«Убийственные»

Убийственные (fb2) - Убийственные (пер. Вероника Алексеевна Максимова) (Милые обманщицы - 6) 1700K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сара Шепард

Сара Шепард Убийственные

Sara Shepard: PRETTY LITTLE LIARS Book 6: Killer

Published by arrangement with Rights People, London.

Produced by Alloy Entertainment, LLC

Перевод с английского Вероники Максимовой

© 2009 by Alloy Entertainment and Sara Shepard Key Artwork © 2016 Warner Bros. Entertainment Inc. All Rights Reserved

© В. Максимова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

Посвящается Райли

Лжецы должны иметь хорошую память

Алджернон Сидни

Если не изменяет память…

Представьте, вдруг оказалось, что вы можете вспомнить каждую секунду из всей своей прожитой жизни. Не только главные события, которые все и так помнят, а каждую мелочь. Например то, что со своей лучшей подругой вы впервые сблизились в третьем классе на уроке рисования, потому что обе ненавидели запах резинового клея. Или то, что свою безумную любовь в восьмом классе вы впервые увидели, когда он шел через школьный двор с футбольным мячом в одной руке и айподом тач в другой.

Но, как известно, где благословение, там и проклятие. В комплекте со своей новенькой безупречной памятью вы получите напоминание о каждой ссоре с лучшей подругой. Вы будете снова переживать те ужасные моменты, когда ваш влюбленный в футбол предмет обожания сидел с кем-то другим за ланчем. Вы обнаружите, что стопроцентная память может сделать прошлое гораздо непригляднее, чем вы думали. Этот человек кажется вам родственной душой? Присмотритесь получше – может быть, он далеко не так хорош, как вы думаете. Ваша подруга, сколько вы себя помните, всегда была на вашей стороне? О-оой. При ближайшем рассмотрении выяснится, что это вам только кажется.

Если бы четырем милым девушкам из Роузвуда вдруг подарили идеальную память, они, возможно, смогли бы лучше понять, кому можно доверять, а от кого лучше держаться подальше. Однако при этом их прошлое могло бы стать еще менее понятным, чем теперь.

Память вещь ненадежная. Порой мы обречены повторять поступки, о которых успели забыть.

А вот и он. Большой викторианский дом, стоящий на углу глухого переулка, с увитой розами решеткой ограды и многоуровневой тиковой верандой сзади. Только немногим избранным довелось побывать внутри, но все знали, кто жил в этом доме. Некогда самая популярная девочка в школе. Девочка, которая диктовала моду, разжигала бурные страсти, создавала и разрушала репутации. Девочка, с которой мечтали встречаться все парни и брали пример все остальные девочки.

Конечно же, это была Элисон ДиЛаурентис.

Это случилось тихим субботним утром в начале сентября, в Роузвуде, штат Пенсильвания, идиллическом городке в двадцати милях от Филадельфии. Мистер Кавано, живший через улицу от семьи Элисон, вышел во двор, чтобы забрать газету. Темно-золотой ретривер семейства Вондервол, чей дом расположен чуть дальше по улице, нарезал круги по огороженному заднему двору, лая на белок. Все цветочки и листочки были на своих местах… и только четыре шестиклассницы в одно и то же время тайком пробирались на задний двор к ДиЛаурентисам.

Эмили Филдс пряталась среди высоких кустов томатов, нервно дергая шнурки своей спортивной толстовки участницы школьной команды по плаванию. Она никогда в жизни не вторгалась в чьи-то частные владения, тем более на задний двор самой красивой и популярной девочки во всей школе. Ария Монтгомери спряталась за дубом, теребя пальцем вышивку на блузке, которую ее отец привез из очередной неожиданной конференции по истории искусств в Германии. Ханна Марин оставила свой велосипед за валуном около сарая и теперь обдумывала план атаки. Спенсер Хастингс пробралась со своего соседнего двора и спряталась за тщательно подрезанным кустом малины, вдыхая сладковато-горький аромат ягод.

Каждая из них тихонько пялилась на эркерное окно в задней части дома ДиЛаурентисов. Вот по кухне прошли тени. Кто-то громко крикнул в ванной наверху. Хрустнула ветка дерева. Кто-то кашлянул.

Девочки почти одновременно поняли, что они не одни. Спенсер заметила Эмили, неуклюже ворочавшуюся в зарослях. Эмили обнаружила Ханну, сидевшую на корточках за камнем. Ханна, в свою очередь, увидела за деревом Арию. Они дружно вышли на середину заднего двора и собрались в кружок.

– Что вы здесь делаете? – спросила Спенсер.

Она помнила Эмили, Ханну и Арию со времен конкурса чтецов Роузвудской публичной библиотеки для учащихся первых классов – Спенсер тогда победила, а остальные были среди участников. Они никогда не дружили. Эмили относилась к тем девочкам, которые краснели всякий раз, когда учитель вызывал их на уроке. Ханна, которая сейчас туже затягивала пояс своих слегка тесноватых черных джинсов «Пейпер Деним», всегда выглядела недовольной собою. Что же касается Арии – хм, Ария сегодня зачем-то нарядилась баварской пастушкой. Спенсер подозревала, что у Арии вообще никогда не было друзей, кроме воображаемых.

– Да так, ничего, – огрызнулась Ханна.

– Ага, ничего, – повторила Ария, подозрительно глядя на них. Эмили пожала плечами.

– А что ты здесь делаешь? – спросила Ханна у Спенсер.

Спенсер вздохнула. Было и так понятно, что они очутились в этом месте по одной и той же причине. Два дня назад «Роузвуд Дей», частная средняя школа, в которой они все учились, объявила о начале самой долгожданной игры «Капсула времени». Каждый год директор Эпплтон разрезал ярко-синий флаг роузвудской частной школы на множество кусочков, которые старшеклассники затем прятали по всему городу, а учителя вывешивали подсказки о местонахождении каждого клочка в вестибюлях младшей и средней школ. Тот, кто отыскал кусок флага, получал право украсить его по своему вкусу, а когда все фрагменты были найдены, полотнище сшивали заново, администрация школы устраивала грандиозный праздник в честь победителей, после чего флаг помещали в «Капсулу времени» и торжественно закапывали за школьными футбольными полями. Ученики, нашедшие фрагменты флага для «Капсулы времени», становились легендами школы – еще бы, ведь сделанное ими будет жить вечно!

В такой школе, как роузвудская, очень сложно обратить на себя внимание, но найти кусочек флага для «Капсулы времени» гораздо сложнее. Существовала всего лишь одна лазейка, дававшая каждому соискателю слабый лучик надежды, – так называемый «пункт о краже», согласно которому вплоть до момента захоронения «Капсулы» разрешалось украсть фрагмент флага у его счастливого обладателя. Два дня назад некая красивая особа неосторожно похвасталась, что один из кусочков флага практически у нее в руках. И вот теперь четыре ничем не примечательные персоны вознамерились воспользоваться пунктом о краже, когда красавица менее всего этого ожидала.

Сама мысль о краже фрагмента, принадлежавшего Элисон, кружила голову. С одной стороны, это был шанс приблизиться к ней. С другой, это была возможность показать первой красавице роузвудской частной школы, что даже она не всегда может получить то, что хочет. Элисон ДиЛаурентис определенно заслужила проверку на прочность.

Спенсер злобно зыркнула на трех девочек.

– Я пришла сюда первая. Флаг мой.

– Я была здесь раньше тебя, – прошептала Ханна. – Я видела, как ты вышла из дома несколько минут назад!

Ария топнула лиловым замшевым сапожком и вытаращила глаза на Ханну.

– Ты тоже только что пришла. Я была здесь раньше вас обеих!

Ханна расправила плечи и взглянула на растрепанные косы Арии и ее массивные в несколько рядов бусы.

– Да кто тебе поверит?

– Девчонки…. – Эмили кивнула своим острым подбородком в сторону дома ДиЛаурентисов и предостерегающе приложила палец к губам. Из кухни доносились голоса.

– Нет!

Кажется, это был голос Эли. Девочки насторожились.

– Не-ет! – передразнил другой, писклявый голосок.

– Прекрати! – взвизгнула Эли.

– Прекрати! – отозвался второй голос.

Эмили поморщилась. Старшая сестра Кэролайн любила передразнивать ее таким же писклявым голосом, чем доводила Эмили до белого каления. Она подумала, не принадлежал ли второй голос Джейсону, старшему брату Эли, ученику одиннадцатого класса роузвудской частной школы.

– Хватит! – прогремел зычный голос.

Раздался глухой удар, от которого содрогнулись стены, звякнуло разбившееся стекло. Еще через секунду дверь во двор широко распахнулась, и из нее выскочил Джейсон – в расстегнутой рубашке, в незашнурованных ботинках, с пылающими щеками.

– Вот черт, – прошептала Спенсер.

Девочки шмыгнули за кусты. Джейсон пронесся наискосок через двор к лесу, потом резко остановился, заметив что-то слева. Разъяренное выражение медленно сползло с его лица.

Девочки проследили за его взглядом. Джейсон смотрел на задний двор Спенсер. Сестра Спенсер Мелисса и ее новый парень Йен Томас сидели на бортике джакузи. Заметив уставившегося на них Джейсона, они разжали руки. Медленно потянулись бесконечные секунды. Два дня назад, как раз после того, как Эли хвасталась куском флага, который она вот-вот заполучит, Йен и Джейсон подрались из-за нее на глазах у всего шестого класса. Вероятно, спор не был закончен.

Джейсон неловко развернулся и зашагал в сторону леса. Снова хлопнула дверь во двор, и девочки дружно пригнулись. На веранде, озираясь, стояла Эли. Ее длинные светлые волосы струились по плечам, ярко-розовая футболка подчеркивала свежесть и сияние ее кожи.

– Можете выходить, – крикнула Эли.

Эмили вытаращила свои карие глаза. Ария пригнулась еще ниже. Спенсер и Ханна захлопнули рты.

– Нет, правда!

Эли сошла с крыльца, без малейшего усилия сохраняя равновесие в туфлях на высокой танкетке. Она была единственной шестиклассницей, которой хватало смелости носить высокие каблуки в школе – формально в роузвудской частной школе это разрешалось только старшеклассницам.

– Я знаю, что здесь кто-то есть. Но если вы пришли за моим флагом, то опоздали. Его уже украли.

Одолеваемая любопытством, Спенсер выскочила из кустов.

– Что? Кто?

Ария выбралась следом. Эмили и Ханна вышли последними.

Получается, кто-то еще добрался до Эли раньше них?

Эли со вздохом плюхнулась на каменную скамейку, стоявшую перед прудиком с золотыми рыбками. Девочки замешкались, но Эли жестом пригласила их сесть. Вблизи она благоухала ванильным мылом, а еще у нее оказались самые длинные ресницы, которые они когда-либо видели. Эли сбросила свои туфли и погрузила крохотные ножки в мягкую зеленую траву. Ногти на ее ногах были выкрашены алым лаком.

– Не знаю кто, – ответила Эли. – Только что кусок был у меня в сумочке. А потом раз – и его уже нет. А ведь я его уже полностью украсила и все такое. Я нарисовала реально крутую лягушку-анимашку, логотип «Шанель» и девочку, играющую в хоккей на траве. Представьте, я убила кучу времени, копируя инициалы и узор «Луи Виттон» прямо с маминой сумочки! Короче, я все сделала идеально. – Она состроила недовольную гримаску, широко распахнув свои голубые сапфировые глаза. – Лузер, который украл мой флажок, все только испортит, помяните мое слово!

Девочки промямлили слова сочувствия, но каждая неожиданно почувствовала радость от того, что это не она украла флаг Эли – ведь тогда она оказалась бы тем лузером, которого проклинали.

– Эли?

Все дружно обернулись. Миссис ДиЛаурентис вышла на веранду. Она выглядела так, будто собралась на светский бранч, – серое облегающее платье от Дианы фон Фюрстенберг, высокие каблуки. Ее взгляд на секунду задержался на девочках, на лице отобразилось недоумение. Кажется, они никогда раньше не появлялись на заднем дворе ДиЛаурентисов?

– Мы уже уходим, хорошо?

– Хорошо, – ответила Эли и с милой улыбкой помахала ладошкой. – Пока!

Миссис ДиЛаурентис замешкалась, словно хотела что-то сказать. Эли отвернулась, не обращая на нее внимания.

Она ткнула пальцем в Спенсер.

– Ты Спенсер, да?

Спенсер застенчиво кивнула. Эли вопросительно посмотрела на остальных.

– Ария, – напомнила ей Ария.

Ханна и Эмили тоже представились, и Эли небрежно кивнула. Это был ее коронный номер – Эли прекрасно знала, как их всех зовут, но изящно давала понять, что в иерархии шестого класса роузвудской частной школы их имена нигде не значатся. Девочки не понимали, унизили их или поощрили – в конце концов, сама Эли только что соблаговолила узнать их имена.

– Так где, ты говоришь, у тебя украли флаг? – спросила Спенсер, хватаясь за вопрос, чтобы удержать интерес Эли.

Эли оторопело моргнула.

– Э-ээ, в торговом центре.

Она сунула в рот свой мизинец и принялась его грызть.

– В каком магазине? – вмешалась Ханна. – «Тиффани»? «Сефора»?

Возможно, ей удастся произвести впечатление на Эли, дав понять, что она знает названия самых крутых бутиков торгового центра?

– Может быть, – пробормотала Эли. Ее взгляд скользнул в сторону леса. Казалось, будто она высматривает там что-то – или кого-то. Позади них громко хлопнула дверь. Миссис ДиЛаурентис вернулась в дом.

– По-моему, они не должны были разрешать этот пункт о краже! – сказала Ария, закатывая глаза. – Это просто… гнусно.

Эли заправила волосы за уши, пожала плечами. В доме ДиЛаурентисов выключили свет наверху.

– Так где все-таки Джейсон спрятал этот кусок флага? – спросила Эмили.

Эли резко вышла из оцепенения и напряглась.

– А?

Эмили вздрогнула, испугавшись, что нечаянно расстроила Эли.

– Ты недавно говорила, что Джейсон рассказал тебе, где спрятал свой кусок флага. Ты же его нашла, да?

На самом деле Эмили гораздо больше интересовал глухой стук, который раздался в доме несколько минут назад. Эли и Джейсон подрались? Джейсон зашел слишком далеко, передразнивая голос Эли? Но она не посмела спросить об этом.

– Ну… – Эли все быстрее и быстрее крутила серебряное колечко, которое всегда носила на правом указательном пальце. – Ну да. Конечно. Этот кусок я и нашла.

Она повернулась в сторону улицы. Мерседес цвета шампань, который девочки часто видели у школы, когда он забирал Эли, медленно проехал по подъездной дорожке и свернул за угол. Вот он остановился перед знаком «Стоп», включил поворотник и свернул направо.

Эли шумно выдохнула и взглянула на девочек почти рассеянно, как будто не понимала, откуда они здесь взялись.

– Ну… пока, – сказала она. Потом развернулась и ушла в дом. Через несколько секунд наверху зажегся свет – в том же самом окне, где его совсем недавно погасили.

Переливисто зазвенели китайские колокольчики на заднем крыльце дома ДиЛаурентисов. Бурундук пробежал по лужайке. С минуту-другую девочки были так ошеломлены, что не могли пошевелиться. Когда стало ясно, что Эли уже не вернется, они натянуто попрощались и разошлись в разные стороны. Эмили срезала путь через двор Спенсер и побрела по тропинке к дороге, пытаясь разглядеть в случившемся светлую сторону – в конце концов, нужно сказать спасибо Эли хотя бы за то, что она вообще с ними заговорила! Ария углубилась в лес, досадуя на то, что вообще пришла. Спенсер поплелась обратно к себе домой, сконфуженная тем, что Эли отнеслась к ней с тем же пренебрежением, что и к остальным. Йен и Мелисса уже ушли в дом, вероятно для того, чтобы обжиматься на диване в гостиной – фуу. Ханна забрала свой велосипед из-за камня во дворе Эли и увидела блестящий черный автомобиль, стоявший прямо перед домом ДиЛаурентисов. Она озадаченно прищурилась. Кажется, она уже видела его раньше? Пожав плечами, Ханна отвернулась, объехала тупик и покатила вниз по улице.

Каждая из девочек испытывала одинаково тяжелое, беспросветное чувство унижения. Кем они себя возомнили, пытаясь украсть фрагмент флага «Капсулы времени» у самой популярной девочки роузвудской частной школы? Как они вообще осмелились поверить, будто смогут это сделать? Эли, наверное, ушла в дом, позвонила своим лучшим подружкам – Наоми Зиглер и Райли Вулф – и всласть посмеялась над лузершами, заявившимися к ней во двор. На какой-то краткий миг девочкам показалось, будто Эли собирается дать им шанс на дружбу, но теперь этот шанс безвозвратно ушел.

Или… еще нет?

В следующий понедельник по школе распространился слух, что у Эли украли кусок флага. Затем последовал второй слух: говорили, будто бы Эли насмерть поссорилась с Наоми и Райли. Никто не знал, что стало причиной ссоры. Никто не знал, из-за чего все началось. Зато все знали самое главное: в звездной компании шестого класса образовалось несколько свободных вакансий.

Когда Эли заговорила со Спенсер, Ханной, Эмили и Арией на благотворительном мероприятии, организованном роузвудской школой в следующую субботу, девочки поначалу восприняли это как гнусный розыгрыш. Но Эли помнила их имена. Она выразила восхищение тем, как безукоризненно Спенсер написала слова «безделушки» и «подсвечники». Она одобрительно взглянула на новые сапожки Ханны из «Антрополоджи» и серьги из павлиньих перьев, которые отец Арии привез из Марокко. Она пришла в восторг, когда Эмили с легкостью подняла целую коробку с зимними куртками прошлого сезона. Девочки и опомниться не успели, как Эли уже пригласила их к себе домой с ночевкой. За которой последовала еще одна ночевка, за ней следующая. К концу сентября, когда игра «Капсула времени» подошла к концу и все счастливчики сдали свои разукрашенные фрагменты флага, школу облетел слух: у Эли появились сразу четыре новые лучшие подруги.

Они сидели рядом на церемонии захоронения «Капсулы времени» в актовом зале роузвудской школы, глядя, как директор Эпплтон вызывает на сцену каждого нашедшего кусок флага. Когда Эпплтон объявил, что один из фрагментов, первоначально найденный Элисон ДиЛаурентис, так и не был возвращен в администрацию, а посему считается недействительным, девочки крепко сжали руки Эли. «Это нечестно! – горячо шептали они. – Это был твой фрагмент! Ты вложила в него столько труда!»

И только девочка, сидевшая в конце ряда, одна из новых лучших подруг Эли, так сильно дрожала, что ей пришлось зажать колени ладонями. Ария прекрасно знала, где находится кусок флага Эли. Иногда, после ритуального пятистороннего вечернего разговора перед сном, она смотрела на обувную коробку, стоявшую на самой верхней полке шкафа, и тупая ноющая боль мгновенно просыпалась у нее в животе. И все-таки хорошо, что она никому не рассказала о том, что кусок флага хранится у нее. И хорошо, что она его не вернула. Наконец-то в ее жизни все стало замечательно. Теперь у нее были подруги. Теперь ей было с кем сидеть за ланчем, с кем проводить выходные. Лучше всего забыть о том, что произошло в тот день… навсегда.

Но возможно, Ария напрасно поторопилась все забыть. Возможно, ей стоило снять коробку со шкафа, поднять крышку и как следует рассмотреть давно утраченный Эли флажок. В конце концов, это Роузвуд, здесь все что-нибудь да значит. И то, что Ария могла увидеть на куске флага, возможно, подсказало бы ей, что случится с Эли в самом недалеком будущем.

Ее убьют.

1. Девушка, которая кричала «труп»

Спенсер Хастингс поежилась от зябкой вечерней прохлады и наклонилась, чтобы не оцарапаться о колючую ветку шиповника.

– Сюда, – бросила она через плечо, углубляясь в лес, начинавшийся сразу за перестроенной фермой, где жила ее семья. – Там мы его увидели.

Ее в прошлом лучшие подруги – Ария Монтгомери, Эмили Филдс и Ханна Марин – быстро шли следом. Девочки с трудом балансировали на высоких каблуках и придерживали руками подолы своих вечерних платьев – дело происходило субботним вечером, до этого они все присутствовали на школьном благотворительном вечере в доме Спенсер. Эмили всхлипывала, ее лицо было мокрым от слез. Зубы Арии выбивали дробь, как бывало всегда, когда она была напугана. Ханна не издавала ни звука, но глаза у нее были огромные от страха, и она размахивала большим серебряным подсвечником, прихваченный из столовой в доме Хастингсов. Офицер Даррен Вилден, самый молодой городской коп, плелся за ними, водя лучом своего фонарика по кованой ограде, отделявшей двор Спенсер от дома, где когда-то жила Элисон ДиЛаурентис.

– Он на этой поляне, прямо на тропинке, – крикнула Спенсер.

Начался снегопад – сначала легкие редкие пушинки, потом повалило сильнее, тяжелыми мокрыми хлопьями. Слева от Спенсер возвышался амбар ее семьи – то самый, где три с половиной года тому назад они с подругами в последний раз видели Эли живой. Справа от нее была неглубокая яма, откуда в сентябре достали тело Эли. Прямо впереди находилась поляна, где она только что обнаружила тело Йена Томаса, бывшего парня ее сестры, тайную любовь и убийцу Эли.

То есть возможного убийцу.

Спенсер была на седьмом небе от счастья, когда полицейские арестовали Йена по обвинению в убийстве Эли. Все было ясно: в последний день седьмого класса Эли поставила Йену ультиматум – или он порывает с Мелиссой, сестрой Спенсер, или Эли рассказывает всему свету, что они давно вместе. Йен, уже давно уставший от ее выходок, встретился с Эли той ночью. В какой-то момент ярость и отчаяние отключили ему мозги… и он ее убил. Спенсер даже видела Эли и Йена в лесу в ночь убийства, хотя целых три с половиной года подавляла это травматическое воспоминание.

Но за день до суда Йен сбежал из-под домашнего ареста, украдкой проник во двор к Спенсер и умолял ее не свидетельствовать против него. Он уверял, что Эли убил кто-то другой, и был на грани того, чтобы открыть Спенсер какой-то невероятный и умопомрачительный секрет, доказывающий его невиновность.

Проблема заключалась в том, что Йен так и не успел открыть Спенсер этот большой секрет – он бесследно исчез в прошлую пятницу, до начала судебного заседания по его делу. Пока вся полиция Роузвуда прочесывала округ в поисках Йена, все, что Спенсер считала непреложной истиной, вновь оказалось под вопросом. Йен сделал это… или нет? Спенсер видела его с Эли… или она видела кого-то другого? А потом, всего несколько минут назад, кто-то прислал ей сообщение от имени некоего «Йен_Т». «Жду тебя в лесу, на том месте, где она умерла, – гласил текст. – Хочу кое-что тебе показать».

Спенсер бросилась в лес, гадая, что бы это могло быть. Когда она прибежала на поляну, то посмотрела под ноги и закричала. Йен лежал там, синий и распухший, с остекленевшими безжизненными глазами. Вскоре на поляне появились Ария, Ханна и Эмили, а еще через несколько секунд они все получили одинаковое сообщение от новой «Э».

«Его пришлось убрать».

Девочки бегом вернулись в дом Спенсер за Вилденом, но копа в доме не оказалось. Когда Спенсер в очередной раз выбежала на круглую подъездную дорожку перед домом, Вилден откуда ни возьмись очутился там, возле припаркованных автомобилей. Увидев Спенсер, он испуганно взглянул на нее, как будто она застала его за чем-то противозаконным. Не успела Спенсер потребовать ответа, где он болтался все это время, из дома в истерике выбежали остальные и стали заполошно требовать немедленно бежать за ними в лес. И вот теперь они были здесь.

Спенсер остановилась, узнав кривое дерево. Вот старый пень. Вот истоптанная трава. Воздух зловеще застыл, как будто из него исчез весь кислород.

– Это здесь! – крикнула Спенсер через плечо. Она опустила глаза на землю, заранее приготовившись к тому, что увидит.

– О Боже, – прошептала Спенсер.

Тело Йена… исчезло.

Почувствовав головокружение, она сделала шаг назад и схватилась рукой за голову. Крепко зажмурилась, посмотрела еще раз. Тело Йена лежало здесь полчаса тому назад, но сейчас на этом месте не было ничего, кроме тонкого слоя снега. Но… как это может быть?

Эмили прижала ладони ко рту и издала какое-то бульканье.

– Спенсер! – прохрипела она.

Ария исторгла из себя нечто среднее между визгом и стоном.

– Где он? – вскрикнула она, затравленно оглядываясь по сторонам. – Он был прямо здесь!

Лицо Ханны было мертвенно бледным. Она не произнесла ни слова.

За спиной у них раздался жуткий пронзительный клекот. Все подскочили, а Ханна крепче стиснула подсвечник. Но это оказалась всего лишь рация Вилдена, висевшая у него на ремне. Он посмотрел на лица девочек, потом на пустое место перед собой.

– Может быть, это не здесь? – спросил Вилден.

Спенсер помотала головой, чувствуя, как у нее все сильнее сдавливает грудь.

– Нет. Он был здесь!

Она сделала несколько неверных шагов вниз по склону и опустилась на колени в подтаявшую траву. Кое-где она была примята, как будто недавно тут лежало что-то тяжелое. Спенсер вытянула пальцы, чтобы потрогать землю, но сразу же в страхе убрала их. Нет, она не могла прикоснуться к месту, где только что был труп.

– Возможно, Йен был не мертв, а только ранен? – Вилден крутил кнопку на куртке. – Может быть, он сбежал после вашего ухода.

Спенсер широко раскрыла глаза, рискнув представить себе такую возможность.

Эмили часто-часто затрясла головой.

– Нет, он точно не мог быть только ранен!

– Он точно был мертвый, – дрожащим голосом подтвердила Ханна. – Он был… синий.

– Возможно, кто-то перенес тело, – подала голос Ария. – Хотя, мы ушли из леса примерно на полчаса. Этого времени вряд ли хватило бы.

– Здесь точно кто-то был, – прошептала Ханна. – Кто-то стоял надо мной, когда я упала.

Спенсер резко обернулась и уставилась на нее.

– Что?

Понятное дело, последние полчаса были совершенно сумасшедшие, но Ханна должна была сказать о таком!

Эмили тоже во все глаза глядела на Ханну.

– Ты видела, кто это был?

Ханна шумно сглотнула.

– Не могу точно сказать, он был в капюшоне. Я думаю, это был парень, но откуда мне знать? Может быть, это он перетащил куда-то тело Йена.

– Возможно, это была «Э», – сказала Спенсер, сердце бешено колотилось у нее в груди. Она порылась в кармане куртки, вытащила свой смартфон и показала Вилдену зловещее сообщение от «Э».

«Его пришлось убрать».

Вилден мельком взглянул на экран телефона и вернул его Спенсер. Его губы плотно сжались.

– Просто не знаю, сколько раз вам повторять! Мона мертва. Этот ваш «Э» – обычный подражатель. Бегство Йена ни для кого не секрет – о нем известно во всем округе.

Спенсер растерянно переглянулась с остальными. Этой осенью Мона Вондервол, одноклассница и лучшая подруга Ханны, посылала им всем витиеватые, мучительные сообщения за подписью «Э». Мона многократно портила им жизнь, она даже планировала убить их, сбив Ханну на своем внедорожнике и чуть не спихнув Спенсер с обрыва над карьером Утопленников. С тех пор как Мона сама сорвалась в карьер, девушки считали себя в безопасности… пока на прошлой неделе не начали получать зловещие сообщения от нового «Э». Сначала они думали, что под именем «Э» скрывается Йен, поскольку сообщения стали приходить только после того, как его выпустили из тюрьмы под домашний арест. Но Вилден отнесся к этому предположению скептически. Он твердил, что это невозможно – Йена лишили доступа к мобильному телефону, не говоря уже о том, что, находясь под домашним арестом, он физически не мог рыскать по городу, следя за каждым шагом девушек.

– «Э» существует! – возразила Эмили, в отчаянии качая головой. – Что, если это «Э» убила Йена? Или унесла его тело?

– Возможно, эта «Э» и Эли убила, – добавила Ханна, продолжая крепко сжимать подсвечник.

Вилден облизнул губы, теперь он выглядел встревоженным. Крупные хлопья снега падали ему на макушку, но он не стряхивал их.

– Девочки, у вас истерика. Эли убил Йен. Уж вам-то это известно лучше, чем кому бы то ни было! Мы арестовали его на основании ваших показаний.

– А вдруг Йена подставили? – не смутилась Спенсер. – Что, если «Э» убила Эли, а Йен об этом узнал? – «И что, если копы что-то от нас скрывают?» – едва не добавила она. Именно этой теории придерживался Йен.

Вилден провел пальцами по эмблеме роузвудского отделения полиции, вышитой у него на куртке.

– Это Йен запудрил тебе мозги в четверг вечером, когда заглянул на твое крылечко, а, Спенсер?

Внутри у Спенсер все оборвалось.

– Откуда ты знаешь?

Вилден впился в нее взглядом.

– Мне позвонили из участка. Нас проинформировали. Кто-то видел, как вы разговаривали.

– Кто?

– Он не представился.

Голова у Спенсер пошла кругом. Она посмотрела на своих подруг – о своей тайной встрече с Йеном Спенсер рассказала только им! – но они все выглядели потрясенными и растерянными. Был только один человек, знавший о ее встрече с Йеном.

«Э».

– Почему ты не пришла к нам сразу после того, как это произошло? – Вилден ближе придвинулся к Спенсер. Изо рта у него пахло кофе. – Мы бы отправили Йена в тюрьму. Оттуда он бы ни за что не сбежал.

– «Э» мне угрожала, – возразила Спенсер.

Она порылась в полученных сообщениях и показала Вилдену то самое послание от «Э»: «Кто-нибудь хватится несчастной малышки Мисс Несовершенство, если она вдруг исчезнет?»

Вилден несколько раз качнулся взад-вперед на каблуках. Пристально посмотрел на землю, где не больше часа назад лежало тело Йена, вздохнул.

– Слушайте, я вернусь в дом и вызову группу. Но вам я все равно не советую валить все на «Э».

Спенсер покосилась на рацию, висевшую у него на боку.

– Почему ты не вызовешь группу прямо отсюда? – спросила она. – Ты бы мог дождаться ее здесь, в лесу, и начать поиски немедленно.

На лице Вилдена отразилось смятение, словно он оказался не готов к этому вопросу.

– Девочки, позвольте мне делать мою работу. Мы должны следовать… процедуре.

– Процедуре? – переспросила Эмили.

– О Боже, – прошептала Ария. – Он нам не верит.

– Я вам верю, верю! – Вилден поднырнул под низко свисающими ветками. – Но самое лучшее, что вы можете сейчас сделать, это пойти домой и отдохнуть. Здесь я сам со всем разберусь.

Порыв ветра трепал концы серого шерстяного шарфа, который Спенсер намотала на шею перед тем, как прибежать сюда. Осколок луны вынырнул из тумана. Через несколько секунд свет фонаря Вилдена исчез. Показалось Спенсер, или он в самом деле хотел поскорее отделаться от них? Он так разволновался из-за того, что тело Йена до сих пор лежит где-то в лесу… или из-за чего-то другого?

Спенсер обернулась и пристально уставилась на пустой овраг, желая, чтобы тело Йена, где бы оно сейчас ни было, вернулось обратно. Она до конца жизни не забудет, что один глаз у него был выпучен, а второй крепко закрыт, будто заклеен. Его шея была вывернута под неестественным углом. А на пальце осталось платиновое кольцо выпускника роузвудской частной школы, синий камень блестел в лунном свете.

Остальные девочки тоже смотрели на опустевшее место. Потом где-то в глубине леса раздался треск. Ханна схватила Спенсер за руку. Эмили взвизгнула. Они все оцепенели в ожидании. Спенсер слышала, как пульс колотится у нее в ушах.

– Я хочу домой! – вскрикнула Эмили.

Все тут же закивали – да-да, они все думали то же самое. До тех пор пока роузвудская полиция не начала поиски, им было опасно находиться здесь одним.

Они пошли по своим следам обратно к дому Спенсер. Выбравшись из оврага, Спенсер сразу увидела впереди тонкий золотистый луч фонарика Вилдена, прыгавший по стволам деревьев. Она остановилась, ее сердце снова забилось где-то в горле.

– Девчонки, – прошептала Спенсер, указывая рукой.

Фонарик припустил еще быстрее, как будто Вилден почувствовал, что его увидели. Шаги, удаляясь, звучали все глуше, пока не стихли вдалеке.

Вилден шел не к дому Спенсер, чтобы собрать поисковую команду, как он обещал девушкам. Нет, он торопливо уходил все глубже в лес… прямо в противоположном направлении.

2. Что посеешь, то и пожнешь

Следующим утром Ария сидела за желтым пластиковым столом на крошечной кухоньке отцовского дома в Олд Холлисе, студенческом городке под Роузвудом, ела хлопья «Голин» с соевым молоком и пыталась читать газету «Филадельфия сентинел». Ее отец, Байрон, уже закончил разгадывать кроссворд, поэтому страницы были в чернильных пятнах.

Мередит, бывшая студентка и нынешняя невеста Байрона, обосновалась в гостиной, расположенной сразу за кухней. Она зажгла несколько благовонных палочек с ароматом пачулей, отчего вся квартирка стала благоухать, как хэдшоп. Из телевизора в гостиной неслись умиротворяющие звуки прибоя и крики чаек.

«В начале каждой схватки делайте очищающий выдох через нос, – инструктировал женский голос. – На выдохе пойте – хее, хее. Давайте попробуем вместе».

– Хе-ее, хе-ее, хе-ее, – пела Мередит.

Ария подавила стон. Мередит была на пятом месяце беременности и вот уже целый час смотрела видеокурс метода Ламаза[1], благодаря чему Ария получила исчерпывающее представление о дыхательных методиках, родильных мячах и вреде эпидуральной анестезии.

После практически бессонной ночи Ария рано утром позвонила отцу и спросила, нельзя ли ей немного пожить у него. Потом, прежде чем ее мать Элла проснулась, сложила кое-какие вещи в ковровую сумку с цветочным узором, привезенную из Норвегии, и уехала. Ария хотела избежать скандала. Она знала, что ее мать будет озадачена, узнав, что Ария предпочла жить с отцом и его подружкой, разрушительницей семейных очагов, тем более сейчас, когда Элла и Ария наконец-то восстановили отношения после того, как Мона Вондервол (в роли «Э») едва не рассорила их навсегда. Кроме того, Ария ненавидела ложь, но при этом не видела никакой возможности открыть Элле правду о причине своего переезда. «Твой новый дружок запал на меня и при этом вбил себе в голову, что я тоже от него без ума», – как она могла сказать такое? Элла до конца своих дней ее не простит!

Мередит прибавила звук телевизора – наверное, она заглушала его своим «хе-ее, хе-ее». Снова заплескали волны. Раздался звук гонга. «Вы и ваш партнер научитесь тому, как облегчить боль естественных родов и ускорить потуги, – сообщила женщина-инструктор. – Наши методики включают погружение в воду, технику визуализации, а также помогут вашему партнеру довести вас до оргазма».

– О Боже!

Ария хлопнула себя ладонями по ушам. Просто поразительно, как она тут же не оглохла!

Она снова уткнулась в газету. Через всю первую полосу шел заголовок. «Где Йен Томас?» – вопрошал он.

«Хороший вопрос», – подумала Ария.

События прошлой ночи застучали у нее в голове. Каким образом труп Йена мог только что быть на месте, а потом вдруг взять и исчезнуть? Мог ли кто-нибудь убить его и унести тело в то время, когда они бегали за Вилденом? Мог ли убийца заставить Йена замолчать из страха, что тот откроет страшный секрет, о котором он говорил Спенсер?

Или все-таки Вилден был прав – Йена не убили, а только ранили, поэтому он смог уползти, когда они побежали в дом? Но если так, то Йен до сих пор… был где-то рядом. Ария содрогнулась. Йен ненавидел Арию и ее подруг за то, что они подвели его под арест. Он вполне мог желать отмщения.

Чтобы отвлечься, Ария включила маленький кухонный телевизор, стоящий на стойке. По шестому каналу крутили кое-как слепленную реконструкцию убийства Эли – Ария видела ее уже два раза. Она переключила программу. На другом канале шеф роузвудской полиции беседовал с репортерами. Он был в толстой темно-синей куртке на меху, за его спиной виднелись сосны. Похоже, он давал интервью около леса за домом Спенсер. Внизу экрана крупными буквами было написано: «Йен Томас мертв?» Ария подалась вперед, ее сердце заколотилось быстрее.

– У нас имеются неподтвержденные сообщения о том, что прошлой ночью в лесу видели тело мистера Томаса, – говорил шеф. – Мы собрали первоклассную команду и в десять утра начали прочесывать лес. Однако из-за снегопада…

Хлопья забулькали у Арии у животе. Она схватила с кухонного стола свой мобильник и набрала номер Эмили. Та ответила сразу.

– Ты смотришь новости? – рявкнула Ария вместо приветствия.

– Только что включила, – с тревогой в голосе ответила Эмили.

– Как ты думаешь, почему они ждали до утра, чтобы начать поиски? Вилден сказал, что собирается вызвать команду сразу же, еще ночью!

– Вилден еще говорил что-то насчет процедуры, – еле слышно напомнила Эмили. – Может, это с этим связано?

– По-моему, раньше Вилдену процедура была до лампочки! – фыркнула Ария.

– Погоди, это ты о чем? – недоверчиво спросила Эмили.

Ария покрутила в руках столовую салфетку, которую кто-то из подруг Мередит связал из конопли. Прошло почти двенадцать часов с тех пор, как они обнаружили тело Йена, за это время в лесу могло много чего случиться. Кто-то мог замести следы… или, наоборот, подбросить ложные улики. Но полиция – прежде всего, Вилден – с самого начала отнеслись к этому делу очень небрежно. У Вилдена даже не было подозреваемого в убийстве Эли до тех пор, пока Ария, Спенсер и остальные девушки не принесли копам голову Йена на блюде. Затем Вилден прокололся еще дважды: когда Йен сбежал из-под ареста на встречу со Спенсер и когда он исчез в день суда. Если верить Ханне, Вилден не меньше, чем они хотел поджарить Йена на электрическом стуле, однако при этом он не слишком старался удержать его под замком.

– Не знаю, – сказала наконец Ария. – Но все-таки странно, что они приступили к делу только сейчас.

– Ты получала новые сообщения от «Э»? – спросила Эмили.

Ария напряглась.

– Нет. А ты?

– Нет, но думаю, что вот-вот получу.

– Как ты думаешь, кто эта новая «Э»? – спросила Ария. У нее самой не было никаких предположений. Кто это может быть – некто, желавший смерти Йену, сам Йен или вообще кто-то посторонний? Вилден считал, что эти сообщения могут быть розыгрышем какого-то совершенно случайного человека, возможно, живущего в другом штате. Но поскольку эта «Э» на прошлой неделе каким-то образом сфотографировала Арию и Ксавьера, напрашивался вывод о том, что она была где-то здесь, в Роузвуде. Не говоря уже о том, что «Э» знала о трупе Йена в лесу – они все получили от нее сообщение, приказывавшее идти и найти его. Но для чего «Э» так настойчиво старалась показать им труп – чтобы напугать? Предупредить? И когда Ханна упала, она видела, как кто-то наклонился над ней… Какова вероятность, что кто-то мог случайно оказаться в лесу в том же самом месте и в то же самое время, что и труп Йена? Нет, здесь определенно была какая-то связь.

– Не знаю, – в заключение сказала Эмили. – И знать не хочу.

– Возможно, «Э» уже нет? – сказала Ария, вложив в эти слова всю надежду, которую только смогла в себе найти.

Эмили вздохнула и сказала, что ей пора идти. Ария встала, налила себе стакан сока из ягод асаи, который Мередит купила в магазине здорового питания, и потерла виски. Мог ли Вилден нарочно затянуть начало поисков? И если да, то зачем? Прошлой ночью он очень суетился и был сам не свой, а потом убежал в другую сторону от дома Спенсер. Возможно, он что-то скрывает. А возможно, Эмили права, и задержка объясняется исключительно протоколом. И тогда Вилден был всего лишь копом, играющим по существующим правилам.

Арии до сих пор было трудно поверить в то, что Вилден стал копом, тем более – исполнительным и законопослушным. Вилден учился в роузвудской частной школе вместе с Йеном Томасом и Джейсоном ДиЛаурентисом и имел репутацию возмутителя спокойствия. Когда Ария была в шестом классе, а они в одиннадцатом, в свободное время она часто прокрадывалась на территорию старшей школы, чтобы следить за Джейсоном – она тогда была мучительно влюблена в него и постоянно искала возможность его увидеть. Например, могла стоять под окнами столярной мастерской, глядя, как Джейсон шкурит сделанную своими руками подставку для книг, или завороженно любовалась его мускулистыми ногами, когда он бегал по футбольному полю. При этом Ария всегда была осторожна и никому не позволяла застать себя за этим занятием.

Но однажды она все-таки попалась.

Это случилось примерно через неделю после начала учебного года. Ария стояла в коридоре, глядя, как Джейсон сдает библиотечные книги, когда вдруг услышала за спиной негромкий щелчок. Это оказался Дарен Вилден, он стоял, прижавшись ухом к дверце шкафчика, и медленно поворачивал кодовый замок. Шкафчик открылся, Ария увидела зеркальце в виде сердечка на внутренней стороне дверцы и пачку прокладок «Олвейс макси» на верхней полочке. Рука Вилдена цапнула двадцатидолларовую купюру, вложенную между учебниками. Ария наморщила лоб, медленно соображая, что он такое делает.

Вилден выпрямился и заметил Арию. И без тени смущения уставился на нее.

– Тебе здесь нечего делать, – глумливо сказал он. – Но я никому не расскажу… на этот раз.

Когда Ария снова перевела взгляд на экран телевизора, там уже шла реклама местного мебельного комиссионного магазина под названием «Свалка». Ария взглянула на лежащий на столе телефон, вспомнив, что ей нужно сделать еще один звонок. Было почти одиннадцать утра, Элла наверняка уже встала.

Она набрала свой домашний номер. Раздался гудок, потом еще один, и еще. Затем послышался щелчок и кто-то сказал:

– Алло?

У Арии слова застряли в горле. Это был Ксавьер, новый сожитель ее матери. Его голос в трубке звучал бодро и непринужденно, было очевидно, что он не чувствует никакой неловкости, подходя к домашнему телефону Монтгомери. Значит, он остался на ночь после благотворительного вечера? Фу.

– Алло? – повторил Ксавьер.

Ария почувствовала отвращение и не могла выговорить ни слова. Когда на вчерашнем благотворительном вечере Ксавьер подошел к ней и сказал, что им нужно поговорить, она простодушно решила, будто он хочет извиниться за то, что поцеловал ее несколько дней назад. Кто же мог подумать, что на языке Ксавьера «поговорить» означало «полапать»!

После нескольких секунд молчания Ксавьер шумно вздохнул.

– Это Ария? – спросил он липким голосом. Ария сдавленно пискнула. – Зачем же прятаться? – ухмыльнулся Ксавьер. – Я думал, мы пришли к взаимопониманию.

Ария поспешно отключилась. Единственное взаимопонимание, к которому они пришли вчера, заключалось в том, что, если Ария откроет Элле глаза на истинную сущность Ксавьера, он расскажет Элле, что ее дочь увлеклась им – пусть всего на долю секунды. И тогда отношения Эллы и Арии будут разрушены навсегда.

– Ария?

Она вздрогнула и подняла глаза. Над ней возвышался ее отец, Байрон, в растянутой футболке «Холлис» и с фирменной прической я-только-что-вылез-из-кровати.

Он опустился на стул рядом с Арией. Мередит, облаченная в платье для беременных в стиле сари и удобные биркенштоки, вплыла следом и прислонилась к стойке.

– Мы хотим поговорить с тобой, – сказал Байрон.

Ария сцепила руки на коленях. Вид у обоих был очень серьезный.

– Во-первых, мы хотим в среду вечером устроить для Мередит «бэби-шауэр»[2], – начал Байрон. – Ничего особенного, просто нечто скромное с нашими близкими друзьями.

Ария моргнула. У них есть общие друзья? Подумать только! Мередит было двадцать с небольшим, она совсем недавно закончила университет. А Байрон… Байрон был старик.

– Ты тоже можешь пригласить друга, если хочешь, – вставила Мередит. – И, пожалуйста, не забивай себе голову насчет подарка! Честное слово, я совершенно этого не жду!

Ария мысленно спросила себя, успела ли Мередит зарегистрироваться в «Саншайн», роузвудском экологическом детском магазинчике, где продавали органические пинетки, сделанные из переработанных бутылок от газировки, по цене от сотни долларов за пару.

– А теперь по поводу того, где будет этот праздник… – Байрон потянул обшлага своего белого вязаного свитера. – Короче, мы собираемся устроить его в нашем новом доме.

Арии потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл услышанного. Она открыла рот, потом захлопнула его.

– Мы не хотели говорить тебе до тех пор, пока все не будет решено, – торопливо выпалил Байрон. – Но сегодня нам одобрили ссуду, поэтому завтра мы завершим сделку. Мы хотим переехать как можно быстрее и будем рады, если ты поселишься с нами.

– Д-дом, – пролепетала Ария. Она не знала, смеяться ей или плакать. Здесь, в этой крошечной уютной студенческой квартирке в Олд-Холлис, площадью 650 квадратных футов, обставленной в стиле потертого шика, отношения Байрона и Мередит казались… в общем, временными. Зато дом был уже заявкой на нечто большее. Настоящее.

– А где он? – выдавила она наконец.

Мередит погладила пальцами розовую татуировку-паутинку на внутренней стороне своего запястья.

– На Ковентри-лейн. Ария, дом просто чудо, я уверена, что он тебе понравится. Представляешь, там есть винтовая лестница, ведущая в большую спальню на чердаке. Если хочешь, можешь там поселиться. Верхнее освещение просто идеально подходит для живописи.

Ария уставилась на крошечное пятнышко на свитере Байрона. Название «Ковентри-лейн» звучало очень знакомо, но она никак не могла припомнить почему.

– Короче, с завтрашнего дня можно начинать собирать вещи, – сказал Байрон, глядя на Арию с какой-то опаской, словно не знал, чего от нее ждать.

Ария рассеянно повернулась к телевизору. В новостях показывали фото Йена Томаса. Затем на экране появилась его мать, бледная и со следами бессонных ночей на лице.

– Мы ничего не знаем о Томасе с вечера вторника, – заплакала она. – Если кому-нибудь известно, что с ним, пожалуйста, не молчите!

– Погодите, – медленно произнесла Ария, мысль, наконец, сформировалась у нее в голове. – Ковентри-лейн это же сразу за домом Спенсер, да?

– Точно! – просиял Байрон. – Ты будешь жить рядом с ней!

Ария замотала головой. Отец ничего не понял!

– Это же улица, на которой жил Йен Томас.

Байрон и Мередит переглянулись и дружно побледнели.

– Это… там? – переспросил Байрон.

Сердце Арии забилось сильнее. В частности, вот за это она так любила своего отца – он был совершенно равнодушен к сплетням. С другой стороны, как он мог об этом не знать?!

Великолепно. Она будет жить не только рядом с лесом, где они вчера нашли труп Йена, но и рядом с местом смерти Эли. А если Йен все еще жив и бродит по лесу?

Ария взглянула на отца.

– Тебе не кажется, что у этой улицы очень плохая карма?

Байрон скрестил руки на груди.

– Мне очень жаль, Ария. Но мы уже заключили фантастическую сделку и никак не можем от нее отказаться. Это отличный дом… там столько места, вот увидишь, там тебе точно будет удобнее, чем… здесь, – он обвел руками пространство вокруг себя, выразительно ткнув в сторону крошечной ванной комнаты, которой им приходилось пользоваться сообща.

Ария с ненавистью посмотрела на торчавший в кухонном углу тотемный столб с птичьей головой, который Мередит месяц назад притащила с какого-то блошиного рынка. Беда в том, что она не могла вернуться к матери. В ушах у нее снова зазвучал насмешливый голос Ксавьера: «Зачем же прятаться? Я думал, мы пришли к взаимопониманию».

– Хорошо. Я перееду во вторник, – промямлила Ария. Она сгребла со стола учебники и мобильный и поплелась в свою крошечную спальню, устроенную в глубине студии Мередит, чувствуя себя опустошенной и раздавленной.

Когда она бросила свои вещи на кровать, что-то в окне привлекло ее внимание. Студия Мередит находилась в задней части дома и выходила окнами на переулок и обветшалый деревянный гараж. Смутная тень мелькнула в грязных окнах гаража. Потом два немигающих глаза уставились через стекло прямо на Арию.

Она завизжала и прижалась спиной к стене, ее сердце пустилось вскачь. Но в следующую секунду глаза исчезли, как будто их и не было.

3. Унеси меня на луну[3]

Вечером в воскресенье Эмили Филдс сидела в уютной кабинке «У Пенелопы», в ресторанчике домашней кухни недалеко от ее дома. Айзек, новый парень Эмили, сидел напротив нее над тарелкой с двумя ломтиками хлеба с арахисовым маслом, которые он только что заказал. Айзек демонстрировал ей способ приготовления своего всемирно известного и меняющего все жизненные основы сэндвича с арахисовым маслом.

– Фокус в том, – говорил Айзек, – чтобы использовать мед вместо джема!

Он схватил со стола бутылку в форме медведя. Медведь издал громкий пукающий звук, когда Айзек сжал его и начал выдавливать мед на кусок хлеба.

– Клянусь, от этого весь твой стресс как рукой снимет. – Он протянул Эмили сэндвич. Эмили откусила большой кусок, прожевала и улыбнулась.

– Боже! – проговорила она с полным ртом. Айзек сжал ее ладонь, и Эмили растаяла. У Айзека были добрые и выразительные голубые глаза и такие губы, что казалось, будто он все время улыбается. Если бы Эмили не знала его, она бы решила, что он слишком красив, чтобы встречаться с кем-то вроде нее.

Айзек кивнул на телевизор, висевший над стойкой.

– Слушай, это, случайно, не дом твоей подруги?

Эмили обернулась и увидела миссис МакКлелан, соседку Спенсер по улице, которая стояла перед домом Хастингсов со своим белым пуделем на поводке-рулетке.

– Я не сплю с прошлой субботы, – причитала она. – Я просто не могу думать о том, что где-то в лесу за моим домом лежит мертвое тело! Скорее бы его нашли.

Эмили сползла на свое место, желчь подкатила к горлу. Она радовалась, что полиция ищет Йена, но не была готова слушать об этом прямо сейчас.

Следом на экране появился коп из роузвудской полиции.

– Роузвудский отдел полиции выдал все необходимые ордера, сегодня же начались поиски в лесу. – Вспышки камер запрыгали по его лицу. – Мы относимся к этому делу очень серьезно и действуем так быстро, как только возможно.

Репортеры начали забрасывать копа вопросами:

– Почему полицейский, бывший на месте преступления, отложил поиски?

– Есть ли какие-то сведения, которые полиция пока не разглашает?

– Правда ли, что на этой неделе Йен Томас нарушил домашний арест и встретился с одной из девушек, которые позже обнаружили тело?

Эмили прикусила ноготь мизинца, пораженная тем, что прессе уже известно о вылазке Йена на задний двор к Спенсер. Интересно, кто им рассказал? Вилден? Или какой-то другой коп? Или «Э»?

Полицейский поднял руку, призывая к тишине.

– Как я только что говорил, офицер Вилден не откладывал поиски. Нам нужно было получить все необходимые разрешения для доступа в лес, поскольку эта территория является частной собственностью. Информацию о том, что мистер Томас нарушил домашний арест, я пока не готов комментировать.

Официантка поцокала языком и пощелкала пультом, ища другой новостной канал. «Роузвуд реагирует», – гласила большая желтая заставка. На экране была девушка. Эмили моментально узнала ее иссиня-черные волосы и огромные очки «Гуччи».

Дженна Кавано.

У Эмили скрутило живот. Дженна Кавано. Девушка, которую Эмили и ее подруги случайно ослепили в шестом классе. Девушка, которая всего два месяца назад рассказала Арии, что Эли беспокоили какие-то «родственные» проблемы с ее братом Джейсоном, причем такого свойства, о каком Эмили даже думать не хотела.

Она выскочила из-за стола.

– Давай уйдем, – выпалила Эмили, отрывая взгляд от телевизора.

Айзек тоже встал, он выглядел обеспокоенным.

– Я скажу им выключить телик.

Эмили затрясла головой.

– Я хочу уйти!

– Хорошо, хорошо, – спокойно ответил он и, вытащив несколько мятых банкнот, положил их рядом со своей чашкой с кофе. Эмили, пошатываясь, побрела к выходу. Очутившись на маленьком пятачке возле стойки менеджера, она почувствовала, как рука Айзека накрыла ее ладонь.

– Прости меня, – виновато прошептала Эмили, ее глаза наполнились слезами. – Ты даже не доел свой сэндвич!

Айзек дотронулся до ее руки.

– Даже не думай об этом! Я и представить не могу, через что ты прошла.

Эмили уткнулась головой в его плечо. Как только она закрывала глаза, то тут же вспоминала лежащее ничком распухшее тело Йена. До сих пор ей никогда не приходилось видеть мертвых – ни на похоронах, ни на больничной койке, и уж точно не в лесу, на месте убийства. Как жаль, что она не могла уничтожить это воспоминание одним щелчком мышки, как спам в своей электронной почте! Отношения с Айзеком были единственным, что хоть немного облегчало ее боль и страх.

– Спорим, ты не ожидал такого, когда предложил мне встречаться? – пробормотала она.

– Пожалуйста, – нежно сказал Айзек, целуя ее в лоб. – Я помогу тебе это пережить.

За барной стойкой бормотала кофеварка. За окном медленно проехала ворчащая снегоуборочная машина. Эмили в стотысячный раз подумала, что ей невероятно повезло найти такое чудо, как Айзек. Он не отшатнулся от нее даже после того, как она рассказала, что в седьмом классе была влюблена в Эли, а этой осенью – в Майю Сен-Жермен. Он терпеливо выслушал рассказ о том, как родители, борясь с ее лесбийскими наклонностями, запихнули Эмили в «Три Топс», программу по излечению от нетрадиционной ориентации. Айзек держал ее за руку, когда она призналась, что до сих пор постоянно думает об Эли, несмотря на то что Эли очень многое от них скрывала. И вот теперь он снова помогал ей пройти через весь этот ужас.

На улице темнело, в воздухе пахло кофе и яичницей из ресторана. Взявшись за руки, они шли к «Вольво-универсалу», принадлежащему матери Эмили, который был припаркован параллельно бордюру. Вдоль тротуара высились сугробы, двое детей катались с небольшой горки на пустыре через дорогу.

Когда они дошли до машины, какой-то тип в теплой серой куртке и натянутом на голову меховом капюшоне, направился к ним. Его глаза сверкали.

– Это ваша машина? – Он ткнул рукой в «Вольво».

Эмили оторопело остановилась.

– Д-да…

– Смотри, что ты наделала! – Парень протопал по снегу и указал на «БМВ», припаркованный перед «Вольво». Прямо под номером красовалась вмятина. – Ты припарковалась здесь после меня! – проорал парень. – Ты вообще смотришь, куда въезжаешь?

– П-простите, – залепетала Эмили. Она совершенно не помнила, чтобы врезалась во что-то, пока парковалась, но сегодня она вообще жила как в тумане.

Айзек повернулся к разгневанному парню.

– Возможно, это случилось раньше. Может быть, ты просто не заметил.

– Нет, этого не может быть! – ухмыльнулся парень. Когда он шагнул к ним, капюшон свалился с его головы. Под ним оказались растрепанные светлые волосы, пронзительные синие глаза и знакомый овал лица в форме сердца. У Эмили засосало под ложечкой. Перед ней был брат Эли, Джейсон ДиЛаурентис.

Она ждала, уверенная, что Джейсон тоже ее узнает – в шестом и седьмом классах Эмили бывала у них в доме почти ежедневно, не говоря о том, что Джейсон видел ее в пятницу, когда должен был состояться суд над Йеном. Но лицо Джейсона пылало, а взгляд блуждал по сторонам, было похоже, будто он нарочно распалял в себе ярость. Эмили принюхалась, гадая, не пьян ли он. Но алкоголем от Джейсона не пахло.

– Вы вообще доросли до того, чтобы иметь права? – взревел Джейсон, делая еще один угрожающий шаг в сторону Эмили.

Айзек встал между ними, загораживая Эмили.

– Стоп-стоп. Не надо орать.

Ноздри Джейсона раздулись. Он сжал кулаки, и на какую-то долю секунды Эмили показалось, что он сейчас ударит. Но тут какая-то пара вышла из ресторана на улицу, заставив Джейсона повернуть голову. Он застонал от досады, с силой врезал кулаком по багажнику своей машины, потом повернулся и сел за руль. «БМВ» с рычанием завелась, и Джейсон выехал на дорогу, подрезав встречную машину. Раздались гудки. Завизжали шины. Прижав ладони к щекам, Эмили смотрела вслед задним фарам, исчезающим за углом.

Айзек взглянул на нее.

– Ты в порядке?

Эмили молча кивнула, она была слишком ошеломлена, чтобы говорить.

– Что на него нашло? Там вмятина пустяковая, было бы о чем говорить! Кстати, я не помню, что ты его задела.

Эмили судорожно сглотнула.

– Это был брат Элисон ДиЛаурентис.

Стоило ей произнести эти слова вслух, как от пережитого испуга и нервного напряжения у нее тут же потекли слезы. Айзек на секунду замешкался, потом обнял Эмили и прижал к себе.

– Ш-шшш, – прошептал он. – Садись в машину. Я поведу.

Эмили молча отдала ему ключи и села на пассажирское место. Айзек отъехал от бордюра и поехал по улице. Слезы все быстрее катились по щекам Эмили. Она сама не знала, из-за чего плачет – конечно, прежде всего, из-за странной выходки Джейсона, но еще из-за того, что просто увидела его так близко. Он был ошеломляюще похож на Эли.

Айзек снова покосился на нее, его лицо страдальчески сморщилось.

– Эй, – ласково сказал он. Айзек свернул на дорогу, ведущую к офисным зданиям, въехал на пустую темную парковку и остановился. – Все хорошо. – Он погладил Эмили по руке.

Какое-то время они просто сидели, не говоря ни слова. Тишину нарушало только дребезжание печки «Вольво». Потом Эмили вытерла глаза, наклонилась и поцеловала Айзека, не в силах сдержать радость от того, что он был рядом. Он поцеловал ее в ответ, и они оба замерли, жадно глядя друг на друга. Эмили первая прильнула к нему, стала целовать еще жарче. Внезапно все ее проблемы улетели прочь, как пепел на ветру.

Окно машины запотело. Не говоря ни слова, Айзек стащил через голову свою футболку с длинными рукавами. Его грудь была теплая и мускулистая, а на внутренней стороне правой руки обнаружился маленький блестящий шрам. Эмили протянула руку и дотронулась до него.

– Откуда это?

– Во втором классе свалился с рампы для велосипедистов, – ответил он.

Айзек склонил голову и потянулся к Эмили. Она с готовностью подняла руки. Айзек снял с нее майку. Несмотря на то, что печка работала на полную мощность, руки Эмили были до сих пор покрыты гусиной кожей. Она опустила глаза, смущаясь своего темно-синего спортивного лифчика, который утром вытащила из комода. Дурацкий лифчик со звездами, полумесяцами и планетами. И почему только она не догадалась надеть что-нибудь более сексуальное… впрочем, утром Эмили не думала, что будет снимать одежду.

Айзек показал на ее живот.

– У тебя выпирающий пупок.

Эмили поспешно прикрылась руками.

– Все над этим смеются.

Под «всеми» она имела в виду Эли, которая однажды увидела ее пупок, когда они переодевались в роузвудском загородном клубе. «Я думала, что такие пупки бывают только у пузатых мальчишек», – посмеялась она. С тех пор Эмили носила только закрытые купальники.

Айзек отвел ее руки.

– А мне нравится.

Его пальцы скользнули по нижнему краю ее лифчика, забрались внутрь. Сердце Эмили жарко забилось. Айзек наклонился к ней, стал целовать ее шею. Его обнаженная кожа коснулась ее кожи. Он потянул за лифчик, побуждая снять его. Эмили сорвала бюстгальтер через голову, и лицо Айзека расплылось в восхищенной улыбке. Эмили прыснула, забавляясь тем, насколько серьезно они вели себя. Но она совсем не испытывала смущения. Напротив, все было… как надо.

Они крепко обнялись, прильнув теплыми телами друг к другу.

– Ты точно в порядке? – прошептал Айзек.

– Кажется, да, – пробормотала Эмили ему в плечо. – Прости, что моя жизнь похожа на дурдом.

– Не извиняйся. – Айзек погладил ее по волосам. – Я же сказал, что помогу тебе все пережить. Я… я тебя люблю.

Эмили отпрянула, разинув рот. Но Айзек смотрел на нее так искренне и беззащитно, что у Эмили закралась мысль, не была ли она первой, кому он признался в любви. Она была так благодарна Айзеку за то, что он появился в ее жизни. Он был единственным, рядом с кем она могла чувствовать себя хоть сколько-нибудь в безопасности.

– Я тоже тебя люблю, – решила она.

Они снова обнялись, на этот раз крепче. Но блаженство длилось всего несколько секунд, а потом перед внутренним взором Эмили возникло перекошенное яростью лицо Джейсона. Она крепко зажмурилась, живот свело судорогой страха.

«Успокойся», – приказал слабый внутренний голосок. Разумеется, эту вспышку Джейсона можно было как-то логически объяснить. Все в городе были потрясены смертью Эли и исчезновением Йена, нет ничего удивительного в том, что кто-то – тем более, родственник – мог слегка помутиться рассудком от горя.

Но был и другой голос. «Все совсем не так просто, – сказал этот голос. – И ты прекрасно это знаешь».

4. Этот парень – мой

Вечером того же дня Ханна Марин сидела за блестящим белым столиком в «Пинкберри» в торговом центре «Кинг Джеймс».

Она сидела в окружении своей без-пяти-минут сводной сестры Кейт Рэндалл, Наоми Зиглер и Рейли Вулф, перед каждой из них стояли стаканчики с замороженным йогуртом. В динамиках мурлыкала модная японская песенка, у стойки группка девочек из частной средней школы св. Августина выбирали йогурты.

– Скажите, что «Пинкберри» гораздо лучше, чем «Рив Гош»[4]? – сказала Ханна, кивая на бистро во французском стиле, расположенное в другом конце зала. Она указала рукой на дверь, открывавшуюся в атриум торгового центра. – Мы сидим прямо напротив «Армани» и «Картье». Можем, не вставая с места, глазеть на классных парней и роскошные бриллианты.

Ханна погрузила ложку в свой стаканчик, отправила в рот огромную порцию йогурта и негромко замычала от удовольствия, чтобы подчеркнуть, какая замечательная идея пришла ей в голову. Затем она дала немножко йогурта Доту, своему карликовому пинчеру, которого принесла с собой в новенькой переноске от Джуси Кутюр. Работники «Пинкберри» метали испепеляющие взгляды в ее сторону. Согласно каким-то нелепым правилам, собаки в это кафе не допускались, но ведь всякому ясно, что это касалось только грязных собак, вроде лабрадоров, сенбернаров или отвратительных маленьких ши-тцу. Малютка Дот был самой чистой собачкой во всем Роузвуде. Ханна каждую неделю устраивала ему ванну с пеной и выписанным из Парижа собачьим шампунем с ароматом лаванды!

Райли накрутила на палец прядь своих медно-рыжих волос.

– Зато здесь нельзя выпить вина, как в «Рив Гош».

– Да, но в «Рив Гош» не пускают с собаками! – возразила Ханна, беря в ладони крошечную мордочку Дота. Она дала ему еще ложечку «Пинкберри».

Наоми съела чуть-чуть йогурта и тут же заново подкрасила губы помадой «Кисс Кисс» от «Герлен».

– И освещение здесь такое… невыигрышное. – Она взглянула на себя в круглые зеркальца, которыми были облицованы стены «Пинкберри». – Мне кажется, что у меня здесь поры расширяются!

Ханна стукнула своим стаканчиком по столу, так что пластиковая ложечка подпрыгнула.

– Хорошо, я не хотела об этом упоминать, но перед тем, как мы расстались, Лукас сказал мне, что на кухне в «Рив Гош» водятся крысы. Вы что, хотите тусоваться в заведении, где есть проблемы с грызунами? Не боитесь найти крысиные какашки в своей картошке-фри?

– А может быть, это ты не хочешь тусоваться в «Рив Гош» из-за проблем с Лукасом? – хихикнула Наоми, перекинув через костлявое плечо волну своих светлых волос. Кейт прыснула и отсалютовала ей чашкой мятного чая, купленного в «Старбаксе».

Нет, вы скажите, кто, кроме старух, пьет мятный чай? Только фрики!

Ханна хмуро взглянула на повернутое вполоборота лицо своей квази-сводной сестры, пытаясь понять, что у нее на уме. На прошлой неделе Кейт и Ханна почти сблизились и даже поделились кое-какими секретами за завтраком. Кейт упомянула, что у нее были «гинекологические проблемы», правда, не уточнив, какие именно, а Ханна призналась в том, что порой переедает, а потом искусственно вызывает у себя рвоту. Но когда «Э» стала намекать, что Кейт больше похожа на злую сестрицу из сказки, чем на новую лучшую подругу, Ханна испугалась, что совершила ошибку, разоткровенничавшись с ней. Поэтому на благотворительном вечере она разболтала всей школе, что у Кейт герпес. Ханна была уверена, что если не сделает этого, то Кейт непременно выложит всем ее секреты.

Наоми и Райли сразу поняли, что история с герпесом была всего лишь эпизодом грандиозной схватки за власть, поэтому утром в воскресенье как ни в чем не бывало позвонили Ханне и Кейт и пригласили их прошвырнуться в «Кинг Джеймс». Кейт тоже делала вид, будто ничего не случилось, по дороге в торговый центр она в машине обернулась к Ханне и сказала спокойным и безучастным тоном: «Давай просто забудем, что было вчера, ладно?»

К сожалению, далеко не все увидели в герпесном скандале упреждающий маневр пчелиной королевы, чем он и был на самом деле. Сразу после того как Ханна выступила со своим заявлением, Лукас, ее парень, сказал, что между ними все кончено – он не захотел быть с девушкой, настолько одержимой своей популярностью. А когда об этой истории узнал отец Ханны, он приказал ей проводить все свое свободное время исключительно с Кейт, чтобы побыстрее подружиться с ней. Самое ужасное, что отец не шутил. Этим утром, когда Кейт вздумалось сходить за диетической колой, Ханне пришлось идти с ней. Потом Кейт решила позаниматься бикрам-йогой, и Ханна понеслась наверх, чтобы переодеться в свои капри для йоги от «Лулулемон». А днем перед домом Ханны появились корреспонденты, чтобы забросать ее вопросами о том, как Йен сбежал из-под домашнего ареста на встречу со Спенсер. «О чем они говорили?» – кричали репортеры. «Почему вы не сообщили полиции о том, что Йен сбежал?» «Девушки, вы от нас что-то скрываете?» Когда Ханна в сотый раз объясняла им, что она узнала о появлении Йена на заднем дворе у Спенсер только после его исчезновения, Кейт стояла рядом с ней, подкрашивая губы блеском от «Смэшбокс» на случай, если репортерам вдруг понадобится мнение еще одной роузвудской девушки. Хотя роузвудской девушкой она была всего полторы недели! Кейт поселилась в доме Ханны после того, как мать Ханны получила высокооплачиваемую работу в Сингапуре. Изабель, мать Кейт, и отец Ханны тоже переехали сюда и планировали пожениться.

Тьфу.

Теперь на губах Кейт появилась сострадательная улыбочка.

– Ты хочешь поговорить о Лукасе? – Она дотронулась до руки Ханны.

– Не о чем тут говорить! – рявкнула Ханна, отдернув руку. Она не собиралась открывать свою душу Кейт, хватит с нее прошлой недели! Она грустила о Лукасе и уже начала скучать по нему, но, возможно, так будет лучше для них обоих.

– Но ты сама выглядишь очень расстроенной, Кейт, – парировала Ханна, подражая сладенькому голоску Кейт. – Эрик так и не объявился? Бедняжка! Наверное, ты очень страдаешь?

Кейт потупила взор. Эрик Кан, сногсшибательный старший брат Ноэля, положил глаз на Кейт… правда, так или иначе, это было до истории с герпесом.

– Наверное, оно и к лучшему, – беззаботно сказала Ханна. – Я слышала, что Эрик тот еще ходок. К тому же, он предпочитает девушек с большими сиськами.

– У Кейт красивая грудь, – немедленно вставила Райли.

Наоми наморщила носик.

– Я никогда не слышала, что Эрик ходок.

Ханна теребила в руках салфетку, раздраженная тем, что Наоми и Райли моментально встали на сторону Кейт.

– В отличие от вас, у меня есть инсайдерская информация, – многозначительно ответила она.

Некоторое время они молча занимались своими йогуртами. Неожиданно Ханна заметила светлые волосы, мелькнувшие в атриуме, и стремительно обернулась. Мимо прошла стайка девушек лет двадцати, помахивая пакетами из «Сакс». Все они были брюнетками.

Ханну уже не первый раз посещали фантомные видения светлых волос, сопровождавшиеся потусторонним ощущением присутствия Моны Вондервол, ее бывшей лучшей подруги. Мона умерла два месяца назад, но Ханна до сих пор думала о ней по несколько раз на дню – обо всех их ночевках друг у друга, обо всех совместных походах по магазинам и обо всех ночах с выпивкой в доме у Моны, когда они со смехом обсуждали парней, имевших несчастье ими увлечься. Со смертью Моны в ее жизни образовалась огромная пустота. И в то же время Ханна чувствовала себя круглой дурой. На самом деле Мона вовсе не была ее подругой – Мона была «Э». Она разрушала все, что было важно для Ханны, она вываливала на свет ее грязное белье и на протяжении долгих месяцев превращала жизнь Ханны в ад. Не говоря уже о том, что лучшая подруга определенно не станет сбивать тебя на папином внедорожнике.

Когда девушки прошли мимо, Ханна заметила прямо перед «Пинкберри» знакомую темноволосую фигуру, говорившую по мобильному телефону. Она прищурилась. Это был офицер Вилден.

– Просто успокойся, – его голос звучал тихо, но встревоженно и настойчиво. Сдвинув брови, он выслушал ответ собеседника. – Хорошо, хорошо. Подожди. Я скоро приеду.

Ханна нахмурилась. Возможно, он узнал что-то новое о трупе Йена? Еще ей очень хотелось спросить Вилдена о той жутковатой фигуре в надвинутом капюшоне, которую она видела в лесу в ту ночь. Кто был этот тип, который угрожающе навис над Ханной, а потом приложил палец к губам и прошипел: «Шшш»? Кому могло понадобится затыкать ей рот? Ясное дело, только тому, кто сделал что-то ужасное и не хотел, чтобы его увидели! Можно было только гадать, имел ли этот тип отношение к смерти Йена. Возможно, он тоже был «Э»?

Ханна уже хотела встать, но не успела она отодвинуть свой стул, как Вилден смылся. Девушка села на место, решив, что он просто очень занят и сильно волнуется. В отличие от Спенсер, она не считала, что Вилден что-то скрывает. Вилден встречался с ее матерью до того, как та переехала в Сингапур, поэтому Ханне казалось, что она знакома с ним гораздо ближе, чем остальные. Ладно, застать Вилдена выходящим из душа, обернутым в ее любимое полотенце из «Поттери Барн» было скорее неловкостью, чем близостью, но ведь на самом деле он был хорошим парнем, который действовал в их интересах, разве нет? Если он считает «Э» обычным подражателем, то, возможно, так оно и есть. С какой стати он стал бы их обманывать?

Тем не менее Ханна не исключала никаких вариантов. С этими мыслями она вытащила свой айфон последней модели из чехла телячьей кожи от Диора и повернулась к подругам.

– Кстати, я поменяла номер своего мобильного, но пока еще никому его не давала. Дайте слово, что от вас его никто не узнает. Если разболтаете, я все равно узнаю. – Она серьезно посмотрела на них.

– Обещаем, – ответила Райли, с готовностью вытаскивая свой телефон. Ханна послала каждой подруге сообщение со своим новым номером. На самом деле, ей уже давно следовало догадаться сменить номер – это был идеальный способ оградить свою жизнь от «Э». Не говоря уже о том, что вместе со старым номером можно было избавиться от всего, что произошло в последнем семестре. Вуаля! Прощайте, мерзкие воспоминания!

– Так вот, – громко сказала Кейт, вновь привлекая общее внимание к своей персоне, когда девушки закончили вбивать данные Ханны. – По поводу Эрика. С ним покончено. Свет на нем клином не сошелся, у нас под носом полно других классных парней.

Она указала подбородком в сторону атриума. Возле фонтана остановилась компания игроков в лакросс, среди которых были Ноэль Кан, Мейсон Байерс и Майк, младший брат Арии. Майк что-то рассказывал, бешено жестикулируя. Он стоял слишком далеко, чтобы девочки могли слышать, о чем он говорит, но парни жадно ловили каждое его слово.

– Лакроссники? – скорчила гримаску Ханна. – Скажи, что ты шутишь!

Они с Моной однажды дали друг другу слово никогда не встречаться с парнями из команды по лакроссу. Они всегда все делали вместе – начиная от присутствия на тренировках в «Флиппи Спорт Клаб», мрачном спортзале за центром «Кинг Джеймс», и до перекусов в омерзительном «Чик-Фил-Эй»[5].

Ханна и Мона частенько шутили, что они устраивают тайные вечеринки с ночевкой, где укладывают друг другу волосы.

Кейт отпила глоток своего мятного чая.

– Некоторые весьма неплохи.

– Кто например? – спросила Ханна.

Кейт посмотрела вслед парням, которые уже шли мимо «М.А.С», «Дэвид Юрман» и «Лаш» – магазинчика, где продавались тысячи сортов мыла и ароматических свечей ручной работы.

– Он, – Кейт указала на одного из парней, шедших позади других.

– Кто, Ноэль? – пожала плечами Ханна. Ноэль Кан был неплох – для девушек, которым нравятся богатые мальчики без тормозов, помешанные на шуточках о яичках, третьих сосках и трахающихся животных.

Кейт пожевала пластиковую палочку для размешивания сахара в чашке.

– Не Ноэль. Другой. Темноволосый.

Ханна моргнула.

– Майк?

– Просто обалденный, скажи?

Ханна выпучила глаза. Майк – обалденный? Она всегда считала его громким, назойливым, неотесанным и странным. Нет, возможно, он не был полным ничтожеством – в конце концов, у него были те же иссиня-черные волосы, ледяные синие глаза и поджарая долговязая фигура, как у Арии. Но… все равно.

Неожиданно в жилах у Ханны запульсировало ревнивое чувство собственничества. Дело в том, что Майк несколько лет бегал за Ханной, как потерявшийся щенок. Однажды в шестом классе, когда Ханна, Эли и другие ночевали в доме у Арии, Ханне приспичило среди ночи сходить в туалет. В темном коридоре чьи-то руки вдруг облапали ее за грудь. Ханна взвизгнула от страха, а Майк, в то время пятиклассник, отпустил ее. «Прости. Я думал, это Эли». – сказал он. Помедлив, он наклонился и поцеловал ее. Ханна не сопротивлялась, втайне польщенная – в то время она была толстой, уродливой и неуклюжей и не могла похвастаться тем, что парни бегали за ней толпами. Честно говоря, это был ее первый поцелуй.

Ханна повернулась к Кейт. Она чувствовала, что закипает.

– Не хочу расстраивать тебя, дорогуша, но Майк без ума от меня. Разве ты не заметила, как он каждое утро пялится на меня в «Стиме»?

Кейт запустила пальцы в свои каштановые волосы.

– Но ведь я тоже по утрам сижу в «Стиме», Хан. Кто знает, на кого он смотрит.

– Вот именно, – вмешалась Наоми, отбросив с лица отросшие пряди своей ультра-короткой прически. – Майк смотрит на всех нас.

– Ага, – поддакнула Райли.

Ханна впилась наманикюренными ногтями себе в бедро. Что вообще происходит? Почему эта парочка так дружно выступает за «команду Кейт»? Ханна тут главная!

– Придется это проверить, – сказала она, выпятив грудь. Кейт слегка склонила голову набок, будто хотела сказать: «Да неужели?»

Потом Кейт вдруг встала.

– Знаете, девочки, мне вдруг ужасно захотелось красного вина. Не хотите перебраться в «Рив Гош»?

Глаза Наоми и Райли просияли.

– С радостью, – хором ответили они, дружно вставая.

Ханна возмущенно пискнула, и все замерли. Кейт выдвинула нижнюю губу, изображая сочувствие.

– Ах, Ханна! Бедняжка, ты в самом деле так… переживаешь из-за Лукаса? Честное слово, я думала, тебе все равно.

– Нет! – рявкнула Ханна, но ее голос предательски дрогнул. – Мне плевать на Лукаса. Я… я просто не хочу идти в заведение, где водятся крысы.

– Не волнуйся, – ласково сказала Кейт. – Я не расскажу твоему отцу, что ты не пошла со мной.

Она повесила на плечо свою сумочку «Майкл Корс». Наоми и Райли переводили взгляды с Кейт на Ханну, пытаясь решить, что им делать. Наконец Наоми пожала плечами, теребя белокурую прядь волос.

– Красное вино действительно звучит очень здорово. – Она взглянула на Ханну. – Прости.

А Райли просто встала и ушла, не сказав ни слова. «Предательницы!» – подумала Ханна.

– Смотрите, как бы вам не попались крысиные хвостики в бокалах! – крикнула она им вслед.

Но девушки даже не обернулись, они шли в торговый зал, взявшись под руки и хихикая. С минуту Ханна смотрела им вслед, пунцовая от ярости, потом повернулась к Доту, сделала несколько глубоких вдохов и накинула на плечи кашемировую накидку.

Ничего. Возможно, сегодня Кейт вышла победительницей в сражении пчелиных королев, но до конца войны было еще очень далеко. Она была несравненной Ханной Марин – и этим все сказано. Эта тупоголовая сучка даже не представляет, с кем связалась.

5. Не упусти свой шанс со мной

В понедельник вечером Спенсер и Эндрю Кэмпбелл сидели у нее дома на застекленной террасе перед разложенными на столе материалами по углубленному изучению экономики. Прядь длинных светлых волос упала на лоб Эндрю, когда он склонился над учебником и ткнул в портрет какого-то типа.

– Это Альфред Маршалл. – Эндрю закрыл ладонью текст под картинкой. – Давай, быстро. В чем суть его взглядов?

Спенсер прижала пальцы к вискам. Она без труда складывала в уме многозначные числа и могла с ходу назвать семь синонимов к слову «усердный», но когда дело доходило до экономики продвинутого уровня, ее мозг превращался… в труху. Но ей позарез нужно было это выучить. Мистер МакАдам, учитель по экономике, пригрозил исключить Спенсер из своего класса, если она не получит высокий балл в этом семестре. Он все еще злился на нее за то, что она присвоила эссе своей старшей сестры и призналась только после того, как ее работа получила приз конкурса «Золотая Орхидея». Вот почему Эндрю, который действительно разбирался в экономике, стал ее репетитором.

Внезапно Спенсер озарило.

– Теория спроса и предложения!

– Отлично! – просиял Эндрю. Он перевернул страницу, его пальцы случайно коснулись руки Спенсер. Ее сердце забилось чаще, но Эндрю поспешно отстранился.

Спенсер еще никогда не была в таком смущении. В доме никого не было – ее родители и старшая сестра Мелисса уехали на ужин, как обычно, не позвав с собой Спенсер, следовательно, Эндрю мог бы вести себя посмелее, если бы захотел. В субботу на благотворительном вечере он целовал ее с большой охотой, но с тех пор… больше ничего не было. Впрочем, позже в субботу Спенсер была слишком занята историей с исчезнувшим трупом Йена, а в воскресенье уехала во Флориду на похороны бабушки. Сегодня они с Эндрю мило пообщались в школе, но Эндрю ни словом не обмолвился о случившемся на вечере, а Спенсер, само собой, не собиралась заговаривать об этом первая. Сегодня она так волновалась перед приходом Эндрю, что надраила до блеска все свои награды, включая призы за правописание, участие в драмкружке и хоккей на траве, лишь бы чем-то занять себя. Возможно, субботний поцелуй был просто поцелуем, и ничем больше. В конце концов, Эндрю много лет подряд был ее главным соперником – они состязались за первые места в классе с тех пор, как воспитательница в детском саду организовала конкурс на лучшую марионетку, сделанную из бумажного пакета. Не могла же Спенсер всерьез увлечься им!

Но кого она пыталась обмануть?

Яркий свет ударил в огромные, от пола до потолка, окна террасы, и Спенсер подскочила от испуга. Вчера вечером, когда она вернулась из Флориды, на лужайке перед их домом стояли четыре микроавтобуса с телевизионщиками, а рядом с перестроенным амбаром на заднем дворе находилась съемочная группа. Теперь полицейский с немецкой овчаркой из поисковой группы рыскал под соснами на краю их участка, светя огромным фонарем, и, похоже, что-то обнаружил. Спенсер подозревала, что он нашел мешок с воспоминаниями об Эли, который Мэрион, их психолог по переживанию горя, уговорила закопать в саду. Наверное, сейчас в дверь позвонит кто-то из репортеров с вопросом, что означают найденные предметы.

Жуткая нервная дрожь пробирала Спенсер до костей. Прошлой ночью она не смогла сомкнуть глаз, до смерти напуганная тем, что уже не один, а два человека погибли в лесу за ее домом, в нескольких шагах от ее спальни. При каждом треске ветки, при каждом завывании ветра она в ужасе садилась в постели, уверенная, что это убийца Йена бродит в лесу. Все говорило о том, что Йена убили по одной причине – он слишком близко подобрался к разгадке. Но что, если она, Спенсер, теперь тоже оказалась в двух шагах от разгадки, хотя бы благодаря туманным намекам, которые Йен сделал той ночью на ее крыльце – о том, что полиция что-то скрывает и что в деле об убийстве Эли есть один большой секрет, который всему Роузвуду еще предстоит открыть?

Эндрю кашлянул и кивнул на ногти Спенсер, впившиеся в крышку стола.

– Ты в порядке?

– Угу, – рявкнула она. – В полном!

Эндрю показал на полицейских за окном.

– Взгляни на все с другой стороны. По крайней мере, теперь ты круглые сутки находишься под охраной полиции.

Спенсер шумно сглотнула. Возможно, это и в самом деле неплохо – сейчас ей охрана не помешает. Она загнала свои страхи поглубже и посмотрела в тетрадь.

– Ну что, вернемся к занятиям?

– Конечно, – ответил Эндрю, мгновенно приняв деловой вид.

Спенсер охватило разочарование, смешанное с предвкушением.

– Или можем не заниматься? – выпалила она в надежде, что Эндрю поймет намек.

Он помолчал, а потом ответил срывающимся голосом.

– Я не хочу заниматься.

Спенсер дотронулась до его руки. Он медленно потянулся к ней. Она тоже не торопилась. Через несколько бесконечно долгих секунд их губы соприкоснулись. Какое это было головокружительное облегчение! Спенсер обхватила Эндрю руками. От него пахло костром и цитрусовым освежителем воздуха в форме ананаса, который болтался на зеркале заднего вида в его «Мини Купере». Они оторвались друг от друга, потом снова поцеловались, на этот раз дольше. Сердце Спенсер пустилось вскачь.

И тут ее мобильный телефон громко звякнул. С колотящимся сердцем Спенсер протянула руку, страшась увидеть очередное послание от «Э». Но это оказалось письмо, озаглавленное «Новости о поиске вашей мамы!»

– Боже, – прошептала Спенсер.

Эндрю наклонился, чтобы взглянуть.

– Я как раз хотел спросить, какие у тебя новости.

На прошлой неделе Нана Хастингс завещала своим «родным внукам», Мелиссе и двоюродным братьям Спенсер, по два миллиона долларов каждому. А Спенсер не получила ни цента. Мелисса высказала предположение, что Спенсер, возможно, была приемной дочерью.

Как ни хотелось Спенсер поверить в то, что это была лишь очередная попытка Мелиссы унизить ее – они постоянно пытались переплюнуть друг друга, причем Мелисса обычно побеждала, – эта мысль не выходила у нее из головы. Может быть, в этом крылась причина того, что родители носились с Мелиссой, будто с сокровищем, а к Спенсер относились, как к грязи – едва замечали ее успехи, на протяжении всей младшей и средней школы не спешили исполнять свое обещание позволить ей переселиться в амбар и даже заблокировали ее кредитную карту? Может, поэтому Мелисса выглядела, как клон свей матери, а Спенсер нет?

Спенсер поделилась своими сомнениями с Эндрю, и тот рассказал ей о службе поиска биологических матерей, которой воспользовалась его подруга. Из любопытства Спенсер зарегистрировалась на сайте и ввела свои личные данные – дату рождения, больницу, где она появилась на свет, цвет глаз и прочие генетические особенности. Когда во время субботней вечеринки Спенсер получила письмо с сообщением, что ее данные соответствуют имеющимся в базе сведениям о ее потенциальной матери, она растерялась. Должно быть, это какая-то ошибка. Разумеется, сейчас сотрудники сайта свяжутся с этой женщиной, и она скажет, что Спенсер никак не может быть ее дочерью.

Трясущимися руками Спенсер открыла сообщение.

«Здравствуй, Спенсер. Меня зовут Оливия Колдуэлл. Я очень волнуюсь, потому что мы с тобой, вероятно, нашли друг друга. Если ты готова, то я бы с радостью с тобой встретилась. С искренней любовью, О».

Спенсер долго смотрела на письмо, зажав рукой рот. Оливия Колдуэлл. Может ли это быть настоящим именем ее матери? Эндрю ткнул ее в бок.

– Ты будешь отвечать?

– Не знаю, – слабо пролепетала Спенсер и тут же сморщилась от пронзительного визга сирены, включившейся в полицейской машине. Она так пристально смотрела в экран своего смартфона, что буквы стали расплываться у нее перед глазами. – То есть… мне трудно поверить, что это по-настоящему. Как мои родители могли скрывать от меня такое? Получается… вся моя жизнь была… ложью?

В последнее время ей уже пришлось узнать, что огромная часть ее жизни – в особенности та ее часть, что касалась Эли – была построена на лжи. Спенсер сомневалась, что ей хватит духу узнать еще что-то.

– Может, попробуем поискать доказательства? – Эндрю встал и протянул ей руку. – Возможно, в этом доме есть нечто такое, что все расставит на свои места.

Спенсер на секунду задумалась.

– Хорошо, – медленно согласилась она.

Пожалуй, лучшего времени для обыска не найти – ее родители и сестра должны были вернуться только через несколько часов. Взяв Эндрю за руку, Спенсер повела его в отцовский кабинет. Там пахло сигарами и коньяком – отец время от времени принимал своих клиентов на дому – а когда Спенсер щелкнула выключателем на стене, несколько мягких светильников вспыхнули над огромным отцовским принтом Уорхолла с изображением банана.

Спенсер села в аэроновское кресло перед отцовским столом из тигрового клена и уставилась на монитор. В качестве экранной заставки там крутилось слайд-шоу семейных фотографий. Первым шло фото Мелиссы в день окончания Пенсильванского университета, кисточка академической шапочки падала ей на глаза. Следом опять появилась фотография Мелиссы, стоящей перед таунхаусом в Филадельфии, который родители купили ей после окончания Уортонской школы бизнеса. Затем на экране возникла Спенсер. Это была общая фотография Эли, Спенсер и остальных, которые сгрудились на огромной камере посреди озера. Джейсон, брат Эли, плавал рядом с ними, его длинные волосы намокли от воды. Фото было сделано в летнем доме родителей Эли на берегу озера, в горах Поконо[6].

Судя по тому, как юно выглядели все запечатленные на фото, оно было сделано во время одного из первых визитов Спенсер в дом Эли, то есть через несколько недель после начала их дружбы.

Спенсер откинулась назад, пораженная тем, что ее фото было включено в семейную летопись. После того как она призналась в том, что нечестно выиграла конкурс Золотой орхидеи, родители совсем от нее отвернулись. Кроме того, было немного жутко увидеть фотографию такой юной Эли. Еще ничего не произошло между Эли, Спенсер и другими – ни истории с Дженной, ни тайной связи Эли с Йеном, ни секретов, которые Спенсер и другие пытались скрыть от Эли, ни секретов самой Эли.

Если бы только это могло так навсегда и остаться!

Спенсер передернула плечами, пытаясь отогнать сумятицу тревожных чувств.

– Раньше мой отец хранил все документы в папках в шкафу, – объяснила она, щелкая мышкой, чтобы убрать заставку. – Но наша мама помешана на порядке и ненавидит бумажные залежи, поэтому она заставила его все отсканировать. Так что если где-то и есть какая-то информация о моем усыновлении, то только в этом компьютере.

На рабочем столе ее отца было открыто несколько окон интернет-браузера, которые он просматривал в последний раз. Первой оказалась страница «Филадельфия сэнтинел». Крупный заголовок сообщал: «Поиски тела Йена Томаса продолжаются». Прямо под ним помещалась колонка, озаглавленная «Роузвудскую полицию следует повесить за халатность». Еще ниже оказалась заметка с сообщением: «Школьник из Канзаса получил сообщение от “Э”».

Спенсер пролистнула и свернула вкладку.

Она посмотрела на иконки папок в правой части рабочего стола.

– «Налоги», – вслух прочла Спенсер. – «Старое. Работа. Всякое». – Она застонала. – Мама убила бы отца, если бы узнала, как он систематизировал документы!

– А вот это что? – Эндрю указал на экран. – «Спенсер, университет».

Спенсер нахмурилась и щелкнула по папке. Внутри оказался один PDF-файл. Маленькая иконка песочных часов завертелась на экране, пока файл медленно грузился на экран. Спенсер и Эндрю прилипли к монитору. Перед ними был недавний отчет со сберегательного счета.

– Ого! – Эндрю указал на сумму. Двойка с довольно внушительным количеством нулей. Спенсер взглянула на имя владельца счета. Спенсер Хастингс. Она вытаращила глаза. Выходит, родители еще не окончательно перекрыли ей финансирование?

Спенсер закрыла файл и стала искать дальше. Они с Эндрю открыли еще несколько документов, но там были только таблицы и данные, в которых Спенсер ничего не понимала. Также обнаружилась куча разрозненных файлов без всякого названия. Спенсер потрогала кончик гусиного пера, купленного ее отцом на аукционе «Кристис», посвященном 1776 году[7].

– Да тут и за сто лет не разберешься!

– А ты просто скопируй всю информацию с жесткого диска, а потом потихоньку просмотришь, – предложил Эндрю. Он открыл большую коробку чистых компакт-дисков, стоявшую на книжной полке, вытащил диск и вставил его в компьютер. Спенсер взволнованно посмотрела на него. Ей совсем не хотелось прибавлять взлом отцовского компьютера к и без того обширному списку родительских претензий.

– Твой отец ничего не узнает, – сказал Эндрю, поймав ее взгляд. – Честное слово. – Он сделал несколько щелчков мышкой. – Это займет несколько минут.

Спенсер взглянула на крутящиеся на мониторе песочные часы и поежилась от нервного озноба. Вполне вероятно, что в этом компьютере, действительно, хранилась правда о ее прошлом. Все эти годы она лежала у нее прямо под носом, а Спенсер даже не догадывалась!

Она вытащила свой телефон и снова открыла письмо от Оливии Колдуэлл. «Я бы с радостью с тобой встретилась. С искренней любовью, О». Неожиданно в мозгу у Спенсер что-то щелкнуло, она словно прозрела и перестала сомневаться. Каковы шансы, что какая-то женщина отказалась от своего ребенка в тот же день и в той же больнице, где родилась Спенсер? Женщина с изумрудно-зелеными глазами и русыми волосами? Что, если это никакое не предположение… а самая настоящая правда?

Спенсер взглянула на Эндрю.

– Думаю, от меня не убудет, если я с ней встречусь?

По лицу Эндрю расплылась удивленная и взволнованная улыбка. Спенсер снова взяла телефон и стала набирать ответ, под ложечкой у нее щекотало от волнения. Сжав руку Эндрю, она глубоко вздохнула, перечитала свое письмо и нажала на кнопку «отправить». Нет ничего проще – письмо ушло.

6. Незнакомцы не в поезде

На следующее утро Майк, брат Арии, включил стерео в семейном автомобиле «Субару Аутбэк». Ария поморщилась, когда из динамиков грянула песня Black Dog группы «Лед Зеппелин».

– Нельзя ли сделать потише? – простонала она.

Майк тряс головой в такт музыке.

– «Зеппелин» нужно слушать на максимальной громкости! Мы с Ноэлем всегда так делаем. Кстати, ты знаешь, что парни из этой группы были настоящими сорванцами? Джимми Пейдж гонял на мотоцикле по коридорам отеля. А Роберт Плант швырял телевизоры из окна на Сансет-стрип.

– Нет, я не могу похвастаться такими познаниями, – сухо ответила Ария.

Сегодня ей предстояла неприятная обязанность отвезти Майка в школу. Обычно он ездил со своим настоящим роузвудским наставником в лице Ноэля Кана, но «Рейндж Ровер» Ноэля был в сервисном центре, где ему ставили еще более навороченную стереосистему. А пользоваться автобусом было ниже достоинства Майка.

Майк рассеянно крутил желтый пластиковый браслет участника роузвудской школьной команды по лакроссу, который он днем и ночью носил на правой руке.

– С чего это ты опять перебралась к отцу?

– Решила, что будет правильно проводить равное время с ним и с Эллой, – промямлила Ария. Она повернула налево и въехала на длинную аллею, ведущую к школе, едва не сбив жирную белку, шмыгнувшую через дорогу. – Тебе не кажется, что нам стоит поближе познакомиться с Мередит?

– Меня от нее тошнит, – скривился Майк.

– Она не такая уж плохая. К тому же, они с отцом сегодня переезжают в большой дом. – Накануне вечером Ария слышала, как Байрон по телефону делился этой сногсшибательной новостью с Эллой, поэтому полагала, что Майк и Ксавьер уже в курсе. – У меня там будет целый этаж.

Майк недоверчиво покосился на нее, но Ария решила не отступать от своей версии.

Ее мобильный телефон, лежавший в сумочке из шерсти яка, подал сигнал. Ария нервно покосилась на него. Она не получала никаких сообщений от новоявленной «Э» с тех самых пор, как вечером в субботу они нашли тело Йена, но, как недавно правильно сказала Эмили, нового послания следовало ждать в любую секунду.

Сделав глубокий вдох, Ария полезла в сумку. Сообщение было от Эмили. «Припаркуйся сзади. Школа снова оцеплена прессой».

Ария застонала. Накануне машины с телевизионщиками тоже оккупировали подъезд к школе. Каждое новостное издание в округе считало своим долгом вцепиться зубами в историю о трупе Йена. В вечернем семичасовом выпуске новостей репортеры донимали посетителей роузвудского «Старбакса», матерей с детьми на остановках школьного автобуса и людей в местном управлении регистрации транспортных средств одним вопросом: не считают ли они, что полицейские провалили расследование. Большинство опрошенных сказали, что именно так они и считают. Многие выразили возмущение тем, что полиция может что-то скрывать по поводу убийства Эли. Некоторые желтые газеты состряпали замысловатые конспирологические догадки – предполагали, например, что Йен оставил в лесу труп своего двойника или что у Эли был всеми забытый кузен-трансвестит, ответственный не только за ее смерть, но и за целую серию убийств в Коннектикуте.

Ария вытянула шею и посмотрела за вереницу «Ауди» и «БМВ», застрявших на дороге перед школой. Так и есть, пять новеньких фургонов выстроились на парковке для автобусов, блокируя движение.

– Боже, как мило! – воскликнул Майкл, тоже глядя на фургоны. – Высади меня здесь. Слушай, а Синтия Хьюли очень даже ничего. Как думаешь, она на меня западет?

Синтия Хьюли, соблазнительная блондинка, была репортером, неустанно освящающим дело Йена. Каждый парень в Роузвуде мечтал, что она на него западет.

Ария не остановилась.

– А что на это скажет Саванна? – Она стукнула Майка по руке. – Или ты забыл, что у тебя есть девушка?

Майк покрутил длинную деревянную пуговицу на своем темно-синем шерстяном бушлате.

– Вообще-то, сейчас у меня никого нет.

– Что?

Ария познакомилась с Саванной на пресловутом школьном благотворительном вечере и, как ни странно, та показалась ей нормальной и даже милой. Ария всегда боялась, что первая девушка Майка окажется какой-нибудь развязной безмозглой куклой из местного стрип-клуба под названием «Турбуленс».

Майк пожал плечами.

– Если тебе надо знать, то она дала мне отставку.

– Что ты наделал? – спросила Ария. В следующую секунду она подняла руку, прося его замолчать. – Нет, лучше не говори!

Наверное, Майк предложил Саванне носить трусики с вырезами или умолял ее переспать с девушкой и разрешить ему смотреть на это.

Ария свернула и поехала в объезд школы, мимо футбольных полей и здания для занятий искусством. Встав на одно из последних свободных мест на задней парковке, она заметила полотнище, свисающее с одного из высоких металлических стоек для прожекторов. «КАПСУЛА ВРЕМЕНИ – ЗИМНЯЯ ВЕРСИЯ СТАРТУЕТ СЕГОДНЯ! ЭТО ВАШ ШАНС ВОЙТИ В ИСТОРИЮ!» – кричали огромные буквы.

– Да вы смеетесь! – прошипела Ария.

«Капсула времени» проводилась в школе каждый год, последние три раза Ария ее пропустила, поскольку ее семья жила в Рейкьявике, в Исландии. Игра обычно проходила осенью, но в этом году, после того как строители нашли тело Элисон ДиЛаурентис в наполовину вырытой яме на заднем дворе ее дома, руководству роузвудской частной школы хватило такта перенести соревнования. Однако школа не посмела совсем отказаться от своей самой давней традиции. Что скажут спонсоры?

Майк выпрямился, пожирая глазами объявление.

– Чудесно! У меня есть отличная идея, как украсить его. – Он возбужденно потер руки.

Ария закатила глаза.

– Нарисуешь на флажке единорога? Напишешь стихи о крепкой мужской дружбе с Ноэлем?

Майк гордо задрал нос.

– Это будет гораздо круче! Но если я проболтаюсь, мне придется тебя убить. – Он помахал рукой Ноэлю Кану, вылезавшему из «Хаммера» Джеймса Фрида, и выскочил из машины, даже не попрощавшись.

Ария вздохнула и еще раз взглянула на объявление насчет «Капсулы времени». В шестом классе, когда Ария впервые приняла участие в игре, капсула казалась чем-то невероятно важным. Но потом, когда Ария, Спенсер и остальные девочки пробрались на участок Элисон, чтобы украсть у нее флажок, все вдруг пошло как-то неправильно. Перед глазами Арии возникла обувная коробка, стоявшая в глубине ее шкафа. Вот уже несколько лет ей не хватало храбрости заглянуть внутрь. Возможно, клочок флага, некогда принадлежавший Эли, уже истлел, как и ее тело…

– Мисс Монтгомери?

Ария подскочила от неожиданности. Перед машиной стояла темноволосая женщина с микрофоном. Мужчина за ее спиной держал телекамеру.

Глаза женщины жадно заблестели, когда она увидела лицо Арии.

– Мисс Монтгомери! – заорала она, барабаня в водительское окно. – Я могу задать вам несколько вопросов?

Ария стиснула зубы, чувствуя себя макакой в зоопарке. Она отмахнулась от женщины, снова завела машину и задом выехала с парковки. Репортер побежала рядом с машиной, а телеоператор, не отводя объектив своей камеры, продолжал снимать, как она едет по направлению к главной дороге.

Ей нужно было убраться отсюда. Немедленно.

Когда Ария приехала на роузвудский железнодорожный вокзал, парковка была уже забита «Субару», «Вольво» и «БМВ» обладателей сезонных билетов, уехавших на работу в Филадельфию. Наконец она отыскала место, бросила мелочь в паркомат и вышла на платформу. Железнодорожные пути уходили под ржавую эстакаду. Напротив был зоомагазин, где продавался собачий корм домашнего изготовления и костюмчики для кошек.

Поезда не было видно. Впрочем, чему удивляться – Ария так торопилась сбежать из школы, что даже не подумала заглянуть в расписание поездов. Вздохнув, она вошла в небольшое помещение вокзала. Здесь находилась билетная касса, банкомат и небольшое кофе, где, кроме всего прочего, продавали книжки о железнодорожных путешествиях вдоль Мэйн-Лайн.

Несколько человек сидели на деревянных скамейках вдоль стен, вяло уставившись в плоский экран телевизора, и смотрели шоу «Реджис и Келли». Ария прошла к дальней стене, где висели расписания движения поездов и выяснила, что следующий поезд будет не раньше, чем через полчаса. Смирившись, она уселась на скамейку. Несколько человек тут же принялись разглядывать ее. Ария предположила, что они могли видеть ее по телевизору. Не зря же репортеры с субботы преследовали ее по пятам!

– Привет! – раздался голос. – Я тебя знаю.

Ария застонала, живо представив, что последует дальше. «Вы же лучшая подруга убитой девушки! Вы та девушка, которую преследовали! Вы девушка, которая нашла труп!» Она перевела глаза на соседнюю скамейку – и остолбенела. Знакомый светловолосый парень смотрел на нее через проход. Ария мгновенно узнала его длинные пальцы, изогнутые губы и даже крошечную родинку на скуле. Ее бросило в жар, потом в холод.

Перед ней сидел Джейсон ДиЛаурентис.

– П-привет, – выдавила Ария. В последнее время она много думала о Джейсоне, особенно о своей былой влюбленности в него. Поэтому было особенно странно увидеть его здесь, прямо перед собой.

– Ты ведь Ария, верно? – Джейсон закрыл книжку в мягкой обложке, которую читал перед этим.

– Верно. – Ария внутренне просияла. Она не помнила, чтобы Джейсон когда-нибудь произносил ее имя. Обычно Джейсон называл Арию и других просто «подруги Эли».

– Ты та девочка, что снимала кино, – голубые глаза Джейсона в упор смотрели на нее.

– Да. – Ария почувствовала, что заливается краской. Обычно они смотрели псевдо-художественные фильмы Арии в комнате у Эли, а Джейсон иногда останавливался в дверях, чтобы тоже взглянуть. В таких случаях Ария ужасно стеснялась, но в то же время ей мучительно хотелось, чтобы Джейсон высказал свое мнение. Сказал бы, например, что ее фильмы замечательные или хотя бы заставляют задуматься.

– Ты там была единственная девочка с индивидуальностью, – добавил Джейсон, одарив ее очаровательной доброй улыбкой.

Внутри у Арии все всколыхнулось. Индивидуальность… это же хорошо, да?

– Ты едешь в Филадельфию? – ляпнула Ария, чтобы что-нибудь сказать. В следующую секунду ей захотелось врезать себе по лбу. Тьфу. Конечно же, он едет в Филадельфию! Эта ветка больше никуда не ведет.

Джейсон кивнул.

– В Пенсильванский универ. Я только что перевелся туда из Йеля.

Ария едва сдержалась, чтобы не сказать: «Я знаю». Когда Эли рассказала им, что Джейсон поступил в Йельский университет, в который мечтал попасть, Ария даже захотела нарисовать ему поздравительную открытку. Но потом передумала, испугавшись, что Эли ее задразнит.

– Там круто, – продолжал Джейсон. – У меня занятия только по понедельникам, средам и четвергам, поэтому я выезжаю пораньше, чтобы успеть на трехчасовой скоростной поезд обратно в Ярмут.

– В Ярмут? – переспросила Ария.

– Родители переехали туда после суда. – Джейсон дернул плечом и пропустил между пальцев страницы своей бумажной книжки. – Я переехал в квартиру над гаражом. Решил, что родителям нужна моя помощь, чтобы справиться… со всем этим.

– Конечно.

У Арии разболелся живот. Ей было страшно даже представить, как Джейсон переживает убийство Эли – мало того, что его сестру убил его же бывший одноклассник, так убийца еще и исчез без следа! Ария облизала губы, соображая, как лучше ответить на кажущиеся неизбежными следующие вопросы: «Ну и каково это – увидеть в лесу труп Йена? Как ты думаешь, где он сейчас? Ты считаешь, что тело кто-то перенес?»

Но Джейсон только вздохнул.

– Обычно я торчу в Ярмуте, но сегодня у меня было одно дело в Роузвуде. Поэтому я сейчас сижу тут.

Снаружи с ревом подъехал скорый поезд. Пассажиры, ожидавшие его, встали и заторопились к дверям, чтобы выйти на платформу. Когда поезд умчался, Джейсон перешел через проход и сел рядом с Арией.

– Слушай… а разве ты сейчас не должна быть в школе?

Ария открыла рот, придумывая ответ. Неожиданно Джейсон оказался слишком близко, так близко, что она почувствовала запах его пряного орехового мыла. Это кружило голову.

– Э… да нет. У нас сегодня родительское собрание.

– И ты всегда ходишь в форме в свободное время? – Джейсон кивнул на край форменной клетчатой юбки, высунувшийся из-под ее длинного шерстяного пальто.

Ария почувствовала, что щеки у нее запылали.

– Честное слово, я редко прогуливаю.

– Я никому не расскажу, – усмехнулся Джейсон. Он наклонился вперед, так что скамейка под ним скрипнула. – Знаешь картинг на улице Уэмбли? Однажды я завис там на целый день. Часами наматывал круги на маленькой машинке.

Ария прыснула.

– Не помнишь, там не было долговязого мальчишки? С ног до головы одетого в шмотки NASCAR[8]?

Одно время ее брат Майк был одержим картингом – до его увлечения стриптизершами и лакроссом.

– Твой братец? – Глаза Джейсона весело заблестели. – Еще бы!

– А он не спрашивал тебя, почему ты не в школе? – пошутила Ария, закидывая руку за подлокотник скамейки. – Он всегда был ужасно любопытный.

– Нет. – Джейсон пихнул ее плечом. – Но у меня, в отличие от некоторых, хватало ума снять школьную форму, чтобы не привлекать к себе внимание. Хотя у девчонок форма гораздо красивее, чем у парней.

Ария вдруг так засмущалась, что поспешно отвернулась и уставилась на пакетики картофельных чипсов и крендельков за стеклом торгового автомата. Джейсон с ней… заигрывает?

Глаза Джейсона сияли. Он набрал в грудь воздух, явно собравшись сказать еще что-то. Ария замерла, ожидая, что он пригласит ее на свидание или хотя бы попросит номер мобильного. Но из динамиков загрохотал голос, объявивший, что поезд на Филадельфию прибудет через три минуты.

– Кажется, нам пора, – сказала Ария, застегивая пальто. – Хочешь, поедем вместе?

Но Джейсон не ответил. Обернувшись, она увидела, что он уставился в экран телевизора. Кровь отхлынула у него от лица, губы сжались в узкую страдальческую полоску.

– Я… э-эээ… я только что вспомнил, что мне нужно идти.

Он резко поднялся, прижимая к груди книги.

– Ч-то? Но почему? – вскрикнула Ария.

Но Джейсон не ответил, он уже шел через ряды скамеек к выходу. Когда Ария заторопилась следом, Джейсон рассеянно врезался в нее, выбив из ее рук сумочку.

– Ох-х, – выдохнула Ария и поморщилась, глядя, как ее тампоны-супер и «счастливая» плюшевая коровка падают на грязный бетонный пол.

– Прости, – процедил Джейсон, распахивая дверь на парковку.

Ария оторопело смотрела ему вслед. Что, черт возьми, это было? И почему Джейсон возвращается к своей машине… вместо того, чтобы ехать поездом?

В следующую секунду она все поняла и покраснела до корней волос. Наверное, Джейсон догадался, что она к нему неравнодушна! Должно быть, он настолько не хотел давать ей надежду, что предпочел отправиться в Филадельфию на машине, лишь бы не ехать с ней в поезде! Как она могла быть такой дурой? Как ей вообще могло прийти в голову, будто Джейсон с ней флиртует? Что с того, что он назвал ее единственной девочкой с индивидуальностью и почти намекнул, что ей идет школьная юбка? И что с того, что тогда, сто лет назад, он отдал ей кусок флага, принадлежавший Эли? Скорее всего, все это ничего не значит. В конце концов, Ария была всего-навсего одной из безымянных подружек Эли.

Раздавленная и униженная, она медленно повернулась к экрану телевизора. Странно, шоу «Реджис и Келли» прервали на выпуск новостей. Главная новость резанула Арию по глазам: «Труп Томаса – выдумка!»

Кровь отлила от лица Арии. Резко обернувшись, она окинула взглядом ряды машин, припаркованных на стоянке. Может быть, Джейсон все-таки сбежал из-за этого?

На экране начальник роузвудской полиции говорил в торчавшую перед ним кучу микрофонов:

– За последние два дня мы обыскали лес вдоль и поперек, но не нашли никаких следов тела мистера Томаса. Полагаю, нам следует вернуться к началу и рассмотреть… кое-какие другие возможности.

Ария нахмурилась. Что еще за другие возможности?

Следом пошел сюжет с матерью Йена. Микрофоны сунули ей прямо под подбородок.

– Вчера Йен прислал нам письмо по электронной почте, – говорила мать. – Он не написал, где находится, просто сообщил, что сейчас в безопасности… и что он этого не делал! – Она прервалась, чтобы вытереть слезы. – Мы до сих пор не знаем, было ли это письмо от Йена или… нет. Я молю Бога, только бы не оказалось, что кто-то воспользовался его аккаунтом ради розыгрыша!

Затем на экране появился офицер Вилден.

– Я искренне хотел поверить девушкам, которые сообщили мне, будто видели в лесу труп мистера Томаса, – сказал он с видом глубокого сожаления. – Но даже в самом начале у меня были серьезные сомнения. Более того, у меня сложилось ощущение, что все это может оказаться выдумкой с целью привлечь к себе внимание.

У Арии упала челюсть. Что?

В завершение камера остановилась на лице бородатого мужчины в очках с толстыми стеклами и сером свитере. «Доктор Генри Уоррен, психиатр роузвудской больницы», – гласила подпись в нижней части экране.

– Быть в центре внимания – это потребность, легко превращающаяся в зависимость, – объяснил зрителям доктор. – Если некто достаточно долгое время приковывал к себе интерес окружающих, то со временем он может начать нуждаться в таком интересе. Иногда ради того, чтобы остаться в центре внимания, люди идут на самые разные ухищрения, вплоть до измышления фактов или прямого обмана. Иными словами, они создают ложную действительность…

После этого снова появился ведущий, пообещавший более подробно вернуться к этой истории в начале часа. Когда пошла реклама, Ария прижала ладони к сиденью скамейки и сделала несколько успокаивающих вдохов. Что. За. Черт. Возьми?

Снаружи на платформу с грохотом влетел скорый поезд, резко остановился. Но Арии вдруг расхотелось ехать в Филадельфию. Какой смысл? Все равно, куда бы она ни поехала, за ней повсюду будет следовать багаж из Роузвуда.

Она вернулась на парковку, поискала глазами высокую фигуру и светлые волосы Джейсона. На стоянке не было ни души. Дорога перед станцией тоже пустовала, медленно переключались огни на светофоре. На мгновение Ария почувствовала себя единственным человеком на земле. Она сглотнула, странное ощущение пробежало сверху вниз по ее позвоночнику. Ведь Джейсон только что был здесь, верно? И они своими глазами видели труп Йена в лесу… верно? На мгновение Арии показалось, что она сходит с ума, как и уверял психиатр.

Но она быстро подавила эти мысли. Когда поезд отъехал от станции, Ария вернулась в свою машину. Так и не придумав, куда податься, она поехала обратно в школу.

7. Кейт-Ханна – 1:1

Ханна поставила свою большую порцию латте с обезжиренным молоком на стойку с сахаром и молоком в «Стиме», маленьком кофе-баре при школьной столовой. Это было во вторник, во время ланча. Кейт, Наоми и Райли еще стояли в очереди. Ханна слышала, как они все, одна за другой, заказывают экстра-большой мятный чай. Ханна не заметила объявления в кафе, но, судя по всему, мятный чай сегодня был напитком дня.

Она разорвала зубами второй пакетик сахарозаменителя. Жаль, что сегодня она не прихватила с собой перкоцет[9], а еще лучше – пистолет! Этот ланч был настоящей катастрофой.

Все началось с того, что Наоми и Райли наперебой восторгались сапогами Кейт от «Фрай»[10], но при этом словно не заметили гораздо более крутые туфли Ханны от Чи Михара[11].

Затем они без конца трещали о том, как чудесно провели вчера время в «Рив Гош», где один из официантов, явно студент колледжа, тайком приносил им «Пино Нуар» литрами. Напившись до отвала, они отправились в «Сефору», где Кейт купила Наоми и Райли гелевые маски для глаз, чтобы минимизировать последствия будущего похмелья. Сегодня они все принесли эти маски в школу и накладывали их во время длинного перерыва в аудитории для самоподготовки. Единственное, что немного улучшило настроение Ханны, было состояние кожи под карими глазами Райли, которая после холодной маски приобрела нездоровый ярко-красный оттенок.

– П-фф, – негромко фыркнула Ханна.

Она швырнула пустой пакетик из-под сахара в маленькую хромированную урну и дала себе слово при первой же возможности купить Наоми и Райли что-нибудь покруче, чем дурацкие маски. Потом ее взгляд упал на плоский экран телевизора, висевший над кувшином с лимонной водой. В обычное время этот телевизор был настроен на школьный канал, где по кругу крутили записи школьных спортивных состязаний, выступления хора и интервью с героями дня, но сегодня кто-то переключил его на новости.

«ТЕЛО ТОМАСА В ЛЕСУ НЕ ОБНАРУЖЕНО», – кричал заголовок.

У Ханны скрутило живот. Сегодня утром на английском Ария уже рассказала ей об этом. Но Ханна все равно не могла понять, как мистер и миссис Томас могли получить письмо от Йена. И как могло оказаться, что в лесу не обнаружили никаких следов его тела – ни крови, ни волос, ничего вообще? Значит ли это, что они его не видели? Или это значит, что Йен… до сих пор жив?

И еще: зачем копы говорят, будто Ханна и остальные девочки все это выдумали? В ту ночь ей не показалось, что Вилден им не поверил. Строго говоря, если бы той ночью Вилдена не было так чертовски трудно найти, они вернулись бы в лес гораздо раньше. Возможно, они бы даже поймали Йена до того, как он исчез – или его уволокли. Но поскольку сотрудники роузвудской полиции не могли публично признать, что провалили все дело, они… выставили сумасшедшими Ханну и ее подруг. А она-то все это время думала, что Вилден на их стороне!

Ханна быстро отвернулась от телевизора, ей хотелось поскорее выбросить всю эту историю из головы. Неожиданно ее взгляд зацепился за нечто, торчавшее из-под диспенсера для корицы. Это нечто было похоже на… кусок ткани. Причем того же цвета, что флаг роузвудской частной школы.

Ханна сглотнула, выдернула тряпку, развернула ее – и громко охнула. У нее в руках был неровно обкромсанный квадратный клочок ткани. В его верхнем правом углу виднелся краешек герба роузвудской частной школы. С обратной стороны английской булавкой был приколот номер «16». В роузвудской школе заранее нумеровали фрагменты флага, чтобы потом их легче было сшивать.

– Что это такое? – раздался голос. Ханна вздрогнула от неожиданности. Она даже не заметила, как Кейт подкралась к ней сзади.

Ханна не сразу нашлась с ответом, ее голова все еще была занята последними новостями о Йене.

– Это от дурацкой школьной игры, – пробормотала она.

Кейт приоткрыла ротик.

– Та игра, что началась сегодня? Петля времени?

Ханна закатила глаза.

– Капсула времени!

Кейт отхлебнула глоток своего чая.

– «После того как все двадцать фрагментов флага будут найдены, их сошьют вместе и захоронят в Капсуле времени за футбольным полем», – процитировала она слова с плакатов, развешенных по всей школе. Одному богу известно, зачем пай-девочке Кейт понадобилось учить наизусть правила игры «Капсула времени» – можно подумать, ее будут спрашивать их на отметку! – Имена победителей будут увековечены на бронзовой табличке. Это же грандиозно, правда?

– Мне пофиг, – буркнула Ханна.

Оцените иронию судьбы – именно сейчас, когда Ханна была настолько равнодушна к «Капсуле времени», что даже не потрудилась прочитать подсказки, развешенные в школьном вестибюле, кусок флага сам прыгнул ей в руки! А в шестом классе – это был первый год, когда она могла принять участие в игре, – Ханна фантазировала, как она украсит кусок флага, если ей посчастливится его найти. Некоторые неудачники рисовали на своих клочках всякие глупости, вроде цветочков, смайликов или – вершина тупизны! – герба роузвудской школы, но Ханна уже тогда понимала, что украшенный флаг не менее важен, чем выбор сумки или мелирование волос в салоне Генри Флобера в торговом центре «Кинг Джеймс». Когда через день после начала игры Ханна и другие девочки столкнулись с Эли на заднем дворе ее дома, Эли подробно рассказала, что она нарисовала на своем куске флага. «Логотип “Шанель”. Узор Луи Виттона. Лягушку-анимашку. Девочку, играющую в хоккей на траве». В тот день, вернувшись домой, Ханна первым делом записала все, что перечислила Эли, чтобы не забыть. Тогда это казалось ей гламурным и по-настоящему правильным.

Позже, в восьмом классе, Ханна и Мона вдвоем нашли фрагмент флага. Ханна тогда хотела включить задумки Эли в украшение флажка, но побоялась, что Мона пристанет с расспросами, – она вообще старалась не упоминать об Эли при Моне, потому что та была одной из жертв постоянных насмешек Эли. Тогда Ханна считала Мону своей близкой подругой, ей и в голову не могло прийти, что Мона в это время неторопливо, шаг за шагом, готовится разрушить ее жизнь…

К столику подошли Наоми и Райли, они обе немедленно заметили флаг в руках у Ханны. Карие глаза Райли округлились от изумления. Она протянула было свою бледную веснушчатую руку к флагу, но Ханна с неожиданной прытью убрала лоскут за спину, подальше от беды. Стоит ей отвернуться, как любая из этих поганок украдет ее флажок и не поморщится! Внезапно она поняла, почему Эли сказала Йену, что собирается защищать свой флаг ценой жизни. И еще она поняла, почему Эли была в таком бешенстве в тот день, когда кто-то украл у нее флаг.

С другой стороны, Эли хоть и была в бешенстве, однако вовсе не выглядела убитой горем. Честно говоря, в тот день она скорее казалась очень озабоченной чем-то еще. Ханна хорошо запомнила, как Эли постоянно оглядывалась то на лес, то на свой дом, словно боялась, что ее подслушивают. Немного пожаловавшись на пропажу флажка, она вдруг снова стала обычной стервозной Эли ДиЛаурентис, оборвала разговор на полуслове и ушла, дав понять, что у нее есть дела поважнее, чем болтовня с четырьмя неудачницами.

Когда стало ясно, что Эли уже не вернется, Ханна вернулась в палисадник перед домом за своим велосипедом. Улица Эли выглядела очень симпатично. Во дворе у Кавано был очаровательный красный домик на дереве. За домом семьи Спенсер крутилась настоящая ветряная мельница. А чуть дальше по улице виднелся огромный дом с фонтаном и гигантским гаражом на шесть машин. Ханна тогда еще не знала, что в этом доме жила Мона.

Неожиданно она услышала шум мотора. Гладкий черный винтажный автомобиль с тонированными стеклами медленно подъехал к тротуару перед домом Эли, будто кого-то ждал… или выслеживал. Ханна вдруг почувствовала, как волоски у нее на шее встали дыбом. «Может быть, это тот, кто украл флаг у Эли?» – почему-то подумала она. Впрочем, этого она так никогда и не узнает наверняка.

Ханна посмотрела на Наоми, которая сыпала сахарозаменитель в свой мятный чай. В шестом классе Наоми и Райли были лучшими подругами Эли, но после начала игры «Капсула времени» Эли дала им обеим отставку. Она никогда не объясняла, почему так поступила. Возможно, это Наоми и Райли украли ее флажок, возможно, это они сидели в той черной машине, которую Ханна видела у дома Эли. Может быть, именно поэтому Эли вычеркнула их из своей жизни – возможно, она попросила их вернуть флаг, а когда они стали отпираться, просто порвала с ними? Но если все было так, то почему ни Наоми, ни Райли так и не отдали этот кусок флага в школу? Почему этот фрагмент до сих пор считается утраченным?

Тут перед входом в «Стим» возникла какая-то суета, толпа расступилась. В зал входила самоуверенная и наглая компания королей школы – восемь парней из команды по лакроссу. Майк Монтгомери шествовал между Ноэлем Каном и Джеймсом Фридом.

Райли так резко схватила Кейт за руку, что на ее запястье зазвенели золотые браслеты.

– Вот он!

– Ты просто обязана поговорить с ним, – прошептала Наоми, широко открыв свои голубые глаза.

Они втроем вскочили и направились в зал. Наоми пожирала глазами Ноэля. Райли перебросила через плечо свои длинные рыжие волосы, нацелившись на Мейсона. Отныне эти лакроссовцы были законной добычей.

– В школе постоянно придираются к тем, кто рисует на флагах что-нибудь неподобающее, – говорил Майк друзьям. – Но если команда по лакроссу отыщет все фрагменты, и мы забацаем на них один огромный неподобающий рисуночек – например, член – Эпплтону нечем будет крыть. Он даже не поймет, что это член, пока не развернет флаг на общем собрании!

Ноэль Кан с размаха хлопнул его по спине.

– Круто! Хотел бы я взглянуть на лицо Эпплтона!

Майк изобразил, как старенький директор Эпплтон дрожащими руками разворачивает заново сшитый флаг перед всей школой.

– Ой, что это? – проскрипел он дребезжащим стариковским голосом, поднося к глазам воображаемую лупу. – Кажется, это то, что вы, молодые шалопаи, называете… шлангом?

Кейт громко расхохоталась. Ханна покосилась на нее, пораженная. Нет, Кейт ни в коем случае не могла искренне считать этих идиотов остроумными. Но Майк услышал ее смех и улыбнулся.

– Чудесная пародия на Эпплтона! – проворковала Кейт. Ханна стиснула зубы. Можно подумать, Кейт хоть раз в жизни видела директора Эпплтона! Ведь она училась в роузвудской школе всего неделю.

– Спасибо, – сказал Майк, обшарив взглядом все тело Кейт, от новых сапожек на ее стройных ногах до форменного приталенного пиджака, идеальной сидящего на ее ладной фигурке. Ханна с раздражением отметила, что на нее Майк даже не взглянул. – У меня еще здорово получается изображать нашего трудовика Лэнса.

– Я бы не отказалась посмотреть, – пошла напролом Кейт.

Ханна заскрипела зубами. Это было уже слишком. Она не позволит своей будущей сводной сестрице подцепить парня, который, предположительно, был без ума от нее! Ханна решительно направилась к парням, отодвинула с пути Кейт и медленно пробежала пальцами по клочку флага, который только что нашла.

– Я совершенно случайно услышала о вашей гениальной задумке, – громко сказала Ханна, – но мне придется вас огорчить – ваш шланг уже никогда не будет ни полным, ни огромным. – Она помахала флажком перед носом у Майка.

Майк вытаращил глаза. Он попытался выхватить у нее флажок, но Ханна ловко убрала руку. Майк прикусил нижнюю губу.

– Ладно. Что ты хочешь за него?

Ханна отдала должное его выдержке – большинство парней-десятиклассников так робели в ее присутствии, что начинали заикаться. Она крепко прижала клочок ткани к груди.

– Я глаз не спущу с моей деточки.

– Не может быть, чтобы я ничего не мог для тебя сделать! – взмолился Майк. – Подумай хорошенько! Хочешь домашнее задание по истории? Могу постирать твой лифчик! Или приласкать твои соски?

Кейт переливчато рассмеялась, пытаясь снова завладеть его вниманием, но Ханна схватила Майка за руку и потащила к столику со специями, подальше от толпы.

– Я могу дать тебе кое-что получше этого флажка, – прошептала она.

– Что же? – спросил Майк.

– Меня, дурачок, – игриво промурлыкала Ханна. – Может, сходим куда-нибудь.

– Идет, – сразу согласился Майк. – Когда?

Ханна бросила косой взгляд через плечо Майка. У Кейт отвисла челюсть. «Ха! – торжествующе подумала Ханна. – Это оказалось проще простого!»

– Как насчет завтра? – спросила она у Майка.

– Хм-мм. Завтра мой папаша устраивает вечеринку в честь будущего ребенка своей любовницы. – Майк сунул руки в карманы форменного пиджака. Ханна невольно вздрогнула – Ария упоминала, что ее отец ушел к студентке, но Ханна не предполагала, что они так откровенно об этом говорят. – Я бы с радостью забил на это, но отец меня убьет.

– А я просто обожаю эти вечеринки, – воскликнула Ханна, которая на дух их не переносила.

– Я тоже – особенно если речь идет о вечеринках с горячими цыпочками, – ответил Майк и подмигнул ей.

Ханна подавила желание закатить глаза. Нет, серьезно, что Кейт в нем нашла? Она снова посмотрела через плечо Майка. Теперь Кейт, Наоми и Райли о чем-то шептались с Ноэлем и Мейсоном. Наверное, планировали, как отделаться от Ханны, но теперь ее было уже не остановить.

– Короче, если ты в самом деле хочешь заехать, то будет классно, – сказал Майк, и Ханна снова перевела глаза на него. – Дай мне свой телефон, я сброшу тебе координаты. Да, и не заморачивайся насчет подарка. Впрочем, если вдруг захочешь что-то принести, то знай, что Мередит всерьез помешана на всем экологическом и органическом. Не вздумай покупать одноразовые подгузники! И молокоотсос тоже не покупай, эту тему я уже закрыл. – Майк с самодовольной улыбкой скрестил руки на груди.

– Понятно, – ответила Ханна. Она сделала шажок вперед, так что очутилась в нескольких дюймах от губ Майка. Теперь ей были видны золотые искорки в его голубых глазах. От Майка слегка пахло потом, наверное, после утреннего урока физкультуры. Как ни странно, это было даже приятно. – До завтра, – прошептала Ханна, едва касаясь губами его щеки.

– Заметано, – выдохнул Майк.

После этого он отошел к Ноэлю и Мейсону, которые наблюдали эту сцену со стороны, и стал колотить их по плечам, как это принято у лакроссовцев.

Ханна потерла руки. Дело сделано! Когда она обернулась, перед ней стояла Кейт.

– Да? – с напускной невинностью спохватилась Ханна. – Ох, извини, Кейт, мне просто нужно было сказать пару слов Майку.

Кейт скрестила руки на груди.

– Ханна! Кажется, я тебе ясно сказала, что хочу встречаться с Майком.

Ханне хотелось расхохотаться в голос над плаксивыми нотками в ее голосе. Неужели маленькой мисс Совершенство никогда не доводилось соперничать за парня?

– М-мм, – сокрушенно протянула Ханна. – Мне кажется, ему нравлюсь я.

Светлые глаза Кейт потемнели. Потом ее лицо снова безмятежно разгладилось.

– Ну что ж, посмотрим, – сказала она.

– Непременно, – ледяным тоном отрезала Ханна.

Несколько секунд они сверлили друг друга глазами. В динамиках «Стима» медленная баллада в стиле эмо-панк сменилась пульсирующими африканскими ритмами. Ханна подумала, что такую песню, наверное, исполняли в племени перед тем, как идти в бой.

«Давай, сучка!» – беззвучно подбодрила она Кейт. Потом изящным движением забросила сумку на плечо и, обогнув Кейт, танцующей походкой пошла через зал в сторону коридора, по пути погрозив пальцем Майку, Ноэлю и остальным. Но когда она проходила через кафетерий, до нее долетел язвительный смешок. Ханна остановилась, волоски на ее шее встали дыбом. Смех доносился не из «Стима», а из столовой.

Все столики там были заняты. В следующую секунду Ханна заметила как какая-то фигура шмыгнула из-за автомата для выпечки кренделей в боковую дверь. Она успела разглядеть, что это был кто-то высокий, стройный, со светлыми вьющимися волосами. Сердце у Ханны остановилось.

Йен?

Нет! Йен был мертв. Человек, пославший его родителям электронное письмо, был обманщиком. Отбросив вздорную мысль, Ханна набросила на плечи школьный пиджак, допила остатки своего латте и пошла дальше, изо всех сил стараясь выглядеть бесстрашной, роскошной и уверенной в себе Ханной Марин.

8. Если бы куклы могли говорить…

Вечером во вторник, сразу после окончания тренировки по плаванью, Эмили подъехала к дому Айзека и припарковалась у обочины. Айзек открыл дверь, сгреб Эмили в охапку, прижал к себе и глубоко вдохнул ее запах.

– М-ммм. Обожаю, когда ты пахнешь хлоркой!

Эмили прыснула. Несмотря на то, что после каждой тренировки она всегда дважды мыла голову под душем, аромат бассейна намертво впитывался в ее волосы.

Айзек отстранился, пропуская ее в дом. В гостиной пахло яблочно-персиковой ароматической смесью. Каминную полку украшала фотография Айзека и его матери, стоявших в обнимку с Минни Маус в Диснейленде. На диване в цветочек лежали кружевные подушечки, на которых миссис Колберт собственноручно вышила мудрые изречения типа: «Объятия полезны» и «Молитва меняет все».

Айзек стащил один рукав пальто Эмили, потом другой. Когда он повернулся, чтобы открыть дверь гардеробной при входе, откуда-то из глубины донесся тихий скрип. Эмили застыла, выпучив глаза. Айзек повернулся и дотронулся до ее руки.

– Ты что такая нервная? Репортеров тут нет, даю слово.

Эмили облизала пересохшие губы. Репортеры постоянно преследовали ее и подруг, а днем она узнала самые последние новости: оказывается, родители Йена получили от него письмо по электронной почте, а Эмили и ее подруги солгали, что видели его труп в лесу. Совершенно очевидно, это не могло быть правдой – но что это было? Куда исчез Йен? Мог ли он, вопреки всему, оказаться жив – или кто-то просто хотел заставить их в это поверить?

Помимо этого Эмили никак не могла перестать думать о странной стычке с Джейсоном, случившейся вечером в воскресенье. Она просто не представляла, что делала бы, не будь с ней тогда Айзека! Эмили содрогалась от страха при одной мысли, что может столкнуться с Джейсоном лицом к лицу.

– Прости, – сказала она Айзеку, стремясь поскорее отогнать тревожное настроение. – Все в порядке.

– Вот и отлично, – кивнул Айзек и взял ее за руку. – Поскольку мы сейчас одни, я хочу показать тебе свою спальню.

– Ты уверен? – Эмили снова покосилась на групповую фотографию Айзека, его матери и Минни Маус. Согласно правилам дома миссис Колберт, Айзеку было категорически запрещено приглашать девушек в свою спальню.

– Конечно уверен, – ответил Айзек. – Мама никогда не узнает.

Эмили улыбнулась. На самом деле, ей очень хотелось побывать у него в спальне. Айзек крепко сжал ее руку и повел вверх по лестнице. На каждой ступеньке сидели разные куклы. Здесь были тряпичные куколки в ситцевых платьях и с волосами из пряжи и большие куклы с фарфоровыми руками и головами, которые закрывали глаза, если положить их на спину. Эмили старалась не смотреть на них. В отличие от большинства девочек, она никогда не играла в куклы – ей от них всегда было как-то не по себе.

Айзек открыл дверь в дальнем конце коридора.

– Вуаля!

Внутри была двуспальная кровать под полосатым покрывалом, три гитары на подставке и маленький письменный стол с новым моноблоком аймак.

– Очень мило, – сказала Эмили.

Потом она заметила большой белый предмет, стоявший на комоде.

– Ой, у тебя есть френологическая голова!

Она подошла к большому макету головы и провела пальцами по словам, написанным вдоль и поперек черепа. «Коварство. Предусмотрительность. Алчность».

Викторианские доктора полагали, что могут определить характер человека по форме черепа. Если на голове у человека в определенном месте обнаруживалась шишка, значит, он был прирожденным поэтом. Если шишка была в каком-то другом месте – у пациента развит религиозный инстинкт. Эмили невольно спросила себя, что могли бы рассказать о ней ее шишки.

Она улыбнулась Айзеку.

– Где ты ее достал?

Он подошел к ней.

– Помнишь, на прошлой неделе, когда мы ужинали в китайском ресторане, я рассказывал тебе о моей тетке? О той, что без ума от гороскопов и всего такого? Она купила мне эту прелесть на блошином рынке. – Айзек дотронулся до макушки Эмили. – Хм-мм, какая бугристая! – Айзек взглянул на френологическую голову. – Если верить науке, то у тебя очень развита способность к привязанности. Или, наоборот, ты способна пробуждать привязанность у других. Все время путаю эти понятия.

– Как научно! – пошутила Эмили. Она ощупала его голову, ища выступы. – А ты… – Эмили отвернулась, ища подходящее качество на френологической голове. «Склонность к воровству. Способность к подражанию. Склонность к убийству». Роузвудскому отделению полиции нужно непременно приобрести такую голову – тогда копы могли бы ощупать все черепа в городе и без труда найти убийцу Эли. – Ты умный, – сказала она вслух.

– А ты красивая, – сказал Айзек.

Он медленно отвел ее к постели, опрокинул на покрывало. Эмили залилась краской, ей стало трудно дышать. Она не ожидала, что будет лежать на кровати Айзека, но и вставать ей тоже не хотелось. Какое-то время они целовались, пока не очутились лежащими навзничь на подушках. Эмили просунула руку под футболку Айзека, чтобы почувствовать ладонью тепло его голой груди. И вдруг негромко рассмеялась, удивляясь своему поведению.

– Что? – спросил Айзек, отстраняясь. – Хочешь, чтобы мы перестали?

Эмили опустила глаза. Честно говоря, стоило ей очутиться рядом с Айзеком, как она мгновенно успокаивалась. Все ее страхи, тревоги и волнения улетали в окно. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной, успокоенной… и любимой.

– Я не хочу останавливаться, – прошептала она с трепещущим сердцем. – А ты?

Айзек покачал головой. Потом стащил с себя футболку. Кожа у него была светлая и нежная. Он стал медленно, пуговица за пуговицей, расстегивать блузку Эмили, пока она не распахнулась. Тогда Айзек дотронулся до кромки ее розового с оборочками бюстгальтера. После того как Айзек два дня назад снял с нее в машине майку, Эмили стала носить в школу свои самые красивые бюстгальтеры. И красивое нижнее белье, а не удобные мальчишеского покроя трусы-шортики, которые она предпочитала раньше. Наверное, она этого не ожидала, но возможно – всего лишь возможно – это было именно то, на что она надеялась.

Когда электронные часы на прикроватной тумбочке Айзека переключились с 17:59 на 18:00, Эмили села и натянула на себя фланелевую простыню. В квартале Айзека уже зажглись фонари, женщина на противоположной стороне улицы звала своих детей со двора ужинать.

– Мне, наверное, пора идти, – сказала Эмили, снова целуя Айзека.

Они засмеялись. Айзек притянул ее к себе и опять начал целовать. Наконец они поднялись и начали одеваться, то и дело, почти не таясь, поглядывая друг на друга. Столько всего случилось… но Эмили не испытывала никаких сомнений. Айзек все делал мучительно медленно, он перецеловал каждый дюйм ее тела и признался, что у него это тоже было впервые. Лучшего первого раза просто не могло быть.

Они стали спускаться вниз, на ходу поправляя одежду. Эмили не успела дойти до середины лестницы, как вдруг услышала, как кто-то звучно откашлялся.

Они оба застыли на месте. Эмили вытаращила глаза на Айзека. Они рассчитывали, что его родители вернутся не раньше семи.

На кухне проскрипели шаги. Связка автомобильных ключей звякнула в воздухе и со звоном упала в керамическую вазу. Внутри у Эмили все оборвалось. Она взглянула на безмолвных пустоглазых кукол, сидящих на ступеньках. Ей показалось, будто они ухмыляются.

Эмили и Айзек на цыпочках спустились вниз по лестнице и шмыгнули к дивану. Не успели они плюхнуться на подушки, как в гостиную вошла миссис Колберт. На ней была длинная красная шерстяная юбка и белый свитер крупной вязки. Отраженный свет блестел на стеклах ее очков, поэтому Эмили не могла понять, куда она смотрит. Зато она ясно видела суровое, недовольное выражение на лице миссис Колберт. Эмили запаниковала, что мать Айзека слышала все, что происходило наверху.

Но миссис Колберт вдруг обернулась и прижала руку к груди.

– Ох, ребятки! А я вас даже не заметила!

Айзек вскочил, неловко сбросив стопку фотоальбомов с журнального столика на пол.

– Мама, ты же помнишь Эмили, правда?

Эмили тоже встала, надеясь, что ее волосы не слишком растрепались, а на шее не наливается синевой свежий засос.

– З-здравствуйте, – пролепетала она. – Очень приятно снова вас видеть.

– Здравствуй, Эмили.

Лицо миссис Колберт расплылось в улыбке, в меру приятной, но сердце Эмили продолжало колотиться как бешеное. Мать Айзека действительно рада видеть их, или же она просто ждет, когда Эмили уберется восвояси, чтобы дать волю своему гневу?

Она взглянула на Айзека, который выглядел сконфуженным. Он провел рукой по макушке, пытаясь пригладить растрепанные волосы.

– Э-ээ, Эмили, не хочешь остаться на ужин? – выпалил Айзек. – Можно, мам?

Миссис Колберт замешкалась, так сильно поджав губы, что они почти исчезли.

– Я… нет, я не могу, – выпалила Эмили, прежде чем мать Айзека успела рот открыть. – Меня мама ждет.

Миссис Колберт выдохнула. Эмили была готова поклясться, что с облегчением.

– Ну что ж, тогда как-нибудь в другой раз, – сказала она.

– Может завтра? – предложил Айзек.

Эмили с беспокойством покосилась на него, подумав, не лучше ли вообще забыть эту идею с ужином. Но миссис Колберт потерла руки и сказала:

– Завтра было бы замечательно! По средам у нас жаркое.

– Эм-м, хорошо, – ответила Эмили. – Завтра я, наверное, смогу. Спасибо.

– Вот и славно! – Миссис Колберт одарила ее натянутой улыбкой. – Не забудь захватить с собой свой аппетит.

С этими словами она удалилась на кухню. Эмили вжалась в диван и закрыла лицо руками.

– Просто убей меня, – прошептала она.

Айзек дотронулся до ее руки.

– Все обошлось. Она не знает, что мы были наверху.

Эмили бросила взгляд через арку в кухню и увидела, что мама Айзека стоит у раковины и моет оставшуюся от завтрака посуду. Но в то время, когда руки миссис Колберт продолжали с маниакальной тщательностью оттирать тарелки, ее черные глаза были прикованы к Эмили и Айзеку. Ее щеки пылали, губы кривились, вены на шее раздулись от гнева.

Эмили вздрогнула, не на шутку испугавшись. Миссис Колберт поймала ее взгляд, но на лице ее не дрогнул ни один мускул. Она не мигая в упор уставилась на Эмили, как будто точно знала, чем они занимались с Айзеком. И, похоже, миссис Колберт винила в этом Эмили – и только Эмили.

9. Сюрприз! Он все еще здесь…

Когда солнце зашло за горизонт, погрузив Роузвуд в кромешную тьму, Спенсер стояла у окна своей спальни и смотрела, как последние оставшиеся полицейские автомобили и автофургоны прессы покидают ее улицу. Не найдя ничего в лесу, копы резко прекратили поиски тела Йена. Большинство жителей поверили в новую версию о том, что девушки выдумали всю историю с якобы увиденным в лесу трупом Йена, что и позволило преступнику скрыться из Роузвуда.

Какой-то бред! Спенсер не могла поверить, что полицейские не нашли в лесу никаких улик. Хоть что-то там должно было остаться! Следы. Древесная кора, содранная ногтями…

Ее стационарный компьютер, стоявший в другом конце комнаты, издал сердитое гудение. Спенсер оторвалась от окна, поискала глазами компакт-диск, на который они с Эндрю вчера сбросили всю информацию с компьютера ее отца. Диск оказался на том же месте, куда она положила его вчера после завершения загрузки, – в бумажном конверте, на ее старинном бюваре от Тиффани. Спенсер еще не просматривала файлы, но лучшего времени, чем сейчас, могло и не представиться. Она подошла к столу и вставила диск в дисковод.

Внезапно компьютер издал громкий пукающий звук, и все иконки на экране монитора превратились в вопросительные знаки. Спенсер пощелкала мышкой по одному из них, но ничего не открылось. Потом экран сделался черным. Она попыталась перегрузить компьютер, но он просто отказался включаться.

– Вот дерьмо, – прошипела Спенсер, вытаскивая диск.

Спенсер не волновалась за информацию, поскольку делала резервные копии всего – старых документов, картинок, видео, своего дневника, который она вела еще до исчезновения Эли, но без работающего компьютера она не могла просмотреть файлы своего отца.

Внизу хлопнула дверь. Раздался приглушенный голос отца, потом вступила мать. Спенсер вскинула глаза, в животе у нее заныло. После возвращения с похорон бабушки она еще толком не разговаривала с родителями. Бросив последний взгляд на компьютер, она отправилась вниз.

На кухне пахло печеным сыром бри, который ее родители покупали в отделе французских деликатесов, оба домашних лабрадора, Беатрис и Руфус, валялись на большом круглом коврике в уголке для завтрака. Мелисса, старшая сестра Спенсер, тоже была здесь, она металась по кухне, складывая в большой бумажный пакет разбросанные повсюду книги и журналы по дизайну. Мать Спенсер рылась в ящике стола, где хранились все телефонные книги и номера разных людей, помогавших по дому, – ландшафтных дизайнеров, электриков и службы по уходу за подъездной дорожкой. Мистер Хастингс возбужденно ходил из кухни в столовую и обратно, прижав к уху мобильный телефон.

– У меня в компьютере вирус, – сказала Спенсер.

Отец остановился. Мелисса подняла голову. Мать вздрогнула и обернулась. Уголки ее губ поползли вниз. Не говоря ни слова, она отвернулась к ящику.

– Мам? – предприняла еще одну попытку Спенсер. – Я про компьютер. Он… сломался.

Миссис Хастингс не обернулась.

– И?

Спенсер погладила пальцами по слегка увядшему букету цветов, стоящему на кухонном столике, но неожиданно вспомнила, где видела эти цветы в последний раз – на бабушкином гробу. Она поспешно отдернула руку.

– Ну, мне нужно сделать домашнее задание. Можно я позвоню своим ботанам?

Мать обернулась и несколько долгих секунд молча смотрела на Спенсер. Когда Спенсер в ответ беспомощно посмотрела на нее, миссис Хастингс громко расхохоталась.

– Что? – растерянно переспросила Спенсер. Беатрис подняла голову, потом снова опустила ее на лапы.

– С какой стати я должна платить людям за то, что они приедут чинить твой компьютер, когда это я должна заставить тебя расплатиться за то, что сделали с нашим гаражом? – рявкнула миссис Хастингс.

Спенсер часто-часто заморгала.

– С… гаражом?

– Только не говори, что ты ничего не видела! – фыркнула ее мать.

Совершенно сбитая с толку, Спенсер перевела взгляд с отца на мать. Потом бросилась к парадной двери и в одних носках выбежала во двор, хотя на улице была промозглая слякоть. Над гаражом горел свет. Когда Спенсер увидела, что там было, она в ужасе зажала рукой рот.

Через обе двери гаража кроваво-красной краской было написано одно слово: УБИЙЦА.

Когда она приехала из школы домой, ничего этого здесь не было. Спенсер посмотрела по сторонам, у нее вдруг появилось отчетливое ощущение, что кто-то следит за ней из леса. Кажется, ветка дерева пошевелилась? Неужели кто-то стоит прямо за этим кустом? Может быть, это… «Э»?

Спенсер обернулась к матери, которая подошла к ней.

– Вы позвонили в полицию?

Миссис Хастингс снова отрывисто рассмеялась.

– Ты всерьез думаешь, что в полиции сейчас захотят с нами говорить? Ты думаешь, что им теперь есть дело до того, что кто-то сделал с нашим домом?

Спенсер широко распахнула глаза.

– Подожди… Ты что, веришь тому, что говорят полицейские?

Ее мать подбоченилась.

– Мы с тобой прекрасно знаем, что в лесу ничего не было!

Мир завертелся перед глазами Спенсер. Во рту у нее пересохло.

– Мама, я видела Йена. Я его видела!

Ее мать подалась вперед, теперь ее лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Спенсер.

– Ты знаешь, во что нам обойдется реставрация этих дверей? Они же уникальные, от одного старого амбара в Мэне!

Глаза Спенсер наполнились слезами.

– Прости, что я для вас такая обуза!

Она стремительно развернулась, взбежала на крыльцо и бросилась вверх по лестнице, даже не удосужившись вытереть грязные носки о коврик. Горячие слезы щипали глаза, она вихрем взлетела на второй этаж и распахнула дверь своей спальни. Почему ее удивило, что мать с отцом оказались заодно с копами? Почему вообще она ждала от них чего-то другого?

– Спенс?

Мелисса просунула голову в ее комнату. На ней был желтый кашемировый комплект из топа и кофточки и темные, слегка расклешенные джинсы. Ее волосы были собраны сзади бархатной лентой, а глаза выглядели усталыми и припухшими, как будто Мелисса недавно плакала.

– Убирайся, – буркнула Спенсер.

Мелисса вздохнула.

– Я просто хотела сказать, что если тебе нужен компьютер, то можешь взять мой старый ноутбук. Он в амбаре. У меня в таунхаусе есть новый компьютер. Я переезжаю сегодня вечером.

Спенсер слегка повернула голову, нахмурилась.

– Ремонт уже закончился?

Ей казалось, что отделка филадельфийского дома Мелиссы будет бесконечной, потому что хозяйка вносила все новые и новые изменения в проект.

Мелисса уткнулась взглядом в бежевый берберский ковер, лежавший на полу спальни Спенсер.

– Мне нужно поскорее убраться отсюда, – выдавила она дрогнувшим голосом.

– Все… в порядке? – спросила Спенсер.

Мелисса поддернула рукава кофты.

– Да. Все замечательно.

Спенсер поерзала на месте. В субботу на похоронах бабушки она пыталась поговорить с сестрой о трупе Йена, но Мелисса тогда отмахнулась от нее. Тем не менее у Мелиссы должны были быть какие-то соображения на этот счет, ведь когда Йена отпустили под домашний арест, она вроде бы сочувствовала его положению. Более того, Мелисса пыталась убедить Спенсер в невиновности Йена! Может быть, теперь она, как и полицейские, поверила, будто никакого трупа Йена в лесу не было? Что ж, это очень похоже на Мелиссу – она легко могла поверить домыслам возможно нечистоплотных копов против собственной сестры, только чтобы не признавать, что ее любимый человек мертв.

– Правда, у меня все хорошо, – настойчиво повторила Мелисса, словно прочитав мысли Спенсер. – Просто я не хочу находиться здесь, если будут организованы новые поисковые группы и приедет пресса.

– Но ведь копы закончили поиски, – напомнила ей Спенсер. – Просто перестали искать и все.

Тень испуга пробежала по лицу Мелиссы. Она пожала плечами и, ничего не ответив, вышла из комнаты. Спенсер услышала, как она спускается по лестнице.

Хлопнула входная дверь, снизу донеслись негромкие голоса мистера и миссис Хастингс, о чем-то нежно ворковавших с Мелиссой в коридоре. Со своей родной доченькой. Спенсер поморщилась, собрала учебники, надела куртку и ботинки, вышла через заднюю дверь и отправилась в амбар. Проходя через огромный холодный сад, она вдруг заметила что-то слева и резко остановилась. На ветряной мельнице алело слово ЛГУНЬЯ, написанное той же красной краской и тем же стилем, что и на воротах гаража. Красная капля стекла с ножки буквы «Л» на сухую траву. Казалось, будто буква истекает кровью.

Спенсер оглянулась на дом, подумала немного, потом крепко прижала книги к груди и пошла дальше. Скоро родители сами все увидят. У нее не было никакого желания сообщать им эту новость.

Мелисса уезжала из амбара в спешке. На столе стояли наполовину выпитая бутылка вина и наполовину полный стакан с водой, который ее обычно маниакально аккуратная сестра не успела вымыть. В шкафу осталось много одежды, на кровати валялась толстая книга под названием «Принципы слияния и поглощения компаний» с закладкой Пенсильванского университета.

Спенсер бросила свой бежевый саквояж от «Малберри» на кожаный диван, вытащила из переднего кармана компакт-диск с информацией из отцовского компьютера, уселась за стол Мелиссы и вставила диск в дисковод ее ноутбука.

Диск долго грузился, поэтому, чтобы убить время, Спенсер вошла в почту. Последнее письмо в папке «Входящие» было от Оливии Колдуэлл. Ее вероятной матери.

Спенсер прижала ладонь ко рту и открыла сообщение. В нем была ссылка на оплаченный билет на скоростной поезд в Нью-Йорк. «Спенсер, я так счастлива, что ты согласилась встретиться со мной! – сообщалось в письме. – Ты могла бы приехать в Нью-Йорк завтра вечером? Нам столько всего нужно рассказать друг другу! С горячей любовью, Оливия».

Спенсер уставилась через окно на родительский дом, не зная, как поступить. На кухне еще горел свет, мать расхаживала от холодильника к столу, что-то говоря Мелиссе. Если несколько минут назад она вся заходилась от ярости, то теперь на ее лице цвела нежная любящая улыбка. Когда мать в последний раз так смотрела на Спенсер?

На глаза Спенсер навернулись слезы. Она так долго и так упорно старалась понравиться своим родителям… и все ради чего? Она повернулась к компьютеру. Билет оказался на четыре часа дня.

«Здорово, – написала Спенсер в ответ. – Значит, до встречи».

Она нажала на кнопку «Отправить».

Почти сразу же раздалось громкое звяканье. Спенсер закрыла почту и посмотрела, не закончилась ли загрузка диска, но программа продолжала работать. Потом она заметила мигающее окошко мессенджера. По всей видимости, когда Спенсер включила ноутбук, мессенджер автоматически настроился на аккаунт Мелиссы.

«Привет, Мэл, – гласило новое сообщение. – Ты здесь?»

Не успела Спенсер ответить «Простите, это не Мелисса», как появилось второе сообщение.

«Это я. Йен».

У Спенсер екнуло под ложечкой. Ну конечно! Тот, кто это писал, был отменным шутником.

Снова звякнуло.

«Ты здесь?»

Спенсер взглянула на незнакомый аккаунт.

«УЮКХавбекРокс».

Допустим, Йен учился в УЮК, Университете Южной Каролины, и играл в полузащите. Но это ровным счетом ничего не значило. Правда?

Звяканье не прекращалось.

«Прости, что я уехал, ничего не сказав тебе… но они меня ненавидели… Ты же знаешь. Они узнали, что мне все известно. Поэтому мне пришлось бежать».

Руки Спенсер начали дрожать. Кто-то разыгрывал ее, как до этого разыграл родителей Йена Томаса. Йен никуда не убегал. Он был мертв.

Но почему тогда в лесу не нашли никаких его следов? Почему полицейские не отыскали ни одной улики?

Спенсер занесла пальцы над клавиатурой.

«Докажи, что это ты», – написала она, не став объяснять, что ее собеседник разговаривает не с Мелиссой. Спенсер зажмурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь личное о Йене. Что-нибудь такое, о чем было бы известно ей и Мелиссе. И при этом такое, о чем не было бы написано в дневнике Эли. Репортеры опубликовали все, что Эли писала в своем дневнике о Йене, – как они стали близки в конце седьмого класса, как Йен вызубрил материал к тестированию, заправившись таблеткой «риталина», которую ему дал приятель и даже то, как он сомневался в том, что заслуживает называться лучшим игроком школьной футбольной команды: по мнению Йена, Джейсон ДиЛаурентис был гораздо талантливее его. Тот, кто выдавал себя за Йена, все это прекрасно знал. Нужно было вспомнить что-то глубоко личное…

И тут Спенсер осенило. Было нечто такое, о чем не знала даже Эли!

«Какое твое настоящее второе имя?» — написала она.

Возникла пауза. Спенсер откинулась на спинку стула и стала ждать. Когда Мелисса училась в выпускном классе, она в Рождество перебрала эгг-нога[12] и призналась Спенсер, что родители Йена очень хотели девочку, но когда миссис Томас родила мальчика, они решили, что имя, которое они выбрали для своей неродившейся дочери, будет вторым именем их сына. Йен никогда им не пользовался – даже в старых ежегодниках роузвудской частной школы, которые Спенсер просматривала в свою бытность редактором, его второе имя нигде не упоминалось даже в виде инициала.

Раздалось звяканье.

«Элизабет».

Спенсер крепко зажмурилась. Это было невозможно! В кухонном окне главного дома погас свет, сад погрузился в темноту. Автомобиль проехал по улице, громко шурша по мокрой дороге. Потом Спенсер услышала звуки. Вздох. Фырканье. Смех. Она вскочила и прижалась лбом к толстому холодному оконному стеклу. На крыльце было пусто. Никаких теней не было видно ни у бассейна, ни возле джакузи, ни на мостках. Никто не прятался за мельницей, только недавно написанное слово ЛГУНЬЯ будто светилось в темноте.

Телефон зажужжал. Спенсер подскочила, ее сердце зашлось от страха. Она покосилась на экран ноутбука. Йен уже вышел из мессенджера.

«Одно новое текстовое сообщение».

Трясущимися руками Спенсер нажала «Прочитать».

Дорогая Спенс, когда я сказала, что его пришлось убрать, я вовсе не имела в виду – убить. Тем не менее во всей этой истории есть некоторая неясность… и тебе предстоит выяснить какая. Так что поскорее приступай к поискам, если не хочешь стать следующей, кого придется убрать из игры. Оревуар!

Э.

10. Дело ясное, что дело темное

Утром следующего дня Эмили туго затянула капюшон своего светло-голубого анорака и опрометью помчалась по обледенелому покрытию на игровую площадку начальной школы – их с подругами тайному месту встреч. Впервые за эту неделю длинная подъездная дорога к школе была свободна от автомобилей с газетчиками и телевизионщиками. После того как все поверили, что Эмили и ее подруги не видели в лесу мертвое тело Йена, необходимость опрашивать учеников отпала сама собой.

На площадке Эмили увидела своих подруг, которые стояли вокруг Спенсер, уставившись на экран ее телефона и лист бумаги с распечатанным на нем текстом. Вчера поздно вечером Спенсер позвонила Эмили и рассказала, что Йен переписывался с ней по мессенджеру, а «Э» прислала очередное сообщение. После этого Эмили всю ночь не могла уснуть. «Э» вернулась. А Йен, возможно… не был мертв.

Что-то твердое с силой врезалось в плечо Эмили, она стремительно обернулась, сердце готово было выскочить у нее из груди. Но это оказался всего лишь младшеклассник, мчавшийся мимо нее на бейсбольное поле. Эмили сцепила руки, пытаясь унять дрожь. Ее трясло с самого утра.

– Как Йен мог изобразить свою смерть? – выпалила Эмили, подходя к кружку подруг. – Мы все его видели! Он выглядел… синим!

Ханна, кутавшаяся в белое шерстяное пальто и шарф из искусственного меха, только пожала плечами. Единственным ярким пятном на ее лице были опухшие красные веки; похоже, она тоже не спала всю ночь. Ария, одетая в тонкую ультрамодную кожаную куртку и зеленые перчатки без пальцев, покачала головой, но не произнесла ни слова. Сегодня она была без своего обычного яркого макияжа. Даже всегда подтянутая и аккуратная Спенсер сегодня выглядела помятой, ее грязные волосы были кое-как собраны в неряшливый конский хвост.

– Все логично, – хрипло сказала Спенсер. – Йен притворился мертвым и вызвал нас в лес, потому что знал – мы тут же побежим в полицию и расскажем, что видели труп.

Ария опустилась на сиденье детских качелей.

– Но почему он не мог просто сбежать? Зачем ему нужно было устраивать этот цирк?

– Затем, что когда копы узнали, что Йен удрал из-под домашнего ареста, они немедленно начали поиски, – объяснила Спенсер. – Но когда мы вдруг нашли труп, они, конечно, тут же переключились на прочесывание леса. Мы отвлекли их на несколько дней, дав Йену время удрать. То есть сделали именно то, чего он от нас хотел. – Она подняла глаза на низкие облака, на ее лице появилось беспомощное выражение.

Ханна подбоченилась.

– Как ты думаешь, «Э» имеет к этому отношение? Она выманила нас в лес, чтобы мы увидели Йена. Наверняка она действует с ним заодно!

– Судя по ее вчерашнему сообщению, они с Йеном были в сговоре, – ответила Спенсер, протягивая девушкам свой телефон.

Эмили еще раз перечитала две первые строчки: «Дорогая Спенс, когда я сказала, что его пришлось убрать, я вовсе не имела в виду – убить. Тем не менее во всей этой истории есть некоторая неясность… и тебе предстоит выяснить, какая…» Крепко закусив нижнюю губу, она посмотрела на горку в виде дракона, высившуюся у них за спиной. Много лет назад, когда Эмили кто-то пугал в школе, она прибегала на эту площадку, забиралась в голову дракона и сидела там, пока ей не становилось легче. Вот и сейчас ей вдруг отчаянно захотелось спрятаться там.

– Похоже, «Э» помогла Йену сбежать, – продолжала Спенсер. – Они действовали сообща, когда на прошлой неделе Йен пришел ко мне на веранду, «Э» пригрозила мне расправой, если я обращусь в полицию. Если бы я рассказала копам, они бы снова засадили Йена под арест… и он не смог бы скрыться!

– «Э» постоянно волновалась, как бы кто-нибудь из нас не сболтнул чего-нибудь, – напомнила Эмили. – Во всех сообщениях, которые я от нее получала, «Э» говорила, что, если я буду хранить ее тайну, она никому не расскажет о моей.

Ханна взглянула на Эмили, уголки ее губ слегка приподнялись в заинтересованной улыбке.

– Значит, «Э» знает какие-то твои тайны?

Эмили пожала плечами. Некоторое время назад «Э» язвительно намекала, что Эмили скрывает от Айзека свою сексуальную ориентацию.

– Уже нет, – ответила она.

– Что, если Йен и есть «Э»? – предположила Ария. – Это многое бы объяснило.

Эмили покачала головой.

– Сообщения были не от Йена. Копы проверили его телефон.

– То, что сообщения не были посланы с телефона Йена, еще не доказывает, что они не были посланы Йеном, – рассудительно заметила Ханна. – Он мог попросить кого-нибудь отправить их. Или у него был одноразовый мобильник, а может даже телефон, купленный на другое имя.

Эмили прижала палец к губам. Об этом она не подумала!

– А все хитрости, на которые он пустился в ту ночь, когда мы якобы увидели его труп, на самом деле очень легко провернуть, если уметь обращаться с компьютером, – продолжала Ханна. – Он мог отложить отправку сообщения, так чтобы мы получили его как раз в то время, когда увидели нечто, похожее на его труп. Помните, как Мона посылала сама себе сообщения от «Э», чтобы запутать нас? Наверное, это не так сложно.

Спенсер указала на лист бумаги, который она держала в руке. Это была распечатка ее вчерашней беседы с Йеном в мессенджере.

– Вот, посмотрите сюда, – сказала она, указывая на строки: «…они меня ненавидели… Ты же знаешь. Они узнали, что мне все известно. Поэтому мне пришлось бежать». – Йен отключился до того, как я успела спросить, кто такие эти «они». Но что, если все гораздо серьезнее, чем просто организация побега Йена? Что, если Йен в самом деле узнал что-то действительно важное об убийстве Эли? Что, если у него были основания думать, что когда он скажет об этом в суде, то его убьют? В таком случае, инсценируя собственную смерть, он пытался избавиться не столько от копов, сколько от тех, кто угрожал его жизни!

Ария перестала раскачиваться на качелях.

– Думаешь, те люди, которых боялся Йен, могут расправиться с нами, если мы слишком много узнаем?

– Вполне возможно, – ответила Спенсер. – Но это еще не все. – Она указала на несколько строчек внизу распечатки. Это был IP-адрес отправителя сообщений. – Судя по этому, Йен писал из Роузвуда.

– Из… Роузвуда? – взвизгнула Ария. – То есть, он все еще… здесь?

Ханна побелела.

– Но почему он остался в Роузвуде? Почему не уехал из города?

– Возможно, он еще не узнал всю правду, – предположила Спенсер.

– Или еще не расправился с нами за то, что мы его сдали, – сказала Ария.

Эмили подскочила от страха, услышав шорох за спиной. Ворона медленно кружила над детской площадкой. Когда Эмили повернулась к подругам, глаза у нее были широко раскрыты, зубы плотно сжаты.

– Ария права, – сказала Ханна, продолжая прерванный разговор. – Если Йен жив, то мы не знаем, что у него на уме. Он запросто может отомстить нам. Кроме того, он может быть виновен в убийстве.

– Я в этом не уверена, – слабо возразила Спенсер.

Эмили растерянно посмотрела на нее.

– Но ведь это ты сказала копам, что он убийца! Ты же вспомнила, что видела Йена с Эли в ночь ее смерти?

Спенсер глубоко засунула руки в карманы пальто.

– Теперь я уже не уверена в том, что помню это… возможно, мне просто хотелось в это поверить!

У Эмили разболелся живот. Что было правдой, а что нет? Она бросила взгляд через площадку. Компания школьников брела по тротуару в крыло шестого класса. За длинным рядом школьных окон мелькали толпы учеников, направляющихся в раздевалку. Эмили уже успела забыть, что у шестиклассников нет нормальных шкафчиков, поэтому им приходится держать свои вещи в крошечном закутке при раздевалке. Из-за этого уже в полдень в раздевалке стояла страшная вонь – это благоухали принесенные с собой обеды школьников.

– Когда Йен разговаривал со мной на веранде, он сказал, что мы ошибаемся – он не убивал Эли, – продолжала Спенсер. – Он сказал, что не тронул бы волоска на ее голове. Они с Эли долгое время просто флиртовали, но именно по инициативе Эли их отношения перешли на следующий уровень. Йен сначала думал, что она сделала это, чтобы насолить кому-то. Когда Йен обмолвился об этом, я подумала, что Эли имела в виду меня – она же знала, что Йен мне нравился. Но Йен так не думал. В ночь убийства Эли он видел в лесу двух блондинок – одна была Эли, а вторую он не разглядел. И тут я снова подумала, что он говорит обо мне. Но Йен сказал, что это мог быть кто-то другой.

Эмили горько вздохнула.

– То есть ты предлагаешь нам снова поверить Йену на слово!

Ханна сморщила нос.

– Вот именно, Спенс. Йен убил Эли! Потом одурачил нас. Мы должны пойти к Вилдену и с твоей распечаткой. Пусть он сам с этим разбирается.

– Вилден? – фыркнула Спенсер. – Этот тип выставил нас сумасшедшими перед всем Роузвудом! Даже если случится чудо, и он нам поверит, то никто в отделении все равно не отнесется к нам всерьез.

– А родители Йена? – спросила Эмили. – Они ведь тоже получили от него письмо! Они нам поверят!

Спенсер ткнула в лист с распечаткой.

– Допустим, но что это даст? У родителей Йена появится еще одно доказательство того, что Йен жив, но они могут рассказать копам о том, что эти сообщения были посланы с компьютера, находящегося где-то в Роузвуде. И тогда полицейские выследят его и арестуют.

– И это будет прекрасно, – напомнила Эмили.

Спенсер беспомощно взглянула на нее.

– А если это какая-то проверка? Допустим, мы рассказываем все копам или родителям Йена… после чего с кем-нибудь из нас что-то случается. Или не с нами, а с Мелиссой? Ведь Йен думал, что переписывается с ней. – Спенсер потерла ладони. – Мы с Мелиссой никогда не ладили, но я не хочу подвергать ее опасности.

Ария слезла с качелей, взяла у Спенсер мобильный и посмотрела на сообщение от «Э».

– Здесь говорится, что мы должны что-то выяснить… если не хотим стать следующими.

– Что это значит? – Эмили поковыряла снег носком ботинка.

– Мы должны узнать, кто настоящий убийца Эли, – будничным тоном сказала Ария. – А иначе будет плохо.

– Ты думаешь, что убийца – это тот или те, о ком Йен написал вчера? – спросила Спенсер. – Те, кто его ненавидел? Те, кто догадались, что ему все известно?

– Кто мог ненавидеть Йена? – Эмили почесала голову. – Да весь Роузвуд его обожал!

– Девчонки, это просто глупо! – фыркнула Ханна. – Я не хочу играть в Веронику Марс[13]!

Ханна расстегнула свою сумку, вытащила из внутреннего кармана айфон и включила его.

– Лучший способ избавиться от «Э» это поступить так, как я, – купить новый телефон и поменять номер. Вуаля! Вот тогда «Э» нас ни за что не достанет. – Она стала тыкать пальцем в экран телефона.

Эмили с тревогой переглянулась с остальными.

– Ханна, но ведь «Э» может достать нас не только по телефону.

Не отрываясь от экрана, Ханна отбросила упавшую на лицо прядь волос.

– Новый «Э» этого ни разу не делала.

– Но это не значит, что он не может этого сделать, – твердо возразила Спенсер.

Ханна с раздраженным видом поджала губы.

– Хорошо, но если допустить, что «Э» – это Йен, то нам вообще не о чем волноваться! Потому что Йен никак не сможет раздобыть мой новый номер телефона.

Эмили молча смотрела на Ханну, не понимая, откуда у нее такая уверенность… тем более, если Йен до сих пор скрывается в Роузвуде!

– Ладно, мы будем искать или нет? – спросила Ария.

Девушки переглянулись. Эмили совершенно не представляла, как им подступиться к поиску убийцы Эли. Они не были полицейскими. У них не было никакого опыта расследований. Однако Эмили понимала, что они не могут обратиться в полицию – после скандала с трупом Йена, копы просто поднимут их на смех и попросят не мешать работать.

Она снова посмотрела через площадку в сторону школы. Вереница шестиклассников направлялась в сторону аудиторий. Несколько человек обступили объявление, висевшее на двери школы, и весело болтали.

– Я обязательно найду кусок! – говорила брюнетка с блестящими заколками в волосах.

– Ну да, как же, – вздохнула ее подружка, миниатюрная азиатка с высоко зачесанным конским хвостом. – Из этих подсказок ничего не понятно!

Эмили сощурилась, пытаясь прочитать объявление, написанное крупным шрифтом. «КАПСУЛА ВРЕМЕНИ СНОВА С НАМИ! ВЫ УЖЕ НАЧАЛИ ПОИСКИ?»

– Помните, как мы с ума сходили по этой «Капсуле времени» в шестом классе? – прошептала Ханна, тоже наблюдавшая за девочками.

Ария указала на велосипедные стойки у входа в крыло шестиклассников.

– Вон там Эли объявила всем, что знает, где искать один из кусков.

– Меня это так разозлило! – простонала Спенсер, скорчив гримаску. – Она же смошенничала – Джейсон рассказал ей, куда спрятал флаг! Эли даже не пришлось разгадывать подсказки. Вот поэтому я и решила украсть у нее этот флажок, мне казалось, что Эли его не заслужила.

– Только тебе не пришлось его украсть, – протянула Ханна. – Потому что кто-то спер его до нас. И мы до сих пор не знаем, кто это был.

Ария поперхнулась. Вода, которую она только что отхлебнула из бутылки, прыснула у нее изо рта. Все обернулись к ней.

– Ничего, все в порядке, – прохрипела Ария.

В старшей школе прозвенел звонок и девочки разошлись. Спенсер ушла первая, коротко попрощавшись. Ханна задержалась, продолжая печатать что-то в айфоне. Эмили пошла вместе с Арией. Некоторое время они молчали, слышен был только хруст снега под их подошвами. Эмили гадала, думает ли Ария о том же, о чем и она, – мог ли Йен сказать правду? Неужели Эли убил кто-то другой?

– Никогда не поверишь, кого я встретила вчера, – неожиданно сказала Ария. – Джейсона ДиЛаурентиса!

Эмили резко остановилась. Сердце быстро заколотилось в ее груди.

– Где?

Ария с небрежным видом потуже замотала шарф.

– Я прогуляла школу. Джейсон сидел на вокзале, ждал поезда в Филадельфию.

Налетевший порыв ветра пробрался за ворот куртки Эмили. Она поежилась.

– Знаешь, я недавно тоже столкнулась с ним, – призналась она, с трудом выдавливая слова. – Я припарковалась за ним, а он стал орать, что я помяла его машину. Он был какой-то… бешеный.

Ария бросила на ее косой взгляд.

– В смысле?

Эмили покрутила пропуск на горнолыжный подъемник, прикрепленный к молнии ее куртки. Она подозревала, что Арии нравился Джейсон, и ненавидела плохо отзываться о людях за их спиной. Но Ария должна была знать!

– Понимаешь, он просто орал. А потом бросился на меня, как будто хотел ударить.

– А ты действительно помяла его машину?

– Даже если помяла, то совсем чуть-чуть. Из-за этого точно не стоило сходить с ума.

Ария сунула руки в карманы.

– Наверное, Джейсон сейчас на нервах. Просто не могу представить, каково ему приходится.

– Я тоже об этом подумала, но… – Эмили осеклась, с тревогой глядя на Арию. – Будь осторожна, ладно? Не забывай, о чем говорила Дженна. Эли сказала, что у нее были «проблемы» с Джейсоном. Возможно, он домогался ее, как Тоби Дженну!

– Мы этого не знаем! – рявкнула Ария, ее глаза угрожающе потемнели. – Эли хотела выпытать у Дженны тайну Тоби. Она сказала бы ей все, что угодно, лишь бы заставить ее разговориться. Джейсон был любящим братом и больше ничего!

Эмили отвернулась, отрешенно уставившись на флагшток, торчавший в дальнем конце школьной территории. Она совершенно не была в этом уверена. Она прекрасно помнила крики, доносившиеся из дома Эли в тот день, когда они пробрались на ее задний двор, чтобы выкрасть кусок флага. Кто-то насмешливо передразнивал голос Эли. Потом раздался грохот и глухой стук, как будто кто-то кого-то толкнул. А еще через несколько секунд из дома вылетел Джейсон с красным и перекошенным от гнева лицом.

Теперь, когда Эмили задумалась об этом, ей вдруг пришло в голову, что в тот день, когда она впервые увидела Эли, ее как раз дразнил Джейсон. Это случилось за несколько дней до того, как она пошла в третий класс. Эмили с мамой были в супермаркете, покупали пакеты сока и пачки чипсов «Доритос» для школьных обедов. Хорошенькая девочка со светлыми волосами примерно одних лет с Эмили выбежала прямо на них из секции хлопьев. В ней было что-то невероятно притягательное, возможно, потому что она была полной противоположностью невзрачной и замкнутой Эмили.

Во второй раз они увидели эту девочку в отделе замороженных продуктов, она заглядывала в каждую секцию, пытаясь решить, чего же ей хочется. Ее мать шла сзади с тележкой, а следом шел мальчик лет четырнадцати, уткнувшийся в свой «геймбой».

«Мам, давай возьмем вафли?» – закричала девочка, открывая дверь холодильника и улыбаясь широкой щербатой улыбкой. Мальчик закатил глаза. «Ма-ааам, давай возьмем ва-аафли?» – передразнил он злым писклявым голосом.

В тот же миг девочка сникла. Ее нижняя губа задрожала, она с досадой хлопнула дверцей холодильника. Их мать схватила мальчика за руку. «Как ты себя ведешь?» Мальчика передернул плечами и сгорбился, но Эмили решила, что так ему и надо. Он испортил девочке настроение просто так, потому что захотелось. Через несколько дней, когда Эмили пошла в третий класс, она узнала, что девочку, которую она встретила в магазине, зовут Эли. Она была новенькой в роузвудской частной школе, но настолько задорной и хорошенькой, что всем хотелось сидеть рядом с ней на ковре во время игры «покажи и назови». Было просто невозможно представить, что такую девочку кто-то может огорчить.

Эмили пнула ледышку вдоль дорожки, размышляя про себя, стоит ли рассказать об этом случае Арии. Но не успела она открыть рот, как Ария буркнула «пока» и со всех ног бросилась в сторону корпуса естествознания, кисточки на ушах ее шапки весело запрыгали у нее за спиной.

Вздохнув, Эмили медленно поплелась вверх по лестнице к своему шкафчику, по пути увернувшись от группы мальчишек, прыгающих на ступеньках. Да, она знала, как ловко Эли умела манипулировать людьми, чтобы заставить их открыть свои секреты. И да, она была готова признать, что у Эли были отвратительные черты характера – Эмили испытала это на собственной шкуре, когда Эли высмеивала ее перед всеми за поцелуй в домике на дереве. Но Дженна не была популярной, она не была подругой Эли и у нее не было ничего, что могло понадобиться Эли. Конечно, Эли была стервой, но обычно в ее словах была хотя бы крупица правды.

Эмили остановилась перед своим шкафчиком. Вешая пальто, она вдруг услышала сдавленный смешок за своей спиной. Обернувшись, Эмили посмотрела на толпу учеников, шедших по коридору в аудиторию для самостоятельных занятий. На глаза ей попалась знакомая девушка. Это была не кто иная, как Дженна Кавано. Она стояла в двери кабинета химии, ее золотой ретривер-поводырь сидел рядом. По коже у Эмили поползли мурашки. Она только что думала о Дженне, и вот, пожалуйста – словно наколдовала и вызвала ее.

За спиной у Дженны скользнула тень, и в дверях кабинета возникла Майя Сен-Жермен. Они почти не разговаривали с тех пор, как Майя порвала с Эмили, застукав ее целующейся с Тристой, девушкой, с которой Эмили познакомилась в доме у своих дяди и тети в Айове. Судя по злому лицу Майи, она до сих пор не простила Эмили.

Майя шепнула что-то на ухо Дженне, глядя через коридор на Эмили. Ее губы искривились в гадкой ухмылке. Глаза Дженны скрывались за черными стеклами очков «Гуччи», но вытянувшееся неулыбчивое лицо было вполне красноречиво.

С силой захлопнув дверцу шкафчика, Эмили пошла по коридору, забыв забрать книги, нужные для утренних занятий. Когда она, не выдержав, обернулась, Майя помахала ей вслед. «Пока», – театрально произнесла она одними губами, ее глаза смотрели зло и насмешливо, словно Майя прекрасно понимала, какие мучения причиняет Эмили.

11. Самый нарядный младенец в Роузвуде

В среду вечером Ария стояла в вестибюле нового дома, только что купленного Байроном и Мередит. Приходилось признать, что место и в самом деле было чудесное. Бунгало в старом стиле крафтсман[14], расположенный на тихом углу улицы, с полами цвета грецкого ореха и причудливыми медными бра и люстрами.

Как и обещала Мередит, там была маленькая спальня на чердаке с превосходным освещением для занятий живописью.

Единственным минусом было то, что из окна спальни был виден флюгер на крыше дома Йена. И лес, где Ария и ее подруги нашли его труп – или фальшивый труп. Полицейские автомобили и поисковое оборудование уже исчезли, но земля была местами перерыта и повсюду были следы ботинок. Теперь, когда Ария знала, что Йен мог быть жив и даже мог скрываться где-то в Роузвуде, она не могла без содрогания смотреть в сторону леса. А еще раньше, когда Ария стояла на крыльце и ждала Мередит, которая должны была открыть дверь, ей показалось, будто кто-то быстро шмыгнул за дом в конце тупика. Ария тогда сошла вниз, чтобы получше приглядеться, но там уже никого не было.

Утром Байрон вызвал грузчиков в дом Эллы, чтобы забрать вещи из спальни Арии. Накануне вечером Ария наконец-то позвонила матери и сообщила, что собирается некоторое время пожить с Байроном, чтобы получше узнать Мередит. Элла помолчала, видимо, вспомнив тот случай, когда Ария намалевала позорную злую букву «А» на блузке Мередит, а потом спросила, не расстроена ли Ария чем-нибудь. «Нет, конечно!» – поспешно воскликнула Ария. Тогда Элла сказала, что очень рада за Арию и спросила, не может ли она сделать что-нибудь для того, чтобы сделать ее счастливее. «Конечно, выстави из дома своего Ксавьера!» – чуть было не посоветовала Ария.

В конце концов Ария уступила и сказала Элле, что оставит в доме часть своей мебели и одежды, поскольку будет жить попеременно то у отца, то у нее. Ей не хотелось, чтобы Элла подумала, будто Ария ее бросила. Наверное, можно будет как-нибудь избегать Ксавьера? Например, приезжать к Элле в те дни, когда его не будет дома – если он уедет из города на художественную выставку.

Грузчики оставили легкие коробки в прихожей, и Ария начала переносить их к себе. Когда она наклонилась к коробке с надписью «Хрупкое», подошедшая Мередит сунула какой-то конверт в задний карман ее обтягивающих джинсов.

– Тебе письмо, – пропела она и удалилась по коридору, помахивая метелочкой для пыли.

Ария вытащила конверт. Ее имя было напечатано на ярлыке с указанием адреса, имя отправителя нигде не значилось. Ария поежилась, вспомнив, что Эмили утром сказала Ханне. «Э» может достать нас не только по телефону. Она не была готова к новому шквалу сообщений.

Внутри оказалось приглашение и два оранжевых билета на вечеринку в новом отеле под названием «Рэдли». К приглашению был приклеен стикер с посланием:

«Ария, я уже соскучилась! Когда же ты к нам вернешься? Ты представляешь, мою картину выбрали для украшения лобби отеля! Вот два приглашения на открытие. Пожалуйста, составь нам с Ксавьером компанию! Люблю, Элла».

Ария засунула бумаги обратно в конверт, настроение у нее безнадежно испортилось. Возможно, избегать Ксавьера будет гораздо сложнее, чем она думала.

Поднявшись по лестнице, она вошла в свою маленькую, уютную спальню. Это была настоящая спальня ее мечты – с косыми мансардными окнами над кроватью, мягким диванчиком в оконной нише и слегка покатым деревянным полом, по которому карандаш, положенный в одном конце комнаты, будет медленно катиться до другого. Коробки с вещами из старой спальни громоздились до самого потолка, ее плюшевые зверюшки-марионетки валялись на двуспальной кровати, которую родители когда-то купили ей в Дании. Она развесила большую часть своей одежды в старый платяной шкаф, который Байрон купил по объявлению, в нижние ящики положила трусы, бюстгальтеры, носки и майки. Оставалось найти место для коробок с пряжей, запасных одеял, ставших тесными туфель и настольных игр, перевезенных из квартиры Эллы.

Но у Арии не было никакого настроения заниматься этим сейчас. Больше всего на свете ей хотелось плюхнуться на кровать и хорошенько обдумать вчерашнюю встречу с Джейсоном ДиЛаурентисом. Флиртовал он с ней или нет? Почему у него так быстро изменилось настроение? Не было ли причиной этого объявление о трупе Йена в выпуске новостей?

Она задумалась над тем, остались ли у Джейсона какие-нибудь друзья в Роузвуде. В старшей школе он в основном проводил время один: читал, слушал музыку или размышлял о чем-то. Эли пропала в последний день его выпускного года, и с тех пор Ария его почти не видела. Как только закончилось лето, Джейсон сразу уехал в Йель, и Ария даже не знала, приезжал он с тех пор домой или нет.

Как он сейчас переживает всю историю с Эли? Есть ли ему с кем поговорить об этом? Ария вспомнила утренний рассказ Эмили о том, как Джейсон разорался из-за пустяковой вмятины на своей машине. Судя по всему, Эмили не на шутку встревожила эта выходка, но Ария боялась даже подумать, что могла бы сделать она, если бы убили Майка. Наверное, она бы тоже срывалась с резьбы из-за помятого бампера.

Внезапно ее внимание привлекла знакомая обувная коробка «Пума». «Старые эссе о прочитанном», – гласила надпись на ярлыке. Ария с шумом втянула в себя воздух. Коробка была изрядно помята, надписи на боках стерлись от времени. В последний раз Ария заглядывала в нее в ту далекую субботу, когда она и другие девочки тайком прокрались во двор Эли, чтобы украсть ее флаг.

Ария давно и надежно похоронила воспоминания о том, что случилось в тот день, но сейчас, стоило ей позволить себе задуматься, как мельчайшие подробности нахлынули на нее со всей чувственной отчетливостью. Она вспомнила, как Эли резко отвернулась и ушла в дом, оставив после себя аромат ванильного мыла для рук. Она вспомнила, как брела домой через лес, чавкая ногами по земле, влажной от недавних дождей. Вспомнила, что листва на деревьях была еще настолько густой и зеленой, что давала защиту от палящих лучей позднего летнего солнца. В лесу пахло соснами и чем-то еще… кажется, табачным дымом. Где-то вдалеке урчала газонокосилка.

Потом хрустнули ветки. Зашуршали кусты. Ария увидела черную футболку и светлые волосы Джейсона и застыла, затаив дыхание. В тот день она так мечтала увидеть его… и вот он очутился прямо перед ней. Она сама не поняла, как ее взгляд упал на клочок голубого флага, торчавший из его кармана. Перехватив ее взгляд, Джейсон, не говоря ни слова, сунул обрывок флага ей в руки.

«Только что кусок был у меня в сумочке. А потом раз – и его уже нет», – сказала им Эли. Но зачем Джейсон забрал у Эли флажок? Арии хотелось верить, что он сделал это по каким-то практическим и моральным соображениям, а не из подлости. Она не могла поверить в то, что Джейсон грязно приставал к Эли, на что намекала Дженна и во что, кажется, поверила Эмили. Напротив, Арии всегда казалось, что Джейсон горой стоял за Эли. Вспомнить хотя бы, как он неожиданно появился в школьном дворе в день начала игры «Капсула времени», чтобы вмешаться в разговор Эли и Йена! А в тот день, когда девочки хотели украсть флаг, и Эмили зашикала на них, чтобы прислушаться к доносившимся из дома звукам борьбы, Джейсон через несколько секунд вылетел на крыльцо и вид у него был ужасно расстроенный. Потом к девочкам вышла Эли, которая тоже выглядела встревоженной и то и дело нервно косилась в сторону дома. Но если бы у нее были проблемы с Джейсоном, она была бы рада, что он ушел, разве нет?

Утром на детской площадке Спенсер призналась, что хотела украсть у Эли флаг из чувства справедливости, поскольку Эли раздобыла его нечестным путем. Возможно, Джейсон тоже устыдился этого мошенничества. Возможно, он просил Эли помалкивать о том, что он рассказал ей о тайнике, но когда услышал, как она хвастается перед всеми на школьном дворе, то разозлился и забрал ее трофей обратно.

Дрожа от нетерпения, Ария присела на корточки перед коробкой. Прошло столько времени с тех пор, как она в последний раз видела этот обрывок флага, что она уже успела забыть, что Эли на нем нарисовала. Крышка сдвинулась, Ария сняла ее. Облачко пыли поднялось в воздух.

– Ария? – донесся снизу голос Байрона. – Спускайся, вечеринка уже началась!

Ария помедлила. Краешек ярко-синего флага торчал из-под стопки старых бумаг.

– Иду! – крикнула она в ответ, испытав мгновенное облегчение от того, что ее прервали.

Мередит, Байрон, компания потертых мужчин, в которых Ария узнала коллег отца по работе, и компания двадцатилетних девиц в разноцветных штанах для йоги или заляпанных краской джинсах, слонялись по большой гостиной. На столе стояли френч-пресс для кофе, бутылки вина и минеральной воды, на большом блюде лежали сэндвичи с огурцом и хумусом, а рядом на диване высилась гора подарков. Ария услышала, как кто-то кашлянул слева от нее. В углу дивана сидел Майк, а рядом с ним – прехорошенькая брюнетка. Ария захлопала глазами, потеряв дар речи. Это была Кейт, будущая сводная сестра Ханны.

– Э-ээ, привет, – осторожно поздоровалась Ария.

Кейт торжествующе улыбнулась. Майк улыбнулся еще более торжествующе. Он демонстративно положил руку на бедро Кейт, и та… ему позволила! Ария сдвинула брови, гадая, не помутился ли у нее рассудок от пыли в спальне.

В коридоре процокали каблуки, и Ария, обернувшись, увидела входящую в комнату Ханну в зеленом шелковом платье с воротником-хомутом. Платье было подпоясано расписанным обрывком голубого флага «Капсулы времени». В руках Ханна держала большую коробку, завернутую в нарядную бумагу с аистами. Ария хотела поздороваться, но обнаружила, что Ханна даже не смотрит в ее сторону. Она во все глаза глядела на Кейт. Ее губы сжались в узкую полоску.

– О!

– Привет, Ханна! – помахала ей Кейт. – Как мило, что ты тоже выбралась!

– Тебя не приглашали! – выпалила Ханна.

– Нет, меня пригласили, – еще шире улыбнулась Кейт.

Над правым глазом у Ханны задергалась мышца. Пунцовая краска поползла вверх по ее открытой шее к щекам. Ария переводила взгляд с Кейт на Ханну, чувствуя себя смущенной и в то же время завороженной этой сценой.

Зато Мередит как будто находила это забавным.

– Майк, да у тебя двойное свидание?

– Брось, это всего лишь вечеринка, – пожал плечами Майк. – Чем больше, тем веселее, верно?

– Вот именно! – радостно воскликнула Кейт.

Когда тощая, как палка, Кейт улыбалась таким образом, она напоминала Арии фотографию визжащего гиббона с плаката «Нэшнел географик – Мир животных», который висел на двери в ее старой спальне. Из них двоих Ханна определенно была гораздо красивее.

Расправив плечи, Ханна подошла к Мередит и протянула руку.

– Ханна Марин. Я старый друг вашей семьи.

Она вручила Мередит свой подарок, а та переложила его в груду на диван. Ханна бросила испепеляющий взгляд на Кейт и села с другой стороны от Майка, втиснувшись так плотно, что их задницы оказались на одной диванной подушке.

Кейт округлила глаза, разглядывая пояс Ханны.

– Что это за штуковина? – Она ткнула пальцем в черную кляксу, которую Ханна нарисовала на флаге.

Ханна смерила ее надменным взглядом.

– Это лягушка-анимашка, чтоб ты знала!

Ария опустилась в кресло качалку, чувствуя себя совершенно сбитой с толку. Перехватив взгляд Ханны, она кивнула на свой мобильный и стала набирать сообщение – утром Ханна нехотя дала ей и остальным девушкам новый номер своего айфона.

«Что ты здесь делаешь?»

Айфон Ханны тихо загудел. Она прочитала сообщение, взглянула на Арию и быстро набрала ответ. Через секунду у Арии звякнул телефон.

«Ты не говорила, что поселилась по соседству с Йеном».

Ария открыла окошко ответа. Она не собиралась позволить Ханне так легко отвертеться от ответа.

«Я сама недавно узнала, – написала она. – Так что, тебе нравится Майк?»

«Возможно, – ответила Ханна. – Ведь это единственный парень, которого ты не сможешь у меня увести».

Ария скрипнула зубами. Ханна намекала на историю прошлой осени, когда Ария встречалась с ее бывшим парнем Шоном Эккардом. Ханна почему-то вбила себе в голову, что Ария тогда увела у нее Шона.

Мередит приступила к разбору подарков, выкладывая каждую вещь на журнальный столик. Там уже лежала куча игрушек, купальная простынка и молокоотсос, подаренный Майком. Когда Мередит дошла до свертка в полосатой бумаге, Кейт привстала со своего места.

– Ах, это мой!

Она радостно потерла ладошки. Ханна сделалась мрачнее тучи.

– Ах, боже мой! – ахнула Мередит, вытаскивая из вороха розовой папиросной бумаги комбинезончик сливочного цвета.

– Это органический монгольский кашемир, – сообщила Кейт. – Полностью натуральная вещь!

– Огромное спасибо! – Мередит прижала комбинезончик к лицу. Байрон пощупал ткань пальцами и глубокомысленно покивал, словно был большим знатоком кашемира. На самом деле большую часть его гардероба составляли растянутые хлопчатобумажные футболки и фланелевые пижамные штаны.

Ханна резко встала, сдавленный писк вырвался из ее груди.

– Ты рылась в моей комнате?

– Что, прости? – пролепетала Кейт, делая большие глаза.

– Сама знаешь что! – взвизгнула Ханна. – Я убила кучу времени, разыскивая именно эту вещь!

– Просто не понимаю, о чем ты, – пожала плечиками Кейт.

Мередит как раз начала разворачивать подарок Ханны, завернутый в бумагу с аистами. Внутри оказалась еще одна коробка из «Саншайн».

– Ах, – вежливо сказала Мередит, вынимая точно такой же кашемировый комбинезончик из точно такой же розовой папиросной бумаги. – Какая прелесть! Еще один.

– Таких вещиц много не бывает, – хохотнул Тейт, коллега Байрона по Холлису, комок хумуса шлепнулся в его всклокоченную бороду.

Кейт тоже добродушно захихикала.

– Правильно говорят, что великие умы мыслят одинаково, – пропела она, а лицо Ханны перекосилось от бешенства. Майк вертел головой, глядя то на одну, то на другую, откровенно наслаждаясь схваткой соперниц.

Неожиданно Ария заметила темную тень, скользнувшую за окном. Ее руки мгновенно покрылись мурашками. Кто-то стоял во дворе, наблюдая за вечеринкой.

Она обвела глазами комнату, но кроме нее, похоже, никто ничего не заметил. Откашлявшись, Ария встала с кресла и выскользнула в коридор. С бешено колотящимся сердцем она повернула дверную ручку и вышла на крыльцо. Вокруг стояла мертвая тишина, в воздухе слегка пахло дымом. Смеркалось, фонарь, стоявший в конце подъездной дорожки, бросал на траву круг бледно-золотого света. Потом Ария заметила фигуру, стоявшую возле почтового ящика, и инстинктивно отпрянула назад. К счастью, это был не Йен. Это была…

– Дженна? – еле слышно вскрикнула Ария.

Дженна Кавано была одета в толстую черную стеганую куртку, черные перчатки и серую шапку с ушами. Ее золотистый ретривер разинул пасть, вывесив язык. Дженна Кавано повернула голову на звук голоса Арии. Ее губы слегка приоткрылись.

– Это Ария, – торопливо объяснила Ария. – Я вчера переехала сюда вместе с отцом.

Дженна едва заметно кивнула.

– Я знаю.

Она продолжала стоять. На ее лице появилось виноватое выражение.

– Ты… в порядке? – помолчав, спросила Ария. Ее сердце снова заколотилось. – Тебе что-нибудь нужно?

Дженна поправила на переносице свои огромные темные очки «Гуччи». Человек в солнезащитных очках очень странно выглядит в темноте… Казалось, Дженна хотела что-то сказать, но вдруг передумала и отвернулась, махнув рукой.

– Нет.

– Постой! – крикнула Ария, но Дженна уже пошла прочь.

Зазвенели жетоны на поводке ее собаки. Подошвы Дженны ступали совершенно бесшумно. Секунда, другая – и вот уже Ария могла разглядеть только светящуюся трость Дженны, удалявшуюся вниз по улице, медленно ощупывая тротуар.

12. Отрубить ей голову!

В среду вечером Эмили расставила четыре обеденные тарелки кремового цвета на квадратном деревенском столе в столовой у Колбертов. Когда очередь дошла до столовых приборов, Эмили застыла в замешательстве. Куда класть ножи – за вилками или после ложек? В ее семье ужинали кто когда и безо всяких правил. Из-за тренировок по плаванию Эмили и ее сестра Кэролайн частенько садились за стол позже, чем родители.

Айзек вышел в столовую из кухни, его глаза казались особенно голубыми в обтягивающем свитере с V-образным вырезом и темно-синих джинсах. Он взял Эмили за руку и вложил ей в ладонь что-то круглое и гладкое. Она опустила глаза. Это было ярко-голубое керамическое колечко.

– По какому поводу?

Глаза Айзека просияли.

– Просто так. Потому что тебя люблю.

Эмили крепко сжала губы, потрясенная. Никто из тех, с кем она встречалась раньше, никогда ничего ей не дарил.

– Я тоже тебя люблю, – сказала она, надевая кольцо на указательный палец, оказавшийся как раз по размеру.

Она постоянно думала о том, что произошло между ними вчера. Это казалось чем-то нереальным… и в то же время восхитительным – трудно придумать лучший способ отключиться от мыслей о возращении «Э». В школе Эмили целый день бегала в женский туалет, чтобы снова и снова придирчиво разглядывать себя в зеркале, выискивая следы изменений. Из зеркала на нее смотрела обычная Эмили – та же россыпь золотых веснушек, те же круглые карие глаза и слегка вздернутый нос. Но Эмили все пыталась заметить у себя какой-нибудь особенный румянец, многозначительную улыбку или какие-нибудь другие признаки произошедшего преображения. Ей захотелось обнять Айзека за плечи, страстно поцеловать и шепнуть на ухо, что она хочет сделать это опять. И как можно скорее.

Грохот, донесшийся из кухни, разбил ее мечты на миллион мелких кусочков. Разумеется, она ни за что не посмела бы сказать это Айзеку сейчас. Когда его родители были дома.

Айзек взял столовое серебро из рук Эмили и стал раскладывать их рядом с тарелками – ножи и ложки справа, вилки слева.

– Ты как будто нервничаешь, – сказал он. – Не волнуйся. Я сказал родителям не упоминать о деле Эли.

– Спасибо, – выжала улыбку Эмили.

На самом деле, назойливые расспросы о судебном процессе по делу об убийстве Эли сейчас были наименьшими из ее проблем – гораздо больше она волновалась насчет того, как много успела услышать миссис Колберт накануне. Когда сегодня вечером Эмили позвонила в дверь, мать Айзека приветствовала ее очень сухо, как будто была совсем не рада встрече. И потом, когда Эмили вышла из туалета, миссис Колберт вперилась в нее осуждающим взглядом, как будто подумала, что гостья забыла помыть руки.

Эмили бросилась на кухню, чтобы помочь маме Айзека принести жаркое, брокколи, картофельное пюре с чесноком и булочки. Мистер Колберт влетел в столовую, на ходу ослабляя узел галстука. После того как вся семья прочитала молитву, миссис Колберт передала Эмили тарелку жаркого и впервые за вечер посмотрела ей в лицо.

– Это тебе, милая. – Уголки губ миссис Колберт слегка приподнялись. – Ты же любишь мясо, правда?

Эмили моргнула. Показалось ей, или это было сказано… с намеком? Она покосилась на Айзека, но тот с невинным видом выбирал себе булочку из плетеной корзинки.

– М-м, спасибо, – промямлила Эмили, потянув к себе тарелку.

Да, она любила мясо. В смысле есть, а не то, что можно подумать.

– Ну-с, Эмили, – мистер Колберт запустил большую ложку в миску с пюре. – Я тут порасспрашивал некоторых своих сотрудников о тебе. Определенно, ты уже успела прославиться!

Миссис Колберт негромко фыркнула. Эмили со звоном уронила вилку на тарелку. Повисла тишина, нарушаемая только тихим жужжанием вентилятора над плитой.

– Я… что?

– Все говорят, что ты отличная пловчиха! – закончил мистер Колберт. – Национальный разряд по баттерфляю! Это просто потрясающе, ведь это требует огромных усилий, я правильно говорю?

– О! – Эмили припала к стакану с водой и сделала длинный судорожный глоток. – Да. – Честно говоря, она ожидала, что мистер Колберт хочет спросить, каково это – заниматься сексом с девочками? – Действительно, это очень сложный стиль, но по ряду причин я от природы очень быстро плаваю.

Тут миссис Колберт что-то пробурчала себе под нос. Эмили была готова поклясться, что это было что-то вроде: «Да уж, ты от природы шустрая, это точно»!

Эмили поставила свой стакан на стол. Миссис Колберт молча работала челюстями, уставившись на нее. Эмили казалось, будто ее взгляд сверлит ей череп.

– Что ты сказала, мам? – спросил Айзек, слегка прищурившись.

Лицо миссис Колберт мгновенно расплылось в милой улыбке.

– Я говорю, что Эмили от природы скромница. Не сомневаюсь, что она очень усердно трудилась, чтобы достичь таких впечатляющих результатов.

– Еще бы! – улыбнулся Айзек.

Эмили уставилась на горку картофельного пюре, чувствуя, что сходит с ума. Неужели миссис Колберт сказала именно это?

На десерт миссис Колберт принесла из кухни яблочный пирог и кофейник. Мистер Колберт взглянул на жену.

– Кстати, у нас все готово к открытию в субботу. Поначалу я опасался, что нам не хватит людей, ведь мероприятие ожидается грандиозное, но мы справились.

– Это замечательно! – сказала миссис Колберт.

– Это будет отличная вечеринка, – прошептал Айзек.

Эмили схватила тарелку с куском пирога.

– Вечеринка?

– Компания моего отца обслуживает открытие нового загородного отеля, – объяснил Айзек. Он украдкой нащупал под столом ее руку. – Кажется, раньше это была школа или что-то вроде нее?

– Психиатрическая лечебница, – брякнула миссис Колберт, слегка сморщив нос.

– Не совсем, – поправил ее мистер Колберт. – Это было заведение для трудных подростков под названием «Рэдли». Отель сохранил это название. Владельцы рвут на себе волосы из-за того, что назначили открытие на эту субботу – дело в том, что там ремонт еще не закончен. Однако все комнаты, которые пока не успели привести в порядок, расположены на верхних этажах, так что гости их даже не увидят. Но вы же знаете отельеров – у них все должно быть на высшем уровне!

– Отель в самом деле роскошный, – сказал Айзек, поворачиваясь к Эмили. – Похож на старинный замок. Там даже лабиринт в саду есть. Я бы хотел пригласить тебя на открытие.

– С радостью приду, – расцвела Эмили и положила в рот кусочек пирога.

– Там, конечно, будет ужин, – пояснил Айзек. – Но помимо этого в программе значатся напитки и танцы.

– Учти, Эмили, что там подают только невинные безалкогольные напитки, – вставила миссис Колберт.

По коже Эмили пробежали мурашки. Невинные? Она покосилась на Айзека, чувствуя, что мышцы вокруг рта вышли из-под ее контроля. «Она все знает, – подумала Эмили. – Точно знает!»

Айзек примирительно улыбнулся.

– Не волнуйся, мамочка. Мы не пьем.

– Вот и хорошо, – сказала миссис Колбер. – Меня очень беспокоит, что вы, молодые люди, торопитесь поскорее стать взрослыми. Я знаю, что многие бармены даже не спрашивают удостоверения личности! – Она театрально вздохнула. – Ах, Айзек мне казалось, тебя должна больше волновать церковная поездка в Бостон на следующей неделе, чем открытие «Рэдли»! Еще несколько недель назад ты не проявлял никакого интереса к модным вечеринкам для взрослых. – Сказав это, она в упор посмотрела на Эмили, словно хотела дать понять, что это ее пристрастие к пьянкам и гулянкам сбило Айзека с пути истинного.

– Я всегда любил вечеринки, – поспешил оправдаться Айзек.

– Ах, Маргарет, дай детям немного повеселиться, – мягко заступился мистер Колберт. – Они будут хорошо себя вести.

Зазвонил телефон, и миссис Колберт вскочила, чтобы ответить. Айзек извинился и удалился в ванную, мистер Колберт скрылся в своем кабинете. Эмили кромсала свой кусок пирога на мелкие кусочки, ее руки сделались скользкими от пота, щеки пылали. Что с ней творится? Может, она излишне подозрительна? Скорее всего, она сама себе все напридумывала! Миссис Колберт вовсе не точила на нее зуб и не пыталась свести с ума. Она определенно не была «Э»!

Эмили собрала тарелки и понесла их в раковину, решив показать себя с лучшей стороны. Несколько минут она скребла и мыла, потом в кармане у нее загудел мобильный. Что ж, самое время для «Э» прислать ей ехидное сообщение о сегодняшнем поведении «дорогой мамули». Возможно, миссис Колберт, действительно, ничего не знала о том, что произошло вчера между Эмили и Айзеком… пока «Э» любезно не просветила ее как раз перед сегодняшним ужином. Подобно прежней «Э», новая тоже каким-то непостижимым образом знала все и обо всем.

Но экран «Нокии» был пуст. Неожиданно Эмили поняла, что на этот раз она хотела получить сообщение от «Э». Если за этой историей стояла «Э», то миссис Колберт была бы жертвой грязных манипуляций этой стервы, а не обычной пассивно-агрессивной людоедихой.

Когда из гостиной донесся хохоток миссис Колберт, Эмили окинула взглядом кухню. Если мать Эмили собирала фигурки кур, то мать Айзека коллекционировала коровок. У них были совершенно одинаковые магнитики на холодильнике: французский сельский домик под соломенной крышей, церковь с высоким шпилем и пекарня. Миссис Колберт была обычной мамой с обычной кухней, такая же, как миссис Филдс. Наверное, Эмили все преувеличивает.

Она собрала вымытые вилки, ложки и ножи, вытерла их кухонным полотенцем и задумалась, где миссис Колберт держит столовые приборы. Эмили наугад выдвинула ближайший к раковине ящик. Из глубины выкатилась пальчиковая батарейка. Внутри лежали ножницы, разрозненные канцелярские скрепки, прихватки с рисунком в виде коровок и пачка ресторанных меню на вынос, перетянутых фиолетовой резинкой. Эмили уже хотела задвинуть ящик, когда на глаза ей попалась фотография, засунутая в самую глубину.

Она вытащила ее. Айзек стоял в вестибюле родительского дома, одетый в слегка великоватый отцовский костюм. Одной рукой он обнимал Эмили, которая была в розовом атласном платье, похищенном из шкафа Кэролайн. Фотография была сделана неделю назад, перед поездкой на благотворительный вечер. Миссис Колберт тогда суетилась вокруг них, ее глаза сияли, щеки раскраснелись. «Ах, какая милая парочка!» – то и дело восклицала она. Миссис Колберт оправила корсаж на платье Эмили, перевязала галстук Айзеку, а потом угостила их свежеиспеченным печеньем с шоколадной крошкой.

На фото был запечатлен этот счастливый момент… за исключением одной детали. У Эмили не было головы. Она была полностью вырезана из фотокарточки, кто-то не поленился аккуратно отстричь ножницами все до единой прядки ее волос.

Эмили быстро задвинула ящик. Потом ощупала пальцами свою шею, челюсть, уши, щеки и лоб. Ее голова все еще была на месте. Она тупо смотрела в окно, пытаясь сообразить, что же теперь делать, когда ее мобильный негромко звякнул.

У Эмили упало сердце. Значит, «Э» все-таки приложила к этому руку. Дрожащими пальцами Эмили вытащила телефон. Одно новое мультимедийное сообщение.

На экране открылась картинка. Старая фотография чьего-то заднего двора. Заднего двора Эли – Эмили узнала домик в ветвях большого дуба. А вот и сама Эли – совсем юная, улыбающаяся, ясноглазая. Она запечатлена в форме молодежной лиги роузвудской школы по хоккею на траве, значит, фотография была сделана в пятом или шестом классе – позже Эли уже играла за сборную университета. Помимо нее, на фотографии были еще две девочки. Одна блондинка, почти полностью скрытая деревом – скорее всего, Наоми Зиглер, в ту пору одна из двух ближайших подруг Эли. Вторая девочка была изображена в профиль. У нее были черные волосы, бледная кожа и от природы алые губы.

Дженна Кавано.

Эмили озадаченно застыла, держа телефон в вытянутой руке. Где же очередной шантаж? Где ликующее сообщение, типа: «Попалась! Мамочка считает тебя грязной шлюхой!» Почему «Э» не ведет себя… как «Э»?

Потом она заметила послание, прикрепленное под фотографией. Эмили прочитала его четыре раза, силясь понять смысл.

На этой фотографии есть кое-что лишнее. Быстро угадай, что именно… а не то пожалеешь.

Э.

13. Дочки-матери

Тем же вечером в среду Спенсер села на сверхскоростной поезд на станции «Тридцатая улица» в Филадельфии, устроилась в мягком кресле у окна, поправила пояс серого шерстяного платья с запахом и смахнула приставшую сухую травинку с заостренного мыска сапог «Лоффер Рэндалл»[15].

Она потратила целый час на выбор наряда и очень надеялась, что ее платье недвусмысленно говорит о ней примерно следующее: «я ультрамодная и очень серьезная девушка», а также «посмотри, до чего потрясающая у тебя биологическая дочка!». Сами понимаете, как непросто было соблюсти такой баланс.

Проводник, седой добродушный мужчина в синей форме, внимательно изучил ее билет.

– В Нью-Йорк едете?

– Ага, – Спенсер шумно сглотнула.

– По делам или отдохнуть?

Спенсер облизала губы.

– Я еду к маме, – выпалила она.

Проводник улыбнулся. Пожилая женщина, сидевшая через проход, одобрительно закудахтала. Спенсер надеялась, что среди ее попутчиков не окажется никого из друзей ее матери или деловых партнеров отца. Честно говоря, она не хотела, чтобы родители узнали о ее поездке.

В последний момент перед отъездом она попыталась вызвать родителей на разговор о ее удочерении. Отец как раз работал дома, и Спенсер встала в дверях его кабинета, глядя, как он читает «Нью-Йорк Таймс» с экрана монитора. Когда она откашлялась, мистер Хастингс обернулся. Его лицо мгновенно разгладилось. «Спенсер?» – с заботой в голосе спросил он. Казалось, он на время забыл о том, что ее принято ненавидеть.

Тысячи слов забурлили в голове у Спенсер. Ей хотелось спросить отца, может ли это быть правдой. Хотелось спросить, почему он никогда не говорил ей об этом. Спросить, поэтому ли они с матерью всю жизнь относились к ней, как к грязи, – неужели только из-за того, что она им неродная? Но потом… потом она испугалась.

Звякнул мобильный. Спенсер вытащила телефон из переднего кармана сумки. Это было сообщение от Эндрю.

«Хочешь приехать?»

Поезд с грохотом мчал ее в противоположном направлении. Спенсер стала набирать ответ: «Я сегодня ужинаю с семьей, извини». В общем, это было не совсем неправдой. Спенсер очень хотелось рассказать Эндрю об Оливии, но она боялась, что если поделится с ним, то Эндрю будет до вечера ждать новостей, гадая, как пройдет ее встреча с матерью. А вдруг все сложится неудачно? Что, если Оливия и Спенсер не понравятся друг другу? Нет, она и так чувствовала себя довольно неуверенно.

Колеса стучали по рельсам. Мужчина, сидевший напротив Спенсер, отложил на сиденье часть газеты. Там была очередная история из Роузвуда. «В первоначальном расследовании исчезновения ДиЛаурентис следствие допустило ошибки?» – вопрошал заголовок. «Что скрывает семья ДиЛаурентис?» – интересовались в соседней заметке. Спенсер надвинула на глаза свою вязаную кепку от Юджинии Ким[16] и теснее вжалась в кресло.

От этих безумных новостей нигде нельзя было спрятаться! Но что, если копы, которые три года назад расследовали исчезновение Эли, в самом деле упустили что-нибудь очень важное? Спенсер снова подумала о сообщениях Йена. «Они узнали, что мне все известно. Поэтому мне пришлось бежать. Они меня ненавидели… Ты же знаешь».

Здесь была какая-то загадка. Во-первых, Йен был уверен, что переписывается с Мелиссой, а не со Спенсер. Выходит, Мелисса знала, кто его ненавидит… и почему? Возможно, Йен делился с ней своими подозрениями насчет убийства Эли? Но если Мелиссе была известна альтернативная версия того, что произошло в ночь смерти Эли, почему она никому об этом не сказала?

Или же… ее кто-то запугал. За последние двадцать четыре часа Спенсер несколько раз звонила Мелиссе, чтобы расспросить о том, что ей может быть известно. Но Мелисса не отвечала на ее звонки.

Дверь, соединявшая два вагона, с грохотом распахнулась, и по проходу прошла женщина в синем форменном костюме, неся в руках картонный контейнер с бутилированной водой и пахнущим гарью кофе. Спенсер привалилась головой к окну, глядя на проносящиеся мимо голые деревья и облезлые телефонные столбы. Что Йен имел в виду, когда написал – «они меня ненавидели»? Имеет ли это какое-то отношение к фотографии, которую Эмили полчаса назад переслала Спенсер? К старой фотографии, на которой изображены Эли, полускрытая за деревом Наоми Зиглер и Дженна Кавано? В тексте, сопровождавшем фото, «Э» давала понять, что здесь содержится какой-то ключ… но к чему? Допустим, было немного странно узнать, что Эли так мило общалась с тупой Дженной Кавано, но ведь Дженна сама призналась Арии, что они с Эли дружили втайне от всех. Какое отношение все это могло иметь к Йену?

Спенсер могла вспомнить только один случай, когда Йена кто-то ненавидел. Это было в тот день, когда она вместе с другими девочками пробралась на задний двор Эли, чтобы украсть обрывок флага «Капсулы времени». Джейсон ДиЛаурентис вылетел из дома и вдруг, как вкопанный, застыл посреди двора, уставившись на Йена и Мелиссу, которые сидели на бортике джакузи. Они тогда только-только начали встречаться; Спенсер хорошо помнила, как за несколько дней до этого ее старшая сестра чуть с ума не сошла, выбирая идеальную сумку и туфли для первого школьного дня, чтобы сразить наповал своего нового парня. После того как Эли бросила девочек и ушла, Спенсер вернулась домой и случайно услышала, как сладкая парочка шепталась в гостиной. «Не волнуйся, он это переживет», – говорила Мелисса. «Меня не он беспокоит», – ответил ей Йен. Потом они зашептались так тихо, что Спенсер ничего не расслышала.

Интересно, они говорили о Джейсоне… или о ком-то другом? Насколько знала Спенсер, Джейсон и Мелисса никогда не были друзьями. Конечно, они посещали вместе какие-то занятия, иногда, когда Мелисса болела, Спенсер ходила к соседям, чтобы взять у Джейсона домашние задания для нее – но Джейсон никогда не был участником большой веселой компании, бравшей напрокат лимузин «Хаммер» для школьных балов и проводящей весенние каникулы в Каннах, Кабо Сан Лукасе[17] или на Мартас-Винъярд[18].

Джейсон тусовался с компанией футболистов – они прославились тем, что изобрели игру «Чур, не я!», в которую с удовольствием играли Эли, Спенсер и остальные – но складывалось впечатление, что ему требовалось больше личного пространства. Иногда он даже не ездил на выходные вместе с семьей. Хастингсы и ДиЛаурентисы были членами роузвудского загородного клуба, оба семейства исправно посещали еженедельные воскресные джазовые бранчи… которые Джейсон столь же исправно игнорировал. Спенсер припоминала, как Эли однажды упомянула, что родители разрешают Джейсону проводить выходные в их летнем домике в горах Поконо – возможно, там он и отсиживался по воскресеньям? Как бы там ни было, ДиЛаурентисы, кажется, нисколько не тяготились отсутствием сына: они прекрасно проводили время на бранчах, ели яйца «Бенедикт»[19], пили «мимозу»[20] и сдували пылинки с Эли. Как будто у них был только один ребенок, а не два.

Спенсер зажмурилась, слушая, как свистит поезд. Как же она устала думать обо всем этом! Может быть, чем дальше она уедет от Роузвуда, тем меньше будет волноваться?

Вскоре поезд стал замедлять ход. «Пенсильванский вокзал», – объявил проводник. Спенсер схватила свою сумку и встала, колени у нее дрожали. «Это все по-настоящему!» В потоке пассажиров она прошла по узкому проходу, вышла на платформу и поднялась на эскалаторе в главный зал.

В зале ожидания пахло кренделями, пивом и духами. Диктор оглушительно объявил о том, что поезд на Бостон прибывает к платформе номер четырнадцать. Тут же целая толпа людей ринулась в сторону четырнадцатой платформы, едва не сбив Спенсер с ног. Она испуганно огляделась по сторонам. Как в таком столпотворении она отыщет Оливию? Как Оливия ее узнает? И что, ради всего святого, они скажут друг другу?

Откуда-то из толпы ей послышался знакомый визгливый смех. И тогда Спенсер подумала о самом худшем: возможно, никакой Оливии никогда не существовало. Возможно, это был очередной жестокий розыгрыш, подстроенный «Э»?

– Спенсер? – громко окликнул кто-то.

Спенсер стремительно обернулась. Молодая светловолосая женщина в сером кашемировом свитере «Джей Крю» и коричневых сапогах для верховой езды шла прямо к ней. В руках она держала миниатюрный клатч из змеиной кожи и большую папку-гармошку с бумагами.

Спенсер подняла руку, и женщина широко улыбнулась. У Спенсер екнуло сердце. У этой женщины была та же широкая улыбка, которую Спенсер каждый день видела в зеркале.

– Я Оливия, – сказала женщина, беря руки Спенсер в свои. Даже пальцы у нее были такие же, как у Спенсер, короткие и тонкие. – Я узнала тебя сразу, как только ты вышла из поезда. Просто узнала, и все.

Глаза Спенсер растроганно увлажнились. И сразу же все ее страхи начали отступать. Все складывалось как-то… очень правильно.

– Идем же! – Оливия повела Спенсер к одному из выходов, огибая кучку полицейских с собакой, натасканной на поиск наркотиков. – Я столько всего придумала для нас с тобой!

Спенсер сияла. Она вдруг почувствовала, что ее жизнь только-только начинается.

Стоял необычайно теплый январский вечер, улицы были запружены людьми. Они взяли такси до Вест-Виллидж[21], куда только что переехала Оливия, и зашли в магазин «Диана фон Фюрстенберг» – как оказалось, любимого магазина обеих. За то время, что они бродили между вешалок, Спенсер узнала, что Оливия работает арт-директором в новом журнале, посвященном ночной жизни Нью-Йорка. Она родилась и выросла в Нью-Йорке, а училась в Нью-Йоркском университете.

– Я тоже собираюсь подавать заявление в Нью-Йоркский университет! – воскликнула Спенсер. Правда, она умолчала о том, что это учебное заведение было ее запасным аэродромом – то есть, считалось таким в то время, когда она была первой ученицей в классе.

– О, там было чудесно! – заливалась Оливия.

Потом она негромко ахнула от восторга и сняла с вешалки платье-свитер пыльно-зеленого цвета. Спенсер рассмеялась – она тоже присмотрела именно эту вещь. Оливия порозовела.

– Я всегда выбираю вещи этого оттенка, – призналась она.

– Потому что он подходит к нашим глазам, – подытожила Спенсер.

– Конечно! – Оливия с благодарностью взглянула на нее. Казалось, она хотела сказать: «Какое счастье, что я нашла тебя!»

После магазина они неторопливо прошлись по Пятой авеню. По пути Оливия рассказала Спенсер, что она на днях вышла замуж за очень богатого человека по имени Морган Фрик, свадебная церемония состоялась в Хэмптоне в узком кругу близких друзей.

– Сегодня вечером мы улетаем в Париж на медовый месяц, – призналась Оливия. – Мне придется вертолетом добираться до самолета Моргана. Мы улетаем с частного аэродрома в Коннектикуте.

– Сегодня вечером? – Спенсер даже остановилась, пораженная. – Где же твои вещи?

– Водитель Моргана привезет их прямо в аэропорт, – ответила Оливия.

Спенсер кивнула, приятно удивленная. Видимо, этот Морган денег не считал, раз мог позволить себе и водителя, и частный самолет.

– Вот почему для меня было так важно увидеться с тобой сегодня! – продолжала Оливия. – Меня не будет две недели, но я просто не могла отложить нашу встречу до своего возвращения.

Спенсер снова кивнула. Наверное, она тоже не смогла бы выдержать две недели ожидания.

Папка выскользнула из-под локтя Оливии, и та едва успела перехватить ее у бедра, прежде чем бумаги высыпались на тротуар.

– Хочешь, я ее понесу? – предложила Спенсер.

Эта папка легко могла поместиться в ее саквояж.

– Правда? – Оливия с благодарностью отдала ей свои бумаги. – Спасибо. Эти бумаги меня с ума сведут! Морган попросил захватить с собой все документы о нашей новой квартире, чтобы он смог просмотреть их во время полета.

Они свернули на боковую улицу, прошли мимо шеренги красивых особняков из бурого песчаника. Окна в домах сияли мягким золотым светом, Спенсер задержалась взглядом на черепахового окраса кошке, лениво развалившейся на подоконнике одного из эркеров. Они с Оливией шли молча, слышно было лишь цоканье их каблуков по тротуару. Паузы в разговоре всегда заставляли Спенсер нервничать – она все время принимала возникшую неловкость на свой счет – поэтому она начала болтать о своих успехах. В этом хоккейном сезоне она забила целых двенадцать голов. Начиная с седьмого класса она получает все главные роли во всех школьных спектаклях.

– А еще у меня пятерки почти по всем предметам, – прихвастнула она и тут же осеклась, слишком поздно поняв свою ошибку. Сморщившись, Спенсер стала ждать неизбежной расплаты.

Оливия широко улыбнулась.

– Это просто невероятно, Спенсер! У меня нет слов!

Спенсер осторожно приоткрыла один глаз. Она ожидала, что Оливия отреагирует так же, как это сделала бы ее мать. «Почти по всем предметам? – раздался у нее в ушах насмешливый голос миссис Хастингс. – И по каким же предметам ты не сумела получить пятерку? И, кстати, почему у тебя только пятерки? На пять с плюсом сил не хватило?» После такой отповеди Спенсер обычно до конца дня чувствовала себя куском дерьма.

Но Оливия ничего такого не сказала. Кто знает, как сложилась бы жизнь Спенсер, если бы Оливия не отказалась от нее. Возможно, она не была бы так одержима своими оценками, не испытывала бы такой болезненной зависимости от чужого мнения, не бросалась бы доказывать каждому встречному, что она хорошая, красивая и чего-то стоит в жизни. Тогда Спенсер никогда бы не подружилась с Эли, и ее убийство стало бы для нее всего лишь заметкой в местной газете.

– Почему ты от меня отказалась? – выпалила Спенсер.

Оливия остановилась посреди тротуара, задумчиво глядя на высокие особняки, стоявшие на другой стороне улицы.

– Что ж… мне было восемнадцать, когда ты появилась на свет. Я была слишком молода, чтобы иметь ребенка – я тогда только-только поступила в университет. Это решение далось мне нелегко, я вся истерзалась. Когда я узнала, что тебя удочерила богатая семья из пригорода Филадельфии, мне стало легче, я почувствовала, что поступила правильно. Но все эти годы я постоянно думала о тебе.

Светофор переключился. Спенсер обогнула женщину, которая выгуливала мопса, одетого в белый вязаный свитер.

– Мои родители знали, кто ты такая?

Оливия покачала головой.

– Я видела их документы, но мы никогда не встречались. Я сама хотела, чтобы все прошло анонимно, они тоже не возражали. Я рыдала, когда подписала отказ от тебя, хотя понимала, что поступаю правильно. – Она грустно улыбнулась, потом дотронулась до руки Спенсер. – Я понимаю, что не смогу наверстать шестнадцать лет за одну встречу, но поверь, думала о тебе всю твою жизнь. – Оливия подняла глаза. – Ох, прости. Это звучит ужасно пошло, да?

Глаза Спенсер наполнились слезами.

– Нет! – поспешно выпалила она. – Нисколько!

Как долго она ждала, чтобы кто-нибудь сказал ей такие слова!

На углу Шестой авеню и 12-й улицы Оливия вдруг остановилась.

– А вот здесь моя новая квартира, – она указала куда-то на верхние этажи роскошного жилого дома. Внизу приютились лавочка деликатесов и магазинчик домашней утвари. У входа остановился лимузин, дама в норковом манто вышла из него и скользнула в дом через вращающуюся дверь.

– Можно зайти внутрь? – возбужденно пискнула Спенсер. Дом выглядел просто сказочным, даже снаружи.

Оливия взглянула на «Ролекс», свободно болтавшийся на ее запястье.

– Я заказала для нас столик в ресторане, боюсь, мы не успеем. Давай в следующий раз? Обещаю!

Спенсер попыталась скрыть свое разочарование, ей не хотелось, чтобы Оливия подумала, будто она капризная. Оливия привела Спенсер в маленький уютный ресторанчик в нескольких кварталах от дома. В зале, пахнущем чесноком, шафраном и мидиями, было полно народа. Спенсер и Оливия сели за столик, свет свечей заиграл на их лицах. Оливия сразу заказала бутылку вина и попросила официанта налить немного в бокал Спенсер.

– Тост! – сказала она, салютуя Спенсер своим бокалом. – За то, чтобы было много встреч, подобно этой!

Спенсер просияла и огляделась по сторонам. Молодой парень, чем-то похожий на Ноэля Кана – разве что не такой инфантильный с виду, – сидел у стойки бара. Девушка в джинсах, заправленных в коричневые сапоги, сидела рядом с ним и смеялась. Рядом расположилась пожилая парочка – женщина в серебристом пончо и мужчина в костюме в полоску. Из динамиков негромко лилась французская песенка. Все в Нью-Йорке казалось в миллион раз более стильным, чем в Роузвуде.

– Как бы я хотела здесь жить! – прошептала Спенсер.

Оливия склонила голову, ее глаза вспыхнули.

– Я тебя понимаю. Поверь, я сама об этом мечтаю. Но, наверное, в Пенсильвании замечательно. Там так просторно и воздух чистый. – Она нежно дотронулась до руки Спенсер.

– Роузвуд чудесный, – Спенсер покрутила вино в своем бокале, тщательно взвешивая каждое свое слово. – Но вот моя семья… о ней я так не могу сказать.

Оливия приоткрыла рот, ее лицо сделалось озабоченным.

– Моей семье нет до меня никакого дела, – пояснила Спенсер. – Я бы отдала все на свете, чтобы уехать оттуда. Они только рады будут.

В носу у нее засвербило, как бывало всегда перед тем, как польются слезы. Спенсер упрямо опустила взгляд на свои колени, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.

Оливия погладила ее по руке.

– Я отдала бы все, чтобы ты сюда переехала, – твердо сказала она. – Но я должна тебе кое в чем признаться. Морган не слишком доверяет людям, в прошлом очень близкие друзья обманули его с деньгами, поэтому он с большой опаской относится к тем, кого не знает. Я еще не рассказывала ему о тебе – ему известно, что у меня в юности был ребенок, но он не знает, что я тебя разыскивала. Понимаешь, я хотела сначала убедиться наверняка.

Спенсер кивнула. Она прекрасно понимала, почему Оливия не рассказала своему Моргану об этой встрече – она тоже никому ничего не сказала.

– Я расскажу ему о тебе в Париже, – добавила Оливия. – Я уверена, что он полюбит тебя, как только увидит!

Спенсер отломила корочку хлеба, взвешивая свои возможности.

– Если я сюда перееду, то мне даже не нужно будет жить с вами, – вслух сказала она. – Я смогу снять жилье.

Оливия с надеждой заглянула ей в лицо.

– Ты сможешь жить самостоятельно?

Спенсер пожала плечами.

– Конечно!

В последнее время ее родители постоянно где-то пропадали, можно сказать, что она уже жила самостоятельно!

– Ах, я была бы счастлива, если бы ты жила рядом! – воскликнула Оливия, ее глаза горели. – Нет, ты только представь – ты могла бы поселиться рядом с нами, в квартирке с одной спальней. Уверена, что Майкл, наш риелтор, подберет тебе что-нибудь особенное!

– Я могла бы поступить в колледж в следующем году, на год раньше, – с возрастающим возбуждением мечтала Спенсер. – Я и так об этом думала!

Когда Спенсер тайно встречалась с Реном, парнем Мелиссы, она действительно подумывала пораньше подать заявление в Пенсильванский университет, чтобы уехать из дома и поселиться с ним. Она даже разговаривала в администрации роузвудской школы насчет того, чтобы закончить на год раньше. Учитывая все ее баллы за программы повышенной трудности, это было более чем реально.

Оливия набрала в грудь воздух, словно хотела что-то сказать, но потом передумала, отпила глоток вина и подняла ладони, как будто говоря: «Нет-нет, подожди».

– Прости, я не должна была давать волю чувствам, – сказала она. – Мне следует быть рассудительной. Ты должна остаться с семьей, Спенсер. Давай пока ограничимся встречами, хорошо? – Она потрепала Спенсер по руке, поймав ее огорченный взгляд. – Не волнуйся, милая. Я только нашла тебя и больше уже никогда не потеряю!

Прикончив бутылку вина и две порции пасты путанеска, они неторопливо прогулялись до вертолетной площадки над Гудзоном, держась скорее как две подруги, чем как мать с дочерью. Когда Спенсер увидела вертолет, ждущий Оливию, она схватила ее за руку.

– Я буду скучать!

Нижняя губа Оливии задрожала.

– Я скоро вернусь. А пока давай подумаем, чем займемся в следующий раз. Может, осуществим налет на магазины Мэдисон авеню? Спорим, ты упадешь в обморок от бутика «Лабутен»?

– Заметано, – Спенсер крепко обняла Оливию. От нее пахло «Нарциссом» от Нарцисо Родригеса, любимым ароматом Спенсер.

Оливия послала ей воздушный поцелуй и забралась в свой вертолет. Когда лопасти начали вращаться, Спенсер отвернулась и посмотрела на город. Вереница такси ползла вверх по Вест-Сайд Хайвей. Толпы людей шли по тротуару Вест-Сайд, несмотря на то, что было уже десять часов вечера. В окнах квартир мерцали огни. Прогулочный кораблик проплыл по Гудзону, на палубе толпились люди в вечерних платьях и элегантных костюмах.

Спенсер отдала бы полжизни за то, чтобы жить здесь. Теперь у нее были на это все основания.

Вертолет оторвался от земли. Оливия в огромных наушниках на голове прильнула к окну и махала Спенсер рукой.

– Bon voyage! – крикнула Спенсер.

Она закинула на плечо свой саквояж и тут что-то кольнуло ее в руку. Папка Оливии!

Спенсер вытащила ее из сумки и замахала над головой.

– Ты забыла!

Но Оливия в этот момент что-то говорила пилоту, глядя в сторону горизонта. Сенсер махала до тех пор, пока вертолет не превратился в точку вдали, потом опустила уставшие руки и отвернулась. Что ж, по крайней мере теперь у нее была веская причина снова увидеться с Оливией.

14. Поезд на запад, день следующий…

Вечером следующего дня Ария ждала поезд на перроне в Ярмуте, маленьком городке, расположенном в нескольких милях от Роузвуда. Солнце стояло еще высоко, но было так холодно, что у Арии онемели пальцы. Вытянув шею, она посмотрела на рельсы. Поезд приближался, его огни призывно сверкали вдалеке. Сердце Арии забилось быстрее.

После вчерашнего дня, когда на ее глазах две роскошные девчонки чуть не подрались за Майка, Ария решила, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на пустые размышления. Она вспомнила, как Джейсон обмолвился, что по четвергам старается пораньше уйти с занятий, чтобы успеть на трехчасовой скоростной поезд до Ярмута. Значит, здесь она его и встретит.

Ария повернула голову и посмотрела на дома, высившиеся за перроном. Захламленные веранды, облупившаяся краска на окнах, в отличие от старых домов вокруг станции Роузвуд, здесь никому не приходило в голову переделывать домишки под антикварные лавочки или роскошные спа-салоны. Не было здесь ни вездесущих магазинов «Вава», ни кофейни «Старбакс», вместо них имелся лишь какой-то занюханный магазин эзотерики, предлагавший гадание по руке и «прочие духовные практики», – лучше не думать, что бы это значило – и бар под названием «Йихо-салун» с огромной вывеской перед входом, предлагавшей: «ПЕЙ, СКОЛЬКО ВЛЕЗЕТ, ВСЕГО ЗА $5!» Даже хилые деревца здесь были какие-то неживописные. Ария понимала, почему ДиЛаурентисы не хотели возвращаться в Роуздвуд до окончания процесса, но не могла понять, что заставило их обосноваться в Ярмуте.

Ария услышала, как кто-то фыркнул у нее за спиной. Она обернулась и увидела тень, шмыгнувшую за здание вокзала на противоположной платформе. Привстав на цыпочки, Ария прищурилась, но так и не смогла разглядеть, кто это был. Она снова вспомнила о том, как вчера вечером встретила Дженну Кавано перед своим новым домом. Было похоже, что Дженна хотела ей что-то сказать, но передумала. А потом Эмили переслала Арии новое сообщение от «Э». Фотографию Эли и Дженны, которую Ария никогда раньше не видела. «Видишь? – написала Эмили в своем сообщении. – Выходит, они все-таки дружили». Но нельзя исключать, что Эли только притворялась подругой Дженны, чтобы втереться к ней в доверие. Это было вполне в ее духе – приблизить кого-нибудь к себе, только для того, чтобы выведать его секреты.

Поезд с грохотом подъехал к станции, завизжали тормоза. Проводник открыл двери, люди стали медленно спускаться по металлическим ступенькам. Когда Ария увидела светловолосую макушку и серую куртку Джейсона, у нее вдруг пересохло во рту. Она бросилась к нему, дотронулась до локтя.

– Джейсон?

Он вздрогнул и обернулся, явно застигнутый врасплох. Увидев Арию, Джейсон мгновенно расслабился.

– А, – выдохнул он. – Привет. – Он быстро обшарил глазами платформу. – Что ты здесь делаешь?

Ария откашлялась, подавив желание развернуться, броситься бегом в свою машину и уехать прочь.

– Наверное, я покажусь тебе полной идиоткой, но мне бы хотелось с тобой поговорить. И еще… я хотела предложить тебе встречаться. Но если ты не хочешь, то ничего страшного!

Джейсон широко улыбнулся, явно польщенный. Он сделал шаг в сторону от толпы.

– Ты вовсе не выглядишь идиоткой, – сказал он, посмотрев Арии в глаза.

– Нет? – Сердце подпрыгнуло в груди Арии.

Джейсон взглянул на свои большие часы.

– Не хочешь выпить? У меня есть немного времени.

– К-конечно, – с запинкой согласилась Ария.

– Я знаю одно отличное местечко в Холлисе, – сказал Джейсон. – Поезжай за мной, договорились?

Ария кивнула, обрадованная, что он не пригласил ее в «Йихо-салун». На станцию вела узкая лестница, Джейсон пропустил ее вперед. Когда они шли к своим машинам, Ария краем глаза заметила какое-то движение. Фигура, которую она недавно увидела на платформе, теперь стояла в здании вокзала и смотрела в окно. Это был некто в больших солнцезащитных очках и толстой стеганой куртке с надвинутым капюшоном, скрывавшем лицо. Однако Ария была готова поклясться, что неизвестный смотрел прямо на нее.

Она поехала за «БМВ» Джейсона в Холлис. Вспомнив рассказ Эмили о стычке с Джейсоном на парковке, Ария всю дорогу внимательно разглядывала бампер его машины, ища следы вмятин. Однако, на ее взгляд, бампер был девственно цел и невредим.

Когда они припарковали свои машины, Джейсон привел Арию в узкий переулок к старому викторианскому особняку с вывеской «Бейтс» над крыльцом. Справа от лестницы стояло скрипучее черное кресло-качалка, похожее на хлипкий скелет.

– Это бар? – Ария огляделась по сторонам. Она знала бары Холлиса – например, «Снукер» или «Пивоварню Виктори»: мрачные и довольно дурно пахнущие заведения, единственным украшением которых были неоновые надписи «Гиннес» и «Будвайзер». А в этом «Бейтсе» были витражные окна, медный дверной молоток у двери и целая шеренга увядших растений, свисавших с крыши крыльца. Это место чем-то напоминало скрипучий дом ее учителя музыки в Рейкьявике.

Дверь распахнулась, за ней оказался огромный зал с паркетным полом. Вдоль стен стояли красные бархатные диваны, окна украшали тяжелые шторы, как в театре.

– Если верить слухам, здесь обитают призраки, – прошептал Джейсон на ухо Арии. – Думаешь, его случайно назвали «Бейтс», как в «Психо»[22]? – Он прошел к стойке и сел на табурет.

Ария огляделась. Пока тело Эли не было обнаружено, она думала, что «Э» – это Эли или ее призрак. Тогда она часто видела светлые волосы, мелькавшие то тут, то там, – наверное, в действительности это была Мона, вынюхивавшая их самые грязные секреты. Но даже теперь, когда Мона была мертва, Ария могла поклясться, что продолжает время от времени видеть светловолосую фигуру, которая то пряталась за деревом, то стояла у окна, словно следила за ней из могилы…

Коротко стриженный бармен, одетый во все черное, принял у них заказы. Ария попросила бокал «пино нуар» – ей казалось, это звучит очень изысканно – а Джейсон заказал «буравчик»[23].

Поймав озадаченный взгляд Арии, он сказал:

– Это водка с соком лайма. Меня подсадила на него моя девушка из Йеля.

– А! – При слове «моя девушка» Ария втянула голову в плечи.

– Вообще-то, она уже моя бывшая девушка, – добавил Джейсон, заставив Арию покраснеть еще сильнее.

Когда им принесли напитки, Джейсон придвинул Арии свой стакан.

– Попробуй!

Она сделала осторожный глоток.

– Очень неплохо, – сказала Ария. Напиток по вкусу напоминал «Спрайт», только гораздо забористее.

Джейсон скрестил руки на груди, насмешливо улыбнулся.

– Я смотрю, ты вполне уверенно чувствуешь себя в барах. – Он понизил голос до заговорщического шепота. – Даже я почти поверил, что тебе уже двадцать один год.

Ария вернула ему коктейль.

– Последние три года я жила в Исландии. Там к выпивке относятся не так строго, мои родители тоже смотрели на это снисходительно. К тому же мне никогда не приходилось добираться до дома на машине – мы жили в паре кварталов от главной улицы. Однажды я перебрала «Бреннивина»[24], споткнулась о брусчатку и здорово ободрала коленку. Пожалуй, это самое страшное, что со мной случилось.

– Похоже, Европа тебя очень сильно изменила. – Джейсон подался вперед, разглядывая ее. – Я помню тебя неловкой девочкой. А теперь ты… – Он не договорил.

Сердце Арии гулко застучало. Теперь она… какая?

– Я больше подхожу для Исландии, – призналась она, убедившись, что Джейсон не собирается заканчивать предложение.

– Как это?

– Ну… – Ария посмотрела на развешенные по стенам холсты с написанными маслом портретами аристократок. Под каждым портретом были указаны даты рождения и смерти запечатленных дам. – Во-первых, из-за парней. В Исландии им было плевать на то, насколько я популярна. Их интересовало, какую музыку я слушаю, какие книги мне нравятся. А в Роузвуде парни обращают внимание только на определенный тип девушек.

Джейсон облокотился на стойку.

– На таких, как моя сестра?

Ария пожала плечами, глядя в сторону. Да, она имела в виду именно это, но не хотела произносить вслух имя Эли.

Странное выражение скользнуло по лицу Джейсона. Ария вдруг задумалась над тем, догадывался ли Джейсон о том впечатлении, которое Эли производила на парней – даже на тех, кто был старше ее? Знал ли он о тайных отношениях своей сестры с Йеном или узнал только после его ареста? И что он думает об этом?

Джейсон отпил глоток «буравчика», его лицо разгладилось.

– Признайся, ты часто влюблялась в Исландии?

Ария покачала головой.

– У меня были парни, но влюбилась я только один раз. – Она неуклюже отхлебнула вина. Ария почти ничего не ела с утра, поэтому вино начинало брать свое. – В учителя английского. Наверное, ты уже слышал об этом.

Между бровей Джейсона залегла морщинка. Наверное, он ничего не знал.

– Теперь это уже в прошлом, – сказала Ария. – Честно говоря, это была настоящая катастрофа. Из-за меня его выгнали из школы… Пару месяцев назад он уехал из Роузвуда, обещал не терять меня из виду, но… короче, с тех пор я ничего о нем не знаю.

Джейсон сочувственно покивал. Ария была поражена тем, как легко далось ей это признание. Почему-то с Джейсоном она чувствовала себя спокойно, как будто знала, что он не станет ее осуждать.

– А ты любил когда-нибудь? – спросила она.

– Только один раз. – Джейсон запрокинул голову и допил остатки коктейля. Льдинки звякнули в пустом стакане. – Она разбила мне сердце.

– Кто?

Джейсон пожал плечами.

– Это неважно. По крайней мере сейчас.

Бармен принес ему еще один «буравчик». Джейсон вдруг накрыл руку Арии своей.

– Знаешь, когда ты сказала, что влюбилась только один раз, я почему-то подумал, что это обо мне.

Ария разинула рот. Значит, Джейсон… знал?

– Неужели это было так заметно?

– Нет. – Джейсон улыбнулся. – Просто я на редкость проницательный.

Ария жестом попросила бармена налить ей еще вина, ее щеки пылали. Она всегда тщательно скрывала свою любовь к Джейсону, уверенная, что просто умрет, если он догадается. Теперь ей ужасно хотелось заползти под барную стойку.

– Я помню, как ты ждала в школе около кабинета журналистики, – мягко сказал Джейсон. – Я тебя тогда сразу заметил. Ты огляделась по сторонам… потом увидела меня, и у тебя засияли глаза.

Ария до боли в пальцах вцепилась в скругленный край барной стойки. На какое-то мгновение ей показалось, будто Джейсон хочет рассказать о том дне, когда он отдал ей фрагмент флага Эли. Но он почему-то вспомнил случай, когда она ждала перед кабинетом журналистики, чтобы показать ему отцовский экземпляр «Бойни номер пять» с автографом автора. Это было как раз в пятницу, накануне того дня, когда они пробрались во двор к Эли за флагом.

Но, возможно, Джейсон просто не хочет вспоминать о краже флажка. Может быть, он до сих пор терзается чувством вины.

– Конечно, я помню тот день, – выдавила Ария. – Мне тогда очень хотелось с тобой поговорить. Но школьная секретарша первая тебя перехватила. Сказала, что тебе звонила какая-то девушка.

Джейсон прищурился, будто пытался что-то вспомнить.

– Да?

Ария кивнула. Секретарша взяла Джейсона за руку и повела в свой кабинет. Теперь, когда Ария подумала об этом, она вдруг вспомнила, что секретарша сказала: «Она представилась твоей сестрой». Но разве в тот день Ария не видела Эли в школе, когда та шла в раздевалку перед физкультурой? Наверное, Джейсону звонила его тайная подружка, прекрасно знавшая, что в роузвудской частной школе учеников зовут к телефону только если им звонят члены семьи.

– Я тогда решила, что тебе интереснее поговорить с красивой взрослой девушкой, а не с глупой шестиклассницей, – добавила Ария, заливаясь краской.

Джейсон медленно кивнул, тень воспоминания скользнула по его лицу. Он что-то негромко процедил себе под нос, нечто вроде: «Вовсе нет».

– Прости? – переспросила Ария.

– Нет, ничего. – Джейсон осушил остатки второго коктейля. Потом с какой-то робостью взглянул на Арию. – Но я рад, что теперь ты выражаешь свою симпатию чуть более открыто.

Дрожь пробежала по позвоночнику Арии.

– Может быть, это не просто симпатия, – прошептала она.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил Джейсон. Они застенчиво улыбнулись друг другу. Сердце грохотало у Арии в ушах.

Парадная дверь со свистом распахнулась, и в бар ввалилась компания студентов Холлиса. Кто-то в углу закурил, выдыхая кольца дыма в воздух. Джейсон взглянул на часы и полез в карман.

– Я уже опаздываю. – Он вытащил бумажник и выудил оттуда двадцатку, которой с лихвой хватало, чтобы расплатиться за их напитки. Потом Джейсон взглянул на Арию.

– Значит, – начал он.

– Значит, – эхом повторила она.

Потом вдруг наклонилась, схватила его за руку и поцеловала так, как мечтала, чтобы он ее поцеловал, когда стояла под дверью кабинета журналистики. Его губы на вкус были как лаймовый сок и водка. Джейсон притянул ее к себе, запустил руки в ее волосы. Через несколько секунд они оторвались друг от друга и улыбнулись. Ария подумала, что сейчас потеряет сознание.

– Значит, до встречи, – сказал Джейсон.

– Определенно, – прошептала Ария. Джейсон прошел через зал, открыл дверь и исчез.

– Боже мой, – сказала девушка, поворачиваясь к стойке бара.

Ей хотелось взобраться на барный табурет и заорать на весь зал о том, что произошло. Ей было просто необходимо немедленно поделиться с кем-нибудь. Но Элла была слишком занята своим Ксавьером. Майку плевать. Оставалась Эмили, но Эмили могла легко отравить ей всю радость, ведь она вбила себе в голову, что Эли в душе была ангелом, а Джейсон – наоборот.

Телефон Арии замычал. Она вздрогнула, уставилась на экран и прочла: «Одно новое текстовое сообщение». Отправитель был обозначен как «неизвестный».

Вся радость Арии мгновенно испарилась. Она окинула взглядом переполненный бар. Люди сидели на диванчиках, погруженные в свои разговоры. Парень студенческого возраста с дредами на голове что-то шептал бармену, то и дело поглядывая на Арию. Из глубины зала вдруг потянуло сквозняком, язычки свечей склонились вправо. Как будто там, в глубине, вдруг открылась и закрылась невидимая дверь.

«Одно новое текстовое сообщение».

Ария запустила руки в волосы. Потом медленно открыла сообщение.

Понравились «буравчики»? Мне так жаль, дорогуша, но твоим фантазиям пришел конец. Старший братец кое-что от тебя скрывает. Поверь мне… ты не хочешь узнать, что именно.

Э.

15. Кейт, защищайся!

В тот же вечер, часом позже, Ханна сидела в машине перед уродским модернистским домом Монтгомери, ожидая, когда выйдет Майк. Перед этим она позвонила отцу на работу и попросила разрешения сходить вечером в библиотеку, чтобы подготовиться к тесту по французскому… без Кейт. Она скромно объяснила, что только в одиночестве может запомнить длинный список неправильных глаголов.

– Хорошо, – без особого восторга согласился отец. К счастью, в последнее время он несколько ослабил режим всюду-ходить-с-Кейт – например, позволил Ханне одной выбрать и купить подарок для вечеринки Мередит. Впрочем, оказалось, что он одновременно разрешил и Кейт сходить за подарком без сопровождения… причем в тот же самый магазин. Сразу после получения заверенного отцом разрешения на выход-из-под-надзора-Кейт, Ханна послала Майку сообщение, пригласив его на свидание… тет-а-тет. О чем папочка не знает, то папочку не огорчает.

Ханна уставилась на маленькие кубические фонарики над крыльцом дома Монтгомери. Она сто лет не была дома у Арии и уже успела забыть, насколько он необычный. По фасаду дома было только одно окно, эксцентрично помещенное над лестницей. Зато задняя часть дома с первого до третьего этажа сплошь состояла из окон. Однажды, когда Ханна с другими девочками следили из окна спальни Арии за семейством оленей, бредущих через задний двор, Эли взглянула на эти огромные окна и прищелкнула языком. «А вы не боитесь, что кто-то может за вами подглядывать? – спросила она, пихнув Арию в бок. – Впрочем, я уверена, что у твоих родителей нет никаких постыдных секретов, правда же?» Ария тогда вспыхнула и выбежала из комнаты. В то время Ханна не поняла, что ее так расстроило, она узнала обо всем гораздо позже – оказывается, Эли пронюхала о том, что у отца Арии есть связь на стороне. Она мучила Арию, грозя рассказать всем об этом, точно так же, как мучила Ханну из-за ее переедания и привычке прибегать к искусственной рвоте.

Она была той еще стервой.

На крыльце появился Майк, одетый в темные джинсы, длинное шерстяное пальто с поднятым воротником, в руках он держал огромный букет роз. Ханна почувствовала приятную дрожь в животе. Не то, чтобы ее очень волновало это свидание или что-то в этом роде. Просто приятно получить цветы в такой пасмурный зимний день.

– Какая роскошь! – сказала она, когда Майк открыл дверь машины. – Не стоило, Майк.

– Ладно, – Майк прижал букет к груди, шурша целлофаном. – Я подарю их другой своей девушке!

Ханна схватила его за руку.

– Только попробуй! – Это было совершенно не смешно, тем более после того, что Майк выкинул вчера на вечеринке Мередит. Ханна побарабанила пальцами по рулю своей «Тойоты Приус». – Ну, куда едем?

– В «Кинг Джеймс», – ответил Майк.

Ханна с опаской покосилась на него.

– Только не в «Рив Гош»! – С ее везением вполне может оказаться, что их будет обслуживать Лукас! Вот будет конфуз!

– Знаю, – кивнул Майк. – Мы идем по магазинам.

Ханна сморщила нос.

– Ха!

– Я серьезно, – Майк поднял руки. – Я хочу, чтобы ты весь вечер ходила по магазинам. Я знаю, что девушки обожают это дело и готов на все, чтобы ты была счастлива.

Его лицо было серьезно, без тени усмешки. Ханна завела машину.

– Ладно, тогда поехали быстрее, пока ты не передумал.

Они поехали в торговый центр по проселочным дорогам, и Ханна притормаживала перед каждым знаком «Осторожно, олени» – в это время года они не знали покоя. Майк вставил диск в стереосистему. Пульсирующие басы загрохотали в машине, затем зазвучал пронзительный голос певца. Майк немедленно начал подпевать. Ханна узнала песню и тоже негромко запела. Майк уставился на нее.

– Ты знаешь, что это?

– «Лед Зеппелин», – небрежно ответила Ханна.

Шон Экард, ее экс-экс-бывший, прошлым летом пытался слушать эту группу – ее обожали все роузвудские футболисты и игроки в лакросс – но вскоре решил, что она слишком мрачная и тоскливая для его чистых девственных ушей. Майк недоверчиво сдвинул брови.

– А ты думал, что я слушаю Майли Сайрус? – фыркнула она. – Или «Джонас Бразерс»?

На самом деле, «Джонас Бразерс» слушала Кейт. Их и мелодии бродвейских мюзиклов.

Подъезжая к парковке перед «Кинг Джеймс», они уже хором распевали Dazed and Confused. Майк знал наизусть все куплеты и даже изображал драматическое гитарное соло, да так, что Ханна согнулась пополам от хохота.

Парковка была забита машинами. Слева от них был магазин стройматериалов «Хоум Депо», прямо перед ними – универмаг «Блумингдейл», а дорогие бутики типа «Луи Виттон» и «Джимми Чу» находились справа. Когда они вышли из машины в ночную прохладу, Ханна услышала чье-то кряхтение. Мужчина, стоя перед белой машиной на парковке перед «Хоум Депо», пытался положить в багажник что-то похожее на баллон с пропаном. Он отошел чуть в сторону, и Ханне бросилась в глаза надпись на дверях машины: «Отдел полиции Роузвуд». Потом она увидела угловатый подбородок и заостренный нос мужчины. И прядь темных волос, выбившуюся из-под его черной шерстяной шапки.

Вилден?

Ханна молча смотрела, как он поднимает второй баллон пропана, пытаясь втиснуть его в багажник рядом с первым. Неужели у него дома нет нормального отопления? Ханна хотела было помахать Вилдену, но потом передумала и отвернулась. Это он оповестил прессу, будто она и остальные девочки выдумали, что видели в лесу труп Йена. Он настроил против них весь Роузвуд.

Поганец.

– Идем, – сказала Ханна Майку, бросив последний взгляд на Вилдена. Тот захлопнул багажник и теперь стоял, прижав к уху мобильный, все тело его было напряжено, плечи сведены. Это напомнило Ханне один случай, произошедший несколько месяцев тому назад, когда ее мама встречалась с Вилденом. Он тогда провел у них ночь, а рано утром Ханна услышала шепот в коридоре. Когда она выглянула из своей комнаты, то увидела Вилдена, который стоял и смотрел через окно во двор, его тело было напряжено, а голос звучал сипло и резко. С кем он мог разговаривать в такую рань? Может, он страдал лунатизмом? Ханна поспешила шмыгнуть в постель, прежде чем Вилден заметил ее.

Нет, в самом деле, что ее мать могла в нем найти? Конечно, Вилден был симпатяга, но не настолько же! Когда Ханна однажды застала его выходящим из душа, то его вид топлесс не произвел на нее особого впечатления. Нельзя сказать, чтобы ей было очень интересно или что-то такое, но Ханне почему-то казалось, что обнаженный лакроссник Майк будет выглядеть в сто раз круче.

«Оттер», любимый магазин Ханны, находился рядом с «Картье» и «Луи Виттоном». Она вошла в него, вдохнула восточный аромат свечей «Диптик»[25]. В динамиках негромко пела Ферги, а вокруг стояли вешалки с одеждой от Москино, Катрин Маландрино и Нанет Лепор.

Ханна блаженно вздохнула. Лоск роскошных кожаных курток. Невесомые шелковые платья, пышные шарфы, выглядевшие так, будто сотканы из золота. Саша, одна из продавщиц, увидела Ханну и помахала ей. Еще бы, ведь Ханна была одной из самых лучших клиенток «Оттер».

Она сразу же выбрала несколько платьев, наслаждаясь веселым звуком, с которым деревянные вешалки постукивали друг о друга.

– Вы позволите, я отнесу это в примерочную? – сзади раздался искусственный писклявый голос. Ханна обернулась. Рядом с ней стоял Майк. – Я уже отобрал для тебя кое-что на свой вкус и отнес в кабинку, – добавил он.

Ханна сделала шаг назад.

– Ты выбрал для меня вещи?

Она должна была на это взглянуть! Ханна прошла в примерочную, где бархатный занавес был уже сдвинут в сторону. На крючках рядом с зеркалом висело несколько вещей. Узкие кожаные брюки с завышенной талией. Облегающая серебристая туника с глубоким треугольным вырезом спереди и широкими разрезами по бокам. А под ними оказались три комплекта нижнего белья с бюстгальтерами «Вандербра» и микроскопическими трусиками-танга.

Ханна обернулась к Майку и закатила глаза.

– Очень мило, но скорее ад замерзнет, чем ты заставишь меня это надеть! – Она снова покосилась на кожаные брюки. Как интересно, Майк подумал, будто она носит нулевой размер.

Лицо Майка вытянулось.

– Неужели даже трусики не примеришь?

– Не для тебя! – игриво сказала Ханна. – Довольствуйся воображением.

Задернув занавеску, она невольно улыбнулась до ушей. Что ж, Майк определенно заслужил несколько очков за сообразительность.

Ханна положила свою замшевую сливового цвета сумку на кожаный пуфик и расправила обрывок флага, который привязала к ремешку. После некоторых раздумий Ханна решила расписать его в память об Эли, использовав все ее задумки. Логотип «Шанель» разместился рядом с лягушкой-анимашкой. Девочка-хоккеистка забивала мяч в переплетенные инициалы «Луи Виттона». Ханна была вполне довольна результатом.

Отвернувшись от зеркала, она сняла свитер, расстегнула бюстгальтер, стащила брюки. В ту самую секунду, когда она потянулась за первым платьем, занавески примерочной раздвинулись. Майк просунул голову внутрь.

Ханна взвизгнула, прикрыв руками грудь.

– Какого черта?

– О-оой! – воскликнул Майк. – О, черт! Прости, Ханна. Я думал, это туалет. Честное слово, тут заблудиться можно.

При этом он жадно смотрел на ее грудь. Потом скользнул взглядом по ее откровенным кружевным трусикам.

– Убирайся! – взревела Ханна, пнув его босой ногой.

Через несколько минут она вышла из примерочной с одним платьем, перекинутым через локоть. Майк сидел в кресле около трюмо. Сейчас он был похож на нашкодившего щенка, сжевавшего угги своего хозяина.

– Злишься? – спросил он.

– Да, – сухо ответила Ханна. На самом деле, она ни капельки не парилась – напротив, ей даже льстило, что Майк так хотел увидеть ее голой. Но проучить его все равно не мешало.

Когда она заплатила за платье, Майк спросил, не хочет ли она поужинать.

– Только не в «Рив Гош», – напомнила Ханна.

– Знаю, знаю, – сказал он. – Тут есть местечко в сто раз лучше.

Он повел ее в «Год кролика», китайский ресторанчик около бутика «Прадо». Ханна сморщила нос. Она уже чувствовала, как ее задница растет в ширину от пребывания среди масла, жира и соусов, которыми все китайские рестораны обильно сдабривают свои блюда.

Майк заметил ее вытянувшееся лицо.

– Не волнуйся, – заверил он. – Я тебя прикрою!

Худенькая азиатка с прической в виде пучка, из которого торчали палочки, проводила их в уединенную кабинку и налила обоим по чашке горячего зеленого чая. В углу висел гонг, с высокой полочки им улыбался большой нефритовый Будда. Затем появился пожилой китаец и предложил им меню. К огромному удивлению Ханны, Майк пробормотал несколько слов на мандаринском наречии. При этом он указал на Ханну, и официант, покивав, удалился. Майк откинулся на спинку диванчика и с самодовольным видом щелкнул пальцем по гонгу.

Ханна выпучила глаза.

– Что, черт возьми, ты ему сказал?

– Сказал, что ты известная модель, рекламируешь нижнее белье и должна держать свое сексуальное тело в форме, поэтому нам нужно особое низкокалорийное меню, – небрежно пояснил Майк. – Они терпеть не могут давать его гостям. Нужно знать, как попросить.

– И ты знаешь, как будет по-китайски «модель, рекламирующая нижнее белье»? – прищурилась Ханна.

Майк забросил руки на спинку кожаного диванчика.

– Я нахватался разных слов за время своей адски скучной жизни в Европе. А выражение «модель нижнего белья» – это первое, что я узнаю в любом языке.

Ханна только головой покачала, она была покорена.

– Вот это да!

– Значит, ты не против, что официант будет считать тебя моделью нижнего белья?

– Да нет, – пожала плечами Ханна.

Вообще-то, модели красивые. И тощие как палки.

Майк повеселел.

– Вот здорово! А то я как-то привел сюда свою предыдущую девушку, так ей этот трюк с низкокалорийным меню вовсе не показался забавным. Она решила, будто я ее как-то принижаю или что-то в этом роде.

Ханна медленно отпила глоток чая. Она и не знала, что у Майка уже были девушки.

– Это… твоя недавняя девушка?

Официант принес им меню – обычное для Майка и диетическое для Ханны. Когда он ушел, Майк кивнул.

– Мы только что расстались. Она мне весь мозг проела за то, что якобы я чересчур зациклен на своей популярности.

– Лукас мне то же самое говорил! – выпалила Ханна, не успев прикусить язык. – Ему не понравилось, что я сказала всем, будто у Кейт герпес. – Она поморщилась, досадуя на себя за то, что произнесла вслух ненавистное имя Кейт – ведь Майк мог броситься защищать ее. Но Майк только пожал плечами.

– Мне пришлось это сделать, – сказала Ханна. – Я подумала, что она собирается… – она замолчала.

– Что собирается? – спросил Майк.

Ханна покачала головой.

– Ничего, просто я подумала, что она хочет рассказать обо мне какую-нибудь гадость. – В тот вечер Ханне показалось, будто Кейт собирается рассказать всем о том, что она вызывает у себя искусственную рвоту, в чем Ханна сама призналась ей в минуту постыдной откровенности. Она не сомневалась, что Кейт это сделает, если Ханна не опередит ее с этим дурацким герпесом.

Майк сочувственно улыбнулся.

– Иногда приходится прибегать к грязной игре.

– Выпьем за это!

Ханна подняла свой стакан с водой и чокнулась с Майком, радуясь, что он не стал расспрашивать, какие гадости Кейт могла рассказать о ней.

Они закончили есть и стали сосать апельсиновые карамельки, которые им принесли вместе со счетом. Майк отпустил двусмысленный комплимент по поводу сосательных способностей Ханны и посоветовал ей приберечь их на будущее. Потом он попросил разрешение удалиться. Ханна посмотрела ему вслед и решила, что лучшего времени для мести может не представиться. Она медленно встала, положила салфетку на тарелку и крадучись прошла через зал. Выждав, когда дверь в мужскую уборную закроется, она сосчитала до десяти и ворвалась внутрь.

– О-оой! – громко крикнула Ханна.

Ее голос эхом облетел помещение, сверкающее чистотой и пустотой.

Вдоль стены стоял целый ряд писсуаров, но Майка не было ни перед одним из них. И из-под дверей кабинок тоже не выглядывали его мокасины. Тут Ханна услышала какой-то звук, доносящийся из отделенного стеной места для умывальников, и пошла туда. Майк стоял у раковины, перед ним были разложены расческа, дезодорант и тюбик зубной пасты. В руке он держал зубную щетку. Увидев в зеркале Ханну, он вдруг побелел, как полотно.

Ханна выдавила смешок.

– Прихорашиваешься?

– Что ты здесь делаешь? – буркнул он.

– Прости, я думала, это раздевалка, – ответила Ханна. Честно говоря, это была не совсем та реакция, на которую она рассчитывала.

Майк поморгал и быстро убрал свои туалетные принадлежности в черную сумку «Джек Спейд». Ханна немного расстроилась – она не ожидала, что он так быстро закончит. Она попятилась назад.

– Я подожду тебя снаружи, – пролепетала Ханна.

Закрыв за собой дверь, она вернулась за столик, улыбаясь сама себе. Майк чистил зубы. Значит ли это, что он собирался ее поцеловать?

По дороге к дому Майка они слушали Whole Lotta Love и опять подпевали хором. Ханна подъехала к тротуару и выключила зажигание.

– Хочешь проводить меня до двери?

– Конечно, – ответила она, чувствуя, как забилось сердце. Вместе с Майком она поднялась по каменным ступеням на крыльцо дома Монтгомери. Слева от двери был разбит дзенский сад камней, но сейчас он был под снегом, тонкая корка льда блестела на песке.

Майк повернулся к Ханне. Ей нравилось, что он был чуть выше, чем она – Лукас был примерно одного с ней роста, а Шон, ее экс-экс, даже чуть ниже.

– Было почти также весело, как когда я гуляю со своими шлюшками, – объявил Майк.

Ханна закатила глаза.

– Может, дашь своим шлюшкам выходной в субботу? Пойдем со мной на открытие «Рэдли»?

Майк подпер подбородок большим пальцем, делая вид, будто погрузился в размышления.

– Полагаю, это можно устроить.

Ханна засмеялась. Майк нежно дотронулся до внутренней стороны ее руки. Его дыхание пахло мятой. Почти не осознавая, что делает, Ханна слегка прислонилась к нему.

Дверь широко распахнулась. Яркий свет хлынул на крыльцо, Ханна в испуге отпрянула. В дверях стояла высокая брюнетка. Это не могла быть мать Майкла, и определенно была не Ария. У Ханны оборвалось сердце.

– Кейт? – взвизгнула она.

– Привет, Майк! – одновременно с ней пропела Кейт.

– Что ты здесь делаешь? – ткнула в нее пальцем Ханна.

Кейт невинно похлопала глазками.

– Я пришла чуть раньше, поэтому мама Майка позволила мне подождать внутри. – Она взглянула на Майка. – Ах, она у тебя такая милая! А ее работы просто восхитительны! Она сказала, что одна из ее картин будет выставлена в холле «Рэдли» – в эту субботу как раз будет торжественное открытие. Мы непременно должны пойти туда вместе, ты ведь не против?

– Что значит – «пришла чуть раньше»? – перебила Ханна.

Кейт прижала руку к сердцу.

– Майк тебе ничего не сказал? У нас свидание.

Ханна уставилась на Майка.

– Нет, Майк мне ничего не говорил.

Майк облизал губы, теперь он выглядел слегка пристыженным.

– Боже, как странно! – заахала Кейт. – Но мы же вчера обо всем договорились…

Майк посмотрел на Кейт.

– Ты же сама просила меня ничего не гово…

– Кстати! – перебила его Кейт своим невыносимо-приторным голоском. – Разве ты не должна быть в библиотеке, Хан? Сегодня тебя не было на репетиции «Гамлета», поэтому я сразу позвонила Тому. Он сказал, что ты готовишься к тесту по французскому.

Она прошла мимо Ханны и взяла Майка под руку.

– Ты готов? Сейчас я отвезу тебя в одно расчудесное местечко, где подают замечательные десерты!

Майк кивнул, потом бросил быстрый взгляд на Ханну, чья челюсть уже практически лежала на крыльце. Майк с извиняющимся видом пожал плечами, словно говоря: «Ну, мы же не единственные?»

Ошеломленная, Ханна смотрела, как они спускаются с крыльца и идут к подъездной дорожке, где стояла «Ауди» Изабель, матери Кейт. Ханна была настолько поглощена мыслями о том, чем закончится ее свидание с Майком, что даже не заметила ее. Так вот почему Майк прихорашивался в ресторане! Он хотел освежиться перед вторым свиданием. Но почему даже после такого незабываемого свидания с ней он все равно не спешит сделать выбор? Почему не хочет стать единственным?

«Ауди» завелась, проехала по дорожке и скрылась. В наступившей тишине Ханна вдруг услышала за спиной какое-то фырканье. Она обернулась, напрягшись всем телом. Фырканье повторилось. Как будто кто-то из последних сил сдерживал смех.

– Эй? – тихо позвала Ханна в темноту двора Монтгомери.

Никто не отозвался, но Ханна кожей чувствовала, что там кто-то был. «Э»? Жуткий холод пополз по ее телу, пробирая до костей, и она опрометью сбежала с крыльца.

16. Спенсер Хастингс, будущая продавщица супермаркета

Тем же вечером Спенсер сидела на подлокотнике дивана в гостиной и смотрела новости. Корреспондент снова рассказывал о том, что полиция прекратила поиски в лесу за ее домом и теперь Йена Томаса ищут по всей Америке. Сегодня полицейские получили свежую информацию о возможном местонахождении беглеца, однако подробности пока не разглашаются.

Спенсер застонала. Тут новости прервались на очередную рекламу горнолыжного курорта «Элк Ридж» – подумать только, там открылись целых шесть новых трасс, а по четвергам ввели бесплатное катание для девушек!

Раздался звонок в дверь, и Спенсер вскочила, радуясь возможности переключиться на что-нибудь более приятное. На крыльце стоял продрогший Эндрю.

– Мне столько всего нужно тебе рассказать! – воскликнула Спенсер.

– Правда? – Он вошел в дом, держа под мышкой учебник по экономике. Спенсер разочарованно шмыгнула носом. Сейчас ей было не до экономики.

Она взяла Эндрю за руку, провела в комнату и выключила телевизор.

– Ты помнишь, что я в понедельник списалась со своей биологической матерью? Короче, она мне ответила. А вчера я встречалась с ней в Нью-Йорке!

Эндрю часто заморгал.

– В Нью-Йорке?

Спенсер кивнула.

– Она прислала мне билет на поезд и обещала встретить на Пенсильванском вокзале. Ах, это было потрясающе! – Спенсер сжала обе руки Эндрю. – Оливия такая молодая, такая классная и вообще… нормальная! Мы с ней сразу сошлись. Нет, скажи, разве это не чудо?

Она вытащила телефон и показала Эндрю сообщение, которое Оливия прислала ей вчера ночью, вероятно, когда она добралась до аэропорта. «Дорогая Спенсер, я уже скучаю! До скорой встречи, целую, твоя О». Спенсер сразу же ответила ей и сообщила, что случайно унесла ее папку, а Оливия написала, что ничего страшного, и пусть Спенсер пока оставит ее у себя – они с Морганом проглядят все бумаги после возвращения.

Во время ее рассказа Эндрю ковырял заусенец на большом пальце.

– Когда я вчера спросил, что ты делаешь вечером, ты ответила, что ужинаешь с семьей. Значит… ты соврала?

Спенсер уныло сгорбилась. Неужели обязательно придираться к мелочам?

– Я не хотела ничего рассказывать тебе до того, как встречусь с ней. Понимаешь, я боялась сглазить. Я собиралась рассказать тебе сегодня в школе, но не было времени. – Она откинулась на диван. – Знаешь, я всерьез обдумываю возможность переехать к Оливии в Нью-Йорк. Наша разлука была такой долгой, я больше ни минуты не хочу жить без нее! Они с мужем только что переехали в чудесный район в Виллидж, а хороших школ в Нью-Йорке пруд пруди, так что… – Она осеклась, заметив, что Эндрю сидит мрачнее тучи. – Ты в порядке?

Он опустил глаза в пол.

– Конечно, – пробормотал Эндрю. – Отличные новости. Я счастлив за тебя.

Спенсер закинула руки за шею, мгновенно растеряв свою уверенность. Она ожидала, что Эндрю будет в восторге, узнав о ее встрече с родной матерью – как-никак, именно он посоветовал ей зарегистрироваться на сайте по поиску биологических родителей!

– Что-то ты не выглядишь очень счастливым, – медленно произнесла она.

– Нет, я рад. – Эндрю резко вскочил, ударившись коленом о журнальный столик. – Ох, прости, чуть не забыл. Я… я оставил в школе учебник по математике. Наверное, лучше съездить за ним. Нам страшно много задали на дом. – Он схватил свой учебник и заторопился к выходу.

Спенсер схватила его за руку. Он остановился, по-прежнему не глядя на нее.

– В чем дело? – настойчиво спросила она, чувствуя, как быстро колотится сердце.

Эндрю крепче прижал учебник к груди.

– Я… знаешь… мне кажется, ты слишком торопишься со всей этой нью-йоркской историей. Ты обсуждала это со своими родителями?

Спенсер насупилась.

– Да они будут счастливы, если я уеду!

– Ты этого не знаешь, – возразил Эндрю. Он с опаской вскинул на нее глаза и тут же снова отвел взгляд. – Твои родители на тебя злятся, но я не верю, что они тебя ненавидят. Не забывай, что ты до сих пор остаешься их дочерью. Они могут не позволить тебе переехать в Нью-Йорк.

Спенсер открыла рот, потом быстро захлопнула его. Ее родители не будут стоять у нее на пути… правда же?

– Спенсер, ты только что встретила свою мать, – пробормотал Эндрю, с каждой секундой он выглядел все более и более расстроенным. – Послушай, ведь ты совсем ее не знаешь… Тебе не кажется, что ты слишком торопишь события?

– Да, конечно, но я чувствую, что поступаю правильно! – настаивала Спенсер в надежде, что он сможет ее понять. – Тем более что чем ближе я буду к ней, тем скорее я смогу ее узнать!

Эндрю пожал плечами, потом снова отвернулся.

– Я просто не хочу, чтобы тебе причинили боль.

– О чем ты говоришь! – в отчаянии воскликнула Спенсер. – Оливия никогда меня не обидит!

Эндрю сжал губы. Наступила тишина. Было слышно, как на кухне один из лабрадоров лакает воду из миски. Зазвонил телефон, но Спенсер даже не подумала подойти, она ждала, что Эндрю объяснится. Ее взгляд остановился на кипе книг в его руках. Поверх учебника по экономике белело маленькое квадратное приглашение. «Будем рады видеть вас на открытии отеля “Рэдли”».

– Что это? – указала на него Спенсер.

Эндрю взглянул на приглашение, потом вложил его в тетрадь.

– Только что вытащил из почтового ящика. Наверное, прихватил по ошибке.

Спенсер молча смотрела на него. Щеки Эндрю пошли красными пятнами, словно он изо всех сил сдерживал слезы. И тут… она все поняла. Спенсер представила, как Эндрю получил приглашение и сразу бросился к ней, чтобы позвать ее на свидание. Наверное, он уже представлял, как скажет ей: «Это наш шанс искупить “Фокси”», намекая на то ужасное свидание, с которого начались их отношения этой осенью. Наверное, он молол всю эту чепуху насчет того, что не стоит торопить события, только потому, что не хотел с ней расставаться!

Спенсер осторожно дотронулась до его руки.

– Я буду приезжать и встречаться с тобой. И ты тоже сможешь меня навещать.

На мгновение на лице Эндрю отразилось невероятное смущение. Потом он стряхнул руку Спенсер.

– Я… мне надо бежать. – Он спотыкаясь вышел в коридор. – Увидимся завтра в школе!

– Эндрю! – протестующее воскликнула Спенсер, но он уже надел куртку и выскочил на крыльцо. Ветер с такой силой захлопнул за ним дверь, что маленькая деревянная фигурка лабрадора, стоявшая на столике у стены, опрокинулась.

Спенсер подошла к окну перед входной дверью и посмотрела вслед Эндрю, бежавшему к своему «Мини Куперу». Она взялась за ручку, готовая выскочить следом за ним, но что-то ее остановило. Эндрю резко рванул с места, взвизгнули шины. Через несколько секунд его и след простыл.

У Спенсер перехватило горло. Что произошло? Они расстались? Значит, если Спенсер переедет, Эндрю не захочет ее больше знать? Почему он не радуется за нее? Почему он думает только о себе и о своих желаниях?

Хлопнула дверь черного хода, заставив Спенсер подскочить от неожиданности. Послышались шаги, потом раздался голос мистера Хастингса. После возвращения из Нью-Йорка Спенсер еще не разговаривала с родителями, но знала, что ей придется это сделать. Но… что, если Эндрю все-таки был прав? Что, если они запретят ей переехать?

Внезапно испугавшись, Спенсер поспешно схватила с кресла в гостиной свой твидовый пиджак с воротником-трубой, взяла ключи от машины. Нет, сейчас она была не в состоянии говорить с родителями! Ей нужно было ненадолго уехать из дома, выпить капучино, проветрить голову. Сбежав с крыльца, она вдруг остановилась как вкопанная. Посмотрела налево, потом направо. Что-то было не так.

Ее машина исчезла.

Место, где она всегда оставляла свой маленький мерседес-купе, теперь пустовало. Но Спенсер прекрасно помнила, что всего несколько часов назад, вернувшись из школы, припарковала машину именно там. Неужели она забыла включить сигнализацию? Неужели машину угнали? «Э»?

Спенсер бросилась на кухню. Миссис Хастингс стояла у плиты, засыпая овощи в большую кастрюлю с супом. Мистер Хастингс наливал себе мальбек.

– Моей машины нет! – выпалила Спенсер. – Ее угнали!

Мистер Хастингс невозмутимо продолжал наполнять свой бокал. Миссис Хастингс и бровью не повела, потянувшись за пластиковой разделочной доской.

– Никто ее не угонял, – спокойно сказала она.

Спенсер остановилась. Вцепилась рукой в край столешницы.

– Откуда ты знаешь?

Мать скривила губы, как будто взяла в рот какую-то кислятину. Черная футболка плотно облегала ее грудь и плечи. Она крепко сжала в кулаке нож для чистки овощей и взмахнула им, как оружием.

– Оттуда. Твой отец сегодня вечером вернул ее в магазин.

У Спенсер подогнулись колени. Она посмотрела на отца.

– Ч-что? Почему?

– Она неэкономичная, потребляет слишком много бензина, – ответила за него миссис Хастингс. – Пора подумать об экономии и о защите окружающей среды. – Она выстрелила в лицо Спенсер самодовольной улыбкой и снова повернулась к своей доске.

– Но… – Спенсер вся вспыхнула, словно через ее тело пропустили ток. – Но вы же только что унаследовали миллионы! И потом… моя машина не жрала бензин! Она гораздо экономичнее, чем внедорожник Мелиссы!

Она снова повернулась к отцу. Он по-прежнему не смотрел в ее сторону, смакуя вино. Неужели ему вообще нет до нее дела?

Спенсер в бешенстве схватила его за руку.

– Ты не хочешь ничего сказать?

– Спенсер, – ровным голосом произнес мистер Хастингс, высвобождая свою руку. Пряный запах вина ударил в ноздри Спенсер. – Ты все драматизируешь. Мы уже давно обсуждали вопрос о том, чтобы вернуть твою машину, припоминаешь? Тебе не нужна собственная машина.

– Как же я должна передвигаться? – простонала Спенсер.

Миссис Хастингс продолжала кромсать морковку на все более мелкие кусочки. Ее нож быстро-быстро стучал по доске.

– Если хочешь приобрести новую машину, сделай то, что делают другие молодые люди твоего возраста. – Она ссыпала морковь в кастрюлю. – Найди работу.

– Работу? – пролепетала Спенсер.

Ее родители никогда раньше не предлагали ей искать работу. Она подумала о тех школьниках, которые где-то подрабатывали. Например, в магазине «Гэп» в торговом комплексе «Кинг Джеймс». В кафе «Крендельки Тетушки Энн». Делали сэндвичи в «Вава».

– Ты можешь одалживать нашу машину, – предложила миссис Хастингс. – Кстати, я недавно слышала о потрясающем изобретении, которое возит людей не хуже, чем машина. – Она положила нож на разделочную доску. – Называется «автобус».

Спенсер молча смотрела на родителей, в ушах у нее стоял звон. Потом, как ни странно, ее охватило безмятежное спокойствие. Она получила ответ. Ее родители действительно ее не любили. Если бы это было не так, разве они стали бы так беспощадно отнимать у нее все?

– Прекрасно, – сухо сказала Спенсер, поворачиваясь к выходу. – Я все равно здесь надолго не задержусь.

Выходя, она услышала, как бокал мистера Хастингса звякнул о гранитную столешницу.

– Спенсер! – крикнул он.

Но было уже поздно. Слишком поздно.

Спенсер взбежала по лестнице в свою спальню. Обычно после стычки с родителями она обливалась слезами и падала на кровать, пытаясь понять, что же она опять сделала не так. Но только не сейчас. Спенсер решительно подошла к своему столу и вытащила пухлую папку, которую Оливия накануне всюду носила с собой. Глубоко вздохнув, Спенсер заглянула внутрь. Как и говорила Оливия, там были разные документы о квартире, которую ее биологическая мать приобрела вместе с мужем: сведения о метраже комнат, полах и шкафах, а также обо всех имеющихся в доме удобствах – огромном крытом бассейне, парикмахерской для животных и салоне красоты «Элизабет Арден». К первой странице была прикреплена визитная карточка. «Майкл Хатчинс, недвижимость».

«Уверена, что Майкл, наш риелтор, подберет тебе что-нибудь особенное!» – сказала Оливия за ужином.

Спенсер обвела глазами свою спальню, оценивая ее содержимое. Вся мебель, начиная от огромной кровати с пологом до антикварного письменного стола и чиппендейловского трюмо, была собственностью Спенсер. Мебель досталась ей по наследству от двоюродной бабушки Милисент – по всей видимости, старушка не разделяла семейной неприязни к приемным детям. Еще, конечно, придется забрать с собой одежду, обувь, сумки и книжки. Наверное, для перевозки всего этого можно будет арендовать фургон на день. Если понадобится, Спенсер и сама могла бы все отвезти.

Загудел телефон, и Спенсер встрепенулась. Она нетерпеливо выхватила его, надеясь, что это Эндрю хочет предложить ей помириться, но когда увидела новое сообщение от неизвестного отправителя, у нее оборвалось сердце.

Дорогая малютка мисс Спенсер Не-знаю-как-там-твоя-настоящая-фамилия!

Надеюсь, теперь ты поняла, что бывает с теми, кто меня не слушается? На этот раз скажу прямо, чтобы даже до тебя дошло. Оставь в покое свою давно потерянную мамочку и займись расследованием того, что случилось… или поплатишься. А что ты думаешь о том, чтобы исчезнуть навеки?

Э.

17. Как в добрые старые времена

Позже этим же вечером, после тренировки в бассейне, Эмили проскользнула в свою любимую кабинку в «Эплбиз»[26] – в ту, где с потолка свисал старинный велосипед-тандем, а на стенах висели разноцветные автомобильные номера. Рядом с ней уселись ее сестра Кэролайн, Джемма Карран и Лэйни Айлер – две другие пловчихи из роузвудской школы. В обеденном зале пахло соленой картошкой фри и бургерами, громко играла старая песня «Битлз». Открыв меню, Эмили с удовольствием увидела среди закусок свои любимые палочки из моцареллы и острые куриные крылышки. Юго-западный салат с курицей по-прежнему подавался с острым соусом «ранчо». Стоило закрыть глаза, и можно было с легкостью перенестись в то время, год назад, когда Эмили каждый четверг ходила ужинать в «Эплбиз» и ничего ужасного еще не случилось.

– Тренер Лорен, видно, обкурилась, когда заставила нас плавать пятисотметровку! – пожаловалась Джемма, перелистывая ламинированные страницы меню.

– Точно! – поддакнула Кэролайн, сбрасывая спортивную куртку роузвудской команды по плаванью. – Я еле руками шевелю!

Эмили смеялась вместе со всеми, пока не увидела краем глаза светлые волосы, мелькнувшие где-то в зале. Она напряженно осмотрела бар, забитый посетителями, пришедшими посмотреть игру «Орлов» по телевизору с большим плоским экраном. В конце бара стоял светловолосый парень, оживленно разговаривавший со своей девушкой. Сердце Эмили чуть не остановилось. На секунду ей показалось, что это Джейсон ДиЛаурентис.

Эмили никак не могла перестать думать о нем. Ее бесило, что Ария пропустила мимо ушей все ее предостережения и придумала оправдания дикой вспышке ярости Джейсона. И еще Эмили не понимала, что думать о странной фотографии, которую «Э» прислала ей накануне. О той фотографии, где Эли, Наоми и Дженна были запечатлены вместе как подруги. Но если Эли дружила с Дженной, она могла довериться ей, не так ли? Она могла открыть Дженне страшный секрет о своем брате, не подозревая, что Дженна собирается поделиться с ней примерно тем же.

Несколько месяцев назад, прежде чем копы арестовали Йена за убийство Эли, Эмили увидела по телевизору интервью с Джейсоном ДиЛаурентисом. То есть не вполне интервью – репортеры разыскали Джейсона в Йеле и стали расспрашивать о том, что он думает по поводу расследования убийства своей сестры, а Джейсон отшил их, заявив, что не желает об этом говорить. Он сказал, что старается держаться подальше от своей семьи, потому что там не все в порядке. Но что, если сам Джейсон был не в порядке? Летом между шестым и седьмым классом Эмили как-то очутилась в доме Эли в то время, когда ДиЛаурентисы собирали вещи для поездки в Поконос, где у них был дом в горах. Пока вся семья деловито грузила чемоданы в машину, Джейсон развалился в кресле, и щелкал пультом, отрешенно переключая каналы. Когда Эмили спросила Эли, почему ее старший брат не помогает, Эли только пожала плечами. «У него очередная депрессия и он опять строит из себя Эллиота Смита, – она закатила глаза. – Давно нужно отправить его в психушку, там ему самое место».

Эмили поежилась.

«Джейсон нуждается в психиатрическом лечении?»

Эли снова закатила глаза.

«Это была шутка, – простонала она. – Нельзя же все понимать буквально!»

Но когда Эли взяла очередной чемодан, чтобы отнести его в машину, Эмили заметила, как у нее дергается уголок рта. Казалось, будто под маской невозмутимости внутри у нее все кипит, но Эли не хочет этого признавать.

Эмили отправила фотографию, присланную «Э», всем своим старым подругам. Спенсер и Ханна ответили немедленно, написав, что не понимают, что это может значить, а Ария промолчала. Возможно, им все-таки стоит опасаться Джейсона? Они очень многого о нем не знают.

Светловолосая официантка в зеленой рубашке «Эплбиз» и бейсболке «Орлов» приняла у девушек заказы. После этого пловчихи стали обсуждать грядущую вечеринку в «Рэдли».

– Тофер раздобыл приглашение и хочет, чтобы я пошла с ним, – сказала Кэролайн. – Но я просто не представляю, что надеть на такое мероприятие!

Эмили потягивала свою ванильную колу. Тофер был парнем Кэролайн, но они оба предпочитали смотреть сериал «Герои», чем ходить на вечеринки.

– Может, то розовое платье, которое я надевала на благотворительный вечер? – предложила Эмили. Она побарабанила пальцами по столу. – Кстати, можешь не волноваться, что я снова совершу налет на твой гардероб. У меня уже есть платье.

У Кэролайн загорелись глаза.

– Так ты идешь?

– Меня пригласили, – выпалила Эмили. Лэйни и Джемма подались вперед, заинтригованные.

Кэролайн сжала руку Эмили.

– Стой, дай я угадаю! – прошептала она. – Рене Джеффри из Тейта? В прошлом месяце вы смотрелись ужасно мило, когда обсуждали двухсотметровку. А потом кто-то мне сказал, что она… ну, ты знаешь, – сбивчиво закончила Кэролайн.

Эмили поболтала красной соломинкой в стакане колы. Она еще не рассказывала про Айзека ни семье, ни своим подругам по плаванию.

Набрав полную грудь воздуха, она посмотрела на подруг.

– Вообще-то… это парень.

Кэролайн захлопала глазами. Джемма и Лэйни озадаченно заулыбались. На экране телевизора «Орлы» заработали тачдаун. Зал взорвался радостными воплями, но никто из них не повернулся.

– Я познакомилась с ним в церкви, – продолжала Эмили. – Он ходит в школу Святой Троицы. Его зовут Айзек. Мы с ним вроде как… встречаемся.

Кэролайн хлопнула ладонями по столу.

– Айзек Колберт? Самый крутой парень в ансамбле Carpe Diem[27]?

Эмили кивнула, ее щеки залились румянцем, ей было приятно.

– Я его знаю! – воскликнула Джемма. – Мы с ним в прошлом году работали в проекте «Среда обитания для человека»! Он просто офигительный.

– Ты серьезно? – глаза Кэролайн грозили вот-вот вылезти из орбит.

Эмили снова кивнула, не сводя глаз с сестры.

– Я хотела сама рассказать маме и папе. Не говори им первая, ладно? Я просто хотела убедиться, что это все… всерьез.

Кэролайн отломила кусочек чесночного хлеба, который только что поставили на стол.

– Дай пять! – Джемма хлопнула Эмили по пятерне, а Лэйни потрепала ее по плечу.

Эмили с облегчением перевела дух. Она очень переживала по поводу того, как это пройдет. Больше всего она боялась, что Кэролайн скорчит кислую мину и спросит, какого черта Эмили мучила всю семью своими лесбийскими заморочками, если в конечном счете решила снова переключиться на парней.

Но теперь ее мысли снова вернулись к Айзеку, и Эмили невольно погрузилась в воспоминания о вчерашнем ужине. Обо всех этих отвратительных болезненных шпильках. Обо всех ядовитых взглядах. И о фотографии в кухонном ящике – той самой, с обезглавленной Эмили. Смогут ли Эмили и Айзек пойти на вечеринку в «Рэдли», если миссис Колберт известно о том, чем они занимались?

Она ушла из дома Айзека сразу же после того, как увидела эту ужасную фотографию, и до сих пор ничего не рассказала ему об этом. Но ей придется это сделать. Они были вместе. Они любили друг друга. Он обязательно все поймет. Пожалуй, она скажет ему так: «Ты уверен, что я нравлюсь твоей маме? Твоя мама всегда издевается над твоими подругами? Ты знаешь, что она психопатка и оторвала мне голову на фотографии?»

Принесли заказанные блюда, и пловчихи с жадностью набросились на еду. Когда официантка уносила тарелки, у Эмили зазвонил телефон. «Спенсер Хастингс», – высветилось на экране. Нервная дрожь сотрясла желудок Эмили. Она виновато посмотрела на подруг, выбралась из кабинки и пошла через зал в туалет. В баре было слишком шумно, чтобы разговаривать по телефону.

– Что случилось? – спросила Эмили, влетев в туалет.

– Я получила еще одно сообщение, – сказала Спенсер.

Эмили оперлась дрожащей рукой на мраморную столешницу под раковиной и уставилась в зеркало. Глаза у нее округлились, лицо посерело.

– Ч-что там на этот раз?

– Если вкратце, то нам предлагают продолжить поиски, или «Э» заставит нас поплатиться.

– Поиски… убийцы? – пролепетала Эмили.

– Наверное. Я не представляю, что еще это может значить.

– Как ты думаешь, это как-то связано с той фотографией, которую мне прислали? С той, где Эли и Дженна?

– Не знаю, – в голосе Спенсер звучало отчаяние. – Честно говоря, я не вижу в этом никакого смысла.

В туалете зашумела вода, пара туфель зашаркала за дверцей одной из кабинок. Эмили насторожилась. До сих пор она даже не подозревала, что в здесь есть кто-то еще, кроме нее.

– Мне надо бежать, – прошипела она в телефон.

– Хорошо, – согласилась Спенсер. – Будь осторожна.

Эмили отключилась и убрала телефон в карман. В следующую секунду дверь кабинки распахнулась, и оттуда вышла женщина, при виде которой кровь Эмили превратилась в лед.

– О! – Миссис Колберт резко остановилась. Она была в шелковой блузке и черных брюках, как будто зашла в ресторан после работы. Уголки ее губ резко поползли вниз.

– Здравствуйте, – пискнула Эмили, ее голос прозвучал на октаву выше, чем обычно. Руки у нее задрожали. – Как поживаете?

Миссис Колберт, не отвечая, прошествовала мимо нее к раковине и включила горячую воду. Потом она погрузила руки под струю и стала тереть их с таким жаром, что казалось странным, как у нее кожа не слезает. Миссис Колберт загораживала собой диспенсер для бумажных полотенец, но Эмили не решилась попросить ее отойти.

– Вы с мистером Колбертом ужинаете здесь? – спросила она, выдавив улыбку. – Здесь потрясающие бургеры!

Миссис Колберт обернулась и вперила в нее грозный взгляд.

– Прекрати паясничать! Это отвратительно!

У Эмили засосало под ложечкой. Из бара донесся новый взрыв воплей.

– П-простите?

Миссис Колберт выключила кран, свирепо оторвала полотенце и стала вытирать руки.

– Вчера я не хотела ничего говорить при своем сыне, поэтому терпела тебя за ужином. Но ты оскорбила меня и мой дом. Если хочешь знать мое мнение, то ты просто мусор. Чтобы ноги твоей больше не было в моем доме!

Эмили побелела. Все звуки вдруг пропали. Словно во сне, она попятилась из уборной и бросилась за свой столик. Схватив со стула куртку, Эмили побежала к выходу.

– Эмили? – окликнула ее Кэролайн, привстав со своего места.

Но Эмили не ответила. Ей нужно было убраться отсюда. Она должна была убежать от матери Айзека, пока та не сказала еще что-нибудь.

Режущий ветер хлестал ее по щекам, когда она шла на парковку. Идущая сзади Кэролайн схватила ее за рукав.

– Что случилось? – спросила она. – В чем дело?

Эмили не ответила. Она боялась, что просто не сможет ответить. «Ты оскорбила меня и мой дом». Миссис Колберт сказала это.

Она уставилась на яркую вывеску «Эплбиз», проклиная свое невезение. Какая нелегкая принесла миссис Колберт в «Эплбиз» именно сегодня вечером? Да еще в восемь вечера – не самое обычное время для ужина. На улице стоял собачий холод, в такую погоду лучше было бы остаться дома.

И тут где-то в глубине сумки звякнул телефон. Внезапно Эмили осенило. Возможно, невезение и совпадение здесь ни при чем. Возможно, кто-то просто посоветовал миссис Колберт заглянуть сюда.

– Просто… дай мне секундочку, – сказала Эмили сестре.

Она отошла к обочине под окошком выдачи еды навынос и села на землю. Экран ее мобильного телефона светился зеленоватым светом. «Получено одно новое мультимедийное сообщение».

На экране появилась фотография. Странно, она не имела никакого отношения к Эмили, Айзеку или матери Айзека. Это был большой зал с разноцветными витражными окнами, лакированными скамьями и толстым красным ковром. Эмили нахмурилась. Она узнала церковь Святой Троицы, куда ходила ее семья. А вот и исповедальня отца Тайсона – маленькая деревянная кабинка возле выхода. Кто-то выходил из нее, низко склонив голову. Эмили поднесла телефон к глазам. На фотографии был запечатлен высокий парень с короткими темными волосами. На его куртке блестел значок полицейского, на поясе висела пара наручников.

Вилден?

Потом Эмили заметила текст под фотографией. Она не вполне поняла, о чем там говорится, но леденящая дрожь пробежала по ее телу от макушки до пяток.

Наверное, нам всем есть за что просить прощения, не правда ли?

Э.

18. Прогнило что-то… в Роузвуде

В пятницу утром, когда небо из темно-синего начинало становиться светло-лиловым, Ханна вышла на задний двор, застегнула зеленую спортивную куртку «Пума» и сделала несколько упражнений для разгорева икр перед большим кленом. После этого она побежала по дорожке, слушая музыку в своем айфоне. Какая она была дура, что не купила айфон раньше – обзаведясь новым телефонным номером, Ханна до сих пор не получила ни одного сообщения от новоявленной «Э».

А вот Эмили эта новая «Э» послала целый шквал сообщений, – Ханна только что получила от нее фотографию Даррена Вилдена, ошивавшегося в церкви. «Как ты думаешь, что это значит?» – написала Эмили, как будто Ханна могла что-то знать. Мало ли кто ходит в церковь! Ханна не верила в то, что «Э» посылает Эмили сообщения с каким-то скрытым смыслом. Скорее всего, она просто морочила и без того замороченную голову бедной Эмили.

Зато Ханна получила еще несколько сообщений от Майка Монтгомери. Например, только что пришла такая: «Проснулась?»

«Да», – быстро ответила Ханна. – «Бегаю».

«Секси», – мгновенно откликнулся Майк. – «Что на тебе надето?»

Ханна самодовольно ухмыльнулась.

«Лосины. Очень тесные».

«Пробеги мимо моего дома!» — попросил Майк.

«Мечтай!» — хихикая, ответила Ханна.

Майк прислал ей сообщение даже вчера вечером, видимо, после того как вернулся со свидания с Кейт. Сначала Ханна хотела устроить ему выволочку за двойное свидание, но потом испугалась, что будет выглядеть слабой и неуверенной в себе.

Что в голове у Майка? Думает ли он, что Кейт красивее? Стройнее? Водил ли он ее вчера по магазинам, врывался к ней в примерочную? Как повела себя Кейт? Засмеялась или… взбесилась?

«Во сколько завтра заехать за тобой перед вечеринкой в “Рэдли”?» — написала Ханна.

Она успела добежать до конца улицы, прежде чем Майк ответил.

«Ничего, если мы будем втроем?»

Ханна резко остановилась на углу. Ей не нужно было гадать, кто будет третьим – Кейт.

Она с силой ударила ногой по металлическому шесту знака «Стоп». Столб громко задребезжал, птицы в испуге вспорхнули с дерева. В последнее время отец несколько смягчил режим «всюду с Кейт и только с Кейт», но не оставил попыток сделать Ханну и Кейт задушевными подружками. Например, вчера, когда Кейт вернулась со свидания с Майком, она зашла на кухню, где Ханна как раз показывала отцу, как она украсила свой фрагмент флага. Мистер Марин взглянул на флажок, перевел взгляд на Кейт, а потом вдруг мягко спросил у Ханны, не хочет ли она разделить славу с сестрой. Может быть, она позволит Кейт нарисовать что-нибудь в уголке?

У Ханны упала челюсть.

– Это мой флаг! – заорала она, потрясенная тем, что отец мог предложить ей такое. – Это я его нашла!

Отец огорченно посмотрел на нее и вышел из кухни. Кейт за все это время не проронила ни слова, видимо, просчитав, что скромная молчаливая дочь выглядит гораздо лучше, чем капризная и скандальная. Но Ханна прекрасно знала, что Кейт с радостью наблюдает за тем, как отношения Ханны с отцом умирают медленной мучительной смертью.

За спиной у Ханны что-то зашуршало, она обернулась, внезапно почувствовав на себе чей-то взгляд. Дорога была пуста. Судорожно выдохнув, Ханна решила ничего не отвечать Майку, сунула телефон в карман и сделала музыку погромче. Она сбежала вниз по склону, оставила за спиной свой квартал и, перебежав по маленькому мостику между двумя дворами, очутилась на знакомом перекрестке. На углу улицы высился старый серый фермерский дом. Две гнедые лошадки и один шетлендский пони тихо стояли за деревянной изгородью. Здесь был поворот к дому Эли.

Впервые Ханна очутилась на этом перекрестке в тот день, когда пыталась украсть флажок Эли. Она помнила, как долго смотрела в большие добрые глаза пони, жалея, что нельзя спросить его, как ей поступить. Кем она возомнила себя, решив, что сможет вот так запросто прийти и украсть флаг у самой Эли? Что, если там будут Наоми и Райли, что, если они все поднимут ее на смех? «Может быть, пора смириться с тем, что я никогда не буду популярной?» – чуть не сказала она пони. Но потом мимо проехала машина, Ханна расправила плечи и покатила дальше.

Сейчас она, тяжело дыша, бежала по кварталу Эли. Дом Моны был одним из первых на улице, его просторная круглая подъездная дорожка и гигантский гараж на шесть машин до сих пор вызывали у Ханны боль узнавания. Она отвела взгляд. Следом стоял дом Дженны, красный колониальный особняк с огромным деревом, где когда-то был домик Тоби. Затем начинались владения семьи Спенсер и их огромный дом, надменно высившийся за величественными коваными воротами. На перекрашенных дверях гаража до сих пор слабо проступало слово УБИЙЦА. Бывший дом Эли стоял последним, в самом конце тупика.

Ханна подбежала к мемориалу Эли, все еще стоявшему у обочины. Несколько свечей были заменены новыми, одна еще горела, язычок пламени трепетал на ветру. На большой доске было сделано несколько надписей от руки, примерно такого содержания: «МЫ ЕГО НАЙДЕМ, ЭЛИ!» и «ЙЕН, ТЫ ЗА ЭТО ЗАПЛАТИШЬ!»

Ханна присела на корточки и посмотрела на фотографию, которая стояла здесь с самого первого дня основания мемориала, сразу после того, как нашли тело Эли. Фотография выцвела и покоробилась от долгих месяцев пребывания под дождем и снегом. С фотографии смотрела шестиклассница Эли, она стояла в вестибюле дома Спенсер, одетая в синюю футболку «Ван Дач» и джинсы «Севен». Фотография была сделана в тот вечер, когда Мелисса и Йен собирались на школьный зимний бал – Эли тогда подбила девочек шпионить за ними и истерически хохотала, когда Мелисса споткнулась на лестнице во время своего торжественного выхода. Кто знает, возможно, у Эли с Йеном уже тогда что-то было…

Ханна нахмурилась, разглядывая фотографию. Входная дверь дома Хастингсов за спиной Эли была слегка приоткрыта, за ней виднелся кусок двора. На подъездной дорожке рядом с лимузином Мелиссы и Йена стоял какой-то человек в пуховике и джинсах. Лицо на фотографии было видно смутно, Ханна не могла понять, кто это. Тем не менее во всей фигуре и позе этого типа было что-то неприятно назойливое, как будто он тоже подглядывал за Йеном и Мелиссой.

Хлопнула дверь. Ханна вздрогнула и подняла глаза. Она не сразу сообразила, откуда донесся шум. Потом она увидела Даррена Вилдена на подъездной дорожке перед домом Кавано. При виде Ханны он остановился и осмотрел ее с ног до головы.

– Ханна? Что ты… здесь делаешь?

Сердце Ханны тревожно заколотилось, как будто ее поймали на краже.

– Бегаю. А ты что делаешь?

Вилден опешил. Придя в себя, он повернулся и указал рукой через дорогу на лес за домом Спенсер.

– Ну, я… эм-м, короче, сама понимаешь. Проверяю кое-что.

Ханна скрестила руки на груди. Полицейские закончили поиски в лесу еще несколько дней назад. А Вилден вышел из дома Дженны, который стоял через дорогу от леса, то есть вообще с другой стороны!

– Нашел что-нибудь?

Вилден потер свои затянутые в перчатки руки.

– Тебе не следует здесь быть, – вдруг выпалил он.

Ханна вытаращила глаза.

– Холодно же, – промямлил Вилден.

Ханна вытянула левую ногу.

– Для этого существуют лосины. А еще перчатки и шапки.

– Все равно. – Вилден ударил кулаком правой руки по левой ладони. – Я бы предпочел, чтобы ты бегала в более безопасном месте. Например, по тропе Марвина.

Ханна поморщилась. Этот Вилден в самом деле проявляет заботу… или просто хочет, чтобы она убралась отсюда? Он снова взглянул через ее плечо в сторону леса. Ханна тоже вытянула шею. Может, там все-таки что-то было? И Вилден не хотел, чтобы она это видела? Но разве это не он раззвонил прессе, что никогда не верил их рассказам? Разве не он якобы с самого начала считал, что Ханна и ее подруги все выдумали?

В памяти Ханны всплыло странное сообщение «Э» насчет Вилдена. «Наверное, нам всем есть за что просить прощения, не правда ли?»

– Тебя подвезти? – громко спросил Вилден, заставив Ханну подскочить от неожиданности. – Я здесь уже закончил.

Честно признаться, от холода у Ханны уже онемели пальцы на ногах.

– Ладно, – выдавила она, пытаясь сохранять спокойствие. Бросив последний взгляд на мемориал Эли, она прошла за Вилденом к машине, покрытой грязным слоем спекшегося снега и льда. – Это твоя машина? – спросила она. Странно, почему-то она показалась ей знакомой.

Вилден кивнул.

– Мой крузер на профилактике, так что пришлось ехать на этой развалюхе. – Он открыл пассажирскую дверь. Внутри пахло старыми обертками от гамбургеров из «Макдоналдса». Вилден быстро перебросил стопку папок, обувные коробки, компакт-диски, пустые сигаретные пачки, нераспечатанные конверты и запасную пару перчаток на заднее сиденье. – Извини за бардак.

Ханна заметила овальную наклейку, валявшуюся на коврике для ног. На ней была нарисована рыбка, внизу несколько букв и надпись: «Дневной пропуск». Наклейка не была вынута из прозрачного кармашка, чернила на ней выглядели свежими.

– Ты недавно ездил на зимнюю рыбалку? – улыбнулась Ханна, кивая на пропуск.

Раньше, когда отец Ханны был ее другом, а не бессердечным занудой, завернутым на том, чтобы сделать принцессу Кейт еще счастливее, они часто ездили на рыбалку на озеро Киюка, в центральной части штата Нью-Йорк. И всегда покупали подобные пропуска в местном магазинчике, чтобы рыбачить без риска получить штраф.

Вилден взглянул на пропуск, странное выражение скользнуло по его лицу. Он поднял его, покрутил в руках и бросил на заднее сиденье.

– Я эту машину сто лет не разбирал, – сбивчиво пробормотал он. – Это старый пропуск.

Включив зажигание, Вилден так резко рванул с места, что Ханну отбросило на спинку кресла. Он развернулся в тупике, едва не сбив мемориал Эли, потом пронесся мимо домов Спенсер, Дженны и Моны. Ханна вцепилась в ручку над окном.

– Мы же не на гонках, – пошутила она дрожащим голосом, все это казалось ей все более и более странным.

Вилден покосился на нее, но ничего не ответил. Ханна отметила, что этим утром на нем вместо полицейской куртки была простая серая безразмерная толстовка с капюшоном и черные джинсы. Признаться, в этой огромной толстовке он слишком сильно смахивал на того Мрачного Жнеца, который склонился над ней в лесу в ту жуткую субботнюю ночь. Но ведь это просто совпадение, правда же?

Ханна провела рукой по шее сзади, откашлялась.

– Эм-м, как продвигаются поиски Йена?

На этот раз Вилден взглянул на нее, продолжая крепко вдавливать ногой педаль газа. Они стремительно развернулись на вершине холма, взвизгнули тормоза.

– У нас есть весьма надежное свидетельство о том, что он в Калифорнии.

Ханна открыла рот, но тут же закрыла его. Судя по IP-адресу отправителя сообщений, Йен все еще был в Роузвуде.

– Кхм, а как вы об этом узнали? – спросила она.

– Получили наводку, – буркнул Вилден.

– От кого?

Он бросил на нее холодный взгляд.

– Ты прекрасно понимаешь, что я не могу тебе это сказать.

Серый «Ниссан Патфайндер» перед ними медленно поднимался в гору. Вилден прибавил газу и выехал на встречную полосу, набирая скорость, чтобы совершить обгон. «Ниссан» засигналил. Впереди вспыхнули две тусклые фары, понеслись навстречу.

– Что ты делаешь? – взвизгнула Ханна, теряя самообладание. Вилден и не подумал вернуться на свою полосу. – Остановись! – закричала Ханна.

В следующее мгновение она снова перенеслась в ту ужасную ночь, когда стояла на школьной парковке, а внедорожник Моны несся прямо на нее. Как только Ханна поняла, что внедорожник не свернет, ее парализовало от страха, и она беспомощно приросла к месту. Было такое ощущение, что она уже никак не может предотвратить того, что сейчас случится.

Ханна зажмурилась, умирая от страха. Прозвучал оглушительный рев сигнала, Вилден свернул. Когда Ханна открыла глаза, они снова были на своей полосе.

– Что с тобой такое? – рявкнула Ханна, дрожа всем телом.

Вилден покосился на нее. Теперь он выглядел… довольным.

– Да успокойся ты!

Успокоиться? Ханна провела рукой по лицу, ее затошнило. Тот случай снова и снова прокручивался у нее перед глазами, словно на быстрой перемотке. После инцидента на парковке она из кожи вон лезла, чтобы никогда не думать об этой ужасной ночи, а Вилден сидит тут и потешается над ее страхом! Наверное, напрасно она поторопилась отмахнуться от сообщений «Э» насчет Вилдена.

Ханна уже собралась попросить его остановиться и высадить ее, но увидела, что они уже едут по извилистой дорожке к ее дому. Когда Вилден остановился, Ханна быстро отстегнула свой ремень и выскочила из машины, никогда еще она не была так рада увидеть свой дом!

Она с силой шарахнула дверью, но Вилден как будто ничего не заметил. Он просто умчался в обратном направлении вниз по дороге, даже не потрудившись сделать разворот в три приема. Пласт снега свалился с капота его машины. Ханна успела заметить заостренный нос и две хищные фары.

Ее вдруг охватило ощущение дежавю. Что-то из произошедшего сейчас уже случалось с ней раньше – причем не только в ночь инцидента. Это было такое же ощущение, которое Ханна испытывала, когда на уроке французского никак не могла вспомнить слово, так и вертевшееся у нее на кончике языка. Самое обидное, что чаще всего она вспоминала его потом в самый неподходящий момент – например, когда рылась в iTunes или гуляла с Дотом. Значит, очень скоро Ханна вспомнит и это.

Только ей почему-то совсем не хотелось вспоминать.

19. Спенсер идет ва-банк

В пятницу после школы Кирстен Каллен, лучшая подруга Спенсер по хоккейной команде, подъехала к ее дому и остановилась.

– Огромное спасибо, что подбросила, – сказала Спенсер. Родители могли оставить ее без колес, но не в их силах были заставить Спенсер влезть в вонючий школьный автобус.

– Нет проблем, – ответила Кирстен. – В понедельник за тобой заехать?

– Если тебе не трудно, – буркнула Спенсер.

Сначала она попросила Арию подвезти ее, поскольку та жила по соседству, но Ария отговорилась тем, что у нее «кое-какие дела» днем, при этом не сказала какие. А Эндрю, похоже, Спенсер попросить не могла. Она целый день ждала, что он извинится – если надо, она тоже была готова попросить прощения и пообещать, что они будут вместе даже когда она переедет. Но Эндрю демонстративно с ней не разговаривал, не сказал ни словечка даже на совместных занятиях. Из этого следовало, что между ними все кончено.

Кирстен помахала Спенсер и отъехала. Спенсер побрела к дому. На улице было тихо и пусто, небо имело особенно противный серо-лиловый оттенок. Слово УБИЙЦА на дверях гаража закрасили, но из-за плохо подобранного оттенка краски буквы тускло проступали сквозь свежий слой краски. Спенсер отвела глаза, чтобы не видеть. Кто написал это? «Э»? Но… зачем? Чтобы напугать ее или чтобы предупредить?

В доме было пусто, свежий запах чистящих средств и полироли говорил о том, что Кэндис, их приходящая домработница, только что ушла. Спенсер взбежала наверх, схватила со стола в своей комнате папку Оливии и через заднюю дверь вышла из дома. Несмотря на отсутствие родителей, ей не хотелось осуществлять задуманное в стенах дома. Сейчас Спенсер нужно было полное уединение.

Она открыла входную дверь амбара и зажгла свет в кухне и гостиной. Все здесь осталось так, как в тот вечер, когда Спенсер была здесь в последний раз, даже недопитый стакан воды по-прежнему стоял около компьютера. Спенсер плюхнулась на диван и достала свой смартфон. «Как насчет того, чтобы исчезнуть навеки?»

Сначала это сообщение до смерти ее напугало, но, поразмыслив немного, Спенсер посмотрела на него другими глазами. Исчезнуть навеки? Да не вопрос, если речь идет о том, чтобы исчезнуть из Роузвуда! Она даже знала, как это сделать.

Она вытряхнула документы из папки Оливии на журнальный столик, несколько листков упали на ковер. Визитка риелтора была прямо сверху. Трясущимися руками Оливия набрала номер. Раздался гудок, потом еще один.

– Майкл Хатчинс, – проскрипел мужской голос.

Спенсер выпрямилась и кашлянула.

– Здравствуйте. Меня зовут Спенсер Хастингс, – представилась она, стараясь говорить деловым и взрослым тоном. – Моя мать, Оливия Колдуэлл, ваша клиентка.

– Конечно, конечно! – с неописуемой радостью отозвался Майкл. – Я не знал, что у нее есть дочь. Вы уже видели их новое жилье? В следующем месяце его будут фотографировать для домашнего раздела «Нью-Йорк Таймс».

Спенсер накрутила прядь волос на палец.

– Еще нет. Но… собираюсь. Скоро.

– Итак, чем я могу вам помочь?

Спенсер закинула ногу на ногу, потом снова распрямила ноги. Сердце грохотало у нее в ушах.

– Я… я хотела бы подобрать квартиру. В Йью-Йорке. Лучше всего где-нибудь рядом с Оливией. Это возможно?

Она услышала, как Майкл листает бумаги.

– Думаю, да. Подождите секундочку. Дайте-ка я посмотрю в базе данных, что у нас есть на сегодняшний день.

Спенсер до боли прикусила ноготь большого пальца. Просто не верилось, что это происходило на самом деле. Она уставилась в окно на облицованный камнем бассейн и джакузи, на деревянный настил и двух собак, резвившихся у изгороди. Спенсер повернулась и посмотрела на ветряную мельницу. ЛГУНЬЯ. Это слово было на месте, его не закрасили. Может быть, родители решили оставить его в качестве напоминания для Спенсер, как большую красную «А» в книге «Алая буква». На участке ДиЛаурентисов больше не было полицейской ленты, натянутой вокруг наполовину вырытой ямы, новые владельцы наконец догадались ее убрать, но сама яма еще не была засыпана. За амбаром начинался лес: густой, темный, полный тайн.

Оливия советовала ей не торопиться, но отъезд из Роузвуда был самым мудрым – и самым безопасным! – решением, которое могла принять Спенсер.

– Вы слушаете? – раздался в трубке голос Майкла. Спенсер подскочила. – У меня тут есть свежее предложение по дому 223 по Перри-стрит. Квартира еще не выставлена на рынок, хозяин завершает отделку и покраску, но я думаю, она появится на сайте уже в понедельник. Одна спальня, первый этаж дома из бурого песчаника. Я сейчас просматриваю фотографии и уже вижу, что предложение великолепное. Высокие потолки, деревянные полы, кухня, терраса, ванна на ножках. Дом рядом со станцией метро и всего в одном квартале от магазина «Марк Джейкобс». Насколько я могу судить, вам должна нравиться его одежда.

– Вы правы, – улыбнулась Спенсер.

– Вы сейчас у компьютера? – спросил Майкл. – Я могу переслать вам несколько фотографий квартиры.

– Конечно, спасибо! – обрадовалась Спенсер и продиктовала ему свой электронный адрес.

Вскочив с дивана, она бросилась к ноутбуку Мелиссы, лежавшему на письменном столе. Через несколько секунд в ее почтовый ящик упало новое письмо. К нему были приложены фотографии очаровательного особняка с лестницей из сланца. В квартире были дубовые полы, два эркерных окна, кирпичные стены, мраморные столешницы и даже компактные стиральная и сушильная машины.

– Просто чудо, – прошептала Спенсер, чувствуя, что вот-вот хлопнется в обморок. – Я сейчас в Филадельфии, но могу приехать в понедельник вечером и посмотреть квартиру. Это возможно?

Она услышала, как за окном у Майкла просигналила машина.

– Да, конечно, – сказал он с ощутимой неуверенностью в голосе. – Но я должен вас предупредить, что квартиры такого класса появляются на рынке не так часто, тем более в Нью-Йорке. Это один из лучших кварталов в Виллидж, такое предложение оторвут с руками. Скорее всего, в понедельник утром, как только квартира появится на сайте, к нам выстроится очередь желающих. Пока вы сюда доберетесь, она уже уйдет. Но я не хочу на вас давить. Не волнуйтесь, у меня есть и другие адреса в этом районе, и я с радостью покажу их вам…

Спенсер напружинила плечи, адреналин забурлил в ее жилах. Ее вдруг охватил азарт, как во время пробежки за мячом по хоккейному полю или на уроке, когда во что бы то ни стало нужно было добиться одобрения учителя. Это была ее чудесная квартира, а не чья-то еще! Спенсер представила, как обставит свою спальню. Увидела, как субботним утром будет ходить в «Старбакс» в своем пончо от «Шанель». Она может завести собаку и нанять для нее одного из тех людей, что выгуливают по пятнадцать собак разом. Днем она уже просмотрела список частных школ в Нью-Йорке, на тот случай, если она решит распрощаться с Роузвудом на год раньше.

Случайно опустив глаза на чистый лист бумаги, лежавший рядом с ноутбуком, Спенсер с удивлением поняла, что машинально исписала его вдоль и поперек словами «223, Перри-стрит» – курсивом, печатными буквами и каллиграфическим почерком.

Ей не нужна никакая другая квартира.

– Пожалуйста, не выставляйте ее на сайт, – выпалила Спенсер. – Я хочу эту. Готова взять ее даже без просмотра. Что, если я заплачу прямо сейчас? Это возможно?

Майкл помолчал.

– Пожалуй, мы сможем это устроить. – Казалось, он был слегка удивлен. – Поверьте, вы не разочаруетесь. Это редкая возможность. – Спенсер услышала, как он застучал по клавиатуре. – Отлично. Вам нужно будет внести вперед некоторую сумму в размере месячной аренды, расходов на охрану и комиссионных агентству. Полагаю, мы уладим это с вашей матерью по телефону. Насколько я понимаю, она будет вашим поручителем по аренде и заверит передачу денег?

Спенсер занесла пальцы над клавиатурой ноутбука. Оливия ясно дала понять, что ее муж с подозрением относится к незнакомым людям. Если она первым делом обратится к Оливии и Моргану с просьбой о деньгах, то может потерять его доверие. Спенсер снова взглянула на экран. В правом нижнем углу была папка. «Спенсер, университет».

Она медленно открыла папку, потом лежавший в ней PDF-файл. Там была вся необходимая ей информация. Даже счет был открыт на ее имя. Оливия сказала, что когда Морган ее увидит, то сразу полюбит. Конечно же, он с радостью вдесятеро возместит этот убыток!

– Мы можем обойтись без моей матери, – сказала Спенсер. – У меня есть счет на мое имя, я хочу перевести деньги с него.

– Отлично! – без малейшего колебания отозвался Майкл. По-видимому, ему нередко приходилось иметь дело с богатенькими нью-йорскими отпрысками, имевшими собственные счета. Спенсер дрожащим голосом продиктовала ему цифры с экрана. Майкл повторил их, потом сказал, что для завершения сделки ему осталось только позвонить владельцу квартиры. Они договорились встретиться перед домом в четыре часа дня в понедельник, чтобы Спенсер могла подписать договор аренды и забрать ключи. После этого квартира перейдет в ее распоряжение.

– Чудесно! – сказала Спенсер. Она отключилась и отрешенно уставилась на стену.

Она это сделала.

Она действительно это сделала!

Через несколько дней ее здесь уже не будет. Она будет в Нью-Йорке, вдали от Роузвуда. Скоро Оливия вернется из Парижа, а Спенсер начнет привыкать к городской жизни. Она представила, как будет встречаться с Оливией и Морганом за простыми семейными ужинами в их квартире, и за изысканными ужинами в «Готэме» и «Ле Бернарден». Она уже видела себя в компании новых друзей, среди утонченных людей, которые любят посещать бенефисы и художественные выставки, и им будет наплевать, что когда-то Спенсер преследовала банда лузеров, называвших себя «Э»! Потом она подумала о парнях, с которыми будет встречаться, и вдруг почувствовала укол грусти – ведь ни один из них не будет Эндрю. Но стоило Спенсер вспомнить о том, как гнусно он повел себя с ней сегодня в школе, как она решительно помотала головой. Сейчас она не будет думать об Эндрю. Ее жизнь вот-вот полностью изменится!

В голове у нее было пусто и вязко, словно она выпила. Руки и ноги мелко тряслись от радости. Кажется, у нее уже начались галлюцинации – когда Спенсер взглянула в окно, то увидела лучи света, скачущие по стволам деревьев, как будто кто-то устроил световое шоу в ее честь.

Нет, постойте…

Спенсер встала. Лучи оказались светом фонарика, шарящего по деревьям. Кто-то, присев на корточки, рылся в земле. Исследовав одно место, неизвестный выпрямился, на полусогнутых ногах отошел влево и стал копаться там.

У Спенсер похолодело в животе. Это точно не мог быть полицейский – они закончили поиски в лесу несколько дней назад. Она приподняла окно, чтобы прислушаться. К ее ужасу оконная рама издала жуткий скрежет. Спенсер сморщилась и отскочила в сторону.

Фигура застыла, потом повернулась к амбару. Луч фонарика хаотично заметался по сторонам: влево, вправо, потом на миг выхватил из темноты лицо неизвестного. Спенсер увидела белки голубых глаз. Силуэт черной толстовки с капюшоном. Пряди знакомых светлых волос.

Она недоверчиво сморщила нос. Это что… Мелисса?

В следующее мгновение фигура метнулась в темноту, как будто Спенсер окликнула ее вслух. Прежде чем Спенсер успела убедиться, действительно ли это была ее сестра, фонарик погас. Хрустнули ветки. Судя по всему, неизвестный уходил прочь. Шаги становились все тише, пока совсем не растворились в шелесте деревьев.

Убедившись, что неизвестный ушел, Спенсер выбежала из амбара и бросилась к тому месту, где он только что копался. Так и есть, земля была рыхлая и мягкая. Спенсер пошарила в темноте, но нащупала только камни и ветки, хотя земля показалась ей чуть теплой, как будто ее только что касались чьи-то руки. Подняв голову, она услышала едва уловимый звук, донесшийся из леса. Мурашки пробежали по рукам Спенсер. Ей показалось, будто кто-то… захихикал.

Спенсер склонила голову, прислушиваясь, но звук больше не повторился. Может быть, это был просто ветер?

20. Ария в свободном падении

В тот же день Ария встретилась с Джейсоном перед «Скалами и Веревками» – крытым скалодромом в нескольких милях от Роузвуда.

– После тебя, – сказал Джейсон, открывая перед ней дверь.

– Спасибо, – Ария была близка к обмороку.

Она подтянула слегка великоватые ей лосины для йоги, похищенные из шкафа Мередит, надеясь, что Джейсон не заметит, как некрасиво они висят у нее на заду. В отличие от нее, Джейсон выглядел так ладно и сексуально в своей серой майке с длинными рукавами и тренировочных штанах «Найки», словно только и делал, что лазил по стенам. Впрочем, может, так оно и было.

Внутри все было залито ярким флуоресцентным светом. В колонках гремел агрессивный гитарный рок, стены огромного, пропахшего резиной зала с высоким потолком были испещрены тысячами разноцветных выступов. Утром Ария получила от Джейсона сообщение, в котором он приглашал ее сюда, прибавив, что не относится к категории парней, которые водят девушек в кино и по ресторанам. Честно признаться, Ария с радостью стояла бы с ним в очереди на регистрацию автомобиля, если бы Джейсону нравились такие свидания.

Зарегистрировавшись, они подошли к высокой стене и огляделись. Ария не могла оторвать взгляд от девушек, которые ловко карабкались по стене с ремнями, туго обвязанными вокруг талии. Как они не боятся такой высоты? У Арии кружилась голова, даже когда она просто смотрела на них. Она содрогнулась.

– Боишься? – спросил Джейсон.

Ария нервно улыбнулась.

– Признаться, спортсменка из меня никакая.

Джейсон с улыбкой взял ее за руку.

– Это здорово, вот увидишь.

Ария вспыхнула от удовольствия, тая от его прикосновения. Ей до сих пор хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.

Инструктор, темноволосый парень с неряшливой бородой, подошел к ним с комплектом снаряжения, включавшим ремни, шлемы и специальные перчатки. Он спросил, кого пристегивать первым. Джейсон кивнул на Арию.

– Мадам.

– Какой ты галантный, – прошутила Ария.

– Мамочка хорошо меня воспитала, – ответил Джейсон.

Инструктор стал закреплять снаряжение на поясе Арии. Когда он отошел, чтобы принести другой зажим, Ария посмотрела на Джейсона.

– Кстати, как твоя семья? – спросила она, после секундного колебания. – Они… в порядке?

Джейсон долго молчал, глядя на скалолазов, карабкавшихся по дальней стене зала.

– Они раздавлены, – наконец ответил он, вскинув на Арию грустные голубые глаза. – Мы все убиты. Но что тут поделаешь?

Ария кивнула, не зная, что на это ответить. Вчерашнее сообщение от «Э» вдруг всплыло в ее памяти: «Старший братец кое-что от тебя скрывает. Поверь мне… ты не хочешь узнать, что именно». Ария не рассказала об этом послании никому из своих подруг, опасаясь, что они начнут строить разные гнусные предположения насчет Джейсона. Скорее всего, эта «Э» просто водит их за нос – точно так же, как это делала старая «Э».

Ария предполагала, что «Э» намекает на те «проблемы» Джейсона с Эли, о которых говорила Дженна, но она отказывалась в это верить. В отношениях Джейсона и Эли не было ничего, кроме родственной любви между сестрой и братом. Как ни пыталась Ария вспомнить хотя бы один случай, когда Джейсон обижал Эли, ей ничего не приходило на память. Напротив, Джейсон всегда стоял горой за младшую сестру. Однажды, вскоре после того как они подружились, Ария и другие девочки остались в доме Эли на ночевку. Они собирались делать друг другу макияж, поэтому принесли с собой свои косметички – все, кроме Эмили, которой родители запрещали краситься. Когда девочки дружно восторгались диоровскими тенями Ханны, в комнату вошла миссис ДиЛаурентис. Она выглядела усталой и измученной.

«Эли, это ты дала кошке целую банку влажного корма? – спросила она. Эли непонимающе взглянула на мать. Миссис ДиЛаурентис с отчаянии уронила руки. – Дорогая, ты помнишь, что влажный корм нужно смешивать с сухим? А потом добавить сверху несколько капель средства для выведения шерсти из желудка. – Эли закусила губу. Миссис ДиЛаурентис со стоном повернулась к двери. – Об этом ты тоже забыла? Теперь у нас весь новый ковер на первом этаже будет в комках шерсти!»

Эли швырнула на стол кисточку для румян из косметички Ханны.

«Может, остынешь? Мама, я учусь в шестом классе, мне задают кучу домашних заданий! Прости, но я слишком занята, чтобы помнить, как нужно кормить кошку!»

Миссис ДиЛаурентис с раздражением покачала головой.

«Эли, ты кормишь эту кошку с тех пор, как пошла в третий класс», – с этими словами она вышла из комнаты.

Через некоторое время из кухни вышел Джейсон с пакетом крендельков в руках.

«Мамочка сегодня не в настроении? – мягко спросил он. – Если хочешь, я могу какое-то время кормить кошку вместо тебя».

Он дотронулся до плеча Эли, но та сбросила его руку.

«Отвяжись! Сама разберусь».

Джейсон отпрянул, его лицо исказилось от обиды. Тогда Арии захотелось вскочить и обнять его. Точно так же Эли повела себя в день начала игры «Капсула времени» – Джейсон подошел к ней, когда она стояла с Йеном перед парковкой для велосипедов, и попросил Йена оставить ее в покое, но Эли прогнала его и высмеяла за чрезмерную опеку. Возможно, Джейсон чувствовал, что отношение Йена к Эли перестало быть невинным, и хотел защитить сестру? Может быть, Эли знала, что Джейсон это чувствует, и поэтому хотела убрать его с дороги? Иными словами, если у Эли и Джейсона и были проблемы, то, скорее всего, их создавала сама Эли.

Но возможно, что Дженна просто соврала. Нарочно наговорила на Эли и Джейсона. Это объяснило бы, почему два дня назад она ошивалась во дворе у Арии и выглядела такой виноватой. Возможно, она хотела признаться Арии в том, что в ее словах, сказанных несколько месяцев назад в изостудии, не было ни слова правды.

Вот только зачем Дженне врать? Что, если у нее какой-то зуб на Джейсона, и она нарочно настраивает всех против него? Вдруг Дженна – это и есть «Э»?

– Вы готовы, – сказал инструктор Арии, возвращая ее к реальности. Он отошел и указал на веревку, присоединенную к потолку и поясу Арии. – Вам нужен урок?

– Я сам ее научу, – вызвался Джейсон. Инструктор кивнул и отошел, чтобы принести зажимы для тросов Джейсона. Не успел он уйти, как Джейсон подошел к Арии и ткнул ее в бок. – Только не пялься! – прошептал он. – Мне кажется, я вижу в зале нашу школьную медсестру. Когда я был маленький, она мне снилась в кошмарах.

Ария невольно посмотрела поверх его плеча. Так и есть, приземистая пожилая женщина с бульдожьим лицом стояла неподалеку от светящегося неоном автомата с газированной водой.

– Точно, это миссис Бут! – шепотом сообщила Ария.

Джейсон выпучил глаза.

– Неужели она до сих пор работает?

– Да, – кивнула Ария. – Каждый раз, когда я вижу ее в коридоре, у меня начинает чесаться голова. Никогда не забуду, как в младшей школе мы выстраивались в шеренгу в ее кабинете для проверки на вшивость.

– О, как я это ненавидел! – передернулся Джейсон.

Они снова посмотрели на миссис Бут. Она глядела на стену скалодрома таким мрачным взглядом, словно перед ней был ученик роузвудской частной школы, симулирующий повышенную температуру. Потом из раздевалки выбежал маленький мальчик и радостно бросился в объятия миссис Бут. Мрачная старушка слегка улыбнулась, и они вместе вышли из скалодрома.

– Мне пришлось часто бывать в ее кабинете, – шепотом признался Джейсон. – Каждый раз, когда я входил, миссис Бут злобно смотрела на меня своим зорким глазом. Я как-то слышал, будто у нее в глазу спрятан лазерный луч, от которого мозги плавятся.

– Я тоже такое слышала, – прыснула Ария. Потом она посерьезнела. – Почему ты часто бывал в ее кабинете? – Она не помнила, чтобы Джейсон отличался слабым здоровьем – осенью он был звездой футбольной команды, весной играл в бейсбол.

– Я не болел, – уточнил Джейсон. Он потеребил язычок молнии на кармане своих тренировочных штанов. – Я… короче, я ходил к мистеру Аткинсону, школьному психологу. Правда, он просил, чтобы я звал его Дейв.

– О! – пискнула Ария, пытаясь улыбнуться.

Психолог – это же ничего такого, правда? Однажды Ария сама просила родителей отправить ее к психологу – это было через несколько месяцев после исчезновения Эли, когда они только переехали в Рейкъявик. Вместо этого Элла посоветовала Арии заняться хатха-йогой.

– Это была идея моих родителей, – пожал плечами Джейсон. – Когда мы переехали в Роузвуд, я учился в восьмом классе, и мне было нелегко привыкнуть к новой жизни. – Он закатил глаза. – Я был жутко застенчивый, вот мои родители и решили, что мне пойдет на пользу побеседовать с кем-то со стороны. Дейв был не таким плохим малым. Не говоря уже о том, что общение с ним освобождало меня от занятий.

– Я знаю многих, кто ходит к Дейву, – поспешила сказать Ария, хотя на самом деле она не знала никого. Возможно, это и был тот большой секрет, на который намекала «Э»? Вряд ли это повод для волнений!

Инструктор вернулся, пристегнул Джейсона и ушел. Джейсон повернулся к Арии и спросил, с какого уровня она хотела бы начать – с простого, среднего или сложного. Ария громко фыркнула.

– Тебе не кажется, что это глупый вопрос? – рассмеялась она.

– Надо же убедиться, – улыбнулся Джейсон. Он привел ее к легкому участку, объяснил, что левую ногу нужно ставить на нижний выступ и с помощью правой руки подтягиваться на верхний, а потом показал, как это делается, вскарабкавшись на несколько футов. Когда Джейсон это проделывал, все казалось очень просто. Ария ступила на первый камень, мышцы сразу свело от страха. Она нащупала рукой выступ над головой, подтянулась. Как ни странно, она не сорвалась. Джейсон все время не сводил с нее глаз.

– Отлично получается! – с улыбкой воскликнул он.

– Ты так всем девушкам говоришь, – простонала Ария.

Однако она не остановилась и вскарабкалась еще на несколько выступов. «Не смотри вниз!» – твердила она себе. Обычно у нее начиналось головокружение даже на самом низком трамплине в местном бассейне.

– Так ты говорила, что переехала к отцу и его новой подружке? – спросил Джейсон, поднимаясь вровень с ней. – С чего вдруг?

Ария нащупала еще один камень.

– Мои родители разошлись, когда мы вернулись из Исландии, – начала она, на ходу размышляя, как об этом рассказать. – Отец завел роман со своей бывшей студенткой. Теперь они собираются пожениться. Кстати, она беременна.

Джейсон покосился на нее.

– Круть.

– Жуть, а не круть. Она ненамного старше тебя.

Джейсон скорчил мину.

– А когда они начали встречаться?

– Когда я училась в седьмом классе, – ответила Ария. Она посмотрела на выступы над своей головой, выискивая подходящую опору. Здорово, что они разговаривали – это отвлекало ее от того, как тяжело давался подъем. – Я как-то застукала их, когда они целовались в папиной машине. – Затем, возможно из-за недавнего воспоминания о том, как грубо Эли отшила Джейсона, который по доброте душевной предложил ей взять на себя заботы о кошке, Ария добавила: – Твоя… твоя сестра… она тогда тоже была со мной. И потом не давала мне ни на минуту забыть об этом.

Ария покосилась на Джейсона, желая убедиться, что не сказала лишнего. Но по его бесстрастному лицу нельзя было понять, что он думает.

– Прости, – смещалась Ария. – Мне не стоило этого говорить.

– Нет… я все понял. Это очень похоже на мою сестру. Она знала чувствительные кнопки каждого и умела на них давить.

Внезапно обессилев, Ария повисла на стене.

– У тебя тоже была такая кнопка?

– А как же! Девчонки.

– Девчонки?

Джейсон кивнул.

– Она частенько издевалась надо мной из-за девочек. Конечно, я тогда был… очень неуклюжим. А Эли не упускала случая поддеть меня.

– Она знала все наши слабости, это правда, – сказала Ария. Она снова посмотрела вверх, изнемогая от чувства вины. – Но я все равно чувствую себя ужасно, когда говорю с тобой о ней.

Джейсон вдруг оттолкнулся от стены и закачался на своем тросе.

– Спустись на минуточку, – крикнул он. – Просто скользи вниз по тросу.

Ария сделала, как он сказал, и неуклюже приземлилась на мат. Несколько секунд Джейсон так серьезно смотрел на нее, что Ария снова заволновалась, не напрасно ли она заговорила об Эли. Но потом Джейсон сказал:

– Может, это даже хорошо, что мы заговорили о ней. Понимаешь, сейчас Элисон – это такой огромный слон, который стоит в комнате, но о котором нельзя говорить. Когда я дома, родители никогда не упоминают о ней. Когда я провожу время с друзьями, они тоже молчат. Я знаю, люди о ней говорят, но стоит мне появиться, как все разговоры сразу прекращаются. Поверь, мне известно, что у моей сестры были недостатки. Я знаю, что некоторые ее не любили. А некоторые даже… – Он пробормотал что-то неразборчивое и замолчал, крепко сжав губы.

– Что? – переспросила Ария, наклоняясь к нему.

Джейсон махнул рукой, отметая сказанное.

– Я бы хотел, чтобы ты говорила со мной об Эли.

Ария улыбнулась, полностью успокоенная. Возможность поговорить об Эли с Джейсоном позволит ей увидеть ее совершенно с другой стороны и понять, какой же Эли была на самом деле. Она задумалась, стоит ли рассказывать Джейсону о том, что Эли говорила о нем разные гадости Дженне Кавано, а Дженна выложила это ей. Или о том, как Йен недавно вышел на связь в мессенджере и сказал, что его заставили бежать. Или о том, что новая «Э» помогла ему скрыться от полиции…

Внезапно ее посетило озарение. Ария вдруг поняла, почему «Э» пыталась внушить ей, будто Джейсон что-то скрывает, – эта «Э» просто хотела запугать Арию и заставить ее держаться подальше от Джейсона. Ведь если они начнут встречаться, то Ария, скорее всего, расскажет Джейсону не только о новых посланиях «Э», но и о том, что «Э» помогла Йену сбежать. Если копы вряд ли поверят в существование «Э»… то Джейсон может оказаться не столь недоверчив. В конце концов, речь шла об убийстве его родной сестры!

Ария поджала пальцы ног, взбешенная тем, что кто-то опять пытается ею манипулировать. Скорее всего, это был Йен, который теперь разыгрывает новую хитроумную игру. Ария подняла глаза на Джейсона, приготовившись рассказать ему все.

– Ты собираешься туда залезть? – спросил какой-то старшеклассник, заставив Арию вздрогнуть от неожиданности. Он указал рукой на стену, к которой она прислонилась. Ария покачала головой и отошла. Затем мимо прошли три девушки, подозрительно покосившись на Арию и Джейсона – возможно, узнали их по выпускам новостей. Даже музыка как будто заиграла тише, словно все вокруг почувствовали, что назревает важный разговор.

Ария закрыла рот. Нет, скалодром явно был неподходящим местом для разговора об Эли, Йене и прочем. Наверное, лучше будет обо всем рассказать Джейсону в машине по дороге домой, когда они останутся наедине.

И тут Ария вспомнила о приглашении, лежавшем в переднем кармане ее сумки из шкуры яка, которую она повесила на стену рядом с их куртками. Не отстегивая трос, она добралась до сумки и вытащила приглашение.

– У тебя есть какие-нибудь планы на завтра? – спросила она у Джейсона.

– Да нет вроде. А что?

– Моя мама выставляет одну из своих картин в вестибюле этого нового отеля, – Ария протянула Джейсону приглашение. – Завтра будет шикарная вечеринка в честь открытия. Мама придет со своим новым бойфрендом, а мне он ужасно не нравится. Так что ты был бы чудесным отвлекающим маневром. – Она кокетливо взглянула на него, склонив голову.

Джейсон улыбнулся ей.

– Я уже давно не бывал на модных тусовках.

Он взял у нее приглашение и стал читать. Неожиданно его лицо помрачнело. Кадык задергался.

– Что-то не так? – спросила Ария.

– Это типа такая шутка? – хриплым голосом спросил Джейсон.

Ария заморгала.

– Ч-что?

– То, что это не смешно! – выпалил Джейсон, выпучив глаза. При этом вид у него был совсем не злой, а скорее… испуганный.

– Что случилось? – вскрикнула Ария. – Я не понимаю!

Джейсон несколько секунд молча смотрел на нее. Потом выражение его лица изменилось, сделавшись замкнутым и слегка брезгливым, как будто Ария была с ног до головы покрыта пиявками. Но то, что случилось дальше, было еще страшнее. Джейсон отцепил тросы от своего пояса, снял его, подошел к вешалке и снял с крючка свою куртку.

– Мне… мне нужно идти.

– Ч-что? – Ария хотела схватить его за руку, но она все еще была пристегнута и не могла понять, как отцепиться.

Джейсон даже не взглянул на нее. Сунув руки в карманы, он пронесся мимо стойки регистрации, едва не врезавшись в компанию входивших внутрь подростков.

Через какое-то время Арии все-таки удалось выпутаться из сбруи. Она бросилась к своей куртке и выскочила на улицу. Несколько парней вылезали из «Рендж Ровера». Мать вела за руку маленькую девочку, помогая ей подняться по ступенькам. Ария посмотрела направо, потом налево.

– Джейсон! – закричала она.

Было так холодно, что она видела облачко своего дыхания. Внедорожник с визгом повернул налево, подъезжая к магазину напротив. Джейсон исчез.

Ария стояла под фонарем, тупо глядя на приглашение. На нем были адрес и время. Стояло имя некоего Джорджа Фритца – архитектора реконструкции и перепланировки здания. Дальше шел список художников и оформителей, включая Эллу. Что в этом приглашении могло так напугать Джейсона? Что он имел в виду, когда спросил – «Это типа такая шутка?» Он не хотел встречаться с ее матерью? Стыдился, что его увидят вместе с Арией?

– Джейсон! – снова крикнула Ария, на этот раз тише.

И тут она услышала тихий смешок. Озадаченная и испуганная, Ария огляделась по сторонам. Она никого не увидела, но смех не смолкал, как будто кто-то невидимый смеялся над ней – и только над ней.

21. Ничего, кроме правды

Тем же вечером в пятницу Эмили остановилась перед домом Айзека и, нервничая, смотрела, как он выходит на крыльцо и бежит к ее машине.

– Привет! – крикнул Айзек и взглянул на небо. – Кажется, будет снег. Ты точно хочешь прокатиться?

Эмили быстро кивнула. После занятий Айзек прислал ей сообщение, спрашивая, не хочет ли она куда-нибудь сходить вечером. Сначала Эмили подумала, что это шутка. Но когда Айзек написал ей снова, спрашивая, почему она не отвечает, она засомневалась, рассказала ли ему миссис Колберт об их вчерашней встрече в туалете «Эплбиз», а также о том, что ей известно об их грехопадении. Возможно, Айзек продолжает думать, что все замечательно.

Но Эмили больше не могла переступить порог дома Колбертов, несмотря на то, что его родители весь вечер будут заняты подготовкой к открытию «Рэдли». Эмили была не из тех девушек, которые нарушают запреты взрослых – даже если эти запреты кажутся жестокими и несправедливыми. Но что ей в этом случае оставалось делать? Не переступать порог дома Айзека? Придумывать безумные отговорки всякий раз, когда он попросит ее зайти?

Прошлой ночью, когда Эмили и Кэролайн ложились спать в их общей спальне, Кэролайн снова спросила, почему Эмили убежала из «Эплбиз» в слезах. Эмили не выдержала и рассказала ей все. Кэролайн в ужасе села в своей кровати.

«Почему она сказала, что ты оскорбила ее и ее дом? – спросила она. – Это из-за Майи?»

Эмили покачала головой.

«Нет, вряд ли. – Ей стало стыдно. Если бы ее родители застукали их с Айзеком, кувыркающимися в постели Эмили, они бы, наверное, добились для него судебного запрета приближаться к их дочери. – Наверное, я это заслужила», – прошептала она.

Они долго молчали, слушая, как шуршат под ветром сухие стебли кукурузы на соседнем поле.

«Даже не знаю, что бы я сделала, если бы мама Тофера меня возненавидела, – сказала Кэролайн в темноту. – Не думаю, что мы смогли бы быть вместе».

«Я понимаю», – выдавила Эмили, в горле у нее стоял ком.

«Но ты все равно должна поговорить об этом с Айзеком, – сказала ей Кэролайн. – Ты должна быть честной с ним».

– Эмили?

Она моргнула. Айзек пристегнулся и ждал, когда она тронется. Эмили забила дрожь. Сегодня Айзек зачесал волосы назад и несколько раз обернул вокруг шеи теплый темно-зеленый шарф. Когда он улыбнулся, его белые зубы заблестели в темноте. Айзек наклонился, чтобы поцеловать ее, но Эмили окаменела, почти уверенная, что сейчас взвоет сирена и из-за куста выскочит разъяренная миссис Колберт, чтобы оторвать от нее сына.

Она отвернула голову, сделав вид, что возится с ключами. Айзек отстранился. Даже в темноте Эмили заметила морщинку, которая всегда появлялась в уголке его правого глаза, когда он нервничал.

– У тебя все в порядке? – спросил он.

Эмили уставилась прямо перед собой.

– Да.

Она завела «Вольво» и отъехала от обочины.

– Волнуешься перед завтрашней вечеринкой в «Рэдли»? – спросил Айзек. – На этот раз я взял напрокат смокинг. Это же лучше, чем старый папин костюм, правда?

Эмили прикусила нижнюю губу, не веря своим ушам. Неужели он все еще думает, что они пойдут на открытие «Рэдли»?

– Конечно, – обронила Эмили.

– Папа ужасно нервничает из-за открытия и не упускает случая поддеть меня за то, что я иду на свидание, вместо того чтобы помогать ему! – Айзек улыбнулся до ушей и ткнул Эмили пальцем в бок.

Эмили вцепилась в руль, перед глазами у нее все расплывалось от слез. Она больше не могла сдерживаться.

– Значит… твои родители не говорили, что они против того, чтобы мы пошли вместе? – выпалила она.

Айзек с недоумением посмотрел на нее.

– Честно говоря, в последние дни я их почти не видел, они очень заняты. Но почему они должны быть против того, чтобы мы с тобой пошли на открытие? Я же при них тебя пригласил.

Встречная машина ослепила их своими ксеноновыми фарами. Эмили промолчала.

– У тебя точно все в порядке? – снова спросил Айзек.

Эмили судорожно сглотнула. Она почувствовала во рту привкус арахисового масла – верный признак того, что она была на пределе и вот-вот выдаст реакцию «бей или беги». Справа от них находился супермаркет «Вава», и прежде чем Эмили успела осознать, что делает, она въехала на парковку и остановилась рядом с зелеными мусорными баками. Выключив двигатель, она упала головой на руль и разрыдалась.

– Эмили, – всполошился Айзек. – Что случилось?

Слезы застилали ей глаза. Эмили страшно не хотелось об этом говорить, но она знала, что должна. Она покрутила на пальце синее колечко, которое Айзек подарил ей в тот вечер.

– Это… твоя мама.

Айзек выводил ладонью восьмерки на ее спине.

– Что моя мама?

Эмили провела ладонями по своим обтянутым джинсами ногам, снова вздохнула. «Просто будь честной», – напутствовала ее Кэролайн. Она ведь может быть честной с Айзеком, не правда ли?

– Она знает, что мы… ну, ты понимаешь. Что мы переспали! – Эмили застонала. – За ужином она все время говорила мне всякие странные вещи. Типа, что я очень быстрая. Или распущенная. А когда я после ужина пошла мыть посуду, то нашла нашу с тобой фотографию с благотворительного вечера на прошлой неделе. Твоя мама отрезала мне голову на фото! Только мою голову! – Она шумно сглотнула, не смея взглянуть на Айзека. – Но я все равно думала, что это все ерунда и я раздуваю из мухи слона. Я не хотела ничего говорить! Но потом… вчера вечером мы с Кэролайн были в «Эплбиз». И… твоя мама тоже там была. Она подошла ко мне и сказала, чтобы я больше никогда не появлялась в вашем доме! – ее голос надломился на последнем слове.

В машине повисла тишина. Эмили до боли зажмурила глаза. Ее переполнял ужас, смешанный с облегчением. Произнеся все это вслух, она словно сбросила с себя давящую тяжесть.

Наконец она собралась с силами и посмотрела на Айзека. Он морщил нос, как будто унюхал какую-то вонь из баков. Эмили снова испугалась. Вдруг она навсегда разрушила отношения Айзека с мамой?

Он с шумом выдохнул.

– Эмили, прекрати.

Она заморгала.

– Прости?

Айзек развернулся в своем кресле, посмотрел на Эмили. В его лице она увидела обиду и разочарование.

– Моя мама никогда не стала бы никому отрезать голову на фотографии. Это какое-то ребячество, Эм! И уж точно она не стала бы налетать на тебя в «Эплбиз» и говорить такие ужасные вещи. Наверное, ты все неправильно поняла.

Кровь запульсировала в жилах Эмили.

– Я все правильно поняла!

Айзек покачал головой.

– Моя мама тебя любит. Она сама мне об этом сказала. Она счастлива, что мы с тобой вместе. Она просто не могла сказать, что отказывает тебе от дома! Неужели ты думаешь, что она не поставила бы меня в известность?

Эмили отрывисто рассмеялась.

– Наверное, она ничего тебе не сказала, потому что хотела, чтобы это сделала я. Она хотела, чтобы я была плохая, а она хорошая! Что ж, так оно и вышло.

На этот раз Айзек очень долго молчал, глядя на свои руки. Подушечки его пальцев были все в мозолях от многих лет игры на гитаре.

– В прошлом году моя девушка сказала мне то же самое, – медленно произнес он наконец. – Сказала, что моя семья велела ей держаться от меня подальше.

– Наверное, твоя мама проделала с ней то же, что и со мной! – вскрикнула Эмили.

Айзек с горечью покачал головой.

– Позже моя девушка призналась, что все выдумала. Она просто хотела привлечь к себе внимание. – Он бесстрастно уставился на Эмили, выжидая, когда она поймет его мысль.

Эмили из жара бросило в холод.

– Хочешь сказать, что увидеть в лесу труп Йена – это хороший способ привлечь к себе внимание? – пискнула она.

Айзек беспомощно всплеснул руками.

– Я этого не говорю! Просто… пойми, мне хотелось встречаться с девушкой, которая не устраивает драмы на ровном месте. Я думал, ты тоже этого хочешь. Не говоря о том, что мне нужна девушка, которая будет любить мою семью, а не враждовать с ней.

– Но я этого не делала! – взвыла Эмили.

Айзек открыл пассажирскую дверь и вышел из машины. В салон ворвался ледяной ветер, обжег холодом голую кожу Эмили.

– Что ты делаешь? – крикнула она.

Айзек перегнулся через открытую дверь, Эмили увидела его поджатые суровые губы.

– Мне нужно вернуться домой.

– Нет! – прорыдала она. Выскочив со своей стороны, Эмили бросилась за Айзеком через парковку. – Прекрати!

Айзек шел в сторону узкой дорожки, ведущей от магазина на улицу. Он обернулся через плечо.

– Ты говорила о моей матери, Эмили. Думай, что говоришь. Хорошо подумай.

– Я подумала! – проорала Эмили.

Но Айзек ушел, не ответив. Эмили остановилась перед магазином, у нее вдруг иссякли силы. Над ее головой громко жужжала неоновая вывеска. Внутри, у прилавка, стояла очередь из школьников, покупавших кофе, содовую и конфеты. Эмили ждала, что Айзек вернется, но он ушел совсем. Наконец она вернулась к своей машине и села за руль. В салоне пахло моющими средствами Колбертов. Пассажирское сиденье было еще теплым от тела Айзека. Минут десять Эмили тупо смотрела на мусорные баки, не зная, как справиться с тем, что случилось.

Из недр ее рюкзака донеслось тихое звяканье. Эмили повернулась, вытащила телефон. Наверное, это Айзек, хочет извиниться! Наверное, ей тоже следует попросить прощения. Он любит свою мать, а Эмили совершенно не собиралась воевать с его семьей! Конечно, она сама виновата, нужно было придумать какой-то тактичный способ преподнести Айзеку эти новости, а не вываливать на него все без подготовки.

Шмыгая носом, Эмили открыла сообщение.

Оно оказалось не от Айзека.

Слишком рассеяна, чтобы разгадать мои подсказки? Ладно, поезжай к бывшему дому твоей первой любви, возможно, там все встанет на свои места.

Э.

Эмили злобно уставилась на экран. Она была сыта по горло этими туманными намеками. Чего хочет эта «Э»?

Она медленно выехала с парковки, резко тормознула, потому что джип, набитый старшеклассниками, подрезал ее. «Поезжай к бывшему дому твоей первой любви». Очевидно, имелась в виду Эли. Эмили клюнула на приманку – еще бы, ведь улица Эли была всего в нескольких кварталах от магазина. Впрочем, что еще ей оставалось делать? Не могла же она броситься к дверям Айзека и умолять его вернуться?

Эмили свернула на тихую улицу с бесконечными акрами фермерских полей по обеим сторонам, слезы все еще щипали ей глаза. Вскоре показался указатель на улицу, где жила Эли. Перед въездом в квартал висел знак «Осторожно, дети». Несколько лет назад, одним теплым и душным летним вечером Эли и Эмили обклеили этот знак наклейками-смайликами, которые купили в магазинчике для вечеринок. Теперь от них уже и следа не осталось.

Бывший дом Эли неясно вырисовывался в конце улицы, ее мемориал темной грудой виднелся у обочины. Теперь в этом доме жила семья Майи. В нескольких окнах горел свет, включая бывшую спальню Эли – нынешнюю спальню Майи. Стоило Эмили взглянуть на это окно, как в нем показалась Майя, словно почувствовав ее приближение. Эмили ойкнула и отвернулась, крепче вцепившись в руль. Подъехав к подъездной дорожке перед домом Спенсер, она остановила машину и поняла, что у нее уже нет сил выйти.

И тут что-то мелькнуло справа от Эмили. Перед окном в доме Кавано стоял какой-то человек в белой футболке.

Эмили выключила фары. Стоявший у окна был высоким и плечистым, по-видимому, это все-таки был молодой мужчина. Его лицо скрывалось за высоким квадратным торшером. Неожиданно рядом с парнем появилась Дженна. Эмили с шумом втянула в себя воздух. Темные волосы Дженны были распущены. На ней была черная футболка и пижамные штаны в клетку. Собака сидела рядом, почесывая задней лапой за ухом.

Дженна обернулась и что-то сказала парню. Она говорила довольно долго, потом он что-то ответил. Дженна кивнула, прислушиваясь. Парень горячо размахивал руками, как будто Дженна могла увидеть его жесты. Его лицо по-прежнему было скрыто от Эмили. Поза Дженны стала оборонительной. Когда молодой человек снова заговорил, Дженна опустила голову, будто устыдившись. Она смахнула несколько прядей волос, упавших на ее огромные черные очки «Гуччи». Потом сказала что-то, и на ее лице появилось выражение, которое Эмили не смогла понять. Печаль? Тревога? Страх? Договорив, Дженна ушла, и ее собака побежала за ней.

Парень взъерошил руками свои волосы, он был в отчаянии. Потом в гостиной погас свет. Эмили прилипла к окну и прищурилась изо всех сил, но все равно ничего не разглядела. Она обвела взглядом двор перед домом Дженны. На стволе дерева еще сохранилось несколько деревянных ступенек, оставшихся от лестницы, когда-то ведшей к домику Тоби. Мистер Кавано разобрал этот домик вскоре после того, как Дженна ослепла от взрыва петарды. Просто поразительно, что даже после стольких лет Кавано продолжали винить Тоби в трагедии, случившейся с его сестрой. На самом деле это сделала Эли. А Дженна сама придумала устроить этот розыгрыш, чтобы избавиться от Тоби.

Дверь дома Кавано распахнулась, и Эмили втянула голову в плечи. Парень, который был в гостиной, сбежал по ступенькам на темную тропинку. Сработал сенсорный датчик, над гаражом вспыхнул свет – и парень прирос к месту, застигнутый врасплох. Вот тут Эмили и увидела его целиком, в ярком свете. На нем были кроссовки для бега и толстый пуховик. Обе руки парня были злобно сжаты в кулаки. Когда Эмили подняла глаза к его лицу, ее сердце ухнуло куда-то в ботинки. Парень с ненавистью смотрел прямо на нее. Эмили мгновенно его узнала.

– Боже мой! – прошептала она.

Эти взлохмаченные светлые волосы, эти красивые изогнутые губы, эти ярко-голубые глаза, в упор глядевшие на нее.

Перед ней был Джейсон ДиЛаурентис.

Эмили нажала на газ и помчалась вниз по улице. Только свернув за угол она включила фары. И почти сразу же услышала сигнал своего мобильного. Эмили порылась в сумке, вытащила его и взглянула на экран. «Одно новое сообщение».

Как ты думаешь, из-за чего ОН так взбесился?

Э.

22. Не что иное, как ультиматум

Это был он. Большой викторианский дом на углу тупика, с розами, вьющимися вдоль ограды, и многоуровневой тиковой верандой сзади. Здесь еще должна быть желтая полицейская лента, натянутая вокруг наполовину вырытой ямы на заднем дворе… только ее почему-то нет. Кстати, и ямы тоже нет. Есть только широкая лужайка недавно подстриженной травы, не тронутая бульдозерами и лопатами.

Ханна опустила глаза. Она сидела на своем старом горном велосипеде, к которому не прикасалась с тех пор, как получила водительские права. Руки выглядели отекшими. Джинсы трещали на заднице. Бедра раздались. Прядка тускло-коричневых волос падала ей на глаза. Она провела языком по зубам и почувствовала твердые металлические брекеты. Поглядев на задний двор Эли, Эмили увидела Спенсер, присевшую за малиновым кустом на границе участков Хастингсов и ДиЛаурентисов. Волосы у Спенсер были короче и чуть светлее, совсем такие, как в шестом классе. Среди томатов пряталась тощая Эмили с круглым детским личиком, ее глаза нервно бегали по сторонам. Ария с броскими розовыми прядями в волосах, одетая в нелепую немецкую блузку, притаилась за большим дубом.

Ханна вздрогнула. Она поняла, зачем они все собрались здесь – они задумали украсть флажок Эли. Значит, это была суббота, второй день после начала игры.

Четыре девочки с раздражением встали и подошли друг к другу. Потом Ханна услышала глухой удар, дверь распахнулась. Ханна и остальные едва успели шмыгнуть за деревья, когда во двор выбежал Джейсон. Снова хлопнула дверь. На крыльце, подбоченившись, стояла Эли – светлые волосы рассыпались по плечам, розовые губы блестели.

– Можете выходить! – крикнула она.

Вздохнув, Эли сошла во двор, танкетки ее туфель утопали во влажной траве. Она приблизилась к Ханне и остальным, сунула руку в карман и вытащила оттуда блестящий клочок голубой ткани, очень похожий на кусок флага, который Ханна несколько дней назад нашла в «Стиме».

Но разве Эли не потеряла свой флажок? Ханна в растерянности посмотрела на других девочек, но ее старые подруги как будто не видели ничего странного.

– Смотрите, как я его украсила, – сказала Эли, поочередно указывая на рисунки, покрывавшие ткань. – Вот логотип «Шанель». Это лягушка анимашка, а это девочка, которая играет в хоккей на траве. Скажите, правда эмблема Луи Виттон вышла чудесно?

– Точь-в-точь, как на сумке, – восхитилась Спенсер.

Ханна с беспокойством смотрела на них. Что-то было не так. Все происходило не так, как должно было быть! И тут Эли щелкнула пальцами, и старые подруги Ханны оцепенели. Рука Арии повисла в воздухе, почти касаясь флажка Эли. Рассыпавшиеся прядки волос Эмили застыли в воздухе, подхваченные ветерком. На лице Спенсер осталось странное выражение, что-то среднее между фальшивой улыбкой и гримасой отвращения.

Ханна пошевелила пальцами. Она единственная не окаменела. С бьющимся сердцем она посмотрела на Эли.

Та нежно улыбнулась ей.

– Сейчас ты выглядишь гораздо лучше, Ханна. Полностью выздоровела?

Ханна взглянула на свои слишком тесные джинсы, пробежала пальцами по неухоженным волосам. Выздоровела? Она бы так не сказала. В любом случае до ее полного выздоровления и превращения из жалкой неудачницы в звезду было еще несколько лет.

Заметив ее смущение, Эли покачала головой.

– После аварии, глупышка. Разве ты не помнишь, что я приходила к тебе в больницу?

– В б-больницу?

Эли приблизила лицо к лицу Ханны.

– Говорят, с пациентами, находящимися в коме, нужно все время разговаривать. Они ведь могут все слышать. Ты меня слышала?

У Ханны закружилась голова. Внезапно она вновь очутилась в своей палате роузвудской больницы, куда ее привезли на скорой после инцидента на парковке. Над головой у нее ослепительно светила круглая флуоресцентная лампа. Она слышала шипение разных аппаратов, которые внутривенно вводили ей лекарства и контролировали ее основные жизненные показатели. В сумеречном состоянии между забытьем и сознанием Ханне действительно чудилось, будто кто-то склоняется над ее кроватью. Кто-то, пугающе похожий на Эли. «Все в порядке, – пропела девушка голоском Эли. – У меня все в порядке».

Ханна хмуро взглянула на Эли.

– Это был сон.

Эли игриво вздернула бровь, словно говоря: «Неужели?» Ханна покосилась на своих подруг. Они по-прежнему были в оцепенении. Ханне захотелось, чтобы они поскорее разморозились – почему-то наедине с Эли она чувствовала себя ужасно одинокой, как будто они были единственными живыми людьми на всей земле.

Эли помахала обрывком флага перед лицом Ханны.

– Видела? Ты должна его найти, Ханна.

Ханна покачала головой.

– Эли, твой флажок потерян навсегда. Ты помнишь?

– Чепуха! – возразила Эли. – Он все еще здесь. И если ты его найдешь, я расскажу тебе всю правду.

Ханна вытаращила глаза.

– Всю правду… о чем?

Эли прижала пальчик к губам.

– О них обоих, – она зловеще хохотнула.

– О них… что?

– Они все знают.

Ханна моргнула.

– Ну и? Кто?

Эли закатила глаза.

– Ах, Ханна, какая же ты тупая! – Она в упор посмотрела на нее. – «Иногда я и сам не замечаю, что пою». Вспомнила?

– О чем ты? – в отчаянии взмолилась Ханна. – Поешь… что?

– Ох, Ханна! – устало вздохнула Эли. Она запрокинула голову в небо, на секунду задумалась. – Ладно, а как насчет… ловись, рыбка?

– Ловись, рыбка? – повторила Ханна. – Это игра такая?

Эли с досадой хмыкнула.

– Нет. Ловись, рыбка – это ловись, рыбка. – Она замахала руками, пытаясь заставить Ханну понять. – Ловись, рыбка!

– Да о чем ты говоришь? – простонала Ханна.

– ЛОВИСЬ, РЫБКА! – закричала Эли. – Ловись, рыбка! Ловись, рыбка!

Она снова и снова повторяла это слово, как будто больше ей было нечего сказать. Потом она оцарапала щеку Ханны, и на коже остался липкий и влажный след. Ханна испуганно дотронулась до своего лица. Когда она отняла руки, они были все в крови.

Ханна села, открыла глаза. Она была в своей спальне. Бледный утренний свет лился в окна. Было субботнее утро – только субботнее утро ее одиннадцатого, а не шестого класса. Дот стоял на подушке Ханны и вылизывал ей лицо. Она дотронулась до своей щеки. Там не было никакой крови, только собачья слюна.

«Ты должна его найти, Ханна. Если найдешь, я расскажу тебе всю правду».

Ханна со стоном потерла глаза и потянулась к своему обрывку флага, лежавшему на тумбочке. Это был просто дурацкий сон, и хватит об этом!

Из коридора донеслись голоса – сначала шутливый бас отца, потом визгливый смех Кейт. Ханна сгребла простыню и стиснула ее в руках. Все, хватит! Пусть Кейт украла у нее отца, но Майка она не даст ей украсть.

И навязчивые фрагменты сна тут же стерлись из ее памяти. Выскочив из постели, Ханна натянула через голову кашемировое платье. Вчера на уроке английского она услышала, как Ноэль Кан сказал Мейсону Байерсу, что лакроссники собираются в выходные потренироваться в спортклубе. Что-то подсказывало Ханне, что Майка она найдет там же, где будет Ноэль. Она так и не ответила Майку на его сообщение о том, что он пригласил Кейт на вечеринку. Еще вчера Ханна просто не знала, что ему сказать. Зато теперь она знала ответ.

Была только одна девушка, которая должна стать незаменимой для Майка – эту девушку звали Ханна. Пришло время раз и навсегда избавиться от Кейт.

Клуб «Филли-спортс» находился в том крыле «Кинг Джеймса», где раскинулось гетто нелюксовых магазинов – разных «Олд Нэви», «Шарлотта Руссе» и – о ужас! – «ДжиСиПенни». Ханна уже много лет обходила подобные места стороной – она покрывалась сыпью при одном взгляде на дешевые акриловые ткани, скучные бедняцкие футболки и дизайнерские коллекции от вышедших в тираж знаменитостей.

Ханна припарковала свой «Приус» и трижды нажала на кнопку блокировки, подозрительно косясь на ржавую «Хонду», стоявшую рядом. Когда она шла по парковке, ее айфон загудел, сообщая, что получено новое сообщение. Холодея, Ханна открыла его. Конечно же, «Э» никак не могла до нее добраться, но все же…

Сообщение было от Эмили. «Ты где? Я получила новое сообщение. Нужно поговорить».

Ханна убрала телефон в карман и закусила губу. Она знала, что должна перезвонить Эмили и заодно рассказать ей о том, как странно вел себя Вилден накануне, когда подвозил ее домой с пробежки, но сейчас Ханна была страшно занята.

Проклятый утренний сон опять всплыл в ее памяти. Возможно, ее подсознание пыталось ей что-то сказать? Что, если Эли знала, куда подевался ее флаг? Возможно, в этом флажке был ключ к тому, что случилось с Эли? Еще Эли произнесла странную фразу: «Иногда я не замечаю, что пою», рассчитывая, что Ханна поймет, о чем это. Но Ханна ничего не понимала. Это были слова самой Эли или кто-то другой сказал это Эли? Ханна напрочь ничего такого не помнила. Она перебрала в уме даже самых второстепенных персонажей в жизни Эли: учившегося у них по обмену парня из Голландии, который подарил Эли деревянные кломпы в знак своего обожания; сальноволосого оператора горнолыжного подъемника в Поконо, который всегда говорил Эли, что он «согрел местечко специально для нее», и мистера Салта, единственного на всю школу мужчину-библиотекаря, который обещал раздобыть для нее первые издания «Гарри Поттера», стоит ей только изъявить желание их прочитать. Тьфу! Убей бог, Ханна не помнила, чтобы кто-то из них говорил такую фигню насчет пения. Фраза звучала странно знакомо, но, возможно, это была всего лишь дурацкая строчка из попсовых песенок, которые слушала Кейт, или какой-нибудь придурочный слоган на бамперной наклейке участника школьного хора.

Ритмы техно ударили Ханну по ушам еще до того, как она открыла дверь в спорт-клуб. Девушка в задорном розовом топике и черных штанах для йоги лучезарно улыбнулась ей из-за стойки регистрации.

– Добро пожаловать в «Филли-спортс»! – прощебетала она. – Позвольте ваш пропуск? – Она нацелила на Ханну какое-то устройство, похожее на магазинный считыватель штрих-кодов.

– Я гость, – ответила Ханна.

– О! – У девушки были круглые немигающие глаза и круглое личико с осоловелым выражением. Она чем-то напоминала Ханне куклу Элмо, принадлежавшую соседским шестилетним близнецам. – Вы не могли бы заполнить гостевую форму? – прострекотала девушка. – Кстати, разовое посещение на целый день у нас стоит всего десять долларов.

– Нет, спасибо! – пропела Ханна, проносясь мимо. Неужели она похожа на девушку, которая когда-нибудь будет платить за право пользования этой помойкой? Девушка возмущенно пискнула, но Ханна даже не обернулась. Ее высокие каблуки бодро простучали мимо магазина, торговавшего шортами из эластана, неопреновыми держателями для айпадов и спортивными топами, и мимо полок с клубными полотенцами. Ханна брезгливо фыркнула. Подумать только, в этой дыре не было даже смузи-бара! Наверное, здешние посетители писают прямо в душевых кабинках, с них станется.

Басы ритмичной музыки грохотали у Ханны в ушах. В дальнем конце комнаты тощая, как жердь, девушка с жилистыми руками в бешеном ритме работала ногами и руками на эллиптическом тренажере. Парень с мокрыми от пота вьющимися волосами выкладывался на беговой дорожке. Откуда-то издалека доносилось звяканье штанги. Так и есть, лакроссники роузвудской школы обосновались в углу, в секции свободных весов. Ноэль качал мышцы перед зеркалом, любуясь своим отражением. Джеймс Фрид корчил рожи, балансируя на мяче-полусфере. А Майк Монтгомери, закинув руки за голову, лежал на скамье для пресса и жима лежа, готовясь поднять вес.

Попался!

Ханна подождала, когда он поднимет штангу к груди, потом подошла ближе и прогнала Мейсона Байерса, который подстраховывал Майка.

– Иди, я тебя подменю.

Она склонилась над Майком и улыбнулась.

Он выпучил глаза.

– Ханна!

– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровалась Ханна.

Майк стал поднимать штангу, чтобы вернуть ее на стойку, но Ханна его остановила.

– Не так быстро. Сначала я должна с тобой обсудить кое-что.

Капли пота выступили на лбу Майка, его руки задрожали.

– Что?

Ханна неторопливо перебросила волосы через плечо.

– Перейдем к делу. Если ты хочешь встречаться со мной, то ты не будешь встречаться больше ни с кем. Включая Кейт.

Майк захрипел. Его бицепсы начали трястись. Он умоляюще посмотрел на Ханну.

– Пожалуйста. Мне нужно убрать это с груди, – его лицо стало наливаться краской.

Ханна поцокала языком.

– А я думала, ты сильнее.

– Пожалуйста, Ханна! – взмолился Майк.

– Сначала пообещай, – отрезала она и наклонилась чуть ниже, позволив ему получше рассмотреть содержимое своего платья.

Глаза Майка заметались по сторонам. Жилы на его шее напряглись, как веревки.

– Кейт пригласила меня сходить с ней на открытие «Рэдли» до того, как я узнал, что ты хочешь быть единственной и все такое. Я не могу отменить приглашение!

– Еще как можешь! – рявкнула Ханна. – Легко и просто.

– У меня есть идея, – прохрипел Майк. – Дай мне положить штангу, и я скажу тебе.

Ханна отступила в сторону и позволила ему вернуть штангу на стойку. Он судорожно выдохнул, сел и потянулся. Ханна была приятно удивлена тем, какие у него накачанные руки. Выходит, она не ошиблась, предположив, что после душа Майк будет выглядеть гораздо лучше, чем офицер Вилден.

Она расстелила полотенце на свободной скамейке для жима ногами и села.

– Ладно. Говори.

Майк схватил полотенце, валявшееся на полу возле скамьи, и вытер пылающее лицо.

– Что ж, меня можно купить, весь вопрос в цене. Я дам Кейт отставку, если ты сделаешь для меня кое-что.

– Чего ты хочешь?

– Твой флаг.

– Ни за что, – Ханна отрицательно покачала головой.

– Ладно, тогда пригласи меня на выпускной бал.

Ханна застыла с разинутым ртом.

– Но он будет только через четыре месяца!

– Нам, парням, нужно знать о свидании заранее, – пожал плечами Майк. – Как раз успею подобрать идеальные туфельки к смокингу, – он склонил голову и по-девчачьи захлопал ресницами.

Ханна провела руками по своей шее под волосами, пытаясь не обращать внимание на дружков Майка, улюлюкавших ей со своих тренажеров. Если Майк хочет быть ее парой на выпускном балу, значит, Ханна нравится ему больше, чем Кейт, правильно? Значит, она победила! Ее губы расплылись в торжествующей улыбке. «Получи, стерва!» Скорее бы увидеть, как вытянется лицо Кейт, когда она расскажет ей об этом!

– Хорошо, – сказала Ханна. – Я приглашу тебя на бал.

– Заметано, – ответил Майк и посмотрел на свою мокрую от пота футболку. – Я понимаю, ты хотела бы отпраздновать это событие прямо сейчас, но я не хочу, чтобы ты была вся потная.

– Gracias, – самодовольно ухмыльнулась Ханна, закатывая глаза. Она встала и пошла к выходу, картинно виляя бедрами. – Я заеду за тобой завтра в восемь, – бросила она через плечо. – Будь один!

Кукла Элмо поджидала Ханну около бара. За ее спиной грозно возвышался лысый мужчина с татуированными бицепсами и длинными усами.

– Мисс, если вы хотите пользоваться нашим спортзалом, вы должны купить гостевой билет, – с запинкой сообщила девушка. Ее щеки приобрели пунцовый оттенок, в тон красной повязке на голове. – А если вы не хотите, то…

– Я закончила, – оборвала ее Ханна, проходя мимо обоих. Девушка и вышибала обернулись, провожая ее взглядами. Однако ни один из них не сдвинулся с места. Они не посмели сделать ни одного шага, чтобы ее остановить. Еще бы, ведь она была Ханна Марин. Неудержимая, невероятная и потрясающая.

23. Ежегодник помнит все

Тем же вечером почтовый фургон остановился перед новым домом отца Арии. Курьер, предусмотрительно поддевший синее термобелье под коричневые форменные шорты и майку, вручил Арии коробку. Она поблагодарила его и посмотрела на почтовую этикетку. «Органические детские пинетки». Судя по адресу, посылка была отправлена из Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Интересно, как такие крошечные пинетки могут создать такой гигантский выброс углекислого газа?

Звякнул телефон, и Ария полезла за ним в карман своего просторного вязаного пальто. Оказывается, она получила очередное сообщение от Эллы: «Ты придешь сегодня на открытие “Рэдли”?» Следом еще одна: «Надеюсь, ты сможешь… Я ужасно соскучилась!» И снова: «Для меня это очень важно!»

Ария вздохнула. Элла все утро бомбардировала ее сообщениями, умоляя ответить. Если Ария скажет, что не хочет идти, то Элла обязательно спросит, почему, и что ей сказать? Что она не хочет находиться рядом с ее мерзким бойфрендом? Придумать какую-нибудь отговорку с риском, что мама в нее не поверит и решит, будто ей плевать на ее творческие достижения? Положение усугублялось тем, что на этой неделе Ария ни разу не навещала Эллу. Ситуация казалась безвыходной – наверное, ей все-таки придется смириться и попытаться как-нибудь отделаться от Ксавьера. Если бы только Джейсон мог пойти с ней!

Телефон снова загудел. Ария машинально открыла новое сообщение, думая, что оно опять от Эллы. Но это оказалось электронное письмо. От Джейсона ДиЛаурентиса.

Сердце Арии затрепетало. Она торопливо открыла почту.

«Слушай, я хорошенько все обдумал, – писал Джейсон. – Вчера на скалодроме я перегнул палку. Я хочу все объяснить. Можешь приехать ко мне домой через час?»

Внизу был написан его адрес в Ярмуте.

«Только не иди через парадный вход. Я живу в квартире над гаражом».

«Хорошо», – ответила Ария.

Она обхватила себя руками, голова у нее кружилась от облегчения. Значит, всему этому было какое-то объяснение! Возможно, Джейсон ее не возненавидел!

Снова зазвонил телефон. Ария посмотрела на экран. Это была Эмили. Помедлив с секунду, Ария решила ответить.

– Мне нужно с тобой поговорить, – горячо выпалила Эмили. – Это касается Джейсона.

– Ты все время торопишься с выводами, Эмили, – простонала Ария. – Эли все наврала Дженне.

– Не будь так уверена.

Эмили хотела сказать что-то еще, но Ария ее перебила.

– Я очень жалею, что передала тебе слова Дженны. Теперь от этого одни неприятности.

– Но… – попробовала возразить Эмили. – Это была правда!

Ария хлопнула себя ладонью по лбу.

– Эмили, ты сделала из Эли святую! Но на самом деле она была лживой, коварной, злобной стервой, которая только и делала, что манипулировала людьми – мною, тобой, Джейсоном. Подумай над этим!

С этими словами она отключилась, швырнула телефон в сумку и вернулась в дом за ключами от машины. Ее просто бесила упертая слепота Эмили. Допустить, что прекрасная Эли могла соврать насчет своего брата только затем, чтобы побудить Дженну разоткровенничаться и выложить свои секреты, для Эмили было равнозначно осквернению святыни. Ей было проще верить в то, что Джейсон был исчадием ада, хотя этому не было никаких доказательств.

Просто смешно, насколько слепыми может сделать людей любовь!

Новый дом ДиЛаурентисов стоял на тихой очаровательной улочке вдали от унылого вокзала Ярмута. Первым делом в глаза Арии бросились китайские колокольчики в форме листиков над крыльцом – когда-то они висели над крыльцом в роузвудском доме Эли. Когда Ария стояла на коврике перед входной дверью, дожидаясь, когда спустится Эли, она всегда звонила в колокольчики, сочиняя разные мелодии.

Подъездная дорожка пустовала, дом был погружен во тьму – шторы плотно задернуты, свет погашен. Пристройка, в которой располагался гараж на три машины и квартира Джейсона наверху, была отгорожена от главного дома невысокой каменной стеной с одной стороны и высокой кованой оградой с другой. Как ни странно, ни во дворе, ни на улице Ария не увидела мемориала Эли – впрочем, возможно, ДиЛаурентисы попросили средства массовой информации не сообщать об их новом месте жительства. И возможно, что случилось чудо, и репортеры с уважением отнеслись к этой просьбе.

Ария пошла по дорожке к гаражу, волнение жгло ее изнутри. Неожиданно она услышала клацанье и громкий лай. Из узкого пространства между гаражом и кованой оградой выбежал ротвейлер, волоча за собой длинную металлическую цепь, завязанную вокруг шеи.

Ария отскочила. Из пасти у пса брызгала пена. У него было крепкое коренастое тело, состоящее из одних мышц.

– Ш-ш-ш, – Ария попыталась успокоить пса, но смогла выжать из себя только слабый шепот. Собака грозно зарычала, несомненно, почуяв ее парализующий страх. Ария в отчаянии вскинула глаза на окна квартиры над гаражом. Джейсон сейчас спустится и спасет ее, правда же? Но на втором этаже тоже не горел свет.

Ария выставила перед собой руки, пытаясь казаться спокойной, но этим только еще сильнее распалила пса, который зафыркал, пошире расставил лапы и оскалил свои длинные острые клыки. Ария с беспомощным всхлипом попятилась назад. Она ударилась бедром обо что-то твердое и удивленно вскрикнула. Оказалось, что она врезалась в перила лестницы, ведущей в квартиру. Ария с ужасом осознала, что проклятая собака загнала ее в угол – она загораживала собой тропинку, ведущую на задний двор и к выезду, а каменная стена, отделявшая гараж от главного дома, была слишком высокой, чтобы через нее можно было быстро перелезть. Единственным путем к спасению была деревянная лестница, ведущая в квартиру Джейсона.

Ария судорожно сглотнула и помчалась вверх по ступенькам, ее сердце колотилось, как сумасшедшее. Собака бросилась за ней, ее лапы разъезжались на мокрых деревянных ступеньках. Ария замолотила кулаком по двери.

– Джейсон! – заорала она.

Тишина. Ария лихорадочно подергала дверную ручку. Заперто.

– Какого черта? – взвизгнула она, прижимаясь спиной к двери. Собака была уже в нескольких ступеньках от нее. И тут Ария увидела открытое окно около двери. Она медленно протянула руку к подоконнику и подняла окно повыше. Сделав глубокий вдох, Ария повернулась и влезла в окно. Она ударилась спиной обо что-то мягкое. Матрас. Ария опустила окно. Собака с диким лаем скреблась в дверь. Грудь Арии ходила ходуном, сердце грохотало в ушах. Отдышавшись, она огляделась по сторонам. В комнате было темно и пусто. Возле двери была вешалка для верхней одежды, но крючки на ней пустовали.

Ария вытащила из кармана телефон и набрала номер Джейсона. Звонок сразу же переключился на голосовую почту. Ария отключилась, положила телефон на кровать и замерла посреди комнаты. Собака продолжала надрываться, следовательно, выйти не было никакой возможности.

Квартира Джейсона оказалась больше похожа на студию, разделенную на спальную зону, столовую и небольшой закуток, где стоял телевизор. В глубине комнаты была ванная, справа висело несколько книжных полок. Ария прошлась по комнате, скользнула взглядом по книгам: Хемингуэй, Берроуз, Буковски. Она обратила внимание на небольшой принт одной из картин Эгона Шиле[28], одного из ее любимых художников.

Присев на корточки, Ария провела пальцем по корешкам DVD-дисков, отметив, что в коллекции Джейсона было много европейских фильмов. Над его кухонным столом висели фотографии, многие из которых, судя по всему, были сделаны в Йеле. Рассматривая фотографии, Ария обратила внимание на миниатюрную улыбающуюся девушку с черными волосами и в очках в темной оправе. На одном из снимков Джейсон и девушка стояли рядом, оба одетые в одинаковые йельские футболки. На другой фотографии они были на футболе, с красными пивными стаканами в руках. На третьем снимке девушка целовала Джейсона в щеку, уткнувшись носом в его лицо.

Желчь подкатила к горлу Арии. Возможно, это и был тот секрет, на который намекала «Э»? Но почему тогда Джейсон попросил ее приехать? Чтобы сказать, что Ария ему нравится только как друг? Она зажмурилась, разом сникнув от разочарования.

Вернувшись к книжным полкам, Ария заметила стопку школьных ежегодников, расставленных по годам. Один из них был слегка выдвинут, как будто его совсем недавно листали. Ария вытащила его и взглянула на обложку. Это был ежегодник четырехлетней давности. Выпускной год Джейсона. Год, когда пропала Эли.

Ария медленно открыла его. От ежегодника пахло пылью и чернилами. Она пролистывала фотографии выпускников, ища Джейсона. Вот и он – в черном костюме, смотрит куда-то далеко за спину фотографа. На этой фотографии у Джейсона был задумчивый вид, плотно сжатый рот и длинные светлые волосы, падающие на плечи. Ария провела пальцами по его носу и глазам. Джейсон выглядел таким юным и невинным. Просто не верилось, как много ему пришлось пережить с тех пор!

Еще через несколько страниц Ария наткнулась на фотографию Мелиссы Хастингс, сестры Спенсер, которая совершенно не изменилась. Кто-то написал что-то красными чернилами над ее фотографией, но потом так усердно зачеркнул, что Ария не смогла разобрать ни слова. Самой последней была фотография Йена Томаса. Его волнистые волосы тоже были длиннее, чем сейчас, а лицо выглядело немного утонченнее. Он улыбался своей фирменной лучезарной улыбкой, которая когда-то заставила весь Роузвуд свято верить в то, что перед ними самый умный и самый красивый парень, которому всегда будет сопутствовать удача. В то время, когда была сделана эта фотография, Йен уже спутался с Эли. Ария зажмурилась, содрогнувшись. Она до сих пор не могла поверить в то, что между ними что-то было.

В конце страницы была еще одна фотография Йена, на этот раз неформальная – он был снят в классе, с приоткрытым ртом и поднятой рукой. Кто-то пририсовал ему член во рту и дьявольские рожки на кудрявой макушке. Под фотографией было что-то написано черными чернилами, мелким кособоким почерком.

«Привет, старик. Чокнемся пивком за то золотое времечко, когда мы чуть не угробили машину Тревора, когда как-то на выходных устроили классные покатушки, и за то времечко в подвале у Ивонн… ну, ты понимаешь, о чем я. – Ниже была пририсована стрелка, направленная в голову Йена. – Просто не могу поверить в то, что сделал этот урод. Мое предложение все еще в силе. До скорого, Даррен».

Ария отодвинула от себя ежегодник. Даррен? Это кто, Вилден? Послюнив палец, она перевернула несколько страниц и нашла его фотографию. Волосы Вилдена торчали вверх шипами, а на его лице была написана та же наглая ухмылка, с которой он когда-то смотрел на Арию, заставшую его за кражей двадцатки из шкафчика какой-то девушки.

Значит, Вилден и Джейсон были друзьями? Ария никогда не видела их вместе в школе. И что Вилден имел в виду под этим: «Просто не могу поверить в то, что сделал этот урод. Мое предложение все еще в силе…»?

– Какого черта?

Ежегодник выскользнул из рук Арии и с глухим стуком шлепнулся на пол. В дверях стоял Джейсон. На нем была черная кожаная куртка и красный шарф. Собаки нигде не было видно. Ария настолько увлеклась ежегодником, что не услышала, как Джейсон поднимался по лестнице.

– Ой, – пролепетала она.

Джейсон судорожно шагнул к Арии, его ноздри раздувались от гнева.

– Как ты сюда вошла?

– Т-тебя не было дома, – пискнула Ария, начиная дрожать. – Твоя собака сорвалась с цепи и… она загнала меня в угол. Я не могла вернуться к своей машине! Мне ничего не оставалось, кроме как взбежать по лестнице и влезть в окно.

Джейсон разинул рот.

– Какая еще собака?

– Эта… – Ария указала рукой за окно. – Ротвейлер.

– У нас нет никакого ротвейлера.

Ария оторопело уставилась на Джейсона. Собака волочила за собой тяжелую цепь. Ария решила, будто она сорвалась с цепи и выбежала из вольера… но, может быть, кто-то нарочно спустил ее с цепи? Кстати, собака перестала лаять сразу после того, как Ария очутилась внутри. Чудовищная мысль забрезжила у нее в голове.

– Ты не посылал мне письмо утром? – дрожащим голосом спросила Ария. – Ты не просил меня приехать к тебе домой?

Джейсон прищурил глаза.

– Я бы никогда не пригласил тебя сюда.

Ария попятилась, заскрипели половицы. Как она могла быть такой дурой? Конечно же, утреннее письмо было не от Джейсона! Она была так счастлива получить от него послание, что даже не вспомнила, что никогда не давала ему адрес своей электронной почты! Выходит, письмо прислал… кто-то другой. И этот кто-то знал, что Джейсона не будет дома. Скорее всего, этот кто-то подстроил нападение загадочной собаки, которая загнала Арию в квартиру. Ария в оцепенении смотрела на Джейсона, ее сердце гулко стучало в груди.

– Ты залезла только сюда или и в главный дом тоже? – резко спросил Джейсон.

– Т-только сюда.

Джейсон шагнул к ней, сжимая кулаки.

– Ты мне не врешь?

Ария закусила губу. Какое это имеет значение?

– Убирайся отсюда! – рявкнул Джейсон. Он сделал шаг в сторону и показал ей на дверь.

Ария не шевельнулась.

– Джейсон! – закричала она. – Прости, что я пришла сюда. Это недоразумение! Прошу тебя, давай поговорим!

– Убирайся. Вон. – Джейсон взмахнул руками, смахнув с несколько книг с полки. Стеклянная тарелка упала следом, разбившись на мелкие хищные осколки. – Убирайся! – взревел Джейсон.

Ария съежилась и от ужаса испуганно застонала. Лицо Джейсона изменилось прямо на ее глазах. Его глаза выпучились, уголки губ сползли вниз, даже голос стал другим. Низким. Зловещим. Ария совершенно его не узнавала.

Она бросилась к двери и сбежала вниз по лестнице, несколько раз поскользнувшись на мокрых ступеньках. Слезы текли по ее щекам. Легкие горели от рыданий. Она нашарила ключи от машины и рухнула на переднее сиденье, как будто за ней кто-то гнался.

Когда она бросила взгляд в зеркало заднего вида, у нее перехватило дыхание. В самом конце улицы она увидела две темные тени, человека и собаки – неужели ротвейлер? – которые неторопливо удалялись в сторону леса.

24. Спенсер, жительница Нью-Йорка

Спенсер сидела, откинувшись на мягкую спинку кресла в скоростном поезде до Нью-Йорка, и смотрела, как проводник неторопливо идет по проходу, проверяя билеты. Была только суббота, и хотя риелтор Майкл Хатчинс сказал, что в выходные владелец будет проводить уборку в ее чудесной квартире на Перри-стрит, Спенсер не смогла дождаться понедельника. Возможно, сегодня она не сможет попасть внутрь, но это не имело никакого значения – ей будет достаточно посидеть на крыльце, изучить магазины на своей новой улице и выпить капучино в своем в скором времени местном «Старбаксе». Она хотела заглянуть в мебельные магазины в Челси и на Пятой авеню и отложить для себя несколько вещей. Ей не терпелось посидеть за столиком кафе и почитать «Нью-Йоркер» – ведь она тоже была без пяти минут жительницей этого города.

Наверное, примерно так чувствовал себя Йен, когда убегал из Роузвуда – прочь от старых проблем, с надеждой начать все сначала. Где-то он сейчас? В Роузвуде? Или ему хватило ума покинуть город? Спенсер снова подумала о неизвестном, которого она видела вчера ночью за амбаром. Он, действительно, был очень похож на Мелиссу… но разве она не в Филадельфии? Возможно, Йен оставил там что-то, а когда его фокус с фальшивым трупом сработал, он попросил Мелиссу забрать это? Но тогда получается, что Мелисса знала, где он прячется и что делает? Возможно, она в курсе, кто такая «Э»? Ах, только бы Мелисса перезвонила – Спенсер не терпелось спросить ее, знает ли она что-нибудь о тех фотографиях, которые получила Эмили. Какая может быть связь между снимком Наоми, Эли и Дженны и фотографией Вилдена в церкви? И почему Ария и Ханна не получают никаких посланий от «Э», а Спенсер и Эмили отдуваются за всех? Значит ли это, что «Э» избрала именно их своими жертвами? Выходит, что они находятся в большей опасности, чем остальные? Но если Спенсер переедет в Нью-Йорк, сможет ли она навсегда распрощаться с этим кошмаром? Спенсер очень надеялась, что так все и будет.

Поезд въехал в туннель, пассажиры начали вставать со своих мест. «Следующая станция Пенсильванский вокзал», – прогремел в динамиках голос проводника. Спенсер схватила свою холщовую сумку и встала в очередь на выход. Выйдя в огромный зал, она огляделась по сторонам. Повсюду в беспорядке пестрели знаки, указывавшие путь к метро, стоянке такси и разным выходам. Спенсер крепче прижала сумку к боку, вслед за толпой дошла до длинного эскалатора и стала подниматься наверх. Широкая улица была запружена такси. Огни со всех сторон полыхали ей в лицо. Серые здания возносились к небесам.

Спенсер поймала такси.

– Двести двадцать три, Перри-стрит, – сказала она водителю, устроившись на сиденье. Водитель кивнул, встроился в поток машин и включил спортивную радиостанцию. Спенсер нетерпеливо ерзала на сиденье, борясь с желанием рассказать ему, что она здесь живет, что едет смотреть свою новую квартиру, и теперь будет жить по соседству с мамой.

Таксист проехал по Седьмой авеню и свернул в лабиринт улиц Вест-Виллидж. Когда он вырулил на Перри-стрит, Спенсер выпрямилась на сиденье. Это была воистину чудесная улица. Старые, но великолепно сохранившиеся особняки выстроились с обеих сторон. Девушка примерно одних лет со Спенсер в роскошном белом шерстяном пальто и пушистой меховой шапке выгуливала на поводке лабрадудля. Таксист неторопливо проехал мимо лавочки деликатесных сыров, магазина музыкальных инструментов и начальной школы с маленькой игровой площадкой, обнесенной блестящей металлической оградой. Спенсер уткнулась в распечатки фотографий, присланных ей Майклом Хатчинсом. Они вот-вот должны были подъехать к ее будущему дому. Спенсер с нетерпением обшаривала взглядом улицу.

– Мисс, – водитель обернулся и посмотрел на нее. Спенсер подскочила. – Вы сказали двести двадцать три по Перри?

– Да, правильно, двести двадцать три, – Спенсер выучила адрес наизусть.

Водитель выглянул из окна. У него были очки с толстыми стеклами, а за ухом торчала ручка.

– Тут нет двести двадцать третьего дома. Там дальше только Гудзон.

В самом деле, они подъехали к самой западной оконечности Манхеттена. Через Вестсайдское скоростное шоссе был проложен променад, забитый велосипедистами и пешеходами. За ним был Гудзон. А за ним – Нью-Джерси.

– Ох. – Спенсер нахмурилась. Она порылась в своих бумагах. В письме Майкла не был указан адрес, своих записей, сделанных во время их разговора, Спенсер тоже не нашла. – Что ж, возможно, я неправильно записала адрес. Высадите меня прямо здесь.

Она сунула водителю несколько банкнот и вышла. Такси на светофоре свернуло направо, а Спенсер завертелась на месте, озадаченная. Она пошла на восток, перешла Вашингтон-стрит, потом Гринвич-стрит. Майкл сказал, что ее квартира расположена прямо за углом от бутика «Марк Джейкобс», который Спенсер нашла на перекрестке Перри и Бликер-стрит. Рядом с «Марком Джейкобсом» были дома 92 и 84 по Перри-стрит. Значит, ее квартира была в одном из них?

Чтобы развеять все сомнения, Спенсер прошла дальше по Перри-стрит, но номера домов дальше стали уменьшаться, а не расти. Она внимательно осматривала каждое здание, сравнивая их со своими фотографиями, но не нашла ничего похожего. В конце концов, она дошла до пересечения Перри-стрит и Гринвич-авеню. Здесь улица заканчивалась. Напротив вообще не было видно никакой Перри-стрит – там был только ресторан под названием «Фиддлстикс Бар и Гриль».

У Спенсер тревожно забилось сердце. Это было похоже на повторяющийся сон, снившийся ей со второго класса – сон, в котором учитель дает классу незапланированный тест, и в то время как все ученики начинают бодро отвечать на вопросы, Спенсер не может даже понять их смысл.

Пытаясь сохранять спокойствие, она вытащила телефон и набрала номер Майкла. Разумеется, это просто какое-то недоразумение, которое вот-вот разъяснится.

В динамике раздался механический голос оператора, сообщившего, что номер, на который она звонит, больше не обслуживается. Спенсер порылась в сумке и нашла визитку Майкла. Она набрала номер еще раз, повторяя про себя каждую цифру, чтобы убедиться, что она ничего не перепутала. В ответ прозвучало то же сообщение. Спенсер застыла с телефоном, зажатым в вытянутой руке, боль запульсировала в ее висках.

«Наверное, он сменил номер», – сказала она себе.

Тогда она позвонила Оливии. Но там были только длинные гудки. Спенсер отключилась и долго держала палец на кнопке сброса. Конечно, это тоже могло ничего не значить – возможно, у Оливии просто не был подключен международный роуминг.

Женщина с детской коляской объехала ее справа, пытаясь удержать кучу пакетов из супермаркета. Спенсер взглянула на улицу и вдруг заметила вдалеке новый дом Оливии. Она пошла к нему, окрыленная вновь вспыхнувшей надеждой. Возможно, у Оливии где-нибудь записан другой номер Майкла. Может быть, консьерж позволит Спенсер ненадолго подняться и хотя бы одним глазком взглянуть на пентхаус Оливии.

Из вращающихся дверей дома вышла женщина в ярко-синем шерстяном пальто. Еще два человека вошли внутрь, у обоих были спортивные сумки. Спенсер протиснулась в двери следом за ними и очутилась в мраморном атриуме. В дальнем конце вестибюля виднелась ниша с тремя лифтами. Над каждым из лифтов был установлен старинный цифровой экран, показывавший, на каком этаже находится кабинка. В атриуме пахло свежими цветами, из невидимых колонок негромко лилась классическая музыка.

Консьерж за стойкой был одет в строгий серый костюм и носил очки без оправы. Он встретил подошедшую Спенсер скучающей улыбкой.

– Эм-м, здравствуйте, – сказала Спенсер, надеясь, что ее голос звучит не слишком по-детски наивно. – Я ищу женщину, которая недавно сюда переехала. Ее зовут Оливия. Она сейчас в Париже, но я бы хотела ненадолго подняться в ее квартиру.

– Сожалею, – сухо ответил консьерж, возвращаясь к своим бумагам. – Но я не могу впустить вас без разрешения жильца.

Спенсер помрачнела.

– Но… она моя мать. Ее зовут Оливия Колдуэлл.

Консьерж покачал головой.

– Среди жильцов этого дома нет женщины по имени Оливия Колдуэлл.

Спенсер попыталась не обращать внимания на внезапно возникшую ноющую боль в животе.

– Возможно, она живет здесь не под своей девичьей фамилией? Возможно, она теперь Оливия Фрик. Ее мужа зовут Морган Фрик.

Консьерж смерил ее испепеляющим взглядом.

– Здесь нет никого по имени Оливия. Я знаю всех жильцов этого дома.

Спенсер попятилась назад, посмотрела на ряд позолоченных почтовых ящиков у дальней стены. В этом доме должно быть не меньше двухсот жильцов! Как этот тип может утверждать, будто знает каждого?

– Она только что переехала, – настойчиво повторила она. – Вы не могли бы проверить?

Консьерж со вздохом потянулся к пухлой черной папке на спирали.

– Здесь список всех жильцов этого дома, – объяснил он. – Как, вы сказали, ее фамилия?

– Колдуэлл. Или Фрик.

Консьерж поискал на «К», потом на «Ф».

– Ничего нет. Есть Колдкотт и Калею, но никакой Колдуэлл. Так же имеются Франк и Фрил, но нет Фрик. – Спенсер бросило в жар, потом в холод.

– Не может быть!

Консьерж фыркнул и поставил папку на полку. На стойке зазвонил черный телефон.

– Простите.

Он поднял трубку и заговорил тихим, вежливым голосом.

Спенсер повернулась к выходу, прижала ладонь ко лбу. Две женщины с пакетами из магазина «Барниз» вошли в холл, смеясь на ходу. Возле лифта к ним присоединился мужчина, выгуливавший лохматую бернскую овчарку. Спенсер мучительно захотелось вбежать в лифт вместе с ними, подняться на верхний этаж и… что дальше? Вломиться в пентхаус Оливии, чтобы убедиться, что она здесь живет?

Голос Эндрю зазвучал у нее в голове. «Тебе не кажется, что ты торопишь события? Я не хочу, чтобы тебе причинили боль».

Нет! Скорее всего, в список жильцов просто не успели внести последние изменения – Оливия и Морган уехали, едва успев вселиться. Телефон Оливии не отвечает, потому что она за границей. А номер Майкла Хатчинса не обслуживается, потому что он его неожиданно сменил. Квартира Спенсер существует! На следующей неделе она переедет в чудесную квартирку на Перри-стрит, в лучшем квартале Виллидж, и счастливо заживет рядом со своей настоящей биологической матерью! И не надо думать, что это все слишком расчудесно, чтобы быть правдой.

Или… надо?

Спенсер была как в лихорадке. «Оставь в покое свою давно потерянную мамочку и займись расследованием того, что случилось… или поплатишься», – пригрозила ей «Э». А что сделала Спенсер? Уклончиво рассказала остальным, что «Э» прислала ей очередное послание, но даже не подумала искать убийцу Эли. Может быть, это и есть расплата, которой грозила «Э»? Судя по сообщению, «Э» знала, что Спенсер разыскивала свою биологическую мать. Возможно, на «Э» работает целая команда. Женщина, назвавшаяся Оливией. Мужчина, выдававший себя за риелтора, который выдумал несуществующий дом 223 по Перри-стрит, даже не удосужившись взглянуть на карту для достоверности. «Э» знала, что Спенсер так исступленно мечтала о любящей семье, что ради этого была готова рискнуть всем – даже будущим обучением в университете.

Она отошла от стойки, порылась в сумке в поисках смартфона. Через несколько секунд Спенсер уже запрашивала счет, который нашла в компьютере своего отца. Грудь сдавило так, что она не могла вздохнуть. «Пожалуйста, – беспомощно шептала Спенсер. – Ну, пожалуйста! Только не это».

На экране появилось сообщение.

В нем было имя Спенсер, адрес и номер счета. Баланс был выведен красным цветом в самом низу. Когда Спенсер увидела его, у нее скрутило живот. Ее поле зрения сузилось настолько, что она перестала видеть что бы то ни было, кроме цифры на экране. Множество нулей превратилось в один.

Ее счет был опустошен дочиста.

25. И победителем становится…

В субботу вечером Ханна сидела перед своим туалетным столиком, нанося последние штрихи бронзера на скулы. Черное кружевное платье-футляр на подкладке от «Рейчел Рой», купленное специально для открытия «Рэдли», сидело на ней идеально, обтягивая, но не чересчур, ее бедра и талию. На этой неделе Ханна была слишком занята битвой за Майка, чтобы налегать на свои любимые крекеры с сыром. Жаль, что диетическое средство «Майк Монтгомери» не разливается в бутылки!

Раздался стук в дверь, Ханна вздрогнула от неожиданности. В спальню заглянул отец, одетый в джинсы и черный свитер с треугольным воротом.

– Куда-то идешь? – спросил он.

Ханна сглотнула, глядя на свое накрашенное лицо в зеркале. Вряд ли отец поверит, если она скажет, что хочет провести тихий вечерок дома.

– Сегодня открытие большого отеля за городом, – осторожно сказала она.

– Так вот почему у Кейт тоже закрыта дверь? Вы идете вместе?

Ханна отложила кисточку для макияжа, пряча улыбку. Нет, они не идут вместе, потому что Ханна победила и получила Майка в свое единоличное пользование. Ха!

– Не совсем, – промямлила она, с трудом сдерживая свои чувства.

Мистер Марин присел на край ее кровати. Дот хотел вскочить ему на колени, но отец прогнал его.

– Ханна…

Она умоляюще посмотрела на отца. Неужели он хочет сейчас вспомнить о ее наказании?

– У меня свидание, папа! Будет странно, если я пойду с Кейт. Я все поняла, честное слово, и больше так не буду.

Мистер Марин щелкнул пальцами, Ханна всю жизнь ненавидела эту его привычку.

– Кто этот парень?

– Ну… – Ханна вздохнула. – Это младший брат Арии.

– Арии Монтгомери? – мистер Марин сощурился, размышляя.

Насколько помнила Ханна, ее отец видел Майка единственный раз в жизни, когда возил Ханну с подругами на музыкальный фестиваль на причал Пенна[29] – Арии тогда пришлось взять с собой брата, потому что их родители были в отъезде. Во время концерта Майк исчез. Они все сбились с ног, в панике прочесывая концертный зал, пока не нашли его в снэк-баре. Майк клеился к одной из молоденьких голландских девочек, готовивших торт «муравейник[30]».

– А Кейт тоже идет на свидание? – спросил мистер Марин.

Ханна пожала плечами. Сегодня утром она посоветовала Майку отделаться от Кейт, сказав, что он обещал своим друзьям-лакроссникам поехать кататься на взятом в аренду «Хаммере». Если бы он проговорился, что идет на свидание с Ханной, Кейт непременно настучала бы папе и испортила весь праздник.

Мистер Марин вздохнул и встал с кровати.

– Хорошо. Можешь идти одна.

– Спасибо! – выдохнула Ханна.

Отец потрепал ее по спине.

– Я просто хочу, чтобы Кейт чувствовала себя здесь, как дома. Пойми, ей приходится нелегко в роузвудской школе. Насколько я помню, ты сама не сразу прижилась здесь.

Ханна почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Сто лет назад, когда она училась в пятом и шестом классах, и они с отцом еще были близки, Ханна постоянно жаловалась ему на школу. «Я чувствую себя пустым местом», – признавалась она. Отец неизменно убеждал ее, что все наладится. Ханна ему не верила, но в конце концов так все и вышло. Стоило ей подружиться с Эли, как ее жизнь моментально изменилась к лучшему.

Ханна подозрительно покосилась на отца.

– Знаешь, по-моему, Кейт очень счастлива в школе. Она чудесно подружилась с Наоми и Райли, они в ней души не чают.

Мистер Марин выпрямился.

– Если ты поговоришь с ней, то узнаешь правду. Больше всего на свете она хочет подружиться с тобой, Ханна. Но ты как будто нарочно делаешь все, чтобы оттолкнуть ее.

С этими словами он вышел из комнаты и бесшумно удалился по коридору. Ханна осталась сидеть на кровати, разрываясь между досадой и недоумением. Это Кейт-то хочет с ней дружить? Да она наврала ее отцу с три короба, лишь бы еще сильнее настроить его против Ханны!

Она с силой вдавила кулак в матрас. Можно подумать, у Ханны не было отбоя от желающих с ней дружить! На самом деле, она могла вспомнить только двоих: Эли, которая выбрала Ханну среди множества шестиклассниц, и Мону, которая села рядом с ней на пробах чирлидеров и завела разговор, а потом сразу пригласила к себе домой с ночевкой. Тогда Ханна думала, что эти девочки выбрали ее по определенным причинам: Эли первая разглядела в ней потенциал, который никто до поры до времени не замечал, а Мону привлек ее статус подруги Эли. Теперь-то Ханна знала правду. Мона с самого начала задумала погубить ее. Кто знает, может быть, Эли тоже преследовала какие-то недобрые цели: возможно, она сразу увидела, насколько Ханна не уверена в себе. Может быть, она поняла, что Ханной будет очень просто манипулировать.

Но в глубине души Ханне очень хотелось верить в то, что ее отец говорит правду и Кейт, несмотря ни на что, искренне хочет с ней подружиться. К сожалению, после всего, что ей пришлось пережить, Ханне с трудом верилось в чистоту намерений Кейт.

Выйдя из спальни, она услышала шум воды в ванной на первом этаже. Кейт щедро расходовала горячую воду, распевая песню из последнего сезона «Американского идола». Ханна в нерешительности постояла под дверью ванной. Потом снаружи прогрохотал грузовик, и Ханна, встрепенувшись, повернулась к выходу и вышла из дома.

В отеле «Рэдли» было не протолкнуться от гостей, фотографов и персонала. Ханна и Майк подъехали к входу, остановились и передали машину гостиничному парковщику. Выйдя из машины, Ханна увидела перед собой очаровательные кирпичные дорожки, покрытое льдом озеро и величественную каменную лестницу, ведущую к широким деревянным дверям.

Когда они с Майком вошли в главный зал, челюсть у Ханны отвисла еще ниже. Торжественное открытие было задумано в стиле «Версальский дворец», поэтому лобби отеля было декорировано шелковыми гобеленами, хрустальными люстрами, картинами в тяжелых позолоченных рамах и причудливыми кушетками. Дальнюю стену украшала огромная фреска на мифологический сюжет, а еще дальше виднелся Зеркальный зал, такой же, как в настоящем Версале под Парижем. Справа от Ханны находился тронный зал с высоким королевским креслом, обитым темно-красным бархатом. Гости толпились у бара, группками стояли возле столиков. В глубине зала разместился оркестр, а слева расположилась стойка регистрации и неброский указатель к спа-салонам и туалетам.

– Ух ты! – выдохнула Ханна. Что и говорить, это был отель в ее вкусе.

– Да, совсем неплохо, – сказал Майк, подавляя зевок.

Сегодня он был одет в гладкий черный смокинг. Свои черные волосы он зачесал назад, подчеркнув выступающие скулы. Странно, но при взгляде на него Ханна чувствовала слабость в ногах. Но еще более странной была едва уловимая грусть, не покидавшая ее. Разве так должна чувствовать себя победительница?

Мимо них пробежал официант в белом костюме.

– Я не прочь выпить, – оживленно прощебетала Ханна, пытаясь прогнать приступ меланхолии. Она подошла к бару и встала в очередь за мистером и миссис Кан, которые возбужденным шепотом обсуждали, какие картины они хотели бы приобрести на аукционе. Неожиданно Ханна заметила копну светлых волос на другом конце зала. Это была миссис ДиЛаурентис, погруженная в беседу с седовласым мужчиной в смокинге. Мужчина горячо жестикулировал, поочередно указывая на балкон, колонны с канелюрами, люстры и коридоры, ведущие в спа и к номерам. Миссис ДиЛаурентис вежливо кивала и улыбалась, но ее улыбка была как будто приклеенная. Ханна поежилась, у нее слегка испортилось настроение. Увидеть маму Эли на празднике было все равно что увидеть призрак.

Бармен вежливо кашлянул. Ханна повернулась к нему и заказала экстрасухой мартини. Пока бармен смешивал коктейль, она обернулась и привстала на цыпочки, ища в толпе Майка. Наконец, она увидела его в углу под большим абстрактным полотном, в компании Ноэля, Мейсона и стайки девушек. Ханна сощурила глаза, уставившись на хорошенькую девицу, что-то шептавшую ему на ухо.

Кейт!

Ее сводная сестричка была в темно-синем платье до пола и на высоченных каблуках. Наоми и Райли стояли по обеим сторонам от нее, обе в ультракоротких черных платьицах. Ханна схватила свой мартини и опрометью бросилась через зал, так что водка выплеснулась через край бокала. Добравшись до Майка, она с силой хлопнула его по плечу.

– Привет, – сказал он, глядя на нее честными глазами с выражением я-не-сделал-ничего-плохого. Кейт, Наоми и Райли захихикали.

Ханна вспыхнула до корней волос. Схватив Майка за руку, она повернулась к компании.

– Девочки, вы уже слышали? Мы с Майком идем на выпускной бал вместе!

Наоми и Райли смущенно потупились. Улыбка сползла с лица Кейт.

– На бал?

– Ага, – прощебетала Ханна, поглаживая лоскут флага, привязанный к золотой цепочке ее сумочки от Шанель.

Ноэль Кан хлопнул Майка по спине.

– Молодец!

Майк небрежно пожал плечами, всем своим видом показывая, что он всегда знал, что Ханна его пригласит.

– Мне нужно пропустить стопку «Ягермайстера», – объявил он, и парни гурьбой пошли к бару, пихаясь и толкая друг друга по пути.

Оркестр заиграл вальс, несколько пыльных стариканов, еще не забывших, что это такое, пустились в пляс. Ханна подбоченилась и победоносно уставилась на Кейт.

– Ну? Кто победил?

Кейт пожала плечом.

– Боже мой, Ханна! – Она переливчато рассмеялась. – Ты что, в самом деле пригласила его на бал?

Ханна закатила глаза.

– Бедняжка! Ты не привыкла проигрывать. Но смирись – ты осталась ни с чем.

Кейт энергично покачала головой.

– Ты ничего не понимаешь, Ханна! Мне он никогда не нравился.

Ханна оглушительно фыркнула.

– Да что ты говоришь! Он нравился тебе ничуть не меньше, чем мне!

Кейт опустила голову.

– Неужели? – Она скрестила руки на груди. – Я просто хотела убедиться, что ты будешь волочиться за любым парнем, если тебе покажется, что он мне нравится. Я тебя разыграла, Ханна. И мы все об этом знали.

Наоми гоготнула. Райли наморщила ротик, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Ханна захлопала глазами, сбитая с толку. Это что, серьезно? Она, Ханна, попалась на розыгрыш?

Лицо Кейт смягчилось.

– Ах, не бери в голову! Будем считать, что я отплатила тебе за историю с герпесом, так что теперь мы квиты. Идем с нами? Мы присмотрели в Зеркальном зале нескольких очень славных мальчиков из Бренмонтской школы.

Она хотела взять Ханну под руку, но та вырвалась. Как Кейт смеет вести себя так непринужденно? Как ей вообще хватает совести говорить о какой-то расплате за историю с герпесом? Понятно же, что Ханне просто пришлось рассказать всем, что у Кейт герпес! Если бы она этого не сделала, Кейт растрезвонила бы всем про ее секретную программу «переедание-очищение».

И тут Ханна вдруг вспомнила, какой ошеломленной выглядела Кейт, когда она объявила всем о ее герпесе. Она смотрела на Ханну так беспомощно, словно была искренне потрясена предательством. Неужели Кейт действительно не собиралась никому выдавать тайну Ханны? И неужели сказанное сегодня отцом могло быть правдой – может быть, Кейт действительно хочет подружиться с Ханной?

Но… нет. Нет!

Ханна в бешенстве посмотрела на Кейт.

– Ты хотела получить Майка, а он достался мне!

Получилось гораздо громче, чем ей хотелось. Несколько человек остановились и посмотрели в ее сторону. Какой-то здоровяк в смокинге, по виду вышибала, настороженно уставился на Ханну.

Кейт переступила с ноги на ногу.

– Неужели тебе нравится быть такой?

Ханна затрясла головой.

– Я победила! – закричала она. – Ты проиграла!

Кейт посмотрела через ее плечо и выражение ее лица изменилось. Ханна обернулась. За ее спиной стоял Майк с двумя бокалами мартини в руках – один для себя, а второй, дозаправочный, для нее. Его глаза казались невероятно синими. Судя по взгляду, которым он смотрел на Ханну, он прекрасно понял, что здесь произошло. Прежде чем Ханна успела произнести хоть слово, Майк спокойно поставил бокал для Ханны рядом с ее недопитым мартини, повернулся и ушел, не сказав ни слова. Он держал спину неестественно прямо, а через несколько секунд уже растворился в толпе.

– Майк! – крикнула Ханна и, подобрав юбки, бросилась за ним.

Майк подумал, что она только делала вид, будто он ей нравится… но, возможно, это было совсем не так! Возможно, он был самым лучшим из всех парней, с которыми она встречалась до этого. Это объясняло, почему при виде Майка в животе у Ханны начинали порхать бабочки, почему она глупо улыбалась, получая от него сообщения, почему ее сердце так бешено колотилось в тот вечер, когда Майк едва не поцеловал ее на крыльце. Это объясняло даже то, почему сегодня вечером Ханна испытывала грусть – она не хотела, чтобы игра с Майком подошла к концу.

Ханна остановилась в дальнем конце зала, лихорадочно обводя глазами толпу.

Майка нигде не было.

26. Кто-то что-то скрывает

Эмили стояла на широком каменном крыльце перед входом в «Рэдли», глядя на вереницу лимузинов и машин, въезжавших на круглую подъездную дорожку. Воздух благоухал симфонией дорогих духов, фотограф порхал вокруг завсегдатаев мероприятий, щелкая камерой. Каждый раз при виде фотовспышки Эмили вспоминала загадочные фотографии «Э». Эли, Наоми и Дженна на заднем дворе Эли. Даррен Вилден, выходящий из исповедальни. А потом был Джейсон ДиЛаурентис, ругавшийся с Дженной Кавано в ее гостиной. «Как ты думаешь, из-за чего ОН так взбесился?»

Что все это значило? Что «Э» хотела ей сказать?

Эмили вынула из сумки телефон и снова посмотрела на время. Было уже четверть девятого, они с Арией должны были встретиться пятнадцать минут назад. Примерно через час после их неприятного телефонного разговора Ария сама перезвонила Эмили и спросила, не смогут ли они вдвоем пойти на открытие «Рэдли». Эмили решила, что таким способом Ария хочет извиниться за то, что накричала на нее по телефону, поэтому нехотя согласилась, хотя после разрыва с Айзеком у нее не было никакого настроения идти туда. Они позвонили Спенсер и предложили ей пойти с ними, но Спенсер сказала, что собирается весь вечер сидеть в амбаре своей сестры и делать уроки.

Люди потоком входили в двери «Рэдли», предъявляя свои приглашения девушке с телефонной гарнитурой на голове и со списком в руках. Эмили позвонила Арии, но та не ответила. Эмили вздохнула. Возможно, Ария вошла внутрь без нее?

Внутри было тепло и пахло мятными пастилками. Эмили сбросила пальто, отдала его девушке в гардеробной и расправила руками свое темно-красное платье без бретелек. Когда Айзек пригласил ее на открытие, Эмили немедленно ринулась в магазин, примерила это платье и сразу представила, как Айзек грохнется в обморок, увидев ее в нем. Впервые в жизни она купила вещь, даже не взглянув на ценник. И все ради чего? Вчера в два часа ночи Эмили встала с кровати и проверила экран своего мобильного в надежде, что Айзек прислал ей сообщение с извинением. Но он не написал ни слова.

Эмили вытянула шею, высматривая Айзека в зале. Он должен был быть где-то здесь – как и мистер и миссис Колберт.

У Эмили зазудело все тело. Наверное, ей вообще не стоило сюда входить. Одно дело прийти с Арией – какое-никакое, а прикрытие – но что ей делать здесь одной? Она повернулась к выходу, но тут из дверей хлынула целая толпа народу, намертво загородив проход. Эмили стала ждать, когда толпа поредеет, молясь, чтобы ее не заметил никто из семейства Колбертов. Ее бросало в дрожь при одной мысли о том, что они посмотрят на нее с ненавистью.

На стене рядом с ней висела большая бронзовая табличка с историей «Рэдли». «В 1897 г. Дж. С. Рэдли основал лечебно-оздоровительный приют для детей, который в скором времени был преобразован в центр призрения трудных детей. Эта мемориальная доска установлена в память о детях, которые получили помощь в этом уникальном центре, а также в честь докторов и персонала, посвятивших годы жизни этому благородному делу».

Ниже стояли имена директоров и воспитателей этого заведения. Эмили скользнула взглядом по списку, но ни одно имя ни о чем ей не говорило.

– Я слышала, что среди воспитанников этого места были настоящие психи.

Эмили обернулась и ахнула.

Перед ней стояла Майя, одетая в многоуровневое платье цвета лесного ореха. Ее волосы были зачесаны назад, на веках сверкали золотистые тени. Чуть насмешливая улыбка, игравшая на губах Майи, неприятно напомнила Эмили об Эли, которая смотрела на нее с тем же выражением, когда хотела унизить.

– П-привет, – пролепетала Эмили.

Она вспомнила, как вчера вечером, когда Эмили подъехала к тупику, Майя вдруг появилась в окне своей спальни, словно ожидала ее появления. Было ли это простым совпадением? На следующий день Эмили видела, как Майя и Дженна о чем-то шептались в школе. Впрочем, они жили по соседству, почему бы им не подружиться?

– Видишь этот балкон? – Майя показала на бельэтаж у них над головами. Люди стояли у красивых кованых перил и смотрели на толпу, стоящую внизу. – Я слышала, что некоторые дети кончали с собой, бросаясь оттуда. Они падали прямо на то место, где сейчас бар. А еще я слышала, что один псих убил медсестру.

Майя дотронулась до руки Эмили. Пальцы у нее были жесткие и холодные, как ледышки. Она наклонилась к уху Эмили, обдав ее навязчивым ароматом банановой жвачки.

– Так где же твой парень? – пропела Майя. – Неужели вы поссорились?

Эмили вырвала руку, ее сердце тяжело колотилось в ребра. Неужели Майе что-то известно… или она просто угадала?

– Мне нужно идти, – пробормотала Эмили.

Она снова посмотрела в сторону выхода, но толпа все еще не рассосалась. Тогда Эмили развернулась и пошла в зал. Впереди оказалась лестница, и Эмили, подобрав юбки, побежала по ней, даже не задумываясь, куда она ведет.

Добравшись до верхнего этажа, она увидела длинный темный коридор с рядами дверей по обе стороны. Эмили по очереди подергала некоторые из них, надеясь, что за ними находятся ванные комнаты, но холодные гладкие ручки не поворачивались. Только самая последняя дверь неожиданно распахнулась. Эмили вошла внутрь, заранее предвкушая несколько минут покоя и тишины.

Она сморщила нос. В комнате пахло пылью и плесенью. Прямо перед Эмили вырисовывались неясные очертания чего-то похожего на стол и диван. Эмили пошарила по стене в поисках выключателя и зажгла верхний свет. Стол был завален книгами и документами. На потертом кожаном диванчике тоже высились горы книг. Вдоль задней стены стояли стеллажи, забитые папками для бумаг. Отдельные листочки валялись на полу вместе с опрокинутым стаканчиком для ручек. Похоже, в эту комнату сволокли весь ненужный бумажный хлам. Кажется, за ужином мистер Колберт упоминал о том, что отель не успели полностью доделать к открытию. Наверное, этот кабинет остался здесь с тех времен, когда тут была школа… или, как сказала Майя, лечебница для психов.

Скрипнули половицы. Эмили обернулась к двери. Никого. Тень скользнула по стене. Эмили посмотрела на потрескавшийся потолок. Жирный паук сидел в центре большой раскидистой паутины. В шелковых сетях чернела какая-то точка, наверное, муха.

Здесь было страшно. Эмили повернулась и пошла к дверям, осторожно маневрируя среди книжных гор и бумажного хлама, устилавшего пол. Неожиданно под ноги ей попалась большая толстая книга. Она была открыта и заполнена колонками имен, выведенных синими чернилами. Судя по всему, это был журнал регистрации. Каждая страница была разграфлена на колонки: Имя – Дата – Прибытие – Убытие. Среди имен было имя…

Эмили опустилась на колени, думая – надеясь – что ей показалось. Буквы расплылись у нее перед глазами.

– Боже мой, – прошептала она.

В списке имен значилось имя Джейсон ДиЛаурентис.

Его имя появлялось на странице три раза: 6 марта, 13 марта и 20 марта. Три раза, с промежутками по семь дней. Эмили перелистнула страницу. Там тоже было имя Джейсона: 27 марта, 3 апреля, 10 апреля. Он регистрировался утром и уходил вечером. Эмили стала лихорадочно листать страницы. Имя Джейсона всплывало несколько раз. Он зарегистрировался здесь 24 апреля, в день рождения Эмили. Восемь лет назад. Эмили быстро посчитала – ей тогда было 9 лет. Это было в субботу. В тот год родители повели Эмили и ее подруг команде по плаванию на праздничный ужин в «Весь этот джаз», ее любимый ресторан в «Кинг Джеймсе». Она училась в третьем классе. Эли в тот год только переехала в Роузвуд из Коннектикута и пошла в начальную школу.

Эмили схватила с пола еще один гроссбух. Здесь имя Джейсона значилось летом, между третьим и четвертым классом Эмили, зимой ее четвертого класса, осенью пятого и летом между пятым и шестым. Оказывается, он проводил здесь все выходные после начала учебного года, когда Эмили, Эли другие девочки пошли в шестой класс. Через несколько дней после этого в школе торжественно объявили начало игры «Капсула времени». Эмили пролистнула несколько страниц, нашла выходные, когда она и ее будущие подруги пробрались на задний двор Эли, чтобы украсть флажок. В этот день имени Джейсона в списке не было.

Она снова начала листать книгу, нашла выходные, когда Эли неожиданно подошла к ним на школьном благотворительном мероприятии и произвела в свои новые лучшие подруги. Джейсона опять не было. Эмили долистала книгу до конца, но имя Джейсона больше не встречалось. Значит, в последний раз он был здесь в выходные после начала школьного года.

Эмили опустила книгу на колени, голова у нее шла кругом. Как имя Джейсона могло отказаться в этой книге, в этом темном пыльном кабинете? Она вспомнила, как много лет назад Эли сказала: «Давно нужно отправить его в психушку, там ему самое место». Неужели она говорила это всерьез? Значит, Джейсон был приходящим пациентом психиатрической клиники? Возможно, именно это имела в виду Дженна, когда говорила, что у Эли были проблемы с братом – может быть, Эли рассказала ей о душевной болезни Джейсона, причем настолько серьезной, что ему приходилось лечиться в специализированной клинике. Возможно, вот из-за чего вчера вечером ругались Джемма и Джейсон – он хотел убедиться, что она будет держать язык за зубами!

Потом Эмили вспомнила, как перекосилось от бешенства лицо Джейсона, когда ему показалось, будто она стукнула его машину. Тогда он готов был наброситься на нее, его просто трясло от ярости. На что он способен? Что он скрывает?

В коридоре раздались шаги. Эмили приросла к месту. Она услышала чье-то дыхание. Темный силуэт вырос в дверном проеме. Эмили задрожала.

– П-привет? – заикаясь, пролепетала она.

Айзек вышел на свет. Он был одет в белую форму официанта и черные туфли – очевидно, как только мистер Колберт узнал, что свидание отменилось, он тут же приставил сына к делу. Эмили попятилась, ее сердце пустилось в галоп.

– Мне показалось, что ты поднялась сюда, – сказал Айзек.

Эмили снова посмотрела на книги регистрации – она была настолько потрясена, что не сразу смогла переключиться с Джейсона на Айзека. Потом она опустила голову, не в силах встретиться взглядом с Айзеком. Все, что они наговорили друг другу прошлым вечером, вновь ожило и зазвучало в ее ушах.

– Прости, но тебе нельзя здесь находиться, – сказал Айзек. – Мой отец сказал, что этот этаж только для персонала.

– Я уже ухожу, – пролепетала Эмили и пошла к двери.

– Подожди! – Айзек присел на подлокотник пыльного кожаного дивана. Медленно потянулись секунды. Наконец он вздохнул. – Ты вчера рассказала мне про фотографию… ту, на которой у тебя отрезано лицо. Так вот, я нашел ее. В ящике для всякого хлама на кухне. И я… я показал ее матери и попросил объяснений. Она психанула и сказала все, что думает.

Эмили разинула рот – она просто не верила своим ушам. Айзек спрыгнул с подлокотника, опустился на колени перед Эмили.

– Мне так жаль, – прошептал он. – Я такой придурок, и теперь, наверное, потерял тебя. Ты сможешь когда-нибудь меня простить?

Эмили крепко прикусила изнутри щеку. Она знала, что должна быть счастлива – или по крайней мере удовлетворена – но почему-то почувствовала себя еще хуже. Как просто было бы сказать Айзеку, что все чудесно! Что у них все прекрасно и замечательно. Но то, как он повел себя вчера, оставило глубокую рану. Он ни на секунду не поверил ей. Он сразу сделал выводы и решил, что она лжет.

Эмили отстранилась от Айзека, наклонилась и подняла с пола книгу учета. Обложка была густо покрыта пылью и копотью.

– Возможно, когда-нибудь я тебя прощу, – тихо сказала Эмили. – Но не сегодня.

– Ч-что? – воскликнул Айзек.

Глотая слезы, Эмили сунула книгу под мышку. Она страдала от того, что причиняла боль Айзеку, но в глубине души знала, что поступает правильно.

– Мне нужно идти, – сказала она.

Эмили вихрем промчалась вниз по лестнице. На лестничной площадке она услышала знакомый смех. Эмили с шумом втянула в себя воздух, нервно огляделась по сторонам. Толпа рассыпалась, смех пропал. Единственный человек, которого Эмили узнала среди гостей, была Майя. Она стояла у стены, держа в руках бокал мартини, и смотрела в упор на Эмили. Легкая улыбка играла на ее пухлых блестящих губах.

27. Разгадка дежавю

Ханна поскользнулась на мраморном полу и резко остановилась. Это был не отель, а настоящий лабиринт! Ханна заблудилась, каким-то образом умудрилась вернуться обратно и опять очутилась перед огромным гобеленом с Наполеоном. Она посмотрела по сторонам в поисках Майка. В такой толпе просто невозможно было никого отыскать!

Она проходила мимо тронного зала, когда услышала знакомый голос. Заглянув внутрь, Ханна увидела Ноэля Кана, который сидел на огромном бархатном троне и ржал, как полоумный. На голове у него красовалась корона – перевернутое ведерко из-под шампанского.

Ханна застонала. Просто уму непостижимо, какие номера Ноэль мог безнаказанно откалывать на городских праздниках – еще бы, ведь его родители были главными городскими спонсорами!

Ханна подошла к нему и похлопала по руке. Ноэль обернулся и просиял.

– Ханна!

От него разило так, будто он выхлестал ящик текилы.

– Где Майк?

Ноэль забросил ноги на ручку кресла. Его штанины слегка задрались, обнажив носки в сине-красные ромбики.

– Понятия не имею. Но я должен тебя поцеловать.

Хм?

– С какой стати?

– С такой, – заплетающимся языком ответил Ноэль. – Ты помогла мне выиграть пять сотен баксов.

Ханна отступила на шаг.

– Что?

Ноэль поднес к губам свой коктейль, судя по красноватому цвету, это было нечто вроде «Ред Булла» с водкой. Выпивка полилась у него по подбородку, закапала на бархатное кресло. Стайка девушек из квакерской школы, сидевших на кушетке, обитой узорной шелковой тканью, восторженно захихикала, пихая друг друга локтями. Как, ради всего святого, им мог нравится Ноэль? Будь это настоящий Версаль, Ноэль был бы не Людовиком XIV! Все, что ему светило – это французский вариант деревенского дурачка.

– Вся наша команда держала пари, кого Майк сможет уломать взять его на выпускной – тебя или эту красотку, твою сводную сестричку, – объяснил Ноэль. – Как только вы обе начали вешаться на него, мы сделали ставки. Это была крутая игра! Я решил отдать Майку половину своего выигрыша, потому что он классно играл!

Ханна провела рукой по лоскутку флага, привязанного к цепочке ее сумочки от «Шанель». Она почувствовала, как кровь отливает от ее лица.

Ноэль кивнул головой в сторону двери.

– Если не веришь, спроси Майка.

Ханна обернулась. Майк стоял у одной из псевдогреческих колонн и улыбался девчонке из школы Тэйт. Ханна с рычанием ринулась к нему сквозь толпу. Увидев ее, Майк сконфуженно улыбнулся.

– Твои приятели делали на нас ставки? – взвизгнула Ханна. Девчонка из Тейт мгновенно испарилась.

Майк отпил глоток вина, пожал плечами.

– И чем это отличается от того, чем занималась женская сборная? Разве что тем, что парни играют на деньги. А вы на что играли? На тампоны?

Ханна прижала ладонь ко лбу. Все шло совершенно не так, как должно! Она думала найти Майка сломленным, оскорбленным, слабым. Жертвой. Но оказалось, что он прекрасно знал об их состязании с Кейт. Все это время он… вел свою игру!

Ханна устало вздохнула.

– Значит, наш поход на выпускной бал отменяется?

У Майка вытянулось лицо.

– Я не хочу ничего отменять!

Ханна пристально всмотрелась в его лицо.

– Правда?

Майк энергично закивал.

– Значит… тебя не смущает, что это было просто… пари?

Майк застенчиво посмотрел на нее и отвел глаза.

– Нет, если тебя не смущает.

Ханна изо всех сил попыталась скрыть улыбку – и облегчение. Фыркнув, она с силой ткнула его в бок.

– Ладно, но половина выигрыша с тебя.

– А с тебя половина твоего… – Майк осекся и скорчил рожу. – Нет, отменяется. Не нужны мне твои тампоны! Давай лучше спустим наш выигрыш на бутылку шампанского в выпускной, как тебе такая идея? – Он ненадолго задумался, потом улыбнулся до ушей. – И на номер в мотеле!

– В мотеле? – возмущенно подняла брови Ханна. – Да за кого ты меня принимаешь?

– Детка, даю тебе слово – со мной тебе будет абсолютно все равно где, – прошептал Майк таким распутным голосом, какой Ханна до сих пор слышала только в кино. Она со сдавленным стоном прильнула к нему. Майк тоже наклонился к ней, они уткнулись лбами. – Хочешь начистоту? – прошептал Майк ласково и почти с нежностью. – Ты всегда нравилась мне больше.

Внутри у Ханны все перевернулось. Мурашки побежали у нее по спине. Их лица были совсем близко, их разделяла только тоненькая полоска воздуха. Но вот Майк протянул руку и убрал волосы, упавшие на глаза Ханны. Она нервно захихикала. Их губы встретились. Рот у Майка был теплый, со вкусом красного вина. Сладкая дрожь сотрясла тело Ханны от головы до каждого из десяти пальцев на ногах.

– ДА! – заорал Ноэль Кан из зала, едва не кувыркнувшись со своего трона.

Майк и Ханна отпрянули друг от друга. Майк вскинул кулак, рукав смокинга скользнул вниз по его руке. Оказывается, он даже ради такого мероприятия не снял желтый браслет участника роузвудской команды по лакроссу. Ханна кротко вздохнула. Что ж, раз уж она решила встречаться с лакроссником, ей придется привыкнуть ко многим странностям!

Что-то громко щелкнуло, и из динамиков грянула быстрая веселая песня. Ханна посмотрела в зал. Оркестра уже не было, теперь его место занял диджей, одетый в стиле Людовика XIV – длинный кудрявый парик, панталоны и камзол.

– Давай? – предложил Майк, протягивая ей руку.

Ханна с готовностью пошла с ним. На другом конце зала Наоми, Райли и Кейт стояли у стены, не сводя с них глаз. Наоми выглядела недовольной, зато Райли и Кейт слегка улыбались, как будто искренне радовались за Ханну. Поколебавшись, Ханна тоже улыбнулась Кейт. Кто знает, может, она в самом деле хочет дружить? Может быть, Ханне тоже стоит сделать шаг навстречу. Как говорится, кто старое помянет…

Майк стал извиваться вокруг Ханны, чуть не оттоптав ей ноги, она со смехом отпихнула его. Когда песня закончилась, джиджей прильнул к микрофону.

– Я начинаю принимать заявки, – объявил он. – И вот одна из них.

Зал замер в ожидании. Несколько аккордов проплыли над толпой. Очень медленный, вкрадчивый ритм. Майк протестующее взмахнул рукой.

– Какой лузер заказал такую фигню? – возмутился он и побеждал к кабинке диджея, чтобы выяснить это.

Зазвучали первые ноты. Ханна застыла, склонив голову. Голос певца был ей знаком, хотя она не понимала, откуда.

Майк вернулся.

– Это какой-то то чувак по имени Элвис Костелло, – сказал он. – Понятия не имею, кто он такой.

Элвис Костелло….

И тут начался куплет.

Эл-ли-сон, я знаю, этот мир тебя убивает…

У Ханны упала челюсть. Теперь она поняла, почему эта песня сразу показалась ей знакомой: несколько месяцев назад кто-то распевал ее у нее в душе.

Эл-ли-сон, моя цель честна…

В тот день Ханна вышла в коридор и увидела Вилдена, завернутого в ее любимое белое полотенце «Поттери Барн». При виде Ханны он остолбенел. Когда Ханна спросила, почему он выбрал именно эту песню – в те дни только сумасшедший мог распевать такое в Роузвуде – Вилден смутился и покраснел. «Иногда я и сам не замечаю, что пою», – сказал он.

Молния полыхнула в мозгу Ханны. «Иногда я и сам не замечаю, что пою!» – именно это сказала Эли в ее утреннем сне. А еще она сказала: «Если ты его найдешь, я расскажу тебе всю правду… О них обоих».

Значит, Эли пыталась сказать, что Вилден имеет какое-то отношение к ее убийству?

Тогда становится понятным ощущение дежавю, посетившее Ханну, когда Вилден разворачивался на подъездной дорожке. Это было из-за его машины, старой черной машины, на которой он ездил вместо патрульной. Ханна уже видела эту машину раньше, много лет назад. Эта машина стояла перед домом ДиЛаурентисов в тот день, когда Ханна и другие девочки хотели украсть кусок флага.

– Ханна? – спросил Майк, с любопытством глядя на нее. – Все в порядке?

Ханна слабо покачала головой. Утренний сон опять прокручивался у нее в голове. «ЛОВИСЬ, РЫБКА! Ловись, рыбка» – снова и снова повторяла Эли, когда Ханна беспомощно спрашивала ее, о чем она говорит. И это слово тоже имело какое-то отношение к Вилдену… и теперь Ханна поняла, какое. Все дело было в наклейке с рыбкой, валявшейся под сиденьем. Ханна знала, где она видела эту наклейку в последний раз: у ДиЛаурентисов была точно такая же. Это был пропуск на проезд в охраняемый поселок на озере Поконо. Но что это доказывает? Многие люди отдыхают в Поконо, возможно, у семьи Вилдена тоже есть там дом. Но почему тогда Вилден попытался спрятать наклейку? И почему напустил такого тумана, выдавая ее за старую?

Ответ мог быть только один: Вилдену было необходимо держать это в тайне.

Ханна шаткой походкой отошла к ближайшему стулу и плюхнулась на сиденье.

– Что с тобой? – хлопотал Майк.

Она только качала головой, не в силах ответить.

Возможно, Вилден что-то скрывал. Он и раньше вел себя очень странно. Темнил. С кем-то шептался по телефону. Не был там, где обещал быть. С готовностью переложил на девушек вину за исчезновение Йена. Крутился вокруг бывшего дома Эли. Гнал, как последний псих, когда подвозил Ханну домой, чуть не угробил ее. Носил мешковатую толстовку с капюшоном, точно такую, как у типа, который склонился над Ханной в лесу в ночь исчезновения Йена.

Может, он и был тем типом.

«Что, если я сообщу тебе нечто такое, о чем ты даже не догадываешься? – сказал Йен Спенсер во время разговора на ее веранде. – Об одном очень важном факте. Думаю, копам тоже о нем известно, но они предпочитают не принимать его в расчет. Пытаются сфабриковать против меня дело». А потом его загадочные слова в мессенджере: «Они узнали, что мне все известно. Поэтому мне пришлось бежать».

Переполненный зал закружился перед глазами Ханны. Здесь на каждом входе стояла охрана и дежурило несколько полицейских, но Вилдена среди них не было. Внезапно Ханна увидела отражение, мелькнувшее в огромном зеркале. Знакомое лицо с голубыми глазами и светлыми волосами. Ханна оцепенела. Это была Эли из ее сна. Но когда она присмотрелась, лицо изменилось. В зеркале отражалась Кирстен Каллен.

Майк ни на шаг не отходил от Ханны, в его широко открытых глазах стоял испуг.

– Я должна немедленно разыскать твою сестру, – прошептала Ханна, дотрагиваясь до его руки. – Но я вернусь. Даю слово.

С этими словами она бросилась бежать через зал. Да, кто-то что-то скрывал. Но на этот раз они не могли обратиться за помощью в полицию.

28. Все страшнее и страшнее

Когда Ария наконец дождалась своей очереди в бесконечной веренице машин, подъезжающих к входу в «Рэдли», она опаздывала уже на целый час. Бросив ключи парковщику, она обшарила взглядом толпу вышибал, завсегдатаев вечеринок и фотографов, разыскивая Эмили, но той нигде не было.

После того, как Джейсон застал Арию в своей квартире и выставил вон, она совершенно потеряла голову. Промучившись целый день, Ария поехала на кладбище Сент-Безил и поднялась на холм к могиле Эли. Когда она была здесь в последний раз, гроб еще не был опущен в землю – мистер и миссис ДиЛаурентис тогда все время откладывали похороны, не в силах поверить, что их дочь действительно мертва. И хотя анализ ДНК, который должен был подтвердить, что тело, найденное на заднем дворе дома ДиЛаурентисов, действительно принадлежало Эли, до сих пор не был готов, ДиЛаурентисы, по всей видимости, смирились с неизбежностью. Ария слышала, что в прошлом месяце они тихо, без церемонии, предали тело дочери земле.

«Элисон Лорен ДиЛаурентис», – было выбито на плите. Вокруг могилы была высажена свежая трава, уже задубевшая от холода. Ария долго смотрела на мраморную плиту, горько жалея о том, что Эли не может заговорить. Ей хотелось рассказать Эли о ежегоднике, который она нашла в квартире Джейсона. Хотелось спросить о надписи, оставленной Вилденом на фотографии Йена. «Что такое ужасное мог сделать Йен? И что случилось с тобой, Эли? Чего мы не знаем?»

Девушка в плотно облегающем черном платье остановила Арию у входа.

– У вас есть приглашение? – снисходительно прогнусавила она.

Ария протянула ей приглашение, присланное Эллой, и девушка кивнула. Плотнее запахнувшись в пальто, Ария поднялась по ступенькам и вошла в отель. Компания учеников роузвудской частной школы, включая Ноэля Кана, Мейсона Байерса, Шона Эккарда и Наоми Зиглер, толкалась на танцплощадке, танцуя под ремиксы Сила[31].

Ария взяла бокал шампанского, осушила его в несколько быстрых глотков и стала пробираться сквозь толпу, разыскивая Эмили. Она должна была как можно скорее рассказать ей про ежегодник.

Кто-то похлопал ее по плечу, заставив обернуться.

– Ты все-таки пришла! – воскликнула Элла, крепко прижимая к себе Арию.

– П-привет, – выдавила улыбку Ария. Сегодня на ее матери было черное шелковое платье-футляр и кружевная бирюзовая шаль на плечах. Рядом с ней стоял Ксавьер. Из-под его костюма в тонкую полоску выглядывала голубая рубашка, в руке он держал бокал шампанского.

– Приятно снова видеть тебя, Ария, – Ксавьер взглянул ей в глаза, потом скользнул взглядом по груди и остановился на бедрах. Внутри у Арии все съежилось. – Как тебе живется у отца?

– Спасибо, замечательно, – сухо ответила Ария. Она выразительно посмотрела на мать, желая поговорить с ней наедине, но Элла смотрела на нее стеклянными глазами. Ария предположила, что ее мать пропустила пару-тройку бокалов перед выездом. Она частенько делала так перед показом.

Потом подошедший отец Ноэля Кана дотронулся до плеча Эллы, и мать отошла поговорить с ним. Ксавьер тут же очутился возле Арии и положил руку ей на бедро.

– Я соскучился, – сказал он, обдавая ее горячим дыханием с запахом виски. – А ты скучала по мне?

– Мне пора, – громко сказала Ария, чувствуя, что заливается краской. Она отпрянула от Ксавьера и бросилась в толпу, прошмыгнув мимо дамы в пушистом норковом палантине.

– Ария? – догнал ее оклик матери. В голосе Эллы слышалась обида и разочарование, но Ария продолжала идти.

Наконец она остановилась перед большим витражным окном, на котором был изображен широколицый менестрель с осоловелым взглядом и лютней в руках. Почувствовав, что кто-то снова взял ее за руку, Ария вся сжалась, испугавшись, что Ксавьер ее все-таки догнал. Но это была всего лишь Эмили. Несколько прядок пушистых золотисто-рыжих волос выбились из ее прически «французская ракушка», щеки пылали.

– Я тебя обыскалась! – воскликнула она.

– Я только что приехала, – объяснила Ария. – Собрала все пробки по дороге.

Эмили вытащила из-под мышки какую-то здоровенную книгу в пыльной зеленой обложке. Страницы в книге были с золоченным обрезом, и это напомнило Арии энциклопедию.

– Вот, взгляни! – Эмили открыла книгу и указала в написанное от руки имя.

Джейсон ДиЛаурентис.

Рядом стояла дата семилетней давности.

– Я нашла это наверху, – объяснила Эмили. – Видимо, эта книга записи постояльцев, оставшаяся с тех пор, как здесь была лечебница для душевнобольных.

Ария недоверчиво поморгала. Потом подняла голову и огляделась. Красивый седовласый мужчина, наверное, владелец отеля, неторопливо проходил по залу, явно довольный плодами своих усилий. На экранах, установленных по всему залу, гостям демонстрировали многомиллионный тренажерный зал, расположенный на втором этаже, и невообразимый спа-центр, являющийся настоящим произведением искусства. Она слышала, что раньше в этом здании находилась лечебница для душевнобольных детей, но сейчас в это было просто невозможно поверить.

– Вот, смотри, – Эмили перелистывала страницу за страницей. – Имя Джейсона тут, тут и вот здесь. Похоже, это продолжалось несколько лет, прекратилось как раз перед тем, как мы залезли к Эли за флагом. – Эмили опустила книгу и с жалостью посмотрела на Арию. – Я знаю, Джейсон тебе нравится. Но это очень странно. Как ты думаешь, он мог быть… пациентом?

Ария провела рукой по волосам. «Это типа такая шутка?» – спросил Джейсон, когда Ария показала ему приглашение в «Рэдли». У нее оборвалось сердце. Вероятно, Джейсон когда-то лечился здесь. Наверное, он подумал, что Ария хотела поиздеваться над ним, пригласив сюда! Охваченный параноидальным страхом, он подумал, что Арии известно о нем гораздо больше, чем она показывает.

– Боже мой, – прохрипела Ария. – Несколько дней назад «Э» прислала мне сообщение. Там говорилось, что Джейсон скрывает от меня нечто такое, что я вряд ли захочу узнать. А я… короче, я не придала этому значения. – Она опустила глаза. – Я подумала, что «Э» просто морочит мне голову. Но… но… на этой неделе я несколько раз встречалась с Джейсоном. Во время одного нашего свидания я пригласила его на эту вечеринку, а он вдруг повел себя очень странно. Кроме того, он рассказал мне, что в школе ходил к психологу. Возможно, это было в дополнение к докторам, которых он посещал… здесь… – Она снова уткнулась в книгу. Имя Джейсона было выведено безукоризненно аккуратным почерком, буковка к буковке.

– А еще я хотела тебе рассказать, что вчера поздно вечером «Э» прислала мне сообщение и велела ехать к бывшему дому Эли. Я приехала и увидела Джейсона в доме Дженны. Он орал на нее.

Ария обессилено опустилась в бархатное кресло под витражным окном, от страха у нее подкосились ноги.

– О чем они говорили?

– Не знаю, – покачала головой Эмили. – Но они оба выглядели расстроенными чем-то. Может быть, он действительно сделал Эли что-то ужасное, и поэтому родители отправили его сюда?

Ария уставилась в сияющий мраморный пол. Она видела в нем расплывчатое отражение своего платья переливчатого ярко-синего цвета. Всю неделю она злилась на Эмили, вбив себе в голову, что та не хочет без предубеждения посмотреть на ее отношения с Джейсоном. И вот теперь оказывалось, что сама Ария тоже была далека от объективности.

Эмили вздохнула.

– Наверное, мы должны рассказать об этом Вилдену.

– Мы не можем пойти к Вилдену! – раздался голос у них за спиной.

Ария и Эмили обернулись. Перед ними стояла Ханна с помертвевшим бледным лицом.

– Вилден – последний, к кому мы можем обратиться.

Эмили привалилась к окну.

– Почему?

Ханна буквально осела на банкетку.

– Помните, как мы встретились на заднем дворе у Эли, когда хотели украсть ее флаг? Так вот, когда она ушла в дом, я увидела машину перед их крыльцом. Мне показалось, что тот, кто в ней сидел, следил за домом. А недавно во время пробежки я столкнулась с Вилденом. Знаете, что он делал? Опять стоял перед домом Эли, хотя все копы уже давно оттуда свалили. Он предложил подвезти меня, но у него была не патрульная машина, а другая. Та самая, которую я несколько лет назад видела перед домом Эли. Что, если Вилден ее преследовал?

Эмили недоверчиво посмотрела на Ханну.

– А ты уверена, что это была та самая машина?

– Да, – кивнула Ханна. – Потому что это старая винтажная развалюха шестидесятых годов. Но до сегодняшнего вечера мне это и в голову не приходило! Но это еще не все. Когда я села в машину Вилдена, то увидела у него наклейку с изображением рыбки. На ней было написано «дневной пропуск». Знаете, где я в последний раз видела такой пропуск? На внедорожнике отца Эли, когда мы вместе с ними ездили в Поконо. Помните?

Ария потерла подбородок, силясь припомнить. Эли часто приглашала Арию и других девочек провести выходные вместе с ее семьей в Поконо. Однажды Ария помогала семейству ДиЛаурентис грузить вещи в машину. Уложив чемоданы в багажник, миссис ДиЛаурентис присела перед бампером и наклеила новый сезонный пропуск в Поконо прямо поверх такого же прошлогоднего.

Ария медленно кивнула.

– Но что в этом такого?

Ханна лихорадочно затрясла головой. Диджей включил стробоскоп, свет и тени замелькали по ее лицу. Казалось, будто она то исчезает, то появляется вновь.

– Что, если Вилден уже давно получил этот пропуск? Что, если он использовал его для того, чтобы ездить в Поконо и шпионить за Эли? Что, если… что, если он был одержим Эли, причем еще сильнее, чем Йен? Помните, как быстро он арестовал Йена на основании показаний Спенсер – прямо скажем, не слишком убедительных. Но что, если Вилдену есть что скрывать? Что, если это… сделал он?

Ария замахала на Ханну руками.

– Но Вилден мог взять пропуск у Джейсона! Вам известно, что Джейсон и Вилден были друзьями?

Уголки губ Ханны поползли вниз. Эмили прижала руку к своему плечу.

– Знаю, что это прозвучит странно, – сказала Ария. – Но сегодня я получила от Джейсона письмо, в котором он предложил мне встретиться в Ярмуте, в доме его родителей. Я приехала туда, но его не оказалось дома. Короче, потом выяснилось, что Джейсон ничего мне не писал… это сделал кто-то другой. Возможно, «Э». Но пока я ждала Джейсона в его пустой квартире, мне попался на глаза старый ежегодник нашей школы года его выпуска. Там была фотография Йена. Вилден прямо на ней написал записку Джейсону: «Просто не могу поверить в то, что сделал этот урод. Мое предложение все еще в силе».

Эмили закрыла ладонью рот, ее карие глаза грозили вот-вот выскочить из орбит.

Ханна вскочила на цыпочки, положив обе ладони себе на макушку.

– Ты совершенно права! Они дружили! Помните ту черную машину, о которой я говорила? Ну, ту развалюху, на которой ездит Вилден? Короче, я видела ее еще раз. Помните тот день, когда объявили начало игры? Мы стояли во дворе, а Йен сказал, что убьет Эли, чтобы завладеть ее лоскутком флага? Джейсон тогда подбежал к ним, и они с Йеном подрались. А после этого Джейсон….

– Побежал к черной машине, – ахнула Ария, отчетливо вспомнив тот день.

– И сказал: «Погнали», – очень тихо сказала Эмили. Она вытащила свой мобильный телефон и пролистала фотографии. – Тогда это тоже в тему! – Она показала им фотографию, которую они все уже сто раз видели – ту, на которой Вилден выходил из исповедальни с виноватым выражением лица. «Наверное, нам всем есть за что просить прощения, не правда ли?»

– Никак не могу поверить в то, что «Э» присылает нам информацию, которая…что-то значит, – пробормотала Ария.

– Вот-вот, это на нее совсем не похоже, – поддакнула Ханна.

– А вдруг «Э» совсем не злая? – прошептала Эмили. – Может, она хочет помочь?

– Ага, как же! – фыркнула Ханна. – Или мы помогаем «Э», или… она испортит нам жизнь.

Диджей выключил стробоскоп и поставил еще одну танцевальную композицию. Гости шаткой походкой потянулись на танцпол. Родители чокались бокалами, поднимая тост за еще один отель, в котором можно будет зависнуть на выходных. Ария даже увидела в зале мистера и миссис ДиЛаурентис, которые как ни в чем не бывало оживленно болтали с Байерсами.

Она посмотрела на книгу в руках Эмили. Значит, родители ДиЛаурентис могли годами отправлять Джейсона к мозгоправам и держать это в секрете. Возможно, они скрывали и другие сведения о Джейсоне? Сегодня Джейсон так взбеленился… Может быть, он относится к людям, которые до поры до времени умело скрывают свой гнев и кажутся добрыми и милым, пока… пока не случится срыв? Возможно, Вилден тоже такой?

– Что, если Джейсон узнал, что Эли и Йен встречаются? – вслух предположила Ария. – В тот день, когда Джейсон подбежал к Эли и Йену на школьном дворе, он так горячо защищал ее, как будто что-то знал. Может быть, Вилден имел в виду именно это, когда написал: «Просто не могу поверить в то, что сделал этот урод»? Наверное, любой старший брат захочет убить парня, который спутается с его сестрой.

Ханна скрестила ноги и наморщила лоб, погрузившись в размышления.

– В чате Йен писал, что какие-то «они» хотят его погубить. Что, если «они» – это Джейсон и Вилден?

– Но Йен дал понять, что пуститься в бега его заставили именно те люди, которые стоят за всей историей с Эли, – сказала Эмили. – Значит…

– Джейсон и Вилден имеют какое-то отношение к убийству Эли! – прошептала Ханна. – Возможно, это был несчастный случай. Может быть, произошло что-то ужасное, чего они не планировали и не могли предвидеть?

Ария почувствовала подступающую тошноту. Могло ли это быть правдой? Она посмотрела на подруг.

– Единственный человек, который знает правду, это Йен. Может, попробуем поговорить с ним в мессенджере? Как вы думаете, он нам ответит?

Они неуверенно переглянулись, не зная, что делать. На танцевальной площадке грохотали басы. По залу плыли ароматы жареных на гриле креветок и филе-миньон, заставлявшие содрогаться вегетарианский желудок Арии. Она тяжело дышала, ее нервы были на пределе. Неожиданно взгляд Арии зацепился за синий лоскут флага, который Ханна прицепила к цепочке своей сумочки. Она ткнула пальцем в черную кляксу, вспомнив, как Ханна рассказывала про нее на вечеринке Мередит.

– Почему ты нарисовала на флаге лягушку анимашку?

Ханна поморгала, словно никак не могла взять в толк, почему Ария сменила тему. Потом она отвязала кусок флага, разгладила ткань и показала подругам рисунок. Здесь был и логотип «Шанель», и девочка-хоккеистка, и инициалы Луи Виттон.

– Я решила украсить его в память об Эли, поэтому повторила все то, что она когда-то нарисовала на своем флажке.

Ария прикусила ноготь большого пальца.

– Ханна, но Эли не рисовала лягушку анимашку на своем флаге.

Ханна в замешательстве уставилась на нее.

– Нет, рисовала! В тот день, когда она рассказала нам про свой кусок флага, я пришла домой и в точности записала все, что она сказала.

Леденящая дрожь пробежала по спине Арии.

– Она не рисовала лягушку анимашку, – повторила она. – Она вообще не рисовала никаких животных.

Глаза Ханны испуганно забегали, кровь отлила от ее лица. Эмили заправила за уши выбившиеся прядки волос и с тревогой посмотрела на Арию.

– Откуда ты знаешь?

У Арии скрутило живот. Сейчас она испытывала такой же невообразимый ужас, как в тот далекий день, когда ей было шесть лет, и она захотела прокатиться на американских горках для больших ребят. Отец пристегнул ее к креслу и опустил тяжелый металлический поручень перед ее грудью, но когда вагонетки вот-вот должны были тронуться с места, Арию охватила дикая паника. Она орала и орала, пока техник парка развлечений не остановил аттракцион и не позволил ей сойти.

Подруги смотрели на нее, ожидая ответа. Арии смертельно не хотелось говорить об этом, но она понимала, что придется выложить всю правду. Она глубоко вздохнула.

– В тот день, когда мы хотели украсть флаг Эли, я пошла домой через лес. И услышала, как кто-то идет мне навстречу. Это был… Джейсон. И он… короче, у него был флаг Эли. Я даже не успела ничего понять, как он вдруг сунул его мне в руки. И ничего не объяснил, просто отдал и все. Я знала, что должна вернуть флаг Эли, но подумала, что Джейсон этого не хочет. И еще я подумала, что у него, наверное, были причины забрать у Эли флаг. Возможно, он решил, что Эли нашла его слишком легко, и это нечестно. Или он волновался из-за Йена, который сказал на школьном дворе, что готов убить Эли ради этого куска флага. Или… или что он отдал мне этот флаг, потому что я ему нравлюсь…

Эмили фыркнула и потрясла гроссбухом из верхней комнаты.

– Или потому, что у него были проблемы с головой!

– Тогда я не знала, что думать, – слабо возразила Ария.

– И поэтому ты решила врать Эли! – осуждающе выпалила Эмили.

Ария застонала. Она так и знала, что Эмили ничего не поймет!

– Эли тоже нам врала! – выкрикнула она. – У всех нас есть свои секреты друг от друга! Что в этом такого страшного?

Эмили пожала плечами и отвернулась.

– Я хотела вернуть его Эли, честное слово, – устало сказала Ария. – Но тут мы с ней вдруг подружились. И чем больше проходило времени, тем труднее мне было это сделать. Я просто не знала, как поступить. – Она снова кивнула на лоскут Ханны. – Знаете, я не видела флаг Эли с того самого дня, как получила его, но клянусь вам, что там нет никакой лягушки!

Ханна вскинула голову.

– Стоп-стоп. Ария, ты хочешь сказать, что этот флаг до сих пор у тебя?

– Все эти годы он лежал в старой обувной коробке, – кивнула Ария. – Когда я перевозила свои вещи к отцу, то случайно увидела эту коробку. Но так и не открыла ее.

Ханна вдруг побелела.

– Сегодня утром мне приснилось то утро, когда мы хотели украсть у Эли ее флаг. Слушай, я должна его увидеть!

Ария начала протестовать, но тут ее телефон вдруг завибрировал в сумке.

– Подождите, – пробормотала она, взглянув на экран. – У меня новое сообщение.

Из крошечного клатча Эмили тоже донеслось жужжание.

– У меня тоже, – прошептала она.

Девушки уставились друг на друга. Айфон Ханны молчал, но она прильнула к «Нокии» Эмили. Ария посмотрела на экран своего телефона и открыла сообщение.

Девочки, вы страдаете, когда ваши туфельки от Маноло начинают натирать ножки? Лично я обожаю отмачивать мои бедные пальчики в горячей джакузи на заднем дворе. Или отсиживаться в моем уютном амбарчике, завернувшись в одеяло. Там теперь так тихо, ведь большие грозные полицейские уже ушли…

Э.

Ария в замешательстве посмотрела на подруг.

– Похоже, тут говорится об амбаре Спенсер, – прошептала Эмили и вдруг разинула рот. – Я сегодня днем говорила со Спенсер! Она осталась в амбаре… совсем одна. – Эмили указала на слова «…большие грозные полицейские уже ушли…»: — Может быть, она в опасности? Что, если «Э» предупреждает нас, что вот-вот случится что-то ужасное?

Ханна поставила свой айфон на громкую связь и набрала номер Спенсер. Телефон звонил и звонил, потом включилась голосовая почта. Сердце Арии гулко забилось.

– Нужно проверить, все ли в порядке, – прошептала она.

В тот же миг Ария почувствовала на себе чей-то взгляд. Она огляделась по сторонам и увидела у двери темноволосого мужчину в форме полицейского Роузвуда. Вилден. Он смотрел прямо на них, его цепкие зеленые глаза превратились в узкие щелки, губы кривились. У него был такой вид, как будто он слышал все, о чем они говорили… и все это было правдой.

Ария схватила Ханну за руку и потащила ее к выходу из зала.

– Нужно уносить отсюда ноги, – вскрикнула она. – Сейчас же!

29. Как же они все ошибались

Было девять часов вечера. Спенсер уже полтора часа перечитывала один и тот же абзац «Обители радости»[32]. Лили Барт, решительная, целеустремленная жительница Нью-Йорка, пыталась пробиться в высшее общество в начале двадцатого века. Как и Спенсер, Лили хотела навсегда покончить со своей безотрадной неустроенной жизнью, но, подобно Спенсер, осталась на бобах. Спенсер ждала, что вот-вот дочитает до того места, где Лили узнает, что ее удочерили, попадет в сети богатой женщины, прикинувшейся ее матерью, и потеряет все свои деньги, отложенные на приданое.

Она отложила книгу и с тоской обвела глазами амбар, в котором отсиживалась после возвращения из Нью-Йорка. Подушки цвета фуксии, разбросанные по дивану цвета миндального ореха, выглядели тусклыми и линялыми. Несколько ломтиков сыра, которые Спенсер нашла в холодильнике и съела на ужин прямо у раковины, на вкус напоминали пыль. В душе не было ни горячей, ни холодной воды, только еле теплая. Все чувства Спенсер будто отключились. Мир стал серым и безотрадным.

Как она могла быть такой дурой? Ведь Эндрю ее предупреждал! Слепому было ясно, что Оливия ее обманывает! Во время прогулки по Нью-Йорку она отказалась подняться в квартиру даже на минуточку. А как она нарочито трясла своей огромной папкой, всучила ее Спенсер, а потом якобы забыла взять в вертолет! Наверное, поднявшись в воздух, она торжествующе хихикала, прекрасно понимая, что рыбка заглотила приманку вместе с крючком. Подумать только, Спенсер с первого взгляда на Оливию решила, что они похожи друг на друга! Она крепко обняла Оливию перед расставанием, наконец-то почувствовав настоящую связь с родной семьей… Скорее всего, ее зовут не Оливия. А Морган Фрик, так называемый муж Оливии, определенно был выдумкой! Как она сразу не догадалась? Морган Фрик. Да это имя наспех слеплено из названий двух нью-йоркских музеев[33]!

Амбар поскрипывал и потрескивал. Спенсер рассеянно щелкала пультом телевизора. Мелисса записала кучу шоу, которые Спенсер еще не видела. Утром она слышала на автоответчике Мелиссы сообщение, оставленное какой-то женщиной из спа-центра. Женщина сказала, что Мелисса сегодня пропустила процедуру кислородного лифтинга, и спрашивала, не желает ли она ее перенести на другой день. Почему ее сестра уехала в такой спешке? Правда ли, что вчера вечером Спенсер видела в лесу ее, а не кого-то другого?

Спенсер выключила телевизор – ничего интересного. Она перевела взгляд на книжные полки Мелиссы. Там были старые учебники, оставшиеся со времен ее учебы в старших классах, и несколько книг по экономике. Рядом с ними стояла обувная коробка из «Кейт Спейд», подписанная «Записки из старших классов». Спенсер насмешливо фыркнула. Скажите пожалуйста, записки! Те, которыми обмениваются на уроках? Вряд ли примерная отличница Мелисса когда-нибудь этим занималась!

Она сняла коробку с полки и открыла крышку. Сверху лежал синий толстый блокнот, подписанный «Высшая математика». Видимо, Мелисса имела в виду учебные записи. На обложке красовались улыбающиеся рожицы и имена Мелиссы и Йена, выведенные изящным почерком с завитушками. Спенсер открыла тетрадь. Сплошные уравнения, диаграммы и теоремы. «Скукота», – решила Спенсер.

Она пролистнула тетрадь и вдруг зацепилась взглядом за строчки, написанные зелеными чернилами. Это оказались заметки на полях, сделанные чернилами двух разных цветов. Было похоже, что двое, сидевшие за одной партой, вели переписку, передавая друг другу тетрадку. Судя по почерку, Мелисса писала черным, а ее собеседник – зеленым.

«Угадай, с кем я целовалась на вечеринке в прошлые выходные?» — спрашивала Мелисса своим идеальным почерком. Под вопросом стоял пухлый зеленый вопросительный знак. «С ДД», – отвечала Мелисса. Ниже появился зеленый восклицательный знак и подпись: «Гадкая-гадкая! Ты же знаешь, что бедняга от тебя без ума…»

Спенсер поднесла страницу к глазам, всматриваясь в строчки. «ДД»? Она перебрала в уме разные имена в поисках отгадки. Неужели Джейсон ДиЛаурентис? В то утро, когда они хотели украсть флаг, Джейсон в бешенстве вылетел из своего дома и с такой злобой смотрел на Йена и Мелиссу, сидевших на джакузи… «Не волнуйся, он это переживет», – чуть позже сказала Мелисса Йену в доме. Неужели Джейсон ревновал Мелиссу к Йену? Неужели он был тайно влюблен в нее?

Спенсер прижала пальцы к вискам. Нет, этого просто не могло быть!

Тут раздался стук в дверь, и тетрадь выпала из рук Спенсер на ковер. Стук повторился.

– Спенсер! – позвал чей-то голос.

На крыльце стояли Эмили и Ханна – Эмили в длинном красном платье, Ханна в коротком черном.

– Ты цела? – Ханна влетела в амбар и схватила Спенсер за руки.

Эмили вбежала следом за ней, в руках у нее была какая-то книга в темном кожаном переплете.

– Да, – медленно ответила Спенсер. – А в чем дело?

Эмили положила свою книгу на кухонный стол.

– Мы получили сообщение от «Э» и испугались, что с тобой что-то случилось. Ты не слышала никакого странного шума снаружи?

Спенсер оторопело поморгала глазами.

– Н-нет…

Девушки переглянулись и шумно выдохнули. Спенсер перевела взгляд на книгу, которую принесла Эмили.

– Что это? – спросила он.

Эмили прикусила губу. Она посмотрела на Ханну, и они вдвоем, перебивая друг друга, посвятили Спенсер во все открытия сегодняшнего дня. Они сказали, что Ария побежала к себе домой за лоскутом флага Эли, который может пролить свет на всю эту историю, и скоро тоже будет здесь. Когда Эмили и Ханна, выдохшись, замолчали, Спенсер ошеломленно уставилась на них.

– Джейсон и Вилден что-то знают, – прошептала Ханна. – И что-то скрывают! Мы должны еще раз связаться с Йеном. Нужно выяснить, что он имел в виду, когда писал тебе о каких-то типах, которые его ненавидели, а потом пронюхали, что ему все известно, и вынудили его бежать.

Спенсер схватила с дивана подушку и крепко прижала ее к груди. Теперь она была по-настоящему напугана.

– Вдруг это опасно? Йен был вынужден бежать из города, потому что слишком много знал. Что, если это случится и с нами тоже?

Ханна затрясла головой.

– «Э» просит нас это сделать! И угробит нас, если мы откажемся.

Спенсер зажмурилась, вспомнив огромный красный нуль в строке баланса ее банковского счета на обучение. Похоже, ей терять уже нечего. Ее уже угробили.

Пожав плечами, она подошла к ноутбуку Мелиссы. Что еще ей оставалось делать? Спенсер медленно подвигала мышкой, чтобы оживить экран. Мессенджер был открыт, в окне друзей светились аккаунты тех, кто был в сети. Когда Спенсер увидела знакомое имя, у нее забилось сердце.

– Не может быть! Это он! – прошептала она, указывая на имя «УЮКХавбекРокс».

Ханна взглянула на Спенсер.

– Поговори с ним, – приказала она.

Спенсер кликнула по имени Йена и начала писать.

«Йен, это Спенсер. Не отключайся! Я здесь с Ханной и Эмили. Мы тебе верим. Мы знаем, что ты невиновен. Мы хотим помочь тебе выпутаться из этой истории. Но ты должен объяснить нам, о каком важном доказательстве ты говорил мне на прошлой неделе. Что произошло в ночь убийства Эли?»

Курсор заморгал. Руки Спенсер начали дрожать.

Но вот окно снова засветилось. Девушки прильнули к экрану.

«Спенсер? – спрашивал собеседник. Девушки схватились за руки. Через секунду появилось новое сообщение. – Нам нельзя об этом говорить. Если ты узнаешь, тебе будет угрожать опасность».

Спенсер побелела и подняла глаза на Эмили и Ханну.

– Видите? Наверное, он прав.

Ханна отпихнула ее от экрана и написала:

«Мы должны знать».

Окно мессенджера снова вспыхнуло.

«Мы с Эли договорились встретиться в ту ночь, – написал Йен. – Я сильно нервничал перед встречей, поэтому выпил. Я ждал ее, но она не пришла. Когда я посмотрел через двор в лес, то увидел там двух человек с длинными светлыми волосами. Мне показалось, что одна из них была Эли».

Спенсер ахнула. Йен уже рассказывал ей об этом на прошлой неделе, когда, сбежав из-под домашнего ареста, заявился ночью к ней на крыльцо. В ту ночь они с Эли смертельно поругались, но Йен признал, что мог видеть не Спенсер, а кого-то еще. Она крепко зажмурилась, пытаясь сообразить, кто еще мог быть в лесу той ночью… кто-то, кого они до сих пор не подозревали. У нее разболелся живот.

Тем временем Йен продолжал строчить.

«Мне показалось, что эти двое ругались, но они были так далеко, что я не мог точно разглядеть. Я понял, что Эли уже не придет, и решил, что оно и к лучшему, потому что я здорово надрался. Когда Эли пропала, я сначала даже не подумал о том, что тот человек, с которым я ее видел в лесу, мог с ней что-то сделать. Вот почему я ничего никому не рассказывал. Когда мы были вместе, Эли часто говорила о том, что хочет удариться в бега, поэтому я не волновался. Я думал, она так и сделала».

Спенсер озадаченно посмотрела на подруг.

– Эли никогда не говорила о том, что хочет сбежать, правда же?

– Это я говорила, что хочу сбежать от своей строгой семьи, – прошептала Эмили. – Эли однажды сказала, что готова составить мне компанию. Я всегда думала, что она сказала это просто так, по доброте душевной, но теперь думаю… может, и нет.

Экран снова вспыхнул.

«Но после того как меня арестовали, я обо многом догадался. Я узнал, кто был тогда в лесу… и зачем. Они приходили за мной, а не за Эли. Они узнали о наших отношениях и решили мне отомстить. Но первой им под руку попалась Эли. Я не знаю, что произошло. Не знаю, был ли это несчастный случай, но я точно знаю, что это сделали они. И они до сих пор это скрывают».

Спенсер прищурила глаза. Она подумала о человеке, которого видела в лесу прошлым вечером. Он рылся в земле, как будто что-то искал. Может быть, там до сих пор хранятся какие-то улики?

«Кто они? – написала Спенсер. – Кто это сделал?»

Что-то ей подсказывало, что она уже знает ответ, но Спенсер хотела, чтобы Йен подтвердил ее догадку.

«Разве не странно, что он решил пойти в полицию? – написал Йен, оставив ее вопрос без ответа. – От него меньше всего можно было ждать чего-то подобного. Но чувство вины – страшная вещь. Возможно, он хотел любой ценой отвести от себя подозрения. У них обоих есть надежное алиби на ту ночь. Они должны были быть в загородном доме в Поконо. Вот почему их никто никогда не подозревал. Считается, что их здесь не было. Но на самом деле они были в Роузвуде».

Ханна прижала ладони к щекам.

– Дом в Поконо! Наклейка Вилдена.

– А Джейсону родители разрешали ездить туда одному, – прошептала Спенсер.

Она снова застучала по клавиатуре.

«Скажи, кто они. Назови их имена».

«Вам может угрожать опасность, – ответил Йен. – Я и так слишком много вам рассказал. Они узнают, что вам все известно. Возможно, они уже это знают. Они не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свою тайну».

«СКАЖИ», – написала Спенсер.

Курсор моргнул. Наконец мессенджер булькнул, сообщая о появлении нового сообщения.

«Джейсон ДиЛаурентис. И Даррен Вилден».

Спенсер прижала ладони к пылающим щекам, все фрагменты головоломки сложились у нее в голове. Она вспомнила фотографию, которую видела на экранной заставке отцовского компьютера – фотографию с их совместного отдыха в загородном доме ДиЛаурентис в Поконо. Длинные, как у девочки, мокрые волосы Джейсона падали ему ниже плеч.

Она остекленевшими глазами уставилась на Ханну и Эмили.

– Помните, у Джейсона раньше были длинные волосы? Йен видел в лесу двух человек с длинными светлыми волосами…

– Это мог быть Джейсон! – прошептала Эмили. – И Эли.

Спенсер зажмурилась. Это совпадало с ее воспоминанием о той ночи. Тогда они подрались, Эли упала, но потом вскочила и убежала по тропинке в лес. Когда Спенсер посмотрела через двор, то увидела, что Эли с кем-то разговаривает. Конечно, она решила, что это был Йен, слишком многое указывало именно на него. Но сейчас, когда Спенсер зажмурилась и хорошенько задумалась, ее воспоминание стало меняться. У человека, разговаривавшего с Эли, больше не было рубленого подбородка и коротких волнистых волос. Волосы у него были прямые и светлые, а черты лица тоньше и изящнее. Он обнимал Эли непринужденно и в то же время покровительственно – скорее как брат, а не как бойфренд.

Что там могло произойти? Был ли это чудовищный несчастный случай? Возможно, Джейсон, узнав о связи сестры с Йеном, не смог совладать с приступом слепой ярости? Возможно, они сцепились и Эли случайно свалилась в яму? А после этого Джейсон и Вилден потеряли голову от страха и убежали в лес? Йен не мог рассказать копам о том, что видел кого-то в лесу вместе с Эли, поскольку тем самым он выдал бы себя – ему пришлось бы признаться в тайной связи с исчезнувшей девушкой. Он рассказал обо всем, что знал, только после своего ареста, но его допрашивал, скорее всего, Даррен Вилден… который, разумеется, утаил от начальства полную версию показаний задержанного. После того, как у Йена появился адвокат, и он стал во всеуслышание делать заявления о своей невиновности и о том, что правду о случившемся еще предстоит выяснить, Вилден, скорее всего, стал ему угрожать. Вот почему Йену пришлось бежать.

Все долго молчали. Со стороны конюшни Хастингсов донеслось конское ржание. Шелест ветра, шорох голых ветвей. Внезапно Эмили вскинула голову и принюхалась. Ее лицо приняло обеспокоенное выражение.

– Что такое? – всполошилась Ханна.

– Я… мне кажется, чем-то пахнет, – прошептала Эмили.

Все трое дружно принюхались. Да, определенно пахло чем-то странным, но Спенсер никак не могла понять, чем именно. Тем временем запах становился все сильнее и гуще, у Спенсер закружилась голова. Она уперлась взглядом в последнее сообщение от Йена. «Вам может угрожать опасность. Они узнают, что вам все известно. Возможно, они уже это знают».

Сердце чуть не выскочило у нее из груди.

– Боже мой…. Это же… бензин!

И тут все трое услышали зловещее чирканье спички.

30. Ад на земле

Ария шаткой походкой спускалась по винтовой лестнице из своей спальни в мансарде нового дома отца, по пути она дважды оступилась и чудом не упала, ухватившись за кованые перила. Выскочив из дома, Ария бросилась в свою машину и включила зажигание. Двигатель молчал. Стиснув зубы, она повторила попытку. Машина не заводилась.

– Ради всего святого, только не это! – взмолилась Ария, уронив голову на руль. Слабо крякнул гудок.

Признав свое поражение, Ария вышла из машины и огляделась по сторонам. Свой велосипед она оставила у Эллы, следовательно, добираться до амбара Спенсер ей придется пешком. Самый короткий путь лежал через густой и черный, как могила, лес. Ария еще никогда в жизни не ходила через лес ночью… тем более одна.

Серп луны висел в небе. Стояла тихая и безветренная ночь. За деревьями виднелся золотистый огонек – это горел свет над крыльцом амбара Спенсер. Прежде чем войти в лес, Ария вытащила из кармана куртки флажок Эли. Он был там, где ему и положено было быть, на дне обувной коробки. Ария даже не стала его разглядывать, просто скомкала и убрала в карман, торопясь поскорее вернуться к подругам.

Лоскут был гладкий и плотный, ткань сохранилась практически идеально. От нее даже слабо пахло ванильным мылом Эли. Ария включила фонарик, который на бегу прихватила из кухни, и стала рассматривать рисунки Эли. Как и на флаге Ханны, здесь были и логотип «Шанель», и инициалы Луи Виттона. Кроме этого по лоскуту были разбросаны изображения звезд и комет, а также схематический рисунок колодца исполнения желаний. Но никакой лягушки-анимашки на флаге не было. Как и девочки, играющей в хоккей на траве. Выходит, Ханна что-то напутала… Или Эли сказала им неправду?

Ария полностью развернула лоскут, расправила уголки. Слева Эли нарисовала какой-то странный символ, на который Ария не сразу обратила внимание. Это было похоже на знак «Парковка запрещена» – круг с большой буквой «Р», перечеркнутой красной линией. Только вместо «Р» Эли написала какую-то другую букву. Ария поднесла флажок к глазам. Сначала ей показалось, что буква похожа на Й. Но, приглядевшись, она поняла, что это не «Й», а «Д».

Джейсон?

С колотящимся сердцем Ария запихнула флаг обратно в карман и бросилась в лес. Снег уже успел растаять, под ногами хлюпало. Не разбирая дороги, Ария неслась по мокрой листве и топким лужам, разбрызгивая грязь. Сбегая по склону оврага, она оступилась и потеряла равновесие. С глухим стуком Ария грохнулась на дно оврага, сильно ударившись бедром. Боль раскаленным прутом прожгла тело, заставив Арию сдавленно крикнуть.

Потянулись секунды. Стояла мертвая тишина, слышно было только сбивчивое дыхание Арии. Наконец она медленно встала, вытерла грязь с лица и огляделась.

Она узнала скрюченное дерево на другом конце поляны. Ария помертвела, поняв, где очутилась. Именно здесь на прошлой неделе они нашли тело Йена. Что-то блестело в куче палой листвы за стволами деревьев. Ария осторожно подошла ближе, присела на корточки. Это было платиновое школьное кольцо, густо облепленное грязью. Ария вытянула рукав свитера и протерла кольцо. Блеснул синий камень. Под оправой была выгравирована надпись: «Роузвудская школа». Ария зажмурилась, вспомнив, как неделю назад на этих листьях лежало тело Йена. Тогда она не могла отвести взгляд от школьного кольца, впившегося в распухший палец Йена. На том кольце тоже был синий камень.

Ария посветила фонариком на имя, выгравированное на внутренней стороне кольца. Йен Томас. Неужели Йен обронил его, когда убегал? Или кто-то сорвал с него кольцо? Она снова посмотрела на кучу сырой палой листвы. Кольцо валялось прямо сверху, оно даже не было засыпано. Как полицейские могли его не найти?

Хрустнула ветка. Ария вскинула голову. Звук приближался. Снова затрещали ветки. Зашуршали листья. Потом из-за деревьев показался силуэт. Ария сжалась в комочек. Темная фигура сделала несколько шагов и остановилась. Было слишком темно, чтобы разглядеть, кто это. Послышался всплеск, как будто жидкость ударилась о стенки канистры. Потом у Арии заслезились глаза, и она почувствовала запах, который ненавидела больше всего на свете. Запах бензоколонки.

Темная фигура наклонилась, Ария услышала звук льющейся из канистры жидкости и увидела струю, плещущую на мокрую землю. Только тогда она поняла, что происходит. Она вскочила, вопль застыл у нее в горле. Неизвестный медленно разогнулся, сунул руку в карман и вытащил оттуда что-то. Ария услышала щелчок.

– Нет, – прошептала она.

Время замедлилось. Воздух сделался густым и неподвижным. Потом лес стал оранжевым. Все вспыхнуло. Ария завизжала и помчалась вверх по склону оврага. Она вихрем понеслась по лесу, на бегу угодив в какую-то канаву, подвернула лодыжку. Несколько секунд она не слышала ничего, кроме нарастающего рева пламени, пожирающего все на своем пути. Но свернув за угол, Ария услышала еще один звук. Тихий, жалобный, испуганный. Похожий на плач.

Ария остановилась. Огонь бушевал в овраге, из которого она только что выбралась. Справа от нее темнела съежившаяся фигура. С виду этот человек казался гораздо более щуплым и слабым, чем тот, кто только что поджег лес. Его нога была придавлена рухнувшей с дерева веткой, и крошечные огоньки, похожие на пальцы, поднимались по ветке все ближе и ближе к ноге человека.

– Помогите! – раздался крик. – Пожалуйста!

Ария бросилась к нему. Лицо неизвестного скрывалось под огромным капюшоном. Ария взглянула на ветку. Она была огромная и тяжелая, но, наверное, у нее хватит сил оттащить ее в сторону.

– Все будет хорошо! – крикнула Ария, чувствуя на лице жар огня. Собрав все силы, она спихнула бревно со склона. Оно скатилось в лужу бензина и вспыхнуло, как костер. Фигура в капюшоне с пронзительным криком прижалась к дереву. Потом за их спинами раздался оглушительный треск, и Ария завизжала от страха. Лес превратился в оранжевую стену. Пламя жадно взбиралось на деревья, все новые и новые ветки падали на землю. Через несколько секунд они окажутся в огненной западне.

Человек в капюшоне продолжал цепляться за дерево, с его – или ее – покрытого сажей лица на Арию смотрели пустые от страха глаза.

– Бежим! – завопила Ария, срываясь с места. – Нужно бежать отсюда, пока мы не сгорели!

31. Восстание из пепла

Эмили, Спенсер и Ханна выскочили из амбара и со всех ног помчались прочь от пламени, бушевавшего вокруг них. В воздухе стоял запах дыма и гари. Легкие Эмили саднило от каждого вдоха.

Они продрались через густые заросли кустарника, не обращая внимания на колючки, цеплявшиеся за их свитера, кожу и волосы. Потом Ханна вдруг резко остановилась и схватилась за голову.

– Боже мой, – простонала она. – Вилден! На днях я его видела в «Хоум Депо», он грузил в свою машину какие-то баллоны. Это был пропан!

Эмили мутило, у нее кружилась голова. Она вспомнила, как Джейсон смотрел на нее вчера вечером, после того как выбежал из дома Дженны. Вспомнила, как Вилден смотрел на них сегодня в отеле. Они все знали.

– Бежим! – заторопила Спенсер, указывая на деревья. Впереди из темноты выступали очертания ветряной мельницы. Спасение было уже близко.

Подул ветер, подняв тучи пепла. Что-то плоское и квадратное пролетело мимо Эмили и упало на землю под корнями невысокого кривого деревца. Это была фотография из мемориала – та, на которой Эли в синей футболке «Ван Дач» весело улыбалась в окружении четырех смеющихся подруг. Углы фотографии почернели от огня, половина головы Спенсер сгорела. Эмили посмотрела в веселые ярко-голубые глаза Эли. Сейчас они трое бежали через тот самый лес, где она умерла, и вполне возможно, что люди, убившие Эли, теперь пытались расправиться и с ними.

Они вбежали на задний двор Хастингсов и остановились, давясь надсадным кашлем. Ветряная мельница тоже была в огне. Ее старые деревянные лопасти с грохотом падали на землю. Нижняя часть, на которой кроваво-красной краской было выведено слово ЛГУНЬЯ, ваялась на траве и, казалось, горела ярче всего остального.

Из леса донесся пронзительный крик. Сначала Эмили подумала, что это сирена пожарной машины, спешащей им на помощь. Но потом раздался еще один крик, полный ужаса. Она схватила Спенсер за руку.

– Вдруг это Ария? Ее новый дом где-то совсем рядом. Она могла побежать к нам через лес!

Но прежде чем Спенсер успела открыть рот, они увидели две фигуры, вышедшие из-за горящих деревьев. Ария! За ней шел кто-то еще, одетый в джинсы и мешковатую толстовку с капюшоном.

Девушки бросились к Арии, обступили ее.

– Со мной все в порядке, – быстро сказала она и показала на того, кого привела с собой. Сейчас он обессилено лежал на сухой траве в позе эмбриона. – Он угодил под здоровенную упавшую ветку, – объяснила Ария, – Мне пришлось спихнуть ее.

– Ты ранен? – спросила Эмили у неизвестного. Он помотал головой и всхлипнул. Откуда-то издалека донеслось завывание пожарной сирены. Скорее всего, сюда пришлют и машину скорой помощи.

– Что ты вообще делал в лесу? – спросила Спенсер.

Неизвестный зашелся в приступе мучительного лающего кашля.

– Я получила записку.

Эмили осеклась. «Получила?» Спасенный говорил очень тихо, чуть громче шепота, но голос был явно не мужской, а женский и очень молодой.

– Записку? – переспросила Эмили.

Девушка закрыла лицо руками, сотрясаясь от рыданий.

– Мне сказали прийти в этот лес. Это было очень важно. Но теперь я думаю, что они хотели меня убить.

– Они? – переспросила Спенсер, поглядев на остальных. Отсветы лесного пожара танцевали на ее лице.

Девушка снова закашлялась.

– Я думала, что умру.

Жутковатое предчувствие холодком проползло по коже Эмили. Голос девушки звучал сипло и глухо, но Эмили узнала тембр, который не слышала уже много-много лет. «Я надышалась дыма, – сказала она себе. – Вот и слышу то, что хочу услышать». Но взглянув на подруг, Эмили увидела на их лицах такое же изумление.

– Все в порядке, – пробормотала Спенсер. – Теперь ты в безопасности.

Девушка с усилием кивнула. Потом отняла от своего лица руки, покрытые черной сажей. И подняла голову. Из-под грязных разводов сажи и копоти на ее щеках проглядывала розовая гладкая кожа. Когда девушка взглянула на подруг и с благодарностью улыбнулась им, у Эмили остановилось сердце. У нее были ясные голубые глаза. Идеальный, чуть вздернутый носик. Изогнутые губы. А как только девушка оттерла сажу, подруги увидели треугольное личико в форме сердечка.

Она смотрела на них без всякого выражения, словно не узнавая. Но они сразу ее узнали. Ханна издала сдавленный писк. Спенсер окаменела. У Эмили так сильно закружилась голова, что она опустилась на грязную траву, обхватив голову руками.

Перед ними стояла девушка с фотографии в новостях. Девушка с экранной заставки на телефоне Эмили. Девушка с фотографии, только что улетевшей в горящий лес. Та, что когда-то была одета в синюю футболку «Ван Дач» и смеялась так счастливо, как будто с ней никогда не случится ничего плохого.

«Этого не может быть, – думала Эмили. – Просто не может быть, и все тут».

Перед ними стояла… Эли.

Что будет дальше…

Ха! Держу пари, вы и подумать не могли, что случится такое! Но вы же знаете, как бывает у нас в Роузвуде – только что вы ясно видите что-то, а уже через секунду… хлоп! И ничего нет. Вот почему здесь практически невозможно понять, что происходит на самом деле. Сильное разочарование, правда?

Скорее всего, вас одолевают вопросы. Йен все-таки умер… или потягивает мохито в Мексике, строя злодейские планы мести? Фальшивая мамочка Спенсер в самом деле украла ее деньги… или же ей пришлось расплатиться со мной? Ария в самом деле увлеклась психопатом-убийцей… или мои записочки заставили ее в это поверить? А Эмили? Она в самом деле открыла мрачную тайну семейства ДиЛаурентис… или ваша покорная слуга заботливо оставила книгу в нужном месте? Правда ли, что любимый коп Ханны только что пытался спалить ее дотла… или же кто-то другой хотел прикончить этих лживых поганок? А как насчет меня? Угадайте, я ангел-хранитель девочек или главный кукловод этой пьесы?

Остается еще один вопрос на миллион долларов: кто – или что – только что восстал из пепла на глазах у подружек? Может ли Эли быть жива? Или это дым и обман зрения?

Понимаю, от такого любой свихнется. «Рэдли», к сожалению, переделали в отель, но в окрестностях есть и другие славные психушки. Когда я закончу свою игру с Ханной, Арией, Спенсер и Эмили, в книгу регистрации одной из них впишут имена четырех новых пациентов.

Спите крепко, девчушки. Пока можете.

Чмоки,

Э.

Благодарности

Не могу выразить словами, насколько мне повезло заручиться поддержкой самой умной, увлеченной и творческой редакторской команды издательства «Эллой Энтертеймент», которая помогла мне сделать «Убийственных» такой запутанной, мрачной и захватывающей. Я выражаю огромную признательность Джошу Бэнку и Лесу Моргенштейну за их неподражаемое чувство интриги; Кристин Марангу за ее неоценимую помощь в разработке нашего прекрасного веб-сайта; Саре Шандлер, непревзойденному гению редактуры и любительнице собак; и в особенности Лэни Дэвис за удовольствие совместной работы, за многочасовые телефонные разговоры, во время которых мы пытались сложить в единое целое кусочки головоломки, и за множество блестящих идей, поднявших нашу «Убийцу» на новый уровень. Громадное спасибо Фаррин Джейкобс, Гретхен Хирч и Элизе Ховард из издательства «Харпер Коллинз» за неослабевающий энтузиазм, профессиональный вклад и постоянную поддержку. Я в вечном долгу перед вами, ребята.

Спасибо читателям наших книг, со многими из которых я имела удовольствие встретиться и поговорить лично. Спасибо моему мужу Джоэлу, моей сестре Элисон, моим родителям, Шепу и Минди; а также родителям моего мужа, Фрэн и Дагу, за то, что они позволили мне написать этот роман в своей гостиной. И, наконец, я посвящаю эту книгу Райли, лучшей из собак. Мы ужасно по тебе скучаем.

Примечания

1

Фернан Ламаз, французский акушер, в 1950-х годах разбработавший собственную технику подготовки к родам (т. н. «метод Ламаза») в качестве альтернативы медицинскому вмешательству. В программу подготовки входят дыхательные методики, комплекс упражнений для мышечного расслабления, обучение способам релаксации и т. д.

(обратно)

2

Baby shower (дословно – «младенческий дождь») – распространенный в США обычай устраивать для будущей матери вечеринку, на которой ее заваливают подарками и пожеланиями.

(обратно)

3

Fly Me to the Moon – знаменитая песня, написанная Бартом Ховардом в 1954 г. В разное время ее исполняли Фрэнк Синатра, Дорис Дэй, Тони Беннетт, Уэс Монтгомери, Том Джонс, Нэт Кинг Коул и другие.

(обратно)

4

Речь идет о сети фреш-баров фирмы «Рив Гош», специализирующихся на коктейлях-смузи и фруктовых десертах.

(обратно)

5

Chick-fil-A – американская сеть ресторанов быстрого питания, специализирующаяся на сэндвичах из курицы.

(обратно)

6

Красивая скалистая возвышенность в штате Пенсильвания, центр горнолыжного спорта, туризма и отдыха.

(обратно)

7

1776 год – знаменательный год в истории США, 4 июля этого года Вторым Континентальным конгрессом была единогласно принята Декларация о Независимости, в которой бывшие британские колонии в Северной Америке объявили о своей независимости от Великобритании. День принятия Декларации поныне празднуется в США как День независимости.

(обратно)

8

Национальная Ассоциация Гонок Серийных Автомобилей – частное предприятие, занимающееся организацией автомобильных гонок и сопутствующей деятельностью. NASCAR ведет свою историю с 1949 г., когда Билл Франс-старший решил объединить проводившиеся на юго-востоке США полулюбительские гонки на серийных машинах в один чемпионат, и до сих пор находится в собственности семьи Франс. Ассоциация проводит большое количество различных чемпионатов.

(обратно)

9

Сильнодействующий обезболивающий препарат.

(обратно)

10

Frye – американская обувная компания, основанная в 1863 г. английским сапожником Джоном А. Фрайем (John A. Frye). Обувь Frye – часть американской истории, сапоги и ботинки Frye носили солдаты обеих сторон во время Гражданской войны в Америке, и военнослужащие США периода Второй Мировой войны. Сапоги Frye выставлены в Смитсоновском музее в Вашингтоне, как олицетворение Америки 60-х годов 20-го века.

(обратно)

11

Chie Mihara (Чи Михара) – популярный испанский бренд качественной и стильной обуви. Основательница Чи Михара – японка по происхождению, училась и работала в Японии и США, затем обосновалась в Испании, где и создала свою торговую марку обуви.

(обратно)

12

Эгг-ног (англ. eggnog, egg-nog) – сладкий рождественский коктейль из сырых куриных яиц, сахара, молока и алкоголя (рома, виски или бренди).

(обратно)

13

Veronica Mars – американский молодежный телесериал (2004–2007), детективная драма о школьнице Веронике, которая помогает в работе своему отцу, частному детективу, а также проводит собственные расследования.

(обратно)

14

Craftsman – один из самых популярных американских стилей для загородного жилья, чаще всего небольших бунгало для представителей среднего класса. Для этого стиля характерно обилие дерева в интерьере и декоре, множество мансардных окон, широкие карнизы, многоскатная крыша.

(обратно)

15

Loeffler Randall – бренд, основанный в 2005 г. супругами Джесси Лоффер Рандал (Jessie Loeffler Randall) и Брайном Мерфи (Brian Murphy). Вначале под маркой Loeffler Randall выпускалась только обувь, но дела у молодой компании пошли настолько хорошо, что вскоре появилась коллекция одежды.

(обратно)

16

Юджиния Ким (Eugenia Kim) – американская дизайнер корейского происхождения, известная линией модных шляп.

(обратно)

17

Кабо-Сан-Лукас (исп. Cabo San Lucas) – город в Мексике, в штате Южная Нижняя Калифорния, один из самых популярных морских курортов Мексики.

(обратно)

18

Мартас-Винъярд (англ. Martha’s Vineyard, что переводится как «виноградник Марты») – остров в 6 км от мыса Кейп-Код на юго-востоке штата Массачусетс, популярное место отдыха жителей Бостона и Нью-Йорка. Здесь расположены летние дома многих голливудских знаменитостей, а также политиков, включая семьи Кеннеди и Клинтонов. В 2011 г. на Мартас-Винъярд проводил отпуск президент Барак Обама. В 1974 г. на острове снимался фильм Стивена Спилберга «Челюсти».

(обратно)

19

Яйцо «Бенедикт» или а-ля бенедиктин – популярный в США сэндвич из двух половинок булочки с яйцом-пашот, ветчиной и голландским соусом.

(обратно)

20

«Мимоза» – алкогольный коктейль, представляющий собой смесь шампанского и свежего апельсинового сока.

(обратно)

21

West Village – западная часть района Гринвич-Виллидж на Манхэттене, Нью-Йорк.

(обратно)

22

«Психо» (1960) – черно-белый психологический триллер Альфреда Хичкока. Героиня фильма во время бегства с похищенными деньгами останавливается в уединенном мотеле «Бейтс», которым управляет Норман Бейтс – молодой человек, страдающий раздвоением личности.

(обратно)

23

«Буравчик» (англ. gimlet) – коктейль, состоящий из джина (иногда водки) и лаймового сока.

(обратно)

24

Бреннивин – исландский алкогольный напиток, разновидность шнапса, крепостью ок. 37,5°. Слово Brennivin переводится с исландского как «жжёное вино».

(обратно)

25

Diptyque – французская компания, основанная в 1961 г., известный производитель селективной парфюмерии и ароматизированных свечей с оригинальными запахами.

(обратно)

26

Applebee’s – популярная в США сеть гриль-баров. В ресторанах сети подают классические американские блюда – салаты, курицу, гамбургеры, жареные ребрышки под соусом. Во всех ресторанах сети есть бар с широким выбором алкогольных напитков.

(обратно)

27

Carpe diem (лат.) – лови момент.

(обратно)

28

Эгон Шиле (1890–1918) – знаменитый австрийский живописец и график, один из ярчайших представителей австрийского экспрессионизма.

(обратно)

29

Penn’s Landing – набережная в Филадельфии, названная в честь Уильяма Пенна, основателя города и штата.

(обратно)

30

Funnel cake – знаменитый пенсильванский десерт, аналог известного в России торта «муравейник». Десерт, первоначально родившийся в Пенсильвании в среде немецко-голландских колонистов, стал традиционным в США блюдом на ярмарках, фестивалях, спортивных праздниках и других мероприятиях.

(обратно)

31

Сил (англ. Seal – морской котик) – псевдоним Генри Олусегуна Адеола Сэмюэла, британского певца и автора песен, обладателя трех музыкальных премий «Грэмми».

(обратно)

32

«Обитель радости» (англ. The House of Mirth) – роман американской писательницы Эдит Уортон (1862–1937), вышедший в 1905 г. Героиня романа, молодая незаурядная девушка Лили Барт, ищет свое место в обществе, делая выбор между чувствами и успехом. Роман был экранизирован в 2000 г.

(обратно)

33

Библиотека и музей Моргана – научная библиотека, расположенная в Нью-Йорке, известная прежде всего своей коллекцией рукописей, папирусов, ранних изданий, редких иллюстрированных книг, оригинальных партитур и т. д Основу библиотеки составила частная коллекция американского банкира Джона Пирпонта Моргана.

Коллекция Фрика – частная коллекция старой западноевропейской живописи, расположенная на Пятой авеню в Нью-Йорке. Коллекция была собрана американским промышленником Генри Клэем Фриком при содействии ведущих искусствоведов и выставлена на всеобщее обозрение в его особняке на 5-й авеню в Манхэттене.

(обратно)

Оглавление

Если не изменяет память…

1. Девушка, которая кричала «труп»

2. Что посеешь, то и пожнешь

3. Унеси меня на луну[3]

4. Этот парень – мой

5. Не упусти свой шанс со мной

6. Незнакомцы не в поезде

7. Кейт-Ханна – 1:1

8. Если бы куклы могли говорить…

9. Сюрприз! Он все еще здесь…

10. Дело ясное, что дело темное

11. Самый нарядный младенец в Роузвуде

12. Отрубить ей голову!

13. Дочки-матери

14. Поезд на запад, день следующий…

15. Кейт, защищайся!

16. Спенсер Хастингс, будущая продавщица супермаркета

17. Как в добрые старые времена

18. Прогнило что-то… в Роузвуде

19. Спенсер идет ва-банк

20. Ария в свободном падении

21. Ничего, кроме правды

22. Не что иное, как ультиматум

23. Ежегодник помнит все

24. Спенсер, жительница Нью-Йорка

25. И победителем становится…

26. Кто-то что-то скрывает

27. Разгадка дежавю

28. Все страшнее и страшнее

29. Как же они все ошибались

30. Ад на земле

31. Восстание из пепла

Что будет дальше…

Благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg