«Стальной ворон. Книга 2»

Стальной ворон. Книга 2 (fb2) - Стальной ворон. Книга 2 (Блуждающая башня - 3) 1669K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Екатерина Николаевна Стадникова

Екатерина Стадникова Стальной ворон Книга вторая

Глава 21. Мама

Клаус усиленно тер глаза. Он не имел ничего против привычки Сэра Коллоу давать указания среди ночи, но утром полученные задания вспоминались весьма смутно. Какая-то женщина, которую надо встретить и проводить, куда попросит. Чернота за окном убеждала, что новый день не настал, а тело умоляло отвернуться к стенке, только резкий звон механического будильника поднимет на ноги и мертвеца.

— Где ты прячешься, зараза? — бормотал мальчишка, шаря по полу рукой. — Индекстрэ будильник.

Холодный металл скользнул в ладонь. Щелчок рычажка — и тишина. Клаус зевнул. Затуманенная голова отказывалась соображать. Он с надеждой прислушался к голосам спящего дома. «Карл мог засечь», — мальчишка сел. — «Сейчас одних глупых вопросов не хватает». Клаус подкрался к двери и выглянул в коридор.

— Периметр чист, — мурлыкнул он себе под нос.

Обещанный пакет документов ждал в лотке у зеркала. Личное дело Эстер Зингель — тощая папка с парой фотографий. Куда именно следовало доставить документы, мальчишка не помнил. Однако Коллоу совершенно точно распоряжался на этот счет.

Приведя себя в порядок, Клаус еще раз взглянул на загадочную протеже своего господина и сунул папку в сумку.

— Пока ветер без кирпичей, нужно двигаться, — одними губами произнес он.

Чтобы не тревожить дверной колокольчик и не возиться с замком, мальчишка выбрал подходящий момент и прыгнул прямо к перрону.

Бодрящий ароматный воздух мгновенно смахнул остатки сна. Редкие встречающие бродили туда-сюда, дремали на лавочках или курили.

— Дышать на даму табаком гадко, — решительно осадил себя Клаус.

Приятный голос, умноженный эхом, объявил о том, что прибытие Звездного состоится по расписанию. Люди на перроне оживились, но быстро вернулись к прежним занятиям. В предрассветных сумерках на вокзале невыносимо тоскливо. Мысли невольно уносили назад в университет, туда, где за глухими каменными стенами Эмьюз сейчас нежится в теплой постели. «Кому-то должно же быть хорошо», — улыбнулся мальчишка. Неожиданная вспышка ревности оставляла лазейку для фантазий. Зелья, заклятья, козни, но если бы в поезде дуреху не понесло проветриться, поцелуй, сто раз проигранный в мечтах, состоялся бы наяву. Значит, нет ничего невозможного. Ну и что, что Эмьюз бессмертная Тень. Подумаешь! Коллоу официально сделает Клауса связным, он тоже станет таким.

Коллоу… Как хотелось узнать, зачем ему понадобилось оперировать здорового человека. Первые дни после выписки Клаус дотошно прислушивался к обновленному организму. Он остановился, когда настороженность чуть не превратилась в настоящую манию или даже фобию. Мальчишка не особенно верил в удачу, поэтому чудом пережитый удар головой снова наталкивал на размышления о намерениях господина.

«Чокнутая парочка антропоморфов учится на реконструкторов», — отметил про себя Клаус. — «Что мешает закинуть удочки в этом направлении? Главное разобраться с предполагаемым уловом».

Именно такой удар головой прикончил Клайва Митчелла, если принимать сведения Барбары всерьез. Виском об угол стола. Переписка с приятелем определенно приносила плоды. Брэд шпионил с удовольствием. Приобщение к чему-то секретному вызывало у него дикий восторг. Доверяй Клаус прыткому приятелю чуть больше, поручил бы ему сунуть нос в документы на заброшенное поместье. В возможностях Барбары мальчишка не сомневался ни секунды. Этот откопает что угодно: пролезет в щель под дверью, стянет ключи, а попадется, так наврет с три короба и выйдет сухим. Но способен ли Брэд сохранить все в тайне?

Задорный гудок вернул Клауса к реальности. Блестящий поезд возник в клубах белого пара и распахнул двери. К несчастью, номер вагона выветрился из памяти, и мальчишка рассчитывал исключительно на то, что опознает Эстер Зингель, как только увидит.

Сонные пассажиры медленно покидали Звездный. Одних тут же перехватывали встречающие и уводили к зданию вокзала, другие понуро плелись туда в одиночестве. Носильщики гремели своими тележками, увозя багаж на досмотр и выдачу. Взгляд уперся в скромную женщину в опрятном стареньком плаще. Она затравленно озиралась и не двигалась с места, придерживая внушительных размеров чемодан на колесиках.

— Госпожа Зингель? — приблизившись, спросил Клаус.

— Да, — тихо отозвалась та. — Вы новый связной Сэра Коллоу?

Тут правильнее было бы ответить «не совсем», но самолюбие уже сделало ход. В конце концов, если Мастер Тени презентовал мальчишку именно так, зачем отказываться?

— Так точно, мэм. Клаус Раббе. К вашим услугам, — он учтиво поклонился. — Где ваш багаж?

— Весь при мне. — Госпожа Зингель кивнула на свой чемодан.

— Тогда слушаю ваши пожелания. Куда отправимся?

Со слов женщины получалось, что Коллоу поручил Связному помочь той добраться до места работы, определиться с жильем, а после проводить в университет. Маскируя замешательство, Клаус пытался быстро сообразить, как именно выполнить все это, чтобы не ударить лицом в грязь. Само собой, дергать Мастера Тени бессмысленно. Не давать же ему лишний повод сомневаться в выборе?

Мальчишку поражало, насколько безропотно Эстер Зингель подчинялась ему. Видимо, для нее характеристика «Связной Сэра Коллоу» объясняла все. Оставив ничего не подозревающую женщину в вокзальном буфете, Клаус поспешил скрыться с глаз, чтобы поискать пути решения в скудных страничках личного дела. Он отчего-то стеснялся прямо спросить, куда господин определил свою протеже.

Записка с приказом о переводе спасла положение, только мальчишка забыл, где именно базируется искомая структура. Он вертел головой в надежде обнаружить справочную. «Ну, сколько Зингель может завтракать? Минут пятнадцать, вряд ли больше», — размышлял Клаус. — «Еще и в такую рань. Времени негусто».

Боковым зрением мальчишка заметил голубой китель. В любой другой ситуации Клаус едва ли решился бы заговорить с пилотом, но не теперь.

— Простите за беспокойство, Леди, — начал он, догнав женщину в форме. — Разрешите обратиться.

Мальчишка вытянулся в струнку и задрал голову.

— Зачем так официально? — Тень обернулась и протянула ему руку для приветствия. — Чем могу помочь?

— Клаус Раббе, связной Сэра Джулиуса Коллоу, выполняю поручение своего господина. Вот, — отчеканил тот и вложил в открытую ладонь лист из личного дела Зингель.

Незнакомка смотрела на смущенного парня с нескрываемым любопытством. Она приняла документ и быстро прочла.

— Специалист такого уровня — отличное приобретение для нас, — улыбнулась Тень. — Но я по-прежнему не понимаю, чем могу оказаться полезна.

— К своему стыду, не знаю, куда доставить госпожу Зингель с ее документами, — признался Клаус. — Подскажите, пожалуйста.

— Проще простого. — Она вернула лист. — Отдел кадров начинает рабочий день с десяти утра. Сначала лучше отметиться там, потом вас пошлют к снабженцам. Они решат вопрос с жильем и обеспечением. Начальника можно посетить хоть сейчас. Он уже на месте. Мне, собственно, тоже к нему. Одного тебя не пропустят. Проводить?

— Будьте так добры, — мальчишка поклонился.

— Буду, — заверила Тень.

— А меня с документами достаточно, или нужна и госпожа Зингель? — спохватился он. — Она только что прибыла.

— Начальнику да, отделу кадров — нет, — пояснила та.

— Я оставил госпожу Зингель в буфете. Дайте минуту объяснить ей мое отсутствие, — попросил Клаус.

— Разве только минуту, — с напускной серьезностью ответила Тень.

Но мальчишка принял все за чистую монету. В мгновение ока он перенесся туда, где ждала подопечная, в двух словах ввел ту в курс дела и поспешил обратно.

— Я готов, Леди.

Когда причина волнений улетучилась, Клаус преисполнился гордости. Так ловко поймать незнакомого Танцора и найти с ним общий язык — не всякому дано. Тени в принципе вызывали уважение, пилоты же восхищали. Потрясающий поезд, рассекающий небо, ответственность за жизни людей, какая-то избранность, форма и опасности, опять же, — от всего веяло романтикой, способной завладеть мыслями любого мальчишки.

— Не знала, что у нашего Мастера новый Связной, — как бы между прочим отметила Тень.

— Я еще учусь, — ляпнул прежде, чем подумал.

— То-то, смотрю, ты еще зеленый совсем. — Она бодро шагала в сторону неприметной двери с табличкой «Только для служащих». — Но говоришь с напором. Так и надо.

— Если не секрет, почему вы мне поверили? — Клаус чувствовал себя дураком. — Кто угодно может назваться, кем захотите.

— Но не у всех есть подлинные документы, подписанные рукой Сэра Коллоу, — рассмеялась та. — Кроме того, если ты вдруг окажешься террористом, я убью тебя раньше, чем успеешь опомниться.

— Исчерпывающий ответ, — согласился он.

— Шучу, — беззаботно продолжила Тень. — Ты же не обычный парень? Неопределяемый, да?

Она преподносила сюрприз за сюрпризом. Естественно, как Танцор эта женщина наверняка сталкивалась с тем, что Клаусу и не снилось. На вид Тени было примерно между двадцатью пятью и тридцатью, сколько же на самом деле — не угадать.

— Так точно, — кивнул мальчишка.

— Полезный талант. — Женщина достала жетон и повернула в замке. — Только на одном таланте далеко не уедешь. Знания нужны. Ты прилежно учишься?

Неприятный характер проявился мгновенно.

— Не стоит обращаться со мной, как с ребенком, — процедил Клаус сквозь зубы. — Я готовился к подобной работе с детства. Мой дед составитель сборника суммологических констант, некоторые расчетные формулы носят его имя.

— Неужели профессор Отто Невлезай? Всякое случается, но чтоб такое… — Тень махнула рукой суровому охраннику на внутреннем контроле и протолкнула мальчишку вперед себя за турникет.

— Прозвище не произносится, — поправил Клаус.

— Думала, фамилия, — пожала плечами женщина. — Моя тоже на прозвище похожа.

— У нас, гоблинов, фамилий нет.

Тень остановилась. Измерила мальчишку хитрым взглядом. Усмехнулась и зашагала дальше.

Клаусу нравилось шокировать намеками на смешанное происхождение. Иногда несуществующее национальное самосознание обострялось настолько, что сам мальчишка верил в кровное родство с зеленокожим профессором. Тогда он мог с пеной у рта спорить о правах малочисленных народов, начиная свои реплики со слов «вы, люди, никогда не поймете».

— Дедушка жив еще? — с самым невинным видом поинтересовалась Тень.

— Конечно, — поспешил ответить Клаус. — Он летел сюда вместе со мной, когда на Звездный напали.

— Не пострадал? — Женщина отчего-то испугалась.

— Сломал бедро, сейчас в больнице, но не унывает. — Реакция собеседницы и ее тон располагали к более обстоятельным объяснениям.

— Обязательно передай ему мою благодарность и низкий поклон, — попросила Тень.

— За что? — удивился он.

— Люблю читать. — Она прибавила ходу. — Его книга спасла мне жизнь.

Длинный коридор закончился, и перед Клаусом развернулся светлый просторный ангар. Мальчишка знал, что Звездный Экспресс существует не в единственном экземпляре, но не рассчитывал увидеть все своими глазами. Сияющие голубые поезда выстроились в ряд, как на витрине, а вокруг них сновали люди в спецовках. Деловитые мойщики, сосредоточенные механики, несколько пилотов, — и никто не обращал на визитеров внимания.

— Нет, вы их вдели? — донеся откуда-то недовольный мужской бас. — Опять пробрались, поганцы! Голуби, чтоб им пусто было! Крысы с крыльями. Подозреваю, кто-то их тут подкармливает. Иначе зачем паразиты лезут и лезут?

Тень припустила трусцой.

— Шевелись, пока меня не озадачили, — шепнула она. — Я только из рейса. Не собираюсь гонять голубей.

Тут Тень подпрыгнула, а странная сила оторвала Клауса от пола и перенесла через незримое препятствие.

— Это бесчестно! — Женщина завертела головой.

— Шуток не понимаешь? — обиделся лохматый тип, выбираясь из укрытия.

— Хороши шуточки, — фыркнула Тень. — Я-то подножку заметила, а парень — нет. Хочешь покалечить Связного нашего Мастера?

— Кто Связной? — изумился тот.

— Нечем заняться, Хард? — игнорируя реплику, продолжила та. — Тут на птиц жаловались. По уму работа, судя по детским выходкам.

Клаус не верил, что Танцоры могут вести себя, как маленькие. С Эмьюз ясно: она девчонка и прожила среди людей всего год. Но демобилизованные Тени, чей возраст перевалил за сотню, как минимум!..

— Леся! — с противоположного конца ангара, спотыкаясь, бежал мужчина.

— Осторожнее, Скотти, она сегодня злая, как собака, — бросил Хард и отправился восвояси.

— Как рейс? — поравнявшись с Тенью, спросил Скотт.

— Стрелой. — Женщина ощутимо подобрела. — Почему здесь и в гражданском?

— Тебя караулю. Моисей вчера от замены отказался. У меня свободный день. — Он покосился на Клауса.

— Покарауль еще немного, провожу молодого человека… гоблина… к начальству.

Танцор недоуменно хлопал глазами, но послушно отошел и подпер стенку спиной.

Дальше все разыгралось, как по нотам. Пресловутый начальник оказался ничем не примечательным мужчиной средних лет с жиденькими усами и глубокими залысинами. Строгий, но доброжелательный, он выслушал Клауса и посмотрел документы. Потом подумал немного и забрал всю папку Эстер Зингель себе, а вместо нее передал мальчишке ключи и бумажку с адресом двери, которую те отпирают.

«Очередная проверка», — догадался Клаус. — «Господин предупредил о новой сотруднице, но так, чтобы я самостоятельно искал сюда дорогу. Надеюсь, Коллоу останется доволен. Что проверял? Коммуникабельность».

Мальчишка мечтал задержаться в ангаре подольше, только у его новой знакомой имелись другие планы. Тень спешила быстрее покинуть вокзал, да и Эстер Зингель все еще сидела в буфете и ждала новостей.

Женщина дремала над кружкой остывшего кофе, подперев щеку кулаком. Клаус тихонько устроился рядом. Было что-то щемяще трогательное в измученном лице Эстер. «Она ровесница матери», — шевельнулось в груди. — «Такие же густые черные волосы и острые черты, дуги бровей…». С воспоминаниями очнулся и слепящий страх. Внезапно мальчишке показалось, что Эстер не дышит! Стараясь поскорее избавиться от жуткого наваждения, он протянул руку и осторожно похлопал женщину по плечу.

— Госпожа Зингель, проснитесь, пожалуйста, — голос предательски дрогнул.

— Что-то случилось? — Она испуганно уставилась на Клауса. — Вы выглядите так, словно увидели привидение.

Он ничего не ответил.

— Ваши ключи. — Мальчишка вручил бряцающую связку.

— От чего они? — Эстер отхлебнула холодный кофе.

— От квартиры, — пояснил Клаус. — Могу переместить прямо к дому, но лучше все-таки проделать весь путь обычным способом. Позволите понести ваш чемодан?

— Спасибо, вы очень любезны. — Женщина поднялась, сунула ключи в сумочку и поправила берет.

Галантно, как учил дедушка, Клаус предложил даме руку, и они вместе покинули здание вокзала.

* * *

В поезде Руф чувствовал себя крайне неуютно, как рыба в садке. Спокойное и чистое небо за окном манило, звало покинуть душное купе. Он мечтал когда-нибудь сойти со Звездного до приземления. Такое глупое мальчишеское желание. Но билет оплачен Орденом и встреча с Викторией уже назначена.

Руфус пожалел, что позволил Вильгельму дать себе отдохнуть. Восемнадцать часов превратились в бесконечную канитель рваного сна. Липкое беспокойство Тангл списывал на волнение перед полноценным знакомством с не особенно ласковой Тенью. Он намеревался рассказать ей если не все, то почти все из того, что удалось выяснить. Естественно, упоминать Сэра Коллоу Руф не собирался.

Когда волна встречающих схлынула и перрон опустел, Тангл не разозлился, скорее расстроился. «Женщинам свойственно опаздывать», — уговаривал себя он. Однако такое невнимание немало задевало больное самолюбие. В жидком свете фонарей Руф выглядел черной кляксой, не заметить которую мог только слепой.

С подножки кабины пилота соскочил Моисей, поправил китель и остановился. Руфус обернулся и оценивающе взглянул него. Казалось, Моисей ждет подходящего момента приблизиться и начать разговор. Пусть Руф не представлял, о чем беседовать с едва знакомым типом, но, тем не менее, приветливо махнул ему рукой.

— На перроне прилетел постоять? — после приветствия спросил Мо.

— Жду кое-кого, — Тангл перестал крутить головой и обернулся к непрошенному собеседнику.

— Все равно, хорошо, что так вышло, — неуклюже сообщил Моисей. — Я обратно только завтра вылетаю в ночь.

— А я сегодня днем. — Непринужденный разговор не тяготил.

— Если что, проводи занятие без меня, — предложил Танцор.

— С радостью бы, но Финн не позволит, — вздохнул Руф.

— Тут главное, что позволяю я, — справедливо возразил Моисей. — Если бы мне в свое время достался такой учитель, как ты, может, и я взлетел бы.

Он расхохотался густым басом, демонстрируя ровные белые зубы.

— Это комплимент? — удивился Тангл.

— Именно, парень! — Мо хлопнул Руфуса по плечу, да так, что у последнего едва не переломились ноги. — Мне рассказали о твоей… проблеме.

— О которой? — Зародившийся было энтузиазм потух.

— А ну-ка не кисни, — нахмурился Танцор. — Финн пожаловался, что предметы у тебя не летают. Так все плохо?

Руф кивнул.

— Не знаю, чего мне не хватает, — помолчав, добавил он.

— Ты правша или левша? — строго спросил Мо.

— Правша, — насторожился Тангл.

— Руку давай. — Моисей протянул открытую ладонь.

Недоумевающий Руфус подчинился, а Мо без предупреждения с силой тряхнул кисть. Еще и обиделся:

— Чего вихляешься сосиской, стой ровно, — приказал он. — Расслабь руку полностью. Пусть висит плетью.

Танцор повторил свой садистский тест еще раз, недовольно фыркнул, уперся свободной ладонью Танглу в грудь и тряхнул по-новой.

— После этого у меня руки по-прежнему одной длины останутся? — весело поинтересовался Руф.

— Сам спросил, чего не хватает. — Мо бросил терзать беднягу, отступил на шаг и оторвал Тангла от земли.

Руфус беспомощно болтался в вихре колючих искорок.

— Сколько в тебе? Шестьдесят? Шестьдесят два? — Моисей с минуту оценивающе взвешивал молодого Танцора.

— Шестьдесят четыре, — со всей суровостью парировал Руф, но, смутившись под ехидным взглядом, добавил: — Когда поем.

— Что тут скажешь? Ешь чаще, — посоветовал тот. — Присядь-ка на корточки.

— Сдается мне, вы надо мной издеваетесь. — Руфус с надеждой искал взглядом Викторию, только на перроне не было ни души.

— Нисколько, — заверил Мо.

Стоило Танглу выполнить нехитрое упражнение, как Моисей ловко взгромоздился ему на плечи.

— Вставай, — скомандовал он.

— Запросто, — разозлился Руф.

Он поудобнее перехватил грузного Танцора за ноги и выпрямился. Колени, плечи и спина заныли, а в лицо бросился жар. Тангл прекрасно знал, что все владеющие Арканом Земли тяжелые, как камни, но и слабаком себя не считал.

— Впечатляет, — хмыкнул мучитель. — Догадываешься, сколько вешу я?

— Тонну, — даже в таком положении Руфус умудрялся шутить.

— Около двух сотен килограмм.

В глазах у Тангла потемнело.

— Это я еще сдвоенный, — похвастал крошка Мо.

Освободившись от лишней тяжести, Руф ощутил себя невесомым перышком. Голова кружилась, в горле пересохло, а в ушах стоял нестерпимый звон. Более дурацкой ситуации для первого знакомства не придумать.

— Знать не хочу, чем вы занимались, — деликатно откашлявшись, призналась Виктория за спинами мужчин. — Но за опоздание приношу свои извинения.

— Тренировались, — охотно пояснил Моисей. — В общем, Тангл, набери три-четыре килограмма, а лучше пять. Тогда посмотрим.

На языке вертелась реплика наподобие «я и так себе нравлюсь», но Руф благоразумно промолчал.

— Леди. — Мо изящно поклонился и направился к зданию вокзала.

По физиономии градом катился пот, так что Руфус поспешил призвать маску. Сейчас Тангл отдал бы все на свете, чтобы проникнуть в мысли Виктории. Если раньше оставалась надежда, то теперь Тень наверняка считала его глупым мальчишкой.

— Я бы не рисковал, заводя серьезные разговоры в таком месте, — заготовленные фразы со скрипом встраивались в неуклюжую сцену.

— Согласна. — Женщина приложила длинные тонкие пальцы к эмблеме Ордена на форме. — Вы пойдете со мной?

— Да, — без колебаний подтвердил тот.

Виктория по-хозяйски притянула Руфуса к себе и отдала приказ Связному. Тангл закрыл глаза. Нежданные объятья отзывались в его груди волной тепла. Мелькнула шальная мысль: «Почему нет, если она сделала первый шаг?». Руки сомкнулись на талии Виктории сами собой.

Но путешествие закончилось слишком быстро, а конечный пункт к романтике не располагал. Резкий свет, белые стены тесной комнаты, запах больницы, — унылые декорации.

— Прибыли. — Женщина неловко отстранилась. — Здесь нас не потревожат.

— Где мы? — чтобы не выглядеть безмолвным истуканом, спросил Тангл.

— В одном из Пансионов Надежды. Здесь лечат моего мальчика. — Виктория сдвинула стул и села.

— Дивного? — уточнил Руф.

— Похищенного, — парировала та. — У несчастного ребенка не было даже имени. Мы назвали его Калеб.

— Недолго думали. — Он примостился напротив.

— Все логично, учитывая его заболевание, — пожала плечами Виктория. — Калеб добрый, рассудительный мальчик, но совершенно неграмотный. Были бы вы настроены дружелюбно, я бы вас с ним познакомила, а так… Калеба нельзя раздражать или пугать. Вы обещали поделиться особенной информацией. Слушаю.

Руфус понимал, что этот треклятый мальчик — единственный очевидный камень преткновения между ним и упрямой Тенью. Но он же способен превратиться в связующее звено, если верно все обставить.

— В прошлом году я столкнулся с той же проблемой, что и вы теперь, — спокойно произнес Руф. — Жертвы Дивного Борджеса, как и он сам, не реагировали на Смотрящих в Ночь. Расследование в этом направлении вывело меня на след одной опасной вещицы. То, что сейчас скажу, — тайна, не подлежащая разглашению. Предположительная причина проблемы — артефакт первой эпохи «Крест Капеллана». Зачем я делюсь сведениями с вами? Вам поручено разбираться с нападениями на мою подопечную. А значит, рано или поздно вы столкнетесь с новыми следами артефакта и с его владельцами. Самим Крестом занимаюсь я.

— Рассчитываете на сотрудничество? — прямо спросила Виктория.

— Рассчитываю, — кивнул тот. — Оно будет полезно нам обоим.

— Будет, но только в том случае, если вы станете с большим вниманием относиться к моим отчетам, — улыбнулась Тень. — Обоюдное доверие, опять же, очень пригодится.

— С отчетом виноват, — покаялся Руфус. — Но у меня есть оправдание. А доверие возникнет само собой, достаточно получше узнать друг друга. Вот вы отчего-то считаете, что я заведомо враждебно настроен по отношению к мальчику-Дивному.

Леди Виктория напряглась всем телом. Сейчас она напоминала сжатую пружину, готовую в любой момент больно щелкнуть по носу.

— Да, никаких положительных чувств я к нему не питаю, но и враждебностью это не назовешь, — честно признался Руф. — Судите сами. То нападение могло ведь завершиться успешно. Могло, но не завершилось. Теперь мальчишка пойман и не опасен. Похищенный он или просто Дивный — невелика разница. Парня все равно ждет суд. Если он покажет себя хоть вполовину достойным вашей заботы, я сам вступлюсь за него.

— Калеб достоин! — горячо заверила Тень. — Непостижимым образом у него даже появились друзья в Пансионе. Кто-то тайком принес мальчику сладостей. Реконструкторы считают, что это сыграло не последнюю роль в улучшении его самочувствия. Калебу очень тяжело. Я стараюсь говорить с ним каждый день, хоть несколько минут. Мальчик быстро устает.

— Он сказал что-нибудь полезное? — оборвал Тангл.

— Реконструкторы пока запрещают допрашивать его, — Виктория поднялась из-за стола. — Взгляните на мальчика сами. Только придется переодеться в штатское. Калеб боится Танцоров.

Тень вышла из комнаты, пообещав раздобыть пару белых халатов. Оставшись в одиночестве, Руфус развеял маску, стянул перчатки и сунул их в карман. Живое общение с Викторией отличалось от того, что он представлял. Увлеченность этой женщины работой импонировала, но не более. Если сравнивать ее с Алисой, сравнение по всем параметрам получалось не в пользу последней, только сердце молчало. Словно внутри сломалось что-то, испортилось. Вроде необходимые составляющие для любви есть, а ее самой нет.

Душу отравляла гадкая мысль: «Маркус, наверняка, не терзался такими пустяками. Покорял, соблазнял и жил дальше». Но Руф всегда понимал, что сильно отличается от своего покойного Наставника, да и становиться на него похожим не желает. С другой стороны, любовь не принесла ему ничего хорошего, вдруг без нее лучше?

Руфус яростно гнал от себя подобные рассуждения. Они напоминали скользкий спуск: оступись — и с оглушительной скоростью сорвешься вниз.

— Плохо переносите перелеты? — участливо поинтересовалась Виктория, протягивая униформу Реконструкторов.

— Просто мысли невеселые. — Руф взглянул в ее светлое лицо и вымученно улыбнулся.

— Оставьте их здесь, — посоветовала Тень. — Калеб тонко чует настроения. Не говоря уже о том, что вам самому без них полегчает.

Сложившееся впечатление, что все женщины коварны, не выдерживало критики. Тангл поймал Викторию за руку.

— Просто хочу, чтобы вы знали… — начал он, но запнулся. — Я искренне надеюсь, что мы сработаемся.

— Одной надежды мало. Поживем — увидим. Берегите дыхание, не тратьте его впустую, — мягко попросила та. — Мальчик спит, и будить его негуманно. Через полтора часа у Калеба процедуры, а после он наш. Кофе?

Слова рассыпались, распались на рваные блестки эмоций. «Чем копаться в себе в поисках ответа на вопрос „а есть ли любовь?“, правильнее просто жить», — логичный и понятный вывод сложился сам собой.

Руфус кивнул. Виктория заперла крошечную комнатку и повела его длинными переходами в сторону завтрака.

* * *

Эмьюз думала, что после ночных событий не уснет, но Софья так ловко успокоила ее, что девочка задремала, как только голова коснулась подушки. А подскочив с утра пораньше, Тень отправилась еще раз поблагодарить новую подругу, но Софочки нигде не было. Урд и Клер сбились с ног, разыскивая ее.

— Никто не видел. — Йонсон пододвинула себе стул. — Коридорные руками разводят. Как провалилась.

— Университет огромный, куда угодно забрести могла. — Робин, зевая, вышла в коридор. — В чем она? В пижаме?

— Не, в полном обмундировании, — заглядывая в шкаф, отозвалась Урд. — Значит, есть вариант на улице поискать.

— Не волнуйтесь за Софью, она вполне способна позаботиться о себе. — И Эмьюз имела возможность в этом убедиться.

— А отвечаем за нее мы, — возразила Клер.

Примчался запыхавшийся карлик, с порога принявшийся рассказывать, где еще сноходки нет. Все вокруг не сомневались, что Софья может лишь бессмысленно бродить по округе, чудом избегая столкновения с фонарными столбами. Но раз сноходка намеренно создала этот образ, значит, сама должна развеять его. Тень хотела бы еще раз поговорить с Софьей о Каменной Деве и ее словах, но боялась, что застанет девочку спящей и не сумеет разбудить. Не к Мэйсону же идти! С его рассудительностью, бедняга тронется умом от таких историй, психолог он там или нет.

Воспоминания будоражили: пучки черных рук, бешеный блеск, бездонная пасть. Лицо Девы мерещилось в темноте под столом, воображение дорисовывало его в каменной кладке стен. Пока карлик отчитывался, Эмьюз успела напугать себя до дрожи в коленях.

«Так не пойдет», — осадил внутренний голос. — «У тебя есть целых два специалиста по Деве с ее секретами. А ну как в их драгоценной книге есть объяснение такому поведению статуи?».

— Подскажи дорогу в мужское крыло? — отозвав Урд в сторонку, шепотом попросила Тень.

— Ты б оделась, что ли, — хохотнула та. — Чего приспичило?

— Вдруг Софья там? — глазом не моргнув, солгала она. — Мальчишки помогут искать.

— Тоже здравая мысль, — согласилась Йонсон. — Я сама схожу их организовать, заодно попрошу гитару, соскучилась.

Полчаса спустя понурая поисковая бригада собралась в общей гостиной. Урд сосредоточенно настраивала взятый у мальчишек инструмент, Клер мерила шагами комнату, Вай сидела на полу, обняв подушку, и шмыгала носом, Конор с суровым видом щелкал костяшками пальцев, а шуты в противовес общему унынию изображали обезьянок, выбирающих друг у друга блох. Вдруг Йонсон с силой ударила по струнам и гаркнула, перекрикивая оглушительный аккорд:

— Провалилась, как сквозь пол, Не нашли мы ни черта, Что-то рифма не идет, Видно, день сегодня дрянь!

Шуты сходу предложили не совсем приличное продолжение куплета, а остальные просто немного воспряли духом.

— Вдруг Софья прячется? — предположила Вайолет.

— Хорошо, если так, — кивнул Конор. — Хуже, если она забралась на крепостную стену и ухнула в ров.

— Не нагнетай. — Робин проскользнула в гостиную и села на подлокотник дивана.

— Тебе, кажется, поручено караулить, на случай, если наше горе само вернется, — нахмурился старший Хаулинг.

— Зачем? — пожала плечами Би. — Карлики ее раньше перехватят.

— Не могу так больше. — Эмьюз демонстративно поднялась на ноги. — Не могу просто сидеть. Эй, обезьянки, пойдем, поищем еще.

— Мы все обошли, — перестав чесаться, возразил Бэн.

— Вы да, а я нет. Шевелитесь. — Девочка отчаянно сверлила глазами второго шута, надеясь, что тот поймет и послушается.

Дэн не обманул ожиданий. Он снял импровизированный хвост, сделанный из ремня, заправленного в брюки, вернул его на место и натянул куртку.

— Готов, — объявил мальчишка.

— Я так не играю, — обиделся Бэн. — Как же мои блохи?

— Потерпи, братишка. В цирке час дрессировки, — весело подмигнул тот.

Когда гостиная осталась позади, Дэн сбавил шаг.

— Что-то случилось? — тихо спросил мальчишка. — Или ты действительно так волнуешься за Софочку?

— Давай сначала выберемся на воздух. — Эмьюз взяла друга за рукав и потянула вперед.

— Новая авантюра? — Дэн замер, как вкопанный.

— Умоляю, — простонала девочка. — Не задавай вопросов, иди и все. Мне нужна помощь.

— Ладно, — скрепя сердце, согласился тот.

Но и на улице Тень не успокоилась.

— Куда ты меня тащишь? — нарочито спокойно, даже строго осведомился Дэниэл.

— Туда, где меньше стен, — коротко бросила Эмьюз. — В парк.

— Чего ты боишься или… кого? — Мальчишка завертел головой.

— Все там, — отрезала она.

Тень спешила ступить с мостовой на жухлую траву так, точно булыжники под ее ботинками обрывались в бесконечную пропасть. Девочка поймала себя на мысли, что наслаждается ощущением опасности. Трепетание в груди больше напоминало радость, чем страх.

Преодолев заветный рубеж, Эмьюз остановилась.

— Пройдем немного вглубь? — попросила она.

— Конечно, если скажешь, от кого мы спасались бегством, — предложил Дэн.

— От Каменной Девы, — шепотом сообщила Тень.

— Смеешься? — Брови мальчишки поползли вверх.

— Ничуть, — возразила Эмьюз. — Дева напала на меня.

— Дева? Напала? — глупо переспросил тот, как будто у этих двух слов имелось какое-то иное значение.

Не вдаваясь в подробности, Тень пересказала другу события минувшей ночи. Но даже без красочных деталей история получалась жуткая.

— Ты уверена, что нападала именно она? — Дэн усердно тер лоб.

— Да, если у Девы нет злобной сестры-близнеца, — фыркнула девочка.

Эмьюз считала, что достаточно доходчиво донесла суть случившегося, чтобы осталось хоть крошечное место для сомнений.

— В нашей книге она персонаж очень положительный. — Мальчишка свернул с дорожки.

— Ваша крайне положительная статуя гоняла меня по университету, как зайца, — пожаловалась Тень. — Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы не Софья.

— А она тут при чем? — Дэн больше не казался человеком, способным помочь дельным советом.

— Ты у меня спрашиваешь? — разозлилась Тень. — Софья держалась с Девой так, как будто та должна ее бояться. Без всяких. Может, поэтому сноходка и пропала. Но не уверена. Надеялась, что ты прояснишь что-нибудь. Дева обвиняла меня.

— В чем? — Он цеплялся за каждую мелочь.

— В попытке украсть у нее что-то, — развела руками Эмьюз. — Ты представляешь меня ворующей у громадной головы? Что у нее вообще есть, чтобы забрать?

— Этого я не скажу, и никто не скажет, даже тот, кто знает наверняка, — вздохнул мальчишка. — Да, у Девы есть какая-то старая тайна, лезть в которую запрещено. Больше мне ничего неизвестно, кроме того, что между шутниками и Девой существует соглашение. Мы храним тайну — она верит в нас. Смешно, но ни Бэн, ни я не догадываемся, в чем заключается секрет Девы. Даже Тангл не догадывался, а он Танцор.

— Настоящий Шутник знал? Самый первый?

— Вывод полностью твой, значит, я ничего не нарушаю.

Дэн прислонился спиной к толстому шершавому стволу и закрыл глаза.

— Послушай, — прошептал мальчишка, — мне до чертиков страшно потерять твою дружбу, но и нарушать чужую клятву нельзя. Особенно когда не в курсе, что нарушением считается. Пообещай не болтать ни с кем о Деве! Мы с Бэном обязательно разберемся.

— А как же Софья? — Эмьюз так хотела верить ему.

— Разберемся, — повторил Дэн. — Пойми, Софья… странная. И ведет себя соответственно.

— Кто бы говорил. — Девочка картинно закатила глаза. — Еще вчера вы с приятелем привязали себя друг к другу, натянули здоровенный пиджак и прикидывались двуглавым монстром.

— Мы дураки. — Дэниэл прищурился. — Между внешним и внутренним есть разница. Наши чудачества — внешнее, наносное. Они все только для вас, почтенная публика. Со сноходкой иначе. Она… такая для себя одной. Софье безразлично, кто смотрит. Живет в своем мире и через него общается с нами.

— На Деву ее слова очень даже подействовали, — уперлась Тень.

— Пусть так, значит, тебе вообще волноваться не о чем, — подытожил мальчишка. — Осталось поискать Софочку для очистки совести. Скоро завтрак.

Эмьюз не могла избавиться от ощущения, что Дэн просто отделался от нее. Подозрениям без подтверждения невелика цена. Оставалось дисциплинированно ждать, в какую сторону начнут развиваться события. Не биться же в истерике: «Ах, меня съедят стены»?

* * *

За несколько часов Эстер Зингель точно оттаяла. Она постепенно привыкала к новой обстановке. Не без помощи Клауса, разумеется. Однако женщину непреодолимо тянуло в университет, как будто от визита зависела ее жизнь.

— Когда-то я знала этот город, — произнесла она.

— Вы учились в Шейливейл? — Мальчишка старательно поддерживал беседы на любую тему.

— Конечно, — подтвердила Эстер. — Только здесь готовят специалистов для Главного Инженерного Зала.

— То есть вы видели Призму? — с трудом маскируя жгучее любопытство, спросил Клаус.

— Тысячи раз, — грустно улыбнулась женщина.

— И… какая она? — не выдержал тот.

— Как капля чистого света. — Глаза Эстер подернулись легкой дымкой. — Вечная загадка.

— Скептики утверждают, что Призма однажды погаснет, исчерпав запас энергии.

Женщина иронически хмыкнула.

— Вы-то должны понимать, что это ерунда, — укоризненно сказала она.

— Госпожа Зингель, я может и Связной, но пока все равно студент, — решился сознаться Клаус.

— Правда? — изумилась женщина. — Такой рассудительный и сдержанный. Я посчитала, что вы молоды только внешне.

— Дело ведь не в рассудительности? — поборов смущение, возразил тот. — А в том, чей я Связной?

— Головокружительный карьерный рост без карьеры? — догадалась Эстер. — Не стоит думать о людях плохо. Да, в этом мире хватает зависти и злобы, но ее все равно меньше, чем кажется. Неуверенность — плохой советчик. Человек хорош настолько, насколько позволяет себе. Родители гордятся вами?

— Вряд ли отец гордится, — пробормотал Клаус.

— А мама?

— Она давно умерла.

Женщина остановилась, протянула руку и ласково погладила остолбеневшего мальчишку по волосам.

— Хотите, я буду гордиться вами? — улыбнулась она.

— Что мне нужно сделать для этого? — неловко отстранившись, хрипло уточнил Клаус.

— Отведите меня в университет. — Эстер с надеждой заглянула ему в лицо.

— Мы именно туда и направляемся. — Мальчишка прикидывал, как деликатней сообщить милой женщине, что он с ней всего на один день.

Мысли не желали строиться. «Вдруг она ждет, что я перенесу ее прямо к воротам в мгновение ока?», — заворочалось под ребрами. Естественно, для Клауса это ничего не стоило. Только когда еще выпадет шанс пообщаться о Призме с кем-то действительно знающим? Но шедшая рядом Эстер развеяла робкие страхи.

— Люблю гулять, — сказала она. — А по Шейдивейл тем более. Насколько серьезно вы интересуетесь Призмой?

— Так, читал кое-что. — Откуда ни возьмись прорезалась ложная скромность.

— Если вдруг собьюсь на профессиональную лексику, смело требуйте пояснений, — предложила госпожа Зингель. — Скептики основывают свои теории, наблюдая не за Призмой, а за нашими потугами ее использовать. Техническое оснащение подстанций далеко от совершенства. Все упирается в пропускную способность.

— То есть Призма дает больше энергии, чем мы способны прокачать?

Наверное, этого разговора он ждал всю жизнь. Клаус не отрицал, что служба у Сэра Коллоу — прекрасная возможность встретить самых разных людей, но не надеялся на такие скорые плоды. В устах Эстер Зингель даже самые сложные вещи становились очевидными и понятными. Стала бы женщина что-то объяснять первому встречному? Едва ли! А когда за твоей спиной стоит сам Мастер Тени — почему нет?

Мальчишка старательно умничал, то и дело вставляя цитаты из зачитанных до дыр статей. Желая казаться лучше, чем он есть, Клаус только неуклюже шутил и глупо улыбался. Так не спеша они пересекли город и вышли на прямую широкую дорогу, в конце которой чернели крепостные стены.

Вдруг Эстер побледнела.

— Что с вами? — испугался мальчишка.

— Ничего, — прошептала она, цепляясь за его руку. — Все слишком волнительно.

Женщина достала из кармана прозрачную склянку, откупорила и вытряхнула на ладонь крошечную белую таблетку.

— Сейчас пройдет, — поморщилась Эстер.

— Может, на сегодня хватит прогулок? — участливо поинтересовался Клаус. — Перенести в Госпитальный Корпус университета? Там кто-нибудь осмотрит вас.

— Не нужно, — возразила та. — Я столько раз воображала себе этот день, что не собираюсь ничего менять. От счастья не умирают.

Выпрямившись и медленно выдохнув, женщина зашагала, как ни в чем не бывало. Она еще пыталась говорить, но чем ближе становилась пасть подвесного моста, тем отчетливее дрожал ее голос. Эстер уже не поднимала взгляда и еле перебирала ногами, когда холодный ветер принес радостный крик.

— Мама!!

От ворот стремглав бежала девочка. Клаус не сразу узнал в ней сноходку, с которой все возятся, как с куклой. Еще бы! Сейчас девочка выглядела такой живой. Прежде, чем он успел опомниться, госпожа Зингель сорвалась сноходке навстречу. Она неистово стучала каблуками, изящно придерживая берет, готовый слететь в любой момент.

Таких странных чувств Клаус еще не испытывал. Он понятия не имел, что и как долго разделяло мать и дочь, но жаждал хоть краешком прикоснуться к чужому счастью. Мальчишка извел бы всю кровь на чернила до капли, чтобы хоть раз увидеть свою мать живой.

«Ты при исполнении», — напомнил внутренний голос.

Приблизившись, Клаус деликатно откашлялся.

— Госпожа Зингель, моя миссия выполнена? Я больше не нужен? — максимально отрешенно спросил он.

— Да. — Обливаясь слезами, женщина ни на мгновение не выпускала дочь из крепких объятий. — Передай своему господину мою благодарность за все, что он сделал для нас.

— Непременно.

Тут бы просто уйти, но ноги не слушались. В мозгу созрело с десяток предлогов остаться — от действительно не лишенных смысла до невообразимо дурацких. Мальчишка остро ощущал свою причастность к чуду. «А Карл, небось, проснулся и повсюду ищет меня. Нервничает. Я ведь даже записки ему не оставил», — подумал он. Отчего-то захотелось примчаться домой и если не обнять Карла, то обязательно сказать ему что-нибудь… доброе.

Глава 22. Химеры

Еще одна беспокойная ночь закончилась неприветливым хмурым утром. У совместных операций имелось особенное очарование, но его стало бы несоизмеримо больше, если бы люди не забывали оказанной помощи. А так получалась игра в одни ворота. Кто-то не справляется — Орден решает проблему, но стоит Теням попросить об одолжении — глухая стена. Количество плашек во внутреннем кармане формы на поиски разгадки не влияло никак.

Джулиус насквозь пропах едким дымом. Глаза и нос чесались. Однако, несмотря на все «но», Коллоу остался доволен. Время потрачено с пользой.

— Доброго вам дня, Сэр, — улыбнулся Ариэль. — Спешите?

— Разве что в душ, — он развел руками.

— Тогда не смею задерживать, — расстроился тот.

— Не понимаю, — признался Джулиус. — Я же не отказываюсь уделить минуту-другую. Ты раньше не требовал внимания, отсюда вывод, что есть разговор.

— Есть, — согласился привратник.

— Слушаю. — Коллоу развеял маску.

Ариэль нерешительно теребил шарф длинными тонкими пальцами.

— Откуда вы знаете? — робко спросил привратник.

— Смотря что. — Джулиус изо всех сил пытался вспомнить предмет их последней беседы.

— Вы назвали меня «пойманный ветер». — Ариэль выпрямился и расправил плечи. — Кто рассказал вам?

Коллоу обвел безликую полянку оценивающим взглядом. Причин откровенничать с привратником неизвестно где не было. Джулс мысленно прикинул, насколько велика вероятность, что Ариэль распознает ложь. Тот производил впечатление существа легковерного, хоть и умного.

«Скажи ему», — мурашками скользнуло по спине. — «Скажи правду. Он заслужил, а тебе пригодится».

Ариэль испытующе смотрел Джулиусу прямо в глаза. Его белое лицо ничего не выражало.

— Человек по имени Сириус, — спокойно ответил Коллоу.

— Вы знакомы? — искренне изумился Ариэль.

— Мы родственники, — весело сообщил он. — А насколько хорошо его знаешь ты?

— Лучше, чем вас, Сэр, — отозвался привратник.

— Значит, понимаешь, что я предпочел бы не отвечать на первый вопрос, — вставил Джулиус.

— Понимаю, — кивнул тот. — Хотите получить от меня что-то взамен, Сэр?

Коллоу задумался.

— Конечно, хочу, — признался он. — Только что ты можешь дать? Свой шарф?

— Это единственная вещь, которую я дать не могу, — нахмурился Ариэль.

— Как получилось, что существо, рассыпающее шутки направо и налево, само шуток почти не понимает?

Чутье подсказывало, что перед тем, как задавать серьезные вопросы, стоит постараться укрепить шаткие мостки доверия. Привратник вниманием не избалован, поэтому оценит любую мелочь.

— Это ваш вопрос, Сэр? — Ариэль поднял брови.

— Нет, всего лишь детское любопытство, — улыбнулся Коллоу.

— У вас живое лицо, — смутился тот. — Оно слишком быстро меняется, и мне трудно уследить, когда вы говорите прямо, а когда лукавите.

— Такое мне в голову не приходило. — Джулс озадаченно потер лоб. — Знаешь, неудобно общаться просто стоя посреди леса. Была бы тут лавочка, раз в пространстве ты ограничен, и прогуляться не получится.

— А такое не приходило в голову мне. — Ариэль, как в зеркале, скопировал жест собеседника. — Но все поправимо.

Привратник оторвался от земли, так чтобы стать одного с Джулиусом роста, и протянул руку. Стоило прикоснуться к открытой ладони, как в грудь ударил пьянящий ветер! Никаких вспышек и цветных пятен. Мир, как есть, проносился мимо с бешеной скоростью: мелькали большие и малые города, сменяясь безлюдными пейзажами, то к небу тянулись исполинские сосны, то под ногами колыхались ковыльные поля, один Ариэль оставался неизменным. Захватывающий полет лицом к лицу длился несколько мгновений или часов — чувство времени отказало. Длинные волосы удивительного существа не то от скорости, не то по волшебству обвивали Джулиуса белыми лентами.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. От резкой остановки Коллоу с трудом удержался на ногах. До ушей донеслись шипение и плеск прибоя. Головокружительно свежий запах холодного моря наполнял сердце трепетом. Узкая тропка, едва различимая среди пучков жесткой травы, вела туда, где в нескольких шагах от кромки обрыва стояла облезшая скамейка.

— Любишь ты такие места. — Не унимающаяся дрожь в коленях никак не отвлекала.

— Здесь свобода. — Ариэль сел и с наслаждением уставился в бесконечную водную гладь. — У неба и океана много общего, вам так не кажется, Сэр?

— Если ты считаешь, то конечно. — Обветшалая доска обиженно всхлипнула под навалившейся тяжестью. — Должен поблагодарить за путешествие. Никогда не испытывал ничего подобного. А для меня «никогда» срок внушительный. Как жаль, что я не попытался узнать тебя раньше.

— Не жалейте, — он поправил съехавший шарф. — Все случается в нужное время. Давно наблюдаю, знаю, о чем говорю.

— Проверим твою догадку? — Джулиус достал из кармана плашку. — Больше всего на свете я сейчас хочу разобраться, как это работает.

Ариэль развернулся всем телом и низко-низко склонился над кусочком металла, почти касаясь его кончиком носа.

— Если теория верна, ты найдешь способ помочь, правда? — Глупая надежда немедленно поселилась в сердце, вытесняя сомнения.

— Я определенно видел нечто подобное, Сэр, — выпрямившись, произнес привратник. — Если вы оставите мне это, память отыщет правильный ответ. Вам плашка все равно без надобности, раз применения для нее нет.

— А не потеряешь? — замялся Коллоу.

— Я ничего не теряю, — твердо ответил тот.

— Бери, — согласился он.

Тонкие пальцы ловко сгребли плашку с ладони Джулиуса.

— Только… обязательно вернитесь за ней, — отчего-то испугался Ариэль.

— Вернусь, обещаю, — заверил Коллоу. — Сколько времени тебе потребуется?

— Столько, что вы не успеете забыть, что давали мне. — Он сунул плашку за пазуху.

Они молча сидели рядом, всматриваясь в туманный горизонт.

— Там дождь. — Ариэль указал прямо перед собой. — Стоит стеной и вдруг обрывается. А где-то его ждут.

— Намек? — Джулиус искоса взглянул на странного собеседника.

— Возможно, — улыбнулся тот.

— Неужели успел надоесть? — Коллоу поднялся на ноги.

— Нет, — спокойно возразил Ариэль. — Не хочу привыкнуть. Лишь в одиночестве можно в полной мере насладиться абсолютной свободой. А я рассчитываю попробовать когда-нибудь. Расстаться со всем, что держит. И так слишком долго среди вас, чтобы забыть.

— Твоя свобода похожа на смерть. — Джулс поежился.

— Для того, кто жил, возможно. — Он нежно погладил душный шарф. — Разве дождь умирает с последней каплей?

Джулиус невольно взглянул туда, где у дальней кромки моря с неба лилась вода, и попался на удочку, как последний дурак. Темный холл обрушился тоскливой тишиной.

— Он снова поймал меня, — пробормотал Коллоу.

Последние слова Ариэля упорно не шли из головы. В его нежелании привязываться к кому-либо Джулиус узнавал себя. Пусть отчасти, но даже так сравнение пугало.

— Не нравится его «абсолютная свобода»? — догадался Сириус.

— Нет, — решительно подтвердил Коллоу.

— Привык, что Ариэль всегда под рукой, и не хочешь расставаться с его полезными свойствами? — Голос друга сделался жестче. — Ариэль не игрушка. Не защитный механизм Башни, как вы все уверены. Он, по сути, и есть воплощение абсолютной свободы.

— Хватит! — оборвал Джулиус. — Если бы я знал, что именно держит беднягу здесь и как от этого избавиться, отпустил бы Ариэля немедленно. Лишь бы его свобода и вправду не оказалась смертью.

— Сейчас легко рассуждать, — фыркнул Сириус. — Тебе кажется, что Ариэль заскучает и вернется. Нет, Джулс. Не вернется. Ему наплевать на вас. Это не человек, а существо. Без пола, без души и начисто лишенное чувств. Я уже говорил, что понятия не имею, что им движет. Не примеряй на Ариэля свое живое сердце. Такой, как есть, он нравится мне, но в отличие от тебя, я никогда не заблуждался на его счет.

— Хорошо. Считаешь, Ариэль страдает справедливо? — парировал он.

— Ариэль не умеет «страдать», — как можно четче произнес тот. — Доска, из которой сделан стол, страшно страдает, что не стала стулом? Я считаю, что его нужно отпустить, но пока это невозможно. Вернуть свободу Ариэлю способен исключительно тот, кто ее отнял.

— Почему мне кажется, что ты разозлился из-за плашки? — Джулиус с размаху плюхнулся в кресло.

Сириус умолк.

— Я забочусь о тебе, — наконец выдавил он.

— Постарайся в следующий раз делать это в менее экспрессивной манере, — попросил Джулиус. — Кроме того, еще мне кажется, что твои сведения о личных качествах Ариэля слегка устарели. Не буду спорить о его человечности, но с сухой деревяшкой сравнивать тоже не стану.

Тишину кабинета нарушило зеркальце. «Шутники должны помогать друг другу», — жалобно пискнуло оно. — «Отзовитесь, пожалуйста».

— Решилась? — открывая зеркальце, спросил он.

— Эээ… Сэр, это мы. Джестер и Джестер. — Из-за стекла на Джулиуса таращились две крайне изумленные физиономии.

— Не сразу включился, — спохватился Джулс. — Здравствуйте, господа. Вы, конечно, меня вычислили, но напоминаю, отвлекать Танцоров по пустякам нельзя.

— И рады бы с пустяками, но увы. — Различить мальчишек при всем желании Коллоу не мог. — Каменная Дева напала на студентку.

— Когда? — Смысл сказанного доходил постепенно.

— Ночью.

— Жертва? — Кровь отлила от лица.

— Леди Эмьюз Варлоу. Она и рассказала. Интересовалась секретом Девы. Сделайте что-нибудь.

— Сделаю, не сомневайтесь.

Слепая ярость рвала душу в клочья. Джулиус зажмурился. Перед глазами плясали кривые молнии, а одинаковые мальчишки продолжали вещать о предпринятых действиях:

— Мы взяли с Эмьюз честное слово не распространяться на эту тему. Тайна в безопасности. Почему она так?

— Кто? — Джулс мысленно уже душил Сириуса двумя руками.

— Дева, — хором пояснили ребята. — Из-за тайны? Может, больше не повторится, раз Эмьюз пообещала не болтать?

— Меня не безопасность тайны интересует, а безопасность девочки, — неожиданно спокойно возразил Коллоу.

— Здесь тоже постарались, сейчас она с вашим Связным, он предупрежден, — заверил один из маленьких Шутников. — Мы и сами пойдем к ним.

— А сейчас вы где?

Глядя на уменьшенные копии себя, Джулиус постепенно успокаивался. «Нет ничего хуже бесконтрольной злости в ответственный момент», — твердил разум. Только сердце закипало.

— Мы? Там, где вы советовали.

— Я советовал? Ах, да! Книга, — он хлопнул себя по лбу. — Идите и успокойте Эмьюз.

— А она не сильно переживает, — мальчишки, как по команде, широко улыбнулись. — Так, от стен шарахается чуть-чуть.

— Тогда развлеките ее, что ли. Топайте. И спасибо за помощь. — Коллоу захлопнул зеркальце.

Четкого плана действий не было. Джулиус разрывался между желанием вызвать Сириуса на серьезный разговор и не менее стойким желанием потолковать по душам с самой Каменной Девой. Правильная очередность этих двух действий никак не выстраивалась в голове. Кому первому принимать удар?

— А я предупреждал, — подал голос Сириус.

— Даже не начинай! — рыкнул Коллоу.

Он вдруг в полной мере осознал, что не желает слышать никаких объяснений неожиданной скрытности.

— Ты виноват, — счел нужным добавить Джулиус.

— Не отрицаю, но не в том, о чем ты думаешь, — признался тот.

— Это уже интересно, — саркастически хмыкнул он.

— Как раз собирался сообщить о своей промашке, только твои мальчишки меня опередили, — продолжил Сириус. — Нет, все получилось, в итоге, если бы не один нюанс. Боюсь, я обеспечил нам дополнительные трудности. Ты вправе сердиться.

— «Сердиться» мягко сказано, — вставил Коллоу. — А сейчас, отстань, пожалуйста. С тобой разберусь позже.

— Нет, — возразил он. — Чтобы потом мне и это поставили в упрек? Деву остановила сноходка, а ее позвал я… Тогда мысль выглядела отличной. Оракулу известно слабое место Девы, собственно, и без этого ее слов достаточно. Однако Софья девочка неглупая и быстро нашла свою выгоду.

— Она что-то сказала Эмьюз? — На лбу выступил пот.

— Увы, — подтвердил Сириус. — Теперь, помимо всего прочего, Тени предстоит избавить сноходку от ее дара. А я и так могу назвать того, кто способен на подобное. Выбор невелик. Цену мы оба знаем. Приняв обещания четыре раза, на пятый он потребует действий. Страхи Девы обоснованы. Давай, злись.

— Не получается, — вздохнул Джулиус. — Ты сам говорил, что паниковать и дергаться поздно, когда Оракул сделала ход. Нам придется существовать в новых обстоятельствах. Эх, была бы Софья такая хорошая, как ты твердишь, вещала бы про мир во всем мире. Может, что из этого и вышло бы.

Приятель отозвался нервным смехом.

— Как маленький, — отдышавшись, признался он. — Она же не волшебница, в коне концов! Ты хоть представляешь, сколько крови должно пролиться, чтобы для выживших настало безоговорочное согласие? Чтобы перевелись непримиримые, чтобы все, кому есть что делить, разобрались между собой, и вечные конфликты сошли на нет. Люди всегда найдут причину сцепиться насмерть.

— Нельзя помечтать? — расстроился Джулс.

— Мечтай, кто мешает? Только не позволяй фантазиям заслонять реальность.

Диалог споткнулся. Вести глубокомысленные беседы, не видя оппонента, не особенно интересно.

— Если позволишь, я поговорю с Девой один на один, — после паузы произнес Коллоу.

— Дело твое, — согласился Сириус. — Если бы я мог сделать это сам, но увы…

Джулс с минуту молча сидел, уставившись прямо перед собой. Затем он поднялся и приблизился к шершавой стене. «Это хорошо, что раздражение угасло», — думал Коллоу. — «Эмоции только помешали бы».

— Явись, — приложив ладонь к камню, приказал он.

Стена легонько задрожала, словно предупреждая о приближении Девы. Громадное лицо проступало медленнее обычного. Оно несло отпечаток глубокой печали и тревоги.

— Здравствуй, Бессмертный, — прошептала Дева. — Ты узнал, что я нарушила обязательство и собираешься отказаться от своей части сделки? Но прежде, умоляю, выслушай объяснения… или хотя бы извинения.

— Хорошо.

Ловко изображенная суровость запросто маскировала недоумение. На самом деле Джулс совершенно не помнил, в чем именно заключалась ее часть договора. Во-первых, все произошло слишком давно. Во-вторых, мальчишкой ему не приходило в голову требовать чего-то от волшебного существа. А, в-третьих, от разрыва связей с Девой Орден и он сам теряли гораздо больше, чем получали.

— Да, я осознанно напала на человека. Признаю. — Дева опустила взгляд. — Но только от страха. Испуг ослепил меня. Ты знаешь, кого я боюсь потерять. А ему кажется, что эта девочка исполнит его просьбу… из милосердия.

— В убийстве не так много милосердия, как ты думаешь.

Неприятные воспоминания нахлынули разом. Коллоу подозревал, что Каменная Дева делает их более мучительными нарочно. Как из темных вод к самой поверхности поднимались образы тех, чью жизнь Джулс оборвал по долгу службы. Он сам не привык считать это убийством, только работой. Редкие предатели; старшие Древние, уставшие жить; Танцоры, сломавшиеся после первой сотни; Леди Наоко, — все они немым строем заполонили сознание.

— Ты напала на очень дорого мне человека, — превозмогая болезненные мысли, продолжил Коллоу. — Зыбкие страхи не дают права поступать так. Поклянись не причинять ей зла впредь.

— Клянусь, хоть в этом уже нет необходимости, — вздохнула Дева. — Оракул уже поставила точку.

— Неважно, — возразил Джулиус. — Чем клянешься?

— Жизнями своих детей, мой маленький Рыцарь, — грустно ответила та. — Что может быть дороже этого?

— «Детей»? — изумился он. — Их много?

Женская голова загадочно улыбнулась.

— Знаешь, что мне нужно взамен? — вдруг спросила она.

— Надеюсь, ничего невозможного.

— Всего лишь прежняя атмосфера доверия и твое расположение, Бессмертный, — кротко отозвалась Дева. — Ты изменился. Изменилось и отношение ко мне. Ты единственный человек, безраздельно владеющий моим сердцем наравне с моими детьми. Что скажешь?

— Это лестно, — смутился Джулиус.

Он приблизился, протянул руку и, как в детстве, нежно погладил гигантскую голову по каменной щеке.

— Так значит, согласен? — по ее лицу скользнули настоящие слезы.

— Согласен, — подтвердил Джулс.

* * *

Клаус даже радовался неожиданно навалившейся опасности. Нет, он беспокоился за судьбу Эмьюз, однако у всего есть свои плюсы. Мальчишка сидел на диване с невозмутимым видом, в груди же бушевало что-то невообразимое. Шутка ли? Юная Тень держалась за него, как за спасительный плот. Это были практически настоящие объятья. А недовольные мины антропоморфов только прибавляли счастья.

— Не расслабляйся, — выплюнул Дэн. — Ты не на свидании.

— Завидуешь? — Клаус поднял бровь.

— Не получается не цапаться, держите рты закрытыми, — предупредила Урд, подкрепив свои слова демонстрацией сжатого кулака. — Чего вы такие странные? С дураками понятно, а остальные?

— Сложно объяснить, — опередив всех, начал Бэн. — Софочка сегодня мать свою встретила. Даже проснулась по этому случаю — пусть ненадолго. Вот нашей Тени и взгрустнулось.

— Неужели правда? — Йонсон устроилась рядом с Эмьюз. — Да, быть Тенью удовольствие сомнительное. Но ты-то лучше них всех. Хотя бы потому, что я уважаю тебя. Семья — штука такая. Особенная связь, которая между людьми возникает. И ведь им для этого кровное родство не обязательно. Ты — наша общая сестренка, Варлоу. Скажешь, не так?

— Так, — промямлила девочка.

— Заболеешь, попадешь в беду, затоскуешь — только свистни, и мы придем. И все с тобой разделим поровну. Главное, радостью тоже делиться не забывай, — подмигнула Урд.

Клаус давно решил для себя: при всей своей свирепости, Йонсон самая мудрая девчонка на планете. Человек, завоевавший ее расположение, — сказочно богат. Урд из той породы, что ради друзей пройдет сквозь огонь. А если ты неправ, не смолчит.

Дэн хлопнул себя по карману и обвел ребят многозначительным взглядом.

— Я сейчас, — сказал он и выскочил в коридор.

К сожалению, одинаковые мальчишки не объяснили Клаусу действительной причины паники, отделавшись фантастическим рассказом о таинственном существе, способном появиться где угодно и напасть. А уж каким боком в историю попал Сэр Коллоу, вообще оставалось загадкой. Хотя физиономии антропоморфов отдаленно напоминали Клаусу господина, он справедливо считал это случайностью.

— Улажено, — облегченно вздохнул Дэн, появившись на пороге гостиной. — Можешь отклеиваться от Эмьюз. У нас к тебе разговор имеется.

— Вот совпадение. — Клаус не спешил двигаться с места. — У меня к вам тоже.

— Замечательно! — Бэн поднялся на ноги. — Идем.

— Я свободен, моя Леди? — игнорируя шутов, спросил мальчишка.

Получив согласие, он поднялся и последовал за антропоморфами в мужскую часть общежития.

— Конора нет, — вслух рассуждал Дэн. — Поболтаем у нас.

— Да, без лишних ушей, — подхватил Бэн.

— Шпионский роман, не иначе, — ехидно вставил Клаус.

— Молчи, подследственный, — зашипели мальчишки. — Другим хулиганам незачем знать, что Шутники способны давать поблажки.

— Хулиганам? — нахмурился он.

— Топай. — Дэн с силой ткнул Клауса между лопаток.

— Еще раз так сделаешь, и карандаш сможешь держать только в зубах, если те уцелеют, — огрызнулся он.

А мгновение спустя мальчишки уже крепко вцепились друг дружке в воротники.

— Не ссорься со мной, профессор. — Дэн всем весом своего тела толкнул Клауса в стену. — Это плохо кончится.

— Для тебя, недоумок! — Он тряхнул противника.

— Парни, хватит! — попытался разнять Бэн.

— Ради Бога, братишка, не лезь, — попросил Дэн. — Наш носатый приятель не понимает главного. У Шутников свои методы.

Клаус и глазом не успел моргнуть, как оказался лицом к лицу с самим собой! Дубликат нахально улыбался и корчил рожи.

— Высокая степень морфности, профессор, — хихикнул он. — Теперь представь, какое подспорье для удачной пакости. Я же могу случайно прогуляться по людным местам без штанов. Прощай репутация.

— Это подло. — Клаус побледнел.

— Нет, это весело, — парировал тот.

— Тогда я убью тебя! — зарычал он.

— Если сам не помрешь от стыда. — Дэн вытянул шею и звонко поцеловал Клауса в нос.

— Никто не поверит, у тебя татуировка на пол морды, — усердно утираясь, бросил мальчишка.

— Проверим? У тебя такие длинные патлы, что спрятать ее не проблема, — продолжил издеваться стервец. — Кроме того, все будут смотреть несколько ниже. Ох, и охотниц найдется изучить такого «красавца» в анатомических подробностях, уму непостижимо!

Тут Бэн не выдержал: он схватил своего друга за ухо и оттащил от Клауса.

— Слов ты не понимаешь, — приговаривал Бэн. — Хватит. Решили же: по-хорошему.

— А пусть не задирается, — уперся Дэн.

— Достаточно взаимных угроз, — отрезал второй шут. — Идем, Клаус. Нам и правда есть, что обсудить.

Всю дорогу до комнаты мальчишек непримиримые противники таращились друг на друга волками. Клаус мысленно откручивал паршивцу голову, а Дэн подчеркнуто не возвращал себе прежний облик, хоть вся одежда нестерпимо жала.

— Садись, — предложил Бэн.

— Постою, пожалуй.

Обстановка практически ничем не отличалась от той, что была у девчонок до приезда новой соседки. Три кровати, тумбочки, стол со стульями, шкаф и ширма, — никакой видимой разницы.

— Лучше сядь, — повторил Бэн. — Разговор нам предстоит не особенно приятный. Ты ударил девочку, а наш кодекс чести требует наказывать подобные поступки.

— Своими чудесными методами? — Клаус напрягся всем телом.

— Ими-ими, — подтвердил Дэн. — Начинай бояться.

— Знаешь, братец, — Бэнжамин смахнул с плеча несуществующую пылинку. — Покарауль-ка снаружи. И стань, наконец, собой. У тебя уже синяк вокруг горла, как у повешенного.

Мальчишка ничего не ответил. Он молча вышел в коридор и хлопнул дверью.

— Да, — протянул Бэн. — Ты первый человек на моей памяти, кто ему так не нравится.

— Это его проблема, — отрезал Клаус. — Ваши гнусные штучки меня не пугают. Как и наказания, предусмотренные всякими детскими кодексами.

— Будет труднее, чем я предполагал, — пробормотал шут себе под нос.

— Кто дал вам право судить меня? — Он гордо вскинул голову.

— Восстанавливать справедливость — святая обязанность последователей легендарного Шутника, — тоном лектора сообщил Бэнжамин. — Нас поколениями связывает древняя клятва и зачарованная книга. Детство? Я знаю Танцоров, которые раньше являлись Шутниками.

— Например? — с вызовом спросил мальчишка.

— Сэр Руфус «Баламут» Тангл, — спокойно отозвался тот. — Только это все не важно. Скажи, ты действительно ударил первокурсницу?

— Да, — подтвердил Клаус.

Он чувствовал, что использовать ненормальных антропоморфов максимально эффективно получится только тогда, когда их настороженность спадет. Принятие глупой игры в тайное общество — неплохой ход.

Бэн тоже взял себе стул и устроился напротив.

— В чем причина? — продолжил он.

— Я участвовал в боевой операции по спасению человека, провалившегося в окно перехода, — бесстрастно вещал Клаус. — Младший офицер дезертировал, а мой начальник погиб. Один… я потерпел неудачу. Меня вытащила Тень. Тот, кого мы пытались спасти и не спасли, — парень этой девчонки. Естественно, встретив меня, она потеряла над собой контроль. Поток брани, пожелание скорейшей кончины и прочие прелести истерики.

— Тогда ты не сдержался и ударил ее, — подытожил Бэн.

— Не со зла, а чтобы вернуть Прейвери в нормальное состояние, — пояснил Клаус.

— Извинишься перед ней? — Шут прищурился.

— Не думаю, что это такая уж отличная идея, — возразил он. — Любая встреча обернется точно такой же истерикой. Нам лучше просто не пересекаться. Тысячи людей гибнут за окнами перехода по всему миру. Это не оправдывает каждую конкретную смерть, но и не превращает меня в преступника. Потерять чью-то жизнь — достаточное наказание для всякого, кому не чуждо понятие долга. Я не снимаю с себя вины. Она останется со мной навсегда.

Слова по-прежнему резали слух, но странным образом все еще облегчали душу.

Бэнжамин поднялся, прокрался к двери и рывком распахнул ее. Любопытный приятель, притаившийся снаружи, немедленно рухнул на пол.

— Значит, ты все слышал, — улыбнулся Бэн. — Спрячь свою ненависть подальше. Он не злодей. Вам есть, что делить, но пусть все будет честно. Ради меня.

— Девочка — не вещь, чтобы ее делить! — Дэн густо покраснел. — Тем более такая, как Эмьюз.

— Хоть в чем-то мы согласны.

Поборов собственную неприязнь, Клаус встал и протянул мальчишке руку.

— Вооруженный нейтралитет? — поднимаясь с колен, уточнил шут.

— Если угодно, — пожал плечами он.

Чокнутая парочка вызывала смешанные эмоции. С одной стороны, Клаус искренне считал их полудурками, вместе составляющими одного круглого идиота. Но с другой, мало кто мог похвастать такой крепкой дружбой, как эти двое.

— Не возьму в толк, отчего вы не используете свои способности вместо нелепых переодеваний? — зачем-то ляпнул он.

— А как же талант? Как же актерское мастерство? — шутливо оскорбился Бэн. — Театр — это не декорации, а игра. Но у тебя тоже имелось к нам какое-то дело. Пропусти интермедию и переходи сразу ко второму акту.

— Как у вашего кодекса с сохранностью чужих секретов?

Шуты переглянулись.

— Полный порядок, профессор, — заверил Дэн. — Захотим разболтать, так кто ж поверит дуракам?

— А мы не захотим, — вставил Бэн.

— Не зови меня «профессор», — попросил Клаус.

— Лады, — кивнул шут. — «Умник» подойдет?

— Ближе к истине.

Напряжение постепенно спадало.

— Ты собираешься говорить с нами или нет? — снова вклинился Бэнжамин.

— Одевайтесь, — скомандовал мальчишка. — Карл… Мой отец… В общем, он убрался из дома, там меньше шансов быть подслушанными.

— Зачем одеваться? Ты же Связной, — удивился Бэн.

— А как же свежий воздух? Как же удовольствие от прогулки? — не удержавшись, съязвил Клаус. — Если ногами не пользоваться, они атрофируются.

Кроме того, ему срочно требовалось время обдумать предстоящую беседу. Антропоморфы не выглядели способными помочь, но более удачных кандидатур в поле зрения не наблюдалось.

«Какие они еще дети», — снисходительно отметил Клаус. Шуты то скакали друг через друга, перекидываясь остротами, то принимались распевать смешные куплеты, совершенно бессмысленные для стороннего слушателя.

— Затаились, — шикнул Клаус. — Вдруг я ошибся, и отец там?

Он приложил ухо к замочной скважине. Бесполезное действие подарило Клаусу драгоценные мгновения тишины.

— Чисто. — Он отпер дверь и на всякий случай громко позвал: — Карл!

— А сказал «чисто». — Дэн с опаской переступил порог.

— Не отвечает же никто. — Клаус скользнул взглядом по пустому лотку для писем.

— Зовешь отца по имени? Силен! — восхитился Бэн.

— Раньше я звал его просто «эй, ты».

Раздевшись, мальчишки направились прямиком в кухню.

— А что твой отец делает в Шейдивейл? — осторожно поинтересовался Дэн.

— Будет преподавать. — Он старался отвечать так, чтобы шутам расхотелось продолжать развивать эту тему.

— Вот скажи, твой отец такой плохой человек? Ты ж его, похоже, не любишь, — не отставал тот. — В смысле, вдруг он к нам попадет. Все так страшно?

— Не попадет. — Клаус критически ощупал чайник. — Карл бросил мою мать. Поэтому для меня он самый отвратительный отец. И хватит про это.

Дэн снова открыл рот, но передумал. Мальчишка неожиданно показался отзывчивым. Пусть Клаус не терпел жалости к себе, только здесь ощущалось что-то принципиально другое. Какое-то совершенно не унизительное понимание.

— Сколько у нас времени, не знаю, поэтому перейду сразу к сути. — Широким жестом он указал гостям их места за столом. — После того провального задания меня заперли в карантинном боксе.

— Нормальное явление, — заверил Бэн.

— Да, — согласился Клаус. — Если бы не одна деталь. Реконструктор, приставленный наблюдать за мной, проболтался, что меня готовят к операции, о которой не собираются предупреждать.

— Мистика, — протянул Дэн.

— Не больше, чем ваша таинственная угроза, — парировал он. — Для контроля я три раза в день ставил галочки на полях в книге. Их получилось меньше, чем надо.

— Хитро. — Бэнжамин многозначительно покачал головой.

— В боксе не особенно весело, и один день от другого не отличается, — продолжил Клаус. — Я не в состоянии четко определить дату, когда начал вести счет. Позже, в поезде, меня угораздило с размаху удариться виском о раскладной столик. Последствий никаких!

Он поднялся, достал из буфета пакет с печеньем и высыпал все в вазочку до последней крошки.

— Если с тобой что-то сделали — это преступление. — Дэн потер лоб. — И разбираться в нем положено компетентным органам.

— Во-первых, у меня нет доказательств, — резонно возразил он. — Во-вторых, оперировал тот, кто на эти органы плевал. А, в-третьих, я не стану обвинять его, даже если завтра пойму, что умираю. Вы поможете?

— Эээ… чем? — оторопел Бэн.

— Вы специалисты, не я, — неуверенно отозвался Клаус.

Шуты переглянулись.

— Выйди-ка на минутку, мы посовещаемся, — попросил Дэн.

Не успел мальчишка опомниться, как шустрые наглецы вынесли его за пределы кухни и заперлись изнутри.

Клаус бессильно мерил шагами коридор. Желание незаметно проникнуть в планы Мастера Тени не давало покоя. Оно зудело в груди назойливой мухой, избавиться от которой можно лишь одним способом. Когда Клаус почти пожалел, что доверился шутам, дверь в кухню отворилась.

— Не хотели обнадеживать, — признался Дэниэл. — Вдруг коллега забраковал бы мой вариант. Заходи, садись и слушай.

— Кто будет говорить? — покосившись на приятеля, спросил Бэн.

— Я, идея же моя, — ответил тот.

Одинаковые лица выражали крайнюю степень оживления.

— От нас требуется выяснить, что именно с тобой сделали, когда и как? — уточнил Дэн.

— Факт, — подтвердил Клаус.

— В университете есть прибор, предназначенный для сканирования Танцоров после сборки, — продолжил он. — Модель действующая. Обычно ее пустой гоняют, чтобы на экзаменах знания проверять. Подробней информации не получить нигде. Но есть ряд трудностей — куда без них? Мы к прибору такой сложности допуска не имеем, малы еще. Чтобы протоптать туда дорожку, понадобится чудо. Пользоваться им тоже никто нас пока не учил. И на сладкое: то, что рассчитано на Теней, человеку не вредит только в теории. Предприятие превращается в настоящую авантюру, но ты же этого от нас и ждал?

— Мне нравится ход ваших мыслей, — признался мальчишка.

— Значит, согласен? — не поверил Бэн. — Безумие же!

— Почему сразу «безумие»? — перебил Дэн. — Конспекты у старших возьмем, по инструкции разберемся. Лишь бы расшифровать данные ума хватило. Эх, был бы жив Гудман! Мировой декан… Он бы пустил нас. А с новой гарпией номер не пройдет.

— Выкрутитесь, — зачем-то ободрил Клаус.

— Естественно, — заявил Дэниэл.

Мальчишки пили чай с печеньем и воодушевленно обсуждали детали предстоящего приключения. Дэн фонтанировал идеями, а Бэн только успевал отсекать самые бредовые, чтобы друга не занесло окончательно. Клаус же больше молчал. Он не так часто встречал у чужих людей искреннее желание помочь, от того чувствовал себя немного неуютно, даже неловко.

Уже на второй чашке чая недавнее недоразумение выветрилось из головы без следа.

* * *

С последними событиями Эмьюз совершенно позабыла о забавном зверьке, привидевшемся ей в Трапезном. Казалось, это случилось так давно. Теперь, когда волнения немного улеглись, загадочный свинокрыс снова всплыл в памяти.

Под невинным предлогом девочка, набросив плащ, улизнула от утрированно заботливых подруг. Воровато озираясь, она быстрыми шагами шла по улице, обходя редкие группки незнакомых ребят.

Уже на парадной лестнице Трапезного Эмьюз испугалась, что студентам не положено являться туда просто так. Выдумать достойный предлог не составило труда, и Тень смело распахнула дверь.

— Что вы здесь делаете, мисс? — строго осведомился рыжебородый карлик, преградивший девочке дорогу.

— Я… утром заколку потеряла, — изображая досаду, сообщила та.

— Не расстраивайтесь, — ласково попросил он. — Мы обязательно поищем.

— У вас и без этого слишком много работы, — вздохнула Эмьюз. — Позвольте, я сама взгляну.

— Что верно, то верно, — согласился бородач. — Но мы только что закончили в зале уборку.

— Дядюшка! — раздался откуда-то знакомый голос.

От стойки в глубине холла спешила Роззи, вытирая руки о припорошенный мукой цветастый передник.

— Это же Леди Варлоу! — поравнявшись с родственником, весело сказала она.

— Люди все на одно лицо, дорогая, — краснея, проворчал карлик. — Время переучета. Оставляю ее на тебя.

Поклонившись на всякий случай, он важно направился по своим делам.

— Почему ты тут? Как же ваш садик? — спросила Эмьюз первое, что пришло на ум.

— Отец нанял двоих помощников, а мне пора понять, что значит настоящий труд, — пояснила Роззи. — Кроме того, жена должна следовать за мужем.

— Ясно, — улыбнулась Тень.

Многочисленные обычаи карликов наслаивались одни на другие, составляя суровую, но прекрасную картину. Применительно к себе, перспектива «следовать за кем-то» девочке не нравилась, но отлично вписывалась в представления о низкорослом народце.

— Я заколку потеряла, — повторила Эмьюз. — Ничего если поищу ее пару минут? Сама.

— Прямо как Боб, — хитро прищурилась Роззи. — Только я обман сразу вижу. Потеряла бы, по дороге сюда смотрела бы под ноги.

— Как…? — Пришел черед девочки заливаться краской.

— Окна кухни на улицу выходят, — пояснила карлица.

Роззи подперла бока и выпрямилась. После замужества в ней что-то неуловимо переменилось. «Будто ты „до“ ее отлично знала», — фыркнул внутренний голос. Но сердце подсказывало, что Роззи вдруг повзрослела. Не внешне, а скорее внутренне.

— Ты права, — повинилась Эмьюз. — Мне очень нужно попасть в обеденный зал, но по другой причине.

— И по какой? — не отставала та.

— Стыдно признаться. — Тень отвела взгляд. — Ничего криминального. Одно любопытство. Я там… зверька видела.

— Крысу? — Карлица побледнела.

— Нет, не обычного зверька, — поспешила возразить девочка. — Он был вот такой крошечный, висел в воздухе и… исчез.

От волнения движения Тени стали резкими. Она с надеждой уставилась на Роззи.

— Странно, — задумчиво протянула та. — Мы и то почти не видим химер, а люди вообще не должны.

— Химер? — переспросила Эмьюз.

— Зверюшек этих, — пояснила Роззи. — Не померещилось?

— Если так, то я спятила, — нервно рассмеялась девочка. — Он выглядел, как мохнатый поросенок с длинным голым хвостом.

— Вот чудеса, — улыбнулась карлица. — Иди, пока пусто там, раз такое дело. Я бы тоже не хотела, чтобы кто-то заметил, как я с воздухом разговариваю. Докажи потом, что голова не тыква.

Роззи попрощалась и побрела обратно, время от времени приговаривая: «Чудеса!..».

Эмьюз мышью проскользнула сквозь ряды пустых вешалок. К счастью, никто из карликов ей больше не встретился. Тень старалась вспомнить столик, за которым сидела в тот день.

— Не у окна, и не у стены… и не у прохода, — шептала она. — Здесь Бри сидела.

— Ищешь кого-то? — пискнул лукавый голосок.

— Да, — девочка завертела головой.

— Не меня ли? — В нескольких шагах справа звякнул колокольчик.

Эмьюз обернулась на звук.

— Здесь я, — хихикнул голос.

— Где? — Тень напрягла глаза.

— Туточки, — не унимался невидимка.

Снова звякнул колокольчик.

— Не издевайся над бедняжкой, — вклинился другой писклявый голосок, больше похожий на жалобное кваканье.

— Вы химеры? — спросила Эмьюз.

— Да, деточка.

Над ближайшим столиком из пустоты возник большеротый лягушонок с роскошными бараньими рогами. Он словно лежал на несуществующем диване, одной лапкой придерживая ручку колокольчика.

— Значит, я не сошла с ума? — обрадовалась Тень.

— Вопрос спорный, — глубокомысленно отметил тот.

— Эй! — обиделся прежний голос. — Она ко мне пришла!

— Упустил свое счастье, не жалуйся теперь, — возразил лягушонок. — Редко выпадает шанс перекинуться с творцами парой слов.

— Я … просто Эмьюз, — смутилась она.

— Нет, деточка, — назидательно произнес он. — Ты — Человек! А мы нелепые фантазии, глупые заблуждения и несбыточные мечты. Вот ты разве не мечтала прокатиться по радуге на розовом пони?

— Нет… — Тень вдруг почувствовала себя страшно ущербной.

— Да… для пони слишком взрослая, — лягушонок задумался. — Хорошо. О свидании с принцем мечтала?

Эмьюз смутилась еще сильнее.

— Ну, не совсем с принцем… — замялась она.

— Уже теплее. — Волшебный зверек довольно улыбнулся. — Каждая невоплощенная идея дает нам жизнь, а мы служим вам, хоть вы и не понимаете этого.

— Как же так? — Девочка придвинула себе стул и села.

— Мы не существуем. — Лягушонок почесал желтое брюшко.

— Это путаница! — Эмьюз привстала и попыталась потрогать собеседника.

Пальцы легко прошли сквозь тщедушное тельце.

— Путаница логична, потому что считается путаницей в пределах вашей логики, — зевнул лягушонок.

— Набор слов, — обиделась девочка.

— А ты его не слушай, — посоветовал свинокрыс, решивший, наконец, проявиться. — Философ. Кому хошь голову задурит.

Эмьюз поднялась и твердыми шагами направилась к хвостатому поросенку.

— Ты куда? — занервничал лягушонок. — Постой! Путаница, логика — это так просто.

— Ага-ага! — Свинокрыс повизгивал, утирая влажный пятак тыльной стороной ладони.

— Вот кто мне ответит, почему я вас вижу, с тем и буду дружить, — заявила девочка.

Сделала она это зря, потому что в ту же секунду зал наполнился гвалтом многочисленных голосов. Они блеяли, свистели, чирикали, хрюкали, квакали, ревели, рычали и пищали, заглушая друг друга.

— Перестаньте!!! — закричала Эмьюз.

— Мисс! — В зал стрелой влетел молодой карлик. — Что с вами?

— Я… мне… — Девочка ошалело хлопала глазами.

— Что? Кто вас обидел? — Коротышка вертелся, как юла.

— Ничего. — Голоса смолкли. — Померещилась крыса.

— Крыса? — удивился карлик.

— Да, очень большая. Она грызла штору. Вот я и… — Тень развела руками. — Теперь понятно, что нет ее.

— Вас проводить в Госпитальный Корпус, мисс? — неуверенно промямлил тот. — Вдруг у вас жар?

— Нет, все в порядке. — Но ее доводы явно карлика не впечатлили.

— Может быть, тут слишком душно? — удаляясь, вслух рассуждал он.

Эмьюз обвела зал сердитым взглядом.

— Никто тут тебе не ответит, — вздохнул лягушонок в полной тишине. — Мы все новенькие. Поговори с люстрой в главном холле. Он самый старый из тех, кого я знаю.

— Спасибо. — Тень подхватила подол и поклонилась.

За спиной кто-то деликатно откашлялся.

— Вы что-то репетируете, мисс? — Назойливый карлик вернулся со стремянкой.

— Да, — солгала девочка. — Здесь спокойно. Но я уже ухожу.

— Конечно, мисс, — отозвался тот.

Глава 23. Большие и малые подвиги

Руфус заперся в купе, лег на сидение и вытянулся, заложив руки за голову. Взбудораженное сознание не желало погружаться в сон. День, проведенный рядом с Викторией, оставил приятное ощущение наполненности. Теперь Руф точно убедился, что эта Тень считала его бездельником, но совершенно не расстроился. Робкие упреки время от времени мелькали то ехидной усмешкой, то ненароком брошенной многозначительной фразой. По мнению Виктории, забота о молодом поколении — простейшее занятие, не требующее отказа от службы и перехода на преподавание. Под вечер Тень прямо дала понять, что с радостью поработала бы с ним плотнее, если бы Руфус покинул университет.

Сколько бы ни был любезен Руф, Виктория не проявила к его персоне ни малейшего интереса, кроме профессионального. С одной стороны, ничего дурного в том Тангл не видел. Но с другой… Его самолюбие неожиданно оказалось уязвлено.

Силясь разобраться в собственных чувствах, Руф снова сел и уставился в окно. «Она тебе нравится?», — упорно спрашивал внутренний голос. — «Ты ждешь, что любовь нагрянет ниоткуда и изменит твою жизнь?». Ответы лежали на поверхности, но дальше мысль не двигалась.

— Виктория слишком хороша для меня. — Руфус задумчиво возил пальцем по стеклу. — Умница, даже красавица, предана своему делу, собрана… Производит впечатление человека, лишенного темных пятен в биографии. Эдакая «мисс совершенство». Не то, что Алиса: истеричная алкоголичка с букетом бывших мужей. Брр!

Тангла передернуло.

Рассуждения о природе любви плавно текли на фоне черного неба. Руфус искренне не понимал, отчего все так просто и одновременно крайне запутанно. Головокружительный роман с несуразной дамочкой, получившийся сам собой, и безразличие к человеку приятному и достойному большего.

— Баламут, — позвало зеркальце. — Это важно.

Раздражение вперемешку с тревогой быстро вернуло Тангла к реальности.

— Что? — осведомился он, встретив по ту сторону стекла знакомые одинаковые физиономии.

— Для начала, господа Джестер и Джестер приветствуют вас, — невозмутимо парировал мальчишка, державший зеркальце в руке.

— А, в продолжение, мы уже все уладили, так что волноваться не о чем, — вставил второй у него за спиной. — Однако остались вопросы.

— Много слов, мало смысла, — отрезал Руф.

— Тогда вот вам «смысл», — наглецы напустили на себя серьезный вид. — Прошлой ночью Каменная Дева устроила для Эмьюз игру в салочки. С угрозой жизни, между прочим.

Кровь отлила у Руфуса от лица.

— Дева клятвенно обещает не повторять таких глупостей, — успокоил мальчишка. — Но что ее побудило, загадка для нас. А для вас?

— Покинул Шейдивейл на один несчастный день!.. — Тангл неистово взъерошил волосы.

— Вы будете отвечать? — Тон диалога стал жестче. — Дела Девы касаются только последователей Шутника. Пусть вы не один из нас, мы решили поделиться информацией в надежде на помощь.

— Как великодушно, — иронически отозвался Тангл. — Хотите помощи? Впишите мое имя обратно в книгу.

Бессмысленный шантаж — не самое лучшее средство выкроить минуту-другую.

— Хорошая попытка, — рассмеялся ближний мальчишка. — Нет, Сэр.

— Ладно, — вздохнул Руф. — Эмьюз правда ничто не угрожает? И… кто из вас кто?

— Ничего, Сэр, — подтвердил тот. — Дэниэл «Джестер» Кросс. Шесть, четыре, два, четыре, шесть, восемь.

Он постучал указательным пальцем по татуированной щеке.

— А все, что «не он», то «я», — подхватил второй мальчишка. — Бэнжамин «Джестер» Арчер.

— Так лучше, — улыбнулся Тангл. — Я вас предупреждал, что попытки разобраться в секрете Девы заканчиваются плохо. Если конкретнее, очень плохо. Дева едва не перекусила меня пополам, когда мое расследование в этом направлении дало первые результаты.

— Почему в книге нет записей? Почему вы не оставили предостережение? — возмутился Дэн.

— Были записи. — Руфус отвел взгляд. — Я удалил их. Во-первых, не хотел прослыть «первым, на кого она напала». Во-вторых, не в моем тогдашнем положении спорить с желаниями Девы.

— Разве записи в книге можно… стирать? — Дэниэл от удивления даже рот открыл.

— Смеетесь? — Руф одарил ребят кривой ухмылкой. — Чужие — нет. Свои — да. Если удалить себя из книги, перестаешь видеть текст, теряешь звание Шутника.

— Откуда знаете? Ни во вступлении, ни в тексте ничего про это нет! — Тут и физиономия Бэна изумленно вытянулась.

— Я не был единственным. — В груди шевельнулось что-то основательно забытое. — Как и вы, я разделил это приключение с… другом. Она вписала в книгу свое имя, но идеей не прониклась. Уже через неделю созерцания моей увлеченности отказалась участвовать. Сочла, что я втяну ее в неприятности.

— Не все достойны, — фыркнул Дэн.

— Эй! А вот за такое я и голову оторвать могу! — прикрикнул Руфус. — Есть люди, которые не терпят фанатизма в любом виде.

Прозвучало это настолько убедительно, что мальчишки по ту сторону отпрянули.

— Так или иначе, она удалила свое имя, — продолжил Тангл. — Мне казалось, о подобных логичных вещах отдельно писать примечание — только чернила переводить.

— А… как вы получили книгу? — с опаской спросил Бэн.

— И как расстались с ней? — добавил Дэн.

— Книга свалилась на меня из ниоткуда, — охотно пояснил он. — Шлепнулась с потолка прямо на голову посреди главного холла, когда я… прогуливал Историю Ордена. Собственно, пропала тоже сама собой. За день до выпускного. Взяла и исчезла без следа.

— С нами что-то похожее, — хором ответили шуты.

Руф понимал, что разговор с двумя шустрыми мальчишками исчерпал свою полезность, но прерывать его не хотел. Все то же самолюбие заставляло во что бы то ни стало завоевать уважение нового поколения Шутников.

— На нас книжка тоже упала, но в библиотечном коридоре, том, который ведет к уборной, — признался Дэн. — Мы еще боялись ее выносить, думали, на контроле отберут. Не отобрали.

— Хранители библиотеки реагируют на штемпель, — назидательно произнес Тангл. — Если вырвать из книги форзац, на который он нанесен, истуканы на выходе ничего не поймут.

— Вы и это проверяли? — не поверил Бэн.

— Не я, а один мой приятель, Макс Карвер, — возразил Руф.

— Случайно не профессор Максимилиан Карвер? — с нескрываемым интересом уточнил тот.

— Не знаю, с каких пор Макс стал профессором, но в студенчестве он ненавидел свое полное имя, — рассмеялся Руфус. — Так звали одного нашего знакомого карликового пуделя с дурным нравом.

— Профессор Карвер с этого года преподает у нас на кафедре, — вклинился Дэн. — Как хорошо вы знакомы?

— Как хулиган и его заумный сосед по комнате. — Радость ребят слегка поувяла.

— Значит, нам с ним не поможете, — вздохнул он.

— Не делайте поспешных выводов, — посоветовал Тангл. — Что вам двоим нужно от Макса?

Мальчишки переглянулись.

— Мы хотим учиться с опережением, — наконец, объявил Бэнжамин. — Для этого необходимо получить доступ к одному сложному прибору. В деканате третьекурсникам такой допуск не дадут. Профессор идеально подходит для решения нашей маленькой проблемки. А ваше знакомство можно назвать «чудом», пусть и с натяжкой.

— Шутники должны помогать друг другу, — напомнил Дэн.

— А я тут при чем? — исключительно из вредности парировал Руф.

За те мгновения театральной паузы, что Руфус взял для пущей важности, на лицах ребят пронеслось все: от отчаяния до немой мольбы.

— Ладно, — согласился Тангл. — Попробую решить вопрос. Но ничего не обещаю. Какой прибор?

— Вы… не запомните.

Больше всего Руф не любил, когда Реконструкторы начинали задаваться. Они всегда считали себя умнее прочих студентов, практически «маленькими божками», проникшими в тайну жизни и смерти.

— Напишите и пришлите мне, — раздраженно бросил Руфус и, не прощаясь, захлопнул зеркальце.

* * *

Ах, какой же глупой выглядела Эмьюз, вопящая посреди главного холла: «Эй! Люстра, отзовись!!»… Девочке хотелось спрятаться под кровать от стыда. Высокие своды потолка не позволили Тени разобрать тоненький писк, услышанный в ответ.

«Попытаться стоило», — успокаивала себя она. — «Теперь понятно, что сначала придется научиться летать».

Дни мелькали один за другим, навсегда растворяясь за горизонтом. Арест, установленный профессором Дарроу, закончился, стоило новой двери занять свое законное место, и встречи с Бобом сделались редкими.

После общей вакцинации у Зан появилась настоящая толпа друзей. Ребята приняли ее и всем силами старались отговорить добиваться отчисления. Урд даже написала шуточную песенку о полезности образования. Храпеть Зан действительно прекратила, только возникли трудности посерьезнее. Несмотря на усердное посещение занятий с Лютером, по ночам из ноздрей девочки иногда вырывалось пламя, так что с красивыми балдахинами пришлось расстаться. А после замены простого белья на огнеупорное спать стало довольно жестко. Лют очень растаивал запах дыма, въевшийся буквально во все кругом.

Вышел первый номер «Голоса». Финн с удовольствием дал юным газетчикам интервью, а Эмьюз теперь снабжала каждую статью забавной картинкой. Обязанности же главного редактора обернулись настоящим проклятием. На улице, в коридорах, в Трапезном и несколько раз в уборной к Тени подходили незнакомые студенты и предлагали, требовали, клянчили опубликовать их рассказы. Сначала Эмьюз упорно прочитывала каждый врученный опус, но на сотом произведении, описывающем героические подвиги всесильной, бесстрашной и прекрасной девицы, окруженной благородными поклонниками, она сломалась. Пожелав каждому автору удачи в будущем, Тень объявила, что рассказы пока печататься в газете не будут.

Наступил октябрь, и в Шейдивейл вернулось погостить по-летнему ласковое тепло. С началом семестра Тангл забросил практические занятия, отдав предпочтение теории. Его лекции напоминали углубленный курс занудной Истории Ордена с легким оттенком вожделенных Знаний Аркана для Танцоров. Эмьюз по-своему полюбила Моисея и немного скучала по нему. Девочка жалела, что не осмелилась попросить право опубликовать коротенькие стихи Сэра Сааба, теперь оставалось только гадать, позволил бы Моисей или нет.

— Я знала, что найду тебя здесь. — Лют закрыла дверь и подперла ее спиной. — Все думала, откуда синяки… Падаешь?

— Падаю, — подтвердила Эмьюз, потирая ушибленную коленку.

— Подожди, пока Наставнику надоест мучить нас писаниной, — посоветовала та. — Сама приземляться не научишься.

— Это не повод прекращать тренировки. — Девочка поднялась и опять взялась за кольцо.

— Тебе так нравится боль? — Блондинка развела руками.

— Нет, у меня просто есть цель. — Эмьюз выдохнула и оттолкнулась от пола.

Она провисела всего минуту, когда плечо снова свело. Не произнеся ни слова, Лют подтащила стул, взобралась на него и встала на цыпочки.

— Что ты делаешь? — простонала Эмьюз.

— Помогаю! Разве не видно? — Вторая Тень подцепила ногу подруги и потянула вниз.

— Как насчет позаниматься вместе? — оказавшись на земле, предложила Эмьюз.

— Зачем спрашивать разные глупости? — фыркнула Лют. — Лучше страхуй меня.

Девочка взялась за кольцо и взмыла почти под самый потолок.

— Как у тебя получается? — процедила раздосадованная мисс Варлоу.

— Освобождаю голову от мыслей, — отозвалась та. — Снимешь меня?

— Попытаюсь.

Даже заберись Эмьюз на самую спинку стула, она все равно не достала бы. Тогда находчивая Тень подтащила к тросам стол, а уже на него поставила стул.

— Ну, где ты? — заволновалась Лют.

— Слишком высоко! Расшнуруй ботинок, — предложила Эмьюз.

— Еще чего.

Блондинка попыталась сползти вниз по тросу. Но не тут-то было! Ее тело поплавком висело на воображаемой линии и не желало сдавать позиции.

— Я тоже такая умная, — ехидно сообщила Эмьюз. — Развязывай ботинок, попробую поймать за шнурок.

— Сейчас, — вздохнула Лют.

Предлагая разумное на тот момент решение, девочка никак не ожидала, что подруга отпустит кольцо и примется за ботинок обеими руками! Лют накренилась в противоположную от троса сторону и зависла в нелепой позе.

— И что теперь? — спросила она.

— Сейчас соображу. — Кольцо звонко ударилось о гирю.

— Спасай меня! — взмолилась Лют. — Тут страшно.

— Зацепись ногой за трос и подтянись к нему, — посоветовала своей паре Тень.

На практике задача оказалась гораздо сложнее. Лют барахталась в воздухе, что твоя мышь в молоке. Но достав до толстой струны носком, она вдруг оттолкнулась от нее.

— Зачем?! — возмутилась Эмьюз.

— Я не нарочно, — заскулила Лют.

— Придется позвать Тангла. — Другого выхода девочка не видела.

— Ни в коем случае, — запротестовала та. — Наставник взбесится, и теория до конца семестра нам обеспечена. А я еще скажу, что это ты меня подговорила…

— Спасибо, — протянула Тень.

— Пожалуйста! — Расшнурованный ботинок соскользнул и шлепнулся на пол.

— Не маши руками, а греби к тросу, — разозлилась Эмьюз.

Ситуация стремительно превращалась в безвыходную.

— Может, упадешь, а я попытаюсь тебя поймать?

— Не смешно, — обиделась Лют. — Я… не умею падать.

— Научить? — Тень спрыгнула со стола.

— Нет. — Блондинка выпрямилась и плавно приняла ровное вертикальное положение. — Поищи в шкафу палку подлиннее.

— Шкаф заперт.

Мисс Варлоу мечтала изучить содержимое пыльных полок, но не сумела справиться с замком.

— Все, мы пропали, — обреченно объявила Лют.

— Ничего не пропали! — встрепенулась Эмьюз. — Я оттолкнусь посильнее и попробую взлететь к тебе.

— Что это даст? — скептически нахмурилась та. — Тогда точно некому будет бежать за помощью.

— Ты не понимаешь, — отмахнулась Тень. — Я упаду вместе с тобой. Раз ты хорошо держишься в воздухе, мы не рухнем, а медленно опустимся.

— Вдруг я… уроню тебя? — испугалась Лют.

— Не уронишь! — Эмьюз с силой оттолкнулась от пола.

Сэр Тангл не просто так твердил своим подопечным, что тросы с кольцами нужны, как направляющие.

— Почему ты вниз головой? — Блондинка старательно тянулась к подруге.

— Слишком много мыслей, — отрезала та. — Перевернешь меня?

— Пытаюсь. — Лют сосредоточенно сопела. — Подумай о шариках или о мыльных пузырях.

После нескольких минут возни Эмьюз крепко обхватила вторую Тень и зажмурилась.

— Готова? — спросила она.

— Нет, — честно призналась Лют. — Давай повисим? Вдруг Наставник сам придет?

— Не придет, — возразила Эмьюз. — У нас получится.

Ощущение полета словно упиралось, сопротивлялось притяжению. Однако Тень твердо решила упасть и отказываться от своей идеи не собиралась. Ступни медленно наливались свинцом. Сконцентрировавшись на этом, Эмьюз посмотрела вниз. Посыпанный опилками пол сверху выглядел вафельной стружкой на торте.

— И? — нетерпеливо спросила блондинка.

— Не подгоняй.

Тень не понимала, что ей мешает. Самое очевидное: обоснованный страх переломать ноги. «Ты втянула Лют в историю, теперь обязана вытащить вас обеих. Действуй!», — приказала совесть.

Эмьюз представила, что вся она — огромный булыжник, который никак не может просто так болтаться под потолком. По телу от лодыжек к затылку пробежала дрожь.

— Ты тяжелеешь, — пролепетала Лют.

— Значит, скоро будем на земле, — ободрила подругу Тень.

Приземление получилось не таким плавным, на какое надеялась Эмьюз, но и падением в полном смысле назвать его не поворачивался язык. Две девочки точно съехали по воображаемой горке.

— Мне понравилось! Еще раз? — глаза Лют блестели.

— Завтра, — улыбнулась Эмьюз. — Чем больше мы на виду, тем меньше шансов, что наш секрет раскроют. Как ты, кстати, догадалась?

— Зан заметила тебя около лестницы, — охотно сообщила та. — Я попросила ее показать место. А там уж сразу все поняла. Интереснее, откуда у тебя ключи? Приятель коротышка обокрал Тангла?

— Нет. — Тень вернула стол со стулом к стене у входа. — Рассказала бы, если бы ты чуть что не грозилась разболтать все Наставнику.

— Так я же в шутку, — насупилась Лют.

— Извини, но таких шуток не понимаю, — отрезала Эмьюз.

За дверью девочка попросила подругу отвернуться. Технический ключ — не тот предмет, наличие которого имеет смысл афишировать. Мисс Варлоу на полном серьезе хотела вернуть его карликам, но внезапно возникшая необходимость в тайных тренировках отложила правильный поступок до лучших времен.

— Я не просто так тебя искала, — спохватилась Лют. — Прислали нашу форму!

— И она молчала! — всплеснула руками Эмьюз.

— Не сердись. Нельзя же думать обо всем сразу, — пожала плечами та.

Тут, конечно, можно было поспорить, но ради чего? В комнате девочек ждали крепко сколоченные ящики с именами адресатов на крышках.

— Ну, чо? — Зан щелкнула костяшками пальцев. — Вскрываем? Для пары вещичек крупновата тара, не кажется?

— Прошу, маэстро! — Лют изобразила бурные аплодисменты.

— Дети! Не повторяйте это дома! — Драконья дочка присела на корточки, взялась за края коробки и потянула.

Деревяшки жалобно всхлипнули. Несколько ловких движений, и сначала одна коробка, а за ней другая раскрылась цветком. В чашечках из квадратных стенок, усеянных острыми гвоздями, на подстилках из мелко нарезанной шуршащей бумаги покоились одинаковые увесистые свертки.

— На счет три? — зачем-то спросила Лют.

— Без счета. — Эмьюз взяла свой и спряталась за ширму.

Дотошная Марта Нидлз позаботилась обо всем! В комплект входили даже белье, носки и носовой платок с инициалами!

— Это надолго, — крикнула Тень из-за ширмы.

— Тогда я начну переодеваться тут, — отозвалась Лют.

— А я посторожу в коридоре, — подхватила Зан.

Сверток сопровождала подробная инструкция, выведенная ровным красивым почерком. С трудом верилось, что все, включая удобные ботинки с высоким голенищем и бляху на поясе, было создано из невесомой тьмы той загадочной комнаты.

— Странное чувство, да? — Вторая Тень заглянула за ширму.

— Мне нравится, — призналась Эмьюз. — Столько разного надето, а ничего не мешает.

— Ты про маску поняла? — Лют покосилась на безжизненную желеобразную массу со щупальцами.

— Вроде, да, — неуверенно ответила девочка.

— Чего не пробуешь? — прищурилась та.

— Тебя жду, — солгала Тень.

Девочки встали друг напротив друга.

— Боишься? — ехидно осведомилась Лют.

— Нисколько!

Эмьюз одним махом натянула последнюю деталь формы на голову. Дыхание перехватило, словно девочка нырнула в чан с киселем. «Вдох!», — скомандовала она самой себе. — «Чем быстрее начнешь, тем быстрее привыкнешь». Пусть юная Тень никогда не тонула, первые ощущения ассоциировались именно с этим.

Вдох, выдох, вдох, выдох, через «не могу», через силу. Наконец, щупальца зашевелились, а кисель превратился в невесомую дымку.

— Потрясающе! — Лют разглядывала себя в карманное зеркальце. — Как будто я нацепила осьминога.

— Ты их видела? — скептически нахмурилась Эмьюз.

— Живыми нет, — покачала головой та.

— А дохлыми? — она тоже достала зеркальце.

— Яник любит есть всякое такое, — сообщила Лют. — Забавно, в стекле маска отражается, но на лице ее словно нет. Действительно «адаптироваться легко».

— Легко, но неприятно, — добавила Эмьюз.

— К вам уже можно? — Зан настойчиво барабанила в дверь.

— Входи! — хором ответили они.

Драконья дочка в недоумении застыла на пороге.

— Слов нет, одни эмоции, — закашлялась она. — Жутко выглядите. Ночью приснится, подушкой не отмашешься!

— Обещаю не сниться, — рассмеялась Лют. — Так страшно?

— Как… тени. — Зан поежилась.

— А мы, по-твоему, кто? — Эмьюз успешно развеяла маску.

— Чо, правда? — восхитилась та.

— Рыцари Ордена Танцующей Тени, — Би бочком протиснулась в дверь. — Бессмертные.

— Класс! Значит, лет через двести мы все равно будем подружками! — Зан только в ладоши не хлопала.

— Это без меня, — грустно улыбнулась Робин.

Девочка-дракон прикусила язык. Комната наполнилась неловким тоскливым молчанием.

— Расслабьтесь, я умру не завтра. — Робин отправила дежурные графины с водой прочь с подоконника, чтобы занять их место.

Напряжение немного спало. Девочки опять вернулись к веселому обсуждению нового облика соседок, одна Эмьюз по-прежнему оставалась угрюмой. Мысли о том, что все ее друзья не вечны, посещали юную Тень постоянно. Особенно после того, как из лекций Тангла девочка узнала, что подлинным бессмертием даже среди Танцоров обладают исключительно Вестники. Это и было тем самым «выгодным отличием», о котором не уставала повторять Росарио. Радовало, что хоть дядюшка Джулиус никуда не денется.

— Посмотреться бы в полный рост. — Лют вертелась перед небольшим квадратным зеркальцем на внутренней стороне дверцы шкафа.

— В чем проблема? — Зан указала пальцем на Эмьюз. — У нее под кроватью разве не здоровое зеркало?

— Би отказывается его вешать, — не прекращая свои мучения, отмахнулась та.

— И чо те не нравится? — обернувшись к другой соседке, продолжила допрос драконья дочка.

— Оно… пугающее. — Робин обхватила коленки. — Мутное, поцарапанное все… еще и в черной раме.

— Же-есть! — протянула Зан.

— Нет, скорее чугун, — со знанием дела возразила Би.

— Чо? А, неважно! Показывайте, — не отставала та.

Эмьюз встрала на четвереньки и запустила руки под кровать. Тяжелая рама скрежетнула по полу, заставив Робин болезненно поморщиться. Тень бережно стерла пыль с тусклого стекла.

— Волшебная ж вещь! — обращаясь в основном к Би, заявила Зан. — У такого только на женихов гадать!

— А ты умеешь? — встрепенулась Лют.

— Каждая уважающая себя девчонка уметь должна! — для пущей убедительности драконья дочка даже палец вверх подняла.

— Погадай мне, — Тень с мольбой уставилась на Зан.

— Тут главное правильно выбрать день, — нарочито важно сообщила та.

Как ни противилась Робин, приглянувшееся Зан зеркало беспрепятственно поселилось на стене. И теперь подружки с нетерпением ждали того счастливого момента, когда драконья дочка поделится с ними своим искусством.

* * *

Шуты отнимали у Клауса большую часть времени. Дикая парочка торчала у него дома почти безвылазно.

— Вы как вампиры, — не выдержал Клаус. — Один раз впустил, попробуй потом выгони!

— А-а-а… я выпью твою кровь!.. — мистическим голосом зашипел Дэн.

Он подпрыгнул и повис у мальчишки на плечах.

— И отравишься, — стряхивая приятеля, иронически парировал тот.

— Выпей моей, раз приспичило, — предложил Бэн.

— А смысл? — Дэн обиженно шмыгнул носом. — Мы же вроде как оба вампиры.

— Да… незадача, — изображая раздумья, протянул шут. — Но идея хороша. Давай вечером повампирим?

— Жаль, мантии до посвящения первокурсников доставать нельзя… — Дэниэл пододвинул себе стул.

— Они и не подошли бы, — возразил Бэн. — У вампирских должен воротник стоять вот так.

Мальчишка поднял руки.

— Не беда! Воротники из бумаги сделаем, — отмахнулся Дэн. — Айда девочек пугать?

— Идите-идите! — вклинился Клаус.

— Сначала работа, — покачал головой шут. — Наши исследования продвигаются. Сегодня мы прогнали через сканер сандвич с ветчиной и сыром.

— И как результат? — мальчишка посмотрел на часы и достал сигарету.

— Не дыми, ладно? — Дэн состроил гримасу крайнего отвращения. — Курильщик ты, а объяснительные писать нам. Потому что пропахнем все.

— Уговорил, — согласился Клаус. — Итак, сандвич.

Бэнжамин откашлялся, вышел к центру комнаты и достал из рюкзака альбом. А его приятель встал рядом, развернулся спиной, широко расставил ноги, втянул голову в плечи и, отведя руки чуть назад, приготовился исполнить роль штатива.

— Мы выяснили, что испытуемый, — Бэн перевернул первую страницу, демонстрируя чертеж сандвича в изометрии, — совершенно точно не является Танцором!

— Революционное открытие! — подыгрывая шутам, зааплодировал Клаус.

— Также мы выяснили, что представленная ветчина на восемьдесят процентов не является продуктом из мяса, — со всей серьезностью продолжил тот.

На следующей странице зрителя встретил ожидаемый чертеж куска ветчины в трех измерениях и цветной график.

— Просим вас, как заказчика исследования, позволить нам обнародовать данные по ветчине. — Бэнжамин сложил руки на животе, явно копируя кого-то.

— Боюсь, подобные сведения повергнут читателей в ужас. — Многозначительная фраза не несла в себе никакого смысла.

— Мы вернемся к обсуждению этого вопроса позже. — Бэн извлек из кармана очки без стекол и нацепил на нос. — Перейдем к сыру.

Он перевернул страницу. Снова три картинки и график. На первом рисунке желтый прямоугольник, на последнем уже бесформенная клякса.

— С прискорбием сообщаем, что этот испытуемый безвременно покинул нас, — со слезой в голосе произнес Бэнжамин. — Хуже всего, что причиной смерти стал наш эксперимент. Сыр расплавился. Пятно со внутренней обшивки прибора вывести пока не удалось. Дальнейшие исследования под вопросом.

— Протестую! — Штатив ожил. — Сыр и был плавленым!

Бэн снял очки и постучал ими приятеля по макушке.

— Если удастся устранить жирные последствия, то можно возобновить эксперименты с твердыми сортами сыра, — добавил докладчик.

— Предлагаю переходить от молочных изделий к млекопитающим, — громко объявил Клаус.

— Хочешь сказать, что готов залезть в аппарат, который расплавил сыр? — Бэн икнул.

— Нет, готов купить в городе пару мышей и безвозмездно передать их вам, — пояснил тот.

— Мелкого зверья в лаборатории полно, — возразил Дэн. — Но мышь гарантированно сдохнет, не от воздействия облучения, так от страха.

— Не сдохнет. — Бэнжамин приготовился долго и упорно спорить.

— Мы не рекреаторы, а психофизики, пусть они мучают беззащитных животных! — Физиономия Дэниэла пошла пятнами.

— Да, а мы будем мучить беззащитных Танцоров!!

Одинаковые мальчишки стояли друг напротив друга и голосили, размахивая руками. Ситуация выглядела бы комичной, если бы предмет обсуждения не имел той важности, из-за которой Клаус оказался вынужден вмешаться.

— Ты собрался сунуть в адскую машину меня, но переживаешь за глупых грызунов? — прямо спросил он.

— На пятом курсе нам все равно дадут зверька, которого придется провести через все стадии. — Коронный аргумент Бэна заставил оппонента притихнуть.

— Хомяк-Танцор, — Клаус согнулся пополам от смеха.

— Нет, обычно это собаки служебных пород. — Бэнжамин забрал альбом и сунул обратно в рюкзак. — Хомяки слишком мелкие. Мы же Реконструкторы, а не часовщики.

Шут сдвинул пепельницу и сел на подоконник.

— На самом деле, нам действительно нужен… Танцор, — признался Бэн. — Ни сандвич, ни мышь, ни даже собака не сможет описать свои ощущения от сканирования. Нас учат, что это «легкое покалывание». От легкого покалывания не плавится сыр.

— Издеваться над Эмьюз я не позволю, — твердо отрезал Клаус.

— Аминь!! — Дэн немедленно кинулся пожимать ему руку.

— Я не о ней. — Бэнжамин сосредоточенно тер лоб кончиками пальцев.

— Лют придется тащить силой, — хихикнул второй шут.

— И не о ней. — Его взгляд прояснился. — Шутники должны помогать друг другу.

— Эээ… не думаю, что это хорошая идея, братишка. — Дэн побледнел. — Во-первых, он в прибор не поместится. Во-вторых, приставая с пустяками, мы рискуем лишиться уважения.

— Опять не понял, — улыбнулся Бэн. — Речь о Баламуте Тангле.

— А согласится? — удивился Клаус.

— Это уже наша проблема, — беззаботно отмахнулся тот.

Выпроводив гостей, мальчишка с удовольствием снял форму второкурсника, переоделся в привычный наряд и отправился в город. Перспектива остаться вне стен университета после поднятия моста Клауса не пугала, поскольку с его способностями это не имело значения, да и разрешения на полеты для него никто не отменял.

От общения с шутами болела голова. При всей своей забавности психи слишком много шумели. Присмотревшись к мальчишкам повнимательнее, Клаус совершенно перестал их путать. За внешней схожестью пряталась огромная, необъятная, как земной шар, разница. Увы, объяснить ее словами Клаус не мог, сколько не пытался.

Переписка с Брэдом замедлилась после того, как приятеля повысили со стажера до полноценного сотрудника. Зато его ответы сделались содержательнее и интереснее. Раз в неделю Барбара присылал подробный отчет обо всех событиях, произошедших с общими знакомыми и в городе вообще.

Ударившегося в бега Дерека все еще разыскивала полиция. Несколько раз мелькала информация о гибели подозреваемого, но не находила подтверждения. Клаус сумел вывести Сэра Коллоу на серьезный разговор, но помощь, предложенная господином, сильно отличалась от той, на которую мальчишка рассчитывал. Для любых действий со стороны Ордена Дерек Саммерс должен быть пойман. Все, на что хватило Сэра Коллоу, так это на приказ брать Удава живым, даже если тот окажет вооруженное сопротивление.

А вот поговорить с Робин о Берте и Артуре случая не представилось. Вообще все диалоги неизбежно скатывались к тому, что Клаусу непременно надо активнее добиваться взаимности от Эмьюз. Словно для Би было вопросом чести соединить их. Обо всем остальном подруга даже слушать не желала. Раздражающая жажда до чужой личной жизни, пожалуй, самая неприятная из девчоночьих черт. Да и как ему в принципе проводить время с Эмьюз, когда Дэн и Бэн присосались пиявками?

Тень не сердилась на недостаток внимания, она-то прекрасно понимала, как это — попасть звездой программы в цирковое представление чокнутых антропоморфов. Трогательные пожелания крепких снов по рации вошли в традицию. Пусть теперь ничто не мешало пользоваться зеркальной связью, только у искаженного шипящим динамиком голоса имелся свой особенный шарм.

Клаус не спеша шел по улице, наслаждаясь акварельными пейзажами, нарисованными бликами фонарей в напоенном туманом воздухе. Человек, не способный полюбить Шейдивейл — пропащий тип, начисто лишенный чувства прекрасного. Влажное эхо доносило обрывки фраз, стук каблуков и позвякивание дверных колокольчиков, — все это сливалось в одну прозрачную симфонию древнего города. Клаус не умел писать стихов, но если бы нечаянно открыл в себе такой дар, непременно постарался бы передать красоту и величие этого места. Чинная неторопливость, запечатленная в камне, завораживала. Размеренный ритм, сравнимый разве что с биением гигантского спокойного сердца, как по волшебству заставлял тревоги растаять, унестись прочь в бесконечную высь неба.

Если бы кто-то из знакомых — кто угодно! — мог сейчас проникнуть в мысли Клауса, едва ли узнал бы обычно сухого и грубого мальчишку. В повседневной жизни он тщательно прятал все сентиментальное подальше от чужих глаз, как и положено мужчине. Но оставшись один на один с собой, Клаус не стеснялся ни трепета в груди, ни щемящей радости, с ним связанной. При первой же возможности он бежал от суеты университета с его шумными коридорами в каменные объятья вечерних улиц.

Конечный пункт путешествия — облюбованный скромный книжный магазинчик, зажатый между домами и как бы извиняющийся за свою блеклую вывеску и невзрачный фасад. Клаус всегда успевал сюда почти к самому закрытию, но благожелательный хозяин великодушно позволял посетителю осмотреть товар.

Мальчишка замешкался на пороге. Нескольких мгновений хватило, чтобы сообразить: случилась беда. Вырванный язычок колокольчика с хвостиком-кисточкой сиротливо валялся у входа. В глубине между стеллажами виднелось тело знакомого книжника, распростертое без движения на полу, а там, куда не дотягивался взгляд, копошился некто, бормоча бессвязные проклятья.

— Чтоб тебя… Пол пинты… Отдохни… Скряга… — молодой голос дрожал.

Упоительная романтика рассыпалась, слезла слюдяной чешуей. Клаус скользнул внутрь. У кассы возился встрепанный парень немногим старше него самого. Трясущимися руками он выгребал дневную выручку и рассовывал по карманам, не обращая внимания на то, что сыпалось мимо.

«Пьяная сволочь», — подумал Клаус. Мальчишка исчез, а появившись прямо у преступника за спиной, схватил того за волосы и крепко приложил физиономией о прилавок. Гад взвыл от боли.

— Считай, что арестован, — не давая тому опомниться, выплюнул Клаус.

Он швырнул преступника на пол и ловко закатал в длинный пыльный коврик. От парня разило отвратной выпивкой. Клаус даже жалел, что все получилось так просто. Ни тебе хорошей драки, ни настоящей опасности. Россыпь медяков поблескивала в свете фонарей, пробивавшемся сквозь витрину с улицы.

Убедившись, что торговец всего лишь без сознания, мальчишка открыл зеркальце и вызвал полицию.

— Ты кто такой? — облизывая разбитую губу, гнусаво спросил преступник.

— Помалкивай, колбаса, — лениво бросил Клаус.

— Магазин закрыт, я сын хозяина. — Он сделал попытку выпутаться. — Примчится полиция, укажу на тебя, скажу, что ты на нас напал. Папочка меня не выдаст. Я, может, и паршивая овца, но своя. Проваливай, а?

— Полные карманы денег у тебя и кругом твои пальчики. — Разговор с побежденным немало развлекал. — Чем ты, кстати, родственника… огрел? Я б на его месте после такого упек бы тебя в тюрьму и передачек бы не носил.

— А ты что? Никогда своего папашу не хотел по башке отоварить? Или твоя мамаша-проститутка не призналась, кто он?

Клаус развернулся и с улыбкой пнул сверток туда, где по логике вещей все еще должен быть живот. Затем он удобно устроился на ковровом бревне и вытянул ноги.

— Никогда, — уверенно соврал Клаус. — Молчи и жди готового. С полицией наболтаешься.

— Лупить лежачего и беспомощного! Прямо герой! — огрызнулся парень. — Отпусти меня, и посмотрим, кто кого!

Игнорируя последнюю реплику с пола, он взял ближайшую книгу и принялся листать.

— Штаны намочил? — не унимался пьяный тип. — Нагнись, чучело, я тебе нос откушу! Меня же отпустят! Я тебя найду, и мы с друзьями тебя так вздуем, что твоя мамочка месяц рыдать будет! Любишь почитать? Так после нас забудешь все буквы!

— Либо ты закроешь рот, либо я тебя вырублю. Выбирай.

Клаус развернулся и крепко схватил парня за горло.

— Ладно, ладно, — пискнул тот. — Ты босс.

Тут дверь в магазин открылась и вошли двое полицейских.

— Аааа! Убивают!! — заверещал преступник.

— Я предупреждал.

Один удар, и парень затих.

— Что здесь происходит? — строго спросил рослый крепкий мужчина, вынырнувший из-за стеллажа.

— Ничего принципиально нового, офицер. — Клаус встал и поклонился. — Молодой человек утверждал, что является сыном вон того джентльмена. Но это не помешало ему напасть на отца. Когда я пришел, преступник выгребал деньги из кассы.

— Я ж говорил, Дрю, — мужчина обернулся к своему спутнику.

— Говорили, сэр, — вздохнул тот. — Бедняга… Дал же Бог сыночка.

— А сам ты что здесь делаешь? — нахмурился офицер. — И чьих ты есть?

— Я покупатель, — спокойно ответил мальчишка. — Клаус Раббе, к вашим услугам. Связной Сэра Джулиуса Коллоу. Можете проверить, если желаете.

Полицейский присвистнул.

— Вот ты, конечно, молодец, — продолжил он. — Но вместо того, чтобы стеречь эту… колбаску, сходил бы, принес воды, привел бы потерпевшего в чувства.

— Виноват, не догадался. — Клаус потупился.

Естественно, полицейские не дураки и прекрасно поняли, что «колбаска» вела себя весьма активно до последнего времени. Наверняка каждый из них с радостью наподдал бы завернутому в ковер парню, если бы не служба и честь мундира.

С соблюдением всех формальностей Клаус вернулся в университетский комплекс глубоко за полночь. Дорога от ворот до порога дома заняла несколько минут. Мальчишка чувствовал, что устал, как собака.

В окнах кухни горел тревожный свет, и металась из стороны в сторону длинная тень. Клаус превратился в ворона, перелетел на карниз и осторожно постучал клювом в стекло.

— Где ты был? — сдвинув брови к самой переносице, спросил отец.

— Рад, что ты волновался, Карл, — улыбнулся он, принимая привычный облик.

— Повторяю. Где ты был?! — не сдавался тот.

Клаус сел за стол и вдруг от души расхохотался! Он смеялся и смеялся, как сумасшедший, утирая выступившие слезы.

— Каково искушение, Карл! — задыхался мальчишка.

— У меня что? Все еще чернила на лбу? — смутился отец.

— А они там были? — Клаус попытался удержать смех внутри, набрав воздуху в грудь.

— Увы.

Он вкратце пересказал, как решил вздремнуть между парами, опрокинул чернильницу и проснулся с синим лицом. На той части, где Карл с невозмутимым видом давал студентам задания перед тем, как отправиться смывать «боевую раскраску», Клаус уже, рыдая, растекся по крышке стола и молотил по ней кулаком.

— А с тобой что? — закончив историю, поинтересовался отец.

— Не поверишь, помогал полиции, — улыбнулся мальчишка.

— Подробнее?

— Не стоит, па. Это не так весело, как мне казалось.

— «Па»? — Коротенькое слово, и всю настороженность сняло, как рукой.

— Авансом, Карл, — отмахнулся Клаус. — Я с ног валюсь. Пойду спать.

Он поднялся и побрел наверх, чтобы, не раздеваясь, рухнуть на подушку.

Глава 24. Равноценный обмен

Солнце еще не взошло, а Тангл уже спешил по дорожке к часовне, у которой дежурил неприлично бодрый Вильгельм. Обогнув здание, мужчины остановились перед тяжелой боковой дверью. Руф вынул ключи, повозился с замком, и оба Танцора оказались в средних размеров комнате с квадратным столом в центре.

— Это место снится мне в кошмарах, — признался Тангл.

— Не унывай, — ободрил Хьорт. — Маленькое окошко готово, осталось самое интересное.

— И трудное, — добавил Руф. — Непрерывно задаюсь вопросом: зачем… зачем я так?

— Из-за женщины! Чего непонятного? — Вильгельм склонился над россыпью цветных стекляшек. — Большинство глупостей с фатальными последствиями совершается из-за алых губок бантиками, наивных глазок и всего, что пониже. Если ученые еще этого не доказали, значит они ослы.

Руфус тоскливо разглядывал тысячи бесформенных осколков, разложенных на грубой ткани.

— По-моему, мы староваты для подобных головоломок, — зевнул он.

— Смешной, — отозвался Вильгельм. — Вот сколько тебе лет? И сколько из них ты по-настоящему прожил? По-моему, кто-то просто пытается отлынивать от работы.

— Ничего я не пытаюсь, — обиделся Руф. — Размышляю, только и всего.

— Размышляй предметней, — посоветовал тот. — Надо собрать края и постепенно подбираться к центру. Это окно круглое. На глаз понятно, что стол для него слишком узкий.

— Предлагаешь переместиться на пол? — Руфус соображал из рук вон плохо.

— Нет, предлагаю попросить еще один стол или парочку, а лучше сразу троечку, — улыбнулся Вильгельм. — А считаешь нас старыми, пожалуйста! У тебя есть две девчонки. Пусть помогают.

— У них пары, — вздохнул Тангл.

Хьорт подобрал осколок с ровным краем и отложил в сторону.

— Мо сказал, что ты им даешь теперь только теорию, — продолжил мысль он. — Чем тебе тут не лекционный зал?

— Я догадался! — Руф картинно хлопнул себя по лбу. — Ты хочешь не помогать мне с окнами, а участвовать в воспитании моих детей?

— Одно другому не мешает. — Хьорт внимательно посмотрел ему в глаза. — Не стану кривить душой. Да, я навязываюсь. И не потому, что сомневаюсь в твоих способностях. Мне ведь не так долго осталось.

— Не говори ерунды, — попросил Руфус.

— Не имею такой привычки. — Тон собеседника изменился. — Я обращался ко всем, кто помнил нас с Хэвэн, к своим друзьям, к старшим товарищам… даже к демобилизованным Теням. У всех нашлись «неотложные дела», а между строк читалось: «Я не самоубийца, чтобы лезть в этот ад». Думаешь, легко жить после того, как разменял жизнь любимого человека на свою ревность?

— Лучше шути. — Тангл выпрямился. — Подожди немного. Сейчас отыщу нашего монаха. Без его позволения я девочек сюда притащить не смогу.

— Понятливый, — усмехнулся Вильгельм. — Не броди слишком долго. У меня есть обязательства, помимо обещания чинить окна.

На сердце скребли кошки. Руф боялся прямо сообщить Хьорту, что в своем желании помочь продвинулся несколько дальше случайно брошенных фраз. Из многообразия причин молчания он выделил для себя ровно две. Во-первых, Сэр Коллоу еще не ответил на письмо. Торопить Мастера Тени — немыслимо. Равно как и требовать от него выдать юнцу приказ, с которым более опытный Танцор, судя по всему, не справился до конца. А во-вторых, меньше всего Руф хотел показаться позером. Он не видел себя в роли спасителя и не стремился им стать. С другой стороны, как посмотреть, что выглядит большим позерством: упрямое движение вперед в гордом одиночестве или честное признание? И уж конечно, Тангл не считал подталкивающим фактором мнение Виктории. Последние геройствования ради дамы обернулись для него каторжным трудом на благо Церкви.

Отойдя подальше, Руфус прислонился к стене какой-то низенькой постройки неизвестного назначения и нащупал глазок-шпион, подвешенный к брату Бартоломью. На Тангла обрушился бессмысленный поток картин, подсмотренных шпионом за последние несколько часов. В основном пыльные углы, обрывки фраз и любознательные призрачные гончие, норовящие попробовать на зуб забавный шарик.

— Вы разочаровываете меня, — произнес холодный голос. — Держать ищейку Ордена подальше от наших дел — простая задача.

— Сэр Тангл находится в аббатстве совсем по другой причине. — Старый монах явно испытывал ужас перед собеседником.

— Детская наивность не к лицу сединам, — возразил тот. — Танцоры уже столкнулись с проблемой, в которой легко заподозрить вас. Совпадений не бывает.

— Вы допрашиваете нас уже две недели, — пролепетал монах. — В подмене нет нашей вины.

— Есть, — спокойно отрезал неизвестный. — Остается выяснить ее степень и меру наказания. Из-за вас отношения Церкви и Ордена могут разладиться. А хуже всего то, что мы потеряем ценную реликвию, если Тени доберутся до нее первыми. Не оставляйте Тангла в одиночестве ни на секунду. Я даже сейчас чувствую присутствие этой богомерзкой твари. Здесь.

— Отец Бенедикт, что вы делаете…?!

Глазок-шпион попытался забиться поглубже под деревянную тумбу, но его настиг громадный огненный шар. Руф вздрогнул и ударился затылком о стену. В голове словно разорвался снаряд, а перед глазами поплыли темные круги.

Пошатываясь, Руфус побрел обратно к часовне. «Наверняка после такого представления брат Бартоломью примчится туда», — размышлял он. — «Теперь хоть понятно, что случилось с крестом. Кто-то подменил оригинал копией. И видимо очень удачной». Обвинять монахов в преступлении рано, как и снимать с них вину, однако первая стоящая информация поднимала настроение. Немного настораживал факт обнаружения шпиона. Случайность? Едва ли. Руф знал, что не особенно силен в создании глазок, но впервые был пойман человеком. Подслушанный короткий диалог наводил на мысль о том, что собеседник старого монаха — инквизитор. К своему стыду, Тангл не имел об этих людях ни малейшего представления. Кроме разве что обрывочных сведений периода зарождения института инквизиции, больше напоминавших страшные истории о чудовищной глупости.

Добравшись до основного входа в часовню, Руф остановился. Возвращаться в импровизированную мастерскую ни с чем тоже не хотелось.

До сегодняшнего дня неоднозначное отношение служителей культа к Танцорам никак не задевало Руфуса. Возможно, оттого, что он ни разу не сталкивался с радикальными проявлениями их неприязни раньше.

— Вы уже здесь? — Старый монах быстро трусил по дорожке. — А где Сэр Хьорт?

— В мастерской, — сообщил Руф. — Уделите мне немного времени?

— Что-то не так? — заволновался тот.

— Нет, — поспешил заверить Тангл. — Нам понадобится еще три стола, чтобы собрать стекло целиком. И… у меня к вам просьба. Личного характера.

— Слушаю. — Брат Бартоломью спрятал дрожащие руки в рукава.

— Мы можем закончить восстановление последнего окна в сжатые сроки, — он почти гордился собственной находчивостью, — если вы позволите мне совмещать работу с обязанностями лектора. Есть две юные Тени, за обучение которых я отвечаю. Они никому тут не помешают?

Монах задумался, но на его лице уже отпечаталось облегчение.

— Как я понимаю, ты просишь разрешения читать здесь лекции? — уточнил он. — Но как это ускорит процесс?

— Я собираюсь преподавать девочкам теорию, не отвлекаясь от выполнения обязательств перед вами, — пояснил Руфус.

— Девочкам? — Монах нахмурился. — Что ж, попробуй обратиться с этой просьбой к аббату. Не обязательно лично. Напиши ему, а я отнесу.

Брат Бартоломью отпер дверь и, сочтя разговор оконченным, отправился в часовню.

— И как велики шансы на положительный ответ? — не отставал Тангл.

— Трудно сказать, — вздохнул тот. — Я доверяю тебе, потому что вижу добросовестную работу. Если хочешь, отрекомендую, как следует, когда буду передавать письмо.

— Конечно, хочу, — улыбнулся Руф.

Старый монах вдруг чуть побледнел и опустился на ближайшую скамью.

— Вы нездоровы? — искренне забеспокоился Танцор. — Принести стакан воды?

— Добрый мальчик, — пробормотал старик.

Он поднял голову и оценивающе взглянул на Руфуса. Казалось, еще немного — и монах расскажет все о кресте, неприятностях с инквизитором и его подозрениями, но брат Бартоломью молчал.

— Вы пугаете, — признался Тангл. — Позвать кого-нибудь?

— Нет, просто оставь меня одного, — попросил тот. — Я присоединюсь к вам в мастерской.

Близость к разгадке дразнила. Жажда получить ответы требовала немного подтолкнуть монаха, но осторожность запрещала.

— Что-то ты долго, — отметил Вильгельм, меланхолично перебиравший цветные стекляшки.

— Не к тому обратился, — отозвался он. — Не силен в их иерархии.

— И на это ушло столько времени? — фыркнул тот. — За работу, бездельник, а я отдохну.

Руфус склонился над россыпью осколков.

— Какой-то ты странный, как не здесь. — Хьорт похлопал друга по плечу. — Озабоченный, напряженный. Расслабься!

— Я вызвался добровольцем вытаскивать твою пару, — неожиданно объявил он.

— Что?! — взревел Вильгельм.

Он рывком развернул Руфуса к себе, крепко схватил за ворот и встряхнул.

— Что слышал, — спокойно подтвердил Руф.

— Повтори, дурак несчастный! — Хьорт не замечал, что оторвал Тангла от пола.

— Я написал прошение Мастеру Тени направить меня приказом на поиски Хэвэн Харпер. — Пользуясь полумраком, Руфус невесомой тьмой утек у Вильгельма сквозь пальцы.

— Если я тебя поломаю, ты уже никуда не отправишься, — сжав кулаки, зарычал тот. — Ты никому не поможешь! Сам бесславно сдохнешь — и все!! Две смерти на совести хуже одной.

— С чего ты взял, что справишься со мной? — В воздухе отчетливо запахло озоном. — Теперь я прав и поддаваться не стану. Если Сэр Коллоу сочтет меня достойным…

— Так ты еще не получил ответ? — перебил Хьорт. — До скорого, дружище! Возись пока один, а мне нужно перекинуться словечком-другим с Наставницей. Кто-то же должен спасти твою шкуру. Не благодари!

Он приложил руку к эмблеме Ордена и пропал.

От злости Руф только ногами не топал. Подобное развитие событий вовсе не было для Тангла сюрпризом. Более того, он рассматривал этот вариант как самый вероятный. За спиной деликатно откашлялись.

— Принес перо и чернила, — с опаской произнес брат Бартоломью. — Вы повздорили?

— Можно и так сказать. — Тангл со вздохом опустился на стул. — Почему, когда пытаешься сделать доброе дело, чаще всего в ответ получаешь по физиономии? Фигурально выражаясь.

— Не потому ли, что даже для добра должно быть свое место и время? — Монах сел рядом.

— Жена моего друга попала в беду, и выручить ее способен только я. Велики шансы не справиться и погибнуть. Риск осознан и оправдан, но друг отказывает мне в праве попытаться! — Руф спрятал лицо в ладони. — Не верит в меня и готов помешать.

— Так сразу «не верит»? — улыбнулся старик. — Он со своей стороны пытается сделать добро. И тоже получает непонимание в ответ.

— Выходит, я гордец, решивший, что один могу делать что-то для других? — бесцветным голосом спросил Руфус.

— Ты в смятении, мой мальчик. — Монах покачал головой. — Гордыня — грех, но я прощаю его. Поступай, как должно, и пусть Господь поможет тебе.

— Даже несмотря на то, что я Танцор? — Он расправил плечи.

— Даже несмотря на это, — согласился брат Бартоломью. — Иди сегодня домой. Столы все равно принесут только к вечеру.

— Спасибо. — Руф поднялся, поклонился и вышел вон.

* * *

Все валилось из рук. Залпом осушив кружку со слоновьей дозой крепкого кофе, Джулиус потянулся и звучно щелкнул костяшками пальцев. «Как у нее получается?», — думал он, изучая лист, исписанный ровным почти девичьим почерком. — «Ничего толком не сказала, а Тангл уже тут, как тут». Не имевший на первый взгляд отношения к проблеме сопляк по пунктам излагал, почему именно он подходит для выполнения опасной миссии.

Сэр Коллоу не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, хоть какой-то доброволец лучше, чем вовсе никакого. Но с другой, Тангл едва ли добьется успеха на этом поприще. Поверить в него и отправить на смерть? Если отталкиваться от того, что спорить с решениями Оракула бесполезно, даже в случае отказа Руфус все равно исполнит роль, которую ему отвела сноходящая девочка. Круг смыкался.

— Дать согласие и посмотреть, как станут развиваться события? Или отказать, сняв с себя ответственность, и заняться тем же? — Шум в голове от усталости заглушал мысли. — Опять же, кто заварил кашу? Сам просил совета, получил, столкнулся с последствиями и в кусты? Не очень правильно получается.

В глубине души Джулс надеялся, что в его размышления по своему обыкновению вмешается Сириус, но тот молчал. Время шло, Коллоу откладывал ответ вторую неделю, надеясь отыскать достойное решение. При всей своей самостоятельности, Джулиус с распростертыми объятьями принял бы человека, сказавшего: «Поступи вот так, не ошибешься». Но подобных людей на примете не оказалось: Сириус отчаянно запирался в счастливых воспоминаниях детства, Мария продолжала ненавидеть, Фолия далеко, а впутывать Никс ему не хотелось.

В двери кабинета постучали. Не дожидаясь разрешения, в клубах сигаретного дыма на пороге возникла Корникс, злая, как тысяча чертей. Она твердыми шагами направилась к столу, развернула себе стул и села, облокотившись о спинку.

— Ничего не собираешься мне рассказать? — сверкая глазами, осведомилась Тень.

— Вряд ли ты примчалась поговорить о погоде, — морщась от неприятного запаха, вздохнул Коллоу.

— Почему я узнаю обо всем последней? — возмутилась она. — Ты уже отказал Танглу?

— Нет, — спокойно ответил тот. — И вероятнее всего не откажу.

— Не понимаю, — предупредила Никс. — То ты расхваливаешь мальчишку, как родного, спускаешь ему гибель ручного упыря, а теперь готов позволить болвану расстаться с жизнью?

— Мне казалось, ты должна бы радоваться нашему единственному добровольцу, — возразил Джулиус. — Других претендентов на приказ просто нет. О ком больше печешься?

— Тангл меня не волнует! — процедила сквозь зубы Тень. — Но когда он провалится, я потеряю Хэвэн! А ты — мальчишку, не отслужившего положенный срок.

Коллоу метнулся к Корникс. Если бы не сигарета в ее руке, Джулс непременно расцеловал бы свою пару. Вот так легко и непринужденно все встало на свои места!

— Оракул дала не того, кто сам решит проблему, а того, кто поможет мне ее решить! — воскликнул он.

— Можно я тебя тресну? — Никс потерла лоб.

— Лучше послушай. — Джулс сел перед стулом на корточки. — Мне, конечно, запрещено вмешиваться. Но как Мастер Тени я обязан поддержать Тангла и спасти, если потребуется. Он еще не отработал деньги, потраченные на воссоздание. А учитывая, что Уиквилд покончила с собой, мальчишка для Ордена бесценным получился.

— Хочешь сказать, что имеешь все основания отправиться с ним? — Она закашлялась.

— Не «с ним», а «за ним», — поправил Коллоу. — Такая тонкость. Не нарушая запрет, я появлюсь ровно тогда, когда Тангл потеряет контроль над ситуацией, а это произойдет довольно быстро.

— Успеешь? — нахмурилась Тень.

— Либо да, либо нет, — улыбнулся он. — Пятьдесят процентов — отличная степень вероятности.

— От всех этих формальностей меня в дрожь бросает, — призналась Корникс. — Никак нельзя обойтись без них?

— Увы, — развел руками Джулс. — Формальности — такая же неотъемлемая часть реальности, как ежегодная эпидемия гриппа.

Он небрежно вытрусил карандаши и перья из декоративного стаканчика и предложил его в качестве пепельницы.

— Мне страшно. — Тень прикрыла ладонью глаза. — Ты знаешь, я никогда не отказывалась от твоих авантюр, но теперь не могу отделаться от ощущения, что риск чересчур велик. Ищешь себе оправдание, но не слишком ли далеко зашел?

— Не дальше, чем обычно. — Коллоу вернулся за стол. — Сомневаешься в Тангле? Пожалуйста, сколько угодно. Но не ставь под сомнение меня.

Снова оставшись в одиночестве, он взял чистый бланк и старательно вписал имя неугомонного мальчишки. Затем с минуту задумчиво водил хвостиком пера по своей щеке, прежде чем продолжить. Обоснованная тревога дергала Джулиуса, как неумелый кукловод за спутанные нити.

Закончив работу, Сэр Коллоу перечитал приказ, поблескивавший свежими чернилами, призвал маску и открыл зеркальце.

— Руфус Тангл, — скомандовал он.

Багровое от волнения лицо возникло по ту сторону стекла почти мгновенно.

— Увидимся во Все-помню Галерее через пятнадцать минут, — четко и ясно произнес Джулиус и захлопнул зеркальце.

* * *

Наверное, Руф в жизни еще не летал так быстро. Удивленные горгульи-стражницы едва не свернули себе шеи, а их недовольное хлопанье крыльев и тревожные крики немедленно утащило под арку гулкое эхо.

Тангл очень боялся опоздать. Мысли путались. «Для отказа, как и для согласия, личная встреча ни к чему», — думал он. — «Значит, Мастер колеблется. Что его может интересовать? Мои мотивы? Не самоубийца ли я? Как все отразится на девочках? Небось, все вместе взятое». Руф проносился над головами студентов, недоумевавших, откуда берется ветер.

Предполагаемые вопросы толпились, заставляя сердце биться чаще. Внутренний голос подсказывал, что искать на них ответы следует прямо сейчас, пока не навалилось отупляющее смущение. Руфус не считал себя самоубийцей — это точно. Он трезво оценивал свои возможности и прекрасно понимал, что вероятность успеха не так велика. Однако собирался приложить максимум усилий для достижения цели. Да, поступок выглядел безрассудным, учитывая весьма смутные представления о деталях. Возможно, Коллоу попробует убедить отказаться, расписав ситуацию во всей красе. Вильгельм-то только кулаками махал и паниковал.

Эмьюз и Лют — пожалуй, единственное препятствие. Но что Сэр Руфус «Баламут» Тангл успел сделать для них? Каким он был Наставником? «Худшим в истории», по словам Дарроу. Зачем девочкам эдакое счастье? Получил прощение за опрометчивые поступки — и достаточно. Кто-то другой справится с этими обязанностями лучше. Тот же Хьорт. И даже если Руф не вернется, Вильгельм обретет двух маленьких Теней, способных наполнить его жизнь смыслом. Вдруг Хьорту удастся сделать из Лют человека? Исправить педагогические просчеты, допущенные Руфусом?

С мотивами сложнее всего. Руф сам толком не мог в них разобраться. «Если бы Маркус не заглядывался на чужих жен, Вильгельм не передал бы тот приказ своей паре», — скреблось под ребрами. Тангл в какой-то мере восстанавливал справедливость. Принимал на себя ответственность за скотские замашки своего покойного Наставника.

Руфус обнаружил себя застывшим в нерешительности перед стыком каменных плит входа в галерею.

— Я готов взглянуть в глаза прошлому, — прошептал он, и ворота, шурша, поползли в стороны.

Фигура Сэра Коллоу мгновенно бросилась в глаза. Никакого серого плаща на нем не было. Только безупречно-черная форма. Мастер Тени обернулся и развеял маску.

— Что тебя задержало? — устало спросил он.

— Окна, Сэр, — промямлил Руф.

— Не слышу, — улыбнулся Джулиус. — Да это и не столь важно. Подойди ближе. Здесь нас никто не побеспокоит.

— Почему? — От смущения Руфус начинал дергаться и не успевал прикусывать язык.

— Галерея никому особенно не нужна, — пояснил Коллоу.

— Нужна! — возмутился хор тысяч голосов.

— Ладно, прости! — Мастер Тени задрал голову. — Извинения приняты?

— Приняты, — отозвалось эхо.

— Теперь помолчи, — приказал он.

Руф точно шел по мягкому ковру! Ни единого шороха не разбудили его шаги. Галерея удивительным образом подчинилась воле Коллоу.

— Ты хорошо чувствуешь грань между героизмом и идиотизмом? — прямо спросил Джулиус.

— Более чем, Сэр, — без промедления заверил Тангл.

— Если так легче, твой приказ я уже подписал. — Коллоу продемонстрировал лист с печатью. — Но получишь ты его не раньше, чем ответишь на простой вопрос: Зачем?

— Потому что кроме меня некому. — Плечи расправились сами собой.

— Достойно, — согласился тот.

Руфус с поклоном принял протянутый документ и снова выпрямился.

— Что тебе известно о миссии? — продолжил Коллоу.

— Тень попала в беду и нуждается в помощи… — начал Руф.

— Остановись, — попросил Джулиус. — С героической частью мы уже выяснили. Не нужно производить впечатление, я же не девица. Оставь браваду для кого-нибудь другого.

От неожиданности Тангл вздрогнул.

— В действительности, я почти ничего не знаю о том, что мне предстоит, — признался он. — Вильгельм Хьорт говорил, что его пара закрывала стационарную точку перехода.

— Уже хорошо, — кивнул Сэр Коллоу. — Представляешь, в каких случаях Орден настолько радикально разрывает связи с миром? Богатым ресурсами и пригодным для жизни, между прочим.

— Из-за его потенциальной опасности.

— Леди Корникс Воденбран считает, что ты заберешь свое прошение, как только осознаешь масштаб проблемы.

Джулиус нарочно вставил фразу Никс в разговор, чтобы зацепить больное самолюбие самоуверенного мальчишки. Коллоу не сомневался в решимости Тангла с той секунды, как заглянул ему в глаза, но дополнительный стимул никогда не бывает лишним. А что подстегивает сильнее, чем желание мужчины доказать свою храбрость?

— Ее право, — подчеркнуто холодно отрезал Руф. — С моей стороны есть только один вопрос: «Когда отправляться?».

— Не спеши. — Джулс с трудом сдержал довольный смешок. — Во-первых, тебе предстоит серьезная подготовка. Там встретит отнюдь не лужайка, усыпанная ромашками, а непроходимые джунгли, успешно уничтожившие всех аборигенов до единого. Во-вторых, мы не просто так медлим. Если называть вещи своими именами, Хэвэн Харпер устроила чудовищных размеров катаклизм, чтобы прервать прямое сообщение. После подобного даже отсюда туда пробраться практически невозможно. Наблюдателям удалось нащупать след зыбкого канала восемь лет назад. Но продержался он по их подсчетам от силы неделю. Это по нашему времени, там гораздо дольше. Хэвэн ждала сигнала, которого не было. На всякий случай: Вильгельму не обязательно знать подробности.

— Надо думать, — согласился Руфус.

Он на секунду вообразил себя на месте Хьорта. По спине Тангла пробежал холодок. Новость о том, что его жену могли спасти еще восемь лет назад, но из-за чьей-то оплошности не спасли, наверняка бы убила Вильгельма.

Джулиус мучительно доставал основательно заблокированные воспоминания. Внезапно чувство вины комом встало в горле. Коллоу отвернулся.

— Я сделаю все, чтобы добиться успеха, — громко произнес Руф.

— И я тоже… и я, — пробормотал Джулс.

* * *

Эмьюз ненавидела себя и все вокруг. От тупой тягучей боли внизу живота тошнило и сводило ноги. Девочка, повернувшись на бок, лежала на диване общей гостиной женского крыла в обнимку с подушкой. Отпроситься с пар не составило труда, но вот добраться до комнаты Тень никак не могла. Бедняжка слопала едва не пригоршню горьких таблеток, только лучше не становилось. Она даже начинала подозревать, что мутит именно от них.

Дверь неслышно отворилась, и в гостиную проскользнул Дэн. Он осторожно опустился на колени напротив Эмьюз и шепотом спросил:

— Плохо?

— Отвратительно, — слабым голосом отозвалась та.

— Я принес тебе зеленое яблоко. — Мальчишка принялся сосредоточенно копаться в выцветшей сумке. — Съешь, и обязательно полегчает. Оно кислое.

— Что ты понимаешь? — рассердилась Эмьюз.

— Больше, чем ты думаешь. — Он вручил бедняжке крупный гладкий плод.

— Чтобы в полной мере оценить мои страдания, нужно быть девчонкой.

— Правда не так далеко, как кажется, — грустно вздохнул Дэн.

Тень поджала ноги, позволяя приятелю сесть рядом.

— Умеешь хранить секреты? — вдруг спросил он.

— Да, — не колеблясь, подтвердила Тень.

Своих тайн у Леди Варлоу имелось в достатке, но и чужих хватало. Самая главная и самая страшная мирно покоилась в брюхе Синего.

Дэн отвернулся, словно уже успел пожалеть о заданном вопросе.

— Не уверен, не говори, — посоветовала Эмьюз. — Только ты сейчас выглядишь настолько же гадко, насколько я себя чувствую.

— Я девчонка! — выпалил он и спрятал лицо в ладони.

Тень даже икнула от удивления и немедленно поперхнулась сочной мякотью. Эмьюз подскочила и с минуту колотила себя в грудь кулаком, пытаясь откашляться.

— Давно? — отдышавшись, уточнила она.

— С рождения. — Дэн сбился на шепот. — У меня не было выбора. Ни разу не видела мать трезвой, а «отцов» в том доме терлось столько, что я теряюсь в догадках, который мой. В такой ситуации трудно осуждать побег, правда? А кому легче выжить на улице? Мальчишке, конечно! Поймали на мошенничестве: прикидывалась другими детьми, чтобы стащить деньги их родителей. Передали Ордену. Так попала в Пансион. Все бы ничего, но я не собиралась там задерживаться, поэтому выдумала Дэниэла Кросса. Потом познакомилась с Бэном и… Ты мне не веришь?

Логичный ответ напрашивался сам собой. Первая встреча с Дэном как раз запомнилась душещипательной ложью про «разлученных братьев». Отрывистый рассказ, намалеванный резкими широкими мазками, не укладывался в голове. И как верить, когда перед глазами нечто иное? «Это в принципе не их внешность», — сообщил внутренний голос.

— Веришь или нет? — Антропоморф схватил Эмьюз за плечи.

— Пытаюсь, — призналась та.

Дэн бессильно опустил руки.

— Сам виноват… Все слишком сложно и слишком далеко зашло. — Он чуть не плакал. — Мне… жить не хочется. Понимаешь?

— Кто еще в курсе? — предельно серьезно поинтересовалась Тень.

— Наш общий «большой друг», — горько усмехнулся тот.

— Бэнжамин?

— Нет! — Дэн побледнел. — Он возненавидит меня, если узнает! Что бы ни случилось, нельзя говорить Бэну!

— Хорошо-хорошо, — поспешила успокоить Эмьюз. — Кто тогда?

— Смелости хватило открыться только одному человеку, кроме тебя. — Насквозь фальшивый мальчишка силился вернуть самообладание. — Настоящему Шутнику. Он даже обещал помощь, если я решу перестать врать. Как мне перестать?! Меня же выгонят из университета прежде, чем успею изложить мысль до конца! Третий год живу в мужском общежитии! Из Пансиона тоже турнут и по той же причине. Куда тогда? В канаву или в петлю. А не выпрут, как стану в глаза людям смотреть?

Он умолк и испытующе уставился на онемевшую свидетельницу внезапной истерики. Тень силилась подобрать нужные слова, но все рассыпалось в прах. Она открывала и закрывала рот, как рыба, вынутая из воды.

— Странно… — протянула Эмьюз. — Две вещи кажутся странными. Прошла боль, но появилась в совершенно неожиданном месте. Здесь.

Девочка положила ладонь на грудь.

— Чувствую себя… обманутой.

Антропоморф взвыл раненым зверем и плюхнулся на колени.

— Выпрямись и возьми себя в руки, — приказала Тень. — Театральность тут не уместна.

— Пусть я не всегда разделяю реальность и балаган, но эта реакция искренняя и единственная из возможных. — Он опрокинулся на спину и вытянул ноги.

— Почему делишься со мной и почему сейчас? — Эмьюз приблизилась и села рядом.

— Ты особенная. — Дэн закрыл глаза. — Знаешь, будь я мальчишкой, влюбился бы в тебя без памяти. Честно!

— Слабое утешение, — улыбнулась она.

— А я никого и не утешал, — мотнул головой тот. — Разве только себя. У Бэна появилась… девушка. Нет, такое произошло бы рано или поздно. Некоторые вещи неизбежны. Выручишь меня? Сделай вид, что мы… вместе. Ну хоть на пару дней, потом можешь смело бросить. Я страдания отыграю, благо играть-то особенно не придется.

— Постой! Причина в Бэне?

— Получи приз. — Он на секунду прищурился, но снова смежил веки. — Выручишь?

Бурная фантазия живо изобразила, как Клаус, не разобравшись, сравняет Дэна с землей.

— Нет, — отрезала девочка. — Не желаю умножать и без того чудовищных размеров ложь. Не проще открыться и?..

— Что «и»?! — перебил он, поднимаясь и усаживаясь на диван. — Поцелуй меня!

Без задней мысли Эмьюз прицелилась чмокнуть несчастного антропоморфа в щеку.

— Нет, дорогая, — возразил тот. — В губы.

— Ты же девчонка! — возмутилась она, не заметив, в чем подвох.

— Вот! — торжествующе воскликнул Дэн. — Только узнала, и тебе уже противно. А для Бэна я «парень» несколько дольше. Его стошнит. Это в лучшем случае. После подобного обмана дружба легко превратится во вражду. Таких, как мы с ним, слишком мало. Некому дать совет, как быть. Или хотя бы поговорить обо всем, не краснея. Даже Шутник растерялся.

— Послушай! — Тень принялась от волнения тормошить приятеля. — Тебе повезло! Есть один Танцор. Когда мы познакомились, он выглядел женщиной, но недавно снова стал собой. Сэр Вильгельм Хьорт — хороший человек. Он поймет.

— Какое Танцору до меня дело? — Но в голосе отчетливо проклюнулась робкая надежда.

— Вас же мало, сам сказал, — не отставала Эмьюз. — Вдруг ему тоже нужно… поделиться с кем-то?

Обещания устроить встречу двух антропоморфов вполне хватило, чтобы вернуть Дэну привычное расположение духа. Теперь Тень смотрела на друга будто совсем другими глазами. Замечала то, чего не видела раньше, или думала, что замечает. Новое знание отталкивало. Не прямо, а как бы исподволь. Вопреки ему Эмьюз старалась держаться к Дэну как можно ближе, чтобы не дать тому почувствовать пугающих изменений, способных разрушить зыбкую уверенность в себе.

Не желая оставаться наедине со своими мыслями, девочка все же отправилась на занятия. Но уже в обед снова поймала Дэна, чтобы тот не болтался по улице, как потерявшаяся овечка, пока Бэн не с ним.

Разум по инерции продолжал воспринимать друга мальчишкой, старательно отгораживаясь от «страшной тайны». Эмьюз искренне не понимала, отчего перемену в Сэре Вильгельме приняла гораздо легче, чем горстку слов, произнесенных на грани нервного срыва. И Танцор, и Дэн, — оба вызывали теплые чувства одного порядка. Где пряталась разница?

На Истории Ордена Тень откровенно ловила ворон. «Ради чего перенапрягаться, если Наставник расскажет все это снова, еще и лучше?», — справедливо рассудила она. Робин же выбрала совершенно иную стратегию. Она преданно ловила каждое слово и со щенячьим обожанием таращилась на мисс Фицфьонн в надежде заслужить расположение старушки, а с ним и поблажки на предстоящей сессии.

— Тебя не тошнит? — ехидно шепнул Клаус.

— Тошнит, но все окупится сторицей, — не меняя глупого выражения лица, отозвалась Би.

В университетской форме мальчишка не выглядел так эффектно, как в своей привычной одежде. Зеленый точно не был его цветом.

С трудом дожив до окончания лекции, Эмьюз попыталась снова незаметно улизнуть от друзей, чтобы еще раз проверить Дэна, но ни Робин, ни тем более Клаус не собирались сдаваться без боя.

— Куда все время пропадаешь? — осведомилась подруга.

— Я… мне… Мне нужно найти шутов. — Что отчасти являлось правдой.

— Зачем? — насторожился мальчишка.

— Они — Реконструкторы, я — Тень, — замялась Эмьюз. — В прошлом году для курсовой меня изучали. Если и теперь захотят, лучше сразу решить с расписанием. У меня же теперь индивидуальные занятия и тренировки.

— Я с тобой. — Клаус перекинул сумку через плечо. — У меня к парням дело есть.

— И какое? — Би подняла брови.

— Крайне важное и жутко секретное, — с напускным безразличием бросил тот.

Он крепко взял Тень под руку и только направился к лестнице, как навстречу вышла та самая парочка. Липовые близнецы хитро переглянулись:

— Вы-то нам и нужны, — хором сообщили они.

— Мы, кажется, уже обсуждали… — Клаус ловким движением спрятал Эмьюз себе за спину.

— Разницу между девочкой и плавленым сыром? — уточнил Бэн. — Обсуждали, конечно! Но здесь вопросы другого порядка, уважаемый.

— Не соблаговолит ли Леди оказать услугу двум смиренным дуракам? — Дэн изобразил потешный реверанс.

— Что угодно, — улыбнулась она.

— Ответьте честно, благородная госпожа, — перенимая манеру приятеля, продолжил Бэнжамин. — Прощен ли вами Сэр Руфус Тангл, известный как Баламут?

— Да, давно, — удивилась девочка.

— Тогда… Пройдите с нами.

Шуты запросто оттеснили растерявшегося Клауса и быстро поволокли Тень вперед по коридору.

— Эй! — только и успел крикнуть мальчишка.

— Не беспокойся, дружище! Все идет по плану! — заверил Дэн и прибавил шаг.

За углом они резко остановились.

— Слишком людно, коллега, — процедил Бэн.

— И шумно, — добавил Дэн.

— Подсобка? — не то предложил, не то спросил тот.

— За неимением лучшего… — пожал плечами Дэниэл.

— Не слишком ли много я вам позволяю? — сурово осведомилась Эмьюз.

— Простите нашу грубость, Леди. — Бэнжамин отступил на шаг и поклонился.

— Чем расшаркиваться, проверь подсобку, братишка, — попросил Дэн. — Я разберусь.

Бэн хотел было возразить, но Дэн молча постучал себя по запястью.

— Нам нужна твоя помощь, — прошептал он, убедившись, что друг не слышит. — Ты вычеркнула из нашей книги имя Тангла в прошлом году, теперь его следует вернуть. Шутники лишними не бывают.

— Это из-за Девы? — догадалась Эмьюз.

Поколебавшись пару секунд, Дэн все же кивнул.

— Времени мало, — напомнил фальшивый мальчишка.

— Вы знаете, что необходимо сделать? — уточнила Тень.

— Не сомневайся, — подтвердил тот.

В душной комнатушке не горел свет, и Бэн зажег робкий огонек на ладони, чтобы ребята видели, что происходит. Собственно, ничего особенного Эмьюз для себя не обнаружила: всего лишь та самая книга с пустыми страницами.

— Вот сюда смотри. — Дэн ткнул пальцем в чистый лист. — Веришь, нет, но тут есть буквы и черта, оставленная твоей рукой.

— Фокус в том, чтобы удалить ее, — пояснил Бэнжамин. — Напряги воображение и представь черту.

— Теперь скажи «дэнуо». — Мальчишки явно нервничали.

— Дэнуо! — уставившись в голую страницу, приказала Тень.

— Не выходит. — Бэн утер пот, мелкими бусинками выступивший на лбу. — Тангл ошибся. Это не срабатывает.

— Не срабатывает что? — Разыгравшееся любопытство не позволяло Эмьюз отступиться просто так.

— Мы считали записи книги неудаляемыми. — Бэн сполз по стене и плюхнулся на пол. — Тангл уверял, что свои записи стирать можно. Или правило касается только последователей Шутника, или… неважно. Так и так бесполезно.

— Разве вы не направляли мою руку? — Тень обвела мальчишек хитрым взглядом.

— Она права. — Дэн бережно погладил шершавый лист. — Вместе?

Бэнжамин зажмурился и протестующе замотал головой.

— Пойми меня правильно, — хрипло произнес он, — но ради ерунды расставаться со званием «Шутника» удовольствия мало. Где гарантия, что мы тем самым не заставим исчезнуть больше, чем просто несчастную черточку?

— Гарантии нет, — подтвердил Дэн. — Только разве нам так необходимо перечитывать снова и снова заученные наизусть главы? Думаешь, нам не хватит собственных мозгов и фантазии? Мы будем последователями Шутника, даже когда у нас от старости выпадут зубы. Наши убеждения останутся с нами, с книгой или без нее.

— Когда ты так говоришь… — Бэн со вздохом поднялся на ноги.

Эмьюз чувствовала себя лишней. Мистическая связь Тангла, липовых близнецов, дядюшки Джулиуса, его мрачной пары и кто знает, кого еще, с потрепанным томиком завораживала.

— На удачу, — объявил Бэн.

— На удачу, — эхом отозвался Дэн. — Сосчитай до трех, добрая Леди, чтобы мы попробовали все вместе.

Скорее для храбрости, чем по какой другой причине, ребята взялись за руки. Голос девочки дрожал. «Дэнуо», — громким шепотом скомандовали трое.

— Страшно взглянуть, — признался Бэнжамин.

— Открывай глаза. — Дэниэл любовно пролистал книгу из конца в конец. — Полный порядок.

Эмьюз опрометью неслась по ступенькам, обгоняя гром колокола и стук подошв. Выговор за опоздание — ничтожная цена очередного прикосновения к чуду. Пусть неказистому, но щекочуще настоящему.

* * *

Долгожданные мгновения тишины. Руфус вытянулся прямо на покрывале. Казалось, произнеси он еще хоть слово, горло не выдержит. Утомительные, изматывающие лекции выжимали все до капли. Запал первых дней никак не превращался в рутину, оттого Руф выкладывался не жалея сил.

Его нисколько не удивил энтузиазм Эмьюз по поводу занятий в аббатстве. Тангл справедливо опасался, что маленькая Тень рассчитывает на встречи со своим белобрысым дружком с дохлой псиной. К счастью, в борьбе с нежелательными связями у Руфуса имелся надежный союзник. Едва ли старый монах позволит двум девочкам свободно разгуливать где вздумается.

Неформальный разговор с Сэром Коллоу оставил в душе приятный след. Внимание Мастера льстило. Руф не рискнул бы и пытаться описывать ту бурю эмоций, какую вызывали у него личные встречи с Древним. Никакого тщеславия, ни намека на честолюбие — одна сплошная радость ребенка, к которому взрослый обратился, как к равному.

В дверь негромко постучали. Руфус нехотя поднялся, мысленно проклиная всякого, собравшегося нарушить его покой.

— Кто? — сердито спросил Тангл.

— Господа Джестер и Джестер, — весело отозвался знакомый голос.

— Что опять стряслось? — насторожился Руф.

Мальчишки нахально шмыгнули в комнату, развернулись к Танцору и вытянулись, как в почетном карауле.

— Впервые в истории справедливый и беспощадный суд пересмотрел свое решение! — тоном заправского глашатая объявил Дэн. — Дробь!

— Есть!

Его чокнутый приятель принялся барабанить по туго набитой сумке, пока другой шут торжественно извлек из внутреннего кармана пиджака заветную книгу.

— Многоуважаемый господин Баламут, мы, господа Джестер и Джестер, восстанавливаем вас в рядах доблестных Рыцарей Колпака и Бубна! Отныне вы такой же дурак, как и мы! — Мальчишка открыл миниатюрный томик на первой странице. — Постарайтесь оправдать наше доверие.

Изумленный, Руфус принял книгу из рук в руки, а представители нового поколения отступили на шаг и поклонились, оба, как один. Тангл перевел взгляд на чистую страницу. Сердце билось невообразимо плавно, и словно в такт ему на листах проявлялись мелкие буковки зачитанной до дыр корявенькой повести о подвигах бесстрашного мальчишки, на которого так хотелось равняться давным-давно.

— Как вам это удалось? — хрипло спросил Руф.

— Правильный вопрос «что вы желаете за это получить?», — покачал головой Бэн.

— Если это шантаж, то крайне неумелый, — вдруг рассмеялся Тангл. — Вы, братцы, не деловые люди.

— Деловые или нет, но вычеркивать и вписывать теперь можем до посинения, — парировал Дэн.

— Книга у меня, — продолжил потешаться Руфус.

— Шутники должны помогать друг другу, — насупился тот.

— Знаете, мне ни разу в жизни не довелось воспользоваться этим правилом, — вздохнул Танцор, возвращая томик законным хозяевам. — Итак. Что же вы желаете получить?

— Так… пустячок. — Шуты широко улыбнулись. — Вас.

— А вы часом не очумели, уважаемые господа? — Он поднял брови.

— Вовсе нет, — заверил Бэнжамин. — Для полного понимания принципов действия аппарата, с которым мы работаем, необходим подопытный. Ничего серьезного! Это просто сканер. На тот случай, если вы нам не доверяете, в эксперименте участвует профессор Карвер. Все прозрачно и безвредно.

— Минуточку, — запротестовал Руф. — Почему я? Есть же Эмьюз и Лют. У девочек больше свободного времени.

— Но нет ни единой серьезной травмы, а у вас наверняка есть, — не отставали те. — Вы старше и успели побывать во множестве опасных ситуаций.

— Факт, — согласился Тангл.

Он мысленно прикидывал, не успел ли Макс проболтаться про «каменный пояс». Вот уж всем травмам травма! Что-то более унизительное и стыдное представить сложно. Но в глазах ребят не мелькнуло и намека на иронию или издевку, — неизбежных спутниц подобного знания.

— Вы с нами? — Шуты, скорчив жалобные гримасы, уставились на Руфуса.

— С вами, — подтвердил тот.

Глава 25. Это ОН

Невозмутимый Ариэль задумчиво бродил по серому пляжу, устланному галькой, отшлифованной неумолимым прибоем. Холодные пенные волны, шурша, накатывались одна за другой, гонимые бодрящим ветром. Длинный шарф привратника развевался, путаясь в лентах волос, по-особенному белых на фоне легкой дымки, окутавшей горизонт.

Стороннему наблюдателю картина показалась бы нереальной, оторванной от всего остального мира. Тонкая полупрозрачная фигура, тонущая в плеске волн и собственной меланхолии, всепоглощающая гармония внешнего и внутреннего, голос одинокой дудочки на границе слуха и воображения, — иллюзия, за которой так просто уйти, кануть в небытие.

Ариэль обернулся. Тоскливый взгляд весеннего неба, затерявшегося посреди осени, просветлел.

— Давно вы здесь, Сэр? — поравнявшись с Джулиусом, спросил привратник.

— Не особенно, — солгал тот. — Не хотел отвлекать.

— От мгновений свободы в несвободе? — Умиротворение собеседника завораживало.

— Ты слишком много думаешь об этом, — попытался пошутить Джулс.

— Как и вы, Сэр, — совершенно серьезно ответил Ариэль.

Они стояли рядом, безмолвно всматриваясь в выцветший пейзаж вдали. Джулиусу нравилась мысль о том, что он ничуть не нарушает собой хрупкого ощущения прозрачности, пропитавшего воздух.

Время от времени Ариэль бросал на Сэра Коллоу осторожный взгляд, словно опасаясь, что Мастер Тени оборвет молчание. А тот не думал ни о чем, лишь наслаждался минутами пустоты, утекавшими в вечность.

Солнце дымным диском, сокрытым за облаками, медленно ползло в сторону заката, не в силах дотянуться лучами до земли.

— Мне пора двигать Башню, Сэр, — виновато сообщил привратник. — Желаете остаться?

— В одиночестве… не очень, — признался Джулс.

— Значит, вы тоже несвободны. — Ариэль изобразил мягкую улыбку.

— Почему ты все сводишь к этому? — искренне удивился он. — На свете полно вещей во сто крат прекраснее свободы.

— Например? — копируя удивление, отозвался тот.

— Любовь — первое, что приходит на ум. — Коллоу сел на землю, приготовившись к тому, что привратник вот-вот исчезнет.

— Для любви нужны двое, а это уже несвобода каждого в отдельности, — возразил Ариэль.

— Откуда у тебя такое понимание свободы? — Джулс чувствовал бессмысленность любого спора.

— Я нашел его сам.

Привратник протянул Джулиусу руку. Рассчитывая на перемещение в холл Башни, Сэр Коллоу поднялся. Но стоило коснуться холодной ладони, как в грудь ударил порыв ветра. Ариэль вовсе не собирался прекращать беседу, он всего лишь прервался на выполнение привычных обязанностей. Снова бешеная скорость закружила Джулиуса, унося прочь от серого пляжа в неизвестность. Привратник, не отрываясь, смотрел своему спутнику в лицо так, будто мог прочесть его мысли.

— Куда? — одними губами спросил Ариэль.

— Куда угодно, — ответил Джулс, но голос немедленно отстал и заблудился где-то над морем.

Волшебный калейдоскоп пейзажей замер. Опять пляж, только совершенно непохожий на предыдущий: белый бархат песка дышал накопленным за день жаром в черное южное небо, усыпанное звездами.

— Что вы чувствовали? — Ариэль поправил шарф.

— Странное сочетание движения с неподвижностью. — Пытаясь избавиться от наваждения, Джулс по-собачьи тряс головой. — Словно бы не мы летели, а мир проносился мимо нас. А ты?

— Я? — Привратник часто-часто заморгал. — Ваш пульс, Сэр. Об остальном как-то не подумал. Мне бы… понравился звук.

— Ты не слышал его раньше?

Разговор из непринужденного стремительно превращался в трогательный. Детская наивность Ариэля, помноженная на его нечеловеческую природу, несколько смущала. Казалось, привратник старается понять для себя что-то очень важное, но боится прямо попросить помощи.

— Вот он я, — Коллоу широко развел руки. — Несчастный обладатель живого сердца. Послушай, если хочешь.

Дважды повторять не пришлось. Ариэль легко оторвался от земли и плавно подплыл ближе. Загадочное существо прильнуло к Джулиусу всем телом и смежило веки. К горлу подступило желание немедленно оттолкнуть Ариэля, но жалость не позволила. В глубине души Коллоу надеялся доказать Сириусу и самому себе, что привратника рядом с людьми держит нечто большее, чем какой-то договор.

— Мне сказали, что если тебя отпустить, ты не вернешься, — тихо произнес Джулс.

— Не вернусь, — подтвердил тот. — Вы бы тоже не вернулись, Сэр. Только потеряв свободу, я понял, что она такое.

— Одиночество — это не свобода. — Он дышал глубоко и ровно. — Можно вернуться не для того, чтобы снова служить, а чтобы повидать друзей. Скажем, меня.

— И это тоже будет несвобода. — Ариэль дрожал, как лист на ветру. — С ощущением потребности в ком-либо теряется самодостаточность. Люди привязываются ко внешнему, или своему представлению о нем. А для меня удерживать облик человека уже оковы.

— Плевать на внешнее. — Опять Коллоу безоговорочно поверил своим собственным словам. — Чем бы ты ни оказался на самом деле, лишь бы мы смогли вести привычные беседы. Личность интереснее оболочки, в которую упакована.

Привратник отстранился, но едва-едва, чтобы заглянуть Джулиусу в глаза. Наверное, впервые в жизни Джулс говорил банальности, поросшие ковриком вековой пыли, с таким ошеломительным эффектом.

— Наслушался? — шепотом спросил Коллоу. — Отпускаешь меня?

Лицо Ариэля ожило. На мгновение на нем отпечатались испуг и застенчивая кротость. Привратник поднял тонкие бледные пальцы к губам, а воздух вокруг сделался влажным. Но иллюзия рассеялась тотчас же.

— Не смею задерживать, Сэр. — Ариэль опустился на землю в нескольких шагах.

— Не хотел обидеть, — попытался реабилитироваться Коллоу.

— Обидеть? — Привратник спрятался в не по погоде теплый шарф почти по самые глаза. — Вы слишком добры.

— Возможно, — пожал плечами Джулс. — Но ты заслужил. Кстати, как там с ответом на тревожащий вопрос?

— Плашка? — догадался он. — Не торопите меня.

— А я и не тороплю, просто любопытно.

Джулиус понимал, когда нужно остановиться. Бесполезно ломиться в запертую дверь, имея на руках ключ и зная, что внутри в данный момент вторжению вряд ли обрадуются. Ариэль получил больше, чем мог ожидать, и теперь остро нуждался в покое. Коллоу отчего-то задался целью завоевать его доверие, а для этого следовало проявить осторожность: не испортить, не нарушить, не перестараться.

Вернувшись в кабинет, Джулс первым делом проверил балансирующую панель. Все сферы безмятежно поблескивали в своих ячейках. «Почему на гладких шариках нет заводских номеров?», — подумал Коллоу. — «Без них возможна путаница». Он зевнул и сел на кровать. Безразмерные сутки выматывали.

Справедливые опасения Никс относительно ситуации с Танглом объяснялись в основном тем, что история уж очень походила на попытку обмануть Магистра. Со своей стороны Джулиус ничего подобного не наблюдал. Стечение обстоятельств — никак нельзя считать полноценной ложью.

Он стянул сапоги и свернулся клубком прямо на покрывале.

* * *

Голый и обернутый в жесткую простыню, Руф чувствовал себя крайне неловко, особенно учитывая наличие зрителей. Последние занятия давно закончились, прошел и ужин. В гулких лабораториях царило мрачное запустение.

Шаркая расшнурованными ботинками, Руфус выбрался из-за ширмы на бледный свет, очерчивавший угол.

— Что мешает зажечь лампы? — покосившись на робкий светильник, осведомился Тангл. — Темноты я, конечно, не боюсь, но вам же работать, разве нет?

— Не нервничай, пожалуйста. — Макс стряхнул крошки с редких усиков и передал пакет с печеньем своим мальчишкам. — Тут один рубильник на все крыло, а крайние окна выходят аккурат на апартаменты госпожи декана. Я ничего о ней плохого сказать не хочу, но мог бы.

— Покойный Гудман — лучший! — подхватили шуты.

— Цыц! — изображая жутко важного профессора, прикрикнул Макс. — У нас с мадам Аллард разные взгляды на инициативы студентов.

Он извлек из шкафчика специальные очки и вручил Руфусу. Две выпуклые зеленые плошечки на резинке превратили бы в стрекозу кого угодно. Руф нехотя натянул смешную конструкцию на голову, и мальчишки немедленно захихикали.

— Передумаю! — припугнул Тангл.

— Руфус, пожалуйста, полезай в прибор, — мученически вздохнул Макс. — Мне еще нужно до поднятия моста как-то вернуться домой.

Внушительная машина напоминала круглую печь. Максимилиан открыл герметичную заслонку и выдвинул салазки, состоящие из множества мягких валиков. Затем он подкатил столик с заботливо разложенными штуками, похожими на пластыри разной формы, и тюбиком мази.

— Как мне туда загружаться? — Руф с интересом заглянул внутрь.

— Сначала отдай простыню, — спокойно сообщил Макс.

— Мы так не договаривались! — Тангл кожей чувствовал, что краснеет.

— Руфус, это не смешно. — Он взглянул на часы. — Я даже дам тебе ракушку. Она мягкая и держится, как присоска.

Несчастный Танцор вцепился в простынку и протестующе замотал головой.

— Все хорошо. — Бэн сделал шаг вперед. — Процедура стандартная, чаще всего Тени проходят ее в бессознательном состоянии. Кого тут стесняться? Мы — Реконструкторы.

— Было бы из-за чего стесняться! — Попытка Дэна ободрить провалилась.

— Когда я соглашался, ни на что унизительное не рассчитывал, — проворчал Тангл, скрываясь за ширмой.

Желание быстро одеться и ускользнуть вспыхнуло, но тут же погасло. Сбежать из-за такой ерунды — самый легкий способ потерять лицо.

— Что теперь? — Не в силах расстаться с простыней, Руф отчаянно тянул время.

— Это не ко мне вопрос. — Макс поднял руки.

— Садитесь так, чтобы край оказался четко под коленями, — скомандовал Дэниэл.

«Мальчишка старательно отводит взгляд», — отметил Руфус. — «Хоть для кого-то из них я не кусок мяса и не подопытный кролик». В сердце шевельнулась теплая благодарность. Во всех без исключения Реконструкторах Тангл чувствовал какое-то пренебрежение. Отношение к Теням, как к безликому материалу… глине.

— Проговаривайте все свои действия, — попросил студентов Макс.

— Мы обрабатываем клеммы проводящим гелем и распределяем по контрольным точкам, — объявил Бэн и взял круглый пластырь и тюбик.

Через минуту шут обклеил Руфуса разнокалиберными пластинками, как школьник коробку для завтрака.

— Осторожно ложитесь на спину. — Дэн коротко посмотрел на Танцора и уткнулся в конспект. — Не пытайтесь продвигаться самостоятельно, машина это сделает за вас.

Руф не видел ничего, кроме потолка, когда аппарат негромко звякнул, и валики пришли в движение. Мягкая подстилка в самом деле плавно внесла его под невысокий свод, а Бэн закрыл дверцу.

— Теперь недолго, — голос мальчишки долетал едва-едва. — Не вертитесь и не машите руками.

— Я похож на идиота?! — Руф приподнял голову.

— Порядок такой! — Бэн постучал в плотное стекло и показал два больших пальца вверх.

Руфус зажмурился. Вокруг что-то беспрестанно щелкало, шуршало, мигало и пикало, а по телу мурашками пробегали волны приятного сухого жара. К концу процедуры Тангл чуть не задремал.

— Ну как? — спросил он, спуская на пол босые ноги.

— Не знаю, как сказать, — замялся Дэн, вручая пациенту простыню и пакет печенья. — Вам стоит подкрепиться.

— Зачем еще? — нахмурился Руф.

— Дефицит веса, — не церемонясь, бросил Макс. — Сорок шесть килограмм при твоем росте — это чудовищно. Кому-то следует уделять больше внимания питанию.

— А кому-то следует о питании вообще забыть, — огрызнулся Тангл.

— К чему ты клонишь? — Реконструктор сложил руки на животе.

— Либо вынь арбуз из-под рубашки, либо житье с мамой на пользу не пошло, — ехидно отозвался тот.

— Если меня шуточки про пластинки на зубах не задевали, почему ты решил, что теперь что-то изменилось? — Макс нацепил на нос очки. — Я себе нравлюсь. Прописать тебе что-нибудь? Серьезно. Прописать? Чтобы быстро и эффективно.

— Пропиши. — Руф потупился.

Он злобно хрустел рассыпчатым печеньем, пока мальчишки собирали свои хитрые наклейки в ведерко и стирали остатки геля.

— Что вы чувствовали… там, внутри? — осторожно поинтересовался Дэн.

— Ничего особенного, — ответил Руфус. — Тепло и душно немного.

— Тепло или жарко? — уточнил Бэн.

— Скорее жарко, — согласился Тангл. — Но не так, чтобы невыносимо.

Руф посмотрел на свои руки.

— Макс, а покраснение — это нормально? — заволновался он.

— Вполне, — успокоил тот. — Вы, Тени, обычно бледнокожие. Сейчас пройдет.

— Чисто теоретически… А для человека это покраснение не превратится в ожоги? — как бы между прочим спросил Дэниэл.

— Нет, конечно! — Макс строго взглянул на студентов поверх очков. — Такие же приборы, хоть и с меньшим функционалом, используются не только в психофизической реконструкции, но и в простой — рекреативной. Назначают редко, стараются обходиться. Процедуру можно повторять не чаще, чем раз в пять лет. Людям, разумеется.

Забытый всеми аппарат призывно запищал и выплюнул длинную широкую ленту бумаги.

— Вот и наши данные, — потирая руки, объявил молодой профессор.

Мальчишки, побросав все, сгрудились около Макса и с нескрываемым любопытством уставились в ряды кривых линий.

— Где здесь внесенные изменения? — Бэн попытался оторвать ленту.

— Рано! — возразил Карвер. — Еще не все. Изменения начинаются вот отсюда.

— Я тоже посмотреть хочу. — Руф прошлепал к Реконструкторам, обернувшись простыней на манер тоги.

— Смотри. — Макс подвинулся. — Вот ровненький ряд — здесь твои собранные кости. Красиво и правильно, ничего не «торчит»…

Тут он запнулся.

— Профессор, откуда здесь две ступеньки и сужение? — удивился Бэнжамин. — Это ошибка? Мы что-то не так приклеили? Придется переделать?

Макс только зашипел. Он ругнулся вполголоса и постучал кулаком чуть выше того места, откуда торчала бумага. Не удовлетворенный результатом, Макс несколько раз нажал ближнюю кнопку.

— А нам говорили, что это делу не поможет, — выдохнул Бэн, но мгновенно прикусил язык.

— Доктор, я умру? — Танцор попробовал разрядить ситуацию единственным доступным способом.

— Не суетись под тесаком, — нервно рассмеялся Карвер.

Проклятая машина снова ожила. Она выплюнула остаток старой ленты, отделенной ровными дырочками, выстроившимися в линию. Макс оторвал проверенную часть и нетерпеливо подставил ладони под отверстие.

— Разродишься или нет? Чтоб тебя… — бормотал он. — Давай, красавица!

Прибор точно всхлипнул — мигнули крошечные лампочки, и новая лента высыпалась Максу прямо в руки. На ней не было ни беспорядочно намалеванных штрихов, ни кривых, только буквы и цифры.

— Беру свои слова назад. — Карвер выпрямился и сдвинул очки с носа на макушку. — Никакой это не дефицит веса, а результат вмешательства…

Как безумный, Реконструктор метнулся к столу, разложил распечатку и принялся что-то обводить и вычеркивать.

— Печенье не отдам, — улыбнулся Руф.

— Пожалуйста-пожалуйста, — кивнул Дэн. — Оно не наше.

— Профессор, что там? — Бэн попытался заглянуть Максу через плечо.

— Вы еще здесь? — Карвер быстро перевернул лист белой стороной вверх. — Получили, что хотели? Получили. Идите в общежитие, мальчики. Я вам эксперимент как две лабораторных зачту, если исчезните.

Шуты переглянулись. Они явно не желали сдаваться без боя, но когда война заранее проиграна, деваться некуда.

— Кросс, — окликнул Руфус. — Возьми себе. Господину профессору столько сладкого вредно.

С утешительным призом наперевес мальчишки скрылись за дверьми. Выждав пару минут, Макс прокрался к выходу и выглянул в коридор.

— Не очень-то ты им доверяешь, — поцокал языком Тангл.

— Одевайся, — отмахнулся тот.

Карвер бродил по освещенному пятачку от стола к машине и обратно. Руф прислушался.

— Кто он такой, чтобы так издеваться над фундаментальной наукой? — сокрушался Реконструктор. — Или где застряла наша наука, если все — реально?

Несчастный Макс замер, растерянно уставившись в белую стену.

— Объясни, что со мной не так? — попросил Тангл.

— Спрашиваешь? — Он втолкнул салазки и с силой захлопнул дверцу прибора. — Стыдно признаться, но сейчас я понимаю столько же, сколько ты. Одно могу сказать наверняка. Это он!

— Дефицит веса? Господь Бог?.. Коллоу?!

Карвер замахал руками, что твоя мельница!

— Когда бы он успел? — не поверил Руфус.

— На этот вопрос отвечу запросто. — На всякий случай Макс снова заглянул в распечатку, прежде чем продолжить: — Когда были собраны твои кости. После того… неприятного случая.

— Хорошо. — Ничего не значащая заплатка на неловком молчании. — При чем тут дефицит веса?

— Твой скелет неестественно легкий. — Реконструктор развел руками. — Возвращение домой откладывается. Сейчас расстрою маму.

— Не нужно жертв.

— Руфус, я жажду разобраться! — Он схватил Танцора за рукав. — Узнаю «зачем» — подберусь к разгадке «как».

— А мне что делать? — В голове все перемешалось.

— Купи батон. Мама его к ужину ждет.

Уже в дверях Макс остановился.

— Если это не случайность, я первый упаду ему в ноги и буду сапоги целовать, только чтобы получить хоть немножко мудрости, — прошептал он.

Простые действия как нельзя лучше подходили сейчас, когда от новостей взрывался мозг. Подслеповатая Аманда Карвер долго щурилась в глазок, прежде чем отпереть незнакомцу. Руфусу пришлось потрудиться, доказывая старушке, кем он является. Пусть время ее не пощадило, но это была все та же строгая, резкая женщина с бескомпромиссным характером и бульдожьей хваткой.

— Узнала тебя, — хищно улыбнулась старушка.

— Вполне вероятно.

Руф действительно пару раз навещал дом родителей Макса в корыстных целях. Его мать питала страсть к разного рода и вида парикам, но относилась к своей коллекции весьма ревниво. Баламуту пришлось потрудиться, чтобы толкнуть соседа на маленькое преступление. Тогда у Макса еще был жив отец: тихий и незаметный человек, привыкший пропускать все, что болтает жена, мимо ушей.

— Я ничего не забываю, — продолжила мадам Аманда. — Приятно видеть, что из хулиганов тоже вырастают приличные люди. Надеюсь, ты больше не крадешь париков?

— То был шиньон, — поправил Тангл. — И взял его ваш сын.

— Мой мальчик — святой! — оскорбилась старушка.

Удаляясь вглубь дома, миссис Карвер ворковала что-то о том, какой Максимилиан значительный, если ему прислуживают Танцоры. «Миссия выполнена», — подумал Руф, снова оставшись наедине с собой посреди вечернего города.

Он оторвался от земли. Обгоняя собственные мысли, Руфус кружил над окрестностями, стараясь избавиться от нарастающего сосущего страха. Обвинить Коллоу в своей неспособности передвигать предметы проще простого. Но не шутки же ради Мастер Тени приложил руку к восстановлению никому не нужного мальчишки?

Тангл опустился на площадку маяка Западной Башни. Пусть он ничего не смыслил в Реконструкции, только задавать вопросы это не мешало.

— Хьорт, — приказал зеркальцу Руф.

— А я как раз собрался с тобой перекинуться словечком-другим, — солгал Вильгельм в отражении.

— Поднимайся, — попросил Руфус. — Замкнутое пространство меня не радует.

— Уже.

Камни кладки расползлись, обнажая люк, а через мгновение и сам страж выбрался наружу. Вильгельм сунул руки в карманы формы, подпер спиной сигнальную чашу и точно нахохлился. Он не дергался, не угрожал и ни о чем не спрашивал.

— Пришел за благодарностью? — наконец, выдавил Хьорт.

— Я? Нет! — попытался возразить Руфус, но Вильгельм только головой покачал.

— Не мельтеши и послушай, — вздохнул он. — В сытые и счастливые времена тебя окружают толпы друзей, готовых похлопывать по плечу и слушать байки. Но стоит судьбе отвернуться, вокруг наступает ледяная пустота, бесконечная и черная, как космос. Маркус был, прямо скажем, не подарок. Однако он, не раздумывая, пожертвовал бы жизнью ради тех, кто ему дорог. Относись, как хочешь, но Маркус был согласен умереть и за тебя тоже.

— Не замечал. — Настроение пошатнулось.

— А ты так много знал о нем? — Брови Танцора иронически изогнулись. — В Наставники Маркусу досталась настоящая мразь. Дитрих Блау. Язык не поворачивается назвать его «Сэром». Тот тип отличался неутолимой жаждой крови. И Орден беззастенчиво затыкал им дыры, когда требовалось стереть что-нибудь с лица земли, не испытывая лишних эмоций. Если все мы «живое оружие», то Дитрих был просто «оружием», без всяких. К тому же, Блау не интересовался женщинами, то есть в принципе, и по весьма пикантной причине. Маркус стал для него «последним шансом». И, поверь, «каменным поясом» там воспитание не ограничивалось. Только твой-то Наставник жаловаться не умел и покрепче был.

Руф нащупал перила позади себя и сел.

— Когда Маркус применил «каменный пояс» к тебе, наш Мастер сам снял с него вину и полностью переложил на Дитриха, — продолжил Вильгельм. — Блау судили. За все сразу и при закрытых дверях. Когда понял, что приговор однозначен и неизбежен, Дитрих напал на обвинителя. Собственно, это был его последний бой. Коллоу изорвал того в клочья на месте, а Маркусу солгал, что Блау сознательно взял его вину на себя.

— Зачем? — слабым голосом спросил Тангл.

— Наверное, затем, чтобы Штэйнфол изменил свое отношение к тебе, ведь за все придется отвечать.

— Нет… Зачем ты мне это рассказываешь? — простонал Руфус.

Он схватился за голову. Дыхание сбилось, а по похолодевшему телу волнами прокатывалась дрожь.

— Потому что благодарен Маркусу… за тебя.

Вильгельм подошел и по-отечески положил свои тяжелые ладони Руфусу на плечи.

— Давно в курсе? — Тангл отчаянно цеплялся за рассыпающуюся реальность.

— Нет, — честно признался тот. — Леди Корникс поделилась. Для нее это повод не верить в тебя, для меня — наоборот.

Он сел рядом, и до ноздрей Руфуса сию же секунду донесся неприятный запах.

— Ты… пьян? — Руф поморщился.

— Смеешься? — прищурился Вильгельм. — В этом никчемном городишке не хватит алкоголя, чтобы напоить меня допьяна.

Сознание Тангла внезапно очистилось, словно переполнившие его мутные образы схлынули все разом.

— Знаешь, зачем я приходил? — вспомнил он.

— Не тяни, — отмахнулся Хьорт.

— Какой Коллоу на самом деле человек? — Вопрос в лоб застал собеседника врасплох.

— Коллоу? — протянул он. — Разный. Боятся его справедливо. Но для нас с Хэвэн это был «дядюшка Джулиус». Баловал обоих. Мог свалиться как из ниоткуда посреди ночи! И без подарков не приходил. А нет ничего — денежку на карманные расходы выдаст. В Пансионе почти не жили. Леди Корникс снимала дом, чтобы мы… чувствовали себя «семьей». Коллоу нас там часто навещал. Золотое время. Помню как сейчас!

Истории лились из Вильгельма неудержимым потоком. И выходило с его слов, что «дядюшка Джулиус» чуть ли не самый замечательный человек на земле. Но как-то не клеился этот образ с тем, который нес в себе Натан. А уж с тем, который составил Тангл, и подавно! Сердце червячком точила зависть.

— Повезло вам. — Руф поднялся на ноги. — А после «золотого времени» как все обернулось?

— Нет, солнышки и зайчиков он на наших приказах, конечно, не рисует, — рассмеялся Хьорт. — И дергать его без конца я бы не рискнул. Но на каждый день рождения получаю открытку и подарок. Хоть раз бы забыл. Так нет!

— А сам?

— Что «сам»? — передразнил Вильгельм. — С детства усвоил одну простую вещь: мечтаешь обидеть Древнего, напомни, сколько ему лет. Такая тонкость… Коллоу думает обо всех сразу, при этом ухитряясь про каждого в отдельности не забыть. Я б так не смог. Лучший подарок ему — качественно выполненная работа, чтобы головной боли не добавлять. Поэтому отправляйся-ка ты, дружок, в университет. Завтра окно чинить не проснешься. А мне пора возвращаться к своим обязанностям.

Попрощавшись с Хьортом, Руфус снова взвился в холодное черное небо. Услышанное от Вильгельма успокаивало. Прямое отношение Мастера к судьбе Маркуса — достаточный повод для вмешательства в лечение. Руф уже свято верил, что Сэр Коллоу хотел, как лучше.

— Опять новости? — пробормотал Тангл, рассматривая записку, воткнутую в дверь.

Но, к счастью, Руф ошибся. Клочок бумаги хранил послание от шустрых мальчишек. Естественно, они не оставляли надежды разобраться, отчего Макс буквально вытолкал их в шею. «Если бы не развеселая парочка, так бы и жил в неведении», — подумал Тангл.

Он подошел к зеркалу и взглянул в глаза собственному отражению. Тот Руфус вполне соответствовал идеальному представлению о самом себе.

— А ведь ничего страшного не произошло, — подмигнул он. — Знал ли, нет — лишние тонкости. Удивился справедливо, а вот испугался зря.

На этой ноте Руф стащил верхнюю мантию формы и отправился готовиться ко сну.

* * *

Сириус с упоением ковырял в носу.

— Ощупываешь мозг? — ехидно осведомился Джулс.

— Ищу вчерашний день, — беззаботно отозвался тот, вытирая палец о штаны.

Разноцветные поплавки мирно покачивались на воде без малейшего намека на клев. Тихо шуршали камыши, шелестела длинными ветвями ива, а чуть дальше, куда просто так не забраться, соловьем заливалась одинокая лягушка.

— Сдается мне, ничего мы сегодня не поймаем, — задумчиво произнес Джулиус.

— Спорим, поймаем?

— Ну, все, — вздохнул он. — Теперь уж точно. Ты б молчал.

— Получается, я виноват? — мальчишка изобразил обиду. — В рыбалке, чтоб ты знал, важен процесс, а не улов.

— С таким подходом можно и в тазик удочки забрасывать, — возразил Коллоу. — Почему ты не хочешь говорить со мной серьезно?

— «Серьезно» и «занудно» — вещи разные, — улыбнулся тот. — Ариэль вот предельно серьезен, разве тебе так больше нравится?

— Он-то иначе не умеет, — парировал Джулс.

— Неправда, — мотнул головой Сириус. — До того, как Каменная Дева прогнала Ариэля из Шейдивейл, он был другим. Думаешь, почему Блуждающая Башня мыкается туда-сюда, а в Спрятанный город не возвращается? Потому что привратник хоть и за своеволие наказан, а ослушаться не может.

Поплавок Джулиуса качнулся сильнее, заставив мальчишек отвлечься от беседы, но тревога оказалась ложной. Никакой рыбы, только круги на воде. Однако сам Коллоу уже проглотил наживку и крепко попал на крючок.

— Как это «прогнала»?

— Дева не отпускала Ариэля за пределы Шейдивейл, а он жаждал приключений, — пояснил Сириус. — Тогда она сказала, что тот может отправляться на все четыре стороны, но обратно пусть не показывается.

— Откуда знаешь? — сгорая от любопытства, спросил Джулс.

— Я вырос в Шейдивейл, помнишь? — мальчишка хитро прищурился. — Ариэль на шестнадцать лет младше меня. Нет, ребенком он никогда не был. Но и таким, как сейчас, стал не сразу. Шалил страшно. Менял местами вывески, срывал флюгеры с крыш, хлопал ставнями и спящим девицам волосы в косы заплетал. Выйдут женщины белье снимать, а оно все вместо веревок на деревьях болтается. Кто виноват? Ветер. Купит щеголь шляпу, идет, красуется. Тут шляпа шмыг — и лягушкой ускакала. Лежит на мостовой, дразнится. Щеголь за ней, она от него. Детвора смеялась. Им же всякая ерунда забавной кажется. Зато теперь Ариэль весь из себя серьезный: бродит по унылым пляжам с кислой миной, баюкая слушателей мечтами об абсолютной свободе.

— Именно эти мечты мне и не нравятся, — признался Коллоу.

— Поэтому ты старательно пытаешься привязать привратника к себе?

Сириус встал, вынул снасти из воды и критически осмотрел пустой крючок. Затем достал из банки свежую пухлую звездочку, приладил и зашвырнул наживку подальше от берега.

— Звучит как-то неправильно: «пытаешься привязать», — поморщился Джулиус. — Просто хочу, чтобы Ариэль не исчез без следа.

— Вокруг тебя полно людей, зачем искать их в ком-то еще? — пожал плечами мальчишка. — Позволь ветру остаться ветром. Однажды тебе надоест возиться с ним. Что тогда? Когда бросают людей, они обижаются, но забывают, заполняя пустоту чем-то еще. Ариэлю заполнять нечем.

— То есть ты уже не считаешь его бесчувственным прозрачным поленом? — перебил Джулс.

— Ну… Ариэль ведет себя нетипично, даже неестественно, — замялся тот. — Ни со мной, ни с Риком он так не общался. Держал дистанцию, напоминавшую бездонную пропасть. А к тебе как будто тянется.

— По крайней мере, Ариэль со мной честен, — подытожил Коллоу.

— Да, — кивнул Сириус. — Спросил: «Не вернешься?», и тот честно ответил: «Не вернусь».

— Шпионишь? — нахмурился он.

— Поддерживаю, — поправил мальчишка. — Если я молчу, не значит, что рядом меня нет.

— Поддерживай-ка ты лучше Эмьюз. — Откуда ни возьмись нахлынуло раздражение. — У нее больше шансов попасть в неприятности.

— Не кипятись. Я не нарочно. Так совпало.

Рыбалка не задалась. Наблюдение за меланхолично покачивающимися поплавками быстро наскучило. Джулиус мог сколько угодно обманывать себя, утверждая, что информативность — самое важное в любой беседе. Бессмысленная на первый взгляд «болтовня ни о чем» на поверку приносила гораздо большее удовлетворение, чем бесконечно важные наставления. Слушая разную дребедень, Коллоу закрывал глаза и фантазировал на тему «что было бы, если»… Если бы не Орден, если бы настоящее детство, в настоящей семье? Если бы Сириус взаправду учил плавать и ходить под парусом? От скольких бы страшных вещей была свободна совесть?

— Скажи, ты действительно собираешься отправиться за Танглом? — зачем-то уточнил мальчишка.

— Да, — подтвердил Джулс. — Сам он не справится. А мои обязанности, как Мастера Тени, никто не отменял.

— С одной стороны, хорошо, что проблема решена, — вздохнул тот.

— Но есть и «другая сторона»? — догадался Коллоу.

— Увы, — согласился Сириус. — Как только ты покинешь пределы этого мира, наша связь оборвется, и я ослабну. Пообещай, что вернешься невредимым… Пообещай и все, так нужно.

— Обещаю.

Скептически настроенный разум не верил в трогательную заботу, а вот живое сердце — напротив. Джулиус, конечно, не рассматривал поражение как неизбежный итог операции, но все же боялся нарушить слово. Слишком непредсказуемое и гиблое место ожидало впереди. Необитаемые хищные джунгли, опутавшие собой безымянные континенты, пронизавшие океаны, превратив их в бескрайние болота, — вечнозеленый ад.

— Я справлюсь, — пробормотал Коллоу.

— Справишься, — эхом отозвался Сириус. — Но для начала попробуй не отгораживаться от своих страхов. Во всех остальных случаях помогает, поможет и здесь. Говори.

— Чего говорить-то? — отмахнулся тот. — Разве не понятно? Сам я точно выберусь, но цель несколько иная. Что-то подсказывает, что на деле мы с Хэвэн станем спасать Тангла. Если она в порядке, пользы от девочки в сто раз больше, чем от меня.

— Значит, мучает совесть. — Роль тонкого психолога давалась ему без труда.

— Оракул с исправленной судьбой — это, бесспорно, здорово. Только Тангл объективно не готов к подобным испытаниям. И подготовить его мы не сумеем. Максимум научим, как пользоваться остатками нашей техники там. А если она вышла из строя? — Джулс перевел дыхание. — Попробовал написать мальчишке памятку, чего нельзя делать ни в коем случае в этих проклятых джунглях. Получилась полная чушь. Во-первых, когда я там был в последний раз? Даже по нашим меркам давно. Во-вторых, не в моих интересах просвещать Тангла по части выживания. Из-за разницы во времени я просто не успею прийти на помощь, если мальчишке удастся забраться слишком глубоко в дебри. Головой понимаю, что другого варианта нет, но продолжаю чувствовать себя предателем.

— И Тангл, естественно, не подозревает ни о чем?

— Естественно, нет! Мальчишка хочет стать героем. — Джулиус развел руками. — Желание похвальное, хоть и глупое. Не погибнет — получит бесценный опыт. Узнает много нового о вреде самоуверенности.

— А что из этой истории рассчитываешь вынести ты? — Сириус спустил ноги в воду.

— Я?

Тут Коллоу крепко задумался. Все, что имело смысл доказывать, он давно доказал, а что завоевывать — завоевал. И не единожды. Никс не позволила Марии участвовать в воспитании своих детей, поэтому Тэсори не оценит ухищрений ради их блага. За свою самоуверенность Джулс тоже был бит неоднократно. Может, захотелось настоящей опасности и нешуточных препятствий? Чего-то не из области подковерных игр и хитроумных планов, устремленных в далекое будущее? Или вдруг осознал, что засиделся в кабинете, заваленном до потолка чужими отчетами?

— Пусть мой урок станет для меня сюрпризом, — наконец улыбнулся он.

— Хм… — Мальчишка заправил волосы за ухо. — А тебе непременно нужен «урок»? Вопрос-то значительно шире. Смотри на ситуацию, как на прекрасный шанс побыть собой. Вспомнить себя прежнего.

— Читаешь мои мысли?

— Нет, ощущаю твою усталость, — охотно пояснил тот. — Не фокус вернуть сердце и примириться с его беспокойной природой. Сложнее перестроиться вот здесь.

Сириус многозначительно постучал себя по лбу указательным пальцем.

— Ты многое открыл, но все еще движешься по привычной колее, в рамках границ, которые отделяют Мастера Тени от… Шутника. Если я правильно понимаю. Осуществление твоей заветной мечты, Джулс, потребует от тебя гармонии. Не эфемерно-философской, а самой что ни на есть реальной, — продолжил он.

Позже выяснилось, что «гармония и баланс» такой же пунктик для Сириуса, как «абсолютная свобода» для Ариэля или «семья» для Марии. Мальчишка смотрел прямо, а его глаза горели пугающим фанатизмом. Такая глупая светлая вера в необходимость стремления к высоким идеалам, без которого человек не может называться Человеком. И Джулиусу оставалось только соглашаться, потому что именно этого Сириус ждал от него.

Четко очерченные страхи вовсе не улетучились, как надеялся Джулс. Они лишь предстали во всей красе. Пусть в запрете Магистра нашлась лазейка, использование ее без хорошо продуманного плана все равно рисковало обернуться трагедией. Коллоу мысленно вертел ситуацию так и эдак в поисках более-менее честного решения, как вдруг его осенило.

— Ты не слушаешь? — расстроился мальчишка.

— Последнюю пару минут… да, — Джулс отвел взгляд. — Зато мне пришла на ум отличная идея, как «спасти» Тангла до того, как он попадет в беду.

— Не понимаю, — Сириус слегка опешил.

— Начали с обмана, почему бы им не продолжить? — Коллоу загадочно улыбнулся. — Наблюдатели ориентируются исключительно по приборам. Если же техника внезапно окажет, поднимется паника. Чем не повод для меня немедленно отправиться следом?

— Попадешься на порче имущества, будет скандал, — нахмурился тот. — Но направление похоже на верное. Ты разбираешься в работе тех приборов? Представь: не ломать, а заставить ввести Наблюдателей в заблуждение. Показать ошибочную картину.

— Что Тангл уже вляпался дальше некуда? — подхватил Джулиус.

— В точку, — кивнул Сириус. — Так разбираешься или нет?

— Я — нет, не мой профиль, — отмахнулся он. — Но один знакомый гоблин, помнится, получал бездну удовольствия, проверяя на прочность свои таланты. Особенно когда дело пахло авантюрой. Лишь бы старичку хватило здоровья.

— А времени ему хватит? — уточнил мальчишка.

— Времени более чем достаточно, — заверил Коллоу. — От трех до шести месяцев.

Сириус скривился так, словно под нос ему сунули дохлого скунса, от души политого нашатырем.

— И что на практике значит это твое «от трех до шести»? — не меняя выражения лица, осведомился он.

— Ровно то, что через три месяца (уже меньше) все будут приведены в боевую готовность, а ожидание открытия канала может затянуться на полгода. Оно от нас никак не зависит.

— Исчерпывающий ответ. — Сириус отчего-то облегченно вздохнул.

Повисла неловкая пауза. Джулиус смутно догадывался, о чем думал таинственный друг.

— Если связь между нами нарушится, я восстановлю ее, как только вернусь, — без колебаний объявил Коллоу.

— Ты не обязан… — Мальчишка болезненно поморщился.

— Не обязан, — согласился тот. — Но тем не менее.

Снова самые важные слова застряли в горле, а от желания сказать их прямо сейчас распирало грудь. Что же останавливало? Может, внешний вид собеседника? Человек перед ним старательно изображал подростка. Возможно. Но, вероятнее всего, Джулиус просто не желал показаться слюнтяем.

— Знаешь, в чем наша ошибка с рыбалкой? — ловко сменил тему Сириус. — Мы поленились взять лодку и отойти подальше на глубину. Посиди тут, я мигом!

Мальчишка сорвался с места и стрелой умчался по тропинке в камыши.

— Драгоценный момент упущен, — прошептал Джулс и вытянулся на теплом камне, уставившись в ночное небо, подмигивающее огоньками звезд сквозь ивовые ветви.

Глава 26. Трудоголик

Сонные девочки беззастенчиво дремали стоя, подпирая спинами холодную стену, пока Тангл целился ключом в замочную скважину. Общежитие словно ополчилось на постояльцев. Пропадали мелкие вещи: сережки по одной, заколки, тесемки, бессмысленная, но милая мелочевка. Безуспешные поиски нужного отнимали уйму сил и времени.

— А я предупреждал, что подниматься придется рано. — Руф сам с радостью бы свернулся клубком хоть на полу, хоть прямо на земле.

— Да-да, предупреждали, — хрипло отозвалась Лют. — Но раз так все вышло, можно мы на вашей паре… того?

— Нет, девочки, — усмехнулся тот. — Я-то на своей паре работать буду. Нечестно. На Истории Ордена выспитесь.

— На ней само собой! — заверила Эмьюз, не открывая глаз.

— Тогда вам вообще не на что жаловаться, — утрированно сердито бросил Тангл.

— Мы не жалуемся, а покорно просим о снисхождении, — мурлыкнула Лют.

Руф ничего не ответил. Он распахнул тяжелую дверь и не без удовольствия отметил, что внутри теплее, чем снаружи.

— Где Сэр Хьорт? — осторожно поинтересовалась Эмьюз.

Почти весь энтузиазм юной Тени основывался исключительно на возможности переговорить с ним. Когда речь зашла об аббатстве в первый раз и обе девочки согласились, Наставник ни словом не обмолвился о необходимости вставать до рассвета.

— Опаздывает, — ответил Тангл.

— Ничего подобного! — возразил Вильгельм, переступая порог. — Я здесь уже минут пятнадцать. И новости у меня… странные. Видел нашего монаха. Старикан ведет сюда пастушью собаку.

— В смысле? — Руф поднял брови.

— А чего ты не понял? — издевательски хмыкнул тот. — Теперь нас будет пасти призрачная гончая. При такой особенно не разгуляешься и за языком придется следить. Эти твари все понимают.

— Пусть понимает, что хочет, — фыркнул Руфус.

— Но ходят слухи про то, как такие собачки умеют доносить, кому следует. — Хьорт выглянул за дверь и добавил: — Сам увидишь.

Поздоровавшись с присутствующими, пожилой монах отступил на шаг, впуская в комнату невероятно красивого зверя. Пэп казался девочке неотразимым, но этот пес буквально ошеломил бедняжку. Выше Пеппера в холке на целый локоть, с роскошной гривой, мягкими волнами обрамляющей благородную морду, все теми же языками бело-голубого пламени на спине, но гораздо ярче и отчетливее, — завораживающая картина. Гончая как бы нехотя вильнула пушистым хвостом и села, выпятив грудь.

— Как его зовут? — Не успев прикусить язык, Эмьюз сказала последнюю фразу вслух.

— Ее имя — Грэйс, — сообщил монах.

Отвлекшись на собаку, девочка не обратила внимания на человека за ней. Тот самый «брат Бартоломью», про которого Тень неоднократно слышала от Наставника, ровным счетом ничем не выделялся. Самый обыкновенный старик, с тонкими трясущимися руками, обтянутыми ветхой кожей, и морщинистым лицом.

— Она здесь, чтобы присматривать за вами, — сообщил монах. — Не сочтите это недоверием или враждебностью. Я знаю, какими любознательными могут быть юные особы, а территория аббатства открыта для посещений не вся. Грэйс поможет избежать досадных недоразумений.

— А разве такие собаки не нужны своим хозяевам постоянно? — удивилась Эмьюз.

— Отец Гидэон немощен, оттого больше не нуждается в Грэйс, — пояснил брат Бартоломью.

Монах виновато смотрел Руфусу в глаза, словно пытаясь заставить того прочесть между строк: «Это не моя идея. Собака следит за тобой». Собственно, несостоятельные отговорки про девичье любопытство, помноженные на неприятного инквизитора, как раз давали именно такой результат. Руф очень хотел возразить что-нибудь вроде: «Я сам легко прослежу за своими девочками». Только тоскливый взгляд старика умолял согласиться с чужим решением.

— Надеюсь, животное не агрессивно, — нахмурился Тангл.

— Что ты, Руфус! Она кроткая, как младенец!

В доказательство брат Бартоломью ласково похлопал Грэйс по шее. Собака безразлично зевнула и облизала нос.

— Она вполне может стать невидимой и неосязаемой, — вспомнил монах. — Тогда вы даже не почувствуете, что Грейс с вами.

— Нет, исчезающих зверей нам не надо, — запротестовал Вильгельм. — И где наши четыре стола?

— Мне подумалось, что так в комнате станет несколько тесно, — признался старик. — Да и не так удобно раскладывать стекла, когда даже Руфус до середины узора не дотянется. Поэтому на двух столах вы соберете часть, пока на третьем останутся свободные осколки.

— При всем уважении, но это не стол, а скамья, — уперся Хьорт.

— Уверяю, Сэр, это стол. Когда часть будет готова, мы расширим рабочую поверхность, — спокойно продолжил тот.

— Полностью согласен, — вклинился Руф.

— Как знаешь, — отмахнулся Вильгельм.

Призрачная гончая мирно дремала в углу, Тени же сновали от узкой длинной стойки с разноцветными кусочками к разложенному на покрывале фрагменту окна. Сэр Хьорт успевал веселить девочек разными смешными ремарками, ловко вставляемыми в унылую ознакомительную лекцию о природе энергии Призмы в историческом разрезе. Эмьюз поняла только то, что совершенно все ученые — психи, которые произвели кучу бесполезного хлама, чтобы несчастные студенты будущего повторяли их непроизносимые имена и зубрили годы жизни. Воображение рисовало лысых пожилых мужчин в очках, до хрипоты споривших ни о чем. Ну как можно было считать, что Призма несет в себе гигантский статический заряд, образовавшийся от прохода через плотные слои атмосферы? А что она рано или поздно разрядится, как какая-нибудь батарейка? Но самый главный вопрос, тревожащий юную Тень, звучал так: «Если Магистр — тот самый Очевидец, отчего не поделился знанием?».

«Так и я смогла бы стать теоретиком в фундаментальной науке», — думала Эмьюз. — «Заявила бы, что энергия Призмы зависит от популяции тропических светлячков и начала яростно отстаивать свою „теорию“. Почему да? А почему нет?». Больше всего девочку раздражало, что ранние исследователи «затыкали дыры» в своих измышлениях «непознанной природой мм-кристалла». Не сходятся цифры? Введем очередной коэффициент или множитель с бессмысленным названием — такая поправка на «неведомое». Любимой частью Эмьюз являлись моменты, когда очередная бредовая теория сталкивалась с чем-нибудь, что не могла ни объяснить, ни обойти, — и разбивалась, как лодчонка об острые скалы.

— Спросить можно? — наконец, не выдержала девочка.

— По теме? — нахмурился Тангл.

— Почти, — кивнула Эмьюз. — Зачем нам заучивать чьи-то ошибки? Эти люди были не правы. Не того я ждала от вашего так называемого расширенного курса.

— Жизнь полна разочарований. — Руф развел руками. — Разве не интересно, как двигалась мысль человечества? Любая наука построена на опровержении чужих заблуждений. Есть объект — Призма. Есть многообразие проявлений его влияния. Как две точки: в первой происходит что-то, во второй наступают последствия. А между этими точками тоненькой ниточкой пролегает причинно-следственная связь. Оно, конечно, все гораздо сложнее, но «на пальцах» выглядит именно так. Сначала ученые пытались описать Призму, используя прежний набор методов, пока не создали новый. Некоторые теории, оказавшиеся впоследствии несостоятельными, дали толчок…

— И ради какого-то «толчка» мне придется забивать голову? — буркнула Тень.

— Да, — твердо ответил Руфус.

— Я вот понимаю твою позицию, — улыбнулся Вильгельм. — Но пойми и ты. Эта гора ослиной перхоти тебе никогда не пригодится сама по себе. Однако благодаря ей ты усвоишь самое главное. Угадай, что?

— Как использовать чужие ошибки? — предположила Эмьюз.

— Мимо! — Улыбка сделалась шире. — Как бы парадоксально ни звучало, ты научишься учиться. Только вслушайся: у тех умнейших чудаков всего лишь не было нужного инструментария, и они столько дров наломали. Мы все считаемся существами разумными. Учти, университет — всего лишь вступление к реальности, в которой придется разбираться самостоятельно. Ты непременно столкнешься с тем, чего никто не объяснял. Что тогда? Сложишь лапки и скажешь: «Это мы не проходили»? Нет ведь! Способы, методы, последовательность действий, повторенные сотни раз, впечатаются в мозг и помогут эффективно находить ответы на вопросы в любой сфере. Ничего не страшно, если знать, с какой стороны правильно подступаться к поиску решения. Убедил?

— Убедили. — Девочка почувствовала себя невообразимой дурой.

Лют, выжидающе помалкивавшая, подобрала крупный осколок синего стекла и, прищурившись, взглянула сквозь него на застывшую сцену.

— У меня нет заблуждений относительно полезности курса. Только почему мы не конспектируем? — тихо произнесла вторая Тень.

Эмьюз едва не скрипела зубами. Пожалуй, самая неприятная черта ее пары — умение встраиваться в подобные ситуации, да так, чтобы казаться лучше, чем она есть. Разве не Лют без свидетелей возмущалась бессмысленностью лекций Наставника? Как-то Эмьюз всерьез задумалась о перспективе перенять это, но в ту же секунду девочке сделалось невыносимо противно.

— Потому что добрый я поделюсь копиями своих записей. — Тангл размял шею. — Отдохнули? Идем дальше.

Руф приготовился продолжить лекцию, как вдруг проклятая псина заволновалась. Она подняла уши, а прямо сквозь дверь в комнату заглянула еще одна гончая.

— Пеппер! — обрадовалась Эмьюз.

Пэп попробовал войти, но Грэйс преградила ему путь. «Собачьей драки только не хватало», — отметил про себя Тангл и приготовился вырубить обеих тварей разом.

Но хитрый Пеппер плюхнулся на спину, демонстрируя беззащитное пузо, и мелко затряс хвостом. Старая гончая совсем по-человечески вздохнула и закатила глаза. Пока она отвлеклась, Пэп быстро перевернулся и, не поднимаясь, пополз к девочке. Не тут-то было! Грэйс бесцеремонно взяла его зубами за холку и оттащила обратно, где придавила шустрого пса передними лапами и приглушенно зарычала. Однако Пеппер не собирался сдаваться. Он извернулся и от души лизнул ее в нос. Грэйс оскорблено отпрянула. Несчастная собака принялась яростно утираться! Она чихала, возила носом по полу и терла морду. Нейтрализовав препятствие, Пеппер подскочил к Эмьюз.

— Здравствуй, мальчик! — Тень попыталась обнять зверя, но тот не дался.

Пэп умудрился стянуть у девочки носовой платок прямо из кармана, игриво покружился на месте и умчался прочь с трофеем.

— Чтоб я сдох! — усмехнулся Хьорт. — Ничего не понял, но забавно до коликов!

— Это собака моего друга, — зачем-то пояснила Эмьюз.

— Ну, теперь жди гостей… — Он бросил короткий взгляд на зеленеющего от злости Руфуса.

— За работу! — приказал Тангл.

Стоило всем забыть о незапланированном визите, как Пеппер вернулся, держа в зубах краденый платок, аккуратно скатанный в трубочку. Грэйс снова попробовала остановить назойливого пса, но тот по-особенному ласково посмотрел ей в глаза, затем состроил грустную гримасу и нежно боднул старую гончую в грудь. Грэйс постояла немного и вернулась на место, давая понять, что мешать не станет. Тогда Пэп вручил сверток владелице, позволил себя обнять и чинно удалился.

Эмьюз расправила платочек, чтобы сунуть обратно в карман, и обнаружила внутри записку. Но прежде, чем девочка успела пробежать ее глазами, Наставник выхватил листок.

— Если на парах запрещена переписка, почему вы себе это здесь позволяете? — возмутился он.

— Эй! — прикрикнул Вильгельм. — Не смей читать чужие письма!

Но Руфус не слушал: он заметил в тексте слово «инквизитор». Эмьюз хотела было повиснуть на Наставнике плетью и отобрать то, что адресовано ей, но Сэр Хьорт опередил. Танцор переменился мгновенно: из лениво-расслабленного превратился в устрашающе-собранного. Пара движений, и за спиной у Тангла возникло знакомое полупрозрачное дерево. А через секунду сильные ветки, теряя золотые листики, обвили Наставника так, что он стал похож на фигурку грустного мужчины, прибитую под самым потолком.

— Что происходит? — Лют попятилась.

— Ты не видишь? — Эмьюз обернулась к ней. — Очень красивое дерево держит Сэра Тангла, чтобы он не прочел письмо. Мне эти деревья еще там, на кладбище, понравились.

— Не позволю так с собой обращаться!! — рычал Руф.

— Постой!

— Поздно, ты меня уже взбесил!!!

Лют взвизгнула и в ужасе вжалась в стену, утягивая подругу за собой. Тело Тангла опутали яркие зигзаги беспорядочных молний. Грэйс отреагировала моментально: гончая загородила собой обеих девочек. Она пылала ослепительно! Собака широко расставила лапы, опустила голову с прижатыми ушами и оскалилась. Сквозь языки вздыбленной шерсти Эмьюз с трудом могла видеть. Дерево рассыпалось!

— Уймись, припадочный! — только и успел сказать Вильгельм, когда Руф ударил того в грудь.

Маленькая Тень отчетливо вспомнила прошлогоднюю пощечину. На доли секунды показалось, что Хьорт устоит, но тот пошатнулся и опрокинулся навзничь.

«Благодарен он Маркусу», — колотилось у Руфуса в висках. — «К черту такую благодарность! Оба с радостью готовы выставлять меня идиотом на публике!». Он поднял взгляд и опешил. Бледные от испуга лица девочек быстро вернули к реальности.

— Как же я?.. — пробормотал Тангл. — Вилл…

Молнии вспыхнули и погасли.

— Шизоид, — простонал Вильгельм. — Отдай ребенку несчастную записку и заземлись как-нибудь.

— Ты сам виноват, не нужно было меня задирать. — Руф взял себя в руки.

— Девочки, вы в порядке? — игнорируя последнюю реплику, поинтересовался Хьорт.

— Да, Сэр, — поспешила ответить Эмьюз.

— Вот так взрослые дядьки выясняют отношения, когда заканчиваются слова. — Он сел, помогая себе трясущимися руками. — Не повторяйте дома. Лют?

— Я здесь, — пискнула та.

— Ты не видела, но я первым напал и действительно сам виноват, — признался Вильгельм.

От стыда Руфус был готов забиться под стол.

— Теперь ты, умная зверюга. — Хьорт устало улыбнулся. — Не в службу, а в дружбу, покарауль девочек на улице немного. Очень прошу. Мне надо сказать джентльмену то, что нежным детским ушам слышать не положено.

Грейс успокоилась и осторожно подтолкнула маленьких Теней к выходу.

— Как тебе удалось? — промямлил Руф.

— Вежливость творит чудеса.

Когда за девочками закрылась дверь, Вильгельм с удовольствием выругался. Он рассказал все об умственных способностях Руфуса и причинах его нездоровой тяги к насилию.

— Ты тоже хорош, — отмахнулся Тангл. — Получил по справедливости.

— А ты главного не понял. — Хьорт поднялся на ноги. — До того, как у тебя закоротило мозги, Леди Варлоу сообщила весьма занятную вещь. Жаловался на ее проблемы с полетами? Одно то, что Эмьюз от земли оторвалась, невероятная удача.

— Почему? — Навалившаяся после вспышки ярости апатия постепенно отпускала.

— Камни не летают, приятель.

Вильгельм в красках пояснил враз утратившему сообразительность Руфусу, когда в последний раз Танцоры хоронили с почестями и когда состоялось посвящение двух новых Теней.

— Бедная девочка… — Руф схватился за голову.

— Погоди ты! — зашипел Хьорт. — Засунь свой драматизм поглубже. Если взлетела, значит может! Позволь проверить, на что Эмьюз способна по моей части?

— А так правильно? — растерялся он. — Надо же сообщить Коллоу.

— Похоже, это не лечится… — вздохнул Вильгельм. — Тангл, детка, запиши, раз запомнить не получается: «Коллоу — человек, который знает все».

— Ладно, но сейчас что делать?

Хьорт посмотрел на часы.

— Ничего, — ответил он. — По времени вам уже в университет пора, а мне на службу.

— Что сказать девочке?

— Обратно ничего, — терпеливо продолжил Вильгельм. — В таких вопросах следует быть предельно осторожными.

* * *

Полдня Джулиус потратил на то, чтобы раздобыть аппарат идентичный тому, которым пользуются наблюдатели, не вызывая подозрений. Черная коробка с безжизненным экраном в клетку притаилась рядом с балансирующей панелью. Оставалось убедить старого пройдоху оказать очередную услугу.

Здесь Коллоу столкнулся с неожиданной проблемой. Зеркало не желало находить зеленокожего профессора, словно тот просто пропал.

— Фнук, — приказал стеклу Джулиус.

Но и тут подстерегало разочарование. Глупое зеркало предложило «попробовать связаться позднее». А через пару минут Джулс получил записку с еще влажными чернилами, гласившую: «Не могу говорить. Я на занятиях. Что-то срочное?».

— Наглая бестолочь, — обиделся Коллоу.

Но тем не менее, взял листок и нацарапал ответ дежурным огрызком карандаша: «В следующий раз дисциплинированно поднимаешь руку и выходишь из аудитории. Я тебя и этому должен учить? Срочное. Где твой дед?». Свернув записку вчетверо, Джулс отправил ее адресату.

Мальчишка оказался не так безнадежен. «Клаус Раббе», — пискнуло зеркальце.

— Здравствуй, студент, — ехидно усмехнулся Коллоу. — Повторяю вопрос. Где твой дедушка?

— Поправляет здоровье, Сэр, — бесстрастно отозвался тот. — Я бы с радостью ответил в первый раз, но у нас незапланированная проверка знаний. И… меня из-за вас выгнали.

— Ну так не бубни, а иди к Финну или к Дарроу. Объясняй ситуацию и требуй возможности переписать, ссылаясь на меня, — спокойно ответил Джулс. — Где твой дед «поправляет здоровье»? Он мне необходим.

— Вам координаты или адрес? — деловым тоном осведомился Клаус.

— Адрес, — вздохнул Коллоу.

— Тогда сейчас напишу. — Мальчишка явно придумывал способ отделаться от собеседника.

— Спешишь? — поинтересовался Джулиус.

— Пара только началась, может, успею вернуться и сдать со всеми, — замялся тот.

— Успеешь. — Он захлопнул зеркальце.

Коллоу сам вызвал Финна и сообщил ему, как подставил «несчастного студента». А получив от мальчишки нужную информацию, немедленно покинул кабинет.

— Знаешь, где это? — Он протянул Ариэлю листок.

— Конечно, Сэр, — кивнул привратник. — Красивое безлюдное место в горах.

— Почти как ты любишь, — улыбнулся Джулс.

— Почему «почти»? — удивился тот.

— Наверное, потому, что там нет моря, — пошутил Коллоу.

— Там есть холодное озеро, — серьезно ответил Ариэль. — Желаете попасть туда прямо сейчас?

— Да, мой друг, желаю и как можно скорее, — признался Джулиус.

Привратник задумался на мгновение.

— Я передвину туда Башню, — вдруг сказал он.

— Разве пора? — не удержался Джулс.

— Нет, — смутился Ариэль. — Это для вас…

— Ты волен поступать, как вздумается. — Коллоу протянул открытую ладонь.

— Увы, — покачал головой привратник, — но послушание не моя добродетель.

И мир завертелся. Джулиусу действительно нравилось путешествовать так. Когда перехватывает дыхание, а сердце бешено колотится в груди. Он подозревал, что Ариэль солгал. Едва ли такое существо упустит возможность получить иллюзию свободы. Только Коллоу ни капли не осуждал его.

Просторная каменная терраса, отделенная от заполненного влажным туманом обрыва обветренными перилами, такая же серая, как низкое небо. Высокие стеклянные двери со стальными ручками, отполированными тысячами прикосновений. За ними гулкая тишина и запустение.

— Не похоже на место, где поправляют здоровье, — задумчиво произнес Джулиус. — Уверен, что мы не промахнулись?

— Вы шутите или пытаетесь меня обидеть, Сэр? — уточнил несчастный Ариэль. — Если второе, то я не понимаю, за что.

— Ни то, ни другое, — спохватился Коллоу. — Люди иногда говорят ничего не значащую ерунду.

— Зачем?

— Чтобы занять паузу, например, — виновато улыбнулся он. — Или когда время тянут, чтобы не делать что-нибудь. Не принимай на свой счет.

Оставив привратника обдумывать сказанное, Джулиус отправился на поиски старого гоблина.

Казалось, если тут и был санаторий, то сейчас только необжитые стены и эхо. Воображение нарисовало поросший ряской пруд с мертвой гладью темной воды. Еще не смерть, но уже неостановимое, необратимое увядание.

«Заберу его отсюда, как только найду», — решил Коллоу. — «А станет упираться, уведу силой».

До ушей донесся зыбкий тоскливый звук. Прозрачная мелодия, грустная, как обрывок нитки бус, маячила вдалеке, разбавленная потрескиванием. Зачарованный атмосферой конечности всего сущего, пропитавшей стены, Джулиус побрел туда, откуда лилась музыка.

Безликий коридор, прямой, как стрела, и широкий, как парковая аллея, тоже упирался в террасу. Стерильная чистота, пожалуй, только добавляла безрадостности в общую картину. Листья многочисленных фикусов в кадках блестели так, словно пыль с них стерли мгновение назад.

Боковая арка открывала путь в просторный зал, устланный мягким ковром. Из мебели внутри виднелось только невысокое кресло-каталка, укрытое пледом, неуклюжий столик на паучьих лапках со стаканом чая на нем и коренастая тумба с беспрестанно вращающейся ручкой, являвшаяся источником звука.

Повторяющаяся мелодия начала замедляться. Так, если бы каждая следующая нота давалась мучительно тяжело. Вдруг с кресла за кружкой потянулась крошечная зеленая ручка.

— Отто! — обрадовался Коллоу.

Он поспешил к сидящему.

— Фы раскрыли секрет пляшки? — с надеждой спросил тот.

— Пока нет.

— …шаль, — вздохнул профессор.

Гоблин осунулся: черты его добродушного лица заострились, а морщины стали глубже. Он смотрел на Джулиуса отрешенным туманным взглядом и осторожно прихлебывал свой чай. Мелодия запнулась и умерла.

— Я пришел забрать вас из этого гиблого места, — улыбнулся Коллоу.

— Это место ничуть не хуше остальных, — возразил гоблин. — Отменно кормят и ухашивают. А когда нушно, остафляют ф покое.

— Тогда я пришел нарушить покой, — не сдавался Джулс. — Мне необходима ваша помощь.

Отто зашелся смехом, похожим на приступ кашля.

— Я уше никому не могу помочь, — отмахнулся гоблин. — Фыдохся. Для кашдого наступает фремя сказать «хфатит».

— Отличное место! — возмутился Коллоу. — Просто замечательное, чтобы обрастать паутиной. Это не тот Отто, которого я знал.

— Фы знали юного Отто. — Тишина сделалась невыносимой. — Ф чем фаша проблема?

Джулс опустился перед креслом на колени и пересказал все, от начала до конца, не упуская ни единой детали.

— Жизнь Тангла в ваших руках! — Он умоляюще уставился на старика. — Никто не возьмется, да и не справится. Только вы способны на такое.

Тут глаза гоблина наполнились слезами.

— Знаете, чефо я боюсь больше фсего на сфете? — прошептал он. — Что моему драгоценному мальчику никто не помошет, когда меня… не станет.

— Когда это будет, — попытался ободрить Танцор.

— Не утешайте меня! — Отто выпрямился и вскинул голову. — Это будет скорее, чем фы думаете. Ефо отец тоше нездороф. Бедняшка останется софсем один. Поклянитесь, что не бросите ефо никогда! Поклянитесь, и я фыручу фас. Что там! Сам флезу ф глюпую машину, чтобы она показаля Наблюдателям нушную картинку.

— Клянусь. — Он не колебался ни секунды.

Гоблин откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.

— Фезите мне прибор, — улыбнулся он.

— У меня идея получше.

Джулиус осторожно завернул Отто в плед и бережно, как младенца, вынес из гулкой тусклой комнаты. Танцор спешил к той террасе, где ждал Ариэль, ускоряясь с каждым шагом. Словно проклятое место вот-вот вцепится в беглецов серыми склизкими щупальцами.

— Нашли, что искали, Сэр? — не оборачиваясь, спросил привратник.

— Нашел, — подтвердил Коллоу. — Все-таки здорово ты придумал с Башней. Впусти меня.

— Что ж, как насчет свободного падения в туманную бездну? — безмятежно произнес Ариэль.

— Давай без фокусов, со мной крайне хрупкий гость.

Привратник виновато потупился. Его лицо выражало жуткую смесь стыда и отчаяния. Сердце Джулиуса сдавила жалость, и в то же мгновение он оказался посреди темного холла.

— Опять поймал… — рассеянно пробормотал Коллоу.

Чтобы ни с кем не встречаться, Джулс оторвался от пола.

— Это и есть фаш кабинет? Уютно. — Отто с интересом вертел головой.

— Да уж поуютнее того «замечательного» санатория, — усмехнулся Коллоу. — Кормить и ухаживать обещаю не хуже.

— Похоше, тут фсе шутко секретное. — Гоблин оживал на глазах.

— Еще какое, — согласился Джулиус. — Но мы же друзья, а значит, я доверяю вам, как себе.

— Где машина? — Отто высвободил из пледа руки и завертелся волчком.

— Здесь, — заверил Джулс.

Старый гоблин дисциплинированно сидел на кровати, пока гостеприимный хозяин подробно рассказывал, что где и куда совать нос не стоит.

— Дшулиус, мне понадобятся мои инструменты, — сообщил он.

— Достану, — пообещал Коллоу. — Что-нибудь еще?

— Ну, раз фы сами спросили… — Отто спустился с кровати. — Что это за… штучка?

Под «штучкой» хитрый гоблин подразумевал балансирующую панель. Этот предмет интерьера просто покорил профессора. Гоблин бочком подкрался ближе и даже попробовал потрогать мерцающие сферы. Старик выглядел совершенно счастливым.

«Пока работаешь, живешь», — подумал Джулс и отправился добывать полезный инвентарь.

* * *

Весь остаток дня Руф чувствовал себя не в своей тарелке. Мысли постоянно возвращали его к неприятному открытию. Дальнейшая судьба Эмьюз представлялась теперь страшной и туманной.

Вместо обеда Руфус обивал пороги, заполняя бумажки на поход в архив. Где, если не там, искать успокоения? Тангл лелеял надежду наткнуться на подтверждение, что строенные тоже служат, среди старых ведомостей. Но, увы. Из архива он выбрался уже в густых сумерках, не вынеся оттуда ничего, кроме тонны пыли в легких. В глубине души Руф бился в истерике, а внешнее спокойствие давалось ценой титанических усилий. «Девочка обречена», — выл внутренний голос.

Спортивный интерес Вильгельма совершенно не радовал. Насколько Руфус понимал, способности Теней уравновешивают друг друга. Нет никакой гарантии, что бедняжка Эмьюз не нарушит хрупкого баланса в себе. Ни Финн, ни Мо не взлетят никогда. Вдруг девочку нельзя учить лишнему?

— Хьорт, — решительно приказал он карманному зеркальцу.

— Коллоу знает, — вместо приветствия сообщил Вильгельм. — И моя Наставница тоже.

— И что они думают? — Руки Руфуса ощутимо затряслись.

— Успокойся, — попросил Танцор. — Они разделяют мою позицию.

— А где хваленая осторожность? — обиделся Тангл.

— Любопытство победило. — Хьорт виновато пожал плечами. — Я официально назначен тренером. Ты, похоже, недоволен?

На языке крутилось что-то неприличное.

— Жизнью моего ребенка распоряжаются все, кому не лень, — выплюнул Руфус. — Как же мое право самостоятельно выбирать тренера?

— Разве это был бы не я? — Вильгельм опешил.

— Не передергивай, — смутился Руф. — Ты, конечно. Но сам факт. Как будто меня нет!

— Чувствительный ты наш, — усмехнулся Хьорт. — Любишь формальности? Хоть сейчас напишу отказ, чтобы ты мог с чистой совестью выбрать меня еще раз.

— Не нужно, — отмахнулся он. — Я всего лишь напуган до состояния близкого к обмороку. Собирался отменить договоренность показывать Эмьюз что-то, кроме основных двух Арканов.

— Если полегчает, вот тебе слова Леди Корникс. — Танцор откашлялся. — «Не обращайтесь с девочкой, как с калекой. Пусть сама нащупает свой предел. А когда нащупает, не останавливайте ее».

— Эта женщина стремительно превращается в мой самый жуткий кошмар, — признался Руфус.

— Паникер! — Вильгельм закатил глаза. — Других причин связываться со мной нет?

Руф потупился.

— Как ты? — промямлил он. — Не сильно я тебя?

— Сильно, — отозвался тот. — Ноги до сих пор, как желе. И два шикарных ожога на груди. Контролируй себя как-нибудь. Так и убить недолго.

Душный стыд сдавил горло.

— Считай, что тебе досталось причитавшееся Маркусу за публичное унижение. — Шутка получилась не очень удачной.

— Об этом я как-то не подумал. — Вильгельм почесал в затылке. — Все равно, читать любовные письма гадко. Записочка, кстати, про что была?

— Толком не понял, — не скрывая досады, ответил Тангл. — Ты, часом, не слышал, зачем конкретно я направлен в аббатство?

— Чинить окна и расстраивать личную жизнь своей подопечной, — Хьорт широко улыбнулся.

— Значит, нет, — подытожил Руф. — Просто к сведению: собаку-поводыря к нам приставил инквизитор.

— Интереснее и интереснее! — Он поднял брови. — Поделишься?

— Со временем, — пообещал тот.

— Один ты инквизитора не обыграешь. — Вильгельм явно набивал себе цену. — Это хитрые бестии, которым негласно позволено нас ненавидеть.

— Смирись, Вилл, я не скажу тебе ничего, — прямо предупредил Тангл. — Но последить за церковниками не запрещаю. Узнаешь что-то, тогда и поговорим.

— Вызов? — В глазах Хьорта вспыхнул живой азарт.

— Понимай, как хочешь, — развел руками Руф.

Глупо отказываться от помощи, но и слепо принимать помощь — тоже. Леди Корникс делится с Вильгельмом многим, а раз она не проболталась, значит, либо не в курсе, либо Хьорту знать и не положено. С другой стороны, еще одна пара глаз лишней не будет. Кроме того, вдруг не удастся собрать достаточно информации до того, как придется отправиться на поиски Хэвэн? Тут-то Вильгельм и пригодится.

— Лишняя пара глаз, — пробормотал Руф.

Озарение настало мгновенно. Он вынырнул из подворотни и почти вприпрыжку побежал в сторону главного здания.

— Куда несешься? — Макс перехватил друга в дверях. — Весь день ищу тебя.

— Поищи еще минут двадцать, — попросил Руфус и попытался продолжить путь.

— Не смешно, — прошипел тот. — Уже не интересно, что с тобой сделал сам-знаешь-кто?

— Уложишься в три минуты? — нетерпеливо уточнил Тангл.

— Безнадежно, — покачал головой Макс.

— Вот ключи от моей комнаты. — Руф вложил связку в ладонь Реконструктора. — Примчусь, соскучиться не успеешь.

Он невесомой тьмой утек у Макса сквозь пальцы и поспешил к своим девочкам. Тангл надеялся, что Эмьюз еще не написала ответ своему бледному приятелю с собакой. А если написала, то не отправила. Неприятный тип вполне подходил на роль агента. Оставалось придумать, как заставить маленькую Тени вытянуть из него важные сведения.

Руф тихонько постучал и приготовился отвечать на вопрос «кто там?», но дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла смуглая студентка в обгоревшем халатике.

— Я все потушила! — объявила она, потом близоруко прищурилась и покраснела. — Ой, а я решила, это подружки воду принесли.

— И что тут у вас? — строго осведомился не менее смущенный Руфус.

— У меня аллергия непонятно на чо. Чихнула. Загорелись шторы, — скороговоркой выпалила девочка.

Внутри все оказалось перевернуто вверх дном. Опрокинутая ширма с прожженной дырой, сорванные занавеси, раскиданные стулья, разбитый графин и залитый пол, — полный набор признаков катастрофы, кроме запаха гари, улетучившегося в открытое окно.

— Мы принесли! — Робин влетела в комнату и замерла. — Водички… попить.

— Занятная версия. — Тангл отступил, пропуская студентку вперед.

— Она не хотела! — взмолилась запыхавшаяся Эмьюз.

— Она нечаянно, — подхватила Лют.

— От вас одни убытки, — вздохнул Руф. — Попробуйте теперь скрыть все это.

Он широким жестом обвел следы пожара.

— А мы утром скажем, что Зан во сне комнату подожгла, — спокойно объявила Фьюри. — Во сне ей можно.

— Весело живете, — хмыкнул тот и продолжил, обращаясь к Эмьюз: — Нужно поговорить о нарушении дисциплины на факультативе.

— О записке? — Девочка насупилась.

— О ней, — подтвердил Наставник. — Идем.

Тень понуро плелась вслед за ним, едва перебирая ногами.

— Быстрее. — Тангл взял Эмьюз под локоть.

— Вы ведете меня в деканат? — обреченно спросила она.

Тут Руф развернулся, посмотрел девочке в глаза и таинственным шепотом произнес:

— Забудь про них, для тебя есть секретная миссия.

— Что? — Тень удивленно захлопала ресницами.

— Миссия, — нарочито медленно повторил Тангл. — И крайне важная притом. Подробности не здесь. Шевелись.

Девочка заметно успокоилась и прибавила шаг. Чтобы не ломать голову, Руф свернул в сторону тренировочной комнаты.

— Садись, — предложил он, указывая на стул.

И Эмьюз молча подчинилась.

— В прошлом году вы стали с Лют полноценными Танцорами. — Сумбурные мысли не желали строиться. — Поэтому я могу доверить тебе то, с чем мне не справиться в одиночку.

— Почему только мне? — насторожилась девочка.

— Чем меньше посвященных, тем надежнее, — честно признался Тангл. — За инцидент с запиской прости, конечно. Но именно он подтолкнул к этому решению. Сразу оговорюсь, ничего я там не вычитал, кроме слова «инквизитор».

Руф опустился на корточки.

— Слушай внимательно и запоминай. — Он взял Эмьюз за плечи. — Орден подозревает Церковь в предательстве. Мне поручено найти доказательства или развеять сомнения нашего с тобой руководства. Инквизитор же всеми силами старается мне помешать.

— Значит, они виновны? — пролепетала ошеломленная девочка.

— Танцор верит только фактам, — возразил Наставник. — Служители культа в принципе не любят, когда мы вмешиваемся в их дела. Противодействие ничего не объясняет. У тебя есть друг в аббатстве. Выведай у него, что там происходит, пока я займу инквизитора.

— Гримм вряд ли станет шпионить для Ордена, — неуверенно отозвалась она.

— Для «Ордена» — нет, а для тебя — да. — Руфус выпрямился. — Кроме того, парню совсем не обязательно знать, что он вообще за кем-то шпионит. Мягко подтолкни его в нужном направлении. В конце концов, про инквизитора он первым написал. Выспроси подробности.

— Разве можно так поступать с друзьями? — Неуверенность в голосе нарастала.

— Как «так»? — улыбнулся Руф. — Ты же не просишь его о чем-то криминальном, правда? В нашей работе болтливые друзья незаменимы. Враги-то тебе точно информацию не дадут. По крайней мере, добровольно и бесплатно. Для нас с тобой интересы Ордена должны стоять выше собственных. Особенно для тебя.

— Для меня? — переспросила Эмьюз.

— Говорить об этом рано. — Он поморщился. — Но случается, что Танцоры тоже предают Магистра и наши идеалы. Один обычный человек держал в страхе целый город, помнишь? А представь себе на его месте… меня? Или Сэра Хьорта? Тогда в игру вступает Вестник Смерти. Его задача провести расследование, а если понадобится, найти преступника и убить. Нас ведь не так много. Предателем может оказаться знакомый, даже близкий.

Руф запнулся. В памяти немедленно всплыл Найджел. Смешно, но Тангл искренне радовался тогдашнему провалу. Сейчас, глядя в прошлое, он сомневался, что смог бы выполнить свой долг.

Эмьюз соскользнула со стула и крепко обняла Наставника. Девочка представила, как невысказанное горе Руфуса течет сквозь нее, просачиваясь в усыпанную опилками землю.

— Ты же все понимаешь, — прошептал Тангл. — Жизнь слишком неоднозначная и трудная. По сравнению с выбором, с которым, возможно, предстоит столкнуться, пара невинных вопросов — полная ерунда. Наверное, чем раньше начнешь разделять привязанности и долг, тем проще будет потом. Твой приятель состарится и умрет.

— Эти мысли мучают меня каждый день. — Она подняла на Руфуса грустный взгляд.

— Зря. — Наставник потрепал девочку по макушке. — Так правильно. Деревья осенью сбрасывают листья, чтобы весной выросли новые.

Получив согласие Эмьюз, Руф проводил подопечную почти до самого общежития и стрелой помчался к Максу.

— Я, конечно, не соскучился, но ты… скотина, — с чувством сообщил Карвер.

— Не отнимай у себя время, — отмахнулся Тангл. — Что выяснил?

— Он спас твою карьеру, — без предисловий произнес Макс. — В подробности вдаваться не стану. Они слишком сложны для обывателя.

Руфус проглотил привычную шпильку Реконструктора.

— Если коротко, то собранные кости теряют подвижность и становятся плотнее. Ты бы не взлетел никогда. — Макс сделал страшные глаза.

— Вас этому взгляду специально обучают, — не выдержал Танцор. — И оставь свое благоговейное «он», меня стошнит.

— Каким-то неизвестным способом Древний перекроил весь твой скелет, — невозмутимо продолжил тот. — Повреждение затрагивало позвоночник, таз и ноги. Уже фатально, да? Таранис Финн до сих пор горстями ест пилюли. «Повреждение» еще мягко сказано. Часть костей натурально перемололо в кашу. Я-то думал, там была мелочь какая-нибудь. Что тебе повезло. Мог бы сейчас ходить с тростью и числиться в дефектных. Сведения похоронили в архиве, но мне удалось разрыть эту братскую могилу.

— Взглянуть бы. — Руф сел на кровать.

— Увы! — Макс развел руками. — У меня все отняли.

— Кто? — он побледнел.

— Финн и Дарроу, — выплюнул Карвер. — А сверх того еще и увольнением пригрозили. Так что не выдай. Подозреваю, что за мной следил их закадычный дружок.

— Кто б его уже упокоил, наконец! — в сердцах бросил Руфус.

Макс встал, натянул плащ и взял портфель.

— Уже уходишь? — не поверил Руф. — Больше сведений нет?

— Нет пока. Не все сразу, — вздохнул тот. — И мама голову отвинтит, если и сегодня не появлюсь дома.

— Сожги слюнявчик и найди женщину, — неожиданно грубо перебил Танцор.

— Я не ты. — Бедняга Карвер словно усох.

— Не вижу связи, — попытался ободрить Тангл. — Допросишься, как-нибудь поведаю тебе душещипательную историю о крашеной кошке, ударе сумочкой и судебном иске. Для тебя еще не все потеряно.

— А маму я куда дену? — Макс устало потер лоб. — Она без меня пропадет. Нет в этом мире женщины, которая бы с матушкой ужилась.

— Наоборот, — не унимался Руф, — нет в мире никого, с кем бы ужилась твоя очаровательная старушка. Меня она чуть не покусала в последнюю встречу. Посади ее на цепь. Без обид.

— Какие тут обиды? — хмыкнул тот. — Сам знаю, что это за человек. Но она моя мать. Ей бы здоровье и армией командовать.

— Вот-вот, столько таланта впустую пропадает, — рассмеялся Танцор. — Все равно, не ставь на себе крест. Помнишь ту девчонку? Как ее звали?.. Училась младше нас и бегала за тобой хвостом…

— Помню. — Реконструктор открыл дверь. — Только она за тобой бегала, а мне плакалась, какой ты подлец, что не замечаешь.

В кармане Макса ожило зеркальце.

— Дождался, — простонал он. — Теперь точно дома ждет выволочка. Можно никуда не спешить.

— Ответишь?

— А смысл?

Карвер вернулся в кресло и спрятал лицо в ладони. От маски веселости не осталось и следа.

Руф никогда не интересовался судьбами своих однокашников. Более того, он почти ничего не знал о Максе, кроме лежащих на поверхности прилежания и трусости. И теперь ему отчего-то стало невыносимо жаль.

— Та девчонка умерла, — едва слышно произнес Карвер. — Пожар. Она наглоталась дыма и…

Вязкое молчание обволакивало.

— Знаешь, что меня на самом деле занимает? — Макс как будто очнулся. — Твои кости даже в местах сборки легче обычного!

— А как же все эти мамы, смерти, тоска… пузо? — Тангл зевнул.

— Да черт бы с ними, — улыбнулся Реконструктор. — Проведем еще пару тестов?

— Не испытываю удовольствия от раздевания при свидетелях. — Руф протестующе поднял руки.

— Не ломайся, — попросил тот. — Обычный снимок. Хочу своими глазами увидеть их.

— Кого?

— Твои кости.

Задвинув профессиональный снобизм поглубже, Макс увлеченно объяснял Руфусу свои теории относительно того, как Сэру Коллоу удалось добиться такого результата. Разговоры о работе странным образом преображали Карвера. Нет, пузо никуда не девалось, и мама оставалась, где была. Но все это плавно уходило на второй план, а то и дальше. «Трудоголик», — подумал Тангл.

Глава 27. Личный вопрос

Эмьюз не видела ничего вокруг. Она бесцельно бродила по коридору мимо запертых комнат с мирно спящими студентами. «Если помощь Наставнику — долг, то почему внутри так гадко?», — спрашивала себя девочка.

Несчастный Гримм и без нее достаточно обижен жизнью, чтобы стать орудием чего бы то ни было. В письме мальчишка жаловался на новые порядки, на странную атмосферу, близкую к панике, царившую в аббатстве, на инквизитора, из-за которого всех держат как на привязи. Собственно, текст — одна сплошная жалоба. И только в конце какой-то лучик надежды — она. Эмьюз Варлоу. «Я, наверное, спятил бы, если бы не твое лицо в моей памяти», — писал Гримм. — «Если бы не вера в нашу встречу. Надеюсь, я хоть на тысячную долю дорог тебе так же, как ты мне, моя единственная».

Трепетное сердечко сладко ныло в груди. Он где-то там… такой несчастный и одинокий. Мечтает о ней, верит в нее, ждет встречи. Что может быть романтичнее двух влюбленных, разделенных жестокой судьбой?

«Клаус», — напомнил внутренний голос. Эмьюз болезненно поморщилась. С одной стороны, внук забавного профессора сам отказался от нее, пусть и из благих побуждений. Но с другой, Тень мучилась чувством вины. Только «жалость» — не «любовь».

Девочка по привычке вступила в спор с незримым собеседником:

— Я же не Эйприл, чтобы менять привязанности по три раза на неделе? — Эмьюз жестикулировала и беззвучно шевелила губами. — Это она у нас мастерица любить все, что находится в поле зрения. Мне же нужен кто-то один. Но кто? Где граница между симпатией и любовью? Мне жалко Клауса, но и Гримма тоже жалко.

Тень представила, что у обоих мальчишек есть кто-то еще. Ядовитая ревность чернильным облаком заполнила душу. Совершенно одинаковая и едкая. Простой способ не помог, и Эмьюз принялась выдумывать сложные.

Обычная черствость Клауса не шла ни в какое сравнение с красноречием Гримма, зато мгновения его неуклюжей откровенности давали фору всем ласковым словам, виденным бумагой. «Но этот немыслимый носище, широченные брови и вечно недовольные губы!», — снова влез внутренний голос. — «А сварливый характер? А нетерпимость?». Тут Гримм побеждал без борьбы со своими тонкими чертами, легкой улыбкой и такой трогательно ранимой душой. Однако у ранимости тоже были свои минусы.

— Чего не спишь? — Лют неслышно подплыла сзади.

— Усталость нагуливаю, — солгала Эмьюз.

— Что-то не верится, — призналась та. — По мне, так ты замышляешь очередное сумасшедшее приключение. Все признаки налицо. Ведешь себя странно: в Трапезном таращишься в пустоту и бормочешь, ночами вот по коридору круги наматываешь, со Смотрящим в Ночь переписываешься. Учти, я не собираюсь оставаться за бортом. Либо я в деле, либо мы больше не подруги. Выбирай.

— Ты ошибаешься, — возразила девочка.

— Выбирай, — упрямо повторила Лют.

Делиться с Фьюри сокровенными тревогами — верх идиотизма. Во-первых, при случае эта Тень ловко обернет все против своей пары. Во-вторых, подобные переживания кажутся Лют чем-то совершенно несущественным. «Вот кто застрахован от проблем в личной жизни», — мелькнуло в голове. — «Здоровый эгоизм — универсальное лекарство от сердечных ран».

— Считаю до трех. — Лют скрестила руки на груди.

— Хорошо, хорошо! — Эмьюз мученически вздохнула.

— Я прощаю твое недоверие. — Блондинка крепко обняла девочку. — Ты не разочаруешься, обещаю. Мы же команда! Вместе нам все по силам. И летать научиться без Наставника, и врагов победить. Были бы враги!

— Летать, говоришь? — Тень хитро прищурилась. — Ты никогда не задумывалась, что или кто держит в Трапезном колокольчики в воздухе над столами?

— Это какая-то загадка? — Лют отстранилась. — Мне вообще-то безразлично. Смотрится красиво, остальное меня не касается.

— То-то и оно, — развела руками Эмьюз. — А я вижу удивительных крошечных зверьков. Более того, слышу и понимаю их речь!

— Только не обижайся, но тут Мэйсон уже не поможет, — хрюкнула блондинка.

— Хочешь приключений? Вот они. Не хочешь — издевайся, — фыркнула она.

— И в чем здесь приключения, если я никаких «зверьков» не наблюдаю? — резонно возразила Лют.

— Хочу поговорить с самым старым из этих существ, — призналась Тень. — А живет он на люстре в главном холле. Самой мне туда не добраться. Если бы ты сумела взлететь так высоко, подняв меня…

Фьюри отрицательно покачала головой.

— Дурачишь, да? — Она недовольно наморщила кукольный лобик.

— Ничего подобного! — И это была чистая правда. — Днем такое не провернуть, слишком людно. Сейчас самое-то. Или струсила? Разумеется! Не просто пробраться, не попавшись коридорным, а подниматься под потолок холла опасно, да ты и не взлетишь так высоко.

— Взлечу! — Лют расправила плечи.

— Тогда чего мы время теряем? — Эмьюз не представляла, что делает, но успела сама отрезать себе пути к отступлению.

Короткими перебежками девочки выбрались из общежития. Конечно, стоило снять сорочки и нарядиться во что-нибудь подобающее случаю, только вспомнили про это Тени уже за барельефом. Возвращаться из-за такой ерунды они не стали.

Лют подкралась к лестничному пролету, присела на корточки и выглянула за угол у самого пола. Потом резко выпрямилась и попятилась.

— Засада, — беззвучно объявила она.

— В другую сторону, — тем же манером скомандовала Эмьюз.

Она уже слышала неторопливые шаги! Бесшумного бегства не получилось. Карлик-коридорный заподозрил неладное и поспешил на шум.

— В воздух, — шепотом приказала Эмьюз.

Девочки вцепились друг в друга и оттолкнулись. Неоспоримый плюс мягких тапочек — отсутствие слоновьего топота. Но там, где есть плюсы, всегда найдутся и минусы. Молодой карлик ошеломленно таращился на две пары еще теплых пушистых шлепанцев, сиротливо брошенных посреди пустого коридора. Бдительный патрульный подобрал трофей и заткнул за пояс. Решив, что нарушители каким-то чудом достигли второй лестницы, карлик потрусил туда.

— Завтра устроят проверку в стиле «Золушки», чует мое сердце, — выдохнула Лют.

— Завтра будет утром. — Эмьюз потянула свою пару к безопасному спуску.

Холод кусал за пятки. Если бы не азарт, наполнявший тела жаром, Тени повернули бы назад.

— Холл! Что дальше? — Лют приложила ухо к стене. — Море открытого пространства, а мы в белом!

— Там темно. Вдоль перил прокрадемся, за колоннами, дальше короткий рывок и взлет. — Роль командира нравилась.

— Попались, — блондинка указала куда-то подруге за спину.

Тень оглянулась. Призрачный мальчик смотрел прямо на них, сердито сдвинув брови.

— Дезмонд, миленький, не выдавай нас! — взмолилась Эмьюз.

Он несколько раз ткнул себя пальцем в губы.

Призрак старательно артикулировал, чтобы нарушительницы поняли вопрос.

— Зачем вы здесь? — от омерзительного хрипа кровь стыла в венах.

— Из-за химер, — ответила Эмьюз. — Ты же их видишь, правда? Они крошечные смешные зверюшки. Просто кивни, если «да».

Дезмонд улыбнулся.

— Вижу.

— А я еще и слышу, — добавила Тень. — Мы с таким трудом добрались сюда, чтобы поговорить с большой люстрой. Не порти все.

Секунды ожидания превратились в невыносимую пытку. Наконец, призрак подался вперед и захрипел опять:

— Первый и последний раз.

— Ты самое доброе привидение в мире! — Эмьюз звонко чмокнула воздух там, где располагалась щека Дезмонда.

Тень абсолютно ничего не почувствовала, но призрачный мальчик буквально остолбенел. С глуповато-счастливым выражением на лице он прикоснулся к месту поцелуя дрожащей ладонью. Потом белесым росчерком выпорхнул на лестницу и завертел головой.

— Чисто. — Дезмонд поманил девочек к себе.

— Спасибо, — шепнула Эмьюз.

Последние метры. Тени уже не таились. Они шлепали босыми ногами, не боясь разоблачения, а призрак кружил рядом.

— С первой попытки? — Эмьюз протянула подруге руки.

— На счет три, — предложила Лют.

— Вместе. Раз… Два…

— …Три! — Они оттолкнулись и стрелой взмыли к потолку.

Вблизи люстра поражала воображение. Тысячи многогранных хрусталиков составляли ледяное кружево.

— И где твой «самый старый зверь»? — Лют прищурилась.

Эмьюз напряженно всматривалась в застывшие прозрачные капли, отражавшие друг друга.

— Покажись, — попросила девочка. — Меня к тебе послали свинокрыс и рогатый лягушонок-философ.

— Блеск, — протянула Фьюри. — Она чокнулась.

— Минуточку, — возразила Эмьюз. — Ты, между прочим, висишь тут вместе со мной.

— Значит, это заразно, — подытожила та.

— Уходите, — пискнул тоненький голосок. — Убирайтесь, уматывайте, проваливайте!

— Мы тебя не обидим.

— Кого «не обидим», это всего-навсего люстра, — не скрывая досады, проворчала Лют.

— Не мешай, — оборвала Эмьюз. — Он говорит со мной, но отчего-то не особенно приветливо.

— Ишь ты, — рассмеялся невидимый собеседник. — Я к вам так, как заслужили. Сначала ласковенькие, потом бросите. Дудки!

— Кто тебя бросил?

— Девочка с золотыми глазами, — всхлипнул голосок. — Она была моим другом. До нее еще девочка с родинкой на лбу, а до нее мальчик с веснушками, и мальчик с двумя именами, но мальчики не очень меня замечали. А последняя грустная девочка…

Всхлипы обернулись рыданиями.

— … девочка… добренькая была, жалела меня, гладила. Я даже до пола спускался для нее! Пост покидал. А тоже бросила и забыла.

— Как ее звали? — Эмьюз не обращала внимания на гримасы и ужимки Лют.

— Обидно.

— Понимаю, что обидно, когда бросают, — согласилась Тень.

— Звали ее обидно, — пояснил голосок. — А еще «Дайна». Предательница… оставила, бросила, забыла.

— У нее есть уважительная причина, — прошептала Эмьюз. — Леди Дайны Уиквилд нет в живых.

— Умерла? — ахнул некто.

Воздух в полуметре начал стремительно густеть. Пока из марева не проступил черепаший панцирь.

— Увы, — подтвердила Тень. — А на ее место взяли меня.

— Дурные вести лучше неизвестности. — Из горловины панциря показался крошечный розовый носик.

— Не сердишься больше?

Вместо ответа обитатель костяной брони выбрался наружу. Мохнатая щекастая мордашка, выпуклые черные глазки, внушительные желтые зубы, мышиные лапки и коротенький голый хвостик, — обыкновенный рыжий хомяк с белым брюшком, если бы не панцирь.

— Химеры в Трапезном сказали, что ты мне объяснишь, почему я вас вижу. — Эмьюз с надеждой посмотрела на волшебное существо.

— Не-а, не объясню. — Смешной хомяк втянул лапу в панцирь и почесался. — Нельзя объяснить то, чего не понимаешь. Какая разница, что показывают глаза? Они не всегда правы. Ты ветер не видишь, а он есть. Видишь меня, а меня-то и нет.

— Вот и лягушонок так говорил, — расстроилась Тень. — Тебе должно быть тоскливо здесь одному, когда соплеменники в Трапезном?

— Соплеменники? В Трапезном? — Зверек тряхнул ушами. — Нет такого места, где бы нас не было. Кто, по-твоему, зажигает и гасит лампы? Кто приносит вам нужные предметы? Отпирает и запирает замки? Стирает с листков каракули и помарки по первому требованию? Кто? Мы!

— Погоди, когда университет накрывало слепым пятном Призмы, ничего не работало, — вспомнила девочка.

— У нас тогда не то, что работать, выживать сил едва хватало… — пискнул хомяк.

— Как же так? — пролепетала она.

— Обыкновенно, — вздохнул тот. — Мы как солнечные зайчики. Нет солнца, нет и нас. Человеческая воля дает жизнь, а свет Призмы питает. Люди не знают о нас, но каждый день принимают нашу помощь.

— Просто пользуются и все? — расстроилась Эмьюз. — Это несправедливо!

Лют развернула подругу к себе.

— Послушай, мне уже надоело. — Блондинка дрожала от холода. — Закругляйся, пока я не окоченела и не рухнула вниз.

— Потерпи еще немного, — попросила та.

Воспользовавшись паузой, хомяк вытянул неестественно длинную шею и принялся разглядывать собравшуюся под коготками пыль.

— Справедливость тут ни при чем, — ответил зверек, заметив, что Тень снова смотрит на него. — Кто-то верит в нас, кто-то нет. Кто-то видит нас, кто-то нет. Кто-то умеет правильно просить, кто-то нет. А справедливость совсем про другое. Если ты попросишь меня зажечь люстру, я не сделаю этого. Даже если ты попросишь правильно.

— Как «правильно»? — уточнила Эмьюз.

— «Фламма», — пояснил хомяк. — Почему? Потому что существует порядок. У тебя палочка есть?

— Была, — призналась она.

— Вот и в них тоже мы, — похвастал тот. — Правда, не совсем. Там селятся невыполнимые желания. Страшная сила.

— Так жаль, что люди не знают о химерах, — вздохнула девочка.

— Никому не жаль, а ей жаль, — всплеснул лапами зверек. — Вы не в состоянии ощутить нас. Ни сами, ни с помощью своих штук. Разве это не значит, что нас для вас нет?

— Ну, я же вижу и слышу тебя!

— А твоя подружка нет, — возразил он. — Мертвый мальчик видит нас. Но только потому, что сам застрял где-то между. Карлики видят, когда переработают или напьются. Люди — нет. Никогда. Вот и думай, чем ты отличаешься от них. Теперь прощай. Ты утомила меня.

Хомяк чихнул и растворился в воздухе.

— Постой! — Но ничего не изменилось.

— Все? — с надеждой поинтересовалась Лют.

— Похоже, да, — кивнула Эмьюз. — Готова падать?

— Давно пора, — обрадовалась та.

Тяжелые мысли камнем тянули к земле. Тень точно знала, чем именно отличается от своей пары. Но раз так, все перечисленные вредным существом дети — такие же Вестники, как она. Почему они не открыли людям глаза на окружающий мир?

Лют тихонько скулила, переминаясь с ноги на ногу. Кусачие мурашки не позволяли сдвинуться с места.

— Как и подозревала. — Фьюри плюхнулась на пол и стала с силой растирать ступни. — Не важно, насколько высоко я могу взлететь. Дело во времени, проведенном без точки опоры. Странно, что тебя не скрючило.

— Ничего странного. — Эмьюз потупилась. — Я схитрила. Честно оттолкнулась, остальное твоя заслуга. Отлетала за нас обеих.

— Отлично, — фыркнула та. — Теперь неси меня в общежитие. Ноги как не мои.

— И понесу, — заверила она.

Эмьюз протянула подруге руку.

— Я пошутила. — Лют, пошатываясь, поднялась с пола.

— А я нет. Не поспешим — попадемся.

— Проводник нужен? — Привыкнуть к тошнотворному натужному хрипу оказалось совершенно невозможно.

— Очень нужен, — сообщила девочка. — Только… пожалуйста, молчи.

Эмьюз посадила свою пару себе на закорки.

— Престань так цепляться за горло, — задыхаясь, простонала Тень. — Не уроню, обещаю.

— Мне неудобно, — отозвалась Лют.

— Уж как есть, — улыбнулась Эмьюз. — Альтернативной спины у меня нет.

Путешествие обратно вышло быстрее и безопаснее дороги в холл. Дезмонд указывал путь, то пропадая, то снова появляясь впереди. «Ему тоже нравится роль командира», — отметила про себя Тень.

* * *

От глупой придумки с условным стуком веяло невообразимым ребячеством. Однако Клаус безропотно повторил нелепый сигнал и прислушался. За дверью раздались шаги.

— Заходи. — Сонный Дэн втащил мальчишку внутрь.

— Что, уже? — Бэн спустил босые ноги с кровати.

— Не проще перенести операцию? — Клаус с интересом наблюдал за шутами, наскоро сооружавшими чучела на кроватях вместо себя.

— Не люблю, когда кто-то путает нам карты, — признался Бэнжамин. — Это дело принципа. Занимает другое.

— А именно? — он пододвинул стул и сел.

Мальчишки натыкались друг на друга в темноте, шуршали и хихикали.

— Чего такого нашел Карвер в Баламуте, о чем нам знать не положено? — ответил за приятеля Дэн. — Не из вредности же он показания прибора прячет?

— Так бы сразу, — лениво отмахнулся Клаус. — Хотите, я выкраду и скопирую их?

— Еще спрашиваешь! — Бэн поперхнулся. — А сумеешь? Карвер запирает свои бумаги в сейф.

— Не сомневайся, — улыбнулся тот. — Не существует не отпираемых замков.

— Где ж ты раньше был, брат? — Дэниэл сделал вид, что вот-вот кинется мальчишке на шею.

— Но-но! — шутливо прикрикнул Клаус. — Держи себя в руках. Лучше скажите, куда соседа дели?

— Волчара четыре-пять ночей в месяц проводит в Госпитальном, — пояснил Дэн. — У него «критические дни».

Дураки переглянулись и хрюкнули.

— Двинулись? — Бэн зашнуровал ботинки, выпрямился и заткнул конспекты за пояс.

— Я тут подумал… — Дэниэл тщательно подбирал слова. — Зачем всем вместе? Только толпу создавать. Идите вдвоем. Скоро коридорные явятся с уборкой. Кто-то должен остаться, чтобы по возвращении вы не напоролись на карликов.

— «Вы»? То есть, ты уже все решил? — прищурился второй шут.

— Он прав, — вступился Клаус. — Сам хотел предложить. На кой конспирация, если по чистой случайности можем попасться?

— Случайность настигает сама по себе, — философски отметил Бэн. — От судьбы не сбежать.

— Я не верю в судьбу. — Он отстегнул черную рацию. — Вторая у меня, третья у Карла, четвертая у Эмьюз.

— А это чья? — Дэн принял из рук друга увесистый кирпич.

— Дедова, — сообщил Клаус. — Сейчас она настроена на меня и Карла. Так что сам ничего не трогай. Я, конечно, его рацию спрятал, но лучше не рисковать. Вызову тебя сам. Чтобы отвечать, жми большую кнопку, чтобы слушать — отпускай.

Переместившись в лабораторию вместе с Бэном, мальчишка сообщил оставшемуся в общежитии шуту, что все в норме.

— Сейчас зажгу свет, — прошептал Бэнжамин.

— Не спеши, — возразил Клаус. — Если мы прячемся, значит, все должно быть по уму. У меня с собой допризменный фонарик. Трофей из одного чудесного мира. Его можно положить или поставить, и руки свободны.

— А ты не хочешь стать одним из нас? — серьезно спросил Бэн.

Мальчишка отрицательно покачал головой. Он много мог сказать про то, что давно вырос из детских игр, но благоразумно промолчал.

Тугой белый луч прорезал тьму.

— Это ваш хитрый прибор? — разглядывая пузатую громадину, уточнил Клаус.

— Он самый, — подтвердил шут. — Раздевайся.

Бэн включил питание и положил конспект на хрупкий столик.

— Не знал, что ты такой исполнительный, — хихикнул шут. — Не обязательно раздеваться прямо здесь. Тут же ширма рядом.

— Какая разница? — искренне удивился мальчишка. — Тратить время. Если кто-то появится, будет проще все похватать и смыться. Не свети в мою сторону! Там окна.

— Короче. — Бэн открыл заслонку и выдвинул салазки. — Садись, как договорились, и жди готового.

Пока Реконструктор расклеивал проводящие пластинки на невообразимо холодный гель, Клаус изо всех сил старался не смеяться.

— Чего ерзаешь? — Руки Бэна тряслись.

— Я… боюсь щекотки, — признался мальчишка.

— А я боюсь, что все контакты отвалятся к такой-то матери из-за того, что ты вертишься, — неожиданно грубо парировал тот.

— Необычно видеть тебя злым, — хмыкнул Клаус.

— Не отвлекай, — оборвал Бэнжамин.

Мальчишка не понимал, отчего Реконструктор нервничает. В конце концов, в адскую машину лезть не ему. Лоб Бэна покрылся потом, а на виске забилась жилка.

— Выглядишь так, будто сейчас свалишься с инфарктом. — Клаус поймал шута за руку. — Все получится.

— Мне б твою уверенность. — Мальчишка выпрямился. — Откидывайся на спину и не двигайся. Сейчас начнется.

Мягкие валики неслышно вращались. Аппарат словно глотал Клауса живьем. Внезапно все замерло. Бэн, бормоча проклятия, вытащил салазки и виновато протянул пациенту зеленые чашечки очков.

— Твои глаза тебе еще пригодятся. — Лицо студента-Реконструктора перекосила нервная улыбка.

— Несомненно, — согласился Клаус.

Снова проверка контактов, и снова катание на мягкой подстилке. Щелкнул замок заслонки, машина пикнула и приступила к сканированию. «Деду бы тут понравилось», — отметил мальчишка. Любопытство умоляло держать глаза открытыми, а нестерпимый свет заставлял опускать веки. В какой-то момент Клаусу сделалось душно почти до паники. Каждый вдох пек легкие. Инстинктивный позыв выбраться наружу, или хотя бы пошевелиться, подкатил к горлу. Мальчишка сжал кулаки. Он представил летний ливень с прохладными грузными каплями, осыпающими раскаленную землю. Барабанную дробь и запах прибитой пыли. Вспомнил, как прозрачные пузыри пляшут на поверхности луж. Как липнут к шее и плечам мокрые волосы. Как проселочная дорога превращается в хлябь…

Неприятная процедура закончилась.

— Как ты? — спросил Бэн, помогая Клаусу сесть.

— Нормально, но второго раза не желаю. — Он жадно хватал ртом воздух.

— Получим показания и тут же уберемся отсюда, у меня сердце не на месте, — поежился шут.

Бэн собрал с мальчишки перепачканные пластинки и рассовал по карманам. Реконструктор тщательно заметал следы: удалял отпечатки пальцев, возвращал в прежнее положение потревоженный столик, расправлял тюбик с гелем и даже зачем-то протер пол.

— Нравится мне твой основательный подход, — сообщил Клаус, застегивая рубашку.

— Волей-неволей станешь основательным, — отмахнулся шут. — Без этого нас бы давно отсюда турнули. Настоящая проделка считается удачной только в том случае, если за нее не влетело.

Машина напряглась и выплюнула длинную ленту, измалеванную тучей штрихов. Реконструктор отряхнул брюки и поспешил к ней. Он внимательно пробежал глазами лист и крякнул.

— Позволь задать… личный вопрос? — хмурясь, произнес Бэн.

— Валяй. — Неприятное предчувствие скрутило живот.

— Один из твоих родителей трансум? — Реконструктор поднял взгляд.

— Врать бессмысленно? — уточнил Клаус.

— Боюсь, что так, — кивнул шут.

— Тогда да. Я полукровка, — мальчишка развел руками.

— Это усложняет дело. — Бэн потер лоб. — Если у этого родителя имелись какие-то особенные свойства, я не смогу точно определить, что твое родное, а что результат вмешательства.

— Нет у него никаких свойств. — Ляпнул прежде, чем подумал.

Клаус картинно хлопнул себя по губам.

— Тут нечего стыдиться, — заверил Реконструктор.

— Пойми меня правильно, — попросил он. — Это не просто тайна. Карл — невозвращенец. Это даже не его имя. Если кто-то узнает… я убью тебя.

— Мне казалось, ты не любишь своего отца, — улыбнулся Бэн.

— Не люблю, но это не значит, что в тюрьме ему будет лучше, — отрезал мальчишка.

— Убьешь меня, сам очутишься в тюрьме.

Едва ли шут принял Клауса всерьез, а стоило бы. В памяти всплыло серое лицо, искаженное агонией. Тварь расплатилась за все. Парализованная ядом, она в ужасе таращилась на того, кого считала покойником, и за чей счет собиралась устроить себе безбедную жизнь. «Добро пожаловать в ад, тетушка», — последние слова, которые Инфеста слышала перед тем, как испустить дух. Клаус не жалел ни тогда, ни теперь. Той ночью закончилось детство.

— У меня от тебя мурашки, — поморщился Бэн. — В любом случае, убивать меня не придется. Во-первых, профессиональная этика не позволит распускать язык. Во-вторых, своих не предаем.

— Все уже плохо и без тебя, — покачал головой мальчишка. — Мог человек, копавшийся во мне, понять, что я сын трансума?

— Нет, — уверенно ответил Реконструктор. — Такую информацию способен дать исключительно этот прибор. А их по пальцам пересчитать и все стационарные. Ими укомплектованы секретные клиники Ордена, в одной из которых я мечтаю получить работу.

— Пожалуй, ты меня успокоил. — Клаус с облегчением вздохнул.

Убедившись, что возвращаться безопасно, мальчишки еще раз все проверили и покинули лабораторию.

— Как прошло? — шепотом спросил Дэн.

— Без проблем, — отозвался Бэн. — Смотри и плачь. Пропустил самое интересное.

— Самое интересное ты как раз принес, — возразил тот.

— Сколько времени понадобится на расшифровку? — покосившись на шуршащий рулон, уточнил Клаус.

— Говоришь, как будто мы такие специалисты. — Бэнжамин зевнул. — Понятия не имею. Как только, так сразу. Конкретнее не скажу.

— Ты все-таки сложнее сырного сандвича, — добавил Дэниэл. — Не жди чудес. Это наука, а не фокусы.

— Ладно, — отмахнулся мальчишка. — Рацию отдай.

— Может, оставишь нам одну? — взмолились шуты.

— Может и оставлю, когда возникнет такая необходимость, — отрезал он. — А сейчас, с вашего позволения, я отправлюсь спать.

— Хорошая мысль, — согласился Бэн.

— А я тогда почитаю распечатки. — Дэн сел за стол, забрав у друга конспект и бумаги.

— Удачи, — бросил Клаус и исчез.

Мечты о теплой постели развеялись мгновенно. На фоне окна проступал темный силуэт.

— Это моя комната, Карл, — не скрывая раздражения, произнес мальчишка.

— А ты мой сын, — покачал головой тот. — Я имею право знать, где ты проводишь ночи.

— Воспользуйся своим правом утром. — Клаус широким жестом указал отцу на дверь.

— Технически уже утро. — Карл не шелохнулся. — Где ты был? И где моя рация?

— Я не хочу ссориться. — Мальчишка судорожно перебирал в голове возможные подозрения.

— Мне не нужны подробности. — Он достал сигарету. — Просто дай убедиться в твоем благоразумии. Я… не готов стать… дедушкой.

— Карл! — В лицо ударил жар. — О чем ты думаешь, вообще?!

— А о чем мне думать, когда ребенка нет в постели в положенный час? — попробовал пошутить тот. — Первое, что напрашивается: он в какой-то другой постели.

По крошечному огоньку Клаус понял, как сильно у отца трясутся руки.

— Не знал, что ты куришь. — Мальчишка убрал рации и фонарик в ящик. — На территории университета подобное безобразие запрещено. А еще преподаватель!

— Кто бы говорил. — Карл сдвинулся в сторону и сбил столбик пепла в рассекреченную пепельницу. — Повторяю вопрос: где тебя носило? Не ответишь, доконаю лекциями о том, откуда берутся дети.

— Скажи прямо «о сексе», и покончим с этим.

Лучший способ побороть смущение — поделиться им. Клаус прекрасно понимал: несмотря на возраст и жизненный опыт, отец ни за что на свете не станет всерьез развивать щекотливую тему. Он скорее дождется, пока будет по-настоящему поздно и пробубнит что-нибудь невнятное с умным видом. Оставалось загадкой, как со своей махровой застенчивостью в некоторых моментах Карл в принципе стал отцом. Случайно, наверное.

— То есть, нам, правда, пора поговорить об этом? — робко уточнил тот.

— Не пора, — успокоил Клаус. — Но если ты настаиваешь…

— Нет! — Карл закашлялся.

— Ты сам хотел, чтобы у меня появились друзья, — продолжил мальчишка. — Вот они и появились. Ребятам срочно понадобилась помощь. Ничего особенного. Они любят учиться. Чтобы днем не выглядеть дураками, устроили себе «внеклассные занятия». Заметь, с сексом никак не связанные.

— Верится с трудом, но, похоже, выбор невелик, — вздохнул он.

Карл открыл форточку.

— Теперь встречный вопрос, — улыбнулся Клаус. — Чего подскочил не свет не заря?

— Просто так, — он отвернулся.

— Не умеешь врать, не пробуй, — насторожился мальчишка. — Что случилось?

— Дедушка наш пропал. — Карл оперся о подоконник и взглянул вниз. — Весь санаторий его ищет. С ног сбились. Безрезультатно. Я билет взял, полечу туда.

— Не спеши, — посоветовал он. — Есть у меня идейка одна.

Клаус откопал среди бумаг свое зеркальце.

— Сэр Джулиус Коллоу, — приказал он холодному стеклу.

— Разве так можно? — Карл побледнел и попытался выхватить у сына зеркальце.

— Можно, — увернувшись, сообщил мальчишка. — Я из-за него чуть контрольную не провалил.

На самом деле сердце Клауса колотилось, как сумасшедшее. Мастер Тени или нет, бодрствовать круглыми сутками Коллоу тоже не в состоянии. Но разъедающему страху мальчишка без колебаний предпочел решительные действия. Дедушка стоил того, чтобы ради него разок взбесить будущего господина.

По ту сторону возник кабинет. Однако, кроме пустого кресла, Клаус не увидел ничего.

— Сэр? — неуверенно спросил он.

В ответ донеслось сосредоточенное сопение и мышиная возня.

— Это я, сокрофище мое! — Над столом мелькнули кончики пальцев. — Я на полю. Тут фысоко. Не забраться.

— Дедушка? Ты что?.. Прыгаешь? — Он жестом поманил отца к себе.

— Щас, — отозвался Отто.

Гоблин, кряхтя, открыл ящики один за одним и взобрался по ним, как по лесенке.

— Мы вас потеряли, — признался Карл.

— Простите, не подумаль, родные мои, — виновато потупился старичок. — У меня фсе хорошо.

— Что ты там делаешь? Где Сэр Коллоу? — Клаус поставил зеркальце на стул и сел на пол.

— Дшулиус спит, как зайчик. — Отто сложил руки на груди и немедленно провалился куда-то по самую шею.

— Дедушка!

— Шшш! Разбудите! — зашипел гоблин, выбираясь из ящика, и добавил, ни к кому не обращаясь: — Ну и бардак он тут разфель. Зачем ему феселенький надуфной матрас?

Клаус ровным счетом ничего не понимал.

— Загоняль ефо софсем, — продолжил Отто, крепко держась за край стола. — Если очень нушен, потерпи до утра.

— Нам ты нужен, — перебил мальчишка. — Почему из санатория сбежал?

— Дшулиус забраль, — пояснил гоблин. — Попросиль помощи, я, естестфенно, соглясилься. Умеет просить фаш Мастер. Фот, пока деля не закончу, буду тут отдыхать.

— Вы уверены, что это… приемлемо? — вклинился Карл.

— Не фольнуйся, мой мальчик, — улыбнулся тот. — За мной так еще нигде не ухашифали. Хфатит больтать. Не хочу зльоупотреблять гостеприимстфом.

Гоблин помахал рукой, и изображение пропало.

— Все страньше и страньше. — Карл заразительно зевнул. — Сначала он начинает воспитывать тебя, потом крадет нашего дедушку…

— Он — Танцор. — Клаус стащил ботинки. — Своего дедушки у него нет. Пусть хоть с нашим повозится. Тем более, если получается. Отто кажется счастливым.

— Но вы же мои, — утрированно жалобно возразил тот.

— Твои, конечно. — Мальчишка доковылял до кровати и упал на подушку. — Не дай мне проспать пары…

Сознание выключилось, словно кто-то дернул рубильник.

Карл потушил сигарету, закрыл окно и неслышно вышел в коридор.

Глава 28. Комната тысячи настроений

Эмьюз честно пыталась рассказывать о химерах друзьям, но никто не верил. Лют, естественно, ничего не подтверждала и не опровергала. Тень заняла выжидательную позицию и наблюдала, как ее пара зарабатывает репутацию сумасшедшей. Дэн и Бэн только подлили масла в огонь, превратив все в шутку. Мальчишки таскали с собой повсюду лампу с нарисованной мордочкой и вели себя так, словно она тоже участвует в диалоге.

— Посуди сама, Варлоу, — в сотый раз повторила Урд. — Если все работает на невидимых хомяках, наш факультет впору расформировывать! Нас не учат пляскам с бубном и заклинанию духов. А бедолаги технологи, которых мы обзываем чайниками, вообще впустую тратят пять лет жизни и неизвестно чем занимаются дальше. Я без пяти минут военный инженер, а не ведьма. Не знаю, чего ты наелась, но, может, имеет смысл сдать анализ крови? Таких лохматых глюков на ровном месте не бывает.

— Верить в сказки здорово, Эмьюз. — Клер, как всегда, старалась всеми силами сгладить острые углы. — Некоторые из них даже иногда оказываются правдой, но только те, которые вписываются в реальность. Если хочешь, я покажу весь процесс, как из болванки получается палочка. В нем нет ничего удивительного или волшебного, прости. Мне так жаль.

— Но-но! — прикрикнул Бэн, зажимая лампе воображаемые уши. — У нее тонкая душевная организация!

— Вы не понимаете… — пробормотала Тень.

Слух о том, что Леди Варлоу сошла с ума, облетел университет быстрее, чем девочка примирилась с этим. Незнакомые студенты тихонько хихикали ей в спину, кто-то показывал пальцем, однако никому не хватало смелости потешаться открыто. Даже без знаков отличия форма Танцора внушала страх.

Эмьюз почти не развеивала маску. Девочка, сама того не желая, отдалялась от друзей. Посиделкам в общей гостиной она теперь предпочитала прогулки по прозрачному зябкому парку. Такая же черная и молчаливая, как стволы голых деревьев, Тень бродила по жухлой траве, пытаясь нащупать ускользающую гармонию с несправедливым миром.

Клаус слушал ее, но не верил, как и остальные. Он ничего не говорил, только следовал по пятам и бессмысленно таращился своими бездонными глазищами. С тем же успехом Эмьюз могла вести беседы с горгульями.

— Думаешь, я спятила? — прямо спросила она.

— Нет, — покачал головой тот, — просто богатая фантазия. Если отвлечься от рассуждений об истине… Представь, сколько химер должно роиться сейчас вокруг! Ты же так мечтаешь о них.

— Значит, спятила. — Эмьюз поднялась с лавочки.

— Интересно получается. — Клаус потер лоб. — С одной стороны, ты призываешь всех расширить границы понимания. А с другой, сжимаешь смысл чужих слов до точки. Определись, пожалуйста.

— Замечательно, — фыркнула Тень. — Определюсь, дам знать.

Она, не оборачиваясь, зашагала по дороге к главному зданию. В груди теплилась надежда, что мальчишка догонит и… сделает что-нибудь. Ну хоть что-нибудь! Но, увы.

Долгожданный свободный день совершенно не радовал. Начавшийся вкривь и вкось, он уже претендовал на звание самого мрачного в жизни. Ноги сами несли девочку подальше от шумных компаний в гулкие коридоры. Куда-нибудь, где одиночества снаружи станет столько же, сколько внутри.

За пару дней жизнь изменилась до неузнаваемости. Она словно полиняла. Потеряла прежние краски, представ в серой гамме. Попытки доказать свою правоту отнимали силы, точили и иссушали. А яростный отпор окружающих повергал девочку в беспросветное уныние.

Тень уперлась в узорчатую плиту, закрывавшую вход Все-помню Галереи. Эмьюз собралась было повернуть назад, как вдруг осознала, что находится там, где нужно.

— Я готова взглянуть в глаза прошлому, — упиваясь звуком собственного голоса, произнесла она.

Густая тишина за порогом ласкала нежным бархатом. «Вот они, все здесь», — подумала Тень. — «Улыбаются, смотрят, но не слышат. Реальность в миниатюре. Без нюансов и условностей».

— Здравствуй, эхо! — крикнула Эмьюз.

— Здравствуй, — отозвался хор голосов.

— Покажи мне Леди Дайну Уиквилд, — попросила она.

Снова занавесь обнажила гладкую стену, по которой уже скользил портрет темноволосой девочки. Эмьюз ощутила невыносимое волнение.

— Мне кажется, у нас с тобой много общего, — прошептала она.

Дайна на картине производила впечатление человека, не умеющего веселиться и ни капельки не расстраивающегося по этому поводу. Опущенные уголки губ, ровные линии бровей, спокойный взгляд холодных серых глаз, черные банты, — неизвестный художник ловко поймал характер. Именно такой Леди Дайна и представлялась.

— Ты-то точно знаешь, что я не спятила. — Девочка протянула руку и стерла пыль с рамки. — Если бы мы встретились… У меня столько вопросов, а ты умерла.

Потерянная и раздавленная, Эмьюз стояла, как в почетном карауле. Воображение дорисовывало мимику незнакомому лицу, подбирало голос и жесты, заставляло картину ожить. Единственный человек, способный рассказать, какой же была Дайна на самом деле, — Наставник. Но тот запирался в себе при любом упоминании о ней. Отгораживался дежурным «когда-нибудь обязательно» и менял тему. Конечно, у Тангла имелись на то основания, только разве от этого легче?

В сознании возникла россыпь цветных стекляшек с острыми краями. И вроде прилажены они друг к другу верно, а полотно никак не складывается. Подошло бы идеально, но место в мозаике не то, хоть плачь.

— Почему судьба поступает так? Дразнит: смотри, вот «твои люди», но вы никогда не встретитесь. Зачем подсовывает чужих?

Никто не ответил, зато очнулось зеркальце.

— Эмьюз, где ты? — строго спросил Наставник.

— Во Все-помню Галерее, — сообщила раздосадованная Тень.

— Никуда не уходи, — бросил Тангл и пропал.

Первый порыв требовал убрать портрет Дайны и подождать Наставника за пределами галереи, но он мгновенно захлебнулся. Если тут Тангл не захочет говорить о своей паре, не захочет нигде.

Время тянулось чудовищно медленно. Эмьюз успела прокрутить с десяток возможных вариантов диалога, когда створки ворот впустили Наставника внутрь.

— Гримм еще не написал, — предупредила девочка.

— Он ни при чем, — признался Руф. — Давно здесь?

— Не знаю, — пожала плечами Эмьюз. — Приятное место.

— Она тоже любила торчать тут часами. — Наставник сунул руки в карманы формы.

— Леди Дайна? — исключительно для поддержания беседы в желаемом русле уточнила она.

— Да, — подтвердил Тангл.

— А на кого она смотрела?

— Ни на кого, — улыбнулся тот. — Дайна болтала с эхом.

На границе зрения девочке померещилось, что картина улыбнулась в ответ.

— Хорошо, что застал одну, — продолжил Наставник. — Сэр Коллоу распорядился об особом режиме тренировок для тебя.

— Но сегодня же воскресенье! — неожиданно жалобно взвыла Эмьюз.

— С начальством не спорят. — В глазах Тангла промелькнули хитрые огоньки. — Тем более, у кого-то новый тренер.

— Не вы? — удивилась девочка.

— Не я, — кивнул тот. — Меньше слов. Он уважает пунктуальность.

Пока Эмьюз не успела опомниться, Руф подхватил ее под локоть и потянул за собой. Если совсем недавно он еще сомневался, то уверенность Мастера Тени в успехе развеяла прежние тревоги. К личности Коллоу можно было относиться как угодно, но профессиональные качества этого Танцора оставались эталоном.

Перед спуском в тренировочный зал Тангл остановился.

— Если тебе что-то не понравится, просто скажи мне, — попросил он.

— Обязательно, — пообещала сбитая с толку Тень.

Спуск вниз показался длиннее обычного. Ступени точно размножились, предоставляя дополнительное время на предвкушение.

Руф постучал и сразу открыл дверь. Эмьюз резко выдохнула. Шаг через порог, как в пропасть!

— По какому поводу такая кислая мина, мой ангел? — Сэр Хьорт сидел точно напротив входа.

— Можно без… штучек? — мрачно отозвался Наставник.

— А я, кажется, обращался к Леди, — невинно ответил Вильгельм.

— То-то и настораживает. — Руф взял девочку за плечи. — Одна-две неуместные шутки, и я за себя не ручаюсь.

— Какие мы грозные, — рассмеялся Танцор. — Свободен.

— Сейчас уйду, — заверил Тангл. — Дай слово, что ничем не смутишь ее.

— Ну что ты, в самом деле! — обиделся Вильгельм. — Нет, на сегодня стриптиз не запланирован, если речь об этом. Топай уже. У меня время ограничено.

Когда Наставник вышел вон, Сэр Хьорт запер за ним и мученически вздохнул.

— Знаешь, Эмьюз, есть такая дрянь, как «репутация», — задумчиво произнес он. — Вроде тебе и наплевать, что думают люди, а потом оно как вылезет, как настроение испортит.

— Понимаю. — Тень потупилась.

— Ладно, — отмахнулся Вильгельм. — Это лирика. Пора приступать.

— К чему? — осторожно поинтересовалась девочка.

— Может, и ни к чему, — пожал плечами тот. — Подними, пожалуйста, руки.

Без лишних вопросов Эмьюз выполнила просьбу. Тогда Сэр Хьорт приблизился, взял девочку за запястья и оторвал от пола.

— Усложним задачу? — Вильгельм поставил Эмьюз на место. — Я попробую снова, а ты мешай мне.

— Как? — искренне изумилась она.

Тень ни секунды не сомневалась, что ей нечего противопоставить взрослому мужчине.

— А как хочешь: болтай ногами, вертись, — предложил Хьорт.

— Вдруг я вас ударю?

— Переживу, — улыбнулся Танцор. — Сила тяжести все равно влечет вниз.

Чего только Эмьюз ни предпринимала! Но Хьорт не поддавался, словно его руки были прочнее камня. Они даже не дрогнули. «Все вихляешься, сосиска?», — подтрунивал Танцор. Он перехватил запястья девочки одной кистью и почесался.

Когда сопротивление совершенно вымотало маленькую Тень, а ее собственные руки невыносимо болели, Эмьюз повисла плетью. Пальцы похолодели, казалось, вся кровь устремилась куда-то в колени и ниже. Она неприятно пульсировала там, а самолюбие уговаривало не сдаваться. «По-честному не получается», — подумала девочка.

Хитрый план созрел сам собой. Тень представила, что нет никакого Вильгельма, что это Лют держит ее в воздухе. Эмьюз выдохнула и обмякла. Посыпанная стружкой теплая земля действительно тянула магнитом, стоило только сконцентрироваться на знакомом ощущении…

— Похоже, я все-таки буду учить тебя, — признался Хьорт, опуская девочку на ноги. — Проясним еще пару моментов?

— Пожалуйста, — согласилась та. — Но я все еще ничего не понимаю.

— Существует четыре основных Аркана и пятый. — Танцор бесцеремонно завел девочке руки за спину, уперся коленом ей между лопаток и потянул.

— Мне неудобно и… больно! — пискнула Эмьюз.

— Терпи, — отозвался тот. — Я владею одним Арканом, как и твоя пара. Финн и Мо владеют двумя, а ты — тремя. Считается, что когда всего много, ни в чем не достичь мастерства. Смиришься или поспоришь? Руки за голову, пальцы в замок.

— Поспорю, конечно. — Девочку снова оторвали от пола.

— Правильно, — кивнул Хьорт и крепко встряхнул бедняжку. — «Спорить» станем вместе. Правую руку на пояс, левую вверх, ноги шире плеч.

Эмьюз уже чувствовала, что ее несчастный позвоночник вот-вот рассыплется по косточке.

— Когда видишь меня, забывай все, что тебе рассказывает Руф про легкость, свободу и прочую муть. Здесь мы будем твердо стоять на своих двоих, без иллюзий, — продолжил Сэр Вильгельм. — А когда меня нет, выбрасывай из памяти наши занятия, как камни из карманов.

— Вдруг не получится? — простонала девочка.

— Сама решила «спорить», значит, получится, — отрезал тот.

Вильгельм вертел несчастной Эмьюз, как куклой. Под конец все без исключения мышцы ныли, а в ушах стоял шум.

— Жива? — весело поинтересовался Танцор.

— Непонятно пока, — сообщила она. — С этого у вас все тренировки начинаются?

— Не совсем. — Вильгельм отошел и плюхнулся прямо на пол, скрестив ноги. — Присаживайся. Я привык работать со взрослыми Танцорами, которым нужно восстановиться после травм. Маленькие девочки мне еще в руки не попадали. Приятно. Что тут скажешь? Впечатляющая гибкость и достойное упорство, если бы не попытки скулить. Предупреждаю сразу, проще не будет, только сложнее. Просто тем, кто сдается. Неудачникам и слабакам.

«И этот человек выдавал себя за женщину?», — отметила Эмьюз. Да они с Наставником — как небо и земля! Ничего общего. Однако при всей своей нарочной неотесанности и прямоте Сэр Хьорт нравился. Время от времени новый тренер говорил что-нибудь жесткое или обидное, но сердиться на него не получалось. Из всех знакомых, Сэр Хьорт больше походил на Урд. Примерно то же грубоватое обаяние и обезоруживающая честность.

— Отдохнула? Поднимайся, — скомандовал Танцор.

Он взглянул на часы и добавил:

— Хорошо идем.

Неожиданно Сэр Хьорт подпрыгнул. Пол всколыхнулся так, что девочка не устояла и шлепнулась на колени.

— Как мешок картошки, — процедил Вильгельм. — Не фокус держаться на ногах, когда ничто не мешает. Еще раз.

Снова и снова Эмьюз вставала и падала. Воздух сделался густым от пыли, но странное упражнение продолжалось.

— Скачу-скачу, а толку чуть, — покачал головой Танцор. — Эти очаровательные подпорки, торчащие у тебя из… не важно… Ты ими пользоваться умеешь? Давай-ка по стеночке десять кругов на одной ноге и десять на другой.

— Без подвохов? — уточнила девочка.

— Без. — Он вытянулся во весь рост в центре комнаты.

«Забавно получается», — думала Эмьюз. — «Сэр Хьорт старательно изображал женственность. Урд ничего не изображает, но на выходе примерно то же самое. А Дэн… по всем признакам мальчишка, когда им не является. Даже Лют в первую встречу не могла самостоятельно определить, кто она. Вроде все должно быть яснее ясного».

— Ты считаешь круги? — спохватился Танцор.

— Нет, — пыхтя, откликнулась девочка.

— Меняй ногу и направление движения, — скомандовал он.

— Все же, чему вы меня учите таким… непривычным способом? — поинтересовалась Эмьюз.

— Основам, — небрежно бросил Вильгельм. — В каком порядке располагаются Арканы и по какому принципу?

— Земля, воздух, вода, огонь и время. По частоте проявления у Танцоров и людей. — Простой вопрос несколько обидел.

— А по силе? — не отставал тот.

— Некорректно, — как по писаному отчеканила Тень. — Такие исследования не проводились. Невозможно добиться идеальных условий.

— Значит, до этого Тангл еще не дошел, — улыбнулся Вильгельм. — Я собираюсь учить тебя первому Аркану. Слышал, ты пыталась применить малые путы на живого человека.

— Мне уже объяснили, что так нельзя, — отмахнулась Эмьюз и чуть не потеряла равновесие.

— Едва ли наглядно, — возразил Сэр Хьорт. — На столе сумка, швырни ей в меня.

Поймав свои пожитки, Танцор извлек спелое румяное яблоко.

— Вообще-то, у меня к вам есть очень серьезный разговор, — устав дожидаться подходящего момента, объявила девочка.

— Даже так? — хмыкнул Вильгельм. — Пока продолжай скакать на месте и не моргай.

Он подмигнул и швырнул яблоко вверх. С кончиков пальцев Танцора сорвались тонкие блестящие нити! Они мгновенно перехватили плод в полете. Сэр Хьорт тут же дернул яблоко на себя. Брызнул сок, нити растаяли, а на стружки шмякнулись неровные дольки.

— Можно, нельзя… детали. Просто результат тебе не понравится. — Танцор подобрал кусок покрупнее, подул на него и отправил в рот.

Ошеломленная Эмьюз на секунду вообразила, что случилось бы с тем Дивным, попади она в него путами. Приступ тошноты подкатил к горлу.

— Прямо позеленела. — На лице Вильгельма отпечаталось неподдельное беспокойство. — Хватит, наверное, на сегодня. Выкладывай свое очень серьезное.

— Трудно сразу, — призналась девочка. — Тема скользкая. Пообещайте, что не рассердитесь на меня и никому не откроете доверенной тайны.

— Не обещаю. — Танцор сдвинул брови, но после картинной паузы добавил: — Клянусь. Правда, если ты все же убила кого-нибудь и зарыла труп в палисаднике, мне будет сложно.

— На этот счет не переживайте, — заверила маленькая Тень.

Ей вдруг ужасно захотелось обнять Сэра Хьорта. Но голос здравого смысла остановил сентиментальный порыв.

— У меня есть друг-антропоморф, — устроившись на земле почти вплотную к собеседнику, призналась Эмьюз. — Он мне дорог…

— Кажется, начинаю догадываться, о чем речь, — перебил Вильгельм. — Сомневаешься из-за того, что твой друг, как и я, способен менять пол?

— Хуже, — мотнула головой та. — Мой друг долго обманывал всех. На самом деле он — девочка. Врать дальше — пытка. Открыться мешают тучи причин. Он в университет зачислен как мальчишка, и в Пансионе тоже значится именно так. Ложь началась раньше. Я вижу, как он страдает. Ситуация безвыходная.

— Безвыходной ситуация становится, когда решение ищут плохо, — ободрил Сэр Хьорт.

— Вы поможете ему? Я-то не в состоянии до конца понять, тем более, посоветовать что-нибудь, — она умоляюще уставилась на Танцора.

Мужчина достал из сумки блокнот с карандашом, нарисовал красивый символ, вырвал листок и протянул Эмьюз.

— Мало кто признается, что не понимает нас, но при этом продолжает дорожить такой дружбой, — мягко улыбнулся Вильгельм. — Отдай ей. Я на связи круглые сутки.

— Спасибо. — Тень отправила клочок бумаги прямиком в карман.

— Рано благодарить. — Сэр Хьорт поднялся. — Наше время истекло. Мне пора.

Он приложил руку к эмблеме Ордена и пропал.

Преисполненная надежды на лучшее, Эмьюз заперла дверь и отправилась делиться новостями.

* * *

Нескладный профессор оказался достойным противником. Клаус следил за ним с той самой ночи, когда дал обещание обчистить злополучный сейф. Карвер перестал уходить домой. Спал по три часа в сутки, притом чутко, как сторожевой пес. Мальчишку посещала идея скормить профессору снотворное, чтобы тот не путался под ногами.

Пары; импровизированные «летучки» с двумя дураками; взбесившаяся Эмьюз; Би с душеспасительными беседами; Карл, который ни с того ни с сего начал спотыкаться на ровном месте и сшибать углы; и, конечно, Коллоу, вероломно похищающий чужих дедушек, — все это вкупе с попытками оказаться в тысяче мест сразу действовало на нервы.

Клаус вызубрил расписание профессора Карвера, изучил его привычки и повадки, но непреодолимым препятствием оставался Танцор, появлявшийся поблизости в наиболее неудобный для мальчишки момент. По обмолвкам Клаус понял, что его будущий господин приложил руку и к Танглу тоже. Главный минус слежения с безопасного расстояния — отвратительная слышимость.

— Если получить дополнительные сведения о начинке «РТ», лучше разберемся в тебе, — твердил Бэн.

— Проклятый «РТ» постоянно маячит на горизонте. — Клаус медленно закипал.

— Мы можем отвлечь его. — Дэн звонко щелкнул пальцами. — Баламут один из нас.

— И?

— Вывести его на ностальгические разговоры. Нам наука, а тебе прямой коридор, — пояснил тот.

— Мне ваша помощь не нужна, — уперся мальчишка. — Занимайтесь своим делом, а я займусь своим.

— Что-то ты не особо преуспел, — криво усмехнулся Бэнжамин.

— Как и вы, — отрезал Клаус. — Чем кидаться упреками, лучше бы шли в библиотеку. У меня-то в отличие от вас есть план.

Шуты переглянулись, состроили одинаковые ехидные гримасы и хором протянули:

— План?

— Да. Раз я по объективным причинам не способен добраться до бумаг Карвера снаружи, стоит попробовать сделать это изнутри.

— Отсюда подробнее, — попросил Бэн.

— Прыгнуть прямо в сейф, — пояснил Клаус. — Не человеком, а вороном. Я тренировался. Но существует опасность застрять в западне. Пространство маленькое, хоть и отделение одно, не развернуться.

— А на чем ты тренировался, если не секрет? — поинтересовался Дэн.

— На шляпной коробке, только все это не важно, — отмахнулся мальчишка. — Основная проблема не здесь. Слишком мало шансов войти и выйти, не попавшись на глаза Наблюдателям. Причем дважды. Карвер не обрадуется, обнаружив в сейфе то, чего он туда не клал.

— Тогда, может, ну его? — осторожно вставил Дэниэл.

— Не «ну»! — запротестовал второй шут. — Нам нужны сведения.

— Вот и топайте в библиотеку, — подытожил Клаус. — Мне пора вызволять документы.

— Профессор и Баламут, значит, больше не смущают? — уточнил Бэн.

— Нет, — подтвердил он. — Карвер разбирается с потопом в доме матери. Провозится до утра. Без своего приятеля Танцору в лабораториях делать нечего.

— Потоп? Какая удача, — присвистнул Дэн.

— Называй, как хочешь, — пожал плечами Клаус. — Я же предпочитаю слово «диверсия». Вы меня задерживаете.

Он многозначительно указал шутам на дверь.

— Не спеши, герой. — Бэн поднялся и прошел к окну. — Если ты задержишься, понадобится алиби. Один из нас останется здесь — изображать тебя.

— Думаете, Карл купится? — скептически нахмурился мальчишка.

— Это не твоя забота, — возразил Дэн. — Дай мне во что переодеться и не забивай голову. Поверь, у меня богатый опыт в таких вещах.

— Тогда покидаю вас. — Бэнжамин застегнул куртку. — Выход найду сам.

Если у Клауса и были возражения, то шуты не оставили ему шансов. Снабдив Дэна всем необходимым, включая инструкции, мальчишка обернулся птицей и вылетел в окно.

На первый взгляд, соваться в кабинеты, когда рядом снуют карлики, студенты и преподаватели — безумие. Но причин поступать так было ровно три. Во-первых, Клаус не надеялся, что потоп действительно займет Карвера надолго. Во-вторых, Тангл наверняка следит за сейфом снаружи. Если во всем крыле настанет гробовая тишина, копошение в металлическом ящике привлечет внимание. И в-третьих, незачем давать Карлу лишний повод думать всякое, пропадая из комнаты ночью.

Мальчишка точно знал, где именно стоит сейф. Видел, как он устроен изнутри. Просчитал свои действия до мелочей. Даже пару раз устраивал пробные вылазки. Поэтому до отправной точки добрался без приключений.

Клаус недоумевал, зачем скромному профессору сейф, ведь Карвер приволок его из дома. «Прятать от мамы дневник», — зло пошутил внутренний голос. Опустившись у стены корпуса, мальчишка осмотрелся. Выведенный из строя фонарь все еще не наладили. В темноте едва ли кто-то заметит на земле птицу.

Всего в нескольких шагах кипела жизнь: на дальней лавке парочка эмоционально выясняла отношения, не стесняясь замедляющих движение зевак. Студенты-старшекурсники толпились у парадной лестницы лабораторного крыла и беспрестанно спорили. В полосах света окон, ложащегося на мостовую, дрожали тени.

Дождавшись подходящего момента, Клаус прыгнул в сейф. Внутри оказалось гораздо темнее, чем в шляпной коробке. Поставленные ребром папки едва не посыпались на голову, но мальчишка сумел удержать их. «Теперь самая малость…», — успокаивал себя он. Все необходимые бумажки, свернутые в плотную трубку, мирно покоились в глубине.

Клаус лапкой нащупал тесьму и осторожно потянул сверток к себе. Боковые папки снова чуть не посыпались, но мальчишка успел расправить крылья. «Журавль», — фыркнул про себя он. — «Дернись — и все пойдет прахом».

Тут за пределами сейфа сделалось людно.

— Ты ув-ув-верен, что Макс хра-анит документы им-именно з-здесь?

— А Призма — кристалл? — прошептал второй голос.

— В-все се-э-рьезно Терри, — оборвал своего Связного Финн.

Опознать этих двоих не составило труда. Но ситуация, и без того напоминавшая катастрофическую, усугубилась, когда до Клауса донесся отвратительный хрип призрака.

— Да, Дэз, как в старые добрые времена, — усмехнулся Дарроу. — Спасибо за шифр. Только я не понимаю, зачем красть бумаги? Так еще больше распалим к ним интерес.

— Мы не со-собираемся ничего кр-к-красть, — возразил ректор. — Дос-достаточно взглянуть, чтобы вы-ыяснить, какую инф-информацию мальчики смогут из них по-очерпнуть.

— Можно подумать, ты и я такие специалисты по части реконструкции. — Теренс Дарроу приблизился к сейфу вплотную.

— Мы нет, но Ф-флоранс… — отозвался Финн. — Пос-послушай, у Руфуса и так пред-достаточно ко-омплексов отн-относительно своих сп-способностей. Уч-учил его. З-знаю. Не х-хы-хватало, чтобы он выяснил всю пр-правду.

Клаус буквально разрывался на части! Инстинкт требовал немедленно убраться из проклятой коробки, пока не стало слишком поздно. А любопытство приковало ко дну сейфа намертво. «Отчего вы так нервничаете, господин ректор?», — спросил внутренний голос.

— Подумаешь, трагедия, — фыркнул Дарроу. — Этот мальчик вырос. Сейчас он полноценный Танцор. Что с того, что когда-то давным-давно он мог остаться без будущего? Оно же уже наступило. Из архива все забрали, и довольно.

— Хв-хватит, — рыкнул Финн. — Мни-ительности Тангла нет пр-п-предела. К тому ж-же я не хочу под-подвести Древнего. Если пот-потребуется, мы под-подправим эти чертовы док-документы и сделаем Максу «вн-внушение».

— Хорошо, только не злись, медики тебе запретили.

Вот теперь следовало шевелиться. Дарроу меланхолично вертел колесико набора шифра! Клаус прекрасно понимал, что проклятые папки немедленно упадут, как только он перестанет их держать. Поэтому мальчишке оставался всего один шанс спасти бумаги Карвера и спастись самому. Теоретически, открывающаяся дверь может потревожить содержимое, а значит, никто ничего не заподозрит, если ректор сейчас не таращится на сейф. Для Танцора темнота не преграда.

Клаус сильнее стиснул тесемку, перетягивающую тугой сверток. Мальчишку больше не заботило, засечет ли кто-нибудь крошечную точку входа или нет. Подгадав момент, он переместился за пределы кабинета. Сердце колотилось, как у перепуганного зайца, рискуя выпрыгнуть из груди.

«Убираться и подальше», — стучало в висках. — «Какой бы ты ни был расталантливый, опыт Дарроу запросто раскусит твои штучки. Если только… если… всегда есть какое-нибудь „если“. Пришло время поверить в удачу?». Мальчишка перехватил сверток клювом и неуклюже поскакал вдоль стены.

«Домой с эдаким сокровищем нельзя», — думал он. — «Первое место, где, в случае чего, начнут искать». Но других вариантов не нашлось.

Стоило появиться посреди комнаты, как Дэн сгреб ворона в охапку и зашипел.

— Тсс! Твой отец думает, что тут пусто, — выдохнул он.

— Отличное алиби, — процедил Клаус.

— Ты не понимаешь… — продолжил шептать шут. — Он не один. У твоего отца гостья. Женщина! И по-моему, они… нравятся друг другу.

— Омерзительно! — Мальчишку передернуло.

— Нет, мило. — Дэн пальцами взъерошил перышки на макушке птицы.

— Плевать, — оборвал Клаус. — Нет на примете надежного укрытия?

— Спрашиваешь, — обиделся шут. — В подвале старого архива полно места.

— Разве не там собираются психованные уродины?

— Это не их время, — заверил тот. — Кроме того, тайный кружок развалился, когда у карликов появились права.

— Тогда держись.

Тихий закуток с единственным подвальным окошком. Податливая рама и удобно расставленные ящики — прекрасное место для заговора.

Клаус коротко пересказал Дэну диалог, невольным свидетелем которого стал. Естественно, мальчишка благоразумно опустил упоминание «Древнего».

— Интересно-то как! — протянул шут. — Финн прячет от Баламута правду о нем. Баламут прячет правду от нас, а мы от него. Чем-то чую, в одиночку не справимся. Может, покопаешься в кабинете ректора, раз тебе все по плечу? Показав Баламуту такой трофей, договориться о сотрудничестве получится без проблем.

— Да пошел ты! — выплюнул мальчишка. — Обокрасть какого-то Карвера — одно. А бывшего Танцора — совсем другое.

— Струсил?

На Клауса смотрело его собственное ехидное лицо.

— Ты почему не становишься собой? — сменил тему он.

— Издеваешься? С меня сразу упадут штаны, и в рубашке точно утону, — резонно парировал Дэн. — Вся моя одежда в твоей комнате.

— Блеск, — простонал мальчишка. — Представляю, что обо мне подумает Карл, когда обнаружит ее.

— Лучше не представляй…

Секундное молчание — и два одинаковых Клауса согнулись в приступе беззвучного хохота.

— Да, пока я от твоего отца под кроватью прятался, — отдышавшись, добавил Дэн, — нашел три пуговицы и носок.

— И теперь жаждешь оставить их себе? — нахмурился мальчишка.

— Обойдусь, пожалуй, — отмахнулся тот. — Хотя, как кладоискатель, я же могу претендовать на вознаграждение?

— Сумеешь отыскать второй носок — получишь приз, — пообещал Клаус. — А пока нужен способ скопировать и вернуть бумаги обратно. Предложения принимаются.

Дэн обладал странной способностью. Он полностью подстраивался под собеседника. Мало того, что копировал его внешность, так еще неожиданно тонко улавливал характер. От этого Клаусу становилось особенно не по себе.

* * *

Занятия сводили с ума. Тангл требовал одного, Хьорт совершенно другого, и оба они старались добиться от девочки результата любой ценой. Вечная грязь под ногтями, свинцовая усталость, синяки и ссадины умножали желание применить против преподавателей полученные навыки. А вместе с обычными занятиями времени не оставалось ни на что.

Эмьюз с радостью переложила бы обязанности главного редактора студенческой газеты на кого-то еще, только сестры Праудфут едва не перегрызли друг дружке глотки, а выбрать между ними Тень не смогла, так чтобы ни одну не обидеть.

На первых порах Лют пыталась завидовать своей паре, но быстро сообразила, что такие интенсивные тренировки — весьма сомнительное удовольствие. Тогда вторая Тень вдруг начала изо всех сил помогать бедняжке справиться. Скорее всего, потому, что на фоне ее собственных успехов Эмьюз смотрелась по-настоящему жалко.

Разрешенная переписка с Гриммом продолжалась. К счастью, видеться ребятам не удавалось. Тень чувствовала вину, оттого раз за разом убеждала себя в том, что любит Смотрящего в Ночь. Мальчишка же от письма к письму словно смелел. Многие из его посланий откровенно смущали. В этот момент на выручку приходил неприятный инквизитор, ведь разговоры о нем переключали внимание Гримма с разбушевавшейся фантазии на реальность.

Из комнат по-прежнему пропадали мелкие вещи и монеты. Подружки шутили, что это химеры начали взимать плату за услуги. Карлики сбились с ног, разыскивая ключи и скрепки. Все, что оставалось лежать без присмотра да еще и там, где не положено, исчезало безвозвратно.

Клаус намертво приклеился к шутам, но в дурачествах не участвовал. Мальчишки везде ходили вместе. В воздухе витали слухи, что из-за друзей Бэн даже бросил девушку. Она якобы поставила одно из тех условий, которые ставить не следует: «Либо я, либо они». История с каждым рассказчиком приобретала новые детали. Кто-то божился, что девчонка перепутала Дэна и Бэна, а последний счел это изменой. Кто-то уверял, что она всем сердцем полюбила Клауса, а тот отказал. Были и те, кто просто считал, что у несчастной не выдержали нервы терпеть выходки и чудачества. Но лишь Эмьюз понимала, отчего Дэниэл вздохнул спокойно.

— Куда ты так торопишься? — Лют взяла свою пару за руку.

— В душ, — мрачно буркнула Тень.

— Этот Хьорт форменный садист. — На кукольном личике отпечаталось неподдельное беспокойство. — Может, попросишь у ректора перерыв в занятиях? Ты напоминаешь привидение.

— Отступают неудачники и слабаки. — Здоровая злость придавала сил.

— Не нравится мне фанатичный блеск в глазах, — призналась Лют. — Скажу больше. Он меня пугает. Тебя как будто подменили.

— Продолжай.

— Прежняя Эмьюз излучала доброту, что ли, — пожала плечами та. — Тебя заботило всякое: карлики, девчонки, чужие проблемы. Я-то ничего такого не излучала. Поэтому было со стороны заметно. А теперь ты… погасла.

«Погаснешь тут», — фыркнула про себя Тень. — «Чтобы выдержать все это, нужно как минимум две меня. На одну слишком много». Слова Лют ранили. В глубине души Эмьюз ни капли не изменилась, но на проявление участия попросту не оставалось энергии.

Она достала жетон, бездумно воткнула в ухо оборотня на барельефе и зачем-то сверху еще ладонью прихлопнула. Внутри раздался жалобный скрежет, за ним щелчок — и все замерло. Эмьюз попробовала потянуть жетон обратно за ключи — безрезультатно.

— Чего возишься? — осведомилась Лют, отвлекшись от пространных рассуждений.

— Кажется… я ее сломала, — голос Тени дрогнул. — Жетон застрял.

— Отойди. — Блондинка засучила рукава.

Пока девочки, пыхтя, пытались исправить положение, по обе стороны двери собралась толпа. Урд и Клер с трудом пробились к центру событий.

— И что тут происходит, Варлоу? — строго спросила старшекурсница.

— Ничего, — ответила за свою пару Лют. — Замок вдруг заклинило.

— Вдруг? — нахмурилась Йонсон. — Кого-то уже позвали?

— Нет, надеялись, что само пройдет. — Руки Эмьюз тряслись.

— Пели песни, ритуальные пляски устраивали? — ехидно продолжила та. — Это надо чинить.

Она поймала за руку первого попавшегося мальчика в синей форме и приказала искать коридорных.

— Профессор Дарроу меня убьет, — бормотала Тень.

— Не сумеет, — заверила Урд. — Но, вероятно, приложит все усилия.

«Варлоу сломала замок», — прокатилось приглушенным шепотом по толпе студентов.

— А вот и кавалерия пожаловала, — хмыкнула Йонсон.

— Дезмонд, пожалуйста, посмотри, что там с механизмом? — попросила Клер.

Призрачный мальчик кивнул и сунул голову сквозь барельеф почти по самые уши.

— Ну? — взволнованно торопила виновница суматохи. — Это можно починить?

Дезмонд выпрямился, медленно развернулся и обреченно опустил руки.

— Труба, — подытожила Урд.

Повисев в воздухе несколько мгновений, призрачный мальчишка пропал. В тягостной тишине Эмьюз боялась поднять глаза. Она кожей чувствовала взгляды.

— Я позову Наставника, — предложила Лют.

— Не уходи, — одними губами прошептала Эмьюз.

— Далеко не уйду, — пообещала та и достала зеркальце.

По телу колючими мурашками пробегал холодок. «Вот как раз и отдохнешь… в каменном ящике», — сообщил внутренний голос. Теперь все зависело от того, кто примчится первым: Тангл или Дарроу.

— Господа студенты, разойдитесь, пожалуйста! — скомандовал профессор.

Сердце сделало в груди смертельное сальто.

Карлики оттеснили ребят, оставив несчастную Тень наедине с испорченной дверью посреди пустой площадки. Дарроу мгновенно оценил ситуацию и пришел в неописуемую ярость. Его обычно добродушная физиономия перекосилась и несколько раз сменила цвет на все оттенки красного.

— Это… это… безобразие и неслыханное варварство! — громыхнул профессор. — Барельеф служил веками, пока не появились вы!! Он — произведение искусства! Исключение было бы самым гуманным наказанием!!!

— Господин профессор… я… — попробовала оправдаться Эмьюз.

— Молчите! — рявкнул тот. — Вы сделали уже все, что могли. Карлики проводят в кабинет ректора. Ждите меня там и обдумайте свое поведение. Я не потерплю!..

Тут между Тенью и Дарроу возник Дезмонд. Он закрыл своими руками рот профессора и захрипел. Коридорные попятились.

— Если ты считаешь… — промямлил профессор и потер лоб.

— За что вы собрались наказывать мою подопечную? — Тангл беспрепятственно шел сквозь ряды студентов, а за ним трусил Хьорт.

— Уже ни за что. — Дарроу чуть не плача гладил пальцами испорченную дверь.

— Правильно, — кивнул Наставник. — Даже мне не хватит сил сломать это, вам и подавно. Так откуда такая сила у хрупкой девочки?

Вильгельм присел на корточки и, прищурившись, осмотрел место, откуда торчала связка ключей.

— Я бы не был так уверен, — присвистнул он.

— Ты на чьей стороне? — прошипел Тангл.

— На вашей, — успокоил Сэр Хьорт. — Тем не менее, кто-то вколотил жетон обратной стороной. Эмьюз, ангел мой, это тонкая механика. С ней грубо нельзя, только нежно. Я б сказал, как с женщиной, но ты не поймешь. Видишь, не лезет. Зачем продолжать совать? Не получается, значит, что-то не так?

По толпе студентов по обе стороны двери прокатилась волна нервных смешков.

— Либо придержите язык, Сэр, либо я предложу вам покинуть территорию университета, — холодно отрезал Дарроу.

— Молчу. — Вильгельм примиряюще поднял руки. — Но все же, Эмьюз, зачем было вколачивать жетон?

— Она ничего не вколачивала, — вклинилась Лют. — Я стояла рядом и заметила бы.

— Блондиночка, помолчи, сделай милость, — отмахнулся Хьорт. — Давай, Эмьюз. Правду.

Вильгельм приподнял лицо девочки за подбородок и пристально посмотрел прямо в глаза.

— Лют не обманывает, — собрав остатки самообладания, ответила Тень. — Я действительно, как обычно, вставила жетон. Разве что чуть подтолкнула ладонью.

— Ладошкой, значит, подтолкнула? — Хьорт выпрямился. — Знаешь, Руф, а отведи-ка Леди к местному психологу. Пусть пожалуется без свидетелей на двух великовозрастных скотов, превративших ее жизнь в сплошные тренировки. Я свою вину признал. А ты?

— И я, — вздохнул Тангл. — Думаешь, сумеем починить, как те окна?

— Нет, дружок, — рассмеялся Вильгельм. — Эту красоту не люди делали. Я только доломать смогу, чтобы ребята попали домой. Последнее слово за вами, Дарроу.

— Ломайте, — поморщился профессор. — Только без меня.

— Да. Слабонервных прошу удалиться. — Танцор отступил на шаг. — Эй! Внутри! Не хотите получить травмы разной степени тяжести, отползите на безопасное расстояние! Это метров на шесть.

Руфус осторожно склонился к Эмьюз.

— Пойдем и мы? — мягко попросил он.

— Я хочу посмотреть, — прошептала девочка.

Сэр Хьорт принял боевую стойку.

— Прах к праху, — произнес он.

В ту же секунду руки Вильгельма от локтя обернулись толстыми пучками спутанных бурых стеблей. Острые концы побегов щупальцами устремились к двери. Они безжалостно вгрызались в камень, как в мел. Ввинчивались, опутывали живыми змеями, оставляя глубокие борозды. Барельеф треснул, но не развалился.

Сэр Хьорт бросил на Эмьюз короткий взгляд, словно подначивая: «Смотри, как я перемещаю центр тяжести». Танцор плавно поменял опорную ногу и потянул конструкцию на себя.

Без шума и скрежета уничтоженная дверь послушно покинула проем. От этого зрелища девочке сделалось особенно тоскливо. Она развернулась на каблуках и поковыляла прочь.

— Наверное, нам следует приостановить тренировки. — Наставник поравнялся со своей подопечной и замедлил шаг.

— Нет, — твердо отрезала Эмьюз. — Сдаются только неудачники и слабаки.

— Кто сказал такую чушь? — строго спросил Тангл.

— Сэр Хьорт.

— Тогда Вильгельм все это в квадрате. — Руфус оглянулся. — Видишь ли, только баран прет напролом, потому что он глупое животное. Перерыв — не отступление, а возможность уложить в голове полученное знание.

В Башне Четырех Ветров — месте, предназначенном исключительно для псиоников, — Тень чувствовала себя, как на вражеской территории. Она ни на шаг не отставала от Тангла, даже зачем-то взяла его за руку. В конце концов, невозможно вечно избегать визита к психологу. Несмотря на то, что эту работу получил Мэйсон, Эмьюз не желала записываться на прием. Отказывалась признать, что ей действительно нужна помощь.

Стоило Танцорам переступить через порог, обстановка в просторной комнате начала стремительно меняться. По стенам поползла склизкая плесень, а их камни потрескались и обветшали; с потолка обрушились ржавые цепи с отвратительными крюками; мебель ощетинилась хищными шипами, и только один островок уюта сохранился в глубине, где на залитом ласковым светом коренастом столе сидел серый в полосочку кот.

— Вы вовремя. — Мэйсон довольно прищурился.

Он спрыгнул на пол и принял человеческий облик. Без студенческой формы, в строгих брюках, накрахмаленной белой рубашке, со щегольским полосатым жилетом и при галстуке мальчик-кот выглядел крайне солидным джентльменом.

— Я подожду за дверью? — с надеждой спросил Тангл.

— Нет, Сэр. — Мэйсон отрицательно покачал головой. — Нам ни к чему лишнее давление.

Эмьюз с удивлением заметила, что Наставник смешался. Избавив себя от продолжения диалога, Руфус просто вышел вон.

В комнате сделалось заметно светлее.

— Жаль, что ты не навещала меня раньше, — мурлыкнул Мэйсон, снова превращаясь в кота. — Располагайся.

— Где? — Девочка не горела желанием приближаться к зубастой мебели.

— Страшно? А, между тем, это отражение твоих эмоций.

Кот плавно двинулся к пугающей штуке, которая несколько минут назад совершенно точно являлась диваном. Под мягкими лапами зверька неприветливый пол покрывался пушистым ковром. Мэйсон прицелился, вильнул хвостом и запрыгнул на сидение. Шипы спрятались, как по команде, шершавое дерево сменилось апельсиновой обивкой, а из ниоткуда возникли две подушки-валика.

— Так лучше? — Кот потянулся и упал на бок. — Комнату Тысячи Настроений нельзя обмануть. С тобой происходит что-то нехорошее. А раз ты здесь, значит, я сейчас узнаю, что именно. Посмотри, какой я теплый и мягкий. Погладь меня, Эмьюз.

— Ну, да. Врать бессмысленно, — согласилась Тень.

Она приблизилась и села рядом. Мэйсон немедленно свернулся клубком у девочки на коленях и тихонько завибрировал.

— Я сломала барельеф с оборотнем, — вздохнула Эмьюз. — Профессор Дарроу чуть не плакал. Не понимаю, как так получилось! В голове каша.

— Отчего, как считаешь? — кот развернул к девочке оба уха.

— От всего сразу, — призналась она. — Друзья уверены, что я спятила; два Танцора стараются научить меня чему-то, что никак не сочетается; приходится использовать влюбленного парня в качестве осведомителя, и вообще убийственные чужие тайны совершенно сбивают с толку и ставят все с ног на голову; отсутствие прошлого давит камнем. Выбирай любую причину, а вместе они невыносимы. Здесь в Шейдивейл я хотя бы чувствую себя в безопасности. Но стоит вспомнить, что город рано или поздно придется покинуть, — жить не хочется.

Эмьюз говорила и говорила. Как будто в душе открылись воображаемые шлюзы, и мутная вода хлынула наружу. Тень не ожидала, что станет в подробностях рассказывать, как же ее забодали бесконечные изматывающие тренировки, поясняя, в чем же разница в подходе к изучению Арканов. Спохватившись, она извинилась перед пушистым психологом за непрошеную лекцию. Но снова сбилась на пояснения при первом удобном случае.

Наконец речь зашла о друзьях.

— Не кажется, что в комнате еще посветлело? — Мэйсон прищурился.

— Похоже на то, — согласилась Тень.

Она стащила ботинки и забралась на оранжевый диван с ногами. Проблемы, превращаясь в слова, становились ничтожными и точно отдалялись. Только девочка не представляла, как сообщит коту-психологу о химерах. «Это практически попросить путевку в психушку», — зудел внутренний голос.

— Ты же веришь в чудеса, правда? — Эмьюз подняла кота под передние лапки прямо к своему лицу.

— Зависит от того, что считать чудесами, — улыбнулся Мэйсон. — Скажем, я знаю, кто кладет подарки под елку, но все еще не представляю, куда девается весь мой вес.

— А если все вокруг существует благодаря крошечным невидимым существам? Я не спятила. Их нельзя ни заметить, ни потрогать, но они есть.

— Химеры? — уточнил тот.

— Да! Ты тоже видел? — обрадовалась девочка.

— Нет. Урд рассказала, — признался кот.

— Ну, понятно. — Энтузиазм растаял.

— Не спеши с выводами. — Мэйсон поджал задние лапки и хвост к животу. — Может, это не совсем профессионально с моей стороны, но хочешь послушать мои соображения?

— Наверное, за ними я и пришла. — Эмьюз опустила зверька на диван.

Кот соскользнул на пол, а вскоре уже уселся обратно, одернув брюки.

— Это для важности момента, — зачем-то пояснил он. — Я много думал. Теоретически, твои химеры тоже имеют право на существование. По большому счету, нашей жизнью управляют желания. Свои, чужие, всякие. Мне ли спорить? Любые способности морфов напрямую связаны с желаниями. Можно сидеть перед витриной магазина и хотеть печенье за ней. А можно войти и купить его. Ученые давно предположили, что способности к изменениям не врожденные. Мы те, кому хватает силы желания, чтобы войти в магазин и купить печенье.

— Звучит запутанно, — девочка потерла лоб.

— Возможно, — согласился Мэйсон. — Но если наши желания меняют нас, то куда деваются ваши? Да, и без химер все прекрасно объясняется. Только они по сути картине мира не мешают, что бы по этому поводу не болтала Урд. Техника действительно имеет принимающие узлы, реагирующие на вибрации голоса. Где тут химеры? Они добавляются еще одним звеном в цепочке: человек, команда, предмет. И все.

— Значит, ты не считаешь меня сумасшедшей?

— Нет, — подтвердил он. — У тебя просто есть свой кусочек чуда.

— Как сделать так, чтобы и остальные поверили мне? — вздохнула Тень.

— Зачем? — искренне удивился Мэйсон. — Знание как-то радикально изменит реальность? Нет. Не изменит. С верой в химер или без, все будет работать, как работало. Ты точно сойдешь с ума, пытаясь перебороть это. Попробуй просто жить. А через пару недель расскажешь, что получилось. Вообще, заходи в любое время. Почти все старые друзья навещают, или хотя бы держат связь, кроме тебя.

— Я исправлюсь, — пообещала Тень.

Он весело толкнул девочку в бок и указал на кривое растение в грубой кадке. Оно все еще выглядело убого, но среди бурых листьев проклюнулся крупный белый бутон.

— Это твоя надежда, — улыбнулся Мэйсон.

Глава 29. Обратный отсчёт

Холодный ветер пробирал до костей, а ледяные капли, готовые стать снежинками, долетали почти до самой сигнальной чаши.

— И ты все еще не хочешь внутрь? — ехидно уточнил Вильгельм.

— Не хочу, — отрезал Руф. — Я попрощаться.

— Вот так вдруг? — Хьорт не скрывал растерянности.

— Это от нас не зависит. Еще нужно успеть на Звездный, — он развел руками. — Закончишь дурацкое окно вместо меня?

— Не вопрос.

Повисла пауза.

— Мне все еще не верится, что ты решился, — наконец, нарушил молчание Вильгельм.

— Разве ты не сделал бы того же для меня? — Меньше всего Руфус нуждался в чужих сомнениях.

— Отличный ход, — кивнул Танцор. — Считаешь, не оставил мне путей к отступлению? Либо я «настоящий друг», либо «трус недостойный». Дудки! Не собираюсь становиться пустозвоном. Не уговаривай. А в целом, думаю, ты можешь на меня положиться. Время покажет. Главное, вернись живым. Рассказал девочкам, почему пропадаешь так надолго?

— Нет, — ответил Тангл. — Незачем их тревожить.

— Обидятся, — предупредил Хьорт. — Со стороны выглядит, будто ты их бросил.

— Не хочу с ними прощаться, как навсегда, — выдавил Руф, но быстро взял себя в руки. — Возникнет необходимость, просвети их сам. Разрешаю. Мне пора.

Руфус развернулся, но Вильгельм поймал его за руку.

— Стой, еще ровно две вещи, — попросил он. — Я воспользовался твоим предложением и последил за аббатством. Они потеряли какой-то артефакт, а инквизитор ищет виновных? Обстановка за смиренным фасадом нездоровая.

— Именно, — подтвердил Тангл. — Но есть нюансы. Артефакт причиняет нам неудобства. И один Древний желает заполучить его, минуя законы.

— Похоже на него, — согласился Хьорт. — Тогда я продолжу наблюдать.

— Чем меня очень выручишь, — устало улыбнулся Руф. — Все?

— Что будет с Виатрикс? Странно, что она вообще тебя отпустила, — продолжил Вильгельм.

— Не понимаю, — он напрягся всем телом. — Во-первых, не помню, чтобы Связной имел вес в принятии решений Танцором. Во-вторых, я и с ней не говорил. Собственно, Ви ждет меня. Ответ на первый вопрос простой. Сегодня мне предстоит отпустить ее.

— Удачи тебе, — хрюкнул тот. — После того, что устроит Виатрикс, джунгли покажутся раем земным. На всякий случай… Она царапается, как кошка.

— Справлюсь, — бросил Руф и взвился в воздух.

Прощание с Вильгельмом прошло совершенно не так, как планировалось. Руфус наивно надеялся получить напутствие, даже, возможно, совет. А в итоге ничего и отдаленно похожего. Да еще очередное подтверждение горячей нелюбви Хьорта к мисс Ви в придачу. Руф, конечно, избавился от большинства иллюзий относительно личных качеств своего Связного, только уважать ее меньше не стал.

Остановившись на дорожке, ведущей к дому, он поднял голову и окинул взглядом строгий фасад. Руфус успел полюбить это место. Оно завоевало расположение так же быстро, как его прежний обладатель. Руф в тайне мечтал, что когда сменит привычную форму на белую, осядет здесь. Один ли, с кем-то — не так важно. Станет гулять по парку и стричь зеленую лужайку, поверит в бога, заведет собаку, перечитает все книжки, собранные Натаном, забудет о переменах, — тут представления о «человеческой жизни» заканчивались. Теперь на все это великолепие упала длинная черная тень. Следовало позаботиться о некоторых формальностях, и он поступил единственно правильным образом. Сэр Тангл завещал имущество двум самым близким людям — своим маленьким девочкам. Последним пунктом плана значилась мисс Ви. Бедняжка не заслужила смерти, тем более по стечению обстоятельств.

Разумеется, Руф догадывался, что объяснения с Виатрикс легкими не будут, но не воспринял всерьез предостережений Вильгельма — а стоило бы. Истеричная женщина не удосужилась дослушать все до конца. Она переменилась в лице и принялась осыпать Хьорта проклятьями с такой испепеляющей злобой, на которую мало кто способен.

— Я знала, что он придумает, как использовать тебя! — отдышавшись, выплюнула Виатрикс.

— Использовать? — Тангл нахмурился. — Позвольте заметить, Вильгельм первым пытался помешать мне получить этот приказ.

Личина кроткого ангела лопнула и рассыпалась на тысячу осколков. Со сверкающими глазами, выбившимися из прически прядями и страшной гримасой ненависти мисс Ви приобрела несвойственные демонические черты.

— Молодое благородное сердце слишком просто поймать в ловушку, — продолжила она, не замечая реплики собеседника. — Сколько вас таких сложило головы из-за бесчестных проходимцев. Одумайся, Руфус, умоляю! Пощади себя и меня.

Острый взгляд обжег Тангла, но явно не произвел нужного эффекта. Тогда по щекам женщины хлынули слезы. Она опустилась в кресло и разрыдалась. Так же безутешно и неистово, как на похоронах. Однако и это Руфуса не тронуло. Возможно, причиной были бесконечные слезы по поводу и без, возможно, вспышка гнева позволила открыть Виатрикс с новой менее привлекательной стороны, или все вместе, но впервые сердце не дрогнуло. Оно точно окостенело, покрылось броней.

— Вам ничто не угрожает, — с пугающим безразличием в голосе признался Танцор. — Я отпускаю вас, отказываюсь от ваших услуг, спасаю. Воспринимайте, как угодно.

— Руфус… — всхлипнула та.

— Именно так, — отрезал он. — Вам удалось сделать из меня одного из тех мужчин, которых раздражают бесконечные сопли. Подберите их немедленно, поскольку это уже не действует.

— Ты так жесток, — хрипло отозвалась Виатрикс.

Она достала из кармана платочек, намотала на палец и изящно промокнула чуть припухшие глаза.

— Хватит. — Тангл призвал маску. — Я не Маркус. К счастью для меня и к вашему глубочайшему сожалению. Вы отменный Связной, но все решения здесь принимаю я, а не ваш носовой платок. И еще, пока только я использовал Сэра Хьорта, чем вовсе не горжусь. Эту дружбу разрушить не удастся.

— А знаешь, кого ты защищаешь? — Виатрикс плавно поднялась на ноги. — Твой замечательный Вильгельм своими руками разрушил все отношения с Маркусом. Мне больно вспоминать.

Брови женщины изогнулись, придавая ее лицу выражение подлинного страдания.

— Либо говорите, либо не тратьте мое время, — оборвал театральную паузу Руф.

— Его разлагающее влияние в каждом звуке. — Виатрикс картинно воздела руки к потолку. — Хьорт просто похотливое животное. Чего даже не скрывает. Они с женушкой стоили друг друга. Союз двоих одинаково испорченных и свободных от приличий.

— Надоело, — честно признался Тангл. — В истории вашей неприязни разбирайтесь сами.

На самом деле, Руфус не верил ни единому ее слову. Вильгельм, конечно, несдержан на язык, но стоит узнать его получше, начинаешь понимать, что каждый прячется от суровой реальности по-своему. Кто-то ощетинивается колючками, кто-то играет в безразличие, кто-то в кротость, кто-то цепляет дружелюбную маску, за которую не пробраться снаружи, а Вилли выбрал амплуа развязного пошляка, чтобы никому и в голову не пришло лезть глубже. Такой же образ, как и прочие.

Когда Тангл направился к двери, Виатрикс предприняла последнюю попытку:

— Он изнасиловал меня! — крикнула она.

— Ложь, — не выдержал Руфус.

— Маркус видел синяки на моем теле. — Женщина бросилась к нему, но остановилась на полпути. — Память очистили. Только никто не запрещает вести дневник. Помогает отличать черное от белого. Хьорт обманет, как обманул многих. Ему хватит опыта скрыть свои воспоминания от мальчика, вроде тебя.

— Очень удобно! — Руф не ожидал от себя такого едкого сарказма. — Единственный посвященный мертв, Вильгельм гениальный злодей, а мне ставят прогулы в яслях. Наверное, нет причин возражать против проверки памяти на разрывы? Сейчас. Немедленно.

Виатрикс побледнела и попятилась.

— Вы-то при всем желании не способны обмануть меня. — Тангл надвигался неудержимой волной.

Острая потребность раз и навсегда уличить мисс Ви, стереть насквозь фальшивое очарование толкала Руфуса вперед. Женщина с визгом метнулась вглубь комнаты. Она швыряла под ноги Танцору стулья, словно это могло его остановить. Наконец, неудачливая актриса споткнулась и плюхнулась на четвереньки.

«Кому она теперь станет показывать синяки?», — подумал Руф. Полностью войдя в роль жертвы, женщина запуталась в подоле юбки и перевернулась на спину. Он поймал на себе сумасшедший взгляд и ужаснулся. В нем не было ни стыда, ни раскаяния, ни страха, их место занимал невыразимый восторг и еще что-то неприличное до омерзения.

— Вы не оставляете мне выбора. Поднимайтесь! — приказал Танцор. — Чтобы к моему возвращению вас здесь не было. После такого концерта дальнейшие отношения с вами считаю лишенными смысла.

— Ты не можешь… не можешь бросить меня! — Виатрикс, пошатываясь, выпрямилась.

— А вы проверьте, мисс.

Руф прекрасно понимал, что не сегодня, так завтра его настигнет чувство вины. Но тот образ безупречной женщины, следовавшей за своим господином и принимавшей его несовершенство, рассыпался хрустальными осколками.

— Щенок! — Она попыталась влепить Руфусу пощечину.

Он молча перехватил руку Виатрикс. Одну, затем вторую. Женщина извивалась змеей, кусала губы и приглушенно рычала. И снова тот взгляд.

— Ты не настолько отличаешься от Маркуса, — вытянув шею, сладко прошептала она.

— Ошибаетесь. — В некоторых ситуациях практически невозможно сохранять беспристрастность. — Я передумал. Убирайтесь из моего дома немедленно и не смейте возвращаться. Ваши вещи пришлю при первой возможности.

Когда за Виатрикс закрылась входная дверь, Руф почувствовал сосущую пустоту. Следующий островок детства поглотил океан жизни. В животе шевельнулось отчаяние. «Неужели мисс Ви всегда была такой? Тогда кем в действительности был Маркус?», — не отставал внутренний голос.

— Часики тикают, — пробормотал Тангл.

Он погасил огни, в последний раз пробежал по комнатам и выбрался на улицу. Теперь еще следовало отправить Виатрикс ее статуэтку для окончательного и бесповоротного разрыва отношений, а проклятый кусок камня обитал на полке в университетских апартаментах.

Руф так торопился, что вместо достойной упаковки просто замотал птицу в старые газеты, перевязал бинтом из аптечки и кое-как приладил бумажку с адресатом. Вопрос с почтой решился сам собой: первый попавшийся карлик-коридорный согласился оказать Танцору услугу. Рассудив, что с полетами непременно опоздает на Звездный, Руфус решил обратиться за помощью к Дарроу. Тут в кармане очнулось зеркальце.

— Простите, Сэр, я спешу, — виновато признался он.

— Куда, интересно? — строго осведомился Коллоу.

— На поезд, — неуверенно ответил Руф.

— Тангл, какая часть фразы «сиди и жди готового» тебе не ясна? — Джулиус с трудом сдержал зевок. — Поезда в наши планы не входят.

— Я все продумал, — зачем-то возразил Руфус.

«Умничка, возьми с полки пирожок», — фыркнул про себя Джулс. Шустрые пешки так и норовили самостоятельно скакать вперед по доске. Это было бы забавно, если бы не мешало правильному течению событий.

— У Все-помню Галереи через пять минут, — скомандовал Коллоу и пропал.

— Но я же… — Слова утонули в тишине.

Обескураженный Руф послушно поплелся в условленное место. Хоть он и не представлял, что именно приготовил Мастер Тени, избавление от восемнадцати часов наедине с собой скорее радовало, чем огорчало.

Маркус не шел из головы ни на секунду. Оправдывать его и провозглашать святым Руф не собирался. Однако в полный рост вставал вопрос о роли Виатрикс. Была она с Маркусом с самого начала или появилась позже, и насколько сильно ее странная натура повлияла на него? Собственные воспоминания Руфуса о мисс Ви из детства разительно отличались от увиденного сегодня. По правде сказать, Виатрикс появлялась в их с Дайной жизни весьма эпизодически. Она врывалась в серые будни волшебным вихрем из дорогих духов, шляпок, зонтиков, корсетов и удивительных историй. Никогда не задерживалась дольше, чем на пару дней, и снова пропадала. Им с Дайной казалось, что мисс Ви просто не в состоянии терпеть грубость Маркуса, оттого стремится упорхнуть белой голубкой в открытое окно. Теперь же Руф всерьез полагал, что Наставник сам держал ее подальше от детей. Во избежание.

У входа в Галерею никто не ждал. Руфуса так и подмывало войти и еще раз взглянуть Маркусу в глаза, словно он мог найти там что-то новое. Тангл уже почти решился, когда Коллоу окликнул его.

— Не в моих правилах опаздывать, но пришлось сделать внушение одной семейке, — зачем-то пояснил Мастер Тени.

— Это относится к моему путешествию? — Рядом с Коллоу Руф чувствовал себя неловко.

— В той или иной степени, — улыбнулся тот и подтолкнул Руфуса в спину.

Внешность Мастера настораживала. На нем не было ни привычного плаща, ни верхней мантии — так, если бы Коллоу вышел из комнаты на пару минут, чтобы сразу вернуться. «Если он здесь, и на поезд мы не садимся… неужели Коллоу снимет меня с задания?», — липкий страх наполнил душу. Руф настолько смирился с перспективой рискнуть всем, что не собирался отказываться от нее легко.

— Сэр… — начал он.

— Личная инициатива — это потрясающе, — перебил Коллоу. — И у тебя будет шанс проявить ее там, куда ты отправишься. Там, понимаешь? Не здесь. Если у тебя имеются возражения, изложишь их, когда вернешься. А пока избавь меня от лишней болтовни.

Руфус стиснул зубы и продолжил путь молча. Конечно, Мастер Тени не обязан отчитываться в своих действиях перед рядовыми Танцорами, только вопросов это не снимало. «Зачем пропускать рейс и терять драгоценное время? Возможно, стоило сообщить факт отсутствия Связного? Без Виатрикс передвижение замедлится», — скреблось под ребрами. Руф боялся открыть рот, ведь Коллоу недвусмысленно дал понять, что не намерен вступать в диалог.

Наконец, Тени остановились в глухом тупике.

— Ты закончил здесь свои дела? Со всеми попрощался? Поставил Финна в известность о задании? — уточнил Джулс.

— Да, Сэр. Со всеми.

— А с девочками? — Коллоу снял перчатку.

— С ними нет. — Тангл потупился. — Не хочу стать плохим примером, если погибну.

— Ну, это, в общем-то, не мое дело, — пожал плечами тот. — Наставник ты, поэтому поступай, как знаешь.

Коллоу сдвинул Руфуса к противоположной стене, а сам протянул руку и осторожно, почти нежно погладил шершавые камни кончиками пальцев. Стена немедленно откликнулась. Тангл совершенно не удивился появлению знакомого гигантского лица. «Мастер Тени обязан быть в курсе таких вещей», — рассудил он.

— Проводи нас, — попросил Джулиус.

Каменная Дева не ответила. Она кивнула и широко распахнула бездонную черную пасть.

— Догоняй, — бросил Коллоу, оторвался от пола и устремился в темноту.

— Чего проще. — Руф оставил бесплодные попытки разобраться в происходящем и просто подчинился.

След из гаснущих искорок не давал врезаться в свод узкого туннеля там, где тьма не подчинялась никому. Тангл почувствовал себя очумевшей летучей мышью, попавшей в луч маяка. Ярко освещенный кабинет выглядел незнакомым. Руф тер глаза и ожесточенно моргал. Сделав несколько шагов вслепую, он напоролся на подлокотник кресла, потерял равновесие и едва не упал.

Руфус вовсе не собирался вести себя нагло или бестактно, но документы, лежавшие на столе, сами привлекли внимание.

— Эй! — Джулс отвесил не в меру любопытному мальчишке затрещину.

— Простите, Сэр. — Руф инстинктивно втянул голову в плечи.

— Смотри уже, — отмахнулся Коллоу. — Сам виноват: не успел спрятать. Документ тебя тоже касается, хоть и косвенно. Все читать времени нет. Это отчет Леди Виктории Антоновой о проделанной работе. Схваченные Дивные подтвердили, что мишенью атаки на поезд была Эмьюз. Они же взяли на себя ответственность за остальные покушения. Какая-то малочисленная радикальная группировка, отчего наш позор только горше.

— Принимаются какие-нибудь меры? — Тангл оказался не в силах скрыть волнение.

— Да, — заверил Джулиус. — Леди Антонова планировала послать тебе копию, но я запретил. Теперь выходит, что зря. Судьба. Если решишь отказаться и защищать свою подопечную, никто тебя не осудит.

На такой сложный выбор Руф не рассчитывал. Бесконечные «за» и «против» толпились, толкаясь локтями.

— У Эмьюз хватает защитников, — выпрямившись, произнес Тангл. — Мое присутствие ничего не изменит. А для Леди Харпер другого шанса не представится.

— Даже не знаю, что сказать. — Коллоу потер лоб.

— Ничего не говорите, — попросил Руфус. — Позвольте мне присесть.

— Только не сюда, — усмехнулся Джулс и плюхнулся в кресло с высокой спинкой. — В стульях недостатка нет.

На ватных ногах Руф обошел письменный стол. Он все еще не верил, что обменял Эмьюз на незнакомую Тень. «Она в Шейдивейл, там безопасно», — убеждал себя Руфус. — «Рядом Финн и Дарроу, Вильгельм… Что с ней случится? Наверняка, Тэсори примчится в город, чтобы оберегать девочку. Она уже спасла Эмьюз жизнь, справится снова. Меры какие-то приняты, опять же». Тангл поднял взгляд и закашлялся.

— Что на этот раз? — нахмурился Коллоу.

— Ваш кабинет? — растерянно промямлил Руф.

— На дурацкие вопросы не отвечаю принципиально.

— Но как мы здесь очутились? — от общего смущения он не успел прикусить язык.

— Прилетели, — с самым невинным видом сообщил Джулс. — Знаешь, если тебя здесь так просто дезориентировать, лучше оставайся.

— Нет! — Тангл непроизвольно вскочил. — Я свято верил, что Шейдивейл можно покинуть одним-единственным способом! Кроме того, с вашей стороны кабинет мне не знаком!..

Он так и продолжал бы выдумывать нелепые оправдания, но Сэр Коллоу медленно поднялся, снял со спинки кресла свою мантию и перекинул через плечо.

— Мы все на взводе. Перекусим в спокойной обстановке? — неожиданно заботливо предложил он.

* * *

Долгожданное возвращение деда очень радовало Клауса, хоть свои минусы были и в нем. Мальчишка привык посвящать старому гоблину все свободное время, без остатка. А поскольку количество часов в сутках ограничено, предстояло что-то серьезно менять. Он успел привязаться к шутам. От банального «с ними весело», до признания бесспорной полезности чокнутых ребят. Клаус боялся, что дедушку расстроят подобные перемены, ведь Отто не просто так раньше держал любимого внука под рукой.

Мальчишка сидел за столом и сосредоточенно перекладывал полезный хлам с места на место, создавая иллюзию бурной деятельности.

— Очень занят? — Карл виновато протиснулся в дверь, минуя преграждавший путь стул.

— Как видишь, — не оборачиваясь, отрезал Клаус.

— Кажется, я знаю, отчего ты сердишься на меня больше обычного, — вздохнул тот.

По тону отца мальчишка быстро сообразил, что разговор напрашивается долгий и неловкий.

— Мнительность, Карл, не доводит до добра, — возразил он, стараясь предотвратить мучительную беседу до ее начала.

— Я допускаю, что ты не интересуешься моим мнением, но твое для меня важно, — упрямо продолжил тот. — Наши отношения никогда не напоминали отношения отца и сына. Поэтому тебе будет не сложно понять, что помимо ролей мы все еще и просто люди. Выслушай меня, как взрослый мужчина взрослого мужчину.

Клаус спиной чувствовал испытующий взгляд. По логике вещей, в подобной ситуации имеет смысл смотреть на собеседника, только мальчишка не мог заставить себя сделать это. Единственная реакция на бессмысленные излияния, приправленные надуманной важностью момента, — дикий хохот. Он и так прекрасно представлял смущенное лицо Карла. Многообещающее вступление не сулило ничего хорошего. Предстояло вытерпеть заготовленный и явно отрепетированный «монолог отца» целиком. А душевная организация Карла разительно отличалась от той, которой природа наделила его сына. Сам Клаус считал, что унаследовал характер своего настоящего деда — полковника Брэдфорда Рафли, на чьем фоне бедняга Карл выглядел бы таким же рыхлым, как песок рядом с алмазом. В общем, чтобы не превращать попытку завязать доверительный разговор в полноценную ссору, стоило принять правила игры и вести себя сообразно случаю. «У Дэна же как-то получается подстраиваться», — подумал он.

— Молчишь? — Карл переместился к окну. — Хотя бы просто послушай. Эстер и я… мы решили встречаться. Это неожиданно, но у нас столько общего. Она, кстати, знает тебя и уже очень тепло о тебе отзывалась. Ты, наверное, сейчас скажешь: а как же мама? И тоже будешь прав.

Он запнулся, оставляя паузу, как лазейку.

— Я не молодею, а ты растешь и скоро бросишь меня, — не дождавшись ответа, продолжил Карл. — Не осуждай.

— У тебя здорово получается мысленно подставлять мои реплики, — улыбнулся Клаус. — Только дело в том, что я не осуждаю. Хотел бы напомнить о матери, напомнил бы, не сомневайся. Вызубренные беседы — твой конек, но, может, хватит?

— Не осуждаешь? — растерялся тот.

— Нет, — мальчишка поднялся и тоже прошел к окну. — И тут два варианта. Либо ты срочно бежишь репетировать новый монолог, либо мы пробуем просто поговорить. Дверь там, а я здесь. Минуту на размышления дать?

Руки Карла дрожали, впрочем, как всегда, если столкновение «отец-сын» не переходило в словесную перепалку. Он достал сигареты и закурил.

— Тяжело же живется страдальцам, — покачал головой Клаус. — Раз попытался пощадить твои нервы, а в итоге все наоборот. Подыграть? Давай я сделаю вид, что как-то настроен против женщины, которая тебе заменит мою мать? Могу даже сказать какую-нибудь гадость. Мне не сложно.

— Никто никого никому не заменит. — Карл закашлялся.

— Туши, — приказал мальчишка. — Я счастлив, что на тебя вообще кто-то позарился, на доходягу.

— Ну, спасибо! — возмутился тот. — Некоторые, между прочим, считают, что твой старик еще вполне ничего.

— Оглох? — Клаус без труда отобрал сигарету и демонстративно смял в пепельнице. — Наличие у тебя романтической привязанности совершенно меня не задевает. Однако пара раздражающих моментов все же имеется.

— Например?

— Рассеянность, — спокойно пояснил мальчишка. — Только за последнюю неделю ты разбил четыре чашки. И видит бог, если я еще раз обнаружу твои волосы на моей расческе или следы зубной пасты в раковине, мы серьезно поругаемся.

— Какие мелочи, — отмахнулся Карл.

— Мелочи, — согласился Клаус. — Но если они так бесят меня, представь реакцию своей… не знаю, как ее назвать. Пусть будет «подруги». Дальше встреч продвигаться не советую, пока не научишься следить за мелочами.

— А я мог бы? — Его лицо просияло.

— Если зверей дрессируют, то ты запросто сможешь научиться убирать за собой и не ставить посуду мимо шкафа, — весело ответил мальчишка, отлично понимавший, что вопрос не об этом.

Качественно новые отношения с Карлом нравились. Клаус не пытался отыскать причину изменений, поскольку тогда пришлось бы признать их существование. Скорее всего, жизнь просто наладилась настолько, что потерянное прошлое из счастливых фантазий перестало затмевать полное надежд будущее.

— Постараюсь, — пообещал Карл.

— Вот и славно, — подытожил Клаус. — Лучше скажи, о чем вы говорили с Сэром Коллоу, когда выставили меня за дверь?

— В основном, о здоровье Отто, — пожал плечами он. — И немного о тебе.

— Мне пора насторожиться? — уточнил мальчишка.

— Вовсе нет, — заверил тот. — Ты у меня особенный. И если что решишь, то это крепче стали. Мне было важно разобраться, насколько Танцору при его положении не наплевать.

— Разочарован? — по спине пробежал холодок.

— Скорее «приятно удивлен», — улыбнулся отец. — Ваш Коллоу оказался на редкость вменяемым человеком. Думаю, мы поняли друг друга. Я разрешил тебе поступить на службу, а он дал слово, что не позволит тебе рисковать жизнью, пока не убедится в твоей готовности.

— А вот это зря, — Клаус недобро прищурился. — Я все-таки хочу служить, а не числиться. Без настоящего риска уважения не заработать. Предлагаешь мне полжизни бегать ему за пончиками?

— Предлагаю трезво оценивать свои силы, — парировал он. — Не знаю, насколько правильно я поступил, но по обмолвкам Отто, Танцор планирует опасное путешествие, участвовать в котором тебе рано.

Кровь прилила к лицу. Мальчишка рассвирепел почти мгновенно. «Какие все кругом заботливые», — колотилось в висках. — «Их бы воля, я б жил в стерильном боксе! Без малейшей перспективы стать кем-то! Едва ли трусость моего отца прибавила мне уважения в глазах Коллоу».

— Разговор окончен, — процедил он. — Убирайся. Спасибо за репутацию хлюпика.

Прежде чем Карл успел опомниться, Клаус уже вытолкал его в коридор и хлопнул дверью. Мальчишка разрывался между двумя желаниями: вызнать у деда все в точности про опасные планы господина или связаться с Коллоу напрямую. Первое выглядело более логичным, но Отто собирался спать и наверняка входил в число голосующих за стерильный бокс. Оставалось одно: потревожить Мастера Тени. Других возможностей заставить Коллоу с собой считаться Клаус не видел, бросить же все, как есть, не позволяло самолюбие. Оно извивалось взбесившейся коброй, жаля, куда могло дотянуться.

Мальчишка сгреб со стола зеркальце.

* * *

Заинтересованность Тангла поражала. Казалось бы, какое ему дело до Вильгельма с его проблемами, тем более до незнакомой женщины, пропавшей до того, как маленький Руфус получил вторую жизнь? Но нет. Осмелев, Тангл с пеной у рта доказывал, что способен справиться с чем угодно и вернуться.

— Даже если я потерплю неудачу, — вещал он, — это будет лучше, чем не пытаться вовсе. Честнее.

Джулиус почти созрел посвятить молодого Танцора в тонкости своей задумки, однако голос разума успешно пресекал попытки живого сердца дать мальчишке железную веру в положительный исход. Коллоу прекрасно помнил, как сама Хэвэн сидела перед ним вот так и уверяла, что вернется целой и невредимой, что непременно справится с поставленной задачей. Она апеллировала к своему богатому опыту и умению выживать там, где сдохнут даже тараканы. Собственно, лишь убежденность в жизнестойкости этой Тени наполняла смыслом суету вокруг заведомо провальной миссии.

В кармане очнулось зеркальце. Оно истошно голосило о срочности вызова и недвусмысленно намекало на то, что требовалось сохранить в тайне.

— Никуда не уходи, — приказал Джулиус смущенному Танглу и не придумал ничего лучше, чем провалиться сквозь пол и поглубже.

Пролетев несколько этажей вниз и удостоверившись в отсутствии свидетелей, Коллоу заблокировал дверь и выругался. Ряды раковин по одну руку и кабинок по другую красноречиво говорили, что задержаться здесь надолго в одиночестве не удастся.

— Потрясающе, — простонал Джулс.

Все обещания, данные старому гоблину, мгновенно выветрились из головы, вытесненные досадой. Коллоу попытался сдержать нарастающий гнев, но побороть желание наговорить надоедливому гаденышу разных неприятных вещей рвалось наружу.

— Какого черта! — зарычал Джулиус, распахнув зеркальце. — Пакостная заноза! По твоей милости я торчу в женском туалете и силюсь понять, как один сопливый щенок ухитрился поставить под угрозу срыва секретную операцию. Талант — капля в море для Связного. Если ты не в состоянии сообразить, когда действовать, а когда прикидываться ветошью — тебе нечего делать рядом со мной. Взгляни правде в глаза. Сейчас ты просто амбициозный выскочка. От тебя больше шума, чем пользы.

— А что мне остается? — Физиономия Клауса побагровела. — Как будто есть еще варианты! Не напоминай я о себе, вы бы вспоминали о моем существовании только тогда, когда в умениях моего деда возникала бы нужда! Разве не так?

— Забываешься! — рявкнул Коллоу. — Кто ты такой, чтобы упрекать меня в чем-либо? Недоучка. Твой отец заверял в твоей готовности к служению и, не скрою, я чуть было ни поверил ему. Но теперь… Даже не знаю, что и думать.

Джулс упивался сарказмом. Часть его стремилась сделать мальчишке как можно больнее. Невольно бедняга Клаус вызвал на себя все эмоции, накопившиеся за долгое время. Страх обнаружить Хэвэн уже мертвой, подавленный стыд перед Никс, неподъемную ответственность за жизнь такого хрупкого, но, вместе с тем, такого храброго Тангла… И, конечно, вязкий ужас, приходящий в моменты осознания той участи, которую изберет Магистр, если маленький заговор раскроется. Ни в могуществе, ни в воображении Очевидца Коллоу не сомневался.

Внук хитрого гоблина получил сполна за все, включая то, в чем повинен не был. Только Джулс не мог остановиться. Ледяная ярость терзала его душу, извлекая аккорд за аккордом из ее потрепанных струн.

— Спроси себя, что мне помешает найти другого Связного? — улыбнулся Коллоу. — Действительно достойного. Человека, который станет мне опорой, а не обузой.

Он захлопнул зеркальце. Неприятное ощущение опустошенности холодом скользнуло по спине. «Ты пожалеешь», — объявил внутренний голос, так похожий на Сириуса. — «Обида и желание доказать — несокрушимые противники для здравого смысла, особенно когда кровь горяча».

Джулс набрал пригоршню воды и медленно погрузил лицо в ладони. В конце концов, сейчас перед ним стояли более важные задачи, чем воспитание чужих детей. Коллоу вернулся к Танглу с твердым намерением повторить все, что тот усвоил из инструктажа.

Однако, на удивление, это не отняло и пары часов. Руфус показал прекрасные результаты! Мальчишка был настолько хорош, что Джулс почти убедил себя в ненужности прежних ухищрений.

— Признаться, я рассчитывал потратить на тебя куда больше времени. — Неуклюжая похвала повисла в воздухе.

— Мне оставаться здесь и ждать дальнейших распоряжений? — Танцор выпрямился.

— Тебе отдыхать. Это приказ. — Чувство вины сдавило грудь. — Ариэль, привратник, отправит, куда захочешь. Он же заберет по первому требованию. Свободен.

Тангл поклонился и поспешил прочь. Его искреннее восхищение странным образом грело Джулиуса. Но оно же и смущало. Каменная Дева поколение за поколением подбирала в «Шутники» мальчишек и девчонок, по ее разумению не отличавшихся от «эталона». От самого первого человека, заставившего поверить в людей. С того дня, как Коллоу увидел имя Баламута Тангла в Томе Непослушания, отношение к этому Танцору переменилось навсегда. Оно сделалось почти отеческим. Насколько такое вообще возможно.

Глазки, подвешенные к Руфусу, позволили удостовериться, что мальчишка в точности исполнил приказ. Хотя Джулиус не стал интересоваться, где именно Тангл предпочел провести последние спокойные чесы. Тем более что и сам Коллоу рассчитывал еще многое успеть.

Обычно отрешенный Ариэль сегодня казался озабоченным, если не испуганным. Он сиротливо возвышался над круглой, как монета, площадкой и кутался в шарф. Серые камни пятачка едва угадывались в жесткой желтой траве. Ни в позе, ни в мимике привратника не отмечалось ничего сверхъестественного, но взгляд выдавал Ариэля с головой. Глаза, полные до краев отчаяния и немой тоски, смотрели словно бы сквозь Джулиуса.

— Все, как просили, Сэр, — сообщил привратник.

— Спасибо, Ариэль.

Коллоу не знал, с какой стороны подступиться к тревожащей теме, а чуткое существо явно боялось прямого вопроса.

— Нет, — ответил на не прозвучавшую реплику привратник.

— Значит, ты тоже не раскрыл секрет плашки? — Под ребрами шевельнулась досада.

— Я… — Ариэль попятился.

— Неужели ты… потерял ее? — На короткое мгновение под ногами Джулиуса разверзлась несуществующая пропасть.

— Плашка со мной. — Ветер вокруг сделался зябким.

— Тогда в чем проблема? — настойчиво продолжил Коллоу.

— Я… не отдам ее! — вдруг выпалил Ариэль.

Джулс остолбенел. К такому повороту событий он определенно готов не был.

— Почему? — вопрос вырвался сам собой.

— Не сейчас. — Привратник потупился. — Попробуйте понять. Я наблюдаю за Танцорами слишком давно и знаю, когда они «собираются в путь». Это само по себе испытание, чтобы отвлекаться на что-то еще.

— Трогательная забота, но я в ней не нуждаюсь, — перебил Коллоу.

— Нуждаетесь, Сэр.

Ариэль снова поднял взгляд. Теперь он смотрел почти как живой: строго, исподлобья, плотно сжав тонкие губы. Загнанным в ловушку зверем, которому не оставили шансов отступить, только обороняться.

— Откуда столько уверенности? — Джулиус бессильно опустил руки.

— Тайна плашки больше не тайна для меня, — неохотно пояснил тот. — И вроде бы, задание выполнено. Но пусть секреты побудут секретами еще немного.

Коллоу тщетно пытался уложить в голове странную выходку привратника. По всему получалось, что Ариэлю не наплевать, что он со своим странным видением мира оберегает Джулиуса от чего-то. С другой стороны, вся мимика Ариэля — отражение чужих лиц. Привратник гораздо старше их с Никс и запросто может действовать в интересах Магистра, который в свою очередь подчеркнуто игнорирует историю с плашками. Пожалуй, даже чересчур.

— Не сердитесь, Сэр, — прошептал Ариэль. — Я не отказываюсь от прежних слов. Я не могу отказаться. И если вы потребуете, у меня не будет выхода.

— В таком случае, зачем ты рассказываешь мне? — удивился Джулс. — Не проще промолчать? Человек поступил бы именно так.

— Не сказать всей правды и обмануть — одно и то же, — грустно отозвался привратник. — Я не лжец. Не умею умолять, но готов попробовать. Не заставляйте меня, Сэр.

— Люди любопытны, Ариэль. — Прежнее замешательство сменилось жалостью. — Пойми и ты меня. Трудно представить, какое смятение внес этот разговор в мои мысли. За тайну плашек заплачено жизнями. И хочется верить, что товар цене хоть немного соответствует.

— На этот вопрос я ответить не могу, — задумчиво произнес тот. — Мне не известна цена человеческой жизни.

— У жизни нет цены. — Коллоу протянул открытую ладонь. — Я любопытен.

Ариэль часто-часто заморгал. На застывшую площадку обрушился терпкий запах дождя. С серого неба посыпались редкие крупные капли. Холодные и пресные, они чертили полосы на лице привратника, подобно слезам. Ариэль запустил руку в карман и достал плашку. Он шел с ней медленно, как приговоренный по ступеням эшафота.

— Достаточно, — остановил Джулиус. — Мне хватит и того, что ты все же согласен сдержать слово.

— Сэр… — Ариэль сжал плашку в кулаке, а в следующую секунду метнулся и крепко обнял Танцора.

Оказавшись в подобной нелепой ситуации впервые, Джулс был обескуражен. Опять он сделал что-то такое, что не заметил бы человек, но остро воспринял «пойманный ветер». В голову закралась глупость: «Если разобраться, как это работает, им получится управлять». Коллоу все еще не верил, что Ариэль действительно способен причинить вред, не говоря уже о том, чтобы убить. Отсюда предостережения Сириуса относительно привратника выглядели смешными.

— Отпусти, — попросил Джулс.

— Вам неприятно? — Он мгновенно отпрянул.

— Просто неловко, — признался Танцор.

— Много раз наблюдал, как люди обнимают друг друга, когда рады. — Ариэль сунул плашку обратно в карман. — Я рад. Простите.

— Ничего, — отмахнулся Коллоу. — Мужчины обнимают друг друга очень редко. Только в исключительных случаях. С другой стороны, я же не знаю, насколько для тебя это важно.

— В исключительных случаях? Насколько для меня важно? — пробормотал тот. — Нужно подумать. Что-то еще?

— Да, — подтвердил Джулиус. — Отправь меня к Леди Корникс.

Он не успел опомниться, как очутился в темной комнате без окон, больше похожей на подвал. От неожиданности Никс вздрогнула и закашлялась. Если кто-то и переживал за судьбу маленького заговора по-настоящему, так это она.

— Разобралась в инструкции? — без предисловий начал Коллоу.

— Обижаешь, — фыркнула Тень. — Ничего сложного, кроме предлога, под которым я появляюсь на месте событий.

— Когда тебе требовался предлог, чтобы совать нос в мои дела? — пошутил тот.

— Не смешно, — предупредила Корникс.

— Успокойся, пожалуйста. — Джулиус приблизился. — Все получится, верь мне. Предлог железный. Это твоя девочка застряла там. Ты имеешь право увидеть «добровольца». Сложности возникнут позже. Догадываешься, о чем я?

— Если… ты не вернешься? — Она уткнулась ему в плечо.

— Именно.

Вязкая тишина убивала, поэтому Джулс поспешил продолжить:

— Как только я уйду, ты примешь мои обязанности Мастера Тени.

— А я справлюсь? — прошептала Никс.

— Жаждешь выслушать комплименты? — нахмурился Коллоу. — Разумеется, справишься!

— Я не создана для бумажной работы, — утрированно весело отозвалась та, а, помолчав, добавила: — Да и руководить не люблю.

— Не мучайся сильно, — съехидничал Джулс. — Умирать не планирую, у меня и не получится. Лишь бы не остаться там в ловушке. Такая возможность не исключена.

— Поражаюсь твоему самообладанию.

Тень отошла к столу, небрежно разворошила какие-то документы, потом сделала еще несколько шагов от стены до стены и снова отправилась в прежнюю точку. Никс металась, как хищник в клетке. Она не хотела и не могла говорить о своих чувствах, о неуверенности, о бессилии и страхе. Собственно, ей и не нужно было. Джулиус, как обычно, позволял своей паре сохранить лицо.

— Что Тангл? — с наносным безразличием осведомилась Никс.

— Полон энтузиазма, зелен и прекрасен, — хмыкнул Коллоу, устраиваясь в кресле. — Из последних его глупостей мне особенно нравится одна.

— Какая? — Тень поспешила положить взятый со стола лист назад, чтобы скрыть дрожь в руках.

— Дубина уставился на меня своими чистыми голубыми глазами и спросил: «Зачем защитный модуль?». В некоторых вещах он безнадежен.

— Зря ты так. — Никс резко обернулась.

— Что это?! — иронически воскликнул Джулиус. — Вступаешься за мальчишку, которого когда-то чуть не записала в Дивные? Я помню многочисленные нелестные эпитеты в адрес бедняги. Удивлялась, почему я держусь за него? Теперь, надеюсь, мой выбор очевиден?

— Людям свойственно ошибаться, — отрезала та. — И мне хватает мужества признавать свои ошибки. Тангл не «дубина». Я задала бы тот же вопрос, исходя только из данных о пункте назначения, не имея личного опыта. Ему справедливо кажется, что скорость и ловкость выгоднее неповоротливой консервной банки, в которой мальчик отбегал по полигону в лучшем случае месяц. Что ты ответил?

— Нечто в том же ключе, — соврал Коллоу. — Понимание достигнуто, и это главное.

Время неслышно утекало песком в часах. Джулс выяснил, что планировал, и мог наслаждаться тишиной. Только Корникс не позволила.

— Ты спасешь Тангла? — хрипло произнесла она.

— В сотый раз «да», — не открывая глаз, отозвался тот.

— Но как же… его самолюбие?

Тень совершенно точно считала себя обязанной наивному мальчишке. А долги Никс предпочитала отдавать.

— Он не дурак, — продолжила она.

— Тонкое замечание, — Джулс зевнул.

— Тангл без труда посчитает, когда ты последовал за ним. И сделает единственный вывод: «Орден ему не доверяет». Промежуток ведь получится ничтожный.

— Не посчитает, — возразил Коллоу. — Думаю, к тому моменту, как я найду его, мы оба окажемся не в состоянии сложить два и два на пальцах. Мне в модуль поместиться в принципе не судьба. А когда мозги встанут на место, пройдет достаточно времени, чтобы в нем потеряться.

— Приборы не солгут, — процедила Тень.

— Пусть так, — улыбнулся тот. — Но кто-то, обладающий достаточной властью, сможет засекретить их показания.

— Я? — уточнила Корникс.

— Схватываешь влет!

Свинцовые веки отказывались держать глаза открытыми. «Скоро ей надоест меня тормошить, и я усну», — твердил про себя Джулс, продолжая поддерживать беседу.

* * *

Руфус остановился посреди широкой пустой аллеи, ведущей к парадному входу. Он медлил. Холодное тусклое солнце едва дотягивалось до земли бледными лучами. Тангл решительно открыл зеркальце.

— Виктория, — приказал он.

Руф надеялся обрести покой тем способом, который больше подошел бы Маркусу или Вильгельму. Здесь и сейчас, без последствий и обязательств, без болезненной влюбленности, без неизбежного разочарования. К тому же, с женщиной, в чьей симпатии сомневаться не приходилось. Он не до конца представлял себе, как это получается у остальных, но верил, что разберется на ходу. Кроме того, в подобной ситуации глупо расстраиваться отказу.

Безоблачное начало вселяло уверенность. Леди Виктория встретила его весьма радушно. Ей явно льстило внимание, особенно в свете опасностей, которые вот-вот захлестнут Тангла с головой. Теперь Тень не могла считать Руфуса лодырем, прохлаждающимся в университете, пока прочие заняты делом. Она даже смотрела иначе!

— Я снова должна извиниться перед вами, Сэр? — улыбнулась Виктория.

— Просто «Руф». — Он развеял маску. — За что?

— Если ты Руф, тогда я буду… — Тень задумалась на мгновение. — Я пусть буду «Ви».

— Эээ… нет, только не «Ви», — Тангл поморщился.

— Отчего же? — Виктория смахнула бумаги в ящик стола и зажгла лампы.

— Это имя для кудрявой болонки, а не для красивой женщины, — ловко выкрутился Руфус.

Он не догадывался, что на подвальном этаже флигеля псиоников настолько уютно. Однако Тангл подозревал, кто стал причиной расслабляющей обстановки «дома». Оставалось поражаться, с какой грацией Леди Виктория поправила потревоженную Руфусом высоченную стопку книг на тумбочке рядом с мягким диваном.

— Вы не ответили. — Руф хитро прищурился.

— На что? — рассеянно уточнила Тень. — Ах, да… Ну, как же? Я имела неосторожность отпускать разные замечания в адрес ваших занятий. А теперь вижу, что передо мной настоящий герой.

— Снова ирония? — Он всеми силами старался избавиться от неловкой скованности.

— Отнюдь, — возразила Виктория. — Если бы не ребенок, судьба которого все еще безрадостна, я пошла бы с вами или даже… вместо вас. Не сердитесь. С моим Арканом там выжить проще, чем с вашим.

— Кстати, как тот мальчик? — исключительно из вежливости поинтересовался Тангл.

— Почти стабилен, — с поразительной нежностью в голосе отозвалась она. — Но против него все еще выдвинуты серьезные обвинения, снять которые пока не удается. Только мое присутствие спасает Калеба от суда и приговора.

Женщина села рядом. Руф чувствовал запах ее волос, прозрачный и свежий с кокетливой горчинкой. Полметра — ничтожное расстояние, но чтобы преодолеть его, требовалось чудо.

— Руфус, ты… Ты ведь не знал Хэвэн? Не мог знать. — Тон Виктории изменился. — Конечно, не мог. Ты же еще совсем мальчик.

— Не такой уж мальчик. — Он развернулся к ней, небрежно облокотившись на спинку дивана. — Что вполне способен доказать.

Щеки Тени вспыхнули, и полметра превратились в метр.

— Как-нибудь в другой раз, — нервно рассмеялась она.

— Неизвестно, подвернется ли он, — маскируя досаду, отшутился Тангл. — Отправление в полночь.

— Так скоро? — растерялась Виктория. — И ты тратишь драгоценное время на меня, вместо того, чтобы провести его с кем-то, кто дорог?

— Разве я что-то трачу? По-моему, нет.

Обманывать женщину оказалось неожиданно просто. Тем более, когда ложь кроется не в словах, а в том смысле, который она сама вкладывает в них. Более удачного момента для сокращения дистанции не придумать, поэтому Руф, набравшись наглости, подвинулся ближе и взял Викторию за руку. Аккуратная ладонь дышала жаром даже сквозь перчатку.

Секунды таяли, а Тень не выказывала возражений. Памятуя о «пощечине с огоньком», которой Леди Антонова наградила Вильгельма, Руфус решил усыпить ее бдительность доверительной беседой.

— В любом случае вы, безусловно, правы, — начал он. — Я не знаком с Хэвэн Харпер. Достаточно того, что она попала в беду.

— Хэвэн? В беду? — Виктория взглянула на него, как на несмышленого ребенка. — Для таких, как мы, «беда» столь же естественное окружение, как вода для рыбы. Кто-то, может, и сомневается, только не я. Будь готов встретить не «пленницу, ожидающую спасения», а сильного союзника. И на благодарность рассчитывать не советую. Это слово не поместилось в ее словарь. Хэвэн — живой факел. Во всем.

— Мне не нужна благодарность! — забыв о цели разговора, вспылил Тангл.

— Правильно. Не играй, оставайся собой. — Тень потянулась и ласково заправила его непослушные волосы за ухо. — А то нелепая лесть, незаслуженные комплименты… Я не настолько глупа. Вилли ведь выболтал мой возраст?

— Ты слишком плохо думаешь о нем. — Резкая смена ролей застала Руфуса врасплох.

— Вильгельм все равно ошибается.

Теперь уже не он, а Виктория владела ситуацией. Женщина непринужденно читала несчастного Тангла, как знакомый роман. Внезапно она оказалась очень близко. Так близко, что Руф едва не отпрянул.

— Играть несложно, — прошептала Тень, почти касаясь его щеки губами. — Но что произойдет, если ты победишь? Чувства — не фишки. Они обжигают. Ты холоден. Не боишься потерять больше, чем обретешь?

— Что, например?

— Так, пустячок. Себя. — Виктория закатила глаза. — Мне как-то рассказывали про мальчика, который меньше всего хотел быть похожим на своего наставника. Он даже отказался стричься в знак протеста. Посмотри на меня, Руфус.

Правда кусалась. Возможно, в корне неверно строить жизнь на отрицании, только выбор сделан. Отношение Маркуса к женщине, как к набору привлекательных частей тела, вызывало стойкое отвращение. Безобидные шуточки Вильгельма раздражали. А тут сам Руф чуть не перешагнул невидимую черту, за которой уже он стал бы подлецом, обманувшим чужое доверие. Пускай Виктория умна, но нескладное признание сломит ее сопротивление. Заставит забыть, потерять голову и…

— Кто конкретно рассказывает подобные истории? — хрипло спросил Тангл.

— Канани.

Вряд ли внутренние терзания Руфуса не отразились на лице. Виктория мученически вздохнула, отстранилась и предельно серьезно взглянула на него.

— Я… не влюблена в тебя, — грустно и капельку торжественно произнесла Тень. — Как и ты в меня. Этого знания хватит, чтобы не совершить ошибки.

— Теперь, по логике вещей, я должен извиниться и уйти?

Руф не чувствовал ничего, кроме сосущей пустоты и странного обновления. Словно бы с него счистили лишнее. «Тебя снова послали вдаль, но на сей раз как-то очень ласково», — съехидничал внутренний голос.

— Вовсе нет, — улыбнулась Виктория. — Ты устал и запутался. Делу поможет стакан теплого молока и здоровый сон.

Она растворилась в полумраке, а вернулась с обещанным напитком.

— Устраивайся, — шепотом попросила Тень.

— А это уместно? — смутился Руфус.

— Учитывая твои прежние планы, в самый раз, — пошутила та.

И будто камень свалился с плеч. Стакан запотел, над поверхностью молока появился ароматный пар.

— Знаешь, мы с Канани подружки, — тихонько сказала Виктория. — Я… старше. Моя пара уже давно не служит.

— Что с ней? — Руф сдержал зевок.

— Ничего особенного. — Тень вручила ему стакан и достала из тумбочки подушку и плед. — Олеська — пилот Звездного. Она пишет добрые письма.

— А разве не легче просто поговорить? — Руфус цеплялся за любую ерунду, чтобы не выпустить наружу едкий стыд.

— Возможно, но в письме больше простора. Так ты точно скажешь ровно то, что хотел, и теми словами, которые нужны. Это почти ритуал. Островок размеренности в сумасшедшем океане жизни. — Леди Виктория щурилась, как кошка.

— Надо будет попробовать как-нибудь. — Он с благодарностью вернул пустой стакан.

— Тебе понравится, — пообещала та.

Тут Руф понял, что все его хитроумные планы и неприличные намерения — цветастая ширма, чтобы спрятаться от страха. Пока он яростно убеждал Коллоу в своей готовности, верил в нее. Но стоило остаться один на один с неотвратимым будущим, как сердце сжималось, и к горлу подступал крик. С детства знакомое чувство — когда стоишь за дверью перед экзаменом и вроде учил, но душа все равно уходит в пятки — только стократ сильнее. Цена провала ни больше, ни меньше — смерть.

— А ведь мне действительно не к кому идти, — вдруг признался Тангл. — Моя пара мертва. Наставник тоже мертвее некуда. Связного утром выгнал с позором. Девочки в Шейдивейл. Если бы не ты, я бы, наверное, вернулся в Блуждающую Башню и тихо лез там где-нибудь на стенку.

— Ой, ли? — всплеснула руками Тень. — Ты не похож на слабого духом. Кто тебе служил, и почему ты избавился от него в такой момент?

— Мне достался связной Маркуса, — максимально отстраненно сообщил Руф.

— Можешь не продолжать, — вздохнула Виктория. — Эту дрянь я знаю, как никто. Мы с Олеськой две недели провели под арестом за то, что искупали ее в унитазе. «Мадам Фу-Фу» с нами училась. Один мой приятель называл таких девиц болезнями. Она никогда не служила подолгу. Исключением оказался Маркус. Подозреваю, он просто был безумно влюблен. Виатрикс очень ловко пускала пыль в глаза. Группа риска — молодые и неопытные Танцоры и дамы в годах. Первые кидались защищать ее, а у вторых причудливо срабатывал материнский инстинкт. Мало кому удавалось разглядеть за кукольной внешностью циничную сволочь. Мне никто не верил.

— Я верю, — отозвался Руфус. — Теперь она не у дел.

— Эта крыса с крыльями не пропадет, — с нескрываемой досадой возразила Тень. — Дождется очередного мальчика, в которого сможет запустить ядовитые когти. Надо отдать ей должное, связной из нее отменный. Многие демобилизованные Танцоры в долгу перед Виатрикс и без колебаний разделят с ней свое бессмертие. У меня даже была мысль взять ее себе и подставиться, чтобы утащить вредную бестию за собой в ад.

— Она не стоит того.

— Что-то я разболталась. — Виктория покраснела и отвернулась. — Тебе сейчас тревожно, но все пройдет. К добру ли, к худу, вечна только Призма. Отдыхай. Я с тобой.

Сонные мысли ворочались едва-едва. Тень сидела рядом, шелестела страницами и что-то мурлыкала себе под нос. «Она ни словечком не обмолвилась про отчет», — вспыхнуло в расслабленном сознании. — «С другой стороны, зачем ей?».

Когда реальность осталась позади, Руфусу пригрезился теплый шепот: «Я солгала». И будто поцелуй ветерком пробежал по губам.

* * *

— Все получится, — вещал Сириус, не замечавший, что нервно бродит по песку кругами. — Ты готов, Тангл готов, прибор тоже. Корникс справится.

— Тогда зачем так дергаться? — Джулс медитативно швырял в воду плоские камешки.

— Кто дергается? — Он замер, как вкопанный.

— Нас двое. Я спокоен… — пожал плечами Коллоу. — Кто остается?

Сириус опустил руки. Казалось, он пытается принять участие в том, в чем физически не способен. Им обоим непременно бы полегчало, если бы они нашли в себе силы прямо поговорить об этом. Джулиус понимал, что очень скоро останется совершенно один в своих мыслях. Раньше подобная перспектива обрадовала бы его, но теперь необъяснимая тоска скреблась под ребрами.

— Ты не успеешь соскучиться, — пообещал Джулс.

— Я бы не был так уверен, — грустно пошутил тот.

— Самое худшее, что может случиться: плюс два трупа на моей совести, — отмахнулся он. — Не смертельно. Да я и не допущу. Под номером два в списке: обрыв канала. Маловероятно и снова не смертельно. Есть еще номер три, но он похож на номер два.

— Примешь помощь? — почти жалобно попросил Сириус.

— Разумеется! — Джулиус энергично закивал. — Я сам хотел предложить тебе повнимательнее следить за Эмьюз.

— Идея хороша, но я о другом, — мотнул головой мальчишка. — Мы полностью расстанемся в момент перехода. Продержать канал до твоего возвращения задача трудная, но выполнимая. Правда, Эмьюз придется следить за собой самостоятельно.

— Нет, — резче, чем следовало, ответил он.

— Послушай меня! — В голосе Сириуса появились незнакомые стальные нотки. — Ты не имеешь права застрять неизвестно где на годы. Если это случится, мир, который ты застанешь по возвращении, будет разительно отличаться от того, который покидаешь сейчас.

— Это угроза?

Джулиус поднялся на ноги и отряхнул брюки.

— Понимай, как знаешь, — отрезал тот. — За девочкой следит достаточно глаз, чтобы она не причинила себе вреда.

— Скажи прямо, мол, я уже все решил, — хмыкнул Коллоу.

— Угадал, — подтвердил Сириус. — Решил. Позволь волноваться за тебя. Позволь оберегать даже там, где я не способен находиться рядом. Особенно там.

Он закрыл лицо руками и отвернулся.

— Нельзя быть идиотом, Джулс, а я им был. Единственный положительный результат моей преступной наивности — ты. Остальное чудовищно. Я не хочу умереть, так и не увидев тебя. Посуди сам. Они найдут способ избавиться от маленькой Эмьюз, если ее главный защитник пропадет из поля зрения надолго.

— При чем тут я? — растерялся Джулиус.

— Никто не предпринимает попыток убрать бедняжку «изнутри», потому что за ней есть ты, — пояснил Сириус. — Каждая собака в курсе: Варлоу твоя девочка. Думают, конечно, разное, но сомневающихся нет. И самое смешное, что они технически не будут предателями. Ведь вместе с ней погибну я.

— Главный враг Ордена.

— В точку. Будущее, которое наступит потом, не рискну назвать ни счастливым, ни светлым, — продолжил он. — Новая война перевернет все с ног на голову. Орден, само собой, победит и укрепит свои позиции. Фактически снова сожмет мир в железном кулаке, как после первой кампании. Магистру хватило времени придумать способ пережить мою кончину. Я придумал целых три. Выводы делай сам. Взрослые, Джулс, играют в очень страшные игры. Убедил?

— Зачем, раз решение уже принято?

Мысли путались. Коллоу чувствовал острую потребность проснуться немедленно и вытрясти из Ариэля плашку вместе с ее секретом. Вдруг именно этого ему не хватает до полной картины? Страх перед дивными выгоден не кому-нибудь, а Ордену и Магистру. Последние вспышки агрессии, как обычно, бессмысленны, но направлены. В душу закрались справедливые сомнения: а не подталкивает ли загадочный приятель к нужному выводу ненавязчивыми пинками?

— Зашью себе рот! — воскликнул Сириус и расхохотался. — Считай меня психом. Попадаюсь на одну и ту же удочку уже тысячу лет. Тебя ставят в условия, где неизбежно всплывают правильные вопросы. А я, как дурак, вынужден на них отвечать. Раньше времени правда выглядит выгодной ложью. Рано. Все слишком рано.

— Кто ставит? — Любопытство жгло.

— Опять? Ты не слушал? — взвыл мальчишка и пустился в пляс.

Он тряс головой, заламывал руки и бешено скакал по кругу, как какой-нибудь дикарь. Только Джулиусу было не до шуток. Он сбил Сириуса на песок.

— Фокус с симуляцией сумасшествия мы уже проходили. — Джулс крепко тряхнул мальчишку за ворот. — Я слушал. И понял достаточно. Ответь в последний раз: Магистр знает… о нас?

— И да и нет. — Сириус закашлялся. — «Знать, что такое неизбежно», и «знать наверняка» — есть разница? Не нравится роль пешки? Меньше задавай вопросов, больше думай сам.

Коллоу отпустил упрямца и растянулся рядом. Тихие ласковые волны дотягивались и лизали пятки. Впервые Джулиус остался доволен, не выяснив толком ничего.

— Вот хоть режь меня, а кажется, зря ты торчишь дома у своей сообщницы перед операцией, — зевнул мальчишка.

— Разве меня ждут где-то еще?

— Тебя всегда ждут.

Джулс вздрогнул и очнулся. «Эх, лучше бы не выпендривался, а сказал, что хочешь „побыть с семьей“ таким странным способом», — ворчал он про себя.

Никс без лишней болтовни сверила часы и попрощалась. Ей блестяще удалось взять себя в руки. Тень производила впечатление человека расслабленного и спокойного.

Машинально раскрошив кристалл поиска в пальцах, Коллоу прокручивал в памяти слова Сириуса. Джулс страстно желал попасть туда, где его действительно ждут. Безобидная слабость.

Мельтешение пятен замерло. Перед глазами высился знакомый дом: куст жасмина, лужайка, фонарь. Крошечные окошки кухни светились. Мария внутри. Читает или дремлет, не выключая ламп. Он сделал шаг к двери и остановился.

— Она точно не ждет тебя. — Шепот слетел с губ белым паром. — Новая порция загадок и вопросов без ответов не прибавит радости.

Встреча, результатом которой непременно станет скандал, не самый удачный вариант провести свободные часы перед трудным испытанием. Нет, старушку в принципе может посетить жалость. Она снова расскажет, каким чудесным ребенком был ее «Жи-Жу» и какое гадкое существо из него выросло. Это при условии, что Мария не спустит с лестницы сразу.

— …не пойдет, — вздохнул Коллоу и достал второй кристалл.

Пансион — последний рубеж. За ним стремительно настигающая ночь и пустота, где он всем нужен, но мало кому небезразличен. Стараясь не попадаться на глаза работникам, Джулс изловил первого подвернувшегося воспитанника.

— Я ищу мисс Флетчер. Не подскажешь, где она?

Простой вопрос отчего-то показался шмыгающей носом крохе чрезвычайно смешным.

— Вы ее жених? — мелочь прыснула и зажала рот ладошками.

— Нет, кукла. Я Рыцарь Призмы.

— И что? — искренне изумилась она.

«А действительно… и что?», — съехидничал внутренний голос.

— Так ты покажешь, где мисс Флетчер? — повторил Джулс.

— Она болеет, — нарочито деловым тоном сообщила кроха.

— Тогда ее палату я найду сам. Спасибо.

Девчушка вцепилась в его штанину и захлестала косичками себя по щекам.

— Мисс Флетчер в своей комнате болеет, — объявила она. — Я провожу. Но разве жених не должен приносить девушке цветы?

— Давай на берегу договоримся? — Коллоу присел на корточки. — До комнаты мисс Флетчер ты поедешь у меня на плечах, если я ни словечка про «женихов и невест» не услышу.

Ушлая мелочь окинула Танцора оценивающим взглядом, поцокала языком, почесала в затылке, потом вытерла ладошку о фартук и протянула вперед:

— Сделка? — пискнула девочка.

— Сделка, — кивнул тот.

Он ловко усадил кроху себе на шею.

— Да, я Дилайла, — представилась смелая малышка.

— А я Джулиус.

— Ой! Джулия и Джулиус!

— О чем мы только что договорились? — как можно строже поинтересовался Коллоу.

— Ну, это вы сами себе выдумали, дяденька Рыцарь. Я сделки не нарушала, — возразила та. — Поехали?

— Полетели. — Он оторвался от пола. — Куда?

— Налево! — воодушевленно скомандовала наездница, но тут же принялась барабанить Танцора по затылку. — Не туда.

— Но это «лево».

— Тогда на другое «лево», — не капли не стесняясь, парировала Дилайла.

— Так мы за год не доберемся. — Он коротко взглянул на часы. — Возьми меня за уши и осторожно рули. Но учти: сколько раз ты меня сильно дернешь, столько же раз я дерну тебя.

— А «сильно» — это вот так?

— Не нарывайся. Укушу.

Когда Джулиусу начало казаться, что плутовке просто понравилось кататься, путешествие закончилось. Отпустив хихикающую провожатую восвояси, Коллоу негромко постучал.

— Войдите, — слабым голосом отозвалась Джулия.

— Здравствуй, инфекция, — улыбнулся Танцор, протискиваясь внутрь.

За считанные секунды изможденное лицо девушки сменило несколько выражений от радостного удивления до крайней степени смущения.

— Не смотрите на меня! Я выгляжу ужасно! — Джулия натянула одеяло на макушку и поджала босые ноги.

— А так ты похожа на пирожок в цветочек.

Он критически изучил захламлявшие прикроватную тумбочку пузырьки и флаконы. Судя по их содержимому, Джулия всего-навсего простудилась. Ничего серьезного или опасного. Отчего-то эта новость успокаивала.

— Шутите? — Девушка оглушительно чихнула.

— Нет, — ответил Коллоу. — Как тебя угораздило?

— Были с малышами на экскурсии, попали под дождь, — чуть гнусаво пояснила та, покидая укрытие. — Отдала куртку и зонтик им, сама промокла до нитки. Чуть не умерла. От простуды! Смешно? Сейчас уже поправляюсь.

— Заботиться о детях, бесспорно, замечательно, но кто позаботится о тебе? — Джулс пододвинул себе стул.

— Вы.

В мутных глазах Джулии проснулся живой блеск. Девушка отчаянно прижимала одеяло к груди. Кружевная сорочка, как и все прочее, оказалась ей невообразимо велика. Одному богу известно, что мешало узким острым плечам выскользнуть из горловины. Красный влажный нос потешно выделялся на фоне общей бледности.

— Я бы сильно на меня не рассчитывал, — покачал головой Коллоу. — Ненадежный я товарищ, когда дело касается не сотен человек, а кого-то конкретного. Пусть и… такого очаровательного.

— Но ведь вы пришли, значит, я не зря ждала каждый день.

Этот взгляд не перепутать ни с чем. Откуда взялось столько любви в одном крошечном существе? Любви, на которую Коллоу не мог и не хотел отвечать взаимностью, но что-то мешало ему рассуждать здраво. Он стыдился признаться даже себе, что как мальчишка жаждет близости. Только не все, к чему тянутся руки, стоит трогать. Суровый урок откладывается в мозгу после многочисленных мелких ошибок или одной фатальной.

— Теперь ты заставляешь меня почувствовать себя старым козлом, — доверительным тоном сообщил Джулиус.

— Будь, кем угодно. Мне не важно. — Она соскользнула на пол и котенком прильнула к груди Танцора. — Если потребуется, я завоюю тебя.

— Ох уж мне эти современные девушки, — хмыкнул Коллоу. — Живо в постель. У тебя жар.

Джулия цеплялась за него тонкими слабыми ручками, как за спасительную соломинку.

— Я не шучу, — гордо заявила мисс Флетчер.

— Разумеется. — Джулс подоткнул чудачке одеяло. — Поправишься и непременно попробуешь.

— Хорошо, когда тебя не воспринимают всерьез, — улыбнулась она. — Можно нести, что в голову взбредет. Неуютно?

— Почти. Скорее странно. — Коллоу шумно выдохнул. — Чумной день. Посуди сама. Сегодня мужчина обнял меня, а девушка пригрозила штурмом. Наверное, я чего-то не понимаю.

— Но ты же зачем-то пришел. Мы так часто встречаемся, что почти «никогда». И каждый раз кажется, что пройден рубеж, за которым чужие становятся своими. А на самом деле нет. Знаешь, почему я говорю все это?

— На горячечный бред не похоже. — Джулиус взглянул на часы.

— Чутье подсказывает, что ты больше не вернешься. — Девушка вытряхнула из ближайшей склянки пилюлю и проглотила.

— Не верь чутью. — Он сдвинул простыню и сел на кровать. — Я вернусь. Пусть не скоро, но обязательно.

И хоть каждый имел в виду что-то свое, оба остались довольны. Вопроса «как там наш монстр» с лихвой хватило, чтобы перевести диалог в приятное русло окончательно. Веселые истории о Пансионе и его обитателях сыпались точно из рога изобилия, заполняя ледяную пустоту.

Время пролетело незаметно. Холодная прозрачная ночь распростерла над городом свою расшитую звездами шаль. Сэр Коллоу остановился у подножия парадной лестницы и с наслаждением вдохнул полной грудью, до головокружения. Там, где ему скоро придется оказаться, горячий и липкий даже воздух.

Внимание привлекли тихие шаги. Джулиус обернулся. Из-за угла появился Тангл и деловито потрусил вдоль стены, что-то бормоча себе под нос. Пока Джулс размышлял, насколько ситуация получится неловкой, мальчишка заметил его и прибавил шаг.

— Отдохнул? — коротко спросил Коллоу.

— Да, Сэр. — Руф призвал маску, чтоб спрятать волнение.

— Пора, — сказал Джулиус, потому что нужно было сказать хоть что-то.

Кристалл поиска рассыпался хрустальным звоном. «Обратный отсчёт», — подумал Коллоу и закрыл глаза.

Глава 30. Карты не врут

Эмьюз села в постели, скрестив ноги. Тягостное чувство мешало сосредоточиться, а тревога не позволяла усталости взять верх. Наставник пропал. Испарился отовсюду, включая расписание, и не отвечал на вызовы.

— Чо маешься? — Зан примостилась на Синего и поплотнее запахнула полы халата. — Как воды в рот набрала. Тебе в деканате нахамили?

— Хуже. — Тень покосилась на свою пару.

Конечно, Лют тоже не спала. Она только прикидывалась, отвернувшись к стене.

— Мне очень ласково сообщили, что не имеют права разглашать подобную информацию, — продолжила Эмьюз.

— Фу ты, ну ты! — всплеснула руками девочка-дракон. — Хочешь, завтра вдвоем к ним завалимся? Это если ваш красавчик сам не объявится.

— Не поможет, — подала голос Лют. — Тангл мог получить секретное задание Ордена. О таком никто распространяться не станет. Я уверена, тетки в деканате сами ничего не знают, а повторяют, что Финн приказал.

— А чо вы так переполошились? Это ж работа такая. Еще и секретная! Раз поручили, значит, Тангл крут. Разве нет? — пожала плечами та.

— Честно? — Фьюри села, обняв подушку. — Черт бы с ним. Но так поступать со мной… подло!

— С нами, — поправила Эмьюз.

— Пыталась поговорить с мисс Ви. Она только и делает, что ревет. Физиономия — как отбивная. Омерзительно, — Лют передернуло.

— Я думала, Виатрикс тебе нравится, — неожиданно ехидно вставила Тень.

— Пока дарит подарки, — тем же манером парировала та. — В остальном она… не знаю, как сказать. Помнишь Лэндвик? Вот такая.

— Тпру! Стоять! — запротестовала Зан. — Я уже ничо не понимаю. Кто все эти люди?

— А тебе и не нужно, — заверила Лют. — Мисс Ви работала на нашего Наставника. Работала, улавливаете? Он ее прогнал. Вчера ночью.

— Почему ты не сказала мне сразу? — рассердилась Эмьюз.

— Видимо, по той же причине, по которой ты ничего не сказала про поход в деканат, — фыркнула вторая Тень.

— Девчата! Ну-ка не ссорьтесь!

Драконья дочка подскочила и ловко сгребла обеих подружек в охапку. Тени потрепыхались немного, но справиться с ультимативно-доброй Зан не смогли.

— Вроде обе не глупые, — назидательно произнесла она. — А ведете себя, как малышня детсадовская. Хотите разобраться? Зеленый свет и попутного ветра! Вместе лучше получится. Пожмите друг другу лапы и выкладывайте, кто чо нарыл.

— Я выяснила, что последним, кто видел Тангла, был карлик-коридорный, — призналась Эмьюз. — Наставник велел ему отправить какую-то посылку. Произошло это примерно в десять вечера вчера. Возможно позже. Ни что в свертке, ни кто адресат, коротышка не запомнил. Ему показалось, что Тангл куда-то очень спешил. Потом я попросила своего друга Боба помочь покопаться в комнате Наставника.

Лют присвистнула.

— Мы обнаружили билет на Звездный в один конец, — игнорируя свою пару, продолжила Тень. — На ночной рейс. Билет валялся на полу. Мятый. Видимо, выпал из кармана.

— А раз помятый, значит, Тангл нервничал, — предположила Зан. — Я когда нервничаю, мну что-нибудь.

— Еще Наставник распотрошил аптечку и взял из нее только бинт, — добавила Эмьюз. — Кроме того, на полке выделялся круг. Что-то стояло, а потом было убрано. Это все.

— Я действовала иначе, — улыбнулась Лют. — Под предлогом уточнения расписания выяснила, когда оно составляется и корректируется. Это оказалось не сложно. Расписание на следующую неделю составлено вчера утром. Тангл в нем был. Новое оформить не успели, просто вычеркнули его из старого. Вывод: он снял занятия внезапно. Я проторчала в учебной части достаточно долго, чтобы застать распоряжение пересматривать весь план с учетом замены. Вывод: Тангл пропал не на пару дней. Потом я отправилась к главному коменданту комплекса. Естественно, он меня не принял. Не очень-то и хотелось. В приемной краем уха услышала, что ректор отсутствует. Не знаю, насколько это имеет отношение к нашему вопросу. Главное, что я там узнала — порядок заселения и выселения. Сэр Руфус Тангл все еще является жильцом, и съезжать не собирается. Вывод: Наставник вернется.

— Да-а, — протянула Зан. — Вместе вы несокрушимая команда.

— Это не конец. — Улыбка на лице Фьюри сделалась зловещей. — Интереснее всего повела себя Виатрикс. Она несла околесицу, но основная идея звучала так: «Гадкий Хьорт заставил бедняжку Руфуса отправиться на смерть, а когда я попробовала остановить господина, он набросился на меня и прогнал». Чего притихли?

— Ждем «вывод», — отозвалась Эмьюз. — Не верю ей. Сэр Хьорт хороший человек. Прямой, бесхитростный. И, насколько я понимаю, что-то в прошлом превратило их с мисс Ви во врагов. Тайна пятна на полке раскрыта. Там находилась статуэтка Виатрикс, которая потом стала посылкой.

— Тогда бинтом завязали коробку, — зевнула драконья дочка. — Вы не представляете, какой ерундой можно впопыхах пользоваться, я раз старыми колготками ящик перетягивала.

Повисла пауза.

— Столько всего, а толку кот наплакал. — Лют размяла шею. — Мы по-прежнему не догадываемся, куда делся Наставник. Виатрикс и я не сильно верю. Начнем с того, что трудно представить Тангла нападающим на нее. Сдувающим пылинки — запросто. Причиняющим вред — увольте. Но Хьорт — это все же ниточка.

— Вильгельм любит поболтать, — вспомнила Эмьюз. — Если повезет, удастся вытянуть из него что-нибудь. Как вариант, можно завтра вломиться в дом Наставника в городе и поискать ответы там.

— Это по твоей части, — отмахнулась та. — Поступай, как считаешь нужным. Я завтра снова попытаю счастье в деканате. У Тангла здесь преподает студенческий приятель. Реконструктор. Если получится его «нечаянно» встретить, узнаем, что известно ему.

— А кто? — вклинилась Зан.

— Без понятия, — развела руками Лют. — Наставник звал его «Макс». Понятно, что мужчина лет тридцати. Этого достаточно.

— Поражаюсь вам, — девочка-дракон подперла щеки кулаками.

— Да, суетимся мы оперативно, — вздохнула Эмьюз. — Но толку и правда пока нет.

Вдруг Зан оживилась. Она подскочила к своему сундуку и принялась усердно копать.

— Что случилось? — Благоухающая Би вошла в комнату и стащила с головы мокрое полотенце.

— Ищу свои карты, — не оборачиваясь, отозвалась Зан.

— Играть будем? — обрадовалась Робин.

— Не, девчата своего наставника потеряли, — сообщила та. — Хочу посмотреть его судьбу.

Би пожала плечами и спряталась за ширмой.

— Голяк! — Зан с силой захлопнула сундук. — Кажись, я забыла их дома. Вот надо ж было! Именно их!

— У Конора есть какие-то карты, — зевнула Робин. — Но они как раз игральные.

— В поле и жук — мясо, — пространно ответила девочка-дракон.

— Перевожу! — сложив ладони рупором, крикнула Лют. — Иди к брату за картами.

— Еще чего, — фыркнула Би. — Это чушь и баловство. Тебе нужно, сама и иди. А я не горю желанием попасться коридорным ночью в мужском крыле.

— Робин, пожалуйста, — опередив свою пару с гневной репликой, попросила Эмьюз. — Мы примем любую помощь. Зан трансум, помнишь? Что если в ее мире с картами обращаются как-то по-особенному? Конор твой старший брат. Коридорные ничего не сделают. Скажешь: срочные семейные дела.

— Хорошо, — скрепя сердце, согласилась та.

Обернулась Робин быстро и, по счастью, никого не встретила. Получив потрепанную колоду, Зан принялась придирчиво вертеть ее в руках.

— Крапленые? — усмехнулась она.

— Нет! — изобразив оскорбленную невинность, возразила Би.

— Чо ж нет? Воском, — Зан демонстративно сунула той под нос пиковую даму.

— У Мэйсона по-другому не выиграть, — сдалась Робин.

— В чо?

— Хоть во что. В преферанс. Показывай свои чудеса.

Драконья дочка перебралась на свою постель, сдвинув одеяло и подушку, и жестом предложила подругам присоединиться. Она отобрала часть колоды, пересчитала, а остальные отложила подальше. Зан бубнила что-то свистящим шепотом, плавными движениями выкладывала карты то лицом, то рубашкой, переставляла с место на место, собирала и раскладывала снова, пока не выпрямилась с чувством выполненного долга.

— Ну, чо я могу сказать, — начала она. — все тут. И «дальняя дорога», и «больная постель», и прочие неприятности. Есть также женщина и не одна. Есть «защитник».

— А конкретнее? — Лют потянулась к картам, но тут же получила по руке.

— Не торопи и под локоть не лезь, — строго предупредила гадалка. — Сначала я спросила, чо было. Был друг со своими хлопотами и разговорами. Он мне, правда, раз дамой выпал. Приклеилась из-за воска видимо. Был «казенный дом». Университет, наверное. Значит, сначала пришел к Танглу кто-то и переложил свои проблемы.

— Забавно. Хьорт антропоморф. Первый раз я его встретила женщиной, — зачем-то ляпнула Эмьюз.

— Карты не врут, — замогильным голосом произнесла Зан.

Робин приглушенно хрюкнула в кулак.

— Потом я спросила, чо есть, — продолжила девочка-дракон. — Карты показали светлую даму, «дурные разговоры», ее дорогу, и… чо-то нехорошее. Значит, Тангл поругался со светловолосой женщиной, которая ушла, но замыслила недоброе. В конце я спросила, чо будет. Тут и посыпалось! Плохая дорога, пустые хлопоты, тяжелая болезнь. Испугалась даже. А потом появился он.

Зан торжественно ткнула пальцем в добродушного пикового короля.

— Защитник! — обведя присутствующих таинственным взглядом, воскликнула она. — От всего спасает. Мама говорила, это обычно старший мужчина. Кто-то с опытом и мудростью. На сладенькое: «Чем сердце успокоится?».

Последняя карта легла на простыню.

— Трефовой любовью, — мурлыкнула Зан.

— Очень содержательно. — Би закатила глаза. — Психология. Ты рассказываешь то, что они хотят услышать. Что все закончится благополучно. Дальние дороги, защитники и дамы — это замечательно. Слова.

— Между верой и неверием пропасть, — снисходительно улыбнулась драконья дочка. — Есть еще способ.

Она достала цепочку из-под рубашки.

Золотым кольцом, пусть и на беду, По следам твоим я тебя найду. От ведуньи ты не уйдешь никак. Золотым кольцом. Дай. Мне. Знак.

Янтарные глаза блестели.

Однако что-то не сработало. Колечко вильнуло, дернулась и повисло.

— Эй! — прикрикнула на безделушку Зан. — Похоже… Тангл не существует.

— Не везет тебе сегодня. — Робин похлопала подругу по плечу. — Тангл жив. Это единственное, что я знаю наверняка.

— Запросто, — согласилась та. — Но он не здесь. В другом мире. Если я рискну поискать своего мамика, получится та же петрушка. Вот конкретика. Конкретнее некуда.

— Спасибо. Мне стало легче. — Эмьюз поднялась, кое-как доковыляла до кровати и нырнула под одеяло.

Она уснула мгновенно, стоило неопределенности хоть немного сдать позиции.

* * *

Клаус уже почти не злился. Осколки склянок отправились в ведро, а стул снова стоял на четырех ножках. Оставалась самая малость — собрать воедино куски «замечательного будущего» и жить дальше. Только обида требовала выхода — мести! Ясное дело, мстить Мастеру Тени занятие вредное для здоровья со всех сторон. Но у мальчишки в запасе имелся один весьма безобидный способ.

Стараясь не шуметь, Клаус снял форму и нарядился в привычную одежду, прибавив к ней мягкие кожаные перчатки. Недолго думая, мальчишка переместился прямо в комнату шутов.

— Парни, — тихо позвал он.

— Шшш! — зашипел не то Дэн, не то Бэн, когда на дальней кровати Конор разразился бранью.

Злой как черт, Волчара поднялся, сгреб подушку и влез в расшнурованные ботинки.

— Ты куда? — спросил сонный шут.

— Подальше от дебилов, — рыкнул тот. — Сначала идиотке забожились карты, теперь это чудище лесное. Вы соображаете, который час?

— Мы — да, — очнулся второй шут.

— Ну, так и приятелю своему лохматому разъясните. — Конор вышел и хлопнул дверью.

— Беспокойная ночь? — мрачно пошутил Клаус.

— Не возражаешь, если мы накроем тебя простыней и отпинаем? Надеюсь, у тебя есть уважительная причина устраивать побудки. — Бэн спустил босые ноги на пол. — Не один Волчара неприветливый с недосыпа.

— Черные перчатки? Собираешься придушить кого-нибудь? — зевнул Дэн.

— Нет, обокрасть, — спокойно ответил мальчишка. — И не кого-нибудь, а господина ректора.

— Может, лучше простыню и пинать? — выдохнул Бэнжамин.

— Успеется, — отмахнулся тот. — Что я должен искать?

— Старые документы из архива, — сипло пояснил мальчишка. — Как они выглядят, не представляю. Даты… примерно семнадцатилетней давности. Мы точно не знаем, сколько лет было Танглу, когда его реконструировали. Сейчас ему где-то тридцать. Карверу столько.

— И еще. — Дэн картинно хлопнул себя по лбу. — Комната Финна за винтовой лестницей в кабинете. Но учти, если его кресло брыкается, то ящики запросто попытаются откусить тебе руки.

— Это моя проблема, — сухо отрезал Клаус. — Все же спасибо за предупреждение.

— Ты вернешься сюда? — спросил Бэн.

— Нет, — мотнул головой он. — Успокойте Конора. Неохота с ним ссориться.

— Сам успокоится, — улыбнулся Дэн. — Волчара суровый, но отходчивый. Удачи.

Клаус двигался бесшумно и быстро. Он пропадал и появлялся, минуя взгляды Наблюдателей. Мальчишка не рассчитывал найти что-нибудь полезное с первой попытки. Простая задача: добраться, осмотреться и уйти незамеченным. К настоящему обстоятельному обыску и готовиться следует по-взрослому.

Неприятный сюрприз. Дверь, за которой прятался темный коридор к кабинету Финна, запиралась без замка. Кроме того, на ее неусыпно пялились Наблюдатели. Перескочить внутрь в отсутствие хозяина не представлялось возможным.

«Что такого он там прячет?», — фыркнул про себя мальчишка.

Клаус догадывался, что поступает несправедливо. Ректор — хороший человек и не заслужил удара в спину от своих же студентов. Он старается защитить Тангла от правды, которая по сути осталась в далеком прошлом. Единственно, грош цена такой защите, раз Танцор уже что-то знает. Домыслы мучительнее правды, какой бы она не оказалась. С этой позиции мальчишка оказывал Танглу услугу, попутно краешком влезая в планы злосчастного Коллоу. Все довольны. Занавес. Только дверь по-прежнему заперта, а он по-прежнему снаружи.

Привычные методы — отличное подспорье. Но слепо полагаясь на них, можно запросто загнать себя в ловушку. В тайне Клаус мечтал, что проникнуть в кабинет получится проще, чем покопаться там. «Правильный вопрос — не что Финн прячет, а от кого. От Тангла. Значит, здесь ждут кого-то, обладающего способностями Тени. И кого-то крупнее собаки!», — вспыхнуло в мозгу.

Дед всегда заставлял мыслить нестандартно. Идея образовалась сама собой. Мальчишка обернулся вороном, поджал лапки и плюхнулся на живот. Клаус бил крыльями, пока слабые толчки не принесли плоды. Он медленно полз к незримому барьеру, где его либо заметят, либо нет. План отступления прост до банальности: воспользоваться финтом, которым Дивный Борджес путал след, похитив Эмьюз. С той лишь разницей, что Дивный не мог в выгодной точке исчезнуть с экранов.

Клаус почти гордился собой. Но когда до барьера оставалось каких-то пять сантиметров, случилось непостижимое. Взгляды пропали! «Засекли!», — подумал мальчишка. Он распластался и задержал дыхание. Собственно, пока он находился по эту сторону двери, ничего криминального в его действиях не было, кроме нарушения пустячковых местных правил. Секунды таяли, но обстановка не менялась. Ни тебе оживления, ни Наблюдателей, ни приближения охраны. Тишина и запустение, словно все разом потеряли интерес к Финну с его кабинетом.

«Я так не играю», — обиделся Клаус. Мальчишка поднялся на лапки, попрыгал, помахал крыльями, даже покаркал. Обратно никакого эффекта! «Вот когда поверишь в удачу», — отметил он про себя.

Снова приняв человеческий облик, Клаус постоял еще немного. Он отказывался понимать внезапное исчезновение препятствий. Природная недоверчивость наталкивала на мысли о западне. Однако азарт уже успел отравить кровь. В конце концов, всегда остается дымоход.

Мгновение, и дверь за спиной. В густой тьме коридора Клаус осторожно крался вперед, держась холодной стены. Последняя дверь, за которой успех… или засада. Обе возможности равновероятны. Именно это щекочущее чувство толкало на авантюры многие поколения смельчаков и недоумков. Мальчишка причислял себя к первым, поэтому для начала до предела напряг слух.

Баюкающая тишина усыпляла бдительность. Клаус насильно напустил серьезный вид, исключительно чтобы не расслабляться. Мало ли, что вокруг! Главное, как ты себя ощущаешь.

Кабинет пустовал. Мальчишка достал фонарик и включил питание. Тонкий луч скальпелем рассек пыльный воздух. Азарт достиг высшей точки, в груди трепетала необъяснимая радость.

Взяв себя в руки, Клаус приступил к осмотру. Чистый стол: ничего кроме чернильницы, пера и угольно-черного листа. На журнальном столике у камина только грустная шкатулка с мирно дремлющими сахарными человечками. На ближайшем из кресел обнаружилась забытая газета. Мальчишка хотел было полюбопытствовать, но заметил заголовок и скис. «Когда настанет день пиццы? Или: Битва за меню», — глупейший заголовок, но мыши боролись за него, как одна гигантская крыса. Безделушки на каминной полке тянули магнитом, только и с этим соблазном удалось справиться.

Вся комната казалась громадным именинным тортом, доставшимся лишь ему. Требовалось определиться, с какого конца кусать. Клаус приготовил отмычку и присел на корточки у письменного стола. «В центральный ящик кладут самое важное», — рассуждал мальчишка. — «То, что всегда должно быть под рукой. Едва ли эти документы настолько полезны». Поэтому он начал с нижнего отделения, расположенного с левой стороны.

Клаус внимательно изучил дверцу. «А Финн не так прост!», — тонкие губы мальчишки расплылись в улыбке. Взгляд уперся в едва заметный волос, зажатый створкой! Воображение тут же нарисовало ректора, аккуратно прилаживающего хитрую «паутину» для незадачливого вора по всему кабинету. Но вмешался голос здравого смысла. «Сядь в кресло и попробуй открыть-закрыть ящик. Будь у тебя длиннющая борода, где она окажется? Удивительно, что волосы не болтаются там клоками», — сообщил он. Шпионская версия нравилась больше, поэтому Клаус пообещал себе оставить волосок, как есть.

Внутри не оказалось ничего стоящего: бережно переплетенные папки стройными рядами, все новенькие, подшивки справок, пара вырезок студенческой газеты. Следующий ящик также тайны не открыл. Пролистывая скучные сметы на закупку посуды, взамен разбитой, мальчишка искренне жалел Финна. Служил человек Ордену, подвиги какие-нибудь совершал, а теперь в детишках, чернильницах и метлах по самую макушку. «Еще всякие обокрасть норовят», — добавила совесть.

Сунув папку обратно, мальчишка почувствовал, как корешок уперся в спинку ближе, чем следовало. Клаус спешно выгреб содержимое ящика на пол. Врезанные шурупы призывно поблескивали в свете фонаря. Смоляной запах буквально кричал: «Они здесь недавно!».

Не придумав ничего умнее, мальчишка вытащил «фамильный клинок», сунул фонарик в рот, и приступил к демонтажу фальшивой стенки. Шурупы поддавались легко! Добрый десяток маленьких поганцев покинул гнезда, когда деревяшка дрогнула.

В потайном отсеке, отделенном прибитой рейкой, покоилась искомая папка. Она демонстрировала пятнистую шкуру и недвусмысленно пахла сыростью. Пусть впереди снятие копии и новая порция возни с шурупами, Клаус уже праздновал победу. Он открыл папку, чтобы взглянуть на улов. Так хотелось похвалить себя. В конечном итоге, маленькая месть — способ вернуть уверенность.

Физиономия мальчишки вытянулась. Вместо пожелтевших страниц его встретил неприличный жест, любовно выведенный серебром на идеально черных листах.

«Веселенькое у Тангла личное дело, но какое-то незатейливое», — саркастически хмыкнул Клаус. — «У кого-то слишком много свободного времени и сомнительный талант художника». Жалость к Финну умерла в муках. Продолжать копаться в ящиках и шкафах смысла не было. Если ректор и хранил документы здесь, то где-то совершенно не там, где принято искать. Он откровенно поиздевался над потенциальными желающими докопаться до истины. Мальчишку так и подмывало отплатить Танцору той же монетой.

Спрятав пустую папку в тайник и приладив фальшивую стенку, Клаус с наслаждением разложил картинки, куда фантазии хватило. Теперь между страницами смет, на книжных полках, в кипе справок, среди бумаг для растопки, под ковром, — везде Финна подстерегали «старые знакомые».

Когда в руке остался последний лист, мальчишка бережно свернул его и отправил за пояс. Расставаться с трофеем не хотелось, но новая идея требовала немедленного воплощения. Клаус поднялся по винтовой лестнице и не без труда вскрыл замок. После роскоши и уюта кабинета, аскетичное убранство личных апартаментов ректора наводило дрожь. Мальчишка честно собирался сунуть рисунок под подушку, но вниманием завладела крошечная бархатная коробочка на прикроватной тумбочке.

Клаус машинально подцепил футляр и заглянул внутрь. На белом шелке блестели два золотых кольца. Мальчишка прочел гравировку и побледнел.

Запал сошел на нет. Клаус выбрался на лестницу, запер за собой и потушил фонарик. Мелочь! На обручальных кольцах пишут всякую радужную дребедень. Все что угодно. Наверное, поэтому гравировка Финна впечаталась в сознание: «…и умерли в один день».

* * *

Джулс упрямо таращился в мониторы. Внешнее спокойствие давалось чрезвычайно тяжело. За извивающимися кривыми и бегущими цифрами он видел живого Тангла.

— Отойдем-ка. — Никс больно впилась маникюром Джулиусу в предплечье.

— Конечно. А в чем проблема? — Но Тень не слушала, она уже волокла его из комнаты.

Упираться глупо, да и незачем. Под маской Коллоу не мог разглядеть выражения лица своей пары, Корникс же не стремилась пояснять. Она дотащила его до смотровой и втолкнула внутрь.

— Тот же вопрос, — процедила Тень, запирая дверь. — Почему ты еще здесь? Как же план?

— Руфус отлично справляется, — начал Джулс.

— Бред! — оборвала та. — Скоро он выйдет из зоны охвата, и мы потеряем его. Ты этого хочешь?

— А ты так хочешь побыть Мастером Тени?

Коллоу старательно маскировал волнение. Он не боялся путешествия самого по себе. Джулс уже был там. Слова Сириуса о «страшном будущем» не давали покоя. Магистр ведь не просто так запрещал спасательную операцию. У него, как ни у кого другого, имеется четкое представление о происходящем вокруг. Откровенность таинственного собеседника подкупала, но не западня ли это? Вся помощь Сириуса, все его доверительные беседы могли оказаться уловкой. Подготовкой к этому дню. Когда Джулиус безропотно и радостно уберется с дороги, вооруженный надеждой на честность безымянного врага.

— Прости, дорогой. — В следующую секунду Корникс влепила ему пощечину.

— За что? — Если бы не стена, Джулиус едва ли удержался бы на ногах.

— Смеешься? — Она смахнула маску. — Какой же ты все-таки скот. Мальчишка отправился на смерть, а ты даже не похлопал его по плечу… Это сложно? У тебя с этим проблемы? Танглу хватило бы и банальности навроде «удачи, солдат». Как он смотрел на тебя! Как ждал человеческого одобрения. Язык бы отсох? Или руки бы отнялись? Ладно. Я подумала, что ты и так сделаешь для Тангла достаточно. Но ты до сих пор здесь. Надоело.

— Появились некоторые сомнения…

Коллоу набрал воздуху в грудь и приготовился рассказать своей паре если не все, то почти все. Про Сириуса, про их разговоры, про цепь случайностей, которая привела Руфуса туда, где он сейчас…

— Раньше нужно было сомневаться. Ты расставил фигурки на доске. Напрягись и ответь за них.

Рабочую тишину вспорола сирена. Топот, команды… Никс достала из кармана крошечное устройство с единственной кнопкой. Она улыбалась, одной из тех улыбок, от которых кровь стынет в венах. Сквозь общую панику в комнату ворвался Наблюдатель.

— Сэр! Приборы… Фатальная ошибка! Мы потеряли его раньше времени! — задыхаясь, прокричал он и снова исчез за дверью.

— Ты довольна? — Коллоу призвал маску. — Я не собирался бросать Тангла.

— Тогда и ты не в обиде, — развела руками Тень.

В аппаратной царил хаос. Откуда-то валил густой черный дым, переплетавшийся с алыми вспышками лампочек. Натыкаясь друг на друга, Наблюдатели сновали туда-сюда, пытаясь реанимировать взбесившиеся приборы. Одни тщетно барабанили по клавишам, другие ползали по полу, проверяя провода, третьи искали разгадку в щитках.

— Вырубите сирену! — приказал старший группы. — Она только мешает. Позор! На учениях вы вели себя организованнее. Нештатная ситуация номер один. Отказ приборов. Работаем!

Он единственный из всех сохранял присутствие духа. Пожилой мужчина выглядел капитаном судна с неопытной командой, попавшего в ужасный шторм. Коллоу рассчитал все, кроме реакции Наблюдателей. Ему отчего-то представлялось, что они окажутся сдержанней.

— Сэр, в сложившемся положении от вас требуется принять решение, — приблизившись к Танцорам, сообщил старший группы. — Если в течение пятнадцати минут программу возобновить не удастся, она перезапустится автоматически и… данные обнулятся. Мало того, что мы потеряем связь с защитным модулем, Сэр Тангл потеряет связь с точкой перехода. Грубо говоря, путь назад ему придется найти самому, ориентируясь на местности.

Ни о чем подобном Отто не предупреждал. Наверное, это укладывалось в его емкое «фсему настанет капут». Только теперь Коллоу вспомнил, что гоблин раз сто переспросил, планирует ли Джулиус отправляться следом.

— То есть, Сэр Тангл окажется в том же положении, что и Леди Харпер? — уточнила Корникс.

— Увы, — подтвердил Наблюдатель. — Знаете откуда дым? Горят боты-прокладчики. Все разом. Это за рамками моих полномочий, но я подозреваю диверсию.

— Вы правы, — перебил Коллоу. — Это вне вашей компетенции. Не тратьте время. Делайте, что положено, остальное предоставьте нам.

Настала очередь Джулиуса тащить свою пару в смотровую.

— Во что ты играешь? — Замечательный план трещал по швам.

— Не рычи и руки мне не выкручивай, — предупредила Никс. — Я бы на твоем месте поблагодарила за находчивость. Боты — угроза. С ними не нужен ты. Потерять картинку не так страшно, как точку перехода. Так твое отправление из обычной перестраховки превращается в суровую необходимость. И самолюбие Тангла спасено.

— Дура непроходимая, — прошипел Коллоу. — Плевать на Тангла с его самолюбием. Приборы могут сбоить, но когда с ними горят боты… Наблюдатель сделал верные выводы. Назвалась фигуркой, так шагай по своим клеточкам, а не как вздумается.

— Меня не засекли, — отмахнулась Тень.

— Еще бы засекли! — Кровь стучала в висках. — Теперь придется расследовать «диверсию». Если не будет виновного, Магистр обвинит нас… меня.

— Сейчас важен результат, — справедливо возразила та. — Диверсией займусь я.

— О! Ты достаточно постаралась.

Он отошел и сел. Все удавалось бы значительно лучше, если бы пешки не прыгали выше головы. Если бы только они четко выполняли команды. Привлечение Никс уже не казалось такой уж хорошей идеей. Раньше Тень неукоснительно подчинялась инструкциям. Где ошибка? Стоило серьезней отнестись к привязанности женщины к подопечным. Харпер и Хьорт значили для Корникс больше, чем Орден целиком. Первоначально Джулс считал это плюсом. Рычагом управления. Но по иронии судьбы сам загнал себя в ловушку.

— Мы потерпели неудачу, — признался Наблюдатель, протискиваясь в дверь. — Каково ваше решение, Сэр?

— Оно очевидно, — Коллоу выпрямился. — Моим правом приказываю вам отправить меня следом за Сэром Танглом.

Мужчина кивнул, но в его глазах читались сомнения. Те самые, которых Джулс опасался.

— Вы понимаете, что у нас нет защитного модуля вашего… размера? — робко спросил Наблюдатель.

— В больницах нет ни коек моего размера, ни операционных столов.

Никс нервно хихикнула.

— Нет, значит, обойдусь без него, — закончил мысль Коллоу.

— Сейчас пришлю Реконструктора для вакцинации. — Мужчина поклонился и скрылся в коридоре.

Теперь Джулс уже корил себя за нерасторопность. Предстояло догонять Руфуса. Как глубоко Танглу посчастливилось забраться в джунгли, наверняка сказать не мог никто. Это все-таки не поезд из точки «а» в точку «б».

— Ты боишься? — Корникс ласково обняла Джулиуса за плечи.

— Бояться поздно, — отозвался тот. — Но… Да. Боюсь. Боюсь найти два трупа. Поэтому убери руки и дай мне сосредоточиться. Единственно правильная линия поведения — выключить эмоции и выполнять свою работу.

— На то мы и Тени, — согласилась Никс. — Я буду верить в тебя и в крошку Тангла, разумеется.

— А в Хэвэн?

— В нее я верю уже восемьдесят восемь лет без выходных и праздников, — грустно пошутила та.

* * *

Эмьюз методично обшаривала карманы штатской одежды Наставника. Ничего. Дырка от бублика! Поколебавшись немного, девочка выдвинула ящик с бельем.

— Слушай, матушка. — Боб воровато выглянул за дверь. — Объясни мне дураку, зачем все это?

— Я ищу ключ от дома Тангла в городе, — откликнулась Тень. — Взламывать замки я не обучена.

— Чудесно. — Карлик бесцеремонно оттеснил девочку от шкафа. — Оглядись вокруг. Этот парень аккуратист, каких мало. Такой не станет совать ключ куда попало. У него наверняка есть специальное место, где положено быть ключам. Я, конечно, чего-то не понимаю, но Леди не должны рыться в мужских трусах.

— Я не роюсь, а ищу улики, — возразила Эмьюз. — Если бы в ведерке остался мусор, я бы заглянула и туда.

— Чудовище, — усмехнулся Боб. — Здесь посмотрю я, а ты проверь письменный стол.

Не найдя ключа нигде и исчерпав вдохновение, Тень опустилась на четвереньки.

— А теперь что ты делаешь? — Карлик с интересом наблюдал, как девочка ползает по полу.

— Может и ничего, — бросила та. — Задерни шторы.

— Сколько унесешь, — вздохнул Боб.

Комната погрузилась во тьму.

— Я носа своего не вижу, — признался Боббертиджис.

— Черные шторы защищают нас от солнца, — пояснила Тень.

— Значит, ты видишь в темноте? И как это?

— Пока раз на раз не приходится, но должна как при свете, — отозвалась Эмьюз.

За тумбочкой что-то определенно было.

— Кажется, нашла! — объявила девочка.

— Хватай, и сматываем удочки, — попросил коротышка. — На душе кошки скребут.

Эмьюз поднялась и отряхнула колени. Обнаруженный ключ действительно открывал замок дома Тангла. Эту связку девочка видела много раз.

— Спасибо, Боб. — Тень положила ключи в карман.

— Твое «спасибо, Боб» звучит, как «иди подальше, Боб», — покачал головой карлик. — Нет, матушка. Ты от меня не отвяжешься. Раз ключик вот он, следующая остановка — дверь. А она в городе. Я с тобой.

— Почему не отговариваешь? — прищурилась Эмьюз.

— Во-первых, здесь тоскливо, как на болоте, — Боббертиджис подмигнул. — Во-вторых, приключения на дороге не валяются. В-третьих, Иеремая прогулялся с тобой в город и прослыл героем. Чем я хуже? А кроме шуток… чего толку воздух переводить. Ты же не послушаешь.

— Не послушаю, — подтвердила Тень. — Хотя послушание тут ни при чем. Наставник исчез и оставил нам тайну. Я не успокоюсь, пока не узнаю, где он.

Труднее всего оказалось решить, выходить ли за крепостные стены в форме Танцора. С одной стороны, это вторая кожа, удобная, легкая и теплая сразу. С другой, зачем привлекать к себе лишнее внимание, если кроме формы от Танцора ничего нет?

Эмьюз очень нравилось, что Боб радостно хватался за любую авантюру. Пусть он коротышка и по их меркам совсем мальчик, но рядом с ним Тени дышалось свободно. Боб не осуждал за странности, скорее наоборот, восхищался ими. Он никого и ничего не боялся. Казалось, у Боба в груди горит негасимое пламя, такое же рыжее, как он сам.

В компании карлика дорога до дома Тангла получилась веселой. Боббертиджис дурачился и кривлялся, не обращая внимания на прохожих. Так, словно в мире не было никого, кроме него и Эмьюз. «Вот если бы Клаус поменьше думал о других, поменьше смотрел на себя их глазами», — неуютно шевельнулось в животе.

— Я, матушка, подожду снаружи, — Боббертиджис по-свойски подпер косяк.

— Ты вполне можешь войти, — пожала плечами та.

— Ну, да. Две ноги у меня есть, — согласился карлик. — Но как-то странно приглашать в чужой дом. Ты Тень, вам положено ходить, где вздумается. Но я-то просто коротышка. Здесь тоже неплохо.

— Как хочешь.

Смазанный замок неслышно открылся, и девочка переступила порог. В прихожей ничего не изменилось: все на своих местах, все как было. Проникшись моментом, Эмьюз двигалась бесшумно. Она верила, что где-то здесь лежит отгадка. Какая-нибудь мелочь: записка, билет, что угодно, хоть пятно от варенья!

Тут из кухни донесся звон. Кто-то шарил по ящикам со столовыми приборами, но не долго. Тень скользнула под лестницу. И как раз вовремя, чтобы не попасться гостю на глаза. Со ступенек девочке на голову сыпалась пыль, от которой чесалось лицо. Только чихнуть означало выдать себя. Сквозь щели Эмьюз не видела ничего, кроме длинного подола юбки, но и без этого опознать мисс Ви оказалось не сложно. Ее духи Тень определяла безошибочно. При обычных обстоятельствах подозревать Виатрикс в чем-либо было бы по меньшей мере странно. Женщина могла, не умолкая, часами рассказывать, какой Руфус замечательный. Однако история с нападением наталкивала на неприятные мысли.

Эмьюз выбралась из укрытия. Она точно знала, что если ступать у самых перил, ни одна доска не подаст голоса. И снова перед девочкой лежала дилемма: подниматься за мисс Ви или быстро уходить. Виатрикс же не обязательно задумала что-то, это только пустое гадание. В конце концов, женщина просто могла прийти за своими вещами. Благоразумные взрослые дамы и ведут себя соответственно. Наверняка у мисс Ви больше оснований находиться в доме Тангла, чем у маленькой Тени, стащившей ключи.

При всех доводах против Эмьюз все равно прокралась вверх по лестнице. Девочка ведь ни чем не рисковала. Глупо бояться Виатрикс: трудно найти вторую такую сахарную принцессу. Что способна сделать мисс Ви своими бумажными ручками?

Тень приблизилась к дверному проему, за которым шла настораживающая возня. Заглянув внутрь, Эмьюз чуть не вскрикнула. Комната лежала в руинах, словно здесь бушевал ураган: сломанная перевернутая мебель, осколки чернильницы, разбросанные бумаги и книги, вещи на полу. В центре поднималась Виатрикс. Женщина стояла и сосредоточенно всматривалась в табурет.

Не то время замерло, не то мисс Ви нашла что-то чрезвычайно интересное в ребре крышки, только картина отдавала безумием. Вдруг женщина резко ударила себя табуретом по лицу! Кровь алыми бусинами посыпалась на платье. Виатрикс взвыла и, изогнувшись, схватилась за разбитый нос. На ее лице стремительно наливались два синяка под оба глаза.

Эмьюз попятилась. Рассуждать о том, лгут ли карты, не было времени, требовалось срочно рассказать о случившемся кому-нибудь. Девочка обернулась и уперлась прямо в перепачканную собственной кровью Виатрикс. Ни слова не говоря, та попыталась схватить случайную свидетельницу.

Увернувшись, Тень метнулась к лестнице, но женщина и там опередила ее. Она пропала и появилась у подножия.

— Как некстати… — вздохнула Виатрикс, утирая лицо рукавом. — Придется принять меры.

Тут входная дверь распахнулась, и в дом пушечным ядром влетел Боббертиджис. Очевидно, карлик услышал крик и поспешил на помощь.

— Теперь нас двое, кого станете ловить?! — Голос девочки предательски дрожал. — Что вы вообще здесь делаете? Что вы искали на кухне?

— Вдохновение.

В руке Виатрикс хищно сверкнул нож. Все произошло слишком быстро. Женщина пропала, но когда появилась у Эмьюз за спиной, Тени уже не было. Лезвие со свистом рассекло воздух.

— Ты не можешь сбежать без Связного. — Виатрикс бешено вертела головой. — Умно. В воздухе я не вижу тебя.

Вдруг плечи женщины затряслись, она уронила нож и плюхнулась на колени.

— Прости меня. Прости, милая девочка, — запричитала Виатрикс. — Я сама не своя… не знаю, что на меня нашло. Руфус… он плохо поступил со мной. Наверное, от этого сознание помутилось. Уйдем отсюда!..

— Хьорт, — прошептала зеркальцу Эмьюз и направила стекло вниз, а затем продолжила, обращаясь к преступнице: — Человек, напавший на Танцора, признается Дивным. Наставник никого не трогал. Зачем создавать видимость?

— Не люблю, когда меня выбрасывают на помойку, — усмехнулась женщина. — Но это уже не важно. Больно не будет… Что я говорю?!.. Будет, но не долго. Я, может, и не вижу, где ты, зато прекрасно слышу. Это не нападение, а скорее тренировка. Ты не способна умереть насовсем. Не так. Я правда не желаю тебе зла.

Виатрикс выхватила палочку.

— А ну назад, собака дикая! — Боб подцепил с пола ботинок и, не целясь, запустил в женщину.

— Кто тут у нас? Труп карлика-грабителя? — Толстая белая молния соскользнула с острия палочки.

Кресло ударилось о стену и вспыхнуло.

— Мазила!!

Боббертиджис зайцем петлял по полу, умудряясь отпускать колкости. А Виатрикс все сыпала и сыпала свои молнии, забыв о прежней цели. Карлик же не прятался, не пытался юркнуть в коридор, ведущий в кухню, не пытался скрыться из виду. Он нарочно отвлекал огонь на себя.

— Боб, беги! — взмолилась Эмьюз, задыхаясь от едкого дыма.

— Дудки, матушка! Эта кривая корова не в жизни в меня не попадет!

Внезапно между мишенью и стрелком всколыхнулась тьма.

— Властью, данной мне Трибуналом, приказываю опустить оружие и сдаться, — бесстрастно объявил Вильгельм.

Виатрикс позеленела. Она яростно сверкнула глазами и пропала, но уже через мгновение снова появилась в компании пожилой плотной дамы.

— Спасибо, Дот, — кивнул Сэр Хьорт.

— Куда ее? — спросила та.

— Пока на улицу, — распорядился Танцор. — Эмьюз… Отлично сработано, но я… так и не сообразил, откуда ты смотришь.

— Зависла под потолком и не могу спуститься, — отозвалась девочка.

— Не можешь спуститься, падай, — посоветовал Вильгельм. — Я поймаю.

С улицы вошли двое мужчин в касках. Один вывел Боббертиджиса наружу, другой размотал толстый шланг. Брызги, шипение, шум воды… Эмьюз зажмурилась, а открыла глаза, только оказавшись у Вильгельма на руках.

— Кто такая «Дот»? — спросила она.

— Дороти — мой Связной, — пояснил Сэр Хьорт. — Лучше скажи, что ты здесь забыла?

— Так легли карты, — Эмьюз чувствовала, что дрожит, как лист на ветру.

В этот момент женщины поравнялись с Тенями. Дот крепко держала пленницу за шкирку, а Виатрикс что-то бормотала и обливалась слезами. Казалось, она не понимает, что чуть не натворила.

— Постереги немного, — попросил Вильгельм. — Сейчас ее заберут.

— Из-за поганки мой кефир разбился, — посетовала Дороти, грустно глядя на промокшую хозяйственную сумку в цветочек.

— И за это преступление кто-нибудь непременно ответит, — улыбнулся Танцор.

Первый шок прошел, и девочка забарахталась в объятьях Вильгельма, как муха в паутине. Острое желание увидеть Боба заставило дрожь отступить. Сэр Хьорт молча опустил маленькую Тень на пол и поспешил догнать Дот. Вот такое неуклюжее проявление тактичности.

Карлик сидел на крыльце, уставившись на прогалину в облаках. Он был неожиданно умиротворенным и спокойным. Когда Эмьюз попробовала сесть рядом, Боббертиджис больно шлепнул ее.

— Не смей! Камень холодный. — Он медленно перевел на Тень задумчивый взгляд.

— Как ты? — Самый идиотский вопрос, но ничего другого не придумалось.

— Отлично, — отозвался карлик. — Только несет от меня паленой кошкой.

— Не представишь мне друга? — Вильгельм сунул руки в карманы формы.

— Боббертиджис Вбочкуплюхл, — как-то совсем торжественно объявила Эмьюз.

— Твой отец выращивает розы? — уточнил Танцор.

— Да, Сэр. Самые лучшие розы, — улыбнулся Боб.

— Они действительно восхитительные, — согласился тот.

Маленькая Тень недоумевала: зачем болтать о ерунде, вместо того, чтобы благодарить карлика за храбрость?

Наконец, пожарные смотали шланг, погрузились свое рыжее транспортное средство и пропали вместе с ним. Вильгельм отошел и тоже потерялся из виду. Вокруг Боба опять образовался островок тишины.

— Ты… был великолепен! — Эмьюз прижала коротышку к себе, как игрушечного.

— Повремени с этим. — Боббертиджис отстранился и взял девочку за руки. — Когда-нибудь, лет через сто, сядем с тобой, матушка, и вспомним общие приключения. А пока давай просто жить. Мне вдруг до смерти захотелось наведаться в отцовский сад.

Глава 31. Один из нас

Утро Клаус потратил с пользой. Он добрался до вокзала, отыскал ту самую женщину-пилота, которая помогла ему в прошлый раз, и ненавязчиво выяснил, когда именно ректор Финн вернется в город. Естественно, мальчишка не отказался от планов относительно архивных документов.

Распихивать рисунки по кабинету — крайне опрометчивый поступок. Тут явно сказывалось пагубное влияние двух болванов. Сделав это, Клаус сам себя загнал в жесткие рамки. Как только Финн наткнется на первую картинку, поймет, что кто-то совал нос в фальшивый тайник, и вернет охрану. Хорошо если не начнет расследование. В любом случае, после его возвращения все поиски станут невозможными.

Предстояло как-то незаметно свернуть общение с дружелюбной женщиной и поделиться соображениями с Дэном и Бэном. Бывшая Тень словно знала, от чего мальчишка ни за что не откажется. Она снова провела его в ангар любоваться поездами.

Здесь ничего не менялось. Перешучиваясь, копошились одинаковые техники, составы блестели начищенными боками, а под крышей шелестели крыльями вездесущие голуби.

— Только что вспомнил… — замялся Клаус. — Мне действительно пора.

— Вот не служу, а профессиональная болячка покоя не дает, — улыбнулась Тень. — Паранойя называется. Поправь меня, если я ошибаюсь, но тебя интересовал именно Финн. Не поезда, не будни пилотов, а расписание полетов господина ректора. Что-то задумал?

Мальчишка побледнел.

— Привыкай, — рассмеялась та. — Женщинам свойственно задавать неожиданные вопросы в лоб. Ты не думай. Это не со зла. Мы над своим ректором умудрялись измываться, даже когда она на пару минут отлучалась. Загвоздка в том, что Таранис помимо всего прочего еще и мой… приятель. Выдать-то я тебя не выдам, но имей в виду.

— В конечном итоге, мы все получаем ровно то, что заслужили, — неумело отшутился Клаус.

— Значит, не отпираешься? Задумал подшутить над бедолагой? — хмыкнула Тень. — Предупреждаю, перегнешь палку — получишь. Если Таранис совершит что-нибудь, вызывающее волну студенческого гнева, лучше жалуйся мне.

— Непременно, — согласился мальчишка.

Клаус упорно искал глазами что-нибудь, что отвлечет Тень и позволит улизнуть. Удача улыбнулась неожиданно. По ангару трусил плотный мужчина в приличном костюме. Его багровое лицо с мясистым носом выражало крайнюю степень расстройства.

— Прохлаждаешься? — строго спросил мужчина. — А у меня снова ЧП. Знаешь, что это?

Он указал на отвратительное пятно на плече.

— Помет.

— Именно, Леся! Дерь… помет. Проклятые птицы! — простонал мужчина. — Мы, кажется, договаривались. Кому нечем заняться, сначала гоняют голубей, а потом идут на все четыре стороны. Я же не могу добраться до крылатых крыс!

— В чем проблема, Калиныч? Одно слово, и я подарю тебе воздушку, — отмахнулась Тень.

— Лучше подари пять минут драгоценного времени и выгони птиц из ангара.

Толстяк достал носовой платок, поплевал на него и попытался убрать пятно.

— Убивать — варварство. Пусть живут, но где-нибудь подальше, — продолжил мужчина. — К тому же, посторонние на территории.

Он покосился на Клауса.

— Оставь это мне, — попросила Тень. — У тебя наверняка есть более важные дела. Замыть пиджак, например. Что люди подумают?

— Очень смешно, — проворчал Калиныч. — Чтобы через пять минут ни голубей, ни… зевак. Проверю.

Грустный толстяк поспешил прочь, все причитая об утраченном лоске.

— Ну, выход найду сам? — мальчишка поднялся на ноги.

— Не так быстро, — покачала головой Леди Олеся. — Раз я раскрыла заговор, значит, и правила мои. Ты же Связной? И, судя по всему, птичка крупная. Помощь с голубями — вполне сносная плата за молчание.

— Шантаж? — Клаус поднял брови.

— Честная сделка, — парировала та. — Ты же не догадываешься, насколько мне дорог Финн и почему. В общем, даже если у тебя есть книга, всыплю от души, не сомневайся.

— Книга? — уточнил мальчишка.

Однако интонации в его голосе не оставляли места разночтениям. Клаус намеренно ввел женщину в заблуждение. Он уже представлял физиономии шутов, когда станет рассказывать, как наткнулся на представителя ранних поколений. Да еще где! Складывать два и два мальчишка умел превосходно.

— Пока кто-то болтает, голуби безнаказанно гадят на невинных граждан, — как ни в чем не бывало, улыбнулась Тень.

Клаус до последнего боялся, что женщина обнаружит обман. Только Тень больше не возвращалась к щекотливой теме и упорно делала вид, словно часть про книгу просто померещилась.

Добравшись до дома, мальчишка первым долгом вызвал к себе шутов. Карл пропадал где-то со своей новой подружкой, дед штудировал учебный план, — никто не мешал думать. Зануда-совесть требовала извиниться перед отцом за грубость, которую тот не заслужил, но гордость не позволяла. Тогда пришлось бы снова пройтись по неприятным воспоминаниям, способным отравить мальчишке существование.

— Мы тебя потеряли, — с порога объявил Дэн. — Есть результаты?

— Есть, — подтвердил Клаус. — Притом довольно неожиданные.

Поднявшись наверх и заперев дверь, он изложил друзьям подробности ночного приключения и продемонстрировал трофейный рисунок. Дураки несколько минут давились хохотом, утирая слезы.

— Я над вашими неудачами не смеюсь, — обиделся Клаус. — Топчетесь на месте, копаетесь в бумажках, я хотя бы что-то делаю.

— Остынь, — взмолился Бэн. — Причина не в тебе, а в господине ректоре.

— Финн сыграл с Баламутом нашу шутку, — закончил за друга Дэн. — Такая же в книге описана.

— Он в курсе? — Избыточная информация только запутывала.

— Нет, конечно! — хором отрезали балбесы.

— При Финне учился Баламут, и сам ректор когда-то был студентом, — пояснил Бэнжамин. — Мог сталкиваться. Идея сногсшибательная!

— Значит, его не сильно расстроит повторное столкновение, — вставил Клаус. — Я немного «украсил» кабинет.

— Ну ты сорвиголова! — уважительно протянул Дэн.

— Да, только документы от нас уплыли, — перебил Бэн. — И от Тангла тоже.

— Уверен?

Мальчишка небрежно достал из ящика черные перчатки.

— Я туда, а вы меня прикроете.

— Среди бела дня? — восхитился Дэниэл.

— Глупо, — вмешался второй шут.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Клаус. — Кроме того, другого шанса не представится.

Внизу раздался шум. Взбесившийся гость штурмовал входную дверь. Он дубасил по ней кулаками и ногами. Град ударов сменялся тревожным звоном колокольчика, но тотчас же возобновлялся.

— Поймали? — насторожился Бэн.

— Финн в рейсе, Дарроу воздержался бы от спектаклей на улице, — справедливо возразил Клаус.

— Откроешь? — с опаской спросил Дэн.

— Куда деваться? — развел руками тот. — Я привык к этой двери.

— Мы с тобой. Мало ли, кто там. — Бэнжамин на всякий случай даже куртку накинул.

Стоило отпереть замок, как в дом ворвалась заплаканная Робин и без объяснений кинулась Клаусу на шею. Следом вошла невозмутимая Лют.

— Дебилы тоже здесь, — процедила она. — Как будто одной умалишенной недостаточно. Все против меня.

— Леди Холера язвительнее обычного, — присвистнул Дэн.

— Нет, сегодня она «Леди Диарея», — выдохнул в ухо приятелю Бэн.

Роль гостеприимного хозяина мальчишке совершенно точно не нравилась, тем более, когда дело касалось не особенно приятных личностей. Находясь при памяти, он ни за что бы не пригласил Лют по собственной воле.

— Кто-то умер? — Клаус попытался отклеить от себя не в меру эмоциональную подругу, но та только крепче прижалась.

— Да нормально все, — отмахнулась Лют. — Обошлось. Но вот она полчаса бьется в истерике. Я решила, что твое общество встряхнет Би.

— Гладко стелешь, — покачал головой Дэн. — Не ври.

— Ты не самый умный, — огрызнулась Тень. — Теперь она — ваша проблема. У меня есть другие дела.

— Совесть не мучает?! — взвизгнула Робин.

Настала очередь Клауса держать ее. Девочка сучила руками, силясь дотянуться до самодовольной физиономии Лют.

— Это ты ее туда послала! — кричала обезумевшая Би.

— Начинается, — фыркнула Тень. — В общем… Что я говорила? Она ваша. Я умываю руки.

— Стой, где стоишь, — приказал мальчишка. — А лучше топай в кухню. Пока не разберемся, что происходит, ты останешься.

— Похоже, мне и правда придется задержаться, — пожала плечами та. — Лучше сразу расставить точки над «и», чем потом доказывать свою невиновность. Ну, чего вы на меня уставились? Веди, я не обязана знать, где тут кухня.

— Проводите дам, — попросил Клаус. — Пойду, успокою деда. Он наверняка недоумевает, по какому поводу скандал.

В изменившихся обстоятельствах вылазка откладывалась. Конечно, тянуть с ней мальчишка не собирался, но полчаса не такая большая задержка.

Он остановился и деликатно постучал в комнату Отто. Никто не ответил. Тогда Клаус легонько толкнул дверь и вошел. Старый хитрец упорно изображал спящего: он лежал на кровати, прикрыв лицо газетой, и весьма театрально храпел. Гоблин давал понять, что пока любимый внук не угодил в неприятности, он предоставлен сам себе.

— Спасибо, — прошептал Клаус и тихонько закрыл за собой.

Между тем, публика в кухне поделилась на два лагеря: скучающая Тень и все остальные. Такое положение нисколько не смущало Лют. Она сидела, закинув ногу за ногу, по свою сторону стола и молчала.

— Времени немного, выкладывайте самую суть, — попросил мальчишка.

— Хорошо, — согласилась Тень. — Все началось с того, что наш Наставник бесследно исчез.

— Тангл исчез? — оживился Бэн.

— Увы, — подтвердила та. — И мы с Эмьюз условились его поискать.

— А когда он исчез? — не отставал шут.

— Не все ли равно? — осадила его Лют. — Вчера его уже не было. Ориентировочно Тангл пропал позавчера вечером. Чтобы не распыляться, мы с Эмьюз разделили обязанности. Каждый в чем-то лучше остальных. Я взяла на себя университет, а она вызвалась осмотреть дом Наставника. Заметьте! Сама, никто ее не принуждал. Я все утро караулила у учебной части и досаждала всем в деканате. Естественно, меня прогнали. Вернувшись в общежитие, я увидела ее.

Тень кивнула в сторону Робин.

— Мне показалось, что ей плохо. Бывает же, людям снятся кошмары, от которых лучше спасать. — Лют поморщилась. — Би металась по кровати, стонала, размахивала руками. Все мое преступление состоит в сострадании. Я ее разбудила, а она мне: «Там убивают Эмьюз!».

— А ты? Что сделала ты?! — прорычала Робин.

— Спросила, где именно убивают, — ответила Тень. — Считаешь, и мне стоило рвать волосы из носа и бегать кругами только потому, что кому-то снится всякая дрянь?

— Бессердечная! — выплюнула Би.

— Неуравновешенная, — парировала Лют. — Я продолжу?

Тень поднялась на ноги и принялась бродить туда-сюда по кухне, заложив руки за спину.

— Признаюсь сразу, — обернувшись, добавила она, — теперь я верю в способности Робин.

— Так с Эмьюз что-то случилось? — У Клауса потемнело перед глазами.

— Случилось, — подтвердила Лют. — Но ничего фатального. Отделалась легким испугом. Карлику и тому больше досталось.

— Карлику?

— Чего ты повторяешь, как попугай? — разозлилась та. — Если бы я знала, что именно сегодня Виатрикс спятит, пошла бы сама. До вас, видимо, трудно доходит. Эмьюз не единственная Тень! Думайте про меня что угодно. Плевать!

— Большую часть времени мы вообще о тебе не думаем, — поправил Дэн.

— Замечательно! — фыркнула Лют. — Как и я о вас.

— Самую суть! — не выдержал Клаус.

Для пущей убедительности мальчишка стукнул кулаком по столу. Шуты притихли.

— Отложите взаимные покусывания на потом.

— Вместо того чтобы паниковать, я связалась со своей парой, — сообщила Тень. — К тому моменту с ней уже ничего не происходило. Она гуляла по саду и любовалась розами. Но до того Эмьюз все же посетила дом Тангла и застала там некую мисс Ви. Виатрикс Фэйр Ла Рут. Насколько я поняла, женщина полным ходом организовывала фальшивые улики против нашего Наставника, чтобы обвинить его в нападении. Пойманная на месте, Виатрикс набросилась на свидетелей, но каким-то образом вмешались Танцоры и… почему-то пожарные. Словом, за подробностями к Эмьюз.

Лют заслонила лицо рукой.

— Сыпать обвинениями легко. Надо же найти крайнего? — как-то по-настоящему жалобно произнесла Тень. — У вас… у каждого из вас есть кто-то. Семья. А у меня есть только Эмьюз. И если вы считаете, что ее судьба мне безразлична, — это вы скоты. Не я. А теперь, черт возьми, пойду и закончу то, что обещала. Изловлю какого-то приятеля Тангла по имени Макс и вытрясу из него все, что он знает.

Тень твердыми шагами направилась к выходу.

— Тут скоты могут пригодиться. — Бэн выскочил из-за стола и перехватил Лют у начала коридора. — Макс Карвер отчасти и наш приятель. Собственно, исчезновение Баламута Тангла нам тоже интересно, но по своим причинам.

— И по каким? — нахмурилась она.

— Мы хотим помочь Сэру Танглу разобраться в своем прошлом, — туманно ответил тот.

— Меня больше интересует его настоящее, — призналась Лют. — Вы знаете этого Макса? Ну да, вы же на его факультете.

— Именно, — подтвердил шут. — Максимилиан Карвер наш преподаватель. Не побоюсь сказать «любимый».

— И вы меня к нему отведете?

Тень мгновенно улавливала, откуда дует ветер. Она уже смотрела на Бэна не как на «назойливого придурка», а с каким-то легким кокетством. Такие резкие перемены только сильнее настраивали Клауса против Лют.

— Мы на минутку, — он подхватил приятеля под локоть и вытащил в коридор.

— Не очень вежливо, — нахмурился Бэн.

— Подбери слюни, — вкрадчиво попросил мальчишка.

— Не понял, — оторопел тот.

— То-то и оно, — вздохнул Клаус. — Еще чуть-чуть, и ты разболтал бы сирене все, включая наши планы.

— Я? Нет! — оскорбился шут, но запнулся и покраснел.

Отчего-то за Дэна мальчишка не волновался. Клаус чувствовал, что тот доверяет второй Тени меньше, чем он сам. Здоровую паранойю не побороть никакими чарами.

— Как догадался? — смущенно промямлил Бэн. — Еще и вперед меня.

— Во-первых, не заигрывай с Фьюри, тут она даст фору кому угодно, — оборвал Клаус. — Моргнуть не успеешь, как Тень вытянет из тебя любые секреты. Покажи ей Карвера. Издали. Пальцем. Желательно, чтобы сам профессор не видел вас вместе.

— Зачем такие предосторожности? — пожал плечами шут. — Хотя ты опять прав. О наших делах господину Карверу знать не обязательно.

— Крайне необязательно, — вставил мальчишка. — Уводи Лют. Заодно прихвати Робин. Я от своих планов не отказался — значит, лишние люди мне не нужны.

Клаус надеялся, что второй раз на ту же удочку Бэн не попадется. Главное, чтобы уже сказанное не подвигло Тень копать в их направлении.

— Не зацикливайся. На блестящие глазки ловят даже самых умных из нас, — неуклюже ободрил друга мальчишка. — Держи в голове мои слова.

— Просто подумал, что она может нам пригодиться, — попытался оправдаться тот.

— Что я говорил? — Клаус с удовольствием отвесил шуту оплеуху. — Поверь, Фьюри — хищница.

— Я тоже не белый и пушистый, — Бэн посерьезнел.

— Не надо ничего доказывать, ладно? — Мальчишка нервно взглянул на часы. — Мне будет гораздо спокойнее, если ты не наделаешь глупостей. В смысле, если глупостей получится меньше обычного.

— Обещаю, — кивнул тот и направился обратно в кухню.

Ощутимая напряженность все еще висела в воздухе. Робин продолжала дуться на Лют, но в основном из-за того, что сама вспылила и не хотела просить прощения. Клаус прекрасно понимал ее.

— С одним шутом все выяснил, теперь он ваш, дамы, — зачем-то улыбнулся мальчишка. — Идите, мне нужно заниматься.

— Заниматься? — переспросила шокированная Би. — А как же Эмьюз? Ты разве не помчишься за ней в город?

— Не люблю навязываться.

Он проводил гостей до двери, стараясь не сильно их «выпроваживать». На пороге Робин задержалась.

— Не удивляйся потом, почему Эмьюз бросит тебя, — произнесла она и поспешила вслед за остальными.

Совершенно опустошенный, Клаус жестом позвал Дэна за собой. Казалось, с причиной неминуемого разрыва все предельно понятно: виноваты Лэндвик и Фьюри. Их нелепый заговор сначала подарил ему Эмьюз, затем отнял ее. Но на душе все равно скребли кошки. Бессмысленно воевать с надвигающейся лавиной. Тени все равно не живут счастливо. В лучшем случае, умирают в один день.

— Не слушай глупую девчонку. — Шут по-дружески похлопал Клауса по плечу.

— Я что-то пропустил? — удивился тот. — Мы же вроде как…

— Соперники? — Дэн улыбнулся. — Уже нет. Да и не были ими никогда, если честно.

— Продолжай. — Мальчишка толкнул дверь.

— Подумай сам, — развел руками шут. — Ты не похож ни на кого из нас. Ты… другой. Мое прошлое не самое приятное, а твое, вероятно, натуральный ад. Пальцем в небо, знаю. Оно ж, пока не сойдешься с тобой поближе, почти незаметно, что ты нормальный. Вот я и защищал Эмьюз, как умею. Как старший брат, что ли.

— Не представляешь, насколько угадал. Не жди подробностей. Не скажу.

Клаус собрал волосы и натянул перчатки.

— Вещи в шкафу, — коротко сообщил он. — С Карлом я крепко повздорил, можешь с ним не разговаривать. Дед не зайдет, пока считает, что у меня гости. Можешь вздремнуть. И еще… Я хочу стать одним из вас.

Последнее, что мальчишка видел перед тем, как попал в пустой гулкий коридор, — перекошенную физиономию Дэна, от изумления открывшего рот.

* * *

А как складно все начиналось. Переход без Связного по узкому каналу, конечно, смахивает на судорогу, но это вполне терпимо. Неповоротливая консервная банка защитного модуля тоже была хороша. Она исправно слушалась команд, даже сумела развернуть какую-никакую карту и проложить маршрут. Пусть часть квадратов выпала из общей картины, но одно то, что их осталось процентов шестьдесят, вселяло надежду. Пропавшая Тень явно заботилась об инвентаре.

Руф всматривался в дырявую карту и представлял, как Леди Харпер год за годом заменяет вышедшие из строя маячки вокруг места сбора, отправляясь на вылазки все глубже и глубже в дебри. Следуя инструкциям, Руфус устанавливал сигнальные метки, как след из хлебных крошек. Путь к спасению.

Видоискатели накрылись первыми. Их залепил вязкий сок толстых стеблей, сквозь которые приходилось прорубаться на каждом шагу. Он застывал бурой смолой. Полагаясь исключительно на приборы, Тангл чувствовал себя кротом. Собственно, пейзаж все равно не особенно радовал. Зелено-серая мгла, толстые змеи пятнистых побегов, завязанные в тысячу узлов, узкая просека за спиной и все та же стена впереди.

«И за что Хэвэн Харпер любит подобные сомнительные приключения?», — размышлял Руф. — «Одно дело, если это долг. Поиск своих или преследование преступника. Но чтоб проводить так всю жизнь». Здесь он целиком и полностью поддерживал Вильгельма: когда дома есть чем заняться, бегство за грань — пустой авантюризм. Почти как дезертировать. Руфус только слышал о Танцорах, которые большую часть времени проводят где-то далеко. Мастера выживания, неуловимые, встраивающиеся в любое общество, смертоносные, — сколько пользы было бы от них. Негласная элита. Лучшие из лучших. Такие полумифические агенты Ордена, выполняющие туманные задачи.

Конечно, в студенчестве Руф мечтал пополнить их ряды. Но быстро понял, где нужнее. Именно поэтому Сэр Тангл не видел ничего зазорного в тех же «будничных террористах», которых отчасти стыдился Вильгельм.

С каждым часом двигаться вперед становилось все сложнее и сложнее. Глупый модуль застревал почти на каждом шагу, и лишь благоразумие отделяло Руфуса от того, чтобы вылезти и освободить консервную банку вручную. Коллоу четко дал понять, что без модуля операция обречена. «Дружок», — сказал он, — «держи тупые замечания при себе. Повторять не собираюсь. Безусловно, этот хлам уступает тебе по скорости и маневренности. Но! Надеюсь, модуль успеет неоднократно спасти чью-то шкуру, прежде чем развалится на куски или увязнет».

Руф старался не задумываться о симптомах отравления, неизбежного в местных условиях. Однако уже тогда он ощущал сладковатый привкус в горле. А на исходе первого дня пути случилось странное. Все маячки, брошенные Руфусом, разом погасли. На табло вспыхнуло алое предупреждение, помигало и исчезло.

— Не волнуйся, милая. — Тангл тогда еще постучал пальцами по панели индикаторов, трепетавшей, как живое сердце. — Что-то у умников не срослось. Сейчас наладят.

И точно. Вскоре робкие огоньки начали вспыхивать снова.

— А ты боялась, — улыбнулся Руф. — Бравый бот-прокладчик крадется в нашу сторону. Пробежишься?

Само собой, жестянка не ответила. Тангл еще раз подтвердил ей курс, зафиксировал себя в кресле и закрыл глаза. Руф почти уснул, когда сообразил, что в голове уже звучат они… Чужие дикие напевы, дудочки с хрипотцой и несуществующие барабаны. Танцор спешно натянул шлем и подключил резервный кислород. Бессмысленное действие. Всего лишь отсрочка. Тангл не хотел драматизировать, но что-то внутри отзывалось на монотонный ритм. Пугающе приятное ощущение заставляло вслушиваться, вместе с тем душу сковывал животный ужас.

— Это не джунгли, это я сам. — Звук искаженного голоса заглушал нестройное пение. — Знание мешает не бояться последствий. Я мысленно подставляю самые худшие варианты развития событий. Признаю. Когда концентрация токсина превысит норму, и начнутся галлюцинации, шансы на успех упадут. Упадут, а не исчезнут. Притом, подстраховаться я могу прямо сейчас.

Руф старательно проговаривал каждое действие. Он сбросил старые фильтры, и их место тотчас же заняли новые. Теперь Руфусу было куда спешить. Танцор вывел модуль из экономичного режима.

Консервная банка мчалась вперед, игнорируя повреждения корпуса. Так она не нуждалась в управлении. Сама выявляла препятствия и сама же их устраняла. Руфуса болтало, как в бочке, катящейся с горы. Но несмотря на это, Тангл сумел уснуть. Трудно сказать, насколько зря он поступил так, только, очнувшись, Руф понял, что действительно летит кувырком по крутому склону.

Все усилия модуля выровняться и остановить падение оказались тщетны. Даже на пару секунд не уцепиться: влажная земля скользила, а толстые стебли сбивали с ног. Вдруг приборы зафиксировали отрыв от твердой поверхности.

Желудок Руфуса подпрыгнул и с силой пнул диафрагму. Модуль по-кошачьи перевернулся в воздухе, готовясь приземлиться на все четыре лапы. Однако когда до столкновения оставалось совсем немного, падение с жутким скрежетом оборвалось.

Что-то острое уперлось Танглу между лопаток. Длинный толстый шип прошил корпус и едва не добрался до «начинки». Под неистовое мигание алых надписей, извивающееся в клубах дыма, Руф выбрался наружу. Потушив занявшийся было пожар, Танцор взял из модуля все, что могло пригодиться: две обоймы крошечных маячков, переносной навигационный прибор, запасную батарею к нему, аптечку, смешной набор условно съедобных пайков.

Под подошвами чавкала грязь, в голове бесновались барабаны и эхом перекатывались голоса. «Джунгли не набросятся на тебя, они подождут, пока ты сам с радостью рухнешь в их смертельные объятья», — тогда Руф не понимал сумасшедшего блеска в широких зрачках женщины-инструктора. После каждой тренировки она молча садилась в свою «блоху» и кругами носилась по полигону, словно убегая от собственных мыслей. Демобилизованная Тень почти ничего не рассказывала о том времени, что провела здесь, но иногда Руфус замечал необъяснимую зависть в ее взгляде.

Глупо, конечно, только перед тем как уйти, Тангл похлопал модуль по искалеченному брюху и прошептал: «Прощай, блоха».

Упругие молнии эффективно расчищали путь, но без защитного модуля Руф стремительно терял связь с реальностью. Становилось все труднее сосредотачиваться на пунктире маршрута: картинка перед глазами сменялась рывками, вспышками, выхватывая разрозненные кадры. Неистовая дробь барабанов уступила место нежному шороху и перезвону капель, а размеренные голоса, разбавленные мелодичными дудочками и счастливым детским смехом, внушали ложное спокойствие.

Руфус не останавливался, не сбавлял темп. Бежал, пока мог бежать. «Достичь воронки», — твердил он себе. Токсин начисто лишал чувства опасности. Неестественное раскаленное бесстрашие наполняло грудь невыразимым восторгом. Руф так и норовил перемахнуть одним прыжком там, где лучше обойти.

Хищные колючки в три пальца толщиной скалились со всех сторон, готовые пришпилить Танцора, как безмозглую бабочку. Он не обращал внимания на глубокие царапины, не ощущал боли, а собственная кровь на шипах казалась потрясающе красивой. Руфуса шатало.

Он не сообразил, как взлетел, пренебрегая всеми инструкциями. В зеленом тоннеле, пронизанном бессчетными копьями колючек, верх и низ спутались, перемешались в захватывающем вращении. В какой-то момент Руфус полностью утратил способность контролировать направление. Его швырнуло вбок и на месте царапин появились рваные раны. Тангл рухнул в грязь.

Цепляясь за те же шипы, Руф поднялся снова. Из всех мыслей в сознании сохранилась единственная цель — выйти к воронке. Тангл не помнил зачем, да ему было и наплевать. Теперь это сделалось финишной ленточкой, маячившей впереди.

Когда Руфус посмотрел на мутный экран навигации, тот неожиданно распух и лопнул. Руф непроизвольно разжал пальцы, и что-то плюхнулось в жижу. Опустившись на четвереньки, Тангл принялся шарить по хляби руками. Безрезультатно.

Руфус сел и убрал с лица прилипшие сосульки волос. Теперь он свято верил, что и без дурацкого прибора безошибочно найдет дорогу.

Музыка больше не пряталась в тесных стенках черепа. Она сладким потоком лилась отовсюду. Уверенная, громкая, завораживающая. Повинуясь ей, покачивались исполинские полосатые стебли, опутавшие землю и небо, кружились пушистые огоньки, билось сердце.

Гармонию нарушала понурая тварь, сбежавшая по гладкому корню вниз головой и укоризненно таращившаяся на Руфуса. Он с трудом задержал на ней взгляд. Не то ящерица, не то насекомое, не то уродливый голый человечек. Узкие плечи, вытянутое тело, выпученные, широко расставленные глаза, плоский нос на продолговатой морде, белесое брюшко, длинные кисти, плоская круглая подушечка-присоска на каждом пальце, хвост.

Танглу немедленно захотелось потрогать влажно поблескивавшие бока мелкой твари. Руфусу казалось, что существо приятно прохладное на ощупь. Он прицелился и, как котенок нападает на бумажную конфету на нитке, метнулся вперед.

Из глаз посыпались искры. Музыку заглушил звон в ушах, а на лбу росла шишка. Зато сознание немного прояснилось.

— Откуда здесь камень? — обиделся Руф.

Тогда-то ему и померещился просвет в бесконечных зарослях. Словно бы мгла там расступалась. Не помня себя от радости, спотыкаясь и петляя, Танцор направился туда. Но за последней стеной стеблей подстерегало разочарование. Широкая прогалина вовсе не была краем вожделенной воронки.

Здесь вместо грязи под ногами аккуратными узорами лежали белые и черные плоские камни. Тангл сел на краю дороги, стащил ботинки с носками вместе, крепко связал шнурки и повесил «ожерелье» на шею.

Рисунок кладки манил выяснить, что скрывается на вершине холма, вокруг которого расступались джунгли. Голоса вернулись. Теперь они то перешептывались, то повторяли одну и ту же фразу на разные лады.

Руфуса не покидало чувство, что за ним к вершине движется целая процессия. И они-то в отличие от него точно знают, что там.

Яркий луч чужого солнца полоснул по глазам. Танцор зажмурился. Свет ласково щекотал нос и пах цветами. Воцарилась прозрачная, торжественная тишина. Джунгли замерли в почетном карауле.

На плоской площадке поднималось гнездо из пестрой гальки, в котором дремало прозрачное яйцо. Оно виднелось едва-едва, но стеклянная гладкость уже очаровывала. Руфус медленно приблизился к пышущей жаром капле, заглянул внутрь и отшатнулся. В стеклянное яйцо оказалось впаяно мертвое тело. Существо лежало на боку, свернувшись клубком. Оно обнимало свой хвост, указывавший на громадный шип, пронзивший грудь.

Взгляд уперся в плиту чуть поодаль. Тангл не сразу узнал слова, выбитые на ней, а между тем, в них не было никакой загадки: «Покойся с миром, Люси Смит. Последняя дочь бессмертного народа».

Музыка взяла холм в кольцо. Она струилась лучами, перемигивалась пылинками, переливалась солнечными зайчиками. И Руфус осознал, что зло-то не в ней, не в джунглях, а в нем. Что это он сам причина множества ран на своем теле, он потерял «блоху», утопил прибор навигации и посеял все маячки. Он теперь не сможет спасти Тень, похоронившую здесь друга Ордена.

Если бы раскаяние убивало, Тангл тотчас же распластался бы на камнях. А так он развернулся и поплелся прочь, проклиная себя за цепочку непросительных ошибок.

У подножия Руфус остановился. Он не знал, куда идти, не верил, что дойдет с теми ранами, чья боль терзала не столько плоть, сколько разум. Робкое дуновение коснулось его ладони. В нескольких метрах стояло вполне живое существо.

— Люси? — зачем-то спросил Танцор.

Она не ответила, только указала на противоположную сторону прогалины.

— Что там? — Руф на мгновение отвел взгляд и снова остался в полном одиночестве.

Верить галлюцинациям — не самый рациональный подход, только теперь было все равно. Тангл бросил бы монетку, если бы нашел хоть одну в кармане. Он на всякий случай прогулялся по узорчатой дорожке, но увы. Она свернула и уперлась в глухую стену из широких стеблей.

Вернувшись по собственному кровавому следу к холму, Руф осмотрелся в надежде, что джунгли снова дадут ему знак. Руфус не мог точно сказать, сколько проторчал неподвижно, вслушиваясь в мурлыканье мелодии. Чем дольше он стоял, тем сильнее одолевало новое чувство. Танцора мучило желание плюхнуться на колени и умолять джунгли о прощении. Хэвэн, поселенцы, он сам — инородные тела. Песок, испортивший механизм. Танглу чудилось, что именно об этом поют неведомые голоса.

— Я заберу ее и уйду! — крикнул он музыке. — Мы больше не потревожим вас!

Голос распался на звуки и улетел прочь. Маленький мальчик, живущий глубоко в душе, ждал чуда. Ждал, что джунгли расступятся и, как в сказке, приведут его куда нужно. Но чудес не бывает. От приторной сладости слиплись губы, а по шее к затылку бежали холодные мурашки. Каждый вдох, каждая царапина — доза токсина. Вопрос времени, когда руки и ноги откажут служить.

Сделав над собой усилие, Руф отправился, куда указало привидевшееся существо. Сознание цеплялось за пение джунглей. Парадоксально, но теперь оно превратилось в хлипкий мостик между забытьем и реальностью.

Где-то высоко солнце закатилось за горизонт, и воздух заметно посвежел. В каждом светлячке мерещился эльф, а сквозь музыку чуть слышно прорывался фальшивый вой, отдаленно напоминающий разрозненные куплеты рождественских гимнов и знакомых с юности шуточных песен.

Тангл уже ничему не удивлялся. Потеряв равновесие и оказавшись на четвереньках, он с трудом приподнялся на дрожащих руках. Свинцовая голова клонилась к земле. «Признай поражение. Последние часы. Проведи их приятно», — умоляло истерзанное сознание. Вместо этого Руфус упрямо пополз вперед.

«А ведь я любил жизнь», — неожиданно отрешенно подумал он. — «Что-то ценил, что-то упускал по глупости. Как любой мальчишка, мечтал о героической смерти за достойную идею. Похоже, мечты таки сбываются».

Вдруг земля оборвалась! Тангл рыбкой скользнул в гладкий влажный желоб. «Так дождевая вода стекает с холма», — зачем-то решил Руф и закрыл глаза. Он представлял, как вот-вот налетит на камень, который раскроит ему череп, или встретит торчащий шип. Подобные перспективы совершенно не пугали. Если Харпер не дура, что без сомнений так, она заметит сигналы бота-прокладчика и выберется. Что-то грустное шевельнулось в животе: «Сразу послали бы бота, я был бы сейчас в сухой чистой постели».

Желоб закончился так же внезапно, как начался. Руфус с размаху нырнул в вязкую жижу по самые пятки. Грязь затягивала смертельной ловушкой. «Занятный финал», — промелькнуло в мозгу. — «Танцор утонул в луже». Тут Тангла взяла злость. Он словно взорвался. Перед глазами встали звездные россыпи августа, открытый простор, свобода… полет. Грязь сопротивлялась. Она не желала отпускать легкую добычу. Руфус неистово рвался ввысь, в небо! И жижа поддалась.

Тангл взвился в воздух, но удержать равновесие не сумел. Тогда он думал только о том, чтобы вырваться…

А как складно все-таки получалось сперва. Переход без Связного, неповоротливая консервная банка защитного модуля, надежда на лучшее, на успех. Токсин притуплял боль. Первый шип торчал из плеча, второй угодил в руку чуть выше локтя, а третий пробил бедро. Руфус видел себя со стороны. Он болтался черной тряпкой над землей среди спутанных стеблей.

— Играл в спасителя? Вот твой терновый венец. — С этой точки цепь событий виделась иначе.

Руф ничего не чувствовал. Ему невыносимо хотелось просто перестать быть. Слиться с музыкой джунглей. Она ласкала его, как самая нежная из женщин. В череду воспоминаний вторглось лицо.

«При чем здесь Коллоу?», — расстроился Руфус.

Он обмяк и уронил голову на грудь.

* * *

Клаус перерыл все. Мальчишка методично тыкал длинной тонкой иглой мягкие кресла, влез в дымоход, перетряс шкафы, снял и повесил на место каждую картину. Когда воображение отказало, он принялся простукивать стены.

Чернильница упала со стола и прокатилась по полу. Клаус обернулся. Никого. Только темнота. Вдруг прямо перед ним возник Дезмонд. Призрак ехидно улыбался.

— Читай по губам, — прохрипел он. — Ты попался.

— Похоже на то, — согласился шпион-неудачник.

— Подозрительное спокойствие. — Дезмонд отошел и попытался поднять чернильницу.

— Давай, помогу, — обреченно вздохнул Клаус. — Ты за просто так закладываешь или имеешь с этого что-нибудь?

— Не хами, — покачал головой призрак.

— Не лишай меня последнего удовольствия, — парировал тот. — Я думал, вчера был мой самый поганый день. Ошибся.

Мальчишка понимал, что терять ему больше нечего. Он плюхнулся в кресло у камина и закинул ноги на журнальный столик, перепугав сахарных человечков.

— Жалуйся. — Дезмонд плавно проплыл в кресло напротив и ловко скопировал позу собеседника.

— Подозрительная забота, — усмехнулся Клаус.

Призрак, скорее всего, издевался. Он намерено дразнил ложной надеждой на благоприятный исход.

— Я сегодня добрый, — вытянув шею, сообщил Дезмонд. — У меня праздник. Годовщина смерти.

— Поздравляю. Жаль, без подарка. — Клаус старался спрятать эмоции.

— Порадуй меня рассказом о своих смешных, ничтожных, детских проблемках, — с напускным дружелюбием предложил призрак.

— Смешных? Ничтожных? — Мальчишка кожей ощутил, что багровеет.

— Смешных. Ничтожных, — подтвердил дух. — Крошечная тонкость. Ты жив.

Клаус посмотрел Дезмонду в глаза. В них не было ни тени иронии, лишь невыразимая грусть.

— Разве только это. — Мальчишка сел нормально и неожиданно для себя закрыл лицо руками.

Он вдруг расклеился. Сдерживаться стало невмоготу, и Клаус ненавидел себя за слабость.

— Моя… любимая девушка едва не погибла сегодня, а я ошиваюсь здесь, вместо того, чтобы поддерживать ее. — Мальчишка не замечал, что включает и выключает фонарик. — Ей лучше без меня. Мосты сожжены, а я как последний лопух, поперся вброд и остановился на середине. Проклятые псионики.

Дезмонд вздрогнул.

— Вчера еще один благодетель лишил меня будущего. Тот самый широкой души человек, всучивший мне спички и объяснивший, что личное счастье для Танцоров невозможно. Единственное, чем я могу отплатить ему, спрятано где-то здесь. Иди уже, закладывай меня. Я устал.

— Кто твой враг? — спросил бледный призрак.

— Слово не то, — признался Клаус. — Такие враги мне не по рангу как бы. Он и не заметил, что разрушил мою жизнь. Сначала принимал участие в постройке, потом сравнял с землей… Коллоу.

В кабинете резко похолодало. Настолько, что изо рта пошел пар. Дезмонд, морщась, потирал грудь, как баюкают старую рану.

— Что ищешь? — коротко осведомился он.

— Документы из архива, — ответил мальчишка. — Там есть кое-что, что Коллоу желал спрятать. Финн достойный человек, я бы не причинил ему зла. Снял бы копии для себя и вернул все на место. Никто бы не узнал, но появился ты.

Призрак не спешил со следующей репликой. Губы Дезмонда бесшумно двигались, словно тот погрузился в себя и потерял интерес к незадачливому шпиону. Наконец он поднял взгляд.

— Папку спрятал я, — счел нужным сообщить дух. — И, конечно, не здесь.

— Тогда зачем кабинет охранялся? — Досада мгновенно запустила острые когти в и без того раненое самолюбие.

— Обманный финт, — улыбнулся Дезмонд. — Я покажу ее тебе. Папку.

— Видимо, не так понял. Повтори. — Клаус для верности даже глаза протер. — Я, правда, устал.

— Покажу папку. Отдам ее, если не врешь. Так понятнее?

Тут призрак замахал руками, что твоя мельница.

— Прячься! — приказал Дезмонд. — Или все пропало.

Дважды повторять не пришлось. Мальчишка обернулся вороном и скользнул под письменный стол.

В кабинет робко постучали. Потом дверь открылась, и вошли ноги. Любопытство так и подмывало взглянуть на визитера, но здравый смысл не позволил.

— Сердишься на него? — тоскливо спросил Дарроу. — Таранис пытался отказаться от рейса. Не получилось. Работа. Он не хотел оставлять тебя в такой день. Я-то знаю.

Не видя призрака, Клаус мог только догадываться о содержании ответа.

— Не шути так, — вздохнул профессор. — Окажись мы тогда рядом…

Под хрипение Дезмонда Теренс Дарроу опустился в кресло. Здравый смысл немного отступил, и мальчишка украдкой высунул голову. Однако со своей позиции Клаус не высмотрел ничего.

— Не могу перестать казниться! — голос профессора дрогнул.

Шорох одежды, плеск, звук отвинчивающейся тугой металлической крышки, запах алкоголя.

— Мы стольких спасли, — сделав глоток и прокашлявшись, продолжил Дарроу. — Как будто это вернуло бы тебя.

Отбросив всякую осторожность, Клаус шмыгнул под рабочее кресло ректора, а от него под лестницу. Спасительный мягкий ковер позволял перемещаться тихо.

— Выбрал время заливать горе. Забавно, не находишь? — призрак развел руками. — Раз в десять лет заводишь старую песню. И снова отвечу то же, что раньше. Не помогли бы. Факты суровая вещь. Вы были сопляками. Даже не старшекурсниками. Окажись вы рядом, ты умер бы вместе со мной, а Финн разделил бы участь Флоранс. И никого бы вы не спасли ни тогда, ни потом.

Удивительно, но полупрозрачный Дезмонд казался более авторитетным, чем пожилой профессор. Впервые Клауса посетила мысль о том, каким Дез был при жизни. Волевым и упрямым однозначно.

— Терри! Бога ради! Проваливай пить в другое место. Это все-таки университет. — На лице призрака отразилась настоящая ярость. — Своим поведением ты подрываешь уважение.

Дезмонд старался не смотреть туда, где прятался ворон. Дух сказал бы что угодно, лишь бы добиться результата. Для него репутация Дарроу совершенно точно имела серьезное значение.

— Грубишь? — профессор убрал фляжку в карман. — Дело ведь не во мне. Они женятся — вот причина, да? Мне там никогда не светило. А ты был бы на его месте, если бы не погиб.

— Хватит!! — Страшный хрип пригвоздил Клауса к полу. — Сейчас ты не мой друг, а пьяная сволочь.

— Говоришь так, словно я не расстаюсь с бутылкой! — На виске Дарроу отчетливо проступила вена. — Может, окажись я тогда рядом, мне не в чем было бы себя упрекнуть?

— Эгоист, — покачал головой Дезмонд. — Послушай совета. Не ищи повода прикладываться к фляжке. Коньяк тоже ничего не изменит. Не пил и незачем начинать. Это зло в чистом виде. Оставь меня одного. Встретимся все вместе, когда Таранис вернется.

— Если тебе так легче. Пойду, вылью отраву где-нибудь. — Профессор неуклюже поднялся, махнул рукой и пропал.

Призрак присел на подлокотник. Тревожить его сейчас казалось в высшей степени бесчеловечно.

— На чем мы остановились? — Дезмонд проплыл к лестнице.

— Веришь? Не важно. — Клаус принял человеческий облик. — Если я наглец, так и скажи. Но мне хочется знать…

— Как я умер и при чем здесь Финн, Дарроу и Гейл? — догадался тот. — Наши желания совпадают. Реши я скрывать, спрятался бы от любопытного взгляда. Жду тебя в подвале архива.

Невесомым туманом грустный призрак растворился в воздухе. Кабинет погрузился во тьму.

Не мешкая, мальчишка переместился в знакомую подворотню, а оттуда прямиком в пыльное помещение. Внутри не оказалось никого. Он зажег фонарик. Странно, но Клаус нервничал, непрерывно озирался, словно Дезмонд в любую секунду выпрыгнет на него, как чертик из коробочки.

«Флоранс Тень?», — спрашивал себя мальчишка. — «Ректору определенно больше ста лет. Как еще она попала в его детство?». Призраку требовалось время, чтобы добраться до условленного места. Предвкушение делало ожидание томительно сладким. В какой-то момент Клаус испугался, что Дез обманул и таки помчался доносить. Но сомнения рассыпались, когда дух возник в центре комнаты.

— Ты уже здесь? — улыбнулся он.

— Слишком заманчивая перспектива, — признался мальчишка.

— Думал, прогуляешься. Факты проанализируешь… Поймешь, где искать папку. — Дезмонд не скрывал разочарования. — Я же прекрасно осведомлен о твоих способностях. Из сейфа красиво улизнул. Высший пилотаж, Терри бы так не смог. Он и в сам запертый сейф бы не попал, в твоем возрасте особенно. Шутку с картинками Таранис тоже, без сомнения, оценит.

— Как давно ты за мной следишь? — На лбу Клауса выступил пот.

— Я не нарочно. — Призрак примиряюще поднял руки. — Мне было интересно, когда ты догадаешься, что документов у господина ректора нет. Такой умный парень. С тобой говорить просто. С остальными приходится мучиться, отстреливаться короткими фразами. Мало того, что ты почти не переспрашиваешь, так еще и не пеняешь на хрип. Редкость для тех, кто не понимает духов. Догадался, где папка?

Дезмонд недвусмысленно обвел подвал взглядом.

— Забудь про нее, — оборвал мальчишка. — Я спешил сюда не за этим. А то, что в кабинете пусто, мне стало понятно еще вчера. Но для очистки совести стоило попробовать снова. Заинтриговал своими недомолвками. Технически, ты ведь мог заложить меня давным-давно. Что помешало?

Пододвинув себе ящик, Клаус сел.

— К своему стыду, я не читал про призраков. Не разбирался в вопросе. Кто вас понимает? Это умение, стечение обстоятельств или дар? — продолжил он.

— Скорее третье. — Дезмонд покачивался над полом. — Либо есть, либо нет. Для людей не свойственно. Смотрящие в Ночь с духами общаются все. Из твоих знакомых меня точно понимают Мэйсон и Клер. На счет дочурки ящера не уверен: она все же дракон-полукровка. Карлики понимают меня, поскольку они «дети Призмы». Твой дед и его соплеменники поймут по той же причине. После моей смерти друзья изучили тему вдоль и поперек. Есть составы, позволяющие слышать в вое неупокоенных слова. Они убийственные. Как тебе? Выменять половину своего земного срока на возможность поболтать со мной.

— Пожалуй, я пас, — усмехнулся мальчишка. — У меня и так неплохо выходит.

— А Теренс, не колеблясь, принял яд.

Клаус прикусил язык.

— Просто чтобы слышать мой обычный голос. Потом и пяти лет не прошло, как он стал выглядеть, как сейчас. У Терри не было молодости.

Призрак смежил веки. По его лицу бежали слезы. Каплями прозрачного дождя они падали в пыль.

— Вот тебе грустная сказка: познакомились в Пансионе два Танцора и два потенциальных Связных. Я самородок вроде тебя, Дарроу упорный и прилежный ученик. — Дезмонд говорил медленно, чтобы слушатель не упустил ни слова. — Уверен, про Флоранс ты уже догадался. Мы все трое были без памяти влюблены в нее, но везунчиком оказался я. Друзья уступили.

Влажное пятно на полу разрасталось.

— Закон жизни: паскудникам чужое счастье колет глаза. Как я превратился в мишень, до сих пор не разобрался. Студентка. Вся раскрасавица. Если ты не в курсе, у псиоников внешность фальшивая. У тех, кто в силах мозги окружающим прочищать, разумеется. Одни коллекционируют марки, другие этикетки, а та гадина собирала разбитые сердца. Я сопротивлялся. В деканат с такой проблемой не пойдешь: посмеются и все. Месяц за месяцем она охотилась на меня. Так старалась, что сама поверила в свою «любовь». А когда окончательно спятила, применила ко мне запрещенную технику. Последний день жизни я не помню.

Клаус, конечно, не жаловался, но от сиплого скрежета призрака его голова грозила расколоться.

— Естественно, змею никто этому не учил. И результат получился… какой получился. Я выбросился из окна ее комнаты, высадив стекло, и разбился насмерть. Флоранс была там и пыталась помешать. Взрослый Танцор справится с любым псиоником без труда — для Флор последствия оказались необратимыми. Она так и не стала полноценной Тенью.

Дезмонд открыл глаза.

— Ты совсем зеленый. Папка в ящике, на котором сидишь. Не могу дольше издеваться над тобой. Вернешь, как посмотришь.

— Постой! — простонал Клаус. — Что сделали с гадиной? Расскажи историю до конца, раз начал.

Мальчишке казалось, что его либо стошнит, либо из носа хлынет кровь.

— Финн и Дарроу узнали обо всем, когда мое тело еще не остыло. Откуда у Тараниса взялась зачарованная болванка, сейчас не важно. Карлики вели девицу по пустому коридору к ректору. Танцоры еще не прибыли, все, кто был, пытались реанимировать Флор. Финн встретил жалкий конвой, объявил студентку Дивной, убил ее на месте и сдался.

— А потом? — Клаус стиснул зубы так, что свело челюсть.

— Примчалась его Наставница. Забрала болванку, поболтала с карликами, и ее арестовали. На суде Тень утверждала, что сама с удовольствием прикончила маленькую дрянь. Никто не верил, более того, знали, что она лжет. Таранис от своей вины не отказывался и был готов принять наказание по всей строгости. Тень лишили знаков отличия и посадили. Через пятнадцать лет ее реабилитировали и сразу демобилизовали.

— Как ее имя? — не унимался мальчишка.

— Может, хватит? — Дез старался говорить бесшумно.

— Со звуком, — попросил Клаус. — Так ты двигаешь губами нечетко. И еще, что было с Финном и Дарроу?

— Финну определили новую Наставницу. Пару его прежней. Она добилась разрешения для Терри служить другу в качестве Связного. В основном потому что женщину, приставленную Орденом к Таранису, обе Наставницы и близко не подпускали. Все?

— Ты не ответил. Имя. Как звали Тень, которая защитила Финна?

— Олеся.

Он надеялся расспросить о судьбе Флоранс. О том, как она оказалась в Шейдивейл, и почему шуты свято верят, что Флор немногим старше них, только Дезмонд растворился в воздухе.

Клаус бессильно сполз на пол. Тошнота волнами подкатывала к горлу. Мальчишка не подозревал, что длительные беседы с призраками такая страшная пытка. Перед глазами плыли круги.

Полежав немного, он поднялся, вскрыл ящик и обнаружил непомеченную папку среди ветхого тряпья, непонятно какими судьбами угодившего в архив.

Дома караулил настороженный Дэн. Взобравшись на кровать с ногами, он крутил в руках тонкий конверт. Клаус до сих пор испытывал смешанные чувства при виде своего лица у другого человека.

— Ты их нашел? — прошептал шут.

— Они меня нашли, но подробности не сейчас, — перебил мальчишка.

— Где у Финна столько пыли? — Дэн немедленно принялся отряхивать приятелю спину.

— В архиве, — выдохнул тот. — Снимай маскировку, переодевайся. У нас полно дел.

— Прямо здесь? — Шут отчего-то покраснел.

— Здесь. Хочешь, я в коридоре постою? — предложил Клаус. — Мы должны выйти вместе. Ты мое алиби.

— Возражений не имею. — Дэн вручил другу конверт. — Пока тебя не было, прислали это. Я не открыл твоему отцу дверь. По-моему… он расстроился. Очень. Просунул письмо в щель и больше не стучал.

— Мне так и так перед Карлом извиняться, — пожал плечами мальчишка. — Грубил ему?

— Нет. — Став собой, Дэниэл обеими руками вцепился в сползающие штаны.

— Осуждаешь? — резко спросил Клаус.

— Честно? Да, — подтвердил тот. — Он славный человек. Любит тебя без памяти. Потому и стерпит, что угодно. А если совсем честно, мне было неприятно притворяться тобой.

Повисла тягучая пауза. Шут смотрел прямо, не мигая, не отворачиваясь. Он сказал то, что назревало давно.

— Не молчи, — попросил Дэн. — Я прав. Говорю не из вредности, а чтобы помочь. Искренне, понимаешь? Самому тебе тоже гадко. Все можно изменить.

— Не сразу же, — проворчал Клаус. — Чуткий, как девчонка. Не лечи меня, ладно?

— Замяли, — поспешно согласился шут. — Ты серьезно про «одного из нас»?

— Теперь точно серьезно, — кивнул тот и отправился за дверь.

Подперев стену спиной, мальчишка вскрыл конверт и развернул лист. Сердце заметалось в груди, когда Клаус осознал, кто отправитель.

«Извиняться не собираюсь», — предупреждало первое предложение. — «Но часть слов, сказанных в гневе, обратно возьму. Давно меня никто так не бесил. Опасностей хватит с головой, а сейчас попробуй побыть ребенком. Похоже, с этим у тебя какие-то трудности. Не торопись. Обучение продолжишь у Сэра Руфуса Тангла. Он временно остался без Связного. Пока нас нет, береги Эмьюз. Ее выживание — необходимое условие службы в Ордене. Может статься, что мы не вернемся. Тогда Леди Корникс, как новый Мастер Тени, найдет тебе занятие. Запомни: тебя никто не бросит. Не держи обиды и на всякий случай… прощай».

Мальчишка только не плясал от радости. Он снова и снова пожирал глазами скупые неровные строчки. С каждым прочтением Клаус все больше убеждал себя, что Сэру Коллоу стыдно, и что все письмо — одно сплошное «прости меня, пожалуйста». Самолюбие пухло, как на дрожжах. Шутка ли? Древний снизошел до простого смертного! Мальчишка глупо улыбался в пустоту.

Тут на глаза попались едва заметные полосы, выдавленные на конверте. Клаус распахнул дверь и промчался к столу.

— Эй! — прикрикнул Дэн, запихивая рубашку в брюки.

— Нужен ты мне, — отмахнулся тот.

Он схватил простой карандаш и промокашку. Клаус так неистово черкал, что грифель сломался. Основательно вымазав пальцы, мальчишка провел по конверту.

— Где этому учат? — Дэниэл с интересом заглянул приятелю через плечо.

— Не делай так больше. — Клауса передернуло. — Проявляй уважение.

Шут притих.

Неровные строчки все того же почерка. Коллоу явно писал впопыхах. Корявые слова плясали, то разбредаясь, то наползая друг на друга.

— Теперь смотри. Можно. — Клаус для верности зажег лампу. — Знаешь, кто автор?

— Знаю, — заверил Дэн. — Видно плохо.

— Лучше не будет, — отрезал мальчишка.

Они сгрудились у стола и уставились на конверт.

— Никс не …бес ни чай, — шептал Клаус. — Документов …гон. Не надейся, что я сам все разгребу, ко… При самых хороших раскла… сяца лечения со строгим каранти… Танглом обеспечены.

— Это клад, — присвистнул шут. — Начинается с «не балбесничай». Поверь моему опыту. Нам такое постоянно говорят.

— …нешься в… с … рущей панелью, оторву…

Мальчишек разобрал нервный смех.

— Как курица лапой, — посетовал Дэн.

— Не только. Тут что-то еще лежало между конвертом и тем листом, на котором он писал, — возразил Клаус. — След нечеткий. И так свезло.

— Идеи есть? — Своевременный вопрос.

— Лечение со строгим карантином я как-то раз на своей шкуре испытал, — задумчиво произнес мальчишка. — Про один провал дважды рассказывать желания нет. Ты тогда все равно под дверью подслушивал.

— Случай с парнем первокурсницы, — кивнул шут. — Значит, Баламута послали кого-то спасать? Как тебя?

— Или автор письма послал себя спасать Тангла. Оба варианта равновероятны.

— А в самом письме что? — поинтересовался Дэн.

— Не твое дело! — выпалил Клаус.

Он непроизвольно сгреб листок со стола и запихал в карман, но тут же опомнился.

— Ничего там особенного нет, — признался мальчишка. — Вот.

Дэн читал трепетно, как читают древний свиток. Письмо дрожало в его руках. Наконец дурак поднял глаза и… разревелся.

— Ты чего? — оторопел Клаус.

— А если он правда не вернется? Сгинет? — всхлипывал шут. — Как же так?

— Да ну тебя в пень! — возмутился тот. — Коллоу не какой-нибудь дядька с улицы. Это ж Древний, Мастер Тени. Жив до сих пор как-то! Не вой. Ты же мужик!

Слезы хлынули по физиономии Дэна с новой силой. Он одарил приятеля таким взглядом, от которого кровь похолодела.

— …нет. Нет, нет, нет, нет, нет!!! — Клаус протестующее замахал руками. — Только не говори мне…

— Высокая степень морфности, брат. — Улыбка получилась кривой.

— Я тебя не слушаю! — Мальчишка демонстративно заткнул уши. — Ля-ля-ля! Ля-ля!! Ля!!!

Несметное число чужих проблем, навалившихся разом, грозило проломить неприступную стену, отгораживавшую Клауса от внешнего мира. Содрать с мясом безразличную маску, намертво сросшуюся с душой.

Он чувствовал, как по некогда безупречной защите бегут трещины. «Единственный способ сохранить лицо — принять реальность», — зудело в голове. — «Это… чем бы оно ни оказалось, уже есть. Уже сказано. Засело занозой. Не обращать внимания не получится».

— Хорошо, — Клаус опустил руки и зажмурился. — Объяснись. Пока я не выдумал себе что-то совсем омерзительное.

— По крайней мере, честно. — Дэн утер нос рукавом. — Я — девчонка!

Похожее чувство Клаус испытал в тот момент, когда Митчелл дезертировал, оставив его один на один с гигантской кошкой. Как сквозная рана. Вроде и разозлился бы, а… поздно.

— Я не молчу, — закашлялся он. — Я в шоке.

— У меня была веская причина, — начал оправдываться антропоморф.

— Не сомневаюсь, — перебил Клаус. — А у меня будет инфаркт. Ты… когда превращаешься в кого-то… Это насколько все точно?

— Если «в кого-то», то копия идентичная. — Робкое признание окончательно повергло в ступор.

Мальчишка пошатнулся и нащупал стул. Желание убраться подальше наложилось на отвращение, бороться с которым мешал едкий стыд.

— Выдашь — покончу с собой.

— Вот надо ж было… — простонал Клаус. — Еще сомневался! Не оставляешь мне шансов, дурилка мелкая. Так глупо себя только девчонки ведут. Эмьюз жалко. Она считает, что ты в нее вроде как влюблен.

— Эмьюз в курсе. И Коллоу.

— А Бэн? — Мальчишка приоткрыл один глаз.

Вид поддельной внешности Дэна угнетал. Вот перед ним обычный парнишка, зареванный только. Воображение нарисовало черный экран с мигающей кроваво-красной надписью: «Перегрузка! Угроза взрыва!».

— Покончу с собой, — упрямо повторил антропоморф.

— Спасибо, понял. — Очень кстати очнулось чувство юмора. — У меня на спине таблички нет «Скажите ему всю правду»? Итак. Что Бэн? Он хоть нормальный?

— Девчонкой быть тоже нормально. — Дэн постепенно приходил в себя. — Бэн не догадывается. И, подозреваю, лучше ничего тут не менять. Я обманул Орден. Все мои документы — мусор. В них нет правды.

Клаус вдруг ощутил себя бесконечно старым и мудрым. Кто, как ни они с отцом умели «обманывать Орден». Если даже Коллоу спокойно взял в Связные парня, без задней мысли.

— Судьба, — протянул он. — Ты вот знала, что Флоранс Гейл — Тень? И лет ей… сотни две. А я знаю. Уже где-то час как.

— Значит, не я один вру друзьям. — Антропоморф полностью оправился и повеселел. — Шутники, между прочим, хранят тайны друг друга, как свои.

— Я пока не один из вас.

Разум очистился. Факты стройными рядами потянулись на прежние места. Бреши в броне стремительно затягивались. Когда правда выказывала желание оставаться ложью, Клаус предпочитал ей мешать.

— Это исправляется на раз. — Дэн звонко щелкнул пальцами. — Тащи перо и чернила!

Глава 32. Когда плачут тени

Сириус честно предупреждал, что разделение сознаний приятным не будет. В считанные секунды Джулиус ощутил, как за его плечами выросли настоящие крылья, но в тот же момент их кто-то грубо вырвал. Хуже боли оказалось сосущее одиночество, заполнившее освободившееся пространство. Оставалось надеяться, что на приборах это никоим образом не отразилось, и Наблюдатели не заподозрили неладного.

С последнего визита в джунглях совсем ничего не изменилось. А когда-то перспектива заселить плодородные земли выглядела безоблачной: мягкий климат, дружелюбные аборигены, превосходная почва. Высоколобые ученые заметили, что местная флора не выдерживала конкуренции с той, что пролезала в точках перехода. Привычные деревья здесь росли быстрее и выше. Колонисты высаживали целые рощи, оттесняя враждебные джунгли дальше и дальше от своих домов. Тогда никто не допускал мысли, что они совершают ошибку.

Поначалу свидетельства пребывания Тангла даже не приходилось искать. Мальчишка выполнял инструкции. Рубил побеги только там, где по-другому не получалось, оставлял маячки, осторожничал. Модуль веселым пятнышком скользил по крошечному экрану навигатора. Тратить время на изучение карты — роскошь. Поэтому Джулс пристегнул прибор к поясу покрепче и пустился в погоню.

Шлем и кислородный баллон неплохо справлялись с задачей. Плюс ко всему, Джулиус уже имел счастье переживать отравление здешними токсинами. Представлял, что его ждет, и был к этому готов. Однако у каждого плюса имеется свой минус. Коллоу опасался, что не успеет понять, когда его сознание изменится и настанет путаница. Он старательно перебирал в голове разные факты, чтобы убедиться в стройности мышления. Анализировал оставленные Руфусом следы. Пытался по ним оценить его состояние.

Чем глубже Тангл забирался в дебри, тем небрежней становился. Все больше скошенных стеблей попадалось на пути, больше сломанных шипов. Когда они превратились в проблему, Коллоу оторвался от земли и полетел. «Лучше воспользоваться этим преимуществом сейчас, пока голова в порядке, чем отстать и не успеть», — рассудил он.

Чередуя полеты и перебежки, Джулс успешно сокращал дистанцию между собой и движущейся мишенью. Когда же тропа за Танглом превратилась в натуральный салат, Коллоу начал всерьез опасаться за здоровье мальчишки. А после обнаружения брошенных фильтров воздуховода и вовсе испугался.

Положение модуля на карте тоже не прибавляло энтузиазма. Судя по показаниям, Тангл торчал на месте. Живое сердце взбесилось. Оно колотилось в висках барабанной дробью, мешая думать. Чувство вины распространялось по венам, как яд, с каждым ударом.

Маленький мальчик дерзнул решать взрослые проблемы. Неопытный, хрупкий… Посылать его сюда было настоящим преступлением, и Коллоу прекрасно понимал это. Жажда немедля исправить содеянное удушьем сдавила грудь.

Бить молниями наугад Джулс не решился. А совесть несмолкающим набатом звала вперед, не позволяя перевести дыхание. Кисти рук налились тяжестью. Кости деформировались, удлинялись и утолщались. Пьянящее зеленое сияние волшебным узором вплеталось в полумрак, тогда как когти разрывали все, что мешало, в клочья.

Брызги сока залили шлем, и от него пришлось отказаться. Точка на экране по-прежнему сохраняла положение. Коллоу призвал маску. Он уже не сомневался, что с Руфусом стряслась беда. Значит, время осмотрительности миновало. Джулс и так обеспечил себе солидную фору, чтобы жалеть о чем-либо.

Воздух джунглей помогал получать удовольствие от погони, несмотря на все тревоги. Под аккомпанемент мертвых певцов петляние среди поваленных шипастых стеблей превращалось в танец. Джулиус так увлекся, что запросто бы пересек грань между необходимостью и самолюбованием, но когти проскрежетали по чему-то твердому.

Искры с шипением прыснули Коллоу в лицо. От некогда овального камня откололся кусок, и в ту же секунду музыка обрушилась лавиной! Она словно пыталась вколотить Джулиуса в землю. Нарастающий шум достиг пика и смолк.

В обнажившейся сердцевине камня виднелись отпечатки костей. Джулс попятился, запнулся о стебель и не устоял. Между нелепой смертью и опасной глупостью Коллоу всегда выбирал второе. Одурманивающий мрак джунглей — не родная тьма. Но рискнуть гораздо лучше, чем насадить себя, как цыпленка на вертел. Джулиус растаял, позволяя острым шипам пройти сквозь невесомую мглу.

Реальность пошатнулась. В ту же секунду Танцор ощутил на себе миллионы взглядов. Не враждебных, не осуждающих, а скорее ласковых… даже снисходительных. Так смотрят на любимого ребенка, разбившего вазу.

В сгустившемся зеленом мареве проступали силуэты крошечных существ. Повсюду! Коллоу успел забыть, как выглядели местные жители, стертые с лица своей планеты ослиным упрямством благодетелей.

— Я был молод! Мы все были! Не могли понять… я и сейчас почти не понимаю. — Ничтожные оправдания, просто слова. — Ваше бессмертие отличается от моего представления о нем.

В непроницаемой тишине по стеблю сбежало тощее существо. Оно остановилось в нескольких метрах над землей и лениво облизнуло один глаз, затем другой длинным липким языком. Нечеловеческая пластика завораживала. Джулиус не просто видел странное создание, он чувствовал его всем своим естеством.

Смежив тяжелые веки, ящер раздувал щеки, выпуская на волю звук тугих барабанов. Затем призрак принялся монотонно раскачиваться из стороны в сторону, извиваясь всем телом. Шелест чешуек прибавлял гипнотическому дикому ритму объем. Существо вытянуло длинную шею и запрокинуло голову. Продолговатые бледные меха от подбородка до грудины наполнились воздухом. Они мелко дрожали, рождая невообразимые звуки, похожие на скрипку, дудочку и горловое пение одновременно.

Сольное выступление продолжалось меньше минуты. В незатейливую мелодию влились голоса. Сначала робко, исподволь. Они перебрасывались короткими репликами на утерянном языке, смеялись, читали нараспев. Мотив беспорядочно метался от ствола к стволу, как мячик в детской игре.

Музыка распространялась кругами по тихой воде. Улетая в джунгли, становилась стройным могучим хором.

Превозмогая желание оставить все, как есть, Джулс собрал себя воедино. Ему казалось, что какая-то часть его все еще болталась между реальностью и бредом. Джунгли отнимали время, которого у Тангла, возможно, не осталось.

Коллоу рывком поднялся с колен. Он знал, что не остановится, даже если небо начнет рушиться. В перекошенном сознании Руфус больше не был Танцором. Теперь Тангл виделся испуганным бледным подростком с мутным взглядом. «Я умру?», — слабым шепотом спрашивал он, едва шевеля губами. Джулс не представлял, откуда взялось это наваждение, но чувства, которые оно вызывало, ранили не хуже шипов.

Он замер у крутого склона. Сердце оборвалось. Глубокие борозды, сломанные или вывороченные из земли стебли — следы падения. А внизу лежал неподвижный модуль. Коллоу ринулся туда. Сапоги скользили. Он чудом не свернул себе шею.

Облегчение и разочарование навалились разом. Тангла в модуле не было. Жестянка всем своим весом рухнула на громадный шип. Корпус не выдержал, но крови внутри Джулс не нашел.

Руки дрожали. Коллоу прислонился спиной к помятому боку защитного модуля и попытался вернуть себе самообладание. Джулиуса отвлекло странное шуршание. Он поднял голову и встретился глазами со знакомым ящером. Тот висел рядом и с интересом разглядывал маску Танцора.

— Отстань, глюк. — Джулс махнул рукой и разогнал наваждение, как дым.

Руфус взял из модуля все более-менее ценное, из чего следовал вывод, что, уходя, мальчишка еще вполне сносно соображал. Потому Джулиус мог позволить себе короткую передышку.

До тошноты приторная сладость в горле без того раздражала, а тут еще мелкая тварь путалась под ногами. Ящер по-собачьи рыл грязь.

— Брысь, говорю! — Коллоу с силой пнул воздух.

Тварь растворилась, но появившись снова, сразу скользнула на прежнее место. Ящер бил себя хвостом по бокам и кружился на четвереньках. Потом поднялся, отряхнул ладони и постучал себя по лбу.

— Сам дурак, — фыркнул Танцор.

Если Джулс понимал что-то в местных аборигенах, этот являлся пожилым самцом. Характерные полосы на плечах и вдоль позвоночника свидетельствовали о его высоком статусе в группе. Но что толку анализировать собственные галлюцинации?

Упрямая тварь не двигалась с места.

— Отлично. — Джулс присел на корточки и запустил руку в грязь.

Отступив, довольный ящер сложил короткие передние лапки на груди. Коллоу нащупал что-то круглое. И это явно был не камень.

— Зачем Танглу разбрасывать выключенные маячки? — проворчал Танцор и запнулся.

На узкой прогалине около бесполезной жестянки Коллоу остался один. «Бедняга Руфус продолжал выполнять инструкции, но уже не контролировал свои действия», — подумал он.

Джулиус бежал не останавливаясь среди обугленных стеблей. Так быстро, как только мог. То здесь, то там попадались неактивные маячки и сломанные шипы. Наконец, по земле, усыпанной сизым пеплом, потянулась дорожка темных капель. Кровь.

«Вот он получил глубокую рану, вот посеял пол-обоймы маячков, вот бросил шлем и баллон», — отрешенно фиксировал разум.

Выжженный коридор закончился, словно отсюда Руфус просто испарился. Побродив по глухому тупику кругами, Коллоу посмотрел вверх и выругался. Безрассудный мальчишка здесь взлетел, наплевав на все инструкции.

Карабкаться по стеблям — тратить время. Лететь следом — порвать себя на тряпки и обратно никого не спасти. Снова оставалась только опасная глупость. Джулиус сделал глубокий вдох. «Это будет быстрее в любом случае», — настраивал себя Коллоу.

Неописуемый восторг стирал границы личности. Если такова «абсолютная свобода» Ариэля, сейчас Джулс полностью разделял его убеждения. Музыка джунглей беспрепятственно текла сквозь него. Что там! Он сам был музыкой. И не важно, что от его пения птицы попадали бы замертво, водись они здесь.

— Хорошего понемногу… — Коллоу тяжело дышал.

Он перевел одурманенный взгляд на свои руки и ужаснулся. Тьма беснующимися языками черного пламени струилась из него! Джулиус вспомнил бесформенные кляксы, встретившиеся когда-то во сне. Страх потерять человеческий облик заставил Танцора сжаться в комок.

Коллоу завалился на бок. В сознании вспыхнула отвратительная мысль: «Увлекся. Потерял след. Убил Тангла». Как ребенок, которого послали купить лекарство, а он просадил все деньги на каруселях. Степень идиотизма одна — последствия разные. Джулиус взвыл.

Мимо прошлепали плоские босые подошвы с длинными пальцами. Джулс приподнялся на локтях и заметил в грязи неподалеку… ботинки. Накрепко связанными шнурками они зацепились за острый камень, выступавший у края желоба.

К самому желобу вела глубокая борозда. Кто-то полз и упал.

— Ясно, кто! — Коллоу всерьез примерялся проделать тот же путь, но старый ящер грудью встал у края желоба, раскинув руки. — Что ты понимаешь, глюк? Падать не собираюсь.

Джулс оторвался от земли и стрелой полетел над влажной рытвиной. Чувства обострились. Отсюда он уже ощущал присутствие Тангла. Но картина, ожидавшая в финале, заставила музыку захлебнуться.

Весь перемазанный грязью, Руф висел на длинных шипах. Кровь из его ран окрасила стебель алым. Мальчишка смотрел прямо перед собой и… улыбался.

Дурман рассеялся, эмоции выключились. Бережно, чтобы не сделать хуже, Коллоу снял молодого Танцора. Голова Тангла мгновенно уткнулась Джулиусу в плечо.

— Ты не умрешь, — твердил Коллоу.

Требовалось немедленно остановить кровотечение. Обычный человек уже был бы мертв, но Руфус упорно цеплялся за жизнь. Навязчивый ящер неистово колотил кулаками в ствол.

— Без тебя знаю, — огрызнулся Джулс.

С когтями он справился в два счета. Проклятые побеги с чудовищной силой качали корнями воду из земли, чтобы донести ее до самых верхушек. Коллоу черпал мокрую пористую сердцевину руками. Она застывала так же быстро, как раньше, норовя склеить ему пальцы. Едкая мякоть пекла кожу.

Джулиус поймал свое отражение в неестественно широких зрачках Тангла. Сейчас оба Танцора получали дозу токсина, намного превышавшую критическую. Еще чуть-чуть, и наступит сладкое забытье, за которым непременно последует пробуждение. Подобный трюк Джулсу раньше удавался с завидным постоянством.

— И от этого нас тоже вылечат, — зачем-то пообещал Коллоу.

Успев убедиться, что смерть от кровопотери Руфусу не грозит, он растянулся рядом.

* * *

От посвящения в «Шутники» Клаус ожидал большего. А всего-то требовалось вписать свое имя с прозвищем в потертую книжку.

— Ворон? — Дэн заглянул ему через плечо и поморщился. — Не оригинально.

— Зато точно, — возразил тот.

Информацию о Леди Олесе мальчишка предпочел придержать. Выслушав краткий курс о том, как правильно пользоваться шутовской реликвией, он попрощался с антропоморфом и спрятал томик в стол. Дэн расстался с книгой крайне неохотно, но не отрицал, что Клаусу непременно стоит прочесть ее поскорее. У мальчишки же были другие планы.

По-настоящему «любоваться розами» в городе сейчас можно в одном-единственном месте. Особенно в компании карлика. Клаус не знал, как покажется Эмьюз на глаза. Чем оправдается, если та спросит, почему не пришел раньше.

Решив для начала осмотреться, он переместился к волшебному магазинчику в облике птицы. Все же оставались некоторые сомнения, что Эмьюз именно там. Однако они развеялись мгновенно.

Тень сидела на низенькой лавочке у пряничного дома рядом с огненно-рыжим коротышкой. Клауса восхищала ее безмятежность, особенно учитывая то, что Эмьюз пришлось пережить. Девочка счастливо улыбалась, прихлебывая алую жидкость из прозрачного тонкого стакана, слушала треп карлика и совершенно не замечала черного ворона, примостившегося сравнительно недалеко. Он так засмотрелся на нее, что не заметил, куда делся недомерок.

Вдруг кто-то бесцеремонно дернул Клауса за хвост.

— Дружеский совет, птичка. — Рыжий карлик подпер забор спиной и скрестил руки на груди. — Становись человеком, пока мой отец не пристрелил тебя по запарке. У него с вороньем разговор короткий.

— Учту, — обескураженный мальчишка спрыгнул на тротуар. — Как она?

— А то не видишь? — Боб сунул руки в карманы. — Правда, если кто-нибудь купит ей розу, совсем расцветет.

— Оценил намек, но я слишком спешил, чтобы взять с собой деньги, — не скрывая досады, признался Клаус.

— Среди наших ходят слухи, что ты неплохой парень, — задумчиво произнес коротышка. — Отпущу в долг.

— Не надо. Роль должника мне претит, — уперся мальчишка.

— А говорил, намеки понимаешь, — обиделся Боббертиджис. — Вот тебе прямо. Сам бы подарил ей целый букет. Но, во-первых, моей невесте это вряд ли понравится. А, во-вторых, я — карлик, не поймут.

— Еще один благодетель, — процедил он.

— Слишком желчно, — усмехнулся коротышка. — Неразделенная любовь? В общем, жду за домом.

Он быстро зашагал к калитке.

«Как ни крути, а карлик прав», — отметил Клаус про себя. — «Да и с пустыми руками у меня больше шансов испортить отношения, чем с подарком». Он расправил крылья и поднялся в воздух.

С этой стороны домик выглядел не таким уж игрушечным: пристройка с садовым инвентарем, бочка с водой, компостная куча, старая тачка, длинная теплица из стекла и дерева. Коротышка размял шею и зевнул.

— Созрел, — хмыкнул он.

— Пожалуй, да, — согласился Клаус.

— Мудрое решение, — кивнул Боб. — Я так думаю: не подаришь ты, это сделает кто-нибудь другой. Цветок выберу сам.

Карлик заткнул за пояс пару рабочих перчаток и скрылся в теплице. Приняв человеческий облик, мальчишка набрал пригоршню воды из бочки и умылся. Вечное лето в границах белого заборчика сбивало с толку. Как оно получалось, знали только коротышки. Но своих секретов они не раскрывали никому.

— Сынок, ты что тут делаешь? — неожиданный вопрос застал Клауса врасплох.

Острые вилы ткнули мальчишку в бок.

— Мистер карлик, сэр, я не вор, — подняв руки, сообщил он.

— Если вор, то очень глупый, — усмехнулся тот. — Тут красть нечего, кроме меня. А я приобретение сомнительное.

Суровый хозяин цветника обошел мальчишку и оценивающе взглянул тому в лицо. Клаус не мог не заметить семейное сходство.

— На дурака ты не похож, — хитро прищурился коротышка.

— Па, отставить! — Боб выскочил из теплицы. — Это покупатель. Я его привел.

— Предупреждать надо. — Пожилой карлик прислонил свои вилы к стене сарая. — Сам почему не на работе? Отлыниваешь, приблуда?

— Отлыниваю от одного, радею за другое, — спокойно ответил тот.

— По тумакам соскучился? — хозяин цветника угрожающе засучил рукава.

— Захочешь всыпать, всыпешь, — пожал плечами Боб, протягивая Клаусу розу. — Но что мне твои тумаки? Я нашу матушку у Дивных отбил.

— Врешь! — изумился пожилой карлик.

— Когда я тебе врал? — обиделся тот.

— Он не… — попытался вмешаться мальчишка.

— Тебя там не было, — осадил Боб. — Иди, девушку развлекай. Мне с отцом поболтать надо.

Пристыженный Клаус поплелся по дорожке туда, где сидела ничего не подозревающая Эмьюз. В словах коротышки ему слышался упрек. С видом побитой собаки мальчишка обогнул дом. Клаус не придумал ничего умнее, чем выставить цветок вперед и надеяться на лучшее.

— Это мне? — улыбнулась Тень.

— Тебе одной, — подтвердил он. — Я виноват. Но зато… выяснил, где Тангл.

— Здорово. — Эмьюз вытянула ноги и расправила юбку. — Присядешь?

— Разве только на корточки. — Неловкость постепенно улетучивалась. — Расскажешь, что произошло? Если не хочешь сейчас, не настаиваю.

— Ты волновался? — с легким кокетством спросила она.

— Конечно! Сэр Коллоу опять поручил мне твою безопасность, а я… — горячо начал Клаус, но запнулся. — Он не главная причина.

— Да-да, — ехидно отозвалась Тень. — И розу не он передал?

— Нет, — заверил мальчишка.

— Вот совпадение! Такие мне всегда дарит дядюшка Джулиус, — вдруг разозлилась она. — Ему я не могу сказать, а тебе скажу. Не переношу розы!

— Отлично! — Клаус размахнулся и как дротик швырнул цветок подальше.

— С такими защитниками врагов не надо. — Эмьюз отвернулась.

Скрипя зубами, мальчишка без объяснений переместился к порогу своего дома. Он молился, чтобы Карл не попал сейчас под руку. В противном случае, еще одно извинение будет сорвано. Клаус почти обвинял Би в своей неудаче. Наверняка дотошная советчица напела подруге в уши, какой он плохой.

Голова лопалась от потока информации, а сердце от нахлынувших эмоций. В этом состоянии мальчишка не находил себе места. Он зверем метался по комнате, стараясь привести все к общему знаменателю и отыскать выход. В надежде на то, что когда кровь отольет от мозга, станет немного проще, Клаус сделал с десяток разных силовых упражнений.

Мокрый от пота, мальчишка отправился в душ. Задержавшись взглядом на своем отражении в зеркале, он напряг мышцы. Таким Клаус определенно себе нравился. Не писаный красавец, конечно, но посмотреть есть на что. Он не питал иллюзий насчет своей вытянутой физиономии, однако крепким стройным телом гордился всегда.

Стоило Клаусу расслабиться, как неприятные мысли опять вылезли наружу. «Дэн — девка», — напомнил внутренний голос.

С таким остервенением мальчишка не мылся никогда. Он тер себя мочалкой до ссадин, как будто это что-то меняло. Эгоизм, наверное, но из тучи сегодняшних новостей откровения антропоморфа задевали сильнее всего. Стыд пек щеки и комом застревал в горле.

Возмущение требовало немедленно пойти к Бэну, к Конору… к кому угодно и спасти их от позора. Чем дольше тянется ложь, тем хуже будет потом. А как парни разнюхают, кто скрывал правду вместе с Дэном, и ему достанется. Но на другой чаше весов покоилось понимание. Сам Клаус жил во лжи. Как ему хотелось, не таясь, не выдумывая объяснений, посещать могилу матери и много еще чего, перечеркнутого новой личностью.

Чтобы не впасть в уныние, мальчишка взял из ящика книгу шутов и приступил к чтению. Поначалу через силу, но вскоре сюжет и слог автора выровнялись. На редкость понятный рукописный текст совершенно не мешал восприятию. Яркие, выпуклые картины поднимались из паутины строчек, воображение же дорисовывало голоса и движения.

Не отрывая взгляда от пустых для всех, кроме посвященных, листов, Клаус спустился в кухню. Там он достал из буфета глубокую миску и пакет соленого печенья. Вскрыв упаковку зубами, мальчишка наугад высыпал лакомство в приготовленную тару, не обращая внимания на попавшее мимо. Вернувшись в комнату, Клаус устроился на кровати. Он лег на живот, установив книгу в прутьях спинки. Одной рукой мальчишка переворачивал страницы, а другой черпал печенье в миске на полу.

Из развеселой четверки главных героев он почти сразу выделил для себя одного. Ловкач не просто нравился. Будь Клаус помладше, непременно стал бы подражать ему. Этот парень без труда подбивал Шутника на любые глупости, за словом в карман не лез и действовал, пока остальные только строили планы. Пусть он не всегда оказывался прав, но с честью выпутывался из сетей собственных ошибок. Друзья любили Ловкача за твердокаменную надежность. Он отлично дополнял Шутника, не позволяя тому останавливаться. Потому что, дав слабину, идол Дэна и Бэна рисковал потерять лидерство.

Глотая страницу за страницей, Клаус безвозвратно погружался в мир каверз, безобидных и не очень, уходил с головой в безумные приключения четверки ребят, связанных страшной клятвой. Он уже не замечал смешных описок и пропущенных запятых. К концу истории госпожа Шпилька по праву заняла место в сердце мальчишки, как новый «любимый писатель».

Не покидало ощущение, что ее повесть — признание в нежных чувствах Шутнику, слишком поглощенному всем подряд, кроме нее, чтобы замечать. Возможно, именно из-за этого его образ не вызывал доверия. Эдакий рыцарь в сверкающих доспехах, слишком прекрасный и благородный, чтобы быть настоящим. Одной рукой он держал в узде университетских хулиганов, другой расправлялся с Дивными и выручал друзей. Прирожденный правитель, специалист по вдохновляющим речам, не хватало только белого коня и резного трона. «Вот его бы Коллоу к себе служить взял», — червячком шевельнулось в груди. — «Если такие люди вообще есть в природе».

Дочитав историю до конца, Клаус сел и потер усталые глаза. Захватив книжку с собой, он отправился за горячим чаем. Гудение в голове больше не тяготило, теперь оно казалось даже приятным. Мальчишка всерьез опасался, что после подобного наплыва событий он заскучает, когда жизнь вернется в привычное русло.

Несложная задача не отняла времени. С бутербродом в зубах Клаус взял кружку и, продолжая изучать потертый томик, пошел к себе. Резкий звук колокольчика застал на лестнице.

— Кто? — промычал мальчишка, стараясь не уронить бутерброд.

— Снова я, — виновато откликнулся Дэн.

Зажав открытую книгу щекой, чтобы не потерять страницу, он отпер дверь.

— Прости, если отвлекаю, — начал антропоморф. — Ты читаешь… не хотел мешать.

— Возьми у меня что-нибудь, — невнятно попросил мальчишка.

Шут немедленно потянулся за своей реликвией, но Клаус успел сунуть ему кружку.

— Понравилось, — догадался Дэн. — Там в конце особенно лихо.

— Саму повесть я уже прочел, — стряхивая с лица крошки, ответил Клаус. — Дальше как-то путано.

— Мы полагаем, что остальное вписывалось в последний момент, и там хронология хромает, — охотно пояснил антропоморф. — Это традиционный перечень «подвигов». За ним кодекс чести и система наказаний. Позже шутники начали добавлять свои заметки и подвиги. Наш уважаемый собрат, известный как «Дикобраз», не оставил о себе почти ни строчки, зато по полочкам разложил личности героев. Он первым сделал вывод, что из текста намеренно вымарали все, что могло вывести любопытных на след четверки основателей.

— Любите вы умничать о ерунде, — фыркнул мальчишка. — Поведай мне лучше причину визита.

— Не здесь, — покачал головой шут.

Они поднялись вместе. Клаус поймал себя на том, что старается держаться как можно дальше от антропоморфа. Поборов себя, мальчишка предложил гостю сесть.

— Послушай, — вздохнул Дэн. — Я не заразный. Шарахаться от меня не надо.

— А что, так заметно? — Голос хрипел.

— Наверное, если бы ты спрятался в шкафу, стало бы еще заметнее, но только чуть-чуть, — болезненно улыбнулся он. — Не стоило на тебя вываливать лишнего.

— Не стоило, — подтвердил Клаус. — Но теперь ведь ничего не поделаешь. Чего тебе не молчалось?

— Испугался, — потупился шут. — Коллоу — единственный, кто собирался помочь мне выпутаться и имел для этого возможности. Если его вдруг не станет… Думать противно.

— А ты не думай, — посоветовал мальчишка. — Не обижайся, но мне тоже станет противно, если я еще какие-нибудь подробности услышу. Не потому что ты не то, чем кажешься. Дело в другом.

— Успокоить? — терпеливо спросил Дэн.

— Чем? — Клаус плюхнулся на кровать. — Ты была мной! Теперь даже одетым я чувствую себя как… голый.

Багровый от смущения шут мял в руках носовой платок.

— Так ты меня совсем не успокаиваешь, — предупредил мальчишка.

— Я не проверяла содержимое штанов, — выдавил антропоморф. — Это было бы низко.

— Но?.. — продолжение фразы напрашивалось само собой.

Клаус не спешил зажигать лампы. В густом полумраке легче прятать эмоции, а ими он делиться не желал. Веди себя Дэн как-то иначе, отвращение едва ли удалось бы подавить. Антропоморф словно бы сам стыдился своих способностей.

— Но все, что выше пояса… — Ткань платочка затрещала. — Мне хотелось посмотреть на твои шрамы. Прости.

— И как? — Клаус ляпнул первую пришедшую на ум глупость.

— Потрясающе! Где раздают такие? — Глаза Дэна заблестели.

— Места надо знать.

В сознании Клауса все перепуталось. Ему вдруг померещилось, что «страшная правда» просто очередной розыгрыш.

— На кой девочке шрамы?

— Без понятия. — Шут изобразил неподдельное страдание. — В башке каша. Может, если я останусь для тебя парнем, все наладится?

— Определенно нет, — возразил Клаус. — Ты сейчас для меня очень… странный парень.

— Лучше, чтобы я была странной девушкой? — прямо спросил антропоморф.

— Наверное, — с опаской кивнул тот. — Девчонки все странные.

— Это космос, брат. — Дэн развел руками.

— Я серьезно, — оживился Клаус. — Покажи свой настоящий облик.

— И кому-то полегчает?

— Не «кому-то», а мне.

По просьбе антропоморфа мальчишка закрыл глаза. Возможно, ему следовало взглянуть на перевоплощение, чтобы окончательно убедиться, но возражать Клаус не стал. Он радовался найденной лазейке. Если знать правду, то всю без остатка.

— Такой меня не видели уже много лет, — торжественно и грустно объявил антропоморф.

— Я включу свет? — осторожно спросил мальчишка.

— Валяй.

Несколько секунд Клаус щурился, как крот.

— Еще один важный вопрос, — заполняя паузу, продолжил он. — Почему я?

— Можно сказать, что мы похожи, — пожала плечами незнакомая девочка. — Ты… тоже не ты. Пропавшие годы, подозрительные навыки, зеленый дедушка, кровь трансума, отец, который как будто извиняется за свое существование, — даже не знаю, что и выбрать. А если совсем честно, то ты просто подвернулся не вовремя. Как ключ, внезапно подошедший к старому шкафу. Ничего удивительного, что там от скелетов не протолкнуться.

— Значит, мне просто не повезло, — резюмировал Клаус. — У тебя есть имя?

— А у тебя? — Она точно ощетинилась.

— Есть, но называть его опасно, — покачал головой мальчишка.

— Ответный шаг навстречу пришелся бы кстати. — Брови антропоморфа иронически изогнулись.

Комплекцией девица напоминала Робин, такая же длинная и костлявая. Почти прямые каштановые волосы только сильнее заостряли и вытягивали ее черты. Приятная внешность совершенно не выделялась. Про людей этого склада говорят «особых примет не имеет». Она бы с легкостью затерялась в толпе.

— С радостью бы, но это поставит под угрозу мою жизнь, — сухо отрезал Клаус.

— Тайна шутников ставит под угрозу нечто посерьезнее, если раскроется, — девчонка не сдавалась. — А я разделила ее с тобой.

— Есть основания считать, что мы с Би часть прошлого Эмьюз, до Ордена, — понизив голос до едва уловимого шепота, выдохнул мальчишка.

— Это многое объясняет, — она озадаченно потерла лоб. — Свое имя тоже не назову. Его выгоднее забыть. Так я сирота, а иначе меня вернут матери.

— Ты не хочешь домой? — по спине пробежал холодок.

— Будь у тебя такой дом, посмотрела бы, как бы ты в него рвался.

Горечь последних слов обжигала.

— Удовлетворил любопытство? Как бы кто с улицы не заметил. — Девчонка поежилась.

— Ты права. — Клаус поспешно задернул шторы.

Вскоре привычный Дэн опустился на стул. Он задумчиво перелистывал страницы «Тома непослушания», не глядя в строки.

— Как ты спелся с Мастером Тени? — ни с того ни с сего выпалил Клаус.

— В надпись на форзаце носа не совал, да? — хитро прищурился тот.

— Там обычно всякая сентиментальная чушь, — маскируя досаду, парировал мальчишка.

— Верно, — хихикнул шут. — Но сделай исключение.

Он развернул книгу и буквально ткнул ее другу в лицо. Клаус поперхнулся и закашлялся. Очередное откровение точно грозило инфарктом. В глазах потемнело.

— Тогда госпожа Шпилька — его пара, — пробормотал мальчишка. — Леди Корникс Воденбран.

— Громче, — взмолился Дэн.

— Чего громче?

Клаус выхвалил книгу и быстро налистал список, в хвосте которого значился сам. Он отчаянно чесал страницу, но текст не менялся.

— Что я делаю не так?

— Все, — хрюкнул шут. — Вначале не было имен. Одни прозвища. Потом уважаемому господину Вильсону «Психу» Вичвуду надоела анонимность, и он изменил традицию. Нас теперь трое, а Псих ни с кем не поделился тайной. Правило «Шутники должны помогать друг другу» для него не действовало. В других записях господин Псих упоминался неоднократно, как человек, готовый рисковать жизнью ради новых шутов. Последняя запись о нем — некролог.

— Ты книжку наизусть выучил? — ехидно вставил мальчишка.

— Нет, — отмахнулся тот. — Это невозможно. Во-первых, часть записей сделана на языках, которые мы не знаем. Во-вторых, не всем нашим собратьям достались сносные почерки.

— Исчерпывающе, — оборвал Клаус. — Покажи начало списка.

— Вот приспичило.

Дэн методично тыкал страницу пальцами, а нестройная колонка имен медленно ползла вверх. Перечеркнутые строчки попадались редко, но за каждой наверняка стояла своя история.

— Стоп, — скомандовал Клаус.

— Что-то нашел? — изумился антропоморф.

— Именно, — подтвердил тот. — Виктория «Тореро» Антонова и Олеся «Кувалда»… хм…

— Читай! — Дэн впился другу в плечо и хорошенько встряхнул.

— Задолбайло, — с серьезным видом закончил Клаус. — Это Тени. С Кувалдой я даже знаком.

— Сколько ж ей лет! — присвистнул шут.

— Бессовестно много, — предположил мальчишка.

— Их записи мы не понимаем по первой причине. — Дэн довольно потирал руки. — А ты, похоже, подкован. Переведешь?

— Издеваешься? — смутился Клаус. — Пару слов я еще худо-бедно разберу, а целый текст, да еще возможно с ошибками, вряд ли. Дед переведет.

— Исключено! — запротестовал антропоморф. — Против правил.

— Тогда обратимся к первоисточнику, — зевнул мальчишка. — Это можно?

— Конечно, только мы в Шейдивейл, отсюда просто так не удрать. — Воодушевление сменилось разочарованием.

— Она тоже в Шейдивейл, — сообщил Клаус.

— Иди ты!

— Точно так, — терпеливо подтвердил мальчишка.

Дэн пустился в пляс! Он молотил ладонями себя по животу и скакал, как воробей.

— Я так никогда делать не буду, — прикрывая глаза рукой, простонал Клаус.

— Время покажет, — загадочно отозвался тот.

— Тебе не пора? — взглянув на часы, осведомился мальчишка. — День выдался тяжелый.

— Не легкий точно, — согласился Дэн. — А началось все с Эмьюз.

— Она… Мы поссорились сегодня. — Откровенность без спроса вылезла наружу.

— Выступить послом мира? — Антропоморф натянул куртку. — В чем причина?

— Не представляю. — Клаус почувствовал себя совершенно несчастным.

— Положись на меня, — посоветовал шут.

Проводив гостя, мальчишка хотел было вернуться к изучению книги, но грандиозные планы нарушил сон. Армия мыслей отступила, покорившись мягкой серой пустоте.

* * *

Настроение менялось чуть не поминутно. Эмьюз молча сидела на кровати в обнимку с подушкой. Нежная роза на тумбочке напоминала о глупой вспышке гнева. Разумеется, девочка сто раз пожалела о своих словах, только признаваться в этом не собиралась.

— Чо зыркаешь сычом? — Зан выглянула из-за ширмы и потешно наморщила нос.

— Меня сегодня пыталась убить женщина, которую я считала безобидной и даже доброй, — призналась Тень.

— Внешность обманчива, однако, — криво усмехнулась драконья дочка. — А я весь день проторчала в пещерах. Лютер думает, у меня прогресс.

— Поздравляю. — Эмьюз совершенно не ждала такой реакции.

— Быстрее освоюсь с огненным дыханием, быстрее смогу убраться отсюда, — пояснила Зан. — Дома-то никто учить не хочет. Боятся.

— Ты не расслышала? Меня убить пытались, — повторила Тень.

— Чо напрягаешься? — Она застегнула пижаму и, скомкав, зашвырнула спортивный костюм в шкаф. — На слух не жалуюсь. Живая? Отряхнулась, хвост трубой подняла и пошла дальше. Моего батю раз в два месяца убить порываются стабильно. Хорошо его пули не берут, а на взрывчатку у папика нюх, как у служебной овчарки. Если все время смерти бояться, лучше сразу заворачиваться в саван и ползти в сторону кладбища. А если никому не верить, останешься одна. Вот такая математика.

— Я и не боюсь, — отрезала та. — Обидно только.

— На обиженных воду возят, — не унималась Зан. — Остальные где?

— Не знаю. Когда вернулась, никого уже не было.

Рассуждения девочки-дракона окатили ушатом ледяной воды. Жалеть себя дальше у Эмьюз просто язык не поворачивался.

— Про красавчика выяснили, чо хотели? — спохватилась Зан.

— Мне не нравится, когда ты его так называешь, — строго сказала Тень.

— А он разве уродец? — драконья дочка подперла кулаками бока.

— Нет, Наставник… красивый мужчина, но в первую очередь он человек, личность. Как его твой «красавчик» характеризует? Никак, — возразила Эмьюз.

— В эти тонкости не закапываюсь. Чо вижу, то пою. Вижу красавчика, так и зову. Не нравится, не буду, — неожиданно уступила та. — Ну, выяснили или нет?

— Я — нет, — вздохнула Тень. — Может, у Лют лучше получилось.

Эмьюз не горела желанием рассказывать, как прошляпила возможность расспросить Клауса. Она в принципе не жаждала делиться с Зан новостью о размолвке. Тени отчего-то казалось, что та не упустит своего шанса пристать к приглянувшемуся парню. «Теперь во всех станешь искать червоточину?», — шевельнулось в груди. Эмьюз сделалось совестно до такой степени, что она почти собралась извиниться за собственные мысли, но в комнату ввалились Робин и Лют.

— Как я рада, что ты в порядке. — Би немедленно заключила подругу в объятья.

— Я тоже рада, — улыбнулась девочка.

— Еще бы, — вторая Тень плюхнулась на кровать. — А Виатрикс, небось, не рада. Как с ней поступят?

— По-моему, она спятила, — отклеивая от себя Робин, пожала плечами Эмьюз. — Сумасшедших преступников лечат в Сайленткипе.

— О! Лэндвик теперь будет не одна, — хихикнула Би. — Они даже смогут создать клуб по интересам. Для тех, кто не убил Леди Варлоу.

— Непременно, — кивнула Лют. — Завтра прогуливаем Историю Ордена?

— Зачем? — не поняла та.

— Не мы с тобой, а мы с Эмьюз, — отмахнулась она. — Профессор Карвер, тот самый «Макс», про Тангла ни сном, ни духом. Зато он признался, что лично реконструировал меня. Дружелюбный тип, пузатый, смешной.

— А-а-а! У Лют есть батя! — засмеялась Зан.

— Для отца девочки моего возраста Карвер слишком молод, — на полном серьезе возразила она.

Когда комната наполнилась звонкими голосами, Эмьюз почувствовала облегчение. Ей, конечно, пришлось объяснить, откуда взялась роза, и что именно произошло в доме Наставника, но получилось все гораздо проще, чем Тень предполагала. Подруги поделились своей частью истории. Они, как обычно, успели поругаться и помириться, побывать в гостях у Клауса и списать у мышей Суммологию на всех.

Девочки погасили свет и разбрелись по кроватям. Переговорное устройство под подушкой молчало. Втайне Эмьюз надеялась, что мальчишка не выдержит и объявится. Он же подарил цветок, в конце концов! Значит, не так безнадежно черств.

— Зан?.. — тихо позвала Тень.

— Чо? — Драконья дочка и не думала спать.

— Скучно как-то. — Эмьюз села.

— Веселье и сон вещи несовместимые, — хрюкнула та.

— Робин же тебе свечи принесла, может, погадаем? — Предложение прозвучало, как мольба.

— Не, ночь неправильная.

— И чем? — Тень прошлепала к столу.

— Фаза Луны, настроение, вставать завтра рано. — Зан явно искала предлог не вылезать из постели.

— И какая нынче фаза Луны? — ехидно отозвалась Лют.

— Кто ее поймет? Тучи. Но неправильная, зуб даю! — Девочка-дракон сладко зевнула.

— Оставь свои зубы себе. — Робин размахнулась и наугад швырнула подушку в темноту. — По-моему самое оно. За окном воет ветер, по университету бродят призраки, обстановочка зловещая. Или ты отказываешься, потому что не умеешь?

Зан сгребла мягкий снаряд и спряталась под одеяло с головой.

— Ненавижу жмуриков, — сказала она уже оттуда.

— Было бы хуже, если бы ты их любила, — фыркнула Лют. — Боишься просто. Они не страшные.

Эмьюз предпочла промолчать. Все, что живет — умирает. Вопрос лишь в том, как и почему.

— Снимайте зеркало, расчищайте угол, сейчас я покажу вам класс. — Зан решительно подскочила.

— Сразу бы так! — Би хлопнула себя по лбу. — Какой угол?

— Любой. — Девочка-дракон достала припасенные свечи. — Спички есть?

— Нет, но ты же огнем дышишь, — отмахнулась Лют.

Робин попробовала возразить, только никто не обратил на нее внимания. Несколько минут сосредоточенной возни, и место под мистическое действо было обустроено. Зан с умным видом бормотала всякую тарабарщину, расставляя свечи перед старым зеркалом. Отражения в мутном стекле и без них выглядели достаточно жутко.

— Кто первый? — замогильным шепотом произнесла гадалка.

— Эмьюз, — не сговариваясь, ответили подружки.

Зан усадила Тень прямо напротив рамы, набрала воздуху в грудь и резко выдохнула. Струя пламени мгновенно превратила восковой столбик в невзрачную лужицу.

— Облом, — виновато развела руками драконья дочка. — Кому-то погадать не получится. Еще идеи?

— Мне гадать не надо, — сообщила Би. — Своего жениха я знаю. А спички студентам не дают, потому что все свечи зачарованы загораться по требованию. Слушали бы меня! Теперь придется пятно отскребать.

— «Пятно», «отскребать»… не порти атмосферу, — зашипела Лют. — Умеешь зажигать — зажигай!

— Экзэквор! — скомандовала Робин, и все свечи вспыхнули разом, но вместе с ними очнулось и зеркало.

Отражения девочек пропали, по темным глубинам стекла побежала рябь. Бледная, как мел, Зан обмерла от ужаса.

— Это ты? — на всякий случай спросила Лют.

— Чо я? — она сглотнула. — Нет, конечно. Это зеркало! Чур меня! Изыди!

— А говорила, оно не работает. — Би поежилась. — Разбудим кого-то.

— Это не вызов, — покачала головой Эмьюз. — Смотрите!

В отражении медленно проступало незнакомое лицо. Оно словно поднималось из мутной жижи. Женщина тоже держала свечу. В гробовой тишине треск фитилей звучал пугающе. Подружки, готовые с визгом броситься врассыпную, статуями сидели на полу.

— Здравствуй, моя любимая маленькая девочка, — нежно произнесла незнакомка. — Ты не вспомнишь меня, а между тем, это мой прощальный подарок.

— К кому вы обращаетесь? — преодолев оцепенение, спросила Эмьюз.

— Если ты получила послание, значит, меня больше нет. — Женщина за стеклом никак не реагировала на реплику Тени. — Надеюсь, тебя окружают друзья.

По щекам незнакомки скользнули слезы. Только теперь девочка разглядела жемчужную форму Танцора без верхней мантии. Огонек свечи извивался на поясной пряжке в форме кошачьей головы.

— Меня звали Александра Бонмонт, я служила твоей семье. — Женщина судорожно вдохнула. — Дивные напали внезапно. Их было слишком много, и… я не справилась. Прости, если сможешь.

Она расправила плечи. Усталые желтые глаза смотрели куда-то поверх голов невидящим взглядом. Казалось, женщина старела, усыхала… На худое острое лицо легла сетка морщин, а слезы все струились и струились, срываясь с подбородка.

— Я искуплю свою вину единственным возможным способом. — Она смежила веки. — Но прежде попробую помочь тебе. Зеркало — артефакт первой эпохи и не нуждается в псиониках. Оно связано с другим таким же. Вместе они способны работать даже через измерение. Найди моего старого друга профессора Отто Невлезай. Он гоблин, пусть это тебя не смущает. Отто хранит второе зеркало. Скажи ему, что август — месяц звездопада.

Женщина запнулась. Свеча в ее руке потухла. Во мраке по ту сторону стекла белыми мазками отпечатались черты костлявой старухи, но одновременно это были и прежние черты тоже.

— Запомни, — собравшись с силами, продолжила она. — Артефакты вне закона. Раскроется тайна зеркала — его сразу отнимут и уничтожат. Не всем можно верить. Джулиус Коллоу легко прививает любовь к дорогим духам и розам. Но, тем не менее, он все та же дрянь. Планы этого человека редко учитывают чьи-то интересы, кроме его собственных. Не вини свою предшественницу ни в чем. Леди Дайна Уиквилд спасла твою жизнь. Она всегда поможет тебе. Из Дайны получится отличная Наставница. На все вопросы ответит она. Прощай, моя любимая маленькая девочка. Там, куда я отправляюсь, память о тебе не угаснет никогда.

Безразличное стекло молчало. Оно показывало испуганных девочек, заплаканные свечи и темную комнату.

— Да-а, — шепотом протянула Лют. — Правильно говорят, есть вещи, которые лучше не знать.

— А еще говорят, что Тени не плачут… — Эмьюз задула свечу.

Глава 33. Два плюс один

Джулиус не представлял, сколько прошло времени с того момента, как он повалился на землю и потерял сознание. Больше всего Коллоу сейчас боялся очнуться рядом с окоченевшим трупом. Он с трудом приподнялся на локтях и взглянул на Тангла. Чумная голова гудела и кружилась, мешая сосредоточиться. Картинка перед глазами еще качалась, поэтому Джулс не мог сходу определить, дышит мальчишка или нет.

С минуту поколебавшись, он протянул руку и пощупал пульс. Горячий и бледный Руфус определенно был жив. Старый трюк снова сработал. Однако радоваться рано, впереди еще добрая половина пути.

Коллоу не надеялся, что мальчишка очнется вместе с ним. Танглу только предстояло продираться сквозь дурман к реальности. Джулиус усиленно думал. Обо всем и ни о чем, лишь бы расшевелить слипшийся разум. Количество пальцев на первый взгляд не отличалось от нормы, разве что контур немного плыл. А вот кончик носа упорно ускользал. Значит, пытаться лечить мальчишку рано. Не полностью владея собственным телом, Джулс рисковал навредить.

Знакомый ящер дремал, свернувшись клубком в пятнышке света.

— Здравствуй, глюк, — в основном чтобы услышать настоящий звук, произнес Танцор.

Иллюзорный абориген потянулся и зевнул. Он стал заметно ярче. И, в отличие от всего остального, ящер не двоился. Музыка тоже больше не отвлекала, она превратилась в ненавязчивый ласковый фон. Джулс так сросся с ней, что уже не представлял себя вне гармонии джунглей.

Выбрав верное направление по навигатору, Коллоу с легкостью выжег толстым снопом молний просторный коридор в зеленых зарослях.

Ящер поморщился. Он подкрался к началу тоннеля, припал к земле и боязливо похлопал ладошкой пышущий жаром сизый пепел.

— Затянется, — зачем-то пообещал Танцор.

С таким остервенением Коллоу не тренировался давно. Простые упражнения четко показывали, насколько он еще не в себе.

— До ювелирной точности далеко, — пробормотал Джулс.

Пока Танцор скакал по прогалине, ящер подобрался к распластанному на земле Танглу и тщательно обнюхал его раны. Иллюзорный абориген поднялся на задние лапки и принялся, покачиваясь, водить передними над тушкой Руфуса.

— Не поможет, — улыбнулся Коллоу. — Будь ты жив, я бы и то об эффективности поспорил, а ты еще и не существуешь.

Но ящер не обратил на едкую реплику ни малейшего внимания. С видом эксперта он продолжал свои нехитрые пассы. Музыка, словно в насмешку над скептически настроенным человеком, организовала подходящий ящеру ритм. Джулиуса неодолимо тянуло в тени. Он жаждал еще раз увидеть мертвых певцов. Как ни крути, а сюда Орден больше не вернется. «Непременно нужно успеть попрощаться», — жужжало в голове.

Наконец Джулиусу удалось изловить ускользающий кончик носа. Коллоу бесцеремонно отогнал тщедушного шамана от Тангла и опустился на колени. Ни рука, ни бедро мальчишки не тревожили. Кости там целы. Опасение вызывали лопатка и ключица. Джулс был готов поклясться, что громадный шип перебил их. Между тем, ничего кроме достаточно глубокой раны, на два пальца ниже предполагаемой, Танцор не нашел.

От физиономии ящера к горлу подступал нервный смех. Абориген сложил лапки на груди и изобразил широченную ухмылку, такую, что его глаза превратились в узкие блестящие щелочки.

— Не верю, — максимально спокойно сообщил Коллоу. — Когда я нашел его, за себя уже не отвечал. Третий шип мог просто померещиться, как сейчас мне мерещишься ты.

И снова ящер проигнорировал. Так если бы дал понять, что остается при своем мнении. Джулиус не желал признаваться себе в нелепой слабости — страхе одиночества. Огромная необитаемая планета, и всего три разумных существа на ней: едва живой мальчишка, потерявшаяся Тень и он сам.

— Три калеки, — грустно пошутил Коллоу.

Тут забавный глюк очень выручал. Джулиусу не удавалось разобраться, насколько тот несамостоятелен в своих поступках. Как сознание способно рождать правдоподобные иллюзии спонтанно? Никто не согласится изучать подобные глупости, да и токсины, вызывающие это занятное расстройство, разрушатся в считанные секунды после возвращения под воздействием враждебной им среды. Взрослый искал ответ в состоянии, похожем на наркотическое опьянение, а ребенок знал правду, делиться которой стеснялся. Двойственность рвала на части.

Коллоу вздрогнул. Он не заметил, что неподвижно сидит с бессмысленным выражением на лице, уставившись в землю.

— Некогда медитировать, — одернул себя Танцор.

Он проверил все необходимое, бережно, как младенца поднял Тангла на руки и поспешил вперед по выжженному тоннелю. Ящер трусил следом. И этот факт отчего-то согревал Джулиуса.

Танцор то сбрасывал темп, то снова прибавлял ходу. Он чувствовал, что не оправился до конца, но тратить время не собирался. Отсюда жуткое «застрять навечно» совсем не пугало. Не трогала даже перспектива никогда не встретиться с близкими людьми. Дурман джунглей легко лечил от прежних привязанностей.

В какой-то момент Коллоу почудилось, что мальчишка очнулся. Пару минут Руф вырывался и барахтался, как рыба, попавшая в сеть. Потом опять обмяк и затих.

В воздухе запахло бурей. Джулс умудрился вырыть приличную нору и втащить туда Тангла, прежде чем снаружи настал ад. И снова музыка ловко вплавилась в чудовищный шум. Аркан Щита полезная штука, но использовать его в подобных обстоятельствах глупо. С одной стороны, он наверняка эффективно защитил бы от обрушения свода из земли и корней. С другой, из-под его защиты все равно придется выбираться, и если потолок в норе не выдержит, да еще и будет сверху прижат, спасительная сфера превратится в смертельный капкан. А просто торчать в ней посреди дорожки, когда все вокруг бушует, тоже удовольствие сомнительное.

Иллюзорный ящер дрых у ног Танцора. Зыбкому существу тревоги живых казались неведомы. Он дышал глубоко и ровно. В шаге бесновалась буря, а в норе царил покой.

Колючая щетина Руфуса причиняла массу неудобств. Она начиналась на висках и заканчивалась у воротника. Коллоу клял собственную беспечность. Затейся он рыть раньше, убежище получилось бы шире, и обниматься с храбрым щенком не пришлось бы. Согнувшись в три погибели спать сложно, особенно когда слово «тишина» — пустой звук. В этом положении Джулс не мог даже почесаться, чтобы не побеспокоить Тангла. Мальчишку же то бил озноб, то бросало в жар. Руфус вздрагивал и упирался острыми коленями Джулиусу в живот.

Несколько часов в душной узкой яме с горячим, как раскаленная сковорода Танглом, каждое движение которого грозило кровотечением, измотали сильнее погони и рытья вместе взятых. Как ни обидно, эти самые бури тоже вина Ордена. Вторжение закончилось изменением климата. Извиняться же за упрямство не перед кем.

Выбравшись из норы, Джулс жадно глотал прохладный влажный воздух. Ему хотелось забыть про Руфуса и просто вытянуться на земле. Но ребенок внутри, вероятно, тот самый, которого все еще любила Мария, не позволял эгоизму одержать победу. Руф нуждался в заботе. Здесь и сейчас. Совсем недавно мальчишка выгибался дугой и судорожно цеплялся за все, что мог схватить, теперь Тангл неподвижно лежал, шумно дыша.

Коллоу вытащил из норы и его. Сизые круги под глазами Тангла почернели, а бледное лицо выглядело серым. «Брось его… добей и оставь», — впилась в сознание шальная мысль. — «Он не выкарабкается. А нет — останется калекой».

Отрава методично выворачивала мозг наизнанку. Вдруг это судьба мальчишки — сгинуть тут? Вдруг Тангл заслужил это? Спокойную и совершенно нестрашную смерть… Разве не за ней уходили сюда некоторые Танцоры? И не за ней ли в действительности пришел он сам?

Принятие неизбежного принесло поистине сказочное облегчение. Точно вековые доспехи убеждений, условностей и формальностей раскололись, рассыпались трухой. Но ровно на те несколько мгновений, что Джулиус позволил им.

Он открыл крепко пристегнутую ремнем аптечку и обработал раны Тангла. Бинтовать их сейчас не имело смысла. Мякоть стеблей склеила края, и сперва мальчишку стоило отмыть. Коллоу снова поднял Руфуса на руки и понес.

Дружелюбный глюк пригодился, когда топкая земля обернулась настоящим болотом. Ящер петлял от кочки к кочке, словно показывая путь, потом поплыл. Вскоре Джулс уже брел по пояс в мутной воде, а сверху беспощадно лил дождь. Крупные капли разбудили Тангла. Мальчишка попытался отстраниться и даже сказал, что в состоянии идти сам, но сознание вновь покинуло его.

Когда вода с неба закончилась, Джулиус позволил себе короткий привал. Дождь немного размочил ядовитые «швы» на теле Руфуса, и Коллоу ощутил, как симптомы отравления постепенно возвращаются. Прежняя приторная сладость в горле, слипающиеся губы и пугающее бесстрашие. Осторожность всегда была по части Никс, он предпочитал действовать по обстоятельствам. Но то, что навязывали джунгли, в одно слово называлось «самоубийство». Сердце рвалось из груди, манило сквозь непролазное болото, опутанное узлами шипастых стеблей. Дразнило металлическим привкусом крови. Требовало показать алую россыпь тяжелых густых капель.

Коллоу сел, скрестив ноги, и смежил веки. Танцор пытался нащупать тоненький пунктир здравого смысла в соблазнительном безумии. Ниточку, которая спасет Тангла, Хэвэн и его. Дикие необъяснимые желания бурлили внутри. Впервые в жизни Джулс захотел утопиться. До этого он вообще не представлял, как подобного можно желать. Он видел себя идущим по воде… Он видел на себе жемчужную форму. Будто служба Ордену закончилась и незачем больше обременять Призму. Погружение в вязкую меланхолию доставляло удовольствие, сравнимое с тем, что Джулс испытывал в юности, упиваясь саможалостью. Когда тебе шестнадцать и каждая ерунда отдается в душе набатом, не ради чего жить, а трагическая гибель выглядит способом что-то доказать.

Он с силой заставил себя открыть глаза. «Ты слаб», — шептала мутная пелена. — «Человеческая природа возьмет свое так или иначе. Зачем усложнять?». Только Танцор прекрасно понимал, кто он. Джулс-мальчишка любил жить и не планировал от этого отказываться. Что бы ни происходило, у него не возникало мысли опускать руки и размазывать сопли по лицу. Великая и недостижимая цель здесь не представляла угрозы. Можно было хоть во всю глотку вопить: «Я мечтаю стать Магистром!». Собственно, именно это Коллоу и сделал.

Внезапно наставшее воодушевление подстегивало. Абсолютно счастливый Джулиус перевязал Тангла, взвалил его на плечо и собрался уже двинуться дальше, но ящер преградил дорогу. Зверек поднялся на задние лапы и строго уставился на Танцора.

— Брысь! — Коллоу для верности пнул аборигена так, чтобы тот рассеялся.

Ящер не отставал. Он появился в нескольких шагах и снова попробовал остановить человека. Существо открыло пасть и зашипело почти по-кошачьи. Джулс перешагнул через настырный глюк и бодро потрусил по кочками.

Тогда абориген с разбегу вскарабкался по Танцору и, остановившись у самого его лица, демонстративно постучал кулаком по Танглу.

Джулиуса передернуло, он отчетливо почувствовал прикосновения крошечных липких ладошек. Загребая воздух всей пятерней, Коллоу стряхнул мелкую тварь. Но прочертил пальцами по Руфусу и… загнал занозу.

— Что за…? — Зазубренная щепка засела под кожей.

Точно в полусне, Джулс повторил жест ящера.

Крупная удача, что никто никогда не пронюхает, как Мастер Тени ухитрился так опростоволоситься! Абориген катался по земле и хохотал.

— Не смешно!

Красный от смущения, Джулиус выбросил аккуратно перебинтованную корягу и обернулся. Руфус лежал далеко позади, все такой же безучастный. Повторив процедуру с настоящим пациентом, Коллоу пересчитал бинты, проверил пульс мальчишки и только после этого продолжил движение.

— Стыд и позор, — бормотал он себе под нос.

Радовало одно: прихваченное по ошибке бревно не имело отношения к местной флоре, а значит, оставалось недолго.

* * *

Терпкий запах сырого дерева щекотал ноздри, а сквозь дырявую крышу подмигивала свежая зелень. Она дразнила мягким шелестом и совершенно сбивала с толку. Тем более что сделать это было совсем не сложно. Руф не узнавал место, в котором очнулся. И даже не пытался представлять, как попал сюда.

Он обвел взглядом серые дощатые стены. Изнутри все напоминало детский штаб или крошечный сарай. Дрожащей рукой Тангл попробовал свое лицо и с удивлением обнаружил на нем бороду и усы.

Когда Руф попробовал приподняться, острая боль зигзагом метнулась по телу. В памяти всплыло все: и уничтоженный модуль, и могила Люси Смит, и лужа грязи, и шипы…

«Если бы меня спасла Хэвэн Харпер, стала бы она тащиться в точку сбора? Она бы скорее поспешила выбраться», — вяло размышлял Руф. Он ощупал ароматный сверток под головой и вытянул оттуда длинный-предлинный рукав. Сделав над собой усилие, Тангл сел, чтобы изучить обстановку подробнее. Бережно наложенные повязки не мешали. Никакой музыки он не слышал, вернее, ее заглушал шум крон.

Открытия сыпались одно за другим. Помимо безразмерной рубашки, набитой сухой травой, постель состояла из двух мантий Танцоров. На своей Руф лежал, но та, что служила одеялом, казалась широкой, как парус. В углу сиротливо притаились сапоги. Даже не так… Сапожищи! А в довершение картины Тангл сообразил, что не помнит, куда делись его собственная рубашка и брюки.

Утопая в чужой мантии, Руф неуклюже встал на четвереньки. К боли привыкнуть нельзя. Ее можно только перетерпеть. Руфус стиснул зубы.

Встать получилось не сразу. Низкий шершавый потолок не позволял выпрямиться, но так было даже лучше. Мысли наползали друг на друга яркими жуками, соскальзывали, опрокидывались и беспомощно сучили тонкими ножками. По стеночке Тангл подкрался к брошенным без присмотра сапогам и с интересом подставил рядом босую ступню. При желании он сумел бы поместиться в голенище обеими ногами, а в сам сапог засунуть локоть, еще бы место осталось. Тут бы в мозгу что-то щелкнуло, но Руф пошатнулся и чудом удержался в вертикальном положении.

Следующим открытием стал сосущий голод. С тем же успехом Тангла могло шатать не от ран, а от него. Яркий проем без двери тянул магнитом. За ним колыхались пушистые кусты. Едва перебирая ногами, Руф двинулся на свет.

Пол оборвался слишком неожиданно. Руфус не вскрикнул. Он просто рухнул в никуда, как мешок с песком. Падение прекратилось высоко над землей. Танцора отнесло обратно в ветхий домик.

Тангл опять очутился на травяной постели, а через мгновение выход загородил силуэт, выпиленный лучами солнца. Навалилась чугунная усталость, как молотом по макушке.

— Почти соорудил дверь, — посетовал знакомый голос. — Чего тебе неймется?

Ловкие холодные руки уложили Руфуса и запеленали мантией. Складывалось впечатление, что Тангл не весит ничего, так просто управлялся с ним нежданный спаситель.

Руфус хотел попросить не оставлять его одного, но прошептал лишь «…не уходи». Мир погас.

Текучее забытье как рваная тряпка. Каждый раз, приходя в сознание, Руф старался зацепиться за реальность как можно крепче. Он выхватывал звуки, запахи, шорохи, запирая их в воображаемый сундук под ребрами.

С потолка сыпалась труха. Руфус оглушительно чихнул, и кто-то на крыше рассмеялся. В дыре мелькнул подбородок. Снова труха и снова смех.

— Я не нарочно. — В бреши появилось лицо.

— Сэр?! — изумленный Тангл предпринял попытку подняться.

— Лежи смирно, — попросил Коллоу. — Тебе лучше?

— Не знаю, — отозвался Руф.

Серая пустота длилась не то секунду, не то вечность.

— Попробуй поесть, — уговаривал Древний, помогая Руфусу сесть в постели. — У тебя получится. Куда своими руками? Ну-ка!

Почти не соленая похлебка напоминала жидкий пряный сыр. От нее в животе сделалось приятно и тепло. Сытого Тангла моментально начало клонить в сон. Однако Руф отчаянно сопротивлялся. У него имелся один крайне важный вопрос:

— Почему? — стараясь поймать Сэра Коллоу в прицел распадающегося взгляда, выдохнул Тангл.

— Шутники должны помогать друг другу, — улыбнулся Древний и растворился в мареве.

Очнулся Руф глубокой ночью в полной темноте. Кристально чистое сознание несказанно осчастливило. Руфус потрогал свои раны и почти ничего не почувствовал!

— Сэр. Сэр! — позвал он.

— Что стряслось? — Джулс едва успел задремать.

— Мне лучше! — объявил мальчишка.

«Вот болван», — подумал Коллоу, а вслух добавил как можно мягче: — «Рад за тебя». Чтобы избежать продолжения диалога, Джулиус отвернулся лицом к стене.

Руфуса же буквально распирало. Желание немедленно поделиться всеми ощущениями не давало покоя. Он взглянул на покачивающийся бок и вдруг сообразил, что сам-то Мастер лежит на досках! Если для Тангла новое пристанище тесновато, то для громадного Коллоу это — скворечник.

— Простите меня, Сэр, — пролепетал Руф.

Он поспешил укрыть начальника его собственной мантией.

— Ползи на место, — приказал тот.

— Я… мне так неловко, — мямлил Руфус. — Спасибо…

— Отползи, — терпеливо повторил Коллоу. — И не говори в мою сторону. Впечатление такое, что кто-то почистил зубы дохлым скунсом, после того как съел потные носки. Как маленький, честное слово.

Руф пристыжено вернулся куда велено.

— Не бери в голову, — виновато произнес Джулс. — Лучшее, что ты способен сделать для меня сейчас, поскорее поправиться.

Он снова укутал беспокойного мальчишку и свернулся рядом, обняв сапоги.

Руфус не сомкнул глаз. Он прислушивался, как дышит Древний, как под ним скрипит пол, как за пределами домика шелестит листва. Жизнь, начавшаяся заново, завораживала и восхищала. Руф не верил, что ответ Коллоу о шутниках не пригрезился. Такие далекие и такие одинаковые антропоморфы, картинка госпожи Шпильки в ее книге, — теперь сходство с Древним было почти очевидным. Время меняет людей внешне и внутренне, но как допустить, что легендарный Танцор, Мастер Тени, человек, который вызывает трепет, мог дразнить горгулий и вообще совершить все то, что описано в Томе Непослушания?

«Это получается, что Леди Корникс — Шпилька?», — осенило Тангла. Он до рассвета перебирал в уме все, что знал о Коллоу: слухи, исторические факты, догадки. От самых абсурдных до вполне правдоподобных. Например то, что Мастер Тени никогда не был женат — факт, что горячо любил свою воспитанницу — слух, а то, что Шпилька никогда бы не потерпела рядом с Шутником другую женщину — свежая догадка.

Спал Коллоу беспокойно: ворчал, как пес, щелкал зубами, наконец перевернулся на спину и, сам того не замечая, высадил дверь, чтобы хоть как-то вытянуть ноги.

Когда-то Руфус не понимал, за что Натан так беззаветно любил своего господина. Теперь он не понимал, как сумел отнять у Коллоу Связного. Раньше Руф считал Древних снобами, что ли. Они видели все, сражались в настоящих войнах, охотились за артефактами первой эпохи, заслужили бессмертную славу. Таким не обязательно замечать копошение молодняка, решать глупые проблемы и гоняться за измельчавшими Дивными. Что там! Древние даже физически отличались от остальных поколений Теней. Они представлялись богами, статуями из чистого золота! Но вот он, Коллоу. Босой и голый по пояс, лежит на полу, плямкает, а все равно — бог, как ни крути.

Тут в прежнем отношении Танглу почудилось что-то постыдно обывательское. Как подросток не в состоянии верно оценить взрослость со своей колокольни, так и молодым Танцорам не дано понять, как ощущают мир Древние. Те, кому больше ничего не нужно доказывать. Они ничем не меряются, не выставляют себя напоказ, не требуют поклонения. Просто живут.

Где Руф слышал эту байку, не имело значения, но кто-то рассказывал, что Древние холоднее остальных Теней. Не задумываясь о возможных последствиях, Тангл деловито прикинул, в каком месте Коллоу должен быть теплым, и немедленно потянулся туда руками.

Как только ладони Руфуса коснулись кожи, старший Танцор мгновенно подскочил. Потолок затрещал и осыпал Теней трухой.

— Спятил, да? — рыкнул Коллоу.

Руф испуганно вжался в стену.

— Я чего-то о тебе не знаю? — попытался пошутить Джулс.

Бледный мальчишка замотал головой.

— Тогда, что подвигло… изучать мой живот? — Ситуация получилась бы неприятной, не будь она комичной. — Назови хотя бы одну достойную причину.

— Любопытство. — Руфус закашлялся.

Он кое-как пояснил Коллоу смысл своих действий, пока старший Танцор проверял крышу.

— В следующий раз просто спроси, — зевнул Джулс.

Он поймал себя на мысли, что когда мальчишка валялся без сознания, проблем с ним было на порядок меньше.

— Вы куда? — заволновался Тангл.

— За чистой водой, — отозвался Коллоу и вылетел прочь из домика.

Руф больно прикусил язык. «И чего меня дернуло?», — укорял себя Тангл. — «Вообще, какое мое дело, куда Древнему надо?».

Наученный горьким опытом, Руфус осторожно подобрался к дверному проему и посмотрел вниз. То, что раньше выглядело кустами, оказалось кронами соседних деревьев. Земля же лежала далеко внизу. В центре выжженной и утоптанной полянки располагалось кострище, выложенное гладкими крупными камнями. Голова закружилась, и Руф поспешил отпрянуть.

Он опустился на кровать. В романтических книжках, которые так любила Дайна, много писали о прелести сна на траве, однако нормальному матрасу такая лежанка проигрывала по всем статьям. Зеленоватый свет расслаблял. Руфус завернулся в мантию Древнего и попытался закрыть глаза. Но веки поднимались сами собой, а тело просило проявить активность. Хоть какую-то.

Тангл выдрал из подушки приличный пучок травы и принялся начищать гигантские сапожищи. Другого занятия в четырех стенах все равно не найти, а полеты откладывались. Молодой Танцор усердно тер, представляя, как Коллоу вернется и спросит, зачем, мол. Тогда Руф обязательно ответит, что просто руки некуда было деть или еще что-то в том же духе. Даст понять, что он не подхалим и не обуза, а такой, какой есть. Потом Древний, возможно, даже похвалит работу. И Тангл снова как-нибудь отшутится.

Здесь, вдали от Ордена, от Призмы, от приказов и субординации Руфус хотел узнать Джулиуса Коллоу — человека. Раз уж выпал этот шанс.

Время шло, но Руф не замечал. Он безжалостно потрошил подушку и тер, тер, тер. Пока не устали руки. «Ну, когда же?», — шевельнулось в животе. С улицы вкусно пахло костром. Делая вид, что никаких ран нет, Тангл поднялся и подошел к двери.

Коллоу давно сидел там. Детская обида впилась между лопаток: стоило стараться, если Древнему без разницы? Руфус мгновенно почувствовал себя униженным. С другой стороны, зачем делать то, о чем не просят, да еще и ждать благодарности?

Тангл ухнул вниз. Нарочно ли, нечаянно, он и сам толком не понял. Вместо того чтобы поймать Руфуса, как в прошлый раз, Коллоу отчего-то бросил все и молнией сорвался с места.

— Ты разве не спишь? — спросил он.

— Нет, Сэр.

Теперь-то Руф осознал, как неловко всегда было Финну, ведь Тангл частенько кидался ловить его. Леденящее оцепенение сковывало тело. Страшно подумать, этими самыми руками Древний едва не придушил Руфуса, когда погиб Натан.

Джулс усадил мальчишку у костра. Чувствовать на себе пристальный взгляд Тангла оказалось неуютно.

— Вот твои вещи, — спохватился Коллоу.

Он протянул Руфусу аккуратную стопку.

— Я нашел ботинки, но они еще сохнут, — Джулиус кивнул куда-то в сторону.

— Спасибо. — Руф снова чуть не выставил себя дураком.

— Поверь на слово, тебе сейчас лучше лежать, — признался Древний.

— Обязательно там? — Тангл вскинул голову и опрокинулся на спину.

— Ответ еще нужен? — усмехнулся Джулс.

Дым обволакивал горло. Коллоу не представлял, как в двух словах объяснить мальчишке, что отравление не пройдет быстро.

— Воздух здесь не так токсичен, как в гуще джунглей, — сказал он. — Но все же. Мы никуда не делись от особенностей местной атмосферы.

Руф и сам понял это, но самолюбие спутало карты.

— Я хочу посидеть на земле.

— Знаешь, как поступим? — Джулс не мог не заметить странности поведения собеседника. — Если до вечера не перехочешь, посидишь обязательно. А пока, увы.

Он снова поднял мальчишку на руки. «По сравнению с Никс, Руф невесомая пылинка», — улыбнулся Коллоу про себя.

Беда пришла, откуда не ждали. Тангл начал упираться, спорить и нести чушь. Джулс даже боялся уронить вертлявого щенка.

— Я мужчина! — зачем-то объявил Руфус.

— Это вопрос или утверждение? — максимально серьезно уточнил Коллоу.

Джулс надеялся, что какая-нибудь ерунда озадачит перекошенное сознание мальчишки на подольше, и не ошибся. Бедняга таращился прямо перед собой с бессмысленным видом.

— Ох, как же тебе досталось, — пробормотал Коллоу и вернулся к прежним занятиям.

Джулиуса самого все еще не отпускало навязчивое наваждение. Словно бы Тангл — умирающий подросток. Джулс силился избавиться от синюшных губ, пустых тусклых глаз и кровавой каши костей. Только они преследовали. Если это часть затертой памяти, отчего она вдруг полезла наружу? Сириус легко достал бы остальное, чтобы показать уж, как есть, и оставить прошлое в прошлом. Но его здесь не было. Если на чистоту, Коллоу сомневался, что Хэвэн выжила в этом бесконечном кошмаре.

Факт отсутствия трупа в исходной точке успокаивал слабо. Тень могла умереть в бескрайних зарослях, нанизанная на шипы, или утонуть в болоте. Ждать ее вечно Джулс не уполномочен. Он обещал себе не двигаться в обратный путь, пока не убедится, что Тангл готов к нему.

Перевалило за полдень, потом опустились сумерки, а Руф все тупо пялился в никуда.

— Утверждение, конечно! — не выдержал Коллоу. — Никто не сомневается в тебе. Ты отличный парень и надежный союзник. Посмотри на меня.

Он крепко встряхнул мальчишку.

— Так далеко забраться в джунгли в одиночку! Ты же герой, — продолжил Джулс. — Зеленый, а не побоялся сунуться туда, куда все остальные струсили. Они же струсили, Руф. Все, кроме Вики.

— Вики? — слабым голосом переспросил тот.

— Виктории Антоновой.

Коллоу точно распутывал клубок, виток за витком вытаскивая Тангла из глубокого ступора.

— Ее сюда не пустил я, — зачем-то сообщил Джулс. — Вика… не знаю, выдержала бы она. Ты умный, заметил, куда толкают джунгли. Так всегда было. Местные косяками перли туда умирать.

— Я видел Люси Смит. — Взгляд Руфуса постепенно светлел. — Живую и мертвую.

— Интересное заблуждение, правда? — Коллоу сел, подпирая потолок. — Вполне себе разумные ящеры пропадали в дебрях, а мы натыкались на трупы. Однако кто-то потом так же встречал их живыми. Это культ. Аборигены верили, что бессмертны. Во все тонкости не вдавался, но вроде как джунгли дадут им новую плоть однажды, и цивилизация возродится.

— Когда мы уйдем. Перестанем мешать.

Руфус вытянулся и закрыл глаза.

— Эй, рано спать. Поешь хотя бы.

— Нет желания, — признался Руф.

— Как же у костра посидеть? — не отставал Древний.

— Уговариваете меня, как ребенка, — обиделся Тангл.

— Еще бы! Взрослый-то в курсе, что есть надо, — парировал тот.

— Танцорам не надо, — зачем-то уперся Руфус.

— Здоровым, а ты не оправился, — продолжил Джулс. — Учти, нам еще как-то придется возвращаться.

— А Хэвэн? — мальчишка даже подскочил.

— Ее здесь нет, — сухо отрезал Коллоу. — Если Тень не доберется до нас или до места, отмеченного маячком, значит, она мертва.

— И все зря? — на лице мальчишки отпечаталось неподдельное разочарование.

— Почему сразу зря? Время еще не вышло, — ободряюще улыбнулся Джулиус. — Кроме того, ты получил ценный урок выживания. А я узнал, насколько ты в действительности хорош.

— Раньше вы сомневались? — По спине скользнул холодок.

— Никогда, — спокойно ответил Древний. — Я осведомлен, на что способен каждый Танцор. Это часть моей работы. Скажу больше. Я продолжал верить, когда ты косвенно помог одной своей девочке отравить другую.

— Вы знали и ничего не предприняли? — Руф потупился.

Казалось, на его голову вот-вот обрушится топор, но секунды таяли, а Коллоу молчал.

— Вину взял на себя Маркус и был готов умереть вместо тебя. — Слова Древнего жгли слух. — Только это не потребовалось.

— Из-за того, что тот все равно нашел свою смерть, а Эмьюз поправилась? — робко предположил Тангл.

— Нет, — Джулс протянул руку и зачем-то потрепал мальчишку по макушке. — Я же все понимаю. И Маркус понимал. Ты потерял пару, а Борджес повредился умом. С чего вы оба взяли, что Эмьюз тут как-то причастна, не представляю. Только Найджел, когда с мозгами дружил, мог кого угодно убедить в чем угодно. Ему не составило труда настроить тебя против девочки. Так или нет?

— …так, — прошептал Руф. — Но одного вы не учли. Началось все с меня. Я застал Дайну в луже крови. Ее последние слова из памяти не вытравить ничем. Она сказала, что подвела маленькую девочку.

— И ты всерьез думаешь, Борджес поэтому двинулся?

Коллоу чувствовал, что такие черные мысли в джунглях не доведут до добра. Шипастые щупальца мгновенно вцепятся в трещинку на броне души и вырвут с мясом стремление встретить следующий день.

— Думаешь или нет? — Мальчишка промолчал. — Ты не при чем, Руф. Найджелу было наплевать на то, что Дайна говорила. Он воевал со мной. А Эмьюз получилась эффективным оружием. Борджес хотел выменять ее жизнь на мою. Если бы с ней…

Джулс запнулся. Тангл смотрел на него как-то странно, настороженно, даже враждебно. Мальчишка напрягся всем телом, стиснул зубы и сурово сдвинул брови. Сейчас он напоминал сжатую пружину.

— Постой-ка! — Коллоу едва сдержал нервный смешок. — За кого ты меня принимаешь? Вот прямо и без лишних эмоций. Одним словом! Ну!

Руфус набрал воздуху в грудь, открыл рот, густо покраснел и… закрыл рот.

— Ясно, — кивнул Джулс. — Слухи. Куда ж без них? Да, Руф, я предлагал своей подопечной выйти за меня. Не отрицаю. Только было ей уже под двести лет. Большая девочка.

— Вы не обязаны оправдываться, — промямлил Тангл.

— Не люблю кривотолков, — отмахнулся он. — Так ты есть будешь?

— А предложение посидеть у костра еще в силе? — виновато уточнил Руфус.

— Одевайся, я подожду снаружи и спущу тебя.

Запах костра и небо, усыпанное чужими звездами, толкали Джулиуса на откровенность. Он надеялся, что мальчишка спросит о Шутнике, но разговор никак не переходил в нужное русло.

— Готов? — поинтересовался Джулс, когда Тангл деликатно откашлялся у него за спиной.

— Можно я сам? — Руф нерешительно мялся на пороге.

— Хорошо.

Коллоу не спешил улетать, чтобы успеть перехватить мальчишку, если ничего не получится. Тангл оттолкнулся и неуклюже завис. Его немного кренило вбок.

— Как ощущения? — Глупый вопрос заполнил паузу.

— Это сложнее, чем кажется. — Руф взмахнул руками и сложился пополам.

— Завтра станет легче, — пообещал Древний.

Он взял Тангла под локоть и плавно проплыл к земле. Вертлявые языки пламени и брызги искр, терявшихся в вышине, разделяли Танцоров. Рыжие блики освещали поляну, согревая одним своим видом. Руфус с удовольствием прихлебывал все тот же неизвестный науке суп и удивлялся, как Коллоу умудряется ухаживать за собой вдали от цивилизации. «Опыт», — Руф вздохнул.

— Что не так? — насторожился Древний.

— Из чего это? — Тангл глазом не моргнул.

— Из… впрочем, оставайся пока в неведении, — хмыкнул Коллоу. — Это еда. Другая информация не пригодится.

Игра света и тени снова воскресила жуткие картины. Снова обреченное лицо ребенка и недетский вопрос «я умру?». Джулс вздрогнул и чуть не выронил свою миску.

— Вам плохо? — Руф с неожиданным проворством перемахнул через костер и как дурак замер рядом с Древним.

— Мне странно. — Коллоу отставил суп и часто заморгал, обхватив голову дрожащими руками.

— Из-за джунглей? — Тангл присел на корточки.

— Из-за тебя…

Джулс не успел прикусить язык, и теперь требовалось срочно что-то пояснить, пока не родился новый слух, не менее абсурдный, чем предыдущий.

— Когда я тебя нашел, что-то произошло. — Мысли разбегались. — Я… вспомнил и не вспомнил то, о чем не догадывался. С того момента мне мерещится умирающий ребенок. Ты. Но почему, выше моего понимания. Мы оба знаем, что с тобой сделал Маркус. Наши воспоминания изъяты. Однако ты все равно кое-что помнишь. Травма получилась глубокой.

— Изъяты? — Тангл взял след.

— Да, Руф. — Джулиус посмотрел мальчишке в глаза. — Дело было сопряжено с судом над двумя Танцорами. Один из которых твой Наставник, а второй…

— Дитрих Блау, — произнес Руфус.

Древний поморщился.

— Корникс не умеет хранить секреты, — проворчал он.

— Не она, — возразил Тангл.

— Она, — грустно улыбнулся Коллоу. — Предположу, что источник — Вильгельм Хьорт. А Вилли все вытягивает из моей пары. Не суть. Маркус ненавидел себя за тот случай. Нелепое наказание превратилось в мучительную пытку потому, что его срочно дернули в Сайленткип. Он считал, что быстро обернется, но в клинике завязался нешуточный бой. Из-за замыкания в проводке вырвалась самая опасная пациентка. Все, кто смог, отправились туда, даже свободные пилоты. Этого тебе никто не говорил?

— Нет.

Привычный мир, в котором единственным злодеем являлся Маркус, трещал по швам.

— Я допрашивал твоего Наставника, — продолжил Древний. — Меня интересовало, откуда такие зверские методы воспитания. Хорошо, что всем хватило выдержки выслушать Танцора, которого любой из нас разорвал бы без суда и следствия. Обвинения с него снял я. Маркус не верил, что ты простишь его когда-нибудь. Он был бесхитростный, как кирпич, и не умел извиняться. Вот это моя часть истории.

— Не только. — Руфусу хватило времени хорошенько взвесить все. — Это вы восстанавливали меня.

— Невозможно, — Коллоу поперхнулся.

— Но факт, — перебил Руф. — Всплыло неожиданно. Двум студентам понадобился подопытный кролик, чтобы освоиться с каким-то хитрым прибором. Они обратились ко мне. Все шло замечательно, пока их профессор не заметил в… не знаю, как назвать рулон бумаги с черточками и цифрами, который лез из машины…

— Понял, о чем речь, — оборвал Джулс. — Что заметил профессор?

— То же, что видел у… Натана.

Руф на всякий случай предусмотрительно отполз.

— Как зовут «доброго» профессора?

— Не скажу, — насторожился Тангл. — Он мне нужен.

— Руф! Имя! — твердо повторил Коллоу. — Ничего с ним не сделается. Мне любопытно, что это за… криворукая дубина.

— Макс Карвер.

Древний многозначительно покачал головой.

— И что он такой смог заметить?

— Все, — вздохнул Руфус. — Сначала дефицит веса, а потом его причину. Облегченные кости, собранные заново так, как никто никогда не делал. Макс не сам это выдумал. Он постоянно твердил про какого-то еврея. Карвер поклонялся ему буквально.

— А в зубы? — Джулс поднял брови. — Итон Кравиц не «какой-то еврей». Это мой лучший друг… Счастливчик.

Сердце Джулиуса сжалось. Поляну накрыло непроницаемой тишиной. Молчали деревья, музыка молчала, шепотом горел костер. Навалилось душное смущение. «Зачем выпячиваться? А еще на Никс пенял», — подливал масла в огонь внутренний голос.

— Опытным путем выяснилось, что у меня даже уничтоженные воспоминания не пропадают бесследно. — Коллоу сознательно переключал внимание мальчишки со своего прошлого на его. — Голову даю на отсечение, их можно достать.

— Вы позволите? — обескураженный Руф боялся вздохнуть лишний раз.

— Позволить позволю… — Начал Джулс, но щенок не дослушал.

Тангл немедленно потянулся ко лбу Древнего, но тот отпрянул.

— Замри! — скомандовал Джулиус. — Правда — премерзкая штука. Я… допрашивал и Блау. Его воспоминания служили доказательством вины. Они стали и моими тоже, именно от них я жаждал избавиться в первую очередь. Маркуса нет. Пусть эта часть его биографии не существует для тебя. Слышать — одно, видеть — совсем другое.

Смысл сказанного стал понятен не сразу. Руф притих, словно в мгновение ока оборвал все связи со внешним миром. Страшные мысли бродили в его голове. Тангл силился отыскать Наставника в своем детстве и не мог. Тогда-то Руфусу и стало действительно страшно. Он уставился на Древнего глазами, полными отчаяния, и не нашел в себе смелости задать последний вопрос.

— Догадываюсь, о чем думаешь, — уверенно произнес Коллоу. — Ответ «нет». Нет и никогда.

— Легко говорить, если прошлое изъято, — прошептал Руф больше костру, чем собеседнику.

— Прочесывал память Маркуса, пока того не стошнило, потом еще два раза по столько же. Чтобы ни одна мелочь не ускользнула. Чтобы убедиться… что тебя не тронули, — Джулс тщательно подбирал слова. — Убедился. Но все равно неофициально передал тебя Финну. Ему было чему учить, а своих подопечных Таранису не досталось.

— Передали? Как куклу…

— Не передергивай, — попросил Джулиус. — Между прочим, после инцидента с пощечиной кое-кто предлагал отнять у тебя Эмьюз.

— Кто?! — вскинулся Тангл.

— Не важно. Танцору отказали дважды. Сначала Финн, потом я, — отмахнулся тот.

Джулиусу удавалось без проблем переключать внимание Тангла с одной темы на другую. Коллоу опасался упреков в свой адрес. Позволить Дитриху взять подопечных — целиком его идея. Блау из кожи вон лез, чтобы заполучить Маркуса. Жизнью рисковал и совершал подвиги. Откуда же было знать, зачем в действительности тому понадобился мальчик? Несмотря на то, каким скользким типом являлся Блау, его навыки владения Арканами стоило передать дальше. Пара Маркуса с задачей справилась превосходно. Да, Ева выросла скрытной, хитрой и жестокой одиночкой, но именно такие качества необходимы Теням за пределами родного мира. Когда Коллоу предложил ей выступить на процессе, Ева ответила одной строчкой, наскоро нацарапанной на мятом листке: «Убить обоих».

— Разговор не клеится? — Руф разворошил гаснущий костер, поднимая в воздух кусачие искры.

— С чего взял? — очнулся Джулс. — Скажу прямо. Здесь нельзя думать о плохом. А мы затронули весьма неприятную тему. Редко, но среди Теней попадаются скоты, вроде Блау. Если так легче, Маркус в долгу не остался. Он очень быстро окреп и стал защищать себя, даже слишком эффективно. После чего уже Дитрих не мог жаловаться и выставлял побои, как несчастные случаи на тренировках.

— Маркус побеждал старшего Танцора? — оживился Тангл.

— Еще как! — заверил Коллоу. — Блау был сдвоенным, потому столкновения лоб в лоб с подопечным не выдерживал. Учитывая, что у Маркуса имелся стимул к совершенствованию и бездна ненависти. И последнее. В моих записях не отражена серьезность неудавшегося наказания. Грубо говоря, я и представить не мог, что именно с тобой сделал каменный монолит вокруг пояса. Обрывки воспоминаний, всплывшие в джунглях, дадут фору самым страшным кошмарам. Но опять же. Ты сидишь передо мной. Успешный, перспективный, молодой. Зачем тянуть в будущее то, чему там не место?

Руф вдруг понял, что невыразимо счастлив. Оказывается, Мастер Тени думал о нем, даже когда сам Руфус не ощущал подобного! Тангл мысленно благодарил все скопом: Хэвэн — за то, что та потерялась, Вильгельма — за его откровенность и, конечно, джунгли — за случай докопаться до сути. Уплаченная цена виделась теперь парой царапин и легким недомоганием. Бессмысленная улыбка расплылась по его лицу.

— Что так развеселило? — шутливо нахмурился Древний. — У меня сажа на носу?

— Нет. Просто жить хорошо, — признался мальчишка, а после паузы робко добавил: — Вы подарили мне больше чем новые кости.

— Не столько я, сколько Счастливчик, — решился Джулс. — Итону всегда было тесно в рамках академических знаний. Сперва я учился вместе с ним, потому у него. Мы надеялись изменить мир. Итон видел возможности, а у меня хватило времени реализовать его идеи. Хоть и украдкой. Ты — тому подтверждение.

— То есть, записи Кравица, которыми мне Макс плешь проел, никуда не пропали? — Руф старательно поддерживал умную беседу, подбираясь вплотную к истории Шутника.

— Пропали, — возразил Коллоу. — Дело в том, что у любой медали есть две стороны. Выпущенное на волю, это знание причинит больше вреда, чем пользы. Счастливчик боялся такого поворота событий, поэтому сделал своим единственным наследником и приемником меня. Он никому не доверял. У Ордена уже было совершенное оружие однажды — Первые Рыцари. Чем кончилось, напоминать не надо? Тут Вильгельм наверняка растрепал. Мы достаточно сильны, как есть.

— А стань еще сильнее, избавились бы от Дивных, — не выдержал Тангл.

— Это вряд ли, — усмехнулся Древний. — Нельзя убить идею. Да и кто бы потом остановил нас?

Джулс отправил в костер сухие деревяшки, пользуясь естественной заминкой. Тангл не то изображал работу мозга, не то взаправду впал в задумчивость. Мальчишка тер заросшие щеки — предмет невольной зависти Коллоу.

— Нас и сейчас некому остановить, — признался Джулиус. — Вместе и поодиночке мы гарантия безопасности и угроза одновременно. Посмотри на эти джунгли! Когда Орден пришел, тут кипела жизнь, от которой камня на камне не осталось после нас. А ведь мы не желали им зла. Скорее наоборот. Сила внушает опасную иллюзию — право вмешиваться. Радует тот факт, что после ошибки здесь Орден сохраняет нейтралитет в любых вопросах за пределами нашего мира.

— Едва ли это сложно, — Руфус зевнул.

— Распространенное заблуждение, — покачал головой Древний. — Резидентам иногда очень хочется что-то исправить. Они достаточно сильны, чтобы изменить ход истории в отдельно взятых конфликтах по месту пребывания. Только подобные действия приравниваются к измене. Тебя бы я, например, ни за что ни послал служить резидентом Ордена.

— Почему? — обиделся Тангл.

— А почему ты здесь? Рискуешь здоровьем ради совершенно незнакомой женщины. Я почти уверен, что при встрече Хэвэн тебе не понравится. — Коллоу лег на бок и подпер щеку кулаком.

— Домыслы чистой воды, — отрезал мальчишка.

— Да, — согласился тот. — Последнюю фразу пропускаем. Но все же. Ты здесь, потому что сопереживаешь. А представь на месте Вильгельма другого человека. Он или она тоже могут стать друзьями. И тебе будет сложно отрешенно смотреть, как рушится их реальность.

— Значит, из Лют получится отличный резидент, — проворчал Руф.

— Вполне вероятно, — подтвердил Джулс.

— А из Эмьюз — нет, — продолжил мысль Тангл.

— Спорно, — улыбнулся Древний. — В любом случае, у нее другие задачи.

Джулс видел, что мальчишка из последних сил держит глаза открытыми.

— Как начальник и Реконструктор настоятельно рекомендую сон. — Джулс поднялся на ноги.

— Если можно… позвольте уснуть тут? На земле, — Руф потупился. — Хоть на час!

— Час — это баловство, — строго сказал Коллоу. — Я все равно еще не устал. Отнесу тебя наверх, когда сам пойду.

— А это не наглость с моей стороны? — спохватился мальчишка.

— Вовсе нет.

— Тогда… расскажите мне что-нибудь, — попросил он.

— «Что-нибудь» — слишком размыто. — Джулс хитро прищурился. — Конкретизируй.

Сердце беспорядочно заметалось под ребрами. Удивительно доброжелательное расположение Мастера Тени вдали от его мрачного кабинета следовало использовать с умом. Столько тем волновало и будоражило воображение: Первые Рыцари, Каменная Дева, устройство Блуждающей Башни, Магистр, в конце концов. Однако всему многообразию Руф предпочел единственную историю, частью которой являлся сам.

— Сразу бы так! — Коллоу не скрывал воодушевления.

— Как вы познакомились? — Руфус свернулся калачиком у огня.

— Со Шпилькой в первый день жизни, потому что это Корникс. Вдруг не догадался?

Джулиуса буквально распирало. Опыт общения с современным поколением шутов оставил теплый след в душе и стойкое желание снова окунуться в события тех лет.

— Счастливчика и Ловкача мы узнали позже, в Пансионе. Родители Итона служили Ордену, а Джейкоб бывший беспризорник. Они дружили еще до нас. Щуплый и мелкий Итон носил очки с толстыми стеклами, и парни часто цеплялись к нему, пока Джейкоб не взялся его защищать. Потому и «Счастливчик». Прозвище «Профессор» к Итону как-то не прилипло. Первые три класса мы с Никс учились дома.

— Первые три класса? — Тангл даже встрепенулся.

— Именно, Руф. — Коллоу не замечал собственного смущения. — У нас было детство. Странное, но тем не менее. Я помню себя пятилетнего. Мария разрешала тягать по дому свою белую шаль с бахромой. Никс заворачивалась в нее и говорила, что это свадебное платье, а для меня это были волшебные крылья.

К горлу Руфуса подкатил соленый ком. Слова Древнего гулко отдавались внутри. Каких-то пару часов назад он не мог представить Мастера Тени и живую легенду подростком. Казалось, Коллоу сразу свалился с неба вот такой, надежный, как крепостная стена, знающий и умеющий если не все, то почти все. Закралась ядовитая мысль: «Однажды придется вернуться».

— Так вот. — Джулс громко хлопнул себя по коленям. — В Пансионе меня подселили к Итону. Естественно, Джейкоб пришел расставить точки над «и». Объяснить мне, новичку, что самый страшный зверь в лесу — он. Получилось забавно. До определенного момента мы были очень похожи. Та же комплекция, физическое развитие, цвет глаз и волос. Со стороны Ловкач и я напоминали братьев, если не родных, то кузенов точно. Бесконечное состязание двух самолюбий. Он красовался перед Никс, а я… Я просто красовался.

Коллоу вспомнил вздорного мальчишку и улыбнулся. Джейкоб жаждал оставаться лидером. Таким, каким был до появления двух маленьких Теней. Ловкачу не хватало чего-то. Он собой-то руководил через раз. А чтобы управлять Джейкобом, требовалось всего-навсего дать тому понять, что его миссия (что угодно, от похода за пончиками до меткого выстрела из засады) важна для других, и выполнить ее больше некому.

— Когда пришла пора, мы четверо отправились в Шейдивейл, — вздохнул Джулс. — Счастливчик нашел свое призвание в непосредственной помощи Танцорам. Ловкач стал ОПОм, чтобы не отстать от приключений. Однажды меня понесло искать дракона под университетом. В одиночку. Зачем? Чтобы, между прочим, ввернуть Джейкобу что-нибудь про подземелье в ничего не значащем разговоре. Но я провалился куда-то и узнал страшный секрет. В общем, вместо болтовни, я показал друзьям Каменную Деву. Ее тайна и наша клятва навсегда объединили нас в Орден Колпака и Бубна. Никс превратилась в «Шпильку», потому что от ее подколок мы трое просто выли. А я, опьяненный доверием Каменной Девы, назвался Шутником. Дева разглядела во мне что-то, чего я не видел сам, да и до сих пор не вижу. Но соответствовать очень хотелось. Так родились правила, которым мы следовали.

— А книга? — Руф чувствовал, что уже спит.

— Книга? — переспросил Коллоу. — О ее существовании я не подозревал поначалу. Никс вела дневник. Когда на него наткнулись, получилась ссора. Мы пошли прямиком к Деве, ведь это касалось и ее тоже. Удивительное существо рассудило по-своему. Оно превратило дневник Шпильки в то, чем он является сейчас. В «Настольную Книгу Непослушания». Корникс сделала из разрозненных записей полноценную повесть, убрав все, что могло указать на нас, даже намеренно спутав хронологию, чтобы я оказался мертв в конце.

— Из-за горгулий? — слабым голосом промычал Тангл.

— Да, — подтвердил Джулиус. — Хамить им было крайне опрометчиво. Но пасовать перед Ловкачом я не собирался. Не забуду, как одна черная тварь сорвалась с пьедестала и схватила своими когтями, а вторая взметнулась следом. Они в самом деле швырнули меня с высоты башни Четырех Ветров. Так, кстати, выяснилось, что я сдвоенный. Остановил время.

Джулс говорил все тише и тише, словно баюкая глупого мальчишку. После того, как слушатель перестал реагировать, Коллоу сел и молча уставился на рыжее пламя. Так и подмывало очистить Танглу память. Во избежание. Ведь за таким резким сближением часто следует жестокое разочарование.

Он отнес Руфуса в дом, уложил на кровать, а сам вернулся к костру. Где и просидел до рассвета.

Утренняя свежесть быстро сменилась духотой. Руф не понимал, отчего так сосредоточен Древний. Джулс же чуял приближение бури. Не сейчас, к ночи. Он сновал вокруг домика, стараясь закрепить его в ветвях насколько возможно. Если хлипкое сооружение все еще здесь, значит, достойно перенесло особенности местной погоды ни один раз.

— Помочь? — Руфус неуклюже покачивался в воздухе.

— Не мешай, — попросил Коллоу. — Я не в состоянии работать и страховать тебя одновременно.

— А к чему мы готовимся? — маскируя досаду, поинтересовался мальчишка.

— К буре, — пояснил тот. — Так бы по хорошему бросить все и двинуться на противоположную сторону воронки в бункер, но Хэвэн может вернуться. Путной землянки я не нашел. Если за столько лет Тень не вырыла ее, и нам не стоит.

— Вдруг она просто не сумела? — предположил Тангл.

— Не сумела? — передразнил Джулс. — Присмотрись к дереву повнимательнее.

Руф оттолкнулся ногами от стены домика и оказался достаточно далеко, чтобы заметить тонкую вязь выжженных на коре линий. Незаметные с земли, тут они складывались в потрясающей красоты узор. Тангл присвистнул.

— Ты учти, что Хэвэн не умеет летать, — добавил Древний.

Отвесный ствол выглядел неприступным.

— Веревки? — предположил Руф.

— Возможно, но их нет, — развел руками Джулс. — Мне бы сейчас пригодился крепкий трос.

Решив к вечеру связать домик Малым Арканом Пут для верности, Коллоу немного успокоился.

— Так и будешь болтаться под облаками? — спросил он озадаченного мальчишку.

— Я пытаюсь собраться, — возразил тот.

— Не пытаться, а тренироваться нужно, — отрезал Джулиус.

Он спустил Тангла на поляну.

— Начни с простого, — посоветовал Джулс. — С разминки.

— Ладно, — согласился Руф, но остался стоять столбом.

Коллоу проверил воображаемые часы.

— В чем проблема? — с напускной строгостью осведомился Древний.

— Вы так и будете на меня смотреть? — забыв о вежливости, выпалил Руфус.

— И не только. — Джулиус потянулся. — Я планирую тренироваться вместе с тобой.

Тангл старался, как на экзамене. Движения массивного Коллоу, выверенные и плавные, приковывали взор. Древний заслуживал каждое слово, сказанное о его мастерстве. Совершенно детская гибкость сочеталась с невероятной силой.

— И кто на кого смотрит? — Джулс утер пот со лба.

— Простите, Сэр, — Руф зарделся. — Рядом с вами я как… беременная корова.

— Отставить самоуничижение! — скомандовал тот. — Попробуй не выполнять заученные и отточенные упражнения, а войти в гармонию с собственным телом. Это же не палки. Это ж твои руки. Ощути их. От плеча в локоть, затем в кисть и до кончиков пальцев. Добавь туда движение, и все.

Благоразумие удержало Джулиуса от рассказа о забинтованном бревне, хотя он пришелся бы весьма кстати.

— Сегодня на сапогах было скользко спать, — улучив момент, сообщил Джулс. — Спасибо.

— Да я… — растерялся Тангл. — Не важно.

Спровадив мальчишку подальше, Коллоу быстро соорудил обед.

Тени проговорили до вечера. Так хорошо Джулиус не чувствовал себя давно. Он с удовольствием слушал, каким «Шутником» получился Баламут Тангл и какие приключения выпали на его долю. Но и сам в долгу не остался. Прежние друзья словно ожили в эти несколько часов.

— Если Макс докопается до сути, вы… убьете его? — ни с того ни с сего ляпнул мальчишка.

— Если твой Макс докопается хоть до чего-нибудь, я пожму ему руку, — рассмеялся Коллоу. — За последние столетия никому не удалось и приблизиться к исследованиям Счастливчика. Честно? Я думать забыл про твоего приятеля.

— Он жаждет разобраться. — Руф вспомнил священный ужас Карвера при одном имени Мастера Тени. — У Макса в жизни больше ничего нет.

— Тогда у него есть шанс, но это слишком серьезно и требует особых обязательств.

В воздухе отчетливо запахло дождем. Джулс стянул домик путами, приколотил многострадальную дверь и приготовился к худшему. Стоило предупредить мальчишку, только Коллоу медлил.

Налетел ветер. Он беспощадно хлестал стены ветвями, силился оторвать хрупкую конструкцию и зашвырнуть в небо. Несчастную клетушку болтало, как жалкую лодчонку в свирепый шторм. Руфус катался по полу, не способный зацепиться. Он бился то о стену, то о сидящего в углу Древнего.

Джулс сгреб мальчишку в охапку и поплотнее уперся спиной и ногами. Тангл как ребенок уснул у него на груди. «Стук чужого сердца действительно забавная штука», — мелькнуло в сознании. Снова Коллоу понял Ариэля. Здесь у него было время обращать внимание на то, что в обычных условиях недоступно.

Буря, бушевавшая всю ночь, закончилась. Руфус проснулся от удушья. Тяжелая голова Древнего лежала прямо у Тангла на животе. Пол устилала сухая трава, выбившаяся из-под мантий, а сами они валялись по углам. Когда Руф попытался высвободиться, подсунув вместо себя сапог, Коллоу тоже очнулся. Отсутствие щетины на физиономии Мастера Тени интересовало исключительно из практических соображений.

Джулс сел и взъерошил волосы, вытряхивая из них мусор. Дом устоял, что не могло не радовать само по себе.

— Настал новый день, — зевнул Коллоу.

Тангл поспешил отползти, но сделал это достаточно ненавязчиво.

— За бортом тепло и ласково, — подхватил он.

— Вот и оставайся тут, пока я оценю масштабы бедствия и проверю маячки, — подытожил Древний.

Он бочком протиснулся в двери и скользнул вниз. Руфусу тоже не мешало бы проветриться, однако он предпочел потерпеть.

Полянку под деревом покрывали сорванные листья и сломанные ветки. Заваленное кострище виднелось едва-едва. Руфус не сразу сообразил, что не так. По открытому пространству передвигалось нечто. А когда гостю на встречу из кустов вышел Коллоу, все мгновенно встало на свои места. Округу огласил счастливый визг! Нечто бросилось к Древнему в объятья.

Пока Коллоу кружил эмоциональную гостью, Руф плавно спустился вниз и завис над землей, чтобы никто, кроме Мастера не видел его.

— Мы отведем тебя домой, — повторял Джулиус, прижимая Хэвэн крепче и крепче.

— Я проведу вас сквозь джунгли, — всякий раз отвечала она.

Ничего общего с девушкой на свадебной фотографии у Тени не наблюдалось. Лысая, как колено, без бровей и ресниц, она вся была покрыта татуировками и шрамами. Серая рубашка без рукавов, завязанная под грудь, короткие шорты и пояс с пристегнутым к нему прибором слежения, — никакой формы.

— Где он? — отстранившись, спросила Хэвэн.

— Это… не совсем он, — отчего-то напрягся Коллоу.

Не дожидаясь персонального приглашения, Тангл спрыгнул в листья. Тень обернулась. Несколько секунд счастливая улыбка еще сияла на ее губах, но вскоре слиняла без следа. Взгляд, до краев полный обиды и разочарования, намертво пригвоздил Руфуса к земле.

— Я столько слышал о вас!.. — попытался начать Тангл.

— Да-да, замечательно, — грубо оборвала та. — Пойди прогуляйся, пупсик. Взрослым нужно поговорить.

Свои слова Тень подкрепила жестом, в котором пренебрежения оказалось втрое больше, чем во всей сцене. Оторопевший от неожиданности, Руфус развернулся на каблуках и зашагал прочь, не разбирая дороги.

Глава 34. Дурдом, дурдом и ещё раз дурдом

Эмьюз не решалась заявиться в дом к Клаусу, сколько бы подружки ни тянули ее туда. А старый гоблин официально находился на больничном. Сам мальчик не пытался наладить отношения. На парах он упрямо игнорировал все, вплоть до записок, а после сразу пропадал куда-то. Подсылать вместо себя Дэна было глупо. Антропоморф старался, однако Тень желала слышать не его.

Постаревшая за несколько мгновений незнакомка за стеклом зеркала врезалась в память и теперь мерещилась в толпе студентов и являлась во снах. Все, что девочка сумела узнать, не задавая вопросов, — даты обучения той в Шейдивейл. Тут помогла Все-помню Галерея. Александра Бонмонт — платиновая блондинка с желтыми глазами. Мыши сходу предположили, что она аниморф. «Уж кошку-то я везде узнаю», — безапелляционно сказала Эйприл. Естественно, Би все им разболтала, и к зеркалу потянулись вереницы любопытствующих, поклявшихся не выдать его тайны чуть не под страхом смерти.

Робин и Лют по-прежнему то сорились, то мирились. Эмьюз уже перестала обращать на это внимание и пытаться что-то исправить. Этим двоим, похоже, доставляло удовольствие доводить друг друга. Би впадала в истерику от подчеркнутого безразличия второй Тени, а Лют молча зеленела от злости, когда Робин бросалась обвинениями. Правда, через пару минут наставал мир и покой, если Зан не растаскивала подружек по углам раньше.

Тангл так и не объявился, но Росарио развеяла копившиеся страхи. Она сообщила, что Танцор вместе с дядюшкой Джулиусом выполняет жутко опасную миссию по спасению некой Хэвэн Харпер, про которую лучше выяснять у Сэра Хьорта. Эмьюз искренне не понимала, что может быть опасного, если рядом такой человек, как Коллоу. Девочка заметила, что чем больше отовсюду кричали, что дядюшка на самом деле страшный монстр, тем крепче она любила его.

Но самая интересная новость касалась вовсе не Тангла и даже не Коллоу. Мадам Тэсори удалось получить разрешение на визит к своей первой госпоже вместе с Эмьюз. Исполняющая обязанности Мастера Тени Леди Корникс после долгих уговоров подписала нужные бумаги.

Перспектива посетить режимное учреждение отчего-то вдохновляла. В этом виделось что-то мрачно-романтичное, созвучное настроению самой девочки. Эмьюз не поленилась отыскать информацию о клинике Сайленткип в библиотеке. Психушка и тюрьма. Неприступная крепость, выстроенная почти на границе зоны отчуждения. С настоящим подземельем, оборудованным так, чтобы ни оттуда, ни туда нельзя было переместиться через Призму. В общем, Тень планировала получить массу впечатлений.

Эмьюз больше ничего не ломала. Дверь в общежитие починили. Неизвестный скульптор пожелал остаться безымянным, но на барельефе появились два новых персонажа: девочка злобного вида и коренастый мужичок с молотом.

Рыжий карлик по-прежнему умудрялся выкраивать время на общение с «матушкой». А вот Иеремая всегда виновато пробегал мимо.

Посвящение новой волны первокурсников неумолимо приближалось. Урд была немало озадачена предложением произнести напутственную речь. Клер безмерно радовалась за подругу и мероприятие в целом. «Хоть раз обойдемся без соплей и пафоса», — сказал Бэн. И Дэн, конечно, его поддержал. Правда, сама Йонсон общего воодушевления не разделяла. Она пребывала в полной уверенности, что без Мэйсона тут не обошлось. «Какая разница, кто порекомендовал тебя деканату», — убеждали ребята. — «Они могли отказать. А если не отказали, значит, так правильно».

Несмотря на отсутствие Наставника, Сэр Хьорт продолжал тренировки. Эмьюз уже не просто попадала Малым Арканом Пут в яблоки, а резала их на вполне сносные дольки. Вильгельм шутил, что следующим шагом станет «малый аркан джема».

Лют не завидовала. Девочки продолжали тайком упражняться без Тангла, и у обеих наметился прогресс. Они планировали удивить Наставника, когда тот вернется. Воспользовавшись ключом, отпирающим все местные двери, две Тени еще раз вломились в его комнату и взяли план своих тренировок. Естественно, без Руфуса они не могли продвинуться в нем далеко, но кое-что понять все же сумели.

Сэр Хьорт исправно выполнял обещание, данное Танглу. Он быстрыми темпами заканчивал большое окно, отчего часть занятий с ним проходила в аббатстве. Эмьюз так привязалась к потрясающей призрачной гончей Грейс, что когда однажды не нашла ее, немедленно спросила у пожилого монаха о причине.

— Вчера Отец Гидэон ушел от нас, — с особым придыханием сообщил тот.

— А когда он вернется? — не сообразила Тень.

Взрослые отчего-то опешили.

— Оттуда не возвращаются, — в гробовой тишине усмехнулся Вильгельм.

— Отец Гидэон умер, дитя, — пояснил брат Бартоломью. — Он в лучшем мире. А Грейс отправилась вместе с ним, поскольку ее земное служение закончено и все грехи искуплены. Я оставлю вас.

Пожилой монах вышел вон.

— Как грустно! — Эмьюз пододвинула себе табурет.

— Грустно, потому что мы живы, — развел руками Сэр Хьорт. — Каждый день на этой планете умирает множество людей. От старости, от болезни, по неосторожности, по глупости, от руки себе подобных, по приговору суда. Смерть — часть реальности. Танцоры время от времени гибнут, а некоторые просто устают жить. Звучит странно, знаю. Тени тоже люди. Пусть сколько угодно твердят обратное. Мы тоже имеем право на вечный покой… Или что там за гранью.

Вильгельм замолчал, точно осекся на полуслове.

— Понимаю прекрасно, — обиделась девочка. — Мне жаль, что мы больше не увидим Грейс.

— Человека не стало, а она горюет о собаке, — нахмурился Сэр Хьорт.

— Отца Гидэона я не знала, а вы? — парировала та. — Он-то как раз умер от старости. Чья-то смерть сама по себе безрадостное событие. Но не вы ли сказали, что умирают и другие? Вы в чем-то обвиняете меня?

— Вовсе нет, — сдался Вильгельм. — Я просто, поддерживая беседу, неудачно пошутил.

Наверное, именно тогда в голове Эмьюз созрел страшный замысел. Александра Бонмонт считала, что на все вопросы девочке ответит Дайна. Та самая Тень, которой нет в живых. А вопросов накопилось великое множество. Если и так приходится направо и налево использовать влюбленного Смотрящего в Ночь, почему не попросить его об услуге? Гримм, обладающий способностью говорить с мертвыми, постоянно находится в аббатстве. Можно предположить, что и путь за тяжелые ворота запасной имеется.

— А всех погибших Теней хоронят здесь? — на всякий случай поинтересовалась Эмьюз.

— Всех, — подтвердил Хьорт. — Но мы отвлеклись от предмета.

До конца занятия Тень продолжала анализировать возможные препятствия и мысленно искать пути их устранения. Сделать это было не сложно. Взрослый Танцор бряцал стекляшками, а девочка раз за разом повторяла доведенные до автоматизма упражнения.

По возвращении в университет Сэр Хьорт попросил Эмьюз встретить его через полчаса. Этого времени хватило, чтобы написать Гримму записку и, не дожидаясь появления Пеппера, отправить ее через зеркальце. Даже хватило, чтобы разочароваться в идее и поверить снова.

У спуска под лестницу маленькая Тень застала странную картину. Вильгельм о чем-то болтал с Дэном, а на прощание обнял его, как родного. К счастью, никто не заметил, что Эмьюз наблюдает. Она не двинулась с места, пока Хьорт не остался один.

— Наконец-то! Пунктуальность — важная часть вежливости, — назидательно произнес Танцор.

— Простите. Больше не повторится.

— Повторится. Девушкам свойственно опаздывать. Нормальное явление, — подмигнул тот.

Он потрусил вниз. Отперев дверь, Сэр Хьорт направился прямиком к шкафу. Покопавшись немного, он извлек оттуда потрепанного манекена.

— Мы успешно тренируемся, — начал Вильгельм. — И тебе могло показаться, что ты уже хорошо владеешь Малым Арканом Пут.

Он установил болвана чуть поодаль. Несчастный манекен обреченно смотрел намалеванными глазами.

— Поздоровайся с Йориком, — предложил Танцор.

— Здравствуй, Йорик. — Эмьюз поежилась.

Бесполый манекен был весь исчернен линиями и исписан метками. По комплекции он напоминал мужчину среднего роста. Не худой и не толстый, максимально обезличенный, Йорик вызывал смешанные чувства. Он словно напрашивался на сострадание.

— Слушай внимательно. — Привычная расслабленность Хьорта испарилась. — Малый Аркан Пут не является боевым. Вилка тоже не оружие. Хотя, тут с какой целью ее взять. Покажу один раз. Не моргай.

Танцор закрыл глаза, глубоко вдохнул и… Два шага вперед, выпад! Звонкие нити и треск. Шаг назад. Два ровно выпиленных бруска шлепнулось на землю. В бедном Йорике появилось две дыры: на лбу и на груди.

— Важный урок, — продолжил Вильгельм. — Меня этому не учили. Тебе повезло. Каждый из нас, получая азы, совершенствуется сам. Резать металл, дерево и камень Малым Арканом Пут — сложно. Это требует подготовки. Но настоящее мастерство — не причинять вреда вообще. Когда станешь старше, я покажу еще один фокус. Он называется «Колыбель для кошки». Пока тебе незачем знать, как такое делается, чтобы никому не навредить.

— Насколько старше мне нужно быть? — Девочка подобрала гладкий брусок и вставила в Йорика.

— Трудно сказать, — пожал плечами Танцор. — Посмотрим, что у тебя со Старшими Арканами Пут получится. Те, кому это знание недоступно, приспосабливаются не ранить путами лет за пятьсот. В общем, их по пальцам можно пересчитать.

— Мадам Тэсори одна из них? — Эмьюз взяла второй брусок.

— Пожалуй, — согласился Сэр Хьорт. — Она… странный персонаж. Эту чудачку предпочел бы видеть в друзьях. Если хоть половина слухов о Марии Тэсори правда, она героиня и преступница в одном лице. Я даже слышал, что старушка нарушила Декрет Секретности и осталась жива.

«Декрет Секретности», — отозвалось внутри. — «Документ, не позволяющий Теням искать свое прошлое. Дополнительный повод перекинуться парой слов с Дайной». История с зеркалом не шла из головы. Артефакт теперь молчал, сколько бы девочка ни просила его показать загадочную Александру Бонмонт снова.

Подружки удивлялись, отчего Тень не тронули откровения незнакомки. Но они, как обычно, ошибались. Эмьюз не собиралась бегать по потолку и рвать на себе волосы. Сопереживать? Запросто. Но Александра Бонмонт призналась в том, за что ее впору ненавидеть. С чем-то там не справилась! А в итоге у конкретно взятой маленькой девочки нет ни семьи, ни памяти о ней. Эмьюз оценила «прощальный подарок». Не столько зеркало, сколько ниточку к истине.

Будь Тангл посговорчивее, Тень дождалась бы его возвращения и расспросила о Дайне. Однако девочка успела понять, что Наставник не собирается обсуждать с ней свою покойную пару. Действовать самостоятельно — оправданный шаг.

Переписка с Гриммом плавно подталкивала мальчика предложить возлюбленной свои услуги в обмен на чуть большее внимание. Затевая игру, Эмьюз не предполагала, что главными препятствиями в ней станут совесть и стыд.

Брат Бартоломью не так рьяно следил за Вильгельмом, как за Руфусом, благодаря чему заговорщики могли встречаться, пока сам Танцор отлучался куда-то. Порой Сэр Хьорт пропадал на час. Чем он занимался в аббатстве, Эмьюз не представляла, да это ее и не касалось.

— Мне известны самые укромные уголки, — соловьем заливался Гримм. — Такие, где нас никто не потревожит.

— Едва ли Сэру Хьорту понравится мое исчезновение, — возразила девочка.

Она старалась никуда не отходить с пылким поклонником от открытых пространств. Его намерения не внушали доверия. Тень не понимала, чего именно Гримм хочет от нее, но это определенно смущало и настораживало. Все общение словно балансировало над пропастью.

Парень грел руки возлюбленной своим дыханием, умудряясь говорить разные возмутительные нежности. Рядом с ним Эмьюз совершенно забывала о неотесанном Клаусе, но постоянно держала в памяти цель нехитрой игры.

— Люблю тебя, — шептал Гримм. — Ты мое солнце. Моя луна и мои звезды. Выполню любую твою просьбу, если ты… станешь моей вся без остатка.

— Даже если я взамен попрошу совершить преступление? — Тень легко перенимала манеру собеседника.

— Скажешь убить — убью для тебя. — Парень снял повязку с глаз. — За одно лишь прикосновение своих грешных ладоней к драгоценному бархату твоей кожи.

— А я серьезно, — отстранившись, сказала Эмьюз.

— Правда? Ты правда этого хочешь? — обрадовался тот и шутливо добавил: — Кого я должен убить?

— Никого. Отведи меня к мертвым Танцорам и помоги поговорить с одной из них.

Гримм поперхнулся и озадаченно потер лоб.

— Убить было бы проще, — задумчиво произнес парень.

— Разве я не стою риска? — Тень вошла в раж.

Смотрящий в Ночь колебался. Только полный идиот не заметил бы внутренней борьбы, рвавшей беднягу на части. Эмьюз не представляла, на что соглашается, но отчего-то верила, что Гримм не причинит ей зла. От его обожающего взгляда сердце просто выпрыгивало из груди.

— Хорошо, — наконец решился парень. — Но мне потребуется время на подготовку и… гарантии.

— Гарантии? — переспросила Тень.

— Я тысячу раз сказал о своих чувствах, а ты все молчишь. — Он развернул девочку лицом к себе. — Ты… любишь меня?

— Если желание обнять тебя и простоять так вечность — любовь, то да. Я люблю тебя. — Она ощутила, как краснеет.

— И ты станешь моей? — не отставал Гримм.

— Да. Я стану твоей. — Эмьюз не могла оторвать взгляда от его такого красивого и такого взрослого лица.

— Повтори еще раз, — выдохнул парень.

— С удовольствием, но мне пора. — Тень отступила на шаг. — Если Сэр Хьорт хватится, все закончится не начавшись. Дай мне знать, когда подготовишься.

— Да будет так! — Смотрящий в Ночь поклонился и вернул повязку на место.

Наученная горьким опытом, Эмьюз не собиралась посвящать подруг в свои планы. «Эти кумушки непременно разнесут новость по всем закоулкам университета», — думала она. Идеальным виделся вариант успеть познакомиться с Дайной до того, как Тангл снова появится на горизонте. Требовалось обзавестись железным предлогом попасть на территорию аббатства без надзора, либо остаться после занятия. Помимо этого Тень остро нуждалась в правдоподобном алиби.

Дневник ломился от способов провернуть все и остаться незамеченной. Эмьюз вспомнила даже об Иеремае, работавшем в аббатстве до поступления на службу в университет. Едва ли рассудительный карлик станет участвовать в авантюре, но делиться с ним тонкостями никто и не заставляет. Каждая свободная минута заполнялась мыслями о сверхзадаче.

Росарио нагрянула неожиданно. Появилась однажды утром и скомандовала собираться. Тень подскочила с постели так, словно бы не спала, а ждала сигнала к бою. Памятуя о впечатлительности Робин, девочка наскоро соорудила записку для подруг и покинула университет.

Крошечный пригородный вокзал разительно отличался от платформ, принимающих Звездные Экспрессы. Эмьюз все еще не могла привыкнуть к перестуку колес и легкой тряске — прелестям, которых лишен голубой поезд.

Тетка выглянула из купе, заперла дверь и села.

— Вам уже рассказывали о Первых Рыцарях? — начала она издалека.

— Конечно, — кивнула Тень.

— Леди Фолия — одна из них, — продолжила Росарио. — Что бы тебе ни наплели в Сайленткипе — не верь. У вас будет не больше пятнадцати минут. Слушай, что она скажет, и делай, как попросит. Это очень важно. Документы свои взяла?

— Да, — подтвердила Эмьюз.

— Если есть вопросы, задавай их сейчас, — предложила мадам Тэсори. — В клинике веди себя предельно сдержанно, что бы ни узнала. Никаких эмоций. Ни до, ни после встречи с Фолией. Это, пожалуй, тоже очень важно. Так есть вопросы?

— Нет, — соврала девочка.

— Отлично. — Росарио облегченно вздохнула. — Теперь давай оживленно трепаться о какой-нибудь ерунде, чтобы занять голову и время.

Эмьюз с удовольствием рассказала, как поссорилась с Клаусом и как теперь не может с ним помириться, но намеренно умолчала о зеркале. Она живописала, как весело жить в одной комнате с драконьей дочкой, через раз чихающей огнем. Как Сэр Хьорт показывал возможности Малого Аркана Пут. Как они с Лют тренируются тайком.

— Нет, ничего опасного, — успокоила девочка. — Мы стараемся не падать, а приземляться. Это умение мне уже пригодилось, когда Виатрикс напала.

— Я… встречалась с ней, — поморщилась тетка. — Она совершенно сошла с ума. То смеется, то плачет, то бросается на стены, то неподвижно сидит, раскачиваясь взад-вперед. Уверяет всех, что служит Руфусу Танглу, и что тот придет и заберет ее. И ведь никто не заметил, как она спятила.

— Зато я ощутила результат, — пошутила Эмьюз.

— И неплохо справилась, — похвалила Росарио. — А тот рыжий нахал показал, что не только болтать горазд. Я даже послала ему подарок по случаю. Уверена, он оценит. Наша станция.

Серый пустой перрон, палки лысых тополей и мрачная крепость вдалеке, — именно так Тень и представляла себе Сайленткип.

— Вороны поспели, — хмыкнула мадам Тэсори, кивнув на дерево, облепленное черными, как уголь, птицами, что яблоня плодами.

Эмьюз ничего не ответила. Она мыслями уже была там, за неприступной стеной. Отчего-то все это сейчас казалось ближе, чем шумный университет, переполненный радостным смехом. Точно внутри и снаружи воцарилась полная гармония. Девочка чувствовала себя низким небом над скорбным пейзажем.

Тяжелая дверь не скрипела, а так хотелось услышать зловещий стон петель. Брошенная аллея, бурая жухлая трава, лавочки, костлявые деревья и колючие кустики. Ветер волок по обочине помятый самолетик из белой бумаги со следом подошвы на ней. Тень замечала мелочи. Выцарапанное на гладком стволе слово «Тина», заключенное в сердечко. Коротенький обрывок алой ленты, привязанный к ветке. Сдувшийся шарик-зайчик с поникшими ушками под лавкой.

«И в психушке обитает любовь», — отметила Эмьюз про себя. Дикая мысль получилась неожиданно счастливой и светлой.

По аллее к визитерам, цокая каблуками, как подкованная лошадь, рысью бежала женщина, рослая и крепкая, не хуже иных мужчин.

— Леди Варлоу? — почему-то у Росарио спросила та.

— Не я. Она, — тетка указала на девочку.

— Как же так? — опешила громадина.

— Взгляните на документы, — спокойно предложила мадам Тэсори.

Вроде ничего не значащий диалог, но напряжение, висевшее в воздухе, можно было есть ложкой. С невозмутимым видом Тень протянула паспорт. Работница клиники внимательно изучила его и вернула. Она выпрямилась и приняла оборонительную стойку.

— Неприемлемо, — объявила громадина тоном, не терпящим возражений.

— Разве? — изображая наивность, улыбнулась Росарио.

Тетка извлекла из внутреннего кармана черный лист: приказ с подписью и печатью.

— Вы станете оспаривать распоряжение Мастера Тени? — все тем же манером продолжила Росарио. — В письменном виде, пожалуйста, на бланке клиники и в трех экземплярах, чтобы его можно было подшить к заявлению. Я подожду, сколько потребуется. Спасибо.

Громадная женщина мелко затряслась, как от озноба. Наконец она нацепила на перекошенную физиономию дежурную улыбку и жестом предложила следовать.

— Не вы, — холодно осадила громадина крошечную Росарио. — Только Леди Варлоу. У вас нет разрешения.

— Вполне резонно, — согласилась мадам Тэсори.

Тетка села на лавочку, достала из сумки книгу и принялась беззаботно читать. Идея прогуляться вместе с неприятной дамой-скалой совершенно не нравилась Эмьюз. Но видимо, на такой исход Росарио и рассчитывала.

В самом здании дверь скрипела так, словно ее не смазывали веками. Черно-белый кафельный пол, странный запах и растения в кадках. Тусклый свет, словно все затянуто невидимой паутиной.

— Для чего вам посещать нашу самую опасную пациентку? — без вступления спросила громадина.

Она, очевидно, собиралась сломить маленькую девочку. Напугать ее, чтобы та сама отказалась от затеи, — но жестоко ошиблась. Дама-скала сверкала мутными глазищами и нависала над хрупкой фигуркой Тени.

— Это вас не касается, — бесстрастно и сухо отрезала Эмьюз. — Выполняйте распоряжение.

Громадина отпрянула, как от пощечины. Тень спокойно смотрела в ее красное, что кусок мяса, лицо.

— Выполняйте распоряжение. Живо, — повторила Эмьюз тем тоном, каким это сделала бы Лют.

Неприятная женщина повела Тень длинным коридором вглубь здания. Потом дорога пошла под уклон, а отовсюду полился едкий свет. Сделалось холодно, но спуск продолжался. Когда Эмьюз начала думать, что дама-скала пройдет землю насквозь, в конце замаячила последняя дверь.

— Выверните карманы, — приказала громадина. — Оставьте все: еду, сигареты, ключи, мелкие вещи… надежду.

Она ядовито ухмыльнулась.

— У меня ничего нет, — ответила Тень.

— Тем лучше, — фыркнула та. — У вас будет пятнадцать минут до того, как я войду и попробую отобрать у Фолии ваши останки. Вы упрямы и невоспитанны. Но я все же попробую вразумить вас. Откажитесь от самоубийственной затеи.

— Выполняйте распоряжение, — в третий раз повторила Эмьюз.

— Хорошо, — сквозь зубы процедила дама-скала. — Ни под каким видом не входите во тьму. Иначе вас никто не спасет. Не суйте в нее руки. Не поддавайтесь на провокации. Не пытайтесь звать на помощь. Вас никто не услышит. Комната звуконепроницаема. Жмите на большую кнопку.

— Это все? — уточнила девочка.

— Это все.

Мерзкая громадина достала ключи и отперла тяжелую дверь. Эмьюз перешагнула порог, и замок хищно лязгнул за ее спиной.

Большое белое кресло из дерева в центре освещенной части комнаты не отбрасывало тени. Сначала девочке показалось, что кроме нее здесь никого нет. Ровная гладкая чернота выглядела четвертой стеной.

— У Мэри был барашек, — пропел странно знакомый голос, под аккомпанемент скрежета когтей по полу. — С шерсткой белой, как снежок. И куда б ни шла она…

Нелепая песенка оборвалась. Исполненная в током месте и таким голосом, она приводила в ужас.

— Леди Фолия? — неуверенно позвала Эмьюз.

— Ты пришла! Наконец-то. Я уже почти перестала верить, что этот день настанет когда-нибудь, — колыхнулась темнота. — Отсюда вижу, что ты та самая! Та самая Варлоу. У нас мало времени.

— Знаю. — Бедняжка никак не могла заставить ноги двинуться дальше. — Мы знакомы?

— Конечно, нет. — Фолия закашлялась.

— Вы душевнобольная? — не успев прикусить язык, спросила Эмьюз.

— Не больше, чем ты, — сообщила та. — Поверь, не так сложно прикидываться сумасшедшей как банановый торт-людоед. Не пытайся всматриваться в эту тьму. Здесь она подчиняется только мне. Смелее. Иди ко мне, потому что я при всем желании подойти не сумею. Роси обещала подготовить тебя. Опять говорила загадками и напустила тумана?

— Кажется, да, — согласилась Тень.

— В ее стиле.

Девочка слышала, как шлепают по полу босые ступни.

— Я… иду, — больше для храбрости сказала она.

Эмьюз стиснула Орин под рубашкой. Камень гудел и словно рвался вперед. Девочка, задержав дыхание, нырнула в черноту.

Первые несколько мгновений она будто очутилась вне пространства. Ни света за спиной, ни стен, ни пола, ни потолка, как над пропастью.

— Не бойся. — Голос звучал почти рядом. — Ты — самое дорогое сокровище, которое есть у нас. Вынимай Орин и подними его повыше.

— Орин? А откуда вы?..

Кристалл пронзительно вспыхнул сквозь одежду, и Эмьюз остолбенела. Свет выточил до боли неожиданный образ.

— Хочешь сказать, что не в курсе? — нахмурилась женщина, носящая чужое лицо. — Тогда я, пожалуй, представлюсь.

Она коротко поклонилась и, выпрямившись, произнесла:

— Фолия Франческа Тэсори.

Смысл сказанного обрушился камнепадом.

— Вы так похожи, — промямлила Тень.

— С близнецами это сплошь и рядом. — Фолия и гримасничала, как Росарио.

Только эта женщина выглядела жалко: тощие, как высохшие травинки, костлявые руки, выпирающие ребра, живот, прилипший к позвоночнику и… страшные раны, пропитавшие кровью ветхое рваное рубище.

— На мне без врачей ничего не заживает, — заметив пристальное внимание Эмьюз, пояснила она. — Но боли я все равно не чувствую.

— Почему вы здесь? — еще один тревожащий вопрос.

— Чтобы дождаться тебя. — Фолия ловко схватила Орин всей пятерней. — Жжется!

Столько счастья девочка еще не встречала. Глаза поддельной умалишенной блестели вполне себе сумасшедшим блеском.

— Здравствуй, Сириус! Ты там? — Фолия прищурилась и постучала в кристалл. — Подними камень повыше и помалкивай, принцесса.

Леди Тэсори встала на одно колено.

— Что вы делаете? — изумилась Эмьюз.

— Спасаю свою честь. Молчи, — невыносимо грустно вздохнула она.

Женщина смиренно опустила голову.

— Я, Фолия Франческа Тэсори, клянусь бессмертной своей душой перед Богом и всякой разумной тварью, присягая истинной госпоже своей — старшей дочери благородного дома Варлоу, Эмьюз. Отныне и впредь пойду я туда, куда укажет мне рука ее, и не убоюсь ни врагов, ни лишений, смету любые препятствия и отведу угрозы. Не подведу, не предам, не отступлюсь, не ослушаюсь, словом и делом помогу, не зная ни жалости, ни устали, до тех пор, пока не дарует мне госпожа вечный покой. Если же нарушу присягу, не будет у меня больше ни души, ни чести, ни покоя.

Оглушительная тишина хлынула в горло так, что захотелось кричать.

— А у нас есть души? — хрипло спросила Эмьюз.

— Ну, с теологическими вопросами тебе лучше к Петруше, он в таких вещах дока. — Фолия расправила плечи. — Всему свое время, которого сейчас почти не осталось. Теперь ты знаешь, где меня искать. Ради своего блага не выдавай тайну и положись на Роси. Еще одно. Окажи мне пустяковую услугу.

На открытую ладонь женщины выкатились глазки-шпионы.

— Вынеси их и отпусти, — попросила Фолия. — На территории клиники и за ее пределами.

— А не заметят? — Эмьюз поежилась.

— Нет, — подмигнула Леди Тэсори.

Крошки-шарики юркнули девочке под волосы.

— Я… нашла вашу плашку, — призналась маленькая Тень. — И перепрятала.

— Возьми ее из тайника и швырни в ров. Иди и не забывай меня.

— Не забуду.

Яркий свет едва не ослепил Эмьюз. Она спрятала Орин, обернулась в последний раз и до упора утопила большую кнопку.

Дорогу из Сайленткипа девочка пропустила, как и расспросы подруг, и занятия, на которых все равно бы ничего не усвоила. Росарио, как ни в чем не бывало, села в утренний Звездный и улетела. И только час спустя Эмьюз получила записку с объяснениями, мол, нельзя показывать, что в Сайленткипе случилось что-то важное или «ай-ай-ай». А что «ай-ай-ай»?! Тень с ужасом представляла, как изменится Комната Тысячи Настроений, если она сейчас переступит ее порог.

Клятва Фолии звучала и звучала в ушах, не переставая. Изможденная женщина никак не вписывалась в образ непобедимых Первых Рыцарей. Что она такая могла сделать? Как помочь и отвести угрозу, не говоря уже о том, чтобы смести препятствия? Еще и запертая в психушке. Зато лишений натерпелась на всю катушку. Жалость мешала дышать.

Дядюшка Джулиус действительно чудовище, если бросил совершенно нормальную Фолию гнить. Но сердце не верило. Оно искало для Коллоу оправдания и находило. Заодно девочка нашла выход и для себя. Пусть временный и бессмысленный, но действенный. Эмьюз сунула голову под кран и вывернула холодный вентиль на максимум.

* * *

Руф не слышал, как она подкралась. Тень присела рядом на корточки и игриво толкнула его в бок.

— Наш общий большой друг пообещал бросить меня тут навечно, если я не получу твое прощение, — мурлыкнула Хэвэн.

— Пошутил, должно быть, — бесцветным голосом отозвался Тангл.

— Не думаю. — Она погладила себя по лысой макушке. — Прощай меня, пупсик. Я же не отстану.

— Какой я вам к черту «пупсик»?! — взорвался Руфус.

— Злобный, — смерив его веселым взглядом, сообщила Тень. — Деточка, рыбонька, зайка, я что-то не помню тебя на службе. Значит, тебе от силы лет шестнадцать-семнадцать.

— Мне несколько больше, — огрызнулся Тангл. — А чтобы получить прощение, его имеет смысл просить.

Он поднялся с твердым намерением убраться подальше от татуированной стервы.

— Кто ж тебя такого воспитал? — фыркнула она.

— Маркус Адам Штэйнфол. — Впервые в жизни Руф сказал это с гордостью.

— О! И как он? — Хэвэн схватила Руфуса за штанину.

— Умер.

Тангл пристально посмотрел женщине в лицо. Она больше не выпендривалась и не сюсюкала. Глупая ирония испарилась без следа.

— Дела… — тихо протянула Тень. — Отличный парень был, фартовый. Подвела его, значит, удача. Жаль.

— Нравился? — Такой желчной реплики Руф сам от себя не ожидал.

— А чего ты такой обиженный? Подружки нет? — Хэвэн опрокинулась на спину и с наслаждением потянулась.

— Почему я должен выслушивать все это? Счастливо оставаться! — Фраза получилась крайне двусмысленной.

— Эй! — окликнула Тень. — Прости, ладно? Ты ж, правда, не виноват. Я когда тебя увидела, разозлилась. Подумала, что Коллоу такими суровыми методами натаскивает молодежь. А он мне быстро объяснил, где я ошиблась. Не того парня я мечтала встретить.

Хэвэн зажмурилась, перекатилась на бок и свернулась калачиком. Такая побитая жизнью, беззащитная и… маленькая. В мозгу Руфуса словно что-то включилось. Он вдруг осознал, что действительно не тот.

— Он бы сам мечтал быть здесь, если бы мог, — на волне странно теплых эмоций признался Руф.

— Неужели он… тоже?.. — Хэвэн подскочила в мгновение ока.

Женщина крепко схватила Тангла за ворот рубашки.

— Нет, Вильгельм жив и здоров. — Руф бережно взял Тень за плечи.

— Неужели он бросил меня? — Она задрожала и уткнулась Руфусу в грудь. — Тогда лучше ему сдохнуть, потому что я сама его убью!

Хэвэн пахла теплым телом и — немного — паленой кошкой.

— Тоже нет. — Тангл покраснел и отстранился. — Вильгельм назначен Стражем Башни. Он не имеет права покидать Шейдивейл.

— Давно? — Тень почувствовала неловкость ситуации, но предпочла не заметить.

— Уже лет десять. — Руф сел, прислонившись спиной к дереву, и обхватил колени.

— Они с Маркусом так дружили. — Хэвэн устроилась напротив. — Один распускал павлиний хвост, прикидываясь героем-любовником, а другой верил ему и жадно слушал рассуждения на тему.

— Верил, — эхом отозвался Руфус. — И ведь не просто так. Иметь виды на жену друга — редкостная низость.

— Эх, пупсик… — загадочно усмехнулась женщина.

— Опять «пупсик»? — Он уже устал сердиться.

— А кем ты хочешь быть? Зайкой? Солнышком? Котенком? Выбирай. — Тень весело прищурилась.

— У меня есть имя.

— Определенно, ты же не зверек. — Она оглушительно чихнула. — Но глупый! Говоришь, Маркус тебя воспитывал? И что? Замечал за ним тягу к чужому? Маркус сам бы себе башку свинтил за любую мысль в этом направлении.

— Заблуждаетесь, — возразил Руф. — Если бы Маркус не болтал лишнего, вы не получили бы этот приказ.

— Все-таки Вильгельм лопух. И тут уже ничего не поделаешь, — покачала головой Хэвэн.

Тангл собрался ввязаться в спор, но она цыкнула на него, как на расшалившегося ребенка. Женщина подняла указательный палец вверх и, выдержав паузу, продолжила:

— Липа это, пупсик. Липа. Фальшивка. Я битый час убеждала Маркуса разыграть Вилли. Он упирался. Говорил, что не хочет потерять друга. Видимо, мертвый друг его больше устраивал, чем живой, но сердитый. Потому что Вильгельм бы здесь погиб. Я это знаю, и ты это знаешь. Коллоу держится за счет того, что здоровый, как лось.

— Простите? — закашлялся Руф.

— А то ты не заметил, да? Покуда ему будешь? За себя я без иллюзий, и сей факт меня развлекает. Если расстояние мерить в Джулиусах, города станут ближе.

Тень расхохоталась.

— Слышу, в ход пошли бородатые шутки. — На полянке стало тесно.

— О чем я говорила? — шепнула Хэвэн Танглу в ухо.

Тут он не удержался и тихонько хрюкнул.

— Возвращайтесь в лагерь, — приказал Коллоу. — Далеко забрели. Завтра утром выступаем. Я планирую отоспаться.

— Раз папочка сказал, детям положено слушаться. — Тень встала и отряхнулась. — Давай, Руфус. Время — золото.

Древний поднялся в дом-скворечник и улегся там, вытянув ноги на улицу. Руф занял себя тем, что расчистил площадку у кострища, сдув все лишнее к кустам. А Хэвэн отыскала у корней одной ей известное место и откопала запертый металлический ящик.

— Не смотри, я переоденусь, — попросила Тень.

— Отойти? — предложил Тангл.

— Мне спокойнее, когда я вижу затылок, — рассмеялась та.

Руфус старательно перебирал в уме последние события, чтобы не отвлекаться на шуршание формы за спиной. Желал узнать Коллоу, а узнал Маркуса. Такого, о котором не подозревал. Сколько всего он теперь сказал бы ему! От скольких своих слов, брошенных в гневе, отказался бы.

Миссия почти завершена, Хэвэн Харпер нашлась, потерь нет, втроем одолеть путь домой смешная задача, если сравнивать с началом. Слепая вера в успех, подкрепленная чувством выполненного долга, расслабляла. Свернувшись клубком у кострища, Руф уснул, как младенец. И снилось ему, что Тень села рядом, положила его голову себе на колени и ласково гладила по волосам, напевая что-то на диком языке джунглей.

— Здоров дрыхнуть, — улыбнулась Хэвэн.

— Уже завтра? — редко бессмысленный вопрос.

— Не-а, еще сегодня, но осталось недолго, — бодро отрапортовала Тень. — Разводить огонь? Есть охота. Пока кто-то ворочался, опасалась. Вдруг бы спалил свою гриву с обеих сторон личика.

— Мимо, — отмахнулся Тангл. — Подколки дошколят меня не задевают. Одно удивляет, как Сэру Коллоу удается за собой следить? Не видел, чтобы тот брился.

— А ему брить нечего, — хихикнула она.

— Не понял. — Чтоб не выглядеть дураком, Руфус многозначительно поднял брови.

— У Джулиуса нет ни усов, ни бороды, и на тушке волосы только в самых… нужных местах, — доверительным тоном сообщила Хэвэн. — Физиологически он все тот же шестнадцатилетний мальчишка, каким был в день посвящения.

— Стесняюсь спросить, и откуда столько информации?

Простота и грубость собеседницы вгоняла Тангла в краску сильнее, чем смысл сказанного ею.

— Источников полно, — заверила Тень. — А если так печешься о внешности… Прическу-минутку организовать?

Она сжала кулак, и от локтя взвилось рыжее пламя.

— Раз, и никаких проблем с перхотью! — тоном заправского площадного зазывалы объявила Хэвэн.

— Тогда у меня точно не будет подружки. Ни-ка-кой, — не удержался Руф.

— Ну, почему? Некоторые любят лысеньких, — возразила Тень.

Веселый костер разгорался, наполняя душу первобытной радостью. Хэвэн подошла к дереву с дубиной наперевес и крепко приложила ствол.

— Сэр Коллоу уже проснулся? — на всякий случай уточнил Тангл.

— Нет. — Тень запустила руку в нору между корней и достала что-то мерзкое.

Склизкая тварь в иссиня-черном панцире перебирала бессчетными ножками и пыталась улизнуть.

— А мы шумим. — Он обернулся туда, где болтались босые ножищи.

— Чтобы разбудить Джулиуса, орать надо прямо в него. — Хэвэн швырнула противную находку в огонь. — Главное не трогать руками особенно. Не трясти. Он спросонья тумаков может навешать.

— Не уверен. — Черный панцирь треснул.

— Проверено, — отрезала Тень. — Джулиус редко, но гостил в доме нашей Наставницы. У него даже комната своя была. Как-то раз мы с Вилли рискнули вымазать его спящего зубной пастой. Крадемся мы, значит, и тут Вильгельм как грохнется!

Женщина оживленно жестикулировала, и податливое пламя тянулось к ее пальцам.

— Я чуть не спятила! Замерли. Кругом тишина. Отперли дверь, вошли, расписали его под клоуна. Мы ж не знали, что у Коллоу есть одна странность. Он спит раздетым.

— Ужас какой, — картинно всплеснул руками Руф. — Нормальные люди спят в шубах.

— Очко в твою пользу, пупсик. — Хэвэн перевернула мерзкую тварь в костре. — Только Джулиус оказался раздетым вообще. Ты бы видел, как Вилли оттуда удирал! А чего удирать? Нам бы все равно сильнее влетело не за макияж, а за присутствие. Короче, мы его умыли. И хоть бы что! Представь, два гаврика в длиннющих сорочках крадутся по дому в темноте, натыкаясь на всякое и друг на друга. Вилли был толстячком, он и сейчас наверняка не балерина.

— Тогда вас ждет сюрприз, — улыбнулся Руфус. — Он более чем в форме. А история смешная, но что-то не стыкуется.

Возникало стойкое ощущение, что Леди Харпер — нечто среднеарифметическое между Вильгельмом и Маркусом. Непреодолимая тяга женщины к пикантным историям и острым фактам отталкивала, но искренность подкупала. Тангл на всякий случай напомнил себе не ляпнуть лишнего, чтобы не стать одним из персонажей в ее коллекции.

«Как хорошо, что ни Эмьюз, ни Лют не принадлежат к числу владеющих Арканами Огня», — отметил про себя Тангл. Ничтожно малое количество посвященных делится на две группы: условно Харпер и условно же Канани. Это как сравнивать лесной пожар и домашний очаг. Видеть проявления Старших Арканов Огня способен всякий. Однако такое зрелище испугает кого угодно.

— И что же? — с вызовом спросила Тень.

— Сколько мы с Сэром Коллоу здесь, он спит достаточно чутко, — Руф сел.

— Это потому что ты был ранен. Ведь был? И потому что Джулиус ждал меня, — ответила та. — Я, правда, еле добралась до вас. Проклятая буря чуть не спутала все карты. Знай ты Коллоу немного лучше, понял бы, что по-человечески отдохнуть он может только теперь. Когда мы почти спаслись. Втроем одолеть джунгли легче, чем поодиночке. Есть еще одна вещь, о которой не подозревает никто.

Она понизила голос до шепота, терявшегося в треске костра:

— Наш Мастер Тени плачет во сне. Настоящими слезами. И так жалобно, что сердце разрывается. Как потерявшийся ребенок. Как над могилой. Если хоть одна живая душа услышит это от тебя, пупсик, пеняй на себя. Из-под земли достану и спалю все волосы, какие найду.

— Заманчиво, но я не сплетник, — усмехнулся Тангл.

— Вот и готово! — Обрадовалась Хэвэн.

Тень выхватила из огня треснувший панцирь и разломила. Отвратительный вид подрумянившегося жука никак не вязался со знакомым вкусным запахом.

— Напополам? — подмигнула Хэвэн.

— Это?.. Коллоу кормил меня этим? — К горлу подступил приступ тошноты.

— А здесь больше питаться нечем. — Женщина облизала пальцы. — Сырный жук — традиционная пища аборигенов. Чего позеленел? Струсил сознательно отведать местный деликатес?

— Ни капельки! — Руф демонстративно протянул открытую ладонь.

— Горячее, возьми миску, — посоветовала Тень.

Он с минуту гипнотизировал кусок насекомого. Мозг отказывался воспринимать это как еду. Наконец стыд показаться слюнтяем победил.

— А так даже вкуснее, — признался Тангл.

— При всем своем опыте, Джулиус не умеет правильно охотиться на жуков, — гордо объявила Хэвэн. — Нужно треснуть по стволу, чтобы шустрые и тощие бросились улепетывать, потом хватать самых неповоротливых и жирных.

От слова «жирных» Руфуса снова чуть не стошнило.

— Ну и неженка, — хмыкнула Тень.

— Я хотя бы свою форму не зарывал. — Защита получилась хлипкой.

— А там не только она.

Хэвэн пододвинула ящик ближе и распахнула крышку. На дне лежало золотое колечко, смятая пачка сигарет, соломенная куколка и чистый лист бумаги с карандашом.

— Мое сокровище, — мурлыкнула Тень.

Она протянула Руфусу кольцо.

— Сохрани, на мне оно расплавится на обратном пути.

Затем она сгребла остальное и швырнула в костер. Табачный дух окутал поляну, но сразу рассеялся.

— Здесь я избавилась от одной из своих вредных привычек. — Хэвэн закашлялась.

— От какой? — Руф еще сжимал колечко в кулаке.

— Курить местную флору себе дороже, пупсик.

Беседа неспешно шла своим чередом. Тень вспоминала разные глупости из детства, читала стихи, но ни словом не обмолвилась о годах, проведенных здесь. Как будто все это не с ней. Руфус слушал, лежа на спине, и наслаждался покоем перед последней схваткой с колючим адом.

* * *

Клаус уже жалел, что позволил шутам передать Карверу скопированные документы. Любопытный профессор изводил мальчишку бесконечными тестами. От препаратов, улучшающих проводимость, мутило, а от капельниц на руках не осталось живого места. Ничто не радовало и никого не хотелось видеть.

Как и следовало предполагать, у Дэна не получилось заочно наладить отношения с Эмьюз. Зато призрак Дезмонда навещал мальчишку регулярно. Он охотно делился всем, что мог подсмотреть и подслушать. Так Клаус узнал о зеркале и его послании.

Одного имени Александра Бонмонт оказалось достаточно, чтобы дед надолго погрузился в уныние, а когда пришел в себя, тут же опознал артефакт. С его слов выходило, что Тень пользовалась зеркалом, как последним средством сбежать или получить помощь там, где других вариантов не было. Артефакт не только умел все, что положено, без псиоников, но и, теоретически, перемещал хозяина ко второму зеркалу из любой точки.

— Где оно сейчас? — поинтересовался Клаус.

— Ф надешном месте, — улыбнулся гоблин. — Там есть фсе необходимое, чтобы разфязать небольшую фойну или перешдать такофую. Фсе для Сашеньки.

Глаза старичка снова сделались влажными.

— Дедушка, не отвлекайтесь, пожалуйста, — взмолился мальчишка. — Мне нужно знать последний адрес Александры Бонмонт.

— Зачем? — нахмурился Отто. — Не фашно, что ты откопаль, фы фсе рафно мои любимые дети!

— Минуточку! — По спине Клауса скользнули мурашки. — А при чем здесь я?

— Ни при чем, софершенно ни при чем, — затараторил гоблин. — Мне некогда. Зайди позше.

— Дедушка. — Он не шелохнулся. — Вы уже прокололись. Отпираться бессмысленно. Что я мог откопать?

— Упрям, как сталь, — вздохнул Отто. — Я замшелий больфан. Если бы ты дейстфительно нашель то письмо, адрес бы не спрашифаль.

Гоблин хлопнул себя по лбу сухой ладошкой.

— Слушаю. — Клаус скрестил руки на груди.

— Нет, здесь опасно, — старичок протестующе замотал головой. — Здесь бродит фредный призрак мертфого мальчика.

— Этот призрак мой друг, — возразил он.

— Я бы предпочель, чтобы ты друшиль с шифыми, — поморщился Отто. — Дафно нас не посещали дефочки.

— Не уходите от темы, — оборвал мальчишка. — Письмо.

— Упрям, как сталь, — повторил гоблин.

Поупиравшись для вида еще пару минут, Отто пододвинул лестницу к книжному шкафу и ловко вскарабкался на самый верх. Он долго шарил в тесном углу, пока не извлек на свет длинный почти плоский футляр.

— Прафда ф том, что именно Сашенька подариля мне фас. — Гоблин сел на ступеньку, положил коробочку себе на колени и открыл. — Фот.

— Я прочту? — исключительно ради приличия уточнил Клаус.

— Ни ф чем себе не отказыфай, — отмахнулся Отто.

Мальчишка вынул из конверта ровный лист, исписанный размашистым почерком. «Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии, старый пройдоха. Бессчетное количество раз ты выручал меня, и я платила по счетам. Окажи мне последнюю услугу, и мы оба не останемся внакладе. Хороший человек и его сын начинают новую жизнь, я вверяю их тебе. Одиночество бесценно, спору нет, но настал час что-то менять. Увы! Ты не молодеешь. Подари им хоть каплю той любви, какой удостоил меня, и она стократ вернется. Прими новость с радостью, ведь сегодня они постучат в твою дверь. Пойми, никому в целом мире я не могу доверять, как тебе, мой друг. Настоящее имя мужчины Каспар Кроу, а мальчика Никодемас Рафли. Только эти имена мертвы и похоронены. Мужчина — изгой, но не бойся. Проблем с властями у него не возникнет. Здесь вмешались силы большие, чем мы с тобой. А у мальчика особый талант. Если ты сохранишь их тайну, парнишка еще послужит Ордену и покроет себя славой», — Клаус еще раз перечитал последнее предложение прежде, чем продолжить. — «Не удивляйся, когда гостей станет навещать Тень. Дайна замечательная девочка и, похоже, влюблена. А ребенку понадобится мать».

Щеки горели. Действительность, завязанная на тысячу хитрых узлов, затягивалась удавкой вокруг шеи. Он взглянул на конверт. Сомнения, безусловно, имели место, только слабенькие, как предрассветная дымка. Развеять их предстояло Брэдли.

— Фсе? — участливо поинтересовался гоблин.

— Я узнал… достаточно, — выдохнул мальчишка. — До конца ведь не обязательно?

— Обязательно, — улыбнулся Отто.

— Не могу, — вдруг признался Клаус. — Заберите у меня письмо.

— Там самое интересное. — Старичок спустился по скрипучей лестнице вниз. — Сашенька просит хранить секрет с особым тщанием от одного Танцора. Того, которому ты решиль слюшить. Отсюда фыфод. Предстафитель фысших силь не он. По глязам фишу, есть фопросы.

— Вопросов нет, — солгал он. — Отдыхайте, дедушка. Простите мое любопытство.

— Пустяки, — зевнул тот. — Что-то я и прафда усталь.

Гоблин захлопнул коробочку, но прятать не стал. Положил на самое видное место, словно намекая: мол, захочешь дочитать, она тут.

Клаус заперся в комнате.

— Коллоу! Опять и снова Коллоу! — прохрипел проявившийся Дезмонд.

— Тут он, похоже, не у дел, — вымученно улыбнулся мальчишка. — Знаешь, Дез, вынужден просить ничего не сообщать Финну и вообще кому бы то ни было. Наказание за нарушение Декрета Секретности — смерть. А я уже на десяток себе наверняка насобирал.

— О! Смерть. Близко знаком с ней, — пошутил призрак.

— Вот! Мне бы такого знакомства не хотелось, — подхватил Клаус.

— Твой секрет — мой секрет.

— Отлично, но есть другой пустячок, — очнулся он. — Нужно, чтобы некая дуреха не наделала глупостей. Найди Робин и осторожно отмани от остальных. Пусть срочно придет сюда.

— Я смахиваю на посыльного? — фыркнул Дезмонд.

— Нет, ты просто самый незаметный и вездесущий из моих знакомых. Куда там Коллоу!

Дух не ответил. Он кувыркнулся в воздухе и пропал.

— Дайна, — прошептал Клаус, но дырявая память молчала.

Мальчишка много раз мысленно возвращался к тому дню, когда впервые встретил Отто. Воспоминания ускользали, размывались, плыли. Имя «Дайна» отчего-то отзывалось в груди обидой. Едва ли сторож-изгой мог стать предметом страсти Тени. Или мог? Размышлять о Карле в этом ключе — отвратительное занятие.

К счастью, призрак не заставил себя ждать.

— Она придет? — Клаус с надеждой уставился на него.

— Как бы помягче? — развел руками Дез. — Если дословно, то: «Катись ко всем чертям».

— Безмозглая овца, — не сдержался мальчишка. — Но раз так, значит, действительно крепко сердится на меня. Придется идти самому. Спасибо. Где она?

— У себя.

На растерзание диким зверям мальчишка бы отправился с большим энтузиазмом, но они в качестве альтернативы не предлагались. Клаус сработал чисто и красиво. Он появился прямо в комнате, схватил дуреху и исчез вместе с ней.

Робин отчаянно отбивалась и вопила, как пожарная сирена. Но прежде, чем переход закончился, Клаус успел скрутить и заткнуть ее.

— Уймись, припадочная. — Он боялся, что шум привлечет ненужное внимание. — Умоляю. Я тебя отпущу, если ты помолчишь и послушаешь.

— Ты псих и извращенец, — зашипела Робин. — Вот погоди, узнает Конни!

— Надоела пугать своим братом, — признался мальчишка. — В жизни есть вещи и похуже. Мы с тобой, похоже, действительно преступники.

— Говори за себя, мерзкий похититель девушек. — Би принялась демонстративно отряхиваться. — У Эмьюз теперь новый парень! И я рада, что это не ты.

— Прекрасно, — отмахнулся мальчишка, но сердце едва не лопнуло. — Выслушаешь меня или нет?

— Оглох? У Эмьюз новый парень, — повторила та. — После того, как ты бросил ее.

— Я бросил? — На лбу Клауса выступил пот. — Замечательно! Сфокусируйся, курица! Дом, из которого то зеркало. Я там был. Там действительно случилось что-то страшное.

— Кто рассказал про зеркало? Лют? — Глаза Робин вспыхнули яростным огнем.

— Если я хочу знать — знаю, — отрезал мальчишка. — Второе зеркало у моего деда. Артефакт надежно спрятан в безопасном и укрепленном месте. Для Александры Бонмонт оно служило тайным убежищем. Сядь. Успокойся. И закрой рот.

Девочка сменила гнев на милость и послушно присела на кровать.

— Так значительно лучше, — вздохнул Клаус. — Эмьюз действительно жила именно в этом доме, до того как на поместье напали Дивные. Хотя бы один человек там знал меня. Леди Бонмонт. Сегодня дед показал письмо. В нем Тень просила Отто приютить меня и отца, называя наши настоящие имена.

Туман в голове навалился очень некстати. Мальчишка пошатнулся и плюхнулся мимо стула.

— Что с тобой? — бледная от ужаса Би трясла друга за ворот.

— Нельзя ли понежнее? — Он чувствовал, что стошнить может в любой момент.

— Почудилось, что ты… умер, — она закрыла лицо руками.

Клаус молча задрал рукава.

— Ты наркоман? — сдавленным шепотом произнесла дуреха.

— Теперь трудно сказать, — попробовал отшутиться мальчишка. — Я подопытный кролик.

— Поэтому пропадаешь и не общаешься с нами? — Робин разглядывала ссадины и синяки.

— Тошнит не переставая, — пожаловался он.

— Зачем согласился? — Би помогла другу подняться.

— Чтобы разобраться в себе. — Клаус гордо вскинул голову, но тут же пожалел об этом.

Он лег на кровать и крепко стиснул зубы.

— Так тяжко? — Девочка не отходила ни на шаг.

— Что-то вдруг придавило, — виновато прошептал Клаус. — Про Эмьюз… правда?

— Все сложно.

Мальчишка отчего-то не сомневался.

— Она кажется влюбленной, но не делится, — не скрывая досады, сообщила Робин. — Тот парень — Смотрящий в Ночь. Шлет ей записки день — через день. Эмьюз их читает и сразу жжет.

— Смотрящий в Ночь… — Клаус мгновенно вспомнил блондинистого типа.

— Я ляпнула-то больше чтобы тебя позлить, — замялась Би. — Или подстегнуть как-то. А ты как будто железный.

— Самое главное, что ты теперь понимаешь, насколько все серьезно. Не пытайся вспоминать прошлое. Оно либо найдет нас, либо останется белым пятном. Смирись, — перебил мальчишка. — Я разрешаю так издеваться над собой, чтобы выяснить, не прокололся ли. Вот тебе мой секрет. Коллоу не только Мастер Тени, но и весьма талантливый Реконструктор. Он что-то сделал со мной, а попутно мог заметить лишнего. И последнее. Дайна Уиквилд и мой отец… встречались.

— Я тоже хочу знать свое место в этой истории, — уперлась дуреха.

— Не нужно оно тебе. — Клаус не представлял, что еще сказать, чтобы донести до нее свои мысли.

Комнату наполнил шум помех.

— Скульптор Ворону. Скульптор Ворону. Время, — пробился голос Карвера.

— Ворон Скульптору. Принято, — нажав на кнопку рации, обреченно ответил мальчишка. — Отбой.

Робин смотрела на друга с завистью и восхищением.

— Приготовься, тебя ждет путешествие обратно, а меня добрый профессор-садист, — упиваясь самоиронией, объявил Клаус. — И… пожалуйста! Без глупостей.

Глава 35. Возвращение

Свежий и отдохнувший, Коллоу чувствовал себя превосходно. В этом состоянии он был готов свернуть горы. А начал с несчастного домика на дереве. «Снеси его», — попросила Хэвэн. — «Не хочу, чтобы о нас здесь осталась память».

— Как скажешь, — пожал плечами Джулс. — Только бункеры все равно никуда не денутся.

— Они под землей, а входы завалены, — призналась Тень. — Дефицитом свободного времени и сил я не страдала.

— Тогда отойди.

Доски жалобно стонали, а в воздух поднимались клубы пыли. Джулиус не представлял, что творилось в душе Хэвэн, когда привычное место превращалось в груду щепок. Его руками она жгла мосты, чтобы никогда не возвращаться. Идеальная пешка, умеющая ходить только вперед. Другого вектора движения ее характер не признавал.

Последний жучиный завтрак. Руф смотрел косо, но ничего не сказал. Коллоу ожидал от него бурной реакции, только вся она, очевидно, досталась не ему. Хэвэн продолжала звать парня «пупсик», а тот больше не злился.

— Не позволяй ей, — отведя Тангла в сторонку, посоветовал Джулс. — Ты заслуживаешь уважения. Хэвэн, может, старше и опытнее, но она обязана тебе жизнью.

— Я понимаю, Сэр, — ответил Руф. — Поэтому пусть называет, как хочет. Для нее это, похоже, способ сохранить лицо.

Коллоу промолчал. Мальчишка оказался мудрее, чем иные Древние. Тангл нравился. Непосредственность и наивность сочетались в нем с неплохими способностями. Джулиус верил, что из парня непременно выйдет толк, и терять его из виду не стоит.

Молодые Тени смотрели на Коллоу и ждали команды.

— Руфус, ты отвечаешь за маршрут, — объявил он. — А мы расчищаем дорогу. Двигаться придется очень быстро. Без остановок и передышек. В карантине отлежимся. Поэтому я полечу.

Джулс призвал маску.

— А мы? — Хэвэн почесала лысую макушку.

— Тангла я привяжу к себе, — пояснил Коллоу. — Он, безусловно, молодчина, но без обид, права на промах у нас нет. Ты сядешь мне на спину. И постарайся меня не поджарить.

— Чую, это будет инфернальное путешествие. — В предвкушении Тень потирала руки.

— Что будет, все наше, — отрезал Древний. — Серьезней.

— Как скажешь.

Руф злился. Он рассчитывал на более деятельное участие со своей стороны. Роль ноши несколько расстраивала. Из этого положения ему едва ли удастся защититься, тем более учитывая, что Коллоу собрался использовать Малый Аркан Пут. Нет, Тангл полностью доверял Мастеру Тени, однако сомнения исподволь точили разум.

— Чего побледнел? Постой смирно и подними руки, — приказал Джулс. — Они тебе пригодятся свободными.

В таком нелепом положении Руфус чувствовал себя до крайности беззащитным. Громадные ладони Коллоу легли ему на грудь. Руф слышал звон нитей, но боялся посмотреть. Что-то с силой вздернуло Тангла вверх. Древний для верности попрыгал на месте. Путы держали крепко: крестом на торсе и еще вокруг талии.

— Если соберешься терять сознание, предупреди меня, — без всякой иронии попросил Коллоу. — Не пытайся лететь вместе со мной. Нас понесу я, а когда начну уставать, дам знать. Тогда и только тогда подключишься.

— Ясно, Сэр. — Руфус уже изучал экран навигатора.

— Выступаем, — закинув Хэвэн себе на спину, скомандовал Джулс.

Со своей позиции Тангл видел немного: рыжие и белые всполохи да ноги Леди Харпер. Он время от времени выкрикивал градус отклонения от курса, давясь едким, дурманящим дымом. Джунгли горели позади и впереди.

Среди всего этого безумия плыла музыка. Она словно прощалась. Тоскливый нежный мотив въедался в память, пронизывал насквозь. Руф гадал, чувствуют ли остальные жгучее желание повернуть обратно?

Дни спутались в один сплошной поток обугленных стеблей под ногами. Но Древний продолжал нестись стрелой, словно бы его гнало попутным ветром.

Хэвэн источала почти нестерпимый жар. Пот сыпал соленым градом, застилая глаза. Казалось, Тень спятила. Она безудержно хохотала и выкрикивала фразы, значения которых Руф не знал.

С пассажирами Джулс терял маневренность, однако успешно уворачивался от случайных шипов. Досыта наевшись дыма, он уже ничего не боялся. Казалось, от сладости легкие вот-вот склеятся. Каждый вдох давался мучительно тяжело, и живой факел на закорках только усугублял ситуацию. Толстые молнии, срывавшиеся с пальцев, отдавались дрожью в каждом мускуле. Голос Тангла звучал то громче, то тише. Мальчишка давился, кашлял, но держался. Резкий порыв ветра едва не отбросил назад.

— Мы летим навстречу буре! Готовьтесь! — выкрикнул Джулиус и нырнул к самой земле. — Прятаться поздно! Руфус, ты мне нужен. Вдвоем мы одолеем ее!

Один миф Тангл развеял наверняка. Если у Мастера Тени нет сердца, что же тогда бешено колотится там под ребрами? Хэвэн попыталась привязать себя путами, но что-то пошло не так. Коллоу дернулся и чуть не прокатился кубарем.

— Идиотка! — рыкнул Древний. — Тангл! Не задет?!

— Нет! — немедленно откликнулся Руф.

Кровь Коллоу струйкой скользнула ему за ворот. В тот момент Руфус не мог осознать, что Тень едва не прошила ему башку.

Включиться в поединок со стихией получилось проще, чем Тангл думал. Сказались совместные упражнения. Он чувствовал Древнего абсолютно, всем существом. Два Танцора как один мчались вперед. А провинившаяся Тень, будто в искупление, успешно оберегала их от хищных шипов.

Холодный ливень вперемешку с густым паром уничтожал границы реальности. Хэвэн пылала невзирая ни на что. Ни накатывающий волнами дождь, ни яростный ветер не могли сбить ее пламя. Руф искренне жалел, что ничего не видит.

Тени вырвались за пределы бури так же внезапно, как попали в ее котел. Только Тангл не собирался оставлять Древнего без поддержки. Глупо, конечно, но он воспринимал все как долг.

— Хватит, Руфус! Довольно! Береги силы!

Своевольный мальчишка игнорировал приказ, и отчасти Джулс был рад этому. В голове сверкнула шальная мысль.

— Тангл, давай в небо! В одиночку там не полетаешь, вместе же нас не сдует с курса! Хэвэн, держись! — Он стремительно набирал высоту.

Тень потухла и крепко обхватила шею Джулиуса. Заветная кромка приближалась. А там чистый горизонт, зеленая гладь и иссиня-черная туча за спиной. Боковой ветер грозился опрокинуть Коллоу, но с мальчишкой его умения хватало лавировать среди потоков без опаски.

В алых лучах заходящего солнца Руфусу пригрезились три тщедушные фигурки, скользящие по ковру спутанных побегов. Свою ящерицу Руф опознал сразу, но двух других не встречал никогда. Хотя одна из них больше походила на Люси Смит, заключенную в стеклянном яйце. «Как они за нами поспевают?», — задумался Тангл и едва не выронил навигатор.

Не то из-за дурмана, не то по какой другой причине, но чужое небо выглядело глубже и ярче родного. Где-то на грани между сознанием и бессознательным родилось дикое чувство. Руфус без оглядки влюбился в сказочную синеву, с которой вот-вот предстоит расстаться.

— Тангл! Маршрут! Не зевай! — прикрикнул Древний.

Час от часа Джулс все четче слышал голоса, зовущие его. Как ищут ребенка, заблудившегося в лесу. Мужчина и женщина, заглушая друг друга, уговаривали Джулиуса вернуться целым и невредимым. Опьяненный разум расшалился не на шутку. Вскоре Коллоу убедил себя, что узнает голоса. Только Руфус мешал сбиться с курса и устремиться на зов, нырнуть обратно в колючие дебри.

Любой разлад в действиях с Танглом означал неминуемое поражение. Они и так держались на одном кураже. Свист в ушах, хлопанье длинных мантий и музыка.

Руф в полной мере прочувствовал, что значит «второе дыхание». Когда кажется, что сил просто нет, а потом будто включается что-то. Ломается хрупкой ампулой противоядия от смерти на осколки с острыми краями. Тангл, как никто, видел конечную цель. Яркая радостная точка на сетчатом экране. Такая ничтожная и такая значимая одновременно.

— Прощайте!! — вдруг взвизгнула Хэвэн и соскользнула назад.

Свободной рукой Руфус схватил Тень за форму. Женщина не отбивалась. Ее протащило по зеленым верхушкам, прежде чем Коллоу еще чуть поднялся. Он ругался, как сапожник. Таких страшных слов Руф не слышал ни от кого и никогда.

Было лишь вопросом времени, кто первым слетит с катушек. Джулс опасался за мальчишку, а получилось, что зря. Он понимал, что шумит со страха, но остановиться не мог, пока не охрип.

— Окно перехода почти под нами! — Пальцы Руфуса одеревенели.

— Не отпускай ее, — приказал Коллоу.

Сноп белых молний и стремительное падение в дымный колодец. Мягкая сырая земля, контрольные метки, но Танцоры медлили. Джулс снял путы, и мальчишка рухнул на четвереньки рядом с Хэвэн.

— Как тихо… — прошептала она.

— Смотрите. — Древний поставил обоих спутников на ноги.

В душном мареве проступали сотни крошечных силуэтов. Мертвые певцы взяли Теней в молчаливое кольцо.

— Мы не вернемся! — крикнул им Джулс. — Простите нас.

Ряды ящеров расступились, пропуская к центру троих. Знакомого старого самца и двух самочек. Они остановились в нескольких метрах. Самец воздел лапки, и остальные ящеры склонились.

— Мы прощаем вас, дети больших деревьев, — торжественно произнес он. — Живите, и дайте жить другим.

Опешивший Джулиус хотел ответить, но музыка ударила в грудь и смыла Танцоров прочь из реальности, умеющей хранить свои тайны.

Тени посыпались друг на друга. Холодный пол пах больницей.

Секунды тянулись мучительно медленно. Коллоу лежал на боку. Каждая мышца его тела существовала сама по себе. Джулс не пытался сопротивляться судорогам. А вот глупый мальчишка, бледный, как смерть, вскарабкался по стене, еле переставляя трясущиеся ноги.

— Ты все еще держишь ее? — попробовал улыбнуться Коллоу. — Отпусти. Все закончилось.

— Не выходит. — Руфус даже себя слышал с запозданием.

Тут комната наполнилась радостными возгласами. Как серебристые плюшевые звери откуда ни возьмись повалили люди в костюмах химзащиты, поблескивая прозрачными окошками шлемов. Они наперебой задавали глупые вопросы, слишком много и слишком быстро.

— Руфус Тангл. Два пальца. Теперь четыре. — Все перемешалось в один сплошной металлический гул.

Маска развеялась сама собой. Руф уже не видел ни Древнего, ни Леди Харпер, одни серебряные спины.

— Сюда нельзя! — возмутился кто-то, но тут же упал, сбитый навзничь.

Громадная Тень выросла прямо перед Руфусом и, прежде чем кто-то осмелился ее отогнать, заключила его в объятья. Красивое усталое лицо на том расстоянии, когда понятно, чем все кончится. Тень поцеловала Тангла, как целуются любовники. Только насладиться процессом Руф все равно не сумел. Глаза закатились, и он сполз по стене на пол.

* * *

Посвящение первокурсников миновало. Снова были ухмыляющиеся тыквы и высокопарные речи. Снова обугленный штандарт, парящие мантии и звездное небо. Отчего-то никто из прошлогодних новичков не предупредил следующее поколение насчет иллюзии с потолком. Эмьюз непременно сделала бы это, не окажись она так занята. «На будущий год обязательно», — пообещала себе Тень.

Простая и бесхитростная Урд сорвала бурю оваций. Эмьюз увидела, что суровая девочка тоже иногда трусит. Зал, полный зрителей, стал для Йонсон настоящим испытанием. Она дважды уронила листок с речью, потом демонстративно скомкала его и сказала, как думала. А начала с того, что искренне не понимает, зачем нужна на трибуне.

Кроме молодняка, которому положено рыдать от счастья, в три ручья ревели мыши. Как по цепочке: начала хлюпать носом Эйприл, а все остальные не отстали.

— Второй праздник, и опять нет Тангла, — шепнула Лют. — Как считаешь, что ему помешает в следующий раз?

— Катастрофа вселенского масштаба, — фыркнула Эмьюз.

Тени сердились на Наставника. Не столько за отсутствие, сколько за молчание. Предупредить и попрощаться ведь совсем не сложно. Горстка слов избавила бы от такой кучи проблем!

На неофициальной части Урд, облепленная влюбленными детьми, выглядела мрачнее обычного. Она быстро отправилась спать, как только концерт братьев Блэкли переключил внимание ее новых фанатов на себя.

Эмьюз изо всех сил старалась веселиться или хотя бы изобразить нечто подобное. Она танцевала с обоими шутами, с Конором, даже с каким-то незнакомым мальчишкой, который так и не представился.

Пусть присланные теткой платье и туфли брались напрокат, сидели они идеально. Любая девочка почувствовала бы себя в них настоящей принцессой, но не Эмьюз. Тень поняла, что иногда в доспехи превращается даже самый тонкий шелк.

Когда от толпы уже мутило, она выскользнула из зала и опустилась на ступеньку. Позади, как назло, замурлыкало что-то ласковое и проникновенное. Музыканты старались, как никогда.

— Разрешите вас приграсить?

Изящный и стройный, как мальчик, Симадзу в полном облачении протягивал Тени руку.

— Конечно, Сэр. — Девочка без колебаний вручила ему свою ладонь. — Но я не очень умею.

— Умеешь, — мягко возразил Синдо. — Гразки на меня, и не забывай дышать.

Плавно и легко пара двинулась, но не по ступенькам, а прямо в воздух по ледяному мосту! Щекочущий холодок дразнил, а вертлявые щупальца маски Симадзу гладили Эмьюз по лицу и плечам. Девочка не чувствовала никакой опоры, кроме сильных рук. Она балансировала на грани между паникой и восторгом.

— Дыши со мной, — прошептал Синдо. — Прыви по течению.

И было бы в предложении Симадзу что-то неприличное, если бы не лишенные эмоций интонации «учителя». Музыка давно сменилась, но теперь это не играло роли. Ритм струился по венам. Эмьюз больше не держалась за партнера мертвой хваткой. Тени едва соприкасались кончиками пальцев.

В последний раз притянув девочку к себе, Синдо смахнул маску и улыбнулся.

— Сама, — сказал он и оттолкнул ее в танце.

Эмьюз не упала. Она съехала по ледяному мосту, как под горку! Просто и непринужденно. Тень соскочила на пол и заметила, что представление собрало зевак.

— Спасибо за урок, Сэр, — поклонилась девочка замершему рядом Симадзу.

— Не торько красива, но и умна.

Внезапно выражение лица Танцора изменилось. Он болезненно поморщился, а секунду спустя…

— Ш-што здесь про-о-исходит? — строго спросил ректор.

— Совершенно ничего, — спокойно ответил Симадзу, по виду полностью уверенный в своей правоте.

— Пож-пожалуй, — неожиданно согласился Финн. — Сос-составишь мне ко-омпанию?

— От некоторых предрожений невозможно отказаться, — подчеркнуто любезно отозвался тот.

Эмьюз готова была поклясться, что господин ректор незаметно ткнул хрупкого Синдо кулаком в живот, уж очень странно тот изогнулся поправить голенище сапога. При этом оба мужчины продолжали вежливо улыбаться друг другу.

— Привет, — произнес Клаус так близко, что девочка подпрыгнула. — Не хотел пугать.

— Ты науськал? — Она развернулась на каблуках.

— Почему сразу «науськал»? — Он поймал Тень за руку. — Прости меня, Эмьюз. Не знаю, за что, но прости! Так дальше нельзя. Давай поговорим.

— Двадцать третье правило Тэсори, — смерив мальчишку презрительным взглядом, объявила она. — Чтобы испортить отношения, их достаточно начать выяснять.

— А если ничего не выяснять, понимание не настанет, — возразил Клаус.

— Ты все равно ничего не поймешь! — Для верности Эмьюз даже топнула ногой.

Мальчишка бессильно взвыл. Он сам был мастером возводить вокруг себя стены, но этот тупик виделся непреодолимым. Клаус не испытывал ни малейшего желания добиваться правды под прицелом любопытных глаз.

Холл пропал. Тень обнаружила себя… в кухне. Свет не горел. На столе застыли три чашки и чайник.

— Это похищение? — сердито осведомилась она.

— Считай, как хочешь, — отмахнулся мальчишка. — За что ты так со мной?

— Я брежу! — всплеснула руками Тень. — Ты начал первый! Избегал меня, а до того швырялся цветами.

— Цветком, — поправил Клаус. — Но разве не ясно? Я… люблю тебя и ненавижу себя!

Эмьюз остолбенела. Мальчишка бессильно опустился на стул. Такой Клаус не выглядел ни надменным, ни самоуверенным. Просто несчастный усталый человек. Ей нестерпимо захотелось обнять его, прижать к себе и рассказать, что все непременно кончится хорошо. Не важно что и не важно как, но хорошо.

— Молчишь? — В темноте бледное личико Эмьюз казалось призрачным.

— Жду, что ты скажешь дальше, — неожиданно кротко призналась она.

— Мне, наверное, нечего больше. — Клаус шумно выдохнул.

— Почему ты себя ненавидишь? — спросила Тень.

— Да потому, что всегда говорю что-то не то. — Он судорожно заправил волосы за ухо. — Чего я тогда вспомнил Коллоу? Плевать на него, слышишь? Плевать!

— Из тебя не получится Связного, если тебе уже наплевать на своего Танцора, — назидательно произнесла девочка.

— А, может, я вовсе не ему жажду служить? — Клаус развернулся. — Может, я хочу служить только тебе одной.

Густой мрак придавал мальчишке смелости.

— Следовать за тобой куда угодно, выручать, когда требуется. Жить, пока жива ты, и умереть с тобой в один миг. — Слова лились сами собой. — Всегда быть рядом. Даже если ты так и останешься… чужой.

— Как же «чужой», — пролепетала Эмьюз.

— Между нами несколько шагов, но я не смею сделать их. — Он зажмурился. — Боюсь опять что-нибудь ляпнуть, чтобы не перечеркнуть то шаткое подобие отношений, сохранившееся у нас. Ты ведь не представляешь, как тяжело говорить?

Трепетное сердечко не выдержало. Тень метнулась к Клаусу и прильнула к нему, как к родному.

— Мы не чужие. Я очень люблю тебя, ты мой друг. Если бы не ты, никакой меня уже бы не было, — шептала она.

— Так «любишь» или все же «друг»? — Он поймал ее ладонь и прижал к своей груди.

— Ты задаешь слишком сложные вопросы, — оторопела девочка.

— Возможно, — согласился Клаус. — Не отвечай. Так у меня есть надежда.

Мальчишка смотрел ей прямо в глаза. Мрак и тишина, как тогда на Звездном. Тут бы сказать про Гримма и расставить все точки раз и навсегда, но язык не слушался. Эмьюз, как завороженная, таращилась Клаусу в лицо. Оно не было ни красивым, ни даже симпатичным: острые скулы и подбородок, громадный носище, широкие черные брови, тонкие губы, взгляд зверя. Но отчего-то именно это лицо казалось родным.

Не то в комнате сделалось жарко, не то девочку бросило в жар. Клаус встал и осторожно приподнял голову Эмьюз за подбородок. Такой возмутительный жест в его исполнении превратился в нечто трогательное. Мелькнула шальная мысль: «Или все же расставлять точки придется с Гриммом?».

Удивительное чувство обезоруживало.

— Закрой глаза, — шепотом попросил мальчишка.

— Зачем? — удивилась Тень.

— Не знаю. Наверное, так положено, — смутился Клаус.

— Положено делать что?

— Хотя бы помолчи, — шутливо взмолился тот. — А то я совсем растеряюсь.

Несколько мгновений тишины… и в замке заворочался ключ. Скрипнула дверь, обиженно всхлипнули половицы…

— Карл, — процедил мальчишка.

Кухня пропала. Снова холл и разбредающиеся по комнатам студенты. Подружки нашли Эмьюз сразу. Они налетели шумной стайкой и увлекли девочку за собой. Тень пока могла смотрела на одинокую черную фигуру в толпе.

На следующее утро девочка поспешила повидаться с Клаусом, но его отец сказал, что тот в срочном порядке покинул город на несколько дней по неотложному делу. И все, что грело душу, снова растаяло. Так же как исчез мальчишка без предупреждения и объяснений.

Из соображений конспирации перед вылазкой в катакомбы под аббатством Эмьюз почти не встречалась с Гриммом. Они проходили друг мимо друга с безразличными физиономиями, так чтобы никто в целом мире не заподозрил заговора. Конечно, парень отыскал альтернативный вход за каменные двери. Оставалось выдумать предлог пробраться на территорию без надзора. И вот это стало неожиданной проблемой.

Связная Сэра Хьорта — Дороти Пейдж или «бабуля Дот», — оказалась форменным тюремщиком. Она забирала девочку из аббатства и отправляла в университет по окончании занятий. Дот не позволяла Эмьюз задержаться ни на минуту. И ни одна причина не могла заставить ее изменить решение. Тень бездарно тратила время.

* * *

— Как я рад, дружище! — Барбара резво тряс запястье Клауса. — Надоело просиживать геройские штаны за партой? Ты совсем тощий. Осунулся, круги под глазами… Влюбился? Плохо спишь? Доконали профессора?

— Да… один добрый профессор, — усмехнулся мальчишка. — А ты чего такой болтливый?

— Ну так столько не виделись! — развел руками Брэд. — Посылай своего препода вдаль. Здоровье не купишь.

— Я вообще-то к тебе по делу, — сообщил Клаус.

— К черту дела! — запротестовал тот. — Я знаю как минимум еще одного человека, который обрадуется тебе не меньше меня. Вперед!

— У меня нет ни пропуска, ни документов, — замялся мальчишка.

— Предоставь это мне, — отмахнулся Реконструктор. — Топай!

Сопротивляться неуемному энтузиазму приятеля не получилось. Клаус покорно поднялся за Барбарой по парадной лестнице. За окошком проходной дежурила до боли знакомая дама.

— О! Наш студентик пожаловал, — приветливо улыбнулась она. — Только дальше я вас не пущу. Скажи-ка лучше, мальчик, какими судьбами?

— Алмаз сердца моего, смени гнев на милость! — Брэд облокотился на узкую стойку и одарил госпожу Пенелопу таким взглядом, от которого Клаус едва ни расхохотался.

Роль ловеласа никак не шла щуплому, чуть помятому парнишке.

— Постоит тут бедняга и потеряет покой, как я, — продолжил Барбара. — Спать не сможет ночами. Как не влюбиться в такую женщину? Пропусти нас, русалка. Пощади. Минуточек на пять буквально. Чтобы не ослепнуть от сияющей красоты. Отведи всевидящее око, а мы прошмыгнем.

— Каков подлец, — бархатным грудным голосом протянула та.

— Подлец, — кивнул парень. — Ну так? Сокровище души моей. Свет, затмевающий солнце.

— Идите, — вздохнула женщина.

— Богиня! — Брэдли со всей возможной страстью припечатался губами к стеклу.

Клаус недоумевал, отчего его запомнили и почему встречают, как своего. Люди в коридоре останавливались, здоровались за руку. А подчиненные вдовы Баркли просто таки чуть не перемазали мальчишку губной помадой.

— Куда ты меня ведешь? — серьезно спросил Клаус.

— Угадай? — прищурился Реконструктор.

— Начну гадать — дольше провозимся, — парировал он.

— И то верно, — пожал плечами Брэд.

Коридоры, спуск вниз, раздвижные двери и струи пара. По полупустому ангару метались люди в костюмах химзащиты, без видимых причин.

— Плановые учения, — пояснил Барбара. — Не залипай. Какое у тебя, кстати, дело?

— Не тут, — оборвал Клаус.

— Значит, секретное. Понял, не дурак, — хрюкнул Брэд.

Белые боксы, искусственный свет и запустение. Но один «аквариум» все же был заселен.

— Вы снова здесь? — сняв трубку, спросил мальчишка.

— Точно так, — рассмеялся младший Баркли, но тут же схватился за перебинтованный бок. — Я везучий.

Эдгар юморил, рассказывал, при каких обстоятельствах попал в переделку на этот раз. Шутил, что после выписки жена вправит ему мозги сковородой. И много еще всего, пока не явилась процедурная сестра и не выпроводила визитера вон.

— А ведь Эд своим телом подчиненного закрыл, — тоскливо произнес Брэдли. — Жизнь спас. Знаешь… неловко мне рядом с вами, настоящими героями, небо коптить.

— Я не герой.

Гордость распухла, но совесть не позволила принять слова друга, как данность.

— Вот Баркли — да. Причем и отец, и сыновья, — Клаус стиснул зубы.

— Ты тоже, — заверил Брэд. — У тебя в жизни все интересно, опасно и загадочно. А у меня…

Он запнулся. Из-за поворота вынырнул старший Баркли. Мужчина нахмурился. Потом молча протянул руку, которую Клаус немедля пожал.

— Здравствуй, парень. — В отличие от своего брата Эдвард не улыбался.

Казалось, его лицо вообще не приспособлено под эмоции. Морщин у Эдварда заметно прибавилось, а виски побелели.

— Дерек Саммерс пойман? — Эта фраза была почти секретным кодом.

— Нет, — спокойно ответил старший Эд. — Он весьма эффективно скрывается от властей и представителей Ордена. Вероятно, покинул город, страну и возможно мир. Поиски продолжаются.

— …жаль, — не удержался мальчишка.

Эдвард Баркли неожиданно подался вперед и вкрадчивым шепотом сказал:

— У него все в порядке.

Мужчина выпрямился и, не прощаясь, зашагал прочь.

— Перекусим? — предложил Барбара. — Там расскажешь мне о своем секретном задании.

— О твоем секретном задании, — перебил Клаус. — И у меня есть идея получше.

От парадного крыльца он аккуратно перенес приятеля на садовую дорожку своего дома. Без Карла и деда это место дышало воспоминаниями.

— Где мы? — спросил Брэд.

— В гостях, — с напускной беззаботностью отозвался мальчишка.

— А у кого? — не отставал тот.

— У меня. — Клаус достал из кармана ключи и зашагал ко входу.

Теперь уже Барбара послушно брел за ним, диковато озираясь. Этот дом, способный напугать, оставался тихой гаванью. Все, что здесь могло случиться, давно случилось. А чай, мед, печенье и сушеные яблоки, казалось, не иссякали никогда.

— Именно так и представлял место, в котором ты живешь, — поежился Брэд. — Денег у вас, наверное…

— Мой дед изобретатель и ученый, ценимый Орденом, — нехотя согласился мальчишка. — Но это сейчас не имеет значения.

— Да… задание, — вздохнул Реконструктор.

— Брэд, встряхнись, — попросил Клаус. — Мне действительно нужна помощь. Тебе придется отправиться в городской архив и разузнать все, что можно, о доме, в котором меня арестовал покойный Баркли.

— Столько тайны из ничего, — обиделся парень. — Почему бы тебе самому не сходить? Лениво? Слишком герой?

— Два слова, — покачал головой тот. — Декрет Секретности. Я знаю, что нарушаю. Ты — нет. Поэтому, если что-то произойдет, судить будут меня.

— А если я тебя сдам? — спокойно произнес Барбара.

— Тогда я убью тебя, — честно ответил Клаус.

— Справедливо, — отчего-то обрадовался Реконструктор. — Когда идти? Сегодня?

— Хорошо бы, — признался мальчишка.

Барбара, счастливый, как кот, объевшийся сметаной, ловко принял на себя роль секретного агента. Он задавал короткие дельные вопросы и умно кивал, получая пояснения. Записывать адрес не стал для конспирации. Заверил, что запомнит его наизусть.

Попрощавшись с приятелем до вечера, Клаус еще не знал, насколько не ошибся в нем. Однако, он прекрасно понимал, что все, включая Брэдли, отлично осведомлены об убежище Удава Саммерса. Значит и этого мальчишку можно было считать надежным.

Но основной целью являлось нечто иное. Слова Эмьюз запали глубоко в душу. И как только деду сообщили, что Сэр Коллоу вернулся, мальчишка счел своим долгом проведать господина в карантине. Ему срочно требовалось доказать самому себе, что он достойный Связной.

Леди Корникс как-то слишком быстро согласилась дать мальчишке пропуск, даже предложила составить компанию. Естественно, отказаться Клаус не посмел сразу по нескольким причинам. Во-первых, кто отказывает Древним? Во-вторых, одно дело бумага в руке, а другое — тот, кто ее выдал, рядом.

Все карантинные зоны в сущности одинаковы. Те же боксы, те же белые стены и стекла, те же Реконструкторы. Только сюда он едва ли добрался бы сам, даже с пропуском.

— Здесь рождаются Тени, — склонившись, тихонько сообщила Леди Корникс.

На последних метрах коридора Клаус вдруг струсил. Он продолжал двигаться вперед, но сердце тянуло обратно. Прощание с Коллоу сложно назвать приятным. «Что если Танцор продолжает сердиться?», — думал мальчишка. — «Возьмет и откажется от меня прямо там. Что ему помешает? Письма письмами, но тогда он был слишком зол на меня».

Коллоу лежал на груде матрасов на полу. Бледный и изможденный, Танцор медленно перевел мутный взгляд на посетителей и просиял. Укутавшись в простыню, он с трудом поднялся и проковылял к переговорному устройству.

— Эмьюз и учеба — первостепенны. Я — вторичен, — неверным голосом посоветовал Танцор.

— Вам что-нибудь нужно? — искренне поинтересовался Клаус. — Личные вещи, одеяло, книги?

Он видел, что Коллоу дрожит, как от холода, и постоянно сжимает-разжимает кулаки.

— Хорошие новости не помешали бы, — улыбнулся Джулиус.

— Леди Варлоу в полном порядке, — как можно убедительнее отрапортовал мальчишка.

— Сними трубку со своей стороны, — предложил Древний. — Пару слов один на один.

Клаус громко сглотнул. Он почти паниковал. Все внутренности разом завязались на сто узлов и ринулись через глотку наружу.

— Слушаю вас внимательно, Сэр. — Мальчишка поймал взглядом собственное отражение в стекле и ужаснулся.

— Обстоятельства складываются странным образом… — начал Коллоу.

— Я все понимаю. — Собрав остатки мужества, Клаус старался держаться достойно.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнул Танцор. — Как только я доберусь до Шейдивейл, ты получишь свою статуэтку. Но тебе понадобится практика. Сам не смогу пока тренироваться с тобой. Поэтому послужишь Сэру Руфусу Танглу. Можешь взглянуть на него. Он через бокс напротив. Только процедурная сестра сказала, что Руфус спит.

— Тогда не буду его тревожить. — Клауса распирало от счастья.

— Служи хорошо, — посоветовал Древний. — От его положительного отзыва зависит твое будущее.

— Так точно, Сэр!

Но Коллоу не ответил. Он пошатнулся и привалился к стеклу. На лице и шее Танцора выступил пот. Коллоу отстранился, неловко стер влажный след и подпер стену плечом. Глаза Древнего закатились, но остались приоткрытыми.

— Сэр! Что с вами?! — испугался мальчишка.

— Джулс, что?! — Корникс выхватила у мальчишки трубку.

Клаус услышал только слово «ломает».

— Где эта неповоротливая девица, когда она нужна?! — Тень несколько раз нажала красную кнопку на переговорном устройстве.

Увлекаемый прочь, мальчишка видел, как двое крепких мужчин помогли Танцору лечь, а примчавшаяся девушка, толстая, как шар, вскрыла упаковку шприца.

— Все с ним скоро наладится, — пообещала Леди Корникс. — С нами и похуже случалось.

Сначала Клаус сомневался, что хочет прийти, теперь совершенно точно не желал уходить. Пара фраз — и Коллоу снова превратился в героя. Зрелище шокировало. Такой, казалось бы всесильный, мудрый, властный человек — и беспомощный, как младенец.

— А… они справились? — выпалил Клаус прежде, чем успел прикусить язык.

— Да, — кивнула Тень.

Мальчишка бродил по пустому дому из комнаты в комнату запертым в клетке зверем. Барбара не объявлялся, а солнце уже давно укатилось за горизонт. Попробовал сыграть в шахматы сам с собой — продул. Попробовал съесть наскоро приготовленный ужин — кусок не лез в горло. Попробовал почитать — назойливые мысли заслоняли смысл строк. В итоге, Клаус просто развел огонь в камине и сел на пол.

Наконец, дверной колокольчик ожил. Мальчишка, спотыкаясь, помчался открывать.

— Выглядишь, как с креста снятый, — поцокал языком Брэд.

— Нашел что-нибудь? — перебил он.

— Нет и да, — улыбнулся Барбара. — Налей мне чаю. Замерз и устал.

Клаус влез в тайник деда и плеснул в кружки немного коньяка. Друзья устроились у камина, и Реконструктор, по своему обыкновению, начал рассказ с самого начала, не упуская ни единой подробности своего визита в архив. Собственно, хозяин ничуть не расстроился болтливости гостя. Нет смысла спать, если впереди восемнадцать часов дороги.

— Не надоел? — спохватился Брэдли. — Тебе ж важен результат.

— Не надоел, но лучше не томи. — Клаус сдержал зевок.

— В общем… меня чуть не выгнали, — продолжил Барбара. — Никаких сведений об указанной недвижимости. Никаких зацепок. Тут откуда ни возьмись появляется дотошная старушенция в роговых очках. И ну со мной на два голоса выступать. Я запнулся. Прислушался и… Выясняется, что это не просто дом, а исторический памятник. Чтобы не вызывать подозрений, прикинулся «сочувствующим». Не добившись правды в архиве, бабуля потащила меня на сходку активистов краеведческого кружка. Я там был единственный самец. Зато девчонок…

Он мечтательно смежил веки.

— Не отвлекайся, — усмехнулся мальчишка.

— Краеведы мне быстро рассказали, как жадный Орден спрятал от общественности «жемчужину». — Он заглянул в пустую кружку и добавил: — А можно все то же самое, но без чая?

— Без чая — нет. — Клаусу не улыбалась перспектива объясняться с дедом.

— А с чаем? — не отвязывался Брэд.

— Ладно.

Сам мальчишка точно знал, что обойдется без коньяка, но приятеля уважил. «В конце концов, я ему не нянька», — решил он.

— Первым владельцем дома являлся не кто-нибудь, а Альберик Варлоу! — Язык Барбары заплетался. — От первоначального поместья остались только часть первого этажа, подвал и какой-то знаменитый фонтан. Он вроде как символ Альберика. «Девочка и собака». Странный знак для такого человека.

— Не осталось фонтана, — покачал головой Клаус. — Там что-то стряслось. Знать бы что.

— Не узнаешь! — замахал руками Брэд. — Активисты выяснили, кто владеет домом теперь. Эмьюз Варлоу. Думали, родственница, оказалась — Тень. Информации вагон. Нужной — кот наплакал.

— Выкладывай, — потребовал мальчишка.

— Эти чокнутые уверены, что фонтан на заказ делали гномы, — рассмеялся Реконструктор. — Ты видал здесь хоть одного? Я их вообще никогда не встречал. Они ж вроде нашли себе другой мир, когда здесь кончилась руда. И было это в седой древности.

Парень погладил воображаемую бороду.

— Еще болтают, что в овраге у холма живут пегасы. — Приятели не замечали, что по очереди, морщась, хлебают коньяк прямо из бутылки. — Пегасы! Лошади с крыльями!

Барбара приставил руки с растопыренными пальцами к своей макушке.

— Я… я угадаю! Это лось!! — Клаус согнулся от хохота.

— Точно — лось, — Брэд изобразил замешательство.

— Следы копыт там точно есть, — вспомнил мальчишка.

— Ты ж там был! — Барбара икнул.

— Да. Там первый раз встретил скотину-дезертира, — выплюнул тот.

И на добрый час парни принялись поносить последними словами покойника Митчелла. Клаус давно хотел сказать кому-нибудь все это. Вот прямо так, не стесняясь в выражениях. Одним большим горьким куском.

— Что-то нас развезло, дружище. — Брэдли попытался встать, но не смог.

— Удава жалко. — Мальчишка таращился в одну точку немигающим взглядом. — Вот тебе и стальные бабочки.

— А ты откуда знаешь? Про бабочек? — Реконструктор поперхнулся.

— Стальные бабочки для стального ворона, — рассеянно пробормотал Клаус. — Если Дерека поймают, вытащу.

Он ударил себя кулаком в грудь.

— Не поймают! — отмахнулся пьяный Брэд. — Мы сами его прячем.

— И сами болтаете, — фыркнул мальчишка. — Танцоры тоже ищут Удава.

— Один Танцор. Крошечный.

Барбара, прищурившись, посмотрел на собеседника сквозь почти опустевшую бутыль.

— Имя! — вскинулся Клаус.

— Синдо, — ответил тот и добавил: — Только я не знаю, имя это или фамилия.

— Симадзу Синдо? — уточнил он.

— Ну да, похоже на то, — кивнул Реконструктор и едва ни упал. — Говорит с акцентом.

— Да-а, — протянул мальчишка. — Значит, точно не найдут. Вчера буквально встретил этого… типа в Шейдивейл. Танцевал с моей девушкой.

Брэд присвистнул.

— Синдо долго с Эдвардом беседовал, потом ушел и больше не появлялся, — развел руками он. — Отсюда вывод, что не такой и плохой он мужик. Что понятливый — это точно.

— Надеюсь, — бросил Клаус. — Потому что я собираюсь попросить его отстать от моей девушки.

Распрощавшись с приятелем глубоко за полночь, мальчишка не смог уснуть. Он таращился в огонь и перебирал в уме способы отыскать Сэра Симадзу. Потом залил угли остывшей водой из чайника и отправился на вокзал.

Глава 36. У мёртвых свои секреты

Дни шли один за другим, бесцельно утекая в вечность. Эмьюз кожей чувствовала, как теряет время. Спала она плохо. Бедняжке снилось, как Клаус и Гримм тянут ее каждый в свою сторону и вот-вот порвут на части, снился Дэн в кружевном платье, снился Синдо, вальсирующий с господином ректором, Тангл и Коллоу снились… убитыми, — и прочая неприятная белиберда. Девочка подскакивала до рассвета и бродила по коридорам, натыкаясь на коротышек.

Так однажды проходя мимо туалета, Тень услышала приглушенные голоса.

— Сегодня туда? — как-то очень тоскливо спросила Клер.

— Туда… они все-таки мои родители, — сипло отозвалась Урд.

— А я к своим попаду не раньше каникул, — она запнулась.

— Прости меня, — судя по всему, Йонсон сгребла подругу в объятья. — Прости меня… Прости.

— Я давно простила, — всхлипнула Клер. — Перестань извиняться: это не твоя вина. Ты сделала для меня больше, чем кто-либо другой. Ты моя защита и опора… когда не стало их.

— Буду! Буду, пока могу дышать и выговаривать слова. — Голос Урд дрожал. — Прости меня, сестренка. Умру за тебя, если потребуется.

Повисла пауза.

— А пустят в аббатство? — шмыгнула носом Клер.

— Пусть попробуют не пустить, — фыркнула Йонсон. — Сегодня памятная дата. Не первый год хожу. И мне плевать, что они изменили режим. Сразу после завтрака и пойду.

О каких бы грустных вещах ни говорили подружки, Эмьюз для себя вынесла только одно: «Попасть в аббатство вместе с Урд — единственный шанс». Она наскоро нацарапала записку Гримму и приступила к первой стадии своего «великолепного плана».

Девочка, забыв осторожность, собрала все необходимое и направилась прямиком в мужское крыло. Шуты сладко спали, но Тень проявила настойчивость. Оставив Бэна как есть, она выволокла его друга в коридор.

— У тебя глаза блестят дурным блеском, — покачал головой Дэн. — Что задумала?

— Ничего особенного, но мне нужно алиби, — улыбнулась Эмьюз. — Ты сегодня побудешь… мной. Совсем немного. Буквально пару часов.

— Ты понимаешь, о чем просишь? — Антропоморф попытался заткнуть подруге рот.

— Я понимаю, кого прошу, — сорвав с губ ладонь, с напором сказала она.

— Хорошо, а про татуировку на физиономии забыла? — Дэн поднял брови.

— Под маской Танцора никто ее не увидит, — возразила Эмьюз. — Только мне придется самостоятельно… одеть тебя.

— А если я откажусь? — Антропоморф выпрямился.

— Тогда я разбужу Бэна и все ему расскажу. — Тень отчаянно блефовала.

— Не глупи! — Дэн крепко встряхнул девочку за плечи. — Ты так не поступишь, а раз завела эту песню, значит опять ввязалась во что-то опасное.

— Не опасней, чем прогулка по тихому кладбищу, — возразила Эмьюз. — Просто попасться не хочу. Декрет Секретности.

— Значит, все же… ввязалась, — он бессильно опустил руки. — На этот раз Дивных и заложников не намечается? Либо ты посвящаешь меня в детали, либо я — пас.

— Хорошо, но если проболтаешься ты, проболтаюсь и я, — подытожила Тень.

Они прокрались в женскую часть общежития, убедились, что там никого нет, короткими перебежками добрались до ванной комнаты и заперлись там. Дэн нехотя принял облик Эмьюз и приготовился слушать.

— Мой друг Гримм нашел безопасный путь в склеп под аббатством, — как можно бесстрастней произнесла девочка. — Я воспользуюсь его помощью, чтобы поговорить со своей предшественницей. У меня к ней накопилось много вопросов. Все несложно. Спуститься, перекинуться парой слов и выбраться. Там на меня нападать некому. Помоги мне не быть пойманной.

— А ты вообще в курсе, что наряжаться Танцором с целью введения в заблуждение — преступление? — уточнила поддельная Эмьюз.

— Это если самовольно, а тут тебя наряжаю я, в настоящую форму. Оно еще может не получиться, — вздохнула Тень.

Ребята преступили к переодеванию. Все село отлично: штаны, сорочка, верхняя мантия, перчатки, даже ботинки с носками.

— Теперь самое сложное, — призналась Эмьюз. — В маске… главное сделать пару первых вдохов. Готова?

— Риторический вопрос, — хмыкнул Дэн.

За эту часть «великолепного плана» девочка переживала сильнее всего. Во-первых, она боялась, что маска не призовется. Во-вторых, что антропоморф запаникует.

Дэн вцепился в Эмьюз и захрипел, как только тьма скрыла его голову. Вот тут девочка по-настоящему испугалась.

— Дыши! — приказала она.

— …то…ну… — прокашлял антропоморф.

— Это как в желе, но только первые два вдоха! Ты не захлебнешься, верь мне, — взмолилась Тень.

Секунды таяли, а руки друга холодели. Наконец, Дэн сделал над собой усилие, и его грудь поднялась и опустилась. Еще раз… и еще.

— Ну как? — с надеждой спросила девочка.

— Странно, — признался тот. — Но… я ничего не вижу.

Щупальца маски льнули к Эмьюз, словно спрашивая: «Ты нас больше не любишь?». Тень поймала один пальцами, поднесла к губам и прошептала:

— Форма, миленькая, пожалуйста… Очень нужно. Помоги нам.

Щупальца послушно отплыли назад. А пару мгновений спустя антропоморф сообщил, что «визуальный контакт с реальность установлен».

— В общем, не попадайся на глаза тем, кто тебя раскусит — Танцорам, — инструктировала Тень. — Только издали. Где-нибудь в толпе. Я имею право носить форуму где хочу и когда хочу. Никто не может требовать у меня снять маску, разве что Сэр Коллоу. Но его ты точно не встретишь. Лют может предложить продолжить занятия. Скажешь ей, что колено еще не зажило. Хуже, если я не вернусь до урока с Сэром Хьортом. Не попадайся ему прямо, а через зеркальце он не поймет. Наплети чего-нибудь. Придумай, почему не можешь тренироваться именно сегодня.

— Критические дни? — предположила липовая Эмьюз.

— Да хоть и они, — улыбнулась настоящая. — Я бы мужчине ни за что на такое не пожаловалась. Умерла бы от смущения. Но у тебя сработает. Пожелай мне удачи.

— Вернись целой и невредимой, — попросил Дэн.

— Непременно.

Положив на стол рядом со своей кроватью давно заготовленную записку подругам и одевшись потеплее, Тень покинула здание, чтобы затаиться у постаментов с горгульями.

В девять утра молчаливые стражницы опустили мост. Эмьюз успела продрогнуть до костей, пока на противоположном конце арочного прохода ни показалась Урд. Девочка приветливо помахала рукой, но та молча прошла мимо.

— Постой, — нагнав подругу, окликнула она. — Возьми меня с собой.

— Проваливай, Варлоу, — ласково попросила Урд. — Мне компания не нужна. И вообще, откуда ты знаешь, куда я иду?

Врать Йонсон себе дороже, потому Тень выложила все начистоту. Она рассказала про то, как нечаянно услышала разговор с Клер, и про то, что ей самой очень нужно попасть в аббатство. Правда, зачем, уточнять не стала.

— Не смотри на меня щенячьими глазами, — огрызнулась Урд. — И лучше сразу поворачивай назад, иначе я тебе всыплю.

— Тебе… плохо, — заметив влажные полосы на щеках подруги, пролепетала Эмьюз. — И от этого ты злишься? Расскажи мне, вдруг станет чуточку легче?

— Соображай, что несешь, дуреха! — вскинулась та. — Проваливай. Мне не станет легче, даже если я заору обо всем со шпиля Башни Четырех Ветров.

— Можешь побить меня, если хочешь, но я не уйду, — уперлась Тень. — Не брошу тебя.

Что-то внутри заставило немедленно обнять суровую девицу. Йонсон сперва попыталась стряхнуть с себя Эмьюз, но потом положила свою голову той на макушку и прошептала:

— Пес с тобой, Варлоу. Идем. Ты все равно узнаешь когда-нибудь, лучше пусть от меня.

Подруги двигались быстро и молча. Пара фраз сонной вознице, и только скрип колес и цоканье подков. Урд напоминала мраморное изваяние. Чем ближе становилось аббатство, тем отчетливее мрачность превращалась в светлую грусть.

Холодные стены и запертая решетка. «Дом бога» сегодня выглядел особенно неприветливо. Монах честно пытался спорить с грубоватой студенткой, но сдался, просто взглянув той в лицо. Проходя мимо тумбы для пожертвований, Йонсон выгребла все деньги из кошелька и высыпала в прорезь.

— Запомни, Варлоу, — сказала девица, — никогда не знаешь, где закончатся твои дни. От нищеты и болезней не застрахован никто. Пока можешь помогать — помогай. Главное не думать при этом, что ты весь из себя благодетель.

Тут Тень заметила Гримма и Пеппера. Она подала им легкий знак держаться подальше, и зверь немедленно схватил хозяина за штаны. Урд привела девочку к месту, где та уже была в прошлом году с Росарио. Ряды угрюмых блестящих камней, хранившие сотни имен, навязывали скорбное молчание. Эмьюз не мигая смотрела на подругу.

— Мои родители Дивные, — объявила та и опустила голову. — Оттого не понимаю, какое право имела напутствовать кого-то.

Пауза, свинцовая, как грязно-серое небо, давила на грудь.

— Скажи что-нибудь, — Урд скосила на Тень глаза, точно готовая принять бой в любую секунду.

— Я знала, — спокойно ответила Эмьюз.

— А то, что убийцы, знала ты? Всезнайка!! — рыкнула она. — Напали на подстанцию, где служили папа и мама нашей Клер. Хотели забрать какое-то оборудование, положили почти весь персонал. Мать смертельно ранил охранник, отца прикончили Танцоры и посмертно приговорил Орден. Ты все еще держишь меня за руку? Не противно?

Урд с силой тряхнула кистью. Смешанные чувства сплелись ядовитым клубком. Тень не представляла, с какой стороны начинать его распутывать и стоит ли.

— Ты — это ты, — наконец, решилась она. — Если бы мне предложили выбрать из подруг одну, чтоб доверить свою жизнь, я бы выбрала тебя, не колеблясь. И…

— Хватит, — оборвала та. — А то поверю. Вот они… Йонсон Грэг, Йонсон Урсула.

Белый пар дыхания коснулся камня и оставил влажный след.

— Они были хорошими родителями, несмотря ни на что. — Урд погладила пальцами выбитые надписи. — За неделю до… кошмара, рассказывали о какой-то командировке. Обещали привезти мне подарки. Если пораскинуть мозгами, каждая их поездка — чьи-то жизни.

Она стиснула зубы. Урд не плакала, просто стояла, расправив плечи.

— Как тебе, любить и ненавидеть сразу? — попыталась пошутить Йонсон.

— Перестань винить себя, — игнорируя реплику, отрезала Эмьюз.

— Вот и Клер мне твердит то же, — вздохнула та. — Не могу. Оно сидит вот здесь.

Девочка дважды постучала себя кулаком в грудь.

— Я каждый день благодарю Бога за возможность просить прощения, — продолжила Урд. — Год тогда прожила с больной бабулей. Сама колола ей морфий. Ей… и себе. Потом меня забрал Орден, а бабуля преставилась. Чего таращишься? Не понимаешь? Умерла она. Так странно вышло, что Клер и я попали в один пансион. Узнала ее сразу. По фото под заголовками газет. Клер была тихой, как ангел. Она и сейчас… Подгадала момент, осталась с ней с глазу на глаз и все выложила. Сказала, что убью себя, если ей от этого станет хоть немного легче. А Клер мне на шею кинулась, и до утра проплакали. Она — моя путеводная звездочка.

Тень молча обняла подругу и уткнулась в нее носом.

— Ну чего ты? — Йонсон похлопала Эмьюз по спине. — Вы же плакать не умеете.

— Лучше бы умели, — призналась та. — Иногда кажется, что сердце вот-вот лопнет.

— Нашла место. Тут же кругом Дивные. Враги ваши, между прочим. — И снова шутка не удалась.

— Здесь должно быть имя Борджеса, — девочка отстранилась. — Я поищу его… Можно?

Не дожидаясь ответа, Эмьюз поспешила к другим камням. «Дедушка Найджел» нашелся не сразу. Тень встала на цыпочки, чтобы дотянуться до крошечных буковок.

— Сегодня проведаю вашу девочку, — прошептала она. — Не беспокойтесь, я не скажу, что с вами произошло. Не дам ей повод думать о вас плохо.

Пэп осторожно подкрался и ткнул Эмьюз носом в локоть.

— Да, сейчас иду. Ждите меня у часовни, — одними губами скомандовала она, а сама отправилась прощаться с Урд.

Совесть не позволяла улизнуть просто так. После оказанного доверия Тень считала себя связанной с Йонсон особенными узами.

— Я… мне на занятия пора. — И Эмьюз почти не лгала.

— Так выходной же? — нахмурилась Урд.

— Это мои тренировки со взрослым Танцором, — посетовала девочка. — Ему без разницы, какой день.

— Ясно, — усмехнулась та. — Увидимся.

Махнув подруге рукой, Тень зашагала прочь, но вовсе не в условленное место. Она вспомнила еще об одном человеке. «Несчастный господин Натан», — думала она. — «Даже Дивных кто-то навещает, а он совсем один».

Тот единственный разговор в Госпитальном крутился в памяти. «Разве так важно, кто не прав? Важно только то, кто окажется мудрее», — сказал он тогда. Эмьюз жалела, что не принесла с собой цветов.

Однако на гранитной плите уже лежали две белых розы. Озябшие лепестки чуть сморщились, но сохранили красоту. От их вида на душе у Тени вдруг сделалось так тепло и щемящее грустно. С твердой уверенностью в том, что справедливость все же есть, Эмьюз направилась к часовне.

* * *

Едва успев задремать, Клаус проснулся от истошных воплей дверного колокольчика. Звук оборвался, и с улицы раздалась брань. Не успев оправиться от путешествия, мальчишка соображал из рук вон плохо.

Он был немало ошарашен, когда в комнату ворвалась Робин с язычком дверного колокольчика в руке и бледная от ярости Лют. Девчонки стащили его с кровати и принялись тормошить, как тряпичную куклу.

— Беда! — голосила Би. — Беда, слышишь?!

— Перестань орать мне в ухо, я не глухой. — Мальчишка судорожно прикрывался подушкой от незваных гостей.

— Эмьюз нас кинула, — выплюнула Тень. — Не знаю, что задумала, но видимо, дело дрянь. Она утром покинула территорию, оставив бредовую записку. Вроде как собралась еще раз осмотреть дом Тангла.

— И что? — разозлился Клаус. — Вообще кто вас пустил? Выйдите вон! Я не одет.

— Сахарная принцесса, — рявкнула Робин. — С нами связалась Урд и сообщила, что провела Эмьюз в аббатство и поболтала с ней немного. Потом та наврала про занятия и смылась. Только Урд не поверила. Проследила. Эмьюз побродила по кладбищу, встретилась со своим знакомым парнем, и они вместе через задний ход попали в главное здание.

— А впустил нас твой отец, — улыбнулась Лют. — Он как раз уходил. Ты талантливый взломщик? Вскрой шкатулку Эмьюз. Наверняка из дневника выясним, чего она задумала.

— Ну вас ко всем чертям обеих! — не выдержал мальчишка. — Что там она делает со своим новым женихом, мне плевать.

— Собирается сдохнуть! — с этими словами Би влепила другу пощечину. — Не представляю как, но чувствую. Поджилки трясутся. Шевелись!

Дважды повторять не пришлось. Игнорируя девчонок, Клаус влез в штаны.

— Что еще известно? — продолжая одеваться, спросил он.

— Ничего, — развела руками Тень. — Йонсон перехватили и выставили за ворота. Можешь связаться с ней, но это только отнимет время. Дневник — самый верный способ.

— Понял.

Клаус в мгновение ока перенес себя и двух истеричек в их комнату. Под непрекращающиеся причитания Робин он отпер старый замок и протянул шкатулку Лют.

— Почему я? — насупилась она.

— Идея твоя, — фыркнул мальчишка.

— Отдай. — Би выхватила у него шкатулку и высыпала ее содержимое на кровать.

Блокнот с черными страницами — подходящее вместилище таинственных планов.

— Что там? — с интересом осведомилась Тень, пытаясь заглянуть подруге через плечо. — Есть про меня?

— Нет, — отрезала Робин. — Зато есть про поход в склеп аббатства. Именно туда сейчас направляется Эмьюз с провожатым. Их срочно нужно остановить!

Клаус остолбенел. Он представил, как Коллоу и Тангл медленно разорвут его на части.

— Что она там забыла? — Би ожесточенно терла уши.

— Там ее предшественница, Дайна Уиквилд, — предположила Лют. — Дай, в дневнике наверняка написано.

— Облезешь! — Девочка сунула блокнот за пазуху.

— Скверно, все очень скверно… — бормотал Клаус. — Декрет Секретности. Опять! Я не могу вас туда переместить. Не под землю, только в здание, но монахи нас быстро поймают, и искать Эмьюз… не получится. Не успеем. Разве что один.

— Нет, — хором ответили подружки.

Тут дверь широко распахнулась.

— Оп-па! — Зан щелкнула костяшками пальцев. — Я в деле, братва.

— С двумя девками шансов мизер, а с тремя — просто ноль! — Клаус паниковал.

— Ой, чо скажу, альфа-самец, — хихикнула драконья дочка. — Сверну тебя в бараний рог, пукнуть не успеешь.

Она выхватила у мальчишки из руки отмычку и ловко завязала ее на два узла, как шнурок.

— Проклятая дура!! — взревел Клаус. — Это последняя! И может статься, что без нее все уже пропало.

— Не ной. — Зан расправила и вернула инструмент владельцу.

Горячий металл обжег пальцы, но мальчишка не подал виду.

— Кроме того, без меня вы никого не найдете, — драконья дочка демонстративно покачала кольцом на цепи.

— Она права, — вмешалась Робин.

— А мне, похоже, придется остаться, — вздохнула Лют.

— Ты чо? — оторопела Зан.

— Ничего, просто использую ум, — возразила та. — Если Эмьюз что-то где-то нарушает, ее стоит прикрыть. В форме мы неотличимы. Один рост, комплекция тоже одна. Голос своей пары для смеха подделать могу. Я буду шастать по университету и мозолить всем глаза.

— Отлично. — Клаус вернул самообладание и принял командование. — Приступаем немедленно. Готовы?

Получив положительный ответ, он взял обеих спутниц под руки, и комната пропала.

— А чо мы на улице? — удивилась Зан.

— Меньше вероятность попасться сразу, — тихо пояснил мальчишка.

— Начинай искать, — взмолилась Би.

Клаус не знал, что именно требуется от девочки-дракона. Он смотрел, как та снимает побрякушку с шеи, продевает руку в длинную цепочку и дважды обматывает вокруг кулака.

Золотым кольцом, пусть и на беду, По следам твоим я тебя найду. От ведуньи ты не уйдешь никак. Золотым кольцом. Дай. Мне. Знак.

Странный стишок подействовал. Цепочка натянулась, а кусочек золота потащил ребят за собой.

Троица постоянно петляла зайцами. Кольцо дергало их то в одну сторону, то в другую, словно теряло след. «Оно выбирает безопасный путь», — пояснила Робин.

Задняя дверь оказалась незапертой. Клаус опасался, что после манипуляций Зан отмычка уже испорчена. Бегать по гулким коридорам бесшумно — невыполнимая задача, особенно когда темп задает спятивший артефакт. Сердце мальчишки колотилось в горле, больше всего он боялся… нет не опасностей, подстерегающих за каждым поворотом, а обнаружить Эмьюз в объятьях другого.

Кольцо нырнуло на крутую темную лестницу и повисло, точно умерло. Ребята едва не покатились кувырком по ступенькам. Внизу спуска виднелись две фигуры.

— А мы к вам. — Драконья дочка сбежала первой, за ней спешили Клаус и Би.

— Что они здесь делают? — До тошноты знакомый парень спешно прилаживал повязку на глаза свободной рукой.

— Заткнись, пока зубы целы, — процедил мальчишка и грубо дернул Эмьюз к себе.

— Придержи язык, пока мой пес не услышал команду «фас». — Призрачная гончая проявилась рядом с хозяином и оскалилась.

— Пока детишки играют мускулами, я выскажу первую здравую мысль. — Робин подперла стену плечом. — Надо убираться отсюда.

— Пожалуйста, но без меня! — Тень оттолкнула Клауса и юркнула Гримму за спину прямо сквозь Пеппера.

— Почему ты нам не сказала? — Би все еще тяжело дышала.

— Разве не очевидно? — картинно всплеснула руками Эмьюз. — Вы, не зная, умудрились нарушить мои планы. Только этот номер не пройдет.

— Чудно, — съехидничал Клаус.

Ребята уставились на него.

— Да-да, — продолжил мальчишка. — Просто замечательно. Мы с тобой. И не обсуждается.

— Превосходно, — выплюнул Гримм. — Еще человека три — и полноценная экскурсия. Пэп, стереги здесь. А вы… держитесь позади.

— Сердитый белобрысик, — мурлыкнула Зан.

— Я не понимаю, что она бормочет, — признался Бишоп.

— Не важно, главное, что Зан тебя понимает, — возразила Тень.

Дальше процессию возглавил Смотрящий в Ночь. Он снова снял повязку и двинулся вперед. Когда Гримм отпер дверь, ребята зажмурились.

— Я представляла склеп как-то иначе, — расстроилась драконья дочка.

Она прибавила шаг и обогнала проводника. Парень вскрикнул. Он плюхнулся на колени, обхватив голову руками.

— Назад! — Робин оттащила Зан обратно.

— Чо не так? — расстроилась та.

— Дома объясню, — шикнула Би.

— Страшно ему, — зло ухмыльнулся Клаус: он почти жалел, что не сам влез перед наглецом.

— Где лежит Дайна, я без понятия, — поднимаясь на ноги, признался Гримм. — Станешь искать, или все же ну ее?

— Надо же! Проблеск сознания! — издевательски воскликнул Клаус.

— Вы сами привели решение проблемы, — покачала головой Тень. — Кольцо может найти нам Дайну Уиквилд?

— Пара пустяков, — заверила драконья дочка под неодобрительное шипение спутников.

Теперь артефакт двигался медленно, словно раздумывая на каждом шагу. Эмьюз вела Гримма за руку, поскольку впереди шла Зан, и тому пришлось завязать себе глаза. Место, в которое попали ребята, выглядело вполне дружелюбным, хоть и странным. Широкий коридор, залитый золотистым светом, множество комнат — и у каждой живой доспех. Дорога понемногу забирала вбок. Вскоре вход скрылся из виду. Стражи с копьями преграждали дорогу в ответвления. Они время от времени переминались с ноги на ногу и лязгали забралами. Скорее хорошо охраняемый склад, чем место последнего пристанища.

Наконец, кольцо предложило свернуть. Гримм снова проплыл вперед, снял повязку и пристально посмотрел на пустые доспехи.

— Чо он не двигается? — поежилась драконья дочка.

— Зан спрашивает, почему доспех не пускает нас, — перевела Би.

— Безмолвные охраняют покой Танцоров, — вздохнул парень. — Вероятно, чтобы пропустили, одного меня недостаточно. Нужен кто-то посолиднее.

Но страж неожиданно вытянулся по стойке смирно, гулко стукнув древком копья об пол. Внутри ждало длинное помещение с высокими стенами, переходящее в следующую комнату. От пола до потолка тянулись ряды квадратных плит с тяжелыми ручками.

Артефакт робко ткнул в надпись, выбитую на одном из камней, и повис.

— Посмотри. — Би дернула подругу за рукав. — Тут рядом Александра Бонмонт.

— Там пусто, — возразил Гримм. — Поверьте мне. В этом-то кое-что смыслю.

— Могила есть, а Тени в ней нет? — на всякий случай уточнила Эмьюз.

— Бывает, когда факт смерти зафиксирован, но тело не обнаружено, — пожал плечами парень. — Обнаружат — перенесут сюда.

— Кто вызывает призрака? — Зан отчаянно храбрилась.

— Она спрашивает, кто будет вызывать призрак… или как это происходит? — Робин едва заметно побледнела.

— Никаких «призраков», — улыбнулся Гримм. — Достаточно снять плиту. Только доспех меня не послушает, а она неподъемная. Это глыба почти в полметра толщиной.

— Слабачки.

Драконья дочка подцепила ручку и потянула на себя.

— У папика бумажник тяжелее, — хмыкнула девочка, игнорируя неприятный звук, с которым двигался камень в пазах.

— Учти, — на лбу Смотрящего в Ночь выступил пот, — если уронишь и повредишь ее, вся стража накинется на нас.

— И познакомятся с прелестями вторичной переработки. — Зан осторожно опустила «затычку» на пол. — Повезло, что эта Дайна невысоко. Вон их там сколько.

— Перед тобой дракон, хоть и на половину, — пояснила Робин. — Она дышит огнем.

— Ты сумеешь расплавить всех Безмолвных? — скептически отозвался Гримм, только девочка-дракон не ответила.

Она отшатнулась, потому что сразу за плитой располагались салазки внушительной конструкции, где и лежало тело.

Доспех неожиданно зашевелился. С необычайной прытью он бросил копье и ринулся в комнату. Страж шумно протестовал. Он со скрежетом размахивал руками, лязгал забралом.

— Истукан, ты не должен двигаться без приказа, — не оборачиваясь бросил Гримм.

Тогда доспех обвел присутствующих открытой ладонью, потом большим пальцем указал куда-то в потолок.

— Сдается мне, он хочет сказать, что нас всех в принципе тут быть не должно, — по инерции перевела Би.

— А это его не касается, — возразил Смотрящий в Ночь.

Доспех понуро опустил голову. Гримм снова попросил всех отойти. Он взялся за поручни салазок и потянул на себя. Длинный лоток выехал вперед не полностью. Что-то заклинило, и он замер примерно на середине.

— Сломалось, — побледнел парень. — С самого начала сплошное невезение! Что теперь?

Гримм отступил, отвернулся и прислонился лбом к стене.

— Давно? — пробормотала драконья дочка.

— Года четыре как, — прошептала Эмьюз.

— А кажется, чо спит…

В голове Клауса все спуталось. Мертвая женщина чем-то неуловимо напоминала ему мать. Похожие гладкие темные волосы обрамляли строгое бледное лицо, те же прямые линии бровей, подбородок и губы… та же смерть. Перед глазами помутилось. «Она любила Карла», — вспыхнуло в мозгу. Сердце оборвалось. Мальчишке захотелось задать Тени единственный вопрос. Тот, который он не мог осмелиться задать матери даже мысленно: «Почему ты бросила меня? Почему выбрала… это?». Но, увы! Горстка слов — и вся новая жизнь рассыплется карточным домиком.

Робин незаметно погладила друга по спине. Теплая ладонь, как глоток свежего воздуха, вернула Клауса к реальности.

— Готова говорить? — хрипло произнес Гримм.

— Да, — кивнула Эмьюз.

Смотрящий в Ночь положил одну руку Дайне на макушку, другую на грудь. Мгновение спустя его скрутила судорога, но кисти точно приклеились к телу Тени. Женщина выгнулась дугой и распахнула глаза.

Безумный, полный ненависти взгляд уперся в Гримма, однако в ту же секунду сменился крайней степенью изумления.

— Ребенок? — пробормотала Дайна.

Гримм начал заваливаться назад, и чтобы устоять, попятился. Тень соскочила на пол. Она бережно подхватила беднягу, не позволяя упасть.

— Прекрати это немедленно, — приказала Дайна.

— У… Эмьюз… — Парень стремительно терял сознание.

— Кто из вас «Эмьюз»? — Тень уложила Гримма вдоль стены. — Он слаб будить меня. Что происходит? И… вам повезло. Любой другой Танцор убил бы вас на месте.

— Леди Уиквилд, — девочка поклонилась. — Леди Эмьюз Варлоу. Рыцарь Призмы и ваша преемница.

Мертвая Тень выпрямилась. Ее черная, лишенная знаков отличия форма колыхалась, как от ветра. Женщина потупилась.

— Прости меня, — одними губами прошептала она.

— Вот за этим я здесь, — подтвердила Эмьюз. — Непременно прощу вас, как только разберусь, за что. Почему я Тень? Что случилось с моей семьей? С чем не справилась Александра Бонмонт? Зачем вы убили себя? Отчего на меня постоянно нападают дивные?

— Постой, — оборвала Дайна. — Я знаю и не знаю ответы одновременно. Тебя-человека в моей памяти нет. Зато за гранью есть кого послушать. Мир сжат до точки, где мы все разобщены и едины сразу. Юную Тень хотят убить, потому что вместе с ней погибнет Очевидец. Все из-за амулета, который носит Тень… носишь ты. Его нельзя ни снять, ни уничтожить. Очевидца и твоего далекого предка связывает нерушимый договор.

Ребята сосредоточенно молчали. Все, кроме Зан, понимали, о каких страшных вещах рассказывает женщина. Клаус мучительно гадал, знает ли Сэр Коллоу, насколько в действительности важна безопасность Эмьюз. И если знает, отчего продолжает поручать Тень ему? Робин думала, как заставить подругу беречь себя. А сама Эмьюз мечтала, чтобы все кроме нее оказались глухими. Утрированная заботливость друзей и без того доставляла кучу проблем, так теперь ситуация грозила тотальным контролем. Наверняка Клаус первым делом доложит обо всем дядюшке Джулиусу, ректору и прочим, кто в состоянии превратить жизнь девочки в бессрочное тюремное заключение.

— Про чо они договорились хоть? — не выдержав паузы, заторопила Дайну драконья дочка.

— Меня там не было, — развела руками та. — Более того, скорее всего, я не должна делиться этими сведениями с живыми. Мертвые Танцоры ждут чего-то. Самые старые из нас не знают, на чьей стороне примут свой последний бой, но верят, что он непременно случится. Со мной почти никто не говорит. Молодых они называют «предателями» и отчего-то презирают. То, что слышу я, — шепот и обрывки.

Вдруг Дайна приложила палец к губам и нахмурилась.

— Вас засекли, — объявила она. — Обратно нельзя. Там едва ли встретят радушно. Тревожить наш покой запрещено под страхом смерти.

— Что тогда? — Клаус не видел ни единого проблеска света Призмы.

— Есть другой путь. — Тень вертела головой. — Через катакомбы. Но… поосторожнее там. Мертвые говорят, что насквозь прошли трижды за последнее время. Женщина — без потерь. Потом мужчина пронес другого и вышел. Позже вошли двое, вышел один.

Зан приготовила кольцо.

Леди Уиквилд обвела ребят странным взглядом. Сейчас она была живой. Почти как раньше. С той лишь разницей, что теперь жизнь не принадлежала ей.

Тень читала цепенящий ужас на лицах детей и слышала змеиный шепот оттуда, куда уже не вернется. От чего теперь свободна.

Стены гудели. Она пятками ощущала дрожь древних камней. Чувствовать снова — непередаваемый восторг. Форма ластилась к коже, а глаза видели свет. Тень наслаждалась каждой мелочью, но неумолимые обстоятельства подталкивали в спину.

— Я их задержу. Достойный последний бой, а? — подмигнула Дайна и добавила, обращаясь к безмолвному стражу: — Доспех! Моим правом приказываю защищать этих пятерых. У меня же еще есть подобное право?

Истукан умоляюще протянул вперед руки.

— Ты разве не видишь, что моему телу охрана не нужна? — прикрикнула Тень. — Еще одно… Эмьюз! Ты как я. Ты — Вестник. Запомни: такой участи никто не заслужил. Отпускай Танцоров в вечный покой без сожалений.

Дайна подобрала копье и призвала маску. Клаус без удовольствия взвалил тушку Гримма на плечи.

— Теперь вам на нижние ярусы до поворота в никуда, а я останусь тут. Постараюсь вернуть мальчишке его жизнь вовремя. Прощайте и удачи.

Они покинули комнату все вместе. Пару раз Эмьюз обернулась. Мертвая Тень стояла посреди коридора, опершись на древко. Стройная и прекрасная, но все же устрашающая.

Друзья отчетливо различали топот множества ног над головами. Думать поздно, как и пугаться. Оставалось действовать. Они мчались по коридору, спиралью сбегавшему вниз, а позади уже шумела погоня, встретившая неожиданный отпор. Но и на месте хватало помех. Стражи бросались на нарушителей с копьями, только приставленный защитник умело справлялся с задачей. Он ловко разоружил первого попавшегося собрата. Шлемы и перчатки разлетались в стороны под неистовыми ударами пустого доспеха, а что еще пыталось сражаться, Зан поливала струями огня.

На третьем витке стражи закончились, как и яркий свет. Здесь не было ни плит с надписями, ни прежнего благообразия. Не тронутые тленом тела Танцоров, припорошенные пылью, вперемешку с голыми костями заполняли боковые комнаты до краев. Артефакт на цепи источал бледное сияние, в котором скорбная картина только сильнее врезалась в память.

— Не смотрите под ноги, — задыхаясь, бросила Эмьюз. — Лучше не знать, обо что спотыкаемся.

Наконец кольцо дернулось вправо, туда, где дорога обрывалась в черноту.

— Вот уж действительно «в никуда», — прошептала Би. — Там глубоко?

Доспех приблизился к краю и присел на корточки, словно оценивая шансы. Клаус бросил Гримма, стал вороном и скользнул вниз.

— Метров семь, — вернувшись сообщил он. — Я слечу. Птицей без проблем.

— Я тоже. — Тень взглянула на друзей.

— Сигану запросто, но не последней. — Голос Зан дрожал. — Вместе с белобрысым, если надо.

Безмолвный страж выпрямился, швырнул копье в обрыв и, учтиво поклонившись, подхватил Робин на руки. А в следующую секунду спрыгнул в непроницаемую тьму. За ним Зан с Гримом на плече. Потом Клаус.

Эмьюз напрягла зрение. Чернота за порогом не подчинялась ей, не расступалась. Девочка прислушалась. До ушей донесся протяжный вой призрачных гончих. Тень оттолкнулась, и тьма приняла ее в свои бархатные объятья.

* * *

Главное в обмане — уверенный вид. Дэн держался молодцом. Он плавно плыл в толпе, стараясь не сталкиваться с коротышками, среди которых, по слухам, у Эмьюз имелось немало друзей. Антропоморф пару раз прогулялся по коридору вдоль деканата, побродил по улице, пропустил обед, а Тень все не возвращалась.

Он корил себя за неумение отказывать друзьям. От одной мысли о том, что сейчас может твориться с Эмьюз, тряслись поджилки. У богатого воображения недостатка версий не наблюдалось. Оно то и дело подсовывало новый вариант от просто плохих до ужасающих.

Спрятавшись за угол, Дэн прислонился к стене и резко выдохнул.

— Паршиво тебе, извращенец? — мурлыкнула Лют прямо ему в ухо.

— Я Эмьюз! — искренне обиделся тот.

— Ничего подобного, — возразила вредная девчонка. — Потому что Эмьюз — я.

— Ты для меня слишком противная, — с досадой отозвался антропоморф.

— А ты слишком… парень. И что? — Лют крепко схватила его за грудки. — Признавайся, скот, сам себя предложил?

— Пусти, — попросил он. — Раскусила, получи приз. Но не порти маскарад.

— Справедливо. — Тень отступила на шаг и смахнула несуществующие пылинки с поддельной Эмьюз.

— Все она придумала, я отказывался, только это дохлый номер. — Дэн сунул руки в карманы.

— Не врешь, — присвистнула Лют. — Парой шататься бессмысленно. Расходимся.

— Погоди, — взмолился антропоморф.

Он не особенно любил вторую Тень, но кроме нее про подмену никто не знал.

— Мне страшно, — признался Дэн.

— Всем страшно, — пожала плечами Лют. — Чур, я первая откручиваю Эмьюз голову, когда вернется?

— А вернется? — Он чувствовал, что к горлу подступают слезы.

— Куда денется! — заверила та. — Команда спасателей давно в пути. Там и Би со своим чутьем, и Клаус «на все руки мастер». Даже наша убойная Зан. Не удивлюсь, если аббатство уже лежит в руинах.

— Это оптимизм или наплевательство? — уточнил антропоморф.

— Это вера и только она, — усмехнулась Лют.

Девочка, как ни в чем не бывало, отправилась прочь. Фьюри производила впечатление человека, начисто лишенного сострадания, однако сейчас Дэн засомневался. Ему захотелось влезть Лют в мозги, чтобы найти истину. Язык не поворачивался назвать Тень доброй или милой, скорее подошло бы слово «роковая». Этот тип девчонок раздражал. Казалось, Лют такой же имитатор, как и антропоморфы. Она с легкостью изображала эмоции, которых не испытывала. «Но не на пустом же месте?», — размышлял Дэн. — «Недооцениваем ее раз за разом, а вдруг Лют так защищается?»

— Люди злые, потому что несчастные, — бормотал он себе под нос. — Счастливые злыми не бывают.

— Это точно, — подтвердил некто.

Рука в черной перчатке легла антропоморфу на плечо.

— Совесть — тяжорая ноша. — Танцор развернул Дэна к себе. — Обрегчи душу. Дважды не предрожу. Подумай хорошенько.

— Попался? — без особой необходимости уточнил он.

— Да, — кивнул мужчина.

— Я не Эмьюз, — выдавил антропоморф.

— Вижу, — терпеливо подтвердил Танцор. — Где она?

— Не знаю, хоть пытайте, — мальчишка выпятил грудь. — Я нарядился ради шутки.

— Со да ка[1]… — подытожил тот.

Холодные руки тисками сжали голову. Дэн пытался вырваться или хотя бы вскрикнуть, но тщетно. Мир расплылся, оставив лишь черноту и два желтых круга.

— Очнись. — Танцор с силой тряс несчастного. — Все закончится хорошо, есри срушаться меня. Немедренно свяжись с Хьортом. Вы друзья, не отпирайся. Передай мои срова. Да очнись же!

Дэн с трудом фокусировал взгляд, но стремительно возвращался в норму.

— Очнулся, Сэр. — Едкий стыд распространялся по венам.

Мужчина говорил так быстро, что Дэн не сразу понял, что требуется. Какая-то могила, которая совсем не то, чем кажется. И имя «Уолтер Мастерс». Странный Танцор умчался с невообразимой скоростью, проносясь сквозь студентов и срезая углы.

Антропоморф открыл зеркальце. Он и сам собирался поделиться с Вильгельмом, если бы Эмьюз не подала весточку еще пару часов. Мальчишка как на духу выложил Сэру Хьорту все, включая послание незнакомца. Вильгельм не ругался. Он просто озадаченно потер лоб, крякнул и прервал связь.

Разоблаченный обманщик понуро поплелся в комнату девочек, чтобы встретить новости там. Он вытянулся на кровати Эмьюз, спрятал лицо в ладони и взвыл от бессилия.

* * *

Доспех не умел ходить бесшумно, поэтому друзья предпочли переждать суматоху. У самого спуска обнаружилась неглубокая ниша, достаточная чтобы спрятаться. Отчего-то преследователи не спешили осматривать нижние ярусы. Они шумели наверху. Окрики, лай собак, лязг доспехов, — каждая секунда грозила провалом. Эмьюз не сомневалась: любая призрачная гончая учует нарушителей сразу.

Наконец до ушей донесся звук приближающихся шагов. «Двое», — решила Тень. — «Один семенит, другой цокает, как подкованная лошадь». Тонкая полоска света робко скользнула по камням.

— Вы действительно считаете, что преступники пробирались сюда? — мямлил дребезжащий голос старика.

— Я здесь, чтобы действовать, а не чтобы считать, — отрезал другой голос, холодный и надменный.

— Тогда глупцы в ловушке, — обрадовался старик.

— Уверены? — Шаги замерли совсем рядом.

— Уверен.

Шелест одежды и глухой хрип.

— Зарубите себе на носу! — рыкнул надменный. — Только ослы уверены.

— Простите, Отец Бенедикт, — закашлялся старик.

— Глупость — непростительна, — выплюнул тот. — Тем, кто перебил добрую половину безмолвной стражи, хватит сил найти выход.

— Но… выхода нет!

— Выход есть всегда.

Жуткий тип развернулся на каблуках, а его спутник поплелся за ним, бормоча слова молитвы.

Ребята неподвижно сидели в темноте, пока возня на верхних ярусах ни стихла. Желающих продолжать погоню на глубине не оказалось.

— Куда теперь? — шепотом спросил Клаус.

— Взбираться по отвесу вверх — я пас, — призналась Би. — Сказано же, на другом конце коридора дверь.

— Но что-то монахи не особенно верят в ее существование. — Выбравшись из укрытия, Эмьюз размяла шею.

— Жмуры, кругом жмуры, — бубнила Зан, раскачиваясь взад-вперед на корточках.

— А ты чего хотела? Это же склеп. — Мальчишка принял человеческий облик.

— Ну не насыпью же они тут должны валяться? — промямлила она.

— И такое случается, — развел руками он. — Вынимай колечко, будем искать путь домой.

— Что с Гриммом? — спохватилась Тень.

— Вроде дышит. — Би для верности нащупала ниточку пульса. — Флагра!

На ладони Робин колыхнулось пламя, выточив из тьмы силуэты друзей.

— Сильна вопросы задавать, — Клаус незаметно ткнул Эмьюз в бок. — Больше половины из них запрещены законом.

— Я еще сержусь на тебя, — процедила девочка.

— За что? Разве не ты нашла мне замену, стоило отлучиться на пару дней? — Он не верил, что говорит это.

Тень набрала воздуху в грудь, чтоб выдать длинную тираду о внезапных исчезновениях, об играх в молчанку, о дефиците внимания, о неспособности ухаживать и много еще о чем, но Би одернула:

— Нашли время, — фыркнула она. — Не самый подходящий момент для выяснения отношений.

Зан усилием воли заставила себя вылезти из ниши. Она прочла привычное заклятье, но артефакт отреагировал как-то странно. Он дернулся, завертелся и повис.

— Я вас обрадую, — мрачно произнесла девочка-дракон. — Безопасного выхода отсюда нет. А самоубийственными дорогами кольцо не водит. Ему батя запретил.

— Значит, сюда пожалуйста, но не дальше? — Клаус потер лоб. — Ничего не понимаю.

— Чо тут понимать? — Она просунула голову в цепочку. — Колечко глупое и умное сразу. Оно оценивает масштаб бедствия и выбирает. Я искала поворот, а не то, чо за ним.

Доспех подпрыгнул, привлекая к себе внимание. Он поднял свое копье и указал им вперед по темному коридору.

— Выход там? — с надеждой спросила Би.

Истукан изобразил раздумья, затем коротко кивнул.

Без ненужных пересудов компания двинулась в путь. Призрачная возможность остаться безнаказанными толкала в спину. Сразу за доспехом шла Эмьюз, как под конвоем. «Впереди истукан, позади Клаус. Слева Робин, справа Зан», — размышляла она. — «Как будто я собираюсь сбежать».

Стены и пол выглядели гладкими, почти скользкими, но не везде. Словно строительство под землей все еще велось. Тусклые плиты хранили следы. Все они вели вперед, а не обратно.

Тень уже не вздрагивала, когда свет проникал в грубо выдолбленные прямоугольники с серыми от пыли телами или трещины, заполненные костями.

Огонек Би мигнул и потух.

— Похоже… устала, — виновато сообщила она.

— Ваших фокусов не знаю, — предупредила Зан.

— А у меня руки заняты. — Клаус поудобнее перехватил Гримма.

— И чо? Дай, я понесу, — предложила девочка-дракон.

— Нет, — спокойно возразил тот. — Если кто-то или что-то нападет, я безоружен, а ты сама по себе оружие. Все рационально.

— Ничо рационального в плутании по темкам я не вижу, — отрезала Зан.

— Я попробую. — Не дожидаясь ответа, Эмьюз приказала пламени вспыхнуть.

И оно вспыхнуло. Рыжие языки охватили руку Тени от локтя до кончиков пальцев. Пляска ярких бликов и жар заставили друзей расступиться.

— Это… неправильный огонь, — Би удивленно таращилась на Эмьюз.

— Огонь и огонь. — Зан откашлялась.

— Тебе не больно? — С опаской уточнил Клаус.

— Нет. — Тень попробовала потушить себя.

Сколько бы девочка ни трясла рукой, пламя не сбивалось. Оно продолжало дразниться яркими языками. Чем сильнее проблема беспокоила Эмьюз, тем неистовей извивался огонь.

В безумие агрессивного жара вторглось нежное тепло Орина. Рыжие языки сдались. Кристалл мягким бело-голубым лучиком пробился сквозь одежду, просясь наружу.

— Это он? Амулет? — озвучила общий вопрос Зан.

Эмьюз кивнула и достала Орин.

Странное чувство посетило Клауса. Чувство узнавания. Перед глазами отчего-то всплыл темный подвал старой школы. Наверное, такой же темный, как этот проклятый склеп. В голове творилось что-то страшное. Перекошенная физиономия Карла, тогда еще Каспара, так же выхваченная бело-голубым сиянием. Источник света крошечный — маленькая девочка, но саму ее Клаус вспомнить не смог.

Тень направила луч Орина в глубину коридора. Кристалл разгорался ярче и ярче с каждой секундой, необъяснимым образом наполняя сердца надеждой. На какое-то мгновение Эмьюз почудилось красивое усталое лицо в прорези шлема приставленного безмолвного стража. Только наваждение быстро развеялось. Взгляд уперся в шероховатую внутреннюю стенку.

Идти вперед стало легко. Орин грел ладонь и разгонял давящую тьму, смыкавшуюся за спинами ребят. Бдительность притупилась. Они больше не боялись опасностей, таившихся в недрах склепа.

Девочка спрашивала свою заложенную память, что делает Вестник и зачем он вообще нужен, только ответа не получала.

Тьма поредела. Взорам открылась сквозная комната, больше похожая на боковое ответвление. Громадные узорчатые двери в глубине с ярким камнем над ними, старый кованый сундук — и ничего. По желобкам рисунка как по венам струился пульсирующий сине-зеленый свет.

Все произошло мгновенно. Эмьюз только и успела подумать: «А зачем сундук?». Обезоруживающий ужас пригвоздил к полу. Писк и возня лились отовсюду, словно друзья стояли по пояс в море живых копошащихся крыс!

— Мимик!! — крикнула Тень.

Но сундук и без того показал свою истинную натуру. Он распахнул омерзительные челюсти и вывалил пупырчатый извивающийся язык. Эмьюз как никто знала, чем это грозит. Она успела сбить Зан в сторону и оттолкнуть Робин, когда из пола выскользнули лиловые клинки. Доспех храбро ринулся на противника, заставляя монстра переключиться с лакомой добычи.

— За мной! — приказала Тень.

Орин болтался на цепочке. В беспорядочном мелькании луча ребята бежали не разбирая дороги, пока позади не воцарилась тишина.

— Он… он мог сожрать нас до одного, — выдохнула Би.

— Больше не может? — уточнила Эмьюз.

Разум оставался кристально чистым, но руки тряслись, а ноги подкашивались. Если Синий побеждал Танцоров, то это чудище слопало бы горстку ребят в два счета и закусило бы стальным охранником.

— Напомни треснуть тебя по башке лопатой, когда еще раз соберешься вляпаться в такое. — Зан привалилась к стене.

— Вроде отделались. — Клаус положил Гримма на пол.

— Почему-то мне на все наплевать, — призналась Робин. — Это шок, да?

— Он, — кивнула драконья дочка.

Эмьюз плюхнулась на колени. Она враз утратила способность мыслить и говорить. На бедняжку обрушилось удушающее бессилие. Тень снова подвергла кого-то смертельной опасности. «Сейчас повезло, но сколько еще удача не покинет?», — колотилось в висках.

— Почему тварь не гонится за нами? — нарушила напряженное молчание Зан.

— Ждет, что сами вернемся, — мрачно пошутил мальчишка. — Без проводника не выбраться.

— Я виновата… — Эмьюз сжала амулет. — Это должны быть только мои проблемы, а не ваши.

От черного уныния не спасал даже Орин, трепетавший сердечком.

— Да, ты виновата, — согласился Клаус. — Но исключительно в том, что слишком много на себя берешь. Посмотри правде в глаза: одна ты не справляешься.

— Справедливости ради замечу, — вклинилась Робин, — если бы не мы, тот несчастный нашел бы способ повернуть Эмьюз обратно.

Она кивнула на тело Гримма. Би похлопала себя по груди, потом по животу и… побледнела.

— Чо? — Зан подняла брови.

— Ничего, — поспешила ответить та. — Все нормально.

— Тсс! — зашипела Тень. — Вы слышите?

В звенящей тишине гулко отдавались быстрые шаги. Что-то почти вприпрыжку мчалось к ребятам.

— Двуногое, — выдохнула Эмьюз. — Не мимик.

— Он… победил? — изумилась Би.

Чем ближе, тем отчетливее по камню скрежетал металл.

— Верится с трудом. — Ощущение собственной беспомощности выворачивало Клауса наизнанку.

Тень подскочила и направила луч Орина в темноту. Минуты тянулись мучительно медленно. Наконец, из-за поворота вынырнул доспех. Он резво бежал на руках, не обращая внимания на то, что вся нижняя часть туловища попросту откушена. Нагрудник сохранил следы отвратительных зубов.

— Где остальное? — Робин присела на корточки.

Доспех ловко переместил центр тяжести на одну ладонь и указал большим пальцем себе за спину.

— Меня интересует, где тварь, — признался мальчишка.

Храбрый страж повторил свой жест и едва не упал.

— Чо, убил его? — обрадовалась Зан.

Доспех отрицательно покачал головой. Так, задавая наводящие вопросы, друзья выяснили, что мимик не преследует, а сторожит деверь. И что впереди опасности, скорее всего, нет.

Склеп превратился в лабиринт из пресекающихся комнат и коридоров, которым не было ни конца ни края. Безмолвный страж не желал сдаваться и признавать, что заблудился. Он упрямо шагал вперед.

— Стойте, — попросил Клаус. — Кажется, святоша просыпается.

Мальчишка усадил Гримма и легонько похлопал по щекам.

— Почему так темно? — слабым голосом спросил Смотрящий в Ночь.

— Потому что мы глубоко в катакомбах, — охотно сообщил Клаус. — А наверху решают, как нас правильнее выпотрошить.

— Глупее шутки не слышал. — Гримм мгновенно пришел в себя.

— Какие шутки?! — возмутился мальчишка. — Там получилась стычка. Хорошо нас никто не видел.

— Как же так? — Он схватился за голову. — Мы погибли! А где мертвая Тень? Ее вернули на место?

— Не-а. — Зан задумчиво надевала и снимала колечко.

— Леди Дайна осталась обеспечить нам фору, — сообщила Эмьюз.

— Тень вступила в бой? — почти взвизгнул Смотрящий в Ночь.

— Да. Она посоветовала искать выход через нижние ярусы и послала с нами безмолвного стража. — Робин не поднимала взгляда. — Что случится, если монахи пронюхают, кто здесь был?

Гримм поджал ноги и мелко затрясся.

— Нарушил все, что можно и что нельзя, — бормотал он. — Поднял Тень на последний бой, еще и против Церкви! Она потеряна, доспех украден. И в завершение, мы подохнем, как крысы! Старый проход замурован уже шестьсот лет.

— Чем ныть, вставай и иди своими ногами. Натаскался выше крыши, — огрызнулся Клаус.

— Я… пойду назад, — Гримм, пошатываясь, выпрямился, помогая себе дрожащими руками. — Если покаяться, меня простят.

— Удачи, — мальчишка громко хлопнул в ладоши. — Там где-то очаровательный мимик ждет не дождется, когда же его покормят свежатиной.

— Очаровательный кто? — Он закашлялся.

— Сундук-монстр с вот такенными зубищами. — Зан изобразила гигантские челюсти.

— Оно слепое, — презрительно бросил Клаус. — Не оценит артистизма. В общем, как доберешься, передай привет нижней части истукана. Его мимик располовинил.

— Хватит! — прикрикнула Эмьюз. — Нравится вам это или нет, но мы застряли здесь вместе и вместе выберемся. Других вариантов нет. Предлагаю разделиться.

— Ага, — Гримм нервно рассмеялся. — Так мы потеряли только выход, давайте еще и друг друга потеряем.

— У двух групп быстрее получится обойти остаток комнат, — уперлась Тень. — Клаус и доспех со мной, а ты и Робин с Зан. У нее есть кольцо. Нас-то оно найдет. Плюс сэкономим друг другу нервы. Вы как кошка с собакой!

— Простите, если отвлекаю, — драконья дочка поморщилась. — Но я одна чую вонь?

— Не одна. — Би достала платок и прикрыла нос. — Как будто что-то сдохло. Хотя это же склеп.

— Так вонять тут давно нечему, — возразил Смотрящий в Ночь. — Пропустите меня.

Парень отделился от компании и снял повязку.

— Куда?! — Зан схватила его за руку. — Мало ли чо там!

Смысл сказанного был ясен без перевода.

— Мертвые безвредны, — грустно улыбнулся Гримм и зажег на ладони огонь. — Вдруг это такие же потеряшки, как мы?

Тошнотворный запах усиливался с каждым шагом. Смотрящий в Ночь замер, как вкопанный, и выругался.

— Потише, святоша, — хрюкнул Клаус.

— Не зубоскаль, а подойди, — предложил тот. — Только без девчонок.

Когда и второй парень разразился портовой бранью, Тень не выдержала. Она нагнала мальчишек и чуть не потеряла сознание. В боковом коридоре аккуратно лежали два трупа раздетых до трусов мужчин.

— Один точно монах, — произнес Гримм. — И умер… давно.

— Хочешь сказать, «был убит», — поправил Клаус. — Их же зарезали. Обоих.

— Но тогда почему трупы молчат?

Эмьюз отшатнулась. Потемневшие босые ступни, омерзительное пятно на полу и высохшие скрюченные останки рядом впечатались в память и никуда не девались, даже после того, как бедняжка закрыла глаза.

— Не похоже на спокойную смерть, да? — Клаус позеленел.

— Никто, кроме монахов не… не мог пройти сюда. — Гримм натянул повязку и неловко оперся на недавнего оппонента.

— Значит, в аббатстве завелся убийца, — подытожил тот.

— Теперь мы обязаны выйти невредимыми, чтобы рассказать…

— Тебя телепает. — Клаус перекинул руку Смотрящего в Ночь себе через плечо. — Мне казалось, ребята вроде тебя должны спокойно относиться к подобным вещам.

— Сам факт чудовищный. — Парень почти плакал. — Братья все… хорошие люди. Не верю, что кто-то из них способен на такое.

— «Хорошие люди» — понятие субъективное.

Мальчишки, одурманенные вонью, не двигались с места.

— Что там? — Робин опасливо подкралась поближе, волоча за собой Зан.

— Лучше не суйся, — предупредил Клаус.

— Тут… следы на полу. — Эмьюз направила луч Орина на отпечаток подошвы.

— Надеюсь, они выведут нас. — Би подтолкнула подругу в спину. — Невыносимо тут торчать.

Друзья шли быстро и молча. Следы истончались, терялись, пока не стали крошечными пятнышками. Однако впереди уже маячил пролом. Словно бы кто-то разворотил тщательно заложенный камнями проход.

— Осторожно. — Клаус помог Гримму перебраться за стену.

— Что ты видишь? — шепотом спросил тот.

— Что-то странное, — отозвался мальчишка. — Здесь практически уютно. Кроме шуток. Потолок выше, стены украшены узорами, в боковых комнатах светятся какие-то камни. Танцоров тут хоронили с достоинством.

— Это как?

Клаус отстал и заглянул в одну из комнат. Щемящее, трогательное и диковатое зрелище завораживало.

— Зал ожидания, не иначе, — усмехнулся он. — Теням придали вполне естественные позы. Они сидят на длинных каменных скамьях.

— Пусти, я сам взгляну, — Гримм подался вперед.

— Эй! Вы где? — Сердитая Эмьюз вернулась за друзьями.

Но не только мальчишки прониклись невыразимо тоскливой атмосферой. Робин и Зан тоже не удержались и свернули с просторного коридора.

— Тут история любви! — Девочка-дракон призывно замахала рукой.

— Не разделяю воодушевления. — Сердце Эмьюз больно сжалось.

На широкой тумбе обнявшись лежали мужчина и женщина. Он на спине, она на боку. Кроме них в комнате не было больше никого. Отрешенные лица казались счастливыми. Изящная кисть женщины покоилась у мужчины на груди, а он словно прижимал мертвую Тень к себе.

— Уходим, — жестче, чем следовало, приказала Эмьюз.

Коридор резко взял вверх. Туда, где маячила окованная почерневшим металлом дверь.

— Заперто, — подергав ручку-кольцо, отрапортовал Клаус. — Зато замок старый. Попробую поковырять. Посвети.

Он повозился меньше минуты, выпрямился и виновато потупился.

— Вру. Открыто, — вздохнул мальчишка. — Просто она тяжелая.

— Брысь, мелкота. — Зан картинно засучила рукава.

— Погоди, — запротестовал Клаус. — Я понятия не имею, что дальше. Но света Призмы тут как не было, так и нет.

— Дышать темно? — Драконья дочка бесцеремонно отставила парня в сторону.

Он приготовился рассказать дурехе о своих способностях подробнее, но та уже потянула дверь за кольцо. Старые петли не издали ни звука. Громадина плавно отворилась.

— Тупик… — По щекам Зан хлынули слезы.

Подняв Орин над головой, Эмьюз переступила порог. В округлой комнатке высились три саркофага. «Уолтер Мастерс», «Джулиус Боннэр» — а между ними «Альберик Варлоу».

— Тех двоих не знаю, но третий… — Клаус всеми силами старался побороть разочарование.

— Написано «Друг, Отец и Герой». — Зан отчаянно хлюпала носом.

— Это у Мастерса, — мальчишка прищурился. — У Боннэра… не разобрать. Крышка поцарапана. Что у Альберика? Как в учебнике?

— Да, — кивнула Тень. — Первый, Единственный, Лучший.

С потолка посыпалась пыль и каменная крошка. Мгновение спустя плита над головами отъехала в сторону, а в прямоугольное отверстие замигали звезды.

— Господа дети, драть уши начну позже. — Вильгельм Хьорт посмотрел вниз и развеял маску. — Сейчас вас вытащу. Только тихо.

— Я все объясню, Сэр, — солгала Эмьюз.

— Непременно, — перебил тот. — Забирайтесь на — что это там такое? — повыше по одному.

— Прямо на это? — уточнила Тень.

— Не придуривайся, а шевелись. — Вильгельм завертел головой. — Пока тихо, но тут все просматривается.

Дважды повторять не пришлось. Крепкие побеги обвили девочку и подняли на поверхность.

— Сколько вас там? — ворчал Хьорт. — Всем потоком отправились приключаться, что ли?

Клаус обернулся птицей и взмыл в небо. Сделав небольшой круг над рядами могил, он опустился на землю. Мальчишка еще ни разу не встречал такой четкой границы между местом, где свет Призмы есть и где его нет. Разве только у кромки слепого пятна. Необычная аномалия озадачила.

Покалеченный доспех последним вскарабкался на саркофаг, опрокинулся на спину и беспомощно протянул руки к Танцору.

— Ну и новости. — Вильгельм потер лоб. — Жалобный какой. Не бросать же тебя. Погоди…

— Не бросайте, он нас спас, — вставила Эмьюз.

— Помалкивай, — съехидничал Сэр Хьорт. — И… присядьте. Вас видно.

Ребята послушно попрятались за надгробия.

— Поручирось? — Симадзу выскочил, как чертик из коробочки.

— Я еще спрошу, откуда ты столько всего знаешь. — Вильгельм бережно водрузил плиту на тумбу.

— Просто умею срушать, — загадочно улыбнулся Синдо. — Есри бы это быри мои девочки, ничего такого не произошро бы.

— Суши весла, — неожиданно ядовито ответил Сэр Хьорт. — Они вернулись. Тангл цел и невредим.

— Какая жарость, — с чувством произнес тот.

— Что ты за скот, Симадзу? — На лице Танцора не дрогнул ни единый мускул.

— Не борьший, чем ты, Хьорт. — Синдо легко поклонился. — Мне пора дарьше отврекать бдитерьных монахов. Пожерай мне удачи.

— Проваливай. — Вильгельм сжал кулаки.

Щуплый Симадзу пропал. В тот момент Эмьюз сама бы с удовольствием влепила господину Синдо пощечину. Руфус Тангл, конечно, не идеальный Наставник, только девочка любила его таким.

— Носатый. — Хьорт щелкнул пальцами, привлекая внимание Клауса. — Перенеси кумушек в общежитие. Доспех и блондин — моя забота.

— Слушаюсь, Сэр.

Эмьюз хотела возразить, но картинка растворилась в хороводе цветных пятен.

Глава 37. Самозванец

Руф потерял счет времени. Никто не навещал, тогда как к Коллоу посетители шли бесконечным потоком. Пусть большинство визитеров служили Ордену и приносили отчеты, Тангл всерьез ощущал себя самым одиноким существом во вселенной. Видимо из жалости процедурная сестра взяла за правило заводить с пациентом беседы. Руфусу не хватало сил поднять голову, чтобы посмотреть на женщину. Он лежал лицом вниз и мучительно ждал обещанного улучшения. Ждал, пока мир перестанет вращаться с чудовищной скоростью, или пока он сам сдвинется с мертвой точки.

Танглу не раз и не два повторили, что необходимо бороться, что жизнь стоит усилий, что он непременно нужен кому-то. Вся эта чушь беспрепятственно сыпалась в сознание, не оставляя ничего, кроме шума, колючего и серого. Невыносимая тошнота мешала дышать. Руфус забыл, что такое «собственное достоинство». Расстеленный тряпкой по постели, он сам у себя вызывал стойкое отвращение.

Пожалуй, всего три мысли держали его в метре от бездонной пропасти. Во-первых, девочки. Эмьюз больше, чем Лют, но это уже частности. Для них Сэр Тангл станет героем, выполнившим опасное задание. Ведь юные Тени не увидят Наставника таким беспомощным и жалким. Во-вторых, успех операции. Харпер, при всех ее странностях, цела и невредима. Ей наверняка сейчас еще хуже, но про это думать не хотелось. И в-третьих, то, в чем Руф боялся признаться даже себе. Едва ли поцелуй что-то значил, только образ женщины, подарившей его, врезался в память. Естественно, Руфус прекрасно понимал, кто она, и насколько сладкие фантазии бесплодны. А ничего с собой поделать не мог. Леди Корникс перевернула все с ног на голову. «Она громадная, как каланча, и тяжелая, как чугунный мост», — уговаривал себя Руф. — «Это же почти целый Коллоу!».

«Посмотри на себя», — думал он. — «Ты же просто тело, а туда же. Губы раскатал и размечтался. Грезишь про всякое. Самому не смешно? Если Корникс — Шпилька, что факт, ее сердце принадлежит Шутнику. Мастеру ты проигрываешь по всем статьям. Сопливый мальчишка. Он величина! Живая легенда! Решил, раз сумел свести у Коллоу Связного, сведешь и женщину?».

В коридоре началась нездоровая возня, но Руфус не обращал внимания, продолжая методично уничтожать себя, вытаптывая надежду на продолжение отношений с Древней Тенью. Какие там отношения! Хотя бы увидеть ее еще раз — недостижимое счастье.

— Это… против всяких правил, — пролепетала процедурная сестра за дверью в бокс.

— Пруденс, я понимаю немного больше, чем ты, — тоном мудрого ментора произнес Коллоу. — Мы не инфекционные. Нас просто ломает, какая разница, где.

— А если вы снова упадете? — девушка почти плакала.

— Придут санитары и отнесут меня обратно, — справедливо возразил Джулиус. — Какая разница, опять же. Если я упаду у себя, им все равно меня поднимать.

— Здесь я поглавнее вас, Сэр, — набравшись смелости, промямлила несчастная. — Вы пациент. И, надо заметить, беспокойный.

— Буйный, — хихикнул Коллоу. — Пруденс. Не упрямься. Я уже тут. Ты меня уже выпустила.

— Не напоминайте, — всхлипнула та. — Меня выгонят.

— Никто не посмеет, — заверил Танцор. — Ты отлично справляешься со своими обязанностями. И я первый подтвержу это.

Воздух сделался вязким и застрял в горле, когда Тангл сообразил: диалог происходит за дверью его бокса. Сам Мастер Тени стоит там и жаждет войти. «Пруденс, детка, отправь его на место», — мысленно взмолился Руф. Двух мнений быть не может! Коллоу видел поцелуй и собрался получить объяснения. К ним-то Тангл вообще не готов. Одна надежда — если Мастер все же прорвется, прикинуться неадекватным, чтобы тот не убил сразу. Перед глазами встал темный кабинет, где Коллоу как тряпичного оторвал Руфуса от пола, крепко схватив за горло. «Ну сейчас у него это не получится… Он ведь тоже слаб», — успокаивал себя Руф. — «Вот и падает тоже».

Дверь открылась. Сердце предприняло отчаянный бросок, словно пытаясь ускакать в дальний угол и забиться под тумбочку. На лбу выступил холодный пот.

— Упрямые девицы, в них соль мира. — Джулс, пошатываясь, протиснулся внутрь.

Коллоу добрался до постели Руфуса и осторожно опустился на пол, прислонившись спиной к краю. Выглядел Мастер плохо: почти бескровные губы, густые черные круги под ввалившимися глазами, впалые щеки, нос в профиль казался неимоверно острым, а слипшиеся волосы торчали в разные стороны. Коллоу запрокинул голову на постель и вытянул ноги. Чудовищно медленно он повернул лицо к Танглу, поймал его в фокус мутного взгляда и обезоруживающе улыбнулся.

Вдруг что-то сломалось в Руфусе. Щелкнуло где-то в мозгу. Как рубильником. Он больше не хотел обманывать этого человека. Не хотел ничего от него скрывать. Сейчас Руф был благодарен и горд, что Джулиус Коллоу просто принес свое измученное тело так далеко.

— Как вы, Сэр? — хрипло спросил Тангл, с трудом заставив язык ворочаться.

— Как прошлогодний бутерброд, — попытался пошутить Джулс. — А сам? Держишься?

— Не особенно, — честно признался Руф.

— Тишина убивает, — предположил Коллоу.

— Скорее тошнота.

Звуки знакомого голоса действовали лучше лекарств. Или Руфус просто удачно убедил себя. Сэр Коллоу одним своим присутствием вселял уверенность в благоприятном исходе. Вместе с этим Танцором Тангл посетил ад и вернулся живым. Хотелось немедленно повиниться в незрелых глупых чувствах к его паре и позволить Мастеру оторваться на себе прямо сейчас. Руфус так и поступил бы, если бы не желание еще немного побыть кем-то небезразличным настоящему Шутнику.

— Зачем вы здесь? — прямо спросил Руф.

— Ты не рад? — искренне расстроился Коллоу.

— Рад! Еще как рад! — Тангл попытался мотнуть головой, и желудок неприятно подпрыгнул.

— У меня есть теория, — сообщил Джулс. — В белых изолированных клетушках мы поправляемся медленнее. Вместе получится двигаться к выздоровлению куда эффективнее. Я приказал пригласить Теней, уже проходивших такую реабилитацию успешно. Для меня самого это не первый раз. Мы вернулись из мира, где нет тишины. В Ордене считали, что полный покой поможет адаптироваться, но это ошибочное мнение. Одиночество сейчас мучительно. Разве не так?

— Если подумать, вы правы, — согласился Руфус. — Но не всякая компания подойдет. Та женщина много говорила со мной, только она не понимает.

— Именно, — подтвердил Коллоу.

Для самого Джулиуса разница стала кристально ясна, когда после всего он снова встретил Сириуса. Выздоровления с ним и без него разительно отличались друг от друга. Сириус приложил титанические усилия, чтобы пробиться сквозь тягучее забытье и черную безнадегу. Он старательно заполнял пустоту теплыми воспоминаниями, воскрешая их одно за другим. Без этой главной составляющей, подтверждающей теорию, рассуждения смотрелись слегка бредово.

— Если интересно, то мне действительно полегчало в последние несколько минут. — Тангл охотно делился ощущениями. — Даже тошнит как-то меньше. Возможно от того, что внимание переключено на вас.

— Нам на днях будут кровь чистить, — вспомнил Коллоу.

— Опять? — Руф поморщился.

— Вообще-то это второй заход из трех, — пояснил Джулиус. — Разницу почувствуешь, обещаю. Меня тут даже младший персонал слушается со скрипом, но я собираюсь настоять на переводе в твой бокс.

«Тогда точно увижу ее! К своему Шутнику Шпилька непременно заглянет», — счастливое открытие придало бодрости.

— Отличная идея? — догадался Коллоу.

— Еще бы, Сэр! — Тангл покраснел.

— Сочетание зеленого и розового тебе категорически не идет, — хмыкнул Джулс. — Ну что? Снова команда? Как в джунглях?

Он нащупал тонкую кисть Руфуса неуклюжими пальцами. Мальчишка немедленно ответил на рукопожатие так крепко, как сумел. Этот жест показался Джулиусу невыносимо трогательным. Хотя ничего удивительного. Сознание лихорадило, и эмоциональная уязвимость не маскировалась ничем.

— Шутники должны помогать друг другу, — прошептал Тангл.

— Да, Руф. — Шея затекла, и Коллоу снова вернул голову в вертикальное положение.

Всплыла реплика Никс, брошенная ей в сердцах еще до отправления. Что-то от том, что мальчишка нуждается в одобрении и что заслуживает его. Или как-то так. Сейчас Джулиусу не требовалось подбирать стройные фразы, вымучивать из себя подбадривающую дребедень. Для этого Танцора слова сложились сами собой. Оставалось открыть рот и родить их. Побороть мешающую зеленую субстанцию, нарисованную воображением. Вероятно так и выглядит бессмысленная гордость. Он шумно выдохнул.

— Простите меня, Сэр! — вдруг не выдержал Тангл.

— Помолчи, — попросил Джулс. — Не хочется, чтобы виновник пропустил все самое захватывающее.

Руф поперхнулся и побледнел. «Вот сейчас Мастер Тени скажет, что не следовало целоваться с Леди Корникс», — ядом скользнуло по горлу. — «Оправдание? Она сама? Не то!». Мысли путались, а Коллоу не спешил.

Когда молчание сделалось действительно неподъемным, Древний перестал таращиться в потолок и повернулся к собеседнику.

— Я помогаю тебе не потому что ты Баламут, не потому что Тень, и не потому что считаю себя лучше, — четко и ясно произнес он. — Ты просто отличный парень. Для меня было честью пройти все это рядом с тобой. Хочу верить, что всякая чушь навроде субординации не… Слушай, сложно как! Мы теперь друзья. Нравится тебе или нет, но я считаю тебя другом. Теперь пойду, пожалуй.

Коллоу попытался подтянуть трясущиеся ноги. Следовало что-то ответить, и Руфус ляпнул первую попавшуюся глупость. Самую очевидную из всех:

— Вы еще держите меня за руку, — выдавил он.

— Прости. — Джулс разжал пальцы, но упрямый мальчишка перехватил их.

— Вы… мой герой! — выпалил Тангл.

— А ты — мой.

Опустошенный, но счастливый, Джулиус поднялся и поковылял к двери. Тело подчинялось плохо. Но все же подчинялось. Словно бы крошечный человечек, сидящий в голове механической куклы, путает рычаги или мертвецки пьян. В коридоре Пруденс предложила помощь, однако Коллоу отказался. «Сам», — одними губами произнес он. Если Джулс и напоминал ходячего покойника, то этот покойник был довольным.

* * *

Заговорщики честно ждали бури. Ждали, что их вызовут в деканат, к ректору или куда похуже. Только ясное приветливое утро не торопилось превращаться в утро публичной казни.

Все ребята собрались вместе. На случай, если кошмар начнется, они были одеты и готовы. Эмьюз не надеялась, что станет хоть немного легче. Каждый вдох давался с трудом. Подружки молчали; молчал и мрачный, как грозовая туча, Клаус. Робин не находила себе места: она металась, как зверь в клетке, и только на стену не лезла. Одна Зан пребывала в привычном благостном расположении духа. Ей вся ситуация грозила вожделенным путешествием домой.

Дэн вернул Тени ее форму еще вчера, а сам задерживался. Атмосфера общего напряжения давила со всех сторон. Распотрошенная шкатулка стояла открытой на тумбочке. Дневник пропал из нее, а прятать остальной хлам не имело смысла. Небольшая черная книжечка — единственный рычаг давления. Любой упрек в сторону Эмьюз, и Тень непременно припомнила бы соседкам кражу со взломом.

— Так и промолчим до последнего? — не выдержала Би.

— А чего ты хочешь? — Клаус болезненно поморщился. — Мы лопухи. Поголовно. Можно подробно разобраться, кто и где ошибся, только это оптимизма не прибавит.

— Сожрать бы чего-нибудь, — вздохнула Зан. — У вас-то аппетита нет, а вот у меня…

— Нас четвертуют, — констатировала Лют в пустоту.

— При чем тут ты?! Ты никого не обманывала и ничего не нарушала, — возмутилась Робин.

— Я знала и допустила, — спокойно возразила Тень. — Кроме того, я покрывала свою пару. О чем ни грамма не жалею.

— Если тут кому о чем и жалеть, то только Эмьюз. — Би развернулась на стуле. — О чем ты думала?

— Спасибо, конечно, но вас никто о помощи не просил, — процедила та.

— Конечно! — энергично закивала Робин. — Попроси ты, мы бы вправили тебе соображалку на место. Но ты нам даже шанса не дала. У меня нет сил злиться, но будь они у меня…

— Что тогда? — с вызовом спросила Эмьюз.

— Я бы сказала тебе, что ты безответственная, безмозглая дура, которая ни во что не ставит своих друзей. — Лицо девочки налилось краской. — И что свое «спасибо» ехидное можешь засунуть подальше. Хороший задел? Еще? Спасибо, что не доверяешь нам. Спасибо, что плюешь на чужие чувства. Вот Клаус! Он же любит тебя!

— Меня не приплетай, — попросил мальчишка. — Разбираться поздно.

— Да, девчата, вы чо? — Зан взяла Би под локоть. — Друзья тем и хороши. Они поддерживают даже тех, кто облажался. Сейчас самое то сомкнуть ряды, а не устраивать бучу.

Но Эмьюз не слышала ничего, кроме стука крови в висках.

— Верните мой дневник!!! — зарычала Тень.

— Это не я, — пожала плечами Лют. — Это мисс «прицельно бросаюсь обвинениями» куда-то его дела.

Робин побледнела. Пауза получилась настолько длинной, что даже полный недотепа догадался бы.

— Только не говори мне… — простонала Эмьюз.

— Я положила его запазуху. — Би обхватила голову руками. — Чтобы Лют не прочла. Она… собиралась.

— Чудно. — Клаус уже ничему не удивлялся. — А теперь он…

— … неизвестно где.

Би не плакала. Ее широко распахнутые глаза вообще ничего не выражали. Она словно погрузилась в транс, как Софья.

— То есть, в уютных подземельях сама знаешь чего лежит улика? — уточнила Эмьюз.

— Ты нарочно? Или правда такая глупая? — перебила Лют.

Фьюри сорвалась с кровати и влепила Робин звонкую пощечину, прежде чем кто-то успел сориентироваться.

— Я не оправдываюсь. — Би выпрямилась. — Знаю, что кубок тупости — мой. Но мы все виноваты.

— Виноватки — не самая прикольная игра. — Драконья дочка сурово нахмурилась. — Когда мы с братанами начинали перекидывать друг на друга стрелки, мамик разводила нас по углам на «подумать».

С этими словами Зан сдвинула стол и ширму, а потом кровать Лют.

— В угол. Все. Драчливая в свой, задиристая ко мне, ругливая в дальний. Я не шучу. Хотите сначала получить по шее, а после по углам? Организую — пикнуть не успеете. Я сильнее вас. Наваляю, не унесете.

— Зан? — попробовал вмешаться Клаус.

— Не суйся, — предупредила девочка-дракон. — Чо, не видно? Они ж по-хорошему не уймутся. Детский сад, трусы с кармашками. По углам, я сказала! Руки за спину, лицом к стене. И не поворачивайтесь без желания извиниться.

Робин первой заняла место. Лют сказала, что извиняться не намерена и тоже уперлась лицом в стену.

— Особое приглашение? — Зан демонстративно щелкнула костяшками пальцев.

— Мне любопытно, где твой угол, — парировала Эмьюз. — Так хочешь обратно? Мама твоя страшно обрадуется. Особенно когда узнает, как ее доченька отличилась. Я не права?

— Ладушки, — кивнула девочка-дракон. — Я повтыкаю в стену вместе со всеми.

Клаус мученически вздохнул:

— А мне куда? В шкаф? Пятого угла нет.

— Поищи, вдруг повезет, — брякнула Би.

Наказанные отозвались нервными смешками.

— Остроумно, — согласился мальчишка. — Но мыслить стоит шире. Мы идиоты.

— Широта необъятная, — фыркнула Лют.

— При всей безвыходности нашего положения, лазейка есть, — объявил Клаус. — Даже если дневник найдут, два Танцора уже в курсе. И они почему-то нас покрывают. Или пытаются. Мы обнаружили неучтенных покойников. Убитых. Тем самым дали ниточку, которая ведет к настоящим преступникам. И пока вы не перегрызлись окончательно, советую собраться. Нам предстоит объясняться. Лучше, если это будут показания стройные. Вместе вляпались, вместе и выпутываться. Не узнаю вас. Вчера вели себя достойно, а сегодня разом сломались. Хлипкие. Чего с вас взять? Девчонки.

В дверь осторожно постучали.

— Занято! — нарочито бесцеремонно гаркнул Клаус.

— Это я, — откликнулся Дэн. — Пустите.

— Вот теперь вся компания в сборе. — Мальчишка отпер и впустил бледного до синевы антропоморфа.

— Что происходит? — заметив перестановку мебели, спросил Дэниэл.

— Воспитательный процесс в психушке. Самосуд пациентов, — сообщил он.

— Нас приглашает сэр Хьорт, — без вступления начал антропоморф.

— В деканат? — Робин сделала шаг из угла.

— Уже готова извиниться? — бросила Эмьюз.

Она понимала, что злится на всех и ни на кого. А значит, на себя.

— Пожалуй, — вдруг согласилась подруга. — Кто-то же должен. Простите меня. И в первую очередь, за несдержанность. Клаус прав: ведем себя, как трусливые собаки. Мы не они.

— Тогда и я извиняюсь. — Лют сжимала и разжимала кулаки. — Можешь треснуть в ответ, если хочешь. Прямо сейчас, не потом.

— Не хочу, — отмахнулась Би.

— Извиняетесь, как заложники перед расстрелом, — подала голос Зан. — Моя очередь?

— Нет, моя, но я уступлю. — Эмьюз развернулась и села на пол.

— Больше не буду корчить училку, — с чувством пообещала драконья дочка.

— Закругляйтесь, — попросил Дэн. — Сэр Хьорт ждет в тренировочной комнате. Сказал, не привлекая внимания, явиться туда.

— Тогда я просто прошу прощения, — подытожила Тень. — Не убьет же он нас, в конце концов. Надо было не ссориться, а показания выдумывать.

— Ничего выдумывать нельзя! — запротестовал антропоморф. — Вильгельм на нашей стороне. Ему только правду.

Эмьюз в двух словах рассказала Клаусу, под какой именно лестницей прячется спуск в тренировочный зал. Ребята взялись за руки и мгновенно очутились в мрачном тупике. На самом деле Тень никогда не замечала этой самой мрачности, зато теперь оценила ее по достоинству. В траурной тишине друзья спустились к последней двери.

Сэр Хьорт сидел на опилках, скрестив ноги, и вертел в руках острые деревяшки с неровными краями. Тень с трудом узнала в них обломки несчастного манекена. «Как же Хьорт зол, что разнес Йорика в щепки», — шевельнулось в груди. Но лицо учителя лучилось добротой. Даже слишком.

— Денни, запри дверь, — скомандовал он. — Ключ положи на стол. А вы, друзья мои, чувствуйте себя, как дома. Флагра!

Яркое упругое пламя взметнулось на черной перчатке. Ощущение западни крепко стиснуло горло.

— Присаживайтесь, рекомендую, — усмехнулся сэр Хьорт. — Разговор приятным не получится. Потому что я собираюсь поведать вам, дорогие мои, чем ваши действия аукнутся Ордену. Ближе, ближе! Я должен орать?

Преступники послушно устроились полукругом перед Танцором.

— Утро у меня началось с визита в морг, — доверительным тоном сообщил тот. — Леди Дайна Уиквилд покалечила десяток монахов. Один скончался. Двое в крайне тяжелом состоянии.

Робин зажала рот обеими руками.

— Да, это не невинная шалость, — продолжил Хьорт. — Масштабный скандал. Отношения Церкви и Ордена поставлены под угрозу. Тень напала на священнослужителей, теперь ее честь запятнана. Дайне-то, конечно, уже без разницы, но есть те, кому ее честь важна до сих пор. Кто это? Эмьюз.

— Сэр Руфус Тангл, — не своим голосом ответила девочка.

— Он самый! — Танцор энергично закивал. — От Дайны можно откреститься, признать ее предательницей и спасти Орден. Выход? Руфус вместе с Мастером Тени успешно выполнили опасную миссию, обреченную на провал. И сейчас они оба проходят курс реабилитации. Неплохой подарочек им? Мастеру — политический скандал, а Сэру Танглу — это…

Вильгельм достал что-то и швырнул прямо в Эмьюз. Крошечная стеклянная склянка треснула девочку по лбу и упала в стружки, поблескивая прозрачным боком.

— Подними, — приказал Хьорт.

— Что здесь? — Продолговатый пузырек под запаянной крышкой наполнял серый порошок.

Эмьюз протянула руку. Внезапно Танцор метнулся вперед, потушив свой огонь. Последнее, что девочка рассмотрела до того, как обрушилась тьма, — хищный блеск бешеных глаз. Сэр Хьорт больно придавил ладонь Тени своей так, что пузырек впечатался в кожу.

— Дайна… — прошептал Вильгельм прямо в ухо Эмьюз.

Танцор отпрянул, зажег свет и пригладил волосы.

— Здесь все, что осталось от леди Уиквилд, — как ни в чем не бывало улыбнулся он. — Предоставляю тебе вручить ее своему наставнику лично. Это отучит от необдуманных поступков раз и навсегда.

— Спасибо, Сэр. — Девочка не чувствовала ни рук, ни ног.

— Не за что, — картинно отмахнулся Хьорт. — Далее — мистер Носатый. Тебе поручалось оберегать Эмьюз? Как считаешь, справился ли ты с задачей? Я сомневаюсь. Со слов блондинистого парня выходит, что именно ты пошел в склеп вместо того, чтобы забрать барышень домой.

— Простите, Сэр. — Клаус смотрел прямо в глаза Танцору. — В силу своей неопытности я не сумел оценить ситуацию и ее последствия. Тогда казалось, что ничего не случится, если просто посмотреть.

Мальчишка прекрасно знал, что несет полную чушь. Но хуже было бы, если бы он честно признался, что имел собственный мотив взглянуть на покойную Тень.

— Извиняться ты станешь перед Мастером Тени. — Улыбка Вильгельма сделалась шире. — Это самое суровое наказание, какое существует в природе. Мне тебя уже жаль. Далее — Люси Смит.

— Зан Смаунтари, — поправила драконья дочка. — И… чо я? Чо вы мне сделаете? Я из другого мира, и в ваших раскладах ни ухом ни рылом. Орден ваш не хочет ссориться с поставщиком нефти, правда?

— Ну, я-то, положим, ничего, — согласился сэр Хьорт. — А вот твой отец… Он в бешенстве.

— Ох, блин, — приглушенно протянула Зан.

— Ага-ага, — подтвердил Танцор. — И блинов, и оладушков он тебе выдаст, как только сможет добраться сюда. Но случится это не скоро. Если дело получит ход, твое участие автоматически переведет ваш мир в разряд «враждебных». И сообщение с ним оборвется до выяснения. А это финансовые потери.

— Про финансы можете мне не рассказывать. — Она озадаченно потерла лоб. — Тут я дока. Чую, чем пахнет.

— Задним умом мы все сильны, — развел руками Вильгельм. — Чего ж ты не вспомнила про папочкин бизнес, когда плавила уникальные живые доспехи, как оловянные ложки? Кто остался? Кумушки-подружки?

Робин и Лют переглянулись.

— Легендарная девичья импульсивность и самонадеянность, — вздохнул Танцор. — Вместо того, чтобы обратиться за помощью, вы сделали что? Правильно — глупость. Лют, похоже, очень соскучилась по одиночной камере, с которой Эмьюз еще предстоит познакомиться. А мисс Хаулинг очень хочет, чтобы ее маму отправили служить на северный полюс.

— Маму? — Слезы брызнули из глаз Би. — Маму-то за что?

— Хорошо, если она вообще сохранит работу, — отрезал сэр Хьорт.

В гробовой тишине голос Лют показался особенно высоким и пронзительным.

— Что с остальными? С блондином (не знаю его имени) и Дэном? — спросила она.

— Дороти Пейдж успела незаметно вернуть белобрысого в жилые помещения. В суматохе никто не заметил его отсутствия, — ответил Вильгельм. — Зато теперь все аббатство на осадном положении. Что до Дэниэла, он свое уже получил. А дважды за одно и то же не карают.

— Что с доспехом, который с нами сбежал? — робко поинтересовалась Эмьюз.

— Трогательная забота. — Танцор позволил себе ехидный смешок. — С ним все в порядке.

Разговор подошел к концу, только никто никуда не собирался.

— Что дальше? — Клаус максимально бесстрастно озвучил главный вопрос, терзавший ребят.

— Не знаю, — пожал плечами сэр Хьорт, но вдруг добавил: — Не знаю как еще донести до вас глубину последствий, которые могли обрушиться на нас.

— Могли? — Мальчишка мгновенно вцепился в призрачный шанс спастись.

— Эх, друзья мои. — Вильгельм обвел присутствующих усталым взглядом. — Улик против вас нет. Два трупа, обнаруженные в катакомбах, принадлежат священнослужителям, которых считали вполне себе живыми. С одним я разговаривал за день до.

— Невозможно! — Клаус подался вперед.

— Естественно, — согласился Танцор. — Это самозванцы. Даже, вероятно, самозванец. Опасный и хитрый. Сейчас он выдает себя за инквизитора, присланного расследовать кражу важного имущества. Дивные и раньше предпринимали попытки пробиться на нижние уровни катакомб.

— Зачем? — Эмьюз поморщилась.

— Вы видели мимика и дверь? — взвешивая каждое слово, спросил Хьорт.

— Да, Сэр, — подтвердила Тень. — Дело в ней?

— Если сломать печать, на волю вырвется… сила. Ордену нечего ей противопоставить, особенно когда Джулиус Коллоу не совсем в форме. Прежде чем Магистру удастся загнать эту… «силу» обратно, наступит хаос. То, чего дивные и добиваются. Именно поэтому союз с Церковью необходим. Так понятно?

— Куда ж понятнее? — Чувства перемешались.

Дикий коктейль из облегчения и ужаса рвал разум в клочья.

— Дайна признана такой же жертвой, как те двое несчастных, — продолжил Вильгельм. — Для мертвой Тени агрессия — нормальная реакция на необоснованное пробуждение. О вашем участии знают сейчас только я, Симадзу и Леди Корникс. А, пока мы мило беседуем, самозванцу готовят западню. И еще: Эмьюз, что ж ты не сказала, что там внизу могила Альберика Варлоу?

— Думала, вы видели, — промямлила девочка.

— Да, у меня было полно времени рассматривать достопримечательности, — покачал головой Хьорт. — Ничего я не видел. Просто прыгнул и все.

Эмьюз побледнела.

— Нет, прямо к нему не провалился, но плита… треснула, — неожиданно виновато признался Танцор. — Ход, который вы обнаружили, — секрет Ордена от Церкви. О нем следует забыть. Кажется, теперь все сказал.

Вильгельм поднялся, отряхнул себя от опилок и скомандовал Дэну отпирать.

— Ой, нет! — спохватился Хьорт. — Вам запрещено покидать университетский комплекс. Горгулий я предупредил, они вас просто не выпустят. Носатый, насколько мне известно, ты неопределяемый.

— Меня зовут Клаус, Сэр. И да, это так, — с достоинством парировал мальчишка.

— Не поверишь, помню, как тебя зовут. — Танцор призвал маску. — Послужишь мне. Нам понадобятся твои навыки. Неизвестно, как плотно в Шейдивейл окопались дивные. Рисковать мы не можем — так что ты за мной, остальные свободны.

— Слушаюсь, Сэр.

На пороге Вильгельм обернулся. «Дайну оставь себе», — бросил он и скрылся из виду.

* * *

Воссоединение получилось незаметным. Лишь по косвенным признакам Джулс догадывался, что пришлось перенести другу без него. Каждое мгновение порознь давалось Сириусу чудовищной ценой. У бедняги не было ничего, кроме собственного сознания и воли, которую точил страх никогда не увидеть Джулиуса живым. А еще только теперь Коллоу понял, что уносил с собой какую-то частику друга в тот зеленый ад. И, несмотря ни на что, Сириус смог удержать канал достаточным для возвращения.

Здесь, в реальности за гранью сна, Джулиус чувствовал себя здоровым и полным сил. Он видел в том заслугу Сириуса, но все не решался поблагодарить. Неловкие паузы выглядели до крайности наивно.

Приятель старался ничем не нарушить покоя. Он не рассказывал о событиях, которые Коллоу пропустил, не расспрашивал, что пропустил сам. Это нравилось и раздражало одновременно. С одной стороны, меньше знаешь — крепче спишь, а с другой, от правды сбежать нельзя.

Джулс замечал напряжение собеседника. Сириус напоминал тугую пружину. Мальчишка неумело отшучивался, менял тему и путал след, только все его уловки рассыпались раз за разом.

— У меня богатое воображение, — предупредил Джулиус.

— А еще тебе следует поправиться, — отрезал изворотливый зануда.

— Неужели настолько плохо? — Джулс сел, свесив ноги за окно в летнюю ночь.

— Не подначивай, — попросил Сириус. — Ничего непоправимого не случилось. По крайней мере, с Эмьюз.

— Не нравится мне твое «по крайней мере», — поцокал языком он.

— Все же с ним придется смириться, — упрямо повторил мальчишка.

— Я не бумажный. — Коллоу начинал злиться. — Проверь меня. Я в состоянии принять что угодно.

— Ну так прими мою позицию, и покончим с этим, — театрально взмолился Сириус.

Мальчишки могли бодаться до посинения, но Джулиус чувствовал, что победа близка.

— Слушай, это несерьезно, — покачал головой Джулс. — Мне лучше. Ты, похоже, просто сам ничего не знаешь и интересничаешь.

— Вот не надо! — обиделся мальчишка. — Пусть моя информация обрывочна и в основном из того, что помнит Эмьюз, но я в курсе последних событий.

— Чудно, — подытожил Коллоу. — Расспрошу Никс. Она-то наверняка имеет полную картину происходящего.

Джулиус нарочно изобразил полное безразличие. Секунды таяли, как обратный отсчет перед отрывом.

— Никс тебе лжет! — взорвался Сириус. — Она дала добро на встречу с Фолией. Да-да. Дала, хоть ты и просил подождать с этим до зимы.

— Уже кое-что, — улыбнулся Коллоу. — Корникс не умеет отказывать Марии. А раз молчит, значит, ничего особенного не случилось.

— Тут как посмотреть, — хмыкнул мальчишка. — Эмьюз вынесла из больницы глазки-шпионы. Добровольно и в тайне ото всех.

Сириус осекся и укоризненно взглянул на собеседника. Джулиус из последних сил прятал довольную улыбку. Он ловко поймал упрямого мальчишку на старую как мир уловку.

— Фолия времени не теряет, — пожал плечами Джулс. — Ей теперь не скучно.

— Издеваешься? — нахмурился Сириус. — Готов спорить, Фолия сейчас ищет Хитреца и следит за тобой. Она торопится. Вы все торопитесь там, где не надо.

— Ты сказал правду, и небо на землю не упало, — подытожил Коллоу.

— Считаешь, мне стоит продолжать? — с вызовом осведомился тот.

— Не вижу препятствий, — беззаботно отмахнулся Джулиус.

— Хорошо, — в глазах мальчишки вспыхнули недобрые огоньки. — Эмьюз прошла насквозь катакомбы под аббатством.

Коллоу поперхнулся и закашлялся.

— Видела что-нибудь? — хрипло спросил он.

— Все, — отрезал Сириус. — Дальше? Не отвечай! Французская девица Тангла едва не убила Эмьюз.

— Виатрикс? — Джулс вцепился в подоконник.

— Она, — подтвердил мальчишка. — Виатрикс признали больной и поместили в Сайленткип, где она внезапно скончалась. Ты удивишься, узнав, как именно. Это я выудил уже из памяти Никс.

Сириус схватил друга за шиворот и поволок к двери. Из щели в темную комнату пробивался едкий синеватый свет. С видом заговорщика мальчишка приложил палец к губам и зашипел.

— Во что ты играешь? — высвободившись, поинтересовался Коллоу.

— В правду. — Он толкнул дверь плечом.

За порогом начинался холодный бокс. Место напоминало больницу, только здесь никого не лечили. Посреди бокса на каталке лежало что-то накрытое простыней. Джулс хотел было направиться прямиком туда, но Сириус удержал его.

Дверь за их спинами пропала, но распахнулась в противоположном конце комнаты. Корникс бесшумно вплыла в лучи света. Она двигалась медленно, словно нарочно отодвигая момент истины. Наконец, Тень приблизилась к каталке вплотную и осторожно приподняла простыню. На мгновение Никс переменилась в лице. Неподдельное смятение и ужас не спутать ни с чем. Взяв себя в руки, Тень достала сигареты и покинула бокс.

— Твоя очередь, — мальчишка картинно указал на каталку. — Иди, раз уверен, что сильный духом.

Босые ступни гулко шлепали по холодному скользкому полу. Запоздалый страх стиснул горло. Сейчас Джулс ощущал себя ребенком, попавшим в жуткий сон, но отступить означало признать поражение. Свет моргнул.

Резко выдохнув, Джулиус одним движением сдернул простыню и обмер. Останки на каталке явно принадлежали человеку, только узнать его в почти плоском, бесформенном мешке удалось не сразу.

— Это Виатрикс? — Голос напоминал жалобный писк.

— Более-менее, — кивнул Сириус. — Ничего целого, кроме кожи. Ее бережно и медленно перемололи изнутри. Живьем. В закрытом режимном учреждении, в изолированном помещении под охраной.

— Это же не Фолия? Одних глазок-шпионов на такое недостаточно. — Коллоу дрожащими руками вернул простыню на место.

— Не Фолия, но мыслишь в нужном направлении, — согласился мальчишка. — Хитрец ближе, чем мы думали. Никс соображает быстрее. Пошли отсюда. Я замерз.

Комната истончилась, сменившись любимым пляжем, но даже здесь Джулс больше не чувствовал покоя.

— Когда ты уже усвоишь урок? — мечтательно произнес Сириус, растягиваясь на песке. — Если бежать вперед в темноте, можно крепко удариться головой.

— Представляешь, а мне стало легче, — вдруг осознал Джулиус. — Да, я встревожен, но…

— Встревожен? — рассмеялся вредный мальчишка. — Тебя трясет!

— Пускай, — возразил Джулс. — Зато у меня есть время все обдумать.

— Тогда держи в голове тот факт, что любимое занятие Хитреца — дурачить. — Он посерьезнел. — Такой способен пожертвовать здравым смыслом ради риска — единственное на чем Хитрец может проколоться. Когда его игра сама дойдет до кульминации, она вынудит раскрыться.

— Ты боишься Хитреца? — прямо спросил Коллоу.

— Да, — твердо ответил Сириус. — Как боятся фактора «х», который непременно повлияет на общую картину. Его нельзя контролировать, нельзя предугадать его действия, даже нащупать его сознание невозможно. Пробовал. О мотивах Хитреца мы тоже ничего не знаем. Есть чего испугаться.

На горизонте медленно поднималось солнце, окрашивая облачка спелым золотом. Джулиус укутал ноги песком, как теплым пледом, почти по колено. Рой мыслей мешал сосредоточиться на чем-нибудь конкретном. Все честно. На месте Никс он сам бы себе ничего не сказал. Если отталкиваться от того, что Первые Рыцари черпали силу из страданий своих жертв, Хитрец сейчас самый могущественный из всех. Такому ничего не стоит выследить и убить любого Танцора. Даже они с Корникс дети по сравнению с Хитрецом.

— А не мог он заставить Виатрикс напасть на Эмьюз? — По спине скользнул холодок.

— Посмотри правде в глаза, — улыбнулся Сириус. — Та женщина и была с большим приветом. Воспоминания Маркуса яркое тому доказательство. Ты их прячешь от себя, но не от меня. Эмьюз просто оказалась не в том месте не в то время. Назови другую причину.

— Убийство крайне жестокое. — Джулс не чувствовал уверенности, оттого цедил слова по капле. — Нечто личное? Месть?

— Именно поэтому я не мечусь в панике. — Мальчишка заправил волосы за ухо. — Мне действительно кажется, что Хитрец вот так странно «отомстил» за нашу девочку. Это опять же никак не характеризует его мотивы, но позволяет сделать вывод.

Он многозначительно поднял вверх указательный палец.

— Сторону Хитрец выбрал верно.

* * *

Низкое небо, затянутое тяжелыми тучами, льнуло к земле. Напряжение накрыло округу душным колпаком. Камни аббатства едва не гудели, а воздух кипел от взглядов наблюдателей. Монахи и послушники маленькими группками покидали основное здание. Полные смятения глаза, гнетущее безмолвие и мучительное ожидание развязки.

— Сэр, что планирует Орден? — нарушил тишину Клаус.

— Планирование — недоступная роскошь при недостатке времени, — усмехнулся Хьорт. — Задача: с минимальными потерями произвести арест подозреваемого в двойном убийстве. Тени заблокируют все входы и выходы. Субъект опасен. Стоит упоминать, что он успешно обманул наблюдателей? По их данным, ваш труп и мужчина в башне — одно лицо. Даже с привлечением сложной техники, в которой мы ничего не поймем, разницы не видно.

— Идеальный антропоморф? — Сказал первое, что пришло в голову.

— Ты не самый умный, — фыркнул Танцор. — С чем мы столкнемся, неизвестно. Неучтенных морфов нет.

— Тщеславие погубило многих. — Знакомый голос заставил Вильгельма и Клауса вздрогнуть. — И нам оно чести не делает.

Громадная леди Корникс появилась из ниоткуда — бесшумно, как призрак. Мальчишка не рассчитывал встретить ее так скоро. Чувство вины застряло между ребер. Клаус крепко зажмурился. Внутренности перемешались. Стоило немалых трудов взять себя в руки.

— Это передал твой дедушка. — Тень протянула Клаусу зачарованную болванку. — Надеюсь, не пригодится. Вильгельм, что там творится?

— Самозванца почти вывели на точку, — сообщил Хьорт. — Тупиковая комната, есть окно, но слишком высоко для побега. Дороти страхует аббата. Она даст мне последний отсчет, и парень тут же перебросит нас.

Сердце оборвалось. Танцоры словно не хотели понять, что Клаус всего лишь мальчишка. Они не сомневались… или делали вид, что не сомневаются в нем. Слепая паника стремительно подступала к горлу. «Куда перебросит?!», — колотилось в висках. Он и карты-то внутренних помещений не видел никогда! «Хорошо если просто промахнусь», — думал бедняга. — «А если впечатаю всех в стену?».

Волнение нарастало. Мальчишка чувствовал себя приговоренным к смерти. Хуже всего, что ему не хватало смелости открыть рот и внятно заявить о своих опасениях. Или это опять глупое детское самолюбие так не к месту вмешалось?

Время тянулось чудовищно медленно. Тени перекидывались короткими репликами, похожими на секретный код. Вроде и слова знакомые, но смысл постоянно ускользал. Клаус тупел на глазах. Он в подробностях изучил все до единой царапины на серых камнях и пересчитал бурые травинки, торчавшие под ногами.

«Возможно, сегодня ты умрешь», — вдруг очнулся внутренний голос. Захотелось достать зеркальце, вызвать Би и спросить у нее наверняка. «Ничего с мной не случится», — как можно убедительнее сказал себе мальчишка. — «Во-первых, я не растяпа. Во-вторых, я не один».

Он поднял голову.

— Дот выдернет аббата сюда, — подытожил Вильгельм. — Минута.

Тяжелая ладонь леди Корникс опустилась Клаусу на плечо. Ноги подкашивались. Вероятно, оттого, что эффективность двух Танцоров зависела сейчас от него. И еще каких Танцоров! Без иллюзий, эта парочка сумела бы превратить аббатство в руины в мгновение ока.

Беспорядочное мельтешение взглядов наблюдателей внезапно прекратилось. Они точно выстроились в линию, образуя незримый коридор. Если раньше и возникали справедливые сомнений относительно роли сопливого мальчишки в серьезной операции Ордена, то тут они сошли на нет. Только Клаус мог безошибочно воспользоваться протоптанной наблюдателями дорожкой. Он широко улыбнулся.

— Десять секунд, — бесстрастно произнес Вильгельм. — Девять. Восемь. Семь.

Клаус накрыл ладонь леди Корникс своей и взял Хьорта за руку. Никаких вспышек. Слишком короткая дистанция. Просто сменились декорации. Коридор, дверной проем, а за ним длинная комната.

Мужчина у окна с нескрываемым интересом обернулся.

— Господа Рыцари, какая встреча!

— Именем Очевидца, приказываю сдаться, — объявил Вильгельм.

— Так сразу? — преступник приподнял бровь. — А знаете? Я подумаю.

Он казался безмятежным и преисполненным собственного достоинства. Если дивный и боялся, то никак не проявлял этого.

— У нас же бездна времени. — Мужчина развел руками, демонстрируя открытые ладони. — Здание оцеплено, люди эвакуированы, аббат спасен. Я загнан в угол.

Преступник шагнул вперед.

— Не вынуждайте применять силу, — попросил Хьорт.

— Силу? Это ж как вы меня боитесь. — Наглец укоризненно покачал головой. — Зря. Я не страшный. А вот… они…

Четверо монахов выросли между Танцорами и преступником. Бессмысленные выражения на каменных лицах, пустые глаза. Пожилые почтенные мужчины сжимали оружие, не отдавая себе отчета.

— Мясо, фас, — лениво бросил самозванец.

В мозгу у Клауса что-то заклинило. Мальчишка не слышал ни команд Теней, ни своего собственного голоса. Тело двигалось так, словно именно этому обучалось с самого рождения. «Простите, отче», — мелькнуло в сознании, когда Клаус одним ударом сбил с ног седого старичка. Мальчишка успел оттолкнуть руку с палочкой так, чтобы огненный шар угодил в потолок, а не Хьорту в грудь.

Окно разбилось в дребезги и разлетелось на миллион звенящих осколков! Проклятый самозванец ухнул с подоконника вниз вместе с тяжелой рамой. Несколько секунд тишины и гулкий удар.

Никто не останавливал. Клаус, пошатываясь, миновал монахов, застывших в неестественных позах, словно скрученных невидимыми путами. Под подошвами скрежетали и потрескивали мелкие стекляшки. Мальчишка взглянул вниз. Встречный ветер, пахнущий зимой, карабкался по стене от земли. Клаус был готов к чему угодно, только не к этому…

— Тела… нет!

Вильгельм поравнялся с мальчишкой и тоже посмотрел вниз. Выпрямился, тряхнул головой и посмотрел еще раз.

— Дела… — протянул Танцор.

— … хуже не придумаешь, — закончила за него леди Корникс.

Внизу началось копошение. Тени и наблюдатели прочесывали каждую пядь в надежде найти ответ на простой вопрос: «Куда делся преступник?».

Монахи мешками повалились на пол, как только державшая их сила исчезла. С трудом верилось, что Орден потерпел поражение. Неуклюжее «мы проиграли» расползалось масляным пятном.

Мальчишка уставился на Танцоров. Он недоумевал, отчего те стоят статуями. Самолюбие требовало немедленно предпринять хоть что-нибудь. Клаус с готовностью покружил бы над аббатством, высматривая дивного, или попробовал бы вместе с наблюдателями просчитать траекторию его перехода, однако леди Корникс крепко взяла мальчишку под локоть.

— Знаешь, что странно? — Вильгельм потер лоб. — Товарищ высадил собой окно, но не осталось ни капли крови.

— Скорее, заставил стекло лопнуть, — поправила Тень. — Заметь, ни монахов, ни нас осколками не задело.

Из коридора раздались встревоженные голоса: кто-то громко возмущался наглости дивных, кто-то беспокоился о четверых несчастных, принявших бой против воли. Но никто прямо не говорил о провале. Люди заполнили комнату, как шумный цыганский табор.

— Не будем мешать. — Леди Корникс мягко подтолкнула Клауса к выходу.

Реконструкторы старательно осматривали и приводили монахов в чувства, специалисты изучали осколки. Уже никто не обращал внимания на троих неудачников, упустивших опасного преступника. Две Тени и связной покинули комнату. «Спасибо, братишка», — шепнул Хьорт и растворился в темноте.

— Отправь меня в университет, — попросила Корникс. — Крепостная стена подойдет. Надо проветриться. И судя по всему, не мне одной.

Клаус подчинился. А что ему оставалось? Не спорить же с древней Тенью? Хотя он много чего имел ей возразить. Едва ли после такого поражения Леди станет упрекать мальчишку за приключения под аббатством. Сейчас Клаусу казалось, что он сделал больше, чем все суетившиеся вокруг вместе взятые. За яростью и обидой навалился глухой ступор.

Бесцветный день черно-белым наброском врезался в память. День, когда с глаз спала сладкая пелена. Холодный ветер трепал волосы.

— Почему мы проиграли? — Клаус напряженно всматривался туда, где люди еще продолжали бороться с позорным поражением.

— Существуют только «плюс» и «минус»? — Встречный вопрос немного смутил.

Леди Корникс достала сигареты, развеяла маску и закурила.

— Не знаю, насколько это тебя ободрит, — выпустив струйку сизого дыма, продолжила она, — мы бы действительно проиграли, если бы попытались с ним сразиться. Он победил бы нас всех.

Тень протянула Клаусу пачку.

— Спасибо, у меня свои, — брякнул он. — А кто это был?

— Танцор, — отрешенно бросила Корникс.

— И вы так спокойно говорите об этом? — мальчишка побледнел.

— Я вообще ко многим вещам отношусь спокойно, — призналась Тень. — Технически он предатель. На практике — был бы врагом, мы бы тут не стояли. Технически у Ордена есть Вестник, прошедший процедуру посвящения, чтобы охотиться на предателей. На практике… это Эмьюз. Кури.

— Не поможет. — Нервный смешок вырвался сам собой.

— Зато мы знаем, как предатель оставался вне поля зрения. Высокая степень морфности многое объясняет, — она подмигнула. — Историю Ордена хорошо учил?

— Вроде да, — с опаской отозвался Клаус.

— Забудь ее немедленно, — приказала Тень. — Там процентов шестьдесят чушь собачья. Первых Рыцарей, наших героев, заманили в ловушку и замуровали заживо. Скажешь кому-нибудь — тебя засмеют. Но, увы. Вы видели мимика и дверь в катакомбах. Теперь понимаешь, что за ней? Избежали общей участи только двое. Один демонстративно уничтожил себя, а другую заперли в психушке навечно.

— Слишком много информации.

Дежурная фраза должна была остановить поток сознания собеседницы, но этого не произошло. Леди Корникс изобразила ехидную улыбку и достала вторую сигарету. Сам мальчишка боялся, что в принципе не имеет права знать таких подробностей. Желание заткнуть уши и сохранить хотя бы осколки прежнего представления о мироустройстве боролось с неистребимым любопытством.

— Информации всегда мало, приятель. — Лукавые огоньки вспыхнули в хитрых карих глазах Тени.

В голову закралась глупость: «А вот такая она действительно похожа на Шпильку из книги». Нет, Клаус прекрасно понимал, насколько все могло перемениться за века. Но если верить священному для чокнутых антропоморфов тексту, у вписавших свое имя в томик много общего.

— Не впадай в транс. — Тень звонко щелкнула пальцами прямо у мальчишки перед носом. — По официальной версии преступник, разумеется, дивный. Кому надо, будут знать правду. Обсуждать что-либо тебе позволено исключительно со мной или Сэром Коллоу. И еще. Как только Джулиус доберется сюда…

— Оторвет мне голову? — Клаус болезненно поморщился.

— Маловероятно, — отмахнулась Корникс. — Но раз так любишь додумывать за других, я промолчу. Рядом с нами тебе придется узнать много разного, что никому и не снилось. Привыкай.

Тень потушила сигарету, воровато огляделась и швырнула ее за стену подальше. Леди Корникс казалась внушительной, пугающей, но в то же время хрупкой и близкой. Расставаться совершенно не хотелось. Только достойного предлога бродить за Тенью хвостом не нашлось.

— Ты отлично сработал, — сказала на прощание она.

Клаус поплелся домой, по дороге утвердив личный способ борьбы с разочарованием. Он собирался снова взять у Бэна «Том Непослушания» и перечитать.

Глава 38. Делай, что решил

Групповая терапия приносила плоды. Коллоу с удовольствием наблюдал за быстрым выздоровлением Руфуса. Да и сам Тангл радовался каждому новому дню, приближавшему окончание карантина. Мальчишка беспрестанно благодарил Джулиуса за все подряд и улыбался, улыбался…

Ветераны джунглей поначалу чувствовали себя неуютно, посещая глухие белые боксы. Естественно, ведь для большинства эта картина воскрешала самые неприятные воспоминания. Здесь они сами когда-то пытались вернуться к нормальной жизни. Заставить замкнутых и одиноких Танцоров делиться ощущениями — непростая задача. В процессе терапии Коллоу осознал, что и им нужна помощь.

Прошедших «зеленый ад» считали странными. Часть из них даже после выздоровления продолжала страдать галлюцинациями, некоторые переставали испытывать страх в любых обстоятельствах, единицы намеренно гибли в первые месяцы после карантина. А всем поголовно не хватало настоящей опасности и… музыки.

К тому моменту, как Хэвэн смогла присоединиться к общей терапии, реконструкторы свели почти все ее татуировки. Коротенькие рыжие волосы делали Тень похожей на огненного цыпленка. Она продолжала звать Тангла «пупсик», а тот продолжал это позволять. Несмотря на чудовищную разницу в возрасте и темпераменте, Руфус и Хэвэн неплохо сошлись. Они то шутливо задирали друг друга, то искренне поддерживали.

Воля к жизни, пожалуй, главное, что на данном этапе впечатляло Коллоу в мальчишке. Чуть только Танглу сделалось полегче, он сам начал старательно делиться внутренним светом со всеми вокруг. Рядом с ним Тени охотнее раскрывались. Руф смотрел на них широко распахнутыми и по-детски наивными голубыми глазами, и самые прочные стены рушились.

Джулиусу пришлось пообещать, что с окончанием карантина встречи не прекратятся. Пусть у Танцоров не получится собираться регулярно, но хотя бы раз в месяц «клуб ветеранов джунглей» будет снова объединять их.

Сириус перестал темнить. Теперь он выкладывал все и сразу, даже то, о чем напряженно молчала Никс. Друг не сомневался относительно личности преступника из аббатства. «Очень на него похоже», — твердил он. — «Сам оставил против себя улики, чтобы посмотреть, насколько быстро Орден отреагирует».

Переходя с места на место по бесконечно далекому прошлому, мальчишки наслаждались рассветами. Вид солнца, неумолимо поднимающегося над горизонтом и разгоняющего мрак, вселял надежду.

— Судя по воспоминаниям Корникс, Хитрец остался доволен, — пожал плечами Джулс.

— Скорее, просто посмеялся над всеми вами, — поправил Сириус. — Если бы не нелепая случайность, он продолжал бы дурачить аббата и забавляться, терроризируя монахов липовым расследованием.

— Тогда скажи мне, куда твой Хитрец делся после? — Он подался вперед. — Ты же у нас все знаешь.

— Во-первых, Хитрец — он ничей. Свой собственный, — возразил мальчишка. — Во-вторых, знать все невозможно. А если прямо, мы не предполагали, что Хитрец антропоморф. Эту свою тайну он хранил особенно тщательно.

Тот факт, что на свободе разгуливает опасный неуправляемый психопат, способный прикинуться кем угодно, саднил занозой. Рассказы о его выборе и о сторонах непонятно чего совсем не утешали. Джулиус настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил неловкое молчание, опустившееся на совершенно незнакомое побережье.

— Мы никогда тут не были раньше, — сказал он. — Красивое место.

— Я — нет, а вот ты… — Сириус отвел взгляд. — Ты помнишь его в деталях, хоть и спрятал от себя настолько глубоко, насколько смог. Пожалуй, ты достаточно окреп, чтобы увидеть эту мою находку.

— Не пугай меня, — попробовал пошутить Джулс.

— Прости, если так. — Серьезность собеседника настораживала. — Ты хотел понять, отчего Мария отталкивает тебя? Кажется, ответ здесь. Совсем рядом. Готов?

— Не все ли равно, если мы уже тут? — Сердце неприятно заныло в груди.

— Иди за мной.

Налетел легкий ветерок. Он принес бодрящий запах моря и нежный звон.

Чувства обострились. Джулиус силился уловить каждое мгновение. Он боялся, что сейчас его мир рухнет, но не желал в этом признаваться. Чтобы потянуть время, Джулс нагнулся и сделал вид, что вытряхивает камешек из ботинка.

— Ты думаешь, раз Мария вдруг возненавидела тебя, значит, ты совершил нечто ужасное? — тихо произнес Сириус. — Я видел этот… поступок. Поверь, Тэсори ошибается. Другое дело, ты. Я до сих пор сомневаюсь, стоит ли тебе переживать это еще раз.

— Чудовищная прозорливость раздражает. — Коллоу выпрямился. — Веди. Давай, сомневаться буду я один.

Дорожка под ногами превратилась в мощеную, а звон стал ближе. Ухоженные вишневые деревья выплыли из-за холма розовато-белыми облаками. Приятный аромат отчего-то будил необъяснимую тревогу. Джулиус невольно замедлил шаг. Домики для птиц, узоры из камней, журчание воды и крыша впереди словно заставляли развернуться и опрометью броситься прочь. Однако память молчала.

— Мирная картина, но от нее мне хочется выть, — пожаловался он, только Сириус не ответил.

Одноэтажная постройка выглядела игрушечной. Изящные линии, гроздья музыки ветра под самым карнизом, залитое солнцем крыльцо. Распахнутая дверь звала войти внутрь.

В пустой комнате не было почти ничего: ваза с сухими цветами, невероятно низкий столик, циновка… акварельная картина с бушующим морем и лодчонкой, храбро сражающейся с волнами. Вдруг дверь из глубины дома отворилась. Крошечная гордая женщина поднялась с колен и переступила порог. Она несла простую шкатулку.

Джулиус остолбенел. Он и рад был бы сказать что-нибудь, уйти или на худой конец зажмуриться, но не мог.

Женщина плавно опустилась перед столом. Она достала бережно свернутую мягкую ткань, каменную чернильницу, две кисти, пузырек с прозрачной жидкостью и шкатулку поменьше. Тонкие руки двигались грациозно, как перышки, летящие по ветру.

Мальчишки стояли едва дыша. Как будто хозяйка дома могла услышать их. Когда женщина закончила приготовления, перед ней лежал расправленный лист тонкой бумаги. Ветер затих. Женщина взяла толстую кисть и задумчиво пропитала густыми чернилами. Несколько движений, горстка штрихов — танец линий. Она отложила кисть и взяла другую, поменьше.

— Все произойдет сейчас, — прошептал Сириус. — Я… подожду на улице.

— …не оставляй меня, — одними губами попросил Джулс.

Ветер налетел с новой силой и разбился о порог. Пустые бамбуковые палочки, оборвавшись, беспомощно раскатились по дорожке. Коллоу обернулся и увидел себя, но не такого, какого рассчитывал. Тот Джулиус был не полон решимости, а так же смятен и испуган.

— Это хороший год, — не глядя на гостя, произнесла хозяйка. — Цветет старая вишня. Я готова в путь.

— Какие, к черту, вишни?! — взорвался тот Коллоу. — Какие пути?! Я не готов!! Ты обещала… Ты нужна Ордену. Ты нужна мне! Зачем ты так поступаешь с нами?!

— Кто говорит громче всех, не всегда прав, — спокойно возразила она. — Обещание выполнено. Мне больше нечему тебя учить. Мы оба знали, что этот день настанет. Вот и он. Ты получил приказ, а я его подписала. Я все еще Мастер Тени.

— Наоко, пожалуйста… — взмолился Джулиус, но быстро взял себя в руки. — Я не могу спорить с приказом, но обязан предложить передумать. Порядок вещей, к которому мы привыкли, существует благодаря тебе. Что станет с Танцорами без твоего руководства? Кто еще знает нас настолько хорошо? Леди Симадзу Наоко, не оставляйте Орден сейчас!

— Новый Мастер Тени назначен, а я приняла решение. — Женщина поднялась с колен и развернулась к гостю лицом. — Он справится с тем, что оставляю я. А ты уважай мой выбор, если не хочешь разочаровать. Это твоя работа и твой долг.

Спокойное, доброжелательное лицо Тени словно лучилось. Тогда Джулс не замечал этого особенного кокетства в ее чертах и манерах. Наверное, стоило прожить так долго, чтобы заметить в человеке женщину. Тот Коллоу неуклюже стянул перчатку. Смотреть дальше не хватило духу. Джулс крепко зажмурился, даже закрыл лицо руками. Легкий шорох, и Леди Наоко рассыпалась белыми чешуйками. Раскрошилась, как мел.

— Я думал, никто этого никогда не увидит. — Собственный голос казался чужим.

— Прости, что остался. — Сириус потупился.

Но иллюзия не исчезала. Тот Коллоу беззвучно осел на пол вместе с завитками белой пыли. Он трясся, как от озноба, и молчал. Очнулось карманное зеркальце. «Джулс, у меня сногсшибательная новость! Ты теперь Мастер Тени! Ты мой начальник. Вот смеху-то! Мария упадет в обморок!», — голосило оно. Джулиус с рыком вскочил, вытащил зеркало из кармана и швырнул, что было сил.

Краски поплыли. Декорации скорбной сцены сменились мокрым окном. Дождь крупными каплями барабанил в стекло, то накатываясь, полный ярости, то чуть отступая.

— Ты никому не рассказал. — Сириус сидел на столе среди бумаг. — Ни с кем не поделился, даже с близкими. Запер все в себе и выбросил ключ.

— Зачем кому-то было видеть мою слабость, тем более тогда? — возразил Джулс. — Распускать сопли, когда на твоих плечах ответственность, не особенно по-мужски.

— Конечно, легче попрощаться с «живым сердцем» и лгать себе. — Брови мальчишки иронически изогнулись. — Я один понимаю, насколько все было бы иначе, если бы ты не стал скрывать от Марии ничего? Ты мог лезть вон из кожи, сыпать «добром» направо и налево, но эта смерть всегда висела над вами. Твоя память — единственный достойный свидетель защиты. Представь, Мария могла все эти годы поддерживать тебя. Ты не играл бы в прятки с совестью, не было бы байки про бессердечного Мастера Тени. А еще… мы бы встретились раньше.

— Я идиот. — Джулиус уперся лбом в стекло. — Ты это хотел услышать?

Сейчас Коллоу нарушал собственное правило. Он мучительно перебирал в уме свои поступки и подставлял Марию там, где ее никогда не было. Чего толку посыпать голову пеплом и метаться по воспоминаниям в поисках места, где пропустил поворот? Рациональней брать существующую ситуацию, анализировать и искать выход.

— Я хотел услышать, что теперь ты сам покажешь Марии то, что мы видели, — возразил Сириус. — Пробьешься через толщу непонимания и победишь. Не только для себя с Тэсори, но и для Эмьюз.

— Давай пока ограничимся фразой «я идиот»? — попросил Джулс. — С трудом верится, что Мария не понимала, от кого исходила инициатива. Разве можно настолько не знать свою подругу?

— Еще как можно, — мальчишка энергично закивал. — Вероятнее всего, ту женщину кроме тебя по-настоящему не знал никто. Пойми, ее воспитывал Хитрец. Как тебя Фолия и Мария. У Наоко был отличный пример. Хитреца окружали люди. Кто-то считал его другом, но всей правды он не открыл никому.

Требовалось срочно сменить тему, чтобы не загнать себя в уныние. Именно для этих целей Коллоу давно берег крайне важный вопрос. Поначалу он просто не представлял, как задать его. Потом не выпадал подходящий случай.

— Ты так говоришь о них обо всех… О Хитреце, о Марии с Фолией, о Первых Рыцарях… С какой-то теплотой. Ты не похож на портрет, который нам оставила история. Кажется, на какой-то безумной жеребьевке со своим патологическим невезением ты вытянул короткую палочку «роль вселенского зла». — Джулс обернулся к собеседнику. — Почему ты?

— Наверное, потому, что совершил слишком много ошибок, — пожал плечами Сириус. — Поисками ответа на этот вопрос занимаюсь давно. Пока безрезультатно. Хитрец и прочие… персонажи тоже наверняка ломали головы над банальным «почему я». А ты?

— Спасал здоровый эгоизм. — Коллоу развел руками. — Моя роль меня устраивает. Грубо говоря, итог не так удивляет, как путь из точки «а» в точку «б». Я чаще задаюсь вопросом: «Почему именно так, а не иначе?». Почему ты говоришь о врагах так, как некоторые не могут сказать о друзьях и родных?

— Грань между врагами и друзьями порой слишком тонкая, — задумчиво произнес мальчишка. — Настолько тонкая, что невозможно отличить одних от других. Кстати, тебе пора. Большой мир ждет твоего возвращения.

И снова, как сотни раз до того, комната растворилась на полуслове. Сквозь сомкнутые веки Джулиус ощущал свет. Он слышал, как где-то рядом возится Тангл. «Неужели настал тот самый день? Первый день без карантина», — подумал Коллоу и потянулся.

* * *

Месяц — слишком короткий срок, чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Официально ребят не наказывали. Однако запрет покидать территорию университета продержался три недели. Никто из побывавших под аббатством не стремился обсуждать увиденное и услышанное, но Клаус не сомневался, что не он один видит во сне мертвых Танцоров.

Мальчишка вздрагивал на каждый стук и каждый вызов. Он ждал, что все вот-вот узнают, как прокололась Робин. Только дневник, который дуреха потеряла, так и не нашелся. Вероятно, следовало сказать о нем тому же Хьорту. Но и без этой милой подробности Клаус достаточно дискредитировал себя. Мальчишка верил, что улику просто-напросто сожрал мимик.

Несмотря на все злоключения, дед гордился Клаусом. Он не расспрашивал. Конечно, господин Отто не сомневался, что подвигло внука спуститься в катакомбы. Только мальчишка поспорил бы на собственную душу, что гоблин и под пытками не откроет этой тайны никому.

Прежнее одиночество превратилось в сладкие воспоминания. Клаус больше не принадлежал себе. Он едва не ненавидел Дэна и Бэна с их «положение обязывает». Чокнутая парочка втягивала его в каждую авантюру, до которой доходили их больные головы.

Не отставал и «добрый доктор» Карвер. Он продолжал тесты. Не такие вредные и болезненные, но неизменно отнимавшие уйму времени. Хотя от Карвера как раз была ощутимая польза. Именно профессор Макс подтвердил постороннее вмешательство в рефлексы мальчишки. Карвер не понимал, как, но мог отследить, что сделал Коллоу.

Сотрудничество с Хьортом нравилось, если не брать в расчет строгую и непробиваемо нормальную Дороти Пейдж. С другой стороны, только такая женщина смогла бы уравновешивать Танцора-антропоморфа. Насколько Клаус успел заметить, у всех связных складывались какие-либо отношения со своими Тенями. Сэр Вильгельм шутливо звал мисс Пейдж «бабуля Дот». Она же отчитывала его, как мальчишку за бардак на рабочем месте, за пустые бутылки, вернее, за то, чем они были наполнены, но исключительно когда считала, что никто ее не услышит. На людях Дороти преображалась. Настолько, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что Сэр Хьорт хоть в чем-то несовершенен.

Память невольно возвращала к жизни Натана. Покойный связной явно боготворил господина. Все стажировки и курсы обучения объясняли, как следует действовать, но нигде Клаусу не сказали, что положено чувствовать. Как стать другом своему Танцору? Насколько жилось бы проще, если бы у всех были одинаковые формальные отношения. Но нет. Мальчишка тихо завидовал Натану. Тому повезло получить от Коллоу внимание. И опять же, кто он такой, чтобы набиваться в друзья Мастеру Тени? Совсем недавно о службе только мечталось. Вот мечты сбылись, и аппетиты выросли.

Не оформившиеся вопросы клубились туманом — однако задавать их все равно было некому. Дороти не отличалась болтливостью. Большую часть времени она прикидывалась изваянием с недовольно поджатыми губами. Клаус подозревал, что женщина не одобряет его амбиции. Или попросту завидует. С таким мальчишка встретился еще в тренировочном центре. Связные хвастали своими Танцорами друг перед другом. Конечно, тогда следовало благоразумно промолчать, но что-то незрелое взяло верх над здравым смыслом.

За всеми размышлениями Клаус упустил главное: Карл окончательно влюбился в ту женщину, мать Софьи. Они встречались каждый день и подолгу пропадали где-то. Заметив мальчишку, сноходка теперь приветливо махала рукой, улыбалась, хоть и не говорила ничего. Пару раз Клаусу почудился осмысленный блеск в ее подернутых дымкой глазах. Сплетники тут же объявили ребят братом и сестрой. Здесь Клаус предпочитал прятаться от очевидного.

Эмьюз сделалась молчаливой и замкнутой. Подружки не подозревали. С ними она щебетала, как раньше. Но, оставшись одна, Тень таращилась в никуда, словно кто-то выключал ее. Девочка сжимала свой амулет сквозь одежду, не догадываясь, что Клаус изо всех сил старается быть рядом. Он не винил ее.

Дружба с Дезмондом продолжилась. Призрак, пожалуй, единственный, кто действительно понимал Клауса. Полупрозрачный мальчишка не лез с разговорами и знал, когда здорово просто помолчать вместе. Молчали они каждый о своем, но от этого все равно становилось теплее.

Клаус запер свою комнату и неслышно спустился на первый этаж. Следовало убедиться, что Карл отправился на очередное свидание, а дедушка не останется без обеда.

Грандиозные планы на этот день мальчишка вынашивал весь месяц. Первая часть предполагаемой операции прошла на ура. Каким же дураком Клаус чувствовал себя, когда шептал кодовую фразу, склонившись к самому уху демобилизованной Тени. Шутники должны помогать друг другу… В глубине души он до последнего боялся, что женщина сделает вид, будто не понимает, о чем речь. Но она не стала лукавить. Леди Олеся лишь едва заметно вздрогнула и улыбнулась.

Дальше оставалось только вытащить двух недоумков за пределы университета и устроить им встречу с прошлым. Клаус хотел как можно дольше сохранить свои замыслы в секрете. И вовсе не из вредности. Мальчишке нравилась мысль подарить «Кувалде» возможность самой представиться и получить свою порцию восторгов.

Вчерашний снег растаял. Мокрая мостовая поблескивала, как чешуя гигантского змея. Но покрытые ледяной коркой лужицы не давали забыть, что зима все же настала. Низкое небо казалось неподвижным. Клаус застегнул пальто и поднял ворот. В этом черно-белом мире мальчишка чувствовал себя уютно.

— Отчего столько тумана? — Дэн поправил шарф, пахнущий старым шкафом. — Решил нас убить? Признавайся!

— Прямо проник в мои злодейские мысли, — усмехнулся Клаус. — Двигайтесь.

— Зачем, если ты можешь нас переместить, куда хочешь? — Бэн перебросил сумку через плечо. — И зачем обязательно брать с собой нашу книгу?

— Больше вопросов — больше потерянного времени, — отрезал мальчишка с видом человека, не желающего пояснять что-либо. — Обещаю, вы не пожалеете.

Прогулочным шагом компания выбралась на широкую дорогу, ведущую в город. Шуты галдели, развлекая себя нелепейшими предположениями. Клаус молчал. Он знал, что хотя бы один из ребят искренне верит ему. Тайна Дэна так и осталась тайной. Первое время Клаусу было сложно вести себя с антропоморфом, как раньше, но вскоре сердце успокоилось.

— А вот отсюда я вас переброшу, — объявил мальчишка.

— Ты нарочно пугаешь? — нахмурился Бэн. — Если бы я не встретил Эмьюз перед выходом, решил бы, что она опять попала в неприятности.

Клаус развернулся на каблуках.

— Могу идти один, — сухо бросил он. — Ничего так у нас со взаимопониманием, а? Месяц я готовил вам особенный подарок. Месяц! А вы даже не способны просто последовать за мной. Либо я закончу начатое, как решил, либо ничего не будет. Выбирайте.

— Остынь. — Дэн поднял руки. — Я пойду.

— И я пойду, — улыбнулся Бэнжамин. — Мы просто пытались выторговать у тебя подробности. Где-то с неделю назад мы сообразили, что ты что-то замышляешь. И любопытство не давало нам покоя.

— Ну так сейчас все тайное станет явным, — облегченно вздохнул Клаус. — Руки в центр, господа!

— Как команда? — Бэн едва не уронил сумку с драгоценным грузом.

— Именно, — подтвердил мальчишка. — Готовы или нет, мы летим!

Он накрыл ладони шутов своей и крепко тряхнул. Безлюдная дорога сменилась шумным зданием вокзала. Недоумевающие шуты бежали за Клаусом вприпрыжку, стараясь не отстать.

— Мы что, куда-то летим? — робко поинтересовался Дэн.

— Скорее, кого-то встречаем, — отмахнулся Бэн.

Пока мальчишка обдумывал остроумный ответ, на горизонте показалась дверь пропускного пункта к ангару. Еще один момент, которого Клаус смертельно боялся. Тень могла забыть предупредить охрану. На этот случай, естественно, имелся план «б». Только не такой красивый, как основной.

Леди Олеся могла забыть. Могла. Но не забыла. Охранник зачем-то взял под козырек и вытянулся, когда мальчишки проходили за ограждения.

Здесь ничего не изменилось. Все те же голубые поезда в ряд, как на параде. Наивные шуты решили, что это и был подарок. Ребята громко восхищались, не скрывая радости. Клаус же сразу заметил Тень в привычной форме пилота, сидящую на лавочке. Конечно, и Олеся его заметила, но подходить не спешила. Рассматривала глупых мальчишек издали.

— Как тебе удалось? Это же мечта! Сколько их? — Бэн расстегнул куртку.

— Нравится? — Клаус нарочито лениво потянулся.

— Спрашиваешь! Еще бы! — Шуты уставились на него преданными глазами и закивали.

— Тогда сам подарок тем более понравится, — усмехнулся мальчишка.

— А это не он? — Дэн оторопел.

— И близко нет, — мотнул головой Клаус. — Видите женщину вон там? Подойдите к ней и поклонитесь, как положено. Тогда вы получите все, что причитается. Или трусите?

Дурни с вызовом вздернули носы и гордым шагом направились к лавочке. Не сбавляя темпа, они поравнялись с Тенью и, развернувшись к ней, отвесили шутовской поклон. Несколько секунд ничего не происходило. Клаус даже заволновался, но зря. Тень поднялась на ноги, и… поклонилась в ответ.

Он почти пожалел, что остался стоять на месте. Что именно Леди Олеся сказала мальчишкам, когда выпрямилась, осталось загадкой. Только чокнутая парочка в долгу не осталась. Оба шута повалились на пол, изображая сердечный приступ.

— Нравится подарок? — догнав друзей, спросил Клаус.

Дурни не нашли в себе сил ответить, они шумно дышали и размахивали руками. Дэн даже повизгивал для большей доходчивости.

— Предлагаю пройтись. — Леди Олеся громко хлопнула в ладоши. — Сейчас техники вернутся с перерыва — и привет. Не поговорить.

— Поддерживаю, — согласился Клаус.

Все четверо покинули ангар, а после и вокзал. Мальчишки с удовольствием расспрашивали Тень о работе пилота, о поездах, форме и прочей ерунде. Но никто не решался первым заговорить о прошлом.

— Почему «Кувалда»? — Вклинился Клаус, когда компания вошла в пустой парк.

— Потому что уже тогда я могла завязать рельсу в аккуратный бантик, — призналась Тень.

— А как для вас все это… началось? — не растерялся Бэн.

— Так же, как и для вас, я полагаю. С книги, — улыбнулась женщина. — Однажды утром нашла ее в своей сумке. Потертый пустой блокнот в черной обложке. Я спросила свою пару: «Вика, ты ничего не теряла?». Она, помню, удивилась тогда. Весь следующий день мы искали хозяина странного томика. Конечно, не нашли.

— Мы не искали, — Дэн покраснел. — Мы украли его из библиотеки. Ну, думали, что украли. Книга свалилась мне на голову, когда я изучал полку с литературой по Истории Ордена.

— А я подобрал, — подхватил Бэн. — Между страницами был вложен листок с… инструкцией, написанной господином Психом. Его биография стала первым, что мы прочли.

— Инструкция? Здорово! — искренне обрадовалась Тень. — Мы чудом добрались до истины. Когда хозяин не обнаружился, я подарила блокнот Вике, а та решила превратить его в дневник. Она вписала туда свое имя и…

— Оно растворилось на странице, заняв свое место где в конце списка, — с видом знатока закончил Клаус.

— Тогда список был не особенно длинным, — призналась Леди Олеся. — Мы решили, что новые шутники появлялись не каждые пять лет. Вика решила. Мне нравилась сама идея.

— Виктория Антонова? — уточнил Клаус.

— Да, Тореро, — подтвердила Тень.

Она критично осмотрела лавочку и села.

— Жаль, что Вика не смогла приехать, — ни к кому не обращаясь, вздохнула женщина. — Она непременно пожалеет.

— Ну, мы-то никуда не денемся, — заверил Дэн. — Скажите лучше, хотите взглянуть на… книгу?

— А ты бы не хотел? — Тень отчего-то смутилась.

Без лишних слов Бэн вынул томик непослушания из сумки и протянул женщине. Неожиданно трогательный момент иглой впился в сердце. Леди Олеся сняла перчатки. Она осторожно провела пальцами по потертому переплету, словно вспоминая ощущения.

— Ох ты ж… мать… — с чувством протянула Тень. — Нет… я догадывалась! Но чтобы наверняка!..

— Вы о чем? — насторожился Клаус.

— Вот об этом. — Она протянула книгу, не выпуская ее из рук. — Такой почерк узнает любой Танцор. Ничего не скажу. Мать…

— Коллоу? — Ляпнул прежде, чем подумал.

— Так вы в курсе? — изумилась Тень. — И давно? Везучие, чертята! Те, для кого он не был Мастером, имели удовольствие с ним работать. Шутник… А он всего лет на сто постарше нас с Викой. Это смешная разница для Танцоров. Так и подмывает открыть список и поискать других «наших». Случись чего, это была бы силища!

— Не стоит, — покачал головой Бэн.

— Или, может, просто не время? — грустно улыбнулась Леди Олеся.

Она пролистала еще несколько страниц, и улыбка сделалась шире. Женщина осмотрела антропоморфов и рассмеялась.

— Похоже получилось, — наконец, призналась она. — Что бы про него ни плели, Джулиус хороший человек. Помню, мы проторчали с ним месяц в милейшем пансионе, ожидая предполагаемой тайной встречи дивных. На людях изображали молодоженов. А в номере он спал в углу, свернувшись клубком на пледе. Как котенок.

Тень мечтательно смежила веки.

— Думала, она убьет меня.

— Кто? — краснея, пискнул Дэн.

— Его пара. Леди Корникс, — пояснила та. — Видела ее в каждой вороне. Страшно было.

— А чего бояться, вы же обе Тени? — не понял Клаус.

— Сдвоенные, вроде меня, уступают чистым, — развела руками Олеся.

Тут ребят подстерегала краткая лекция о силе Танцоров. Все присутствующие понимали, что не будь клятвы, связывающей их с книгой и Шутником, ничего подобного Тень не рассказала бы никогда.

— А строенные? — Глаза Бэна блестели.

— Таких не бывает, — твердо ответила Тень. — Вообще, все относительно. Вот тот же Коллоу — сдвоенный. А у кого хватит глупости с ним сразиться?

Пошел снег. Сначала он плавно кружился в воздухе, медленно ложась на стылую землю. Потом поднялся ветер и принялся закручивать лихие вихри, пробирая до костей. Но никто не хотел двигаться с места. Ребята постепенно превращались в снеговиков. Тогда Тень волевым решением погнала всю компанию в кофейню, где в уютном закутке группка рыцарей колпака и бубна продолжила беседу.

Клаус не заметил, как на город спустились густые сизые сумерки. Он больше молчал и слушал. Посетители приходили и уходили, а снегопад за окном давно превратился в метель.

* * *

С каким же удовольствием Джулиус снова переоделся в привычную форму! Последний осмотр остался в прошлом, как и залитые светом белые боксы. Смешанные чувства, когда не знаешь, куда идти, но непременно хочешь убраться подальше. Почти как в первый день пробуждения. Минус секретного объекта Ордена в том, что за его дверьми город такой же стерильный, как внутренние помещения лабораторий. Он засыпает и просыпается по расписанию. Кажется, местные обитатели даже дышат в такт.

В холле мялся Тангл. Очевидно, мальчишку мучили те же самые мысли. Он выглядел растерянным и подавленным.

— Все в порядке? — счел нужным поинтересоваться Джулиус.

— Да, Сэр, — вздрогнув, ответил тот, но сразу одернул себя: — Господи боже! Нет, не все. Вернее, все совсем не в порядке.

— Жалуйся, — вздохнул Коллоу и подпер стену плечом.

— А вы разве не знаете? — В глазах мальчишки отпечаталась немая тоска. — Мой бывший связной погиб. Нелепая и дикая история. Я… говорил с другом…

Тангл зачем-то показал Джулиусу свое зеркальце.

— Не веришь, что все так? — уточнил Джулс. — Не веришь, что Виатрикс хотела подставить тебя, а потом попыталась убить одну из твоих девочек? Что загремела в Сайленткип, где и была убита?

— Да. — Руф не чувствовал пола под ногами. — Не верю, наверное, самое правильное. Я не шокирован. Когда мы расставались, Виатрикс не показалась мне… полностью адекватной. Скажи я кому-нибудь, все сложилось бы иначе?

— Что толку думать об этом теперь? — резонно парировал Коллоу. — Прошлое изменить нельзя. Не знаю, насколько тебя обрадует, но мой связной пока послужит тебе.

— Ваш связной? — непонимающе переспросил мальчишка.

— Клаус, — пояснил он. — Умный, упрямый и зубастый щенок. Ему я сказал, что это последнее испытание перед тем, как поступить на службу ко мне.

— Спасибо, Сэр, — улыбнулся Тангл. — Куда мне идти?

— Странный вопрос, — нахмурился Джулс. — Куда бы тебе хотелось?

— За билетами на поезд до Шейдивейл, — не раздумывая, сообщил Руф.

Они вместе направились к выходу. Сонный город чем-то неуловимо напоминал университетский комплекс. Припорошенные белым игрушечные дома, вереницы лупоглазых фонарей. Главная улица начиналась от высоких ступеней парадной лестницы, на которой Джулиуса уже ждали.

Немая сцена продлилась меньше трех секунд, но почудилась невыносимо долгой. За спинами Теней бесшумно сошлись дверные створки. Привратник Блуждающей Башни поднял взгляд. Ветер вокруг, затаив дыхание, оставил снежинки медленно падать. Рассеянный свет мягко очертил контуры трех фигур.

Ариэль стрелой метнулся вперед, не касаясь земли. А прежде чем Джулс успел опомниться, привратник заключил его в объятья, и зимний город потерялся в череде мелькающих пейзажей.

Обветшалая ротонда скалилась щербатыми перилами, скреплявшими исписанные углем и краской колонны. Под ногами скрежетали цветные стекляшки с острыми краями. Фраза, до неприличия грубая фраза застряла в горле, когда с неба хлынул теплый ливень. Серая, шелестящая пелена отсекла ротонду от всего остального мира.

— Прекрати это немедленно, — как можно спокойнее потребовал Коллоу. — Я вымок до нитки.

— Простите, Сэр. — Ариэль отступил на шаг.

Дождь закончился так же внезапно, как начался. Теперь стекляшки влажно мерцали в лужах, словно драгоценные камни. Зеленые, голубые, белые, цвета жженого сахара, — они играли бликами на развалинах старой ротонды.

— Что на тебя нашло? — Джулс убрал прилипшие волосы со лба. — Объяснись, если не трудно.

— Я… так боялся, что и вы пропадете бесследно, — после паузы признался привратник. — Вы оставили мне… вещь и исчезли. Заберите. Заберите ее немедленно. Не хочу, чтобы это повторилось.

— Что именно, Ариэль? Кто еще пропал? — насторожился Коллоу.

— Никто. Это было слишком давно. Имя вам ничего не скажет. — Привратник болезненно поморщился и поправил мокрый шарф. — Я помню вас ребенком. Вы и раньше исчезали. Почему я испугался только сейчас?

— Не знаю, — честно ответил Джулиус. — Часто люди не понимают, что дорожат чем-то, пока не потеряют. Но это люди.

— Значит, вы не можете дорожить мной, потому что уверены, что я никогда не покину своего поста. Уверенность в ваших глазах.

Джулс успел забыть, как причудливо переплелись в этом существе нечеловеческая мудрость и детская логика.

— Так или иначе, заберите у меня то, что оставили перед уходом, — попросил Ариэль.

— Плашку? — уточнил Коллоу.

— Да, — кивнул привратник. — Я не хочу держать это у себя.

— А ты скажешь мне, как ее читать? — Джулс чувствовал, что Ариэль на полном серьезе жаждет поскорее расстаться с проклятым кусочком металла.

— И просто, и сложно. — Привратник извлек плашку из кармана. — Положить на ладонь, потом накрыть другой. Если вы способны прочесть — прочтете.

— А ты прочел? — Коллоу протянул руку.

— Нет, — честно ответил Ариэль. — Мне не обязательно.

Стоило ощутить тяжесть металла, как ротонда растворилась в темноте, сменившись холлом Блуждающей Башни. Наверное, именно сюда Джулс и хотел попасть. Имело смысл спрятать плашку и выселить Никс из своего кабинета.

Знакомые ступени одна за другой под аккомпанемент стука подкованных сапог — просто музыка для измученной души. Здесь можно до потери пульса упиваться одиночеством и покоем. Не тягучим больничным, а настоящим. Когда ты волен оборвать его в любую секунду.

Дверь кабинета заперта. Еще бы ей быть распахнутой настежь. Но разве это преграда? Джулиус шагнул сквозь тьму, как делал множество раз до того. Он ожидал увидеть что угодно, но обстановка приятно удивила. Корникс старательно убрала все признаки своего пребывания. Остался лишь едва уловимый запах духов с горьким оттенком табачного дыма. На столе, конечно, лежала записка, в которой Никс недвусмысленно намекала другу на предсказуемость.

Вдруг ни с того ни с сего настало счастье. Такое большое, теплое и глупое. С улыбкой на губах Коллоу проверил, все ли в порядке с балансирующей панелью. По слою пыли на ней он сделал вывод, что Никс вняла наставлениям и не прикасалась к прозрачным сферам. А вот штопать Тень никогда не умела, оттого просто принесла Джулиусу новое покрывало. От такой трогательной заботы сладко кольнуло между ребер. Захотелось немедленно связаться с Корникс и поблагодарить.

Преисполненный решимости, Джулс вернулся к столу, но на полпути отчетливо услышал осторожный стук в дверь. Поборов желание сделать вид, что кабинет пуст, Коллоу вытащил из ящика запасные ключи и отпер.

— Рад видеть вас снова, Сэр. — Симадзу поклонился.

— Ты редко приходишь без причины, — вздохнул Джулиус, пропуская Танцора в комнату.

Крошечный Синдо смиренно дождался, пока Коллоу займет место в кресле, и только после этого заговорил опять:

— Вас уже поставири в известность о происшествии под аббатством, — начал он. — Однако есть кое-что, что я имер смерость утаить. В катакомбах мною обнаружен дневник. Не спрашивайте, откуда он там, и зачем дети взяри его с собой. Я не смогу ответить. А принадрежит вещь нашему Вестнику.

В голове мгновенно пронеслось все, что случилось бы, найди книжечку представители церкви. Кровь похолодела в венах.

— Кто еще видел дневник? — без особой необходимости уточнил Коллоу.

— Никто. — Симадзу позволил себе улыбнуться. — Не это доржно беспокоить. Неприятность прячется в содержании.

Синдо открыл книжечку и поднес Джулиусу. Было тут что-то невыносимо неправильное, даже постыдное. Только щекотливая ситуация не разрешилась бы сама собой. Синдо смотрел так, словно между неровных строчек затаилась бомба, готовая взорваться.

— Сэр, я все понимаю, но сейчас это необходимо, — тихо произнес Симадзу. — Вас интересует судьба девочки? Не отводите граза. И…

— Достаточно! — оборвал он. — Не мешай читать.

Абзац за абзацем Джулс погружался в мир влюбчивой дурочки, не представляющей, что же это «будь моей» может означать на практике. Багровый от злости, он едва сдерживался. В полный рост вставала проблема, имя которой Коллоу знал наверняка.

— Убить мерзавца? — бесстрастно поинтересовался Симадзу.

— Нет. С этим «чудом» я разберусь сам и по-своему. — Джулс захлопнул дневник. — Верни хозяйке.

— Как угодно, — пожал плечами Синдо.

— Что-то еще? — Дежурный вопрос заменял собой предложение выметаться.

— Пока все, Сэр.

Танцор поклонился и поспешил убраться восвояси. Казалось, даже если ему и было что добавить, Синдо промолчал бы, чтобы ненароком не вызвать огонь на себя.

На языке крутилось ядовитое «знал, но молчал?». Радость улетучилась без остатка. Новое желание разъедало сердце. Достать Сириуса и вытрясти из него подробности этого несуразного романа. Потом вызвать Деву и отправиться прямиком в аббатство, чтобы медленно выпотрошить смазливого блондина. Нет решений хуже принятых в гневе. Коллоу поднялся на ноги и побродил по кабинету. Легче не стало.

— Я не знал, — виновато сообщил Сириус. — Честно! Догадывался. Тангл вот тоже догадывался, оттого наказал всем не спускать глаз с Эмьюз.

— Помогло? — фыркнул Джулс.

— Не во всем, но в этом да. — Слабое утешение. — Аббатство вроде как закрыто для внешнего мира в свете последних событий. Не думаю, что голубки смогут встретиться в ближайшее время.

— И ведь вот что странно… — Коллоу не слушал. — Ты бесцеремонно суешь нос в жизни людей. Я, Никс, Тангл…

— Да-да, еще покойник Борджес и его несчастная дочь. Гадкий я, — ощетинился мальчишка.

— Именно. Все кругом, только не Эмьюз! — Джулс вернулся в кресло. — С чего вдруг?

— Если могу, не значит, что обязан, — парировал Сириус. — Чувствуешь разницу? Ты пошел на сделку с совестью, читая дневник. Не самые приятные ощущения, правда? Грань между поддержкой и произволом тонкая до невозможности. Я против произвола. Не позволю тебе контролировать каждый шаг бедной девочки. И сам к этому не стремлюсь. Пойми, Эмьюз, может, и не слышит меня, но я все же способен остановить ее, если потребуется. Так же как способен предостеречь и защитить.

— Ну и почему, спрашивается, не останавливал, когда бестолковка отправилась прямиком в катакомбы? — возразил Коллоу. — Это саботаж? Ах, да! Ты же был слаб.

В ушах зазвенело, да так, что Джулс едва не потерял сознание.

— Не смей, — прошипел Сириус. — Боишься навязанной судьбы? Эмьюз пойдет в катакомбы однажды. Без тебя, без меня. Сама. Это не зависит от нас. Теперь она хотя бы знает, что там. Твои бесконечные сомнения раздражают.

— Так же примерно, как отсутствие их у тебя, — признался Джулиус.

— Кто-то должен быть умнее, — вздохнул собеседник. — Мы с тобой одинаково смотрим на ситуацию. Так зачем выяснять отношения на пустом месте? Делай, что решил.

Глава 39. Блудный сын

Остаток осени промелькнул, как один день. Вопреки ощущениям, небо не рухнуло на землю и жизнь не остановилась. Преподаватели спрашивали по всей строгости и требовали успевать готовиться к семинарам и не ловить ворон на лекциях. Сэр Хьорт продолжил тренировки. Тень не могла понять, отчего он кажется счастливее день ото дня. Вильгельм улыбался собственным мыслям и насвистывал что-то веселое себе под нос, когда думал, что никто не смотрит на него.

Прах леди Уиквилд покоился теперь в самом надежном месте на свете — под дощечкой с надписью «Ческо». Едва ли Синий позволит кому-либо добраться до него.

Сомнения вызывала плашка. Эмьюз склонялась к мысли, что леди Фолия дала не такой уж плохой совет. Бросить проклятую вещь в ров, чтобы она затерялась в мутной воде навсегда. Но каждый раз, как девочка набиралась решимости, обстоятельства заставляли отложить предприятие.

Постепенно все утряслось. Дружба, прошедшая очередную проверку на прочность, стала только крепче. Эмьюз и Лют с нетерпением ждали возвращения наставника. Они обе старательно пытали сэра Хьорта на предмет подробностей. Однако Вильгельм повторял одно и то же о состоянии здоровья, о карантине и о секретном объекте. Только этого было недостаточно. Даже хваленые карты Зан не могли дать ответов на тревожащие вопросы. Бедняге Танглу доставались то «казенный дом», то «трефовая любовь». Драконья дочка, само собой, взахлеб толковала выпавшие из колоды картинки, но львиная доля предсказаний складывалась из попыток угадать, что же именно Тени хотят услышать.

Росарио перестала темнить. Нет, она и словом не обмолвилась о том, отчего совершенно нормальная Фолия заперта в лечебнице и чем так важна была встреча с ней. Зато мадам Тэсори вдруг вспомнила, что отлично знает, кто такая Александра Бонмонт. Росарио рассказала странную историю об идеальном Вестнике, не умевшем больше ничего. О девочке, влюбившейся в своего наставника и совершившей множество подвигов. А еще о том, что случается, когда любовь одного заканчивается быстрее, чем любовь другого.

Эмьюз так и не сумела подобрать слова, чтобы спросить Росарио о самом важном. Если тетка и леди Фолия сестры, то вся легенда, которой пугают Теней, стремящихся найти свои корни, — ложь.

Господин Отто поправился и возобновил преподавание. Самые вздорные студенты на его занятиях вели себя сдержанно. Старичок верил, что причиной тому его умение заинтересовать предметом. Он не догадывался о трех веских аргументах, способных приструнить кого угодно. Конечно, профессора любили. А на тот случай, если кто-то забывался, всегда имелась команда возмездия. Клаус и шуты легко наводили порядок своими особенными методами.

Носатый мальчишка влился в компанию антропоморфов, как родной. Где-то в глубине души Эмьюз испытывала некое подобие ревности. Клаус все свободное время проводил с Дэном и Бэном. Притом он отлично знал, кем Дэниэл является на самом деле. Тень подозревала, что Конор и Робин тоже догадываются об обмане Кросса. Для нее оставалось загадкой, отчего Бэнжамин не замечает очевидного. Тут вмешивался голос разума, осторожно сообщавший, что очевидным положение вещей стало только после признания Дэна.

Общение с Гриммом прекратилось, как и занятия в аббатстве. Лишь однажды Пеппер принес весточку. Пес торопился. Виновато вилял хвостом и пританцовывал, поминутно оглядываясь на дверь. Из записки Эмьюз узнала об ужесточении режима и о том, что Гримм пока не сможет присылать Пеппера. Она постаралась как-то ободрить парня. Но нужные слова пришли позже, когда пес уже умчался прочь.

Курсовой проект этого года превратился в настоящее наказание. Все более-менее удобоваримые темы разобрали, а то, что осталось, нагоняло беспросветную скуку. Мнения подруг разнились. Урд и Лют в голос утверждали, что курсовая пишется за ночь, особенно, когда очень надо. Клер и Би, напротив, сравнивали проект с больным зубом, тем самым, который лучше лечить сразу, пока не началось что похуже. Эмьюз слушала всех, но поступала по-своему.

Библиотека оказалась идеальным местом для размышлений в тишине. Здесь никому не было дела друг до друга, а в запутанных лабиринтах стеллажей третьего этажа Тень могла бродить часами. Память возвращала Эмьюз назад в катакомбы, к запорошенным пылью мертвым Танцорам. Горстка слов, брошенных леди Уиквилд, обрела новый смысл после того, как Тень доподлинно выяснила круг своих должностных обязанностей. Тут тоже помогла библиотека, поскольку никто не желал давать внятных объяснений. И Эмьюз быстро поняла, почему.

«Такой участи никто не заслужил. Отпускай Танцоров в вечный покой без сожалений», — сказала Дайна. Пожалуй, именно с этой частью функций Вестника девочке было сложнее всего свыкнуться. Да, смерть необходима и естественна для всего живого. Да, Танцоры не способны умереть от старости или болезней, а гибель неизменно приводит их в приснопамятные катакомбы. Но отсюда все выглядело крайне несправедливым. Почему именно она должна исполнять роль смерти? Если представить, что однажды умереть пожелает наставник или сэр Хьорт? Родные милые люди, расставаться с которыми слишком больно. Что тогда? Эмьюз всеми силами гнала от себя эти мысли.

С тех пор, как девочка разгадала загадку Вестников, ее не покидало неприятное чувство. Словно чей-то взгляд настойчиво сверлит спину. Без умысла, скорее, с интересом. Однако потом ощущение сделалось привычным, даже естественным. Объяснений тому нашлось сразу три: обострение мнительности, заложенные профессиональные качества или неумелые шпионы. Эмьюз подозревала сразу двоих. Во-первых, Клаус. Мальчишка часто грешил чрезмерным интересом к ее делам. И там, где положено спрашивать прямо, предпочитал извилистые пути, приводящие в тупик. Во-вторых, Дезмонд. Призрак в принципе шпионил за всем и вся в пользу ректора. А сэр Таранис Финн был осведомлен о причине наказания для шумной компании, но всех подробностей наверняка не знал.

Тяжелые мысли и сомнения нарастали снежным комом, мешая сосредоточиться на учебе. Тень вовсе не собиралась нянчить свои страхи по углам вечно. А раз тетка не желала развивать подобные темы, непременно найдется человек. Нужно было просто поискать хорошенько.

* * *

Руф едва сдерживался, чтобы не бежать по перрону вприпрыжку. Загадочное поручение, полученное от Вильгельма, немного озадачивало. Однако ничего криминального в нем не было. Вилли в принципе слыл чудаком. Одной странностью больше, одной меньше.

После тесного белого бокса радовало решительно все: толпа людей на вокзале, сонная проводница, озябшие голуби. Даже пережженный кофе на вкус показался вполне недурен. В поезде Тангл не сомкнул глаз, но не жалел об этом ни на йоту. В такую рань девочки наверняка еще спят, оттого следовало начать с визита в башню.

С таким удовольствием Руфус не летал давным-давно. С упоением он то петлял между кирпичными трубами, то нырял к самой земле. Холодный ветер бодрил, а сумка с барахлом для Хьорта почти не мешала. Если бы Руф и хотел думать о чем-то, то едва ли смог бы. Переполнявшее счастье вытесняло все.

Вильгельм встретил друга прямо на площадке с чашей, а вместо приветствия просто сгреб Тангла в охапку. Долго дубасил по спине тяжеленной ручищей и нес такой же бессвязный радостный бред, что и сам Руфус. Только реплики Вильгельма перемежались восторженной бранью. Руф никогда раньше не замечал за ним такого проявления эмоций. Старшее поколение все же было на порядок жестче.

Когда первая эйфория немного отпустила, Вилли посмотрел на помятого друга и смущенно сунул руки в карманы формы.

— Надеюсь, у меня еще остались целые ребра, — в шутку простонал Тангл. — А даже если нет, реконструкторам живым не дамся.

— Ну тебя, — отмахнулся Хьорт. — Я сказал, что ты герой?

— Ага, — кивнул Руф.

— А то, что я твой вечный должник? — продолжил Вильгельм. — Я серьезно.

— Не похоже, — усмехнулся Руфус, поправляя сумку. — Хочешь серьезно? Забудь. Это был мой долг и моя работа.

— Говоришь, как Коллоу. — Он виновато достал сигарету и спички. — Можно? Пристрастился, пока ждал… вашего возвращения.

— Я тебя не нянька, — поморщился Тангл.

Руф смотрел на друга и мысленно прикидывал, как тот отнесется к вопросу о своей наставнице. Сам по себе вопрос-то вполне безобидный. Если подумать, в такой ситуации рассердиться на Тангла Вилли не должен.

— Слушай, — начал Руфус, усиленно отгоняя от себя сизое облачко. — Ты ведь хорошо знаешь леди Корникс, так? Гипотетически… Она способна просто так… поцеловать кого-то?.. В секундном порыве, от избытка эмоций. Или это что-то значит?

Хьорт хрюкнул в кулак, бесцеремонно потушил сигарету о сигнальную чашу и швырнул окурок за перила.

— В отцы мне набиваешься? — рассмеялся Вильгельм и ласково протянул: — Щенок.

— Ты всегда вот так смотришь на вещи? — Руф был готов провалиться сквозь землю.

— Вообще — нет. Но тут разве можно посмотреть иначе? — подмигнул пошляк. — Корникс? Чувства на людях? Никогда! Не тушуйся. Оно всякое бывает, но не с этой Тенью. Для меня мысль о том, что Корникс все же женщина, очень странная. Но чем черт ни шутит? Да прекрати ты краснеть!

Следовало срочно сменить тему, пока Хьорт не принялся советовать или, того хуже, не дал волю воображению.

— Скажи, а зачем я тащил тебе этот хлам? — Руф похлопал себя по увесистой сумке. — Подвеска, металлические колесики, рессоры. Зачем?

— Долго объяснять, показать легче, — обезоруживающе улыбнулся Вильгельм.

Внутреннее помещение башни преобразилась. Теперь оно ничем не отличалось от любой другой гостиной жилого дома, если не брать в расчет отсутствие окон. На стенах появились фотографии, а на столе Тангл заметил открытую книгу, лежащую корешком вверх. На обложке значилось: «Выучить язык жестов просто».

— Нравится? — Хьорт обвел комнату многозначительным взглядом. — Скоро у меня, возможно, появится настоящая семья. Пытаюсь начать соответствовать.

— В смысле? — не понял Руфус.

— Тайна, — вздохнул Вилли. — Когда все получится, тебе первому скажу. А пока… Знакомься!

Из комнаты с приборами, опираясь на руки, бодро выбежал безногий доспех.

— Руфус — Шелдон! Шелдон — Руфус! — картинно представил Танцор. — Благодаря тому, что ты принес, я поставлю его на колеса.

— А это не?.. — Тангл поперхнулся.

— Ага, это он самый. Один из, — кивнул Вильгельм. — Так что ты ничего не видел. Теперь его даже не в катакомбы. Следующий шаг переплавка. А парень вполне себе «живой». Да, Руф, нам и про них врали.

Доспех прислонился к стене и, скрежеща, осторожно поставил себя на пол. После чего принялся резво что-то объяснять Хьорту на пальцах.

— Помедленнее, шеф. — Вильгельм перевернул книгу и налистал табличку с картинками. — Не все сразу. Ты просишь бумагу и карандаш? Записку решил нацарапать?

Шелдон изобразил облегчение и кивнул.

— Кому? Танглу? А через меня передать никак? — нахмурился Хьорт, но доспех только отрицательно покачал головой и добавил что-то жестами. — Спорить не стану. У всех свои погремушки.

Получив писчие принадлежности, Шелдон прогромыхал в комнатку с приборами и запер за собой дверь.

— Такие дела, — развел руками Вильгельм. — С ним стало на порядок интереснее, когда Шелдон освоил язык жестов. Плохо, что учится он быстрее, чем я.

— Вижу, жизнь у тебя бьет ключом. — Руфус сел на диван. — Не хочется портить настроение, но что именно произошло с Виатрикс? Вчерашний рассказ получился на редкость сбивчивым.

Хьорт потер лоб, собираясь с мыслями.

— Я и сам не понял, — признался Вильгельм. — Твой дом осмотрели, как место преступления, а потом мы с Дот устроили там… ремонт. Одной уборки мало оказалось. Для тебя старались, создавали уют. В день нападения вместе с Эмьюз был карлик с непроизносимым именем. На самом деле, если бы не он, все закончилось бы плачевно. Боб-как-то. А дальше вообще цирк. Что убило Виатрикс, никто не может сказать наверняка. Но догадка есть.

— Догадка лучше, чем ничего, — ободрил Руф.

— Но она тебя не обрадует, — возразил Хьорт. — Помнишь, ты просил меня последить за церковниками и разобраться что к чему? Вот мы и разобрались. Два трупа в катакомбах. Один точно инквизитор. Он приехал в Шейдивейл, но похоже, даже встретиться с аббатом не успел. Был убит и подменен антропоморфом.

— А второе тело чье? — уточнил Тангл.

Пусть обстоятельства складывались не лучшим образом, Руф получал удовольствие от привычных задач. Никаких невидимых ящериц, никаких джунглей! Самая обычная рутина — расследование.

— Простой монах. Тихий… незаметный, как большинство из них, — пожал плечами Вильгельм. — Это и странно.

— Стоп! — Тангл хлопнул в ладоши. — Сразу перед тем, как артефакт пропал из морга, приходили представители церкви. Двое слепцов и один зрячий. Они звали его «брат Стефан». Это я выудил из памяти реконструктора, проводившего вскрытие.

— Чудно, — хмыкнул Хьорт. — Смотрящие в Ночь не почувствовали подмены? И собаки их не насторожились? Хотя, чему я удивляюсь? Наши приборы не заметили разницы. В общем, моя наставница считает, что существо, которое одурачило Орден и Церковь — один из первых двенадцати…

— Рыцарей? — изумился Руф.

— Нет, слонов! Глупости не спрашивай! — За дверью что-то упало. — Не обращай внимания. Это Шелдон. Резюмируя, можно сделать вывод. По миру разгуливает непобедимая машина убийства, незаметная, как воздух. И досталось от него Виатрикс. Непонятно за что. Тело ее на Смотрящих в Ночь не реагирует.

Разговор шел своим чередом. Вилли увлеченно рапортовал об успехах Эмьюз, о восстановленных окнах и новом разбитом, о наглом Симадзу и обо всем, что Руф так или иначе пропустил.

Когда Танцоры уже попрощались, в дверь бочком протиснулся доспех. Он поднял голову и вложил Танглу в руку листок бумаги, свернутый в несколько раз. А Вильгельм сказал, что Шелдон написал что-то важное, требующее изучения в спокойной обстановке. Руф пообещал прочесть записку при первой же возможности, сунул ее в карман и покинул башню.

Руфус посмотрел на часы. «Девочки на занятиях, а значит, перехватить их я уже не успел», — подумал он. — «Нормальный человек пойдет домой и выспится. Только кто сказал, что я нормальный?».

Постепенно недостающие части головоломки вставали на свои места. Найджел владел крестом и использовал его силу, пока подбирался к бедняжке Эмьюз. Откуда Борджес взял злосчастный артефакт, — тот еще вопрос. Если отбросить варианты, построенные на случайности, и принять во внимание существование третьей силы, вырисовывались две версии.

По первой Найджел получал крест от неучтенного рыцаря. Тогда странно, что девочка еще жива. Потому как, пожелай ее смерти такое могущественное существо, как один из Первых Рыцарей, все усилия по спасению не стоили бы и выеденного яйца. С другой стороны, трудно представить Виатрикс, по доброй воле пытающейся убить ребенка. Неизвестный мог просто в ее лице убрать еще одного неудачливого исполнителя. Наверняка и ему есть что терять. Магистр точно способен заточить этого рыцаря, как и остальных. Однако была и вторая версия. Здесь Борджес получал артефакт самостоятельно, а древнее существо, знавшее о природе креста, через представителей церкви выясняло, что артефакт нашелся, и забирало его. Тут мотивы убийства Виатрикс оставались неявными.

Покружив немного над городом, Руф озяб и проголодался. В натопленном холле главного здания университета царила тишина, но ровно до того момента, как отпущенные на обед студенты не полились рекой изо всех коридоров. И плевать, что до этого Тангл проторчал там полчаса под заунывное урчание в животе. Плевать, что нагнавшая усталость валила с ног. Все окупилось сторицей, когда в море лиц он узнал тех двоих, ради кого выжил и вернулся.

Они заметили не сразу. Рослая смуглая девочка толкнула Эмьюз в бок и указала на Тангла пальцем. Тогда маленькие Тени побросали вещи прямо на пол и ринулись к наставнику, сквозь толпу. Пожалуй, именно этого момента Руф больше всего ждал. Эмьюз и Лют обнимали его, не обращая внимания на любопытные взгляды. Девочки целовали наставника в щеки, правда, Лют все же наморщила кукольный носик и сказала: «Борода и усы — фу». Эмьюз не сказала ничего, она просто крепко-крепко держала Руфуса за руку, словно тот мог снова пропасть.

Пообедать вместе — со всех сторон отличная идея. Студенты, которых Тангл учил, подходили и здоровались. Они интересовались, когда Руф снова начнет вести пары и радовались ответу.

— А правда, что вместе с вами в операции участвовал Мастер Тени? — спросила Лют, методично помешивая чай ложечкой. — Это не праздное любопытство. На истории Ордена нам сказали, что глава всех Танцоров не имеет права покидать пределы нашего мира больше, чем на пару часов. А когда я возразила, меня выгнали вон.

— У любого правила есть исключения, — пожал плечами Тангл. — Однако спорить с преподавателями не особенно мудро. В моем случае два правила вошли в противоречие, только и всего.

— Не знала, что спорить с преподавателями нельзя. Они люди и могут ошибаться, — возразила девочка.

— Кто сказал, нельзя? Можно, но результат не всегда положительный, — улыбнулся Руф. — В конечном итоге, оценивать качество твоих знаний будет он.

— Она, — поправила Лют.

— Не важно, — отмахнулся Руфус. — История… такой предмет, где от угла зрения многое зависит. Это математические расчеты имеют два варианта ответа: правильный и не правильный. Тут все чуть сложнее. Сэр Коллоу рисковал жизнью, и я ему благодарен. Но случись чего в его отсутствие, для всех он стал бы виновником трагедии.

Руф с трудом сдержал зевок.

— Пообещайте, что когда мы пойдем на занятия, вы отдохнете, — тихонько попросила Эмьюз. — Обещаете?

— Обещаю, — эхом отозвался Тангл.

Дорога до комнаты в университете, отведенной ректором, показалась вечностью. Руфус радовался, что не отказался от нее, когда Натан завещал ему дом. Карлики заботливо поддерживали чистоту и порядок, пока Тангл отсутствовал. Постельное белье благоухало, а на полках не было и намека на пыль.

В сонной голове неуютно ворочалось любопытство. Когда все волнующие встречи состоялись, оно тормошило, заставляя открыть глаза, найти записку живого доспеха и прочесть. Но тело не слушалось. Вильгельм лукавил. Наверняка он много говорил своему стальному гостю о Руфусе, и тот просто хотел выразить почтение. «Потом, все потом», — проворчал Руф, сворачиваясь калачиком под теплым одеялом.

В сущности, что вообще мог написать совершенно незнакомому человеку истукан, сбежавший из аббатства при неизвестных обстоятельствах?

* * *

Тянуть дольше не имело смысла. Эмьюз вынула из Синего вещи, сложенные внутрь для вида, и сняла заветную дощечку. Монстр вздрогнул.

— Потерпи, дружок, — ласково прошептала Тень. — От этой дряни стоило избавиться сразу. Брошу в ров, и конец. Не надо будет больше боятся.

Девочка нащупала холодный бок плашки, выскользнувшей из импровизированного кокона. Это удивительное чувство, когда понимаешь, что поступаешь правильно. Даже несмотря на ложь, послужившую поводом покинуть аудиторию в разгар занятия. Сэр Коллоу слишком важен. И не одной Эмьюз, а всему Ордену.

Тень искренне жалела, что не может просто выпорхнуть в окно, как наставник. Путь от общежития до конечного пункта представлялся полосой препятствий со смертельными ловушками. На случай, если попадется в здании, девочка заготовила вполне убедительную отговорку. Но что делать, если обманщицу схватят на улице? Если бы можно было воспользоваться кольцом Зан… только добавлять кражу к «подвигам» на сегодня не хотелось.

Двигаться сразу и осторожно, и быстро — сложная задача. Стук крови в висках заглушал мысли. Лабиринт коридоров рано или поздно кончится. Тень вздрагивала на каждый шорох, готовая немедленно оторваться от земли.

Главный холл и парадная лестница отсюда выглядели одной громадной стариковской лысиной, на которой заметно каждое пятнышко!

Набрав воздуха в грудь, как перед погружением, Эмьюз выскочила из-за поворота и побежала к выходу. «Наверное, так себя должна чувствовать белая мышь на ковре», — мелькнуло в голове. Девочка что было силы потянула ручку тяжелой входной двери и почти успела удивиться, с какой легкостью створка поддается.

— Варлоу? К-кыто отпустил вас с за-а-нятий? — Ректор Финн едва не упал, но все равно не потерял лица.

— Я… мне… — Эмьюз попробовала сунуть плашку в карман, но та выскользнула!

Девочка поймала вертлявый кругляш, но вот обыграть нелепую позу уже не смогла. Эмьюз попятилась. Язык прилип к небу. Все более-менее внятные оправдания, что Тень приготовила, лопнули. Кроме того, запасной план побега также терял актуальность. Улетать от Финна бессмысленно. Он все равно не потеряет девочку из виду.

В довершение картины провала с ректором поравнялись еще двое: профессор Дарроу и сэр Симадзу.

— Что в-вы прячете за сп-спиной? Покажите, — потребовал Финн.

— Нет. — Тень побледнела.

— Эмьюз! Где твои манеры? — Теренс Дарроу опешил. — Мало того, что ты прогуливаешь занятия, так еще и неподчинение. Не позорь свой факультет и свою форму.

— Вы не понимаете… — Она смотрела в лица мужчин, мучительно пытаясь найти решение.

— Не понимаю, — согласился ректор.

Внутренний голос приказывал не противиться, чтобы плашка показалась чем-то неважным. Но ужас в глазах наверняка выдал с головой. Эмьюз протянула руку и разжала пальцы. На бледной ладони плашка выглядела иссиня-черной.

— Ин-интересно, — хмыкнул Финн. — И куда в-вы несли предмет, пре-эдставляющий интерес для Ордена? Я бы еще сп-спросил, откуда он у вас. Но меня эт-это не касается, правда? Итак?

— Хотела отправить его сэру Джулиусу Коллоу, — глазом не моргнув, соврала девочка.

Ректор подобрал плашку двумя пальцами.

— Воз-возвращайтесь к занятиям, — скомандовал он. — Теп-теперь действовать будем мы.

— Может быть, ручше я? — Симадзу смиренно склонил голову.

— Нет, — спокойно возразил Финн. — Теренс от-тправит немедленно, минуя почту.

Остолбеневшая от ужаса Эмьюз бессильно наблюдала, как ректор широким жестом передал самый опасный в мире предмет своему связному, а тот пропал. Симадзу было дернулся, но Финн ловко схватил хрупкого Танцора чуть повыше локтя.

— Постойте, — с напускной беззаботностью улыбнулся ректор. — В-вы, кажется, со-обирались мне поведать нечто ин-н-тересное?

— Да, — бесстрастно подтвердил Синдо.

Он напоминал сжатую пружину. Эмьюз даже показалось, что на мгновение на безэмоциональном лице крошечного Танцора отпечаталась настоящая досада, если не замешательство.

— Не беспокойтесь, юная леди, пос-посылка найдет адресата, — ободрил ничего не подозревающий Финн. — Возвращайтесь на за-а-нятия.

Девочке ничего не оставалось, кроме как развернуться на каблуках и понести себя подальше.

Разумеется, ни о каких парах и речи не шло. Умей Эмьюз плакать, уже наверняка бы рыдала в голос, обливаясь горькими слезами. А так Тень просто лежала на кровати и таращилась в никуда, проклиная злую судьбу. «Ну почему именно сегодня?», — думала она. — «Почему нельзя было решиться завтра или после занятий? Нет! Торопилась!».

Открыть зеркальце, связаться с дядюшкой Джулиусом и все ему рассказать? А что «все»? О записке женщины из психушки, найденной в тайнике? Очень убедительно! Паника обезоруживала.

Несмотря ни на что, Эмьюз распахнула зеркальце и отдала приказ. Только ничего не произошло. Стекло потемнело и выдало самодовольную надпись: «Не беспокоить». Дядюшка Джулиус намеренно отключился от целого мира. Бессилие сдавило грудь. Следующие пару часов Тень пыталась и пыталась, она без конца твердила зеркалу имя, но в ответ получала все ту же фразу.

По спине пробежал холодок. Едва уловимый, но весьма отчетливый. Эмьюз села и прислушалась. Тишина за стеной больше не казалась обычной. Необъяснимая тревога захлестнула новой волной. Мгновения таяли. Вдруг кто-то тихонько постучал. Будто шепотом. Тень мгновенно сорвалась с места и выскочила за дверь! «Никого», — пробормотала она, оглядывая пустой коридор. Странное чувство словно густело, а потом разом схлынуло. Эмьюз опустила глаза. На полу у ее ног преспокойно лежал дневник. Тот самый, который прочла и потеряла Робин.

* * *

Казалось, Джулс простоял под дверью в нерешительности целую вечность. Попытки просчитать предстоящую беседу с треском проваливались одна за другой. В этом доме его точно никто не ждал. Сириус твердил, что «не выигрывает тот, кто не пытается», и что «неизвестность хуже любой правды». Только за долгие годы Коллоу успел свыкнуться с этой потерей и вполне уютно чувствовал себя, болтаясь между реальностью и воспоминаниями. Надежда же причиняла боль.

«Вдруг ее вообще там нет?», — уговаривал себя Джулиус. Но рука по-прежнему не желала тянуться к кисточке дверного колокольчика.

В густых сизых сумерках снег выглядел особенно белым и чистым. Джулс пожалел о своем намеренном одиночестве. Он сам отправил незримого друга подальше, чтобы встретить свои проблемы один, как подобает мужчине. Сэр Коллоу, Рыцарь Призмы, живая легенда и так далее, и так далее, — мялся на пороге дома, бывшего когда-то родным, как мальчишка. Даже самоирония не помогала сделать первый шаг.

В окне второго этажа забрезжил зыбкий свет, развеивая последние сомнения. Мария внутри. Читает в теплом кресле, пьет чай, совсем не вспоминает о нем. Сердце сжалось в груди. Колючие снежинки словно ранили лоб и щеки острыми узорчатыми краями.

Джулиус оторвался от земли и осторожно заглянул в собственное прошлое. Раньше он называл эту комнату своей, теперь Мария поселила туда Эмьюз. Глупая, неуместная и бесформенная ревность беспрепятственно выползла на передний план. А остановить ее было некому. Джулс цеплялся за знакомые очертания мебели, перебираясь от беспорядка на письменном столе к спинке стула, от нее к углу кровати и яркому пятну дверного проема. Тут-то Коллоу и заметил странное шевеление у шкафа с книгами.

Занавеска сильно ограничивала обзор, но и без того стоило догадаться, кто там. Мария стояла почти неподвижно, прижимая к груди старый альбом с фотографиями. Тот самый, что показывала Эмьюз. Тэсори развернулась на каблуках. Скрипнула дверца, что-то зашуршало. Хрупкая женщина привидением проплыла к окну. От печали в ее взгляде Джулиусу отчетливо захотелось взвыть и издохнуть на месте.

Мария всматривалась в надвигающуюся ночь сквозь незваного гостя. В звенящей тишине Джулсу чудилось биение ее сердца. Мысли рассыпались, оставляя только желание наконец разрушить эту проклятую стену непонимания. Он обдал стекло теплым дыханием и пальцем написал два слова: «Я здесь».

Хозяйка дома вздрогнула и рывком задернула занавеси! Звук металлических колечек обжег пощечиной. Те мгновения тишины, что обрушились после, оглушили и ослепили. Джулс пошатнулся и потерял равновесие. Подобно снежинкам, он, покачиваясь, устремился к земле. Надежда лопнула, а жизнь утратила смысл. Кристальная пустота расставила все по местам, демонстрируя истинную ценность вещей, казавшихся важными.

Внезапно парадная дверь распахнулась, и Мария, кутаясь в платок, накинутый поверх простого платья, шагнула в полоску света.

— Зачем ты пришел? — спросила она безлюдный двор.

— Зайди в дом, простудишься, — попросил Коллоу, опускаясь на дорожку в нескольких метрах впереди.

— Зачем ты пришел? — настойчиво повторила Мария.

— Показать тебе правду, — признался он.

И это был единственный честный и прямой ответ из всех. Сам Джулс надеялся начать с того, как ему жаль и как хотелось бы получить прощение, только все это не имело отношения к сути.

— Я готова, — чуть хрипло отозвалась Мария.

Коллоу стащил перчатку. Тело действовало отдельно от разума. Он поймал крошечную кисть женщины с хрупкими пальцами, склонился и приложил к своему лбу. Без предисловий и длительных речей ни о чем Джулс просто отдал все, что вспомнил, Марии. Одним куском и сразу. Прямиком в сознание.

В широко распахнутых глазах женщины читалось облегчение. Коллоу отступил на шаг. Ему отчаянно не хватало воздуха. Мария прижала руки к груди. Робкие снежинки, запутавшиеся в ворсинках платка, превратились в выпуклые капельки. Такие же, как те, что дрожали на ее ресницах.

— Мам… Мам, не плачь. — В горле застрял ком.

Уже не разобрать, кто первым распахнул объятья. Только момент, когда рухнула стена, навсегда впечатался в память.

— Ну что ты «мамкаешь». И не стыдно? Мастер Тени, — прошептала Мария, прижимаясь щекой к бархатно-черной форме.

* * *

— Ох и влетит тебе за прогулы от Дарроу, — с чувством сообщила Робин, пододвигая себе стул.

— Плевать, — бесцветным голосом отозвалась Эмьюз.

Она сидела на кровати, скрестив ноги. Тень снова ждала бури. На этот раз самой ужасной из всех. Беда заключалась в том, что девочка ни с кем не могла поделиться своими опасениями.

Воображение рисовало панику в Ордене, деморализованных и взбешенных Танцоров, потерявших своего начальника из-за нерешительности глупой девчонки. «Как думаешь, что сделают с Тенью, по чьей вине погибнет Мастер?», — спрашивал внутренний голос. Хорошо, если просто убьют. В какой-то момент Эмьюз сама жаждала справедливого наказания. Сейчас, как никогда, она понимала, насколько в действительности дорожит дядюшкой Джулиусом.

Эмьюз поднялась с твердым желанием попытаться хоть что-то изменить, если еще не совсем поздно.

— Ты… куда? — поперхнулась Би.

— К Финну и Дарроу. Исправлять ошибку, — бросила Тень и выскользнула за дверь.

Так быстро по коридорам она не бегала никогда. Топот подошв едва заглушал шум крови в висках. Эмьюз уже не извинялась перед теми, на кого натыкалась по дороге. А жалела только о том, что не сорвалась раньше.

Тень с минуту молотила дверь кулаками и ботинками, прежде чем сообразила, что кабинет ректора заперт и пуст. Новая волна жутких картин, нарисованных воображением, едва не вогнала девочку в глухой ступор. Усилием воли Эмьюз заставила себя развернуться и отправиться на поиски Дарроу.

Тело почти не слушалось. Чувство вины рвало душу в клочья. Эмьюз видела смерть и мертвецов, оттого слишком ярко представляла дядюшку Джулиуса холодным и неподвижным.

Сердце подпрыгнуло в груди, когда девочка заметила робкий лучик света, пробивавшийся в щель по дверью кабинета декана. Забыв о приличиях, Тень влетела в комнату без стука и опешила под пристальным свинцовым взглядом.

Теренс Дарроу, стоял опираясь руками о крышку стола. Казалось, мужчина вот-вот разрыдается. На его лице отпечаталась такая неописуемая мука, что только слепец не заметил бы ее. В то же время Теренс просто-таки излучал доброту.

— Милая, добрая девочка, что бы тебе ни наговорили — это неправда, — произнес господин декан чуть надломленным голосом. — Мы не откажемся от тебя и дадим тебе положенное образование. Настолько, насколько это будет возможно. Сэр Финн в срочном порядке отбыл из Шейдивейл лично решить все вопросы.

Кровь похолодела.

— Что случилось с Джулиусом Коллоу?! — выпалила Эмьюз.

— С Сэром Коллоу? — Глаза Дарроу округлились. — А что с ним может случиться?.. Постой? Ты… Зачем ты хотела меня видеть?

— Уже не важно, — девочка нащупала позади себя дверь. — Скажите, посылку Мастеру Тени еще можно вернуть? Ту плашку?

— Нет. При чем тут это? — Декан поправил очки, сползшие на кончик носа.

— Извините, — пробормотала Эмьюз и выбежала вон.

Из слов Дарроу девочка вынесла для себя только то, что все пропало. И что дядюшку Джулиуса уже не спасти. Она забилась в первую попавшуюся подсобку, заваленную швабрами, и взвыла, как от боли. Здравый смысл отказал. Эмьюз колотила стену и кричала.

Вдруг Орин обжег грудь! Белая вспышка и жар заставили мгновенно прийти в себя. Она сжала амулет сквозь одежду.

— Сириус, помоги! — Эмьюз плюхнулась на колени.

Из ниоткуда в сознании возник образ той самой комнаты, где Тени приняли посвящение. Только сейчас она была пуста.

— Отправлюсь туда… немедленно. — Девочка поднялась и отряхнула юбку.

Пусть она не до конца понимала, куда именно собралась, но зыбкая ниточка к спасению вернула присутствие духа. Вокруг бурлила жизнь. Ничего не подозревающие студенты обсуждали серию мелких краж по всему университетскому комплексу, меню ужина или просто весело болтали ни о чем. В какой-то момент Эмьюз почудилось, что она их всех ненавидит. За что? Да хотя бы за глупую беспечность, когда для нее мир враз сделался серым.

— Что с тобой? — насторожилась Робин, открывая подруге дверь.

— Мне нужна помощь, — призналась Эмьюз.

Рассказ получился коротким и эмоциональным. Тень объяснила про плашку и про то, что точно знает, кому грозит опасность. Призналась, как украла проклятый предмет из дома Тэсори, и не забыла про записку. А еще не утаила ни слова о своем провале днем.

— Расскажи ректору, Дарроу, Танглу, в конце концов! — Би бледнела сильнее и сильнее с каждой новой подробностью.

— Нет, — вклинилась Лют. — Даже если Мастер погибнет, Ордену не нужна паника. Скорее всего, его место займет пара. И ни одна живая душа не узнает, что случилось. Дивные и так слишком обнаглели. Достаточно одной атаки на Звездный, чтобы понять это. А уж если все обойдется, Эмьюз выставит себя набитой дурой. Истеричкой, не способной адекватно анализировать ситуацию. Это скажется на карьере.

— Как оно может обойтись! — Тень закрыла лицо руками.

— Очень просто, — фыркнула Фьюри. — Яник говорит, что плашки — обычные носители информации. Неужели ты так плохо думаешь о Коллоу, что уверена, будто горстка данных способна ему серьезно навредить? Разозлить, расстроить, но не убить точно.

— Все-то твой Яник знает, — огрызнулась Эмьюз.

— Не знает, — хмыкнула Лют. — Просто умеет быть незаметным и слушать. Чужие связные бывают очень болтливы. Но мне искренне любопытно, в чем мы можем тебе помочь.

— Ответ простой. — Тень расправила плечи. — Мне надо попасть в комнату посвящения.

— Когда? — Тон Фьюри стал деловым.

— Сейчас, — без колебаний сообщила Эмьюз.

— Всегда пожалуйста! — Лют рывком поднялась на ноги.

Робин протестующе замахала руками.

— Вы обе спятили, — простонала она. — Хоть раз сделайте что-нибудь правильно!

— Хорошая заявка на победу, — легким движением Фьюри достала и открыла свое зеркальце.

— Что ты задумала? — Пришла очередь Эмьюз бледнеть.

— Увидишь. Джулиус Коллоу, — приказала стеклу Лют, но реакции не последовало. — Тогда… Вильгельм Хьорт.

И снова тишина. Эмьюз попробовала остановить свою пару, но та легко взмыла под потолок и продолжала уже оттуда. Лют выкрикивала зеркалу имена, какие знала. Яник Сокольски, Моисей Сааб, Таранис Финн, Теренс Дарроу, Руфус Тангл, Росарио Тэсори, Симадзу Синдо, Дороти Пейдж, — но никто не отзывался.

— Вопрос снят? — обращаясь в основном к Би, с вызовом уточнила блондинка. — Всем плевать. Это писк слепого котенка в темноте. Я согласна идти куда угодно и делать что потребуется, лишь бы не быть таким котенком. Не поддерживаешь мою позицию — оставайся.

Ожесточенность в кукольных чертах Лют казалась зловещей. Вся миловидность сошла на нет, обнажая нечто звериное. Металлический блеск в глазах отдавался звоном хищной стали. Такой эту Тень испугался бы кто угодно. Робин зажала рот ладонями, словно бы поняла самую уродливую из правд.

— Дверь появляется и исчезает по собственному желанию. Растолкайте Зан, пусть достает кольцо, — распорядилась Эмьюз так, словно имела на это право. — Я осмотрюсь в коридоре. Как только все двинутся на ужин, мы пойдем искать.

* * *

Каменная Дева улыбнулась и облизнула гладкие губы. Эта тварь потрясала Клауса до глубины души. А ее отношения с Сэром Коллоу впечатляли и подавно. Джулиус нежно потрепал по щеке пугающе громадное лицо, не замечая недоумения своего спутника. Наконец Танцор обернулся.

— Последний шаг к мечте. Не представляю, что ты чувствуешь, — отрешенно произнес он. — Служить Ордену… Связной — это не только преданность нашему делу, самоотречение и разная высокопарная чушь.

— Сэр! — Клаус закашлялся.

— Что? — устало усмехнулся Коллоу. — У меня не будет от тебя секретов, но мое доверие стоит дорого. Мы много всего слышали о том, что нужно тебе. Пришло время узнать, что нужно мне.

Мальчишка не придумал ничего лучше, чем склонить голову.

— Выпрямись, — приказал Танцор. — Мне нужен человек, на которого я смогу положиться. Человек достаточно смелый, чтобы смотреть на мир без иллюзий. Потому не стану ничего приукрашивать. Если сузить вселенную до точки, суть связного в кусочке камня, который он волен отдать своему господину.

По спине Клауса пробежал холодок, а в сердце когтями впились сомнения. Можно сколько угодно предаваться честолюбивым фантазиям, но от этого они не становятся реальностью.

— Разве я готов? — прямо спросил он.

— Не готов, — честно ответил Коллоу. — Мой связной всегда мишень. К такому нельзя подготовиться. Более того, ты сойдешь с ума в попытке сделать это. Природа камня, который ты получишь сейчас, позволит тебе разделить бессмертие Тени. Мое бессмертие. И никто не спрашивает, в чем подвох.

— Разве должен быть подвох? — Очередная хитрая проверка Мастера ставила в тупик. — Неужели недостаточно того, что за эту привилегию я заплачу своей свободой? В мире, где нет слуг и господ. Этого мало?

Странная злоба ядом разливалась по венам. Клаус физически ощущал ее блеск в своих глазах. Он попытался справиться, но сделалось только хуже. То, что должно было стать улыбкой, превратилось в кривой оскал. Мальчишка снова склонил голову.

— Несвободен не ты, а я. — Коллоу тряхнул Клауса за плечи так, что тот больно прикусил язык. — Ты есть, был и останешься человеком. А как только захочешь, сможешь разбить статуэтку к чертям и освободиться. Странно, что никто никогда не поступает так. Настоящий подвох в другом. Разделив мое бессмертие, ты отдашь мне свою жизнь. И речь не об эфемерной свободе. Если случится так, что мне неоткуда станет черпать силы, чтобы сражаться и дышать, я заберу их у тебя, где бы ты ни был. Думаешь, отчего связной гибнет вместе с Танцором? Наши тела цепляются за свое существование. Защитный механизм не зависит ни от чего. Запускается автономно.

— Ждете, что отступлюсь? — не выдержал Клаус. — Так мне не страшно! Я уже понял, что вы считаете меня ни на что не способным хламом. Не собираюсь быть приложением к изобретениям деда. Так и подмывает прямо отсюда отправить вас куда подальше! Туда, откуда вы дорогу назад не сразу найдете, Сэр! Единственный Танцор, кому я по-настоящему желаю служить — Леди Эмьюз Варлоу. Но то место занято человеком, более достойным, чем я. Даже если вы откажете, найдется множество Теней, готовых воспользоваться моими услугами!

Он осекся. Только сейчас мальчишка сообразил, что коридор окутала почти непроницаемая тьма. Каменная Дева крепко зажмурилась. Яркий бело-голубой свет из ее глазниц иссяк. Запал Клауса сошел на нет. Немой ужас стиснул горло. За несколько мгновений тишины мальчишка осознал, кому и что умудрился наговорить! Кровь похолодела. На месте Мастера он давно убил бы себя не раздумывая. Однако Коллоу отчего-то медлил.

Резкий звук вспорол молчание. Танцор хохотал! Дева робко приоткрыла один глаз. Сэр Джулиус прислонился к стене, держась за бок.

— Ну, ты и… — простонал Коллоу.

Следующие несколько слов заставили Клауса искренне изумиться. Нет, он и сам знал немало подобных фраз, просто не ожидал услышать их от Мастера Тени. Общий же смысл сказанного заключался вот в чем: до сего дня лишь один человек мог так просто высказать все, что думает, и это был очень хороший человек.

— Не понял. — Руки и ноги мальчишки тряслись, как студень.

— И не надо, — отмахнулся Танцор. — Просто больше не пробуй со мной этот фокус. Сегодня у меня слишком хороший день, чтобы разражаться по пустякам. Но в другой раз мне придется потрудиться, вставляя обратно твои зубы. Так понятнее?

— Да, Сэр, — согласился Клаус. — Кому я обязан спасением?

— Марии Тэсори. — Коллоу выпрямился и расправил плечи. — Теперь ты последуешь за Девой глубоко под землю. Это твое испытание. Что в нам, не знаю даже я. Никто не знает. У каждого связного оно свое. Готовься. Дева вывернет душу и разум наизнанку в поисках истины. Она сделает все, чтобы воплотить твою суть в камне. Только сначала отправь меня в аббатство.

— Слушаюсь, Сэр.

Коридор опустел.

— Страшно? — спросила Дева.

— Да, — признался Клаус. — Все живое боится.

— Я в том числе, — подтвердила она. — Но в отличие от меня, ты победишь свои страхи. Сейчас.

Дева неестественно широко распахнула зубастую пасть, и из черноты вырвался сноп отвратительных спутанных рук! Как тряпичного, они втащили мальчишку в бездонную глотку и увлекли дальше, где уже не было ни пола, ни потолка, ни стен. Лишь оцепенение и стук крови в висках.

Клаус увидел всю свою жизнь от начала со стороны. Даже то, чего не мог помнить. Сцены из прошлого плыли вразнобой, едва соблюдая очередность. В тот момент, когда перед ним возник образ матери, мальчишка понял, что ее смерть придется пережить еще раз. Как и другие потери. Полупрозрачная Элейн, усталая и счастливая, смотрела на сына впервые, а секунду спустя видение растаяло.

Смерть дедушки и бабушки, гибель Артура и мистера Баркли, даже убийство Инфесты. Однако сейчас, как и тогда, Клаус не чувствовал и намека на угрызения совести, глядя в ее мертвые глаза, полные ужаса.

Теперь картины толпились, наползали друг на друга. Гомон голосов грозил взорвать мозг. Мальчишка не знал, как Каспар боролся за него и за свою любовь. Не знал, что несколько месяцев родители прожили вместе с ним в крошечной комнатушке на окраине, но были безмерно счастливы. А потом дед Рафли нашел их и отправил Каспара в тюрьму, свою собственную дочь в клинику для душевно больных. Это многое объясняло в поступках матери.

Все оборвалось вдруг. Из носа хлынула кровь, а от звона в ушах все помутилось. Уродливые руки бережно положили Клауса на теплый гладкий камень. По обе стороны от мальчишки распахнулись невыносимо-яркие глаза, взметнув столбы света в никуда.

— Кто-то закрыл твою память. Но мы должны прожить все. Пойдешь дальше?

— Да, — одними губами прошептал он.

Голос Девы лился отовсюду. Он пульсировал снаружи и внутри.

— Хорошо. Пусть спрятанное станет нашей тайной. Когда все закончится, я снова замкну воспоминания в тебе. Но теперь у тебя будет ключ. Предупреждаю, это больно.

Клаус хотел ответить, но не смог, а слово «боль» обрело новый смысл.

* * *

Погоня за хитрой дверью разительно отличалась от прочих поисков. Подружки беспорядочно метались по коридорам и лестницам. Кольцо резко меняло направления, вертелось на месте, упиралось в пол и стены. На одном из виражей Зан не удержалась на ногах, и все девочки повалились на пол.

— Сейчас вырвется! — крикнула драконья дочка, стараясь не выпустить из рук яркую цепь.

Непослушное кольцо тащило вперед. Цепочка соскользнула с запястья Зан, оставляя ссадины. Не до конца понимая, что станет делать после, Эмьюз по-кошачьи бросилась вперед и схватила ускользающий хвостик и ахнула. Погоня прекратилась. Посреди коридора с трудом помещался нескладный, немыслимо уродливый гигант. Нечто среднее между человеком и всеми зверями сразу.

— Чо? — Зан непонимающе завертела головой. — Мы ж не пришли. Чо стоим?

— Эээ… а ты знаешь… кто на том конце? — Тень с ужасом смотрела в крошечные алые глазки крупного уродливого монстра.

— На конце чего? — уточнила Лют.

— Цепочки…

Эмьюз боялась пошевелиться. Тварь села, подобрав короткие задние лапы. На шее монстра красовался внушительных размеров кованый шипастый обруч.

— Чо уставилась? — Зан поднялась и поставила на ноги подружек. — Нет там никого.

— Существо, — отчего-то шепотом сообщила Тень. — Оно покрыто шрамами, а твое кольцо — часть его ошейника.

Монстр деловито почесался громадной лапой-рукой и немедленно съел найденное под изогнутыми черными когтями.

— Мы никого не видим, — на всякий случай призналась Би.

— Не имей привычки говорить за всех, — обиделась Лют, но добавила: — И я не вижу ничего, кроме кольца, висящего в воздухе.

— Все это ерунда, — подытожила девочка-дракон. — Мы дверь ищем или таращимся в пустоту?

— Но монстр, он… — начала было Эмьюз, только Зан забрала цепочку, и наваждение прекратилось.

Словно бы на прощание тварь растянула потрескавшиеся губы в широкой улыбке, обнажившей ровные толстые зубы. Кольцо безжизненно повисло на цепи в руках у хозяйки.

— Сигналила как могла, — покачала головой драконья дочка. — Это дэва. На него нельзя вестись, или дело дрянь. И подружиться с ним нельзя, не понимает он добра. Почует слабину — освободится. А тогда, знаешь, чо? С удовольствием расправится с теми, кто его поймал. С моей семьей.

— Я не знала, — пролепетала Тень.

— Забыли, — отмахнулась Зан. — Он редко мерзкий, сама первый раз испугалась. Ну чо? Попрыгали дальше?

Эмьюз кивнула, и сумасшедший марафон начался по-новой. Только теперь Тень не могла избавиться от гадкого чувства. Казалось, что незримая тварь поминутно оглядывается на нее. Остановка в пустом тупике принесла облегчение. Кольцо обмякло и безжизненно болталось, никуда не указывая.

— Это шутка? — нахмурилась Лют. — Здесь стена.

— Не будь так уверена, — ответил неприятный металлический голос.

Камни кладки пришли в движение. Они менялись местами, пока не сложились в подобие арки, посреди которой пряталась та самая дверь с надменным лицом на железных скобах.

— Вы так настойчиво преследовали, что, признаться, меня разобрало любопытство, — участливо сообщила ехидная физиономия. — Зачем?

— Мне нужно попасть в комнату за тобой. — Эмьюз говорила спокойной и уверенно. — Меня ждут.

— Даже так? — хмыкнула дверь. — А ключ у вас есть? Тот факт, что замок сидит у меня в глотке, еще ничего не значит. Я не могу отпереть его. По глазам вижу, о ключе никто не подумал. Счастливо оставаться!

— Стоять, железка! — разозлилась Зан. — Мы тебя нашли и так просто не уйдем. Самая умная? Не видела замков, которые нельзя сломать или взломать.

— Самоуверенная не по годам, — каменное лицо закатило глаза. — Кто обрезал твои крылышки, недоящер? Я могу остаться и потешаться над вами хоть всю ночь.

Из ноздрей драконьей дочки повалил густой грязный дым, и посыпались искры.

— Не зли меня, — предупредила Зан. — «Черная металлургия» и «вторичная переработка» тебе ни о чем не говорят?

— Если с этой стороны посмотреть, то пожалуй, — вздохнула дверь. — Только ключа у вас все равно нет. В гляделки сыграем?

— Покажи замок, — приказала девочка-дракон, тем более, что только для нее он был на уровне глаз.

— Чего проще.

Литое лицо распахнуло пасть и высунуло язык. Робин зажгла в руке огонь и подняла повыше.

— Нужен Клаус, — озвучила общую мысль Лют. — Из наших знакомых замки вскрывает только он.

— Не выйдет, — разминая челюсть, возразила вредная физиономия. — Это не обычный механизм. Только ключ, передаваемый от одного ректора другому, отопрет меня. У вас уйма времени. Финн уехал. Я полюбуюсь, как вы устроите обыск в его кабинете. Даже нет, я полюбуюсь, как вы попробуете туда хотя бы проникнуть.

— Она права, — Эмьюз бессильно опустила руки.

Минуты тянулись мучительно медленно. Тень понимала, что упираться бессмысленно. Даже если дверь поймет серьезность ситуации, не сможет помочь.

— Не надо, — нахмурилось железное лицо. — Я не умею сопереживать. От вашего уныния мне просто неприятно. Жаль, что вы слишком юные Танцоры. Некоторым достаточно и крошечной щелочки, чтобы пройти сквозь тьму.

— И другого пути нет? — Эмьюз подняла взгляд.

— Этот тоже весьма условен, — призналась дверь. — Еще поболтаем?

Крошечная лиловая искорка мелькнула на границе бокового зрения, а через мгновение кто-то нетерпеливо откашлялся позади подружек. Девочки волчком завертелись на месте.

— Дылды! Вниз смотрим! — возмутился тонкий голосок. — Мы здесь!

— Чо за писк? — Зан озадаченно потерла лоб.

— Я уже слышала такой, — Би осветила глухой тупик.

— Зоуи? — изумилась Эмьюз. — Я же отпустила тебя!

— А дылды не такие тупые, как кажется, — хмыкнула добывайка. — У воина есть честь. Защитники нужны всем. Особенно такие, как Зоуи. Мы бы попросили новенькую блестящую монету за ключ, который прячет Ходящий Бесшумно. Но мы и так в долгу.

— Она может принести ключ, — объявила Тень. — Но взамен хочет монету.

— Зачем ей деньги? — хихикнула Робин.

— Монета блестящая, — мечтательно протянула добывайка.

— Понятно, почему и куда из общежития пропадают заколки и сережки, — покачала головой Би. — Считается, что эти крохи тянут все, что плохо лежит, в свои гнезда.

— Когда ты принесешь его? — не обращая внимания на подруг, уточнила Эмьюз.

— Прямо сейчас. — Зоуи с легким хлопком растворилась в воздухе.

Зан озадаченно крякнула, подпирая стену плечом.

— Чо только у вас ни водится, — с завистью сказала она.

— Знаешь, Эмьюз, твоя знакомая воровка, — сообщила Робин. — А сейчас она по нашей просьбе берет без спроса вещи ректора.

— Где вы ее нашли? И где была я в тот момент? — Лют не пыталась скрыть досаду.

— Долгая история. — Би оглянулась на безразличную дверь.

Снова хлопок. Зоуи с торжествующим видом положила перед собой маленький ключик.

— Ты понимаешь, что его нужно будет вернуть на место? — строго осведомилась Тень.

— Вернуть?! — глаза добывайки сделались влажными.

— Вернуть, — повторила Эмьюз. — Или у меня будут страшные неприятности.

— Они у вас и так будут, — подала голос дверь.

— Не умничай, а рот давай пошире, — попросила Зан.

Потайной замок щелкнул язычком, но железная маска открывать не смешила.

— Ну? — драконья дочка снова приготовилась спорить.

— Пропустить я могу только Танцоров, — отрезала дверь. — И… это вам тоже не поможет.

— Открывай! — приказала Эмьюз.

— Мне пойти с тобой? — Лют положила руку паре на плечо.

— Нет, я сама. — Тень сделала шаг вперед.

Чувства спутались, когда Эмьюз переступила порог в черноту, не подвластную Танцорам. Уже не волновал ни щелчок за спиной, ни попытки подруг уговорить с упрямую дверь. Девочка вытащила Орин и направила луч вперед. Комната, грубо вырубленная в камне, никуда не вела. А с этой стороны на шершавом дереве не были и намека на запирающий механизм.

— Сириус, помоги! — прошептала Эмьюз.

Амулет вздрогнул, но ничего не произошло. В следующее мгновение тьму наполнили голоса. Они роптали, приказывали немедленно убраться восвояси и не возвращаться никогда, только Тень это не устраивало.

— Я не уйду! — крикнула она. — Пришла говорить и поговорю! Пропустите!

— …пропустите… — повторило странное эхо, и обрушилась тишина.

Пол задрожал, а стена впереди пошла трещинами, которые множились и росли. Словно бы что-то крошило камень, как мел. Когда тряска прекратилась, в стене образовался пролом, достаточный, чтобы девочка сумела протиснуться в него. В любой другой ситуации Эмьюз непременно бы колебалась, только не теперь.

Узорчатая кладка, тумбы, где стояли Танцоры, дыра в полу, — та самая комната, куда звал Орин. Сердце замерло. Непроницаемая тишина давила.

— Сириус! — позвала девочка. — Я допустила страшную ошибку. Не уберегла вещь, которую и трогать не должна была. Мне советовали ее выкинуть, но я подвела. Кого я обманываю? Тебя тут нет. Я одна.

— … не одна, — тихий голос звучал как из другого мира.

Эмьюз затаила дыхание. В плотном луче Орина поблескивали потревоженные пылинки. Свет мигнул, вырезая из пустоты слабый силуэт. Незнакомая фигура приобретала очертания, но оставалась нечеткой. Прозрачный мальчишка, вытканный из света, шел Тени навстречу.

— Я всегда с тобой. Ты в моих мыслях.

— Сириус? — пролепетала Эмьюз.

— Малькольм, — улыбнулся парень. — Сириус — прозвище. Теперь ты знаешь мое имя. Запомни его, но не произноси. Пусть я буду Сириусом для тебя. Не бойся, ничего страшного не случится. Для всех пришло время узнать эту часть правды. Джулиус справится, я помогу ему.

— Кто ты? — Тень протянула руку, но пальцы не ощутили ничего.

— Сейчас не важно. Я есть, и этого довольно, — покачал головой Сириус. — Наши жизни связаны. Если погибнешь ты, умру и я, Эмьюз. Учись всему, чему тебя станут учить, и чему не станут. Чем больше ты узнаешь, тем ближе мы будем. Время на исходе, мне пора. Не возвращайся сюда. Слишком рискованно.

— Мы… еще встретимся?

Но парень растворился в бело-голубом сиянии, оставив в душе теплый след, так похожий на «да».

Снова пролом в стене, неровный и узкий. Голоса молчали. Дверь выпустила девочку к взволнованным подругам и, не прощаясь, пропала. Кладка разгладилась, но память сохранила силуэт в столбе света. Зан, Робин и Лют нещадно тормошили девочку, желая узнать подробности. Однако Эмьюз на вопросы отвечала одной фразой: «Все будет хорошо».

* * *

Клаус пришел в себя в густом полумраке. Не было времени задаваться вопросом, как он оказался в своей постели. На трехногом табурете рядом с кроватью обнаружилась статуэтка из иссиня-черного камня. Горделивая птица стояла, выпятив грудь и высоко подняв носатую голову. Почти как живой ворон со сложенными крыльями, перышко к перышку, отливал стальным блеском. Но не это сейчас тревожило и занимало мысли.

Мальчишка подскочил и вышел в коридор. Ноги сами несли его вперед. Без стука Клаус распахнул дверь в комнату Карла. Отчего-то он был уверен, что тот не спит, и не ошибся. Карл стоял у окна. В воздухе отчетливо пахло сигаретным дымом. Неожиданный визит обескуражил. Привычная обреченность в глазах Карла сегодня ранила. Тот хотел начать разговор, к которому явно готовился, но Клаус приложил палец к губам. Секунды утекали вместе с решимостью. Желая разрубить тугой узел одним махом, мальчишка не стал подбирать слова:

— Папа… прости меня, — голос дрогнул. — Прости за все. Я был скотом.

Карл сорвался с места и заключил сына в объятья. Горячие, соленые и совсем не стыдные слезы подступили к горлу.

— Тебе ее так же не хватает, как и мне, — прошептал он.

Глава 40. Правосудие

Руф очнулся от грохота. Град ударов грозил превратить дверь в гору щепок. Слишком сонный, чтобы сердиться, Тангл пробормотал что-то невнятное и побрел отпирать. На пороге его встречала целая делегация! А хуже всего, что среди гостей обнаружилась Тень, рядом с которой все слова рассыпались карточным домиком.

— Ну и рожа, — Вильгельм бесцеремонно втащил Руфуса обратно в комнату, а за ним вошли остальные.

— Чем обязан? — робко поинтересовался Тангл, пытаясь краем глаза оценить масштаб катастрофы в зеркале.

— Ручше сядь, — участливо посоветовал Синдо.

— Таранис Финн уже ждет нас, потому буду краткой, — Леди Корникс развеяла маску. — Орден столкнулся с беспрецедентной ситуацией. У посвященной Тени открылись способности к изучению более чем трех Арканов.

— Более трех? — Руф нащупал подлокотник кресла и попробовал воспользоваться советом Симадзу, но промахнулся и едва не упал.

— Да, и это твоя девочка. — Никс изо всех сил старалась смягчить удар. — Ее способности как Вестника не подлежат сомнениям. Вы с Вильгельмом успешно учили Леди Варлоу каждый в своей области. Однако недавно Синдо обнаружил у девочки предрасположенность к еще одному Аркану. Тому, каким владеет он. Вот показания Сэра Симадзу и он сам, если у тебя есть вопросы.

Корникс вручила Танглу исписанный лист. Руфус протянул руку и сгреб страшный приговор дрожащими пальцами. Перед глазами помутилось, а на лбу выступил пот. Руф искренне надеялся, что весь этот бред не может быть правдой.

— Руфус, прочитай, пожалуйста, — попросил Хьорт. — Руф! Руф, стой! Что ты делаешь?

Как в полудреме Тангл промокнул лицо важными показаниями, скомкал их и сунул в карман.

— Парень, ты что? — Вильгельм осторожно взял Руфуса под локоть. — Очнись. Приди в себя!

— Не помогает. — Никс смотрела в широко распахнутые голубые глаза, полные ужаса, а видела свое отражение. — Есть идея. Экво Анимо!

Руф моргнул.

— Это сон? — спокойно спросил он.

— Нет, — покачал головой Хьорт. — Попробуй рассуждать здраво. Никто не умер, все нормально. Эмьюз учится. А что как будет дальше, зависит от тебя. Сейчас тебе нужно принять решение. Синдо страстно желает тренировать Варлоу. Ты вправе позволить или не позволить. Я за второе.

— Не сомневарся, — хмыкнул Симадзу.

— Вил, Синдо, конечно, тот еще урод, — мысли струились невероятно гладко и понятно. — Но его умения и лояльность Ордену сомнений не вызывают. Эмьюз знает его и будет чувствовать себя уверенно. Это сейчас важнее всего.

— Хоть кто-то сказар правду, — хрупкий Танцор учтиво поклонился.

— А показания все равно прочти, — осторожно попросила Корникс.

— Хорошо, разумеется, да, — затараторил Руфус.

Он полез в карман, но вместе с нужным листком выгреб оттуда и записку сбежавшего доспеха. Вильгельм попытался спасти положение, ловко наступив на свернутую бумажку, только Леди Воденбран успела заметить ее.

— Как мальчишка, — нахмурилась она. — Подними и дай мне.

— Это не то, что ты думаешь, — попробовал отшутиться Хьорт. — Не любовное послание. Отнюдь.

— Ха. Ха, — процедила Тень. — Живо!

Вильгельм нехотя подчинился. Корникс развернула записку и, пробежав глазами, протянула назад.

— Вслух, — приказала Тень. — Руфус, сядь.

— Нет уж, я постою. — Тангл расправил плечи и поднял голову.

— На самом деле ничего страшного, — вдруг начала оправдываться Корникс. — Тут уже одним больше, одним меньше… Не так и важно.

— Вильгельм, прочти, пожалуйста, — попросил Руф.

Хьорт испытующе смотрел то на свою наставницу, то на Тангла, напоминавшего изваяние. Никс сверлила взглядом Руфуса, или ему так казалось. А Симадзу почти слился с интерьером, с безразличием вешалки ожидая развития событий. Немая сцена затянулась.

— Досточтимый Сэр, — откашлявшись, начал Вильгельм. — Спешу донести до Вашего сведения обстоятельства, ставшие известными мне не так давно. Девочка по имени Эмьюз, находящаяся на вашем попечении, оказавшись в тяжелой ситуации, продемонстрировала навыки владения Знаниями Аркана: Огонь. А точнее, непроизвольно вспыхнула, не причинив себе вреда. Мне приходилось встречать подобное ранее. Такие опасные проявления нуждаются в контроле. Девочка должна получить надлежащее образование. Не вправе давать рекомендации, смиренно уповаю на Ваши мудрость и благоразумие.

— Одним больше, одним меньше, — пожал плечами Руф.

Он слышал вой раненого зверя где-то в затылке, в плену крепких костей черепа. Что-то колотилось внутри, ища выход из утрированно умиротворенной оболочки.

— А отлично же! — обрадовался Хьорт. — Хэвэн смогла бы…

— Нет, — отрезал Тангл. — Не обижайся, друг, но я буду просить Леди Канани. Пусть Лани уступает твоей жене почти во всем и перенесла тяжелую травму, она более уравновешена. Я уважаю Леди Харпер, но она боец, а не учитель.

— Руфус! Мария Тэсори и Канани ненавидят друг друга, — напомнила Корникс. — Они едва не сцепились на похоронах твоего наставника. Обучение может перерасти в конфликт.

— Не перерастет, — спокойно возразил Руф. — Знаю Лани давно, ради блага ребенка она способна обуздать ненависть. В конце концов, я буду следить, чтобы ни у одной из сторон не было поползновений.

— Ты готов озвучить свое решение ректору Финну и Мастеру Тени? — контрольный вопрос, как выстрел.

— Да, — подтвердил Руфус.

Остальные Тени переглянулись.

— Может, он хоть в порядок себя приведет? — предложил Вильгельм. — Он не должен быть похож на психа. У комиссии возникнут вопросы, почему наставник не бегает по потолку в панике.

— Не возникнут, — улыбнулась Никс. — Парень прошел зеленый ад. Но все же причесать и умыть его стоит. Займись. Через пять минут жду вас на финише. Пойдем вместе. Ненавижу, когда реконструкторы лезут не в свое дело. Варлоу будет служить. Мы не позволим списать ее.

Она приложила руку в перчатке к эмблеме Ордена и широко улыбнулась.

— Тяжелая артиллерия на подходе, — сообщила Тень. — Прибыла Мария Тэсори.

— Будет жарко, — присвистнул Хьорт.

Руф прекрасно понимал, что говорят о нем, и что судьба Эмьюз висит на волоске, но не имел ни малейшего желания ни возмущаться, ни паниковать. Тангл был настроен бороться, хоть ему и казалось, будто жизнь вокруг движется слишком медленно.

Главный холл и подступы к нему были оцеплены карликами. «Как же студенты попадут на завтрак?», — мелькнуло в голове, но тут же нашелся ответ: — «Для них откроют один из боковых выходов».

В другой раз Руф непременно бы отметил размах мероприятия. Чего стоили перестановки в большой зале. Стулья, кафедра и длинный стол, за которым сидели совершенно незнакомые хмыри. Отрешенный женский голос объявил: «Заседание комиссии начнется через пятнадцать минут». Тангл до последнего не верил, что все места будут заняты. Зря.

Тени, связные и реконструкторы, профессора, два советника, представители Трибунала, Финн, Дарроу и почему-то Гейл, и еще куча всех. Проходя мимо Руфуса, Тэсори остановилась, положила крошечную ручку Танцору на плечо, заглянула в глаза и отправилась на свое место. А на вошедшего последним обернулся весь зал!

— Дракон, — прошептал Танглу в ухо Вильгельм. — Сэр Лютер Мудрый собственной персоной.

— Человеком его не узнать, — отозвалась за Руфуса Никс, сидящая рядом. — Ох, что-то будет.

Руф незаметно опустил руку и отправил погулять крошечного шпиона, только не один он решил полюбопытствовать. Танцоры не таились. Глазки беззастенчиво сновали под стульями, натыкаясь друг на друга. Смотреть было особенно не на что, а вот послушать…

Пока председатель комиссии представлялся, объявлял состав и цель заседания, люди в зале шептались.

— Вся королевская конница, вся королевская рать, — процедил сквозь зубы недовольный советник, чьего имени Тангл не знал. — И как только Коллоу сумел их собрать так быстро?

— Подозреваю, что он еще не такое может, когда речь идет о безопасности, — восхитился пожилой и доброжелательный судья Трибунала. — Ордену нужен Вестник. А эта девочка даже посвящение прошла, насколько я в курсе. Признать ее дефектной уже нельзя, только комиссовать. Уникальная ситуация. Потому если докажут, что Тень здорова, ваша ставка не стоит и выеденного яйца.

— Посмотрим, — отозвался тот. — Коллоу слишком много на себя берет. Как будто это он Магистр. Или того больше — хозяин мира. Взять одно возмутительное последнее обращение к Совету. Эта Тень его протеже. Юные особы — давнишнее увлечение. Всех достоинств девчонки. А шума-то.

Тангл и еще несколько Танцоров обернулись на стоящего с Лютером Коллоу. Сэр Джулиус явно прикладывал титанические усилия, чтобы не смеяться.

Тем временем председатель комиссии признался, что не рассчитывал на такое число докладчиков, и пригласил первого. Симадзу Синдо со своим глупым акцентом озвучил присутствующим показания, записанные и заверенные должным образом. Вероятнее всего, именно он стал инициатором балагана. Однако сейчас у Руфуса не получалось ненавидеть щуплого нахала.

Симадзу складно врал. Будто бы заметил склонности Варлоу еще с первой встречи, просто не имел возможности проверить догадку. А невольным свидетелем теста на студенческом празднике стал Таранис Финн, который тоже неожиданным образом появился на заседании. Хотя еще вчера отбыл на поезде. «Без Девы не обошлось», — отметил про себя Тангл.

В качестве эксперта выступил Коллоу. Он честно признался, что случай Эмьюз и без того сам по себе исключительный.

— Ранее ни один Танцор, имеющий предпосылки к изучению уже трех Арканов, не мог считаться полноценным, — бесстрастно произнес Мастер Тени. — Леди Варлоу разрушила стереотип. Она показывает беспрецедентные результаты при двух арканах-антиподах.

— Но вы не отрицаете, что это дефект? — уточнил председатель комиссии.

— Это дефект, — согласился Коллоу, и по залу прокатился ропот, только Мастер поднял руки и продолжил: — Дефектные Тени, столкнувшиеся с этой проблемой, в первые же месяцы жизни обнаруживали непоправимые изменения состояния здоровья. Таковых изменений у Леди Варлоу не наблюдается. Несмотря на активную практику, Тень совершенно здорова. Стоит задуматься, такой ли это дефект? К сожалению, профессор психофизической реконструкции Джастин Гудман погиб и не может разъяснить нам свою позицию. Однако здесь присутствует его ассистент, принимавший непосредственное участи в воссоздании Леди Варлоу из сферы-контейнера. Прошу выслушать экспертное мнение Максимилиана Карвера.

— Разумно, — согласился председатель. — Если мистер Карвер есть среди присутствующих, пусть выйдет сюда.

Макс выглядел собранным, хоть и был смертельно бледен. При его священном ужасе перед Джулиусом Коллоу чудо, что бедняга не упал на колени. Танцор широким жестом пригласил Карвера за кафедру, а сам отступил на несколько шагов.

— Психофизическая реконструкция наука сложная и не всегда точная. — Макс позволил себе смешок, но шутки никто не понял.

— Я такой же реконструктор, как и вы, можете пропустить вступление, — оборвал председатель. — В ранних отчетах отражено, что работа велась под давлением. Отвечайте по-существу, докладчиков и так более чем достаточно.

— Давление? Разумеется, э… м… — Карвер достал платочек и вытер пот со лба.

— Не тушуйся, Макс, — прошептал Руфус.

— Воссоздание нового Вестника колоссальная ответственность, — нашелся тот. — Именно поэтому проект передали покойному мистеру Гудману как бесспорному светилу в нашей области. В большинстве случаев предрасположенность Тени к изучению Арканов видна на ранних этапах реконструкции. Леди Варлоу и тут нас удивила. Изначально мы выявили лишь одну сторону ее таланта. Способности Вестника были открыты сразу. Второй Аркан — спустя полтора года кропотливой работы. Вероятно, остальные мы просто не сумели идентифицировать. И я считаю, это к лучшему. Сейчас мы имеем уникальную Тень, подающую большие надежды.

— В техническом паспорте указана как дефект эмоциональная уязвимость, — очнулся другой член комиссии, сидящий по правую руку от председателя. — Насколько это критично?

— Ровно настолько, как та же отметка в документах Сэра Джулиуса Коллоу, присутствующего здесь, — спокойно возразил Макс.

— Вопросов больше нет, — подытожил председатель. — Хотите что-то добавить?

— Да, — кивнул Карвер. — На протяжение всего процесса реконструкции состояние девочки не вызывало опасений. Она абсолютно здорова и полноценна.

Макса поблагодарили и отпустили с миром. Далее вышел ректор Финн. Он честно ответил на вопросы, как обладатель двух арканов-антиподов. Обо всем. И о том, что такие Тени не способны к автономному полету, чего нельзя сказать об Эмьюз. Также это подтвердил и Крошка Мо, вызванный следом как приставленный наблюдать за занятиями Тангла. Моисей добавил к показаниям открытое письмо пилотов Звездного. Кому-кому, а им судьба девочки не была безразлична. В Леди Варлоу воплотилась мечта пилотов о небе.

За ними вышла Флоранс Гейл. Она подробно описала состояние здоровья Эмьюз, которую осматривала, как прочих студентов. Дефектная Тень упирала на то, что девочка не имеет отклонений, препятствующих службе.

Тэсори, игнорировавшая попытки членов комиссии вставить хоть слово, вообще заставила часть зала аплодировать стоя. Ее пламенная речь о том, как храбро Эмьюз встретила свое первое прямое сражение с дивными при нападении на пороге дома, потрясла всех, кто еще не слышал истории. Поимка Ви тоже была упомянут как пример. Именно тогда способность к полету и находчивость спасли девочке жизнь.

Росарио с видом триумфатора покинула кафедру. После нее невнятного реконструктора, пытавшегося на сухих формулах доказать дефектность Варлоу, просто освистали. Председателю пришлось пригрозить удалением из зала. Правда, это не спасло второго докладчика противной стороны. Одному богу известно, как Тэсори в сумочке пронесла тухлые яйца, но два она успела ловко метнуть в советника, за что заработала административный арест, отложенный до конца заседания по просьбе Коллоу.

— Неадекватная стерва!! — утираясь, рычал советник, покидая зал.

Пулей влетевший карлик сто раз извинился и попросил разрешение зачитать открытое письмо Марты Нидлз, присланное только что в университет. Еще одна уникальная Тень свидетельствовала в защиту Эмьюз. Суть письма сводилась к тому, что изготовление формы для дефектных Танцоров невозможно. Природа комнаты выявляет проблемы, препятствующие службе, а именно неспособность манипулировать тьмой. Естественно, ничего подобного у Леди Варлоу не замечено.

Заседание хотели было прервать для голосования и вынесения решения, но тут древний дракон поднялся и потребовал слова. Отказать ему не посмел никто, а по залу пополз шепот. Когда настала тишина, Лютер занял место докладчика, положив руки на кафедру.

— Господа, — начал он, — даже самые старшие из вас слишком юны, чтобы помнить другого человека со схожим… дефектом. Мне же в силу возраста довелось быть лично с ним знакомым. Сейчас я назову имя, которое знает и чтит каждый из вас. Сэр Альберик Варлоу, создатель и мастер пяти Арканов. Он разработал и описал то, чем вы пользуетесь сейчас и что считаете привилегией Ордена. Вероятно предшественница девочки, чью судьбу вы собираетесь решить, была мудра и дала новой Тени фамилию с намеком. Если правила именования Танцоров не изменились за последние двести лет. Я все сказал. Теперь вы можете голосовать.

— Что ж. Голосуем. Кто за то, чтобы Леди Эмьюз Варлоу была комиссована, зажгите свет, — попросил председатель.

Несколько робких огоньков вспыхнуло над рядами.

— Кто против? — уже без интереса осведомился реконструктор, и в зале сделалось светло, как на лужайке летним солнечным днем.

Множество огоньков покачивалось на воздетых к потолку ладонях. «Жаль, Эмьюз не видит этого», — подумал Тангл.

— Комиссия на основании открытого голосования и опираясь на заслушанные показания, приняла решение, — откашлявшись объявил председатель. — В просьбе комиссовать Леди Эмьюз Варлоу отказать.

Зал взорвался овациями! Руфус с прочими Тенями поднялся в кабинет ректора, где сообщил пожелания по кандидатурам учителей для своей девочки. Наложенные чары постепенно отступали, и от эмоций, переполнявших душу, кружилась голова и подкашивались ноги. Жутко хотелось носиться по воздуху кругами вокруг люстры главного холла и визжать, как девчонка, которой купили пони.

Руфус страстно жаждал верить, что леди Корникс смотрит на него не из-за широченной глупой улыбки. Тень стояла рядом с Вильгельмом и что-то периодически спрашивала у него шепотом. Никто не стал возражать, когда Тангл вприпрыжку побежал к своим подопечным. Уходя, Руф уловил обрывок разговора:

— Потом тебе ее покажу, — смутился Хьорт. — Пока еще ничего не ясно. Документов целый ворох. Не думал, что все так сложно.

— А я что? Ничего, — пожала плечами Корникс.

В холле уже кишели студенты. Они совершенно не понимали, отчего зал был оцеплен. Сквозь окна Руф увидел макушку Эмьюз, прижавшейся к Тэсори.

— Я какое-то время пробуду в Шейдивейл, — призналась Мария. — Только видеться нам не удастся. Некоторые мои действия расцениваются как мелкое хулиганство.

— Что ты сделала? — маленькая Тень испытующе посмотрела на своего связного.

— Ничего особенного, принцесса, — подмигнула та. — Подумаешь, подарила пару яиц тому, кто в них, похоже, отчаянно нуждается.

Приставы, вызванные из города, приглушенно хрюкнули.

— Отправляемся, господа? — спросила Тэсори.

— Да, мэм, — подтвердил высокий мужчина в форме. — Но если хотите поговорить еще, не стесняйтесь.

— Не стоит, — покачала головой Мария. — Прощаться можно вечно. Не скучай, принцесса.

Она взяла приставов за руки, и все трое растворились с воздухе.

— Эмьюз! — Руф не придумал ничего лучше, чем просто сгрести девочку в охапку. — Впереди поразительные перемены. Теперь не только мы с Вильгельмом будем учить тебя. Но и еще двое, причем обоих ты знаешь. Это Сэр Симадзу Синдо и Леди Лани Канани.

Он отстранился и посмотрел Тени в лицо.

— То, что уничтожило бы карьеру другому Танцору, станет твоим достоинством. Я верю в тебя! Верю, как если бы мне было позволено верить в бога. Если станет трудно, знай, у тебя всегда есть плечо на которое можно опереться. Мое плечо!

Наставник говорил и говорил. Теплые ободряющие слова ворохом сыпались из него, как из рога изобилия. Эмьюз ровным счетом ничего не понимала, но исключительно из вежливости улыбалась в ответ на лучезарную улыбку Тангла. Прежде чем наставник перешел ко внятным объяснениям, его зеркальце ожило и сообщило, что Финн желает видеть Руфуса в своем кабинете. Де наставник забыл что-то подписать.

Пропал Тангл так же внезапно, как появился. Умчался проворным ветерком, оставив свою подопечную в недоумении. Мысли спутались. Эмьюз видела дядюшку Джулиуса, живого и здорового, но тот слишком спешил, чтобы поговорить или просто остановиться. «Все в порядке», — бросил он. — «Мне сейчас некогда».

А теперь тетку за какие-то яйца взяли под стражу. «И чего тут смешного?», — подумала леди Варлоу, вспоминая веселых приставов. На горизонте замаячил Хьорт. Тень безумно обрадовалась, ведь Вильгельм мог прояснить ситуацию с тем, что наплел наставник. Девочка подбежала к нему, но и тут ее не ждали.

— Я не к тебе. Прости, красавица. — Танцор рассеянно потрепал Эмьюз по макушке. — На твоем месте я нашел бы Тангла. Ты нужна ему сейчас, как никто.

— А… Хорошо, — она потупилась.

Невольно проследив за Хьортом сквозь окно, девочка увидела, как к Вильгельму присоединились двое. Сначала Дэн. Антропоморф был взволнован и выглядел счастливым. Потом, развеивая маску, подошла хрупкая Тень без бровей с татуировками на голове и шее. Ее короткие огненно-рыжие волосы торчали в разные стороны колючим солнышком. Хьорт представил Дэну свою странную знакомую, а липовый мальчик учтиво поклонился. Без всякого шутовства. Тогда Вильгельм обнял их обоих, а после вся компания зашагала прочь по припорошенной снежком мостовой.

Острое как нож одиночество впилось между ребер. Эмьюз прислонилась лбом к стеклу. Студенты схлынули, и вокруг сделалось тихо.

— Эй, — Зан легонько толкнула подругу плечом. — Киснешь? Не надо. Никогда не надо. Чо б ни стряслось. Меня вот отчислят. Считай уже отчислили. Прогулы сделали свое грязное дело. Даже допуска к экзаменам не дадут. Отец уже летит за мной. Скоро я… вернусь в свой мир.

— Если думаешь, что мне от этого легче, то нет, — Тень грустно усмехнулась.

— Не думаю, — заверила она. — Это судьба, понимаешь? Так должно быть. Я верю в судьбу и знаки. У меня другое будущее. Но мы обязательно встретимся. Ща какие-то ваши законы нарушу. А, лилово! Мое настоящее имя Оксана Горчакова, Викторовна по батюшке. Жить буду очень долго. Еще пересечемся. Драконы не иголки и все друг друга знают. Понадоблюсь — найдешь.

— Звучит как прощание. — Сердце сжалось.

— Оно и есть. — Зан распахнула руки. — Обнимашки!

Эмьюз прижалась щекой к острому, твердому, как камень, плечу.

— Мне запрещено прощаться, — призналась девочка-дракон. — Тоже хитрые законы. Даже если меня выгнали, я все равно Люси Смит. Вот так вот. Пропаду из вашей жизни, а не хочется. Только судьба есть судьба. Давай. Расскажешь нашим, чо как. Мне надо успеть помахать лапой старику Лютеру.

— Прощай, Оксана Горчакова, — прошептала Тень.

— Не прощай, балда. До встречи! — Зан крепко поцеловала подругу в обе щеки и умчалась.

Снова одиночество и тишина. Эмьюз поплотнее запахнула теплую форменную мантию и сбежала вниз по ступенькам парадной лестницы. Ноги несли в университетский сад. Девочка бежала вдоль голых деревьев. Здесь ее следы были первыми на пушистом белом ковре. Зябкий ветерок играл снежинками. Тень поднялась на крепостную стену.

Горизонт отсюда казался бескрайним, а город крошечным. Косматое небо же выглядело отражением занесенной равнины внизу. Две горгульи, хлопая каменными крыльями, опустились по обе стороны от девочки. Пепельно-черная парочка принялась таращиться в даль вместе с Эмьюз, словно говоря: Ты не одна, даже если думаешь, что одна.

На душе сделалось невыразимо легко и светло. Не радость, но покой и гармония укрыли все страхи и тревоги, как белый снег скрывает от глаз землю, превращая ямы и кочки в одно бесконечное поле.

* * *

Руф полчаса пытался отыскать Эмьюз, но не сумел. Никто не видел ее. Зеркальце не отвечало, а комната пустовала. Он скорее почувствовал, чем услышал шаги. Тангл рывком распахнул дверь.

— Неважно смотришься, — поцокал языком Симадзу. — Что-то потеряр? Ири кого-то?

— Знаешь — говори. Не знаешь — проваливай, — утрированно приветливо улыбнулся Тангл. — Я и так сегодня сделал для тебя больше, чем ты заслуживаешь.

— Справедриво, — согласился Синдо. — Тебе средоваро почитать дневник своей девочки. Занятное чтиво. Там встречается некий юноша с предложением «будь моей». Не борьше не меньше. Бедняжка не осознает, о чем все это.

— Как?!! — Неконтролируемая ярость вспыхнула внутри.

— Просто. — Симадзу скрестил руки на груди. — Давнишняя рюбовь. Хм… Ты не в курсе? А она ответира ему «да». И пока про такое морчит по записям. Ты куда?

— Разбираться!!! — рыкнул Руф и оторвался от пола.

Сейчас Тангл был готов убить на месте проклятого ублюдка за одни только мысли в этом направлении. Он свято верил, что знает, о ком писала Эмьюз. Единственный парень, пришедший на ум, жил с отцом и дедом на территории университетского комплекса.

Руфус славился необдуманными поступками, когда дело касалось близких. Как глупо было вламываться в дом профессора Отто! Клаус сбежал вниз по лестнице на шум и никак не рассчитывал на нападение. Даже рассчитывай он, справиться с Танцором в бешенстве не представлялось возможным. А уж драться с ним — просто самоубийственно.

Тангл припер мальчишку к стене, отшвырнув кресло и повалив вешалку. В глазах Танцора читалась несгибаемая решимость придушить мальчишку.

— В чем дело? — прохрипел Клаус. — Сэр, что происходит?

— Сам скажи, — выплюнул Руф. — Как тебе хватило наглости говорить с Эмьюз про это!

— Не понимаю, — предупредил Клаус, оценивая свои шансы.

Улучив момент, мальчишка переместился на несколько метров вместе с Танглом, однако там уже не было стены. Клаус увернулся, отступил на шаг и появился снова чуть дальше.

— Сэр, давайте обсудим ситуацию? — предложил он.

Только Тангл снова бросился в атаку с нечеловеческим проворством. Клаусу еще не приходилось использовать свои навыки таким замысловатым образом. Мальчишка прыгал по коридору сквозь призму, чтобы Танцор не мог схватить его, параллельно взывая к благоразумию Тангла. В какой-то момент Клаус понял, что Руф сейчас просто метнет в него молнию, и все закончится.

— Какого черта, Сэр?! — Посреди комнаты вырос защитный пузырь. — Чем я вызвал столько гнева?

— Он еще спрашивает! — Руфус от бессилия треснул кулаком в круглый золотистый бок сферы. — Мне стало известно, что некий юноша… обратился к моей подопечной с непристойной просьбой.

— Ну-ну, — хмыкнул мальчишка. — И вы решили, что это я. Хорошо ж вы обо мне думаете!

— О тебе вообще не думаю! — Тангл ходил вокруг сферы, как стая акул вокруг утлой лодочки.

— Это не я.

Клаус чувствовал, что его измотанная душа, или что там, сейчас умирает в муках. Тут и сопоставлять нечего. Все предельно ясно.

— Я убью его, — констатировал мальчишка, протыкая пузырь со своей стороны.

— Нет, это я убью его, — возразил багровый не то от смущения, не то от злости Танцор. — А кого «его»?

— То-то Коллоу попросил перекинуть себя в аббатство, — Клаус потер лоб. — Он убьет его первым. Раз вы знаете, Мастер, наверняка, тоже.

— Нет! Ту бледную немощь? — Руфуса передернуло. — Отправь и меня, за Коллоу?

— Вас трясет, Сэр, — мальчишка почти гордился своим самообладанием. — Чаю? Коньяку?

— Не пью, — отозвался Тангл, рассеянно поднимая вешалку и возвращая на место вещи, посыпавшиеся с нее.

— Все же чаю. — Сейчас Клаус смотрел на Танцора с жалостью. — Возможно, даже с коньяком.

— На наше счастье, аббатство закрыто для посещений извне, — вспомнил Руф. — Но Эмьюз все равно пропала.

— Никуда она не пропадала, — покачал головой мальчишка. — Видел ее гуляющей по крепостной стене в компании горгулий. Да, я слежу за Эмьюз. В основном по приказу Коллоу. Полегчало?

— Немного, — Руфус выпрямился. — Если не хочешь меня перебросить, сам туда полечу. И за мной не следовать.

«Истеричка», — подумал Клаус, когда за Танглом закрылась дверь. — «Мог же и убить». Тупое безразличие навалилось свинцовым колпаком. В конце концов, времени на то, чтобы смириться с этой утратой, было предостаточно. Однако искренне хотелось посмотреть в глаза сопернику, чтобы понять, что есть в нем такого. Все равно отчаяние и злоба остались где-то далеко позади.

— В пустом сердце стального ворона не нашлось места таким мелочам, — криво усмехнулся своему отражению в зеркале Клаус.

* * *

Мрачная радость разливалась по венам. Уважение аббата наконец-то пригодилось. За нужным мальчишкой послали сразу. Джулс в ожидании бродил между могил, читая имена на плитах.

Низкое белое небо, легкие снежинки, аллея черных деревьев, колючие кусты и ни души! Отличное место, чтобы выяснять отношения без свидетелей или заключать сделки с совестью.

Коллоу до последнего делал вид, что не замечает приближения слепого с собакой. Когда до смотрящего в ночь оставались считанные метры, Танцор обернулся.

— Гримм Бишоп? — вместо приветствия спросил он.

— Да, Сэр, — ответил мальчишка. — Вы звали меня?

— Сними повязку, — приказал Джулиус. — Я когда-то был Вестником, как сейчас… Эмьюз. Собственно, она и стала причиной моего к тебе интереса. Вернее, содержание ее дневника.

— Я ничего не сделал. — Гримм попятился.

— Если бы сделал, я бы просто убил тебя, — миролюбиво признался Танцор. — А так нам есть, что обсудить. Сними повязку.

Блондин собрал остатки мужества и подчинился.

— Готов выслушать тебя, — сообщил Коллоу. — Расскажи о своих намерениях относительно Леди Варлоу.

— Я люблю ее, — выпалил Гримм.

— Допустим. — Джулс чувствовал ложь, маскирующую стыд захваченного врасплох. — Дальше?

— А что дальше? — потерялся мальчишка.

— Что угодно, времени у меня много. — Вот тут Танцор врал, но поймать его было некому.

Джулиус не задавал наводящих вопросов, просто смотрел в глаза и слушал. Он умел делать это так, что собеседнику начинало хотеться забиться под камень. Крепко вцепившись в ошейник своего пса, как в спасательный круг, Гримм нес откровенную околесицу. Однако парочка правдивых фраз все же вырвалась наружу. «Это мой единственный шанс. Последний шанс», — сказал парень. — «Когда я смотрю на нее — вижу живую девушку, а не тот кошмар, в котором живу с того момента как… „воскрес“. Могу держать ее за руки, не испытывая отвращения».

— Достаточно, — оборвал поток сознания Коллоу. — Тебе нравится это аббатство? Архитектура, атмосфера, простор и положение?

— Безусловно, Сэр, — кивнул Гримм. — Удивительное место с богатой историей и обширной библиотекой.

— Ты видел покои аббата? Нет? — продолжил Джулиус. — Великолепие поражает воображение. Мертвое золото, бархат и мех. Плюс, даже я знаю, что здесь спрятаны запрещенные артефакты, дающие долголетие и здоровье. Их никто никогда не отнимет.

— Тем не менее, меня ждет пустое тоскливое будущее, — он не мог скрыть досаду. — Однообразные дни в молитвах и помощи таким, как вы.

— Все в твоих руках. Я могу изменить это раз и навсегда. Ты закончишь обучение, а потом — сан и должность аббата. Нравится такое будущее? — Коллоу безошибочно узнал искорки алчного блеска в глазах мальчишки.

— Если бы не знал, кто вы, не поверил бы! — Гримм смотрел на Мастера Тени с неподдельной преданностью. — Что вам нужно будет предпринять?

Джулс взял паузу. Старый сценарий. Коллоу проделывал этот фокус уже множество раз. И лишь однажды чувствовал себя скотом после. Когда трюк не удался, и изгой отнял самое дорогое. Однако факт есть факт. Человеческая природа имела бессчетное количество слабостей. Жажда быстрого наступления «все хорошо» без усилий — самая милая из них. И самая полезная.

— Правильный вопрос звучит так: «Что вы попросите взамен?», — улыбнулся Танцор. — Вот на него я с удовольствием тебе отвечу. Две простые вещи. Одну прямо сейчас, а другую, когда все мои слова сбудутся.

— Прошу вас, Сэр, скажите прямо. — Гримм нервно оттянул воротник, чтобы сделать глубокий вдох.

— Здесь и сейчас ты откажешься от Эмьюз. — Вот уж прямее некуда. — Забудешь о ней и потеряешь к ней интерес. Что при этом будет думать Тень, не мое дело. Что угодно, кроме истинного положения дел. Потом, когда получишь должность аббата, ты станешь моим вечным должником. Мастеру Тени немногое нужно от служителя церкви, скорее ничего, так что это почти формальность. Что скажешь?

Шерсть на холке призрачной гончей обернулась языками пламени, пес оскалился и приглушенно зарычал. Каким же было удивление умного зверя, когда вместо одобрения хозяин легонько дернул его за ошейник и для верности хлопнул по морде рукой в идеально-белой перчатке.

— Я согласен, — не утруждаясь изобразить раздумья, ответил Гримм. — Мне надо что-то подписать?

— Да, кровью, — мрачно пошутил Коллоу. — Нет, ничего не нужно. Достаточно слова и исполнения обязательств.

Если у Джулиуса и имелась хоть капля уважения к этому зверьку бледной масти, то и она испарилась без следа. Каждая такая сделка причиняла боль. Хрустальные кости веры в человечество ломались с треском, чтобы мучительно срастаться месяцами и годами. Единственное существо, понимавшее его без остатка, с ужасом таращилось в снег под своими лапами. Джулс не знал, что ждет призрачную гончую, презирающую своего хозяина. Наверняка реальность доброго пса стремительно превращается в ад.

Гримм тем временем оживленно предлагал версии для Эмьюз. Он всерьез спрашивал, как лучше, у безучастного Коллоу. Призрачная гончая растянулась на земле и тихонько скулила. Так жалобно, что живое сердце сжималось в груди.

— Я передумал! — объявил Джулс, и с наслаждением подождал несколько секунд, упиваясь смятением мальчишки. — Мы заключим настоящий договор. Я поставлю печать. На тебя. Сними перчатку.

— Конечно, — заторопился Гримм.

Джулс сжал кисть парня так крепко, что почувствовал хруст суставов. Бессмысленные телодвижения для впечатлительных идиотов. Ничего не значащий несмываемый символ тьмой въелся в кожу.

— Не питай иллюзий на свой счет, — посоветовал Танцор. — Теперь мы оба знаем, что ты мерзавец.

— Готов быть мерзавцем, чтобы не остаться никем, — превозмогая боль, процедил Гримм.

«Плюс одна статуэтка», — подумал Коллоу и взвился в воздух. Он летел так быстро, как мог, чтобы не оглядываться и не видеть тварь, которую создал сам. Оттого никак не мог застать продолжения сцены.

Тангл радовался удаче, как ребенок. Нужный гад стоял прямо перед ним, обескураженный, напуганный и одинокий. Если бы почти весь запал не достался ни в чем неповинному Клаусу, Бишоп был бы уже на земле.

— Ну, здравствуй, герой-любовник, — Руф толкнул парня в грудь так, что тот едва не упал.

— Прекратите! — крайне немужественно взвизгнул Гримм. — Я же все выяснил с вашим самым главным. Правда-правда.

— И что это вы выяснили? — Тангл ловко схватил гаденыша за горло одной рукой, а второй приготовился накладывать на призрачную гончую путы.

Но пес безучастно лежал на животе, вытянув морду между лапами, и наблюдал.

— На пом…!! — попытался прохрипеть Гримм.

— Не выйдет, — предупредил Руф, грубо затолкав мальчишке в рот скомканные показания Синдо. — Я наставник Леди Эмьюз Варлоу. И если ты еще хоть раз появишься рядом с ней, попрощаешься со своими ногами. Кивни, если все понимаешь.

Блондин мелко затряс головой.

— Чудно. — Изобразив утрированное отвращение, Тангл отпустил мальчишку.

Гримм выплюнул кляп и закашлялся.

— Зря трудитесь, Сэр, — отозвался мальчишка, тяжело дыша. — Я дал слово вашему начальнику, что не приближусь к Эмьюз. Мы заключили сделку. Взамен я получу собственное будущее. Так что оставьте свою Тень себе. Вот печать! Сам Коллоу поставил ее.

Он сунул Руфусу в нос почерневшую ладонь.

— Солидно, — хмыкнул Руф, разглядывая клеймо позора из шутовской библии. — На лбу смотрелось бы лучше.

— Оставьте меня в покое, я ни в чем не виноват, — обиделся Гримм. — От этой девчонки все равно одни неприятности. Я и сам думал расстаться с ней.

— Договорились, а это тебе на память… — Тангл не удержался и ударил мальчишку в лицо.

Гримм покачнулся и опрокинулся навзничь. С чувством выполненного долга Руфус оторвался от земли и полетел обратно в университет, чтобы отыскать Эмьюз и если не поговорить, то хоть помолчать рядом.

Он так спешил, что едва ли заметил в кустах крупную птицу черным пятном. Клаус не стал тратить силы на разговоры. Он рывком поднял омерзительного типа на ноги, как куклу, но исключительно чтобы одним ударом отправить обратно.

— Пэп, ну что же ты? Спаси меня! — Гримм рыдал и полз по утоптанному снегу, роняя алые капли.

Призрачная гончая медленно поднялась. Зверь развернулся к дерущимся и пристально посмотрел сначала на хозяина, потом на Клауса. Все красноречие мира не сравнится со взглядом мертвой собаки. А спустя мгновение Пеппер принялся неистово трясти головой, кататься по земле и царапать себя всеми лапами, пока проклятый ошейник не соскользнул с шеи. Пес протяжно взвыл и убежал, промчавшись прямо сквозь парней.

Впервые в жизни Клаус бил ногами противника, беспомощно корчащегося на земле, и получал от этого удовольствие.

Послесловие

Коллоу смертельно устал. Он никого не хотел видеть, оттого незаметно пробрался в университет, позвал Каменную Деву и воспользовался ее услугами.

Пустой кабинет всегда казался персональной неприступной крепостью. Сегодня в башне отчего-то было зябко. Джулс мерз изнутри. Сейчас, как никогда раньше, он понимал, что не сможет защитить Эмьюз ото всех подлецов, которых бедняжке суждено встретить. Но Коллоу твердо решил попытаться. И призрачное родство тут не играло роли. Альберик Варлоу — его отец и далекий предок девочки, упомянутый Лютером, недостающее звено в картине мира. Вроде бы историческая личность, но легенд в его биографии больше, чем правды. Джулс не горел желанием расспрашивать Сириуса на эту тему, чтобы не ранить.

— Меня ни для кого нет, — объявил он темноте и тут же сам себе возразил: — Держи карман шире. Не с нашим счастьем, уважаемый Шутник.

Ворох бумаг на столе не уменьшался. Скорее, даже рос день ото дня. Беглого взгляда на безобразие хватило, чтобы заметить изменения. Первая мысль, сверкнувшая в голове при виде плашки, лежащей рядом с зеркальцем: «Кто-то копался в моем кабинете». Но больше ничего не потревожили! Джулс осмотрел комнату. Потом проверил каморку с балансирующей панелью. Чисто.

Наконец Коллоу решился проверить тайник и… Кусочек металла преспокойно лежал на своем месте! Тогда Танцор вернулся к столу. Вторая плашка была такой же настоящей, как первая. Джулиус подобрал ее двумя пальцами и положил на ладонь. Любопытство сдавило грудь. Что-то подсказывало, что плашки не появляются из воздуха. Особенно когда обычно за ними приходится гоняться. Однако теперь Коллоу в теории умел читать их.

Чего проще? Вот плашка, вот ладонь. Какая разница, с какой начать? С той, что лежит в тайнике или с этой. Слова Ариэля имело смысл подтвердить практикой.

Колебаться на пороге открытия смешно. Джулс выдохнул и накрыл плашку другой рукой.

Знакомое ощущение захлестнуло мгновенно. Как тогда, когда Коллоу забрал Эмьюз с вокзала из-под носа у Марии. В глазах потемнело. Секунды неопределенности. А за ними крошечные яркие вспышки. Все чаще и больше, пока черноты не осталось совсем.

Джулс словно бы смотрел на белый бокс, но какой-то странный. Как Коллоу ни вертел головой, картинка оставалась прежней. Наконец на фоне стены появилось лицо человека в очках. На вид мужчине не больше тридцати. Он мало бывает на солнце и явно не особенно хорошо питается. Незнакомец показал язык.

— Нил, кончай дурачиться, — окликнул его кто-то за пределами видимости. — У нас есть работа.

— Это нервное, — он болезненно скривился. — Уверен, что парень нас не слышит?

— Не «парень», Нил, а «объект», — выплюнул невидимый. — Это служебная запись. Нам ее сдавать. И да, объекты нас не слышат. Каждая новая воссозданная единица не помнит, что было с предыдущей в этой комнате. Правда, на счет второго объекта есть сомнения. Она испытывает беспокойство и становится агрессивной.

— Вильям, тебя самого от себя не тошнит? — прямо глядя на Джулиуса, спросил Нил. — Нет? Потому что меня тошнит. От тебя, от того, что живых людей мы называет «объект». И от убийств, которые ты предпочитаешь называть работой.

— Вот теперь придется брать новую болванку, — мученически вздохнул Вильям. — Идти на склад, объяснять, что ты все запорол. Опять… Какого черта ты такой высокоморальный тут делаешь? Когда переводился на базу, наверняка знал, чем мы занимаемся. Выключай камеру.

— Зачем? Подумай, какой извращенец будет после тысячи раз смотреть снова, как умирает очередной мальчик все в той же комнате и той же смертью? Возьмем старую плашку, перебьем дату на исходнике — и все, — предложил Нил. — Взгляни на него. Он тебе доверяет. И мне доверяет. Это сводит с ума. Мы убийцы, Билл. Мы не режем мальчишку ножом, но раз за разом нажимаем кнопку и смотрим, как его покидает жизнь. Видим ужас в его глазах. Вопросы «за что?» и «как же так?» я уже читаю по губам. Он всегда их задает.

Картинка резко дернулась. И Джулс увидел… себя четырнадцатилетнего. Он полулежал на кресле-кушетке. На руках были закреплены капельницы с уходящими куда-то трубками. Мальчик с интересом разглядывал людей за стеклом и улыбался, стараясь помахать им рукой, пристегнутой к подлокотнику.

— Нил, ну вижу я его на мониторе? Что это меняет? Нам нужно изучать феномен Теней, нам нужно их совершенствовать. Это не человек. Да, он определено когда-то был человеком. Но после стольких воспроизведений, думаю, оригинальный оттиск уже износился.

Сейчас Коллоу жаждал увидеть лицо Вильяма, чтобы знать, кого ненавидеть. Джулиус не чувствовал тела. И разумеется, никакого Сириуса не было рядом, чтобы объяснить весь этот фарс.

— Хочешь нажать кнопку — жми, — выплюнул Нил. — Я увольняюсь. Вот прямо так. Ухожу и все. Пусть меня арестуют, да хоть пусть расстреляют. Плевать. Я заслужил. Мы все заслужили. Мне кажется, или тебе это нравится?

— Наука требует жертв, — объявил Билл.

— Я понял! — Смех больше походил на истерический вопль. — Ты оставишь эту запись в надежде на премию за усердие.

— Что ты мелешь?.. — Вдруг повисла пауза. — Нил, слышишь? Это что? Тревога на верхнем ярусе?

— Да. Отойди от пульта.

— Убери оружие! Это дела Ордена. Нам нечего в них соваться. Мы простые исполнители.

Звуки борьбы. Испуг на лице ребенка. Устройство записи опрокинулось набок. Белый потолок. Выстрел. Мелкие алые брызги на экране.

— …ты сам… все ты сам, — пролепетал едва слышный голос.

— Билл…

Что-то грузно повалилось на пол. Голос сирены ворвался в распахнутые двери. Выстрел. Еще один и еще. До боли знакомый голос крепко выругался. Следующая фраза не оставила места сомнениям.

— У Мэри был барашек, — пропела Фолия таким голосом, что кровь стыла в жилах. — С шерсткой белой, как снежок.

В комнате что-то упало и разбилось.

— И куда б ни шла она… — В приглушенном вое неподалеку мелькали мольбы о пощаде. — Следом всюду плелся тот.

Отвратительный треск костей показался сладкой музыкой. Стекло бокса задребезжало. Джулс расслышал свой собственный крик. Он называл спасительницу убийцей. Возился, пытаясь высвободиться из ремней. А потом Фолия сделала то, чего следовало ожидать. Приказом активировала сферу-контейнер.

— Ческа! Девочка у меня! На этаже остались живые?

— Сотрудники, Роси? — весело уточнила Фолия. — Нет. Их не осталось, если ты поступила, как я. Мальчик… вот он. Они будут жить долго. И более или менее счастливо. А это, пожалуй, возьму с собой.

Тэсори подняла камеру и посмотрела в заляпанный кровью экран. Картинка потухла. Джулиуса точно за шкирку выдернуло обратно в реальность. Рассудок помутился. Не отдавая себе отчета, Коллоу крушил собственный кабинет. Он ничего не слышал сквозь звон в ушах. Осколки стекла и щепки ранили, но боли не было. Душа болела сильнее.

Дурацкая песенка, единственная, которою знала Фолия, отчего-то пугала в детстве. Теперь ясно, отчего. Сколько же всего у Ордена и Магистра темных тайн, от которых невольно начинаешь понимать желание дивных прекратить это навсегда?

— Остановись, — приказал Сириус.

Тело одеревенело. Ноги подкосились, и Коллоу рухнул на колени. По затылку вверх поползли мурашки.

— Не желаю!!! — взревел Джулс. — Как же так? За что?!!

Сказал и осекся.

— Ты снова поспешил. — Тепло накрыло с головой. — Тебе надо это пережить. Все случилось давно. Твоя жизнь не была обманом, как, наверное, кажется сейчас. Никс помнит больше. Хоть и блокирует воспоминания изо всех сил.

— Никс…

Внезапно все переменилось. Джулс лежал на спине в прозрачной мгле. Пронзительный детский плач нарушил тишину. Коллоу поднял свои руки и увидел крошечные ладошки младенца.

— Ну, кому не спится? — ласково произнес Сириус.

Он поднял крошку Джулиуса и бережно прижал к груди. Комната ожила. Босые ноги прошлепали ближе.

— Опять? — спросил сонный женский голос. — Он не горячий? Кормить не пора?

— Эн, Эн, тсс… — Сириус не отрывал от ребенка такого доброго и любящего взгляда. — Мы справимся. Поспи. У нас мужские дела.

— Тебе говорили, что ты чудо? — Белокурая женщина поцеловала мужа.

Ее волосы нежным шелком мазнули Джулиуса по щеке.

— Мне еще не такое говорили, но я не верю, ты знаешь, — улыбнулся Сириус.

«Это моя мать», — мелькнуло в голове. Джулс слышал мерный стук большого сердца. Чувствовал тепло. С ощущением безопасности и покоя пришла сладкая дрема. Сильные руки едва покачивали его, а тихий голос вещал о далеких звездах и светлом будущем, которое непременно настанет, если верить и стараться.

— Ты мое единственное сокровище. Я рядом. Ты еще ничего не сделал, а я уже горжусь тобой, — почудилось где-то на грани сна.

Примечания

1

Со да ка — Вот оно как (японский, прим. авт.).

(обратно)

Оглавление

Глава 21. Мама

Глава 22. Химеры

Глава 23. Большие и малые подвиги

Глава 24. Равноценный обмен

Глава 25. Это ОН

Глава 26. Трудоголик

Глава 27. Личный вопрос

Глава 28. Комната тысячи настроений

Глава 29. Обратный отсчёт

Глава 30. Карты не врут

Глава 31. Один из нас

Глава 32. Когда плачут тени

Глава 33. Два плюс один

Глава 34. Дурдом, дурдом и ещё раз дурдом

Глава 35. Возвращение

Глава 36. У мёртвых свои секреты

Глава 37. Самозванец

Глава 38. Делай, что решил

Глава 39. Блудный сын

Глава 40. Правосудие

Послесловие Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg