианской эпохи здание Театра Её Величества стояло по соседству с каким-то современным стеклянным кубом, являя взгляду прохожих резкий контраст архитектур прошлого и настоящего. Над входом в театр на фасаде здания большими буквами значилось: «Her Majesty's Theatre».

– Вот это, – сказала Ольга Дэвиду, указывая на здание театра, – лондонский дом «Призрака оперы» – самого успешного мюзикла сэра Эндрю Ллойда Уэббера – который, кроме всего прочего, ему самому и принадлежит.

Долго разглядывать здание времени не было, поскольку шоу должно было уже скоро начаться, а Ольге еще нужно было успеть до этого момента поговорить с тем, ради кого она и Дэвид проделали такой долгий путь. Поэтому, расплатившись с таксистом, они выбрались из машины и, смешавшись с толпой зрителей, вошли с театр.

Зрительный зал, как и, вероятно, почти все залы музыкальных театров, представлял собой полукруглый амфитеатр с оркестровой ямой и сценой в дальнем конце, партером и тремя ярусами лож для размещения публики. Убранство его было исполнено в красных, бежевых и золотых цветах и наводило на мысль о классических итальянских оперных театрах. К тому моменту, как Ольга и Дэвид добрались до своих мест, расположенных в ложе второго яруса с правой стороны от сцены, в театре уже яблоку негде было упасть. Народу было так много, что зал казался сплошным гудящим от множества голосов муравейником. Но все звуки вокруг моментально стихли для Ольги и Дэвида, стоило им войти в свою ложу и увидеть там Его. Как раз на том месте, где и говорила Съюзен – в первом ряду ложи – постаревший, но всё же очень похожий на свой портрет сидел он – старый коллекционер экстраординарных людей и предметов со всего света. Выглядел он, как ни странно, совершенно безобидно – просто семидесятилетний седой старичок в дорогом чёрном костюме, ожидавший начала спектакля. И именно с этим старичком Ольге предстояло сейчас завести разговор – ей, которая никогда не обладала талантом заводить беседы с незнакомыми людьми.

Место Ольги находилось по правую руку от кресла, занятого стариком, Дэвид же сел прямо за его спиной – очень удачно, поскольку старик в этом случае не мог видеть молодого человека. До начала представления оставалось меньше десяти минут, и, если Ольга хотела о чём-то поговорить со своим соседом, ей нужно было сделать это немедленно, но она не знала, с чего начать. Минуты две она отчаянно соображала, чтобы такое сказать, чтобы это выглядело одновременно и естественно, и позволило бы начать более-менее продолжительный разговор. Но ей в голову так ничего и не приходило, пока вдруг, будто сама собой, из её рук не выскользнула сумочка, упав прямо к ногам старика. Как истинный джентльмен, он с удивительным для его возраста проворством поднял сумочку и передал её Ольге.

– Ой, спасибо вам, – сказала девушка, радуясь возможности начать, наконец, разговор.

– Не за что, – ответил старик, взглянув на неё своими выцветшими глазами. – Иногда вещи будто сами собой выпрыгивают из рук.

– О, да вы правы, – согласилась Ольга и продолжила, моментально придумав тему для беседы. – Знаете, я так волнуюсь, что руки дрожат, я очень давно мечтала увидеть этот мюзикл вживую.

– Вы – поклонница «Призрака оперы»? – спросил старик с интересом.

– Да, я обожаю эту историю! – произнесла девушка, попытавшись придать своему голосу звонкость искреннего энтузиазма. – Она такая трагичная, и… Эрик – удивительный персонаж.

– Он вам нравится? – продолжал спрашивать старик, будто бы все больше увлекаясь беседой.

– Да, – кивнула Ольга, – такой необычный человек, непонятый и непризнанный гений, отвергнутый обществом лишь потому, что он отличался от других людей… – Слова сами летели из уст Ольги, будто на неё нашло внезапное вдохновение, а старик только слушал её, не перебивая. В конце девушка сказала, – я бы хотела познакомиться с таким необычным человеком, – и захлопала ресницами с самым мечтательным видом, на какой только была способна.

– Неужели? Вы бы хотели познакомиться с таким человеком, как Призрак, даже несмотря на то, что он в каком-то смысле был монстром? – спросил старик, когда Ольга закончила свою речь, и в глазах его сверкнул какой-то недобрый огонёк.

– Монстром его сделало общество, а от природы он был гением, – ответила Ольга, поняв, что находится на верном пути.

– А если бы я сказал вам, что знаю людей, подобных ему? Может быть, не гениев, но тоже обладающих весьма необычными талантами? – говорил старик таким тоном, будто предлагал Ольге сделку с дьяволом. – Вы бы хотели встретиться с ними?

– Это возможно? – спросила девушка, чувствуя, как сердце бешено колотится у неё в груди.

– Если вы пожелаете, – со зловещей улыбкой ответил старик.

– Да, – сказала Ольга, ни минуты не сомневаясь, так боялась упустить возможность.

– Тогда я приглашаю вас завтра после обеда посетить моё загородное поместье, – сказал старик и протянул Ольге визитную карточку с адресом.

Девушка машинально взяла карточку, но не успела задать больше ни одного вопроса. В зале погас свет, зазвучали аплодисменты, и на сцене поднялся занавес – шоу началось.

Два с половиной часа спустя Ольга и Дэвид в толпе других зрителей покидали Театр Её Величества, при этом каждый из них пребывал в глубокой задумчивости. Девушка ломала голову над тем, как и когда её сосед-старик успел покинуть ложу так, что она этого даже не заметила. Объяснить Ольга это могла себе только тем, что очень увлеклась спектаклем и просто перестала замечать происходившее вокруг неё. О чём думал Дэвид, она не знала, пока сев вместе с ней на заднее сидение кэба, он вдруг не сказал, будто обращаясь к самому себе:

– Хороший мюзикл, но история очень печальная… Она чем-то похожа на мою.

– Да? – удивлённо спросила Ольга, с трудом оторвавшись от собственных мыслей. – Чем же это?

– Половина моей жизни прошла в темноте, я вынужден прятаться в ней, чтобы оставаться человеком, – ответил Дэвид, глядя в окно автомобиля на царившую за ним расцвеченную множеством огней лондонскую ночь.

– Возможно, в этом и есть сходство. Но, не забывай, что ты не сошёл с ума во тьме и сердце твоё не ожесточилось, так что с главным героем истории у тебя ничего общего нет, – возразила ему Ольга, и, чтобы больше не возвращаться к этой теме, сказала. – Меня, например, сейчас больше интересует не то, что происходило на сцене, а то, что случилось в нашей ложе. Я никак не могу понять, когда этот старик ушёл так, что я этого даже не заметила? Весь спектакль спокойно себе сидел, а потом вдруг смотрю, а его уже и след простыл…

– Он ушёл минуты за две до конца, просто встал и покинул ложу, – произнёс Дэвид ровным тоном. – Странно, что ты этого не заметила.

– Ну да ладно, – махнула рукой Ольга, – главное, мы достигли цели! Завтра я поеду в его поместье и постараюсь всё у него выяснить.

– Ты не можешь отправиться туда одна, я поеду с тобой, – резко сказал Дэвид, тут же забыв о своей недавней меланхолии.

– И как я объясню твой приезд? Скажу: «Здравствуйте, это – мой друг, он тоже хочет поглядеть на уродцев, что вы здесь держите»? Нет. К тому же, я отправлюсь ещё днём, а везти к нему волка – это полное безумие. Старик сразу всё поймёт.

Слова Ольги были совершенно правильными, и Дэвид, очевидно, поняв это, решил сменить тактику.

– Дай мне его визитку, – сказал он уже спокойнее. – Я хочу знать адрес на тот случай, если ты вдруг не вернешься.

Ольга достала из сумочки визитную карточку старика и дала её Дэвиду. Тот несколько секунд поглядел на напечатанный на ней адрес и, ничего не сказав, вернул визитку девушке. На этом спор был завершён, и в такси воцарилось молчание, сохранявшееся до приезда в отель. Приехав к порогу гостиницы, кэб остановился, и Ольга с Дэвидом, расплатившись за поездку, покинули автомобиль. Затем девушка отправилась прямиком ко входу в отель, но молодой человек, к её удивлению, не последовал за ней.

– Ты куда? – спросила Ольга, увидев, что Дэвид прошёл мимо лестницы, ведущей в гостиницу, и направился куда-то дальше по территории отеля.

– Не хочу тебя компрометировать, поэтому войду через окно, если, конечно, ты его для меня откроешь, – с насмешливой полуулыбкой ответил Дэвид.

– Да ладно, подумаешь, – попыталась остановить его девушка, но было уже поздно. Ничего не став слушать, парень уже скрылся за стеной гостиницы, и Ольге ничего не оставалось, кроме как одной возвращаться в номер и идти открывать для него окно.

С прыгучестью оборотней Ольга была знакома еще с посещения лесного убежища Дэвида, но у неё всё равно перехватило дух, когда парень чуть ли не играючи с места взлетел на высоту второго этажа и оказался на подоконнике её номера. Однако как только Дэвид забрался в комнату, девушку посетила совсем другая, пугающая мысль – вдруг кто-то видел, как он только что демонстрировал чудеса нечеловеческой акробатики? На всякий случай, она осторожно выглянула в окно, но, к счастью, в соседних домах свет или не горел, или освещенные окна были плотно закрыты шторами.

– Не волнуйся, меня никто не видел, – вновь с усмешкой сказал Дэвид.

– И всё же в городе такие трюки опасно показывать, вдруг кто заметит? – покачала головой девушка.

– Хорошо, я буду осторожен, – сказал Дэвид с улыбкой, но вдруг изменившись в лице, шагнул к девушке и, обняв её, прошептал. – Но и ты обещай мне, что будешь осторожна завтра.

– Я обещаю, – ответила Ольга, прижавшись к груди Дэвида и слушая, как быстро колотится его сердце.

Дэвид обнимал её так, будто делал это в последний раз в жизни, склонившись к ней и точно пытаясь защитить от всего мира. Неизменно исходившее от него тепло – мягкое, как лунный свет, ночью и обжигающее, подобно раскалённому солнцу, днём – окутало девушку плотным, прозрачным облаком какой-то концентрированной силы, которая, подобно щиту, должна была отражать атаки враждебного внешнего мира. И этой силой была любовь Дэвида к ней, любовь, уже сама по себе способная защищать.

– Помни, что ты обязательно должна вернуться, – продолжал говорить Дэвид. – Даже не пытайся рисковать и узнать больше, чем можно выяснить безопасно. Его знания ничто для меня по-сравнению с тобой.

– Обещаю, – повторила Ольга, – и прошу тебя, что бы не случилось, не отправляйся за мной.

– Этого я не могу обещать, – твёрдо сказал Дэвид. – Если ты не вернешься до конца дня, я поеду за тобой.

– В таком случае, – с улыбкой ответила Ольга, – мне нужно обязательно вернуться.

Слова на этом закончились, Ольге и Дэвиду больше нечего было сказать друг другу. Они оба знали, что от исхода завтрашней поездки во много зависела их дальнейшая жизнь, и что это путешествие вполне могло оказаться самым опасным из тех, что Ольге когда-либо приходилось совершать. Если бы у Дэвида был выбор, он бы ни за что не отпустил её одну, но выбора ни у него, ни у неё не было, если они хотели хоть на шаг приблизиться к разгадке тайны волчьего проклятья.

Поместье

Ранним утром следующего дня Ольга проснулась с таким ощущением, которое бывает перед трудным экзаменом. Внутри у неё все дрожало от какого-то неподдающегося объяснению волнения, почти страха, будто ей предстояло отправиться не в гости, а сразу на плаху. Нельзя сказать, чтобы Ольгу преследовали мысли об ужасах грядущего посещения дома полупомешанного старика, нет, как раз о старике она почти не думала. Но при этом девушку не оставлял трепет перед встречей с людьми, обладавшими, по словам самого старика, очень необычными способностями. Она даже представить себе не могла, какие эмоции вызовет у неё эта встреча, учитывая, как она испугалась, впервые увидев оборотня. И в то же время, хотя Ольга и не отдавала себе в этом отчёт, она с нетерпением ждала этой поездки, сулившей ей новые сверхъестественные открытия.

В этом состоянии нервного возбуждения, вызванном странной смесью страха перед грядущим путешествием и предвкушения его, Ольга и провела всё утро. Она даже позавтракать из-за волнения толком не смогла, потому что ей становилось плохо от одного только взгляда на еду. И мучения девушки только усилились, когда, наконец собравшись, она взяла деньги, документы и села в машину, которая должна была отвезти её в загородную резиденцию её нового знакомого. Ко всем её переживаниям теперь добавилось ещё и беспокойство о том, как Дэвид перенесёт ближайшие несколько часов одиночества, и о том, что он будет делать, если к исходу дня она так и не вернется. Об этом девушка думала всё время, пока водитель наёмного автомобиля вёз её по улицам Лондона. Но как только шумные магистрали мегаполиса оказались позади, её волнение начало постепенно проходить, будто его медленно убаюкивали виды мерно сменявших друг друга зелёно-буро-золотых пейзажей осенних лондонских предместий.

Поездка из Лондона до загородного поместья престарелого поклонника сверхъестественного продолжалась больше трёх часов и закончилась как раз после обеда. Первое время Ольга ещё с интересом разглядывала проносившиеся мимо пейзажи: ровные ряды частных малоэтажных домиков, сменявшие их луга и небольшие, уже одетые в осенний наряд леса, которые всё же нельзя было сравнить с целыми морями сибирских лесных массивов, и попадавшиеся на пути старинные здания. Но очень скоро всё это примелькалось её взгляду, Ольга перестала обращать внимание на смену картин за окном и постепенно погрузилась в отрешённое состояние полузадумчивости–полудрёмы, в которое часто впадала, когда ей приходилось переносить длительное бездеятельное ожидание. И в этом состоянии был для неё один несомненный плюс – она окончательно перестала нервничать и спокойно ждала завершения поездки и того, что должно было последовать за ней.

Закончилась поездка неожиданно: автомобиль, в котором ехала Ольга, снова оказался на лесной дороге; вернее, это был даже не лес, а очень большой и ухоженный парк. Сначала дорога шла совершенно прямо без поворотов и ответвлений, и деревья подходили к обочине сплошной густой стеной, как вдруг откуда ни возьмись с правой стороны трассы появился поворот. Он возник настолько неожиданно – потому что был совершенно незаметен с дороги до тех пор, пока автомобиль не оказывался прямо напротив него – что водитель даже не успел притормозить и свернуть. В результате ему пришлось разворачиваться и уже потом съезжать на боковую дорогу, по которой из-за её небольшой ширины могла проехать только одна машина. Затем ещё минут десять продолжалась поездка через лесную чащу, отдалённо напомнившая Ольге её почти аналогичное летнее путешествие. Но в конце этой лесной тропинки лежала не маленькая залитая лунным светом полянка, а целый огромный луг, освещённый неярким осенним солнцем, посреди которого стоял настоящий дворец.

Поместье представляло собой невообразимой площади прямоугольный четырёхэтажный дом, возраст которого составлял не меньше сотни лет. Один только взгляд на него вызвал у Ольги в памяти образы дорогих карет и роскошных балов прошлых веков и будто перенёс её назад во времени. С обеих сторон от широкого крыльца парадного входа в замок росли огромные старые туи, отбрасывавшие длинные густые тени на фасад здания и разбавлявшие своей зеленью серый массив каменных стен. Будь погода в тот день облачной и хмурой, этот старинный дом мог бы произвести на Ольгу отталкивающее впечатление – слишком мрачными выглядели его серые стены на фоне желтеющего ковра осеннего луга, придавая величественному строению вид грозный и неуютный. Однако когда Ольга расплатилась за поездку и вышла из автомобиля, в безоблачном голубом небе вовсю сияло солнце, и свет его, такой чистый и ясный вдали от городского смога, даже этому мрачному зданию придавал какое-то очарование.

Едва привёзший её в поместье кэбмен развернул свою машину и скрылся с глаз и Ольга осталась одна стоять на пороге замка, как приоткрылась одна из его тяжёлых деревянных входных дверей, и перед девушкой появился невысокий, совсем ещё молодой парнишка в строгом чёрном костюме.

– Добро пожаловать, – поприветствовал он гостью с небольшим поклоном. – Прошу вас, проходите.

И раньше, чем Ольга успела что-нибудь сказать, парнишка распахнул перед ней входную дверь и пропустил её вперед. Как только девушка переступила порог и попала в просторную, но довольно тёмную прихожую, плавно переходившую в длинный широкий коридор, в конце которого единственным светлым пятном маячило крохотное окно, молодой человек тут же оказался рядом с ней и снова заговорил:

– Прошу вас, следуйте за мной.

Он свернул из прихожей в правое крыло здания и быстро пошёл по полутёмному, выложенному каменными плитами коридору, уводя Ольгу куда-то вглубь этого огромного здания. Девушка старалась не отставать от провожатого, хотя было это не так уж просто, поскольку шёл он с такой скоростью, словно куда-то опаздывал. Наконец, парень остановился перед одной из множества имевшихся в коридоре чёрных дверей и подождал, пока Ольга догонит его. Тогда он извлёк откуда-то из своей одежды маленькую белую карточку и приложил её к глянцевой чёрной панели, расположенной справа от двери на высоте около полутора метров от пола. При этом панель из чёрной превратилась в синюю, и дверь приоткрылась.

Привыкшие к полутьме глаза Ольги не сразу смогли различить за потоком яркого дневного света, хлынувшим из-за двери, едва она открылась, находившиеся в комнате предметы. Но как только свет перестал слепить её, девушка увидела перед собой большой обшитый деревянными панелями кабинет, посреди которого как раз напротив стены между двумя окнами стоял массивный и, судя по его виду, довольно древний письменный стол. По периметру кабинета возле стен стояло несколько заполненных книгами шкафов, а справа от входа между парой таких стеллажей располагался коричневый кожаный диван, на котором сидел сам хозяин поместья.

Увидев гостью, старик закрыл книгу, которую читал до её прихода, и, поднявшись с дивана, направился к девушке со словами приветствия.

– Добро пожаловать в мой дом, – сказал он с улыбкой радушного хозяина. – Очень рад, что вы приехали, надеюсь, вам здесь понравится.

– Спасибо за приглашение, – лучезарно улыбаясь, ответила Ольга, и, вспомнив о своей роли, добавила. – Я с нетерпением ждала этой поездки.

– В таком случае, – снова заговорил старик, – не будем откладывать нашу экскурсию. Теперь я буду вашим провожатым и покажу вам самые интересные предметы и жителей этого дома.

Снова открыв дверь кабинета, которая с внутренней стороны также была снабжена электронным замком, старик вышел в коридор. К этому времени молодого парня, встретившего Ольгу на пороге поместья, там уже не было, и девушка с хозяином поместья вдвоём отправились на экскурсию по дому. Первым делом старик повёл её обратно в сторону центрального холла, из которого по широкой мраморной лестнице – не замеченной Ольгой сначала, так как она скрывалась в темноте за рядом высоких, близко стоявших друг к другу колонн – можно было подняться на второй этаж. Сначала Ольге эта идея, учитывая скудную освещённость лестницы, показалась не самой удачной, но она быстро убедилась, что в этом доме всё продумано. Едва стрик и девушка приблизились к первой ступеньке, как её и ещё несколько ступенек, расположенных выше, осветила приглушённым синеватым светом вделанная в нижнюю часть перил плоская вытянутая лампа. Аналогичным образом освещались и остальные участки лестницы, когда Ольга и старый помещик к ним приближались, а те, что они уже прошли, вновь погружались в царивший во всём доме полумрак.

На втором этаже планировка дома почти не отличалась от той, что Ольга увидела на первом – те же тёмные широкие коридоры, расходившиеся в три стороны от лестницы, только колонн, отделявших лестницу от основного пространства центрального холла, здесь не было. Сама лестница продолжала своё восхождение на третий этаж, освещённый столь же мало, как и первые два. Но старик не повёл свою гостью сразу выше, а направился в сторону левого крыла дома, вероятно, намереваясь показать Ольге, что есть там интересного. Пройдя несколько метров по коридору, старик остановился перед чёрной, почти незаметной в полутьме дверью, и, приложив к расположенному справа от неё датчику пластиковую карту-ключ, открыл её. За дверью оказался зимний сад, представлявший собой большой – метров пятьдесят – зал с высоким зеркальным потолком, выложенным глянцевой песчаного цвета плиткой полом и множеством разнообразных растений – от обычного фикуса и фиалок до огромной, высотой почти до потолка, пальмы – расставленных по всему саду. Где-то за толщей зелёных листьев и ветвей слышалось журчание воды в каком-то искусственном источнике. Недалеко от входа в зал сразу за горшком с каким-то незнакомым Ольге ярко-жёлтым цветком стояла большая незапертая клетка, в которой царственно восседал попугай ара.

Но хозяин дома привёл свою гостью в зимний сад вовсе не для того, чтобы любоваться растениями и попугаем. Не дав ей времени даже толком оглядеться, он повёл девушку мимо кадок с цветами вглубь сада, туда, где находилось то, что он собирался ей показать. Примерно в центре зимнего сада был установлен открытый аквариум, в котором плавали жирные, словно караси, золотые рыбы. Возле этого аквариума, или, скорее, искусственного мини-пруда, стояли низенький стеклянный кофейный столик и пара кожаных кресел, в одном из которых сидела с нетбуком в руках очаровательная девушка со светлыми, будто платина, волосами и глазами цвета василька.

– Добрый день, Ребекка, как ты себя чувствуешь? – обратился старик к белокурой девушке, которая при появлении посетителей сразу закрыла свой компьютер и обратила всё своё внимание на них.

– Добрый день, сэр Рональд, – ответила девушка бодрым, певучим голосом. – Спасибо, хорошо.

– Это замечательно, – снова заговорил старик. – В таком случае, я хочу представить тебе нашу гостью, – он указал на Ольгу, стоявшую по правую руку от него, – её зовут Ольга.

– Рада познакомиться, – посмотрев Ольге в глаза, ответила Ребекка тоном, в котором действительно слышалась радость.

– Я тоже, – ответила Ольга, немного смутившись под взглядом внимательных и, как ей показалось, видевших её насквозь синих глаз девушки.

– Еще я бы хотел попросить тебя, Ребекка, продемонстрировать Ольге твои математические способности, – добавил сэр Рональд, когда девушки поприветствовали друг друга.

– Хорошо, – согласилась Ребекка. – Пожалуйста, спрашивайте.

– Вы можете задать Ребекке любой вопрос из области математических вычислений, – пояснил старик, снова обращаясь к Ольге, – попросить её умножить, разделить любые числа, извлечь корень или назвать результат логарифмирования, посчитать что угодно. Ребекка сразу ответит вам на любой вопрос, потому что владеет способностью моментального счёта.

– Понятно, – сказала Ольга и, подумав немного, решила особенно не усложнять задачу и обратилась к Ребекке с таким вопросом. – Скажите, пожалуйста, какое число получится, если тысячу шестьсот восемьдесят пять целых пятьсот тридцать восемь тысячных возвести в третью степень?

– Четыре миллиарда семьсот восемьдесят восемь миллионов шестьсот семьдесят восемь тысяч девяносто семь целых четыреста сорок пять миллионов сто сорок тысяч восемьсот семьдесят две миллиардных, – ответила Ребекка, прикрыв на секунду глаза.

Услышав ответ, Ольга тут же извлекла из своей сумки смартфон и проверила с его помощью правильность подсчётов Ребекки. Полученный ею результат полностью совпал с тем, что назвала девушка.

– Невероятно, – невольно прошептала Ольга и задала Ребекке другой вопрос. – А теперь скажите, пожалуйста, чему равен натуральный логарифм пяти миллионов семидесяти двух тысяч трёхсот шестидесяти пяти?

– Пятнадцати целым четырёмстам тридцати девяти тысячным, если округлить итог до трёх знаков после запятой, – сказала Ребекка, так же, как и в прошлый раз на мгновенье закрыв глаза.

И этот результат Ольга проверила на калькуляторе смартфона и убедилась в его верности. После этого она задала Ребекке ещё несколько вопросов на извлечение корня третьей степени из шестизначного числа, на умножение многозначных чисел и подсчёт факториального значения. Каждый раз Ребекка отвечала совершенно правильно, так что к концу этих опытов у Ольги остался только один вопрос.

– Как вам это удаётся? – спросила она математического гения.

– Я не знаю, – честно ответила Ребекка. – Я просто вижу ответ, как только возникает вопрос, вот и всё.

– Видите? Как это? – не поняла Ольга.

– Когда меня просят посчитать что-нибудь, я словно бы оказываюсь в тоннеле, по стенам которого быстро проплывают цифры, очень много цифр, – стала объяснять Ребекка. – При этом нужное мне число, которое и является ответом на вопрос, вспыхивает ярким светом. Мне даже не обязательно понимать механизм расчёта, достаточно всего лишь захотеть узнать итог.

– Невероятно, – повторила Ольга, глядя на Ребекку широко открытыми от удивления глазами.

– Это ещё не самая невероятная из способностей Ребекки, – вмешался в разговор старик. – Но о других вы узнаете немного позже, а сейчас нам нужно продолжить нашу экскурсию. Спасибо за уделённое нам время, Ребекка.

– Всегда пожалуйста, – ответила девушка и снова открыла свой компьютер.

После наполненного дневным светом зимнего сада полумрак коридора, в который снова вернулись старик и Ольга, показался девушке непроглядной тьмой. К счастью, в этот раз переход по его закоулкам оказался недолгим, и скоро помещик и его гостья вновь оказались в достаточно освещенной, чтобы видеть дальше собственного носа, комнате. Здесь глазам Ольги предстала небольшая, уютная комнатка, отделанная в успокаивающих голубовато-бежевых тонах. В ней было единственное окно с деревянным переплётом, выходившее на запад, куда уже клонилось солнце, и немного мебели – круглый деревянный стол со стульями в центре комнаты, обитый узорчатой голубой тканью диванчик и огромное, размером почти во всю находившуюся слева от двери стену зеркало без рамы.

– Здесь у нас иногда проходят спиритические сеансы, во время которых демонстрирует свои способности другой обитатель этого дома, – пояснил старик назначение комнаты. – К сожалению, самого этого человека увидеть пока не получится, так как он предпочитает вести ночной образ жизни и встанет немного позже.

– Вы говорите, спиритические сеансы? – переспросила Ольга, оглядывая комнату. – То есть вы вызывает призраков?

– Примерно так, – кивнул старик. – Человек, с которым вам пока не удастся познакомиться – медиум. Он обладает высокой чувствительностью и способен воспринимать явления, которые обычными людьми часто остаются незамеченными. Не знаю, на самом ли деле он общается с душами мёртвых, но что порой он сообщает сведения, которые могли быть известны только ушедшим людям – это правда.

Ольга и сэр Рональд покинули комнату для проведения спиритических сеансов, и старик повёл свою гостью дальше исследовать помещения второго этажа этого необычного дома. Но не успели они сделать и нескольких шагов дальше по затемнённому коридору, как в десятке метров перед ними вдруг распахнулась очередная чёрная дверь, и из неё сама по себе медленно вылетела книга и поплыла прямо в их сторону, держась в воздухе также уверенно, как на твёрдой поверхности. Это неожиданное зрелище настолько поразило Ольгу, что она на мгновение застыла на месте, не зная, что думать. Однако её спутника паривший в паре метров над полом фолиант, очевидно, ничуть не смутил. Старик осмотрел на летающую книгу с абсолютным спокойствием, почти равнодушием, словно видел такое каждый день. Это его спокойствие придало уверенности Ольге, и она даже смогла спросить негромко:

– Что это?

– Книга, – просто ответил старик. – Должно быть, Френсис в очередной раз демонстрирует свои способности в лаборатории. Идёмте, я вам всё покажу.

Старик уверенно направился дальше по коридору. Как только он приблизился к летающей книге, та вдруг утратила свою невесомость и с глухим ударом упала на пол. Звук падения вывел Ольгу из лёгкого оцепенения, в которое её ввел вид левитировавшего предмета, и девушка двинулась следом за хозяином дома. Сам он перед тем, как зайти в лабораторию, поднял фолиант и понёс его дальше с собой.

Новая представшая перед Ольгой комната, и правда, представляла собой лабораторию, причём площадь её была явно больше, чем размеры зимнего сада. Внутри была даже не одна комната, а целый комплекс из нескольких помещений, отделённых друг от друга белыми матовыми перегородками. Сразу за входной дверью было что-то вроде фойе, в котором предполагалось оставлять сумки и верхнюю одежду и облачаться в белые халаты. Сразу за фойе начинался узкий внутренний коридор, своей безупречной белизной наводивший на мысль о космическом корабле, который соединял все кабинеты лаборатории. Показывать своей гостье содержимое каждого из них старик не стал, направившись сразу к той комнате, откуда, вероятно, и появилась летающая книга. Но по пути он коротко пояснил Ольге назначение самой лаборатории:

– Вы, вероятно, задаётесь себе вопросом, зачем здесь лаборатория? – говорил он. – Так вот, дело в том, что я не только собираю в этом доме людей, наделённых необычными талантами, но и стараюсь изучить природу их способностей. Много лет назад я и несколько моих друзей организовали в этом поместье что-то вроде научно-исследовательского института, занимающегося, в том числе, изучением так называемых, сверхъестественных способностей, которыми обладают некоторые люди. Мы набрали команду непредвзятых учёных, приобрели оборудование и стали искать по всему свету, так сказать, живые объекты для изучения и приглашать тех из них, кто желал, в наш институт. Здесь, применяя различные изобретённые наукой методы исследований, мы пытаемся выяснить происхождение и механизм работы таких явлений, как ясновидение, телекинез, пирокинез, левитация…

– У вас здесь есть человек, который умеет летать? – не сдержав удивления, прервала старика Ольга.

– Да, и вы скоро с ним познакомитесь, – кивнул сэр Рональд.

– Значит, это поместье – научно-исследовательский институт? – задала другой вопрос девушка. – Но я никогда раньше не слышала о подобном заведении…

– Дело в том, что мы не афишируем свою деятельность, – ответил сэр Рональд, – хотя кое-какая информация и просачивается за стены этого дома. В результате этого ваш покорный слуга получил репутацию выжившего из ума старика. Но это не имеет значения, ведь, на самом деле, мы никогда и не пытались скрываться. Просто в наше время никто не относится серьёзно к подобным исследованиям, поэтому нашему институт не нужна известность.

– А насколько успешны ваши исследования? – искренне поинтересовалась Ольга.

– Откровенно говоря, несмотря даже на большое количество эмпирических данных, мы до сих пор практически ничего не знаем ни о природе ясновидения, ни о других талантах наших испытуемых, – признался сэр Рональд, остановившись перед входом в один из кабинетов лаборатории. – Мы почти там же, где были тридцать лет назад, хотя нам и удалось кое-что выяснить.

Что же конкретно удалось узнать учёным его института, сэр Рональд не сказал, вместо этого он молча открыл дверь кабинета и пропустил вперёд Ольгу. За дверью оказалась большая комната, заставленная разнообразной незнакомой девушке техникой, среди которой было несколько компьютеров. Перед монитором одного из этих компьютеров собралось человек пять пожилых мужчин в белых халатах, которые смотрели на дисплей с такой сосредоточенностью, что даже не заметили появления гостей. А примерно в двух метрах перед ними, удобно растянувшись на белой кушетке, лежал парень лет двадцати пяти в своеобразной белой шапочке на голове, к которой крепилось множество разноцветных проводков и датчиков. Но самым занимательным в этой картине было облако из кучи разнообразных, летавших в воздухе вокруг лежащего на кушетке парня предметов. Здесь были и ручки с карандашами, и линейки, и какие-то тетрадки, и книги – в общем всё, что нашлось в лаборатории мелкое и, вероятно, не слишком тяжёлое.

– Ну, как успехи? – спросил сэр Рональд учёных. – Новое оборудование лучше?

– Гораздо лучше, – ответил, отвернувшись от монитора, один из них – худосочный, седеющий мужчина,– теперь мы фиксируем не только повышение электромагнитной активности мозга, но и замеряем мельчайшие его изменения во время всего сеанса. Нам удалось выяснить, в какой именно части мозга происходит наибольшее возмущение… – Учёный осекся, заметив, что в лаборатории находится посторонний человек, и удивлённо воззрился на Ольгу.

– Это моя гостья, – пояснил сэр Рональд, поняв взгляд учёного, – я провожу для неё небольшую экскурсию. Мы вас долго не задержим.

– Ничего страшно, – ответил учёный, переведя взгляд на старика, – мы уже почти закончили. Достаточно, Френсис, спасибо, – обратился он к парню на кушетке.

Все предметы, создававшие до этого вокруг Френсиса подобие неспешно вращающегося облака, разлетелись от него в разные стороны и вернулись на свои места на столах лаборатории. Тогда парень открыл глаза и, сев, снял с головы капюшон с проводами и положил его на кушетку, а потом, посмотрев на Ольгу, спросил весело:

– Вижу, у нас пополнение. А ты что умеешь?

– Боюсь, ничего столь впечатляющего я не умею, – улыбнувшись ему, ответила Ольга. – Я пришла просто посмотреть.

– Я тоже когда-то пришёл сюда просто посмотреть, – сказал Френсис не то в шутку, не то в серьёз.

– Эта молодая леди – наша гостья, – вмешался в разговор сэр Рональд. – Я пригласил её, чтобы оказать наш институт.

– Всё ясно, – с невинной улыбкой пожал плечами Френсис. – Разрешите уже идти? А то мне нужно ещё найти свои часы, которые куда-то дели духи Хавьера. Из-за этого медиума-самоучки у меня вечно что-то пропадает.

– Да, ты можешь идти, – ответил сухопарый учёный, – на сегодня мы закончили.

Френсис встал с кушетки и пошёл к выходу из лаборатории. На пороге он остановился и, обернувшись к Ольге, сказал с насмешливым поклоном:

– До встречи, мадмуазель, – и вышел из лаборатории.

Минуту спустя после того, как сэр Рональд, сам присев за компьютер, у которого до этого толпились учёные, ознакомился с результатами последнего обследования мозга телекинетика, Ольга и старик тоже покинули лабораторию. К этому моменту Френсиса уже и след простыл.

– Не могли бы вы теперь познакомить меня с летающим человеком? – обратилась Ольга к старику, когда они вдвоём в очередной раз вернулись в полутёмный коридор.

– С удовольствием, – ответил тот. – Но для этого нам потребуется вернуться на первый этаж и посетить пост охраны. Дело в том, что этот человек ещё и начальник охраны института.

– Здесь есть охрана? – переспросила девушка и машинально огляделась по сторонам.

– Конечно, – сказал старик, – и охрана, и камеры видеонаблюдения. Нужно следить за порядком даже здесь.

Сказав это, сэр Рональд повёл Ольгу обратно к лестнице. Следуя за ним в полумраке коридора, девушка ощущала себя летучей мышью, ползущей по потолку какой-нибудь глубокой пещеры. Царившая повсюду неестественная темнота и тишина угнетали её и рождали в голове мысли о могилах и склепах. Наконец, спустя минут пять этого бесконечного, как ей казалось, блуждания, она не выдержала и спросила своего провожатого:

– Скажите, пожалуйста, сэр Рональд, отчего в этих коридорах так темно?

– Всё дело в проектировке дома, – начал объяснять сэр Рональд, – он сделан так, чтобы в коридоры и некоторые комнаты не проникал дневной свет. В тех же комнатах, где есть окна, на них установлены ставни, которые, если их закрыть, не пропускают внутрь ни одного солнечного луча.

– Но зачем эта постоянная тень? Неужели у вас тут и вампиры есть, которые боятся дневного света? – как будто в шутку спросила Ольга.

– Нет, не вампиры, – сказал старик совершенно серьёзным тоном. – Но несколько лет назад здесь действительно жили люди, которые очень не любили солнечный свет. Это была богатая и знатная семья, некоторые члены которой, к сожалению, были обречены провести всю свою жизнь в темноте, чтобы, так сказать, сохранить человеческий облик.

– И что же с ними могло произойти, если бы они попали под солнечные лучи? – продолжала спрашивать Ольга, чувствуя, как от волнения у неё бешено колотится сердце.

– Не знаю, поверите ли вы мне…, – говорил старик с явным сомнением в голосе. – Под воздействием солнечного света их тела превращались в тела зверей, волков, и снова стать людьми они могли только в темноте.

Больше Ольга спрашивать не стала, ей вдруг показалось, что старик знает, что она не из простого интереса задаёт эти вопросы. И даже если это было не так, она отчего-то поняла, что сейчас не время говорить об оборотнях. Как уже неоднократно бывало с ней ранее, Ольга отчётливо, словно кто-то ей подсказал, почувствовала, что переходит в очень опасную зону. Продолжая расспрашивать старика об оборотнях, она могла невольно дать ему понять, что знает о них намного больше, чем кажется – если, конечно, сэр Рональд до сих пор об этом не знал – и тем самым подставить себя и Дэвида под удар. Находясь в этом доме, она была полностью во власти его хозяина, поэтому ей следовало вести себя очень осторожно.

Остаток пути Ольга и сэр Рональд проделали молча. Когда они спустились на первый этаж, старый помещик повёл девушку в зал левого крыла здания, где за одной из множества имевшихся там дверей находился пульт охраны. Оказавшись там, Ольга увидела полноватого темнокожего мужчину в чёрной форменной одежде, сидевшего перед огромным монитором, на который выводились изображения со всех камер наблюдения в доме.

– Добрый день, Альфред, – поприветствовал охранника сэр Рональд. – Не подскажите нам, где сейчас можно найти мистера Чжао?

– Здравствуйте, сэр Рональд, – заговорил охранник. – Мистер Чжао сейчас возле озера, он тренируется.

– Прекрасно, спасибо, Альфред, – сказал старик охраннику, а затем обратился к стоявшей рядом Ольге. – Идёмте, сейчас идеальный момент, чтобы вы увидели способности нашего китайского таланта. Во время своих тренировок он достигает почти полной силы, более впечатляющую демонстрацию мы, пожалуй, смогли бы увидеть только, если бы ему пришлось сражаться с достойным противником.

Сэр Рональд и Ольга покинули пост охраны и отправились на выход из дома. Попав на улицу, Ольга почувствовала себя так, словно до этого неделю бродила по какому-нибудь мрачному склепу – так радостно было ей снова увидеть солнце и ощутить дуновение ветра. Но вышли они не со стороны парадного входа, а с противоположенной, ведущей за дом, где находился небольшой, но ухоженный сад с озером в дальней его части. На берегу прозрачного, почти совершенно круглого озера Ольга и увидела начальника охраны поместья – молодого человека явно азиатского происхождения в традиционной китайской одежде, который самозабвенно отрабатывал приёмы какого-то боевого искусства.

– Это мистер Линг Чжао, – объяснил ей старик, остановившись в тени деревьев сада, так чтобы человек на берегу озера не заметил его присутствия, – молодой мастер сразу нескольких видов восточных единоборств и по совместительству единственный известный мне человек, реально обладающий навыком левитации. Вот, смотрите!

И Ольга увидела то, что заставило её даже приоткрыть рот от удивления. Молодой человек на берегу озера выполнил очередной приём, сопровождавшийся прыжком, однако мало того, что прыжок этот был настолько высоким, что выходил за любые пределы возможностей человеческих мускулов, так ещё и продолжался совершенно неестественно долго. Только секунд тридцать спустя после достижения мастером боевых искусств высшей точки прыжка ноги его мягко коснулись росшей на берегу озера травы. Затем он, как ни в чём не бывало, продолжил свои упражнения. Но Ольга не могла спокойно реагировать на увиденное – если она когда-нибудь и мечтала о сверхъестественных способностях, то лишь о способности летать. Ноги сами понесли её вперёд, и уже ни о чём другом не думая, а только продолжая судорожно шептать: «Боже мой! Не может быть! Невероятно!», – она вышла из-под сени скрывавших её деревьев на берег озера.

Конечно, находившийся там молодой человек сразу заметил её и повернулся к девушке. Его неожиданно пронзительный, суровый взгляд моментально вернул Ольге восприятие действительности, заставив её остановиться.

– Извините, что помешала вам, – испуганно пролепетала она, отступив назад.

– Что вы здесь делаете? – также сурово, как смотрел, спросил молодой человек. Сразу было видно, что здесь он в первую очередь начальник охраны.

– Это моя гостья, – пришёл на выручку Ольге сэр Рональд, показавшись из-за деревьев.

– Здравствуйте, сэр Рональд, – с поклоном произнёс Чжао Линг, увидев своего нанимателя. – Прошу прощения.

– Не за что, – сказал старик, – это вы извините нас за то, что помешали тренировке.

– Я уже закончил, – ответил молодой человек.

– Позвольте представить – мисс Ольга, – старик указал на притихшую в смущении девушку. – Сегодня я провожу для неё экскурсию по нашему институту. Её очень впечатлили ваши способности, не правда ли?

– Да, – сказала девушка, с трудом преодолев смущение. – Я уже много интересного увидела и узнала здесь, но то, что умеете делать вы – это просто поразительно! Я так вам завидую. Как это прекрасно – уметь летать!

– Не нужно, ведь я не умею летать по-настоящему, – сказал Чжао Линг. – То, что вы видели – это лишь краткие проявления левитации, им никогда не сравниться даже с полётом птиц.

– Но, возможно, с вашей помощью мы сможем найти новый способ преодолеть земное притяжение, чтобы наши полёты стали совершеннее, чем у птиц, – сказал сэр Рональд.

– Надеюсь, что буду вам полезен, – вежливо ответил молодой человек. – А сейчас, если позволите, я хотел бы вернуться на свой пост.

– Конечно, – кивнул старик, – а мы ещё немного погуляем.

Чжао Линг скрылся в саду, а Ольга и сэр Рональд, обогнув озеро, пошли к находившемуся вдалеке за ним неприметному, одиноко стоящему одноэтажному строению. Только приблизившись к нему на расстояние десятка шагов, Ольга смогла рассмотреть, что здание представляет собой подобие небольшого домика без окон и с одним входом, обращённым к озеру. Попасть в него можно было также при помощи белой магнитной карточки, открывавшей все двери в основном доме.

Войдя в домик, Ольга увидела, что он представляет собой ещё одну лабораторию, но уже не белоснежную, а глянцево-графитовую. Все стены и потолок лаборатории были зеркально-гладкими и отражали находившиеся внутри предметы, словно стекло. На отполированном бетонном полу не было ровным счётом никакого покрытия, как в только что возведённом доме, где ещё не успели закончить отделку. Внутренняя планировка дома состояла из всего лишь двух комнат: первой – своеобразной прихожей, в которой стояли два наглухо закрытых металлических ящика и такой же металлический шкаф; и второй – собственно лаборатории. В этой лаборатории Ольга и сэр Рональд застали двоих пожилых учёных, которые в момент их прихода внимательно следили за показаниями на мониторах своих компьютеров, установленных перед прозрачной стеклянной перегородкой, отделявшей их от второй половины помещения. А за стеклянной перегородкой перед полыхавшей ярким пламенем корзиной с бумагой, опустив голову и закрыв глаза, стояла невысокая темноволосая девушка. И раньше, чем Ольга успела спросить, кто она такая, раздался резкий возглас одного из учёных:

– Всё, Сарнай, довольно! Мистер О'Брайн, включайте огнетушители!

Девушка за стеклом очнулась и, открыв глаза, отошла на несколько шагов назад от горящей корзины. Как только она это сделала, с потолка прямо на корзину выстрелила белая шипящая струя и затушила огонь. Сопровождавший это густой белый дым заполнил всё помещение за стеклом и на несколько секунд, пока вентиляторы его не устранили, заметно снизил видимость в испытательном отсеке.

– Замечательно, замечательно! – повторял кричавший ранее сотрудник лаборатории, довольно потирая руки и зачарованно глядя в свой монитор на отражавшийся на нём ломаный график. – Наконец-то у нас есть какой-то вменяемый результат!

– Что вам удалось установить, профессор? – обратился к учёному сэр Рональд.

– Теперь нет никаких сомнений – это коротковолновый электромагнитный импульс! – по-прежнему возбужденно ответил седовласый учёный, обернувшись к сэру Рональду. – Эта девушка поджигает предметы, выстреливая в них пучками электромагнитных волн, словно этакая человеческая микроволновка!

– А вы знаете, как ей удаётся их генерировать? – спросила Ольга, глядя на всё еще стоявшую за стеклом девушку, которая оставалась там, будто чего-то ждала.

– Понятия не имеем, но обязательно выясним, – сказал учёный. – Если бы только её можно было поместить в инцефолограф, чтобы она его при этом не сожгла! Тогда бы наши исследования продвигались намного быстрее.

– Скажите, пожалуйста, а почему она не выходит? Вы же, кажется, уже закончили эксперимент? – удивилась Ольга тому, что девушка за стеклянной перегородкой продолжала неподвижно стоять на месте.

– Ей сначала нужно отойти от опыта, иначе она всё здесь сожжет, – сказал ученый и указал на график на своём мониторе. – Видите? Уровень излучения за перегородкой по-прежнему очень большой, но там уже гореть нечему, а то бы всё полыхало.

– И как долго ей ещё нужно оставаться там? – задала другой вопрос Ольга.

– Минут пятнадцать, пожалуй, – сказал учёный, взглянув на свои наручные часы. – И к тому времени вам лучше уже уйти отсюда. В конце концов, Сарнай пока не может полностью контролировать свои способности. Оставаться здесь, когда она покинет полигон, может быть небезопасно.

– Мы поняли вас, профессор, – ответил за себя и спутницу сэр Рональд, – и сейчас же уходим, чтобы не мешать вашим изысканиям, заставляя вас волноваться о нашей безопасности. Всего хорошего.

Бросив последний взгляд на девушку-пирокинетика, по-прежнему спокойно стоявшую за стеклянной перегородкой, Ольга вместе с сэром Рональдом покинула лабораторию. А выйдя на улицу, она неожиданно для себя обнаружила, что уже наступил вечер, солнце скрылось где-то вдалеке за лесом и с востока наползали тяжёлые дождевые тучи, ещё больше приближавшие темноту. Подумав о подступающей ночи, девушка вспомнила и о том, что обещала Дэвиду вернуться в отель до конца дня.

– Сэр Рональд, – обратилась Ольга к старику, когда они прошли сад и снова вышли к поместью, – мне, пожалуй, пора возвращаться домой. Уже вечер, а путь мне предстоит неблизкий.

– Конечно, – с радушной улыбкой ответил сэр Рональд, – но прежде, чем вы уйдёте, я приглашаю вас выпить со мной чашечку чая на прощанье.

– С удовольствием, – ответила Ольга, так как отказаться было бы не вежливо. К тому же, она ещё почти ничего не выяснила у старого помещика о семье Дэвида, а во время чаепития она как раз могла завести разговор на интересовавшую её тему.

Возле обращённой к саду стены дома оказалась небольшая одноэтажная пристройка – что-то вроде застеклённой беседки – которая являла собой совершеннейшую противоположность мрачным, едва освещённым коридорам дома. Беседка состояла из восьмигранного, приподнятого сантиметров на двадцать над землёй основания и лёгкой, обвитой плющом деревянной конструкции, образовывавшей её стены и крышу. Больше всего это строение походило на сплетённый из досок и стекла кокон, пропускавший внутрь себя почти весь уличный свет.

– Надеюсь, вы не против, если чай нам подадут сюда, – сказал старик, когда они с Ольгой вошли в беседку. – Я предпочитаю пить чай здесь, а не в столовой поместья – слишком уж она мрачная.

– Нет-нет, мне здесь очень нравится, – ответила Ольга, оглядывая беседку, в которой из мебели оказались только круглый деревянный столик и пара плетёных кресел.

– Вот и замечательно, – сказал сэр Рональд и нажал какую-то незаметную кнопочку на единственной каменной стене беседке, которая была на самом деле стеной дома.

Через несколько минут на столике перед сэром Рональдом и Ольгой уже стоял поднос с фарфоровым чайником и таким же блюдцем с эклерами, а в маленьких, расписанных затейливым рисунком чашках сверкал янтарным блеском индийский чай.

– Сэр Рональд, – заговорила Ольга, сделав пару глотков, – можно вас спросить о той семье, что жила здесь раньше? Вы говорили, что некоторые её члены могли превращаться в зверей при свете солнца… – Девушка решила, что этот разговор больше нельзя откладывать, ведь у неё могло не оказаться другого шанса задать интересовавшие её вопросы.

– Вернее, они не могли оставаться людьми, когда оказывались на солнце, – поправил её старик. – Вижу, вас заинтересовала эта история?

– Да, – сказала Ольга и тут же добавила, чтобы её интерес не вызвал подозрений. – Сегодня я увидела в вашем доме много необычного и даже невероятного, но эта история – самое невероятное из того, что я здесь узнала.

– И, тем не менее, она совершенно правдивая, – ответил старик, и на губах его заиграла неприятная лукавая улыбка. – Впрочем, вы и сами знаете.

– Что вы… – начала было говорить Ольга, но вдруг почувствовала, что ей стало нехорошо. Перед глазами у неё всё поплыло, голова закружилась, но она всё равно попыталась встать, произнеся заплетающимся языком. – Извините, я должна уйти.

– Боюсь, сейчас вы не сможете идти, – сказал старик, продолжая улыбаться. – К тому же, гость, который скоро придёт в этот дом, будет очень огорчён, не найдя вас здесь. Скоро уже стемнеет, и он поедет за вами.

– Нет, – прошептала Ольга, уже не слыша собственный голос, и провалилась во тьму.

Опекун

Пробуждение было тяжким. Нет, Ольгу не мучили побочные эффекты снотворного, которое подсыпали ей в чай, она даже не чувствовала остаточной сонливости – мозг её был совершенной ясным. Но в момент пробуждения в нём была только одна ужасающая мысль, с которой девушка проваливалась в забытье: «Ловушка! Старик устроил для Дэвида ловушку, в которой она была приманкой!».

Осознание того, что Дэвиду из-за неё грозит опасность, привело Ольгу в нервное возбуждение и заставило резко вскочить на ноги, едва она открыла глаза. Девушка хотела тут же куда-то бежать, связаться с Дэвидом, сказать ему, чтобы он ни в коем случае не отправлялся искать её, однако только она сделал пару шагов, как поняла, что не знает, где находится. Оглядев тускло совещённое помещение, в котором она очнулась, Ольга увидела маленькую комнатку с высоким потолком и обшитыми деревянными панелями стенами, большим ковром на полу и мягкой софой, на которой она и проснулась. Во время недавнего осмотра дома Ольга не видела эту комнату и не представляла, в какой части поместья она находится. Но она недолго ломала голову над этим вопросом, так же как и над тем, что теперь делать, потому что её внимание привлёк раздавшийся за её спиной звук открывающейся двери. Обернувшись, Ольга увидела, что в комнату вошла Ребекка – её девушка точно увидеть не ожидала.

– Ты уже проснулась, – сказала Ребекка спокойным тоном, увидев стоявшую посреди комнаты Ольгу.

– Что всё это значит? – спросила Ольга раздражённо, словно это Ребекка опоила её.

– Ты и сама знаешь, – ответила Ребекка невозмутимо, – сэру Рональду нужен оборотень. Заманить его сюда можно было только одним способом, поэтому он подсыпал тебе снотворное.

– Он здесь? – дрогнувшим голосом спросила Ольга, поняв, что речь идёт о Дэвиде.

– Да, – кивнула девушка. – Он пришёл около часа назад, хотел найти тебя, но его встретила охрана. Сэр Рональд предупредил их, и они стреляли в него дротиками со снотворным. Он хорошо уворачивался, но один дротик всё-таки попал в цель… Сэр Рональд велел отнести его на подземный уровень.

– Я хочу увидеть его, – сказала Ольга, сделав шаг к Ребекке.

– Я затем и пришла, чтобы отвести тебя, – произнесла та и открыла дверь. – Идём.

Ребекка вышла в тёмный, как обычно, коридор и остановилась, поджидая Ольгу. Та, недолго думая, покинула комнату следом за ней, и девушки вдвоём пошли по тёмным закоулкам дома, следуя известной только одной из них дорогой. Пару минут спустя они добрались до ведущей наверх центральной лестницы, из чего Ольга заключила, что они находились на первом этаже здания. Здесь в стене за колоннадой чуть в стороне от мраморных ступеней Ольга увидела едва различимые в полумраке двери лифта, не замеченные ею прежде. Вызов его осуществлялся так же, как и открывание дверей в поместье – с помощью магнитной карты-ключа, без которой никто не мог ни войти в дом, ни выйти из него.

Кабина лифта оказалась белоснежно, отчего первые несколько секунд после того, как открылись двери, Ольге было больно смотреть в её сторону. Двигался лифт почти бесшумно и быстро, так что девушка даже опомниться не успела, как его двери снова открылись и выпустили её и Ребекку на подземный уровень поместья. Перед ними снова оказался коридор, но уже не затемнённый, а хорошо освещённый, в котором можно было увидеть и серый цвет каменных стен и пола, и кованные, свисавшие с потолка светильники. Планировка подземелья не отличалась от планировки верхних уровней – тот же широкий и длинный коридор, по обеим сторонам которого рядами шли запертые на магнитные замки двери неизвестных комнат. К одной из этих дверей, расположенной в дальнем конце холла, и повела Ольгу Ребекка.

– Послушай, – обратилась к ней Ребекка, остановившись перед последней дверью, прежде чем открыть её, – я хочу дать тебе совет: какие бы условия он вам не предложил, соглашайтесь. Сейчас у вас всё равно нет выбора, но потом ситуация может измениться…

– О чём ты? – не поняла её слов Ольга.

– Скоро узнаешь, – сказала Ребекка и открыла дверь.

В отличие от серого ярко освещённого коридора комната, куда Ольгу привела Ребекка, была наполнена приглушенным желтоватым светом, лившимся откуда-то сверху с многоуровневого бело-синего потолка. Внутри почти ничего не было – в окружении глянцевых синих стен на таком же синем полу стояли только два кожаных кресла, на одном из которых сидел сэр Рональд, а на другом – Дэвид. Кроме них в комнате был ещё один человек – Чжао Линг, стоявший за спиной Дэвида и внимательно следивший за каждым его движением.

– Ну, вот и она, – с улыбкой сказал старик, когда Ольга и Ребекка вошли в комнату. – Напрасно ты, мой мальчик, так волновался.

– Оля! – воскликнул Дэвид, увидев девушку. – С тобой всё в порядке?

– Уверяю тебя, она в полном здравии, – ответил за Ольгу старик и обратился к девушке. – Знаешь, Дэвид очень беспокоился за тебя. Прибыв в поместье, он так хотел поскорее тебя увидеть, что охране даже пришлось выстрелить в него дротиками со снотворным, чтобы немного усмирить его пыл. Недавно он очнулся и снова начал требовать встречи с тобой, но в этот раз мне удалось убедить его немного подождать.

Старик говорил таким любезным и спокойным тоном, словно не сделал ничего особенного. Будто усыпить двоих людей и против воли удерживать их в своём доме было то же самое, что пригласить их на чай. Пока он говорил, с лица его не сходила довольная обманчиво-доброжелательная улыбочка, которая вызывала у Ольги сильнейшее раздражение.

– Что вам от нас нужно? – спросила девушка с едва сдерживаемым гневом. Как ни странно, в тот момент она не чувствовала ни капли страха, а только злость на старика, который мало того, что позволил себе обойтись с ней и Дэвидом словно с животными, так ещё и был совершенно доволен своим поведением.

– От Дэвида мне нужно лишь одно – его участие в моих исследованиях, подробности которого я ему изложил, пока ты спала, – произнёс сэр Рональд, продолжая мерзко улыбаться. – Ты же, если желаешь, можешь покинуть этот дом хоть сейчас. Но, я полагаю, ты не решишься оставить своего друга одного?

– Вы совершенно правильно полагаете, сэр Рональд, – раздражённо ответила Ольга и уже собиралась высказать престарелому аристократу всё, что она о нём думает, но тут вспомнила недавний совет Ребекки и передумала.

– Вот и прекрасно, значит, ты тоже останешься здесь, – довольно сказал сэр Рональд, даже не заметив раздражения в голосе девушки.

– Нет! – вмешался в разговор Дэвид. – Ты должна уйти, Оля, я прошу тебя.

– Ты же знаешь, я не уйду отсюда без тебя, – произнесла девушка уверенно и снова обратилась к старику. – Сэр Рональд, расскажите теперь мне, какие именно исследования вы хотите провести с помощью Дэвида?

– Мы собираемся расшифровать его ДНК и изучить механизм его превращений на генетическом уровне, – заговорил сэр Рональд, сбросив, наконец, довольную гримасу со своего лица. – Двадцать пять лет назад ещё не было таких возможностей исследования генного материала, как сейчас, а образцов крови его матери у нас не осталось…

– Моей матери? – переспросил Дэвид. – Вы ставили на ней опыты?

– Нет, ни в коем случае, – ответил старик, и не лице его отразилась неподдельная печаль. – Я бы ни за что не поступил так с ней, ведь она была мне как дочь…

– Расскажите нам о ней, – скорее потребовала, чем попросила Ольга, решив, что, раз уж так сложилась ситуация, они с Дэвидом, по крайней мере, наконец, узнают о прошлом его семьи.

– Конечно, ведь вы за этим сюда и пришли, – вновь неприятно улыбнувшись, сказал старик.

– Откуда вы знаете? – произнесли одновременно Ольга и Дэвид.

– Оттуда же, откуда узнал и о твоем существовании, Дэвид, – ответил старик, – от моих подопечных. Хавьер – здешний медиум – установил контакт с духом твоего отца, и узнал от него о его сыне. Мне очень жаль, Дэвид, но это так, твой отец мёртв, как и твоя мать… Насколько мне известно, после того, как Луизу ранил медведь и твой отец повёз её к врачу, в город они так и не попали. Луиза умерла по дороге, а твой отец от горя повредился умом. Как именно он умер, мне не известно. – Старик ненадолго замолчал, давая возможность Дэвиду осознать услышанное, а затем продолжил. – После того, как Хавьер рассказал мне о твоём существовании, я начал поиски. Вернее, их начала Ребекка, так как никто, кроме неё, не указал бы мне твоё точное местонахождение. У призрака твоего отца выяснить его оказалось невозможно.

Услышав это, Ольга машинально повернулась к Ребекке и с нескрываемым удивлением уставилась на неё.

– Да, как я говорил, способность к быстрому счёту – не основной талан Ребекки, – сказал старик, проследив взгляд Ольги. – Главное её умение – это способность мысленно проникать сквозь пространство и время. Имея представление о человеке, она может найти его в любой точке света, где бы он не находился, и даже, подключившись к его разуму, читать его мысли, видеть его глазами, слышать и чувствовать то, что слышит и чувствует он. Удивительный талант!

Слушая старика, Ольга не переставала изумлённо смотреть на Ребекку, будто ждала от неё объяснений. Но та не отвечала на её взгляд и продолжала безмолвно стоять, опустив глаза. А сэр Рональд тем временем продолжал:

– Так она нашла Дэвида и указала мне, где его можно было найти, и я отправил на его поиски двоих своих людей.

– Да, мы встречались с ними, – вставила реплику Ольга, – только они так и не смогли схватить Дэвида. Не очень-то у вас хорошие охотники.

– И, тем не менее, они выполнили свою задачу, заставив вас скорее приехать сюда, не так ли? – невозмутимо сказал старик. Ольга ничего на это не ответила, и он продолжил свой рассказ. – Появление охотников заставило вас быстрее собраться и выехать в Британию, чтобы, в конце концов, прибыть в этот дом. Однако основная цель вашего путешествия состояла в том, чтобы узнать у меня о прошлом родителей Дэвида и, – он издал приглушённый смешок, – выяснить, как можно избавить его от проклятья оборотня. В связи с этим вот вам моё предложение: вы остаётесь в моём доме до тех пор, пока мои учёные не закончат изучать ДНК Дэвида, а я взамен дам вам дневник одного из его предков, жившего в конце девятнадцатого века и стоявшего у истоков волчьего проклятья.

– Он был первым оборотнем? – спросил Дэвид взволнованно.

– Нет, мой мальчик, – покачал головой сэр Рональд, – он был британским офицером, служившим в одной из восточных колоний. На пике своей карьеры он вдруг ни с того ни с сего подал в отставку и, покинув свой пост, вместе с женой вернулся в Англию. Вскоре после возвращения на родину его молодая супруга родила сына, но, к сожалению, при родах она скончалась и оставила мужа одного с младенцем на руках. Твой прапрадед, Дэвид, появился на свет глубокой ночью и выглядел как совершенно обычный новорождённый ребёнок, но как только взошло солнце, глазам опустошённого горем отца предстала ужасающая картина превращения человеческого дитя в дитя волка. Не представляю, как твой предок не лишился ума, увидев, что его сын превратился в волчонка, но он вынес это, а когда наступила ночь, наблюдал обратное превращение. Думаю, не сойти с ума ему помогло то, что он в какой-то степени был готов к этому. Но откуда он знал о проклятии, вы прочтёте уже в дневнике… Итак, твой прапрадед, Дэвид, появился на свет уже будучи оборотнем. Его отец сразу осознал особые жизненные потребности своего ребёнка и, чтобы он мог нормально расти и развиваться, не подвергаясь постоянно мучительным превращениям, выстроил для него и себя новый дом, в котором можно было спрятаться от дневного света. Именно в этом доме мы сейчас и находимся.

– Если этот дом изначально принадлежал предкам Дэвида, как же он в таком случае стал вашим? – задала Ольга возникший у неё очевидный вопрос.

– Сейчас я вам об этом расскажу, подождите немного, – ответил старик, который явно получал удовольствие, ведя своё повествование. По всему было видно, что у него нечасто бывают такие внимательные слушатели. – Так вот, – продолжил он, – бывший офицер и мальчик вместе с маленьким штатом слуг – из которых только старая нянька мальчика знала об истинной причине его световой боязни – поселились в этом доме, и жизнь их начала постепенно входить в более-менее спокойное русло. Но вот пришёл день, когда встал вопрос о поиске невесты для молодого наследника поместья, чтобы тот не остался одиноким до конца своих дней. Тогда его отец начал устраивать балы, на которые приглашал всех своих друзей и знакомых вместе с семьями. На одном из таких балов молодой оборотень и встретил свою будущую невесту, и так его род получил продолжение, а вместе с ним получило продолжение и проклятье…

При этих словах старик взглянул на Дэвида странным, долгим взглядом, значение которого понять было трудно. Но отчего-то Ольге показалось, что она видит в нём безмолвное осуждение, соединённое с едва заметным проблеском сочувствия.

– А теперь, – продолжил сэр Рональд мгновенье спустя, будто очнувшись от своих мыслей, – я поведаю вам историю моего знакомства с семьёй Дэвида. Началось это знакомство больше шестидесяти лет назад, когда мои родители привели меня однажды на день рождения будущей бабушки Дэвида. В тот же день мы с Мелани стали друзьями, и продолжалась эта дружба всю её жизнь… Она была очень живой, подвижной и любознательной девочкой, а потом и девушкой и всегда очень любила сказки и мистические истории. Помню в юности мы с ней вместе обошли все дома в нашей округе в поисках дома с привидениями, а вечерами, когда Мелани приходила ко мне в гости, подолгу бродили в саду поместья моих родителей. Как она сама мне говорила, тот сад напоминал ей волшебный лес, в котором ночью можно встретить сказочные создания, – говоря это, сэр Рональд улыбался, вспоминая свою юность, и на этот раз его улыбка вовсе не была неприятной или отталкивающей. – Но на самом деле, – сказал старик дальше, – сказочное существо она встретила вовсе не в нашем парке, а в лесу недалеко от Лондона… Ей тогда едва исполнилось восемнадцать лет, и она вместе с родителями и своей школьной подругой поехала за город в их недавно выстроенный на берегу лесного озера маленький домик. Где точно он находится, я не знаю, поскольку никогда там не был, но место это, по-видимому, было глухое и довольно скучное. Поэтому в один прекрасный день Мелани и её подруга вдвоем отправились в поездку на велосипедах, чтобы осмотреть окрестности.

Ехали они долго, но так ничего по-настоящему для себя интересного не нашли, и, наконец, так как уже приближался вечер, повернули назад. Но на обратном пути, когда они проезжали одной лесной дорогой, Мелани случайно заметила разрыв в плотной стене деревьев на обочине и увидела едва заметный съезд с основного пути, на который раньше не обратила внимания. Она уговорила подругу посмотреть, куда вела эта лесная тропинка, и они поехали в чащу. Вывела их та тропинка к поместью, принадлежавшему прадеду Дэвида. С первого же взгляда на возникший перед ней посреди скрытой от посторонних глаз лесной поляны дом Мелани инстинктивно поняла, что здесь она сможет, наконец, найти то таинственное нечто, за которым она неосознанно гналась всю свою жизнь.

К сожалению, время было уже позднее, и подруга Мелани начала нервничать, она хотела поскорее вернуться домой. Но Мелани не могла уехать, не выяснив прежде, что это за поместье они обнаружили. Оно тянуло её к себе словно магнит, и Мелани пошла к дому, подруга же её разозлилась и поехала обратно одна. Сначала Мелани хотела подойти к дому с парадного входа и заглянуть в окно первого этажа, но не решилась приблизиться особняку больше, чем на расстояние десятка шагов. Она рассказывала мне, что, с одной стороны, ей очень хотелось заглянуть в окно загадочного дома и узнать, что там внутри, но с другой – она почему-то боялось его. В конце концов, Мелани решила обойти поместье кругом, чтобы осмотреть его со всех сторон. Шла она совсем не торопясь, и к тому моменту, как она вернулась обратно к парадным дверям дома, солнце уже успело сесть и начались сумерки.

Когда начало темнеть, Мелани поняла, что ей пора возвращаться домой, и нехотя направилась к своему велосипеду. Но не успела она сделать и пары шагов, как услышала за своей спиной звук открывающейся двери, который заставил её тут же обернуться. На крыльце поместья она увидела высокого, красивого, по её словам, молодого человека, смотревшего на неё с нескрываемым удивлением. Мелани говорила, что появление его было для неё настолько неожиданным, что первые мгновения она даже не знала, что сделать или сказать. Затем на неё вдруг что-то нашло – не то смущение, не то испуг – заставив схватить велосипед и, вскочив на него, умчаться прочь от поместья. По дороге она встретила свою подругу, решившую все-таки вернуться за ней, и уже вместе они поехали домой. Вернувшись домой, Мелани не стала рассказывать родителями о своём маленьком приключении, да и подруга её молчала об обнаруженном ими поместье. Ни она, ни Мелани больше не возвращались туда в то лето.

Год спустя Мелани и её родители вновь приехали в домик на берегу лесного озера, чтобы провести там несколько недель, и на следующий же день после приезда Мелани взяла велосипед и поехала искать тайное поместье в лесу. Она говорила, что сделала это потому, что весь прошедший год постоянно невольно вспоминала юношу, которого встретила там. Мелани сама не понимала, почему так случилось, но он запал ей в душу, и то и дело его лицо возникало в её памяти, а порой она видела его во сне… Так или иначе, она вновь приехала в поместье и вновь на закате дня. И как год назад с виду дом казался безлюдным, но едва наступили сумерки, эта иллюзия исчезла, потому что на пороге особняка вновь появился тот самый молодой человек. На этот раз он не удивился, увидев Мелани, а скорее обрадовался, будто знал, что она вернётся…

Мелани ездила в поместье каждый день, уезжая из дома рано утром и возвращаясь домой поздним вечером. Родители её заметили, что с их дочерью происходит что-то странное, но Мелани не отвечала на их вопросы. Однако ей всё равно пришлось сократить время своего отсутствия, поскольку иначе родители могли вообще запретить ей уезжать. Когда же пришло время возвращаться домой, Мелани сказала отцу и матери, что выходит замуж и не поедет с ними обратно. Тогда состоялся скандал, так как Мелани отказывалась рассказать родителям, кто её жених, и тем более познакомить их с ним, а родители, в конце концов, сказали, что не допустят никакой свадьбы. Однако не в их силах было удержать Мелани, которая просто уехала из дома на своём велосипеде в неизвестном направлении.

Сэр Рональд замолчал и уставился невидящим взглядом в пространство перед собой, уйдя глубоко в свои мысли. Так продолжалось несколько минут, пока старик, будто очнувшись от овладевшего им ненадолго оцепенения, не заговорил вновь:

– Всё это я узнал лишь спустя тринадцать лет после самих событий при довольно печальных обстоятельствах… Мелани, как она и говорила родителям, вышла замуж, и муж её, как вы уже, конечно, поняли, был молодым оборотнем. Но несмотря на то, что он не мог при свете солнца появляться за пределами своего дома без того, чтобы не превратиться в волка, Мелани была совершенно счастлива с ним и родила ему двоих детей. К сожалению, спустя тринадцать лет после свадьбы счастье Мелани сгорело в огне ужасного пожара, который выжег дотла почти всё поместье и убил её мужа вместе с его родителями. Мелани осталась одна с двумя детьми-оборотнями и без денег на восстановление поместья. Тогда она обратилась ко мне, ведь я всегда был её другом… Сказать вам честно, я любил её и сделал бы ей предложение, если бы она не встретила твоего деда, Дэвид. – Старик вздохнул, слегка покачав головой, будто отгонял от себя какие-то старые мысли, и продолжил. – У меня были деньги, и я помог Мелани восстановить дом, чтобы она могла и дальше в нём жить вместе со своими детьми. Тогда я ещё не знал об их секрете, она рассказала мне об этом год спустя, когда попала в больницу. Врачи нашли у Мелани рак, рак мозга… Медицина в то время была примитивнее, чем сейчас, они ничего не могли сделать, Мелани умирала. Перед смертью она поведала мне тайну своих детей и взяла с меня обещание, что я буду заботиться о них… Так я узнал о том, что оборотни существуют на самом деле.

Как я говорил, детей у Мелани было двое: старший мальчик, которому на момент её смерти едва исполнилось тринадцать лет, и девочка, которой тогда не было и трёх лет. Ричард, твой дядя, Дэвид, любил превращаться в волка и подолгу бродить по лесу, а после смерти родителей он вообще больше предпочитал быть волком, чем человеком. Возможно, когда он превращался в зверя, ему было не так больно… Меня он отказывался воспринимать как своего опекуна, и не стремился общаться со мной. Честно признаюсь, я тоже не знал, как наладить контакт с ним, поэтому старался просто не трогать ребёнка, думая, что со временем его подростковый бунт пройдёт сам собой. Однако Ричард не был обычным подростком, он был оборотнем и с каждым днём всё больше походил на волка, чем на человека. В конце концов, однажды он просто не вернулся из леса. Я пытался найти его, вернуть домой, но, чтобы я не предпринимал, обнаружить его так и не удалось… Позже один из моих знакомых экстрасенсов сообщил мне, что Ричард мёртв – застрелен охотником как дикий волк. – Сэр Рональд вновь тяжко вздохнул. – С Луизой мне повезло больше, – продолжил он, – она была тогда совсем маленькой и мало что понимала. Я воспитывал её как родную дочь, но никогда не скрывал, кто были её родители… Мелани просила меня позаботиться о её детях, поэтому, потерпев неудачу с Ричардом, я направил все свои силы на заботу о Луизе. Я решил, что самой лучшей заботой о ней будет попытаться подарить ей нормальную, человеческую жизнь, то есть избавить её от волчьего проклятья. Тогда я стал вести исследования, изучать всевозможные мистические явления и необычных людей, надеясь найти способ сделать Луизу нормальным человеком. И чем больше я узнавал о том мире, что существует в непосредственном соприкосновении с нашим, мире сверхъестественного, тем больше он завораживал меня, тем сильнее мне хотелось узнать ещё… Но не только по этой причине я собрал в этом доме команду экстрасенсов, телекинетиков, медиумов и других экстраординарных людей и создал здесь соответствующий исследовательский институт. Кроме прочего я хотел создать Луизе условия, в которых она не чувствовала бы себя одинокой и не такой как все, окружив её людьми, которые в чём-то были похожи на неё. И я уверен, что мне это удалось, учитывая, как она со временем сблизилась с одним из них… Что было дальше и как твои родители, Дэвид, покинули этот дом, решив, будто я удерживаю их здесь против их воли, вы и сами знаете, – заключил старик. – Напоследок я вам могу сказать только одно: всё, что я делал и делаю для потомков Мелани, я делаю только для их блага.

При последних словах сэра Рональда Ольга заметил, как Ребекка резко вздёрнула голову и уставила на старика возмущённый взгляд. Она ничего не сказала, но одного выражения её лица было достаточно, чтобы понять – она знает об истинных мотивах действий старика гораздо больше, чем тот хотел показать. К сожалению, Ольга не могла сразу спросить Ребекку, в чём было дело, поэтому ей оставалось только промолчать и сделать вид, будто она поверила всему, что сказал сэр Рональд.

– А теперь, – вновь заговорил сэр Рональд и по очереди посмотрел сначала на Ольгу, а потом на Дэвида, – я хочу услышать ваш ответ. Останетесь ли вы здесь добровольно до тех пор, пока мои учёные не изучат гены Дэвида, или же молодая писательница решит всё же покинуть этот дом одна?

– Я уже говорила, что не оставлю Дэвида, – ответила Ольга, нахмурив брови. – Но и вы не забудьте о своём обещании.

– Конечно, – ухмыльнулся старик, – я не бросаю слов на ветер. А теперь, раз мы договорились, если позволите, Ребекка покажет вам ваши покои. Завтра утром вам выдадут магнитные ключи, с помощью которых вы сможете открыть большинство дверей в этом доме. А сейчас желаю вам доброй ночи.

Едва старик закончил свою речь, стоявшая рядом с Ольгой Ребекка открыла дверь комнаты, в которой они находились, и жестом предложила Ольге следовать за ней. К девушкам присоединился и Дэвид, поднявшийся со стула и оказавшийся радом с ними так быстро, что стороживший его Чжао Линг даже не успел понять, как это произошло. Мгновенье, резкий порыв ветра, и Дэвид уже стоял за порогом комнаты рядом с Ольгой и Ребеккой, и вместе они отправились к лифту.

Покои, отведённые Ольге и Дэвиду, располагались на третьем этаже в большой комнате с высокими потолками и наглухо закрытыми ставнями окнами. Пол и стены в ней были обшиты светлым деревом, с потолка на толстых цепях свисала огромная позолоченная люстра. Из мебели там была широкая дубовая кровать с балдахином, стоявшая посреди комнаты, зеркальный шкаф, ночной столик, комод и пара кресел с кофейным столиком между ними.

– Эта спальня когда-то принадлежала самим прежним хозяевам дома, – сказала Ребекка, когда Ольга и Дэвид следом за ней вошли в комнату. – Её восстановили после пожара, но с тех пор здесь никто не жил. – Она умолкла на мгновенье, давая возможность своим спутникам осмотреть комнату, а затем, понизив голос, сказала нечто неожиданное. – Я знаю, сейчас вам кажется, что я ваш враг и что я помогла сэру Рональду заманить вас в ловушку… С одной стороны, это действительно так, но с другой – то, что вы сейчас узнали, вам не удалось бы выяснить никаким другим способом, хотя вам и не стоит во всём верить сэру Рональду.

– Я не понимаю, о чём ты, – произнесла в ответ Ольга. – Зачем говорить загадками? Скажи лучше прямо, что ты имеешь в виду.

– Очень скоро вы всё поймёте, – туманно сказала Ребекка. – А пока не забывайте, что и у стен есть уши, а ещё о том, что в этом доме живут люди, для которых даже ваши мысли не являются тайной.

На этом Ребекка закончила свою странную речь и покинула спальню, оставив Ольгу и Дэвида в ней одних. Едва она ушла, Ольга прошлась по комнате и, присев на кровать, сказала с невесёлой улыбкой:

– Ну, что же, мы можем себя поздравить с тем, что достигли цели нашего путешествия в Британию, поскольку узнали историю твоей семьи. Только, к сожалению, это ни на шаг не приблизило нас к избавлению от волчьего проклятья.

– Возможно, исследования сэра Рональда помогут нам в этом, – заговорил Дэвид, присев рядом с ней. – Если его учёные изучат мой гены, они могут найти разгадку этих превращений.

– Нет, – покачала головой Ольга, – современная наука ещё просто не способна на это. Но вот если бы нам получить дневник твоего предка… Я уверена, что от него будет гораздо больше проку, чем от всех учёных мира.

– Сэр Рональд обещал дать нам его, когда исследования будут закончены, – напомнил ей Дэвид слова старика.

– Сильно сомневаюсь, что они вообще когда-нибудь могут быть закончены, – возразила девушка. – К тому же, я ему не верю. Ты помнишь, что сказал Ребекка? Даже если у него есть дневник, он может нам его никогда не отдать.

– Мы можем сами его взять, если узнаем, где он находится, – сказал Дэвид, задумчиво. – Наверняка кто-то из обитателей этого дома знает, что за секреты хранятся в голове старика. Если здесь есть телепаты, нам нужно только расспросить их… Ты их видела, кто, кроме Ребекки, может здесь читать мысли?

– Не знаю, – ответила Ольга, вспоминая экстрасенсов, с которыми сегодня познакомилась. – Может быть, Хавьер – медиум… Завтра мы всё выясним, а сейчас, пожалуй, действительно пора спать.

– По крайней мере, один плюс в пребывании в этом доме есть, – сказал напоследок Дэвид, – его толстые стены и наглухо закрытые окна надёжно скрывают находящихся внутри от дневного света. Здесь я смогу оставаться человеком и с восходом солнца.

Ночь в поместье прошла тихо, никто и ничто не беспокоило Ольгу и Дэвида в их комнате, если не считать дурных снов, преследовавших девушку до самого утра. Ольге снова снились глубокие, тёмные подземелья, по которым она то бежала, то еле-еле шла, отчаянно пытаясь разыскать что-то в темноте, но так и не находила ничего, кроме пустоты. Она и сама не знала, что именно там ищет, но была уверена, что от этого зависит её будущее.

На чердаках и в подвалах

В девять часов утра Ольгу и Дэвида разбудил стук в дверь. Оказалось, что им принесли завтрак и магнитные ключи, о которых накануне говорил сэр Рональд. Принесла всё это пожилая женщина-горничная, состоявшая в штате прислуги поместья. Приняв у неё завтрак и ключи, парень и девушка принялись за еду, а потом стали собираться на прогулку по дому.

Отчего-то Ольга была уверена, что все самые ценные и тайные предметы в этом поместье хранятся в недрах подземного уровня, куда накануне водила её Ребекка. Поэтому, покинув отведённую им комнату, она и Дэвид первым делом отправились в сторону ведущей на первый этаж лестницы, чтобы оттуда спуститься на лифте в подвал. По дороге они встретили Френсиса, поднимавшегося по лестнице и на ходу развлекавшегося тем, что заставлял крутиться в воздухе над своей ладонью парочку звенящих китайских шариков.

– Добро утро всем, – весело сказал парень, увидев Ольгу и Дэвида. – Вижу, с каждым днём нас всё больше. Вы не представите мне своего спутника, мадмуазель?

– Э, конечно, Френсис, – улыбнулась Ольга. – Это мой друг Дэвид.

– Рад познакомиться с вашим другом, – произнёс Френсис с насмешливым поклоном.

– Вы не подскажите нам, коль скоро мы так удачно встретились, – невозмутимо спрсил Дэвид, – кто из живущих здесь людей способен читать мысли?

Услышав это, Френсис перестал улыбаться и, окинув Дэвида долгим пристальным взглядом, сказал серьёзным тоном:

– В той или иной степени все местные подопытные способны на это, но Ребекке нет равных.

– А где её можно найти? – тут же спросила Ольга.

– В медицинском отсеке, – ответил Френсис, прекратив вращать в воздухе бренчащие шарики, – первый этаж, третья дверь в левом крыле. Но, боюсь, сегодня вы с ней поговорить не сможете, да и вообще, никто не сможет…

– Что с ней случилось? – обеспокоенно спросила Ольга.

– То же, что и всегда – припадок какого-то летаргического сна, – сказал Френсис. – Подробностей я не знаю, но такое случается у неё периодически и может продолжаться до нескольких недель.

Больше ничего не говоря, Френсис продолжил подниматься по лестнице и скоро скрылся в полумраке коридоров поместья. А Дэвиду и Ольге оставалось только продолжить свой спуск. Добравшись, наконец, до первого этажа, Ольга решила изменить план и прежде, чем спускаться на подземный уровень, заглянуть в медицинское отделение. Она сказала Дэвиду, что хочет проведать Ребекку, и они вместе свернули в левое крыло и пошли прямиком к третьей двери. Остановившись перед ней, Ольга первый раз воспользовалась своим магнитным ключом, который сработал превосходно и открыл ей и Дэвиду путь в госпиталь.

Внутри медицинское отделение было точной копией лаборатории на втором этаже здания – также сияло безупречной белизной и казалось настолько чистым, что даже входить в неё в обычной обуви без бахил было как-то неудобно. Однако Ольга и Дэвид пересилили себя и смело двинулись вперёд по белоснежному, напоминавшему внутренность космического корабля коридору. Здесь тоже было несколько матовых стеклянных дверей, лишённых каких-либо замков – и магнитных, и обычных – но за ними было темно, из чего можно было сделать вывод, что там никого нет. Сам коридор уходил прямо глубь дома на несколько метров, а потом делал поворот влево, за которым лежала другая часть медицинского отделения. В ней было всего одно помещение, отгороженное от коридора всё той же белой матовой дверью, за которой, в отличие от предыдущих, горел свет, и к тому же она была слегка приоткрыта.

Дэвид протянул руку, чтобы открыть дверь шире и пропустить вперёд Ольгу, но девушка, вдруг услышав за ней негромкие голоса, остановила его. Конечно, подслушивать считается неприличным, но ей внезапно захотелось узнать, о чём идёт речь. Она стала прислушиваться к доносившемуся из-за двери разговору и спустя некоторое время поняла, что один из голосов принадлежал Чжао Лингу, но вот второй, женский голос, был ей незнаком.

– Неужели это никак нельзя прекратить? – в полтона спрашивал молодой мастер боевых искусств. И хотя голос его был приглушен, Ольга отчётливо услышала в нём едва сдерживаемые эмоции.

– Вы каждый раз задаёте мне один и тот же вопрос, мистер Чжао, – отвечала ему женщина тоже почти шёпотом, – и ответ мой, к сожалению, не изменится. Мы ничего не можем сделать, она проснётся тогда, когда проснётся.

– Припадков давно не было, так почему же сейчас это произошло? – снова заговорил Чжао Линг.

– Не знаю, мы вообще мало что понимаем в этой её болезни, – сказала женщина с искренним сожалением. – Я могу только предположить, что её что-то взволновало… Сильные душевные переживания могли вывести её из равновесия и вызвать припадок. А уж что стало их причиной, вам, думаю, виднее.

На это Чжао Линг ничего не сказал. В комнате за дверью повисла тишина, которую через несколько секунд нарушил звук шагов. Кто-то из находившихся внутри людей прошёл вглубь платы, а минуту спустя пошёл обратно, причём так быстро, что Ольга с Дэвидом едва успели отскочить от двери. Чжао Линг вышел из палаты и, даже не взглянув на них, помчался прочь по коридору медицинского отделения. А после того, как он скрылся за поворотом, Ольга и Дэвид вошли в палату.

На пороге их встретил задумчивый и печальный взгляд пожилой медсестры, который, впрочем, моментально стал удивлённым, когда в палате появились незнакомцы.

– Здравствуйте, – произнесла она, вздёрнув свои светлые брови и не зная, по-видимому, что ещё сказать.

– Доброе утро, – ответил Дэвид. – Мы, так сказать, новые постояльцы этого дома… Мы прибыли только вчера, так что вы можете не знать нас, но мы знаем Ребекку и пришли навестить её.

– Ясно, – ответила женщина, и с её лица исчезло недоумение. – Ребекка здесь. – Она указала на скрытую прозрачной занавесью кровать, стоявшую в дальнем углу палаты на фоне собрания разнообразной медицинской техники.

Сделав несколько шагов вперёд, Ольга и Дэвид смогли рассмотреть накрытое дыхательной маской ужасно побледневшее лицо Ребекки, которая в тот момент казалась скорее мёртвой, чем спящей. Это зрелище трудно было выносить – такой контраст являла сегодняшняя мертвенная неподвижность и бледность бедной девушки с её вчерашней живостью и нежным румянцем. Ни Ольга, ни Дэвид не стали расспрашивать медсестру о болезни Ребекки, поскольку, как они уже знали, это было бессмысленно. Пробыв в палате всего лишь минут пять, они поспешили покинуть это печальное место и отправились обратно в центральный холл первого этажа.

На вызов лифта магнитная карточка сработала так же прекрасно, как и на открывание двери госпиталя. И буквально минуту спустя белоснежная кабина доставила Ольгу и Дэвида на подземный уровень поместья, скрывавший, по мнению девушки, все основные секреты этого дома. Когда двери лифта открылись, перед ними вновь возник серый каменный коридор со множеством чёрных дверей, в каждую из которых им предстояло заглянуть. Недолго думая, Ольга, которой Дэвид предоставил возможность самой выбрать, направилась к ближайшей двери, находившейся по правую сторону от лифта. Однако на этот раз фокус, как говорится, не удался – магнитная карточка не открыла замок, датчик на стене возле чёрного дверного полотна вообще никак не отреагировал на ключ. Тогда Ольга подошла к двери, расположенной напротив первой, и попробовала открыть её, но у неё опять ничего не получилось. Лишь третья попытка увенчалась успехом, и вторая дверь в правом ряду с тихим щелчком приоткрылась навстречу девушке.

За дверью Ольга и Дэвид обнаружили что-то вроде оранжереи со множеством уставленных кадками с разнообразными растениями металлических столов и яркими лампами дневного света над ними. В основном там были неизвестные Ольге цветы и травы, вероятно, обладавшие необычными свойствами, раз их привезли в этот дом. И наиболее ценным среди них, судя по всему, было небольшое, похожее на кустарник цветковое растение, стоявшее в центре комнаты на отдельном круглом столике и накрытое большим стеклянным колпаком. Однако девушка быстро забыла о цветах, узнав человека, стоявшего рядом со столиком и смотревшего на неё и Дэвида так, словно он ждал их появления здесь.

– Доброе утро, – произнёс сэр Рональд. – Решили прогуляться по дому?

– Доброе утро, – ответил за них обоих Дэвид. – Да, в отличие от Оли у меня вчера не было возможности осмотреть поместье, поэтому я попросил её показать мне дом.

– Да, – поддержала его девушка с невинной улыбкой, – но, к сожалению, я тоже видела здесь далеко не всё… Например, я не видела эту оранжерею. Вы не расскажите нам, сэр Рональд, что это за растения?

– С удовольствием, – ответил сэр Рональд. – В основном здесь находятся лекарственные растения с разных концов Земли, свойства которых современной науке пока мало известны. Наши учёные их изучают и работают над созданием лекарственных препаратов на их основе. Однако подробностей я вам не расскажу, так как сам их толком не знаю. – Старик издал резкий крякающий смешок. – А вот это, – продолжил он, сделав шаг к одному из больших столов и указав на стоявший на нём среди прочих кадок прямоугольный горшок с какой-то низкорослой травой, – очень необычное растение.

Сказав это, сэр Рональд отщипнул от кустика одну травинку и бросил себе в рот. Затем он подошёл к стене оранжереи и на глазах у изумлённых Ольги и Дэвида без усилий слегка продавил большим пальцем правой руки один из составлявших её камней. Не веря своим глазам, девушка бросилась к той же стене, чтобы убедиться, что это на самом деле камень, и что на нём остался отчётливо видимый отпечаток пальца старика.

– Это растение обладает свойством размягчать камень, – снова заговорил старик, пока девушка как завороженная глядела на стену, – поэтому там, где оно встречается нередко можно увидеть камни, на которых остались, например, следы копыт местных травоядных животных. А вот это, – произнёс сэр Рональд, вернувшись обратно в центр комнаты и указав на цветочный куст под стеклянным колпаком, – чёрный аконит, его цветы светятся в темноте.

Сэр Рональд хлопнул в ладоши, и оранжерея на несколько секунд погрузилась в кромешный мрак. Но пару мгновений спустя в темноте забрезжил неяркий голубоватый свет, исходивший от цветов под стеклянным колпаком. Он был настолько необычным и чарующим, что Ольга моментально забыла обо всём, кроме этих цветов, и даже не сразу услышала, что говорил сэр Рональд.

– Обычный аконит – родственник этого цветка – растение малопримечательное и даже ядовитое, не обладающее какими-либо впечатляющими свойствами. Но вот чёрный аконит, считающийся чуть ли ни мифическим цветком из-за того, что его невероятно сложно, почти невозможно найти, представляет собой единственный в мире биолюминесцентный цветок.

– А почему он накрыт колпаком? – спросил Дэвид в то время как Ольга, заворожено глядя на испускающие свет цветы, не могла произнести ни слова.

– Под колпаком поддерживается специальный микроклимат с пониженным давлением и обедненной кислородом атмосферой, который привычен этому растению, – стал объяснять сэр Рональд. – Чёрный аконит растёт высоко в горах, где воздух очень чистый и разряженный, и светиться он может только в такой атмосфере, поскольку, как думают наши учёные, эта его способность связана с процессом дыхания. Если бы это растение было сейчас без защитного колпака, то мы с вами не увидели бы никакого света.

Закончив свои объяснения, сэр Рональд снова хлопнул в ладоши, и в оранжерее зажёгся свет. Тогда старик опять заговорил:

– Мне кажется, что вам особенно интересно осмотреть помещения этого подземелья, поэтому, если вы не против, я проведу для вас маленькую экскурсию.

– Нет, конечно, – ответила Ольга, отойдя от вида светящихся цветов. – Нам на самом деле интересны все комнаты этого уровня…

– В таком случае, я приглашаю вас первым делом заглянуть в библиотеку, – со своей обычной двусмысленной улыбкой сказал сэр Рональд. – Можете мне поверить, там собраны очень интересные издания.

Библиотека располагалась через одну комнату от оранжереи в большом, слегка вытянутом помещении, в центре которого стоял дубовый стол с обитым тканью креслом и лампой для чтения, а во все стороны от него расходились ряды книжных шкафов. Из-за довольно плотного размещения стеллажей, между которыми оставались только узкие проходы, это книжное хранилище больше напоминало архив, чем библиотеку. Освещение помещения обеспечивали плоские круглые люстры, закреплённые на высоком потолке.

– Как много здесь книг, – с лёгким придыханием произнесла Ольга, подняв голову и глядя на ровные ряды разноцветных книжных корешков.

– Я долго собирал эту библиотеку, – с гордостью сказал сэр Рональд, – старая сгорела во время пожара… Но в этом разделе вас едва ли что-то заинтересует, ведь здесь издания на итальянском.

– На итальянском? – переспросила Ольга.

– Да, в том числе кое-что из библиотеки Ватикана, – с нескрываемым самодовольством ответил старик. – У этих католиков в архивах есть много очень интересных вещей, и кое-какие из них мне удалось раздобыть. К сожалению, это, конечно, не самые ценные книги из их собрания…

– А о чём они? – спросил Дэвид.

– Всё о том же, – загадочно ответил сэр Рональд, – соответственно тематике нашего института… – Тут старик осёкся и, будто бы о чём-то вспомнив, взглянул на свои золотые наручные часы, а затем вдруг сказал. – Прошу прощения, друзья мой, но я неожиданно вспомнил, что у меня есть неотложное дело. Боюсь, мне придётся нарушить своё обещание сейчас провести для вас экскурсию и покинуть вас, чтобы вернуться наверх.

– Прежде, чем вы уйдёте, сэр Рональд, не позволите ли вы задать вам один вопрос? – обратился к нему Дэвид. – Как скоро ваши учёные начнут исследовать мои гены?

– Сейчас эти специалисты в отъезде, – ответил старик, и было видно, что он не ожидал этого вопроса, – и вернуться они только завтра поздно вечером, так что обследование начнётся послезавтра.

После этого сэр Рональд поспешил удалиться, оставив своих гостей в библиотеке одних. Едва он ушёл, Ольга начала действовать, оглядев ещё раз стоявшие рядом книжные стеллажи, она сказала Дэвиду:

– Это наш шанс, давай сейчас осмотрим всю библиотеку и постараемся понять, где может быть дневник.

– Сомневаюсь, что мы найдём его здесь, – ответил Дэвид скептически. – Если бы дневник находился в этой библиотеке, сэр Рональд не оставил бы нас здесь одних.

– На мой взгляд, он очень самоуверенный старик, – покачала головой Ольга, – поэтому он вполне мог спрятать дневник в этой комнате, думая, что мы ни за что не найдём его в таком множестве книг.

– Боюсь, в этом он прав, – произнёс Дэвид, глядя на казавшиеся бесконечными ряды доверху заполненных книгами шкафов. – Но с другой стороны, его запах должен был остаться на тех книгах, которых он не слишком давно касался…

– Ты почувствуешь его? – ухватилась за эту идею Ольга.

– Легко, – ответил Дэвид.

– Тогда давай так и сделаем, и будем надеяться, что старик недавно перечитывал дневник.

Начали они прямо с того отделения, где находились, однако там ничего для них интересного не обнаружилось. По очереди обойдя все стеллажи итальянской секции, Дэвид заключил, что сэр Рональд в последнее время не касался ни одной из находившихся в ней книг. А пока он усиленно принюхивался, стараясь уловить мельчайшие флюиды запаха, Ольга внимательно осматривала книги на предмет наличия в них чего-нибудь необычного. После итальянского отделения они попали в греческое, где Дэвид нашёл один старинный, обтянутый кожей фолиант, к которому не больше двух дней назад прикасалась рука сэра Рональда. Однако это было вовсе не то, что они искали – фолиант оказался всего лишь чем-то вроде энциклопедии лекарственных растений. После греческой была французская секция, за ней испанская, немецкая, русская и так далее, включая отделения книг из всех стран мира. Поиски в библиотеке продолжались много часов, до тех пор, пока Ольга и Дэвид не обошли все книжные шкафы в этом огромном помещении. Результатом их стало обнаружение нескольких десятков книг, к которым в относительно недавнее время прикасался сэр Рональд, но ни одна из них не оказалось той, какую они искали. В конце концов, Ольга совершенно выбилась из сил и сдалась, согласившись с Дэвидом в том, что им ни за что самим не найти в этой библиотеке дневник, даже если он здесь есть. И только она так подумала, как к ней вновь пришла уже знакомая внутренняя уверенность, говорившая о том, что дневника вообще нет в библиотеке и искать его бессмысленно. Но, поняв это, она ничуть не расстроилась, будучи слишком уставшей, чтобы в тот момент предпринимать какие-либо новые попытки поиска в других комнатах поместья.

Дэвид, словно почувствовав усталость Ольги, предложил ей немного отдохнуть и вернуться наверх, так как они провели в подвале уже несколько часов. Девушка согласилась, и, покинув библиотеку, они поднялись на первый этаж здания, где у лифта их встретил сам сэр Рональд со своей обычной довольной улыбкой на лице. На этот раз Ольге показалось, что он надсмехается над их бессмысленными многочасовыми поисками. Однако, как оказалось, старик всего лишь хотел пригласить их на обед в общую столовую поместья, куда должны были придти все обитатели дома. В конце он добавил, что к обеду у них принято переодеваться, поэтому незадолго до его начала Ольге и Дэвиду принесут вечернее платье и костюм. После этого сэр Рональд вновь оставил их, направившись в правое крыло первого этажа, где находился его кабинет.

Как только старик скрылся в сумраке внутренних переходов поместья, Ольга и Дэвид продолжили подниматься по центральной лестнице наверх, намериваясь вернуться в отведённую им спальню. Но примерно на полпути туда они резко изменили свои планы, после того как случайно встретили на лестнице пожилую горничную, приносившую им утром завтрак. Женщина куда-то спешила по своим делам, торопливо спускаясь по освещённым бледным голубым светом ступенькам. В руках у неё был пустой металлический поднос, который, отражая подсветку лестницы, казался сделанным из светящегося в темноте пластика, чем сразу привлек внимание Ольги. Невольно замерев в шаге с одной ступеньки на другую, она несколько секунд удивлённо наблюдала, как откуда-то сверху сам по себе летит светящийся голубоватый поднос, и только потом увидела, что его держит в руках горничная, которая в своей чёрной униформе была почти невидимой в сумраке дома. А пока девушка стояла, её осенила неожиданная мысль, заставившая обратиться к пожилой женщине, когда та поравнялась с ней на лестнице, с такими словами:

– Э, миссис Морган, – сказала Ольга, вспомнив фамилию женщины, которую она назвала ей и Дэвиду утром, – можно вам задать один вопрос?

– Я слушаю вас, мисс, – вежливо ответила горничная, остановившись, когда к ней обратилась Ольга.

– Скажите, пожалуйста, сколько вы уже работаете в этом поместье? – спросила Ольга совершенно невинным тоном.

– Почти тридцать лет, мисс, – ответила миссис Морган.

– Значит, вы пришли сюда уже после пожара, – с разочарованием произнесла Ольга, поняв, что её идея не сработала. Она-то надеялась, что горничная, которой на вид было лет шестьдесят пять, могла рассказать ей и Дэвиду подробности о прежних обитателях дома и, самое главное, об их вещах. Так девушка думала получить какую-нибудь подсказку о том, где ещё можно было попытаться отыскать дневник или какую-нибудь другую информацию о семье Дэвида.

– Совершенно верно, мисс, – кивнула горничная, но затем, будто бы проникнувшись интересом к беседе, произнесла. – Однако я устроилась сюда по совету и рекомендации прежней экономки, которая, приходилась мне двоюродной тёткой. Так вот, она немного рассказала мне о прежних хозяевах поместья и о том страшном пожаре, который их погубил.

– И что же именно она вам рассказала? – с волнением спросила Ольга.

– Она мало что говорила мне о них, только что люди это были необычные и очень малообщительные, почти никогда не выходившие в свет. Но в чём именно была их необычность, она не знала. Прислуга, если не считать старую, уже давно умершую няньку, вообще не имела представления об их секретах и о том, почему прежние хозяева этого поместья избегают общества. Мне известно только то, что они по какой-то причине не любили солнечный свет, что, по мнению моей родственницы, объяснялось какой-то болезнью. Именно поэтому в этом доме так темно и почти нет окон… Не знаю, насколько это верно, но, как я слышала, малое количество окон и выходов из поместья и стало причиной гибели половины семьи во время пожара, некоторые члены которой просто не смогли выбраться из дома.

– А где начался пожар, вы знаете? – ничего не выражавшим тоном задал вопрос Дэвид, стоявший рядом с Ольгой.

– Нет, – покачала головой миссис Морган. – Но я знаю, что от огня больше всего пострадали нижние этажи дома, а вот чердак остался нетронут. Впоследствии туда перенесли почти все уцелевшие в пожаре ценные вещи, которых осталось не так уж много…

Что говорила миссис Морган дальше, Ольга не слышала, так как её внимание моментально переключилось на чердак. Девушка машинально подняла взгляд к невидимому в полутьме дома полотку, и перед её внутренним взором словно яркий солнечный луч зажглось внезапное озарение. Её недавнюю усталость как рукой сняло, и Ольга была готова с новыми силами возобновить поиски дневника, но на этот раз не под землёй, а на высоте нескольких этажей над ней. И для того, чтобы сделать это, оставалось уточнить всего один вопрос. Но раньше, чем она успела произнести хоть слово, заговорил Дэвид, очевидно, думавший о том же.

– Миссис Морган, вы не подскажите нам, как можно попасть на чердак? – спросил Дэвид горничную.

– Конечно, сэр. В правом крыле третьего этажа есть лестница, которая как раз ведёт на чердак, – ответила женщина. – Но, уверяю вас, там почти нечего смотреть, так как все вещи находятся плаченом состоянии, и, к тому же там довольно пыльно. Сэр Рональд не любит чердак и не велит прислуге подниматься туда без крайней необходимости. Да мы бы и сами не стали, потому что… – Миссис Морган запнулась и посмотрела на Дэвида и Ольгу немного виноватым и смущённым взглядом, будто не зная, стоит ли ей продолжать.

– Так почему же вы не стали бы подниматься туда, миссис Морган? – решила подтолкнуть горничную Ольга, которой уже не терпелось поскорее обследовать чердак.

– Только не сочтите, мисс, что это бредни старой женщины, – продолжила миссис Морган неуверенно, – но я, как и почти вся прислуга в доме, уверена, что там живут привидения. Мне кажется, это души прежних хозяев дома, погибших в огне. – Горничная замолчала, и на её простоватом, покрытом морщинами лице появилось такое выражение неподдельного трепета, будто она на самом деле видела призрака. Во всяком случае, она искренне верила в реальность потусторонних обитателей чердака и не выдумала эту историю просто для того, чтобы отвадить праздно шатавшихся по дому Ольгу и Дэвида от посещения грязной и пыльной комнаты.

– Есть лишь один способ выяснить, действительно ли там обтают привидения, – вновь вступил в разговор Дэвид с совершенно серьёзным видом, – отправиться на чердак и посмотреть.

– Что мы сейчас и сделаем, – поддержала его Ольга, на которую история о привидениях не произвела ровным счётом никакого впечатления, но которой не давала покоя мысль о том, что даже если на чердаке и не было дневника, там наверняка могли найтись другие интересные старинные предметы, способные поведать о прошлом семьи Дэвида. Она была уверена, что сэр Рональд неслучайно стремился ограничить число посетителей расположенного под крышей помещения, так как пытался скрыть что-то находившееся там. – Спасибо, миссис Морган за то, что уделили нам время, – сказала Ольга горничной на прощанье. – Идём, Дэвид.

Дэвид попрощался с горничной и направился вслед за Ольгой вверх по лестнице. Добравшись до третьего этажа, они свернули в правое крыло дома и там, в самом конце, миновав множество закрытых чёрных дверей, обнаружили ещё одну тёмную и старую лестницу, ведущую на чердак. В отличие от основной лестницы поместья здесь не было автоматической подсветки или какого-либо другого освещения, так что дальше Ольге и Дэвиду пришлось подниматься на ощупь в кромешной темноте. Даже Дэвид с его волчьим зрением не мог обойтись совсем без света, поэтому продвигался не намного быстрее вообще ничего не видевшей Ольги.

Осторожно, медленно, держась одной рукой за холодную шероховатую стену, а вторую вытянув вперёд, чтобы не наткнуться на какое-нибудь невидимое препятствие, Ольга ползла вверх по лестнице. Следом за ней шёл Дэвид, и так они поднимались не меньше пятнадцати минут, пробираясь сквозь непроглядную темноту, а подъём все никак не заканчивался. Девушке уже начинало казаться, что они поднимаются не на чердак, расположенный на высоте не более трёх с половиной метров над последним жилым этажом дома, а на вершину огромной башни – таким долгим и монотонным был этот путь. К счастью, это было не так, и спустя примерно двадцать ступенек с одним поворотом она поняла, что находится на ровной площадке шириной в несколько шагов. А ещё через пару секунд рука Ольги упёрлась в какую-то вертикальную поверхность, оказавшуюся деревянной дверью. Ощупью девушка нашла изогнутую металлическую ручку и легко открыла дверь.

Как только дверь чердака оказалась открытой, навстречу Ольге и Дэвиду вырвался тяжёлый, затхлый запах давно непроветриваемого помещения. Судя по нему, никто не открывал на чердаке окна несколько лет, да и вообще не заходил сюда очень давно. Инстинктивно проведя рукой по правой от входа стене, девушка наткнулась на выключатель и, нажав на него, с удивлением обнаружила, что он работает. Чердак осветил неяркий свет единственной старинной кованой люстры, на мощных цепях свисавшей с потолка в самом его центре. Благодаря этому свету забравшиеся на чердак Ольга и Дэвид смогли увидеть содержимое этого давно забытого всеми места.

Точно как говорила горничная, на чердаке было очень пыльно и грязно, повсюду висела паутина, обтягивая люстру, накрытую белыми чехлами мебель, старое пианино, разные сваленные в беспорядке мелкие и крупные предметы. Чего здесь только не было: и потемневший от времени набор серебряных столовых приборов в накрытом стеклянной крышкой ящике, и маленький, обитый железом деревянный сундучок, и пара выцветших, частично обгоревших подушек с вышитыми на них белыми слонами и цветами, и несколько картин разной величины в позолоченных рамах, стопкой приставленные к одной из посеревших от пыли стен чердака. В той части помещения, где была расставлена накрытая чехлами мебель в количестве одного круглого столика и пары кресел, а также стояло чёрное пианино, на стене возле закрытого очень старыми тёмно-зелёными шторами окна висело большое, покрытое толстым слоем пыли овальное зеркало в деревянной раме, расколотое по диагонали. Под ним на крышке пианино стояло несколько фотографий в серебряных рамках. Взяв в руки одну из них, Ольга протёрла от пыли стекло, и её глазам предстал старый чёрно-белый снимок семьи из четырёх человек. В центре на фоне огромного, украшенного замысловатой лепниной камина стояли две женщины: одна возрастом примерно за сорок лет с приятным лицом и аккуратно уложенными тёмными волосами, а вторая – молоденькая светловолосая девушка, симпатичная и с прямым, открытым взглядом. По бокам от них стояли двое мужчин разного возраста, одному должно было быть не меньше сорока пяти лет, а второму не могло быть больше двадцати трёх. Они были похожи друг на друга как родственники – оба темноволосые, светлоглазые с почти одинаковыми, аристократическими чертами лица и очень высокого роста.

– Дэвид, – прошептала Ольга, глядя на снимок, – это они!

Дэвид, прежде с интересом изучавший какую-то книгу, найденную им среди свалённых не чердаке вещей, положил свою находку на место и подошёл к девушке. Взглянув на снимок, он несколько секунд молчал, а потом произнёс:

– Да, это они. – Он взял фотографию из рук Ольги и долго, пристально смотрел на неё, словно хотел навсегда запечатлеть в своей памяти лица изображённых на ней людей. Затем он поставил рамку со снимком обратно на крышку пианино и сказал. – Идём отсюда, я уверен, что дневника здесь нет. Здесь вообще ничего нет, кроме призраков прошлого…

Ольга не стала возражать, видя, что Дэвид не намерен продолжать поиски. Как только он увидел фотографию своих давно умерших родственников, настроение его изменилось, и девушка не могла его в этом винить. Поэтому, ничего не оставалось, кроме как покинуть это пыльное и тоскливое место, в котором они всё равно не смогли бы найти ничего ценного, а только печальные воспоминания.

Дэвид вернулся к двери, ведущей прочь из чердака, и остановился перед ней, поджидая Ольгу. Но едва девушка к нему приблизилась, как произошло нечто такое, благодаря чему чердак, видимо, и получил славу обиталища потусторонних сил. Из той его части, где стояло пианино, раздался вдруг резкий удар, и, обернувшись, Ольга увидела, что крышка музыкального инструмента открылась. Мгновенье спустя клавиши пианино стали сами собой опускаться – заиграла музыка, какая-то незнакомая ей печальная и красивая мелодия, наполнявшая сердце невыразимой тоской. Но на этом чудеса не закончились. Книга, которую недавно брал в руки Дэвид и ещё несколько других, а также сваленные у одной из стен чердака картины, на которых, как оказалось, были изображены лесные пейзажи, взлетели в воздух и начали кружиться вокруг пианино в такт музыке. С изумлением наблюдая за этим паранормальным вальсом, Ольга услышал, как Дэвид повторил, коснувшись её плеча:

– Идём отсюда.

Тогда, с трудом оторвавшись от невероятного зрелища, она отвернулась от окружённого летающими книгами и картинами пианино и вслед за Дэвидом вышла из комнаты, выключив по пути свет. Закрыв за собой дверь, они начали обратный путь в кромешной темноте.

Спиритический сеанс

Вернувшись в свои покои, Ольга и Дэвид обнаружили, что пока их не было, им принесли обещанную сэром Рональдом одежду. На кровати лежали, с одной стороны, чёрный вечерний костюм с белой наглаженной рубашкой, а с другой – тёмно-синее шёлковое платье средней длины. Всё оказалось точно им по размеру, так что оставалось только удивляться осведомлённости старика и его предусмотрительности. Переодевшись, Ольга и Дэвид спустились на первый этаж поместья, где в дальнем конце центрального коридора, как объяснил им сэр Рональд, находилась парадная столовая.

Представшее взору Дэвида и Ольги помещение, когда они открыли обычную для этого дома чёрную дверь, действительно можно было назвать либо парадной столовой, либо банкетным залом. Первым, что бросалось в глаза здесь, была высота тёмного, напоминавшего свод пещеры потолка, составлявшая не меньше десяти метров. Но взлетавшие вверх при входе в зал взгляды вновь прибывших гостей быстро опускались, чтобы внимательнее рассмотреть убранство нижнего яруса. Примерно от начала нижней трети стен, включая пол и некоторые предметы мебели, в зале царствовал безупречный снежно-белый цвет, являвший резки контраст с тёмной каменной серостью потолка. Освещение тоже было сделано так, чтобы основной акцент падал именно на нижнюю треть зала, будто делая его центром жизни, над которым нависала отстраненная пустота и рождавшая подсознательный трепет тень расположенных выше двух третей помещения. Белый цвет стен и пола разбавляли стоявшие вокруг длинного стеклянного стола обтянутые бархатной голубой тканью стулья, а также яркие цветные картины с сюреалистическими сюжетами, развешанные по стенам столовой.

Когда Ольга и Дэвид появились в зале, большинство посадочных мест уже были заняты обитателями поместья. Здесь Ольга увидела как тех, кого она уже знала – Френсиса, сидевшего в самом центре стола, Чжао Линга, занявшего место неподалёку от сидевшего во главе стола сэра Рональда, Сарнай, тихо сидевшую вблизи противоположенного конца стола, где было меньше всего людей, и несколько знакомых ей учёных – так и тех, чьи лица она видела впервые. Среди незнакомых девушке людей здесь было несколько среднего и пожилого возраста мужчин и женщин, которые, вероятно, занимались научными исследованиями в институте, а также один смуглый щупленький паренёк. Вид у него был сонный и рассеянный, будто он не то недавно встал с постели, не то просто постоянно мысленно пребывал где-то далеко. Взглянув на него, Ольга предположила, что, скорее всего, это и был медиум Хавьер, имевший обыкновение просыпаться только ближе к вечеру.

Почти все собравшиеся в столовой обитатели поместья непринуждённо беседовали друг с другом, из-за чего в зале висел мерный приглушённые гул множества голосов. Однако когда Ольга и Дэвид вошли в зал, этот гул на мгновение стих, и взоры всех пришедших на обед обратились к ним. Далеко не все в доме уже успели увидеть недавно прибывших новых постояльцев, хотя каждый, несомненно, уже слышал о них. Сарафанное радио стремительно разнесло эту новость по поместью, поэтому теперь всем не терпелось поглядеть на новичков и узнать о них побольше – как это часто бывает в маленьких тесных коллективах. В то же время для сэра Рональда появление в зале Ольги и Дэвида стало сигналом, по которому он повысил голос и обратился ко всем находившимся в столовой людям.

– А вот и наши новоприбывшие, – возвестил сэр Рональд. – Вы все, наверняка, уже слышали об их приезде, а теперь у вас появилась возможность и увидеть их. Следуя правилам нашего института, я не буду сообщать о том, кто они и откуда прибыли. Об этом наши друзья расскажут сами, если пожелают, – старик ухмыльнулся. – Однако имена их я вам сообщить могу, поэтому прошу любить и жаловать: мисс Ольга и мистер Дэвид.

Столь несодержательная речь, конечно же, не могла удовлетворить любопытство сидевших за столом людей, а только больше разожгла его. Поэтому, идя к столу и усаживаясь на свободные места в его дальней части, Ольга и Дэвид не переставали ощущать на себе пристальные, заинтересованные взгляды множества пар глаз. К счастью, едва они сели, сэр Рональд заговорил уже о другом.

– Как вы знаете, каждый пятничный вечер я устраиваю общий обед для всех обитателей этого дома, – говорил старик не слишком громким, но отчётливым голосом. – Делаю я это для того, чтобы укрепить наш коллектив и дать возможность нам всем свободно пообщаться в неформальной обстановке. Обычно на этот обед собираются все те, кто в данный момент находится в институте, но, к сожалению, не в этот вечер. Кого именно нет среди нас, вы, разумеется, знаете, поэтому перед тем, как начнётся обед, я хотел бы пожелать нашей несравнённой Ребекке скорейшего выздоровления и возвращения в наши ряды. И пусть ваши и мои мысли, обращённые к ней, помогут Ребекке быстрее найти обратный путь…

После этой речи в зале на некоторое время повисла полнейшая тишина, во время которой Ольга чувствовала себя очень странно. С одной стороны, её удивили последние слова старика, походившие на отрывок какой-то молитвы. А с другой, девушка чувствовала себя неловко, потому что не знала, как реагировать на последовавшее за ними так же будто молитвенное молчание. Если бы она не успела ещё познакомиться с особенностями этого поместья и тех, кто в нём жил и работал, то подумала бы, что не только его хозяин сумасшедший, но и все его обитатели. Однако неловкий момент скоро закончился вместе с появлением в зале официантов, несших в руках посеребрённые подносы с первыми блюдами.

Дальнейшая часть обеда прошла в спокойной, непринуждённой обстановке. Сидевшие за столом люди вновь вернулись к своим разговорам, вилки и ножи стучали по тарелкам. За первыми блюдами принесли вторые, затем был десерт, во время которого сэр Рональд и охранявший его Чжао Линг тихо куда-то исчезли, а сидевший до этого в центре стола Френсис покинул своё место и перебрался поближе к Ольге и Дэвиду. Опустившись на стул рядом с Ольгой, он произнёс весёлым непринуждённым тоном:

– Добрый вечер, мадмуазель и месье, как вам понравился ужин? На мой взгляд блюда были тяжеловаты, впрочем, я никогда не питал особенной любви к английской кухне.

– Привет ещё раз, Френсис, – ответила за них обоих Ольга. – Мне ужин понравился, всё было очень вкусно, хотя, возможно, и слишком много для вечера.

– В таком случае, как вам здешнее общество? – вновь спросил Френсис всё тем же непринуждённым тоном светского франта. – По мне так оно довольно однообразно – старики да юнцы. Впрочем, вас, конечно же, в этом доме вовсе не люди интересуют…

На это Ольга ничего не сказала, а только нахмурилась, поняв, что Френсис пересел к ней и Дэвиду вовсе не для того, чтобы вести пустые светские разговоры. Настроение девушки моментально изменилось, и она посмотрела на телекинетика с откровенным недоверием. Однако Френсис лишь рассмеялся, увидев выражение её лица, и тут же сменил тему.

– Скажите, мадмуазель Ольга, вы никогда не хотели научиться телекинезу? – ошарашил он девушку неожиданным вопросом и прежде, чем та успела ответить, схватил со стола бумажную салфетку и, сложив её так, чтобы один её край стоял перпендикулярно поверхности стола произнёс. – Знаете, на самом деле овладеть этим умением может кто угодно, это очень легко. Вот, – он указал на салфетку, – поднесите к ней ладонь на расстояние пары сантиметров и попытайтесь, не касаясь салфетки, силой своей энергии заставить её двигаться.

Услышав эти слова, Ольга с недоумением посмотрела сначала на салфетку, а затем на Френсиса, с улыбкой наблюдавшего её растерянность. Тогда, видя её неуверенность, телекинетик сказал:

– Ну, что же вы? Смелее, попробуйте.

И она решила попробовать. Подняв правую руку, Ольга поднесла её раскрытой ладонью, как говорил Френсис, на расстояние пары сантиметров к салфетке, однако ничего не произошло. Несколько секунд девушка держала ладонь перед салфеткой, но та оставалась совершенно неподвижной. Тогда Френсис вновь заговорил:

– Сконцентрируйтесь, почувствуйте тепло, которое идёт от вашей руки к салфетке, попробуйте почувствовать саму салфетку, будто прикасаетесь к ней. Можете напрягать ладонь, только не двигайте ею активно, чтобы не создавать воздушный поток.

Ольга последовала его совету, она сконцентрировала все свои чувства на поверхности своей ладони и напрягла пальцы почти до боли. Так она делала с небольшими перерывами около минуты до тех пор, пока вдруг не почувствовала, как пространство между её ладонью и салфеткой будто бы уплотнилось. В следующее мгновенье она явно ощутила на своей коже прикосновение бумажной салфетки, хотя та по-прежнему была от неё на расстоянии около полутора сантиметров. И едва Ольга это поняла, как почти с восторгом заметила, что салфетка, и правда, начала двигаться – мелко дрожать и раскачиваться, хотя до этого была совершенно неподвижна.

– Получилось! – с радостной улыбкой сказала она Френсису.

– Со временем, если будете продолжать упражняться, сможете показывать такие же фокусы, как я, – сказал тот и лёгким движением руки заставил всё ту же салфетку самостоятельно подняться в воздух, принять форму самолётика и отправил её летать по залу. – А теперь к делу, – вновь неожиданно сменил тему Френсис. – Я так понял, вы желаете получить кое-какую информацию из прошлого и поэтому сегодня весь день провели, роясь в пыльных архивах да складах забытых вещей.

– Вы хорошо осведомлены, – вступил в разговор Дэвид так, будто слова Френсиса ничуть не удивили его. – Раз вы так много знаете, то, может быть, предложите нам, лучший вариант действий?

– Я всегда считал, что лучший способ узнать что-либо – это спросить, – произнёс Френсис с насмешливой полуулыбкой и демонстративно перевёл взгляд на сидевшего с противоположенной стороны стола в паре метров от них Хавьера. – Вам повезло, что здесь есть человек, способный, так сказать, получать информацию о прошлом из первоисточников.

Это было очевидно. Ольга даже удивилась тому, что они с Дэвидом не додумались до этого сами. Весь день они искали дневник давно умершего прапрадеда Дэвида вместо того, чтобы с помощью медиума просто расспросить обо всём его самого. Сделав это они, могли бы уже не ждать, пока сэр Рональд даст им дневник – которого у него могло не оказаться вовсе – и сразу сбежать из поместья. Подобное решение казалось идеальным, но для того, чтобы его реализовать, нужно было сначала уговорить медиума провести спиритический сеанс.

– Согласится ли он нам помочь? – обратилась Ольга к Френсису, обдумав его слова.

– Полагаю, он не откажет, – сказал парень. – Я поговорю с ним. – И, не откладывая, Френсис встал из-за стола и направился к доедавшему свой десерт Хавьеру.

Спустя минут десять, поговорив медиумом, Френсис вернулся и сообщил Ольге и Дэвиду, что Хавьер согласился помочь им. Через полчаса они должны прийти в комнату для спиритических сеансов, но только так, чтобы их при этом видело как можно меньше людей. Для того, чтобы не вызывать подозрений, Френсис предложил Ольге и Дэвиду покинуть столовую прямо сейчас и пойти пока где-нибудь погулять. После этого телекинетик сам откланялся и пошёл, как ни в чём не бывало, по своим делам.

Дэвид и Ольга последовали совету Френсиса и, покинув банкетный зал, вернулись в свою комнату. Там они пробыли минут пятнадцать, молча, сидя на кровати или бесцельно блуждая по спальне, так как даже говорить сейчас они опасались, боясь, что кто-то узнает об их плане и помешает его реализации. Но скоро время ожидания подошло к концу, и Ольга повела Дэвида в комнату для спиритических сеансов, которую показал ей сэр Рональд во время экскурсии по поместью. Там их уже ждали Хавьер и Френсис, увидеть которого девушка не ожидала, поскольку думала, что его участие в этой истории закончилось после того, как он договорился с медиумом.

– Добрый вечер, – произнёс хрипловатым голосом Хавьер, когда Ольга и Дэвид вошли в комнату. – Прошу, присаживайтесь. – Он указал на два свободных стула, стоявших возле круглого, деревянного столика, за которым уже сидели он сам и Френсис.

– Здравствуйте, – произнесли одновременно Ольга и Дэвид, подойдя к столу и усаживаясь рядом с Хавьером и Френсисом. Затем девушка обратилась к медиуму. – Спасибо, что согласились помочь нам.

– Не стоит благодарить меня, пока я ещё ничего не сделал, – ответил тот, а потом повернулся к Дэвиду. – Френсис сказал, что вам нужно узнать кое-что у вашего предка, жившего примерно в конце девятнадцатого века?

– Да, – кивнул Дэвид, – нам нужно узнать у него о происхождении нашего родового проклятия… – Дэвид замолчал, не зная нужно ли рассказывать Хавьеру подробности о его проклятии.

Однако подробности Хавьера, судя по всему, не слишком интересовали, так его следующие слова уже не касались этого.

– Есть вероятность, что вы узнаете то, что вам нужно, – сказал Хавьер, тоном профессионала, – однако я не ручаюсь за правдивость и точность информации. Для того чтобы внести ясность, скажу, что на этом сеансе я не буду вызывать душу умершего, поскольку это просто невозможно. Тот, кто, может быть, придёт к нам, будет не душой покойного, а всего лишь чем-то вроде энергетического слепка с неё или старой видеозаписи. От него можно будет получить кое-какие сведения, но их качество будет зависеть от очень многих факторов, как качество воспроизведения видеофильма. К тому же, у вас будет очень мало времени, чтобы задать свои вопросы, так что советую сформулировать их заранее. Они должны быть максимально простыми и короткими, иначе энергетическая голограмма начнёт путаться. Вы уже решили, что именно хотите спросить?

– Да, – ответили Дэвид и Ольга.

– В таком случае, можно начинать, – заключил Хавьер и обратился к Френсису. – Ты принёс мне какой-нибудь предмет, принадлежавший покойному?

– Да, – ответил тот и достал из-под стола старинную на вид книгу в чёрном переплёте. – Это была его личная библия.

– Хорошо, – сказал Хавьер, взяв книгу в руки.

Раскрыв библию, он некоторое время водил в глубокой задумчивости пальцами по её страницам, а затем положил её на стол перед собой. Потом он положил обе руки на раскрытую книгу и, закрыв глаза, начал легко раскачиваться над ней, переходя, таким образом, в состояние транса. А трое других находившихся в комнате людей, молча с интересом наблюдали за ним. Так продолжалось довольно долго, Ольга даже потеряла счёт времени, а Хавьер все раскачивался и раскачивался, не обращая на собравшихся никакого внимания. Минуты проходили за минутами, и постепенно девушке начало казаться, что у медиума так ничего и не получится. Владевшее ею прежде беспокойство по поводу общения с призраками куда-то улетучилось, и Ольга почувствовала, что ею начинает овладевать сонливость. Но вдруг всё изменилось.

Хавьер перестал раскачивать и застыл, неестественно выпрямившись на стуле, глаза его по-прежнему были закрыты, но лицо изменилось неузнаваемо. Оно побледнело и стало похоже на посмертную гипсовую маску – слепок с лица покойника, какие часто делали в прошлом. От одного взгляда на него Ольгу пробрал холод ужаса, вызывая желание отвернуться и бежать прочь. Но самым страшным было не это потустороннее, мёртвое лицо, а голос, вырвавшийся из уст Хавьера мгновенье спустя. Он был резким, очень низким и хриплым, словно концентрированный мрак из самой преисподней, при его звуках невозможно было не вспомнить истории о демонах и бесах, вселявшихся в людей и говоривших через них. И всё же перед ними был не демон, а всего лишь призрак, сказавший:

– Что вы хотите узнать у меня?

– Кто ты? – громким и уверенным голосом задал первый вопрос Френсис – самый опытный среди них в подобного рода контактах.

– Я – полковник Артур Стюарт – отставной офицер армии Её Величества, – прохрипел призрак.

– Расскажи нам, почему твой сын превращался в волка при свете дня? – спросил следом Дэвид. Ольга же всё ещё была в таком шоке от появления потустороннего гостя, что говорить просто не могла.

– Его прокляли вместо меня, – секунду помедлив, ответил призрак.

– Что значит вместо тебя? Расскажи больше, – велел ему Дэвид.

– Письмо было адресовано мне, – прохрипел тот, – но его открыла Шарлотта… Проклятье пало на моего сына, так как предназначалось мне и моим потомкам.

– Кто наложил его? – снова заговорил Дэвид.

– Не знаю, – ответил призрак.

– Как его снять? – продолжал спрашивать Дэвид.

– Не знаю, – вновь прохрипел дух.

– А где вы жили с вашей женой, когда на вас наслали проклятье? – вступила, наконец, в разговор Ольга, мысли которой вдруг озарила неожиданная догадка.

– В доме близ военного форта, – прозвучал голос призрака едва слышно, будто донёсся откуда-то издалека.

– В какой стране?! – одновременно выкрикнули Ольга и Дэвид.

Но было уже поздно, призрак покинул тело Хавьера, и медиум открыл глаза.

В следующую секунду, раньше, чем кто-нибудь успел опомниться после разговора с духом, дверь в комнату для спиритических сеансов распахнулась, и на пороге появился сам сэр Рональд. Оглядев собравшихся пронзительным, ледяным взглядом, он улыбнулся своей обычной обманчиво-дружелюбной улыбкой и произнёс негромко, обращаясь к медиуму:

– Хавьер, я тебя повсюду ищу. Не мог бы ты пройти со мной в мой кабинет на пару слов.

– Конечно, – ответил окончательно пришедший в себя Хавьер и, встав из-за стола, направился к выходу из комнаты. Невозможно было понять, испугался ли он, увидев сэра Рональда, но пока медиум шёл по комнате, Ольга заметила, что осанка его по-прежнему оставалась болезненно прямой.

Когда Хавьер поравнялся с ним, сэр Рональд произнёс, обращаясь к оставшимся в комнате людям:

– Доброго вечера, господа и дама, – и закрыл за собой дверь.

После этого в комнате повисла тишина, которую первой нарушила Ольга, сказав с искренним беспокойством:

– Что сэр Рональд сделает теперь с Хавьером?

– Ничего, – спокойно ответил Френсис, – просто вежливо предупредит, что если он и дальше будет без спроса устраивать подобные спиритические сеансы, он вышвырнет его на улицу и найдёт себе другого медиума.

– Он может так поступить с ним? – удивилась Ольга, прежде думавшая, что сэр Рональд никого добровольно не отпускает из поместья.

– Полагаю, он уже не раз так поступал, – сказал Френсис. – Иначе почему все испытуемые здесь сплошь молодежь? Очевидно, люди вроде нас не такая уж большая редкость, чтобы до бесконечности цепляться за каждого. Впрочем, возможно, это касается не всех… – Он многозначительно глянул на Дэвида и затем произнёс. – Ну, что же, раз всё закончилось, я, пожалуй, пойду к себе. – Он встал из-за стола и, пожелав Ольге и Дэвиду на прощание доброго вечера, покинул комнату.

После его ухода Ольга и Дэвид тоже не стали задерживаться и отправились на выход из комнаты для спиритических сеансов, вызывавшей у них после увиденного непреодолимое отвращение. Но идти сразу обратно в свою спальню им не хотелось, поэтому, пользуясь тем, что солнце уже село, они решили выйти на улицу и немного прогуляться по саду. О недавнем спиритическом сеансе они не говорили, так как говорить было просто не о чём. Они не узнали того, что им было нужно, а это означало, что им по-прежнему придётся рассчитывать на гипотетический дневник полковника Стюарта, находившийся в руках сэра Рональда.

Неожиданная помощь

Вне дома оказалось довольно прохладно, но, несмотря на это, Ольга и Дэвид немного задержались в саду, прогуливаясь под прозрачным осенним небом, покрытым яркой россыпью звёзд. Они не говорили друг с другом, а просто молча бродили то среди деревьев, то вокруг озера, снова и снова мысленно возвращаясь к одному и тому же вопросу: что делать дальше? Однако ночью температура на улице падала стремительно, поэтому спустя минут тридцать Ольга предложила вернуться в дом. Говоря об этом, она думала, что завтра нужно будет встать пораньше, чтобы с самого утра продолжить поиски дневника, который, несмотря ни на что, она всё ещё надеялась отыскать в доме. Но только девушка решила, что именно так и сделает, как услышала какой-то тихий шёпот, прозвучавший не то рядом с её правым ухом, не то вовсе в её голове. От неожиданности девушка даже обернулась, чтобы посмотреть, не стоит ли кто за её спиной, но позади оказался только пруд. Тогда она решила, что ей померещилось, и спокойно пошла дальше, как вдруг снова услышала тот же шёпот, но на этот раз отчётливее:

«Не ложитесь спать, – говорил он, – будьте готовы, ночью я приду к вам…».

– Что это? – произнесла вслух Ольга, остановившись на полушаге.

– В чём дело? – спросил Дэвид, услышав её голос.

– Я только что слышала…,. – начала говорить Ольга. – Но, может быть, мне просто показалось, будто кто-то сказал, чтобы мы были готовы.

– К чему готовы? – продолжал спрашивать Дэвид без тени сомнения в том, что Ольга действительно что-то слышала.

– Не знаю, – покачала головой девушка, – но мы не должны ложиться спать, потому что ночью к нам кто-то придёт.

– Значит, не будем, – уверенно сказал парень. – Ты не узнала того, кто говорил?

– Не уверена, – ответила Ольга, – но мне показалось, что это была Ребекка.

– Возможно, это действительно была она. Наверняка она умеет не только читать, но и внушать мысли…. Ну что же, коль скоро она собирается прийти, мы будем её ждать. Только помни, нельзя думать об этом, ведь твои мысли может услышать кто-то другой.

Дэвид и Ольга вернулись в дом и поднялись в свою комнату. По закону подлости едва Ольга оказалась в спальне и увидела большую, мягкую постель, ей сразу жутко захотелось спать, хотя именно в эту ночь спать было нельзя. На часах было только десять, но она отчего-то чувствовала себя как выжатый лимон и, будучи не в силах сопротивляться усталости, не раздеваясь, прилегла на кровать. Но вдруг её осенила мысль, что быть готовой вовсе не значит быть в вечернем платье, поэтому девушка с трудом заставила себя подняться и переодеться в джинсы и тонкий свитер, в которых она приехала в поместье. Дэвид тоже переоделся, сменив костюм на свои джинсы и свитер, после чего он уселся в стоявшее недалеко от кровати широкое кресло, из которого было видно одновременно и дверь, и закрытое плотным ставнями окно. Сама Ольга при этом вернулся на кровать.

Ольга не заметила, как уснула, и не помнила, что ей снилось. Очнулась она в полной темноте, не представляя, сколько времени проспала, и вообще с трудом понимая, что происходит вокруг. Разбудил её Дэвид, мягко потрепав по плечу, и сделал он это потому, что их ночной гость, а точнее, гостья прибыла. Как оказалось, это действительно была Ребекка, очнувшаяся от своего летаргического сна и поднявшаяся в их комнату из больничного отделения.

– Что ты здесь делаешь? – удивлённо спросила Ольга, помня, что ещё несколько часов назад Ребекка больше походила на труп, а теперь как ни в чём не бывало стояла перед ними.

– Тише! – шикнула она. – Говорить буду я. Я пришла, чтобы помочь вам выбраться из этого дома.

– Помочь? – возмущенно прошептала Ольга. – Не ты ли помогла сэру Рональду заманить нас сюда? Зачем тебе теперь помогать нам?

– Если бы вы не оказались здесь, то так ничего и не узнали бы о семье Дэвида и, самое главное, о дневнике, – спокойно ответила Ребекка. – Так что я с самого начала помогала вам. Разве ты не помнишь, как на всём протяжении этого путешествия кто-то порой будто подсказывал тебе, что делать? Например, как поступить с деньгами родителей Дэвида?

– Это была ты! – шёпотом воскликнула Ольга.

– Так же, как и сегодня вечером в саду, – сказала Ребекка. – А делаю я это потому, что чувствую, что в конце этого вашего путешествия вы можете не только найти способ избавить Дэвида от превращений в волка, но и исцелить мою болезнь.

– Ты думаешь, нас ждёт успех? – вступил в разговор Дэвид.

– Я этого не исключаю, – ответила Ребекка, – и даже надеюсь… А теперь, если позволите, я расскажу вам, с чем пришла. Возможно, вы уже поняли, но, на всякий случай, я лучше озвучу это. У сэра Рональда нет дневника твоего предка, Дэвид, он солгал вам, чтобы задержать здесь. На самом деле, он только однажды держал его в руках и мельком просматривал, поэтому и знает его содержание.

– Значит, то, что он рассказал нам о моей семье, правда? – спросил Дэвид.

– Отчасти, – ответила Ребекка, – но он очень многое приукрасил о своей роли в этой истории…

– Что ты имеешь в виду? – задала вопрос Ольга. – Он не был на самом деле другом Мелани, или что?

– Сэр Рональд был её другом когда-то, – уклончиво ответила Ребекка, будто не хотела рассказывать подробности. Однако и серьёзных причин молчать у неё, по-видимому, не было, поэтому, поразмыслив немного, она продолжила. – В молодости сэр Рональд очень любил Мелани, и её внезапный брак стал для него тяжёлым ударом, он буквально возненавидел её мужа, хотя никогда его не видел. Особенно его угнетало то обстоятельство, что Мелани исчезла из его жизни после замужества, потому что прекратила все контакты со своей семьёй и прежними друзьями. Только тринадцать лет спустя, после долгих и упорных поисков сэру Рональду удалось узнать, где находится её новый дом и получить немного информации о его обитателях. Однако все его сведения – полученные от подкупленного им слуги – сводились к тому, что старый хозяин поместья и его сын – муж Мелани – никогда не выходят из дома при свете дня и большую часть светлого времени суток проводят в подземелье под замком. Что это могло означать, сэр Рональд тогда даже не представлял, но, как человек, склонный к мистике не меньше своей дорогой подруги, он внушил себе, что здесь замешана какая-то страшная тайна. Кроме того, он уверил себя, что Мелани несчастлива в поместье и, вероятно, жалеет о своём скоропостижном замужестве. Конечно, сэру Рональду на самом деле просто хотелось, чтобы это было так, причём хотелось настолько сильно, что постепенно он даже забыл, что выдумал несчастье Мелани, и решил во что бы то ни стало спасти её. – Ребекка умолкла ненадолго, словно собираясь с духом, чтобы сказать, что произошло дальше. – Пожар, – тихо произнесла она, наконец, – не был трагической случайностью, его устроил сэр Рональд. Подробностей я не знаю, он никогда не думал о них при мне, но каким-то образом ему удалось организовать всё так, чтобы огонь вспыхнул именно на подземном уровне и лишь потом захватил верхние этажи дома. По счастливой случайности дети Мелани поднялись наверх незадолго до того, как начался пожар, и вместе с ней и прислугой смогли выбраться из дома. Но муж Мелани, его отец и мать оказались в ловушке под землёй, потому что лифт и лестница на поверхность были заблокированы… Они все погибли там, поэтому Хавьер никогда не спускается на подземный уровень. Он говорит, что воспоминания о том дне ещё слишком свежи…

Ребекка снова замолчала, и в комнате повисла тяжёлая, гнетущая тишина, нарушить которую несколько минут спустя первой решилась Ольга.

– Скажи, – обратилась она к Ребекке, – если он устроил пожар, чтобы убить мужа Мелани, зачем же потом он стал заботиться о его детях?

– Потому, что он раскаялся в содеянном, когда увидел, какое горе принёс его поступок Мелани, – сказала Ребекка печальным тоном. – Но исправить он уже ничего не мог… Спустя некоторое время умерла и Мелани, и смерть её привела сэр Рональда в отчаянье. У него ничего не осталось от неё, кроме её детей, о которых, кроме него, некому было позаботиться. И он стал заботиться о них так, как умел… Ричард был слишком похож на своего отца, и, к тому же, он перестал быть ребёнком в тот день, когда случился пожар, поэтому с ним сэр Рональд не сумел найти общий язык.

– И на его совести лежит ещё и смерть брата моей матери, – произнёс Дэвид каким-то тёмным скорбным голосом.

– Нет, – с неожиданной улыбкой в голосе возразила ему Ребекка, – твой дядя не был убит охотниками. Ему удалось скрыться от сэра Рональда и заставить его поверить в свою смерть. А уходя, он захватил с собой дневник. Я узнала обо всём этом только сегодня, кода покидала своё тело…

– То есть это не было что-то вроде комы? – спросила Ольга, ухватившись за возможность перевести разговор в менее болезненное для Дэвида русло.

– Было, – печально улыбнулась Ребекка. – Но в этом состоянии, когда моё тело находится на грани смерти, разум мой освобождается, и я могу путешествовать дальше и узнавать больше, чем в нормальном состоянии. Так, сегодня я смогла проникнуть в мысли сэра Рональда, которые он долго от меня скрывал, а ещё обнаружить местонахождение Ричарда и дневника.

– Где он? – чуть громче, чем следовало, спросил Дэвид, естественно взволнованный мыслью о том, что у него есть живой дядя.

– В Ирландии, – тихо сказала Ребекка.

– Нам нужно отправиться туда, – прошептала Ольга. – Но сэр Рональд ни за что нас не отпустит…

– Поэтому, я помогу вам бежать отсюда, – снова улыбнулась Ребекка. – У сэра Рональда есть целый парк прекрасных автомобилей, и я отведу вас туда, только нужно немного подождать, пока у охранников начнётся пересменка. Затем мы спустимся на подземный уровень, и я отведу вас в гараж.

– Ты поедешь вместе с нами? – спросила Ольга.

– Мне нужно будет остаться, чтобы задержать погоню, но потом я к вам присоединюсь, – произнесла Ребекка, сделав пару шагов по комнате.

– А ты уверена, что сможешь покинуть этот дом и обойтись без врачей? – с искренним беспокойством спросил её Дэвид.

– Я смогу продержаться достаточно долго без приступов, а если один и случится, то присутствие врачей всё равно ничего не изменит. Здесь они постоянно наблюдают меня, но не могут ничем мне помочь. Равно как и учёные этого так называемого института не в состоянии понять природу наших способностей. Они много лет изучают таких, как я, Френсис или Сарнай, но так и не продвинулись в своих исследованиях ни на шаг. А всё дело в том, что они пытаются взвесить атом на пудовых весах. Их подход к исследованию наших способностей в корне неверен.

– А каким он должен быть? – спросил Дэвид.

– В первую очередь, им нужно перестать считать такие вещи, как телепатия, ясновидение, телекинез и тому подобное чем-то сверхъестественным и понять, что всё это есть лишь способ применения энергии, которой наделён каждый. И затем им, конечно же, нужно разработать совершенно новую методику изучения, создать новые, более чувствительные измерительные приборы. Короче говоря, дело это небыстрое, и всем этим старичкам-учёным вряд ли удастся дожить до того дня, когда их наука сможет хоть что-то внятно объяснить о наших талантах… Впрочем, это известно всем живущим здесь подопытным кроликам.

– Если это бессмысленно, почему тогда они остаются здесь? – спросила Ольга, подумав обо все тех необычных людях, с которыми познакомилась в поместье. – Неужели, их всех здесь держат против воли?

– Нет-нет, – покачала головой Ребекка, – такой подход сэр Рональд применил только к вам, остальные же находятся в этом доме вполне добровольно. Я, например, потому, что это единственное место, где ведутся хоть какие-то исследования моей болезни, мешающей, откровенно говоря, вести нормальную жизнь. Чжао Линга сэр Рональд нанял под тем предлогом, что ему нужна была по-настоящему качественная охрана, а теперь он продолжает оставаться здесь из-за меня… Френсис здесь для того, чтобы заработать денег, ведь сэр Рональд платит своим испытуемым. Хавьер за тем же, правда, он ещё и считает себя чуть ли не сверхчеловеком, хотя, на мой взгляд, медиумизм – это просто болезнь. А Сарнай здесь потому, что ей больше некуда податься с таким опасным даром… Так вот и получается, что для кого-то этот дом стал местом заточения, как для вас, а для кого-то – единственным приютом.

– А как отразится наш побег на тех, кто останется в этом доме? – поинтересовалась Ольга.

– Полагаю, что никак, – сказала Ребекка, пожав плечами. – Разве что кто-то сам начнёт подумывать об уходе. Сэр Рональд непременно организует поиски, но без меня ему будет нелегко узнать, куда вы направились… – Она замолкла и прислушалась к чему-то, что могла услышать только она, а потом сказала. – Пора.

Ребекка подошла к двери спальни и, тихонько приоткрыв её, махнула рукой Ольге и Дэвиду, давая знак, что можно идти. Они схватили свои куртки и на цыпочках проскользнули в коридор вслед за ней. Ночью почти полностью лишённые окон коридоры казались непроглядно тёмными, так что, даже привыкнув к мраку, Ольга была не в состоянии разглядеть хоть что-нибудь. В тоже время Ребекка, судя по её тихим и быстрым шагам, похоже, ничуть не нуждалась в свете и уверенно вела их к центральной лестнице дома. Дэвиду, обладавшему ночным зрением волка, темнота, которая, несмотря на впечатление Ольги, вовсе не была абсолютной, также не слишком мешала, и он пришёл на помощь почти ничего не видевшей девушке, взяв её за руку. Таким образом, все трое успешно добрались до лестницы. Но там им предстояло первое настоящее испытание, состоявшее вовсе не в необходимости спускаться вслепую, а как раз в том, что лестница была оснащена автоматической подсветкой. Стоило Ребекке приблизиться к краю верхней ступеньки, как ту и ещё несколько под ней озарил голубой свет, мгновенно выдавший их всякому, кто мог находиться в этой части дома. Однако Ребекка не зря ждала, пока у охраны начнётся пересменка, и единственного, кто мог стать свидетелем их ночного побега – сторожа – не было на месте. Но, всё равно, когда лестница оказалась позади, все трое вздохнули с облегчением.

После лестницы спуск продолжился на лифте, прибытие которого также заставило вздрогнуть беглецов, поскольку сопровождалось непродолжительной вспышкой яркого белого света, хлынувшего из открытых дверей кабины. Но благодаря предусмотрительности Ребекки и этого никто не заметил, впрочем…

– Странно, что никто нас так и не увидел, – сказала Ольга, когда металлические двери лифта сомкнулись, и он повёз их всех вниз, – ведь здесь повсюду должны быть видеокамеры.

– Я попросила Сарнай нейтрализовать их на некоторое время, – ответила Ребекка. – Она умеет не только поджигать предметы, но и вырубать электронику, поскольку в обоих случаях действует одно и то же излучение.

– Неужели охрана ни о чём не догадывается? – спросил Дэвид.

– Подобного раньше не происходило, так что пока нет, если не считать одного человека, – сказала Ребекка, выходя из лифта. – Линга не провести так легко, и он единственный, кто представляет реальную угрозу вашему побегу. Он непременно попытается вас остановить, если поймёт, где мы… – Она на секунду умолкла, вновь будто прислушиваясь, а затем резко сказала, – быстрее, они скоро будут здесь, – и бросилась по подземному коридору бежать.

Ольга и Дэвид последовали за ней в дальний конец коридора к последней справа двери. Ребекка открыла её своей магнитной карточкой, и за ней оказался ещё один длинный, полный чёрных дверей коридор. В конце его был поворот налево, и открывшийся за ним коридор явно шёл под небольшим углом вверх и был протяжённее, чем оба предыдущие, вместе взятые. Здесь тоже было множество чёрных дверей, но расположенных только вдоль правой стены, так что Ольга могла лишь догадываться об истинных размерах этого подземелья. В конце же этого коридора, во время бега казавшегося Ольге бесконечным, была ещё одна чёрная дверь, открыть которую магнитная карточка Ребекки не смогла.

– Сюда у меня нет доступа, – сказала Ребекка запыхавшимся голосом.

– Я её нельзя выбить? – спросил Дэвид, оглядывая чёрное металлическое полотно.

– Не думаю, что даже оборотню это под силу, – ответила Ребекка. – Да и нет в этом необходимости.

– Как же мы её откроем? – встревожено спросила Ольга.

– Сейчас, – сказал Ребекка, – дайте мне только секундочку отдышаться. Мне, знаете ли, не часто приходится бегать так быстро.

Она сделала пару глубоких вдохов и выдохов, а потом закрыла глаза и произнесла:

– Отойдите немного.

Ольга и Дэвид отошли на два шага от двери. Тогда Ребекка открыла глаза и быстро потёрла друг о друга свои руки. Затем она развела ладони на несколько сантиметров друг от друга и, вытянув руки перед собой, приложила их двери. В следующий миг коридор озарила яркая электрическая вспышка, и дверь распахнулась, открыв вход в небольшую серую комнату с голыми стенами и ведущей наверх винтовой лестницей. Можно было двигаться дальше.

– Человек способен генерировать любые волны, и не только электромагнитные, – поднимаясь по лестнице, объясняла Ребекка только что продемонстрированный ею приём. – Этому фокусу меня научила Сарнай, а я взамен помогала ей учиться контролировать свою силу.

– А в чём он состоит? – спросила поднимавшаяся следом за ней Ольга. – Я имею в виду, что это было?

– Разряд статического электричества, – ответила Ребекка. – При желании вырабатываемое телом электричество можно сконцентрировать, например, в ладонях и затем разрядить на каком-нибудь объекте. Если это будет электроника, она, скорее всего, выйдет из строя.

– Как удачно, что здесь везде магнитные замки, – сказала Ольга, тяжело вздохнув на очередном повороте винтовой лестницы.

Продвижение вверх было небыстрым, так как Ребекка уже порядком устала от беготни – ведь всего пару часов назад она была при смерти – да и ступеньки лестницы были крутыми и неудобными. К счастью, скоро они закончились, и все трое – Ребекка, за ней Ольга и Дэвид – выбрались на ровную поверхность в каком-то тёмном и, судя по гулкому эху от их шагов, большом помещении. Но на этот раз им не пришлось долго бродить в темное, как это было в доме, поскольку по первому же хлопку Ребекки в ладоши зажёгся неяркий белый свет.

Слух не подвёл Ольгу, они действительно оказались в огромном помещении с довольно низким потолком, очевидно, служившим гаражом. Повсюду здесь на некотором расстоянии друг от друга стояли на своих местах самые разные автомобили: от грубо на вид сделанных внедорожников до раритетных машин прошлого века. В нескольких метрах от винтовой лестницы, за рядами до блеска отполированных машин, пол парковки начинал плавно подниматься вверх до тех пор, пока не упирался в закрытые гаражные ворота.

– Где мы? – спросила Ольга, глядя на чёрные металлические ворота.

– В подземном гараже, примерно в километре от поместья, – ответила Ребекка, остановившись возле мощного чёрного внедорожника. – Снаружи въезд в него, – она махнула рукой в сторону ворот, – замаскирован под склон холма. За ним идёт грунтовая лесная дорога, которая затем соединяется с хорошей асфальтированной трассой, где можно будет набрать приличную скорость. Когда доедите до города, обязательно смените машу и отправляйтесь в место, отмеченное на этой карте. – Ребекка достала из кармана своей куртки сложенную в несколько раз карту и передала её Ольге. – Там вы найдёте Ричарда.

– А на чём именно мы поедим? – спросила Ольга, взяв карту и вновь обведя взглядом находившиеся в гараже машины.

– На этом джипе. – Ребекка кивнула на чёрный внедорожник. – Он не заперт, ключи в бардачке, бак полный. Сегодня днём я внушила одному из охранников, ездившему в город, чтобы он заправил машину, а потом оставил в ней ключи… – Она вдруг осеклась и, побледнев, прошептала, – он здесь! Скорее садитесь в машину, я открою вам ворота, – и побежала к находившейся возле выезда из гаража стене, на которой располагался пульт управления воротами.

Ольга и Дэвид бросились к машине и уже собирались сесть в неё, когда из находившегося в нескольких метрах от них люка буквально вылетел Чжао Линг. Раньше, чем Ольга успела понять, что происходит, он оказался в паре шагов от них, а на его пути встал Дэвид. Что было дальше, она не смогла рассмотреть как следует, так как всё случилось очень быстро. Но мастер боевых искусств вдруг оказался дальше от Дэвида, чем был секунду назад, а сам Дэвид стоял, вытянув вперёд правую руку. А в следующее мгновение произошло сразу несколько событий: Ольга почувствовала резкий порыв воздуха, налетевший откуда-то сзади, словно в гараж ворвался ночной ветер с улицы, потом услышала возглас Ребекки: «Уезжайте!», – и ощутила новый порыв ветра, на этот раз из глубины гаража. Секунду спустя она поняла, что последний порыв воздуха сопровождал молниеносное движение Чжао Линга, пропорхнувшего над их с Дэвидом головами к пульту управления воротами, где, съехав по стене, лежала на полу Ребекка. Ольга хотела броситься ей на помощь, но Дэвид задержал её, схватив за руку.

– Не беспокойся о ней, – сказал он, распахнув водительскую дверь автомобиля, – она сделала это для нас. А нам пора уезжать.

Ольга понимала, что Дэвид прав, поэтому, бросив последний взгляд на Ребекку, которую уже успел поднять на руки Чжао Линг, забралась в машину и достала из бардачка ключи. Когда Дэвид сел в автомобиль, она завела мотор и направила его прямо на распахнутые ворота гаража. Мгновенье спустя внедорожник оказался в густой тьме ночного леса, а перед ним в свете фар вилась узкая грунтовая дорога, как две капли воды похожая на ту, на которой несколько месяцев назад Ольга увидела маленького призрака, изменившего её жизнь.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg