«Падение (сборник)»

Падение (сборник) (fb2) - Падение (сборник) 1196K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виктория Товук

Виктория Товук Падение (сборник)

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Виктория Товук, 2015

© ООО «Литео», 2015

Падение

Глава 1. Падение

– Дерзкий мальчишка! Как ты смеешь меня критиковать?

Огромная зала озарилась яркими вспышками молний. Создатель гневался.

– Но, Учитель, если мы создаем новую планету, новый мир, можно учесть предыдущие недоработки и…

– Вон отсюда! – громовой голос Создателя сгустился и потёк по зале. – Михаил! Я его изгоняю!

Его хватают за ухо и за крыло. Архангел Михаил тащит его к этой чёрной двери в глубине зала, о которой рассказывают страшные истории. Сила у Архангела божественная, юноша не может вырваться из его рук. Все смотрят на любимого ученика Создателя, которого в будущем прочили в его заместители, и которого теперь с позором выгоняют из дому. Ему кажется, что все злорадствуют. Перед самой дверью он не выдерживает и начинает тихо плакать.

– Я тебя предупреждал, Люциан, не суйся со своими идеями, – шепчет ему Михаил. – Теперь посидишь на Земле, подумаешь над своим поведением. Потом попросишь прощения у Учителя.

– Меня не навсегда выгоняют? – всхлипывает юноша.

– Нет, успокойся. Это только наказание…

Жуткая чёрная дверь распахивается, и Люциана с силой выталкивают в неё.

* * *

– Опять критика, опять эта Люциферова ересь! – негодует Создатель. – И главное, самый способный из всех! Ну, почему именно он?

«Именно потому, что самый способный» – думает Михаил, но молчит.

– И ведь имечко у него Люциан, недалеко до Люцифера! Вот уж, точно, как вы яхту назовете, так она и поплывет, – продолжает гневаться шеф. – Надо запретить называть молодёжь подобными именами.

«Не в имени дело. Способные хотят сами создавать что-то, а не исполнять чужие распоряжения» – думает Михаил, но молчит.

Он никогда не перечит шефу. Его устраивает нынешняя спокойная должность личного секретаря-референта при Создателе. Известно ведь, что секретари часто имеют влияния больше, чем их начальники. Все обитатели Рая знают и помнят его роль в битве с главным врагом Создателя Люцифером, и с большим почтением относятся к Архистратигу. А ему сейчас хочется покоя.

Михаил медленно шёл по залу, ловко лавируя среди толпы молоденьких ангелов низшего чина. Молодёжь склонялась перед ним, почтительно раскрывая крылья. Из головы не шёл изгнанный Люциан. Как он растерянно смотрел, как расплакался, когда его подвели к Двери изгнания.

Мальчишку, конечно, жалко. Да ничего с ним не будет! Через недельку можно его забрать. Кинется в ножки к шефу. Тот любит раскаявшихся. Прочитает нотацию и простит.

Хотя, помнится, Люцифер не стал каяться. Слишком гордый и независимый, он не захотел возвращаться в Рай, а создал свой мир, где сам себе и царь, и Бог и чёрт.

Люцифер, Денница, Светозарный, лучший друг, который никогда не подведёт и не предаст… Остроумный, язвительный, он умел и работать, и веселиться. Под руководством шефа они создали Землю и населили её животными. Потом дело дошло и до людей. И вот тут начались разногласия. Люциферу не понравился проект «Люди», слишком много недостатков было в конструкции человека. Но Учитель не хотел ничего слушать. Создатель лично разрабатывал все чертежи и никакой критики не воспринимал. Люцифер в своей язвительной манере тыкал начальника носом в недоработки опытного образца Адама. Они с шефом жутко кричали друг на друга, потом Люцифер сказал, что лично он не доверил бы шефу создать даже простейшую амёбу.

А потом ангелы разделились на два лагеря… А потом…

А потом армия сторонников Люцифера, армия ангелов под руководством Михаила, битва, изгнание друга из рая… Даже вспоминать не хочется… И когда Создатель, решив простить непокорного подчинённого, лично приказал ему вернуться, Денница нагло показал шефу средний палец и исчез.

С тех пор у Михаила не было никого, кому можно было полностью доверять, с кем можно выпить по рюмочке амброзии, просто поболтать или серьёзно поговорить.

Да пошло оно все к… Люциферу! Кстати, надо сообщить другу о мальчишке.

Михаил закрылся в своем кабинете, включил компьютер и вызвал друга по скайпу. Слава Создателю, Рай был оснащён по последнему слову техники. На мониторе появился чёрноволосый мужчина с насмешливым взглядом.

– Привет, Светозарный!

– А-а-а, Миха! Здорово, Архистратиг! Как поживаешь? Как там дома?

Михаил чувствовал, что Светозарный до сих пор скучает по Раю, недаром он каждый раз с интересом выслушивал все новости, которые рассказывал ему Архангел.

– Дома всё по-прежнему. Будем создавать новый мир на другой планете. Шеф опять зверствует, изгнал своего самого способного ученика.

– Это у него любимое занятие, – усмехнулся Люцифер. – Это какой по счёту? Четвёртый?

– Слушай, пригляди там за ним, а я через недельку заберу его, – попросил Михаил.

– А если ему здесь понравится? Останется у меня? Как Светлиник? Он сейчас главный редактор нашей газеты «Адоновости».

– Да нет, он мальчик нежный, домашний. Шеф его просто попугать захотел. Его зовут Люциан.

– Ладно, присмотрю.

– Как сам-то? Как семья? – Михаилу хотелось подольше поболтать с другом.

– Да старшие дети радуют. Абадонна стал руководителем восьмого круга Ада. У Гардении скоро свадьба, выходит замуж за Азария, сына Азазеля. А вот младший – разгильдяй. Представляешь, завалил экзамен на звание демона. Ему, видите ли, стало жалко искушаемого.

– Это Мефисто, что ли? Он же недавно совсем маленький бесёнок был, а уже экзамены сдает!

– Да, время летит…

После разговора с другом Михаил выключил компьютер и задумался. После Люцифера из Рая изгнали ещё трёх ангелов. И всех за попытки внести коррективы в проекты Создателя. Первый изгнанный, Люцемиус, побывав на Земле, коленопреклонённо при всех просил прощения у Учителя. До сих пор ходит тише воды, ниже травы. Никаких новых идей, стал простым скучным исполнителем.

Второй, Светлиник, познакомившись с Люцифером, сразу заявил, что останется работать в Аду, потому, что глава Ада – вменяемый и толковый руководитель, не то, что шеф.

А третий, Гелиосий, остался на Земле среди людей и стал Серым Странником, фрилансером, как говорят на Земле. Шеф махнул на него рукой, оставил ему божественную силу. А потом вообще забыл про него. Честно говоря, Создатель, даже если бы и захотел, не смог бы лишить Гелиосия божественной силы. Чем Создатель наградил, то он не в силах отнять.

«А ведь шеф прав», – вдруг понял Михаил. У всех этих ангелов имена связаны со словом «свет», только на разных языках.

* * *

Люциан очнулся на безлюдном берегу какой-то речки. Всё тело жутко болело. На локтях и коленях были ссадины. Он расправил крылья и отряхнулся, как утка, сразу усеяв землю выпавшими перьями. Белый комбинезон, в котором он обычно ходил в раю, был грязным. Он зашмыгал носом. За что его изгнали? Он же хотел как лучше…

Крылья страшно чесались. Он развернул их и, повернув голову, попытался разглядеть свою спину. Перья были взъерошены, многие были сломаны. Люциан вспомнил, как в панике хлопал крыльями, когда земля приближалась с невероятной скоростью.

Вздыхая, он на ощупь стал выдёргивать сломанные перья.

– Давай помогу, – раздался голос.

Возле Люциана стоял парнишка, чуть младше его самого. Крылья с чёрными перьями окутывали его, как плащ. Пшеничные волосы, конопушки на носу, голубые глаза составляли странный контраст с иссиня-чёрными крыльями.

– Давай помогу, – повторил пришелец. – Сложи крылья.

Он огладил руками сложенные крылья Люциана. На песок упало несколько десятков повреждённых перьев. Зуд сразу прекратился. Люциан опять расправил крылья и оглянулся. Некогда прекрасные крылья были изуродованы огромными проплешинами.

– Ты оттуда? – насмешливо спросил чёрнокрылый, показывая вверх. – Ты ангел, что ли?

– Ага.

– Круто! А чего здесь делаешь? А-а, ты падший! – тараторил чёрнокрыл.

– Я не падший, – Люциан опустил голову. – Меня наказали.

– Правда, что ли? А за что?

– За критику проекта «Люди», – пробормотал ангел.

– Чего-чего? «Люди»? Моего папаню тоже за это выгнали. Прикольно! – веселился чёрнокрыл.

– А кто твой отец?

– Люцифер. Учредитель концерна «Ад».

– А ты кто, демон?

– Нет, – грустно сказал чёрный пришелец. – Я пока ещё мелкий бес. Я экзамен на звание демона завалил. Теперь будет переэкзаменовка. Отец сказал, ещё раз завалю, выпорет.

– У вас экзамены есть? А у нас просто со временем повышают в чине. Я ангел. Потом буду Архангелом. А какие у вас экзамены?

– Мне, например, надо было подтолкнуть одного чиновника брать взятки.

– Зачем?

– У нас работа такая: искушать и совращать людей. Чтобы потом они попадали к нам, а не к вам. Ты что, не знаешь, что ваш Создатель и мой папаня счёт ведут: сколько у каждого душ?

– Нет, я такого не знал. Ну и что там с взятками было? – Люциану было очень интересно послушать про чужие неприятности, чтобы забыть про свои.

– Чтобы знать, как лучше искушать человека, надо собрать о нём сведения. Вот я и начал собирать сведения об этом чиновнике, о его семье. От него жена давно ушла. Он дочку один воспитывал. Такая забавная пацанка. Она всех брошенных щенков и котят подбирает, у них полный дом этих животных. Я ему нашёптываю, что брать взятки это хорошо, что он не попадётся, а сам думаю, вот попадётся он, посадят его. А что с девчонкой будет? В детдом пойдёт? У них дедушек, бабушек нет. И со всеми зверями что будет? И вместо желания взять взятку у него в голове мои мысли: о дочери и о зверях. В общем, завалил я экзамен. Отец так орал на меня…

– Давай познакомимся, наконец, – сказал Люциан, спохватившись, что не знает имени чёрнокрыла. – Я Люциан.

– Мефисто, – протянул ему руку новый приятель.

Люциан, вспомнив, что у людей существует такой обычай, крепко пожал протянутую руку.

– Ты чего собираешься теперь делать? – поинтересовался Мефисто.

– Я не знаю. Я тут вообще ничего не знаю, – растерянно признался Люциан.

– Так пошли к нам домой.

– А если Создатель меня позовет назад?

– Да, найдут тебя, не боись! Дядя Мишель найдет.

– Дядя Мишель?

– Ой, ну ваш Архангел Михаил…

– Ты его дядей называешь?

– А чего? Они с отцом давние друзья. Он всегда в гости к нам заходит, когда у него дела на Земле появляются.

– Но в учебниках написано, что была битва. Архистратиг Михаил низверг Денницу…

– Подумаешь, низверг! Отец говорит: «Война войной, а старая дружба не ржавеет». Ну, пойдём к нам! Берись за руку.

Ангел узнал столько нового, что у него голова пошла кругом. Он машинально уцепился за протянутую руку. Мефисто развернул чёрные крылья, окутал ими нового знакомца. Мгновения полета в темноте и они очутились возле большого двухэтажного особняка. Вокруг зеленели деревья, пели птицы, летали разноцветные бабочки. Где-то журчал невидимый фонтан.

– Мы где? – удивился Люциан.

– В Аду.

– Так ведь Ад, он чёрный, огненный, страшный…

– Глупый! Там грешники мучаются. А персонал должен жить, как белые люди, так отец говорит. Пошли! – Мефисто схватил ангела за руку и потащил к дому.

– Пап, я гостя привел! – заорал он, пинком ноги открывая входную дверь.

Из комнат появился статный черноволосый мужчина с великолепными чёрными крыльями.

– Ну, здравствуй, Люциан, – он в знак приветствия развернул огромные крылья. Чёрные перья были с красным отливом. По крыльям иногда пробегали алые всполохи.

– А откуда Вы меня знаете? – опешил ангел.

– Слух о тебе по всей Земле прошёл, – расхохотался отец Мефисто. – Не каждый день на Земле появляется критик Создателя.

– Это дядя Мишель про тебя сообщил, – объяснил Мефисто. – Пап, не смущай его. И мы есть хотим.

– Ты экзамен пересдал, двоечник?

– Нет, я не успел. Я же с ним знакомился, мне некогда было.

– А когда сдавать собираешься?

– Завтра. Ваалберит сказал, что даст нового искушаемого. Пап, ну мне всех жалко. У одного дочка маленькая, у другого мать болеет. Почему нельзя искушать плохих людей?

– Вот неуч! – Люцифер дал сыну лёгкий подзатыльник. – Зачем их искушать, если они и так плохие? Они к нам без всякого искушения попадут. Завтра не сдашь экзамен, выпорю. Ладно, лузеры, пошли обедать.

– Анита! Мы есть хотим! – завопил Люцифер куда-то вглубь дома.

– Ну, так садитесь за стол, всё готово, – из комнат появилась высокая светловолосая женщина с улыбчивым лицом. – У нас гости? Денница, что же ты не предупредил? У меня обед совсем простой.

– Да я и сам не знал, – оправдывался Люцифер. – Я его хотел только вечером искать, а наш сыночек меня опередил.

– А-а-а, это Люциан! Ну, добро пожаловать в Ад, – женщина ласково обняла ангела за крылья и повела в комнаты, каким-то заклинанием отчистив грязный комбинезон Люциана и залечив его ссадины.

На столе стояли селедка, солёные огурцы, графин с водкой. Люцифер налил себе рюмку, хлопнул её, крякнул и закусил огурцом.

– А детям сока! – Анита разлила в бокалы жидкость неопределённого цвета и пододвинула их к сыну и Люциану.

– Я хочу апельсиновый, – заявил Мефисто, глядя на свой бокал, в котором жидкость превратилась в ярко-жёлтый сок. – Заказывай, Люциан.

– Яблочный… – неуверенно произнес ангел и пригубил бокал. Действительно, жидкость превратилась в яблочный сок.

Особых разносолов не было. Подали суп с фасолью, на второе котлеты.

– Ой, а я не ем мяса… – растерялся Люциан.

– На Земле мясо необходимо! Ешь! – строго сказал Люцифер.

Котлеты пахли так вкусно… Ангел мысленно махнул рукой и с удовольствием начал есть.

На десерт было мороженое.

На ночь его устроили в комнате Мефисто. Комната была огромная. Посередине стояла большая старинная кровать под балдахином с кучей подушек и подушечек. По стенам были развешаны постеры какой-то группы в стиле хэви-металл.

– Это моя любимая группа «Рамштайн», – объяснил Мефисто. – Вот этот Тилль Линдеман пишет все тексты песен, а Рихард гитарист просто обалденный. У них такой интересный агрессивно-депресивный стиль музыки. Я тебе потом дам послушать.

Люциану постелили на диване. Мефисто с разбегу плюхнулся на свою кровать и, достав из-под одеяла большого плюшевого медведя, стеснительно запихнул его под подушки. Бесёнок ещё что-то болтал, но уставший Люциан закрыл глаза и крепко заснул. Проснувшись рано утром, он увидел, что Мефисто спит, нежно прижимая к себе игрушку.

Быстро позавтракав, бесёнок собрался идти на переэкзаменовку. Люциан увязался с ним. Мефисто опять взял его за руку, окутал чёрными крыльями, и через мгновение они очутились у какого-то здания. Стайка ребятишек с маленькими чёрными крылышками промчалась мимо них.

– Опять мелкие на урок опаздывают, – пояснил Мефисто. – А мне вот сюда.

Они подошли к двери с надписью «Секретарь по учебной части демон Ваалберит». Мефисто постучал и, дождавшись ответа, вошёл, почтительно раскрывая крылья. Люциан остался снаружи, подсматривая через щёлочку.

За огромным столом, заваленным бумагами, сидел дородный старец в очках. На его лысой голове отчётливо виднелись небольшие красные рожки.

– А-а-а, двоечник Мефисто! – ехидно проговорил он. – Ваши брат и сестра учились на одни пятерки. Вам должно быть стыдно. Как это можно, не искусить чиновника? Да это любой пятиклассник сумеет. Вот ваше новое задание. Идите, выполняйте!

Мефисто выскочил за дверь, держа в руках запечатанный коричневый конверт.

– Идем, это можно открыть только на Земле, – бесёнок схватил Люциана за руку, и они понеслись.

Остановились они в каком-то редком лесочке. Сквозь деревья вдалеке виднелись дома и новенькая церковь.

– Так, что тут у нас, – чёрнокрылый бес распечатал конверт. – Священник отец Евлампий. Заставить из прихоти убить живое теплокровное создание. Ну, хоть не человека… Пошли, посмотрим на этого Евлампия.

Отец Евлампий, в миру Валентин Сергеевич Рюмин, заканчивал службу в недавно отстроенной церкви. Приход был богатый, в посёлке жили новые русские и несколько бывших бандюганов, которые отошли от дел. Удачно женившись на племяннице ректора семинарии, отец Евлампий сразу получил этот богатый приход. Богатеи, замаливая свои грехи, отстроили новую церковь. В общем, жизнь удалась.

Служба закончилась, несколько женщин в платочках подошли под благословение батюшки. Его внимание привлек мужчина средних лет, показавшийся знакомым. Тот тоже присматривался к батюшке.

– Валька! Это ты? – неуверенно произнес кажущийся знакомым незнакомец.

– Лёха! Здорово, командир! – Евлампий узнал своего командира разведроты, в которой он провоевал всю чеченскую кампанию.

Потом его ранили, командир вытащил его из-под огня. Они после войны ещё несколько раз встречались, а потом как-то потеряли друг друга.

Друзья сидели в ризничной и приканчивали вторую бутылку водки. Алексей засобирался домой.

– Я тут дом хочу купить, теперь часто видеться будем, – заплетающимся языком в десятый раз рассказывал командир. – Я же теперь заместитель министра МЧС…

Он сел в свою машину с шофёром.

– Давай я тебя отвезу домой, – предложил он Евлампию. – А то мы напились с тобой…

– Да не надо, я близко живу, – отказался батюшка.

По какой-то брезгливости он не захотел жить с новыми русскими и выстроил себе дом в соседней деревушке, откуда богатеи набирали прислугу.

Машина мчалась, разбрызгивая лужи, оставшиеся после дождя. Как ни старался нетрезвый отец Евлампий ехать аккуратно, невидимый бес, сидевший рядом с ним на переднем сидении, нашептывал: «Давай, быстрее, быстрее! Скорость – это наслаждение…»

И священник жал на газ. Люциан, сидевший сзади, физически чувствовал волну бешенной радости, исходящую от водителя. Внезапно на дорогу выкатился мячик, а за ним выскочил кудлатый щенок. И бес, и ангел ощутили какое-то тёмное дикое возбуждение, охватившее священника. Он с каким-то болезненным удовольствием представлял себе, как от сильного удара бампером животное отлетит в сторону.

– Он же маленький! – пискнул ангел.

– Не на-а-до! – внезапно заорал Мефисто, вцепился в руль и резко вывернул его, нажимая на тормоз.

Машина остановилась, уткнувшись носом в придорожные кусты. В полуметре от неё сидел удивлённый щенок.

– Господи! – батюшка вывалился из машины и встал на колени, крестясь дрожащей рукой. – Господи, спасибо, уберёг от лукавого, не дал убить живое существо…

– Ну, причем тут Господи? – возмутился бес. – Это я не дал убить… И опять завалил экзамен.

Мефисто вылез из машины, сел прямо в пыль рядом со щенком и уткнулся лицом в колени. Люциан, не зная чем помочь, стоял рядом.

Грустно они возвращались домой. Люциану пришлось зайти в дом первому, Мефисто старался спрятаться за его спиной. Люцифер, встречавший их на пороге, сразу все понял. Он щёлкнул пальцами, и в руке у него появился широкий кожаный ремень.

– Иди в свою комнату и приготовься, – жестко приказал сыну Люцифер. – Люциан, ты тоже иди с ним, пусть ему стыдно будет.

Бес, опустив голову, поплёлся в свою комнату. Там он стащил с себя джинсы, спустил трусы до колен и лёг на кровать на живот. Люцифер подошёл к нему и приказал подложить под живот две подушки. Теперь аккуратная розовая попка Мефисто была беззащитно выпячена. Он стыдливо закрывал её крыльями. Люцифер замахнулся ремнем, но бить не стал.

– Прекрати закрываться крыльями! – сурово сказал он. – Убери крылья с попы!

Мефисто всхлипнул и раскрыл крылья, полностью оголяя задницу.

Ангел старательно зажмуривался и закрывал уши руками, но всё равно слышал удары ремня, рыдания бесенка, строгий голос Люцифера, который одновременно с экзекуцией выговаривал сыну за лень и разгильдяйство.

Наконец порка кончилась.

– И не вздумай выходить из своей комнаты! – Люцифер отшвырнул ремень и стремительно удалился.

* * *

Люциан, вздыхая, в очередной раз намочил полотенце в стоящем рядом с кроватью ведре с ледяной водой, отжал его и осторожно положил на голую задницу Мефисто. Он сидел рядом с ним на огромной кровати, гладил его крылья, одновременно слушая тихие всхлипывания бесёнка и скандал, разгорающийся в соседней комнате.

– Да как у тебя рука поднялась? Изверг! – орала Анита на мужа.

– Нет, вот в кого он такой уродился? Ленивый, разболтанный. Как будто не мой ребёнок! Почему он такой русый? – возмущался Светозарный.

– Не твой? Ах, ты, мудоз. н! А русый он в меня. И веснушки у него мои!

– Ой, не трогай крылья! Не вырывай мне перья, ведьма! Больно!

– Да ты вспомни, как ты мне его сделал! Сначала вы с Михаилом отмечаете годовщину битвы, напиваетесь, как свиньи, а потом ты приходишь домой и лезешь ко мне в постель с перегаром амброзии. И ведь не выгонишь тебя, родной муж всё-таки. А через девять месяцев… Нечего его хаять! Хороший мальчик, ласковый, добрый, жалостливый.

– Да не должен быть демон жалостливым, глупая!

– Значит, он не будет демоном. Останется мелким бесом. Будет мелкие пакости строить. Ты его не переделаешь. Он будет делать то, к чему у него способности есть.

– Да это же позор! Я глава Ада, а сыночек какой-то мелкий бес.

– В Аду любая работа почётна, если её делают хорошо.

– Да ты не понимаешь… Погоди, как ты сказала? Любая работа почётна, если делать её хорошо? А эту мысль надо обдумать… Ряд статей про скромных работников Ада… Пойду, со Светлиником посоветуюсь.

В наступившей тишине слышалось сопение Мефисто. Он наплакался и теперь только прерывисто вздыхал, как маленький ребёнок. Дверь тихо отворилась, и Анита скользнула в комнату.

– Спасибо, Люциан! – с первого взгляда она оценила старания ангела.

Анита присела рядом с сыном и, убрав полотенце, стала рукой водить над распухшими ягодицами Мефисто.

– У кошки болит, у собачки болит, а у Мефисто проходит, – шептала она.

Люциан заметил, что следы от ремня на глазах бледнеют.

– Мамочка, – Мефисто извернулся и головой уткнулся в живот Аниты.

– Мой дорогой, мой хороший, – Анита целовала своего ребенка и гладила его по голове.

Люциан незаметно вышел из комнаты. Он спустился с крыльца и побрёл на журчание невидимого фонтана. Он нашёл его, продравшись сквозь заросли малины и вволю наевшись по пути созревших сладких ягод. Фонтанчик был совсем крохотный. На листе кувшинки сидели две бронзовые жабы. Одна держала в лапах гитару, у второй из открытого рта била вода. Ангел сел прямо в траву. Вечерело. Солнце скрывалось за деревьями. Люциану было хорошо. И здесь в этой дьявольской семейке, и на Земле при переэкзаменовке беса он ощущал себя живым и каким-то нужным. Ничего подобного он не чувствовал в рафинированной атмосфере Рая с чётким иерархическим разделением и беспрекословным подчинением младших ангелов старшим. И, честно говоря, возвращаться обратно пока не хотелось…

– Люц! Люциан, иди ужинать, – услышал он голос Аниты.

Она ждала его на крыльце.

– Малина поспела? – спросила она, отчищая заклинанием пятна от ягод на белом комбинезоне Люциана. – Завтра с Мефисто будете собирать! Варенье сварю.

В столовой они застали сцену примирения.

– Не хочешь быть демоном, останешься мелким бесом. Они тоже нужны. А работу я тебе найду, – говорил Люцифер обиженно отворачивающемуся сыну. – Ну, погорячился я. Ну, не сердись.

Он привлёк к себе упирающегося бесенка. Мефисто облегченно вздохнул и обнял отца за шею.

Утром приятели набрали для Аниты ведро малины, а потом Мефисто потащил ангела «прошвырнуться к людям», как он выразился. Они очутились среди многолюдной улицы. Ангела сначала смущало, что люди не замечая их, тем не менее, расступаются, давая им дорогу, но потом он привык. Мефисто купил мороженое у не замечающей его продавщицы, и они уселись на скамейку возле какого-то озера.

– Мы где? – поинтересовался Люциан.

– Это Зеленоград, район Москвы, – объяснил Мефисто. – Ты хоть знаешь, какие города есть?

Люциан вспомнил, что им, молодым ангелам, рассказывали про крупнейшие столицы мира, но он как-то пропускал всё мимо ушей, никогда не думая попасть на Землю.

– Мне тут нравится, – трещал над ухом Мефисто. – Городок как будто в лесу стоит.

Неподалеку люди купались, слышался смех, детские голоса. Мимо них проковылял малыш и наклонился над водой. В одной руке он держал палку и пытался что-то выудить из прибрежного ила. Внезапно он потерял равновесие и замахал ручками, Люциан, недолго думая, подскочил к нему, схватил и оттащил от воды. Ребёнок предсказуемо заревел. От компании, играющей в карты неподалеку, к ним уже бежала перепуганная молоденькая мамаша.

– Ты чего вмешиваешься? Ты чего мне работать мешаешь? – толстый ангел в неопрятном грязноватом комбинезоне приземлился возле них. В одной руке он держал надкусанный жирный беляш, в другой жестянку с пивом.

– Так он же утонуть мог, – растерянно объяснял Люциан.

– А тебе какое дело? Я ангел-спаситель, это мой район! – орал толстяк.

Затолкав в рот остаток беляша и отшвырнув пустую жестянку, толстяк сильно толкнул ангела в грудь.

– Эй, не трогай его! – Мефисто заслонил собой Люциана. – Он же тебе помог!

– А ты, дьявольское отродье, вообще молчи! – скандальный ангел-спаситель вдруг схватил Мефисто за крыло и выдернул пучок чёрных перьев. Бесёнок заорал от боли.

– Василиус, я тебя предупреждал, работай лучше! – рядом из воздуха возник худощавый жилистый парень.

Одет он был в такой же, как у Люциана, комбинезон, только цвета хаки. И у него были серые крылья. Люциан не поверил своим глазам. Он никогда не слышал об ангелах с серыми крыльями. А это был именно ангел, потому что над головой у него сиял серый нимб. Нимбы сейчас никто не носил. Но старожилы Рая рассказывали, что раньше любой ангел обязан был носить нимб.

– Гелиосий! – с отвращением произнес толстый ангел Василиус. – Ты же в Париже.

– В Париже ангелы-спасители нормально работают, мне там делать нечего, – холодно произнес серый ангел. – А тебе не мешало бы поблагодарить ребят за помощь. Если бы ребёнок утонул, я лично бы тебя аннигилировал.

– Ты не имеешь права… Ты не можешь, – Василиус попятился от серого.

– Проверим? – усмехнулся тот и схватил толстяка за горло. – Благодари ребятишек и проваливай!

– Спа… спасибо, – проблеял толстяк, умоляюще глядя на своего мучителя. – Я пойду, отпусти…

Серый ангел разжал стальную хватку и брезгливо вытер руку платком. Василиус сразу исчез.

– Ну, здорово, Меф! А это кто с тобой? – Люциана ожег взгляд стальных неулыбчивых глаз.

– Здравствуй, Гелиосий! Это Люциан, его изгнали, как и тебя, – улыбался довольный Мефисто.

– Изгнали? Ну, ничего, вернёшься и кинешься в ножки Создателю, – пренебрежительно сказал Гелиосий. – Мефисто, а ты сдал экзамен?

– Не-а. Опять завалил. Отец сказал, что и мелкий бес работу найдет.

– Ну и правильно. Людей искушать не в твоем характере. Ты же с детства такой шкодливый, что тебе как раз пойдёт мелкие пакости строить. Ладно, пора мне. А ты Люциан, не горюй, скоро тебя назад позовут. Учитель любит кающихся. Пока, ребятишки!

Серый ангел исчез с легким хлопком, оставив после себя слабый запах розового масла.

– Кто это был? – зачарованно спросил Люциан.

– Это Гелиосий. Ты что, ничего о нём не слышал? Ты знаешь, сколько всего было изгнанных ангелов, кроме моего отца?

– Я только одного знаю. Как его… А, Люцемиус. Он всегда такой тихий, печальный, неразговорчивый.

– А всего их было трое. Этого вашего Люцемиуса Создатель, наверное, простил, разрешил вернуться. Светлиник у моего отца работает. А третий изгнанный Гелиосий. Он стал Серым Странником. Он не захотел ни в Рай возвращаться, ни у нас остаться. Он бродит по Земле и следит, чтобы ангелы-спасители не ленились. А иногда он помогает искушать тех людей, которые ему не нравятся. Поэтому он не белый и не чёрный, а серый.

* * *

Вечером после ужина за чаем Люциан начал расспрашивать Денницу о сером ангеле.

– О нём мало что известно. Он скрытный, самостоятельный. Создатель оставил ему божественную силу. Вот он и пользуется: дисциплинирует ангелов-спасителей, помогает демонам. По-моему Создатель просто забыл о Гелиосии, – поедая пирог с ягодами, рассказывал Люцифер.

– Как Создатель может что-то забыть? – удивился Мефисто. – У него что, склероз?

– Может и склероз, – неожиданно для себя вдруг разозлился Люциан. – Я его несколько раз спрашивал, почему такие недоработки в конструкции человека. Он обещал мне всё объяснить на следующий день и забывал.

– Наверное, он очень занят, чтобы только о тебе помнить, – рассудительно сказал бесёнок. – У него полно других дел… Он же Создатель.

– Каких дел? Он что, новые проекты разрабатывает? С сотворения мира пользуемся старыми чертежами. Они уже нечитаемые, – возмущался ангел, чувствуя на глазах злые слезы. – А когда я предложил избавить человека от болезней, меня выперли на Землю!

– Человек создан для страданий, – сделал вывод бесёнок.

– Да глупости всё это! Человек создан для радости, а всякие болезни только разъедают его душу, – горячился Люциан. – И ведь несколько простых изменений в теле опытного образца, и человек избавится от болезней. Зачем тогда в учебниках пишут: «Создал человека по своему образу и подобию»? Где тут подобие?

– Ты не должен критиковать своего Учителя, – строго сказал бесёнок.

– Это ещё почему? Он что, никогда не ошибается, что ли? – взбеленился Люциан.

Светозарный, внимательно слушавший их разговор, вдруг расхохотался.

– Говоришь, искушать не умеешь? – он потрепал Мефисто по голове. – Ты же только что подтолкнул ангела к злословию. И осуждал он самого Создателя!

– Ой, я не хотел, – растерялся Мефисто. – Он же ничего не рассказывает про Создателя, а мне интересно. Я же никогда не был в Раю.

– Так и я в вашем Аду не был, – тихо сказал Люциан. Он сам испугался своей неконтролируемой вспышки ярости. Невольно он посмотрел на небо.

– Да не слышит ОН тебя, успокойся, – как будто прочитав его мысли, усмехнулся Люцифер. – Если ОН взялся за новую планету, ему теперь на Землю глубоко наплевать. А ты сам хочешь вернуться?

– Я… Я не знаю, – Люциан боялся сознаться самому себе, что возвращаться ему не хочется.

– Не знаешь, тогда ещё поброди по Земле, – посоветовал ему Люцифер. – Наш Ад посмотри. Вот завтра Мефисто пойдёт помогать брату, сходи с ним.

– А что Донька сам не справляется? – поморщился бесёнок.

– У Абадонны часть персонала в отпуске, а его заместительница в декрет ушла. Не спорь с отцом! – строго сказал Люцифер.

– В декрет? Это не Донька ей поспособствовал? – закатился Мефисто.

– Хватит насмешничать! Забыл, кто у неё муж? Тебе ещё год учиться у него.

– Ну, ладно, ладно! Уж и пошутить нельзя. Люц, пойдёшь завтра со мной?

Люциан охотно согласился. Ему было очень интересно, как это в Аду.

Мефисто разбудил Люциана рано утром. Они наскоро перекусили бутербродами, которые им сделала Анита, потом бес схватил ангела за руку, и они очутились у огромных кованых ворот. Сверху светилась огромная надпись «Каждому своё». Мефисто прикоснулся к воротам, и они медленно и бесшумно открылись.

– Летим! Нам на восьмой круг, Донька там начальник, – объяснил бесёнок.

Они полетели. Внизу Люциан видел, как души подвергали ударам ураганного ветра, как они бессмысленно перетаскивали тяжести с места на место. Круги Ада разделялись стеной плотного тумана. Души варились во рву из раскалённой крови. Некоторых терзали деревья, разрывая их на части. Было видно, что люди страшно кричат.

– Мефисто, а почему мы не слышим криков?

– Они отделены противошумовым барьером, – говорил бес. – Иначе служащим очень тяжело работать.

Абадонна принял их в своём кабинете. Это был строгий молодой человек, неуловимо похожий на Люцифера. У него были роскошные чёрные крылья, отливающие зеленоватым цветом.

– Слышал, ты собачек жалеешь? – приветливо спросил Абадонна у Мефисто.

– Собаки мне ничего плохого не сделали, – осторожно ответил бес.

– Ладно, братец. Скажу начистоту. В эти полгода моя очередь отвечать за всех привратников – кормить их, купать. А я зашиваюсь, у меня заместительница в декрете, да ещё два демона вчера грипп подхватили, теперь с температурой лежат. Братишка, выкупай Цербера и Плутоса, и можешь быть свободным. Вы вдвоём быстро справитесь.

– И всё? – обрадовался Мефисто. – Это мы запросто!

– Тогда вот собачий шампунь, воду возьмёшь…

– Да знаю я. И где воду брать, и где бочки стоят. Сделаем всё в лучшем виде. Я же в прошлом году купал их.

Взяв трехлитровую бутыль с собачьим шампунем, приятели отправились в третий круг.

Вот тут Люциан вдоволь насмотрелся на мучения обжор и гурманов. Толстяки сидели на огромной грязной поляне. Сверху их постоянно поливал дождь. Они что-то откусывали и жевали, но в руках у них ничего не было.

– Им кажется, что они едят, но они никогда не насыщаются, – рассказывал Мефисто.

Он быстро разыскал и прикатил две огромные железные бочки. Потом поколдовал у огромного водопроводного вентиля, и дождь полился сплошным потоком, быстро наполнив бочки. Мефисто опустил в бочку руки и что-то зашептал. Люциан не мог оторваться от зрелища мучающихся обжор.

– Попробуй, не горячо будет? – отвлёк его голос беса. – Хотя Цербер крепкая собачка, он и кипяток выдержит.

Он вручил Люциану огромный ковш и попросил развести в нём шампунь. Сам бес полез в колючие заросли, окружающие поляну обжор, и выволок за ошейник кошмарное трехголовое существо ростом чуть пониже самого Мефисто. Причём это действительно была собака. Пёс пытался облизать беса сразу тремя языками и, как сумасшедший, радостно махал змеёй, которая была у него вместо хвоста. По команде Мефисто Люциан окатил жуткое существо шампунем. Потом Мефисто тщательно мыл уши на всех трёх головах, осторожно мылил змеиные головы, растущие у пса на спине. Потом смывал мыльную пену и опять наливал шампунь. Было видно, что Церберу чрезвычайно нравилось купание. Он смирно сидел перед Мефисто, и только иногда пытался лизнуть того в нос.

– С гуся вода, с Цербера худоба, – повторял бес, обливая пса водой.

Наконец, несколько раз облив пса чистой водой, Мефисто удовлетворился результатом.

Он ещё подстриг заклинанием когти на лапах, и они с Люцианом потащили пса на второй круг. Там он быстро высох при бушевавшем сильном урагане. Возвратившись на третий круг, Мефисто расцеловал пса в три морды и отпустил. Собака отряхнулась и скрылась в кустах.

С четвёртого круга Ада Мефисто привел Плутоса, огромного собакоподобного демона. Он предусмотрительно надел на него намордник. Пёс с неохотой выполнял команды беса и все время тихо рычал. Опять Мефисто тщательно мылил собаку, мыл уши. Люциан по команде только поливал пса чистой водой. После сушки на втором круге, Мефисто расстегнул намордник. Они увидели, как Плутос и Цербер, играя друг с другом, умчались в туман.

– Ничего, есть захотят, возвратятся, – улыбнулся бес. – Смотри, у нас ещё полно горячей воды и шампунь остался. А если…

Он достал из кармана джинсов мобильник.

– Аб, мы выкупали обоих псов. Хочешь, мы Минотавра выкупаем? Только пусть его приведут на третий круг. Ага… Ждем.

Мефисто развел в ковшике остатки шампуня и отшвырнул пустую бутылку. Она мгновенно исчезла.

Старый крепкий демон привёл за кольцо в носу Минотавра. Человек-бык шёл спокойно, спокойно дал себя привязать. Мефисто окатил его шампунем.

– Глаза щиплет, – вдруг невнятно пробормотал человек-бык.

– Извини, – Мефисто быстро промыл глаза чистой водой.

– Спасибо, хорошо, – бормотал бык.

Мефисто быстро и осторожно вымыл быка, окупнул его чистой водой. Потом взял у демона полотенце и тщательно вытер морду быка, промокнув глаза.

– Где его капли? – строго спросил он у демона.

– Вчера закончились. Я уже заказал новые, завтра будут готовы.

– У него опять глаза воспалились. Вы что, не видите?

Мефисто опять достал мобильник.

– Аб, у тебя чай есть? Мне нужна крепкая заварка. У Минотавра опять глаза воспалились, а капли будут готовы только завтра. Да, сейчас его пришлю.

– Минсай, иди к господину Абадонне, возьми у него чайник заварки и пачку ваты и тащи сюда, – приказал Мефисто старому демону.

Тот исчез на несколько минут и появился с чайником чая и пачкой ваты.

Люциан заворожено смотрел, как Мефисто осторожно промывает глаза человеку-быку.

Тот стоял смирно, моргал и сопел.

– Ну, вот. Но чтобы завтра капли были, – строго сказал Мефисто старому Минсаю. – Я завтра спрошу у Абадонны.

– Не извольте беспокоиться, – кланялся демон. Он дёрнул за цепочку, привязанную к кольцу в носу. – Пошли, Мин, обедать пора.

– Спасибо, до свиданья, – закивал головой Минотавр, доверчиво глядя на Мефисто.

Мефисто убрал на место бочки, позвонил брату и сказал, что они закончили и уходят.

Приятели, как могли, почистились и, не торопясь, полетели к выходу.

– Слушай, а в девятом круге предатели? – вдруг вспомнил Люциан. – А можно посмотреть?

– Да там ничего интересного. Они вмёрзли в лёд, сидят и молчат. Ну, пойдём, посмотрим.

Действительно, в зрелище вмёрзших в ледяное озеро тел не было ничего интересного.

– Вон, смотри, Брут. Вон Каин. А ближе к тому концу озера какой-то русский, фамилия Огородник. Люди даже фильм про него сняли. «ТАСС уполномочен заявить» называется. Интересный. Я специально посмотрел.

Насмотревшись вволю на предателей, приятели вернулись домой.

– Мам, мы есть хотим! – заорал Мефисто, войдя в дом.

– Сначала мыться, – категорично заявила Анита. – Вы же грязные, как хрюшки.

– Ага, попробуй, отмой двух собак и быка, – ворчал бесёнок, сбрасывая с себя грязную одежду.

Пока приятели плескались в огромной ванне, больше смахивающей на бассейн, Анита вычистила их одежду.

Обед мальчишки пропустили, поэтому ужин был ранним. Мефисто, набивая рот горячими котлетами, тараторил о несчастном Минотавре, которого пришлось мыть собачьим шампунем, возмущался, что у того опять воспалились глаза, а лекарства не было.

Люцифер с интересом слушал сына, изредка поглядывая на притихшего Люциана. Люциан думал о девятом круге Ада. Что-то было там неправильное. Чего-то не хватало.

После ужина Люцифер позвал мальчишек и вышел в сад. Они расположились на скрытой в зарослях скамеечке.

– Мефисто, а ты не хочешь занять должность смотрителя за всеми стражами? – спросил Люцифер.

– А разве есть такая должность?

– Когда я создавал Ад, я ввёл такую должность, но никто из демонов не захотел возиться с животными, успокаивать фурий, кормить и лечить гигантов-привратников девятого уровня. Сейчас руководители каждого круга по очереди отвечают за стражей. А тебе, я вижу, интересно. Абадонна звонил мне, очень тебя хвалил.

– Да, пап, я мог бы отвечать за них всех. Я только с фуриями ни разу не общался.

– Тогда на следующий год у тебя будет целевое обучение, я поговорю с Ваалберитом. Тебе будут читать лекции про всех стражей Ада. А после окончания школы займешь должность смотрителя за ними. И сразу получишь звание демона.

– Пап, я тебя обожаю, – радостно заорал Мефисто и кинулся отцу на шею. – Я пойду в Интернете посмотрю, по-моему, Цербера и Плутоса неправильно кормят.

Он вприпрыжку поскакал к дому.

– О чём ты думаешь, Люциан? – помолчав, осведомился Люцифер. – Ты весь ужин, как в воду опущенный.

– Мефисто показал мне девятый круг, – наконец решился ангел. – Послушайте, Светозарный, где Иуда Искариот?

– Заметил, значит, – усмехнулся Люцифер. – А что пишут у вас в учебниках?

– Что когда Сын Божий был послан на землю для искупления грехов людей, Иуда выдал его священникам за тридцать тетрадрахм, – Люциан с трудом начал припоминать страницы учебника. – Когда стражники пришли арестовывать Сына Божьего, Иуда поцеловал его, чтобы показать стражникам, кого хватать. А потом после казни Иисуса он повесился. И всё. Странно, о таком событии, как казнь Иисуса, всего три строчки.

– Во-первых, он себя не убивал, его убили другие апостолы, чтобы не проболтался. Во-вторых, как ты думаешь, если бы Иисуса не арестовали, как бы он принёс искупительную жертву? Его просто обязаны были арестовать, судить и казнить. А на него никто не обращал внимания. Поэтому Сын Божий лично попросил своего самого умного и самого любимого апостола Иуду пойти и донести, что Иисус хочет свергнуть цезаря. У нас в Аду об этом знают все. У вас в Раю это секретная информация. Об этом знают сам Создатель, его Сын и, естественно, Архангел Михаил. Ну, теперь ещё ты знаешь.

– Попросить любимого ученика стать предателем? Это чудовищно! – возмутился ангел.

– Зато теперь Иуда как сыр в масле катается, – рассмеялся шеф Ада. – У него особняк побольше моего. Все его капризы мгновенно исполняются. Да, он предатель, поэтому он в Аду. Но по личной просьбе Сына Божьего я создал ему райскую жизнь. Он сначала много читал, потом изучил несколько иностранных языков. Сейчас, я знаю, он пишет книги под псевдонимом, то ли Ботов, то ли Котов, не помню. Или Зотов… Я сам не читал, но люди хвалят.

Светозарный давно ушёл в дом, а Люциан всё сидел в саду и думал. Рай ему казался не тем местом, куда бы он хотел вернуться. Надо было решать, что делать дальше.

* * *

На другой день Люциан и Мефисто отправились к людям. Мефисто хотел посмотреть, чем люди кормят собак, но зачем-то заглянул в небольшой продуктовый магазинчик и застрял там. Люциан с интересом наблюдал, как бес подзуживал покупателей задавать толстой, ленивой, спокойной продавщице молочного отдела самые идиотские вопросы. Не моргнув глазом, та отвечала, чем йогурт отличается от фругурта, какой жирности сливки лучше брать, и нет, молочная колбаса продаётся в мясном отделе, а дрожжи в бакалее.

Наконец старушка, придирчиво изучающая состав разных упаковок с кефиром, въедливо спросила: «А почему на кефире не указано, есть в нём генно-модифицированные составляющие или нет?»

– Бабка, ты в своем уме? – огромный бюст продавщицы заколыхался от злости. – Какие ещё гавно-мумифицированные составляющие? Это же просто кефир!

Мефисто, довольный, что вывел из себя флегматичную продавщицу, хихикал в сторонке.

– Ты действительно мелкий бес, – рассмеялся Люциан, пихая приятеля в бок.

– Да, никогда мне не стать демоном высшей категории, – грустно вздохнул Мефисто. – Ну и ладно, буду смотрителем за привратниками. Главное, что мне это нравится.

– Интересно бы поглядеть на работу такого высшего демона, – заинтересовался ангел.

– Погоди-ка, – Мефисто закрыл глаза и сосредоточился. – Тебе повезло, тут неподалеку Ирбис завершает операцию. Он специализируется исключительно на предателях.

Мефисто схватил ангела за руку, и они очутились в гостиничном номере. Два человека вели какой-то напряженный торг. Разговор вёлся не на родном для этой страны, а на английском языке, Люциан почему-то понял это. Он прислушался.

– Эксперимент на стадии завершения, – говорил молодой светловолосый человек. – Три обезьяны с разными формами рака, получив антиканцирол, полностью излечились, две контрольные обезьяны сдохли. Через несколько месяцев мы приступаем к клиническим испытаниям на людях.

– Мне необходимы все записи по антиканциролу. Я готов хорошо заплатить, – убедительным тоном просил пожилой господин.

– Вы понимаете, что это новейшее лекарство от рака на основе нанотехнологий? Это совместная разработка нашего Сколково и онкоклиники на Каширке. Это стоит бешеных денег. Дёшево я не продам.

– Вам никто не предлагает продать дёшево. Назовите вашу цену, ваши условия…

Люциан не понимал, зачем Мефисто притащил его сюда.

– Смотри внимательно, – прошептал бесёнок. – Смотри на юнца, продающего лекарство.

Люциан присмотрелся и, наконец, увидел слабый размытый силуэт демона. Он так и вился возле молодого человека, что-то нашептывал ему, гладил его по голове, делал руками какие-то пасы. Люциан попытался прислушаться.

– Не жадничай, продавай. В России не смогут производить лекарство в промышленных масштабах, оно очень трудоёмкое, – нашёптывал демон. – Его всё равно положат под сукно. Пусть америкосы воспользуются русскими разработками, запатентуют и сразу начнут производить. Потом и нам будут поставлять антиканцирол. Америкосы быстро начнут выпускать лекарство. Больные ждут. Продавай скорее.

Люциан засмотрелся на появляющийся и исчезающий силуэт Ирбиса. Шёпот демона действовал гипнотически, сладкая истома охватила разум ангела. Он уже не слушал торг, он просто смотрел на демона.

Наконец, невидимый Ирбис поцеловал молодого человека в губы, и покупатель, и продавец пожали друг другу руки. Сделка состоялась. Новейшее лекарство от рака уплывало за океан.

Ирбис стал видимым. Он довольно улыбался. Это был невысокий изящный демон с доброй улыбкой и огромными зелёными глазищами.

– Здорово, Мефисто, – Ирбис подошёл к приятелям. – А это кто с тобой?

– Дальний родственник, гостит у нас, – отговорился Мефисто и восхитился. – Как ты лихо уговорил его на предательство. Я бы так не смог!

– Каждому своё. Ты мелкий бес, я высший демон, – высокомерно усмехнулся Ирбис. – Ну, пока. Счастливо оставаться!

И высший демон исчез. Ощутимо запахло серой.

– Какой противный, – поморщился Люциан.

– Высшие демоны все такие. Любят себя и плюют на других, – пожал плечами Мефисто. – Сейчас доложит моему отцу о выполненной работе и на полгода в отпуск.

Ангел и бес сидели на скамейке возле знакомого озера и ели мороженое, которое Мефисто незаметно купил в киоске.

– Слушай, Меф, а почему мы всё время перемещаемся в эту страну? – неожиданно спросил ангел. – В эту Россию? А в других странах ты был?

– Конечно, был. Там очень скучно. Ангелы-спасители работают чётко, без замечаний. У демонов план по искушениям. Меньше людей искусить – это плохо, больше, чем запланировано, – тоже плохо. Каждый месяц они пишут отчеты по выполнению плана и отсылают их отцу. Он их уже видеть не может, сразу уничтожает. А здесь всё не так. Одного Василиуса взять – это же песня, а не ангел-спаситель.

– Но почему именно в этой стране всё по-другому? – продолжал расспрашивать Люциан.

– Мне отец объяснял так: Рай и Ад находятся точно друг над другом в разных измерениях. Отец, когда его выгнали из Рая, от злости создал Ад точнёхонько под Раем.

И никто не виноват, что Россия образовалась в своём измерении точно между Раем и Адом. Всплески энергии из Рая и Ада схлёстываются и влияют на эту территорию. Вот, как-то так, мне отец рассказывал. Смотри, Гелиосий, – Мефисто показал на серого ангела, который, похоже, опять за что-то распекал толстяка Василиуса. – Гелиосий тоже большую часть времени в России проводит. Здесь интереснее.

Гелиосий, отпустив Василиуса, подошёл к приятелям и поздоровался.

– Люциан, ты, похоже, не хочешь возвращаться? – смеясь, спросил Гелиосий.

– Во-первых, меня никто назад не зовёт, – признался ангел. – А во-вторых, наверное, правда, я не хочу возвращаться…

– Хочешь, со мной поработать? Увидишь, что я делаю, – неожиданно предложил Серый Странник.

– Конечно, хочу, – обрадовался Люциан.

* * *

Люциан с отвращением и жалостью смотрел на исхудавшее тело, распростёртое на кровати. Человек был в коме. Пролежни покрывали его спину.

– Последняя стадия рака, – тихо сказал Гелиосий. – Сейчас хоть в кому впал, а вчера криком кричал от боли.

– Но зачем люди должны так мучиться? – ужаснулся ангел.

– Ты хочешь помочь ему? Тогда освободи его душу.

– Как?

– Смотри.

Гелиосий наложил руки на грудь человека и сделал какое-то тянущее к себе движение.

Над телом соткалась серебристая дымка, чем-то напоминающая человеческий силуэт.

– Ты хочешь уйти? – спросил Гелиосий.

– Да! Пожалуйста, я не могу больше так мучиться, – взмолилась душа. – Пожалуйста, помоги мне.

– Будь свободна! – Серый ангел взмахнул руками, и серебристая дымка вылетела в приоткрытое окно.

– Спасибо-о-о! – донеслось издали. – Как хорошо!

На мониторе подключенного к телу прибора потянулась прямая зелёная линия.

Люциан и Гелиосий сидели на знакомой скамейке возле озера.

– Почему люди должны так мучиться? – до сих пор возмущался ангел. – Ведь я предлагал Учителю переделать опытный образец. Тогда можно было бы избавить людей от большинства болезней.

– А тебе не приходило в голову, что Создатель не хочет ничего переделывать, потому, что сам уже не может создать ничего нового? А допускать учеников к самостоятельному творчеству он не хочет. Вдруг вы окажетесь талантливее его?

Эта мысль показалась Люциану нелепой, чудовищной и кощунственной. И в то же время в этом была какая-то извращённая правда. Он вспомнил недовольство Создателя, когда предлагал какие-то мельчайшие корректировки проектных чертежей мира на новой планете. Вспомнил, как его выгнали из Рая. Неужели, Учитель попросту кончился, как создатель миров. Его мысли прервал звук роликовых коньков.

– Ой! И-и-и, – десятилетняя девчонка на роликах споткнулась и свалилась буквально под ноги ангелов. Коленки были разбиты в кровь. Девочка рыдала в голос.

Люциан, недолго думая, подскочил к ней, наложил руки и сосредоточился. Ссадины на коленках быстро затянулись. Девчонка теперь только прерывисто вздыхала и вытирала нос рукой.

– Спасибо, дяденька, – поблагодарила она, поднимаясь на ноги.

– Ты почему без шлема и наколенников ездишь? – строго спросил Гелиосий.

– Их брат спрятал. Он не разрешает мне одной кататься, – девчонка опустила голову и зашмыгала носом.

– Правильно делает. Марш домой! Увижу ещё раз одну, пожалуюсь родителям, – пригрозил Гелиосий.

Девчушка медленно покатила прочь, постоянно оглядываясь на двух странных незнакомцев. Ей почудилось, или у них действительно были крылья?

– Понимаешь, Люциан, Создатель поиграл с людьми и бросил их, – продолжил Гелиосий прерванный разговор. – А люди прекрасно научились выживать сами. Я только помогаю им время от времени. Ты тоже можешь этим заняться. Лечить ты умеешь, ты сам только что в этом убедился. Делай то, к чему у тебя будет лежать душа. Дисциплинируй ангелов-спасителей, лечи людей, помогай в исполнении их желаний. Делай, что сам пожелаешь. В этом и есть полная свобода.

– А Создатель не лишит меня божественной силы? – засомневался Люциан.

– Открою тебе тайну. Создатель не может отнять то, чем он тебя наградил, – усмехнулся Серый Странник.

– Гел, а где ты живешь? – Люциан решил остаться, и его волновали чисто практические вопросы.

– У меня дом в тайге в Сибири. Я сам его создал. Хочешь, тебе помогу создать свой домик, где скажешь. Хочешь, поселись у меня, места много. А хочешь, останься пока в дьявольской семейке, Мефисто не так скучно будет.

* * *

– Где Люциан? Что-то я его давно не видел, – Создатель раздражённо рылся в папках, наваленных у него на столе. – Я ничего не могу найти.

Михаил мысленно усмехнулся. Он знал, что Люциан разработал и применил свою систему архивации чертежей и расчётов по вновь создаваемому миру. Сам Люциан с лёгкостью мог найти любую бумагу. Создателю это оказалось не под силу.

– Где Люциан? – гневный голос Создателя гремел на весь Рай.

– Вы же его изгнали, – осторожно напомнил Михаил.

– Ну, так приведи назад. Сам не соображаешь, что делать, вечно от меня указаний ждёшь? – сердито ворчал Создатель.

Михаил промолчал, прошёл к чёрной двери Изгнания и спрыгнул вниз. Так быстрее.

Сейчас он найдёт мальчишку, переправит его к Создателю в кабинет, а сам пойдёт в гости к Светозарному. Архангел сосредоточился и произнес заклинание поиска.

Люциана он нашёл в какой-то захудалой сельской больничке. Парень держал на руках трёхлетнего задыхающегося малыша.

– Астма, – пояснил Люциан. Он положил руку на грудь малышу и закрыл глаза. Малыш постепенно задышал легче и начал улыбаться.

– Давай, Люциан, пошли. Создатель зовёт тебя. Если поведёшь себя правильно, он тебя простит.

– Да не пойду я никуда. Мне некогда. Я этого малыша хочу полностью вылечить.

– Нет проблем! – Михаил провёл по телу ребенка своей рукой. – Всё! Астму я вылечил. Я даже удалил аденоиды. Пошли скорей, Создатель ждёт!

Люциан положил ребёнка в кровать и встал.

– Я остаюсь здесь, – спокойно сказал он. – Я не хочу участвовать в создании нового мира со старыми чертежами. Я не хочу смотреть на мучения новых людей на новой планете. Я остаюсь здесь, чтобы помогать этим людям, которых Учитель создал и бросил на произвол судьбы.

Михаил поразился, как повзрослел мальчишка. Из восторженного молокососа он превратился в уверенного в себе молодого ангела. И перья на крыльях у него уже не такие кипенно-белые, как были. Они… посерели?

– Ну, что же, это твой выбор, – вздохнул Михаил и почтительно поклонился. – Удачи тебе, Серый Странник.

Архангел, не торопясь, возвращался в Рай. «Самые послушные каются, самые строптивые уходят работать в Ад, а самые способные становятся Серыми Странниками» – с грустью думал он. Михаил боялся признаться самому себе, но он завидовал Люциану. Сам он не мог решиться, так резко изменить свою судьбу. И от этого ему было очень горько и обидно.

Глава 2. Замена

– Да где же это? Михаил! – раздался разгневанный голос.

С высоченного голубого потолка сверкнула яркая молния. Ангелы в огромной общей зале испуганно шарахнулись врассыпную. Личный секретарь-референт, поморщившись, поспешил в кабинет Создателя. Он прекрасно знал, зачем его зовут.

Представшая пред ним картина была хорошо знакома. На длинном столе для общих заседаний архангелов была навалена гора толстых папок. Шеф остервенело рылся в них, небрежно швыряя некоторые на пол.

– Чёрт, чёрт, чёрт, где же это? – бормотал он.

Архангел Михаил обомлел. Создатель не употреблял бранных слов. Вообще. Никогда. Единственный раз, давным-давно, он назвал ангела Светлиника «мерзавцем». Ну, так за дело! Этот строптивый наглец заявил, что Люцифер вменяемый и нормальный руководитель, не то, что шеф, и что он, Светлиник, остаётся работать в Аду.

А сейчас начальник был явно не в себе.

– Что вы ищете, Учитель? – осторожно спросил Архистратиг.

– Я не могу найти данные по составу воды. Вроде всё делаю по памяти, так, как сделано на Земле, а у меня мрут рыбы.

«И создал Бог рыб и животных пресмыкающихся по роду их… И сказал: плодитесь и размножайтесь… И увидел ОН, что это хорошо…», – вспомнил Михаил строчки из старинных учебников.

Уж куда там хорошо! Когда они создавали рыб, им пришлось тщательно подбирать состав воды для каждого большого водоёма. Одно озеро, которое сейчас называется Байкал, чего стоит! На кой ляд Создатель населил это озеро существами-эндемиками? И омуль, и голомянковые живородящие рыбы, и бокоплавы. Этих ракообразных в Байкале аж 230 видов, тогда как по всей остальной Земле их всего 150. А уж байкальская нерпа, которая живёт только в пресной воде, и только в Байкале!

Всё это пунктуальный Михаил специально записывал, а потом свёл в отдельную папку. Но найди теперь эту папку! Это только Люциан, пользуясь своей базой данных, мог в два счёта разыскать нужные данные. И он всё занёс в компьютер. Но шеф не дружит с компьютерами, хотя Рай и оснащён по последнему слову техники. За этим следит специальная группа ангельских IT-ишников.

А Люциан теперь на Земле, работает Серым Странником и обратно возвращаться отнюдь не собирается.

Сказать по совести, Михаил умел работать с люциановой базой данных. Хороший секретарь-референт должен держать руку на пульсе и быть в курсе всего. Но признаваться в этом Создателю он не хотел. Он вообще не хотел участвовать в создании жизни на новой планете по старым чертежам. В прошлый раз вся эта затея вылилась в противостояние ангелов, жуткую битву со Светозарным, изгнание его лучшего друга из Рая вместе со всеми сторонниками. Потом шефу надоело возиться с людьми, наигрался.

А теперь хочет создать себе новую игрушку. Думает, получится лучше прежней. Это по той же старой документации! Ну, нет, в этом Михаил участвовать не будет. Хватит с него! Пусть шеф разбирается, как хочет.

– А Люциан не согласится вернуться? – как-то жалобно спросил Создатель.

Ага! Щас! Хлебнувший свободы Люциан теперь наслаждается самостоятельностью, сам принимает решения, сам их исполняет. Больше всего ему нравится лечить людей. И освобождать души смертельно больных, стараясь избавить их от ненужных мук.

Люциан и раньше страшно возмущался огромным количеством болезней, которые подстерегают людской род. А уж когда на Земле увидел всё это воочию…

Михаил знал всё это от Люцифера, с сынком которого дружил Люциан. Да и не хочет Михаил уговаривать этого мальчишку. Всего три месяца назад Создатель в наказание за дерзость на время отправил Люциана на Землю. Когда Михаил повёл его к двери Изгнания, сопляк расплакался, как маленький. А спустя три недели перед Михаилом предстал уверенный в себе ангел и открытым текстом заявил, что хочет остаться на Земле, чтобы помогать людям, которых создали и бросили на произвол судьбы.

Тогда Михаил чёрной завистью позавидовал той смелости, с какой парнишка решил изменить свою судьбу. И, не признаваясь себе, завидовал до сих пор.

– По-моему, лучше взять нового делопроизводителя, – предложил секретарь-референт. – А Люциана можно попросить вернуться на время, чтобы передать дела и обучить новичка.

– Да, наверное, ты прав, – согласился шеф. – И надо брать ангела с Земли, который хорошо знает реалии земной жизни. Хоть подскажет что-нибудь дельное.

На Земле постоянно работали только ангелы-спасители, самый низший ангельский чин.

– Это что же, кого-то повышать придётся? – недовольно спросил Михаил.

– Есть там ангел-спаситель Василиус. За последние два месяца у него больше всего спасённых душ. Я его даже отметил знаком «Лучший работник». Вот его и повысим. Что ты стоишь? Давай, живо на Землю! Разыщи Люциана и Василиуса и тащи их сюда, – нетерпеливо командовал Создатель.

Архангел Михаил почтительно раскрыл крылья, поклонился и вышел. Он направился прямиком к чёрной двери Изгнания, отворил её и спрыгнул вниз. Так быстрее.

А на Земле была осень. Нежаркое сентябрьское солнышко освещало золотые кроны деревьев, под ногами шуршали жёлтые и красные опавшие листья. Михаил применил заклинание поиска. Надо посмотреть на этого Василиуса. А потом он найдёт Люциана. А вдруг Люциану уже надоело быть Серым Странником, чем чёрт не шутит? Тогда Михаил приведёт Создателю этого паршивца, чувствуя себя победителем. И в награду попросит отпуск на несколько дней, которые он проведёт в гостях у Люцифера. Размечтавшийся Михаил уже представлял себе неспешные прогулки по заросшему саду, вкус осенних яблок прямо с дерева, простые сытные обеды, которые готовила Анита, жена Люцифера. А ещё долгие вечерние посиделки с бутылочкой водочки под солёную капусту и огурчики, которые бесподобно готовила та же Анита, задушевные разговоры обо всём и ни о чём, шуточки, лёгкие подколки друг друга.

Василиус ему не понравился с первого взгляда. Толстый, неопрятный, в грязноватом комбинезоне, он сидел на скамейке и ел, нет, жрал пиццу, не глядя по сторонам. Михаил с неудовольствием наблюдал за ангелом-спасителем. Почему он сидит на месте? Ангелам-спасителям положено неустанно патрулировать свой участок.

Ну, вот, схомячил пиццу, теперь ест жирный беляш. Да его не прокормишь! Как он умудрился стать лучшим ангелом-спасителем? Ошибка? Да, нет, вон, на груди всеми цветами радуги сияет звезда – знак лучшего спасителя. Число спасённых душ автоматически подсчитывалось в Небесной канцелярии. Больше всего ценилось спасение детских душ.

Не дождавшись, чтобы Василиус двинулся с облюбованной скамейки, Михаил решил найти Люциана и опять запустил заклинание поиска. Однако, поиск не дал никаких результатов. Люциана на Земле не было. Это означало только одно, он сейчас где-то в Аду. Ну, что же, придётся прямо сейчас навестить старого друга. Эх, жалко, он не захватил с собой бутылочку амброзии. Идти с пустыми руками не хотелось. Михаил заскочил в какой-то супермаркет, купил бутылку самого дорогого коньяка. Потом зашёл в цветочный магазин, выбрал большой букет белых роз, любимых цветов Аниты. Вот теперь можно и в гости. Михаил сосредоточился, распахнул крылья и перешёл в другое измерение, безошибочно очутившись перед двухэтажным особняком. У Люцифера тоже была осень. Опадающие листья тихо заметали запущенный сад. На одной из яблонь краснели крупные осенние яблоки. Слышалось журчание невидимого фонтана. Михаил каждый раз хотел разыскать в зарослях сада этот фонтан, и каждый раз забывал.

На крыльце Анита заклинанием чистила чеснок. В огромном котле кипел рассол, рядом на столе лежала огромная груда отборных огурчиков для засолки, пучки укропа, вишнёвые и смородиновые листья. Рядом бездельничал Светозарный, раскачиваясь в качалке и блаженно впитывая солнечное тепло. Распахнутые чёрные крылья с красноватым отливом расслабленно свисали по обе стороны качалки. Честно говоря, он чрезвычайно смахивал на огромную чёрную курицу, которая распласталась в пыли и греется на солнышке.

– Здорово, Миха! – радостно заорал глава Ада, увидев старого друга.

– Мишаня, как ты вовремя! Сейчас будем обедать, – ласково улыбнулась Анита, принимая у Архангела розы, и попеняла супругу. – Вот настоящий джентльмен, цветы дарит. А ты…

– Ещё немного, и я начну ревновать, – театрально нахмурился Люцифер.

Михаил хотел сказать, что он ненадолго, только чтобы найти Люциана. Но ему стало так хорошо среди старых друзей, что он плюнул на всё и решил остаться на обед. Пусть шеф подождёт! Скажет, что не мог найти Люциана, и все дела.

* * *

Земля. За три дня до этого.

Опоздал! Приди он раньше хоть на одну минуту!

Бывший военный до последнего ждал, что дочь принесёт ему наркотик, единственно, что помогало хоть немного уменьшить боль в терзаемом раком теле. Увы! Целый день потратив на собирание подписей на рецепте, она не успела в последний кабинет. Главврач уже ушёл. А завтра суббота, поликлиника не работала. До понедельника он сойдёт с ума от невыносимой боли.

Сделав вид, что боль не такая уж сильная, он отправил расстроенную дочь в магазин, сказав, что ему хочется йогурта. И когда та ушла, он, сжав зубы, из последних сил добрался до стола, достал из верхнего ящика наградной пистолет, зарядил и приставил дуло к виску. Потом, вспомнив что-то, отложил пистолет, взял лист бумаги и крупным чётким почерком написал: «В моей смерти прошу винить Министерство здравоохранения РФ» и расписался. Через секунду раздался выстрел.

Всё это Люциан, который возник в квартире через минуту, без труда прочитал в быстро угасающей ауре самоубийцы. И теперь он плёлся по улице, не глядя под ноги. Прохожие, даже не видя его, автоматически расступались перед ним. Ему хотелось плакать. Если бы он пришёл хоть на секунду раньше! Тогда он без труда бы освободил эту измученную душу, и та, без сомнения, отправилась бы в Рай. А теперь смертный грех самоубийства увлечёт душу прямо на седьмой уровень Ада, в Лес самоубийц. Самоубийца превратится в дерево, и его буду терзать гарпии. Человек мучился перед смертью, и будет мучиться после. И кого в этом винить? Создателя, который обрёк людской род на такие ужасные болезни? Пресловутое насквозь забюрократизированное Министерство здравоохранения? Или саму эту жестокую и невыносимо прекрасную бескрайнюю страну, в которой никогда ни в грош не ставилась отдельная человеческая жизнь? Страну, расположенную точно между Раем и Адом, знавшую головокружительные взлёты и глубочайшие падения, страну, в которой люди, несмотря ни на что, продолжали жить, работать и любить.

Измучившись бесплодными терзаниями, Серый Странник раскрыл крылья, взлетел высоко в небо и стремглав понёсся прочь из Москвы. Ангелы могли летать со сверхзвуковой скоростью. Совершенно неосознанно он мгновенно очутился возле хорошо знакомого озера. Почему-то и в грустные, и радостные минуты он стремился в Зеленоград. Как и Мефисто ему нравился этот чистенький городок, который был полон зелени. Он приземлился, купил мороженое и направился к скамейке. Внезапно он увидел Гелиосия, который почему-то прятался за автобусной остановкой.

– Тихо! Не высовывайся, – зашипел тот, когда заинтригованный Люциан подошёл к нему. – Смотри, что делает!

Толстяк Василиус, ласково улыбаясь, манил к себе крошечную девочку. Он держал в руках пушистого игрушечного медведя и постепенно уводил малышку прямиком на проезжую часть. Её мать отвлеклась на коляску, в которой орал младенец, и не замечала, что дочь уже готова шагнуть прямо под колёса машин. Василиус нагнулся и сдёрнул с девчушки туфельку. Малышка остановилась прямо на кромке тротуара и поджала ногу.

– Мама… – нерешительно позвала она.

Мать подняла голову от коляски, ахнула и кинулась к дочери.

– Если бы она не потеряла туфельку… – чуть позже возбуждённо рассказывала она небольшой собравшейся толпе. – Прямо ангел-спаситель вмешался.

В этот момент сверкнула яркая вспышка, в воздухе разлилось благоухание розового масла, и на грязном комбинезоне Василиуса засияла радужная звезда. Толстяк приосанился и гордо глянул по сторонам.

– Вот сволочь! – прокомментировал Гелиосий. – Ты понимаешь, что он делает? Искусственно создаёт опасные ситуации, а потом сам же и спасает. Вчера ребёнок чуть не вывалился с балкона. Отец в последнюю минуту успел схватить за край рубашки. Это он подстроил, посадил попугайчика на перила, малыш и полез. Неделю назад выманил десятилетнего пацана на дорогу. Щенка пристроил посреди проезжей части, мальчишка и кинулся его спасать, не глядя по сторонам. А сам подговорил мужика какого-то перебежать дорогу на красный свет. Тот выхватил пацана прямо из-под колёс. Мальчишка жив, здоров, а мужик в больнице с переломами. Недавно соблазнил годовалого малыша потянуть на себя кастрюлю с кипятком, когда мамаша на секунду отвернулась. А потом подтолкнул её под руку, она кинулась к ребёнку и закрыла его собой. Обварилась, жуткое дело! Что он творит, всего и не расскажешь! Я за этим гадом уже две недели наблюдаю. А теперь, видите ли, наш любимый шеф отметил его, как лучшего работника. Тьфу, смотреть противно!

– А помнишь, ты как-то пригрозил, что аннигилируешь его? – вспомнил Люциан историю своего знакомства с Гелиосием.

– Я его просто пугал, – вздохнул Серый Странник номер один. – Убивать я не могу. А так иногда хочется! И как от него избавиться? Прислали бы сюда какого-нибудь молоденького ангелочка, мы с тобой бы его всему научили.

В следующие три дня они ломали голову над этой проблемой, по очереди присматривали за Василиусом, потом показывали молоденькому ангелу-хранителю, только что прибывшему из учебки, огромную сибирскую территорию, куда тот был назначен.

Конечно, такой огромный участок контролировать одному молодому ангелу тяжело. Но народу на бескрайних сибирских просторах не очень много, справится! А Серые Странники помогут на первых порах.

* * *

Как-то, спустя несколько дней, поздним утром Серые Странники неспешно завтракали в кухне. Люциан рассказывал о несчастном военном. У него из головы не шла судьба несчастной душа самоубийцы.

Через сорок дней душа человека должна либо переместиться в Рай, либо быть низвергнутой в Ад. В Рай его точно не примут, Учитель с показной брезгливостью относится к самоубийцам.

– Нет, сам обрёк людей на такие ужасные муки, и сам же брезгует, – Люциан в который раз возмутился Создателем.

– Можно поговорить с Люцифером, – посоветовал Гелиосий. – Он в Аду полновластный хозяин, может вообще избавить от мук любую душу.

Люциан обрадовался. Точно! Заодно и с Мефисто повидается. И Люциан, и Гелиосий с большой симпатией относились к этому забавному мелкому бесу, который жалел искушаемые души и не мог сдать экзамен на звание демона.

– Люц, ты занят? – как по заказу, прямо на кухне материализовался чёрнокрылый парнишка с пшеничными волосами и голубыми глазами.

– Привет, Мефисто! – поздоровался с чёрнокрылом Гелиосий.

– А, да! Здравствуй, Гел, – рассеянно сказал бесёнок. – Люц, пойдём, может, ты мне поможешь? Ты ведь умеешь лечить?

В его голосе было столько отчаяния, что Люциан, не долго думая, протянул ему руку. Мефисто раскрыл чёрные крылья. Миг полёта, и они стоят перед огромными коваными воротами с надписью наверху «Каждому своё». Ворота в Ад бесшумно отворились.

– Летим, нам на седьмой уровень, – бормотал бесёнок, быстро махая крыльями и таща за собой Люциана. – Ему совсем плохо.

– Кому? – Люциан еле успевал за приятелем.

– Мину. Сам увидишь!

– Ты видишь, у него совсем плохо с глазами! И лекарства не помогают. Я уже все человеческие средства перепробовал. И «Визин», и «Альбуцид», и антибиотиками его поил, – расстроено говорил Мефисто.

Люциан с жалостью смотрел на стража-привратника седьмого круга Ада Минотавра, смирно стоящего перед ним. Выпуклые коровьи глаза того были покрасневшими, ресницы слиплись от гноя. Минотавр сопел и пытался потереть себе морду, но Мефисто постоянно одёргивал его.

– Ладно, давай я попробую его полечить, – сказал Люциан. – Я, правда, только людей лечил. Но он же тоже наполовину человек.

Люциан накрыл ладонями глаза человека-быка и сосредоточился, вбирая в себя боль, резь и инфекцию. Минут через двадцать он отстранился и посмотрел, что получилось. Получилось хорошо. Покраснение прошло, глаза выглядели здоровыми и блестящими. Минотавр хлопал своими обалденно длинными ресницами и благодарно тыкался большим влажным носом в руку Люциана. Серый Странник заметил, что в носу быка нет привычного кольца.

– Я вынул кольцо, – ответил на невысказанный вопрос Мефисто. – Оно… Как бы сказать… А, негуманное.

– Ты ему несколько дней покапай в глаза «Тобродекс», – посоветовал Люциан.

Мефисто немедленно записал название лекарства и, похоже, готов был прямо сейчас рвануть в человеческую аптеку.

– А чем ты его кормишь? – поинтересовался Люциан.

– Сеном. Иногда овёс даю, – пожал плечами Мефисто.

– А раньше, на острове Крит в Лабиринте, он что ел?

Бесёнок восхищенно посмотрел на приятеля.

– Точно! Ему же в жертву приносили людей. Мин, тебе мяса не хватает?

Человек-бык, молча, кивнул.

– А чего молчал? Давно надо было попросить!

– Я стеснялся, – застенчиво признался Минотавр.

– С завтрашнего дня будешь получать по триста грамм говядины.

– Нет! Не надо говядины, – как-то жалобно промычал человек-бык.

– Ой, извини! – смутился Мефисто. – А свинину будешь есть? Можно мясо птицы.

– Буду… Свинину… и птицу буду, – благодарно мычал Минотавр, кивая рогатой головой.

Серого Странника восхищал энтузиазм Мефисто. Как только Светозарный предложил своему младшему сыну занять должность смотрителя за стражами всех уровней Ада, Мефисто развернул бурную деятельность. Днём он учился в школе, проходя целевое обучение и углублённо изучая повадки и особенности стражей-привратников. А всё остальное время проводил на различных уровнях Ада, обиходя своих питомцев.

Для Цербера и Плутоса был разработан особый рацион, включающий как мясо, так и овощи. Им же постоянно покупались для чистки зубов палочки «Дента стикс». Гекатонхейры, стражи девятого уровня, теперь ежемесячно осматривались на предмет вывихов и переломов их многочисленных конечностей. Для укрепления их костей Мефисто распорядился ежедневно давать им творог и молоко. На девятом уровне царил смертельный холод, в озере Коцит мерзли души предателей. Поэтому Мефисто снабдил многоруких и многоглавых великанов теплыми варежками и шапками. Ноги у них поросли шерстью и холода не чувствовали. В дальнейшем он намеревался пошить им полушубки.

Лодочнику Флегию, который перевозил души грешников на третий круг Ада через реку Стикс прямиком в одноимённое болото, он сразу же установил на лодку подвесной мотор. Да и остальных стражей новый смотритель не оставлял своей заботой.

– Да, Меф, я нашёл магазин больших размеров, – вспомнил Люциан. – Надо купить пару кроссовок и примерить. Если подойдут, можно купить остальные пары.

Сейчас Мефисто был озабочен, как одеть и обуть стража восьмого круга великана Гериона, у которого было шесть рук, шесть ног и две пары странных прозрачных крыльев, больше похожих на крылья стрекозы и совершенно бесполезных. Несчастный совершенно обносился за годы службы. Он ходил почти голый, прикрывая немалых размеров достоинство какой-то грязной дерюгой.

Анита по просьбе сына сшила длинное мешковатое одеяние из сатина с прорезями для шести рук и отверстиям для крыльев на спине. А вот найти подходящую обувку на шесть ног оказалось проблемой. Люциан с трудом нашёл в Москве магазин «Великан».

– Так идём туда! – возбуждённо заорал Мефисто. – Заодно в аптеку заскочим. А потом домой обедать. Будешь с нами обедать?

Люциан вспомнил о почти пустом холодильнике в доме Гелиосия, о своём обещании купить продукты, которое он давал сам себе каждый день. Гелиосий вечно где-то болтался целый день и наполнять холодильник отнюдь не рвался.

– Буду! – решительно сказал он.

Но сразу уйти у них не получилось. Их оглушили пронзительные и довольно противные женские голоса.

– Девочки, он на седьмом уровне эту корову лечит, – донеслось до них. – Идёмте скорее, а то уйдёт!

Минотавра передёрнуло при слове «корова».

– Сучки! – невнятно пробурчал он.

На них буквально налетели три высокие статные женщины. Красивые? Несомненно, если не обращать внимания на извивающихся змей, растущих у них на головах вперемешку с волосами и на огромные нечеловеческие глаза, из которых иногда сами собой без всяких причин начинали течь кровавые слёзы. Фурии с шестого круга Ада были единственными женщинами среди стражей и знали себе цену. За ними давно и безрезультатно ухлёстывали и Флегий, и Харон с первого круга, и сладострастный похотливый развратный красавчик Минос, страж второго круга, который вечно заказывал у Мефисто презервативы.

– Господин смотритель, господин смотритель! Нам надо заказать косметику и шампунь в «Ив Роше», вот список, – гомонили женщины, суя в руки Мефисто три листа бумаги, сплошь заполненных мелким тщательным почерком.

– Это что, для каждой столько косметики? – с ужасом спросил бесёнок. – Алекто, Мегера, Тисифона, бюджет Ада не безразмерный. Мне ещё надо одеть Гериона, для Цербера и Плутоса нужны новые ошейники, Гекатонхейрам творог с рынка каждый день покупаю. Теперь ещё Минотавру мясо нужно.

– Зачем корове мясо? – пренебрежительно фыркнула одна из фурий.

Минотавр обиженно замычал и наставил рога на обидчицу.

– Так, ещё раз услышу слово «корова», вообще запрещу пользоваться косметикой! – необычайно жёстким тоном сказал Мефисто. – Тисифона, извинись немедленно.

– Ну, ладно, Мин, извини, я же не со зла. Характер у меня такой, – нехотя извинилась фурия.

– Ну, Мефистичек, миленький, ведь скоро наш день, 30 сентября, Вера, Надежда, Любовь. Ты же знаешь, что мы его празднуем, мы хотим выглядеть красивыми, – опять заныли фурии.

– Ладно, давайте списки, сделаю вам подарок, – смилостивился бесёнок и строго спросил. – Коды товаров везде написали? Искать не буду, закажу по Интернету и всё!

– Да, да! Всё выписали из каталога!

И довольные фурии исчезли с душераздирающими завываниями.

– Тоже мне, Вера, Надежда, Любовь, – пробормотал Мефисто. – Врагу не пожелаешь.

Люциан тихо развлекался. Мефисто изо всех сил старался казаться строгим. И напропалую баловал своих подопечных, часто тратя на них и отнюдь не маленький бюджет, выделяемый на содержание стражей, и всю свою стипендию, и карманные деньги.

– Скорее бы уж окончить школу и официально занять должность смотрителя, – продолжал ворчать бесёнок. – Хоть зарплату получать буду.

Они переместились к магазину «Великан», купили пару кроссовок пятидесятого размера, и Мефисто потащил Люциана примерять обновку Гериону.

Герион тащил огромную охапку извивающихся змей, чтобы швырнуть их в глубокий ров с душами воров.

Змеи были недовольны. Герион тоже.

– Ну, что я могу? Работа у нас такая. Сказано, мучить воров гадами, значит надо мучить, – вполголоса уговаривал он шипящих и вырывающихся змей. – Ну, покусаете их немного и вылезайте, я вам молока налью.

Швырнув змей в ров, он отряхнул руки и заметил приятелей.

– Герик, давай примерим, – позвал его Мефисто. – Только сначала вымой какую-нибудь пару ног.

– Ой, как же я вымою? – растерялся Герион. – Я такой большой и толстый, я согнуться не смогу.

Мефисто живо притащил откуда-то огромную лохань, налил в неё воды, заклинанием подогрел её. Потом усадил великана на большой камень и, не брезгуя, собственноручно начал мыть ему огромные грязные ступни. Воду пришлось менять четыре раза. Под конец бесёнок заклинанием подстриг великану ороговевшие ногти, вытер ему ноги огромным полотенцем и натянул на порозовевшие ступни кроссовки.

– Ну, как? – спросил он.

Герион встал, потопал обутыми ногами, сделал несколько шагов. Потом схватил Мефисто и начал подбрасывать его в воздух.

– Здорово! – восторженно орал он. – Точно, мой размерчик!

– Эй, поставь меня на землю! – возмутился бесёнок. – У меня голова кружится.

– А маленьким тебе нравилось, – хохотал великан.

Люциану пришлось ещё раз смотаться в «Великан» вместе с Мефисто и купить ещё две пары кроссовок, игнорируя удивлённые взгляды продавцов.

Потом всё повторилось: мытьё огромных грязных ног Гериона, подстригание ногтей и примерка обувки.

– Спасибо, Мефисто! – искренне благодарил Герион. – Никто никогда так за мной не ухаживал. Вообще, все стражи на тебя не нахвалятся. Даже эти сучки с шестого круга от тебя в восторге. А от них слова доброго не дождёшься.

Мелкий бес покраснел от удовольствия. Надо же, он занимается тем, что ему нравится, и его за это ещё и хвалят! Жизнь удалась!

– Теперь буду каждый вечер приходить мыть тебе ноги, – предупредил бесёнок. – Всё равно мне Минотавру придётся глаза закапывать.

Наконец, разделавшись со всеми делами и изрядно проголодавшись, друзья направились в дом Люцифера на обед.

Из кухни, где возилась Анита, доносились соблазнительные запахи, а из кабинета Люцифера слышались два голоса и раскаты хохота.

– Говорит, рыбы дохнут. Всё делает, как на Земле, а рыбы дохнут. Можно подумать, он помнит, как сделано на Земле, – смеялся такой знакомый голос.

– Дядя Мишель! – заорал Мефисто, распахнул дверь в кабинет отца и повис на шее архангела Михаила.

– Мефисто, ты же большой уже, – кряхтел Архангел Михаил, улыбаясь и заключая в объятия младшего сына своего лучшего друга.

Краем глаза он заметил застывшего в дверях Люциана. На ловца и зверь бежит! Сейчас они пообедают, а потом он убедит этого паршивца вернуться. Будет говорить так, как он умеет, очень ласково и по-доброму, всячески восхваляя способности Люциана и представляя его незаменимым. Ну, не брать же это недоразумение – обжору Василиуса?

Люциан, обменявшись крепким рукопожатием с Люцифером, холодно и настороженно смотрел на Михаила. Что он тут делает? Неужели, просто зашёл в гости?

– Идите к столу, – раздался звонкий голос Аниты.

На первое подали окрошку. В наступившей тишине слышалось только звяканье ложек и просьбы положить добавки. Нет, поговорить-то всем присутствующим хотелось, но было некогда, рот был полностью занят вкуснейшей окрошкой. Люцифер поднёс тарелку ко рту и с хлюпаньем втянул остатки кваса. Его примеру последовал и Михаил, который немного смутился, заметив затаенную усмешку Люциана.

Поедая на второе горячие котлеты, Мефисто рассказывал о несчастном больном Минотавре, которого вылечил Люциан, и о босоногом Герионе, которому Люциан помог купить обувь.

– Пап, ты должен увеличить расходы на содержание стражей-привратников, – безапелляционно потребовал Мефисто.

– Да ты смеёшься, что ли? Они уже сейчас мне обходятся, как большой зоопарк, – возмутился Люцифер.

– Мне надо сшить полушубки Гекатонхейрам. На девятом уровне такой холод, что они всё время кашляют. Фурии требуют шампунь для волос и бальзам-кондиционер для змей. Минотавру надо покупать мясо каждый день, – начал перечислять Мефисто.

– З-зачем? – поперхнулся котлетой Светозарный. – Зачем корове мясо?

– Он не корова. Он полубык-получеловек. И в Лабиринте ему приносили человеческие жертвы, – поддержал друга Люциан.

– Так ему, что, человеческое мясо нужно? – ужаснулся глава Ада.

– Успокойся, он согласен на свинину и птицу. Но каждый день, – твёрдо сказал Мефисто и с жаром продолжил. – У тебя стражи-привратники содержались без всякого ухода! Как можно так издеваться над безответными существами? Ты даже не интересовался никогда, как они живут! Тоже мне, глава Ада! У тебя и грешники мучаются и стражи! И неизвестно, кому хуже!

– Тихо, тихо, не кричи. Сколько денег тебе нужно? – спокойно спросил Люцифер, с нежностью глядя на сына.

В глубине души он гордился Мефисто. Казавшийся бесталанным, младший сынок, который постоянно заваливал экзамен на звание демона, которого он не так давно выпорол за разгильдяйство, оказался таким трудолюбивым и радеющим за свою работу. А Люцифер уж было махнул на него рукой. Нет, все его дети получились очень удачными!

Гордый собой отец семейства щёлкнул пальцами, и в руках у него очутилась толстая пачка пятитысячных купюр, которую он и протянул Мефисто.

После обеда все переместились в гостиную. Михаил и Люцифер, усевшись в удобные кресла, потягивали коньяк, Люциан и Мефисто о чём-то шептались, разглядывая какой-то каталог.

– Пуховики легче, чем полушубки, а греют почти также, – донеслось до Михаила.

Похоже, обсуждают, как одеть стражей девятого уровня. Люциан так увлечён жизнью на Земле, что, пожалуй, уговорить его вернуться будет трудновато. Только Михаил хотел завести осторожный разговор об этом, как Люциан вдруг обратился к Люциферу: «Светозарный, могу я с Вами серьёзно поговорить?»

– Прошу, – Люцифер пропустил Люциана в свой кабинет.

И Люциан, сначала спокойно, а потом всё более накручивая себя, рассказал о душе военного-самоубийцы.

– Ведь это дикость какая-то, заставлять человека так мучиться! А если он не вынес таких мучений, так иди в Ад! – Люциан чуть не плакал.

– Ты себя винишь, что не успел освободить душу? – сочувственно спросил Люцифер.

– Да. Светозарный, а Вы можете освободить душу от мучений?

– Если попадёт сюда, то не могу. Тем более самоубийцу. У нас строгие правила.

– А как же Иуда Искариот?

– За него лично просил сынок Создателя. То есть Создатель косвенным образом дал согласие на нарушение правил. Телефонное право действует даже в Аду, – усмехнулся Люцифер.

– Что же делать? – в отчаянии твердил Люциан.

– Я просто не приму эту душу в Ад, вот и всё. Останется на Земле.

– Неприкаянная душа?

– Это только звучит страшновато. Они прекрасно живут среди людей. Некоторые души остаются со своими родственниками, окружая их невидимой заботой. Другие просто бесцельно слоняются, становясь героями многочисленных преданий о призраках.

– Так их много? – удивился Люциан.

– Есть несколько тысяч по всей Земле. Одни души Создатель, чистоплюй несчастный, не принял в Рай из-за какого-то мелкого греха. А я тоже не захотел, чтобы душа понапрасну мучилась. Некоторые покончили жизнь самоубийством, потому что не могли больше терпеть невыносимую физическую боль. Так что на Земле сейчас довольно сплочённое общество Неприкаянных душ. И твоего военного я тоже не приму, так что не волнуйся.

– А у вас с Создателем разве не ведётся счёт на количество душ?

– Ведётся. Но мне не нужны подачки от Создателя. Так, что, не приму я твоего военного. Я даже лично побеседую с его душой и всё объясню.

– Спасибо, Светозарный, – с облегчением вздохнул Люциан, и немного помедлив, нерешительно спросил. – А Архангел к вам просто в гости зашёл или…

– Или… По-моему, он хочет уговорить тебя вернуться, – усмехнулся Люцифер. – Но я так понимаю, что все его усилия будут тщетны?

– Я ни за что не вернусь обратно, – решительно сказал Люциан.

– А ты предложи замену вместо себя. Кого-нибудь не очень ценного. Вот, Мефисто, помню, рассказывал про какого-то Василиуса, – подсказал Светозарный. – Предложи обучить этого идиота. Знаешь принцип Питера: в любой организации каждый сотрудник стремится достичь уровня своей некомпетенции?

Люциан весело рассмеялся, вспомнив постулаты забавной книжки «Почему дела идут вкривь и вкось», которую они недавно читали с Гелиосием. А что? Василиус стал компетентным очковтирателем на должности ангела-спасителя, пора ему перейти на новый уровень.

* * *

– Без тебя совсем плохо. Вся работа стоит, – ласково говорил Михаил, поглядывая на Люциана.

Они сидели на скамейке возле знакомого пруда. Люциан, довольный, что так здорово всё разрешилось с душой самоубийцы, чисто автоматически переместился в Зеленоград, а Михаил последовал за ним.

– Учитель каждый день сокрушается, что тогда выгнал тебя. Он страшно жалеет, что в своё время не прислушивался к тебе, – напропалую врал Михаил, включив свои божественные обаяние и силу убеждения на полную мощность.

Люциан чувствовал тепло нежаркого осеннего солнца, слушал журчание ласкового голоса Михаила, и ему было очень хорошо. Мысли куда-то уплывали, перед глазами мелькали приятные воспоминания. Вот он ужаснулся огромному количеству документации, которую надо разобрать и упорядочить, вот он быстро придумал остроумную систему архивации и свёл все папки в одну базу данных. Вот он начал переводить все документы в электронный вид, одновременно страшась и радуясь огромному объёму работы. Вот Создателю захотелось вспомнить, где водятся снежные барсы, а он, кликнув несколько раз мышкой, в два счёта выдал ему ответ. Учитель хвалит его перед всеми ангелами. Люциан замечает несколько завистливых взглядов, слушает поздравления. Вот Учитель ему первому рассказывает, что хочет начать создавать жизнь на новой планете, а Люциан предлагает внести некоторые изменения в конструкцию человека. А Учитель…

– Да-да, и даст тебе разработать нового человека. Ты только вернись. Слушайся Учителя и подчиняйся ему, и всё будет хорошо, – доносится до него голос Михаила.

Чего-чего? Создатель разрешит разработать нового человека? Три раза ха-ха!

Люциан усилием воли сбрасывает с себя сонную одурь и резко вскакивает.

– Вы что же это делаете, Архистратиг? Вы, что, меня гипнотизируете? Чтобы я вернулся? – гневно спрашивает он.

Михаил нецензурно выругался про себя. Перестарался! Да уж, идея, что Создатель разрешит кому-то разработать что-то новое, это явный перебор. Мальчишка сразу почувствовал ложь. Ишь, как взвился. Орёт, что не позволит собой манипулировать, посылает и Михаила, и Создателя куда-то очень далеко. И откуда таких слов набрался?

Архангел почувствовал сомнения. Ну, притащит он Люциана обратно, и что?

Мальчишка уже не будет с должным уважением относиться к Учителю, станет с ним спорить. Шеф начнёт злиться, а изливать свой гнев будет, естественно, на секретаря-референта. Лучше уж взять этого, как его, … Василиуса.

Вероятно, он произнёс это вслух, потому, что Люциан метнул на него быстрый взгляд из-под отросшей чёлки.

– Василиус прекрасный ангел-спаситель, – осторожно обронил Люциан.

– Я утром посмотрел на него, какой-то он ленивый, сидит всё время на скамейке, – поделился своими наблюдениями Михаил. – И неопрятный какой-то.

– Да он девочку спас в это утро. Малышка чуть не попала под машину, – не моргнув глазом, соврал Серый Странник номер два. – Устал, наверное, вот и сел отдохнуть. А что неопрятный, так работать ангелом-спасителем – это вам не за компьютером сидеть! Его же отметили, как лучшего работника. В Небесной канцелярии не ошибаются.

– А ты вернёшься к нам на время, чтобы обучить его? – начал сдаваться Михаил.

Люциан медлил с ответом. Вернуться на время? Он вспомнил стерильную и какую-то безжизненную чистоту Рая, чёткую иерархию ангелов, беспрекословное подчинение младших ангелов старшим, своё постоянное одиночество в толпе.

– А давайте я просто напишу подробную инструкцию, как работать с базой данных? – предложил он.

– Не хочешь возвращаться? Даже на несколько дней?

– Не хочу! У вас там слишком холодно и одиноко, – решительно ответил Странник.

Михаил молчал, задумавшись. Холодно и одиноко… Не потому ли он сам старался как можно чаще бывать на Земле или заходить в гости к Люциферу?

– Архистратиг, я напишу подробную инструкцию, сам найду Василиуса и подготовлю его. Дайте мне три дня, – умоляюще тараторил Люциан.

Три дня? Эти три дня Михаил вполне может не возвращаться к шефу, а провести в гостях у Светозарного. Скажет, что наблюдал за Василиусом, чтобы понять, подходит ли он им. В общем, соврёт что-нибудь.

– Хорошо. Встретимся здесь же через три дня. Ты принесёшь инструкцию и приведёшь Василиуса.

И Михаил исчез, торопясь обратно к своему старому другу. А Люциан спешно кинулся к Гелиосию.

* * *

Василиус дожевал чебурек, вытер руки о комбинезон, открыл жестянку с пивом и присосался к ней. Внезапно перед ним возник худощавый жилистый ангел с серыми крыльями и серым нимбом. Взгляд неулыбчивых глаз прожигал насквозь. Толстяк подавился пивом и раскашлялся, с испугом глядя на серокрыла.

– Да не бойся ты, – очень ласково произнёс Гелиосий. – Я хочу поздравить тебя со званием лучшего работника.

Не ожидавший такого обращения от сурового Серого Странника, Василиус перепугался ещё больше.

– Ты знаешь, что Архангел Михаил присматривается к тебе, чтобы взять в Рай на место Люциана? Значит, в Раю оценили твою работу. Молодец! – Гелиосий дружески хлопнул толстяка по плечу. – Вот только Михаил вечно судит по внешнему виду. Любит, чтобы ангел был чистеньким, опрятным.

Василиус растерянно оглядел себя. Когда-то белый комбинезон, местами стал почти чёрным, пальцы жирные, ногти грязные. Да и волосы он давно не мыл.

– Пошли, приведём тебя в божеский вид.

И Гелиосий, схватив обалдевшего толстяка за руку, мигом переместился в свой дом в глухой сибирской тайге.

Василиуса немедленно затолкали в ванну, и Гелиосий собственными руками начал купать его, как ребёнка. Грязный комбинезон, предварительно замоченный в средстве для отбеливания «Асе», крутился в стиральной машине. Последующие трое суток Люциан показывал толстяку, как обращаться с компьютером, заставлял читать толстенную инструкцию. Инструкцию Люциан написал ещё в Раю и таскал с собой на флэшке, а теперь просто распечатал. Успехи в освоении компьютера не впечатляли. Толстяк за три дня научился только включать комп и заходить в Интернет.

– Ничего, дело наживное, – успокаивал его Люциан.

Перед встречей с Михаилом Василиуса ещё раз выкупали, подстригли волосы, на руках сделали маникюр. И перед довольными Серыми Странниками предстал упитанный молодой мужчина с довольно густыми рыжеватыми волосами, младенчески розовым цветом лица и аккуратными пухлыми ручками, одетый в белоснежный комбинезон.

Михаил уже сидел на скамейке возле озера. Люциан за руку подтащил робеющего Василиуса к Архангелу.

– Вот инструкция, вот Василиус, – коротко сказал он.

– А ты обучил его?

– Да. С компьютером он обращаться умеет, – обтекаемо ответил Люциан.

Михаил оглядел нового сотрудника. И почему раньше он показался ему неопрятным? Белоснежный комбинезон, чистые руки с коротко подстриженными ногтями. Немного толстоват, но на фруктовом и овощном рационе, который был принят в Раю, мигом похудеет.

– Ну, что же, Василиус, освобождаю тебя от должности ангела-спасителя и принимаю на должность делопроизводителя Создателя, – произнёс Михаил традиционную формулу для сотрудников, меняющих место работы.

Пока он по мобильнику просил у ангелов-техников открыть портал в Рай, чтобы отправиться туда вместе с Василиусом, из воздуха материализовался Гелиосий. Он сухо поздоровался с Михаилом, потом вопросительно посмотрел на Люциана.

– Всё в порядке, – кивнул тот. – Его забирают.

– Я незамедлительно пришлю сюда нового ангела-спасителя, – уверил их Михаил.

Уже отбывая вместе с Василиусом, испуганно уцепившимся за его руку, Михаил увидел, что Гелиосий и Люциан, смеясь, хлопнули друг друга по рукам.

– Принцип Питера в действии, – послышалось ему, оставив смутное ощущение какого-то обмана.

* * *

Михаил провёл новое назначение через отдел кадров, показал Василиусу его комнату и представил его ангелам в общей зале. Потом привёл в кабинет Создателя, показал груду папок и компьютер и оставил одного. Сам Создатель отсутствовал. Вероятно, опять отправился на новую планету, где у него дохли рыбы.

Сам Михаил спешно отправился в школу, где сегодня как раз был очередной выпуск.

Он произнёс традиционную речь о высоком предназначении ангелов, о великой идее мудрого Учителя, создать жизнь на новой планете, о серьёзных задачах, которые ждут молодёжь.

Традиционно пожелав удачи вчерашним школярам, он направился к выходу.

– Архистратиг, можно Вас спросить? – раздался робкий голос.

Перед ним стоял очень серьёзный темноволосый юноша. Михаил помнил его. Когда он периодически читал лекции школьникам, мальчишка задавал на редкость разумные вопросы. Как же его зовут?

– Слушаю тебя. Как тебя зовут, кстати?

– Люмин. Я… Это… Вот в учебниках пишут… – юноша очаровательно смущался и краснел.

– Да? – доброжелательно подбодрил его Михаил.

– В учебниках сказано: «Создал человека по образу и подобию своему». Но ведь на Земле столько болезней. Где же тут подобие?

Похоже, что мальчишка и сам испугался своей смелости.

– Извините, я пойду, – прошептал он, опустив голову и пытаясь проскользнуть к выходу.

Михаил стало смешно. Люмин. Свет. Кажется, это по-румынски. Всё повторяется.

– Подожди-ка, Люмин. Я знаю, ты серьёзный и ответственный парень. У меня для тебя есть очень непростая работёнка. Сейчас на Земле оказалось вакантным место ангела-спасителя. Ты, наверное, слышал, что Василиус, который раньше работал на этом участке, так прекрасно проявил себя, что Учитель взял его к себе в помощники?

Доверчивый парнишка слушал, открыв рот.

– Хочешь быть ангелом-спасителем? Участок сложный, большой. Зеленоград, оплот российской микроэлектроники, если тебе это о чём-нибудь говорит. И новые районы Москвы.

– Я знаю, – кивнул Люмин.

– Стоит показать себя на этом сложном участке, и тебя ждёт карьерный взлёт, как Василиуса, – разливался соловьём Михаил.

– Я согласен, – загорелись глаза у парнишки. – Но ведь надо ещё пройти курсы спасателей.

– Не надо! – отрезал Михаил. – На Земле найдёшь заклинанием поиска Гелиосия или Люциана, они тебя всему научат.

Архангел взмахнул рукой, и перед парнишкой появилось направление на Землю.

– Люмин, принимаю тебя на работу в должности земного ангела-спасителя, – произнёс традиционную формулу Михаил.

Потом он проведёт это назначение через отдел кадров. Архангел повёл новоявленного ангела-спасителя к порталу, чтобы немедленно отправить его к месту работы.

Портал на Землю не работал. Техники разводили крыльями, обвиняя во всём то ли магнитную бурю, то ли вспышки на солнце.

Михаил плюнул и потащил Люмина в общий зал к чёрной двери. Заметив испуганный взгляд юноши, он пояснил: «Так быстрее». А мальчишка молодец! Пожал плечами, взял из рук Михаила своё назначение и смело шагнул в дверь Изгнания. Счастливого пути!

По пути к себе Михаил тихо открыл дверь в кабинет Создателя. Василиус крепко спал перед включенным компьютером. Перед ним была раскрыта инструкция Люциана. Судя по всему, дальше третьей страницы толстяк не продвинулся. Михаил усмехнулся. «В любой организации занимаются делом только сотрудники, ещё не достигшие своего уровня некомпетенции», – вспомнился ему постулат из забавной книжки «Принцип Питера или Почему дела идут вкривь и вкось».

Создатель хотел Василиуса, он его и получил, и пусть сам теперь возится с этой бестолочью. А у Михаила есть более важное дело.

Он закрылся в своём кабинете, включил компьютер и по скайпу вызвал Светозарного. Вчера они не закончили шахматную партию, и Архангел жаждал продолжить поединок.

В конце концов, имеет он право отдохнуть от трудов праведных?

Глава 3. Временная рокировка

И было утро…

Михаил встал рано. Ему надо было на Землю. Шеф приказал ему доставить пробу воды из Мёртвого моря. Зачем? Михаил даже не хотел вникать в это. Приказано, значит, доставим. Он быстренько смотается на Мёртвое море, а потом можно будет зайти к старому другу Светозарному. Он не был у него уже почти четыре месяца. Нет, по скайпу-то они разговаривали почти каждый день. Но Михаилу хотелось увидеть ласково улыбающуюся Аниту, пообщаться с Мефисто, послушать об очередных проблемах со стражами, потрепаться за жизнь с Люцифером. В общем, ему захотелось окунуться в беззаботную домашнюю атмосферу дьявольского семейства.

Архистратиг захватил две бутылочки фирменной райской амброзии и направился к порталу. Портал на Землю располагался близко к его комнатам.

Но ни одного техника не было на месте. Обычно сияющая арка портала была тёмной. Интересно, где они шляются? Техники обязаны дежурить в четыре смены, не отходя от оборудования. Михаил потоптался возле выключенного портала, потом плюнул и направился в общий зал к двери Изгнания. Так быстрее.

Огромный общий зал в такой ранний час был пуст. Только из кабинета Создателя доносились какие-то звуки. Кто смеялся, нет, ржал во весь голос. Михаил затаился за колонной.

Из кабинета Создателя, озираясь, вышли два техника. Что они здесь забыли? За ними вышел Василиус. Он вытирал жирно блестевшие руки о комбинезон и что-то дожёвывал. Ничего себе, этот обормот не спит в такую рань!

– Пока, Васёк, – попрощались с ним ангелы. – Мы завтра ещё зайдём.

– Только не забудьте принести. Если пирожков не будет, можно чебуреков.

– А как же! Принесём, конечно.

Хихикающие довольные ангелы удалились, не заметив Михаила. Василиус, зевая, нога за ногу поплёлся по направлению к ангельским апартаментам. «Досыпать пошёл», – понял Михаил. Снедаемый любопытством Архангел зашёл в кабинет и включил компьютер. Он вошёл в историю посещения сайтов и кликнул на один из них. Ох, ты ж, Боже мой!

На мониторе какие-то огромные негры сношали молоденькую белую девчонку во все дыры. Та стонала и извивалась под ними. Михаил покраснел и поскорее выключил компьютер. Так вот чем занимается Василиус! Нашёл порносайты, смотрит сам, да ещё и других совращает. И берёт плату пирожками и чебуреками. До сих пор плохо ориентируется в люциановой базе данных, а порносайты живо нашёл! Вот, поганец! Что же делать? А если узнает Создатель? Ну и что, что Учитель сам приказал взять на работу этого извращенца? Всё равно, все шишки посыплются на личного секретаря-референта, то бишь на Михаила.

Окончательно расстроившись, Михаил подошёл к двери Изгнания и спрыгнул вниз. Он быстренько набрал в пробирку воду из Мёртвого моря. А потом раскрыл крылья, и, занятый мыслями о Василиусе, переместился, сам не зная куда. Местность показалась ему знакомой, несмотря на заснеженные улицы, сугробы и покрытое льдом озеро. Ах, да, это Зеленоград, именно отсюда он забрал этого разгильдяя. И сюда же отправил работать того мальчика, как его… Люмина. Михаилу вдруг стало интересно, как он тут живёт. Заклинание поиска показало, что Люмин где-то поблизости. Михаил огляделся, и только сейчас вспомнил, что у людей скоро Новый год. Огромная ёлка была наряжена возле какого-то здания, витрины магазинов сверкали и переливались огнями. И, кажется, везде радостно пахло еловой хвоей и мандаринами. И почему-то арбузом. Михаил с удовольствием глубоко вдохнул морозный воздух. Он невысоко взлетел, описывая постепенно расширяющиеся концентрические круги и высматривая Люмина. Вот он! Стоит возле двенадцатиэтажки на три подъезда. Перед домом огромная площадь с автобусами и автомашинами, рядом рынок. Люмин не двигается с места, похоже, кого-то ждёт. А рядом с ним призрачно маячит какой-то серый силуэт. Михаил приземлился рядом с ангелом.

– Здравствуйте, Архистратиг, – почтительно распахнул крылья Люмин. – У Вас какое-то дело?

– Нет, просто хотел взглянуть, как ты живёшь, – тепло улыбнулся Михаил.

А мальчишка стал заметно увереннее в себе. Архангел помнил его смущавшемся и красневшим при каждом слове.

– Если у Вас ничего срочного, Архистратиг, тогда подождите несколько минут. У нас с Алексом тут дело, – ангел-спаситель кивнул на серый призрак рядом с собой.

– Александр, самоубийца, – с достоинством представился призрак.

Неприкаянная душа! Опять Светозарный отказался обрекать очередную душу на мучения. Иногда Михаилу казалось, что Люцифер намного сердобольнее Создателя.

– И как вам здесь? – с интересом спросил Михаил самоубийцу.

– Да уж получше, чем в лесу самоубийц. А если вспомнить, как я мучился перед смертью, так сейчас я просто в Раю, – язвительно ответил призрак.

– Алекс, идёт, – воскликнул Люмин.

К подъезду подходила старушка с сумкой-тележкой. Она бодро шаркала, не глядя под ноги. И поскользнулась на нечищеном скользком асфальте. Люмин и призрак Сергей подхватили её с двух сторон. Михаил с удивлением понял, что неприкаянная душа может становиться материальной на какое-то время.

– Ох, мальчики, спасибо, – заговорила старушка. – Вы и вчера мне помогли. А я иду от внучки, она в ночную смену работает, я с правнуками сижу. Этот Рашид опять не чистит тротуар. Лентяй такой. Вот предыдущий узбек намного лучше работал. А пойдёмте, я вас чаем напою, вот как раз тортик купила и конфеты.

– Мы попозже зайдём, бабушка, – ответил Люмин. – Вы же в тридцатой квартире живёте? Мы сначала с этим Рашидом разберёмся.

– Ага, в тридцатой. Слушай, милок, ещё вчера хотела спросить. А у тебя крылья-то не мерзнут?

– Мы не чувствуем холода… А вы, что, видите мои крылья? – смутился Люмин.

– Старые люди иногда видят ангелов, – усмехнулась старушка и скрылась в подъезде.

В это время человек восточной национальности в ватнике, надетом поверх спецодежды, в замызганной шапке-ушанке, подошёл к подъезду. Михаил понял, что это и был пресловутый дворник Рашид.

Призрак Алекс, ставший невидимым, ловко дал ему подножку. Дворник растянулся на ровном месте. Он встал, сделал два шага и опять упал. А потом опять и опять. Дворник с трудом вставал, бормотал что-то вроде «вах… шайтан» и падал снова. Призрак вовсю развлекался.

– Надо чистить наледь на тротуаре. Ломом её сбивать, а не шкрябать лопатой, – в это время шептал на ухо недотёпе-дворнику Люмин.

Дворник недоумённо помотал головой, неохотно открыл подсобку, выволок лопату, и начал лениво счищать снег. Быстро утомившись, он уселся на скамейку. Люмин, ставший видимым, подошёл к нему. На ангеле оказалась какая-то неопределённая форма с надписью «ФМС».

– Рашид Нургаев? Миграционная служба. Собирайся.

– Куда? – перепугался дворник. – Я работать тут. Разрешение есть… Работать…

– Ты плохо работаешь. Отправим тебя назад в Узбекистан. Такой работник нам не нужен, – сурово ответил Люмин. – Ты что, не видишь, что здесь надо наледь счищать, а не лопатой шкрябать? Здесь люди падают. Лом бери в руки.

– Я… не понимай.

– Чего ты не понимай? – Люмин заглянул в подсобку, достал лом и сунул в руки дворнику.

Михаил решил подыграть. Он подошёл к перепуганному дворнику и сказал на чистом узбекском языке:

– Оркали соат ёки шу ерда булади озода асфальт, ёки биз сени олиб кетами (Через час или здесь будет чистый асфальт, или мы тебя заберём).

– Хоп, хоп майли, – закивал перепуганный дворник, схватил лом и принялся яростно долбить лёд.

– Здорово! – восхитился Люмин. – Архистратиг, сколько же вы языков знаете?

– Если бы ты застал времена строительства Вавилонской башни, ты бы тоже столько знал, – усмехнулся Михаил.

– Работай! – прикрикнул Люмин на запыхавшегося дворника.

– Руки мерзнуть, начальник, – заныл Рашид.

– Живей шевелись, а то мигом очутишься в тёплом Узбекистане!

Оставив приятелей развлекаться, Архангел отправился к Люциферу. У Светозарного тоже была зима. Крупные белые хлопья сыпались с неба, засыпая сад и уснувшие деревья. Перед домом стоял огромный снеговик с кочергой в руках и ведёрком на голове.

Во дворе кто-то возился, громко визжал и смеялся. Хорошо слепленный снежок попал Михаилу прямо в лоб.

– Ой, простите, Архистратиг, – Люциан с трудом удерживался от смеха. – Я не в Вас целился.

– Дядя Мишель! – на спину Архангела прыгнул Мефисто.

Михаил не удержался на ногах и свалился прямо в сугроб, разбив пробирку с водой из Мёртвого моря, но защитив крыльями более ценные ёмкости – бутылки с амброзией.

– Ну, я вас! – он начал с нечеловеческой скоростью лепить снежки и метко закидывать ими Серого Странника и бесёнка.

Бесёнок повернулся к нему спиной и начал по-собачьи грести снег. Сразу же разыгралась нешуточная метель.

Облепленные снегом, усталые и довольные, они, наконец, вошли в дом. Анита, что-то напевая, возилась на кухне. По всему дому распространялся аппетитный запах мясного пирога.

Светозарный наряжал ёлку в гостиной. Михаил залюбовался своим другом. Люцифер медленно и вдумчиво выбирал игрушку, вешал её на ёлку, потом отходил и придирчиво разглядывал результат. Иногда он перевешивал какой-нибудь шарик или сосульку. Потом опять отходил и смотрел. Потом перевешивал снова.

– А до Нового года ты успеешь её нарядить? – ехидно поинтересовался Михаил.

– Должен успеть, – пробормотал Светозарный. Потом очнулся. – А, Миха! Хорошо, что пришёл. Будешь с нами Новый год встречать?

До Нового года оставалось ещё два дня. Михаил вздохнул. Шефу не объяснишь, почему он два дня ходил за пробой воды. А человеческие праздники в Раю не отмечают. Вспомнив, он выставил бутылки с амброзией. Люцифер сразу же повёл его в кабинет, принёс бокалы для коньяка. Он налил амброзию в бокал, погрел его в ладонях и вдохнул божественный запах. На лице его появилось мечтательное выражение.

– А помнишь, как я убедил Учителя сделать гепарда пятнистым, а тигра полосатым? – спросил Люцифер. – Мы с тобой потом тоже выпили вдвоём.

Да уж, их шеф выкрасил почти всех крупных кошачьих в один скучный песочно-жёлтый цвет. Обладающий художественным вкусом Люцифер долго ныл, что это не эстетично. «Зато дёшево, надёжно и практично», – отрезал Создатель. Но Люцифер не успокоился. Он втихомолку добыл откуда-то чёрную краску, нарисовал пятна на гепарде и леопарде и полосы на тигре, а потом сразу запустил их в серийное производство. Остатком краски он заодно разрисовал и белоснежную зебру. Шеф сначала пришёл в ярость, увидев ряды пятнистых и полосатых животных. Он орал, что у него рябит в глазах и болит голова. Однако, увидев зверей непосредственно в природе, шеф притих, а потом пробормотал, что получилось неплохо. Люцифер потом долго сокрушался, что не успел нарисовать звёзды на львах и украсить чёрную пантеру жёлтыми треугольниками. «Вышло бы очень стильно», – уверял он.

Да-а, вот были времена…

– Будешь с нами обедать? – спросил Светозарный.

– Да мне ещё на Мёртвое море надо смотаться, пробу воды принести.

– ОН что же, хочет сделать вторую планету копией Земли? – удивился глава Ада. – Это же не интересно.

– Не знаю я, чего ОН хочет. И знать не хочу! Больше я в эту авантюру с созданием жизни ввязываться не собираюсь! У меня и без того полно проблем с этим вашим Василиусом, – пожаловался Михаил. – Вот уж точно, одна паршивая овца всё стадо портит.

И он вкратце рассказал про этого поганца, который смотрит порносайты и совращает других ангелов.

– Так уволь его, и дело с концом. Отправь опять в ангелы-спасители.

– Да с таким спасителем мне за людей страшно! Да и Василиус хоть худо-бедно научился разбираться с базой данных.

– Тогда напугай его. Пришли его ко мне на недельку, я ему найду противную работёнку в каком-нибудь круге Ада.

– А пока его не будет? Люциан ни за что не согласится вернуться хоть на время, – вздыхал Михаил. – Он боится, что Создатель его потом не отпустит.

– А возьми Мефисто, – осенила Люцифера гениальная мысль. – У него сейчас как раз каникулы. Он давно интересуется Раем. Всё время и меня, и Люциана расспрашивает. Вот и пусть посмотрит. А с этой базой данных он умеет работать, нам Люциан показывал, ничего сложного. Даже я понял. Пошли, поговорим с ним.

Они вошли в комнату Мефисто. Ангел и бесёнок сидели вдвоём за компьютером. На мониторе два космических корабля поливали прицельным огнём третий корабль ярко-оранжевого цвета.

– Давай, давай, бей их! – подпрыгивал на стуле Люциан.

– У меня снарядов не хватает, надо смываться из их вселенной. Ой! Меня убили. Хорошо, что я купил корабль с самовосстановлением.

На мониторе полыхнул взрыв, ярко-оранжевый корабль разлетелся на мелкие кусочки.

– Надо снарядов докупить побольше, а они денег стоят.

– А что это у вас за новая игра? – заинтересовался Люцифер. – Вы же вроде играли в ферму.

– Ой, да ну её, надоело. Это «DarkOrbit», там и космические монстры, и реальные противники on-line. Интересно! – затараторил Мефисто.

– Сынок, хочешь на недельку отправиться в Рай? С Михаилом?

И Светозарный рассказал о Василиусе и о своей идее, напугать этого разгильдяя.

– Конечно, хочу! – сразу загорелся Мефисто, от восторга суматошно хлопая крыльями. – И с базой данных я сумею работать.

– Ну, так Михаил после Нового года за тобой залетит.

– Ой, пап, а кто же будет присматривать за стражами? – спохватился Мефисто. – Мину нужно мясо давать каждый день, а Гериону ноги мыть, а собакам палочки для чистки зубов покупать, а…

– Я лично присмотрю! Ничего с ними за недельку не будет, – пообещал Люцифер.

– Я тебе всё подробно распишу, кому чего надо, – засуетился бесёнок.

– Ладно-ладно, напишешь. Миха, так останешься обедать?

Михаил с сожалением отказался.

– Анита! – заорал Светозарный. – Заверни ему с собой кусок пирога побольше!

* * *

И опять было утро… А точнее, второе января по человеческому календарю.

Михаил затаился за колонной. Вот уже четвёртый день он следил за Василиусом. Оказывается, к нему на сеансы порнороликов ходили не только техники, но и два ангела, которые занимались обслуживанием душ, живших в Раю. И в качестве платы приносили бутылочки амброзии. В общем, Василиус, как сыр в масле катался. За четыре дня Архангел выяснил имена всех, кто увлекался неприличными роликами, и сегодня он готовился воздать всем виновным по делам их.

Ага, идут! Два техника из ночной смены осторожно заглянули в кабинет Создателя.

– Принесли? – раздался голос ангела- делопроизводителя.

– А как же! Мы тебе беляшей купили и на генераторе портала подогрели. Во, смотри, с пылу с жару.

– Давайте сюда. Чего смотреть желаете?

– Вот тот ролик про негров.

Михаил выждал несколько минут. Из кабинета доносились приглушённые смешки техников и чавканье Василиуса. Пора! И Архангел резко распахнул дверь.

На мониторе знакомая картинка: негры и белая девчонка. Техники, обернувшись, обречённо замерли. У Василиуса в одной руке промасленный бумажный пакет, в другой надкусанный беляш, в глазах ужас. И он всё-таки продолжает жевать!

– Ты пока доедай, не стесняйся, – ласково сказал ему Михаил и посмотрел на техников, полумёртвых от страха.

– Если твой правый глаз искушает тебя, оторви и выбрось его. Если твоя правая рука искушает тебя, отруби её, – процитировал Архангел. – Вам это в школе вдалбливали с первого класса, и всё зря. Пр-р-роклинаю!

– Проклинаю временно, – сжалившись, добавил он.

Михаил, конечно, мог проклясть и других ангелов, посещавших порносеансы, поскольку поимённо знал всех, кто ходил к Василиусу. Но не стал. Не пойман, не вор.

Он взглянул на техников. Перья на их крыльях сразу обуглились и осыпались. Вместо роскошных белоснежных крыльев на спинах торчали голые розовые отростки. Лишиться перьев для ангела страшный позор. Теперь они будут скрываться от других, пока перья не вырастут вновь, а это дело долгое.

– Вон отсюда, – спокойно сказал им Михаил.

Несчастные техники пулей выскочили за дверь. Архангел обернулся к Василиусу. Этот мерзавец дожёвывал очередной беляш, таращась круглыми испуганными глазами.

– А ты, мой дорогой, отправишься в Ад на перевоспитание, – суровым голосом сказал Михаил.

Он схватил делопроизводителя за ухо и за крыло и потащил к двери Изгнания. Василиус покорно семенил за ним, сопя от страха, но не переставая жевать. Открыв чёрную дверь, Архангел крепко взял за руку Василиуса, и они спрыгнули вниз.

Дьявольская семейка уже ждала их. Люцифер попивал кофе, благодушно кивая Мефисто, который что-то с жаром ему втолковывал, тыкая пальцем в какой-то длиннющий список. Мефисто был одет в новые джинсы и белоснежную рубашку с прорезями для крыльев. На шее был завязан галстук. Обычно спутанные кудряшки на голове были тщательно расчесаны и приглажены. Видно было, что Анита тщательно потрудилась над сыном.

– Пап, а Гериону надо отнести свежую одежду, а старую забрать и выстирать, – настойчиво говорил бесёнок.

– Да, не беспокойся ты, всё будет в порядке, – лениво говорил Светозарный.

Михаил втолкнул Василиуса в комнату. При виде надменного Люцифера, который насмешливым взглядом окинул вошедших, ангел-делопроизводитель невольно попятился.

– З-здравствуйте, – прошептал он, почтительно распахнув крылья.

– Кто такой? – рявкнул Люцифер.

– В-василиус, сударь.

– Должность?

– Делопроизводитель, сударь.

– Ну, идём, делопроизводитель, в Ад.

– Н-насовсем? – Василиус, чуть не плача, смотрел на Михаила.

– На неделю. А если ещё будешь растлевать других, то и насовсем, – строго сказал Архангел.

– Идём, грешник, пора, – зловещим голосом прогремел Люцифер и крепко взял за шиворот дрожащего Василиуса.

– Ты готов, Мефи? – спросил Архангел у бесёнка.

– Ага! Пап, не забудь про Цербера, ему нужен новый мячик!

– Да, иди уже, ты мне все уши прожужжал этим своим Цербером. Веди себя там хорошо, не опозорь меня.

Люцифер чмокнул сына в щёку и потащил обмякшего Василиуса на новое место работы.

Анита обняла Мефисто, ещё раз наскоро провела расчёской по его волосам и поправила галстук.

– Мишаня, ты приглядишь за ним? – со слезами в голосе спросила она Михаила. – Ребёнок первый раз куда-то уезжает из дома.

– С ним всё будет в порядке, – твёрдо сказал Архангел.

* * *

Шеф сидел за столом, уткнувшись в какие-то расчёты.

– Где Василиус? – буркнул Создатель, не глядя на вошедшего Михаила.

– Он приболел, – не моргнув глазом, соврал секретарь-референт. – Птичий грипп.

Пусть отлежится недельку. А что Вы хотите, он же на Земле работал, а там условия не райские!

– Значит, ты будешь вместо него, – безапелляционно заявил любимый шеф. – А то взяли моду, кто хочет, болеет, кто хочет, за пробой воды целый день летает. Совсем распустились!

В тот раз Михаил не устоял перед искушением и остался-таки обедать у Люцифера. Уж больно вкусно пахло из кухни Аниты пирогами и борщом. А потом засмотрелся, как Мефисто и Люциан лупят космических монстров и чужие корабли на компьютере.

– Учитель, у меня есть замена Василиусу на время, – проникновенным голосом сказал Архангел. – Он умеет работать с базой данных.

Он завёл в кабинет смущающегося Мефисто, который сразу же распахнул крылья и низко склонился в почтительном поклоне перед Создателем.

– Это ещё кто? – опешил тот, неприязненно глядя на чёрные крылья бесёнка.

– Это младший сынок Люцифера, – зашептал на ухо шефа Михаил. – Сам захотел посмотреть Рай и согласился временно заменить Василиуса.

– Ты совсем с ума сошёл? Приволок демона в Рай! Ты бы ещё самого папашу привёл! – шеф треснул кулаком по столу.

С потолка сверкнуло несколько молний, и раздался удар грома.

– Я не демон, я ещё мелкий бес, – растерянно проговорил Мефисто.

– Учитель, а вдруг ему у нас понравится? Представляете, как можно уесть этого чванливого выскочку Люцифера? Сын главы Ада решил остаться в Раю! – искушающе прошептал Михаил.

Создатель задумался. А потом рассмеялся.

– А почему же ты до сих пор мелкий бес? – доброжелательно спросил он Мефисто.

– С таким-то отцом?

– Я экзамен на демона не смог сдать, – опустил голову бесёнок.

– Двоечник! Он не сумел искусить ни одного человека, он их пожалел, – усмехнулся Михаил.

– Молодец! Хвалю! – воскликнул Создатель.

– А меня отец выпорол, – шмыгнул носом Мефисто.

– Вот изверг! – возмутился Создатель и ласково продолжил. – Ну, давай попробуем с тобой поработать.

Мефисто деловито включил компьютер и вызвал люцианову базу данных. Михаил тихо вышел из кабинета.

В течение дня он несколько раз заглядывал в кабинет Создателя, беспокоясь за бесёнка. Но всё было в порядке. Мефисто то сидел за компьютером, то рылся в груде папок, то стоял рядом с Создателем и что-то говорил ему, развернув какой-то пожелтевший чертёж. Шеф доброжелательно слушал и кивал.

А вечером Михаил увидел Мефисто в общем зале. Он был окружён ангелами. В одной руке он держал крупное яблоко, в другой спелый персик и откусывал поочередно.

– Цербер очень ласковый и любит играть, – рассказывал он с полным ртом. – Только мячики всё время рвёт, приходится новые покупать. У него же три головы, значит три пасти. Я уж оптом закупил волейбольных мячей, теперь и горя не знаю. А вы тут только фрукты едите?

Ангелы загалдели, протягивая бесёнку молодую морковь, огурцы, помидоры, листья салата.

Михаил увидел, что молоденькие ангелицы украдкой гладили чёрные крылья беса.

* * *

Следующие несколько дней Михаил был очень занят. В соседней с Россией стране длилась затяжная гражданская война. После чрезвычайно жестокого боя и обстрела мирного населённого пункта надо было рассортировать и обустроить внезапно вознесшиеся на небо души, а кое-кого и отправить к Люциферу.

Как-то вечером проходя мимо портала, Михаил услышал голос Мефисто.

– Фурии очень красивые, – рассказывал он техникам. – Высокие, статные. С длинными волосами. Глаза так и сверкают. За ними все мужики-стражи ухлёстывают.

А уж модницы страшные! Я на Новый год им купил три платья от Кардена, бешеных денег стоили. Отец не знает пока, он ещё не проверял мой полугодовой отчёт по расходам на стражей. Вот орать будет!

Техники внимали ему, раскрыв рты.

– Ну, будем! – сказал один из них, разливая амброзию в стаканы. – Твоё здоровье, Меф!

Михаил мимоходом подумал, что пора отправлять мальчишку домой. Люцифер до сих пор не разрешал сыну употреблять спиртное, а тут у техников амброзии море разливанное. И ведь не ограничишь их. Скажут, что им нечем протирать оборудование, и попробуй возрази.

На другой день он заглянул в кабинет Создателя. Мефисто сидел за компьютером, а шеф стоял у него за спиной и разглядывал что-то на мониторе.

– Посмотри, как красиво наш Мефистик раскрасил эту большую чёрную кошку, – радостно сказал Создатель, увидев своего секретаря-референта.

(«Он уже ласково называет парня уменьшительным именем», – мелькнуло в голове Михаила).

На экране огромная пантера презрительно щурила янтарные глаза. Её лоснящаяся чёрная шкура была покрыта золотистыми крапинками. Глаза зверя были аккуратно подведены двумя золотистыми стрелками. Смотрелось, действительно, красиво.

«Бесёнок весь в родного папаню», – мысленно усмехнулся Михаил.

А вечером Мефисто влетел к нему в кабинет.

– ОН хочет, чтобы я остался насовсем! – с ужасом закричал он. – Ваш Создатель сказал, что никуда меня не отпустит. Дядь Миш, у меня ведь стражи без присмотра!

А ОН говорит, что крылья перекрасить – раз плюнуть. Смотри, как ОН меня изуродовал!

Мефисто повернулся спиной. По одному перу симметрично на обоих крыльях стали кипенно-белыми и составляли удивительный контраст с остальными иссиня-чёрными.

Бесёнок чуть не плакал.

– Я домой хочу, – ныл он. – Тут плохо кормят, только каша, фрукты и овощи. Я маминых котлет хочу! Дядь Миш, у меня ведь девушка есть, а я ей неделю не звонил!

– Я завтра же отправлюсь за Василиусом, – пообещал Михаил, гладя бесёнка по голове. – Ну, не расстраивайся. Лучше расскажи про свою девушку.

– Она учится на курс младше меня. Зовут Гелла. Такая хорошенькая ведьмочка. И умная, – мечтательно улыбался Мефисто.

* * *

И рано утром Михаил отправился на Землю. Он подошёл к порталу. Дежурили те самые техники, которых он проклял. Они боязливо поздоровались, пытаясь почтительно раскрыть свои розовые обрубки, на которых только-только начали пробиваться перья. Михаил сурово зыркнул на них, заказал выход в Зеленоград и шагнул в сияющую арку портала. Очутился он рядом с двенадцатиэтажкой, где знакомый дворник Рашид усиленно работал скребком, пытаясь удалить заледеневшую лужицу. Остальной асфальт был полностью очищен от снега и льда. Да уж, воспитательная работа Люмина дала свои результаты.

Михаил сосредоточился, расправил крылья и переместился в другое измерение к особняку Светозарного.

Глава Ада изволил завтракать. Он с аппетитом поедал огромную порцию яичницы с хорошо прожаренным беконом и жареными охотничьими колбасками. У Михаила потекли слюнки.

– Приятного аппетита, – сказал он.

– А, Архистратиг! Ты когда вернёшь моего сына? У него занятия с понедельника начинаются. Анита! Тащи ещё яичницы, к нам Миха пришёл!

– Ты знаешь, по-моему, Создатель хочет насовсем оставить его в Раю, – улыбнулся Михаил, садясь за стол.

– Что?! Да как ОН смеет? Это же киднеппинг! Меф ещё несовершеннолетний! – заорал Светозарный.

– Как это, оставить в Раю? – всполошилась Анита, принесшая большую сковороду с новой порцией яичницы. – Да я… Да я ЕМУ бороду выдеру! Михаил, немедленно отправь меня в Рай! Я вам покажу, оставить!

Михаил с удовольствием представил себе, как разъярённая ведьма врывается в кабинет шефа и вцепляется в его белоснежную ухоженную бороду, умащенную розовым маслом.

– Тихо, тихо. Люци, отдавай мне Василиуса. Я его отведу и вернусь с Мефисто.

Кстати, как тут этот паршивец? Можно посмотреть на него?

– Доедай, и пойдём, – вскочил Люцифер.

Михаил торопливо дожевал свою порцию. Они вышли в заснеженный сад. Люцифер взял Архангела за руку. Миг, и они очутились перед большими коваными воротами, наверху которых адским огнём ярко горела надпись «Каждому своё».

– Я его к Гериону определил, всяких гадов таскать к ворам, – рассказывал Светозарный, неторопливо махая крыльями. – Гериону лишний раз тяжело нагибаться за змеями и ловить каракуртов и скорпионов, ну вот я Василиуса к этому делу и пристроил.

Они подлетели к восьмому кругу Ада и взглянули вниз.

– Это ещё что такое? – изумлённо прошептал Люцифер.

Герион, ворча и тяжело отдуваясь, пытался собрать в ведро ползающих скорпионов.

Василиус в белоснежном комбинезоне важно восседал на большом валуне. На шее у него была повязана салфетка. В руках он держал целый батон белого хлеба.

Перед ним стояли три фурии. Алекто вилкой подцепляла с огромной тарелки куски жареного мяса и кормила ангела.

– Кушай, мой золотой, – ласково ворковала она.

Василиус откусывал от батона, потом открывал рот для мяса.

Тисифона держала корзину с конфетами. У Мегеры в руках был чайник с чаем и огромная чашка.

Люцифер, как ястреб, спикировал на эту милую компанию.

– Что тут происходит? – высокомерно спросил он.

Герион внезапно с грохотом швырнул ведро со скорпионами и подскочил к Люциферу, потрясая шестью кулаками.

– Что происходит? Господин Сатана, зачем Вы навязали мне этого лодыря? Он ни черта не делает! Я ему в первый день велел собрать каракуртов и скорпионов, так он их половину ногами подавил. Я остальных до сих пор приманить не могу, они перепугались. А потом про него прознали эти сучки, и началось! Ах, какой беленький, какой хорошенький! – со злостью говорил великан, топая огромными ногами в кроссовках. – И начали его закармливать! Он треснет скоро! Тьфу! Комбинезон ему выстирали. За мной бы кто так ухаживал!

– А мясо где взяли? – спросил ошарашенный Светозарный.

– Где взяли? У Минотавра отобрали! Бедный Мин почти неделю без мяса! – с яростью кричал Герион.

– Зачем корове мясо? – Тисифона капризно повела плечом. – Пусть сено жрёт.

– Господин Сатана, где Мефисто? Без него тут настоящий ад! Цербер вон бегает по всем кругам, играть ему не с кем. Гекатонхейр Эфиальт палец вывихнул, а никому и дела нет! Плутос жалуется, что ему палочки для зубов перестали выдавать. Эти дуры свой круг совсем забросили, всё время возле этого бездельника ошиваются, – ябедничал Герион.

Михаил с усмешкой смотрел на обескураженного друга.

– Ты хоть что-нибудь для стражей сделал из того, что тебе поручал Мефисто? – с укором спросил он. – Ты же обещал лично за всем присмотреть.

– Э-э-э, да я как-то закрутился…

– Эх, ты! У тебя не сын, а золото! Вот оставим его у нас в Раю… – издевался Михаил. – Создатель ему уже и крылья попробовал перекрасить в белый цвет.

Неплохо так получилось.

– Как в белый? – ужаснулся Люцифер. – Чёрного демона не отмоешь добела, это аксиома.

– А у Создателя получилось, – злорадствовал Михаил.

– Так, всё, – Светозарный, наконец, взял себя в руки. – Василиус, хватит бездельничать, хорошего помаленьку. Марш назад в Рай, вон за тобой Архистратиг пришёл.

– А можно, я в Аду останусь? Мне здесь больше нравится, – внезапно заявил вконец охамевший ангел.

– Правда, Господин Сатана, пусть останется. Он такой миленький, беленький, – от визгливых просьб фурий звенело в ушах.

Михаил видел, что Люцифер начинает звереть. Глава Ада коротко глянул на фурий и нахмурился. Сверкнула беззвучная вспышка, и перед фуриями медленно закружилась шаровая молния. Женщины завизжали и кинулись на свой шестой круг. Сгусток плазмы подгонял их, следуя по пятам. Змеи на их головах испуганно шипели и извивались. Люцифер перевёл взгляд на Василиуса.

– Мне такой лодырь не нужен. У нас в Аду все работают, – холодно сказал Светозарный. – Кто не работает, тот не ест. Михаил, забирай его!

– Да мне он вроде тоже не нужен. Слишком ленив, – пожал плечами Михаил.

– Ну, тогда я его уничтожу, – равнодушно предложил Люцифер.

– Не надо… – Василиус упал на колени. – Я исправлюсь. Архистратиг, пожалуйста…

Он умоляюще смотрел на Михаила.

– Ладно, поверю тебе, – вздохнул Михаил.

– А в наказание за лень… – прошипел Люцифер.

Он взмахнул рукой, и у Василиуса выпало половина перьев. Ангел заверещал, выворачивая шею и пытаясь рассмотреть спину. Люцифер схватил его за шкирку и поволок к выходу из Ада. Михаил летел сзади.

Вылетев за пределы Ада, Люцифер отпустил Василиуса и брезгливо вытер руки платком.

– Я жду тебя с моим сыном, – сердито сказал он Михаилу и мгновенно исчез.

* * *

Михаил вызвал по мобильнику техников и заказал портал. Потом посмотрел на удручённого Василиуса, который всё время пытался рукой нащупать проплешины в крыльях.

– Я сказал Создателю, что ты заболел птичьим гриппом. Этим и объяснишь свои полысевшие крылья, – сурово сказал он ангелу. – И не болтай о том, где ты был.

Василиус кивал головой.

– А если ещё раз будешь смотреть порнуху, хоть один, хоть в компании…

– Я больше не буду, – судорожно выдохнул Василиус. – Архистратиг, спасибо Вам.

Михаилу пришлось выдержать разговор с шефом, который не хотел отпускать Мефисто.

– Учитель, но Вы не можете задержать его насильно, – убеждал он раздражённого шефа. – Он даже не подчиняется нашей Райской администрации, он из другой организации.

– Кто главнее, я или этот отступник Люцифер? – возмущался шеф.

– Вы, Создатель, конечно, Вы, – успокаивающе говорил Михаил, поглядывая на съёжившегося за компьютером бесёнка. – Де-юре.

– А де-факто?

– А де-факто, мы не можем насильно удерживать чужого ребёнка. Он ещё несовершеннолетний. И ему пора в школу, каникулы кончаются.

– Но Мефистик только начал раскрашивать льва, – жалобно произнёс шеф.

Да, видел Михаил этого льва. Жёлтое туловище украшал сложный орнамент из чёрных и зелёных листьев, который по задумке беса должен был возле хвоста заканчиваться ярко-оранжевым цветком. У мальчишки буйная фантазия, его папаше до сынка далеко.

– Василиус закончит покраску. Он выздоровел, рвётся в бой. Пожалейте его, Учитель, у несчастного выпала половина перьев. Он так переживает это, ему надо отвлечься за работой.

– Ну, ладно, – смилостивился шеф. – Мефистик, я с тобой не прощаюсь. Как окончишь школу, так я тебя жду.

– Ага, конечно, Создатель, – Мефисто от нетерпения приплясывал на месте. – До свидания.

Он выскочил за дверь, не дожидаясь Михаила. Архангел пошёл за Василиусом. Тот прятался за колонной, избегая других ангелов.

– Ты всё запомнил, паршивец? – Михаил крепко взял его за крыло.

– Да, Архистратиг. У меня был птичий грипп, я очень хочу работать, я никогда не буду использовать компьютер для развлечений, – покаянно бубнил Василиус.

– Тогда вперёд! – и Михаил втолкнул раскаявшегося грешника в кабинет.

А посреди общего зала толпа ангелов прощалась с Мефисто. Ангелицы утирали слёзы, ангелы хлопали беса по плечу. Благодаря своему живому общительному характеру бесёнок стал очень популярен среди ангельской молодёжи.

– Меф, ты вернёшься? – слышались голоса. – Мы тебя будем ждать.

– Лучше вы все приходите к нам в гости, – предложил бес.

Михаил представил себе сонмы ангелов, устремляющихся к двери Изгнания, и поёжился.

Он вспомнил, как покидали Рай сторонники Люцифера. И ведь Создатель тогда предложил им всем остаться, но они отказались. С гордо поднятой головой они входили в дверь Изгнания. Их крылья мгновенно чернели. Сколько их было! Велиал, Асмодей, Вельзевул, красавица Астарта, толстый весельчак Бегемот, строгая, решительная Геката. И много-много других.

– Дядя Мишель, пойдём уже! – Мефисто дёргал его за крыло, отвлекая от грустных воспоминаний.

– Пошли к порталу.

– А быстрее нельзя? Я домой хочу.

Пришлось уходить через дверь Изгнания. Так, действительно, быстрее.

* * *

– Сыночек! – Анита крепко обняла сына. – А похудел как! Ты, что, ничего там не ел? Михаил, ты же обещал позаботиться о нём.

– Мам, они все плохо питаются. Каши, фрукты, овощи. Такая гадость!

– Сейчас я тебя накормлю. Тебе пирога или котлет?

– Я всего хочу! И пирога, и котлет. И побольше.

– Сейчас, солнышко! – и Анита скрылась в кухне.

Светозарный насмешливо смотрел на сына.

– А поворотись-ка, сынку! – Люцифер часто почитывал классику, особенно Гоголя. – И что это у тебя за позорище на спине? У истинного демона крылья должны быть полностью чёрные!

– Пап, я не виноват… ОН сказал, что только попробует, а потом не смог убрать белый цвет…

– Миха! Вы изуродовали мне ребёнка! Это ты виноват. Куда ты смотрел? Как он теперь в школу пойдёт? Его же там засмеют! – бушевал глава Ада. – А ты, Мефисто, тоже хорош! Если ты мелкий бес, должен был извернуться и не дать себя уродовать! Ты должен был взбунтоваться. А ты, наверное, рот раскрыл и слушался ЕГО во всём!

– Но ОН ничего плохого мне не делал. Такой прикольный дед, добрый… – растерянно хлопал глазами Мефисто.

– Добрый?!!! – Люцифер несколько секунд открывал и закрывал рот, не находя слов.

А потом начал орать на Михаила. Он припомнил и то, что Михаил не поддержал его, когда Люцифер критиковал Учителя, и своё поражение в битве ангелов, и, что Михаил редко заходит в гости, а когда заходит, от него один вред, и много другого, такого же несправедливого.

У Архангела разболелась голова. Ну, ладно, Люци, сейчас ты получишь.

– Мефисто, ты знаешь, что твой отец так и не купил палочки для чистки зубов Плутосу? А Минотавра на неделю лишили мяса. А Церберу не с чем играть, ему так и не выдали новый мячик, – радостно ябедничал Михаил.

– Пап? Это правда? Но ты же обещал мне! – Мефисто яростно хлопал крыльями, всё ближе подступая к отцу.

С перьев сыпались яркие искры, два белых пера вмиг почернели.

– Э-э-э, я несколько закрутился, сынок, – оправдывался Люцифер. – Тут ведь гражданская война, жуткая битва была, сразу много грешников привалило…

– Но ведь ты обещал! Как я могу теперь тебе доверять? Грош цена всем твоим обещаниям! – чуть не плакал Мефисто.

Михаил послал издевательский воздушный поцелуй Люциферу и выскользнул за дверь.

– Как можно было Мина оставить без мяса? Ты чудовище! – доносилось из дома.

– Да это фурии виноваты…

Михаил почувствовал, что устал. Мотаться туда-сюда, то в Ад за Василиусом, то в Рай за Мефисто, объясняться то с шефом, то с Люцифером, тяжело. Он уже не молоденький.

Ему пришлось ещё высидеть на совещании у шефа. Михаил, как секретарь, должен был всё записывать. Пять архангелов, ответственных за создание флоры на новой планете, несли какую-то чушь. Одно предложение было бредовее другого! Если они всё делают по старым чертежам, откуда берутся такие чудовищные задумки? Одна росянка, которая теперь будет раз в десять больше земной и сможет передвигаться, чего стоит! Но все свои замечания Михаил держал при себе. Люциферу хорошо было критиковать Учителя. Ну, выгнали его из Рая, так он создал себе Ад. А если выгонят Михаила? Создавать что-то своё? Он не творец, он хороший исполнитель.

К вечеру усталый и злой, Архангел, наконец, добрался до своего кабинета. Он включил компьютер и попытался по скайпу вызвать Люцифера. Но тот не ответил. Наверное, всё ещё сердится. Михаил посидел немного, закрыв глаза и безвольно распустив крылья. Потом крепко потёр лицо руками.

Как там называлась это игра? DarkOrbit? Так, что тут у нас? Регистрация. Придумайте себе оригинальный ник. «Очень злобный секретарь», – написал Михаил. Ну, космические твари, держитесь!

Светлогорская школа магии

Глава 1. Хулиганство

Как только я пришёл в школу, меня сразу вызвали к директору. Ещё бы, после вчерашнего происшествия!

И теперь я, опустив голову, переминался с ноги на ногу перед его столом, усиленно изображая раскаяние. Директор нашей Светлоярской Школы магических наук, а по совместительству мой Наставник Великий Архимаг Арсениус, не обращая на меня внимания, что-то писал в толстой тетради, постоянно сверяясь с фолиантом, лежащим по левую руку. Писал он деревянной ручкой со стальным пером, периодически обмакивая её в хрустальную чернильницу. Я такие ручки видел только в старых кинофильмах. Говорят, лет пятьдесят назад он вообще писал гусиным пером. Архимагу было сто девяносто два года, и свои привычки он менять не любил. Он до сих пор носил старинные мантии, как чародеи на портретах, которые были развешаны по стенам в коридорах школы.

На огромном столе были навалены какие-то старинные книги, пергаментные свитки, пожелтевшие от времени бумаги. Среди этого развала валялся фамилиар Архимага чёрный кот Антрацит. Он лениво щурил огромные янтарные глаза и иногда трогал лапкой пергаменты.

Я засмотрелся на чернильницу, которая вспыхивала сиреневым светом при каждом макании ручки. Арсениус коротко глянул на меня, дописал строку и положил ручку. Пресс-папье в виде розовой свинки, тихо хрюкая, подбежало к тетради и, согнув короткие ножки, толстеньким животиком промокнуло написанное. Архимаг захлопнул тетрадь.

– Я тебя слушаю, Алексей, – сурово сказал он.

– Я не хотел… Наставник, простите меня… Я больше никогда… – забормотал я, ещё ниже опуская голову и шмыгая носом.

– Чего ты не хотел? Выпускать дракона из вольера? Уродовать поля идиотскими кругами? Ты знаешь, какой ущерб он причинил?

– Но там был всего один круг… Небольшой…

– А лес, который он сжёг? Хорошо, сейчас погода дождливая. А если бы торф загорелся?

Как будто я не знаю, что когда прошлым засушливым летом загорелся торф, преподаватели школы во главе с великим Архимагом в два счёта потушили его, подняв мощным заклинанием подземные воды к поверхности.

– А овцы? Он украл пять овец!

– Как пять? – удивился я. – Всего одну…

– А хозяин утверждает, что пять! С чего вообще тебе вдруг вздумалось выпускать Горыныча? Ведь знаешь же, что он болеет! Как он тебя ещё не испепелил! А если бы он улетел? Он же выращен в неволе, на свободе он не выживет. Кто тебя надоумил открыть вольер?

– Я сам придумал… Я больше не буду… Я хотел его выгулять, ему скучно, – я нёс полный бред, но ничего умнее придумать не мог.

– Выгулять! Что это тебе, собака? Ты же, вроде не проявляешь интереса к нашим животным? Алексей, я не верю, что тебе самому пришла в голову мысль выпустить Горыныча? Ведь ты был не один?

– Я был один, Наставник!

– Алексей, я спрашиваю, значит, я знаю, – произнёс директор свою любимую фразочку.

– Я был совершенно один!

– Не ври мне!

– Клянусь, я был один!

Не могу же я выдать Нельку. Я вздохнул, вспоминая события вчерашнего дня.

И ведь дед предупреждал меня!

День не задался с самого утра. Я проспал и чувствовал себя совершенно разбитым. Когда я бегом спустился в столовую, дед уже сидел за столом с недовольным видом. У него пунктик – не завтракать без меня. Наш домовой по имени Коржик живо подал деду молочную рисовую кашу, а мне яичницу с колбасой. Люблю посмаковать сытный и вкусный завтрак. Но сейчас я опаздывал в школу и, не жуя, глотал огромными кусками.

– Алексей, сегодня звёзды предрекают тебе огромные неприятности, – вдруг мрачно заявил дед.

Я чуть не подавился какао. Дед у меня известнейший в магическом мире астролог. Его прогнозы сбываются с точностью до 99,9 %. Обычно он не говорит, что меня ждёт. Только в случае какой-то совсем уже небывалой опасности или, наоборот, крупной удачи, он предупреждает меня. Мои родители, специалисты по пространственной магии, дома появляются редко, мотаясь по разным магическим стройкам. Воспитывает меня, в основном дед.

– Особа женского пола принесёт тебе беду. Берегись высоты. Невольно ты окажешься замешан в воровстве и порче чужого имущества, – замогильным тоном вещал дед.

– Ле-екс! Мы уже опаздываем, – раздался со двора звонкий голос нашей соседки, эльфиечки Элениэль.

Соседские ребятишки называли её просто Нелли, а она и не возражала. Я, чмокнув деда в щёку, рванул из дому.

Нелька ждала меня возле забора, от нетерпения прыгая одной ноге. Её кудряшки золотились на солнце.

– Ты сделал домашку по геомагии? Я так и не смогла решить задачу, – пожаловалась она.

И всю дорогу до школы я объяснял девчонке, как правильно построить магический пятиугольник и вписать в него круг.

На геомагии у меня из головы не выходили неприятности, которые предсказал мне дед, и я совершенно не слушал учительницу, старшую ведьму Сильвию, специалиста по магическим фигурам и начертательной геомагии.

Сильвия невысокая тоненькая женщина с кудрявыми льняными волосами и серыми глазами. Я на каждом уроке любуюсь её нежным румянцем, немного большеватым ртом в форме лука, родинкой на левом виске. По-моему все мальчишки тайно влюблены в неё. Глядя на неё, не скажешь, что такая хрупкая волшебница запросто управляется с духами урагана и торнадо.

Несмотря на свой нежный облик, она самая строгая и требовательная из всех преподавателей.

– Алексей, как можно вызвать духа ветра и удержать его на месте? – раздался нежный голосок нашей преподавательницы.

Я ошалело вскочил…

– Э-э-э, его вызывают обычным заклинанием приглашения, а удерживают, начертив… начертив… – блин, Сильвия только что говорила об этом!

Я уставился на середину нашего класса, которая была специально освобождена от парт для построения магических фигур. Как же называется этот странный многоугольник, который она только что начертила? Нелька что-то подсказывает мне, но бдительная Сильвия посылает в меня заклинание полусферы тишины. Теперь я могу слышать только преподавательницу.

– Так что мы должны начертить для духа ветра? – допытывается Сильвия.

Я молчу, как партизан.

– Алексей, ты весь урок где-то витаешь. Это совершенно недопустимо! Чтобы пробудить твоё внимание я, пожалуй, поставлю тебе двойку в журнал. Садись.

Ну, вот, неприятности начались! Надо же, я схватил «пару» по геомагии, предмету, который я знаю на «отлично». Про эту неприятность от женщины говорил дед? Что ещё меня ждёт сегодня? Мне захотелось сбежать с уроков домой, спрятаться в своей комнате и отсидеться до завтра.

Как показало будущее, двойка по геомагии – это мелочь, не стоящая внимания.

Элениэль подошла ко мне на большой перемене перед уроком по эльфийскому языку.

– Лекс, помоги! Я сейчас случайно проходила мимо вольера с Горынычем. Ему очень плохо, – чуть не плача, попросила она.

– Так все знают, что он приболел, – я пожал плечами.

– Да не болен он! Ему хочется самку, вот он и тоскует. У драконов сейчас самый разгар ухаживаний, – её остренькие ушки шевелились, выдавая волнение.

Моя подружка Элениэль, обладая сильнейшим целительским даром, чувствует и физическую боль, и сильные эмоции любого живого существа. Сколько раз в детстве она залечивала мне сбитые коленки простым наложением рук. Как-то лет в шесть я из озорства заколдовал степлер на столе деда так, что тот начал кидаться на хозяина и пытаться укусить его. Совершенно охамев, он подпрыгнул и вцепился в воротник дедовой рубашки. Выглядело это довольно смешно. Но мой суровый дед, который терпеть не мог, если что-то трогали на его столе, ничего забавного в этом не нашёл. Он спустил с меня штанишки и начал от души шлёпать по голой попе. Нелька, играющая в мячик в саду, почувствовала мою обиду и боль. Она ворвалась в комнату и заорала, чтобы дед отпустил меня, потому что лично ей очень стыдно и больно. Дед отправил меня стоять в угол и принялся успокаивать рыдающую девчонку.

Большая эльфийская семейка жила с нами по соседству, и я дружил с их младшей дочкой Элениэль, сколько себя помню. Вместе мы ходили в начальную школу, вместе в одиннадцать лет поступили в Школу магических наук. С третьего класса каждому из нас назначался Наставник, и начиналась специализация. У меня хорошо получались заклинания и сложные превращения предметов, вот я и попал в ученики к нашему директору. Элениэль проходила специализацию сразу у двух магов – у алхимика-зельевара Дормидонта и у врача нашей школы Милославы. Встречались мы только на общих уроках. Но дружить мы не перестали. После школы мы шли либо ко мне, либо к эльфам. Обедали, вместе делали уроки. Я показывал ей сложные трансформации, превращая простенькую посуду в золотые кубки и серебряные тарелки. Она отрабатывала на мне целительские заклинания, а иногда пичкала сваренными собственноручно зельями, которые я безропотно глотал. А сколько шалостей мы с ней совершили! Причём заводилой всё время была она. А я, как дурак, выполнял все её прихоти.

И сейчас она с надеждой смотрела на меня, шевеля остренькими ушками, высовывающимися из густых золотистых кудряшек.

– Нель, но ведь у дракона есть смотритель, который понимает драконий язык. Почему Горыныч не скажет ему? – я попытался отвертеться от очередной авантюры.

– Он стесняется! Он не может просить взрослых людей о таком, – заявила настырная девчонка. – Ну, Лекс, ну помоги мне. Я не смогу открыть вольер, там сложные охранные чары.

– Зачем его открывать?

– В лес прилетела дракониха, совсем молоденькая. Она тоже стесняется. Надо выпустить Горыныча, пусть слетает к ней, – она умильно смотрела на меня своими огромными зелёными глазищами.

– Давай после урока, – взмолился я.

– А вдруг она не дождётся и улетит?

– А откуда ты знаешь про дракониху?

– Так ведь наш Горыныч как-то её чувствует. Значит, и я чувствую.

Если бы сейчас был какой-нибудь другой урок, я бы отказался. Но эльфийский язык я и так знал, как родной, с такими-то соседями. Прогулять этот предмет – святое дело. И мы отправились в наш живой уголок.

Школьный живой уголок больше похож на небольшой зоопарк. Наша школа в числе прочих профессий выпускает и специалистов по волшебным животным, поэтому у нас есть и две мантикоры, и гидра, и немейский львёнок. Это его предка задушил Геракл. Львёнок совсем маленький. Его ещё кормят молоком из соски. Он свободно разгуливает по всей территории школы, постоянно к кому-нибудь ластясь. Шкура у него ещё не затвердела, он весь такой приятно мягкий и шелковистый, вот все наперебой и гладят его.

И сейчас он подбежал к нам, и я начал чесать за ушком. Он упал на спину и подставил мне брюшко.

Лернейская гидра Элоиза плавала в специальном бассейне, высовывая то одну, то другую голову. Та голова, которая была бессмертной, следила за нами из-под воды. Когда мы подошли поближе, она взметнулась и метко плюнула ядом, но Нелли успела сотворить заклинание защиты. Увидев, что яд не попал в цель, бессмертная голова стала показывать нам язык и корчить страшные рожи.

Мантикоры дрыхли в своём домике, высунув наружу чёрные ядовитые хвосты. По-моему, они спали постоянно. Я ещё не видел живую мантикору целиком, они всё время прятались.

Гордостью нашего зоопарка был Змей-Горыныч. Он выращен в инкубаторе из драконьего яйца. Горынычу не больше тридцати лет, совсем пацан. Он ещё ярко-зелёный. У драконов с возрастом яркая окраска переходит в зеленовато-бурую.

Обычно он довольно активный, с интересом смотрит, что происходит вокруг, лопочет что-то на драконьем языке, который понимают только пожилой смотритель Аркен и наш преподаватель по магическим существам профессор Вирений. Профессор подолгу болтает с драконом. Беседа у них очень оживлённая, три головы Горыныча перебивают друг друга, что-то взахлёб рассказывая Вирению. Иногда они играют в шахматы. При этом играет одна голова, вторая подсказывает первой, а третья болеет за Вирения. Иногда Вирений читает дракону книги, сразу переводя на драконий язык. Недавно я видел, как Вирений направлялся к вольеру, держа в руках «Остров сокровищ» Стивенсона.

Но сейчас Змей-Горыныч сидел в углу клетки, уныло свесив головы. У двух голов глаза были закрыты, третья моргала длиннющими ресницами и хлюпала носом. Обеими лапами Горыныч держал огромную простыню в цветочек и утирал слёзы и сопли. Вид у него был такой печальный, что у меня сжалось сердце.

– Видишь, как он тоскует? – шептала Элениэль, дёргая меня за рукав. – Он чувствует дракониху, а полететь к ней не может.

– А не рано ему жениться, он же мальчишка совсем? – засомневался я.

Змей-Горыныч, который немного понимал человеческую речь, замотал сразу тремя головами и умоляюще прижал лапы к груди. Я только сейчас, как следует, рассмотрел нашего дракона. Стыдно сказать, но я не часто посещаю живой уголок. Это Нелька, большая любительница животных, постоянно крутится здесь. У Горыныча, оказывается, разный цвет глаз. На одной морде глаза зелёные, на второй красные, на третьей жёлтые.

– Ну, давай, выпускай его, – теребила меня эльфиечка.

– Я полечу с ним, – пришла мне в голову безумная мысль. – А вдруг он решит совсем улететь?

Как остановить дракона, который вырвался на волю и решил сбежать, я понятия не имел. Но слово не воробей…

– Я полечу с тобой, – упрямо сказала Нелька.

Я легко снял сложные охранные и запирающие чары, не зря же я учусь у Великого Архимага. Дракон осторожно вышел из вольера, стараясь не задеть крыльями железную ограду. Потом сам подставил крыло, опустив его вниз, чтобы мы могли залезть ему на спину. Сидеть на Горыныче оказалось очень удобно, там, где начинались шеи, у него была ровная площадка и какой-то вырост, за который удобно было держаться. Дракон медленно вышел на школьный двор. Я мысленно возблагодарил небо, что сейчас идут уроки, и во дворе никого нет. Горыныч расправил крылья, немного потоптался на месте и легко взмыл в небо, взяв курс на лес.

– Здорово! – восторженно завизжала Нелька.

Да я и сам наслаждался этим полётом. Ветер, солнце и небесная синева поглотили нас. Далеко внизу блестела лента реки Светлинки, впадающей в наше озеро. Поля зеленели дружными всходами. Я чувствовал себя так, будто лечу сам. Так я летал только в детстве во сне.

Внезапно Горыныч резко снизился над небольшой отарой овец и коз, которые мирно щипали траву в низине у реки. Он схватил одну овцу и вновь набрал высоту. Я даже не успел возмутиться. Внизу перепуганный парнишка-пастушок сидел на земле, разинув рот. Горыныч сделал круг над лесом, держа в лапах блеющую овцу, и пошёл на посадку. Приземлились мы где-то в лесной глуши на огромной поляне. Никого не было. Мы с Нелькой соскользнули со спины дракона на землю, чтобы размять ноги. Горыныч вдруг ласково и призывно закурлыкал. Я и не предполагал, что это огромное существо способно издавать такие нежные мелодичные звуки, похожие на песню. Совсем рядом раздалось тихое ответное курлыканье, и из-под большого поваленного дерева робко высунулись четыре головы драконихи.

– Ух, ты, черёхглавка! – возбуждённо зашептала мне Элениэль.

Обычно у драконов либо одна голова, как у европейских, либо три, как у русских. Четырёхглавые драконы встречаются чрезвычайно редко. Учёные утверждают, что они обитают возле действующих вулканов.

Дракониха вылезла на поляну. Мы восхищенно смотрели на неё. Снежно-белая, будто обсыпанная алмазной пылью шкура блестела в лучах заходящего солнца. А глаза у неё на всех четырёх головах были ярко-синими. Горыныч галантно преподнёс ей овцу, которую она благосклонно приняла и проглотила одной из голов. А потом они что-то ворковали друг другу. А потом долго целовались. Очень долго. Очень-очень долго. Ещё бы не долго! Четыре головы драконихи по очереди чмокали каждую из трёх голов Горыныча. Да не по одному разу.

А потом они целомудренно удалились за поваленное дерево. Подсматривать мы не стали. И так было ясно, чем они занимаются. Из-за дерева раздавались страстные стоны, вздохи, шорохи и совершенно неприличное сладострастное хрюканье.

Я сломанной веткой очертил круг, наколдовал сферу летнего воздуха и бросил свою куртку на землю. Мы уселись, и Элениэль прижалась ко мне. Она была тёплая, и от неё почему-то пахло земляникой. Я нашарил в кармане брюк конфету и дал ей. Она вмиг сжевала её и попросила ещё. Ещё у меня не было. Я тоже проголодался, но приходилось терпеть. На землю опустились сумерки, комары начали всё ближе подбираться к нам, несмотря на отпугивающие заклинания. В ветвях деревьев вдруг звонко и радостно защёлкал соловей. Две белки, гоняясь друг за другом, бесшумно пробежали по поляне и взметнулись на берёзу.

Наконец, Горыныч вымахнул из-за дерева, издал радостный вопль и дохнул огнём. Ближайшие деревья вмиг обуглились. Я перепугался, что он подожжёт лес, но огонь быстро угас. Дракониха вышла на поляну, скромно опустив глазки. Она чисто по-женски охорашивалась, лапами приглаживая чешую на мордах. Ещё раз многократно расцеловав Горыныча, дракониха резко взмыла вверх. Её светлый силуэт чётко выделялся на темнеющем небе. Горыныч долго стоял, задрав все три головы и провожая свою подругу взглядом. Потом вздохнул, подошёл к нам, осторожно ткнул меня средней головой и показал правой головой себе на спину. Мы залезли на него. Он потоптался, примерился и взмыл в небо. Летел он медленно и как-то довольно. И Нелька прошептала мне: «Он очень счастлив». Кто бы сомневался!

Внезапно дракон опустился прямо на поле, на зелёные всходы пшеницы. Он совсем по-человечески расхохотался и крутанулся на одной лапе. Его хвост очертил правильный круг, с корнем выдрав зелёные ростки. Я схватился за голову.

– Что ж ты делаешь, скотина безмозглая! – заорал я.

Все три головы повернулись ко мне. На лицах… тьфу, на мордах сияли совершенно одинаковые идиотские блаженные улыбки. Дракон пренебрежительно фыркнул, взлетел и стремглав понёсся к школе.

А возле школы нас ждали. Я сверху разглядел несколько фигур с фонарями в руках. Горыныч опустился на школьный двор и степенно пошёл к себе в клетку. Я еле успел спихнуть Нельку на землю, наказав ей, бежать домой и никому ничего не говорить. Она понятливо кивнула головой и мгновенно растворилась в сумерках. Эльфы большие мастера отводить глаза. Когда ребятишки с нашей улицы играли в прятки, Нельку никто не мог найти, а она ходила позади ищущих и развлекалась.

Я спрыгнул с дракона. Кто-то сразу схватил меня за шиворот мохнатой лапой. Это был наш школьный сторож, леший Елович, который к старости не захотел жить в лесу и устроился на работу в школу. Он тряс меня и ругал такими сочными отборными словами, что я очень постарался их запомнить. Смотритель зоопарка Аркен внимательно осматривал Горыныча, заставляя того открывать рты и высовывать языки. Горыныч терпеливо подчинялся. Но когда смотритель решил прощупать ему живот, дракон нетерпеливо рыкнул, что-то сказал по-драконьему и ушёл в вольер. Там он в два укуса сожрал приготовленную ему на ужин баранью тушу, выдул огромное ведро молока, брякнулся на бок и богатырски захрапел. Аркен, которому хотелось прослушать лёгкие Горыныча, не решался сунуться к нему.

– Аркен, оставь его, пусть спит, – спокойно сказал профессор Вирений. – Елович, отпусти молодого человека, что ты трясёшь его, как грушу.

Похоже, только профессор понял, где был дракон. Он подошёл ко мне и положил руку на плечо.

– Алексей, ты понимаешь, что совершил серьёзное нарушение, о котором завтра будет доложено директору? Аркен человек старой закалки, и такого хулиганства не простит. Он страшно испугался, когда увидел пустой вольер.

Я, молча, кивнул.

– Иди домой и постарайся отдохнуть. Завтра у тебя будет тяжёлый день. И спасибо тебе, – неожиданно улыбнулся он.

И вот теперь я стоял перед своим Наставником, который перечислял мне все реальные и вымышленные убытки, нанесённые крестьянам нашим Горынычем, и обзывал меня разгильдяем и злостным хулиганом. А потом пообещал исключить из школы. Исключить? От ужаса я перестал дышать, в животе появился неприятный холодный ком.

Какой позор! Что скажет дед? В магическом мире волшебник, не получивший диплома, считался человеком второго сорта.

– Не исключайте меня, Наставник, – вырвалось у меня.

В отчаянии я был готов расплакаться, как маленький.

Внезапно дверь распахнулась и в кабинет ворвалась Элениэль. За ней стремительными шагами шёл её Наставник алхимик-зельевар Дормидонт.

– Лекс не виноват! Это я его заставила! – она треснула кулачком по какому-то переплетённому в кожу старинному фолианту, лежащему на столе директора.

От книги поднялось облако пыли. Кот Антрацит от неожиданности свалился со стола, зашипел и в испуге вскочил на шкаф.

Нелька подскочила к изумлённому Архимагу и схватила его за руку.

– Исключите меня! Лекс только выполнил мою просьбу и открыл вольер! – орала Нелька, тряся Архимага со всей эльфийской дурью.

Дормидонт решительно утихомирил свою ученицу.

– Немедленно прекратить истерику! – рявкнул он командным голосом и рукой сделал какое-то замысловатое движение. – Реланиумус максимус!

Нелька как-то сразу обмякла. Дормидонт подхватил её под мышки и усадил на диван. Она горько разрыдалась.

– Спасибо, Дорм, – переводя дух, сказал Арсениус. – В моём возрасте уже вредны такие эльфийские страсти.

– Не исключайте Лекса, – твердила обессиленная Нелька, щедро поливая слезами своё платье.

Дормидонт тяжело вздохнул, достал белейший носовой платок и присел рядом с эльфиечкой, вытирая ей слёзы и сморкая сопливый нос.

– Так значит, это ты была вместе с Алексеем? – строго спросил директор.

– Угу, – покаянно кивнула Нелька. – И на Горыныче с ним летала. Господин директор, Горыныч очень хотел слетать к самке. Если бы мы сказали об этом смотрителю, он бы не разрешил его выпустить.

– Ну, наконец-то мы всё выяснили и нашли обоих хулиганов. Ну, что же, значит, и исключать придётся обоих, – вынес беспощадный вердикт мой Наставник.

Стыдно сказать, но я расплакался. Нелька вообще рыдала, уткнувшись в бесстрастного Дормидонта.

Мы ревели, наши Наставники сурово молчали.

– Элениэль чрезвычайно способная целительница, – наконец сказал Дормидонт. – И она прекрасно готовит зелья.

– Да и из Алексея мог бы получиться сильный маг, – лицемерно вздохнул Арсениус. – Кто же знал, что они такое выкинут. Хулиганье! А если в следующий раз они выпустят мантикор или полезут в гости к гидре? Они опасны для школы!

– Мы больше не будем, – хлюпал я носом, вытирая глаза рукавом.

– Жалко исключать, – помолчав, продолжил Дормидонт. – Может просто наказать так, чтоб запомнили на всю жизнь?

Мой Наставник задумался. Я мысленно взмолился всем магическим богам. Нелька тоже притихла, прерывисто вздыхая и умоляюще глядя на директора.

– Значит, вы пожалели дракона. Вот и будете в качестве наказания изучать драконий язык. Согласны? – сказал мой Наставник.

Мы переглянулись. Драконий язык чрезвычайно труден для изучения. Там много слов с двойным или тройным смыслом. Да и говорить на нём нелегко из-за обилия шипящих звуков.

– Или драконий язык, или немедленное исключение, – безапелляционно сказал Арсениус.

– Конечно, драконий язык, – испуганно кивнула Нелька.

Пришлось и мне согласиться. А куда деваться? Если меня исключат, дед меня убьёт.

– Тогда приносите магическую клятву. Поднимите правую руку. Повторяйте за мной: «Я, такой-то, магически клянусь приложить все силы к изучению драконьего языка. Я магически клянусь через год уметь разговаривать на драконьем языке». А то знаю я вас, лентяев, без клятвы ни черта учить не будете!

Мы послушно по очереди повторили клятву. Сверкнула яркая вспышка, магия приняла нашу клятву. Теперь, если мы её нарушим, через год просто лишимся магической силы.

– Отлично! – директор снял трубку телефона. – Вирений, всё получилось, как ты и планировал. Можешь забирать этих паршивцев.

Дормидонт кашлем пытался скрыть смех. Только тут я понял коварный план наших преподавателей. В школе никто не хотел изучать драконий язык из-за его сложности. А вот теперь у Вирения целых два ученика.

Сияющий от радости преподаватель по магическим существам влетел в кабинет директора уже через минуту.

– Идёмте ребятки, составим расписание наших занятий, – он цепко схватил нас за руки и потащил за дверь.

– И я обо всём сообщу вашим родителям, – предупредил напоследок мой Наставник.

– Не надо, – пискнул я.

– Подумаешь, напугали, – саркастически хмыкнула Нелька.

После уроков я побоялся сразу идти домой, и мы с Нелькой пошли к ней. Её мама Лотанариэ ласково улыбнулась нам и сразу начала кормить нас наваристой ухой и эльфийскими лепёшками с пылу с жару.

– Мам, тебе директор звонил? – с набитым ртом спросила Нелли.

– Звонил. Какая же ты молодец, что позаботилась о драконе, – весело защебетала Лотанариэ. – Ты поступила как настоящий взрослый эльф! Я горжусь тобой.

Нелька зарделась от гордости. Лотанариэ крепко обняла дочку и расцеловала её.

– Сегодня вечером, когда все наши вернутся с работы, устроим праздничный ужин, – продолжала она. – Алексей, ты тоже приглашен.

– Я, наверное, не смогу придти, – я опустил голову. – Меня дед… это…

– Странные вы существа, человеки, – вздохнула Нелькина мама. – Наказывать за то, что помог влюблённым драконам…

– Лекс, хочешь, я пойду с тобой? – вскочила Нелька.

– Нет. Нель, прошу тебя, не вмешивайся, даже если что-то почувствуешь, – взмолился я.

Я медленно, еле волоча ноги, пошёл домой. Дед стоял в дверях своего кабинета, держа в руках ремень. Он приглашающе кивнул мне и скрылся в кабинете.

Я вошёл, опустив голову, сразу расстегнул брюки, путаясь в них, подошёл с письменному столу и лёг на него животом.

– Трусы тоже! – жестко сказал дед.

– Деда-а… Я взрослый уже…

– Живо! Не можешь думать головой, отвечай задницей!

Я покорно спустил трусы и опять улёгся на стол, зажмурив глаза. Первый же удар ожёг ягодицы огнем. Я сдерживался, сколько мог, а потом начал кричать и плакать. Наконец экзекуция закончилась.

– Марш в свою комнату! И не выходи из неё!

Я кое-как натянул штаны на распухшую попу и деревянной походкой пошёл к себе. Было очень больно и стыдно.

Последний раз дед выпорол меня три года назад, когда мы с Нелькой зимой без спроса ушли в лес. Она уверяла, что соседская собака попала в капкан, и потащила меня выручать её. Вот только в капкан попала не собака, а волк. Я на расстоянии заклинанием освободил его, еле удержав Нельку, которая рвалась полечить зверю лапу. Волк, хромая рванул от нас и скрылся за деревьями. А я с ужасом понял, что мы заблудились.

В своей комнате я плюхнулся животом на кровать, кое-как стянул с себя штаны и попробовал наложить на себя морозное заклинание. Но у меня ничего не получилось. Я не мог извернуться так, чтобы охлаждающие чары попадали прямо на попу.

Мне стало так обидно, что я громко разревелся. А потом, наплакавшись, незаметно для себя, крепко уснул с голой задницей, продолжая чувствовать во сне жгучую саднящую боль в ягодицах.

Сквозь сон мне чудились какие-то звуки.

– Тс-с-с, не разбуди его, – шёпот деда.

– Я осторожненько, – тихий голос Нельки.

Приятная прохлада охлаждает мою многострадальную попу. Боль сразу проходит. Потом я чувствую приятное успокаивающее тепло, и опять проваливаюсь в глубокий сон.

Проснулся я часов в одиннадцать вечера. У меня ничего не болело. Я был одет в свою пижаму и укрыт одеялом. А на тумбочке возле кровати стояли тарелка с эльфийскими шоколадными пирожными, мисочка с умопомрачительной сливочно-цветочной взбитой пан-коттой, которую умеют готовить только эльфы, и большой стакан с эльфийским серебряным вином, которое пьют все эльфы, независимо от возраста. Я пропустил ужин, поэтому смёл всё в два счёта, и опять уснул.

Проснулся я рано, не торопясь, собрал учебники и тетради, нужные сегодня. Потом решил принять душ. Разглядывая себя в зеркало, я не обнаружил на попе никаких следов наказания. Вероятно, Нелька всё-таки зашла к нам, и дед пустил её ко мне. А она ещё и принесла всяких вкусностей с их праздничного ужина. То, что Нелли видела мою голую задницу, меня не смущало. Лотанариэ присматривала за мной, когда я был ещё совсем маленьким. Мы весь день играли с Нелли у них в саду. Нелька и тогда была страшной непоседой, а я слушался её во всём. Поэтому иногда за полчаса мы могли извазюкаться, как хрюшки. И Лотанариэ купала нас вместе в ванне.

Я вышел к завтраку, боясь посмотреть на деда.

– Доброе утречко! Как спалось? – ехидно спросил дед.

– Спасибо, хорошо, – буркнул я, пряча глаза.

Он, усмехаясь, разглядывал меня.

– А ты молодец, Алёшка, – вдруг сказал он. – Умеешь, и совершать серьёзные поступки и брать ответственность на себя.

Я удивился. А потом возмутился.

– Тогда за что ты меня выпорол? – завопил я.

– За то, что не прислушался к астрологическому прогнозу, – хмыкнул дед.

Он смотрел насмешливо и ласково. В его взгляде было столько любви и нежности, что я вскочил из-за стола и обнял его, уткнувшись носом ему в шею, как в детстве. Он посадил меня на колени, как маленького, и взъерошил волосы.

– Пора тебе отпускать длинные волосы, ты становишься настоящим сильным магом, – прошептал он мне на ухо. – А если выучишь драконий язык, цены тебе не будет, как специалисту.

* * *

Всё лето вместо каникул мы, как проклятые, учили драконий язык. Каждый день, вместо того чтобы купаться в речке или собирать ягоды в лесу, нам приходилось идти в школу к Вирению. Даже вспоминать не хочется! Нелька, считая себя виноватой во всём, закармливала меня вкуснейшими эльфийскими лакомствами. До обеда мы зубрили многочисленные правила драконьего языка, после обеда практиковались в разговорной речи, пытаясь поговорить с Горынычем. Первое время, слушая наши неумелые шипения, он только хохотал до слез. А потом постепенно начал отвечать нам. И мы его понимали!

Первого сентября наши отдохнувшие одноклассники делились воспоминаниями о прошедшем лете. Леонид рассказывал, что всё лето провёл в Англии в школе волшебства Хогвартс, изучая и английский язык, и английские заклинания. Он жаловался, что их заставляли колдовать с помощью волшебной палочки.

– Такая глупость! Зачем нужна палочка? Рук нет, что ли? – возмущался он.

Сашка ездил с родителями в Австралию. Да и те, кто остался на лето дома, выглядели возмутительно отдохнувшими и загорелыми.

Я, чтобы не травить себе душу, слушая их красочные повествования, пошёл поздороваться к Горынычу. И он мне первому сказал такое!

– Нелька! – я влетел в класс, распихивая девчонок, с которыми трепалась моя подружка. – Горыныч сказал, что дракониха отложила яйца, притащила одно яйцо для него и оставила на той самой поляне. У драконов положено отдавать отцу одного детёныша. Бежим к Веринию, пусть слетает на Горыныче. А то он сам эту поляну в лесу не найдёт.

– Нам некогда искать Вериния, – твёрдо заявила Нелька. – Яйцо надо как можно скорее положить в инкубатор. Идём, откроешь вольер.

– Ладно, я открою вольер. Пусть Горыныч сам слетает.

– Он разобьёт яйцо, у него лапы неуклюжие. Идём, говорю!

– Нель, ведь у нас сейчас магия преобразований с Арсениусом, – я упирался, как мог. – Если я прогуляю, он деду пожалуется.

– Лекс, там невылупившийся драконий ребёнок один в лесу! Наплевать на Арсениуса, яйцо важнее!

Она схватила меня за руку и потащила из класса. У меня возникло сильное чувство дежавю. Почему, ну почему я всегда иду у неё на поводу?

Глава 2. Некромант

– Беги на урок, я приведу всё в божеский вид! Алексей, потренируйся дома, ты видишь, у тебя плохо получается преобразование больших предметов, – распорядился мой Наставник Арсениус…

Я с грустью поглядел на развороченный котлован на поляне рядом с нашей школой, на огромный валун, который мне так и не удалось превратить в каменную скамейку. От моих неумелых заклинаний снег и земля взвивались в воздух. Я и глазом не успел моргнуть, как выкопал огромный котлован, а валун даже не пошевелился.

Не, нормально? Я запросто заклинаниями делаю из малюсенькой еловой иголки обычную иглу для шитья, а из стеклянной бусинки литровую бутылку. А вот превратить валун в скамейку мне не удаётся уже неделю. Арсениус занимается со мной перед уроками, мне приходится вставать пораньше и мчаться в школу к семи утра. Нелька идёт на занятия без меня. Она ноет, что ей жутко скучно ходить одной, но что я могу поделать? Арсениус страшно занят, он и директор школы, и почётный Магистр белой и чёрной магии, и член Учёного совета при Академии магических наук. Он ведёт у нас уроки теории преобразований, занимается со мной и семиклассником Ренатом Ардаулиным, который тоже специализируется на сложных превращениях предметов, рецензирует диссертации соискателей высшей магической степени. В общем, дел у него выше крыши, вот он и занимается со мной в своё свободное время.

Я, задыхаясь, влетел в кабинет зелий и алхимии прямо перед нашим Мастером зелий Дормидонтом, чуть ли не оттолкнув его.

– Алексей, ты хочешь поведать нам, что открыл философский камень? Нет? Тогда не обязательно так спешить, – ехидно сказал Дормидонт, вежливо пропуская меня вперёд.

Я плюхнулся за последний стол рядом с Нелли. Она уже всё приготовила для урока: на столе стояли две эмалированных кастрюльки с нашими именами, пучки сушёной крапивы, корни багульника и девясила, в мисочке лежали берёзовые почки. Хорошо Нельке, она проходит специализацию у Дормидонта и точно знает, какое снадобье мы будем готовить на уроке. Она вообще могла бы не ходить на общие уроки по зельям, но эльфиечка любит резать травы, толочь корни и кору, помешивать в кастрюльке, вдыхая запах свежего зелья. Ей просто нравится заниматься тем, что у неё получается лучше всех.

Мне в руку вдруг требовательно ткнулись тёплые носы.

– Нель, зачем ты его притащила сюда? – прошептал я.

– Ему скучно. Горыныч спит ещё, а он не знает, чем заняться. Слоняется по зоопарку, хотел к мантикорам залезть.

– Пусть учится летать! Позорище, дракон, а летать не умеет.

– Он ещё маленький, – возмутилась эльфиечка.

Я заглянул под парту, в очередной раз изумившись окраске этого потешного зверёныша. Сынишка нашего Горыныча вылупился в октябре, сейчас ему четыре месяца. У него три головы, как у отца и ярко-синие глаза, как у матери. А вот окраска… Малыш как будто одет в маскировочный комбинезон с белыми и зелёными пятнами. Я такой видел у старшего брата Нельки, работающего лесником в нашем Светлогорском заповеднике. Он рассказывал, что в лесу полно единорогов, которые страшно пугаются людей. Чтобы вести точный учёт этих великолепных животных, приходится сливаться с травой и деревьями. Хоть эльфы и мастера отводить глаза, единороги их почему-то видят. А вот пятнистый маскировочный костюм прекрасно скрывает и эльфа, и человека. А учуять постороннего единороги не могут, у них почти отсутствует обоняние. Вот такая же пятнистая шкурка у нашего Рябушки. Сейчас он размером с большую собаку. Обычно пока у нас уроки, с Рябушкой занимается или сам Горыныч, который безуспешно учит его летать и изрыгать огонь, или профессор по магическим существам Вирений, который учит его человеческой грамоте. Но сейчас Вирения нет, его вызвали на консультацию в заповедник, где вроде бы появилась какая-то посторонняя то ли кикимора, то ли баньши. Мы с Нелькой возимся с Рябом после уроков: играем с ним, рассказываем сказки. Нелька несколько раз водила малыша домой, и её мама купала его специальными эльфийскими шампунями.

Кстати, Вирений настоял на том, чтобы нашего Горыныча перестали запирать в вольере.

«Он достаточно разумен, чтобы не причинять никому вреда», – утверждал профессор по магическим существам. И директор Арсениус разрешил. Теперь Горыныч отводил своего сынишку на большую поляну за школу, туда, где я пытался преобразовать валун, и учил его летать. Крылышки у ребёнка были ещё маленькие, он быстро махал ими, и несколько секунд парил в воздухе, а потом с криком брякался на землю. Но если не тренировать крылья, они не вырастут. Поэтому Горыныч заставлял Ряба заниматься каждый день, несмотря на его капризы. А потом сажал сына на спину и делал несколько кругов над нашей школой под восторженный писк малыша.

– Дай ватрушек, – тихо прошипел дракончик. – У тебя в рюкзаке три ватрушки… Дай… Хочу… Ну, дай…

Вот вымогатель! Утром, я, убегая из дома, успел схватить три ватрушки из первой порции всяческих пирогов, которые ни свет, ни заря затеял печь наш домовой Коржик. И предвкушал, как наслажусь ими на перемене. Ага, насладился! Я вздохнул и сунул ему по ватрушке в каждую пасть.

– Нелька, я из-за тебя остался голодным!

– Я на перемене дам тебе ягодное лукошко. Ряб не любит ягоды, вот и не просит у меня.

Вот это дело! Эльфийское ягодное лукошко – это круглый сладкий пирог из слоёного теста размером с ковригу, набитый земляникой, ягоды которой эльфы ухитряются сохранять свежими всю зиму.

– Сегодня мы будем варить зелье от бронхита. Оно разжижает мокроту, снимает воспаление бронхов, повышает иммунитет, – тем временем говорил Дормидонт.

Он пространно рассказывал, как усилить свойства этого лекарства, если во время изготовления читать заклинания передачи силы от мага к предмету, как правильно резать корни багульника и девясила. Я его не слушал. Зачем мне учить, как готовить зелья, когда у меня есть Нелли? Она и целитель, и зельевар. Надо будет, она вылечит меня простым наложением рук. Или сварит какое-нибудь зелье.

Она и сейчас начала готовить лекарство от бронхита сразу в двух кастрюльках. А я жаловался ей, что мне не удаётся превратить валун в каменную скамейку, и рассказывал, как был недоволен Арсениус, которому пришлось засыпать тот котлован, который я вырыл. В классе стоял рабочий шум, Дормидонт показывал всем желающим, как правильно резать корни багульника, и на наши с Нелькой разговоры никто не обращал внимания.

Лёгок на помине! В дверь заглянул Арсениус. Он вызвал Дормидонта в коридор, они о чём-то начали разговаривать. Я тем временем гладил нашего общего дракончика по каждой голове по очереди и вполголоса произносил заклинания передачи силы, как велел Дормидонт, над обеими нашими кастрюльками. Нелька серебряной ложкой помешивала тихо кипящие снадобья. В классе стоял гул, все занимались своим варевом, и мы не сразу обратили внимание, что наш Мастер зелий вернулся в класс не один. Первой увидела это глазастая Нелли.

– Ой, какой хорошенький, – вдруг ахнула она и прижала к груди грязную ложку.

Возле стола Дормидонта стоял какой-то незнакомый пацан. Длинные пушистые светлые волосы, достигавшие середины лопаток, были схвачены бархатным бантом, тонкое аристократическое лицо, безупречная осанка. Одет в белоснежную рубашку и отглаженные брюки, на плечах чёрная бархатная мантия. Наши мальчишки так не одеваются. Мы носим джинсы и футболки, а зимой шерстяные свитера и дублёнки.

Мантию мы надеваем только на каких-нибудь школьных торжествах. Чего это он так разоделся?

– Это Теодор Вернер. Он будет учиться в вашем классе. Садись вот сюда. Сегодня можешь присоединиться к Алексею и Элениеэль. На будущее тебе понадобится ёмкость для приготовления зелий, вот хотя бы такая кастрюлька.

Дормидонт подвёл его к нам. Стол перед нами пустовал. За него и посадили новичка.

– Благодарю Вас, профессор. Я не знал расписание занятий, иначе я бы захватил котёл, – блондинчик вежливо склонил голову.

Он обернулся к нам и спросил: «Господа, вы не будете возражать, если я буду варить зелье с вами?»

От его вежливости мне стало противно.

Нелька согласно кивала головой. Она таращилась на новичка так, как будто узрела живое воплощение их эльфийского бога Эльгархана. Я толкнул её в бок.

– Нелька, следи за кастрюлями! – прошептал я.

– Она втюрилась! С первого взгляда! – вдруг зашипел Рябушка из-под парты. Он захихикал совершенно по-человечьи.

– Простите, мне представляется совершенно невозможной любовь с первого взгляда, – вдруг сказал этот белобрысый воображала.

Сказал на драконьем языке. Ни фига себе! И откуда он такой взялся?

– Я не представился, – продолжал он, обращаясь к Рябу. – Теодор Вернер. А как зовут вас, уважаемый дракон?

– Рябуш Горыныч, – церемонно кивнул драконий ребёнок всеми тремя головами.

– А я верю в любовь с первого взгляда, – ни с того, ни с сего, заявила Нелька.

Новичок хотел что-то ответить, но внезапно окно заслонила какая-то тень.

– Мой обормот у вас? – пророкотал Горыныч, пытаясь разглядеть что-нибудь через стекло.

У него такой голосище, что мы прекрасно услышали его даже через двойную раму.

Рябушка выскочил из-под парты, промчался мимо резво отскочившего с его дороги Дормидонта, врезался в закрытую дверь, обеими лапами повернул ручку и вымелся из класса.

– Пап, ну чего ты так долго спишь? Мне скучно без тебя, – услышали мы его радостный вопль.

Я как-то не предполагал, что на моих уроках будет присутствовать малолетний дракон, – заявил ехидный Мастер зелий. – Придётся уточнить у директора мои должностные обязанности и список класса.

– Не надо, Наставник, – сразу заныла Нелька. – Он сам сюда просочился, мы и не видели, как.

– Сам просочился, сам залез именно под ваш стол, да ещё и ватрушкой сам угостился, – Дормидонт двумя пальцами поднял кусок недоеденной ватрушки, которую впопыхах выронил Рябушка возле двери. – Элениэль, чтобы это было в последний раз!

– Ага, – легко согласилась Нелька.

Дормидонт хорошо относился к ней, он говорил, что у Нельки огромный потенциал и как зельевара, и как целителя. Вот и прощал ей многое.

А на перемене Нелька, забыв про меня, принялась потчевать своим ягодным лукошком этого самого Теодора.

– Благодарю вас, Элениэль, – улыбался этот блондин. – Я никогда не пробовал эльфийскую еду. Очень любопытно.

Он режущим заклинанием разрезал пирог на несколько аккуратных кусков, и они с Нелькой принялись с удовольствием его уничтожать. Я только слюнки глотал.

Они сидели на подоконнике в коридоре и ворковали, как будто были знакомы сто лет. Эльфиечка прямо светилась от радости, её остренькие ушки шевелились, выдавая её волнение. Да и остальные девчонки благосклонно поглядывали на новичка. А наши парни начали потихоньку звереть.

– Чего он такой вежливый, аж противно, – бурчал Сашка.

– Он что, ко всем на «вы» будет обращаться? Если ко мне так обратится, я ему в глаз дам! – заявил здоровый, как лось, Костян, у которого в предках был великан.

После уроков я, как обычно, пошёл в наш зоопарк, чтобы поиграть с Рябушкой. Малыш возился в снегу вместе с немейским львёнком. Немейские львы растут и взрослеют очень долго. Наш львёнок был таких же размеров, как Ряб. Я уже хотел закидать их снежками, как вдруг увидел Нельку, которая, забыв про свои обязанности по воспитанию малолетнего дракона, шла к выходу по заснеженной алее школьного парка. Шла вместе с Теодором. Я догнал их.

– Нель, нас Ряб ждёт. Ты, что, забыла? – спросил я.

– Лекс, давай завтра. Мне что-то не хочется. Я… я замерзла, – неумело соврала она.

Замерзла она! Да девчонка в пять лет умела создавать сферу летнего воздуха вокруг нас обоих!

Галантный Теодор вмиг снял свою мантию и накинул её на эльфиечку. Сам он остался в одной рубашке.

– Ой, какая тёплая, – удивилась Нелли.

– Это мантия-всепогодка. Она автоматически подстраивается, чтобы человеку было комфортно. Конечно, стоит дорого, но она очень удобна.

Сам Теодор наколдовал вокруг себя сферу летнего воздуха. И правильно, температура была минус пятнадцать.

Я плёлся за ними и невольно слушал. Нелька болтала обо всём подряд – о том, как мы летали на Горыныче за яйцом, которое оставила для него его самка, о зельеварении и целительстве, на которых специализируется сама Нелли, о том, что у меня не получается преобразование больших предметов.

– Хочешь, я покажу тебе, как правильно делать? – обернулся ко мне Теодор.

Я отказался. Какой-то выскочка, которого я вижу первый раз, будет меня учить! Что я, сам не справлюсь? Сегодня потренируюсь во дворе и научусь.

– Тео, а ты на чём специализируешься? – спросила Нелли.

С третьего класса каждому из нас назначался Наставник, и начиналась специализация. Это была общая для всех магических школ практика.

– Нелли, а Дормидонт – хороший учитель? – как-то невпопад сказал Теодор.

Из Нельки, которая боготворила нашего язвительного и невозмутимого зельвара, посыпались дифирамбы.

Оказывается, Теодор жил в доме, который был сразу за нашими участками. Этот небольшой одноэтажный аккуратный особнячок принадлежал старому человеческому доктору Виталию Викторовичу Арденину. В Светлограде волшебники испокон веков селились на окраине города возле речки, но обычным людям без магических способностей, как их называли, обычникам, не возбранялось селиться вместе с нами. Сам доктор, овдовев, постоянно жил в семье дочери, нянча четверых внучат. А свой домик сдавал нашему Светлогорскому институту магических наук. Туда селили иногородних аспирантов или волшебников, которые по какой-то надобности заехали к нам. Вот там и жил Теодор.

Нелька сразу потащила его обедать.

– Вы же только вчера приехали, небось, ещё вещи не разложили, – тараторила она. – И обеда у вас нет. Идём, не упрямься.

А этот белобрысый и не упрямился. Вежливо поддержав под локоток поскользнувшуюся Нельку, он открыл перед ней её же собственную калитку и пропустил девчонку вперёд.

– Ой, Лекс, а ты разве не будешь обедать? – спохватилась Нелька, уже подходя к крыльцу.

– Нет, спасибо, у нас Коржик пироги с утра пёк, – сухо сказал я.

– А! Ну, до завтра, – равнодушно промолвила Нелька и потащила своего гостя в дом.

Я плёлся к своему крыльцу и переживал. Что она в нём нашла? Противный воображалистый мальчишка. Выпендрёжник! Мантия-всепогодка! Подумаешь! Драконий язык знает! Я тоже знаю!

Ещё в прихожей я услышал доносящийся из столовой голос деда.

– Может, тебе Коржика прислать?

– Да я привёз своих, они уж, наверное, всё обустроили.

– У тебя всё те же? Или кого-то нового сотворил?

– Те же: Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф. Надо, конечно, для Тео личного мраковика создать, да всё некогда вплотную заняться.

Кажется, у нас были гости. Вот почему Коржик с утра, как подорванный, пёк пироги.

Я вошёл в столовую. За столом сидел мой дед и какой-то незнакомый маг. В светлых льняных волосах выделялись седые пряди. Одет он был в чёрную бархатную мантию, напоминающую мантию Теодора. Да и вся одежда у него была чёрной: рубашка, брюки.

Стол ломился от еды. И коржиковы пироги с разной начинкой, и маринованные грибочки (одни белые, между прочим! Сам собирал), и солёная капуста с клюквой. Дед разливал по рюмкам рябиновку – рябину, настоянную на спирту. Я поздоровался.

– Ну, вот, это мой внук – Алексей Григорьевич Малиничев, – сказал дед. – Лёшка, познакомься, это Густав Вернер, мой старинный друг.

Маг встал и протянул мне руку. Рукопожатие у него было крепкое, ладонь горячая и сухая. А потом до меня дошло.

– А Теодор – ваш сын? – спросил я.

– Да. Познакомились?

– Он в нашем классе. Кстати, он сейчас у соседей, его Нелька в гости затащила, – сказал я, больше обращаясь к деду.

– А, ну вот и отлично! Эльфы пока не накормят до отвала, не отпустят. Пойдём, Густав, поговорим.

Дед подхватил графин с рябиновкой, и они удалились в его кабинет. Туда же Коржик потащил капусту и пироги.

Что за секреты у деда? Я с удовольствием съел штук пять своих любимых пирожков с яйцом и зелёным луком, закусил ватрушкой и отправился к себе на второй этаж делать уроки. Из окна моей комнаты был виден особняк, в котором поселились Вернеры.

Какое-то существо тщательно расчищало крыльцо от снега. Я присмотрелся. Это что, домовик?

Такое впечатление, что кусок темноты обрёл форму и двигается. Из дверей выглянул ещё один сгусток мрака и что-то сказал первому. Они скрылись в доме. Наш Коржик, да и все домовики, которых я видел в домах одноклассников, имели вид маленьких крепеньких бородатых мужичков, одетых в косоворотку и лапти. А это кто? Как этот Густав назвал их? Мраковики? И тут я вспомнил, что где-то читал, что, кажется, некроманты создают для себя своих особенных домовых, оживляя умерших или погибших домовиков. Обычные домовики подпитываются магической энергией от хозяев и от самого дома. Живут они долго. Наш Коржик дождётся моих внуков. Но когда-нибудь умирают и домовики, просто забиваясь в какую-нибудь щель и засыпая смертным сном. Вот их сущности некроманты вызывают из небытия и вселяют в какую-то особую магическую субстанцию. Раньше ошибочно считалось, что обычные домовики не могут жить у некромантов, мол, слишком тёмная у них магия. Вот они и выкрутились, создавая себе своих мраковиков. А потом это стало просто традицией.

Это что же получается? Густав Вернер – некромант? И зачем он сюда приехал? Не в школе же преподавать?

И я без зазрения совести начал подслушивать. Дело в том, что до того, как у нас сделали центральное отопление, дом отапливался русскими печами. Если засунуть голову поглубже в мою печь, можно прекрасно слышать всё, что происходит в кабинете деда, так как они соединялись общей трубой. Я неслышно снял заслонку, буквально влез в устье печи и, чувствуя в носу и горле щекотание старых остатков сажи и золы, прислушался.

– Самое страшное, что он переключился на детей, – говорил Густав Вернер. – Понял, гад, что с детьми легче справиться. Я вчера уже постмортнул одного пятилетку. И ничего! Такое ощущение, что он вообще не видел, кто на него напал. Вот он катается с горки на санках, а потом темнота. Малыш заметил только что-то пёстрое, что вызвало у него интерес. И ведь я не смог просмотреть его второй раз. Ребятёнок испугался меня, начал плакать, кричать от страха, пришлось отпустить. Хорошо, что за Гранью у него уже бабушка с дедушкой были, встретили внука, ему хоть не так страшно будет. Нападает этот гад раз в пять дней. Значит, скоро жди нового убийства.

– Не дай Бог, он в наш район переместится, – раздался голос деда.

– Не посмеет. Что он, дурак, к магам соваться? Ему и обычных людей хватает. Жалко, меня поздно вызвали. Он уже успел убить человек шесть взрослых обычников. Полиция пока расчухала, что это не просто серийный убийца, а ритуальщик…

– А взрослых ты сумел постмортнуть?

– Не удалось. Души успели уйти далеко за Грань, не смог их дозваться. Говорю, поздно вызвали. Вообще, это какой-то новичок орудует. Ещё не понял, что если жертву мучить перед смертью, то выброс будет больше.

– Твой Теодор уже успел поучаствовать в чём-нибудь?

– Он пока на подхвате. Взрослые души уже умеет просматривать, а к детским я его пока не подпускаю. Он же у меня талант – умеет менять обличие. Это даже у нас редкость. Вот я его и оберегаю. Да он неугомонный такой, всё рвётся со мной на ликвидацию. Рано ему ещё! Пусть побудет в детстве подольше.

Я выполз из устья печи и уселся на пол. Что ж такое творится в нашем Светлоярске? Какие-то убийства обычных людей, серийный убийца, да не простой убийца, а ритуальный. У меня была куча вопросов.

– Густав, давай Коржик соберёт тебе пирожков. А то у вас, небось, и ужина пока нет, – раздался из прихожей голос деда.

– Не откажусь. Хотя мои мраковики довольно шустрые. Они уж приучены: на новом месте сначала уборка, потом еда. Мы же по всему миру мотаемся. Я уж жду не дождусь, когда Теодор школу окончит. А то с собой его каждый раз брать – это срывать из школы. А одного дома оставлять я боюсь. Он такой непоседа, не дай Бог, пойдёт сам кого-нибудь выслеживать.

Внизу хлопнула дверь, гость ушёл. Я кинулся к окну, чтобы посмотреть. Просторный двор был освещён заходящим зимним солнцем. Теодор в своей чёрной мантии чертил на снегу многоугольник Шермана с тринадцатью углами, который мы сегодня изучали на начертательной геометрии. Чертил в натуральную величину, занимая весь двор. Нелли стояла на крыльце и что-то говорила. Эльфиечка была одета в белую соболью шубку, чёрную юбочку и беленькую пушистую шапку. На ногах белые сапожки. Она даже издали казалась такой хорошенькой! Густав вошёл в калитку и, осторожно обходя чертёж по периметру, подошёл к крыльцу. Нелька церемонно сделала ему реверанс. Густав склонил голову. Они вдвоём стояли на крыльце, наблюдая за Теодором. Потом Вернер-старший подошёл к чертежу и поправил один из углов, сделав его стороны более длинными так, что угол вытянулся. Теодор сначала задумался, потом закивал и засмеялся. Посредине он нарисовал обычный круг, встал в центр и поднял руки. Многоугольник Шермана используется для вызова одного из местных воздушных духов. Теодор прочитал заклинание вызова, потом быстро отпрыгнул в сторону и выскочил из круга. Посередине круга возник слабый силуэт. От него шёл пар. Ничего себе! Вызвать среди зимы духа летнего воздуха не каждый сумеет. Теодор что-то приказывал колышущемуся в круге мареву. Дух не слушался и старался вырваться из удерживающего его контура. Теодор не отступал. Наконец, пленённый дух взвился вверх и с силой обрушился на землю. На растопившейся прогалине выросли ландыши. Нелька захлопала в ладоши. Теодор вежливо поклонился духу и стёр часть круга и многоугольника, освобождая его. А потом сорвал цветы и галантно преподнёс их Нельке.

Из двери высунулся их жутковатый домовик. Густав передал ему огромный пакет, как видно, с нашими пирожками. А Нелька погладила этого чёрненького монстра по голове! Фу, какая гадость!

Я упал на кровать. Что ж я такой бестолковый! Давно бы сам завалил девчонку цветами.

Мог бы прямо при ней за полчаса вырастить из апельсиновой косточки дерево и угостить её сладкими апельсинами! Я послушно участвовал во всех её авантюрах, выполнял все её прихоти, а вот самому проявить инициативу не дотумкал. Теперь кусай локти!

Полежав, я отправился к деду.

– Деда, что происходит? Ведь этот Густав – некромант? Зачем он к нам приехал?

Дед помолчал, потом вздохнул.

– Ты уже становишься взрослым, Лёшка. Вон, какие волосы отросли. Что уж теперь скрывать. Завелась в Светлогорске какая-то тварь, убивает обычных людей.

Он рассказал мне всё.

Теоретически я знал, что при насильственном убийстве любого живого существа, а особенно человека, происходит выплеск жизненной силы. Она рассеивается в пространстве. Но есть извращенцы, рассказывал дед, которые проведя особый ритуал сразу после убийства, вбирают в себя этот выплеск, получая огромную магическую и физическую силу, этакие энергетические вампиры. Такой вампир подсаживается на чужую энергию, как на наркотик, убивая всё чаще и чаще. Семья Вернеров – это одна из семей «Охотников за головами», которые и специализируются на подобных случаях. Ещё они ловят слетевших с катушек вампиров, которые не довольствуются небольшим количеством крови, выпитым из жертвы, а осушают её досуха. Борются они и с магическими опасными существами, которые иногда нападают на обычных людей и на магов. Жена Густава погибла, когда их сыну было всего два года. Теодор не помнит мать. Отец в нём души не чает, всячески пытаясь подольше не допускать сына до их общей профессии. Дед приказал мне не говорить никому, кто такой Теодор.

Я вышел из кабинета деда, уселся прямо на ступеньки лестницы и задумался. Мне вспоминались всякие рассказы, в которых правда мешалась с вымыслом.

О клане «Охотников за головами» говорили разное. Говорили, что таких семей во всём мире штук пять-шесть. Породниться они стараются только между собой, чтобы передавать свои способности по наследству. Все они некроманты. Всех младенцев подвергают каким-то мерзким ритуалам с использованием зелий на основе крови, чтобы на ранней стадии активировать их способности.

Вот почему Теодор так не хотел говорить, на чём он специализируется. Ясное дело, на некромантии. Он возбуждал и интерес к себе и отвращение.

Поздно вечером позвонил Арсениус и сказал, чтобы я пока не приходил на индивидуальные занятия. Он будет занят несколько дней. Хоть посплю завтра подольше!

Утром я подошёл к калитке эльфийского семейства.

– Нелли! В школу пора! – закричал я, предвкушая, как она обрадуется, что пойдёт не одна.

– Лёшенька, а она уже ушла, – выглянула на крыльцо её мама Лотанариэ. – За ней зашёл сын нашего нового соседа, Теодор. Такой вежливый мальчик.

И я поплёлся в школу один. Возле школы я увидел Арсениуса, который давал указания всем нашим педагогам, выстроившимся перед ним.

Увидев меня, Дормидонт сразу надел мне на шею неказистый камень, больше похожий на кусок булыжника, с дыркой посередине, в которую была продета верёвка.

– И не вздумай снимать! Понятно? – очень строго сказал он.

– Угу. А чего вы тут все делаете?

– Отвечаем на дурацкие вопросы глупых детей, – ядовито ответил Мастер зелий. – Ты сто сорок второй, кто задал этот вопрос! Марш в школу!

– Сильвия, за тобой вызов всех духов воздуха и земли, – говорил Арсениус. – Пусть окружат школу кольцом. Вирений, объясни Горынычу серьёзность ситуации, пусть периодически взлетает и осматривает улицы нашего района. Я активирую первый уровень защиты. Вечером попробуем наложить защитную сферу на наш район.

А потом нас собрали в актовом зале. Я увидел, что на всех надеты эти дурацкие амулеты. Перед нами выступил Арсениус. Он объявил, что в городе объявилась какая-то опасная тварь, что школа окружена несколькими уровнями защиты, и что амулеты, которые были выданы каждому, нельзя снимать ни в коем случае.

– Это одновременно ваш пропуск в школу и ваш сторож. Учащимся запрещается выходить из дома после семи вечера. Учащимся запрещается появляться в районе обычников. Да амулет вас туда и не пустит, – Арсениус выглядел каким-то усталым и очень взволнованным. – Амулет сразу сообщит мне, если вы вздумаете нарушить эти предписания. А теперь, идите на уроки.

Сначала всех взволновала эта новость про какого-то монстра, который убивает людей. Но в нашем районе никаких происшествий не было, а что происходит у обычников, нам не говорили. На всех малышей тоже надели подобные амулеты. Наш район общими усилиями был накрыт защитной сферой. Было, конечно, неудобно, что нельзя выходить из дому после семи вечера, но что поделаешь. Особо хитрые пробовали снять эти камешки, но, оказывается, избавиться от амулета можно было, только разрушив камешек. А Дормидонт каждый день стоял в дверях школы и проверял у каждого наличие и целостность амулетов. Костян говорил, что ради интереса пытался выйти за защитную сферу в район обычников. Его просто мягко отшвырнуло в снег. Защитную сферу наколдовывали сильнейшие волшебники во главе с нашим Арсениусом, и получилась она на славу. Никто из детей не мог выйти в городские районы обычников, где орудовал серийный убийца.

А Нелька продолжала общаться с Теодором. Да и другие девчонки очень привечали этого белобрыса. Я невольно наблюдал, как он разговаривает с каждой девчонкой. Ласковая улыбка, как будто предназначенная для неё одной, неподдельный интерес к собеседнице. Он буквально окутывал своим обаянием. К каждой он находил свой подход и тему для разговора. С язвительной, острой на язычок Тамаркой Лопухиной он обменивался незлыми, но очень смешными подколками и шуточками, с тихой серьёзной Лизочкой Шехман говорил о поэзии и наизусть зачитывал ей Омара Хайяма. А Нелька привлекла его к воспитанию нашего Ряба. И он научил этого малыша летать! Теодор раскопал в каких-то старинных книгах зелье для укрепления крыльев птиц. Нелька сварила его и стала давать Рябу. У него реально немного выросли и окрепли крылья, и он с удовольствием начал минут по пять летать над школой. Иногда он с грохотом садился на крышу и, изгибая шеи, пытался заглянуть в учительскую, которая находилась на последнем этаже. Не удержавшись на краю крыши, он часто падал вниз, пролетая мимо окон и выравниваясь только перед самой землёй.

Но если девчонки были в восторге от Федьки, то парни затаили на него злобу.

Я задержался после уроков, потому, что хотел узнать у нашей учительницы по начерталке Сильвии список дополнительной литературы. Мне нравилась начертательная геомагия и хотелось знать о ней побольше.

Я вышел из школы и увидел несколько ребят из нашего класса. Они окружили Теодора. Нелька в сторонке пыталась что-то сказать, но её никто не слушал. Тон задавал здоровяк Костян. Он долго и упорно ухаживал за Тамарой Лопухиной. Лёгкие и непринуждённые ежедневные пикировки Теодора с Тамарой очень нервировали нашего здоровяка.

– Слышь, ты, как тебя, Федька, ты чё к нашим девчонкам пристаёшь? – угрожающе бубнил Костян, наступая на Теодора.

– Простите, я не пристаю. Я просто общаюсь так, как умею, – вежливо отвечал Теодор.

– Чё? Общаешься? Да ты клеишь мою Томку без всякого стыда.

– Наши беседы с госпожой Лопухиной ещё не означают, что я испытываю к ней какие-то чувства.

Для Костяна эта фраза оказалась слишком сложной. Он сжал пальцы, и перед Теодором ударила молния. Любой мало-мальски опытный маг сразу бы поставил щит, а потом попытался или адекватно ответить (я бы сбил Костяна с ног сильной струёй воды), или, в крайнем случае, отступить в школу, где нападать друг на друга было невозможно из-за магического запрета, установленного ещё предшественником Арсениуса.

Но Теодор просто молча стоял перед обидчиком.

– Смотрите, он даже ответить не может! – заржал Костян. – Да ты вообще, маг или обычник?

Нелька вдруг растолкала парней и встала, заслоняя собой Теодора. Я, не раздумывая, присоединился к ней.

– Лёшка, ты чего? Ты его защищаешь, что ли? – удивился Миха Рубчиков. – Он же у нас всех девчонок увёл. Они только о нём и говорят.

– И что? Значит, есть в нём что-то, чего нет у вас, – усмехнулся я.

– Вы лучше уйдите, ребята, – каким-то неестественным голосом произнесла Нелька. – Я ведь и разозлиться могу.

В первом классе Костян, который раньше с эльфами близко не общался, увидев Нельку, заржал, спросил, есть ли у неё хвост, и попытался дёрнуть её за остренькое ухо. Я даже не успел вступиться за неё. Нелька что-то прошептала, мощный порыв ветра сбил хулигана с ног и швырнул на подошедшего Дормидонта, который вовремя выставил щит.

– Эльфов обижать не рекомендуется, – наставительно произнёс Дормидонт, поднимая за шкирку испуганного Костяна. – У них стихийная магия. Если эльф разозлится, он и торнадо на голову обидчика может вызвать.

С тех пор Нельку опасались задирать.

И теперь эта гоп-компания топталась на месте, не решаясь напасть. И тут перед нами с неба рухнул Рябушка. Он отряхнулся от снега, как собака, а потом вдруг напрягся своим небольшим тельцем (небольшим для дракона), зашипел и выпустил язычки пламени сразу из трёх пастей. Огонёк был слабенький, как от спички, но и этого хватило. Костян попятился.

– Пошли, ребята! Неохота с ними связываться!

Потом он покрутил пальцем у виска.

– Вы бы ещё его папашку позвали! Выучили драконий язык, теперь можете измываться над людьми! – с логикой у потомка великанов всегда было неважно.

Всю дорогу домой Нелька утешала Федьку. Говорила, что никакой он не обычник, а самый настоящий маг, что он просто растерялся. Я хотел ехидно заметить, что, мол, не растерялся, а просто струсил, но почему-то промолчал. Федька был бледным и молчаливым.

Я распрощался с ними у своего дома.

– Лекс, ты не понимаешь, – вдруг тихо сказал он. – Мне нельзя тратить магическую силу… Сейчас нельзя… Элениэль, извини, я хочу побыть один.

Потом он повернулся и побежал к себе домой. Притихшая Нелька с грустью смотрела ему вслед. Она даже не кивнула на моё «Пока». От этого мне стало совсем тоскливо. Я пошёл домой. Дед в кабинете с кем-то говорил по телефону. Прислушавшись, я понял, что он обсуждает свою методику расчёта гороскопов со своим вечным оппонентом Павлом Глобовым. Ну, это надолго! Насколько я помнил, дед делал свои прогнозы, учитывая влияние скрытого созвездия Змееносца, а Глобов его не учитывал. Как-то так. Особо я не вникал.

Я неохотно поел и сел за уроки. Конечно, надо бы пойти потренироваться преобразовывать камень в скамейку, но мне было неохота выходить на холод. Кажется, я заболевал. Меня знобило, и из носа вдруг потекло. Я решил залезть под одеяло и немного полежать, а потом позвонить моему персональному доктору. Пусть Нелька сварит какое-нибудь зелье от простуды. Или придёт и вылечит меня просто наложением рук. Пригревшись, я задремал.

– Лекс, смотри, сколько земляники! – Нелька суёт мне под нос полные пригоршни спелой ягоды.

Пригревает тёплое солнышко, в траве жужжит запутавшийся шмель. От Нельки пахнет земляникой, она улыбается и начинает по ягодке скармливать мне её.

– Ешь, Лекс. Лекс! – она целует меня. Губы у неё горячие и солёные.

– Лекс! Лекс! Проснись! – меня тормошат за плечо.

Я неохотно открываю глаза. Мне на нос капают горячие слёзы. Нелька всхлипывает и ничего не может выговорить.

– Нель, что случилось? – я крепко прижимаю её к себе, пытаясь передать немного своей магической силы.

– Помоги! Теодор пропал! Заклинание поиска… Ты же умеешь!

– Нель, как пропал? У него же отец есть.

Из бессвязных фраз и рыданий я понял следующее. Густав рано утром куда-то уехал, и ещё не возвращался. Нелька пообедала, поболтала с матерью и пошла к Теодору. Его мраковики сказали, что кто-то пришёл к Густаву. Но так как его не было, с этим человеком пошёл Теодор.

– Его амулет валяется на крыльце, разломанный. С ним что-то случилось! Лекс, найди его! – Нелька мёртвой хваткой вцепилась мне в руку.

Почему я не обратился за помощью к взрослым? Я и сам не знаю. Хотя, в глубине души знаю. Я просто хотел произвести впечатление на мою неверную подругу.

Заклинание поиска. Ох, как я его не люблю. Вроде и не сложное, и магической силы требуется немного. Меня раздражает возникающий потом неприятный зуд внутри, который усиливается, когда идёшь по следу пропавшего.

Мы выскочили на улицу и подбежали к дому Вернеров. Действительно, кусок гальки, который мы все были вынуждены носить на шее, был разломан на две части. Я взял их в руку. Каждый маг, который умеет вести поиск, придумывает для себя какую-нибудь фразу, которую произносит про себя, когда делает пасы руками. Я не знаю, зачем это надо, но фраза реально помогает. У каждого она своя. Мишка Рубчиков, например, признался мне, что при поиске повторяет: «Раз-два-три четыре-пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват».

Я сжал в левой руке осколки Федькиного амулета, а правой начал творить заклинание поиска.

«Позвони мне, позвони, – повторял я про себя. – Позвони мне ради Бога».

Я услышал эту песню в каком-то старом фильме, и сразу понял, что она идеально подходит именно мне.

Внутри появился знакомый зуд, который потянул меня куда-то по направлению к обычным человеческим застройкам.

«Через время протяни, – мысленно повторял я. – Голос тихий и глубокий».

Ноги сами потащили меня к границе нашего района волшебников. Мы с Нелькой побежали, поскальзываясь на раскисшей дороге. И магический барьер, наколдованный всем светлогорским магическим миром, мягко отбросил нас назад. Нелька закусила нижнюю губу, сжала свой амулет, и, произнеся заклинание разрушения, отбросила осколки в сторону. Я махнул рукой и сделал то же самое.

Мы беспрепятственно вышли за магический барьер. Внутренняя щекотка гнала меня вперёд, я чувствовал, что цель близка. Меня тянуло куда-то между пятиэтажок, где стояли мусорные контейнеры. Ещё издали я заметил полицейскую машину. Нелька сразу произнесла заклинание для отвода глаз. Незаметные мы прокрались поближе, и перед нами открылось страшное зрелище.

На талом весеннем снегу лежала маленькая девочка в пуховичке. Ей было лет пять, не больше. Какой-то человек стоял рядом, зорко оглядывая окрестности. А над мёртвой малышкой склонился Теодор.

– Кажется, я смогу, – сказал он. – Только отойдите от меня чуть дальше.

Он сел прямо на снег и взял тельце на руки. Раскачиваясь, он начал нараспев произносить какие-то варварские страшные слова. Я не понимал, почему они кажутся страшными, но смертельный ужас пригвоздил меня к месту. Нелька рядом тихо заплакала, но у меня не было сил даже посмотреть на неё. Мы присутствовали при мрачном ритуале общения с мёртвыми. Я не мог отвести взгляд от Теодора. Вокруг него сгустилась какая-то мгла. Она медленно ползла в стороны. Маленький светлый силуэт, появившийся среди этой тьмы, сиял ярким светом.

– Привет, – ласково сказал Теодор. – Как тебя зовут? Я Теодор. Я тебя не обижу.

– Привет, – охотно отозвался силуэт. – Меня зовут Настя. А где щенок?

– Какой щенок?

– Ну, тут дяденька мне щенка хотел подарить. У него в машине три щенка, он меня позвал, чтобы я выбрала себе. Там один такой был весь чёрненький, я его хотела взять. А дяденька даже поводок достал для щенка. А потом… Не знаю… А где я? Почему так темно? Мне же домой пора, мама будет ругаться! – запаниковала девочка.

– А как выглядел этот дядька со щенками, можешь вспомнить? Ты просто вспомни про себя, я пойму.

– Ты тоже хочешь щеночка? Только, чур, чёрненький мой!

– Хорошо-хорошо. Давай, вспомни его.

– Вот, – призрачная девочка замолчала, её силуэт начал светиться пульсирующим светом. Теодор, как будто пил этот свет всем телом.

– Спасибо, Настя, достаточно, – очень нежно и ласково сказал Теодор. – А бабушка и дедушка у тебя есть?

– Ага. Только бабушка куда-то уехала в прошлом году, а дедушка с нами живёт.

Из темноты вдруг выступил неясный светлый призрак.

– Я уже вернулась, Настёна, – спокойно произнёс он.

– Ой, бабуля! Почему тебя так долго не было? Мы домой пойдём?

– Повелитель, моя внучка вам больше не нужна? – почтительно произнёс призрак.

– Нет, сударыня, – не менее почтительно ответил Теодор. – Я отпускаю её. Спасибо, что вы встретили её за Гранью.

Он разжал руки и осторожно положил безжизненное тельце на снег. Тьма рассеялась, призраки исчезли. Я заметил, как полицейский вытер лицо платком. Потом он подошёл к Теодору, который сидел, обессилено привалившись к мусорному контейнеру. Он был совершенно белый, как будто жизнь вытекла из него.

– Он задушил её собачьим поводком, – прохрипел некромант.

– Парень, ты как? Ну-ка, глотни, – полицейский открыл металлическую фляжку и поднёс ко рту некроманта.

Теодор выпил, закашлялся. Вид у него стал чуть бодрее. Он, цепляясь за край мусорного бака, с трудом поднялся на ноги.

– Он где-то здесь. Тут есть поблизости детская площадка? Он там, он ещё не насытился. Пошли, Валерий Палыч, надо спешить. У него светло-серая Ауди. В салоне три настоящих щенка.

Они пошли куда-то между домами. Нелька потащила меня за ними.

Мы издали увидели светло-серый автомобиль, который стоял возле детской площадки. Было довольно холодно, поэтому малышей на площадке не было. Вдалеке несколько ребят постарше гоняли шайбу в хоккейной коробке.

– Спрячьтесь, Валерий Палыч. Я его попробую выманить, – властно сказал Теодор полицейскому.

Он пошёл по направлению к автомобилю. Мы на почтительном расстоянии крались за ним. А потом Федька внезапно исчез. Исчез у нас на глазах! Вместо него к машине подошёл малыш в тёплой курточке и шапке-ушанке. Он потоптался возле машины и стал заглядывать в окна, приподнимаясь на цыпочки.

– Я могу помочь тебе, малыш? – к нему подошёл непонятно откуда появившийся парень.

Чёрные спутанные волосы падают на лоб, синие глаза, ласковая улыбка. Я с удивлением понял, что знаю его. Это Марк Гвирин. Он окончил школу в прошлом году. Учился еле-еле, специализировался на целительстве вместе с Нелькой. Она как-то рассказала мне, что способности к целительству у него совсем слабые, с трудом может залечить простую царапину. И ведь папаша у него светило в магической медицине, он часто помогает и обычным человеческим хирургам в сложных случаях. А мать специалист в магии проклятий. Она исследует старинные проклятия и разрабатывает способы снятия их.

Странно, что Марк не унаследовал способностей своих родителей.

После школы он попробовал работать в больнице обычников медбратом, но вскоре уволился и куда-то пропал. Говорили, что отец отправил его в Москву учиться в медвузе обычников.

– Ты заблудился? – спросил Марк.

– Не-а. Дядь, а кто это в машине скулит? – спросил Теодор детским голосочком.

– Это у меня собака ощенилась. Теперь не знаю, куда щенков пристроить. Хочешь щеночка?

– Хочу.

– Ну, выбирай, – Марк открыл машину и распахнул дверцу.

Теодор сразу вытащил чёрного щенка.

– Погоди, я сейчас тебе ошейник и поводок дам, подрастёт, будешь выгуливать.

Марк достал с переднего сидения ошейник и дал его Теодору. Ошейник был украшен какими-то блестящими пёстрыми камешками и притягивал к себе взгляд. Теодор засмотрелся на него. Марк неуловимым движением достал из кармана тонкий кожаный поводок, накинул на горло ребёнка и резко затянул. Щенок упал на землю и пополз под машину.

Теодор попытался вырваться. Он сразу скинул образ ребёнка. Теперь Марк пытался придушить подростка чуть пониже его ростом.

– Так ты маг, ублюдок! – злобно прошипел Марк. – Тем лучше!

Теодор заклинанием ножа перерезал поводок. Но Марк начал душить его руками. Теодор попробовал применить к нему парализующее заклинание, но у него не получилось. Видно, наш Федька истратил все силы на общение с убитой девочкой.

Дальше всё происходило одновременно. Я швырнул в лицо убийцы файербол, на мгновение ослепив его. Он выпустил нашего Федьку и схватился за голову. Федька, задыхаясь, свалился на землю и так и остался лежать. Нелька закусила губу, прищурилась, и на Марка рухнул водопад воды, сбив его с ног. Полицейский Валерий Палыч бежал к нам, стреляя в воздух и что-то крича. Мокрый Марк вскочил на ноги и ударил в него молнией. Тот рухнул на землю. Теодор пытался наколдовать Замораживающий кокон, но у Марка льдом покрылись только ботинки.

Марк мигом освободился и изо всех сил пнул Теодора ногой в живот. А потом он одновременно швырнул в меня Паучье превращение, а у Нельки вдруг выросли ушки, которые плотно закрыли ей глаза. Марк был действительно сильным магом. Или приобрёл свою силу через убийства. У меня выросли и утончились руки и ноги, и я упал на землю.

А Марк вдруг достал нож и повернулся к Теодору.

– Не надо было резать удавку, мальчик, – ласково сказал он. – Не люблю крови, но ничего не поделаешь. А потом займусь вами, – обернулся он к нам.

Он грубо схватил Теодора за волосы и запрокинул его голову, поднеся нож к шее.

А потом рядом с ним возникла сверкающая воронка портала, из которого выскочил Дормидонт и неторопливо вышел Арсениус. Они одновременно ударили в Марка парализующим заклятием. Сопротивляться двум сильнейшим магам он не смог, и так и замер с ножом в руке. Арсениус взмахнул рукой, и нам с Нелькой вернулось наше прежнее обличье. Дормидонт склонился над упавшим полицейским, который уже, впрочем, шевелился. Нелька кинулась к Теодору и принялась ощупывать его. Потом начала залечивать его ушибы и ссадины. То, что у меня тоже болело всё тело, её не волновало.

Арсениус подошёл к пленённому убийце. Он снял парализующее заклятие. Вместо этого Марка на руках оказались наручники, лишающие его магической силы.

– А, господин директор, – как-то устало произнёс Марк. – Видите, что вышло? А ведь я просил вас, разрешить мне свободную специализацию. А вы пошли на поводу у моего отца. Ненавижу целителей!

– Марк, он утверждал, что у тебя дар целителя, только ты ленишься, – тихо ответил Арсениус.

– Я всего-навсего хотел заняться магической археологией. Я хотел разыскивать и изучать старинные артефакты, а не мучиться в медвузе для обычников. Хорошо, что в Москве полно скрытых магических тайников. Я же их физически чувствую, господин директор! Вот и нашёл старинную рукопись о том, как увеличить свою магическую силу. И воспользовался ей, – он вдруг расхохотался. – Отец целитель, а сын убийца. Очень символично!

К нам подошёл Валерий Палыч.

– Господин Березин, мы сегодня же проведём обряд лишения преступника его магической силы, а завтра передадим его вам, – официально обратился к нему Арсениус.

Так вот кто это такой! Валерий Павлович Березин, начальник полиции нашего Светлогорска.

– Элениэль, спасибо! Хватит меня лечить, – Теодор пытался отделаться от Нельки, которая находила мельчайшие ссадины у него на теле и залечивала их.

Недалеко вновь образовался сверкающий портал. Из него выскочил Густав Вернер и кинулся к Теодору.

– Сыночек, как же ты меня напугал! Зачем ты один пошёл на ликвидацию?

– Пап, тебя не было, а Валерий Палыч сказал, что девочку убили только что. Он сразу кинулся к нам, как и обещал.

Они вдвоём вошли в крутящуюся воронку и исчезли.

– Нель, у меня, кажется, палец сломан, – несмело попросил я.

– Щас, Лекс, погоди, – она схватила Дормидонта за руку. – Наставник, а как же щенки? Ну, щенки в машине. Они же голодные.

Дормидонт беспомощно посмотрел на Арсениуса.

– Я думаю, пока их можно отправить в наш зоопарк. Аркен хотел пару собак для охраны, – пожал плечами директор.

– А как вы нас нашли? – наконец спросил я.

– А ты думал, что эти амулеты вам выдали как украшения? – усмехнулся Дормидонт. – Как только мы получили сигнал, что три паршивца… Пардон, два паршивца и одна паршивка нарушили магический барьер, мы сразу же кинулись вас искать. Хорошо, Горыныч заметил вас сверху.

Мы задрали головы. Горыныч парил высоко в небе, чем-то напоминая бумажный змей. У него со спины соскользнула пятнистая фигурка. Рябушка плавно опустился прямо перед нами.

– Это я вас увидел, – тараторил он. – А папа не мог опуститься пониже, боялся в проводах запутаться.

Арсениус создал портал и отправил меня и Нельку на улицу перед нашими домами.

– Нель, мне пальцу больно, – напомнил я.

– Я пойду, посмотрю, как там Теодор, – не слушая меня, она кинулась к дому Вернеров.

Дед уже всё знал. Он обнял меня, одновременно хваля за смелость и ругая за самоуправство. Потом осмотрел палец.

– Это просто вывих. Сейчас вправлю. Будет больно, но недолго, – он сильно дёрнул меня за палец. – Что же ты Нелли не попросил.

От неожиданной острой боли у меня потекли слёзы. Дед прижал меня к себе, гладя по голове и укачивая, как маленького.

– Всё ещё больно? – обеспокоено спрашивал дед.

– Угу, – всхлипывал я.

Мне было просто невыносимо больно. У меня болела душа. Или сердце. Я не знаю.

* * *

Вернеры уезжали на следующий день. Густав хотел показать Теодора, который полностью истратил свою магическую силу, московским целителям. Густав настоятельно просил не устраивать никаких торжеств в их честь. Поэтому провожали их мой дед и я с Нелькой.

Дед вручил Густаву толстый пакет с длительным гороскопом для Теодора. Нелька стояла с Теодором в сторонке. Они держались за руки, смотрели друг на друга и молчали. Я, как дурак, топтался рядом. Чёрный щенок, которого я взял себе, тихо повизгивая, жался к ногам. Мраковики таскали чемоданы и складывали их неподалёку.

Потом Густав скомандовал: «Пора!» Теодор щёлкнул пальцами, и один из мраковиков подал ему огромный букет белых роз. Теодор поцеловал Нельке руку и преподнёс ей розы.

– Наколдовал? – с надеждой спросила она.

– Купил в цветочном магазине, – грустно улыбнулся Теодор.

Он и Густав шагнули в появившийся портал, мраковики схватили груду чемоданов и по очереди запрыгнули за хозяевами. Сверкающая крутящаяся воронка сразу погасла.

Нелли потерянно посмотрела на розы, уронила букет в снег, уткнулась в меня и разревелась. Я вздохнул и крепко обнял её. Нелли постепенно затихла. Она стояла, прижавшись ко мне, и я ощущал запах земляники от её волос. Дед подхватил озябшего Черныша и пошёл в дом.

– Ой, Лекс, да у тебя же насморк. Ты же весь простужен, – вдруг всполошилась Нелька. – Идём к нам, я быстренько сварю зелье.

Моя подружка вернулась. Я не знаю, что будет в будущем, но сейчас я почувствовал себя счастливым. Счастливым и одураченным. Ну и фиг с ним!

Новый год

рассказ

В этом году зима долго не наступала. Голая земля и обнажённые деревья жаждали снега. Наконец, в конце ноября пришёл циклон, и с неба начали медленно сыпаться крупные белые хлопья.

Она страшно промёрзла в этом холодном осеннем лесу. Дедушка укутал её пуховым одеялом, она сразу задремала, а потом крепко уснула.

Пробуждение было ужасным. Сначала она услышала шаги и голоса. Потом раздалось несколько ударов. А потом она ощутила ужасную боль. На грани болевого шока она плохо понимала, что с ней делают. Её связали, на голову надели огромный мешок и куда-то понесли. Потом они куда-то ехали. Она периодически теряла сознание. Малышка Элька испуганно спрашивала, что происходит, но она сама ничего не знала и не могла ей объяснить.

Её внесли в какое-то тёплое помещение и бросили на пол. Сняли мешок с головы, развязали верёвки.

Она очутилась в огромном зале. Лежа на паркетном полу, она не могла оглядеться как следует.

Маленькая Элька плакала от страха, вцепившись в неё ручонками. От жалости она заплакала сама.

– Спасибо, мужики, – услышала она. – Вот, возьмите.

– Добавить бы, хозяин, – раздался грубый голос. – Такой риск, сами понимаете. День, на дорогах полно полиции.

– Вот, столько хватит?

– Спасибо. С праздничком вас.

Перед собой она увидела чьи-то ноги в щегольских лаковых ботинках. Мужчина наклонился к ней и потрогал. Его властный и недобрый взгляд ожёг её. Он вдруг, закрыв глаза, с удовольствием вдохнул её запах. А потом стёр пальцем её слезу и сунул его в рот.

– Поторопитесь, – приказал он кому-то. – Скоро гости придут.

Вокруг неё поднялась суета. Прислуга бегала туда-сюда, примеряя на неё украшения. Суету усугубляли двое мальчишек, которые любопытно подглядывали в дверь, путаясь у всех под ногами. Огромная серая собака постоянно заскакивала в комнату и старалась понюхать её. Собаку гнали прочь, она уходила и опять возвращалась.

Маленькая Элька молчала, её ручки слабели. Помочь ей она не могла. От боли она вообще плохо соображала. Со временем боль немного утихла, но физические силы покидали её. Хотя она и старалась не терять сознание, но впала в какую-то прострацию.

Последний раз она пришла в себя от шума. Вокруг было много народа. Шутки, смех, бокалы с вином, музыка. Она уже не чувствовала Элькиных ручонок у себя на шее. Вероятно, малышка уже погибла. Она опять заплакала.

Внезапно она разглядела своё отражение в огромном зеркале в торце зала. И не сразу узнала себя в этой стройной красавице. Внизу она вдруг почувствовала что-то тёплое и мохнатое.

Огромная овчарка принюхивалась к ней. Какое-то смутное воспоминание тревожило её. Такой же большой мохнатый зверь часто прибегал к ней поздороваться… Там, в прошлой жизни… Она всегда боялась, что он сожрёт её знакомого пугливого зайца. Как они там?

А потом тьма накрыла её.

* * *

– Я говорила, что надо было ставить искусственную ёлку, – женщина с огорчением смотрела на паркет, на котором лежало довольно много зелёных иголок. – Только вчера принесли, а она уже начала осыпаться.

– Зато, какой запах! – мужчина обнял женщину за талию и поцеловал в шею. – Помнишь, в детстве? Запах хвои и мандаринов. Да и мальчишки вчера так радовались. Вот скоро проснутся и прибегут смотреть подарки.

– Я где-то читала, что на каждом дереве живёт дриада. Это ожившая душа дерева. Когда умирает дерево, умирает и дриада, – задумчиво сказала женщина. – Люди их не замечают. Дриады совсем крохотные, зелёного цвета.

– Не выдумывай, – засмеялся мужчина. – Это всего лишь ёлка. Смотри, она до сих пор выделяет смолу.

Он подошёл к ёлке, пальцами снял вязкую слезу смолы и сунул её в рот.

А потом что-то под ёлкой привлекло его внимание, и он нагнулся, внимательно разглядывая то, что лежало на полу среди ярких свёртков с подарками. Услышав его испуганный вздох, женщина подошла поближе и тоже нагнулась.

Оцепенев от ужаса и жалости, мужчина и женщина смотрели на крохотное мёртвое существо зелёного цвета, окутанное длинными зелёными волосами.

Волки

рассказ

– Волки! Волки! – орал я, что есть мочи.

Мужики начали выскакивать из своих изб, потрясая вилами и косами. Пробежавшись до реки, где я в этот день пас стадо, и обнаружив, что никаких волков нет, крестьяне, не торопясь, возвращались назад.

– Когда кажется, креститься надо! – отвесил мне неслабый подзатыльник деревенский кузнец.

Я, изображая раскаяние, шмыгал носом. Чёрт! Опять не получилось! Вот уже месяц, как я нанялся пастухом в эту деревушку. И целый месяц я ломал голову, как проникнуть в этот клятый двор! Просто проникнуть – плёвое дело. Но там ведь три огромные собаки! Непривязанные!

Дня через два я опять бежал к людям и вопил: «Волки! Волки!» На этот раз я застучал в ворота самого зажиточного крестьянина Еуджена. Мужики, услышав мои вопли, опять помчались на выгон. Сам Еуджен выскочил за ворота и быстрым шагом устремился за народом. Естественно, никаких волков не оказалось. Я был в отчаянии!

– Да трус он, вот и мерещится ему, – судачили обо мне крестьяне. – Гнать его надо в шею, да ведь где найдёшь дурака, который только бы за харчи работал, как этот?

– А если пацан не врёт? А вдруг волки пока только угрожают нам? – спросил чей-то женский голос. Я прислушался.

– А я видела волка! Он стоял там, у поля. Просто стоял и смотрел! – заявила Аграша, дочь кузнеца.

– Ой, бабоньки, а ведь зря тогда Еуджен приволок этого зверёныша. Волки будут мстить, – загомонили бабы.

– А, ну, цыц, балаболки! – рявкнул мрачный Еуджен. – Я зверя скоро в город свезу, в зоопарк продам, я уже договорился.

Еуджену были должны многие семейства, поэтому гомон утих, народ занялся своими хозяйственными делами…

На другой день я вызвал Аркана и всё объяснил ему. Он подумал и кивнул головой.

– Дай мне два дня, я соберу наших. Уходить придётся всем, – спокойно сказал он.

Через два дня я, перемазанный кровью и задыхающийся, бил в рельс, подвешенный у колодца для оповещения о пожаре.

– Там волки! Огромная стая! Дерут всё стадо! Надо собак и ружьё! – я так вошёл в роль, что плакал настоящими слезами. Из носа текли сопли, я утирал их рукавом замызганной рубашки.

– А пацан-то, похоже, не врёт, – раздались голоса. – Эй, Еуджен, давай своих волкодавов!

Тот бросился к дому и вывел трёх огромных кавказских овчарок. В руках он нёс ружьё. Однако, запереть калитку он не забыл. Вся толпа бегом кинулась к реке.

Я легко перемахнул через ограду ворот и тихонько позвал Дари. Он откликнулся откуда-то из-за дома. Я зашёл на задний двор. Никого не было, домочадцы этого кулака, видно, тоже бросились на выгон. Было тихо. В пыли возились куры. Крошечная рыжая собачонка вдруг кинулась мне под ноги и залилась лаем. У меня сначала сердце ушло в пятки, но потом я ощерился и зарычал на неё. Она изумлённо вякнула, плюхнувшись на хвост, а потом быстренько скрылась в сарайчике.

В клетке, которая стояла возле стены, сидел нетерпеливо скулящий волчонок. Болтающиеся уши и огромные лапы говорили о том, что он ещё не вышел из щенячьего возраста. Сбить хлипкий замок с дверцы клетки не составило труда. Я распахнул дверцу, и мой младший братишка кинулся ко мне, неуклюже подскочил в воздухе и перевернулся. В моих объятиях очутился голый шестилетний ребятёнок.

– Волчи, ты пришёл за мной! Я так ждал! Видишь, я даже обернулся первый раз! От радости, – тараторил он.

– Идём! Надо уходить, – я стащил с верёвки чью-то сушившуюся рубашку и натянул её на Дари.

Хорошо, что мальчишка обернулся, так легче уходить от собак.

Тайком мы пробрались к огромному полю пшеницы. Мужики всё ещё горестно чесали в затылках, глядя на кровавую бойню. В живых осталось только две коровёнки, принадлежавшие двум семьям с выводками детей. Собаки Еуджена бестолково бегали туда-сюда, безуспешно пытаясь взять след.

Скрываясь в пшенице, мы пробрались к оврагу и кувырком скатились в него, с удовольствием вдыхая такой знакомый запах травы и земли. Дари по дороге принял более привычную ему звериную форму.

Аркан ждал нас на опушке леса. Я подпрыгнул, переворачиваясь в воздухе, подбежал к нашему вожаку и почтительно лизнул его в окровавленную морду.

– Молодец, Волчевукр, – кивнул он лобастой головой.

Таркун, Кведри, Линда и другие мои друзья окружили меня, поздравляя. Мы обменялись поцелуями. У них у всех морды были в крови. Даже подростки, группой стоящие поодаль, не решаясь надоедать взрослым, тоже довольно облизывались. Мне вдруг стало завидно, что я не принимал участие в этой кровавой мести людям.

Моя старенькая мама родила Дари, вернее Волкодара, и умерла. Выкормила его Линда вместе с двумя своими волчатами. Воспитывали его всей стаей. А у семи нянек, как известно…

Любопытный маленький Волкодар убежал погулять и угодил в заячьи силки, расставленные этим чёртовым Еудженом. Малыш был слаб, чтобы вырваться из петли. Как назло, именно тогда крестьянин и отправился проверить, не попался ли кто. Схватив рычащего и отбивающегося волчонка за загривок, он сунул его в мешок, а потом посадил в клетку у себя во дворе.

Нет, мы не хотели резать стадо. Сначала я нанялся пастухом в эту деревушку. Ночью я пытался приручить собак этого богатея Еуджена. Но хорошо выдрессированные псы мигом кидались на меня, едва я пытался перелезть к нему во двор.

Вечерами я рассказывал деревенским ребятишкам всякие истории. В том числе и о том, что если поймать или убить какого-нибудь волка, стая отомстит за него, вырезав всё стадо. Меня приходили послушать даже крестьянские девки и парни. Постепенно в головы этих тугодумов внедрялась мысль о том, что из-за Еуджена волки перережут их коровёнок. Я надеялся, что деревенские заставят его выпустить моего братишку. Но всё было бесполезно. Эти сельские недоумки только недовольно бурчали, что Еуджен накличет на всех беду, но потребовать у него, выпустить волчонка, они не решались.

Вот тогда у меня и возник план, как заставить Еуджена убрать на время собак со двора.

Вырезать стадо – это самая крайняя мера, и нам пришлось на неё пойти. Я только показал Аркану несколько коров, которых просил не трогать.

Волки никогда не пакостят крестьянам там, где живут. Теперь нам придётся искать другое место для нашей стаи. Ну, ничего. Лес простирался на много километров, не пропадём.

– Дядя Аркан, а я перекинулся! Первый раз! – мой непоседливый братишка скакал вокруг вожака и пытался цапнуть его за ухо.

Два его молочных братца, щенки Линды, с завистью смотрели на него. Сами они перекидываться ещё не умели.

Аркан опрокинул наглого сопляка на землю и перевернул его на спину, прижав лапой. Потом легонько куснул хныкающего паршивца за живот. И правильно!

– Начал перекидываться, значит, становишься взрослым, – сурово заявил он. – Вот и веди себя по-взрослому!

Только несмышлёные щенки, которых балует вся стая, могут так бесцеремонно наскакивать на вожака. Раз начал перекидываться – ты уже не щенок, так что изволь соблюдать субординацию.

– Ага, а праздник? – ныл несносный мальчишка.

У нас в стае, когда щенок первый раз сумеет обратиться в человека, устраивают пиршество.

– На новом месте мы обязательно устроим праздник, – терпеливо пообещал ему Аркан и скомандовал. – Ребята, нам пора!

И наша стая волков-оборотней устремилась вглубь леса.

Крысолов

рассказ

Резкий осенний ветер дул прямо в лицо. Низкие тёмные тучи грозили пролиться ледяным дождём. Я поёжился. Ненавижу осень и зиму. Но работать лучше всего именно осенью, когда собран урожай, и люди набивают кладовые в предвестии зимы.

Осмотрев окрестности Гамельна, я обнаружил удобную заброшенную каменоломню с полуобвалившимся входом. Прекрасное местоположение! И сам городок небольшой. Рядом с городом течёт речка Везер, это тоже хорошо. Гамельн славился своей выпечкой, продукцию местной хлебопекарни вывозили даже в другие городки, стоящие неподалёку. Значит, в городе полно мешков с зерном и мукой, а также крыс.

Через неделю я опять был возле Гамельна. Я вошёл в городок под вечер. Одет я был как небогатый горожанин: в куртку из дешёвой кожи, потёртые штаны, растоптанные башмаки, и не привлёк ничьего внимания.

Заметив таверну поприличнее, я вошёл туда. Народу было битком, в воздухе стоял дым и чад. Вечером и мастеровые, и наёмные работяги, и зажиточные жители хотели пообщаться, потрепаться, сыграть в кости, выпить кружечку пивка или бокальчик вина, а то и снять девку на ночь.

Я сел за стол, заказал соляночку и кружку пива и прислушался к разговорам.

– Сначала крысы, а потом, не приведи господь, чума, мор и глад.

– Или война!

– Точно! Крысы – первое предзнаменование!

– А вы заметили, какие они огромные? Раньше крыса была чуть больше мыши, серая, пугливая. А эти огромные, чёрные, гладкие, что твои кролики!

– Бл. дь! У меня кошка их боится! Вчера всю ночь вопила в погребе, пришлось выпустить. А она обычно за ночь пару крыс всегда ловила.

– Мужики, да они реально жрут всё подряд! У меня в кладовой картофель в мешках, так я вчера все мешки развязал, посмотрел. Эти суки понадкусывали каждую картофелину!

– У моего сынишки погрызли тетрадь. Ему в школу идти, а домашнее задание изгрызено. Он в рёв, говорит, учитель высечет.

Вдруг из кухни в общий зал выскочила огромная тёмно-серая крыса с приметным белым пятном вокруг глаза. У неё в зубах был немаленький кусок ветчины. Крыса стремглав промчалась под столами, ловко увертываясь от тяжёлых сапог мастеровых, и юркнула в отверстие в углу. Толстяк трактирщик выволок за ухо худую заморенную девчонку лет двенадцати. Она была одета в какое-то затрапезное платье, вместо фартука у ней было подвязано полотенце.

– Ты что же это, паршивка, делаешь? – орал хозяин. – Крыс прикармливаешь?

– Он сказал, что голодный… – лепетала девочка.

– Кто сказал? – хозяин обалдело вытаращился на неё.

– Кры-ы-ыс, – ревела девчонка. – Дядя, прост-и-ите, я больше не бу-уду…

– Я тебя, сироту, приютил, а ты крысам продукты переводишь?! Ах ты, стерва! – он отвесил девчушке подзатыльник.

– Может, она всех этих крыс и приманила? Может, она ведьма? – загомонил народ. – Вызвать инквизицию, да на костёр! Чего бургомистр думает? У нас тут живая ведьма, а он только яйца чешет, муд. к!

– Какая ведьма! Это же племяшка моя! Сестра померла, пришлось взять сироту. Ну, да, родила её без мужа… Ну, ведь не выгонять же девчонку на улицу, родная кровь, всё-таки… – бормотал трактирщик, испугавшись и упоминания инквизиции и того, что останется без дармовой рабочей силы.

– Вот из таких выблядков ведьмы и получаются!

Я решил вмешаться.

– Эй, хозяин, по кружке пива всем, я угощаю! – крикнул я.

– Лорка, живо! – рявкнул хозяин.

В предвкушении дармовой выпивки народ мигом забыл про ведьму. Девчушка забегала с подносом, разнося всем пиво. Когда она подошла ко мне, я смог разглядеть её. На худом личике с грязными дорожками слёз сияли огромные синие глазища. Ветхий чепец не скрывал копны тёмно-рыжих кудряшек.

– Спасибо, господин, – застенчиво улыбнулась она.

– Как тебя зовут, красавица?

– Ханнелора, – прозвучал тихий ответ. В чаду кабака внезапно повеяло чем-то свежим, как будто я очутился в глубине весеннего леса.

Я расплатился и вышел. Я разведал обстановку, горожане созрели. Теперь мой выход.

* * *

На другой день в полдень я опять вошёл в город, уже одетый в свой рабочий пёстрый наряд: красный утеплённый камзол с жёлтыми вставками, зелёные штаны. На моей широкополой шляпе мелодично звенело несколько колокольчиков. В руках я нёс дудочку.

Моё намеренно пёстрое одеяние сразу привлекло внимание горожан.

– Крысолов! Крысолов! Дудочник пришёл! Наконец-то! – слышались возгласы на улицах.

Меня с почётом проводили в ратушу, где располагался городской магистрат, и где меня сразу принял бургомистр Гамельна герр Рудольф Биркен. Это был поджарый невысокий человек с непроницаемым выражением лица и умным взглядом чёрных глаз. Густые иссиня-чёрные волосы были собраны сзади в небольшую косичку. Мы подписали стандартный договор: я вывожу всех крыс, город платит мне за работу. Сумму я запросил такую, которая необходима мне, чтобы моё большое семейство спокойно и в достатке пережило зиму. Зимой я не работал, терпеть не могу холод. Зимой надо сидеть в качалке возле камина, потягивая горячий грог и читая какой-нибудь захватывающий роман. Размеренно тикают часы, в кладовых полно провизии, с кухни доносятся аппетитные запахи. А там и весёлое Рождество с ёлкой и подарками, когда все домашние будут веселиться и объедаться всякими вкусностями.

Я на мгновение представил это, и мне сделалось весело. Ещё дня два, и я смогу вернуться домой.

Остаток дня я провёл в самом лучшем номере городской гостиницы, наслаждаясь сервисом и объедаясь фирменными сардельками с кислой капустой. А потом ко мне в комнату скользнула смазливая горничная, которая шепнула, что до следующего утра она совершенно свободна. Я не стал отказываться от её услуг, в конце концов, я не монах и ничто человеческое мне не чуждо. Но часа в два ночи я бесцеремонно вытолкал её вон. Надо выспаться, мне предстоит непростая работёнка.

В семь часов утра, когда мастера и подмастерья начинают работу, когда рабочие, поёживаясь от холода, плетутся на местную хлебопекарню, а лавочники, позёвывая и почёсывая брюхо, открывают многочисленные магазинчики, я вышел на улицу и поднёс дудочку ко рту. Я должен был обойти город и играть, не прерываясь. Этим я и занялся. Не торопясь, я обходил улочки. Из подвалов домов, а кое-где и прямо из дверей квартир выскакивали огромные тёмно-серые, почти чёрные крысы. Он роились возле моих ног, залезая друг на друга, бежали за мной по улицам. Они заполонили улицы, горожане шарахались в стороны, стараясь не попасть под этот чёрный лоснящийся поток. Крысы не обращали на них внимания. Ведомые звуком дудочки, они следовали за мной, выстраиваясь в организованную колонну. Провожаемые немногочисленными зеваками, мы строем вышли за городские ворота, которые стражники широко распахнули передо мной.

Возле речной пристани уже была пришвартована лодка. Я сел в неё и оттолкнулся веслом, держа другой рукой дудочку и не переставая играть. Лодка поплыла по течению. Крысы сначала бежали за мной по берегу, потом стали кидаться в воду.

Отплыв подальше от города я пристал на другом берегу напротив каменоломни, а потом возвратился в Гамельн через мост за вознаграждением. Было уже одиннадцать утра. К моему удивлению, бургомистр ещё не прибыл. Я полчаса прождал его, сидя в общей приёмной под бдительным взором старенького охранника с не менее старинным мушкетом.

Наконец, герр Биркен вошёл в приёмную и жестом пригласил меня в свой кабинет.

– И что вам угодно? – скучающим тоном спросил он.

– Плату за дератизацию вашего города, – по учёному выразился я и пожал плечами.

– Я должен видеть результат вашей работы.

– В смысле?

– Когда вы предъявите хвосты всех уничтоженных вами грызунов, я выплачу то, что вам причитается, – надменно заявил он.

– Но все крысы покинули город. И больше не вернутся, они утонули, – я не понимал, почему он разговаривает так презрительно.

– Представьте хотя бы с десяток утонувших крыс, – скупо улыбнулся он.

– Это неслыханно! Как вы смеете сомневаться в качестве моей работы?!

– Лет пятнадцать назад, когда я ещё был молоденьким писарем в этом же магистрате, у нас в Гамельне уже было нашествие крыс, подобное этому, – усмехаясь, поведал он мне, сверля меня своими чёрными глазами. – И было всё точно так же, как сейчас. Сначала нашествие крупных чёрных крыс, с которыми было невозможно бороться, а ровно через неделю появился крысолов. Это ведь был ваш батюшка, если я не ошибаюсь? Сейчас я просто задумался и сопоставил факты. А, собственно, как вы узнали, что в городе нашествие крыс? Ведь мы не приглашали никакого… э-э-э…дератизатора. Так что, я хочу видеть результаты вашей работы.

Я не стал показывать свою ярость. Я просто кивнул и вышел, проклиная про себя этого дотошного бюргера.

В моей работе никогда не было таких обломов.

Всё всегда проходило по давно отлаженному плану. Сначала в город проникал десяток разведчиков. В течение двух дней они разнюхивали, много ли в городе коренных обитателей, места их наибольших скоплений, каковы запасы еды. Потом ночной город оккупировали мои остальные солдаты. Они тихо и быстро вырезали всех аборигенов.

А потом, как всегда, город отдавался на разграбление. Мои распоясавшиеся воины прогрызали мешки с зерном, обгладывали припасенные окорока, пробовали на зуб буквально каждую картофелину и морковку, которую горожане запасли на зиму. Эти хулиганы даже забирались в городскую библиотеку и грызли книги. Смельчаки отваживались поработать зубами над документами в магистрате. Конечно, горожане тут же принимались ставить мышеловки, а то и капканы, но я не зря провожу целые дни, обучая и тренируя молодых солдат. В капканы попадаются только тупые аборигены, которых мои воины не успели уничтожить.

А после недели этой вакханалии в город входил я.

Я, не спеша, проходил к городской ратуше, где обычно располагался магистрат. Переговоры с бургомистром, который с беспокойством прислушивался к выкрикам горожан, собравшихся на городской площади и требовавших, чтобы глава города, наконец-то, принял меры по избавлению почтенных жителей от напасти, предсказуемо заканчивались заключением соглашения. Я обещал избавить город от крыс, бургомистр обещал выплатить мне нехилое вознаграждение. День я проводил, наслаждаясь прекрасными апартаментами, хорошей едой, а иногда и услугами местной жрицы любви. Всё это мне охотно предоставлял город.

А на другой день, обычно утром, когда народ начинает рабочий день, я выходил на площадь, доставал свою дудочку и давал своему войску сигнал к отступлению. Я медленно шёл по улице к городским воротам, а моё войско стройными колоннами следовало за мной. Из подвалов домов выбегали всё новые и новые воины и вливались в эти ряды. Если рядом с городом протекала река, я вёл своих солдат туда. Накануне я требовал предоставить мне лодку побольше. Я залезал в лодку, отталкивался от берега и отплывал на небольшое расстояние, подальше от посторонних глаз, не переставая играть на дудочке. Мои тренированные воины смело бросались в воду, оплывали вокруг лодки и незаметно залезали на борт. С берега ликующие горожане видели, как крысы следуют за звуком дудочки прямиком в воду и, наверняка, тонут.

Если возле города не было реки, зрелище огромной армии крыс, покидающей город через широко распахнутые городские ворота, тоже представляло собой довольно внушительное зрелище. Я отводил свою армию подальше, а сам возвращался в город. Градоначальник обычно верил, что я уничтожил крыс где-то там, за городом. Он отдавал мне мешок с золотыми, и мы расставались, довольные друг другом. В конце концов, я и впрямь избавлял его город от всех крыс (именно от всех!): местных мои воины уничтожали под корень, а потом и сами уходили. А на эти деньги я мог всю зиму не только кормить своих поданных, но и откладывать часть средств на чёрный день. Ведь я Мышиный Король и обязан заботиться о своём королевстве.

Десять лет назад я, двенадцатилетний пацан, остался сиротой после того, как этот серийный убийца Щелкунчик уничтожил моих родителей и половину нашего войска.

Господи! Мои мама и отец приняли свою анимагическую форму и залезли в особняк к богатым горожанам, чтобы принести моему двухлетнему больному братишке дорогих и забавных человеческих игрушек. Да все эти игрушки можно было спокойно купить в магазине! Но было Рождество, все веселились. Вот и мои родители тоже захотели развлечься и вспомнить молодость. И напоролись на этого садиста с огромной челюстью. Урод! К ним на помощь рванули элитные части нашего войска. И все погибли. На меня, оцепеневшего от горя, свалились заботы и о малыше, и о нашем огромном царстве. Отец, конечно, учил меня всем премудростям: и как принимать анимагическую форму, присущую всему нашему роду Повелителей подземного мира, и как настраивать волшебную дудочку и играть на ней. Я умел разговаривать с нашими подданными на их языке, и они понимали и слушались меня. Просто смерть родителей была так оглушающе неожиданна, что я растерялся. Ясное дело, мне, двенадцатилетнему сопляку, пришлось принять титул Мышиного Короля. Хотя в моём подчинении не только и не столько мыши, но и крысы, а также кроты, землеройки и прочие обитатели подземного мира, вплоть до дождевых червей.

Но наши крысы занимают особое место. Они разумны и живут намного дольше, чем обычные. Это они в первые ужасные дни моего горя приносили мне еду, тыкались носами мне в щёки, слизывая мои слёзы, разговаривали со мной и давали мне советы. Через полгода мой братик умер. Он родился недоношенным и болел всё время. Я остался совсем один и начал всячески укреплять и обиходить моё королевство. Чтобы прокормить моих подданных я и продолжил ремесло отца: стал Крысоловом. Мы умело разыгрывали перед легковерными горожанами пьесу, имитируя нашествие огромных крыс и своевременное появление Дудочника, избавлявшего город от этой напасти.

И всё шло прекрасно, пока мы не натолкнулись на этого чёртова гамельнского бургомистра.

Я торопливо прошёл к каменоломне. Моё войско ждало меня и радостно кинулось ко мне.

– Домой, Ваше величество? – спросил меня тёмно-серый лоснящийся упитанный крыс с белым пятном вокруг глаза. Хоргус, мой первый советник и друг.

Заклинанием я открыл портал и отправил всё моё войско домой в Подземный дворец. При себе я оставил несколько десятков пожилых и рассудительных воинов. Приказав им ждать в пещере, я опять отправился в город. Похоже, что горожане уже были в курсе того, как меня отшил герр бургомистр. Они глазели на меня, отпускали шуточки, спрашивали, куда я дел крыс и были ли у них хвосты.

Я не обращал на них внимания. Недолго вам смеяться! Я перенастроил дудочку и заиграл. Опять обошёл весь город, долго играл перед зданием городской школы. Ребятишки выскочили на перемену и глазели на меня, боясь подойти. В сторонке от остальных ребятишек я заметил свою знакомую Ханнелору в какой-то облезлой кацавейке. Девчушка незаметно кивнула мне, здороваясь. Детишки заметно сторонились её. Да, быть незаконнорожденной у людей считается неприличным. Это у нас любые ребятишки всегда в радость.

К двум часам дня я вошёл в гостиницу, потребовал бумагу и чернила и написал письмо. Его я бросил в ящик для жалоб, установленный в перед входом в магистрат. В какой-то безлюдной подворотне я переоделся в обычный костюм и, неузнаваемый, отправился гулять по городу.

Съел порцию неплохих горячих сосисок у разносчика на улице, закупил немного вяленого мяса и сыра, большую сковородку, которую давно просили у меня мои поварихи, порошок для чистки серебра, ещё каких-то мелочей. Потом я отправился в каменоломню.

Мелодия отсроченного призыва уже должна начать действовать.

После уроков дети выбегали из школы, торопясь домой. Домой они не пришли.

Я не стал призывать дошкольников или подростков. Мне вполне хватит ребятишек от восьми до двенадцати лет.

Неслышным шагом я вошёл в каменоломню.

Все детишки насмерть перепуганные сбились в углу. Было их человек сорок. Огромные чёрные крысы окружили их и пугали, разевая пасти и демонстрируя острые резцы… Малыши откровенно плакали, старшие крепились, но и у них глаза были на мокром месте. И только один ребёнок прекрасно проводил время. Ханнелора сидела на камне, держала на руках моего Хоргуса и гладила его.

– Если бы я знала, что ты здесь, я бы тебе принесла ещё ветчины, – тихо приговаривала она.

Толстяк жмурился от удовольствия, а потом вообще перевернулся на спину, развратно подставив ей под руку свой животик и свои большие причиндалы.

– Ты что это делаешь, бесстыдник? – рявкнул я.

Хоргус от неожиданности дёрнулся, свалился на землю, отряхнулся и кинулся к рядовым крысам, делая вид, что он несёт службу вместе со всеми.

– Ой, зачем вы его испугали, – девчонка жалобно смотрела на меня синими глазищами.

– Ага, испугаешь его! Он сам кого хочешь, испугает! – рассмеялся я, а потом скомандовал. – Ребятишки, если ваши родители быстренько соберут денег для выкупа, то уже к ночи вы будете дома. А теперь живо идите сюда.

Я открыл портал, и мои воины погнали хнычущих пленников в мой подземный дворец.

– Они соберут выкуп, будьте уверены, – хихикнула Ханнелора. – Вон тот мальчишка – Бруно Биркен, младший сыночек нашего бургомистра.

Я и сам обратил внимание на худенького маленького пацана с чёрными глазами и непокорными чёрными волосами. Надо отдать ему должное, он единственный из всех не плакал, а с ненавистью смотрел на меня. Дав указание Хоргусу относительно пленников, я закрыл портал. Потом принял анимагическую форму и стал ждать, от души угощаясь вяленым мясом и сыром.

В шесть вечера стемнело. Возле каменоломни раздались шаги. Я затаился за камнем. Человек двадцать стражников во главе с бургомистром с опаской заглянули в каменоломню. В руках каждого были зажженные фонари.

– Простите, герр Биркен, я дальше сам не пойду, и вас не пущу, – заявил начальник стражи. – Там всё давно обвалилось. Где он может прятать тут детей?

– Ладно, кладите оба мешка, и уходим, – распорядился бургомистр. – И глаз со входа не спускать. Когда-то же он придёт за выкупом.

Стражники расположились вокруг каменоломни, прячась за валунами. Они не переговаривались, но я ощущал их запах и слышал их дыхание. Обратясь в человеческую сущность, я тихо подошёл к мешкам. Судя по весу, бургомистр выполнил мои требования: в одном мешке была плата за освобождение города от крыс, в другом точно такая же сумма за возвращение ребятишек живыми. Я специально потребовал выкуп точно равным плате за дератизацию, презрительно приравняв детей к крысам.

Открыл портал и переместился к себе домой. Ребятишки сидели на ковре перед горящим камином и с удовольствием наворачивали горячую кашу, черпая из одного большого котла. Я же не изверг, естественно, я приказал Хоргусу накормить пленников.

Сам Хоргус вразвалку вышел из кухни. Он что-то жевал, на усах у него налипли крошки пирога. Я показал ему мешки с деньгами.

– Вы только посмотрите, Ваше Величество, – заговорщицки запищал он, показывая в сторону кухни.

Я посмотрел. Ханнелора что-то помешивала в сковороде. Две мои поварихи, Фрида и Хильда, все в муке, запорошившей их чёрную шерсть, резали пирог и раскладывали порции на тарелки.

– Хотите пирога с яблоками? – улыбнулась мне девчонка.

– Я хочу, – мой первый советник чуть не сшиб меня с ног, рванувшись на кухню.

– Сначала избавимся от гостей, – сказал я.

Мои крысы быстро подняли разомлевших в тепле ребятишек и погнали их в открытый мной портал. Я стоял в каменоломне и направлял детей прямиком на выход, туда, где стражники понапрасну караулили меня. Последней шла Ханнелора. Меня обжёг её взгляд. В синих глазищах плескалось такое отчаяние, что мне стало больно.

– Ваше Величество… – Хоргус прыгнул мне на плечо и просительно потёрся носом о мою щеку. – Года через два девчонка будет вполне взрослой… Наследники…

И я согласно кивнул головой.

Я удержал девчонку за руку, втолкнул назад и свернул портал за нашими спинами. Я Мышиный король, на мне огромное царство. Случись что со мной… Наследники… Наследники мне нужны…

– Спасибо-спасибо-спасибо… – Ханнелора опустилась на колени и прижалась к моей руке. Она, несмело улыбаясь, смотрела на меня. В синих глазах плескалось счастье.

* * *

«И злобный колдун, в отместку, за то, что ему не заплатили за работу, сманил всех детей города и утопил их в реке. А сам скрылся», – дочитал я и захлопнул толстую книжку сказок, которые я читал на ночь детям.

Двое моих ребятишек и двое отпрысков Хоргуса сидели перед горящим камином, наслаждаясь сказкой.

– Пап, а ты вправду, утопил их? – с любопытством спросил Стефан, мой шестилетний сынишка.

– Я бы утопила, – кровожадно заявила Стефания, его сестра-близнец. – Человечьи дети тупые. Крысы лучше, – она прижала к себе Петроса, сынишку Хоргуса.

– Нет, я получил за них выкуп, – засмеялся я.

– И ты их всех-всех отпустил? – допытывался мой сын.

Я кивнул.

– Не всех, одну девочку он оставил, – раздался тихий смешок, и моя жена плюхнулась мне на колени.

Синие глазища оказались совсем близко от лица, и мой рот закрыл страстный поцелуй.

– Пошли, ребятишки, пора спать. Петрос, Хорна, вас это тоже касается, – и старый седой Хоргус, деликатно увёл сорванцов из каминного зала.

Ханнелора соскользнула с моих колен на ковёр и потянула меня за руку.

– Сделаем ещё пару наследников? – не то спросила, не то предложила она.

И я согласно кивнул головой.

Оглавление

Падение

  Глава 1. Падение

  Глава 2. Замена

  Глава 3. Временная рокировка

Светлогорская школа магии

  Глава 1. Хулиганство

  Глава 2. Некромант

Новый год

Волки

Крысолов Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg